"Фантастика 2024-159". Компиляция. Книги 1-23 [Роман Пастырь] (fb2) читать онлайн

Алекс Хай В интересах государства

Глава 1

— Миша, вернись! — кто-то сильно тряс меня за руку.

С трудом я открыл глаза, увидел заплаканное лицо сестры и попытался приподняться. Черта с два! Мои руки туго переплели медицинские трубки, сбоку тихо пищал какой-то аппарат.

— Живой, слава богу, — сестра резко посерьезнела. — Слушай внимательно, Миш. У нас мало времени.

Не знаю, сколько я был без сознания, но, казалось, за это время она стала гораздо старше.

Стоп.

Но ведь Оля Соколова, моя сестра, умерла три года назад. Я сам нес гроб…

Я в ужасе вдавил голову в подушку, когда она дотронулась пальцами до моего лба. Теплые, живые… Невозможно!

Что происходит?

— Кто ты? — прохрипел я. — Где я?

В глазах девушки читалась искренняя боль.

— Не помнишь? Совсем ничего?

Сестра выглядела озадаченной. А я и вовсе ничего не понимал. Что это? Странный сон?

— Ладно, сейчас помогу.

Сестра подошла к изголовью кровати и положила ладонь мне на лоб. Как же она была похожа на ту Олю, которую я помнил. Те же большие голубые глаза, вьющиеся светлые волосы… Моей сестре едва исполнилось двенадцать, когда ее не стало. Сейчас ей можно было дать лет пятнадцать-шестнадцать. Чертовщина какая-то.

Я дернулся от ее прикосновения.

— Миша, пожалуйста, — взмолилась сестра. — У нас и правда мало времени. Ты должен вспомнить, как здесь оказался. Это очень важно. Прими мою Благодать и обратись к родовому духу.

— Чего? — опешил я. — Какую благодать? Какой дух? Что ты несешь?

— Просто не сопротивляйся потоку. Позволь мне поделиться силой. Ну же, быстрее!

Она занесла надо мной руку, словно просила разрешения прикоснуться. Я кивнул.

— Ладно. Давай.

Едва она дотронулась до меня, тело словно сошло с ума. Словно электрический ток полился с Олиных пальцев. Я вздрогнул, руки и ноги задрожали. Сердце начало биться быстрее — тревожно замигал монитор прибора.

Дача под Ириновкой. Я приехал к старикам помочь чинить крышу. Совсем прохудился навес на веранде, а нанимать рабочих денег не было. Мы решили сделать все сами, благо у Сереги отец работает на хозбазе.

Да только кто ж знал, что лестница прогнила…

Я распахнул глаза.

Оля отняла руку от моего лба и сползла на пол без сил.

— Прости, больше не могу, — прошептала сестра. — Я видела, что они сделали. Хотела, чтобы ты знал… Хотела предупредить…

— О чем? Кто и что сделал?

— Тсс!

Сестра прислушалась. Я тоже навострил уши. Где-то за дверью скрипели деревянные ступени. Кто-то поднимался по лестнице.

— Черт. Уже идут. Веди себя спокойно, — шепотом протараторила Оля. — Как будто ничего не случилось. И никому не говори о том, что увидел.

В следующий миг дверь с грохотом слетела с петель. Двое людей в форме, похожие то ли на бойцов, то ли на телохранителей, ворвались в комнату.

— Очнулись, ваше сиятельство? — тот, что был постарше, кивнул мне в знак приветствия и тут же уставился на сестру. — А мы вас обыскались, Ольга Николаевна.

Боец двинулся на нее. Я заметил на его рукаве шеврон с каким-то сложным гербом. Оля испуганно попятилась.

— Вас же предупреждали, что навещать его сиятельство запрещено, — отчеканил боец. — Идемте со мной, Ольга Николаевна.

Сестра натолкнулась спиной на один из приборов и едва не свернула его.

— Нет!

— Оля, кто эти люди?

— Охрана, — ответил вместо нее боец.

Сестра уперласть спиной в стену. Дальше отступать было некуда. Она попробовала проскользнуть мимо охранника, но боец грубо схватил ее. Оля завизжала.

— Не трогайте ее! — рявкнул я и попробовал освободиться. — Башку снесу!

Легко, словно она была пушинкой, охранник заломил ей обе кисти и попытался выволочь из комнаты.

— Миша! — взвыла сестра. — Не говори им…

Я снова дернул руками, но ощутил сопротивление. Дерьмо. Зачем они меня привязали?

И в этот момент что-то внутри меня взорвалось. Словно сгусток силы лопнул и начал растекаться по артериям. Время вокруг меня замедлилось.

— Не трогай. Мою. Сестру! — отрывисто произнес я. — Убью. В третий раз предупреждать не стану.

Старший охранник выпучил глаза не то от страха, не то от гнева. Оля застыла, открыв рот.

— Боже мой…

Охранник первым пришел в себя.

— Ей нельзя здесь находиться! — крикнул он. — Нельзя находиться рядом с вами. Это опасно!

Но неведомая сила уже вышла из-под контроля и застелила мне глаза. И ровно в этот же миг истошно вопящие медицинские приборы загорелись. Приклееные к моим рукам и груди датчики вспыхнули. Настоящим пламенем. Вот же черт…

Бойцы отпрянули в ужасе, Оля взвизгнула и шарахнулась в сторону.

— Ты… Ты… У них получилось, — шепнула сестра и нервно сглотнула.

Я удивленно пялился на свои руки. Незнакомые. Чужие.

Завоняло паленой проводкой.

— Я зову Старших, — сказал седоволосый боец с суровым лицом. — Семен, потуши огонь. Наследника не выпускать. Ольга Николаевна, прошу за мной.

— Оля, что со мной? — прошептал я.

— Они… — она нервно сглотнула, — они призвали твой дух.

— Что за дух?

Сестра не ответила. Только в ужасе попятилась, но уже прочь от меня. Проклятье. Она ведь знает больше меня. Неужели я настолько ее напугал?

Но я должен с ней поговорить. Должен понять, что происходит.

— Оля! — крикнул я, путаясь в ошметках проводов и ремней. — Оля!

Но она уже исчезла за дверью вместе с седовласым охранником.

Какой-то страшный сон. Тело едва меня слушалось, но энергия откуда-то появились. Внутри меня снова поднялась волна чистой силы.

С рыком я воспламенил остатки трубок и вскочил с кровати. Второй боец шагнул вперед, выставив вперед ладони.

— Не гневайтесь, Михалниколаич. Все хорошо, вы в безопасности! Это же я, Семен. Манглавит. Охранник ваш… А вы дома, в Ириновской усадьбе. Не узнаете меня?

Я мотнул головой.

— Это ничего, — на простоватом лице коротко стриженного бойца расцвела легкая улыбка. — Ничего удивительного, после всего, что на семью-то вашу свалилось… Хорошо хоть, что Оленьку нашу Николаевну вспомнили.

Я с силой оттолкнул охранника и бросился вслед за сестрой.

— Оля!

Топот внизу. Где-то справа, где лестница. Я метнулся туда.

— Оля! Подожди!

Волна силы внезапно сошла, и я почувствовал усталость. Она навалилась так резко, что я споткнулся и чуть не упал. Видимо, потратил слишком много энергии. Черт… Я прислонился к стене, чтобы перевести дух. Секунда, вторая… Каждый вдох давался с трудом, словно на грудь уронили свинцовую плиту.

Но почему-то все чувства обострились. Запах гари невыносимо бил в нос, я слышал шипение огнетушителя и крики на первом этаже, какую-то возню на улице. И еще я чувствовал нутром опасность.

Что-то было не так. Что-то приближалось.

Нечто, что беспокоило даже силу, скрытую внутри меня.

Я пошел дальше, ища лестницу. Какая-то часть моего разума словно знала это место, но я в упор не помнил, где находился. Шел, будто на автопилоте — ноги сами несли в нужном направлении. Я прошел по коридору, завешанному старыми портретами, и наконец-то добрался до лестницы.

Шум внизу стал громче. Много встревоженных голосов.

— Оля! — снова позвал я.

Если они что-то с ней сделали, если хоть волос упал с ее головы…

Стиснув зубы, я заставил себя ускориться, перешел почти на бег. Едва я слетел с лестницы, чуть не врезался в какую-то девицу в старомодном переднике.

— Где сестра? — рявкнул я, напугав девушку.

Она взвизгнула и указала в сторону распахнутой двери.

— Т-там…

Не разбирая дороги, я понесся туда. Только успел понять, что спустился в какой-то большой зал с дорогой обстановкой. Похоже на загородный дом или поместье. До боли знакомое место, какое-то… родное.

Я влетел в распахнутые двери и поморщился от яркого света. Кто-то преградил мне путь.

— Михаил, все в порядке. Успокойся.

Свет бил в глаза так ярко, что мне пришлось приложить ладонь к лицу и проморгаться. Ощущение опасности нарастало, но оно исходило явно не от этого человека.

Когда глаза привыкли к свету, я взглянул на него и опешил.

— Папа?

Глава 2

Отец оставил нас семь лет назад. Когда Петька, мой старший брат, погиб, батя так и не смирился с горем. Запил, ушел. Потом случилась беда с Олей… Из трех детей остался лишь я.

Папа сейчас тоже выглядел иначе. То же усталое лицо, но теперь в нем читалось не смирение алкоголика с тяжкой судьбой, а достоинство. Цепкие глаза обеспокоенно глядели на меня из-под стекол очков в тонкой оправе. Под его глазами залегли темные круги, но, увидев меня, отец постарался улыбнуться. Вышло натянуто.

— Миша, — он крепко обнял меня, словно совсем не боялся силы, которая так напугала охрану и Олю. — Ты дома, в Ириновке. Все в порядке.

— Пап… Что ты здесь делаешь? — я отстранился. — Ты же переехал…

— Что ты, Михаил? Я уже давно никуда отсюда не выезжал.

А затем я почувствовал, как какая-то неведомая, но чужая сила легко коснулась моего разума. Отец на несколько секунд прикрыл глаза, а затем резко их распахнул.

— О… — он обернулся к сидящим в комнате. — Действительно, все получилось.

Я увидел Олю — она устроилась в кресле, рядом с ней стоял седой охранник. Лицо сестры было белым как мел.

— Пап, — хрипло сказал я. — Я ничего не помню. Что со мной сделали?

Оля не выдержала и тихо заплакала. Охранник положил ей руку на плечо, словно хотел утешить, и что-то шепнул на ухо.

Отец приобнял меня за плечи и подвел к креслу.

— Присядь, пожалуйста, Михаил. Такие новости лучше слушать сидя. Пообещай, что будешь держать себя в руках. Ты очень напугал сестру.

— Пап, не тяни, — попросил я. Беспокойство никак меня не отпускало, кровь бурлила и прилила к ногам, словно тело было готово в любой момент сорваться и бежать.

Я быстро скользнул взглядом по комнате. Дурацкая мысль — но я искал любые предметы, которыми можно отбиваться. На всякий случай.

Старинная мебель, обитые тканевыми обоями стены — очень дорогое убранство. Над камином висел портрет мамы. Не фотография, а настоящая картина. Мама была изображена совем молодой, но в странном старомодном платье с кучей оборок. На каминной полке рядом с часами стояла фотография моего старшего брата Петьки — в парадной форме, которую я не мог узнать. И рядом — лампадка, какие ставят у могил на кладбищах.

Я снова оглядел всех собравшихся и только сейчас заметил, что все, кроме меня, были одеты в черное. Траур?

Неужели…

— Мы призвали твой дух из другого мира, Михаил, — голос отца заставил меня отвлечься. — В своем мире ты умер, а нам нужен сильный наследник.

Оля тоже говорила о каком-то духе. Неужели они это серьезно?

— Пап, я не понимаю. И почему я ничего не помню? Где мама? Где Петя?

Оля перестала плакать и с яростью взглянула на отца.

— Да скажи ты уже ему! Он заслужил право знать.

— Ольга, помолчи.

— Так, стоп, — я пытался уложить услышанное в голове, но мозг отказывался принимать слова на веру. — Расскажите подробнее. Пожалуйста. Я все еще ничего не понимаю.

— Думаю, так тебе будет проще кое-что уяснить.

Отец поднялся, подошел к какой-то темной занавеске и сорвал ее. Зеркало. Они завесили зеркала — значит, в доме точно кто-то умер. Старая дурацкая примета, но моя родня всегда так делала.

— Подойди, Михаил, — поманил меня к себе отец. — Приглядись повнимательнее.

Я нетвердыми шагами подошел к зеркалу и с опаской взглянул на себя.

— Ну и дела…

Из отражения на меня смотрел… Я. Только я, который ни разу не ломал носа в драке и, очевидно, редко бывал на свежем воздухе. Я казался себе моложе на несколько лет и выглядел чуть более… худым, что ли. Я-то, настоящий я, со школы по спортивным кружкам мотался. Да и район у нас был не самый спокойный — приходилось иной раз махать кулаками.

В остальном же я казался вполне обычным паренем: лет семнадцать-восемнадцать, рост выше среднего, волосы русые, но стрижка совсем не походила на ту, что я носил.

В моей физиономии читалось благородство, охранники называли меня сиятельством, а дом больше походил на усадьбу какого-то дворянина…

— Где мы? — прислонившись лбом к холодной поверхности зеркала, хрипло спросил я. — Что это за место?

— Ириновская усадьба. Наше родовое поместье. — Папа принял из рук охранника халат и подал мне. — Накинь, здесь прохладно.

Я кивнул и набросил одежку на плечи.

— Я ничего не помню про усадьбу.

— Ничего удивительного, — вздохнул отец. — Как тебя зовут, юноша?

— Михаил… Михаил Николаевич Соколов.

— Замечательно. Какой сейчас год?

А вот это уже вопрос с подвохом. Но я решил отвечать честно.

— Две тысячи двадцать первый.

Снова кивок. А вот этого я не ожидал.

— Хорошо, — улыбка отца стала чуть теплее. — В какой стране ты живешь?

Я удивленно моргнул.

— Странный вопрос. Россия. Российская Федерация.

Отец и сестра переглянулись.

— Точно получилось… Но он же ничего не знает! — воскликнула Оля. — Как же мы отправим его в Петрополь?

— Чего не знаю? — я всегда был довольно спокойным парнем, но сейчас все эти недосказанности начинали меня бесить. — Скажите уже, в чем дело!

Вместо ответа отец достал из внутреннего кармана пиджака небольшую тонкую книжечку и протянул мне.

— Вот где ты сейчас, — сказал он. — И вот где будешь отныне, будущий граф Соколов.

Я осторожно взял книжечку в руки. Похожа на паспорт, только обложка не темно-красная, а черная. На ней герб. Вроде бы знакомый двуглавый орел, только одна его половина была золотой, а вторая красной. Головы орлов венчали разные короны. Золотой держал в лапах скипетр, красный — державу. А над обеими головами птицы парила еще одна, двойная, похожая на купол церкви, корона — красная и золотая.

Я прочитал надпись: «Объединенная Российская империя и Новая Византия».

«Паспорт подданного».

Перелистнул. Увидел свою фотографию — цветную. Имя, фамилию, дату рождения и… герб графского рода Соколовых. Только отчего-то герб был перечеркнут жирной черной полосой.

— Так значит… у нас тут царь?

— Император, — поправил меня отец. — Алексей Константинович Романов. Алексей Третий.

Я вернул паспорт отцу и устало закрыл лицо руками.

— Бред. Бред. Бред!

— Миша, послушай нас внимательно, — отец строго на меня посмотрел. — Понимаю, тебе сложно поверить, но придется. Тот, кто был в этом теле до тебя, справиться с будущей ответственностью не мог. Ты — наш единственный шанс избежать угасания, Михаил. Поэтому я рискнул, провел сложный и запрещенный ритуал, чтобы вселить в тело нашего наследника самый крепкий родовой дух. Так вышло, что этим духом оказался твой. Мы не выбирали — Род сам так распорядился. И на тебя отныне вся надежда.

Я бы подумал, что родственники решили меня разыграть, да только все это зашло слишком далеко. И лица у них были серьезными, как на похоронах.

— Зачем вам понадобился сильный дух? — я отошел от зеркала и вернулся в кресло, стараясь приглушить внутреннее беспокойство. — Если хотите, чтобы я поверил и помог, выкладывайте все.

Отец принялся нетерпеливо расхаживать по комнате. Старший охранник выглядел напряженным, словно тоже чувствовал неладное. Хуже всего — это ощущение надвигающейся бури росло во мне с каждой минутой.

— В нашем мире далеко не всякий обладает Благодатью, — торопливо начал отец.

— Чем? — переспросил я.

— Благодатью. Это сила, которую ты почувствовал, когда очнулся. Когда наши войска взяли Константинополь, солдаты нашли под собором Святой Софии странный камень. Он нес в себе великую силу — Благодать. Камень этот раскололся на два крупных куска и множесто мелких осколков. Одну половину оставили в Константинополе, вторую привезли сюда, в Петрополь.

— В Петербург то есть?

— Он уже сто лет как не Петербург. Мелкие осколки пожаловали героям войны и дворянским родам в награду за особые достижения. Тогда все считали эти осколки просто сувенирами. Но позже выяснилось, что люди, хранившие эти осколки, обрели большую силу.

Картинка в моей голове начинала более-менее складываться. Звучало странно, но хоть как-то объясняло происходящее.

— Значит, у нашего рода тоже есть такой осколок, — предположил я.

— Был, — помрачнел пуще прежнего отец. — Мы его утратили. Именно поэтому нам нужен ты.

— Твой прадед продал наш Осколок, — пояснила Оля. — Проиграл в карты. У нас был высокий ранг благодати, ниже Пятого никогда не опускался… Как только наш род лишился Осколка, мы начали слабеть. Папа родился уже с восьмым рангом. А мы — с самым низшим, десятым. Только у Пети девятый был, потому что он старший. Мы — последние, кто несет в своей крови Благодать. Если не вернуть нашему роду Осколок, мы обречены.

Да уж. Вот и драма подъехала. Дела у этой семьи и правда плохи, если от обладания этой Благодатью многое зависит.

Отец кивнул и продолжил:

— Утратив Осколок, мы получили позорную черную перевязь на гербе. Почти вся аристократия от нас отвернулась. Финансы тоже пошатнулись. Поэтому мы должны вернуть утраченное любой ценой. Но пожаловать Осколок может только сам император, — добавил он. — И заслуги должны быть поистине выдающимися…

Отец резко замолчал, услышав шум со стороны аллеи. Приближался рев мотора, вопили сирены.

Внутри меня поднялась волна тревоги. Настолько сильная, что перебила дыхание.

— Погодите! Что-то… не так, — прохрипел я.

Какой-то автомобиль с визгом затормозил перед входом. Затем еще один. В оконных стеклах отражались сине-красные огни мигалок.

— Проклятье… — отец торопливо отодвинул штору и выглянул на улицу. — Быстрые, сволочи.

— Кто это? — спросил я.

— Тайное отделение. Государевы ищейки.

— И что это значит?

— Что все мы в опасности, — тихо ответил отец. — Стервятники учуяли ритуал.

Оля побледнела от ужаса, а отец, напротив, хранил ледяное спокойствие.

Я подошел к окну и осторожно отодвинул край занавески.

Дело и правда дрянь. Три черных автомобиля — два фургона и один седан. Из фургонов выбегали вооруженные люди. Пять, десять… Примерно два десятка. Все в шлемах и униформе без опознавательных знаков.

— Оля, иди разбуди бабушку, — приказал отец. — Задержите гостей. Мне нужно пять минут наедине с сыном.

— Папа, сейчас не время…

— Быстро! — он лишь немного повысил голос, а в комнате тут же стало холоднее градусов на десять. На стенах расцвел иней. — Мы должны успеть…

И в этот момент раздался грохот.

Яркая вспышка осветила окна. Лопнули стекла.

Парадную дверь вынесло взрывом.

Глава 3

Седой охранник метнулся к нам, пытаясь закрыть нас от осколков стекла своим телом. Но куда там!

Я шарахнулся к стене и закрыл голову руками. Сыпались со звоном осколки, ветер со свистом ворвался в окна. С улицы мгновенно потянуло дымом, раскаленным металлом и еще чем-то.

Только сейчас я заметил, что ни одно из стеклышек не добралось до нас.

Подняв голову, я замер от удивления.

— Ох ты ж черт!

Отец вытянул руки в сторону окон, и в радиусе двух шагов от него светилось тонкими голубоватыми прожилками подобие сферы. Оля успела выскочить в зал — я услышал ее торопливый бег по лестнице.

Я же завороженно глядел, как стекляшки, касаясь краев сферы, отскакивали обратно.

— Это «Покров» восьмого ранга, — улыбнулся отец, поймав мой взгляд. — Барьер от физических угроз. Кое-что и я могу.

Он опустил руки и обернулся к охраннику.

— Задержите сыскарей. Пусть нас не беспокоят.

Охранник склонил голову.

— Да, ваше сиятельство.

И вышел, плотно закрыв за собой двери.

— Миша, быстрее сюда, — поторопил отец.

— Что мне нужно делать? — спросил я, стараясь прислушаться к происходящему в холле. Шум, возня, голоса. Хорошо хоть, что до стрельбы не дошло. Это обнадеживало.

Едва я подошел, отец крепко обхватил мою голову обеими руками.

— Сейчас будет очень больно, но на филигранную работу времени нет.

— Что ты…

Договорить я не успел. Острая вспышка боли пронзила голову. Словно в черепе разорвалась атомная бомба, а в глаза и уши одновременно с этим воткнули раскаленные спицы. Тело затряслось против моей воли. Рот открылся в немом крике — боль была такой силы, что я не смог издать и звука.

Комната поплыла перед глазами, закрутились радужные вихри, все пошло пятнами.

А затем я ослеп.

Молочно-белый свет, густой и плотный. Кажется, вокруг меня нет ничего, кроме этого невыносимо яркого света.

Я не слышу. Не вижу. Не ощущаю себя. Все органы чувств отказали разом.

— Род, прими дух. Тело, подчинись. Память, в разум отпрыска вернись.

Я шумно вздохнул и вытаращил глаза.

— Ыыых! Пап… Прекрати!

— Терпи, сын. Так нужно. Ради всех нас.

Мама лежит в постели. Бледная, кожа как воск. Смотрит в потолок, но глаза у нее пустые, словно она ничего не видит.

Я рвусь к ней, зову, но чьи-то сильные руки обхватывают меня за пояс и не дают подойти.

— Тише-тише, Михаил Николаевич, — пытается успокоить мужской голос. — Отмучилась наша Аннушка Петровна. Отмучилась…

В этом мире мама умерла. Мне было десять. А удерживал меня тот самый старший охранник, который утешал Олю. Он тогда еще не поседел. Виктор Павлович, так его звали.

Образ за образом воспоминания прежнего владельца этого тела врывались в мое сознание. Время тянулось бесконечно длинной вспышкой. Я не мог сопротивляться этим воспоминаниям и принимал их. Но боялся лишь одного — что они сотрут все то, что я помнил о своей настоящей семье, о своем прошлом… Не знаю, кем был Миша Соколов в этом мире, но я не хотел становиться им. Я хочу остаться собой!

И останусь.

Кирпичик за кирпичиком я неосознанно выстраивал стену вокруг моих собственных воспоминаний. Сохраню, сберегу. Все это пригодится. Не знаю, как мне это удалось, но сила внутри меня откликнулась и встала на защиту памяти.

А затем пришло новое видение.

Серый автомобиль с военными номерами медленно катится по аллее и останавливается возле парадного входа в наш дом. Поздняя осень, небо свинцовое. Листва опала. Из-за дождя я не могу как следует разглядеть машину гостей. Вижу только, что это универсал, и внутри что-то большое, накрытое темной тканью.

Распахиваются двери парадного входа. Отец сбегает по ступенькам, бабушка и Оля остаются в дверях. Я иду следом за папой и не могу отделаться от чувства, что случилось страшное.

Из автомобиля выходит человек в форме. Уродливый шрам пересекает его лицо от правого виска до подбородка. Страшная рожа. Но я узнаю его — он несколько раз обедал у нас дома. Петька о нем много рассказывал, хвалил. Фамилия у него еще такая безобидная и совсем не вяжется с внешностью — Куропаткин. Кажется, подполковник. Петька служил под его началом.

— Демьян Андреевич? — удивляется отец. — Какими судьбами?

Куропаткин наклоняется к отцу и что-то шепчет ему на ухо. Папа меняется в лице, бледнеет — военному даже приходится придержать его под локоть. Я разбираю только отдельные слова.

— В Дакии… при исполнении… Орден посмертно…

Нет! Только не это!

Я подбегаю ближе, трясу Купопаткина за рукав.

— Где Петька? Где он?

Подполковник кладет руку мне на плечо.

— Прости, сынок. Не уберегли мы твоего брата. И бог не уберег…

Земля уходит из-под ног. Петька — умер? Нет, он же самый сильный! В Алексеевском служил, а туда берут только лучших. Пусть рангом Благодати он не вышел, но ведь подковы голыми руками разгибал! Нет, не мог он… Не мог…

Меня накрыло такой волной тоски, что, казалось, сердце было готово разорваться.

Что здесь брат погиб при исполнении, что в моем мире. На чужой земле, непонятно, за что.

Но здесь у меня хотя бы осталась Оля…

И ради нее я должен стать лучшим вместо Петьки.

Образы сменились ярким светом, но спустя миг и он стал бледнеть. Боль притупилась, теперь я наконец-то смог вздохнуть. Отец все еще держал руки на моей голове.

— Прости, Миша, — прошептал он. — Но без этого ты не выживешь.

Он убрал руки и отступил на шаг. Я покачнулся, а затем меня вывернуло наизнанку. Прямо на драгоценный паркет.

— Извини, пап…

— Ничего. Вспомнил?

— Кое-что.

— Это хорошо. Память будет приходить постепенно. В первые дни постарайся спать побольше — во сне все разложится по полочкам. Со временем ты сможешь пользоваться всеми воспоминаниями своего предшественника.

Я поднял глаза на отца и поднялся, опираясь на исцарапанный осколками стол. Меня все еще жутко мутило.

— Так ты поэтому призвал мой дух? Потому что Петька погиб?

— Да. Теперь тебе суждено стать главой семьи после меня. Мы и так были в бедственном положении, но с гибелью Петра все стало еще хуже.

— А давно он…

— Три дня назад привезли гроб. Послезавтра похороны.

Я молча кивнул. Ну что же, придется заново пережить один из худших дней в моей жизни. По крайней мере я знаю, к чему готовиться.

— Пап… Если я сделаю все, что вы хотите… Допустим, верну Осколок. Я смогу вернуться обратно в свой мир? Не знаю, как, но может есть варианты?

Отец взглянул на меня со смесью печали и сочувствия.

— Призыв духа — дорога в один конец. Отправить душу обратно невозможно. Честно говоря, никто из нас не предполагал, что мы и этот трюк провернем…

Я стиснул зубы и снова посмотрел на себя в зеркало.

— Значит, я с вами до самой смерти.

— Верно. Но я очень хочу, чтобы ты стал тем сыном, которого заслуживает наша семья. У меня на тебя большие надежды, Михаил. Отныне от тебя очень многое зависит. Ты согласен нам помочь?

Я молча кивнул. Мозги и так кипели от увиденного, часть меня все еще держалась за мысль о страшном сне. Но в глубине души я знал, что отныне это моя реальность. Теперь это мой мир.

И, кажется, в этом мире я нужен своей семье даже больше, чем в собственном.

В дверь настойчиво забарабанили.

— Именем его императорского величества! — донесся низкий суровый голос. — Приказываю открыть!

Мы с отцом переглянулись.

— Началось, Миша. Что бы ни случилось дальше, никому не рассказывай, кто ты и как здесь оказался. Пугать эти черти умеют, но будь тверже. В конце концов ты — Соколов, потомок героя Константинополя.

— А если они все же узнают? — шепнул я.

Отец печально улыбнулся, и я увидел, что здесь он был немного старше, чем в моем мире. Я нутром почувствовал напряжение, усталость и ответственность, что на нем лежали. Глава семьи, настоящий патриарх. И он мне нравился. Словно сейчас я всетретил отца, о котором всегда мечтал.

— Убьют и тебя, и меня, — спокойно ответил папа. — И тогда графскому роду Соколовых точно конец. Ритуал, который я провел, чтобы вызвать твой дух, запрещен законом. А это, — он кивнул на дверь. — Кара. Впусти гостей, пока они не разнесли весь дом.

Не слишком ли жестокое наказание? Вроде бы слово «благодать» предполагает, что эта сила — хорошая… Я хотел задать этот вопрос, но не успел: от очереного удара створки дверей распахнулись и с грохотом ударились о стены.

В гостиную вбежало шестеро вооруженных бойцов в темной форме. Лица всех были скрыты под забралами шлемов.

— Никому не двигаться! — скомандовал один из них.

Сквозь дверной поем я увидел, что входная дверь была разворочена, на полу валялись обломки мебели и битое стекло. В дом ворвалась холодная уличная сырость, и я поежился. Черт, а ведь так и ходил по дому в пижаме. Хорошо хоть, что тапки нацепил. Мда, в таком виде особо не повоюешь.

Сила внутри меня мгновенно отреагировала на угрозу. Руки и ноги задрожали, вокруг пальцев вспыхнуло свечение.

— Стоять смирно! — рявкнул боец и наставил на меня автомат. — Никакой Благодати!

— Михаил, остынь, — сказал отец. — Не нужно применять силу. Это не поможет.

Я и сам понимал, что это было невовремя. Пытался погасить силу, но не получалось. Если Тайное отделение охотилось на тех, кто умеет пользоваться Благодатью, наверняка у них были способы обезвредить «колдунов». Как минимум любой из этих бойцов успеет выстрелить в меня.

Так, Миша, не дергаемся. Оценим обстановку, послушаем, что скажут, а там решим.

Спокойно. Вдох. Выдох.

Сияние, охватившее руки, наконец-то погасло.

— Благодарю, — отозвался боец.

Отряд расступился, и в гостиную вошел немолодой темноволосый незнакомец в длинном кожаном пальто. Разумеется, в черном — казалось, гости других цветов не признавали.

— Отряд, занять позиции, — скомандовал гость. Бойцы рассредоточились по периметру помещения.

Вошедший заслуживал отдельного внимания. Помимо кожаного пальто он носил высокие ботинки на шнуровке, черные джинсы и простой свитер. Он мог сойти за типичного мента из телесериалов, если бы на груди у него не красовался на толстой цепи затейливый серебряный амулет. Камень в подвеске тускло светился.

Я поймал и выдержал взгляд гостя, хотя это далось не без труда. Он словно пытался залезть мне в голову — я ощущал, как чужеродная сила прощупывает меня и забирается под кожу.

— Вальтер Макарович, — отец шагнул навтречу гостю. — К чему все эти фейрверки? Могли бы просто позвонить, ваше превосходительство.

На суровом скуластом лице гостя расцвела слабая улыбка. Глаза оставались ледяными.

— Прошу прощения за грубое вторжение, ваше сиятельство, — бесстрастно произнес он и обратился ко мне. — Вальтер Макарович Корф, тайный советник его императорского величества по вопросам контроля применения Благодати. А вы, должно быть, Михаил Николаевич?

Я кивнул.

— Да.

Пистолет Пистолетыч — почему-то именно такое прозвище сразу же пришло мне в голову — резко посерьезнел и жестом пригласил нас сесть.

— Соболезную утрате вашей семьи. Я слышал о Петре Николаевиче лишь хорошее. Однако мое грубое вторжение связано не с этим.

Отец жестом указал на кресла.

— Прошу, присаживайтесь, Вальтер Макарович. Что вас привело?

Папа вел себя как ни в чем ни бывало, я тоже постарался принять максимально невинный вид. Со стороны лестницы донеслись шаги и женские голоса. Через несколько секунд на пороге гостиной появилась Оля — она вела под руку бабушку.

Увидев то, что осталось от входной двери и заметив бойцов, бабушка охнула.

— Раз все наконец-то в сборе, я начну, — сухо сказал гость. — В районе вашей усадьбы зафиксирован мощнейший несанкционированный всплеск Благодати. Предположительно, шестого уровня. Должен напомнить, что за бесконтрольное применение Благодати полагается неизбежное наказание. Что здесь произошло и кто использовал дар?

Корф уставился прямиком на отца. Тот хладнокровно выдержал взгляд и пожал плечами:

— Понятия не имею, о чем вы.

Гость дотронулся до медальона.

— Артефакты не ошибаются, Николай Владимирович.

— Боюсь, все же произошла какая-то ошибка, Вальтер Макарович, — любезно улыбнулся отец. — В нашей усадьбе все спокойно.

— У меня нет времени на игры! — Корф снял с шеи медальон и демонстративно вытянул руку. — Здесь все фонит остатками силы!

— Вы в доме рода, обладающего даром, — парировал отец. — Конечно, мы фоним.

Вальтер Макарович кисло улыбнулся.

— Выброс силы произошел примерно пять часов назад. Еще один — гораздо слабее — буквально только что. Это зафиксировали артефакты слежения аж во Всеволожске! — Он уставился на моего отца в упор. — Прошу, не заставляйте меня применять специфические методы допроса. Вам известно, что я способен вытянуть правду против воли. Николай Владимирович, будьте благоразумны. Расскажите, кто применял силу и зачем.

Я затаил дыхание, судорожно соображая, как поступить. Отец будет до последнего стоять на своем, но это могло лишь разозлить Корфа. Но выдавать папу нельзя ни в коем случае — это обезглавит семью, и все станет еще хуже.

Взять вину на себя и понести наказание вместо родни? В сознании всплыли воспоминания прежнего Миши о страшилках про застенки Тайного департамента — оттуда мало кто выходил живым…

А может…

— Я виноват, ваше превосходительство!

Корф с интересом уставился на меня и опустил кулон.

— Поясните, юноша.

Отец укоризненно покачал головой, но я едва заметно махнул рукой, призывая подыграть мне. Лучше я придумаю проавдоподобную историю, чем позволю этим ищейкам лезть к нам в головы. Спасибо, мне за сегодня уже хватило.

— Моя вина, — тараторил я, пользуясь тем, что привлек внимание. — Благодать действительно пришлось применить, но это потому, что я упал с лошади. Наездник из меня так себе, ваше превосходительство, — я смущенно отвел взгляд, стараясь выглядеть виновато и убедительно. — А после вестей о смерти Петьки так и вовсе раскис. Отвлекся и…

Вальтер Макарович слушал меня, не проявляя эмоций.

— Пришлось подлатать Михаила, — подхватила Оля. — Хребет перебил, счет шел на минуты.

Умница моя! Мы с сестрой обменялись быстрыми взглядами, и она едва заметно кивнула.

— Вы могли бы вызвать лекаря, — удивился Корф. — Мне известно, что в Ириновке есть фельдшер.

— Какого-то недоучку с десятым рангом я к своему сыну не подпущу! — возмутился отец. — Сами справились, как видите.

Ищейка снисходительно улыбнулся.

— Красивая история. Если я сейчас вызову конюха, он это подтвердит?

Отец улыбнулся, но не ответил.

— Он подтвердит? — с нажимом повторил Корф.

В гостиной повисло молчание. Лишь ветер свистел в выбитых окнах.

Корф вздохнул.

— Ладно. Устроим очную ставку.

— Я ведь уже сознался, что применил Благодать, — отец подался вперед и уставился прямо в глаза тайному советнику. — Сожалею об этом и готов понести наказание. Однако прошу принять во внимание обстоятельства.

Корф покинул кресло и принялся вышагивать по комнате. Под его грубыми ботинками хрустело стекло.

— Я готов поверить, что вы бросились исцелять раненого сына. Представляю, какой для вас удар сперва потерять одного, а затем узнать об увечии второго. И для того, чтобы больной всего через несколько часов смог самостоятельно ходить, и правда нужна Благодать серьезного уровня. — Он остановился и обвел взглядом комнату. — Только ответье, почему тогде полчаса назад в этом доме был всплеск силы пятого ранга? Насколько мне известно, ни один из ваших домочадцев на подобное не способен.

Мне на ум пришел всплеск силы, который поджарил все электроприборы в комнате. Неужели это оно и было? Если так, то вся вина на мне. Но откуда тогда у меня сила? Да еще и такая.

Я бросил взгляд на отца, и он строго покачал головой. Дескать, не смей говорить.

Корф заметил наши гляделки и быстро, с нечеловеческой скоростью очутился прямо напротив меня. Как ему это удалось?

— Что вы знаете, юноша? — спросил он, глядя мне прямо в глаза.

Я завороженно пялился на его расширяющиеся зрачки. Видел, как даже белки его глаза становились черными. Неведомая сила утягивала меня в эту тьму. Голова закружилась, череп опояласл обруч боли. Я пытался сопротивляться, но этот подлец был сильнее.

Черт…

Он ломал мою волю. Лез в память. И у него, паскуды такого, это получалось.

Глава 4

Сволочь!

Голову словно сжало в тисках, опоясало стальным обручем, и он сжимался, давил… Казалось, сейчас башка лопнет, как созревший арбуз.

Тайный советник пытался пробиться сквозь ментальную защиту моего разума. Не знаю, откуда я это понял, но осознавал, что пускать его нельзя.

Я скрипел зубами, пытаясь вытолкать Корфа из своей головы.

— Н-не… лезь… — хрипел я.

Корф лишь холодно улыбнулся.

— А вы молодец, юноша. Хорошо держитесь для слабокровки.

Я ощутил во рту вкус металла. Из носа пошла кровь. Я зарычал.

— Что вы творите? — вопила Оля. — Оставьте его в покое! Пожалуйста!

Кажется, отец вскочил и хотел помешать Корфу, но его перехватил один из бойцов. Бабушка тихо запричитала.

— Не мешайте работать, ваши сиятельства, — не отрываясь от меня, угрожающе прошипел тайный советник.

Дерьмо! Корф был слишком силен. По сравнению с ним даже воздействие отца казалось слабым. А уж папа едва не размазал меня по стенке всего десять минут назад…

Ну почему, почему все они постоянно что-то хотят делать с моей головой? Так и мозгов не останется. А мозги, судя по всему, мне еще пригодятся. Совсем в этом доме не жалеют наследников.

Корф продолжал ломиться в мой разум, я отвечал молчаливым сопротивлением. Ну нет, так просто я тебе не дамся, рожа немецкая. Хочешь влезть мне в мозги — сперва придется их поджарить.

— Нет! — хрипел я. — Не смей… Ф-фашист…

Но ищейка продолжил пытку. Он надавил сильнее — первый блок защиты рухнул, и я ощутил чужеродную силу в своей голове. Теперь он видел обрывки моей памяти, но пока что не мог добраться до воспоминаний о ритуале. Нет, не дать ему прорваться дальше. Нельзя…

Я взревел и выставил руки перед собой. Волна Благодати поднялась откуда-то изнутри, захлестнула меня — руки и ноги задрожали, тело забилось в судорогах и перестало мне принадлежать. Сила разлилась по венам и как только достигла кончиков пальцев, что-то лопнуло внутри моего черепа. Резко. Внезапно.

— Ааааа!

Благодать выворачивала меня наизнанку. Я заорал от боли — все тело скрутило в спазме.

— Тихо! — рявкнул Корф. — Перестань сопротивляться! Только хуже сделаешь!

— Нет…

Я снова взвыл и позволил Благодати вырваться из тела. Больше не мог сдерживать. Перед глазами все помутилось, комната осветилась болезненно-яркой вспышкой света. Люди — даже бойцы — закричали. Кто-то рухнул на пол.

— Миша, прекрати! — кажется, это был отец.

— Миша, не надо! — тонко пискнула сестра. — Мишааааа…

Вокруг нас с корфом поднялся и закрутился вихрь. Осколки стекла, обломки поднялись в воздух и метались вокруг нас. Завыл ветер, вспыхнул и неестественно высоко вытянулся огонь в камине — а ведь там все прогорело почти до угольков…

Корф улыбнулся, и я заметил в его глазах уважение.

— А ты хорош. Крепкий орешек.

— Не лезьте, — собрав остатки воли, пердупредил я. — Не нужно.

— Не тебе это решать.

Идиот! Неужели он не понимал, что я сам слабо все это контролировал? Откуда мне было знать, на что я вообще способен?!

Он снова ударил в блоки моего разума — чистой силой, грубо. Если до этого он пытался аккуратно пролезть и вытащить нужную информацию, то сейчас, судя по всему, разозлился. Голова снова взорвалась приступом мучительной боли, и я опять закричал.

— Перестаньте!

— Сам виноват.

Держаться. Не пустить.

Он… Он не пройдет…

Я запрокинул голову и уставился невидящими глазами в потолок. Если существовала та сила, что принесла меня сюда, в этот мир, то пусть она помжет и сейчас. Иначе весь тот ритуал потеряет смысл.

Закрыв глаза, я представил свет — яркий, белый, родной. В ушах свистели потоки воздуха, сердце бешено колотилось. Горячая кровь стекала из носа по губам к подбородку, но я тянулся к тому странному свету.

— Помоги… — прохрипел я из последних сил. — Помоги мне…

Я почувствовал, как пошатнулся второй блок защиты разума. Первая брешь была пробита — и я знал, что теперь Корф наверняка получит свое.

— Помоги! — рявкнул я, обращаясь к свету.

И он пришел.

Что-то ворвалось в мое тело, наполнив чистой силой. Первозданной, невероятно мощной — настолько могущественной, что я едва это выдержал. Казалось, меня сейчас расщепит на атомы.

Я сконцентрировался на глазах Корфа и шагнул к нему. Дотронуться. Схватить.

Ухватившись за его руки, я отпустил эту мощную силу.

— Аааааа!!

Теперь уже орал сам ищейка.

— Убери руки! Отпусти!

Черта с два. Теперь он почувствует все то, через что прошел я. Злорадно улыбнувшись, я позволил силе полностью выйти на свободу.

Раздался невыносимый грохот. Мебель поднялась в воздух и начала летать. Бойцы и родня похватались за устойчивые предметы и умоляли меня остановиться, но я уже был бессилен. Корф корчился, но через несколько секунд отцепил мои руки.

— Ну все, — выдознул он. — Надоел.

В следующий миг мне в грудь что-то больно ударило. Я сбил дыхание и отлетел к стене, больно ударившись спиной и головой.

— Ыэх… — сорванным голсом хрипнул я и сполз на пол.

Ищейка успел крепко схватить меня за плечи и уберег от падения на осколки.

— Остановись, Михаил. Я уже увидел все, что мне было нужно.

С трудом проморгавшись, я сфокусировал взгляд на Корфе. Он протянул мне руку и помог подняться. Едва тайный советник дотронулся до меня, теплый поток энергии полился из его ладоней.

Что-то… целебное.

— Тихо, юноша. Тихо. Все закончилось. Впечатляюще, ничего не скажешь…

Он усадил меня в кресло, несколько раз провел рукой перед глазами. Стало легче.

— Благодарю за сотрудничество, — широко улыбнувшись, сказал Корф. Его улыбка казалась настолько неуместной, что мне захотелось плюнуть ему в рожу.

— Что вы натворили? Это насилие! — Отец, выставивший над домочадцами защитный барьер, погасил свечение и отряхнул пиджак. — Мы подадим жалобу.

Корф расправил полы плаща и снова уселся на кушетке.

— Выйдите все, кроме членов семьи, — велел он бойцам.

Один из них хотел было возразить, но Корф лишь жестом поторопил своих людей.

— Ну же, быстрее, — он обернулся к отцу. — Я бы не отказался выпить чего покрепче. И вам рекомендую.

Ошарашенный отец кивнул и подошел к серванту, где в ряд выстроились графины и бутылки с алкоголем.

— Плесни и мне на два пальца, — попросила бабушка.

Отец разлил виски по стаканам и вручил один из них Корфу. Нам с Олей, естественно, не предложили.

— Блок мощный, но работа грубая, — пригубив напиток, заявил тайный советник. — Впрочем, от вас я не ожидал филигранной техники. Все же, насколько я помню, вы, Николай Владимирович, специализировались на иных задачах.

Отец залпом осушил свой стакан и наградил Корфа тяжелым взглядом.

— Какое наказание меня ждет?

— Я увидел достаточно для того, чтобы вы окончили жизнь в тюрьме, — ответил Вальтер Макарович, покрутив бокал в руке. — Призывы родового духа запрещены. И, уверен, вы знали о запрете.

— Разумеется, знал. В свое время мои предки голосовали о запрете.

Корф сделал еще глоток.

— И погорели на том, за что боролись. По-человечески понять я вас могу. Но закон есть закон.

— Дайте мне время попрощаться, — попросил отец. — Род останется без главы, я должен успеть завершить дела.

Я молча слушал разговор, соображая, как мог помочь. Голова все еще гудела от постороннего вмешательства,сконцентрироваться получалось с трудом. Ну и вжарил мне этот Корф. Не будь он государевой ищейкой, вломил бы ему по первое число. Но этим я сделаю только хуже. И так уже устроил такое, от чего даже этот тайный советник напрягся.

Не кипятись, Миха. Думай, как помочь отцу.

Корф быстро допил виски и поставил пустой стакан на столик.

— Впрочем, я могу предложить вариант избежать наказания, — понизив голос, проговорил он. — Тайное отделение прекрасно осведомлено о положении, в котором оказался ваш род. Из уважения к заслугам ваших предков мы бы не хотели допустить угасания семьи преданных слуг императора лишь потому, что один из ваших предков оказался неблагоразумен. И я понимаю, что именно отчаяние толкнуло вас на проведение запретного ритуала.

— А как бы вы поступили на моем месте, Вальтер Макарович? — с вызовом произнес отец. — Я — глава семьи, и я буду оберегать свой род до конца.

Корф равнодушно пожал плечами.

— Повторюсь, я здесь не только для того, чтобы обвинять, но и чтобы предложить помощь. У рода Соколовых есть шанс выпутаться.

— Как? — вмешался я. — Что мы можем сделать?

— Послужить стране и императору, конечно же, — улбынулся тайный советник, но его улыбка вышла странной, безжизненной. Словно гипсовая маска. — Однако мое предложение будет иметь силу лишь в том случае, если ваш наследник, Михаил, подойдет.

Корф уставился прямо на меня. Взгляд его был тяжелым, мертвым. От ищейки вновь фонило давящей энергией.

На этот раз я выдержал его взгляд и выше поднял голову.

Не начинай, мужик. Я ж отвечу.

— Для чего подойду, ваше превосходительство? — спросил я.

Тайный советник улыбнулся чуть теплее. Значит, все же был живым человеком. Хотя я уже было начал в этом сомневаться.

— Сперва небольшая проверка, — он снял с шеи свой медальон и протянул мне. — Просто возьмие в руки, Михаил Николаевич.

— Что это?

— Око. Не переживайте, это не доставит вам никаких неудобств. Всего лишь маленькая проверка на профпригодность.

— Око позволяет определить ранг владения Благодатью, — шепнул отец мне на ухо. — Он прекрасно знает, что ты — «десятка». Хотя сейчас уже никто в этом не уверен. После того, что ты только что здесь устроил…

Корф снова улыбнулся.

— В том и дело, что уже не «десятка». И даже не «девятка». У вашего сына ранг явно повыше. Когда я ломился в его сознание, сопротивлялся не только установленный блок, но и сам Михаил. И скажу, что у вашего сына получалось держать оборону куда лучше, чем у барьера, который вы наспех установили на его памяти.

Я с опаской взял Око в руки. Едва я дотронулся до камня, тот начал часто мерцать, а через несколько мгновений вспыхнул насыщенным фиолетовым цветом.

Отец, Оля, бабушка и Корф синхронно переглянулись.

— Не может быть… — прошптала сестра.

— Невозможно, — кивнул отец. — Как?

Я пялился на свет Ока, не понимая происходящего.

— Что это значит? — обратился я к Корфу. — Объясните, пожалуйста.

— Седьмой ранг владения Благодатью, — ответил он.

— Выше, чем у меня, — отозвался отец. — Но… Как?

Тайный советник вытянул руку и сложил ладонь лодочкой. Я вернул ему медальон.

— Кажется, родовые духи Соколовых решили сделать юноше подарок, — сказал ищейка. — Однако у меня все равно остались вопросы.

— Теперь у меня они тоже появились, — отозвался я.

Тайный советник обернулся к отцу.

— Николай Владимирович, как вы умудрились временно повысить ранг?

Отец снял с пальца массивный перстень, сделал какой-то ловкий жест пальцами, и тот раскрылся. Удобно. Колечко с секретом.

— Принял винамий. Теперь уже нет смысла скрывать, — вздохнул папа. — Двадцать лет ждал подходящего случая…

Я покопался в дырявой памяти прежнего Михаила. Он слышал о винамии, но никогда не пробовал его. Этот редчайший минерал добывали в Уральских горах, толкли в порошок и продавали наделенным Благодатью за сумасшедшие деньги. Грамм винамия стоил как целая квартира. А все потому, что на короткое время винамий позволял увеличить ранг Благодати.

Так вот как отец смогл провернуть все это… И если он меня так крепко шарахнул, то какой же тогда ранг был у Корфа? Третий? Второй?

Что-то расхотелось называть его Пистолетом Пистолетычем, пусть даже и не вслух.

— Так я подхожу? — напомнил я, наблюдая за тем, как Корф вешал Око на шею.

— Да, вполне.

— Для чего подходит? — отец наконец-то справился с удивлением. — Михаилу восемнадцать только через подгода. До этого момента его опекуном являюсь я. И мне следует знать, на что придется согласиться.

Чем бы оно ни было, я уже согласился в глубине души.

— Если это поможет спасти семью от наказания, я в деле.

Корф усмехнулся.

— Возможно, Михаилу Николаевичу это даже придется по нраву. Мне нужен свой человек в Аудиториуме Магико при Университете. И я хочу, чтобы Михаил им стал. Седьмого ранга для начала вполне достаточно, хотя ваш наследник совершенно не готов к обучению.

Ух ты!

Память прежнего Михаила тут же услужливо подкинула мне воспоминания.

Аудиториум Магико был отдельным факультетом Петропольского университета для наделенных Благодатью. Учились в нем только аристократы, да и то брали не всякого. Освоивший владение даром выпускник был нарасхват, и это открывало почти безграничные возможности для карьеры. Да и просто сам статус уже позволял открывать самые надежно закрытые двери…

А старый Мишка-то, оказывается, мечтал там оказаться. Да только понимал, что с его десятым рангом в приемной комиссии завернут еще на этапе подачи документов.

Но у меня, с седьмым, какой-никакой шанс все же был.

— Правда, никакого блата я обещать не смогу, — тут же обломал всю малину Корф. — Если хотите учиться в Аудиториуме Магико, Михаил Николаевич, придется поступать своими силами.

— Так значит, участь нашей семьи будет зависеть от того, смогу ли я поступить в Аудиториум Магико? — съязвил я.

— Ну, время у вас еще есть. Документы принимают до ноября. Сейчас октябрь.

— А готовиться ему когда? — возмутилась бабушка. — Детей годами учат проходить испытания…

— С этим я постараюсь помочь, — ответил Вальтер Макарович и поднялся. — Вы согласны?

— Согласны, — опередил я родню. — Надо — сделаю. Только зачем вам там свой человек?

— Об этом я расскажу позже. Если мы договорились, расходы по восстановлению вашей усадьбы Тайное отделение возьмет на себя. Завтра прибудет мой человек и оформит ущерб. А Михаила я забираю под свою опеку. Сегодня же.

Отец возмущенно вскочил.

— Куда? На каком основании?

— На том, что у него есть всего две недели на подготовку. А юноша, хоть и силен, но и простейшего заклинания не способен сотворить. Бьет чистой Благодатью. Это недопустимо и опасно.

Я ошарашенно замер. Прямо сейчас? Когда я только обрел семью, о которой мечтал?

Корф обернулся ко мне.

— Личные вещи тебе не понадобятся. Мы уезжаем немедленно.

Тайный советник выглянул в оконный проем и взмахнул рукой дожидавшимся на улице людям.

— Готовьтесь! Уезжаем. — Он обернулся ко мне. — Идемте, ваше сиятельство. Попрощайтесь с семьей.

— Нет! — вскрикнула Оля. — Вы не можете! Не можете…

Сестра вскочила и встала между мной и Корфом. Отец подошел к ней и взял за руку.

— Пусть идут, — сухо сказал он. — Так нужно.

Оля всхлипнула и проятнула мне руку. Я мягко пожал ее холодные пальцы.

— Все будет хорошо, — пообещал я. — Скоро увидимся.

Корф кивнул родным на прощание и направился к выходу из гостиной.

— Уходим! — скомандовал он бойцам, и те покинули посты.

Я быстро обнялся с родными и вышел в холл следом за тайным советником.

— Могу я хотя бы забрать мобильник? — попросил у него я. — Нужно же как-то связываться с семьей.

Но Вальтер Макарович лишь усмехнулся.

— Ты еще не понял, юноша? Теперь ты не сможешь пользоваться электроникой. Это плата за высокий ранг Благодати.

Мы вышли на улицу. Ночь выдалась очень холодной, и я мгновенно озяб. Видимо, отец поддерживал мало-мальски приемлемую температуру в доме при помощи силы.

Корф подвел меня к неприметному серому седану и открыл дверь заднего сидения.

— Залезай, Михаил. Кстати, мне понравилось прозвище, — шепнул он и подал мне кусок ткани. — Это надень. Меры предосторожности.

Мешок на голову? Серьезно?

Я удивленно уставился на Корфа, но он явно не шутил.

— Быстрее.

— Но послезавтра похороны. Как же я…

— Брату ты уже не поможешь. А у тебя сейчас каждая минута на счету, Михаил. Я серьезно. Надевай мешок — и поедем.

Глава 5

Дышать в темном мешке было трудно, и я приноровился не сразу. Мы ехали молча — Корф и шофер на переднем сидении, я и еще один боец — на заднем.

Мой сосед был явно наделен Благодатью — я чувствовал присутствие чужеродной силы, и моя собственная отреагировала враждебно. Едва успокоил.

— Куда мы едем?

— Увидите, ваше сиятельство. Беспокоиться не стоит.

Сперва автомобиль шуршал по грунтовке аллеи, затем выехал на асфальтированную трассу — в сторону города, судя по тому, как меня мотнуло влево. Но после нескольких поворотов я перестал ориентироваться и направления определить уже не смог.

Автомобиль, кстати, оказался интересным. Еще возле дома я успел отметить плавные линии кузова, но никакой серьезной электроники в нем явно не было. Марка оказалась незнакомой, но я увидел на капоте изящный значок в виде крылатой девушки.

— Вальтер Макарович? — глухо позвал я из-под мешка. — Разрешите вопрос.

— Конечно, Михаил.

— Вы сказали, что теперь я не смогу пользоваться электроникой. Совсем?

— Увы, да.

— Хмм… И как тогда жить?

Пистолет Пистолетыч выдержал паузу, подбирая слова.

— Привыкнешь, но не сразу, — признался он. — Ни мобильников, ни компьютеров, ни навороченных автомобилей с навигаторами у тебя не будет. Вернее, рядом с тобой они просто станут на время выходить из строя. А если переборщишь с силой, то и вовсе поджаришь. И сразу предупрежу: тебе придется хуже остальных, поскольку ты уже познал прелести мгновенной коммуникации. Отныне для тебя все будет иначе.

— Значит, люди с высоким рангом Благодати живут как в девятнадцатом веке?

— Ну, кое-какие блага прогресса у нас все же имеются. Электричество работает. Старые телефоны — тоже. Но с интернетом придется попрощаться. Впрочем, наделенные Благодатью могут освоить навыки ментальной работы и переговариваться друг с другом на расстоянии при помощи собственной силы.

Ого!

— Даже так…

— Если поступишь в Аудиториум Магико, впоследствии обзаведешься собственным секретарем, — добавил Корф. — Будет выполнять за тебя работу, которую ты сам делать не сможешь. Хотя в Аудиториуме принято… Скажем так, довольно старомодное обучение.

— Бумажные книги и конспекты?

— Да. И не только.

— Розгами, надеюсь, пороть не будут? — усмехнулся я.

— Там предусмотрены наказания похуже. А свод правил довольно строг.

— Ясно. Значит, поэтому у вас такой странный автомобиль?

— Верно.

Видимо, в этом мире под нужды наделенных Благодатью велись особые разработки. Может даже целые бренды создавали. Впрочем, судя по всему, большинство аристократов могли позволить себе большие траты.

Пока мы ехали, я размышлял, каково вообще живется одаренным в мире, где им невозможно пользоваться ни мобильниками, ни компьютерами, ни интернетом. Когда за могуществом приходится расплачиваться не просто комфортом, а откатываться в быт прошлого.

Что ж, скоро узнаю все нюансы на своей шкуре. Куда интереснее было бы понять, насколько велико расслоение между «благодатной» аристократией и обычными людьми.

— Еще вопрос.

— Вы очень любопытны, ваше сиятельство, — по голосу тайного советника я понял, что он улыбнулся. Прозвучало неожиданно тепло. — Но в твоем положении это понятно.

— Вы же проломили не все мои ментальные блоки. Как тогда выяснили, какой ритуал проводил отец?

— Это моя работа, Михаил. У таких, как я, есть способы выяснить не только ранг примененной Благодати, но и понять, на что была потрачена сила.

— Если бы я не согласился, вы бы действительно упрятали отца за решетку?

— Боюсь, что да.

— Даже зная, что в этом ритуале не было дурного умысла? — удивился я.

Корф устало вздохнул.

— Закон един для всех, Михаил. И особенно строг он к наделенной Благодатью аристократии. Если не держать в узде могущественных колдунов, мир впадет в хаос. Именно поэтому император особенно тщательно следит за одаренными. И уж тем более он не допустит, чтобы Благодать применяли во вред подданным. Чем выше положение в обществе, тем больше ответственности.

— Но мой отец никому не причинил вреда… Просто вызвал мой дух. Я и так умер в своем мире.

По движению воздуха я понял, что Пистолет Пистолетыч наклонился в мою сторону.

— Михаил, когда я ломал твои ментальные барьеры, ты шарахнул меня Благодатью не ниже четвертого ранга. Чертвертого! — громким шепотом повторил он. — Так быть не должно. У нормального человека ранг не скачет.

— Четвертого… Но как это возможно?

— Это нам еще предстоит выяснить. Одно я знаю точно: оставлять тебя среди гражданских, которые не смогут контролировать то, что с тобой происходит, небезопасно. Поэтому я забрал тебя с собой.

Я откинулся на мягкую спинку заднего сидения, все еще не веря своим ушам.

— Но ведь Око показало седьмой ранг…

— Верно. Но, поверь, ты бил четвертым.

— Ничего не понимаю.

— Теперь ты понимаешь, почему мы запретили ритуал? Ты один переполошил весь дом и заставил меня попотеть. Представь, если каждая семья решит обзавестись наследником посильнее?

— У вас появится очень много работы…

— Именно. А нам и так есть чем заняться.

Корф снова замолчал, а я переваривал услышанное. Ну и ну! Мало того, что очнулся в теле аристократа, так еще и оказался опасен для всех окружающих. В таком случае пистолет Пистолетыч был прав: меня следовало забрать, пока вышедшая из-под контроля сила не размазала кого-нибудь по стенке.

Время явно было позднее, меня ужасно клонило в сон. Желулок стонал от голода — с самого пробуждения я не перехватил ни крошки. Да и в пижаме было некомфортно. Чертов Корф, ну мог ведь дать спокойно переодеться. Почему он так торопился? Неужели несколько минут могли что-то решить?

Трудно сказать, сколько мы ехали. И только я прикорнул, как автомобиль мягко затормозил и остановился.

— Приехали, — донесся глухой голос тайного советника с переднего сидения.

Кто-то открыл дверь, бережно взял меня за плечо и помог выйти.

— К чему все эти предосторожности? — пробубнил я сквозь мешок. — Мне ведь даже разболтать некому.

— Для твоей же безопасности, — ответил Корф. — Не забывай, ты у нас необычный. И пока что секретный. В люди мы тебя выпустим только после того, как научишься контролировать свой поток силы.

Судя по запаху прелой листвы, мы находились то ли в парке, то ли загородом. Я расслышал карканье ворон, меня окатил холодный ветер. Я поежился.

С меня наконец-то сняли мешок, и я тряхнул головой.

— Фууух.

Наконец-то смог нормально дышать. Корф встряхнул мешок и передал его одному из своих людей. Я быстро огляделся.

Действительно, парк. Похожий на те, какие разбивают при усадьбах. Только ни клумб, ни живописных статуй или фонтанов с беседками здесь не было. Просто аллея деревьев, вдали в лунном свете блестела рябь воды не то пруда, не то речки. Сама аллея подходила к двухэтажному кирпичному дому с готическими башенками.

— Что это за место? — осмотревшись, спросил я.

Корф улыбнулся, словно вспомнил что-то приятное.

— Твое временное загородное пристанище, Михаил. Мой добрый друг позаботится о тебе. Я не лукавил, когда говорил с твоими родными — у нас почти нет времени на подготовку. Дело серьезное, и мне приходится спешить.

— Поэтому меня сюда притащили среди ночи? — съязвил я. — Могли бы дать день на передышку.

Корф взглянул на механические часы на запястье.

— Технически еще поздний вечер — нет и полуночи. Занятия начнешь завтра, а сейчас как раз будет время освоиться.

— И кто ваш добрый друг?

— Вы скоро познакомитесь, — тайный советник загадочно улыбнулся. — Тебе понравится. Обещаю.

Интересное кино… Интригующе.

Тем временем Корф велел открыть багажник, вытащил оттуда сумку наподобие спортивной и передал мне.

— Здесь все, что тебе понадобится на ближайшие две недели. Остальное найдешь в доме.

— А родных-то я смогу увидеть?

— Когда поступишь. Если поступишь, — он подтолкнул меня в спину. — Ну все, иди.

Я не шелохнулся. Ну уж нет, блин! Ни шагу не сделаю, пока этот Пистолет Пистолетыч не ответит, на кой хрен ему понадобился студент в этом Аудиториуме. Память возвращалась урывками, вспышками, причем часто совершенно бесполезными. Я еще толком ничего не знал об этом мире и его порядках, зато прекрасно помнил, на каких девиц наяривал по ночам прежний Миша, какие шоколадки любил и как он впервые спалился перед отцом с алкоголем. Ценнейшие, блин, знания. Очень помогут выжить.

Казалось, Корф прочел мои мысли.

— Если остались еще вопросы, задавай сейчас.

— Вы и так знаете, какие у меня вопросы, — огрызнулся я.

— Дерзкий. Это хорошо. Тебе это, возможно, поможет.

— Слушайте, ну хватит уже! — мне было так холодно, что зубы начали стучать. И как бы уверенно и грозно я не пытался говорить, впечатление вышло смазанным. — Зачем вам студент в том Аудиториуме? И почему именно я?

Водитель многозначительно взглянул на часы, но Корф жестом отмахнулся от его намеков.

— Это будет долгий рассказ, а времени сейчас нет.

— Дайте мне хоть что-нибудь! — настаивал я.

— Ладно. Есть кое-какие подозрения. Айдиториум Магико — действительно закрытое заведение, и даже Тайное отделение не всегда может проникнуть во все его углы. Однако мне в руки попали тревожные сведения, и я хочу их проверить. Можно утверждать, что это вопрос государственной безопасности.

Вот как.

— Который вы собираетесь поручить такому, как я? — удивился я.

— Если я в тебе не ошибся, то ты парень смекалистый, благородный и можешь быть серьезным. Кроме того, это твой шанс начать новую жизнь. В прямом смысле. Твоя семья заинтересована в сотрудничестве. И если ты, Михаил, достаточно благоразумен, то понимаешь, что это отличный шанс вытащить не просто себя, а весь свой род из… — Корф осекся и на секунду замолк, — затруднительного положения. Все это позволяет мне рассчитывать на твою преданность.

Ну… В чем-то Пистолет Пистолетыч был прав. Жизнь у меня и правда началась почти что с чистого листа. Да и семье помочь хотелось. В конце концов я ее будущий глава.

— Так вам нужен стукач? — уточнил я.

— Разведчик.

— Шпион.

— Верный слуга императора, готовый на риск. Действующий в интересах государства.

Ну все, приехали. Куда ж без этого. Тоже мне, Джейсон Борн.

— И за кем же мне нужно следить? — аккуратно спросил я.

Но время откровений, кажется, закончилось.

— Об этом потолкуем позже, — отрезал Корф. — Я все объясню и расскажу, что делать. Но сперва нужно позаботиться о том, чтобы ты не срезался на первом же испытании. Если ты не поступишь, то ни работы, ни возможного Осколка тебе не видать.

А Корф-то явно решил играть по-крупному и хорошо зацепить меня на крючке. Соблазнял не только возможностью замять папино преступление, но и сулил восстановление Благодати для рода. Ну да, конечно. Что-то с трудом верилось. Но иных вариантов я пока не видел.

Спокойно, Миха. Ты опять вляпался в какое-то дерьмо. Тебе не привыкать выкручиваться, но это приключение явно превосходит все, во что мы влипали раньше.

— Но если ты передумал, — тайный советник бросил красноречивый взгляд на мешок, — еще можно отказаться. Правда, тогда твоего отца придется судить.

— Да согласен я, Вальтер Макарович. Согласен. Просто хотел знать, к чему готовиться.

Корф позволил себе легкую улыбку.

— Могу обещать одно — ближайшие дни станут для тебя незабываемыми. — Он развернулся и побрел к машине. — Все, поехали. До встречи, ваше сиятельство.

Я молча наблюдал за тем, как автомобиль уносился в ночную тьму. Когда служители Тайного отделения скрылись из виду, я подхватил сумку и еще раз осмотрелся.

Глухомань. Ни одного дома в округе, если не считать кирпичный особняк и какие-то низкие постройки во дворе. В нескольких окнах дома горел теплый желтый свет. Сбросившие листву деревья выглядели зловеще и тянули к небу лысые скрюченные ветви. Одно хорошо — здесь было тихо, как на кладбище.

Ветер усилился, и я поспешил к парадной лестнице.

Пока я жалел лишь о том, что не смогу присутствовать на похоронах Пети. И пусть я уже однажды прошел через это, но мне хотелось быть там ради Оли. Ей сейчас наверняка хуже некуда: один брат погиб, второго забрали неведомо куда за прегрешения отца и бабушки.

Потерял семью, обрел заново — и вот, снова потерял. Счастье было недолгим. Но теперь от меня хотя бы что-то действительно зависело.

Особняк казался скромным, но выглядел величественно. Наверняка в нем успело пожить несколько поколений. Я обогнул скульптуру в виде голой девицы с огромной вазой, подошел к застеленным листвой ступеням и едва занес ногу, как входные двери распахнулись.

В залитом желтым светом дверном проеме показалась невысокая темная фигура.

— Доброго вечера! — поприветствовал я.

Мне не ответили. Человек сделал шаг в мою сторону и принялся спускаться. Сперва я даже не смог понять, кто это был, потому что незнакомец кутался в длинный плащ. Только заметил, что роста он был явно ниже меня. Хотя стоп. Не он — она…

Поры ветра распахнул плащ, и я охнул от неожиданности.

Вот уж да, Пистолет Пистолетыч был прав — такое я не скоро забуду. Если вообще забуду.

Передо мной стояла молодая женщина — на вид лет тридцать максимум. Роскошная платиновая блондинка с голубыми глазами, причем глаза немного светились в темноте бледным сине-голубым светом. Красивая, аж дух захватывало — черты лица тонкие, кожа бледная, почти фарфоровая. А фигура…

Прежнему Мише точно нашлось бы на что наяривать следующей ночью.

— Штофф. Баронесса Матильда Карловна фон Штофф, — представилась сексуальная красотка. Стоя на три ступеньки выше, она оказалась в таком положении, что мой взгляд невольно уперся ей в грудь. А посмотреть там было на что — длинное платье обтягивало аппетитные формы так плотно, что почти не оставляло пространства для воображения. Черт, она даже намарафетилась — полные ярко-красные губы так и привлекали к себе. В руках женщина держала хрустальный бокал с рубиновой жидкостью. А драгоценностей на ней было столько, что хватило бы купить еще одно поместье.

Я почувствовал, как заныло внизу живота. Проклятое тело юнца, еще не хватало опозориться.

— Михаил Николаевич Соколов, — хрипло ответил я. — Сын графа Соколова. Прислан тайным советником Корфом.

Матильда усмехнулась и смерила меня оценивающим взглядом.

— Скромник, я погляжу? Это хорошо, — промурлыкала она. — Так даже интереснее…

— Вальтер Макарович сказал, что здесь живет его добрый друг. И что он обо мне позаботится. Он ваш муж?

Матильда заливисто расхохоталась, запрокинув голову. На фоне зловещих деревьев и выглянувшей из-за туч луны она казалась вампиршей из фильма ужасов. Хотя я был бы не против, пожелай она меня укусить. До этого я таких женщин видел только на картинках, даже в своем мире.

— Я и есть старая подруга Корфа, — широко улыбнулась баронесса, но в следующий миг резко посерьезнела. — Меня уже предупредили, что прибудет ученик. Но, конечно же, забыли рассказать, что вместо абитуриента ко мне в руки попадет кусок сырой глины.

Я пожал плечами.

— Ну, я и сам только сегодня узнал, что поступаю… Но готов работать.

— Это хорошо, юноша, — Матильда улыбнулась, обнажив белоснежные зубы. — Потому что работать придется прямо сейчас.

Она сделала незаметный жест рукой, и воздук перед моим носом рассекло что-то похожее на сталь. Серп? Коса? Присмотревшись, я понял, что это оружие было сотворено из чистой энергии.

Так, выходит, Благодать все же имела физическое проявление в мире не только в виде барьера?

Один взмах. Второй.

Я выронил сумку и едва успел отскочить. Коса срезала несколько прядей моих волос.

— Право на ночлег в тепле ты должен заслужить, — сказала баронесса. — Бейся.

Глава 6

Ох и ни хрена ж себе!

Коса прошла в паре миллиметров от моего носа и врезалась в стоявшее позади дерево. Едва этот сгусток силы коснулся коры, древесина вспыхнула. На стволе пылала тонкая оранжевая полоса.

— Твою же мать…

Не дав мне передышки, Матильда метнула следующую косу. Я успел пригнуться.

— Реакция есть. Неплохо, — крикнула женщина. — Ладно, немного уравняем шансы.

В следующий миг вокруг нас погасли все фонари. Подъездная аллея и парк погрузились во мрак. Луна, зараза, спряталась за густыми тучами. Свет лился только из окон дома, но его не хватало.

— Дерьмо, — шепотом выругался я.

Как назло, заморосил мерзкий дождь. Отросшая челка моментально намокла и закрыла обзор. Почти наощупь я метнулся в сторону и перемахнул через лестничный парапет.

Мда… Тельце мне досталось щупленькое, поэтому приземление вышло неуклюжим. Тапки улетели неведомо куда, ноги заскользили по прелой листве, и я бухнулся на задницу в кусты, ободрав лицо и руки. Зацепился штаниной за какую-то ветку. Жалобно затрещала ткань.

Походу хана пижаме. Ну да ладно. Уже как-то не до мыслей о позоре.

Сила внутри меня пробудилась, словно почуяв опасность. К горлу подступил ком, ноги словно ничего не весили, а вокруг рук появилось легкое свечение. Казалось, у этой Благодати был собственный разум. Так это или нет, черт знает, но вот рефлексы у нее явно были лучше, чем у меня.

— Ого! — удивленно шепнул я, увидев, как свечение распространилось от ладони по всей руке до плеча, а через несколько секунд охватило меня полностью.

Зато голод и сон как рукой сняло. На меня накатила волна даже не уверенности — спокойствия и ясности. Казалось, я даже стал двигаться и соображать чуть быстрее.

Чертовщина какая-то, но полезная.

Баронесса несколько секунд ничего не предпринимала. Просто стояла на ступенях и высматривала меня. Вокруг нее в воздухе зависли несколько сотканных из Благодати кос. Капли дождя шипели и мгновенно испарялись, касаясь смертоносных лезвий.

Мда. Я точно влип.

— Испугался? — хохотнула Матильда. — Это же всего лишь проверка!

Серьезно? Корф отправил меня учиться к поехавшей с глузду секс-бомбе? Это, блин, его план по внедрению шпиона на закрытый факультет?

Ладно, Миха, выдыхай. Думай, что можно сделать.

Я просунул голову между двух мраморных балясин, следя за баронессой. Матильда явно заметила свечение вокруг меня, медленно повернула голову и сладострастно улыбнулась. Так скалится лиса на курицу.

— Вооот ты где! Надо же, «Берегиню» знаешь. Тогда играем по-жесткому.

Что еще за «Берегиня»? Я покопался в памяти прежнего Миши. Вроде похоже на одно из защитных заклинаний, но откуда он с его десятым рангом…

Додумать я не успел.

Инстинкт заставил меня рвануть в сторону. И хорошо — потому что в следующий миг туда, где я только что прятался, прилетела очередная светащаяся коса. Матильда била метко.

— Убьешь надежду страны! — рявкнул я, прилипнув к стене.

— Если ты помрешь от такой невинной шалости, значит, страна точно ничего не потеряет, — ответила баронесса, перекрикивая ветер. — Дерись, ссыкло графское! Я хочу увидеть, чего ты стоишь.

Ничего себе словечки из уст аристократки…

Странная женщина. Я понятия не имел, какой у нее был ранг, но ощущения подсказывали, что Матильда была гораздо сильнее меня. Возможно, уровнем не уступала самому Корфу.

И сейчас она уж точно не собиралась останавливаться.

«Беги!» — вопил внутренний голос. — «Прочь!»

Матильда принялась медленно спускаться по лестнице. Я слышал стук ее высоких шпилек по мраморным ступенькам. Интересно, далеко ли она уйдет на своих ходулях, если тут везде голая земля и гравий? Я-то хотя бы босиком…

Вспомнив, как в детстве учился ходить бесшумно, чтобы напугать Петьку, я припал спиной к стене там, где заросли кустарника были особо плотными, и осторожно огляделся. Лучший способ — уйти подальше, чтобы коса не долетела. Так я смогу выиграть время и придумать, как одолеть эту бешеную бабу.

А одолеть — это уже даже не спортивный интерес. Следовало как следует отблагодарить ее за гостеприимство. Чтоб не повадно было.

Покачивая бедрами, Матильда доковыляла до скульптуры перед домом и глядела в мою сторону, но явно не замечала. Пока что меня прикрывала плотная живая изгородь чего-то вечно-зеленого и ужасно колючего. Я оглянулся — если двинуться направо, можно спрятаться среди деревьев. Или не спрятаться, но здорово усложнить задачу по моей поимке.

Хочет поразвлечься — пусть потом платит садовнику.

Вдох. Выдох.

Я выровнял дыхание и максимально сконцентрировался. Всего каких-то тридцать шагов. Но на мушке у этой бешеной бабищи даже такое расстояние казалось труднопреодолимым. Хотя…

Я бросился к деревьям, перскочив через изгородь. В спину мне тут же полетела коса — я увидел отражение ярко-голубой вспышки в мокрой листве. И сразу ушел в кувырок. Коса пролетела над головой и поранила одно из деревьев.

— Хватит бегать! — рявкнула Матильда мне в спину. — Все равно поймаю.

Это мы еще посмотрим. Я принципиально не хотел сдаваться.

Решила поиздеваться над уставшим человеком? Лови обраточку. Я еще заставлю тебя задолбаться, гламурная сучка.

Я петлял от одного дерева к другому, словно заяц. Парк превратился в лес. Косы Матильды уменьшились в размере, но стали летать чаще. Иногда она выпускала несколько разом, а я только успевал падать на землю и уворачиваться.

— Блин!

Что-то обожгло левую руку. Не сбавляя шага, я взглянул на раненое плечо. Коса словно одновременно резала и прижигала. Рана ныла болью, по краям пошли волдыри, а разорванная рубашка пижамы была подпалена в нескольких местах.

Болело страшно. С виду царапина, но по ощущениям мерзко. И хуже всего было то, что в месте, где меня коснулась коса, больше не было свечения.

Значит, это та самая «Берегиня»? Так она работала? Я неосознанно наложил на себя защитное заклинание? Точнее, оно само встало на мою защиту…

Матильда вроде отстала — я обернулся, пытаясь увидеть ее белокурую голову. Вроде чисто. Посчитав, что достаточно оторвался, спрятался за толстым стволом дуба и перевел дух. В боку кололо, дыхалка сорвалась. Хорошо хоть, что рана не кровоточила.

Я сконцентрировался на своей Благодати. Вряд ли у меня получится вылечить рану, но я мог попытаться срастить «Берегиню» на случай, если Матильда снова врежет в незащищенное место.

Закрыв глаза, я обратился к силе. Представил, как укреплялось, утолщалось свечение вокруг меня. Как разорванные нити этой силы вновь соединяялись, связывались и охватывали все мое тело.

Получалось.

Но обрадоваться я не успел.

В этот момент очередная коса срезала ветвь прямо над моей головой.

— Попался! — расхохоталась женщина.

— Черт! — зашипел я, чудом увернувшись от упавшей ветки.

Да чтоб ей пусто было!

Я снова ломанулся сквозь лес и специально залез в самые густые заросли. По лицу хлестали мелкие ветки, руки покрылись царапинами и саднили. Да и ноги, не привыкшие к бегу босиком, болели. Возможно, я сломал мизинец.

Матильда снова показалась. Неслась в мою сторону, придерживая подол роскошного алого платья, словно бежала не по лесу, а по гребаному полю маргариток. Бежала и улыбалась, дрянь такая. Она вскидывала руку перд собой — и заросли мгновенно сгорали дотла. В пепел.

Вот дерьмо… Я так не умею.

— Ты начинаешь меня бесить! — крикнула баронесса и остановилась, чтобы выровнять дыхание. — Шустрый… Зараза…

Ладно. Не отвлекаться. Увернувшись от очередной косы, я припустил вперед на всех парах. Перед глазами мелькали и сливались в одно пятно стволы деревьев. В нос ударил запах гнили.

Лес начал редеть. Бежать стало легче, но Благодать пустила холодок по хребту, словно хотела меня о чем-то предупредить. Чуть сбавив скорость, я двинулся дальше.

Впереди показалась полоска света, и это было нехорошо.

Лес заканчивался. Примерно в ста метрах от меня простиралось большое поле. Дерьмо! Там Матильда точно меня достанет. А не она — так ее Благодать. Нет, вперед было нельзя.

Я крутился вокруг своей оси, осматриваясь. Вроде правее бледнело что-то вытоптанное. Тропа?

— Опять нашла! — голос Матильды приближался.

Ну уж нет, задачу я ей не облегчу. Дыхание срывалось, ноги отваливались от усталости. Голые стопы скользили по мокрой траве. Я резко свернул вправо, решил бежать вдоль кромки леса.

«Падай!» — предупредил внутренний голос. Тело само рухнуло на землю, подняв ворох листьев. И вовремя: клин из трех серов пронесся над макушкой и срезал верхушки нескольких кустарников.

Не поднимаясь, я прополз вбок, зарылся в кучу хвороста и листьев. Матильда не заметила меня и прошла мимо. Отлично. Когда она отошла на достаточное расстояние, я как мог бесшумно выбрался из укрытия.

И побежал.

Матильда не сразу обернулась, и мне хватило этих секунд, чтобы оторваться.

Но за спиной слышал лишь смех.

Почему?

— Ну беги. Беги…

Не оборачиваясь, я снова летел, перепрыгивая через коряги и поваленные стволы. Перемахнув через старый трухлявый пень, я неудачно приземлился и зашипел от боли. Лодыжку подвернул. Хрен с ним. Боли я уже все равно почти не чувствовал — адреналин застилал глаза.

Рядом со мной в дерево врезалась очередная коса. Я просто бежал дальше.

И едва успел затормозить, схватившись за ствол молодой березы.

Передо мной разверзся крутой овраг. Шириной метров десять, перепрыгнуть не вариант. Да и без веревки не спуститься.

Я оглянулся. Матильда приближалась — теперь она тоже была охвачена ярким сиянием Благодати. И двигалась слишком быстро для обычного человека. На бледном лице расплылся хищный оскал.

Значит, вариантов у меня осталось два — положиться на «Берегиню» и рухнуть в овраг или же принять бой.

Я выбрал последнее.

Медленно обернувшись, я принял боевую стойку.

Матильда перешла на шаг, откинула мокрые волосы за спину и завязала подол платья в узел. Я увидел, что она тоже была босиком.

— Неплохо, — улыбнулась она. — Бегаешь ты хорошо. Прячешься — тоже. Но я хочу, чтобы ты дрался. Покажи, что можешь.

А что я, собственно, мог? Ни черта я не умел. Не знал ни одного заклинания, кроме Благодати, да и та возникла сама собой.

— Я тебе помогу, — баронесса чуть отвела правую руку в сторону, и я увидел, как в ее ладони возник и начал расти сгусток яркого света. Чистая энергия Благодати заплеталась странными узорами и наконец приобрела форму меча.

«Кладенец» — пронеслось в моей голове.

Значит, прежний Миша что-то об этом знал. Но, увы, этот дурень не запомнил, как наколдовать себе такой же.

Широко улыбаясь, Матильда двинулась на меня. Магический меч мерцал холодным светом.

Я прикрыл глаза. Сосредоточься, Миша!

Перед глазами появился яркий свет — тот самый, к которому я обращался дома, когда меня пытал Корф. Свет принял форму дерева. Сияющие ветви, сотканные из чистой силы… Не знаю, почему, оно пришло на ум. Я чувствовал, что должен был потянуться к нему, словно знал, что там, в этом древе было нечто, в чем я нуждался.

— Помоги, — прохрипел я. — Поделись силой.

Благодать вспыхнула внутри меня, чистая энергия разлилась по венам — каждая клетка организма сходила с ума. Казалось, сама кровь вскипела. Почти так же, как тогда, с Корфом.

Матильда приблизилась на расстояние двух шагов. Медленно, словно в кино, замахнулась…

— А ну стой! — рявкнул я и выставил вперед руки.

С моих пальцев сорвался сгусток Благодати и полетел в Матильду — так быстро, что не успевшая среагировать баронесса не смогла устоять. Огромный светящийся шар шарахнул в окутанную «Берегиней» женщину, меч исчез из ее руки, и сама Матильда с коротким криком рухнула на землю. Но, кажется, ее защитное заклинание приняло весь удар на себя. Баронесса не выглядела раненой.

Я снова воззвал к силе, на этот раз попробовал чуть лучше ее контролировать. Шар вырос из моей правой руки и завис над ладонью в нескольких сантиметрах.

— Остановись, — потребовал я. — Хватит.

Матильда выпрямилась и удивленно пялилась то на меня, то на мое заклинание. «Берегиня» явно защитила ее от магических повреждений, но не смогла уберечь одежду баронессы. Хотя даже вымазанная в грязи она все равно оставалась горячей. Слишком уж заманчиво мокрая ткань обтягивала ее формы.

— Не понимаю… — шепнула она. — Как это возможно?

Баронесса уставилась на меня со смесью непонимания и удивления. От ее улыбки не осталось и следа.

— Что возможно?

— Кто научил тебя делать «Колобка»? — хрипло спросила она, осторожно сделав шаг в мою сторону.

Я не удержался и прыснул. Слишком уж безумной казалась вся эта ситуация, да и нервы были уже на пределе. Ночь, лес, вчерашний школьник в рваной пижаме и светская львица с замашками охотника устроили магический поединок. А тут еще и колобок…

— Чему научил? — удивился я. — Какой еще колобок?

— «Колобок» — это то, тем ты мне только что врезал, — хмуро ответила баронесса. — Особое заклинание. Ему обучают только на боевой специализации в Аудиториуме. Отвечай, кто тебе его показал?

Я пожал плечами.

— Никто… Сам придумал. Даже не понял, что сделал, если честно.

— Серьезно? — еще сильнее удивилась женщина.

— Вот те крест!

Матильда смерила меня недоверчивым взглядом, а затем внезапно расхохоталась.

— Ну Вальтер, ну падлюка… — стирая проступившие слезы и еще сильнее размазывая макияж по заляпанному грязью лицу, выругалась она. — Это я ему припомню…

Чем дальше, тем больше вопросов у меня вызывал этот ночной визит.

— Да что не так-то? — крикнул я, не рискуя приближаться к женщине.

Отсмеявшись, Матильда вытерла грязные ладони о платье и попыталась оттереть грязь с лица, но еще сильнее ее размазала.

— Что-что? — передразнила она. — Макарыч сказал, что ты — нулевой. Дескать, ничего не знаешь и не умеешь. Просил погонять тебя по полной программе. Надеялся, я что смогу дотянуть тебя за уши до поступления. А ты вдруг выдаешь то, что студенты Аудиториума учат на третьем курсе. Интересно…

Я устало прислонился к дереву и погасил «Колобка». Адреналин спал, и ко мне снова вернулась лютая усталость. Холодный ветер забирался во все дыры рваной пижамы. Резко стало очень холодно. Так сиильно, что я застучал зубами.

— Если мы закончили с дракой, то можем уже перебраться в дом? — спросил я. — Я замерз.

Матильда криво улыбнулась. Безумие испарилось из ее глаз. Сейчас женщина была предельно серьезна. Она оценивающе взглянула на меня, словно пыталась что-то увидеть или отметить.

— Что такое? Нравлюсь? — съязвил я.

Баронесса пожала плечами.

— Ну, ты как минимум меня заинтересовал. А это, скажу тебе, нелегко. Ладно, пойдем.

Она взмахнула рукой в сторону, где, видимо, находился особняк.

— Нам туда. Есть короткий путь. Продолжим знакомство в более подходящей обстановке.

— Так я прошел проверку?

— Еще бы. Ну и самородок мне подкинул Вальтер. С ним у меня тоже состоится неприятная беседа…

Матильда развернулась, но едва она сделала несколько шагов, как я заметил, что ее лицо перекосилось от гримасы боли.

— Ах! Черт…

Баронесса побледнела сильнее прежнего, вытарщила глаза, скрючилась и приложила ладонь к груди.

— Эй! — окликнул я. — Ты чего?

Она не ответила. Попыталась ухватиться за ствол ближайшего дерева, но не успела — ноги перестали ее держать, и баронесса начала медленно падать, словно в замедленной съемке.

— Матильда!

Я метнулся к ней и едва успел подхватить ослабевшую женщину под мышки. Она была бледна как сама смерть. Изо рта вырывались только хрипы, но она отчаянно старалась что-то мне сказать.

— Что с тобой? Как помочь?

— В дом… — едва слышно прошептала она перед тем, как ее глаза закатились. — Быстро в дом…

Глава 7

Дерьмо! И дождь, как назло, усилился.

Матильда обмякла в моих руках. Кажется, отключилась. Да что ж такое-то, а? Неужели это я так шарахнул ее «Колобком»? Да ну, вряд ли. Я чувствовал мощь ее Благодати — мне до такого уровня как пешком до Китая.

Но даму следовало спасать, и причем спасать быстро.

Я подхватил ее на руки и уже в который раз за сутки пожалел, что попал в тело такого задохлика. По лесу мы бегали долго и явно ушли далеко от дома, а я вымотался так, что едва держался на ногах от усталости. Своими силами я эту мадам до особняка не дотащу.

Бережно опустив Матильду на траву, я приложил ухо к ее груди. Вроде пульс был, но слабый, едва-едва прощупывался.

Думай, Миха, думай! Корф наверняка мне башку оторвет или просто взорвет черепуху к чертям, если она помрет. И семью я не спасу. Судя по всему, мой графский титул ничем не поможет. Кстати, надо бы поискать информацию о местном этикете. Знакомство с Матильдой подсказывало, что в этом мире этикет играл не самую ключевую роль.

Я закрыл глаза и снова представил родовое дерево. Почему-то, концентрируясь на нем, мне было проще соображать. Думай, что можешь сделать… Думай, Миха!

Можно, конечно, сотворить «Колобка», но это было боевое заклинание. Сейчас мне это не поможет. А вот «Берегиня»… Я вспомнил ощущения, которые она мне давала. Помимо того, что урона получал меньше, я на какое-то время стал выносливее. И быстрее.

Интересно, а можно ли распределить Благодать так, чтобы вложить больше силы именно в скорость и выносливость? Ну может в силу еще. Потому что Матильда, несмотря на свою миниатюрность, оказалась ни разу не пушинкой.

— Кости у тебя что ли чугунные? — проворчал я, снова поднимая женщину на руки. Хуже мешка картошки. Так, теперь завернем ее в то, что осталось от плаща…

Я воззвал к Благодати. Сила мгновенно откликнулась, вспыхнув в моей крови. Затем попытался вспомнить ощущения, когда «Берегиня» сама впервые появилась. Представил опасность, пожелал защиты, попросил — как бы смешно это ни звучало — силу проявиться и уберечь.

И… получалось!

Свечение окутало мои пальцы, охватило ладони и потянулось выше по рукам к плечам,затем растеклось по груди и спине… И вот я уже весь снова слабо светился, словно надел вторую кожу.

— Сильный и быстрый, — попросил я, прислушиваясь к ощущениям и концентрируясь на желаемом. — Сильный и быстрый. Пожалуйста.

По ногам пробежала неприятная дрожь. Конечности словно сами понеслись вперед. Я крепче схватил Матильду и сорвался с места.

Да, так было куда проще и легче. Теперь казалось, что баронесса весила вдвое меньше.

Кровь продолжала кипеть, я несся, выбирая дорогу поровнее и перепрыгивая коряги. Дождь начал утихать. Все внимание уходило на поиск дороги — я лишь примерно понимал направление, в котором находился особняк.

Но вот лес начал редеть, в небе появилось больше просветов. Я остановился, крепче обхватил Матильду и припустил вперед.

Вышел я, оказывается, с другой стороны, но домом точно не ошибся. В трех сотнях шагов от подлеска возвышался особняк Матильды, и сейчас он выглядел особенно готичным. Дамочка явно питала слабость к пафосу и эффектной жути.

Что ж, на меня у нее получилось произвести впечатление. Да и я, судя по всему, не подкачал. Не каждый день после общения со мной женщины падают в обморок.

Я, блин, очень надеялся, что это был простой обморок!

— Все, почти пришли, — шепнул я баронессе, не особо веря, что она меня слышала.

Уже на подходе к дому я заметил, что там теперь горело больше окон. Откуда-то доносился собачий лай. Несколько темных фигур с фонарями бродили по ухоженной территории. Наверняка искали Матильду.

Стараясь не думать, как я буду объяснять этим людям, что случилось, я срезал прямо по свежестриженному газону.

— Эй! — окликнул я крупного мужика. — Помогите!

Он резко обернулся. Я разглядел светоотражающие полоски на его одежде. Возможно, охранник. Мужик торопливо направился в мою сторону.

Откуда-то сбоку донесся лай еще одной собаки. Черное пятно стремительно приближалось к нам со стороны леса… Блин, лишь бы не цапнула.

— Пса уберите! — велел я. — Свои!

Охранник направил фонарь прямо на меня. Мощный, зараза. Я инстинктивно зажмурился от яркого света.

— Ты кто такой? — пробасил охранник.

— Мужик, дальний свет-то выруби!

— Кто такой, спрашиваю?

Щелкнул предохранитель. Я этот звук ни за что не спутаю.

— Э, спокойно! Давай без оружия. Видишь, у меня руки заняты? — Я кивнул на обернутую в плащ Матильду. — Ей помощь нужна!

Охранник направил свет на женщину. Явно узнав ее, он обернулся, несколько раз включил и выключил фонарь. Видимо, это был сигнал, потому что, заметив его, остальные поспешили к нам. Здоровенная мохнатая овчарка подлетела к нам, но, почуяв Матильду, смирно села.

— Назовись. И докладывай, что случилось.

— Граф Михаил Соколов, — протараторил я. — Прибыл сегодня на обучение к Матильде… Меня привез Вальтер Макарович Корф. Они вроде знакомы.

Охранник кивнул. Кажется, среди них он был старшим. Повезло же мне.

— Это мы еще проверим, — сказал он. — Дальше.

— Она сознание потеряла! Я не знаю, что с ней.

— Как? — рявкнул мужик. — При каких обстоятельствах?

Не бей он светом мне в лицо, отвечать было бы куда приятнее. Но сейчас я был не в том положении, чтобы качать права.

— Решила устроить мне проверку. Метала косы из Благодати, по лесу за мной гонялась…

— Ясно. Заберите госпожу — и все в дом! — велел охранник подоспевшим помощникам. — А ты, Соколов, идешь со мной.

Матильду бережно принял на руки какой-то огромный детина. Собак увели. Охранник, пытавший меня светом фонаря, наконец-то выключил свою адскую машину.

— Рядом с тобой все равно вырубится, — пояснил он. — Иди за мной.

— Куда?

— Проверять данные.

Меня повели с черного хода. Особняк оказался гораздо больше, чем мне сперва подумалось: целое обширное крыло утопало в густых зарослях деревьев и было оплетено каким-то ползучим растением. В сторону этого крыла мы и направлялись.

— Может представитесь? — спросил я.

— Виктор Зиновьевич Ланге.

— Манглавит? — догадался я.

— Старший. Хотя в этом доме греческие названия не в ходу.

И это было хорошо. Потому что во всех этих кефалиях, кивернитиях и манглавитах я окончательно запутался. Да и язык сломешь в трех местах, пока произнесешь.

Ланге подвел меня к массивной железной двери, достал внушительную связку ключей и, повозившись несколько секунд с замком, открыл дверь.

— Проходи, Соколов.

— Я вообще-то граф, — улыбнулся я. — Нельзя ли немного почтения?

— Принесу извинения, если подтвердится. А пока не мешай работать, малец.

Я невольно улыбнулся. Ну хоть где-то все было просто и понятно, как в прошлой жизни. На этого мужика я точно не стану писать жалоб — слишком уж мне понравилось на какое-то время снова стать шкодником Михой.

Закрыв за нами дверь, Ланге включил свет, и я наконец-то смог его разглядеть. Явно бывший вояка лет сорока пяти, но выправку сохранил и пуза не нажрал. Уважаю. Лицо вытянутое, череп бритый. Под глазами — круги многолетней усталости.

Он повел меня по коридору, и распахнул другую, уже куда более хлипкую, дверь.

— Заходи, садись. — Увидев, в каком состоянии была моя одежда, он кивнул в сторону вешалки. — Куртку накинь что-ли. Мы здесь только зимой топим.

Я воспользовался советом, быстро нацепил какой-то ватник и почувствовал себя немного лучше. Правда, тепло угрожало меня разморить. Я и так устал настолько, что был готов вырубиться.

Ланге тем временем сел за телефон. Старинный механический аппарат с диском — не помню, когда в последний раз такие видел. Манглавит достал из ящика стола толстую книгу, перелистал страницы и провел пальцем по списку, найдя нужную фамилию.

Я молча ждал, изредка бросая голодные взгляды на стоявший у аппарата термос. Сейчас бы чаю горячего. И помыться…

Пока я глотал слюни и предавался мечтам о бытовых удобствах, Ланге набрал номер и долго ждал ответа. Потеряв терпение, положил трубку, но тут же набрал номер снова.

— Не берут…

— А кому вы звоните?

— В дом Соколовых.

— У нас в доме прозошел небольшой форс-мажор, — пожал плечами я. — Да и вообще время позднее…

Ланге перелистнул страницы и принялся искать другой номер, но его отвлек стук в окно. Старший охранник отодвинул занавеску, и я увидел парня в такой же форме, как и у Ланге.

— Виктор Зивновьевич! — гость помахал начальнику. — Их благородие к себе зовут!

— Сейчас буду.

— Не вас. Визитера нашего.

Ланге уставился на меня и тяжело вздохнул.

— Ну что ж, ваше сиятельство, — сквозь зубы процедил он. — Если вы и правда граф, извольте на аудиенцию. Заодно и проверим ваши показания.

Я кивнул. Очевидно, их благородие — это кто-то из родни Матильды. Что ж, не удивительно, что у него появились ко мне вопросы. История-то дикая.

Ланге поднялся из-за стола, убрал телефонную книгу в сейф и смерил меня сочувствующим взглядом.

— Одежда с собой есть?

— Сумка перед парадным крыльцом осталась.

— А, так это твоя… Повезло тебе, сиятельство.

Он вышел за дверь и через несколько секунд вернулся с сумкой Корфа. Бросил мне — я поймал ее на лету, чем заслужил одобрительное хмыканье.

— Тут умывальник есть, по коридору сразу направо, — подсказал Ланге. — Сотри грязь и переоденься. Но быстро. Их благородие ждать не любят.

Никогда не думал, что простая горячая вода из-под крана может доставить такое блаженство. Лучше, чем секс — по крайней мере, в этот момент мне так казалось. Над умывальником висело небольшое зеркало, и я как мог отмылся. Хотя тут уже помогут только душ и много мыла. Из волос пришлось доставать даже мох и прелые листья.

А вот сумке Корфа обнаружился необычный набор.

Во-первых, костюм. Хотя скорее даже форма. Штаны и куртка из прочного темного материала — в тусклом свете одной лампы разбирать оттенки было трудно. Явно что-то армейское или казенное, но без каких-либо опознавательных знаков. Трусы, носки, футболка были черными. И самое везение — отменные крепкие ботинки с высоким голенищем и шнуровкой. И подошли идеально, хотя были немного тяжеловаты. Интересно, откуда Корф знал мой размер ноги?

Было там и еще какое-то барахло, но Ланге слишком торопил меня, и порыться в подарках не получилось.

— Забирай пожитки — и идем.

Он вывел меня на улицу, и я поежился от холода. Благо идти было совсем недалеко.

Вблизи особняк уже не казался таким зловещим, хотя нутром я чуял исходившую от него опасность. Даже не угрозу — предупреждение, что-то вроде «не влезай — убьет!». Наверняка Матильда или кто-то из домочадцев позаботились об охранных заклинаниях.

Ланге повел меня с черного хода. Здесь не было пафосной парадной лестницы и статуй, зато внутренний дворик показался мне куда более милым и уютным — насколько я мог разглядеть в свете нескольких фонарей.

Едва я шагнул на порог, как кожей почувствовал прикосновение чужой Благодати. Всего секунду она скользнула по мне, словно рентгеновский луч. Моя сила не успела даже ощетиниться, как это закончилось.

Ланге, увидев недоумение на моем лице, снисходительно улыбнулся.

— У нас здесь не только люди охраняют. Идем.

Мы быстро прошли через вереницу помещений, явно предназначавшуюся для слуг. Здесь все было добротно, но очень скромно. Признаюсь, после такого запоминающегося знакомства я ожидал от жилища Матильды чего большего.

Впрочем, разочаровался я рано.

— Ох ты ж черт!

Я остановился как вкопанный, когда мы вышли в холл первого этажа. Тут было от чего уронить челюсть. Нет, сам дом был обставлен дорого, но с хорошим вкусом — явно поработала армия каких-нибудь именитых дизайнеров. Но сильнее всего меня впечатлила картина во всю стену. Двадцать на восемь, не меньше. И на этой картине с высочайшей портретной точностью было изображено все общирное семейство Матильды.

— О, это знаменитое полотно Штоффов, — заметив мою реакцию, осклабился страший охранник. — Лет сто назад было можно изображать всех членов семьи от родоначальника до последнего младенца на одном групповом портрете. Работа кисти самого Музина!

Видимо, эта фамилия должна была о чем-то говорить. Но, увы, прежний Миша не особо интересовался искусством.

— Здесь нет Матильды, — приглядевшись, удивился я.

— Ну еще бы. Она ведь родилась гораздо позже. Видите этого мальца? — Ланге указал на кудрявого ребенка в коротких штанишках. — Это отец нашей госпожи.

О как. Страшно представить, сколько денег и времени ушло на такую работу. Но этот групповой портрет явно был непростым. Я воззвал к силе и попробовал слегка коснуться его своей Благодатью. В ответ меня шарахнуло так, что я едва устоял на ногах.

Ничего себе! А картина-то и правда зачарованная, причем навечили на нее что-то очень старое и мощное. Может ее и заколдовали охранять особняк? Надо быть в этом доме поосторожнее.

— Наверх, — велел охранник.

Мы поднялись по застеленной красным ковром мраморной лестнице, и все это время я старался не пялиться на роскошные предметы искусства. Семья Матильды явно питала слабость к красивым вещам. Здесь были картины, скульптуры, целые витрины с какой-то диковинной посудой. Словно в филиал Эрмитажа попал. Ничего удивительного, что хозяева вкладывались в охрану.

Пройдя через несколько сквозных комнат, мы уперлись в закрытую дверь. Ланге постучал, и в следующее мгновение створка открылась сама по себе.

— Входите, — донеслось из глубины комнаты.

Я узнал голос Матильды. Пришла в себя, хвала небесам. Значит, Корфа пока что можно не опасаться.

Матильда томно возлегала на кушетке. Каким-то образом она успела отмыться, переодеться и сейчас наслаждалась чашкой чего-то ароматного и горячего. И выглядела она при этом так, словно и не было никакой погони. О том, что произошло в лесу, напоминали лишь ее мокрые волосы и царапины на руках.

— Спасибо, Виктор, — улыбнулась она охраннику. — Пожалуйста, оставьте нас с его сиятельством наедине.

— Значит, он и правда граф? — уточнил манглавит.

— Будущий. Но мы должны быть учтивы с наследником старого рода. Прошу, Михаил, садитесь и угоститесь чаем.

Ланге поклонился, не сводя с меня глаз.

— Примите мои извинения за недостойное обращение, ваше сиятельство.

Я устало улыбнулся.

— Не нужно извиняться за то, что вы делали свою работу.

Манглавит кивнул и скрылся за дверью.

— Садись, Михаил, — велела Матильда и потянулась к изящному фарфоровому чайнику. — Хочешь бутерброд?

— Душу за него продам!

— Давай пока обойдемся без этого. — Баронесса подвинула ко мне целый поднос бутербродов. — Пока ешь, слушай меня внимательно.

Я набросился на еду с такой страстью, словно не ел целую неделю. Видимо, Благодать тоже требовала подпитки. И если в этом теле так резко вырос уровень силы, то и энергии требовалось больше. А бутеры оказались и правда божественными. Мягкий свежий хлеб, толстые ломти не колбасы, а настоящего мяса, сыр тоже был явно не «российский»…

— Эй! — окликнула меня она. — Ты вообще меня слушаешь?

Я с сожалением оторвался от очередного бутерброда с бужениной.

— Прости. Я сейчас готов сожрать слона.

— Ничего удивительного после того, что ты устроил в лесу.

— Фефнифефки — фы нафала перфая, — с набитым ртом парировал я.

— Нужно же было проверить, на что ты способен. Вальтер предоставил мне очень… странную информацию о тебе.

— Интересно, когда он успел?

— За час до твоего прибытия. Вальтер — менталист, он может связываться с людьми на расстоянии. Очень полезное умение, когда сотовая связь недоступна.

— И правда.

Насытившись, я отставил пустой поднос и прикоснулся к горячей чашке. Не знаю, что добавили в этот чай, но аромат был божественный. Да и вообще во всем, чего касалась Матильда, ощущался даже не уровень — высший класс.

— Можно вопрос?

Матильда кивнула.

— Спршивай.

— Корф сказал, что вы его хороший друг. Но… — я обвел рукой роскошный будуар женщины. — Странно…

Баронесса с тихим звоном поставила чашку на стол, достала длинный мундштук и сигарету. Прикурив, она с наслаждением выпустила колечко дыма. Приятно запахло вишневым табаком.

— Нет здесь никаких секретов, Михаил. Я работала на Вальтера. Много лет. Служила в Тайном отделении.

Я вытаращился на эту светскую львицу, не веря своим ушам.

— По вам не скажешь.

— Когда-то я носила ту же форму, что и ты. Только у меня были погоны и шевроны, — печально улыбнулась Матильда. — Но несколько лет назад пришлось оставить службу.

— Семья? — предположил я.

— Если бы… Магическое ранение. К сожалению, после того инцидента я больше не могу ни служить, ни продолжать свой род. Тот обморок, что случился в лесу… — Она прикрыла глаза и спрятала нос в чашке. Сейчас с Матильды наконец-то сползла спесь, и я увидел молодую и очень печальную женщину. — Это следствие того, что со мной произошло. Мой ментальный резерв очень слаб. Хуже всего, он колеблется от раза к разу. Я не могу рассчитывать и предполагать, на сколько заклинаний меня хватит. И не могу удерживать нормальную защиту. Естественно, такой непредсказуемый сотрудник не может справляться с работой, поэтому меня комиссовали. Но я нашла себя в другом.

— Мне очень жаль, — искренне признался я. — Простите, что ударил «Колобком». Я правда не знал…

Матильда мягко улыбнулась.

— Не нужно извиняться, Михаил. Все прошло даже лучше, чем я представляла. Если ты, будучи необученным, можешь выдавать «Колобка» на седьмом ранге, значит, у тебя действительно многообещающий потенциал. И я с удовольствием помогу Вальтеру по старой дружбе. Из травмированных спортсменов нередко получаются неплохие тренеры. К тому же у меня есть опыт в наставничестве.

Меня невыносимо клонило в сон. Голос Матильды действовал успокаивающе, а насытившийся желудок требовал срочно принять горизонтальное положение.

— Значит, право ночевать в вашем доме я все-таки заслужил?

— Да. Тебя проводят. Только сперва одно небольшое дело… Дай мне руку.

Глава 8

Матильда запустила руку в складки шерстяной кофты и достала небольшой шар, мерцавший пронзительно алым светом.

— Око? — догадался я.

— Да. Возьми его, пожалуйста. Мне нужно кое в чем убедиться.

Я удивленно вскинул брови.

— Корф уже меня проверял. Седьмой.

— Пожалуйста, — настаивала Матильда. — Исходя из этого нужно строить программу обучения. Времени до твоих вступительных испытаний у нас очень мало. А я не теоретик, но практик. И это тоже предполагает определенные сложности…

— Ладно, как пожелаете.

Я бережно принял шар и, покатав его немного по ладони, принялся ждать. Понять бы еще, как устроено это Око и насколько точно оно показывает ранг. Впрочем, если даже Корф на него полагался, наверняка показателям можно было доверять.

Око засветилось бледным-бледным молочно-белым светом.

Матильда нахмурилась.

— Не понимаю…

— Что такое?

— Дай сюда. Быть не может… — ворчала женщина.

Я осторожно вернул шар баронессе. Едва коснувшись ее кожи, Око вспыхнуло алым.

— Нет, все в порядке… — задумчиво проговорила наставница и снова протянула мне артефакт. — Возьми еще раз, пожалуйста.

Око как будто вообще не хотело со мной контактировать. Если на Благодать Матильды оно реагировано моментально, то, оказавшись в моих руках, артефакт словно «подвисал».

И снова медленно загорелся тот же белесый едва заметный свет.

— Чертовщина какая-то, — прошептала баронесса. — Впервые вижу подобное…

— Что это значит?

— Что ты каким-то образом провалился до десятого ранга, Михаил.

От неожиданности я поперхнулся чаем.

— Как… Как это возможно?

Матильда выглядела не менее удивленной.

— Значит, мне все же не показалось, — она спрятала Око в складках объемной кофты. — Когда мы только увиделись, у тебя точно был седьмой ранг — я это почувствовала. Когда ты влепил в меня «Колобком», мне показалось, что он даже был рангом повыше… Я тогда еще очень удивилась, но списала на собственную слабость. Впрочем, такая нестабильность иногда встречается у юных одаренных. Если у наделенного Благодатью человека есть склонность к определенной специализации, он может выдавать некоторые заклинания на более высоком уровне. Это редкое явление, но в пределах нормы. Однако…

Матильда замолчала, а я ошарашенно пялился на бледный свет Ока. Как же такое возможно?

— Но как же тогда объяснить десятый ранг сейчас? — поставив чашку на столик, осторожно спросил я.

Матильда напряженно уставилась на опустевший чайник.

— Не знаю, Михаил. Я впервые наблюдаю подобное. Но я не менталист, хотя кое-что умею. Моя специализация — боевые заклинания.

— И что же нам делать?

— Вероятно, Вальтер или кто-то из его людей расскажет больше. Завтра с утра свяжусь с ним. Сейчас уже поздновато его беспокоить.

Я нервно ерзал в кресле, силясь припомнить хоть что-нибудь, но память прежнего Миши была девственно пуста. Ну как так-то, а? Как ранг вообще может скакать? Одно дело — ментальная травма вроде той, что получила Матильда. Такие ранения часто оказывались неизлечимы. Прежний Миша почитывал новостные сводки и встречал упоминания о подобных случаях. Но в моей памяти не было ничего, связанного с понижением ранга…

Хотя в моем случае наверняка стоило перестать удивляться. Корф предупреждал, что последствия ритуала могли сделать меня опасным. Но слабым… Нет, нет. Это здорово меняло планы. Я должен был что-то сделать с этим. Или хотя бы понять, как действовать дальше.

Но рассказывать Матильде о ритуале призыва духа нельзя. Опасно.

— А если я просто слишком устал и вложил в «Колобки» и «Берегиню» всю силу до остатка? — с надеждой спросил я. — Что если это просто следствие опустошения?

— Я тоже ввалила всю энергию в серпы. Но Око показало мой пятый ранг.

— Ничего не понимаю…

— Утро вечера мудренее. Сейчас гадать бессмысленно, — Матильда поднялась с кушетки и позвонила в колокольчик. — Нам всем нужно поспать. Денек выдался тот еще.

Я не шелохнулся. Так и остался сидеть, сверля глазами пустой поднос. А если ранг не поднимется? Если так и останется десятым? Тогда меня точно не возьмут в Аудиториум, я не смогу выполнить задание Корфа и не помогу семье… Да и какой из меня будущий глава рода с таким уровнем Благодати? Сплошное издевательство, а не патриарх… Позорище же будет. Не смогу же я вечно принимать стимуляторы. Да и денег на них не напасешься.

Только я почувствовал уверенность и силы что-то изменить, как меня снова провели мордой по забору.

Но Матильда была права: сперва следовало отдохнуть. Благо баронесса оказалась не такой уж и стервой, и я мог рассчитывать на спокойный сон.

В дверь будуара постучали, и через мгновение на пороге появился неприметный мужчина средних лет, облаченный в ливрею слуги.

— Чем могу служить, госпожа?

— Василий, проводи, пожалуйста, его сиятельство в его комнату, — распорядилась хозяйка. — Надеюсь, там все успели подготовить?

— Разумеется! — лакей выглядел немного оскорбленным. — Сию минуту. Прошу, ваше сиятельство.

Василий потянулся было, чтобы забрать мою сумку, но я жестом остановил его.

— Благодарю, я сам. К счастью, еще не настолько устал.

— Но…

— Василий, уважь волю гостя, — слабо улбынулась Матильда. — Наш юный граф отличается большой самостоятельностью. И решительностью. Черты наследника, о которых многие в его положении могут лишь мечтать.

Опа, даже комплимента удостоился. Меня бы это непременно обрадовало, да только мысли были заняты совсем не этим.

— Спокойной ночи, Михаил, — попрощалась баронесса.

Я остановился на пороге и обернулся.

— Спокойной ночи. И спасибо за помощь. Правда, спасибо.

Матильда подарила мне искреннюю улыбку на прощание и закрыла за нами дверь.

Лакей снова попытался забрать у меня сумку, но я решительно отказался. Еще чего.

— Ваше сиятельство желает пойти до покоев парадным путем или сократить дорогу? — услужливо спросил слуга.

— А в чем разница?

— Парадный путь услаждает взглад. Короткий, как может понять ваше сиятельство, экономит время.

— Короткий, конечно! — выпалил я. Честно говоря, на ногах я держался с трудом. Да и травяной чай Матильды ужасно меня разморил.

Лакей позволил себе легкую улыбку.

— Так и думал. Прошу за мной, ваше сиятельство.

Моя комната, которую лакей пафосно назвал покоями располагалась в гостевом крыле. Василий провел меня хитрыми коридорами, благодаря чему мы и правда здорово срезали путь. И хорошо, потому что храбриться и пялиться на картины и скульптуры у меня сил больше не было. Казалось, я сейчас просто упаду и засну прямо на этом манящем ковре…

— Прошу, ваше сиятельство! — лакей открыл передо мной дверь и застыл, пропуская вперед. — На столе колокольчик. Если вашему сиятельству что-нибудь понадобится, извольте им воспользоваться.

— Спасибо, Василий, — устало улбынулся я. — Этой ночью я точно не намерен вас беспокоить.

Лакей чопорно поклонился и исчез. Странный мужик. Морда рязанская, а замашки и повадки английского дворецкого.

Я оглядел свое новое пристанище.

Здесь было уютно. И, к счастью, почти никакого антиквариата.

Окна выходили во внутренний двор, открывая вид на сад с клумбами и стриженными кустарниками, а за ними располагались поле и лес, в котором мы с Матильдой устроили боевые догонялки. Дождь прекратился, тучи ушли, и теперь комната освещалась холодным лунным светом.

Обстановка была скромной — самое то для меня. Никогда не любил захламлять помещения. Вся мебель оказалась старинной, от нее веяло историей и духом прошлого. Кровать, письменный стол со старинной лампой, стул с высокой спинкой. У окна поставили кресло и маленький столик. Здесб было и два шкафа — платяной и книжный.

— Ух ты!

Несмотря на усталость, я заинтересовался книгами. На память прежнего Миши надеяться особо не приходилось. Судя по всему, мой предшественник не интересовался ни политикой, ни историей, ни даже Благодатью. А вот мне все это могло очень пригодиться, особенно с учетом перспективы стать главой семьи…

Да и в Аудиториуме соберется сплошная аристократия. Нужно говорить с ними на одном языке.

— Ну-ка, посмотрим… — я зажег светильник и принялся разглядывать массивные фолианты.

Какие-то книги казались очень старыми, но было среди них несколько новых. Едва я открыл створки шкафа, на меня пахнуло запахом библиотеки. Я вдохнул его обеими ноздрями, и в памяти всплыли сцены из школьной библиотеки. Здорово! Почему-то именно сейчас я ощутил радость от того, что оказался в этом мире. Одна маленькая и, казалось бы, совсем неважная деталь — но я почему-то почувствовал себя живее, чем тогда, в лесу, когда убегал от кос Матильды.

— «Новейшая история Российской империи и Новой Виазантии», — я водил пальцами по корешкам книг. — «От Санкт-Петербурга до Петрополя»… «Знатнейшие фамилии Российской империи и Новой Византии»…

Палец остановился на толстой книге с неприметным корешком без каких-либо обозначений. Я потянул книгу на себя и уставился на потрепанную обложку.

— «Важнейшие заклинания для благородных мужей и жен», — шепотом прочитал я.

То, что надо!

Забрав книгу, я положил ее на кровать. Полистаю перед сном.

Только сейчас я заметил, что в комнате был балкон. Я не удержался от соблазна и вышел подышать на пару минут.

— Красота…

Но спать хотелось сильнее. Я быстро нашел дверь в ванную комнату и принял душ. Горячая вода расслабила окончательно. И хвала слугам за огромное полотенце.

Завалившись на кровать, я принялся листать книгу.

— «Покров» — щит, барьер, защищающий от физических угроз… «Жар-птица» — боевое заклинание в виде огненного шара… «Борей» — заклинание призыва мощного порыва ветра, — я перелистнул несколько страниц. — «Коса» — боевое травмирующее и режущее заклинание… «Алконост» — заклинание, вызывающее временное помешательство… Заставляет жертву слышать красивую музыку и дезориентирует в пространстве…

Сон отступил, и я увлеченно перелистывал старые засаленные страницы. Книжка оказалась настоящим кладезем знаний. И главное — описано все было подробно и просто, без «ятей» и высокопарщины. Присмотревшись, я понял, что переплет был сделан вручную, а сами текст набирали на печатной машинке.

Полезный самопал. Интересно, кто так заморочился?

* * *

Я медленно брел по главной аллее Ириновского кладбища. Старый погост, появился здесь лет двести назад. Село тогда разрослось, наши предки построили маленькую церковь. На ночь ворота кладбища запирались, но я без труда перелез через забор.

Что-то вело меня сюда, не давало покоя. Мысли об этом месте постоянно вертелись в голове. Словно здесь, среди крестов и венков, я мог найти ответы на свои вопросы. Я искал фамильные склепы — за годы, что наш род владел окрестными землями, пришлось построить уже не одну усыпальницу.

Соколовых всегда хоронили только здесь.

Ночь была холодная, истинно ноябрьская. Ветер носился над полем крестов, тягуче завывал и норовил забраться под одежду. Не люблю я кладбища ночью. Вроде и бояться там некого — от живых угрозы куда больше. Но все равно становилось как-то не по себе. Словно я без спроса пришел в гости к тем, кто меня не ждал.

Кутаясь в шарф и выдыхая облчка пара, я наконец-то добрался до узкой фамильной аллеи. Прошел до конца — от склепов родоначальников до надгробий недавно ушедших. Остановился перед входом в склеп, где покоилась мама. Сквозь просветы в кованной входной двери можно было рассмотреть красивую мраморную статую — скульптор делал ее с лучшего портрета матушки. В ногах статуи горели в стаканах несколько свечей.

Но ноги понесли меня дальше. Не здесь была разгадка, не у мамы. Я прошел еще несколько шагов, скользнул взглядом по могильным плитам дальней родни и дошел до самого конца аллеи, где на земле темнели два пятна.

На скамейке сидела одинокая фигура. Она обернулась ко мне, и я узнал сестру. Вся в трауре — в черном от туфелек до косынки на голове. Даже волосы убрала.

— Оля? Ты что здесь делаешь?

— Тебя жду, — сухо ответила сестрица.

— Зачем?

Она не ответила. Только поднялась со скамьи, махнула мне рукой, приглашая следовать за ней. Странно это все было, но я пошел.

Она подвела меня к двум вырытым могилам. Свежие, глубокие. Возле каждой стояло по гробу. Дорогие. Один закрытый, второй пустой. И больше ни одной живой души вокруг.

— Почему два-то? — спросил я. — Вроде бы только Петьку хороним.

— Мы всю семью хороним, Миш.

— Чего? Не понимаю…

— А ты приглядись. И все поймешь.

Я осторожно поднял крышку. Странно, что не заколотили. Петька казался спящим. Умиротворенный такой, расслабленный. Упокоенный. Да только от шеи до рук был изуродован. Странно. Лицо не тронуло, а все остальное выглядело так, словно с брата содрали кожу.

— Потому в закрытом и похороним, — сказала за моей спиной Оля.

Боже, она это видела… Зачем? Она ж теперь спать не сможет.

А я… А я уже во второй раз прощался с братом. Думал, будет не так больно, но ошибался. Оплакивать надежды даже сейчас было больно. А на Петьку я всегда мог положиться. Петька был солнцем для всей семьи. Права была бабушка, когда отговаривала его от армии. Ни там не уберегли, ни здесь.

Я закрыл крышку и повернулся к Оле.

— Так и не понял, зачем нужен второй гроб.

— А это для тебя, Мишенька, — улыбнулась сестра, и я отпрянул о неожиданности. Было в ее улыбке что-то безумное, нехорошее.

— Это еще почему?

— Потому что ты не справишься. — Она медленно двинулась на меня ступая роскошными туфлями прямо по кладбищенской грязи. — Потому что в тебя никто не верит, и это неспроста.

— Я теперь другой человек.

— Ты ничтожество, Миш. Всегда им был. Отец давно на тебе крест поставил. И на себе тоже. Одна бабушка все и тащит. Меня выдадут замуж за какого-нибудь богатенького, но неродовитого дворянчика, и это на какое-то время позволит нам держаться на плаву. Но никто достойный меня замуж не возьмет — кому нужна невеста с гербом, перечеркнутым черной полосой?

— Слушай, Оль, ну не драматизируй ты так, — попытался успокоить ее я. — Понимаю, тебе больно. Я тоже буду скучать по Пете, но…

— Если сунешься в Аудиториум Магико, то погибнешь!

Сестра завизжала так громко и высоко, что я вздрогнул от неожиданности. От ее крика сорвалась с крестов стая ворон и принялась с карканьем кружить над кладбищем. Ветер усилился, порыв едва не сбил меня с ног.

Внезапно Оля расхохоталась. Громко, запрокинув голову назад, она тряслась от смеха как безумная. Да что ж такое?!

— Оля, прекрати! — рявкнул я шагнул к ней и схватил ее за руку.

Она опустила голову, уставилась на меня, и я увидел чужое лицо.

Женское, точнее, девичье. Узкое, с резкими скулами, тонким носом и пухлыми губами. Красивое, если бы глаза не горели неестественным янтарным светом.

— Сунешься в аудиториум — умрешь! — прошипела эта незнакомка и высунула раздвоенный язык. Из-под приоткрытых губ показались клыки.

— Да ептыть!

Я отшатнулся назад. Благодать мгновенно вспыхнула в крови и раскалила рефлексы. Я дернул тварь за руку, а второй — не знаю, как успел — сформировал увесистого «Колобка» и залепил ей прямиком в лоб.

— Сссссволочь! — взвизгнула тварина и попыталась вырваться. — Ну держись!

Она принялась шевелить пальцами свободной руки. Я воззвал к силе и попросил укрепить защиту. «Берегиня» засияла ярче.

— Не знаю, что ты такое, но ты точно не в моем вкусе, — прошептал я, сотворил еще одного «Колобка» и пустил светящийся шар этой хреновине прямо в грудь.

А в следующий момент все перед глазами померкло. Просто темнота — черная, тягучая, беспросветная.

Я распахнул глаза и резко сел в кровати. Руки светились «Берегиней» — Благодать сама встала на мою защиту.

Тишину особняка разрезал чей-то истошный крик.

Глава 9

Дорогие читатели! Большое спасибо за вашу поддержку и активность.

В качестве благодарности ловите бонусную проду. Приятного чтения!

Кричала женщина. Голос высокий, тонкий.

— Матильда!

За окном было еще темно. Я свесил ноги с кровати и взглянул на часы. Полпятого утра. Слишком рано для пробуждения господ, даже если баронесса сохранила старые полуармейские привычки. Может слуги? Хотя они здесь были вышколенными и ходили как мышки…

Значит, что-то случилось.

Я наспех натянул одежду и зашнуровал ботинки. Что бы не стряслось, нужно быть готовым сражаться или бежать. Сияние «Берегини» чуть ослабло, но я решил пока что не убирать защиту.

Осторожно, словно вор, я прокрался к двери, бесшумно отпер ее и выглянул в коридор.

Пусто. Никого. Лампы все еще были в ночном режиме, и длинный проход утопал в полумраке.

Жутковато.

Я попытался вспомнить дорогу до покоев Матильды. Лакей тогда вел меня через непарадную часть дома, где хозяйничали слуги. Было легко потеряться в череде однообразных коридоров. Ладно, дорогу найду. В крайнем случае затопчу ковер на парадной лестнице.

Благодать пульсировала в крови, словно пыталась о чем-то предупредить. Отчего-то раскалывалась голова — источник боли был в затылке, и оттуда она растекалась по всему черепу. Похожее ощущение я испытывал после того, как со мной поработал Корф.

— Чеееерт! — тихо зашипел я, когда голову накрыл очередной спазм.

Пришлось остановиться и прислониться лбом к холодной стеклянной витрине, чтобы хоть немного унять боль. Неужели кто-то пытался меня прощупать? Или это была ментальная атака?

Было бы куда проще понять это, имея побольше опыта. Но прежний Миша ни разу не нарывался на менталистов, а надо мной только немного поизмывались отец и Корф. Прежний же Мишка только однажды проходил стандартную процедуру по определению ранга, когда получал первый паспорт. Утешился тогда скромной «десяткой» — и успокоился. Казалось, мой предшественник вообще не интересовался даже теми возможностями Благодати, которые у него были. Идиот.

Может, Оля во сне не так уж и ошиблась? Семья видела во мне слабака? Если так, придется их удивить.

— Ух ты!

Открыв глаза, я увидел в витрине полный латный доспех. Максимиллианский, тяжелый, украшенный затейливыми узорами — я видел такие в Эрмитаже на экскурсии. Но мое внимание привлекло даже не это, а то, что к доспеху прилагался меч. Судя по дороговизне окружающей обстановки, я все же оказался в парадной части дома.

И у меня как раз не было оружия.

Чувствуя себя вором, я быстро открыл незапертую витрину и, придерживая облаченного в доспех манекена, взял меч. Не такой уж он и тяжелый, если не размахивать им час подряд…

Откуда-то дальше по коридору послышался топот, неразборчивые голоса о чем-то переговаривались.

— Кто здесь? — тихо спросил я. Голоса замолчали.

Я бросился туда, откуда только что доносились звуки, с мечом наперевес.

И, пролетая мимо лестницы, на всей скорости врезался в Матильду. Не успел опомниться и даже рта открыть, как меня отбросило на пару метров назад — ноги сами проехались по ковру, я врезался спиной в какую-то картину и едва успел удержать тяжелую раму от падения.

«Берегиня» мгновенно отреагировала — я отпружинил от стены как от батута и через секунду уже снова твердо стоял на ногах.

— Мощно, — сказал я, оценивая колдовство баронессы. «Покров» получился на зависть крепким.

Между мной и Матильдой выросла сотканная из энергии стена. Словно живая, она сверкала бледно-красным светом. Светились яркие прожилки, словно это пульсировали вены. Узнав меня, баронесса мгновенно погасила заклинание.

— Михаил, черт тебя возьми! — воскликнула она и добавила несколько крепких выражений. — Чуть не проткнул!

В этот момент я наверняка смотрелся дико: взъерошенные волосы, помятая и раскрасневшаяся от бега рожа, неправильно застегнутая куртка, да еще и меч в руках.

Баронесса туже затянула пояс шелкового халата, который распахнулся до неприличия и совсем не скрывал волнительных изгибов ее тела. Блин, Миха! Хватит пялиться. Она в конце концов твоя учительница!

Но даже в такой обстановке я на секунду ею залюбовался. Все же повезло мне с преподом. Веселые ночные фантазии обеспечены…

Матильда отдышалась, смерила меня оценивающим взглядом и криво улыбнулась.

— Вижу, ты уже оценил коллекцию моего дедушки, — хмыкнула она, глядя на меч. — Потом обязательно верни на место. Он дорог мне как память.

Я просто кивнул. Извиняться времени не было.

— Ты кричала? — спросил я.

Матильда покачала головой.

— Нет. Я сама проснулась от этого крика.

— Может слуги?

— Вряд ли. Но, кажется, я знаю, кто. Ты здесь не единственный постоялец.

Она направилась вперед по коридору, жестом поманив меня за собой.

— Идем, раз ты все равно вскочил. Хоть познакомитесь.

— Тоже ученик? — предположил я. — Вернее, ученица? Крик был женский.

— Моя воспитанница.

Мы быстро добрались до конца коридора, свернули направо — и я увидел в самом конце свет, лившийся из распахнутых дверей комнаты. Голоса звучали оттуда.

Я опустил меч, но на всякий случай перехватил рукоять покрепче. Черт знает, что там могло происходить.

— Ирэн! — Матильда влетела в покои и сразу же направилась в следующую комнату.

Места здесь было явно побольше, чем в моих скромных апартаментах. Помещение казалось давно обжитым, а обстановка соответствовала остальному убранству дома. Дорого, роскошно, охрененно. Но позолоты и оборок многовато.

— Помощь нужна? — спросил я.

— Нет, — отозвалась баронесса. — Погоди секунду.

Я остановился у дверей, чтобы не мешать.

Мой угол обзора мешал разглядеть происходящее в спальне. Я видел лишь край огромной кровати с баллдахином и суетившихся служанок. Правда, Матильда быстро их отпустила. Проплыв к выходу, женщины легко мне поклонились и скрылись в коридоре. Одна из них, молодая симпатичная девица, задержалась и застенчиво улыбнулась.

— Доброго утра, ваше сиятельство, — поприветствовала она и поспешила за остальными.

А здесь много красоток…

Не спрашивая разрешения, я все же вошел в спальню и тактично кашлянул, привлекая внимание.

— Так что стряслось?

— Все хорошо, — Матильда как раз утешала девчонку. Та спрятала лицо на груди баронессы, и я не смог разглядеть воспитанницу. — Это всего лишь сон, Ирэн. Всего лишь сон.

Я положил меч на стол. Кажется, зря переполошился. Даже стало обидно, что вскочил и носился по дому в такую рань. Мог бы спокойно себе спать дальше.

Воспитанница оторвалась от Матильды и подняла на меня глаза. А затем пронзительно завизжала.

— Это он! — визг оказался таким высоким, что мне едва не заложило уши. — Это он на меня напал!

— Вот блин…

Я тоже ее узнал. То же лицо, которое я видел во сне, когда Оля начала превращаться в чудовище. Это лицо проявилось всего на пару секунд, но я хорошо его запомнил.

Узкое, с резкими скулами, тонким носом и пухлыми губами. Красивое — чувствовалась порода Матильды. И такие же роскошные светлые волосы. Только глаза сейчас не пылали нечеловеческим янтарным светом.

Я попятился, мгновенно активировав «Берегиню». В руке сам вырос «Колобок».

Матильда удивленно на меня уставилась.

— Михаил, что ты творишь?

— Я ее во сне видел! Превращалась в чудовище.

— Нет, это он на меня напал! — продолжала визжать девчонка. — Во сне!

— Ни на кого я не нападал! Ты первая начала!

— Тетушка, он ударил меня «Колобком»! Ментально!

Тааак… Дело принимало неожиданный оборот. Я погасил «Колобка», но оставил «Берегиню», шагнул к Матильде, и девица тут же отползла дальше, словно я был чумным. Выглядела она и правда до жути напуганной. Только вот я никак не мог понять, почему. Вроде как это она была гостьей в моем сне…

— Матильда, послушай, — я решил говорить с наставницей, потому как девчонка явно была не в себе. — Мне снился сон. Странный. Там была моя сестра. Наговорила мне много неприятных вещей, но это не важно. А потом она превратилась в какого-то монстра и вцепилась в меня. Я просто отбивался…

— Все не так было! Он… Я даже имени его не знаю… Он пролез мне в голову, сломал ментальный блок и начал бить «Колобками». Это… Это было больно. Я потому закричала. Матильда, пусть он уедет отсюда!

Этот бред так удивил меня, что я на несколько мгновений замолчал.

— Нет. Я сказал правду.

— Он врет!

— Тихо!!! — баронесса рявкнула так, что висевшая на потолке хрустальная люстра покачнулась. — По порядку. Михаил, давай про сон поподробнее. Это важно.

— Да я все уж рассказал. Сон был неприятный. Дело происходило на родовом кладбище. Семья завтра Петра хоронит, моего страшего брата. Я поначалу даже не понял, что что-то было не так. Думал, подсознание расшалилось… Ну, бывает, что снятся ужасы всякие. Только когда проснулся и услышал крик, подумал, что и на тебя тоже напали. Я ведь даже не знал про эту девицу.

— У этой девицы есть имя, — слезы Ирэн как-то подозрительно быстро высохли, а в голосе появились капризные нотки. — Тетушка, он напал на меня. Ты ведь не оставишь это просто так?

Что-то было не так с этой девчонкой. Похоже, она что-то замышляла, но понять бы, зачем. Благодать в моей крови отозвалась тревогой, да и внутреннее чутье напряглось.

Ладно, поглядим.

Матильда распахнула окно и с облегчением вдохнула холодный воздух.

Ирэн с опаской косилась на меня и явно ждала ответа от наставницы. Нужно было что-то делать. Одно из двух: либо кто-то атаковал нас с Ирэн, заставив обвинять друг друга, либо Ирэн все же лгала. Но зачем ей это? Девчонка явно хорошо здесь обустроилась…

Матильда прикрыла окно, поежилась от холода и плотнее запахнула халат.

— Проведем очную ставку, — заявила она и встала между нами с Ирэн. — Дайте мне руки. Оба.

Глаза девицы округлились. Поначалу мне показалось, что от удивления, но на самом деле это был страх. Но чего боялась Ирэн?

— Что ты собралась делать? — спросила девушка у Матильды.

— Прочитать вашу память. Нужно выяснить, что произошло с каждым из вас, сопоставить факты и сделать выводы.

— Но ты же не менталист!

Матильда криво улыбнулась.

— Каждый, что служил в Тайном отделении, должен знать несколько фокусов. Ментальная магия — не моя специализация, но это не значит, что я забыла, как проводить допрос и смотреть прошлое.

Кажется, этого Ирэн не ожидала. Девчонка инстинктивно отпрянула, когда баронесса протянула ей руку.

— Нет!

— Да что с тобой? — Матильда началатерять терпение. — Ирэн, соберись! Что ты как маленькая?

Я молча протянул правую руку ладонью вверх.

— Мне скрывать нечего. Я сказал правду.

— Знаю, — отозвалась Матильда.

— Откуда?

— Чувствую. Это трудно объяснить. Считай, опыт подсказывает, — она обернулась к Ирэн. — А вот эта юная особа явно что-то скрывает. И хотела бы я знать, почему.

Не спрашивая разрешения, я включил еще один светильник и теперь смог хорошенько разглядеть Ирэн. Ее волосы отливали золотом в теплом свете старинных ламп, а глаза оказались темными, почти карими. Интересная внешность, никогда такой не видел. У всех натуральных блондинок, которых мне довелось встречать, глаза были серыми или голубыми. А тут карие, с янтарными искрами.

Навскидку я бы дал Ирэн лет семнадцать-восемнадцать, но фигуру она явно унаследовала от тех же предков, что и Матильда. Было на что взглянуть, но я старательно отводил взгляд от глубокого выреза ее ночной рубашки.

Ирэн тем временем колебалась, словно хотела что-то сказать, но не решалась.

— Ну же, дорогая, — торопила Матильда. — Я жду.

Девица обреченно вздохнула и снова с опаской покосилась на меня.

— Хорошо, расскажу. Не нужно читать мне память. Но пусть он выйдет.

Наставница обернулась ко мне.

— Михаил, оставь нас на минуту, пожалуйста.

Ох уж эти женские секретики. Ладно, пусть сами разбираются. Я пожал плечами и молча вышел в кубинет, плотно закрыв за собой дверь.

Соблазн подслушать был велик, но я не стал. В конце концов каждая семья имеет право на тайны. Все, что нужно, Матильда расскажет и так. Несмотря на эксцентричность и взбалмошность, баронесса начала казаться мне понимающим человеком, на которого можно положиться. Не мог же Корф отправить меня абы к кому…

— А ты кто такой?

Я не успел толком выйти, как заметил три головы, торчавшие в дверном проеме. Двое парней и еще одна девчонка. Все трое на одно лицо и примерно моего возраста. Тройняшки? И все огненно-рыжие и веснушчатые.

— Я теперь здесь живу, — ответил я, подходя ближе. — А вы еще кто?

Все трое набились в дверной проем, и я увидел, что они были в пижамах и тапках.

— Коля, Боря и Поля, — ухмыльнулся один из тройняшек. — И мы здесь живем. Кто визжал? Опять Ирке кошмар приснился? А звать тебя как?

Я замахал руками, чтобы остановить поток вопросов.

— Михаил Соколов, — я протянул руку и пожал все три по очереди. — Прибыл на обучение к Матильде.

— Ааа… — зевнула девчонка. — Неинтересно…

А вот мальчишки, казалось, наоборот, заинтересовались.

— Тоже поступаешь, значит? — спросил один из них. Заметив мою растерянность, он представился. — Я Боря. Видишь шрам над бровью? Так нас можно различить.

— Спасибо, — улыбнулся я. Этой непосредственности и простоты мне не хватало. — Вы родня?

— Нее, мы Сперанские. Наши родители — друзья баронессы.

Из спальни тем временем доносились звуки разговора на повышенных тонах. Матильда явно чем-то возмущалась, тонкий голосок Ирэн пытался оправдаться.

— Я боялась! — услышал я крик воспитанницы.

Потом они перешли на шепот, и я снова не смог ничего разобрать. Тройняшки на цыпочках подкрались к двери спальни. И только они приготовились подслушивать, как двери спальни распахнулись. Матильда влетела в кабинет как фурия.

Поля тихо пискнула, и Боря закрыл ей рот ладонью.

— Эээ… Что случилось-то? — удивился я.

Баронесса явно была в гневе, а Ирэн не выглядела ни виноватой, ни напуганной. Глаза обеих дам метали молнии, но Матильда быстро взяла себя в руки.

— Случилось то, что моя любимая племянница изволила нарушить закон в моем же доме! Это она влезла к тебе в голову, Михаил. Воспользовалась тем, что у тебя была ослаблена ментальная защита, проникла в память, наслала сон и попыталась тебя запугать.

Вроде бы мне следовало разозлиться, но гораздо интереснее было узнать причину.

— Это у вас так тут принято веселиться и встречать новеньких? — съязвил я.

Матильда обернулась к Ирэн и только сейчас заметила тройняшек.

— Так, а вы что здесь забыли? — нахмурилась она.

— Ну так это… Кричали… — смутился Коля.

— Нам стало интересно… — добавила Поля.

— Так, Сперанские, все марш по кроватям! Бегом, вперед!

Тройняшки тяжко вздохнули и поплелись к выходу. Но я был уверен, что они остались подслушивать.

Матильда обернулась ко мне.

— Моя племянница нижайше просит прощения у вашего сиятельства, — в голосе наставницы звенел металл. — Я буду признательна, если вы, Михаил Николаевич, не дадите хода этому делу.

— Не дам, — пообещал я, — но только если Ирэн расскажет, зачем это сделала. Сама.

Баронесса холодно улыбнулась.

— Давай, дорогая. Расскажи. Я хочу, чтобы ты поняла цену последствиям своих необдуманных действий.

Ирэн потупила взгляд.

— Я тоже поступаю в Аудиториум в этом году. Конкурс высокий, а нас тут и так уже четверо… И я хотела заставить тебя… вас отказаться от вступительных испытаний. Думала, если запугаю как следует…

Серьезно? Эта деваха залезла мне в голову без разрешения и намудрила там всякого только потому, что боялась конкуренции?

Вместо ответа я просто рассмеялся. Нервно, напряженно. Мда. Ну и влип.

— Ну что ж, приятно знать, что кто-то считает меня серьезным противником.

Матильда, однако, моего веселья не разделила. Строго взглянув на племянницу, она проговорила:

— Сейчас все по кроватям. Подъем в семь, дальше завтрак. Наказание для Ирэн я придумала. С завтрашнего дня индивидуальные занятия для тебя прекращаются. Больше никаких поблажек и милостей. Отныне вы будете тренироваться в паре с Михаилом.

В коридоре раздался смешок.

— Сперанские! — рявкнула Матильда. — Я вас слышу!

Ирэн молча кивнула и уставилась на меня.

— Как пожелаете, тетушка.

«Ты об этом пожалеешь», — услышал я ее голос в своей голове.

Глава 10

Бой здоровенных напольных часов разбудил меня ровно в шесть.

Проснувшись, я не сразу понял, где находился, и понадобилось немного посидеть, глядя в одну точку, чтобы собраться с мыслями.

Итак, Миха, мы влипли по-крупному. Прошло меньше суток с того, как я очнулся в чужом теле, а событий произошло столько, что хватило бы на целый фильм.

Сонливость никак не хотела уходить, да и Благодать подсказывала, что я недостаточно восстановился после вчерашних приключений. Но вряд ли баронессе было до этого дело.

Матильда все же оказалась вменяемой, хотя мне было сложно воспринимать наставницей даму, столь открыто демонстрировавшую свою женскую красоту. Выдающуюся во всех смыслах. В прежние времена я бы не реагировал так бурно, но здесь мне досталось тело вчерашнего школяра с явным спермотоксикозом. И каждый раз при взгляде на Матильду мне болезненно сводило низ живота. Спасали только дисциплина и самоконтроль.

И спорт. С тоской взглянув на дверь ванной, я упал отжиматься. Нет уж, я превращу этого задохлика в нормального мужика.

Раз, два… Пять… Десять…

Отдых. Снова подход. Уже пятнадцать — отлично для такого дрища. И еще раз… Двадцаточку…

Отжимания, пресс, приседания… Так прошел час.

— Ну, для начала неплохо, — прохрипел я, развалившись на ковре. Мышцы взвыли болью от непривычной нагрузки. Впрочем, я думал, будет хуже. У графчонка все же был потенциал.

Надеюсь, в этом особняке есть спортзал. Должна же Матильда как-то держать в тонусе свою аппетитную задницу.

Не успели часы отбить семь ударов, как в дверь аккуратно, но требовательно постучали.

— Проснулись, ваше сиятельство? — раздался приглушенный женский голос.

Незнакомый.

— Ваше сиятельство?

Я с трудом поднялся и накинул халат. Сунув ноги в мягкие тапки, открыл дверь и увидел приятную девушку в ярком платье. Но на горничную она не походила: слишком узкая юбка. В таком делать работу по дому неудобно. Да и одета она была слишком странно для простой служанки — те носили какие-то невнятные серо-коричневые наряды. А эта симпатяжка явно хотела привлекать к себе внимание. Прическа, макияж, украшения…

Личная помощница Матильды?

— Доброе утро, ваше сиятельство! Их благородия Штоффы и их сиятельства Сперанские ждут вас к завтраку, — улыбнулась гостья и присела в подобии реверанса.

— Доброе, — зевнул я. — Скоро буду, только ополоснусь.

Стоя в душе, я вспоминал ночной инцидент и обдумывал, как вести себя дальше.

Ирэн явно пошла ва-банк: с первого дня решила меня запугать, а когда дело приняло неожиданный оборот, стала угрожать. Ее Благодать была очень сильна — возможно, ранг шестой. Да еще и менталистка… Память прежнего Миши подкинула пару воспоминаний об умениях этих ребят морочить голову и вскрывать сознание, да и самиздатовская книжка изобиловала опасными заклинаниями… Нужно поискать надежные способы ментальной защиты.

Как бы то ни было, жалеть Ирэн я не стану. Сунется ко мне в голову еще раз — придумаю что-нибудь помощнее «Колобка», чтоб не повадно было. И не посмотрю, что благородная. Никакой пощады избалованным аристократкам.

Когда я вышел в коридор, девушка все еще была там. Стояла, прислонившись к стене, и явно чего-то ждала.

— От меня что-то нужно? — спросил я.

Девушка снова улыбнулась и поправила платок, повязанный на манер галстука.

— Я здесь, чтобы сопроводить ваше сиятельство к завтраку. Однако прежде есть одно небольшое дело. Прошу за мной, Михаил Николаевич.

Что я, маленький что ли? Сам не доберусь? Но я решил не грубить девице. В конце концов наверняка это ее работа.

— Как вас зовут? — спросил я, пока девушка вела меня по коридорам.

— Ефросинья Петрова, ваше сиятельство. Я не аристократка.

— Это я уже понял, — кивнул я, отметив, что она была напрочь лишена Благодати. — Красивое имя. Старое, редкое.

— Не такое уж и редкое вне Петрополя. Но спасибо, ваше сиятельство. Мне его дали в честь бабушки.

— Давно здесь служите?

Ефросинья явно удивилась моему интересу — так, что даже замедлила шаг.

— В шестом поколении, а может и дольше, ваше сиятельство. Как крепостных распустили, моя семья осталась на этих землях. Накопили денег, выкупили гектар, обустроились. А когда здесь обосновались Штоффы, мы стали на них работать.

— И как работается у баронессы?

— Мне не на что жаловаться, — снова улыбнулась Ефросинья. — Место непыльное. В господском доме служу, получила образование.

— А на кого учились?

Девушка поймала мой взгляд, и я заметил, что в ее глазах загорелись страстные огоньки. Пусть никакой Благодатью она не была наделена, но точно любила свое дело. Каким бы оно ни было.

— Моя специальность — красота, ваше сиятельство, — с гордостью ответила Ефросинья. — Прически, макияж, подбор одежды. Их благородия очень ценят мои навыки, даже отправляли стажироваться в Константинополь и Мадрид. Я готовлю их благородий к приемам, слежу за гардеробом и сотрудничаю с портными. Матильда Карловна сказала, что, если у меня и дальше так хорошо пойдет, то даст мне ссуду, чтобы я однажды открыла собственный салон.

От перечисления обязанностей Ефросиньи я начал клевать носом.

— Верю, что вы в этом хороши, но от темы я далек. Извините.

— Вам и не нужно беспокоиться о таких вещах, Михаил Николаевич. А вот мерки с вас снять я должна. Прошу в мою мастерскую.

— Зачем мерки? — удивился я.

— Ну как же… Через неделю в Аудиториуме будет смотр абитуриентов. Мероприятие пусть и формальное, но очень торжественное. Кандидатов встречают по одежке. И Матильда Карловна уж точно не допустит, чтобы ее воспитанники выглядели как оборванцы. Ведь вы представляете не только свой род, но и наставницу… Причем на вашем месте я бы делала акцент именно на личности ее благородия.

Я резко остановился, и Ефросинья удивленно на меня обернулась.

— Почему? Она баронесса, а я — сын графа. Насколько мне известно, мой род стоит выше.

Девушка подняла на меня печальные глаза.

— Я очень сочувствую вашему положению, Михаил Николаевич. Искренне переживаю, клянусь Господом, — вздохнула она. — Но вы же понимаете, что черная перевязь на гербе закрывает для вас многие двери…

— Но мы все еще графья, — настаивал я.

— Формально это так. Однако слава вашего рода, увы, идет впереди вас. Де-факто вас не желают видеть в высшем обществе и ровней себе не считают. Увы, вам еще не раз придется прочувстовать это, Михаил Николаевич. И мне бесконечно жаль, что потомки вынуждены расплачиваться за глупость предков.

Я замолчал, обдумывая слова Ефросиньи. Девица, видимо, и правда хорошо разбиралась в перипетиях высшего света. Хорошо бы с ней подружиться и порасспрашивать о том, что меня ждет. Мишка, олух, и этим совсем не интересовался.

Зато это хоть немного объясняло, почему с членами моей семьи остальные аристократы вели себя недостаточно почтительно.

Не ровня, вот как.

Еще посмотрим, кто кому станет кланяться.

— Репутация важнее всего, Михаил Николаевич, — безапелляционным тоном заявила девушка. — По крайней мере в мире аристократии. Прошу, поторопитесь.

Я уловил свое отражение в одной из витрин с редкостями. И чем этих женщин не устраивала моя форма? Лучше б учили получше, ей богу.

— Только побыстрее, — потребовал я, когда Ефросинья распахнула передо мной дверь кабинета. — Не люблю возиться с тряпками.

Стилистка тяжело вздохнула и взялась за сантиметровую ленту.

— Очень жаль, Михаил Николаевич. У вас хорошие данные. И я непременно выгодно их подчеркну…

* * *

Отделаться от Ефросиньи оказалось той еще задачей. «Стилистка» вцепилась меня как доберман в ногу неудачливого вора. Суетилась, измеряла, что-то записывала в толстую тетрадь. Из ее кабинета я вывалился только спустя добрые полчаса. Интересно, Матильда отправит счет моей семье за эту услугу?

Пришлось изрядно поплутать, чтобы отыскать Малую столовую. К этому моменту я настолько осатанел от голода, что просто шел на запах свежего хлеба.

— Доброе утро, Михаил! — поприветствовала Матильда, когда я наконец-то попал в нужную дверь.

Баронесса уже закончила завтракать и наслаждалась кофе в окружении воспитанников. Рыжеволосые Коля и Боря уплетали сырники за обе щеки, сражаясь за мед и сметану. Поля меланхолично лила варенье в кашу и даже не обернулась. Ирэн жевала лист салата из какого-то диетического блюда и злобно на меня зыркнула.

«Это утро не будет для тебя добрым» — услышал я ее голос в своей голове. — «Пожалеешь, что родился».

Но сейчас угрозы наглой девицы меня не интересовали.

— Прошу прощения за опоздание, — не спрашивая разрешения, я отодвинул стул и хищно уставился на еду. — Меня задержали.

— Знаю, — улыбнулась Матильда и подвинула ко мне корзину с хлебом и блюдо с мясной нарезкой. — Налегай. Сил сегодня понадобится много. Яичницу?

— Тащите все, что есть!

Наставница коротко хохотнула и позвенела колокольчиком.

Пока слуги суетились с горячим, я налегал на бутерброды и только успевал прихлебывать кофе. Когда я приканчивал третью башню из батона, колбасы и сыра, уже знакомый мне лакей торжественно внес чугунную сковородку с дымящейся глазуньей.

— Спаси тебя бог, Василий, — выдохнул я и накинулся на яичницу.

Братья наконец-то разобрались с сырниками и удивленно пялились на меня, пока я разделывался с блюдом.

— Ты как будто сто лет не ел, — поразился Боря.

— С прошлой жизни, — ответил я, вытерев остатки желтка куском хлеба.

Вот теперь хорошо. Вот теперь можно воевать. Хотя для начала поспать бы…

Матильда налила себе еще кофе и вопросительно взглянула на меня. Казалось, Ирэн она демонстративно не замечала. Обиделась на племянницу за ночную выходку? Что ж, возможно, это будет мне на руку.

— Расскажите мне об Аудиториуме, — попросил я, добавляя молоко в кофе. — Так уж вышло, что раньше я совсем не интересовался этим факультетом. Низкий ранг, сами понимаете… Никто не предполагал, что дар проснется.

Матильда пристально на меня взглянула, и мне показалось, что она каким-то образом выяснила мою тайну. Но говорить об этом в присутствии других воспитанников не хотела.

— Что именно ты хочешь знать? — спросила она.

— Всё.

— Это будет долгий рассказ, — усмехнулась баронесса. — Задавай вопросы, Михаил. Хотя сперва расскажи, что сам знаешь об Аудиториуме.

— Ну… Знаю, что факультет закрытый. Что там учатся только наделенные Благодатью аристократы. Это вроде как трамплин в высшее общество. И, судя по всему, вступительный экзамен туда довольно сложный.

— И всё? — вытаращился на меня Боря. Его сестра наконец-то оторвалась от варенья и уставилась на меня так, словно впервые увидела.

— А… Привет. Михаил, да?

— Ага. И тебе доброго утра, Поля.

Девчонка мгновенно потеряла ко мне интерес и снова уткнулась в тарелку с кашей. Украдкой заглянув в нее, я увидел, что она чертила ложкой на овсянке какие-то странные знаки. И они… светились. Поля шевелила губами и снова настолько углубилась в свою странную работу, что не замечала ничего вокруг.

— Что это? — кивнув на кашу, шепунл я Боре. — Она всегда такая?

Борис мотнул рыжей головой.

— Не вникай. Полька — будущий артефактор. Уже неделю пытается зачаровать тарелку, чтобы в ней не заканчивлась каша.

— Вроде скатерти-самобранки?

— Ну почти. Скорее рог изобилия.

По крайней мере здесь хоть кто-то пытался сделать что-то полезное. Тарелочка-то пригодится в походах…

— Михаил! — позвала Матильда. — Я задала тебе вопрос.

— Извините, прослушал.

Баронесса укоризненно покачала головой.

— Я спрашивала, много ли ты знаешь о вступительных испытаниях на факультет.

— Нет. Говорю же: у нас в семье давно никто и не помышлял об Аудиториуме, — тут мне даже врать не пришлось. — Рангом не вышли.

— Ну еще бы. С вашим-то позорным гербом, — заносчиво проговорила Ирэн.

— Ирка, замолчи! — шикнул на нее Коля и замахнулся ложкой. — Так ты тот самый Соколов? Из рода без Осколка?

— Ага.

— Тихо, господа, — шикнула Матильда. — Да, наш новый воспитанник… по-своему уникален. Тем интереснее будет с ним работать. Мы не знаем, какие секреты таит его сила. В Аудиториум Магико отбирают только аристократов, наделенных Благодатью. Не ниже восьмого ранга. Обучение — четыре года, если это первое высшее образование. Два — если второе. И там полный пансион.

— То есть придется там жить? — уточнил я.

— Ага, — кивнул Боря. — Даже если ты сам из Петрополя или его окрестностей, все равно поселят в местную общагу. Ну, называется она как-то пафосно и красиво, но на деле обычная общага. Только богатая.

Понятно. Чертов Хогвартс.

— И чему там учат?

— Как чему? — удивился до этого молчавший Коля. — Обуздывать дар. Создавать заклинания и применять их. Кто-то становится целителем, кто-то учит боевые аспекты… Да много чего. Смотря к чему у тебя склонность.

Понять бы еще, что я вообще из себя представляю в магическом плане…

— Ясно, — отозвался я. — Так что со вступительными? Почему все их так боятся?

— Да нечего там бояться, — отмахнулся Боря. — Никто ведь от этого не умирает. Так, опозоришься и домой поедешь. И все.

Матильда поставила пустую чашку и откинулась на спинку стула.

— У Аудиториума довольно длинная история. Это было первое учебное заведение, где начали заниматься одаренными. И сперва Аудиториум был скорее военной школой.

— Вроде престижного полка?

— Да. Только вместо маршей там создавали и учили заклинания. Впрочем, они оказались настолько смертоносными, что теперь при армии Его Императорского Величества существуют отдельные Благодатные корпуса. И в первые годы правила поступления были гораздо суровее.

— Слышал, поначалу там умирали, — вспомнил Коля.

Матильда кивнула.

— Верно. Пока Благодать оставалась недостатоно изученной, случались… инциденты. Теперь вступительные экзамены полностью безопасны.

— Ну хорошо, было дело, люди калечились, — все еще не понимал я. — А сейчас-то почему все уши прижимают, когда упоминают Аудиториум?

— Боятся не покалечиться, Михаил, — вздохнула баронесса. — Абитуриенты и их родня боятся позора неудачи.

— Но если конкурс высокий, это неизбежно.

— Именно. Ставки очень высоки. Особенно тяжело приходится выходцам из знатнейших семейств. Если какой-нибудь княжич провалит вступительные, весь его род станет посмешищем.

— Потому они готовятся к поступлению в Аудиториум с пеленок, — вмешалась Ирэн. — И у тебя, Михаил, нет шансов.

— Свое мнение ты уже доходчиво изложила, — огрызнулся я. — Не утруждайся напоминать.

Ирэн высокомерно фыркнула и принялась тянуть какой-то сок через трубочку.

Ну и сучка. Давно таких стерв не встречал.

Матильда наградила племянницу тяжелым взглядом.

— Хочу напомнить, что в этом доме, пока все вы являетеесь моими воспитанниками, ваши титулы ничего не значат. Граф, брон, хоть сам князь — не важно. Вы — юные недоучки, еще не доказавшие свою профпригодность. И отношения у всех вас — на равных. — Матильда обвела силящих за столом долгим взглядом и кставилась на Ирэн. — Понятно?

— Да, — отозвалась племянница и поджала губы.

— Отлично. Вступительные испытания состоят из трех этапов, — продолжила наставница. — После подачи документов и подтверждения ранга Благодати абитуриентов разбивают на команды. Затем отвозят на Полигон — это большая территория далеко за городом.

— Зачем так далеко? — удивился я. — В войну что ли играют?

— Почти. Старая традиция — полевые испытания. Кроме того, так безопаснее для мирного населения. Рядом с Полигоном нет сел и деревень. Первый этап — сражение команд друг с другом. Победители проходят дальше. Проигравшие, увы, уезжают домой.

— Как-то странно звучит. Если кто-то в команде откровенно слаб, то из-за него проигрывают все? — удивился я.

— Во-первых, команды формируются не просто так. Силы сбалансированы. Во-вторых, обязательное умение для наделенного Благодатью — работа в команде. Так проверяют, кто способен быть лидером, насколько будущие ученики готовы помогать друг другу и так далее…

— Ладно, допустим, — согласился я. — А что дальше?

— Дальше командам предстоит сражение со студентами-старшекурсниками. И это непросто. Раньше смертоубийства чаще всего случались именно на этом этапе.

— А третий этап?

— Каждый раз разный. Никто, кроме преподавателей, не знает. Все объявляют в последний момент.

Я долил в чашку остатки остывшего кофе и задумчиво уставился на светлую пенку.

— Значит, до конца подготовиться все равно невозможно.

— Ага, — отозвался Коля. — Сколько ни готовься, все равно есть шанс, что провалишься.

— И сколько всего набирают на курс?

— Сто человек. Каждый год. Заявления подают не меньше тысячи. Империя-то большая, Осколков тогда раздали много. — Матильда прозвенела в колокольчик. — Ладно, господа воспитанники, пора идти на занятия. Доедайте-допивайте.

Наставница поднялась из-за стола, достала сигарету и направилась к окну.

Я залпом выпил остатки кофе и почувствовал, как что-то зашевелилось во рту. Что-то странное щекотало язык. Я тут же выплюнул глоток обратно в чашку.

— Твою мать!

На дне чашки шевелил усами здоровенный рыжий таракан-прусак.

Ирэн заливисто расхохоталась. Я моргнул и снова уставился на дно чашки — ничего. Иллюзионистка хренова.

Ну ладно.

Я уставился на стакан с вишневым соком, который она держала в руках. Обратился к Благодати и сконцентрировал внимание на хрустале. Вдох. Выдох.

Сейчас!

В этот удар я вложил всю волю. Хрусталь взорвался в руке Ирэн, сок взметнулся фонтаном, окатив наглую девицу. Досталось и идеальной прическе, и старательно наложенному макияжу, и роскошной белой блузке.

Ирэн завизжала от неожиданности.

— Аааааа!

— Господи, да что с вами такое? — рявкнула Матильда. Так и не успев прикурить, она бросила сигарету и подлетела к нам. — Михаил, зачем?

— За таракана в чашке, — спокойно ответил я. — Буду отвечать каждый раз, пока не угомонится. Раз уж мы равны.

Ирэн продолжала визжать, и баронесса сильно стиснула ее плечо.

— Вы оба мне надоели. Хотите выяснить отношения — я это устрою, — прошипела наставница. — Оба — марш на Полигон за домом. Сейчас же!

Глава 11

Я уставился на Матильду.

— Вы предлагаете дуэль?

— Я хочу, чтобы вы наконец-то решили, кто круче, и успокоились, — отрезала баронесса. — Если по-другому не можете разобраться, значит, будете драться. Разумеется, только при помощи Благодати. Физический контакт запрещен.

Я пожал плечами.

— Странное предложение, но меня устраивает.

— Это не предложение, Михаил. Это приказ, — отрезала наставница.

Тройняшки затихли, предвкушая бурю. Только Поля встрепенулась и непонимающе переглядывалась с братьями.

— А что…

Коля и Боря зашикали на открывшую было рот сестру.

— Тссс!

Ирэн смахнула осколки стакана на пол и поднялась, хрустнув каблуками по стеклу.

— Мне нужно переодеться, — сказала она. — И да, я тоже согласна. С удовольствием надеру зад этому полуграфу.

Я вздохнул и покачал головой. Мда, эта девка вообще без тормозов.

— Ирэн, не позорь семью, — сказал я. — Хочешь сразиться — от драки бежать не стану. Никогда не бегал и сейчас не испугаюсь. Только у меня есть условие.

Девчонка заносчиво вздернула подбородок.

— Ну?

— Если проиграешь, выполнишь мое желание. Любое.

— Прямо так и любое? — криво усмехнулась девушка.

Я поймал красноречивый взгляд Матильды.

— В рамках приличий, разумеется.

— Хорошо, — на удивление легко согласилась Ирэн. — Но если проиграешь ты, то обяжешься сделать то же самое. Одно желание. Конечно же, в рамках приличий.

Она сладко улыбнулась, явно предвкушая триумф. Но это мы еще посмотрим.

— Идет, — пожал плечами я.

Баронесса не вмешивалась в наш разговор, но, когда договоренности были установлены, кивнула Сперанским.

— Вы слышали.

Тройняшки кивнули.

— Ага!

Кажется, под столом зашелестели купюры. Ни за что не перепутаю хруст налички. Они что там, втихую ставки делали?!

— Василий, принеси, пожалуйста, сменную одежду для Ирэн, — распорядилась Матильда. — Сперанские — марш утепляться и бегом на улицу. Поможете мне установить Периметр.

Коля, Боря и Поля сорвались из-за стола так быстро, словно их ветром сдуло. Ирэн дождалась горничных с вешалками и удалилась в соседнюю комнату переодеваться.

— И не смей подглядывать!

— Делать мне больше нечего, — огрызнулся я.

Когда слуги убрали со стола, Матильда принесла пепельницу, устало опустилась на стул и наконец-то закурила. Я сильнее распахнул окно, чтобы выпустить слишком тяжелый ароматизированный дым. Виноград или вишня. Вкусно, но уж слишком вонюче.

— Не подумайте, что я испугался, но не слишком ли жестокие методы? — спросил я. — И разве дуэли не запрещены?

— Разрешены взрослым аристократам при условии равного ранга Благодати, — отозвалась наставница. — Император в этом плане поступил мудро. Понимал, что все равно поединки продолжатся, хоть ссылай в Сибирь, хоть в тюрьму сажай. Поэтому дуэли аристократам позволили, но с рядом жестких условий и ограничений. Однако вам с Ирэн нет восемнадцати…

— Тем более. А если я ее покалечу?

— На твоем месте я бы больше опасалась за себя, — улыбнулась Матильда. — Эта девица с малолетства под моей опекой. Да, я не научила ее и половине того, что умею сама, но Ирэн хорошо подготовлена. Ты же — самородок. К тому же у тебя ранг просел.

— И все же вы настаиваете на том, чтобы мы сразились…

— Потому что вам все равно придется драться на вступительных в Аудиториум. И чем раньше привыкнете к этому, тем лучше. Считай это одной из множества грядущих репетиций. Твои новые однокашники уже давно швыряются друг в друга косами.

Матильда говорила так просто и спокойно, словно обсуждала меню на обед. А ведь она сталкивала меня с человеком, который был ей дорог… Почему так? Мне казалось, что любящая наставница должна оберегать птенцов. Но у Матильды фон Штофф явно были иные взгляды на воспитание. И уж точно не материнские.

Или она задумала что-то, чего я пока не понимал?

— И вас не смущает, что силы не равны? — уточнил я.

Матильда задумчиво на меня взглянула.

— Я бы не была в этом так уверена. Да, ранг просел, но ты все еще полон сюрпризов, Михаил Соколов. И я хочу понять, на что ты способен. Того, что я увидела в лесу, недостаточно, хотя это было весьма впечатляюще. Я пока не понимаю, как работает твой дар, а ведь на службе видела немало наделенных Благодатью. Твоя сила отличается от того, чем обладают другие ребята. Мне сложно описать это словами, но я словно чувствую в ней совершенно другую глубину. Как будто в твоих венах течет не только мощь утраченного Осколка, но и нечто иное. — Баронесса выдохнула тонкую струйку дыма. — Я не встречала подобного. Да и Вальтер не присылает ко мне абы кого. Поэтому…

— Буду подопытным кроликом, — улыбнулся я.

— Вроде того. Тебе и самому полезно выяснить, чего ты стоишь.

— Спорить не буду.

— Да расслабься ты, Михаил, — Матильда потушила сигарету и спрятала зажигалку в карман. — Умереть или сильно покалечиться я никому не дам. И очень надеюсь, что у тебя получится сбить с Ирэн спесь. К сожалению, я слишком поздно осознала, насколько ее избаловала. Девочка росла почти без участия родителей, но в роскоши. Это портит характер.

Я понимающе хмыкнул. Был у меня в школе такой «золотой» мальчик. Тот еще ублюдок. А родители вместо того, чтобы пару раз как следует выпороть мерзавца и перекрыть финансовый краник, только откупались от его жертв. Однажды этому козлу все же от меня прилетело — так вой стоял на весь район. Подумаешь, дал в морду. Он давно нарывался, а тогда еще и получил за дело. Только проблемы почему-то после всего этого были у меня…

Но с Ирэн все казалось сложнее. Во-первых, она была девчонкой, а я на женщин рук не поднимаю. Во-вторых, аристократкой. Пусть она не считала меня ровней, но я должен был хотя бы пытаться сохранять лицо и честь семьи. В-третьих, из нее явно могла выйти отменная менталистка — черт знает, что она могла придумать и как задурить мне голову.

Хорошо бы показать ей силу, напугать как следует и заставить прикусить язык. Мне этого хватит, чтобы нормально учиться. Чай, не детей вместе крестить.

И последнее сейчас напрягало меня больше всего… Я не знал, как сражаться с менталистами. Сопротивление Корфу не в счет.

— Мне нужно наверх, — сказал я и торопливо направился к выходу. — Накину куртку потеплее.

— Ждем внизу, — кивнула Матильда.

Я бегом помчался в свою комнату. Куртка — это хорошо, но мне была нужна книга. Я вроде бы видел перед сном заклинание ментального барьера. Пусть не успею его отработать и заучить, но хотя бы попытаюсь понять, как его создавать.

Влетев в свои покои, я бросился к шкафу, мельком отметив, что здесь уже поработали горничные. Прибрались, поменяли полотенца, даже зачем-то сменили цветы в вазе. Все вещи достали из моей походной сумки, почистили и развесили в шкафу. Храни бог этих женщин.

Найдя нужную книгу, я принялся листать страницы.

— Так… «Жар-птица», «Водяной», «Кладенец», «Целина»…

Все не то.

Но было ведь! Точно видел. Если, конечно, мне это не приснилось.

Я снова, уже быстрее, листал страницы и бегал глазами по строкам.

«Лихо» — разрушительное заклинание, не то. «Морозко» и «Снегурочка» — тоже нет. Оба работают с холодом. «Жабий камень» — исцеляющее заклинание от отравлений. Ближе, но тоже нет. Тааак… «Берегиня», «Покров» — уже ближе…

— Есть! — Я подбежал к окну, чтобы поймать свет, и начал читать вслух. — «Шлем» — заклинание ментальной защиты, поглощающее атаки Благодатью на разум.

То, что доктор прописал.

— Застыть на месте, положить левую ладонь на лоб, правую — на затылок. Сконцентрировать силу Благодати в ладонях и начать медленно вести ладонями к макушке, по направлению друг к другу. Затем провести ладонями от макушки к левому и правому уху и спуститься к шее, сомкнув пальцы под подбородком. Проделывать все это, перераспределяя Благодать по линиям, проведенным ладонями, затем заполнить благодатью пространство между линиями и замкнуть заклинание.

Мда, вроде и просто, а что-то подсказывало, что получится не сразу. Я попробовал повторить прочитанное. Закрыл глаза, сконцентрировался, обратился к силе. Пальцы тут же вспыхнули слабым свечением. Судя по цвету, все еще десятый ранг. Дерьмово, но выбирать не из чего.

Медленно и аккуратно я повторил все в точности как гласила книга. И… Ничего.

Да что ж такое?

Кто-то настойчиво забарабанил в дверь.

— Ваше сиятельство!

Я торопливо захлопнул книгу и подхватил куртку.

— Иду!

В коридоре меня ждал лакей по имени Василий — спонсор лучшей яичницы на свете.

— Их благородия заждались, — сухо напомнил он.

— Бегу-бегу. Не провожай, сам доберусь. Так быстрее.

— Как пожелает ваше сиятельство.

Со всех ног я бросился по коридору и уже на лестнице услышал возбужденные голоса. Тройняшки активно жестикулировали и о чем-то спорили. Увидев меня, Боря принялся тыкать пальцем в мою сторону.

— А мы уж думали, что ты перепугался.

— Куртку чистил, — солгал я.

— Аааа…

— Ну что, идем? — Матильда выплыла из боковой комнаты — в ботфортах и кожаном плаще, да еще и с кокетливо повязанным шарфом, нисколько не защищавшем глубокое декольте от холода. За ней плелась Ирэн в форме, похожей на мою собственную — высокие ботинки, плотные штаны, футболка и куртка, только волосы завязала в хвост. — Все готовы?

Я кивнул.

— Показывайте ваш Полигон. Побегаем, согреемся.

— Да что его показывать? Ты же тогда, ночью, видел поле за лесом. Это и есть Полигон. — Матильда распахнула входную дверь и вышла на улицу. — В машину!

Напротив входа был припаркован забавный микроавтобус — внебрачный сын родной моему сердцу «буханки» и фольксвагеновского хиппимобиля. Такой же округлый, в стиле ретро, но только сверкавший хромированными элементами и очень ухоженный. И вместе с тем было в нем что-то грубоватое, кондовое. Явно полная механика — ничего другое под задницами «благодатных» товарищей бы не завелось.

И все бы ничего, но авто зачем-то выкрасили в вырвиглазный ярко-алый цвет.

— Классное авто, — похвалил я, присматриваясь к обтекаемым линиям.

— «Вереск», — хмыкнула Матильда, забираясь за руль. — Семейная серия. Спецзаказ.

— Сразу видно, что ваш, — усмехнулся я.

Матильда широко улыбнулась.

— Люблю красный, ничего не могу с собой поделать.

Водила баронесса уверенно, да и тачка оказалась довольно комфортной вопреки довольно странному внешнему виду. Мы выехали на грунтовку, обогнули поместье, и я наконец-то смог разглядеть угодья Матильды. Местность равнинная, череда лесов и полей, узкая речка и пара озер или прудов. Ничего интересного, к тому же листья уже облетели, а трава пожухла. Обычная суровая северная природа.

«Вереск» вырулил на поле, и Матильда заглушила двигатель.

— На выход!

Боря открыл дверь микроавтобуса, помог сестре спуститься, следом выскочили Коля и Ирэн. Я вышел последним и внимательно огляделся.

Поле оказалось не таким уж и пустым. Почти ровное, но по нему были раскиданы невысокие остатки каменного забора. Кое-где виднелись большие валуны, какие часто выкорчевывали у меня в родных краях, возле Ладоги. Еще я заметил руины какой-то постройки из красного кирпича. Походило на церковь, только не нашу, православную, а на лютеранскую кирху — обломки высокого шпиля темнели на фоне низкого свинцового неба, ребра перекрытий походили на останки древнего чудовища.

— Что это за место?

— Старая церковь, — отозвалась Матильда. — Осталась еще с тех времен, когда здесь жили бывшие подданные кайзера.

Значит, чутье меня не подвело.

— А почему не отстроили? Красивая же была, наверное.

— Зачем? Мой род давно уже православный, да и немцы здешние уже двести лет как обрусели. Церковь долго приходила в упадок, а потом там и вовсе пожар случился, полста лет назад. Место оскверненное. Самое то для Полигона. Но вы туда лишний раз не суйтесь — опасно. Того и гляди развалится окончательно. Да и вообще под ноги смотрите — целее будете.

— Понял.

Ирэн тем временем по-хозяйски оглядела окрестности, сняла куртку и осталась в одной обтягивающей футболке. Без лифчика… Закрыв глаза, она тут же активировала «Берегиню» — ее тело охватило легкое янтарное сияние.

— Не замерзнешь? — не удержался я.

— Еще и тебе зад поджарю, не волнуйся.

Не знаю, что это было — попытка обеспечить себе свободу движений или сбить меня с толку роскошными формами. Если Ирэн надеялась на второе, то здесь ее ожидало разочарование — ее бюст сейчас меня не интересовал. В конце концов я смог бы получить это в случае выигрыша. При определенных обстоятельствах.

Кроме того, самой вкусной наградой для меня сейчас стал бы ее проигрыш. И дело было не в том, что я считал Ирэн достойным противником. Считал, конечно, и трезво оценивал свои шансы. Но я хотел доказать себе и остальным, что черная полоса на гербе — не приговор. Путь к восстановлению репутации должен начинаться с малого. Пусть даже с такого несерьезного поединка.

Черт, а ведь я и сам не заметил, как загорелся азартом. Потерев озябшие руки, я воззвал к силе и запустил «Берегиню».

— Объясняю правила. Слушать внимательно, — подошла к нам Матильда. — Мы со Сперанскими установим Периметр, внутри которого вы сможете свободно перемещаться и применять любое заклинание. Периметр не прорывать. Здесь нет мирного населения и чужой собственности, но очередные обугленные деревья или мертвые звери мне в собственных владениях не нужны. Это понятно?

Мы с Ирэн молча кивнули.

— Далее. Я разрешаю использовать из боевых заклинаний «Косу», «Жар-птицу» и «Колобка». Для лечения допускаются «Живая» и «Мертвая» воды. Из защитных даю добро на «Берегиню», «Покров» и «Шлем».

— А из ментального что можно? — елейным голосом спросила Ирэн.

Матильда смерила ее суровым взглядом.

— «Баюн» и «Алконост».

— «Сирин» нельзя? — надула губы девица.

— С ума сошла? Дурачком его на всю жизнь оставить хочешь?

— Да он и так вроде не самый одаренный…

— Никаких «Сиринов»! — с нажимом сказала баронесса.

— Я могу совсем легко…

— Нет! А если учую — сразу останавливаю бой и записываю тебе проигрыш. — Матильда нависла над воспитанницей. — Поняла меня?

— Поняла.

— Славно. Из дополнительных можете использовать «Скороход».

— Что считать победой? — спросил я.

— Проиграл тот, кто первый упадет на землю — от перерасхода Благодати, усталости или ранения. Насчет ран не волнуйтесь — быстро заштопаем. Однако силы берегите.

Наставница отпустила нас и подозвала к себе всех Сперанских. Пока они тихо переговаривались, очевидно, обсуждая установку Периметра, я судорожно вспоминал все разрешенные заклинания.

С «Колобком» все понятно — он у меня сам собой получался. И защититься от него можно «Покровом» и «Берегиней». Они же спасут от «Косы». А вот чего ожидать от «Жар-птицы», я толком не знал — еще не видел в действии. Но логика подсказывала, что «Покров» и «Берегиня» должны были справиться.

Из книжки я знал, что «Живая» и «Мертвая» воды были сугубо целебными заклинаниями. «Мертвая» затягивала раны, «Живая» — запускала процесс ускоренной регенерации. Собственно, все как в сказках. Но творить эти заклинания я не умел. Значит, следовало вкладываться Благодатью в барьеры и защиту.

Про «Покров» я успел прочитать перед сном. Не сказал бы, что просто в исполнении, но, казалось, я уяснил, как направлять Благодать для создания барьера. А вот «Шлем» против Ирэн был нужен как воздух — раз уж она выбила для себя возможность пользоваться ментальными заклинаниями, то наверняка обратит их против меня.

Менталки… Что же у нас там?

«Баюн» вроде бы усыплял человека. А «Алконост», кажется, дурил голову. Вводил в подобие транса, заставлял слышать прекрасную музыку и делал жертву уязвимой. Мда, менталисты, как сказал бы мой друг Серега из прошлой жизни, те еще «имбы». И мне требовалось что-то противопоставить этой девице…

— Готовы?

Я встрепенулся, отвлекаясь от размышлений. Матильда осталась на месте, а вот тройняшки рассредоточились по полю, и теперь положение всех четверых напоминало ромб.

Наставница вскинула руки, закрыла глаза и глубоко вдохнула.

— Сперанские! На счет три готовсь. Раз… Два… Три!

Глава 12

Я инстинктивно отпрянул, когда в ладонях всех четверых вспыхнули голубоватые огоньки и тут же превратились в светящиеся нити. От Матильды до Поли, от Поли до Бори, от Бори до Коли и от него же к Матильде тянулись узкие полоски света. Нити разрастались и прямо у меня на глазах расширялись, утолщались и превращались в высокий барьер.

Ромб замкнулся.

— Чего встали? — поторопила баронесса. — Бегом внутрь!

Ирен юркнула на территорию для сражения быстрее меня — я засмотрелся на чудное колдовство, но, кажется, даже начал понимать, как оно работало. Благодать в который раз заставляла меня думать, что у нее был собственный разум. То, что я называл интуицией, вполне могло оказаться тайным знанием, что приходило ко мне вместе с силой.

Едва проскочив — так, что даже пришлось припасть к земле и перекатиться под стремившейся к земле стеной света, — я оказался внутри.

— Начинайте! — скомандовала Матильда.

Ирэн отбежала на десяток шагов. Явно вложила больше силы в «Берегиню» — янтарное свечение вокруг нее стало ярче. Затем она начала колдовать «Шлем» — в отличие от меня, у нее вышло с первого раза. Зато я впервые увидел, как творилось это заклинание со стороны.

Оказалось, я немного не так ставил руки и двигался ладонями по неправильной траектории. Но чего можно было ожидать от заучивания заклинания по книжке? В своем мире я, блин, не руками по голове водил, чтобы зачет получить, а чертежи строил!

— Михаил, не зевай! — крикнул Боря. — Она ж сейчас шарахнет!

Матильда нахмурилась.

— Сперанские, молчите! Никому не помогать и не вмешиваться.

Первым делом я возвел вокруг себя «Покров» — слабенький, даже хилый — но он должен был отразить атаку или хотя бы задержать ее, пока я разбирался с защитами.

Мда, десятый ранг серьезно ограничивал возможности. Придется полагаться на русскую смекалочку. И на авось…

Затем я перераспределил силы в «Берегине» — какнаколдовать себе «Скороход», я не знал, зато уже умел ускоряться при помощи известного заклинания. А их в запасе у меня было совсем немного: «Колобок», все защитные и… всё.

— Ну? — торопила нас Матильда. — Забыла добавить важную деталь. У вас четверть часа на бой. Сперанские пока не могут долго держать Периметр. Не успеете — проигрыш будет засчитан обоим, и оба в свободное от учебы время отправитесь на кухню драить кафель зубными щетками. На неделю.

А наставница умела убеждать. Ладно, это хотя бы будет быстро…

Я вскинул руки к голове, чтобы попробовать активировать «Шлем», но не успел. В мою сторону понеслась яркая оранжевая вспышка. «Колобок»? Или «Жар-птица»?

Руки сами потянулись вперед — укреплять барьер. Заклинание столкнулось с моим блоком и срикошетило на землю. Я увидел, что жухлая, но сырая трава моментально вспыхнула. Значит, все же «Жар-птица». Вот она какая.

Не успел я опомниться, как в меня полетел новый огонек — ярче и больше. Теперь можно было разглядеть всполохи пламени. Ух ептыть… Я добавил силы в «Покров», готовясь принимать удар.

Но все пошло не так, как я рассчитывал.

Отвлекшись на «Жар-птицу» и «Покров», я не заметил «Косу». Светящаяся дуга пробила барьер и полоснула меня по руке.

— Черт!

Я выругался и зашипел от боли. Ирэн усмехнулась.

— Один — ноль!

Стерва.

Зато я понимал, что мой барьер не выдержит больше двух заклинаний. Слишком быстро истончался. Ну или пущенная коса оказалась куда сильнее. Все-таки у Ирэн был шестой ранг. Немало.

Ладно, защищаюсь я хреново — это мы уже выяснили. Значит, надо менять тактику.

Я метнулся к гигантскому валуну — и вовремя. Две косы Ирэн вспороли воздух на том месте, где я буквально только что стоял.

— Ссыкло! — рявкнула она. — Ссыкло слабокровное!

Я осторожно выглянул из-за камня. Ирэн направлялась в мою сторону. Времени мало.

Припомнив, как нас учили бросать гранаты на сборах, я вызвал «Колобка» и метнул сразу два в ее сторону. Сперва один, через секунду другой. С двух рук, по-македонски. Первый шар ушел в молоко и растворился в стене Периметра, а второй угодил прямиком в барьер, который успела возвести Ирэн. И прошил его насквозь.

Девчонка зашипела от негодования, но успела отскочить. С реакцией у Ирэн все было в порядке. Видать, не зря Матильда столько ее гоняла.

Ирэн быстро погасила барьер и сотворила «Колобка». Я спрятался за камнем, усилив «Берегиню».

Через секунду меня оглушило. Земля сотряслась. Камень раскололся и разлетелся на несколько кусков.

Ох и ни хрена ж себе…

Благодать тревожно закипела в крови, и против моей воли усилила «Берегиню». И хорошо — потому что один из осколков камня отскочил от защиты. Так бы мне точно переломало ноги.

— Шестой ранг, детка, — Ирэн приставила два пальца к губам и дунула на них, пародируя сцены из кино, где красивые дамы сдували дымок с дула пистолета.

Я воспользовался этой эффектной паузой и отправил в сторону девчонки сразу трех «Колобков» — один за другим.

— Ай!

На этот раз вышло кучно. Все три угодили в одно и то же место и пробили «Берегиню». Ирэн охнула, подернутое янтарной дымкой лицо скривилось от боли.

Один — один, стерва.

Где-то позади меня коротко хохотнул Боря.

— Давай, Миш, уделай ее!

— Ну, сволочь, — прошипела Ирэн и выпрямилась. — Ну держись.

Я увернулся от двух кос, шарахнулся в сторону от еще одной «Жар-птицы» — заклинание едва не поджарило мне бок — и ушел в кувырок, спрятавшись за остатком старой каменной стены.

Выглянув, увидел, что Ирэн не успела восстановить свою защиту. Прекрасно. Пусть разозлится посильнее. Гнев лишает способности рационально действовать.

Две косы пролетели над моей головой — я успел вовремя пригнуться.

— Эй! — я высунулся из-за стены. — Мазила! Думал, с меткостью у тебя получше.

Давай, Мих, провоцируй ее. Характер у девицы вздорный, и она точно болезненно воспринимает неудачи.

План сработал, но немного не так, как я ожидал.

Ирэн заорала и обрушила на мое укрытие настоящую бомбардировку. Старая каменная кладка взрывалась от каждого удара «Колобками» и косами, поднимая клубы светлой пыли. Я откатился назад и попытался усилить «Берегиню».

Не вышло.

Я зажег «Колобок» — и вместо большого шара над мое рукой завис лишь небольшой огонек.

Увидев это, Ирэн победно ухмыльнулась.

— Ты исчерпал резерв. Отлично.

Дерьмо!

Я отскочил, когда она снова отправила в меня тройку кос. «Берегиня» уже держалась на одном честном слове. Да я и сам чувствовал, что был пуст. Ощущение странное, не совсем похоже на физическую усталость, но под ложечкой противно сосало, а руки едва поднимались. Словно организм хотел перейти в энергосберегающий режим и пытался избежать любой активности.

Но не сейчас же!

— Блин!

Одна из кос Ирэн все же достигла цели. Боль обожгла левое бедро, и я отскочил, припадая на раненую ногу.

— Сдавайся! — вопила девица, пытаясь прижать меня к краю Полигона.

Но если я что и умел делать хорошо, так это уворачиваться. Очередная коса Ирэн прошла в молоко — точнее, в стену Периметра между Борей и Колей.

— Э! Аккуратнее! — крикнул Коля. — У него вообще-то тоже есть запас прочности!

Ирэн теснила меня к самому краю поля — туда, где в паре десятках шагов от границы Периметра стояли руины церкви. Почва здесь была хуже — раскисшая, хлюпающая и скользкая грязь. Нехорошо. Я пару раз поскользнулся на ровном месте, и лишь многострадальная «Берегиня» помогла удержаться на ногах.

— Две минуты! — огласила Матильда.

Дерьмо.

— Сдавайся! — Крикнула Ирэн и снова вскинула руки. Над ней одновременно кружили четыре косы. Мда, в семейке Штоффов явно любили режущие хозяйственные предметы…

— Пошла к черту!

У меня оставалось мало вариантов. «Берегиня» такой напор не сдержит, и уж тем более нет надежды на барьер.

Ирэн привстала на цыпочки, изогнулась, шумно выдохнула и, вложив силу, отправила смертоносное оружие в полет. Все четыре косы разом. И все — прямо на меня.

И я сделал то, чего сам от себя не ожидал. Безумная мысль пришла быстро — и я даже не успел как следует ее обдумать, а руки уже пошли в ход.

Я сконцентрировал остатки ресурса, добавил своей Благодати и усилил мощь летящих кос. Все четыре дуги пронеслись над моей головой и вспороли стену Периметра. Навылет.

— Ааааааа! — кажется, это закричала Поля. Я надеялся, что от неожиданности, а не от боли.

Ирэн на миг застыла, перевела взгляд на свои руки и озадаченно уставилась на дыру в Периметре.

— Как так… Он не должен…

Я же воспользовался паузой и скользнул в образовавшийся проем. Перевести дух. Отдышаться. Мне нужно было сконцентрироваться для последних ударов. Если найду хоть сколько-нибудь сил.

— Нужно остановить бой… Наверное, — сказал Коля, но Матильда покачала головой.

— Пусть закончат. Только аккуратнее!

Ирэн кивнула и проследовала за мной сквозь брешь.

Периметр погас — наставница опустила руки, и тройняшки с облегчением выдохнули. Умотались, бедняги.

— Последний шанс, — зашипела моя противница, встретившись со мной глазами. — Сейчас все и решится.

Время словно замедлилось. Мы ходили по кругу, охваченные слабым сиянием «Берегинь», но оба знали, что теперь это уже не поможет. Я давно был пуст — отдал последние силы на то чтобы помочь косам прорвать Периметр. Ирэн тоже выдыхалась — походка стала нетвердой, она тяжело дышала и то и дело стирала пот с вымазанного грязью лба. Я заметил ожоги на ее руках и шее. Значит, пару раз все-таки попал.

— Слабокровка… — шипела она. — Я никогда не проиграю слабокровке…

— А вот сейчас было обидно, — ухмыльнулся я. — Если что, я вообще-то граф.

— Полуграф! Позорище всего сословия…

Она выплюнула эти слова с таким презрением, с такой ненавистью, что я остановился.

— Сейчас позоришься ты, Ирина, — спокойно ответил я и медленно поднял руки.

— Дерись… Дерись, тварь! Я докажу, что ты ничего не стоишь!

Я холодно улыбнулся.

— Как пожелает ваше благородие.

Откуда-то я уже знал, что следовало делать. Обратиться к свету, который сопровождал меня во всех видениях. Эта мысль пришла внезапно, озарила разум, словно молния. И все нутро отозвалось жаждой.

Было в этом свете что-то родное, близкое. Словно он и являлся моим настоящим домом, да и не только моим — обителью всех душ рода. Я не знал, что это такое, но оно отвечало мне, помогало, давало силу — не Благодать, другую. Одна беда — непонятную и неуправляемую.

Но мне уже было на это наплевать. Теперь — плевать.

Это мой последний шанс. Я больше не позволю унижать ни себя, ни свою семью. Тем более пигалице, у которой своих достижений кот наплакал.

— Отзовись, — я прикрыл глаза, выискивая в памяти образ этого странного света. — Приди. Помоги мне. Помоги защитить честь.

И я увидел его… Дотронулся до сияющего потока, передал ему все, о чем думал, чего желал и чего боялся. Он ответил — не знаю, как, но его сила полилась в меня, и я почувствовал, что перестал быть собой.

Вспышка.

Что-то затрещало у меня в руках. Дырявую «Берегиню» разнесло в клочья. С моих ладоней сорвался сгусток чистой необузданной энергии и полетел прямиком в Ирэн.

Я увидел, как сменялись гримасы на ее лице — удивление, непонимание, страх. Ужас.

Все заняло долю секунды.

Она открыла было рот, но не успела закричать. Выставила руки перед собой, пытаясь из последних сил возвести «Покров», но куда там…

Вспышка почти мгновенно достигла Ирэн и отбросила ее назад. Девчонка пролетела несколько метров и врезалась в стену церкви. Она так не закричала. Не успела.

Но хуже всего было то, я не мог остановить эту силу. Руки не слушались, ноги одеревенели. С моих пальцев сорвался еще один сгусток и начал медленно формироваться в шар.

— Нет!

Я попытался остановить его. Нутром чуял, что этот удар будет для Ирэн смертельным. Нет, я не хотел ее убивать. Ведь это всего лишь тренировочный бой!

Но у силы, что я пробудил, были другие планы.

Я заскрежетал зубами и прыгнул, пытаясь поймать и удержать этот сгусток энергии. Краем глаза заметил, что тройняшки и Матильда бежали к нам. Но они не успевали. Я знал, что не успеют. Слишком далеко.

Ирэн приподняла голову и взглянула на меня с мольбой.

— Я сдаюсь! Сдаюсь… Миша, пожалуйста… Не надо!

Едва я дотронулся до этого светящегося шара, как почувствовал лютый жар. Словно энергия сопротивлялась моим намерениям ее остановить.

— Аааа!

Больно. Мучительно больно. Остановись… Не убивай. Я ведь просто хотел ее припугнуть. Не нужно лишней крови. Еще насмотримся и нагорюем.

Превозмогая боль, я крепче обхватил шар, пытаясь наползти на него всем телом и остановить. Пусть Матильда успеет. Пусть погасит или поможет. Задержать…

Шар начал выскальзывать из моих рук, я почуял запах горелой плоти и жженых тряпок. Ладони пекло так сильно, что ощущения сошли с ума, а по позвоночнику прокатилась волна озноба. Последним усилием я пнул шар наверх, пытаясь изменить траекторию его движения.

— С-сука…

Я подпрыгнул, выталкивая молочно-белый сгусток выше. Шар вырвался из моих рук и поплыл наверх.

— Миша! — позвала Ирэн. — Я не могу выбраться. Помоги! Пожалуйста…

Завалило. Ее «Берегиня» все же отработала — защитила девушку от удара о стену, но не выдержала посыпавшихся кирпичей. Ирэн пыталась выбраться из завала, но не могла вытащить ногу.

И в этот момент сверху начали сыпаться обломки башни. Шар все же зацепил здание. Ирэн сдавленно вскрикнула.

— Боже!

Дерьмо. Я бросился на помощь.

— Активируй «Покров»! — рявкнул я на бегу.

— Не могу! Пустая.

Я прыгнул, накрыв девчонку своим телом. В последний момент обратился к свету и попробовал перенаправить остатки энергии в «Покров». Не знаю, насколько сработало — потому как удары я чувствовал. Что-то рухнуло мне на спину, и я хрипло выдохнул. Больно. Теперь везде было больно. Ирэн испуганно пискнула.

— Ты… Ты как? — она осторожно поерзала, когда здание прекратило рушиться.

— Нормально. Вроде. Цела?

— Наверное. Не знаю.

Сверху упали еще несколько запоздалых обломков — я ощутил движение воздуха, но они отпружинили от нас и рухнули рядом. Значит, барьер все же сработал.

Я аккуратно пошевелился. Кряхтя, переместил вес на локти и обернулся. Над нами навис купол «Покрова» — бледно-красный с кровавыми прожилками. Матильда. Сама наставница вместе со Сперанскими бежала к нам.

— Вставай, — я с трудом отполз и попробовал освободить ногу Ирэн из-под завала. — Пошевелить можешь?

— Ногу чувствую, да. Двигается.

— Хорошо.

Шипя от боли, я сковырнул несколько булыжников ранеными руками.

— Попробуй сейчас.

Ирэн кивнула и с усилием выволокла окровавленную ногу. Штанина порвалась, ботинок пропороло острым краем камня. Мда, в ближайшее время короткие юбки ей точно не носить.

— Спасибо, Михаил… Миша.

— Будешь должна.

— Ты мне жизнь спас.

Я не ответил. Увидел, что моя противница при падении порвала футболку, и из-под краев ткани выглядывала ее грудь. Я стащил куртку и бросил ей.

— Прикройся.

Ирэн смущенно опустила глаза и прижала грязную куртку к груди.

— Да уж. Как-то неудобно вышло. Я не думала… Что это было?

— Не знаю.

Я устало опустился на кучу обломков возле девушки и уставился на искалеченные ладони.

— Какой ранг нужен, чтобы это вылечить?

Ирэн мрачно уставилась на мои раны.

— Я бы могла попробовать… Но силы кончились. Теперь пару дней восстанавливаться. Коля может попытаться — у него талант. Или Матильда.

— Ага.

— Миш…

— Чего?

— Я признаю поражение. Но чего ты от меня потребуешь?

— Сказал же — будешь должна.

Я закрыл глаза, прислушиваясь к топоту ног Матильды и тройняшек.

— Живы? — запыхавшись, Матильда опустилась перед нами на корточки. Я с неохотой открыл глаза. Благодать требовала от меня лечь и заснуть прямо здесь.

— Михаилу нужна помощь, — отозвалась Ирэн.

— Вижу. Сейчас все организуем.

Наставница достала из кармана Око, надела перчатку и дотронулась артефактом до моего лба. Артефакт засиял насыщенным зеленым светом.

Сперанские застыли с разинутыми ртами. Ирэн уставилась на меня так, словно увидела привидение. Матильда тихо выругалась.

— И чего? — устало спросил я.

— Третий ранг, Михаил, — отозвалась баронесса. — Третий ранг силы… И, думаю, это не Благодать.

Глава 13

Третий ранг? И как это понимать — не Благодать? Неужели тот свет, что я видел, и правда имел другую природу? Хотя вроде бы логично: отец говорил, что Благодать появилась из осколков константинопольского камня, а меня ведь призвали с помощью родового духа… Но какая же тогда природа у родовой магии? И почему все так удивляются? Неужели то, что со мной творится, и правда такая редкость?

Мысли роились как мухи, но я уже не мог нормально соображать. Выдохся. Не просто опустошил магический резерв, а, казалось, еще и в кредит взял.

Я поднял глаза на наставницу. С трудом. Даже моргать было тяжело.

— Так что это значит?

— Что, кажется, я начала понимать, как работает твой дар. Это еще предстоит подтвердить, но есть у меня одна гипотеза, — понизив голос, ответила Матильда. — И для этого нужен Вальтер.

— Ага. Хорошо…

Я кивнул и почувствовал, что в глазах начало мутнеть. Все поплыло и расфокусировалось. К горлу подкатила тошнота, я дернулся от нескольких спазмов, согнулся, и меня вывернуло наизнанку. Хуже похмелья, ей-богу.

— Миша! — вскричала Поля. — Борь, держи его!

Я покачнулся и рухнул набок. Кто-то подхватил меня, приподнял. Я закрыл глаза, но видел перед собой лишь причудливые радужные круги. Как бензиновая пленка, только все вокруг начинало постепенно темнеть.

— Борь, аккуратнее!

— Не лезь под руку!

— Михаил! Миша! Ты меня слышишь?

Кажется, звала Матильда. Голос доносился словно сквозь толщу воды. Я попытался ответить, но не смог даже рта открыть. Силы оставили меня, и я отключился.

* * *

Тьма вокруг была непроницаемая — густая, но мягкая, обволакивающая. Уютная. Хотелось оставаться здесь как можно дольше, потому что тут не было ни боли, ни забот, ни мыслей. Ничего. Даже меня словно не было. Тело будто растворилось, я совсем ничего не чувствовал — не слышал, не видел, не ощущал.

Только осознавал себя — свою душу, разум. Но и то как-то… странно.

А затем в этой тьме появилась точка. Белая, она начала расширяться, словно приближалась ко мне. Мрак отступал, и я видел свет. Уже знакомый мне, молочно-белый, родной.

Только на этот раз я не просто его видел — получилось разглядеть кое-что еще.

Сперва мне показалось, что это были оттенки — как прожилки на мраморе. Но свет поглотил меня полностью, и я увидел, что это были силуэты фигур.

Полупрозрачные, состоящие из одних лишь очертаний — словно ленивый художник пытался схематично изобразить людей. Их было много. Навскидку сотня-другая.

И они говорили. Все. Разом.

Сначала шепотом, затем все громче и громче — так много голосов, что я не мог различить слов. Я проскальзывал через эти тени, они окружали меня, словно пытались остановить и что-то сказать. Но их было так много, что мне не удалось ничего разобрать.

— Кто вы?

Каким-то чудом я и сам смог говорить. Духи — мне было проще называть их так — замолчали. Одна из бесполых фигур подняла голову и выставила руку в сторону, словно хотела на что-то указать. Я проследил за направлением и увидел высокое крепкое дерево — с множеством ветвей и фигурными листьями, похожими на дубовые. Полностью белое — и кора, и ветки, и побеги. А прямо над деревом посреди всей этой белизны завис огромный светящийся шар.

Остальные «духи» расступились, давая мне дорогу к древу. Я двигался — нельзя сказать, что шел, скорее, просто плыл вперед. Откуда-то я знал, что этот источник сияния был чем-то очень важным. Он походил на солнце — но не желтое, каким его часто рисуют, а белое. Пылающая холодным серебристым светом звезда. Чистая энергия. Будь у меня были глаза, она наверняка бы меня ослепила или поджарила.

Такие же сгустки, только куда меньшие по размеру, срывались с моих рук, когда я едва не угробил Ирэн. Но сейчас казалось, что это было сто лет назад. Или даже вовсе не со мной.

Я подплыл к корням этого гигантского дерева и остановился, разглядывая серебристые прожилки коры.

— Что ты такое?

Дурацкий вопрос, но должен же я был как-то понять, где оказался и что происходит.

Духи не ответили. Но я услышал тихий шелест листвы, а затем фигуры за моей спиной столпились и начали петь.

— Дух, явись! Дух, воплотись! В тело отпрыска вселись!

Где-то я уже это слышал. Только тогда это был один голос. Сейчас они выли хором — неестественно ровно и стройно.

— Дух, явись! Дух, воплотись! В тело отпрыска вселись!

Я снова повернулся к дереву.

«Поднимайся», — донеслось сверху. Бесцветный голос — не мужской и не женский.

Но как?

Я принялся карабкаться по дереву. Сперва по гигантским корням, затем хватался за выступы ствола, перемещался с ветки на ветку все выше и выше. Это оказалось легко — я словно ничего не весил, и требовалось просто цепляться за первое, что попадется под руку, чтобы толкнуть себя вверх. Но сейчас я хотя бы ощущал, что у меня было подобие тела. Такое же полупрозрачное, как у остальных «духов».

В какой-то момент я слишком сильно оттолкнулся и не успел ухватиться за ветку. Меня понесло вверх. Прямо навстречу смертоносному источнику света.

— Что ты такое? — крикнул я, даже не надеясь получить ответ.

Шар стремительно приближался, но он оказался меньше, чем показалось вначале. И все равно он мог поглотить меня полностью, растворить в себе.

«Иди ко мне».

— Чего?

«Прими свет».

«Прими силу».

«Род просил. Род получит наследника».

Казалось, он притягивал меня к себе — я начал лететь быстрее, барахтая полупрозрачными руками и ногами. Меня тянуло туда против воли, и я откуда-то знал, что он столь же опасен, сколь прекрасен.

«Ты выдержал. Ты достоин».

— Чего достоин?

«Прими силу».

И в этот момент меня засосало внутрь. Я по привычке хотел зажмуриться — до того стало ярко даже сейчас. Но у меня не было век.

«Дух, прими силу рода и направь во спасение».

Это было последнее, что я услышал. Чистая энергия захлестнула меня, я провалился в бесконечный океан силы, растворился в ней окончательно и утратил себя.

Исчез шар. Исчезли дерево и духи. Я остался в океане серебристо-белого света и сам стал им.

«Возвращайся в мир».

Я хотел спросить, как, но не смог. Не получалось говорить. Я не мог пошевелиться. Словно я теперь сам оказался силой с остатками сознания.

Как странно.

Свет начал меняться. Из холодного сияния он стал другим — раздражающим, неприятным. Я поежился, не открывая глаз, и застонал. Телесные ощущения вернулись, и это было больно.

Все тело ломило так, словно меня отпинала целая трибуна футбольных фанатов. Правда, не только что, а где-то с неделю назад. Голова раскалывалась, ладони и грудь все еще жгло. Во рту пересохло. Полцарства за анальгин.

Я осторожно открыл глаза и поморщился от яркого света. Дневной.

Добро пожаловать обратно, Миха. Надеюсь, провалялся я недолго.

— Ух…

Я попытался приподняться на локтях, но тут же рухнул обратно на кровать и уставился в потолок. Какая-то мудреная лепнина — не замечал такой в своей комнате. Хотя, по правде, меня в ней мало что интересовало, кроме душа, кровати и книжного шкафа.

— Михаил?

Я медленно повернул голову на голос Ирэн. Все же моя комната — и цветы в вазе те же, что горничные поставили утром. Не завяли. Глаза привыкли к освещению, и я заметил, что солнце за окном клонилось к горизонту.

— Миш?

Девчонка развалилась в кресле и болтала забинтованной ногой. На столике взгромоздилось несколько грязных чашек. Ирэн явно досталось меньше, чем мне. Лицо и волосы у нее были чистыми — значит, успела привести себя в порядок. Да и вместо погубленной формы она переоделась в спортивный костюм. Правда, ярко-розовый. У них это с Матильдой семейное что ли?

— Привет, — прохрипел я. — Ты чего здесь делаешь?

— Привет, спаситель, — Ирэн застенчиво улыбнулась. Забавно, но после боя гонора у нее как будто поубавилось. — Как что? Слежу за тобой. Как самочувствие?

— Жить буду. Наверное.

— Это хорошо.

— Но чувствую себя как отбивная.

Она робко улыбнулась и открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но смущенно опустила глаза и не решилась говорить. Я продолжал на нее смотреть. Ждал. Да и сил говорить самому, честно говоря, особо не было.

— Долго я провалялся? — наконец спросил я, когда понял, что девчонке было тяжело собраться с мыслями.

— Нет. Полдня где-то. Как тебя привезли, Матильда со Сперанскими сразу начали с нами возиться. И за лекарем послали. Правда, к тому моменту, как он прибыл, наши уже сами справились. Коля все-таки хорош. Целитель от бога.

— Значит, надо его поблагодарить.

Я попробовал пошевелиться — и тело ответило болью. Ну уж нет, я все же попытаюсь. Я приподнялся на локтях, зашипел от неприятных ощущений в груди. Кожа горела. Видимо, те шарики все же хорошенько меня прожгли. Взглянув на руки, я увидел, что от ладоней до самых локтей они были забинтованы. Только сиротливо оттопыривался случайно уцелевший мизинец на левой руке.

Хорошенько шарахнул, ничего не скажешь…

— Давай помогу, — Ирэн поднялась с кресла и похромала ко мне. — Вот так. Держу. Осторожнее.

Она подоткнула подушку мне под спину и отошла на шаг, оценивая свою работу. Я бросил взгляд вниз — кажется, под одеялом я был полностью голым. А на груди и правда расцвели следы ожога.

— Воды? — предложила девушка.

— Давай.

Ирэн поднесла стакан к моим губам. Я хотел было взять его, но вспомнил, что руки были забинтованы. Мда, хреново быть беспомощным.

— Что лекарь сказал? — напившись, прохрипел я. Стало легче.

— Завтра утром уже будешь ходить. И бинты снимут.

— Серьезно?

— Говорю же. Коля — гений. Совсем не боевой — даже косы нормальной сделать не может. Зато как достать кого-нибудь с того света — это он мастак. Вечер и ночь поваляешься — и утром будешь огурцом.

Ну это она наверняка загнула, но перспектива меня радовала. Хорошо иметь крутого лекаря в команде. Эх, был бы Коля с нами на экзамене…

— Еще водички?

— Спасибо, пока хватит.

Ирэн хлопотала вокруг меня как наседка над цыплятами. Слишком уж резкая перемена в ней произошла. Я, конечно, принимал эти ухаживания — все же руками сам пользоваться не мог. Но не мог выбросить из головы и подозрительность. Чего ей опять от меня понадобилось? Зачем она так суетилась? Что задумала?

Ирэн остановилась у изголовья моей кровати и склонила голову.

— Наверное, я должна извиниться. Точнее, не наверное. Точно должна…

— Согласен.

— Нет, дай мне договорить, раз уж решилась. Мне это тяжело дается.

Я молча улыбнулся.

— Я… Я вела себя по-свински.

— Разубеждать не буду.

— Мне не следовало так к тебе относиться. Я совсем тебя не знала, но возненавидела только за то, что мы конкуренты.

Интересно, к Сперанским у нее было такое же отношение? Вроде нет. Хотя мне показалось, что Ирэн и с ними не была близка. Но я решил дать девушке возможность продолжить исповедь.

— Я испугалась тебя, Михаил. Когда ты только появился на пороге — я видела в окно вашу с Матильдой беготню. Слышала о том, как она тебя проверяла. Подслушала, что ты уже умеешь творить «Колобки» и подумала, что ты очень серьезный противник. И… — она нервно сглотнула. — И еще я испугалась, что теперь все внимание Матильды будет приковано к тебе.

— Так ты ревновала? — усмехнулся я. — Серьезно?

— Да…

— Но она же твоя тетя. Твоя родня. Одна кровь. Я никогда бы не смог занять твое место, даже если бы захотел. Но мне и незачем.

Ирэн сокрушенно покачала головой.

— Матильда — моя единственная родня. Она все, что у меня есть. Мне и так сложно представить, что мы расстанемся, если я поступлю в Аудиториум. И хотела как можно больше времени проводить с ней до испытаний… Так и было. Но потом появился ты.

Ладненько. Чужая душа — потемки. Зато я теперь еще лучше представлял, на что способна ревнивая женщина…

— А родители? — спросил я. — Что с ними?

— Погибли пять лет назад. Я унаследовала хорошее состояние, но… Даже с родителями мы не были близки. Они жили в Петрополе. Отец вел дела, матушка блистала в свете. Я все равно их почти никогда не видела. Матильда всегда была мне как мать. Она — и гувернантки.

— Соболезную, — отозвался я. — Все равно скверно.

Ирэн неуверенно переминалась с ноги на ногу и постоянно закладывала выбивавшиеся пряди за ухо. Нервничала.

— И прости меня, пожалуйста, за то, что влезла к тебе в голову, — наконец сказала она.

— Ты не просто влезла.

— Да. Я воспользовалась твоими воспоминаниями и смертью твоего брата.

Я сочувствовал ей, но это ее не оправдывало.

— Это было подло, Ир.

— Знаю. Прости, пожалуйста. Меня занесло.

Девушка склонила голову и торопливо вытерла щеку. Неужели плакала?

Я вздохнул. Никогда не знал, как правильно реагировать на женские слезы. Одно дело, когда Олька в детстве плакала, разбив коленку, другое — раскаивающаяся девица, которой такое признание явно далось с большим трудом.

— Давай отныне играть по правилам, — напомнил я. — Набиваться к тебе в друзья я не буду. Но помни: я здесь для того, чтобы учиться. То, что ты попросила прощения, я оценил. Не всякий готов признать ошибку, и если ты сделала это искренне, но я рад.

— Ты мне жизнь спас. Даже после всего, что я наговорила и сделала.

— Конечно, спас, глупая. Сам испугался того, что произошло. Не так я все планировал.

— Мог бы просто устранить меня как конкурентку… Знаю, многие идут на разные подлости, чтобы расчистить дорогу.

— Слушай, это не повод тебя убивать. Хотя ты меня довела до ручки. Но теперь мы разобрались, — я уставился на нее, приняв самый серьезный вид. — Больше ко мне не лезь — я и правда не контролирую свою силу.

Ирэн всхлипнула, застыла на пару мгновений, а затем громко разрыдалась в три ручья.

Теперь мне стало совсем неловко.

— Эй, ну ты чего? — Я вытянул руку и дотронулся до ее пальцев.

— Мне… Мне… очень стыдно! — сдавленно говорила она. — Я с тобой как с дерьмом, а ты… А ты… по-человечески…

— Хорош реветь, Ирин. Давай, вытирай слезы, пока Матильда не увидела.

Девчонка достала из кармана носовой платок и шумно высморкалась.

— Прости, что-то я совсем раскисла.

— Ну, честно говоря, я рад, что тебя проняло. Потому что вела ты себя невыносимо.

— Точно больше не будешь швыряться в меня этими страшными шарами? — всхлипнув, спросила девушка.

— Если будешь вести себя прилично.

— Значит, Матильда не зря тобой так заинтересовалась.

— Ну а ты что думала? Что она себе решила любовничка помоложе завести? — улыбнулся я. — Расслабься, говорю. Но помни: за тобой должок.

Ирэн вытерла слезы и уставилась на меня опухшими красными глазами.

— Чего потребуешь?

Я пожал плечами.

— Не знаю. Еще не решил. Но когда мне понадобится, я хочу, чтобы ты мне помогла.

Девушка удивленно на меня уставилась.

— Я и так обязана это сделать. Ты еще не понял, Миш? У меня перед тобой долг жизни. Я должна принести тебе официальную клятву.

А вот тут уже пришла моя очередь удивляться…

— Чего? Какую клятву?

— Так ты не в курсе? — Не сводя с меня ошарашенного взгляда, Ирэн села на край кровати. — Не понимаешь, что теперь будет?

— Нееет…

— Ох, боже мой… Ладно, слушай. Когда один дворянин спасает жизнь другому дворянину, спасенный дает клятву верности. Это довольно пафосный ритуал, который скрепляется Благодатью. После того, как клятва будет принесена, поклявшийся связан прочными узами до тех пор, пока не выполнит долг.

— И как это выглядит?

— Ну… Есть особый обряд. И теперь, когда ты немного придешь в себя, мы должны будем провести этот ритуал. Только прошу тебя, Миш… Не требуй от меня невозможного.

Ничего себе… Спас девицу, блин.

— А если я попрошу что-то, что ты откажешься выполнить? — уточнил я.

— Я погибну, — печально отозвалась Ирэн. — Это же долг жизни. Потому и прошу тебя — выбирай желания с умом. Отказаться я не смогу.

Я откинулся обратно на подушку и вытаращился в потолок.

Ну и ну… Устроили, блин, потешные бои. Мало того, что я сам чуть не угробил воспитанницу Матильды, так еще она после всего этого оказалась моей должницей. Соблазн потребовать какую-то нелепицу, чтобы просто сбросить груз ответственности, был велик. Но я решил отложить решение. Кто знает, как дальше сложится жизнь? Не исключено, что мне пригодятся связи и ресурсы Штоффов.

— Мир? — я повернулся к Ирэн и показал ей единственный уцелевший мизинец.

— Это что?

— Не знаешь присказку про «мирись-мирись и больше не дерись»?

Ирэн обескураженно на меня уставилась.

— Это еще что за деревенские штучки?

— Ритуал такой. Из места, где я вырос. — Я поднял мизинчик выше. — Священный. Но Благодать для него не требуется. Ну так что, миримся?

Девчонка, все еще продолжая озадаченно хмурить брови, повторила мой жест.

— И что теперь?

— Теперь мизинцы надо сцепить. Вот так, — я ухватился своим мизинцем за ее. — Мирись, мирись и больше не дерись!

— И что это значит?

— Что мы только что пообещали больше не воевать. Но, если что, имей в виду — врежу снова.

Ирэн хотела что-то ответить, но в этот момент дверь комнаты распахнулась. На пороге появилась Матильда — сперва влетел аромат ее духов, а затем вплыла сама наставница. А следом за ней…

— Здравствуй, Михаил, — поприветствовал меня Корф.

Глава 14

— Вальтер Макарович? — удивился я и приподнялся чуть выше на кровати. Ирэн торопливо отняла руки от моих и смущенно отпрянула.

Матильда прикрыла дверь.

— К тебе гости, Михаил. Вижу, ты уже пришел в себя. Замечательно.

Я уставился на Корфа. Пистолетыч выглядел обеспокоенным, да и внешний вид имел неряшливый, словно собирался второпях. Растрепанные волосы торчали в разные стороны, на лице трехдневная щетина, одежда мятая. Лицо усталое с темными кругами под глазами. Как будто он несколько дней не ночевал дома, а то и вовсе провел это время в какой-нибудь засаде. И держался только на кофе.

Впрочем, наверное, для него это было нормально. Что-то подсказывало мне, что работа у Корфа была собачьей. Я просто не ожидал, что тайный советник прибудет сюда так скоро. Еще же и дня не прошло с того, как Матильда выдвинула свою загадочную гипотезу.

Хотя после моего странного видения у нас, кажется, стало еще больше поводов побеседовать.

— Вижу, все живы, — Матильда смерила нас с Ирэн долгим взглядом, и мне показалось, что даже слегка улыбнулась. — Это радует. Конфликт исчерпан?

— Да, — кивнула Ирэн и спрятала носовой платок в карман.

— Сатисфакция получена, — отозвался я.

Корф непонимающе уставился на баронессу, но она лишь отмахнулась.

— Не бери в голову, Вальтер. У нас тут нашла коса на камень, и я просто этим воспользовалась для нашего дела.

Чего?! Это еще что за новости?

— Прошу прощения? — нахмурился я.

— Что же такого? — с невинным видом пожала плечами Матильда. — Вам следовало выяснить отношения, и я устроила это в формате поединка, потому что должна была посмотреть, как ты станешь использовать силу в более… конфликтной обстановке. Решила одним махом две проблемы. Главное — результат получен.

— Потому я и здесь, — сухо отозвался Корф.

Мы с Ирэн переглянулись. Девчонка побледнела.

— Но я ведь теперь на мне долг жизни…

— Сама виновата, — отчеканила Матильда. — Полагаю, его сиятельство окажется достаточно порядочен, чтобы не требовать от тебя сверх меры в качестве уплаты долга. Но тебе, Ирэн, это тоже будет наукой. Ты наказала себя сама.

Племянница сокрушенно кивнула.

— Да, я осознала ответственность. Когда проведем ритуал Скрепления клятвы?

— На днях. Это терпит. А сейчас, — Матильда кивнула на дверь, — пожалуйста, сходи к Василию и похлопочи об ужине для Михаила. Юноша наверняка голоден.

Я взглянул на колокольчик для вызова слуг. Понятно. Матильда просто хотела изящно избавиться от племянницы. Ирэн тоже все поняла и бросила на меня долгий взгляд на прощание.

— Конечно, тетушка. Вальтер Макарович, рада встрече.

Едва она вышла, Матильда заперла дверь. Пистолет Пистолетыч прикрыл глаза, как-то мудрено шевельнул руками, и в комнате что-то резко изменилось. Я не видел проявления Благодати, но почувствовал применение чужой силы.

А потом понял — все посторонние звуки испарились. Форточка была открыта, но я не слышал ни дуновения ветра, ни шелеста остатков листвы на деревьях, ни карканья ворон.

— Что вы сделали? — спросил я, устраиваясь в кровати удобнее. Даже собственный голос сейчас казался мне странным — словно приглушенным. — Какой-то блок, да?

Корф кивнул.

— Не хочу, чтобы нас подслушали. Дело серьезное.

Гость расправил полы кожаного плаща и уселся в кресло, в котором бдела Ирэн. Баронесса опустилась на кровать.

— Матильда кратко изложила все, что произошло, — начал он. — Как сейчас себя чувствуешь?

— Как недожаренная отбивная. Но понемногу становится легче.

— А сила? Чувствуешь?

Хороший вопрос. Я закрыл глаза, пытаясь прислушаться к ощущениям. Но теперь уже не знал, что и думать. Что если никакой Благодати у меня и вовсе не было? Что если вся моя сила — это мощь родовых духов? Как ее тогда оценивать и классифицировать? Но ведь Око что-то видело…

Я тряхнул головой, отгоняя лишние мысли. Они мешали сосредоточиться, а своим умом до истины пока что все равно не дойду. Так, Мих, закрой глаза, соберись, загляни внутрь…

Кажется, небольшой резерв у меня оставался. Но теперь пришло знание, что носить в себе я смогу лишь малую толику того, что способен применить. Словно каждый раз нужно обращаться к свету и черпать силу оттуда.

— Вроде восполнилось немного.

Корф снял с шеи медальон с Оком и протянул мне. Я поднял забинтованные руки и виновато улыбнулся.

— Боюсь, придется мне помочь, я тут слегка ранен.

— А, ну да, — отозвался тайный советник. — Извини, Михаил. Третьи сутки не сплю. Уже плохо соображаю.

— Служба? — улыбнулся я.

— Неусыпная. В Петрополе нынче неспокойно. Как всегда перед вступительными в Аудиториум. Знать съезжается со всей империи, приходится глядеть во все глаза. Некоторые кандидаты и их родня порой забывают о регламентах.

— Столичная жизнь может ослепить. Давай сперва я попробую, — Матильда достала из кармана кофты уже знакомый мне артефакт и надела перчатки. — Для чистоты эксперимента попробуем оба. Михаил, готов?

— Ага.

Холодная поверхность сияющего шарика коснулась моего лба. Приятно. Я увидел слабые фиолетовые отблески.

— Седьмой, — сказала баронесса. — Утром на поединке бил третьим.

Матильда убрала Око. Корф поднялся и приложил свой медальон к моей коже. Снова фиолетовый.

— Седьмой, — хмуро сказал он. — Интересно. Мотя, опиши еще раз те сферы, которыми он кидался в Ирэн.

Я едва не прыснул. Пистолетыч называл мою наставницу Мотей? Странное сокращение, звучало по-дурацки. Но Матильда, кажется, совсем не обижалась.

— Зачем описывать? — она протянула ему руку. — Сам прочитай мои воспоминания. Так надежнее.

Корф с сомнением взглянул на баронессу.

— Уверена? Точно?

— Нормально, справлюсь.

— В прошлый раз…

— Давай, Вальтер. Не стеклянная, не разобьюсь.

Пистолетыч помрачнел пуще прежнего, покачал головой, но все же взял пальцы Матильды в свою ладонь.

— Постараюсь быстро.

Я завороженно наблюдал за работой высококлассного менталиста. Корф явно пытался действовать максимально тонко, бережно — но раненое и так и не восстановившееся ментальное тело Матильды все равно скверно переносило внешнее воздействие.

Она закрыла глаза, тихо зашипела от боли, а потом всхлипнула.

— Потерпи, потерпи, девочка моя, — с удивительной для такого холодного человека нежностью успокаивал он. — Сейчас закончу.

И чем дольше он читал воспоминания Матильды, тем суровее становилось его лицо. По щекам баронессы потекли слезы, губы задрожали. Она вцепилась побелевшими от напряжения пальцами в складки моего одеяла — держалась из последних сил.

— Все. Хватит с тебя, — Корф приложил руку моей наставницы к губам. — Закончилось. Выдохни.

Матильда осторожно кивнула и смахнула слезы.

— Проклятье. Теперь каждый раз как в первый…

— Ты молодец, — подбодрил ее тайный советник. — Понемногу восстанавливаешься. Уже гораздо лучше. Глядишь, через пару лет придешь в норму.

Не знаю, что между ними происходило, но отношения там явно отличались от уставных. Хотя, если вспомнить, что травму Матильда получила при исполнении, а Корф был ее начальником, он вполне мог винить себя за ту трагедию. Впрочем, Пистолетыч не производил впечатление особо сентиментального человека. И все же относился к моей наставнице с особым трепетом.

— Это не Благодать, — тайный советник принялся задумчиво измерять шагами мою небольшую комнату. — Вернее, эту силу можно с натяжкой назвать Благодатью. Технически. Но на деле у Михаила случилось переплетение потенциала силы Осколка и древней силы рода. Род очень крепкий и древний — потому и чистая сила, которой он пользуется, обладает такой мощью.

Матильда внимательно слушала гостя, и по ее лицу я не смог прочитать, было это хорошо или плохо.

— Извините, — вмешался я. — Можете объяснить попроще? Я не понимаю.

Корф перестал кружить по комнате и наконец-то уселся, задумчиво поигрывая цепью медальона с Оком.

— Неудивительно. Родовая магия — это особый раздел манипуляций с Благодатью. Причем доступный очень немногим семьям. Для того, чтобы в полной мере раскрыть потенциал Рода, нужно соблюдать множество условий. Во-первых, Род должен быть древним — не меньше пятисот лет. В нем не должно быть самоубийц, родовых долгов и проклятий, а также других мощных негативных программ…

Голова шла кругом.

— Так родовая сила и Благодать — все же разные вещи? — уточнил я.

— В последнюю сотню лет у нас любую сверхъестественную силу именуют Благодатью и разделяют на ранги. Но Благодать появилась после Константинопольской находки, и было это меньше трехсот лет назад. В то время как родовая сила — гораздо более древняя история. Но редкая. Во всей империи наберется не больше десятка родов, которые могут черпать могущество из родового источника. К слову, не все они принадлежат к дворянскому сословию.

— Я с такими ни разу не сталкивалась на практике, — сказала Матильда.

Корф кивнул.

— Да и я видал всего несколько раз. Чем старше Род, тем сложнее сохранять его чистоту и использовать потенциал.

Я тряхнул головой, пытаясь уложить сказанное. Слишком много информации, и без примеров. То ли я не успел восстановиться после побоища, то ли просто временно отупел, но картинка в уме никак не складывалась.

— Вальтер Макарович, давайте по порядку, — попросил я. — Благодать — это следствие вмешательства Осколков. Про это я немного знаю. Что такое род, думаю, тоже понимаю. Но как работает его магия и почему, например, самоубийцы мешают использовать силу?

— Вообще все эти знания дают дополнительным курсом в Аудиториуме на третьем году обучения, — мрачно усмехнулся Корф. — Но, кажется, придется посвятить тебя экстерном.

— Жаль, записать не могу.

— А ты запоминай, Михаил. Для тебя это очень важно. И, что самое главное, может здорово помочь. Фактически Род — это энергетический носитель информации. Всей информации, всех событий, которые происходили с твоими предками. Каждое дело всякого члена рода фиксируется и записывается в этой структуре. Есть деяния, которые блокируют или отравляют Родовую силу. Например, самоубийцы вносят негативную энергию, поскольку основная задача Рода — жизнь и процветание. Тяжелейший негатив несет и детоубийство — сразу могут закрыться самые здоровые родовые каналы… Сила рода крепнет, когда его члены делают много хорошего и живут так, чтобы развивать свой род и землю, на которой существуют.

— То есть, например, если глава рода живет по чести, не убивает, не ворует, трудится и укрепляет семейные дела, то такой род будет сильным?

— Будет, — кивнул тайный советник. — При условии, что это делают все члены рода. Тогда формируетсяздоровая структура родового древа, и она способна поддерживать живых потомков.

— А если в роду много убийц, должников, пьяниц, клятвопреступников и других грешников, то род может не встать на защиту своих потомков, потому что своими деяниями они отравляют энергоинформационную структуру, — добавила Матильда. — Исключение делается только для деяний, совершенных ради защиты членов семьи. Потому что, как Вальтер уже сказал, основная функция Рода — процветание и самосохранение.

Звучало это все как эзотерические бредни с «РенТВ». Я всегда ругал бабушку за то, что она смотрела эту несусветную муть. Но я не ощущал себя ни рептилоидом, ни даже колдуном — сам, честно говоря, до сих пор был в шоке от новых возможностей. И вмешательство некого Рода, которого я не мог ни пощупать, ни в полной мере осознать, сбивало меня с толку.

— У меня сегодня было странное видение, — сказал я, и Корф заинтересованно поднял брови.

— Поделись, пожалуйста.

Я рассказал сон про духов, белое дерево и светящийся шар. Про странные приказы и слова, которые услышал. И чем больше говорил, тем сильнее вытягивались от удивления лица наставницы и тайного советника.

— Вальтер… Это невозможно! — охнула Матильда, когда я закончил рассказ.

— Возможно, раз случилось. Но удивительно, согласен. Ну Соколовы, ну удивили… И кто же мог подумать, что Родовая сила проснется именно у этой семьи. Хотя, с другой стороны, все условия соблюдены…

— О чем вы?

— У вас, можно сказать, семья праведников. Полагаю, черная перевязь на гербе и вынужденная изоляция вас спасла. Опала в обществе, можно сказать, заставила вашу семью сконцентрироваться на защите собственных интересов. При этом в вашем роду не было ни тяжелых преступлений, которые Род мог бы расценить как вредительство будущему, ни серьезных долгов…

— Но ведь долг был, — возразил я. — Прадед продал наш Осколок, когда проигрался в карты.

— Этим фактом он вас и спас, — ответил Корф. — Понимаю, прозвучит странно. Но если бы он этого не сделал, а, например, ввязался бы в какую-нибудь опасную финансовую аферу или одолжил большую сумму, которую пришлось бы отдавать потомкам, то это наложило бы печать долга на весь ваш род и не позволило бы сейчас использовать его силу. Это если объяснять очень кратко. Извини, Михаил, подробнее не получится — у меня немного времени.

— Спасибо…

Я ошарашенно пялился на свои забинтованные руки. Мда, все стало еще сложнее.

— Важнее всего сейчас то, что твоя сила — необузданная. Ты научился черпать ее из родового источника, но пока не можешь ее контролировать. Это беспокоит меня гораздо сильнее, Михаил.

Матильда кивнула.

— Мне придется полностью поменять программу. Нужно проконсультироваться с несколькими преподавателями из Аудиториума.

— Можешь, конечно. Но, насколько мне известно, существенных отличий в обуздании этой силы нет. И Благодать, полученная от Осколков, и Родовой источник похожи по механике применения.

— Хоть что-то, — отозвался я.

Заметив мою озадаченность, Корф улыбнулся.

— Но есть и хорошие новости, Михаил. Силы в родовом источнике столько, что ты без труда сможешь поддерживать довольно высокий ранг. Более того, сможешь брать дополнительный резерв силы для более мощных заклинаний. Так что смотр в Аудиториуме пройдешь без вопросов, если научишься не вываливать весь запас ресурса сразу.

— А что с моей специализацией?

Корф внимательно уставился на Матильду.

— Что скажешь?

— Очень высокая вероятность, что боевая. У юноши дар творить мощные деструктивные заклинания. Один «Колобок» чего стоил… Но я еще не изучала с ним целебные и ментальные.

— Прошу тебя проверить это как можно быстрее, — тон тайного советника прозвучал как приказ, не терпевший возражений. — Михаил должен уметь работать со всей базой. В конце концов специализацию он сможет выбрать уже на старших курсах. Но для начала — вступительные.

Он поднялся с кресла и коротко мне кивнул.

— Желаю удачи в обучении, Михаил.

— Вальтер Макарович…

— Что?

— Отец сказал, что не верил в успех того… — я взглянул на Матильду и осекся. — Ритуала. Моя сила может быть связана с тем, что произошло?

— Вполне возможно, Михаил. Вполне возможно… Я должен идти. Хорошего вечера, господа.

* * *

— Михаил! Просыпайся!

Кто-то тряс меня за плечо. Я распахнул глаза, мгновенно сбросив сонливость, и мгновенно сел в кровати. Руки засветились — сила уже была наготове.

Передо мной возникло бледное лицо Матильды.

— Не дергайся, все в порядке, — сказала наставница. — Доброе утро.

— Что случилось? — хрипло спросил я и взглянул на часы. Шесть утра. Рановато.

Матильда потянулась к ночнику и зажгла свет поярче.

— Собирайся, — она кивнула на висевший на дверце шкафа объемный чехол. — Костюм успели сшить за сутки. Фрося еще никогда так не торопилась, но вроде все вышло прилично. Сейчас снимем бинты, потом приводи себя в порядок, завтракай — и поедем.

Я потер глаза единственным свободным мизинцем и ощутил, что все тело продолжало болеть, но чувствовал я себя и правда на порядок лучше.

— Куда еще…

— Как куда? — удивилась наставница. — Сегодня похороны Петра Соколова. Я отвезу тебя попрощаться с братом.

Глава 15

— Предложение было очень неожиданным, — я отложил столовые приборы и залпом допил кофе. — Но я благодарен за возможность отдать дань уважения брату.

Матильда взглянула на часы — было без четверти семь — и, кивнув своим мыслям, потянулась за традиционной утренней сигаретой.

— Я же не зверь какой. Понимаю, насколько это важно.

— Я это ценю.

Слуги тихо загремели посудой, убирая остатки завтрака. Матильда жестом попросила оставить чашку и кофейник.

— Как тебе костюм? — смерив меня оценивающим взглядом, спросила она.

— Сел как влитой. Благодарю.

Я поймал свое отражение в одном из декоративных зеркал. Черная плотная ткань словно поглощала свет — никогда прежде не видел такого материала, но эффект получился интересным. Белая сорочка, черный галстук. Откуда-то нашли даже приличные туфли.

Одна деталь, которую не учли — сорочка была рассчитана под запонки, а я их отродясь не носил. Ефросинья отыскала в своих закромах какие-то дежурные запонки, но они смотрелись пошловато на траурном костюме — украшенные цветными камнями, эти застежки привлекали слишком много внимания. Но делать было нечего.

— Выглядишь прилично, — Матильда вставила сигарету в длинный мундштук и потянулась за зажигалкой. Я поднялся из-за стола и по привычке распахнул окно. Знал, что сейчас комната наполнится удушающим запахом табачной вишни. — Все по правилам траура. Но кое-чего не хватает.

Наставница протянула мне небольшую бархатную коробочку.

— Одалживаю на мероприятие. Не смей терять. Они принадлежали мужчинам моего рода.

Я принял подношение обеими руками и осторожно открыл коробочку. Внутри на бархатной подложке тускло мерцали серебряные запонки со вставками из черного матового камня. То, что надо. Я никогда не уделял много внимания своей одежде, но сейчас оценил жест баронессы.

— Да, они подойдут гораздо лучше. Спасибо, ваше благородие.

— Повторюсь: не смей терять. Сами по себе они ничего не стоят — всего лишь серебро и оникс, но дороги мне как воспоминания.

Хорошо, что Фрося научила меня их застегивать, поэтому сейчас я не опозорился. Вообще, чем дальше, тем сложнее мне было выдавать себя пусть и за опального, но аристократа. Память прежнего Михаила не изобиловала образцовым знанием этикета, и в доме Матильды я то и дело балансировал на грани позора. Приходилось учиться на ходу.

— Ну все, теперь ты готов, — мягко улыбнулась наставница и потушила окурок. — Выезжаем. Подожди меня в холле.

Надевая пальто, я встретился с сонными Сперанскими. Рыжая троица как раз топала на завтрак. Заметив меня, ребята притормозили на лестнице.

— Привет, Миша! — Помахал рукой Боря. — Куда собрался в такую рань? Да еще и при параде?

— Нужно отлучиться по семейным делам.

Сонная Поля зевнула.

— Ну, удачи.

— Сегодня вернешься? — спросил Коля. — Я бы тебя еще осмотрел.

— Думаю, да. Вряд ли задержусь.

— Да, вернемся к обеду, — Матильда появилась в боковых дверях и жестом поторопила Сперанских. — Бегите завтракать, потом занятие проведет Ирэн. Потренируетесь в ментальных практиках. Вернусь — проверю.

Матильда успела приодеться по случаю. Черное платье ниже колен, пальто с меховой опушкой, небольшая шляпка с вуалью-сеточкой и нить жемчуга на шее. Выпендрежница. Даже в таких обстоятельствах старательно поддерживала славу первой модницы.

— Идем. Сегодня прокатимся с шиком, — она повесила сумочку на плечо и распахнула парадную дверь, поигрывая связкой ключей.

— Ну и ну.

Перед лестницей был припаркован роскошный двухместный автомобиль. Обтекаемый дизайн в стиле ретро, кузов выкрашен в матовый черный. В холодном утреннем свете тускло блестели хромированные детали. Я обошел авто спереди, бросил взгляд на хищную, но не лишенную изящества «морду» и мульку в виде затейливого герба со львами.

— Красивый зверь, — оценил я. — Вижу, вы цените автопром.

— Могу себе позволить, — осклабилась баронесса и распахнула дверь с водительской стороны. — Но этого красавца выгуливаю редко — слишком уж он… готичный. Сегодня как раз достойный повод.

Я сел, вдохнул аромат дорогой кожи салона и провел пальцами по лакированной деревянной панели торпеды. Да, такой тачке место разве что в музее или на выставке. Никогда в таких даже не сидел. Эффектная машина. Рычаг переключения передач был выполнен в виде черепа, а на руле красовалась гравировка готическими буквами — «Wittenberg Auto». Что-то немецкое, хотя совсем мне незнакомое. И, видимо, безумно дорогое.

Помимо запаха кожи был здесь тяжелый аромат цветов. Я обернулся назад и увидел роскошный букет лилий, перевязанных черной лентой. Вот что меня душило. Ненавижу лилии — от них вечно раскалывалась голова. Тем не менее жест я оценил: наставница позаботилась даже об этом.

Матильда изящно опустилась на водительское место, сняла шляпку для удобства и завела машину. Двигатель с готовностью отозвался, но на грунтовке, пусть и ровной, наставница решила не лихачить. Особняк и аллея быстро остались у нас за спиной, и мы выехали на шоссе.

«Лебяжье» — прочитал я табличку населенного пункта. Вроде где-то на северо-западе от города.

— Долго нам ехать?

— Около часа или чуть быстрее, — отозвалась Матильда. — Гнать не хочу. Если хочешь, пока поспи.

— Не выйдет. Уже слишком взбодрился.

— Нервничаешь?

— Нет. Скорее тоскую.

— Но держишься молодцом.

— Мне не привыкать хоронить близких, — тихо ответил я.

Матильда молча кивнула и прибавила скорости.

Зато под мерный рев мотора у меня наконец-то появилось время хорошенько обдумать события прошедших дней. Значит, моя семья умудрилась выкрутиться — вместо слабеющей силы Осколка я теперь использовал родовой источник. Нужно поговорить с отцом и выяснить, могло ли это стать следствием ритуала призыва. Интересно, они на это рассчитывали или сами не осознавали, что делали? Возможно, старшие члены семьи могли поделиться и еще какой-нибудь важной информацией.

И еще хотелось бы понять, какой резерв силы мне доступен и чем придется за это платить. Потому что за все всегда нужно чем-то расплачиваться.

— У вас с собой Око? — спросил я, когда мы сбросили скорость перед очередным населенным пунктом. — Хочу проверить ранг.

— Поройся в моей сумочке.

Я выкроил момент и подтянул к себе цепочку. Стараясь особо не копаться в вещах Матильды. Я на ощупь искал гладкую холодную поверхность небольшого шарика.

— Вроде нашел.

Выудив, я крепко обхватил артефакт пальцами и принялся ждать. Вскоре шар засветился насыщенным янтарным светом.

— Шестой, — бросив взгляд на Око, констатировала Матильда. — Восстанавливаешься понемногу. Вчера-то был седьмой.

— То есть сейчас он скачет потому, что я накануне потратил слишком много силы?

— Думаю, да. Вальтер сказал, что в ночь, когда он привез тебя, ты тоже устроил довольно серьезный всплеск силы. А потом я погоняла тебя по лесу… Так что ты несколько раз за прошедшие дни осушил свой резерв. Когда тратишь весь запас, ранг падает.

— Вот как… — Я вернул Око на место и уставился в окно на проносившиеся мимо домики. — Но я еще не чувствую, что восстановился полностью. Какой же у меня тогда ранг? Пятый?

— Может и четвертый. Подождем — увидим.

— При условии, что у меня будет возможность восстановить резерв.

— Ну, сегодня от тебя сила не потребуется. Это же похороны. Ты парень молодой, восстанавливаешься быстро. Думаю, завтра мы сможем оценить реальную картину.

Я кивнул.

— А относительно отличий родовой магии от Благодати Осколков… Насколько это важно?

— Ну, твои преподаватели в Аудиториуме знатно удивятся. Мы с Вальтером решили придержать эти новости. Хочу сама увидеть, как вытянутся лица профессоров в приемной комиссии, когда они поймут, откуда ты черпаешь могущество, — Матильда заговорщически подмигнула. — Ты произведешь фурор, Михаил. Возможно, станешь главным героем всего нового потока.

— Вы говорите так, словно уверены, что я пройду вступительные испытания.

— Я очень на это надеюсь. Но утверждать не могу. Зависит от того, что они придумают в этом году за десерт.

— А что было в прошлые годы?

— Мы не знаем. Студентам запрещено об этом говорить, а провалившимся ставят блок на память. В теории снять его можно, но лучше не рисковать. Снятие всякого блока может повлечь неприятные и болезненные последствия для его носителя.

— То есть можно оставить дурачком?

— Вполне. Аудиториум надежно хранит свои тайны.

В этом я уже не сомневался, особенно припоминая слова Корфа. Пистолетыч говорил, что даже его людям не под силу проникнуть в закоулки Аудиториума. И он отчего-то решил, что мне удастся что-то выяснить.

Сейчас, обладая хоть какими-то знаниями, я смотрел на эту затею иначе. Игра Корфа казалась мне более хитрой и глубокой. Слишком быстро он появился в нашем доме после ритуала. Взял семью за жабры — не отвертеться. Сделал предложение, от которого никто в здравом уме не смог бы отказаться. А затем отправил к Матильде — к другу и знакомому человеку, но не к официальному преподавателю или лицензированному наставнику.

Можно предположить, что Корф просто перестраховывался и предпочитал до поры до времени скрывать меня от лишних глаз и ушей. В конце концов некоторые знатные семейства были готовы на грязную игру, чтобы расчистить дорогу в Аудиториум своим отпрыскам. Но что если во всем этом было и что-то еще?

Что если Корф с самого начала знал о планах моего отца и решил воспользоваться этим? Что если он смог каким-то образом просчитать, что во мне проснется родовая сила?

И знала ли Матильда, во что оказалась вовлечена?

Так, Миша, отставить. Ты становишься параноиком.

— О чем задумался? — прервала мои размышления баронесса. — Мы проезжаем город. Здесь недалеко есть кофейня. Хочешь, заедем?

— Спасибо, я лучше воздержусь.

— Ну как скажешь.

И это отношение Матильды ко мне… Она все же приняла меня довольно тепло, если не считать события первой встречи. Да, баронесса обязалась меня подготовить, но никто не заставлял ее шить мне костюм, одалживать запонки и везти на похороны Петьки. Кофе, вон, предлагала…

Что это? Особое расположение? Но какой тогда мотив?

Одно я сейчас понимал точно — меня втянули в игру, правил и участников которой я не знал. И чем дальше, тем больше вопросов это у меня вызывало.

И сперва я вытрясу всю информацию из родни.

— У меня будет к тебе просьба, Михаил, — Матильда крутанула руль, сворачивая на широкий проспект. Судя по окрестностям, двигались по отдаленным от центра районам. Видимо, наставница решила немного срезать через город.

— Какая?

— Это касается того, что произошло между вами с Ирэн.

— Вы о долге жизни?

— Да.

— Она уже рассказала мне, насколько важно соблюдать приличия в просьбах. Я понимаю, что не стоит рисковать ее репутацией. Но у меня и в мыслях не было.

— В том, что ты бы не стал посягать на ее честь, я уверена. Ты не кажешься мне человеком, способным на подобную низость. Но я попрошу тебя о другом, — Матильда понизила голос и крепче вцепилась в руль. — Если в результате отбора вы окажетесь в соперничающих командах, не заставляй Ирэн сдаваться. Я хочу, чтобы она проявила себя в честном бою. Если ты потребуешь от нее сдаться, ей придется подчиниться. И это перечеркнет многие годы нашей работы.

А ведь я уже думал об этом. Вчера, лежа перед сном, пытался придумать, как использовать полученное преимущество с большей пользой. И, признаюсь, рассматривал возможность потребовать от Ирэн сдаться в бою. Но дальше рассуждений дело не пошло — заснул.

— Пообещай мне, Михаил, — с нажимом произнесла наставница. — Пусть соревнования будут честными. Проси чего хочешь — денег, знакомств, помощи… Но не разрушай ее мечту напрасно. Прошу тебя.

— Хорошо, — после долгих раздумий отозвался я. — Бой будет честным, если мы столкнемся. Но я бы предпочел видеть Ирэн в своей команде.

— Я тоже на это надеюсь. Но шанс, скажу честно, невелик. Благодарю, ваше сиятельство.

— Зачем же так официально? — улыбнулся я.

— Потому что сейчас ты сделал жест, достойный почета и уважения. Ирэн — сильная противница. И ей будут пытаться помешать. Одно радует — до моего имения руки дотянутся далеко не у всех.

— Грязные игры?

— Они самые, — мрачно ответила Матильда.

— Скоро будем на месте.

— Матильда…

— Что, Михаил?

— Она раскаивалась искренне?

Наставница усмехнулась.

— Ирэн — хорошая актриса. Но, кажется, случившееся ее и правда проняло. Вчера весь день ходила сама не своя, много плакала. Когда тебя привели в порядок и унесли в комнату отсыпаться, она сама вызвалась посидеть возле тебя. Ни на шаг не отходила… Не знаю, чего она себе надумала, но, кажется, в моей девочке все же что-то переменилось. Надеюсь, кое-что в своей жизни она все же переоценила.

— Рад, если так.

Матильда сбросила скорость и откинулась в мою сторону, чтобы рассмотреть дорожные указатели.

— Вроде бы мы свернули на верное шоссе. Ириновка же в направлении Ладоги?

— Да.

— Я в этом районе плохо ориентируюсь. Подскажешь дорогу?

Я покрутил головой. Подстава. Ириновка в моем мире действительно находилась в Ладожском направлении. На знаменитой «Дороге жизни» — главной артерии блокадного Ленинграда. Но в этом мире не было Блокады. Не было, кажется, и Великой Отечественной. И «Дороги жизни» не было…

— Боюсь, с этим проблема. Меня несколько раз шарахнули ментально, и часть памяти так и не вернулась, — на ходу выдумывал я. — Вроде направление правильное, но точнее подсказать не смогу.

— Да чтоб тебя… — Матильда тихо выругалась и показала на бардачок. — Возьми карту, будешь штурманом.

С грехом пополам мы все же выехали на нужную дорогу, попетляли на проселках, но в конце концов оказались в Ириновке.

— Очень странно, что такое устойчивое воспоминание выветрилось у тебя из головы, — задумчиво проговорила Матильда, свернув на приусадебную территорию. — Обычно стирается кратковременная память. Но ведь ты рос здесь с рождения…

— Не знаю, как так вышло.

Баронесса наградила меня подозрительным взглядом, но мне повезло: мы уже подъехали к господскому дому.

— У тебя есть три часа, — сказала наставница. — Надеюсь, этого окажется достаточно. Затем я тебя заберу.

— А вы? — удивился я. — Не желаете познакомиться с моей родней?

— Не самый удачный повод для знакомства, конечно…

— Я настаиваю. Отцу будет спокойнее за меня, если я вас представлю. Не захотите оставаться — удалитесь под уместным предлогом.

— Вот как заговорил, — улыбнулась баронесса. — Умеешь же вести беседу нормальным языком, когда хочешь. А то обычно изъясняешься как рабочий с Путиловского завода. И где нахватался… Ладно, идем.

Я хотел проявить вежливость, но лакей меня опередил: открыл дверь сперва Матильде, затем помог выбраться мне.

— Михаил Николаевич? — удивился слуга. — Как… Мы вас не ждали…

Я припомнил его имя. Кажется, Егор.

— Егор, пожалуйста, сообщи отцу, что со мной гостья.

Матильда открыла сумочку и передала лакею карточку.

— Сделаем все как подобает.

Егор кивнул и заторопился в дом. Я достал букет и передал Матильде. Не успели мы приблизиться к лестнице, как парадные двери распахнулись, и навстречу мне выбежала Оля.

— Миша!

Сестра бросилась ко мне с объятиями, напрочь проигнорировав Матильду.

— Привет, малявка, — улыбнулся я, обнимая ее крепко-крепко.

Она отстранилась.

— Не думала, что ты вернешься.

— Я ненадолго.

Матильда терпеливо дождалась, пока радость от воссоединения уляжется. Оля взглянула на баронессу.

— Представишь нас?

— Баронесса Матильда Карловна фон Штофф, — она протянула руку сестре. — Наставница вашего брата. Вы, как я понимаю, Ольга Николаевна.

Сестра кивнула.

— Да. Большое спасибо, что привезли Мишеньку попрощаться.

На пороге появился отец. Все вместе мы направились в дом — Оля выбежала без пальто и явно мерзла. Не успев обменяться приветствиями, я отвлекся на шум, доносившийся со стороны аллеи. Взглянул на часы: половина девятого. Рановато для гостей. Да и они, по традиции, должны были подъехать сразу в церковь…

По сырой земле мерно шуршали колеса новенького «Руссо-Балта» — автомобиля статусного, но не эксклюзивного. Но эту марку я хотя бы знал — отечественный, распространенный, по-мещански агрессивный.

Отец нахмурился, разглядев водителя.

— Он что еще здесь забыл?

Глава 16

Матильда обернулась в сторону «Руссо-Балта» и метнула на меня вопросительный взгляд. Я пожал плечами, пытаясь разглядеть водителя.

— Папа, ты его знаешь? — пискнула Оля из-за моей спины.

Отец хмуро кивнул и перевел глаза на баронессу.

— Ваше благородие, безмерно рад знакомству, — торопливо произнес он. Я заметил в его руках карточку — значит, Егор успел ее передать. — Прошу прощения за то, чему вам предстоит быть свидетельницей.

Жестом велев нам оставаться на пороге, отец спустился навстречу гостю. Тот как раз успел выйти, и я смутно его узнал. Память прежнего Миши подкинула всего один эпизод, но зато какой…

— Вот черт, — тихо выругался я.

Оля ткнула меня под бок.

— Кто это?

— Это дядя Андрей. Ты его не помнишь — совсем маленькая была.

Прежний Миша хорошо запомнил этого человека. Когда-то он был нам родней. Брат моего отца, Андрей Владимирович, покинул дом в возрасте двадцати лет. Покинул с оглушительным скандалом и навсегда.

Тогда я — точнее, Миша, не понимал, что стряслось. Но сейчас, вспомнив события и сопоставив с правилами взрослого мира, даже я нервно сглотнул.

Андрей Владимирович, младший брат моего отца, отрекся от семьи и женился на простолюдинке. Тогда еще живой дед, так и не отошедший от утраты Осколка, рвал и метал. Дядю Андрея пытались переубедить — уговаривали, стращали, угрожали и сулили милости. Тщетно. Выбор он сделал и стоял на своем до последнего.

И тогда дед совершил самое страшное, что мог сделать патриарх семьи — отлучил дядю Андрея от рода. Запретил использовать титулы и связи, изгнал его из имения, убрал все его портреты и лишил причитающейся части наследства. Сейчас я понимал, что тогда семью от скандала спасло лишь опальное положение — нашими делами почти никто не интересовался, да и дед положил много сил на то, чтобы замять происшествие максимально тихо.

Я помнил, что дядя Андрей после женитьбы взял двойную фамилию, занялся бизнесом и обосновался в Москве. С нашей семьей он не общался.

И вот сейчас дядя Андрей был здесь… сколько лет прошло? Пятнадцать? Ни разу с тех пор он не возвращался в Ириновку. Да, он застал Петьку и наверняка любил его, но была ли его смерть поводом для воссоединения? Или здесь замешано что-то еще?

Меня начало терзать дурное предчувствие. Неспроста он сейчас появился, ой неспроста.

— Оленька, проводи нашу гостью в дом, пожалуйста, — распорядился я. — Покажи гостиную, предложи кофе.

Сестра явно сгорала от любопытства, да и Матильда наблюдала за встречей с нескрываемым интересом. Но женщинам хватило такта меня послушаться.

— Конечно, — Оля забрала цветы и пригласила мою наставницу внутрь. — Матильда Карловна, прошу. Вы наверняка утомились с дороги.

Выгнав всех с порога, я закрыл входную дверь, плотнее запахнул пальто и принялся спускаться. Отец даже не скрывал недовольства. А вот дядя Андрей…

Изменился. И дело было даже не в пролетевших годах, хотя они мало его состарили. Сейчас ему было лет тридцать пять — самый расцвет сил. Он был похож на моего папу — те же внимательные глаза и прямой римский нос, но более вытянутое лицо. Еще он был очень загорелым — редкость для жителей Петрополя. Явно недавно отдыхал в солнечных краях. Да и одежду носил… Модную, кричащую о статусе, очень дорогую. Словно хотел заявить всему миру о высоком доходе. В среде аристократов броские цвета были не приняты — сословие считало себя выше этого. Разве что эксцентричная Матильда частенько позволяла себе вольности.

— Дядя Андрей, — поприветствовал я.

Отец с неудовольствием на меня посмотрел.

— Михаил, я рад, что ты приехал. Но сейчас иди, пожалуйста, в дом.

— Можно я хотя бы сперва обниму племянника? — спросил гость.

Я пожал плечами, ожидая реакции отца. Тот с неохотой кивнул.

Мы обнялись, и дядя тут же отстранился. Я заметил, что ему было ужасно неловко.

— Простите, что помешал, да еще в такой день.

— Мог бы позвонить, — пуще прежнего нахмурился отец.

— Не мог, Коля… Ваше сиятельство. Не мог.

Мне показалось или дядя выглядел напуганным? Напряженным — точно, но это и неудивительно. Все же визит туда, где тебя не рады видеть, мало кого оставит равнодушным. Но было в этом что-то еще. Я обратился к силе — Благодать чувствовала такие вещи тоньше.

Страх. Я отчётливо ощутил чужой страх. И гнев отца. Хорошо скрытый гнев, раздражение и… боль.

— Мне позволят войти? — спросил дядя Андрей и кивнул на дом.

— Сперва расскажи, зачем явился. Михаил…

— Я хочу остаться, — ответил я. — Как твой наследник, теперь я должен понимать, что творится и за пределами семьи.

Отец снял очки и устало потер глаза.

— Хорошо. Но не встревай, пожалуйста. Андрей, рассказывай. И, прошу, побыстрее. Нам скоро выезжать в церковь.

Я решил проявить участие и ободряюще кивнул. Дядя поймал мой взгляд и словно немного расслабился.

— Я здесь, чтобы предупредить тебя, Николай. Кажется, кто-то очень заинтересовался семейством Соколовых.

— И ради этого ты примчался из самой Москвы? — отец с недоверием взглянул на брата. — Почту и звонки отменили?

Дядя Андрей достал из кармана пачку сигарет и закурил. Отец скривился — он не переносил запаха табака, но замечаний делать не стал.

— В том и дело, что я не могу доверять ни переписке, ни звонкам. Полагаю, меня могут прослушивать, — дядя выдохнул тонкую струйку дыма в противоположную от отца сторону. — И вас. А ментальная связь мне по понятным причинам более недоступна.

Отец кивнул. А я припомнил, что отсечение от рода предполагало и лишение Благодати. Дядя не просто вышел из семьи — он перестал быть для нас своим. Так распорядился дед, не желавший разбавлять благородную кровь. Сейчас, зная о роде чуть больше, я начал понимать причину такого сурового поступка старого патриарха. Дед всего лишь пытался сохранить наш род. И если бы он тогда этого не сделал, быть может, сейчас я бы не обладал силой древнего источника.

— Рассказывай подробнее, — велел отец.

Дядя в три затяжки докурил сигарету и тут же взялся за следующую. Его руки дрожали. Но вряд ли от холода.

— Где-то с месяц назад я вернулся из отпуска. Вывозил семью отдохнуть. Бизнес идет хорошо, жена очень помогает… Но по возвращении я начал замечать странные вещи. Сперва мне показалось, что в наше отсутствие в квартире кто-то был. Тогда я не придал этому значения — у нас наемная домработница, да и няньки для малышей часто приходят. Поэтому я не обратил внимания на чужие следы. Подумал, что в наше отсутствие домработница затеяла генеральную уборку.

— Дальше.

— Затем тревогу подняла гувернантка моего старшего. Он у меня ходит в хорошую школу на Чистых. Гувернантка забирает его и помогает делать уроки. Она сказала мне, что несколько дней подряд наблюдала один и тот же автомобиль возле школы и нашего дома. Никто не выходил, поэтому человека она не видела. Но приметила машину. Жаль, номера не записала. Я тоже не сразу напрягся, потому что дом у нас не самый простой, и соседи водят детей в эту же школу. Подумал, может чей-то охранник дежурит. А затем я начал замечать слежку и за собой…

— Как это связано с нами? — Перебил его отец. — Насколько я помню, бизнес у тебя идет хорошо. Пожалуй, даже слишком хорошо. С чего ты взял, что интерес может быть связан с нами?

— Погоди, Николай. Дай договорить. — Дядя Андрей бросил на землю второй окурок, и потянулся было за третьей, но передумал. — Сперва я хотел удостовериться, что за мной действительно следили. Жена тоже начала замечать странное сопровождение. Эти люди никак себя не проявляли — просто преследовали нас, но держались на расстоянии. А буквально на днях, по странному совпадению в то же утро, как я узнал об инциденте в Дакии и гибели Петра, ко мне в кафе на обеде подсел странный человек.

— Он представился?

— Нет, конечно. Но я хорошо его запомнил и смогу описать.

— Что он сказал?

— Задавал вопросы. Но не обо мне и моей семье, а о тебе, Николай. О вас. О Мише, об Оле… Естественно, я не смог толком ничего рассказать, да и не желал.

— Какие вопросы он задавал?

— Сперва выразил соболезнования по поводу Пети. Спрашивал, давно ли мы виделись. Интересовался, где живете. Очень странный разговор получился. О вас в Москве вообще не толкуют. Я сначала подумал, что это происки конкурентов. Может хотели изящно на меня надавить. Но зачем угрожать вам, если у меня есть своя семья, причем гораздо ближе…

Отец кивнул.

— Согласен. И до чего вы договорились?

— Ни до чего. Я лишь сказал, что мы не общаемся и что сведениями не обладаю. Тот мужчина сразу ушел.

— Как он выглядел? — спросил я.

Дядя отвел глаза, вспоминая образ.

— Выше среднего роста, где-то сто восемьдесят. Поджарый, явно держит себя в форме. Лет сорок-сорок пять. Волосы темные с проседью. Костюм недешевый… И вот, еще на левой руке золотой перстень. Вроде печатка, но я не разглядел герба.

— Не на мизинце? — уточнил отец?

— Нет. Вроде на среднем или безымянном пальце. Массивный такой перстень. Возможно, старый. И улыбка у него еще такая… Немного кривая, как будто лицевой нерв парализован. Может инсульт перенес, может еще что. Да и вообще было в нем нечто такое… холодное, отталкивающее, хотя не урод и не выглядел опасным. Обычный приодетый мужик. Так часто выглядят важные слуги в знатных семьях.

— То есть не служивый человек? — предположил я.

— Понятия не имею. Осанка ровная, но… Нет, не могу предположить.

— И он, разумеется, не представился.

Дядя Андрей отрицательно покачал головой.

— Собственно, поэтому я с ним даже разговаривать не стал. Хотя он перехватил меня в заведении, куда абы кого не пускают. Я потом спрашивал у официанта, кто это был, но он не оставил ни карточки, ни сведений о себе. Как призрак… Это напугало меня больше всего, и я решил предупредить вас лично. Не думаю, что этот человек явился по мою душу.

Отец задумчиво глядел на лысые деревья аллеи. Как назло вышло яркое солнце, словно небу не было никакого дело до нашего семейного горя.

— Понятия не имею, кто это мог быть.

— Может кто-то из людей Корфа? — тихо предположил я.

— Ему не нужно так изгаляться. Его ведомство может запросто добыть сведения. Нет, Михаил, это кто-то другой…

Я переглянулся с дядей. Он явно был не в своей тарелке и, опустив глаза, ждал от отца позволения остаться. Но больше не решался просить сам.

Папа взглянул на часы.

— Пора выезжать, — он смерил дядю Андрея долгим взглядом. — Если хочешь попрощаться с Петром, приходи. Отпевание будет в нашей церкви.

— Спасибо.

Дядя сел в «Руссо-Балт» и поехал в сторону кладбища. Мы с отцом остались наедине.

— Как ты, сын?

— Лучше, чем могло быть. И у меня есть к тебе разговор. Это важно.

— После похорон. Во время поминок будет время. Уже десять, нужно торопиться.

Я кивнул и остался ждать на улице, а отец пошел в дом. Прислонившись к матовому кузову готичной тачки Матильды, я судорожно размышлял о новостях от дяди. Кому мы могли понадобиться? И уж тем более зачем им следить за дядей Андреем? Что они хотели выяснить?

Черт, чем дольше я находился в этом мире, тем сложнее давалась жизнь. Сплошные интриги, а я не мог понять, какое место в них занимал.

Едва шофер подогнал автомобиль для домочадцев, парадная дверь открылась, и по ступеням один за другим начали спускаться мои родные. Отец перебросился парой фраз с Матильдой. Оля вела под руку бабушку — в черной шали поверх старомодного пальто, она сейчас казалась совсем дряхлой. Но взгляд ее был ясным, и, увидев меня, Ба улыбнулась.

— Мишенька, вот ты где!

Я обнял ее и помог сесть в машину. Сам решил ехать с Матильдой. Мне нужно было подумать.

— Дорогу покажу, — сказал я, отыскав в воспоминаниях путь до кладбища. — Пусть едут первыми.

Баронесса кивнула.

— Что стряслось?

— Неожиданное семейное воссоединение, — отозвался я, забравшись в салон.

— Судя по всему, не очень приятное.

— Это не моя война. Но, что бы там ни происходило, ради Петра все они должны придержать языки.

— Мудро, — кивнула наставница. — У тебя замечательная сестра. Просто солнышко. Жаль, не одарена так щедро, как ты.

Старое Ириновское кладбище встретило нас звоном колоколов небольшой церквушки. Тощий поп уже дожидался нас и, обменявшись с отцом приветствиями, пригласил всех в храм. Я увидел несколько мужчин в форме, куривших перед воротами — наверняка сослуживцы Петьки. А может и почетный караул — все же брат погиб при исполнении долга, а значит ему полагались воинские почести.

Заметил я и Куропаткина — человека с уродливым шрамом, который тогда привез тело. Проститься пришли староста села с семьей, домашние слуги и еще с десяток людей, которых я видел впервые. Все очень скромно, без пышностей. Может и к лучшему.

Едва выстояв отпевание, я вышел на улицу и подставил голову под резкие порывы ветра. Тяжелый запах ладана вызывал воспоминания о том, как я прощался с Петькой тогда, в первый раз, в своем мире. Сейчас его хотя бы хоронили в закрытом гробу. Сейчас было уже не больно. Почти.

Матильда вышла следом за мной на перекур. Дядя предложил ей зажигалку. Все — молча.

Потом было погребение. Многое — как тогда, только я старался быть поближе к Оле, чтобы ее поддержать. Да и отца обнять лишний раз — Петька был его надеждой, и я понимал, что во мне он не видел того, сына, которого хотел сделать следующим патриархом рода. Даже после ритуала призыва. Даже после пробуждения родового источника. Я не был Петькой и никогда не смог бы им стать.

Потому что отныне я должен был быть лучше. Во всем. Только так мы выкарабкаемся.

Куропаткин прочитал краткую речь. Рассказал о подвиге, любви к родине, зачем-то упомянул про орден — как будто это теперь могло нас утешить. Почетный караул дал несколько залпов. Гроб, обернутый во флаг с двуглавым черно-красным орлом опустили в землю, и рабочие взялись за лопаты.

Оля не выдержала и разревелась у меня на груди, и я долго гладил ее по спине, давая возможность прорыдаться. Я встретился взглядами с отцом, и он коротко мне кивнул. Матильда положила букет лилий к венкам и лампадкам.

— Все почти закончилось, — шепнул я сестре. — Ты молодец. Хорошо держалась.

— Да какая разница… — всхлипнула она.

— Согласен. Но лицо надо держать. Потому что мы — Соколовы. И мы выдержим все.

Оля достала из кармана платок и вытерла слезы.

— Не могу… Не могу поверить. Никак не получается.

— Нам еще долго жить с этой потерей, мелкая. Но у тебя есть я.

Траурная процессия разбилась на мелкие группки и медленно потекла по аллее к выходу. Первыми уехали военные, остальных отец пригласил в усадьбу на поминки. Я взглянул на часы — еще час у меня оставался, но кусок не лез в горло. Хотелось сбежать отсюда. Побыть одному. Почему-то от присутствия людей сейчас становилось особенно тошно. Зато отец наконец-то заговорил с дядей — я видел, как они медленно прогуливались между рядов крестов.

— Интересно, кого еще сегодня хоронят? — Оля вытерла слезы и уставилась на несколько подъехавших автомобилей. Две легковушки и один черный фургон. — Когда мы договаривались с батюшкой, то просили, чтобы в первой половине дня никого, кроме нас, не было…

Я ускорил шаг, чтобы догнать отца. Сила вскипятила кровь тревогой, по позвоночнику пробежали искры холодка. Что-то не то. Что-то не так. Снова. Слишком знакомое ощущение.

— Пап! — крикнул я, игнорируя приличия, и перешел на бег.

— Что, Михаил?

Я указал на припаркованные у ограды автомобили.

— Мы еще кого-то ждем?

— Нет. Здесь и так больше, чем мы приглашали…

Все произошло слишком быстро — только подогретые Благодатью рефлексы позволили мне успеть. Почти успеть…

Дверь фургона отъехала в сторону, и я увидел вспышки. Несколько шедших перед нами сельских рухнули как подкошенные.

— Ложись! — заорала Матильда и потянула меня вниз.

Глава 17

Я едва успел припасть к земле и спрятался за могильным камнем — пронесшиеся над головой пули вспороли дерн на клумбе за нашими спинами. Одна очередь. Вторая. Да сколько же их там было?

Где-то рядом звенели металлические кресты, от которых рикошетили пули. Крошка от испорченных каменных надгробий запорошила глаза.

Селяне с криками метались по аллее, безуспешно пытаясь найти укрытие. Сильнее всего не повезло тем, что почти подошел к воротам — там не было ничего, кроме каморки сторожа и газона. Невинные люди умирали на моих глазах, а я не мог им помочь — слишком далеко, чтобы попробовать выставить для них «Покров».

«Берегиня» вспыхнула вокруг меня насыщенным янтарным светом. Когда закончилась автоматная очередь, я осторожно высунулся из укрытия.

— Пап! — позвал я. — Жив?

— Да…

Я повернул голову на звук его голоса и тут же снова спрятался — новая очередь прошла совсем рядом. Отец был недалеко — всего в пяти-семи шагах от меня, тоже успел спрятаться за массивной скульптурой, но добраться до него я не мог. Чтобы пробежать, требовалось пересечь просеку — то есть выйти на открытое место. Я не был так уверен в своей защите.

Отец склонился над дядей Андреем, выставил хиленький барьер — и зря. Сияние Благодати лишь сделало их мишенью. В барьер тут же полилась новая очередь. Достигнув «Покрова», пули словно увязывали в плотной энергетической субстанции, теряли скорость и проходили сквозь силу как через очень плотное желе. Я не знал, сколько его барьер мог выдержать. У отца был восьмой ранг — возможности далеки от безграничных. Зато «Покров» хотя бы давал возможность успеть пригнуться.

Значит, от осколков стекла тогда отец смог нас защитить, а от пуль уже не особо. Выходит, барьер реагировал на скорость и силу пущенных снарядов?

— Миш! — рядом, всего метрах в двух от меня, за склепом пряталась Матильда. Наставница сгребла в охапку Олю. — Цел?

Я кивнул.

— Уведите сестру и бабушку. Я попробую вытащить мужчин.

— Погоди.

Матильда резким жестом стащила с головы шляпку и выбросила, а сама аккуратно обошла укрытие. Руки она держала наготове, чтобы в любой момент активировать «Покров».

— Ждут, сволочи.

Это я уже тоже понял. Сельские — те, кого не зацепило — бросились врассыпную. С визгом, криками. Кто-то не смог идти и лежал, крича от боли. Другие рухнули без движения. Тихое кладбище наполнилось стонами и воем. По сельским огня больше не открывали, и это означало одно — пришли за нами. За моей семьей.

Матильда вернулась к Оле.

— Мобильником пользоваться можешь?

— Д-да… Я же… д-десятка…

— Отлично. Отойди от меня на несколько метров и звони. Номер продиктую, — Матильда оттолкнула сестру подальше к зарослям и прочь с линии огня. — Пять-восемь-восемь-сорок-пятнадцать. Запомнила?

Оля кивнула.

— Это номер ассистента Корфа. Скажи, что звонишь по моему поручению. Передай, что на нас напали, и укажи место. Пусть приезжают немедленно. А потом спрячься. — Матильда сильнее толкнула Олю в кусты, и мне показалось, что растерявшаяся сестра даже упала, но быстро поднялась. — Все, пошла! Бегом!

Я поискал взглядом бабушку. Как сквозь землю провалилась. Ладно, не бегает по кладбищу в панике — уже хорошо. Может успела убежать вместе с сельскими? Хорошо, если так.

Со стороны камня, за которым прятались отец и дядя Андрей, послышался короткий стон и ругань.

— Ранены?

— Андрея зацепило, — отозвался отец. — Не сильно.

Мы с Матильдой переглянулись. Жаль, что я не успел освоить ментальные переговоры.

Я перераспределил больше силы в уплотнение «Берегини» и попробовал вылезти из укрытия. В этот момент со стороны ворот раздались выстрелы. Короткие, одиночные. В ответ — снова очередь.

Пора!

Я бросился через просеку к отцу. Рядом просвистело несколько пуль, но «Берегиня» отреагировала мощно — все отскочили от меня, отпружинили и срикошетили. Практически кувырком я перелетел через низкую изгородь аллеи и тут же спрятался за соседним надгробием.

— Фууух…

Дядя Андрей сидел, прислонившись спиной к отполированному камню. Щегольская рубашка была залита кровью.

— Пап, подлатаешь его? Я не умею.

— Попробую, но ты тогда держи «Покров». Мне не хватит сил на то и другое.

— Понял.

Я поднял янтарную полусферу и вложил побольше энергии в прочность. Да, теперь мы стали еще более заметной мишенью, но я надеялся, что пули не пройдут — все же у меня ранг был повыше.

Тем временем несколько бойцов, вроде четверо, вошли в ворота и направились к нам. Сквозь стену барьера было сложно из разглядеть — энергия пульсировала и размывала очертания врагов. Я рассмотрел лишь, что они были в черных костюмах и шлемах. Укаждого в руке по автомату, похожему на АКС, но все же это были не «ксюхи». Что-то другое, но не менее смертоносное.

«Это они зря высунулись», — раздался в моей голове голос Матильды. — «Защищай своих, я займу этих красавцев».

Я быстро обернулся к ней и кивнул. Хорошо, что Матильда не успела толком проявить себя, вряд ли они будут ожидать нападения. Ведь баронессы не было среди приглашенных. Впрочем, и меня не должно быть…

Она выпустила четыре косы разом. Сейчас я уже знал, насколько это тяжелая задача — контролировать каждую отдельно. Две попали в цель — полоснули двух нападавших точнехонько по горлу.

Оставшиеся не растерялись — мгновенно открыли огонь по баронессе. Укрывшись под куполом «Покрова», она добралась до укрытия. Пока Матильда переводила дух, я метнул пару колобков в нападавших.

— Минус три, — сдержать злорадную ухмылку не получилось.

Оказывается, я бил четко. Два светящихся белых шара угодили прямиком в грудь и голову безымянному воину. Он рухнул как подкошенный, а перед этим я успел заметить зияющую рану. Горяченько…

Ответом мне послужила автоматная очередь. Последний боец, надо отдать должное, не струхнул. Я метнул еще один колобок, отвлекая его на себя. И вовремя. Сияющая коса Матильды провела безукоризненно точную линию на его шее, и через несколько мгновений воин затих навеки.

Правда, напоследок все же угостил меня пулями.

— Черт, — выругался я, не заметив, что немного вышел за пределы барьера. Одна из пуль черканула по руке. — Чутка зацепил.

Матильда кивнула мне в знак благодарности.

«Кажется, у нас еще гости».

— Коля… — голос дяди Андрея отвлек меня от боя. Он приподнялся, обхватил каменный памятник руками и кивнул в сторону ворот. — Это он… Он подходил тогда в кафе.

Я оглянулся.

Действительно, невзрачный. Не очень высокий, но довольно худой человек вышел из седана и направлялся к нам. Я выглянул из-за барьера и успел разглядеть его лицо. Худое, изрезанное несколькими глубокими морщинами, со впалыми щеками. Кривая, словно неестественная ухмылка.

Матильда выбежала ему наперерез — охваченная рубиновым сиянием «Берегини» пятого ранга, она запустила в него пару «Жар-птиц». Человек остановился. Вскинул руку, едва заметно крутанул запястьем — и летевшие в него огни просто… потухли. Словно и не было никакого заклинания.

— Что за…

Баронесса не успела договорить. Еще один легкий взмах рукой — и она рухнула на колени, схватившись руками за шею.

— Матильда!

Я дернулся к ней, но отец крепко ухватил меня за шиворот.

— Тихо, Миш.

Я вывернулся из его хватки, выскочил за барьер и запустил в мужика сразу три «Колобка» подряд. Бил чистой силой — ее так просто не погасишь.

Он снова криво улыбнулся.

— Ваше сиятельство, — он отвесил шутовской поклон. Мои «Колобки» врезались в невидимую стену перед ним и рассыпались на тысячу раскаленных искр, не причинив ему вреда.

— Твою мать…

— Миша… — прохрипела Матильда. — Бегите.

Ну уж нет.

Я вовремя заскочил за барьер, подпитал его силой, обратившись напрямую к родовому источнику — свои силы были на исходе. Чем сильнее становились «Колобки», тем быстрее иссушали мой резерв. Что за прозрачный барьер он выставил? Как это, блин, понимать?

Что-то ослепило меня. Взорвалось перед глазами. Я, отец и Андрей взвыли от боли. А, открыв глаза, я увидел, что от «Покрова» не осталось и следа. Даже сращивать было нечего.

Еще удар. Гранитный памятник разлетелся на осколки. Закричал отец. Я снова попробовал выставить «Покров», но не успел. Третий удар яркой вспышки сбил меня с ног, сверху посыпались комья земли и грязи.

Мужик приближался.

— Ты еще что за сукин сын? — Матильда поднялась и шатающейся походкой направилась к нам. В ее руке пылал «Кладенец».

Зря, зря. Я видел, как она была бледна. Исчерпала силы. Не выстоит.

Я сорвался с места и понесся прямиком на незнакомца. Кажется, я кричал. На ходу обратился к родовому источнику и взял даже больше, чем мог в себе держать.

— Прочь! — Я оттолкнул Матильду и обрушил удар голой силы на мужчину.

Он удивленно моргнул. Я не видел характерного сияния «Берегини» вокруг него, но какая-то защита там определенно была. И все же ему досталось.

— Ааааррррх!

Он скривился, отчего его перекошенная рожа стала и вовсе страшной. Зашипел. Я двинулся на него, желая схватить. Дотронуться, шарахнуть силой прямым контактом. Откуда-то знал, что так будет сильнее всего.

Но не успел.

Он осыпал меня какими-то сияющими искрами, все перед глазами замелькало, завертелось, заплясало… Коротко вскрикнула Матильда. Заорал отец. Глаза словно выжигало, я прижал ладони к лицу, стараясь избавиться от этого мучительного ощущения.

А когда открыла глаза, мужчина был уже возле ворот.

— Стой, сука!

Едва удерживая равновесие, я помчался за ним. Мужик оказался прытким — бросился в машину, и водитель тут же дал по газам, вылетев на шоссе. Вторая легковушка не сдвинулась с места, и я увидел, что в ней никого не было.

Микроавтобус тронулся последним.

— Стоять!

Я черпнул из источника еще силы и отправил вслед «микрику» сразу несколько «Колобков». Что-то вспыхнуло. Неестественно быстро, из авто потянуло черным дымом.

Машину начало заносить. Не успев вырулить на шоссе, микроавтобус скатился в кювет и врезался в дерево.

— Вот дерьмо…

Я вздрогнул, когда автомобиль вспыхнул. Изнутри доносились крики, но люди почему-то не могли выбраться из охваченного огнем кузова. Секунда, вторая… Микроавтобус взлетел на воздух. Неужели «Колобки»? Обычно тачки так не взрываются, это не кино…

— Андрееей!

Крик отца вырвал меня из оцепенения. Я убил людей. Впервые убил. Дерьмо. Не думал, что это выйдет так.

— Андрей!

Я обернулся. Отец склонился над дядей и зачем-то тряс его за плечи. И по лицу патриарха я все понял.

* * *

Фельдшер подошел к нам и вопросительно уставился на тело дяди Андрея. Отец молча покачал головой. Лекарь кивнул.

— Горе-то какое… Вызову полицию и спецбригаду. Вам помощь нужна?

— Нет, мы в порядке, — отозвался я и жестом попросил медика уйти.

Отец выглядел раздавленным.

— Пап, мы ему уже не поможем. Оставь его. Ненадолго.

— Мы не успели помириться, — словно не слыша меня, говорил отец. Он глядел прямо перед собой и легко покачивался из стороны в сторону, точно в трансе. — Я давно его простил, но…

— Он умер напрасно, если мы не выясним, кто это сделал, — потеряв терпение, я принялся трясти папу за плечи. — Не уходи в себя! Ты нужен мне здесь. Оле, бабушке… Горевать будем потом.

— Знаю. Прости, сын. Он все же мой брат.

— Не виню. Но сейчас нам нужен наш патриарх.

Я помог ему подняться, отряхнул его грязную спину — почему-то сейчас мой разум цеплялся за такие бессмысленные мелочи, и медленно повел к Матильде. Наставница хмуро курила, сидя на порожке одного из склепов. У ее ног лежал раненых захваченный боец. Каблук остроносой туфли упирался ему в кадык.

— Удалось что-то выяснить? — спросил я, подойдя ближе.

— Не одаренный, — баронесса выдохнула дым. — Скорее всего, бывший солдат. На разуме стоит очень мощный блок. Лучше дождаться людей Корфа, чтобы его вскрыть. Иначе, боюсь, можем сковырнуть что-то неправильно. Одно могу сказать — здесь поработал очень сильный и умелый менталист. Давно не видела такой работы. Кто-то уровня Вальтера или даже выше…

— Он сильно ранен?

— Кровь ему я остановила, повесила «Мертвую воду». Не умрет. По крайней мере точно не в ближайшие часы.

Я уставился на пленника. Видимо, Матильда каким-то образом парализовала его, потому как он лежал совершенно неподвижно — только изредка моргал. Оружия при нем уже разумеется не было — я заметил даже наспех вывернутые карманы. Матильда, видать, дело свое помнила.

— Может лучше отвезем его в усадьбу? — предложил я.

— Нет. Нужно передать его Вальтеру, и лучше сделать это до того, как сюда прибудет полиция. Надеюсь, дело сразу передадут под юрисдикцию тайного отделения. Все же нападение на графскую фамилию — не шутки. Сейчас здесь будет полно народу, нас начнут опрашивать. И наверняка слетится даже пресса. Но место преступления пока что лучше не покидать.

Матильда затушила сигарету и щелчком отправила окурок в урну на аллее. С десяти шагов. Даже сейчас выпендривалась, хотя наверняка не осознавала этого.

— Пойду найду Олю с бабушкой.

— Они помогают медику.

Оставив отца возле баронессы, я направился к пострадавшим. Прозвучит цинично, но сейчас кладбище выглядело по-настоящему полным жизни. Туда-сюда сновали люди — из каморки сторожа таскали горячую воду, распотрошили все аптечки для первой помощи. Напуганные сельские вернулись и старались помочь. Кто-то пригнал старый автомобиль, чтобы увезти неходячих в больницу. Наш ириновский фельдшер командовал перевязками и сам сбивался с ног.

— Сколько пострадавших? — спросил я.

— Двое охранников из усадьбы убиты, ваше сиятельство. Один, старший, ранен. Нападавших… Ну, вы целый фургон отправили к праотцам. Правда, сколько их там, я толком не знаю. Ведь целиком сгорел… Тут уж пусть спецбригада разбирается.

— А местных? Сельчан?

— Пятеро погибших. Трое в критическом состоянии. Еще семеро — от средней до легкой тяжести… — фельдшер почесал бородку и с тоской уставился на пострадавших. — Вы умеете исцелять, ваше сиятельство?

— Нет, но могу попробовать.

Медик наградил меня подозрительным взглядом.

— Как это, ваше сиятельство?

— Заклинаний не знаю, могу попробовать вытащить чистой силой.

— Если изволите попытаться, буду благодарен. Только, прошу, не навредите. Если не будет получаться, бросьте — дождемся бригады из Всеволожского госпиталя.

Я кивнул и прислушался к ощущениям. В резерве еще кое-что оставалось. Силушка, отзовись. Своим людям помогаем. На родной земле. Негоже им страдать за нас.

— Начнем с самых тяжелых?

Фельдшер кивнул.

— Ваш охранник. Седой. Он совсем плох. Может не дотянуть.

Ох ты ж черт. Неужели Виктор Павлович?

Я бросился к нему. Рядом с ним лежали два накрытых черной пленкой тела. Я осторожно поднял ее и увидел окровавленное лицо Семена. Того самого, который пытался меня успокоить, когда я впервые пришел в себя в усадьбе. Добрый был парнишка, ему бы еще жить да жить…

— Виктор Павлович, слышите меня? — Я опустился на колени возле него и взял за руку.

Охранник застонал и приоткрыл один глаз.

— Ваше… Сиятельство… Целы…

— Помолчите пока. Я попробую вас полечить.

Я закрыл глаза и обратился к силе. Воззвал к свету, который, как теперь я думал, был родовым источником. Потянулся к нему, взял горсточку чистой силы и заставил медленно перетекать из моей руки в тело охранника.

Сила лилась — я чувствовал это, и лишь направлял ее течение. Словно кружево, старался плести целебную вязь. Охранник застонал и крепче сжал мою руку.

— Выходит… Ух, черт…

В следующий миг из его живота вылетело что-то мелкое и дзынькнуло, ударившись о стену сторожки. Пуля? Неужели работало?

Еще одна железка. И еще.

Чувствуя большую уверенность, я направил силу иначе. Остановить кровь, как делали в «Мертвой воде», и только потом исцелять. Не знаю, сколько я провозился возле Виктора Павловича, но когда к нам подошел фельдшер, то тихо охнул.

— У вас дар целителя, ваше сиятельство, — торопливо сказал он. — Думаю, достаточно. Дальше врачи разберутся. Благодарю вас.

Я устало оторвался от охранника и сел рядом. Пальто промокло от валяния в грязи, и мне стало холодно. Заметив меня, Оля подбежала с чашкой.

— Тут просто вода, но горячая. В чайнике вскипятили.

— Оставь на промывку, — отказался я и поднялся на нетвердых ногах. Силы стало ощутимо меньше. Хоть и тянул из родового источника, но все равно много от себя добавил. Зато теперь становилось понятнее, зачем были нужны заклинания — они позволяли вязать Благодать так, чтобы затрачивать меньше энергии.

И в этот момент наконец-то появились машины с мигалками. Я заметил уже знакомый мне неприметный серый седан Корфа. Взглянул на часы. Два пополудни. Быстро они. Даже быстрее «скорой».

Я пошел навстречу выскочившему из авто тайному советнику. Сторож ткнул рукой в мою сторону, и Корф направился прямиком ко мне.

— Что случилось?

— Перестрелка. На нас напали сразу после похорон, — я кивнул в строну склепа, возле которого остались Матильда и отец. — Мы взяли языка, но Матильда говорит, у него мощный блок на памяти.

— Идем, покажешь, — мы направились в сторону аллеи, но сперва Корф оценил сгоревший микроавтобус. — А это чья работа?

— Моя.

— Это ты так колобком зарядил?

— Нет, «Жар-птицей». Немного перестарался.

— Ты начинаешь беспокоить меня все сильнее, юноша, — тайный советник помрачнел сильнее обычного. — И у меня уже давно не было столько головной боли, сколько причиняет ваше семейство.

— Мне куда интереснее другое. Кто может на нас охотиться?

Корф кивком поприветствовал моего отца и Матильду. Баронесса отняла ногу от горла пленника, словно приглашая тайного советника немедленно приступить к делу.

— Сейчас и выясним.

Глава 18

Корф склонился над обездвиженным бойцом и провел рукой в нескольких сантиметрах от его лица.

— Ему понадобится медицинская помощь, — сказал тайный советник. — Мой ассистент уже вызвал бригаду. Боюсь, придется здесь задержаться.

Отец поежился от холода и кивнул в сторону дома.

— Можете воспользоваться нашей усадьбой. Все равно поминки придется отменить.

Пистолетыч кивнул.

— Благодарю, ваше сиятельство. Нам действительно будет удобнее развернуться в вашем имении. Мне не хотелось бы поводить первичные допросы у себя. Затем, разумеется, мы переведем задержанного в специальное учреждение.

Я удивленно на него покосился. Очень странное решение. Неужели Корф опасался слива информации из застенок Тайного отделения? Но если так, во что, блин, мы оказались впутаны? Пистолетыч явно чего-то не договаривал. И, судя по реакции, Матильды, это понял не я один.

— Вальтер, можно тебя на минуту? — попросила баронесса.

Корф с неохотой поднялся.

— Да.

Они отошли на десяток шагов, а я уставился на задержанного бойца. С виду обычный мужик, но крепкий, тренированный. Форма без опознавательных знаков, похожа на армейскую или какого-нибудь частного военного отряда. Я аккуратно пошарил по его карманам — ни одной личной вещи. Ни документов, ни телефона — ничего, что могло бы помочь установить личность или понять, кто послал его за нами.

И раз на памяти ему установили надежный блок, то кто-то не просто хотел скрыть себя до поры до времени, но и основательно подготовился.

Я вспомнил того мужика с парализованным лицом. Нужно рассказать Корфу о том, как лихо он отбивался от моих «Колобков» и что сделал с Матильдой. Да, мне удалось его слегка поджарить, но для этого пришлось потратить почти весь резерв и обратиться к источнику. Значит, я превысил свою «шестерку». Да и Матильде с ее пятым рангом досталось. Какой же тогда ранг был у этого перекошенного колдуна?

Мне очень хотелось понять, как выглядел ментальный блок. Толком не понимая, что сам творил, я провел рукой надо лбом бойца, закрыл глаза и обратился к силе. Сконцентрировал больше энергии в ладони так, чтобы моя сила реагировала чужую. Осторожно, стараясь никуда не вмешиваться, потянулся к разуму бойца. Он застонал.

— Тихо. Делать с тобой ничего не буду, хотя очень хочется.

Он уставился на меня, бешено вращая глазами. Попробовал дернуться, но не смог — незримый паралич явно его напугал.

— Кто ты? — Плохо владея языком, промычал он. — Где я… Что вы со мной сделали?

Я быстро отнял руку. Нет, я был слишком неопытен, чтобы пытаться работать с человеком в таком состоянии. Но зато я прислушался к интуиции, попросил силу подсказать хоть что-то об этом мужике.

Страх. Непонимание. Снова страх.

— Как тебя зовут? — убрав всякое воздействие, я склонился над мужиком. — Имя, фамилия.

— Валера… Валерий… Смирнов! Вроде бы… Где я? Да кто вы все такие?

Я обернулся к Корфу и замахал руками.

— Вальтер Макарович, сюда!

Тайный советник жестом остановил что-то говорившую ему Матильду, и вместе они торопливо зашагали ко мне.

— Заговорил. Видимо, заклинание слабеет. Утверждает, что его зовут Валерием Смирновым, — поднявшись, сказал я. — И говорит, что не понимает, где находится.

— Интересно…

Я отступил на шаг, давая Корфу место. Пистолетыч снова провел ладонью над его лбом.

— Хм. Странно…

— Да кто вы все такие, мать вашу? — уже почти кричал пленник. И отчего-то я ему верил. Нет, страх у него в глазах был неподдельным. Неужели ему стерли память о последних событиях? Наверняка сильный менталист может сделать это, но…

Корф закрыл глаза.

— Не дергайся, — приказал он. — И ни о чем не думай. Иначе будет больно.

Видимо, Валера его не послушался, потому как буквально через пару секунд заорал как резаный. Корф резко отстранился, убрал ладонь и распахнул глаза. Всего на долю секунды я увидел черноту в его белках, но это наваждение быстро рассеялось.

— Одно из двух. Либо его разум взяли под контроль, либо блок наложил ложные воспоминания. То и другое возможно, но только для мастера моего уровня и выше.

— В империи не так много менталистов с такими возможностями, — отозвалась Матильда.

Корф нахмурился.

— Больше, чем хотелось бы.

Он поднялся и подошел к нам.

— Пленника нужно отвезти в усадьбу. Затем…

Он не договорил — его голос заглушил высокий тревожный вой сразу нескольких сирен. Мы все синхронно обернулись на звук. К воротам кладбища подъезжали сразу две кареты «скорой» — смешные округлые микроавтобусы, похожие на бочонки с колесами, и украшенные красными крестами. Следом за «скорыми» на стоянку влетели два полицейских автомобиля.

— Это не мои, — сказал Корф.

— Наверное, вызвал кто-то из местных, — пожала плечами Матильда. — И правильно. Пострадавших много.

— Сейчас начнутся споры о юрисдикции. Придется сперва разобраться с ними и дождаться моих из Отделения. А вот, кстати, и они.

На парковку подъехал еще один автомобиль. Без мигалки, но стоимостью явно повыше, чем у полицейских. Лишь на лобовом стекле я увидел какую-то бумажку с черно-красным орлом — то ли пропуск, то ли другое знак принадлежности к государственному учреждению.

Из сторожки вышел коротко стриженный молодой человек в темном пальто и направился прямиком к Корфу. Встретившись со мной глазами, он поклонился.

— Алексей Зайцев, личный помощник Вальтера Макаровича.

Я протянул ему ладонь для пожатия.

— Михаил Николаевич Соколов.

Зайцев слегка улыбнулся.

— Я знаю. Ваша сестра мне звонила. — Он обернулся к Пистолетычу. — Вальтер Макарович, наши подъехали. Нужно обозначить фронт работ и разобраться с полицейскими. Честно говоря, нам бы не помешала их помощь, но для этого нужно ваше слово.

Корф кивнул.

— Сейчас подойду. Созвонись, пока с уездными, пусть будут в курсе.

Зайцев отошел на несколько шагов и уткнулся в мобильник. Пистолетыч тем временем обернулся к нам.

— Езжайте в усадьбу. С пострадавшими мы сами разберемся, благо будет кому опрашивать. Ваши показания тоже нужно будет записать, но это терпит. Я прибуду для допроса пленника чуть позже. Матильда, помоги по старой дружбе.

Баронесса кивнула.

— Разумеется. За пленником прослежу.

Оставив Корфа разбираться с формальностями, мы вышли за ворота кладбища. Темнело в это время рано — солнце уже клонилось к горизонту, да и небо затянули низкие свинцовые облака. Я поежился, выйдя на открытое пространство.

Олю с бабушкой отправили с местными на автомобиле, а мы с отцом пошли пешком. Нужно было проветриться. Мы молча брели по трассе, и я не решался беспокоить патриарха. Отец держался крепко, но я знал, что его сила сейчас была напускной. В один день похоронить старшего сына и лишиться брата… Но я должен был вернуть его к реальности.

— Пап, у меня есть вопросы.

Отец покосился на меня и тяжело вздохнул. Мы перешли шоссе и свернули на приусадебную аллею.

— Конечно, они у тебя будут, — устало отозвался отец. — Но сейчас не время.

— Нет, именно сейчас и время. Чем больше я знаю, тем выше шансы, что смогу помочь.

Отец резко остановился и схватил меня за грудки.

— Не бери на себя слишком много, щенок!

Он принялся меня трясти, но мои руки мгновенно вспыхнули сиянием «Берегини», и я аккуратно, но настойчиво, отцепил пальцы отца от воротника пальто.

— Ты сам призвал мой дух. Сам усугубил наше положение, отче. У каждого деяния есть последствия. Сам видишь. Мы должны понять, кого к нам привел дядя Андрей.

— Ты-то как это выяснишь…

— Выяснит Корф. Моя задача — защитить семью.

Отец стиснул челюсти так, что на лице заходили желваки. Резкий порыв ветра обрушил на нас ворох опавших листьев.

— У меня открылся доступ к родовому источнику, — без предисловий заявил я. — Ты понимаешь, что это значит?

— Что?

— Я уже сказал, что. Я не использую Благодать Осколка. Моя сила идет напрямую от Рода.

Отец медленно поднял на меня глаза.

— Это не шутка?

— По-твоему, сейчас уместно скоморошничать? — огрызнулся я. — Это правда. Мы с Корфом и Матильдой это выяснили. Я черпаю силу от Рода и знаю, что это очень редкий дар. Но мне нужно понять, как так получилось, что я вообще на это способен.

— Я не знаю, Михаил.

Отец выглядел по-настоящему шокированным. Глядел на меня словно на незнакомца и даже не решался дотрагиваться.

— Корф допускает, что мой дар может быть как-то связан с ритуалом, который вы провели. Расскажи, что вы делали. Пожалуйста. Я не рвался в этот мир, но изо всех сил ищу причины полюбить его и остаться здесь надолго. Так помоги мне.

Отец долго и пристально смотрел мне в глаза. Я ждал. На его лице боролись сомнение и страх. И, пожалуй, даже гнев.

— Идем, — наконец сказал он. — Покажу кое-что. А дальше рассудишь сам.

Мы дошли до ворот усадьбы, но не свернули к дому, а двинулись дальше. После пробуждения в этом мире я еще не бывал в этом месте — а ведь мне и правда ни разу не довелось осмотреть владения, наследником которых я теперь являлся. Не до конца восстановившиеся воспоминания прежнего Миши подсказывали, что дальше, за парком, должно было располагаться небольшое поле, а на нем — старый дуб.

Именно к этому дубу меня и вел отец.

— Помнишь это место? — спросил он, когда мы подошли ближе.

Дерево было в воспоминаниях прежнего Миши — перед глазами пронесся образ двух детей, пытавшихся взобраться на ветки по мощному стволу. Я и Петя… Нас тогда быстро согнали. Сказали, можно лазать по любому другому дереву, но не по этому.

Но я помнил этот дуб и с других времен!

— Он есть и в моем мире, — улыбнулся я, глядя на необъятный ствол. — Я его хоршо знаю…

Отец заинтересованно на меня уставился. Пожалуй, впервые за этот день он немного оживился.

— Расскажи. Расскажи, пожалуйста, как оно все… устроено там, откуда ты пришел.

Я улыбнулся.

— В моем мире Петрополь называется Санкт-Петербургом. А Ириновка осталась Ириновкой. Только сейчас у нас там нет дворян. Было несколько войн, революция… Потом еще одна война. Вторая мировая. И наша страна воевала. Эта война изменила очень многое. Миллионы погибли. А дуб остался. Все пережил.

— А что там сейчас, в Ириновке?

— В нашем доме — больница. Маленькая, скромная. Я в ней и умер. У нас была дача недалеко отсюда.

— А куда делись мы? Вернее, наш графский род?

— Толком не знаю. Кто-то погиб после революции, кто-то сбежал в другие страны. В нашей семье ходила легенда, что мы, дескать, были потомками тех самых графов Соколовых. Но я не верил. А сейчас… Видимо, и правда потомок, раз здесь оказался.

Отец прикрыл глаза.

— Больница… Наверное, это хорошо. Достойно.

— Это и правда неплохо. В иных церквях оружейные склады и дома культуры устраивали. Так что больница — это хорошо. — Я перевел взгляд на дуб. — А этот красавец у нас стал местной достопримечательностью. На трассе даже есть указатель, туристы к нему ездят. У нас осталось немного таких старых деревьев. В войну природа здорово пострадала.

Отец слушал меня жадно, внимательно.

— Чудной у тебя был мир, Михаил, — вздохнул он. — И страшный. Столько войн…

— А мне этот странным кажется. У нас совсем нет Благодати. Но тут уж кто к чему привык… Но зачем ты привел меня сюда?

Отец снял очки, убрал их во внутренний карман пиджака и, закрыв глаза, прикоснулся к коре.

— Это наше родовое древо, Михаил. Его посадил основатель рода графов Соколовых. Николай Николаевич, герой Константинопольской битвы. За тот подвиг ему были пожалованы титул графа и Осколок, хотя и до этого род славился достойными мужами. В этом дереве заключена большая сила. Дотронься — сам все поймешь.

Он отступил, давая мне возможность прикоснуться к дубу. Мне на ум сразу же пришло видение, в котором я карабкался по белому древу к свету. Сейчас я смотрел на этот дуб иначе. Он казался мне… живым. Словно у него и правда были собственный разум и характер.

Я прикоснулся. Легко, почти робко — не хотел прогневать древнюю силу. Но дуб отозвался — я почувствовал течение энергии в нем, мощь, крепость…

— Да в нем же чистая сила! — удивленно воскликнул я, когда сопоставил ощущения.

Отец кивнул.

— Когда мы проводили ритуал призыва, то использовали дуб. Обратились к силе предков. Ни я, ни бабушка не смогли бы справиться самостоятельно. Для того, чтобы обратиться к родовому духу, нужно, чтобы этот дух имел физическое проявление в нашем мире.

— И это проявление — дуб, — отозвался я.

— Да. Поэтому мы не продавали эту усадьбу даже когда начали бедствовать. Пришлось пустить с молотка многие ценности, даже продать особняк в Петрополе. Но мой отец, твой дед, настрого запретил продавать Ириновку. Никогда и ни за что. И лишь после ритуала я осознал истинную ценность его запрета. Это — наша родовая земля, Миша. Здесь — наша сила.

— Значит, вы обратились к роду через дуб.

— Да. Пришлось накачать тебя… в смысле того Мишу. Мы принесли его сюда. Твоя бабушка хранит знания о старых ритуалах.

— И как это было?

— Расскажу в другой раз, если захочешь. Но судя по тому, что ты черпаешь Благодать напрямую из родового источника, тебе, Михаил, никакие ритуалы не нужны. У тебя особенно крепкая связь с родовым духом. — Отец устало опустился прямо на корни дерева. — Господи… Я ведь не думал, что мы справмлся. Когда матушка предложила провести тот обряд, я не верил. Пытался придумать, как сделать все скрытно, но… Дуб ведь не перевезешь в тайное место. Пришлось рисковать. Но я тогда просчитался. Думал, что мы слишком далеко от города, что у нас будет время замести следы, даже если ищейки смогут засечь всплеск Благодати. Как выяснилось, Корфа мы недооценивали.

— Уверен, что он не следил за вами и до этого? — спросил я, устроившись рядом.

— Зачем бы ему это?

Я пожал плечами.

— Не знаю. Но он ведь и правда слишком быстро тогда появился. Подумай, чем вы могли привлечь его внимание до ритуала?

— Подумаю, — кивнул отец. — Но мы в последние годы старались жить максимально тихо. Никуда не выезжали, детей учили дома, в свете не появлялись…

— Меня не отпускает ощущение, что кто-то решил воспользоваться нашей ситуацией в своих интересах, — признался я. — Может Корф, может кто-то другой.

— Ты не доверяешь тайному советнику?

— А с чего я должен?

— Он — слуга императора. Его репутация безупречна.

— Безгрешных людей не бывает, — отрезал я. — В моем мире чем ближе ты к власти, тем больше на тебе грязи.

— Здесь так же. И все же Корф…

— Просто имей это в виду и хорошенько обдумай мои слова, — надавил я. — Ничего не нужно предпринимать. Я со своей стороны постараюсь тоже что-то выяснить.

— Договорились, Михаил. И спасибо за разговор… сын.

Я приобнял его за плечи.

— Мы во всем разберемся. Обещаю. В своем мире у меня даже не было шансов что-то изменить. Но здесь… Здесь есть могущество, семья и цель. Этого уже достаточно, чтобы знать, за что борешься.

— А что было с семьей в твоем мире? — тихо спросил отец.

— Мама жива, но несчастна. Ты стал алкоголиком и ушел из семьи. Петя погиб на службе, как и здесь.

— А Оленька?

— Умерла. Потому я так за нее держусь. За всех вас, пап. Там на нашу семью выпало столько, что я один не смог всех вытащить, хотя очень пытался. Сейчас у меня есть возможность прожить жизнь иначе. И я ею воспользуюсь.

Отец отстранился и взглянул на меня уже куда более дружелюбно.

— Знаешь, возможно, я и правда смогу тобой годиться. Идем домой. Я замерз.

Я помог ему подняться и обернулся, ища тропу. Поначалу подумал, что мне померещилось движение в рощице перед полем. Но я не ошибся — к нам кто-то бежал.

— Егор? — удивился отец, узнав лакея.

— Что-то случилось. Или нас просто потеряли.

— Хорошо бы второе.

Мы быстро зашагали навстречу лакею. Добежав до нас, Егор упер руки в колени и пару мгновений отдышался.

— Ваши сиятельства… Пожалуйте в дом… Срочно…

— Что стряслось?

— Тайный советник… Там все в крови… Господи, помилуй… Скорее!

Глава 19

— Бегом!

Мы бросились по тропе к дому. Вытоптанная земля скользила под ногами, несколько раз пришлось подхватывать отца, чтобы он не растянулся на земле.

— Ужас-то какой, ваши сиятельства… — на ходу причитал лакей. — Никогда такого не видел. Да что же за день такой сегодня, Господи…

Возле усадьбы я заметил припаркованное авто Корфа. Ассистент Зайцев в распахнутом пальто нервно измерял шагами подъездную аллею и с кем-то громко спорил по телефону. Нас он даже не заметил — был слишком увлечен пререканиями.

— Где? — рявкнул отец, остановившись на ступенях.

Лакей нервно сглотнул.

— В гостиной… Можно я туда не пойду, ваше сиятельство? Простите…

Да что ж там стряслось-то?

Переглянувшись, мы с отцом одновременно бросились к двери. Я пропустил патриарха вперед и поежился от накатившей на меня волны домашнего тепла: в доме было хорошо натоплено. Пахло дровами, смолой, ладаном в курильнице и восковыми свечами. И чем-то металлическим. Кровь?

Из-за закрытых дверей гостиной доносились звуки возни, отрывистые приказы, стоны…

— Идем, — скомандовал отец и решительно распахнул двери.

На всякий случай я активировал защиту — «Берегиня» вспыхнула вокруг тела слабым янтарным сиянием. Отец тоже на ходу повесил на себя заклинание — гораздо слабее, но лучше, чем ничего.

Ворвавшись в многострадальную гостиную, я ожидал чего угодно. Но только не этого.

С последнего визита Корфа здесь прибрали — даже успели вставить новые окна и привезти мебель. От некоторых предметов до сих пор остро пахло свежим лаком — почему-то этот запах резко бросился мне в нос. Вместе с запахом крови — теперь я точно знал, что это была она.

Позади меня раздался вскрик. Я обернулся — Оля.

— Уходи! — Я вытолкнул ее из дверного проема. Грубее, чем рассчитывал. — Тебе лучше на это не смотреть.

— Что там?

— С нами все в порядке.

— Оля, иди наверх, — приказал отец. Он успел надеть очки и хорошенько рассмотреть происходящее. — Миша прав. Не смотри.

Он захлопнул двери прямо перед ее носом и на всякий случай повернул защелку в замке. Я осторожно шагнул, стараясь унять рвотные позывы.

— Твою мать…

— Воистину, — отозвался Корф.

Сам тайный советник выглядел целым и вроде даже не был ранен. Я лишь заметил, что его темно-синие джинсы были в темных разводах, да и на руках осталась кровь. Матильда сидела рядом, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в подлокотник кресла. Пол, новая мебель и даже стены были в брызгах крови.

— Что здесь произошло? — нервно сглотнув, спросил я и уставился на пленника. Вернее, на то, что от него осталось. — Он что, еще жив?

— Это ненадолго, — сухо ответил Пистолетыч. — Агония. Умирает. Его уже не вытащить.

— Что вы с ним сделали? — хрипло спросил отец. Я видел, что ему стало плохо. Папа нетвердым шагом добрался до кресла и рухнул. — Что это за чертовщина, Вальтер Макарович?

— Скажу честно — я не знаю.

Я завороженно пялился на окровавленного пленника. Бедный Валера… Такой смерти никому не пожелаешь. Вряд ли Корф его пытал. Хотя снятие ментального блока да и любую манипуляцию с сознанием, в целом можно назвать пыткой. Но здесь… Здесь развернулось нечто поистине чудовищное.

Валера выглядел так, словно из него, как из тюбика, выдавливали внутренние органы. Глаза вылезли из орбит, язык вывалился и казался неестественно длинным, рот, подбородок, грудь — все было залито темной кровью. Руки и ноги неправильно вывернуты в суставах, пальцы скрюченные, как в спазме. Кровь была всюду — лилась из ноздрей, ушей, даже из глаз текли кровавые слезы.

— Я могу ему чем-то помочь? — не особо веря в собственные силы, спросил я. — У меня получалось лечить там, на кладбище.

Корф отрицательно покачал головой.

— Я перепробовала на нем все целебные заклинания, на которые способна, — ответила Матильда. — Они на нем просто не работают. Даже «Мертвая вода» не схватилась… Черт побери, Вальтер, кто мог сотворить подобное с несчастным?

— Он пытался нас убить. Так ли он несчастен? — парировал я.

Но, согласен, выглядело оно безобразно.

— Боюсь, конкретно этот мужчина не соображал, что творил, — Корф устало потер глаза тыльной стороной ладони и опустился в кресло. — Признаюсь, прежде я такой работы не встречал. Есть способы на время запудрить мозги — те же «Алконост» или «Сирин». У менталистов в рукавах есть и другие неприятные фокусы. Но здесь была проведена полноценная работа по изменению сознания.

— Его подчинили?

— Можно сказать и так. Сперва дезориентировали, зачем выборочно очистили память, дальше взяли под контроль и в довершение ко всему установили блок на кратковременную память. Я очень хорошо умею работать с блоками, — в голосе Корфа звучало нескрываемое раздражение. — Можно сказать, я один из лучших в Петрополе по части работы с закрытым сознанием. Это моя специализация…

— Но в этот раз не получилось?

Писолетыч кивнул на пленника. Тот дернулся пару раз и испустил дух. Откровенно говоря, и к лучшему. Мне было трудно представить, что он чувствовал в последние минуты жизни. Мне хотелось ненавидеть этого Валеру за то, что он устроил. Но если Корф был прав и этот мужик не владел собой, то винить я мог только того человека с парализованным лицом.

Корф снял плащ, наклонился к покойнику и накрыл его.

— Я встречался с блоками, завязанными на физический вред, — сказал он. — Это иногда практикуется в Аудиториуме. Но обычно есть хитрая лазейка, как снять воздействие, сохранив большую часть сознания и жизнь жертве. Здесь же я толком не успел его обследовать. Только прикоснулся — и парня начало рвать кровью. Потом глаза, уши…

— Я тут же попыталась оказать помощь и поддержать его физическое состояние, — вмешалась Матильда. — Но тщетно.

— Иными словами, при попытке снять блок запустилась программа уничтожения, — сказал я и озадаченно почесал затылок.

— Нечто вроде того, — кивнул Корф. — И это первый раз, когда я не смог справиться.

— Думаю, вам не помешает пятьдесят грамм, — отец подошел к серванту и достал пузатый графин с коньяком. Матильда отказалась — ей еще предстояло сесть за руль. А вот Корф принял бокал и пригубил с явным облегчением. Да уж, не только у нас сегодня был плохой день.

— Я хочу, чтобы вы кое-что увидели в моих воспоминаниях, — я протянул руку Корфу. — Там был мужчина с кривым лицом. Их главный. Дядя Андрей сказал, что они уже встречались, и что этот странный мужик расспрашивал о нас.

Корф оставил бокал на столе.

— Матильда кратко пересказала мне бой. Но не упомянула о том, что Андрей Владимирович его знал.

— Он даже не представился. Но я хочу, чтобы вы прочитали мои воспоминания. Я исчерпал резерв и залез в родовой источник, чтобы приложить его посильнее — а он все равно сбежал. И он творил странные вещи с силой.

Вальтер Макарович кивнул.

— Постарайся ни о чем не думать, Михаил. Сосредоточься только на этом воспоминании и попробуй словно немного подтолкнуть его ко мне, как будто показываешь кино. Так нам обоим будет легче.

— Хорошо, попытаюсь.

Все равно было ужасно неприятно. Не боль — скорее невыносимый зуд прямо внутри черепа. Раздражало неимоверно, но я терпел и старательно припоминал все детали. Мне и правда оказалось проще показывать это как кино — я сам словно монтировал нужные кадры и передавал Корфу. Сначала разговор с дядей Андреем, затем события на кладбище…

— Молодец, — похвалил он. — То, что нужно. Быстро учишься.

Когда я закончил на эпизоде со вспыхнувшим микроавтобусом, Корф отпустил мою руку и отстранился.

— Я его не знаю, — хмуро произнес он. — Зато теперь у нас хотя бы есть образ. Художник сделает портрет. Но, думаю, теперь он затаится.

— И все же единственная нить, которая могла нас привести к зачинщику, оборвана, — напомнил отец.

Пистолетыч задумчиво катал коньячный бокал в руках.

— Мы сорвем с цепи всех ищеек. Если понадобится, за пределами Петрополя и губернии. Это же, в конце концов, нападение на графский род. Неслыханная дерзость!

Отец опустился в кресло, стараясь не касаться ботинками растекшейся лужи крови.

— Раз они прекрасно знали, кто мы, и понимали последствия, значит, мы им зачем-то очень понадобились, — сказал он. — Но я не могу придумать ни одной причины, чтобы нас устранять.

— Только если они не узнали о намерениях Михаила поступать в Аудиториум. Но даже это объяснение звучит бредово.

— Согласна, — кивнула Матильда. — Некоторые семьи пытаются устранить опасных конкурентов, но чтобы доходить до перестрелок в гангстерском стиле…

— А родовая сила? — предположил я. — Может кто-то счел ее опасной?

— Об этом никто не знает.

— Знаете вы, Матильда и ваши люди.

— Я верно понимаю, Михаил, что ты сомневаешься в моей команде?

Я пожал плечами.

— Мы никому не рассказывали. Отец узнал о моем даре только сегодня после перестрелки. Остаетесь вы и Матильда. Я всего лишь констатирую факты.

Корф помрачнел как грозовая туча, но ничего не ответил. Лишь сосредоточенно пялился на янтарь коньяка.

В дверь постучали — коротко, настойчиво.

— Зайцев! — глухо донеслось из холла. — Есть новости.

В проеме возникла коротко стриженая голова Зайцева.

— Разрешите доложить, ваше превосходительство. Появилась информация по автомобилям.

— Входи.

Ассистент обвел нас взглядом и вопросительно поднял брови. Корф кивнул. Дескать, можно говорить при нас.

— Оставленный седан. «Руссо-Балт» модели С-28, — Зайцев сверился с заметками в телефоне. — Угнан в прошлом году в Тверской губернии. Владелец — Котов Сергей Александрович, 38 лет, работник типографии. Заявил о пропаже сразу же. На первый взгляд, никакой связи нет.

— Где угнали?

— В Твери.

— А с фургоном что? Удалось выяснить?

— Тоже числится в угоне. Полгода назад, в Серпухове. Фургон числится за Серпуховской макаронной фабрикой, стоял на довольствии предприятия. О пропаже также было заявлено сразу же. Губернские быстро нашли заявление.

— Тверь, Серпухов… Все не так далеко от Москвы, — задумчиво проговорил Корф.

— И дядя Андрей встречался с тем мужчиной в Москве, — напомнил я.

— Рано делать выводы, Михаил. Все это еще нужно проверять. Пока мало данных.

— Прошу прощения, — Ассистент выудил из кармана второй вибрирующий мобильник — попроще, кнопочный — и прислонил к уху. — Зайцев слушает…

Он молчал, но по его побледневшему лицу я понял, что случилось что-то экстраординарное.

— Понял. Перезвоню через пять минут. Да, скоро будем! — он повесил трубку и обернулся к Корфу. — Звонил Кораблев. Еще одно нападение. Перестрелка, Благодать второго ранга. Есть жертвы. Все как и здесь.

— Где?! — хором рявкнули мы с Корфом и Матильдой.

— Поместье Лисницких. Шаглино.

— На юге, под Гатчиной, — быстро сориентировалась Матильда. — Я хорошо знаю Марию Федоровну, супругу барона Лисницкого…

— Едем!

Корф вскочил с места, взглянул на труп пленника и, немного подумав, все же забрал свой кожаный плащ.

— Бригаду оставим здесь, пусть все оформят и вывезут тело, — распорядился он и повернулся к отцу. — Благодарю за содействие, ваше сиятельство. Отделение выделит вашей семье охрану. Заступят на пост сегодня же, я прослежу. Михаил…

— Поедет со мной, — сказала Матильда. — У меня безопаснее.

— Согласен. Все, Леш, поехали.

Мы расступились, давая «ищейкам» дорогу. Отец снова бросил взгляд на труп и потянулся за графином.

— Что-то многовато происшествий для одного дня, — сказал он, откупоривая сосуд. — И если два нападения так похожи, то что может нас связывать с Лисницкими?

Я отодвинул занавеску и увидел Корфа, торопливо раздававшего приказы своим людям. Подъехал микроавтобус без окон и дверей с надписью «особый». Труповозка? Суетились несколько людей в спецовках с красными крестами. Врачи.

— Хороший вопрос, — ответила Матильда и подхватила сумочку. — Сейчас здесь будет толпа народу. Полагаю, нам с Михаилом будет уместнее уехать. Если понадобится, Вальтер пришлет к нам людей.

Папа молча кивнул.

— Матильда Карловна, я очень признателен вам за помощь.

— Пустяки. Чем дольше тянется наше знакомство с вашим сыном, тем интереснее становится жизнь. Мне не терпится помочь выяснить, во что все мы оказались вовлечены.

Через несколько мгновений бригады Отделения поднялись в дом, и отец, так и не пригубивший коньяка, отвлекся, чтобы их поприветствовать.

В усадьбу Матильды мы вернулись ближе к полуночи.

* * *

Ночью мне почти не спалось. Все ворочался на мягкой перине, никак не мог устроиться удобно. Дважды принимал горячий душ и даже спустился на кухню и попросил у слуг того знаменитого успокаивающего чая, которым угощала меня Матильда в ночь знакомства. Впору было вырубиться прямо на пороге комнаты, а сон никак не шел.

Я слонялся по коридорам с редкостями, как неупокоенный дух. Все думал, думал, вспоминал и прокручивал в голове события. Не выдержав, засел за книги — перечитал и попробовал повторить несколько заклинаний защиты, отрепетировал слабенькие «Жар-птицы» и даже научился делать сносные «Косы».

Затем пытался найти в книгах что-нибудьинтересное о Лисницких, но ничего путного не откопал. Польский род, довольно старый и давно обрусевший. Никаких скандалов, но и особых подвигов не было. Тихая и спокойная жизнь. Одна забавная, но бесполезная деталь — женщины рода Лисницких славились красотой и были желанными невестами. Но все это не имело никакого отношения к нападению.

Промучавшись до шести утра, я не выдержал и спустился в малую столовую. Ложиться уже не было смысла. К тому же слуги уже наверняка были готовы подавать завтрак. Мы с Матильдой обычно просыпались раньше всех.

— Доброго утра, Михаил Николаевич! — по-английски чопорный Василий позволил себе легкую улыбку. — Изволите позавтракать?

— Да, спасибо.

— Чего сегодня желаете? Каши, яиц, сандвичей…

— Не принципиально. Что проще, то пусть и готовят. Но кофе мне нужен прямо сейчас. И много.

— Сию минуту, ваше сиятельство.

Василий исчез и быстро вернулся с огромным двухлитровым кофейником, затем сервировал сахар, молоко и какое-то печенье. Я заметил на подносе газету.

— Свежая?

— С четверть часа назад доставили. Прямиком из Петрополя. Изволите?

— Да, спасибо.

— Завтрак подадут через семь минут, ваше сиятельство, — отрапортовал лакей и снова скрылся за дверью.

Оставшись в одиночестве, я выпил залпом первую чашку и тут же налил вторую. Нужно было взбодриться, потому как именно под утро организм, зараза такая, захотел отрубиться. Чего ж ночью-то не спалось? Ну уж нет, теперь поздно. Теперь, Миха, мы будем думать.

Я взял в руки «Ночной Петрополь» и вдохнул запах свежей типографской краски. Давно забытое ощущение. В своем мире я изредка брал в метро бесплатные газеты, да и те не читал. А здесь настоящая свежая пресса.

«ВОПИЮЩЕЕ НАПАДЕНИЕ НА АРИСТОКРАТОВ» — гласил гигантский заголовок. И черно-белая фотография Ириновской усадьбы. Тааак… Как они успели, интересно мне знать? Вроде бы я не замечал ни одного журналиста, да еще и с фотоаппаратом. Везде пролезут… Видать, журналисты во всех мирах одинаковы.

Перелистнув анонс, я уткнулся в статью за авторством некого Андрюшина.

«ШОКИРУЮЩИЕ ПОДРОБНОСТИ МАССОВОГО УБИЙСТВА».

Мда, звучало как какая-то низкосортная провокационная желтуха. Но другого источника информации у меня сейчас не было. Наверняка позже принесли бы другие газеты, но сейчас я хотел понять, какая версия будет известна общественности. Интересно, видел ли эту статью Корф?

Так… нападение, похороны Петра Соколова… Пара строк про события в Дакии…

Я бегал глазами по строчкам, пытаясь уловить что-то новое. Пока ничего — просто описание событий со слов очевидцев, сухой комментарий Зайцева — надо же, он, оказывается, успел пообщаться со СМИ.

А дальше — интереснее…

Рассуждения автора о связи нападений на Соколовых и Лисницких. Быстро же этот Андрюшин наклепал статью, раз даже оттуда новости вытащил. То же самое — несколько автомобилей, стрельба, сильный одаренный незнакомец с уровнем не ниже второго…

Стоп.

Глаза вырвали последние строки, и я, поперхнувшись от неожиданности, едва не пролил кофе на газету.

«Есть ли связь нападений на Соколовых и Лисницких с недавними событиями, произошедшими в имении графа Голубева?»

Глава 20

«Есть ли связь нападений на Соколовых и Лисницких с недавними событиями, произошедшими в имении графа Голубева?» — снова перечитал я.

Что еще за события? И что за Голубев такой?

Я покопался в памяти прежнего Миши — ничего. Либо воспоминания так и не восстановились, либо мой предшественник просто не натыкался на эти новости. Или и вовсе ими не интересовался. Впрочем, с него бы сталось: я уже устал разочаровываться в прежнем владельце этого тела. Казалось бы, все было при нем: семья, мозги, возможности, мордаха приличная, титул, пусть и опальный — а он просто существовал без цели. Ничего не хотел, лишь плыл по течению.

Чем дольше я прибывал в этом мире, чем больше узнавал его законы, тем лучше понимал решение патриарха призвать другой дух. А ведь сначала решение отца казалось мне невероятно жестоким. Убить душу собственного сына и заменить на… меня. Похоже на игру в лотерею. Отец ведь не знал, кто придет на место наследника. Все решил Род.

Но сейчас я все сильнее убеждался в том, что отец оказался прав в своем чудовищном решении. Быть патриархом — значит действовать не в собственных интересах, а на благо всего рода. И отец переступил через любовь к сыну ради того, чтобы попытаться дать всем нам будущее. Жутко. Страшно. Но, черт возьми, оправданно.

Особенно сейчас, когда мы стали мишенью для какого-то безумного и могущественного колдуна.

— Так, что у нас тут еще…

Я торопливо перелистнул страницу и разочарованно вздохнул — статья закончилась, дальше начинался раздел светской хроники. Неинтересно. На всякий случай я долистал до самого конца — даже пробежался глазами по некрологам и объявлениям.

Ничего о некоем Голубеве. Нужно выяснить, что там произошло. Если журналист увидел какую-то связь, то наверняка неспроста. Не мог же он просто так натянуть сову на глобус. Черт, как же мне не хватало интернета!

— Доброго утра, Михаил! — аромат цветочных духов и стук каблуков возвестили о появлении хозяйки дома.

Я поднялся со стула в знак приветствия, когда Матильда показалась в дверях.

— Доброе.

— Впрочем, не самое приятное, — она взглянула в окно. По стеклам барабанил унылый дождь. — Уже читал газету? Что пишут?

— Да, — я протянул баронессе все еще пахнувшую краской прессу. — Кое-кто уже прознал о случившемся в Ириновке и у Лисницких.

— Андрюшин, небось?

— Вы его знаете? — удивился я.

— Приходилось сталкиваться еще во время службы. Редкостный проныра. Но, следует отдать должное, журналист неплохой. Весьма умен и даже приятен в общении несмотря на некоторую наглость. Присущую многим представителям его профессии.

Я подозрительно покосился на газету.

— Очевидно, у него хорошие связи в органах правопорядка. Иначе как объяснить, что материал вышел в газете, которую напечатали ночью?

— Да, Андрюшин много с кем дружен, — отозвалась баронесса и перелистнула страницу. — Погоди, дай прочесть.

Мне тоже нашлось занятие — слуги во главе с Василием как раз внесли горячий завтрак. Я налил еще кофе и занялся сырниками. Тем временем Матильда дочитала заметку, свернула газету и раздраженно бросила ее на журнальный столик.

— Интересная гипотеза, но поспешная, — сказала она и занялась кашей.

— Вы о связи, которую он ищет?

— Журналистам свойственно в погоне за сенсацией придумывать то, чего на самом деле нет, — сухо отозвалась Матильда.

Я дожевал и поднял на нее глаза. Наставница старалась вести себя как ни в чем не бывало, но ее напряжение выдавали нервные движения.

— Что случилось с графом Голубевым? — спросил я, буравя ее взглядом. — И почему Андрюшин считает, что связь все же есть?

— Понятия не имею, с чего он это выдумал. Я еще не разговаривала с Вальтером и не знаю, насколько произошедшее у Лисницких действительно похоже на то, что было в Ириновке… Но у Голубева все было совсем иначе!

Так значит она все же кое-что знала. Я отложил приборы, поднялся из-за стола и принялся ухаживать за Матильдой. Дешевый трюк, я это понимал, но надеялся, что подчеркнутая вежливость немного смягчит наставницу.

— Сливок? — я вопросительно кивнул на кувшинчик.

— Нет, я буду просто черный. Спасибо, Михаил, — она взглянула на меня и чуть улыбнулась. — Хватит кружить вокруг меня. Я же вижу, тебе что-то нужно. Говори.

— Что случилось у графа Голубева?

Матильда тяжело вздохнула.

— Михаил, ты не сыщик. Не нужно в это лезть. Происшествиями занимается Тайное отделение. Они знают, что делают.

— Я не собираюсь ничего предпринимать. Просто хочу знать. Считайте, для общего развития.

— Ладно, — сдалась наставница. — Но ты будешь разочарован. В особняке Голубевых на Фонтанке был пожар. Здание сильно пострадало. Реставрация, полагаю, займет не один сезон.

— Что послужило причиной пожара?

Баронесса пожала плечами.

— Взрыв газа.

Я едва не прыснул. В моем мире взрыв газа порой служил универсальной версией, когда власти желали скрыть истинную причину происшествия. По крайней мере, в народе у такой формулировки была стойкая репутация «случилось что-то другое, но нам не хотят говорить».

Рязанский сахар. Ага.

— Уверены? — криво улыбнувшись, спросил я.

— Такое нередко случается. Здание старое, Голубевы владеют им еще с позапрошлого века. Некоторые коммуникации устаревают. Следов Благодати, к слову, там не обнаружили. Работало Тайное отделение, и у меня нет оснований не доверять их изысканиям.

— Голубевы одарены Осколком?

— Разумеется.

— Тогда следы Благодати должны были там остаться…

— Все было в пределах нормы. Голубевы — не самый сильный род в плане способностей. Чтобы взорвать такой домище, понадобилось бы несколько пиромантов не ниже третьего ранга. Голубевы на подобное просто не способны, а столь мощный всплеск силы, да еще и в центре города, мгновенно бы привлек всеобщее внимание. — Матильда постучала ложкой по стенке чашки. — Выключи паранойю, Михаил. И не уподобляйся бульварным писакам. Голубевым тогда просто не повезло.

И все равно она меня не убедила. А может я просто слишком цеплялся хоть за какую-нибудь версию. Верить во что-то всегда проще, чем признавать свое непонимание.

— Значит, вы считаете, что Андрюшин поспешил с выводами?

— Да. По крайней мере я точно не вижу связи. И если хочешь действительно что-то прояснить, спрашивай Вальтера. Правда, не уверена, что он поделится. Тайна следствия…

Именно. Так он мне все и выложил. Нет, тут придется копаться самому. Интересно, в местных библиотеках хранятся подшивки газет? Бабушка рассказывала, что в моем мире такие были. Я, конечно, предпочитал интернет, но сейчас с этим были проблемы…

— А что еще можно сказать о Голубевых?

— Ты не успокоишься, да?

— Ну уважьте, ваше благородие…

Матильда усмехнулась.

— Род старый, но ничем, кроме богатства, не примечательный. Они из-под Смоленска, насколько помню. Семья большая, известны разведением редких пород лошадей. Да и вообще к земле тянутся. В Петрополе живут немногие, остальные предпочитают проводить время у себя на Смоленщине.

— Такие же непримечательные, как и мы, — кивнул я. — Да и Лисницкие вроде бы не особенно гремели славой.

— Это еще не аргумент, Михаил.

— Согласен. Однако на таких, как мы, напасть проще. Вопрос — зачем?

— Предоставь это Вальтеру и тайному отделению. Напоминаю, Михаил, у тебя осталось меньше двух недель, чтобы подготовиться. И если ты считаешь, что внезапно проснувшаяся родовая сила обеспечит тебе автоматическое зачисление в Аудиториум, то ошибаешься.

— Я быстро учусь, как видите.

— Этого мало. Сконцентрируйся на подготовке, — раздраженно бросила Матильда. — Тебе нужно отточить навыки создания заклинаний, иначе опустошишь резерв еще в середине первого испытания. Экономить силу ты не умеешь, а это может оказаться фатальным.

— Не спорю.

— Так что прекращай строить из себя сыщика и займись тем, что действительно от тебя зависит. И больше в это дело не суйся.

Я взглянул на часы. Начало восьмого. Скоро должны были спуститься Ирэн и Сперанские. Матильда жестом попросила меня открыть окно и потянулась к портсигару.

— У нас гости, — я отодвинул тюль и уставился на освещенную одними фонарями улицу. Рассветало теперь поздно.

— Кто?

— Секунду…

Я прищурился, стараясь разглядеть водителя. Мужчина вышел из автомобиля, достал с заднего сидения портфель и направился к парадной лестнице. Темное пальто, короткая стрижка, знакомая выправка…

— Кажется, Зайцев, — узнал его я.

Матильда захлопнула портсигар.

— Ладно, побеседую с ним в библиотеке.

— Я нужен?

— Думаю, пока нет. Но имей в виду, что через час занятия. Передай остальным ребятам, что я подойду позже.

Матильда вышла. Я взглянул на остатки завтрака и понял, что уже не был голоден. Да и разговор с наставницей распалил любопытство еще сильнее.

Значит, пойдем другим путем. Если я сам не могу отыскать нужную информацию, то найду того, кто сможет. Вернее, ту. Идея возникла спонтанно, но я решил попытаться. В конце концов, выбирать было особо не из чего.

Забрав из комнаты пакет с потерявший вид костюмом, я направился в обитель модистки Ефросиньи.

— Это Михаил, — постучав, сказал я. — Могу войти?

— Секунду, ваше сиятельство!

Из кабинета «стилистки» донеслись шорохи ткани, торопливый топот, какое-то невнятное бормотание, и через несколько мгновений Фрося открыла дверь.

— Доброе утро, ваше сиятельство, — улыбнулась она. — Чем могу помочь?

Я с виноватой улыбкой протянул ей сверток.

— Костюм был прекрасен. Но недолго…

— Таааак… — насупилась девушка. — Давайте оценим масштабы бедствия.

Развернув сверток на длинном заваленном всяким швейным хламом столе, она охнула.

— Господи-боже! Как же вы так умудрились…

— Газет, ты, как я понимаю, вы не читаете, — усмехнулся я.

— Сегодня еще не читала.

— Тогда вас ждет захватывающая история о перестрелке на похоронах. И я был ее участником.

Фрося тихо запричитала, рассматривая погубленный костюм.

— Нет, тут восстанавливать бесполезно. Ох, ваше сиятельство, беда-то какая…

— Я хотел извиниться. Мне правда все понравилось, и я старался его беречь. Но, увы, не вышло. Но работа была прекрасна.

«Стилистка» театрально вздохнула и сложила многострадальный костюм в пакет, подписала его маркером и убрала в какую-то корзину. Только успела снять запонки Матильды, которые я, балда, тоже завернул в складки ткани.

— Так, это вернется ее благородию… А костюм… — она подняла глаза. — Желаете новый? Будут предпочтения?

— Да мне как-то пока не к спеху… Да и пришел я не только за этим.

Фрося вопросительно на меня уставилась.

— Чем же я тогда могу помочь?

— У вас здесь есть компьютер?

— Да, конечно, — она кивнула на агрегат с большим пузатым монитором. — Старенький, но мне мощный и не нужен.

— А в сеть выйти сможете? Мне нужно кое-что отыскать, а сам не могу.

Фрося с сомнением взглянула на часы.

— С удовольствием помогу, но времени у меня мало.

— Минут пятнадцать. Пожаааалуйста!

Видимо, мне все же удалось состроить щенячьи глазки, потому как Фрося растаяла.

— Хорошо, ваше сиятельство, — она села за компьютер. — Что нужно найти?

— Мне нужна информация о баронах Лисницких, графах Голубевых и графах Соколовых.

— Ох, ваше сиятельство! Это займет немало времени.

— Мне хотя бы в общих чертах. Описание рода, гербы, чем прославились, генеалогическое древо, служба… Пока что поверхностно.

— Могу я поинтересоваться, зачем?

— Потихоньку изучаю высший свет.

— Странные вы фамилии выбрали для знакомства, ваше сиятельство. Но это не мое дело.

Фрося бегло застучала по клавиатуре, а я тем временем рассматривал причудливый агрегат. Похож на компьютер из конца «девяностых», только дизайн посимпатичнее. Почему-то в этом мире дизайн словно остался где-то между тридцатыми и шестидесятыми годами. Вроде и технологии вполне современные для моего мира, а внешний вид устройств был иным. И мне это, если честно, нравилось. Чувствовалась в этих вещах душа, мысль, надежность… Не одноразовое китайское однотипное говно, а основательная работа. Хотя, быть может, так было только для аристократов и их приближенных…

— Вы не могли бы отойти на несколько шагов, ваше сиятельство? — Попросила Ефросинья. — Помехи… Фонить изволите…

— Да, конечно.

Я переместился в противоположный конец кабинета и терпеливо ждал. Фрося била по кнопкам, ловко управляла подобием мыши — только девайс больше походил на маленький джойстик. Наконец, попыхтев над страницами, она повернулась ко мне с победной улыбкой.

— Кажется, я нашла то, что нужно. Есть специальный архив сведений о дворянских родах. Там есть все перечисленные вами.

— Будет очень нагло с моей стороны попросить вас все это распечатать?

— Ну как же я могу вам отказать…

— Вы — прелесть, Ефросинья! Моя спасительница.

Щеки девицы порозовели, и она, скопировав текст, отправила его на печать. Шумно заскрежетал принтер. Неужели матричный? Забавный все-таки мир. Но мне он и правда начинал потихоньку нравиться.

Фрося сложила листы стопкой и протянула мне.

— Извольте, Михаил Николаевич.

— Спасибо огромное. Я могу как-то отплатить за эту услугу?

Девушка заговорщически улыбнулась.

— Да. Придется вытерпеть примерку. Через пару дней будет готов костюм для церемонии смотра в Аудиториуме. Этот, — она бросила взгляд на корзину, — я делала по меркам и на глаз. Работать пришлось быстро. Но с новым такой трюк не пройдет. Ходит слух, что в этом году на смотр может прибыть сам император. Все должно быть безупречно.

Я вздохнул.

— Примерка? И только?

— Я знаю, что мужчины ненавидят возню с одеждой, — улыбнулась Фрося и поправила выбившуюся из-за уха светло-русую прядь. — Так что окажите мне услугу, ваше сиятельство. Я хочу гордиться своей работой.

— По рукам!

Распрощавшись со Фросей, я взглянул на часы. До сбора на занятие оставалось минут двадцать. Добравшись до комнаты, я включил свет и разложил распечатки на кровати. Должно же быть что-то общее. Должно. Если кто-то это заметил, значит, и мне нужно попытаться.

Фрося, умница такая, даже добавила немного форматирования. Сперва я решил пробежаться по родовому древу каждого рода. О своих предках я помнил достаточно — все же прежний Миша, хоть и был тем еще олухом, но память семьи чтил.

Затем пришел черед Лисницких — мало интересного. И правда, в Петрополе они не отличились ни скандалами, ни благими деяниями. С тех пор, как военная карьера перестала быть обязательной для аристократов, бароны, казалось, и вовсе перестали быть на виду. Несколько военных деятелей, один руководитель публичной библиотеки, несколько высоких чинов и присутствие в Сенате… Даже один художник нашелся.

У Голубевых было поинтереснее. Много общественной работы, меценатства — правда, преимущественно на Смоленщине. Но и в Петрополе отличились: я снова увидел упоминание о присутствии в Сенате.

Стоп.

Я снова перебрал листы и нашел нужные. Сенат, Сенат, Сенат… и примерно в одно время.

Пробежавшись пальцами по строкам, я достал из ящика стола карандаш и отметил всех, кто был в Сенате. Затем сопоставил временные промежутки…

Граф Владимир Николаевич Соколов (1891–1946) — секретарь Особой комиссии по вопросам ограничения применения Благодати I Департамента Правительствующего Сената.

Барон Лев Юрьевич Лисницкий (1875–1951) — член Особой комиссии по вопросам ограничения применения Благодати I Департамента Правительствующего Сената.

Граф Григорий Иванович Голубев (1888–1964) — член Особой комиссии по вопросам ограничения применения Благодати I Департамента Правительствующего Сената.

Я отложил карандаш.

Значит, все трое — были членами одной комиссии. А ведь во время первой встречи с Корфом отец упоминал, что наши предки ходатайствовали об ограничении применения Благодати…

Неужели это как-то связано со вчерашними событиями? Неужели кто-то мстил нам за это спустя сотню лет?

Глава 21

Коридор утопал в полумраке. Приглушенный свет настенных ламп придавал месту особый, почти мистический вид. Я медленно брел по гостевому крылу, и мягкий ковер делал мои шаги бесшумными. Казалось, особняк и вовсе утонул в тишине — словно весь дом вымер. И лишь звук песни где-то вдалеке напоминал мне о том, что я все еще был жив.

Пела девушка. Высоко, красиво, но слов я разобрать не мог. С переливами, словно заморская певчая птица. Потрясающе красиво — такого голоса я не слышал нигде и никогда — и все мое нутро отзывалось жаждой. Казалось, человек и вовсе не мог так петь.

Я шел на этот голос, оставляя позади витрины с коллекцией редкостей, картины, скульптуры. Песня манила меня, и я сам не заметил, как прошел парадную лестницу и углубился в господское крыло.

Голос зазвучал громче — я был близок. Чарующая песня захватила меня так сильно, что разум отказывался подчиняться, а ноги сами несли дальше. Я завернул за угол и уткнулся в двери комнаты Ирэн.

Без стука я распахнул двери. Мне в нос ударил насыщенный аромат весенних цветов, а глаза резанул яркий свет. Ирэн кружилась в комнате, напевая тот самый странный мотив. Блики от хрустальной люстры окружали девушку радужным сиянием. Она увидела меня, улыбнулась, и, не прекращая петь, закружилась снова — лишь протянула мне руку, словно приглашая присоединиться к танцу. Полупрозрачная ткань ее платья взметнулась волной — в ярком свете очертания тела Ирэн казались особенно четкими и соблазнительными.

Я шагнул к ней и протянул руку, чтобы дотронуться до ее пальцев.

Она рассмеялась, словно хрусталь зазвенел, отняла руку — дразня и играя. Но я успел ее перехватить.

В глаза бросилась грязь под ногтями. Так странно…

Я тряхнул головой. Взглянул на Ирэн — но ее образ начал размываться. Тряхнул снова — исчезла комната. Пропала песня.

Ирэн стояла передо мной — посреди зала библиотеки, прислонившись спиной к массивному дубовому столу. Белокурые волосы убраны в хвост, губы напряженно поджаты, из-под воротника спортивного костюма выглядывала ярко-розовая футболка.

— Уже гораздо лучше, — усмехнулась она. — Схватываешь и правда быстро. Что меня выдало?

— Руки помыть забыла.

Она бросила взгляд на свои ногти.

— Вот черт. Маникюр у меня запланирован на самый вечер.

Я посмотрел на часы. Три минуты шестого. Значит, заклинание выбило меня из реальности на восемь минут. Слишком долго провозился и, признаюсь, поддался иллюзии с удовольствием. Ирэн умела соблазнять.

— Ну, будем считать, ты более-менее разобрался, как работает «Алконост», — девушка забралась на стол и принялась болтать ногами в воздухе. — Правда, удивительно, что он идет у тебя хуже, чем «Сирин».

— Вот такое у меня деструктивное сознание, — усмехнулся я. — Перерыв? У меня голова после твоих песенок распухла.

Ирэн победно рассмеялась, спрыгнула со стола и перебралась в кресло у камина.

— Чай остыл, — скривилась она, пригубив из чашки.

— Ничего, так выпью.

Голова и правда казалась чугунной. Ирэн работала с «Алконостом» очень умело и даже деликатно — все же будущая менталистка, но я тем не менее хорошо ощущал последствия воздействия на сознание.

Убедившись, что мои боевые навыки вполне сносные, да и в целительстве я кое-как начал разбираться, Матильда осуществила старую угрозу и поставила меня в пару с Ирэн. Сейчас, после поединка и последующих выяснений отношений, работать вместе стало проще. Ирэн не лезла в бутылку, да и я лишний раз ее не провоцировал.

Менталисткой она оказалась отменной — и я возблагодарил небеса, что тогда, на поединке она не успела применить свои способности. Тогда у меня бы точно не осталось шансов на победу. И для меня до сих пор оставалось загадкой, почему она не применила тот же «Алконост». Заклинание в целом безобидное, но выводит из строя еще как. А я ведь тогда даже «Шлем» нормально ставить не умел.

— Ты много ешь, — заметил я, когда Ирэн опустошила почти всю вазочку с печеньем.

— Нефнифаю, — с набитым ртом отозвалась девушка. — Перед зафтрафним.

— Мне проще. Трудно нервничать в полную силу, когда не знаешь, чего ожидать.

На завтрашний день был назначен смотр абитуриентов в Аудиториуме. Церемония официальной подачи документов на поступление, оценка ранга, предварительное знакомство кандидатов. Уже несколько дней и воспитанники, и сама Матильда дергались как на иголках. Канун смотра стал настоящим апофеозом всеобщей тревоги. Даже слуги старались лишний раз не попадаться нам на глаза.

Ирэн дожевала последнее печенье и печально вздохнула.

— Ты б не налегала так сильно — в платье не влезешь.

— Я так переживаю, что все калории сгорают еще в пищеводе, — огрызнулась она. — Но да, пора себя как-то ограничивать.

— Расскажи, чего ждать-то. И правда, что в этот раз будет сам император?

— Ну, слухи такие ходят. Сам император прибывает раз в несколько лет, но каждый год обязательно присутствует кто-то из императорской фамилии. И если его императорское величество почтит… — Ирэн в ужасе округлила глаза. — Ух, тогда поводов переживать еще больше.

— Ты готовилась к этому много лет. В грязь лицом не ударишь.

— В том и дело. Будет очень обидно ошибиться в том, что репетировала и прокручивала в голове много раз.

Я залпом допил чай и откинулся на спинку кресла. В камине весело потрескивал огонь, наполняя зал библиотеки уютом. За стеной слышались короткие и громкие команды Матильды — наставница гоняла Сперанских по базовым заклинаниям.

— Ты, Ир, слишком зацикливаешься на неудачах. Относись проще.

— Легко сказать! — вспылила девчонка. — Тебе этого не понять. Ты лишь недавно стал… кандидатом. Тебя не готовили к этому годами.

— Верю. И все равно постарайся взять эмоции под контроль, — настаивал я. — Хуже от этого точно не будет.

Ирэн нервно крутила пустую чашку в руках.

— Завтра на нас будет смотреть весь свет. Понимаешь… От того, какое впечатление мы завтра произведем, будет во многом зависеть вся наша жизнь. Если кто-то опозорится, дальше ему будет сложнее пробиться.

— Значит, не опозоримся. Расслабься. Завтра будет завтра.

— Как же легко ты ко всему относишься.

— Отнюдь. Просто я знаю, когда есть смысл нервничать. А когда — нет.

Ирэн подняла на меня глаза, и я не смог понять выражения ее лица. Она словно хотела что-то сказать, но не решалась.

В последние дни мы почти все время проводили вместе. Матильда полностью сосредоточилась на Сперанских — Поля заваливала некоторые базовые заклинания, да и Коля явно перенервничал. Поэтому мной занималась Ирэн. Забавно, что как только она переходила в режим преподавателя, то мгновенно становилась другим человеком. Объясняла толково, разжевывала, проявляла терпение.

Не знаю, о чем они там договорились с Матильдой, но девица проявила настоящий преподавательский талант. Я легко усвоил «Сирин», «Несмеяну» и «Шлем». Только с «Алконостом» отчего-то выходил затык.

И в этот момент я попытался снова. Знал, что на ней сейчас не было «Шлема». Начал ваять заклинание — аккуратно, осторожно, мелкими стежками… Ирэн словно зависла, уставилась глазами в одну точку. Выронила чашку — я едва успел подхватить драгоценный фарфор.

Так, есть контакт. Какое же кино ей показать?

Хотелось как-то успокоить ее, заставить хоть на несколько минут отвлечься от переживаний. У этой барышни наблюдался синдром отличницы — Петька у меня страдал таким же, и я прекрасно знал, как тяжело было с этим жить.

Я навел иллюзию.

Сентябрьский лес. Золотая листва всюду. Яркое, еще теплое, солнце пробивается сквозь ветви. Ирэн собирает венок из острых кленовых листьев, связывает с пылающими рубиновыми веточками. Смеется… На скамейке возле нее сидит Матильда с большой кружкой ароматного кофе и мундштуком. К запаху сырой земли и прелой листвы добавляются ароматы кофе и вишневого табака. Иллюзия должна казаться максимально реальной.

Ирэн заканчивает работу и показывает венок Матильде. Та улыбается — широко, от души. Ирэн водружает венок ей на голову, Матильда ее обнимает, а Ирэн смешно морщит носик от запаха сигареты… Они весело болтают, и обе безмятежны, спокойны, счастливы… Издалека доносится чарующая песня не успевших улететь на юг птиц.

Черт, я и сам увлекся. Не заметил, как прошло четверть часа.

Пора возвращать.

Я начал осторожно убирать элементы иллюзии один за другим. Сперва вкусы, потом запахи, затем физические ощущения…

Ирэн распахнула глаза. Я увидел, что в них застыли слезы.

— Эй, ты как? — я подался вперед, пытаясь понять, была ли она в порядке.

— Нормально… У тебя получилось, Миш. «Алконост» был прекрасен… Черт, как же я его ненавижу!

Я удивленно отпрянул.

— Почему?

— Потому что хорошая иллюзия — как сон. Нереальна. А ты… Ты сделал такую, из которой не захотелось уходить.

— Прости.

— Нет, — девушка смахнула слезинки и тут же взяла себя в руки. — Так и нужно. Это знак качества. Ты молодец. Спасибо. Мне это было нужно.

Я с сомнением на нее уставился.

— По тебе сейчас не скажешь…

— Нормально все, я сказала. Но мне нужно на воздух.

Я взглянул на часы.

— Есть предложение. До ужина полтора часа.

— И?

— Как насчет побегать по Полигону? Думаю, нам не помешает выпустить пар в пару «Колобков»…

* * *

— Фууууух!

Ирэн остановилась, погасила «Берегиню» и наклонилась, уперевшись руками в колени.

— Что, хватит? — усмехнулся я.

— Убойные у тебя «Колобки», что ни говори. А вот «Косы» надо еще править. Ничего, после смотра дожмем.

Я подошел к Ирэн и бегло провел ладонью в нескольких сантиметрах от ее тела. Не поранил, а то все-таки зацепил пару раз.

— В порядке. Отлично.

Сейчас, судя по рубиновому цвету моих барьеров, у меня был пятый ранг. На один больше, чем у Ирэн, но иногда это могло сыграть фатальную роль. А калечить девицу накануне ответственного мероприятия мне не хотелось.

Она выпрямилась и вытерла рукавом куртки вспотевший лоб.

— На сегодня хватит. У меня уже ноги отваливаются. Домой?

— Ага, — с готовностью согласился я. Да и есть хотелось ужасно. Ибо кое-кто сожрал и все мои печеньки.

— Хороший бой, — выровняв дыхание, сказала Ирэн. — Так бы на поединке…

— Слушай, а почему тогда ты не применила ментальные заклинания?

Девушка отвела глаза. Не ответила.

— Ир?

— Хотела победить в честном бою. Я же знала, что ты не был подготовлен к сражениям. Матильда сказала тогда, что у тебя большие пробелы во владении заклинаниями. И я подумала, что победить тебя при помощи того же «Алконоста» будет слишком просто. Точнее, сначала я хотела им воспользоваться, но потом… Передумала.

— И что в тебе взыграло? Гордыня или человечность?

— Даже не знаю, — улыбнулась девушка. — Но знай я тогда, на что ты способен… Пощады бы ты точно не дождался!

— Я едва тебя не угробил.

— Сама виновата, — удивила ответом Ирэн.

— Ты как-то легко это приняла.

— Нет, — девушка покачала головой. — Совсем не легко. Я ненавижу проигрывать. И еще болезненнее проиграть тому, кто просто взял и научился шарахать чистой силой, в то время как ты годами оттачивала заклинания для экономии энергии. Придумывала эффективные связки, искала способы применять их удачнее… А потом появился непонятный парень, который ни черта не умеет, но которому дается все слишком легко. Мне было ужасно обидно, Миша.

— Выходит, у тебя есть все поводы меня ненавидеть.

— Я не ненавижу. Мир несправедлив. Ко всем. Кто-то посчитает, что мне повезло родиться с красивой мордашкой и серебряной ложкой во рту. Кто-то посчитает, что я всего этого не заслужила, хотя я и не выбирала в какой семье родиться. Так же и с тобой — не думаю, что ты выбирал свою силу. И всегда найдется тот, кто проявит несправедливость по отношению к тебе. Это неизбежно.

Признание Ирэн здорово меня удивило. Я видел в ней стервозную ухоженную куклу, наделенную даром. Да, кукла красивая, даже очень. Да, шестой ранг и редкие для одаренных способности менталиста. Все это было при ней, но раньше, глядя на Ирэн, я не мог отделаться от ощущения искусственности. Пообщался — и как пластик пожевал.

Оказалось, я все же ее недооценил. Хотелось бы верить, что сейчас она не играла со мной и говорила искренне.

— Вижу, ты и правда многое переосмыслила.

— Было время, пока ты лежал в отключке. И знаешь… — она подняла на меня огромные карие глаза. — Я благодарна небесам за то, что столкнулась с этой несправедливостью при таких обстоятельствах. Дома, под присмотром… и с тобой. Ведь все могло бы получиться гораздо хуже и опаснее.

— Согласен. Было… волнительно.

Мы замолчали. Я хотел как-то подбодрить ее, поощрить за откровенность, но… не понимал, как. Не то чтобы общение с противоположным полом давалось мне трудно. Скорее наоборот — я еще в прошлом мире легко находил с девчонками общий язык. Но сейчас все было иначе. Серьезнее. Ценнее. В мире аристократии важны были не только дела, но и слова.

— Я благодарен тебе за откровенность, Ир. Правда. И мне очень приятно, что мы больше не враги.

— До испытаний.

— До испытаний. Обещаю, что не заставлю тебя сдавать…

Я не успел договорить. Ирэн прильнула ко мне, обхватила руками за шею и впилась своими губами в мои. Пахнуло духами — букетом весенних цветов. Всего миг — и она отстранилась, смущенно потупив глаза.

— Что это сейчас было? — ошарашенно спросил я.

— После испытаний шанс может и не представиться, — тихо, все еще глядя себе под ноги, ответила Ирэн.

Напряжение нарастало. Черт, я должен что-то сказать. Как-то разрядить обстановку.

— Надеюсь, ты целуешь не всех, кто устроил тебе моральный катарсис? — улыбнулся я.

— Только тех, кто спасает меня от смерти. Извини, это было неуместно…

— Я не против.

— Значит, я все же тебе нравлюсь?

— Нравишься. Особенно вот эта версия Ирэн, после поединка.

— Мне тоже больше нравится этот Миша. Не знаю, что с тобой случилось после отлучки домой, но ты вернулся другим.

Интересно. Я не замечал.

— Что изменилось?

— Ты словно повзрослел. Посерьезнел. Стал похож на… мужчину. У тебя в глазах что-то поменялось. Даже благодать теперь фонит по-другому. Я почему-то ощущаю ее иначе.

Я пожал плечами. Мне очень хотелось верить Ирэн, но я не был готов рассказывать ей о родовом источнике и своих детективных изысканиях. В лучшем случае поймет превратно, в худшем — может разболтать.

— Видимо, участие в перестрелке меняет людей, — усмехнулся я.

Ирэн поежилась и прильнула к моему боку.

— Пойдем домой, — попросилась она. — Что-то сегодня совсем холодно. А я набегалась, вспотела. Стужа пробирает.

Я приобнял ее и повел по тропе к дому. Отсюда особняка даже не было видно. Далековато мы забрались, к самым границам приусадебных владений Матильды. Но за забором можно было чувствовать себя в относительной безопасности.

— Миш…

— М?

— И все-таки… чего ты от меня потребуешь?

— Однажды ты спасешь мою задницу.

— Фу как грубо! — она рассмеялась и шутливо ударила меня кулачком в грудь. — У вашего сиятельства просто отвратительные манеры! Хотя если подумать… Потому ты мне и нравишься.

— Любишь плохих парней?

— Сильных парней. Тех, кто сильнее меня.

Так вот в чем дело. Я улыбнулся. Ирэн так старалась подчеркнуть свои независимость, силу и недоступность, а на деле оказалось… Что ж, видать, всякой даме нужен рыцарь. Правда, в этом случае у барышни самой забрало частенько падало.

Я не знал, что она себе надумала, но принял это ухаживание. Пусть все идет как идет. Руки распускать сейчас точно не время — мало того, что можно запустить ненужные слухи, так еще и экзамен на носу. Кроме того, неизвестно, как отреагирует Матильда, узнав, что ее воспитанница позволила себе недвусмысленные вольности.

Мы пробирались вдоль забора, и здесь тропа обрывалась. Вдоль обрыва тянулась каменная лестница — надежная, но без перил.

— Ну как, тебя немного отпустило? — спросил я, помогая Ирэн взобраться по скользким ступеням.

— Вроде да. Но все равно нервничаю, конечно. Боюсь опозориться.

— Тебе-то о чем волноваться…

— Вдруг сделаю неуклюжий реверанс или наступлю кому-нибудь на ногу. Или прижму подол какой-нибудь княжне…

— Хватит настраиваться на худшее. Все будет отлично.

В метрах трехстах от нас вырос особняк. Я сверился с часами — к ужину еще успевали. Но Матильда наверняка нас заждалась.

Ирэн оглянулась по сторонам и снова меня поцеловала. Слишком страстно для юной и неопытной особы…

И в этот момент сила внутри меня ощетинилась, словно почувствовав чужое присутствие. Не Ирэн, не Матильда. Даже не Сперанские…

Я резко отстранился и рывком оттолкнул Ирэн себе за спину. «Берегиня» вспыхнула сама собой.

— Ты чего?

— Не чувствуешь? Здесь кто-то есть.

Я прищурился, пытаясь осмотреться.

— Оставайся на месте, — скомандовал я и сошел с тропы, ища источник беспокойства. Жаль, фонарей здесь не было. Я зажег небольшой огонек «Жар-птицы» и пустил перед собой, используя его как фонарик.

И остановился, оцепенев от ужаса.

Из-за решетки забора криво улыбался человек с парализованным лицом.

Глава 22

— Миш, что там? — раздался за спиной голос Ирэн.

Я не ответил. Не сводя глаз с косомордого, вложил побольше силы в «Берегиню» и быстро активировал «Шлем». Вот и тренировка пригодилась — теперь заклинание отскакивало от пальцев почти автоматически.

Мужик стоял, не шелохнувшись, будто врос в землю. И молчал. Лишь пристально глядел на меня, словно оценивал как противника. Это точно был он — тот самый предводитель стрелков. Я хорошо его запомнил. Настолько отчетливо, что его образ преследовал меня в кошмарах последних ночей.

— Миииш? — снова позвала Ирэн.

— Уходи! — обернувшись, бросил я. — Быстро беги в дом.

— Да что там такое?

За спиной зашуршали ветки. Ирэн не послушалась и пошла за мной. Дура!

— Беги отсюда! — рявкнул я, но было поздно.

Она выбежала на маленькую полянку, увидела меня, гостя и нахмурилась.

— Что вы здесь делаете? Это частная территория! Прошу, уходите, иначе мне придется позвать охрану.

Косомордый улыбнулся еще шире. Уголок левой губы пополз вверх, правый оставался неподвижным, придавая его лицу вид жуткой маски. Отточенным движением он поправил воротник пальто и оценивающе взглянул на мою спутницу.

— Ир, иди в дом, — уже спокойнее, стараясь не напугать девчонку своим волнением, сказал я. — Наш гость тоже сейчас уйдет.

Если бы он хотел убить меня, наверняка бы уже попытался. В прошлую нашу встречу он не церемонился и зря времени не терял. А сейчас, напротив, словно чего-то ждал. Уж не появления ли Ирэн?

— Да что здесь происходит? — раздражалась девушка. Хорошо хоть, что на всякий случай повесила «Берегиню». — Ты его знаешь?

— Мы не представлены, — внезапно ответил человек. — Можете звать меня Радамантом.

Радамант? Вроде бы что-то из греческой мифологии. Так людей не называют, даже в мире, где возродили Византию. Значит, прозвище. И наверняка со смыслом. Да только в мифах Древней Греции я откровенно плавал…

Он шагнул ближе к ограде, почти что уткнулся лбом в металлические прутья. Но не касался их — наверняка знал, что на забор было навешено защитное заклинание. И не одно… Я как-то случайно приложился к ограде с внешней стороны — шарахнуло так, что пришлось прибегнуть к помощи юного Сперанского.

Человек, назвавшийся Радамантом, пристально уставился на Ирэн.

— Слухи не лгут. И правда хороша.

Его голос звучал ровно, спокойно, но была в нем какая-то надтреснутая нота. Что-то скрипящее, словно Радаманту было трудно разговаривать.

— Ир, уходи. Пожалуйста, — попросил я. — Он опасен.

Она не ответила. Я лишь краем глаза заметил движение на месте, где она только что стояла. Девушка судорожно вздохнула и рухнула на землю.

— Ира!

Я бросился к ней. Не успел подхватить, но она хотя бы упала на мягкий ковер из листьев. Я прислонил палец к ее шее, стараясь нащупать пульс. Ровный. Дышала размеренно, лицо безмятежное. «Баюн»? Сонное заклинание?

— Не беспокойтесь, ваше сиятельство, — проскрипел незваный гость. — С девицей все будет в порядке. Мне она не нужна. По крайней мере сейчас.

— Пришел убивать меня? — я медленно поднялся, вложив остаток силы в «Берегиню». Как назло, слишком выложился на Полигоне с Ирэн. Теперь, если понадобится сражаться, придется черпать силу из родового источника.

Радамант снисходительно усмехнулся.

— Если бы я желал вас убить, поверьте, Михаил Николаевич, сделал бы это еще на кладбище.

— Тогда зачем ты здесь? И кто ты вообще, мать твою такой?!

— Ох какие недостойные манеры для будущего графа, — снова криво улыбнулся он. — Убавьте пыл, ваше сиятельство. И за ее благородие не беспокойтесь. Ее нет в моем списке.

— А моя семья, стало быть, есть? — потеряв страх, я медленно брел к ограде. — Зачем ты на нас охотишься?

— Не только на вас, — проскрипел незваный гость. — Список обширен. И каждый род из моего перечня заслужил наказание.

Черт, как жаль, что я не успел толком обучиться ментальному общению. Сейчас бы дозваться до Матильды, попросить ее предупредить Корфа. Или сразу попытаться достучаться до Пистолетыча… Я попробовал сосредоточиться и пробиться хотя бы к Матильде.

Но не смог. Оглянувшись, я понял, что Радамант повесил вокруг нас непроницаемый купол. Я не знал названия этого заклинания, но такое же вязал Корф, когда нанес визит к Матильде. Звуки поблекли, мир вокруг словно замедлился… Дерьмо.

Я попробовал осторожно прощупать уровень могущества этого колдуна. Точно определять еще не умел, но явно выше, чем мой. Значительно выше. Третий или даже второй ранг.

У меня не было шансов.

— Так зачем ты здесь? — повторил я, вплотную приблизившись к решетке. — Что от меня нужно?

— Хотел кое-что проверить и убедиться. Значит, и у вашего сиятельства есть интересные и опасные тайны, — косомордый осклабился. — Родовой дух, подумать только… Соколовы умеют удивлять. Редкая вы птица, Михаил Николаевич.

Зараза. Все же просек.

— Проверили? Убедились? — я зажег «Колобок» и повесил в воздухе рядом с собой, чтобы в любой момент пустить оружие в дело. — Что за список? Чем провинились все те люди, на которых вы напали?

Радамант бросил взгляд на моего «Колобка», прыснул и едва заметным жестом погасил заклинание.

— Я здесь не для того, чтобы биться, а ради наблюдений и разговора, Михаил Николаевич. Признаюсь, вы в моем списке есть, однако наша первая встреча заставила меня повременить с решением вас убирать. Видите ли, ваше сиятельство, вы — другой. Вы отличаетесь. И я отчетливо это увидел, как следует прощупав ваше сознание.

Неужели он каким-то образом понял, что мой дух призвали? С другой стороны, Корфу ведь тогда тоже удалось это увидеть. Правда, было больно, а сейчас я вообще не замечал воздействия на разум. Какого же уровня был этот менталист…

— Признаюсь, я столкнулся с моральной дилеммой, Михаил Николаевич, — продолжил косоликий. — С одной стороны,вы принадлежите к роду, который должен быть подвергнут истреблению. С другой — вы не являетесь настоящим потомком рода, хотя и обладаете телом юного Соколова. Само ваше существование в текущей форме — нечто исключительное и уникальное. А главное — это не имеет никакой связи с Благодатью Осколка.

— Да что сделали мои предки? — не выдержав, рявкнул я.

Радамант усмехнулся. Я заметил несколько свежих царапин на его гладко выбритых щеках.

— О, вам стоит начать задавать вопросы, ваше сиятельство. Спросите их, что послужило причиной ограничений применения Благодати. Спросите, как это коснулось жизни простолюдинов, связанных с аристократией. Спросите, к каким последствиям привели принятые законы…

— Что? О чем вы?

— Спросите, как именно ваш предок лишился Осколка, кому был передан ваш родовой артефакт и что было дальше. О, Михаил Николаевич, вы знатно удивитесь, если начнете раскапывать эту историю! — Радамант резко посерьезнел и понизил голос. — Одна беда — глубоко копать вам не дадут. Но если вы все же умудритесь копнуть глубже дозволенного… Полагаю, мои мотивы станут вам несколько понятнее. Правда, есть риск, что под этой правдой вы и будете погребены. Истина, знаете ли, бывает тяжелее иной могильной плиты.

Чем больше говорил этот косоликий колдун, тем тревожнее становилось у меня на душе. Нет, все эти вопросы были вполне здравы. И, судя по всему, моя гипотеза насчет связи дворянских родов и Особой комиссии по вопросам ограничения применения Благодати была верна. Но при чем здесь сейчас был я?

— Не понимаю… — я тряхнул головой, стараясь привести мысли в порядок. — Зачем вы мне все это рассказываете?

— Затем, что не очень хочу вас убивать. Но и оставлять вас в живых весьма рискованно, ибо в вас, Михаил Николаевич, заключен большой потенциал. С моей стороны будет крайне неосмотрительно оставлять столь опасного противника в тылу. Если, конечно, вы станете моим противником.

— А что, есть варианты? — мрачно усмехнулся я. — Вы напали на мою семью. Убили дядю и дорогих нашему дому слуг. Пострадало много невинных людей. Вы, Радамант, многое сделали для того, чтобы я желал мести. И я желаю.

— Понимаю. Именно поэтому дам вам время, чтобы определиться. Начните копать, Михаил Николаевич. Мы будем наблюдать за вами. И если то, что вы найдете, заставит вас взглянуть на происходящее иначе… Что ж, мы вполне сможем стать союзниками, а ваша семья окажется в стороне от кровопролития. Ведь так должен поступать будущий глава рода — действовать в интересах безопасности семьи, не так ли?

Он вновь криво улыбнулся, наблюдая за тем, как удивленно вытягивалось мое лицо.

— Значит, вы даете мне время? И не боитесь, что я все передам Тайному отделению?

Радамант пожал плечами.

— На ваше усмотрение. Выбор ведь за вами, ваше сиятельство. Варианты я вам предложил. А пока, — он взмахнул рукой в сторону Ирэн. — Наслаждайтесь моим небольшим подарком в знак заинтересованности. До испытаний. Ведь после испытаний шанс может и не представиться.

Я остолбенел, узнав фразу, которая вылетела из уст Ирэн. Слово в слово.

Неужели он…

Радамант лишь скрипуче рассмеялся.

— Я сам найду вас в нужное время. Прощайте, ваше сиятельство.

Он развернулся и направился прочь от забора. Медленно, прогуливающимся шагом, словно совсем ничего не боялся.

— А ну стой!

Я усилил Берегиню на ладонях, схватился за решетку, поморщился от боли — заклинание жарило не на шутку. Голыми руками и хвататься было нечего — сразу прожжет до мяса. Кое-как перемахнул через ограду.

— Стоять! — рявкнул я и побежал за Радамантом.

Он остановился. Тяжело вздохнул, не оборачиваясь.

— Михаил Николаевич, это излишне. Вы не сможете меня задержать. А если станете настаивать, мне придется применить силу.

— Кто ты и откуда?

— Этого я сказать не могу.

Гнев и жажда мести застелили мне глаза. Я зачерпнул немного из источника и зажег сразу два «Колобка». За дядю. За Семена. За всех несчастных, которых я не смог уберечь там, на кладбище…

А затем меня ослепило. «Колобки» рассыпались на искры и превратили «Берегиню» в решето. Я закричал от боли и рухнул на колени.

— Остыньте, ваше сиятельство, — проскрипело над моей головой. — Всему свое время.

Моргать пришлось долго, а когда я наконец-то смог различать хоть что-то, Радаманта и след простыл.

— Дерьмо.

Я повалился прямо на листья и уставился на темное небо. Не знаю, чем этот косоликий менталист бил по глазам, но это заклинание на какое-то время полностью выводило меня из строя. Пробивалось и сквозь «Шлем», и «Берегиню» разматывало. Как же мало я знал и умел, хотя впитывал новое на пределе возможностей.

— Ира…

Шатаясь, я поплелся к забору, на ходу залезая в резерв и восстанавливая «Берегиню». С грехом пополам перелез через забор и неуклюже приземлился рядом с Ирэн. Нужно было приводить ее в чувство. Одно хорошо — она хотя бы не слышала этого странного разговора.

Аккуратно коснувшись ее разума, я начал снимать кокон искусственного сна. Моток за мотком, ниточка за ниточкой…

Она открыла глаза, сладко зевнула и удивленно на меня уставилась.

— Миш… Привет.

Она улыбалась — безмятежно, радостно.

— Как ты?

— Отлично. Я прекрасно выспалась. Мне снился сон, где мы с тобой… Ой! — Она оглянулась. — Мы еще не добрались домой? Так странно…

Так… Похоже, косоликий немного поработал с ее памятью.

— Что последнее ты помнишь? — спросил я, помогая Ирэн подняться.

— Мы бегали по полю, отрабатывали заклинания. Потом пошли домой и… — она смутилась. — Поцеловались.

— И дальше — ничего?

— Нет…

Понятно. Незваный гость стер из ее разума все воспоминания о случайной встрече. Может и к лучшему. Интересно, как он поработал с моей головой. И, кроме того, что теперь делать с заколдованной влюбленной девушкой?!

— Что-то случилось? — Спросила Ирэн, пока я вел ее обратно к тропе.

— Ты упала в обморок. Наверное, слишком сильно выложилась.

— И я голодная.

Я посмотрел на часы.

— К ужину мы опоздали. Матильда будет ругаться. Пришлось немного повозиться, чтобы привести тебя в чувство.

— Так странно, — задумчиво произнесла Ирэн. — Я ведь обычно не падаю в обмороки. Видимо, все же перенервничала.

— Ага.

— Ты какой-то странный, Миш. О чем думаешь?

— Да так, — отмахнулся я. — О завтрашнем.

Не стану же я ей рассказывать, что лицом к лицу встретился с человеком, который едва меня не прикончил. И уж тем более о том, что он явно предполагал какую-то сделку, условий которой я так до конца и не понимал. Все это было очень странно. Однако любопытство брало надо мной верх.

Если этот Радамант говорил правду, то придется повозиться и покопаться. И раз дело касается моей семьи, то копать я буду глубоко. Но осторожно — я уже понял, что то же Тайное отделение наверняка не обрадуется моим изысканиям.

— Ир, ты хорошо знаешь мифы Древней Греции?

— Я даже древнегреческий немного знаю, — с гордостью отозвалась девушка. — А что?

— Тебе знаком персонаж по имени Радамант?

Она нахмурилась.

— Есть такой. А что?

— Да так. Прочитал где-то, запомнил, но не могу вспомнить, что это был за герой.

— Не герой. Ну уж точно не такой, как Геракл или Персей. Радамант был сыном Зевса и Европы. Его братьями были Минос и Сарпедон.

— А чем прославился?

— Справедливостью, — с готовностью ответила Ирэн. — Критский царь Астерий женился на Европе и усыновил её детей от Зевса. Сам Астерий умер бездетным и оставил приемным сыновьям власть. Радамант дал критянам законы и вообще славился справедливыми судами. А после смерти он, за свою справедливость, наряду с Миносом и Эаком стал судьёй в загробном мире — Аиде. Есть еще другие версии мифа, но все сводится именно к справедливости. Имя Радаманта стало нарицательным как строгого судьи.

— Вот как…

Значит, косоликий колдун возомнил себя строгим и справедливым судией. Мог бы взять и другое имя — тогда уж позывной «Немезида» подходил ему больше. Или здесь было что-то еще? А тут — сын бога и смертной женщины. Может в этом был какой-то смысл? Если считать богом одаренного аристократа, а смертной женщиной — простолюдинку… Нет, что-то я все же запутался. Спокойно, Миха. Нужно время все это переварить.

Мы добрались до задней лестницы, и я подал Ирэн руку, чтобы помочь подняться.

— Матильда нас убьет за опоздание, — сказал я, снова взглянув на циферблат. — На полчаса задержались, а еще переодеваться…

— Только не говори ей, что я в обморок бахнулась, ладно? Она и так за меня переживает, а тут и вовсе с ума сойдет от беспокойства.

Я кивнул.

— Не скажу. Но ты бы и правда побереглась. Завтра важный день.

— А знаешь, что еще важно? — лукаво улыбнулась Ирэн.

— М?

— Что завтра мы будем на церемонии вместе. И я очень рассчитываю на приглашение потанцевать.

— А что, там еще и танцуют? — опешил я.

Проклятье. Раньше предупредить не могла? Вот чего я точно не умел, так это плясать, особенно всякие вальсы и менуэты. Один раз в школе ставили номер на очередной юбилей Пушкина — и тогда пришлось разучивать вальс. Бедная моя партнерша. Люське я тогда все ноги отдавил.

— Ну, это же смотр, — коварно хохотнула Ирэн. — Могут и плясать заставить. Для его императорского величества. Император любит такие церемонии. Ты что-то побледнел, Миш. Все в порядке?

— Да так… Ничего.

Мы застыли на ступеньках перед дверями. Ирэн поднялась чуть повыше, чтобы сравняться со мной ростом, обвила руками мою шею и поцеловала. На меня снова пахнуло ароматом весенних цветов, только сейчас к нему добавился запах земли и прелой листвы от волос девушки. Я ответил на поцелуй, ощутил вкус вишневой гигиенической помады, но не смог отдаться удовольствию. В голове сейчас было совсем не это. Кривая усмешка Радаманта все еще стояла перед глазами.

— Эй, ты чего? — выдохнула Ирэн, почувствовав мое напряжение.

— Извини, просто переживаю.

Она улыбнулась.

— Ты же сам мне говорил: все будет хорошо. Теперь я это знаю.

Она снова приблизилась ко мне, сильнее ухватилась за волосы, и я сдался. Пусть идет, как идет, хотя я до конца и не понимал, где заканчивалось колдовство Радаманта и начиналась воля самой Ирэн. И была ли она вообще, эта воля?

— Таааак… Вот вы где, чертовы голубки!

Мы резко оторвались друг от друга, услышав резкий голос Матильды.

Наставница смерила нас обоих тяжелым взглядом и уставилась на меня, крутя в руках незажженную сигарету.

— Придется объясниться, ваше сиятельство.

Глава 23

— Ирэн, иди переодеваться к ужину, — приказала баронесса.

— Тетушка, я…

— Быстро!

Девчонка потупила взгляд и медленно, почти что робко, открыла входную дверь. Я спустился на пару ступеней ниже.

— Прозвучит глупо, но это и правда не то, что вы подумали, ваше благородие, — сказал я.

Матильда криво усмехнулась, но ее глаза метали молнии.

— Это выглядело именно так, как выглядело, Михаил, — она убрала сигарету в портсигар и кивнула на дверь. — В мой кабинет. Живо.

Отпираться было поздно, да и не имело смысла. Кивнув я поднялся по лестнице и отворил дверь, пропуская наставницу вперед. Не успели мы пересечь помещения для слуг, как уже почти что на пороге большого холла нас встретил Василий.

— Ваше благородие, тут звонили…

— Не сейчас! — Матильда рявкнула с такой злостью, что обычно по-английски невозмутимый лакей икнул от неожиданности. — Михаил, идем.

— Не знаю, что вы натворили, но помилуй боже ваше сиятельство, — шепнул он мне вслед.

Вот уж и правда помощь небес мне бы сейчас не помешала.

Матильда поднялась, перешагивая через ступеньку, зацепила мыском туфельки край ковра и раздраженно пнула несчастную ткань. Дааа, я, кажется, и правда вызвал бурю. Не припомню ее в таком гневе.

Видать ты, Миха, умудрился наступить на самую больную мозоль…

Матильда отперла замок, рывком распахнула резные дверные створки и влетела в плохо освещенное помещение.

— Запри изнутри, — велела она.

Пока я возился со щеколдой, баронесса включила свет и подошла к небольшому столику, уставленному графинами и бутылками причудливой формы. Взяла стакан с толстым дном и плеснула немного янтарной жидкости. Я принюхался. Кажется, виски. Осушив один стакан залпом, она тут же налила следующий, закурила и повернулась ко мне. Комната наполнилась удушливым запахом вишневого табака.

— Другого времени придумать не мог? — голос наставницы на удивление прозвучал ровно. Видимо, первая волна гнева улеглась.

— Пожалуйста, выслушайте меня, — я шагнул ближе и, вдохнув слишком много дыма, закашлялся. Блин, ну могла она хоть иногда курить что-нибудь другое? — Все действительно совсем не так, как выглядит. Я сожалею, что вам пришлось стать тому свидетельницей, но нам с Ирэн нужна ваша помощь.

— Свечку держать не буду и сводничать не стану, — хмуро отозвалась Матильда и сделала еще один небольшой глоток. — У тебя есть только один шанс все объяснить. И от этого будет зависеть твое дальнейшее пребывание в моем доме. Понял?

Я кивнул.

Черт, говорить нужно очень аккуратно. Я решил рассказать Матильде о встрече с Радамантом, но не хотел упоминать о вопросах, которые он посоветовал мне задавать. Матильда была слишком близка к Корфу, и наверняка предупредила бы его, начни я ковырять не в ту сторону. Придется изворачиваться и дозировать правду избирательно.

Проклятье. Я еще толком ничего не сделал, даже успел как следует влезть во все эти игрища, а уже был вынужден скрываться и интриговать.

— Ну? — торопила Матильда. — У нас мало времени, а дел перед завтрашним полно. Быстрее.

— В нашей усадьбе был тот человек с парализованным лицом, — пошел с козырей я. — Мы с Ирэн видели его, когда возвращались с Полигона.

Матильда недоверчиво на меня уставилась, жадно затянулась и поставила стакан на стол.

— Когда?

Я взглянул на часы.

— Чуть больше часа назад.

— Что было? Говори!

Я рассказал ей о разговоре, о том, что косоликий назвался Радамантом, о том, что он понял природу моего дара и заинтересовался им. Успокоил, что Ирэн и Матильда Радаманта не интересовали.

— Он так и сказал — что нас нет в его списке? — уточнила наставница.

— Да. И у меня есть гипотеза, с чем это может быть связано.

— Я же сказала — не лезь в это дело, — раздраженно бросила Матильда.

— Ответьте мне на один вопрос: члены вашей семьи были в составе Особой комиссии по вопросам ограничения применения Благодати при Сенате?

Баронесса удивленно моргнула.

— Нет… Никогда.

— Вот поэтому вас в списке и нет.

— Это — твоя теория? Что некий могущественный одаренный мстит семьям членов Комиссии?

— Думаю, да, — кивнул я. — У меня мало сведений, но все это можно проверить. Если найти списки участников, сопоставить с происшествиями…

— Михаил. Миша… Хватит. Остановись, — Матильда нервным жестом воткнула окурок в пепельницу. — Пожалуйста, остановись. Даже если ты прав, это вопрос высочайшей государственной важности, и им будут заниматься матерые ищейки. И если продолжишь самодеятельность, ничем хорошим это не закончится. Ты подвергнешь себя большому риску, и никакой родовой источник тебя не спасет. Благодать не делает тебя бессмертным. Я понимаю, ты очень хочешь реабилитировать свой род в глазах государя и света. Это похвальное стремление, и я уверена, что у тебя еще будет шанс проявить достоинство и благородство на благо страны…

— Я делаю это не для того, чтобы выслужиться! Я хочу, чтобы все это прекратилось! И чем быстрее мы найдем виноватых и обезвредим их, тем лучше. И поэтому я требую встречи с Вальтером Макаровичем.

Матильда вскинула бровь.

— Требуешь? Боюсь, ты не в том положении, чтобы сейчас чего-то требовать.

— Я еще не все рассказал. Радамант стер память Ирэн — о разговоре помню только я. И еще он, кажется… заколдовал вашу племянницу.

— Что?

— Залез ей в голову. Тот поцелуй, за которым вы нас застукали… Думаю, Ирэн делает это не по своей воле. Полагаю, Радамант внушил ей мысли. Это ведь возможно?

— Конечно, возможно. Даже средний менталист в теории способен на подобный трюк. Но зачем ему это делать?

— Думаю, он хотел нас напугать, — протараторил я первое, что пришло в голову. — Показать могущество. Что он может вертеть аристократами как куклами в театре. И, скажу честно, это и правда жутко. Ирэн стала вести себя совершенно иначе. Она первая полезла ко мне целоваться, просила завтра пригласить ее на танец…

Матильда удивленно моргнула.

— И правда. Совершенно не похоже на Ирэн. Она на пушечный выстрел не подпускала к себе ухажеров. Потому-то я и разгневалась, застукав вас. Мне всегда думалось, что если уж Ирэн и решится на сближение с кем-то, то это будет серьезно. А сейчас неподходящее время для сердечных дел. Даже если бы я одобряла это союз…

Я нервно сглотнул. Какой к черту союз? Двадцать первый век на дворе, пусть и в мире победившей монархии, но все же… Всего один поцелуй. Ладно, не один, но… Мне казалось, что порядки в свете стали чуть мягче. Видимо, Матильда сохраняла приверженность старым традициям.

— Ваше благородие, я прекрасно понимаю, что у этого… хм… союза не может быть будущего.

— Тогда зачем поддался искушению?

— Буду честен. Матильда, вы ее видели? Поставьте себя на мое место. На какой-то момент я просто потерял контроль. Может Радамант и мне мозги подправил, я не знаю. Но, клянусь, у меня и в мыслях не было пользоваться слабостью Ирэн. Я обещал обращаться с вашей племянницей как подобает — и я сдержу слово. Собственно, поэтому я и требую встречи с Корфом — нужно, чтобы Ирэн посмотрел сильный менталист.

Баронесса допила виски и снова взялась за портсигар.

— Ты же помнишь, что случилось с тем бойцом, когда Вальтер попытался снять морок?

Я молча кивнул. Чудовищное зрелище и не менее ужасные муки.

Да, Радамант говорил, что Ирэн не было в его списке и вроде бы не собирался ее убивать. Но какие у меня были основания ему доверять? Да и Ирэн наверняка не была для него ценностью. С другой стороны, если Радамант все же рассчитывал однажды сделать меня союзником, вряд ли бы он стал вредить Ирэн. Хотя убить моего дядю ему это не помешало.

Черт. Черт. Черт!

Как же я запутался. И я в упор не понимал мотивов и намерений косоликого относительно меня. Если бы я знал чуть больше… Хоть немного.

Матильда печально улыбнулась.

— Я не стану рисковать жизнью и здоровьем Ирэн, — решительно заявила она и, щелкнув пальцами, прикурила от маленького огонька «Жар-птицы». — Слишком боюсь.

Даже в тусклом свете настольной лампы я видел, что Матильда была бледна. Наманикюренные пальцы подрагивали, в глазах наставницы стояли слезы.

— Не могу рисковать ею. Не могу, понимаешь? — прошептала она. — Ирина — моя наследница. Моя воспитанница. Моя… дочь, и другой у меня никогда не будет.

В словах баронессы сквозила такая бесконечная боль, что я невольно замер. Сила отреагировала на чужие эмоции, усилила и передала мне — аж сердце защемило.

— Радамант сказал одну странную фразу, — сглотнув ком в горле, припомнил я. — Словно намекнул, что морок продержится до испытаний. Возможно, так и будет, и тогда нам осталось ждать недолго.

Матильда неопределенно мотнула головой.

— Как бы то ни было, больше я никому не позволю лезть к ней в голову. Даже Вальтеру.

— Есть и другие менталисты. Можно привлечь мастеров из Аудиториума.

— Нет… Нет.

— Но что же нам тогда делать? — я нервно шагал от книжного шкафа до письменного стола, к которому прислонилась Матильда. — Не можем же мы оставить Ирэн в таком состоянии, тем более накануне испытаний!

— Полагаю, можем. Если ей внушили лишь влюбленность, на ее навыки это не повлияет.

— Могут возникнуть сложности, если мы столкнемся друг с другом на Полигоне, — возразил я.

— Понимаю. Но даже если она сотворит какую-нибудь глупость по причине задурманенных мозгов, то хотя бы останется жива. С большей вероятностью, нежели если сейчас к ней в череп полезет Вальтер.

— Не знаю… Неправильно это все как-то.

— Мир несправедлив, — сухо отозвалась баронесса. — Ко всем.

Она убрала пустой бокал на стол и потянулась к пепельнице. Я остановился, ожидая ее решения.

— Ваша племянница, вы несете за нее ответственность. Но я готов помочь.

Матильда хмуро кивнула.

— Тогда сыграем по правилам этого Радаманта, — сказала она, и по выражению ее лица я понял, что это решение далось ей нелегко. — В порядке исключения. Если Ирэн сейчас так к тебе тянется, прими это. Будь с ней рядом. Возможно, так это ее защитит.

Я замер, не веря своим ушам.

— Вы предлагаете мне принимать ухаживания своей племянницы? Матильда… Вы представляете, что с ней будет, когда спадет морок? Да она возненавидит и меня, и вас! И, боюсь, вас она точно не простит, если выяснит, что вы отказались снимать заклятье.

— Она не такая дура, как может показаться. Поненавидит, побесится, а потом поймет, что так ей спасли жизнь.

— И вы готовы к тому, что ваша наследница засветится в светской хронике под руку с опальным графом? С тем самым Соколовым, у которого герб перечеркнут?

— Значит сделай так, чтобы тень репутации твоего рода не попала на Ирэн, — отрезала баронесса. — Пройди смотр блестяще. Поступи в Аудиториум. Отличись. Сделай то, чего от тебя потребует Вальтер. И тогда все изменится.

Я устало опустился на стул и спрятал лицо в ладонях.

Твою мать. Твою же мать…

— Михаил, я прошу тебя. Умоляю, — прошептала Матильда. — Я сама буду тебе много должна, если ты поможешь защитить мою девочку. И я бы не хотела тебя в это впутывать, но… Боюсь, все происходящее уже связано с тобой неразрывно.

Я усмехнулся.

— Как я могу ее защитить? Вы же видели, на что способен Радамант. Разве что успею его задержать и вызову огонь на себя.

— Ты будешь ближе к ней на испытаниях. Просто присматривай за ней. Но никакого секса!

— Мы еще несовершеннолетние.

Матильда наградила меня многозначительным взглядом.

— Да понял я, понял. Но чтобы обеспечивать столь требовательной даме должный досуг, нужно соответствовать. А у меня денег нет.

Баронесса лишь фыркнула.

— Считай, улажено. В конце концов в этом спектакле главный актер — ты, а жалование нужно платить. Сыграешь хорошо — получишь достаточно. Мы договорились?

— Да.

— Теперь ступай к Фросе на примерку. Я предупрежу слуг, чтобы подогрели ужин и принесли в твои покои. И чтоб завтра меня не опозорил, слышишь?

* * *

День смотра выдался погожим. Рассматривая красоты города из окна автомобиля, я повторял про себя нужные слова для комиссии. Спокойно, Мих, сейчас уже особо нет смысла нервничать. Скоро все случится.

— Ты сам не свой, — Ирэн положила ладонь мне на колено. — Смог хоть немного поспать?

— Ага.

Я обернулся к спутнице. Сегодня она была чертовски хороша — прекраснее обычного. Фрося не зря старалась. И уж кому точно пришлось нелегко перед церемонией, так это нашей стилистке. Казалось, Ефросинья и вовсе не спала в последние дни. Но результат ее работы того стоил. Я и себя-то в зеркале с трудом узнал. А уж Ирэн…

— Скоро приедем, — девушка поправила локон и в пятисотый раз за поездку посмотрелась в зеркальце.

— Да все у тебя хорошо, — улыбнулся я. — Ты всех затмишь.

Моя спутница улыбнулась.

— Мы. Мы затмим.

Автомобиль несся по Каменноостровскому проспекту — главной улице Петроградской стороны. Я с удивлением отмечал разницу между двумя мирами. Как странно: какие-то дома я помнил еще со времен своего детства, а иные казались совершенно незнакомыми. Удивительный все же мир. Каждый день что-то новое.

Мы пересекли Австрийскую площадь — в моем мире она называлась Австрийской, а рядом была улица Мира. Здесь же она называлась Ружейной, пролетели дальше, мимо дома, где в моем мире размещался музей Кирова. Конечно же, никакого Кирова здесь и быть не могло…

Наконец мы проехали по Каменноостровскому мосту через Малую Невку, и я увидел его…

— Аудиториум! — восхищенно вздохнула Ирэн. — Целый остров — это Аудиториум.

Я улыбнулся.

В моем мире это и правда было престижное место. Земля там стоила столько, что поселиться там могли лишь очень обеспеченные люди. Да и те предпочитали знаменитый Крестовский остров, оплот элиты. Зато на Каменном острове был красивый парк, в котором мы с друзьями порой гуляли.

Справа от моста, омытый водами Невы, возвышался Каменноостровский дворец.

— Нам туда? — указав на здание, спросил я.

— Да… это главный корпус, там проходят все официальные мероприятия. Ты знал, что этот дворец Аудиториуму пожаловал сам император? Хотя, конечно, знал…

Ирэн болтала без умолку — видимо, так ей было проще справляться с беспокойством. Я же внимательно рассматривал шедевр классицизма. И чем ближе мы подъезжали, тем тревожнее у меня на душе становилось.

Наконец наш небольшой кортеж припарковался — из первого автомобиля вышла Матильда, затем мы с Ирэн, следом подвезли Сперанских. К нам тут же подскочил прилизанный мужичок в темно-синем костюме. В руках он держал массивную папку с бумагами.

— Приветствую на церемонии, благородные господа! — поклонился он. — Позвольте свериться со списками.

Матильды вышла на полшага вперед и обворожительно улыбнулась. Как же хорошо она умела скрывать волнение. В этом я ей невероятно завидовал.

— Ее благородие баронесса Ирина Алексеевна фон Штофф, его сиятельство Михаил Николаевич Соколов…

Служка удивленно поднял на меня глаза, скользнул по костюму, уткнулся взглядом в перечеркнутый черной полосой герб на лацкане моего пиджака.

— Ох… — он торопливо перелистнул страницы, пробежался пальцем по строкам и удивленно приподнял брови. — И правда, есть в списке… Добро пожаловать, ваше сиятельство.

Я кивнул, все же позволив себе улыбку. Это не первое, чем я сегодня вас удивлю, господа…

Затем назвались Сперанские — все трое поочередно. Фрося выбрала для их костюмов темно-зеленый бархат, и сейчас эта рыжая троица напоминала мне лепреконов-переростков.

— Итак, все улажено, — прилизанный мужичок еще раз поклонился и указал на распахнутые ворота. — Прошу внутрь, господа абитуриенты и сопровождающие.

Матильда еще раз окинула каждого из нас внимательным взглядом.

— Ну, с богом, дорогие мои.

Наставница ободряюще улыбнулась.

Но почему мне было так тревожно?

Дорогие читатели!

Авторам очень приятно видеть горячие обсуждения событий книги в комментариях (и участвовать в дискуссиях), но мы очень просим вас прятать описания сюжетных элементов под спойлер.

Так мы хотим проявить заботу к тем, кто еще не успел прочитать свежую главу.

Большое спасибо за понимание!:)

Глава 24

Матильда повела нас к главному корпусу. Ирэн взяла меня под руку, и я удивленно на нее покосился:

— Считаешь это уместным?

— А что? — она невинно похлопала ресницами, проигнорировав смешки шедших позади Сперанских. — Пусть видят. И завидуют.

— Мне или тебе?

— Нам обоим, — лукаво улыбнулась девушка. — Я хочу, чтобы нас заметил даже сам император. Если он и правда будет…

Я глубоко вздохнул. Ладно, немного поиграем на публику. Ирэн все это время глядела на меня такими влюбленными, полными нежности и страсти глазами, что мне все больше становилось не по себе. Подыгрывая заколдованной девчонке, я чувствовал себя мерзко. Словно пользовался ею, хотя и старался держать дистанцию. Если бы она делала все это по своей воле…

А хуже всего было то, что мне начинала нравиться эта ее влюбленность. Порой казалось, еще чуть-чуть — и я сам поддамся очарованию. Слишком велик был соблазн поверить в то, что все это было по-настоящему. Отрезвляло только одно — предвкушение момента, когда морок спадет.

— Кто все эти люди? — я указал на на столпившихся по обеим сторонам от массивных чугунных ворот девушек и юношей. Одеты они были попроще, чем абитуриенты: скромные блузки и юбки до колена у девушек, дешевенькие костюмы у парней.

Молодые люди жадно пожирали глазами каждого аристократа и вовсю старались привлечь наше внимание. Даже подпрыгивали, когда кто-то из знати проходил рядом с ними. Кто-то размахивал бумажками и пытался всучить мне в руки маленькие белые картонки. Причем девушек здесь было на порядок больше, чем юношей. И некоторые девицы, надо сказать, обладали выдающимися… данными.

— Стенография! — крикнула мне прямо в ухо одна из девиц.

— Компьютер! — тут же добавил какой-то темноволосый паренек. — Работаю на любых компьютерах!

— Делопроизводство! — оттолкнула его яркая пышногрудая блондинка и исхитрилась сунуть мне в карман пиджака маленькую карточку. — Я лучшая!

Ирэн скользнула по толпе безразличным взглядом.

— Это секретари. Простолюдины, которые хотят поступить на службу в свиту одаренных.

Про секретарей я знал. Видел несколько раз помощников Матильды — у нее была целая свита. Правда, с нами они общались редко. Баронесса поручала им вести дела.

— Но сегодня только смотр. Разве секретари не положены только выпускникам? — удивился я.

— Не всегда. Многие обзаводятся помощниками еще на начальных курсах. Платят небольшое жалование за выполнение мелких поручений. Все же в Аудиториуме довольно закрытая жизнь, а иногда бывают дела в городе… И если такие помощники хорошо справляются, обычно после выпуска поступают на службу. Для многих это хорошая возможность сделать карьеру. Состоять в свите знатного одаренного — хорошая строка в резюме.

Отмахнувшись от очередной руки, я наконец-то понял, что было на бумажках — имена, телефоны и перечень обязанностей, которые могли выполнять молодые люди.

— Пока не думай об этом, — предупредила меня Ирэн. — Сперва поступим. Эти ребята постоянно толпятся возле Аудиториума. Найти помощника труда не составит.

Наконец мы прошли сквозь ворота — и все одновременно поежились. Всего на секунду меня поглотило струнное ощущение: словно рентгеновский луч просветил, под ложечкой неприятно засосало, а волосы на затылке вздыбились.

— Защита? — спросил я обернувшуюся к нам Матильду.

— Да.

Интересно, такая защита смогла бы остановить Радаманта? Его хоть что-нибудь могло остановить?

Территория Аудиториума была украшена флажками, растяжками «Добро пожаловать!» и прочей мишурой. Как по мне, все эти веселенькие зазывания смотрелись жутко неуместно на фоне строгой классической архитектуры дворцового комплекса. Следуя указателям, мы прошли вдоль ряда корпусов и приблизились к главному зданию.

— Сюда, пожалуйста, — направил нас один из служителей.

Войдя во внутренний двор, я замер в восхищении. На улице вовсю хозяйничала холодная осень, но здесь царило настоящее лето! Вся территория напоминала искусно разбитый сад — фруктовые деревья, клумбы с цветами, фонтанчики и скамейки. Даже яркие маленькие птички порхали и с веселым щебетом пересаживались с ветки на ветку. Стеклянная крыша протянулась надо всем двором, надежно укрывая гостей от осадков и ветра.

Народу набилось уже достаточно. Абитуриенты и их сопровождающие медленно плыли по двору, кланялись друг другу, знакомились и беседовали. Словно мы оказались на каком-то светском рауте, а не на церемонии подачи документов и оценки ранга. У меня в глазах зарябило от гербов.

— Красота какая! — воскликнула Поля за моей спиной и тут же ткнула пальцем в лимон на дереве. — Вроде настоящий…

Апполинария — как всегда. Сперанская обладала странным даром интересоваться сущими нелепостями и игнорировать важные вещи.

Мне резко стало очень жарко. Я снял пальто и перекинул его через руку. Не успел помочь раздеться Ирэн, как к нам тут же подбежали лакеи.

— Погуляйте пока здесь, — распорядилась Матильда. — Мне нужно кое-кого поприветствовать.

Сперанские тут же растворились среди остальных абитуриентов. Я взглянул на Ирэн.

— Какой план?

Она пожала плечами.

— Сначала топчемся здесь, потом приветственное слово ректора, затем нас начнут приглашать на оценку…

— Это я знаю. Чем сейчас займемся?

Она взглянула наверх — на галерее второго этажа тоже расположились люди.

— Хочешь туда?

— Нет, там места для сопровождающих. Перед тем, как начнется церемония, всех, кроме поступающих, попросят удалиться на галерею. Ибо здесь и так полно народу. А вон с того балкона, — Ирэн указала на убранную тканями ложу, — будет вещать ректор. И император, если пожалует. Говорят, он выступит после подачи документов. Кажется, ради нас даже готовят небольшой фуршет…

Сопровождающих на галерее набралось едва ли не больше, чем самих будущих студентов. И с каждой минутой прибывали все новые… Мне показалось, что во дворе скоро яблоку будет негде упасть. К моему удивлению, среди них затесались и ребята, похожие на секретарей. Возможно, прибыли с кем-то из гостей. А может просто оказались удачливее своих конкурентов, что толпились у входа на территорию.

— Тогда, может, протиснемся ближе к балкону? — предложил я. — Все равно делать нечего.

— Давай.

Ирэн взяла меня за руку и повела вперед. И тут я понял, что она имела в виду, когда говорила, что все будут нам завидовать. Завидовали. Мне. Ибо столько восхищенных взглядов, сколько Ирка получила, оказавшись среди сверстников, она, возможно, не получала никогда.

— Глянь! Это Штофф?

— Ничего себе!

— Ты посмотри на ее платье… Такое кружево безумных денег стоит.

Я лишь украдкой улыбался, улавливая все эти шепотки. Да, Ирэн сегодня была звездой. И не просто звездой — моей. Я ловил завистливые взгляды молодых людей.

Впрочем, определенная часть внимания досталась и мне. Знатные девицы оглядывали меня с нескрываемым интересом.

— Кто это с Ирэн? — тихо щебетали девицы.

— Ты его знаешь?

— Смотри на его герб!

— Неужели Соколов? — охнул кто-то.

Было забавно наблюдать, как медленно сползали улыбки абитуриентов, когда те видели не только мою симпатичную физиономию и дорогой костюм, но и замечали черную перевязь на родовом гербе. Приветливые выражения лиц медленно превращались в маски напускного безразличия. Что ж, ожидаемо. Я знал, на что шел.

Ирэн остановилась возле небольшого фонтанчика и улыбнулась, взяв обе мои руки в свои.

— Ну что, хороша?

— Еще как. А ты переживала.

— На тебя тоже поглядывали, — ревниво надула губы она.

— Брось. Их больше интересует мой ореол скандальности. Я же, можно сказать, проклятый герой.

— О, Сашенька! — Ирэн уставилась куда-то за мою спину. — Побудешь пока здесь? Пойду поздороваюсь с младшей Лисницкой.

Лисницкой? Тааак… Все правильно, Ирэн же не особенно посвящали в наши криминальные приключения. А вот мне бы такое знакомство не помешало. Вдруг что выясню?

— Можно с тобой? — попросился я.

— Чуть позже я вас представлю. Но пока хочу сама поболтать. Девчачьи разговоры… Надо кое о чем посекретничать. Хорошо?

— Конечно, — вздохнул я. — Секретничай. Но потом обязательно представь нас.

— Чего это ты Лисницкой заинтересовался?

— Хочу проверить, правдивы ли слухи, что они поставляют двору самых красивых невест, конечно же, — пошутил я.

Ирэн усмехнулась и шутливо шлепнула меня по ладони.

— Ладно, побегу. Скоро вернусь!

Она чмокнула меня в щеку и упорхнула к высокой и худой девице в забавной голубой шляпке.

А я остался возле фонтана, судорожно соображая, чем себя занять. Тоска смертная. Все разбились по группкам — многие явно были знакомы друг с другом и до мероприятия. Я же чувствовал себя здесь не в своей тарелке. Все-таки дед и отец слегка переусердствовали, посадив нас с Олей на домашнее обучение. В итоге ни друзей, ни товарищей по гимназии, ни связей…

Шагая меж рядов клумб, я все чаще ловил на себе косые взгляды.

— У него чёрная полоса на гербе, фу! — шептались за спиной. — Что он вообще здесь делает?

Главное — не реагировать на провокации. Скрывать происхождение смысла не было — эти ребята быстро прознают, что мой прадед обрек наш род на медленную гибель, и спокойной жизни точно не дадут.

— Это ты — графчонок Соколов?

Я медленно обернулся. Светловолосый щеголь в костюме с иголочки надменно улыбался, поигрывая цепью карманных часов. На лацкане красовался золоченый герб графов Денисовых.

— С кем имею честь? — осклабился я, хотя прекрасно понимал, кто ко мне прицепился. Имена и фотографии старших братьев этого Денисова то и дело мелькали в светской хронике. Богатые безмозглые олухи. Любимцы желтушных писак.

Полезная все-таки привычка таскать у Матильды газеты и читать за завтраком.

— Константин Юрьевич Денисов, — холодно поприветствовал щеголь. — Что вы здесь забыли, ваше сиятельство?

— Полагаю, то же, что и вы, ваше сиятельство.

Я отпустил шутовской поклон, пытаясь унять гнев. Он, конечно, первый начал, да и падать до его уровня мне было нельзя. И все же руки зачесались. Но раз руками нельзя, будем чесать языком.

Денисов прыснул.

— Если мне не изменяет память, в Аудиториум берут с восьмого ранга и выше. А Соколовы с каждым поколением ранг только теряют.

— Какая поразительная осведомленность о делах моей семьи, — широко улыбнулся я.

Так, Миха, держи себя в руках. Я с трудом подавил накатившую было волну силы — едва не зажглась «Берегиня». На мероприятии любые проявления Благодати кроме стен кабинетов приемной комиссии были запрещены. Ее не хватало, чтобы меня вышвырнули отсюда до самой церемонии.

— О, в свое время ваша фамилия звучала очень громко, — продолжал издеваться Денисов. — Во всех скандалах.

— Полагаю, это не давало покоя вашей семье, и братья вашего сиятельства решили отнять у нас пальму первенства. Ну, судя по вчерашним статьям в газетах.

Только сейчас я заметил, что нас окружили зеваки. И последняя моя реплика, кажется, здорово их позабавила. За моей спиной раздались смешки и шепотки.

Денисов явно закипал — аж уши порозовели. Что, сучонок, не ожидал? У меня было время отработать приемы вежливого хамства в перепалках с Ирэн.

— Слабокровкам здесь не место, — угрожающе прошипел Денисов и двинулся на меня, раскручивая в воздухе цепь с часами.

Я не шелохнулся.

— Как недостойно со стороны вашего сиятельства, — невозмутимо ответил я. — Очевидно, вы столь усердно готовились к вступительным испытаниям, что совершенно позабыли о приличиях.

— Неприлично — заявляться туда, где вас не ждут.

Он надвигался. Я нацепил самую опасную из улыбок.

— Боюсь, вы ошиблись. Я все же есть в списках. А уж как я там оказался, боюсь, не вашего ума дело.

— Сейчас ты пожалеешь…

И в этот момент оглушительно взвыли трубы.

— Господа абитуриенты! Прошу внимания! Приветственное слово ректора Аудиториума Магико при Петропольском университете Его Императорского Величества!

— Началось! — взвизгнула какая-то девица за моей спиной.

— Бегом!

Зеваки встрепенулись и бросились к балкону, оттеснив от меня Денисова. Напоследок, когда оба поняли, что разборка не состоится, мы обменялись холодными взглядами. Денисов покрутил цепью от часов, я ответил широкой улыбкой. Ничего, еще встретимся. Даст бог, на испытаниях. Мне отчего-то просто не терпелось проверить, насколько точно теперь били мои «Косы».

Ирэн с трудом протиснулась сквозь толпу ко мне.

— Мне показалось или ты успел повздорить с Денисовым?

— Просто обменялись парой любезностей.

— Будь с ним осторожен. У него пятый ранг. И очень влиятельный отец.

У меня тоже пятый. Если высплюсь. Тем интереснее будет побороться.

— Его высокопревосходительство Владимир Андреевич Долгоруков, ректор Аудиториума Магико! — объявили с галереи.

На балкон вышел импозантный старик, вызвавший у меня ассоциацию с Зигмундом Фрейдом. В костюме-тройке, с аккуратно подстриженной седой бородкой и пронзительным взглядом.

— Дорогие господа абитуриенты! — начал он. — Рад приветствовать вас на церемонии поступления в Аудиториум. Здесь, на этом чудесном острове, тем, кому посчастливится пройти испытания…

Я слушал его вполуха. Тревога, что начала преследовать меня еще на подъезде к вузу, внезапно резко усилилась. Аж в груди перехватило. Стараясь действовать аккуратно, я потянулся силой и пощупал людей вокруг меня. Нет, все относительно спокойные, хотя и переживали. Значит, не абитуриенты.

Но что тогда?

Я нутром чуял какую-то опасность. Что-то не просто приближалось — оно уже было здесь. Но тщательно скрывалось от меня, и лишь на долю секунды меня снова вскинуло. Может просто нервы? Или интуиция подвела? А может я действительно превратился в параноика после встреч с Радамантом?

Может он все же и в моих мозгах как следует покопался и что-то перемкнул?

— Ты чего? — шепнула Ирэн, украдкой дернув меня за рукав. — Все прослушал!

Я тряхнул головой, стараясь прогнать накатившую дурноту. Снова прислушался к ощущениям — ничего. Странно.

— Для вашего удобства и сокращения времени мы открываем три кабинета приемной комиссии, — продолжал вещать Фрейд. — Сопровождающих просим оставаться на галереях. Абитуриенты будут вызваны по спискам. Желаю удачи, юные кандидаты!

Двор утонул в хлопках аплодисментов. Ректор улыбнулся и удалился. Буквально сразу же начали вызывать кандидатов.

— Ее сиятельство Алексеева Екатерина Павловна! — пухленькая румяная девица подняла руку. — Просим в первую аудиторию.

— Его сиятельство Бегильдеев Константин Константинович! — Долговязый лопоухий парень вышел вперед. — Просим во вторую аудиторию.

— Его благородие Горькушин Юрий Георгиевич! Третья аудитория…

Мы с Ирэн напряженно ждали нашей очереди. Судя по всему, вызывали по алфавиту. Раз так, то я должен был идти перед племянницей Матильды, за мной — Сперанские, и в самом конце — Ирэн.

Каждый кандидат в среднем проводил в аудитории десять минут. Возвращались обычно все довольные. Собственно, сейчас никаких испытаний не предполагалось — только подтверждение ранга. А свой ранг юные аристократы узнавали обычно до шестнадцати лет, дар редко просыпался позже.

Сколько времени прошло, я точно сказать не мог. В какой-то момент стало так душно, что Ирэн едва не хлопнулась в обморок — пришлось подвести ее к фонтанчику: водная прохлада немного привела ее в чувство.

— Его сиятельство Михаил Николаевич Соколов! — раздался голос глашатая. — Пожалуйте в первую аудиторию!

Ирэн обеимиладонями вцепилась в мою руку.

— Удачи, Миша.

Я молча кивнул и начал осторожно пробираться сквозь немного поредевшую толпу.

Тревога накатила снова. И на этот раз опасность ощущалась еще ближе.

Глава 25

Дорогие читатели! Большое спасибо за вашу поддержку, лайки, награды и комментарии. Авторам очень приятно ваше внимание к истории.

В благодарность от нас — бонусная прода.

Приятного чтения!

Выбравшись из толпы, я быстро зашагал к левой стене импровизированного атриума. Поднял глаза наверх, увидел на одном из балконов Матильду — наставница подняла большой палец вверх и ободряюще улыбнулась. Обернувшись назад, увидел, что к сидевшей на скамье у фонтана Ирэн подошел Денисов.

Сучонок.

Ладно, с ним я разберусь потом. Сначала дело.

На стене красовалась золоченая табличка-указатель на первую аудиторию. Я прошел через анфиладу и оказался перед приоткрытыми массивными дубовыми дверями. Одно радовало — все документы были отправлены помощниками еще несколько дней назад, и я точно ничего не потерял: помощники Матильды все трижды перепроверили.

Осталось только все подтвердить.

— Ваше сиятельство, не робейте, — донесся приветливый стариковский голос из аудитории. — Пожалуйте, познакомимся поближе.

Я поправил пиджак и, приняв уверенный вид, вошел в помещение.

Аудитория оказалась под стать всему дворцу. С классическими колоннами, лепниной на потолке, исполинских размеров люстрой и амфитеатром парт.

Меня ждали в самом низу. За длинным столом, обитым темно-красным сукном, заседали трое. И, к моему удивлению, в этой комиссии председательствовал сам ректор. По бокам от него сидела похожая на ученую мышь дама неопределенного возраста и симпатичная брюнетка чуть за тридцать.

— Добрый день, уважаемые господа, — слегка поклонился я.

Дедушка Фрейд тепло улыбнулся и уставился в папку с документами.

— Здравствуйте, ваше сиятельство. Признаюсь, мы уже не надеялись встретить в стенах нашего учреждения представителя вашего рода. Однако, как я понимаю, вам есть чем нас удивить?

— Я бы не стал тратить время столь занятых господ напрасно, — любезно улыбнулся я.

Брюнетка нахмурилась и положила два исписанных листа перед собой.

— Михаил Николаевич Соколов… Из рода графов Соколовых… Род лишен Осколка… Обучение на дому. Выпускные экзамены сданы при Ириновской земской школе, — я заметил, как по ее лицу пробежала тень презрения. — Как я понимаю, вы не гимназист и не лицеист, ваше сиятельство?

— Нет, ваше…

— Благородие.

— Нет, ваше благородие. Обучение полностью проходило на дому. Моя семья придерживается старых родовых традиций.

Брюнетка улыбнулась одними уголками губ. Все она прекрасно поняла, какую бы красивую ложь я сейчас не лил ей в уши. Понятно же, что дед и отец просто не хотели, чтобы нам осложняли жизнь издевательства других аристократов. А от них нам в гимназии и лицее было бы не скрыться.

— Ничего не имею против классического домашнего образования, — поспешил разрядить обстановку Фрейд. — Кроме того, как я понимаю, выпускные экзамены сданы на приличном уровне.

— Для Ириновской земской школы, — напомнила брюнетка.

Ну, в этом мире земская школа ничем не отличалась от общеобразовательной в моем. Те же одиннадцать классов, только программа немного другая. А гимназий и лицеев — мало. Так что, можно сказать, прежний Миша вполне себе нормально выпустился…

— Однако же вашему сиятельству наверняка известно, что до вступительных испытаний в Аудиториум допускаются кандидаты, обладающие восьмым рангом Благодати и ниже? — проскрипела дама-мышь. — Вы можете ручаться, что соответствуете требованиям? В ваших документах записан десятый ранг.

Я склонил голову в знак почтения.

— Боюсь, с тех пор кое-что изменилось. Насколько мне известно, существует процедура проверки. Я прошу о ее немедленном исполнении.

Фрейд благосклонно кивнул.

— Мария Александровна, извольте предоставить артефакт для оценки ранга. — Дама-мышь кивнула. — Зинаида Павловна, прошу вас зафиксировать показатели.

Ага, значит, брюнетку звали Зинаидой. Тысячу лет не слышал этого имени…

Ученая дама потянулась к шкатулке, аккуратно откинула крышку и извлекла из бархатных недр небольшой прозрачный шар.

— Это Око из горного хрусталя, — пояснил ректор. — Полагаю, вы уже сталкивались с подобными артефактами.

Я кивнул.

— Разумеется, ваше высокопревосходительство.

— Артефакт зачарован нашими мастерами и исключительно чувствителен к Благодати Осколка. Михаил Николаевич, извольте взять Око в руки и подержать несколько секунд. По цвету свечения мы определим ваш ранг.

Процедура привычная. Я бережно принял из рук Марии Александровны Око, отступил на шаг, оказавшись прямо напротив Фрейда. Дедуля благодушно улыбнулся. Нет, ну прямо Дедушка Мороз. А глаза добрые-добрые…

Око не светилось.

Я перехватил артефакт поудобнее, плотнее прижал ладони.

Ничего…

— Как же так…

Брюнетка кашлянула в кулак.

— Господа, быть такого не может, — ошарашенно прошептал я. — Это невозможно… Сегодня утром перепроверяли. Показывал пятый!

Теперь уже ректор позволил себе снисходительную улыбку.

— Михаил Николаевич, Артефакты, созданные в Аудиториуме, не ошибаются. Особенно этот. Он зачарован на улавливание даже самых тонких проявлений Благодати Осколка.

Осколка… Вот в чем дело! Выходит, родовой источник буквально вынес все остатки прежней силы?

— Мне будет позволено сотворить любое простейшее заклинание здесь, на ваших глазах? Я желаю доказать, что артефакт ошибается.

Ладно, значит, превратим все это в шоу. Жаль, зрителей маловато.

Женщины неодобрительно переглянулись с Фрейдом.

— Ваше высокопревосходительство, это не в правилах…

— Оставьте, Зинаида, — отмахнулся он. — Его сиятельство проделал долгий путь. Дадим юноше возможность.

— Благодарю, ваше высокопревосходительство.

Я закрыл глаза, обратился к силе — я чувствовал ее вибрации в теле, течение в крови. Она была со мной, все это время. Черпнул из источника самую малость, всего горсточку…

И сотворил идеального «Колобка». Молочно-белый, сияющий, этот шарик завис над моей ладонью.

Дама-мышь ахнула, приложив руку к груди. Зинаида застыла с открытым ртом, явно не веря собственным глазам.

— Что…

— Михаил Николаевич, кто научил вас творить «Колобки»? — удивленно произнес ректор.

— Честно — сам придумал, еще даже не зная, что это, — ответил я и медленно пустил шарик к ректору, словно мячик подал.

Фрейд коснулся его своей силой, заставил покрутиться, подпрыгнуть, а затем сжал между ладонями и погасил.

— Идеальная работа. Восхитительно. У нас ставят зачеты и за худшее исполнение. — Он бросил взгляд на Око. — Но как тогда объяснить отсутствие показателей?

— Позвольте мне объясниться, ваше высокопревосходительство.

Фрейд кивнул. Я шагнул ближе.

— Дело в том, что в нашей семье пробудился родовой дух. Я черпаю силу напрямую из родового источника. Поэтому ваше око не показывает мой ранг — оно настроено только на силу Осколков. Я пользуюсь…

— Иной, — выдохнул ректор. — Господи помилуй… Марья Александровна, скорее, несите универсальное око. Немедленно!

Дама-мышь на удивление проворно выскочила из-за стола и юркнула в боковую дверь.

— Если это действительно так, ваше сиятельство… Я буду рад видеть вас не только на вступительных испытаниях, но и в Аудиториуме. Уже сейчас. Удивительно…

— Немыслимо, — вторила ему брюнетка. — Но как это возможно?

— Наш род оказался крепче и древнее, чем мы предполагали, — обтекаемо ответил я. — Изменения случились со мной после гибели старшего брата. Когда я стал новым наследником. Возможно, дело в этом.

Фрейд медленно кивнул.

— В принципе, подобное возможно. Но это величайшая редкость!

Его глаза горели искренним интересом и страстью. Тем временем Мария Александровна вернулась с другой шкатулкой.

— Ваше сиятельство… Извольте прикоснуться, — с каким-то трепетом, даже благоговением, попросила она.

Я послушно взял другой артефакт в руки. «Универсал» почти мгновенно вспыхнул насыщенным рубиновым светом.

— Пятый ранг, — прошептал ректор. — Фиксируйте, Зинаида Павловна, все фиксируйте, голубушка!

Брюнетка принялась послушно строчить что-то в огромном гроссбухе.

— Ну, Михаил Николаевич, ну удивили! — внезапно рассмеялся Фрейд и вскочил из-за стола.

Я вздрогнул, когда он приобнял меня за плечи. Сила тут же ощетинилась, почуяв прикосновение чужой Благодати к разуму. Так, не дергаемся. Меня предупреждали, что могут считывать.

— Итак, хотя я готов взяться за ваше обучение уже сейчас, все же Аудиториум славится неукоснительным соблюдением правил. Поэтому вашему сиятельству все же придется пройти вступительные испытания наравне со всеми. И от того, какой результат вы покажете, будет зависеть зачисление. Увы, исключений мы не делаем даже ради Великих князей.

— Разумеется, — слабо улыбнулся я, мечтая стереть испарину со лба, — Я понимаю.

— Однако мне думается, что вы блестяще справитесь с заданиями! — поспешил заверить Фрейд. Так и не отошедшие от шока дамы синхронно кивнули. — А сейчас, увы, как бы нам ни хотелось продолжить общение со столь удивительным самородком… Боюсь, придется распрощаться до следующей недели.

Я поклонился.

— Почтенные господа, благодарю за уделенное мне время. До встречи.

Выйдя из дверей кабинета, я прислонился спиной к стене и медленно сполз. Надеюсь, Корф достаточно надежно спрятал мою тайну, чтобы ректор не успел за эти несколько секунд вытащить ее из моей головы. Впрочем, Радаманту даже касаться меня не потребовалось. Как бы то ни было, что сделано, то сделано.

Поднявшись на ноги, я несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул.

Все. Страшное позади. Впереди нечто более страшное, но оно случится позже.

А сейчас — умыться бы в фонтане.

Ирэн так и сидела, наслаждаясь водной прохладой и… заигрыванием Денисова.

— Миша!

Заметив меня, она вспорхнула со скамейки, подбежала ко мне и чмокнула в щеку. От Денисова это не укрылось. Мажор скривился, словно набил рот лимонами. И поделом тебе, кобель. Нечего чужих заколдованных дам соблазнять.

— Вы, полагаю, уже знакомы, — улыбнулась Ирэн, подведя меня к Денисову.

— Да, имели счастье, — процедил он. — Вы что, вместе?

— Ничего официального, — ответила моя спутница. — Пока что.

Тааак… Как бы это заклятье не довело меня до алтаря. Если Ирэн из-за своей неконтролируемой влюбленности начнет и дальше распускать язык, мне крышка. А уж Матильда-то как обрадуется, словами не передать.

— Ее благородие Ирина Алексеевна фон Штофф! — прогремел глашатай. — Пожалуйте в третью аудиторию.

— Ваши сиятельства, не ссорьтесь тут без меня! — обворожительно улыбнулась Ирэн. — И никаких дуэлей!

И сбежала, оставив меня в опасной близости от Денисова.

— Соблюдайте приличия, ваше сиятельство, — на всякий случай напомнил я. — Хотите драки — устроим на Полигоне.

— О, я очень рассчитываю на это, ваше сиятельство, — зловеще улыбнулся Денисов. — Мне доставит небывалое удовольствие указать вам ваше истинное место.

— Значит, договорились.

— Договорились.

Он резко развернулся на каблуках начищенных туфель и зашагал к стайке девиц — очевидно, выбирать другую жертву. Я задрал голову и поискал глазами Матильду — баронесса беседовала с каким-то напомаженным мужчиной в красном шейном платке.

Я сел на бортик фонтана и украдкой смочил водой ладонь, провел по лбу — стало полегче. Но тревога так и не отпустила. Значит, это не было связано ни с самой церемонией, ни с Денисовым. Было что-то еще…

Но что?

— А я уже все! — Ирэн возникла возле меня как черт из табакерки.

— Что-то ты быстро.

— А чего медлить-то? — отмахнулась она. — Оценки идеальные, ранг шестой… Все со мной понятно. Кстати, я шла последней.

Снова зазвучали трубы.

Немного осоловевшие от долгого пребывания в атриуме абитуриенты уже чуть более лениво подтянулись к балкону. Снова вышел Фрейд — оживленный, взбудораженный — увидел в толпе меня и улыбнулся. Понятно, меня, значит, и правда взяли на карандаш. Впрочем, если посмотреть, так даже лучше. Возможно, и удастся добыть что-нибудь ценное для Корфа. А может и о Радаманте разузнать. Не могла же его сила укрыться от Аудиториума!

— Господа абитуриенты! — Обратился к нам ректор. — От лица всей приемной комиссии Аудиториума Магико благодарю вас за сегодняшний визит. Наша огромная империя полна талантов, и сегодня мы в очередной раз стали тому свидетелями. Прошедшие первичный отбор получат индивидуальные приглашения на вступительные испытания…

Снова эта проклятая тревога. Только теперь она сгущалась вокруг меня, словно маленькая туча. Это начинало бесить.

— А теперь перед будущими абитуриентами выступит Его Императорское Величество Алексей Константинович.

Ректор удалился вглубь помещения. Мы все затаили дыхание. Лишь редкие благоговейные шепотки летали над толпой.

А затем появился сам государь. Торжественно взвыли трубы, и, казалось, даже вода в фонтанах стала журчать тише, а маленькие птички и вовсе умолкли. В атриуме воцарилась гробовая тишина.

Я ожидал увидеть его в каком-нибудь парадном мундире с роскошными золотыми эполетами и вышивкой, а Алексей Третий, оказалось, предпочитал обычные костюмы-тройки. Я даже испытал легкое разочарование — ведь в моем, старомирском, предствлении царь-батюшка должен был быть величественным и всячески это подчеркивать.

А здесь перед нами был ухоженный мужчина средних лет, симпатичный на лицо — только борода была похожа на ту, что носил Николай Второй в моем мире. Близко посаженные глаза, немного горбатый нос, волосы каштановые с рыжиной. Очень скромный. Только ярко вспыхнула драгоценным камнем булавка на галстуке, да золотой перстень на руке поймал лучик света.

Тем не менее от императора буквально исходила волна даже не уверенности или спокойствия — порядка. Словно, появившись, он мгновенно даже как-то очистил воздух. Может потому и был императором? Может у Романовых был какой-то особый Осколок? Или может им принадлежала даже вся половина того камня…

— Приветствую вас, юные аристократы! — голос императора оказался тихим, спокойным. Даже немного безэмоциональным. — Сегодня я пришел выразить вам свое расположение и надежду на то, что лучшие из вас поступят в лучшее учебное заведение не только Петрополя, но и всей империи. Я пришел вселить в вас уверенность и благословить на вступительные испытания, ибо это сложный путь, но путь достойнейших. С божьей помощью вы справитесь и возвеличите не только свои фамилии, но и нашу великую страну.

Император поднял руку, снова сверкнул перстень…

И в этот момент что-то громыхнуло так громко, что я взвыл от резкой боли в ушах.

Кто-то тоже закричал. Затем еще. И еще.

— Аааааа!

Я понял, что Ирэн кричала, только по ее разинутому рту. Я ее не слышал. Вообще ничего не слышал. И мне понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя.

Ирэн зажмурилась, согнулась — явно тоже от боли. Меня отпустило быстрее.

— Смерть аристократам, разделившим мир! — крикнули откуда-то сверху. — Благодать — для всех!

Я задрал голову и ужаснулся. На металлических каркасах стеклянной крыши расположилось несколько человек. Черт. Как они успели туда забраться? И куда смотрела охрана? У каждого в руках какое-то странное приспособление — отсюда я не мог их разглядеть слишком было высоко, да и у меня все плыло перед глазами после той шумовой атаки.

— Смерть тем, кто отнял у нас Благодать! — снова прокричали сверху.

— Повесь «Берегиню», — шепнул я пришедшей в себя Ирэн и оттолкнул ее себе за спину. Защита охватила меня ярким белым сиянием.

— Здесь нельзя… Миша, ты чего?

— Льзя! Вешай, дура!

Тревога взорвалась внутри меня, как маленький атомный взрыв. То, что полдня нарастало, копилось, мучило и иссушало меня, наконец-то прорвалось. Вот что это было.

Но я осознал это слишком поздно.

Одновременно прогремели сразу пять взрывов. Пять вспышек. И стеклянная крыша обрушилась на нас.

Глава 26

Все, что произошло дальше, было словно в замедленной съемке. То ли «Берегиня» как-то затейливо повлияла на мое восприятие времени, то ли просто мозг схватывал слишком много деталей за одну секунду.

Пять взрывов, одновременно — доля секунды в долю секунды. Грохот. Дым. Дым и мириады смертоносных осколков, обрушившихся на нас.

— О господи! — взвизгнул кто-то рядом со мной.

Мне отчего-то казалось, что они падали слишком медленно. Как снежинки в кино про какое-нибудь очередное Рождество. Я бегло огляделся, пытаясь понять, где можно было укрыться. Нигде. До галерей мы не успевали добежать, а весь сад был как на ладони.

Вместе со стеклами падали пять фигур. Пятеро зачинщиков. Тоже медленно. Как-то неестественно…

Все это промелькнуло в моей голове всего за секунду.

— Ставьте блоки! — рявкнул я так громко, что многострадальные уши заложило от собственного ора.

Кто-то меня послушался. Кто-то успел. Большинство — нет.

Не отдавая себе отчета, я потянулся сразу к силе источника — и не просто зачерпнул ладошку, как обычно, а загреб сразу бочку. И пустил все в барьер — «Покров» сейчас сверкал пронзительным и ярким белым светом родовой магии, расползался, рос. Но расширялся слишком медленно. Я не успевал накрыть заклинанием весь двор — только в радиусе метров пяти от себя.

Что-то темное шлепнулось в нескольких метрах от нас. Ударилось о каменный пол с противным звуком, во все стороны брызнуло что-то красное и горячее. Кровь. Один из тех, кто устроил взрыв.

Те, кто это увидел, завопили, принялись метаться, сбивали и других с ног и сами падали, рискуя быть затоптанными. Двор Аудиториума превратился в ад и хаос.

— Поля!

Я обернулся на вопль Ирэн. Погруженность Сперанской в себя сыграла с ней злую шутку. Рыжая девчонка не успела вовремя отреагировать. Ирэн бросилась к ней — ее тело охватило янтарное свечение «Берегини», а сама она на ходу вязала «Покров» над Полей. Но немного опоздала — Сперанскую уже поранило. Насколько тяжело, я не понял.

— Ира!

Она тоже не успела. Слишком много силы вложила в «Покров» и мало — в свою «Берегиню». Большой сверкающий осколок стекла рухнул прямо на Ирэн. Заклинание поглотило какую-то часть удара, но рассыпалось. Вместе со стеклом.

Ирэн взвыла от боли и рухнула на колени.

— Блин!

Я рванул к ней, стараясь удерживать большой «Покров». Меня шатало — я зачерпнул слишком много, и тяжеловесное заклинание продолжало иссушать не только меня, но и весь резерв. Поднялась суматоха. Осколки сыпались дождем, сметая защитные заклинания и блоки абитуриентов.

— Помогите мне! — крикнул я ошалевшим ребятам. — Вяжите заклинания к моему! Присоединяйте! Сейчас рухнет вся крыша! Нужно задержать осколки. Живо!

Я обернулся к напуганной девчонке. Кажется, это была та самая Лисницкая, подружка Ирэн.

— Жива?

— Д-да…

— Помоги мне удержать заклинание. — Я взглянул наверх. Там, где рванули пять человек, стекла не осталось. Но они заняли не весь периметр крыши, и какая-то часть стеклянной конструкции еще держалась. Но держалась на соплях. — Пусть все вяжут «Покровы». Поняла?

— Ага…

— Давай, Лисницкая!

Не дождавшись однозначного ответа, я бросился к Ирэн. Люди на галерее — те, кто быстрее пришел в себя — тоже принялись вязать «Покровы». Но началась паника. Паника всегда одинакова — что среди простолюдинов, что среди одаренных аристократов. Не знаю, почему я ожидал от них большего самообладания. Но они меня разочаровали. Там, где следовало отреагировать быстро и четко, с этим справились единицы. Как всегда. Как везде.

— Миша, мы поможем! — крикнула сверху Матильда. Умница, не растерялась. Ну еще бы.

Осколки все сыпались. Дым понемногу развеивался — ворвавшийся во двор ветер уносил запах гари и чего-то химического. Кто-то высоко вскрикнул, увидев разбившихся смертников. А может из-за ранения. Сейчас было не разобрать.

На бегу я обернулся к императорской ложе. Там тоже царили суета и столпотворение. Ясное дело — императора сейчас будут выводить. Но кое-кто из аудиториумских тоже принялся вязать полотно «Покрова» под каркасом крыши. Лишь бы продержалось подольше, чтобы всех успели вывести снизу…

Сквозь толпы на галерее протискивались люди в форме и в штатском. Поздновато, мать вашу, спохватились.

Я подбежал к Ирэн. Закрывая окровавленную половину лица одной ладонью, второй она пыталась вязать «Покров». Поля отползла подальше, под колонну — тоже в крови, но вроде все порезы на ее теле были неглубокими.

— Ты как? — спросил я Ирэн, то и дело кидая взгляды наверх.

— Не знаю… — ее шепот почти утонул в отчаянных криках людей.

— Дай посмотреть.

Я попытался отнять ее руку от лица, но она лишь вскрикнула.

— Нет!

— Идти можешь?

— Могу.

— Хорошо. Бери Полю и идите в арку, чтобы вас не зацепило. У тебя мало силы, ты сейчас особо не поможешь.

Ирэн бросила на меня злой взгляд.

— Я их урою!

— Поздно, они уже того.

— Я их…

— Пошла в арку, я сказал! — рявкнул я. — Бегом. Поля, проследи.

Сперанская кивнула. Я тут же снова задрал голову. «Покров» рос, но слишком медленно. Кто-то поумнее сразу начал вязать отдельный барьер под еще не обрушившимся стеклом. На выходе началась давка — напуганные люди пытались убежать. Сопровождающие на галереях оказались заперты: на лестницах тоже наверняка началось побоище.

— Дерьмо.

Среди отчаянных беглецов я увидел белобрысую голову Денисова. Мажорчик активно работал локтями и пытался пробраться к выходу — весьма жестоко, помогая себе Благодатью. Ну конечно… Сволочь трусливая.

Сам я подобрался под навес, чтобы не зацепило случайным осколком. Согнал туда же всех, кого успел поднять по пути. Какая-то высокая темноволосая девица командовала на этом побоище с повадками заправской медсестры.

— Михайлов! Помогите его сиятельству! — распоряжалась она, таща на себе какую-то полуживую окровавленную девицу. К ней тут же подбежали прорвавшиеся университетские слуги и забрали раненую. Темновласка тут же бросилась к другим ребятам, которые не могли передвигаться самостоятельно.

Наверху что-то заскрежетало. Прямо над нами. Я бросил взгляд наверх и вскинул руки, выставляя новый «Покров». Черт! По уцелевшим стеклам стремительно пошла паутина трещин…

— Помогите! — крикнул я, понимая, что не смогу сам удержать такое обширное заклинание. — Быстрее!

Темновласка испуганно оглянулась на мой крик, перевела взгляд на крышу…

— О господи!

Еще одна часть конструкции рухнула. Я выругался и застонал, забирая остатки силы из родового источника. Ноги подкосились, я рухнул коленями на стекольную крошку, но сейчас даже не почувствовал боли. Меня разрывало изнутри — источник словно наказывал за неразумное распределение сил.

Кто-то из ребят присоединился, попытался укрепить, остановить падение…

И в этот момент надо всем пространством двора навис плотный темный, почти черный барьер. Словно плотный дым с золотыми и серебряными проблесками — как молнии и звезды на ночном небосводе. Меня накрыло мощнейшей волной силы — такой, что даже не снилась и моему источнику. Я покачнулся, кто-то придержал меня за плечи.

— Император… Явил силу Камня… — прошептала темновласка, вцепившись руками в мое плечо. — Храни господь государя.

— Первый ранг… — шепнули позади. — Вот он какой… Впервые вижу своими глазами.

Так вот как он выглядел, загадочный первый ранг Благодати. Черный. Хотя от императора другого я не ожидал.

У меня все расплывалось перед глазами, я с трудом мог сфокусироваться, но успел заметить, как император вышел на балкон, вскинул руки — и черное облако барьера начало сгущаться, крутиться, заворачиваться и стало еще плотнее. Крыша рухнула, но удержалась в воздухе благодаря невероятной мощи барьера.

Во дворе резко потемнело, словно наступили густые сумерки. Кто-то зажег «Жар-птицы» для освещения. Всюду крики боли и ужаса, хруст стекла под ногами, запахи гари и крови.

Государь устало оперся обеими руками о борт балкона.

— Выводите людей! — крикнул он. — Я спускаюсь к раненым.

Мы с темновлаской переглянулись.

— Соколов, Михаил, — представился я.

— Анна Лопухина, — отозвалась девушка. — Благодарю за помощь, ваше сиятельство.

Ого! Княжна…

— Взаимно благодарен.

Она помогла мне подняться и уставилась на мои колени.

— Вы поранились. Нужно вытащить осколки.

— Потом, ваше сиятельство, — отмахнулся я. — Это несерьезная рана. Нужно помочь тем, кого задело сильнее. Справитесь?

Она кивнула.

— Да, я будущий лекарь.

Я бросился проверить, уцелели ли Ирэн и Поля. Девушки нашлись под сводами галереи. Поля притащила братьев, и сейчас Сперанские возились с ее ранами.

— Матильда… С ней все в порядке?

— Думаю, да. Ее не должно было задеть, — ответил я. — Что с лицом?

Ирэн повернулась ко мне раненой стороной. Даже в не особо ярком свете огонька «Жар-птицы» я видел, что ей досталось крепко. Вся правая сторона пропорота вертикальным шрамом.

— Я не успела… усилить…

— Жива — уже хорошо. А лицо подлатаем, — отозвался Коля. — Миш, надо выводить дам отсюда.

Я кивнул. Но добраться до выхода из двора мы не успели.

Император в сопровождении охраны и части свиты появился во дворе лично. Заметив его, даже раненые попытались преклонить колени. Охваченный черным с исками дымом «Берегини», государь, казалось, стал еще величественнее. От него исходила не просто сила — мощь, обуздать которую, мог, вероятно, только правитель.

Я преклонил колени, тихо зашипев от боли. Осколки стекла впились еще сильнее, но я терпел. Государь жестом велел всем подняться. Мельком глянул наверх — барьер намертво удерживал обломки конструкции. А затем император, к моему удивлению, подошел к первому раненому. Кто-то из свиты попытался предостеречь его, но государь лишь коротко мотнул головой и положил руки на обезображенную грудь истекавшего кровью юноши.

— Его императорское величество… лечит сам? — нервно сглотнула Ирэн. — Но ему опасно здесь находиться! Что если…

Словно услышав ее слова, Алексей Константинович поднял на нее глаза и печально улыбнулся.

— Кем я буду, если брошу своих верных подданных в беде, ваше благородие? — спросил он. — Если бы мы сбежали, оставив юных дворян и их сопровождающих в беде, то оправдали бы все слова, что кричали эти террористы. Нужно помочь всем этим несчастным до прибытия врачей. И я буду признателен за ваше содействие.

Государь поднялся и медленно подошел к следующему. Члены его свиты рассредоточились и тоже принялись колдовать над ранами тяжелых.

Во двор наконец-то прорвалась Матильда. Поклонившись императору, она двинулась не к нам, а к группе молчаливых людей в штатском. Те поприветствовали ее короткими кивками. Я заметил, что они стояли над телами террористов — все пятеро упали. И наверняка погибли.

Хотя стоп. Мне показалось, один — вернее, одна из них пошевелилась.

— Побудь здесь, — сказал я Ирэн. — Если сможешь, помоги раненым. Я сейчас приду.

Моя спутница кивнула, но по ее виду я бы не сказал, что сейчас она была способна как-то толково помочь. Я же направился к Матильде.

Подойдя ближе, я рассмотрел еще живую террористку, и меня словно молнией пронзило. Я же видел ее — она ходила по двору и галереям, была одета как «секретарша». Раздавала визитки, общалась с абитуриентами. Она хорошо мне запомнилась, потому что явно чувствовала себя как рыба в воде, и я еще тогда ей позавидовал — она словно хорошо знала большую часть прибывших на церемонию.

Неужели террористы замаскировались под секретарей?

— Все целы? — Матильда заметила меня, отошла от группы и приблизилась ко мне. — Ирэн в порядке?

— Поцарапало, но ничего смертельного.

— Слава богу.

— Ваши бывшие коллеги? — Кивнул я на группу в штатском.

— Да.

— Почему не предотвратили?

— Это сейчас и пытаются выяснить. Произошло что-то странное. Скоро здесь будет Корф.

— Это наш криволицый знакомый, нутром чую.

Матильда с неудовольствием на меня покосилась.

— Радамант — не единственный, кому не нравится привилегия аристократии на использование Осколков. Куда больше меня беспокоит то, что его императорское величество, кажется, не осознает всей серьезности ситуации.

Я пожал плечами.

— Думаю, осознает. Но, соглашусь, повел себя неожиданно.

— Алексей Константинович — очень добрый государь, — едва слышным шепотом отозвалась баронесса. — Боюсь, слишком добрый для времени, в котором мы живем…

Я с опаской покосился на императора. Он словно чувствовал обращенные на него взгляды. Поднял голову, оторвал руки от очередного больного и в упор на меня уставился.

«Подойдите, юноша» — донесся в моей голове приятный мягкий голос. Голос самого императора. И сопротивляться этому зову было невозможно. Ноги сами понесли меня к нему.

Матильда удивленно моргнула, когда я направился к государю, даже что-то сказала мне вслед, но я не расслышал. Чувствовал, как чужая сила мягко коснулась моего разума, словно просканировала все тело и мысли до подкорки. Но не мог — и не хотел — сопротивляться.

— Здравствуйте, ваше сиятельство, — государь поднялся.

Я снова поклонился, но император подал мне руку. Едва я прикоснулся к нему, как по телу разлилась теплая чернота — несколько мгновений колени словно горели огнем, а затем боль унялась.

— Благодарю, ваше императорское величество.

— Это я должен быть благодарен вашему сиятельству. От меня не укрылась ваша реакция, когда все случилось. Вы поступили очень самоотверженно и грамотно, Михаил Николаевич.

Я замер, не зная, что и ответить.

Склонил голову.

— Служу государству и вашему императорскому величеству.

Алексей Константинович Романов коротко кивнул.

— Деяния вашего сиятельства отмечены. Ступайте.

Я попятился, все еще обескураженный могуществом, с которым столкнулся. Значит, вот какая она, императорская сила в этом мире…

Я хотел было оглянуться в поисках Ирэн и Сперанских, но в этот момент за моей спиной — там, где я оставил Матильду, раздался душераздирающий женский крик.

Не думая, я рванул туда, на ходу активируя «Берегиню». Притормозил, увидев живую и здоровую Матильду. И понял, что кричала раненая террористка.

— Миша, опять оно, — сухо сказала баронесса мне на ухо.

Я подошел ближе. Один из облаченных в штатское бывших коллег Матильды преградил мне дорогу.

— Дальше нельзя, ваше сиятельство. Прошу прощения.

Но мне хватило того, что я увидел. Девушка корчилась, изгибаясь в неестественных позах. Изо рта, ушей и глаз хлынула кровь. Глаза вылезали из орбит, она хрипела…

Точно так же, как тот стрелок, которого мы захватили после нападения на кладбище.

Я обернулся к Матильде.

— Почему вы не предупредили, что нельзя соваться им в голову?

— Не успела. Я ведь больше не сотрудница.

— Почему Корф не предупредил? — рявкнул я так громко, что на нас стали оборачиваться.

— Я не знаю! Не знаю, Михаил!

Матильда достала из кармана портсигар и, игнорируя все правила приличия, закурила прямо во дворике.

— Я больше не сотрудница Тайного отделения, — сказала она, выпустив струйку дыма. — Вальтер передо мной не отчитывается и мало во что посвящает. Но одно я знаю точно — сегодня он очень сильно облажался.

Да уж. Но если Матильда донесла ему мои соображения и подозрения, а Пистолетыч ими пренебрег, это теперь его проблемы.

— Мы можем уехать отсюда? — Устало спросил я. — Я отдал всю силу. Едва на ногах держусь.

Баронесса кивнула.

— Конечно. Если нас не станут опрашивать. Хотя даже в этом случае не проблема — дам адрес своего особняка в Петрополе. Сегодня отдохнем там.

И хорошо. Потому что мне казалось, что сейчас я вырублюсь прямо здесь, на стеклах.

— Миша! — донесся высокий крик Поли. — Матильда! Сюда! Ирэн плохо!

Глава 27

Вечерний Петрополь был прекрасен. Капли дождя размывали отражения неоновых вывесок в оконных стеклах, и в сумерках они, казалось, парили в воздухе. Я, наверное, уже битый час стоял возле этого проклятого окна и ждал новостей о состоянии Поли и Ирэн. Братья Сперанские нервно гоняли чаи в гостиной, а мне не сиделось.

Сперва я беспокойно шастал по всем закоулкам особняка Матильды, шарахался по коридорам, пугая слуг нервной рожей. Особняк на Вознесенском был готов к нашему прибытию, но слуги явно не рассчитывали, что из пяти воспитанников баронессы двоим потребуется лекарь.

— Миша, сядь уже! — Взмолился Боря. — У меня от тебя уже голова кружится. А у тебя к тому же колени больные.

— Нормально все с моими коленями, — буркнул я и прислонился лбом к окну. — Все же его императорское величество лечил.

— Это да, это тебе повезло…

Наконец дверь, что вела в спальню девчонок, открылась. Первым вышел лекарь — низенький дедок в твидовом костюме с серебряной брошью в виде посоха Асклепия, вокруг которого обвилась золотая змея. Следом показалась Матильда — бледная, уставшая, с темными кругами под глазами и рассыпавшейся прической.

— Как девочки? — бросился к ним я.

Лекарь любезно улыбнулся.

— Все в порядке, ваше сиятельство. Жизни пациенток ничто не угрожает. Все манипуляции по лечению ран проведены успешно. Шрамы затянутся в течение нескольких дней. Однако сегодня и завтра благородным девицам нужен отдых. Я бы рекомендовал постельный режим и отсутствие любых потрясений. Организмы молодые, здоровые — все закончится очень быстро.

— Благодарю вас, Зиновий Валерьянович, — Матильда вложила в его карман сложенные вдвое ассигнации.

— Всегда рад услужить вашим благородиям, — поклонился лекарь. — И вашим сиятельствам. Если что-то понадобится, звоните в любое время. Мой ассистент дежурит круглосуточно. Однако не думаю, что в этом будет необходимость.

— Можно к ним? — спросил я. — Ненадолго, просто проведать. Мы волнуемся.

Матильда бросила вопросительный взгляд на эскулапа. Тот кивнул.

— Но ненадолго. Девицам лучше как следует выспаться.

Лекарь попрощался, Матильда вышла проводить его, а мы со Сперанскими осторожно сунули носы за дверь.

Поля мерно посапывала, отвернувшись к стенке. На второй кровати сидела Ирэн, обхватив колени руками. Скорбная, как на похоронах. Половину лица закрывала повязка.

— Ты как? — Присел на краешек ее кровати.

— Как Квазимодо, не видно что ли? — огрызнулась она.

— Расслабься, до свадьбы заживет. Доктор говорит, даже шрамов не останется. Подумаешь, пару деньков дома пересидеть.

— Да я даже не об этом переживаю… — она улеглась и взяла мои руки в свои. — Мне стало страшно, Миш. Очень страшно, понимаешь? Кем бы ни были эти люди, они проникли в Аудиториум и устроили…

— Террористический акт, вот что они устроили, — сухо отозвался я. — И мне интересно, почему их никто не остановил.

— Ну не все же можно предусмотреть…

— Там император был, Ир. Если я все правильно понимаю, императора должны охранять тщательнее, чем любого другого человека в стране.

— Ты видел, что он может…

— И все же.

Ирэн неуверенно пожала плечами.

— Не знаю. Я столько слышала о могуществе Дома Романовых… Кажется, их и вовсе невозможно убить. Первый ранг, Миш. И столько силы… Ты чувствовал, там ведь даже воздух изменился, когда появился Алексей Константинович?

Я кивнул.

— Да, почувствовал. Он же немного меня подлечил. Ощущения непередаваемые.

— Я тебе немножко завидую, — отозвалась Ирэн. — Сам… Сам император обратил на тебя внимание.

— Просто похвалил.

— Иные и этого за всю жизнь не удостаиваются…

— Ладно, хватит об этом, — я осторожно пожал пальцы девушки. — Тебе чего-нибудь принести? Чаю, печенья…

Ирэн сладко зевнула.

— Ничего не хочу. Но поспать бы не отказалась. Впрочем… Можно попросить тебя принести кружечку травяного чая?

— Сейчас попрошу заварить.

Оставив Ирэн со Сперанскми, я спустился на первый этаж. Захотелось самому пройтись до кухни, да и слуг в этом особняке было гораздо меньше, чем в Лебяжьем. Матильда явно редко жила на Вознесенском.

В холле меня перехватила Матильда и протянула два конверта.

— Ты становишься популярен, — слабо улыбнулась она. — Почта на твое имя. Только что доставили.

Я вскрыл первый конверт.

Письмо с официальным приглашением на вступительные испытания. Формальность, но быстро они подсуетились — всего несколько часов прошло.

Второй конверт был интереснее. Матильда удивленно вытаращилась, узнав герб императорского дома.

— Что там?

— Самому интересно.

— Читай вслух.

Я быстро пробежался глазами по строкам короткого письма. Даже не письмо — записка. Но она определенно что-то значила.

— Письмо из канцелярии императора. Он выражает благодарность за мой сегодняшний поступок, — удивленно вытаращился я.

— И больше ничего? Никуда не приглашает?

— Нет… Матильда, как это понимать?

— Что вас, Михаил Николаевич, заметили. Тебе дали знак, что на тебя обратили внимание. Отметили твой поступок. Считай, это намек на то, что нужно продолжать в том же духе. И это хорошо: теперь твое имя будет на слуху во дворце. Если проявишь себя достойно и дальше, быть может, удостоишься представления его величеству. Но все же для этого нужны заслуги посерьезнее. Поэтому пока только письмо.

— Повешу в рамочку над кроватью.

— Не скоморошничай, Михаил, — посерьезнела наставница. — Это первый актив в твою копилку по восстановлению репутации своего рода. И это очень хороший актив.

— Понял. Благодарю.

Матильда кивнула и хотела было уже идти наверх, но я снова ее окликнул.

— Не знаете, где здесь ближайшая публичная библиотека?

— Это еще тебе зачем?

— Хочу взять пару книг почитать. Да и вообще пройтись немного хочется. Девчонки спят, а играть в карты со Сперанскими больше не буду — без штанов оставят.

Матильда улыбнулась.

— Есть одна, недалеко отсюда. На пересечении Екатерининского канала и Екатерингофского проспекта. Ярко-желтое трехэтажное здание. Не ошибешься, — баронесса взглянула на часы. — Только если собрался, иди сейчас. Через два часа она закроется, а тебе еще дойти надо.

— Спасибо.

Я зарулил на кухню, справился о чае, затем сменил одежду, проверил деньги и впервые за все пребывание в новом мире самостоятельно вышел в город.

* * *

Публичная библиотека нашлась без труда. Матильда довольно точно описала расположение, а мне помогли уроки истории города из прошлого мира. Оттуда я знал многие старые, еще дореволюционные, названия улиц. И уж точно разобрался, что Екатерининский канал — это знаменитый канал Грибоедова, а Екатерингофский проспект — проспект Римского-Корсакова.

Кто бы мне тогда сказал, что эти знания когда-нибудь пригодятся — плюнул бы тому в лицо. А оно вот как вышло.

Интересно, а в этом мире Грибоедов и Римский-Корсаков прославились?

Сверившись с вывеской, я потянул на себя массивную деревянную дверь. В нос тут же ударил запах старых книг. Тяжелый, бумажный, немного прелый. И гробовая тишина.

Стараясь не топать и не шаркать, я тщательно вытер ноги и поднялся по небольшой лесенке. Убранство здания было более чем скромным, и я немного приуныл. Отчего-то мне казалось, что всякая императорская библиотека непременно должна была напоминать дворец. Но здесь все было строго. Зато, как гласила вывеска, библиотека могла похвастаться огромным фондом.

— Доброго вечера, сударыня, — поздоровался я с сухой абсолютно седой дамой. Та приспустила очки на нос, скользнула по мне взглядом и, заметив на лацкане моего пальто графский герб, немного изменилась в лице.

— Добрый вечер, ваше сиятельство… Чем могу помочь?

— Михаил Николаевич Соколов, — представился я. — Уточните, пожалуйста, есть ли в вашем фонде подшивки газет?

Даму, казалось, очень удивил мой вопрос, но лицо она держала.

— Разумеется, ваше сиятельство. Какое издание вас интересует, Михаил Николаевич?

— «Вечерний Петрополь».

Дама едва заметно брезгливо скривилась.

— Да, такая подшивка у нас имеется. Какие годы издания вас интересуют?

— Я хотел бы начать с текущего года.

— Сию минуту устроим, ваше сиятельство. Однако для выдачи материалов мне понадобится оформить документы. Читательский билет… У вашего сиятельства есть при себе паспорт?

Я сунул руку во внутренний карман пальто и возблагодарил привычку еще с прошлого мира всегда носить с собой документы. Тогда вечно таскал военник на случай, если доблестные служители родины решат и меня приобщить к службе. А сейчас старая привычка пригодилась.

Достав паспорт, я протянул документы даме.

— Извольте ответить еще на один вопрос, — попросил я, пока она тщательно записывала мои данные.

— Разумеется, ваше сиятельство.

— Есть ли у вас в фонде книги или сборники, содержащие хроники заседаний Правительствующего Сената? Мне для подготовки по учебе нужно составить список комиссий и описать их деятельность…

Дама замялась.

— В чем дело, сударыня?

— Такая книга есть, ваше сиятельство. Однако в данный момент она на руках. В читальном зале. Экземпляр довольно старый, поэтому мы не можем выдавать книгу на дом.

Интересненько…

— Прямо сейчас? В читальном зале?

Библиотекарша кивнула.

— Да, ваше сиятельство. Боюсь, сегодня вы уже не успеете с ней ознакомиться, но если изволите прийти завтра с утра, она наверняка окажется в вашем распоряжении, — она понизила голос. — Только лучше приходить пораньше, до девяти. Чтобы наверняка успеть.

Я натянул самую обворожительную из улыбок.

— Благодарю…

— Таисия Викторовна.

— Благодарю вас, Таисия Викторовна. Голубушка, вы меня спасете от страшной кары. Если к концу недели не подготовлюсь, схлопочу наказание от наставника. Тогда сегодня, с вашего позволения, я бы изучил газеты.

Библиотекарша вернула мне паспорт и вышла из-за стойки.

— Пожалуйте в читальный зал, ваше сиятельство. Подшивку принесут туда. Нам нужно немного времени, чтобы ее отыскать.

Поблагодарив, я тихо, почти что на цыпочках, вошел в просторное помещение, заставленное рядами столови множеством ламп. Зал оказался почти пустым — горели теплым уютным светом лишь три лампы.

Значит, я иду искать.

Все просто и логично. Мало кому могла понадобиться книга про состав и комиссии Сената. И мне очень хотелось посмотреть, кому приспичило отнять у меня инструмент поиска.

Я прошел мимо первого стола — какая-то девушка в огромных очках с толстыми стеклами переписывала главы из книги на английском языке. Точно не мой вариант.

Возле второй горящей лампы расположился пожилой мужчина в пенсне и с упоением зачитывался стихами. Глянув на обложку, я прочитал «Сонеты Шекспира». Интересно, зачем ради них было идти в библиотеку? Можно и в книжном купить, на полку поставить…

Значит, мой — последний.

Осторожно, почти крадучись, я дошел до конца зала. В том месте было так темно, что я толком не смог разглядеть склонившегося над толстым старым фолиантом человека. Но он словно почувствовал мое приближение и поднял на меня усталые глаза. В свете лампы его испещренное сеткой мелких морщин лицо казалось безжизненным.

— Добрый вечер, — тихо, почти инфразвуком, пробасил он. — Мы знакомы?

— Нет, — ответил я. — Я лишь хотел осведомиться, почему эта книга вызвала у вас такой интерес.

Мужчина торопливо закрыл книгу, и я увидел, что в ней находилось множество бумажных закладок, а раскрытая толстая тетрадь была исписана торопливым кривым почерком.

— Почему это вас интересует?

— Потому что я тоже питаю интерес к этой книге, — улыбнулся я.

Он явно занервничал. Интересно…

— И почему же?

— Хочу проверить кое-какие изыскания. Как я могу к вам обращаться?

— Андрюшин Сергей Васильевич, — представился собеседник.

— Корреспондент «Вечернего Петрополя»? — удивился я.

— Да.

Я протянул руку для пожатия:

— Михаил Николаевич Соколов, сын графа Соколова, — улыбнулся я. — Полагаю, Сергей Васильевич, мы с вами преследуем одну и ту же цель. И, судя по всему, копаем в одном и том же направлении…

* * *

Алекс Хай В интересах государства. Аудиториум

Глава 1

— Значит, вы тот самый Соколов, на чью семью было совершено нападение?

Пристально глядя на меня, журналист покрутил колесико на выключателе и прибавил яркости в настольной лампе.

— Верно, — шепотом отозвался я. — Меня очень заинтересовала ваша статья, что вышла следующим утром после нападения на мою семью.

Теперь я мог как следует разглядеть Андрюшина. На вид ему было уже под пятьдесят. Почти полностью седой, но коротко стриженная борода имела желтоватый оттенок от табака. Худой, в клетчатой фланелевой рубашке с засаленным воротником и рукавами. Словом, простой мужик, каких тысячи. Разве что лицо имел умное, да глаза запоминались выразительностью.

— Как вам удалось так быстро выяснить подробности происшествия, Сергей Васильевич?

Он хмыкнул, но отвлекся, взглянув мне за спину. Я обернулся на тихий топот.

Библиотекарша подошла и протянула мне увесистую папку с газетами.

— “Вечерний Петрополь” за текущий год, ваше сиятельство, — тихо сказала она и обвела нас с журналистом укоризненным взглядом. — Господа, здесь надлежит соблюдать тишину. Если вам угодно побеседовать, прошу сделать это в малом читальном зале. Сейчас он пуст. Изволите пройти?

Я вопросительно уставился на Андрюшина.

Журналист медлил с ответом. С одной стороны, я видел в его глазах живой интерес к моей персоне. На эту удочку и ловил: какой же писака откажется побеседовать с очевидцем и даже непосредственным участником событий? С другой стороны, мое внезапное появление могло его насторожить, так что возможные опасения мне были понятны. Да и сам Андрюшин держался с несколько параноидальной манерой.

Впрочем, я и сам удивился этой встрече. Очень странное совпадение — так столкнуться в одной из множества городских библиотек.

— Разумеется, — наконец кивнул журналист и торопливо собрал вещи. — Благодарю, сударыня.

Мы торопливо переместились в соседний зал. Напоследок я вернулся, чтобы забрать подшивку — уже, полагаю, ненужную, но зря что ли библиотекарей гонял… И столкнулся взглядом со старичком-любителем Шекспира. Тот пристально уставился на меня, ничего не сказал, затем поправил пенсне на носу и снова погрузился в чтение.

— Итак, ваше сиятельство, — обратился Андрюшин, когда я вошел в малый зал и закрыл за собой дверь. — Позвольте уточнить, вы искали встречи со мной?

— Клянусь, так совпало. Однако ваша статья очень меня заинтересовала, и я действительно собирался найти способ с вами связаться. Собственно, — я кивнул на подшивку газет в моих руках, — как раз собирался подготовиться к возможной встрече. Но обстоятельства меня опередили.

— Не сочтите за грубость, ваше сиятельство, но все это выглядит несколько странно. Словно подстроено. И, не сочтите за неуважение, но вы кажетесь мне слишком юным для ведения собственных расследований.

Я улыбнулся. Ну да. Не один я здесь параноик. Оставалось надеяться, что двое параноиков смогут как-то договориться.

— Понимаю, — отозвался я и водрузил подшивку на стол, за которым уже успел расположиться журналист. — Но я хочу понять, могу ли быть с вами откровенен.

— Зависит от того, чего вы от меня хотите, ваше сиятельство.

— Могу ли я рассчитывать, что сегодняшняя встреча не окажется в утренней газете?

— С такими поводами не ко мне, а в светскую хронику, — проворчал Андрюшин, и я припомнил слова Матильды о том, что этот товарищ был весьма своеобразен в общении.

Я сел напротив и внимательно взглянул на журналиста поверх книг и папок.

— В таком случае я предлагаю обмен информацией о происшествиях, которые не дают покоя нам обоим.

Андрюшин усмехнулся.

— Вижу, вы — юноша не промах, ваше сиятельство. Но зачем вам это, Михаил Николаевич? Вокруг вас наверняка уже пляшет Тайное отделение.

— Будь там все так просто, вы бы сейчас тоже не корпели над этой книгой, — парировал я. — Информацию скрывают не только от газетчиков, но и даже от самих пострадавших. Но поскольку вопрос касается моей семьи самым непосредственным образом, а я — будущий наследник рода, в моих интересах погрузиться в причины случившегося несколько глубже. У вас интерес профессиональный, у меня — личный. То и другое видится мне вполне достойным мотивом для сотрудничества.

— Допустим, — Андрюшин подался вперед. — Какие условия вы предлагаете, ваше сиятельство?

— Вам наверняка интересны подробности перестрелки в Ириновке. Я могу дать подробный рассказ на условиях анонимности. Ибо не просто видел все своими глазами, но и бился с нападавшими. Считаю это неплохим дополнением к вашему архиву материалов.

Писака хитро улыбнулся.

— А чего вы хотите от меня?

— Расскажите, почему вы связали два похожих случая с одним непохожим. И как это привело вас сюда, — я похлопал по книге. — Возможно, я помогу направить ваше расследование в нужное русло. У меня, увы, руки пока коротки и нет должных связей. Тем не менее, пускать дело на самотек я не хочу.

Журналист откинулся на спинку стула.

— Меня устраивает, ваше сиятельство. Интервью об инциденте в Ириновке в обмен на мои наработки. Однако имен своих источников я не раскрою. Также я рассчитываю на то, что вы не станете применять ментальные практики, чтобы вытащить из моей головы имена. Я поклялся этим людям сохранить их тайну. Вы можете обещать, что не станете применять воздействие?

— Слово дворянина.

Андрюшин кивнул.

— Тогда сперва начну я. И начну с Голубевых.

— Взрыв газа, — припомнил я официальную версию.

— Никакой это был не газ, — проворчал журналист. — Нет, в итоге, конечно, газ рванул. Да только кое-что случилось в особняке и до взрыва…

— Продолжайте, пожалуйста.

— Это случилось летом. Хорошо помню, тогда стояла жуткая июльская духота, и большая часть знати перебралась загород. Голубевы были в числе тех, кто нередко отдыхал на дачах. Правда, следует уточнить, что Голубевы — род обширный и плодовитый, поэтому их городская резиденция редко совсем уж пустовала… Собственно, ночью меня подняли звонком — дескать, у Голубевых взрыв. Позвонили… Скажем так, давние знакомые из органов правопорядка.

— Информаторы.

— Да. Ну, собственно, на взрыв мы и приехали — все же не абы что рвануло, а дворянский дом. Красивый был… Словом, написал я тогда кратенькую заметку, дескать, так и так. И успокоился на том. А несколькими днями позже позвонил мне товарищ уже из другого отдела. Судебная медицинская экспертиза показала странные вещи. Что несколько трупов, среди которых, к слову, был прежний граф Голубев, имели весьма занимательные повреждения. И получены они были еще до пожара. В детали вдаваться не буду, но явно имело место вмешательство при помощи Благодати. И, возможно, этих людей пытали.

Я тихо присвистнул.

— Само по себе, конечно, вопиющее событие. Особенно если учесть, что и правда пытки и убийство имели место…

— Я что тогда удивился — что полиция, что Тайное отделение — все хором заладили про взрыв газа, пожар да несчастный случай. Какой уж тут несчастный, когда медики такое нашли? Стал аккуратно копать, расспрашивать… И закончилось это визитом “ищеек”.

— Угрожали?

— Очень вежливо предупредили, что дальше лезть не стоит. Удивительно вежливо, но очень настойчиво.

Я мрачно усмехнулся. Ну да, вежливые люди — они, видать, во всех мирах “вежливые люди”.

— И вы прекратили поиски?

— Пришлось, — по лицу Андрюшина пробежала тень. — Ради жены. Она тогда еще была жива. Сейчас меня уже ничто не останавливает.

Я кивнул.

— Соболезную.

— Благодарю, ваше сиятельство. Словом, тогда я притормозил поиски и убрал собранные материалы в долгий ящик. Скажу честно, я бы об этом деле вряд ли вспомнил, однако несколько дней назад меня буквально заставили это сделать.

— К вам случайно не приходил человек с парализованным лицевым нервом? — Насторожился я.

— Нет, ко мне никто не приходил лично. Но оставили послание. Записку. Ровно в ту ночь, когда произошли нападения на кладбище у ваших сиятельств и в усадьбе баронов. Просто сунули конверт под дверь. Обычный лист бумаги, текст напечатан на машинке.

— Что там было?

— Совет внимательнее присмотреться к инцидентам у Соколовых, Лисницких и Голубевых. Меня это сперва озадачило: про вас и Лисницких я к тому моменту знал — мне позвонили знакомые из губернской полиции. А вот с Голубевыми в тот момент ничего не происходило — никаких новостей.

— И вы стали искать?

— Да. Бросился вспоминать все происшествия, что могли быть связаны с родом Голубевых. И единственное яркое за последние годы — взрыв особняка. И я решил позволить себе небольшую провокацию в статье. Часто бывает, что иногда запустишь какую-нибудь мысль — и люди начинают на нее реагировать. Что-то пишут, звонят, рассказывают. Я понадеялся, что эта провокация сработает.

Но, видимо, пока он поймал на этот крючок только меня…

— Хорошо, — я неуклюже поерзал на неудобном стуле. — Предположим, вам намекнули, что три события действительно связаны друг с другом. Но почему вы начали искать информацию про Сенат?

— Коллега навел. Когда мы начали обсуждать в редакции произошедшее, один из сотрудников, который ведет политический блок, в шутку сказал, что сенаторов выкашивают.

— Так и выразился?

— Именно. В нашей среде не церемонятся, особенно в стенах редакций, — улыбнулся Андрюшин. — А я тогда как раз прокручивал в голове только вышедшую статью… И черт меня дернул проверить, действительно ли все были сенаторами. Оказалось, были. Да только не в наши дни, а сотню лет назад.

Я кивнул.

— Мой род уже давно не ждут в Сенате.

Журналист придвинул книгу ближе.

— А как вы до этого дошли, ваше сиятельство? До Сената…

— Почти что ткнул пальцем в небо. Прочитал вашу статью, начал искать связь, попросил помощницу найти информацию об упомянутых дворянских родах… И обнаружил только один очевидный факт, что их связывал.

— Особую комиссию по вопросам ограничения применения Благодати I Департамента Правительствующего Сената, — продолжил за меня журналист.

— Да. Я перепроверил браки, собственность… Представители этих родов не женились друг на друге, совместных предприятий не вели, сделок не заключали. Может, конечно, состояли в других отношениях, но такой информации я не нашел. Правда, пока не представилось возможности начать изучать вопрос более пристально, — Я пожал плечами. — Увы, некоторые технические блага прогресса мне недоступны.

Андрюшин понимающе кивнул.

— Раз мы с вами пришли к одному и тому же, поведайте, пожалуйста, о том, что произошло в Ириновке, ваше сиятельство.

Я пересказал ему все, что тогда случилось, разумеется, не упомянув о визите Радаманта в усадьбу Матильды. Да и вообще имени Радаманта не называл. Назову имя — точно подставлюсь. Если Андрюшин станет копать глубоко, обратит на себя внимание и выдаст меня подробностями, которые мог знать только я, предстоит неприятный разговор с Корфом.

Впрочем, в таком случае он бы все равно предстоял — наверняка из памяти журналиста вытащат воспоминания о встрече со мной. Но все равно следовало перестраховаться и не болтать лишнего. Поэтому я старался говорить только то, что мог бы рассказать любой свидетель. Ну разве что добавил про обмен любезностями в виде “Колобков”. Радаманта я описал просто как человека с высоким уровнем Благодати и парализованным лицом. О его встрече с моим покойным дядей тоже не упоминал.

Уверен, сам Андрюшин тоже рассказал мне далеко не все, что знал сам.

— Благодарю за подробности, ваше сиятельство, — Андрюшин отложил ручку и устало потер глаза, когда я закончил. — Возможно, мне это и правда поможет.

В дверь аккуратно постучали.

— Прошу прощения, господа, — библиотекарша приоткрыла створки. — Через четверть часа библиотека закрывается. Нужно успеть оформить сданные материалы.

— Благодарю, мы уже заканчиваем, — улыбнулся я и обернулся к Андрюшину. — Одно небольшое дело. Позволите одолжить книгу на пару минут?

Журналист улыбнулся и вытащил из тетради небольшой лист бумаги.

— Быть может, ищете вот это?

Я уставился на список. Да, именно это я и искал.

Состав Особой комиссии по вопросам ограничения применения Благодати I Департамента Правительствующего Сената (1929 год):

Барон Людвиг Янович Бертельс

Граф Роман Александрович Воронцов

Князь Петр Петрович Вяземский

Граф Григорий Иванович Голубев

Барон Лев Юрьевич Лисницкий

Граф Матвей Иванович Платов

Граф Павел Александрович Строганов

Граф Андрей Георгиевич Шувалов

Секретарь комиссии: граф Владимир Николаевич Соколов

Председатель комиссии: Князь императорской крови Его Высочество Георгий Константинович Романов.

Увидев информацию о председателе комиссии, я нервно сглотнул. Ведь Радамант говорил о списке. Что если это — именно тот самый список? И тогда, выходит, беда придет не только к шестерым простым членам комиссии, но и к императорскому Дому?

Черт.

— Могу я его переписать? — торопливо спросил я, внимательно запоминая имена. На всякий случай.

— Разумеется. Что вас так взволновало, ваше сиятельство?

— Ничего… Ничего. Просто боюсь опоздать домой.

Андрюшин наградил меня полным недоверия взглядом и молча протянул листок бумаги. Я схватил первую попавшуюся ручку и принялся торопливо копировать список. Забавно, что почерк остался моим. Тело чужое, а манера писать — весьма коряво, к слову, уж точно легко могла бы вызвать подозрения. Все аристократы, которых я знал, обладали красивым почерком. Но сейчас я надеялся, что Андрюшин спишет это на спешку.

Закончив, я сложил листок и сунул во внутренний карман пиджака.

— С вашего позволения, давайте разойдемся по очереди, — попросил журналист. — Не хочу, чтобы нас видели вместе.

Интересно, почему? Я выглядел вполне безобидно. С другой стороны, логика в этой просьбе была. Я бы не хотел, чтобы меня застукал тот же Корф в компании писаки, копающего криминальные хроники. Еще рано.

— Возьмите мою карточку, ваше сиятельство, — Андрюшин протянул мне белую плотную картонку. Самая дешевая визитка, черно-белая, примитивная. — Если вспомните что-нибудь, свяжитесь со мной.

— Благодарю, — я сунул визитку к списку, взял так и не пригодившиеся подшивки и направился к дверям. — Прощайте, Сергей Васильевич.

Проходя мимо опустевших столов, я с удивлением отметил, что любитель Шекспира все так же наслаждался сонетами. Он скользнул по мне безразличным взглядом и, сверившись с часами, захлопнул книгу.

Я дотащил массивную папку до стойки библиотекарши.

— Благодарю сердечно, — улыбнулся я. — И прошу прощения за то, что несколько вас задержал. Увлекся.

Седовласая дама мило улыбнулась.

— Пустяки, ваша светлость. Всякий раз, когда сюда заходят молодые люди, это как живительный бальзам на душу. Очень приятно видеть, что молодое поколение все еще интересуется чтением.

Я снова улыбнулся.

— Ну, в моем положении без этого никуда.

Распрощавшись, я вышел в холодный осенний вечер. Дождь, хвала небесам, прекратился. И славно — пальто едва успело просохнуть после прогулки от Вознесенского до библиотеки. Вдохнув свежего воздуха с речными запахами, я медленно направился в сторону особняка Матильды.

Но едва успел завернуть за угол здания, как что-то резко заставило меня остановиться. Внутренняя чуйка вздыбилась, по рукам пробежали белые искры — так родовая сила предупреждала об опасности, пытаясь поставить “Берегиню” на защиту. Я остановился. Огляделся по сторонам.

Вроде ничего. Только спешащие домой прохожие, автомобили и троллейбусы… Группка гимназистов в форме, перебегавшая дорогу в неположенном месте. Что же такое?

Что? Что должно произойти?

И в этот момент позади меня, прямо около дверей библиотеки кто-то сдавленно закричал.

Глава 2

Не успев перейти дорогу, я резко развернулся, едва не сбив случайного прохожего.

— Куда прешь?! — рявкнул на меня хмурый мужик, но, заметив графский герб, мгновенно изменился в лице. — Ой… Ваше… Благородие. Простите, сударь… нижайше молю…

У меня не было времени на разбирательства с бедолагой. Я молча кивнул и помчался обратно к библиотеке.

Как назло половина фонарей не работала, и особенно удивительно было то, что погасли все огни именно вдоль фасада библиотеки. Совпадение? Не думаю…

“Берегиня” вспыхнула сама по себе, рискуя меня выдать. Усилием воли я погасил заклинание и прижался к стене. Какое-то движение возле входа. Несколько темных силуэтов тащили что-то — или кого-то — к темному неприметному фургону без окон. До меня донеслись звуки возни, сдавленные стоны.

Все так же прижимаясь к стене, я скользнул ближе. Правая рука зачесалась от сконцентрированной энергии — “Колобок” был готов сорваться с пальцев в любой момент. Черт, надо научиться серьезнее контролировать свои способности. Иначе однажды точно попаду из-за этого в переделку…

— Отпустите, изверги! — возмущенно пробасили из фургона, и я узнал голос. Андрюшин.

В следующий момент он попытался вырваться, выронил старый дипломат, и тот раскрылся от удара о брусчатку. Из него посыпались листы бумаги, ручки, еще какие-то вещи, и я заметил ту самую толстую тетрадь, в которой вел записи журналист.

Надо спасать мужика.

Правда, чую, я об этом еще пожалею…

— Отпустите человека! — я вышел из тени и решительно направился к нападавшим.

Теперь “Берегиню” можно было не сдерживать, а вот с боевыми заклинаниями я решил повременить: все же мы были в центре города, пугать невинных людей мне не хотелось.

Из подворотни вышел какой-то мужик с собакой, увидел меня, взглянул на людей в фургоне — и тут же ретировался обратно. Вот и молодец.

— Отпустите его, — повторил я, проходя ближе. Специально дал рукам больше силы, чтобы усилить сияние и намекнуть, что я был способен сражаться.

Похитители обернулись. Я заметил двоих в темной одежде, с невзрачными лицами. Да и не смог толком их разглядеть — эта парочка точно знала, как держаться в тени. Вероятно, еще один был за рулем.

Андрюшин дернулся, но один из похитителей — тот, что был повыше, схватил его за плечи и ловким движением затащил в фургон.

— Идите куда шли, сударь, — хрипло посоветовал мне второй. — Это вас не касается.

— Боюсь, касается.

Над моей ладонью завис “Колобок”. Маленький, но опасный. Человек хмыкнул. Казалось, совсем не испугался.

— Применять боевую Благодать запрещено на территории Петрополя, — предупредил он.

— Похищать людей — тоже. Отпустите человека — и разойдемся миром. В противном случае я буду вынужден его защищать.

Ответом мне была легкая улыбка. Или показалось?

— Не советую, сударь.

Я шагнул ближе.

— Прошу в последний раз. Отпустите. И верните вещи.

— Исключено.

— Михаил Николаевич, — сдавленно проговорил Андрюшин из недр фургона. — Не нужно…

Но было поздно. Самоконтроль опять дал слабину. Незнакомец дернулся, резко потянулся свободной рукой под куртку, и сила вздыбилась в моей крови. Висевший над ладонью “Колобок” сорвался и метнулся к нему.

— Нет… — пробасил Андрюшин. — Зачем…

И в этот момент прямо перед “Колобком” вырос мощный барьер. “Покров” поглотил заклинание и мгновенно рассыпался, окатив защищаемого снопом янтарных искр. Незнакомец удивленно отпрянул, врезавшись спиной в распахнутую дверь фургона.

— Что здесь происходит?

Я обернулся на требовательный голос за моей спиной. На пороге библиотеки стоял уже знакомый мне старичок в пенсне. Любитель Шекспира. Его руки были охвачены янтарным сиянием.

— Что вы устроили, юноша? — тоном разгневанного учителя прошамкал старик и направился к нам. — Что вы себе позволяете, ваше сиятельство? Неужели забыли о правилах?

Я застыл в непонимании.

— Что за…

— Он все видел… — начал было один из двух нападавших. — Я не успел…

— Молчите, Стельцов! — старик подошел ко мне, и на его лице я видел плохо скрываемое раздражение. — Ваше сиятельство, вы помешали задержанию. Яков Моисеевич Фербер, старший дознаватель Тайного отделения.

В подтверждение своих слов он достал удостоверение и показал мне в раскрытом виде.

Твою мать. Я-то предполагал, что попытаюсь задержать кого-то из людей Радаманта, а нарвался на Тайное отделение. И не просто нарвался — на их глазах нарушил один из основных законов применения Благодати…

— Приношу извинения, — я старался держаться максимально спокойно, хотя внутри все похолодело. — Я не знал, что проводится операция. Со стороны это выглядело как похищение, и я решил исполнить долг всякого законопослушного подданного.

— Только, увы, напали на одного из моих сотрудников, — кисло улыбнулся старичок. — И хотя мотивы сего деяния исключительно благородны, боюсь, вашему сиятельству надлежит отправиться с нами в Отделение.

— Значит, меня задерживают?

— Мы обязаны зафиксировать деяние. А вашему сиятельству надлежит написать пояснительную записку. Полагаю, серьезных санкций не последует, но процедура есть процедура. Пожалуйте в автомобиль, ваше сиятельство.

Фанат Шекспира держался предельно любезно, но от меня не укрылась опасная холодность в его глазах. А еще хуже было то, что он видел нас с Андрюшиным вместе. Видел, что мы разговаривали, что вышли в другой зал и провели там много времени. И если Тайное отделение следило за журналистом, то теперь у них наверняка появятся вопросы и ко мне…

Черт, как же я так неуклюже подставился?

— Прошу вас, Михаил Николаевич, — старик указал на фургон. — Пожалуйте с нами. Это чистая формальность. Прошу, не вынуждайте нас фиксировать еще и сопротивление служителям Отделения.

Ага, так я вам и поверил. Слыхал я, точнее, прежний Миша, слухи о том, что люди могли попросту исчезнуть после визита в Тайное отделение… Одна надежда была на Корфа. Быть может упоминание его имени поможет мне выторговать немного свободы или хотя бы достойного отношения?

— Хорошо, — наконец согласился я.

Был соблазн раскидать с десяток “Колобков” и избежать поездки, но, во-первых, я не знал, чем мне могли ответить сотрудники. Ведь Тайное отделение часто специализировалось на преступлениях, совершенных с помощью Благодати. А раз так, у этих людей наверняка должны быть способы обезвреживать зарвавшихся одаренных. И проверять на своей шкуре мне это не хотелось. Во-вторых, оказав сопротивление, да еще и при помощи родовой силы, я мог влипнуть уже по-крупному.

Спокойно, Миха. Постараемся прикинуться дурачками и держаться версии об активной гражданской, точнее, дворянской позиции.

Я молча забрался в фургон. Следом — двое сотрудников, успевших собрать раскиданные вещи Андрюшина. Двери закрылись, и тот, кого старичок назвал Стрельцовым, зажег одинокую тусклую лампочку.

Журналист наградил меня усталым взглядом, разочарованно покачал головой и отвел глаза.

— Зачем же вы вмешались, ваше сиятельство? — устало спросил он. — Думаете, для меня это впервые?

Я молча пожал плечами. Уже и сам понимал, что катастрофически облажался.

Фургон ехал недолго, но судя по тому, как нас постоянно мотало из стороны в сторону, петляли мы по центру. Наконец автомобиль остановился, мотор заглушили, и двери нашего отсека распахнулись. Мне в нос ударила смесь запахов речной сырости, бензина и табака.

— Пожалуйте на выход, господа.

Мне даже помогли выбраться — подали руку как какой-нибудь мадемуазели. Исключительная вежливость. Только от этого милейшего отношения почему-то оставалось ощущение, словно по щекам провели наждаком.

Мы очутились в классическом питерском дворе-колодце. Снова накрапывала мелкая морось, и я попытался быстро оглядеться. Глазу даже зацепиться было не за что. Двор каких множество. Несколько припаркованных машин: все старомодные, явно механика — значит, рассчитаны на одаренных. Дома во дворе пятиэтажные, но непарадная часть отличалась скромностью: бледная штукатурка на стенах, простые прямоугольные окна…

— Прошу, господа, — Фербер взмахом руки указал на скромную дверь.

Нас повели как под конвоем: первым шел старичок, за ним безымянный сотрудник, следом мы с Андрюшиным, а замыкал Стрельцов. Но не успел я перешагнуть порог здания, как внезапно скорчился от резкой боли. Словно кто-то хорошенько так врезал под дых.

— Прошу прощения, ваше сиятельство. Защита. Вы не сможете применять способности на территории Отделения.

— Хррр… Понимаю…

Я с трудом выпрямился и продолжил путь. Занятно, что Фербер без труда и каких-либо эффектов пересек порог. Значит, есть какой-то “белый список”? Логично, что сотрудники могли применять здесь способности. Иначе как они будут допрашивать…

Значит, теперь я на какое-то время — обычный человек. Я хмыкнул. А ведь уже так успел привыкнуть к силе, что сейчас ощущал себя беспомощным. Словно из меня выпили душу, а тело оставили оболочкой с минимальными функциями. Даже голова соображала с трудом.

— Прошу, Михаил Николаевич, — любитель Шекспира указал на темную дверь кабинета. — Пожалуйте за мной.

— А Андрюшин?

— Его допросят в другом месте. Вы здесь по разным причинам, — Фербер поднял на меня бесцветные, почти прозрачные жутковатые глаза. — Надеюсь.

Несмотря на осеннюю слякоть, в кабинете оказалось натоплено как в аду. Мною занялся какой-то молодой сотрудник, принял паспорт, оформил какие-то документы и долго что-то записывал в какой-то исполинских размеров гроссбух. Убедившись, что я не ерепенился, Фербер вышел, оставив меня на помощника.

— Прошу, ваше сиятельство, — парень усадил меня за стол и положил бумагу с ручкой. — Извольте написать пояснительную записку к случившемуся инциденту.

— Что же мне писать?

— Опишите события, послужившие причиной применения Благодати. Желательно, с максимальным количеством подробностей, — он с состраданием взглянул на мой вспотевший лоб. — Пальто можно повесить на вешалку. И, быть может, чаю?

— Я бы предпочел связаться со своей наставницей. А еще лучше — с Вальтером Макаровичем Корфом.

Парень удивленно икнул.

— Вы знакомы с Вальтером Макаровичем, ваше сиятельство?

— Разумеется, я же Соколов, — я понизил голос. — Тот самый Соколов, на чью семью было совершено нападение.

О других обстоятельствах нашего знакомства с Пистолетычем я решил деликатно умолчать.

— Боюсь, прямо сейчас связаться с его превосходительством не получится, — замялся парень. — Он отсутствует в Отделении. Однако я смогу предоставить телефон, когда вы закончите с объяснениями.

— Благодарю.

Я принялся старательно выводить буквы, стремясь писать как можно ровнее. Мда, почерк все еще мог вызвать у сведущих людей вопросы: слишком уж криво я карябал. Но что поделать — буду говорить всем, что это последствия травмы головы или ментального вмешательства. Может и прокатит.

В объяснительной я упрямо придерживался версии защиты журналиста от посягательств неизвестных злоумышленников. В красках описал, что желал совершить подвиг и подтвердить благородное имя дворянина, добавил побольше пафосной и витиеватой мишуры…

Я почти закончил строчить, когда дверь распахнулась так резко и громко, что ударилась о стену и отскочила, а мы с несчастным помощником подпрыгнули от неожиданности. Так и поседеть раньше времени можно… Или заикой остаться.

— Добрый вечер, Михаил.

Увидев корфа, паренек вытянулся по струнке. Я отложил ручку и поднялся в знак приветствия.

Даже не удостоив сотрудника взглядом, Корф кивнул на выход:

— Оставьте нас наедине с его сиятельством.

— Конечно, ваше превосходительство…

Юный отделенец ретировался, а Корф, закрыв дверь, уставился на меня тяжелым взглядом.

— Михаил, ты в своем уме? — гневно начал он. — Какого лешего ваше сиятельство забыли в той библиотеке?

Я пропустил непочтительность мимо ушей. В конце концов, после всего, что мы видели вместе, было уже поздновато для формальностей.

— Она ближайшая к особняку Матильды. Я читать.

— Не лгите, юноша.

— Я и не лгу. Ходил в библиотеку читать. Там встретился с Андрюшиным. Случайно, богом клянусь. Мы немного разговорились — все же он известный журналист…

Я старался говорить так, чтобы он не смог подкопаться ни к одному слову. И не лгал — просто недоговаривал.

— Не знал, что ты интересуешься криминальной хроникой.

— Заинтересовался после того, что случилось на похоронах, — огрызнулся я.

И тоже не солгал.

Корф буравил меня тяжелым взглядом. Я почувствовал легкое прикосновение к своему разуму — в голове мерзко зазудело, словно муравьи ползали по стенкам черепа. Про себя я повторял только то, что изложил вслух. Без деталей, без подробностей…

К моему удивлению, Корф не стал лезть глубже.

— Давай начистоту, — он опустился на стул и сложил ладони домиком. — Мне передали, что тебя забрали за применение боевой Благодати. Фербер сказал, ты швырялся “Колобками”.

— Да, так и было.

— Михаил, какого черта? Ты понимаешь, что если об этом случае просочится наружу, тебе будет закрыта дорога в Аудиториум? Это грубейшее нарушение закона. У тебя нет дозволения применять боевые заклинания в городе. И такими темпами еще долго не появится.

— А вам зачем понадобился Андрюшин? — перебил я. — Он что, преступник? Вы же схватили его как какого-то террориста. Ночью, напали, сунули в машину… Я уже шел домой, когда услышал шум. Вернулся, увидел драку… Откуда ж мне было знать, что это были ваши люди? Со стороны это выглядело как нападение. С учетом того, что Андрюшин — журналист, я и решил, что…

— Я понял. Ваша семья начинает меня раздражать. Сперва твои старшие родичи учудили, теперь ты нарываешься. Помни, что я оставил твою семью в покое потому, что мне нужна твоя помощь. Но сейчас вместо того, чтобы готовиться к испытаниям, ты явно решил сыграть в сыщика, — Пистолетыч уставился на меня в упор. — Иначе как объяснить то, что сперва ты ищешь связь между инцидентами, а после встречаешься с журналистом, который тоже копает в этом направлении?

— Потому что я хочу знать правду. Меня не посвящают в ход расследования, хотя на правах потерпевшего я имею право знать.

— Тайное отделение отчитается, когда расследование будет завершено. А сейчас ты просто мешаешь нам работать.

Я глубоко вдохнул, медленно выдохнул и поднял глаза на Корфа.

— Или, быть может, это вы пытаетесь помешать расследованию Андрюшина? — Набрался дерзости я. — Иначе зачем Тайное отделение схватило его именно в тот момент, когда он вплотную занялся теми инцидентами? Значит, и правда что-то накопал.

Ни единый мускул не дрогнул на лице Пистолетыча — впору было поучиться у него самообладанию. Но фонило от него изрядно, и без того сухой и горячий воздух в помещении стал еще суще и тяжелее. Корф забрал у меня недописанный лист с объяснительной запиской, сложил вчетверо и убрал за пазуху.

— Если с тобой не получается договориться по-хорошему, Михаил, то придется поступать как обычно. У тебя два варианта. Первый — ты прекращаешь самодеятельность, сосредотачиваешься на поступлении и вкладываешь всю энергию в то, чтобы поступить в Аудиториум. В таком случае это, — он хлопнул себя слева по груди — там, где покоилось мое признание, — превратится в пепел, а твоя семья не будет отвечать за нарушение запрета.

— Второй вариант — я продолжаю путаться у вас под ногами, и тогда вы наказываете и меня, и отца с бабушкой. А сестру оставляете сиротой.

— Не сиротой, но опека ей понадобится, — сухо ответил Корф. — Выбор за вами, ваше сиятельство. И советую подумать очень хорошо: у вас уже появились первые успехи на поприще восстановления репутации. Мне на вашем месте было бы невероятно обидно все это потерять.

Я печально усмехнулся. Шантажист хренов. Если подумать, чем отличается Корф от Радаманта? Оба готовы действовать любыми методами, чтобы достичь своих целей. Оба играют грязно. Оба, вероятно, фанатично преданы своим убеждениям. И разница между ними лишь в том, что они оказались по разные стороны баррикад.

А я — между молотом и наковальней.

— Так что вы ответите, ваше сиятельство? — снова спросил Корф.

Глава 3

Корф выжидающе на меня уставился. В кабинете повисла неестественная гробовая тишина — только было слышно, как журчала вода в трубах и батареях.

Я напряженно соображал, как поступить так, чтобы и правду выяснить, и семью не подставить. Быть может, кто-то на моем месте даже без доли сомнений воспротивился бы Пистолетычу, но я так не мог. От моих действий сейчас зависели судьбы нескольких дорогих мне людей.

В конце концов вся эта затея с моим появлением в этом мире была затеяна старшими родичами лишь для укрепления рода и восстановления положения семьи в обществе. Да, меня никто не спрашивал. Да, все получилось жестко.

Но, с другой стороны, оказавшись здесь, я обрел куда больше, чем в “прошлой” жизни. Что бы меня там ждало, даже окажись та злосчастная лестница прочнее? Допустим, доучился бы с грехом пополам. Устроился бы на постылую работу — без опыта по специальности взяли бы на нищенских условиях. С годами может ушел бы в более успешную область.

Может, мне бы дальше повезло. Женился б там, взял тачку в кредит и квартиру в Мурино в ипотеку. И выплачивал бы все это, горбатясь на двух работах и пяти халтурах. Чтобы потом, по прошествии лет, обнаружить, что с детьми говорить не о чем, ибо они толком меня не видели из-за постоянной занятости, что огонь любви в глазах жены давно погас, а отношения превратились в соседство. А дальше что? Аденома простаты?

А может сыграла бы генетика, и я, что вероятнее, либо бы увлекся алкоголем на почве беспросветно скучной жизни, либо бы случайно обнаружил опухоль, с которой долго и безуспешно боролся лишь затем, чтобы отсрочить неминуемый конец.

Лестница просто ускорила события. И если когда мне и повезло по-настоящему, так это в тот момент, когда я очнулся в Ириновской усадьбе.

Именно поэтому я сделал что должно.

— Я согласен с вашими условиями, Вальтер Макарович. — Корф жестом попросил меня продолжать. — Я сосредоточусь на поступлении в Аудиториум, брошу на это все силы. Лезть к Андрюшину больше не стану, равно как и не буду проводить самостоятельных расследований, дабы не мешать работе Тайного отделения.

Пистолетыч удовлетворенно кивнул.

— Я рад этому решению, Михаил.

— Это не все, — поспешил перебить я. — У меня тоже будет маленькое, но важное условие.

Корфа, казалось, забавляла моя легкая ершистость. Вероятно, человек, за годы привыкший к беспрекословному подчинению, откровенно развлекался, когда ему в лапы попал юный и борзый графчонок. Наверняка для него это было игрой. Но для меня вся эта игра была подобна отчаянным трепыханиям в кипятке в попытках вознестись.

— Не думаю, что с твоей стороны корректно ставить мне условия.

— Я буду держать обещание, клянусь. Но нарушу его лишь в одном случае, — тайный советник удивленно поднял брови. — Если на мою семью снова будет совершено повторное нападение или ей будет что-то угрожать. В этом случае я считаю себя обязанным вмешаться на правах наследника рода.

— Твоей семье не о чем беспокоиться, Михаил. Усадьбу охраняют, за твоей родней присматривают. И, замечу, отнюдь не дилетанты.

Я кивнул.

— Не сомневаюсь в компетентности ваших сотрудников. Однако и наш враг не лыком шит.

— Это верно, — мрачно отозвался Корф. — Он умеет удивлять.

Я откинулся на жесткую спинку стула.

— Значит, мы договорились, ваше превосходительство?

Пистолетыч хмыкнул и вперился в меня темными клолючими глазами.

— Если твоей семье будет снова что-то угрожать, я позволю тебе вмешаться. Однако при непосредственном взаимодействии с Тайным отделением. Решите усилить охрану — предоставляете нам списки лиц для проверки. И тому подобное.

— Идет, — согласился я. Чего-то в этом роде я и ожидал. Однако специально выбирал формулировку.

— В таком случае, Михаил Николаевич, прошу вас дать слово дворянина.

Вот именно поэтому я и аккуратно выбирал слова. Предполагал, что Корф этого потребует. Ибо клятва дворянина священна. Священна до такой степени, что ее неисполнение или нарушение могло лечь пятном на род. В нашем случае это было бы особенно болезненно — боюсь, в таком случае я бы лишился силы и поддержки источника.

Я приложил руку к груди и чуть склонил голову.

— Клянусь предками и даю слово дворянина, что не стану в дальнейшем вмешиваться в ход расследования, создавать помехи и вести тайную деятельность. Клянусь соблюдать эту клятву до той поры, пока внешние обстоятельства не вынудят меня ее нарушить ради благополучия семьи и рода Соколовых.

Корф степенно кивнул.

— Принимаю вашу клятву, Михаил Николаевич.

Мне показалось, или в этот момент на шее словно затянулся узел? Странное ощущение. Как в парикмахерской, когда на тебя надевают накидку и скрепляют сзади на шее — тесно, неприятно. То же самое я испытал сейчас, всего на секунду.

А затем Пистолетыч покачал головой и слабо улыбнулся.

— Ты, Михаил, тот еще жук. Торгуешься как на базаре. Но выгоды своей явно не упустишь.

— Так и должен поступать наследник дома в моей ситуации, — невозмутимо ответил я. — Так поступаете и вы. Все во благо интересов.

— Следи за тем, чтобы наши интересы совпадали, — предупредил меня Корф, и мне показалось, что в этих словах была угроза. — Со своей стороны я тоже выполню обещание. В Аудиториуме не узнают, что ты преступил закон. Можешь спокойно готовиться дальше. И учти — я жду результатов. Второго шанса не будет. Ты нужен мне там уже в этом году.

— К слову об этом. Вы обещали рассказать, в чем будет заключаться моя миссия. За кем я буду должен следить и в чем участвовать?

Корф шикнул на меня.

— Тише. Об этом поговорим не здесь.

Я удивленно на него уставился. Значит, даже в стенах родного учреждения Пистолетыч не желал рисковать? Интересно… Или это операция предполагается быть настолько тайной, что об этом никто не должен был знать даже в Отделении?

Что же за игру ты ведешь, Вальтер Макарович?

— В таком случае, если от меня больше ничего не требуется, я бы предпочел отправиться домой. Но сперва должен позвонить Матильде. Она наверняка распереживалась.

— С ней уже связались. Сообщили, что ты у нас. Она обещала тебя забрать, — Корф взглянул на наручные часы. — Думаю, тебе уже пора. Она наверняка подъехала.

Я поднялся, подхватил пальто и обернулся к Корфу.

— Буду ждать от вас новостей и информации. Всего доброго, ваше превосходительство.

Корф коротко кивнул и вышел следом за мной, только отправился не к выходу, прошел дальше по коридору вглубь здания.

Я попрощался с дежурным и с облегчением пересек порог. Блок спал, сила вернулась — и я наконец-то смог вдохнуть полной грудью холодный осенний воздух. Даже дождик сейчас был в радость.

Выбраться из двора-колодца оказалось непростой задачей: ворота оказались заперты, и мне пришлось объясняться со сторожем. Тот пропустил меня через свою каморку, и я оказался на улице. Лучше бы вышел с парадного хода.

Почему-то я по привычке думал, что меня привезли на Литейный. Казалось, Тайное отделение могло вполне сидеть в “Большом доме”, да только я совсем позабыл, что построен он был уже при Советах. Поэтому сперва немало удивился, обнаружив себя… на Васильевском острове.

Я точно находился на одной из знаменитых Линий — читал, что раньше, еще при Петре, они были каналами, но их быстро засыпали и превратили в улицы. Вышел из двора и оказался почти что на углу Линии и набережной. На другом берегу виднелся огромный купол Исаакиевского собора. Значит, точно “Васька”.

Предположив, что Матильда должна была подъехать к главному входу, я свернул на набережную. И точно — ее силуэт с мундштуком на фоне включенных фар автомобиля не оставлял сомнений.

Я подошел ближе, уже предвкушая бурю.

— Добрый вечер, ваше благородие.

Матильда обернулась, вытащила недокуренную сигарету из мундштука и щелчком отправила ее в урну. Как всегда, без осечек.

— В машину, живо, — скомандовала она.

Устроившись на кожаном сидении спереди, я уставился прямо перед собой. Будет гневаться — это как пить дать. Сходил, блин, прогуляться в библиотеку. Но она вправе. А значит— надо держаться.

Матильда устроилась на водительском месте, хлопнув дверью громче обычного.

— Михаил, ты с ума сошел? Почему в десять вечера я получаю звонок от помощника Вальтера и узнаю, что ты изволишь быть задержанным? Что случилось?

Я коротко пересказал ей ту же версию, на которой настаивал в объяснительной и которую выложил Корфу. Лист со списком членов особой комиссии приятно грел карман, но в ближайшее время мне уже точно не случится им воспользоваться.

— Значит, в героя поиграть решил? — Матильда опустила оконное стекло и снова взялась за портсигар. — И совершенно случайно встретился с Андрюшиным?

— Господи, да на какой Библии мне поклясться, что это и правда было случайно? — вспылил я.

Забавно, что из всей той паутины, что я плел, это действительно было правдой.

— Тише, Михаил, — наставница нервно прикурила и глубоко затянулась. — Ты действительно применил боевое заклинание?

Я кивнул.

— Да. Потерял контроль. Был готов, но не хотел. Само сорвалось.

— Скверно. Значит, ты берешь больше, чем способен удержать. Это куда более серьезная проблема, чем может показаться.

— Это я уже понял… С этим можно что-то сделать?

— Да. Но сейчас меня беспокоит другое. Дело замнут или это все же выплеснется в сводки?

— Корф обещал, что прикроет меня.

— Значит, теперь ты ему должен.

— Я был ему должен еще до того, как прибыл к вам, — хмуро ответил я, и Матильда удивленно на меня покосилась.

— Чего я не знаю?

— Долгая история, ваше благородие. Правда, долгая. Просто так получилось, что я ему нужен для одного… одной инициативы. Очень нужен. Подробностей пока сам не знаю. И по этой причине он так со мной возится. Потому и вас подключил.

— Судя по тому, как горячо он за тебя просил, ты и правда нужен. Но что это за… инициатива?

Я пристально глядел на ее красивое лицо, гадая, насколько мог довериться этой женщине. С одной стороны, поводов не верить ей у меня не было. С другой — теперь я уже вообще вряд ли мог кому-то доверять.

— Это как-то связано с Аудиториумом. Корфа что-то там беспокоит.

К моему удивлению, Матильда отнеслась гораздо спокойнее, чем я ожидал.

— Теперь понятнее. А я все гадала, почему он так хочет, чтобы я готовила именно тебя. Прости за грубость, но без родовой силы ты и в кандидаты не годился. Поначалу мне думалось, что Корф просто решил пристроить в Аудиториум редкий самородок. Даже думала, что он захочет позже взять тебя на службу в Отделение — за выпускниками приглядывают и приглашают. Но раз у него на тебя иные планы…

— Вы что, не сердитесь?

Матильда пожала плечами, потушила сигарету в салонной пепельнице и завела мотор.

— На тебя сложно сердиться, Михаил. Ибо все проблемы, которые ты доставляешь, связаны с твоей добротой. И лишь иногда — с хулиганством. Однако не думай, что сегодняшнее пройдет для тебя бесследно. Я запрещаю тебе выходить из дома без сопровождения до вступительных испытаний.

Ну, примерно этого я и ожидал. И тут причина не столько в желании наказать, сколько в том, что я, кажется, и правда имел проблемы с контролем силы. Сперва чуть не угробил Ирэн, потом это… Да и Корфу в нашу первую встречу немного досталось. Это действительно становилось большой проблемой, особенно если выходить “в народ”.

Одно дело — влепить сильным “Колобком” в обученного одаренного, другое — случайно задеть простолюдина. С учетом настроений, которые наверняка витают в определенных слоях общества, моя потеря самообладания могла сослужить плохую службу всей аристократии. Ведь те террористы, которые устроили побоище в Аудиториуме, наверняка выражали не только свое мнение…

— Логично, — кивнул я. — Слушаюсь.

Автомобиль медленно покатился в сторону моста. Матильда молчала, и по ее напряженному лицу я видел, что она над чем-то крепко задумалась. Даже не решался прерывать мыслительный процесс. Мы пересекли реку, въехали в центральную часть города. Впору было любоваться красотами имперской столицы, но сейчас нам обоим было не до этого.

— Как Ирэн? — спросил я, чтобы немного разрядить обстановку.

— Нормально. Спит. Она быстро справится.

— Мне жаль, что не успел ее уберечь. Наверняка она тяжело переживает…

— Ирина сильнее, чем ты думаешь, и на ее долю выпало немало как хорошего, так и плохого. Не переживай за нее — все быстро обойдется, — Матильда печально хмыкнула. — Но, могу обрадовать — хотя от этой радости несет тленом. Количество кандидатов на поступление в этом году несколько сократилось.

— Все же есть погибшие?

— Пара десятков. Не все успели сориентироваться. Не всем повезло. В основном пострадали обладатели восьмого и седьмого рангов — им не хватило силы поставить надежные “Покровы”. Те, кто посильнее, выжили и наверняка даже успеют восстановиться к испытаниям.

— Значит, Радаманту удалось.

— Если это он, — ответила баронесса.

— Он, конечно! Вы же видели, что случилось с выжившей, когда люди из Тайного отделения…

Она кивнула.

— Осталось понять, насколько велика его шайка.

— С его способностями он может превратить шайку в армию. Армию зомби.

— Кого? — удивилась Матильда. — Зомби? Что это?

Черт, прокололся. Неужели в этом мире не знают о зомби? Вроде бы должны были проникнуть элементы чужих культур…

— Это из африканской мифологии. Зомби — это оживленный труп, подчиненный чужой воле. Или живой человек, тоже подчиненный…

— Не знала, что ты увлекаешься Африкой, — удивленно, но с нотками некого почтения, заметила наставница. — Любопытно. Но да, зомби — отличное название для того, что Радамант сделал с несчастными простолюдинами.

— И с Ирэн.

— Ирэн он просто внушил мысли. К слову… Тут есть небольшая загвоздка, Михаил.

— М?

Матильда покосилась на меня.

— Я не менталист, но кое-что в работе с сознанием понимаю. И, насколько мне известно, процесс внушения мыслей, особенно на столь долгий период, должен иметь под собой основания в базе сознания жертвы…

Я едва не икнул от неожиданности.

— Так. Стоп. Матильда, вы что, хотите сказать…

— Что Радамант не смог бы внушить Ирэн влюбленность, если бы она не испытывала хотя бы похожих чувств или мыслей. Механика плетения такого воздействия заключается в том, что сперва одаренный изучает мысли жертвы — страхи, чувства, желания… Что угодно, в зависимости от задачи. Затем цепляет мысль, на базе которой хочет сотворить внушение. Ну а после развивает ее, утолщает, заставляет захватить все сознание. Особенно талантливые менталисты, к числу которых, безусловно относится и Радамант, могут сделать такое внушение совершенно бесшовно. Ведь Ирэн не зазомбирована — она просто думает, что влюблена в тебя. Но если бы она была к тебе совершенно равнодушна или ненавидела тебя, у Радаманта бы не получилось сотворить подобное.

Я замер не то в ужасе, не то в ступоре. Но даже пошевелиться не мог, и язык словно онемел.

— Так значит…

— Ты ей как минимум нравишься, — вздохнув, ответила Матильда. — Ну или она допускала мысли, что ты можешь ей понравиться. Но, разумеется, вела она себя так, чтобы ты ни за что об этом не догадался. Весело же над нами подшутил этот Радамант.

Я мотнул головой, все еще не веря своим ушам. Ирэн? Ирка, с которой мы чуть не поубивали друг друга, словам которой я не собирался доверять, потому что ждал подставы… Ну и ну. И что теперь с этим делать?

— Зачем вы мне сказали? — хрипло спросил я.

Матильда припарковала автомобиль и строго на меня уставилась.

— Чтобы ты это учитывал. Играй в Ромео, но не заигрывайся. Если разобьешь ей сердце, я сама тебя прикончу.

***

— Михаил, подъем!

Я медленно распахнул глаза, щурясь от света ночника.

— Что-то случилось?

Матильда смахнула волосы с моего лба.

— Поднимайся, я тебя кое-куда отвезу, — сказала она. — Раз девчонкам все равно показано лежать и отдыхать, у нас освободилось время. Нужно этим воспользоваться.

Я сел на кровати и потер глаза.

— Куда едем? Зачем?

— Я договорилась с твоей бабушкой. Тебя ждет ускоренный курс по управлению родовой силой. Собирайся.

Глава 4

Готический монстр Матильды гнал по трассе так, словно мы пытались оторваться от погони.

— Вы бы так не лихачили, ваше благородие, — я вцепился в поручень у потолка обеими руками. Даже ремень безопасности ощущение этой самой безопасности сейчас не внушал.

В ответ Матильда лишь безумно оскалилась:

— В кои-то веки дорога пустая. Можно позволить себе немного вольностей.

Немного? Это она, прямо скажем, преуменьшила…

Что-то этим утром изменилось в Матильде. Наставница, по обыкновению эксцентричная, но собранная, сегодня поражала меня бесшабашностью. Все началось с завтрака, когда она огорошила слуг, велев подать мороженое. На вечно невозмутимого Василия, приехавшего вместе с нами на Вознесенский, аж икота напала: в доме Штоффов отродясь никто не завтракал мороженым.

Затем баронесса велела пригнать ко входу чёрного готического монстра, на котором везла меня прощаться с Петром. Это при том, что накануне катала меня на другой — куда более скромной и приспособленной к городской езде тачке. А ведь сама говорила, что редко выгуливала “немца”. Впрочем, и на это я поначалу внимания не обратил.

Вообще от Матильды я мог ожидать чего угодно, но в последние дни настолько привык видеть ее сосредоточенной и обеспокоенной, что сейчас не знал, как реагировать на внезапные перемены. Даже мимика и жесты у Матильды сегодня были другими. Хулиганскими что ли…

Примерно так она вела себя в ночь нашего знакомства, когда гонялась за мной по лесу и закидывала «Косами». Тогда я списал это странное поведение на желание меня напугать или поразить, потому что с тех пор ничего подобного Матильда не отмачивала.

И вот сегодня, кажется, снова оно… Впору было начать думать о тайном ночном визите Радаманта.

— А ты сам водить умеешь, Михаил? — баронесса лихо вписалась в крутой поворот так, что у меня тошнота подкатила к горлу.

— Умею.

Ещё на первом курсе я сдал на права с первого раза и очень этим гордился. Без взяток и знакомств, все сам. Спасибо безлимитным покатушкам на дедовской древней «девятке». Этому вишневому инжекторному зубилу давно было впору окончить дни на разборке, но дед все никак не желал расставаться с материальным воплощением лихих “девяностых”. Дорожил как памятью о вольной зрелости.

А я что? Как посадили за руль в десять лет, так и поехал — ноги едва до педалей доставали. Катался в деревне, все больше по проселочным дорогам, чтобы не влететь на штраф и деда не представить. Зато в автошколе осталось только отработать эстакаду — остальные парковки, звёзды в боксы и развороты я уже умел делать с закрытыми глазами. Жаль, на мотоцикле ездить так и не научился, а ведь были планы…

— Хорошо водишь? — уточнила Матильда.

— Вполне сносно для своего возраста.

Наставница припарковалась на обочине и заглушила двигатель.

— Тогда давай, — она ударила пальцем по рулю. — Садись на водительское. Покажи, что умеешь.

Я удивленно вытаращился на неё.

— Матильда, что вы? Я несовершеннолетний, у меня нет водительского удостоверения, я не сдавал экзамен…

Она лишь легкомысленно отмахнулась.

— Брось. Вся аристократия умеет водить уже к шестнадцати годам. Как раньше всех поголовно обучали верховой езде, так сейчас прививают любовь к дорогим автомобилям. Все всё прекрасно знают и понимают. Даже сотрудники дорожных патрулей. Вот и я хочу понять, насколько хорошо ты обучен вождению.

— От этого что, тоже зависит поступление в Аудиториум? — съязвил я.

— Нет. Но навык крайне полезный. Хватит пререкаться, вперед.

Я вышел из авто и с опасением уставился на хищную морду немецкого монстра. Не знаю, сколько лошадей было в двигателе, но даже сам внешний вид “немца” вопил о том, что тачка была с характером. Еще и старомодная механика. Интересно, там хотя бы гидроусилитель был предусмотрен?

Матильда тем временем закурила.

— Ну, Михаил, чего ждешь?

— Осматриваюсь. Никогда на таких не ездил. У меня был опыт с авто попроще. Гораздо проще.

— Все не так страшно. Леня — тот еще зверь, конечно, но тяжелый и устойчивый. Передач пять. Механика, разумеется. Ничего нового. Наоборот, Ленечка, — баронесса ласково погладила капот автомобиля, — безнадежно морально устарел. Но я все равно его безмерно люблю.

— Вы называете автомобиль Леней? — прыснул я.

Матильда пожала плечами.

— А что? Питомцам ведь дают клички, вот и я нарекла своих красавцев. У такой техники есть душа, Миш. Они всеее чувствуют.

Интересно, как она назвала тот хиппимобиль, на котором мы ездили на Полигон?

Матильда послала тачке воздушный поцелуй, и я снова усомнился в ее адекватности. Черт, с наставницей явно было что-то не то. Ну не в себе дама — как пить дать. Понять бы еще, с чем это было связано.

— Ключи в зажигании, — напомнила наставница. — Приступай.

Она спрятала окурок в карманной пепельнице и уселась на пассажирское сидение. А я, трижды глубоко вдохнув и выдохнув, занял место водителя.

Ну, призрак вишневой дедовой девятки, помогай. Руки должны помнить…

Так, сперва настроить зеркала, завестись… “Немец” ответил низким, почти животным, урчанием.

Я поставил ноги на педали, положил левую руку на руль и снял машину с ручника.

Педаль сцепления оказалась тугой, а вот тормоз отзывался очень легко. И хорошо — так безопаснее. Передачи располагались в немного непривычном порядке, и мне пришлось то и дело коситься на рычаг.

— Смелее! — весело подбадривала Матильда. — Пока все правильно.

Оглянувшись по сторонам, я осторожно выехал на трассу. Мы были уже далеко загородом — почти добрались до Ириновки.

— Ну что ты так робко? — недовольно скривилась баронесса. — Вижу ведь, что умеешь. Не жадничай, прокати наставницу с ветерком.

— Скоро будет населенный пункт, — хмуро отозвался я, пытаясь совладать с этим тяжелым чудовищем. — А здесь часто скот гоняют с поля на поле. Уже не сезон, но лучше перестраховаться.

Матильда улыбнулась.

— Молодец.

Гнать не хотелось, да и “немец” ворчал мотором ровно, размеренно, словно и сам не был настроен на большие гонки. Матильда слегка заскучала, но я ловил ее внимательные взгляды — следила, контролировала.

Лишь раз, когда мы покинули деревню, я позволил себе разогнаться выше ста километров.

— Ууух! — воскликнул я, когда двигатель зарокотал громче. При этом машина шла так мягко, словно летела над землей.

Матильда довольно осклабилась.

— Вооот, теперь ты понимаешь.

— Красавец, конечно.

— А то. Старичок, но зато каков. У меня его каждый сезон выкупить пытаются. Не отдам ни за какие деньги.

Ещё бы. Я бы и сам ни за что с таким монстром не расстался. Правда, с непривычки начал быстро уставать. И водить отвык, и автомобиль все же оказался слишком тяжелым и сложным в управлении.

Матильда весело рассмеялась, когда я заложил вираж на повороте. Кажется, мне начало передаваться ее беспричинное безумие.

Но, увидев очертания домиков Ириновки, я сбавил скорость до разрешенной. Впереди вырос указатель на усадьбу и показались голые деревья аллеи.

— Что с вами сегодня? — осторожно спросил я, поворачивая на дорогу к усадьбе.

— В смысле?

— Вы сегодня как-то веселее обыкновенного, ваше благородие. И, признаюсь, это меня немного беспокоит.

Матильда отмахнулась.

— Все в порядке. Все как обычно. Все прекрасно!

Нет. С ней точно что-то было не так. Происходи все в моем родном мире, я бы подумал, что тетя Мотя с утра пораньше закинулась чем-то из перечня запрещенных к продаже веществ. Иначе как объяснить эти перемены?

Припарковавшись напротив парадной лестницы, я заглушил мотор и шумно выдохнул. Фууух. Нет, кажется, кататься на таких автомобилях мне пока рановато. Вроде и справился, но тут скорее просто повезло. Могли бы и в кювет улететь.

Двери дома распахнулись, и навстречу нам вышел Егор. Лакей открыл Матильде дверь и поклонился.

— Добро пожаловать домой, Михаил Николаевич. Матильда Карловна, рады вас приветствовать в усадьбе Соколовых.

Баронесса кокетливо улыбнулась и подхватила сумочку.

— Благодарю, Егорушка. Скажи, Татьяна Константиновна уже готова нас принять.

Лакей почтительно кивнул.

— Конечно, ваше благородие. Пожалуйте в дом, их сиятельства приглашают вас отдохнуть за чаем с дороги.

Я отдал ключи от машины Егору, и тот повел нас в дом. Не успели мы снять верхнюю одежду, как нас тут же вышла поприветствовать Оля. Сестра носила траур, но улыбнулась, увидев нас.

— Здравствуй, Мелкая, — я аккуратно обнял ее и чмокнул в макушку. — Как вы тут?

— В порядке, — она обернулась к Матильде, взяла ее руки в свои и тепло поприветствовала. — Ну, господа, пожалуйте в столовую. Будем чаевничать.

— Оля, мы ведь по делу… — напомнил я. — Не стоило устраивать пир.

— Пира и не будет. Но пока вы с бабушкой будете общаться, я развлеку Матильду Карловну.

Наставница обворожительно улыбнулась.

— Твоя сестра — просто прелесть, — шепнула она мне на ухо. — Нужно начать выводить ее в свет. Уверена, достойные кандидаты на ее руку и сердце найдутся. Быть может, даже из крепких одаренных семей…

— Давайте об этом потом, — нахмурился я.

Проблемы нужно решать по мере поступления. Хотя неопределенность судьбы Оли меня тоже беспокоила. Приближался возраст, когда ей следовало блистать на первых балах, а наша семья… Словом, тут сперва придется мне поднапрячься.

В столовой пахло чем-то пленительно-кондитерским. Не то чтобы я голову терял от тортов и пирожных, но этот аромат манил. Бабушка восседала на резном стуле с высокой спинки и походила на средневековую герцогиню, каких описывали писатели прошлых веков. Седая как лунь, но с идеальной высокой прической. В длинном строгом платье до пола и черном пуховом платке. Из украшений только жемчужная нить и серьги с черными камнями — все по требованиям траура. Увидев нас, она взялась за трость и хотела приподняться.

— Сиди, бабуль! — Я подошел к ней и обнял. — Как ты себя чувствуешь?

— Как восьмидесятилетняя развалина, мон шери. Как еще я должна себя чувствовать? — проворчала она, но наградила Матильду любезной улыбкой. — Ваше благородие, благодарю за скорое прибытие.

Сестра позвонила в колокольчик, и слуги принесли самовар. Начищенный, блестевший пузатыми медными боками — этот антиквариат доставали только для приема гостей в русском стиле.

— Оленька, душечка, займи пока нашу гостью, — бабушка поднялась, опираясь на трость с массивным набалдашником и кивнула мне. — Нам с Мишенькой нужно побеседовать приватно.

Оля кивнула и тут же принялась потчевать Матильду выпечкой и ароматным чаем. Мы же с бабушкой вышли. Я подал ей руку, и она с готовностью оперлась.

— Бедное дитя, — едва слышно проговорила она, когда мы вышли в холл. — Такая молодая, а со столь неприятным недугом…

— О чем ты, Ба? — не понял я.

— О ее благородии. Такое роковое и трагическое невезение…

— Все еще не понимаю. Объясни, пожалуйста.

— Та ее ментальная травма, — перешла на шепот бабушка. — Ты же видишь, что с ней творится? Ее душу расщепило надвое после того инцидента. Была одна Матильдочка — а стало две души, что сменяют друг друга в одной оболочке. Два характера, два нрава. Такой дисбаланс, такая нестабильность… Ох, Господь, помилуй…

Я инстинктивно обернулся в сторону столовой. Так вот, значит, что происходило с моей наставницей? Расщепило душу? В моем мире психиатры наверняка назвали бы это биполярным расстройством.

Да уж, вот и попадайся после этого менталистам.

— Откуда ты это знаешь? — тихо спросил я, помогая бабушке надеть пальто. — Матильда не распространяется о том случае.

Бабушка печально улыбнулась.

— Мне не нужно читать сводки, чтобы увидеть душевную травму, мон шери. Достаточно просто посмотреть на человека.

Память прежнего Миши не подкинула ничего важного по теме. А что я вообще знал о бабушке кроме того, что она преданно работала на благо нашего рода вот уже шесть десятков лет? Она происходила из семьи польских графов Лендовских. Лендовские тоже отличились под Константинополем и получили Осколок. Но род их угас по прямой линии, Осколок перешел младшей, Краковской, ветви. А бабушка после замужества за моим делом была отсечена от своего рода и перешла в наш. Таков закон. Жена всегда принадлежит роду мужа.

Но что она принесла с собой? Какие таланты? Почему прежний Миша ничего об этом не помнил?

— Идем, Мишенька, — бабушка указала на дверь. — Прогуляемся, и ты расскажешь мне о своей беде.

Мы вышли, я помог ей спуститься по лестнице.

— Пойдем к дубу, — распорядилась она.

Я с сомнением взглянул на ее трость.

— Идти далековато. Не устанешь?

— Так нужно, мон шери. Идем к дубу. Рассказывай.

От нее можно было не утаивать — в конце концов именно она затащила меня в этот мир. Поэтому я рассказал ей обо всех злоключениях, связанных с применением силы из родового источника. И о случае с Ирэн, и о вчерашнем попадании под прицел Тайного отделения.

— Словом, я начинаю сам себя опасаться, Ба, — закончил я, когда мы почти подошли к дубу. — Может, Род ошибся и я не самый сильный дух?

— Род никогда не ошибается, Мишенька, — покачала головой Ба. — Мы лишь воззвали к нему, а он сам выбрал тебя. Из всех духов, связанных с нашим родом во всех мирах, он выбрал именно тебя.

— Но почему?

— Потому что Род посчитал, что ты справишься лучше всех.

Я почесал пятерней макушку.

— И все равно верится с трудом. Я ведь у себя был… Никем.

— У тебя доброе сердце и смелая душа, Мишенька. Род посчитал, что ты заслужил второй шанс. Но у всякой награды есть цена. Поэтому тебе надлежит вынести весь тот груз, что на тебя падет.

— Это я понимаю. Но почему не получается удержать силу под контролем?

— Потому что тебе что-то мешает. И мы должны понять, что именно. Или кто.

Мы подошли к корням дуба. Бабушка отпустила руку, шагнула вперед и поклонилась до земли.

— Приветствую тебя, могучее древо, — нараспев проговорила она. — Выслушай своих потомков, Род, и помоги.

Она обернулась, вскинула седые брови и едва заметным жестом поманила меня вперед. Я тоже вышел и поклонился, повторив ее слова. Бабушка удовлетворенно улыбнулась.

— Не жалей почтения для родового древа, Михаил. Никогда не жалей. Род сильнее и крепче, когда его чтут, помнят и возносят хвалу. Дела — хорошо, но и слово доброе лишним не будет. Понял?

— Да, бабуль.

Она отступила на шаг и плотнее замотала пуховый платок.

— А теперь прикоснись к древу и задай ему вопрос. Пусть Род ответит и покажет тебе то, что должно.

— А ты?

— Я помогу тебе. Провести по самому древу и лабиринтам Рода не смогу — это ты должен сам. Я останусь здесь, поддерживая твою силу. Прикоснись к коре — войди в поток, Мишенька. И не бойся. Ничего не бойся, что бы ты там ни увидел.

Я кивнул и медленно приблизился к дубу. Сейчас его сила обрушилась на меня еще даже до того, как я дотронулся до старой коры. Меня окатила волна необузданной мощи — но волна родная, знакомая.

Закрыв глаза, я обнял ствол обеими руками и прижался к дереву так тесно, как только смог. Не знаю, почему, но мне захотелось сделать это именно так — словно силу, что была внутри меня, притягивало магнитом к той, что текла в дубе.

Сначала в глазах все потемнело, но секундой позже я увидел знакомый белый свет. Он охватил меня, поглотил всего — и я словно провалился в океан концентрированной силы, растворился в нем, теряя телесную оболочку. Так высвобождался дух — мой чистый дух, свободный от воспоминаний. Но теперь я себя ощущал. Осознавал, помнил, кем я являлся и зачем пришел.

— Род, помоги мне, — обратился я, и мой голос звучал странным эхом. — Помоги мне совладать с той силой, что дарована.

Я поплыл вперед сквозь молочно-белый туман, а сверху сверкала звезда, которую я уже когда-то видел. Я искал белое дерево, по ветвям которого мог забраться наверх, приблизиться к пылающему шару…

Но что-то перегородило мне дорогу. Силуэт, фигура, подобная тем полупрозрачным духам, которых я видел в прошлый раз. Но он был здесь единственным, больше никого я не увидел. Ни других духов, ни даже древа.

Силуэт поплыл мне навстречу и завис передо мной. А затем начал изменяться, становиться плотнее, терять прозрачность. Голова обрела форму, начали проступать черты лица…

И на меня уставился горящими ненавистью глазами прежний Михаил.

— Самозванец, — прошипел дух.

Глава 5

Дух окончательно обрел плотность. Казалось, можно протянуть руку, дотронуться — и почувствовать его. Но я не стал. Судя по всему, мне сейчас здесь были не рады.

— Чего обзываешься? — ответил я, глядя на лицо духа прежнего Миши.

Шизофрения какая-то, словно говоришь с зеркалом, только зеркало не копирует твои жесты, а живет собственной жизнью.

— Ты украл у меня… все!

Я пожал несуществующими плечами.

— Не то чтобы я сильно этого хотел. И если уж говорить начистоту, то все, что с нами произошло — дело рук твоих отца и бабушки. Это их решение. Они провели ритуал, воззвали к Роду… И, к слову, теперь у меня оказалось до чертиков проблем после этой их инициативы.

Дух отступил на шаг — если в этом молочно-белом пространстве вообще можно было оперировать понятием расстояния. Изменился в лице — лик прежнего Миши стал скорбным, но в то же время в нем отчетливо считывалась даже не злость — ярость.

— Я знаю, что они это со мной сделали! — дрожа от обиды, крикнул он. — Но они не понимали, на что меня обрекли! Я… Я не могу их за это простить. Ни их, ни тебя.

Ну начинается…

— А я-то здесь при чем? — ответил я. — Меня Род выбрал. Так себе лотерейный билетик, скажу тебе. Ибо проблем у твоей семьи порядочно. Но раз уж меня насильно воткнули в твое тело, надо барахтаться. К слову, старшим родичам досталось за тот ритуал так, что я теперь должен горбатиться на Тайное отделение и рисковать собственной задницей ради призрачного шанса исправить то, что натворил твой прадедушка, — я сам не заметил, как начал распаляться, выплескивая все то раздражение, что копилось во мне с момента пробуждения в чужом мире. — Тьфу ты, блин. Не уважаемый графский род, а букет проблем!

Но дух словно меня не слышал. Он смотрел куда-то сквозь меня, и было видно, что у него с трудом получалось оставаться собранным, плотным, непрозрачным.

— Они… Они убили меня, — с горечью прошептал он. — Убили собственного сына. А я ничего не сделал, чтобы заслужить такое наказание!

— Уверен, они думали, что все будет не так. И технически — тебя не убили. Иначе Род бы этого не одобрил.

— А как? — Дух наконец-то смог на мне сфокусироваться и посмотрел прямо в глаза. Вместо зрачков у него горели две светящиеся точки. — Они запороли ритуал, и теперь из-за них я здесь! Болтаюсь между старым телом и… не знаю, чем-то, не имея возможности ни вернуться, ни отправиться дальше! Один, в этой бесконечной пустоте… Что я им сделал? Я ведь никогда серьезно не грешил. Вел себя тише воды ниже травы, старался выполнять все, чего от меня требовали. Ведь все надежды были на Петра — он с девятым рангом, он самый сильный, он — надежда всей семьи. Всегда только и разговоров было, что о Петре-наследнике да об Оле — девице на выданье. А я… Я бы и хотел себя проявить, да кто мне дал?

Он рассказывал это с такой болью, с таким сожалением, что я действительно начал сочувствовать своему предшественнику. Только была в его рассказе одна деталь, которая наверняка и обосновала решение старших членов семьи.

Прежний Миша не проявлял инициативы. Ждал, когда ему велят, предложат или попросят. Провел годы в ожидании шанса и к своим почти восемнадцати годам так и остался ждуном. Быть может, выживи старший брат, на это бы никто не обратил внимания. Миша получил бы высшее образование, затем какую-нибудь скромную, но стабильную должность…

Но смерть старшего брата превратила этого слабовольного Мишу в наследника. А с учетом положения, в котором оказалась семья, это было равносильно медленному самоубийству всего рода.

Как странно, что я и сам сейчас мыслил совершенно иными категориями. Как наследник, хотя, казалось, до конца не был внутренне к этому готов. Но голова уже работала иначе. Видимо, Род все же знал обо мне что-то такое, чего я и сам о себе не представлял…

И все же помочь парню хотелось. Да, он был слаб. Да, явно не подходил для той участи, что внезапно оказалась ему уготована. Но он не сделал ничего, чтобы заслужить такое беспокойное и мерзкое существование.

— Я здесь оказался потому, что не могу как следует контролировать родовую силу. Значит, ты причина? — предположил я. Ведь просьбу к Роду я озвучил вполне четко.

Дух пожал белыми плечами.

— Я не знаю. Знаю только, что здесь я не на своем месте.

— Раз ты это знаешь, выходит, так оно и есть, — видя, что дух был одержим болью и скорбью и не пытался на меня напасть, я решил проявить дружелюбие. — Назад тебя вернуть не выйдет — я уже спрашивал. И мне никак не вернуться. Но я согласен, что ты оказался в ужасной ситуации, и хочу помочь тебе упокоиться. Как мы можем это сделать?

— Я… Я не знаю.

Возможно, это было проверкой. Или испытанием. Я не мог понять, почему Род это допустил — ведь прежний Миша действительно ничем не провинился перед семьей. А то что характером не вышел — так тут, извините, никогда не угадаешь. Может дело было в том, что сам процесс был неестественным? Ведь ритуал, который провели отец и бабушка, серьезно вмешивался в структуру Рода.

Насколько я понял, умершие члены семьи становились духами и отправлялись в Род, встраиваясь в его энергоинформационную структуру, добавляли свои знания в общий поток, становились единым целым и, быть может, даже получали собственный листик на том белом древе. Отчего-то мне думалось, что белое древо служило неким визуальным воплощением структуры Рода.

А тут, получалось, что Мишу насильно выпихнули из еще живого тела и заменили на мой дух. И, видимо, по соображениям старшей родни, дух прежнего Миши должен был безболезненно отделиться от тела и соединиться с Родом, чтобы потом, быть может, возродиться в одном из потомков или остаться в потоке навсегда.

Но что-то пошло не так…

Зато теперь я начал понимать, почему манипуляции с родом запретили на законодательном уровне. Не умеешь — не берись. А умельцев, судя по всему, осталось мало.

— Миша, — дух вздрогнул, когда я позвал его по имени. — Ты сказал, что отец и бабушка сделали что-то неправильное в ритуале. Получается, поэтому ты здесь застрял. Я могу что-нибудь исправить, чтобы ты отправился дальше?

— Я не знаю. У меня же память почти стерлась и угасает все сильнее. У меня потихоньку отнимают память и отдают тебе… Не знаю, сколько времени прошло, но когда я пытаюсь что-нибудь вспомнить, получается все реже… Боюсь, я так совсем исчезну…

Вот как, оказывается, это работало. Действительно, очень жестоко. Похоже на пытку. Правда, отец-то наверняка думал, что возвращал мне память из общего родового потока. А на деле он пытал душу родного сына. Твою же мать.

— Может осталось какое-то воспоминание, которое никак не уходит? Или ты за что-то отчаянно держишься? — предположил я. — Должна же быть причина, по которой ты не можешь уйти отсюда.

— Я знаю, что ритуал не исправить, — тихо ответил дух. — Не знаю, откуда, просто… Просто знаю — и все. И я хочу обратно. Очень хочу. Я хочу к семье, к родным!

— Обратно никак не получится. Прости.

— Хорошо сказать — прости! — взвыл дух. — Не могу! Они меня обидели. Они меня изгнали! Почему? За что?

Прежний Миша сорвался почти на рыдания, и эта боль передалась мне. Отчаяние. Бесконечное одиночество. Тревога и печаль. Более того, дух казался мне младше, почти ребенком. Такая проекция в моей голове или он действительно ощущал себя мальчишкой?

— Потому что ты просто не подходил, — спокойно ответил я. — А сейчас нужно придумать, что с тобой делать.

Может причина как раз таилась в обиде? Этот неупокоенный дух чем-то напоминал мне призрака из легенд. Невинно убиенный бродит по пустым залам древнего замка в поисках своих мучителей, гремит цепями и скрипит половицами, желая возмездия… С такими справлялись либо путем экзорцизма, либо путем исполнения воли привидений. Ну, по крайней мере, страшилки так гласили.

А что если я попробую упокоить этого духа? Но не экзорцизмом, разумеется, а при помощи того, что было мне доступно.

— Миш, — я протянул ему руку. — Ты сказал, что хочешь к родным. Возможно, я смогу это устроить. Хочешь увидеть маму и Петра? Если я скажу, что ты можешь с ними соединиться, это тебя утешит?

— Но они же умерли…

— Так и ты уже не особо и живой, — отозвался я. — Точнее, живой, но в другой форме. Нематериальной. Но ведь и твои умершие предки стали духами. И мама, и брат, и дедушка… И даже дядя Андрей, правда, с ним вы не сможете повидаться. Его отсекли от рода. Ты ведь скучаешь по ним?

— Да, конечно, — смущенно ответил неупокоенный. — Но как мы…

— Если я пообещаю поискать их вместе с тобой и провожу тебя к ним, ты сможешь перестать думать о возвращении в свое физическое тело? Ведь обратно в тело пути нет, а там, с Родом, ты больше никогда не будешь одинок. Встретишься с родными, соединишься с силой, станешь ее частью… Ты просто станешь другим, примешь иную форму. Но ты будешь с родными — со всеми, кого любил. Ты и сам станешь той силой, что будет помогать потомкам. Оберегать и охранять. Тебя станут почитать, и ты обретешь еще больше силы — пусть и в другой форме. Но это хороший исход, — уговаривал, словно баюкал я. — И мало кому доступен, но наш Род силен и древен. Будет здорово, если ты укрепишь его.

Дух глядел на меня с недоверием.

— Откуда ты все это знаешь?

— Что-то рассказали, что-то понял сам, соприкоснувшись с Родом.

Во что-то из этого мне просто хотелось поверить, но и обманывать несчастного неупокоенного мне не хотелось. Кажется, я все же нащупал. Тело отзывалось на присутствие старого хозяина — он покинул оболочку, но связь осталась. И эта связь создавала помехи мне каждый раз, когда я пытался использовать родовую силу. Прямо как в паззле: один элемент поставили неправильно — и все, мозаика не складывается.

И тут возникал еще один вопрос: если старшие родичи накосячили с ритуалом, то насколько серьезно это могло повредить родовую структуру? И повредило ли? Не нарушили ли они и другие процессы? Но вряд ли сейчас я мог это понять — уровень взаимодействия с родовой структурой был еще совсем не тот.

Я протянул руку духу.

— Ну что, пойдем искать родню?

Прежний Миша колебался.

— А вдруг ты меня обманешь? Папа с бабушкой тоже говорили мне, что я просто ударился и нужно выпить ту настойку, чтобы крепче спалось…

— Мне незачем тебя обманывать. Я помочь хочу. Не только тебе, но и всему Роду. И исправить то, что сделали наши родичи.

Да уж. Хотели, как лучше, а получилось, как всегда. Виктор Степаныч, как же ты был прав…

— Ладно, — белая, слегка прозрачная, рука легла в мою ладонь. — А ты знаешь, что нужно делать?

— Понятия не имею. Но на правах сильного духа попробую сымпровизировать. Меня ведь не зря выбрал Род на твое место. Осмелюсь предположить, что он у меня на быстром наборе.

— Что? — не понял дух.

— Шутка такая. Неудачная. В мире, откуда я пришел, можно было в старых сотовых настроить вызов конкретного номера по одной клавише. Это называлось быстрым набором номера. Я просто провел аналогию с тем, что смогу легче связаться с Родом, раз я у него хожу в любимчиках.

Понять бы еще точно, почему…

— Как странно, — улыбнулся дух. — Кажется, со мной никто целую вечность не разговаривал о таких пустяках. Так приятно.

— Одинокий ты бедняга. Ничего, сейчас попробуем вытащить тебя куда следует.

— А зачем ты мне помогаешь? — внезапно отстранился дух. — Мы ведь тебе чужие.

— Не чужие. Раз меня поместили в твое тело, значит, я тоже принадлежу к этому Роду. А если так, значит, мы все — родня, пусть и в разных мирах. Я слишком рано понял, что нет ничего дороже семьи, Миш. В своем старом мире она развалилась. Почти полностью угасла. И я не хочу, чтобы и твоих постигло то же самое. И раз я теперь занимаю твое место в том мире, то и ты тоже моя семья, а я буду о тебе заботиться. Уж как могу. Ты-то точно ни в чем не виноват.

Дух опустил голову.

— Спасибо, — прошептал он. — Теперь я понимаю, почему меня сместили и взяли тебя. Я бы так не смог.

— Чего не смог?

— Пойти неведомо куда ради кого-то, кого даже не знаю. Я трус, понимаешь? Всегда им был. Боялся лишний шаг сделать, чтобы не разгневать отца и деда. А ты смог. Потому, наверное, Род тебя и выбрал. Ты не боишься. И ты добрый. Может и правда, что Род не ошибается…

— Ладно, отставить сопли, — шутливо скомандовал я и взял духа за плечо.

Забавно, что, несмотря на контакт, у меня не было никаких физических ощущений. То есть я осознавал, что вел его, но не чувствовал самого прикосновения. Скорее, просто знал. Хотя при этом оттенки переживаний и интонации голоса прекрасно улавливались. Какое же странное все-таки место.

А может все это и вовсе было лишь проекцией в моей голове, чтобы придать происходящему хоть сколько-нибудь понятный вид. Как бы то ни было, я встал рядом с духом, закрыл то, что можно было сейчас назвать глазами, и воззвал.

— Род, явись! Древо, воплотись! Дух мятежный, в Род вернись!

Не знаю, сколько я повторял эти воззвания. Раз за разом, одно за другим. И каждый раз я мысленно тянулся к шару света, который, как мне казалось, являлся сосредоточием родовой силы.

— Гляди, — наконец Миша указал на клубы бледно-серого тумана. — Там что-то происходит…

Туман образовывался непонятно из чего, словно возникал сам по себе. И приближался. Клубился, вихрился, обретал множество форм… Бледный-бледный, почти белый. Но все же он был чем-то новым для этого места.

— Что это? — испуганно спросил дух и, словно ребенок, крепче схватил меня за руку.

— Чтоб я знал.

Туман подошел почти вплотную, охватил нас. А затем рассеялся на клочки. Мы увидели, как из белого небытия и ошметков тумана начало вырастать белое древо. То самое, с множеством ветвей и необъятным стволом.

— Вот оно, — шепнул я. — Дерево, на которое тебе придется залезть. Ты ведь умеешь, я видел в твоих воспоминаниях. Ты хорошо лазал.

Дух Миши завороженно пялился на разраставшееся прямо у нас на глазах древо.

— Какое красивое…

— Теперь оно будет твоим домом, если я все правильно понимаю.

Клубы тумана снова обрели форму, и я узнал полупрозрачные силуэты духов. Те самые, через толпу которых я проходил в прошлый раз, когда сам лез по дереву к шару света. Духи столпились перед древом — и я сбился со счета, пытаясь понять, сколько их было.

Я осторожно выпустил Миши духа из своих пальцев.

— Видишь их? — указал я на духов.

— Да. Кто они?

— Наша родня, которая уже покинула мир живых. Тебе нужно присоединиться к ним. Войти в Род.

— Как?

— Лезь на дерево, — улыбнулся я. — И слушай духов.

Одна полупрозрачная фигура отделилась от толпы и направилась к нам.

— Ну все, с богом. Иди, — поторопил я. — Они укажут тебе, что делать.

Прежний Миша сделал несколько робких шагов и обернулся.

— Спасибо.

А потом он не пошел — поплыл, как и я в прошлый раз. Приблизился к фигуре — сейчас я понял, что у нее были скорее женские очертания. Надеюсь, мама. Надеюсь, я сделал все правильно.

Я поднял глаза наверх, к невыносимо яркому шару света.

— Скажи, что я не ошибся. Скажи, что я все исправил.

Мне никто не ответил. Но, опустив глаза, я увидел, как дух прежнего Миши принялся карабкаться по стволу дерева, цеплялся за ветки, и чем выше поднимался, тем сильнее походил на воздушный шарик — словно его притягивало к шару света. А затем, когда он оттолкнулся, вспорхнул в верхушки громадной кроны и полетел прямо к шару света, я улыбнулся.

Все шло так же, как и было со мной. Наверное, это было правильно.

Надеюсь.

— Род, прими отчаянную душу и даруй ему упокоение, — прошептал я и закрыл глаза.

Пора было возвращаться к тем, кто сотворил все это с Мишей.

У меня был к ним серьезный разговор.

Глава 6

Когда я открыл глаза, уже смеркалось. Руки, казалось, намертво приросли к дубу, я окоченел и с трудом оторвал задеревеневшие пальцы от коры. Хорошо хоть, пальто накинул, хотя сейчас зубы отстукивали чечетку от холода.

— Вернулся, мон шери.

Бабушка сидела на корнях дерева, трость лежала рядом. И отчего-то кивернития — так по византийской моде называли старших женщин рода — не казалась ни уставшей, ни замерзшей. Наоборот, в сумерках мне показалось, что у нее даже цвет лица улучшился. Подпиталась от рода, пока я разруливал их косяки?

— Есть успехи? — спросила бабушка.

И на меня мгновенно накатили воспоминания о разговоре с духом прежнего Миши. Словно мне передалась вся его обида, вся ярость и щемящая в груди тоска от предательства родных.

Я молча повернулся к бабушке, и, увидев мое выражение лица, она схватилась за трость, чтобы приподняться.

— Мишенька, мон шери, что с тобой? Что случилось?

— Он мне все рассказал, — низко прорычал я. — Как вы могли с ним так поступить?

Бабушка удивленно захлопала глазами.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, душа моя. Кого ты видел? С кем говорил?

— С предыдущим владельцем этого тела, — ответил я, надвигаясь на нее. Я был выше бабушки на добрую голову, и ей пришлось встать повыше, чтобы не задирать подбородок. — С Мишей, твоим внуком. Он рассказал мне, что вы сделали.

— Ты и так это знал, — пожала плечами бабушка.

— А вы сами-то в курсе, что провели ритуал неправильно? Что вы ошиблись и обрекли его на вечное существование в пустоте?

— О чем ты говоришь? — возмутилась бабушка. — Его дух вернулся в родовой поток.

— Не вернулся. Он застрял между этим телом и потоком. Потому что вы изволили недостаточно подготовиться.

Бабушка глядела на меня с недоверием.

— Тебе было видение об этом?

— Не просто видение. Я говорил с ним.

Кивернития охнула.

— Так он все это время…

— Да, — кивнул я. — Дух создавал помехи в использовании родовой силы, что, как мне думается, логично. Ему очень больно, и он считает, что вы его предали. Но, к счастью, у меня, кажется, получилось отправить его в поток.

Ноги бабушки подкосились, трость не выдержала и соскользнула, и мне пришлосьподхватить кивернитию.

— Господи помилуй… Но я же все учла…

— Не все, как видишь. И не знаю, почему Корф оказался в усадьбе так быстро в тот вечер, но, быть может, ошибка тоже могла выдать ваш ритуал.

— Подожди, мон шери. Не может… Не может такого быть.

— Зачем мне лгать? Откуда у нашей семьи вообще остались знания о родовой магии? Ведь это запрещено, а в Аудиториуме никто не учился.

Бабушка обмякла в моих руках, и я усадил ее на корни. Она приложила руку к груди, дышала тяжело. И резко побледнела.

Твою мать, этого еще не хватало.

— Ба, ты как? — я опустился рядом с ней. — Тебе плохо?

— Дышать… Дышать больно. Сердце прихватило.

— Идем в дом.

— Да все хорошо, Мишенька. Сейчас отпустит. Новости ты принес шокирующие… Как же так вышло? Мишенька, миленький…

Еще бы. Я и сам был, мягко говоря, удивлен услышанным от духа. Бабушка стремительно бледнела и точно не симулировала — мне уже приходилось наблюдать приступы у людей с больным сердцем.

— Даже если самой пройдет, мы отправляемся домой, — велел я и оглянулся. Идти было далеко. Ба и так передвигалась очень медленно, а в таком состоянии я точно не хотел ее гонять. Бежать за слугами и оставлять ее одну? Тоже не вариант.

— Да что ты заладил… — прохрипела кивернития. — Сейчас все пройдет.

Я активировал “Берегиню” — сияние охватило меня, затем быстро перераспределил силу на руки и ноги, чтобы идти быстрее и стать выносливее.

— Ну, бабуль, скажи, как давно тебя носили на руках? — криво усмехнулся я и подхватил ее. Легкая, как пушинка. Матильда была тяжелее. А может просто я уже поднаторел в заклинаниях.

— Так еще дед твой, как обвенчались и он меня в усадьбу привез — единый раз тогда и был.

— Часто у тебя такая беда с сердцем?

— Мишенька, мне восемьдесят. У всех в моем возрасте либо сердечко шалит, либо еще какая неприятная оказия вылезает… — она прерывисто вздохнула. — А одаренные не бессмертны, увы. Мне еще везет, что я живу рядом с родовым древом — оно меня подпитывает. Так бы наверняка уже отдала богу душу.

— Лекарства-то есть? Или лекаря позвать, — я задумался, перепрыгивая через булыжник. — Хотя могу и сам подлечить попробовать, у меня получалось.

— Мишенька, не трать силу… Просто отведи меня домой. Оленька знает, что мне нужно давать в таких случаях.

Вот и славно. Я ускорился, вкладывая больше силы в скорость. Земля и грязь комьями вылетали из-под подошв ботинок, и я летел так быстро, как только мог.

Еще не хватало, чтобы ба словила инфаркт из-за угрызений совести. Так-то справедливо, но многовато смертей для одной семьи за столь краткий период. Кроме того, бабушка была моим единственным источником знаний о родовой магии. Пусть даже и с косячными ритуалами. Лучше, чем ничего. Я должен выяснить, как использовать силу, что мне досталось.

— Ба, не смей помирать, — сказал я, перепрыгнув через корягу в живописном лесочке. Пер напролом, прямо через рощицу, чтобы сэкономить время.

И когда особняк показался, я мысленно обратился к Оле. Впервые проворачивал это не с Ирэн. Хотя и понимал, что сестра не сможет ответить.

“Оль, бабушке плохо. Сердце, — мысленно сказал я, достучавшись до ее образа. — Приготовь лекарства. Сейчас будем”.

Ответа не последовало, но я точно понял, что она меня услышала. Ирэн еще во время обучения обращала мое внимание на ощущения, которые позволяли понять, дошло “сообщение” до адресата или нет. Всего на секунду голову охватило приятное тепло — так у меня проявлялись признаки успешного контакта.

Бабушка закрыла глаза и захрипела. Ага. Само пройдет. Как же.

Я остановился и, удерживая ее на руках, все же провел ладонью над грудью, ища очаг боли. Делал все на чистой интуиции — не знал, как в этой ситуации применять “Живую” или “Мертвую” воду. Поэтому просто взял немного силы из источника и, приложив ладонь к области сердца бабушки, передал ей.

— Давай… Заводись, моторчик.

Она стала дышать чуть ровнее. Уже хорошо. Снова бросив силы в “Берегиню”, я побежал дальше.

Нас уже ждали. Оля, умничка. Двое лакеев подхватили бабушку и тут же понесли на кушетку в гостиной.

— Что случилось? — коротко спросила сестра.

— Распереживалась. Нервы. Сказала, сердце. Я посмотрел силой — вроде оно. Может все же лекаря?

— Уже вызвали, сейчас будет.

Оля кивнула и принялась отдавать распоряжения с манерами прирожденной сестры милосердия. Аптечка уже была подготовлена, слуги беспрекословно подчинялись — и делали все умело. Значит, уже не в первый раз…

Матильда вышла и направилась прямиком ко мне.

— Решил вопрос?

Я рассеянно кивнул.

— Да. Но, боюсь, дорогой ценой.

Сейчас я даже не знал, хорошо или плохо было, что отец сегодня отсутствовал в усадьбе. С одной стороны, хотелось припереть его к стенке и выяснить все про порядок проведения ритуала. Понять, в чем они ошиблись, чтобы впредь подобного не допускать. Но внезапный приступ бабушки снизил мою злость.

Сколько раз я бегал со своей родной Ба — возил по поликлиникам, таскал передачки в больницу, когда ей меняли клапан на сердце… Словом, время для разборок еще будет.

Надеюсь.

***

— Миш, — Оля устало прислонилась к дверному косяку. — Бабушка тебя зовет.

Я отставил чашку с остывшим чаем в сторону.

— Ей лучше?

— Да. Доктор только что ушел. Иди к ней.

Я переглянулся с наставницей. Матильда коротко мне кивнула — к ней вернулась привычная сдержанность, словно и не было никакой безумной баронессы. Биполярочка, не иначе.

— Ступай, Михаил, — сказала наставница. — Потом, если все будет хорошо, поедем в город. У меня планы на вечер.

Я торопливо выбрался из-за стола и направился в малую гостиную, где разместили бабушку. Наверх в ее спальню поднимать не стали — из соображений оперативности.

Стараясь не шуметь, я осторожно открыл дверь и пробрался внутрь. Малая гостиная имела еще и функцию библиотеки — наш особняк был не очень большим, и отдельного помещения под читальный зал не предусматривалось. Отец и дед любили проводить здесь вечера. Да и я нашел пару приятных воспоминаний об этом месте, покопавшись в памяти прежнего Миши. Занятно, что сейчас стало гораздо легче вспоминать чужую жизнь. Видимо, возвращение духа в Род и правда прошло удачно.

— Мишенька, это ты? — я подошел на слабый голос бабушки. Она лежала на кушетке, накрытая узорчатым шерстяным одеялом. И казалась слабой и тонкой.

— Ты меня звала.

— Да. Раздвинь, пожалуйста, шторы, мон шери. Люблю глядеть на луну.

Я быстро выполнил просьбу и вернулся к кушетке.

— Как ты, Ба?

— Присядь, Мишенька.

Я расположился в кресле рядом с кивернитией.

— Сейчас уже получше?

— Конечно. У нас хороший лекарь, пусть и рангом слабоват. Но дело свое знает, — она улыбнулась. — Вы еще не скоро повезете меня в лазарет для одаренных.

Что ж, тем лучше.

— Так о чем ты хотела поговорить?

Бабушка устроилась на подушках поудобнее и протянула мне руку.

— Я позволила себе небольшую вольность, когда ты общался с Родом. Еще когда ты только приехал. Я увидела, что твоя душа мечется и не знает покоя. Прости, что сделал это без спроса.

— Что ты сделала?

— Немного залезла тебе в душу. Не в голову, в душу. Я же не менталист… Поэтому воспользовалась силой Рода. И образы, которые мне показал поток, очень меня обеспокоили, мон шери.

— Мне неприятно, что ты сделала это без спроса, — резче, чем собирался, сказал я. — Это недопустимо. Больше так не делай.

— Я беспокоилась о тебе.

Ага, о прежнем Мише вы тоже пеклись. И вот чем это закончилось.

— Дай слово дворянки, что более себе подобного не позволишь. Я почитаю тебя как старшую женщину рода и уважаю твой бесценный опыт. Но лезть внутрь себя больше не позволю.

— Прошу прощения, — поджала губы бабушка.

Она явно не ожидала от меня настойчивого отпора. Что ж, вы сами хотели призвать сильного духа — получайте. Я всегда был добрым парнем, но добро у меня с кулаками.

— Итак? — поторопил ее я.

— Слово дворянки, что больше не стану читать тебя без твоего согласия, Михаил.

Я кивнул.

— Благодарю. Но раз уж случилось то, что случилось, что именно тебя насторожило?

— Ты ищешь. Тянешься к знаниям, что должны быть под замком во благо всех нас. Но ты продолжаешь искать.

Я хмыкнул. Неужели поток показал ей мои потуги в расследовании? Казалось бы, она одна из первых должна быть заинтересована в моем успехе и поимке таинственного Радаманта. Все же дядя Андрей был ей сыном, хотя тепла между ними я не помнил. И тем не менее.

Сухая морщинистая рука накрыла мою ладонь.

— Прекрати поиски, Мишенька, — прошептала бабушка. — Ради всего святого не лезь в это. Ничем хорошим не закончится — ни для тебя, ни для нас, ни для всех остальных. Пусть то, что должно быть сокрыто, останется тайным.

Я напряженно уставился в ее усталые слезящиеся глаза. Она выдержала мой взгляд и отлично держала лицо. Голос ее дрожал от усталости и перенесенной боли, но лицо оставалось непроницаемой маской. Сразу видно, кого воспитывали дворянином с самого детства.

— Эту тайну хочу раскрыть не я один. И, думаю, у того, кто едва не разнес наше кладбище, получится сделать это куда быстрее.

Бабушка мотнула головой.

— Все это — дела давно минувших лет, мон шери. Не стоит ворошить прошлое. Нам, — она обвела рукой пространство вокруг себя, — особенно. Иначе тебя просто убьют. И убьют не те, от кого ты этого ожидаешь.

— Что ты имеешь в виду? — Я подался вперед, но бабушка отвернулась.

— Я все сказала. Между строк читать ты умеешь, а говорить об этом открыто и вслух опасно. Даже здесь — опасно. Теперь ступай и делай все, что велят тебе Корф и эта несчастная мадемуазель.

Она перевернулась на другой бок, давая мне понять, что аудиенция была закончена.

— Во что вы вляпались? — я вскочил с кресла и навис над ней. — Хоть ты скажи! Мы так не договаривались, когда вы затащили меня сюда.

Она не ответила. Пару мгновений спустя комнату наполнили звуки храпа.

Ну ё моё.

— Мы не закончили, — я направился к двери и обернулся. — Я докопаюсь.

Только осталось дождаться повода, который развяжет мне руки перед Корфом.

***

Черный немецкий монстр медленно катился по загруженному Вознесенскому. Нас с Матильдой угораздило въехать в город в самый час пик, поэтому мы добрых полтора часа толкались по городу. Леня недовольно урчал, жрал бензин в исполинских масштабах, а я все прокручивал в голове предостережения бабушки.

Все, кроме Радаманта, настойчиво намекали на то, что мне не стоило ворошить прошлое. Из всех одаренных и посвященных в связь нападений лишь человек с кривым лицом подначивал меня влезть в это дело еще глубже. Вербовал, зараза.

А я лавировал где-то посередине, не желая примыкать ни к тем, ни к другим. Но любопытство брало верх. И что-то подсказывало мне, что когда я наконец-то докопаюсь до истины, и если докопаюсь, то одну из сторон мне все же придется занять.

Выбор все равно придется сделать. Но прямо сейчас я предпочитал играть за себя, не вредя при этом другим. Интересно, долго ли у меня получится так выплясывать?

— Аллилуйя! — Матильда припарковалась на именном месте во дворе особняка. — Не выношу пробок.

— Согласен. Бессмысленная трата времени, — рассеянно ответил я.

— Михаил, ты чего?

Я поднял на нее глаза.

— В смысле?

— Чего раскис?

— Все нормально, ваше благородие. Просто задумался.

— Ты мне главное скажи — с силой стало понятнее?

Я пожал плечами.

— Не рискнул пробовать что-то мощное в Ириновке, а то опять людей Корфа сорвем с места. Как вернемся в ваше Лебяжье, там на Полигоне и проверим. Но, думаю, все встало на свои места.

— Расскажешь, что там было?

Я покачал головой.

— Прошу прощения, но не могу. Семейная тайна.

Матильда отнеслась к этому с уважением.

— Понимаю. Но хотелось спросить. Я мало что знаю о родовой магии, углубленный курс не брала.

— Думаю, и не стоит, — мрачно отозвался я.

Но если поступлю в Аудиториум, то займусь этой специализацией вплотную. А то после встречи с этим духом Мишей почти что мальчики кровавые в глазах…

Мы выбрались и зашли в особняк с дворового хода. Слуги, переполошившиеся от нашего внезапного появления, торопливо поклонились. Невозмутимый Василий подобающе поприветствовал нас, а затем наклонился к уху Матильды и что-то шепнул.

Наставница насторожилась.

— Он еще здесь?

Василий кивнул.

— Ждет вас в гостиной.

— Хорошо, подайте туда кофе, — баронесса обернулась ко мне. — Идем, Михаил.

В гостиной нас дожидался один из людей Корфа. Я запомнил этого молодого парня — он оформлял мои документы, когда меня замели вместе с Андрюшиным. Только его фамилия напрочь вылетела у меня из головы. А вот Матильда его, как выяснилось, знала.

— Здравствуй, Кеша.

“Ищейка” поднялся в знак приветствия.

— Матильда Карловна. Михаил Николаевич…

— Что стряслось? — Сразу перешла к делу наставница. — Я всегда рада видеть бывших сослуживцев, но, прости за откровенность, что-то вы зачастили.

— У меня есть вести от его превосходительства. Вальтер Макарович сказал, что это может вас коснуться. Не напрямую, так косвенно. Поэтому решил передать лично — все равно мне по дороге. — Иннокентий неловко улыбнулся. — Да и от вашего пуэрториканского кофе грех отказываться…

— Что за новости, Иннокентий…

— Гурьевич.

В гостиную внесли дымящиеся чашки, и наставница дождалась, пока слуги уйдут.

— Кеша, не томи, — поторопила она.

— Сегодня снова был инцидент, — понизив голос, сказал “ищейка”. — Нападение.

Матильда нахмурилась.

— Кто на этот раз?

— Берут все выше. Шуваловы.

— О господи. Что с их сиятельствами? Есть жертвы?

Иннокентий кивнул.

— На этот раз наш таинственный друг изменил тактику. Мертвы все.

Глава 7

Если я ничего не путал, то Шуваловы были именитым и влиятельным графским родом. Родовое имение старшей ветви обширного семейства располагалась к северу от города, в сторону Выборга. Я еще по прошлому миру помнил живописный парк с прудами и тихой речкой. Только в моей прошлой жизни все это дышало ветхостью и запущенностью.

И теперь все, кто находится в Шуваловской усадьбе в этот злополучный день, погибли. Радамант действительно стал метить выше. И окончательно пересек черту.

Но почему он тогда оставил в живых остальных?

Матильда прерывисто вздохнула и опустилась в кресло. Дрожащими пальцами потянулась за курительными принадлежностями.

Иннокентий скорбно склонил голову.

— Знаю, вы были близки с некоторыми членами графской фамилии. Примите мои соболезнования, Матильда Карловна.

Наставница рассеянно кивнула.

— А что же Аркадий Павлович? — сдавленно спросила она. — И Екатерина Константиновна? Они тоже…

— К сожалению, да. Род Шуваловых обезглавлен.

Матильда достала длинную коричневую сигариллу и подчеркнуто аккуратно, словно выполняла важнейшее дело в жизни, вставила ее в мундштук, а затем прикурила от малюсенькой “Жар-птицы”. Получилось не с первого раза.

Все краски спали с ее лица в один миг. Никогда не видел ее такой… даже не расстроенной — потерянной. Видимо, Шуваловы и правда были ей близкими друзьями. Судя по расположению имений, они вполне могли часто видеться со Штоффами — у обеих семей родовые владения находились на севере. Могли дружить семьями и даже вести совместные дела.

— А что дети? — выдохнув тонкую струйку дыма, наконец спросила Матильда. — У них же три девочки…

Иннокентий отвел глаза.

— В живых не осталось никого. Простите, что принес столь ужасные вести.

Матильда тихо всхлипнула, но быстро вытерла навернувшиеся слезы тыльной стороной ладони и дерзко вскинула подбородок.

— Как это произошло? Как их убили?

— Я не уполномочен рассказывать подробности…

— Кеша!

“Ищейка” тяжело вздохнул.

— Ладно. Но, прошу, ни одно слово не должно выйти за пределы этой комнаты. Иначе меня ожидают большие неприятности.

— Слово дворянина, — мгновенно отозвался я. — Мы вас не подставим, Иннокентий Гурьевич. Молю, расскажите хоть что-нибудь.

Молодой человек прихлебнул немного кофе и тоже достал сигарету. Да блин, их что, Минздрав не предупреждал? Я поспешил открыть окно.

— Господский дом сгорел до основания. Красивая была усадьба. Старинная… Тела еще на экспертизе, но я слышал от специалистов, что ранения имеют и огнестрельный характер, и магический.

Я кивнул. У нас могло быть так же. И вроде так же было с остальными. И правда похоже на почерк Радаманта.

— Но почему у Шуваловых устроили смертную бойню, а нас и других пощадили? — спросил я. — Ну, относительно. Жертвы были, но скорее случайные.

Иннокентий пожал плечами.

— Этого мы еще не выяснили. Но непременно поймем, обещаю.

— Не давай обещаний, которые не сможешь выполнить, — тихо отозвалась Матильда. — Никогда не давай, Кеша.

— Вести дошли до императора, — ответил “ищейка”. — Случай вопиющий, и все Отделение уже взгрели. Так что тут не отвертимся. Виновного найдут и уничтожат.

— Но это будет непросто, — отозвался я. — Раз до сих пор даже не смогли предотвратить новые случаи после нас. И ставки террористы все время повышают.

— Справимся, ваше сиятельство.

Наставница молча покачала головой.

— Хуже всего то, что в свете началась паника, — продолжил Иннокентий. — Когда напали на Соколовых, инцидент удалось замять. Статья Андрюшина прошла почти незамеченной. Ну и мы со своей стороны постарались, чтобы никто не распускал слухи. С Лисницкими было сложнее — это всплыло наружу, однако Корф поднял все связи, чтобы успокоить панику. Но после случившегося с Шуваловыми…

— Потому что это катастрофа! — на грани истерики воскликнула Матильда. — Конечно, что свет паникует. Вместо того, чтобы защищать людей вы все только заминали!

“Ищейка” выдержал поток эмоций наставницы.

— Увы, это не я решаю, Матильда Карловна, — спокойно ответил он, но вид имел виноватый. — Вы прекрасно знаете, что права голоса у меня нет. Однако уже известно, что Его Величество повелел отменить все мероприятия и балы, закрыть салоны. Дворяне в спешке покидают Петрополь.

— Их это не спасет, — возразил я. — Ведь и на Лисницких, и на нас, и на Шуваловых напали загородом.

— Согласен. Кто-то решил временно перебраться в Москву, а то и дальше. Так террористам будет сложнее до них добраться.

Так себе идея. Если Радамант захочет кого-то укокошить, то достанет из-под земли. И под какой-нибудь Рязанью или Торжком будет куда проще организовать нападение незаметно. Я сильно сомневался, что даже тайное отделение располагало настолько гигантскими ресурсами и армией, чтобы приставить к каждому роду охрану.

Так что Радамант, пожелай он угробить еще кого-нибудь с особым цинизмом, своего добьется. Отчего-то я и сам уже начинал в это верить. И панику посеять ему удалось. Несколько спланированных акций устрашения — и вот, даже одаренные Благодатью аристократы уже побежали, поджав хвосты. Может не все. Но женщин и детей точно отправят как можно дальше.

— И отдельная новость для вас, Михаил Николаевич, — Иннокентий перевел взгляд на меня. — В данный момент решается вопрос между правительством и Аудиториумом относительно переноса вступительных испытаний. Не все родители готовы рисковать, особенно после того, что там случилось во время Смотра.

Что ж, тоже логично. Но что мне теперь, застрять у Матильды в Лебяжьем? Готовиться-то надо…

— Это точно? — спросил я.

— Пока нет, ваше сиятельство. Говорю же — вопрос обсуждается. Аудиториум — школа старой закалки, переговоров с террористами ректор вести не хочет и не готов идти на уступки. Возможно, администрации сторгуются на усилении мер безопасности.

Я кивнул.

— Благодарю за информацию.

Матильда поднялась с кресла, подошла к серванту и достала пузатую бутыль. Налила себе, молча взглянула на Иннокентия. Тот мотнул головой.

— Не могу, ваше благородие. За рулем.

Выпив жидкость залпом, наставница поморщилась.

— Я забираю воспитанников и увожу в Лебяжье. Завтра же утром.

“Ищейка” кивнул.

— Мы можем прислать вам дополнительную охрану.

— Спасибо, сами справимся. Да и, честно говоря, не остановит она, если Радамант решит обрушить на нас свой гнев. У Шуваловых была великолепная охрана. Настоящая маленькая армия. А толку?

— Справедливо, — пожал плечами гость.

Я подошел к Иннокентию и наклонился над его ухом.

— Вы обыскивали Андрюшина?

— Разумеется, ваше сиятельство.

— Видели список фамилий из Сената?

“Ищейка” нахмурился, вспоминая.

— Вроде было в описи. Да, что-то точно было… В тетради.

— Обратите внимание на этот список. Все фамилии жертв нападения — оттуда. Возможно, журналист и правда что-то накопал.

Иннокентий с недоумением на меня уставился.

— Откуда вы об этом знаете, ваше сиятельство?

Пришлось быстро вспоминать, что я там наплел в объяснительной.

— Я ведь подошел к Андрюшину в библиотеке, — приняв невинный вид, пожал плечами я. — Пока разговаривали, обратил внимание на книгу и то, что он в ней искал. Там перечень участников Особой комиссии по вопросам ограничения применения Благодати Сената. Мне еще бросилось в глаза, что фамилии были знакомые. Ведь среди них фигурировала и моя.

Разумеется, свою копию списка я ему не отдал. Еще небось самому пригодится. Пусть “ищейки” выполняют свою работу. Зря что ли налог идет в казну?

Иннокентий задумчиво кивнул.

— Благодарю, ваше сиятельство. Попрошу коллег обратить на это внимание, если они еще этого не сделали. Я ведь не занимаюсь непосредственным ведением расследования. Так, на подхвате… А теперь, — он залпом допил остывший кофе и поднялся. — Мне нужно идти. Боюсь, ночью могут вызвать, а хотелось бы успеть поесть переодеться. Благодарю за гостеприимство, Матильда Карловна.

Он слегка поклонился нам с баронессой.

— Еще раз приношу соболезнования. Жаль, что встретиться пришлось по такому поводу.

Иннокентий вышел. Матильда молча прикрыла глаза и снова взялась за бутылку виски. Плеснула в стакан на два пальца и устало опустилась в кресло.

— Кем они вам приходились? — осторожно спросил я. — Шуваловы. Вы очень расстроились, узнав об их гибели.

— Старые друзья семьи. Одна из девиц Шуваловых была моей теткой. Так что, можно сказать, родня, пусть и не самая близкая. — К моему удивлению, Матильда перекрестилась и опустошила стакан. — Упокой Господи души рабов твоих.

Я старался не обращать внимание на это богохульство. Каждый справляется с горем как может.

— Михаил, оставь меня, пожалуйста, одну, — попросила наставница. — Мне нужно немного времени… чтобы примириться.

Было больно глядеть на женщину, которую я всегда видел лучащейся силой, энергией и обаянием. Сейчас же она сжалась, казалась хрупкой, потерянной. Для своих тридцати с хвостиком она обычно выглядела ослепительно, но горе проложило на лице Матильды скорбные морщинки.

— Конечно, — кивнул я. — Мы можем что-нибудь для вас сделать?

Она наградила меня слабой улыбкой.

— Спасибо, Михаил. Но, боюсь, никто не может. Есть вещи, с которыми мы должны справляться один на один. Ступай, проведай ребят. Только не говори им пока что о Шуваловых — я сама расскажу. Не хочу, чтобы девочки прорыдали всю ночь. Пусть хотя бы еще вечер отдохнут.

— Как пожелаете, ваше благородие.

Я вышел и, плотно закрыв дверь, привалился к стене. Кулаки сжались сами по себе. От гнева, от бессилия. Что я мог сделать, чтобы остановить это безумие?

Ни хрена я не мог. И от этого было еще больнее.

Вроде и Матильда, и Ирэн, и даже моя, с позволения сказать, родня на самом деле были мне чужими людьми. Вроде я не должен был чувствовать к ним привязанности. Однако вот беда — чувствовал. Видимо, мне настолько хотелось наконец-то обрести верных друзей и близких, что я ухватился за них как тонущий за соломинку. Даже стерва Ирэн успела занять место у меня в душе, а ведь сначала хотелось оттаскать наглую девицу за волосы.

Горе пришло в Петрополь. Видимо, самым модным цветом этого сезона станет черный.

***

Ритуал Скрепления клятвы проходил несколько торжественнее, чем я предполагал.

На следующее утро после новостей о гибели Шуваловых мы вернулись в Лебяжье. Здесь, в просторной усадьбе, и правда было спокойнее. Над Петрополем нависла пелена тревоги — напряжение чувствовалось даже в колючем балтийском воздухе. До области паника еще не добралась.

В Лебяжьем было холодно, промозгло, но безопаснее. Матильда так и не согласилась на предложение Тайного отделения приставить охрану, но вместо этого усилила собственную. Я все еще сомневался, что это поможет, да и наставница прекрасно все понимала. Но, видимо, имитация бурной деятельности ее успокаивала. Давала иллюзию контроля над ситуацией.

Ирэн и Сперанские приняли новости близко к сердцу, особенно моя белокурая подруга. В машине она ревела у меня на плече всю дорогу, а Поля просто замкнулась в себе так, что почти перестала разговаривать. Лишь братьям отвечала, да и то односложно.

Так прошло два дня — в трауре, молчании и страхе. Даже слуг проняли новости о чудовищном массовом убийстве.

Но баронесса быстрее всех пришла в себя. Чтобы хоть как-то отвлечь племянницу от горя, Матильда напомнила Ирэн о необходимости принести клятву, дабы скрепить долг жизни. Ритуал, как мне рассказали, обещал быть простым, но, как говаривал Василий Иванович в известном анекдоте, был нюанс.

И теперь я стоял перед запертыми дверями в самой старой части особняка, дрожал от холода и ждал полуночи. А вместе с ней — ту, что должна была принести мне клятву.

Ирэн появилась первой. Шла по длинному каменному коридору со свечой в руке. Облаченная лишь в простую белую рубаху и шерстяную шаль, с распущенными длинными золотыми волосами. И шла босиком. Меня пробил озноб только от одного взгляда на ее голые ступни. Но девчонка стойко терпела.

Следом за ней шли свидетели приносимой клятвы. По правилам, их должно было быть не меньше пяти. Матильда, трое Сперанских и — внезапно — Василий. Каждый тоже нес по свече. И хотя бы они были одеты тепло.

Приблизившись ко мне, Ирэн поклонилась. Не исполнила привычный реверанс, а именно поклонилась. До земли.

Матильда загремела связкой старых ключей и, выбрав нужный, отперла массивный, похожий на амбарный, замок. Наставница распахнула двери, и мне в нос ударил запах сырости и спертого воздуха. Еще здесь пахло чем-то вроде благовоний — тяжелый сладковатый аромат, которого я не знал.

— Прошу входить, — шепнула баронесса. — Будьте осторожны. Это самое сердце нашей усадьбы.

Здесь не было ни единого окна, да и само помещение оказалось совсем небольшим. Круглый зал без отделки — стены голые, из темного камня. Никакой мебели, никаких украшений или убранств. В центре зала располагался каменный столик, на котором на мраморной подставке сверкало и переливалось всполохами разных цветов что-то маленькое.

— Осколок, — выдохнул я, догадавшись.

Матильда кивнула.

— Это наша родовая реликвия. Клятва будет принесена над Осколком, ибо это — величайшая ценность нашей семьи. Он скрепит клятву своей силой.

Пятеро свидетелей встали у круглой стены на равном расстоянии друг от друга. Света, как ни странно, хватало. По крайней мере я мог различать контуры, да и свечные огоньки придавали этому действию больше мистицизма и торжественности.

— Ирэн, ты готова? — спросила баронесса.

Девушка кивнула.

— Да.

— Тогда начинайте.

Ирэн поставила свою свечу на столик возле Осколка так, чтобы оплывающий воск не попал на реликвию. Затем опустилась предо мной на колени, а одну руку положила на реликвию.

— Я, Ирина из рода Штоффов, носительница Благодати, в присутствии пятерых свидетелей из одаренных и неодаренных, клянусь своей жизнью и целостностью Осколка своей семьи, что беру на себя долг жизни перед тобой, Михаил из рода Соколовых. Клянусь выполнить любую твою волю и освобожусь от клятвы лишь тогда, когда исполню твое веление.

Ее голос отзывался тихим эхом и тонул где-то под сводами старого зала. Я положил одну руку на Осколок, а второй взял свободную ладонь Ирэн — так требовал обычай. Осколок оказался холодным, обжигающе ледяным. Девушка подняла на меня глаза и доверчиво улыбнулась.

— Я, Михаил из рода Соколовых, принимаю твою клятву.

— Да свяжет эту клятву Благодать Осколка Штоффов, — ответила Ирэн. — Да расколется он на десять частей, если я ее нарушу. Да покинет жизнь мое тело, если ослушаюсь. Подчиняюсь тебе, Михаил из рода Соколовых, и молю о доброй воле.

Да уж. Ничего себе клятва. Признаться, я до последнего не верил, что все будет настолько серьезно. Однако теперь эта девица и правда от меня зависела.

— Да будет так, — отозвался я.

И в этот момент Осколок вспыхнул. Сверкнул всеми цветами радуги, осенив стены зала ярким, почти дневным светом. Сияние охватило нас с Ирэн и погасло через пару мгновений. Только на долю секунды я заметил, как тонкая светящаяся нить обвилась вокруг шеи девушки. Словно петля затянулась.

— Клятва принесена, — Матильда подошла к нам, взяла свечу и передала мне. — Помни о моей просьбе, Михаил.

***

“Михаил, спустись, пожалуйста”.

Ментальный зов Матильды застал меня врасплох. От неожиданности я едва не выронил зубную щетку — как раз заканчивал утренние банные процедуры после тренировки.

“Что-то срочное?” — сосредоточившись, ответил я. Ментальное общение все еще давалось мне с трудом.

“Пришли кое-какие вести из Аудиториума. Думаю, тебе будет интересно. Ждем тебя в столовой”.

Глава 8

“Пять минут”, — ответил я и торопливо дочистил зубы.

Новости из Аудиториума — это всегда интересно. И важно. Особенно сейчас, когда все стало еще сложнее и совершенно неопределенно.

Напялив привычную форму без опознавательных знаков — хвала добрым горничным, что ежедневно чистили подарок Корфа, я обулся, кое-как причесал недосушенные волосы и выбежал в коридор.

И едва не сбил с ног Ефросинью.

— Ой, господи! — пискнула стилистка, нагруженная пакетами с чем-то нетяжелым, но объемным. — Доброе утро, ваше сиятельство. Почему вы так торопитесь?

— Доброе, — поздоровался я и взглянул на ее ношу. — Прошу прощения. Помочь донести?

— Что вы, ваше сиятельство… Я сама.

— Не обсуждается.

Я буквально насильно отобрал у нее пакеты. К слову, те оказались тяжелее, чем выглядели. Под шуршащей бумажной оберткой обнаружились отрезы черной ткани.

— Нижайше благодарю, Михаил Николаевич, — Фрося семенила за мной, глухо стуча каблучками по ковру. — Но это было излишне. Негоже вам так утруждаться ради меня.

— Негоже женщинам таскать тяжести, — отрезал я. — Вы мастерица, а не грузчик. А если бы руки перетрудили? Как вам тогда работать?

Девушка зарделась и смущенно отвела глаза. Ну приятно же, чего отпираться? Всегда приятно, когда помогают. Да и поддерживать дружбу с ней было полезно. Тем более что меня это совсем не обременяло.

Когда мы подошли к двери ее кабинета, Фрося торопливо отперла замок и распахнула дверь.

— Просто положите на стол, пожалуйста. Дальше я сама разберусь.

Из пакета высунулся краешек ткани. Явно очень дорогой, с интересным блеском.

— Готовите траурный гардероб?

Стилистка грустно кивнула.

— Да, ваше сиятельство. Их благородий пригласили на церемонию прощания с семейством Шуваловых. Все пройдет в родовом имении почивших. Я уже почти все подготовила к завтрашнему, но кое-чего не хватает. Буду срочно дорабатывать. Вот, взяла несколько отрезов про запас…

Логично, что Матильда и Ирка должны были быть в списке приглашенных, но мне ничего об этом не говорили. Впрочем, и не мое это дело. Хотя после того, что случилось на похоронах Петра, мне было боязно отпускать Штоффов прощаться.

Паранойя снова разыгралась. Шуваловы были очень знаменитым семейством. Влиятельным, с множеством связей и обширными владениями. И на их похороны должны были съехаться многие важные персоны. Вдруг Радамант попробует снова напасть на них в это время? Вдруг опять воспользуется человеческим горем?

Нужно поделиться опасениями с Матильдой. Хотя мне казалось, что наставница и сама должна была оценить риски.

На ее месте я бы не ехал. Как бы ни было горько и больно, но остаться в Лебяжьем было безопаснее.

— А на какую дату запланировано прощание?

Ефросинья тяжело вздохнула.

— Завтра в полдень. Чувствую, у кого-то снова будет бессонная ночь. И этот кто-то — я…

— Что-то вы зачастили бодрствовать по ночам, — мягко улыбнулся я. — Может вам подумать о поиске помощницы?

— Давно уж думаю. Но не уверена, что сейчас подходящее время. Вы же знаете, что в столице творится. Праздники и балы отменили, свет разъехался. Тут бы свое место сохранить.

— Конечно, сохраните. Куда же их благородиям без вас?

Фрося смущенно улыбнулась.

— Спасибо за теплые слова, ваше сиятельство. Вы очень любезны. И добры.

— Стараюсь, — пожал плечами я.

— Надеюсь, скоро этих страшных убийц поймают и город вздохнет спокойно. Если честно, я ужасно переживаю за их благородий. — На глаза Фроси навернулись слезы, а голос сел. — Матильда Карловна была очень дружна с Аркадием Павловичем и Екатериной Константиновной. И, скажу по секрету, они даже обсуждали возможность породниться еще ближе…

Хм. Интересно.

— Насколько мне известно, у Шуваловых было только три дочери. А у Штоффов нет наследников мужского пола…

— У Аркадия Павловича был младший брат. Павел Павлович. А у того — сын, племянник Аркадия Павловича. Семен Павлович. Хороший юноша. Сейчас он учится в Швейцарии. И до меня дошли толки, что Семен Павлович очень заинтересовался нашей Ирэн…

Вот как. Впрочем, сложно было его за это винить. Ирка — девица видная во всех отношениях. Неглупа, красавица, одаренная, с титулом и деньгами. Чего еще желать?

— Так, значит, Ирэн помолвлена? — удивился я.

В таком случае очень странно, что Матильда мне ничего не сказала. Если так, то это здорово все осложняет. И то, что Ирэн оказалась под воздействием Радаманта и воспылала ко мне чувствами, могло стать большущей головной болью для всех замешанных.

— Не думаю, — отозвалась Фрося. — Я бы знала. Полагаю, это были просто разговоры. Никаких официальных объявлений, как бывает в таких случаях, не делали. Да и некоторое родство уже есть, а это означает, что пришлось бы просить разрешения у Синода… Словом, не все так просто. Кроме того, сейчас Семен Павлович станет наследником Шуваловых, а это значит, что он сможет подыскать себе и более родовитую невесту… С его-то наследством можно претендовать даже на руку княжны.

— В любом случае — это не мое дело, — я попытался съехать с темы. Фрося действительно была полезным источником сведений о дворянской жизни, но матримониальные планы Шуваловых меня не интересовали. Да и вести из Аудиториума были важнее. — И, боюсь, мне нужно идти. Ее благородие меня ждет.

Стилистка понимающе кивнула.

— Еще раз благодарю, ваше сиятельство. Удачи!

Я вышел и взглянул на часы. Как обычно, у Фроси невозможно было пробыть недолго. Вечно застрянешь и заслушаешься.

“Михаил, где ты?” — раздраженно прозвучало у меня в голове. — “Все собрались, только тебя ждем”.

“Бегу, бегу!”

Значит, новости не только для меня, а для всех. Еще интереснее.

Проскочив коротким путем, я спустился по боковой лестнице, по дороге поздоровался со всеми слугами и наконец-то подошел к столовой.

В зале был аншлаг, и дело явно было не только в завтраке. По воскресеньям Штоффы в церковь не ездили, но распорядок дня все же немного меняли. Просыпались на час позже, завтракали — тоже. И еда была похожа на праздничную. А обстановка царила более домашняя — Матильда отпускала большую часть слуг, а мы сами обслуживали себя за столом. Лишь неизменный Василий — несгибаемый и вечный, словно скала, чопорно поклонился в знак приветствия и отодвинул стул, приглашая меня сесть рядом с Ирэн.

Девушка улыбнулась и под столом взяла меня за руку.

— Доброе утро, Миша! — стройным хором приветствовали меня братья Сперанские. Поля так и не оторвалась от блинчиков. Как обычно.

Матильда, сидевшая во главе стола, кивнула.

— Ты припозднился.

— Прошу прощения. Так что за новости?

Баронесса помахала в воздухе большим конвертом. Довольно пухлым, как мне показалось.

— Эти сведения стоили мне примерно четверть Лени, — сказала она, поймав наши заинтересованные взгляды. — Но источник внушает доверие. Надеюсь, средства потрачены не зря.

— Ну что там? — теряя терпение, ерзала на стуле Ирэн.

— Списки команд, в которые вас распределили, — победно улыбнулась Матильда. — Я еще не распечатывала пакет.

Сперанские уронили челюсти.

— Ого!

— Ничего себе…

Ирэн нервно сглотнула. А я завис над кофейником, так и не успев налить себе полную чашку.

— Как вы умудрились их добыть? — спросил я. — Ведь Аудиториум надежно хранит информацию.

Баронесса приняла загадочный вид.

— Из Аудиториума я бы не смогла ее вытащить. Однако администрация учебного заведения передала эти списки органам правопорядка. Ввиду особого положения в городе государевы структуры были проинформированы. И вот тут я подключила свои связи. И деньги. Так что сейчас мы узнаем, кто вам достался. Но, разумеется, все должны молчать.

Сперанские переглянулись и одновременно кивнули.

— Мы — могила.

Ирэн нахмурилась.

— У тебя не будет из-за этого проблем, тетушка? Все же это незаконно…

Матильда точным движением ножа вскрыла конверт.

— Отчаянным временам — отчаянные меры, моя дорогая. Если есть возможность перестраховаться, почему бы ею не воспользоваться? К слову, первый этап испытаний назначен на послезавтра. К девяти утра все вы должны быть на загородном Полигоне Аудиториума под Дудергофом.

Ирэн под столом сильнее сжала мои пальцы.

— Послезавтра… — шепнула она. — Боже, так скоро…

Но я, если честно, был только этому рад. Когда ждешь неизбежного, обычно наступает момент, когда настолько устаешь от ожидания, что хочешь только одного — чтобы все это поскорее наступило. Чтобы все закончилось. И нередко уже даже плевать на результат. Примерно это же я чувствовал и сейчас. Все эти пляски вокруг Аудиториума мне уже надоели. Каким бы ни был итог, я получу ясность и смогу думать, что делать дальше.

Матильда вытащила стопку листов из конверта и пробежалась глазами по первому.

— Меры безопасности будут усилены, — прочитав, сказала она. — Никаких родственников и ассистентов… На полигон будут допущены только абитуриенты. Разумно… Так, — она перелистнула страницу, — Что у нас дальше… О, нашла. Боря, Поля, вы в команде с Викторией Самойловой, Михаилом Урусовым и Христофором фон Талем.

— А я? — удивился Коля.

— Тебя в этой команде нет, — еще раз перечитав, ответила баронесса. — Что в целом неудивительно. Ты немного посильнее будешь. Наверняка тебя вписали в более сильную группу.

— Как странно. Мы же всегда вместе…

— Когда-нибудь пришлось бы разделиться, — ответила Матильда. — Мне жаль.

Коля кивнул и, насупившись, принялся лениво ковыряться в блинчиках. Обиделся что ли? Но на что?

— Самойлову я знаю, — задумчиво сказал Боря. — Милая девушка.

— И будущая менталистка, — отозвалась Поля.

— Значит, нам повезло.

— Зависит от того, что она умеет… Урусовы всегда отличались на военной службе. Скорее всего их отпрыск — боевой.

Матильда кивнула.

— Похоже на то. А вот Христофор фон Таль… Род прусский, но в Петрополе практически не представлен. Тем не менее ранг у него достойный. Я не знаю, какая у него специализация. Попробую выяснить.

— Лишь бы не артефактор, — ответила Поля. — Одной меня в команде достаточно. Я и так бесполезная.

— Не говори так, Апполинария, — внезапно проявила дружелюбие Ирэн. — У тебя редкий и очень полезный дар. Подумаешь, не боевая. Ну и что.

Иногда мне начинало казаться, что Ирэн стоило остаться под заклятьем. Не знаю, что с ней сотворил Радамант, но характер у бывшей стервы заметно улучшился. Не девица стала — золото. Всегда бы так.

Полина удивленно хлопнула рыжими ресницами.

— Эээ… Спасибо, Ирэн.

— А куда все же я попал? — взмахнул рукой Коря, привлекая к себе внимание.

— Погоди, ищу, — шелестела бумагами Матильда. — Вас здесь много. Но меньше, чем обычно. Видимо, некоторые семьи отозвали заявки в этом году. Скорее всего предпочли переждать бурю и попробовать поступить в следующем.

— А почему мы так не можем? — спросила Ирэн. — Мне, конечно, не хотелось бы терять год. Но если все так опасно…

Матильда удивленно уставилась на племянницу.

— Почему ты только сейчас об этом говоришь? Мне казалось, ты сама хотела поступить как можно быстрее, и я ради тебя пошла на риск…

Ирэн пожала плечами.

— Не знаю… Как-то в голову не приходило раньше. Просто тут ведь есть и свои плюсы: меньше претендентов в этом году, меньше конкурс. Больше шансов поступить. У меня и так были неплохие показатели, а сейчас, думаю, все может даже пройти легче.

Баронесса покачала головой.

— Уже поздновато забирать документы, но это возможно. Одно дело Сперанские — у них жизнь по годам расписана. Да и у Михаила есть определенные причины торопиться. Но если не хочешь, чтобы на нас посмотрели косо, решай быстрее, Ирина. Если передумаешь, я должна оповестить Аудиториум завтра.

— Наверное, не передумаю. Думала, тебе так будет спокойнее.

— Несомненно будет.

Я ошарашенно слушал Ирэн. Она ведь до этого ни словом не обмолвилась, что согласна пропустить год. А сейчас внезапно начала задумываться о том, чтобы дать заднюю? Да Ирэн из всех нас была самой замотивированной на поступление — Матильда ведь готовила ее много лет. Странно это все.

Матильда остановилась на одном из листов.

— Так… Николай, Михаил, мои поздравления. Вы вместе.

Коля отложил приборы, метнул на меня довольный взгляд и украдкой показал большой палец.

— Отлично!

— А кто с нами?

— Команда сильная, — изучив список, сказала Матильда. — Вы, ребята, попали в высокую лигу. Все — четвертый и пятый ранги.

Значит, и противники будут не ниже. Иначе какой смысл биться с другими абитуриентами?

— Георгий Афанасьев, — прочитала наставница. — Знаю их. Москвич. Георгий — средний сын графаАфанасьева. Старший, кстати, тоже учился в Аудиториуме, выпустился в прошлом году. И сразу же получил должность в московском Тайном отделении. Старший — менталист. Младший наверняка тоже что-то может.

— Менталист нам бы тоже пригодился, — кивнул я.

— Кто еще?

— Ана Грасс. О… — закатила глаза Матильда. — Соболезную.

— В чем дело?

— Грассы — род артефакторов. Причем весьма талантливых. Награждены, и не раз, самим императором.

— Значит, огневой мощи у нее маловато? — уточнил я. — Не беда, выкрутимся.

— Дело не в этом. Грассы — очень высокомерны. Общаться будет трудно. Я предупредила. Особенно ты, Михаил, имей в виду. Эта девица точно припомнит тебе историю твоей семьи.

Я фыркнул.

— Не в первый раз, прорвемся.

— Эта фурия в несколько раз несноснее меня, — шепнула мне на ухо Ирэн. — Мы с ней друг друга не выносим.

— Удивительно, — съязвил я. — Небось еще и красивая.

— Ну…

Хе-хе. Значит, точно красивая.

— И последний… — Матильда удивленно округлила глаза. — Виктор Рахманинов. Странно…

— Почему странно?

— Рахманиновы — род слабый. Подразбавили кровь союзами с богатыми, но малоодаренными семьями. Удивительно, что Виктор оказался вместе с вами. Они ведь обычно болтались на шестом-седьмом ранге…

— Может все решили деньги? — предположила Ирэн.

Баронесса покачала головой.

— Вряд ли. Может и правда самородок. Вроде нашего Михаила.

— А чем славятся Рахманиновы?

— В том-то и дело, что не блистают талантами. Осколок они, конечно, получили, но вот пользоваться им во благо родины не торопились. Род относительно старый, но не особенно влиятельный. Из-под Костромы. Живут там же. Ни в Сенате, ни на высоких военных постах не были замечены. Разве что Рахманиновы часто становились предводителями костромского дворянства. Оттого и удивительно, что они вообще полезли в Аудиториум.

Это и правда было странно. Я бы подумал, что у Рахманиновых был крепкий род. Но ведь Матильда сказала, что они разбавляли кровь, а в таком случае родовая сила вряд ли бы пробудилась. Интересный, значит, персонаж. Нужно будет к нему присмотреться.

Почему-то это меня обеспокоило, но я не мог понять, с чем это было связано. Странно — да, но ничего криминального. Всякое бывает. В конце концов и я немало удивил петропольское дворянство. И все же интуиция не давала мне покоя. Поискать что ли сведения об этих Рахманиновых?

— Осталась я, — улыбнулась Ирэн. — Тетушка, не томи, пожалуйста.

Матильда углубилась в поиски, тихо бормоча что-то себе под нос. Из стопки вылетело несколько листов, и я сорвался с места, чтобы их поднять и вернуть наставнице.

— Да где же ты, — ворчала баронесса.

Я поднял листы и невольно зацепился взглядом за имена.

О, Анна Лопухина — самоотверженная темновласка, помогавшая с ранеными. Наверняка она тоже получила письмо от императора. С ней в одной команде был Юрий Горькушин — кажется, я слышал, как его вызывали. Судя по всему, тоже крепкая команда. Лопухина показалась мне способной.

А затем я наткнулся на имя Ирэн.

В другой команде.

Рядом с именем его мерзейшего сиятельства Константина Денисова, обещавшего мне незабываемое сражение на Полигоне…

Глава 9

Увидев мою реакцию, Коля приподнялся.

— Миша, что там?

— На тебе лица нет, — удивилась Ирэн. — Что ты там увидел?

Я встретился глазами с девушкой и открыл было рот, чтобы сообщить ей новости, но Матильда успела взять бумаги из моих рук.

— Так-так… — она углубилась в изучение и округлила глаза. — Ничего себе…

— Да что там такое? — потеряв терпение, Ирэн вскочила с места и подбежала к наставнице. — Ой…

— Именно.

Теперь уже Сперанские сгорали от нетерпения. Матильда вздохнула, отложила списки и пригубила кофе.

— Ирина, поздравляю, — сказала она. — С такой командой у тебя есть все шансы пройти дальше. Ольга Мартенс, Афанасий Львов, Николай Кочубей и сам Костя Денисов… Все — пятый ранг. И все — выходцы из семей, где с Благодатью работают давно и плотно.

Ирэн вернулась на место и ошарашенно уставилась на тетку.

— Но ведь я шестого ранга. Почему же оказалась в одной команде с ними?

— Хороший вопрос. Вероятно, потому что ты — единственная менталистка в этой группе. Там трое боевых и один лекарь. Видимо, при распределении посчитали, что твои навыки подходят команде.

— Все равно как-то это странно…

— Не сказала бы. Вся команда — потомки родов, крепко связанных службой государству, — пояснила Матильда. — Ольга Мартенс — потомственная боевая заклинательница. Причем занятно, что в ее роду самые сильные обладатели Благодати — именно женщины. А все потому, что осколок был пожалован Агнессе Мартенс — блистательной шпионке, работавшей во времена Екатерины Алексеевны. Именно Агнесса Мартенс в свое время сделала очень многое для союза с австрийским императором Иосифом, что позволило реализовать проект по возвращению Константинополя. Когда планы осуществились, Мартенсы стали одними из первых, кто получил Осколок из рук самой императрицы…

— Недурно, — кивнул я. — А говорят, женщинам в те времена скучно жилось…

Матильда хмыкнула.

— Жилось по-разному. Но авантюрные натуры всегда находили способ раскрыть потенциал. А женщины Мартенсов унаследовали характер своей прародительницы. Так что лучше иметь эту Ольгу в союзниках. Ты поняла меня, Ирэн?

Девушка кивнула.

— Учту. Благодарю, тетушка.

— Так, кто дальше… Львовы. Судя по всему, те самые Львовы. Род знахарей из Архангельска. Суровые северные люди. Говорят меньше, чем знают, а знания хранят еще со времен Рюриковичей. Скорее всего этот Афанасий Львов пошел по стопам всего рода. А это значит, что в вопросах целительства он со временем сможет творить чудеса.

Вот уж кому и правда повезло с командой, так это Ирке. И плевать на Денисова, когда рядом потомки шпионов и архангелогородцы с замашками чудотворцев.

— А Кочубей? — спросил Боря. — Вроде же полководцы у них в роду были…

Матильда кивнула.

— Да. Тоже древний и уважаемый княжеский род. Николай, судя по всему, из его младшей ветви. И ты прав, Борис, они знамениты верной службой на военном поприще.

— Соответственно, он тоже боевой? — предположила Ирэн.

— Скорее всего. Я не слышала, чтобы из Кочубеев получались выдающиеся менталисты или лекари. Вроде была парочка артефакторов, но в основном боевые.

— Выходит, у нас и правда очень сильная команда.

— Только Денисов — трус, — ответил я. — Когда обрушилась крыша на Смотре, он одним из первых попытался удрать. Это не делает ему чести.

Матильда пожала плечами.

— С одной стороны, ты прав, Михаил. Но с другой — несовершеннолетний наследник должен думать о своей безопасности. К слову, у тебя как раз есть сложности с проявлением излишнего героизма. Ты должен помнить о роли, которая уготована тебе в будущем. Помнить и вести себя осмотрительно.

Она была права, и я при всем желании не мог не согласиться с наставницей. Будущий глава рода должен был беречься. Но несмотря на то, что я принял свою новую миссию, старые привычки то и дело вылезали. А в прошлой жизни я бывал тем еще сорвиголовой.

— И все равно он с душком, этот Денисов, — пробурчал я.

Матильда улыбнулась.

— Только ему в глаза это не говори.

— Поздно, — вздохнула Ирэн. — Они, кажется, уже сцепились. И когда только успели…

Баронесса смерила меня пристальным взглядом.

— Постарайся, чтобы ваши юношеские разборки не помешали главной цели. Если оба пройдете в Аудиториум, у вас будет время распушить хвосты и выяснить, кто сильнее. Целых четыре года.

— Я помню о своей задаче, — сухо ответил я. — Это не помешает.

Но если Денисов полезет, убегать, сверкая пятками, не стану. Одна беда — полезть он получит право только в том случае, если столкнутся наши команды. А раз так, мне придется воевать и против Ирки.

Черт. В голове не укладывалось. И пока я не мог придумать, как при таком раскладе выйти из ситуации так, чтобы никто, кроме гордости Денисова, не пострадал…

Судя по всему, Ирэн думала о том же — смотрела на меня мрачно-мрачно, как туча. Да и Сперанские что-то уж слишком внимательно уткнулись в тарелки — тоже все поняли. Над столом повисла неловкая тишина.

— Ладно, новости не самые плохие, — Матильда сложила листы стопкой и, отложив пакет, налила себе еще кофе. — Теперь мы хотя бы можем предположить, как расставят команды. И это позволит продумать возможные тактики сражения.

— Что-то мне подсказывает, что ты не единственная, кому в руки попали эти документы, — поделилась подозрениями Ирэн.

Баронесса криво усмехнулась.

— Разумеется, не единственная. Если уж что-то и вышло за стены Аудиториума, поверь, покупатели на это непременно найдутся. И в избытке. Так что не расслабляйтесь, господа. В этом году вас меньше, но проще точно не будет.

***

Весь день прошел за анализом списков и планированием. Матильда, Сперанские и мы с Ирэн устроили настоящий мозговой штурм в библиотеке. Пришлось даже привлечь помощников баронессы — те в срочном порядке раскапывали информацию о заинтересовавших кандидатах.

В самом дальнем конце помещения за столом расположились Евгений и Татьяна — секретари наставницы. Их пальцы порхали над клавиатурами с такой скоростью, что я диву давался. Помощники рыскали, копали о малоизвестных родах все, что могло пригодиться. И я начал подозревать, что Матильда была готова на любую низость, лишь бы помочь Ирэн пройти.

Тем не менее наставница уделяла внимание не только Ирэн. Копали на всех, кто рангом мог составить нам конкуренцию.

Мы просидели почти до ночи, и Матильда буквально пинками отправила нас по кроватям.

На следующее утро Штоффы уехали на похороны, а мы со Сперанскими продолжили прикидывать варианты. Получалось шесть команд, включая мою, примерно моего уровня. И я в упор не мог понять, кто мне достанется.

— Может распределят по жребию? — предположил Боря и кивком поблагодарил служанку, пришедшую унести пустые чашки.

Поля, немного отошедшая от горя, пожала худыми плечами.

— Либо так, либо все же они будут руководствоваться некой логикой, которая нам неизвестна. Я склоняюсь ко второму…

— Ребят, мы, кажется, ходим по кругу, — я откинулся на спинку кресла, потянулся и с наслаждением хрустнул шеей. Затекла, зараза, от всех этих сидений. — Смиритесь, что мы этого не узнаем до самых испытаний.

Коля хмуро кивнул.

— Согласен. Вместо этого лучше еще раз прикинуть тактику.

— Да чего там прикидывать? — отмахнулся его брат. — “Шлем” на голову, “Берегиню” на тело, “Покров” при необходимости… А дальше — по обстоятельствам.

Ну, в какой-то степени он был прав. Уровень подготовки у всех кандидатов был различный, поэтому на экзамене допускались лишь базовые заклинания — перечень повторял все то, что тренировала с нами Матильда. И мне было немного обидно, что придется на время отказаться от любимых “Колобков” — все же это заклинание считалось слишком сложным для молодняка. Ну и ладно, справимся “Косами” и “Жар-птицами”.

— Хорошая все-таки у Ирки команда, — вздохнул Боря. — Завидую.

Поля покачала головой.

— Люди там сильные, но какая из них получится команда — большой вопрос. Там каждый — яркий индивидуалист. Может так получиться, что каждый станет тянуть одеяло на себя, и все их преимущества окажутся бесполезны.

А ведь Поля была права. Если каждый возомнит себя достойнейшим, ничего путного не выйдет. Но поживем-увидим.

— Но Миша говорит здраво, — сказал Коля. — Мы слишком зациклились. Все, что можно было отточить, мы уже отточили. Тренировки прошли. Подготовились как могли. Лучше уже не будет. Осталось просто дождаться завтрашнего дня.

— Чувствую себя как перед казнью, — призналась Поля и тряхнула рыжими кудряшками. — Скорее бы уже все закончилось.

— Боишься? — понимающе улыбнулся я.

— Конечно.

— Все боятся или переживают, — отозвался я. — Нет в этом ничего постыдного.

— Это да…

От раздумий нас отвлек шум колес. Я подошел к окну и отодвинул штору. Леня притормозил перед парадным входом.

— Вернулись? — спросил Боря.

— Ага, — я глянул на часы. — Точнехонько к ужину.

На самом деле в этот момент у меня словно камень с души упал. Весь день я скакал как на иголках, переживая за Матильду и Ирку. Но автомобиль они обе покинули вполне живые и здоровые, из чего я сделал вывод, что Радамант решил не повторяться.

Уже хорошо.

Ужин прошел в напряженном молчании. Казалось, мы даже вздохнуть лишний раз боялись — до того сильной у всех была тревога перед завтрашним. И лишь когда я направился в свою комнату, уже у лестницы, меня перехватила Ирэн.

— Есть планы на вечер? — Без вступлений огорошила она.

— Конечно. Собирался трястись под одеялом от страха перед возмездием Денисова до тех пор, пока не засну.

Ирэн слабо улыбнулась.

— У меня есть предложение получше. Хочешь прогуляться?

Я выглянул в окно. Давно стемнело, даже немного подморозило. Но хотя бы дождя и ветра не было.

— А, знаешь, неплохая идея, — неожиданно для самого себя отозвался я. — Всяко лучше немного подышать свежим воздухом перед сном, чем ворочаться до середины ночи.

Девушка просияла.

— Тогда обязательно оденься потеплее. Там прохладно.

Прохладно? Да там был дубак собачий!

Ирэн оставила меня одеваться в гардеробной, а сама куда-то исчезла. Через минут десять вернулась с небольшой корзинкой.

— Это еще что? — удивился я.

Она хитро подмигнула.

— Увидишь. Идем.

— Какая-то ты сегодня загадочная.

— И таинственная, — улыбка Ирэн стала еще шире. — Ты не пожалеешь.

Уж я надеялся.

Мы вышли из парадных дверей, и я даже не успел поставить ногу на ступеньку, когда Ирэн обхватила меня за плечи сзади и позвенела чем-то возле уха.

Я покосился на источник звука.

— Ключи от машины? Ты как их добыла?

— Удивишься, но всего-навсего попросила. Тетя позволила. Но мы все равно далеко не поедем. Мне не разрешают уезжать дальше границ территории без сопровождения, — она помахала ключами перед моим носом. — Но в пределах наших владений я могу кататься сколько пожелаю. Идем же!

Она повела меня к длинной боковой пристройке на заднем дворе. Там располагался автопарк Матильды. К счастью, баронесса сохраняла здравый взгляд на вещи, поэтому из всех автомобилей Ирэн дозволялись кататься на стареньком, но стильном «Руссо-Балте». Симпатичный седан явно серийного производства напомнил мне знаменитые старые американские «Мустанги». Автомобиль тускло блестел хромированными деталями в неярком свете фонарей.

— Это моя первая машина, — с гордостью представила Ирэн. — И пока что единственная. Но больше мне и не нужно.

— Как назвала? — спросил я, припомнив традицию Матильды давать своим железным коням прозвища.

— Только не смейся.

— После Лени меня уже ничего не удивит.

— Хорошо. — Ирэн напустила предельно серьезный вид. — Македонский, это Михаил. Михаил, это Македонский.

Я не удержался и прыснул.

— Македонский? Серьезно? Боюсь спросить, почему.

— Долгая история. Автомобиль не новый, Матильда его с рук покупала. Учила меня на нем водить. Знаешь, часто богобоязненные люди всякие иконки на торпеду вешают, кресты там, даже ладанки… А когда мы впервые увидели эту тачку, на торпеде красовался чеканный профиль знаменитого полководца. С тех пор так и зовем Македонским.

Я усмехнулся.

— Мило. Ну здравствуйте, Александр Филиппович.

Теперь уже прыснула Ирэн.

— Так к нему ещё никто не обращался. Думаю, вы друг другу понравитесь. Садись, Миш. И обязательно пристегнись. Вожу я неплохо, но тетя убьет меня, если что-то случится.

Я забрался, утонул в мягком кресле, вдохнул запах старой кожи и хвойного освежителя — прямо как в детстве. Ирэн тем временем поставила корзинку на заднее сидение, завела двигатель и аккуратно, но уверенно вывела автомобиль из гаража.

Тачка оказалась куда проще, чем то, на чем обычно разъезжала Матильда, но будь у меня такая первая машина, я был бы на седьмом небе от счастья. Стильная все-таки. Как и все в доме Штоффов.

— Так куда мы едем? — спросил я, когда Ирэн вырулила на грунтовку.

— Хочу показать тебе одно место. Ты еще там не был.

— Разве туда не дойти пешком? У вас, конечно, обширные владения, но не настолько же…

— Долго, — отмахнулась девица. — Больше часа идти по холоду. Не лучшая идея. Еще не хватало завтра на испытании быть по пояс в соплях.

— Справедливо.

Мы обогнули Полигон и поехали дальше, оставив за спиной руины церкви и живописные развалины. Ирэн действительно вела уверенно, хотя здесь, честно говоря, справился бы кто угодно: дорога относительно ровная, встречного движения не было. И все равно она явно собой очень гордилась.

— Так что за место ты хочешь показать?

— Увидишь! Это сюрприз.

Я улыбнулся. Ладно. Хочет удивить — пусть. Лишь бы сюрприз оказался приятным, а не как обычно. Ибо меня, как правило, поджидали только неприятные неожиданности.

Наконец, добравшись почти до самого края северной части, Ирэн съехала на небольшой пятачок и заглушила мотор.

— Выходим.

Она залезла на заднее сидение и забрала корзинку, а затем зажгла небольшую “Жар-птицу”, уменьшив жар и перебросив энергию в яркость. Небольшая поляна перед редким лесочком осветилась уютным желтым светом, и я смог разглядеть тропинку, уходившую в лес.

— Нам туда?

— Ага. Только предупреждаю — мы ненадолго. Хотя я подготовилась. Все равно быстро околеем.

Я не спорил. Из наших ртов вылетали облачка пара, а жухлая трава покрылась кристалликами изморози. Заморозки… Осень в этом году теплом не баловала.

Ирэн пустила светящийся всполох в пяти шагах перед нами, и мы пошли по тропе. Двигались совсем недолго — и вскоре я увидел впереди какой-то водоем. Рядом с водой выросли руины какого-то здания, не похожего на жилую постройку.

— Что здесь было?

— Старая мельница. Здесь течет речка, которая потом впадает в пруды у усадьбы. Здесь вообще много водоемов. И это — мое любимое место. Хотела показать тебе, пока ты не уехал. Жаль только, что сейчас не лето. Когда все цветет, здесь гораздо красивее.

Мы подошли ближе. Мельница оказалась старой, но не настолько разрушенной, как я предполагал. Ирэн повела меня в домик — я поразился тому, что даже деревянная дверь не успела прогнить.

— Я часто здесь пряталась в детстве, — пояснила она и распахнула дверь.

Внутри, разумеется, оказалось так же холодно, как и на улице. Стекол в маленьких окошках уже давно не было. Зато в центре постройки обнаружилось место, выделенное под костер — вытоптанная земля, окруженная камнями. На ней остатки углей.

Ирэн поставила корзинку и принялась копаться в запасах. Вручила мне в руки плед.

— Брось на лавку. Так сидеть приятнее.

— Ага.

Затем она достала пару поленьев — явно стащила из камина в библиотеке, а может и из своей комнаты прихватила. Положила на кострище, зажгла заклинанием, и сухое дерево быстр занялось.

— Иии… Гвоздь вечера. Глинтвейн! — Она выудила из недр корзинки термос.

— Ты же за рулем…

— Он безалкогольный, расслабься. Я-то ярче всех помню, насколько завтра ответственный день.

Мы разместились на широкой лавке. Такой здоровенной, что на ней можно было спокойно поместиться и лежа. Ирэн налила немного дымящегося горячего напитка в крышку-чашку и протянула мне. Я осторожно взял сосуд в руки и сделал глоток, стараясь не обжечься.

— Вкусно. Виноградный сок и фрукты?

— И пряности. — Ирэн взяла чашку из моих рук. — Ну как тебе местечко?

— Крутой шалаш.

— Шалаш я тоже строила. На дереве. Но зодчий из меня так себе — он быстро развалился, а я рухнула с высоты нескольких метров. Так у меня впервые и проснулся дар — “Берегиня” активировалась сама по себе.

Вот как. Значит, не только у меня пробудившаяся сила вставала на защиту… Ну хоть иногда мои способности ведут себя нормально.

— Ир.

— М?

— Почему ты меня сюда привела?

Она пожала плечами.

— Я ведь не знаю, чем завтра все закончится. Если закончится. Может ведь так статься, что мы нескоро увидимся. А я хочу, чтобы у тебя остались особенные воспоминания о времени, проведенном здесь.

— Здесь все время — особенное, — улыбнулся я. — Но мне приятно, что ты решила показать мне то, что важно именно тебе. Я это очень ценю.

Она забрала пустую чашку из моих рук, отставила в сторону и прильнула ко мне в поцелуе. Я ответил. Что уж — и сам начинал верить в то, что между нами и правда что-то промелькнуло. Да и шанс нужно было ловить. Завтра мы вполне могли стать врагами.

— А еще сегодняшний вечер — последний, когда мы можем побыть наедине, — сказала она и принялась расстегивать пуговицы на моей рубашке.

Глава 10

Мое тело отреагировало на присутствие красивой девушки. Моментально и предательски. Но, к счастью, здравый смысл все-таки остался.

— Ир… — я мягко отстранился. — Не нужно.

Девушка удивленно моргнула.

— Не понимаю… Мне казалось, — хрипло сказала она, — что мы вроде нравимся друг другу. И очень даже нравимся…

— Именно поэтому не стоит, — я обвел рукой пространство вокруг себя. — То, что ты предлагаешь — слишком ценно и важно. Не нужно отдавать это вот так. Не здесь. И не сейчас.

Я старался говорить как можно мягче. Кто знал, что именно подкрутил у нее в голове Радамант? Могла и в слезы удариться, и за горящее полено схватиться. Да и даже без заклятья обижать девчонку не хотелось. Не ее вина, что она оказалась игрушкой в руках этого поехавшего на мести колдуна.

Ирэн застыла, не сводя с меня влажных карих глаз.

— Но ведь завтра… Ты ведь понимаешь, что завтра все может измениться? Это наша последняя возможность побыть вместе. И я, — она шумно сглотнула слюну и опустила взгляд, — я правда хотела бы провести это время с тобой. В своем любимом месте. Чтобы хоть что-то принадлежало именно мне. Не роду, не семье, не людям, которые вечно все за меня решают и говорят, как поступать. А именно мне. Понимаешь?

Я кивнул и бережно взял ее за руку.

— Понимаю. Но у этого решения могут быть разрушительные последствия. Если кто-нибудь узнает о том, что мы сделали, головы не сносить ни мне, ни тебе. Да и рановато нам брать на себя серьезные обязательства…

— Брось. Какие обязательства? Двадцать первый век на дворе! Уже давно никто не требует демонстрировать простыни после первой брачной ночи.

— И все же, — настаивал я. — Мы с тобой пока что не ровня в глазах света. Сперва мне нужно восстановить честное имя и статус моей семьи. И я не хочу, чтобы тень деяний моего прадеда упала и на тебя. Понимаешь? Лучше уж пусть судьба распорядится. Если нам суждено сохранить отношения в будущем, то это стоит ожидания. Согласись, так будет лучше.

Она высвободила руку, прикоснулась к моему паху и заговорщически улыбнулась.

— Миш, меня не обманешь. Ты ведь хочешь этого. И если сейчас не воспользуешься шансом, потом будешь жалеть. Всю жизнь…

Блин! Да как ей сказать, что если я сейчас воспользуюсь шансом, жалеть будет именно она? Насколько же идиотская ситуация. Обычно в прошлой жизни я соблазнял девчонок, а здесь все получилось наоборот. Ситуация столь же пикантная и интригующая, сколь и опасная.

— Нет, — я собрал волю в кулак и тряхнул головой, стараясь не глядеть на ее расстегнутую рубашку. И когда она успела разоблачиться? — Не могу. Не сейчас. Прости, Ирин.

Она рассмеялась.

— Ты что, воспитан в старых традициях? Ни-ни до свадьбы, как в старых книжках? Приличия, конечно, соблюдают для видимости, но если бы ты знал, что творится в тех же закрытых школах… Или все дело в том, что я не настолько тебе и нравлюсь?

Ну началось…

— Нет, Ирин. Ты правда мне очень нравишься. Настолько, что я бы с удовольствием… Ну, ты поняла. Но это неправильно. Так все происходить не должно. Считай меня старомодным. Других объяснений от меня не добьешься.

На ее лице сменялись выражения печали, разочарования и, наконец, появилась тень злости. Еще бы. Хуже ярости отвергнутой женщины может быть только ярость отвергнутой красивой и одаренной аристократки, не привыкшей к отказам.

Но я решил держаться. Ибо так было правильно. Ага, “таков путь”.

— Это… немного унизительно, — взяв себя в руки, сказала Ирэн. — Ты выставляешь меня дурой. Мне ведь казалось, что у нас все стало серьезно.

Ну и сукин же ты сын, Радамант. Как, впрочем, и я. Тоже хорош — доигрался в кавалера. Не думал, что все успеет зайти настолько далеко. И не ожидал от Ирэн некоторой распущенности. А ведь Матильда, казалось, давала ей правильное воспитание… Но вместе с этим наставница научила племянницу и манипулированию.

Я вновь взял ее руки девушки в свои и уставился прямо ей в глаза.

— Если мы оба пройдем в Аудиториум… Если после всего, что будет дальше, ты захочешь, тогда что-нибудь придумаем. Но сделаем все по-человечески и как, чтобы об этом никто не пожалел.

Я говорил ей это скорее для того, чтобы успокоить, ибо нутром чувствовал — это был последний вечер, когда мы оставались друзьями. А завтра превратимся в конкурентов. Интуиция подсказывала, что ровно в тот момент, когда мы ступим на Полигон, все эти нежности перестанут иметь значение. Ведь Ирэн шла к этому моменту всю осознанную жизнь. Не мог Радамант настолько запудрить ей мозги, чтобы она отказалась от мечты ради минутного удовольствия. Еще и весьма сомнительного, если она была девицей.

Или мог?

А может просто я сам пытался зацепиться за эту мысль, чтобы не сдаться под напором девицы. Сейчас и правда было совершенно неподходящее время для того, чтобы усложнять все еще сильнее. Но часть меня безумно хотела ей поддаться. Все еще.

— Ну так что, договорились? — шепнул я.

Ирэн не ответила. Лишь молча мне улыбнулась. Хитро прищурила глаза и плавно, грациозно, словно кошка, подползла ко мне.

— Эй…

— Я так решила, — ее горячее дыхание обожгло мне шею. В нос снова ударил пьянящий запах цветочных духов. Голова слегка закружилась, а в штанах стало невероятно тесно.

И в этот момент я ощутил прикосновение к своему разуму. Легкое, словно перышко, но настойчивое.

“Поддайся мне”, — промурлыкала она в моей голове. — “Мы ведь оба этого хотим”.

Она повалила меня на спину и принялась целовать с такой жадностью, что я на секунду растерялся. В голове начало мутнеть, перед глазами все поплыло. Даже холод перестал донимать — наоборот, от Ирэн исходил такой жар, что хотелось прижать ее к себе еще сильнее. Где-то вдалеке послышалась дивной красоты песня…

Твою мать!

Ну девка! Ну дает. Втащить мне ментальным заклинанием, чтобы добиться своего?

— Совсем с глузду поехала? — рявкнул я, резко оттолкнув ее от себя.

С моих пальцев сорвался небольшой “Колобок” и угодил ей прямиком в лоб.

Ирэн взвизгнула от неожиданности и едва не свалилась с лавки — вспыхнула янтарным светом “Берегиня”, удерживая хозяйку от удара. Но девушка зацепилась за край стены и удержала равновесие.

— “Алконост”? — прошипел я. — Охренела мне в башку лезть?

Она молча глядела на меня. Тяжело дышала — норовившая вывалиться из лифчика грудь вздымалась при каждом вдохе. На всякий случай я тут же нацепил “Шлем”.

— Ирин, это уже не смешно, — предупредил я, поднимаясь с лавки. — Вот ни разу.

— Я… — она оглянулась по сторонам. — Я не знаю, что на меня нашло.

Ирэн выглядела растерянной. Даже потерянной. Изумленно хлопала ресницами. А затем скорчилась, словно в спазме, и приложила ладони ко лбу.

— Ааааа!

— Что с тобой?

Неужели я настолько мощно зарядил ей “Колобком”? Она девица крепкая — без защиты и не такое переживала на тренировках…

Я метнулся к ней.

— Где болит?

— Голова… Головаааа раскааааалывается…

— Ну-ка присядь.

Я схватил ее и потащил к лавке. Она даже не сопротивлялась — плелась, не отрывая рук от головы.

— Покажи.

С трудом я оторвал ее ладони, щелкнул пальцами, вызывая “Жар-птицу” — огонек завис рядом с нами, служа дополнительным источником света.

— Мда, — я цокнул языком, увидев масштаб бедствия. На лбу Ирэн красовался идеально круглый ожог. — Прости, пожалуйста. Я сам не ожидал.

— Болит не кожа, — простонала он. — Внутри… Внутри черепа болит…

Она повалилась набок, и я едва успел придержать ее за плечи. Ирэн закрыла глаза и, кажется, потеряла сознание.

Вот же дерьмо! “Колобки” так не вырубают. Обжигают, жалят, но не настолько же сильно. Да и не старался я, когда случайно шмальнул. Само вырвалось…

Сосредоточившись, я потянулся к родовому источнику. Закрыл глаза, вошел в древо и очутился среди потоков различной силы — мне было проще визуализировать их. Нашел нужный — целительский, протянул руку и зачерпнул горсточку, прося у духов права воспользоваться.

“Спасти подругу”, — объяснил я. — “На благое дело”.

Род не препятствовал. Занятно, что чем больше я контактировал с ним, тем больше начинал видеть, лучше понимал, тоньше чувствовал вибрации силы. Еще недавно вся родовая сила была для меня одинакова. Но после нескольких медитаций перед сном, когда я погружался в пространство Рода, исследовал его, бродил и изучал все, что попадалось на глаза, слушал шепот духов, мне открылось гораздо больше. И это был не предел.

Например, я научился отличать различные типы силы. Они распределялись по потокам, и я мог потянуться к нужному, чтобы заклинание сработало эффективнее. Вот и сейчас я полез за целительской силой, чтобы попробовать помочь Ирэн.

А еще Роду нравилось, когда я просил у него разрешения на использование силы. Когда любезничал и относился с почтением.

“Спасибо”, — шепнул я духам и вернулся в реальность.

В руках вибрировала чистая сила, готовая излиться на раненую девушку. Но сперва я решил провести диагностику. Провел руками над ее головой в нескольких сантиметрах от кожи — все так же с закрытыми глазами. Так было проще сосредоточиться.

И чуть выше лба, там, где проходила линия роста волос, ощутил что-то странное. Словно обруч обвил ее голову. Холодный, даже ледяной. Сперва мне показалось, что это было следствие принесенной клятвы, но узел обещания оставался на шее Ирэн.

Может это было заклинание Радаманта?

Я осторожно дотронулся силой до “обруча”. Тот завибрировал, почти загудел у меня в ушах, а Ирэн тихонько застонала.

Не открывая глаз, я снова обратился к Роду.

“Помоги мне снять этот обруч”, — попросил я. — “Помоги разбить ментальные оковы. Дай силу для этого”.

Перед глазами возник нужный поток. Все они были белыми, но отливали разными оттенками. Лекарский поток сиял бледно-зелеными искрами, а ментальный — сиреневыми. Я зачерпнул немного ментальной силы и вернулся к Ирэн.

Приложив ладони к ее голове, я нащупал “обруч”. Тот снова отозвался гулкой вибрацией, соприкоснувшись с моей силой. Откуда-то я знал, что это заклинание не ставила ни сама Ирэн, ни Матильда. Отпечаток силы у Штоффов был другим, а этот имел иную, отличную, природу.

Радамант?

Я помедлил. А если Радамант все же наложил какой-то разрушительный предохранитель на ментальную работу?

— Давит… — лицо Ирэн скорчилось в гримасе мучительной боли. — Как же давит…

— Голову?

— Да… Сними его! Сними его, пожалуйста!

— Не могу. Ты можешь пострадать.

— Я сейчас умру…

Бежать до Матильды времени не было. Да и не позволит она притрагиваться к Ирине никому, даже Корфу — это она ясно дала понять. Но если мне удалось сковырнуть ментальное воздействие Радаманта, то как это вообще возможно? Я ведь не был менталистом. Вообще не понятно, какая у меня была специализация. И брать на себя ответственность за жизнь Ирэн…

— Пожалуйста, — хныкая от боли, взмолилась девушка. — Прошу тебя… Сними! Я знаю, ты можешь. Чувствую…

Блин. Блин! Блин!!!

Ладно, Мих. Спокойно. Вдохнули-выдохнули.

И погнали.

— Матильда с меня башку снимет, — прошептал я и приложил руки ко лбу Ирэн. — Что бы ни случилось дальше, я заранее прошу прощения, ваше благородие.

Я нащупал обруч и ухватился за него, сосредоточив всю ментальную силу, что взял из источника. Мало. Потянулся к Роду снова, взял больше.

Мало.

Да что ж такое? Сколько силы он вкатил в это заклинание?

Род недовольно заурчал в ушах, обвиняя меня в растрате. Но позволил.

Схватив столько, сколько могло вынести мое тело, я перенаправил всю силу в “обруч”. Заклинание затрещало, курочаясь и ломаясь. Ирэн истошно завопила, ее тело свело судорогой, а спина выгнулась. Я крепче схватил ее голову, продолжая вливать ментальную силу в слом “обруча”.

— Аааааа!

— Прости. Прости, — словно литанию, шептал я. — Потерпи, моя хорошая. Так нужно.

И наконец обруч треснул. Развалился у меня прямо под пальцами, и я едва успел остановить ментальный поток, чтобы не погубить Ирэн. Такая мощь могла просто разнести разум в клочья. Да и сам едва удержал его, направив обратно в Род.

Ирэн затряслась, застучала зубами, как в эпилептическом припадке. Я тут же перекатил ее набок и крепко обхватил за плечи, как учили на курсах первой помощи.

Настал черед целебного потока. Лечебная сила соскользнула с моих пальцев и потекла в Ирэн. Девушка перестала биться в конвульсиях и затихла. Слава богу, дышала. Я направил больше, заставляя живительную силу разлиться по всему ее телу, особенно задержался у головы. Ожог от “Колобка” на глазах затягивался, и всего через минуту Ирэн могла похвастаться гладким чистым лбом.

А затем она распахнула глаза.

— Жива?

Девушка моргнула раз, другой. Уставилась невидящими глазами в потолок нашей тайной лачуги, а затем сфокусировала взгляд на мне.

Я с облегчением выдохнул и улыбнулся.

— Живая, хвала небесам. Как ты?

В следующий миг мою щеку обожгло резкой болью.

Я взвыл и вскочил от неожиданности, чуть не потерял равновесие и едва успел ухватиться за стену.

— Сукин сын! — рявкнула девушка, приняла угрожающую позу и вызвала “Косу”. — Ах ты сучий потрох!

“Коса” полетела в меня. Я едва успел увернуться и активировал “Берегиню”. Заодно и “Шлем” подновил.

— Сволочь! — еще одно заклинание шарахнуло в мою защиту, слегка ее повредив.

— Успокойся!

— Воспользоваться мною задумал? Ах ты тварь!

— Тихо, мать твою! — я поднырнул под “Косой” и очутился возле Ирэн, заломив ей руки. — Хватит! На тебя наложили ментальное воздействие. Я его снял. Кажется…

Она сверлила меня яростным взглядом, ноздри расширялись при каждом вдохе.

— Что ты помнишь? — не отрывая рук, спросил я.

— Все! Ты… ты мной воспользовался!

— Отнюдь. Радаманта помнишь?

— Кого?

— Мужика с кривым лицом. Вечером, за оградой усадьбы… Не помнишь?

— Нет.

Понятно. Значит, эти воспоминания он стер намертво. А вот все, что делала под воздействием заклинания, Ирэн помнила.

— Все закончилось, — я чувствовал себя переговорщиком, которому требовалось уговорить террористов отпустить заложников. — Все теперь в порядке. Ты цела. Память работает. Я тебя не трогал. Успокойся, Ирин. Пожалуйста. Я тебе не враг.

Я осторожно отпустил ее руки и сделал шаг назад.

Она смотрела на меня как на незнакомнца. Пугливо, затравленно. Куда-то исчезла ярость, но появился страх. Даже ужас.

— Господи… — она спрятала лицо в ладонях. — Господи, какой позор…

— До позора не дошло. Ты должна помнить.

— Я опозорилась! — всхлипнула она. — Позволить взять себя под контроль…

— Ты бы не смогла ему сопротивляться. У того, кто это сделал, второй ранг. Или даже выше…

Она затряслась в рыданиях, а я застыл как истукан, не понимая, что теперь делать. Потушил остатки костра, усилил свет огонька “Жар-птицы” и сел рядом. Едва моя задница коснулась лавки, Ирэн шарахнулась в сторону.

— Не трогай меня! Не смей!

— Так, дорогая моя, — вздохнул я. — Давай-ка кое-что проясним.

— Ублюдок!

— Вообще-то я законнорожденный. И все еще выше тебя по титулу и рангу Благодати, — я похлопал по пледу, приглашая Ирэн сесть. — Иди сюда. Не бойся, не укушу. И целоваться тоже не полезу. Но нам и правда нужно кое-что обсудить.

— Ну уж нет! — она активировала “Берегиню” и попятилась к выходу. — Не смей ко мне прикасаться. И подходить не вздумай! Иначе, клянусь… Уб… Уб…

Она хотела сказать “убью”, но схватилась за горло — невидимая петля клятвы затянулась, напоминая о том, что она была обязана мне жизнью. И убить, разумеется, не могла — сила ее родового Осколка этому препятствовала.

— Ирин, успокойся, — я поднялся и направился к ней, но девушка юркнула на улицу.

Я услышал ее топот, звон ключей и звук заводившегося двигателя.

Через несколько секунд мотор взревел, и моя единственная надежда вернуться в особняк до полуночи испарилась вместе с обиженной девицей.

Глава 11

Мда. Хотели, как лучше, а получилось, как всегда.

Я плотнее запахнул пальто и затянул шарф — еще не хватало простудиться накануне ответственного мероприятия. Затем собрал брошенные вещи в корзинку, убедился в том, что огонь в кострище полностью потух — и вышел на улицу.

От воды тянуло промозглой сыростью. Холодный воздух забирался даже под рубашку и неприятно морозил спину. Оглянувшись, я кое-как сориентировался, нашел тропинку и вышел на пятачок, где мы с Ирэн оставили машину. Ни Македонского, ни Ирэн, разумеется, здесь уже не было.

Ну и ладно. Не впервые топать домой среди ночи. И не такое бывало.

Пустив перед собой огонек “Жар-птицы”, я направился на юг, в сторону особняка. На часах было начало двенадцатого. Походу кто-то не выспится.

Не успел я пройти и пару сотен шагов, как впереди показались два ярких огонька фар. Автомобиль стремительно приближался. Я отошел в сторону и приложил ладонь к глазам — слишком яркий свет меня ослепил.

Тачка остановилась возле меня, и я узнал Македонского. Стекло с водительской стороны опустилось, и я удивленно уставился на Ирэн. Щеки девушки были мокрыми от слез, глаза опухли, губы плотно сжаты. Понятно. Сейчас начнется.

— Залезай в машину, — скомандовала она. — Надо поговорить.

Я бросил корзину на заднее сидение и сел на переднее пассажирское место. Меня тут же окатила волна жаркого воздуха из печки.

Ирэн повернулась ко мне и уставилась немигающим взглядом.

— Почему ты раньше не сказал, что являешься менталистом?

— Потому что я и не менталист вовсе, — пожал плечами я.

Мой ответ, казалось, поставил Ирэн в тупик, и она проглотила заготовленную было тираду.

— Тогда как ты снял то заклинание? Ведь это был не “Алконост” или “Сирин”, а тонкая работа с мыслями.

Разговор перешел в конструктивное русло. Уже лучше.

— Обратился к родовой силе, — ответил я. — Честно говоря, не думал, что получится. Действовал наугад. Не полезь ты мне в голову, я бы и не стал пытаться. Но, видимо, когда я врезал тебе в лоб “Колобком”, заклинание то ли повредилось, то ли предохранитель сработал…

— Предохранитель?

— Защита на заклинании. Мне проще называть это так. Словом, если бы ты не начала помирать, я бы не вмешался. И ты сама просила сделать что-нибудь, так что…

— Это я помню. Смутно, но помню, — Ирэн уставилась в темноту ночи. — Выходит, я должна тебя поблагодарить. И извиниться.

— В бутылку лезть не буду. Извинения принимаются. Ситуация и правда весьма необычная. Но главное, что все закончилось.

Ирэн развернула Македонского и медленно поехала в сторону особняка. Машина подпрыгивала на ухабах — в этой части владений Штоффов дорога была так себе.

— Ты говорил о некоем человеке, которого я должна была помнить, — после долгого молчания спросила девушка. — Кто он?

— Тот, кто оказал на тебя ментальное воздействие. Тот, кто организовал нападение на дворянские семьи. Убил моего дядю и Шуваловых. И устроил теракт во время Смотра.

Ирэн ударила по тормозам.

— Что за бред ты несешь? Да как ты можешь…

— Это не бред, — перебил ее я. — Радамант — реальная личность. И он успел много всего натворить. Можешь спросить у Матильды, она в курсе.

Ирэн долго всматривалась мне в глаза и, видимо, убедившись, что я не лгал, закрыла лицо руками.

— Так ты знал обо всем этом… Все это время? — глухо спросила она.

То ли последствия ментальной работы так повлияли, то ли банальная усталость, но девчонка вопреки моим ожиданиям не расплакалась, не закатила новую истерику. Просто скорбно сгорбилась, глядя в одну точку.

— Да, знал.

— Но мне почему не сказал?

— А смысл? Что бы ты сделала, особенно находясь под воздействием Радаманта? Мы с Матильдой и так боялись, как бы ты не выкинула чего-нибудь на почве измененного сознания. Кроме того, он ставил ловушки на свою работу. Когда Корф попытался снять ментальный блок с одного из приспешников этого сумасшедшего колдуна, беднягу мехом внутрь вывернуло. Помер в муках. Потому Матильда и не хотела, чтобы кто-то пытался снять с тебя воздействие. И я не собирался. Просто старался быть рядом и присматривал за тобой.

— Радамант… Ты ведь у меня уже о нем спрашивал. Я рассказывала тебе миф.

— Ага.

— Значит. Все это время… Ох, боже мой.

Ирэн несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, пригладила волосы.

— Сперанские знают?

— Нет. Только мы с Матильдой.

Она кивнула.

— Хорошо. Пусть так будет и впредь.

— Поехали домой, — устало сказал я. — Завтра важный день.

Она покосилась на меня с недоверием.

— Понять не могу, Миш. Почему ты так спокоен после всего этого?

— Я не спокоен. Я задолбался, Ир! Задолбался ждать вступительных, задолбался готовиться, задолбался бояться за близких и ожидать очередного нападения от этого урода-менталиста! И выносить перепады твоего настроения тоже задолбался. Я все понимаю — ты много чего проделала не по своей воле. Но, черт бы тебя побрал, соберись, Ир, и расставь уже приоритеты! Захочешь поговорить о Радаманте — расскажу что дозволено. Но потом. Дай сперва пройти испытание. Если я не поступлю в Аудиториум, мне хана. Моей семье хана. И возможностей прижучить этого криворожего колдуна тоже станет меньше. Поняла?

Я и сам не заметил, как перешел на ор. Все раздражение, вся злость, что копилась, излилась на Ирку. Девчонка слушала меня, распахнув глаза и приоткрыв рот от изумления.

— Поняла, — на удивление спокойно ответила она. — Ты выиграл в проблемном бинго. У тебя и правда полная жопа.

Она тронулась, и дальше мы поехали молча. Я сопел, пытаясь справиться с остатками гнева, а Ирэн,подозрительно притихшая, безмолвно вела машину. Лишь когда мы подъехали к гаражу, она обернулась.

— Прости, что психанула там, на мельнице. Я испугалась. Мне начало казаться, что я схожу с ума. Со мной никогда такого не делали, и я действительно сперва подумала на тебя. В конце концов ты сильнее меня, и… Сам понимаешь, мы не сразу поладили. Подумала, что ты решил надо мной поиздеваться.

— Делать мне больше нечего, — огрызнулся я.

— Ну сейчас-то я это поняла. Короче, прими мои извинения.

— Рад, что ты пришла в себя.

Я вышел из машины и направился к дому.

— Миш, — окликнула меня девица.

Я обернулся.

— Чего?

— Насчет завтрашнего…

— Завтра будет завтра, Ирин. Жребий все решит. Но если нам суждено драться друг с другом, пощады не жди.

— Хотела сказать тебе то же самое, — печально улыбнулась она.

— Ага. Выше нос. И блузку застегни, — ухмыльнулся я. — Иначе до испытаний не доживем — Матильда прибьет нас раньше.

***

Место, которое я помнил как Дудергофский парк с памятниками войны, в этом мире оказалось закрытой территорией Полигона Аудиториума. Владения вуза были обнесены высоким крепким забором, причем явно зачарованным. Отсюда я не мог разглядеть ничего, кроме двух возвышавшихся гор — в моем мире они носили названия Ореховая и Воронья. Вдали высились башенки какого-то здания — вероятно, административного корпуса.

Я заметил и университетских охранников, и полицейские патрули. Видимо, Аудиториум учел прошлый печальный опыт. Лишь бы в этот раз не повторилось.

Парковка перед воротами была заставлена по большей части автомобилями высокого класса, хотя встречались серийные модели куда проще. Видимо, не все абитуриенты происходили из самых богатых семей. Мое внимание привлек мотоцикл — роскошный круизер был единственным на всей парковке. Интересно, кто это так выпендривался?

— Выходим, господа ученики, — скомандовала Матильда.

Мы с Ирэн вышли. Из следовавшей за нами машины вывалились трое Сперанских — нервные, дерганые, на бледных лицах еще ярче выделялись веснушки.

— Документы с собой? — в пятый раз за поездку переспросила Матильда. — Все проверили?

Я кивнул.

— Тогда всем удачи.

Баронесса поманила всех нас к себе и обняла.

— Не посрамите мое имя, иначе гнев мой будет страшен, — она взглянула на нас с Ирэн. — Особенно вы, вундеркинды. А теперь вперед. Я буду ждать вас здесь.

Я улыбнулся на прощание.

— Спасибо, ваше благородие. Вы — замечательная наставница.

— Благодарить будешь, когда пройдешь, — проворчала она. — Если пройдешь.

Рядом с закрытыми воротами располагалась будка проходного пункта. Возле открытой двери выстроилась небольшая очередь из абитуриентов. Все с документами в руках. Мы встали в конец очереди, впрочем, продвигались довольно быстро.

Ирэн пошла первой. Когда дело дошло до нее, к ней обратилась высокая женщина в мундире, какой я видел на сотрудниках вуза. На поясе у нее висела большая сумка с множеством подписанных карманов.

— Ваши документы, пожалуйста, — протянула руку сотрудница.

Ирэн раскрыла паспорт. Женщина сверилась со списками, поставила галочку о явке, затем вытащила из одного из карманов сумки значок и протянула Ирэн.

— Благодарю. Прикрепите на видное место, ваше благородие, и проходите внутрь. Вас проводят к вашей команде, и вы сможете подготовиться.

Ирэн кивнула, оглянулась на нас со Сперанскими и шагнула на территорию Полигона.

Следом пошел я и сразу протянул раскрытый паспорт. Дама проделала ту же процедуру и вручила мне значок. Я рассмотрел на латунной поверхности символы “45-В”.

— Прошу, ваше сиятельство, — женщина подбодрила меня улыбкой. Видимо, я выглядел совсем уж угрюмым. — Удачи на испытаниях.

— Благодарю.

Я тут же прикрепил значок на грудь. И едва прошел через КПП, как на выходе меня тут же поймал другой сотрудник.

— Добрый день, — поприветствовал он и взглянул на мою латунную брошку. — Группа “45-В”. Прошу за мной.

Он выглядел совсем юным, всего на пару лет старше меня. Наверняка был студентом Аудиториума. Видимо, во всех мирах учащихся припахивали на дополнительные работы.

Студент повел меня сквозь обширный внутренний двор. Ничего волшебного здесь не было: обычная закатанная асфальтом площадка, окруженная невысокими двухэтажными зданиями. Во дворе царило столпотворение — люди в мундирах Аудиториума сновали туда-сюда, выкрикивали фамилии абитуриентов. Возле туалета столпилась классическая очередь. Ветер откуда-то принес запах сдобы. Видимо, работала кухня, чтобы дать перекус малахольным вчерашним школярам.

Я хотел было попросить студента подождать Колю, но вовремя прикусил язык: нельзя, чтобы кто-то из них пронюхал о том, что мы узнали состав групп. Поэтому торопливо проследовал за сопровождающим.

Мы обогнули здание в форме буквы “П”, и я увидел другой корпус. Длинное здание, растянувшееся на добрую сотню метров. Туда мы и направились.

Сопровождающий сориентировался и подвел меня к двери, на которой висела бумажка с символами “45-В”.

— Прошу, — он распахнул передо мной дверь. — Располагайтесь, знакомьтесь со своей командой. Скоро к вам придет инструктор и напомнит правила поведения во время испытаний.

— Спасибо.

Студент кивнул и ринулся обратно к КПП. Бедняга сегодня явно не один десяток тысяч шагов находит… Я же остался возле входа — решил подождать Колю.

Сперанский появился буквально через пару минут. Увидев меня, вздохнул с облегчением.

— Фух. Значит, списки не наврали, — улыбнулся он.

— Тихо! — шикнул я. — Не болтай, лекарь.

— Да понял я, понял. Идем?

Я распахнул дверь и вошел первым. Помещение оказалось совсем небольшим и пустоватым — из мебели только вешалка, две парты и шесть стульев. Первым на нас поднял глаза худой парень с торчащими ушами и жиденьким светлым пушком над верхней губой. Я заглянул ему в глаза и отпрянул. Почти бесцветная радужка выглядела жутко.

— Привет! — улыбнулся он. — Вы кем будете?

— Николай Сперанский, — представился мой спутник. — Лекарь.

Улыбка юноши стала еще шире.

— Отлично! Я Георгий Афанасьев. Менталист, — он пожал Коле руку и протянул мне. — А ты?

— Михаил Соколов… Видимо, универсал. Но больше все же боевой.

Сидевшая в самом конце комнатки девица вышла на свет, и мы со Сперанским синхронно вытаращились на нее.

— Уж постарайтесь стать сегодня боевым на все сто процентов, ваше сиятельство, — сказала она и надула здоровенный пузырь жвачки. — Анна Грасс. Артефактор.

Все бы ничего, но, кажется, я теперь понял, кому принадлежал тот мотоцикл. После слов Матильды о Грассах я ожидал увидеть кого угодно, но не… хрестоматийную байкершу. Черные как смоль волосы были подстрижены под каре, глаза ярко подведены черным. Одета артефакторша была в обтягивающие кожаные брюки с длинным рядом булавок, косуху с клепками и высокие байкерские ботинки. На ее груди болталась толстая стальная цепь с какими-то железными подвесками.

Я бы ни за что в жизни не признал в ней аристократку. Даже с учетом того, что она носила серебряный герб рода на куртке.

— Ну и ну, — отозвался я. — Твой байк припаркован перед входом?

Девица не ответила и уселась на парту.

— Значит, ждем еще одного? — лениво потянувшись, спросила она и взглянула на наручные часы. — Ему бы поторопиться. В час начнется инструктаж.

— А ты откуда знаешь? — спросил менталист.

— Второй год поступаю. Вряд ли что-то сильно изменилось.

— А на чем в прошлый раз зарезалась?

— На третьем этапе, конечно же. Жаль, воспоминания блокируют. Но в этот раз я подготовилась гораздо лучше. И вы, мальчики, приведете меня к победе. Если, конечно, вы не полные ничтожества.

Кажется, я начал понимать, о чем говорила Матильда. Ирэн, конечно, порой бывала той еще стервой, но даже в первые дни общения она не разговаривала со мной с такой надменностью, с какой сейчас Грасс произносила каждое слово.

— Нужен еще один боевой, — рассуждала девушка. — Я тоже кое-что могу, да и менталист, надеюсь, не зря в гимназии геморрой зарабатывал. Но нужно больше огневой мощи.

В дверь постучали.

— Вот и огневая мощь пожаловала, — улыбнулся Сперанский. И все мы уставились на дверь.

В проем едва протиснулся здоровенный, нет, просто огромный детина. Настолько огромный, что задел макушкой притолоку. Мы с ребятами переглянулись, и, казалось, даже Грасс впечатлилась.

— Ну привет, малыш, — ухмыльнулась она. — Ты Рахманинов, да?

— Ага, — детина разинул рот в добродушной улыбке. — Виктор Рахманинов. Для друзей просто Витя.

Он вошел внутрь и занял, по моим прикидкам, половину помещения. Анна Грасс присвистнула.

— Молю, скажи, что у тебя боевая специализация.

— Ну какая же еще? — осклабился Рахманинов. — Боевая. Во всех смыслах.

— Какая досада, что физический контакт на испытаниях запрещен, — съязвил Коля и наклонился к моему уху. — Это ж на каких харчах такое вырастает?

— У меня в семье все великаны, — услышав Сперанского, ответил он. — Фермерские продукты, вот в чем секрет! Одна беда — мундир придется шить на заказ…

— Так, мальчики, хорош болтать! — Грасс хлопнула в ладоши. — Всем слушать сюда. Кроме меня есть кто-нибудь, кто второй год пробуется?

Мы с парнями замотали головами.

— Понятно, — кивнула байкерша. — Тогда внимайте.

Она отсоединила от штанов несколько булавок и протянула каждому из нас.

— Это что? — спросил менталист Афанасьев.

— Мой подарочек в знак доброй дружбы. Я артефактор или кто?

— Артефакты запрещены. Кроме тех, что создаются непосредственно на Полигоне, — напомнил Сперанский.

— А то я не знаю, умник. Булавки спрячьте. Лучше всего приколите ко внутренней стороне курток. Нас будут проверять на предмет запрещенных вещей. Булавки не засветятся — прямо сейчас они чисты. Но мне будет проще работать с собственными вещами. Они очищены и пригодны к зачарованию. Всем ясно?

— Да, — кивнул я. — Что ты сможешь сделать на Полигоне? На что сможешь зачаровать предметы?

— Лекарю брошу связку на уменьшение емкости заклинаний. Бьют там больно, поэтому Коленьке придется как следует поработать. — Она подумала, отцепила от штанов еще одну булавку и протянула Сперанскому. — Вторую повешу на усиление защитных заклинаний. Лекаря постараются обезвредить первым. Надеюсь, не нужно, объяснять, почему?

— Не нужно, — ответил менталист. — Полагаю, мы здесь все готовились.

— Похвально, — процедила Анна. — Теперь боевые товарищи. Малыш, ты в чем хорош?

— “Косы” у меня отличные. Как бритвы. С “Жар-птицами” похуже будет. Жаль, кулаками поработать нельзя.

Грасс кивнула.

— Значит, заряжу тебе на скорость бросания “Кос”. На, возьми вторую булавку, — она протянула здоровяку еще одну. — Если успею, повешу тебе усилок на “Берегиню” или “Шлем”.

— Лучше на “Шлем”, — прогудел Рахманинов. — А то кто знает этих менталистов…

— Принято. — Она обернулась ко мне. — Ну а ты, красавчик? Чем порадуешь?

Я пожал плечами.

— Можешь просто зачаровать две штуки на усиление боевых и защитных? Без привязки к конкретным заклинаниям.

Байкерша смерила меня недоверчивым взглядом.

— Что, прямо во всем хорош?

— У меня свои хитрости.

— Ну смотри у меня, сиятельство. Обгадишься — голову откручу.

— Ну у вас и манеры, мадемуазель, — не выдержал Сперанский. — И где таким учат?

— Я и тебя плохому научу, солнышко, — осклабилась Грасс. — Ладно, теперь о тактике…

Договорить она не успела. Дверь распахнулась, и в проеме показалась уже знакомая мне высокая дама в мундире.

— Добрый день, господа, — поприветствовала она. — Информирую, что противник для вас уже назначен. Место соревнований — Западный Полигон. Ваши команды пойдут первыми.

Глава 12

— Разрешите представиться: Воронцова Регина Сергеевна, — высокая дама шагнула в комнату. — Старший преподаватель Аудиториума Магико. Рада приветствовать вашу команду на вступительных испытаниях. С этого момента и до итога вашего пребывания здесь я буду вашим куратором. Ко мне следует обращаться согласно моему статусу — “ваше превосходительство”.

Ого. Серьезный человек нам попался.

Мы вразнобой поприветствовали женщину, и я заметил, что здоровяк Рахманинов с трудом удерживался от того, чтобы не пялиться на куратора: видать, питал слабость к большим женщинам.

Но Регина Сергеевна и правда была по-своему хороша: смотрелась в строгом темно-синем мундире как современная валькирия. Светлые волосы зализаны в тугой пучок, глаза сверкали льдом, накрашенные тонкие губы казались кровавой нитью. На груди она носила герб Воронцовых, а административный статус подчеркивали эполеты и шевроны. Солидно.

— Прошу задержаться на перекличку, — потребовала кураторша.

Она сверилась с бумагами, по очереди нас вызвала, метнула неодобрительный взгляд на Анну Грасс.

— Надеюсь, в этот раз вам повезет больше, ваше благородие, — сказала она байкерше.

Та лишь усмехнулась.

— Поглядим, ваше превосходительство. Поглядим…

— Инструктаж проведем на Западном Полигоне. Но сперва, — Воронцова взмахнула рукой, и ладонь охватило зеленое сияние, — небольшая процедура проверки на запрещенные артефакты.

Она по очереди обыскала нас, сверяясь с небольшим оком, что висело у нее на поясе мундира. Байкерша оказалась права — булавки никак не проявили себя, и вскоре кураторша удовлетворенно кивнула.

— Теперь все формальности улажены. Прошу за мной, господа.

Компания у нас, конечно, получилась колоритная. Рыжий тощий Сперанский, жуткий менталист Афанасьев — бледный, еще с этими прозрачными глазами — ну точно призрак. Байкерша-хулиганка Грасс и огромный Витя-боевик. На их фоне я смотрелся неуместно нормальным.

Главное, чтобы родовая сила оставалась под контролем. Потому что именно сейчас, когда момент истины приближался, у меня по позвоночнику начинали бегать искры напряжения, с которым было трудно совладать.

Воронцова вышла, и мы гуськом последовали за ней. Я догнал артефакторшу, жестом попросил ее чуть отстать.

— Чего тебе? — раздраженно прошипела Грасс.

— Ты забыла дать булавки Афанасьеву.

— Знаю.

Она ускорила шаг, дернула менталиста за рукав. Тот обернулся, и Грасс жестом поманила его к себе. Я видел, как она исподтишка отцепила две булавки от кожаных штанов, незаметно передала Афанасьеву, шепнула что-то ему на ухо. Менталист кивнул и поспешил занять свое место в нашей цепочке.

Ну, как могли, подготовились. Вроде бы.

Территория загородного Полигона оказалась унылой. Невзрачные корпуса из красного кирпича, асфальтированные дорожки, редкая зелень и клумбы с давно отцветшими бархатцами. Даже пялиться по сторонам было не на что.

Честно говоря, от расхваленного Аудиториума я ожидал чего-то более грандиозного. Но, видимо, руководство вуза решило оставить весь пафос на Каменном острове в Петрополе.

Мы шли довольно долго, изредка я видел, как вели другие группы — очевидно, на остальные Полигоны. Наконец мы вышли к еще одному забору, в центре которого под навесом располагались две двери. Там же дежурили двое охранников с опознавательными знаками Аудиториума.

Воронцова остановилась перед левой дверью.

— Группа “45-В” прибыла, — сказала она, и служители распахнули перед нами дверь.

Мы оказались в небольшом коридорчике, причем за стенкой я отчетливо слышал хор голосов. Другая команда?

Территория, что раскинулась впереди, походила на футбольное поле. Только от него за версту фонило Благодатью. Здесь вообще отовсюду несло чужеродной силой, и в этом, впрочем, не было ничего удивительного.

Само же поле представляло собой подобие полосы препятствий. Руины, насыпи, укрытия, лестницы — словно Полигон был рассчитан на игроков в пейнтбол, а не на юных колдунов.

— Прошу внимания, — кураторша развернулась к нам.

Она достала из поясной сумки пять странных цилиндров и вручила каждому по одному.

— Каждому из вас дан флаг, который требуется повесить на флагшток в конце Полигона. Он находится на вышке, и вы сразу его увидите. Ваш цвет — зеленый. У ваших противников — красный. Это понятно?

Мы кивнули.

— Побеждает та команда, которая первой повесит флаг. При этом допускается физическое уничтожение флагов противника. Главное, чтобы у вашей команды остался хотя бы один. Если кто-то из вас доберется до вышки, но флаг не повесит, это не будет засчитано за победу.

— А если я повешу, но его уничтожит противник? — спросил Сперанский.

Воронцова позволила себе легкую улыбку.

— Не уничтожит, ваше сиятельство. Как только флаг окажется прикреплен и поднят, он станет неуязвим для заклинаний противника. За этим строго следят.

Коля кивнул.

— Благодарю.

Анна Грасс нахмурилась.

— В прошлом году было пять флагов, и требовалось повесить все…

— Правила изменились, ваше благородие. Поэтому советую слушать внимательно.

Байкерша что-то прошипела себе под нос, но угомонилась.

— Флаги невозможно превратить в артефакты, — добавила кураторша. — Они неуязвимы для зачарования, поэтому рекомендую не тратить на это время. Однако артефакторы могут использовать подручные предметы и одежду для зачарования. Допускаются улучшения боевых, защитных и ментальных навыков, а также улучшения, направленные на усиление заклинаний из разрешенного списка. Также вы можете применять любые заклинания из данного перечня для атаки и защиты. Это ясно, госпожа Грасс?

Анна кивнула.

— Да, благодарю.

Воронцова перевела взгляд на Афанасьева.

— Менталистам запрещено использовать “Сирин” и любые другие заклинания, сулящие риск для разума противника. Наведение иллюзий, отведение глаз и любые формы “Алконоста” разрешены. Иными словами, из соображений безопасности менталисты не могут проникать в глубинные слои сознания и оказывать на них влияние. Есть вопросы?

Григорий Афанасьев покачал головой.

— Нет вопросов, ваше превосходительство.

— Чудно. Далее. Лекарям разрешены любые формы целительного воздействия. Также лекари вправе применять любые боевые и защитные заклинания из списка разрешенных.

Сперанский улыбнулся.

— Вопросов не имею!

— И, наконец, боевые товарищи. Вам разрешены “Косы”, “Жар-птица” и “Колобки” не мощнее четвертого ранга. Для защиты вы можете использовать “Шлем”, “Берегиню” и “Покров”.

Я удивленно хмыкнул. Значит, “Колобки” все же разрешены… Но ведь Матильда говорила, что их изучали только на третьем курсе…

И это явно удивило не только меня.

— Прошу прощения, — вмешалась Грасс. — Почему “Колобки” вошли в перечень разрешенных? Это недоступное для многих заклинание.

— Распоряжением его высокопревосходительства ректора с этого года “Колобки” внесены в реестр разрешенных боевых заклинаний, — отчеканила канцеляритом Воронцова. — Многие аристократы учат им своих отпрысков еще со школы. В любом случае данный вопрос лучше адресовать не мне.

— Это нечестно…

Я пнул Грасс по ботинку и наклонился к ней.

— Угомонись. Все в порядке. Я умею их делать.

Она резко обернулась, внимательно на меня посмотрела. Затем нехотя кивнула.

— Ладно.

— Также хочу напомнить, что физический контакт запрещен. Никакого рукоприкладства, господа! Только Благодать. Нарушение правил приведет к дисквалификации всей команды. Это ясно?

— Да, ваше превосходительство, — хором отозвались мы.

— В таком случае прошу пройти на поле к полосе старта, — распорядилась Воронцова. — Желаю удачи, господа.

Мы прошли до конца коридора и остановились перед ярко-красной полосой, отмечавшей границу Полигона. Справа от нас раздавались голоса участников соседней команды — глухие из-за бетонной перегородки.

Значит, мы узнаем своих противников только когда подадут сигнал. Я оглянулся на Колю. Тот растерял свою жизнерадостность и шептал что-то прикрыв глаза. Наверняка молился, чтобы не встретиться с братом и сестрой. Или с Ирэн.

— Команды, приготовиться! — зычно прозвучало со стороны поля.

Мгновением позже раздался звук свистка. Первый. Знак выходить на Полигон.

Ну, с богом.

Я оттолкнул Колю влево, чтобы лекарь держался подальше от предполагаемого врага. Грасс попыталась было выйти вперед, но я шикнул на нее:

— Держись поодаль. У тебя еще есть работа.

Она не стала спорить. Поэтому первыми пошли мы с Малышом.

Время словно замедлилось. Каждый шаг давался с невероятным трудом. Я шел, глядя направо, стараясь заметить наших противников.

И, наконец, увидел их.

— Дерьмо, — раздалось у меня за спиной. — Это еще хуже, чем Штофф.

И я понял, о чем говорил наш менталист. Афанасьев был прав. Нам досталась самая сильная команда из нашей категории.

Красавец граф Юрий Горькушин — боевик четвертого ранга. Темновласка княжна Анна Лопухина — целительница, с которой мы столкнулись на Смотре — пятый ранг. Княжна Екатерина Алексеева — боевик четвертого ранга, шла на второе образование и была старше всех нас. Граф Алексей Ермолов — тоже боевик, но пятого ранга. Впрочем, не менее опасен. И вишенка на торте — княжич Федор Муравьев, менталист пятого ранга. Внешне ботаник ботаником, но безобидное впечатление было обманчивым.

Элита. Худший сценарий из возможных.

Сперанский шумно выдохнул, явно от облегчения.

— Рано радуешься, — отозвался я, пристально разглядывая врагов.

— Нам конец, — прошипела Грасс. — Две боевых “четверки”. Не вывезем.

Я сплюнул под ноги.

— Посмотрим.

Прозвучал второй сигнал — знак готовиться.

— Анна, работай. Гриша, держись рядом. Всем поставить защиту. “Шлемы” и “Берегини”. Быстро!

На удивление, ребята меня послушались. Я-то боялся, что каждый станет тянуть одеяло на себя, и получится как в басне про лебедя, рака и щуку. Но почему-то даже Грасс решила не выделываться.

— Гриш, держись ближе к Анне и Коле, — попросил я. — Им нужна дополнительная защита.

— Так и собирался.

— Отлично, — я хлопнул по плечу Рахманинова. Пришлось подпрыгнуть. — Витя, расчехляй “Косы”.

За пару секунд я поставил надежный “Шлем” — по моим прикидкам, он должен был сдержать любое воздействие шестого ранга. Насчет пятого — нужно было следить, могло что-то и пройти. Мое тело охватило сияние “Берегини” — на этот раз я не выпендривался и огорошил противника проявлением родовой силы. Издалека бледное сияние родового источника можно было ошибочно принять за слабый ранг, и мне это было на руку.

— Это чего у тебя такое? — удивился Малыш, ткнув в меня пальцем. — Белое…

— Потом расскажу. Правил это не нарушает.

Противники тоже подготовились и повесили защиты. Сердце стучало у меня в ушах, и каждый удар отдавался словно грохот. Дыхание стало тяжелым. Крови прилила к ногам, а руки зудели от сконцентрировавшейся на пальцах силы.

Третий свист резанул по ушам, и мы сорвались с места.

Первую треть пути мы просто пробежали, но затем начались препятствия. Не сразу я заметил, что дорогу обеим командам преграждал широкий ров. Глубину не прикинуть, а деревянный мост был шириной всего метр и явно сколочен наспех.

Первыми добрались конкуренты. Красавец Горькушин взлетел на мост и протянул руку Лопухиной, чтобы помочь ей взобраться.

— Все жечь мост! — ментально рявкнул я. Да так, что мои сопартийцы повздрагивали. — “Жар-птицы” в мост, быстро!

Дважды просить не пришлось. Сопровождая заклинания воинственными кличами, ребята принялись метать “Жар-птицы”. Наша артефакторша отвлеклась от настройки булавок и тоже сотворила огненный всполох. Горькушин не сразу понял, что именно мы собирались сделать, и выставил барьер, чтобы защитить людей от обстрела. Но огоньки полетели в опоры моста.

— Черт! — взвизгнула Лопухина.

Но было поздно.

Я зачерпнула побольше силы, створил “Колобка” и метнул его ровнехонько в опору. Та треснула, мост начал заваливаться, и вскоре половина команды врага оказалась в воде.

“Бегом, вброд!” — раздался у меня в голове голос Афанасьева.

Пока враги барахтались и пытались переплыть, мы залезли в воду — с той стороны, где не было обломков моста. Рахманинов пер как баржа. Невысокая Грасс провалилась по грудь и с отборной руганью плыла вперед. Я оттолкнулся от вязкого дна перераспределил в “Берегине” силу на скорость и добрался до противоположного берега.

— Давай, вылезай, — я вытащил Сперанского. — Цел?

— Да.

Малыш подхватил байкершу и менталиста, и тут я заметил, как за их спинами характерное сияние вражеских “Кос”.

— Витя, “Покров”! — рявкнул я.

Мы со Сперанским выставили перед ними “Барьер” одновременно. Да только я не учел, что прилетело и в меня. “Коса” чиркнула по плечу, но я успел закрыть собой Сперанского. Малыш, увидев это, взревел, и сотворил гигантский серп — кроваво-алый, сияющий, тот пролетел и впечатался в выставленный противниками “Покров”. Барьер дрогнул, и Афанасьев, барахтая ногами в воде, отправил в сторону врагов сразу два “Колобка”. Отлично, значит, не я один тут умел чуть больше.

— Быстро вылезайте. Коля, помоги.

Пока мы со Сперанским помогали нашим выбраться, я обратился к их разумам:

“Вскипятим воду. Нужно, чтобы они остались во рву. Это отвлечет их, и можно попытаться отправить одного из наших на вышку”.

— Мне нравится, — злобно отозвалась вымокшая байкерша. — Кого отправим?

— Миша быстро бегает, — предложил Коля и запустил во врагов еще три “Косы”. Судя по крикам, кто-то вовремя не успел поставить барьер.

— Нет, пусть Грасс бежит, — решил я. — Она знает Полигон лучше всех.

Байкерша кивнула.

— Прикройте.

Мы с парнями перегруппировались, закрывая спинами артефакторшу. Крепче схватив свой флаг, девушка скользнула за груду камней, оттуда принялась двигаться мелкими перебежками.

Но ее заметили.

“Колобок” авторства Алексеевой полетел прямиком в Грасс. Байкерша едва увернулась — заклинание прошло по касательной и все-таки ее зацепило. Она выругалась и попыталась на бегу обновить защиту.

Мы продолжили обстрел, стараясь не выпускать врагов из воды. Малыш шарахал здоровенными алыми “Косами”, но начинал понемногу выдыхаться — видимо, с резервом у него еще были проблемы. Афанасьев и Сперанский обстреливали “Жар-птицами”. Я прицельно метал “Колобки” в Алексееву, пытавшуюся не дать Грасс уйти далеко.

Байкерша была ранена — я видел, как один из мощных шаров Алексеевой попал ей в ногу, разбив остатки “Берегини”. Грасс прихрамывала и здорово потеряла в скорости.

Не дойдет.

“Вперед, за ней!” — обратился я к парням. — “Прикроем Анну”.

Я первым сорвался в сторону Грасс, на ходу вкладывая почти весь потенциал в “Берегиню”. Афанасьев попытался отвлечь врага “Алконостом”, но чертыхнулся.

— Не могу пробить менталкой. Не выходит.

“Тогда брось. Бей боевыми”.

Рахманинов отстреливался из последних сил — “Косы” становились тоньше и слабее.

И в этот момент Грасс рухнула как подкошенная, схватившись руками за голову.

— Черт!

Я бросился к ней, с трудом уворачиваясь от ковровой бомбардировки “Колобками”.

— Миш, беги! — взвыл Коля. — Давай! Мы задержим…

Его голос утонул в грохоте — вражеская команда разметала на щепки очередное укрытие, к которому подбежали наши.

Я бежал так, как не бегал даже по лесу от Матильды. Перед глазами стояло Древо Рода, и я просил у источника больше силы. Добежать. Добраться. Только сейчас понял, что потерял свой флаг. Значит, нужно забрать у Грасс.

Она лежала неподвижно в нескольких шагах от высокой груды камней, сваленных в причудливое подобие альпийской горки. Оброненный цилиндр с флагом валялся возле ее руки.

Я поднял флаг, крпеко его сжал вспотевшими ладонями и прикоснулся к шее байкерши, пытаясь нащупать пульс.

А затем поднял глаза наверх и осел на земле от ужаса.

На груде камней, закинув ногу на ногу, сидел человек с парализованным лицом. Я тряхнул головой, пытаясь согнать наваждение. Не проходило. Проверил “Шлем” — все работало.

— Здравствуй, Михаил, — поприветствовал Радамант. — Вижу, дела у вас не очень?

Я инстинктивно отполз. Но иллюзия не рассеивалась. Да и откуда бы ей взяться, если правилами было запрещено касаться глубинных слоев сознания и памяти?

— Я настоящий, — угадав мои мысли, сказал Радамант и поднялся.

— Что… Что ты здесь забыл?

— О, я здесь не ради тебя. Список у меня длинный. Хотя и для тебя тоже есть испытание. — Радамант кивнул в сторону вышки с флагштоком и криво улыбнулся. — У тебя два варианта: успеть добежать, чтобы повесить флаг и выиграть соревнование, или попытаться помешать мне совершить задуманное.

Глава 13

Может это все-таки были шуточки вражеского менталиста? Может смог каким-то образом обойти запрет? Не полез в глубины сознания, а вытащил мысль с поверхности разума? Ведь я часто вспоминал о Радаманте — мне не давали покоя игры, что он затеял.

— Настоящий я, настоящий, — прочитав мои мысли, сказал косоликий колдун. — Просто меня видишь только ты. Сейчас докажу. Гляди туда.

Он сделал почти незаметный жест, и с его пальцев сорвался крепенький “Колобок” — и втемяшился ровнехонько в незащищенный затылок Горькушина. Боевик взвыл, обернулся ко мне и показал неприличный жест. Но им тут же занялся ревевший от гнева Малыш Рахманинов.

— Ну?

— Ладно. Верю, — я поднялся, отряхнулся и старался держаться максимально спокойно. — Я тебе зачем понадобился?

— Не поздороваться было бы невежливо.

Почему-то именно в такие абсурдные моменты в голову приходят еще более циничные и безумные мысли. Я же глядел на парализованное и невозмутимое лицо Радаманта и думал только об одном: какого хрена он устраивал свои игрища почти каждый раз, когда где-то рядом находился я?

— Тебе просто не везет, — ответил Радамант, явно прочитав мои мысли. — И ты постоянно соприкасаешься со сферой моих интересов. Что само по себе любопытно.

Лежавшая на земле артефакторша застонала. Попробовала пошевелиться, но, едва приподнявшись, снова рухнула на землю.

Я склонился над ней.

— Цела?

— Почти… Соколов… — прохрипела она. — Повесь флаг…

И отключилась. Что-то мне подсказывало, что без вмешательства косоликого не обошлось.

Я оглянулся — в середине поля, шагах в тридцати от нас с Радамантом, развернулось настоящее побоище. И наши проигрывали.

Здоровяк Рахманинов исчерпал почти весь ресурс, самоотверженно сражаясь сразу с двумя боевиками противников. С каждой секундой зрелище становилось все более жалким. Афанасьев боролся в ментальном поединке с Муравьевым, пытаясь не дать менталисту навредить остальным членам команды.

Обоим целителям досталось — что Лопухина, что Сперанский прятались за укрытиями, баюкали раненые конечности и изредка шмаляли “Косами” и “Жар-птицами” в противников. От их защит остались лишь лохмотья, да и ресурсы были на исходе.

— Если намерен спасать задницы своих ребят, тебе нужно поторопиться, — напомнил Радамант. — Вышка уже близко.

— Да что за игру ты затеял? — рявкнул я. — И от меня-то тебе что нужно? Чего ты ко мне прицепился?

— Шшш… — косоликий приставил палец к губам. — Тише, Михаил. Иначе тебя примут за сумасшедшего. Остальные-то меня не видят. Точнее, не замечают.

Он что, умудрился одновременно отвести глаза всему Полигону? Впрочем, это меня бы уже не удивило. После всего, что он устроил это казалось и правда легким.

— За кем ты пришел?

— Скоро узнаешь. Мой совет — воспользуйся шансом и лезь на вышку. Я ведь даже немного тебе помог.

А этот момент получивший ментального леща Горькушин скорчился, схватившись за голову — ему по лбу резануло “Косой”.

Радамант помахал мне рукой. Насвистывая какую-то веселую мелодию, он направился прогулочным шагом прямо через поле. Сорвал какую-то жухлую травинку и вставил в рот, словно отдыхал на курорте, а не находился на охраняемой территории Аудиториума.

Да как это вообще было возможно? Неужели аудитриумские артефакты слежения — а они наверняка здесь были — ничего не засекли?

“Советую обойти слева, там лестница удобнее”, — раздался его голос в моей голове. — “Сам когда-то по ней лез”.

“За кем ты пришел?”

“Радуйся, что не за тобой. Ты вызвал у меня интерес, юноша. Даже ментальное воздействие с девицы снял. Далеко пойдешь, если выберешь правильную сторону. Но сперва тебе придется выбрать. И выбрать сейчас”.

Я стоял среди поля, переводя взгляд с вышки на спину Радаманта. Твою же мать! Испытания Аудиториума проверяли мою силу, а этот криволицый псих поставил меня перед моральной дилеммой: добиться своей цели ценой человеческой жизни или пожертвовать поступлением ради спасения… Чьего?

Сила внутри меня заворочалась, загудела, проявляя недовольство. Род противился героизму. Вернее, героическому спасению человека, имени которого я даже не знал”.

Но что если я попробую предупредить жертву? Я ведь мог попробовать обратиться ментально. Предупредить… Думай, Мих. Думай, за кем он мог прийти!

Малыш Рахманинов рухнул на землю с жалобным стоном, и в меня тут же полетели “Колобки”.

Времени думать больше не было, и я сделал выбор, ненавидя себя за жестокость.

— Да вашу Машу! — я побежал к вышке, пустив весь поток силы на “Берегиню”.

Я уже даже не уворачивался — не было ни времени, ни возможности. Перед возвышением, на котором располагалась деревянная вышка, почти не осталось укрытий. Поэтому я просто вздрагивал или выл от боли, когда заклинания вонзались мне в спину. Держал защиту, на ходу подновляя слои “Берегини”.

“Правильный выбор, ваше сиятельство”, — усмехнулся в моей голове Радамант. — “Быть может, ты еще не только приведешь свою команду к победе, но и успеешь поглядеть на представление, которое устроят остальные команды. Уверяю, там будет на что посмотреть”.

“О чем ты?”

Отчего-то у меня по позвоночнику пробежал холодок. Было что-то угрожающее в интонациях Радаманта. Словно он не просто заинтриговывал, а обещал. Намекал на некий замысел. Что он решил устроить на этот раз?

“Приятно было прогуляться по родным местам. До встречи, Михаил”.

Я ощутил, что ментальная связь разорвалась. Оглянулся — и больше не увидел его. Видимо, попал под отвод глаз. Но раз я сделал выбор, нужно было бежать дальше.

За мной гнались боевики противника. Я взвыл от очередного удара “Косой” в спину, перепрыгнул через остатки низкого забора, разнесенного заклинаниями Ермолова и пришедшего в себя Горькушина. Вышка была всего в нескольких шагах. Раз… Два… Три…

Что-то резануло по руке, и я выронил цилиндр с флагом. Тыльная сторона ладони вспыхнула мучительной болью.

— Резвый граф, — хохотнула за моей спиной Алексеева.

Зараза такая, обошла с фланга. Притаилась в тени забора.

Ну сучка… Держись.

Я взревел, всего на миг закрыл глаза и зачерпнул столько родовой силы, что тело едва выдержало. Благо Род одобрил мое решение и распахнул двери источника настежь. Я направил все на Алексееву. Бил ковром “Колобков” как картечью — выпустил сразу больше десятка, и все кучно вошли в тело противницы, разметав ее “Берегиню”.

— На, дрянь! — Обезумев от боли, усталости, но в то же время и от переполнявшей меня силы заорал я. — Жри-не подавись!

Не останавливаясь, я зарядил в нее шквалом огня. Оставшаяся без защиты девушка истошно закричала, и я увидел, что ее одежда загорелась. Но спешить на помощь времени не было. Как и желания.

Я подхватил цилиндр, зажал его в зубах и принялся забираться по лестнице, стиснув зубы от боли. Раненая рука горела так, словно ее облили кислотой.

В меня вошла еще одна “Коса”, я дернулся, но удержался. Теперь горел еще и бок. Горел так, словно мне всыпали плетью.

Вышка качнулась, рядом со мной пролетело несколько “Жар-птиц” — но все попали не в меня, а в вышку. Деревянную…

Ввалившись наверх, я перекатился и пополз к флагштоку. Вышка закачалась, застонала — и я понял, что кто-то бил по ней чем-то мощным. Горькушин и Ермолов поливали мой насест таким шквалом огня, что, казалось, пламя стало жидким. Потянуло гарью. Эти идиоты что, решили спалить меня “Жар-птицами” вместе с вышкой?

Я выплюнул цилиндр, потянул за колечко и размотал флаг. Выставил вокруг нас с флагштоком “Покров” на скорую руку, молясь о том, чтобы он смог поглотить хоть что-то. Снизу и сверху заволакивало дымом — эти придурки умудрились поджечь даже навес. Я закашлялся, но смог подползти к флагштоку и прицепить флаг. А затем потянул трос на себя, поднимая зеленый стяг.

Над облаком сизого дыма медленно поднимался флаг нашей команды.

— Выкусите, сиятельства хреновы! — хотел крикнуть я, но наглотался дыма и зашелся в кашле. Сбоку вырвался язык пламени, и только “Покров” меня уберег.

Но обрадоваться я не успел.

Вышка накренилась, жалобно застонало дерево, и мой насест рухнул, погребая меня под горящими обломками.

Я рухнул с высоты нескольких метров, подняв сноп искр.

И уже в полете меня осенило, кто мог стать целью Радаманта и почему он оказался именно на Западном Полигоне.

Кураторша. Воронцова — этот род был в комиссии при Сенате…

Я приземлился на обломки, но отпружинил как от батута — в полете увидел Сперанского, выставившего руки. Коля, спаситель мой, успел бросить для меня “Покров”. Я снова отпружинил, оттолкнулся от барьера и кубарем покатился по земле. Шарахнулся затылком — да так, что мозг култыхнулся.

Созерцая радужные круги и искры на фоне свинцово-сизого неба, я сконцентрировался и попытался достучаться до кураторши.

Но сколько ни тянулся к ней, нити ментальной связи уходили в молоко. Словно она выставила вокруг себя ментальный блок.

Проклятье…

Я попытался подняться, но от резкой смены положения меня замутило, и я успел только наклониться вбок, чтобы не замарать себя рвотой. Кажется, сотрясение.

— Сиди тихо! — Ко мне подбежал Сперанский и опустился подле меня. Его руки тут же принялись носиться над моим телом.

— Передом… Перелом… Сотрясение… Ожог… — он говорил все это с открытыми глазами, но они казались неестественно мутными. Так проявлялась его сила — он словно уходил в себя, чтобы диагностировать повреждения “пациентов”. — Ничего тяжелого. Смогу подлатать на месте.

Я дернулся, но мощные лапищи подоспевшего раскрасневшегося Малыша пригвоздили меня к земле.

— Сиди, герой, — добродушно ухнул он.

— Нет, — сопротивлялся я. — Надо к куратору. Быстро!

— Сейчас за нами придут, расслабься, — Афанасьев сжал мое плечо. — Жаль, я всего не видел, но даже то, что углядел, смотрелось круто. Ты молодец, Соколов. Мое уважение, ваше сиятельство.

Они обступили меня, не давая не то что выйти — даже подняться. Я снова трепыхнулся, попробовал воззвать к силе, но, кажется, Род решил, что свой лимит на этот день я исчерпал. Вместо того, чтобы подняться на ноги с помощью силы “Берегини”, я снова едва не завалился набок.

Малыш Рахманинов показал мне кулак.

— Сиди, говорю!

Дерьмо. Пока Сперанский суетился вокруг меня с целительными живой и мертвой водами, я поймал на себе гневные взгляды проигравших. Противники расположились в трех десятках шагов от нас и тоже зализывали раны. То и дело косились в нашу сторону, показывали на меня пальцем и о чем-то переговаривались.

Не навилось мне это. И, чуял мой филей, что я нажил себе недоброжелателей. С одной стороны, в свете считали дурным тоном обиду на соперников за проигрыши на вступительных. Но люди здесь были молодые, горячие, гордые… Еще и команда полностью состояла из высокой знати. Та же Лопухина или Муравьев… Не простят.

Я был готов поставить на кон сто рублей серебром, что мне еще придется столкнуться с последствиями.

— Что-то долго не идут, — к нам подтянулась разбитая и едва державшаяся на ногах Грасс. Афанасьев тут же сыграл в джентльмена, стащил куртку, бросил на землю и усадил пострадавшую байкершу. Досталось ей не меньше, чем мне, как сейчас выяснилось. Пока она бежала к вышке, в нее разрядили очень много Благодати.

Сперанский покачал головой, осматривая девушку.

— Ох, ваше благородие, чую, на вас весь мой резерв сегодня и закончится…

Менталист нетерпеливо ходил из стороны в сторону, поглядывая то на команду противников, то в сторону полосы старта.

— И правда — долго не идут. Должны же были увести нас сразу. Может что-то случилось?

Я догадывался, что. Но сказать не мог — это бы навлекло на меня ненужные подозрения. Идиотская ситуация. Даже Корфу лучше не признаваться — за решетку как соучастника не посадит, но и по головке не погладит.

А еще я чувствовал, что начал черстветь. То ли слишком устал и вымотался, то ли Род начал блокировать сострадание, но я не чувствовал особой жалости к Воронцовой. Пытался вызвать в себе эмоции, но было трудно жалеть кого-то после того, что только что произошло.

Черствеешь, Мих. Озлобился. Это скверно.

Грасс тоже теряла терпение.

— Сперанский, просто подлатай мне ногу и голову по-быстренькому, остальное дома залечу, — она бросила тревожный взгляд в начало поля. — Кажется, там что-то происходит. Давайте уже сами дойдем. Только помогите кто-нибудь подняться.

Малыш без разговоров просто взял ее на руки.

— Так будет проще, — добродушно улыбнулся он. — Ты легкая.

— Ну, это, конечно, не мой байк, но тоже неплохой вид транспорта.

Увидев, что мы направились ко входу, противники тоже засобирались. Они молча следовали за нами, бросая нам в спины угрюмые взгляды. Я ковылял, оперевшись на Сперанского. Коле и самому досталось, но парень стойко терпел. Старался даже виду не показывать, что испытывал боль, хотя я заметил, что он тоже был ранен.

— Горжусь тобой, друг, — сказал я, — Отлично сработались. И ты прекрасно себя показал.

— Это нам тобой нужно гордиться, — вымученно улыбнулся Сперанский. — Если бы ты не добежал… Когда ты начал закидывать их “Колобками”, да еще так кучно… А когда вышка загорелась, я подумал, что все… Конец.

Мы не успели дойти до рва, когда над территорией Полигона раздался противный и тревожный вой сирены.

— Что-то точно случилось, — вздрогнул менталист.

Я молча кивнул.

— Сейчас узнаем. Лезем в воду.

Едва мы перебрались через ров, как перешли на бег — уж кто как мог. От грузного топота Малыша сотрясалась земля, а мы с тщедушными Афанасьевым и Колей переходили с шага на бег — дыхания уже не хватало, да и мокрая одежда неприбавляла прыти.

Но чем ближе мы подбирались к полосе старта, тем тревожнее всем нам становилось. Я ощутил уже хорошо знакомый холодок в солнечном сплетении.

А затем мы услышали крики. Вой сирены заглушал их, но я смог даже разобрать слова.

— Воронцова…

— Ее превосходительство…

— Нашли здесь…

Я отпустил руку Сперанского, обратился к Роду и почти насильно вырвал из источника еще немного силы. Вложил все в “Берегиню” — на скорость. Защита сейчас была ни к чему. Уже ни к чему — я знал, что мы опоздали.

Но я должен был увидеть своими глазами то, что случилось с человеком, которому я своим выбором подписал смертный приговор. Радамант всегда добивался цели. Почти всегда.

Коля и Малыш что-то кричали мне в спину, но я не разобрал из-за громкого звука сирены. Чертова тревога вопила без остановки. Я пролетел бетонный коридор и буквально натолкнулся на группу людей в мундирах Аудиториума. Едва успел затормозить и даже, кажется, врезался кому-то в спину.

Лысый человек в мундире вздрогнул и резко обернулся ко мне.

— Группа “45-В”, — представился я. — Соколов. Бой закончился. Мы ищем своего куратора.

Мужчина повернулся ко мне всем корпусом, явно пытаясь что-то от меня заслонить. Но я уже знал, что увижу.

— Вам будет назначен другой куратор, — сухо сказал мужчина. — Подождите на поле, за вами придут и отведут в нужный кабинет для оформления бумаг. И погасите заклинание, пожалуйста. Вне Полигона его использование запрещено.

Я привстал на цыпочки и все же смог разглядеть край того, что он пытался от меня скрыть.

Воронцова лежала на земле. Лицо спокойное, умиротворенное, но глаза открыты и уставились в небо невидящим взглядом.

— Что с ней? — спросил я.

— Остановка сердца. Мы не успели. Прошу, идите на поле, — лысый мужчина замахал на меня руками, словно пытался разогнать стаю гусей. — Все обратно на поле, пожалуйста!

Но я замешкался, увидев бежавшего в нашу сторону студентика — тоже в мундире, только с шевронами ученика. Только куртка быра расстегнута, а рубашка под ней — залита кровью.

— Ваше превосходительство! — Он летел, бледный от страха и таращил глаза от ужаса. — Северный Полигон! Там… Там…

— Что там еще? — В гневе обернулся сотрудник.

— Там все с ума посходили! Они… Они сейчас друг друга перебьют!

Глава 14

Лысый препод изменился в лице.

— В смысле перебьют? Кто, абитуриенты? А куда кураторы смотрят?

Студентик вытер окровавленную щеку тыльной стороной ладони и шагнул к преподавателю.

— Ваше превосходительство, — он взглянул на нас и понизил голос. — Там все на Полигоне с ума посходили. Вообще все. И абитуриенты, и кураторы, и охрана… Там побоище. И я не понимаю, что случилось. Пытался докричаться, но они словно меня не слышат. Вот, “Косой” прилетело. От преподавателя, от Виктории Федоровны!

— Тише! — Цыкнул на студента препод и потащил в сторону, подальше от нас.

Я сделал вид, что у меня развязался шнурок на ботинке и приблизился на пару шагов, поставил ногу на низкую оградку клумбы и, нарочито медленно завязывая узлы, превратился в одно большое ухо.

— Евгений Петрович, — на ходу тараторил студент, — нужно что-то делать, пока они не вырвались с Полигона! Здесь полно абитуриентов, и если они…

— Не нужно меня стращать, — резко прервал студента Лысый. — Сейчас соберем группу. Кто поднял тревогу?

— Я. Сперва до охраны добежал. И еще неизвестно, что на Восточном Полигоне. Я пытался связаться с их кураторами, но не смог. Блокировка…

Лысый по-отечески похлопал его по плечу.

— Молодец, Сеня. Свое дело ты сделал, теперь оставайся здесь. Дальше мы сами разберемся. Впрочем, лучше бы вам и отсюда убраться. Выведи группы служебной тропой, и старайтесь никому не попадаться на глаза. Если кто-то нападет, защищай детей. Я даю разрешение.

— Понял, ваше превосходительство.

Услышав достаточно, я вернулся к своей команде. Сперанский был бледен от ужаса.

— Там ведь… Там Поля и Боря, — шепнул он. — На одном из Полигонов. Им по рангу ведь положено сейчас там быть. На испытаниях…

Я кивнул.

— И Ирине. Надеюсь, они бьются не друг против друга.

— Да. — Коля крепко схватил меня за запястье. — Нужно им помочь. Вытащить как-нибудь. Мы должны!

— Мы не знаем, что с ними случилось, — тихо проговорила Грасс, потирая больную ногу. — В нашем состоянии идти на преподавателей просто самоубийственно. Мы не то что никого не отобьем, но и сами ляжем.

Она была права. Нашу команду потрепало сильнее, чем противников. Некоторые почти полностью исчерпали резерв Благодати. Да и будь он полон, что сделают салаги-абитуриенты против высококвалифицированных мастеров? Ну может еще бы что-то получилось у меня или у Алексеевой… Но и мы бы продержались недолго.

Коля думал иначе. Вернее, думалка у него в этот момент и вовсе отключилась.

— Там мои брат и сестра, — тихо, но решительно заявил он. — Я ни за что их не брошу. Заставлять вас помогать мне я не вправе. Отправлюсь за ними один.

— Лекарь, не кипятись, — шикнул на него Афанасьев. — И говори тише. Как бы нас сейчас вообще не заперли… От греха подальше.

А я, кажется, начал догадываться, что имел в виду Радамант, когда сказал, что я еще могу успеть посмотреть представление, которое устроят остальные команды. Значит, он что-то сделал с их разумами. Насильно заставил биться друг с другом? Но, черт возьми, зачем?

Опять демонстрация могущества? Хочет показать, насколько опасны вышедшие из-под контроля одаренные? Но зачем именно?

А я ведь даже не мог рассказать о встрече с косоликим сотрудникам Аудиториума, не рискуя вызвать подозрений в причастности к инциденту. Как я им объясню? Моя осведомленность о его планах только подольет масла в огонь. И еще неизвестно, что хуже — попасть в лапы дознавателям Тайного отделения или в руки колдунам Аудиториума…

Лучше не попадаться никому.

И все же у меня оставались два человека, которые могли помочь.

“Матильда, вы меня слышите?” — я воззвал к наставнице, тщательно сосредоточившись на мысли. Фон Аудиториума и вой сирены ужасно мешали и сбивали концентрацию. — “Прошу, ответьте. Срочно!”

“Что стряслось, Михаил?”

Ее голос звучал глухо, отдаленно. Словно пробивался сквозь толщу воды.

“На Полигоне ЧП”.

“Что-что на Полигоне?”

“Чрезвычайное положение. Новый инцидент. Радамант был здесь, я видел его. Свяжитесь с Корфом. Немедленно. Он нужен”.

“Что именно случилось?”

“Один из преподавателей убит Радамантом. Убита. И, кажется, он каким-то образом внушил мысли всем испытуемым и преподавателям, заставляя сражаться друг с другом. Возможно, воздействие аналогично тому, что он сделал с Ирэн. Здесь побоище. Будет паника. Нужны менталисты, чтобы их усмирить, пока они друг друга не поубивали”.

“Поняла”, — отозвалась Матильда. — “Где Ирэн? Где Сперанские?”

“Не знаю. Мы сражались с другой командой. Возможно, они как раз там”.

Баронесса выдержала паузу.

“Проклятье. Ладно. Спрячьтесь и постарайтесь не попасть под удар. Я достану кого нужно”.

“Но…”.

“Никаких “но”! Прячьтесь и не вылезайте. Если возможно, постарайтесь вообще убраться с территории”.

Связь оборвалась. Я попробовал снова достучаться до баронессы, но наткнулся на едва уловимый блок. Возможно, она в этот момент уже связывалась с Пистолетычем. Впрочем, наверняка кто-то из его людей был сейчас здесь. Одна беда — я не знал сотрудников Тайного отделения в лицо. Да и вряд ли бы они стали со мной разговаривать.

Тем временем подоспели другие сотрудники — судя по белым халатам, специалисты медицинской службы. Быстро уложили тело Воронцовой на носилки и мелкими перебежками, словно были под обстрелом, понесли жертву в сторону корпусов.

Лысый препод подвел к нам студентика.

— Арсений Игнатьевич, присмотрите, пожалуйста, за этими двумя группами., — приказал он. — Постарайтесь вывести их к выходу. И не угодите в давку. Мы разберемся.

— Слушаюсь, Евгений Петрович.

Его превосходительство кивнул.

— Благодарю.

Студент взглянул на нас и нервно сглотнул.

— Арсений Горчаков, студент третьего курса, — торопливо представился он. — Я должен вас эвакуировать.

— Я никуда не пойду! — огрызнулся Коля. — Там мои брат и сестра. Без них я…

— Нельзя! Вам нельзя туда! Вы не представляете, что там творится…

О, я, кажется, прекрасно представлял. Я хотел отвести Колю в сторону, попробовать вразумить или хотя бы успокоить. Он-то как раз совсем выдохся. Толку от него не будет — весь резерв потратил на раны Грасс. Но в этот момент от команды наших бывших противников отделилась темновласка Лопухина и подошла к Горчакову.

Встретившись со мной глазами, она едва заметно кивнула.

— Там моя старшая сестра, — сказала Темновласка. — Татьяна Лопухина. Она артефактор, шестой ранг. Третий год поступает…

Студент покачал головой.

— Не могу, господа. Не пущу. Своей шкурой за вас отвечаю. — Он перегородил нам дорогу, расставив руки в сторону. Его ладони охватило зеленое сияние. А студент-то был непрост. — Пожалуйста, не противьтесь приказу. О неповиновении я буду вынужден доложить, и у вас возникнут проблемы с дальнейшим прохождением испытаний.

Лопухина сжала кулаки.

— Ваше сиятельство, что мы можем сделать? Как можем помочь?

Коля рыпнулся, чтобы обойти Горчакова, но я вовремя ухватил его за шиворот и оттащил назад.

— Сперанский, включи голову! — прошипел я. — Студент дело говорит.

— Поля… Она же совсем слабенькая… Она не сможет себя защитить.

— С ней Борис. Успокойся. Он не даст ее в обиду.

Коля уставился на меня горящими от гнева глазами.

— Ирину ты тоже бросишь на произвол судьбы?

— Она может за себя постоять.

Надеюсь.

В конце концов даже Матильда, одержимая безопасностью своей племянницы, велела нам не высовываться. А баронесса была рисковой дамой и кого угодно бы пустила на амбразуры ради спасения Ирки. И если даже она запретила нам лезть…

Студент оглянулся по сторонам, затем сделал несколько шагов в сторону корпусов и осторожно выглянул из-за угла.

— Пока чисто, — сказал он и махнул нам рукой. — Бегом за мной, я вас выведу. Пойдем служебным ходом. Держитесь кучно.

Темновласка Лопухина колебалась, но старшая Алексеева крепко взяла ее за руку и что-то прошептала. Целительница угрюмо кивнула.

— Идем. Быстрее! — Торопил нас Горчаков. — Не отставайте!

— Малыш, помоги Анне, — попросил я. — Она не сможет быстро идти.

Рахманинов коротко кивнул, подхватил Грасс на руки и понес.

— Гриша, побудь замыкающим.

Менталист Афанасьев пристально посмотрел на Колю.

— Побуду. Но ты следи за лекарем. У него беда на лбу написана.

— Ага.

Вражеская команда тоже организовалась. Не сговариваясь, мы выстроились в две колонны за спиной у Горчакова. Красавец Горькушин, показавшийся мне лидером их команды, протянул руку:

— Нас не представили. Юра. Хороший был бой.

— Миша, — я пожал протянутую ладонь. — Мир?

— Войны и не было. Нужно вывести как можно больше людей. Сначала девушек и раненых. Будем прикрывать друг друга.

— Согласен.

Арсений Горчаков вскинул руку вверх и помахал — знак идти. Мы тронулись, стараясь не топать хлюпающими от волы ботинками. Мокрая одежда прилипла к телу, добавляла веса, да и вообще находиться в ней так долго на улице вне пыла боя было неприятно. Я активировал “Берегиню” — плевать, что вне Полигонов нельзя было применять заклинания. Своя шкура сейчас была дороже, плюс заклинание немного согревало. Остальные последовали моему примеру.

Я оставил немного силы в ладонях, готовясь в любой момент шарахнуть либо “Колобком”, либо выставить “Покров”. Увидел, что Алексеева и Горькушин тоже приготовились. Даже Грасс, сидя на руках у Рахманинова, внимательно оглядывалась по сторонам, выслеживая опасность.

“А неплохая из нас вышла команда”, — раздался у меня в голове голос Афанасьева. — “Даже не ожидал, что сработаемся”.

“Давай потом побеседуем. Мне еще сложно одновременно говорить и концентрироваться”.

“А. Извини”.

Для менталиста Афанасьева это не было проблемой: та же Ирка могла изрекать длиннющие тирады, одновременно швыряясь “Косами”, да еще и на бегу. У меня так пока не получалось.

Мы свернули за угол. Студент убедился, что территория перед воротами Полигона была чиста, и жестом разрешил нам идти дальше. Я шел, стараясь не сводить глаз с поникшего Сперанского. Забавно мы поменялись местами: обычно я пытался бессмысленно геройствовать, а он меня одергивал. Честно говоря, даже не ожидал, что ему так сорвет резьбу. Но семья — дело святое. А ведь они еще и тройняшками были — где-то я читал, что между ними образовывалась особая связь.

— Слышите? — Лопухина на ходу подняла голову. — Сирена затихла.

И правда. Я уже настолько привык к ее вою, что даже перестал замечать.

— Интересно, хорошо это или плохо? — отозвался Горькушин.

Студент Горчаков обернулся.

— Проверять не будем. Стоп.

Мы уперлись в перекресток. Я взглянул на указатели: в нашу сторону указывала стрелка “Западный Полигон”, налево — “Северный”, прямо — “Восточный”. Выход был в южной стороне. Горчаков указал направо:

— Держимся правой стороны.

Мы быстро, почти в ногу, затопали на юг. Вымотанная Лопухина споткнулась, и наш менталист ее поддержал. Было приятно видеть, что команда противников вела себя достойно после проигрыша.

Не успели мы дойти до конца корпуса, как Коля оттолкнул меня и резко метнулся в сторону.

— Блин! Коля! — заорал я. — Вернись, дурак!

— Я должен их найти!

Дерьмо. Ну идиот!

Грасс перевесилась через мощную лапищу Малыша.

— Сможешь его догнать?

Я взглянул на свою больную ногу. Перевел глаза на кривую траекторию бега Сперанского — парень едва держался. Ну куда полез…

— Идите. Догоню.

Я устремился за ним, на ходу укрепляя “Берегиню” в ногах. Стало полегче.

Коля бежал к Северному Полигону — я еще не видел его ворот, просто ряд двухэтажных корпусов из красного кирпича.

— Коля, черт тебя дери! — рявкнул я. — Стой, идиот!

Он не останавливался — упрямо бежал, но я начал его догонять. Шаг, другой, третий… Почти, всего чуть-чуть…

Я оттолкнулся от асфальта обеими ногами, вытянул руки в прыжке и схватил его за шиворот. Мы оба упали на дорогу и покатились к тротуару. Он пытался отбиваться, выворачивался, словно уж, но я держал его крепко.

— Остановись, дубина! — я взял его в захват. — Ща врежу!

Он попытался укусить меня, но вцепился зубами в рукав куртки.

— Пуфти! Пуфти… Сф… сфолофь!

Я не выдержал. Отпустил его, развернул к себе и влепил крепкую оплеуху. И, кажется, немного переборщил — забыл, что тело было усилено “Берегиней”.

Голова Коли мотнулась в сторону — почти как в кино в замедленной съемке — из носа вылетело несколько капель крови. Я успел его ухватить за плечи и встряхнул.

— Уходим. Иначе залезу тебе в башку и сделаю послушным теленочком. Я умею.

Но он смотрел не на меня. Куда-то за мое плечо. Глаза Сперанского расширились не то от удивления, не то от страха.

И только сейчас я услышал шум. Даже не шум — адскую бьющую по ушам мешанину криков, стонов, ударов и топота.

Я обернулся. Ворота Северного Полигона были распахнуты. Толпа — две группы абитуриентов, несколько человек в мундирах Аудиториума, охранники и даже дворники в спецовках с метлами наперевес надвигались на нас.

Как зомби. Только лица у них были искажены не тупой жаждой мяса, а ненавистью.

— Пипец, — выдохнул Коля.

А затем вгляделся в толпу. Узнал вымазанные кровью точеное лицо и светлые волосы Ирки. И две рыжие головы Сперанских. Вместо одежды — лохмотья. Все в крови, ожогах и синяках.

И глаза… Горящие адским огнем нечеловеческой ярости. Радужные оболочки цветов ранга их Благодати.

— Воистину, — отозвался я, вскочил и рывком поднял лекаря на ноги. — Бежим.

— Поля… Там Поля…

— Это сейчас не Поля.

Я рванул его за собой. Коля не удержался на ногах, рухнул на асфальт, точно мешок.

— Вставай! — дернул я. — Вставай же.

В нас полетели первые “Косы” и “Колобки”. Я выставил “Покров” перед Колей, но барьер не мог продержаться долго. Зазомбированных было слишком много.

— Не могу… Иди. Иди, Миш…

— Да черт тебя дери!

Я развернулся и приготовился бежать. И едва не сбил с ног Лысого препода.

— Хватай мальчишку и тащи за наши спины, — приказал он.

За Лысым столпилось не меньше десятка других сотрудников. Все в форме, с нашивками разных рангов — от студентов-старшекурсников до высоких преподавательских чинов Аудиториума. Все сверкали всполохами “Берегинь” — янтарные, рубиновые, зеленые…

Я схватил Колю за шиворот и просто потащил по земле. Он уже не отбивался и не пытался ерзать — просто таращился на заколдованных брата и сестру глазами, полными ужаса.

— Сиди здесь, — я доволок его за спины преподавателей и оставил там.

А сам усилил “Берегиню” и перераспределил силу. Надо мной зависло несколько белоснежных колобков.

Лысый удивленно покосился на меня.

— Так, значит, о вас говорил его высокопревосходительство…

— Что нужно делать? Я помогу.

— Если грубо — вырубить и обездвижить. Затем менталисты приступят к своей части.

Я кивнул.

— Это можно.

И запустил первый “Колобок” прямо в лоб Ирэн. Прости, дорогая. В данном контексте бьет — значит, любит.

Девчонка молниеносно выставила “Покров”, и заклинание поглотило не только мой урон, но и несколько “Кос” студента-четверокурсника. Ирина улыбнулась — безумно, сладострастно. И ответила.

Я увернулся. Выпустил очередь “Кос”, чтобы взрезать ее “Покров”. Силовые лезвия пропороли защиту, барьер начал оседать, и сквозь дыры пробрались преподавательские “Колобки”. Несколько вошли в тело Ирэн, она выгнулась дугой в неестественной позе и рухнула на асфальт.

Но занятый Ирэн, я не уследил за Колей. Лекарь прополз за нашими спинами, обогнул шеренгу слева и, с трудом передвигаясь, пошел прямиком на брата с сестрой. Даже не повесил “Берегиню”.

— Не стрелять! — крикнул я, когда понял, что Коля вышел на линию магического огня. — Остановитесь!

Я бросил “Покров”, чтобы уберечь парня, но не успел. Несколько “Кос” рассекли спину Коле. Он дернулся, из распоротой рубашки потекло что-то темное.

— Стоять! — севшим голосом заревел я.

А в следующий миг обезумевшие Поля и Боря бросились на него.

Глава 15

— Коля!

Я поднырнул под линией огня, перекатился по раскаленному от заклинаний асфальту и выставил “Покров” между дурным Сперанским и его безумными братом и сестрой.

Взлохмаченная Поля разъяренно взвыла, наткнувшись на физический барьер. Ударилась о него раз, другой… Они с Борей вели себя, словно зомби — казалось, смекалочку у них отключило вместе с собственной волей. И движения их были грубыми, угловатыми, словно руки и ноги плохо гнулись в суставах. Будто не они сами шли, а что-то ими двигало.

Раз так, быть может, там внутри еще остались они, настоящие они?

Но выяснить это я не успел.

Коля испуганно таращился на родню, стараясь отползти подальше. Усилив свою “Берегиню”, я схватил его за руку и потащил обратно за спины студентов и преподавателей.

— Идиот! — не сдержавшись, я влепил ему затрещину. — Какого хрена ты полез? Не видишь — они не в себе?

Сперанский тряхнул головой.

— Я… Я не…

— Не думал, — прошипел я. — Ты чуть не сдох, понимаешь?

Пользуясь силой защитного заклинания, я подхватил Колю за плечи и поволок еще дальше от аудиториумских. Сражение становилось еще жарче — запахло раскаленным асфальтом, в оконных стеклах отражались мириады всполохов заклинаний. А Николай был ранен.

— Сиди и не рыпайся, — велел я, как можно осторожнее опуская парня на поребрик.

Не убавляя интенсивности “Берегини”, я обратился к родовому источнику и зачерпнул немного силы из целебного потока. Коля терял кровь, нужно было срочно его подлатать. “Косы” и “Колобки” прошлись по нему слишком мощно.

— Да я при всем желании уже не убегу.

— Раньше надо было думать, — проворчал я и принялся исследовать раны.

Так… Пять неглубоких порезов, три ожога и одна тяжелая рана. Еще бы чуть-чуть — и минус одна почка.

Я снова обратился к источнику и на этот раз решил сыграть роль передатчика. Просто пропустил целебный поток через себя, приложил руки к ранам Николая и позволил живительной силе продлиться. Пусть течет столько, сколько нужно.

Источник недовольно зарокотал, пришлось мысленно объясняться, что спасаю друга. Друга, который до этого помогал мне.

“Долг платежом красен”, — объяснил я Роду, и тот согласился. Род, как я понял, вообще крайне щепетильно относился к вопросам долгов.

Коля прикрыл глаза, его голова завалилась, и мне пришлось подхватить его затылок свободной рукой. Не отнимая второй ладони от его ран, я уложил его навзничь. Кровь остановилась. Я направил чуть больше силы на усиление регенерации. Полностью не починю, но Коля хотя бы дотянет до лазарета и профессиональных лекарей.

— Теперь спи.

Когда поток иссяк, я отнял ладони и поднялся на ноги. Бой перед Северным Полигоном не прекращался. Я снова взглянул на безмятежное лицо Сперанского, позавидовал его бессознанке и уставился на побоище.

У меня словно открылось второе дыхание — сила пульсировала в ладонях, требуя выхода. И сила боевая.

А еще я очень хотел вытащить из этого ада Ирку. Убить она меня не смогла и не сможет — клятва резала смертоносность ее заклинаний вдвое. Пару раз она по мне шарахнула, но урон был гораздо меньше, чем я от нее ожидал.

Значит, попробуем вытащить оттуда и ее, и остальных Сперанских. Если получится.

Позади меня со стороны перекестка доносился шум — топот ног, короткие выкрики — приказы, стоны… Я обернулся. Из-за угла здания начали выходить люди: в мундирах, в белых лекарских халатах, в спецовках, в обычной гражданской одежде. Кто-то в крови, кого-то несли на носилках. Я взглянул на указатель — “Восточный Полигон”. Значит, там случилось то же самое? И вот почему подмога припозднилась к Северному Полигону?

Я взмахнул рукой, привлекая внимание, а затем плюнул на это и просто подбежал к пожилой даме в белом халате.

— У меня раненый. Здесь, у тротуара, — я показал на лежавшего Колю. — Забрать сможете?

Дама неуверенно качнула головой.

— Прямо сейчас нет, у нас много пострадавших. Пришлем кого-нибудь через пять минут. Дотянет?

— Да.

Сотрудники торопливо понесли раненых в сторону выхода, туда же направилась скорбная потрепанная вереница людей с Восточного Полигона. Я побежал обратно к Северному, на ходу пытаясь оценить происходящее.

Аудиториумским во главе с Лысым удалось прорядить массу безумцев. Я заметил рыжую голову Поли — девчонка лежала на земле в странной, неестественной позе. Словно ее серпом подкосило. Боря еще держался. Матерился такими словами, от которых уши свернулись бы в трубочку даже у рабочих с Путиловского. Причем бранился одновременно по-русски и по-гречески. Полиглот хренов.

Ловко уворачиваясь от “Кос” и “Колобков” Сперанский лавировал между людьми, прятался за спинами и исподтишка швырялся слабеющими “Жар-птицами”. В них он всегда был хорош, но резерв у него явно заканчивался. Пристроившись за спиной одного из старшекурсников, я улучил момент и запустил “Колобок” прямо в голову Боре.

И удача от него отвернулась. Заклинание прошло по касательной, но парня мотнуло в сторону, он отскочил от выставленного другим учеником “Покрова” и, не удержав равновесия, сел на задницу. Кто-то о него споткнулся, потянул какую-то девицу в красном пальто за собой… И в эту кучу малу сразу двое студентов зарядили очередью “Кос” и “Колобков”.

— Бей их! Давай! — крикнула дама в мундире. — Сбивай барьеры!

— Вырубайте их!

Дальше я наблюдать не стал — бросился влево, пытаясь обойти шеренгу аудиториумских. Лысый препод бросил на меня косой взгляд.

— Не геройствуйте, ваше сиятельство, — приказал он.

Я рассеянно кивнул, пытаясь высмотреть Ирэн. Стычка переместилась ближе к Северному Полигону, “наши” теснили безумцев к входу, стараясь обезопасить остальную территорию. Зато теперь обзору мешали кусты и деревья, высаженные по обочинам улицы. Я внимательно разглядывал лежавших на земле, но не видел Ирки.

Что-то знакомое мелькнуло в листве. Белокурый хвост, розовый воротник куртки…

Она.

Девица оказалась проворнее многих — использовала укрытие и метала заклинания из-за ограды. Я прикинул, что можно было скользнуть вдоль здания, при помощи “Берегини” перелезть… Но хорошо бы сперва ее отвлечь.

Пока я думал, Ирэн вскрикнула — скорее обиженно и гневно, а не от боли. Видимо, от кого-то все же прилетело. И еще она явно экономила силы: судя по силе и цвету ее “Кос”, энергии у девицы еще было достаточно.

Если моя гипотеза верна и убить меня она не сможет, значит, я мог до нее добраться и проделать с ее мозгами то же, что сделал тогда на старой мельнице. Снял заклинание Радаманта один раз — смогу и снова. Всяко лучше, чем изрешетить ее “Косами”.

Бочком, почти по-крабьи, я незаметно обогнул аудиториумских и уже почти подобрался к ограде, когда мне в бок прилетела мощная “Коса”. А мгновением позже передо мной вырос Денисов.

Твою мать, я и забыл, что он был в одной команде с Ирэн.

— Вот ты где, сученыш, — прошипел он, надвигаясь на меня. Еще и рукава закатывать начал. — Я обещал тебе драку…

Значит, эти зомбари все же сохраняли память и сознание…

Я осклабился. Знал бы Денисов, как я был рад встретиться с ним именно при таких обстоятельствах, когда правила Полигона нас не ограничивали.

Он бросился на меня и уперся в “Покров” — я выставил жесткую силовую стену. Не привычное “желе”, от которого можно было мягко отпружинить, а твердую физическую преграду.

Денисов зарычал.

— Сука графская!

— Сам такой.

Он вскинул руки и зарядил по моему “Покрову” таким мощным “Колобком”, что на долю секунды я аж залюбовался. Наверняка их с Иркой команда выигрывала, если они вообще успели начать соревнования. По крайней мере в мощи Денисова сейчас сомнений у меня не оставалось. Крепкий парень.

Тем интереснее.

“Покров” загудел, пошел трещинами. Укреплять поврежденное заклинание смысла уже не было. Я воззвал к разрушающему потоку силы, хватанул со всей дури и с размаху зарядил в Денисова очередью белых шаров. Получай в упор, говнюк.

Денисов чудом увернулся от одного, второй прошел по касательной, а третий поглотила его “Берегиня”. Он прыжком преодолел расстояние между нами, пробил собой остатки “Покрова” и повалил меня на землю.

Рыча, пыхтя и скрепя зубами, мы покатились к стене. Он попытался вытянуть руки, чтобы взять меня в захват, но я вывернулся, пнул его локтем под дых. Денисов с хрипом выпустил воздух, но тут же вцепился в меня ногами, не давая встать. Пытался обхватить сзади. Я треснул ему в нос затылком — и его уже пострадавшее от столкновения с “Покровом” лицо залила кровь.

— Недомерок! — ревел он. — Позор дворянства!

Сколько страсти, с ума сойти. Эту бы энергию да в мирный атом…

Рыча от боли, он вцепился мне в шею, стараясь обездвижить. Но чуть просчитался — двигаться я мог. Я вцепился зубами ему в руку, прокусил кожу и, кажется, даже вырвал кусок мяса — резьбу у меня сорвало, и глаза застелила красная пелена ярости.

На какой-то миг мне показалось, что я сам попал под безумное влияние Радаманта. Но нет, просто Денисов и правда меня невероятно бесил своей спесивой рожей.

Он по-бабьи завопил. Я вырвался, перекатился на полметра и выплюнул кусок кожи. Денисов схватился за раненую руку.

— Надеюсь, не подцеплю от тебя заразу, — сказал я, поднимаясь на колени.

И обратился к Роду.

“Яви боевую мощь. Яви, дабы защититься и наказать врага”, — попросил я.

Я едва успел перенаправить поток, который едва не разорвал меня на части. Горшочек варил так, что меня самого едва не расщепило на атомы. Почему-то когда дело касалось разрушения, Род не экономил.

Я просто выставил руки — и с пальцев сорвались белые сияющие лучи. Денисов дернулся в мою сторону, но осел, едва они достигли его груди. Забился в конвульсиях, снова рухнул на асфальт, тряс руками и ногами, точно в припадке. Из его рта потекла пена, глаза закатились.

Так, все, хватит. Стоп.

С трудом я погасил поток и осторожно подполз к Денисову. Тот лежал, словно был мертв. Я приложил пальцы к его шее и нащупал слабый пульс. Живой. Подобных козлов просто так не убьешь. К мудакам даже смерть зачастую не торопится.

Но по крайней мере этот теперь не опасен.

Тем временем аудиториумские положили почти всех абитуриентов и студентов, сражение продолжалось между преподавателями. Несколько “наших” старшекурсников тоже пострадали. Не тяжело, но они были ранены. Трое баюкали раненые конечности и пытались наспех залатать повреждения “Живой” и “Мертвой” водами.

Еще один рухнул прямо на моих глазах — к моему удивлению, от руки Ирэн. Живучая барышня, как оказалось. Матильда не зря потратила на ее обучение столько времени.

Ну все, дорогая, пора с этим заканчивать.

Окружив себя “Берегиней”, я бросился напролом. Перелетел через низкую оградку, перераспределил силу на защиту от физического урона и прыгнул на Ирэн. Мне повезло — в этот момент она отвлеклась, чтобы отбить очередное заклинание преподавателя и сделала это изящно: не выставляла блок, а разрезала “Колобок” препода своей “Косой”.

И тут я прыгнул на нее, повалив на мокрую пахнущую прелой листвой землю. Затрещали ветки кустов, которые мы зацепили. Девушка сдавленно охнула, не успев понять, что произошло. И я воспользовался преимуществом.

Обхватив ее голову обеими руками, обратился к ментальному потоку и перенаправил на разум Ирэн. Тут же зачерпнул горсточку из целебного, стараясь обезболить процесс, насколько это было возможно.

— Ааааааааа!

Она вопила так высоко, что у меня заложило уши. От страха, от боли, от… отчаяния.

— Пусти! Пустииииии!

Но я держал ее голову крепко. Она забилась в моих руках, ее тело затрясло, руки и ноги словно начали жить свой жизнью, а пальцы и мышцы лица скорчились в спазме. Это мы уже проходили. Сперва над ее мозгом надругался Радамант, а я усугублял ситуацию, чтобы снять морок.

— Н-неет, — голос Ирэн сорвался, и она перешла на хрип. Она вся горела, словно кожа раскалилась до предела человеческих возможностей. Казалось, ее кровь сейчас просто закипит. — Не могу… Отпусти… Пожалуйста…

— Прости. Ты должна бороться.

Она закатила глаза, и ее затрясло так сильно, что мне пришлось переместить голову девушки себе на колени. Кто-то подбежал ко мне, попытался что-то сказать, но я просто оттолкнул этого человека и выставил перед собой барьер.

— Не мешать! — рявкнул я, только сейчас осознав, что наорал на лысое превосходительство. — Работаю!

— Аааа….

Ирэн уже не кричала, не хрипела — просто жалобно стонала. А я наконец-то нащупал тот инородный элемент в ее сознании. Но перед тем, как вырвать его с корнем, решил сперва на него посмотреть. Я должен был понять, с чем сражаюсь.

Темный сгусток, похожий на то, как если в стакан воды капнуть чернила. Со рваными краями, неоднородный, но он проник в слои памяти Ирэн и работал на чувствах. Вытащил на поверхность все плохое — всю ненависть, зависть, страхи, боль, ярость… И превратил это в единственное, что она испытывала. Запер все остальное в дальних уголках сознания, оставив только ненависть и агрессию.

— Тихо, тихо девочка моя. Потерпи. Борись, — шептал я, зачерпывая из целебного потока больше и больше.

Слой за слоем я снимал эти эмоции, растворял их в целебном потоке и вытаскивал из ее головы. Действовать приходилось так тонко, что я ощущал себя каким-нибудь нейрохирургом. Одно неверное движение — и я навсегда изменю эту девушку.

И почему-то Род сейчас охотно делился силой. А ведь обычно не то что не допросишься, но приходилось объясняться и уговаривать. Словно источник знал что-то, чего еще не понимал я.

— Держись, Ир. Держись. Бери сколько можешь…

Я снял последний слой. “Чернила”, которые я видел, растворились, и я пустил чистый поток света, вымывая из ее разума остатки чужеродного вмешательства. Менталистка перестала биться в конвульсиях. Ее лоб резко похолодел, словно температура тела мгновенно упала градусов на пять. Лоб разгладился, и она наконец-то смогла глубоко вдохнуть.

— Ир, — позвал я. — Ир?

Она не ответила. Даже не пошевелилась. Я снова воззвал к Роду и попросил дать еще немножко силы.

“Совсем капельку, чтобы ожила. Пожалуйста”.

Я приложил пальцы к ее лбу, пытаясь согреть ими ледяную кожу. Секунда, другая, пятая…

Ирэн застонала и с трудом открыла один глаз.

— Миш?

— Ага.

— Ты… Ты…

— Все кончилось, — я огляделся по сторонам и увидел, что бой и правда прекратился.

Но тише не стало. Просто грохот и треск заклинаний сменился стонами боли — вечным спутником работы менталистов. Аудиториумские специалисты приступили к работе. Издалека доносились крики и топот лекарей. Люди бежали с носилками.

— Голова… Болит смертельно.

— Пройдет, — ответил я. — Живая — уже хорошо.

— Что… Что случилось?

— Прошу прощения, ваше сиятельство, — надо мной навис Лысый. — Я должен удостовериться, что с девушкой все в порядке.

— Да, конечно. И прошу прощения за неподобающее обращение, ваше превосходительство.

Лысый кивнул.

— Отчаянным временам — отчаянные меры, — устало сказал он. — Я не в обиде.

Я стащил куртку, свернул валиком и осторожно положил под шею Ирэн. Вряд ли я что-то ей повредил в физическом плане, но голова у нее должна была быть после такого чугунной. Лучше какое-то время даже не шевелиться.

Лысый препод присел возле Ирэн на корточки, сосредоточился и поднес руки к ее голове. Увидев его, внимательно разглядев шевроны и эполеты его мундира, Ирэн изменилась в лице. По всему ее телу пробежала короткая судорога, и она уставилась на превосходительство немигающим взглядом.

— Передай своему хозяину, — низким, чужим голосом сказала она, — Кровь льется за кровь. Род гибнет за род. Дети — за детей.

Глава 16

Лысый препод пододвинулся ближе к Ирэн и уставился ей прямо в глаза.

— Кто? — Он схватил ее за плечи. — Кто велел тебе это передать?

Но девушка лишь удивленно моргнула, испуганно взглянула на преподавателя и попыталась отстраниться.

— Что? Я не понимаю…

Он отпустил ее.

— Ясно. Придется поработать с ней в другой обстановке. — Препод словно завис на несколько секунд — явно отправлял кому-то ментальное сообщение. — Ирина Алексеевна, сейчас за вами придут.

Он поднялся. Ирэн порывалась было тоже встать на ноги, но я усадил ее обратно.

— Посиди пока здесь. А лучше — полежи. Сейчас придут лекари.

— Миш, я в порядке. Побило немного, конечно, но… Просто помоги подняться.

— Сиди! Хватит геройствовать! — раздраженно бросил я. — Что ты, что Сперанский, блин. Сплошная головная боль…

Лысый направился к остальным, и я нагнал его.

— Ваше превосходительство, — обратился я. — Девушка вымотана и тоже пострадала. Ее сейчас нельзя допрашивать!

Он обернулся и смерил меня снисходительной улыбкой.

— При всем уважении, ваше сиятельство, вы еще даже не студент Аудиториума. Все, что случается на Полигоне, проходит под юрисдикцией нашей внутренней службы. Прошу, оставьте эту работу для нас. — И словно желая добавить ложку меда в бочку дегтя, он протянул мне руку для пожатия. — От лица всего преподавательского состава благодарю вас за помощь. Тем не менее прошу в будущем воздержаться от подобного героизма. Вы продемонстрировали великолепный потенциал, Михаил Николаевич. Тем обиднее будет вас случайно потерять.

Я рассеянно пожал его руку, и Лысый тут же переключил внимание на других сотрудников.

Значит, наверняка отчасти поэтому Корф хотел кого-то заслать в Аудиториум. Если вуз расследовал происшествия и преступления собственными силами, не исключено, что кое-то могло и вовсе не выходить за стены этого Хогвартса. Но, видимо, что-то все-таки просочилось наружу, раз Пистолетыч развернул целую спецоперацию по моему поступлению.

Тем временем до нас добежала группа медиков и помощников с отличительными знаками Аудиториума. Я узнал нескольких людей в халатах, которых видел на выходе с Восточного Полигона.

Сперва забрали истекавших кровью и тех, кто был без сознания. Я помог уложить нескольких на носилки. Затем увели “средних” — тех, кто был ранен, но мог передвигаться самостоятельно. Я оказался в последней группе — просто шел сам под присмотром руководившей операцией по спасению седой лекарки.

Обоих Сперанских унесли на носилках. Ирэн тоже уложили. Почти насильно. И Лысый в довершение ко всему приставил к ней конвой.

— Идем! — скомандовала дама в белой шапочке. — Старайтесь не отставать. Если чувствуете, что не можете идти, сразу говорите.

Не успели мы покинуть пятачок, на котором развернулся бой, как туда уже заспешили уборщики с метлами, ведрами и тряпками — убирать последствия происшествия. Мне это показалось очень странным: ведь обычно место преступления стараются сохранить в первозданном виде до прибытия криминалистов или как там должна называться аудиториумская служба правопорядка.

Почему Лысый так торопился все убрать? И если в Аудиториуме хотят скрыть подробности случившегося, то как они свяжут языки абитуриентам?

— Ой!

Я остановился и согнулся от резкой боли в голове. Словно в висок воткнули раскаленную спицу. Боль была такой силы, что я едва не упал.

— Юноша! — вскричала медичка. — Что с вами?

Я хватал воздух не в силах ей ответить. Голова горела так, что я не ощущал ничего, кроме этой адской боли. Сила внутри меня тревожно закипала, не зная, как реагировать.

Ко мне кто-то подбежал — но я увидел лишь ноги в ботинках. Кто-то схватил за плечи, удерживая от падения. Перед глазами все поплыло, серый асфальт и желтые листья превратились в грязные пятна…

Стало темно.

***

Мрак начал понемногу отступать. Откуда-то с периферии сознания доносились голоса: несколько женских — взволнованных, один мужской — спокойный, низкий. Кто-то торопливо куда-то бежал: топот каблуков бил по ушам как набат.

Я осторожно открыл глаза и поморщился. Голова гудела. Дрожащий свет люминесцентных ламп на белом плохо прокрашенном потолке.

Осторожно, стараясь не делать резких движений, я повернул голову. Какое-то подобие палаты. Слева, справа и впереди — белые шторки. Я лежал на кровати в собственной одежде — сняли только куртку и ботинки да закатали рукав левой руки, из вены торчала игла катетера. От катетера тянулась трубка капельницы — мешок уже наполовину опустел.

Справа за шторкой кто-то тихо постанывал, и вокруг больного мелькала едва заметная тень медсестры. Слева — видимо в той стороне был то ли пост, то ли вход — переговаривались люди. Судя по площади потолка, помещение было немаленькое.

— Что с Денисовым? — прогудел низкий мужской голос.

— Еще не пришел в сознание, — ответила ему женщина. — Исчерпал резерв, множественные легкие физические повреждения. Перелом лучевой кости правой руки — уже сращиваем. Что с разумом, пока не ясно: менаталисты до его сиятельства еще не дошли.

— Ясно. Как прибудут, ставьте Денисова первым из студентов. Нам не нужны проблемы с его семьей.

Женщина тяжело вздохнула.

— Есть и более тяжелые…

— Но менее знатные. Вы же понимаете, Ольга Юрьевна… К слову, как Сперанские?

— Братьев сможем отпустить на домашнее лечение — успеем подлатать здесь. А девушку придется транспортировать в стационарный лазарет. Или подержать у нас пару дней.

— Братья в сознании? — уточнил мужчина.

— Да, оба. Готовы перевести в соседнее помещение.

— Хорошо. Пригласите к ним менталистов. Пусть начнут работу по подготовке… К выписке.

Значит, я был прав. Они будут обрабатывать абитуриентов ментально, чтобы держали языки за зубами? Интересно, как именно? Просто сотрут часть воспоминаний или поставят блок, чтобы об этом невозможно было рассказать?

Кто-то приблизился к моему отсеку, и я уронил голову на подушку, закрыл глаза и притворился спящим. Лучше пока не высовываться.

Я услышал движение шторки на карнизе, кто-то заглянул, помедлил несколько мгновений, а затем вышел.

Продолжая лежать с закрытыми глазами, я судорожно соображал, как выйти отсюда, сохранив память. Рано или поздно они поймут, что я очнулся. Или сами меня разбудят — в конце концов, я не особо-то и пострадал. А вырубился наверняка просто от усталости. Да и резерв выскреб до дна.

Притвориться, что ничего не запомнил? Вряд ли поверят и полезут проверять. Поставить блок на память самому? Наверняка сломают. Менталисту уровня Радаманта это бы удалось, но мне — едва ли. Все же я сам до конца не понимал принципа того, что творил с мозгами той же Ирэн. Против обученного менталиста противопоставить нечего.

— Соколов еще не очнулся, — доложил тонкий женский голосок.

Мужчина зашелестел бумагой.

— Как проснется, немедленно доложите. О нем его превосходительство особенно интересовался.

— Что нам сказать родственникам?

— На территорию их все равно не пустят. И пусть этим вопросом занимается администрация, — проворчал мужчина. — Нам не до этого. Могу предложить сообщить, что некоторые абитуриенты пострадали в ходе прохождения испытания, и заботу об их состоянии на себя берет лазарет Аудиториума. К слову, мы не особенно и солжем.

— Хорошо. Передам.

— Спасибо, Юленька.

Снова застучали каблучки — шаги удалялись. Я аккуратно приоткрыл один глаз и попытался встать. Забыл о капельнице и чуть не вырвал иглу резким движением. В голове начинало понемногу проясняться.

Ботинки стояли под кроватью — уже хорошо. Но только вряд ли я смогу уйти незаметно. Перед выходом пост, и просто так меня не выпустят. Еще и паспорта не было — наверняка забрали, когда поместили в палату. Так что даже если уйду сейчас, вычислят и найдут быстро.

Значит, будем действовать в обход.

Отбросив мысли о самостоятельном побеге, я улегся на жесткую подушку и закрыл глаза, концентрируя остатки ментальной силы.

“Вальтер Макарович!” — воззвал я к Корфу. — “Это Михаил Соколов. Вы меня слышите?”

Ответа долго не было. Я тянулся снова и снова, пытаясьпробиться сквозь вечный магический шум Аудиториума. Лекари трудились над исцелением больных, менталисты чистили мозги абитуриентам, и от всех этих действий фонило так, что я с трудом мог удерживать канал связи.

“Михаил, слышу”, — отрывисто, словно с помехами, ответил Корф.

“Матильда рассказала вам об инциденте?”

“Да”.

“Слушайте меня внимательно. Я в лазарете на Полигоне. Администрация хочет скрыть информацию о случившемся. Всем будут чистить память. Я не смогу рассказать вам всего ментально — не сдюжу”.

“В двух словах?”

“Работа Радаманта. Я видел его на Полигоне. Говорил с ним. Он заставил людей драться друг с другом”, —мышцы лица начало сводить судорогой, а кожа головы стала неметь — признак того, что ментальное общение меня перегружало. Но, стиснув зубы, я продолжил. — “Все уже закончилось. Пострадавшие в лазарете, нас много. Я сделал вид, что еще не очнулся, но они до меня доберутся, и тогда…”

“Я понял”, — оборвал Пистолетыч.

“Что мне делать?”

“Играть в коматозника. Я попробую что-нибудь придумать. Отбой”.

Я шумно выдохнул, когда канал связи разорвался. И тут же заткнул себе рот ладонью — еще не хватало так глупо себя обнаружить. Так, Миха, прикидываемся ветошью. Не палимся, не палимся. И подслушиваем.

Сколько я так пролежал, было непонятно. Часы, как выяснилось, у меня тоже отобрали. Не было ни окон, ни будильников на стене. Ничего. Словно я завис в медицинском чистилище. Лишь пару раз ко мне заходила медсестра проверить, очнулся ли я.

Мне казалось, что время текло невероятно медленно. Из развлечений — периодически менялись постояльцы в воседних палатах. Тех, кто пришел в чувство, после небольшого обследования переводили в другое помещение. Вероятно, прямиком к менталистам.

— Что с Соколовым? — снова вопрошал мужчина.

— Спит.

— Будите. Дома отоспится, мне нужны койка в этом зале.

Дерьмо! Ладно, будем импровизировать и тянуть время.

Шторка отодвинулась в сторону, и я, напустив сонный вид, повернулся к вошедшей медсестре. Молоденькая хорошенькая девушка в белом халате и старомодной шапочке с красным крестом. На рукаве — шеврон с гербом Аудиториума, а на груди — брошь с символом Асклепия.

— Очнулись, ваше сиятельство, — натянуто улыбнулась лекарка. — Славно. А то мы уже начали беспокоиться…

— Что в капельнице? — грубо прервал ее я, но тут же вспомнил о манерах. — Извините. Просто не ожидал.

— Неудивительно, — отозвалась девушка. — Пациенты часто пугаются. Вам капают физраствор с питательными веществами. Вы потеряли много сил и были обезвожены. Как сейчас себя чувствуете, ваше сиятельство?

Я пожал плечами.

— Голова болит. Ушибы болят. По ощущениям, словно вагон угля разгрузил в одиночку.

— Это совершенно нормально для вашего состояния. Более того, скажу, что вам очень повезло так легко отделаться, — улыбнулась медичка. — Позвольте вас осмотреть.

Она достала фонарик, посмотрела мне глаза. Затем усилила сияние Благодати в ладонях и обследовала мое тело, уделив особое внимание голове.

— Ничего серьезного, как и ожидалось, — заключила она и убрала фонарик в карман халата. — Вы просто вымотались, ваше сиятельство. Что, опять же, неудивительно. В ближайшие дни вам нужно больше спать, есть больше мяса, красной рыбы и овощей. И, разумеется, никаких нагрузок. Это позволит вашей Благодати залечить повреждения быстрее.

— Почему я тогда потерял сознание? Была резкая боль в голове. Похоже на мигрень но в разы сильнее.

— Обезвоживание недооценивают, — девушка пригрозила мне пальцем. — Вы провели весь день на ногах в боях без еды и воды. Даже такой молодой и крепкий организм, как у вашего сиятельства, может дать слабину. Если желаете, мы можем исцелить наиболее беспокоящие ушибы и порезы мы для ускорения процесса вашего восстановления.

— Благодарю, я лучше сам, — стараясь вести себя как можно более непринужденно, я улыбнулся. — Дома ведь и стены помогают.

Медичка кивнула.

— Это верно. В таком случае я зову Тимофея Васильевича. Он должен подтвердить вашу готовность к выписке. Подождите минуточку, ваше сиятельство.

Она вышла, оставив проход открытым. Я взглянул на ботинки. Если бежать, то сейчас. Может все-таки попытаться?

Я свесил ноги, наклонился и зашипел от резкой боли. Все же голову так и не отпустило. Жалеть себя времени не было. Нашарив ботинки, я сунул в них ноги и принялся торопливо зашнуровывать.

И в этот момент шаги приблизились.

— Здравствуйте, ваше сиятельство. Я Тимофей Васильевич Ушаков, главный врач лазарета при Полигоне.

Невысокий наполовину седой мужичок с большими залысинами пригладил полы халата и уставился на меня через стекла очков в тонкой оправе. Лекарка протянула ему платншет с бумагами.

— Здравствуйте, Тимофей Васильевич, — отозвался я.

— Вижу, вам не терпится нас покинуть, — он улыбнулся, уставившись на мои ботинки. — Но, боюсь, придется немного задержаться. Если Юлия Аркадьевна права, долго мы вас не продержим. Что последнее вы помните?

Я озадаченно посмотрел ему в глаза. Нет, не менталист. Лекарь. Возможно, с дополнительными специализациями, но я не чувствовал в нем большого ментального потенциала. Хотя это наверняка можно было и скрыть…

— Шел в лазарет. Резко разболелась голова. Упал…

— А до этого?

— Драка… Командный поединок, мы установили флаг. Завизжала сирена. Долго вопила… Нас выводили к выходу…

— И? — главврач выжидающе уставился на меня.

Будем пытаться импровизировать.

— Простите, плохо помню, — растерянно ответил я. — Возможно, мне сильно досталось во время испытаний. Все как в тумане. Вроде кто-то кричал, куда-то бежал… Нет… Прошу прощения, все слишком смутно.

— Кратковременная память немного нарушена. Юленька Аркадьевна, отметьте это, пожалуйста.

— Это страшно? — разыгрывая опасение, спросил я.

— Не думаю. Подобное случается после поединков с менталистами. Память вернется через некоторое время. Беспокоиться не о чем.

— Надеюсь. Выходит, я готов к следующему этапу испытаний?

— Ох, молодежь, — улыбнулся врач. — Вечно жить торопитесь и чувствовать спешите… Пока неизвестно, когда и в каком формате будут проходить следующие этапы. Сперва мы должны убедиться в том, что все выигравшие команды восстановились. На это может уйти несколько дней. В этом году ситуация несколько… нестандартная.

Я спрыгнул с кровати.

— Значит, я могу отправляться домой? Как мне забрать свои личные вещи?

— Их выдадут вам вместе с заключением и рекомендациями. Но сперва, — главврач кивнул в сторону двери в конце коридора, расположенного вдоль ряда шторок, — Юлия Аркадьевная сопроводит вас на итоговую ментальную проверку. Если все будет в порядке, мы немедленно разрешим вам ехать домой.

— Со мной все в порядке, вы же сами сказали, — попытался съехать я.

— Я не специалист по делам ментальным. Нужно убедиться, что менталисты ваших противников ничего не повредили в вашем сознании. К тому же ваша кратковременная память… Быть может, ее сразу и восстановят.

Понятно. Значит, вот под каким предлогом они чистили абитуриентам память. Я шагнул в коридорчик и огляделся по сторонам. Налево — аналог сестринского поста и выход, манящая дверь и лампа с указателем над ней. Направо — дверь к менталистам.

Я замешкался. Главврач тем временем передал планшет с документами молодой лекарке.

— Это займет всего четверть часа, не более, — уговаривал меня врач. — Прошу, Михаил Николаевич, следуйте за моей коллегой…

Нет, я должен был сохранить эти знания. Успеть передать больше Корфу или хотя бы Матильде. Я ведь выяснил, что Радамант либо поступал в Аудиториум, либо даже там учился — он сам упомянул об этом. Я услышал слова, которые Ирэн передала Лысому. Все это было важной частью мозаики, которая наконец-то начала хоть немного складываться.

Я не мог все это потерять. Не мог.

— Быстрее, ваше сиятельство, — раздраженно торопил главврач. — Нас ждут другие пациенты.

И в этот момент дверь лазарета распахнулась.

Глава 17

Дверная ручка с грохотом ударила о тонкую стену, и мне показалось, даже пол задрожал. В темном дверном проеме возник силуэт высокого человека в плаще. Я замер, гадая, пришло ли спасение или, наоборот, все стало хуже.

Он шагнул вперед, на свет, и я с облегчением выдохнул.

Пистолетыч собственной персоной ворвался в лазарет как ураган. За ним семенил уже знакомый мне помощник Алексеев. И еще один человек в мундире сотрудника Аудиториума — явно взбудораженный появлением представителей Тайного отделения.

— Вальтер Макарович, сюда запрещено входить! — причитал аудиториумский, безуспешно пытаясь преградить Пистолетычу дорогу. — Это медицинское помещение! Лазарет! Сюда нельзя без специального пропуска.

Видимо, этот товарищ уже давно преследовал Корфа, потому как Пистолетыч, не выдержав, раздраженно к нему повернулся так, что полы кожаного плаща взметнулись и подняли ветер. Тайный советник вытащил большую бумагу из внутреннего кармана плаща и, развернув, сунул аудиторимскому чинуше прямо в лицо.

— Читайте! — рявкнул он. — Давайте, ваше благородие. Читайте вслух.

— Сим… Д-документом… Повелеваю его высокопревосходительству Вальтеру Макаровичу Корфу, тайному советнику и сотруднику Тайного отделения, право вести деятельность на всей территории Аудиториума Магико при Петропольском университете Его Императорского Величества… Также повелеваю оказывать Корфу Вэ Эм и его сотрудникам всяческое содействие и не препятствовать перемещению… О боже! Подписано лично его императорским величеством.

Корф спрятал бумагу и уставился на чинушу в упор.

— Ну? У вашего благородия будут еще вопросы или вы наконец-то позволите мне работать?

Чинуша как-то резко сник, приуныл и опустил глаза в пол.

— Я обязан сообщить его превосходительству! Евгений Петрович должен знать…

— Сообщайте, — отрезал Пистолетыч. — Пусть знает. И имейте в виду, что скоро здесь будет сам Долгоруков. Его уже сюда вызвали.

При упоминании фамилии ректора чинуша икнул, побледнел, а затем пошел розовыми пятнами. Да уж, умел Корф поставить всех на уши…

Корф развернулся в сторону коридора, и я подавил желание броситься к нему. Нельзя, чтобы в Аудиториуме выяснили о моей связи с представителями Тайного отделения. Это могло создать препятствия при поступлении. Особенно сейчас, когда Корф уже прибыл сюда. Впрочем, я был готов расцеловать этого хмурого мужика за столь удачное появление.

“Не представляете, как вы вовремя”, — обратился я ментально. — “Меня уже вели на пытку”.

“Старался успеть. Держись рядом, но помалкивай”.

“Вытащите Ирэн. Я вроде бы снял с нее воздействие, но она передала сообщение от Радаманта аудиториумскому. Фамилии не знаю, лысый дядька Евгений Петрович. Кажется, он здесь главный. Возможно, Ирина знает или помнит еще что-то важное”.

“Понял”.

“Они ее охраняют”.

“Пока просто не отходи от меня, позже скажу, что делать. И помни, что у нас здесь нет союзников”.

Я едва заметно кивнул. Впрочем, не был уверен, что и нас с Пистолетычем можно было назвать союзниками — я все еще не представлял, что за игру он затеял. Однако то, что устроил Аудиториум, да еще и эти попытки так грубо и бескомпромиссно замести следы отвращали меня еще больше.

Корф обратился к засеменившим в его сторону главврачу и лекарке.

— Вальтер Макарович Корф, тайный советник по вопросам применения Благодати Тайного отделения Его Императорского Величества, — представился он.

Главврач кивнул.

— Мы расслышали о ваших полномочиях на территории Аудиториума, однако здесь лазарет. У нас много пострадавших, и ваше появление…

— Мне нужна Ирина Алексеевна фон Штофф.

Главврач нервно огляделся по сторонам.

— Ее нет в этом лазарете. Она под особым надзором, поскольку подверглась серьезному ментальному воздействию…

— Где она? — Рявкнул Корф.

— В третьем… В третьем корпусе. От выхода сразу направо, следующее здание. Но ее нельзя сейчас допрашивать! Идет работа по восстановлению когнитивных функций!

“Эскулап врет”, — сказал я Корфу. — “Она была в порядке и с головой дружила, когда я снял с нее воздействие”.

“Конечно, врет. Они сейчас все будут нести любую чушь, чтобы меня запутать”.

Корф обернулся к Алексееву:

— Отправь людей в третий корпус. Я подойду через десять минут.

Помощник кивнул и тут же вышел, хлопнув разболтавшейся дверью.

— Соколова я забираю на допрос, — распорядился тайный советник.

Глаза врача забегали все беспокойнее.

— Но мы еще не готовы его выписать! Он не прошел ментальную проверку…

— Пройдет позже. Мне нужно отдельное помещение. Любое.

Главврач и лекарка обменялись тревожными взглядами.

— Простите, Вальтер Макарович, это запрещено правилами, — как можно смиреннее и любезнее начала девушка. — У нас будут огромные проблемы, если мы нарушим процедуру лечения. Мы ведь отвечаем за абитуриентов, пока они находятся на территории Аудиториума. Если с его сиятельством что-то случится…

— Валите все на меня, — отрезал Корф. — Свободное помещение. Я жду. Иначе огромные проблемы у вас начнутся гораздо раньше.

— Все будет в порядке, — улыбнулся я, стараясь усыпить бдительность врачей. — Проблем ни у кого не будет. Я ведь все равно почти ничего не помню. Может ваши аудиториумские менталисты и смогут что-то вытащить…

Главврач сдался.

— В конце коридора направо есть процедурная. Она пока пустует, — он понизил голос. — Но, молю, быстрее. У меня действительно будут большие проблемы с администрацией, если выяснится, что мы позволили вам допросить не прошедшего ментальную проверку абитуриента.

Корф кивнул.

— Большое спасибо. Мы поторопимся.

Он буквально вытолкнул меня вперед по коридору и затащил в каморку. Воздух тут же задрожал, а затем я ощутил, как вокруг нас возник непроницаемый купол. Корф пытался избавиться от “прослушки”. Правда, я не был уверен, что в Аудиториуме это сработает надолго.

— Жив, цел, все помнишь? — безотлагательно начал он.

— Да. Ирина…

— Если она в Третьем корпусе, то так просто до нее не добраться. Но я смогу. Сперва позаботимся о тебе. Я вынужден попросить тебя пройти процедуру.

Я вытаращился на Корфа.

— Но вам нужно записать мои показания, чтобы они имели силу…

— Еще важнее, чтобы твоя личность не вызвала подозрений у приемной комиссии. Мы и так здорово рискуем, уединившись здесь. Надеюсь, лекари станут молчать — это и в их интересах.

— Так что тогда делать?

Корф вытащил из глубокого кармана плаща маленький мешочек и протянул мне.

— Бери.

— Что это?

Я ощупал его. Бархатный, туго завязанный на несколько узлов. Внутри перекатывалось что-то маленькое и гладкое. Круглое.

— Око? — Спросил я.

— Нет. Специальный артефакт для записей воспоминаний. Пока не открывай, — предупредил он, заметив, что я начал развязывать узлы. — И слушай меня внимательно.

— Готов. Так как он работает?

— Это изобретение артефакторов нашего Отделения. Вещица редкая, сложная и дорогая. Выдувается из особого стекла и позволяет перенести в нее воспоминания. И просмотреть их позже.

— Как флэшка? — уточнил я.

Корф меня явно не понял.

— Как что?

— В моем мире в компьютеры можно вставить флэш-накопители. Записать туда данные и переносить с компьютера на компьютер. Вроде того?

Пистолетыч кивнул.

— Именно. Одна беда — вмещают они немного. Этого шарика хватит только на запись небольшой сцены из жизни. Или нескольких коротких воспоминаний. Я хочу, чтобы ты перенес на этот артефакт воспоминания о том, что случилось на Полигоне. Самое важное. Встречу и разговор с Радамантом, воспоминания о побоище, о том, как приводил Ирэн в порядок. Я заберу шар, и после этого отправляйся на процедуру. Так мы сохраним твои воспоминания и не вызовем подозрений.

Звучало как план, но все равно казалось мне сложноватым.

— А может вы меня просто заберете? — предложил я.

Тайный советник с сожалением покачал головой.

— Мне нужно, чтобы они были в тебе полностью уверены, — сказал он. — Придется сыграть по их правилам, чтобы они от тебя отстали. Твою память либо сотрут, либо заблокируют. Если сотрут, ты частично восстановишь ее посредством артефакта.

— А если поставят блок? Артефакт поможет?

— С этим будет сложнее. Аудиториумские менталисты в этом чудо как хороши. Но и в этом случае можно попробовать что-нибудь придумать.

— И как пользоваться шариком?

— Он впитывает информацию того, кто держит его в руках и соприкасается с ним кожей. Активируется, когда прикасаешься, поэтому я просил не открывать раньше времени. Развяжи мешок, возьми шарик в руки и сосредоточься на тех воспоминаниях, которые хочешь записать. Старайся не думать ни о чем лишнем. Приступай.

— Сейчас? Хотя да, когда еще будет время…

— Торопись. Нас хватятся, да и доктора не смогут скрывать мое присутствие вечно. И здесь тяжело держать купол. Так что, пожалуйста, пошевеливайся, Михаил.

Я осторожно развязал оставшиеся узлы и вытряс шарик в ладонь. Он оказался совсем небольшим, не больше перепелиного яйца. Стекло было прозрачным, без каких-либо оттенков.

Спрятав шарик в ладони, я закрыл глаза и сосредоточился на воспоминаниях. Вспомнил, как увидел Радаманта, сидевшего на груде камней посреди Полигона. Вспомнил все, что он мне говорил — в том числе и упоминание о том, что он уже бывал на этом месте. “Записал” свои догадки о том, что он мог быть абитуриентом или студентом Аудиториума. Добавил воспоминание о гибели Воронцовой — и о том, что ее фамилия тоже была в списке Радаманта.

Концентрироваться становилось сложнее, но я постарался отфильтровать воспоминания о бегстве Сперанского, нашей драке и сосредоточился на битве с зазомбированными людьми. Только сейчас осознал, что все-таки они вели себя по-разному. Кто-то был совсем похож на зомби, словно лишился воли. А иные могли разговаривать и сохраняли воспоминания. Мне это показалось важным, и я занес свои мысли в шарик.

И последним записал мою попытку снять воздействие с Ирины — как вычищал ее сознание, как думал, что обо всем позаботился — и то, как она внезапно изменилась, передавая послание Радаманта лысому Голицыну.

Вроде все…

— Готово, — я открыл глаза, упаковал артефакт в мешочек, тщательно завязал на три узла и передал Корфу. Пистолетыч тут же спрятал артефакт. — Надеюсь, сработает.

— Сработает, куда денется. Я давно пользуюсь такими штуковинами. Полезные безделушки.

— Вытащите Ирину, пожалуйста. Это важно.

— Не менее важно для меня, чем для тебя, — отозвался тайный советник. — Матильда не простит, если ей причинят вред.

И я не прощу. Ни Аудиториуму, ни Корфу. Ирина — едва ли не единственная, кто оказалась замешана во всех этих интригах без вины. Но регулярно страдавшая от этого.

— Еще один момент, Михаил. Я должен просить твоего разрешения на время забыть об этом разговоре. И об артефакте. Потом все верну, обещаю.

Я мрачно усмехнулся и шагнул ближе, подставляя голову.

— Понимаю. Делайте, что должны.

— Взрослеешь, Соколов, — внезапно тепло, по-отечески улыбнулся Корф.

И мою голову сжало тисками. Первые несколько мгновений эта боль казалась нестерпимой, но с каждой секундой мука отступала, становилась менее заметной. Затем на миг в глазах что-то вспыхнуло, и я уставился на Корфа.

***

— Простите, что не смог рассказать многого, — виновато улыбнулся я. В голове было удивительно легко и пусто, словно меня накачали легким наркозом.

Корф удовлетворенно улыбнулся.

— Ничего страшного, Михаил Николаевич. Мы еще будем допрашивать остальных абитуриентов. На данный момент вы свободны. Благодарю.

— Тогда я пошел на процедуру. До свидания.

Я вышел и не мог отделаться от странного ощущения, словно забыл о чем-то важном. Но никак не мог вспомнить, о чем именно. Но раз забыл, значит, ничего критичного. Тело переполняла легкая эйфория, и я вернулся к лекарям, сияя позитивом.

— Мы закончили. Я готов к проверке, — улыбнулся я.

Лекари странно на меня посмотрели, но вопросов задавать не стали.

— Прошу за мной, ваше сиятельство, — Юлия Аркадьевна повела меня вперед по коридору. По дороге я столкнулся с Корфом — тайный советник направлялся к выходу из лазарета.

— До свидания, ваше сиятельство, — кивнул он. — Благодарю за сотрудничество.

Девушка распахнула передо мной дверь и пропустила вперед.

— Прошу сюда.

Мы очутились в небольшом помещении, где за столом сидел невзрачной, но приятной наружности мужчина средних лет в немного старомодном твидовом костюме. Темные волосы были зализаны назад, на лацкане пиджака красовался значок Аудиториума.

— Михаил Николаевич Соколов, — представила меня лекарка и протянула менталисту планшет со сведениями обо мне. — Прибыл на ментальную проверку. Мы готовы выписывать его сиятельство. Все рекомендации перечислены в документах.

Мужчина кивнул и жестом пригласил меня пройти дальше.

— Здравствуйте, ваше сиятельство. Черновский Олег Романович, менталист Аудиториума. Юлия Аркадьевна, благодарю. Дальше мы сами.

Девушка скрылась за дверью, напоследок метнув на нас тревожный взгляд, а я неловко перемнался с ноги на ногу.

— Как обстоят дела с вашей памятью, Михаил Николаевич? — спросил менталист. — Прошу, присаживайтесь в кресло. Процедура займет совсем немного времени.

— С памятью… Вроде неплохо. Хотя все, что происходило на Полигоне и после испытаний помню не очень четко, — виновато улыбнулся я. — Нам попались очень сильные соперники, и их менталист нас не щадил. Даже “Шлем” легко пробивало…

Черновский понимающе улыбнулся.

— Да. Признаюсь, на вашу команду немногие делали ставку. Однако вы нас удивили, и удивили приятно. Значит, жалуетесь на смутные воспоминания?

— Да. Все немного как в тумане. Столько всего происходило…

— Что ж, позвольте мне коснуться вашего разума и проверить, не была ли повреждена ментальная структура.

Он потянул ко мне руки, но я отшатнулся.

— А это больно?

— Не так приятно, как “Алконост”, но и не так отвратительно, когда к вам в голову вламываются без разрешения. Собственно, потому я и прошу вас позволить мне…

Я пожал плечами и чуть расслабился, хотя сила внутри меня протестовала. Пришлось уговаривать ее не вставать на мою защиту.

— Я готов и очень хочу домой, — улыбнулся я.

Что-то неправильное… Было во всем этом что-то неправильное… Но я не понимал, что. Ай, и ладно. Может и правда слишком много по голове били на Полигоне и после.

Черновский приложил пальцы к моему лбу, я ощутил прикосновение чужеродной силы — и правда, гораздо мягче, чем я ожидал. Но вдруг что-то внутри черепа заворочалось, заскрежетало, сопротивляясь действиям менталиста.

Он оторвал руки и удивленно моргнул.

— Что-то не так? — Невинно улыбнувшись, спросил я.

— Нет-нет… А хотя… Вот я балда! Прошу прощения, ваше сиятельство. Не подумал, что ваша сила имеет иное происхождение. С ней нужно работать немного иначе. Минуточку… Позвольте!

Он снова прикоснулся ко мне, и на этот раз ощущения были иными. Словно голову обхватило стальным обручем, и он начал сжиматься, проникая сквозь кости черепа, и уменьшался до тех пор, пока не превратился в одну точку внутри головы.

— Вот и все! — довольный, менталист оторвал от меня руки и отстранился. — Все в порядке.

— Значит, повреждений нет?

— Нет, вы просто переутомились и готовы к выписке. Но советую соблюдать рекомендации лекарей и больше отдыхать и лучше питаться. Завтра будете как огурчик.

Я покинул его кабинет, и на выходе, уже у поста, мне вернули куртку, часы и паспорт.

— Вот, возьмите, — Юлия Аркадьевна сунула мне в руки записку. — Это от тайного советника. Велел вам передать, когда вернетесь.

— Спасибо…

Я озадаченно развернул клочок бумаги.

“Третий корпус. У входа”.

Попрощавшись, я направился прямиком туда. Сверился с указателями, хотя и это было лишним. На крыльце уже стояли Корф, Алексеев и…

— Ира! — я бросился к ней, но Пистолетыч меня остановил. Только сейчас я понял, что он был мрачнее обычного.

— Мы опоздали, — сухо сказал он и вручил мне маленький мешочек. Кажется, где-то я его уже видел… — Возьми в руки и считай воспоминания. Ты нужен мне в полном порядке.

Ирэн хлопала ресницами и глуповато улыбалась, словно была немного не в себе. Казалось, она даже не сразу меня узнала. Если вообще обратила на меня внимание.

Я осторожно извлек шарик из мешочка, и поток воспоминаний едва не сбил меня с ног.

Ух ты ж черт!

Мозаика складывалась, я словно обрел недостающую частичку, потеря которой зудела у меня в голове.

— Вспомнил? — спросил Корф, внимательно наблюдавший за мной.

— Ага…

— Отлично.

— Значит, ей стерли память?

— Заблокировали. Работа второго ранга. Мощный ей попался специалист.

— И что делать?

— Снимать блок, — тихо отозвался Корф. — Во всей империи есть только один род, способный своей силой и перебить такую работу. Был когда-нибудь во дворце?

Глава 18

Я ошарашенно вытаращился на Корфа.

— Во дворце? В Зимнем?

— Тише, — оборвал меня Пистолетыч и тут же продолжил, используя ментальную связь.

“Выведи Ирину за ворота. Там вас встретит Матильда. Дождитесь меня за территорией”.

“Хорошо”, — ответил я и взял подругу за руку.

— Идем, Ирин. Здесь нам сегодня делать уже нечего.

— А где Сперанские? — удивленно хлопала ресницами она. — А ты, Миша… Вы победили? Прости, голова словно ватная…

— Мы с Колей — да, победили. Сперанских еще не отпустили. А вы, как я понял, выступали против команды Поли и Бори?

Ирэн печально кивнула.

— И победили их. Обидно… Не учиться нам вместе.

— Ну, может в следующем году им повезет больше.

— Надеюсь. Они очень славные ребята, да и Поля станет отличным артефактором. Мы с ними тоже заранее договорились, что биться будем честно и пощады друг другу не дадим… — девушка медленно брела, шурша сухими листьями. — Просто я настолько к ним привыкла… И как представлю, что в Аудиториуме буду без них, как-то не по себе становится.

— Ты не обольщайся, — улыбнулся я. — Это было только первое испытание. Впереди еще два. И если они будут такими же непростыми, как и первое, то у нас много шансов не пройти.

— Ты прав. Но все равно сегодня я праздную победу. Я сама подняла флаг! Представляешь, первой добежала. Ух, как они по мне палили… Вооот такенными “Колобками”!

Она вытаращила глаза и показала руками размер вражеских заклинаний. И едва не споткнулась о поребрик.

— Так, осторожнее! Обратно тащить тебя в лазарет я не хочу.

Походка Ирки была нетвердой, словно каждый шаг давался девице с большим трудом. Я предложил ей руку, и она с готовностью ухватилась за мой локоть.

— Прости. Что-то я после всего этого не в форме…

— Еще бы, — отозвался я. — Всем сегодня досталось.

И Сперанским — особенно. Впрочем, у меня был еще один повод немного собой гордиться: отмудохал Денисова по полной. Жаль, прибить не мог. И жаль, что он не запомнит этого возмездия. Чую, придется навалять ему снова, потому как этот козел не остановится в своих издевательствах. Знаю я таких.

Занимая Ирку пустой болтовней, я довел нас до выхода. Уже давно стемнело, и нам приходилось ориентироваться только по указателям да рядам фонарей вдоль дороги. К контрольно-пропускному пункту медленно стекался ручеек отпущенных абитуриентов, и чем ближе мы подходили к воротам, тем плотнее становился людской поток. Все явно прошли ментальную обработку — больно уж характерные пустые глаза и усталые лица у них были.

Неужели я остался единственным, кто смог что-то запомнить? Звучало и ощущалось как-то жутковато.

Наставница ожидала нас, прислонившись к капоту автомобиля. В одной руке вечный мундштук с вишневой сигариллой, во второй — стаканчик с кофе.

— Матильда! — взвизгнула Ирэн раскинула руки в стороны и бросилась к тетке, едва мы прошли последний КПП Полигона. Наставница едва успела поставить кофе на крышу. — Моя команда победила! Спасибо, спасибо, спасибо!

— Я и не сомневалась в тебе. Ни на мгновение. Ты же у меня молодчина.

Баронесса стиснула воспитанницу в объятиях и вопросительно взглянула на меня поверх ее головы.

“Прошел?” — прозвучал ее голос у меня в голове.

“Ага. Повезло. Мы с Ирэн были на разных Полигонах”.

“Это я уже поняла. Поздравляю с первым этапом. Где Вальтер?”

“Велел ждать его здесь. Кажется, нас сегодня ждет еще одно приключение”.

Матильда нахмурилась и ничего не ответила. Я ощутил, как оборвался канал связи. С усилием оторвав от себя любвеобильную племянницу, баронесса открыла дверь автомобиля.

— Полезайте, согреетесь. Голодные?

Черт. А я ведь и правда и маковой росинки в рот не взял с самого завтрака. Казалось, с тех пор прошла целая вечность.

— Слона готова съесть, — кивнула Ирка.

— С радостью присоединюсь к трапезе, — добавил я.

Баронесса улыбнулась.

— Тогда полезайте на заднее сидение. Там для вас припасен гостинец, — она пригрозила Ирэн пальцем. — Сильно не налегай. Фастфуд сегодня только в порядке исключения! В округе ничего другого не было.

Интересно, был ли в этом мире “Макдональдс”? Или “Бургер Кинг”…

Но что бы ни припасла для нас наставница, по радостному возгласу Ирэн я понял, что это было вкусно.

— Миша, давай сюда, — поторопила подруга, шурша бумагой. — Иначе сама все съем. Боже мой, картошка жареная… Газировка! Бургерыыы! Ааааа!

Я не сдержал улыбки, видя, как обрадовалась Ирка. Ну точно как первоклашка, которому попалась желанная игрушка в “хэппи миле”. Может, конечно, мозги у нее еще не встали на место после обработки, но было приятно видеть, как близкий человек был искренне счастлив. Пусть и ненадолго. Пусть и от простой плебейской еды, запрещенной высокородным отпрыскам.

В конце концов, Ирка сегодня вырвала зубами свою победу. Ведь перед тем, как началось то безумие, они успели завершить поединок. Так что можно было праздновать, пока не вернулся Корф и все не испортил.

Я не успел завалиться на заднее сиденье, как Ирэн уже протянула мне маленький бумажный сверток.

— От сердца отрываю. С курицей. Мой любимый, — сказала она. — Жаль, картошка остыла. Холодная не такая вкусная…

Я осторожно развернул бумагу и пригляделся к логотипу. “Курочка Ряба” — прочитал я и уставился на логотип в виде веселой курицы в переднике. Понятно. Что ж, пора изучать культурно-гастрономические аспекты этого мира. Раз уж я тут застрял навсегда…

Ирка тем временем заточила два бургера, половину картошки, смешно вымазалась в соусе и теперь булькала газировкой через трубочку.

— Счастье есть, — погладив себя по животу, она откинулась на спинку сидения и уставилась на меня. — В последний раз Матильда водила меня в “Рябу” много-много лет назад… Почти сразу после похорон родителей. Я тогда маленькая была, еще не до конца понимала, что такое смерть. Но запомнила, что это было очень вкусно. Грустно и вкусно.

“Грустно и вкусно” — мда, слоганы ей лучше не придумывать.

Я торопливо пропылесосил все, что осталось в пакете после Иркиного нападения на еду. Обычно она ела совсем немного — блюла фигуру, но тут разошлась по полной. Заточив последнюю холодную картофелину, я забрал газировку из рук Ирки. Сделал глоток…

И просиял.

Да это же был один в один “Тархун”! Вкус детства… Тысячу лет его не пил — все кола да пиво… Чудны дела твои, Господи.

Матильда постучала в стекло и кивком велела нам выйти.

Покидать уютную теплую машину не хотелось, да и после плотного ужина меня разморило и начало клонить в сон. Организм бросился переваривать с таким остервенением, что, казалось, все остальные обменные процессы остановились.

Но появление Корфа несколько меня взбодрило.

Пистолетыч обменялся долгими взглядами с Матильдой — видимо, сообщал ей что-то по ментальному каналу. Наставница нахмурилась, бросила взгляд на Ирэн и закурила.

— Это срочно? — спросила она вслух.

— Боюсь, что да. У нас мало времени. И лучше все сделать сегодня.

— По-твоему одна ночь что-то изменит?

— Возможно, — уклончиво ответил ей Корф. Я не понимал предмета их разговора, но подозревал, что Матильда не хотела отпускать Ирэн на ночь глядя… во дворец.

— Темнишь, Вальтер, — баронесса выпустила тонкую струйку дыма, стараясь не выдыхать на нас с Иринкой. — Что опять затеял?

— Прости, Мотя, пока сказать не могу, — Пистолетыч кивнул на нас. — Но сия юная поросль увязла в этом по самые уши.

— Раз так, я еду с вами, — безапелляционным тоном заявила Матильда. — Заберу ребят после того, как все закончится. Мне будет спокойнее.

— Мотя…

— Не обсуждается!

Я икнул от неожиданности. Да уж, нечасто увидишь, как самого Корфа чехвостит хрупкая красотка. И при этом когда Корф позволяет ей это…

Ладно, не мое дело.

— Тогда по машинам, — распорядился тайный советник. — Михаил, едешь со мной. Нужно переговорить. Ирина — с Матильдой. Пусть поспит в дороге, ей пригодятся силы.

Словно подтверждая его слова, Ирэн сладко зевнула.

— А я и не против. Так спать охота…

Я последовал за Пистолетычем к уже знакомому мне серому седану. На этот раз вел сам Корф, на переднем пассажирском устроился его помощник, а мне достался весь задний ряд. Не спрашивая, я стянул ботинки и забрался на сидение с ногами. Лежать под капельницей было приятно, но спокойнее как-то в машине, под присмотром Пистолетыча.

Когда мы тронулись, я поднял голову. Автомобиль несся по трассе в сторону Петрополя, за окном мелькали фонарные столбы и силуэты домов.

— Неужели едем в Зимний? — спросил я.

Тайный советник фыркнул, и я увидел его снисходительную улыбку в зеркале заднего вида.

— Нет, разумеется. При всем уважении к моим заслугам, если я появлюсь там второй раз за сутки, это едва ли вызовет удовольствие Его Величества.

— Значит, вы и правда туда вхожи? Ну, к императору.

— Конечно. Иначе как бы я получил бумагу, которой утер нос Аудиториуму, чтобы вас вытащить и поднять немного шума? Гость я там нечастый, обычно отчитываюсь перед другими представителями августейшей фамилии. Тем не менее бывают поводы напомнить о себе и Алексею Константиновичу.

— Тогда к кому мы едем и в какой дворец? — не унимался я.

— В Ново-Александровский на Дворцовой набережной. К Великому князю Александру Константиновичу.

Я тут же принялся судорожно вспоминать разветвленное генеалогическое древо Романовых. Кажется, Александр Константинович приходился младшим братом царствующему императору… А вот где он жил, я не знал — не успел далеко продвинуться в изучении таких подробностей. Надо бы, учитывая, как все начало поворачиваться…

— И он нас примет? Так просто?

— Его Императорское Высочество уже дал согласие. Нас ждут.

А вот это было интересно. Нет, я подозревал, что Корф был вхож в высокие круги столичного общества. Но чтобы он был на короткой ноге с самими Романовыми… Или все дело было в Аудиториуме?

Я поделился размышлениями с Корфом, на что он, все так же не отрываясь от наблюдения за дорогой, ответил:

— Начну издалека, поэтому получится слегка поверхностно. Тем не менее кое-что в голове у тебя уложится. Насколько ты знаешь, род Романовых — весьма обширен и разветвлен.

— Да, конечно.

— Все ядро их рода — сплошь обладатели Первого ранга Благодати. Нужно объяснять, почему?

— Потому что они владеют самым большим Осколком.

— Все верно. Технически они владеют целыми двумя Великими Осколками — и Петропольским, и Константинопольским. Просто Романовых — две ветви, которые весьма хитрым образом переплелись около ста лет назад. Тем не менее оба Великих Осколка поддерживают их силу на беспрецедентно высоком уровне. Это не тайна. Я просто разжевываю для тебя, поскольку ты у нас новенький.

— Спасибо, — съязвил я. Мог бы и не напоминать лишний раз. Впрочем, Алексеев и так был в курсе. И я очень надеялся, что Пистолетыч поработал над свзываением языка своего помощника.

— И поскольку страна огромна, земель множество, а интересы населения серьезно различаются, приглядывать приходится даже за теми, кому Романовы доверяют контролировать те или иные процессы, — продолжил тайный советник. — Императорская фамилия распределяет обязанности по надзору за работой различных органов и структур между членами семьи. Великая княгиня Ксения Алексеевна, старшая сестра правящего императора, надзирает за работой Аудиториума.

— Но мы едем не к ней…

— Именно. И почему, пока говорить не буду. Сам догадаешься.

— У меня много предположений, — улыбнулся я.

— Немного помогу намеками. Аудиториум был учрежден императорской фамилией и содержится ее на деньги. Разумеется, есть масса фондов для добровольных жертвователей, и даже существует попечительский совет, в который входят выдающиеся представители дворянства…

— Но курирует Аудиториум императорская семья.

— Верно. Точнее, Ксения Алексеевна, даруй господь ей здравие.

— И, судя по тому, что творится в Аудиториуме, либо Ксения Алексеевна чего-то не знает о происходящем, либо…

— А вот на этот моменте я предлагаю тебе умолкнуть, — резко оборвал меня Корф. — Молодец. Сообразительный парень.

Я откинулся назад, приложив холодные ладони к лицу. Ну и ну… То, что императорская семья должна была запустить руки в самые важные институты государства, не просто справедливо, но и логично. Я бы и сам на месте императора поставил кого-то из близких приглядывать за структурой вроде Аудиториума — слишком уж высокая концентрация одаренных на квадратный метр. А в универсистетах, как известно, всегда происходит брожение умов. И не всегда удобное для власти.

Тем не менее что-то Ксения Алексеевна забила здоровенный болт на свои обязанности. Или положила этот болт намеренно. И тогда интересно, зачем.

Видимо, до поры до времени удавалось сохранять видимость того, что на Каменном острове все было в пределах нормы. И все же что-то вылилось. В таком случае становилось понятно, почему привлекли Корфа и почему он начал работать тайно. Если его задание было “внутренним” заказом Романовых, чтобы в том числе проверить добросовестность их же члена семьи…

Ух, блин.

Не думал, что мысли о разборках с Радамантом после всего этого окажутся для меня более приятными. Но по сравнению с внутренними разборками в императорской семье перспектива снова пообщаться с косоликим почему-то начинала мне даже нравиться.

“Позже объясню все подробнее”, — прозвучал у меня в голове голос Корфа. — “Пока свои соображения держи при себе”.

“Значит, мы едем к Александру Константиновичу, потому что он дал вам поручение?”

“Позже, Михаил”.

В какой-то момент я отключился, и сон показался мне кратким мгновением. Проснулся я, когда наш автомобиль затормозил на набережной. Отсюда открывался роскошный вид на Неву, Петропавловскую крепость, мосты… Да что уж там, вид был как с открытки. Знакомый, родной, но все же неуловимо иной.

— Выходим, — распорядился Корф.

Ново-Александровский дворец прямо-таки дышал вычурностью. Главный фасад выходил на Дворцовую набережную — как раз с этой стороны мы и подъехали. И даже при одном беглом взгляде на резиденцию у меня глаза разбежались от великолепия. Здание выкрасили в истинно петербургский серый цвет, пышно оформили мрамором, лепниной на фронтонах, балюстрадой и декоративными вазами.

На уровне третьего этажа между фигурами кариатид располагался мраморный великокняжеский герб. А по бокам — монограммы Александра Константиновича, которые поддерживали статуи в лавровых венках.

Центральный вход украшали ажурный козырек и кованые решетки, опиравшиеся на витые столбы с фонарями — причем свет их был не желтым, а бледно-голубым, отчего дворец казался немного сказочным. Словом, резиденция, достойная императорской фамилии. И я почувствовал себя так, словно стоял перед входом в музей.

Матильда припарковалась следом, и Штоффы подошли к нам. Корф и наставница снова обменялись долгими взглядами — очевидно, о чем-то договаривались, и Матильда кивнула.

— Жду вас здесь, — сказала она и полезла в карман за портсигаром.

Ирэн оглядела свой наряд и охнула.

— Как же я к Его Императорскому Высочеству в таком виде…

— Об этом не беспокойтесь, — отозвался Корф. — Сам Александр Константинович… как бы сказать… несколько эксцентричен. Один из немногих Романовых, кто действительно даже не обратит внимания на ваш внешний вид.

Мы развернулись к роскошным двустворчатым дверям с витражным стеклом. Алексеев посторонился, пропуская Корфа вперед. Пистолетыч положил руку на молоток в виде головы льва с бронзовым кольцом в пасти и несколько раз ударил кольцом. Судя по его отстраненному виду, в этот момент он сообщал о нашем прибытии не только стуком.

Не успел тайный советник отнять руку от молотка, как двери распахнулись. На пороге возник вышколенный лакей с явно офицерской выправкой.

— Доброй ночи, господа, — с сильным немецким акцентом произнес слуга. — Добро пожаловать в Ново-Александровский дворец.

Глава 19

Войдя, мы прошли через двойной ряд дверей, установленных еще в старые времена для сохранения тепла, и попали в просторный вестибюль — его также называли приемным залом.

Первым делом мне в глаза бросилась мраморная парадная лестница, выполненная столь изящно, что, казалось, ступени парили в воздухе. Приемный зал украсили колоннами и пилястрами из серого гранита. На втором этаже одна из стен лестницы была стеклянной, и сквозь неё был виден ярко освещенный зимний сад.

Нас уже встречали. Усатый мужчина средних лет в винно-красном костюме с достоинством вам поклонился, и выстроившиеся в шеренгу трое лакеев в винных ливреях вторили ему.

— Добрый вечер, Вальтер Макарович. Мы счастливы приветствовать вас и ваших спутников в резиденции Его Императорского Высочества. Разрешите представиться. Всеволод Федорович Мазурин, дворецкий Его Императорского Величества, — мужчина в винном костюме жестом велел лакею подносом в руках подойти ближе к нам. — Вы можете оставить свои карточки здесь для того, чтобы я представил вас Александру Константиновичу.

Мы с Ирэн растерянно переглянулись. Разумеется, никаких карточек принас не было: все же собирались на маленькую полигонную войну, а не на светский раут.

Корф, решив нас спасти, выступил вперед.

— Это спонтанный частный визит, Всеволод Федорович. Боюсь, мои спутники оказались к нему не готовы. Прошу, доложите также о прибытии Михаила Николаевича Соколова, сына графа Николая Владимировича Соколова, и Ирины Алексеевны фон Штофф, наследницы баронессы Матильды Карловны фон Штофф. Мой ассистент не будет присутствовать на аудиенции.

Когда нас называли, мы поочередно кивнули. Ирэн тайком схватила меня за руку.

“Что-то мне страшновато”, — донесся ее голос в моей голове.

“Не волнуйся, мы не агнцы на заклание. Все будет хорошо”.

“Но мне ведь даже не объяснили, зачем я здесь! Матильда молчала всю дорогу”.

“Узнаешь”.

Дворецкий снова поклонился, затем подозвал одного из лакеев, что-то ему прошептал, и тот, поклонившись, вышел из зала. Остальные слуги подошли к нам и помогли снять верхнюю одежду. Алексеев остался в приемном зале, а нас дворецкий пригласил пройти дальше.

— Насколько я помню, юные Михаил Николаевич и Ирина Алексеевна впервые наносят визит Его Императорскому Высочеству, — скорее утверждал, нежели вопрошал дворецкий.

— Да, — отозвался я. — Впервые.

— В таком случае я должен напомнить некоторые основные правила. Вы можете обращаться к Его Императорскому Высочеству по данному обращению, также допустимо обращение “милостивейший государь”. При встрече дамам рекомендуется сделать реверанс, — он скользнул взглядом по не блиставшим чистотой брюкам Ирэн. — Впрочем, сегодня это необязательно. Вашему сиятельству и вашему благородию будет достаточно поклона. Беседу начинает хозяин резиденции. Разговаривать и садиться без его разрешения не рекомендуется.

Какое там не рекомендуется — запрещено! Кое-что об этикете я все же помнил, да и Матильда немного поднатаскала.

— Благодарю за наставления, — улыбнулась Ирэн.

В ней-то я вообще не сомневался. В отличие от меня, Ирина обладала безупречными манерами. По крайней мере на публике. В Лебяжьем порядки были куда более человечными. А Фрося рассказывала, что в последние пятьдесят лет требования к этикету здорово снизились.

— Его Императорское Высочество в данный момент наверху. Я провожу вас к нему.

Лестница вела на второй этаж, к анфиладе парадных помещений. Поднимаясь по ступенькам, мы с Ириной не могли оторвать глаз от вида зимнего сада — настоящее царство стекла и экзотической зелени.

— Какая дивная красота! — не удержавшись, воскликнула девушка.

Дворецкий польщенно улыбнулся.

— Его Императорскому Высочеству будет приятно узнать, что вас впечатлила работа его покойной супруги. Эта оранжерея — личный проект, отдушина Алисы Федоровны, упокой Господь ее душу.

— О… Я наслышана о той драме. Прошу, примите мои соболезнования. Тем не менее память, увековеченная в столь прекрасной работе, должно быть, утешает Его Императорское Высочество.

Дворецкий кивнул.

— Полагаю это так, ваше благородие. Прекрасная была женщина. Воплощение добродетели и милосердия. После ее гибели милостивейший государь был безутешен и лишь несколько лет назад нашел интерес в покровительстве искусствам…

Корф шел молча, погруженный в свои мысли. Быть может, даже параллельно с кем-то общался. Наконец мы преодолели последний пролет и очутились на причудливо отделанном холле. Дворецкий тут же повел нас дальше.

— Прошу сюда, милостивые господа, — он указал на распахнутые двери. — Его Императорское Высочество нынче пребывает в Зеленом зале.

Двигаясь друг за другом, мы вошли в помещение, размеры которого поражали воображение. Потолки здесь были украшены позолоченной лепниной. Наборные паркеты и двери изготовили из разных ценных пород дерева. Над гигантским мраморным камином повесили заключённые в резные рамы зеркала.

— Это банкетный зал, — пояснил дворецкий. — Ныне пустующий, однако примечательный убранством. Работа самого Виноградова. Один из немногих его проектов, дошедших до потомков в первозданном виде.

Я пропустил мини-лекцию мимо ушей, захваченный созерцанием всего этого великолепия. Зал был двусветным — на нижнем ярусе должны были размещаться столы, а с верхних галерей третьего этажа можно было наблюдать за гостями. Сейчас помещение пустовало, однако паркет был отканифолен до такого блеска, что мне стало неловко пачкать его грязью с Полигона. Вот уж и правда, в иных музеях убранство было поскромнее.

— Это бальный зал, — не сбавляя шага, продолжил экскурсию дворецкий. — Тоже проект Виноградова.

Наверняка эта фамилия должна была о чем-то говорить, поэтому я на всякий случай с уважением кивнул. И когда мы достигли середины огромного помещения, до нас начали доноситься крики из соседнего зала.

— Перья! Перья! Да не туда, идиоты. Вот так, вот так! Легко, взмахом! Не стой столбом!

Мы удивленно переглянулись.

— Его Императорское Высочество изволит репетировать постановку для одного из приемов, — пояснил наш проводник. — Мы надеемся, что вскорости запрет на проведение светских мероприятий будет снят. Прошу, подождите здесь. Я объявлю Александру Константиновичу о вашем прибытии.

“Я же говорил, что Великий князь несколько эксцентричен”, — раздался в голове голос Корфа. — “Готовься ко всему”.

Дворецкий отворил дверь, скользнул внутрь — как раз в этот момент за стеной что-то с грохотом упало, вскрикнули несколько женских голосов.

— Нет, это невыносимо! — вскричал взволнованный мужской голос, но умолк, вероятно, заметив дворецкого.

Несколькими мгновениями позже наш проводник вернулся.

— Его Императорское Высочество готов вас принять. Пожалуйте в Зеленый зал.

Ирэн стиснула в ладони мои пальцы.

— Не бойся, — шепнул я. — Все будет хорошо.

Интересно, почему она так тревожилась? Может потому, что, в отличие от меня, всерьез осознавала, со сколь высокого полета птицей мы встречаемся? У меня, выросшего в России совершенно иного времени, это просто не укладывалось в голове до конца.

Перед нами распахнули двери, и мы очутились в небольшом по сравнению с предыдущими помещениями зале. Стены здесь и правда были обиты зеленой тканью, да и колонны, кажется, вырезали из малахита.

При нашем появлении несколько полуобнаженных танцоров с веерами в перьях смиренно склонили головы.

— Вальтер! — воскликнули откуда-то из глубины заваленного всевозможным реквизитом темного угла.

Я повернул голову на звук и обомлел.

Из тени к нам вышел очень высокий мужчина комплекции борца — ручищи как две моих ноги в обхвате. Возраст при теплом неярком освещении было определить трудно, но точно за сорок. Он выплыл к нам, показался на свет, и я едва удержался от того, чтобы не прыснуть.

В Великом князе каким-то причудливым образом воплотилась смесь борца смешанных единоборств и Сальвадора Дали, не иначе. Тонкие усики он закрутил вверх, при этом бороды не носил. Темные волосы напомадил и зачесал назад. Одет при этом он был в тельняшку, штаны с подтяжками, кирзовые сапоги и длинный халат леопардовой расцветки.

“Глаза меня не обманывают?” — обратилась ко мне Ирэн. — “Это козел?”

“Я вижу то же самое. Только это, кажется, коза”.

На серебряном поводке Великий князь вел настоящую живую козу. Белоснежную, в расшитом драгоценными камнями ошейнике с колокольчиком. Животное наградило нас флегматичным взглядом, коротко поблеяло и, звеня, отошло в сторону.

Тайный советник поклонился.

— Милостивейший государь…

— Ох, отбрось формальности, и без них тошно. Я третью неделю пытаюсь сделать из этих гусынь лебедей, но… — он бросил взгляд на танцоров. — Почему вы еще здесь? Репетиция окончена!

Роняя перья и блестки, танцоры поспешили ретироваться. Великий князь окинул взглядом беспорядок в зале и вздохнул.

— Прошу прощения за эту сцену. Время поджимает. Пойдемте-ка выпьем кофе. Мне нужно взбодриться после этой изнурительной репетиции. Но сперва, Вальтер, представь своих юных спутников.

Пистолетыч по очереди назвал нас, и Александр Константинович протянул каждому из нас руку для пожатия. Насколько мне было известно, это был довольно щедрый жест со стороны такой персоны.

Затем, крутанувшись на каблуках, этот гигант едва не вышиб двери.

— Кофе! На всех! В мой кабинет, — пророкотал он лакеям.

Нам ничего не оставалось кроме как последовать за хозяином. Я плелся, пытаясь сложить в голове воедино все, что слышал о Великом князе и то, что увидел. Эксцентричен — мягко сказано. Впрочем, бывали грехи и похуже. Каждый по-своему сходит с ума.

Спустившись на первый этаж, мы прошли через анфиладу не менее роскошных комнат и наконец оказались в просторном кабинете. Великий князь жестом позволил нам рассесться. Слуги принесли напитки и испарились.

— Итак, друг мой, я всегда рад видеть тебя гостем, но все же хочу больше конкретики, — закинув ногу на ногу, он достал из стоявшей на столике шкатулки сигару и занялся ею.

Корф коротко изложил произошедшее в Аудиториуме, упомянув участие Радаманта в инциденте и последующие события. Услышав о нем, Александр Константинович улыбнулся.

— Ну куда же без него… Этот тип явно намерен стать затычкой в каждой бочке. Но зачем тебе я, Вальтер? Ты и сам — толковый менталист. И местами более умелый, нежели даже я. Не думаю, что у тебя возникнут трудности со снятием блоков с памяти. В этом ты даже более подкован — все же у меня слегка иная специализация. Помню-помню, как на последних курсах мы дурили головы тем троим кузинам… Эх, юность! Эти молодые люди даже не представляют, сколь бурное время у них впереди…

Я ошарашенно переводил взгляд с Корфа на Великого князя и обратно. Почему Пистолетыч не сказал, что они учились вместе? Это многое объясняло — и вхождение Корфа в этот дом, и отзывчивость представителя августейшей фамилии.

Судя по лицу Ирэн, она была удивлена не меньше — в том числе и рассказом о события, воспоминания о которых ей закрыли. Но помалкивала, ожидая дозволения говорить.

— Все же эта работа аудиториумских менталистов, милостивейший государь, — напомнил Корф. — Там действовал специалист не ниже Второго ранга. Моих умений бы хватило, но недостает силы самого воздействия. Шанс преуспеть есть, но это причинит большие страдания жертве.

— Согласен, — кивнул хозяин. ≈ Гарантированно снять такую работу сможет только обладатель Первого ранга.

— Именно, — кивнул Пистолетыч. — Я не хочу рисковать. Они же еще даже не достигли совершеннолетия. Кроме того, вы можете увидеть что-то, что… Скажем так, входит в сферу ваших интересов.

Великий князь отложил сигару.

— Умеешь ты уговаривать, Вальтер. Впрочем, я бы согласился помочь и без этого. Мне не нравится сам факт того, что Аудиториум попытался скрыть произошедшее, не проинформировав никого из семьи. Но это предмет для отдельного обсуждения. — Гигант поманил к себе Ирэн. — Подойди ближе, дитя. Мне нужен физический контакт. И не бойся, боли почти не будет. Так, словно комарик укусит.

— Ирина — сама будущая менталистка, — добавил Корф. — И весьма талантливая.

— Что ж, тем больше причин помочь столь прекрасному юному созданию. И всем нам.

Ирэн выпустила мою руку и робко подошла к диванчику, на котором вальяжно развалился Великий князь.

— Присядьте, ваше благородие, — улыбнулся Александр Константинович и подвинулся, подоткнув полы леопардового халата. Из-за внушительной комплекции Великий князь заполнил собой почти весь диван, и Ирэн приткнулась на самый краешек.

— Б-благодарю.

Впервые с тех пор, как врезал ей колобкам и чуть не угробил, я видел на лице подруги настоящий страх. Почти животный. Мне и самому становилось немного не по себе рядом с Великим князем: фонило от него не просто мощью, но и опасностью. И это было немного странно.

Когда до меня дотронулся император, от него исходило другое ощущение силы Осколка. Я чувствовал спокойствие, уверенность, надежность. Здесь же была… угроза. Вопреки странному и даже комичному внешнему виду опасность, исходившая от Великого князя, считывалась моментально.

Он осторожно, словно брал в руки хрустальную вазу, обхватил голову Ирэн ладонями. Девушка зажмурилась, готовясь испытать боль.

— Тише, тише… Постарайся расслабиться, дитя мое. И не думай ни о чем. Вообще ни о чем. Так мне будет проще войти в твой разум.

— Ммм… угу.

Поди тут расслабься. Я и сам напрягся и инстинктивно сжал кулаки. Ясное дело, что намеренно он ей вредить не станет, но я испытывал бессознательную неприязнь к любому вмешательству в разум. Неправильно это.

Ирэн прерывисто вздохнула. Великий князь закрыл глаза, но я видел, как двигались его глазные яблоки под сомкнутыми веками. Словно он пробегался по строкам невидимой книги.

— Так… Нашел. Воспоминания совсем свежие, их легко найти… Вот, вижу пробел. Да, мастерская работа. Ты был прав, Вальтер. Тебе бы не хватило мощи это пробить с первого раза.

Великий князь крепко зажмурился, словно концентрировал еще больше силы. По его телу пробежала легкая судорога. Ирэн тихонько застонала.

— Режет… Больно…

— Потерпи, потерпи, дитя.

Руки гиганта словно охватил черный дым. Черный цвет не мог сиять, но я уже видел проявление Первого ранга на Смотре, когда вмешался император. Неравномерный дым с множеством золотых и серебряных искр. Завораживающе красивый своими переливами.

Ирэн снова охнула — на этот раз громче.

— Почти… Почти все, — успокаивал ее Великий князь. — Вы умница, ваше благородие. Хорошо помогаете.

А затем Ирэн закричала — короткий и невыносимо громкий визг пронзил тишину кабинета, и в следующий миг девушка обмякла. Великий князь подхватил ее за шею и плечи и осторожно опустил на диван. Затем приложил руки к ее лбу — явно применял целебное заклинание, чтобы снять боль и облегчить ее состояние.

Ирэн медленно открыла глаза.

— Простите, милостивейший государь… Я не хотела.

— Ничего-ничего, душечка, — улыбнулся Александр Константинович, но улыбка получилась натянутой. Он явно увидел в ее разуме что-то, что его удивило, и удивило неприятно. — Отдохните, ваше благородие, да испейте кофе. Но непременно со сливками. Вам сейчас пойдет на пользу.

Корф подался вперед.

— Удалось ли…

Великий князь молча кивнул и взглянул на меня.

— Подойдите ко мне, юноша. Мне нужно увидеть то, чему вы были свидетелем на Полигоне.

Корф кивнул и жестом поторопил меня.

Чтение памяти. Ненавижу… Но куда деваться. Нельзя отказывать в любезности Романову.

Я подошел к нему и протянул руку. Знал, что этого будет достаточно, особенно для менталиста такого уровня. Великий князь кивком поблагодарил меня и прикоснулся к моим пальцам. Его рука была не просто теплой — горячей.

Внутри черепа знакомо зазудело, но я добровольно впустил его в свои воспоминания и сам показал то, что его интересовало. Старался дать то, что было ему нужно, чтобы он не полез в глубины и не нашел того, что мы скрывали.

Оторвавшись от меня, Александр Константинович помрачнел пуще прежнего.

— Благодарю, ваше сиятельство, — глядя в одну точку, сказал он. — Я узрел кое-что странное, Вальтер.

Пистолетыч выжидающе молчал. Великий князь снова взялся за сигару.

— Человек, который называет себя Радамантом. Понятно, что это прозвище. И прозвище со смыслом… Когда я коснулся разума гостьи, то потянул за ниточку — после каждого воздействия остается едва уловимый след. Мой род, в отличие от других, это умеет. Со временем след пропадает, но в первые дни сохраняется. И раз это произошло сегодня, я решил посмотреть слепок силы, который оставил Радамант, когда подвергал ее благородие воздействию.

— Что вы увидели, милостивейший государь? — Вне себя от нетерпения спросил Корф.

— Второй ранг, несомненно. Причем верхний предел Второго ранга. И еще… Это прозвучит безумно, но я увидел остаточный след Великого Осколка. Сила была разбавлена, но это она. Такую мощь, даже приглушенную, ни с чем не спутаешь. В Радаманте течет кровь моей семьи.

Глава 20

Хорошо, что в этот момент под моей задницей оказалась часть дивана — потому что ноги резко перестали меня держать. Опешив, я медленно сполз на подлокотник, скрипнув штанами о кожаную обивку.

— Ваше императорское высочество, вы уверены? — севшим голосом спросил я, явно озвучив вопрос в глазах Корфа.

Александр Константинович кивнул.

— Иначе не озвучивал бы столь провокационное заявление вслух. Несомненно, это остаточный след силы Великого Осколка. Силы моего собственного рода. Я узнаю ее из миллиарда.

Тайный советник тихо чертыхнулся себе под нос.

— В таком случае дело еще запутаннее и сложнее, чем можно было предположить. Бастард, полагаю?

Великий князь попыхтел сигарой и залпом допил остатки кофе. Его мощная лапища потянулась было к графину с какой-то темной жидкостью, но, прикоснувшись к изящной хрустальной крышке, Его Высочество резко передумал и отдернул руку.

— Нет, мне сейчас нужна свежая голова…

— Прошу прощения, что вмешиваюсь в беседу, — начал я, обратив на себя внимание всех присутствовавших. — Понимаю, что юнцу вроде меня еще не пристало вмешиваться в настолько серьезные дела, но позволено ли мне будет высказать беспокойство?

Корф взглянул на меня с укоризной, но Великий князь на удивление оказался любезен:

— Говорите, ваше сиятельство. Поделитесь с нами беспокойством. Одним больше, одним меньше… Уже не так и важно.

— Если я верно помню правила, то бастарды отрезаются от рода специальным ритуалом и не могут наследовать силу Осколка, — торопливо проговорил я. Если честно, осознание, что я разговаривал со столь влиятельным человеком, здорово меня нервировало. — В моем роду не было бастардов, однако мой покойный дядя был отрезан от рода Соколовых и лишился Благодати после решения жениться на простолюдинке. Так решил патриарх нашей семьи, на тот момент мой дед. Полагаю, для императорской фамилии правила не менее строги. Уже умалчивая о том, насколько в принципе возможно члену августейшей династии…

— Я понял, — удивительно изящным для его гигантской комплекции жестом остановил меня Александр Константинович. — Действительно, нам, как и всем прочим одаренным, запрещено жениться на простолюдинах. Но сердцу не прикажешь. Пусть брак и невозможен, но симпатии и связи иного плана… Допустимы. То балерина приглянется, то актриса, то еще какая красавица… И, вынужден признать, не всегда наши родственники бывают добросовестны. По нашим правилам, в случае если дама понесла вследствие подобной внебрачной связи, об этом надлежит сообщить совету нашего рода. Мы щедро компенсируем заботы такой особы, но, когда ребенок рождается, отсекаем его от рода. Поэтому вы правы, Михаил Николаевич. Бастард не должен был унаследовать силу.

— Но, видимо, вам сообщили не обо всех незаконнорожденных, — подытожил Корф.

— Боюсь, это так. Увы, любая система несовершенна, — Великий князь потушил сигару, подкрутил ус и поднялся. Мы последовали его примеру. — Как бы то ни было, сперва я должен посовещаться с членами нашей семьи. С этого дня вопрос поиска Радаманта переходит под личный контроль Императорского дома.

Последняя реплика Александра Константиновича явно вызвала неудовольствие тайного советника, но он быстро подавил чувства.

— Тайное отделение будет ждать ваших распоряжений, — сухо отозвался он.

— И они непременно поступят, Вальтер. Я свяжусь с тобой, когда у меня на руках будет план действий. Сперва я должен обсудить все с братом.

— Слушаюсь.

Полагаю, под братом Великий князь подразумевал самого императора. А ведь Его Величество уже был свидетелем деяний Радаманта. Ведь тогда, на Смотре, эти террорюги тоже были под контролем. Но император ничего не сказал. Не заметил, будучи занятым удержанием крыши от падения? Или заметил, но никак не отреагировал?

Что ж, в любом случае теперь Радамант — личная головная боль Романовых. Что-то мне подсказывало, что на этот раз у таинственного колдуна будет гораздо меньше шансов улизнуть.

— И прежде чем мы завершим аудиенцию, осталось одно небольшое дело, — проговорил Александр Константинович. — Подойдите ко мне, юные господа. Пожалуйста.

Мы с Ирэн переглянулись, и она неуверенно шагнула к Великому князю. Что еще ему от нас понадобилось? Я последовал за подругой. Помирать — так вместе.

— Я вынужден просить вас сохранить эту встречу и содержание нашей беседы в тайне. Полагаю, вы сами понимаете, почему.

Мы с готовностью кивнули.

— Разумеется, милостивейший государь.

— Однако, увы, в вопросах столь деликатного характера я не могу рассчитывать лишь на слово дворянина. Или дворянки. История знает случаи, когда обещания были нарушены, а подобное в нашей ситуации недопустимо. Боюсь, мне придется связать ваши языки более надежным способом.

Ну да, конечно. И как я сам не догадался, что стирать память — здесь излюбленная забава? Интересно, а у “пациентов”, что слишком часто проходят через подобную процедуру, развивается какая-нибудь хворь? Например, деменция к сорока годам, депрессия, расстройство личности или другая напасть…

Великий князь положил ладони на наши лбы.

— Вы сотрете наши воспоминания, милостивейший государь? — обреченно и даже как-то жалобно спросила Ирэн. Видимо, после того, как ей разблокировали память, перспектива пройти через подобное снова, пугала девушку.

Александр Константинович закатил глаза.

— Что вы, ваше благородие! — оскорбился он. — Я ведь не изверг аудиториумский и не стану почем зря насиловать ваш разум. Да и хотелось бы, чтобы вы сохранили воспоминания о нашем знакомстве. Все будет проделано куда изящнее. Я лишь сделаю так, чтобы вы все помнили, но не смогли никому рассказать и показать воспоминания о сегодняшней встрече. Работа не самая легкая, но менее опасная для разума. А вам обоим и без того досталось, судя по тому, что я увидел.

Я поклонился.

— Благодарю, ваше императорское высочество.

— Не бойтесь, юные господа, — улыбнулся Романов. — Я отлично знаю свое дело.

И это было правдой. Касание его силы показалось мне почти неощутимым. Словно перышком провели — немного щекотно, но в какой-то степени даже приятно. Великий князь действительно был отменным менталистом, хотя и мы с Ирэн не сопротивлялись. Романовы должны были защитить эту тайну, ибо она могла бросить тень на весь их род. Не уверен, что кто-то решился бы выступить открыто, но кто знает?

Радамант вполне мог заявить о своем происхождении открыто и снискать симпатии у простолюдинов. Мог даже стать их символом и живым доказательством того, что ничего страшного от нарушения запрета смешанных браков не случится. Впрочем, смотря для кого ничего страшного…

Великий князь отнял руки, и мы с Ирэн удивленно моргнули.

— Уже все? — Непонимающе хлопала ресницами она. — Я почти ничего не почувствовала. Словно ничего не изменилось…

— В этом и заключается искусство ментального воздействия, моя юная баронесса, — по-отечески тепло улыбнулся Великий князь. Видимо, Ирэн вызвала у него симпатию. — Даст бог, вы поступите в Аудиториум и постигнете все тонкости этого захватывающего ремесла.

Ирэн присела в реверансе. С учетом того, что она была в брюках, выглядело это крайне странно. Но хозяина дворца нисколько не смутило.

— Итак, господа. На том наша встреча закончена. Я провожу вас. И заодно нужно найти Черешенку. Надеюсь, она не успела обглодать мой любимый фикус.

“Так зовут козу”, — пояснил в моей голове Корф.

Александр Константинович покинул кабинет первым, затем мы с Ирэн, замыкал тайный советник. Возле дверей нас уже дожидался один из лакеев в темно-красной ливрее. При появлении господина он поклонился.

— Где моя лапушка? — ласково воззвал Великий князь. — Где моя красавица? Черя-Черя-Черя!

Со стороны соседнего зала послышался топот копыт. Скользя по отполированному паркету и гремя колокольчиком, на зов выбежала белая козочка — животное тащило за собой поводок. В зубах Черешенки застрял зеленый лист.

— Таааак, — с притворной угрозой Великий князь двинулся на питомицу. — Кто опять жевал мой любимый цветок?

Коза попятилась, наткнулась на стену и от неожиданности навалила кучу прямо на персидский ковер.

— Прошу извинить, — обернулся к нам хозяин и подозвал лакея. — С ней случается. Филипп, уберите последствия катастрофы, пожалуйста.

Он взял козу на поводок и, почесав между ушами, указал нам дорогу.

Мы прошли сквозь вереницу комнат одна другой шикарнее, но у меня не было желания изучать княжеские интерьеры. Шедшая рядом со мной Ирэн казалась погруженной в свои мысли и тоже не пялилась по сторонам. Корф мрачно пыхтел нам в спины.

В приемном зале нас уже дожидались слуги с нашей верхней одеждой наготове. Я заметил, что наши с Ирэн куртки стали значительно чище — видимо, лакеи не теряли время даром.

— Благодарю, — кивнул я, когда слуга помог мне одеться.

— Что ж, будем считать, что отныне мы официально представлены, — Александр Константинович расплылся в широкой улыбке. — Буду рад свидеться вновь при удобном случае.

Мы поклонились, и Великий князь тут же сосредоточил внимание на питомице.

— Пойдем-ка покормлю тебя, лапушка, пока ты не добралась до Зимнего сада… Где-то у меня была припасена для тебя сладкая морковка…

— Идем, — скомандовал Корф, когда широкая спина хозяина скрылась из виду.

На дворе стоял глубокий вечер. Едва мы покинули стены дворца, нам в лица тут же ударил ледяной ветер с Невы. Пробирало до костей. Матильда дожидалась нас в припаркованной машине — видимо, холодрыга загнала внутрь даже ее. Пистолетыч подвел нас к автомобилю, постучал по стеклу, и баронесса включила свет.

— Благодарю за содействие, — слишком уж сухо сказал тайный советник. — Надеюсь, не нужно напоминать, что этой встречи не было?

— Даже если захотим, не скажем, — проворчал я.

— Между собой тоже особо не болтайте. Эта заварушка — не вашего уровня и пока что не вашего ума.

Ирэн подалась к Корфу на полшага вперед:

— Я просто хочу уже наконец-то попасть домой, Вальтер Макарович. От меня проблем не будет.

— В тебе-то я не сомневаюсь. А вот Михаил…

— У нас на носу второе испытание, — поспешил успокоить я. — Не волнуйтесь.

— Тогда до встречи.

Корф развернулся на пятках и направился к своему серому седану. Из машины выскочил Алексеев и открыл шефу дверь. Я обернулся к Ирэн.

— Ты как?

— Голова идет кругом от всего этого…

— Хочешь бесплатный совет?

— М?

— Считай это приключением, которое тебе приснилось. И все. Корф прав — это не наша война.

— Он убил моих друзей… Радамант. Это…

— Ирин, осторожно, — оборвал ее я. — Мне тоже есть за что предъявить ему счет. И за кого. Но пока что лучше держать все это при себе.

Матильда настойчиво постучала изнутри, призывая нас залезать в машину.

— Ладно, поехали, — отозвалась девушка. — Спать хочу невыносимо.

О, как я ее поддерживал! И хотя вопросов у меня было все так же больше, чем ответов, самым верным и гуманным решением сейчас казалось просто завалиться спать. Что-то этот день уж слишком затянулся.

Мы забрались на заднее сидение, и Матильда завела Леню. Черное чудовище отозвалось рокотом. Я взглянул на часы: полчаса до полуночи. Ну и ну.

Ирэн, насупившись, пялилась в окно на величественный центр Петрополя. Мы пересекли Троицкий мост и выехали на Каменноостровский проспект, пролетели несколько площадей и добрались до Каменного острова. Иллюминация главного корпуса Аудиториума завораживала, но у меня это место пока что не ассоциировалось ни с чем хорошим.

Проехав остров, мы двинулись по еще одному мосту и вскоре оказались на материковой части города. Здесь лоска было уже куда меньше, да и дома поновее.

Матильда молчала. Наверняка понимала, что нам не разрешили делиться впечатлениями о визите. А может и сама слишком устала — все же переживала за нас весь день. К моему удивлению, первой молчание нарушила Ирэн.

— Тетушка, а что ты знаешь про ритуал отсечения от рода? — Спросила она.

“Ир!” — позвал я по ментальному каналу. — “Осторожнее”.

“Я просто спрашиваю общую информацию. Ни имен, ни конкретики. Расслабься”.

Вот же чертовка. Как втемяшит что-то в голову, так хрен чем оттуда выбьешь.

Матильда зыркнула на нее в зеркало заднего вида.

— Странный вопрос. Почему он тебя заботит?

— Да Михаил упомянул. Что в его роду была такая история. И мне стало интересно, как это делается.

— Тогда тебе было бы уместнее спросить у Михаила.

— Меня на ритуал не приглашали, — отозвался я. — Увы, мне неизвестны подробности.

— Вам будут давать эту информацию детально на общем курсе по азам родовой магии. Если не ошибаюсь, третий семестр.

— Ну тетушка… Я не хочу ждать полтора года. Ну хоть немного, пожалуйста.

— Ритуал очень сложный, все подробности все равно не расскажу. Да и дают его только в теории — далеко не всякой семье приходится отрабатывать его на практике. По понятным причинам.

Пока Ирка уговаривала Матильду все-таки поделиться знаниями, мы успели выехать на самую окраину города. Впереди высились своды защитных куполов Кольцевой магистрали — масштабнейшего сооружения, опоясывавшего весь город. Правда, в отличие от знакомого по моему миру КАДа, эта Кольцевая была вдвое шире.

— Отрезанный от Рода лишается связи с родовым источником и права использовать семейный Осколок…

— Это я знаю, — кивнула Ирэн. — Но что требуется, чтобы отсечь члена семьи от Рода?

— Как минимум — серьезный проступок. Или он может быть бастардом, которого невозможно узаконить. Например, от простолюдина. Это можно сделать несколькими способами, и ритуал каждый раз будет немного меняться. Но главный ингредиент — кровь того, кого нужно отсечь от Рода. Кровь и имя.

— Ясно, спасибо.

Ирэн красноречиво взглянула на меня.

“Вот почему он назвался Радамантом. Они могли каким-то образом добыть его кровь, но, не зная имени, не получится лишить его силы”, — сказала она ментально.

Я кивнул.

“Подстраховался он неплохо. Видимо, рассчитывал, что рано или поздно его происхождение выяснится”.

“К слову об имени. У многих его два — светское и то, что было дано при крещении. Интересно, какое нужно для ритуала?”

Я покопался в памяти прежнего Миши. У нас как крестили, так и называли. И дядя Андрей тоже имел лишь одно имя.

“Не знаю. Но это легко выяснить. Но заканчивай с вопросами, иначе Матильда начнет что-то подозревать”.

“Ага”.

Леня съехал с широкой Кольцевой на шоссе в сторону Лебяжьего. По моим прикидкам, до особняка оставалось минут двадцать. И хорошо. За душ я сейчас был готов многое отдать. Наставница тем временем кидала напряженные взгляды в зеркало заднего вида. Сперва мне показалось, что она с неодобрением наблюдала за нами — Ирэн уронила голову мне на плечо, а я приобнял ее для удобства.

Но, как выяснилось, наставницу, беспокоило совсем не это.

— Кажется, мы обзавелись хвостом, — снова бросив взгляд назад, сказала она.

Я обернулся, но увидел лишь горящие фары — в такой темноте больше ничего различить не смог.

— Почему вы так решили?

— Черный “Руссо-балт”, тащится за нами еще с Каменного острова. Я даже попетляла немного по городу — но он не отставал. Сначала подумала, показалось — таких автомобилей в городе пруд пруди. Но на Кольцевой он снова оказался за нами.

— Номера запомнили? Может сообщить Корфу?

— Пытаюсь подпустить его ближе, чтобы разглядеть. Но он, зараза такая, держится на приличном расстоянии.

— И что делать? — встрепенулась Ирэн.

— Кто бы за нами ни следил, он точно поймет, что мы едем домой, — не отрываясь от дороги, сказала баронесса. — Это же очевидно. Тогда зачем рисковать и выдавать себя?

— А если это не просто слежка? — предположил я худшее.

Реши кто-то сделать что-то незаконное, сейчас был наиболее подходящий участок пути. В городе — слишком многолюдно, на Кольцевой — слишком быстро, и тоже полно машин даже ночью. А вот на пустынной трассе в сторону Лебяжьего…

Свет фар становился ярче. Автомобиль приближался, причем неожиданно быстро. Матильда хотела было вдавить на газ, но не рискнула — впереди была череда закрытых поворотов, а дорога была мокрой. Могли не вписаться.

Преследователь прижимался к нам, и я снова попытался рассмотреть номер. Ничего. Номеров просто не было.

— Проклятье, — я снова рухнул на сидение. — Без номеров.

— Свяжись с Вальтером. Быстро. Сейчас мы на двадцатом километре.

И в этот момент что-то ударило нам в заднее стекло.

Глава 21

— Что это было? — Матильда метнула взгляд в зеркало заднего вида. Автомобиль чуть вильнул, но баронесса справилась с управлением и выровняла колеса.

— Не знаю, — ответил я. На окне заднего вида красовалась сеточка. Словно попало что-то небольшое, но с большой силой. И все же окно не выбило.

Ирэн выдохнула.

— Похоже на камень. Хорошо, что стекла бронированные.

— Максимум пулю выдержат, и то не всякую, — отозвалась наставница.

Автомобиль преследователей слегка отстал, но все равно держал минимальную дистанцию. Больше ускориться он не пытался, и мне это показалось странным.

— Да что им могло от нас понадобиться? — Ирка нервно озиралась по сторонам и явно не знала, что предпринять. Ее руки охватило слабое янтарное сияние — девушка решила быть наготове. И правильно. Я и сам активировал “Берегиню”. На всякий случай.

— Ни один из вариантов мне не нравится, — сказала Матильда. — Хуже всего то, что они наверняка преследуют нас от самого дворца. Ирин, свяжись с Ланге. Пусть отправит людей нам навстречу. Михаил, кинь весточку Вальтеру. Спроси, его ли это люди. Шнелле!

Ирэн застыла, пялясь в одну точку — устанавливала ментальный канал с манглавитом, уже знакомым мне начальником охраны баронессы. С неодаренными провернуть этот трюк было гораздо сложнее. С одной стороны, сознание лишенных Благодати людей было более восприимчивым к воздействиям и внушениям — особенно если работать в непосредственной близости от жертвы. Но когда дело касалось установки ментального контакта на расстоянии, “безблагодатные” становились почти непробиваемыми. Ирине помогало то, что они были давно знакомы с Ланге, и она явно хорошенько его прощупала.

— Быстрее! — рявкнула Матильда. — Доложите, как закончите.

В такой нервозной обстановке было трудно сосредоточиться. Мне пришлось зажмуриться и заткнуть себе уши, чтобы пробросить ментальный канал к Корфу.

“Вальтер Макарович, это Михаил. Отзовитесь, пожалуйста. Это срочно!”

“Господи, Соколов! Что опять?” — Корф настолько раздраженно рычал у меня в голове, словно я застал его со спущенными штанами на унитазе.

“Мы между двадцатым и тридцатым километром трассы на Лебяжье. За нами хвост. Черный “Руссо-балт” без номеров. Ваши?”

“Нет, я не давал приказа вас сопровождать. Давно заметили хвост?”

“Матильда думает, что от самого дворца”.

“Какие-нибудь действия предпринимались?”

“Только что-то ударило в заднее стекло. Что-то мелкое. Машина бронированная, так что все в порядке. Пока что…”

“Сам не приеду, занят. Вышлю людей”.

“Спаси…”.

Но Корф тут же исчез из моей головы, и ментальный канал оборвался мгновенно — я даже не успел толком его поблагодарить.

Распахнув глаза, я тут же обернулся. Автомобиль преследователей все еще держался позади и слепил меня фарами дальнего света. Вроде бы их было двое на переднем сидении, но я разглядел лишь тусклые невнятные силуэты.

— Корф сказал, это не его люди.

Матильда кивнула.

— Так и думала. Ирэн?

— Связалась, — девушка как раз в этот момент тряхнула головой, явно обрывая ментальный канал, и потерла виски. — Выезжают.

— Отлично. Ставьте все защиты, в том числе и “Шлемы”.

Ирэн нахмурилась.

— Но с нами не смогут связаться…

— Ставьте “Шлемы”, я сказала! Все, кто нужно, уже в курсе. Дергать не будут.

Матильда была права. Безопасность сейчас была важнее. Только понять бы, от кого или от чего мы готовились защищаться. Аудиториум? Радамант? Кто-то третий?

Я активировал все защитные заклинания и на всякий случай сосредоточил немного силы в ладонях. На “Колобок”-другой хватит. Матильда тоже окутала себя рубиновым сиянием “Берегини” и продолжала вести.

Как назло, мы как раз выехали на самый извилистый участок трассы. Здесь начинались красоты Карельского перешейка, но, к сожалению, большую часть ландшафта занимали невысокие скалы и валуны. Поэтому дорогу прокладывали извилистой змейкой, с очень крутыми поворотами, чтобы обогнуть труднопреодолимые залежи гранита.

Матильда чуть прибавила скорости, и тяжелый Леня с трудом управился с центробежной силой. Все же лучше было не лихачить, но говорить под руку наставнице сейчас было не лучшей идеей.

— Сколько до дома? — спросил я, не спуская глаз с преследователей.

— Минут пятнадцать. Асфальт мокрый, не могу гнать.

— Но и они ничего не предпринимают…

— Может просто сопровождение? — предположила Ирэн.

— Ага, и кто к нам приставил этот эскорт? — раздраженно бросила Матильда. — Его Высочество?

Это меня и удивляло. Зачем все-таки показываться нам на глаза? Если бы хотели атаковать, могли уже это сделать. Да, Леня бронированный, но и преследователи вряд ли лыком шиты. Броня от Благодати не защитит.

Или это демонстрация? Но чего? Того, что за нами наблюдали? Пытались таким образом напугать?

Мы вписались в очередной поворот, и сосновые стволы озарились светом фар встречной машины. Перед поворотом водитель сбросил скорость, но включил дальний свет на полную. Матильда выругалась.

— Да какого черта?! Ничего не вижу…

Внутри меня поднялась волна тревоги. Резкая, внезапная. Не как тогда, на Смотре, когда это чувство медленно нарастало. Сейчас оно захлестнуло меня так, что я не мог даже ничего выговорить. Сила закипела в венах, и руки засветились ярче прежнего.

— Осторожно, — с трудом выдохнул я. — Что-то…

Матильда шипела и щурилась, стараясь сохранить управление.

— Да что за…

Встречный автомобиль поравнялся с нами, и время словно начало течь в разы медленнее. Стекло заднего пассажирского ряда опустилось, и я заметил лицо незнакомого мужчины. Лишь на долю секунды отвлекся на него, гадая, зачем он это сделал.

И это стало моей ошибкой.

Я заметил ярко-зеленый “Колобок” слишком поздно. Светящийся неестественным светом шар ударился нам в крыло. Леню мотнуло вправо, развернуло, но колеса уже успели вылететь на обочину.

— Защита! — только и успела крикнуть Матильда.

Перед глазами все замелькало. Нас крутануло, протащило. В кузов влетело еще несколько “Колобков”, и черного готического монстра подбросило, словно он и не весил почти две тонны.

— Аааа!

Кажется, это вопила Ирка. Надеюсь, она успела пристегнуться.

Встречный автомобиль унесся в сторону города. Что стало с “Руссо-балтом”, я уже не видел.

Мы кувырнулись, скатились со склона трассы в кювет — кажется, как раз перед постом через какой-то узкий ручей. Все гремело, скрежетало, дребезжало, уши разрывало от высокого крика Ирэн. Я едва не вылетел в лобовое стекло, но чудом удержался за спинку сидения Матильды. Кажется, сработали подушки безопасности на переднем ряду.

Снова кувырок, еще один…

И мир застыл вверх тормашками.

“Берегиня” поглотила большую часть урона, но я все равно чувствовал себя отбивной. Голова кружилась, меня затошнило от нескольких резких кувырков. Кажется, еще все же успел удариться головой, когда защита истончилась.

Я попробовал пошевелиться. Терпимо. Жить буду. Ирэн висела на ремнях, но глаза девушки были закрыты. Неужели ей все-таки досталось?

— Матильда! — позвал я. — Вы как?

Наставница глухо застонала сквозь подушку.

И в этот момент я услышал визг тормозов. Осторожно оглянулся.

Черный “Руссо-балт” остановился возле того места, откуда мы вылетели с дороги. Хлопнула дверь. Я попытался растолкать Ирэн, но не смог. Девушка вырубилась — то ли от избытка чувств, то ли от травмы. В любом случае лучше было ее пока что не трогать — это любой инструктор на курсах первой помощи скажет.

Матильда кряхтела, безуспешно пытаясь выбраться из-под подушки.

— Тихо! — шепнул я. — Они идут.

Я потянулся к родовому источнику и зачерпнул побольше силы, готовясь ударить в любой момент. Плевать, что не восстановился — я был готов защищаться голым потоком.

Кое-как сменив положение, я выглянул в окно. Незнакомый человек в темном пальто и шляпе соскользнул со склона и направился к нам.

Так, сперва притворюсь, что вырубился. Дальше посмотрим по обстоятельствам.

Спрятав сверкающую силой руку под корпус, я погасил остатки “Берегини” и приготовился ждать.

Неизвестный осторожно подошел к перевернутому Лене и внимательно оглядел повреждения. Потоптался, помедлил. Затем обошел машину и остановился возле моей двери. Очевидно, заметил, что я единственный не успел пристегнуться.

Комок силы сорвался с его пальцев и выбил мое окно. Хорошо, что я успел прижать голову — зеленый “Колобок” разнес бронированное стекло без малейшего усилия. Видать, броню делали не для защиты от одаренных, а от оружия простолюдинов.

Тоже зеленый. Третий ранг. Почти такой же, каким обстреливали машину. Но… сила была другая.

Не прикасаясь к нам, человек надвинул шляпу на глаза и вытянул руку, словно лекарь, пытавшийся продиагностировать повреждения. Едва слышно он хмыкнул и отошел.

Я не шевелился. Ждал, что он предпримет дальше.

Быть может, вдвоем с Матильдой мы и смогли бы его запинать, но оба были, мягко говоря, не в форме. Наставница одна против третьего ранга не выстоит, а из меня помощник был так себе.

— Ну что? — крикнули со стороны трассы.

— Все живы. Они в порядке, — отозвался незнакомец и направился к дороге. — Поехали.

Когда он отошел подальше, я разгруппировался и осторожно высунулся из окна. Незнакомец в пальто принялся карабкаться по склону, но неудачно зацепился ногой за корягу и с бранью сполз обратно. Пальто распахнулось, затрещала ткань. Затем снова, уже удачно, незнакомец все же забрался наверх и сел в автомобиль.

Мотор “Руссо-балта” тихо зарокотал, автомобиль развернулся и поехал в сторону города.

В этот момент Матильда выпустила небольшую “Косу” и пропорола подушку. Воздух вышел.

— Дерьмо, — сказала она. —Что это было?

— Я тоже не знаю, как это понимать. Вы в порядке?

— Да. Ирэн?

— В отключке.

Я подполз к подруге и бегло ощупал ее силой. Да, немного прилетело по голове, и, видимо, это оказалось чересчур для столь насыщенного дня. Девчонка просто вырубилась от перегруза. Сперва бой, потом обработка менталистом в Аудиториуме, после — выкрутасы Романова, а сейчас еще и это. Неудивительно, что она отключилась.

Подхватив горстку силы из целебного потока, я приложил ладонь к ее лбу и направил поток на лечение.

— Давай, Ириш, просыпайся. Не время отдыхать.

— Иэээх! — Она распахнула глаза и испуганно на меня уставилась. Дышала тяжело, глубоко, с хрипами.

— Что болит?

— Голова… Больше вроде ничего. Ну и плечи.

“Косами” я срезал ремни безопасности и помог дамам выбраться. Матильда в этот момент связывалась со своей охраной, и, видимо, еще и с Корфом.

Я усадил Ирину на поваленный ствол и жестом подозвал Матильду.

— Присядьте. Вам тоже лучше отдохнуть.

— Здесь холодно. Лучше двигаться.

— Пока нас не осмотрели, не стоит делать лишних движений, — предостерег я. Хотя и предполагал, что благодаря “Берегине” ничего серьезного с нами не случилось. И все же если кое-какие травмы мы получили, могли быть и другие, скрытые.

Баронесса вздохнула.

— Скоро за нами приедут. Ланге еще за каким-то чертом вызвал “скорую”.

— Так положено делать при авариях, — отозвался я.

Эти незнакомцы никак не давали мне покоя. Сперва за нами появляется хвост и “ведет” нас от города почти что до самого Лебяжьего. Не атакует, не тормозит. Просто ведет. Затем происходит что-то странное. Атакует кто-то из встречной машины. Но не добивает нас, а уезжает. Преследователи останавливаются, убеждаются, что мы живы и… Едут обратно в город.

Попахивает еще одной загадкой. Связаны ли друг с другом эти две машины? Или одна помешала другой?

Твою мать. То ли я отупел после визита к Великому князю, то ли просто задолбался, но сейчас башка напрочь отказывалась шурупить.

Я устало опустился на ствол сосны, обрубок ветки больно впился мне в бедро, и пришлось поерзать, чтобы устроиться поудобнее. Матильда все же вняла моим увещеваниям и уселась чуть поодаль — разумеется, с зажигалкой и вишневой сигариллой.

— Это самое странное нападение за всю мою карьеру, — тихо сказала она. — Никакой логики. Они могли нас добить. Но не стали даже пытаться.

— Очевидно, потому что им не нужна была наша смерть, — пожал плечами я и тут же поморщился. В шее что-то больно стрельнуло. Видать, зря все же не пристегнулся.

— “Руссо-балт” ехал за нами не просто так. Не похоже на обычную слежку — слишком уж… заметно. Сдается мне, это была охрана.

Ирэн с недоумением взглянула на тетку.

— Но от кого?

— Хороший вопрос. Мы не знаем кто и от кого нас защищал. Но им удалось. Видимо, нападавшие не рассчитывали встретить компанию.

— Я видел лицо человека из машины со встречки, — признался я. — Всего на миг, но увидел. И запомнил.

Матильда с наслаждением вдохнула приторный дым.

— Это хорошо. Поделишься воспоминаниями с ребятами Вальтера. Может это подстегнет поиски. Леню я этим сволочам не прощу.

Я окинул взглядом перевернутый автомобиль.

— Сдается мне, он еще подлежит восстановлению.

— И стоить мне это будет сумасшедших денег. Я жажду сатисфакции.

Здесь спорить было трудно. Нападение было наглым, и почерк попахивал работой Радаманта. Но Штоффов не было в его списке. Неужели он все же решился устранить меня и излишне любопытных дам заодно? Но зачем тогда помогал мне на Полигоне?

Странно. Слишком странно. Не бьется.

Со стороны Лебяжьего донесся шум автомобиля. И вовремя: начинало моросить, мы продрогли и устали. Фургон съехал на обочину и припарковался. На склон выскочило несколько охранников во главе с Ланге.

— Целы, ваше благородие? — С трудом затормозив после быстрого спуска со склона, он торопливо поклонился и перевел взгляд на меня. — Ваше сиятельство.

Матильда выдавила любезную улыбку явно из последних сил.

— Все в порядке, Виктор Зиновьевич. Но, боюсь, наш транспорт придется эвакуировать.

Увидев Леню, кто-то из охранников присвистнул.

— Да, хорошо, что вы одарены, благородные господа…

Ланге крутился возле нас, словно пес.

— Скорая скоро прибудет. Патруль вызвали.

— Боже, зачем?

— Так положено. Зафиксировать, осмотреть, составить протокол…

Баронесса, кажется, смирилась.

— Ладно, дождемся. Будет некрасиво, если они приедут, никого не застав. Господа, никто часом не прихватил термоса с чаем?

Один из охранников — темноволосый мордоворот со зверской рожей — расплылся в улыбке.

— А мне ведь Аленушка с кухни передала термосик. Сию минуту, ваше благородие.

Пока боец мчался за термосом для Матильды, успела подъехать карета “скорой помощи”. Ирину, как потерявшую сознание, отправили на осмотр первой. Со мной тоже быстро управились и отпустили, заклеив пластырем пару ссадин и уколов каким-то успокоительным коктейлем. Сказали, пульс слишком высокий. Дескать, перевозбудился.

Еще бы мне, блин, не перевозбудиться, когда на нас покушались!

Пока медики колдовали над Штоффами, я хлебнул немного чуть теплого чая из термоса и принялся прогуливаться вдоль склона, с которого слетела наша машина. Место аварии здорово выделялось — следы шин на дороге, две борозды на мягкой земле, сорванные камни и сбитый километровый столб. Кусты побило…

Охранники за моими спинами светили фонарями, и в какой-то момент мне показалось, что в жухлой траве что-то блеснуло. Прямо на склоне, возле коряги, о которую споткнулся незнакомец из “Руссо-балта”. Я аккуратно приблизился, стараясь не поскользнуться на размокшей от мороси смеси земли и глины.

Подтянулся, ухватившись за корни, подпрыгнул…

И схватил блестящий кругляш. Сперва подумалось, что это была монетка. Но, ощупав находку, я понял, что схватил пуговицу. Интересно.

Вытерев ее о штанину, я приблизился к свету и осмотрел внимательнее. Металлическая, позолоченная. Какими украшают кители и мундиры.

С гербом Аудиториума.

Глава 22

Значит, тот человек в пальто и шляпе был из Аудиториума… Если не стащил мундир, конечно. Хотя кому мог понадобиться подобный маскарад? А пуговичка-то явно настоящая…

Да и то, что аудиториумские решили за нами проследить, укладывалось в общую логику: все же появление Корфа на Полигоне наверняка спутало им карты. А еще нас могли заметить вместе. И если Аудиториумом управляли не полные идиоты, то я бы на их месте тоже попытался за собой проследить. Слишком уж я засветился в различных инцидентах. Другой вопрос, что, реши я за кем-то следить, то не стал бы так легко себя обнаруживать.

Но вырисовывалась весьма занятная картинка: за нами не просто следили, но и, выходит, даже спугнули тех, кто пытался нас атаковать. Так что в какой-то мере можно было поблагодарить таинственных помощников. Возможно, не прицепись они хвостом за нами, ситуация могла бы обернуться совершенно иначе…

— Ваше благородие! — обеспокоенный голос Ланге донесся до меня со стороны перевернутого автомобиля. — Что с вами?

Этого еще не хватало… Неужели все же поранилась?

— Тетушка? — обеспокоенное лицо Ирэн высунулось из кареты “скорой”.

Я спрятал пуговицу в карман и поспешил к освещенному пятачку. Впереди, недоходя до разбитого Лени, началось какое-то оживление. Мелькали лучи фонарей, что-то шуршало и шевелилось под ногами охранников. В лесной темноте я не смог разобрать, что это было, но на всякий случай зажег небольшой огонек “Жар-птицы”, стараясь не направлять его в сторону машин.

Ирка спрыгнула с порожка медицинского фургона, покачнулась — пришлось на ходу ловить и ее.

— Что стряслось с тетей? — хрипло спросила она.

— Не знаю. Я отходил.

Помогая Ирэн перешагивать через лужи и коряги, я пытался разглядеть, что же все-таки сделала Матильда.

А потом увидел ее лежащей на земле. То, что показалось мне шевелением под ногами охранников, оказалось самой баронессой. И ей явно было очень плохо.

— Черт! Ир, давай быстрее!

Она остановилась, чтобы отдышаться, и тут же схватилась за голову.

— Беги вперед, — выдохнула она. — Я догоню.

Да что ж такое с этими женщинами?! Я единственный остался не пристегнутым, а мне, судя по всему, досталось меньше всех.

Кивнув, я сорвался, скользя по размокшей земле. И притормозил, ухватившись за куртку Ланге. Манглавит пытался поднять Матильду, но та билась в подобии эпилептического припадка. Глаза женщины закатились, тело сотрясали судороги, зубы стучали, а изо рта шла пена.

— Бегите за медиками! — взревел я.

— Да позвали уже…

— Дорогу! — проскрипела неприятным голосом женщина за моей спиной. Я мельком обернулся и увидел лекарку в красно-белом комбинезоне с крестом на груди. Кажется, именно она осматривала меня после аварии. — Господа, поверните ее набок! И отойдите.

Мы расступились, давая двум медикам дорогу. Те шустро уложили Матильду в нужном положении и принялись за осмотр.

Я едва успел перехватить Ирэн, рвавшуюся к тетке.

— Тихо, — сказал я, хватая ее крепче. — Дай им работать.

Девушка хмуро скользнула взглядом по лицу тетки.

— Опять приступ. Точно он.

— Это что-то новое. При мне она просто в обморок падала, — ответил я.

— Иногда бывает просто обморок, а порой — и вот так, припадок начинается. Все после той проклятой ментальной травмы, — Ирэн понизила голос. — Если израсходует резерв силы, который у нее и так колеблется, или просто перенервничает, то начинается… Говорила я Корфу, что рано ей так активно заниматься обучением…

— Так, Ир, успокойся. Здесь врачи. Все будет в порядке.

— Да знаю, но… После обморока она быстро приходит в себя, но припадок — уже дело серьезное.

— Значит, само не пройдет? — уточнил я.

Ирэн покачала головой.

— Пройдет, конечно. Просто позже отпустит, и она потом будет лежать целый день. Есть лекарство, оно останавливает приступ. Обычно оно всегда при ней. Коробочка маленькая, там шприц… — Ирэн нарисовала пальцами в воздухе вытянутый прямоугольник. — Примерно вот такая. В сумочке или в бардачке. Видел?

— Нет.

Я метнул взгляд на перевернутого Леню. Ну, можно и поискать, хотя мне не казалось правильным лезть в машину, которую еще не осмотрело Тайное отделение. Сумочки при Матильде после аварии я не видел. Наверняка тоже осталась где-то в машине. Значит, придется нарушить правила. Случай исключительный.

— Название лекарства знаешь? — спросил я. — Может у лекарей есть? В крайнем случае я могу попробовать…

Но Ирэн уже не было рядом со мной. Я увидел, как девушка, расталкивая локтями охранников, пробралась к работникам “скорой”. Что-то торопливо сказала им, показала руками, и женщина со скрипучим голосом кивнула. Второй врач тут же поднялся и пошел в карету “скорой” — лучи фонариков скользнули по светоотражающим нашивкам на его комбинезоне, и я прищурился.

Значит, лекарство у них все же было. Минус одна проблема.

Зато состояние Матильды объясняло некоторые странности в ее поведении сегодня. Фастфуд из “Рябы”, общая нервозность, невнимательность и рассеянность… Видимо, прихватило ее чуть раньше, но Матильда кое-как дотянула во время погони. А вот после аварии, вероятно, ее мозг окончательно поплыл.

Я уже хотел на всякий случай поискать коробочку с лекарством — на случай, если баронессу снова прихватит, но в этот момент заметил свет фар на дороге. Какой-то автомобиль остановился, чуть не доехав до пролома в барьере. Машину отсюда я не увидел — все скрывали плотные заросли кустарников и деревьев. Хлопнула дверь.

Вряд ли случайный проезжающий. Либо дорожный патруль, либо Тайное отделение. Но патрульная машина, по моим представлениям, должна была включить “люстру” или другие опознавательные знаки. Значит, наверняка это люди Корфа.

Я обернулся назад и увидел, что Матильду спешно заносили в карету “скорой”. За ней шли Ирэн и Ланге. Остальные топтались, не находя себе места.

Кто-то должен был заняться общением с людьми из Тайного отделения, раз уж я их вызвал. А кроме меня сейчас было некому. И я, проверив наличие пуговицы в кармане, пошел навстречу гостю.

Подсвечивая дорогу маленькой “Жар-птицей”, на склон вышел коротко стриженный высокий мужчина в темной одежде, характерной для сотрудников Отделения. Я махнул рукой, привлекая его внимание. “Ищейка” ловко соскользнул по грязи и приземлился, почти не испачкав ботинок. Взглянув на меня, тут же направился в мою сторону.

— Разрешите представиться. Игорь Николаевич Васильев, младший дознаватель Тайного отделения, — он огляделся по сторонам. — Должно быть, я прибыл раньше коллег.

— Михаил Николаевич Соколов, — представился я.

— Мне сообщили о вас и их благородиях, ваше сиятельство, — он поклонился. — Рад личному знакомству, Михаил Николаевич.

— Взаимно.

Он кивнул в сторону разбитого автомобиля.

— Увы, мне толком не передали информации о случившемся. Лишь то, что за автомобилем ее благородия была замечена погоня. Можете ввести меня в курс дела, ваше сиятельство? Впрочем, мне будет лучше поговорить с самой Матильдой Карловной.

— Боюсь, сейчас это невозможно, — я кивнул на карету “скорой”. — Ее благородие слегка занята.

Васильев понимающе кивнул.

— Все же были травмы?

— Вроде бы ничего серьезного, но…

— Но никогда не знаешь, как поведет себя даже самая незначительная рана, — вздохнул дознаватель. — Мне и самому случалось попадать в аварии. Один случай едва не стал для меня фатальным, но помогло чистое везение. Мимо проезжал земский лекарь, а я тогда и не осознавал, что счет шел на минуты… Впрочем, что это я? Прошу прощения, я не хотел вас напугать.

— Не напугали, — хмуро отозвался я. — А вот удостоверение не предъявили.

Дознаватель уставился на меня долгим ненастным взглядом а затем внезапно расплылся в улыбке.

— Моя вина, — он потянулся во внутренний карман и достал “корочки”. — Разумеется. Забыл в спешке. Прошу простить. Извольте ознакомиться, ваше сиятельство.

Света от “Жар-птиц” было немного, но я увидел вполне стандартные даже для моего мира документы. Герб Тайного отделения на черной корочке, на развороте — фотография, имя, должность…

— Благодарю, кивнул я. Извините, паранойя.

— Там, где я служу, все параноики. Быть может, подумаете о том, чтобы со временем присоединиться к Тайному отделению? — снова улыбнулся дознаватель. — Впрочем, я не хотел бы отнимать ваше время попусту. Соблаговолите рассказать подробности произошедшего, пока я осмотрю место аварии?

Я отвел его к Лене и жестом показал ощетинившимся на чужака охранникам Матильды, что все было в порядке. Да и Васильев не упустил шанса снова щегольнуть “ксивой”.

Находясь рядом с дознавателем, я ощутил мощное присутствие чужеродной силы — этот Васильев был явно щедро наделен Благодатью. Хотя выглядел он довольно молодо, словно ему еще не было и тридцати, но потенциал в его крови был явно огромный. Я припомнил, что читал о нескольких родах с фамилией Васильевы — княжеский, несколько ветвей графских… Ну да, ничего удивительного. Интересно, какая у него была специализация?

Пока я рассказывал о “хвосте” и приметах машины преследователей, Васильев внимательно осматривал автомобиль. Особое внимание он уделил следу удара на заднем стекле.

— Вы сказали, что-то врезалось в стекло, верно? — уточнил он.

Я кивнул.

— Именно. Но автомобиль бронированный, и это был лишь один слабый удар. Даже стекло не пробило.

— Не сказал бы, что слабый, — Васильев натянул тонкие кожаные перчатки и указал на точку, от которой расползлась сеточка мелких трещинок. — Видите след, ваше сиятельство? Не думается мне, что это камень. Полагаю, могла быть пуля.

Так-так…

— Пуля? — удивленно моргнул я. — Но откуда же тогда стреляли? Я не заметил, чтобы в нас палили из автомобиля преследователей. Хотя старался глаз с них не спускать, когда они приблизились к нам.

Васильев почесал пятерней затылок.

— А вот это самое интересное, ваше сиятельство. Разумеется, понадобится заключение специалистов и дополнительная экспертиза, чтобы говорить с точностью. Однако смею предположить, опять же, на уровне гипотезы…

— Не томите, прошу! — поторопил я излишне вежливого “ищейку”.

— Судя по направлению, стреляли из леса. И пуля, если моя гипотеза верная, прошла под большим углом. Стрелявший немного не рассчитал, что неудивительно: непросто стрелять в темноте в движущийся объект, еще и на такой скорости.

— Черт возьми, зачем это кому-то понадобилось? И почему в таком случае был только один выстрел?

— Этого пока сказать не могу. Может хотели отвлечь… Но стреляй они под другим углом, пуля с высокой вероятностью могла бы застрять в стекле. Но я ее не вижу. Значит, прошла по касательной. И если вы утверждаете, что из преследовавшего вас автомобиля не стреляли, то остается…

— Только лес, — сказал я. — Значит, нас поджидали.

— Верно, ваше сиятельство. Кто-то подготовился. Но недостаточно хорошо. Или, как я сказал ранее, это мог быть отвлекающий маневр.

— Как бы то ни было, у них имелся запасной план, — отозвался я и потер ушибленное при аварии плечо. — Встречный автомобиль, из которого нас атаковали Благодатью третьего ранга. Зеленый “Колобок”. Собственно, это и стало причиной аварии.

Я рассказал о том, что было во время атаки и после нее. Правда, и поведать было особо нечего: все произошло слишком быстро. Разве что только…

— Я успел разглядеть того, кто творил “Колобки”, — сказал я. — Могу передать вам эти воспоминания.

— Боюсь, я не менталист, — отозвался Васильев. — И уж тем более не рискнул бы насиловать ваш разум после такого потрясения. Но у меня есть альтернатива.

Он сунул руку в карман и выудил оттуда небольшой сверток. В тусклом свете “Жар-птицы” я смог рассмотреть, что это была ткань. А затем, не снимая перчаток, “ищейка” развернул складки бархата, и я увидел уже знакомый мне артефакт в виде маленького прозрачного шарика.

— Вам известно, что это, ваше сиятельство? — спросил дознаватель.

— Нет, — солгал я. Никто не должен был знать, что за трюк мы провернули с Корфом. — Что это?

— Артефакт для переноса воспоминаний. Небольшой накопитель. Вам нужно взять артефакт в руку, сосредоточиться на кратком воспоминании и поместить его на этот шарик. Когда я дотронусь до него, то смогу увидеть те образы, что вы передали шару. Это сложный, но самый безопасный процесс.

Я улыбнулся.

— Пока что не звучит сложно. Давайте попробуем.

Он отвел меня в сторону, подальше от свидетелей. Оно было к лучшему — свет фонарей и фар немного меня сбивал, да и причитания Иринки над Матильдой, которую, судя по всему, крепко вырубили лекарством, тоже не помогали сконцентрироваться.

Взяв артефакт голой рукой, я вызвал в памяти образ того мужчины из поравнявшегося с нами автомобиля, его лицо, глаза, зеленый свет его “Колобков”…

И засунул все это в прозрачный шарик. Надеюсь, поместилось. Все же эпизод оказался совсем небольшим. Почти что несколько кадров.

— Готово, — я протянул артефакт Васильеву, и тот подставил под шарик мешочек, ловко завязал тесемки и спрятал мои воспоминания за пазухой.

— Благодарю, ваше сиятельство. То, что вы запомнили лицо нападавшего — невероятное везение. Полагаю, это очень поможет нам. Но если этого окажется недостаточно или артефакт сработает с перебоями, Тайное отделение пришлет к вам нашего художника.

— Разумеется, — согласился я. — Но есть еще кое-что.

Я рассказал о своих соображениях относительно преследователей. Раз уж стреляли в нас не они, да и вообще вели себя не так, словно собирались нас прикончить, мне окончательно начало казаться, что эти странные люди и правда нас оберегали. Не ожидал подобного вмешательства от Аудиториума.

— Вот что обронил один из преследователей.

Я достал из кармана пуговицу и протянул дознавателю. Рассмотрев ее герб, Васильев нахмурился.

— Дерьмо… О, прошу прощения, ваше сиятельство. Это все усложняет.

— Вполне солидарен с вашей экспрессией, — мрачно усмехнулся я.

— Могу я забрать ее как вещественное доказательство? — попросил дознаватель. — У нас в штате есть артефактор с редкой специализацией по психометрии — способен считывать образы и воспоминания с предметов. Если он над ней поколдует, возможно удастся что-то нарыть о личности вашего преследователя. Но вы сказали, что заметили двоих. Второго, как я понимаю, совсем не разглядели?

— Увы. Только силуэт в машине. Вроде высокий, но не назвал бы крупным. Не выше вас, — прикинул я.

— Что ж, хотя бы одна ниточка у нас есть, — он с беспокойством взглянул на часы. — Что-то не едут… Дайте мне минуту, ваше сиятельство.

Он закрыл глаза, явно пытаясь сосредоточиться на ментальной связи. Я тем временем бросал взгляды на фургон “скорой”. Если бы все стало совсем плохо, Ирка бы меня позвала. Значит, можно было надеяться на лучший исход.

Васильев кашлянул.

— Ваше сиятельство, мне нужно отлучиться. Мои коллеги увидели брошенный черный “Руссо-балт” на трассе. Не исключено, что это ваш преследователи. Как бы то ни было, рекомендую вам отправляться домой, когда здесь будут улажены все формальности. Если нам что-то понадобится, мы свяжемся.

— Да, хорошо, — рассеянно отозвался я.

Что-то во всей этой истории не давало мне покоя. Словно пазл не складывался. Чего-то я не учитывал. Или не чувствовал. Но никак не мог понять, чего именно.

Васильев откланялся и торопливо зашагал к дороге. Вскоре я услышал рокот мотора, и затем автомобиль развернулся и унесся в сторону города. Судя по скорости, дознаватель здорово торопился.

Я подошел к фургону медиков.

— Ну как там?

Ира устало потерла глаза.

— Отключилась наконец-то. Проспит до завтрашнего вечера.

Лекарка сурово уставилась на Ирэн.

— Уверены, что все же не хотите поехать в больницу?

— Нет, — покачала головой девушка. — Это у нас далеко не впервые… Но я уговорю тетушку на новое обследование.

— Валя ваша, ваше благородие.

Ирэн дали подписать какие-то бумаги, что несколько удивило меня, учитывая, что совершеннолетней она не была. Но может как-то обошли правила ради дворян. Я выбрался из душной “скорой” — печка работала так, что я всего за пару минут пропотел до трусов.

И не успел дойти до Ланге, как у нас снова появились гости.

Первым на склон вывалился молодой “ищейка” Иннокентий, оформлявший меня в Отделении и принесший Штоффам вести о Шуваловых. За ним еще двое — вроде бы помощник Корфа Алексеев и еще какой-то тип борцовской наружности.

— Здравствуйте, Михаил Николаевич, — обратился Иннокентий. — Простите за задержку… Торопились как могли.

Я пожал плечами.

— Вы, вероятно, разминулись с Васильевым.

— С кем? — не понял Алексеев.

У меня засосало под ложечкой. Нет, нет, только не это…

— Васильев Игорь Николаевич, младший дознаватель. Приехал, собрал сведения. Буквально только что уехал…

“Ищейки” изумленно переглянулись.

— У нас нет никакого Игоря Николаевича Васильева, ваше сиятельство, — заявил Алексеев. — Совершенно точно таких нет.

Глава 23

— Черт! — у меня внутри словно что-то оборвалось, а за шиворот будто налили ушат ледяной воды. — Нужно его догнать!

Никого не спрашивая, я метнулся к автомобилю “ищеек”, но незнакомый мне сотрудник со зверской рожей успел меня перехватить.

— Куда, бл…?! В смысле, куда изволили намылиться, ваше сиятельство?

Я резко развернулся и вырвался из захвата. Спросить бы с него имя и звание, чтобы потом отчехвостить за неподобающее обращение. Но сейчас было не до этикета.

— Он только что уехал, — тараторил я. — Всего несколько минут назад! Нужно догнать и перехватить его, пока он не отъехал далеко!

Помощник Корфа быстро сориентировался.

— Попробуем. Михаил Николаевич, вы запомнили его автомобиль?

— Нет… Не разглядел толком, — я изо всех сил напряг память, стараясь вспомнить хоть что-нибудь. Силуэт автомобиля на трассе я разглядел смутно. На дороге было темно. Но когда Васильев зажег “Жар-птицу”… — Вроде седан темного цвета. Но не уверен.

Алексеев разочарованно скривился.

— Идемте, — он жестом указал в сторону дороги. — Можно попробовать объявить перехват. Я могу связаться с ближайшим постом и потребую останавливать каждого для проверки. Но нужно точнее понимать, кого искать. У нас нет ничего, кроме имени. Михалниколаич, вспомните хоть что-нибудь, молю!

— Этот Васильев светил удостоверением сотрудника Тайного отделения, — уже на бегу сказал я. — Потому я и поверил ему.

Проклятье! Какой же я болван! Ведь чувствовал, что что-то было не так. И мог же связаться с Корфом, уточнить, был ли Васильев его человеком. Но слишком поторопился и не внял чуйке. Артефакт и корочки ввели меня в заблуждение. Поверил… Вера людям в этом мире явно до добра не доведет.

Мордоворот сел за руль, Алексеев — на переднее пассажирское, а мы с Иннокентием расселись сзади.

— Саш, быстрее, — торопил водителя помощник Корфа. Сам он при этом кому-то активно строчил в телефоне.

— Уехал в сторону города?

— Да, — отозвался я.

Мордоворот быстро завел двигатель, мы шустро развернулись, и водитель поддал газу. Водил он явно лучше Матильды — поездка обещала быть насыщенной.

У Алексеева зазвонил телефон, и я откинулся на сидении подальше, чтобы не фонить.

— Слушаю! Да… Пытаемся. Назвался Васильевым Игорем Николаевичем… Да, уже поручил проверить. Я же писал. Принято.

Закончив звонок, Алексеев снова уткнулся в экран и принялся что-то строчить.

Мордоворот Саша лихо вписался в очередной поворот. Иннокентий крепче ухватился за дверную ручку.

— Что вы ему рассказали, ваше сиятельство?

Я передал ему содержание разговора. Упомянул о пуговице и артефакте. Да и в целом пришлось кратко пересказать все, что произошло до этого.

— Скверно, — заключил “ищейка” и задумчиво побарабанил пальцами по ноге. — А ведь нам навстречу попался один автомобиль, уже почти на самом подъезде к вам. Я еще удивился, почему он так разогнался — дорога-то сложная. Саш, помнишь, ты пошутил, что он на тот свет торопится?

— Ага, — ухнул мордоворот. — Темная “Сильвия” это была. Запомнил.

Алексеев обернулся к водителю.

— Уверен, Сань?

— Точно. “Руссо-балт” “Сильвия”, у нее решетка еще такая затейливая. Модель распространенная, но запоминающаяся. Я заприметил на повороте.

Опять “Руссо-балт”? У меня во время погони не было ни времени, ни желания разглядывать решетки, но что если это была одна и та же машина? Ведь тогда я заметил двоих в салоне… Одного, в шляпе, я видел, когда он пошел проверить нас после аварии. А вот второго во время погони не рассмотрел. Не мог ли он быть Васильевым? Это бы объяснило, почему он вернулся за пуговицей…

Но что это за парочка такая — сотрудник Тайного отделения и представитель Аудиториума? И был ли тогда аудиториумец настоящим? Но если он был ненастоящим, то зачем тогда забирать пуговицу?

Ни черта не понимаю…

— Молодец, Саш, — выдохнул помощник тайного советника. — Буду ходатайствовать, чтобы Корф выписал тебе премию.

— Нам бы сперва голов не лишиться из-за болтливости его сиятельства, — мрачно ответил мордоворот.

Возразить мне было нечего. Накосячил я изрядно.

— Героизм одних — это следствие разгильдяйства других, — отозвался Иннокентий. — Нам не привыкать. К тому же юношу особо не в чем обвинить — он пытался сотрудничать. Да и откуда ему было знать, кого собирался прислать Корф?

Но я себя не оправдывал. Следовало быть умнее.

Алексеев снова что-то застрочил в телефоне. Казалось, он и вовсе прирос к аппарату.

— Разослал ориентировки на “Сильвии”, — сказал он. — Главное, чтобы этот Васильев не успел сменить машину.

Честно говоря, я сомневался, что из этой нашей затеи выйдет толк. Реши я провернуть такой маскарад, то позаботился бы и о путях отхода. И автомобиль поменял бы на заранее приготовленный в каком-нибудь укромном месте. Другой вопрос — было ли у обманщика на это время. И все-таки был ли он один?

Я помалкивал, не зная, делиться ли догадкой с “ищейками”. После этого сокрушительного провала с Васильевым я уже и сам себе не доверял. И хотелось исправить ситуацию, да уже боязно было рыпаться — как бы не сделать все еще хуже.

Череда крутых поворотов закончилась, и мы выехали на относительно прямой участок трассы. Саша вдавил педаль газа, а я дивился тому, что дорога была пуста — ни одной машины ни туда, ни обратно. Сплошная тишь, словно все вымерло. Лишь изредка свет фар отражался в глазах диких животных, следивших за нами из леса.

Я уставился в окно, размышляя, зачем преследователи устроили весь этот цирк с переодеванием. И едва не упустил из виду что-то яркое в конце съезда с дороги. Желтое, двигающееся. Пожар?

— Стоп! — рявкнул я так громко, что у самого зазвенело в ушах.

Водитель ударил по тормозам.

— Да мать-перемать! — он обернулся. — Нельзя же так! Ваше… сиятельство.

— Извините, — я кивнул в сторону съезда. — Там что-то есть. Кажется, огонь.

Саша сдал назад, аккуратно подобрался к съезду — обычной грунтовке с укатанными двумя полосами. Вдали, метрах в ста, действительно что-то горело.

— У меня нехорошее предчувствие, — сказал Алексеев и спрятал телефон в карман. — Кеша, ты самый быстрый. Сгоняй посмотри.

— Можно с вами? — попросился я. — Я знаю Васильева в лицо. Вдруг пригодится.

Иннокентий оказался сговорчивым.

— Ладно. Только аккуратно, ваше сиятельство.

Мы выскочили из автомобиля и направились вперед по грунтовке. И чем ближе подходили, тем яснее становилось, что это и правда был небольшой пожар. На всякий случай я активировал “Берегиню” и поморщился от резкой боли в голове: измотанный организм с неудовольствием отозвался на очередное применение силы.

— Стойте, ваше сиятельство, — Иннокентий вскинул руку и осторожно подошел ближе. — Ближе вам пока что лучше не подходить.

Мне удалось рассмотреть горящий объект. Автомобиль. Ну конечно, как же иначе?

Иннокентий осторожно двинулся дальше.

— Полагаю, ориентировки уже не нужны, — присвистнув, сказал он.

Я нарушил его просьбу и двинулся за “ищейкой”, пытаясь разглядеть сквозь пламя, были ли внутри пассажиры. Вроде никого.

— Там! — Иннокентий указал в сторону леса. — Человек!

Я проследил за его пальцем и увидел привалившуюся к дереву фигуру. Васильев. Точно он. И бросился туда. “Ищейка” метнулся вслед за мной.

— Это он! — сказал я, подбежав к лже-дознавателю.

Васильев не дышал. Я попробовал нащупать пульс — ничего. Присел возле него на корточки и провел ладонью, пытаясь продиагностировать состояние. Пусто. Мертв.

— Мы опоздали.

— Вижу. Он немного обгорел — видимо, успел выбраться из автомобиля, пока огонь сильно не занялся. А вот эти раны, — Иннокентий указал на точечные сильные ожоги, — следы магического удара.

— Ага. Похоже на “Колобки”.

Но я чуял в нем большую силу. Почему он не защитился “Берегиней”? Не ожидал нападения?

Отбросив всякое почтение к усопшим, я принялся шарить по карманам Васильева. Выудил из-за пазухи удостоверение и передал Иннокентию. Но пуговицы не нашел. Зато, кажется, что-то осталось у него в руке.

С усилием я разжал его пальцы. Кеша охнул.

— Ничего себе. Как он умудрился его сломать?

— Полагаю, при помощи “Благодати”.

В ладони Васильева обнаружился расколотый на несколько кусков артефакт записи воспоминаний. Интересно, он успел показать его своему убийце? Или все же спрятал и уничтожил, когда понял, что его предали?

— Я зову остальных, — сказал “ищейка”. — Пожалуйста, больше ничего не трогайте.

— Хорошо.

Я остался рядом с телом, косясь на догорающий автомобиль. Васильев умудрился отползти довольно далеко, но почему тогда не попытался залечить раны? Или попробовал, но не хватило резерва? Черт, знать бы больше о том, как работала “Благодать”! Все же моя сила отличалась, и я не был так ограничен резервом, хотя порой родовой источник делился с неохотой…

Автомобиль Тайного отделения затормозил неподалеку. Иннокентий повел Алексеева и Сашу к нам с трупом. Мордоворот жестом велел мне отойти и принялся осматривать тело.

Я устало опустился на какой-то пень и уронил голову на руки. Вот и ниточка оборвалась. Впрочем, если в Тайном отделении и правда существовали те психометристы, что могут считывать образы с объектов, то кое-какой шанс что-то выяснить все еще был.

Итак, Миха, мы не знаем, кем на самом деле были эти ряженые, почему один решил убрать другого, и, главное — кто же шмалял в Леню “Колобками”. Столько всего произошло, а яснее не стало.

— Поздравляю, сюда едет Корф, — не отрываясь от телефона, оповестил Алексеев.

Мордоворот Саша поднял голову.

— Ага, я как раз соскучился.

— Нужно отвезти его сиятельство домой. Опознание произведено, остальное… Завтра заедем с протоколом на подпись. Я уже связался с Виктором Зиновьевичем, он пришлет сюда машину за его сиятельством.

Мое сиятельство согласно кивнуло. Сил уже не осталось даже на то, чтобы держать спину ровно. Я так и сидел на своем пеньке, пока “ищейки” суетились на месте преступления: Алексеев не отрывался от телефона, Иннокентий занялся составлением протокола, мордоворот Александр внимательно осматривал каждую мелочь.

Когда прибыл сам Ланге, я едва нашел силы попрощаться и рухнул на заднее сидение машины “безопасника” и тут же отключился…

***

И проснулся от настойчивого стука в дверь.

— Миш! — звонкий голос Ирэн заставил меня распахнуть глаза. — Мииииш! Проснулся?

— Теперь… — я откашлялся. — Теперь да. Сейчас.

Так… Моя комната в особняке Матильды. Уже хорошо. На часах было почти одиннадцать, сквозь неплотно задернутые шторы пробивался холодный дневной свет.

Я отбросил одеяло и удивленно уставился на ноги. Меня не просто донесли до спальни, но переодели в пижаму и даже заботливо оставили стакан воды на прикроватной тумбе.

Надев тапки, я нетвердой походкой доковылял до двери и повернул ручку.

— Привет! — Ирэн выглядела на зависть отдохнувшей. Была свежа, словно утренняя роза. Я впустил подругу в комнату и мельком глянул в зеркало — похвастать тем же, увы, не мог.

— Как Матильда? — первым делом спросил я и пригласил Ирэн сесть за столик у окна.

Девушка плюхнулась в кресло и уставилась в окно.

— Все еще спит. Лекари вкатили ей такую дозу успокоительного, что тетя проснется самое лучшее к вечеру. Но ей нужен отдых… И я вызвала врача. Потребовала, чтобы Корф прислал придворного. У дяди Вальтера есть связи.

Дяди Вальтера? Вот, значит, как она его называет без свидетелей? Да уж, связь Пистолетыча с этой семейкой явно переходит за рамки уставных отношений.

Ирэн выглядела даже не обеспокоенной — одновременно мрачной, скорбной и озабоченной.

— Что-то не так? — Спросил я. — В смысле я понимаю, что приступ Матильды — штука нехорошая. Но в прошлый раз ты всех на уши не ставила.

Девушка покачала белокурой головой и нервно заломила руки.

— Они стали чаще, Миш. Ты всех не видел. Но я замечала, Василий говорил… Матильда пытается это скрывать, но ей становится хуже. Она пыталась продержаться как можно дольше ради нас, чтобы подготовить и нас, и Сперанских… Но заплатила за это дорогую цену.

— С чего ты решила?

— Я все-таки будущий менталист и ее племянница. Я хорошо знаю, когда Матильда плоха, а когда нет. И сейчас она очень плоха. Поэтому я буду настаивать на ее немедленном лечении.

— А оно возможно?

— Посмотрим, что скажет придворный лекарь. Надеюсь, еще не поздно что-нибудь предпринять.

— А если… Если поздно, что тогда будет?

— Приступы участятся, станут продолжительнее и тяжелее. Повреждения начнут затрагивать физическое тело. Она начнет терять память, не сможет концентрироваться и сосредотачиваться. Затем станет все забывать. И всех… Потом начнутся проблемы с передвижением, и в конечном итоге она сляжет. А затем… Смерть. Медленная, мучительная, в беспамятстве и бессознательном состоянии.

Рассказ Ирэн очень походил на описание деменции. Увы, с этой хворью я успел познакомиться близко в своем мире. Бабушка Сереги, моего лучшего друга, страдала старческим слабоумием. Уходила из дома и все пыталась уехать в Краснодар, из которого была родом. Искали всем двором. Однажды нашли через неделю в Туле…

Черт возьми, Матильда — красавица и умница, роскошная женщина… И кончить вот так?

Врагу не пожелаешь подобного финала.

— Ир, если я могу как-то помочь…

— Да как ты поможешь? — всхлипнула девушка. — Хуже всего осознавать, что она пожертвовала здоровьем ради того, чтобы подготовить меня к поступлению. Ведь могла же отказаться тренировать, могла не брать Сперанских и тебя… Нет же, нужно всегда всех выручить!

— Иди сюда, — я подошел к ней и обнял за плечи. — Может все еще и не настолько плохо. Приедет этот важный башковитый лекарь, осмотрит, вынесет вердикт. И если есть хоть какой-то шанс помочь твоей тетушке, мы все для этого сделаем. И я тебе помогу, потому что она очень много сделала для меня. Понятно?

Ирэн торопливо вытерла слезы и кивнула.

— Прости, что расклеилась перед тобой. На нашу семью тоже много всего навалилось. Поступление, Шуваловы, этот Радамант, атаки… И еще Леня разбился… Она так его любит!

— И Леню починим. Не все сразу, Ир. Будем решать проблемы по мере поступления. Составим список, распределим по приоритетам и станем потихоньку все разрешать.

Я ожидал, что Ирка сбросит мои руки, как только до нее дойдет, что я ее обнимал, но, к моему удивлению, она даже положила ладонь на мое запястье.

— Спасибо, Миш. У меня не так много людей, на помощь которых я могу рассчитывать.

— Ну мы же связаны твоей клятвой, — улыбнулся я. — Как твой патрон, я обязан за тобой присматривать. Хотя, конечно, дело не только в этом.

Ирэн осторожно вывернулась из моих объятий и поднялась с кресла.

— Собственно, я пришла не плакаться. Сегодня пришел конверт из Аудиториума.

— Ну-ка…

Девушка нахмурилась. Видимо, вспомнила, какие манипуляции с ней провернули, чтобы скрыть инцидент. И, судя по ее лицу, перспектива поступить в этот контактный серпентарий больше не вызывала у нее таких диких восторгов.

— Так что за конверт? — уточнил я.

— Во-первых, официально подтверждено, что мы прошли. Ты, я, Коля. Увы, Поле с Борей придется посидеть на скамейке запасных. Иногда устраивают конкурс между провалившими испытания, если идет недобор на курс. Но так бывает редко.

— Поздравляю нас, — кисло ответил я. — А еще что?

— Второй этап будет послезавтра. Даже с учетом того, что мы оба умудрились сразиться со старшими, все равно придется биться против студентов.

Я пожал плечами.

— Логично. Равные условия для всех, да?

— Вроде того. Надеюсь, мы успеем прийти в себя после всего…

— Сейчас меня в первую очередь беспокоит состояние Матильды.

— И еще, — Ирэн ткнула мне в грудь пальчиком со свежим нежно-розовым маникюром. И когда успела? — Скорее иди завтракать. Через полчаса здесь будет Корф со своей свитой. Дядя Вальтер сказал, у него есть для тебя информация насчет какого-то Васильева…

Глава 24

— Дай мне десять минут на душ, — попросил я. — И, если не затруднит, попроси у слуг кофе с какой-нибудь булкой. Есть хочу со вчерашнего дня.

Ирэн улыбнулась.

— Я и сама еще не завтракала. Завтрак уже готовят. Твою любимую форму почистили. Хотя Фрося настаивает, чтобы ты наконец-то заглянул в шкаф и примерил обновки.

— Оу… Спасибо. Гляжу, у тебя все схвачено, — подбодрил я подругу.

Ирэн лишь пожала плечами.

— Мне не впервой управляться с домом, пока Матильда плохо себя чувствует. Всякое бывало… Ладно, жду тебя внизу к завтраку.

Она вышла, а я направился прямиком в душ. Горячая вода разогнала кровь и быстро привела меня в чувство. Я тер мочалкой тело так исступленно, словно неосознанно хотел избавиться от воспоминаний вчерашнего дня. Сейчас все это казалось неприятным сном, почти нереальным, но я понимал, что последствия придется разгребать еще очень долго.

Накинув халат, я дошлепал босыми ногами до платяного шкафа.

— Ну-с, глянем, что там приготовила наша мастерица…

Я распахнул створки и остолбенел. На полках были аккуратно сложены футболки, носки и прочее белье. На вешалках висели рубашки, брюки и даже пара пиджаков. Внизу — туфли и кроссовки на смену моим ботинкам. Все явно было сшито по моим меркам, кроме совсем уж простых вещей. В одежде преобладал черный цвет — все же моя семья носила траур по Петру. Даже это учли…

Нужно бы поблагодарить и Ефросинью, и ее работодательницу при случае. И зачем Матильда тратила на меня столько денег и сил? Это ведь было совсем необязательно, да и сомневаюсь, что отец согласился бы компенсировать все эти затраты. Или то была благодарность баронессы за то, что я приглядывал за Ирэн?

Надев кое-что из обновок, я спустился в малую столовую, где мы обычно завтракали. Без Сперанских и Матильды здесь казалось совсем пусто. Придвинутые стулья и всего две тарелки… Так странно и тихо.

Ирэн уже пила кофе, изучая утреннюю прессу.

— Ни слова о Полигоне, — оторвавшись от газеты, сказала она. — Кстати, отлично выглядишь.

— Спасибо. Ничего удивительного, что Аудиториум не дал информацию. Думаю, будет только пышная хвалебная статья по итогам зачисления.

— Полагаю, да.

Девушка отложила газету и придвинула к себе тарелку с хлебом. Скромненько…

— Ты ешь и не гляди так на меня, — угадав мои мысли, сказала она. — Просто от всей этой чехарды мне кусок в горло не лезет.

— А мне — наоборот.

Василий внес небольшую чугунную сковородку с моей любимой дымящейся яичницей. Мне с трудом удалось уговорить Матильду позволить мне есть глазунью именно с чугунка. Она поверила, что так вкуснее лишь после того, как сама повелась на мои увещевания и сама попробовала. Не знаю, в чем заключалась эта магия, но со сковородки и правда было куда лучше.

— Спасибо, Василий.

— Рад услужить, ваше сиятельство. — Лакей взглянул на часы. — Ирина Алексеевна, мы все еще ожидаем гостей?

— Полагаю, да. Минут через пятнадцать.

— Тогда в каком помещении нам сервировать напитки?

Ирэн на миг задумалась, а затемрешительно кивнула своим мыслям.

— Давайте в библиотеке. Подходящее место для беседы.

— Слушаюсь, ваше благородие.

Храня невозмутимое выражение лица, наш чопорный лакей вышел раздавать указания остальным слугам. Ирина пожевала немного хлеба с маслом и сосредоточилась на кофе.

— Не выспалась? — прожевав кусок, спросил я.

— Полночи провела у тетушки. Пока три чашки не выпью, не проснусь.

Я кивнул. Оно и понятно. Ирка до безумия была привязана к Матильде. Я покончил с яичницей и тоже схватился за кофейник, пока моя подруга не опустошила его окончательно.

И едва успел перемешать сахар в чашке, как со стороны подъездной аллеи донесся шум.

— Вот и Корф? — спросил я, с неудовольствием глядя на чашку. Видимо, не судьба мне насладиться утром должным образом.

Ирэн подошла к окну и отодвинула занавеску.

— Да, это они. Дядя Вальтер, Алексеев и… еще кто-то. Я его не знаю.

Может Иннокентий? Или мордоворот Саша?

Я залпом выпил свой кофе и поднялся.

— Идем встречать?

— Пожалуй. Если ты закончил.

Мы вышли в холл как раз в тот момент, когда слуги распахнули двери и впустили гостей.

— Ваше сиятельство, — кивнул Корф. — Ваше благородие…

Остальные поклонились. Я же рассматривал незнакомца. Невысокий мужчина средних лет с благообразным ликом, какие писали на византийских иконах. Глубокие выразительные глаза, аккуратно подстриженная бородка на вытянутом лице. Одет дорого, но скромно, словно человек не желал привлекать к себе лишнего внимания.

— Разрешите представить, — Корф указал на незнакомца. — Григорий Сергеевич Салтыков, придворный лекарь Ее Императорского Величества. Ваше высокородие, прошу.

Ирэн чарующе улыбнулась и подала руку лекарю.

— Рада знакомству, ваше высокородие.

— Польщен знакомством, Ирина Алексеевна, — лекарь поцеловал руку Ирэн и обернулся ко мне. — Полагаю, вы знаменитый Михаил Николаевич Соколов?

Я немного смутился.

— Верно, это я. Видимо, слава идет впереди меня. Рад знакомству, Григорий Сергеевич.

Лакеи помогли гостям снять верхнюю одежду. Ирина тут же взяла инициативу в свои руки.

— Прошу за мной, Григорий Сергеевич. Я отведу вас к тетушке.

Салтыков приятно улыбнулся, и мне показалось, что его глаза почти физически залучились теплым светом. Словно при его появлении в доме стало немного уютнее. Очень странное ощущение от присутствия человека. И сила в нем была странная… Ничего опасного, но мощь ощущалась. У Коли Сперанского было по-другому, Коля был более колючим, быть может, из-за юности и шалящих гормонов. А этот Салтыков внутренне сиял, словно майское солнце.

— Разумеется, ваше благородие, — лекарь перебросил саквояж из руки в руку. — Вальтер Макарович сказал, что вашу тетушку беспокоят последствия ментальной травмы…

— Да, все верно. Я расскажу по дороге.

Ирэн увела Салтыкова наверх, а я остался наедине с Корфом и Алексеевым.

— Что ж, прошу в библиотеку, господа, — улыбнулся я и жестом пригласил их войти в боковые двери.

Слуга незаметно скользнул за мной и, удостоверившись, что на небольшом столике было все необходимое для небольшой трапезы, удалился.

— Спасибо, что так быстро привезли лекаря, Вальтер Макарович, — первым делом сказал я. — Ирину это очень утешит.

— Мы все переживаем за здоровье твоей наставницы, Михаил.

И все же, думалось мне, что именно Корф стал причиной трагедии, что произошла с Матильдой. Слишком уж он увивался возле Штоффов, что с его широким кругом обязанностей сочеталось с большим трудом. Причем я не замечал, чтобы там был какой-то выраженный эротический интерес. Скорее отеческий. Матильда и Корф больше походили на закадычных друзей. И я остро чувствовал вину Пистолетыча всякий раз, когда они с Матильдой оказывались рядом. Эта вина, это сожаление словно витали в воздухе и казались неуловимыми, но остро их ощущал.

— Тогда перейдем к делу, — я жестом пригласил гостей рассесться и удивился тому, что уже вел себя в этом доме совершенно по-хозяйски. Привык. — Насколько я понял, есть новости о Васильеве?

Алексеев метнул вопросительный взгляд на начальника, словно просил разрешения взять слово, и тот кивнул. Помощник извлек из кожаного портфеля тонкую папку — картонную, прошитую красными нитками — и передал мне.

— Что самое занимательное, Васильев тебе не солгал, — сказал Корф. — Он действительно являлся младшим дознавателем Тайного отделения.

— Тогда почему…

— Читай, — Пистолетыч указал на папку.

Я открыл папку и уставился на документы из личного дела. Увидел фотографию Васильева. Здесь он был на несколько лет моложе, в мундире при полном параде и на фоне имперского флага и герба. Официальное фото для личного дела. Пробежавшись по строкам, я вскинул брови.

— И правда. Но в Москве…

— Именно. В момент своего появления в Петрополе Васильев находился в официальном отпуске. О его планах в родных стенах, разумеется, ничего не знали.

Может тогда и аудиториумец был настоящим? Тогда появлялся смысл забирать пуговицу…

— Итак, мы имеем сотрудника московского филиала Тайного отделения, который спелся с неизвестным служителем Аудиториума, чтобы… Чтобы что? — уставился я на Пистолетыча.

Корф вздохнул.

— Этого я пока сказать не могу.

— Они следили за нами, Вальтер Макарович. И явно не собирались атаковать. Более того, у меня сложилось впечатление, что их, наоборот, прислали нас защитить. Васильев сказал про пулю — в нас стреляли. Затем встречная машина и мужик с “Колобками”…

— В вас и правда стреляли, — сказал Алексеев. — Автомобиль уже осмотрели специалисты.

— И Васильев явно хотел установить личность тех, кто на нас напал, — добавил я. — Иначе зачем ему записывать мои воспоминания на артефакт? И что с его автомобилем? “Сильвией”.

— Это его личный транспорт, — ответил Алексеев. — Автомобиль уничтожен.

Корф, так и не притронувшись к напиткам, подался вперед.

— Михаил, я вынужден снова просить тебя об услуге. О неприятной процедуре…

— Хотите считать мои воспоминания.

— Да. Чтобы проверить версии, нужно понимать, кем был второй. И нужно увидеть лицо нападавшего.

Примерно такой просьбы я и ожидал. И даже морально подготовился к очередной вспышке боли. Корф, в отличие от Великого князя, деликатностью не отличался.

— Согласен, — ответил я. — Но пока не начали, скажите, пожалуйста, а в Отделении действительно есть психометристы? Ну те, кто считывает образы с предметов…

Алексеев и тайный советник удивленно переглянулись.

— Откуда ты о них знаешь? Это очень редкая специализация. На стыке ментализма и артефактологии.

— Васильев упомянул. Сказал, намеревался показать пуговицу психометристам. Но мне думается, он просто хотел заговорить мне зубы. Или нет?

Мой вопрос, казалось, слегка озадачил Пистолетыча.

— Во всем Петрополе всего четверо таких специалистов высокого уровня, — медленно выговаривая слова, словно тщательно подбирал каждое, ответил он. — Один — член императорской фамилии, второй работает в Аудиториуме, а остальные служат у нас.

— Маловато для такого большого города, да еще и столицы, — удивился я.

— Мало кому конфигурация силы позволяет овладеть этим ремеслом. Кроме того, исторически сложилось, что психометристов обучают не в Петрополе, а в Константинополе. В южном Аудиториуме Магико есть целый факультет.

Всего четверо на всю Северную столицу…

— Странно. Ремесло ведь очень полезное.

— Но опасное, — возразил Пистолетыч. — И еще психометристы, увы, долго не живут. Во время работы им постоянно приходится принимать стимуляторы, чтобы разогнать сознание и увидеть больше, чем могут обозреть глаза. Во-первых, это дорого. Во-вторых, от подобного регулярного воздействия страдают и разум, и тело. Поэтому тридцать пять лет для психометриста — уже пенсионный возраст. Чем более редким даром мы обладаем, тем дороже за него приходится платить, Михаил. Мало кто соглашается добровольно укоротить себе жизнь.

— Но, выходит, у нас все-таки есть возможность проверить какой-нибудь объект у психометриста.

И тогда, получается, Васильев и здесь мне не солгал. Удивительно.

— Было бы что проверять, — мрачно отозвался Алексеев. — Пуговицу-то забрали. А она могла многое рассказать…

— А если все же найдем владельца?

— Вот для этого я и прошу тебя позволить считать твою память, — напомнил Корф.

— Что ж, приятно, что мы мыслим примерно в одном направлении, — криво улыбнулся я и подошел к тайному советнику. — Приступайте к пытке, ваше превосходительство.

Алексеев уступил мне место на диванчике и тут же воспользовался возможностью уткнуться в телефон. Казалось, секретарь Корфа просто прирос к своему устройству. Вечно что-то строчил, смотрел и отправлял.

Я сел рядом с Корфом. Менталист положил руки мне на голову.

— Помнишь, как помогать?

— Конечно.

Расслабиться и получать удовольствие, ага. Впрочем, стиль работы Пистолетыча не предполагал никакого кайфа. Стараясь не думать ни о чем, кроме вчерашних событий, я открыл разум и позволил силе Корфа скользнуть в мои воспоминания. Услужливо показал ему сцену погони, аварию и все, что было дальше.

В голове неприятно зудело. И хотя мозг не мог чесаться, мне очень хотелось его поскрести. Но на этот раз хотя бы обошлось без острой боли. Неужели я пообвыкся?

— Спасибо, Михаил.

Корф отнял руки и отстранился от меня. Я открыл глаза и поморщился от дневного света — почему-то всегда после ментальных процедур глаза начинали болеть от всего яркого.

— Стало понятнее? — с надеждой спросил я.

— Жаль, что ты не смог как следует разглядеть того мужчину из Аудиториума.

— Шляпа закрывала лицо…

— Но теперь у нас есть хоть что-то. Попробую дернуть за ниточки.

— А нападавший?

— Я его не знаю. А шерстить всех обладателей третьего ранга в империи проблематично и займет много времени. Но будем работать.

— Рад, что помог. Как понимаю, сперва вы начнете трясти связи Васильева?

Алексеев оторвался от телефона.

— Мы уже потрясли эту яблоньку. И она дала первые интересные плоды.

— Излагай, — приказал тайный советник.

Алексеев с сомнением покосился на меня.

— Уверены?

— Говори.

— Игорь Николаевич Васильев оказался дальним потомком знаменитого графа Васильева. Древний боярский род, возведенный в графское достоинство при императоре Петре Алексеевиче. Что занимательно, в гимназии он числился под фамилией Сильев, что позволяет предположить, что наш Игорь Николаевич имел… скажем деликатно, внебрачное происхождение.

— Когда он сменил фамилию?

— При поступлении в Московский университет. В этот момент он превращается в Васильева, успешно проходит вступительные испытания и зачисляется на факультет управления Благодатью.

Я озадаченно уставился на кофейник.

— Выходит, он был внебрачным сыном, которого позже узаконили. Но тогда, получается, его не отрезали от рода?

— Полагаю его отец, Николай Федорович, сможет пролить свет на эту историю, — ответил Алексеев.

Интересно девки пляшут…

Радамант — бастард Романовых, Васильев был бастардом… Понятно, что Радамант не мог провернуть все свои теракты один и у него наверняка должны были найтись помощники. Другой вопрос, добровольные или нет. Идейные противники установленного порядка или такие же пешки вроде меня, пока что не осознавшие своей роли в этой игре?

Выборка пока была маловата. Я знал всего о двоих, включая зачинщика. Но если предположить, что Радамант собирал вокруг себя незаконнорожденных, не отрезанных от родов, это превращалось в гигантскую проблему. Начиная с того, что о многих одаренных ублюдках государство могло попросту не знать, заканчивая теми, кого тайно узаконили.

— Михаил, что с тобой?

Я встрепенулся и непонимающе уставился на Корфа.

— Ничего.

— Говори, что придумал. У тебя на лице написана догадка.

— Да ну, маловато пока сведений.

— Говори.

Вздохнув, я поделился с ним соображениями и догадками. Корф, хвала ему за такт, выслушал меня внимательно.

— Интересная версия, — откинувшись на спинку диванчика, сказал он. — Но ты прав, у нас мало сведений, чтобы делать столь громкие выводы.

— А если аудиториумец — тоже бастард? — предположил я. — Туда пустят только узаконенных, ибо… Ну, порядки, нравы, сами понимаете. Это ведь можно проверить?

— Можно попытаться, — кивнул Алексеев. — Я отправлю запрос.

— Не запрос нужно направлять, а самим копаться в их архивах.

— Ну, разрешение у вас есть, — улыбнулся я.

Корф наградил меня тяжелым взглядом.

— Судя по голосу, там был вовсе не студент, — добавил я. — Это может сузить круг поисков.

— Может. Но трясти придется всех. Мне начинает надоедать эта игра.

Двери библиотеки отворились с тихим скрипом. Лакей пропустил Ирэн и лекаря. Мы поднялись при появлении дамы, и я заметил, что щеки подруги были мокрыми и красными от слез.

— Ир, что случилось? — отбросив все приличия, спросил я.

Она не ответила. Лишь снова зашлась в рыданиях.

Глава 25

Мы с Корфом переглянулись. Лицо тайного советника вытянулось и побледнело. Придворный лекарь императрицы выдавил из себя улыбку.

— Полно вам, Ирина Алексеевна. Это еще не окончательный приговор, — он потянулся было к ее плечу, чтобы утешить, но не решился дотронуться до плачущей девушки.

Ирина еще раз всхлипнула, затем яростным жестом вытерла слезы прямо рукавом и направилась к креслу.

— Судя по всему, появилась конкретика? — озадаченно спросил тайный советник.

Лекарь неуверенно переминался с ноги на ногу.

— Ваше превосходительство, по долгу своей работы я связан врачебной тайной…

— От этих людей у нас нет тайн, Григорий Сергеевич, — тихо, но с нескрываемой злостью непонятно на что отозвалась Ирэн. — Прошу, присядьте и поделитесь с господами выводами об увиденном. Это может иметь значение для Вальтера Макаровича.

Лекарь кивнул.

— Как пожелаете, ваше благородие.

Он присел на самый краешек дивана, словно чувствовал себя не в своей тарелке. Впрочем, если он принес плохие новости, он не зря нервничал. Гнев Корфа был холодным, но тяжелым. Да и слезы Ирэн явно смутили мужчин. В высшем обществе проявление подобных эмоций не приветствовалось.

Я опустился в кресло подле Иры и без стеснения взял ее ладонь в свою. Она осторожно пожала мои пальцы и снова всхлипнула.

“Держись, Ириш”, — я послал ей короткий ментальный сигнал. — “Что бы ни случилось, все переживем”.

Салтыков прочистил горло и уставился на тайного советника. Возможно, он уже был в курсе, что в случае недееспособности Матильды опекуном Ирэн до ее совершеннолетия станет Корф.

— Увы, Матильда Карловна еще так и не проснулась, поэтому я не смог провести тщательный осмотр, — начал лекарь. — Тем не менее мои ментальные способности позволили добраться до источника проблемы…

— Не томите, прошу, — жестом поторопил его тайный советник.

— Состояние Матильды Карловны действительно значительно ухудшилось. Ирина Алексеевна показала мне предыдущие записи, я изучил карту… С момента прошлой диагностики жизненные показатели снизились.

Пистолетыч казался смущенным.

— Какие именно показатели? Есть ли понимание, что послужило причиной? Я ведь осматривал ее благородие с пару недель назад и не заметил серьезных ухудшений.

— Боюсь, вы, ваше превосходительство, смотрели не туда, — покачал головой Салтыков. — Ментальная проекция пациентки практически не изменилась. Последствия травмы заметны, объем резерва Благодати все так же скачет, да и ранг дестабилизирован, но пока в пределах пятого. Изменения затронули органику.

— Физическое тело? — уточнил я.

— Да. Ее благородие на протяжении длительного периода испытывала тяжелые ментальные нагрузки, что на фоне и без того нестабильного фона отразилось на ее физическом здоровье. И отразилось значительно.

— Масштаб поражений? — спросил Корф.

— Мозг, Вальтер Макарович. Органика мозга. А это означает, что…

— Что скоро посыпется и все остальное, — мрачно закончил за лекаря Корф. — Что можно предпринять для исцеления?

Салтыков тяжело вздохнул.

— Боюсь, о полном излечении говорить уже невозможно. Травма старая, полного восстановления не будет. Приоритетная задача на ближайшее время — остановить регресс. В первую очередь ее благородию потребуется полный и окончательный отказ от применения Благодати. И, разумеется, и речи не может быть о том, чтобы подвергаться любому воздействию, кроме целебного. Никаких боев, никаких ментальных вмешательств за исключением восстановительных.

— Значит, отныне ей придется жить как обычному человеку? — спросил я. — И долго?

— Сложно сказать, ваше сиятельство. Кроме этого, важно полностью исключить любые переживания и эмоциональные потрясения. Нервничать ей категорически нельзя! Никаких бурных эмоций. Никаких встрясок. Режим дня, точный распорядок, специальная диета — никаких отклонений от графика.

— Да как вообще возможно заставить человека не нервничать? — воскликнула Ирина. — Она же живой человек, и все мы подвержены чувствам…

Лекарь опустил голову. Я чувствовал, что разговор давался ему тяжело. Буквально физически ощущал его сострадание к девушке. Видимо, лекарь был очень сильным эмпатом. Но все же Салтыков оставался профессионалом и взял себя в руки.

— Я понимаю, что придерживаться этих рекомендаций нелегко. Но если нельзя заставить человека перестать нервничать, можно заставить его организм не реагировать на потрясения столь остро. Я могу предложить ряд успокоительных препаратов для поддержания спокойствия вашей тетушки.

Я нахмурился. Все это походило на рекомендации психиатра. Нет, они, конечно, не только с психами имели дело, но все-таки не хотелось превращать Матильду в овощ. Не хватало еще, чтобы начала пускать слюни под каким-нибудь местным аналогом галоперидола.

— Напомню, для того чтобы можно было исцелить физическое тело, сперва нужно исключить все риски, связанные с ментальным состоянием, — продолжил Салтыков. — Сперва надлежит привести состояние Матильды Карловны в максимально возможное для нее равновесие. И уж затем работать с головой и лечить органические повреждения. Повторюсь, это еще не приговор. Но если мы не примем меры в скорейшем времени, можем упустить шанс на восстановление.

Ирэн слушала лекаря с каменным лицом. Корф, все еще бледный, коротко кивнул и хотел было что-то сказать, но Салтыков жестом попросил слово.

— Что касается приведения в равновесие, здесь я могу предложить временно перевести Матильду Карловну в специализированное учреждение закрытого типа. Там ей будет обеспечен надлежащий уход, высший уровень комфорта и своевременное лечение. О режиме также не придется беспокоиться.

— Вы хотите забрать ее в сумасшедший дом? — не выдержал я.

— Это слишком суровая характеристика для подобного заведения, ваше сиятельство, — мягко улыбнулся Салтыков. — Скорее закрытый пансионат для дворян. У меня есть один на примете, в Старой Руссе Новгородской губернии. Достаточно далеко, чтобы до него не доходили тревожные новости. Уникальные минеральные воды, прелестные пасторальные пейзажи…

Я обернулся к Ирэн.

“Мне это не нравится”.

“Мне тоже”, — ответила девушка.

— Я не стану принимать столь серьезное решение за тетушку, — сказала она вслух. — Может все-таки попробуем подержать ее дома пару дней? Хочется сперва посмотреть, помогут ли выписанные вами лекарства. Вдруг привычная домашняя обстановка поспособствует восстановлению.

Лекарь неопределенно покачал головой.

— Я смогу навестить вас через три дня. И если видимых улучшений мы не увидим, то я буду настаивать на переводе в пансионат. Это не навсегда, Ирина Алексеевна. Мне понятно ваше волнение, но сейчас это видится мне выходом, — он перевел взгляд на Корфа. — А что скажете вы, ваше превосходительство?

Впервые я видел смятение на лице тайного советника. И чувствовал метания в его душе. Не требовалось обладать сверхъестественными способностями, чтобы понять, насколько он разрывался.

— Я ведь должен был заметить, что ей стало хуже, — отчужденно, словно говорил сам с собой, произнес он. — Должен был понять, что она слишком сильно вложилась в подготовку воспитанников. А вместо этого втянул ее в еще более бурный водоворт событий и ускорил разрешение.

— Бичевать себя будем после, — вмешался я. — К тому же Матильда сама так решила. Вы ее не заставляли.

— Но если сейчас хотите ей помочь, попробуйте уговорить на санаторий, — добавил лекарь.

— Понял.

Беседа подошла к концу. Ирэн поднялась, намекая гостям на то, что прием был окончен. Мы подорвались вслед за ней. Девушка нашла в себе силы проводить гостей, и когда дверь за ними закрылась, обернулась ко мне.

— Миш, мне нужно на воздух. Хотя бы минут на десять. Составишь компанию?

— Конечно.

Мы быстро переоделись в уличное и вышли на аллею. Ирэн шла молча, глядя себе под ноги. Краснота с ее щек спала, но я чувствовал горе, поглощавшее ее изнутри.

— Прости, что спрашиваю, но ты можешь подробнее рассказать о травме? Не понимаю, почему она неизлечима.

Девушка уставилась на меня невидящим взглядом, затем моргнула, и ее взгляд обрел осмысленность.

— Матильда особо не рассказывала. Знаю, что это была какая-то сложная операция “в поле”. Громкое было дело — один из византийских дворян вроде как тронулся умом и начал убивать женщин в Петрополе. Причем он был менталистом и подходил к вопросу творчески и весьма изощренно. Вторгался в их разумы и заставлял… В общем, они сами все делали. Но непременно на публике. И часто это выглядело очень… экстравагантно. Корф с командой тогда гонялся за ним по всему Петрополю и губернии. Долго не могли поймать — больно уж хитрый византиец оказался. И в итоге Матильда… Если я поняла все правильно, она поймала его на себя. Как на живца щуку ловят, знаешь? Цепляют маленькую рыбку, чтобы щука…

— Я немного знаю о рыбалке, — улыбнулся я. — Матильда стала его жертвой?

— Да. Корф немного опоздал. Она почти себя убила. Но вытащили.

— Значит, ментальная травма была нанесена в тот момент, когда этот византиец вторгся ей в разум?

— Он ей волю сломал. Полностью. Этот византиец еще сидел на стимуляторах, поэтому смог разогнать свой ранг до второго. И почти что поджарил тетушке мозги. Она первые недели даже говорить не могла — забыла, как. Дядя Вальтер говорил, ее даже есть в лазарете учили заново. Потом, хвала лекарям, большая часть памяти вернулась. Но с тех пор она не может себя контролировать как следует.

— Ох ты ж черт… — я замялся, не зная, что и сказать. — Я соболезную, Ирин. Вам обеим. Не знал, что все было настолько страшно.

— Потому дядя Вальтер нас так и опекает. Это он недоглядел. Не знаю, он ли отправил ее в лапы к этому мучителю или она сама решила погеройствовать… Но он это допустил и теперь корит себя за случившееся.

Ну, на его месте я бы тоже сожрал себя с потрохами.

— А мозг… Как ментальная травма повлияла на мозг? Я помню твой рассказ о дальнейшем развитии событий, но хочется понимать детали.

— Зачем? Зачем это тебе, Миш?

— Потому что я хочу помочь.

— Как? Как ты поможешь? Ты ведь даже не лекарь и не менталист!

Зато у меня была сила Рода. Знания предков. И долг перед Матильдой. По крайней мере, я так считал.

— Просто скажи, как это связано, — настаивал я.

Ирэн раздраженно пнула ворох листьев.

— Благодать. Все дело в ней. Не знаю, как именно осколок нас изменил, но после того, как мы с ним соединились, его сила действительно перетекла в нашу кровь. Стала частью нас. Неотъемлемой частью. У Матильды после той травмы нарушен… Как бы так сформулировать попроще… Словом, Благодать в ней есть, но тетя не может нормально ею пользоваться. Сила неравномерно распределяется, плохо концентрируется. И поскольку сила влияет на физическое состояние одаренных, то из-за проблем с Благодатью страдает и тело. В первую очередь, голова. Что-то в мозгах не дает силе нормально циркулировать.

Я рассеянно кивнул, пытаясь уложить эту информацию в голове.

— Чуть понятнее, но все равно не до конца.

— Я тоже не медик, чтобы все тебе разложить по полочкам, — огрызнулась девушка.

— Ну-ну, не кипятись.

— В этом-то и проблема, что здесь завязаны и физика, и психика, и сила. Все сразу непонятно в каких пропорциях. Григорий Сергеевич предложил решение, которое может помочь, но…

— Матильда откажется. Зная ее, откажется.

— Именно, — кивнула Ирэн. — И я понятия не имею, как ее уговаривать. А ведь на носу еще два испытания, она будет за нас переживать, и ей станет еще хуже.

— Если, конечно, не накачать ее успокоительным так, чтобы она спала сутками, — предложил я.

Ирэн наградила меня тяжелым взглядом.

— У тебя задатки мучителя, Михаил. Это тоже вредно. Слишком много мощных уколов ей тоже нельзя — организм не выдержит. У нас нет выхода.

— Или есть, — отозвался я. — Не знаю, но надо попробовать. Сможешь достать машину?

— Куда собрался?

— В Ириновку. Домой. Нужно кое с кем посоветоваться. Есть одна мысль, но я не уверен, что получится.

— Ириновка — это ведь в сторону Ладоги, да?

— Ага.

— Далеко… Я еще не ездила на такие дальние расстояния. Лучше взять водителя.

— На твое усмотрение. Собирайся, Ир. Поедем сейчас.

***

Автомобиль вез нас по северной трассе в сторону Ладоги. Мы с Ириной устроились на заднем пассажирском сидении. Девушка прикорнула на моем плече, доверчиво склонив на меня голову. Я ехал, наслаждаясь цветочным ароматом ее парфюма и поглядывал в окно.

Водитель по имени Иван, любезно предоставленный нам господином Ланге, молчал почти всю дорогу. Лишь раз, когда примерно на полпути мы проезжали мимо знакомых мне еще со старого мира озер, я поинтересовался:

— Это Лемболовские?

— Да, ваше сиятельство, — тихо отозвался Иван. — Сейчас еще над речкой Грузинкой будем проезжать. Знатная там рыбалка, Михаил Николаевич. Кол желаете, скажите потом Василию: организует выезд.

— Боюсь, Ваня, нам сейчас уже будет не до рыболовства…

— Это верно, ваше сиятельство. Это верно…

Иван сам предложил поехать северным путем, не заезжая в город. И хотя это стоило нам дополнительных двадцати минут, мы не заезжали ни в один крупный населенный пункт. Так мне было спокойнее. Впрочем, нельзя было исключать, что таинственные нападавшие не попробуют атаковать нас снова. На всякий случай я сконцентрировал немного силы ближе к ладоням, чтобы в любой момент ударить.

Но, к счастью, не пригодилось.

К тому моменту, как наше скромное авто въехало на подъездную аллею Ириновской усадьбы, все было тихо и чисто. Все же хорошо путешествовать в будние дни.

— Подъем, — я осторожно тронул Ирэн за плечо. — Приехали.

Девушка с неохотой разлепила веки.

— Ох… Опять уснула, да?

— Спи, пока можешь. Никто не знает, что будет вечером.

Иван помог нам выбраться, и я встретился нос к носу с лакеем. Егор, завидев меня, просиял.

— Михаил Николаевич, радость-то какая! — Он низко поклонился. — И даже не предупредили…

— Торопились. Здравствуй, Егорушка, — я представил своих спутников. — Ее благородие Ирина Алексеевна фон Штофф и ее водитель Иван. Егорушка, сообрази для Вани кофейку и перекусить.

Егор снова поклонился.

— Конечно-конечно, ваше сиятельство. Только сперва предупрежу ваших родных.

— Скажи, что мы подойдем примерно через четверть часа.

Егор удивленно на меня уставился.

— Как же так, милостивый государь, а чай с баранками?

— Обязательно останемся. У нас есть дело у дуба.

— А… Сию минуту предупрежу! — Торопливо поклонившись, Егор взлетел по лестнице и, распахнув двери, прокричал. — Марфуша, готовь самовар! Его сиятельство Михаил Николаевич со спутницей прибыли!

Ирэн даже улыбнулась.

— Какой славный парень.

— Душевный, да. Кутайся теплее, нам предстоит небольшая прогулка.

— К дубу?

— Ага.

— А что за дуб?

— Наше родовое древо.

— Значит, ты хотел посоветоваться с деревом?

— Не совсем. Просто возле древа это делать проще.

— Хочешь попробовать использовать родовую силу для исцеления тетушки?

— Была такая мысль. Но сперва нужно испросить разрешения.

— Так тебе каждый раз нужно просить разрешения у Рода, чтобы применить свою силу? — Охнула Ирэн. — Я не знала…

— Не всегда. На защиту или действия во благо рода спрашивать не нужно — и так делится. А вот если требуется решить какую-нибудь нетривиальную задачку для людей, что не связаны с нашим Родом, да, приходится идти на поклон. Род любит почет. — Внезапно я остановился, осененный шальной мыслью. Но почему-то она показалась мне очень дельной. — Ир, у тебя есть что-нибудь, что ты можешь подарить дереву?

— Эмм… Например?

— Небольшой подарок. Хоть что-то. Главное, чтобы тебе самой это нравилось. Ведь подарок должен нравиться и дарителю, и получателю.

Ирина подумала с пару секунд, а затем вытащила ленту из косы. Красивая была лента: из алого атласа, расшитая маленькими бусинками. И с кисточками.

— Моя любимая. Подойдет?

— Думаю, да.

— Это Род попросил?

— Не уверен. Просто мне показалось, что так нужно.

Ирэн улыбнулась.

— Если тебе что-то кажется, значит, тебе не кажется. Я мало что знаю о родовой силе, но думаю, что это может быть частью ритуала представления.

— Я о таком не знаю.

— Странный ты, Михаил. В который раз поражаюсь, как ты умудряешься вытворять всякие сложные вещи, даже не понимая, как они работают. Ритуал представления практиковался в древности, когда новый человек приходил в род. Например, потомок женился. Невесту нужно было представить, и в некоторых губерниях даже спрашивали благословения у всего рода на брак. И во время ритуала представления приносили дары.

Вот как. Однако…

— Значит, так мы тебя представим.

Я подвел Ирину к дереву. Почти все листья уже облетели, и мы ступали по ковру из желудей. Несколько птиц сорвались с ветвей при нашем приближении и отлетели на соседние деревья.

— Какой роскошный дуб! — восхитилась Ирэн. — Сколько мощи!

— Тоже чувствуешь?

— Да кто угодно почувствует, что это необычное дерево. Никогда не видела родовых древ.

— Надеюсь, моя затея что-то даст.

Я подошел ближе к дубу и поклонился до земли.

— Род, приветствую тебя. Услышь наследника Соколовых и обрати на меня свой взор.

Оставшиеся листочки зашелестели, и мне показалось, что в этом шуме я расслышал голоса духов.

— Сегодня я пришел не один и просить буду не ради себя. Со мной Ирина из рода Штоффов. Рода, что с нами не связан кровью, но мы с Ириной связаны клятвой. А ее тетушка многое для меня сделала и очень мне помогла.

Я рассказал роду всю историю Матильды — от того, как она получила травму до самых последних событий. Рассказывал вдумчиво, красноречиво, стараясь показать Роду ценность наставницы в моей жизни.

— Я представляю вам Ирину фон Штофф и прошу обратить взор на нее. Прошу впустить ее и помочь нам.

Ирина тоже низко поклонилась, затем метнула на меня короткий взгляд и повязала ленту на одной из ветвей.

— Род Соколовых, я с почтением приветствую тебя. Духи, кланяюсь вам и прошу принять мое подношение.

Она подошла ко мне, и я взял ее за руку.

— Закрой глаза и не открывай, пока я не скажу. Что бы ни случилось, что бы ты ни увидела, ни в коем случае не отпускай мою руку, — велел я. — Держись крепко.

— А куда мы идем?

— Просить помощи, — ответил я, закрыл глаза и прикоснулся к коре древа.

Глава 26

Уже знакомый мне яркий свет полностью охватил нас. Я физически ощутил, как дух оторвался от тела и отправился… Так и не понял, как правильно назвать это место или пространство. В обитель Рода? В Родовое древо?

Руки Ирэн я не чувствовал. Оглянулся, подождал — и через несколько мгновений ее дух появился. Она даже здесь была красивой: полупрозрачная, бесплотная, но сохранила черты лица, что я помнил. Только если от меня и других духов Соколовых исходило слабое, едва заметное серебристое сияние, то аура Ирэн отливала золотом. Может так пространство реагировало на присутствие чужаков. Все-таки она не была нам родней.

— Прости, я не сразу поняла, что нужно дотронуться до дерева, — раздался ее приглушенный голос. — Где мы?

— В доме наших родовых духов. Они здесь живут. И здесь можно попробовать поговорить с ними.

— Так все-таки что ты надумал делать? Просто попросить разрешения использовать силу?

— Мой Род хранит знания многих поколений. Сперва хочу спросить, как можно помочь Матильде, не запирая ее в психушке для аристократов. И неплохо бы понимать, могу ли я как-то помочь. Все же природа моей силы иная, она не связана с Осколком. Быть может, получится ее использовать? А дальше решим.

— Но мы ведь не родня, — возразила Ирэн.

— У меня получалось исцелять не родных мне людей при помощи родового источника, — отозвался я, пока мы медленно плыли сквозь молочную белизну пространства. — Но тогда задачи были куда проще и понятнее. Ты же сама сказала, что недуг Матильды сочетает в себе и физическое, и психическое, и “благодатное”. Не уверен, что мой Род согласится помогать. Сдается мне, на лечение уйдет слишком много силы. А Род не любит отдавать много для чужаков.

Несмотря на то, что Ирэн здесь выглядела как дух, мимика на ее едва заметном личике сохранилась. Она нахмурилась и крепче перехватила мою руку — теперь я почувствовал ее прикосновение.

— Я буду благодарна даже за попытку.

— Сейчас посмотрим, что нам скажут.

Не отпуская ее руки, я сделал полшага вперед и воззвал:

— Духи родовые, явитесь предо мной! Древо родовое, воплотись! Источник, покажись! Я пришел просить совета и с почтением прошу отозваться. Явите мне мудрость и знания, что хранятся в вашей памяти!

Я говорил первое, что приходило в голову, стараясь быть твердым в намерениях, но сохранять уважительный тон. Род любил почтение, но не терпел пресмыкания и слабости. Приходилось балансировать.

Ирина молчала — лишь внимательно всматривалась в плотную белизну окружающего пространства. Я ждал. Наконец на горизонте поднялись клубы светло-серого тумана, и я бы вздохнул с облегчением, кабы мог.

Род отозвался.

Из тумана начало вырастать древо, появился на условном “небе” светящийся шар, куда в свое время я отправил прежнего владельца своего тела. И духи… Духи пришли последними — уже после того, как ветвистое белое дерево выросло перед нами, достигая вершиной почти до самого “солнца”.

— Это и есть дом духов? — охнув, тихо спросила Ирэн.

— Да. А вот и они сами, — я указал на толпу силуэтов, медленно приближавшихся к нам.

В этот раз их было гораздо больше, чем в мои предыдущие посещения. Сотни, тысячи полупрозрачных едва различимых фигур — и все стремились к нам, словно желали посмотреть на диковинку.

А диковинкой для них наверняка была Ирка. Все же представительница чужой семьи, которую я приволок в святая святых… Весь Род пришел познакомиться с той, кого я сюда затащил.

— Кто ты? — раздался нестройный хор множества голосов, когда духи к нам приблизились. — Кто ты, чужак?

Я обернулся к Ирэн и потянул ее за собой.

— Духи моей семьи, я представляю вам Ирину фон Штофф, дочь Алексея фон Штоффа и племянницу моей наставницы Матильды фон Штофф. Ирина Алексеевна — мой добрый друг.

— Друууууг? — ухнули разом голоса. — Друууууг?

— Друг, который мне помогает. Хотя мы подружились не сразу, — улыбнулся я. — Но Ирина Алексеевна мне дорога, она связана со мной клятвой долга.

— Доооолг! — зашелестели голоса. — Доооолг!

— Долг жизни, — тихо сказала Ирэн и, не выпуская моей руки, низко поклонилась. — Я приветствую вас, почтенные духи. Если мы нарушили ваш покой, то нижайше прошу прощения. Мы здесь потому, что я нуждаюсь в помощи.

Духи беспокойно задвигались.

— Помощь? Что за помощь? Кто просит о помощи?

— Я прошу, — твердо сказал я. — Но не для себя, а для своей наставницы. Я говорил там, под дубом.

Надеюсь, они все это слышали. Иначе я зря сотрясал воздух.

Один из духов, неуловимо похожий на одного из предков — я, кажется, видел его портрет в усадьбе — отделился от толпы и подплыл к нам.

— Хворь исцелить желаешь, — не спрашивал, а утверждал он.

— Да, почтенный, — я склонил голову. — Хворь женщины, что обучила меня, кормила и одевала и пожертвовала своим здоровьем ради этого. Она не брала с меня слово и не обозначала долг, но я считаю, что должен отплатить за доброту. А лучшая плата — попробовать вернуть ей здоровье.

Дух положил полупрозрачную серебристую руку на светящееся золотом плечо Ирэн.

— Голова хворает… — словно считав с ее души информацию, сказал дух. — Сломана! Сломана! Сломана! Дырка. Вавка. Брешь! Ум… Ум уходит… Воля… Воля гибнет!

Моя подруга испуганно на меня взглянула.

— Что он говорит?

— Перенимает твои воспоминания, — откуда-то я был уверен в том, что говорил. Знание пришло само. — Он тянется к Матильде через тебя. Ты для них сейчас самая надежная ниточка, чтобы все разузнать.

— Ум уходит… Тело подводит… Память… Память утекает… Сейчас ручеек, потом река, а позже — море… Море забвения.

— Все так, — кивнул я. — Скажи, почтенный, можем ли мы исцелить эту женщину?

Дух оторвал полупрозрачную руку от Ирэн и отступил на шаг.

— Исцелить? Можно… Можно найти брешь. Можно залатать. Закрыть… Лабиринт… лабиринт нарушился. Шарик должен бегать по лабиринту, а он не бегает. Потому что Лабиринт сломался. Починить лабиринт, поставить стены в нужных местах…

Дух говорили загадками, но, кажется, общий смысл я все же улавливал.

— Вы поможете мне?

— Помочь можно… — дух отпрянул и поднял на меня лицо с едва различимыми чертами старика. — Но зачем?

— Я считаю себя должником.

— Пока не истребовали, не должник, — осклабился дух. Да уж, тугой дедуля. Видать, просто договориться не получится. — Зачем вспомогать?

— Я должен отплатить Матильде фон Штофф за доброту, — повторил я. — Ведь она приняла меня как сына: кормила, поила, одевала, наставляла. Стала мне семьей, хотя не была обязана делать все это. И ни разу не попросила за это платы. Даже когда осознала, что помощь мне убивает ее.

Дух-старик начал медленно отплывать от нас назад, к толпе.

— Куда ты? — крикнул я. — Мы же не договорили!

— Обсудить… Покумекать… Решить!

Не отдавая себе отчета в том, что делал, я рванул за дедом, таща Ирину за собой. Девушка охнула от неожиданности, но поскольку она почти ничего не весила, то полетела за мной, словно воздушный змей.

— Ой!

— Тсс! — шикнул я и обратился к духам, стараясь высмотреть среди этих полупрозрачных теней брата. — Петя! Петя, ты меня слышишь? Объясни им! Ты же знаешь, что такое долг! Ты сам погиб, выполняя долг! Матильда… Она же служила государству, как и ты. И поэтому с ней сейчас такое! Ты должен понять!

Мне показалась, что один силуэт обернулся к нам, всего на пару мгновений задержал на мне взгляд светящихся, как две звездочки, глаз — но затем он снова присоединился ко всеобщему шушуканью.

Кажется, к нас на глазах собрался настоящий родовой совет. Нас с Ирэн не подпустили ближе — словно невидимая стена не давала нам пробраться дальше. Ирэн стиснула мою ладонь, но по ощущениям это было больше похоже на легкую щекотку.

— Они совещаются? — Спросила подруга.

— Да.

— Как думаешь, что решат?

— Не знаю. Совсем. Я впервые прошу их о таком. Для меня самого все это в диковинку.

Наконец духи расступились, и к нам подплыл тот самый старик. Остальные тени двинулись к нам, потихоньку окружая плотным кольцом.

— Род не даст столь великую силу для исцеления просто так, — вынес вердикт дух. — Ибо наш род древен, и хотя сила его велика, эту потерю мы будем восстанавливать многими поколениями. Источник тоже иссякаем, и отдавать так много даже для чужака, который с добром отнесся к нашему наследнику, мы не готовы.

Золотистые плечи Ирэн окончательно поникли. Но я не собирался сдаваться так быстро.

— Погодите, — я выступил вперед к деду. — Вы сказали, что не отдадите силу просто так. А если в обмен на что-нибудь? Что может компенсировать потерю? Что можно предложить из того, что Род готов принять?

— Род примет то, что пойдет на его благо, — назидательно подняв палец вверх, проговорил дух. — Потеря силы — не на благо. Она может понадобиться тебе, твоей сестре или вашим потомкам. Поэтому мы всегда должны заботиться сперва о тех, кто принадлежит к роду. Заботиться, копить силы и собирать мощь. Ведь без этого и ты, Михаил, не смог бы сделать того, что можешь творить.

Крыть мне было нечем. Позиция Рода ясна: по мелочи выдавить капельку для кого-нибудь — пожалуйста, да и то предки ожидали благодарности и всего прочего. А вывалить бочку силы для человека, который был им никем — фигушки.

Я скрипнул полупрозрачными зубами.

— На каких условиях вы согласитесь выделить силу на исцеление? — повторил я. — Что чужаки могут вам дать, чтобы вы согласились на обмен?

Духи снова зашелестели. Старик прислушался к голосам, но для нас с Ирэн этот шум ничем не отличался от шелеста листвы — ничего не разобрать и не понять.

Наконец “дед” качнул головой.

— Семье помогать мы будем. Или тому, кто принесет в род богатство. Или титулы. Что-то, что возвысит Род пуще прежнего.

— Но…

Внезапно все духи разом исчезли. Развоплотилось белое дерево, начал меркнуть огромный белый шар. Через несколько мгновений вокруг нас с Ирэн не осталось ничего, кроме яркого света, молочной белизны и почти незаметно клубящегося дымка на горизонте.

— Нам все сказали, — проговорил я, обернувшись к Ирэн. — Пора уходить.

Девушка растерянно кивнула.

— Знаешь, как?

Я знал. Сомкнув полупрозрачные веки и ухватив подругу покрепче, я принялся медленно выдавливать нас из коры дуба. Все начало стремительно темнеть, а еще через пару секунд нас обдало порывом неласкового ноябрьского ветра.

Я пришел в себя первым. Ирэн резко распахнула глаза и поежилась.

— Это… Это… Господи, как все странно!

Она даже несколько раз тряхнула головой, и ее золотые волосы разметались по плечам — прическа рассыпалась после того, как она сняла ленту.

— Нужно все обдумать, — сказал я. — Но сперва согреемся. Идем в дом. Наконец-то познакомишься с моейсемьей.

— Д-да… Хорошо.

Ирка плотнее закуталась в шарф и взяла меня под руку — ей было неудобно пробираться по земле на каблучках. Да и выглядела она совершенно ошарашенной, что было неудивительно: не всякому выпадала возможность познакомиться с сердцем крепкого и могучего Рода.

— Как ты? — на всякий случай спросил я, осторожно выведя девушку на утоптанную тропинку.

— Я в порядке, не волнуйся. Просто голова кругом идет от увиденного… И услышанного. Значит, либо нужно стать частью вашего Рода, либо сделать для твоей семьи что-то такое, что поднимет ваш статус?

— Насколько я понял, да. Для Рода ценны всего два момента: то, что его укрепляет и обогащает, и те, кто его укрепляют и обогащают… Законы по-первобытному суровы, но ведь и Род заботится в первую очередь о выживании.

— Не объясняй, я понимаю это. Местами жестоко, но справедливо. Жаль, мой род не настолько крепок, чтобы я могла поговорить с предками…

Я резко остановился и взял озябшие ладони Ирэн в свои.

— По крайней мере мы сегодня узнали, на каких условиях мои предки готовы вмешаться и помочь. Это уже много. Другой вопрос, что цену они заломили серьезную. И я считаю, что Матильда должна узнать об этом и сказать свое мнение. Она имеет на это право.

Ирэн кивнула.

— Да, конечно. Только я боюсь, что она не согласится. Не захочет.

— Может. Но это тоже ее право, — напомнил я. — Знаешь, моя жизнь совсем недавно изменилось, когда мои родственники сделали со мной кое-что без спроса. Это было ужасно неприятно. Семья считала, что так будет лучше для всех. Но…

Девушка мягко пожала мои пальцы.

— Пока мои родители не погибли, меня тоже никто ни о чем не спрашивал. Только Матильда, когда взяла надо мной опеку, стала интересоваться, чего я сама хочу.

— Ну вот, — улыбнулся я. — Поэтому расскажем ей все, когда очнемся. Но сперва — чай. Ради тебя достали особый самовар. Нужно уважить наши семейные традиции.

Держа ее за руку, я довел нас до входа в господский дом. Ирэн даже нашла в себе силы оглядываться по сторонам и восхититься парком. В дверях нас уже ждал Егор. Лакей расплылся в любезнейшей из улыбок, заметив, что мы шли под руку. И даже незаметно подмигнул, явно одобряя мой выбор.

Только сейчас я понял, насколько все это было двусмысленным. Сперва я привез Матильду и дал семье возможность познакомиться со старшей Штофф. Затем спустя некоторое время притащил Ирэн — и не просто так, да еще и к дубу повел. И сейчас нас застукали за ручку. А общество-то дворянское…

Итак, Миша, ставлю зуб на то, что семья сейчас тебя неправильно поняла.

— Прошу, ваше благородие! — Лакей распахнул перед нами двери и тут же принялся помогать нам раздеваться. — Ольга Николавна и Николай Владимирович в доме.

— А бабушка? — удивился я.

— Прилегла, сегодня на погоду дурно себя чувствует. Но, быть может, найдет в себе силы спуститься.

Нас повели в столовую — все еще траурно убранную. Сорок дней со дня смерти Петра еще не прошли, поэтому домочадцы подчинялись ограничениям. При появлении Ирэн отец поднялся. Следом за ним и Оля.

— Ее благородие Ирина Алексеевна фон Штофф! — представил гостью лакей. — Племянница Матильды Карловны фон Штофф.

Отец и сестра поднялись, чтобы тепло поприветствовать Ирку. Подруга не подкачала — отбросила тяжкие думы и душевно, но коротко обменялась любезностями с хозяевами.

Оба — что папа, что Оля, выглядели обеспокоенными и явно ожидали от меня объяснений — наверняка Егорушка растрепал им о том, что я повел Ирку прямиком к дубу. Но от скорейших объяснений меня спас самовар: пар уже клубился над медным исполином, требуя побыстрее заварить чаю.

— Прошу к столу, — пригласительным жестом Оля указала на места для нас.

Я заметил, что нас посадили рядом, а ведь я должен был сидеть по правую руку от главы семьи… Ирэн, кажется, ничего не подозревала — ну или мастерски делала вид, что не поняла двусмысленности нашего положения.

С позволения отца Оля лично разлила чай по чашкам и принялась потчевать нас домашней выпечкой. Отец не сводил с меня глаз.

“Это не то, что ты думаешь”, — обратился я к нему ментально, и наш патриарх едва не подпрыгнул от неожиданности. Видимо, редко общался подобным образом.

Он смерил меня тяжелым взглядом и едва заметно кивнул в сторону кабинета.

— Оленька, прошу, займи беседой Арину Алексеевну. Нам с Михаилом нужно кое-что обсудить, — он поднялся, и мне пришлось тоже выйти из-за стола. — Мы скоро вернемся.

Ирина обворожительно улыбнулась.

— Конечно, ваше сиятельство. Тетушка много рассказывала о вашей дочери, и я ждала возможности познакомиться лично.

Ирка тут же обернулась к Оле, и девушки принялись о чем-то щебетать. Отец торопливо вышел из столовой и толкнул дверь кабинета.

— Внутрь. Быстро, — с плохо скрываемым гневом велел он.

Я пожал плечами и вошел. Патриарх запер дверь и резко развернулся ко мне.

— Что ты творишь, Михаил? — алея от гнева, прошипел он. — Как ты посмел?

Глава 27

Я удивленно моргнул. Отец был сам не свой от волнения, причем я чувствовал не только его гнев, но и страх. Что было странно, ибо в этом мире он отличался уравновешенностью и спокойствием.

Воспоминания прежнего обладателя моего тела были довольно четкими. С отцом старый Миша общался нечасто, да и большого тепла в их отношениях не было — почему-то аристократия даже в нынешние времена славилась холодностью в обращении с отпрысками. И все же мой предшественник знал патриарха нашего семейства как человека уравновешенного и неконфликтного.

Тем страннее сейчас было видеть его столь взбудораженным.

— Отец, я не понимаю. В чем дело?

Патриарх хлопнул ладонью по деревянной панели стены.

— С чего бы начать, — злым шепотом произнес он. — С того, что ты заявляешься в Ириновку без предупреждения? Или с того, что таскаешь девиц к нашему родовому древу? И, может, объяснишь, почему эта мадемуазель на тебе виснет как на вешалке?

— Отец, это…

Но оправдаться мне не дали.

— За все время, что ты гостишь у Штоффов, от тебя ни звонка, ни весточки! На записки ты не отвечаешь, не счел нужным пригласить никого из семьи на испытания и Смотр в Аудиториум. И о том, что ты жив и здоров, мне приходится узнавать от слуг твоей наставницы! Думаю, это тебе, Михаил, пора объяснить, что происходит и в чем дело.

Выдав эту гневную тираду, отец устало привалился к стене. С его лица словно сошли все краски — он был бледен и даже расслабил узел галстука, чтобы дышалось легче. Я же ошарашенно помалкивал, переваривая услышанное.

— Мы волнуемся, Миша, — уже куда спокойнее сказал отец, и мне стало понятно, почему он предпочитал не ввязываться в конфликты и даже не повышать голоса.

Есть определенный тип людей, которым почти физически больно с кем-либо выяснять отношения. Такова их природа. Не выносят криков и ярких выражений эмоций. Мой отец в этом мире, кажется, был как раз из таких.

— Что прикажешь нам думать после того, что случилось на кладбище? После того, как Андрей… — голос отца сорвался. — А когда мы узнали о трагедии на Смотре в Аудиториуме… Ты представляешь, что здесь творилось? Бабушка опять слегла с сердцем, Оля распереживалась и выплакала все слезы. Мы даже приехали в усадьбу Штоффов, чтобы увидеться с тобой, но выяснили, что в тот момент все вы были в городе… Слава богу, обошлось. Но, милостивый боже, Михаил! Нельзя вот так пропадать, а потом появляться дома как ни в чем ни бывало!

Он отчитывал меня как нашкодившего гимназиста, и в этот момент я с удивлением осознал две вещи.

Первая — что моей семье, оказывается, было на меня не настолько уж и наплевать. Это хорошие новости. Ибо я всерьез предполагал, что с тех пор, как меня сдали на руки Корфу и, по сути, сделали заложником тайного советника, семья не станет привязываться и лить по мне слезы. Да, я был им полезен. Да, на меня была возложена миссия. Но я мог легко все это провалить, поэтому не ожидал никакой привязанности.

А оно вот как вышло. Это странно. Ведь я был для них чужаком. Призванным духом, способным выполнить задачу укрепить Род. И хотя я отчаянно хотел иметь семью — нормальную, настоящую — я быстро понял, что сперва придется заняться другими вещами. Вить гнездо будем потом. Сначала — освободиться от Корфа.

Второе озарение — что я и сам, в общем-то, был тем еще сухарем. Ни разу не додумался отправить в Ириновку письмо или попросить кого-нибудь из слуг позвонить. А ведь мне тоже было о чем беспокоиться. Оля — моя Оленька — замкнулась в себе, отец болезненно переживал чехарду с наследниками, а наше финансовое положение стремительно ухудшалось — я ведь читал в газетах сводки о сделках. Соколовы продали большой земельный участок под Рахьей, которым пользовались больше сотни лет. И ведь явно неспроста отец так решил. Род бедствовал. Пусть вида отец не показывал, но сейчас, считав его настоящие эмоции, я ощутил себя козлом.

Есть у меня дурацкая особенность — еще в старом мире я настолько привык к тому, что близкие так или иначе от меня уходили, что даже сейчас, имея возможность все переиграть, все равно действовал по привычному сценарию. Разве что Ирка и Матильда ворвались в мою жизнь и остались в сердце.

А семья… Слишком быстро нас разлучили, чтобы я успел к ним привязаться. И хотел этого, и вспоминал о них, но… Не успел до конца осознать, что отныне я и правда был не один. Действовал, как наследник. Старался думать, как наследник. А сам так и не уверовал в то, что я и правда был наследником.

— Прошу прощения, отец, — склонил голову я. — Я повел себя неправильно. Следовало связываться с вами почаще. Но почти каждая минута была расписана, да я и не подумал, что вы до такой степени распереживались. И, кроме того, ты мог воспользоваться ментальной связью, чтоб достучаться до меня.

Патриарх окончательно перестал на меня злиться — я чувствовал, как выровнялся его эмоциональный фон. Отец с сожалением качнул головой.

— Не могу. Еще восстанавливаюсь после случившегося на кладбище. У меня малый ранг, и я и на четверть так не силен, как ты, Михаил. Род не делится со мной силой, и мне приходится пользоваться теми скудными остатками, что остались после Осколка. Да и то почти все ушло на то, чтобы поддерживать состояние твоей бабушки.

— Значит, ей не лучше? — нахмурился я.

— То лучше, то хуже. Она все же пожилой человек. Старость беспощадна.

Это было скверно. Бабушка знала очень многое из того, что могло мне пригодиться. И хотя можно было бы вытащить сведения из родового источника, но общаться с живым человеком было проще. И приятнее, чего уж таить.

— Теперь объясни, зачем ты привез сюда девицу Штоффов, — потребовал отец. — Не поверю, что вы просто решили заехать к нам по пути с прогулки.

Я колебался, гадая, рассказывать ли отцу о недуге Матильды. Хотя он наверняка узнал бы — бабушка, в отличие от него, имела какую-то непостижимую связь с Родом. И если бы я зачерпнул из источника так много силы, она бы непременно это почувствовала и дала отцу знать. Как патриарх, он имел на это право.

И выложил карты на стол.

Отец слушал внимательно, и чем больше я рассказывал, тем выше ползли брови на его лице. Закончив, я прислонился к столу.

— Вот так, пап. Она и правда очень много для меня сделала, и бросать ее на произвол судьбы я Матильду Карловну не хочу.

Черт, а так хотелось горячего чаю. Да и бросать Ирку наедине с сестрой тоже было невежливо.

“У нас небольшой семейный совет”, — обратился я к подруге. — “Извини, пожалуйста”.

“Все в порядке. Твоя сестра — чудо”.

“Спасибо”.

“Но лучше бы нам поехать где-то через час”.

“Управимся”, — пообещал я.

Отец тяжело вздохнул, снял очки и устало потер глаза.

— Не знаю, что меня шокировало больше — твоя наглость или то, что Род все-таки тебе отвечает, — признался он. — Что же до условий, которые поставили духи… Есть только одно очевидное решение, чтобы все гарантированно получилось. И я не уверен, что Штоффы на это согласятся. Впрочем, особого выбора у них нет, если все настолько скверно.

— Мне нравится Ирина, но я не хочу силком тащить ее под венец. Даже предлагать ей это… противно. Но, думаю, она сама понимает, что выбирать особо не из чего.

В дверь постучали. Отец раздраженно бросил:

— Войдите.

В узкую щелку просунулась голова Егора.

— Ваше сиятельство… Вас с сыном зовет Татьяна Константиновна. Желает принять вас наверху у себя в покоях. Говорит, это важно.

Мы с отцом переглянулись. А мне отчего-то стало не по себе. Нашла бабуля удачный момент, чтобы очнуться и потребовать мужчин к себе. Почему-то мне казалось, что бабушка знала и чувствовала гораздо больше, чем показывала. Да и вообще иногда думалось, что именно она была истинной главной нашего небольшого семейства.

— Пойдем, — велел отец. — Как раз обсудим.

Мы быстро поднялись на второй этаж. В покоях бабушки царил полумрак. На камине в изящных рамках были выставлены фотографии членов семьи. Еще больше фотографий и портретов украшали стены. Пахло смесью тяжелых духов, каких-то лекарственных трав и костром — в покоях бабушки зажгли камин.

Она приняла нас, сидя в кресле. В руках у бабушки было вязание — черные клубки пряжи расползлись по ковру.

— Матушка, — кивнул отец и подтолкнул меня ближе.

— Здравствуй, Ба, — улыбнулся я. — Как себя чувствуешь?

— Пришлось проснуться, раз у нас столь редкая птица в гостях, — в обычной ворчливой манере отозвалась старшая женщина семьи. — Присядьте, голубчики. Сдается мне, в вопросе, который вы пытаетесь решить, нужна и женская голова.

— Откуда ты знаешь? — Удивился я.

Бабушка положила вязание на колени и мягко мне улыбнулась.

— Сон приснился. Я часто вижу сны о том, что происходит там, где меня нет.

Вот оно что. Особая форма ментализма? Не припомню, чтобы в роду Соколовых такое практиковали. Значит, она унаследовала эту способность от своего рода. И привнесла в наш. А дар весьма редкий и мог укрепить силу Рода. Тогда стало понятно, почему дед взял ее в жены едва ли не бесприданницей.

— Итак, молодые люди, — царственно выпрямившись в кресле, бабушка смерила нас снисходительным взглядом, — вот уж не думала, что в этом доме будут так скоро обсуждать веселье.

— Ба, мы еще ничего не решили.

— Но рассматриваете возможность. И правильно делаете. Штоффы будут нам полезны. И мы окажемся полезны им.

— Они очень богаты, — кивнул отец. — Договорной брак поможет нам выровнять положение.

— Ты совершенно не туда смотришь, Коленька!

— Осколок, — догадался я. — У Штоффов нет наследников, кроме Ирины. Она вольется в род того, за кого выйдет замуж, и передаст осколок.

Бабушка улыбнулась.

— Умница, мон шери. Видишь, Коленька, а ты сомневался, стоило ли его призывать. Этот юноша всего за месяц устроил все так, что мы можем на законных основаниях получить свой Осколок. Родовая сила помогла ему обратить на себя внимание и поддерживает на первых порах. Юноша умеет заводить друзей и укреплять связи. И, очевидно, обладает даром оказываться в нужный момент в нужном месте.

Наконец-то у меня в голове сложилась полная картинка.

— Значит, мы можем дать Штоффам графский титул и исцеление для Матильды. Штоффы дадут нам Осколок и поддержат финансово… По крайней мере звучит как план, который можно обсуждать, — подытожил я.

Бабушка благосклонно кивнула.

— Верно, мон шери. Ирина Алексеевна станет графиней и со временем — кивернитией. Старшей женщиной рода. И когда это произойдет, она получит особую связь с источником. Связь, что доступна лишь женщинам. Ту связь, которой обладаю я сейчас. Ее тетушка породнится с нами, и Род, получив блага, поделится силой на ее исцеление. С учетом того, что в семье появится Осколок, эта потеря будет восполнимой, и тогда Соколовы станут куда могущественнее. С какой стороны ни посмотри, мы в выигрыше.

Я внимательно глядел на бабушку и диву давался. Как же гладко все складывалось, черт бы нас всех побрал! Почему, почему я не мог избавиться от мысли, что это было подстроено? В какой-то момент я начал думать, что бабушка намеренно подставилась перед Корфом, зная, что он может заинтересоваться мной. А где Корф, там Штоффы. Она могла все это знать. Одному богу известно, какую информацию она получала через свои сны…

Слишком, слишком все это было похоже на заранее расписанную игру.

Бабушка поймала мой взгляд и, словно угадав мои мысли, лишь спокойно улыбнулась.

— Делай предложение Ирине Алексеевне, Михаил. Делай, пока она на все согласна. Другой такой возможности нашей семье не представится.

— К тому же вы, судя по всему, друг другу симпатичны, — добавил отец.

Да, Ирка мне нравилась. Да и от меня она уже не убегала как ошпаренная. Но я не хотел обмениваться клятвами и давать друг другу обещания не то что до поступления, а до окончания учебы. Слишком все это рано. Пусть меня выдурнули из моего мира, где мне было почти двадцать два, и мозгами я был чуть постарше Ирки, но… Не привык я к такому. И уж точно не думал, что мне придется так быстро столкнуться со столь серьезным делом.

— Я не хочу, чтобы она соглашалась на брак против воли, — твердо заявил я, припомнив разговор, что состоялся после визита к дубу. — Дворянский брак — дело основательное и серьезное. Случись что, развод станет громким скандалом. Я хочу, чтобы у девушки было время все взвесить.

Бабушка укоризненно покачала головой.

— Ох уж эти новые нравы. Ни меня, ни твою мать, никто не спрашивал о наших желаниях. И ничего. Стерпелось и слюбилось. Нужды Рода — превыше всего, Михаил.

Но отец, как ни странно, занял мою сторону.

— Я могу предложить промежуточный вариант, — сказал он. — Они и правда слишком молоды для брака. Свет посмотрит на Михаила косо, если он женится раньше двадцати одного года. У нас это не принято. Поэтому я предлагаю помолвку с договором. Мы включаем Штоффов в наш Род без венчания и консумации брака, а Штоффы по договору передают нам приданое и, быть может, Осколок. Детали обговорим. Сама свадьба состоится позже. Но в случае нарушения договора и расторжения помолвки все остается у нас.

Ага. А Матильда и Ирэн оказываются с голым задом на улице, еще и без Осколка… и получат перечеркнутый герб.

— Я поговорю с Ирэн, — сказал я, глядя в огонь. — Решение все равно принимать Матильде Карловне, как ее опекуну.

И я не был уверен, что наставница на это согласится. Ни за что она не оставит Ирку в зоне риска. Даже ценой своей жизни. Поэтому если Ирэн и правда согласится на эту авантюру, то именно ей придется уговаривать тетку.

Отец кивнул.

— Тогда сделаем все как подобает. Матушка, пора.

Я непонимающе уставился на родню.

— Что пора?

Бабушка загадочно улыбнулась, поднялась из кресла и, опираясь на трость, доковыляла до туалетного столика. Выдвинула нижний ящичек, и я увидел множество шкатулок — вероятно, с драгоценностями. Достав небольшую коробочку, она вернулась к камину.

— Возьми его, — протянув мне маленькую коробочку из синего бархата, сказала она. — Это семейная реликвия Соколовых. Одна из немногих, что дошла до нынешних времен после краха. Это кольцо носят во время помолвки все женщины нашего рода. Его носила твоя прабабка, затем я, после — твоя мать. Теперь настал черед и твоей избранницы.

Я осторожно открыл коробочку, и на меня пахнуло ароматом розы. Надушили ее что ли?

— Красивое.

Я ничего не понимал в ювелирных изделиях, но этот золотой перстень и правда вызывал восхищение. Прямоугольный ярко-синий сапфир в окружении мелких бриллиантиков мерцал, отражая всполохи огня из камина. Вроде и простое, но эффектное изделие.

— Пусть у тебя все получится, Мишенька, — бабушка меня перекрестила. — Благословляю тебя на этот шаг. И пусть родовые духи тебе помогут.

Странная все-таки была история с родовой силой. Судя по обрядам, корни к всего этого были явно языческие, из времен, когда вера в Христа еще не пришла на русские земли. При этом магия называлась Благодатью, а люди — и особенно аристократия — истово верили в бога и посещали церковные службы. Все переплелось очень хитро и в такой тугой клубок, что уже не поймешь, откуда какой обряд пришел и какая сила за него отвечала. Но в головах людей это преспокойно уживалось и, очевидно, не вызывало вопросов.

Я закрыл коробочку и спрятал кольцо в карман брюк. Все еще голова шла кругом от происходящего. Хорошо хоть, что уговорил повременить со свадьбой. Ирэн сейчас была не в том состоянии, чтобы мыслить здраво, и я хотел выиграть для нее время, надеясь, что позже она это оценит.

— Не нужно медлить. Сделай все сегодня, — приказала бабушка, окончательно лишив меня возможности соскочить с крючка.

Глава 28

— Зачем так торопиться? — возразил я. — Ирина сейчас на взводе. Она не может нормально соображать. Да и Матильда Карловна пока не очнулась. К слову, если баронесса так и не оправится, опекуном Ирины Алексеевны станет Корф.

Отец помрачнел, услышав имя тайного советника.

— Он так от тебя и не отстал?

— Я еще не выполнил уговор. Ваша свобода и снятие обвинений в обмен на мою тайную работу. Это не единоразовая история, как вы понимаете. Боюсь, мне от Корфа еще долго не отделаться.

Но чем скорее я избавлюсь от его пристального внимания, тем лучше. Правда, в связи с последними событиями я не был уверен, что он и вовсе с меня слезет. Если Матильда и Ирэн перейдут в наш род, Пистолетыч обратит взор уже на всю нашу семейку. И один черт знает, во что это выльется…

— Как бы то ни было, мон шери, тебе нужно поторопиться, — заявила бабушка. — Найди удобный момент, сделай все красиво. Надеюсь, не нужно объяснять тебе, как просят руки у девушки?

Ни разу не делал никому предложения. Как-то не до этого было, ну или просто подходящей девицы не нашлось даже в прошлом мире. Там я был молод, с трудом совмещал учебу на дневном и две подработки. Тут бы найти время просто как следует выспаться, не то что с девчонками женихаться. Были отношения, конечно, но так далеко я еще не заходил…

Но что следовало делать, я примерно представлял. Почему-то на ум сразу пришли красивые сцены из кино. Какая-нибудь крыша с накрытым столиком для двоих, все убрано цветами. Она думает, что я пригласил ее на свидание, а потом нужно встать на одно колено… Хотя, как по мне, все это лишнее. Самый важный вопрос можно задать и не в столь пошлой обстановке. Хотя я понятия не имел, чего там себе фантазировала Ирка в своих мечтах.

Ладно, разберемся. И не такое проворачивали.

“Миш?” — раздался в голове голос Ирэн. — “Это уже неприлично. Твоя сестра в отчаянии. Быстрее спасай от меня родню!”

Судя по тому, что она шутила, все проходило не настолько уж плохо. Но и правда пора было честь знать.

— Что-то мы слишком задержались. Идемте вниз, — сказал я. — Будет некрасиво показать себя негостеприимными при первом же знакомстве с девушкой, на которую вы возлагаете такие надежды.

Бабушка оперлась на трость.

— Ради такого случая и я спущусь.

Отец помог кивернитии преодолеть лестницу, а я, взмокнув от холодного пота, следовал за ними. Не нравилась мне вся эта затея. Я чувствовал себя бездушным инструментом, средством исполнения чужих целей. И впору было порадоваться, что все так ловко сложилось в правдоподобную картину, но меня откровенно бесило то, что в этой ситуации я почти ни на что не мог повлиять.

Выбора не дали ни мне, ни Ирке. И это было мерзко, пусть и на благо Рода, что даровал мне силу.

Я вырос в другой стране среди других людей и был воспитан иначе. В моем мире семейные связи больше не были прочными, стерлись все воспоминания о родах и корнях. В моем Питере 2021 года каждый был сам за себя, но при этом и свободы было куда больше. Здесь все оказалось иначе, и хотя умом я понимал правила, по каким следовало играть, душа моя все еще этому противилась.

Коробочка с кольцом оттягивала карман. Я затолкал ее поглубже, чтобы не потерять, и вошел в столовую, нацепив безмятежную улыбку.

Чаепитие прошло спокойно. Я представил бабушку, и мы провели полчаса, беседуя о красотах Ириновской усадьбы, своенравном Ладожском озере и грядущих вступительных испытаниях в Аудиториум. Ирэн выдерживала маленький внутренний экзамен с достоинством, хотя точно не подозревала, как отныне на нее смотрела моя семья. Я давился чаем и баранками, мечтая, чтобы визит поскорее закончился.

Наконец, когда Ирэн выглянула в окно и увидела, что уже почти стемнело, мы засобирались в Лебяжье.

— Обязательно приезжайте еще, дорогая Ирина Алексеевна, — улыбалась и жала руки Ирке бабушка, провожая нас в холле.

Оля глядела на этот приступ доброты с недоумением и даже пару раз метнула на меня неодобрительные взгляды, причины которых я не понял. Жаль, не было времени поговорить с ней наедине.

— Приезжайте на второе испытание в Аудиториум, если у вас будет возможность, — пригласил я. — Все приезжайте. Правда, удобств на Полигоне особо нет. Бабушке будет тяжело.

— Я приеду, — пообещала сестра. — Обязательно.

Отец кивнул:

— Сообщи дату и время.

— Конечно.

Мы завалились на заднее сидение подогнанного Иваном автомобиля. Тачка была далеко не такой комфортной, как Леня, но сейчас я был готов запрыгнуть хоть на дрезину в проливной дождь, лишь бы поскорее убраться из Ириновки. Мне нужно было подумать и собраться духом.

— Как думаешь, Матильда уже очнулась? — Спросил я, когда мы выехали на шоссе.

Ирэн отрешенно пожала плечами.

— Не знаю.

— О чем задумалась?

— Да так. Все прокручиваю в голове то, что было у дуба.

— Пока не думай об этом.

— Как не думать, Миш? Нам ведь там такое наговорили…

— Потом обсудим. Сейчас главное — понять, работают ли выписанные лекарем лекарства. Может все окажется не так и страшно. Если лечение подошло…

Ирэн уставилась на меня, не моргая.

— Миша, хватит, — тихо сказала она. — Не нужно давать мне ложную надежду. От этого будет только больнее. Больше не говори такую ерунду. Лекарства лишь успокоят ее, но проблему не решат. И мы оба это понимаем. Все это понимают.

— Извини, — я откинулся на кожаную спинку и взял девушку за руку. — Я не со зла.

— Знаю.

Иван метнул на нас заинтересованный взгляд в зеркало заднего вида, но ничего не сказал. И правильно. Помалкивай и гляди на дорогу.

В полном молчании мы добрались до Лебяжьего. Ирэн выпорхнула из машины и направилась прямиком наверх — проведать Матильду. Я же пошел на кухню. В голове созрел план — ничего особенного, но я надеялся, что Ирэн оценит.

Я едва успел обо всем договориться со слугами, когда девушка бесцеремонно вторглась в мои мысли.

“Миш, ты где?”

“Внизу. Как Матильда?”

“Еще не проснулась. Но, на первый взгляд, с ней все в порядке — дыхание ровное, цвет лица здоровый. Думаю, все же немного переборщили с успокоительными. Плюс лекарь ей тоже что-то вколол для ускоренного восстановления”.

“Значит, ты сейчас свободна?”

“Выходит, так. А что, есть планы?”

“Предлагаю прогулять ужин. Все равно набили животы баранками в гостях”.

“Прогулять ужин — это я всегда поддержу”, — отозвалась девушка. — “Сегодня утром едва втиснулась в старые брюки”.

“Тогда надевай теплое и удобное — и встретимся внизу. И прихвати ключи от Македонского”.

“Десять минут”.

Я воспользовался передышкой и поднялся в свою комнату, чтобы одеться потеплее. Место, куда я планировал повести Ирэн, не обещало ничего, кроме ночи, холода и сырости. И все же это сейчас было лучшее из того, что мне удалось так быстро придумать.

Шустро переоблачившись, я сбежал вниз по ступеням и заглянул на кухню.

— Ну как, Ален? — Спросил я у улыбчивой девушки, что помогала кухаркам. — Собрали?

Девица смущенно поправила белоснежный чепчик, под какие все на кухне убирали волосы, и протянула мне небольшую корзинку.

— Вот, ваше сиятельство. Все как просили: термос с какао, две кружки, бутыль воды, плитка шоколада…

— Спасибо, Аленушка, — я взял корзину и помахал кухонным слугам рукой. — Большое спасибо всем вам!

— Ой, что вы, ваше сиятельство, — закудахтали поварихи. — Нам какаву сварить — дело пяти минут. Только долго не гуляйте. Ночи нынче холодные, уже подмораживает.

— Мы недалеко, не волнуйтесь. Ирина Алексеевна все равно устала. Так, пройдемся на ночь.

Попрощавшись с душевными тетушками, я вышел. Они и правда немного напоминали мне курочек-наседок: в белых халатах и передниках с торчащими завязками, что напоминали хвосты. И суетились так же. Вообще с нами в этом доме носились почти все слуги: опекали, подкармливали и всячески проявляли заботу.

Ирка, уже одетая по погоде, ждала меня в холле.

— Пикник? — улыбнулась она, поправив шапку.

— С тебя колеса, с меня — согревающие. Идем?

— Чего это тебя понесло гулять на ночь глядя? — удивилась она, когда мы подошли к гаражам. — Не находился вокруг дуба?

— Дурная голова ногам покоя не дает. Заводи Македошу. Ты и сама не прочь прокатиться, не отпирайся.

— И не подумаю, — широко улыбнулась Ирэн. — В Аудиториуме не разрешают иметь личные автомобили. Хоть прокачусь пару раз напоследок.

— А почему нельзя? — спросил я, забравшись на переднее пассажирское.

— А зачем? Куда там ездить? Все на одном острове, который можно пешком обойти за час. Скорее уж лодка понадобится, чтобы выбраться оттуда незаметно…

Македонский завелся с тихим урчанием. Ирэн аккуратно выехала на аллею и повернулась ко мне:

— Куда?

— На старую мельницу, — осклабился я. — В твое любимое место.

Ирэн удивленно моргнула, но лишних вопросов задавать не стала.

— Ну поехали. Неужели тебе там понравилось?

— Там тихо и никого не путается под ногами.

— А что в термосе?

— Какао.

— Ничего себе. Совсем ты приручил кухарок. От них вечером без разрешения Матильды обычно не допросишься. Считают, что на ночь его пить вредно. Как ты их уговорил?

— Просто я им нравлюсь, — улыбнулся я.

— Ну горничным ты точно нравишься. Знаешь, почему?

— М?

— Ты кровать заправляешь. И одежду тщательно складываешь.

Я коротко хохотнул.

— А ты — нет?

— Не-а. Я неряха.

Болтая о всякой чепухе, мы подъехали к пятачку, откуда уходила тропа до мельницы. Ирэн заглушила двигатель, и я вылез, прихватив корзинку. Взглянув на мою ношу, девушка дернула плечами.

— Веришь-нет, а мне до сих пор ужасно стыдно за ту историю. Ну, которая случилась, когда мы в прошлый раз здесь были.

— Брось. Ты была под воздействием и за себя не отвечала.

— Все равно, — она зажгла огонек “Жар-птицы” и послала вперед, освещать путь. — Это же кошмар любого менталиста — самому оказаться под контролем.

— Я бы все равно тебя не тронул.

— Знаю. Ты же понимаешь, что дело не в этом. Матильда ведь тоже пострадала, когда ее взяли под контроль. И я всегда этого боялась. А потом оно случилось — и я этого даже не заметила. Не поняла…

Мда. Интересно, знал ли об этой маленькой фобии Радамант? Думаю, знал. И наверняка специально подошел к вопросу с таким цинизмом. Вроде ничего катастрофического он с Иркой не сделал, а девчонка теперь будет трястись до конца дней. Потому что когда твой страх воплощается в реальность, а ты не можешь его победить, страх лишь усиливается. Чтобы избавиться от этой фобии, Ирке однажды придется с ней сразиться. По-другому никак.

— Пришли.

Я глубоко вдохнул и выдохнул, осматривая заросший берег. Почти полная луна как раз выплыла из-за серых облаков и пролила холодный, почти мистический свет на пейзаж. Почти как на картинах Архипа Куинджи — вот уж кто любил рисовать ночь. Здесь было тихо, лишь изредка вдалеке каркали вороны да покрякивали не улетевшие на юг утки.

— Внутрь? — спросила Ирэн. — Разведем огонь?

— Как хочешь.

Девушка подозрительно прищурилась.

— Что-то ты сегодня шелковый аки халат моей тетушки. Что с тобой, Михаил?

— Пытаюсь быть хорошим парнем.

— Зачем?

— Хочу, чтобы тебе было со мной спокойно, — внезапно честно признался я. — Чтобы рядом со мной ты хоть ненадолго выкинула из головы все заботы. Думаю, тебе это не помешает.

Ирэн смерила меня долгим внимательным взглядом, а затем молча вошла в наш домик. Кострище было на месте — ровно в том виде, в каком я оставил его в прошлый раз. Значит, люди сюда не ходили. Да и кому бы взбрело в голову сюда соваться? Мельница-то давно не работала, а территория была частной.

Подруга эффектно щелкнула пальцами, и над кострищем застыл идеальный огненный шарик “Жар-птицы”. Я хлопнул себя по лбу.

— Вот болван. Дрова забыл.

— Расслабься. — Ирэн заглянула под старую скамью и вытащила несколько поленьев. — Наверняка отсырели, но сейчас мы их просушим Благодатью. Чем хороша сила — так это тем, что пропасть не даст.

Она занялась дровами, а я принялся потрошить содержимое корзины. Вытащил термос с кружками, достал воду — Аленушка настаивала, что какао надлежит запивать водой, чтобы очистить рот. Выудил со дна корзинки небольшой плед и расстелил на лавке.

И проверил карман. Кольцо было на месте.

Миха, хватит нервничать. Не на Голгофу ведь идешь, а просто делаешь то, чего от тебя и так наверняка ожидают. Ирка не дура — наверняка уже прикинула один к одному. И раз согласилась на прогулку… В общем, я очень хотел, чтобы до нее дошло как можно быстрее.

Дрова занялись, и я разлил ароматный напиток по кружкам.

Ирка обхватила свою обеими руками и пила мелкими глотками, глядя на пламя.

— Хорошо… — тихо сказала она. — Почти как в детстве.

Мне тоже вспомнилось, как на даче пацанами мы убегали в лес, строили шалаш и учились разводить костер. Однажды, правда, чуть не сожгли собственное тайное убежище, но обошлось.

— Да, — кивнул я. — Хорошо.

— Бог его знает, когда в следующий раз так посидим, — улыбнулась Ирка. — Ну, это если оба поступим, тогда и забавы будут другие.

— Если провалюсь, разрешишь мне приходить сюда, жечь костры и выть на луну?

Ирэн рассмеялась и шутливо ударила меня кулачком в плечо.

— Поступим, куда денемся? Ради тетушки должны поступить. Иначе она зря тратила на нас свое здоровье.

Я кивнул.

— Да. Нельзя ее подвести.

— Кроме того, — девушка хитро прищурила глаза, — Кто будет спасать меня от назойливых ухаживаний Денисова?

— Значит, мои не настолько назойливые? — подмигнул я.

Ирэн резко посерьезнела. Выражение ее лица сменилось на суровое буквально в один миг. Она повернулась ко мне всем корпусом, подняла на меня глаза, но тут же снова отвела взгляд.

— Эй, ты чего?

— Погоди. Дай собраться с мыслями.

Она отставила пустую кружку и сложила руки на коленях, как образцовая школьница.

— Миш, тут такое дело… В общем, помнишь, что я говорила и как вела себя, когда была под воздействием?

— Такое не забудешь.

— Не надо шутить. Мне и так тяжело подбирать слова.

— Извини, — осекся я. — Продолжай, пожалуйста.

— В общем, ты ведь тогда каким-то чудом сломал это заклинание, снял воздействие. Прямо здесь, — она похлопала ладонью по лавке.

— Ага. И врезала ты мне тогда от души. От испуга.

— Я не об этом. Понимаешь, с тех пор много всего случилось. И испытание, и нападения, и та катавасия с Радамантом… Словом, я думала, все вылетит у меня из головы, но оно не выходит. — Ирэн собралась с силами и все-таки посмотрела мне в глаза. — Ты тогда снял заклятье, но для меня ничего не изменилось, Миш. Я… Я, кажется, отношусь к тебе не просто как к другу и боевому товарищу.

Я слушал ее молча, не зная, радоваться ли мне, нервно ли смеяться или плакать от ощущения полного сюрреализма происходящего. Цирк Паноптикум какой-то. И надо ей было все это время так ерепениться и разыгрывать из себя злобную недотрогу? Я ведь не отталкивал ее. И чего эта дурочка боялась?

— Миш… Ты чего молчишь? — робко спросила девушка.

Я улыбнулся и нащупал в кармане коробочку с кольцом.

— Ну, раз такое дело… — я щелкнул пальцами, деля огонь костра ярче. “Жар-птица” окрасила стены нашего убежища в приятный дрожащий желтый цвет. — В общем, мне тоже есть что тебе сказать.

Глаза Ирэн загорелись надеждой. Она молчала и напряженно ждала продолжения. Настолько напряженно, что ее аж немного затрясло.

— Закрой глаза, — попросил я. — И не бойся.

— Хорошо.

Она сомкнула веки, и я залюбовался ее лицом. Это сейчас, в свои семнадцать она красотка, а уж с генами Матильды к тридцати превратится в роскошную женщину. И все это время мы сможем быть вместе, если сейчас все получится.

Я бесшумно открыл коробочку и развернул ее к девушке.

— Можно смотреть.

Она осторожно открыла сначала один глаз, затем другой. Сперва уставилась на меня и лишь мгновением позже заметила в моих руках шкатулочку.

— Ир, я не хочу, чтобы ты думала, что я предлагаю это только ради выгоды для наших семей. Знаю, что моим пригодятся ваши связи и Осколок, а вы с Матильдой сможете получить от нас родовую силу и графский титул. Даже если бы у тебя за душой ничего не было, я бы все равно нашел способ предложить вам войти в наш род, чтобы Матильда исцелилась. Но дело не только в этом. Я делаю это не только ради Матильды.

Ирэн изумленно моргнула.

— Это… Это ведь предложение, да?

— Да. Моя семья дала благословение. Собственно, потому я сегодня так с ними и задержался наверху.

— Но… — Ирэн нервно сглотнула слюну. — Не ожидала, что все случится так быстро. Прости, Миш, я не думала, что твои намерения настолько серьезны.

— Можно устроить помолвку и тайное принятие в Род, чтобы не пошли слухи. Это поможет быстро вылечить Матильду, а мы… Когда будешь готова, тогда и церемонию проведем. Если не передумаешь… — я вытащил реликвию из коробочки и протянул ее на ладони. — Это помолвочное кольцо женщин моего рода. Если ты согласна, возьми его.

Глава 29

Ирэн долго молча глядела на кольцо, и мне показалось, что прошла целая вечность. Наконец девушка вытянула руку над перстнем, прикоснулась к нему и…

Согнула мои пальцы так, чтобы кольцо спряталось в моей ладони.

— Сейчас я не могу его взять, Миш, — смущенно покраснев, сказала она. — Дело в том, что я не имею права давать согласие по таким вопросам. Пока я не достигну совершеннолетия, мое слово ничего не будет стоить. Поэтому что бы я сейчас ни ответила… роли это не сыграет. Все решает тетушка.

— Или Корф, — вздохнул я.

— Если тетушка не сможет… Ну, если вдруг разум помутится на почве болезни, то да, это решение будет принимать дядя Вальтер.

Который костьми ляжет, но не допустит этого. Я отчего-то был уверен, что Корф ни за что не согласился бы отдавать Ирку за человека из рода Соколовых. И особенно — за меня. Потому как Питолетыч явно рассчитывал пустить меня в расход. И зачем ему было отдавать любимую племянницу доброй подруги за парня с такой предысторией и неясным будущим?

И, кроме того, Корф знал, кем я был на самом деле. Знал, что сделали старшие Соколовых. И вряд ли ему все это добавляло мне очков популярности в его глазах.

— Значит, это “нет”, — сказал я, убирая кольцо обратно в коробочку.

Странно, но какая-то часть меня даже обрадовалась такому повороту. Не хотел я неволить девчонку, особенно потому, что она мне нравилась. Но оставался открытым вопрос с Матильдой. Что еще можно было сделать, чтобы и наставницу вытащить, и чтоб свои родственнички не угробили за проваленную миссию?

— Это значит ровно то, что я сказала. “Я ничего не решаю”, — печально улыбнулась Ирэн. — Мне нравится твой план, и я бы на него согласилась. Правда. Меня все это жутко смущает, да и вообще я не хотела вступать в брак так рано… Но ради тетушки я бы с готовностью это сделала.

— Я понял. Что ж, спасибо за правду.

— Но я обязательно расскажу тетушке о твоем предложении. Как очнется, попробую с ней поговорить и убедить. Все равно не вижу других вариантов. Нужно ее спасать.

Я кивнул, допил почти остывший какао и спрятал посуду в корзину.

— Хорошо. Тогда домой? Вдруг она все же пришла в себя.

— Ага.

Ирка шустро потушила костер, я спрятал коробку с кольцом в карман до лучших времен и закинул оставшиеся пожитки в корзину. Пока я возился, моя несостоявшаяся невеста успела завести Македонского и дожидалась меня. Едва я захлопнул дверь, Ирка нервно рванула с места.

— Чего это ты? — улыбнулся я. — Обычно же осторожно водишь.

— Да просто мне не по себе от всей этой ситуации. Да и вообще от всего, что случилось за минувший месяц. — Ирэн бросила на меня косой взгляд. — У тебя не бывает ощущения, словно ты оказался пешкой в чужой игре?

Я откровенно заржал. В голос. Нервно. О, милая моя, знала бы ты все то, что знаю я…

— Еще как бывает, — успокоившись, ответил я.

Ирэн укоризненно на меня взглянула и покачала головой.

— Я серьезно. Понимаю, ты наверняка будешь надо мной смеяться или вовсе сочтешь меня сумасшедшей, но я не могу отделаться от мысли, что нами играют. Всеми нами. И больше всего меня бесит то, что все вокруг явно знают больше меня!

Она разогналась до опасной скорости для поездки в ночи по ухабистой грунтовой дороге. Македонский подпрыгивал на каждой кочке, и пару раз я аж клацнул челюстью и едва не вписался головой в потолок.

— Ир, аккуратнее, пожалуйста. Если мы сейчас оба убьемся, то помочь твоей тетке станет еще сложнее. Не психуй.

Она помрачнела пуще прежнего и уставилась на дорогу, но скорость все же сбросила. Я тихо выдохнул от облегчения. Иногда я забывал, что эта девица обладала весьма необузданным нравом. Это со мной она еще сдерживалась.

— Значит, ты тоже думаешь, что мы замешаны в какой-то игре?

— С чего ты решила?

— Например, с того, что этот всемогущий Радамант нас не угробил, а предпочел забавляться. С того, что дядя Вальтер слишком уж зачастил к нам в гости. С того, что с твоим появлением в нашей жизни все покатилось в тартарары, и чем дальше, тем безумнее. А теперь еще и внезапное ухудшение состояния тетушки. Миш, она несколько лет страдала от этого недуга, но никогда не было так плохо. Почему она начала так стремительно слабеть? Почему сейчас?

Так. Стоп. Ну Ирка, ну дура дурой! Какого ж рожна она молчала?

— Погоди, Ир. Я-то думал, что у Матильды это не первый приступ. Ты и сама говорила, что бывало всякое.

— Было. Но по-другому. Обычно у нее просто случались перепады настроения, иногда была слабость. Обычно это занимало день-другой, да и мы, зная о проблеме, старались не доводить до обострения. Мы же не безумцы… Но так скверно никогда не было. Может я, конечно, зря включила паранойю и вообще не о том думаю, но…

— Черт бы тебяпобрал, Ирина! — рявкнул я. — Ну почему ты раньше не сказала?

Это ведь могло быть ниточкой. Зацепкой. Только к кому она вела, я понятия не имел. Думай, Миха, думай! Думай, зачем могли попытаться вывести нашу тетю Мотю из игры.

Первый и уже очевидный вариант — моя семейка хотела ухватить удачу за хвост, обрести осколок и бабло. Логично. Бабушка могла получить какую-то информацию во сне. Но могла ли она сделать что-то, чтобы ухудшить состояние Матильды. Теоретически возможность у нее была — они виделись лично. Но хватило бы на такое у бабки силы? Этого я не знал.

Зачем еще?

Почему-то на ум пришел Корф. Если он хотел какое-то будущее для Ирины, с которым могла не согласиться Матильда… Гипотетически — да. Он, будучи менталистов, мог легко поджарить ей мозги, чтобы получить возможность управлять жизнью Ирэн. И с учетом того, что до совершеннолетия ей осталось примерно полгода, то следовало поторопиться.

Но зачем это могло понадобиться Корфу? Здесь я даже предполагать не рисковал.

Кто еще мог это сделать?

Радамант? Силы у него хватило бы. Но зачем? Штоффов не было в его списке, а с разумом Ирэн он забавлялся скорее для того, чтобы просто показать мне могущество. Зачем ему было лишать Ирку поддержки Матильды? Ведь баронесса старалась уберечь племянницу от этой неразберихи.

Или дело было в этом? Могла ли Ирэн понадобиться Радаманту?

— Твою мать… — я обхватил голову руками, опасаясь, что она сейчас взорвется от потока предположений.

— Чего выражаешься? — хмуро бросила девушка, выруливая на асфальтированную аллею. Перед нами уже высились готические башенки особняка.

Я повернулся к девушке, стараясь не мешать ей переключать передачи.

— Ты же менталистка. Скажи, а могло ухудшение состояния Матильды быть рукотворным? — Спросил я. — Мог ли кто-нибудь со злым умыслом что-то подкрутить у нее в мозгах, чтобы ей стало хуже?

Ирэн резко ударила по тормозам и повернулась ко мне с округлившимися глазами.

— Ты что такое говоришь?

— Просто ответь. Могло такое быть?

— Теоретически — да… — она замялась. — Но это должен быть сильный менталист. Не ниже третьего ранга. Ну или какой-нибудь самородок вроде тебя, но только более умелый. Это очень тонкая работа, а уж чтобы сделать ее незаметной для лекарей, нужно обладать большим опытом и знаниями…

— Но это все-таки возможно, — надавил я.

— Да. Миш, ты хочешь сказать…

— Ага. Не стоит сбрасывать со счетов это предположение. Не знаю, чем оно нам поможет, да и выяснить причину мы вряд ли сможем…

— Или сможем, — процедила девушка.

— Как?

Ирэн побарабанила наманикюренными пальчиками по рулю.

— Великий князь Александр Константинович. Он не только менталист, но и Романов. И он умеет считывать следы воздействия, помнишь? Он ведь смог определить, что Радамант принадлежит к императорской фамилии. Может и сейчас получится. Если бы могли показать ему Матильду…

Я аж поперхнулся.

— Ир, как ты себе это представляешь? Двое вчерашних школяров заваливаются во дворец к Великому князю и просят проверить, сама ли поплыла мозгами наша баронесса или ей помогли?

— А что? — с вызовом ответила девушка. — Других вариантов это выяснить у нас нет. К тому же Александр Константинович дружен с дядей Вальтером. Я попрошу его устроить нам встречу. Вряд ли он откажет — тетя ему очень дорога.

Этого сценария я и опасался. Но не знал, как осторожнее намекнуть Ирэн, что Корф тоже мог быть заинтересован в случившемся, не вызвав на себя гнев девушки. Она безоглядно ему доверяла, а вот верить мне причин у нее было куда меньше. Может, конечно, и я перегибал с подозрительностью, но ведь Пистолетыч и правда проходил по первичным параметрам: менталист высокого ранга, опекун Ирэн, вхож в дом, мог иметь какие-то свои умыслы…

Но пытаться убедить в этом Ирку, да еще и сейчас, когда она и так была на взводе, казалось мне самоубийством. Только отношения испорчу, а сейчас мне нужен был союзник. Поэтому сперва лучше добыть хоть какие-нибудь аргументы в пользу этой версии.

— Не думал, что скажу это, но пока лучше повременить с этим шагом. Не стоит дергать ни Корфа, ни Александра Константиновича, пока Матильда не очнулась, — осторожно посоветовал я.

Ирэн мотнула головой.

— Нет, я точно хочу знать. Если кто-то посмел навредить моей тете, я его… Я…

— Спокойнее. Нужно как следует обдумать, кто и зачем мог это сделать. Матильда не кажется мне человеком, у которого много врагов.

— У нас их и нет, — Ирэн снова поддала газу, и мы въехали во двор к гаражам. — Странно, что я сама раньше не додумалась. Просто все казалось так естественно… Когда-то давно лекари нас предупреждали, что последствия травмы могут аукнуться с годами. А ведь я должна была предположить, что могло быть и внешнее вмешательство. Ну я и дура!

Я выбрался из Македонского, подхватил корзину и подал руку Ирке.

— Пока помалкивай о догадках, хорошо? Я не знаю, кому можно доверять.

— Думаю, это дело рук Радаманта. Он уже играл с моей головой. Мог залезть и к тетушке.

— И зачем ему это?

— А зачем он меня заколдовал? — прошипела девушка. — Поиздеваться. Показать власть и ненависть к дворянскому сословию. Заставить нас страдать!

— Не знаю… Не вяжется это у меня как-то… Все равно пока лучше не болтай.

Она не ответила — лишь бросила на меня злобный взгляд. Я понимал, что эта ярость не была направлена лично на меня. Ирка всегда бесилась, когда чувствовала себя дурой. Злилась она сейчас только на себя. Одна беда общения с менталистами — если уж они позволяли себе проявлять чувства в полную силу, то фонило от них нещадно.

Я открыл входную дверь и пропустил девушку внутрь. На шум сбежались слуги, помогли нам раздеться и забрали корзинку.

— Тетушка еще не очнулась? — спросила Ирэн у Василия, выглянувшего в холл.

— Ее благородие изволит бодрствовать. Как раз иду распорядиться насчет травяного чая для Матильды Карловны.

— Она меня примет?

— Думаю, вас, Ирина Алексеевна, ее благородие примет в любое время, — позволил себе улыбку вечно невозмутимый лакей.

Ирэн обернулась ко мне.

— Схожу проведаю. Если будут новости, дам знать.

Я кивнул, переобулся в домашние туфли и направился прямиком в свою комнату, попросив слуг принести мне чаю прямо в покои. Ирка наверняка задержится у тетушки, а мне требовалось постоять под горячим душем, еще раз все обдумать и прикинуть, что делать дальше.

Вернувшись к себе, я спрятал коробочку с кольцом в вещах в шкафу, сорвал одежду и забрался в ванну. Сколько проплескался, не знаю, но напарил так, что все окна в комнате запотели.

Когда я вышел, на столике меня уже дожидался чайник с чаем, и я развалился в кресле, размышляя о возможной роли Радаманта в недуге Матильды.

Нет, все же не сходилось. Матильды не было в его списке, он не мог претендовать на ее блага, да и Ирка вряд ли была ему нужна. Единственная причина, которую я смог придумать — что таким образом Радамант мог попытаться отвлечь Корфа от погони за террористами. Но наверняка были и другие, более эффективные варианты. Впрочем, Матильда казалась личным интересом Пистолетыча, и Радамант мог попробовать ударить в больное место.

От раздумий меня отвлекли крики, доносившиеся из хозяйского крыла. Залпом допив чай, я поставил чашку на столик и прислушался.

Не просто разговор на повышенных тонах, а самый настоящий ор двух голосов. Низкий, хрипловатый — явно Матильда. И высокий, пронзительный — Ирэн.

Видимо, она все рассказала тетушке… Ох ты ж черт.

Я быстро сменил халат на домашний костюм и выбрался в коридор, стараясь двигаться незаметно и бесшумно. Пробрался через ход для слуг и быстро оказался возле покоев баронессы. К этому моменту орать они перестали, но все равно разговор был очень эмоциональным. Затем послышался звон стекла, короткий вскрик, и все быстро стихло.

“У вас там все в порядке?” — я дотянулся до Ирэн ментально. — “Все живы?”

“Не сейчас, Миш. Не отвлекай”.

Я потоптался немного под дверями покоев баронессы, но решил не вмешиваться. Хотел отпустить вожжи и предоставить Ирке договариваться — и глупо было рассчитывать на иную реакцию. Поэтому я просто убрался восвояси, предоставив дамам возможность от души выяснить отношения.

Только лишь бы Матильда после таких новостей опять не слегла. На ее месте я бы выпил ведро валерьянки.

Через полчаса в моей голове раздался усталый голос Ирэн.

“Не спишь?”

“Какое там”.

“Зайти можно?”

“Конечно”.

Ирина тут же постучала в мою дверь. Я открыл и пропустил девушку внутрь.

— Выглядишь неважно.

— Спасибо за комплимент, — огрызнулась она и рухнула в кресло у окна.

— Как прошло?

— Угадай.

— Матильда в ярости, ни за что не готова жертвовать вашими благами и независимостью ради своего спасения и лучше поедет в ту элитную психушку в Старой Руссе, чем породнится с нами.

Ирэн мрачно усмехнулась.

— Примерно так, да. И еще она выгнала меня из покоев и запретила появляться, пока не выкину из головы твое предложение. И сказала, что если к ней сунешься ты, она тебя и вовсе прибьет.

Я опустился на кровать.

— Как она себя чувствует?

— Слабенькая… Но решительная. Руки дрожать начали. Но голова пока светлая.

— Это хорошо, — отозвался я. — Но может я все же к ней зайду?

— Погоди до утра. Перебесится, успокоится. Может и примет. Но под горячую руку тетке и правда лучше не лезть. — Ирэн поднялась, задев бедром столик, и посуда жалобно громыхнула. — Давай спать, Миш. Послезавтра новое испытание, а я чувствую себя так, словно в одиночку разгрузила целый вагон угля.

***

Какого-то черта я снова проснулся раньше будильника. Сила молчала, никакой угрозы извне не было, но непонятная тревога прочно засела в груди. Может сказалось перенапряжение последних дней, может просто спал плохо. Но больше глаз сомкнуть не удалось. Поэтому, выполнив небольшую тренировку и приведя себя в порядок, я спустился в столовую.

К моему удивлению, Ирэн уже проснулась. Но явно недавно, потому как вид она имела сонный и помятый.

— Ты чего так рано? — спросил я, опустившись на стул.

— За всю ночь глаз не сомкнула. Тревога какая-то непонятная. А ты?

— Тоже тревога.

Мы переглянулись.

— Матильду проверяла? — чувствуя неладное, спросил я.

Ирэн покачала головой.

— Еще не успела. Хотела привести себя в порядок и заглянуть к ней.

— Давай-ка пропустим этот шаг и сразу проверим. Что-то мне не по себе.

— Я ничего не чувствую, — нахмурилась Ирэн. — Никакой посторонней силы. Никакого вмешательства. Просто… Предчувствие дурное.

— Ну-ка пойдем наверх, — я быстро поднялся и, не оглядываясь, направился к лестнице.

И резко остановился, да так, что сонная и не успевшая отреагировать Ирэн врезалась носом мне в спину.

По лестнице спускалась Матильда — полностью убранная к выходу в свет. В красивом платье, перчатках, шляпке и с полным набором украшений. Я заметил даже несколько орденов на ее груди.

Скользнув по мне взглядом, она холодно улыбнулась.

— Доброе утро, Михаил, — сказала она.

Ирэн выглянула из-за моего плеча.

— Тетушка, ты куда-то собираешься? — удивилась она. — Тебе же нехорошо…

Матильда взглянула на часы.

— Отдыхайте перед завтрашним и не выходите из усадьбы, — ответила она, явно не желая с нами объясняться.

— Погоди. Что происходит? — не унималась Ирэн.

Но Матильда так и не ответила. А несколькими мгновениями позже я отвлекся на шум колес и выглянул в окно.

— Какого… черта? — выдавил из себя я.

К парадной лестнице подъехал небольшой кортеж из двух автомобилей. Матильда, не прощаясь, вышла на крыльцо, цокая высокими каблуками по ступеням. Слуга в ливрее, украшенной императорскими гербами, открыл перед баронессой дверь. И, прищурившись, я заметил, что автомобили тоже были отмечены гербами императорского дома.

Ирэн, потерянная и не понимающая, отодвинула занавеску и охнула.

— Кто это? — спросил я.

— Это сопровождение Его Императорского Величества, — выдохнула девушка. — Матильду везут в Зимний.

Глава 30

Я внимательно изучал детали убранства императорского кортежа. Чертовщина какая-то. Что могло понадобиться императору от Матильды, особенно с учетом ее состояния? И хотя сейчас баронесса выглядела цветущей и здоровой, долго скрывать слабость у нее не получилось бы. И, думаю, в Зимнем об этом знали. Тогда зачем?

Для Ирэн все это явно стало не меньшим сюрпризом. Приоткрыв рот, она растерянно пялилась в окно, то открывая, то закрывая рот, словно хотела что-то сказать, но не решалась.

— Не понимаю… — наконец прошептала она. — Зачем? Почему…

Чтоб я знал. Но, быть может, слуги смогли бы прояснить эти утренние странности? Я позвонил в колокольчик.

— Василий!

Не успел я досчитать до пяти, как вышколенный лакей предстал перед нами.

— Чем могу услужить вашему сиятельству? — поклонился он.

— Василий, вам что-нибудь известно о сегодняшних планах Матильды Карловны? — осторожно, стараясь не выдать волнения, спросил я. — И об этом эскорте у парадных дверей.

Лакей едва качнул головой.

— Увы, немного. Ее благородие приказала разбудить ее пораньше и предупредить Ефросинью о том, что ее услуги понадобятся. Боюсь, сегодняшнее появление представителей Дворца стало неожиданностью и для нас, ваше сиятельство.

Что-то многовато секретности и внезапности. Впрочем, было глупо надеяться, что Матильда посвятила прислугу в действительно серьезные вещи.

— Благодарю, — кивнул я. — Вы свободны, Василий.

— Быть может, желаете позавтракать?

Ирина задернула штору и обернулась.

— Да, пожалуйста. Что-нибудь легкое.

— В течение четверти часа все будет готово, господа.

Лакей раскланялся и исчез, оставив нас во все возраставшем недоумении.

Что же ты задумала, Матильда? Или же кто тобой все-таки играет?

— Ничего не понимаю! — в сердцах бросила Ирка и направилась в столовую. — В собственном доме чувствую себя чужачкой!

Я вздохнул и поплелся за ней. Пара больших кружек кофейку сейчас бы не помешала. А там найдем, чем заняться. Все же впереди было еще два испытания, и я хотел еще раз прошерстить ту занятную книжицу, что нашел в своей комнате. Быть может, получилось бы выучить или отработать пару новых заклинаний.

Я еще до конца своего курса молодого бойца положил глаз на “Лешего”. Очень полезное ментальное заклинание, позволяющее отвести противнику глаза, рассредоточить внимание и запутать его. Ирка могла бы с этим помочь, да и ей не помешало отвлечься.

— Может дядя Вальтер в курсе? — задумчиво спросила она, расправляя салфетку.

Мы расселись друг напротив друга, и нас разделял сервированный к утренней трапезе стол. Я пялился в окно на первый снег: мелкий белый порошок едва присыпал все еще заваленную листьями землю. Вот и зима приближается, а все стало только запутаннее.

— Миш!

Я встрепенулся и уставился на подругу. Она удивленно на меня смотрела.

— Совсем меня не слушаешь, да?

— Извини, отвлекся. Что ты говорила?

Она отмахнулась.

— Уже неважно.

А затем она молча уставилась в одну точку, лишь изредка моргая. Я понял, что Ирэн с кем-то ментально связывалась. Уж не с Корфом ли?

Беседа, с кем бы она ни велась, шла долго. За это время слуги успели принести завтрак и разлили дивно пахнущий кофе по чашкам. Ирка — та еще кофеманка — даже не шелохнулась. Ну точно ментальная связь.

Наконец девушка несколько раз моргнула, тряхнула головой и уставилась на еду.

— Что там? — спросил я, намазывая хлеб маслом.

— Дядя Вальтер ничего не знает. Я все-таки с ним связалась. Рассказала о кортеже и странном поведении тетушки. Это очень его удивило.

Что ж, тем интереснее. Значит, либо Корф лжет, либо Матильда и правда преподнесла ему сюрприз.

— Может это быть простая аудиенция? — предположил я.

Ирэн посмотрела на меня как на умалишенного.

— В Зимнем? В такое время?

— А какое сейчас время.

— Неподходящее! — воскликнула Ирэн. — Несмотря на наше богатство и кое-какие заслуги перед Отечеством Штоффы — слишком мелкая рыбешка, чтобы императорская фамилия вызывала кого-то из нас просто так. Это же не чайку попить с друзьями, Миш!

— Я понимаю. И все же мы с тобой можем чего-то не знать.

— Можем, — неуверенно согласилась девушка. — Но я-то сужу по тому, как все происходило раньше. Есть особые дни, праздники и события, когда члены правящей семьи принимают у себя представителей аристократии. Например, если ты как-то отличился, то можешь быть приглашен на Представление — это формальная церемония, когда ты ненадолго встречаешься с кем-то из императорской семьи. Высшая награда — быть представленным самому императору. Но это может быть и императрица, и цесаревич… На Представлении могут вручить награду, например. Это такой знак внимания…

— Ну а еще есть балы, приемы и различные церемонии открытия чего-нибудь, — добавил я. — Там тоже есть возможность быть представленным.

Ирэн кивнула, наконец-то заставив себя положить пару тарталеток на тарелку. Судя по всему, аппетита у нее снова не было. Надо бы ее проконтролировать, а то совсем зачахнет девица.

— Да, — сказала она. — Но Матильда в последние годы не сделала ничего, чтобы заслужить Представление или награду из рук представителя царствующей семьи. Мы же сидели в Лебяжьем почти что безвылазно. Я — на домашнем обучении, а тетя дальше светских приемов и театров всяких не выезжала…

— Повторюсь, мы с тобой можем многого не знать, — настаивал я.

Но Ирэн словно не слышала меня и продолжала рассуждать.

— Балы отменены. Ближайший — только Рождественский, да и то если сочтут безопасным его проводить. Люди боятся Радаманта. И я не вижу ни одной причины приглашать Матильду во дворец, Миш. Странно все это. И ведь тетя ни слова нам не сказала о приглашении. В прошлый раз, когда ее пригласили на бал в Зимний, здесь три недели все на ушах стояли. Готовились…

— А что если Матильда сама напросилась в гости?

— Маловероятно, — покачала головой девушка. — Там такая сложная процедура. Пока направишь прошение, пока его рассмотрит канцелярия, потом, если причина покажется серьезной, начнут согласовывать графики… Это может занимать месяцы. Так что вряд ли.

Я отложил нож и взялся за чашку.

— Вернется — спросим. Пока просто поешь как следует, потому что я намерен эксплуатировать тебя по полной программе.

Ирэн выгнула подведенную бровь.

— Боюсь представить, каким образом.

— “Лешего” хочу изучить, и мне нужен дотошный наставник.

***

Моя идея отвлечь Ирэн учебой оказалась успешной. Все-таки Ирка несмотря на пока что довольно средний ранг, по-настоящему любила свои способности. В отличие от меня, она с ними родилась и не представляла жизни без Благодати. Поэтому когда стало ясно, что девчонка имеет склонность к ментальным практикам, она погрузилась в изучение мастерства с головой.

И сейчас мне это здорово помогало. Правда, как и всегда, получалось не с первого раза.

— Давай сам, Миш.

Ирэн выбрала в качестве тренировочного плацдарма библиотеку. Так уж повелось, еще с того момента, как я появился в этом доме, нас с ней ставили в пару и отправляли отрабатывать “менталки” сюда. Тихо, спокойно, никто не мешает, а риск повредить драгоценные фолианты минимальный: все-таки ментальные практики не предполагали физического воздействия на окружающую среду.

В перерывах я изучал поистине достойное собрание и даже почитывал книги, которые было разрешено брать. Часть старых томов хранилась в специальных шкафах, где поддерживался особый уровень влажности и температуры — как правило, очень старые и редкие экземпляры. Но мой интерес пока что лежал в области познания этого мира, так что до изучения первого издания Овидия на немецком было еще далеко.

Ирка начала медленно шагать от камина в мою сторону. Я должен был сделать так, чтобы она отвлеклась на что-нибудь и свернула с пути. Причем сделать это так, чтобы она ничего не заметила.

— Пока без “Шлемов”, — сказала она. — Упрощу тебе задачу.

Она сделала шаг, другой, и я огляделся по сторонам в поисках объекта, на который она могла отвлечься. В идеале, конечно, в таких случаях использовать то, что гарантированно привлечет внимание. Например, что-нибудь яркое и цветастое. Или необычное — чего не ожидаешь увидеть в сложившейся обстановке.

Для отвлечения внимания Ирины я выбрал пышный букет, что утром слуги поставили на столе. Матильда вообще тратила много средств на украшение дома изысканными цветочными композициями. А Ирэн любила цветочные духи, так что…

— Ну? — улыбнулась она, сделав еще шаг по прямой линии.

Механизм работы “Лешего” немного напоминал мне “Алконост”. Только в “Алконосте” мы создавали иллюзию и полностью погружали в нее человека, а в “Лешем” должны были управлять вниманием жертвы. И вроде “Леший” казался проще в исполнении, но на практике я понял, что это было не так.

Осторожно, как и учила меня Ирэн, я дотянулся до ее сознания и почувствовал ее сосредоточенность на мне. И аккуратно, бережно, шажочек за шажочком начал смешать фокус ее внимания с себя на букет. Усилил восприятие запахов, добавил мысль о том, как необычно и приятно видеть свежие летние цветы поздней осенью.

Следующий шаг Ирэн был уже менее уверенным. Она чуть повернула голову в сторону стола, скользнула взглядом по еще не распустившимся бутонам пионов…

Теперь было самое важное — добавить, но очень осторожно, желание разглядеть объект внимательнее. Я вложил ей в голову ненавязчивую мысль о том, что к лепесткам так хотелось прикоснуться, вдохнуть аромат…

И она свернула к столу! Уже гораздо увереннее, словно в последний момент передумала идти ко мне, направилась к вазе и принюхалась к пышному букету.

— Есть! — осклабился я. — Получилось.

Ирэн оторвалась от букета, проморгалась и обернулась ко мне.

— Уже гораздо лучше, но нужно отработать несколько раз, чтобы ты проделывал все это быстрее. Сейчас я специально шла медленно, но в реальной обстановке никто тебя ждать не будет.

— Да понятно, — кивнул я. — Все же ты прекрасный учитель. У тебя и правда талант. Не думала о карьере в этой области?

Ирэн вытащила один маленький цветочек из букета и засунула его себе за ухо.

— Преподавание и наставничество — удел опытных. Никогда не понимала тех же студентов-боевиков, которые, выпустившись из Аудиториума, оставались прямо там и начинали преподавать. Артефакторы еще куда ни шло, но боевики… Да и менталист-теоретик тоже мало чему способен научить. Так что хочу сперва нюхнуть пороху, а там решим. — Она подняла на меня глаза и впервые за день хитро, даже как-то задорно прищурилась. — И хватит прохлаждаться! Я буду тебя гонять до тех пор, пока не начнешь управляться за две секунды! Вперед!

***

Отработка “Лешего” заняла у нас весь световой день. Темнело поздней осенью в наших широтах рано: в пять часов дня уже спустились густые сумерки, стремительно переходившие в ночь. Мы как раз закончили с тренировкой, переоделись к трапезе и отправились на ранний ужин.

Но не успели рассесться, как подъездная аллея огласилась шумом автомобильных колес.

Ирка тут же вскочила и в два прыжка оказалась возле окна.

— Таааак, — протянула она, всматриваясь в темноту. — Сейчас начнется.

— Что именно?

— Сам глянь.

Кряхтя от усталости в утомленных мышцах я выполз из-за стола и уставился на подсвеченное желтыми фонарями крыльцо. И понял, что имела в виду Ирэн.

Из императорского кортежа, гербы которого ярко светились даже в ночи, вышла Матильда. Даже не вышла — выпорхнула так легко, словно и вовсе не касалась ногами земли. Подхватила маленькую сумочку, запахнула пальто и попрощалась со своим эскортом. Лакей в ливрее с гербами императорской фамилии раскланялся, и два автомобиля из Зимнего ушли на разворот, чтобы покинуть Лебяжье.

Но была здесь и третья машина. Уже хорошо знакомый мне неприметный седан Корфа, едва различимый на фоне темных кустов и деревьев, сперва держался на расстоянии, а затем подъехал к самой лестнице.

Корф выскочил с переднего пассажирского, торопливо обогнул машину и, активно жестикулируя, начал что-то говорить Матильде. Отсюда ничего не было слышно, а читать по губам я не умел. Но, судя по реакции обоих, беседа явно проходила на повышенных тонах.

— Скажу Василию, что число трапезничающих увеличилось, — тихо проговорил я.

Ирэн кивнула, не оборачиваясь.

— Ага. А я встречу их и постараюсь разнять, если полетят пух и перья. Дядя Вальтер был очень зол, когда я рассказала ему о поездке тетушки.

Интересно, почему?

Пока я распоряжался относительно ужина, Ирэн успела всех встретить. И когда я вышел в холл, обстановка царила напряженная, но все держались в рамках приличий.

— Добрый вечер, Михаил, — сдержанно поздоровался Корф.

— Здравствуй! — Матильда лучезарно мне улыбнулась, и это приветствие разительно отличалась от того холодного взгляда, которым она наградила меня утром.

Поразившись столь резкой перемене, я невольно коснулся ее своей силой.

И обомлел.

От баронессы исходил совершенно другой фон. Словно передо мной был чужой человек, а не наставница, слепок силы которой я так хорошо изучил на тренировках. Я хорошо помнил характер ее “фона” — рваная, колеблющаяся, нестабильная, но весьма мощная сила, которая могла скакать от пятого до седьмого ранга в зависимости от усталости, состояния и кучи других факторов.

Не столкнись я с ней лицом к лицу, я бы ни за что не сказал, что это была Матильда. Решил бы, что передо мной мощный боевик с очень крепким и предсказуемым пятым рангом. Единственное, что роднило две версии этой женщины — условный ранг и специализация. Все же Матильда была боевиком, и структура “волн”, которые я улавливал, была весьма характерной. У Ирэн и Корфа, например, они ощущались совсем иначе. А у Поли Сперанской и вовсе отличались от всего, что я видел до этого.

Сейчас фон силы Матильды был совершенно ровным. Никаких колебаний — лишь равномерное мощное “излучение” Благодати. То, что улавливали друг в друге все одаренные, но что было непостижимо для обычного человека. Матильда уверенно блистала верхней планкой пятого ранга. Еще немного — и был бы четвертый.

— Что с вами сделали? — отпрянув от удивления, прошептал я.

Матильда улыбнулась — тепло, спокойно, и в этом взгляде я считал облегчение, радость и… надежду.

— Распорядитесь, чтобы Василий открыл ту бутылку шампанского, что мне подарил месье Леруа — сказала она. — Сегодня празднуют все.

Ирэн и Корф озадаченно переглянулись, а я пялился вслед Матильде, продефилировавшей на высоченных каблуках прямиком в столовую.

— Не понимаю, — сглотнув, прошептала Ирэн. — Все видят то же, что и я?

— Да.

Корф выглядел растерянным и даже подавленным. Настолько, что даже позволил себе опуститься на банкетку возле шкафа с верхней одеждой. Но тайный советник быстро взял себя в руки и поднял на меня глаза.

— Я здесь не только из-за Матильды. У вас завтра второй этап вступительных испытаний.

— Пришли сказать напутственное слово? — съязвил я.

— Предупредить. Готовьтесь ко всему. Особенно ты, Михаил. После инцидента на Полигоне и странной попытки вас то ли убрать, то ли напугать, я не удивлюсь, если Аудиториум попытается сделать это снова.

— Если это был Аудиториум, — ответил я.

Корф устало вздохнул.

— Потому я и говорю — готовься ко всему, Михаил.

— Да к черту Аудиториум! — вскричала Ирэн. — Что с ней сделали? Что сделали с тетушкой? Дядя Вальтер, хоть вы-то должны знать!

Лицо Пистолетыча свело гримасой боли и мучения. Он словно растекся по банкетке, устало привалившись затылком к стене.

— Не знаю, как… правда, не знаю. Но она добилась помощи лично от императора, — выдохнул он. — Ей даровали мощь Великого Осколка для исцеления. Только Алексей Константинович мог это сотворить.

Мы с Ирэн переглянулись. Подруга побледнела.

— Не понимаю. Так это было возможно? — удивился я. — Почему никто не рассказал об этом варианте, когда мы приглашали Салтыкова?

— Потому что такая честь дается только за особые заслуги, — мрачно отозвалась Ирэн. Корф обреченно кивнул, и мне показалось, что они оба знали что-то, что мне не понравится.

— Особые заслуги или жертвы. Прошлые и будущие, — продолжил тайный советник. — И больше всего меня во всем этом пугают именно будущие. Это аванс, Ирина. Огромный аванс со стороны императорской фамилии. И я не представляю, чего они потребуют от Матильды взамен. И хорошо, если только от нее.

Алекс Хай В интересах государства. Аудиториум, часть 2

Глава 1

Я внимательнее присмотрелся к противнику и припомнил фотографии старших Денисовых в новостных сводках. Та парочка завсегдатаев кабаре и клубов была явно постарше и уже точно закончила обучение. Значит, этот… средний?

– Сколько ж вас расплодилось? – проворчал я и закатал рукава куртки. – Ты хоть который из Денисовых?

– Виктор, – оскалился студент. Судя по шеврону с римской цифрой III, этот оказался третьекурсником. Уже серьезно. Не новичок. – Я третий по старшинству. Костя – четвертый. А младших обижать нехорошо, ваше сиятельство.

– Младшим не мешало бы сперва выучить манеры, – огрызнулся я.

– Да и у вас, Михаил Николаевич, тоже явные пробелы в воспитании. Ничего, сейчас мы это исправим. После публичной порки вы точно осознаете свое место.

Я широко улыбнулся.

– Рискни здоровьем, Витя. Давай. У меня сегодня как раз дурное настроение.

Прозвучал первый короткий свисток и крик девушки:

– Тридцать секунд на подготовку!

Не теряя времени, я окутал себя плотной пеленой «Берегини», повесил «Шлем» и сконцентрировал силу в левой ладони, чтобы выставить «Покров» в случае атаки противника. В правую ладонь собрал боевую мощь, способную за секунду превратиться в «Колобок» или «Косу».

Денисов тоже не тратил время попусту. Доведенными до автоматизма движениями он активировал все защиты и встал красной линией барьера, пружиня на чуть согнутых ногах, словно готовился к прыжку.

Второй свисток.

– Противники, готоооооовсь! – прозвенел голос девушки-распорядительницы.

Третий.

– Время пошло! В бой!

Денисов моментально поднял силовой барьер – высотой пару метров и шириной примерно полтора – создал себе укрытие, чтобы отстреливаться исподтишка, зараза такая. Пока он выращивал «Покров», я прыжком сместился в сторону, ушел в кувырок и оказался в тылу противника.

Виктор огляделся, заметил меня и попытался поднять еще один барьер – с противоположной стороны.

Но не успел. Я отправил «Колобок» прямиком ему в руки, чтобы сбить создание заклинания. Шарик оказался небольшим и должен был стать скорее отвлекающим маневром. Получилось. «Колобок» влетел прямиком ему в ладони и ярко вспыхнул. Денисов чертыхнулся, встряхнул руками – охваченные рубиновым сиянием его «Берегини», они не пострадали.

И вместо того, чтобы снова попытаться возвести «Покров», он на этот раз зарядил в меня «Жар-птицей» – огненной кометой пятого ранга с алым хвостом. Так себе выбор – пиромантские заклинания не отличались высокой точностью. Огненный вихрь метнулся в мою сторону с шипением – мокрый снег шкварчал, попадая на раскаленную поверхность заклинания. Я увернулся, но в тот момент, когда «Жар-птица» оказалась на одной со мной линии, вихрь взорвался тысячей алых искр.

– Ааа, черт!

Студент расхохотался.

– Что, понравилось?

Я припал к земле, не ожидав такой подлянки от простого огненного шарика. Не знаю, как Денисов это сделал, но «Жар-птица» оказалась разрывной. Меня окатило снопом искр, ослепило на несколько секунд, и я почти не глядя окружил себя «Покровом».

И вовремя – в этот момент в меня полетело несколько «Колобков». И, судя по их цвету, они были усилены каким-то артефактом или другим неизвестным мне заклинанием, потому как след за ними был ярко-голубым.

А этот парень явно был настроен серьезно.

Один шар ушел в молоко и исчез в стенах барьера Полигона. Еще два врезались в мой «Покров», и к моему удивлению барьер моментально рассыпался.

– Что за…

Но у меня не было времени удивляться тому, как «Покров», сотканный из чистой родовой силы, мог разрушиться всего от двух заклинаний пятого ранга. Удивляло другое – никто из наблюдателей не запротестовал.

Правила изменились?

Значит, второе испытание не предполагало мою победу? Эти студенты спокойно пользовались заклинаниями, которые абитуриенты не разучивали. А раз так, от меня требовалось просто выстоять?

Или Аудиториум передумал принимать меня в свои стены с распростертыми объятиями?

– Лови, Соколов!

Денисов отправил в меня две «Жар-птицы» разом. Одна взорвалась, не долетев всего пару метров, а вот вторая шарахнула аккурат над моей головой – хорошо хоть, что спел пригнуться.

– Ну сссука…

Ну уж нет. Тут личное. Просто выстоять против озлобленного Денисова – это слишком мелко. Ни Аудиториум, ни этот любитель кровной мести, моего унижения не увидят.

Я ощутил азарт битвы. Кровь кипела и пузырилась, как свежая кока-кола. Каждая клеточка кожи зудела от нереализованного потенциала силы, а у меня даже не было времени задуматься, почему.

Сила сама хотела выйти наружу, словно Род настаивал на полноценной драке. Неужели предкам захотелось проявить воинственность к другому роду? Может в прежние времена между нами с Денисовыми были распри?

– Что, Соколов, удивлен? – скалился Денисов из-за рубиновой завесы. – Как тебе мои огоньки?

Я не ответил.

Сконцентрировал в обеих ладонях чистою родовую силу и направил ее на «Покров» вражины. Мощь источника вырвалась из ладоней, обожгла кожу и смела барьер Денисова, заставив того по-девичьи взвизгнуть от неожиданности. А еще это было больно. Уж я-то знал, насколько.

– Удивлен? – хохотнул я в ответ.

Он вскинул руки, пытаясь сотворить что-то, чего я не понял.

Вместо того, чтобы снова шарахнуться в сторону, я остался на месте, зачерпнул еще одну горсть из разрушающего потока силы и отправил в Денисова сразу пять мелких, но опасных «Кос». Словно молодые месяцы, они клином врезались в противника, заставив его отбиваться, как будто его атаковала стая ворон. Что бы он ни колдовал, он делал это слишком медленно – «Косы» нашли цель.

Это дало мне несколько драгоценных секунд, и я, усилив «Берегиню», подобрался ближе. Денисов заметил меня и, погасив последнюю «Косу», отскочил назад.

– Что ты… Из чего…

Я увидел в его глазах страх. И возликовал.

– Получи, урод! – рявкнул он, и его спина неестественно выгнулась назад, а руки ушли вперед, словно тело противника скрутило спазмом. Меня тут же сбило с ног мощным невидимым потоком силы. Что это за заклинание, мать вашу?

«Берегиня» отпружинила, и я быстро поднялся на ноги.

Но только для того, чтобы увидеть, как передо мной вырастал огромный земляной вал. Почва вздыбилась, из недр земли доносился низкий рокот, словно сами камни ломали земные слои и вырывались наружу.

– Твою мать, – только и успел прошептать я и дернулся в сторону, стараясь уйти с пути этого чудовищного земляного месива, что неслось прямо на меня.

Но не успел отскочить полностью. Меня окатило комьями земли, камнями, какими-то острыми осколками. Глаза залепило вязкой глиной, а в ушах стоял гул и грохот. А в десятке шагов от меня безумно хохотал мой враг.

– Денисов! – раздалось откуда-то издалека. – Предупреждение! Снизьте ранг до пятого!

Ну наконец-то спохватились. Вовремя, блин.

Отплевываясь песком и землей, я кое-как выбрался из завала. Интересно, сколько времени у нас осталось до конца поединка? Зато теперь я начал понимать, как много мог сделать хорошо обученный боевик даже скромного ранга. Сила Денисова могла даже местами уступать моей, но он знал и умел гораздо больше. И это было его преимуществом. Увы, сейчас почти непреодолимым.

Впрочем, практика показывала, что многие боевики были откровенно слабы в ментальном плане.

Значит, сделаем пару предупредительных выстрелов. Прямо ему в башку.

Стоны земли утихли, и я, обновив «Берегиню», забрался за земляной вал, используя его как укрытие. Денисов вразвалочку направлялся в мою сторону, но его ноги вязли в грязи и глине.

Я сконцентрировался. На секунду прикрыл глаза и потянулся к источнику. Вот он, ментальный поток. Яркий, искрящийся – прекрасное зрелище, кабы было время им любоваться. Потянувшись к потоку, я сплел струйку ментальной с тонкой ниткой боевой силы, связал их вместе, скомкал в клубок…

И отправил прямо в голову Денисову, дотянувшись до его разума. Требовалось сперва сбить его защиту, а так было надежнее. По крайней мере, мне уж точно привычнее.

– Получи, болван, – сказал я, отправив разрушительный комок.

Вражина скорчился и взвыл от боли, обхватив голову обеими руками. Я ударил снова, не снимая защиту слой за слоем, как требовало мягкое исполнение, а просто проламывая его «Шлем», выдирая его кусок за куском. Буквально вытаскивал силу из его головы, выцеживал из крови, выжигал.

– Аааааааааа! – орал студент, и эти вопли сейчас были для меня самой сладкой музыкой.

– Говно у тебя защита, – шепнул я и не удержался от улыбки.

Теперь он был моим. Полностью. Его обнаженное сознание – такое податливое и беззащитное, предстало передо мной, словно накрытый множеством яств стол. Бери что хочешь и делай что хочешь.

И я не просто не удержался от соблазна. Я, черт возьми, разошелся на всю катушку.

Послав ментальный приказ и усилив его своей волей, я уселся на вершине земляной кучи и наблюдал, как Виктор Денисов, гроза третьего курса и явно неспроста поставленный против меня боевик, расстегивал мундир пуговица за пуговицей. Сняв куртку, он бросил ее на землю, затем расстегнул рубашку, избавился от ремня, ботинок и исподнего…

И предстал перед наблюдателями в костюме Адама сразу после сотворения.

«А теперь круууугом!» – скомандовал я. – «Подойди к наблюдателям и покажи, как хорошо ты умеешь плясать цыганочку с выходом».

Денисов послушно помчался к трибуне, на которой восседали наблюдатели. Сопровождая неумелую народную пляску гиканьем и фальшивым напеванием мотива, он принялся выплясывать перед пораженными преподавателями. До моих ушей донеслись возмущенные крики, оханье, кто-то закричал.

– Пятнадцать секунд! – испуганно крикнула девушка со свистком, явно не ожидавшая такого завершения поединка.

А теперь самое главное.

Пусть осознает.

Женщины продолжали возмущенно кричать. Денисов крутился в пляске, тряся достоинством, а я спокойно отряхнулся и направился к выходу с Полигона. Лишь остановившись возле своей жертвы, я сжалился.

«Остановись. Замерзнешь».

Я вышел из разума Денисова и полностью отпустил его волю, вернув боевику контроль над собственной головой.

Все заняло несколько секунд, и в этот момент прозвучал звук свистка, оповещавший об окончании поединка.

– Хороший финал, – расплылся я в улыбке, наблюдая за тем, как к Денисову понемногу возвращался разум, а вместе с ним осознание собственного положения. – Мне понравилось. Еще раз посмеешь мне угрожать, убью.

Денисов растерянно хлопал светлыми ресницами, хотя его глаз почти нельзя было разглядеть под слоем грязи, что покрывала и противника, и меня.

Поежившись от холода, он бросил взгляд вниз, прикрыл ладонями хозяйство.

– Сука!

– Всегда пожалуйста, – осклабился я и повернулся к наблюдателям. – Полагаю, второе испытание я прошел.

Несколько человек сложили зонтики, которыми прикрывались от осадков, и поднялись со скамейки.

– Будем рады видеть вас на третьем испытании, Михаил Николаевич, – чуть капризно поджав губы, объявила немолодая полная дама. – Весьма экстравагантное зрелище.

Я улыбнулся еще шире.

– Что вы! Он сам!

Наблюдатели прошли к выходу – очевидно, на перекур, а я обернулся в сторону Денисова. Побежденный боевик возился с грязной и мокрой одеждой, пытаясь как можно быстрее одеться. Даде пытался робко спрятать бледные телеса за земляным валом, который сам же и поднял.

«Ты за это заплатишь», - прошипел он в моей голове, поймав мой взгляд.

«Скажи спасибо, что твой позор не увидел весь Аудиториум. Сунешься ко мне снова – побегаешь по футбольному стадиону во время матча».

«Теперь я мечтаю, чтобы ты все же поступил, Соколов. Берегись».

«Ты осторожнее с угрозами. Я ж теперь не засну».

Как страшно-то, с ума сойти. Знал бы он, сколько раз меня пыталась пугать шпана на районе. И ничего, как-то выжил. Впрочем, я все еще был не против втащить Денисову не магией, а старыми добрыми кулаками.

Но и так слегка перешел черту. Устраивать мордобой сейчас было неуместно.

– Михаил Николаевич! – позвала меня вконец озябшая глазастая девица. – Подойдите, пожалуйста. Ваше сиятельство.

Я направился к ней, на ходу безуспешно пытаясь оттереть костюм от грязи. Черта с два. Тут не просто нужно было стирать, а сперва отдраивать от песка и глины. Ну да ладно. Главное – не запачкать заднее сидение автомобиля Матильды – этого баронесса мне точно не простит.

– Нужно оформить документы, ваше сиятельство, – сказала девушка-распорядитель, скользнув по мне печальным и уставшим взглядом. – Сейчас я провожу вас в кабинет, где внесут все надлежащие записи. После этого вы сможете пройти к выходу. На этом сегодняшняя процедура будет закончена.

Я с сомнением оглядел свою куртку.

– Ничего, что я… замарался?

– К такому там привыкли, – пожала плечами распорядительница. – Благодать, если занимаешься ею серьезно – грязное дело, что бы на этот счет ни рассказывали в светских салонах.

Мы вышли с Полигона, и на меня уставились девять пар глаз остальных абитуриентов из нашей группы. Сплюнув застрявший во рту кусок травы, я улыбнулся им и поднял палец вверх.

– Удачи, ребят. Там весело.

За спиной у меня тут же принялись шептаться, но бой с Денисовым слишком меня вымотал, чтобы прислушиваться к этой болтовне. Девица повела меня по извилистым асфальтированным дорожкам между корпусами и клумбами.

Дворики и площадки кишели студентами, взволнованными абитуриентами и усталыми преподавателями. Видимо, пора вступительных испытаний ложилась крайне тяжелым бременем на Аудиториум.

– Ко мне применят какие-нибудь санкции за… За шалость, что я устроил? –Спросил я, поравнявшись с распорядительницей.

Девушка внимательно на меня взглянула и поежилась от ветра.

– Нет, ваше сиятельство. При всей эпатажности вашей выходки правил вы не нарушили. Скажу больше: господин Денисов первым вывел поединок на более сложный уровень. Некоторые из наших наблюдателей – преподаватели старой закалки и провели молодость в боях. Поэтому для них принцип «око за око» и «сила равна примененной силе» не пустой звук. По этой причине бой не остановили.

– Но почему когда я взял под контроль Денисова…

– Это не запрещенный прием. К тому же ваше воздействие было столь грубым, что это и заклинанием назвать нельзя. Технически вы просто подавили его своей силой.

– Вот как… – отозвался я. – Интересно. Однако правила, по которым я готовился, были другими.

– У вас и сила другая, ваше сиятельство, – впервые улыбнулась девушка. – Вас нельзя измерять общим лекалом. Потому противник и условия боя вам достались… Скажем так, уже студенческого уровня.

Понятненько. За все хорошее, Миха, нужно платить. Обрел большое могущество – получи и соответствующее испытание. Что ж, значит, с остальными кандидатами в студенты в поединке обойдутся помягче.

Впрочем, оттого было гораздо приятнее чувствовать себя победителем. А еще это доказало, что в Аудиториуме меня воспринимали всерьез. Осталось выяснить, что еще они задумали относительно меня.

Мы подошли к выкрашенной серой краской двери под маленьким козырьком-домиком. На табличке красовалась скромная надпись «12-П», и девушка остановилась перед входом.

– Нам сюда, ваше сиятельство. Прошу.

Потянув массивную стальную ручку, распорядительница пропустила меня вперед. Я еще удивился – привык первыми пускать девушек, но эта даже не дала мне возможности проявить вежливость.

Я вошел в полутемный тамбур и едва не споткнулся о ступеньку.

– Осторожно, ваше сиятельство, – предупредила распорядительница. – Там их пять.

Дверь за ней закрылась, помещение погрузилось в полумрак, и я услышал ее поверхностное дыхание за спиной.

А в следующий момент что-то укололо меня в шею, на пару пальцев ниже затылка.

– Ой.

Я резко обернулся, но понял, что сделал это зря. Перед глазами все поплыло, а по телу мгновенно разлилась невыносимая тяжесть. Веки сами по себе начали смыкаться, а руках почти не осталось силы. Пришлось почти на ощупь нашарить руками хоть какую-то опору. Ухватившись за какую-то трубу, я медленно сполз по стене.

И последним, что увидел перед тем, как провалился во тьму, была маленькая иголка в руках девушки.

Глава 2

Тьма отступила быстро, но размыкать веки мне не хотелось. Уставший от выброса большого объема силы организм отказывался возвращать меня в злой и жестокий мир, настойчиво требовал отдыха и расслабления.

Место укола слегка горело маленькой точкой на затылке, но боли почти не причиняло. Скорее просто раздражало.

И куда сильнее меня злило то, что я так легко подставился под удар. Твою мать, стоило просто на минуту потерять бдительность – и по закону подлости именно в этот момент случилось очередное дерьмо. Может хоть один день в этом клятом Аудиториуме пройти нормально?

Но силы понемногу возвращались. А это означало, что можно было попробовать выбраться из очередной переделки. Осторожно, один за другим, я все же заставил себя открыть глаза.

Надо мной склонилась та самая девушка с глазами лани. Все в том же вымокшем от мокрого снега мундире, и даже свисток не отцепила. Выходит, я пробыл в бессознанке не так уж и долго.

– Что вы со мной сделали? – прохрипел я, почувствовав, что по горлу словно провели наждаком. – И зачем?

Девушка слегка улыбнулась и отступила от меня на шаг. Судя по движению ее руки, она проверяла мое состояние.

– Вы в безопасности, ваше сиятельство, – сказала она. – От лица всего Аудиториума Магико прошу прощения за то, что пришлось временно вывести вас из строя. Клянусь, артефакт был безвреден. Однако следовало доставить вас сюда без лишнего шума и привлечения внимания других абитуриентов.

Она подала мне маленькую пластиковую бутылочку с бесцветной жидкостью, и я с опаской покосился на подношение.

– Это просто вода. Чистая и негазированная минералка. Слово дворянки, – поклялась распорядительница.

Я взял бутылку – в горле ужасно пересохло, но пить я пока не рисковал. А вместо этого внимательно огляделся.

Помещение было очень похоже на класс – с двухместными деревянными партами под наклоном, какие изредка встречались в старых деревенских школах в моем мире. Только эти сияли свежим лаком и выглядели новенькими. Позади учительского стола на стене висела большая темно-зеленая доска и корзинка с мелом и тряпками.

Свободное пространство на стенах занимали плакаты и портреты с какими-то непонятными формулами – таких условных обозначений и единиц измерения я не знал. Возможно, что-то связанное с Благодатью.

У выхода стояли двое охранников с невозмутимыми лицами и нашивками с гербом Аудиториума. У каждого на поясе висело по Оку, а на шевронах красовались обозначения рангов – VII и VIII. Значит, внутренняя служба. И я наверняка все еще был на Полигоне.

Но, что интереснее всего, я оказался здесь не единственным абитуриентом.

Как раз в этот момент начали просыпаться и другие. Всего здесь нас было пятеро. И из всех них я узнал только одного. Точнее, одну. Остальных видел лишь мельком в очереди.

– Ирэн? – я попробовал выбраться из-за парты и подойти к девушке, которая едва начала приходить в чувство. Получилось не сразу – ноги словно одеревенели.

Распорядительница не протестовала. Ирэн сонно застонала, дернула головой, и под высоким хвостом я увидел след от маленького укола на ее затылке. Ага. Значит, тоже угостили иголочкой.

– Зачем мы здесь? – снова спросил я у распорядительницы.

– Боюсь, вы стали участниками внутреннего разбирательства. Это касается нарушений правил вступительных испытаний. Сейчас остальные абитуриенты придут в себя, и я все вам разъясню.

Ирэн тем временем окончательно очухалась и озиралась по сторонам со смесью испуга и непонимания. Распорядительница провела над ее головой рукой, убедилась в том, что состояние Ирэн было в норме, и тоже подала ей бутылку воды. Подруга, как и я, к бутылке не притронулась.

Так один за другим пришли в себя все. В классе тут же поднялся возмущенный галдеж.

– Что происходит? – воскликнула крашеная блондинка и взмахнула руками, отчего множество браслетов на ее руках зазвенели. – Кто вы?

Двое парней молча переглянулись – очевидно, были знакомы друг с другом. Я припомнил, что уже видел одного из них среди зазомбированных абитуриентов. Кажется, один из сыновей графа Корсакова. Хотя мог и напутать.

Блондинка расшумелась. То ли от страха, то ли от нервозности, она продолжала выкрикивать вопросы.

– Я требую объяснений! – визжала она. – По какому праву вы нас удерживаете?

Распорядительница взяла длинную деревянную указку и постучала по учительскому столу, привлекая к себе внимание.

– Прошу тишины, юные господа, – не терпящим возражения тоном приказала она.

Я хмыкнул. Глаза лани, лицо невинное, а вот голос у нее был стальной. И сейчас она показалась мне немного старше, чем подумалось поначалу.

Распорядительница выступила вперед, постукивая указкой по ладони.

– Мое имя – Юлия Ивановна Адлерберг. Я старший куратор по вопросам внутреннего распорядка Аудиториума Магико, – представилась распорядительница. – Еще раз приношу извинения за небольшие неудобства, связанные с доставкой вас на разбирательства, однако вопрос не терпит отлагательства.

– Как вы посмели? – крикнула блондинка. – Вы хоть знаете, кто я? Вам известно, кто мой отец?

– Разумеется, нам это известно, Анна Евдокимовна. И, полагаю, вашему отцу станет крайне неловко, если ваша вина будет доказана.

– Какая еще вина? – с вызовом воскликнула девица.

Кураторша окинула нас внимательным взглядом, и мне показалось, что она нас просвечивала.

– Из надежных источников до нас дошли сведения, что один из вас применил запрещенный правилами стимулятор винамий, дабы увеличить шансы на прохождение Второго испытания. Каждый из вас оказался здесь неспроста: наблюдатели заметили аномальные всплески силы, которые вы проявили во время поединков. Эти всплески не были характерны для вашего обычного фона.

Парни переглянулись.

– Ерунда какая-то, – сказал один из них – очень коротко стриженный юноша, косивший на один глаз. – Мы знаем, какие санкции применяются за винамий. Зачем нам это?

Адлерберг кисло улыбнулась.

– Предлагаю виновнику самому об этом рассказать. Аудиториум может пойти на крайние меры и подвергнуть вас процедуре ментального исследования памяти. С позволения ваших опекунов, разумеется. И все же, поскольку данная процедура является несколько болезненной… нам бы не хотелось жертвовать здоровьем невинных.

Ирэн тихо застонала, приложив ладонь к виску.

«Голова болит?» – спросил ее я ментально.

«Ужасно… Наверное, как с похмелья. Если бы я пила».

Подруга сгорбилась над партой, а затем, не выдержав приступа накатившей мигрени, просто улеглась виском на наклонную поверхность доски. Что-то ей было совсем нехорошо. Редко я видел ее в таком состоянии. Выглядела Ирэн и правда так, словно страдала от жуткого похмелья. Впрочем, кто знает, сколько силы ей пришлось потратить во время поединка.

«Ты справилась с испытанием?»

«Да».

Уже хорошо.

Тем временем Адлерберг продолжила:

– Аудиториум вынужден поставить перед вами ряд условий. Виновный может прямо сейчас сознаться в содеянном, и в таком случае разбирательство продолжится в индивидуальном порядке.

– А если никто не сознается? – простонала Ирэн.

– В случае, если никто из вас не сознается, ваше участие во вступительных испытаниях будет приостановлено до получения согласия ваших родственников на процедуру исследования памяти. Если же ваши родственники не согласятся на оную, Аудиториум будет считать вас виновными и снимет с испытаний без права поступления в дальнейшем.

– Значит, все пострадают из-за одного болвана, решившего перехитрить Аудиториум? – возмутился Корсаков.

Адленберг холодно улыбнулась.

– Таковы правила, и вы согласились с ними, подав документы на поступление. Если же вам что-то известно об абитуриенте, применившем стимулятор, вы можете передать эту информацию мне ментальным способом. В награду за лояльность к Аудиториуму и помощь в расследовании мы освободим вас от прохождения Третьего испытания и автоматически зачислим на первый курс. Этот шаг согласован с администрацией, поскольку все вы успешно прошли Второе испытание. Если вы поможете нам, мы не останемся в долгу.

Я напряженно сопел, соображая, что делать. В себе я был уверен – ни на какие стимуляторы у меня бы попросту не хватило денег. Да, меня могли причислить к подозреваемым из-за того мощного потока родовой силы, что я выдал, вскрывая башку Денисову.

Дурак я. Действовал грубо, но не подумал о том, что это могло вызвать подозрения и вопросы. А мне было совсем нельзя прокалываться на поступлении. Нужно было обязательно пройти в этом году. А отсрочка, связанная с проверкой и прочими ментальными разборками Аудиториума, могла занять длительное время. И сроки для поступления могут уже пройти.

Нет, нельзя пропускать год. Слишком многое от этого зависит.

Парни снова переглянулись.

– Проверяйте нас хоть сейчас, – сказал второй. – Моя семья даст согласие.

– Увы, это не вам решать, Владимир Петрович. Мы не можем подвергнуть вас столь неприятной процедуре без согласия вашего рода.

Ага, а когда вы массово стирали память всем после инцидента, это вас как-то не остановило! Святоши хреновы. Скольких тогда прогнали через ментальную мясорубку только для того, чтобы скрыть косяк с Радамантом? Десятки? Сотню?

Или Аудитриум почуял пристальное внимание ищеек Корфа и теперь не допускает ни единого момента, за который могло бы зацепиться Тайное отделение? Что ж, умно.

Но мне от этого не легче.

– Я тоже готов пройти испытание немедленно, – сказал я, поднявшись из-за парты. – Мне скрывать нечего.

Ну, это я, конечно, перегнул. Но в данной ситуации и правда был чист как стеклышко.

Адлерберг удовлетворенно кивнула.

– Боюсь, Михаил Николаевич, для вас мой ответ будет таким же. Никаких процедур без согласия старших. И уж тем более мне бы не хотелось портить отношения с вашим Родом, – она позволила себе многозначительную улыбку, подчеркнув природу моей силы. – Господа, мы оставим вас на десять минут и дадим время подумать. И мы крайне высоко оценим силу духа виновника, если он сознается, а также здравомыслие тех, кто поделится с нами информацией. Аудиториум умеет благодарить, и вы еще не раз в этом убедитесь.

Договорив, девушка с глазами лани положила указку на стол и, махнув рукой охране, вышла. Вслед за ней класс покинули и двое боевиков, которых сюда приставили явно для острастки. Не станет сейчас Аудиториум совершать глупости. Слишком много внимания приковано к тому, что здесь происходит.

А вот кто оказался идиотом и применил стимулятор, выяснить было бы весьма интересно и полезно. Как минимум потому, что за такой идиотизм нужно расплачиваться.

Парни тут же принялись перешептываться и то и дело косились на меня. Ну конечно, кто ж еще, как не Соколов с перечеркнутым гербом, мог быть кандидатом на применение стимулятора? Беднягам-то было невдомек, что я вообще не использовал Благодать. Хотя, не зная моей особенности, на меня и правда можно было подумать… Наследник опального рода как-никак.

– Соколов, а это точно не ты? – спросила блондинка, обернувшись ко мне. – Слишком уж внезапно ты появился на пороге Аудиториума… О тебе разные слухи ходят.

– Например? – угрюмо отозвался я.

– Все никак не могут взять в толк, откуда у потомка рода без Осколка взялась сила? Может твой отец продал те ваши земли, как раз чтобы обеспечить тебя винамием? Как раз хватило бы на пару доз…

– Я смотрю, вы отлично осведомлены о делах моей семьи, Анна Евдокимовна.

Девушка театрально вздохнула.

– Конечно, голубчик. Ведь мой отец курирует земельные вопросы в губернии.

Ага. Значит, Гордеева. Ее отец и правда ведал земельными реестрами в городской Думе. А род у нее знатный и весьма-весьма обеспеченный.

– Так что? – не отставала от меня Гордеева. – Может сознаешься? Тебе все равно не место среди таких, как мы.

О, идеальная пара для Денисова сыскалась. Эх, натерплюсь я еще горя из-за своего герба…

– Среди столь безвкусно одетых истеричек? – внезапно заступилась за меня Ирэн. – Думаю, Михаил Николаевич мало потеряет от отсутствия твоего общества. Аннушка, говори на два тона тише, пожалуйста. У тебя ужасно визгливый голос.

Гордеева задыхалась от возмущения, а Ирэн как ни в чем не бывало снова приложилась виском к парте.

«Ты бы не портила отношения со сверстниками», - посоветовал я.

«Плевать. Уже – плевать».

«Не понял?»

Ирэн не ответила. Я увидел, как она закрыла глаза, а ее лицо исказилось гримасой боли. Видимо, опять спазм накатил.

«Ты точно в порядке?»

«Нет. Но буду. Тошнит ужасно».

Я снова уставился на троицу ребят, о которых толком ничего не знал. Каждый из них мог оказаться виновником.

Теоретически, я мог попробовать влезть кому-нибудь из них в голову и поискать воспоминания о применении стимуляторов. И наверняка у меня бы это даже получилось довольно мягко благодаря способности сплетать ментальный и целебный потоки силы. Но это было рискованно: все же работа с памятью была запрещена абитуриентам, по крайней мере в стенах Полигона.

Но даже если бы у меня это получилось, передо мной стояла моральная дилемма.

С одной стороны, сдав истинного виновника, я бы избавил от кучи неудобств ребят, которые играли честно, завоевали победу своими силами и не заслужили коллективного наказания.

С другой – все это стало бы стукачеством. Хотя с чего бы мне о них беспокоиться? Если я вытащу нас с Иркой отсюда, какая разница, как?

– Значит, никто не собирается сознаваться? – Корсаков встал, обвел всех нас внимательным взглядом. – Уходим на дальнейшие разбирательства?

– Мне бы этого не хотелось, – честно признался я.

– Мне бы тоже, – согласился приятель Корсакова.

Гордеева продолжала метать на нас с Ирэн полные ненависти взгляды.

– Анна Евдокимовна, вам есть что сказать? – спросил я.

– Лишь то, что я трачу драгоценное время в этом зале! Ничего я не принимала. Узнай об этом мой отец, он бы отсек меня от рода за то, что его опозорила!

Я развалился на парте и ментально дотянулся до Ирэн.

«Ничего не понимаю. Как их расколоть или спровоцировать признаться? Может подашь идею?»

Ирэн вздрогнула.

«Они ничего тебе не скажут. Потому что не смогут признаться».

«В смысле?» – не понял я.

«Это я, Михаил. Это я приняла стимуляторы».

«Да что ты такое говоришь? Ты же ни разу даже не заикалась об этом. Да и зачем тебе?».

«Еще бы я начала о таком болтать!» – воскликнула девушка у меня в голове. – «Конечно, сделала все втайне».

Я пялился на нее, не веря услышанному.

«Ир, ты бы и так выстояла. Зачем?»

«Испугалась. Боялась, что не пройду. Не хотела подвести семью…»

Так вот почему ее так развезло. Стимуляторы, если я правильно понимал их работу, активировали внутренние резервы на краткое время, но расплачиваться за это преимущество приходилось и здоровьем, и отходняками.

Ирэн осторожно повернула голову в мою сторону и уставилась мне в глаза.

«Дура!» – не выдержав, закричал я ей в голову, и она болезненно поморщилась.

«Знаю. Я старалась сделать все незаметно. Думала, смогла перехитрить… Прости. Прости, что разочаровала тебя, да еще и втянула во все это».

Твою же мать! Что мне было теперь делать? Сдать Ирку, чтобы самому зачислиться в Аудитриум без Третьего испытания? Или сейчас промолчать, получить отсрочку и попробовать стереть ей память, чтобы аудиториумцы не смогли ее вычислить?

И смогу ли я стереть ей память так, чтобы не повредить и без того ее многострадальную голову? Все-таки манипуляция была опасная, а превращать ее во вторую Матильду я бы ни за что не хотел. Или дернуть Пистолетыча, чтобы он подсказал решение?

Черт. Черт! Черт!!!

Но если мы уйдем на разбирательства и проверку памяти, наверняка выйдем за все сроки. Группы укомплектуют, и нас скорее отправят доставать вступительные на следующий год. Не знаю, как у них это было заведено. Рискованно… Мне нельзя было пропускать этот год. Все слишком завертелось.

Двери класса отворились, и следом за охранниками вошла Адлерберг.

– Господа, вы готовы поделиться со мной информацией? – спросила она и почему-то задержала взгляд на мне.

Глава 3

С большим усилием я сохранил невозмутимое выражение лица. Адлерберг снова взялась за указку и принялась тихо постукивать ею по краю стола. Звук ужасно раздражал, но мне показалась, что она делала это специально для того, чтобы еще больше нас нервировать.

Впрочем, она могла особо и не стараться: все в классе были взвинчены до предела. Никто не хотел уходить на дополнительное разбирательство и ставить под угрозу собственное поступление.

– Итак, господа? – повторила Адлерберг. – Кто готов?

Я сверлил глазами затылок Ирэн. Словно почувствовав мой взгляд, она обернулась и взглянула на меня с мольбой.

«Миша, не говори им. Пожалуйста!»

«Они все равно наверняка тебя вычислят», - ответил я. – «Не может же такого быть, чтобы они не смогли уловить следы этого стимулятора. Для этого не обязательно ломать память. Может в крови обнаружат. Или вызовут психометриста и изучат вещи, которыми мы пользовались… Бог знает, что у них еще на вооружении!»

«Мне просто нужно сегодня выбраться отсюда. Мне нужно время. Отсрочка. Я ведь не стала бы рисковать, принимая стимулятор, не продумав план, как замести следы. И уж если я смогла достать винамий, поверь, учла и то, как избавиться от его эффектов. Просто помоги мне выйти отсюда и не выдавай».

Мне все это не нравилось. И уж тем более это было так не похоже на Ирку. Нет, в том, что она могла исхитриться и достать винамий, я не сомневался – через верных слуг или путем ментального манипулирования кем-то из простых смертных. Так что теоретически это было возможно. Деньги она могла накопить или продать что-то из драгоценностей – этого у нее было навалом. Заставить кого-нибудь купить винамий было сложнее – нужно иметь подвязки, знать людей… Тем не менее, Ирэн все-таки могла его добыть.

Интересно, знала ли об этом Матильда? И что она сделает с Ирэн, если правда откроется?

А вот в то, что девчонка струхнула перед поединком, мне верилось с трудом. Нет, я знал, что Ирка переживала до ужаса – ведь мы готовились вместе, и я за ней наблюдал. Но не мог я представить, что она настолько не верила в свои силы, чтобы пойти на такое безумство. Слишком хорошо была натренирована, отлично знала правила, да и риски осознавала.

Что-то не складывалось во всем этом. Вроде и гладко шито – а не вырисовывается картинка.

«Что ты надумала?» – осторожно спросил я.

«У меня есть сильный менталист, который не будет болтать. Он сможет вычистить мне память и внедрить другие воспоминания в пробелы».

«Это тоже не очень-то и законно в мирное время».

«Другого варианта у меня нет. Миша, помоги! Я ведь доверяю тебе. Даже Матильда не знает…»

– Господа, боюсь, это последнее предупреждение, – тихо сказала Юлия Ивановна. – Если сейчас ничего не прояснится, придется перевести внутреннее разбирательство в формат официального. Нам бы не хотелось марать ваши имена возможной причастностью к скандалу.

Гордеева, Корсаков и третий парень обменялись пристальными взглядами, затем все отчего-то уставились на меня, но я не отреагировал. Ирку они словно не заметили, хотя на их месте я бы как раз с подозрением отнесся к ее состоянию. Винамий выдавал побочку, и это сейчас было очевидно.

И странно, что Адлерберг словно игнорировала этот симптом.

Странно. Слишком много странностей.

Я ощутил волну тревоги – волнение нарастало из глубины груди, поднималось к глотке, и мне даже пришлось шумно вдохнуть и выдохнуть, потому что на несколько мгновений показалось, что я начал задыхаться.

Сила ворочалась и билась где-то внутри меня, словно пойманный в капкан зверь. Что она хотела мне сказать? Почему я этого не понимал?

Я потянулся к шторе, отодвинул ее и выглянул в окно.

Над небольшим внутренним двором, усаженным деревьями и какими-то раскидистыми кустами, ярко светило солнце. На небе ни облачка – хоть сейчас иди гуляй. Даже ветки не шевелились на ветру.

Быстро распогодилось, да и солнце вроде бы еще не ушло совсем далеко. Значит, я так быстро управился с испытанием и провалялся в отключке совсем недолго.

Я уже почти отпустил штору, когда заметил еще одну нестыковку. Часто так бывает, что смотришь на что-то и вроде чувствуешь, что что-то не в порядке, но не можешь понять, что именно. То же самое было и сейчас.

Земля. Земля во дворе была сухая. И ни одной лужи в ямках.

Она не могла так быстро высохнуть – чертов снегодождь шел несколько часов, и даже яркое ноябрьское солнце не смогло бы согреть почву до такой степени.

Иллюзия?

Что-то на базе «Алконоста», только более тонко сработанное? Или какое-то другое заклинание – гораздо более мощное.

Ай красавцы, ай да умельцы. Ведь почти поверил. Теперь было бы неплохо понять, как именно работает это заклинание и ведется ли какая-нибудь параллельная работа с моей головой? Сами по себе иллюзии не вскрывали разум, а просто погружали жертву в медитативное состояние. Наверняка я сейчас лежал в какой-нибудь каморке и тихонько пускал слюни.

Спокойно, Миха. В иллюзии обязательно присутствует тот, кто ее навел. Может быть под своей личиной, укрыться чужой или и вовсе остаться «за кадром». Но он непременно отслеживает, как я себя веду и что делаю.

Поэтому – никаких резких движений.

Я осторожно опустил штору и принял ровное положение за партой. Адлерберг прохаживалась по рядам, молча сверля глазами каждого из абитуриентов. Ее указка оказалась в опасной близости от моей головы и чуть не влезла мне в глаз. Я поморщился и отстранился, отыгрывая роль погруженного в иллюзию.

– Господа, я теряю терпение, – сказала девушка в мундире. – Вернее, почти совсем его потеряла. Признайтесь. Так будет проще для всех.

Я быстро обратился к силе, что билась в груди. Казалось, связь с источником истончилась, и мне приходилось пробиваться к нему словно через невидимую стену. Оно и понятно – иллюзия сбивала концентрацию, а концентрация влияла на способность пользоваться даром. Но у меня все же получилось провести быструю самодиагностику. Первым делом я попытался просканировать голову – влезли или нет?

Либо влезли настолько виртуозно, что я ничего не чувствовал, либо все же пожалели мой несчастный мозг.

Ладно, будем играть теми картами, что выдали.

Стараясь не глядеть на Ирэн – даже понимая, что все это было ненастоящим и смоделированным, все равно было тяжело идти на предательство – я ментально потянулся к Адлерберг.

«Юлия Ивановна», - осторожно позвал я, и девушка с глазами лани тут же обернулась. – «Это Штофф. Я знаю, что стимулятор приняла Ирина фон Штофф. Про остальных ничего сказать не могу – не в курсе».

«Вы уверены, ваше сиятельство? Не оговариваете ли вы человека зря?»

«Мне это доподлинно известно. Я знаю, что это она».

«Откуда знаете?»

«Мы дружны. Она призналась».

Адлерберг положила указку на стол.

– Все свободны. Кроме Соколова и Штофф, – распорядилась она.

Блондинку, Корсакова и третьего паренька как ветром сдуло – охрана едва успела расступиться перед ними, и Гордеева буквально вынесла собой двери.

Ирэн обернулась ко мне и раскрыла рот от удивления. Ее перекосило так, словно ее ударили. Задыхаясь, она снова опустилась на скамейку у парты.

– За что? – почти рыдая, спросила она.

Но эта сцена больше меня не трогала.

– За Аудиториум, вестимо, – холодно ответил я и уставился на Адлерберг. – Чем еще могу помочь?

– Благодарю за содействие, Михаил Николаевич. Вы очень нам помогли.

Лицо Адлерберг начало словно расплываться у меня на глазах. Потекла комната – стены и плакаты смешивались в грязные разводы. Ирэн превратилась в розово-желто-черное пятно и тоже смешалась с окружающей грязью.

Уши заложило. Мир, так словно созданный вокруг меня, начал искажаться, сворачиваться и изгибаться, словно его скручивали в трубочку. И вслед за ним пришла темнота – густая, плотная. Иллюзия уменьшилась до малюсенькой точки, затем погасла, и тьма обступила меня.

А затем я открыл глаза.

– Как вас зовут? – надо мной нависла девушка с глазами лани.

Кажется, я где-то ее видел. Вроде бы она была нашей распорядительницей на Полигоне…

– С-соколов, – хрипло проговорил я. – Михаил Николаевич, сын графа Николая Владимировича Соколова. Старшая ветвь рода.

Девушка кивнула.

– Что последнее вы помните, Михаил Николаевич?

Я несколько раз моргнул и задумался. И правда… А что было последним?

– Поединок с Денисовым, – напрягшись, ответил я. – Вроде бы мы куда-то шли. Кажется, за документами…

Вроде было что-то еще, но я в упор этого не помнил. В голове крутилось какое-то воспоминание, но каждый раз, как я пытался за него ухватиться, оно ускользало от меня.

– Хорошо, Михаил Николаевич.

Девушка отошла на шаг, и я смог оглядеться.

Изысканно обставленный небольшой кабинет явно не на первом этаже – в окна заглядывали ветви деревьев. Обстановка здесь была скромная, но недешевая и подчеркнуто лаконичная – кабинет явно принадлежал мужчине. Я сидел на диване у стены, а у противоположной располагался обитый темно-красным сукном массивный письменный стол с двумя креслами перед ним. Еще я увидел несколько книжных шкафов с трудами на нескольких языках.

В кабинете пахло чем-то специфическим, если не сказать медицинским. Какой-то резкий и не очень приятный запах. До меня не сразу дошло, что это был нашатырь. Я увидел склянку со снадобьем и ватку в руках у девицы.

– Как вы себя чувствуете, ваше сиятельство? – спросила девушка. – Воды?

– Да, пожалуйста.

В горле у меня и правда пересохло. Девица тем временем подошла к столу, оставила там нашатырь и налила мне стакан воды.

– Что случилось? – спросил я, безуспешно пытаясь понять, как оказался в этом кабинете. – Где мы?

– Сейчас будем оформлять документы.

– Я отключился?

Девушка улыбнулась.

– Сейчас придет Павел Антиохович и все вам расскажет. Вам лучше узнать новости из его уст.

– Кто это?

– Павел Антиохович Зуров. Советник ректора по вопросам Вступительных испытаний. Мой руководитель.

– Вот как… И почему же он меня желает видеть?

– Прошу, потерпите, ваше сиятельство, – не пожелала раскрыть тайну девушка, но вместо этого протянула мне воду. – Павел Антиохович скоро пожалует.

Напившись, я вернул ей стакан и сверился с ощущениями. Вроде все было в норме – руки, ноги и голова болели в тех местах, где им было положено болеть после поединка. И все-таки чего-то не хватало… Я обратился к силе Рода, потянулся к источнику, прося помощи, но…

Внезапно меня словно выкинуло из потока. Словно Род дал щелбан по носу и сказал «не лезь».

Интересно. И весьма напрягающе… Ладно, с этим тоже разберемся, но позже.

В голове было пусто, словно я спал очень долго в неудобной позе. И шея побаливала. Но не успел я провести внутреннюю диагностику, как дверь кабинета отворилась.

На порог ступил худой и довольно высокий мужчина средних лет в мундире Аудиториума с довольно высокими знаками отличия. Я еще недостаточно разобрался в их внутренней иерархии, но уже знал, что красные полосы на «погонах» означали принадлежность к высокому начальству. У рядовых сотрудников таких не было.

– Очнулся? – коротко спросил мужчина, скользнул по мне взглядом и деловито направился к столу. – Все в порядке?

– Да, ваше превосходительство, – почтительно кивнула девушка. – Михаил Николаевич готов.

– Замечательно. Юлия Ивановна, прошу, оставьте нас с его сиятельством наедине.

Девушка бесшумно выскользнула за дверь, а советник ректора махнул мне рукой.

– Присаживайтесь сюда, Михаил Николаевич. Через весь кабинет кричать неудобно.

Я пересек помещение и уселся в кресло напротив советника.

– Я все-таки провинился? Иначе зачем я здесь?

– Как раз наоборот, ваше сиятельство, – Павел Антиохович подвинул ко мне какую-то бумагу. – Это рекомендация о вашем зачислении на первый Курс Петропольского Аудиториума Магико. Поздравляю, ваше сиятельство.

Я недоверчиво покосился на документ. И правда рекомендация. Имя и титулы мои. Дата – сегодняшняя. Да только…

– Но как же Третье испытание? – удивился я.

– Вы только что благополучно его прошли. Проверка на ментальную устойчивость была пройдена вами великолепно. У вас замечательная природная защита, что, впрочем, неудивительно с учетом вашего источника силы.

– Но я ничего не помню. Даже как оно могло начаться…

– Вы же знаете, что Третье испытание имеет свою специфику, – снисходительно улыбнулся советник ректора. – Для каждого студента оно составляется индивидуально. Однако смею вас заверить – глубоко в ваши тайны мы не лезли. Всего лишь считали поверхностный слой воспоминаний и составили на этой базе индивидуальный сценарий. В вашем случае это была затруднительная ситуация, которая позволила определить уровень вашей ментальной устойчивости и основных черт характера.

Я подался вперед и почти лег на стол.

– Но если все было так невинно, то почему тогда вы стираете воспоминания? – спросил я.

– В первую очередь, для блага наших же абитуриентов. После одного трагического случая, когда абитуриент оказался неустойчив и неуравновешен, он принял смоделированный сценарий за реальность и… Словом, наделал много глупостей, и последствия оказались печальными.

Я осторожно взял рекомендацию и еще раз пробежался глазами по тексту. Плотная бежевая бумага, орнаменты и гербы, подпись Павла Антиоховича. В тексте не было ничего интересного, но я сделал вид, что погрузился в чтение, по иной причине.

Голос этого советника ректора откуда-то был мне знаком. Я точно где-то его слышал, но в упор не мог припомнить, где именно. При этом я точно был уверен, что раньше мы не встречались и нас друг другу не представляли.

Или это были последствия испытания?

– Итак, Михаил Николаевич, если у вас остались вопросы относительно зачисления, я готов вам на них ответить. И должен отметить, что ваша персона вызвала живой интерес у сотрудников Аудиториума. Припомните мои слова – каждая кафедра будет зазывать вас к себе.

– Быть может, у вас есть рекомендация и на этот счет? – поднял глаза я.

Павел Антиохович задумчиво побарабанил пальцами по сукну.

– Очевидное решение – боевая специализация. Вы хорошо проявили себя на этом поприще. Также стоит рассмотреть и родовую магию. С вашими-то задатками сам бог велел углубиться в изучение этого аспекта. Впрочем, из вас может выйти и толковый менталист – не менее умелый, чем Юлия Ивановна, которая проводила ваше Третье испытание. Как бы то ни было, у вас будет возможность ознакомиться с каждой из специализаций на первых двух курсах и сделать взвешенный выбор. Скажу честно, Михаил Николаевич, у вас большой потенциал, и я буду с интересом наблюдать за вашим развитием.

– Благодарю за советы и высокую оценку, – кивнул я и уставился на собеседника. – Вопрос покажется странным, но мы с вами раньше точно не встречались?

Павел Антиохович позволил себе насмешливую улыбку.

– Как знать, ваше сиятельство, как знать.

Он поднялся из-за стола, давая мне понять, что встреча была окончена. Вставая, он задел стопку бумаг, и та разлетелась на пол. Я тут же бросился помогать советнику убирать беспорядок.

– Благодарю, ваше сиятельство, – сказал он, принимая очередной лист из моих рук. – Сегодня я непростительно неловок.

Подавая ему следующий лист, я обратил внимание на то, что одна из пуговиц его мундира – нижняя, что вечно за все цепляется – была пришита нитками другого цвета. Причем пришита кривовато, словно его горничная работала впопыхах и в полумраке перепутала цвета.

А затем меня осенило, и я медленно попятился, бросив оставшиеся бумаги на пол.

Сама собой вспыхнула «Берегиня», а над ладонями зависли «Колобки».

Павел Антиохович невозмутимо на меня взглянул.

– Ну наконец-то догадались, ваше сиятельство. А я уже начал было думать, что зря спасал вам жизнь.

Глава 4

Ну конечно! Голос – этот самый голос принадлежал тому человеку, что спустился к нам после аварии. Тому, кто потерял пуговицу и отправил москвича-сыскаря Васильева забрать улики и выяснить, что мы видели.

Тому, кто убил своего сообщника.

«Колобки» словно сами по себе вылетели передо мной и зависли на полпути до советника. Павел Антиохович спокойно собрал разлетевшиеся листы, сложил и ровной стопкой на столе и поднял на меня глаза.

– Погасите заклинания, Михаил Николаевич. В этом кабинете вам ничто не угрожает. Поверьте, желай я навредить вам, просто бы не стал вмешиваться в ту операцию. У меня было много шансов от вас избавиться. Но очевидно, что раз вы еще живы, то представляете для меня ценность.

Я пятился до тех пор, пока икры не уперлись в мягкий диван, на котором я сидел всего несколько минут назад. Нервно сглотнув слюну, я усилием воли убрал «Колобки» и приглушил «Берегиню».

– Зачем вы убили Васильева? – выпалил я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. И все равно сейчас не было зазорно слегка струхнуть – все же мастер уровня Зурова наверняка мог стереть меня в порошок быстрее, чем я бы успел обратиться к родовому источнику.

Спокойно, Миха. Нужно выяснить, за каким чертом ты ему понадобился.

В комнате что-то неуловимо изменилось. Советник ректора изобразил затейливый жест, и на миг мне словно заложило уши – все фоновые звуки исчезли. Повесил купол непроницаемости. Павел Антиохович оперся обеими руками о стол и уставился на меня прямым холодным взглядом.

– Я не трогал Васильева, – сказал он. – Это сделали те, кто пытался вас убрать. Мы расстались прежде, чем с ним случилась эта трагедия.

Я осторожно приблизился.

– Васильев был сотрудником Тайного отделения. Как вышло, что вы оказались вместе?

Зуров криво улыбнулся.

– Отличный вопрос. Я и сам еще недавно не смог бы представить себе подобного сценария. Скажем так, в определенный момент у нас появились общие интересы. Жаль, что он погиб. И жаль, что так глупо. Я ведь говорил ему уезжать немедленно.

– Допустим, – неохотно кивнул я. – Зачем на нас охотились и кто на нас напал?

– Затем, юноша, что ваш круг общения вызвал беспокойство у некоторых лиц. Они посчитали неправильным допускать вас в стены Аудиториума. Должен заметить, небезосновательно, – Зуров наградил меня многозначительным взглядом. – Близкие контакты с Тайным отделением в стенах этого заведения не приветствуются.

Итак, он знал о Корфе. И наверняка предполагал, что из меня собирались сделать засланного казачка. Но на кой ляд в таком случае этому Антиоховичу было спасать мою шкуру?

– Почему же вы вмешались? – спросил я.

Советник ректора взглянул на меня как на неразумное дитя.

– Потому, что Аудиториум – хоть и закрытое, но весьма разрозненное общество. Каждый здесь преследует собственные интересы, имеет различные убеждения. Но нас объединяет одно – все мы стремимся к власти, которую дает высокий пост в этой структуре. Чем выше поднимаешься, тем больше влияния имеешь. А влияние – товар, что в наши времена особенно ценен вкупе с Благодатью. Особенно в Аудиториуме, напичканном юными и неокрепшими, но крайне опасными юными людьми. Я, напротив, очень желаю видеть вас в рядах студентов нашего прекрасного учебного заведения. Поэтому и вмешался в вашу судьбу.

– Вы говорите загадками, Павел Антиохович. И пока у меня нет причин вам верить.

Мужчина снисходительно улыбнулся.

– У меня нет причин делиться информацией, что может стоить мне головы, здесь и сейчас. Это небезопасно. За вами следят, за мной следят, за теми, кто следит за мной, тоже следят. Эти очи и уши не дремлют, ваше сиятельство, и даже непроницаемый купол – не панацея. Могу сказать одно – пока вам не о чем беспокоиться, да и бояться за свою жизнь не нужно. Вопрос улажен.

– Боюсь представить, каким образом, – мрачно отозвался я.

– Тем самым, выше сиятельство. Тем самым. Влиятельные и опасные друзья есть не только у вас. Впрочем, мои друзья разделяют мой интерес к вашей персоне. Полагаю, с некоторыми из них вы уже имели счастье познакомиться.

Вот же сукин сын и хренов интриган! Каждый ответ на мой вопрос пораждал три новых загадки. Гидра, блин. Но из этого намека можно было кое-что вычленить. Если предположить, что Васильев все же был связан с Радамантом, выходит, он и был тем самым могущественны другом Зурова.

Итак, мы имеем организованную преступную группировку, проникшую в важнейшие государственные структуры. Васильев таскал информацию из московского Тайного отделения – а ведь именно там Радамант впервые появился. Покойный дядя Андрей встретился с ним еще в Москве. А Зуров, очевидно, представлял какие-то интересы Радаманта в Аудиториуме. Эх, романовский ублюдок, глубоко же ты запустил свои руки.

Интересно, где еще были его люди? И как долго Радамант выстраивал эту схему?

– Павел Антиохович, мне нужны ответы, – терял терпение я. – Зачем я вам понадобился? Чего вы от меня ожидаете? Почему Тайное отделение так заинтересовалось Аудиториумом именно сейчас…

– Вы непременно их получите, Михаил Николаевич – оборвал меня Зуров. – В свое время. Пока что наслаждайтесь последними днями свободы, ибо следующие годы станут для вас насыщенными, но вы будете редко выбираться дальше Каменного острова. Тем не менее мы еще не раз встретимся, и, полагаю, я смогу сполна удовлетворить ваш интерес. На этом все. Вы можете идти, ваше сиятельство. Копия приказа о зачислении и дальнейшие инструкции будут направлены в ваше родовое имение через несколько дней.

Я с трудом подавил гнев. Не стоит срываться на этом мужике. В конце концов он действительно мог помочь мне разобраться в происходящем. И он был довольно прочной ниточкой, что могла привести к Радаманту.

Другой вопрос – стоило ли делиться этими сведениями с Корфом? И стоило ли мне самому лезть во все это еще глубже?

Поживем – увидим.

– В таком случае до встречи, Павел Антиохович, – я поклонился и, получив в ответ кивок, вышел из кабинета.

Посторонние звуки нахлынули на меня волной какофонического шума – так всегда бывало, когда падал непроницаемый купол или если покинуть его пределы. В первую секунду я чуть не оглох от топота ног по коридору, выкриков приказов, гомона множества голосов на улице и чириканья проклятой синицы, что долбилась в стекло.

Адлерберг ждала меня, прислонившись к подоконнику.

– Примите мои поздравления, ваше сиятельство, – широко улыбнулась она. – Я провожу вас к выходу.

– Благодарю. Вы подчиняетесь Павлу Антиоховичу?

Девушка кивнула.

– Непосредственно. Я состою при его департаменте.

– И я должен благодарить именно вас за Третье испытание? Выходит, вы все же влезли мне в память.

– Отнюдь, ваше сиятельство, – покачала головой Адлерберг. – В память вам никто не лез. Мы создаем сценарии испытаний на основе поверхностных мыслей испытуемых. Для этого не нужно ломать глубинные блоки и залезать в ваши воспоминания. Берешь то, что лежит на поверхности для правдоподобности, моделируешь ситуацию по обстоятельствам, добавляешь в иллюзию незнакомые детали… Кстати, на чем именно вы меня поймали?

– На погоде. Солнце ярко светило и луж не было.

Адлерберг выгнула бровь и усмехнулась.

– Отлично, ваше сиятельство. Похвальная наблюдательность. Должна заметить, немногим удается раскусить иллюзии – обычно абитуриенты слишком поддаются эмоциям, и переживания застилают им глаза. Позволите и мне задать вопрос?

– Конечно, – отозвался я и придержал дверь. Мы как раз покидали здание двухэтажного корпуса и выбирались на улицу.

– Если бы вы не поняли, что это была игра, какое решение вы бы приняли? – спросила менталистка.

– Компромиссное, –сухо ответил я.

Девушка улыбнулась еще шире, и в ее огромных глазах зарезвились черти.

– Павел Антиохович, как всегда, не ошибся.

– И что это значит?

Она не ответила. Лишь снова загадочно улыбнулась, очевидно, рассчитывая, что я должен был понять намек. Ну ясное дело, что сперва я бы попытался и овец сохранить, и волков накормить. А уж если бы такой вариант найти не удалось, стол бы действовать в своих интересах. В данном случае – так, чтобы мои действия удовлетворили Аудиториум.

И дело здесь было даже не в том, что Корф сожрал бы меня с потрохами, провали я вступительные. Аудиториум, несмотря на всю свою зловещесть, действительно мог дать мне путевку в жизнь.

Особо рассчитывать на семью мне пока что не приходилось. Ирка… Ирка была слишком юна, чтобы стать мне верной боевой подругой. Да и слишком тесное сближение с ней могло подставить ее под удар. Ведь я еще понятия не имел, какой информацией поделится Зуров. А превращать невинную девушку в мишень для Радаманта или Тайного отделения мне совершенно не хотелось.

Поэтому пока думаем в первую очередь о себе. Насколько это возможно.

Адлерберг довела меня до КПП и поклонилась на прощание.

– Буду рада увидеться с вами в стенах Аудиториума, Михаил Николаевич, – церемонно произнесла она, а затем внезапно задорно улыбнулась. – Быть может, даже непосредственно поучаствую в вашем образовании.

– Жду с нетерпением, – вежливо ответил я. – До свидания, Юлия Ивановна.

Пройдя через вахту, я выбрался на волю и наконец-то вдохнул полной грудью. Но не успел насладиться долгожданной волей, как что-то налетело на меня, едва не сбив с ног.

– Миша! Мишенька!

Вот уж кого не ожидал!

Оля – моя сестренка – бросилась мне на шею и заключила в неожиданно крепкие для ее хрупкой комплекции объятия.

– Оленька! – улыбнулся я, обнимая ее в ответ. – Вот так сюрприз. Все же приехала?

– Я же обещала, – она отстранилась и с беспокойством на меня взглянула. – Ну как? Сдал? Есть результаты?

– Прошел! Все три прошел!

Сестра издала победный клич и снова обняла меня. Потянувшись к моему уху, она прошептала:

– Здесь отец. Сообщи ему лично. Он будет очень тобой горд. И еще – они с бабушкой что-то затевают.

– В смысле?

– Не знаю. Шептались утром, я не успела толком подслушать. Что-то насчет тебя и Штоффов.

Кажется, я понимал, о чем шла речь. В таком случае у меня было две новости для старших представителей семейства – хорошая и плохая.

Оля оторвалась от меня, наспех пригладила выбившиеся из прически светлые кудряшки и взяла меня под руку.

– Идем, расскажешь отцу.

Патриарх рода Соколовых коротал время в обществе Матильды. Баронесса и отец пили кофе и о чем-то оживленно беседовали. Заметив нас с сестрой, наставница кивнула в нашу сторону.

– Здравствуй, отец, – слегка поклонился я, следуя этикету на людях. – Рад, что вы смогли вырваться.

Матильда нервно потушила сигариллу.

– Михаил, не томи. Как прошло?

– Рекомендован к зачислению, – широко улыбнулся я и поклонился наставнице. – Спасибо, Матильда Карловна. Без вашего участия это было бы невозможно.

Матильда искренне улыбнулась и раскинула руки в стороны.

– Иди сюда, обниму. Ты молодец, Михаил. Значит, сегодня вы проходили сразу два испытания?

– Да. Но я не помню, что было на третьем. Как и ожидалось.

– И черт с ним, – отмахнулась наставница и выпустила меня из объятий. – Главное – все закончилось.

– А Ирэн?

– Еще не вышла. Ждем.

Я кивнул, и в этот момент отец подозвал меня к себе.

– Михаил, пройдемся? У меня затекли ноги. Составь мне компанию.

Значит, хотел поговорить наедине. Ну, желание Патриарха – закон. Оля, считав намек, осталась с Матильдой, а мы сошли с парковки и двинулись по узкой дорожке через редкий лесок.

– Поздравляю, сын, – сказал отец. – Я очень тобой горд. Давно Соколовых не видели в Аудиториуме, и я счастлив, что представитель нашего рода туда вернулся.

– Вы не будете разочарованы, – коротко ответил я.

– Не сомневаюсь. Что с Ириной Алексеевной?

– Не выйдет. Она была готова принять предложение, но Матильда оказалась против и решила вопрос самостоятельно. Она добилась помощи императора.

К моему удивлению, отец воспринял новости хладнокровно.

– Ну что ж, следовало ожидать, что Матильда Карловна попытается любой ценой сохранить независимость своего рода. А что сама Ирина?

– Я ей симпатичен. Но не настолько, чтобы идти под венец сейчас.

– Выходит, момент упущен. В Аудиториуме вам будет не до того. А за время обучения может случиться столько всего, что этот вопрос может потерять актуальность.

– Значит, так тому и быть, отец, – твердо сказал я. – И Осколок, и богатство, и статус можно получить другими способами. И, говоря откровенно, я предпочитаю заслужить все это своими действиями и талантами, а не женитьбой на знатной красотке. Такой исход уязвил бы мою гордость.

– Сейчас не самое подходящее время, чтобы потакать своей гордости, Михаил, – вздохнул Патриарх. – Наши дела идут скверно.

– Я читал, что вы продали большой земельный надел. Все настолько плохо?

– Часть этих денег пошла, чтобы инвестировать в развивающиеся предприятия. Часть – на образование и подготовку Оленьки к выходам в свет. Она рано или поздно нас покинет, но я хочу устроить ее судьбу с максимальной выгодой для нее. А для этого придется вкладываться уже на ранних этапах – модистки, наряды, взятки, чтобы получить приглашения на лучшие балы и званые вечера…

Я с готовностью кивнул.

– Понимаю. Оля заслуживает лучшего. Но понимаю, что это дорого.

– И еще часть денег уйдет на тебя. Некоторую сумму я собираюсь передать Матильде Карловне в качестве компенсации затрат на твое проживание в Лебяжьем. Она ничего от нас не требовала, но это вопрос чести.

– Согласен.

– И еще определенная сумма отправится на твой счет для твоей жизни в Аудиториуме. Одежда, книги, сопутствующие расходы… У тебя и без того будут трудности с вливанием в то общество, и я не хочу, чтобы тебя считали еще и бедняком.

Я резко остановился, и отец удивленно обернулся.

– В чем дело, Михаил?

– Это… Просто это неожиданно, отец. Не думал, что ты станешь меня поддерживать.

– Михаил, я не устану повторять, что для нас ты наследник и потомок нашего Рода. Пусть твой дух призван из иного мира, но ты – наш. Ты – свой. И ты согласился нам помочь, принес себя в жертву ради нашего блага. Поэтому, конечно, мы будем тебя поддерживать и постараемся помогать по мере возможностей. Жаль лишь, что этих возможностей у меня пока немного.

– Со временем это изменится. Я буду над этим работать. Твоя помощь очень ценна для меня.

– Просто постарайся сделать то, что нужно Корфу, освободись от него как можно быстрее – и дальше будет проще. Увы, пока он не получит того, чего от тебя ожидает, ты останешься от него зависим.

– Знаю, пап.

Отец вывел меня к берегу узкой речки – довольно запущенному, но при этом здесь прослеживались следы цивилизации: сколоченные из досок скамейки, выложенные камнями кострища… Словно местные из окрестных деревень приходили сюда отдыхать.

– Теперь я вас оставлю, – сказал отец.

– Эээ… С кем?

Патриарх указал в сторону берега, и, присмотревшись, я увидел одиноко сидящую на скамейке фигуру в черном кожаном плаще. Корф.

– Он-то здесь зачем? – прошипел я.

Отец пожал плечами.

– Я всего лишь выполняю его просьбу – привести тебя к нему после экзаменов. А сейчас я пойду – нужно пригласить Штоффов на ужин в честь твоего поступления.

Не дождавшись моих возражений, отец повернулся и зашагал в сторону леса. Я же, плотнее затянув шарф на шее, направился прямиком к Пистолетычу.

– Судя по всему сдал, – вместо приветствия сказал Корф и похлопал по свободному месту на скамейке возле себя. – Присаживайся, Михаил.

– За нами могут следить. Встречаться здесь неразумно.

– Садись, Михаил. Здесь слежки нет.

Неодобрительно качнув головой, я все же устроился на самом краешке скамейки.

– Зачем вы приехали?

– Поздравить. И сообщить условия нашей сделки, – Корф обернулся ко мне, и я заметил свежую царапину на его щеке. Видимо, ночь прошла бурно. – Ты ведь хотел знать, что должен делать для меня в Аудиториуме?

Глава 5

– Почему вы уверены, что за нами нет слежки? – осторожно оглянувшись, спросил я.

Корф безмятежно созерцал медленное течение речки. Я заметил, что помимо пары свежих царапин на его лице красовалось несколько кровоподтеков, словно он участвовал в драке.

– Об этом позаботились, – не отрывая взгляда от воды, отозвался тайный советник. – Михаил, что ты помнишь о Третьем испытании?

Я хотел было ответить «ничего», но, пораженный внезапным озарением, так и застыл с открытым ртом. Я помнил! Воспоминания вернулись, и я сам не заметил, как. Класс, допрос, принуждение признаться в употреблении «допинга», мольбы Ирэн – все это осталось, сохранилось, вернулось!

Увидев смятение на моем лице, Корф позволил себе улыбку.

– Значит, помнишь. И, видимо, многое. Отлично.

– Но почему…

Черт, я ведь и сам не заметил, что память вернулась. А я, балда, еще и сболтнул об этом Адлерберг! Твою мать! Так облажаться – и даже не понять этого сразу.

– Не понимаю, – прошептал я. – Как это возможно?

– По той же причине, почему за нами сейчас не следят, – улыбнулся тайный советник.

Стоп. Испытаниями руководил Зуров – Адлерберг и все остальные подчинялись ему. И если моя память сохранилась, значит, либо он дал приказ Адлерберг не стирать мне воспоминания, либо я каким-то образом оказался устойчив к такому воздействию. Но ведь Корф уже благополучно подчищал мне память, поэтому нет, иммунитета к таким процедурам у меня не было… Так что, выходит, это Зуров постарался?

– Так Павел Антиохович с вами? – прошептал я и с подозрением уставился на Пистолетыча. – Почему вы скрывали, что у вас есть люди в Аудиториуме и помимо меня?

Корф ответил уклончиво.

– Не сказал бы, что он «с нами». Зуров сам вышел на меня пару дней назад. Предупредил, что его коллегам стало о тебе известно. И вызвался помочь уладить вопрос.

Я сопоставил это заявление со словами Зурова. Выходит, память мне все-таки не стирали. Скорее просто сделали что-то вроде временного затмения. Или это и вовсе было временным побочным эффектом испытания. Не суть. Главное – я помнил. Да и не это сейчас было важно. Зуров оказался в сговоре с Корфом – вот что меня удивляло.

Но ему-то оно зачем?

И за какую же команду все же играл Антиохович? Если предположить, что он был связан с Радамантом, а сейчас вышел на Корфа… Как-то странно.

– Теперь я понимаю еще меньше, Вальтер Макарович. Зачем советнику ректора вам помогать, особенно с учетом того, что Тайное отделение в Аудиториуме недолюбливают? – удивлялся я.

Корф пожал плечами.

– Истинные мотивы Зурова еще предстоит выяснить. Поверь, у меня не меньше вопросов, чем у тебя. Тем не менее свою часть обещанного он сегодня выполнил – ты здесь, ты рекомендован к зачислению и ты сохранил воспоминания.

– А что он получил взамен?

– Неприкосновенность. Когда полетят головы аудиториумцев, то его – останется на плечах. И он сохранит место. Если, конечно, нам удастся предоставить неоспоримые сведения о том, что происходит в Аудиториуме.

– А я вам там зачем в таком случае? Если у вас появился столь важный свидетель, который может слить так много важной информации…

Корф устало вздохнул.

– Михаил, ну ты как дитя малое, ей-богу. Это же Аудиториум, а там тот еще серпентарий. Они там как пауки в банке – интригуют, борются за власть и влияние, лезут наверх по головам. И у каждого целый склад скелетов в шкафу. Зуров может играть в собственную игру. Может попробовать натравить меня на кого-то из своих соперников, чтобы убрать их нашими руками. Может попытаться использовать меня или тебя в своих интересах, а уж фантазии им там не занимать. И я не смогу быстро проверить чистоту его мотивов. Ты же у меня парень замотивированный, и как союзник ты мне более понятен.

Ясно. Мной, как считал Корф, будет проще управлять. И я не сорвусь с крючка, пока судьба моей семьи зависит от него. Да и моя собственная. Не знаю, как отреагируют другие, если выяснится правда о моем появлении в этом мире…

В лучшем случае заберут в поликлинику на опыты. В худшем – устранят.

– Понятно, – кивнул я и все-таки решил закинуть удочку. – Тогда при удобном случае спросите у него о том москвиче Васильеве.

Корф удивленно приподнял брови.

– Зачем?

– Спросите. Он кое-что знает.

А еще мне было интересно столкнуть их лбами и посмотреть, не посыпятся ли искры. Точнее, я предполагал, что это может помочь вытащить им друг из друга побольше информации. И, быть может, что-то из этого долетит до меня.

– Выходит, и тебе что-то известно. Не юли, Михаил.

– Вальтер Макарович, я еще не нанимался к вам сотрудником на полную ставку, – раздраженно бросил я. Дело было не столько во вредности, сколько в усталости – испытания и все, что было после, здорово меня измотали. – У вас полно мальчиков на побегушках – так пусть делают свою работу. Чай, честные люди налоги платят.

Я ожидал, что Корф рассердится, но, судя по всему, тайный советник тоже слишком задолбался минувшей ночью, чтобы спорить.

– Не ершитесь, юноша, – спокойно сказал он. – Помни, что твои яйца все еще у меня в руках. Тем не менее благодарю за наводку – о Васильеве непременно спрошу.

– На самом деле я просто хочу, чтобы вы со своими навыками провели полноценный допрос или как там у вас это делается. Я салага, я не сыщик. Могу много всего проворонить.

– Это понятно. И все же впредь не груби. Встретимся, потолкуем, я получу первые ответы и проверю их. После этого будем думать, что делать с этим Зуровым. Ты же мне нужен еще и потому, что полученные сведения возможно будет проверить, только находясь в стенах Аудиториума.

Интересно, как он себе это представлял? Неужели думал, что там везде проходной двор? Аудиториум наверняка тщательно охранял свои тайны, и уж особенно то, что могло послужить доказательством каких-нибудь темных делишек.

– А вы не боитесь, что Аудиториум завербует меня против вас? – Внезапно спросил я и сам поразился собственной наглости. – Превратит в двойного агента и прочее…

– Это возможно. Но если то, о чем я расскажу тебе дальше, подтвердится, думаю, ты и сам не согласишься к ним переметнуться.

– Начнем с того, что Аудиториуму уже известно, что я с вами связан. Можно сказать, я уже провалился как ваш разведчик. Тогда к чему играть дальше?

Вальтер Макарович обернулся ко мне с легкой улыбкой.

– Во-первых, о том, что ты связан со мной, известно не всем в Аудиториуме. Стараниями Зурова их теперь стало еще меньше. Во-вторых, пусть знают, что ты связан лично со мной, а не с Тайным отделением. У тебя будет красивая легенда. Осталось аккуратно внедрить эти искусственные воспоминания тебе в голову.

– Но ведь вас ассоциируют с Тайным отделением! – возразил я. – Это первое, что придет в голову всякому, кто о вас слышал.

Корф кивнул.

– Об этом не беспокойся. И все же, как ты понимаешь, наше с тобой маленькое расследование не попадает под юрисдикцию Отделения. Ты ведь помнишь разговор у Великого князя?

– Конечно.

Вслух распространяться об этом мне мешал блок, но я все отлично помнил. Корф действовал по указке Александра Константиновича. Александр Константинович обратил пристальное внимание на деятельность своей сестры Ксении Константиновны, которая патронировала Аудиториум.

А я во всем этом оказался просто инструментом, причем не самым изящным.

– Тогда что мне говорить, если начнут спрашивать о нашей связи?

– Скажи, что познакомился со мной через Петра, и после его гибели я помог тебе с подготовкой. К слову, это не такая уж и неправда – с твоим братом мы были знакомы. Он изъявлял желание работать у нас после прохождения службы в Дакии. Потому-то я и обратил пристальное внимание на ваш род. Но судьба распорядилась иначе. Тебе будут внедрены воспоминания о наших частных встречах, где я буду исполнять роль доброго и сердобольного дядюшки.

– И в это поверят? – фыркнул я.

– Еще как. Выбирай слова осторожно и всегда говори половину правды в своей лжи. Тогда проверить твои слова будет труднее, да и ты будешь чувствовать себя увереннее.

– А Петя… Он и правда к вам хотел?

– Петр Николаевич хотел быть поближе к дому. Все же он был наследником – рядом с семьей и родовым гнездом живется проще. Он подавал прощение, мы однажды даже встречались лично – он приходил ко мне, когда проводил отпуск в Петрополе. Но уйти со службы быстро у него не получилось. А потом стало поздно. Но ты еще можешь пойти по его стопам, если захочешь.

– Вы серьезно? – удивился я.

– Я бы рассмотрел тебя в качестве кандидата. Но чтобы получить место в Отделении, сперва докажи, что на тебя можно рассчитывать. И имей в виду, что платят у нас куда меньше, чем в Аудиториуме.

И ни слова о том, хотел ли я этого. С другой стороны, работа интересная. Рискованная, опасная – Матиьде, вон, как досталось. Но это могло помочь обрасти связями в самых различных структурах, что тоже пошло бы на пользу моему роду.

Как бы то ни было, думать о продолжении карьеры было рано. Сперва требовалось пережить четыре года обучения. А там, глядишь, могли подвернуться варианты и поинтереснее.

– Тогда внедряйте воспоминания, – сказал я и повернулся к Корфу всем корпусом, чтобы ему было удобнее класть ладони на мою голову. – Я готов.

Он прикоснулся к моему лбу, и я увидел, что костяшки на его руках тоже были сбиты. Не знаю, где он провел минувшую ночь, но там явно не обошлось без мордобоя. Забавно, вроде и высокого ранга чинуша, а работал по-черному.

Зуд пронзил мою голову – не боль, а дискомфорт. Сила лениво зарычала, почувствовал чужое вмешательство, но я быстро взял блоки под контроль.

– Это надстройка на твоей памяти. Я не буду стирать тебе воспоминания – ты будешь помнить, как все происходило на самом деле. Но всякий, кто полезет тебе в голову, увидит и то, что было внедрено.

– Это надежно?

– Против того же Александра Константиновича нет приема – раскусит. Радамант сможет отделить одно от другого. Но большинство менталистов разницы не заметят – я не зря выбрал Петра как ключевой элемент новых воспоминаний. Там, где к памяти примешиваются эмоции, сцепка становится почти идеальной.

Он продолжал говорить и работал крайне осторожно – едва ли не впервые вмешательство Корфа оказалось безболезненным. И я буквально чувствовал, как слой за слоем, словно сваркой, он бережно запаивал образы и события. Мелкие, почти отрывистые, но они хорошо ложились на канву настоящего прошлого.

И правда неплохой он менталист. Мог ведь, когда хотел.

Закончив, Корф оторвался от меня и устало оперся руками о скамейку.

– Теперь о том, что тебе предстоит делать. Готов внимать?

– Ага.

– Ты, должно быть, знаешь, что в Аудиториуме студенты объединяются в сообщества.

Я кивнул. Знал об этом не так много, но подобная схема чем-то напоминала студенческие клубы в Штатах, которые показывали в молодежном кино. Они там даже назывались греческими буквами. Но в Аудиториуме было немного иначе: там в ходу были Ордена. Суть примерно такая же – клуб по интересам со своими правилами, вступительными испытаниями и даже знаками отличия. Большинство официальные, но я слышал, что бывали и подпольные – те, что не были зарегистрированы официально.

– В какой мне нужно попасть? – спросил я.

- «Тагматис Эльпидас». Орден Надежды.

– Не слышал о таком.

– В том и дело. Орден не просто подпольный. Скорее мифический.

– И что объединяет тех, кто в нем состоит?

– А вот здесь начинается самое интересное. Если сведения, которые мы получили, верны, то это сообщество заговорщиков. Возможно, они связаны с Радамантом. Их цель – сделать Благодать доступной не только для потомственной аристократии, наделенной Осколками. Они мечтают разбить Великие Осколки и раздать их простым людям. По их мнению, это уравняет возможности сословий.

– На всех же не хватит…

– Хватит многим. Но эти сведения нужно проверить. У нас пока что нет доказательств. Сперва следует доказать существование этого Ордена, выяснить точный состав его участников. Понять, какая у заговорщиков программа, какие планы и намерения, средства и возможности.

– Я правильно понимаю, что в Аудиториуме есть группа одаренных Благодатью студентов, которым втемяшился в башку альтруизм и вера во всеобщее равенство?

– Примерно так. И, как ты понимаешь, если они намерены разбить для этих целей Великие Осколки, то вопрос уже касается безопасности государства и императорской фамилии. Обеих ее ветвей – Петропольской и Константинопольской.

Понятненько, значит, у нас тут нарисовались свои революционеры. А что, вполне вписывается в дела Радаманта по уровню общего безумия.

– И как мне туда попасть? Есть подвязки?

– Импровизируй. Не торопись. Сперва примелькайся, пойми расстановку сил. Наблюдай, кто и как себя ведет. И дальше действуй так, чтобы тебя заметили. Если мои данные верны и ты окажешься интересен Ордену, то тебе сами предложат.

– Судя по тому, что вы описали, мне нужно быть бунтарем. Это не очень вяжется с тем, что мне предстоит еще и проверять то, что расскажет вам Зуров. Чтобы попасть за закрытые двери, лучше быть хорошим мальчиком.

– Хорошие мальчики, Михаил, попадают в рай, – вздохнул Корф. – А хитрые – в Зал почета. Будь умнее и подключай смекалку. Чем смогу помочь, тем поддержу. Теперь второй важный вопрос – связь. Ты сможешь общаться ментальным образом только с теми, кто, как и ты, будет находиться на территории Аудиториума. За стены вуза связь не пробьется.

– И за территорию меня не выпустят, – добавил я. – Как связываться?

Корф вытащил из-за пазухи небольшой пакет и протянул мне.

– Здесь ручка, над которой поколдовали мои сотрудники. Чернила исчезают при нагревании, а проявляются только при применении специального состава. Будешь писать письма Матильде и отправлять на адрес в Лебяжье. В пробелах между строками пиши то, что я должен знать.

– А книга зачем? – Спросил я, увидев ее в пакете.

Совсем небольшая, почти карманная. Я вытащил ее на свет и хмыкнул. Макиавелли «Государь».

– Используй шифр. Номер страницы – дефис – номер строки сверху – дефис – номер слова в строке. Очень простой шифр, но нужно знать, какая книга является ключом. Поэтому книгу спрячь понадежнее и держи на виду другие для отвлечения внимания. Лучше сделай тайник.

Я спрятал подарки в пакет и аккуратно убрал себе под куртку. Чувствовал себя Штирлицем, причем скорее тем, который был героем анекдотов.

– Вы будете передавать мне сведения так же?

– Нет. Пока что, до рождественских каникул, связь будет односторонняя. Но если тебе удастся выбраться за пределы Аудиториума, дай мне знать. И помни, что быстрых результатов я от тебя не жду. Здесь важнее осторожность. Нечего писать – не пиши. Не проверил – не пиши. Это ясно?

Я кивнул.

– Да. Значит, с меня пока только Орден? Зурову не доверите?

– Я не доверю ни одному аудиториумцу безопасность императора. И тебе бы не доверил, да выбора нет.

– А Ирэн?

– Я поклялся Матильде, что не буду ее использовать. Хватит жертв с рода Штоффов.

Ладно, хотя бы это звучало убедительно.

– И еще, Михаил. Я не зря талдычу тебе об осторожности. Не верь Зурову. Не верь Ордену, даже если найдешь доказательства. Никому не верь, кроме, разве что Ирины – ты ей нравишься, и она вряд ли тебя предаст. Отмеряй семь раз, потом снова отмеряй и трижды подумай, прежде чем резать.

– Почему вы так встревожены? – удивился я. – Поздновато для проявления заботы.

Корф внезапно помрачнел.

– Потому что ты не первый, кого я отправлял в Аудиториум, – тихо ответил он. – До тебя уже была попытка внедрить человека, связанного с Тайным отделением – один из наших попросил своего сына собрать сведения.

– И?

– И он скончался прямо в Аудиториуме при загадочных обстоятельствах. Правды нам не открыли, и их артефакторы хорошенько поработали, чтобы сбить со следа психометристов. Поэтому будь осторожен, Михаил. Там ты окажешься сам по себе.

Глава 6

Дверь в комнату сестры была распахнута настежь. Оля не заметила, как я подкрался сзади. Собрав светлые кудряшки в неряшливый пучок и закатав рукава, сестра самостоятельно чистила аквариум.

– Доброе утро! – поприветствовал я.

– Ой!

Оля подпрыгнула, выронила пузатый круглый шар, и я едва успел его подхватить.

– Миша! – взвизгнула она. – Ну нельзя же так! Напугал до чертиков.

– Извини, – я протянул ей спасенное сокровище. – Войти-то можно?

Сестра осторожно поставила аквариум на стол и вытерла лоб.

– Ну проходи, раз явился, – кивнула она.

Видать, сестрица нынче поднялась не с той ноги. На часах было семь утра, а она уже возилась с рыбками. Бы ла у нее такая черта: когда нервничала или злилась, всегда начинала убираться.

Я вошел и внимательно оглядел ее комнату. Милая, девичья, с множеством семейных фотографий в изящных рамках, розовыми занавесками в цветочек. Окна выходили на поле в парк.

– Миш, давай быстро, – торопила меня Оля, пока я пялился на фотографии. – Сегодня вечером званый ужин, и скоро начнут подвозить провизию. Мне нужно проследить, чтобы все доставили вовремя. А еще флористы… Их нужно трижды перепроверять.

Какая деловая, с ума сойти. Мой рот сам по себе расплылся в умилительной улыбке.

– Почему это отец тебя эксплуатирует?

– Потому что экономка одна не справится, – огрызнулась сестра. – Бывай ты дома почаще, то не задавал бы глупых вопросов!

Мда. Кажется, этим утром что-то всерьез пошло не так. Давно не видел сестру в столь дурном расположении духа. После гибели Пети она все больше печально молчала, да и в целом сторонилась любого общества. Но все же общалась нормально. Сегодня ей словно вожжа под хвост попала.

– Оль, какая муха тебя укусила? – осторожно спросил я. – Кто тебя обидел?

Вместо ответа сестра насупилась, отвернулась и принялась с двойным остервенением драить уже и без того чистый аквариум. Ее простенькое домашнее платье тут же промокло от брызг воды – она орудовала тряпкой так, словно пыталась ею кого-то убить.

У прежнего Миши когда-то был пес по кличке Чарли – беспородное ушастое создание, в роду которого явно затесалась лайка. Хороший пес – да век их недолог. Издох несколько лет назад. А Оля выбрала рыбок. Хотела игуану, но отец не позволил. Так с тех пор и возилась со скаляриями.

– Оль, – я тронул ее за плечо. – Ну ты чего? Что стряслось?

– Что-что? – резко обернувшись, она уставилась на меня полными гнева глазами. – Сам не замечаешь?

– Если ты о том, что я редко здесь бывал, так сама же знаешь – не моя на то воля. Пришлось гостить у Штоффов, чтобы подготовиться к испытаниям… И как только прошел, сразу поехал сюда, к вам…

– Да не в этом дело, Миш! – сестра распалялась все сильнее. – С тех пор, как Петя ушел, а ты… изменился, я словно перестала для всех существовать. Даже когда тебя нет, в доме только и разговоров, что о тебе. Как там Мишенька у Штоффов, как он там поживает, всего ли ему хватает… Как Мишенька пройдет испытания, поступит ли в этот проклятый Аудиториум… Тьфу!

– Оль…

– Хватит мне олькать! Меньше двух месяцев как явился в тело моего брата, а уже пуп земли! Как с домом и хозяйством разбираться, так Оля. За бабушкой ухаживать – Оля. Гостей принимать – Оля, кто ж еще? Все на мне! А мне пятнадцать, Миш! Я еще даже на балу еще не дебютировала, а на мне уже словно крест поставили…

Внезапно она затряслась в рыданиях, и я, моргнув от неожиданности, просто сгреб ее в объятия и вытащил тряпку из ее рук.

– Оль, что я могу сделать? Как тебе помочь?

– Я не знаю… – всхлипнула сестра. – Да и кто тут поможет… Я ж умом понимаю, что у тебя важное дело. Миссия целая! Но мне все равно обидно. Обидно, понимаешь? Мишка-то, ну, ты прежний, он же всегда был бесполезным. Как выражается баба Циля из поселка – шлемазл. Я на него… то есть тебя… никогда особо и не рассчитывала.

– Но сейчас-то все иначе.

– Сейчас все еще хуже! – Снова расплакалась она. – Раньше мы с тобой были равны. Два одинаковых неудачника, понимаешь? А потом Род тебя выбрал, у тебя появилась сила. А вместе с ней перспективы, будущее… А я что? Мне Род ничего не даст.

– Почему это?

– Потому что я женщина, Миш! Потому что я выйду замуж и перейду в другой род. Зачем нашему Роду отдавать мне силу, если я все равно уйду?

В словах Оли был смысл. Род работал на то, чтобы аккумулировать силу, копить, собирать и отдавать тем, кто мог принести пользу семье. Оля же была девицей на выданье и не входила в «ядро» рода. И правда, как-то несправедливо по отношению к ней вышло.

Я так и стоял, крепко обняв ее, пока слезы не перестали течь ручьем. Оля всхлипнула, прерывисто вздохнула и вытерла лицо рукавом.

– Я злюсь, Миш. Раньше мне было стыдно, но сейчас уже просто стало все равно. Это нечестно. Нечестно лишать меня всего только потому, что я родилась девочкой.

– Но мы постараемся выдать тебя за славного человека из крепкого рода. Ты сможешь влиться в него, и твои дети станут сильнее. А если мне удастся заслужить Осколок…

Но сестра лишь сокрушенно покачала головой.

– Вот видишь, ты уже начал думать так же, как все они. Видишь во мне только товар, который нужно выгодно сбыть.

– Вообще-то я забочусь о твоем будущем.

– А ты хоть раз меня спросил, чего я сама хочу? Может мне вообще ни на что не сдался этот брак! Может я хочу заниматься наукой или вести дела в городе, как дядя Андрей… Но всем плевать на мои чувства. У меня могла быть единственная радость – решить свою судьбу самостоятельно, но вы меня и этого лишаете…

Да уж, ничто не предвещало – и заштормило так, что чуть с ног не сбило. Не спрашивая разрешения, я опустился на заправленную кровать и похлопал по месту рядом с собой.

– Садись, Оль.

– У меня нет времени.

– Сядь, я сказал.

Она метнула на меня полный злости взгляд, но подчинилась.

– Итак, какого будущего ты хочешь для себя? – спросил я. – Рассказывай.

– Ты не одобришь.

– Говори. Пока я здесь, могу попробовать повлиять на отца. Без меня будет сложнее, согласна?

Она молча кивнула и сглотнула слюну.

– Я не хочу в город. Хочу остаться на природе.

– Это не проблема.

– Хочу изучать и лечить животных. Заниматься зверями. С людьми мне сложно, – призналась она. – Животных я люблю больше.

Я тяжело вздохнул.

– Ну да, отец явно не такое будущее для тебя видит. Но для того, чтобы стать ветврачом, Благодать не нужна. Это плюс. Работа, впрочем…

– Плебейская.

– Грубо, но правда. Хотя мне все равно, что ты выберешь, лишь бы обрела счастье. Но ты же понимаешь, что это местами очень неприятная и грязная работа?

Оля кивнула.

– Меня это не страшит. Я однажды видела в селе, как ветврач помогал корове разродиться. Думала, мне станет мерзко от этого зрелища, но… Знаешь, в этом есть какое-то волшебство. Меня не напугало.

– Иногда их придется и убивать, – продолжал взывать к рассудку я. – Ты не сможешь вылечить всех. И это будет больно.

– Знаю, – тихо отозвалась сестра. – Но хорошего будет больше.

Я поднялся с кровати и подал ей руку.

– Что ж, я попытаюсь убедить отца. Но не обещаю быстрого результата.

Сестра подняла на меня глаза.

– Ты и правда не против?

– А почему я должен?

– Не знаю… Но спасибо, что хотя бы выслушал.

Я снова обнял ее и погладил по макушке.

– Я же обещал тебе, что не брошу. А обещания я выполняю.

* * *

– Можно войти?

Отец оторвался от большой конторской книги, переодел очки и улыбнулся.

– Конечно, Михаил. Заходи.

Я вошел в кабинет и аккуратно прикрыл за собой дверь. Несмотря на дневное время, в помещении царил полумрак – горела всего одна старинная лампа, а плотные шторы были полузадернуты. За окном валил мелкий снежок.

Я опустился в кресло напротив отца и с удовольствием выдохнул. Во всей усадьбе царил настоящий хаос – домочадцы и слуги сбивались с ног, готовясь к праздничному ужину. С самого утра на заднем дворе мелькали автомобили доставщиков продуктов и цветов, носились с метлами и тряпками горничные, а на кухне дым стоял коромыслом.

Только в кабинете отца царило спокойствие.

– С чем пожаловал? – спросил Патриарх, потянувшись к чашке с остывшим чаем.

– Хотел спросить, зачем ты устраиваешь ужин для Штоффов. Матильда Карловна выздоровела, помолвки не будет…

– Это знак благодарности Штоффам за то, что приютили тебя и подготовили к поступлению в Аудиториум. Кроме того, со Штоффами будет полезно поддерживать знакомство. Помимо ослепительной красоты, Матильда Карловна обладает обширными связями.

Ага. И приличным счетом как минимум в пяти банках, три из которых – зарубежные.

Отец закрыл свой гроссбух и уставился на меня с беспокойством.

– Почему тебя тревожат мои действия, сын?

– Просто не понимаю, зачем вся эта беготня. Впечатлить Штоффов у нас все равно не получится: они сами закатывают такие приемы, что не стыдно и императорскую фамилию пригласить. Насколько я понимаю, некоторую сумму в качестве компенсации за мое проживание ты уже отправил… Не будет ли наше внимание излишне навязчивым?

Патриарх добродушно улыбнулся, снял очки и аккуратно сложил их в футляр.

– Мне понятны твои опасения, Михаил. Должно быть, в твоем родном мире подобные порядки действительно могли быть расценены как навязчивость…

– Особенно притом, что мы с Ирэн едва не заключили союз, – добавил я. – Я опасаюсь, что Матильда может подумать о том, что мы не оставляем попыток с ними породниться. Это будет неуместно в свете моего обучения и отъезда ее благородия.

– Ты все говоришь верно, Михаил, – кивнул отец. – Однако в этом мире никто не посмеет обвинить нас в излишней навязчивости. Наоборот, здесь благодарность почти не бывает чрезмерной. Мероприятие официальное, приглашение было отправлено по всем правилам. Да и сама программа предполагает лишь ужин. Если ты не станешь выказывать Ирине Алексеевне особых знаков расположения, то все будет хорошо. Кстати, где кольцо?

Я виновато улыбнулся.

– У Штоффов. Мои вещи еще не привезли из Лебяжьего. С ним все в порядке, я его не потерял.

– Славно, – отец поднял на меня глаза. – Что-то еще?

– Насколько все плохо?

– В смысле?

– В прямом. Насколько плохи наши дела? – Я обвел рукой пространство вокруг себя. – Ты продал земли…

– Не все.

– Тем не менее. Эта новость попала в газеты. Наверняка уже поползли слухи о нашем бедственном положении.

– Как будто раньше их не было, – вздохнул отец. – Все хуже, чем хотелось бы, но лучше, чем могло бы быть. Такой ответ тебя устроит?

– Я не прочь узнать подробности.

– Неужели решил проявить интерес к семейному делу? – усмехнулся Патриарх.

– Раз я теперь наследник, то почему нет? Мне правда интересно, пап. Не думаю, что из меня выйдет великий комбинатор, но будет спокойнее жить в Аудиториуме, зная, что творится в семейных делах.

Отец заметно оживился. В его усталых глазах появился блеск интереса, и он поднялся из рабочего кресла. Я встал вслед за ним.

– Идем, Михаил, – он распахнул двери смежной комнаты, что служила одновременно библиотекой, архивом и хранилищем различной макулатуры, что пригождалась раз в несколько лет.

Воздух здесь был спертым и пах старой бумагой – помещение давно не проветривалось. Отец раздвинул тяжелые шторы, и пылинки заплясали в лучах тусклого осеннего света. Включив несколько ламп, отец подошел к стене, где висела старая карта нашей губернии.

– Тогда начнем с самых азов, – достав из кармана пиджака другие очки, отец надел их и ткнул пальцем на карту. – Это Ириновка.

– Наше родовое гнездо, да, – кивнул я и обвел небольшое пространство вокруг точки на карте. – А вот земли, которые принадлежат самой усадьбе.

– Верно. Еще они тянутся почти до самого берега Ладоги вот здесь, – Патриарх провел пальцем прямую линию почти строго на восток. – Болота. Выращивать там нечего, кроме клюквы, зато…

– Торф.

– Умница, – улыбнулся отец. – Наша семья владеет несколькими небольшими заводами по производству торфа. Не угольные шахты и не сталелитейни, но спрос уверенный. Главное – это дело можно прогнозировать. Что ты знаешь о золоте болот, сын?

Я замешкался с ответом и почесал затылок пятерней. Увы, память прежнего Миши не изобиловала познаниями в области семейного бизнеса. Зато я, живя в этих местах летом в родном мире, кое-что о торфе знал.

– Торф служит топливом, – припомнил я. – Довольно низкая температура горения. Правда, это приводит к пожарам на торфяниках в жаркие периоды лета.

– Верно. Еще?

– Удобрение. Садоводы используют торф для обогащения почвы.

Снова одобрительный кивок.

– Правильно. Еще мысли?

Я смущенно улыбнулся.

– В моем мире торф использовали для биотуалетов…

Отец хохотнул.

– А что, хорошая мысль! Наши до этого пока не додумались, но благодарю за наводку. Непременно обсужу с нашими технологами. Больше ничего не можешь придумать?

– Боюсь, я не настолько соображаю.

– Один наш завод, – отец указал на карту, – занимается производством топлива из торфа. Мы делаем брикеты. В основном его закупают в пределах нашей губернии. Там же я планирую запустить производство торфяных изоляционных блоков – это строительный материал.

Точно! Ведь мой друг Серега из прошлого мира рассказывал о торфяных блоках, когда мы думали, как утеплять дедов домик…

– А удобрения?

– Делаем. Вот здесь, – отец указал точку на севере болота. – Универсальное удобрение и торфяные подстилки для скота.

– Судя по всему, мы не очень крупные промышленники, – сказал я, обозрев масштабы. – Впрочем, производство можно развивать.

– На одном торфе далеко не уедешь, Михаил. Как и любой ресурс, однажды он закончится. И я продал именно те земли, где разработка давно прекратилась. У нас есть еще один участок, где все выбрали, – его палец скользнул в сторону от болота, южнее. – Здесь. Там много озер с топкими берегами. Что с ними делать, я пока не решил.

– Рыба, – предложил я.

– Кого в наших краях удивишь рыбой?

– А что, в Ладоге или Финском заливе водится карп? Или, скажем, много озерной форели?

Отец глядел на меня как на пришельца. Впрочем, им я и являлся.

– Как тебе такое в голову пришло?

Я пожал плечами.

– А что? Главное – это вариант. Озер много. Главное – регулярно их чистить. Нанять рыботехника или как там называются специалисты по разведению… Карп – рыба донная, но в кулинарии популярная. Форель так вообще все любят…

Пораженный моим предложением, отец отнял руку от карты и прошел вглубь комнаты. На его лице боролись разные эмоции – сомнение, интерес, надежда и неуверенность.

– Может тебе стоило выбрать не Аудиториум, а другой факультет? – Задумчиво произнес он и принялся рыться в стопке сложенных карт. – Вот, нашел…

– Что там?

– Более подробная карта покинутого участка.

– Какая площадь? Сколько прудов?

– Около двадцати… Площадь у каждого небольшая, но…

– Большая и не нужна, – улыбнулся я.

Отец схватил карты и понес в кабинет. Я поспешил за ним.

– Мне нравится идея, – сказал он, бросив карты на стол. – Очень нравится. Нужно все посчитать. Возможно, удастся наскрести денег и без ссуды… Будут, правда, толки, что мы занимаемся плебейским делом…

– А чем рыба хуже торфа? – с вызовом спросил я. – Какая им разница, если это станет приносить нам деньги?

– Согласен. Раньше я как-то и не думал о рыбном хозяйстве – у нас на берегу Ладоги есть несколько сейнеров, они занимались рыбным промыслом. Да и то все расходится по нашему уезду и до Петрополя не доезжает. Можно сказать, для себя и своих людей делали.

– Ну вот. А если поднять хозяйство с редкими в наших краях видами рыб, да еще и со знаком качества…

Глаза отца впервые за все время, что я с ним воссоединился, по-настоящему горели жаждой дела.

– Завтра же займусь этим. Приглашу поверенного, обсудим, посчитаем, займемся продумыванием этого варианта.

– И станем рыбными графами, – усмехнулся я. – Нужно прекращать продавать землю и приводить наши болота в порядок.

– Знаю.

– И, поверь, я еще придумаю, как их облагородить, – пообещал я. – А что касается специалиста по рыбам, у меня есть подходящая кандидатура…

Глава 7

Я закончил раскладывать доставленные из Лебяжьего пожитки, прибрался и, уперев руки в бока, по-хозяйски оглядел свою комнату.

– Теперь – красота.

Вещей оказалось не так уж и мало. Поразительным образом я умудрился всего за месяц прилично обрасти барахлом, и слугам пришлось вдвоем поднимать сумки на мою мансарду.

Последствия катастрофы, что я учинил сразу после явления в этот мир, устранили. На стенах теперь красовались новые обои и свежие деревянные панели. Кровать починили, медицинское оборудование убрали и даже перекрасили потолок. Никаких подпалин и следов разрушения.

Особенно мне нравился скошенный потолок – моя комната располагалась прямо под крышей. Здесь, в этой берлоге, было уютно, дышалось спокойно, и я отчасти жалел, что придется так быстро покинуть это место.

Матильда подарила мне несколько книг – в том числе и тот самиздатовский сборник заклинаний, который я продолжал изучать. Что ж, налегке я в Аудиториум точно не попаду. А еще предстояло примерить форменный китель, который заказали в мастерской… Тем проще будет припрятать шпионские подарки Корфа.

Зевая и сетуя на испортившуюся погоду, я спустился на первый этаж и направился на кухню. Не мешало бы попросить кофейку – Ирэн с Матильдой все-таки подсадили меня на этот напиток. В нашей семье было принято чаевничать по пять раз на дню, но я еще не перестроился после быта Штоффов.

Забрав кофейник, я отправился в гостиную. Последствия визита Штоффов уже ликвидировали, спрятали праздничную посуду и убранство. О нашей скорби и трауре напоминали лишь фотографии Петра с черными лентами на каминной полке да горящие лампадки, которые каждое утро ставила бабушка.

Сестра, как обычно, суетилась вокруг гигантского аквариума, что занимал добрую половину стены в гостиной. Я ничего не понимал в аквариумистике, а рыбу предпочитал ловить или в видеухи, но Оля знала всех своих цихлид по именам и с легкостью могла отличить одну рыбку от другой.

– Привет! – я поставил кофейник на журнальный столик. – Чем занята?

Оля оторвалась от созерцания питомцев.

– Да вот, скалярию новую запустила. Наблюдаю. Видишь, какая красотка?

Я приподнялся и проследил за пальцем сестры. Забавные рыбки с плавниками, словно месяцы, медленно фланировали между водяными растениями и причудливыми корягами.

– Вот эта полосатая новенькая? – уточнил я.

– Ага.

– Красивая. Редкая, наверное.

– А то! Зебра. Папа подарил. Ну как подарил – отвел в зоолавку, дал денег и сказал, что могу выбрать любую. Вот, выдержала в карантине и запустила сегодня к остальным. Сожрать не должны.

Оля всегда рассказывала о своих любимцах с такой увлеченностью, что я и правда начинал убеждаться – с людьми ей будет сложнее. Теперь осталось упросить отца все-таки позволить ей получить образование и заниматься этим на более серьезном уровне. В конце концов думать о благополучии рода и деньгах должен был я – на правах наследника. И мне хотелось подарить сестре побольше свободы. Ибо ей еще не раз придется повиноваться нашей воле.

– Где отец, кстати? – спросил я, оторвавшись от аквариума.

– В кабинете. К нему приехал Матвеев. Боюсь, это надолго.

– О да.

Я вернулся на диван и взглянул на часы – без четверти полдень. Когда приезжал Матвеев, они могли засидеться в кабинете до самого вечера лишь с кратким перерывом на обед.

Максим Романович Матвеев был нашим поверенным: ведал делами, решал юридические вопросы и всячески помогал отцу. Сухонький дедушка с живыми глазам, острым умом и вечным кожаным портфельчиком. И всегда привозил Оле сладости из кондитерской Абрикосова. Пусть одну маленькую баночку конфет – но всегда. В детстве Оля ждала его как Деда Мороза.

– Мне тоже налей, пожалуйста, – попросила сестра, достала из серванта чашку и устроилась рядом.

– С каких пор ты у нас перешла на кофе?

– Да я так, немножко. Просто спать хочется ужасно… Ох уж эта погода. Скорее бы уже пришла настоящая зима – чтоб с сугробами и без ветра.

Я бросил взгляд в окно. Похолодало, минусовая температура держалась уже больше суток. Вчерашний снег так и не растаял и лежал на опавших листьях тонким ковром. Можно было попробовать вытащить Олю прогуляться – хотелось почаще бывать с ней перед отъездом. Но, зная ее нелюбовь к холоду, я не стал этого предлагать.

Я разлил кофе по чашкам, а сестра достала из складок платья какой-то небольшой предмет, похожий на шкатулку.

– Что это?

– Максим Романович привез. Говорит, новый десерт, – Оля выставила на стол небольшую жестяную коробочку с портретом очень красивой женщины в богатом одеянии. – Засахаренные фиалки. Любимое лакомство легендарной австрийской императрицы Сисси! Сейчас по этим сластям сходит с ума весь Петрополь. Попробуешь?

– Рискну.

Не знаю, от чего была в восторге эта императрица Сисси, но я прикола не понял. Ну сладко, ну вкусно, но не так чтобы очень… А вот Оля, казалось, прониклась. Наверняка это все было грамотным маркетинговым ходом. Вряд ли бы она разделила все эти восторги, не знай она красивой легенды.

Не успел я допить свою чашку, как со стороны «рабочей» части дома – где располагались отцовский кабинет и библиотека – послышался шум. Захлопали двери, до нас донеслись шаги и голоса. Оля взглянула на часы.

– Хм, быстро они. Даже до обеда управились. Даже странно.

Я ожидал, что отец проводит поверенного к машине, но, к нашему с сестрой удивлению, они прошли в гостиную.

– Михаил Николаевич! – обрадовался дедуля, увидев меня. – Как же давно мы не виделись! Рад встрече, ваше сиятельство.

Я поднялся и шагнул навстречу, чтобы пожать ему руку.

– Максим Романович, – улыбнулся я. – Действительно, в прошлый раз виделись только на похоронах, да и то мельком.

– Ужасный повод для встречи… – севшим голосом отозвался поверенный. – Но примите мои поздравления. Аудиториум подарит вам замечательные перспективы. Я безмерно горд, что служу семье, чей отпрыск достигнет таких высот.

– Максим Романович, не хвалите юношу сверх меры, – прервал поток сладких речей отец. – Михаилу сперва нужно продержаться в этой мясорубке хотя бы один семестр. Вот после весенних каникул и поговорим.

Оля хотела было позвать слуг, чтобы те сервировали стол дополнительными чашками, но отец, угадав ее мысли, жестом остановил сестру.

– Оленька, не хлопочи. Михаил, присоединись к нам в кабинете, пожалуйста. Мы обсудили твою идею и хотим поделиться размышлениями.

Я уставился на сестру. Она явно не понимала, о чем шла речь. Видимо, отец решил не обнадеживать ее раньше времени.

– Тогда и ей все расскажите, – настоял я.

– Не рановато ли?

– Отнюдь. Я скоро уеду, а Оля может тебе помогать. И тебе подспорье, и ей радость. Если ваши расчеты обнадеживают, конечно.

– О чем вы? – удивилась девушка.

Я улыбнулся и подмигнул отцу.

– Давайте все же попросим еще кофе и обсудим все здесь. Как раз все в сборе.

Отец недолго колебался и, наконец, согласно кивнул.

– Хорошо. Обсудим вместе. Но у меня есть предложение поинтереснее. Дети, одевайтесь. Прокатимся в Лепсари. Осмотрим владения и освежим воспоминания. Там все и расскажем.

Оля с недоумением переводила взгляд с меня на отца.

– Что же вы задумали?

– Беги наверх кутаться, – улыбнулся я. – Как раз успеем вернуться к обеду, если поторопимся. Тебе понравится.

* * *

Лепсари была одной из деревень, что принадлежали нашему роду уже несколько столетий. Это ингерманландское поселение было известно еще с начала XVI века, но здорово пострадало в Северную войну и было отстроено заново. Стоящая на одноименной речке, сейчас эта деревня насчитывала примерно пятьдесят дворов. После отмены Крепостного права многие местные остались здесь, а позже, когда сюда докатился промышленный бум, стали работать на дело нашей семьи.

Здесь же на протяжении многих лет добывался торф, а когда месторождение иссякло, местным наверняка стало туго. Отец не препятствовал развитию хозяйства и позволял арендовать дополнительные земли по выгодной ставке. Быть может, это отчасти и вредило нашим доходам. Но когда ты бок о бок живешь с семьями, которые знаешь десятилетиями, сложно думать об одной лишь выгоде.

Наши с Матвеевым автомобили припарковались на дальнем краю деревушки. Я помог Оле выбраться, и она с любопытством оглядывалась по сторонам.

– Да уж, давненько я тут не бывала. Почти ничего не изменилось.

Я же глядел на Лепсари и сравнивал эту деревню с воспоминаниями о ней же из своего мира. Там, где я родился, здесь была огромная свиноферма, ингерманландцев уже и след простыл, да и в целом впечатление складывалось более депрессивное.

Эта версия Лепсарей нравилась мне куда больше – добротные дома с большими дворами, ровные укатанные дороги, даже магазинчики были похожи на семейные лавки, а не на пристанище местных алкашей.

Все-таки в этом мире было много чего, во что можно было влюбиться. Много того, что мой родной мир утратил.

Отец собрал нас и повел по укатанной дорожке в сторону от реки – туда, где раньше работала техника, а сейчас остались лишь ряды чуть запущенных прудов с заросшими берегами.

– Отец, зачем мы здесь? – сестра нагнала Патриарха и поравнялась с ним. Поверенный шел рядом со мной и помалкивал.

– Мы придумали, как использовать эти пруды, чтобы наладить наши дела, – отозвался он, медленно шагая и поглядывая по сторонам. – Скажи, Оленька, как бы ты распорядилась этими землями?

Оля смешно сморщила носик, как делала всегда, когда напряженно думала.

– Ты говоришь об озерах, отец?

– Не только. Обо всех этих землях.

– Ну… Можно обустроить ферму. Только почва болотистая, нужно укреплять. А это дорого.

– А еще?

«Отец, не мучай ее», - обратился я к нему ментально. – «Она очень боится тебя разочаровать и стесняется говорить все, что думает. Лучше помоги ей».

Патриарх обернулся и наградил меня долгим взглядом, значение которого я понять не смог. Тем временем мы подошли к берегу одного из прудов. Относительно небольшой, где-то метров двадцать на тридцать, и я пожалел, что не надел резиновые сапоги. Ботинки утопали в грязи по самые щиколотки.

– Ладно, – вздохнул Патриарх, – томить не стану. Ольга, я намерен обустроить на этих прудах рыбное хозяйство. Хочу заняться разведением ценных видов. Форель, карп, быть может, даже стерлядь.

Оля недоверчиво на него взглянула.

– Правда? Это не шутка?

– Да, – улыбнулся отец. – И у меня к тебе деловое предложение, дочка. Судя по нашим расчетам, мы сможем относительно быстро выйти на прибыль. Я подключу кое-какие связи и знакомства, чтобы, так сказать, выйти на рынок сбыта. Однако самая ответственная часть – разведение. Я хочу, чтобы ты использовала свои таланты на благо семьи. Если Михаил сказал правду и ты действительно хочешь связать свою жизнь с изучением животных, я готов предложить тебе пойти обучиться. Хватит чахнуть над аквариумами – у тебя будет кое-что получше.

Оля слушала его, не веря своим ушам. И вместо ответа она просто бросилась отцу на шею.

– Конечно, я согласна! Даже мечтать о таком не смела! Спасибо! Спасибо!

– Смела, раз я все-таки оказался в курсе, – отозвался отец и отстранился. Его всегда смущало проявление чувств на людях. – Мне не нравилась идея позволять тебе принимать роды у овец и лечить чумку. Но если ты сосредоточишься на рыбном хозяйстве, я сочту это приемлемым. И, разумеется, доля от прибыли станет частью твоего приданого. Со временем ты обретешь достаточную самостоятельность, а там время покажет.

А мой отец, оказывается, был более демократичных нравов, чем я ожидал. Что ж, следовало порадоваться. Матвеев тут же подскочил к ним – даже сейчас он не выпускал из рук свой портфельчик.

– Я нашел подходящее учебное заведение для Ольги Николаевны. Петропольское морское рыбопромышленное училище. Поступление возможно после девяти классов обязательной школы. А по окончании возможно поступить в несколько профильных университетов…

Глаза Оли загорелись жаждой.

– Я сейчас как раз прохожу программу десятого года… Учебный год в училищах начался всего пару месяцев назад. Быть может, я смогу успеть подготовиться, чтобы прийти туда уже на второй семестр? Тогда мы не потеряем время…

Максим Романович задумчиво погладил бородку.

– Придется договариваться с руководством, но с учетом ваших успехов в учебе… Полагаю, можно попытаться это организовать. В таком случае, пока мы будем хлопотать о вашем зачислении на второй семестр, вам надлежит подготовиться, чтобы пройти вступительные испытания в училище и сдать программу первой сессии.

Сестра явно решила хватать удачу за хвост.

– У меня все получится, – пообещала она. – Я пройду всю программу и не опозорю семью. Клянусь вам. И я… Я правда смогу здесь работать? Это действительно… Ну хоть в какой-то мере будет моим? Моим делом?

– Конечно, – ответил я. – Иначе ради чего я все это затеял? Начнем с разведения рыбы. Затем можно привести в порядок территорию, организовать посещения для рыбалки. Быть может, даже открыть здесь ресторан, где рыболовы сразу же смогут отведать свои трофеи… Словом, идей у меня много, но все по порядку.

Отец наклонился ко мне на ухо.

– Запиши их все перед отъездом. Мне нравится идея превратить Лепсари в место отдыха для богатеев.

– Разумеется, – кивнул я. – Чем больше гостей, тем крепче связи.

– Именно, сын.

Мы обошли еще несколько прудов, а когда возвращались к машинам, нас вышли встречать местные. Оля сияла, как начищенный медный таз для варенья – такой счастливой я помнил ее разве что в детстве. Да и вообще в этот день, в этот момент я ощутил какое-то сверхъестественное единение с семьей.

И главное – Род тоже отозвался благосклонно. Я ощутил, как сила, что текла внутри меня, словно окрепла. Как будто наше стремление работать над общим делом незримо сплотило не только живых, но и духов предков.

И именно в этот момент, видя сияющие глаза сестры, надежду во взгляде отца и самую искреннюю радость местных при нашем появлении, я наконец-то почувствовал себя дома по-настоящему.

* * *

– Точно все взял?

Оля суетилась вокруг меня с такой скоростью, что в глазах начало рябить.

– Да все готово, успокойся уже, – проворчал я и огляделся.

Да уж, не свезло провести дома так мало времени. Только все начало налаживаться, только удалось как-то всех сплотить после гибели Петра, которая, наоборот, всех разъединила… И вот уже настала пора снова покинуть Ириновку.

Накануне были проводы. Все мои пожитки давно собрали – неформальная одежда, белье, книги, полезные мелочи и прочее-прочее… Поэтому вечер мы провели все вместе – даже бабушка спустилась и грелась у камина, попивая выдержанный скотч.

А вот долгие прощания я всегда не любил. Оля крутилась вокруг меня потому, что была самой чувствительной и эмоциональной из всего семейства. Бабушке и отцу не позволила проявлять эмоции чопорность и старая закалка, а я… просто задвигал привязанность подальше, чтобы лишний раз не грустить.

– Автомобиль подан, ваше сиятельство, – оповестил Егор и подхватил мои сумки.

Семейство вышло на крыльцо проводить меня. Накинув пальто, я по очереди обнял каждого.

– Пиши письма, – попросила Оля. – Так часто, как сможешь. Пожалуйста.

– Только и ты мне пиши. Обязательно делись успехами в учебе. И я хочу знать, как продвигается рыбная история, – я обнял сестру и поднял глаза на отца. – Как смогу вырваться, сразу примчусь к вам. Надеюсь, на Рождество отпустят.

Я попрощался со всеми слугами, снова обнял Олю, чмокнул бабушку и пожал руку отцу.

– Не скучайте тут без меня, – улыбнулся я и направился к автомобилю. Егор как раз загрузил мои сумки в багажник.

Когда мы тронулись, я заставил себя не оборачиваться. Все же прикипел.

Но впереди меня ждал Аудиториум.

И я не должен был провалить задание.

Глава 8

Я достал вещи из багажника, вытащил из-за пазухи документы и, зажав их под мышкой, подхватил сумки.

«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В АУДИТОРИУМ!» – гласила надпись на растяжке. Золото на ярко-синем.

Позади меня шаркнул шинами отъезжающий автомобиль, и я остался в одиночестве напротив распахнутых кованных створок.

Ну все, теперь назад дороги не было.

Собравшись с духом, я направился прямиком сквозь ворота, и меня тут же перехватил дежурный сотрудник.

– Добрый день! – поприветствовал тучный мужчина, на животе которого с трудом сходился китель. – Первый курс? На заселение?

– Да. Здравствуйте, – отозвался я.

– Тогда будьте любезны документики для проверки.

Взглянув на паспорт и приглашение на бумаге с вензелями Аудиториума, охранник вернул их мне.

– Все в порядке, ваше сиятельство. Добро пожаловать. Вам нужно пройти прямо до конца по дорожке, затем повернуть налево, обогнуть главный корпус и зайти с торца. Там на первом этаже будет кабинет 103. Найдете с легкостью. Там стоят указатели. Дальше вас сориентируют.

– Благодарю, – кивнул я и, обойдя шлагбаум, направился в нужном направлении.

Идти пришлось недолго. В прошлый визит, на Смотре, я успел немного освоиться, да и план острова на большом щите здорово помог. Главный корпус выходил одним флигелем к воде, а вторым глядел на парк. Место здесь, конечно, было роскошное. Всего через реку Петроградка – почти центр Петрополя, и я любил ее гораздо больше, чем все эти Дворцовые, Исаакиевские и прочие раскрученные среди туристов достопримечательности. Сам же Каменный остров был оазисом зелени среди бетона, стекла и кирпичей.

Нужный вход был как раз со стороны парка.

Подойдя ближе, я поежился от неприятных воспоминаний о теракте подручных Радаманта. Звон, крики, кровь… Словно осколок стекла снова царапнул между лопаток.

– Михаил!

Я вздрогнул и обернулся. Ко мне семенил Коля Сперанский. Рыжеволосый лекарь тащил здоровенный баул с одеждой. Я взглянул на две свои сумки и усмехнулся: значит, у меня все еще не настолько было и плохо.

– Тебя словно все бабушки мира собирали, – ухмыльнулся я и, бросив сумки, сгреб Сперанского в объятия. – Здравствуй, дружище! Как Поля с Борей?

Лекарь закашлялся и с трудом вырвался из моих объятий.

– Хррр… Нормально. Дуются, конечно, что не прошли. Завидуют немного… Или много… Но ничего, отойдут. Хорошо хоть, что живы остались.

– Это да. Ну что, идем заселяться?

– Ага. Интересно, как нас там распределят? Я слышал, комнаты там на четверых. Интересно, можно ли договориться, чтобы нас разместили вместе?

– Даже если поселят в одной комнате, есть риск, что там же окажется, например, Денисов, – пожал плечами я.

Черт. А вот это было бы не очень приятно. Ну да ладно, разберемся на месте.

– Я готов дать взятку, лишь бы нас от него избавили, – проворчал Сперанский, и я покосился на него с усмешкой.

Чтоб Сперанский, этот праведник и идеалист, да решил кому-то давать на лапу… Это ж как нужно было довести парня? И, к слову, я не слышал, чтобы Денисов его как-то чрезмерно задирал. Просто нелюбовь или я о чем-то не знал?

– А чего это ты его невзлюбил? – спросил я, пока мы искали нужный кабинет.

– Потому что он позорище не только своей семьи, но и всего сословия. Хорошо хоть, титул ему не достанется. А то как представлю, что однажды пришлось бы ему кланяться или воздавать какие-нибудь почести, так все нутро воротит.

– И только? – допытывался я.

Нет, в этой ненависти было кое-что еще…

– До десятого года мы учились в одной гимназии, – признался Коля. – В соседних классах. Он задирал Полю и Борю, я пытался заступиться, но… Ты же сам видишь, я хиляк, а пользоваться Благодатью в общеобразовательных учреждениях запрещено. Пытался пару раз кулаками помахать, но ничем хорошим это для меня не кончилось. Потом мы разошлись на два года на домашнее обучение, и все почти забылось. А сейчас вот опять переживаю…

– У этого Денисова друзья-то хоть есть?

– Не друзья. Дружки, – зло выплюнул Коля. – Вот увидишь, он быстро сколотит свою шайку и начнет терроризировать остальных. Всегда найдутся желающие использовать его деньги, статус и безнаказанность.

– Знаешь, – тихо сказал я, – мне знаком такой тип людей. Такие понимают только силу. Пока не прижмешь так, что едва не раздавишь, не угомонится.

– Это Аудиториум, Миш, – шикнул на меня лекарь. – Здесь строгие правила. Я просто боюсь, что он найдет способ их обойти.

Но я был непреклонен.

– Если он не намерен их соблюдать, с чего мы станем терпеть его выходки? Полезет – пожалеет.

Сперанский лишь неодобрительно покачал головой.

– Порой я тебе удивляюсь, Михаил. Вроде из приличной семьи, а иногда говоришь такие странные вещи, словно вырос где-нибудь на Лиговке. В мире, где в наших руках сосредоточено столько силы, нельзя переходить черту. Таким, как мы, особенно важно соблюдать этикет и формальности. Потому что если мы начнем срываться с цепи, все превратится в хаос.

Забавно, что почти такими же словами в свое время Корф объяснял мне важность соблюдения законов. Только у Сперанского мотив был иной.

– Вот за это ты мне и нравишься, Коль, – улыбнулся я. – Ты гуманист. Да вот только мы живем ни разу не в гуманном мире.

Сперанский не стал спорить. Вместо этого он осторожно постучал в кабинет с медной табличкой 103.

– Входите! – глухо донеслось из-за двери.

Мы завалились внутрь прямо с сумками.

Дама дважды бальзаковского возраста опустила на нос очки-дольки и взглянула на часы.

– Первокурсники, так? – мы синхронно кивнули. – Что-то рановато вы явились. В приглашении же сказано, что прибыть надлежит в полдень. А сейчас половина одиннадцатого.

Коля взял инициативу в свои руки.

– Простите великодушно. Мы ехали из-за города. Переживали, что застрянем в пробках, а дорога оказалась пустой…

– Разумеется, пустой, – проворчала дама. – Сегодня же воскресенье. Ладно уж, юноши. Присаживайтесь, давайте документы. Будем искать, куда вас определили.

Отставив в сторону изящную фарфоровую чашку со спитым чаем, женщина царственно поднялась, проплыла через весь кабинет к стеллажу с массивными папками и, вытащив одну нужного номера, вернулась на свой трон.

– Так-так, господа… – взглянув на наши фамилии, она сверилась со списками зачисленных и принялась листать страницы. – Все наши студенты живут в Домашнем корпусе. Он расположен ближе к западной части острова.

«Еще Домашний корпус называют Крестом», - прозвучал у меня в голове голос Коли. – «Потому что если смотреть на здание сверху, получится равноконечный крест. Почти что как Мальтийский».

– В Домашнем корпусе четыре крыла, три из которых жилые. Северное крыло занимает преподавательский состав. Западное – мужское крыло. Восточное, соответственно, занимают женщины.

– А южное? – спросил я.

– В Южном крыле располагается столовая, Общий зал, залы для подготовки и мастерские. Не переживайте, наши студенты даже в самых многочисленных потоках никогда не жаловались на тесноту. У вас будет все самое лучшее из необходимого!

Дама рассказывала с такой гордостью, что я невольно улыбнулся, заразившись ее воодушевлением. Уже и самому не терпелось наконец-то взглянуть на местный быт. Тем временем сотрудница прочертила пальцем линию и наконец-то нашла нас.

– Соколов и Сперанский… Повезло, господа. Вы в одной комнате. Пятый этаж Западного корпуса, комната номер 507.

– Благодарю. Не соизволите ли уточнить, кто еще разместится вместе с нами?

– Отчего же не соизволить, – улыбнулась дама. – Господа Афанасьев и Ронцов. Ронцов, к слову, тоже ранняя пташка – уже отметился у меня в списках. И сразу предупреждаю, господа, это учебное заведение, а не отель. Переселяться нельзя!

Мы с Колей одновременно выдохнули с облегчением.

Кто угодно лучше, чем Денисов. Окажемся в одной комнате почти полным составом, только жаль, что Малыша Рахманинова поселили не с нами. Эта гора мышц нам бы пригодилась в противостоянии дедовщине. Да и вообще Малыш казался мне парнем надежным.

– Интересно, по какому принципу наполняются комнаты? – не особенно рассчитывая на ответ, спросил я. – Или это внутренняя тайна Аудиториума, которую нам не доверят?

– Могу сказать лишь, что распределение строится на основе вашего взаимодействия друг с другом на испытаниях, – ответила дама. – Очень часто студенты обнаруживают соседями своих одногруппников.

«Все так и вышло. Только выяснить бы еще, кто этот Ронцов».

«Выясним, не отвертится», - ответил Сперанский. – «Есть у меня одна догадка».

– Сердечно благодарим за помощь, – я забрал протянутые документы и поднялся. – Дозволено ли нам будет пройти в Домашний корпус?

Дама в странных очках снова взглянула на часы и вздохнула.

– Ну что же с вами делать, сиятельства… Дозволено, конечно. Не отправлять же вас на мороз да еще и с вещами. Ступайте в корпус, там сориентируйтесь. Заодно будет время освоиться.

Мы с Колей еще раз рассыпались в любезностях и бочком-бочком выползли за дверь.

– Ну что, идем искать? – заметно приободрился Сперанский.

– Ага. Тебе с баулами помочь? Ты ж их до сюда-то едва допер.

– Нет, сам должен. Говорил мне отец, что помимо книг нужно уделять больше времени физкультуре, а я его не слушал…

Болтая о всяких безделицах, мы вышли на улицу. Народу заметно прибавилось: у ворот уже выстроилась настоящая очередь, и я обрадовался, что прибыл раньше. Не придется плясать на холоде.

Дорога в Домашний корпус лежала через парк – прямая, словно стрела, аллея вывела нас прямиком к Кресту. Мне понравилось, что здесь не прослеживалось какого-то особого замысла: деревья росли не по строгой линии, а как получилось. Не было по пять фонтанов на каждом шагу, да и редкие скульптуры застенчиво прятались в разных уголках. Словом, все было просто, как я любил.

А еще здесь было полно девиц на пробежках. Пришлось даже шикнуть на Сперанского, чтобы не пялился так открыто на девчонок в форменных тренировочных костюмчиках.

– Возможно, мне здесь даже понравится, – широко улыбнулся Коля, проводив взглядом очередную старшекурсницу с аппетитно обтянутым велюровыми штанами задом.

– Что-то я тебя раньше не уличал в подобном.

– А когда на это было время? – вздохнул лекарь. – К тому же на кого мне было пялиться? На сестру или на Ирэн, которая мне тоже как сестра? Но ничего, тут-то я и восполню пробелы…

В том, что в первые месяцы у нас будет время на что-то кроме учебы, я сильно сомневался. Первые два года в Аудиториуме были самыми кошмарными – по всеобщему признанию. Старшекурсники вспоминали «базу» как страшный сон, а «базисты» видели в самых счастливых снах только распределение по специализациям.

Так что на месте Коли я бы закатал губу обратно.

– Вот это дворец, – ахнул я, когда нам открылось все великолепие нашего нового пристанища.

Такого в моем мире точно не было. На Каменном острове в мои времена располагалась недвижимость, какую могли позволить себе либо высшие чиновники, либо очень удачливые бизнесмены. Но это были, как правило, сравнительно небольшие особняки. Здесь же Аудиториум взял масштабом.

Здоровенное шестиэтажное здание в стиле классицизма с аскетичным убранством и немногочисленными украшениями, тем не менее, внушало трепет и ностальгию по Девятнадцатому веку. От вереницы белых колонн рябило в глазах, свежеокрашенная лепнина над портиками и окнами создавала впечатление изысканной строгости. Наверное, такую красоту и воспевал в свое время Пушкин.

– Сразу видно – элитная общага, – пробубнил я под нос.

– Да этот дворец и на общежитие не похож, – отозвался Коля. – Сколько ж денег его величество сюда вбухал…

– Лучше нам не знать.

Финансовое положение Сперанских было куда безоблачнее нашего, но, тем не менее, деньги там считали. Вся троица моих друзей отличалась простотой в быту и удивительной для богачей неизбалованностью. Казалось, ребят с малолетства держали в черном теле и учили экономить. Поэтому Коля, как и я, обладал аллергией на расточительство.

– Пятьсот седьмая комната, – вздохнул лекарь, взглянув наверх. – На пятом этаже. На самую верхотуру нас забросят…

– Полагаю, как и всех первокурсников. Будем качать мышцы ног.

Роскошные створки дверей Домашнего корпуса были распахнуты настежь. Над нашими головами висела очередная приветственная растяжка, вход был украшен воздушными шарами и какими-то гирляндами – ну прям как на деревенской свадьбе.

Поднатужившись, мы подняли наше барахло по лестнице и оказались внутри гигантского холла.

– Ух ты…

Внутри все было убрано гораздо роскошнее, чем могло показаться снаружи. С потолка на толстенных цепях свисали хрустальные люстры с множеством висюлек. Сами потолки и стены были расписаны сценами из учебной жизни – каждой специализации посвящалась отдельная живописная картина. Наверняка работал какой-то именитый художник.

Не успели мы захлопнуть упавшие челюсти, как к нам тут же подбежал сотрудник в идеально выглаженном мундире, но со вспотевшим от беготни лбом.

– Первокурсники?

– Да! – хором отозвались мы.

– Сперанский и Соколов, – добавил я. – Направили в пятьсот седьмую.

– Ох, соболезную. Набегаетесь вы по лестницам, господа.

Мы с Колей переглянулись и припомнили наши догонялки на Полигоне.

– Ничего, не помрем, – улыбнувшись во все зубы, сказал лекарь.

Сотрудник кивнул.

– Тогда слушайте меня, господа. Слушайте внимательно, ибо вам здесь жить, даст бог, четыре года, а то и более. – Он указал рукой на шикарную лестницу слева от нас. – Там ваше крыло, Западное. Вы вольны перемещаться по нему беспрепятственно. Ваш этаж – пятый. На этаже есть общая гостиная, где вы можете проводить свободное время. Уборная есть в каждой комнате. Хвала стараниям их императорских величеств, тридцать лет назад здесь была полная перепланировка, и по утрам больше не нужно стоять в очереди, чтобы отлить.

Мы усмехнулись. А вот это и правда было элитно. Вспоминая студенческие общаги, в которых я бывал в прошлом мире…

– Стираем, гладим и убираемся сами, – продолжил сотрудник, но только сейчас я рассмотрел его знаки отличия и понял, что он был старшекурсником с восьмым рангом. – Слуг у нас нет. Все самостоятельно. Это дань традициям.

– Поняли.

– Еду проносить можно, но только ту, что может долго храниться вне холодильника. За подогретую рыбу в жилой комнате можно схлопотать по лицу от товарищей.

К этому у меня тоже вопросов не было.

– Так, что еще… – почесал затылок студент. – Думаю, пока с вас достаточно. Поднимайтесь, располагайтесь. В половину второго будет общий сбор и инструктаж, затем обед – увидите столовую и комнаты для занятий. А, да. Применение Благодати в жилых помещениях и вне занятий запрещено. За рукоприкладство тоже есть наказание, но… Вам, первокурсникам, от дедовщины не уйти.

Мы с Колей снова переглянулись. Я пожал плечами.

– Что ж, ожидаемо. Спасибо!

Подхватив вещи, мы поднялись по лестнице. Подъем занял куда больше времени, чем я ожидал. Видать, потолки на каждом этаже здесь были высоченные – на каждый этаж приходилось по два пролета.

Наконец, запыхавшись и упарившись, мы ввалились в ярко освещенный коридор с зеленым ковром и рядом портретов каких-то ученых дедов на стенах.

– Так… Вон она, пятьсот седьмая, – кивнул Сперанский. – Дверь открыта. Тетенька не ошиблась.

– Интересно, какая у него склонность, – задумался я.

– Сейчас и спросим.

Коля решительно распахнул дверь и бросил сумки на пол. Я осматривал комнату из-за его плеча. К нам спиной стоял низкорослый худой паренек в расстегнутом кителе. Он обернулся на шум и испуганно отпрянул.

– Нет… Не сейчас. Пожалуйста… – заикаясь, взмолился он.

– Ты о чем вообще, парень? – нахмурился Коля.

– Не бейте. Просто не бейте… Я не виноват, что попал сюда…

Глава 9

– Эй, парень, спокойно!

Я бросил сумки и, отпихнув Сперанского, осторожно, словно подкрадывался к дикому зверю, направился к Ронцову.

– Мы твои соседи по комнате, – добавил из-за моей спины Коля. – Никто тебя бить не собирается.

Щуплый паренек попятился, не сводя с нас огромных и выпученных от испуга глаз.

– Забирайте вещи. Сумки вон там, – он торопливо кивнул в сторону пары баулов, сваленных на одной из кроватей, и продолжил невнятно бормотать. – Только не трогайте… Вот же дерьмо… Первый день и сразу…

– Цыц! – внезапно рявкнул я.

В два шага оказавшись возле Ронцова, я схватил его за плечи, встряхнул и уставился ему в глаза.

– Еще раз. Слушай сюда. Никто тебя трогать не будет. Зуб на тебя не держим. Мы вообще понятия не имеем, кто ты такой. А вот представиться как подобает всем нам не мешало бы.

Кажется, моя небольшая грубость возымела желаемый эффект. Ронцов уставился на меня уже более осмысленно, моргнул пару раз, тряхнул головой, словно сбрасывал какое-то наваждение.

– Извините, – он глубоко вздохнул и, вернув самообладание, протянул мне руку. – Сергей Андреевич Ронцов. Шестой ранг. Особых титулов не имею.

– Если ты тот, о ком я думаю, то это ненадолго, – отозвался Сперанский и плотно закрыл дверь.

Благообразное лицо моего товарища внезапно приняло одновременно смущенное и обеспокоенное выражение. Мы по очереди представились Ронцову, и паренек вроде немного выдохнул.

– Догадка верна, ваше сиятельство, – отозвался Сергей и рухнул на кровать, подвинув сумки. – Я – тот самый.

Я метнул взгляд на Сперанского.

– О чем вы говорите?

– В этом давно нет никакой тайны. Весь столичный свет знает, – обреченно вздохнул Сергей. – Я – бастард князя Андрея Семеновича Воронцова. Потому у меня такая странная фамилия – Ронцов. Ублюдкам если и присваивают фамилию отца, то убирают первый слог или первую букву. Вот так я и стал Ронцовым.

Это многое проясняло, но не все.

– Прости за бестактность, но, судя по всему, ты весьма ценен для своего отца, раз тебе даровали не только урезанную фамилию, но и отчество князя, – сказал я. – И раз ты здесь, то и от рода княжеского не отсекли. А такое бывает в исключительных случаях.

Ронцов кивнул.

– Действительно, случай исключительный, если не сказать трагический. У рода моего отца есть все – Осколок, титул, обширные владения, земли, красивые поместья и дворцы во всех трех столицах… Но нет главного – прямого наследника. Все дети, зачатые в истинном венчанном браке, либо умирали во младенчестве, либо обладают очень слабым здоровьем. Но развестись отец не мог – на то нет серьезных оснований. Моя мать, актриса София Печорина, много лет была его любовницей – детей в этой внебрачной связи долго не было, а затем чудом появился я. И… Отец не нашел в себе сил отрезать меня от рода.

– Пожалел?

– Скорее посчитал, что я могу стать его надеждой. Велел дать мне сокращенную фамилию, даровал свое отчество. Каждый месяц посылал нам щедрые суммы и настоял на том, чтобы я обучался в гимназии. А когда у меня пробудился дар к Благодати, да еще и не самый скверный… Словом, меня начали готовить в запасные наследники. Если единственная выжившая дочь его светлости скончается, то меня могут признать законным наследником.

Я сидел на кровати и слушал Ронцова с открытым ртом. Да уж, вроде и третье тысячелетие в этом мире на дворе, а некоторые порядки до сих пор оставались такими же суровыми, как в Восемнадцатом веке.

– Ладно, с этим прояснилось. Но чего ты такой дерганый? – Удивился я. – Вроде же княжеский сын, а это статус…

Сергей взглянул на значок моего герба и показал на свой.

– А ведь вы, Михаил Николаевич, должны меня понимать. У вас своя позорная перевязь, у меня – своя. Но если ваш позор можно смыть, вернув осколок семье, то мое происхождение не перепишешь и не замажешь. Весь свет знает, что я сын актрисы. И их не волнует, что отец мой – князь. По крайней мере сейчас, пока он не реализовал свои замыслы. Все знают, что я – «запасной» княжонок. Ублюдок. Не ровня. Это будет со мной и моим родом, если он от меня продолжится, до скончания веков.

– Сдается мне, ты, Сергей Андреевич, излишне драматизируешь, – попытался подбодрить его Сперанский. – История знает случаи, когда внебрачные дети аристократов и наследовали, и титулы получали, и пользовались уважением в свете… Так что не вешай нос. Сейчас, конечно, обращают внимание на происхождение, но и на достоинства личности смотрят. А ты вроде парень незлобный, хотя и трусоват.

– Да не хочу я всего этого, вот в чем дело! – внезапно вышел из себя наш сосед. – Не хочу, понимаете? Не нужны мне ни титул, ни эти богатства несметные, ни уважение всего Петрополя. Я просто хотел жить спокойно. А спокойствия никогда не было. Поначалу еще куда ни шло, а потом, когда наследники его светлости начали мереть как мухи из-за какой-то врожденной слабости, на меня обратили внимание все кому не лень. А никаких амбиций у меня нет. Не выйдет из меня хорошего князя.

Я улыбнулся.

– Ну, это мы еще поглядим. Ты лучше скажи, кто тебя третирует?

– Забелло… Меншиков… Перовская…

Коля хмыкнул.

– Все трое учились в Императорской гимназии Святого Петра. Выходит, ты, Сергей Андреевич, тоже выпускник «Петровки»?

– Ага. И зовите меня просто Сергеем. Не заслужил я еще обращения по имени-отчеству. Да и соседи же… Но это, думаю, ненадолго.

– Это еще почему?

– Потому что меня будут выдавливать отсюда. Не потерпят они соседства с ублюдком, говорю вам. Все это уже проходил в гимназии, с трудом доучился. Травили.

Мы с Колей переглянулись.

– Еще посмотрим, кто кого затравит, – не сдержав злости, ответил я.

Вот чего я всегда терпеть не мог, еще с самого детства, это когда шайкой накидывались на одного. Даже если за дело били или издевались, все равно это было нечестно. Меня, слава богу, в школе вся эта травля обошла стороной, но насмотрелся я всякого. И не гимназия у меня была, а обычная общеобразовательная школа в депрессивном районе с одинаковыми многоэтажками. И контингент там был, прямо скажем, далек от этикета.

И там если били, то до крови. Переломы случались. Девки цеплялись друг другу в волосы и дрались в туалете после дискотек – парней делили. Ботаничек зажимали по углам – то портфели резали, то стекла в очках били.

С мальчишками церемонились еще меньше. Ко мне пару раз пытались прицепиться – так сразу дал сдачи, как Петька учил – и отстали. А после кого мог, тех сам спасал. Сколько раз получал в драке, пытаясь отбить очередную жертву… Но и побеждал неоднократно.

Потому что ненавидел, блин, когда обижали слабых. Как представлял, что на месте очередной задротки-ботанички могла быть моя Олька, так сразу резьбу срывало и забрало падало.

Вот упало и сейчас.

– Миш, ты чего?

Сперанский таращился на меня как на инопланетянина.

– А что? – хмуро отозвался я.

– Да рожа у тебя резко стала зверская. Аж перекосило.

Объясняться я не стал, а вместо этого положил руку на плечо нашему соседу.

– Ты, Сереж, не бойся. Отбиваться я тебя научу. И чтоб я сдох, если ты у меня уйдешь из Аудиториума. Как бы ни сложилась жизнь дальше, диплом этой элитной императорской шараги – красная ковровая дорожка в будущее. А нам с тобой, как обладателям перечеркнутых гербов, нужно об этом заботиться особенно тщательно.

– Ну и выражения у вас, Михаиниколаич, – прыснул Сперанский.

– Какие надо, такие и будут. Сереженька у нас найдет яйца и станет пробивать ими бетонные стены. Иначе я сожру все свои пуговицы.

Лекарь широко улыбнулся.

– Вот об этом я тебе и говорил. Иной раз поражаюсь, откуда у тебя все эти манеры.

Ронцов поднял на меня большие почти детские глаза. Он выглядел немного моложе своего возраста, но по его внешности точно можно было судить о красоте его матери – вроде бы князь Воронцов особой смазливостью не отличался, а вот матушкины гены передались парню как подобает. Темноволосый, с тонкими, но правильными чертами лица и острым подбородком, он вполне мог бы пользоваться популярностью у девчонок. Ничего, может и с этим вопрос решим.

– Спасибо, ваше сиятельство.

– Миша я. А это – Коля. К черту формальности. Еще наедимся ими досыта.

Сергей робко улыбнулся.

– Хорошо. Вы, кстати, на чем специализируетесь?

– Коля лекарь, я – универсал-боевик, – ответил за обоих я.

Ронцов уважительно кивнул.

– Вам хорошо. А я – будущий артефактор. Лабораторная крыса, в общем…

Мда, с самооценкой этому парню точно нужно было срочно что-то делать.

– Ладно, познакомились – давайте распределять кровати! – Перешел к насущному Сперанский. – Я хочу у окна. Напротив Сережи. Никто не против?

– Афанасьев еще не пришел, – возразил я.

– Кто первый встал, того и тапки! – безапелляционным тоном заявил Сперанский и бросил баул на кровать у правого окна. – В большой семье клювом не щелкают.

Я оглядел комнату, пытаясь понять, какое из оставшихся двух мест могло лучше мне подойти.

Надо сказать, условия здесь были на уровне. Сразу у входа располагалась небольшая прихожая с вешалкой и полочкой для обуви. Дверь справа уходила в уборную с душевой кабиной. Слева была небольшая кладовка – весьма полезно, когда вместе живут четверо.

Сама комната оказалась не очень большой – едва влезли четыре кровати с тумбочками, стол с табуретками. На стенах развесили бра и полки для книг.

Осмотрев оставшиеся два места, я выбрал то, что было на стороне Сперанского – кровать примыкала к стене кладовки, а это всяко было лучше, чем слушать журчание воды в ванной комнате. Кроме того, на моей стороне деревянные панели, что занимали нижнюю треть стены, немного отходили и обнажали узкую щель – можно было расковырять ее и попробовать использовать как тайник. Большую вещицу не спрячешь, но маленькая книжечка Корфа наверняка бы влезла.

Едва я раскрыл сумку, чтобы начать раскладывать вещи, как в дверь постучали. На пороге возник менталист Афанасьев.

– Привет первокурсникам! – весело обратился он и окинул жилище оценивающим взглядом. – А неплохо. Думал, будет хуже.

– Это же все-таки Аудиториум, а не простое училище, – ответил Коля и направился к Афанасьеву. – Привет, Гриша. Рад, что соседствуем.

Менталист поздоровался со мной, представился чуть повеселевшему Ронцову и вздохнул, обозрев последнее свободное место.

– У толчка, да? Ну да ладно, я не в обиде. Сам виноват, что задержался. Матушка все никак не могла отпустить. Она у меня дама чувствительная. Каждый раз прощается так, словно никогда не свидимся.

До самого звонка к обеду мы занимались распаковкой вещей и пытались обжить комнату. Коллектив у нас был мужской, за уютом мы особо не гнались, так что справились быстро. Сперанский успел обойти этаж и выяснить, где хранили гладильные доски и утюги – форму нужно было содержать в образцовом виде.

– Там на линейку собираются! – рыжая голова лекаря возникла в дверном проеме. – Потом обед. Я голодный. Айда в зал!

Возражений не последовало. Линейка у меня восторгов не вызывала, а вот поесть не мешало бы. У меня самого урчало в животе так, что становилось неловко. А Ронцова никто не спрашивал – юного артефактора мы просто потащили за собой.

В коридоре царило столпотворение. Новоприбывшие первокурсники носились с чемоданами, сумками, постельным бельем и швабрами, стараясь успеть поскорее разместиться. Ронцов замешкался, и его едва не унесло потоком спешащих студентов, но мне удалось схватить его за шиворот и вернуть в наш маленький строй.

Спустившись по лестнице в общий холл всех корпусов, мы сориентировались по указателям и направились в Южное крыло.

Весь Домашний корпус ходил ходуном. Со всех трех жилых корпусов вниз стекались ручейки девчонок, мальчишек и преподавателей. Старшекурсников можно было отличить по целеустремленным взглядам и уверенному лавированию в толпе – эти уже прекрасно ориентировались.

Наконец, преодолев давку, мы поднялись на второй этаж Южного крыла и оказались в общем зале для сборов.

«ИНСТРУКТАЖ ПЕРВОКУРСНИКОВ», - возвещал указатель.

– Нам туда, – сказал Афанасьев и потащил нас за собой.

Общий зал оказался гигантским помещением с рядом высоких окон по одной стороне и убранными в тяжелые барочные рамы зеркал с другой. За счет этого визуально зал казался еще больше – здесь было много света, а с высоких потолков спускались хрустальные люстры с множеством сияющих подвесок.

– Здесь проходят все общиесобрания, балы и церемонии, – пояснил Коля. – Мне отец рассказывал. Говорил, самое прекрасное – это Рождественский бал, который здесь дают для студентов. На нем он с моей матушкой и познакомился.

– Романтично, – буркнул я, протискиваясь сквозь толпу растерянных первокурсников.

Юношей распределили в ряд по одну сторону зала, девушек – по другую. В середине работали старшекурсники и преподаватели – помогали распределять, указывали на места, улыбались и приветствовали. Атмосфера царила не торжественная, но воодушевляющая. Столько пар глаз горели радостью и надеждой. Оно и понятно – у всех, кто здесь собрался, начинался новый этап в жизни.

Наконец, когда всех построили, к нам вышел уже знакомый мне Зуров. Позади него стояла Адлерберг и еще один незнакомый мне молодой преподаватель. Наверняка тоже из команды советника ректора по работе с абитуриентами.

– Приветствую вас в стенах Аудиториума! – хорошо поставленным голосом сказал Зуров, и его слова легким эхом отозвались от сводов высокого потолка. – Сегодняшнее собрание носит организационный характер. Я расскажу вам, как будут проходить ваши первые дни в нашем учебном заведении.

Все напряженно молчали. Стараясь уловить каждое слово.

– Итак, господа первокурсники, распорядок дня следующий. Подъем в шесть утра, приготовления, завтрак, затем начало учебы. Учебный день делится на два блока. Первый начинается в 8 или 9 утра и длится до полудня. Затем перерыв на обед и отдых, после – учеба до трех часов дня. Затем свободное время, которое вы можете использовать для подготовки, спортивных занятий или внеучебной работы. Далее ужин и вновь свободное время. Отбой в десять вечера. Воскресение – день отдыха.

Ну, примерно так я и предполагал. Надеюсь, в библиотеке хватит места на всех.

– Каждому из вас будет предоставлена памятка с расписанием дополнительных занятий, факультативов и курсов, которые вы сможете посещать, а также контакты всех кураторов и сотрудников, которые смогут вам помочь и ответить на ваши вопросы. Актуальное расписание занятий с указанием аудиторий вывешивается на первом этаже Домашнего корпуса.

По залу прошел легкий ропот, но никто не задал вопросов.

– Завтра утром пройдет церемония посвящения в первокурсники. Форма одежды – парадная. Сбор в 9 утра в Главном корпусе. Затем вас распределят по первым занятиям. Обо всех новостях и мероприятиях вы сможете узнавать на стенде на первом этаже Домашнего корпуса. Памятки будут ждать вас в ваших комнатах после обеда. На этом все. Желаем вам счастливого первого дня. А сейчас прошу всех первокурсников в Трапезный зал на обед.

Зуров закончил речь, и мы начали потихоньку выходить к лестнице. В толпе я заметил Ирэн и помахал ей рукой, но нас отрезало друг от друга очередным потоком.

«Встретимся на обеде», - услышал я ее голос в своей голове. – «Как ты?»

«Лучше, чем думал».

Сгуртовав своих соседей, я спустился. На первом этаже Южного крыла все пространство было выделено под огромную столовую.

«ТРАПЕЗНЫЙ ЗАЛ», - гласила массивная золотая табличка с черными буквами. Впрочем, аромат еды говорил сам за себя. Улучив момент, я остановился возле объявления в стеклянной раме.

– Коль, гляди, – указал я на большой лист бумаги, исписанный каллиграфическим почерком. – Это полезно знать.

Объявление распределяло потоки курсов по времени. Пищу здесь принимали трижды в сутки. Для первокурсников завтрак проходил с 7:00 до 7:30 утра. Обед – с 13:00 до 13:30, а ужин – с 18:00 до 18:30. Старшекурсникам дозволялось спать подольше – у них время было смещено на час-два. Дедовщина-с.

Трапезный зал был похож на смесь таверны и заводской столовой, но с довольно изысканным интерьером. Столы здесь были длинные – метров по двадцать, по обеим сторонам от каждого стола располагались ряды лавок. А еду получали на раздаче: берешь поднос, идешь вдоль витрин с различными блюдами и просишь понравившееся.

Ассортимент, впрочем, не изобиловал разнообразием.

Сегодня на обед было два вида супа – борщ и щи, три салата, два вида мяса, одно рыбное блюдо и на выбор чай или компот.

– Интересно, можно ли здесь достать кофе? – услышал я за своей спиной голос Ирэн и обернулся.

– Нужно задружиться со старшими. Они точно знают.

– Уже жалею, что не пронесла сюда чайник. Представишь меня своим соседям?

Я спохватился.

– Конечно. Ребят, это Ирина фон Штофф. Моя подруга.

Коля расплылся в улыбке и обнял Ирку от души. Афанасьев одобрительно хмыкнул и галантно поцеловал ей руку, а Ронцов оробел.

– Ладно, вечером еще будет время пообщаться, – сказала Ирэн и, подхватив поднос, направилась к стайке девушек, метавших на нас заинтересованные взгляды. – Внизу у стенда увидимся.

Она отошла, и Ронцов восхищенно выдохнул.

– Какая красавица…

Сперанский ткнул меня в бок.

– Да, Михаилу нашему повезло.

– Ты б не болтал особо, – огрызнулся я и ткнул на кусок мяса. – Мне свинину с картофелем, пожалуйста.

Не успел я забрать свою тарелку, как Ронцов едва не сбил меня с ног, пытаясь пролезть мне за спину.

– Ты чего, Сереж?

– Они! – сиплым от напряжения голосом проговорил он и указал на троицу разодетых ребят. – Помнишь, я рассказывал, кто издевался надо мной в гимназии? Все трое прошли… И они меня заметили.

Это я уже сам понял. Не сводя глаз с Ронцова, троица франтов – двое юношей и одна девица, решительно направились в нашу сторону.

Глава 10

– Какие лююююди! Сереженька-пироженка! – высокая девица в короткой юбке и застегнутой на все пуговицы блузке хищно оскалилась и едва не нависла над побледневшим Ронцовым. – Надо же, прошел все испытания! Что ж, тем лучше. И тем веселее…

Театрально вздохнув, девица обернулась к своим спутникам, вытащила из рукава купюру и протянула ее двухметровому щеголю в шелковом шейном платке.

– Держи, Казимир. Ты выиграл. Правда, не знаю, к сожалению или к счастью.

Второй парень, самый низкий из этой троицы – бледный, почти что альбинос, но с противными полупрозрачными глазами и хитрой ухмылочкой – тоже передал купюру юноше по имени Казимир.

Тот победно хохотнул и сгреб добычу.

– Поднялся на двести рублей. Говорил вам, а вы не верили. Прошел же!

– Значит, теперь весь месяц будешь проставляться, – буркнула девушка. – И найди мне в этой дыре шампанское.

Я не выдержал и прервал разыгрываемую сценку покашливанием и встал между троицей и Ронцовым. Коля аккуратно придвинулся ко мне, закрывая потерявшего дар речи Сергея с фланга.

– Господа, вы точно ничего не перепутали? – холодно спросил я. – Это столовая, а не скачки.

Девица тут же обворожительно улыбнулась, но от этой улыбки веяло ядом.

– Боюсь, нас еще не представили, – она протянула руку. – Княжна Марианна Перовская, дочь князя Перовского. А вы, судя по гербу, знаменитый Михаил Соколов. Таинственный юноша из рода без Осколка, поразивший всех невероятной мощью родовой силы… Что ж рада знакомству, Михаил.

– Казимир Забелло, – представился долговязый щеголь.

– Андрей Меншиков, – добавил альбинос.

– Николай Сперанский, – сквозь зубы процедил лекарь. – Теперь, раз мы представлены, извольте посторониться. Я очень не хочу споткнуться и испортить чей-нибудь костюм своим обедом. Ужасно глупый способ нажить себе врагов в первый же день…

Троица задир переглянулась. Перовская поправила уложенные волной волосы и ткнула Сперанского в грудь длиннющим ногтем.

– Разумеется, ты можешь идти, симпатяжка. Потому что у нас есть дело к нашему старому другу. Наедине. Сережа! Выходи-ка сюда…

– Ваш друг идет с нами, – ответил я и, взглянув на Ронцова, кивнул в сторону столов. – Если желаете, можете присоединиться к нашей трапезе. Но, боюсь, уединиться с ним вам не удастся.

Девушка вмиг изменилась в лице.

– Защитничков нашел, а, Сереженька? – прошипела она. – Знаешь же, что это плохая идея. И тебя это не спасет.

– Чего вы к нему прицепились, а? – не выдержал Сперанский.

На нас начали поглядывать остальные ребята из очереди. Нам пришлось отойти от линии раздачи, и теперь на нас пялились все, кто ждал свою порцию. Может и к лучшему, что у этого спектакля появились зрители.

Забелло положил руку на плечо Перовской.

– Марианна, остынь. Он ведь знает, что теперь никуда не денется. Отсюда не сбежать.

– На кой черт вам сдался этот Ронцов? – повторил я. – Что он вам сделал?

– При всем уважении это не вашего ума дело, Михаил, – отрезал Забелло.

– Боюсь, это не так. Ронцов – мой сосед. Поэтому если вы улучили его в чем-то недостойном, я буду признателен за информацию.

– О да, кое в чем недостойном он действительно уличен, – желчно ответила княжна. – В недостойном происхождении.

Я рассмеялся.

– Я знаю, что он бастард. И все знают. Только отчего-то это смущает лишь вас. Еще причины?

– Михаил, – обратился ко мне Забелло, – Пожалуйста, идите трапезничать. И друга своего прихватите. А Сергея оставьте нам. У нас с ним старые счеты, еще со школы. И на вашем месте я бы поразмыслил о том, как репутация вашего рода отразится на вашем пребывании в этом учреждении. Аудиториум – место для истинной аристократии. И если вы продолжите лезть в наши с Сергеем дела, боюсь, вам здесь тоже будут не рады. И даже родовая сила перестанет служить вам защитой.

– Это угроза? – холодно улыбнулся я.

Ну давай. Давай, лощеный урод. Просто дай мне повод.

– Дружеский совет, конечно же, – растянул губы в улыбке Казимир Забелло. – Я бы предпочел, чтобы мы не враждовали. Это в ваших же интересах. Не стоит ссориться с князьями.

– Я не вижу здесь ни одного князя.

– О, мы им станем.

– Мне интересно другое, – я повернулся, позволяя Сперанскому увести Сергея к столам. Афанасьев последовал за ними, прикрывая тыл. – Если объект вашей ненависти все же получит титул и унаследует все состояние Воронцовых, что вы будете чувствовать? И сможет ли он забыть то зло, что вы ему причинили?

Не дождавшись ответа, я проследовал к столу, где едва успели расположиться мои соседи. Княжья троица метнула на нас гневные взгляды, но за нами не поплелась. Перовская развернулась на каблуках и стремительно направилась в противоположную сторону.

– А теперь объясните, что это было и что все это значит? – менталист Афанасьев уставился на меня и с силой воткнул вилку в шницель. – И какого рожна трое княжичей охотятся на этого мелкого заморыша?

Я вздохнул и с сожалением взглянул на совершенно холодный обед.

– Долгая история. Пусть Ронцов расскажет все сам.

Но не успел Сергей рассказать менталисту обо всех перипетиях своей судьбы, как его оборвал Коля.

– Глядите, – прошипел он и указал на дальний стол. – Нет, ну они серьезно? Говно к говну липнет, вот воистину!

Я осторожно обернулся и едва не заржал в голос.

Естественно, эта троица уселась за один стол с Денисовым и его шайкой.

Ну как же могло быть иначе?

* * *

– Душ свободен! Ну что, готовимся к нападению? – Афанасьев вышел из уборной и, повесив полотенце на батарею, оглядел комнату. – Можно забаррикадировать дверь, чтобы не смогли вломиться. Или подвесить ведро с водой, чтобы пролилось на первого вошедшего… Или приделать звоночек, чтобы зазвенел, если кто-то войдет…

– Не придут они сегодня, – ответил Сперанский. Сбросив обувь, он вкручивал новую лампочку в свой светильник. – Еще недостаточно организовались. Они придут, обязательно придут. Но позже.

Заставляя себя не засыпать, я сидел на кровати и ждал сигнала к отбою. Нужно было дождаться, пока все мои соседи крепко отрубятся, и попытаться затолкать книгу с ручкой в тайник. Здесь оказалось куда меньше вариантов, чем я ожидал, и щель в деревянных панелях выглядела самой надежной.

Кажется, Афанасьев спрятал сигареты под подоконником – несовершеннолетним курить было запрещено, но парень явно шалил с никотином. Сперанский притащил из дома бутыль коньяка и держал ее в кладовке за швабрами и вениками.

Но мои тайны следовало охранять с особой осторожностью.

– Хуже всего, что они объединятся против нас. Мы теперь их общие враги, – отозвался я. – На нас с Колей точит зуб Денисов. На Серегу – княжичи. И у них куда больше вариантов напакостить, чем просто устроить нам «темную».

– Значит, нужно придумать, как обеспечить им теплый прием, – заключил Афанасьев. – Понятия не имею, как вы умудрились разжиться вражинами лютыми так быстро, но от драки бежать не буду. Это весело.

Восторгов нашего менталиста я не разделял, но решил не портить ему настроение. Вместо этого я повернулся к Ронцову.

– Сереж, завтра подумай, что из артефактов можешь сделать на предупреждение об атаке. Нужно подобие сигнализации в комнате. Желательно – с распознаванием своих. Сдюжишь такое?

Ронцов почесал лохматую макушку. Он уже залез под одеяло, да и Сперанский забрался в кровать.

– Своих можно распознавать по слепку силы или по крови. Это просто – я придумал, как такое сделать. А вот чтоб прямо сигнализацию… Такого я еще не придумывал.

– Ну, время у тебя будет, хотя и немного. И еще нужно согласовать это заклинание с комендантом. А то прилетит по башке, – ответил я. – Ладно, народ, спим.

Афанасьев наконец-то угомонился, залез под одеяло и через некоторое время мерно засопел. Я прошелся по комнате, выключил лампы, но оставил шторы не задернутыми – лунного света должно было хватить, да и небольшой фонарик из дома я прихватил.

Сколько я лежал, не знаю, но когда Сперанский начал похрапывать, приступил к делу.

Первым делом хотел повесить непроницаемый купол, но вовремя спохватился – применение Благодати без разрешения в жилых комнатах было запрещено. Да, слишком уж я привык полагаться на силу. Сейчас предстояло почувствовать себя обычным человеком.

Осторожно спустившись с кровати, я сунул ноги в тапки и бесшумно обошел свое ложе. На ощупь нашарил отошедшую доску и пальцами нащупал ту самую щель. Блин, лишь бы влезла и не застряла – не хватало еще порвать книгу. Тогда Корф меня точно по головке не погладит.

Света чертовски не хватало. Пришлось почти всем корпусом залезть под кровать, и сделать это бесшумно оказалось той еще задачей. Стараясь возиться как можно тише, я зажал в зубах маленький фонарик и зажег свет.

Так… Вот она, нужная досочка. Лак отошел – красили давно. Плинтус тоже был старый и, к счастью, его не прибивали гвоздями наглухо. А халтурный ремонтик-то, как оказалось на поверку… И уж больно хорошо доска отходила, словно я был не первым, кто додумался там что-нибудь припрятать. Правда, больше пачки сигарет туда было трудно что-то впихнуть.

Я отодвинул доску и посветил внутрь. Так и думал – места оказалось мало. Мне в нос попал ком пыли, и пришлось зажать ноздри, чтобы не чихнуть. От этого действия заложило уши. Мерзкое ощущение.

Придерживая доску, я запихнул в тайник книгу, но ручка не помещалась. Проклятье. Ладно, ее спрятать будет проще. Вернув доску на место, я с усилием придавил ее и зажал плинтусом. Еще раз оглядел – вроде ровно, глаз не режет. Сойдет. Выключив фонарик, я осторожно, стараясь не елозить ногами и задницей, вылез из-под кровати.

И, обернувшись, едва не заорал.

На меня в упор смотрел Ронцов. Своими огромными глазищами и почти не моргая.

– Йоптваю… – выдохнул я. – Серег, ты чего?

– А ты чего? Я шум услышал, возню какую-то. Подумал. За нами пришли. Сплю я чутко… Что там было?

– Да мыши, кажется, завелись. Услышал писк, вроде даже разглядел ее – а она юркнула под кровать.

– А ручка тебе зачем? – улыбнулся Ронцов. – Заколоть хотел?

– Да схватил первое, что под руку попалось.

– Аааа… Ты не пугай так больше.

– Ты тоже.

Блин, а ведь и правда сердце едва в пятки не ушло. Вроде и безобидный этот Ронцов, а было в нем что-то жуткое. Ну либо это мне уже начала постоянно всякая жуть во всем подряд мерещиться.

Ручку я спрятал в вещах, рассчитывая утром перепрятать понадежнее. Да и сама по себе она не вызывала подозрений. Обычная, заправляемая, пишет синим. Главное, чтоб не стащили ненароком. А то часто бывает – одолжишь и забудешь, потом ищи, кому дал.

И только после того, как Серега улегся и засопел, я позволил себе закрыть глаза и почти мгновенно отключился.

* * *

Противнейшая трель старого механического будильника прозвучала так неожиданно, что я едва не подпрыгнул к потолку.

– Да что ж такое!

Я взглянул на циферблат. Шесть утра. Мда, отвык я подниматься в такую рань, ну да ладно, деваться некуда. Даже не открывая глаз, Афанасьев на ощупь пошарил ладонью по тумбе, нащупал адски вопящий агрегат и отключил его. И тут же снова рухнул на подушку. Даже захрапел, зараза такая.

Всех перебудил, кроме себя.

Я уселся на кровати с ногами, не сводя глаз с будильника. Давно не встречал такой древней шайтан-машины. Были в моем мире такие черно-белые будильники в «Икее». Стоили недорого, полностью механические. Трещали так, что могли мертвого поднять – аж зубы сводило. Как-то я подарил такой своему другу Сереге, потому что он задолбал просыпать первую пару.

И вот примерно такое же чудовище сейчас не смогло разбудить Афанасьева.

Сперанский тоже мгновенно проснулся и сполз с кровати, ухватившись за сердце.

– Доброе, блин, утречко, – прохрипел я, уставившись на Колю.

– Так и заикой легко стать, – проворчал он, пнул кровать Афанасьева и заорал ему прямо в ухо. – Гриша! Подъеееем!!!

От его вопля проснулся и Ронцов. Встрепенулся, тут же сгруппировался и принял оборонительную позу. Ну и зашуганный он, конечно.

Афанасьева, казалось, было невозможно разбудить даже пушечным выстрелом над ухом. Сперанский по утрам всегда бывал не в духе. Он взял стакан со стола, дошел до ванной, набрал воды похолоднее и навис над менталистом.

– Не знаю, ты и правда так крепко спишь или прикидываешься, но если сейчас не проснешься, будешь сушить подушку.

Афанасьев не реагировал.

Мы с Колей переглянулись, и лекарь хищно оскалился.

– Ну ладненько, Гриша. Я тебя предупреждал.

Он набрал воды в рот и тут же распылил ее прямо в лицо Афанасьеву.

– Твою мать!

Менталист наконец-то распахнул глаза – ровно в тот момент, когда Коля прыснул на него водой снова.

– Какого хрена?!

– О, сработало, – ухмыльнулся рыжий лекарь. – Доброго утречка, спящая красавица.

Пока мы возились с пробуждением Гриши, шустрый Ронцов успел проскочить в душ. Ушлый парень.

– Чур я второй, – сказал я, кивнув в сторону ванной и взял сумку с мыльно-рыльными принадлежностями. – Кто последний проснулся, тот последним и моется.

Афанасьев скривился.

– Ну простите. Надо было предупредить, что я очень крепко сплю. А что, будильник не сработал?

Я просто отмахнулся. Оставив Колю и Гришу в комнате, зашел в уборную, открыл кран и принялся чистить зубы. Ронцов плескался в душе и напевал какую-то песенку на английском.

Параллельно я засек время, пытаясь понять, сколько минут понадобится четверым сонным парням утром, чтобы привести себя в порядок. Форму мы отгладили еще вечером, ботинки начистили, так что с этим вопрос был решен. Организм требовал кофе, и я очень надеялся, что хотя бы по утрам в столовой его еще давали.

«Проснулся?» – веселый голос Ирэн раздался в моей голове.

«Ага. Доброго. У вас все нормально?»

«Да. За исключением того, что соседка по комнате устроила истерику, обнаружив, что забыла дома плойку для волос».

«Вселенские проблемы», - улыбнулся я.

«Кстати, ребята говорят, что внизу вывесили расписание и список групп. Зайди, узнай».

«Хорошо. Спасибо. Встретимся за завтраком».

Завтрак, к счастью, прошел без происшествий. Кофе в Аудиториуме все же давали, но назвать эту коричневую бурду кофе у меня язык не поворачивался. Экономил снабженец, ох как экономил… Впрочем, на обилие и качество еды жаловаться было грешно – кормили здесь почти что на убой. Лишь Ирка и остальные следившие за фигурой девчонки возмущались, что диетических низкокалорийных блюд здесь было маловато.

– Ну что, готовы? – спросила подруга, отложив вилку. – Нужно еще заскочить к стендам, узнать, в какой мы группе.

Мы отнесли подносы с грязной посудой к специальному окошку, поблагодарили улыбчивую пухлую судомойку в очаровательном белом чепчике с рюшами и отправились в общий холл.

– Ух ты! Мы вместе! – воскликнула Ирэн. – Смотри, Миш. Коля тоже с нами.

– И не только Коля.

Мне в глаза бросились и другие фамилии. И увиденное меня совсем не обрадовало.

Группа 1Б:

1. Григорий Афанасьев

2. Татьяна Белокрыльцева

3. Анна Грасс

4. Константин Денисов

5. Казимир Забелло

6. Матвей Исаев

7. Ольга Мартенс

8. Андрей Меншиков

9. Марианна Перовская

10. Виктор Рахманинов

11. Сергей Ронцов

12. Михаил Соколов

13. Николай Сперанский

14. Мария Хилкова

15. Ирина фон Штофф

– Твою мать, – хором прошипели Сперанский и Ронцов.

– Это что же, теперь торчать два года в одной группе с этими сволочами? – добавил Сережа.

– Полагаю, да, – задумчиво отозвалась Ирэн. – Белокрыльцева – это хорошо. Мартенс – тоже хорошо. А вот Перовская, Грасс и Хилкова – плохо.

– Почему? – спросил я.

– Грасс – стерва. Перовская – вообще избалованная отмороженная тварина. Хилкова – слабая. Могут задавить.

– Грасс – стерва, но с головой на плечах, – возразил я. – С ней можно договориться. Про Хилкову ничего не знаю. А вот Перовская – да, опасна. Но куда больше меня беспокоит, что в списке и ее дружки.

Сперанский и Ронцов мрачно изучали фамилии. И в этот момент я услышал хихиканье за нашими спинами. Обернулся – и почти что лицом к лицу столкнулся с Константином Денисовым.

– Ну здравствуй, Соколов.

– И тебе не хворать, Костик, – невозмутимо ответил я. Нельзя показывать, что эти новости хоть как-то нас задели.

Денисов бросил беглый взгляд на список.

– Что, уже увидели новости? Воодушевляет?

– Интересный состав.

– О да. Меня особенно радует, что княжеская троица с нами. Тем интереснее будет учебный процесс. Слышал, ты уже в защитники обездоленных заделался, Соколов? Подобное к подобному, да?

– Полагаю, вы с Забелло иллюстрируете эту присказку куда точнее, – с вежливой улыбкой отозвался я.

Денисов наклонился к моему уху.

– Я ведь обещал, что не дам тебе жизни в Аудиториуме. А теперь ты подкинул мне гораздо больше причин от тебя избавиться. Ты ответишь за позор моего брата.

Я вскинул подбородок и уставился ему прямо в глаза.

– Хочешь войны?

– Я ее тебе объявляю. Учти, Соколов. Всякий, кто окажет тебе расположение, станет и моим врагом. Нашим врагом – вокруг меня уже объединяются те, кто не хочет терпеть всякую шваль вроде тебя и бастардов в священных стенах Аудиториума. Разве что Штофф я пощажу – эта красотка мне нравится, и я с удовольствием с ней развлекусь. У тебя на глазах.

Я холодно улыбнулся.

Да, Коля был прав – Денисов уже начал сколачивать банду. Ну что ж, придется ему ответить. А с врагом лучше всего воевать его же методами. Единственный способ дать серьезный отпор Денисова и прищучить его – сделать свою банду.

– Многовато слов и мало дела, Костя, – не сводя с него глаз, я улыбнулся. – Значит, война.

Глава 11

– Прекрасно, Соколов.

Денисов ухмыльнулся, крутанулся на каблуках и веселой походкой направился к ожидавшей его у выхода троице княжичей.

– О чем вы говорили? – Ирэн тронула меня за плечо. – Интуиция меня обманывает или у тебя будут проблемы?

– Не обманывает. Впрочем, еще неизвестно, к чему все это приведет. Держись от них подальше, Ир.

– Почему?

– Просто пообещай, хорошо?

Подруга пристально взглянула мне в глаза, словно пыталась прочитать мысли. Но применять способности она не стала.

– Не нравится мне все это, Миш, – обеспокоенно сказала она. – Если он споется с Перовской и компанией…

– Уже спелся. Как бы то ни было, разберемся, – отрезал я. – Не забивай себе голову этими разборками. Тебе учиться нужно.

«Тебе вообще-то тоже», - ментально ответила она. – «Что бы там ни происходило, я рядом».

«Спасибо, Ир».

Я взглянул на часы и подозвал остальных. Нужно было спешить в главный корпус на церемонию.

Выйдя на улицу, мы пожалели, что не прихватили верхнюю одежду. Пешком от Домашнего корпуса до Каменноостровского дворца было минут десять, но за это время все мы успели продрогнуть до костей. Передвигались мелкими перебежками, ежились от пронизывающего ветра – вот тут-то и сказалось расположение острова. Когда вокруг тебя вода, дует отовсюду.

Главный корпус был торжественно украшен синими и золотыми шарами, гирляндами, и даже иллюминация работала в дневное время – Аудиториум вбухал много денег в создание праздничной атмосферы. Даже с улицы было видно, как ярко сияли большие окна.

Взбежав по лестнице, мы замедлили шаг, выдохнули. Девчонки поправляли растрепавшиеся прически, а мы с парнями расправили мундиры и проверили стрелки на брюках.

«ТАЛАНТЛИВЕЙШИМ – ДОСТОЙНЕЙШЕЕ!» – гласил золотой лозунг над украшенным императорскими вензелями входом. Не хватало лишь уточнения, что привилегия эта давалась только аристократам.

– Господа первокурсники! – окликнул нас один из старшекурсников с повязкой организатора на рукаве. – Прошу сюда!

Мы вошли в холл с потолком-куполом, и ахнули от восхищения. Главный корпус впечатлял строгостью и изяществом архитектурных замыслов. Но остановиться и как следует его рассмотреть нам не дали – распорядители тут же сориентировали нас и указали на лестницу – там, на втором этаже, располагался бывший бальный зал, ставший «актовым» после передачи здания университету.

Поднявшись по алой ковровой дорожке лестницы, мы очутились перед распахнутыми дверями зала. Там уже собрались почти все первокурсники, и я наконец-то смог посчитать, сколько нас получилось. Около полутора сотен – немалый поток.

Пока что нам не раздали нашивок с обозначением наших рангов и курсов, поэтому я не смог понять, как мы распределились по рангам. Но, полагаю, больше всего было «середнячков» – от седьмого до пятого.

Нас распределили в шеренги, но не по группам, а словно по росту. Юношей и девушек – отдельно. Все-таки в Аудиториуме явно пытались препятствовать установлению отношений, ну или хотя бы делали вид, что препятствуют. Что-то подсказывало мне, что все эти меры не имели никакого смысла, и проникнуть в женскую половину труда не составит. Другой вопрос – уединиться особо негде.

Едва мы заняли свои места, как прозвучали трубы. Двухэтажный зал наполнился грохотом фанфар. На балкон верхней галереи вышел уже знакомый мне добрый дедушка Фрейд.

– Его высокопревосходительство Владимир Андреевич Долгоруков, ректор Аудиториума Магико! – объявил невидимый глашатай откуда-то сбоку.

Акустика в зале была великолепная, ибо когда Фрейд заговорил, ему даже не пришлось повышать голос. Мы все отлично слышали. Да и ребята перестали шушукаться, осознав важность момента.

– Дорогие первокурсники! – Начал благообразный дедуля и обратил на нас по-отечески теплый взор. – Поздравляю всех вас с зачислением в ряды студентов Аудиториума. Для меня в году, помимо Рождества Христова, есть два счастливейших дня. Первый – торжественная церемония посвящения новых студентов, а второй – прощание с выпускниками. Ибо оба эти дня отмечены звездой надежды. Вы – наше будущее, будущее всей империи. Вы – наследники уважаемых родов, хранители и продолжатели традиций, светлейшие умы, на деяниях которых будет держаться наша великая страна…

Какая-то девица за моей спиной аж всхлипнула, растрогавшись душевной речью ректора. Фрейд тем временем продолжал.

– Когда я смотрю на вас – юных, полных энергии, жизни… Одаренных величайшим благом, что может быть доступно человеку – Благодатью, этим непостижимым могуществом, то чувствую особую гордость за то, что родился на этой земле. И благодарность Господу за то, что даровал мне судьбу, связанную с обучением лучших из лучших. Чтобы обучить вас, в Аудиториуме собрались лучшие наставники, умнейшие руководители, опытнейшие практики. Ибо вы, благородные наследники, являетесь достоянием всей нашей страны.

Говорил Фрейд, конечно, красиво – даже я заслушался, хотя всегда засыпал на подобных формальных мероприятиях.

– Это, несомненно, повод для гордости, – продолжил ректор. – Однако вам надлежит ежесекундно помнить, сколь великую ответственность на вас налагает этот статус. Отныне вы не просто студенты Аудиториума. Не просто наследники знатнейших фамилий. Вы – символ благородной службы государству и обществу. Вы – образец для подражания. Пример для всех. И потому я прошу вас, как отец просит своих детей, сохранять приверженность нашим ценностям, использовать знания и умения, что вы получите, с умом и на благо государя и его подданных. Ибо однажды может настать момент, когда именно вы станете щитом, мечом и опорой нашей империи.

А мозги здесь промывали хорошо. Качественно так, с первого дня.

Ректор наградил нас широкой улыбкой.

– Каждому из вас, несомненно, уготована особая судьба, – сказал он. – И я настаиваю, чтобы вы обрели в Аудиториуме как можно больше полезных навыков и верных друзей. Я могу смело утверждать, что Аудиториум станет вашей второй семьей, где вы познаете взлеты, падения, победы, поражения и обретете бесценный опыт. Время, что вы проведете здесь, навсегда останется в вашем сердце. И я желаю, чтобы эти годы стали для вас счастливыми. От лица всего обширного преподавательского состава и студентов старших курсов я поздравляю вас с поступлением и с гордостью принимаю вас в наши ряды!

Снова грянула музыка, но вой труб утонул в троекратном «Ура!». Первокурсники – и я вместе с ними – драли глотки, воздавая хвалу.

– Славься Отечество!

– Славься Государь император!

– Славься Аудиториум!

«Перваки» ревели так, что аж стекла в окнах задрожали.

Речь, что ни говори, вышла славная. Воодушевляющая. И вполне вероятно, что Фрейд сам верил в свои слова – все же мне казалось, что для управления подобным учреждением нужно было сохранять приверженность идеям.

Ректор дал нам проораться, а затем жестом призвал к тишине.

– Мне всегда приятно видеть радость и надежду в глазах новоприбывших, – улыбнулся он. – Однако для того, чтобы стать настоящими первокурсниками, вам надлежит пройти через еще один традиционный ритуал и получить свои личные шевроны. И еще вы кое с кем познакомитесь.

Мы напряженно замолчали, и в зале повисла гробовая тишина. Фред повернулся куда-то в сторону и громко приказал:

– Пригласите Леонида Ивановича, пожалуйста.

Стоявший рядом со мной Афанасьев вытаращил глаза и обернулся ко мне.

– Да ладно! Неужели? Охренеть!

– Гриш, ты чего? – удивился я.

– Ленька! Они принесут Леньку!

– Не понял? Что за Ленька?

– Сейчас увидишь! Вот уж не думал, что нам так повезет. Ходили толки, что от этой традиции отказались. А, оказывается, сохранили…

– Да что там с ним? Кто такой, блин, этот Ленька?

– Тсссс! – шикнули на нас сзади. – Не портите удовольствие!

Судя по всему, я не знал чего-то очень важного и захватывающего, потому как, судя по лицам остальных «перваков», сейчас должно было произойти что-то неординарное. Даже для Аудиториума.

Тем временем ректор исчез с балкона, а спустя минуту долгого и почти мучительного ожидания боковые двери зала распахнулись, снова грянули фанфары, и в помещения вошла процессия сотрудников Аудиториума.

Первым шел Фрейд – Долгоруков вышагивал с достоинством, даруя первокурсникам хитрые, почти озорные взгляды. Что за шалость он удумал?

Следом за ректором шли сотрудники – один с толстой папкой, еще двое с большими коробками. А за ними четверо охранников в форме со знаками отличия внутренней охраны вуза тащили на носилках какой-то странный предмет. Закрытый ящик из ценных пород дерева. Замыкали процессию четыре девицы в форме студенток. Все – писаные красавицы, явно отобранные для какой-то торжественной миссии.

– Прошу задернуть шторы, – на ходу распорядился Фрейд.

Словно по команде зал погрузился в полумрак. Плотные занавески, казалось, сами по себе сдвинулись, а люстры вспыхнули. Причем лампы в них горели не теплым электрическим светом, а потусторонним сине-зеленым.

Ректор занял место на тронообразном стуле – ну как пить дать правитель маленького королевства. Ящик водрузили на стол перед ректором. Коробки опустили на пол и открыли – я не увидел, что в них было, но предположил, что наши шевроны. А в папке наверняка был поименный список всех первокурсников. Девушки-старшекурсницы встали в ряд возле человека с папкой.

– Представляю вам Леонида Ивановича Пантелеева, – с широкой улыбкой объявил Фрейд и жестом велел открыть ящик.

Едва короб был снял, «перваки» хором ахнули. Кто-то тонко вскрикнул, кому-то стало дурно. Я же завороженно пялился на то, что мне открылось, не понимая, как подобное вообще было возможно.

Я ожидал чего угодно, но не этого.

В большой запечатанной банке плавала уродливая мужская голова. Возможно, в момент смерти он был молод, но раствор и время шарма ему не добавили. Раствор слегка светился тем же неестественным голубовато-салатовым светом, почти фосфоресцировал.

– Господи, что это? – пискнул кто-то с дальних рядов.

Афанасьев обернулся ко мне и ухмыльнулся.

– Вооот, я же говорил.

– Это что вообще такое?

– Сейчас узнаешь, – поддерживал интригу менталист.

И в этот момент голова распахнула глаза – две светящиеся яркие точки без зрачков и радужной оболочки. Наверняка слепые.

– Свежая кровь! – скривила рот голова. Ее голос – хотя откуда там было взяться голосовым связкам – глухо звучал сквозь толщу раствора и банку. – Это хорошо…

Ректор поднялся со стула и подошел к голове.

– Полагаю, некоторым из вас известна история Леонида Ивановича, однако я освежу вашу память. Ибо господин Пантелеев – не только полезный сотрудник нашего заведения, не просто уникальный кадр, но и важный символ.

Я нервно сглотнул слюну. Как ОНО могло разговаривать, а уж тем более думать? Неужели это была фантазия какого-то безумного артефактора?

– Леонид Иванович Пантелеев родился в Тихвинском уезде в самом начале прошлого века, – прохаживаясь между рядами студентов, вещал Фрейд. – Происхождение имел незнатное, однако талантами Господь его не обделил. Леонид Иванович получил образование печатника и, переехав в Петрополь, работал в газете. Однако увлекся революционными взглядами и опасными идеями неонародничества. Сперва печатал подпольные агитационные листовки и газеты, затем закономерно попался. Однако на первый раз правосудие смилостивилось – император тогда не желал применять жесткие меры к инакомыслящим. Наоборот, тогда велась активная работа над созданием многопартийной Думы – представителя народа во власти. Тем не менее милосердие государя не тронуло Леонида Ивановича. Вместо того, чтобы вернуться к порядочной жизни, он занялся грабежами, разбоем и лишь укрепил связь с революционерами. Даже несмотря на то, что громкие восстания к тому моменту уже были подавлены, а главные зачинщики получили сроки или были уничтожены.

– Это ведь он взорвался? – прошептал кто-то из строя.

Фрейд кивнул.

– Именно так, но не совсем. После освобождения Леонид Иванович имел неосторожность вступить в террористическую ячейку, поставившую своей целью уничтожение Аудиториума и других государственных институтов, руководимых аристократией. Разумеется, Аудиториум был первичной задачей. Террористы задумали убийство ректора – тогда во главе учреждения стоял князь Алексей Михайлович Горчаков. Но, поскольку предполагаемая жертва была опасна и могла дать отпор, а в средствах террористы были стеснены и серьезного оружия себе позволить не могли, выбор пал на бомбу.

– И на ней-то он и подорвался, – хихикнул Афанасьев.

– Однако кое-что в планах Леонида Ивановича пошло не так, – улыбнулся ректор. – К несчастью для террористов, бомба взорвалась раньше времени. Господин Пантелеев не успел донести ее до Алексея Михайловича. Заряд детонировал… И от Леонида Ивановича осталось немного целых частей.

– А ректор выжил? – тихо спросил кто-то в толпе.

Фрейд кивнул.

– Князь отделался лишь легким испугом, и в тот день обошлось без жертв. Разумеется, мотивы террориста были ясны, и Алексей Михайлович, будучи высококлассным артефактором и обладая весьма своеобразным чувством юмора, даровал неудачливому террористу вечную жизнь… Процесс создания артефакта был крайне сложен и занял длительное время, однако голова Леньки Пантелеева стала настоящим шедевром искусства артефактории и символом победы порядка над террором. Благодаря помещенному внутрь головы Осколку артефакт обладает разумом и сверхъестественными способностями. И сейчас каждому из вас предстоит более близкое знакомство с Леонидом Ивановичем.

Я снова уставился на голову со светящимися глазами и нервно сглотнул. Страшно было представить, что предполагало более близкое знакомство с этим чудовищем.

Тем временем ректор вернулся на свой трон и дал команду начинать. Человек с папкой раскрыл свой фолиант, шепнул что-то девушкам, и те принялись рыться в коробках.

– Семен Семенович Абамелик-Лазарев, – громко прочитал первую строку в списке человек с папкой. – Пожалуйте к артефакту, ваше сиятельство.

Юноша восточной наружности выступил из строя и, стараясь придать походке уверенности, направился к столу. Представ перед головой, он вопросительно взглянул на ректора.

– Прикоснитесь к стеклу, – сказал Фрейд. – Ну же, смелее, ваше сиятельство. Клянусь, никто вас не укусит.

В толпе послышались смешки. Ну да, смейтесь – судя по всему, каждому придется пройти через эту процедуру. Еще поглядим, как вы себя поведете, когда столкнетесь с заколдованной башкой налетчика лицом к лицу.

Закрывший было глаза артефакт внезапно распахнул полупрозрачные веки и принялся безумно вращать глазными яблоками.

– Что, Сема, стррррашно? – глухо хохотнула голова. – Не страшись, не кипешись, Сема! Шестой ранг у тебя, соколик…

Продолжая вращать глазами, голова Леньки задвигалась в банке. Поднялись пузыри, словно фосфоресцирующий раствор начал кипеть.

– Лекарем будешь хорошим! – Наконец возвестила голова. – Талант к целительству. Наследственность у тебя хорошая, Сема, только по мужской линии многовато пьяниц. Ты это, Сема, к алкоголю не притрагивайся, коль не хочешь кончить как твой дед!

Абамелик-Лазарев побледнел – даже в этом странном свете было заметно, как с его лица сошли почти все краски.

– Все! Надоел! – Взревела голова и крутанулась вокруг своей оси. – Дедуль, ну-ка дай мне коньячку!

С невозмутимым видом Фрейд снова поднялся с кресла, подошел к голове, осторожно снял крышку и, вытащив из-за пазухи флягу, налил немного янтарной жидкости в раствор. Голова Леньки Пантелеева тут же расплылась в улыбке.

– Другое дело, дедуль… Хоррррошо…. Следующего давайте!

Ректор обернулся к нам со снисходительной улыбкой.

– Вероятно, в том был замысел моего предшественника, но Леонид Иванович изволит разговаривать исключительно в привычной ему еще при жизни манере. Склонен к пьянству и фамильярничанью донельзя. Однако же все равно ценен. И рекомендую вам запомнить все, что скажет артефакт. Голова обычно не ошибается.

Абамелик-Лазарев получил из рук старшекурсниц шевроны с указанием ранга Благодати и номером курса.

Я же пристально глядел на голову Пантелеева и гадал: а если этот безумный артефакт сейчас растреплет всем, что я был призванным духом? Что мне тогда делать?

Глава 12

Так, Миха, спокойно. Послушаем, что Ленька расскажет об остальных.

Сотрудник с папкой продолжил вызывать первокурсников по алфавитному порядку. Вскоре очередь дошла до Афанасьева. Услышав свою фамилию, менталист широко улыбнулся и едва ли не вприпрыжку побежал к артефакту. Казалось, для него эта процедура была лишь забавой. Впрочем, для того, кому скрывать было нечего, все это и правда могло показаться очередной шаловливой аудиториумской традицией.

Интересно, была ли у этого действия еще какая-то цель? Мог ли артефакт тайком считывать какую-то информацию иди действительно выполнял извращенную роль распределяющей шляпы из Гарри Поттера?

– Эх, Гррришаня! – Весело запрыгала голова в банке. – Экий ты затейник и шутник. Это мне нравится… Среди этих ученых лбов так мало тех, кто остался бесшабашным. Но ты, Гришаня, будешь пудрить людям мозги. Вот это у тебя хорошо получится. С девицами на посиделках точно проблем не будет, эхе-хе-хе… Одна беда – ранг свой ты уже никак не повысишь, разве что нажрешься тех каменюк, что на Урале добывают. Ибо основная линия силы ушла к твоему старшему.

– Это я знаю, – усмехнулся Афанасьев. – Мне и так хорошо, Леня.

– Оооо! Вот как родной! – оскалилась голова. – Эх, встреть я тебя в своей юности, еще пока целый был… Ух как бы мы накуралесили… Ладно, утомил ты меня. Молодой, борзый, но тут помимо тебя еще толпа ссыкунов. Так что проваливай. Следующего зовите!

Глупо хихикая, Афанасьев вернулся на свое место и взглянул на меня.

– Мне очень интересно, что эта головушка расскажет о тебе, Соколов.

– А мне – не очень.

Больше всего меня смущало, что все сказанное тут же становилось достоянием всего курса. С одной стороны, это было хорошо – можно было выведать что-нибудь интересное о своих предполагаемых врагах. С другой стороны, я перед ними тоже оказывался как на ладони. И не только я – Ронцов, Ирэн, Сперанский…

Оставалось надеяться, что на артефакт было наложено какое-нибудь ограничение, не позволяющее озвучивать семейные тайны и закрытую информацию.

«Перваков» продолжили вызывать по списку. Я украдкой подслушал, что голова рассказала о моей одногруппнице Белокрыльцевой – ничего интересного, кроме того, что ей прочили будущее боевика. Хотя как боевик она не выглядела совершенно – невысокая и худая, почти болезненно, с жиденькой косичкой и зализанными волосами, открывавшими торчащие уши. Не красавица ни разу, но все впечатление исправляли большие чистые глаза. Прям как у Толстого про Марью Болконскую. Явно скромница, хотя опыт подсказывал, что в таких тихих омутах водились самые зубастые черти.

Ноги затекли от долгого стояния, и это было лишь начало. Вызывающий не дошел даже до серединысписка, и я предположил, что мероприятие займет много часов. Ну, к ужину, надеюсь, управимся.

Наконец очередь дошла до Денисова, и я превратился в одно большое ухо.

– Коооооостя! Костя-Костя-Костя, цып-цып-цып, – развлекался Пантелеев. – Иди сюда, жопа высокомерная!

Кто-то в толпе не выдержал и откровенно заржал, но быстро заткнулся, поймав неодобрительный взгляд ректора. Красивое лицо Денисова аж перекосило от столь неподобающего обращения артефакта, но поделать с Ленькой он ничего не мог.

– В отличие от тебя, я хоть передвигаюсь самостоятельно, – огрызнулся он, прикоснувшись к банке.

Пантелеев ухмыльнулся, обнажив потемневшие от раствора зубы.

– Да если б тебе это помогло. От судьбы не убежишь, Костян. Не пинок – так пуля догонит. Или, что в твоем случае вероятнее, чей-нибудь «Колобок». Мозгов у тебя нет, а амбиций – до задницы. Беда твоя в том, что почвы под ними нет.

– Много ты понимаешь.

– О пулях, Костик, я знаю все, – еще шире осклабился Ленька. – Ух, Иисус Христос и мать его Мария… С ментальными талантами у всей твоей семейки проблемы. Артефакторов из вас тоже не выйдет. Боевиком можешь стать – только это тебе и светит.

– Меня устраивает, – отозвался Денисов.

– Ну коль устраивает, то и проваливай с глаз моих. – Голова повернулась в сторону ректора. – Дедууууль, еще коньячку, ради всех святых угодников!

– Ты мне еще побогохульствуй, – проворчал Фрейд и повторил процедуру с вливанием коньяка прямо в банку.

Я слушал и мотал на ус. Значит, у Денисовых родовая слабость к ментальным воздействиям. Это было хорошо – кое-что в этой области я уже умел. А вот боевик из него и правда мог выйти сносный. Если Константин окажется таким же мощным, как его брат, мне придется туго. Одно радовало – я тоже не собирался прохлаждаться на учебе.

Еще посмотрим, кто кого.

К моему удивлению, Голова не сказала почти ничего интересного ни про Забелло, ни про Перовскую. Разве что Марианне порекомендовал посвятить себя целительству и сказал одну странную фразу: «Пляши, пока можешь. Живи, девочка, каждый день как последний, потому что для тебя он последним и окажется». Не то угроза, не то предупреждение, а может просто странный приступ философствования.

Перовская лишь расхохоталась, исполнила несколько па и, получив свои знаки отличия, впорхнула обратно в строй.

А Меншиков оказался менталистом. Причем ранг имел высокий – четвертый с перспективой подняться до «тройки». И вот это уже было серьезно.

– Ронцов Сергей Андреевич! – Пригласили моего соседа.

Бледный как смерть Серега нетвердой походкой подошел к Голове. Едва он прикоснулся к банке, Пантелеев принялся прыгать, скакать и взбивать раствор в пену.

– О, ублюдочек пожаловал, – бестактно объявил артефакт. – Папа князь, а мама красивая, да? Бедняга ты, Серега. Сожрут тебя, цветочек аленький. Правда, коль сожрут, то подавятся. Ранг у тебя пусть и шестой, но может подняться, коли сделаешь все по уму и ежели с родней батьки твоего свезет. И артефакторию ты мне брось. Не к тому у тебя душа лежит, и не слушай ты всяких старых пердунов. Боевиком станешь.

Ронцов аж отпрянул.

– Нет… Нет, вы ошибаетесь.

– Я, мил человек, ошибаться не умею. Не вложили в меня такого заклинания. Что вижу, то и говорю, – назидательно ответил Ленька. – А ты, птенчик, еще жару задашь. Коли выживешь. Все, ступай. И так засюсюкался с тобой. Коньякуууу!

Пораженный услышанным, Сергей рассеянно принял шевроны из рук красоток-старшекурсник и направился в строй. Румянец вернулся на его щеки, но парень выглядел настолько ошарашенным, что не смог вымолвить и слова, когда кто-то к нему обратился.

«Ты как, Серег?» – обратился я к нему ментально.

Ронцов вздрогнул и обернулся ко мне.

«Удивлен».

«Это еще мягко сказано. Но если Голова не ошиблась, то ты можешь стать крутым боевиком».

«Прости, Миш, но мне с трудом в это верится. Ну какой из меня боевик?»

«Всякое бывает. По Коле тоже не скажешь, что он лекарь, да и по Грише, что менталист».

«Угу».

Ронцов явно не был настроен на общение, и я перестал мучить парня. Пусть переварит и как следует свыкнется с пророчеством артефакта. Интересно, знали ли в Аудиториуме о скрытых талантах нашего затравленного бастарда? И случайно ли подселили именно к нам?

Опять параноишь, Миха. Вечно видишь во всем двойное дно.

– Соколов Михаил Николаевич! – Позвали меня. – Пожалуйте к артефакту, ваше сиятельство.

Тщательно скрывая нервозность, я уверенно направился к Голове. За моей спиной шушукались – кто-то был наслышан об особой природе моей силы, иные уже были в курсе объявленной Денисовым войны. Короче говоря, я внезапно стал знаменит, даже не стараясь этого добиться.

– А он милый, – промурлыкала какая-то девица своей подружке, когда я проходил мимо них. – Надо бы познакомиться поближе…

Ага. Рискни здоровьем, дорогуша. Ирэн тебя так отблагодарит, что неделю будешь пускать слюни в подушку.

Вблизи Ленька Пантелев оказался еще уродливее, чем я предполагал. Часть тканей отслаивалась, лицо неестественно перекосило, и было удивительно, что это создание вообще могло шевелить распухшими губами.

Едва я дотронулся до стекла банки, как раствор забурлил, закипел, а Голова скорчилась еще чудовищнее и завыла.

– Твою мать, дедуля! – крутанувшись вокруг свое оси, заорал Ленька. – Не мог раньше предупредить, что у него не Благодать?!

Фрейд лишь коротко хохотнул.

– Нужно было тебя наказать за дерзость.

Голова принялась бешено крутиться, таращилась на меня – да так, что у меня от этой адской светомузыки все поплыло перед глазами.

– Ааааааа! Уууууууу! – выл Пантелеев. – Руки! Руки убери, с-сволочь! Изверг! Нерон! Навуходоносор! Свали от меня, дух проклятый!

Строй позади меня зароптал.

– Говори что знаешь! – я обхватил банку обеими руками и наклонился так, чтобы моя голова была на одном уровне с визжащим Пантелеевым. – Говори, но тихо. Иначе руки в раствор опущу. Понял?

– Ыыыыыаааааааа! Пусти! Пусти, я все скажу, – проскулила Голова.

Я убрал руки.

– Ну. Вещай давай.

– Дух… Дух родовой, – жалобно всхлипнул Ленька. – Больно мне от вас. Я ж на Благодать зачарован, а не на древнюю силу… Больно… Больно…

– Извини, Лень. Я тебе вредить не хотел. Обо мне что-нибудь сказать можешь?

– Род у тебя сильный. Ты наследник, и одарен в избытке, – глухо прошептал Пантелеев. – Все дороги, какую ни выберешь, будут твоими. Но выбрать нужно одну или две – это предел. Распылишься – не получишь ничего.

– Понял. А посоветуешь что?

– Наставник тебе нужен, Соколов. Но такого в этой школе ты не найдешь. Не здесь он обитает. Ищи в семьях, что сохранили родовую силу. В Аудиториуме выучись на ту специализацию, какая по душе придется – из тебя и менталист, и боевик толковый выйдет. А как выпустишься, ищи наставника, пороги обивай… Тогда-то ты свою силу и раскроешь.

– Так здесь же есть кафедра родовой магии, – возразил я.

– Есть, да что в том честь? Азы дадут, не более. Тебе нужен свой наставник. Сильный, из рода и большой историей. Понял?

– Понял. Благодарю, Леонид Иваныч.

– Уууу! Прочь поди от меня! – забулькала голова. – Коньяку! Коньяку! За вредность!

Я развернулся, забрал шевроны и зашагал на свое место. Теперь на меня уже откровенно пялились.

– Родовая сила? – шушукались в строю. – Охренеть!

Подмигнув Афанасьеву, я занял место подле него.

– Хорошо шоу? – Спросил он.

– Ага. Мне понравилось.

– Сперанский! Сперанский Николай Геннадьевич! – вызвали лекаря.

Коля шустро выбежал из строя и направился к успевшей прийти в чувство Голове.

– Ты хоть с Благодатью, надеюсь? – проворчал Ленька.

– От меня сюрпризов не будет.

– Это хорошо. А то я аж весь горю. Этот Соколов меня чуть не вскипятил! – ябедничал артефакт. – Ну иди сюда, Коля-Колюшка.

Сперанский прикоснулся к банке, и Пантелеев крепко призадумался.

– Что-то не так? – после долгого молчания спросил лекарь.

– Да вот докумекать пытаюсь, как это так – стоит передо мной один, а должно быть трое.

– А, у меня еще брат и сестра есть. Не поступили.

– Жаль. Это большое упущение, – отозвался Ленька. – У вас, Коля, одна душа на троих. И сила тоже одна на троих. Коли вместе работаете, становитесь сильнее, а порознь слабеете. Химию изучал? Знаешь же, что бывают реакции, когда по отдельности элементы вполне себе непримечательные, а как смешаешь их – так кааааак бабахнет!

Голова выпучила безумные глаза и ухмыльнулась.

– Короче, Коля, в одиночку ты кой-чего могешь, но с братом и сестрой станешь куда сильнее. Нельзя вам разлучаться. Хочешь добиться успехов в Благодати – пусть они на следующий год поступят.

– А специализация?

– Да лекарь ты. Скучный душнила. Ничего в тебе интересного, когда ты один. Говорю же. Вот коли втроем придете – тогда скажу больше. Выясним, на что вы способны, когда объединитесь.

Сперанский отнял руки и чуть поклонился.

– Благодарю, Леонид Иванович.

– Ой, иди уже!

Я пристально вглядывался в лицо Коли и понимал – сказанное Головой его не удивило. Знал или догадывался? А может и сам понял – чай не один год вместе с Полей и Борей тренировались. Но эффект, конечно, был интересный. Осталось выяснить, насколько Сперанский просел в своем потенциале, оторвавшись от родни.

К тому моменту, когда вызвали Ирэн, я уже едва мог стоять на ногах и старался лишний раз не думать о мочевом пузыре, который был готов разорваться от утреннего кофе. Знай я, что это мероприятие так затянется, фигушки бы стал пить эту невкусную мочегонную бурду. Но когда вызвали Ирину, мучения отошли на второй план.

Подруга летящей походкой подошла к Голове и приложила маленькую ладошку к банке.

– Ишь какая краля, – сально улыбнулся Ленька. – Не бойся, милочка, иди ко мне. Я тебя не обижу. Люблю блондиночек. Ты же натуральная, да?

Ирэн кокетливо улыбнулась.

– Хороша девка, ничего не скажешь, – продолжал сыпать грубыми комплиментами Пантелеев. – И сколь красива, столь же сильна. Ты, Иришка, поздно расцвела, да?

– А это важно?

– Для женщин, одаренных Благодатью, важно, – внезапно отринул грубости артефакт. – Чем раньше расцветаешь, тем быстрее развивается сила. А ты у нас поздний цветочек. Так что ранг у тебя еще подрастет. Может до пятого, а то и до четвертого – точнее не скажу. И менталистка из тебя выйдет не просто толковая, а выдающаяся, коли головой работать будешь. Одна твоя беда – стоит вон там в строю. Ты будь поосторожнее, милая.

Афанасьев с ухмылкой покосился на меня.

– Значит, букетик еще не сорвал? – широко улыбнулся он.

– Гриш, заткнись. Не твоего ума дело.

– Ой, да я ж по-дружески. Ну да ладно, береги. Такой бриллиант и правда нужно сперва поместить в достойную оправу.

– Тоже мне ювелир нашелся, – огрызнулся я.

– Ювелир-не ювелир, а в резьбу попадаю.

Я приложил ладонь к лицу, испытывая испанский стыд. Угораздило же соседствовать с таким юношей. А ведь на испытаниях казался приличным человеком.

Ирка тем временем получила шевроны, вернулась в строй, и я с надеждой взглянул на наручные часы. Обед мы уже пропустили. Ну да ладно – лишь бы очереди в толчок не было.

После Ирэн вызвали еще двоих, и на том знакомство курса с Ленькой Пантелеевым завершилось. Когда в строй отправили последнего первокурсника, ректор поднялся со своего тронообразного стула, долил остатки коньяка в раствор и приказал унести артефакт.

– Итак, господа первокурсники, теперь вы – полноправные члены нашего сообщества, – обратился к нам Фрейд. – У нас принято, чтобы шевроны студенты пришивали самостоятельно. Поэтому утром мы ожидаем их на вас увидеть. А сейчас прошу в Трапезный зал, где для вас накрыт праздничный обед. После вас ждет экскурсия по учебному корпусу.

Едва двери распахнулись, я пулей вылетел на поиски туалета. И я, впрочем оказался не единственным – видел бы школьный физрук, как мы сейчас бежали. Едва успел – еще минута – и случился бы неминуемый конфуз.

Когда миссия была успешно выполнена, я нашел соседей, и вместе с ними мы направились в Трапезный зал.

Обед действительно закатили роскошный. Столы были уже накрыты, и я заметил, что на этот раз у каждого места была карточка с именем конкретного студента. Найдя свою и прочитав соседние, я понял, что нас распределили по группам – вероятно, так руководство надеялось дать нам возможность познакомиться.

Усевшись на скамейку между Колей и Серегой, я оглядел нашу группу. Денисов и княжичи держались особняком и вели себя осторожно. На всякий случай я придвинул тарелку поближе к себе – с этих моральных уродов станется плюнуть в салат.

Денисов вгрызся в бутерброд с красной икрой и, прожевав, уставился на группу.

– Сейчас нам предстоит решить, кто станет главным. Как оказалось, у нас аж целых два претендента на первенство.

– Это обязательно? – отозвалась Анна Грасс. Хотя она сменила прикид байкерши на аудиториумский мундир, но пирсинга не сняла, да и глаза подвела куда ярче дозволенного.

Закинув ногу на ногу, Марианна Перовская свысока оглядела остальных.

– Боюсь, что да. Выбирайте, господа, с кем будете. С нами, с элитой, – она обвела рукой воздух, обозначая свою компанию, – или с изгоями? Кто хочет быть презираемым изгоем, господа?

Глава 13

Одногруппники удивленно таращились на Денисова и троицу княжичей. Оно и понятно – мы еще толком познакомиться не успели, а эти бандиты, блин, уже начали передел власти.

Следовало брать ситуацию в свои руки.

– Господа, – громче, чем следовало, обратился я. – Сдается мне, вы несколько забегаете вперед. Сперва представимся друг другу, а затем, если тебе, Константин, приспичило побороться за звание альфа-самца, можем решить этот вопрос отдельно.

Денисов высокомерно улыбнулся и чуть подался вперед.

– Представиться – это хорошо. А вот один на один драться, Соколов, уже не получится. Ты ведь успел сколотить маленькую шайку – ишь как спелись. Я требую тех же условий.

– Денисов, ты совсем с глузду поехал? – не выдержала Грасс. – Какие к черту шайки? Граф ты или конь педальный? Ты зачем вообще в Аудиториум пошел?

Я едва заметно кивнул байкерше, и она демонстративно отвернулась, словно всем своим видом хотела показать, что была не с нами.

– Я хотя бы с первого раза поступил, – отозвался Денисов. – А здесь оказался потому, что всегда получаю то, что хочу. И те, кто пойдет под мое крыло, нуждаться ни в чем не будут. Правда, придется время от времени выполнять кое-какие поручения и слушаться. Что до тебя, Аннушка, то кто бы говорил. К твоему кругу общения у меня тоже есть вопросики.

– Затолкай их себе подальше в зад, может удовольствие получишь, – огрызнулась байкерша.

Перовская, да и вся ее свита, наблюдали за перепалкой с нескрываемым удовольствием.

– А ты у нас дерзкая, да? – с елейной улыбочкой обратилась Марианна к Анне Грасс. – Вся из себя такая крутая плохая девчонка… Да только друзей здесь у тебя нет, и я бы на твоем месте освоила пару уроков приличного макияжа и вела себя потише. Если очень попросишь, могу научить.

Малыш Рахманинов, до того помалкивавший, не выдержал нападок на Анну, и с грохотом опустил кулак на стол – да так, что стекло задрожало, а на нас начали оборачиваться остальные первокурсники.

– Хорош!

Низкий бас крепыша пронесся над столом, и все мы от неожиданности выпрямили спины.

– Аннушку не трогать, – предупредил Рахманинов. – А не то пополам разорву.

Денисов уставился на Рахманинова недобрым взглядом, но тут коса нашла на камень. Малыш внушал угрозу одним своим видом, и лезть к нему даже отбитый Костик поостерегся. Пока он шумно сопел, я придвинулся ближе и уставился на Денисова в упор.

– Вот ты чего сейчас добиваешься, а? Скажи, чего ты всей этой затеей хочешь получить или доказать? На кой черт суету наводишь? Ответь по-человечески хоть раз, Константин.

Забелло поправил накрахмаленный воротник рубашки и хотел было что-то сказать, но Денисов жестом заставил его умолкнуть. А забавно получалось: Денисов-то был графским сыном и стоял по статусу ниже всей троицы княжичей. Однако они признавали за ним силу. Интересно, почему?

– Хочешь знать, Соколов? – С недоброй улыбкой прошипел вражина. – Хорошо, расскажу. И тебе, и остальным, чтобы все знали. Я, понимаете ли, человек старых, даже радикально традиционных взглядов. И все эти государственные нововведения, вследствие которых стирается граница между сословиями, мне очень не по нраву. Аристократия – высшее общество. Наделенные Благодатью – больше, чем люди. Я горжусь, что являюсь чистокровным аристократом и ношу в себе силу Осколка. И меня ужасно бесит, что в последнее время все, чем я так дорожу, обесценивается.

Грасс метнула на Денисова полный ненависти взгляд.

– Значит ты, из этих, реакционеров?

– Нас именуют по-разному, – улыбнулся Константин. – Но как ни назови, суть не меняется. Мы выступаем резко против сближения с чернью. Каждый должен занимать место, уготованное ему происхождением.

– Да ты, батенька, шовинист, – усмехнулся я.

Но Денисова уже понесло.

– Я выступаю за чистую благородную кровь. Мне тошно видеть, как купцы и вчерашние торгаши покупают дворянство за мешки с ассигнациями. Мне больно смотреть на то, как чистокровные дочери обедневших родов вынуждены выходить за безродных промышленников, чтобы получить достойную жизнь, а не подохнуть в каком-нибудь богом забытом поместье под Усть-Пердольском! Я всем сердцем люблю нашего государя и его семью, но, прости меня Господь, блевать тянет, когда приходится миловаться с очередным выскочкой, который должен чистить мне ботинки, а не обедать со мной за одним столом.

Пока Денисов разглагольствовал, я украдкой наблюдал за одногруппниками, пытаясь прочесть в их лицах реакцию на эту спонтанную речь.

Княжичи, разумеется, кивали. Очевидно, придерживались точно таких же взглядов. Оно и не удивительно: все-таки князья – это уже очень высокого полета птицы. Титулованного дворянства в империи было и так гораздо меньше, а уж княжеские линии даже среди титулованных выделялись.

Правда, к тому же Меншикову у меня были вопросы, с учетом происхождения его предка, получившего титул от Петра Великого. Впрочем, кому сейчас, спустя триста лет, было до этого дело?

– Все, за что я сражаюсь – это чистота, – продолжал Денисов. – Мои слова могут показаться грубыми, а убеждения – слишком радикальными, но я верю в то, что говорю, не просто так. Аристократия Осколков, носители Благодати – это не просто статус и принадлежность к высшему обществу. Мы, как говорил ректор, и есть оружие империи. Ее щит и меч. И чем крепче и сильнее мы будем, тем надежнее будет защищена наша родная земля. Неужели кто-нибудь из вас осмелится это оспаривать?

И в этот момент я здорово пересмотрел взгляд на Денисова как на врага. То ли до этого он прикидывался идиотом, то ли лишь сейчас немного освоился и набрался уверенности, чтобы раскрыться, но говорил он складно. Не греческий оратор, конечно, но своего слушателя точно мог бы найти. И что-то мне подсказывало, что таковых в Аудиториуме будет в избытке.

Одногруппники молчали. Ронцов потупил взгляд, Грасс отчего-то тихо бесилась – не говорила ни слова, но внутри явно кипела от негодования.

– Вот почему я презираю твой род, Соколов, – обратился ко мне Денисов. – Вы были элитой. Уважаемым графским родом. И твой предок по глупости своей низверг вас до уровня плебеев. Ибо чего стоит титул без Осколка?

– Ты одного не учел, сладкий мой, – прошипела байкерша. – Соколов владеет родовой магией. И мощь у нее такая, что тебе с вашим огрызком даже не снилась.

– Соколову повезло, – кивнул Константин. – Однако это не сотрет с него пятно позора. Если бы родовая сила не проснулась в нем, где бы он был сейчас? Скажи, Анна, где?

Грасс пожала плечами.

– Понятия не имею. Но точно не здесь.

– Именно, – улыбнулся Денисов. – А Ронцов? До чего мы докатились? Князь пытается легализовать ублюдка, чтобы передать ему наследство. И никто не протестует! А ведь он полукровка! Он разбавит кровь, и ранг Благодати в его роду упадет, если, конечно, не женится на какой-нибудь сильной девице. Но сам факт, господа!

Я оперся локтями о столешницу, сцепил пальцы в замок и положил на них подбородок.

– Костя, я верно понимаю, что вся твоя ненависть строится лишь на том, что я и Ронцов происходим из семей, запятнавших свою репутацию? То есть ты с Роновым срать на одном гектаре не сядешь именно потому, что его отец имел наглость не отрезать любимого внебрачного сына от рода?

– Именно так. Воронцов совершил глупость.

– Значит, по-твоему, род Воронцовых должен пресечься, но ни в коем случае не разбавиться? – с вызовом спросила Грасс.

– Он бы не пресекся. Вывели бы на первый план одну из младших ветвей – и дело с концом. И даже у самой младшей ветви будет больше прав на эти блага.

– Дурак ты, Денисов, – вздохнул я. – Юный дурак.

– Объяснись.

– Ничем ты не отличаешься от этих террористов, что устроили кровавое шоу на Смотре. Просто вы по разные стороны баррикад стоите. Одни вопят о всеобщем равенстве и доступности благодати, другие костьми лягут, но не подпустят к ней никого, кроме родовитых и благородных. Для вас мир словно на черное и белое делится, а ведь это совсем не так. Впрочем, если в семнадцать ты не радикал, то у тебя нет сердца. Если ты радикал в сорок – у тебя нет ума. Спишу твою горячность на юношеский максимализм.

Денисов усмехнулся.

– Сказал бы ты моему девяностолетнему деду об отсутствии ума… Вся наша семья придерживается столь строгих взглядов. И не только наш род. А что скажешь ты, Ирина фон Штофф?

Ирэн пристально взглянула на меня.

– Скажу, что знаю многих простолюдинов, которые куда благороднее тебя, Константин, – уверенно и спокойно ответила она. – Ты, Денисов, так и не понял, за что именно вашу семейку, да и всю зарвавшуюся верхушку не жалуют. Не за то, что вы родились с золотой ложкой в заднице и унаследовали Осколки, а за то, как вы себя держите. Времена изменились, Костя. А плебеи, как ты их называешь, тоже поумнели и разули глаза. Сто лет назад императора уже чуть не свергли. Кабы не Объединение, никого из нас сейчас бы здесь не было. Тогда свезло подавить бунты и раскрыть заговорщиков. Но люди-то поняли, на что способны. И их уже не обманешь. Но пока такие, как ты, будут отгораживаться и превозносить себя над остальными, Благодать так и останется для черни злом и тем, что нас разъединяет.

– А разве это не так? – лениво ковырявшая ветчину Перовская подняла глаза на Ирку. – Благодать и есть то, что объединяет нас и отделяет от остальных.

– Все дело в том, как ее преподносят, – встрял Сперанский. – Есть целые семейные линии, которые используют Благодать для помощи людям. Один скромно одаренный лекарь способен заменить десяток врачей на поле битвы. Один посредственный боевик стоит десяти солдат, а уж сильный…

Денисов усмехнулся.

– Сразу видно, лекарь говорит. Все они немного альтруисты. Кроме Марианны разве что…

Перовская отложила вилку и невинно улыбнулась.

– А я просто боевой лекарь, – сказала она. – Но ближе к делу, господа. Нашу позицию мы огласили. Мы не желаем терпеть недостойных вроде Ронцова или Сперанского в стенах Аудиториума. Мы не считаем их ровней и не собираемся с ними брататься. И требуем того же от остальных, ибо достойные должны держаться вместе против недостойных. Те, кто согласится с этой доктриной, окажутся под нашей протекцией. Несогласные будут подвергнуты остракизму и порицанию.

– Как я понимаю, нейтралитета ваша доктрина не предусматривает? – спросила Ольга Мартенс. Симпатичная девушка с вьющимися каштановыми волосами и умным лицом. – Право слово, я здесь ради получения знаний. И ваши общественно-политические прения меня совершенно не волнуют.

Белокрыльцева придвинулась на лавке чуть ближе к княжеской троице.

– А следовало бы побеспокоиться. Мне тоже нужны знания. Но и связи. Прочные связи.

Альбинос Меншиков протянул ей бледную руку.

– В таком случае я буду лишь рад новому знакомству.

Так, Белокрыльцева решила не заморачиваться и примкнула к традиционалистам. Я глядел на Мартенс, но не понимал, что мог ей предложить за невмешательство. Да ничего, откровенно говоря. Мы и знакомы-то были шапочно.

– А если о вашем милом шантаже прознает руководство? – Внезапно спросил Ронцов.

Перовская переглянулась с Забелло, и вдвоем они синхронно рассмеялись.

– И что? Прибежишь к ним и станешь ныть, что тебя обзывают ублюдком и делают мелкие пакости потому, что ты ублюдок? Ты ведь еще даже официально не признан, Ронцов. Иначе стал бы Воронцовым. Кому будет охота с тобой возиться? Здесь полторы сотни ошалевших новичков. Поверь, до тебя никому не будет дела.

Я снова взглянул на Мартенс и вопросительно поднял брови. Она лишь слабо качнула головой и отвела взгляд. Понятно. Еще один потенциальный союзник мимо.

– Я с вами, – сказала она Денисову.

– Тогда прошу на нашу лавку.

Теперь наша конфронтация была заметна даже невооруженным глазом: моя команда и прихвостни Денисова расселись напротив друг друга, и нас разделял лишь стол. Со мной остались Ронцов, Сперанский, Афанасьев, Малыш Рахманинов, Анна Грасс, и Ирэн. К Денисову и троице княжичей присоединились Белокрыльцева, Матвей Исаев – невысокий парень с лицом и грацией хорька и Ольга Мартенс.

Лишь Мария Хилкова никак не могла определиться. Симпатичная смуглая девушка с приятным лицом и ладной фигурой нервно теребила пуговицы кителя и метала взгляды то на Денисова, то на меня.

Наконец, она не выдержала и бухнулась на скамейку рядом с Анной Грасс. На нашу скамейку.

– Выбор верный, – сказала байкерша. – Но ты можешь о нем пожалеть.

– Знаю, – отозвалась Хилкова и посмотрела на вражин в упор. – Но не боюсь. Я из Дакии. Мой род перебрался сюда после того, как нас чуть не вырезали бунтовщики. И, поверьте, эти голосистые юнцы не смогут сделать ничего, что бы меня удивило.

Мы удивленно уставились на Хилкову. Грасс улыбнулась и дотронулась до ее плеча.

– Это, дорогуша, не Дакия. Однако не обещаю, что здесь будет проще.

Денисов обвел взглядом обе команды.

– Ну что ж, почти ровно вышло. Вы свой выбор сделали, и, признаюсь, я разочарован. Ожидал, что вы окажетесь более сознательными. Но я уважаю право на самостоятельные решения.

– Ты мне лучше другое скажи, Константин, – обратился я. – Вот разделились мы, вот увидел ты, кто с тобой, кто против твоих идей. Дальше что?

– Дальше, Соколов, будем бороться за влияние.

– И что это даст?

Он лишь хитро улыбнулся. Интриган хренов.

– Я хочу попасть в один из Орденов, и если я избавлюсь от вас с Ронцовым, это прибавит очков мне и моим друзьям.

– Смотри, чтоб очко выдержало, – ухнул Рахманинов. – Я вписался в эту историю только потому, что Аннушка у нас пассионарная девица. Так-то до вашей мышиной возни мне дела нет. Но если узнаю, что кто-то из ваших ее обидел, выверну каждого мехом внутрь.

– Посмотрим, как дальше пойдет, – улыбнулся Забелло.

Звон колокольчика возвестил об окончании ужина. Взглянув на нетронутую тарелку, я тяжко вздохнул. Единственный торжественный прием пищи до самого Рождества – и тот прощелкал. Ну да ладно. Не в пище счастье, а в ее наличии.

Но не успели мы подняться из-за стола, как в Трапезный зал ворвались несколько сотрудников Аудиториума в белых халатах поверх кителя. На лицах всех были защитные маски, руки в перчатках, а тела окутаны плотным сиянием Благодати.

– Господа первокурсники! Прошу внимания! – Неприятно высоким голосом обратилась к нам женщина в маске. – В Домашнем корпусе зафиксирована инфекция.

Первокурсники зароптали. Кто-то охнул, иные, не расслышав, пытались переспрашивать.

– Ситуация не смертельная, обычный грипп, – пыталась успокоить дама в маске. – Волноваться совершенно не о чем. Однако с учетом высокой плотности населения администрация Аудиториума предпринимает жесткие меры по контролю распространения хвори. Всем вам надлежит немедленно разойтись по своим комнатам и остаться на карантине до приказа ректора. Вход в корпус разрешен только работникам медицинской службы. У каждого из вас сегодня до вечера возьмут кровь и мазок слизистой на анализ. При появлении симптомов хвори – боли в горле, кашля, жара, ломоты в мышцах или насморка, вам надлежит обратиться к коменданту ментальным способом.

– Господа, прошу не паниковать! – добавил мужчина в маске и халате. – Ситуация штатная. Такое бывает. Это Аудиториум, здесь мы быстро разбираемся с эпидемиями.

Мы с одногруппниками переглянулись.

– Это еще что за чертовщина? – проворчал Денисов.

– Уводи своих. Быстро! – сказал я. – Война войной, а здоровье дороже. Что-то здесь не так. Не стали бы они запирать нас из-за какой-то безделицы.

– Согласен, – кивнул мой враг. – Я знаю короткий путь мимо главной лестницы. Здесь есть ход для прислуги. Брат рассказывал. Идем с нами.

Глава 14

Услышав предложение Денисова, я помедлил, размышляя, мог ли ему верить. С него сталось бы воспользоваться начавшейся паникой и суматохой, затащить нас в какой-нибудь укромный уголок и попытаться…

А что он мог придумать?

С одной стороны, что угодно – все таки за Денисовым сейчас было несколько сильных и крепких ребят. С другой стороны, серьезный всплеск Благодати здесь заметят быстро, а бить по нам слабо не было смысла.

– Чего встал столбом? – торопил Денисов. – Идемте!

Перовская и Забелло уже начали пробираться между столов в сторону служебных выходов. Я дернулся было за ними, но меня схватил за плечо Сперанский.

– Плохая идея, – шепнул мне на ухо лекарь. – Я ему не верю.

– Я тоже. Но сейчас на выходе начнется давка. Лучше контактировать как можно меньше.

Впрочем, если по корпусу гуляла какая-то серьезная зараза, путешествие по служебной лестнице нас не спасет. Разве что просто доберемся до своих комнат раньше.

Денисов шагнул ко мне.

– Сейчас можешь мне верить. Слово дворянина.

– Ладно, – я обернулся к своим. – Все за нами. Тихо и быстро. Не отставайте!

Денисов коротко кивнул, быстро развернулся и принялся торопливо пробиваться сквозь столпотворение. Всего за пару минут обстановка в Трапезном зале сменилась с чинной и торжественной на суматошную. Первокурсники повскакивали из-за столов, побросали приборы и недоеденные яства и теперь ломились к выходу. Медиков оттеснили, и их одинокие голоса тонули в гомоне испуганных ребят.

Прорвавшись сквозь толпу и оказавшись у служебного входа мы с Денисовым принялись считать каждый своих по головам. Да, следовало пустить вперед Малыша как таран – он бы быстро раскидал паникующих. Но было уже поздно.

– Так, все активируйте «Берегиню», - распорядился Денисов. – Кто умеет, распределяйте силу на полную защиту – сделайте вокруг себя пузырь воздуха. Если уже заражены, это воспрепятствует распространению болезни. Если еще не заразились, защитит вас.

С предложением никто не спорил – вражина говорил дело. Активировав защиту, я зачерпнул из родового источника смесь боевой и лечебной силы и пошел чуть дальше. Попытался обратить боевые потоки внутрь – на случай, если я уже был заразен, чтобы мелкие вспышки силы гасили инфекцию. Ни черта я не понимал в столь тонких делах и наверняка сработал очень грубо, но уж как мог.

Сперанский и остальные лекари поставили защиту первыми. Когда все было готово, Денисов указал на массивную дверь.

– Должно быть открыто. Заходим и бежим прямо по коридору до упора. Оттуда будет два поворота: налево – в мужское крыло, направо – в женское. Там разделимся. Все общение – только ментально. Перовская отведет девушек – я объяснил ей, как идти.

– Веди, – сказал я и потянул на себя дверную ручку.

Мы очутились в освещенном неуютным холодным светом коридоре – ряд ламп на потолке указывал дорогу, прямо как аварийные дорожки в самолете. Не сговариваясь, все бросились вперед. По бокам мелькали двери с маленькими окошками. Я слышал грохот посуды, какое-то шкварчание, шипение. Женщины и мужчины глухо и спокойно переговаривались, словно до них еще не дошли вести о вспышке заразы.

Это было странно. Мне казалось, что сотрудникам Аудиториума должны были сообщить об этом в самую первую очередь. И уж тем более – работникам кухни. Их-то проверяли в первую очередь…

Но долго об этом думать времени не было. Стараясь громко не топать, мы добежали до конца коридора и уперлись в обитую металлом стену.

– Здесь расходимся, – сказал Денисов и уставился на Перовскую. – Все запомнила?

Княжна кивнула. Сейчас с нее слетела вся спесь, и, казалось, она действительно испугалась.

– Да. Девочки, все ко мне.

Охваченные сиянием защитных заклинаний девушки из моей компании неуверенно шагнули к Перовской. Ирэн бросила на меня обеспокоенный взгляд.

«Все будет в порядке», - ментально сказал ей я. – «Она не причинит вам вреда. Денисов обещал».

«Как доберешься, дай знать».

«Хорошо».

– Все, идите, – поторопил я девушек и обернулся к Константину. – Куда дальше?

– Погоди, – Денисов прикрыл глаза и едва слышно зашевелил губами, словно проговаривал про себя заученное воспоминание. – Прямо до конца, налево до конца, направо, третий проход – и лестница до верхнего этажа… Все, прикинул. Бежим!

Дорога, к моему удивлению, была почти пуста. Лишь раз Денисов резко затормозил, и Меншиков подал знак припасть к стене. Человек в рабочей робе катил тележку и прошел мимо, не заметив нас. Я выдохнул. Лучше не попадаться на глаза – открыто нам не запрещали заходить в помещения для сотрудников, но все же сейчас был не самый подходящий момент, чтобы спалиться.

Дождавшись, пока мужик с тележкой скроется за поворотом, мы выбрались из укрытия и двинулись дальше. Вскоре Константин нашел нужный поворот и осторожно высунулся.

– Лестница, – беззвучно прошептал он и пошел первым.

«Зачем помогаешь?» – спросил я, когда мы принялись подниматься по бесконечным ступенькам.

Денисов украдкой обернулся ко мне и тут же снова сосредоточился на подъеме. Света здесь было мало, место казалось запущенным – сотрудники явно предпочитали пользоваться другими путями и убирались здесь спустя рукава.

«Я помогаю не тебе и не Ронцову, а остальным. Тем, кого ты впутал».

«В таком случае я должен тебя поблагодарить».

«Война войной, а обед по расписанию, Соколов», - снова раздался в голове голос Денисова. – «Я знаю, что ты считаешь меня сволочью, но причину такого отношения к тебе и Ронцову я озвучил. Сейчас у нас перемирие, а не мир».

«Допустим. Что изменилось?»

«Те, кто пошли за тобой – чистокровные аристократы, и я все равно должен их уважать. Со временем они поймут, что мои идеи верны. Но я – человек слова, Соколов, что бы ты обо мне ни думал. Поэтому если я понимаю, что им угрожает нечто по-настоящему серьезное, я пойду на мир даже с тобой».

«Да? А где было твое рвение на Смотре, когда крыша рухнула? Что-то я тебя не заметил среди тех, кто пытался помогать. Рванул к выходу так, что пятки сверкали».

Денисов остановился на площадке между пролетами и схватил меня за рукав.

«Мать у меня наверху была. В галерее. Ей с сердцем плохо стало, к ней бежал», - прорычал он мне прямо в мозг. – «И за это не стыжусь – Род и семья превыше всего. Не говори о том, чего не знаешь, Соколов».

«Что ж, стало понятнее. Значит, перемирие до конца карантина?»

Денисов отпустил мою руку и принялся снова подниматься по ступеням. Теперь мы просто шли рядом, продолжая разговаривать. И чем дольше мы общались, тем более противоречивые эмоции у меня вызывал этот кадр. Мог же вести себя адекватно, когда хотел. Так какого рожна выделывался?

«С тобой в одной комнате Афанасьев и Сперанский. К ним у меня личных счетов нет, если сами не полезут на рожон. И если в твоих силах о них позаботиться, сделай это».

«Разумеется, позабочусь», - ответил я. – «Они же мне доверились. И все-таки не понимаю я тебя, Константин. Человек ты принципиальный и даже на поступки человеческие способен. Неужели вся эта свистопляска со мной и Ронцовым тебе нужна для того, чтобы выслужиться перед каким-то там Орденом или куда ты так жаждешь попасть?»

«В „Аспиду“ по-другому не пробиться, Соколов», - сухо сказал Константин. Мне показалось, или он все же резко помрачнел?

«Что за аспида такая?»

«Ты из какой дыры вылез?» – раздраженно выпалил Денисов. – «Это самый желанный из доступных Орденов. Членство дает большие преимущества. Ты – наследник, тебе не понять, что чувствует сын, которому ничего не светит. И это мой единственный шанс обрести нужные связи и вес».

Я покачал головой.

«Если для того, чтобы там тебя заметили, нужно издеваться над другими, то в жопу членство в таком Ордене».

«Говорю же. Наследнику этого не понять. У тебя, Михаил, и без Аудиториума есть какая-никакая собственность, семейные дела и прочее. Я же, выпустившись, буду сам по себе».

«Почему?»

«Больше ни о чем не спрашивай. Я и так рассказал тебе гораздо больше, чем следовало. Быть может, потому, что сам пытаюсь примириться со своей участью и в какой-то степени переступаю через себя. Но этот задушевный разговор положения вещей не изменит. Если ради „Аспиды“ мне придется пройтись по твоей голове, я сделаю это без колебаний».

– Пришли, – едва слышно шепнул он вслух, и мы с парнями остановились.

Денисов осторожно приоткрыл дверь – узкая полоска света из коридора упала на пыльный пол. Издалека доносились голоса и топот.

– Тихонечко, бочком, бочком… – выдохнул Афанасьев и скользнул в дверь вслед за Денисовым.

Я вышел одним из последних – рефлекторно прикрывал тылы, хотя понимал, что наше тайное путешествие обошлось без эксцессов. Оказавшись на этаже, мы огляделись по сторонам, пытаясь сориентироваться.

– Вон там старые душевые, – указал Меншиков. – Мы почти на месте.

Я собрал своих – Афанасьева, Ронцова и Сперанского. Взбудораженные внезапной шалостью, ребята раскраснелись, что было заметно даже под плотным сиянием «Берегинь».

– Спасибо за помощь, – сказал я Денисову. – Я это запомню.

– Это ничего не изменит.

Да понял я, понял! Хотя о Денисове следовало поразмыслит отдельно. Попрощавшись, мы разошлись по разным сторонам коридора и вскоре отворили дверь нашей 507 комнаты.

– Всем мыть руки! – велел Сперанский и распахнул дверь уборной. – Бегом.

– Жаль, еды с собой не прихватили, – ворчал Гриша. – Я толком и не поел. Так этого Денисова заслушался, что обо всем позабыл.

Я вытер руки полотенцем и вышел в комнату. Сперанский уселся с книгой, Афанасьев завалился с ногами на кровать, а Ронцов задержался в ванной и решил принять душ.

Разговаривать особо ни с кем не хотелось. Я сбросил ботинки, связался с Иркой, убедился, что она была в порядке, и прилег, размышляя о сказанном Денисовым. Выходит, Константин у нас был трагическим персонажем?

Интересно, что там у него стряслось внутри семьи, раз парня оставили без наследства? Или законы их рода предполагали наследование основного богатства только старшим сыном? Как бы то ни было, Константин оказался в пролете. Что ж, это объясняло и его сволочной характер, и стремление любой ценой зацепиться. Пытался изображать хорошую мину при скверной игре.

Одна беда – я оказался его мишенью. Но Денисов уже явно понимал, что бороться со мной в лоб – занятие бессмысленное. С Ронцовым еще бы прокатило, но за мной стоял Род, и я Дениову был не по зубам. Значит, будет портить мне жизнь мелкими бытовыми подставами и пакостями. Вредно, раздражающе, но едва ли смертельно.

Не могу сказать, что я чувствовал к Денису симпатию или сострадание, но теперь я хотя бы понимал его мотивы. А раз понимал, с этим можно было работать.

А самое забавное заключалось в том, что мы с Денисовым не особо-то и по своей воле оказались по разные стороны баррикад, и цели наши занятным образом были взаимоисключающими. Нам обоим требовалось попасть в Ордена, которые, следуя логике, имели противоположные цели. И так уж получалось, что добиваться своих целей нам наверняка придется за счет друг друга.

– Гриш, – позвал я. – Ты же у нас явно сведущий во всех аудиториумских традициях и вообще во всей этой кухне. Просветишь неуча?

Менталист осклабился, польщенный доверием.

– Излагай вопрос, мою юный ученик, – пробасил он, копируя интонации ректора.

– Знаешь что-нибудь об Ордене Аспиды?

– Ну допустим. Чего знать желаешь?

– Да ничего я о нем не знаю. Вываливай все.

Пивший воду Сперанский поперхнулся и удивленно на меня уставился.

– А ты не в курсе?

– Вообще нет. Ничего об Орденах не знаю. О них в буклетиках не написали.

– Ууу… – ухмыльнулся Афанасьев. – Ну тогда садитесь в круг, детки. Буду рассказывать страшилки.

– Давай без страшилок, – попросил я. – Мне для дела нужно.

Менталист театрально возвел глаза к потолку.

– Какие вы скучные… До зубного скрежета! Ну ладно. По делу – так по делу. «Аспида» – старейший Орден Аудиториума. Это неофициальное сообщество, куда входят студенты и, по слухам, некоторые преподаватели. Отличается… Скажем так, весьма консервативными взглядами на общество.

– Это я, кажется, уже понял. А конкретнее?

– Ну конкретнее тебе скажет только посвященный член сообщества, – отозвался Афанасьев. – Легенд ходит много, и Орден их старательно поддерживает. Знаю только, что отбирают туда по нескольким критериям. Нужно происходить из старого и уважаемого Рода. Нужно иметь серьезный ранг Благодати, успехи в учебе, поддерживать ценности Ордена…

– А как туда принимают?

– Ритуала не знаю. Мне лишь известно, что самому прийти и попроситься невозможно. За потенциальным кандидатом пристально наблюдают, а затем, если он подходит, приглашают сами.

Весьма похоже на тайный Орден, что так интересовал Корфа, только цели прямо противоположные.

– И еще членам этого Ордена нельзя проявлять себя с непосвященными, – добавил Афанасьев. – Та еще замысловатая шкатулка с секретом, в общем.

Понятно, что ничего не понятно.

– Спасибо.

– Раз уж речь зашла о традициях и прочих неформальных объединениях Аудиториума, расскажу вам еще одну штуку. Выделиться-то можно по-разному. Весь первый год за нами будут наблюдать. Обычно в первый год Ордена дают всякие проверочные задания, чтобы оценить способности и лояльность кандидата. И в первый год проводится одно мероприятие, которое можетзаинтересовать всех, кто желает сделать себе имя в Аудиториуме…

– Не томи, – поторопил Сперанский. – Вещай.

Глаза Афанасьева загорелись, и он подобрался ближе.

– В общем, слушайте. Я уже кое-что придумал, и, сдается мне, нам это будет по плечу. Короче, нам нужно выкрасть голову Леньки Пантелеева.

В комнате повисла гробовая тишина.

– Я галлюцинирую? – спросил Сперанский. – Или ты сейчас на полном серьезе предложил стащить один из ценнейших артефактов?

– Я совершенно серьезен, – оскорбился менталист. – Звучит безумно, но это и правда традиция. Каждый год первокурсники пытаются это сделать. Имена тех, у кого получается, после отбывания незначительного наказания, остаются в истории! А это – слава, почет среди своих и интерес старшекурсников, которые могут привести и в Орден…

Я моргал, не зная, плакать или смеяться.

– Гриша, признайся, ты нас разыгрываешь?

– Нет же! Спроси любого «старшака» – скажет тебе, что либо сам пытался, либо знает тех, кто пробовал. Это старая традиция, пошла лет через десять после создания артефакта. Старый ректор был мужиком с юмором и объявил, что те из студентов, кто исхитрится выкрасть Голову, спрятать на сутки и незаметно вернуть ее обратно, будут пожизненно освобождены от дежурств. Ну и раз в несколько лет это удается…

– А наказание? – спросил Ронцов.

– Да фигня это, а не наказание. Так, для вида, да и то обычно за несанкционированное применение Благодати, потому что без этого артефакт ну никак не стащить. Обычно на неделю отправляют в лабораторию к артефакторам пробирки мыть. Так что если у тебя толстые и короткие пальцы, к Голове лучше не лезь.

Я тряхнул головой, пытаясь переварить услышанное.

– Так. Давай по порядку. Значит, это такое традиционное развлечение?

– Скорее соревнование. В течение года можно попытаться. Так уж сложилось, что шалость позволяют только первокурсникам.

– И за это даже толком не наказывают?

– Ну да. Миш, ну ты оглянись по сторонам. Мы в замкнутом пространстве, нам нельзя выходить за пределы территории, хотя торчим почти что в центре Петрополя. Здесь все с ума начнут сходить, если не дать возможность выпустить пар…

– Странный способ, – отозвался Сперанский.

Менталист пожал плечами.

– А мне нравится.

Внезапно Ронцов обернулся ко мне, и лицо его просияло так, словно он Христа узрел наяву.

– Ребят, а ведь в этом кое-что есть, – сказал бастард. – Благодать применять нельзя, но ведь у нашего Михаила другой источник силы. О нем ничего не сказано в правилах. А раз так, то, быть может, получится придумать что-нибудь интересное… Да и наказания, быть может, удастся избежать…

Афанасьев широко улыбнулся.

– Ну так что, будем воровать голову? Что скажешь, Михаил?

Глава 15

Три пары глаз моих соседей выжидающе уставились на меня. Я набрал в легкие побольше воздуха, чтобы сказать все, что думал об их умении строить планы, о безнаказанности, на которую они рассчитывали, руководствуясь одной лишь традицией, о возможных дисциплинарных взысканиях, что нам сулила эта затея…

Но моя тирада захлебнулась, даже не успев начаться – в дверь настойчиво и требовательно забарабанили. Так, как не стучали бы студенты.

– Медицинская служба Аудиториума! – четко, но слегка глухо донеслось из коридора. – Сбор анализов. Откройте!

Ронцов с отвращением скривился, но поплелся отпирать. Едва он приоткрыл дверь, как внутрь скользнула рука в белой резиновой перчатке, охваченная характерным сиянием «Берегини».

– Просим всех лечь на свои кровати и снять защитные заклинания, – приказал медбрат или кем он там был.

Мы быстро разошлись и заняли места согласно требованиям. И лишь после этого двое санитаров в белых халатах, масках и перчатках вошли в комнату. Оба несли по стальному чемоданчику и, окинув нас беглым взглядом, водрузили их на стол.

– Есть ли у кого-нибудь из вас жар, сонливость, ломота в костях или мышцах? – Спросил тот, что был постарше.

Мы отрицательно покачали головами.

– Ничего такого, – сказал Сперанский.

– Кашель, заложенность носа или выделения из носа? Боль в горле?

– Да здоровы мы, – раздраженно бросил я.

– Здоровы вы или нет, подтвердит Лабораториум, – сухо отозвался санитар. – С вашего позволения, приступим к забору анализов. Пожалуйста, закатайте рукава на руке для взятия крови из вены.

Ронцов побледнел пуще обычного.

– А кровь брать… обязательно? – заикаясь, спросил он.

– Разумеется.

– Нельзя ли ограничиться только мазком?

– Увы, исключено, – ответил санитар и кивнул своему коллеге. – Приступайте к стерилизации помещения.

– Ронцов, ты что, уколов боишься? – хохотнул наш менталист. – Это ж не больно, особенно если из вены…

– Да ну тебя, супостат, – бледными губами прошептал наш бастард. – Я их с детства не выношу.

Я не слушал перепалку соседей, а пялился на персонал. На моих глазах второй лекарь воспроизвел обеими руками какой-то замысловатый жест, и в комнате резко запахло озоном и еще чем-то специфическим. Словно здесь на полную включили кварцевую лампу и ксерокс одновременно. Лекарь внимательно оглядывал каждый уголок помещения и водил рукой, словно в ней была лампа, хотя ничего, кроме «Берегини», я не заметил.

– Готово, обеззаражено, – наконец сказал он. – Можно приступать к сбору.

– Благодарю, коллега, – улыбнулся одними глазами санитар и открыл стальной чемоданчик. – Сперва мазки, затем кровь. Кто первый?

Сперанский пожал плечами.

– Давайте я, мне не страшно.

Пока один санитар возился с Колей, я продолжал рассматривать второго.

– А что это за заклинание?

– Особая форма, точнее, производное, от «Жар-птицы», - с готовностью пояснил медик. – Переработана в Аудиториуме под нужды полевых лекарей. Позволяет на краткое время обеззаразить небольшое пространство. Это было особенно ценно во время боевых действий.

– Догадываюсь, – кивнул Сперанский. – Это очень полезно.

– Именно.

Санитар дошел до меня. Забор мазка оказался несколько унизительным – глубже в меня проникал только зонд ФГДС, когда еще в прошлой жизни в поликлинике мне проверяли желудок. И это, признаюсь, было то еще развлечение.

– Ы-кхе! – Откашлялся я, когда санитар вытащил длинную ватную палочку и тут же упаковал в пластиковый пакет с моим именем.

– Не драматизируйте, ваше сиятельство, – улыбнулся лекарь. – Неприятно, но ничего смертельного. Это вы еще нашего уролога не видели.

– Надеюсь, и не познакомимся, – хмуро отозвался я и с вожделением взглянул на кувшин с водой.

Когда с мазками было покончено, санитары приступили к рутинному сбору крови. И все бы ничего, кабы Ронцову не приспичило грохнуться в обморок. Санитары, явно привычные к подобному исходу, невозмутимо достали пузырек с нашатырем, профессионально пару раз хлопнули парня по щекам и сунули тому под нос ватку.

– Слабак, – ухмыльнулся Афанасьев.

– У всех свои фобии!

На этот раз Ронцов отвернулся к стене так, чтобы даже не видеть иглы. Вздрогнул, когда лекарь протер сгиб локтя ваткой, а затем тихо завыл.

– Полно вам, Сергей Андреевич, – успокаивал сотрудник, – Всего одна мааааленькая пробирочка…

На этот раз все обошлось. Серега собрал в кулак остатки мужества, заткнулся и позволил лекарям делать свое дело. Едва все закончилось, проводивший процедуру сотрудник достал из кармана конфетку и протянул Ронцову.

– Это вам за храбрость.

– Их же детям дают.

– Поощрение самоотверженности ведет к преобладанию здравого смысла над страхами! – назидательно сообщил лекарь. – Ананасовая. Берите, не пожалеете. Вам тут на карантине еще пару дней пустой чай гонять.

Под хихиканье соседей Ронцов все-таки принял конфету и тут же спрятал под подушку. Ну как в детском саду, ей богу.

Я иголок никогда не боялся – и сам в детстве чутка потаскался по больницам, потом с Олей началась вся та бадяга… Словом, насмотрелся ужасов всяких.

Завершив сбор, двое из медицинского ларца осторожно поместили пробирки в специальный бокс, проверили соответствие имен на каждой, затем в третий раз напомнили, что повязку на вене дольше десяти минут держать не рекомендуется, и удалились истязать следующую партию первокурсников.

Едва дверь за ними закрылась, Ронцов сполз на подушку.

– Простите. У меня и правда фобия.

– Да ладно, бывает, – отмахнулся Сперанский. – Я вот пчел боюсь до ужаса. Даже не столько пчел, сколько ос и шершней. Как укусил в пять лет здоровенный, так с тех пор визжу громче девчонки, если их увижу. Хорошо хоть, у нас они не так часто встречаются.

– Это смотря где, – задумчиво проговорил Афанасьев и повернулся к нам. – Но вернемся к нашему разговору. Михаил, что скажешь за идею?

– Идея безумная, план дурацкий, – ответил я.

– Есть соображения получше?

– А нас кто-то торопит? Можно же нормально освоиться, изучить местность… Мы ведь даже не знаем, где эта башку хранят!

– Знаю только то, что иногда ректор играет в Пантелеевым в шахматы, – сказал менталист. – Наверняка хранится она в Артефакториуме – это корпус афртефакторов. Там они проводят эксперименты, хранят лабораторные образцы и прочее… Это отдельное здание немного на отшибе. Потому что если шарахнет…

– А может шарахнуть?

– Еще как. Они же там не только осколки в отрезанные башки вставляют. Артефакторы вообще-то и зачарованные бомбы умеют делать. Да много всего там интересного…

– Значит, Артефакториум… – я схватил брошюру и раскрыл ее на карте острова. – Вот здесь?

– Ага. На севере, ближе к реке.

– Ну да, и правда место немного на отшибе. Это и хорошо и плохо. Наверняка Артефакториум запирают на ночь, да и охрана там должна быть надежная. Я уже молчу обо всяких там сигнализациях и прочих способах слежения.

– И все запитано на Благодать, – добавил Сперанский.

– Самый простой способ оказаться там ночью – спрятаться днем, до закрытия, – предложил Афанасьев.

– На словах легко. А на деле?

– А на деле – надо проверить.

– Есть только одна проблема: хрен мы сейчас сунемся туда, не вызвав подозрений. Вводный курс Артефактории дают только на втором году обучения. А просто так, без повода, нам там не будут рады.

– Можно взять факультатив. Их позволяют брать с первого года, – предложил Сперанский.

Черт, даже праведник Коля, казалось, заразился этой безумной идеей. Им что, всем мозги поотшибало, едва оторвались от мамкиных юбок да батиных ремней? Это ж не окно в туалете выбить и не покурить в неположенном месте – на кону стояла сама Голова… Причем, судя по всему, либо наши башки, либо Пантелеевская.

Пока парни продолжали дискутировать, я перелистнул брошюрку и наткнулся на свод правил. Увы, про наказания здесь почти ничего не говорилось: формулировка «от внеочередных дежурств до исключения» ясности не вносила.

Теперь помозгуем более трезво.

Допустим, похищение Головы и правда было традицией. Значит, суровых мер принимать не будут, но осадочек останется. Точно возьмут на заметку и станут наблюдать… Что я теряю помимо остатков репутации? В целом – ничего. Что обретаю в случае успеха? Да черт его знает. По крайней мере имя мое будет на слуху. А раз так, обо мне узнает Орден Надежды, на который так хочет выйти Корф.

Но просто засветиться будет недостаточно. Если там действительно ценились революционные настроения, то мне следовало каким-то образом их проявить. И не просто надавав по щам тому же Денисову. Нет, здесь требовалось что-то более… «идейное». С неким элементом самопожертвования, как в песни о Данко и пылающем сердце…

Но обо всем будем думать по порядку, Миха.

– Ладно, согласен, – вздохнул я. – Даю добро на продумывание плана.

– Аллилуйя! – съязвил Афанасьев. – А то я уж начал было думать, что ты – ссыкло.

– Ну и выражения у тебя, Гриша. Впрочем, все здесь хороши. Мы, господа, станем ворами, это никого не смущает?

– Не ворами, а хулиганами, – парировал менталист. – Мы украдем и вернем на место спустя сутки.

Сперанский покачал головой, словно сам не верил, что вписался в этот блудняк.

– Тогда вот нам всем задание для размышлений, – сказал он. – Первое – добыть достоверные сведения о том, где и под какой охраной содержится Голова. Второе – найти легальные способы очутиться в Артефактории, если Голова хранится там. Третье – продумать пути отступления. Четвертое – отыскать надежное место, где схороним Голову.

– Ага. И самое сложное – незаметно вернуть ее на место, – добавил я. – Вот с этим будут особые трудности.

– Без Благодати или иной силы точно не обойдется.

– И без большой команды, – сказал Ронцов. – Возможно, нам понадобятся помощники.

Я прислонился к стене и расслабил затекшую спину.

– Значит, с вас, самые вы мои коммуникабельные, выяснить у «старшаков», как они проворачивали этот трюк. Причем меня интересуют и удачные, и неудачные исходы. Это, Гриша, на тебе.

– А чего я сразу?

– Язык у тебя без костей, но в доверие ты втираешься легко, – ответил за меня Сперанский. – Я, впрочем, тоже пару яблонек потрясу. Есть у меня знакомцы среди старшекурсников.

– Отлично, – отозвался я. – А теперь, господа хулиганы, всем спать.

* * *

Карантин, как и напророчили лекари, занял еще два дня. Меньше, чем ожидалось, но больше, чем хотелось бы. В очередное утро, когда мы, намывшись и надушившись, ожидали разноса завтрака, в дверь постучали медицинские работники.

– Карантин снят, господа, – улыбнулся уже знакомый нам лекарь. На этот раз он был без маски, перчаток и плотного сияния «Берегини».

– Так быстро? – удивился Сперанский.

– Ложная тревога. У одного больного, которого посчитали распространителем, оказался вовсе не вирус гриппа, а обострение весьма редкого хронического заболевания. Причем этого можно было избежать, сообщи он точные сведения о своем здоровье при поступлении. Так что все вы вольны свободно передвигаться по территории.

Мы с ребятами переглянулись, и я вздохнул с облегчением. Ну наконец-то начнется настоящая учебная жизнь.

Радовались мы, впрочем, недолго.

Первой парой поставили общую для всего потока Историю применения Благодати – предмет. Который был интересен мне как пришельцу в этом мире, но вела его древнейшая старуха с голосом столь монотонным и успокаивающим, что половина курса уснула сразу же, а вторая едва продержалась до середины пары. Я честно старался записывать историю обнаружения Великих Осколков в подвалах Собора Святой Софии в Константинополе, но несколько раз просыпался от храпа Малыша на соседнем ряду. Грасс то и дело тыкала его в ребра, но заставить этого детину проснуться так и не смогла.

Следующей парой шла литература – до сих пор не понимал, на кой черт ее запихивали во все вузы. Казалось бы, аристократия, имевшая давать своим отпрыскам лучшее образование, могла прекрасно справиться с погружением оных в литературный контекст. Но нет же, вместо того, чтобы учить нас Благодати, первый день обучения состоял сплошь из скучных общих предметов.

После обеда был предмет «Естественные науки» – этаких синтез физики, химии, математики и биологии для гуманитариев. Тоска смертная, преподаватель перескакивал с темы на тему, пытаясь объединить необъединяемое и впихнуть невпихуемое. На ней я, разморенный перевариванием супа с лапшой и бифштекса с гречкой, благополучно и заснул.

Зато куда интереснее оказался поход в местную библиотеку. Решив прошвырнуться по местам для самостоятельной подготовки, я набрел на роскошный читальный зал и принялся ходить вдоль стеллажей с книгами. Припомнил, что неплохо было бы поискать Радаманта среди выпускников Аудиториума.

Шансов найти его было немного, но следовало проверить списки. Желательно – отыскать альбомы выпускников за каждый год и попробовать узнать среди них того человека с парализованным лицом…

Но не успел отойти далеко, как что-то хлестнуло меня по ладони.

– Что за…

Я с трудом проглотил остаток фразы. На меня взирала красотка-библиотекарша с указкой в руках. Именно этим предметом мне и прилетело.

– В зале запрещено находиться без читательского билета, господин первокурсник, – поправив стервозные очки на переносице, сказала она и кивнула в сторону входа. – И ряд книг можно трогать исключительно в перчатках.

Я проследил за ее взглядом и увидел ящик с белоснежными тканевыми перчатками, сиротливо дожидавшимися меня в начале стеллажа.

– Прошу прощения, не заметил.

– Но читать-то вы умеете? У входа огромный стенд с правилами на двух языках, – тихо прошипела библиотекарша. – Эх, первокурсники… Одно и то же каждый год. Прошу за мной.

Чувствуя неловкость, я последовал за девушкой. Каблуки у нее были столь невероятной высоты, что бедра при ходьбе покачивались крайне эротично и вызывали мысли отнюдь не об усердной учебе. Словно почувствовав мой взгляд, девушка обернулась и криво усмехнулась.

– Пялиться неприлично, молодой человек.

– Я и не пялюсь. Просто думаю, удобно ли в таких туфлях по лесенке лазать? Книжки-то высоко расставлены, а лестница крутая. Одно неловкое движение…

– Не жалуемся, – отрезала библиотекарша.

Едва мы достигли стойки у входа, как передо мной очутилась анкета.

– Заполняйте, – велела стервозная дамочка и отложила указку. Хотя какая дамочка? На вид – студентка-старшекурсница или недавняя выпускница. – И мне нужен ваш студенческий билет.

– Еще не выдали, – отозвался я. – Карантин же был…

– Тогда не имею права зарегистрировать.

Я многозначительно улыбнулся.

– Ой ли?

– Не положено!

– Может сейчас заведете, а потом я занесу документы?

– Нет, юноша. Так у нас дела не делаются.

– А если я вызовусь помочь? Скажем, тяжести потаскаю или пыль протру?

Библиотекарша облокотилась на стойку – да так, что я мог хорошенько рассмотреть ложбинку ее груди, приспустила узкие очки на нос и уставилась мне прямо в глаза.

– Что у вас за срочность, юноша?

– Хочу посмотреть альбомы выпускников.

– И это срочно?

– Всяко лучше, чем праздно шататься по коридорам. Домашних заданий еще не дают, погода для прогулок неподходящая… Я Михаил Соколов, кстати.

Девушка молча кивнула на свой бейдж, который я не сразу разглядел, ибо отвлекали расстегнутые пуговицы ее рубашки.

«Елена Владимировна Скворцова», - прочитал я.

– Елена Владимировна, может я все-таки смогу как-то помочь? Труд, знаете ли, превращает обезьяну в человека…

Стервозная красотка театрально вздохнула, покачала головой, но, к моему удивлению, согласилась.

– Нужно повесить пару стендов в малом зале, а для этого требуется мужская рука. Справитесь, Михаил?

– Отчего же не справиться? – осклабился я. – Показывайте фронт работ!

Дело оказалось плевым. Я-то ожидал, что стенды окажутся огромными, а это были всего-то большие рамы с убранными под стекло тетрадями знаменитых выпускников. В Малом зале, оказывается, находился внутренний музей Аудиториума, и там размещали памятные предметы, принадлежавшие выпускникам.

– Готово! – отрапортовал я и обернулся к библиотекарше. – Принимайте.

Пока Скворцова ходила едва ли не с рулеткой и уровнем вдоль стендов, измеряя углы и расстояния, я было расслабился, но ненадолго.

«Миш!», - внезапно раздался в моей голове голос Ронцова. – «Слышишь меня?»

«Да», - мгновенно отозвался я.

«Ты сейчас где?»

«В общей библиотеке».

«Можешь подняться на второй этаж мужского крыла?»

«Срочно? я тут слегка занят помощью одной особе».

«Боюсь, что да. У меня проблемы. Три огромные проблемы и уже один фингал под глазом…»

Глава 16

Твою мать! Ну как он умудрился нарваться? Оставил его одного всего на час, велел не разгуливать по другим этажам – и нате! Получитесь, распишитесь. Хьюстон, у нас проблемы.

«Где тебя поймали?» – рявкнул я прямо в голову Ронцову.

«Вторая лестница… Между пролетами… Миш, я не продержусь долго. Это второкурсники».

«Жди. Бегу».

Я мигом спрыгнул с табуретки и, громко топнув, приземлился – паркет застонал и затрещал под моим весом.

– Аккуратнее! – шикнула на меня красотка Скворцова. – Это же библиотека! Здесь нужно соблюдать тишину.

Но я ее уже не слышал – бежал к выходу.

– Соколов! – кричала она мне вслед. – Куда вы? Что случилось?

– Извините, мне нужно идти. Срочно.

– А как же читательский билет? – в голосе Скворцовой звучала смешанная с удивлением растерянность.

– Позже. Все позже! Потом студенческий занесу…

Последнюю фразу я договорил, уже хлопнув дверью малого зала.

Чуть замедлив шаг в главном, чтобы не смущать немногочисленных студентов, я добрался до выхода, а оттуда рванул со всех ног к лестнице в мужском корпусе. Их там действительно было две – одна главная, и вторая, которую нам показал Денисов.

Вот на ней-то и подкараулили Серегу. Понять бы еще, какого рожна он там забыл. Говорил же ему сидеть и не рыпаться. Но это выясним позже. Сперва следовало спасти его тощую задницу.

На бегу я первым делом связался с Рахманиновым.

«Малыш, знят?»

«Свободен», - ухнул гигант. – «Надо чего?»

«Беги на второй этаж. На черную лестницу».

«И что там?»

«Наших бьют».

«Хм… Ладно, иду».

Докричался я и до Сперанского. Чутье подсказывало, что услуги лекаря Ронцову не помешают. А, что было более вероятно, не только ему, но и всем нам.

Я взбежал по парадной лестнице, едва не сбив с ног стайку озадаченных первокурсников, но даже не успел извиниться – ноги сами несли меня дальше. Добравшись до второго яруса, я свернул в коридор и добежал до самого конца – туда, где располагались запертые общие душевые, оставшиеся еще с тех времен, когда Домашний корпус больше напоминал классическую общагу с удобствами на этаже.

– Эй! Первак! – окликнули меня. – Этажом не ошибся?

Я не ответил – не до того было.

Вслед мне полетели еще какие-то крики, но я уже их не слышал. Эх, погубит меня однажды это геройство, как пить дать погубит… Но поделать с этим я ничего не мог. Умом понимал, что от защиты слабых в Аудиториуме будут одни проблемы, но и отказаться от этого не получалось. В конце концов, Ронцов и остальные мне доверились. Кем я буду, если брошу их в беде?

И, кроме того, была у меня одна мыслишка, как обратить этот свой недостаток себе же на пользу… Впрочем, этот мой план был еще более дырявым, чем Афанасьевский прожект по краже Головы.

Я с усилием рванул дверные створки на себя, распахнул черный ход и, окутав себя плотной пеленой «Берегини» и «Шлема», влетел в полумрак лестничной площадки. Шум возни, звуки пинков и ударов на секунду затихли, но тут же снова продолжились.

– Так его! Да!

– Ишь чего надумал! – Доносилось до меня снизу.

– А ну не трожь парня!!! – заорал я и принялся безумно зыркать по сторонам, силясь отыскать среди теней Ронцова.

Все снова замерли. Я не видел их, но чувствовал присутствие. И не только это – здесь еще совсем недавно разливалась сила. Невысокий ранг, но следы витали в воздухе. Но сейчас все замерли, позасовывали языки подальше и даже старались не дышать.

Затихарились, сволочи. И логично – они же не видели, кто сюда вошел.

Ничего, это никому из них не поможет.

Во мне кипел гнев. На придурка Ронцова – за то, что ослушался и поперся гулять куда не следовало. На этих неизвестных второкурсников – за то, что затеяли неравный бой, если это вообще можно было назвать боем. И на себя – за то, что я собирался сделать, даже осознавая последствия.

– А ну вышли на свет! – велел я, быстро зажег небольшой огонек «Жар-птицы» и пустил вниз по лестнице осветить пространство.

– Еще чего! – донеслось снизу.

Снова какая-то возня, пинки, звук удара и тихий скулеж.

Ну, черти, держитесь.

«Колобок» сам по себе возник над моей ладонью.

– Вот вы где, негодяи, – прошипел я, свесился через перила и наконец-то их увидел. – Втроем на одного первака? И не стыдно?

Усилием воли я поддал яркости в «Жар-птице», и огонек засветился ярче. Теперь оба лестничных пролета хорошо освещались.

Ронцов распластался на пыльном полу. Узнав мой голос, он молча поднял голову и даже выдавил из себя улыбку. Учитывая то, что рот его был в крови, а под левым глазом расцвел хрестоматийный фингал, улыбочка эта смотрелась жутковато и безумно.

«Поздно, Миш», - шепнул он ментально. – «Беги отсюда».

«Ну уж нет».

Моего соседа обступили трое парней – я рассмотрел на их шевронах отметки второкурсников. Тот, что был ближе всего ко мне, резко обернулся.

– Что, подмога пришла? – усмехнулся он и вытер потный лоб тыльной стороной ладони. – Это ты зря, парень. Если ты, конечно, не Соколов.

Я пожал плечами, не гася «Колобка».

– Видать, слава бежит впереди меня. А в чем, собственно, интерес?

– Значит, и правда Соколов? – второкурсник двинулся на меня, и я смог хорошенько его разглядеть. Невысокий, но очень крепко сложенный. Про таких говорят – коренастый. В руках явно прилично силушки, а рожа хитрая. – Это хорошо. Ты-то там и был нужен. Ну иди сюда, потолкуем о твоем месте в этом мире.

– Выманили, значит? – отозвался я. – Вы, выходит, тоже из этих, поборников древних традиций и чистоты дворянской крови, что и Денисов?

– Вроде того, – ответил тот, что прятался в тенях возле стены. Этот был более изящной комплекции, но от него веяло опасностью. Или это моя сила так на него отреагировала. Словно род, из которого происходил этот второкурсник, был древним и могущественным. А моя сила таких улавливала на раз-два.

«Миш, почему ты один?» – прозвучал у меня в голове слабый измученный голос Ронцова. – «Я же сказал, что их трое. Благодать использовать нельзя. Тут кулаки нужны».

«Отползи пока подальше», - ответил я. – «Сейчас разберемся».

– Ну и кто поднял руку на моего соседушку? – я принялся медленно спускаться по ступеням, сосредоточив в ладонях побольше боевой силы. – Назовитесь.

Благодатью пользоваться запрещалось, но мне этот закон был не писан. Нет, в том, что за применение родовой силы мне точно влетит, я не сомневался, но хотя бы мог удивить относительно непосвященных. Или вынудить их использовать Благодать и подвести себя под еще большее наказание. Все равно окажемся на соседних скамьях у кабинета куратора.

- «Темная» тем и хороша, что она «темная», - ответил третий. – Меньше знаешь – крепче спишь.

– Какие вы тут все хитрые, усраться можно, – улыбнулся я.

«Это Алабышев, Гордеев и Высоцкий», - шепнул мне в голову Ронцов. – «Я их знаю. В позапрошлом году видел на дне открытых дверей в Аудиториуме».

А у нашего бастарда, оказывается, была неплохая память. Надо бы использовать это качество на пользу дела. Ну что ж, значит, эта тройка точно безнаказанной не уйдет. Даже если я сейчас не успею достойно дотянуть до прибытия Малыша, все равно буду знать, кому мстить.

– Ну что, господа, – улыбнулся я. – Числом вы уже задавили. Теперь давайте по-честному. Один на один. Кто первый?

«Перед тобой Петр Гордеев», - сказал Ронцов. – «Он опасен».

«Вижу», - ответил я, заметив ранг на шевроне. – «Четверка».

Гордеев рассмеялся и покачал головой.

– Мы здесь не для честной драки, а чтобы показать вам, что нас всегда будет больше. И что вам здесь не рады. У вас есть неделя, чтобы под удобным поводом покинуть Аудиториум. Мы даже позволим вам эту роскошь – самим выбрать предлог. Пусть вы нам не ровня, но все же принадлежите к дворянскому сословию… По крайней мере ты, Соколов, чистокровный, пусть и из покрытого позором рода. Но это будет последняя милость, что вы от нас получите.

Он прохаживался передо мной из стороны в сторону, словно чувствовал себя хозяином положения. И что заставило его так думать? Старшинство? Численное превосходство? Видать, не все слухи обо мне до него дошли.

– А если замешкаемся и решим остаться еще так годика на четыре? – холодно улыбнулся я.

– Ну, если жизнь не дорога – оставайтесь. Морг здесь большой.

Достали. Как же они меня достали. И было б чем гордиться. Та нет же, превозносили себя исключительно по праву рождения, влиять на которое никак не могли. А копнешь глубже – и польется такая же красная кровь вперемешку с соплями.

Мда, тяжеловато мне было свыкнуться с местными реалиями. В моем мире равенства как-то побольше было, пусть и на словах. Здесь же социальное расслоение добралось даже до дворянского сословия.

Но я не собирался играть по правилам этих придурков.

– Серег, уходи! – велел я, обращаясь к силе, что текла внутри меня.

Волна ненависти поднималась, захватывала потоки из родового источника и изливалась прямо в ладони. Кровь словно закипела, забурлила и… Я уже не мог остановить то, что случилось дальше.

«Колобки» в моих руках буквально за какую-то секунду расширились, разрослись, превратившись в два огромных светящихся потока света – я бил чистой родовой силой. И пусть зачерпнул из источника совсем немного, но этого хватило, чтобы ослепить всех, кто стоял на лестнице.

– Ааааа! – донеслось от стены. – Сука! Дальний свет выруби!

– Еще чего, – расхохотался я. – Поздняк метаться, уроды.

И обрушил на них весь поток, что успел захватить. Быстро, мощно – не на уничтожение, но на поражение.

Лестница наполнилась криками – боли, неожиданности, возмущения. Гордеев оказался первым на моем пути, и ему досталось больше всех. Поток силы свалил его на колени, и я добавил пару пинков ему по лицу от всей щедрой души.

Обезвредив Гордеева, тут же метнулся к стене – здесь меня встретили парой «Кос», от которых я лихо увернулся. Сказались тренировки с Матильдой. Оказалось, наставница натренировала нас сильно сверх минимума.

Я дарил второго потоком силы, его отбросило к стене и вдавило в каменную кладку. Он захрипел.

– Урод… Тебе конец за применение Благодати.

– А это и не Благодать, – широко улыбнулся я и врезал ему по лицу.

Третий, взвизгнув, ломанулся вверх по лестнице, но напоролся на как раз открывавшуюся дверь. Малыш с присущей ему размашистостью распахнул створки, и одна из них угодила неудачливому второкурснику прямо по лбу.

– Аааа! – заревел он.

– Малыш, хватай его! – Рявкнул я. – Не дай уйти!

Дважды просить не пришлось. Рахманинов одной рукой сгреб попытавшегося улизнуть студента, скрутил и закинул на плечо. А перед этим для надежности пару раз легонько шлепнул по щекам.

– Уймись, негодяй, – ухнул здоровяк, и второкурсник обреченно обмяк.

– Серег! – Позвал я. – Ты как?

– Здесь, здесь я…

Вспышка моей силы погасила «Жар-птицу», и Ронцов зажег огонек снова.

– Цел? – оглянувшись, спросил я.

– Местами. Жить буду.

Все еще слепые, Гордеев и второй студент беспомощно ползали по полу и давились кровью.

– Это еще что за вечеринка? – Малыш спустился на несколько ступенек, оглядел масштабы бедствия и вздохнул. – Мишань, у тебя проблемы будут.

– Им я тоже обеспечу проблемы, – зло отозвался я. Сила унялась, а вот гнев все никак не мог уняться.

Ронцов со всей дури пнул Гордеева под дых, тот захрипел, и я хотел было оттащить бастарда, но он сам успокоился.

– Это тебе за бланш, – буркнул Серега. – И что теперь делать будем?

Я взглянул на ребят и пожал плечами.

– Пойдем сдаваться. Все вместе.

Брови Ронцова поползли вверх.

– Уверен, что это хорошая идея?

– Все равно выяснится. Так хоть ускорим события. Ну и может чистосердечное признание немного смягчит наказание.

Малыш кивнул.

– Я с вами. Буду свидетелем. Пусть хоть память читают, все расскажу.

Но договорить он не успел.

Двери снова распахнулись, и на лестничную площадку влетело сразу несколько старшекурсников во главе с темноволосым мужчиной явно восточных кровей. На его кителе красовалась вышивка представителя администрации.

– Это еще что за балаган? – рявкнул он так, что, казалось, задрожали каменные стены. Возможно, он даже вложил Благодать в силу голоса.

– Вот они, Савва Ильич, – подсказал один из «старшаков». – Видел одного в коридоре, бежал прямиком сюда. Потом голоса, звуки, возня – и мы за вами побежали.

Ага. Савва Ильич. Значит, это был господин Мустофин – выходец из казанского дворянского рода. Куратор Домашнего корпуса.

Поздравляю, Миха, мы влипли по-крупному. Впрочем, все пока шло по плану.

«Миша, там конец!» – верещал напуганный Ронцов у меня в голове. – «Это… Это…»

«Заткнись и не паникуй. Все под контролем».

«Что ты задумал?»

«Просто заткнись и выложи все как на духу, если Мустофин начнет расспрашивать».

Я шагнул вперед, закрывая товарищей собой:

– Михаил Соколов, первый курс, группа 1Б. Позвольте мне все объяснить, ваше высокоблагородие, – сказал я. – Произошло нападение на первокурсника.

– Объяснитесь у меня в кабинете, – сухо сказал куратор и кивнул остальным «старшакам». – Сопроводите господ ко мне. Немедленно.

* * *

Алабышев, Гордеев и Высоцкий сидели напротив и взирали на нас с плохо скрываемой ненавистью. Теперь я хотя бы знал, кто есть кто: Алабышеву досталось дверью от Малыша, а Высоцкого я впечатал в стену.

Отплевываясь кровью и потирая ссадины, второкурсники молча слушали рассказ главного потерпевшего.

– Собственно, я сам виноват. Друзья предупреждали, что мое происхождение вызовет негодование некоторых персон, а я усугубил свое положение, отправившись гулять по другим этажам…

– Это никого не оправдывает, – возразил Мустофин и перевел внимательный взгляд темных глаз на меня. – Есть что добавить, Михаил Николаевич?

Я виновато развел руки в стороны.

– Отпираться не буду. На стороне нападавших было численное превосходство, поэтому я воспользовался родовой силой для защиты товарища. Сожалею. Что пришлось к этому прибегнуть, однако поступил бы точно так же в любом другом случае. Не люблю, когда толпой нападают на тех, кто не может или боится дать отпор.

Мустофин тяжело вздохнул, словно проглатывал длинную тираду, которую собирался на нас вывалить. Второкурсники, явно уже бывавшие в этом кабинете, инстинктивно вжали головы в плечи. Я же, наоборот, выкатил спину колесом – мне стыдиться было нечего.

– Об одном прошу, – добавил я. – Ронцова и Рахманинова пощадите. Одного побили, второй вообще под конец подошел и случайно Алабышеву по лбу врезал. Силу применял только я.

Мустофин поправил накрахмаленный воротник форменной сорочки, и я заметил на одном из его пальцев фамильный перстень-печатку. Золотой с рубином, все дорого-богато. Сам же он оказался относительно молодым мужчиной с щегольскими замашками и сталью в голосе. Веяло от него силой, хотя он ни разу ее перед нами не явил. Но тут мой родовой источник снова отозвался – передо мной был потомок князей, причем кровь у него была немного другая. Сильная, горячая, но безрассудством там не пахло.

– Что ж, господа, – обратился он к второкурсникам. – Я безмерно разочарован. Потомки столь древних и уважаемых родов – Гордеевых, Высоцких, Алабушевых… А повели себя как шайка лиговской шпаны. Где ваше благородство? Куда испарилась честь? Или присутствие незаконнорожденного княжича настолько вас оскорбило, что разум отшибло?

Последние слова он договорил, приподнявшись над столом, и второкурсники словно по команде отшатнулись назад.

– Я могу списать поведение Соколова на горячность, хотя он и признает, что нарушил правила сознательно. Но вы… Горько слышать. Казалось бы, спустя год обучения вы уже должны были осознать, что сословие наше неравномерно и состоит из множества прослоек. И что каждому из вас волей-неволей придется сталкиваться не только с равными по происхождению, но и уважать их качества – как личные, так и профессиональные. Я уже молчу о том, что любую неприязнь можно излить на тренировках и честных поединках – для этого созданы все условия. Словом, вы будете наказаны по всей строгости, господа.

Мы с Рахманиновым и Ронцовым слушали вкрадчивый голос Мустофина, затаив дыхание. Было что-то неуловимо опасное в этом человеке. Несмотря на относительно безобидный вид, он буквально излучал тьму.

– Согласен, что мы облажались, – наконец произнес Гордеев. – И примем наказание.

– Другой вариант не предусматривается. Все трое будут отстранены от занятий на неделю. Каждый из вас отправится на исправительные работы на благо Аудиториума. Алабышев неделю помоет посуду. Высоцкий станет помогать нашим дворникам. Гордеев отправится в прачечную. Там нужна сила. И, разумеется, никто не освобождает вас от учебы. Как будете добывать конспекты, ваши проблемы. Аудиториум – не ясли, да и вы уже не первокурсники.

Все трое нападавших выслушали вердикт молча. Я наблюдал за их лицами и видел, как по ним пробежала рябь отвращения, когда Мустофин озвучил плебейские задания. Полагаю, это он подобрал специально – дабы сбить спесь с зарвавшихся студентов.

– Что до Соколова… – куратор внимательно на меня посмотрел и скрестил руки на груди. – Принимая во внимание положение новичка, искреннее желание спасти и чистосердечное признание, а также попытку взять всю вину на себя… Отработка двух недель в Лабораториуме без отстранения от занятий. С завтрашнего дня все свободное время вы будете проводить за мытьем колб и уборкой последствий экспериментов.

Я кивнул.

– Благодарю за понимание и мягкий приговор, Савва Ильич.

– Работа в Лабораториуме не из легких, – предупредил куратор. – Первым делом выпросите защитную экипировку. Там можно всякими парами надышаться.

– А Ронцов и Рахманинов? – спросил я.

Мустофин скользнул по ним незаинтересованным взглядом.

– Ронцова – в лазарет, Рахманинов не успел влезть в драку. Оба свободны. – Мустофин задержал взгляд на бастарде. – У вас хорошие друзья, Сергей Андреевич. Цените это.

Ронцов улыбнулся кровавой улыбкой.

– Благодарю.

– Господа, вы свободны. Распоряжение с указанием дисциплинарных взысканий будет вывешено на стенде внизу. Заминать этот вопрос я не вижу смысла. Надеюсь, наказание станет назиданием и для остальных.

Я украдкой улыбнулся.

А план-то оказался не таким уж и дырявым. Две недели в Лабораториуме поближе к Голове – именно то, что мне было нужно.

Глава 17

Первыми кабинет Мустафина покинули второкурсники – подорвались так, словно только и ждали команды убираться прочь. Дождавшись их ухода, я поднялся, поклонился куратору и кивком пригласил Ронцова и Малыша за дверь.

– Михаил Николаевич, – позвал меня Мустафин. – Прошу, задержитесь на пару минут.

Я пропустил ребят к дверям и направился обратно к столу куратора.

– Чем могу помочь?

Савва Ильич пристально всматривался в мое лицо и долго не говорил ни слова. Словно сканировал, хотя я не ощутил прикосновения его силы к своему разуму. Наконец, Мустафин устало вздохнул и указал на кресло. Я подчинился и сел на самый краешек, надеясь, что беседа не продлится долго.

И вот чего еще ему от меня понадобилось?

– Вам здесь придется туго, Михаил, – сказал куратор. – Позволите такое краткое обращение к себе?

– Конечно, – кивнул я и улыбнулся. – То, что будет непросто, я понял еще на вступительных испытаниях. Да и раньше предупреждали. Но мой род не ищет легких путей, Савва Ильич. От меня многое зависит, и я осознаю ответственность перед родными.

Но мои слова, казалось, его не убедили.

– Боюсь, сегодняшняя стычка окажется не последней. Это вы понимаете, Михаил?

– Разумеется. И прекрасно осознаю, что сегодняшние события вызовут у некоторых особ лишь больший гнев. Возможно, мне захотят отомстить, да и Ронцову не раз достанется. Другой вопрос, и вопрос к вам, уж не сочтите за наглость. – Я чуть подался вперед и уставился на Мустафина. – Почему Аудиториум не стремится предотвратить подобные нарушения дисциплины?

Савва Ильич печально улыбнулся.

– Михаил, Аудиториум – место своеобразное, но это все же не тюрьма. У нас был неудачный опыт очень тугого закручивания гаек. И угадайте, кто первым взвыл и стал ходатайствовать о смягчении правил?

– Полагаю, выходцы из именитых и могущественных семей.

– Именно. Те, кто состоит в попечительском совете. Увы, далеко не все родители согласны держать своих отпрысков в ежовых рукавицах. Поэтому определенные послабления в Аудиториуме все же имеются. При этом мы считаем правильным давать равные возможности всем поступившим. По этой причине наказания и поощрения будут одинаковы для всех.

Я натянуто улыбнулся. Ну что ж, примерно такого объяснения и следовало ожидать.

– Неужели вы только что вы расписались в неспособности поддержать порядок и обеспечить мне безопасность?

– Конечно, нет, – отмахнулся куратор. – И уж тем более я не преследую цели вас напугать. Лишь прошу реально смотреть на вещи. До тех пор, пока ваш род не вернет Осколок, многие будут смотреть на вас свысока. Впрочем, вы, Михаил, представляете особый интерес для преподавательского состава ввиду природы вашей силы. Поэтому потерять вас никто не захочет. Однако не все студенты осознают, сколь уникальный вы человек. А когда они это поймут, что непременно случится со временем, начнут завидовать. Согласитесь, особа, не зависящая от Благодати, но способная выдавать мощнейшие потоки силы почти в любой ситуации…

– Повод для зависти, да, – ответил я. – Но скрывать это бессмысленно.

– Верно, – кивнул Мустафин и поправил гладко зачесанные назад волосы. – Поэтому я сейчас с вами и разговариваю. Мне нужно убедиться, что вы понимаете, где оказались и что ждет вас дальше.

– Ничего хорошего, судя по всему.

– Ну, не стоит так драматизировать. Вот увидите, завтра, когда новости о вашей драке облетят весь Домашний корпус, вы прославитесь. В этом есть и свои плюсы. Ваша же задача, Михаил, научиться жить со своими даром и проклятьем так, чтобы извлекать из этого пользу. Это главное, что может дать вам Аудиториум. Опыт, Михаил. Опыт бесценен, и я прошу вас об этом ежеминутно помнить.

Хотел бы я ответить, что опыт – еще и дитя ошибок, но не успел. Мустафин поднялся, давая понять, что аудиенция была окончена. Я тоже вскочил и с удивлением уставился на протянутую для пожатия руку.

– Поступок, что вы совершили, был благородным, – тихо сказал куратор. – Я не одобряю его с позиции своей должности, но по-человечески вас понимаю, хотя на этой службе мне и нельзя иметь любимчиков. И все же проявите осторожность, ваше сиятельство. Не всем здесь это свойственно. Хотя казалось бы…

Я крепко пожал руку куратора и, попрощавшись, выскользнул за дверь. Аэтот Мустафин вроде оказался нормальным мужиком. Не жестил, но и не мямлил. Старался относиться к каждому случаю адекватно, хотя было очевидно, что в таком серпентарии, как Аудиториум, получалось это с трудом. Тем не менее наказание меня удовлетворило и показалось справедливым.

Интересно, догадался ли наш куратор, что я не просто защищал Ронцова, но и преследовал другую цель?

В конце коридора, облокотившись на лестничные перила, меня дожидались Сергей и Малыш. Ронцов пытался оттереть кровь одолженным у Рахманинова носовым платком, но без воды получалось скверно.

– Ну как, Миш? – ухнул здоровяк. – Вроде обошлось?

– Ага, я доволен. Давайте отведем Серегу в лазарет. Нужно подлечить ему лицо.

– Не только лицо, – отозвался Ронцов. – По почкам врезали будь здоров. И чуть хребет не переломил, упав с лестницы.

Я сверился с планом этажа, припомнил карту корпуса в брошюре и указал на лестницу.

– Нам на второй этаж, лазарет там. И пока мы идем, Сережа, изволь объяснить, какого рожна ты оказался там, где оказался.

Ронцов вернул Рахманинову платок и потупил взгляд.

– Ну, Сереж, – подбадривал его Малыш. – Рассказывай давай. Бить за это никто тебя не будет. Уже…

– Бить, конечно же, не стану, – отозвался я. – Но не буду лукавить – я очень зол. Я в ярости, вашу мать! Сереж, ну ты же понимал, что тебе нельзя шляться где попало. Что у Денисова и его компании обязательно есть дружки и на других курсах. И что мы не всегда будем рядом. Сегодня повезло – оба оказались недалеко. А если бы мы опоздали? Или вообще не отозвались? Или если бы у меня сил не хватило их раскидать? Что было бы тогда?

Ронцов остановился, оглянулся по сторонам и, не заметив лишних глаз и ушей, обратился ко мне:

– Ну, меня бы нашли через несколько часов, когда Сперанский или Афанасьев подняли бы тревогу, потому что я не вернулся к ужину… Простите, ребят, – вздохнул он. – Понимаю, это был дурацкий поступок. Я не рассчитал, облажался, но я должен был так поступить.

А вот это уже было интереснее. Чего это там Ронцов удумал?

– Расскажи по порядку, что, где, как и почему, – велел я.

– Опять смеяться будете.

– Не будем, – пообещал Малыш. – Давай, Серый. Не ссы.

Ронцов вздохнул.

– Я и правда долго сидел в комнате вместе с Колей и Гришей. Они прикидывали, с кем из знакомых старшекурсников можно пообщаться, чтобы выяснить побольше о Голове и попытках ее украсть. Ну и я припомнил, что у меня тоже есть здесь пара знакомцев. Было несколько ребят в гимназии, которые относились ко мне без ненависти. Я им с домашкой помогал – с гуманитарными науками всегда успевал и изучил программу на пару лет старше, а они пару раз за меня заступились, когда запахло жареным. Дружбы между нами не было, но хотя бы отношения сложились ровные… Я знал, что двое из них в прошлом году прошли в Аудиториум.

Ну, хотя бы становилось чуть яснее.

– И ты решил их найти, так? – предположил я.

– Да, – кивнул Ронцов. – Знал, что они второкурсники. Подумал, если поднимусь на их этаж и пойду по общим коридорам, то никто меня не тронет. Это же не гетто какое… Но кое-чего не учел.

– Что случилось? – торопил Малыш.

– Меня обманули. Я начал ходить по этажу, спрашивал, как найти Васю Плахова и Тимофея Стрешнева – это те самые, с кем я общался. Просто шел по этажу и искал, вопросы задавал. Вежливо, прошу заметить! Не нарывался. Всего-то хотел выяснить, в каких комнатах они живут или на какие факультативы ходят. Ну, чтобы потом подойти, если что.

– И?

– Подошел к Гордееву. Ну, к тому, которого ты потом ослепил… Спросил. Он сперва пытался выяснить, что мне от них нужно. Я наплел, что учились вместе – и не солгал. А вот в чем облажался, так это в том, что имел неосторожность представиться. Назвался полным именем… Правда, в тот момент гордеев никак не проявил ненависти. Сказал, что они пошли в кладовые в конце корпуса, где старые душевые. Уборка у них, дескать. Ну вот здесь-то я и не догадался, что это была ловушка. Это была моя вторая ошибка.

Малыш хлопнул себя ладонью по лбу.

– Ну Серег… Ну как так-то…

– Значит, они отправили тебя в безлюдную часть этажа и там зажали? – Продолжал я импровизированный допрос. Мустафин в такие детали не вдавался, а вот мне было интересно.

– Ага, – кивнул Ронцов. – Я от них бежать бросился. Припомнил, что черный ход недалеко был, заскочил туда. Хотел скрыться в служебных ходах, потом бы вылез. Но отбежать далеко не успел – огрели они меня в спину чем-то вроде «Косы» – хорошо хоть, что по привычке «Берегиню» нацепил. Шарахнуло сильно. Ну я и покатился с лестницы. Не поломался, но они меня догнали. А дальше вы знаете.

– Дерьмо, – вздохнул я и покрепче сжал плечо бастарда, и он скривился – видать, я случайно задел больное место. – Это тебе, Сереж, наука. Одному не ходить, никому из незнакомцев не доверять. Да и эти твои знакомые вполне могут повести себя не так, как в гимназии. Кто знает, как их этот Аудиториум перемолол…

– Ну теперь-то я это понимаю. И все равно обидно, что так наивно попался. И было еще кое-что. Почему я решился.

– М?

– Я устал бояться, парни. Устал, понимаете? Сколько лет уже трясся за свою шкуру и получал затрещины. У меня это уже вот где сидит! – Он приставил ладонь к горлу. – А тут еще на вас посмотрел, с Головой пообщался… И решил, пусть поначалу будет сложно, пусть у меня вообще, может, ничего и не получится. Но я хотя бы попытаюсь. И я дал отпор. Их там просто оказалось больше. Но я больше не стану трястись, как осиновый лист. Мне НА-ДО-Е-ЛО!

Было сейчас в глазах Ронцова что-то, что заставило меня ему поверить. Вроде и прилетело ему не хило, и закончилось бы все много хуже, не подоспей я вовремя. Но парень не был сломлен. Да, смущался, испытывал неловкость за то, что подвел меня под наказание… Но он не жалел.

Малыш широко улыбнулся.

– А вот такой разговор мне уже гораздо больше нравится.

– Научите меня драться, – попросил Ронцов. – Прошу, ребят. Помогите стать другим. Если Голова была права, из меня может получиться сносный боевик. Я просто об этом не задумывался до той церемонии. Даже помыслить боялся, что придется именно сражаться… Но сейчас я чувствую, что готов.

– Легко не будет, – предупредил Рахманинов.

– Знаю. Но не боюсь.

– Значит, научим, – пообещал я. – И не только Благодатью работать, но и кулаками махать. Но сперва, Сережа, идем в лазарет. Заштопаем твою фотогеничную мордашку.

* * *

Адский будильник Афанасьева снова поднял всех, кроме самого менталиста, ровно в шесть. Утренние метания по комнате у нас уже были слаженными: пока один мылся, второй чистил зубы, а третий возился с кроватью и расталкивал Гришу. Лучше всего это удавалось Сперанскому – трюк с брызгами воды имел неизменный успех.

Но в это утро все пошло иначе, едва мы переступили порог нашей 507 обители.

– Это он!

– Слышал, это Соколов вчера раскидал троих второкурсников.

Шепотки гуляли по коридору, преследовали меня на лестнице, а уж в столовой мне и вовсе было не спрятаться от взглядов. Слухи разлетелись слишком быстро и не без помощи куратора – объявление о дисциплинарном взыскании еще до завтрака повесили на стенд внизу.

– Ну и каково тебе быть популярным? – Кто-то толкнул меня в бок, и я едва не уронил поднос с омлетом и бутербродами.

Ирка скалилась во все зубы, но я знал эту ее улыбочку. Ничего хорошего она не сулила. Я был готов поклясться, что вскоре она примется меня отчитывать за неблагоразумное поведение.

– Нормально, – отозвался я и подхватил пару кусков ветчины. – Я так понял, уже вообще все в курсе?

– Это ж Аудиториум, та еще деревня. Надо же людям как-то развлекаться.

Хорошо бы, чтобы это проходило без моего участия. Но, увы, план требовал именно таких действий. Если хочешь, чтобы тебя заметили, изволь светиться.

Но мне это было не по нутру. Не любил я все это внимание.

Ирэн тем временем согнала каких-то девиц с нашего излюбленного стола и водрузила поднос. Вскоре собралась вся наша группа, за исключением Денисова и княжеской троицы – эти обедали поодаль, но то и дело поглядывали на нас.

– Ну что, герой, пробирки мыть будешь? – усмехнулась Грасс. Впрочем, смотрела она на меня уже теплее. Видать, любила хулиганов.

Жуя, я кивнул.

– Легко отделался, – заключил Афанасьев. – Могли и от занятий отстранить.

– Могли, – согласилась Ирина. – Но, видимо, повезло с куратором.

– Не без этого. Нормальный мужик.

Я потянулся к чашке с кофе, но в этот момент чья-то рука легла мне на плечо. Судя по тому, как поползли вверх брови Ирэн, это был кто-то неожиданный.

Я медленно обернулся.

Передо мной, обворожительно улыбаясь, стояла рыжеволосая девица в короткой не по уставу юбке, едва прикрывавшей задницу, зато открывавшей головокружительной длины ноги. На шевроне кителя красовалась нашивка третьего курса.

– Здравствуйте, Михаил Николаевич, – еще шире улыбнулась девушка. – Ядвига Хруцкая, третий курс, артефактор.

Я обернулся к ней всем корпусом и даже перекинул ноги через лавку. Да и вообще неплохо было бы уважить даму и подняться.

– Чем могу помочь? – спросил я, игнорируя безмолвные многозначительные взгляды одногруппников.

– Судя по расписанию, первой пары у вас сегодня нет, и занятия начнутся со второй. А поскольку с сегодняшнего дня все свободное время вы обязаны проводить на работах в Лабораториуме, то я явилась по вашу душу. Буду сегодня вашей наставницей. Или надзирательницей – это от вас зависит.

Я бросил полный тоски взгляд на недоеденный завтрак.

– Дожевать позволите? На голодный желудок из меня плохой работник.

– Разумеется, ваше сиятельство. Жду вас у стендов. У вас десять минут.

Девица развернулась и направилась к выходу, покачивая бедрами и сверкая высокими, выше колен, гольфами. Я с трудом оторвал взгляд от ее смуглых ножек и обернулся к столу.

Ирэн тихо присвистнула.

– Вот это ноги… Кажется, даже я влюбилась.

В кои-то веки Анна Грасс была с ней солидарна.

– Да уж… Почему полячки всегда такие знойные?

Афанасьев пялился на третьекурсницу до тех пор, пока она не скрылась за дверями, а затем обернулся ко мне.

– Знай я, что в комплекте с наказанием пойдут такие надзирательницы, то, пожалуй, вызвался бы поджарить мозги всем обидчикам Ронцова… Везунчик ты, Соколов.

Я засунул в себя остаток завтрака и щедро запил остатками кофе.

– Это мы еще поглядим, свезло мне или нет… Ладно, ребят, – я поднялся. – Служба зовет. Увидимся на паре.

«Не ревнуй», - бросил я Ирэн ментально.

«И не подумаю. Нет, ты видел ее ноги?»

Я усмехнулся. А Ирка-то, казалось, тоже подрастеряла спесь и чопорность, хотя в излишках целомудрия не была замечена. И все же.

«Только не нарвись на еще каких-нибудь старшекурсников», - попросила она. – «Бесконечно тебе кредитов давать не будут».

«Знаю. Постараюсь».

Я вышел из шумного зала и направился к стендам, возле которых толпились студенты. Длинноногая Ядвига отошла от стены и кивнула в сторону выхода.

– Идемте, ваше сиятельство. Покажу фронт работ. На сегодня вы полностью мой, и я у меня большие планы на вашу помощь.

– Извольте уточнить. Пробирки мыть? Полы протирать?

Девушка рассмеялась.

– Ох, что вы, ваше сиятельство. Отнюдь. Сегодня мы с вами будем проводить эксперимент на живых людях.

– И кто доброволец?

– Боюсь, что вы, Михаил Николаевич, – загадочно улыбнулась третьекурсница.

Глава 18

– Хм… Если я ничего не путаю, само понятие «доброволец» предполагает, что я буду участвовать в этом эксперименте по своей воле, – ответил я, едва мы вышли за порог Домашнего корпуса.

На газонах лежала снежная крошка, но хотя бы ветра не было. Если я ничего не перепутал, до Лабораториума было минут десять бодрым шагом через парк, аккурат на север. Если, конечно, эта Ядвига действительно вела меня туда.

Честно говоря, после той ловушки, в которую второкурсники заманили Ронцова, я теперь постоянно был начеку, а длинноногая знойная красотка вроде Хруцкой прекрасно подходила на роль отвлекающего маневра. При взгляде на такую у кого угодно отшибло бы мозги и инстинкт самосохранения, но моя паранойя оказалась сильнее. Я шел за девушкой, бесстыдно пялясь на ее едва прикрытый юбкой зад, и ежился от холода.

– Что, Михаил Николаевич, стало страшно? – с улыбкой обернулась Хруцкая и тряхнула копной роскошных огненных волос. – Что ж вы раньше не подумали, когда нарывались на наказание?

– А думать было некогда. Друга защищал, – огрызнулся я.

– Ой, ну полно вам. Бояться нечего. Пусть ваше участие и добровольно-принудительное, но я обещаю, что вы не пожалеете. И мне стоило больших трудов выбить у Плещеева вас на пару дней в свое пользование.

Пользование, ага. Словно я был вещью. Странноватые все же повадки были у старшекурсников.

– Почему я?

– Потому что, Михаил Николаевич, вы сейчас единственный студент во всем Аудиториуме, чья природа силы отлична от Благодати. И мне очень пригодится эта ваша особенность.

– Зачем?

– Для настройки артефакта, над которым я работаю. Для чего же еще?

– Понятия не имею. Кто вас, артефакторов, знает…

Мы как раз дошли до конца широкой дорожки, и, обойдя скульптурную композицию, кажется, трех граций, свернули на север.

– Здесь есть короткий путь, но придется пробежаться, – сказала Хруцкая и уставилась на мои ботинки. – Обувь подходящая. Отлично.

Не успел я спросить, что именно она имела в виду, как девушка торопливо зашагала прямиком в заросли каких-то кустов высотой с человеческий рост. Пожав плечами, я последовал за ней – чай, не впервой уже шастать по пересеченной местности в компании одаренных аристократок.

Хруцкая ловко раздвинула ветви и, обернувшись ко мне, улыбнулась:

– Рекомендую запомнить дорогу.

А затем ломанулась прямиком по припорошенному газону – только подошвы ее ботинок сверкали. И тут, побежав за ней, я понял, что она имела в виду. Насыпная дорожка делала большой крюк, и это расстояние невозможно было рассчитать из-за кустарников. А так Хруцкая срезала по прямой добрых метров пятьсот. И короткий путь вывел нас ровнехонько к мосту, к которому подходила основная дорога.

А за мостом через узкую протоку высились стены Лабораториума, больше походившего на особняк какого-нибудь безумного ученого. Остроконечные башенки соседствовали с зубчатыми стенами. Тут же была длинная деревянная веранда, примыкавшая к высоким каменным уступам. Окна тоже оказались разными? Готические стрельчатые, круглые, классические прямоугольные…

– Почему это место так странно выглядит? – Спросил я, когда мы прошли мост.

– Лабораториум часто перестраивался, ибо нередко… Скажем так, случались различные инциденты, после которых здание требовало ремонта.

– То есть эксперименты здесь не самые безопасные?

– Разные курсы делают разные работы. Кто-то предпочитает создавать безвредные артефакты, а иные сорвиголовы могут и бомбу сотворить. Можете представить себе, что будет, если смешать порох, Благодать и юный пытливый ум?

– Катастрофа? – ухмыльнулся я.

– Примерно. Так что Лабораториуму периодически достается.

Я задумался. Если Лабораториум оказался столь опасным местом, то зачем там хранили ценные артефакты, если существовала угроза их уничтожения? Или меры защиты, что принимали для охраны, нивелировали эту опасность? Черт знает. На месте ректора я бы прятал Леньку Пантелеева понадежнее…

Или я что-то упускал?

Пока я размышлял о безопасности, знойная полячка вывела нас к входу.

– Добро пожаловать, – она отвесила шутливый поклон. – Хорошо, что вас определили сюда на отработку. В Лабораториуме никогда не бывает скучно.

Не знаю, что веселого в отмывании пробирок, уборке помещений или участии в загадочных экспериментах. Но вариантов у меня не было.

– Постойте, – сказал я и поравнялся я красоткой. – Предлагаю сделку.

Хруцкая бросила на меня заинтересованный взгляд.

– Что вы можете мне предложить?

– Ну вы же сами сказали, что я единственный из всего Аудиториума, кто может помочь с вашим артефактом. Чем бы он там ни был. Предположим, вам больше не придется выбивать мое время на помощь в собственных экспериментах, и я найду способ уделить вашему проекту столько сил и часов, сколько потребуется…

С каждым моим словом интереса в глазах Хруцкой становилось все больше. Она отбросила со лба огненную прядь и уставилась на меня в упор с легкой соблазнительной улыбкой. Да уж, этой девице палец в рот не клади. Каждое ее движение, каждое выражение лица несло в себе соблазн. Устоять и правда было сложно.

– А что вы попросите взамен, Михаил Николаевич? – томно выдохнула она. – В обмен на то, что поможете сделать мне лучшую курсовую работу на всей кафедре в этом семестре…

Я нервно сглотнул, когда ее губы оказались в опасной близости от моих. От нее пахло чем-то сладким, словно она пользовалась фруктовой помадой или чем-то подобным.

– Я же первокурсник, – улыбнулся я. – Чего может хотеть первокурсник от особы, проводящей все свободное время в Лабораториуме.

Глаза Хруцкой хитро сузились, и она снова загадочно улыбнулась.

– Значит, вас интересует говорящая голова…

– Именно, – отбросив остатки стеснения, я наклонился к ней и обжег горячим дыханием ее ухо. – Расскажете побольше о Голове – и я помогу с вашей курсовой. Даже пару фокусов покажу и, быть может, расскажу побольше о родовой магии…

Вот уж не думал, что девица с данными Хруцкой могла возбудиться не от какой-нибудь романтики или созерцания античных статуй всяких там Давидов в саду, а от… учебы. Хруцкая тяжело задышала, глаза потемнели от желания, но, взяв эмоции под контроль, она несколько раз моргнула.

– Черт, Михаил Николаевич, а ведь вы меня раскусили. Опасная, однако, проницательность. Ничто не заводит меня больше, чем знания.

– В таком случае я могу обеспечить вам незабываемое время за… обменом знаниями. Ну что, по рукам?

– Спрашиваете!

Мы скрепили сделку традиционным рукопожатием, которое, впрочем, несколько затянулось, и Хруцкая кивнула в сторону входа.

– В таком случае идемте, Михаил Никола…

– Миша.

– Ладно, Миша… Идем, и я покажу тебе кое-что интересное…

Но не успели мы подняться по нескольким ступеням, как двери Лабораториума распахнулись словно сами по себе. Я едва успел отскочить и увлечь за собой Хруцкую.

– Ой! – испуганно взвизгнула студентка.

– ЧУДОВИЩНО! – гулко взвыли откуда-то из глубины Лабораториума. – ОТВРАТИТЕЛЬНО!

Что-то пролетело совсем рядом с нами, грохнулось на крыльцо и покатилось по ступеням. Следом из недр Лабораториума вылетел еще один непонятный предмет, затем еще. И мне показалось, что я услышал уже знакомый глухой хохот Леньки Пантелеева.

– Эй! – нагло крикнул я. – Чего вы кидаетесь? Тут же люди ходят!

Ядвига пришла в себя. Моргнула пару раз, взглянула на разбросанные предметы – мне их форма и вид ни о чем не говорили. Какие-то металлические шарики, цилиндры…

– Понятно, – вздохнула девушка. – У Евгения Родионовича опять провалился эксперимент…

Хм. Ладно, беру свои слова назад. Кажется, в Лабораториуме и правда веселились на всю катушку…

Я взглянул на спутницу.

– И часто у вас такое?

– Да постоянно, – отмахнулась Хруцкая. – Работа у нас такая… Парами дышим, с ума сходим…

И чего это такую красотку потянуло именно в артефакторию? Казалось бы, самая скучная специализация после целительства. Но Хруцкая, казалось, жила несколько на своей волне. А вот то, что девица была с безуминкой, проглядывалось уже сейчас. Интересно, что это за пары такие?

Она потянула меня за собой и осторожно выглянула из-за двери.

– Евгений Родионович, это я, Ядвига! Привела наказанного!

Из глубины полутемного холла донеслось шарканье, что-то грохнулось, кажется, даже разбилось, и я услышал негодующее ворчание. Ну точно безумный профессор. И угораздило же.

– А, Ядька, ты? – прошамкал старик и вышел на свет. Я едва удержался от того, чтобы не рассмеяться.

Евгений Родионович, кем бы они ни был, выглядел как настоящий безумный ученый. Под рабочим халатом – всем в подпалинах – красовался видавший лучшие годы распахнутый китель. Галстук был приспущен и тоже явно пострадал в ходе каких-то экспериментов. Всклокоченные седые волосы старика и седая же борода придавали ему вид совершенно безумный. Но сильнее всего выделялись глаза. У этого деда они были красными.

– Ох ты ж! – Я инстинктивно отшатнулся.

Дед расплылся в любезной и чудаковатой улыбочке, обнажив на удивление крепкие и здоровые зубы.

– О, значит, вы у нас Соколов? Пойдемте, голубчик, пойдемте… Ядька, скажи Ване, чтоб убрал отработанный матерьял!

Я замешкался на пороге, всерьез размышляя, стоило ли входить в эту обитель безумия. Инстинкт самосохранения вопил, что нужно было отсюда бежать со всех ног, но природное любопытство брало верх. Ну и Мустафин по головке не погладит. И что-то мне подсказывало, что куратор отправил меня сюда не просто так. Не было ли это небольшим знаком расположения? Если он сочувствовал таким, как я и Ронцов, не мог ли он подстроить так, чтобы я попал именно в то место, откуда требовалось стащить Голову?

Старый ученый поманил меня к себе и слегка поклонился.

– Евгений Родионович Плещеев, профессор артефактории и заведующий Лабораториумом этой богадельни, – представился он. – Прошу извинить за несколько взбалмошное знакомство. Мне никак не удается раскрыть секрет одного найденного в Дакии боевого артефакта…

Я ответил более почтительным поклоном.

– Михаил Николаевич Соколов, первый курс.

– И носитель уникальной родовой силы.

Глаза профессора улыбались, и я, как и предрекал куратор, увидел в них очень живой интерес. Почти такое же вожделение, с каким на меня глядела Хруцкая. Да уж, собрались здесь любители экзотики. Живым бы уйти.

Ядвига тем временем присоединилась к нам.

– Евгений Родионович, вы обещали, что утром он – мой.

– Помню-помню. Ты, Ядька, все соки из парня не выжимай. Ему силы еще пригодятся.

– Да я немножко. Сегодня будет просто ознакомительный эксперимент…

Чем дальше, тем интереснее.

– Тогда идем? – Я демонстративно взглянул на циферблат наручных часов. – Мне остался час до пары.

Хруцкая деловито кивнула.

– Успеем.

Профессор Плещеев проводил нас долгим взглядом, а затем направился куда-то на первый этаж и принялся греметь какими-то склянками.

– Сейчас утро, народу в Лабораториуме почти нет, – вещала по дороге Хруцкая. – Обычно подтягиваются после второй пары. Но и засиживаемся допоздна. Поэтому, Миша, имей в виду: до самого отбоя придется торчать здесь.

Я пожал плечами. Это вполне вписывалось в мои интересы.

– Ничего. Пару недель и потерпеть можно.

– Я тоже имею привычку задерживаться допоздна, – промурлыкала девушка. – Так что если решил помогать мне, придется все успевать…

– Разберемся, чертовка.

Хруцкая обворожительно улыбнулась и повела меня в самый конец темного коридора. Это место мало походило на лабораторию, какой я себе ее представлял. Мне виделись кафельные полы и стены, много белого, яркие лампы и металлические приборы. А на деле оказалось, что Лабораториум больше напоминал старинный особняк, в который свезли всю ненужную старую мебель.

Впрочем, было в этом какое-то неуловимое очарование. Создавалось впечатление, что я перенесся на десятки, если не сотню лет назад. Удивительно, как Лабораториум сохранил этот дух спустя столько перестроек и восстановлений. Возможно, не обошлось и без Благодати.

Хруцкая открыла деревянную с окошком дверь и пропустила меня вперед.

– Добро пожаловать в мою лабораторию, – с гордостью произнесла она. – Я пока что единственная третьекурсница, которой выделили собственное постоянное место для работы.

– Значит, ты и правда преуспеваешь в артефактории?

Девушка кивнула.

– Знаю, что не произвожу впечатление ученой. Но внешность обманчива, да и мне нравится сбивать людей с толку. Но я и правда талантлива в этой специализации и уже сделала несколько занятных артефактов.

– Взрываешь?

Ядвига покачала головой и подошла к массивному столу, на котором были хаотично расставлены разнообразные предметы – колбы, разноцветные шарики из различных материалов, трубки, горелки, порошки…

– Нет, я выбрала небоевую артефакторию. Будем честны – чтобы хорошенько бабахнуть, даже Благодать не требуется. Неодаренные в других странах убивают друг друга пачками и без помощи великой Силы Осколков. Мне гораздо интереснее преобразовывать силу в вещи, которые без этой силы не работали бы вовсе.

– Логично, – кивнул я. – И для какого же артефакта я тебе нужен? Что у тебя за курсач?

Хруцкая снова улыбнулась – видимо, ей льстил мой интерес. Накинув невзрачный халат на плечи, она подала мне такой же.

– Лучше застегни на все пуговицы – китель надо беречь.

– А маску дашь?

– Паров сейчас не будет. Это безопасно.

– Точно?

– Если я случайно тебя покалечу, с меня ректорат голову снимет, – резко посерьезнела девушка. – Ты же уникум! Редчайший…

– Экземпляр? – горько усмехнулся я.

– Представитель. Возможности родовой силы слабо изучены, но артефакторы должны ее учитывать при создании своих изделий. И раз я работаю с Благодатью, то должна проверить и то, как артефакты реагируют на тебя…

– Так я тебе нужен просто для проверки?

– Пока что – да. Но это прототип. И, увы, уже не первый.

Хруцкая надела плотные перчатки, подошла к стальному шкафу с кодовым замком, набрала комбинацию, и дверь с тихим шипением отворилась. Запустив руки в недра хранилища, девушка осторожно, словно несла переполненную колбу с кислотой, вытащила… Совершенно простой металлический кубик размером примерно десять на десять сантиметров.

Но, присмотревшись к нему внимательно, я понял, что куб был не так-то прост.

Всю поверхность артефакта покрывала сетка бледно светящихся прожилок. Было похоже на дамасскую сталь с ее волнами и слоями, но часть металла светилась, а часть – нет.

– Что это за штука? – спросил я, всматриваясь в узоры.

– Усовершенствованный вариант Ока, – ответила Хруцкая. – Обычное око просто считывает ранг Благодати на текущий момент и оказывает его цветом. Я пошла дальше в своих изысканиях.

– Что придумала?

– Око делается из особого стекла, но я решила использовать металлы. Это сплав нескольких металлов, смешанный с винамием и породой Осколка с нужной пропорции. Такая комбинация при условии использования потоков Благодати реагирует на силу и позволяет выявить не просто текущий ранг Благодати, но и общий потенциал силы субъекта…

– Винамий, – припомнил я. – Это же допинг?

Хруцкая кивнула.

– Да, минерал, который временно усиливает ранг. Пыль винамия и пыль Осколка в особой связке позволяют рассчитать потенциал. Они вступают в реакцию с текущей силой субъекта и показывают его возможности для развития.

Я улыбнулся, не в силах оторвать глаз от изящной простоты творения Ядвиги.

– Значит, ты решила заменить Голову другим артефактом?

– Не совсем. Ленька незаменим. Но то, над чем я работаю, тоже может помочь. Особенно в провинции, где не так много одаренных. И я хочу понять, как мое создание отреагирует на твою родовую силу, Михаил, – Хруцкая протянула мне куб обеими руками. – Окажешь мне честь и прикоснешься к нему?

– Конечно.

Я дотронулся до него не сразу – несколько раз провел ладонью над идеально гладкой поверхностью куба, пытаясь уловить потоки силы, что исходили от артефакта. Фон был похож на низкий гул, вибрации были совсем тихими, но сила, заключенная в нем, точно была немалой.

Ну, с богом.

Я осторожно прикоснулся к артефакту и первым делом ощутил ледяной холод – настолько резкий, что едва не отдернул руку.

И тут куб вспыхнул. Не просто засветились прожилки пыли винамия. Нет, артефакт полностью охватило яркое сияние, и под моими пальцами он начал стремительно нагреваться.

– Это нормально? – Спросил я, когда пальцы начало уже невыносимо жечь.

Хруцкая мотнула головой.

– Нет. Что-то не так. Убирай руку.

Я попытался, но… Не смог. Ладонь словно приросла к кубу, и мне казалось, что кожа начала сплавляться с его раскаленной поверхностью.

– Не получается, – прошипел я, стискивая зубы, чтобы не заорать от боли. – Не могу!

Глава 19

– Господи боже! – Ядвига инстинктивно отпрянула и попыталась вырвать артефакт из моих рук.

Я попытался избавиться от раскаленного куба, но куда там! Он прирос ко мне как присоска.

– Выруби его, срочно! – крикнул я. – Деактивируй!

– Не могу! – взвизгнула Ядвига. – У него же нет кнопки «Вкл/Выкл»! Он активируется от прикосновения силы испытуемого. У подобных артефактов вообще нет устройств управления!

А следовало, блин, об этом позаботиться. Или хотя бы предусмотреть примитивнейшие меры безопасности. Прототип хренов… Черт, как же было больно…

Металл, казалось, попросту расплавил мне кожу. Я уже не мог сдерживаться и заорал от боли во всю силу своих легких. Хруцкая подпрыгнула, побледнела и принялась суетливо бегать по лаборатории.

– Сделай что-нибудь! Твоя ж работа! – ревел я, пока девушка металась, пытаясь оттащить артефакт от меня. Тщетно. С каждой секундой куб словно глубже врастал в мою плоть, выжигая кожу, мышцы и кости, продолжая истязать. Каждое мгновение контакта с артефактом превращалось в бесконечную муку.

– Хоть руки руби, только убери его, – с трудом шевеля языком, проблеял я. В глазах расплывались радужные круги, и я чувствовал, что едва удерживался в сознании. – Я не смогу… Долго…

– Kurwa! – выругалась на родном польском Ядвига и растерянно оглянулась по сторонам, явно ища что-нибудь, что могло помочь.

Не найдя ничего подходящего, она застыла на пару мгновений, прикрыла глаза, и, вернувшись в реальность, бросилась ко мне. Видимо, быстро отправила кому-то ментальное сообщение. А затем сотворила силовой купол, похожий на «Покров» – видимо, на случай, если куб решит рвануть в моих руках и забрызгать кусками меня всю лабораторию.

– Попробую вот так, – закусив перчатку, Хруцкая быстро стянула ее и прикоснулась к артефакту голой рукой.

Я поднес куб ближе к ней, хотя даже руки поднять уже почти не мог.

– Ай! – вскрикнула девушка и отдернула ладонь. – И правда горячо. Очень. Так не должно быть…

– Нет, блин, я тут симулирую! – рявкнул я, тряхнул ладонью, и приросший к моей ладони куб остался болтаться на ней. Теперь, по ощущениям, он словно почти ничего не весил, хотя это было невозможно. Я видел, с каким усилием несла его создательница – куб был сплавлен не из легких металлов.

Чертовщина какая-то.

Но хуже было другое. Артефакт не просто жарил меня заживо – он словно тянул из меня силы. Трудно было объяснить это ощущение, но боль понемногу притуплялась, а сила – моя родовая сила – словно уходила в куб. Я попытался остановить поток силой мысли, но не смог удержать.

– Хрень какая-то, – прохрипел я. – Он меня пьет. Вытаскивает из меня силу…

Хруцкая ошарашенно покачала головой.

– Нет, быть такого не может. Невозможно! Он не настроен на такое. Я не закладывала алгоритм вампиризма…

Кровь стучала в ушах так громко, что я не сразу услышал, как распахнулась дверь лаборатории. В кабинет Хруцкой влетел уже знакомый мне чокнутый профессор, а за ним какой-то взъерошенный молодой парень – тоже в рабочем халате и защитных перчатках. Оба тут же бросились к нам, и Ядвига убрала защитный купол.

– Что стряслось? – крикнул Плещеев.

Хруцкая кивнула на меня.

– Артефакт… Вышел из-под контроля. Я не могу снять его с подопытного. Он… Он сплавляется с ним!

Плещеев мельком взглянул на мою перекошенную рожу, сразу же перевел взгляд на раскаленный куб в моих руках.

– Весьма занимательно… – задумчиво проговорил он. – Интересно…

– Сделайте что-нибудь, пожалуйста, – взмолился я. – Это вообще-то больно.

– Боль обжигающая или режущая?

– Жжет!

– Ага… – профессор достал из нагрудного кармана очки в толстой оправе, неторопливо надел их и уставился на мою беду более внимательно.

– А нельзя ли как-нибудь побыстрее? – спросил я, изо всех сил стараясь не грубить.

– Не волнуйтесь, Михаил Николаевич, артефакт вас не убьет. И вообще никакого серьезного вреда не причинит.

– А это что, по-вашему? – заорал я. – Или вам шашлычку захотелось?

Страшно было представить, что в его понимании представлял из себя серьезный вред. У меня руки были готовы взорваться, а ладони наверняка уже покрылись волдырями. И странно, что все еще не завоняло жареным мясом…

– Евгений Родионович, что нам делать? – обеспокоенно вопрошала Хруцкая. – Он долго не выдержит. Сейчас потеряет сознание от боли.

Она была права. Меня уже мутило так, что я плохо воспринимал реальность.

Плещеев отстранился и выпрямился.

– Только ждать, – огорошил он. – Артефакт сам завершит работу.

Я зажмурился и плотнее стиснул зубы. Да, пекло уже не настолько невыносимо, или мне так казалось на фоне поплывшего сознания. Но раны, которые я получил, болели по полной. И я все еще никак не мог оторвать руки от артефакта, словно он присосался и стал продолжением моих рук.

– Лови его! – раздалось откуда-то сбоку.

Я даже не сразу понял, что начал падать. Пол ушел из-под ног, я завалился набок, но чьи-то руки успели подхватить меня и смягчили падение.

Наконец сияние куба стало понемногу угасать. Сперва потух основной металл, затем начали гаснуть прожилки и волны… И лишь после этого я выронил куб на пол – артефакт упал с громким стуком. Ядвига бросилась было его поднимать, но профессор перехватил ее.

– Погоди, Ядька. Пусть остынет.

Я с трудом встал на колени, и на меня навалилась вся невыносимая боль свежего сильного ожога. Черт, я уже и забыл, сколь мерзким было это ощущение. Меня били, резали, швырялись в меня косами, но заживо еще не сжигали.

– Изверги, – корчась на полу, прохрипел я. – Фашисты…

Хруцкая тут же метнулась ко мне.

– Покажи руки!

Я молча протянул ей израненные ладони. Да уж, досталось от кубика мне знатно. Некоторые волдыри полопались, часть были обугленными. Завой я сейчас во весь голос, вряд ли кто-то стал бы меня осуждать. Но я стоически терпел. Лишь когда Ядвига дотронулась до моих ожогов, я дернулся и тихо заскулил.

– Проклятье…

– Серьезного вреда не причинит, да? – попытался улыбнуться я, но вместо улыбки вышел зверский оскал – лицо перекосило от боли.

– Так, лежи смирно. Постарайся не шевелиться, – девушка подползла ко мне с более освещенной стороны и внимательно уставилась на раны. – Сперва я их обеззаражу, затем применю «Мертвую» и «Живую» воды. Поначалу будет больно.

– А сейчас я на курорте, ага.

– Не ерепеньтесь, юноша, – строго посмотрел на меня профессор. – Ядька знает, что делать. Она хороша в лекарстве и периодически штопает наших ребят после неудачных опытов.

Ядвига откинула роскошные волосы назад и уставилась на меня в упор.

– Просить прощения буду позже, а сейчас тебя нужно быстро подлечить. Такие раны тем плохи, что в них легко занести заразу, и лечение потом дастся труднее. Нужно сразу обрабатывать. Готов?

Я кивнул.

– Давай.

Девушка прикрыла глаза, сконцентрировалась, и в следующее мгновение ее руки охватило сияние – но не привычной мне «Берегини». Здесь явно была какая-то особая лекарская премудрость.

– Сейчас будет неприятно, – предупредила она и поднесла к моим ладоням свои сияющие руки.

Пару секунд кололо и пощипывало, а затем я не удержался и завыл. Болело так, словно она лила мне на раны концентрированную уксусную кислоту.

– Ааа! Черт!

– Терпи. Терпи, Миш, – приговаривала Хруцкая. – Так и должно быть. Это обеззараживающее заклинание. Выучила на факультативе.

– А анестезию вас там делать часом не учили?

– Нет времени, – она отняла руки, снова закрыла глаза и словно что-то перекалибровала в силе.

Теперь ее руки светились чуть иначе, более плотным и густым сиянием с мелкими искорками. Точно не «Воды», что-то другое. А когда она поднесла руки ко мне, я почувствовал холод. Спустя несколько секунд стало немного легче.

– Больше обезболить не смогу, извини, – предупредила она.

– И так хорошо, спасибо…

Теперь я хотя бы мог соображать, а мозг не взрывался от болевых импульсов. Ныло, жгло, пульсировало – я чувствовал все виды боли, но мог ее терпеть. Не тратя времени зря, Ядвига снова обеззаразила раны, а затем принялась колдовать «Мертвую воду».

– Сейчас начнет чесаться и зудеть.

– Ага.

Я уже более-менее знал, как работали связки обеих «Вод». «Мертвая» сращивала повреждения, останавливала кровь и всячески останавливала процессы разрушения. А «Живая» запускала восстановление и стимулировала рост тканей. Опытный лекарь, в совершенстве овладевший «Водой», мог за считаные минуты лечить открытые переломы. Правда, такое вмешательство не было приятным. Когда заставляешь организм восстанавливаться в сотни раз быстрее того, как это задумала природа, приходится расплачиваться болью.

Везде чертова боль. В этом мире боль, казалось, меня преследовала.

Ядвига провела еще несколько манипуляций с силой, и я испытал весь спектр ощущений от нестерпимого зуда и чесотки до легкого покалывания, теплой волны целебной силы и боли от стремительно делящихся клеток.

– Ну как ты? – С неподдельным беспокойством спросила Хруцкая. – Судя по виду, все прошло нормально.

– Уже куда лучше.

Я взглянул на ладони. Видок пока что был тот еще, и я знал, что окончательно кожа восстановится лишь к утру следующего дня. Но все равно это было гораздо быстрее, чем с применением традиционной медицины.

– Нужно забинтовать, – вылез из-за плеча Хруцкой лохматый парень. – Сейчас дам аптечку.

– Вот только как мне конспект писать? – отозвался я. – Обе руки же будут…

– Попроси у друзей списать, – пожала плечами Ядвига и, приняв бинты из рук паренька, вскрыла упаковку и принялась перевязывать мне руки. – Все так делают, когда пропускают.

Ну да, только у кого списывать? Афанасьев – раздолбай, который вел записи как попало. У Ронцова была другая беда: конспект-то детальный, но почерк просто отвратительный. Проще было расшифровать шумерскую клинопись, чем разобраться в его каракулях. Оставался только Сперанский. Или Ирэн. Впрочем. Покажи я ей свои забинтованные лапы – вопросов не оберешься.

Пока Хруцкая возилась со мной, профессор Плещеев обратил внимание на артефакт. Натянув перчатки, он безо всякой боязни взял куб в руки и принялся тщательно его разглядывать.

– Так-так… – бормотал он. – Ванька, поди сюда.

Лохматый парень поднялся и подошел к профессору.

– Чего, Родионыч?

– Не чевокай мне при посторонних, – проворчал Плещеев и протянул ему куб. – Ну-ка прикоснись. Поглядим, не сбилось ли там чего.

– Уверены, что это хорошая идея? – усомнилась Хруцкая.

– Ты, Ядька, помалкивай. Свое дело ты уже сделала, да так начудила, что, вон, парня штопать пришлось. Но если я прав в своей гипотезе, то случилось кое-что весьма интересное. Напомни-ка, какие алгоритмы и на какой ингредиент ты завязала в этом прототипе?

Ядвига принялась перечислять комбинации и сыпала такими странными терминами, что я толком не смог ничего разобрать. Понял лишь, что помимо винамия и пыли Осколка в кубе сплавили серебро, золото, медь, цинк, олово и марганец. Причем сам процесс создания сплава протекал с использованием Благодати.

Иными словами, не зря Хруцкая так тряслась за свой курсовик: работа была дорогостоящая и сложная по всем параметрам. А я, кажется, испортил этот артефакт…

Плещеев кивал, слушая доклад студентки.

– Ну, тогда, быть может, и получилось… Так, Ваня, снимай перчатки и трогай.

Лохматый парень непринужденно пожал плечами, словно совершенно не боялся куба после того, что он сделал со мной.

– Если что, дедуль, с отцом сам объясняться будешь, – ухмыльнулся он.

Ага… Значит, родственники. Впрочем, взглянув на этого Ваню повнимательнее, я понял, что сходство между ним и дедом действительно прослеживалось. Даже белки глаз паренька были слегка розовыми. Наверняка следствие работы с какими-нибудь ингредиентами. А может просто у этих артефакторов сон не был в почете.

Ваня решительно обхватил куб обеими ладонями и выжидающе уставился на артефакт.

– Холодненький, – сказал он. – Ничего не печет.

– Так и должно быть, – кивнула Ядвига.

Прожилки куба вспыхнули, сияние растеклось по всей поверхности артефакта, а затем цвета начали меняться. Металлические ребра окрасились янтарным цветом, а вот прожилки стали рубиновыми.

Ага, значит, вот как оно работало. Прожилки – это потенциал, а основной цвет – текущий ранг. Удобно.

– Все работает, – заключила Хруцкая. – С Благодатью показывает как надо.

Профессор обернулся ко мне.

– Ну что, Михаил, готов ко второму заходу?

Я ошарашенно уставился на деда.

– Да вы издеваетесь?! На мне живого места не осталось.

– Если я прав, сейчас жарить не будет.

– А если ошиблись?

– Значит, наложим тебе еще одну повязку и освободим от занятий до конца дня, – хитро улыбнулся профессор. – Официально!

– Что ж вы за люди-то…

Но мне уже и самому стало интересно, что же за гипотеза такая родилась в голове у безумного ученого. Любопытство, конечно, сгубило кошку, но зря я что ли плотью жертвовал, чтобы не получить ответов на вопросы? Начал – надо идти до конца.

Я выпрямился, нетвердой походкой дошаркал до Ваньки. Тот передал артефакт хозяйке, и Ядвига, казалось, сама начала сомневаться в правильности предложения Плещеева.

– Давайте уже, – торопил профессор. – Минутное дело, а вы сопли развозите. Говорю, ничего смертельного не будет и даже ничего не рванет. Нечему здесь взрываться!

Я вздохнул, собрался с мыслями и решительно обхватил забинтованными ладонями куб так, чтобы голая кожа соприкасалась с поверхностью артефакта. Этого, я надеялся, должно было хватить.

– Ну что? – осторожно спросил Ваня. – Печет?

– Пока нет.

Я прислушался к ощущениям. Сила в кубе была – почти такая же гулкая, с низкими вибрациями, но мне показалось, что на малую толику она изменилась. Словно к хору потоков, что вибрировали в кубе, добавился еще один тонкий голосок.

Прожилки куба вспыхнули, а следом за ними сияние распространилось и наостальную поверхность. Да вот только…

– Тепло, – коротко сказал я, – Не жжет, не печет. Но разве это нормально?

– Понятия не имею, – прошептала Хруцкая. – Я вообще уже ничего не понимаю.

Поверхность куба сияла знакомым мне по видениям родовой обители молочно-белым светом. А прожилки…

Прожилки были черными.

Ваня за моей спиной нервно сглотнул слюну.

– Дедуль, это как понимать?

Профессор подошел ближе, приспустил очки на нос и принялся внимательно разглядывать эффект.

– У меня две новости.

– Начинайте с хорошей, – попросил я.

– Первая – я понял, что произошло, когда артефакт едва не превратил ваши ладони в люля-кебаб, юноша, – Плещеев поднял на меня глаза. – Судя по алгоритмам, что Ядька заложила в куб, артефакт, столкнувшись с неизвестной силой, запустил анализ. А для этого ему требовалось получить образец вашей силы. Вам когда-нибудь делали пункцию? Или биопсию?

– Нет, но, кажется, я понимаю механизм.

– Артефакт отщипнул от вас кусочек силы, добавил ее в свой сплав – именно поэтому куб так раскалился. Алгоритмы вплавляли образец вашей силы, чтобы впоследствии было возможно ее распознать и рассчитать.

Ядвига открыла рот от изумления.

– Господи, что же я создала…

Профессор обернулся к ней с торжествующей улыбкой.

– Ты, Ядька, создала самообучающийся артефакт. Уже за один такой проект тебя с руками оторвут по выпуску.

– А я, выходит, послужил источником для самообучения, – добавил я.

– Именно, дражайший! А теперь плохая новость.

Мы втроем напряженно уставились на профессора. Я только сейчас понял, что так и не выпустил куб из рук – сейчас он ощущался увесистым куском металла, чем по сути и являлся. И никаких неприятных ощущений он мне больше не доставлял.

– Так в чем плохие новости?

Профессор снова взглянул на черные прожилки.

– Либо калибровка цветов слетела, либо у нашего носителя родовой магии в потенциале заложен первый ранг…

Глава 20

Иван и Ядвига уставились на профессора во все глаза.

– Евгений Родионович, это же невозможно, – прошептала девушка. – Первый ранг доступен только членам императорской фамилии…

Плещеев-старший воровато оглянулся по сторонам, убедился в том, что дверь была закрыта, а затем для надежности повесил над нами непроницаемый купол. Ничего себе паранойя у деда разыгралась.

Профессор жестом велел нам подойти к нему поближе. Поколебавшись с мгновение, Ядвига аккуратно положила артефакт на стол и присоединилась к нашему маленькому кружку. Судя по ее обеспокоенному лицу, она уже не раз пожалела, что втянула меня в свою научную работу. Но отступать было поздно. Нам обоим.

– То, что я сейчас скажу, юные господа, да и вообще все, что случилось здесь сегодня, не должно выйти за пределы этого купола и этого кабинета, – совершенно серьезно, и даже немного мрачно сказал ученый. – Дайте священное слово дворянина, что не нарушите этого условия.

И почему-то особенно пристально Плещеев смотрел на меня.

– В чем дело? – спросил я. – Не доверяете мне?

– Ванька и Ядька уже не первый год варятся на кухне артефактории и прекрасно понимают, когда следует кричать громко, а когда – молчать рыбкой, – пояснил профессор. – А вы, Михаил Николаевич, человек для Аудиториума и нашего направления новый. Правил не знаете, да и интуиция у вас еще не настолько хорошо развита. Поэтому просто поверьте мне: если я прошу о клятве молчания, значит, в этом есть нужда.

Я торопливо кивнул.

– И в мыслях не было ставить под сомнение ваше решение. Слово дворянина, что буду молчать.

Ванька и Ядвига тоже повторили клятвы. Удовлетворенно хмыкнув, Евгений Родионович окинул нас внимательным и жутковатым взглядом красных глаз.

– В этом и заключается плохая новость, – сказал он. – В показаниях куба. Я очень хочу надеяться на то, что у артефакта все же слетела калибровка вследствие сегодняшнего вмешательства и добавления дополнительных надстроек в алгоритмы. Однако если нет…

– Ну же, не томите, – взмолился я. – Чем это грозит?

– Ядвиге это грозит в первую очередь тем, что у нее могут отнять ее работу. Вплетение алгоритмов, распознающих родовую силу – это прорыв в нашей деятельности. Вы же помните, как отреагировала Голова, когда вы прикоснулись к сосуду?

– Леньке было больно…

– Именно. Большинство алгоритмов либо игнорируют, либо вступают в конфликт с родовой силой, поскольку настроены именно на Благодать.

Я хотел было вспомнить про артефакты сотрудников Тайного отделения, но вовремя прикусил язык. Не хватало еще на каждом углу болтать о том, что мой ранг проверял сам Корф. Сказочку, что он выдумал о нашей связи и вообще о знакомстве, следовало приберечь на случай, когда совсем припрет.

– Но я слышал, что у некоторых особых служб есть более усовершенствованные артефакты, – более уклончиво ответил я.

Профессор кивнул и пригладил растрепанные вихры.

– Да, у Тайного отделения, например, есть своя служба артефакторов, и они научились создавать многопрофильные устройства. К примеру, Око – оно может уловить ранг родовой силы, но не покажет ее природу. Если же Ядька пойдет в своих изысканиях дальше, то, имея вас в распоряжении как постоянный источник родовой силы высокого потенциала, сможет создать алгоритмы, которые будут четко показывать природу, ранг и потенциал. И это изобретение…

– Захотят иметь очень многие, – тихо отозвался Ванька. – Ох, дед…

– Тихо! – перебил его профессор. – Я не закончил. Словом, как только о возможностях этого артефакта станет известно хотя бы широкой общественности в Аудиториуме, к работе нашей Ядвиги будет приковано пристальное внимание. В лучшем случае она больше не сможет работать свободно – к ней приставят нескольких кураторов, которые будут диктовать пожелания. В худшем…

– Мою работу просто у меня отберут и передадут кому-то другому, – не скрывая злости, добавила девушка и яростно смахнула рыжую прядь со лба так, что чуть не вырвала клок волос. – Повесят на документацию гриф государственной важности, может даже «секретку», и я потеряю возможность продолжать заниматься проектом.

Плещеев скорбно вздохнул.

– Верно, доченька. И я не смогу вырвать этот проект обратно. Они же цепляются зубами за каждую разработку, что можно поставить на госслужбу. И, что хуже, и тебя могут завербовать. Сделают предложение, от которого ты не сможешь отказаться, и окажешься ты сразу по выпуску в лаборатории какого-нибудь закрытого артефактория одного из тайных отделений…

Ноги Ядвиги подкосились, и мы с Ванькой едва успели подхватить стремительно бледневшую девушку. Перекинувшись с лаборантом взглядами, мы, не сговариваясь, усадили ее на табуретку, которую Ванька быстро вытер полой халата.

– Как ты? Обморок?

– Нет… Все в порядке, – отозвалась Хруцкая. – Просто новости… Взволновали.

Профессор понимающе кивнул.

– Ты, Ядька, увы не первая, кто может столкнуться с такой несправедливостью. Хотя правда у каждого своя. Государевы щиты и мечи сантиментов не приветствуют, у них иная задача – защищать и оберегать. А уж какими методами и какой ценой – вопрос всегда открытый. К сожалению, ученые люди иногда страдают от их действий.

– Но я не хочу работать в закрытой лаборатории, – нервно сглотнув, возразила девушка. – Я хочу исследовать, создавать новое. Не только на благо государства, но для помощи всем людям. Вы же знаете, Евгений Родионович, я всегда хотела показать артефактами, что Благодать может служить народу, а не пугать. Что это дар для нашей империи, а не ее проклятье…

– Ты, Ядька, всегда у нас была гуманисткой, – усмехнулся Ванька и обернулся к деду. – Ну что, дедуль. Что делать будем?

– Молчать, – хором ответили мы с Плещеевым-старшим.

Профессор повернулся ко мне и устало оперся о стеллаж.

– Молчать нужно еще и потому, что если сведения о возможностях Ядькиного артефакта просочатся за пределы Лабораториума, то непременно начнутся вопросы, откуда наша юная студентка взяла материал для создания алгоритма. Это с Благодатью просто – замешал чуток пыли Осколка – и ранги сами показываются, только цвет настрой. А с родовой силой иначе.

– То есть нужно иметь сильного живого представителя, чтобы куб впитал силу? – предположил я.

– Именно. Родовая сила иначе работает, ее тайны и механизмы и по сей день не изучены до конца, ибо носителей слишком мало, да и у тех силенок маловато. А тут чистая связь с Источником, да еще и такой потенциал… Иными словами, вы, Михаил Николаич, на данный момент являетесь идеальным источником для создания артефактов, что смогут работать с родовой силой. Первый ранг «родовухи» – это вам не хухры-мухры!

– Значит, все дорожки обязательно приведут ко мне, – заключил я. – Даже с учетом того, что потенциал пока не реализован?

– Не реализован, но обозначен. А теперь представьте, что будет, когда выяснится, что в Аудиториуме завелся юноша, потенциал силы которого сравним с императором или его ближайшей родней?

Хороший вопрос. Почему-то на ум сразу пришел Радамант. Неужели он каким-то образом прознал о моем потенциале, когда вышел на контакт? Быть может, поэтому он держался со мной если не осторожно, то… Нет, не по-дружески, но ведь он подсказывал и помогал мне. Да, логика у этого косоликого мужика была весьма своеобразная, да и мотивы оставались до конца неясны. Но если он и правда хотел превратить меня в инструмент для воплощения собственных замыслов?

И, к слову о ранге. У Радаманта был второй, и он навел столько шороху, что до сих пор икалось, когда вспоминал. А я в теории мог достигнуть первого, и при этом не зависел от Осколков. Лишь от Рода. Да, это накладывало свои ограничения, да и сила раскрывалась в первую очередь для того, чтобы принести блага семье. Но обстоятельства, чтобы я начал ее «прокачивать», можно было и подстроить.

И что-то подсказывало мне, что без постороннего вмешательства вся моя история в этом мире не обошлась.

Но кто подстроил? Радамант? Корф? Семья? Кто-то еще?

– Так я стану надеждой или угрозой? – в упор посмотрел я на профессора. – Что мне светит, если правда выяснится?

Евгений Родионович привалился к стеллажу и рассеянно взглянул на ряд пыльных пузатых колб.

– Не хочу, чтобы мои слова звучали как пророчество, да следует помнить, что сейчас мы взбудоражены открытием… Но, сдается мне, Михаил Николаевич, что судьбой своей распоряжаться вы не сможете. А вот вариантов развития событий несколько.

– Заграбастают тебя в какое-нибудь Тайное отделение и будут доить на создание артефактов, пока не помрешь, – криво усмехнулся лаборант.

– Помолчи, Ванька! – Проворчал дед. – И не пугай юношу почем зря.

– И все же, – я подошел к профессору ближе. – К чему готовиться?

Плещеев-старший вздохнул и взял паузу, чтобы сформулировать мысль.

– Я бы сказал, юноша, что вами особо заинтересуется императорская фамилия. Первый ранг – это большая сила, пусть даже в потенциале. А это означает, что вы можете составить конкуренцию их силе… А дальше все будет зависеть от того, сочтут ли вас угрозой.

Я фыркнул.

– Да нет у меня никаких мыслей вредить государю!

– У вас – нет. Но всегда может найтись кто-нибудь, кто попробует действовать вашими руками. В свете полно интриганов, Михаил Николаевич. И у всех свои интересы. Романовы, если вспомнить, не так уж и долго занимают трон. Есть родовитые семьи, чье происхождение куда древнее и знатнее. А уж после эпохи дворцовых переворотов, когда на троне сидела седьмая вода на киселе… В общем, дальше развивать крамольную мысль не буду. Вы сообразительный юноша, сами догадаетесь.

Вот оно как, оказывается. Нет, я был в курсе, что Романовы были далеко не самыми древними и могущественными, когда воцарились. Да и браки с иностранными принцессами оставили немного русской крови. Впрочем, после объединения Империи и Новой Византии снова возникла мода на браки с земляками – нынче было в почете создавать ячейку общества с византийской знатью.

Однако те же Юсуповы, которые, к слову, уже давно не отправляли отпрысков учиться в Аудиториум, могли похвастаться не меньшим богатством и родовитостью. И таких семей было прилично.

Другой вопрос – все они зависели от Осколков, которые жаловал император.

Или не все?

А что если кто-то из великих фамилий сохранил мощный поток родовой силы и очень не хотел бы, чтобы это обстоятельство вскрылось до поры-до времени?

Короче, чем дальше в лес, тем толще партизаны…

Я тряхнул головой, отгоняя очередные параноидальные мысли и уставился на профессора.

– Значит, в лучшем случае меня ждет служба государству на очень коротком поводке. Это если я буду хорошо себя вести и всячески покажу свою благонадежность. А если нет, то от меня попытаются избавиться как от угрозы государственному строю и лично императору, так?

Плещеев-старший кисло улыбнулся.

– Значит, я зря пытался выразиться помягче. Примерно так, Михаил Николаевич.

– Что ж, – вздохнул я. – Будем думать.

– Опять же, все мои страшилки будут иметь смысл лишь в том случае, если артефакт не ошибся. Это первостепенная причина, по которой я не желаю рассказывать об изобретении Ядьки раньше времени. Если выяснится, что слетела калибровка или была ошибка в алгоритмах, то мы зря взбаламутим воду.

Ванька охотно кивнул.

– Верно, дедуль. Сначала Ядвиге нужно все перепроверить.

– А может стоит и вовсе создать другой прототип, но заложить в него все алгоритмы на работу с родовой силой еще при отливке, – ответила девушка. Румянец на ее щеки понемногу возвращался, но артефакторша все равно выглядела взволнованной и напуганной. – Так будет правильнее.

– Согласен, – отозвался профессор. – Основное сырье есть. Винамий тоже остался с прошлого месяца. А вот пыли осколка мы наскребем всего на одну попытку…

Ядвига растерянно кивнула и взглянула на меня.

– Но мне понадобится носитель родовой силы.

Я пожал плечами.

– Значит, будет тебе носитель. При условии, что никто и правда не станет болтать.

– Я – могила! – тут же заявил Ванька.

«Ты не смотри, что он ведет себя как шалопай», - прозвучал в моей голове мягкий голос Хруцкой. – «Ваня – нормальный парень. Просто дурачиться любит. Он нас не выдаст».

Я пристально на нее посмотрел и коротко кивнул.

– Тогда решили, – устало сказал профессор. – Ядька. Убери здесь все, пусть юноша тебе поможет. А мы с Ванькой пойдем вниз. Утром привезли реактивы, нужно провести опись.

– Конечно.

Я взглянул на наручные часы и едва сдержал ругательство.

Вторая пара шла уже двадцать минут. Странно, что никто из ребят не связался со мной. Хотя если мы были под непроницаемым куполом, то они бы просто не смогли дозваться. Проклятье… Так и вылететь за неуспеваемость можно.

Плещеевы сняли купол и ушли, а я принялся помогать Хруцкой подметать пол. Ядвига вернула артефакт в сейф и, закрыв дверцу, привалилась спиной к стене.

– Я теперь твоя должница, – грустно сказала она.

– Ты знаешь, что мне нужно. Но раз ставки выросли, то и свои я подниму. Помоги мне выкрасть Голову.

– Как ты себе это представляешь?

– Расскажи, где она находится, какая охрана и вообще какие системы безопасности. Орет ли Ленька, когда его трогают посторонние? В какие часы лучше пробираться и как выносить… Короче, мне нужно знать как можно больше. И раз я все равно опоздал на пару, то предлагаю тебе вернуть должок прямо сейчас, пока мы тут приводим все в порядок.

Хруцкая насупилась и скрестила руки на груди.

– Ты втягиваешь меня в хулиганство.

– А ты втянула меня в черт знает что! Мы пару часов как знакомы, а это уже может перевернуть всю мою жизнь, причем на такое ребро, что врагу не пожелаешь! – прошипел я, надвигаюсь на девушку. – Имей в виду, мне интересно поучаствовать, но рисковать своей шкурой бесплатно я не стану. И цена, что я тебе назначил, могла быть и повыше, знаешь ли.

– Если выяснится, что я вам помогла, будут проблемы.

– Значит, не попадайся, – улыбнулся я.

– Ох… – Хруцкая закатила глаза. – Теперь я тоже жалею, что с тобой связалась.

– Давай я скажу, что будет дальше. Хороший сценарий: ты соглашаешься, помогаешь мне провернуть дело, а я помогаю тебе с артефактом. Дальше – по обстоятельствам. Плохой сценарий: ты не соглашаешься, я отказываюсь тебе помогать, и твой проект не получит должного развития. На хороший курсовик хватит, но о работе с родовой силой можешь забыть.

Хруцкая оторвалась от швабры и нервно рассмеялась.

– А если я тебя сдам? – с вызовом спросила она. – Если я пойду и расскажу, что ты пытаешься стащить Голову? Или сделаю так, что вас поймают на горячем…

Я усмехнулся. Вот же жопа с ушами! Но не на того напала, милая. Знай ты, как я вообще здесь оказался, поняла бы, что тормозов у меня нет.

– Поймают, добавят общественных работ, – пожал плечами я. – Да, первая попытка стащить Леньку провалится. А вот о твоей работе могут узнать в администрации.

– Ты дал слово дворянина!

– Поверь, донести нужные сведения можно так, что клятва не будет нарушена. Уж это такая, как ты, знать должна, – сухо ответил я. – Ментальные практики, например… Один случайно пущенный слух или анонимная записка…

– Ты… Ты не посмеешь.

– Почему это? Мне, дорогуша, терять нечего. Аудиториум и так знает, что я использую родовую силу, поэтому меня неизбежно возьмут в оборот. Просто насядут чуть крепче – я к этому готов. А ты, бестия, будешь до морковкиного заговенья клепать стекляшки в закрытой лаборатории Тайного отделения без права выезда за границу. Согласна, гениальная ты наша?

Хруцкая задыхалась от гнева. Вытаращив глаза, она, раскрасневшаяся, сжала швабру обеими руками и двинулась на меня.

– Не посмеешь! – хорошо знакомое сияние «Берегини» охватило ее тело. – Ты не посмеешь испортить мою работу!

Я лишь усмехнулся и перевернул свою швабру.

– Я потихоньку учусь всегда получать то, чего хочу.

Глава 21

Сверкая глазами, Хруцкая двинулась на меня, выставив швабру перед собой на манер копья.

– Пусть применять боевые заклинания и запрещено, я и так тебя уделаю, – шипела она. – Кое-кто здесь явно забыл о манерах и субординации.

Ситуация выглядела настолько абсурдной, что я просто рассмеялся в ответ.

– Не самая лучшая идея устраивать драку в лаборатории. Здесь стекла многовато, знаешь ли. А тебе потом отчитываться перед Плещеевым за разбитый материал.

Но мои попытки ее вразумить эффекта не возымели.

Девушка замахнулась шваброй – пыльная щетка прошла по широкой дуге под потолком – и ударила, целясь прямиком мне в голову. Я даже не стал вешать «Берегиню» – незачем. Но заблокировал своей шваброй удар. Послышался треск сухого дерева, а раскрасневшееся лицо Ядвиги оказалось совсем рядом с моим.

– Успокойся, – сухо сказал я. – Дракой делу не поможешь. Каждый из нас все еще может получить то, чего хочет.

– Да как ты вообще посмел мне угрожать? – прошипела Хруцкая. – Как смеешь ты меня шантажировать?

Черенки швабр расцепились, девушка отскочила на шаг, крутанула свой оружие в руках и снова попыталась опустить его мне на голову. Но опоздала, и пыльная щетка опустилась на край стеллажа. Опасно задрожали стоявшие на верхней полке колбы, и лишь какие-то тяжелые стальные ящики, что размещались внизу, уберегли стеллаж от падения.

Я ушел в сторону, едва не задев боком стол с наваленными инструментами. Больно саданулся бедром, скривился, но тут же развернулся, не давая Хруцкой застать меня врасплох. Третьекурсница резко развернулась – аж подошвы ботинок заскрипели на полу.

– Успокойся, – повторил я. – Зла я тебе не желаю и вредить намеренно не буду. Если мы договоримся.

Девушка тяжело дышала. Под полупрозрачным сиянием защитного заклинания я видел, как свирепо она на меня глядела. Если бы взглядом можно было убить, я б уже наверняка превратился в горстку пепла. Грудь знойной полячки вздымалась, по ложбинке между грудями стекала тонкая струйка пота…

Впору было восхититься зрелищем, но мне было не до того.

И это меня спасло – я чудом увернулся от очередного удара.

– Ну все! Достала! – рявкнул я и прежде, чем она успела понять, что произошло, четким ударом снизу выбил из ее рук швабру.

Ядвига ойкнула от неожиданности. Многострадальный инструмент взлетел к потолку, и я, поймав его одной рукой в воздухе, отшвырнул подальше. Затем перехватил свою швабру обеими руками и налетел на девушку, оттесняя ее к стене.

– Отпусти! – Прохрипела она, когда я прижал ее шею шваброй к стене.

– В последний раз прошу по-хорошему – угомонись, – сказал я, глядя ей прямо в глаза. – Не заставляй меня применять силу. Я этого не хочу.

Она молчала и с ненавистью буравила меня взглядом. Только сейчас я увидел, какие необычные у нее были глаза: темная кайма радужки резко контрастировала с ярко-зеленым. Настоящая ведьма.

Правда, сейчас эта ведьма оказалась в ловушке.

Она продолжала глубоко и часто дышать, а я старался делать вид, что не замечал расстегнувшихся пуговиц на ее блузке.

– Будь ты проклят, Соколов! – сквозь зубы проскрежетала она.

– А теперь еще раз вдохни и выдохни, пообещай, что не станешь нападать – и я тебя отпущу. И учти – я могу вдарить по тебе чистой силой, если мой родовой источник почувствует от тебя серьезную угрозу. Я это не контролирую, а вредить тебе не хочу.

Пришлось несколько приукрасить истинное положение вещей, но я пользовался тем, что о родовой силе студенты здесь мало что знали. Кроме того, иногда Род и правда несколько опережал события.

– Ладно, – наконец выдохнула Хруцкая. – Отпусти.

– Точно успокоилась?

– Точно!

Я опустил швабру и хотел было посторониться, чтобы выпустить девушку из ловушки, но внезапно Хруцкая обхватила мою голову руками и прижалась к моим губам.

– Ты что творишь, мать твою?

Я отшатнулся и выставил швабру перед собой.

– Совсем с ума сошла?

Хруцкая удивленно моргнула.

– Эээ… Мне казалось, у нас все к этому шло. А тут еще азарт битвы, кровь так и бурлит…

Ну и дела… Нет, я знал, что в Аудиториуме встречались дамочки с весьма фривольными взглядами на общение между студентами. Но что-то это наше знакомство с Хруцкой принимало слишком уж высокие обороты.

Да ну на фиг.

– Это неуместно, – ответил я, опустив швабру, и посторонился. – И у меня не в правилах пользоваться слабостью женщин, которые от меня зависят.

– Рыцарь, значит? – усмехнулась артефакторша. – Или стесняшка?

– Я несвободен.

– О…

– Ага.

– Здесь этот статус мало кого останавливает, – игриво улыбнулась Хруцкая, но приставаний не повторила. – Но ты у нас явно необычен во всем. Первый курс – и уже вляпался в отношения, надо же…

Лучше бы Хруцкой не попадаться на глаза Ирке. А то придется продавать билеты на места в партере, но не ближе третьего ряда – чтобы пух и перья не долетали. Ирэн, конечно, восхитилась головокружительной длиной ног этой горячей девчонки, но интуиция подсказывала, что моя вспыльчивая подруга заговорила бы совсем иначе, узнав о посягательствах Хруцкой…

– Давай к делу, – я поспешил перевести тему. – Мы договорились?

Страсть мигом погасла в глазах артефакторши, плечи поникли, да и сама она сгорбилась, словно хотела сжаться и исчезнуть.

– Ты от меня не отстанешь, да? – мрачно спросила она.

– Боюсь, что нет. Но напомню: мы можем дать друг другу то, что нам обоим нужно. Сдается мне, это будет справедливый обмен. И, разумеется, все так и останется между нами. Твоей тайны я не выдам, если согласишься помочь мне с Головой. Мне одно не ясно, Ядьк. Уговор вполне выгодный, но что тебя останавливает?

Она подняла на меня печальные глаза.

– Мне страшно. Понимаешь, я впервые столкнулась с проклятием многих ученых. Когда ты делаешь что-то для благой цели, а затем осознаешь, что у тебя могут это отнять и использовать во вред.

Я пожал плечами.

– Так можно много о чем сказать. Та же взрывчатка и старые дома сносит, чтобы расчистить место под строительство новых комфортных домов для малоимущих семей. А можно ею и людей убить. Но у тебя же не возникает вопросов к создателю этой взрывчатки? Вопросики должны быть к тому, кто принимает решение о том, как ее применить…

– Да я это понимаю. Просто не думала, что столкнусь с этим так рано.

– Издержки гениальности, – улыбнулся я. – Ядвиг, не бери в голову. Просто работай над проектом, вложи в него душу и закончи его. А что будет дальше и как сложится будущее, никому знать не дано. Поэтому не рой себе яму раньше времени.

– Просто… Раньше это было для меня чем-то вроде страшилки. Я слышала от старших товарищей истории, что кого-то там пригласили работать после создания какого-то интересного артефакта, он уехал и… исчез. И никто о нем ничего не слышал с тех пор… – Девушка обхватила себя за плечи. – А сейчас эта страшилка коснулась меня. У этой монеты две стороны, Миш. Если не справлюсь, то провалюсь как ученая. Но если у меня получится…

– То, уверен, твой безумный профессор обязательно что-нибудь придумает. Да и Аудиториум, полагаю, не бросит. Выбьет для тебя условия получше. В конце концов, при самом плохом раскладе ты со временем сможешь уйти на покой и заниматься тем, чем захочешь. Однажды.

– Однажды… – тихо повторила Хруцкая, и я ощутил к ней сострадание. Ей в перспективе грозило примерно то же самое, что уже коснулось меня. – Но ты прав, я сейчас не должна настраиваться на худшее.

Я улыбнулся.

– Воооот, такой настрой мне нравится гораздо больше. И, пожалуйста, не пытайся отлупить меня шваброй.

Девушка растерянно взглянула на валявшийся на полу инструмент и неловко рассмеялась.

– Да сама не знаю, что на меня нашло. Со мной такое бывает – от испуга сразу ухожу в нападение. У меня четверо братьев. По-другому было никак.

Я тихо выдохнул. Ну, вроде бы конфликт себя исчерпал. Да и девчонка, казалось, немного раскрылась и даже разоткровенничалась. Это давало надежду на то, что мне и правда удастся уговорить ее помочь.

Хруцкая оглядела лабораторию критическим взглядом.

– Так… Осталось вытереть пыль с инструментов – это я сама сделаю. Тебя попрошу сполоснуть вон те отработанные сосуды, что стоят у мойки. Перчатки там же. Мыть раствором в банке с желтой этикеткой. Не с красной! Понял?

– Ага.

Я снова взглянул на часы. До следующей пары оставался час, и неплохо бы на нее все же успеть.

За работой Ядвига тихо напевала какую-то польскую песенку, а я старался мыль колбы так, чтобы не раскрошить тонкое стекло. Наконец, когда мы закончили, артефакторша снова окинула внимательным взором свои владения и удовлетворенно кивнула.

– Теперь – красота.

– Ну я тогда пойду? – предложил я. – Зайду вечером после пар…

Ядвига покачала головой.

– Есть предложение получше.

– М?

– У меня руки чешутся поскорее отдать свою часть долга. И раз время еще осталось, могу устроить экскурсию, которая будет тебе весьма полезна.

А вот такое развитие событий мне нравилось.

– Согласен.

Хруцкая распахнула дверь и вышла первой. Когда я очутился в коридоре, девушка закрыла дверь, затем достала из кармана кусочек какого-то странного материала, похожего на пластилин, присела на корточки и, судя по всему, прилепила его.

– Это зачем?

– Небольшая предосторожность. После сегодняшнего разумно проявить осмотрительность. Так я буду знать, заходил ли кто-нибудь в мою лабораторию.

– А если Плещеевым что-то понадобится?

Хруцкая фыркнула.

– Им? В моем кабинете? Точно ничего. Реактивы выдает Ванька под опись. А Евгений Родионович очень щепетильно относится к чужому рабочему пространству.

Я пожал плечами. Предосторожность казалась мне бесполезной. Впрочем, Ядька была артефактором, а это означало, что могла зачаровать и пластилин. Превратить его в сигнализацию, например. Кто знает, что могло прийти в ее голову?

– Идем.

Девушка повела меня вперед по коридору. Треть стен была убрана старым кафелем со следами старой мозаики, а верх стен выкрасили бледной краской. Создавалось ощущение, что мы шли по больничному коридору, да только стальные стеллажи, уставленные старыми коробками и какими-то затейливыми приборами давали понять, что место это было особенным.

Дойдя до конца коридора, Ядвига остановилась перед треугольным окошком.

– Налево – коридор с рабочими кабинетами и общий зал для лекций, – пояснила она. – Но нам сейчас туда не нужно.

– А что направо?

Девушка хитро подмигнула.

– Лестница на первый и нулевой этажи. Запасная лестница, которой почти никто не пользуется…

Это хорошо. Это мне нравилось.

Но что-то отвлекло Ядвигу, и девушка, пройдя было мимо окна, вернулась к нему и, встав на цыпочки, выглянула вниз.

– Хм… Странно.

– Что там? – спросил я.

– Медики приехали. Гляди, – она отодвинулась, давая мне место, и ткнула пальцем в стекло. – Видишь?

– Ага.

У низкого одноэтажного флигеля действительно был припаркован белый фургон с красным крестом и пропуском на лобовом стекле. Но на карету скорой помощи он совсем не походил. Закрытый, с окнами только на переднем ряду сидений и гербом Аудиториума на кузове, он больше походил на автомобиль для перевозки грузов.

– Часто они к вам заезжают?

– Впервые их здесь вижу, – озадаченно ответила Хруцкая. – Очень странно… Обычно если к нам и приезжают медики, то на скорой. Если у кого бабахнет, лекари лечат ожоги.

Мы переглянулись, а затем я заметил движение возле фургона. Человек в белом комбинезоне и скрытом маской лицом возился у задних дверей фургона, загружая в него небольшие металлические ящички.

Силу внутри меня вскинуло, словно она хотела о чем-то меня предупредить. Опасность? Но какая опасность могла исходить от фургона? Я внимательно всмотрелся в ящички и увидел, что крышка каждого из них была помечена каким-то символом. Незнакомым.

– Ядь, что за знак на ящиках?

– Биологическая опасность…

Я не заметил, как, но мы оба синхронно перешли на шепот.

– Хрень какая-то, – отозвался я, не сводя глаз с ящиков. – У вас бывают биологические отходы? Я думал, вы работаете с неорганикой и Благодатью…

– Бывают, но редко. Материалы для артефактов разные. Некоторые и с растениями работают. Может это просто вывоз отходов?

– Тогда зачем так много одинаковых маленьких ящиков?

– Не знаю, Миш…

Чуйка подсказывала, что на это следовало взглянуть поближе.

– Откуда они их выносят?

– Видимо, с нулевого этажа. Там холодильные установки.

Не сговариваясь, мы оба осторожно двинулись к лестнице.

«Я хочу посмотреть, но лучше не попадаться», - прозвучал в моей голове голос Хруцкой. – «Держись за мной и не вылезай вперед. Постараюсь провести нас тихим путем».

«Добро».

Стараясь ступать бесшумно, мы сперва спустились на первый этаж, затем Ядвига осторожно, стараясь не скрипеть подошвами, скользнула за угол.

«Сюда! Это кладовка!»

Я тенью метнулся за девушкой и спрятался в полумраке кладовки, вжавшись в кучу старых халатов. И как раз вовремя – с нулевого этажа как раз поднялся еще один человек с металлическим ящиком в руках. Мы с Ядвигой вжались в провонявшие чем-то жгучим и явно ядовитым тряпки, когда человек в комбинезоне проходил мимо нас.

Фух… Вроде не заметил.

«Ящиков немало. Что могло храниться в таком количестве у вас внизу?» – спросил я ментально.

«Понятия не имею. Я редко туда спускалась – моих реактивов там нет. Мне не нужен холод для работы».

А денек-то переставал быть томным.

«Спустимся?»

«Лучше не стоит. Там только один выход и почти негде спрятаться».

«Понял».

Мужик в комбинезоне вернулся вниз, и мы с Ядькой снова озадаченно переглянулись.

«Что будем делать?» – спросила девушка.

«Подождем, посмотрим. Может они что-нибудь сболтнут».

Снизу, со стороны лестницы, снова послышался шум – шорох пластикового комбинезона и шарканье обутых в бахилы ботинок по ступеням. С нулевого этажа и правда тянуло холодом – причем гораздо сильнее, чем с улицы из распахнутой двери. И холод был какой-то… Неестественный. Вполне вероятно, что он поддерживался зачарованными артефактами. С Лабораториума сталось бы.

Человек в комбинезоне почти поднялся, когда белая бахила зацепилась за торчавший из стены выступ, порвалась, и сотрудник споткнулся. Металлический ящик вылетел у него из рук, подлетел на добрый метр и с диким грохотом упал на кафельный пол. Я услышал звук металла и звон разбившегося стекла.

Ядька едва не вскрикнула от неожиданности, но я успел зажать ей рот.

– Проклятье! – выругался мужик в комбинезоне.

Раздвинув висевшие халаты, я осторожно высунулся и взглянул на происходящее. И едва не выругался сам.

От удара защелки ящика распахнулись, и все содержимое вывалилось на пол. Белый кафель был залит чем-то темно-красным – лужа расплывалась и норовила забраться к нам в кладовку.

«Тихо. Не шевелись», - велел я артефакторше.

«Что там?»

«Не знаю. Похоже на кровь».

«В ящиках кровь?»

«Кажется, да. В пробирках».

Сыпля проклятьями, человек в комбинезоне осторожно обошел лужу и направился к выходу.

– Вить, у нас проблемы, – громким шепотом позвал он.

– Чего там?

– Один из контейнеров разбился.

– Дерьмо! Говорил же, что у тебя руки из жопы! Номер контейнера?

– Пятнадцатый.

– Ладно. Сверимся со списками, второй забор сделают. Но тебя, паскуда такая, я прикрывать не буду. Лишишься премии – на себя пеняй. Сюда иди, нужно подготовить список тех, кто был в пятнадцатом…

Мы с Ядвигой вновь переглянулись. Человек в комбинезоне вышел на улицу, и мы высунулись из кладовки. Стараясь не испачкать обувь в крови, я подкрался к контейнеру.

Стекло – тонкое, мелкие осколки. Пробирки. Каждая – с этикеткой. Некоторые остались целыми.

Я потянулся к одной из них, но голос Ядвиги меня остановил:

«Куда голыми руками? Может быть заразно! Хотя бы „Берегиню“ повесь как перчатку»…

Она была права, это я ступил.

«Стой на стреме», - велел я. – «Гляну, что за надписи».

Впрочем, я уже догадывался.

Осторожно подняв защищенной рукой целую пробирку, я прочитал: «А.А. Меншиков 19.03.2004». Взял следующую – надколотую, но с целой биркой – «М.Е. Хилкова 30.12.2003».

А затем взгляд упал на расколотую пробирку: «И.А. фон Штофф 5.05.2004».

Значит, они перевозили кровь, которую взяли у всех нас, когда объявили эпидемию. Но ведь говорили, что образцы уже были проверены. И зачем тогда был нужен второй забор?

«Миш, быстрее! Идет!»

«Ядвига, на кой черт Аудиториуму сдалась кровь первокурсников?»

Девушка не ответила. Я лишь увидел, как она шарахнулась в сторону, увидев тень в дверном проеме.

Глава 22

Петли входной двери внезапно скрипнули. Звук резанул по ушам так, что я скривился и вздрогнул. Стеклянная пробирка выпала у меня из рук.

Твою мать!

Словно в замедленной съемке я видел, как пробитый флакон приближался к полу. И едва успел подставить ладонь, чтобы его поймать.

Фуух…

«Миша! Бегом!» – кричала в моей голове Хруцкая.

Я осторожно положил флакон к остальным и метнулся в сторону кладовки. Каждый шаг мужика в защитном костюме отдавался шорохом, у меня в ушах стучала кровь. Я едва не забыл погасить яркое сияние «Берегини» и в последний момент успел зарыться в грязные халаты.

Неужели пронесло?

«Успел?» – спросила Хруцкая.

«Вроде да. Ты где?»

«Спряталась на другой стороне. За углом».

«Не высовывайся и не шевелись».

Теперь мы оказались в ловушке. Я не знал, могла ли уйти Ядвига, но у меня точно был лишь один выход из кладовки – прямиком к луже, с которой сейчас возился мужик в комбинезоне. Отодвинув ткань, я одним глазом видел, как он тщательно собирал осколки в контейнер, затем закрыл его и понес в машину.

Видимо, заметали следы.

Я подумал было воспользоваться моментом и выбраться, но не успел – мужик слишком быстро вернулся.

«Осторожнее!» – вскрикнула в голове Ядвига.

Человек в комбинезоне направился прямо на меня – в кладовку. Видимо, хотел взять тряпки, чтобы вытереть кровь. Стараясь не шуметь, я зарылся в барахло и замер. Можно было попробовать отвести ему глаза, но это было рискованно. Вдруг при этих сотрудниках были какие-нибудь артефакты, что реагировали на силу? Тогда это бы меня мгновенно выдало.

Нет, нужно просто затихариться.

Я даже не дышал. Увидел руку в белой перчатке – она слепо шарила по халатам. Сдернула парочку с вешалок. Затем шорохи прекратились, и мужик отошел к луже.

«Видишь, что он делает?» – спросил я у Хруцкой.

«Пол моет. Вроде бы. Я не могу сильно высунуться».

«Не рискуй. Ждем».

Каждая минута превращалась для меня в вечность, а этот мужик оказался тем еще педантом. Отошел к машине, вернулся с канистрой воды и принялся тщательно замывать пол.

И раз они так старательно избавлялись от следов крови, значит, очень не хотели… Не хотели чего? Чтобы кто-то выяснил о том, что Аудиториум сохранил нашу кровь у себя? Или что эту кровь куда-то перевозили?

Черт, как же зудели руки влезть ему в голову… Но опасно, слишком опасно.

Покончив с мытьем, незнакомец отнес пустую канистру и тряпки в машину. Миленько, даже грязное барахло с собой увозят… А затем вернулся и совершил еще несколько ходок вниз, чтобы забрать оставшиеся контейнеры.

Мое убежище было рядом с лестницей. Снизу невыносимо тянуло могильным холодом – до такой степени, что я начал дрожать, а яйца едва не свернулись. К тому моменту, как мужик в комбинезоне закончил, я уже продрог настолько, что приходилось придерживать челюсть, чтобы не стучать зубами.

– Все, готово! – таким же громким шепотом объявил носильщик и передал последний ящик коллеге.

– С остальными все в порядке?

– Да. Пострадал только пятнадцатый.

– Это хорошо. Значит, повторный забор не привлечет внимания. Ну что, поехали? Закрывай здесь все и лезь в машину.

– Так куда в итоге везем? На север?

– Нет, на Полигон.

– Опять в пробке застрянем…

– Не ной, – шикнул водитель. – Иди закрывай там все.

Человек в белом снова прошел мимо моей кладовки, едва не поскользнулся на мокром после уборки полу, выматерился, зашуршал бахилами по ступеням и пару раз чем-то грохнул внизу. Было похоже на звук запиравшейся металлической двери. Нужно бы выяснить у Ядьки, что именно там хранили и как туда попасть. Может еще что интересное найдем.

Наконец он поднялся, вышел и плотно закрыл двери бокового выхода снаружи. Завелся двигатель фургона, а через полминуты автомобиль тронулся, увозя тайну на Полигон.

«Ждем!» – велел я артефакторше. – «Не дай бог вернутся».

«Поняла».

Я тем временем обмозговывал подслушанный разговор.

Значит, они повезли кровь на Полигон. Я не слышал, чтобы там был Лабораториум, хотя, сдавалось мне, Полигон использовался не только как испытательная площадка. Корпусов там было много, даже слишком много… Да и территория им принадлежала огромная. А если хочешь что-то спрятать подальше от чужих глаз, Полигон для этого вполне подходил…

Но зачем?

Я осторожно вылез и тоже едва не поскользнулся на остатках лужи. Услышав мои шебуршания, вышла из укрытия и Ядвига.

Не сговариваясь, мы оба кивнули в сторону лестницы на нулевой этаж. Говорить вслух не хотелось, и мы продолжали общаться ментально.

«Почему они повезли кровь на Полигон?» – спросил я. – «Что там?»

«Не знаю. Я вообще уже ничего не понимаю, Миш!»

Даже при ментальном общении в голосе Хруцкой звучали панические нотки. Девушка выглядела не просто удивленной, а ошарашенной и напуганной.

«Интересно, знает ли твой профессор о том, что здесь хранилось?»

«Должен был… Но почему он нам ничего не говорил?»

«Полагаю, мы с тобой, Ядвиг, увидели то, чего нам видеть было нельзя».

«И еще приехали они в такое время, когда здесь почти никого не бывает… Ночью здесь люди засиживаются, а по утрам все отсыпаются».

Значит, удачно подгадали. Почти подгадали. Не опоздай я на пару, то, скорее всего, никто бы ничего и не заметил. Крыло-то было самым нехоженым. Заросли кругом, деревья. Половина помещений – склады со старым оборудованием и списанной техникой.

Вот только опять я нарисовался и немного все подпортил.

Ладно, Мих, хватит рефлексировать. Сейчас поглядим, что там в холодильнике.

Бесшумно ступая по старым вытертым ступеням, мы спустились на два пролета и очутились в темном помещении. Ядвига остановилась. Подумала с пару мгновений и нашарила на стене выключатель. Пространство озарилось тусклым светом старой лампочки.

«Ого! Да у вас тут настоящий бункер», - воскликнул я.

Холодильное помещение скрывалось за тяжелой металлической дверью – явно довольно старой. Да и, судя по окружающей обстановке и пыли, использовалось оно довольно редко.

«Вы не храните здесь артефакты?»

«Нет», - покачала головой Ядвига. – «Проекты, над которыми работаем, остаются либо в кабинетах, либо в общих лабораториях. Есть еще архив – что-то вроде хранилища проектов. И особое хранилище – там, например, ночует Ленька. Но все это находится наверху, на втором и третьем этажах…»

«А холодильник вам тогда зачем?»

«Раньше пользовались, потом стало проще охлаждать некоторые реактивы Благодатью. Ну и что-то здесь все же хранят…»

Ядвига подошла ближе к двери и выставила руку, не давая мне ходу.

«Погоди. Я должна проверить замок».

А я, к слову, не слышал, чтобы мужик в комбинезоне ворочал ключом. Значит, замок открывался как-то иначе. И вряд ли он был настроен на того сотрудника – значит, его могли в теории открыть и мы.

«Вот», - Ядвига указала на две тонкие полоски с маленькими металлическими кнопочками, – «Это кодовый замок».

«Код знаешь?»

«Нет, конечно! Откуда мне? Но можно попробовать выяснить…»

«Дай я попробую».

«Стой!»

Я замер.

«Сперва проверю на пару хитростей», - пояснила Ядвига. – «Может быть сигнальная ловушка».

Ядвига прикрыла глаза, настроилась, а затем ее руку охватило слабое, почти незаметное сияние. Неравномерное, словно ее ладонь была охвачена дымком. Шевеля губами и бесшумно что-то приговаривая, Хруцкая принялась водить ладонью по периметру двери.

Она остановилась у правого верхнего угла наличника, сделала замысловатый жест пальцами, а затем погасила заклинание и шагнула назад.

«Теперь можно, но быстро».

«Значит, сигналка все же была?»

«Старая. Почти потеряла силу. И все равно тот, кто ееповесил, должен был узнать, что сегодня были гости. Я заморозила сигнал, но это ненадолго. У нас не больше пяти минут на все. Потом все вернется».

«Тогда поторопимся», - сказал я.

«А код?»

«Есть идея».

Я отстранил девушку и принялся аккуратно прожимать каждую кнопку. Пригодились знания из прошлой жизни – в детстве, когда в нашем районе еще не ставили домофоны, мы развлекались тем, что угадывали код обычных дверных замков.

Вся задача заключалась в том, чтобы аккуратно прожать каждую кнопку и определить, какая нажимается чуть легче, а какая – нет. Привычным движением я принялся нажимать кнопки сперва на нижнем ряду. Так… Шестая – нет, седьмая – нет. Восьмая…. Оп, легко пошла. Значит, восемь. Девять – нет, а ноль прожался хорошо.

«Что ты делаешь?» – нервно озираясь по сторонам, спросила Хруцкая.

«Ломаю систему».

Мои пальцы скользнули на верхний ряд кнопок. Первая, вторая, третья – мимо. Четверная прожалась легко.

Попробовав комбинацию «восемь – ноль – четыре», я надел кнопки одновременно и…

Замок щелкнул.

«Как тебе удалось?»

Сразу видно, дети аристократии и босяцкими забавами во дворах-колодцах не баловались.

«Очумелые ручки. Готова?»

Ядвига кивнула, и я потянул дверь на себя.

Не успел я приоткрыть ее даже на несколько сантиметров, как на нас хлынул тот самый могильный холод. Тянуло так, словно за этими дверями был Северный полюс. Дверь оказалась очень тяжелой, прорезиненной изнутри для герметичности.

Я вошел первым. Ядвига направила «Жар-птицу» внутрь.

Холод пронизывал со всех сторон. В помещении царила такая густая тьма, что даже слабый огонек не помогал понять, каких размеров был этот холодильник. Ядвига усилила яркость огонька, и мы принялись торопливо оглядываться.

Металлические стеллажи – несколько рядов были пусты – должно быть, именно здесь хранили ящики с кровью. Два стальных стола, несколько пустых ящиков, тоже металлических.

«Кажется, здесь не было ничего, кроме крови», - предположил я.

Но Ядвига молча двинулась дальше.

«Миш, гляди!»

Я направился за ней. Девушка присела возле одного из стеллажей, и я заметил, что она разглядывала точно такой же ящик, в каких выносили пробирки с кровью. Хруцкая быстро достала один, разомкнула защелки и удивленно взглянула на меня.

«Пуст. Запасные?»

Я тоже зажег «Жар-птицу». Огонек высветил всю стену, и мы с Ядвигой одновременно охнули. Всю соседнюю стену занимали одинаковые стеллажи, от пола до потолка забитые ящиками со знаками биологической опасности. Ядька тут же метнулась туда и достала несколько ящиков. Открыла и ошарашенно отступила.

«Тоже пустые. Миша, это хранилище. Теперь я все поняла. И вспомнила!»

«Что вспомнила?»

«Позже. Сейчас нужно уходить. Бегом!»

Мы быстро вернули ящики на место и вылетели за дверь. Стуча зубами от холода, Ядвига захлопнула створку, убедилась в том, что язычок замка защелкнулся, а затем сняла «заморозку» с сигнализации.

«Ко мне в лабораторию, быстро!» – велела она.

Я не спорил. Хотелось убраться отсюда как можно скорее. И судя по тому, как резко побледнела Хруцкая, то выводы, к которым она пришла, точно не внушали утешения.

Едва мы оказались в ее кабинете, девушка закрыла дверь изнутри аж на три щеколды, а над нами повесила непроницаемый купол.

– Ядь, в чем дело?

Честно говоря, ее реакция, да и до смерти напуганный вид уже и меня начинали напрягать. Девушка несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, несколько успокоилась, а затем подняла на меня волшебные ведьминские глаза.

– У нас проблемы, Миш.

– Давай-ка поподробнее.

– Кажется, я поняла, зачем им наша кровь.

– Так, по порядку. Им – это кому?

– Аудиториуму.

– Ну тогда рассказывай все по существу.

Я беспардонно уселся на край ее рабочего стола. Ядвига устало опустилась на стул.

– Я только в холодильнике вспомнила, что у нас на первом курсе тоже брали кровь. В самые первые дни, занятия только-только начались… Мы тогда не обратили на это внимания. Если ничего не путаю, нам просто объявили, что анализы следовало сдать в рамках медосмотра. Ни у кого это не вызвало вопросов.

– Но они получили кровь каждого из вас.

– Ага, – кивнула Ядька. – И в прошлом году вроде тоже что-то такое объявляли. Они раз в несколько лет, видимо, меняют легенду, чтобы лишних вопросов не возникло. В прошлом году тоже придумали какой-то медицинский повод. Все перваки ходили в медкорпус.

– Значит, Аудиториум берет кровь каждого студента, так? Должна же быть причина. Причем весьма весомая – меротприятие-то не самое простое. С кровью можно много всего сделать, если знаешь, как…

– Это меня и беспокоит, – тихим, почти бесцветным голосом отозвалась Хруцкая. – Я не занимаюсь такими типами экспериментов, да и у нас это не преподают, но в паре книжек встречала упоминания…

– О чем?

– Об использовании крови объекта в случае отсутствия самого объекта. Иными словами, имея пробирку твоей крови на другом конце земного шара, я могу воздействовать на тебя через нее…

Я едва не сверзся со своего насеста и, удержав равновесие, уставился на Ядвигу во все глаза.

– Хочешь сказать, теперь они могут контролировать каждого из нас?

– Наверное… Говорю же, этому у нас не учат.

– Но кто-то же умеет. Вопрос – кто.

Хруцкая в отчаянии обхватила голову руками.

– Миша, это уже совсем несмешно, и я жалею, что мы в это впутались. Тут нужно не просто молчать. По-хорошему нужно бы стереть себе память о сегодняшнем. Если выяснится, что мы знаем… Кто бы ни был в этом заинтересован… Нам несдобровать.

Ну да. В лучшем случае просто сотрут часть памяти – в конце концов, мы с Ядькой были довольно ценными кадрами, чтобы просто так пускать нас в расход. Впрочем, все зависело от того, насколько были высоки ставки.

– Мне страшно, Миш, – прошептала девушка. – Вот сейчас по-настоящему страшно.

Чего скрывать – даже у меня по хребту пробежал мерзкий холодок, а под ложечкой засосало. Во что же мы вляпались? И если кто-то в Аудиториуме хотел всех нас контролировать, то каким образом? Понять бы еще, как можно было воздействовать на кровь.

Хорошо, если это какая-нибудь не особо критичная вещица вроде отслеживания местонахождения. Неприятно, но терпимо. С такой штукой жить можно. А если с помощью крови можно было взять под контроль наши разумы на расстоянии? Это же катастрофа…

– Одно меня радует, – продолжила Ядвига. – У нас этому не учат. Кровавое воздействие – специализация крайне редкая, и мало у кого просыпается к ней дар.

– Но у кого-то она явно есть, – ответил я.

– Могу сказать лишь, что для серьезного воздействия на расстоянии требуется очень высокий ранг. Второй, а лучше первый. Даже «тройки» будет маловато. Все же кровь – не замена живому объекту, а, так сказать, след. Кусок материала. Так что тут могут быть нюансы. Либо воздействие получится совсем слабым, либо могущество должно быть невероятным.

– Хочешь сказать, так развлекаться сможет кто-то вроде Романовых?

– Например… И я молюсь Господу, чтобы эти пробирки были их подстраховкой на случай дворянского мятежа.

Я молча кивнул, не желая даже продолжать эту ее мысль.

На ум сразу пришел разговор с Великим князем. Александр Константинович же предупреждал, что его интерес был связан с еще одним членом императорской фамилии. До сегодняшнего дня мне и в голову не приходило, что это подозрение могло иметь под собой столь вескую почву.

Что если Великая княгиня Ксения Константиновна, которая патронировала Аудиториум, и правда запустила руки несколько глубже, чем следовало? Даже если предположить, что она и правда собирала нашу кровь и хотела контролировать молодняк, то зачем ей делать все это втайне?

Выходит, Корф очень вовремя меня сюда засунул. И не зря так торопился.

Не нравилось мне это. Ох, не нравилось…

– Мне нужно идти, – я отлип от стола и на ватных ногах направился к двери. – Прости, с проектом помогу тебе завтра. У меня появилось дело.

Хруцкая вытаращилась на меня во все глаза.

– Миш, какое к черту дело после всего?

– Важное.

Не попрощавшись, я вылетел из кабинета и торопливо направился к выходу.

Пришло время написать первое письмо тетушке Матильде.

Глава 23

Тренироваться на холоде, да еще и в темное, было тем еще удовольствием. Посоперничать с мерзостью ранних утренних тренировок мог только очень ранний утренний подъем. Особенно промозглой петропольской зимой.

Я отряхнулся от снега и взглянул на валявшегося в сугробе Ронцова.

– Поднимайся, Серег. У нас еще час до завтрака. Пару раз помахаться успеем.

– Давай лучше я, – выступил вперед Малыш. – Поменяемся партнерами.

Ронцов взглянул на великана Рахманинова и нервно проглотил слюну.

– Смерти моей хотите… Ироды…

– Желай мы тебе смерти, не стали бы подрываться в пять утра, чтоб тебя учить, – сонно проворчал Афанасьев. – Черт, как же я сейчас завидую Коле…

Сперанский мирно дрых в нашей комнате, а его место сегодня занял Малыш. Рахманинов, как выяснилось, оказался противником страшным с виду, но не особенно опасным. Силища у него в руках была неимоверная, а вот пользоваться ею он толком не умел.

Мне же пригодились уроки уличных драк из прошлой жизни – смог обучить наших аристократов парочке грязных приемчиков. В конце концов, раз местная элита не гнушалась применения подлых методов, то и нам стоило взять их на вооружение.

А уж как ударить исподтишка, я знал – спасибо школе и маргинальному району.

– Ладно, – выровняв дыхание, я выпрямился и пропустил Малыша к Ронцову, а сам оказался напротив Афанасьева.

Гриша, даром что был худым как жердь менталистом, оказался весьма проворным. Бил слабо, но двигался как черт. Причем в упор не сознавался, где так научился. Бейся мы не на кулаках, а, скажем, на шпагах, он бы вмиг превратил меня в буженину.

Били вполсилы – нельзя было портить физиономии и калечиться. Наши тренировки были незаконными, и в первую неделю мы тщательно изучили все варианты выбраться из корпуса тайком от дежурных и комендантов. Один раз Афанасьев умудрился спуститься по водосточной трубе, но Ронцову пока было рановато идти на такие подвиги. Да и я был против неуместного риска.

Кулак Гриши пролетел мимо моей щеки, я привычным движением ушел в сторону и припомнил кое-что из приемов айкидо, которые показывал мне Петька еще до армии. Простой и изящный уход с использованием силы противника против него. Через секунду Гриша оказался носом в сугробе.

– Тьфу ты, опять твои штучки! – возмутился он. – Покажи хоть помедленнее, чтоб я понял.

«Гяку-ханми кататэ дори икке ура» – вот как это называлось. Я мало что помнил из единоборств, но брат занимался и карате, и айкидо. Причем айкидо почему-то любил больше. Говорил, помогало достичь внутренней гармонии.

Не знаю, как насчет внутренней гармонии, а отправлять противников мордой в сугроб айкидо помогало еще как.

– Давай в четыре раза медленнее нападай, – велел я. – И смотри на мои ноги.

Афанасьев, словно в замедленной съемке, двинулся на меня. Выставил вперед правую руку, целясь мне в лицо, перенес вес… Я шагнул вбок, перехватил его руку, схватил за запястье и локоть и в повороте, используя инерцию тела Гриши, развернулся, заставив его уйти на землю. Не бросал, а так, бережно опустил в снежок.

Не знаю, насколько правильно я отработал прием, но нужный эффект был достигнут.

– Кажется, понял, – кивнул менталист. – Хорошая штука. Ты, значит, любитель восточных искусств?

– Не, – отмахнулся я. – Так, тут и там подглядывал.

И только сейчас мы заметили, что Ронцов и Малыш тоже внимательно следили за нами – мотали на ус прием.

– Ладно, ребят, если хотите – отработаем, а потом пора бежать мыться.

– Угу, отозвался Ронцов, нам к первой сегодня…

Помогая Грише отрабатывать прием, я прикидывал план на сегодняшний день. Завтрак, потом пары, затем заскочить к Ядвиге в Лабораториум – артефакторша как раз получила все недостающие материалы и хотела свериться с алгоритмами для выплавки. После Ядьки нужно было сделать домашнее задание, и уже позже уделить пару часов подготовке к Рождественскому балу.

При мысли о мероприятии у меня аж зубы свело. Аудиториум готовился к балу с особой тщательностью, без угрызений совести эксплуатируя бесплатную рабочую силу в лице студентов в хвост и в гриву. Мы помогали канифолить паркет, мыли хрустальные люстры, репетировали танцы и выходы – этому уделялось особое внимание.

Я в танцах был изящен как пень. И хотя Ирэн пыталась сделать что-то с моей грацией, даже ей пришлось через неделю признать, что я был практически безнадежен. И все равно мы репетировали вальсы, менуэты и прочие пляски с упрямством стада баранов. Ирка не желала позориться, но не хотела иной пары, кроме меня.

А от желающих составить мне пару, к моему удивлению, отбоя не было. Их даже не смущал мой позорно перечеркнутый герб – обладание редкой родовой силой интересовало местных красоток куда больше.

– Пора, – взглянул на часы Ронцов. – У Михалыча скоро смена. Нужно успеть, пока Груздев не заступил.

Мы переглянулись.

– А сегодня точно Груздев в дневную? – Уточнил Гриша.

– Ага.

– Это хреново, – отозвался я. – Бегом, ребят!

Мы понеслись к Домашнему корпусу со всех ног. Наши тренировки проходили в дальнем конце парка ближе к воде. По ночам и ранними зимними утрами здесь никого не было, а редкие бегуны предпочитали тренироваться на расчищенных дорожках, так что нам никто не мешал. Но была у этой таинственности и обратная сторона: чтобы добраться сюда, следовало пройти через ворота и перебраться на парковую территорию. А ворота охранял дежурный.

С Михалычем и Валерычем мы договорились: несколько ассигнаций – и нам пошли навстречу, благо ничего криминального мы не делали. А вот Груздев оказался неподкупным как единственный гаишник в раю. И он заступал на смену через десять минут…

Я припустил еще быстрее, перепрыгивая через уже знакомые коряги и булыжники. За три недели тренировок мы уже даже в темноте передвигались быстро – все облазали и изучили.

Вдали уже виднелась освещенная фонарями сторожка Михалыча – дежурный курил и всматривался в нашу сторону. Ждал. Святой человек. Хотя, быть может, особо сговорчивым его сделал и мерзавчик французского коньяка, который Афанасьев каким-то чудом протащил в Аудиториум…

– Доброго утречка еще раз, – поприветствовал закутанный в тулуп Михалыч. – Как погодка?

– Бодрит! – ответил Малыш и проскочил к воротам. – Открывай, хозяин.

Скрипнули створки, и Михалыч услужливо пропустил нас внутрь, обдав дымом дешевой папиросы.

– Ну, удачного дня, господа шалопаи, – усмехнулся он в заиндевевшие усы, а мы, козырнув, понеслись дальше.

* * *

День пошел наперекосяк еще с завтрака.

Ронцов умудрился опрокинуть на меня стакан сока – пришлось половину отведенного на еду времени замывать пятно в туалете и сушить китель феном для рук и слабым огоньком «Жар-птицы». Еще никогда применение заклинания не было столь дурацким. Хорошо хоть форму не спалил.

Затем в пух и прах разругались с Иркой. Моя подруга, и без того недовольная отказом репетировать вечером, выяснила, что мы с ребятами так и не отбросили идею стащить Голову из Артефакториума.

Скандал проходил ментально, но от Ирэн фонило так, что даже девчонки с испугу отодвинулись от нее подальше и не смели слова лишнего сказать.

Чем была плоха ментальная связь, так это тем, что мысли собеседника могли догнать почти где угодно. Ставить блок на связь было невежливо, да и Ядвига могла связаться. Поэтому пришлось снова скандалить.

Голос Ирэн застал меня врасплох, когда я уже был на пороге Лабораториума.

«Миш, ты понимаешь, что я обязана сообщить о твоих намерениях?»

«Не обязана. Сделай вид, что ничего не знаешь».

«Это против правил!» – возмущалась Ирэн у меня в голове. – «Ты и так только закончил отработку после прошлой провинности. Хочешь до выпуска не вылезать из дисциплинарки?»

Я вздохнул и с тоской взглянул на разные окна здания.

«Это традиция, Ир. Все знают, что Леньку попытаются украсть. Гадают, делают ставки. Развлекаются так. И своих не сдают».

«Да я не против традиции. Я против того, чтобы ты рисковал своей головой! Из-за природы твоей силы к тебе и так приковано слишком много внимания… А если попадешься?»

В этом Ирка была права. Я у нас был молодцем нарасхват.

«Расслабься, Ириш», - ласково ответил я. – «В этом мире нет ничего, что я бы исполнял хуже, чем вальс».

Несмотря на волнение, она все же рассмеялась в моей голове.

«Я предупредила. И помогать не стану, даже не проси».

«И не думал. Ладно, мне пора».

Закончив разговор, я постучал в дверь кабинета Ядвиги.

– Открыто!

Хруцкая металась между колбами и каким-то агрегатом, смутно напомнившем мне самогонный аппарат. Что-то очищала. Увидев меня, она обернулась.

– Рановато пришел.

– Позже не могу – домашка.

– Плохо!

– Ну извини. Мне еще и учиться надо. И так успеваемость далека от блестящей. В отличие от тебя, я не гений.

Не спрашивая разрешения, я завалился на стул.

– А ты, к слову, так и не показала мне, где Голова…

Ядвига оторвалась от колбы, что-то подкрутила в аппарате, и прозрачная жидкость начала капать в емкость быстрее.

– Миш, я помню, что за мной должок. И если б ты не орал об этом на весь кабинет, я была бы тебе очень признательна.

Я пожал плечами.

– Никто не орет. Просто я уже три недели почти каждый день тебе помогаю, а у меня тоже сроки. Хочу все успеть до бала. Потом каникулы, все разъедутся, и будет уже не то.

– Вот втемяшилась тебе эта башка…

Хруцкая поправила повязку, под которую убрала свою роскошную рыжую гриву, и поменяла колбы.

– Приходи завтра. С меня – экскурсия. С тебя – помощь. Займет часа два, если все пойдет по плану. Ты будешь нужен мне в литейной лаборатории.

– Что, наконец-то начнешь закладывать алгоритмы?

– Ага. Сегодня до ночи будем все перепроверять с Плещеевым, так что ты мне не помощник. А вот завтра…

Ну что ж, баба с возу – волки сыты. Я поднялся.

– Тогда я в библиотеку. Назадавали кучу всего.

Увлеченная процессом, Хруцкая лишь кивнула, так на меня и не взглянув. Я просочился в коридор и взглянул на часы. Хорошая новость – время освободилось. Плохая – весь излишек я проведу либо в подготовке домашки, либо оттаптывая ноги Ирке. И еще неизвестно, что из этого было хуже…

* * *

От формул расчета силы при применении заклинаний уже расплывалось в глазах. Я битый час корпел над изучением доселе неизвестной мне системы мер. Особенно скверно было то, что в Аудиториуме тоже пользовались греческими буквами, а у меня они накладывались на знания из прошлого мира.

Но ничего, разберемся.

Единицы измерения Благодати забавляли. Кто вообще додумался пытаться измерить магию научным подходом? Одно дело – выучить заклинания и отточить их применения. А здесь, на предмете под названием «Теория применения Благодати», нам задавали задачи на расчет силы.

Вроде и арифметика простая, а в голове все равно была каша. Потому что, как выяснилось, обозначения использовались не на привычном мне греческом, а на византийском!

θῆτα – тета – общий резерв Благодати.

μῦ – мю – количество Благодати, затраченное на единичное применение заклинания.

φῖ – фи – условная сила заклинания.

И так далее…

Я листал свои конспекты и аккуратно писал формулы, когда на мое плечо легла рука. Теплая, нежная. Женская.

Отложив ручку, я обернулся, чтобы поприветствовать Ирэн, но замер, увидев ту, кого уж точно не ожидал встретить в библиотеке.

– Привет, Соколов, – хищно улыбнулась Анна Грасс. – Давненько не встречались наедине.

Она устроилась за столом напротив меня и положила на стол пухлую тетрадь.

– Ты по делу или просто поиздеваться над моими успехами в теории Благодати? – Полушепотом огрызнулся я.

«Давай-ка лучше ментально», - прошелестел в моей голове голос байкерши. – «Этот разговор не для лишних ушей».

Ох ежики… У нее-то что стряслось?

«Обо мне пошла слава как о защитнике обездоленных или тебе просто скучно?» – огрызнулся я.

Грасс улыбнулась. Губы она сегодня не накрасила, зато количество подводки, что она извела на глаза, вполне могло бы снабдить всю женскую часть первого курса. Хлопнув густо накрашенными ресницами, она подалась вперед.

«Мне известно, что ты задумал стащить Леньку Пантелеева».

«Тут каждый второй об этом грезит».

«Мечтать не вредно», - осклабилась Грасс. – «Да только мало кто на это даже в теории способен».

«И зачем ты пришла ко мне?»

«Затем, что в тебя я верю. Сдается мне, у тебя может получиться это сделать. Под надежным руководством и с должной помощью, разумеется».

«Кто сболтнул?»

«Угадай с одного раза. Малыш, конечно. Я ему нравлюсь, и от меня у него секретов нет…»

Так, кажется, Рахманинову сегодня прилетит. Совсем башкой разучился думать. Грасс не была в моем вкусе, хотя следовало признать, что свой шарм у этой готической принцессы был. Многовато косметики, зато задница просто отпад. Да и то, что выше, тоже вполне привлекало внимание…

Сейчас, впрочем, она была застегнута на все пуговицы, а о байкерском прошлом напоминали лишь яркий макияж да несколько сережек с крестами и черепами в ушах.

«Так чего ты от меня хочешь?» – спросил я, закрыв тетрадь.

Грасс снова улыбнулась.

«Я хочу в команду».

«Два вопроса. Первый: зачем это тебе? Второй – зачем это мне?»

«Отвечаю. Мне это нужно затем, что я хочу откусить свой кусочек славы. Мне это пригодится. Кое-какие знакомства у меня есть среди старшекурсников, но цену набить себе хочется. Ну и, кроме того, это прекрасно впишется в мой хулиганский образ».

Я кивнул.

«Допустим, такая слава и правда будет тебе к лицу. А мне ты зачем в команде?»

Анна Грасс пожала острыми плечами.

«Первое – я опытный артефактор. Не настолько крута, как старшекурсники, но многое умею. Поверь, я способна не только булавки зачаровывать. Например, могу сделать тебе бесшумные ботинки. Хоть прыгай и джигу танцуй – не заскрипят. Полезно для тайной вылазки? По-моему, весьма».

«Допустим», - ответил я. – «Ты умеешь делать волшебную замену войлочным накладкам. И все?»

«А ты умеешь торговаться, Соколов», - глаза Грасс загорелись стервозным огоньком. – «Мне это даже нравится. Люблю прямой торг. Еще я на правах будущего артефактора могу провести вас туда, куда твои соседи не смогут. Есть подвязки».

«У меня тоже есть», - улыбнулся я.

«Не сомневаюсь. Не зря ты столько времени болтаешься в Лабораториуме. Да только старшекурсникам помогать запрещено, и ты подведешь своего помощника под удар. А я смогу провернуть все чисто».

«Если ты такая ловкая, отчего сама все не сделаешь?»

«Справедливый вопрос. Одному не сдюжить. Нужно и отвлечь, и войти, и выйти, и спрятать. И вот с последним я как раз еще как могу помочь. Спрячу и замаскирую Башку так, что сам ректор не отыщет. Моя семья разработала несколько уникальных заклинаний сокрытия. Как тебе такое, Соколов?»

А вот это уже интриговало. Род Грасс действительно славился мощными артефакторами, и я не сомневался, что у них были припасены семейные секретики. Нам Анна, понятное дело, их не откроет, но использовать эти знания в наших интересах…

Я уже почти согласился на ее участие. Девка она была боевая и сообразительная – на Полигоне от нее был толк.

«Это уже интереснее», - ответил я. – «Но ты же понимаешь, что в случае провала окажешься в одном карцере с остальными?»

«Конечно. И меня это не пугает. С дисциплиной у меня всегда была беда…»

Это я уже понял.

«Ладно, лично я не против. Но обсужу с остальными».

Грасс кивнула.

«Хорошо. И есть еще кое-что, о чем тебе следовало бы знать. Ты не единственный, кто организовывает команду для попытки выкрасть Голову. У нас тут наклевывается настоящее соревнование. И теперь главное – не просто выкрасть, но и сделать это первыми. У меня есть для тебя эксклюзивная информация о дате и составе твоих конкурентов…»

Глава 24

«Хорошо. Излагай», - я придвинулся ближе к Грасс настолько, что зацепил локтем старинную лампу с зеленым абажуром и едва не опрокинул.

Грасс широко улыбнулась и отстранилась.

«Ну уж нет, Соколов. Так дело не пойдет. Сперва дай слово дворянина, что действительно возьмешь меня на дело».

На дело. Странно было слышать такой жаргон из уст наследницы аристократического рода. Грассы, конечно, не были аристократией первого ряда, но все же обладали и богатствами, и статусом. Анна же совсем не походила на аристократку. Держалась уж слишком просто, словно проводила досуг не в семейном особняке, а болталась по улицам сама по себе. Интересно, как так вышло?

«Тогда обменяемся клятвами. Я даю слово, что беру тебя в команду, а ты, в свою очередь, ручаешься за достоверность сведений. Непроверенную информацию, за которую ты не поклянешься головой, я не приму».

«А ты хорош», - усмехнулась Грасс в моей голове. – «Мне все больше нравится иметь с тобой дело. Расслабься, Соколов. Обманывать тебя не в моих интересах. Если кража сорвется, я не получу того, чего хочу. Слово дворянки, что расскажу все именно так, как выяснила. Клянусь предками».

Я кивнул.

«Слово дворянина, что разделю с тобой эту затею».

Грасс огляделась по сторонам, а затем сверилась с часами.

«Значит, так. Информацию я получила от ребят из мужского корпуса – есть у меня там пара старых знакомцев, еще с доаудиториумских времен. Должна была поступить с ними в прошлом году. Потрясла кого надо, те развесили уши и выяснили кое-что о планах Радищева и его соседей».

Радищев… Радищев… Слышал эту фамилию, виделись пару раз на общих лекциях. Вроде высокоранговый товарищ, а мать его происходила из рода то ли Воронцовых, то ли Кочубеев… Словом, непростая дама. Поэтому сын унаследовал неплохие способности.

В нашем конфликте с Денисовым Радищев никак себя не проявил. Да и вообще не особенно мелькал. Тем удивительнее было, что он не только пожелал поучаствовать в забаве с Головой, но и даже организовал некую команду. Видимо, ему, как и мне, повезло с соседями по комнате…

«И когда планируют?» – спросил я.

«Через четыре дня. В ночь с субботы на воскресенье».

«Грамотно. Решили действовать в выходные, чтобы пропажа Головы обнаружилась не сразу?»

«Они только одного не учли», - торжествующе улыбнулась Грасс. – «Что Головы в этот момент может там не быть… Я тут поузнавала немного. Порой в выходные Ленька гостит в ректорате. А оттуда банку мы точно не сможем выкрасть».

«Значит, хорошая новость – в загаданный период Радищев может не преуспеть. Плохая – по-хорошему, нам следует его опередить. А это значит, что у нас максимум три дня».

Байкерша кивнула.

«Да, это несколько осложняет задачу. С другой стороны, кто первый встал, того и тапки».

«Значит, нужно готовиться уже сейчас», - я вздохнул. – «Черт, не думал, что все придется проворачивать так быстро».

Грасс поднялась.

«Свою информацию я передала. Если выясню подробности, дам знать по ментальной связи. А сейчас мне пора идти помогать вырезать проклятые снежинки из фольги для украшения корпуса».

Я прыснул, представив готичную Грасс в окружении блесток, гирлянд и фольги. Наверняка это занятие ее невероятно бесило. Но руководство обязало нас самостоятельно украшать корпус и даже объявило конкурс на лучшее убранство этажа. Так что первокурсницы явно взялись за дело с большим энтузиазмом.

Грасс кивнула мне на прощание и направилась к выходу. Я поправил лампу, снова открыл тетрадь и принялся доделывать домашку.

Шел десятый час…

* * *

– С дороги! Осторожно!

Ядвига подхватила щипцами остывающий, но все еще раскаленный куб и поднесла его к баку с водой. Коснувшись жидкости, куб зашипел, вспенилась вода.

Отскочив, я завороженно наблюдал за работой артефакторши. Вот уж не думал, что артефакторы должны были обладать не только азами алхимии, но и немного понимать в литейно-кузнечных делах.

Хруцкая вытащила куб из воды и опустила на массивную стальную плиту, затем отложила щипцы и вытерла проступивший на лбу пот.

– Неужели справились…

– Да тебе не в первый раз ведь.

– Впервые все сама делаю. Ну, с твоей помощью, конечно, но сейчас Плещеев не контролирует. Раньше дед все время над душой стоял.

– Значит, профессор уверен, что сейчас ты справишься. И, судя по всему, у тебя все получилось.

Хруцкая сняла толстые огнеупорные варежки, стащила с волос косынку и принялась заново их перевязывать. А я невольно залюбовался.

Здесь, в литейной лаборатории, вынесенной на самый край корпуса, в полумраке, освещаемом живым огнем и сиянием Благодати, Хруцкая даже в чудовищно уродливом защитном костюме выглядела как богиня огня. Огонь плясал на ее роскошных рыжих локонах, подсвечивал кожу и делал пронзительные зеленые глаза еще ярче.

А она, казалось, даже не замечала, насколько весь этот антураж ей подходил. Вот уж действительно, это был тот случай, когда девушка не выбирала, идти ей к умным или красивым, а просто взяла все сразу.

– Ну все, сейчас приберемся, приведем себя в порядок – и можно поговорить о твоем деле, – сказала Ядвига. – Который час? Долго провозились?

Я взглянул на время и покачал головой.

– Нет, но скоро ужин у первого курса.

– Пропустим. У меня в лаборатории есть заначка сухпайка, а у Ваньки можно стащить чайник. Не пропадем.

Такой вариант мне пришелся по нраву. С учетом новостей, которые принесла на хвосте Грасс, следовало как можно быстрее выяснить все о вариантах стащить голову. Ради этого можно было вечерок и сухомяткой подавиться.

Я помог Хруцкой убрать рабочее место, затем она потушила огонь и оставила пометки для других артефакторов.

– А куб куда? – спросил я, глядя на светящийся артефакт.

– На ночь здесь останется. Должен окончательно остыть. Завтра мы его отшлифуем и будем проверять.

Трижды все перепроверив и убедившись, что оставляла лабораторию безопасной, Ядвига сняла защиту и стянула с меня фартук. А затем вытолкала к выходу.

– Не боишься оставлять артефакт здесь? – спросил я, глядя на то, как девушка запирала дверь.

– Нет. Сейчас – нет. Сюда никто не войдет без разрешения Деда. А он абы кому ключ не даст.

Ну да, Плещеев-то был в курсе наших экспериментов.

– Иди ко мне в кабинет, отдышись, а я сбегаю к Плещееву и отчитаюсь. Заодно у Ваньки чайник прихвачу.

За время, что отрабатывал провинность в Лабораториум, я успел неплохо изучить особняк. Мустафин и правда оказал мне большую услугу, направив на работы именно сюда. Неужели я все-таки оказался ему симпатичен, раз он сделал такой царский подгон?

Размышляя об этом, я поднялся в кабинет Ядвиги и аккуратно отцепил защитный пластилин от двери – артефакторша научила меня обходить эту хитрость. Точнее, я теперь умел направлять силу так, чтобы сбить заклинание с материала и заставить его не орать ей в голову. Ядвига рассказывала, что сигнализация была настроена так, что ревела у нее прямо в голове, если кто-то без спроса входил в кабинет. Сейчас она почувствовала, что я снял защиту, но по ушам ей не ударило.

«Опять у своей полячки?» – раздался в голове голос Ирэн.

«Националистка!» – отшутился я. – «Да, как раз закончили в кузне, но я еще задержусь на часик. А что?»

«Да тебя опять не дозваться. Коля тебя обыскался. Связался со мной – думал, ты ко мне пошел. Я ему сказала, что ты в Лабораториуме, но, видимо, он до тебя так и не доорался».

«В литейке было не до связи. Пришлось закрыться».

«Мне стоит беспокоиться насчет того, что больно ты зачастил к этой горячей рыжей бестии?» – усмехнулась подруга.

«Зачем беспокоиться? Наслаждайся, что я не оттаптываю тебе ноги в бальном зале».

Ирэн слова весело рассмеялась. У нее сегодня явно было хорошее настроение. На удивление. После новостей об отъезде Матильды в Дакию Ирка в первую неделю даже не улыбнулась. Тем удивительнее было, что сейчас она была в хорошем расположении духа. Должно быть, случилось нечто экстраординарное.

«Что тебя насмешило?» – с улыбкой спросил я, заразившись весельем подруги.

«Да я только что столкнулась с разъяренной Грасс. Представляешь, она сцепилась с девчонками из 512 комнаты и спалила все их гирлянды», - хихикнула Ирэн. – «Тут сейчас такая буча была! Волосы драли, ногтями лица в кровь раздирали, слезы лили…»

Я не удержался и прыснул. Ну да, поди заставь эту горячую голову заниматься декором. Не ту принцессу нашли. Впрочем, на месте байкерши я бы до кражи вел себя тише воды, ниже травы.

«Ставлю червонец на то, что победила Грасс», - ответил я.

«Пфф… Еще бы. Она кому хочешь зад надерет».

«Что, теперь увидим ее на общественных работах?»

«Нет, замнем. Никто не хочет портить праздник. Прибежали старшекурсницы, всех разняли, до смертоубийства не дошло».

Дверь лаборатории тихо приоткрылась, и первым в кабинете появился чайник.

«Ужин пропущу. Мне пора», - сказал я и оборвал связь.

Хруцкая торжественно внесла только что вскипевший чайник и водрузила его на стол.

– Пока рассказываю общую информацию, поедим. Повесь купол.

Артефакторша принялась рыться в ящиках стола, а я тем временем отработал недавно выученное заклинание. Лучше всего оно, конечно, давалось менталистам. Но и у меня «Купол» получался довольно крепким. Жаль, дольше четверти часа я его пока держать не мог – рассеивалось внимание, и было нелегко с непривычки так долго концентрироваться.

– Нашла! – возвестила Ядвига и швырнула на стол две какие-то коробки.

– Это что такое?

– Сухпай. Лучший друг студентов-полуночников, путешественников и бедняков. Сегодня будем есть как обычные подданные.

Я взял в руки коробку и принялся ее тщательно разглядывать. Внутри что-то шуршало и болталось, но содержимое коробочки было легким. На этикетке красовалась румяная и до зубного скрежета счастливая семейная пара в народных костюмах на фоне терема, а перед ними дымилась гигантская миска лапши.

Стоп. Это что, доширак?

«Иван да Марья», - прочитал я логотип. – «Острая с курицей».

Я удивленно обернулся к Ядвиге.

– Лапша быстрого приготовления?

– Ага, – расплылась в мечтательной улыбке девушка. – Никому не говори, но я ее просто обожаю! Особенно бульон. А уж если удастся достать не отечественную, а восточную, то вообще прекрасно. Восточная такая острая, что аж глаза на лоб лезут! Я на первом курсе, когда меня гнобить пытались, брызнула острым бульоном на обидчика. Нападки как рукой сняло…

Я расхохотался, но Ядька явно приняла мой смех на счет своего рассказа.

– Там, откуда я родом, это варево называют бомж-пакетом.

– Пакет – понятно. А что такое «бомж?»

– Лицо без определенного места жительства. Бездомный, в общем. У нас ими бедняки часто питались.

– Аааа, – протянула девушка, ловко распотрошила коробки и залила лапшу кипятком. – Сокращение больно уж мудреное. Наверняка чинуши придумали.

– Вроде того, – отозвался я и решил не развивать тему. Не хватало еще на такой фигне проколоться.

Ядька тем временем вскрыла пакетики со специями и сухим мясом, засунула все в бульон и накрыла наш ужин крышками.

– Теперь ждем пять минут. А пока достань из нижнего ящика лист бумаги.

Я подал ей запрошенное, и Ядвига, соблазнительно оперевшись на стол, принялась чертить жирным карандашом какую-то схему.

– Что это?

– Карта. Значит, так. Ленька может быть в трех местах: у нас в Лабораториуме, в Артефакториуме и в ректорате. В последний нам путь заказан. А я смогу помочь тебе только в Лабораториуме – лишь здесь я могу засидеться допоздна, не вызывая подозрений, и пособить. Так что тащить Голову нужно именно отсюда.

Я кивнул.

– Согласен. А зачем Леньку перемещают?

– Ну он же разумный. В нем Осколок – сам по себе Пантелеев ничего наколдовать не способен, но видит и слышит то, чего обычный человек расслышать не может. Это полезно.

– Ясновидящий, значит?

– Ну… Не совсем. Я подозреваю, что Ленька – своеобразный дубль университетского архива. Он очень многое помнит. И раз в неделю ректор его забирает к себе. Мы даже шутили, что он всю ночь рассказывает Леньке новости, чтобы тот их запомнил.

А что, это было бы интересно и полезно. Было бы здорово иметь такой «искусственный интеллект». Раз одаренные не могли использовать электронику, развлекались с артефактами как могли. А из Леньки еще и собеседник мог выйти… С поправкой на манеру общения.

– Если так, то он очень ценный, – сказал я. – Почему же тогда ректор так легко позволяет его украсть?

Ядвига улыбнулась и открыла крышку своей порции. Лаборатория тут же запомнилась характерным запахом бомж-пакета.

– Ценный – да, – с наслаждением вдохнув аромат, ответила Ядька. – Но вынести Леньку за пределы Аудиториума не выйдет. Это я точно знаю – в конце второго курса на занятиях разбирали ряд алгоритмов, которые в него заложены. В частности, на Осколок в Голове запитали заклинание самоуничтожения. Он просто взорвется, если его вынести. Вместе с тем, кто вынес… Но это последняя мера. Ленька и по-другому умеет защищаться.

– Ты же говорила, что он не может колдовать?

– Сам – нет. Но алгоритмы, что в нем заложены, срабатывают при определенных обстоятельствах.

А вот это и правда было важно. Значит, ни в коем случае не выносить за забор. Хотя тут поди вынеси – и так хрен сбежишь. Ну или придется совсем изловчиться, чтобы выбраться с острова.

– Тогда мне лучше знать, чего нельзя делать.

– За это не беспокойся. Пантелеев знает правила игры и не препятствует перемещениям. Обматерит, подшутит – это да. Но ему самому это развлечение в радость. Любит шалости. Помогать не станет, но и орать не будет. Только тебе, Миша, дотрагиваться до банки можно только в перчатках. Никакого контакта голого тела с артефактом.

Это я уже знал. Мои прикосновения причиняли Пантелееву лютую боль.

– Да, конечно. Так где именно он будет храниться?

Ядвига закончила рисовать схему и развернула ко мне.

– Это план Лабораториума. Узнаешь?

– Ага… Вот здесь – вход и лестница, – я указал на группу точек и черточек. – Вот там – коридор, который идет по всему периметру здания. Вон лестницы…

– Верно. Ориентируешься, – Ядвига скользнула пальцем по лестнице и переместилась на схему второго этажа. – Хранилище в этом помещении. И на нем несколько «сигналок».

– Ну разумеется. Куда же без этого.

– Слушай внимательно, Миш. Первая сигналка включится в полночь и будет висеть до семи утра. Она запитана на периметр. То есть за ворота нужно проникнуть до полуночи.

– А выходить как?

– С этим я помогу. Смогу вырубить на пару минут. Но ворота будут закрыты, а ключа у меня нет. Так что придется лезть через забор прямо с банкой…

Я вздохнул. Ладно, с этим разберемся.

– На входной двери что-то будет?

– Да, но ее я тоже смогу задавить. А вот основная проблема будет именно с хранилищем. Там мощные артефакты слежения. Во-первых, они поднимут тревогу. Во-вторых, будет пара ловушек внутри. Какие именно, я не знаю. Их периодически меняют. Убить – не убьет, но можно застрять или пораниться.

Черт. А вот это уже превращало квест в опасное приключение. Впрочем, никто не обещал, что будет легко.

– Значит, в лучшем случае, когда сигналки заорут, нам нужно будет схватить Леньку и бежать прочь.

– Да. И в этот момент о краже узнают. И у нас будет минут пять, не больше, чтобы отсюда убраться… – увидев сомнения на моем лице, она улыбнулась. – Я предупреждала, что это будет нелегко даже с моей помощью.

– Ага. Значит, готовиться нужно со всей тщательностью. Нужно собраться всем вместе, Ядь.

И теперь у меня появилась еще одна причина заполучить Пантелеева. Если Голова и правда служила аналогом архива, то можно было попытаться выведать у него информацию. Такую, какую мне точно не дали бы в библиотеке. Например, о Радаманте.

Ведь он же не просто так дал мне понять, что когда-то был и сам связан с Аудиториумом.

Запасусь-ка я коньячком, чтоб язык векового трупа развязался…

Глава 25

Ядвига взглянула на наручные часики, нахмурилась и обратила на нас взор.

– Господа первокурсники, у нас мало времени. Еще раз повторим план.

Я поежился от тянувшегося по полу сквозняка. Нам пришлось набиться в какую-то кладовку при библиотеке – только сюда можно было проникнуть таким составом, не вызывая подозрений. Да и то теперь мы шифровались, уйдя почти что в подсобку. И времени у нас было немного: если я верно все посчитал, Ядвиге уже вот-вот предстояло отправиться в Лабораториум. А в следующий раз мы с ней должны были встретиться уже внутри. После полуночи.

Сегодня была ночь «дела».

– Грасс, Ронцов и Малыш остаются за пределами территории, – отрапортовал я. – Серега наблюдает за воротами и главным входом… Аня – обход с запада, наблюдение за черным ходом. Малыш – с востока, наблюдает за боковым выездом.

Все трое перечисленных сосредоточенно кивнули. Ронцов был бледен как полотно и явно ощущал себя не в своей тарелке. Еще бы. Ему, трусу со стажем, предстояло участвовать в столь рискованном хулиганстве. Но отказаться он уже не мог, да и вызвался помогать сам.

Может таким образом решил переступить через себя и побороть страх. А что, некоторым помогает.

Грасс похлопала себя по поясной сумочке, спрятанной под объемной тканью кителя.

– У меня уже все готово для моей части, – сказала она.

Я кивнул.

– Отлично. Малыш, ты как?

– А я что? Я свою задачу знаю. Сперва следить, затем помогать вам перелезть через забор. Жалко, внутрь не попаду.

Увы, Рахманинов со своей комплекцией и некоторой неуклюжестью мог превратить тайную вылазку в катастрофу. Грасс все-таки убедила приятеля, что в Лабораториуме среди колб и кучи мелких инструментов он может случайно стать слоном в посудной лавке. Малышу пришлось смириться, хотя душа здоровяка явно жаждала незабываемых приключений.

Что до меня, то я как раз надеялся на максимальную тишину процесса. И не только потому, что чем тише действуешь, тем выше были шансы на успех. А потому, что меня снова не отпускала неясная тревога.

Словно что-то не могло, а прямо-таки должно было пойти не так. Словно я что-то упустил или чего-то не знал. Грасс перепроверила свои сведения не раз, Ядвига тоже подошла к вопросу со всей ответственности, да и в своихпарнях я был уверен.

И все же что-то не давало мне покоя.

А может это просто был преследовавший меня невроз, с которым пора было свыкнуться, если я собирался продолжать играть в шпиона для Корфа.

– Как закончим здесь, я сразу же отправляюсь в Лабораториум, – сказала Ядвига. – Повод задержаться у меня весомый – отстаю по срокам с готовностью прототипа. Так что Дед лишних вопросов задавать не станет.

– А Ваньку придумала, как обезвредить?

Хруцкая кивнула.

– Ванька нынче вообще не в Лабораториуме. А профессор уйдет в одиннадцать. Так что у нас будет примерно час, если не случится никаких накладок.

Под накладками Ядька понимала других задержавшихся студентов. По нашей договоренности, она должна была следить за ними и сообщить нам удобное для проникновения время.

– Теперь активная группа, – Хруцкая поманила нас к себе, и я, Сперанский и Афанасьев придвинулись ближе. – Напомните ваши задачи.

– Два варианта: мы успеваем войти до полуночи, то есть до включения сигналки по периметру забора. Второй – не успеваем, и тогда придется ждать, пока ты ее отключишь, – сказал я.

– Ни в коем случае не лезть без твоей отмашки, – добавил Сперанский.

Коля, к слову, всем видом показывал. Что был не в восторге от затеи с кражей Головы. Но отчего-то все же решил мне помогать. Возможно, над ним взяли верх принципы братской взаимопомощи – все же нас уже можно было назвать друзьями, а для Сперанского, воспитанного в лучших традициях аристократического образования с легкой романтизацией оного, дружба и верность не были пустыми словами.

«Все будет хорошо, Коль», - шепнул я ему ментально. – «Ты еще можешь отказаться, если тебе это претит».

«Нет, ни за что. Я дал слово, что помогу тебе, и я его сдержу. В конце концов, дружба – это помощь в любой ситуации, а не только в той, где помогать удобно».

Вот за это я Сперанских уважал особо. Коля, назвавшись другом, вечно испытывал конфликт между природным гуманизмом и реальной необходимостью. Но всегда выбирал верность. И даже скажи я ему, что угробил того же Денисова насмерть, этот бы только спросил, сколько нужно лопат…

«Спасибо. Я это очень ценю».

Сперанский слабо улыбнулся мне в ответ. Афанасьев тем временем расплылся в широченном оскале.

– Войти до полуночи предпочтительнее, – сказал менталист. – Чтобы госпожа Хруцкая не возилась.

Ядвига пожала плечами.

– Заглушить сигналку на периметре – самое простое дело. Но соглашусь, что чем меньше этой возни, тем лучше.

А еще, надеюсь, она придумала, что говорить завтра руководству в случае нашего успеха. Ведь точно найдутся свидетели, которые скажут, что она задержалась допоздна. Впрочем, эту часть она взяла на себя.

И я очень, очень надеялся, что она нас не сдаст. Среди всех прочих вариантов исхода я рассматривал и такой. Если Хруцкая, уже заполучив с моей помощью новый куб, на это пойдет, будет весьма обидно… Однако здесь я мог верить ей лишь на слово и полагаться на ее совесть.

– В зависимости от времени вашего проникновения я либо заглушаю сигнализацию периметра, либо сразу же приступаю к снятию ловушки на одном из входов. Для проникновения рекомендую боковой – Михаил знает, о каком я говорю.

Я кивнул. Тот самый, где мы видели, как грузили в фургон пробирки.

– Там сигналка давно не подновлялась, я это выяснила, – продолжила Хруцкая. – Значит, будет немного проще ее заглушить. Хотя снять полностью все равно не получится. У вас будет не больше получаса. После этого она активируется вновь. И если вы не успеете покинуть дом, придется возиться снова. А моя сила не безгранична и истощена работой с артефактами, так что вам нужно успеть за один заход.

Мы с ребятами переглянулись.

– Успеем, – пообещал я.

– Затем, как только вы окажетесь в здании, сразу же идите наверх. Я постараюсь вас сопроводить – мои действия по заглушке не должны требовать моего постоянного контроля. Постараюсь отслеживать изменения в сигналке дистанционно. Там на двери хранилища будет еще одна. И здесь мне, возможно, потребуется помощь Михаила.

Я удивленно на нее уставился.

– Раньше ты не говорила об этом.

– Только сегодня днем придумала. Пришла идея, как поджарить тамошнюю защиту. Причем в данном случае лучше именно поджарить.

– Ладно, как скажешь.

– А что внутри, мы не знаем точно. Придется действовать по обстоятельствам. Одно скажу – ничего не трогайте, ни к чему не прикасайтесь и внимательно смотрите под ноги. Работайте в перчатках – некоторые ловушки запитаны на контакт с кожей. Все ясно?

– Ну, насколько это вообще возможно… – протянул Сперанский.

– Тогда с богом, господа, – Ядвига поднялась с какого-то ящика, что служил ей стулом. – Встретимся ночью. Я дам знак Михаилу.

Не прощаясь, Хруцкая первой вышла из каморки, а мы решили выждать несколько минут и покидать убежище по отдельности.

Анна Грасс откинула длинную рваную челку с лица и уставилась на нас густо подведенными глазами.

– Вы придумали, как открывать хранилище?

Сперанский тяжело вздохнул.

– Ага. Отмычкой. Замок там старый, у меня такая есть.

Малыш и Ронцов изумленно вытаращились на лекаря.

– Это откуда у тебя такие навыки?

– От сестры. Когда от нас прятали конфеты в шкафах под замком, она стащила старый ключ и превратила его в отмычку. Это был ее первый артефакт…

Я улыбнулся.

– Ты не рассказывал.

– Повода не было. Но получилось на удивление удачно. Несколько месяцев пользовались, пока нас не поймали на горячем. И тогда родители впервые поняли, что Поля точно лекарем не станет…

* * *

Решетка кованного забора Лабораториума чернела на фоне освещенного почти полной луной неба. Холодный свет небесных светил отражался от сугробов, давая нам возможность неплохо разглядеть обстановку, но создавал зловещее впечатление, что мы попали в старинную, не подвергнутую цензуре времени, сказку братьев Гримм.

Грасс скользнула вокруг забора и, прячась в тени деревьев, направилась в сторону своего объекта. Малыш, тяжело ступая по тонкому насту, двинулся к боковому входу. Ронцов обернулся ко мне.

«Можете идти за Рахманиновым. Я здесь сам справлюсь».

«Хочу дождаться вестей от Ядвиги», - ответил я. – «Она скажет, к какому входу идти. Нечего просто так топтаться».

Серега кивнул. Бледный как смерть, он напряженно всматривался и в окна Лабораториума, и на территорию за забором, и к подъездной дороге. Пока все было тихо. Лишь за рекой, на соседнем острове, шумели автомобили.

«Миш», - позвала меня Хруцкая. – «Где вы?»

«Перед главным входом».

«Дуйте к боковому, но осторожно. Есть две новости».

«Ну давай, обрадуй».

«Плохая – Плещеев-старший заработался и остался на ночь в Лабораториуме. Хорошая – он очень крепко спит и храпит так громко, что это заглушит нашу возню. А еще я стащила у него ключи».

«Ты ж моя Мата Хари!»

«Кто?»

«Потом объясню».

«Бегом к боковому! Через пять минут включится периметр».

Я жестами подозвал к себе Колю и Гришу. Афанасьев расстарался и умудрился сделать нечто вроде ментальной коммуникационной сети – возможность общаться группой. Судя по его измученному виду, это отжирало у него много сил, но задумка оказалась крайне полезной. Теперь я мог говорить один раз и не повторять все индивидуально каждому.

«Ядька дала отмашку. Идем».

Скрываясь в тени зарослей высоких кустарников, мы скользнули вдоль забора, идя по следам Малыша. Со следами, к слову, была проблема – хорошо бы их замести или сделать ложные. Иначе нас найдут быстрее, чем хотелось бы.

Рахманинов вышел из-за дерева и постучал пальцем по запястью. Торопил.

Я снова взглянул на пару одиноко светившихся окон. Никакого движения, ни звука. Кроме богатырского храпа профессора, от которого, казалось, содрогалось все здание.

В темном окне рядом с дверью бокового хода мелькнуло бледное лицо Ядвиги. Девушка взмахнула мне рукой и сделала приглашающий жест.

Я кивнул Рахманинову. Стукнул один раз по своей груди – меня забрасывать первым. Дважды бесшумно похлопал по плечу Афанасьева – его вторым. Сперанский сам постучал пальцем по груди трижды. Малыш кивнул, подвел меня к забору, сложил руки замком и легко, словно я ничего не весил, подкинул меня.

Я активировал «Берегиню» и легко отпружинил от земли. Тут же снял заклинание, чтобы не выдать нас сиянием, и метнулся к двери, в тень дома. За моей спиной легонько шлепнулся Афанасьев, а через несколько мгновений тяжело, словно мешок, приземлился и Сперанский. Я оглянулся и жестом велел ребятам подбежать к дверям вплотную.

Малыш уже отошел в тень деревьев.

Я поскреб ногтем окно, в котором видел Ядвигу.

«Мы перед дверью».

«Минуту. Еще вожусь. Здесь сигнал слабый, но если ошибусь, все равно заорет на весь остров».

Решив не отвлекать ее, мы с парнями скучковались возле дверей, то и дело оглядываясь по сторонам. Я тем временем проверил, что все надели перчатки и прикрыли шарфами лица. Так себе защита от опознания, но лучше, чем ничего. Та же рыжая башка Сперанского была ну очень уж приметной. Вопрос, как замести следы, волновал меня куда сильнее. И пока Ядька возилась с сигналкой, я связался с Малышом и попросил его что-нибудь придумать.

«Сделаю», - коротко, в своей манере, отозвался здоровяк.

Наконец замок тихо щелкнул, дверь отворилась, и из темного проема высунулась замотанная в косынку голова Хруцкой.

– Внутрь, быстро! – беззвучным шепотом велела она.

Дважды просить не пришлось. Я протиснулся первым, за мной Афанасьев, замыкал Сперанский. Едва мы оказались внутри уже знакомого мне предбанника, на нас пыхнуло старыми тряпками из кладовки и чем-то кислым.

Ядвига закатала рукав.

«Сверим часы. Лучше управиться за пятнадцать минут. Сейчас без двух минут полночь. Значит, обратно должны выйти не позднее тринадцати минут первого».

«А если не успеем?» – поднял на нее глаза Коля.

«Возможны варианты», - коротко ответила девушка и положила перед нами какие-то тапки на завязках.

«Войлок. Скроет звук шагов. Не хватало, чтобы Дед проснулся», - пояснила артефакторша. – «Надевайте».

Ах она ж наша умница!

Да уж, Хруцкая оказалась самым ценным союзником в этой затее. Поглядим, на что потом сгодится так нахваливавшая себя Грасс…

Мы быстро обулись и осторожно, стараясь не скрипеть деревянными половицами, поднялись по старой лестнице на этаж. Ядвига тут же сориентировалась и жестами показала кратчайший путь. Я его уже знал – не раз ходил им в целях разведки.

Всю дорогу нас сопровождал храп старшего Плещеева, и эти звуки отчего-то даже успокаивали и разряжали обстановку. Хотя Коля заметно нервничал. А когда нервничал, всегда начинал исступленно чесаться. Сейчас у него явно зудели руки, но он не решался снять перчатки и просто аккуратно тер их одна о другую.

«Коля, стой здесь. Следи за лестницей и коридором», - приказал я. – «Отмычка уже не понадобится».

Мы с Ядвигой остановились возле неприметной двери с выцветшей табличкой «ХРАНИЛИЩЕ», и девушка тут же присела на корточки и принялась исследовать периметр двери.

«Со вчерашнего ничего не поменялось, отлично», - заключила она. – «Мне нужно три минуты».

Афанасьев даже сейчас бесстыже пялился на Хруцкую. Ядька явно запала ему в душу, и всякий раз, когда они пересекались, он не мог оторвать взгляд от ее прелестей. Трудно было его за это винить, ибо прелестей в этой деве было предостаточно. И все же сперва – дело.

«Миш, сейчас ты мне понадобишься», - Ядька жестом подозвала меня подойти ближе. – «Сделаем во что. Твоя сила нужна мне в качестве источника, а я сработаю как направляющий луч и задам нужный алгоритм. Твоя задача – сгенерировать мощный импульс и передать через меня. Я настрою его на нужную тональность и разнесу защиту».

Я с сомнением взглянул на спутницу.

«Уверена, что получится? У меня же родовуха…»

«Именно поэтому и получится», - улыбнулась она. – «Давай».

Хруцкая крепко схватила меня за руку. Я воззвал к источнику, передал мыслеобраз задачи, которую требовалось решить – выяснилось, что так было быстрее, чем расписывать на словах каждый раз свои потребности. Род отозвался, поворчал для вида, но открыл передо мной боевой поток. Зачерпнув пригоршню, я сконцентрировал силу в руке, за которую ухватилась Ядвига, и подтолкнул к ней, соединяя свой поток с ее Благодатью…

Девушка дернулась, словно ее пронзила острая боль. Едва не закатив глаза, она все же удержалась на корточках, но мне пришлось свободной рукой поддержать ее за плечи.

«Ох елки-палки!» – воскликнула она. – «Печет-то как!»

А затем она всего одним движением дотронулась до определенной точки на двери, и силовой контур Благодати, что отмечал линии, по которым шла сигнализация, вспыхнул ярким белым светом. Вспыхнул всего на пару мгновений – и погас навеки.

Ядвига снова дернулась и вяло отпустила мою руку.

«Проклятье… Никогда к этому не привыкну».

«Ты как?»

«В порядке. Момент…»

Она снова активировала какое-то заклинание, и едва различимое сияние охватило ее руку. Ядвига провела ею по двери и кивнула.

«Сработало. Мы вынесли все, что здесь было. Это хорошая новость».

«А плохая»?

«Времени у нас осталось совсем немного».

Достав перемотанную тряпкой связку ключей, Хруцкая осторожно развернула ткань и, стараясь не звенеть металлом, выбрала нужный ключ. Я наблюдал за ее действиями, задержав дыхание, и краем глаза заметил, как Афанасьев слишком уж побледнел. Парню явно с трудом удавалось удерживать общий канал связи. Надо все это заканчивать как можно быстрее.

Язычок замка отошел, и Ядвига осторожно отворила дверь.

Начинался самый важный этап.

«Миша, ты меня слышишь?»

Ронцов застал меня врасплох, и я вздрогнул от неожиданности. В голосе Сереги сквозила плохо скрываемая паника. Нашел, блин, время.

«Да!» – раздраженно рявкнул я. – «В чем дело?»

«Дело дрянь. У нас гости. Точнее, у вас…»

«Кто?»

«Группа из четырех человек, все парни. Студенты. Лиц пока не вижу – они еще далеко. Пробираются через лес, но по азимуту идут четко на Лабораториум. Через несколько минут будут у ворот. Я не смогу их задержать, их слишком много…»

Глава 26

«Дерьмо», - ответил я Ронцову. – «Следи за ними и не высовывайся. Как только подойдут ближе к Лабораториуму, дай знать».

«Понял».

Серега исчез из моей головы, а я взглянул на сопровождающих.

«Сюда направляется еще одна группа желающих стащить Башку», - транслировал я сразу на Сперанского, Гришу и Ядвигу. – «Ронцов наблюдает, но нам нужно поторопиться и придумать, как выбраться отсюда, не столкнувшись со второй группой».

«Может лучше дать бой?» – предложил менталист. – «Хотя на меня можете не рассчитывать. Я немного не рассчитал с ментальной сеткой…»

«Никаких боев давать не будем», - отрезал я.

«Согласен», - вмешался Сперанский. – «Чем больше времени мы здесь проведем, тем рискованнее. И уж тем более не стоит никому попадаться на глаза – сдадут».

Ядвига обернулась и кивнула.

«Верно».

Афанасьев побледнел пуще прежнего, вытаращил глаза и издал тихий сдавленный стон – и я тут же почувствовал, как ментальная сеть расширилась. Хотелось пошутить, что в чат был добавлен новый пользователь, но сейчас было не до юмора.

«Ронцов, ты теперь с нами», - слабеющим голосом сказал Григорий. – «Маякни, как будет, о чем».

«Есть!»

Я с неодобрением взглянул на нашего менталиста. Еще не хватало, чтобы он бахнулся в обморок, не успев выбраться из Лабораториума. Как его прикажешь тащить, да еще и с банкой наперевес? Зря он все-таки засунул в сеть еще и Ронцова.

С другой стороны, в общей сетке было неоспоримое преимущество – в нашей ситуации это здорово экономило время, и приказы не приходилось передавать по цепочке.

«Гриш, постой у дверей, отдохни», - велел я.

«Да все со мной нормально!»

«Миша прав», - снова влез Сперанский. – «Ты слабеешь. Быстрее, чем ожидалось. Побереги себя. Твои умения еще могут понадобиться, а другого менталиста у нас нет».

Гриша что-то проворчал, но послушался – почему-то именно слова Коли Сперанского всегда оказывали на него отрезвляющее действие.

Мы с Ядвигой переглянулись и осторожно вошли в Хранилище.

«Ничего не трогай, как бы ни хотелось! Некоторые артефакты работают как сирены. Не те, которые ревуны, а мифологические – зазывают к себе и заставляют прикоснуться. Этого делать нельзя. Так зачаровывают ловушки».

Я кивнул и зажег слабый огонек «Жар-птицы», чтобы осветить помещение. Но тут же понял, что этого особо и не требовалось: голова Леньки светилась так, что вполне сошла бы за приличный ночник. Зеленоватый раствор фосфоресцировал и наполнял комнату мистическим светом.

Хранилище представляло собой небольшое помещение, разделенное на несколько частей высокими стеллажами с пронумерованными квадратными ячейками. В каких-то из них артефакты стояли, упакованные в коробки или жестяные банки. Другие приспособления собирали пыль без какой-либо защиты.

Голову Пантелеева мы нашли без труда – часть стены светилась, отражая неестественное зеленоватое сияние раствора.

Ядвига внимательно осмотрела пол и, легонько хлопнув меня по плечу, велела двигаться за ней след в след. Я послушно ступал за ней, в точности повторяя каждый шаг.

– Явилась свежая кровь, кхе-хе! – поприветствовал нас Пантелеев, едва мы предстали перед ним. – Да только кровушка не у всех тут свежая. А, Ядька? Тебя-то чего принесло?

– Тихо ты, балда! – огрызнулась на него артефакторша. – Я тут так, мимо пробегала.

– Ага, ага, – расплылся в безобразной улыбке артефакт. – Еще скажи, они тебя заставили.

– Не без этого, – ответил я. – Больше скажу, девица вообще не по своей воле действует.

Пантелеев взглянул на меня с насмешкой.

– Тогда чего ты делаешь в этой темной дыре вместо того, чтобы пялить ее в подсобке? Ты ее задницу видел?

Ох, видел, Леня. Я ж не слепой…

– Грубиян ты, Леонид, – вздохнул я, вытащил из-за пазухи флягу и помахал ею перед Головой. – У меня к тебе деловое предложение провокационного характера: я тебя напою отличным французским коньячком, а ты прикинешься ветошью и не станешь орать, пока мы тебя не вынесем из здания.

В безумных глазах Головы проснулся неподдельный интерес.

– А коньячок-то и взаправду французский? А то пытались мне подсунуть в позапрошлом году. Обещали шотландский виски, а на деле оказался третьесортный бренди, сделанный из мочи чаехлебов…

– Чтоб я стал поить ценнейший артефакт Аудиториума какой-нибудь паленой дрянью? – Ухмыльнулся я. – Обижаешь, начальник!

Омерзительная голова расплылась в сладострастной улыбочке.

– Вооо, вот это другой разговор. По рукам! Ну, кабы у меня руки были.

Я двинулся к банке, но Голова тут же подпрыгнула.

– Э, Куда?! Перчатки надел? Ты ж у нас этот, ненормальный…

Я молча показал затянутые в кожу ладони.

– Не буду я тебя мучить, расслабься. Я же не изверг какой. Мне так, пошалить и тебя развлечь. Скучно, небось, ночью куковать в хранилище.

– Не без этого. Но черт тебя знает, графчонок, – проворчал Пантелеев, но перестал мутить раствор. – Ладно, выносите. Буду вести себя смирно. Только хватай бережно, неси аккуратно. Банку не разбивай – я без этого бульона долго не протяну. И сперва капни стопарик в баночку… А будешь хорошо ко мне относиться – расскажу чего-нибудь интересненького…

Хруцкая взглянула на часы, изменилась в лице и принялась торопить меня жестами. Ловко открупорив банку, я открутил крышку фляги и вылил немного янтарной жидкости в светящийся раствор.

– Ух, и правда трюфельщики делали. Хорошо пошла… – промурлыкал артефакт. – Ну все, выносите меня. Поиграем в прятки!

Я закрыл крышку потуже, крепко обхватил увесистую банку обеими руками и направился к выходу так же, как и вошел – след в след за Хруцкой. Едва мы пересекли порог и оказались в коридоре, Ядвига тут же закрыла дверь и принялась возиться с замком.

Скучавший у выхода Афанасьев с интересом разглядывал нашу добычу.

– Чего вылупился, мозгоправ? – грубым шепотом поприветствовал его Пантелеев. – Не на меня смотри, а под ноги. Того и гляди бухнешься в обморок, как голодная девка в корсете.

Да, более близкое знакомство с Головой обещало быть запоминающимся… Выбраться бы теперь отсюда. А о том, как возвращать украденный артефакт на место, я пока что предпочитал даже не думать. Ноги бы унести и бульончик с фосфором не расплескать…

Сперанский кивнул нам и повернулся к лестнице, когда внезапно что-то ослепило нас. Мощный холодный луч света резанул по глазам. Я зашипел от боли и едва не выронил драгоценную банку, но стиснул пальцы на стекле.

– Это еще что такое? – прозвучал сонный мужской голос на фоне профессорского храпа.

Мы замерли.

– Фонарь выключи, – потребовал Афанасьев.

– Ага. А морковкой жеванной в рот не плюнуть? – ответил незнакомец.

Это точно не был Ванька – я бы узнал его по голосу. И не профессор – тот все еще самозабвенно спал, судя по храпу. Значит, кто-то еще.

Луч скользнул по мне, по моим рукам – хотя мог и не светить. Голова и так источала характерное сияние.

– Ааа… Перваки, значит. Понятненько.

Блин, Ядька! Просил же все перепроверить. Я мельком взглянул на ошарашенное лицо третьекурсницы. Казалось, она сама не ожидала этого столкновения.

– Федя, ты? – робко спросила она.

Луч переместился на Ядвигу.

– Так-так… Хруцкая… да еще в компании с друзьями-малолетками. Тебе известно, что помогать первакам запрещено?

«Ядь, это твой знакомый?» – быстро спросил я.

«Однокурсник. Это хреново. Очень хреново. Он поднимет тревогу. Мы с ним… немного не в ладах».

«Проклятье. Что делать?» – тревожно спросил Сперанский. – «Бить будем?»

«А смысл?» – отозвался менталист. – «Как очнется, все равно нас сдаст. Он видел наши лица. Вот если бы у меня была сила попробовать стереть ему память…»

Но у Афанасьева даже базовые силы были на исходе – он уже даже передвигался, пошатываясь.

Я раздумывал всего с пару мгновений. Да и о чем тут было размышлять? Мы слишком далеко зашли и слишком глубоко увязли в этой затее, чтобы отступать.

Я протянул банку Сперанскому.

«Держи крепко».

И, не дожидаясь вопросов, метнулся к этому Феде, на ходу концентрируя энергию для удара.

Вспышка – я ослепил его и тут же зажал третьекурснику рот рукой, чтобы тот не визжал. Он зажмурился, попытался инстинктивно выставить руки для защиты, выронил фонарь – Ядька, умница, подхватила его и тут же выключила. Коридор и лестничная площадка погрузились в полумрак, освещаемый лишь сиянием Головы.

Не медля, я зачерпнул горсть силы из ментального потока и вдарил по защитам несчастного Федора голой родовой мощью. Тот сдавленно взвыл и тут же отрубился – оно и понятно, нельзя привыкнуть к прикосновению родовухи, особенно если ее засовывают тебе прямо в голову.

А затем мои руки сами сделали то, что было должно. Словно Род вел меня, диктовал, как поступить, и дал на это добро. Я снова взял немножко силы и влез в голову Федору, проломив базовые защиты и обойдя природные. И… просто стер события последних пятнадцати минут. Даже если он что-то видел и слышал, теперь это ему не поможет. Теперь он просто очнется на лестнице и не будет понимать, как здесь оказался.

Оказывается, память стиралась легко. Другой вопрос, что сработал я очень грубо. Как бы не оставить парня дурачком до конца жизни…

Бережно опустив третьекурсника на пол, я обернулся к застывшим в изумлении ребятам.

«Идем, быстрее».

«Что ты с ним сделал?» – пролепетала Хруцкая.

«Стер память».

Афанасьев вытаращился на меня во все глаза.

«Миш, это полный абзац… Почему ты не говорил, что…»

«Потом. Все потом. Идем скорее!»

И лишь Ленька Пантелеев довольно ухмылялся в руках у Сперанского.

– Вы, ребятки, определенно, мне нравитесь, – шепнул он и подмигнул. – Настоящие отморозки! Преступники! Лепота-то какая!

– Тихо ты, – шикнул на него Сперанский и принялся спускаться по лестнице.

Мне пришлось поддерживать Афанасьева. Он едва не споткнулся, когда в нашей «сети» раздался голос Ронцова:

«Четверо, все парни. Идут с черного хода. Я предупредил Аню, чтобы убиралась оттуда. Вы как?»

«Птичка в клетке, уходим».

Ронцов пропал, а мы с Ядвигой переглянулись. Девушка тронула меня за плечо.

«Спускайтесь пока вниз, а я сейчас догоню. Есть идейка».

Она метнулась обратно, перепрыгивая через одну ступеньку. Я увидел лишь, как она склонилась над валявшимся в отрубе однокурсником и вложила ему что-то в карман кителя. Блеснул металл.

Ключи! Она подкинула ему ключи и тут же вернулась к нам.

«Отличный ход», - похвалил я.

«Это не все, что еще предстоит сделать. Сейчас идите за мной. Если та группа попробует войти с черного хода, нам нужно выбраться так, чтобы они нас не увидели».

Ядвига повела нас к боковому выходу и, когда мы преодолели последнюю скрипучую лестницу, зашла в кладовку и протянула мне халат.

«Обмотайте банку, чтобы не светилась. Она сияет, как новогодняя елка».

Это да. Прислонив покачивавшегося Афанасьева к стене, я помог артефакторше обмотать Голову. Пантелеев попытался было глухо протестовать, но быстро заткнулся. Закончив с этим, Ядвига снова взглянула на часы.

«У вас две минуты. Идите».

«У нас», - возразил я. – «Ты же с нами».

Хруцкая покачала головой.

«Отправляй парней с банкой вперед, а ты мне сейчас понадобишься. Все, ребят, идите. Тихо, сразу к воротам выезда с бокового».

Афанасьев собрался с силами и поплелся вслед за Сперанским, осторожно, стараясь не скрипеть петлями, открыл дверь и выпустил лекаря с ценной ношей. Ядвига Дернула меня за рукав.

«Знай я, что ты умеешь стирать память, придумала бы все иначе. Почему не сказал?»

«Потому что не знал, что умею», - кисло улыбнулся я.

Девушка кивнула.

«Сотри память мне».

«С ума сошла?»

«Миш, это не праздная просьба. Стирай мне память. Последние пару часов для надежности. Не блокируй, а именно стирай. Здесь сейчас появится вторая группа, они наверняка облажаются, и все сигналки заорут, как Иерихонская труба. Поднимется кипеш. Он вам на руку – это выиграет вам немного времени, поскольку внимание поначалу будет сосредоточено на Лабораториуме. Но вам нужно успеть спрятать Голову. А меня станут допрашивать. И я не хочу нас выдать. Стирай мне память! Живо!»

Так-то Ядвига была права. Самый надежный способ не разболтать – просто не знать. Но я опасался воздействовать на ее умную голову. Будет нестерпимо жаль случайно что-то повредить в ее ценных мозгах.

«Чего медлишь?» – торопила она. – «Минута осталась!»

Дерьмо!

«Снимай защиты», - вздохнул я.

«Уже».

Я закрыл глаза, потянулся к источнику, зачерпнул горсть ментальной силы и молил Род помочь мне проделать все аккуратно и безвредно для девушки. Она ведь помогла нам, рисковала, подставилась ради нас – и не заслужила вреда.

Род отозвался и направил мне в руки ручеек светящегося эфира. Я обхватил голову Ядвиги руками, влил поток ей в голову, заставил его течь по ее блокам и ментальным установкам, стараясь направлять его только на воспоминания о последних двух часах.

Она вздрогнула, закатила глаза и обмякла в моих руках.

Надеюсь, получилось.

Я ощутил, как она пропала из ментальной сети для переговоров. Значит, была без сознания. Взглянув на часы, я затащил девушку в кладовку, опустил на мягкие старые халаты и вылете из Лабораториума.

Малыш, увидев меня, взмахнул мне рукой. К счастью, Сперанский и Афанасьев уже пробрались за забор, и Голова была с ними – я заметил темный сверток на снегу. Из-за деревьев вышла Грасс со связкой прутьев в руках – заметала следы.

Я бросился к забору, на ходу активируя «Берегиню». Ухватился обеими руками за прутья, подтянулся, поскреб пузом о решетку и уперся ногами.

– Давай, Мишань, – кряхтел Малыш, просунув руки через прутья и подталкивая меня снизу. – Только не уколись о шипы. А то Гришане уже досталось. Совсем слабый, бедняга…

Рахманинов крякнул, подкидывая меня вверх, и я, изобразив живописную дегу на фоне зимнего неба, перелетел через забор и отпружинил от земли за счет заклинания. Ребята тут же подхватили меня и поставили на ноги.

– Неужели удалось? – выдохнула Грасс, сверкая глазами. – Неужто справились?

Я мрачно на нее взглянул.

– Теперь покажи, на что способна.

– Валим отсюда, – прошептал Афанасьев. – Нас много, среди деревьев не затеряешься. Нужно уходить как можно дальше. Сейчас тут начнется…

И он как в воду глядел.

Я не успел даже отряхнуться, когда одновременно взвыли несколько сирен. Тут же зажглось окно, и мы с командой припали к земле, скрываясь за кустарниками. За стенами Лабораториума продолжали визжать сигнализации, послышался топот…

– Уходим. Нужно забрать Серегу. Ань, скажи, чтобы он уходил к условному месту.

Пригибаясь к земле, я поручил Сперанскому тащить банку с Ленькой, а сам шел замыкающим, то и дело оборачиваясь назад и проверяя, не пустили ли за нами погоню. Грасс как-то ловко поколдовала над связкой своих прутьев, и те превратились в метлу на автопилоте – заметали за нами следы. Еще и снег повалил – обильный, пушистый. Может, свезет затеряться…

– Есть проблема с Ронцовым, – тихо сказала байкерша. – Он не отзывается. Словно поставил блок.

Это было хреново. Мы уже прошли достаточно и почти что подобрались к условному месту – была в парке скульптурная группа на отшибе, где можно было отсидеться и схорониться.

– Я за Серегой, – сказал я, разворачиваясь. – Нельзя его бросать.

Грасс не ответила – лишь всматривалась куда-то в даль.

– Кажется, он и не там, – зло сказала она. – Гляди.

Я проследил за ее пальцем и заметил силуэты нескольких человек, скрывавшихся в тени скульптур. Ронцов был среди них. Сидел на каменной скамейке под непроницаемым куполом, привалившись к низкой стенке, словно брошенная тряпичная кукла.

– Уходим отсюда, – прошипела Грасс. – Быстро!

Я покачал головой.

– Поздно.

От площадки отделилась одинокая фигура, и даже с расстояния, в темноте, я узнал ее обладателя.

– Полагаю, мне стоит вас поблагодарить за сделанную грязную работу, – сверкнул идеально ровной улыбкой альбинос Меншиков.

Глава 27

Княжич медленно подошел к нам и уставился на сверток в руках Сперанского. Край старого халата свесился, обнажая сияющий бок банки. Голова Пантелеева с интересом вытаращила один глаз и уставилась на Меншикова.

– А, белоручки пожаловали, – прокряхтел Ленька. – Любители всего готовенького? Вот таких вот вас я в семнадцатом и хотел изничтожить…

– Заткнись, – спокойно ответил альбинос и перевел взгляд на меня. – Должен признать, я и не рассчитывал на то, что вы справитесь. Однако ты меня удивил, Соколов. Не будь ты таким позорищем для всего дворянства, я бы даже попытался с тобой подружиться. Полезный ты малый. Но опасный. Слишком опасный, и с каждым днем тревожишь меня все больше. Денисов, вон, дрогнул – не стал тебя трогать, хотя не раз была возможность. Ну да у него, впрочем, сейчас иные заботы…

Трое прихвостней Меншикова подошли ближе. Я узнал щеголя Забелло и еще одного нашего одногруппника – Матвея Исаева, что переметнулся на сторону «Княжичей» в первый же учебный день. Мы с ним толком и не общались, но я знал, что Исаев был «шестеркой» и выполнял мелкие поручения для более родовитых товарищей.

А вот еще один – хмурый и молчаливый юноша с пронзительными темными глазами и резкими, почти рубленными, чертами лица – был не из нашей группы. Павел Гагарин, один из сыновей князя Гагарина. Ходили слухи, что парень был необычайно одарен талантом менталиста. Ирка не раз о нем упоминала.

– Чего вам надо? – пробасил Малыш. – И на кой черт вам сдался Задохлик?

Задохликом Малыш именовал Ронцова. Было за что.

Андрей Меншиков лениво потянулся и хрустнул костями, когда его прихвостни выстроились в шеренгу напротив нас.

«Мне это не нравится», - пронесся у меня в голове голос Сперанского. – «Деремся или бежим?»

Ну еще бы. Я и сам не был в восторге от такого поворота.

«Нельзя бросать Серегу», - ответил я.

«Согласен».

Я инстинктивно повесил «Шлем», а по телу медленно расползалось сияние «Берегини». Я уже предполагал, что сейчас будет: Меншиков вместе со своими прихлебателями попытается угрожать нам и станет навязывать обмен – Голову на Ронцова.

Впору было бы послать его подальше, кабы не один нюанс. Из всех «Княжичей» Меншиков казался мне самым отмороженным.

Забелло просто был туповатым щеголем. Яд и желчь цедил нещадно, но большого вреда от него не было. Перовская предпочитала вдохновлять остальных на дурацкие подвиги, а сама на рожон не лезла. Денисов…

Денисов жил собственными представлениями о чести и чистоте крови, но его можно было уважать как минимум за идейность и откровенность. И пусть наши с ним убеждения резко противоречили, но он умел держать слово. Да и благородства какого-никакого не чурался.

А вот Меншиков действительно был чудовищем. Не знаю, почему мое чутье каждый раз так на него вскидывалось, но стоило нам просто оказаться рядом, как вся моя внутренняя сила словно вставала на дыбы и верещала об опасности.

И хуже всего было то, что я не представлял, на что этот психопат был способен. Было в нем что-то беспощадное и непостижимое.

– Отвечай, что вы сделали с Ронцовым! – Малыш двинулся на Меншикова.

Но не успел он сделать и двух шагов, как рухнул на колени, обхватив голову руками.

– Ааааа! Черт! Больно!

Менталист Гагарин лишь двинул бровью и шевельнул рукой – и Малыш скорчился еще мучительнее.

Меншиков пресно улыбнулся.

– Не стоит даже пытаться нападать, господа. Нас здесь всего четверо, но мой друг Павел Гагарин – менталист второго ранга. И я не трону никого, кроме Ронцова и Соколова, если все вы проявите благоразумие…

Грасс подскочила к Малышу и обхватила его за плечи, судорожно пытаясь помочь. Но куда там. Судя по всему, этот Гагарин шарахнул нашему Рахманиному прямым ударом в голову. Малыш не успел повесить «Шлем», и досталось ему по полной.

– Витя, Витя, спокойно, – причитала байкерша, пытаясь применить к нему целебное заклинание. Не срабатывало. Наконец Малыш тихо заскулил и повалился набок, все так же не отрывая рук от коротко стриженной головы.

– Что ты с ним сделал, урод? – вскакивая на ноги, взвыла Грасс. – Я тебя самого пополам переломаю!

– Аня, не надо! – крикнул я и попробовал ее остановить, но не успел.

Байкерша рухнула на снег как подкошенная, схватилась обеими руками за шею и забилась в судорогах, отчаянно ловя ртом воздух. Из ее рта вырывались хрипы, а Меншиков, казалось, получал какое-то сладострастное удовольствие, наблюдая за мучениями моих друзей.

Садист хренов.

Афанасьев успел нацепить «Шлем», но помощник из него был как из дерьма пуля – все остатки резерва уходили лишь на то, чтобы поддерживать защитное заклинание. Привалившись к березе, наш менталист устало взирал на происходящее, не в силах вымолвить ни слова.

Дерьмо. Они поймали нас в самый неудачный момент. Именно тогда, когда почти все обессилели, вымотались и оказались в месте, откуда помощи не докричишься.

– Отзови псов, – сказал я альбиносу. – Прекрати, Андрей. Они ни в чем не виноваты.

Меншиков лишь пожал плечами.

– Они виновны в том, что выбрали не ту сторону. А ведь у них была возможность примкнуть к нам.

– Так это – месть? – прошипел я.

– Наказание. Порка, какой я себе ее представляю. Расслабься, Соколов, убивать твоих друзей никто не собирается. Помучаются, конечно, а потом мы сотрем им память и заложим новые воспоминания. И кое-какие мыслишки… Наш Паша в этом очень хорош, даром что первокурсник. Отменная наследственность! Прекрасный пример того, на что способна чистая дворянская кровь.

«Коля, уходи», - бросил я Сперанскому. – «Оставь Голову и выбирайся отсюда. Я попробую их отвлечь».

Все это уже ни разу не походило на шалость. Сила внутри меня бурлила, кипятила кровь, ища выхода. Я чувствовал не просто злость Рода – нет, он рокотал, рвал и метал внутри меня, выплескивая ярость. А по позвоночнику пробежал липкий холодок дурного предчувствия.

Значит, буду тянуть время и перетяну все внимание на себя. Быть может, удастся помочь Коле уйти. Лишь бы получилось. Тогда будет хоть какой-то шанс привести помощь.

Пантелеев расхохотался, и раствор в его банке пронзительно засиял.

– Ну вы и отродье дворянское, кхе-хе-хе! Кровь, говорите, чистая? А вам, лбы вы стоеросовые, говорили, что погоня за высоким рангом и женитьба на себе подобных вызывает… Как это Дедуля говорит… Это, побочные эффекты! Ты на себя в зеркало-то давно глядел, урод белобрысый? Ты ж и на человека-то похож с натяжкой! Что, доразвлекались твои предки с чистотой кровушки? Доигрались до белых волосенок и красных зенок?

Меншиков переменился в лице. Его аж перекосило от презрения и ненависти.

– Пасть захлопни, труп. Или полью твоим бульоном вон эту березу. Поглядим, как ты после этого заговоришь. Если сможешь.

– На коньяке продержусь, – осклабился Ленька, которого вся эта ситуация уже откровенно забавляла.

Я же его чувств нисколько не разделял. И, кажется, начал понимать, зачем все это было.

Меншикову и его прихвостням на фиг не сдался Пантелеев. Это был лишь повод выманить нас с Ронцовым в укромное место. И судя по тому, с какой поддержкой пришел Меншиков, он не собрался отпускать нас с Серегой просто так.

Психопат хренов.

«Коля, беги!» – заорал я Сперанскому и выставил «Покров» между ним и альбиносом. – «Вали давай!»

Лекарь поставил сверток с Головой на снег и метнулся к деревьям.

– Держи его! – скомандовал Меншиков. – Ни один не должен уйти! Сегодня все случится! Промахов быть не должно!

Рыча от напряжения, я укрепил и увеличил барьер – теперь он протянулся через всю поляну, укрывая от «Княжичей» и Сперанского, и чахнувшего у дерева Афанасьева.

Исаев бросил несколько «Кос» в преграду, но заклинание выстояло. Забелло запустил пару «Жар-Птиц», а Меншиков шарахнул «Колобками». Я усмехнулся. Ну уж нет, ребятки, мои барьеры крепкие… Нырнув за преграду, я оттащил туда же и Леньку.

– Махач! Махач! – скакал в растворе артефакт. – Уууух, жаррра пошла! Надери им жопы, Мишаня!

– Да молчи ты!

Я влил еще силы в барьер, но Исаев смог надорвать его сбоку. Я запустил в парня «Колобком» из чистой силы – Исаев пропорол сугроб, взметнув ворох снега, и застонал.

– Коля, беги!

«Идем со мной! Ты один с ними не справишься!»

«Вали, я сказал!»

Сперанский замешкался, я видел муку и сомнение на его лице – лекарю не хотелось оставлять меня. Я поторопил его жестом, и Коля наконец-то подчинился. Развернулся, взял разбег…

И, коротко вскрикнув, рухнул навзничь.

– Что за… – но я захлопнул рот, не успев договорить.

Григорий Афанасьев отошел от березы и встряхнул руками. Ни следа не осталось от былой усталости, что едва не свалила его с ног. Менталист был сосредоточен и непривычно серьезен. В десятке шагов от него Сперанский попытался подняться, но Афанасьев шевельнул пальцами и что-то прошептал – и лекарь снова повалился в снег.

– Я же говорил тебе, что поведутся, – сухо, без тени своего вечного балагурства, обратился он к Меншикову.

Альбинос кивнул.

– Да, я проспорил. Отличная работа, Гриша. И ведь действительно разыграл все как по нотам. Похвальное лицедейство.

Я инстинктивно попятился и врезался спиной в дерево. Значит, все это время Афанасьев, наш Гриша…

Нет, нет… Ну что за дерьмо?!

Я быстро огляделся. Малыш и Грасс лежали в снегу. Ронцов так и развалился брошенной куклой под куполом. Сперанский далеко не ушел.

Я остался один против четырех «Княжичей» и предателя Афанасьева.

– Гриш, зачем? – только и смог выдавить я хрипло.

Сосед скользнул по мне безразличным взглядом.

– Ничего личного, Соколов, – отозвался он. – Я тоже хочу в Орден. В этом году условия приема, как по мне, излишне жесткие. Но на что не пойдешь ради членства в закрытом тайном обществе…

Сукин сын.

На пару мгновений у меня просто опустились руки от разочарования и осознания того, что я сам привел друзей в эту ловушку. Ведь я должен был что-то заметить в поведении Афанасьева, а этом его вечном балагурстве и подначивании. Но я ничего не заподозрил. Ни разу.

А теперь…

Пятеро аристократов окружали меня, сжимая кольцо. Я отошел подальше от Головы, чтобы ненароком ее не задеть. Ленька-то во всем этом балагане точно не виноват, а портить ценное имущество было негоже.

Нет, живым я не дамся, пусть шансы и не равны. Может кто-то из ребят успеет прийти в себя. Хотя лучше бы им не видеть моего падения. Ведь вместе со мной рухнут и их надежды.

Они теснили меня в середину поляны, подальше от друзей. Гагарин с легкостью прошил все мои защиты и держал невидимой хваткой за горло. Каждая моя попытка дернуться и даже просто пошевелиться отзывалась мучительной болью. И чем больше я пытался сопротивляться, тем труднее становилось дышать.

Если этот Гагарин был так хорош, что он вообще забыл среди Первокурсников?

– Если тебя это утешит, вы с Ронцовым станете нашим пропуском в Орден, – улыбнулся Меншиков.

– Тебе тоже не дает покоя Аспида? – горько усмехнулся я.

Жутковатые глаза альбиноса вспыхнули красным. Значит, он еще и был под стимуляторами?

– О, это не просто Аспида, а самая закрытая ее секта. Полулегендарная. И, к сожалению для вас с Ронцовым, самая радикально настроенная по отношениям к слабокровкам и бастардам. Вы – наше задание. Дабы доказать свою приверженность идеалам Темной Аспиды, мы должны избавить мир от вашего присутствия. Очистить его от вас.

Значит, чутье меня не обмануло. Сила снова колыхнулась во мне. Нет, рано. Еще рано. Нужно вытрясти из них побольше информации. Пусть сами расскажут, а там решим, что с этим делать.

– Кроме того, кое-кто начал подозревать, что ты, Соколов, оказался в Аудиториуме не просто так, – спокойно продолжил Меншиков. – Вынюхиваешь, друзей заводишь, лезешь куда не следует. Это, знаешь ли, вызывает беспокойство вкупе с твоими особыми способностями. Ты стал для нас слишком опасен.

– Еще и странные книжки прячешь в тайниках, – добавил Афанасьев. – Тогда не только Ронцов тебя застукал. Он-то повелся на сказку про мышь, а я перепроверил. Зачарованной ручкой пользуешься…

Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо!

Если они влезут мне в разум поглубже, то точно вытащатинформацию о Корфе. И тогда смерть от рук этих паскудников еще покажется благословением относительно того, что со мной сделает Аудиториум, если все вскроется…

– У меня один вопрос, – я поднял глаза на альбиноса и уставился на него в упор. – А где Денисов? Он же вроде у вас главный?

– Отнюдь. Костя сошел с дистанции, ибо оказался малодушен. Нет в нем той беспощадной искры, коей должен обладать палач на службе у Ордена. Так что Аспида ему уже вряд ли светит.

Я рассмеялся.

– Выходит, из всей вашей шоблы Денисов оказался самым нормальным, потому что отказался идти на убийство. Этот факт, знаете ли, очень много о вас говорит…

Тиски вокруг моего горла сжались еще сильнее. Я захрипел и рухнул на колени, беспомощно цепляясь за морозный воздух.

Альбинос наклонился к моему лицу:

– Предупреждаю, Соколов. Если дернешься или попытаешься что-то сделать, умрут все. Нам что вас двоих убивать, что всех вместе – одинаково. Сперанского, конечно, жаль – парень из почтенного рода, но он все же не единственный наследник. Переживут. Поэтому сделай хоть что-то нормально. Не дергайся. – Меншиков взглянул на часы и кивнул своим прихлебателям. – Второй час. Время ритуала. Пора, господа.

Забелло и Исаев приволокли Ронцова и бросили его ко мне в круг. В какой-то степени ему, валявшемуся в отключке, можно было позавидовать – помрет и ничего не почувствует.

Гагарин, продолжая удерживать меня на невидимой хваткой, принялся что-то чертить прутом. Я с трудом огляделся по сторонам и прислушался – ни единого звука, словно мир замер. Значит, повесили надежный купол. Теперь я даже ни с кем не смогу связаться.

Попрощаться хотя бы с Иркой. Чтобы она рассказала семье…

«Княжичи» выстроились вокруг нас в виде пентаграммы, и Меншиков принялся что-то напевать по-гречески, и остальные ему вторили. Я бросил взгляд на светящуюся банку – Ленька был слишком далеко, и я бы даже не смог его расслышать.

Ронцов дышал слишком слабо. Я приложил руку к его шее и почти не почувствовал пульса. Парня слишком крепко приложили – а ему много и не требовалось.

Меншиков достал из кармана мешок с какой-то дрянью, высыпал каждому на ладонь, и все по очереди это вынюхали. Стимуляторы. Наркоманы-винамщики чертовы. Значит, нужно было действовать сейчас, пока их кровь не зажглась от действия порошка.

- Το σπαθί θα βυθιστεί στη σάρκα των ασεβών! – завывал Меншиков.

– Меч вонзится в плоть нечестивого! – вторили ему уже по-русски голоса студентов.

А затем Исаев поднес Меншикову самый настоящий меч. Старый, простой. Тускло блеснувший в холодном свете луны и звезд.

Пропев что-то еще, альбинос замахнулся на меня, и в этот момент я выпустил силу.

- Πέθανε! – заорал я, не сразу осознав, что ревел тоже по-гречески. – Умри! Умрите все!

Сила подкатила к горлу, излилась из меня, изо рта, из каждой поры. Я превратился в мощный ретранслятор – просто пропускал через себя весь мощнейший и смертоносный поток. В нем смешалось все – ментальная, боевая, древняя родовая сила и гнев моего Рода.

Источник отдал так много, что я, казалось, перестал существовать. Я сам превратился в силу. У меня не было ни глаз, ни ушей, ни рта, ни рук – я превратился в сгусток энергии, в звезду, что выжигала все вокруг.

Сколько это продолжалось, я не знал. Меня трясло и подкидывало от каждого нового импульса, я ощущал себя умирающей звездой, что взрывалась раз за разом.

А затем пришли звуки – крики, крипы, стоны, треск. Ощущения – страх, ужас, смятение, удивление и шок. Все это доверху наполнило купол, и я расхохотался, упиваясь возмездием.

- Πέθανε! – повторял я не своим голосом, но тысячей голосов моих разгневанных предков. – Умрите всеее!

Купол лопнул, как мыльный пузырь, и сила, наполнявшая замкнутое пространство, брызнула во все стороны.

Поток иссяк. Источник, довольно урча, утихомирился и отпустил меня. Я рухнул на землю, не сразу осознав, что лежал на голой черной и очень горячей земле. Снег испарился. Листья и ветки были сожжены – по моим рукам растекался намокший пепел.

– У-умрите… – прохрипел я, с трудом заставив себя поднять голову.

А когда огляделся, пришел в еще больший ужас.

Глава 28

Меня все еще колотило от последствий выплеска силы. Внезапно стало невыносимо холодно, зуб не попадал на зуб, руки тряслись, и я с трудом смог приподняться.

Заснеженная поляна в запущенной части парка теперь стала одним сплошным темным пятном. От горячей земли исходил пар, и этот странный темный рисунок напоминал черную звезду на белом снегу. В центре был я, а лучи, истончавшиеся к краям, тянулись в стороны на несколько метров.

А земля пахла смертью.

Ближайшее дерево обуглилось с одного бока – темно-оранжевые, почти алые угли пульсировали на коре. Воняло гарью, сырой землей, жженой шерстью и… жареным мясом.

– Дерьмо…

Я снова попытался подняться, но ослабевшие руки не выдержали, и я рухнул обратно на теплую землю. Но теперь перекатился на другой бок и взглянул в распахнутые, но невидящие глаза Сереги. Точнее, в этом обгорелом и тихо стонавшем парне было трудно узнать Ронцова.

– О нет…

Подорвавшись на остатках адреналина, я подполз к нему. Увидев меня, он с трудом сфокусировал взгляд и протянул обезображенную руку.

– М-ммм… Мммм-иии…

– Молчи! – шепнул я. – Молчи, Серег.

– Миии… Миииш…

– Тихо, говорю!

Я навис над Серегой и дернулся от ужаса. Как он вообще еще оставался жив? Света не хватало, я не смог как следует его разглядеть, но и того, что рассмотрел, было достаточно для однозначного вердикта – срочная реанимация. Если еще не поздно…

Видимо, он в какой-то момент вышел из-под контроля Гагарина и попытался поставить барьер. Обгорел парень неравномерно, больше всего досталось лицу, груди и рукам. Чудовищные раны и невыносимая боль. Странно, что он смог остаться в сознании.

– Серега, прости, – я попытался воззвать к силе источника, но Род не откликнулся на просьбу.

«Слишком много», - отрезали предки и оставили меня. Слишком много потратил в попытках спастись. Сейчас я ощущал себя настолько пустым, словно и вовсе не обладал силой, как какой-нибудь простолюдин.

Дважды просить у предков я не стал. Знал, что если отказали сразу, то уже не поделятся – только разозлю.

– Миш… – пошевелил остатками губ Ронцов. – Что… Что ты с ними сделал? И с нами…

– Пытался нас защитить. Прости меня. Прости, Серег, я не могу залечить… У меня не осталось сил.

Ронцов болезненно поморщился, но попытался улыбнуться.

– Зато… ты… те не бросил.

– Все, молчи!

Я оглянулся по сторонам в поисках друзей. За моей спиной булькнул и закряхтел в своей светящейся банке Ленька.

– Ну и светомузыку ты зарядил, Соколов! – прохрипел артефакт. – Такого я не видал. Вот уж точно будет что вспомнить.

– Есть что сказать по делу? – Грубо оборвал его я.

Банка оказалась целой, но валялась на боку, и Ленька безуспешно прыгал, пытаясь заставить свой сосуд принять вертикальное положение.

– Поставь меня, пожалуйста, – удивительно вежливо попросила Голова. – И найди своего лекаря. Если я вижу именно то, что вижу, то дружку твоему осталось недолго.

Я быстро поставил банку на старый пенек, чтобы у Пантелева был обзор побольше, а сам, шатаясь, пошел по поляне в сторону, куда убегал Коля. И лишь сейчас, с высоты собственного роста, я увидел полный масштаб того, что натворил.

Твою мать, как у меня вообще все это вышло?

Как, черт возьми?

Я убил их. Сейчас казалось, что я убил их всех – и своих, и чужих. Сила, что встала на мою защиту, не выбирала – просто лилась и уничтожала все на своем пути. Кто не спрятался, я не виноват. А спрятаться почти никто и не успел…

– Коля! – надтреснутым голосом позвал я. – Коля! Отзовись!

С трудом передвигая ноги, я перешагнул через почерневший труп Меншикова. Длинные белые волосы альбиноса сгорели дотла, а череп почернел. В княжиче можно было признать Меншикова лишь по мечу, что остался у него в руке.

Рядом лежали еще два тела. Тот, что выше, видимо, был Забелло, а по другую сторону от Меншикова – Исаев. Все точно мертвы – я провел руками над их телами, силясь уловить хотя бы слабое биение жизни, но тщетно. Души уже их покинули. Если у этих козлов когда-то были души.

Гагарин явно пытался защититься – так и умер в скрюченной позе с гримасой боли и ужаса на и при жизни несимпатичном лице, но со вскинутыми руками, словно он пытался создать заклинание, но не успел.

Менталист второго ранга – и пал от моей руки. Впору было возгордиться, но это была Пиррова победа.

Ронцов снова застонал. Я обернулся, увидел, что он пытался пошевелиться, и шикнул на него.

– Лежи смирно, Серег! Коляяяя! Коляяяя!

Рахманинов и Грасс, казалось, пострадали меньше. По крайней мере от них не исходил аромат жареной свинины, да и выглядели они целыми. Волна силы прошла мимо них и если и задела, то по касательной.

Афанасьев, паскуда этакая, тоже еще дышал – отползал к дереву, и я с легкостью догнал его.

– Куда намылился, предатель?

Я пнул его носом ботинка по челюсти, Афанасьев сдавленно взвыл.

– Не надо! Не надо! Пощади!

– Поздновато ты одумался, Гриша, – мрачно сказал я, перевернул его на спину и наступил на израненную грудь, переместив на ногу вес. – Я не в настроении кого-либо щадить.

– Я… Я… Меня заставили, – прохрипел менталист.

– Ну конечно.

– Я должен был это сделать! Я не знал, что дойдет до убийства! Не знал, что Орден это прикажет…

– Мне плевать, Гриш. У тебя был выбор.

Поразмыслив, я вытащил меч из обугленной руки Меншикова и направился к Афанасьеву. Увидев оружие в моей руке, предатель заскулил и попытался отползти, но уперся спиной в дерево.

– Никуда не уходи, – сказал я и вонзил меч ему в плечо. – Отдохни пока.

– Ааааа! – взвыл Афанасьев. – Не наааадо!

Была мысль просто снести ему башку, но я сомневался, что хватит сил на хороший удар. Да и живым он еще мог пригодиться.

– Миша?

Я резко выпрямился, услышав высокий женский голос.

Ирэн, с лохматой головой и в наспех накинутом пальто, стояла возле уцелевшего дерева и с ужасом смотрела на поляну.

– Ир? Что ты здесь делаешь?

Девушка шагнула ближе, внимательнее осмотрела поляну – увидела трупы сектантов-неудачников, развалившихся Рахманинова и Грасс, проткнутого мечом Афанасьева, обезображенного Ронцова… И подняла глаза на меня.

– Это ты? – почти заикаясь, спросила она. – Это ты… Ты их всех убил? Аня не вернулась в комнату, я забеспокоилась, пошла искать… И увидела вспышку. Миш… Это ты, да?

– Да.

Казалось, на Ирину нашел какой-то ступор. Девушка словно оцепенела – застыла столбом, с непониманием и недоверием глядя на место катастрофы. Лишь ее глаза то расширялись, то сужались, а губы слабо шевелились.

– Ир, тебе не стоит быть здесь, – я шагнул было к ней, но тут наваждение спало, и Ирэн отшатнулась от меня как от прокаженного.

– Не подходи! – она тут же поставила «Берегиню» и выставила между нами «Покров». – Не смей!

– Ира, это же я. Миша. Я тебя не трону.

Вскинув руки, девушка продолжала пятиться.

– Ты… Ты… Ты их всех погубил. О господи…

– Спокойно, красотка! – заорал со своего пня Ленька. – Тут, знаешь ли, случилась та самая ситуация, когда или ты убиваешь, или убивают тебя… Так что зазнобец твой все правильно сделал. Ну, это, конечно, потом внутреннее расследование будет разбираться, кто прав… Но я ставлю на Соколова.

Я снова попробовал приблизиться к Ирэн, но она пуливо от меня отскочила.

Хрен с ней. Сейчас было не до Иры и ее переживаний. Там, на поляне, помирал Ронцов, а Сперанский был единственным, кто мог реально ему помочь. Лекарские навыки остальных не подходили.

Оставив Ирку за спиной, я бросился к тому месту, где вроде бы упал Сперанский.

– Коля! – ревел я, мечась между деревьями. – Отзовись!

– Здесь… Здесь я.

Сперанский сидел, привалившись к дереву. Лоб и висок в крови, на щеке длинная глубокая царапина, руки изрезаны – видимо, саданулся при падении обо что-то острое. Я подлетел к нему, рывком поднял лекаря на ноги и потащил за собой.

– Спасай Серегу! Срочно!

Колю не иначе как контузило. Парень едва мог сфокусироваться, выглядел совершенно потерянным и двигался, словно шарнирная кукла. Да еще и каждый шаг заставлял его морщиться от боли. Словом, лекарю, казалось, и самому была нужна помощь.

Я подвел его к Ронцову и, надавив на плечи, заставил опуститься подле обезображенного товарища.

– Лечи.

Сперанский оглядел соседа, несмело провел рукой над телом и поднял на меня глаза.

– Так некого лечить, Миш. Все…

Я мотнул головой.

– Нет, ведь только что…

– Он мертв, Миш, – отчеканил Коля. – Умер. В теле нет жизни.

Я отступил на пару шагов, едва не споткнулся о труп Меншикова, но даже толком не заметил этого. Что-то лопнуло у меня внутри, оборвалось и разлилось тяжелым липким чувством. Под ложечкой засосало, а к горлу подступил ком.

– Нет… Нет, Коль. Проверь еще раз. Пожалуйста.

Сперанский вздохнул и поднял на меня взор, очень напомнивший мне тот самый усталый взгляд больничных врачей. Замученный, безысходный, утомленный.

– Нечего там проверять. Мне жаль, Миша. Правда, жаль.

Я закрыл глаза, пытаясь справиться с подкатившими к горлу сухими рыданиями. Нет, слез не было – у меня с плачем всегда выходило туго. Но плечи предательски затряслись, и я сжал кулаки, пытаясь справиться с эмоциями.

Вот уж не думал, что меня так накроет от смерти парня, который и другом толком мне не успел стать. Точнее, он видел во мне друга, а я… А я продолжал жить одним днем, ожидая, что однажды Аудиториум меня раскусит и отправит домой в разных пакетах. Я отказывался это ценить, но… Зря. А теперь поздно.

Я даже не знал, что именно чувствовал в этот момент. Горе? Вину? Или понимал, что все это случилось из-за меня? Что я уберег Ронцова от врагов, но не смог защитить от самого себя и силы, которой обладал…

Кто-то осторожно прикоснулся к моему плечу. Я резко обернулся – Ирэн.

Девушка молча обняла меня. Не сказала ни слова, но прижалась так крепко, как могла.

«Что бы ты ни сделал, я верю, что у тебя была на это причина», - прозвучал ее печальный голос в моей голове.

Она отстранилась, кивнула мне и уставилась на Сперанского.

– Пойдем, приведем в чувство остальных.

А я остался наедине с бездыханным Ронцовым. И лишь Пантелеев, словно ему вожжа под хвост попала, принялся активно булькать своим раствором.

– Соколов, ты бы присматривал за своим предателем получше, – язвительно сказал артефакт.

Я метнул взгляд в сторону, где оставил Афанасьева, и увидел, что тот пытался освободиться от меча и уползти. И почти успел.

– Спасибо, – поблагодарил я Леньку и направился к предателю.

Услышав мои шаги, менталист замер, а затем тяжко вздохнул.

– Не прокатило.

– Тебе еще много чего с рук не сойдет, – я опустился перед ним на корточки. – Особенно когда я сдам тебя Мустафину.

Афанасьев расплылся в недоброй улыбке.

– Тогда, полагаю, ему будет интересно, зачем ты прячешь в тайнике заколдованную ручку и книгу для шифров. Детский лепет, а не криптография.

– Да, возможно, Мустафин этим заинтересуется. Однако на фоне прочих событий едва ли это будет его занимать. Я-то планировал оставить тебя в живых, поскольку Аудиториуму было бы неплохо заиметь живого свидетеля сегодняшних событий. Хотел, чтобы ты рассказал им о задании Ордена, ритуале и замысле убить двоих студентов, один из которых – носитель уникального дара. Я хотел, чтобы они все это выслушали, так сказать, из первых уст.

Лицо Афанасьева дрогнуло, а улыбка медленно сползла.

– И что, передумал?

– Да я просто вспомнил, что у нас тут все видел Ленька. А в его беспристрастности сомневаться не приходится, ибо артефакт лгать не умеет, – я улыбнулся и вытащил меч из его раны. – Выходит, ты, Гриша, мне больше не нужен.

Афанасьев заскулил от боли и попытался зажать кровоточащую рану. Опершись на меч, я подался вперед.

– Назови хоть одну причину оставить тебе жизнь, Гриша, – сказал я. – И подумай хорошенько – сегодня у меня скверное настроение.

Глаза менталиста забегали. На стремительно бледневшем лице запали щеки, да и под глазами пролегли тени, а губы посинели – предатель терял кровь, и тут уже либо спасать, либо добивать.

Я прислушался к собственным ощущениям, ожидая почувствовать гнев, ярость, жажду мести… Но не ощущал ничего, кроме презрения и безразличия к этому человеку. Словно в тот момент, когда я выяснил о его предательстве, он перестал для меня существовать.

– Я полезен. Буду полезен. Я знаю много полезного, – наконец сказал Афанасьев. – Ты же у нас любитель повынюхивать, так? Я могу рассказать тебе не только об Ордене Аспиды. Есть другие… И, быть может, у меня даже получится ввести тебя в один из них. У меня есть связи, а у моей семьи – должники…

– Мелко, Гриша, – вздохнул я и поднялся. В тот Орден, что был мне нужен, у менталиста входа явно не было. – Где же твоя творческая жилка?

Позади нас кто-то вскрикнул, и я инстинктивно обернулся. Аня Грасс рухнула на колени перед Ронцовым и разразилась рыданиями. Малыш Рахманинов сперва тупо и непонимающе глядел на тело, а затем, осторожно обхватив подругу за плечи, попытался оторвать ее от тела.

– Ну-ну, Анют, тут уже не поможешь… – ласково гудел он, пытаясь вразумить байкершу.

Но Грасс была натурой страстной и никогда не жалела эмоций. Вот и сейчас боль и невыраженное сострадание изливались из нее вместе со слезами. Малыш и Ирэн что-то говорили ей, пытались утешить и уговорить, но Анна продолжала плакать.

А затем она резко остановилась, вытерла мокрые щеки рукавом грязного кителя и с ненавистью взглянула в нашу с Афанасьевым сторону. Медленно поднялась, вырвалась из хватки Малыша и быстрым шагом зашагала к нам.

Я перегородил ей дорогу.

– Это я виноват. Бей меня.

– Прочь, – зло прошипела она, пытаясь меня обойти. – Прочь, Миша. С предателями переговоров вести нельзя.

– Оставь его, Ань.

– Я сказала прочь!!! – рявкнула она так, что аж остатки снега посыпались с веток, дернула мою руку и перехватила меч.

Я был слишком слаб, чтобы ей помешать. Байкерша оттолкнула меня, я зацепился ногой за корягу и повалился на землю. И увидел лишь то, как на фоне неба и черных силуэтов деревьев сверкнул тусклым серебром клинок.

Послышался неприятный чавкающий звук, Афанасьев захрипел, и Грасс вытащила из раны меч.

– Зачем? – только и спросил я, приподнявшись на локте. – Тебя же теперь посадят в карцер вместе со мной.

– Плевать, – бросив меч, тихо ответила Грасс и посмотрела на меня. – Какая уже теперь разница, а?

Я не нашел что ответить. Поднялся, отряхнул безвозвратно испорченный китель и взглянул на своих друзей.

Всего один вечер, а теперь нас осталось… Пятеро. Всего пятеро, не считая Ядвиги, добровольно согласившейся стереть воспоминания. В комнате на четверых станет две пустые кровати. А может и три…

Теперь вся эта затея с кражей Головы потеряла всякий смысл. Леньку следовало вернуть Аудиториуму как можно скорее. А потом…

– Пойду сдаваться, – сказал я, направившись к пню, на котором за нами молча наблюдал Ленька. – Кто-нибудь останьтесь здесь и вызовите Мустафина. Коля, если не сложно…

– Нет смысла, – Грасс привстала на цыпочки, вглядываясь в темноту парка. – Огни, видите? Кажется, охрана.

Я прищурился и смог различить бегающие лучи фонарей и даже лай собак. Нас искали. Наверняка все измерительные артефакты в Лабораториуме посходили с ума после импульса, который я выдал.

Сперанский, ни разу не прокомментировавший мой поступок, молча зажег огромный шар «Жар-птицы» и пустил его вверх, словно маячок. Вскоре фонари замелькали гораздо ближе – нас заметили и шли прямиком к поляне.

Я собрался с мыслями, снял с трупа Афанасьева перчатки, натянул их и обхватил банку с Головой.

– Хана тебе, истребитель князей, – кисло улыбнулся Пантелеев.

Глава 29

Я повернул банку так, чтобы увидеть лицо Леньки.

– А говорил, что в этой истории поставишь на меня.

Пантелеев невесело усмехнулся.

– У тебя в этой истории было больше шансов выжить. В этом-то я не ошибся. А вот как с тобой, соколик, поступят дальше, предугадать сложно.

– Что, не видишь будущего? Мне говорили, ты у нас едва ли не пророк…

– Я не предсказываю будущего, я анализирую ситуации, исходя из заложенных в меня алгоритмов, – проворчал Пантелеев. – И выдаю наиболее вероятный прогноз. Но вероятности не всегда сходятся согласно расчетам. Твоего Ронцова я так-то в боевики прочил. А он вот, мертвый лежит…

Отчего-то мне подумалось, что Ленька был ко мне расположен. По крайней мере, он говорил со мной и даже силился что-то растолковать. Хотя, быть может, он просто заскучал в хранилище Лабораториума.

– Тогда спрогнозируй, что меня ждет, – тихо попросил я.

Ленька булькнул раствором.

– Черт тебя знает, Соколов, – уныло протянул он. – Не знай я всей подоплеки, то сказал бы, что ждет тебя мучительная казнь за убийство сразу нескольких княжеских потомков. Да только есть два нюанса. Первый – ты защищался. Второй – ты слишком ценный для науки экземпляр, чтобы просто тебя убивать.

– Не уверен, что сейчас это меня выручит, – отозвался я.

– А ты не спеши с выводами, птенчик. Так что я бы сказал, что будет внутреннее расследование. И вряд ли громкое. А там… Тоже возможны варианты. Одно скажу тебе точно: даже если повезет выйти из этого переплета живым, все равно берегись. Стоит тебе выйти за пределы Аудиториума, как тут же нарвешься на разгневанных и одержимых жаждой мщения родственнички этих мертвецов.

Ленька был прав. Едва Меншиковы, Забелло, Гагарины и прочие прознают о том, что я укокошил их отпрысков, как на меня объявят охоту. И цена за мою голову будет немалой… Найдется много желающих сделать то, в чем лишь наполовину преуспели «Княжичи».

Я вздохну.

– Да, сперва надо дожить.

Ленька подмигнул мне красноватым глазом.

– Не вешай нос раньше срока, самородок. Если что ты и умеешь делать, Мишаня, так это наживать врагов. Однако и справляться с ними учишься потихоньку. И спасибо за прогулку. Давненько я не был свидетелем подобных разборок. Эх, аж молодостью повеяло…

Пантелеев принялся что-то бормотать о веселой юности и окончательно перешел на свою, одному ему понятную волну.

Фонари начали слепить нас, лай собак и короткие приказы разрывали уши. Я различил не меньше двух десятков силуэтов среди деревьев. Судя по одежде, внутренняя служба безопасности. По команде одного из них безопасники принялись окружать поляну.

Как назло снова повалил снег.

– Всем оставаться на местах! – громкий приказ едва перекрикнул лай овчарок. Кольцо окружения начало сжиматься, нас теснили друг к другу.

Грасс, снова подобравшая было меч, бросила его на землю и подняла руки, словно на нее было наставлено оружие.

– Мы свои! – зачем-то крикнул Сперанский. – У нас раненые!

Мохнатая собака подбежала ко мне, с интересом обнюхала ноги, но, увидев Голову, тут же залилась истошным лаем.

– Тихо, Вергилий! – один из охранников подбежал ко мне и, потрепав за ухом, взял овчарку на поводок. – Да, волшебный он, не кипятись ты так. Нашел, нашел Голову, молодец…

Ленька зашипел на животное, словно разъяренная кошка.

– Уйди! Прочь пошел, жопа шерстяная! Ненавижу!

Чего это он так на собак взбеленился? Но спрашивать времени не было. Нас окружали все стремительнее, и по лицам безопасников я понял, что ничего хорошего нас не ждало.

А еще я заметил, что на ошейнике пса красовался какой-то светящийся предмет, похожий на брелок. Только вот свечение было магическим – не обычная светодиодная лампочка, а какой-то артефакт.

Из окружения вышел тот самый мужчина, что отдавал приказы, и обратился к нам.

– Всем назваться, по одному. Имя, фамилия, курс.

Рядом со старшим безопасником возник мужчина в кителе нараспашку. Я узнал куратора курса Мустафина.

– Это мои, – сказал он и светанул фонариком по нашим лицам. – Да, все мои. Идиоты! Вы хоть понимаете, что вас по всему острову ищут?

А потом его фонарь скользнул на голую землю. Туда, где лежали тела.

– Это еще что за…

Проглотив ругательство, Мустафин посуровел. Его тут же схватил за локоть безопасник.

– Всем стоять и не шевелиться! – Крикнул он нам и обратился к куратору. – Не они. Перваки же… А там заряд был такой, что не всякий старшекурсник выдаст… А эти просто Голову выкрали. Нужно искать дальше.

Я подслушал их молчание и шагнул вперед. Один из охранников выставил вперед руку.

– Стоять на месте.

– Не надо вам дальше искать, – сказал я. – Это я сделал. Михаил Соколов, первый курс.

Голова в банке забурлила.

– Пантелеев Ленька, курса нет, приписан к Лабораториуму и нагло сворован. Но подтверждаю, этот молодчик взрыв устроил. Правда, без злого умысла…

Куратор и безопасник переглянулись. Мустафин тут же выпустил больше «Жар-птиц» и распределил их так, что на поляне стало светло как днем.

И пришел в ужас от увиденного.

– Что, черт возьми, здесь произошло?

– Боюсь, это долгая история, – ответил я. – На нас напали. Пришлось защищаться. Есть трупы.

– Я вижу, что есть трупы! – казалось, Мустафин был на грани истерики. – Кто?

– Наши однокурсники.

– Фамилии!

– Забелло, Гагарин, Меншиков, Исаев… Ронцов.

– И, судя по всему, Афанасьев, – добавил лекарь. – Николай Сперанский, первый курс.

Не опуская рук, байкерша вышла вперед.

– Анна Грасс, первый курс. На нас напали, когда мы возвращались из Лабораториума после кражи головы. Напали Забелло, Меншиков, Гагарин и Исаев. Нас они обезвредили запрещенными заклинаниями и хотели затем воздействовать на память. Им были нужны Ронцов и Соколов.

– Зачем?

– Чтобы убить.

– Голову мне не морочьте! – терял терпение безопасник. – Савва, уводим их. Допросим отдельно. И лекарей сюда надо. Небось, просто сцепились из-за Головы…

– Детки правду говорят, – подтвердил Пантелеев. – Готов предоставить подробный отчет по воздействиям. У меня в головушке все записано…

Старший безопасник продолжал взирать на нас с недоверием, да и охрана не сводила с нас глаз. Мустафин пялился на трупы, не веря своим глазам.

– Как… Как, черт побери? Даже у меня в комнате все артефакты с ума посходили – импульс такой силы… – он приблизился ко мне вплотную и понизил голос до шепота. – Соколов, что… Что именно ты сделал?

– Сам не знаю. Просто защищался. Они действительно хотели нас убить. Сказали, это был их пропуск в Орден. В Темную Аспиду…

При упоминании Ордена вся кровь отлила от лица куратора.

– Заткнись! – зашипел он и дернул меня за плечо.

Я едва не выронил банку и удивленно вскинул брови.

– В смысле…

– Говорить будем не здесь.

Мне показалось или Мустафин боялся?

– Я не смог спасти Сережу, – прошептал я. – Он погиб по моей вине.

– Позже. Обо всем – позже, – резко оборвал меня куратор и обратился к безопасникам. – Первокурсников сопроводить в Главный корпус для допроса. Рассадить в разных комнатах под «Куполами», чтобы не переговаривались друг с другом. Сюда вызвать Елагина с бригадой – пусть лекари внимательно осмотрят всех. И немедленно доложить Долгорукову.

Ленька задергался в банке.

– Я требую, чтобы меня немедленно отнесли к ректору! – Бурлил раствором он. – Сию минуту! У меня есть сведения о произошедшем, и я должен передать их лично его высокопревосходительству! Несите!

Кто-то из охранников забрал из моих рук банку, и Пантелеев молча подмигнул мне на прощание.

Я был готов сдаться. Не сопротивлялся, когда меня отвели в сторону, чтобы освободить место для работы медиков. Мустафин явно ментально с кем-то связывался, то и дело бросая взгляды то на меня, то на трупы.

Ирэн умудрилась украдкой взять меня за руку, но ее тут же отвели дальше.

А затем я услышал удивленные возгласы за спиной.

Что-то зашевелилось рядом с телами. Сначала мне показалось, что между ногами безопасников пробежала собака, но нет. Шевелилась земля. Точнее…

– Ааааарррхххххх!

Тело Ронцова задергалось, забилось в конвульсиях. Из обгорелых легких выходил воздух и… пар. Пар дыхания!

– Серега!

Не знаю, откуда взялись силы, но я оттолкнул двух охранников в стороны и бросился к другу. Сперанский тоже удивленно обернулся и, заметив движение, метнулся к Ронцову.

– Стоять! – Кричали сзади.

Мы не реагировали.

Растолкав удивленных безопасников, мы пробрались в центр поляны. Ронцов открыл глаза – на черном обезображенном лице ярко выделялись белки и зубы.

– Хрррр…. Хрррр…. Ха-тьфу!

Он приподнялся и сплюнул на землю огромный сгусток темной крови. А затем поднял глаза на меня и улыбнулся.

– Миш…

Я застыл, не зная, что делать. Все сознание верещало, что это было невозможно. Серега умер. Умер у нас на руках. Сперанский подтвердил, а он в таких делах был докой. Да я и сам не чувствовал в нем жизни…

Ронцов менялся на глазах. Под обгорелыми и рваными лохмотьями, там, где раньше были обугленные рубцы и волдыри, проступала новая кожа. Никогда не видел такой быстрой регенерации. Как в кино…

– Я, видать, вырубился, да? – Как ни в чем не бывало спросил мертвец.

– Коля, – покосился я на лекаря. – Ты же говорил, он помер.

– Он и помер. Голову даю на отсечение. Вот те крест!

– Тогда что это за…

– Понятия не имею, Миш. Понятия не имею…

Ронцов с трудом поднялся, едва удержал равновесие и, пошатываясь, направился к нам.

– Ты меня спас, Миш. Спас от них. Теперь я тебе должен.

Он раскинул обраставшие плотью руки, словно и не чувствовал боли, и попытался меня обнять. Я инстинктивно отшатнулся.

– Серег, я тебя не спас. Ты умер. И либо мы все сейчас коллективно галлюцинируем, либо…

– В лазарет его! – заорал Мустафин. – Живо! Носилки! Бегом!

Ронцов удивленно хлопал глазами.

– Да как же умер? Вот же я…

Твою мать! Что за чертовщина здесь творилась?

Я встретился взглядом со Сперанским, глянул на остальных однокурсников – все застыли в ужасе, приросли к земле, не смея оторвать глаз от Ронцова.

– Хрень какая-то, – наконец выговорил Малыш.

Грасс нервно проглотила слюну. Безопасник первым пришел в себя, резкими криками раздал команды своим людям и снова растащил нас по сторонам. К Ронцову тут же подбежали сотрудники, вытащили медицинский комплект и непонимающе пялились на зараставшие ожоги воскресшего первокурсника.

– Хорошая новость – у нас одним трупом меньше, – хрипло сказал Мустафин. – А сколько будет плохих, я не знаю. Соколов, идешь со мной. И без глупостей. Хотя сегодня я уже ничему не удивлюсь…

Где-то вдалеке смеялся Ленька Пантелеев.

– Эхехе-хе-хе, воистину воскресе! Эхехе-хе-хе!

* * *

Едва мы вошли в кабинет, Мустафин отпустил безопасников, запер дверь изнутри на ключ и направился к столу. Молча достал из нижнего ящика флягу и стакан, налил себе до краев и залпом опрокинул. А затем уставился на меня.

– Учти, я все равно выясню, как все было, даже если придется раскроить тебе черепушку. Грасс сказала правду? На вас напали княжичи?

У меня дрожали руки. Стоило оказаться в кабинете куратора, как тело, до этого выдержавшее и похищение Головы, и битву с Меншиковым, и все, что было после, словно начало разваливаться.

Меня била крупная дрожь, постоянно бросало то в жар, то в холод, да и сосредоточиться почему-то было трудно. И я не мог это контролировать. Отходняк от стресса и последствия долгого пребывания на холоде не вовремя дали о себе знать.

– Да, все было так. Они хотели провести над нами какой-то ритуал. Даже меч притащили – ну, вы его видели.

– Которым почему-то оказался заколот Афанасьев, – ответил куратор.

Я не ответил. Сдавать Грасс не собирался. Хотят получить информацию, пусть вскрывают память. Хотя Ленька все равно выложит им, как происходило дело.

– Им нужны были только мы с Ронцовым, как представители…

– Грязной крови, – продолжил за меня куратор.

– Так вы знаете?

– Кое о чем догадываюсь. Но ничего не могу сделать.

Мустафин устало опустился на стул и жестом велел мне расположиться напротив. Куратор обхватил голову руками и обреченно вздохнул.

– Я уже три года охочусь за этой Темной Аспидой. Пытаюсь хоть что-то о них выяснить. Но каждый раз, стоит мне хоть немного приблизиться к этой загадке, как случается какая-то чертовщина.

– Мне казалось, Орден Аспиды – старейший в Аудиториуме, – возразил я. – Да и никто его не прячет. Многие хотят попасть в него, и конкурс открытый… Или это две разные Аспиды?

– Старая Аспида – красивая ширма. А в существовании Темной многие сомневаются… Михаил, это все слухи, домыслы, и никаких доказательств ни у кого нет. Я знаю лишь то, что когда в Аудиториуме начали поднимать голову революционные настроения, в противовес ей появилась Темная Аспида. Меня перевели сюда из Константинополя три года назад, и я еще не заслужил должного доверия. В тайны меня не посвящают…

– Но вы все же что-то разнюхали, – настаивал я.

– На уровне легенд. И судя по тому, что я наблюдаю, лучше в это не лезть. Жизнь дороже.

С этим было трудно не согласиться. Но раз уж я влез в это по самые помидоры, мне сворачивать с дорожки было поздно.

– Я знаю лишь то, что Темная Аспида существует и за пределами Аудиториума, – сказал куратор. – Знаю, что в этот Орден входят некоторые очень влиятельные аристократы. Но имена мне неизвестны. Они слишком тщательно конспирируются. Даже сейчас в живых не осталось никого, кто мог бы рассказать о задании для Меншикова и остальных.

– Денисов, – подумав, сказал я. – Меншиков обмолвился, что Денисов отказался идти с ними. Значит, он в курсе. Но я не знаю, кто из них получил задание. Присмотрите за ним, ладно?

Мустафин поднял на меня глаза.

– Конечно. Никому ни слова о ритуале, ясно? Только ректору. Надеюсь, произошедшее заставит его обратить более пристальное внимание. Хотя веры в это немного…

– Почему?

Мустафин наградил меня многозначительным взглядом.

– Как думаешь, расцвели бы эти радикалы в Аудиториуме без высокого покровительства?

Я пожал плечами.

– Пожалуй, нет.

– Так что молчи, если дорога жизнь. Впрочем, я уже не знаю, Соколов, что с тобой делать. Оставить здесь – значит, подвергнуть риску… Выпинать тебя – так сразу же сожрут безутешные князья…

В дверь кабинета торопливо и настойчиво забарабанили.

– Не сейчас! Занят! – рявкнул Мустафин.

Но, к его негодованию, дверь все же распахнулась, и на пороге возник запыхавшийся сотрудник в мятом кителе с шевронами, изображение на которых мне было незнакомо. Два скрещенных ключа.

Мустафин открыл было рот, чтобы разразиться возмущенной тирадой, но вошедший тут же затараторил:

– Савва Ильич, нижайше прошу прощения. Его высокопревосходительство…

– Знаю, что ректору уже доложили. Тебя зачем прислали?

– Савва Ильич, дело в том, что Владимир Андреевич требует к себе задержанного Соколова на аудиенцию. Немедленно. Так и распорядился – прямо сейчас.

Мустафин взглянул на меня не то с сочувствием, не то с тоской, и тяжело вздохнул.

– Ну вот, разбудили лихо… – Но возражать он даже не подумал. – Теперь всем обеспечена бессонная ночь. Ладно, Михаил, поднимайся. Пойдем.

Служка замялся и принял виноватый вид.

– Эээ… Савва Ильич, простите великодушно, но у меня особое поручение относительно Соколова.

– Господи, да что еще? – раздраженно прошипел куратор.

– Его высокопревосходительство требует к себе только Соколова. Он желает повести допрос лично и без свидетелей. Конвой мне выделили. Мы сами сопроводим задержанного.

И тут Мустафин начал выходить из себя.

– Какого черта? – побагровев, рявкнул он. – Это не по уставу.

Молодой человек отточенным движением поправил китель и встретил яростный взгляд куратора ледяным спокойствием.

– Прошу вас, Савва Ильич, не задавайте вопросов и не препятствуйте внутреннему расследованию. В противном случае у его высокопревосходительства появится повод для личного разговора и с вами. Я бы не хотел докладывать Владимиру Андреевичу о вашем сопротивлении в столь неподходящий момент.

Мустафин замолчал, но вцепился в столешницу обеими руками так крепко, что побелели костяшки пальцев.

«Это плохо?» – ментально спросил у него я.

«Я не знаю».

– Михаил Николаевич, – с подчеркнутой вежливостью обратился ко мне посланник ректора и даже протянул руку, – прошу за мной.

Глава 30

Я настороженно взглянул на протянутую руку посланника. Заметив мое замешательство, он улыбнулся – понимающе, почти ласково.

– Нет нужды бояться, ваше сиятельство, – сказал молодой помощник. – Вам не причинят вреда без веской необходимости.

– Что-то это меня не особо утешает, – вздохнул я, но поднялся с кресла.

Все равно выбор у меня сейчас был невелик, да и за дверью кабинета дожидался конвой, который, случись что, в два счета скрутит меня в бараний рог. Так что придется быть паинькой.

И все же беспокойство меня не отпускало, а я никак не мог понять, почему. С одной стороны, личный допрос у ректора – вполне логичное развитие событий. Все же имела место не рядовая драка, а попытка убийства, обернувшаяся смертью самих убийц. А уж с учетом перечня фамилий наших мертвецов, вполне справедливо, что ректор решил вмешаться лично.

Но все равно мне было стремно. Ибо я понятия не имел, чем этот визит мог закончиться для меня и моих сообщников. Во что же я их втянул, сам того не желая…

– Тем не менее, не стоит заставлять его высокопревосходительство ждать, – взяв себя в руки и уняв дрожь в пальцах, проговорил я. – Прошу, ведите.

Уже у дверей я обернулся и встретился взглядом с Мустафиным. Савва Ильич слегка кивнул мне, а в голове я услышал его голос:

«Будь осторожен».

Ну куда уж без этого?

Едва двери кабинета куратора закрылись, мой сопровождающий кивнул дожидавшимся нас людям в форме сотрудников внутренней безопасности и протянул мне руку для пожатия.

– Приношу извинения за то, что должным образом не представился. Станислав Янович Любомирский, войтош его высокопревосходительства.

– Михаил Николаевич Соколов, как вы уже знаете, – ответил я на пожатие. – Войтош? Боюсь, мне незнакома эта должность.

Любомирский слегка улыбнулся. Я заметил, что у него были разные глаза: один – золотистый, почти желтый, а второй – темно-карий. Интересная гетерохромия.

В остальном же он выглядел как многие из встреченных мной здесь выходцев из польских аристократических семей: неплохо сложен, с изящными чертами лица, русоволосый и идеально выбритый. Разве что держался отстраненно, даже при всем напускном дружелюбии.

– Войтошами здесь называют ассистентов или, если угодно, личных помощников представителей высоких чинов, – пояснил Любомирский. – Увы, высокопоставленным сотрудникам Аудиториума не справиться своими силами или силами одних лишь секретарей из простолюдинов. Для выполнения более ответственных задач существуем мы.

Договорив, он прикоснулся к шеврону с двумя скрещенными золотыми ключами.

– Ваш знак отличия? – Предположил я.

– Вы очень наблюдательны, ваше сиятельство.

Вот поди пойми, это он так издевался или просто был чрезмерно вежлив.

– Что ж, если на этом с формальностями покончено, я прошу вас поторопиться. Его высокопревосходительство ожидает нас.

Я кивнул. Словно по команде, четверо безопасников с невозмутимыми лицами и весьма занятными артефактами на поясах выстроились так, чтобы я не смог и шагу ступить без их дозволения. Интересно, обладали ли они Благодатью? В том, что Любомирский был наделен даром, я не сомневался – он и сам это подтвердил. А вот охрана – дело другое. Неужели они набрали в безопасники тоже одаренных?

В любом случае сейчас был не тот момент, чтобы это проверять.

Я ожидал, что наш небольшой отряд спустится по главной лестнице и двинется к выходу из корпуса, но, к моему удивлению, Любомирский повел нас в противоположную сторону – вглубь здания.

– Прошу прощения, – тихо позвал я сопровождающего. – Разве мы не направляемся в главный корпус?

– Не совсем, – коротко ответил войтош и деловито зашагал по коридору в самый конец. – Не отставайте, господа.

Мы попетляли по коридорам Домашнего корпуса, вышли к черной лестнице – почти точной копии той, на которой случилась наша первая серьезная стычка. Дверь была заперта, но Любомирский ловко проделал какие-то манипуляции с Благодатью, и замок ему поддался.

– Прошу. В самый низ.

Я шел молча, стараясь не сбиваться с ритма шагов безопасников – в ногу идти было проще. По моим прикидкам, мы должны были преодолеть четыре пролета, чтобы оказаться на первом этаже, но…

Лестница никак не заканчивалась. Мы прошли шесть пролетов, затем восемь… И оказались в глубочайшем подвале. Здесь было холодно как в склепе, и чувствовалось, что место это не пользовалось большим спросом. Зато меня удивили стены: голые, из темно-серого камня, и кладка казалась очень старой.

А затем Любомирский пробежался пальцами по нескольким камням, что-то нажал, и я почувствовал низкий звук, словно двигали что-то тяжелое.

Стена начала медленно меняться. Прямоугольник размером с дверной проем выдвинулся вперед и отошел в сторону, обнажив темное пятно хода.

– Значит, рассказы о тайных ходах по всему острову – не байки? – шепнул я.

– Это закрытая информация, ваше сиятельство, – отозвался Любомирский. – Но радуйтесь, что смогли прикоснуться к этой тайне.

Войтош обернулся к нам, скользнул взглядом по лицам бойцов. Я заметил, что безопасники отчего-то здорово напряглись. Артефакты на их поясах, казалось, засияли ярче, да и сами мужики перепроверили оружие и взяли свои стволы на изготовку.

– Слушайте внимательно, – сказал войтош. – Особенно вы, ваше сиятельство. Эти правила обязательны к исполнению, иначе вы поставите под угрозу всю группу. Это ясно?

– Разумеется, – кивнул я, еще не понимая, с чего это все так переполошились. Даже с этого помощника ректора слетела маска вечной любезности.

– Держимся близко друг к другу. Идем строго гуськом. Не разговаривать вслух! Я повешу непроницаемый купол, но не рискуйте понапрасну и звуком не издавайте. Заметили движение – замрите. Вся связь – ментальная. Это ясно?

Безопасники привычно кивнули. Видать, для них это было невпервые.

– Да, – ответил я. – Но что…

Любомирский жестом велел мне замолчать.

«Сейчас не время для вопросов, ваше сиятельство. Пожалуйста, держитесь ближе к сотрудникам и не отходите дальше, чем на полтора метра. Вам нельзя покидать купол».

Я молча кивнул. Что-то в поведении всех этих людей подсказывало, что следовало отнестись ко всему сказанному с предельной серьезностью.

Любомирский принялся вешать «Купол», но этот отличался от всех, что я видел и даже сам пытался вешать. Он был не просто непроницаемым для звуков, но и укрывал нас внешне плотной темной пеленой. Мы оказались словно внутри большого темного облака, с той лишь разницей, что мы видели все происходящее вне «Купола».

Интересная доработка заклинания. Надо бы взять на вооружение.

Значит, Любомирский очень хотел укрыть нас от тех, кто мог встретиться по дороге… Но что же там было?

– Идем, – скомандовал войтош, и мы по очереди вошли в темный проем. Любомирский шел последним, постоянно контролируя заклинание, и он же закрыл за нами каменную дверь.

Странно, что они не надели мне на голову мешок, если все было так круто и секретно. Хотя с них и вовсе сталось бы стереть мне память или исказить воспоминания…

Впрочем, вскоре я понял, почему войтош решил не заморачиваться с мерами предосторожности относительно меня: подземный ход оказался настолько темным, сырым и запутанным, что я уже через десять шагов перестал ориентироваться в пространстве.

Дорогу освещал только небольшой огонек, который войтош пустил вперед. Причем огонек был фиолетовым. Этого хватало, чтобы сориентироваться, тем, кто уже знал путь. Мне же это не давало ничего…

Стены и пол были мокрыми, веяло сыростью, но вместе с тем иногда прорывались и потоки свежего воздуха. Пахло плесенью, землей и чем-то старым. Так себе местечко.

Сколько мы шли, я не знал. Казалось, целую вечность – мои и без того ослабевшие ноги заныли от усталости, а тело снова забила дрожь – я ведь так и не добыл пальто, а китель зимой не особо грел.

И пару раз мне показалось. Что я видел чьи-то белые глаза, что наблюдали за нами из боковых проходов. Просто глядели, не моргая… Жуткие, маленькие, без зрачков и радужной оболочки, но они светились в темноте…

«Что это за существа?» – спросил я у Любомирского ментально, не особенно надеясь на ответ.

«Хозяева этих катакомб», - ответит войтош. – «И они не жалуют гостей».

Понятнее не стало, а вот причин беспокоиться прибавилось. Я заметил, что сопровождавшие нас безопасники держали оружие наготове, постоянно крутили головами и заглядывали в каждый боковой проход. Но от группы не отрывались, и облако «Купола» надежно нас скрывало.

Наконец Любомирский свернул в боковой проход, и я увидел свет в самом его конце. Не желтое освещение электрической лампы, а уже хорошо знакомое мне голубовато-зеленоватое свечение магической природы. Этим свечением была отмечена массивная темная дверь. Я заметил на ней борозды царапин, словно от когтей.

Поскорее бы убраться из этого жуткого места.

– Почти пришли, – объявил войтош и проделал какие-то манипуляции с дверью, замка на которой я не увидел.

Через пару секунд дверь сама по себе распахнулась. Любомирский быстро вошел первым и поманил нас за собой. Замыкающий пятился к входу, следя за коридором. И лишь когда дверь за нами закрылась, все мы одновременно и с облегчением выдохнули.

Войтош нашарил выключатель и зажег свет. Мы оказались в небольшом пустом помещении, похожем на предбанник.

– Где мы? – тихо спросил я.

– В резиденции его высокопревосходительства, – на ходу ответил Любомирский. Затем пересчитал всех по головам.

– Так, все пятеро на месте. Повезло.

Я удивленно вскинул брови.

– Неужели вы думали, что кто-нибудь потеряется? Или что кого-нибудь сожрут…

Бойцы молча переглянулись, помрачнели, но инстинктивно положили руки на оружие.

– По секрету скажу, что конвой здесь был не для моей защиты от вашего сиятельства, – только и ответил войтош. – В этих катакомбах водится кое-что поинтереснее недюжинно одаренных первокурсников. И пострашнее…

– Тогда почему мы пошли этим путем?

– Слишком много вопросов, ваше сиятельство, – отрезал Любомирский и распахнул следующую дверь.

Я ничего не знал о резиденции ректора, да и не особенно этим интересовался. Но, судя по всему, обиталище его было занимательным. Миновав ряд подвальных помещений, каждое из которых на этом уровне было укреплено так, словно хозяин жил в ожидании зомби-апокалипсиса, мы наконец-то выбрались к лестнице.

Преодолев несколько пролетов, мы вышли в обжитую часть дома. Здесь и Любомирский, и безопасники окончательно расслабились, и войтош даже принял свой привычный излишне любезный вид.

– Господа, благодарю за сопровождение и помощь, – обратился он к безопасникам, когда мы вышли в холл. – Вы свободны. Дальше мы с его высокопревосходительством займемся гостем сами.

Сотрудники мола поклонились и проследовали к выходу, а Любомирский обернулся ко мне.

– Прошу за мной, ваше сиятельство. Но прежде… Здесь есть уборная. Рекомендую вам взглянуть на себя в зеркало и хотя бы умыться.

Он показал на дверь под лестницей, и я наконец-то увидел себя в зеркало.

Мда… Рожа вся в саже и пепле, пара кровоподтеков, волосы в какой-то пыли… А китель… Китель было жаль. Он мне нравился.

Кое-как умывшись и пригладив волосы, я вышел к дожидавшемуся меня войтошу.

– Готов.

– Уже гораздо лучше, ваше сиятельство, – улыбнулся поляк и направился к лестнице. – Прошу за мной.

Резиденция ректора очень напоминала лавку антиквара. Дом буквально дышал духом старины, а обстановка лишь усиливала эту атмосферу. Каждая деталь интерьера, каждый предмет мебели здесь были старинными. Стены плотно увешаны картинами в массивных рамах, где-то громко тикали большие напольные часы…

Но толком осмотреться я не успел – поднявшись, Любомирский провел меня через анфиладу комнат, а затем остановился перед закрытой дверью и тихо постучал.

– Входите! – раздался приятный голос старичка Фрейда.

– Здесь я вас оставлю, – обратился ко мне Любомирский. – Аудиенция приватная. Однако если что-нибудь понадобится, вы сможете найти меня в этом зале.

– Благодарю, Станислав Янович, – вежливо кивнул я и решительно распахнул дверь.

Первым делом меня окатило волной теплого воздуха с легким ароматом гари и чего-то хвойного. В комнате ректора жарко пылал камин, уютно потрескивая сухими дровами.

Сам Догоруков, облаченный в домашнюю пижаму, халат, восточные тапочки и колпак для сна, суетился возле придвинутой к камину кушетки.

Услышав мои шаги, он обернулся и расплылся в вежливой улыбке.

– А вот и Михаил Николаевич пожаловал, – сказал он и отошел от кушетки. – Значит, все в сборе. Приступим же, господа.

Ректор поправил пенсне и жестом пригласил меня сесть в кресло.

– О! Мишаня! – раздалось знакомое бульканье.

Банка с Ленькой Пантелеевым стояла на столике недалеко от кушетки и двух пустых кресел.

– Здравствуй, Леня. Давно не виделись, – вздохнул я.

– Бросай кости в кресло и расслабься, я уже все рассказал Дедуле!

Ректор покачал головой и шикнул на артефакт.

– Полагаю, вы ужасно вымотаны и продрогли, ваше сиятельство, – в голосе Фрейда сквозили интонации заботливого дедушки, что совсем сбило меня с толку. Ну не вязалось такое поведение с тем, что я натворил! – Присаживайтесь, отведайте глинтвейна. Моя экономка – просто волшебница по части горячительных напитков, даром что рождена простолюдинкой…

Я медлил. Слишком уж все это было странно. Подозрительно, нелогично…

– Владимир Андреевич… Ваше высокопревосходительство… Разве это не…

Фрейд отмахнулся.

– Михаил Николаевич, разговор будет долгим. И, поверьте, горячительное вам еще пригодится, – он кивнул на кушетку. – Я осмотрел вашего друга Ронцова. И у меня есть кое-какие новости для вас обоих…

Глава 31

Не спрашивая разрешения, я метнулся к кушетке.

Серега казался спящим: почти заросшая новой кожей грудь мерно вздымалась, дыхание было глубоким. Парня помыли и переодели в подобие пижамы – судя по всему, из запасов самого ректора. Утопавший в складках гигантского пухового одеяла, Серега казался совсем крохотным.

– Как он? – оторвавшись от друга, я поднял глаза на Фрейда.

– В порядке. Понимаю, слышать это удивительно, но так и есть. Я лично отслеживаю его показатели. Видите ли, Михаил Николаевич, ваш друг… Впрочем, я все еще настаиваю на том, чтобы вы присели.

Едва я убедился в том, что Ронцов и правда выжил, что вот он, спящий и целый лежит себе да почивает на подушках, как силы вмиг меня оставили. Я покачнулся, колени подкосились, и я с трудом доковылял до кресла.

Фрейд тут же протянул мне высокий бокал с рубиновой ароматной жидкостью. Видимо, тот самый хваленый глинтвейн. Я выпил его залпом и даже не поморщился от ожога – напиток был горячим. Зато по груди прошла огненная дорожка, согревшая меня после долгой прогулки по катакомбам.

– Пожалуйста, ваше превосходительство, расскажите о Сергее, – взмолился я.

– Для этого… Ну, в том числе и для этого я вас сюда и пригласил, ваше сиятельство, – улыбнулся Фрейд и потянулся за трубкой.

– Он действительно тогда умер?

– Удивительно, но да. Я изучил архив воспоминаний господина Пантелеева, а также ознакомился с показаниями господина Сперанского. Сомнений быть не может – на какое-то время жизнь действительно покинула вашего друга. Смерть наступила вследствие несопоставимых с жизнью травм…

– Значит, я все же убил его, – мрачно отозвался я.

Ректор пожал плечами.

– Не столько вы, сколько ваша сила. Впрочем, судя по показателям артефактов слежения, я знаю мало людей, способных выстоять против столь разрушительного всплеска. Окажись на месте вашего друга кто-то иной, исход был бы тем же. Но о вас, Михаил Николаевич, поговорим позже. Речь о господине Ронцове.

– Да-да, конечно. Прошу, продолжайте, ваше высокопревосходительство.

– Итак, господин Ронцов очнулся и толком не помнил произошедшего. Явление интересное, но не удивительное. Что по-настоящему впечатляет, так это скорость его регенерации. У вашего друга она такова, что организм успевает восстановиться до окончательной смерти мозга.

– Так. Стоп, – мотнул головой я. – Выходит, Серега – бессмертный?

Ректор улыбнулся.

– Мне пока сложно дать этому явлению подходящее определение. Увы, у меня было немного времени, чтобы изучить архивы наблюдений наших предшественников, однако… Леня!

Голова забулькала в банке. Пантелеев закатил глаза, что-то пробормотал, поднял струйку пузырьков раствора, и заговорил:

– Тысяча восемьсот тридцать шестой год, Петербург. Наталья Федоровна Боде, в девичестве Колычева. Несовместимый перелом шеи от падения с лошади, зафиксирована смерть. Очнулась в тот же вечер. Зафиксировано в архивах Аудиториума Магико…

– Довольно, дальше.

– Тысяча девятьсот шестой год, Париж. Виктор Лазаревич Поляков. Покончил жизнь самоубийством. Очнулся в морге во время опознания тела друзьями…

– Благодарю, Леня, достаточно, – оборвал Голову ректор и обернулся ко мне. – Как видите, явления редчайшее, однако оно уже было зафиксировано. Увы, у нас немного сведений и подробностей о произошедшем. Во время эпизода с госпожой Боде еще не велись подробные записи и исследования, а господин Поляков оказался слишком далеко. Из Парижа он так и не вернулся. Однако вам будет интересно, что оба скончались своей смертью в преклонном возрасте.

– И вы считаете, что случай Сергея – третий?

– Возможно, их могло быть и больше. Ведь жизнь человека может сложиться так, что способность и не проявится…

Я кивнул. Да. Живет себе какой-нибудь одаренный дворянин в поместье далеко от цивилизации. В дуэлях не участвует, шею не сворачивает, на рожон не лезет… Так и до естественной кончины может прожить, не узнав, на что способен.

– А есть ли понимание, почему у Сергея оказалась эта способность?

– Здесь сказать сложно, – признался Фрейд. – Однако моя гипотеза заключается в том, что это – своего рода мутация, связанная со смешением крови носителя Благодати и крови простолюдина. Если покопаться в генеалогических древах выше обозначенных Боде и Полякова, можно обнаружить, что в их родах имела место связь с простолюдинами, и данные люди рождены уже после оных. Увы, на данный момент мы еще не изучили влияние Благодати на гены в полной мере. Но мне думается, что причина может быть и в этом…

– Значит, случайное стечение обстоятельств?

Фрейд развел руки в стороны.

– Ох, Михаил Николаевич, наследование способностей – это вопрос, где слишком много случайностей. В родах артефакторов порой рождаются боевики. В родах потомственных боевиком может родиться прекрасный лекарь… Можно лишь предполагать и планировать, а Господь посмеется над нашими планами и все равно сделает все по-своему. Тем не менее могу заверить, что вашему другу скорее повезло.

– Выходит, он не неуязвим, раз может умереть от повреждений. Не бессмертен, раз ему отмерен свой век…

– Но он гарантированно этот век проживет, – добавил Долгоруков. – С учетом происходящего в его семье это можно считать даром небес.

А ведь и правда. У Воронцовых династический кризис, если не сказать грубее. А тут мужчина-наследник, с которым гарантированно ничего не случится до глубокой старости. Это ли не решение всех проблем? Значит, у нашего Ронцова появилось еще больше шансов получить первые две буквы к фамилии…

– Эхе-хе-хе! – рассмеялся Пантелеев. – Значит, все же я не ошибся! Говорил же, что еще боевиком станет. А тут такое поле для деятельности! Ты представь, Дедуль, что он на поле боя вытворять будет!

Ректор жестом велел артефакту угомониться. Ленька насупился и обиженно булькнул.

– Словом, для вашего друга открываются новые перспективы, – заключил Фрейд. – Я знаю, что вы очень близко к сердцу восприняли его гибель, поэтому посчитал важным сообщить вам первому о том, что все далеко не так плохо.

Я кивнул. Да, эти новости действительно успокаивали.

– И что будет с ним дальше? – спросил я.

– Господин Ронцов уже дал согласие на сотрудничество с Аудиториумом. Его дар уникален, изучение этой особенности может открыть новую эру в изучении мутаций и воздействия Благодати на человеческий организм. Разумеется, мы не станем заходить за рамки разумного и превращать будущего возможного наследника влиятельного рода в лабораторную крысу. Однако, и я хочу, чтобы вы также это учитывали, Аудиториум умеет благодарить за сотрудничество…

Я подался вперед.

– К чему вы ведете, Владимир Андреевич?

Фрейд улыбнулся.

– К тому, что вы, ваше сиятельство, явление не менее уникальное, чем господин Ронцов.

А вот и мякотка пошла!

Как же ловко он попытался взять меня в оборот. Сперва утешил, затем обрадовал, поделился информацией и всячески продемонстрировал расположение. А теперь начал обрабатывать.

Ох, Миха, держись…

– Я хочу сделать вам предложение, Михаил Николаевич, – невозмутимо продолжил ректор. – Однако сперва хочу напомнить вот о чем…

Он глянул на Леньку, и тот, вздохнув, принялся перечислять:

– Казимир Забелло, Матвей Исаев, Андрей Меншиков, Павел Гагарин, Григорий Афанасьев…

– Достаточно, благодарю, – Фрейд внимательно уставился на меня. – На вашей совести пять жизней. Шесть, если считать господина Ронцова.

Я не стал поправлять его и говорить, что Афанасьева заколола Грасс. Не знаю, что наплел Ленька, но по факту я и сам был готов прибить предателя-менталиста. Да и одним больше, одним меньше… Какая разница? Я начинал понимать, к чему вел ректор.

– Сегодня я наколдовал на несколько смертных приговоров, – ответил я. – Отпираться глупо, ваше высокопревосходительство. Я готов понести наказание.

– Ой ли? – усмехнулся старик. – Сдается мне, вы из тех, кто скорее попытается избежать смерти там, где ее можно избежать.

– Только если для этого есть основания.

– Основания я как раз и намереваюсь вам предоставить, – Фрейд выпустил идеальное колечко дыма и взглянул на трубку. – Что вы скажете, если завтра выяснится, что напавшие на вас господа внезапно оказались жертвами нападения радикально настроенных революционеров? Или что, например, они поспорили относительно поступления в Орден и устроили дуэль? Вариантов обелить ваше имя достаточно. Причем есть способы сделать так, что истина никогда не выйдет на свет.

О, Аудиториум это умеет!

– Звучит заманчиво, – уклончиво ответил я.

– Ваши друзья смогут спокойно продолжить обучение. Даже несдержанная госпожа Грасс. Господин Ронцов получит новую жизнь – во всех смыслах. Ваша поклонница Штофф перестанет считать вас чудовищем. А вы обретете славу человека, сумевшего вынести Голову из Лабораториума, – ректор снова улыбнулся. – Ведь как вы могли убить Меншикова и остальных, если в этот момент прятали артефакт?

– Звучит слишком хорошо, чтобы такой подарок достался мне бесплатно, – наконец отозвался я. – Что вы потребуете от меня взамен?

– Безграничную лояльность Аудиториуму, разумеется. И здравый смысл.

– Соизвольте пояснить.

– Хорошо, Михаил. Отброшу условности, – Фрейд отложил погасшую трубку и взглянул мне прямо в глаза. – Сегодня вы выдали поток силы первого ранга. Превзошли потенциал, что был обозначен при поступлении. Причем били чистой родовой силой, справиться с которой не смог даже хорошо обученный Гагарин – вы просто не оставили ему шанса. И, что хуже всего, вы, Михаил Николаевич, явно это не контролировали. Разве нет?

– Не контролировал, – признался я. – Не рассчитывал, что получится… так.

– А теперь поставьте себя на мое место. А моем заведении появляется первокурсник с первым рангом плохо изученной родовой силы, который начинает выкашивать налево и направо княжеских отпрысков. Даже при условии, что они заслужили наказания, смерть – это перебарщивание. И этот студент не может контролировать эти порывы. И что я должен делать с таким учеником?

– Либо обучить, либо убить, – честно ответил я. – Потому что я – угроза.

– Счастлив, что вы это осознаете, – сухо ответил Фрейд. – Разумеется, избавляться от вас я не хочу. Ни как исследователь, ни как человек. Все имеют право на ошибки, а вам с этой кровью на руках и так теперь жить до конца своих дней. Так что моралей вам читать я не стану. Я ученый, а не священник.

И на том спасибо.

– А второй вариант? – спросил я. – Про обучение? Есть ли шанс взять силу под контроль?

– Именно для этого я и потребую от вас преданности нашим идеям и нашему заведению. Когда вопрос касается работы с силой первого ранга, знаний, что мы даем обычным студентам, недостаточно. А некоторым знаниям лучше оставаться в тайне…

– Выходит, выбора у меня и нет…

– Увы, принудительно понизить ранг родовой силы мы не можем. Если ваш потенциал уже раскрылся, значит, существует вероятность, что вы можете снова выдать импульс похожей мощности. А у меня здесь дети, студенты, ученые люди… Я не стану рисковать их жизнями и безопасностью.

Я смотрел в окно. Все внутри меня кричало бежать отсюда, выбираться, выпрыгнуть прямо со второго этажа и нестись хоть босиком по воде.

Но в одном Долгоруков был прав: я не мог контролировать эти импульсы. Да, такую мощь я выдал только при угрозе жизни, но кто знает, когда Род вскинется вновь и кого сочтет опасным? Одно неверное движение, яростно брошенное слово – и я снова убью.

Ректор взял со стола небольшую серебряную шкатулку и протянул мне. Я осторожно поднял украшенную филигранью крышку и увидел пустую пробирку.

– Если вы согласитесь, мне понадобится ваша кровь, чтобы связать клятву, – пояснил ректор. – Привязка по крови позволит нам контролировать ваше местонахождение, улучшит накладываемые на вас воздействия… Вы же понимаете, что о некоторых открывшихся вам секретах вас принудительно заставят молчать? Это слишком опасно, чтобы делать их достоянием общественности. У всего есть цена.

– И что будет после этого?

– Вы почти ничего не почувствуете. Воздействие во многом схоже с клятвой верности, которую приносят люди, обремененные долгом жизни. Но с некоторыми нюансами и доработками.

– Допустим, – кивнул я. – Но что будет, если я не оправдаю доверия?

Фрейд вздохнул.

– Лучше не проверять, поверьте мне, – он откинулся на спинку кресла и внимательно на меня уставился. – Так что же, Михаил Николаевич, вы готовы заплатить эту цену за могущество?

Алекс Хай В интересах государства. Орден Надежды

Глава 1

Время для меня словно замедлилось.

В комнате ректора повисло безмолвие. Лишь мерное тиканье каминных часов, треск дров в очаге и тихое посапывание Ронцова нарушали тишину.

— Михаил Николаевич? — голос ректора вывел меня из транса. — Вы приняли решение?

— Мне нужно немного времени, если позволите.

Долгоруков взглянул на часы. Стрелка неумолимо двигалась к четырем утра.

— Понимаю, что вы нервничаете и сомневаетесь, — он снял пенсне и аккуратно убрал в кармашек восточного халата. — Однако должен напомнить, что время не ждет. Чем быстрее мы договоримся, тем проще будет… Замять дело.

Я закрыл глаза, изо всех сил борясь с сонливостью. Слабость снова накатила на меня, разбила все тело, и мне было трудно сосредоточиться.

Стиснув зубы, я зажмурился и воззвал к Роду. Возможно, духи предков видели и знали больше. Им должна была открыться полная картина последствий. А я должен был понять, насколько это навредит планам Рода на наше благополучие.

Если не соглашусь, Аудиториум первым попытается от меня избавиться. Теперь я представлял для вуза риск не только потому, что обладал первым рангом, но и потому, что знал слишком много для обычного студента-первокурсника. А еще потому, что от меня тянулась ниточка к Темной Аспиде — пусть я этой нитки и не видел.

Нет, я был опасен для многих.

Попытаться прорваться к выходу с боем? Ну допустим. Но где гарантии, что прямо сейчас, в этот момент, моя семья не на мушке у колдунов Аудиториума? С ректора бы сталось отправить в Ириновку своих людей на случай, если понадобится прижать меня сильнее. Я бы и сам так сделал, реши заставить кого-нибудь сотрудничать. А бросить семью я не мог — это вредило Роду.

Значит, оставался только один очевидный вариант — согласиться на предложение Долгорукова. Но насколько туго они закрутят гайки?

Я наконец-то увидел молочно-белый свет и тени духов. Род был недоволен — меня не ожидали увидеть так быстро после мощного выброса энергии. Поэтому я обратился без вступлений и кратко обрисовал ситуацию.

“Что мне делать, почтенные предки? Какой выбор совершить, дабы не нарушить баланс силы в нашем роду?”

Один из предков — старик с окладистой бородой, что чаще всего говорил от имени духов, приблизился ко мне.

“Каждый путь — риск и утрата, дитя. Поэтому выбирай тот, где больше шансов выжить. Выживание — вот главная задача и ценность. Что толку от твоих заслуг, если ими будет некому гордиться?”

Я кивнул.

“Так и думал”.

“Пора бы тебе научиться самому принимать такие решения, а не бегать к нам за советом при каждом пшике”, — пожурил меня дух. — “Но ты неизменно почтителен, и потому твои выходки мы тебе прощаем. Все, уходи, дитя. Твое присутствие заставляет нас тратить силу, а нам нынче надлежит ее копить”.

Я поклонился, поблагодарил духов и вышел из потока.

Возвращаться в тело не хотелось. Точнее, тело протестовало и пыталось отрубиться. Ну уж нет, рановато нам отдыхать.

Распахнув глаза, я уставился на ректора. Долгоруков все это время не сводил с меня глаз. И взгляд у него был такой… Изучающий. Я почувствовал себя букашкой под микроскопом.

— Позволите вопрос, ваше сиятельство? — спросил Фрейд.

— Конечно.

— Что именно вы сейчас делали? Я ощутил весьма необычные колебания силы в пространстве.

Хм, вот как. Значит, впредь нужно быть аккуратнее при свидетелях. Видимо, ученые мужи и дамы могут как-то улавливать мои действия. Но, судя по всему, считать их они не в силах. Уже хорошо. Хоть что-то останется моей тайной.

— Общался со своим Родом, — признался я. — Вы же понимаете, природа моей силы…

Глаза ректора округлились, заблестели живым интересом, а сам он неосознанно подался вперед.

— Как интересно… Сколь занимательное явление…

— Я согласен на ваше предложение, Владимир Андреевич, — быстро перевел тему я. — Прошу, проинструктируйте меня о том, что нужно делать.

Ректор не сводил с меня немигающего взгляда.

— Обязан спросить: ваше решение окончательное? Назад пути не будет.

Я кивнул.

— Да, ваше высокопревосходительство. Что я должен делать?

Фрейд поднялся, подошел к секретеру, полностью выдвинул один из ящиков и вернулся с ним к креслу. Все пространство ящика занимала шкатулка, обитая не то блестящей тканью, не то кожей. Ректор осторожно извлек ее и водрузил на стол.

— Я предпочитаю максимальную осторожность при проведении подобных манипуляций, — пояснил он, открыв крышку. — Мы дорожим теми, кто нам доверился.

— Что ж, это обнадеживает, — невесело усмехнулся я.

На бархатной обивке лежали тончайшие и острые лезвия, похожая на резиновую трубка, небольшой флакончик дивной красоты из какого-то особого стекла и еще одна совсем небольшая шкатулка.

— Пожалуйста, снимите китель и закатайте рукав, — потребовал ректор.

Я подчинился. На всякий случай успокоил бурлившие в крови остатки силы — едва я увидел лезвия, как внутренние защиты вздыбились, предчувствуя неладное.

Ректор сделал небольшой надрез на вене на сгибе и приставил трубку к ранке, второй конец трубки приладил к горлышку красивого флакона. Я ожидал, что кровь прольется и запачкает все вокруг, но словно по волшебству она медленно текла только по трубке — видимо, ректор ненавязчиво применил Благодать. Ни капли не пролилось мимо.

Проделывая эти манипуляции, Долгоруков что-то бормотал себе под нос по-гречески, но я не смог разобрать его бубнежа.

Наконец он отнял трубку от раны, тут же приложил ладонь — что-то горячее на пару секунд скользнуло по коже, и я ощутил, как рана начала затягиваться. Кровь мгновенно остановилось, и через несколько секунд на сгибе локтя остался лишь едва заметный след.

— Теперь самое главное, ваше сиятельство.

Ректор убрал трубку и поставил наполненный кровью флакончик на стол, а затем потянулся к мешочку. Едва он раскрыл его, я увидел сияние — внутри мешка что-то светилось знакомым мне светом Благодати. Голубовато-зеленоватое свечение отбросило блик на лицо Долгорукова.

— Пыль Осколка? — предположил я.

— Верно, Михаил Николаевич. Выходит, у вас было время не только на хулиганство, но и на учебу. Что ж, похвально, похвально… Ритуал, подобный этому, надлежит скреплять силой Осколка. Самый надежный способ — не привязываться к родовым Осколкам, а использовать чистые носители без привязок. Так рисунок заклинания получится более четким и доставит вам и нам меньше неудобств.

— Полагаюсь на вашу мудрость, — кивнул я.

Ректор польщенно улыбнулся. Неужели такой, как он, был падок на лесть?

— Я действительно рад, что вы сделали верный выбор, — он запустил пальцы в мешочек, выудил оттуда щепотку светящейся пыли и положил на ладонь. — Готовы?

— Да.

Он произнес длинное заклинание на старогреческом, шепча над самым порошком так, чтобы не сдуть ни пылинки. Наверняка это было сложно — я старался даже не дышать, пока порошок был на его ладони. Затем он поднял на меня глаза.

— Отдаешься ли ты добровольно на службу Аудиториуму Магико, Михаил Соколов?

— Да.

— Клянешься ли ты соблюдать интересы Аудиториума Магико и ставить их выше долга, чести и прочих клятв?

Я на миг замялся. А если эти интересы пойдут наперекор Роду? Что тогда?

Но выбора уже не было.

— Клянусь, — тихо сказал я.

— Клянешься ли ты слушать, повиноваться и исполнять приказы ради Аудиториума Магико? Клянешься ли хранить тайны Аудиториума и защищать их?

— Клянусь, — сквозь зубы проговорил я.

Черт возьми, как же теперь балансировать между Родом, Корфом и Аудиториумом? Каждому я был должен, с каждым был связан. И каждый требовал от меня почти невозможного.

— Аудиториум Магико клянется защищать тебя, Михаил Соколов, обучать и наставлять, дабы ты стал достойнейшим среди достойнейших. И да скрепится этот договор силой Осколка.

Он сказал что-то еще по-гречески — тихо, нараспев. А затем высыпал порошок во флакон и тут же плотно его закупорил.

— Отныне мы связаны обещанием, — сказал ректор, убирая флакон за пазуху. — Я бы не хотел злоупотреблять полученной властью и надеюсь на ваше благоразумие, Михаил Николаевич.

— С готовностью его проявлю, — отозвался я.

Долгоруков по-отечески тепло улыбнулся.

— Что ж, с завтрашнего дня начинается новая жизнь вашего сиятельства.

— И как долго она продлится? Вы собираетесь хранить этот флакон вечность?

— Мне хочется надеяться, что случай откупорить его мне никогда не представится. Не теряйтесь, ваше сиятельство. Не подводите нас — и все будет хорошо.

Я едва расслышал последние слова ректора. Голова резко закружилась, комната начала вертеться перед глазами, и камин, кушетка, огни свечей превратились в размытые пятна. Вокруг шеи словно замкнулся жесткий ошейник, едва позволявший вздохнуть.

Я инстинктивно дернулся, потянулся руками к шее, пытаясь просунуть палец между этим ошейником и кожей. Защититься, сбросить его с себя… тщетно. Я воззвал к силе, но она не откликнулась. Не пришла. Руки и ноги ослабели, жизнь словно покидала меня, а сознание словно уплывало куда-то далеко…

Во тьму.

— Спокойной ночи, ваше сиятельство, — раздалось откуда-то издалека. — И добро пожаловать в настоящий Аудиториум.

***

Звон церковных колоколов разбудил меня еще до рассвета. Я распахнул глаза и по привычке вскочил, но тут же со стоном рухнул обратно на подушку. Голова раскалывалась, а все тело ломило так, словно меня отпинала толпа футбольных фанатов.

Вот же дерьмо. Так…

Потолок. Знакомый. Моя комната в Домашнем корпусе?

Осторожно повернув голову, я уперся взглядом в идеально заправленную пустую койку. И тут же вспомнил, что стало с тем, кому она принадлежала.

Черт возьми, а я-то понадеялся, что это был сон. Хренушки мне.

— Миша? — радостный голос Сереги окончательно вернул меня в реальность. — Миша проснулся! Коля, беги сюда!

Из ванной комнаты выскочил голый по пояс Сперанский. С мокрых рыжих кудрей ручьем стекала вода, и лекарь на ходу пытался вытереться.

— Аллилуйя! — вздохнул он и показал мне палец. — Сколько видишь?

— Один палец и одного мокрого болвана, — ухмыльнулся я. — Какой сегодня день?

— Воскресенье. Два дня после… Кражи головы.

Ого! Последним, что я помнил, был разговор с ректором в ночь с четверга на пятницу. Неплохо меня вырубило…

— Какие новости? — спросил я.

— Ты лучше скажи, как себя чувствуешь.

— Да нормально, только все тело болит и голова чугунная. И жрать хочу.

— Ну еще бы после того забега-то.

— А что было?

— Что, не помнишь, как мы с Ленькой удирали от охраны? — удивился Ронцов и украдкой мне подмигнул. — Как перекидывали Аньку через забор, чтобы она спрятала Голову в гроте? Ты, правда, уже по дороге в корпус головой приложился…

Ага, значит. Вот какая у нас версия. А Фрейд не промах — за пару дней все хорошо обстряпал. Значит, мы теперь герои-похитители Пантелеева. Интересно, какую легенду в итоге придумали для гибели Княжичей?

— Голову-то вернули? — спросил я, усаживаясь в кровати.

— Ты уж извини, без тебя пришлось. Ну как вернули… Принесли тихонько и поставили на крыльцо Лабораториума. Леня не особо сопротивлялся. Забавный он.

— Это да. Ленька — тот еще фрукт…

Я задумчиво уставился в стену. Нужно подниматься, собираться и ненароком выведать у соседей, что в итоге с Меншиковым и компанией. В воскресенье учебы не было, но нас часто гоняли на воскресную службу в местную церковь, да и к балу требовалось готовиться, будь он трижды неладен…

— Миш, идти сможешь? — Сперанский глядел на меня с беспокойством. — Когда тебя вчера вечером принесли из лазарета, куратор сказал передать тебе, как очнешься, зайти к нему. Говорит, дело есть. Видимо, будем отдуваться за кражу…

Ронцов кивнул.

— Да, было такое дело. Но сперва надо сходить на службу. Панихида все же. Траур…

— Что за траур? — прикинулся дурачком я.

Серега приподнял брови.

— Да как же… По княжичам. И… И Грише.

“Ты действительно не помнишь?” — прозвучал в голове голос Ронцова. — “Не поверю! Я же видел тебя в покоях ректора, когда уходил. Ты должен все помнить!”

“Помню я, расслабься”, — проворчал я, с трудом сдерживая рвотные позывы. Голова болела так сильно, что меня выворачивало наизнанку от спазмов. — “Но официальной версии не знаю”.

— Короче, передрались они. Дуэль была большая Меншикова с Гагариным. Забелло был секундантом Меншикова, Гриша… Гриша, дурень, согласился быть секундантом Гагарина. Видать, хотел подружиться с более умелым менталистом. Ну и Исаев с ними затесался. В общем, что-то у них пошло не так. То ли какой-то артефакт из-под контроля у Гагарина вышел, то ли Меншиков винамия нанюхался… Словом, никто не выжил. Такая вот дуэль…

— Зря Гриша с нами не пошел, — вздохнул Коля. — А я все гадал, куда он запропастился, когда мы Голову прятать пошли…

Я старательно изображал скорбь, хотя особых сложностей это мне не доставляло. Голова раскалывалась. Заметив это, Сперанский наклонился ко мне.

— Голова болит?

— Ага…

— Где?

Я осторожно прикоснулся к правому виску.

— Вся правая половина, глаз… Глаз аж вырвать хочется.

— Понятно, — хмыкнул лекарь. — Мигрень обыкновенная. Давай сюда башку, лечить буду. А потом пойдем на панихиду. До этих княжичей мне дела нет, но надо почтить Гришу.

***

Аудиториумская церковь носила название Домовой, но на деле представляла собой довольно большой храм. Туда при желании мог поместиться весь курс. И сейчас, холодным и пасмурным воскресным утром, в стены храма набилось достаточно народу.

От студентов я выяснил, что тела погибших уже отправили родственникам, а сегодняшняя служба была скорее данью уважения.

Я в бога не верил, но чувства верующих уважал, поэтому стоял все время, пока пели молитвы. Успокоившаяся было мигрень снова расцвела цветком боли от тяжелого запаха благовоний, но я терпел.

Многие девчонки плакали, большинство парней казались потерянными. Во время службы все молчали, но по дороге в храм я то и дело слышал обрывки разговоров — гибель княжичей стала для однокурсников настоящим шоком. Многие впервые столкнулись со смертью и пытались переварить этот новый опыт.

Когда все закончилось, мы вывалились на улицу. Грасс, вытащив из рукава кителя сигарету, воровато огляделась по сторонам и незаметно свернула на узкую тропу парка — бегала курить, пока никто не видел.

Я пустил Сперанского и Ронцова вперед — многие однокурсники подходили к нам и выражали соболезнования — все же мы с Афанасьевым были соседями и дружили.

Знали бы они, как все обстояло на самом деле…

Я уже почти оторвался от взволнованных ребят, когда кто-то крепко схватил меня за рукав.

— Погоди, Михаил.

Я обернулся.

Константин Денисов, совершенно подавленный и мрачный, как грозовое питерское небо, отпустил мою руку и кивнул в сторону.

— Нужно поговорить. Пять минут. Пожалуйста.

Я чуть не икнул от такого внезапного приступа вежливости, но язвить не стал. В конце концов, Денисов, хоть и связался не с теми людьми, но все же с ними дружил. Следовало это уважать. Особенно сейчас, когда они совершенно точно уже никому бы не причинили вреда.

— Да, конечно, — отозвался я и, махнув рукой соседям, последовал за Денисовым.

Вражина замялся, явно осторожничая со словами.

— Извини, что влезаю, — наконец сказал он. — Понимаю, у вас самих горе. Вы с Гришей дружили. Но я хотел задать тебе вопрос. Это очень важно.

Я кивнул, чувствуя неладное.

— Задавай, Костя.

— В тот вечер… Перед тем, как Меншиков и друзья пропали… Ты не замечал ничего странного?

— Помимо того, что вломился в Лабораториум и усмирял говорящую отрубленную голову? — печально улыбнулся я.

Денисов мотнул головой.

— Я не об этом. Ты не видел в ту ночь Меншикова? Или Исаева с Забелло? Они не сталкивались с тобой?

— Нет, — солгал я. — А что?

Мой противник молчал, опустив глаза.

— Константин, в чем дело?

— Я не знаю, могу ли тебе доверять, — оглянувшись по сторонам, тихо ответил он. — Но меня во всем этом кое-что слишком уж смущает. Михаил, не могло быть никакой дуэли. Я точно знаю, что Андрей, Казимир и Матвей в ту ночь ушли за тобой.

Глава 2

Ежась от холодного ветра, Денисов выжидающе смотрел на меня. Я отвел глаза.

— Не знаю, Костя. В дуэль мне верится с трудом, но…

— Они знали, что вы пошли за Головой! — ухватив меня за грудки, прорычал парень. — Точно знали! У них был свой засланный казачок в вашей компании. Он выложил нам весь ваш план.

Почуяв грубость, сила вокруг моих рук мгновенно вспыхнула, но я мигом погасил свечение.

— Аккуратнее, пожалуйста, — я отцепил руки Денисова от своего воротника, но не стал хамить. — Выходит, ты знаешь гораздо больше меня.

Раз уж я решил подыгрывать и придерживаться официальной версии, придется играть по полной. Хотя Денисов был единственной ниточкой, что могла привести меня к Темной Аспиде, и этим следовало воспользоваться. Интересно, что сказал бы Корф, принеси я ему в клювике информацию о еще одном тайном ордене? Причем ордене куда более опасном и отмороженном, судя по тому, что происходило на Каменном острове.

Если Орден Надежды пока что казался мне сборищем вольнодумцев и революционеров, борющихся за условное равноправие, но Темная Аспида, наоборот, ратовала за максимально возможное расслоение общества. Есть наделенные Благодатью, а есть все остальные. С одной стороны, так оно и было — мы и правда отличались. Но не настолько.

Взять того же Ронцова — его мутация сделала его практически бессмертным. А ведь это оказалось возможно именно из-за связи его отца с простолюдинкой. И судя по тому, как Аудиториум заинтересовался этим явлением, то они были не прочь получить способ добиваться подобной мутации и для чистокровных одаренных.

Выходит, бездарные простолюдины годились на кое-что большее, чем приготовление кофе и черную работу.

Что одни, что другие — радикалы. А мир на черное и белое не делится. И хуже всего то, что я оказался под таким перекрестным огнем, что и врагу не пожелаешь.

И еще Денисов активизировался… Ну что мне с ним делать? Он же упертый, как баран. Если что втемяшится в голову, так не отстанет.

Раскрыть правду невозможно — в лучшем случае он попытается отомстить мне лично за гибель друзей. В худшем — разболтает кому не надо. Нет, признаваться нельзя. Но вытянуть из него все, что ему было известно, мне очень хотелось.

— Костя, я правда хочу тебе помочь. Из уважения к горю, — сказал я. — Но, боюсь, мне просто нечего тебе сказать. Мы торчали в Лабораториуме, потом побежали прятать Голову, а там я очень неудачно поскользнулся и раскроил себе черепушку. И все, что было дальше, просто пропустил — валялся в отключке в лазарете.

— Но Афанасьев был с вами, — не унимался Денисов.

— Был. А потом ушел. Голову прятали уже без него. И судя по тому, что он оказался среди погибших, он направился к Меншикову и товарищам.

Денисов нахмурился пуще прежнего.

— Нет… Не сходится. Они точно должны были пойти за вами. У них все было готово…

— Что у них было готово? — я старательно разыгрывал неведение. — Для чего?

Денисов замолчал. Я видел по его глазам, что он знал куда больше, чем говорил. Но не доверял мне, сомневался. Впрочем, на его месте я бы тоже не стал болтать с врагом.

— Так что? — давил я. — Говорить будешь или я просто так здесь яйца морожу?

Наконец он сдался. Оглянулся по сторонам и потащил меня еще дальше, на одну из пустых боковых дорожек.

— Пообещай, что ничего не станешь предпринимать, — потребовал он, когда мы достаточно отошли. — Дело серьезное.

— Обещаю…

— Я знаю, зачем они пошли за тобой и Ронцовым. Со мной и Меншиковым связались… Связался кто-то из Ордена Темной Аспиды. Мы поначалу не поверили. Подумали, что это был какой-то розыгрыш. Но затем один из членов Ордена подал нам знак. Нас приметили и сделали кандидатами на вступление в это общество. Но испытание… Испытание, что нам дали, оказалось для меня непосильным.

— Что за испытание? — спросил я, хотя прекрасно знал ответ.

— Вы с Ронцовым должны были стать этим испытанием. Нам велели от вас избавиться. Физически… — Денисов многозначительно посмотрел на меня. — Я не согласился.

— А Меншиков, выходит, не побрезговал.

— Да, — кивнул Константин. — И не только он. Все, кого нашли погибшими, отправились за вами. И Афанасьев должен был заманить вас к ним в ловушку. Ему тоже пообещали членство в Ордене в случае успеха. А может Андрей и вовсе обманом вынудил его помогать — все это уже было без меня… Большего я не знаю.

Денисов умолк, явно ожидая от меня бурной реакции. Я разочаровал его, разыграв молчаливое недоумение.

— Звучит как бред, Костя. Ты уж прости.

— Я бы и сам назвал это бредом, но это задание точно дали из тайного ордена.

— С чего ты так уверен?

— Была записка. Сначала с нами связались запиской. Подкинули под дверь.

— Где она?

— Меншиков спрятал. Это важно?

— Весьма. Ладно, с этим разберемся позже, — отмахнулся я. — Что было в записке?

— Все то, что я сказал. Что нас рассматривают как кандидатов. Что потребуется пройти испытание. Что один из членов Ордена подаст нам знак — и нам подали.

— Что был за знак?

— Один из преподавателей… — внезапно Денисов начал задыхаться. Побледнел, схватился за горло. — Но я… Я не могу… Нельзя называть…. Не получается. На мне блок.

Прекрасно, черт возьми! Ну еще бы они не перестраховались. Хорошо, что вообще оставили его в живых после такого. Могли и вовсе стереть память.

— А если узнаешь его в толпе, сможешь указать?

— Не знаю. Возможно. И, если что, рисовать я не умею, так что портрет точно не изображу.

Ладно, с этимтоже можно попытаться что-то сделать. Например, поискать в библиотеке фотографии преподавателей и показывать Денисову по очереди. Правда, был велик риск спалиться… Но разберемся. Это уже детали. Главное — у нас была конкретная личность, которая входила в эту тайную Аспиду или как минимум была как-то с ней связана.

Денисов отдышался.

— Так… Всего я, выходит, сказать не могу. Они перестраховались.

— Ничего удивительного, — проворчал я.

— Но остались записки. Андрей их спрятал. Обе записки. Первая — с приглашением. Вторая — с заданием. Но я точно не знаю, где именно он их припрятал.

— Подумай, куда он мог их деть, — сказал я. — Будем искать.

Денисов поднял на меня глаза.

— Так ты действительно решил мне помочь?

— Смотря чего ты хочешь добиться.

— Правды. Я хочу понять, что тогда случилось. Не верится мне, что Андрей поспорил с Гагариным до такой степени, что дошло до дуэли. Не верю, понимаешь? Может кто-то из Ордена Надежды прознал об их планах и решил вас защитить… Может и правда что-то в заклинаниях пошло не так… Может это их специально выманили и убили… Если, конечно, ты мне не солгал.

Я постучал по шеврону с четвертым рангом на своем рукаве. Незачем этому парню знать правду о моем скоропостижно реализованном потенциале.

— Как, по-твоему, мне бы удалось забороть Гагарина? — спросил я.

— Откуда мне знать? — Денисов обхватил руками голову. — Я уже ничего не понимаю… Ничего! Это очень странное место, Михаил. Здесь все не то, чем кажется. Здесь на каждом шагу чертовы тайны. Ненавижу…

Я усмехнулся. Эх, парень, знал бы ты, насколько оказался прав…

— Что, уже жалеешь, что сюда попал?

— Отчасти, — внезапно признался Константин. — Меня предупреждали, что Аудиториум — тот еще змеиный клубок, но я не рассчитывал в первом же семестре получить задание на… — он понизил голос до шепота, — убийство. Ты мне не нравишься, Соколов. Я не считаю тебя ровней. И все же ни ты, ни Ронцов, смерти не заслужили. Я всегда выступал лишь за то, чтобы не принимать вас в высшее общество. Но не за вашу гибель. Поэтому я отказался участвовать в том заговоре.

— Что ж, в моих глазах ты официально повышен с мудака до негодяя с шансом на исправление, — отозвался я. — Я хочу выяснить, что это за Темная Аспида.

Денисов кивнул.

— Я тоже.

— Тогда перемирие на время расследования? — предложил я. — Мне с тобой детей не крестить, но раз у нас есть общий интерес, не вижу препятствий для сотрудничества.

— Перемирие, Соколов, — Денисов протянул руку, и я ее пожал. — И Марианна поможет. Сейчас она безутешна, но захочет отомстить за Казимира. Так что Перовская, вероятно, тоже сможет как-нибудь поучаствовать. Насколько я знаю, у нее есть кое-какие связи среди старшаков.

— Пока не нужно ее в это впутывать, — предостерег я. — Мы с тобой боевые ребята, а она не сможет себя защитить, если нарвется на кого-то посерьезнее. Пусть оплакивает Забелло и остальных. Сами справимся. Да и чем меньше народу будет замешано, тем лучше. Не хочу я новых жертв.

— Согласен, — тон Денисова снова стал деловым. — Тогда я как следует обыщу комнату и места, где мог бывать Андрей. Его личные вещи уже отправили родным, но не думаю, что он спрятал записки в них.

— Договорились. Ладно, расходимся. На нас уже косо смотрят. Если что-нибудь откопаешь, дай знать.

Денисов молча кивнул и направился в другую сторону. Я поспешил догнать друзей, но что-то словно кольнуло меня в спину. Тревога. Словно кто-то буравил меня взглядом.

Обернувшись, я увидел человека в спецовке, следовавшего за Денисовым по параллельной аллее. Вроде аудиториумский рабочий — то ли дворник, то ли еще кто. Поначалу мне подумалось, что это было совпадением, но когда Денисов углубился в парк, человек вновь последовал за ним.

“Костя! Быстро возвращайся!” — рявкнул я ментально так, что Денисов аж подпрыгнул на месте и принялся судорожно оборачиваться.

“Что такое?”

“Кажется, за тобой хвост. Бегом сюда, я встречу”.

Хвала ему за выдержку, бывший вражина не растерялся, крутанулся по утоптанной дорожке на каблуках, словно спохватился и вспомнил о чем-то важном, и направился в сторону храма, где я поджидал его, спрятавшись за статуей.

“Быстро. Сюда!” — торопил его я.

Хорошо, что он не успел отойти далеко. Двигаясь размашистым шагом, Денисов поравнялся со своим преследователем. Тот выждал пару секунд, обернулся и, увидев, что я вышел, отстал от нас на приличное расстояние.

Я шагнул навстречу Константину, украдкой высматривая преследователя. Но когда Денисов оказался со мной, тот потерял к нам всякий интерес и спешно удалился вглубь парка.

А вот это было занимательно…

— Не оставайся один, ясно? — велел я и потащил Денисова к главной аллее. — Ни в коем случае.

— Понял.

Даже вопросов не задал. Либо ошарашен, либо слишком хорошо соображал.

— Мужика разглядел?

— Мельком. Похож на дворника. Рожа слегка пропитая…

Значит, скорее всего, просто слежка. Хотя могли и замаскировать в целях конспирации.

— Кажется, все несколько серьезнее, чем мне казалось изначально, — хмуро сказал Денисов и ускорил шаг.

***

— Савва Ильич, разрешите войти?

Мустафин оторвался от записей и, увидев меня, жестом пригласил меня внутрь.

— Вижу, вы не особенно торопились, ваше сиятельство.

— Панихида… Нужно было посетить.

— Закрой дверь.

Я послушался — плотно, до щелчка захлопнул створки и осторожно направился к столу куратора.

— Зачем вы меня вызывали, Савва Ильич?

Мустафин взглянул на меня как на идиота. В его глазах так и читалось: “А то ты не догадываешься?”

Нет, не догадывался. Потому что вариантов теперь была масса.

— Садись, Михаил.

Едва я опустился на неудобный жесткий стул, словно предназначенный для провинившихся студентов, Мустафин захлопнул папку с документами и потянулся к ящику стола. Достав оттуда еще одну стопку бумаг, он аккуратно разложил их и выудил один документ. Мельком взглянув на него, он положил его поверх прочих. Но мне не показал.

— Итак, я понятия не имею, о чем вы договорились с ректором, но случившееся замято, — нервно стуча ручкой по столешнице, сказал он. — Полагаю, не стоит спрашивать, чего от тебя потребовали взамен?

Я пожал плечами.

— А разве это важно?

— Конкретно для меня важно лишь то, чтобы в будущем ты не повторил прошлых подвигов. Если ректор за это ручается, я удовлетворен.

Я криво улыбнулся.

— Ой ли?

— Дерзишь, Соколов.

— Прошу прощения. Но, сдается мне, ваш интерес куда сильнее, чем вы показываете.

— Помимо интереса к загадочным событиям я обладаю инстинктом самосохранения. Отрастил в Дакии в юности, — отрезал Мустафин. — Тебе тоже было бы полезно им обзавестись, если хочешь дожить до конца обучения.

— Вы вызвали меня сюда за этим? Серьезно?

Мустафин наградил меня долгим взглядом, значения которого я понять не мог. Но чувствовал, что от куратора буквально несло недоверием. Все, эта ниточка к Темной Аспиде была для меня потеряна. После рандеву с Фрейдом Мустафин перестал видеть во мне возможного помощника. Потому что догадывался — свобода не далась мне бесплатно.

— Я хочу убедиться, что ты, Соколов, правильно понимаешь сложившиеся обстоятельства. Даже если Долгоруков стал твоей феей крестной, это не отменяет твоей ответственности за нарушение дисциплины.

— Накосячил — отвечу, — пожал плечами я. — Отпираться не стану.

— Похвальное рвение. И хотя дело замяли, а наспех состряпанная легенда успокоит юные умы, ты должен понимать, что Аудиториум случившегося не забыл. И я не забыл. Это ясно?

Я кивнул.

— Конечно.

— Поэтому я глаз с тебя не спущу. Буду совать нос в каждое дело, которым ты озаботишься. Выясню все о дружках, с которыми общаешься. Сделаю…

— Савва Ильич, уверяю вас, лучше не стоит.

Не знаю, откуда во мне проснулась эта дерзкая уверенность, но сейчас я отчего-то знал, что Мустафин блефовал. Не было у него влияния. Не было возможностей перебить приказы самого ректора.

И по глазам куратора я понял, что он осознал — блеф не прокатил.

Я вздохнул и уставился на Мустафина.

— Савва Ильич, уверяю вас, что отныне у меня гораздо больше причин вести себя образцово, чем вы полагаете. Я не могу рассказать подробностей, но, скажем так, его высокопревосходительство сделал мне предложение, от которого невозможно отказаться. И теперь я обязан соблюдать интересы Аудиториума.

Куратор разочарованно вздохнул.

— Так и думал. Жаль. Значит, они нацепили на тебя ошейник.

— Или так или смерть.

— Тоже верно.

— Но это не значит, что я потерял интерес к ряду… тайн, — улыбнулся я.

— И думать об этом забудь.

Я улыбнулся еще шире. Сам не понимал, что на меня нашло. Но ощущения были такими, словно я нашел недостающий кусочек мозаики, и картинка начала складываться. Чувство пришло раньше, чем мысль, но я уже знал, как следовало поступить.

— Все, что я буду делать, я сделаю в интересах защиты Аудиториума, — сказал я. — Понимайте как хотите.

Мустафин покачал головой и взял в руки документ, что лежал сверху.

— Я больше не стану обсуждать это с тобой. Однако раз легенда кажется твоим покровителям достаточно крепкой, кто я такой, чтобы препятствовать ее реализации? — Он неприятно улыбнулся одними губами, а темные глаза оставались пронизывающе холодными. — Ознакомьтесь с приказом в отношении вас, ваше сиятельство.

Я молча принял протянутый документ и пробежался глазами по строкам.

— За грубейшее нарушение дисциплины…. Кража артефакта из Лабораториума… Дисциплинарное взыскание… Неделя в карцере? — вытаращив глаза, воскликнул я.

Куратор пожал плечами.

— Имею право. Все по уставу. И все указывает на то, что зачинщиком и главным исполнителем сей забавы были вы, Михаил Николаевич, — холодно ответил он. — Поэтому ближайшую. Неделю вы проведете в строжайшей аскезе в одиночной комнате без ментальной связи, развлечений и встреч. Надеюсь, это поспособствует скорейшему обретению вами здравого смысла.

— А что с учебой?

— Ваши проблемы, как нагонять пропущенную программу. Карцер на то и карцер.

Мелковато же ты пакостил Аудиториуму за мой счет, морда кураторская.

Я положил документ на стол.

— И когда приказ вступает в силу?

— С момента вашего ознакомления оным, — ответил Мустафин и поднял трубку старинного телефона. Набрав несколько цифр, он сказал лишь два слова, не сводя с меня глаз. — Забирайте узника.

Глава 3

Мустафин положил трубку на рычаг и как ни в чем не бывало вернулся к бумагам.

— Ожидайте, ваше сиятельство. Сейчас за вами придут.

“Зачем вы это делаете?” — обратился я к нему ментально. — “Пытаетесь мелко отомстить кому-то сверху за мой счет, зная, что я не смогу вам противостоять?”

Куратор оторвал взгляд от документов и взглянул на меня с нескрываемым презрением.

“Ты можешь попытаться мне противостоять, Михаил”.

“Но не стану. И вы это знаете”.

“Именно поэтому я делаю то, что делаю”, — отрезал куратор. — “Со временем ты все поймешь”.

Что за игру он затеял? Меня не отпускало ощущение, что Мустафин действительно помышлял чего-то добиться за мой счет. Но что ему было нужно? Раззадорить высшее руководство Аудиториума и вывести их из себя? Зачем?

Неужели хотел вынудить их совершить какое-нибудь нарушение устава и поймать на горячем, а я был лишь приманкой для этого? Черт его знает, но куратор точно мне чего-то не договаривал.

Ладно, решил играть — я подыграю. Мне уже не привыкать. Откровенно говоря, в Аудиториуме я только и занимался тем, что играл, подыгрывал, разыгрывал, переигрывал, совал нос не в свое дело и вообще занимался чем угодно, но только не учебой. Пока что у меня худо-бедно получалось вытягивать программу, благо большая часть занятий была посвящена прикладному применению силы.

И все же пропуск целой недели мне еще ой как аукнется…

В дверь кабинета постучали. Мустафин открыл было рот, чтобы разрешить войти, но гость решил не дожидаться дозволения и зашел сам.

— Я за узником, — лысый, словно яйцо, мужчина в мундире с шевронами сотрудника администрации скользнул по мне равнодушным взглядом и тут же направился к столу куратора. — Савва Ильич, приказ, пожалуйста.

Мустафин протянул ему документ. Лысый пробежался глазами по тексту и уставился на меня уже куда внимательнее.

— Соколов Михаил Николаевич… — он заметил герб моего рода с перечеркнутой полосой и усмехнулся. — Первый курс, первый семестр, а уже угодили в мои руки…

— С кем имею честь? — набравшись наглости, спросил я, но все же поднялся со стула в знак почтения.

— Давыдов Игорь Павлович, заместитель советника ректора по воспитательной работе. — Лысый сложил приказ в несколько раз и убрал во внутренний карман кителя. — Прошу за мной, Михаил Николаевич.

Кивнув куратору, он взмахнул рукой в сторону двери и тут же решительно направился к выходу. Я лишь напоследок встретился глазами с Мустафиным. Его взгляд был холоден, но было в его глазах что-то еще. Какая-то злость, направленная непонятно на что. Или на кого-то. Не нравилось мне все это, ой не нравилось.

Что же ты задумал, Савва Ильич? И почему расплачиваться за ваши интриги опять приходится мне? Карма у меня что ли такая?

Давыдов придержал для меня дверь, и, стоило мне выйти, тут же поймал меня за руку. Я даже не успел отреагировать — и на запястье в одну секунду оказался застегнут браслет. Выполненный из серебристого металла с чернением в виде змеи со светящимися колдовским светом глазами.

— Я, знаете ли, не любитель украшений, ваше благородие, — удивленно пялился я на браслет. — Соизволите разъяснить, что это и зачем оно на моей руке?

Давыдов усмехнулся.

— Меня предупреждали, что вы весьма дерзкий и порой язвительный юноша, Михаил Николаевич. Теперь вижу. Это устройство контроля за узниками карцера, ваше сиятельство. Сейчас оно в спящем режиме, но я активирую его, когда мы доберемся до ваших новых покоев.

Давыдов кивнул мне и направился к лестнице. Я поспешил за ним.

— И что же делает это устройство? — расспрашивал я на ходу.

Дело было даже не в том, что мне было полезно выяснить границы своей свободы. Видимо, от Ядвиги мне передался интерес к всевозможным затейливым артефактам. И хотя я не помышлял о работе в Лабораториуме, все же не мог отказать себе в удовольствии повертеть в руках очередную интересную зачарованную штуковину.

— А вы с какой целью интересуетесь? — покосился на меня лысый воспитатель.

— Исключительно с научной, — улыбнулся я. — Честное слово. Вот вам крест!

— Избавьте, избавьте!

Этот яйцеголовый воспитатель показался мне забавным. И выглядел очень уж безобидно для человека, вынужденного взаимодействовать с хулиганами и всякого рода проказниками. Невысокий, пухловатый — китель на его животе застегивался с трудом. Лицо гладкое с лоснящейся кожей, аккуратно подстриженная бородка…

Словом, на первый взгляд, с трудом верилось, что такой интеллигентный дяденька сможет справиться с каким-нибудь разбушевавшимся студентом.

Впрочем, внешность часто была обманчивой, особенно в стенах Аудиториума. Да и браслет он слишком уж ловко застегнул…

— Данный браслет поможет отследить ваше местоположение и доставит вам немало неудобств при попытке покинуть карцер раньше срока, — все же расщедрился на подробности Давыдов. — Вы не сможете его снять при всем желании. Если внимательно присмотритесь, то увидите, что замка у него нет и что он подстроился под ваш размер.

А ведь и правда. Змейка укусила себя за серебряный хвост, изобразив уроборос, но изнутри поверхность браслета ощущалась совершенно гладкой. И сидела эта вещица так плотно на запястье, что снять я ее не мог бы при всем желании.

— Намек понял, — отозвался я.

Впрочем, одна идейка, как избавиться от оков, у меня была. Правда, сперва следовало добраться до карцера. Пусть Мустафин думает, что все пошло по его плану. А там разберемся.

— К слову, я польщен, — сказал я, когда мы покинули Домашний корпус и направились к административному зданию. — Сам заместитель советника ректора пришел по мою душу и сопровождает в место заточения…

— Язык бы вам укоротить за скоморошество, ваше сиятельство, — хрустя туфлями по утоптанному снегу, отозвался Давыдов. — Это была просьба господина Мустафина. Он требовал, чтобы я лично проследил за вашим перемещением.

— Неужели боялся, что я сбегу? — улыбнулся я.

— А вы намерены?

— Отнюдь. Не хочу усугублять свое положение. Да и через ограду все равно перелезть не успею — у вас наверняка есть в запасе пара фокусов, что помешают мне сбежать.

Это, я, конечно, ему польстил. Но афишировать свой первый ранг перед незнакомцем не собирался. Одно из главных правил уличной драки, которому меня учил покойный старший брат — казаться слабее, чем ты есть на самом деле. Это не раз выручало и Петьку, и меня. А уж в Аудиториуме с его вечными интригами и подковерной возней я тем более следовал этому принципу.

Лысый воспитатель усмехнулся.

— Да, кое-какие средства, чтобы остановить вас, у меня имеются. И я не желал бы пускать их в ход. Тем не менее рад, что вы оказались благоразумны. Поторопимся же. Как у нас шутят, раньше сядешь — раньше выйдешь.

Я подавил смешок и поравнялся с Давыдовым. Воспитатель шел на удивление шустро для его комплекции. Меня тоже подгонял холод — в Аудиториуме часто не надевали верхнюю одежду для перемещения между корпусами, так что мы и закалились, и научились двигаться очень быстро.

— А часто студенты попадают в карцер? — спросил я, когда перед нами выросли стены административного корпуса.

— Случается, — уклончиво ответил Давыдов. — Лучше карцер, чем исключение, согласитесь.

— И я верно понимаю, что не смогу учиться, находясь там?

— Именно так, ваше сиятельство.

— То есть меня наказывают одиночеством, возможными проблемами из-за пропуска учебы и…

— Скука! — перебил меня Давыдов. — Скука — самое мучительное наказание из всех, что можно вообразить для пытливого ума, ваше сиятельство. Одиночество, невозможность покинуть замкнутое пространство и безделье способны свести с ума даже стойких духом. По этой причине мы не держим провинившихся в карцере дольше недели.

— Мило, — только и ответил я.

Мы как раз подошли к главным дверям, и Давыдов, кивнув дежурившему при входе сотруднику, пропустил меня вперед.

Холл административного корпуса поражал воображение потрясающе красивым куполом из витражного стекла. Это место было похоже на собор, только здесь строили храм науки — сцены изображали различные варианты применения Благодати, отдавая дань уважения каждой специализации. Тусклый зимний свет пробивался через стекла и бросал на мраморный пол причудливые разноцветные блики.

— Сейчас сразу направо и вниз по лестнице, — велел Давыдов, оторвав меня от созерцания красоты. — Еще насмотритесь на витражи, если Богу будет угодно.

Мы свернули в ближайший коридор и прошли мимо ряда одинаковых дверей. Я понял, что меня вели в самый дальний флигель. Наконец, после петляний и блужданий по зданию, что внутри было куда просторнее, чем казалось снаружи, мы оказались перед невзрачной двустворчатой дверью.

“УПРАВЛЕНИЕ ПО ВОСПИТАТЕЛЬНОЙ РАБОТЕ”, — прочитал я скромную табличку.

— Прошу, Михаил Николаевич, — Давыдов потянул на себя ручку и пропустил меня вперед.

Коридор, в котором я очутился, больше напоминал больничный. Стены выкрашены бледно-зеленой краской, на полу — кафель, на подоконниках редких окон — чахнущие цветы в горшках. Вид резко контрастировал с элегантной пафосностью остальной части корпуса.

Видимо, в управлении специально решили поиграть на контрастах и лишний раз напомнить провинившимся студентам, скольких благ они лишались, ступив на дорогу хулиганства.

Давыдов зашел в одну из дверей и через несколько секунд вышел в сопровождении высокой женщины с лицом доярки и комплекцией мастера спорта по академической гребле. И если на пузике Давыдова китель едва сходился по причине неуемного аппетита, но на этой даме форма была готова лопнуть потому, что не могла сдержать напора женской красоты. И мышц. Мышц там было очень много.

— Светлана Александровна, принимайте нового постояльца, — улыбнулся замсоветника и протянул ей бумагу с приказом. — Отдаю этого юношу в ваши нежные руки.

Я нервно сглотнул. Дама, поправив тщательно уложенные кудри, уставилась на меня.

— Фамилия! — рявкнула она так, что с одного из цветков свалился отсохший лист.

— Соколов… Михаил Николаевич. Первый курс.

— Провинность!

— Да это… В бумаге все написано.

Я даже немного растерялся.

— Читать я умею, — хриплым альтом ответила женщина. — Я требую, чтобы ты сам озвучил, за что отбываешь наказание.

Откуда она здесь вообще взялась-то? Что на вид, что по поведению — ну натуральная смотрительница женской тюрьмы. Но ладно, здесь меня не прибьют, так что можно немного и поразвлекаться.

— За приверженность традициям Аудиториума Магико! — осклабился я.

Видимо, мой ответ нарушил какой-то скрипт у нее в голове, потому как гром-баба зависла, молча моргая.

— Голову он стащил из Лабораториума, — пояснил Давыдов. — Зачинщик.

— Аааа… — протянула тюремщица. — Тогда понятно. Соколов, за мной!

Она направилась вперед по коридору, к массивной железной двери с огромным замком-воротом. Давыдов улыбнулся мне на прощание.

— Скука, Михаил Николаевич. Помните о скуке…

Тряхнув головой, я последовал за Светланой Александровной, мощный круп которой едва мог пройти в дверной проем. Впрочем, и головой она почти что задевала свисавшие с потолка лампы. Таких больших во всех отношениях женщин я никогда не встречал. А эта, казалось, могла разогнуть голыми руками подкову…

— Пошел!

Я осторожно протиснулся в полутемный коридор. Гром-баба тут же захлопнула металлическую дверь и сняла с пояса большую связку ключей.

— Сюда.

Я подошел к двери. Железная, с двумя окошками — смотровое, с решеткой, и для приема еды. Миленько. Прямо настоящая одиночная камера.

Женщина распахнула дверь и толкнула меня внутрь.

— Значит, так. Подъем в шесть, отбой в девять. Душ раз в три дня. Форму сними и повесь, роба на кровати. Постельное белье заправляешь и меняешь сам. Еда три раза в день: в семь, тринадцать и восемнадцать. Куришь?

— Нет.

— И славно. Потому что на перекуры не выпускаем. Вопросы?

— Читать можно?

— Только то, что найдешь в комнате.

Миленько. Очаровательнейшее место, однако. Спасибо, Мустафин, прямо-таки царский подгон. Но был во всем этом один жирный плюс — я наконец-то мог выспаться.

— Вопросов не имею, — сказал я.

— Вот и ладненько, — прогудела большая дама и захлопнула перед моим носом железную дверь. — Обед через полчаса.

Я услышал, как заворочался ключ в замке, а через пару секунд она постучала каблуками по коридору. А я оглядел свое временное пристанище.

Мда. Триумф аскезы. Смесь монастырской кельи и одиночной камеры в норвежской тюрьме. Из мебели только кровать, стол и стул, да пустая книжная полка. При входе — вешалка с плечиками — видимо, для кителя. В отсеке ванной комнаты обнаружились унитаз и раковина, а над ней — мутноватое зеркало. Вот и все. Нищенствующий Франциск Ассизский точно бы оценил.

Сняв китель, я подошел к кровати и осмотрел робу. Штаны и куртка грязно-серого цвета, даже заботливо положили нижнее белье и тапки. Тоже серые. Да и вообще все в этой комнате было серым и каким-то безжизненным. Утешало только небольшое окно в верхней трети стены. Естественно, застекленное и зарешеченное.

— Ну, прекрасно, — проворчал я и принялся переодеваться. Затем натянул постельное белье и заправил кровать, переоделся, умылся…

И сел, не понимая, что делать.

Вокруг царила полная тишина — непроницаемый купол, что накрывал отсек с камерами, не пропускал ни звука. Коридор пустовал, из соседних камер не доносилось ни звука.

И я ощутил… растерянность.

Обычно я вечно куда-то бежал, что-то делал, торопился, едва успевал, еле-еле балансировал, а сейчас… Ощутил себя белкой, выпавшей из колеса. Пустота, тишина, бездействие. Кажется, я начал понимать, о чем говорил Давыдов.

Скука.

Вздохнув, я встал, принялся разминаться. И когда наклонился, заметил выдвижной ящик под столешницей. Потянув его на себя, кисло ухмыльнулся.

Книги здесь все же были. Библия и Устав Аудиториума. Отличное развлечение.

Взяв обе, я завалился с ними на кровать. Ну, немного духовной пищи не помешает. В конце концов, нужно знать матчасть.

Но не успел я пролистнуть и нескольких страниц, как подпрыгнул от голоса, внезапно раздавшегося у меня в голове.

“Пюре не ешь, оно здесь отвратительное”.

“Аня?!” — ошарашенно спросил я.

Грасс расхохоталась в моей голове.

“Ну а кто еще?”

“Так. Стоп. Почему я тебя слышу? Здесь же купол”.

“Потому что я за стеной. Купол блокирует только внешние ментальные связи. Внутри купола можно общаться. Но лучше все-таки поосторожничать и не показывать надсмотрщикам, что мы разговариваем”.

Я едва не выронил книгу из рук.

“Погоди, Грасс. Так тебя тоже засунули в карцер? За что?”

“За то, что спрятала Голову, которую ты спер. И применила сложные заклинания без санкции Аудиториума в неподходящем месте. Но это повод. У меня была возможность тебя сдать, но я этого не сделала и тебе помогла. Так что поздравляю, когда выйдем из карцера, будем героями всего курса. Пусть эта мысль тебя утешает. А пюре здесь и правда блевотное”.

Так… Значит, Грасс тоже залезли в голову и подкорректировали воспоминания, раз она рассказывала, что ее посадили за сокрытие Головы. И воспоминания, судя по всему, интегрировались очень хорошо.

Хорошая новость — стало меньше шансов сойти с ума, ибо общение у меня все-таки будет. Плохая — из всех замешанных в краже сообщников мне выпал самый стервозный. Характер у этой Грасс был тот еще.

“Давно ты здесь?” — спросил я, отложив книгу.

“Два дня. Из лазарета сразу перевели сюда”.

“А с тобой-то что приключилось?”

“Заклинание сбойнуло. Торопилась, кое-что напутала и чуть сама себя не подорвала. Ничего серьезного, но убежать не смогла… С другой стороны, я хотела славы — я ее получила”.

“Это верно”.

“Но раз уж ты оказался здесь, то планы меняются”.

“В смысле?” — не понял я.

“В прямом”, — огрызнулась Грасс. — “Я не собираюсь торчать здесь всю неделю. И раз мы оказались в этой ловушке вдвоем, то ты поможешь мне отсюда убраться”.

Глава 4

Услышав о побеге, я аж закашлялся и уставился в стену, за которой, по моим прикидкам, находилась Анна Грасс.

“Ань, ты в своем уме?” — возмутился я.

“Вполне”.

“И как ты себе это представляешь? На нас артефакты слежения, двери заперты снаружи…”

“Но есть окна”, — ухмыльнулась в моей голове байкерша. — “Залезь-ка на кровать и выгляни на улицу”.

Насупившись от неудовольствия, я все же поддался любопытству. Стянул тапки, залез с ногами на кровать, осторожно привстал на цыпочки и принялся разглядывать внешний мир.

Какой-то тихий дворик. Видимо, наши камеры располагались на цокольном уровне, потому как нижний край окна был почти на одной линии с землей. Ухватившись обеими руками за узкий подоконник, я подтянулся, чтобы увидеть больше.

А место для возможного бегства в теории было удачное. Пространство вокруг корпуса пустынное — хотя в ночное время наверняка зажгут фонари. Людей здесь не было — наша маленькая исправительная колония располагалась в самой отдаленной части административного корпуса. И, что лучше всего, парк в этом месте подходил совсем близко. Всего каких-то десять метров — и начинались деревья.

Однако оставалось как минимум две проблемы и один большой вопрос.

“Ну допустим, тебе удастся выбраться незаметно”, — обратился я к Грасс. — “Но что прикажешь делать с решеткой и браслетами?”

“С решеткой я разберусь — все же не из самой простой семьи происхожу. В моем роду умеют работать с металлами, так что искривить железяки так, чтобы пролезть, у меня получится. Благо я худая. А вот с браслетом мне поможешь ты, Соколов”.

“Боюсь спросить, каким образом”.

“Слушай, Михаил, ты идиот или прикидываешься?” — теряла терпение байкерша. — “Ну сам головой подумай!”

Да все я прекрасно понял. Она хотела, чтобы я использовал родовую силу. Видимо, для того, чтобы избавить ее от браслета.

Так-то оно так. Я и сам размышлял, что браслет наверняка был настроен только на взаимодействие с Благодатью. Спасибо времени, проведенному в лабораториях с Ядвигой Хруцкой, я теперь чуть больше знал о принципах создания артефактов. И выяснил, что при создании большинства таких игрушек учитывалась только Благодать, а взаимодействие с родовой силой никто не закладывал.

Судя по всему, наши браслеты были старыми и тоже не учитывали мою “родовуху”. Грасс, будучи артефакторшей, пришла к тому же.

“Значит, ты хочешь, чтобы я использовал свою силу, чтобы снять с тебя браслет”, — озвучил я выводы. — “Но есть одна проблемка: даже если я соглашусь, у меня не получится сделать это на расстоянии. Мне нужен физический контакт с артефактом, чтобы на него воздействовать”.

“Сообразил, молодец. Значит, ты не такой уж и болван”, — отозвалась байкерша в привычной хамской манере. — “Что до возможности подержать меня за ручку, то я над этим работаю. Прямо сейчас”.

“Но я еще не согласился”.

“Полагаю, ты хочешь знать, что я могу предложить взамен?” — усмехнулась девушка. — “Опять торгуешься?”

“А зачем мне рисковать просто так? Здесь не дураки сидят. Если ты проколешься, а шансов проколоться у тебя много, то они сразу поймут, что я тебе помог. Так зачем мне рисковать ради тебя?”

“Буду должна”, — коротко ответила Грасс.

Э, нет, дорогая моя. Так дело не пойдет. Я под колпаком и у ректора, и у куратора. Мне бы по-хорошему отсидеться тихонько да покумекать как следует о том, что делать, дабы жить долго и счастливо. Или хотя бы как просто пережить обучение в Аудиториуме. И я рассчитывал спокойно отсидеть здесь положенную неделю, а затем вернуться к учебе и параллельно продолжать свои тайные делишки.

Затея Грасс ставила мое спокойствие под угрозу. Да и, кроме того, был риск получить еще одну неделю в карцере за рецидив. А могли и вовсе отчислить — в теории. В моем случае это было маловероятно — все же моя шкурка слишком уж заинтересовала руководство Аудиториума. А вот Грасс могли выпереть запросто — у нее никакой особой протекции не было.

Я с удивлением понял, что мне бы этого не хотелось. Хотя бы потому, что эта байкерша настолько отличалась от большинства остальных первокурсников, что казалась мне глотком свежего воздуха. Характер стервозный, манера общения — отвратительная. Зато она била не в бровь, а в глаз, и это на фоне вечных заискиваний слабых перед сильными казалось мне очень человечным.

“Зачем ты хочешь выбраться?” — спросил я, привалившись к стене. — “Только честно”.

И почувствовал плечом какое-то ритмичное шкрябанье с другой стороны. Словно моя соседка что-то ковыряла или отколупывала. Неужели пыталась проделать дырку в стене, чтобы просунуть руку?

“У меня клаустрофобия. Такой ответ подойдет?”

“Нет. Потому что боязни замкнутых пространств у тебя нет. Иначе ты бы раньше это проявила, и вся группа бы заметила. Так что не говори чепухи. Давай честно”.

Шкрябанье прекратилось, и я услышал тихое шуршание. Скрипнули пружины кровати.

“Ладно! Мне нужно выбраться, чтобы успеть кое-что забрать”, — наконец выпалила Грасс. — “Это нужно сделать быстро, пока никто другой не нашел”.

“Что забрать?”

“Соколов, не дави. Уважай мое право на тайны”.

“Ты пытаешься втянуть меня в очередное преступление. Сдается мне, я имею знать, ради чего должен рисковать своей задницей”.

Грасс шумно вздохнула за стеной.

“Аааррррр! Н беси меня! Артефакт! Мне нужно забрать свой личный артефакт. Я потеряла его в ту ночь, когда мы выкрали Пантелеева. Он очень важен для меня”.

“Вот, видишь, не так уж и сложно говорить правду”, — подначивал ее я.

“Конечно, не сложно, когда из тебя все жилы вытягивают”, — сквозь зубы процедила байкерша. — “Ну так что, теперь поможешь?”

Пусть терпит мои мелкие подначки — она сейчас не в том положении, чтобы слишком уж огрызаться.

“Нет, мне маловато информации. Что за артефакт и почему он не может подождать недельку?”

“Говорю же, его может кто-нибудь найти. А если найдет, то… Короче, нельзя, чтобы он попал к кому-нибудь в руки”.

“Компроматом промышляем, мадемуазель?”

“Я не знаю! Я не знаю, что там. Но я должна его вернуть”.

Интересно девки пляшут… Она же только что говорила, что это был ее личный артефакт.

“Не сходится, Анют”.

“Господи, как же ты меня достал! Это око памяти, понял? Я записала свои воспоминания о ночи, когда мы крали голову. Нашла у себя в кителе записку, написанную моей же рукой. У меня есть такая привычка — если я подозреваю, что мне сотрут память, стараюсь записать воспоминания на артефакт и оставляю для себя записку, чтобы потом найти шарик и все вспомнить! Теперь доволен?”

Я расхохотался. Ах она хитрая лиса! И ведь правда — она вполне могла прихватить с собой из дома артефакт, подобный тому, какой мне давал Корф. Все же Грассы — потомственные артефакторы, а Грасс была далеко не самой слабой представительницей этой специализации. А уж хитрость с записками для самой себя — это было до гениального просто.

Ну Грасс, ну дает…

“Чего ржешь?” — обиженно спросила она.

“Да я не над тобой, расслабься”.

В этот момент двери отсека заскрежетали, и я услышал звук, похожий на стук колес тележки.

— Обед! — Громогласно оповестила большая женщина. — Принимайте порции.

Сперва поднос подали Грасс, затем скрипнуло и мое окошко. Я уже стоял наготове — жрать хотелось неистово.

— Пятнадцать минут на прием пищи, — предупредила надзирательница.

— Ага, спасибо.

Не знаю, чего Грасс была недовольна кормежкой. Нормальная еда. Да, без изысков, зато хотя бы теплая. А горячее, как известно, сырым не бывает. Рассольник, кусок хлеба, колтелы с пюре и стакан компота. Нормальная еда.

Я ел молча и не стал связываться с байкершей. Мне нужно было подумать.

С одной стороны, если Грасс узнает правду о той ночи… То что? Выяснит, что убила Афанасьева. Что я устроил массовое убийство напавших на нас княжичей. Что Ронцов умер и воскрес.

Зная ее импульсивный характер, так себе расклад.

С другой стороны, если ее артефакт с записанными воспоминаниями попадет не в те руки, то вся легенда Аудиториума о дуэли Меншикова и Гагарина развалится. И тогда вуз ожидает скандал. Может, конечно, ректор успеет это отследить и принять меры… А если не успеет?

Словно невидимая петля затянулась на моей шее — так внезапно, что я аж подавился супом. Я почувствовал опоясывающее жжение, словно клятва, данная ректору, пробудилась и требовала моих действий. Зуд был нестерпимым.

Значит, вот как оно работало. Я поклялся защищать интересы Аудиториума. И сейчас, когда размышления привели меня к возможной угрозе универу, невидимый ошейник заставлял меня исполнять клятву защищать вуз.

Что ж, в таком случае будет гораздо проще проконтролировать Грасс — по крайней мере я буду знать, что она в курсе истинных событий, и смогу на нее повлиять. В конце концов она не круглая дура — поймет, что лучше держать язык за зубами. Это будет и в ее интересах, если она не захочет стать объектом кровной месте рода Афанасьевых.

Да, такой вариант был куда лучше. Другой вопрос — как сама девчонка отнесется к тому, что оказалась убийцей? Тогда она действовала на эмоциях, ярость застелила ей глаза. Но сейчас, когда все улеглось… Да, нужно за ней внимательно следить.

Доев, я водрузил грязную посуду на поднос и поставил его возле окошка.

“Ладно, я тебе помогу”, — обратился я к Грасс. — “Считай, в награду за твою откровенность. Знаю, что это далось тебе непросто”.

“И все?” — удивилась она. — “Ничего не попросишь взамен?”

“Обсудим, когда ты вернешь свой артефакт и считаешь воспоминания. Сейчас просто пообещай, что я буду первым, с кем ты поговоришь о том, что вспомнишь. И что ты вернешься сюда после того, как решишь свою проблему”.

“Странные просьбы”, — ответила Грасс. — “Ты что-то знаешь?”

“Да. Но сейчас ничего говорить не буду. А бумажку свою уничтожь”.

“Уже съела. Даже она на вкус лучше, чем местное пюре”.

Я не удержался и прыснул. Неисправимая девушка.

“Про то, чтобы вернуться сюда, я серьезно”, — настаивал я. — “Если твое отсутствие обнаружат, хана всей затее”.

“Ладно, согласна”, — недовольно проворчала байкерша. — “Найду — и сразу двину сюда”.

Гром-баба вернулась, чтобы забрать подносы. Зыркнув на меня ярко-голубым глазом сквозь окошко, она забрала посуду и захлопнула стальную дверцу у меня перед носом.

Очень любезно. Ладно, зато нас теперь не будут дергать до самого ужина. Можно заняться кое-чем полезным.

“Что ты там ковыряешь?” — спросил я, усевшись на кровати.

“Вчера незаметно стащила ложку. Зачаровала ее простейшими заклинаниями, чтобы браслет не вопил — он орет, если применять воздействие сильнее пятого ранга. И теперь проделываю дыру. Видишь трубу, что идет по стене, где окно?”

Я огляделся. Под кроватью действительно тянулась выкрашенная в цвет стены труба диаметром примерно с мое запястье. Я дотронулся до нее — горячая. Значит, вода.

“Вижу”.

“Так вот, она сквозная, идет через обе комнаты. И ремонт здесь делали спустя рукава. Глянь — она не вмурована в стену, там оставили пустое пространство”.

Я подобрался к месту, где труба уходила в комнату Грасс, и увидел, что там действительно оставалось немного места — при желании можно было даже что-то разглядеть. Вот эту дыру байкерша и расковыривала заколдованной ложкой.

“Я могу помочь”, — предложил я. — “Можно попытаться аккуратно пробить стену слабым заклинанием”.

“Я не стала рисковать — могу переборщить, и тогда мы здесь всех поставим на уши”.

“А так ты будешь ковырять стену до второго пришествия”, — возразил я. — “Ты ведь торопишься, насколько я понял?”

“Артефакт лучше забрать как можно скорее”.

“Тогда план таков: до ужина проделываем дыру. После отбоя ты вылезаешь. Думаю, я смогу прокинуть на наши камеры непроницаемый купол, чтобы надсмотрщики не услышали твоей возни”.

Грасс молчала, видимо, прикидывая, успеем ли мы все это сделать.

“План мне нравится, но тогда и правда нужно добивать дыру заклинанием. Затем я просуну руку, ты снимешь браслет…”

Я не был уверен, что у меня получится его снять. А вот обезвредить, шарахнув по нему родовой силой, вполне получилось бы. Но сперва придется повозиться со своим, чтобы не поднял тревогу, когда я стану работать с побрякушкой Грасс.

А если я обезврежу оба браслета, то освобожу нам немного пространства для маневра в колдовстве. Например, смогу повесить хороший непроницаемый купол. Это позволит Анне выбраться, не привлекая внимания.

Лишь бы она только сдержала слово.

“Ладно, тогда начинаем”, — торопила Грасс.

“Погоди”.

Я решил сразу же заняться своим браслетом. Все же это была не электроника, которая сигнализировала бы на сервер о выходе из строя. Так что если буду вести себя тихо, никто толком и не заметит, что устройство контроля не работает. А когда выяснится… Что ж, сделаю щенячьи глазки, похлопаю ресницами и скажу, что наверняка это влияние родовой силы. А вот браслет Грасс лучше вырубить так, чтобы позже она смогла его активировать…

“Ты что там делаешь?” — прошипела в моей голове байкерша.

“Ань, умолкни на пять минут. Я работаю. Нельзя отвлекаться”.

К чести Грасс, она тут же оборвала ментальный канал и не задавала лишних вопросов.

Я положил свободную руку на браслет и воззвал к силе. Много мне было не нужно — здесь требовалось просто направить поток на артефакт таким образом, чтобы он “закоротил” браслет. Как я понял, зачастую потоки родовой силы попросту сбивали алгоритмы с толку. Это мне и было нужно. Остановлю алгоритмы — и браслет попросту превратится в безделушку.

— Господи, даруй Хруцкой многие лета жизни и кучу счастья, — выдохнул я. Как же мне все-таки повезло провозиться с ней в лаборатории. Кто б знал, что этот опыт пригодится так скоро.

Род принял мои объяснения и отозвался на удивление охотно. Я сразу обозначил, что много брать не буду — наоборот, здесь требовалась ювелирная работа с малыми мощностями.

Почувствовав в руках характерное покалывание силы, я осторожно, выверяя миллиметр за миллиметром, направил поток прямиком на яркие глазки змеи, что обвилась вокруг запястья.

Так… Сейчас главное — не переборщить.

Артефакт дернулся на моей руке. Всего на секунду глазки змеи вспыхнули еще ярче. Я направил чуть больше силы — всего на толику. Но этого хватило. Огоньки погасли, а змея выпустила хвост из пасти, и ставший гибким, словно простая цепочка, браслет упал на одеяло.

Я судорожно выдохнул, только сейчас осознав, что каждая мышца тела напряглась. Отлично. Теперь можно работать дальше.

“Я снял свой браслет. И, кажется, вырубил его полностью”, — сообщил я Грасс. — “Теперь займемся дырой”.

Выждав четверть часа на случай, если браслет все же послал Давыдову сигнал бедствия, я приступил к работе. Никто за нами не пришел, не проверял, не отвлекал. Значит, получилось.

С дырой я справился по-своему. Сотворил очень маленькую “Косу” и пустил ее стесывать перекрытия, благо здесь они оказались не каменными, а деревянными, но были пропитаны каким-то очень твердым раствором. Вот его-то моя “Коса” и счищала.

Грасс набралась смелости и тоже начала подтачивать слабенькой “Косой” стену со своей стороны. У нее выходило медленнее, но за час мы управились.

Когда все было готово, я убрал пыль и осмотрелся.

Нет, не заметят. И это тоже было хорошо.

“Проверь, рука пролезает?” — спросил я.

Грасс зашуршала возле пола. Я свесился с кровати и ждал. Наконец она смогла протиснуть пальцы, а затем появилось и ее запястье с браслетом.

“Пришлось засунуть по локоть”, — отозвалась байкерша. — “Тебе будет удобно так работать?”

“А какая разница?”

Я крепче перехватил ее тонкое запястье и осторожно прикоснулся к браслету, направляя поток силы так, чтобы сбить работу алгоритмов, но не уничтожить их. Здесьприходилось действовать еще осторожнее: одно неловкое движение — и браслет бы напрочь испортился.

“Ну что?”

“Не сбивай!” — шикнул я.

Выдавливая силу буквально по капле, я сконцентрировался на змеиных глазках. Так, теперь нельзя допустить того, чтобы они вспыхнули — нужно, чтобы просто медленно погасли, отключая заложенные алгоритмы.

Вспоминая все, чему учила Хруцкая, я слой за слоем отключал все, что там было накручено. Наконец змеиные глазки потухли, и она выпустила хвост из пасти. Я подхватил соскользнувший браслет и вложил в ладонь Анне.

“Готово. Он деактивирован. Как вернешься, надень — это отведет от тебя подозрения”.

“А ты хорош, Соколов”, — хмыкнула Грасс. — “Не думал пойти в артефакторы?”

“Не. Не мое”.

“Жаль. Мы могли бы придумать много интересного”.

“Предпочитаю честный и открытый бой”.

“Одно другому не помеха”, — улыбнулась в моей голове байкерша.

Дверь отсека снова заскрипела. Я услышал глухой стук каблуков гром-бабы.

“Шухер!” — гаркнул я и метнулся к кровати. Нужно было принять скучающий вид, если надзирательница пришла по наши души.

Грасс зашуршала, попыталась вылезти и внезапно зашипела от боли.

“Дерьмо. Кажется, я застряла…”

Глава 5

“Миш, тревога!” — сосредоточенно прошипела в моей голове Грасс. — “Я не могу вытащить руку. Помоги”.

Я торопливо озирался по сторонам. Припал к двери, прислушиваясь к шорохам снаружи. Там, в коридоре нашего отсека с чем-то возилась Гром-баба. Шуршала не то тканью, не то какими-то пакетами…

— Смена белья! — Зычно провозгласила надзирательница и подкатила тележку под мою дверь. — Соколов, давай все грязное.

— Так постельное только что дали…

— По уставу положено, — безапелляционным тоном заявила большая дама. — Так что давай, снимай весь текстиль, завязывай в простыню как в узел и передавай мне.

— Пять минут, Светлана Александровна, — жалобно попросил я, стараясь сделать так, чтобы мой голос звучал беспомощно. — Простите, я еще плох в бытовых вопросах…

— Ну еще бы. Слуг-то здесь нет, — хохотнула женщина. — Но навыки самообслуживания приобрести полезно. Так что давай, жду.

Она громко постучала в дверь камеры байкерши.

— Грасс, тебя это тоже касается. Сдавай все белье. И робу тоже.

Так, пять минут я выторговал. Уже что-то.

А Светлана Александровна оказалась если не мировой теткой, то по крайней мере не законченной стервой. И нам с Грасс не стоило злоупотреблять сносным отношением к себе.

“Миш, мы сейчас проколемся”, — ворчала у меня в голове Анна.

“Спокуха. Я уже иду”.

Хотел бы я сейчас оказаться в ее камере и поржать над идиотской ситуацией, в которой оказалась Грасс. Видел несколько эротических видео, где завязка начиналась примерно в тех же обстоятельствах: симпатичная девушка застревает, этой беспомощностью пользуется ее спутник или случайный гость…

Так, что-то меня понесло. Соберись, Миха. У нас тут ЧП.

Я осторожно опустился на корточки возле дыры. Рука Грасс застряла глубже, чем я думал. Кажется, я даже заметил кровь — видимо, девушка расцарапала кожу в попытках выбраться.

“Придется бить “Косой”, — сказал я. — “Это рискованно. Но там труба, и одно неосторожное движение может устроить потоп. Так что работать придется со стороны, где застряла твоя рука. Я могу тебя ранить”.

“Делай что нужно!”

“Только не кричи”.

“Не буду”, — пообещала байкерша.

Сконцентрировавшись, я призвал силу в правую ладонь. Левой уперся в стену, чуть отстранился от окна, чтобы хоть что-нибудь рассмотреть, и осторожно сотворил малюсенькую “Косу”. Острый как бритва сгусток силы медленно забрался в дыру в стене.

“Повесь на руку “Берегиню” на всякий случай. Хотя все равно зацепит”.

“Нет времени!” — рявкнула мне прямо в мозг Грасс. — “Бей так!”

Ох, суровая девка. Но она была права — за дверью стояла надзирательница, и вряд ли терпение было одной из ее добродетелей.

— Соколов! — Забарабанила в дверь Гром-баба. — Как успехи?

Я дернулся от неожиданности, а Грасс зашипела от боли у меня в голове. “Коса” тоже сорвалась и полоснула ее по руке, прорезав слабую защиту. Я инстинктивно отшатнулся, боясь, что сейчас в лицо польет поток горячей воды из вскрытой трубы, но вроде обошлось.

Фууух.

— В процессе! — отозвался я и вернулся к дыре.

Так. Времени становилось еще меньше. На филигранную работу возможности нет. И придется резать по живому.

“Терпи, Ань. Сейчас будет больно”.

Она не ответила. Я лишь услышал тихий скулеж, когда “Коса” принялась подтачивать перекрытия и раствор рядом с рукой девушки. Байкерша заскрежетала зубами и тихо зашипела, когда заклинание снова ее зацепило.

“Быстрее!” — подгоняла она. — “Не щади!”

Управляемая силой моей мысли “Коса” сделала еще несколько подтачивающих движений, и Грасс наконец-то смогла выдернуть руку.

“Готово!” — оповестила она.

Я погасил “Косу” и присмотрелся к дырке. Отсюда даже смог разглядеть кусок камеры Грасс. Девушка тут же поднялась на ноги и осмотрела руку.

“Сначала поцарапала, затем обожглась”, — проворчала она. — “Ладно, разберусь с этим сама. Спасибо, Соколов”.

Убедившись, что проблема была решена, я принялся метаться по камере, собирая полотенца, стаскивая постельное белье и на ходу переодеваясь из робы в универскую форму.

Светлана Александровна окончательно потеряла терпение и открыла окошко, через которое передавала нам еду.

— Ну что?

— С пододеяльником провозился, простите, — виновато улыбнулся я, уже завязывая барахло в узел простыни. Одно хорошо — еще в прошлой жизни я стал настоящим мастером спорта по смене постельного белья. Когда Оля заболела и слегла, ухаживать за ней приходилось в основном мне. А там была не только кормежка — приходилось и кровать заправлять, и судно выносить, и учиться делать уколы. Так что к самостоятельной жизни я был более чем подготовлен.

Только вот аудиториумцам знать об этом не следовало.

— Прошу, — я с трудом затолкал объемный узел в окошко.

Гром-баба забрала грязное и тут же протянула мне стопку аккуратно сложенных и пахнувших стиральным порошком полотенец и наволочек.

— А зачем каждый день менять? — Спросил я.

— Санитарные нормы, — со знанием дела ответила надзирательница. — Еще не хватало, чтобы вы какую-нибудь хворь подхватили. А то бывали случаи.

Окошко захлопнулось, а я вернулся к развороченной кровати.

— Грасс. Почему кровь на полотенце? — услышал я глухой вопрос.

Анна что-то прошептала Гром-бабе, на что та согласно ухнула.

— Ладно. Принесу тогда тебе средства.

Понятненько. Грасс тоже умела выкручиваться.

Наконец внезапный визит был окончен, и я позвал байкершу, параллельно занимаясь кроватью.

“Рана сильная?”

“Терпимо. Уже обработала “Мертвой водой”. Заражения не будет. Потом залечу”.

“Помни об уговоре”, — сказал я и завалился на свежую кровать. — “Даже если не добудешь свой артефакт, все равно возвращаешься сюда. Не позже, чем за час до подъема”.

***

Время до отбоя тянулось невыносимо медленно. Давно покончив с ужином, мы с Грасс завалились каждый на свою кровать и скучали. Не знаю, чем занималась байкерша, а я изучал Устав Аудиториума Магико — унылый текст в роскошном алом переплете.

Впрочем, реши я всерьез и надолго остаться в вузе, то книжечку следовало изучить повнимательнее на предмет всевозможных лазеек. Тот же Мустафин активно использовал устав для влияния на меня, и мне следовало бить противника его же оружием.

От чтения меня отвлек скрежет двери в наш отсек и глухой стук каблуков надзирательницы.

— Отбой, господа провинившиеся! — оповестила она. — Через пять минут отключим свет. Приготовьтесь ко сну.

Я отложил книгу и дополз до раковины, чтобы умыться. Со стороны камеры Грасс тоже звучал шум воды — наверняка девушка старательно делала вид, что подчиняется правилам, дабы усыпить бдительность наших сторожей.

Вытершись, я вернулся на кровать и уставился в окно.

“Готова?” — спросил я Грасс.

“Да. Но выжду полчаса на случай, если придут проверять. Просьба будет — не зажигай “Жар-птицу”. Пусть думают, что мы дрыхнем”.

“Лучше скажи, когда купол вешать?”

“Дам знать”.

Грасс говорила мало и быстро — я уже заметил эту ее особенность. Она всегда так делала, когда над чем-то напряженно думала или работала. Пару раз мы оказались в паре на лабораторной по Прикладному применению Боевой Благодати — и там тоже общались ментально. Грасс отвечала так же односложно.

“Пора. Вешай купол”, — короткая просьба байкерши отвлекла меня от полудремы. Я даже не заметил, как провалился в сон, и подскочил на кровати, скрипнув пружинами. Черт, вот уж не ожидал, что вырублюсь после столь долгого сна… Видимо, организму досталось в ту ночь настолько жестко, что даже пара дней в беспамятстве не смогли восстановить силы.

Это было новое свойство моего организма. С тех пор, как в моих венах поселилась родовая сила, я стал очень зависим от отдыха. Да, порой можно было призвать силу, чтобы оставаться бодрым, но расплачиваться потом за это приходилось вдвое дороже. Не поспал одну ночь на энергетике из “родовухи” — спи сутки без задних ног. И лучше всего сила восполнялась именно во сне.

“Начинаю”, — ответил я и, не вставая с кровати, принялся рассчитывать размеры купола.

Следовало повесить его так, чтобы он захватывал обе наши камеры, но не выходил в коридор. Вдруг надзирательница решит прогуляться ночью и посмотреть, насколько крепко спят ее подопечные? Купол она бы заметила — при всей полезности, неприметным заклинание я бы не назвал. Оно слишком явно ощущалось всяким, кто был наделен силой.

“Поторопись, Миш”, — просила Грасс. — “Пожалуйста. У меня мало времени”.

Технически у нее была вся неделя, и она могла каждую ночь устраивать вылазку — браслет-то теперь не работал. Но я и сам был бы рад, реши она свою проблему всего за один побег. Все же слишком большой риск, хотя Грасс явно была шкодницей со стажем и знала, как пробираться незаметно куда не следует.

Рассчитав размер купола, я призвал силу и принялся медленно, но основательно конструировать невидимый непроницаемый барьер. Была в этом своя красота. И пусть никто, кроме меня, не видел и даже не мог заметить сплетений силы, но я-то ощущал, насколько прекрасной была эта вязь.

Тонкие силовые ниточки сплетались, соединись и расходились, оплетая нашу комнату, словно замысловатый узор на вязаном свитере. Я даже немного увлекся. Переключил внимание на эстетику — и сам залюбовался своей работой. Такое со мной было впервые. Может, безделье сказалось, или же просто тишина и покой — но именно сейчас я ощутил настоящее удовольствие от работы над заклинанием.

Если раньше я принимал доставшуюся мне силу как неизбежность, и скорее как проклятье, нежели дар, то сейчас я увидел, насколько прекрасным может быть результат моей работы.

“Готово”, — отчитался я перед Грасс. — “Можешь начинать. На всякий случай захватил пару метров перед окнами, чтобы с улицы не услышали шум”.

“Ты ж мое солнышко”, — сладко протянула байкерша, немало меня огорошив. — “Спасибо”.

Да уж, девушка она была странная. Лишь бы целоваться не полезла. Хотя…

Нет, все-таки было что-то в этой Грасс. Что-то, чего мне немного не хватало в Ирке. Легкая безуминка — притягательная и опасная одновременно. Думаю, все дело в том, что Ирэн, при всей своей стервозности поначалу, на самом деле оставалась хорошей девочкой из хорошей семьи. У Ирэн вопреки всем безумствам, что она порой творила, были тормоза.

У Грасс, казалось, тормозная система отсутствовала вовсе. Это привлекало, но… Инстинкт самосохранения вопил мне, что близко связываться с этой девахой не следовало. Про таких, как она, моя бабушка говорила — “бедовая”. Словно магнитом притягивала к себе неприятности и даже ничего для этого не делала.

Но с ней было интересно.

Ладно. Если она добудет свой артефакт и все вспомнит, у меня еще будет возможность пообщаться с ней поближе. И посмотрим, к чему это приведет.

Я привалился к стене и прислушался. Грасс вовсю орудовала силой — наверняка нагаревала прутья решетки и сгибала их так, чтобы получить возможность вылезти. Наконец щелкнула оконная ручка, и я услышал тихий скрежет старых петель.

“Удачи”, — улыбнулся я. — “И не попадись. Если что, докричаться до меня ты не сможешь”.

“Знаю”, — коротко отозвалась байкерша. — “Ну, с богом…”

Судя по звукам, она открыла окно нараспашку, придвинула кровать под узкий подоконник и, подтянувшись, принялась вылезать. Мой “Купол” надежно скрывал все эти звуки от надзирателей.

А теперь оставалось лишь молиться и надеяться на лучшее.

Я ожидал, что не смогу сомкнуть глаз до тех пор, пока Грасс не вернется. Но ошибся — усталость оказалась сильнее меня, и я сам не заметил, как провалился в сон.

***

Пробудил меня укол силы — “родовуха” встала на дыбы и мгновенно встряхнула мое многострадальное тело. Еще толком не проснувшись, я подскочил на кровати и взглянул на часы. Почти полночь. Значит, Грасс отсутствовала уже примерно два часа.

Долго.

Не знаю, где именно она спрятала или потеряла артефакт, но мне казалось, что пары часов на его поиски должно было хватить.

“Ань?” — позвал я, но не получил ответа.

Значит, еще не вернулась.

Почему мне было тревожно? О чем хотел предупредить Род? Сила никогда не дергала меня просто так…

Осторожно выбравшись из-под одеяла, я сунул ноги в тапки и прошел к самой двери камеры. Здесь действие “Купола” заканчивалось — я специально оставил небольшое свободное пространство, чтобы в случае чего подслушать происходящее снаружи.

И, как выяснилось, не зря.

Далеко, за дверями нашего отсека, разразился скандал. Металлическая дверь, что отделяла узников от остальных помещений Управления, была слишком массивной и толстой, чтобы я смог разобрать слова. Но точно слышал ругань.

Один голос принадлежал мужчине постарше, второй — кому-то помоложе, третий — женщине. Возможно, нашей надзирательнице, хотя здесь наверняка был и другой персонал.

Так-так… Интересно, что же там происходило? Я прислушался к силе и с ее помощью усилил интуицию. Странный трюк, но иногда получалось. И прислушался к внутренним ощущениям.

Это было похоже на чтение эмоций, только из моей камеры нельзя было разобрать, кому какая принадлежала. Я просто почувствовал весь букет.

Злость и ярость вспыхнули перед глазами алой аурой. Причем мне показалось, что это было доминирующей эмоцией, словно каждый из присутствовавших ее испытывал. Ничего удивительного — люди спорили. Сосредоточившись, я увидел другой цвет — желтый. Настороженность. Его было куда меньше, словно только один человек это чувствовал. И еще один — серо-синий, тревожный цвет. Не страх, но напряжение, опасение. Кто-то из троих отчаянно думал, как выкручиваться?

Голова резко заболела, и я оставил попытки выяснить происходящее. Но остался у двери.

Что за споры на ночь глядя? Или у нас были гости?

Шум начал приближаться, и голоса стали более отчетливыми, хотя я все никак не мог определить, кому они принадлежали.

— … Немедленно!

— Протестую! Согласно уставу, во время отбоя беспокоить запрещено. Исключения составляют только нештатные ситуации!

Кажется, эту длинную речь толкнул Давыдов. Больно уж характерные нотки.

— Да все, что здесь творится, и есть одна сплошная нештатная ситуация! — возразил ему незнакомец.

— Как бы то ни было, это может подождать…

Я припал к двери и превратился в одно большое ухо. Спорили прямо возле отсека. И явно пришли по нашу душу. Но кто?

Возле большой двери началась какая-то возня. Черт. Если они сейчас войдут, то заметят пропажу Грасс. Я метнулся обратно под сень “Купола” и буквально заорал, пытаясь дозваться до Ани.

“Аня, у нас ЧП!” — ревел я, но ответа не было.

Проклятье. Дерьмо, дерьмо, дерьмо!

Что я мог предпринять? Как минимум сузить радиус “Купола”, чтобы его не почувствовали снаружи. Мне он сейчас был почти без надобности, а вот осторожно перенести его на область окна в камере Ани… Но сперва нужно было избавиться от гостей.

Я снова прилип к двери. Возня утихла. Кажется, надзиратели увели гостя подальше от отсека. Уже хорошо. Я аккуратно сузил “Купол”.

И едва закончил с этим, как услышал шаги возле своего окна.

Соседняя камера утопала в безмолвии — как ей и было положено. Но в мое окошко тихо постучали.

Я подтянулся на подоконнике и увидел ноги. Женские, худые. Грасс. Она наклонилась, я увидел ее бледное лицо и высоко поднятые брови. Жестом она спросила, можно ли забираться. Я кивнул.

“Снимай купол, все закончилось”, — услышал я голос Ани через несколько минут.

“Успешно?”

“Дааа. И еще — кажется, там кто-то в пух и прах разносит Давыдова и большую тетку. Крики стоят такие, что аж с улицы слышно”.

Я снял заклинание и рухнул на кровать прямо в тапках.

Твою дивизию, неужели удалось?

“Дай мне немного времени, займусь артефактом”, — сказала Грасс.

“Помни об обещании, что мне дала”, — ответил я. Теперь сон как рукой сняло. Быть может, то, что должно было сейчас произойти, и было самым важным во всей это операции. — “Нам нужно будет поговорить. Ты и сама это поймешь”.

Глава 6

Грасс молча оборвала ментальный канал — наверняка сразу же занялась считыванием воспоминаний с артефакта. Я устроился с ногами на кровати и приготовился ждать. Сейчас вся эта затея больше не казалась мне такой уж гениальной. Но переигрывать все равно было поздно.

Лишь бы Анька не потеряла голову от правды и не натворила глупостей.

Она обратилась ко мне быстрее, чем я ожидал. За стеной скрипнула кровать девушки, раздался короткий звук, словно упало что-то маленькое.

“Я видела, что ты сделал. И что сделала я”, — сказала в моей голове Грасс. — “Только не понимаю, почему мы в универском карцере, а не в настоящей тюрьме”.

“Потому что Аудиториуму это невыгодно по определенным причинам”, — ответил я — “Дело решили замять. Считай, тебе чертовски повезло. И никому не говори, что память к тебе вернулась. Даже Малышу. Иначе будут проблемы”.

“Это я уже поняла”, — Грасс снова нервно поерзала на кровати. Теперь благодаря проделанной в стене дыре я очень хорошо слышал все, что делала моя соседка. — “Но сдается мне, чего-то ты не договариваешь, Соколов”.

“Ты уже и так узнала достаточно”, — сухо ответил я. — “Хватит на пару приговоров”.

“Выходит, мы с тобой — убийцы знати… Весьма интересный расклад вырисовывается”.

“Предпочитаю думать об этом как о самозащите”, — ответил я.

“Ну в твоем-то случае — да. А вот я отличилась…”

Не поспоришь. Я действительно защищался, а она… Тогда я списал это на нервный срыв или психоз или как там это по науке называется. Состояние аффекта, в общем. Подумал, что Грасс была настолько шокирована увиденным, что, так сказать, предприняла превентивные меры по обезвреживанию противника.

С другой стороны, убийством Афанасьева Грасс оказала мне большую услугу — ведь незадолго до своей безвременной кончины наш предатель-менталист дал мне понять, что нашел мой тайник. Пока что никто, даже застукавший меня Ронцов, не задавал об этом вопросов. Но если бы Гриша начал болтать…

И меньше всего мне сейчас было нужно, чтобы связь с Корфом всплыла на поверхность.

“Ты как вообще?” — спросил я, привалившись к стене. — “Как себя чувствуешь после того, как все вспомнила?”

“Психиатром заделался?” — огрызнулась Грасс. — “Может еще картинки с кляксами показывать станешь?”

“Нет. Но ситуация, прямо скажем, выходит из ряда вон”.

Но у Ани явно не было настроения плакаться мне в жилетку.

“Лучше объясни мне другое”, — сказала она. — “Ты что сделал с Меншиковым и его прихвостнями, что они буквально сгорели? Как тебе это удалось?”

А разговор складывался интересно и совершенно не так, как я его представлял. Я-то ожидал, что придется утешать и успокаивать Грасс, а она отнеслась к случившемуся в высшей степени хладнокровно. Даже странно. Ни слез, ни истерик, ни криков. Только вопросы.

Словно не человека убила, а картошку почистила. И куда больше Грасс интересовало не собственное преступление, оставившее кровь на ее руках, а то, что устроил я.

Да уж, эта девица точно отличалась от всех, что я встречал раньше. Хотя, быть может, она просто была в шоке.

“Так что ты там устроил, Соколов?” — не сдавалась Грасс. — “Я должна знать”.

“Зачем?”

“Вдруг мне тоже угрожает опасность? Вдруг ты и меня решишь превратить в кебаб?”

“Когда ты просила снять с тебя браслет, тебя это не интересовало”, — усмехнулся я. — “А сейчас вон как заговорила”.

“Тогда я не знала, что ты устроил массовое убийство княжичей. Кстати, за этот поступок я тебя не осуждаю. Будь у меня возможность избавиться от этих кретинов, я бы поступила так же. Другое дело — я не могу понять, как ты умудрился убить их всех разом. И вспышка такая странная… Что это было за заклинание? И как тебе хватило силы? У тебя ведь четвертый ранг, а у того же Гагарина был второй…”

Вот зараза. Слишком уж хорошо у нее варила голова после возвращения воспоминаний. И вопросики она задавала правильные. Сосватать бы эту девицу на службу Корфу — эти двое точно споются.

“Многовато вопросов, милая”, — я попытался съехать с темы. — “Но если это тебя утешит, вас я трогать не собирался и не собираюсь”.

“Ага. Если б Ронцов не воскрес… Кстати, это тоже очень интересно. Есть комментарии по поводу парня, который решил поиграть в святого Лазаря?”

Я начинал терять терпение.

“Твою шляпу, Грасс! Я на допросе? Или ты все это вынюхиваешь для кого-то?”

“С чего ты взял?” — мгновенно отреагировала девушка.

“С того, что ты сама ведешь себя странно, и доверять тебе у меня оснований нет. Сперва ты просто заколола Афанасьева, хотя в этом уже не было необходимости. Потом единственная из всех, кто там был, позаботилась записать воспоминания на артефакт. А сейчас устроила мне натуральный допрос. Ты уж извини, но сдается мне, что действуешь ты по чьей-то указке”.

Грасс лишь рассмеялась у меня в голове.

“Экий ты параноик, Соколов. Ну хорошо, объясню. Во-первых, на моих глазах уже убивали, и я знала, что однажды это придется сделать и мне. Во-вторых, Афанасьев оказался предателем, а у меня с ними разговор короткий, и уж тем более слез по нему лить я не собираюсь. Что до артефакта, я объяснила тебе все раньше — не забывай, из какой семьи я происхожу. Конечно, у меня будут тузы в рукавах!”

“Все это не объясняет твоего слишком уж живого интереса”, — проворчал я.

“Мы с тобой в одной лодке, Соколов, хочешь ты этого или нет. Мы оба в этом дерьме по самые уши. И мне интересно, как же так вышло, что мы отделались всего-то карцером? Что Аудиториум аккуратно поджарил мозги кому надо, придумал новую легенду и оставил нас учиться. Наказание, знаешь ли, не совпадает с тяжестью преступления”.

Я тяжко вздохнул. Нет, она от меня не отстанет. Вцепилась бульдожьей хваткой. Да и мне нужно дать ей какую-нибудь версию, чтобы она успокоилась, не стала болтать, но и дальше с вопросами не лезла.

“За нами отныне очень пристально наблюдают”, — наконец ответил я. — “Нужно объяснять, что это означает?”

“Избавь от подробностей, я поняла”.

“Просто прикидывайся дурой, веди себя так, словно ничего не вспомнила — и пронесет. А со временем это забудется”, — успокаивал ее я.

“Не забудется”, — печально усмехнулась Грасс. — “Это Аудиториум, Соколов. То, что они заменили мне воспоминания, не отменяет того, что я сделала. А это означает, что однажды, когда Аудиториуму понадобится моя помощь, мои связи или мое еще что-нибудь, они напомнят о моем поступке. Не сомневайся, с них станется”.

“Значит сделай все так, чтобы они как можно реже о тебе вспоминали”, — ответил я.

“Боюсь, отныне это не от меня зависит”, — грустно ответила Грасс.

Я закрыл глаза, но сон как рукой сняло. Взглянул на часы и внезапно понял, что мы проговорили добрых два часа. Все же требовалось немного поспать. Вроде бы все важное решили, Аня, судя по ответам, собиралась проявить благоразумие. А большего я отсюда сделать не мог.

“Соколов, еще не спишь?” — прервала мои размышления байкерша.

“Пытаюсь заснуть. Чего тебе?”

“Даже не спросишь, почему я все же убила его, хотя могла пощадить? Неужели неинтересно?”

“Это не мое дело”, — ответил я и отвернулся лицом к стене. — “Спокойной ночи, Грасс”.

***

Я проснулся от какого-то неприятного запаха и холода. Морозный воздух кусал меня за щеки, а ноздри раздражала вонь табачного дыма.

Открыв глаза, я тут же посмотрел на часы: пять утра. Час до подъема. А холод и сигаретный дым тянулись из дыры в стене. Ну конечно, кто ж еще…

“Грасс, ты с ума сошла?” — рявкнул я так, что Анька от неожиданности едва не свалилась с подоконника. Что-то грохнуло, зашуршало, и я услышал скрип окна.

“Твою мать! И тебе доброе утро. Чего орешь прямо в мозг?”

“Здесь нельзя курить!”

“Пффф, убегать тоже было нельзя. Я немножко. Всего одну”.

“Завязывай, мне холодно”, — проворчал я и натянул одеяло по самый подбородок.

Грасс, видимо, вняла моей просьбе и, кажется, даже воспользовалась заклинанием, чтобы лучше проветрить камеру. Запустила слабенький “Вихрь”, который мы разучивали на Прикладной Благодати, и пустила ураганчик по комнате.

Я хотел было снова отрубиться, но на этот раз не позволили уже наши надзиратели. Кто-то шаркал по коридору, гремел ключами и возился с дверью нашего отсека.

Что-то они рановато.

— Соколов, подъем! — громкий стук кулака Гром-бабы звучал так, словно она била половником по здоровенной металлической кастрюле. — Просыпайся! К тебе гости.

Я раздраженно стащил одеяло и свесил ноги.

— Не рановато ли для приема посетителей, Светлана Александровна? — проворчал я, но принял вертикальное положение, как того требовал устав.

Дама не ответила. Лишь что-то пробурчала себе под нос и отперла дверь моей камеры.

— Входите, — она кивнула невысокому человеку, силуэт которого темнел в дверном проеме.

— Благодарю.

— Погодите, свет включу, — спохватилась надзирательница.

— Не стоит утруждаться, — гость зажег “Жар-птицу” и запустил ее под потолок — камера тут же озарилась мягким оранжевым светом.

А я узнал своего визитера.

— Доброе утро, Станислав Янович, — зевнув, поприветствовал я войтоша ректора.

Не спрашивая разрешения, Любомирский прошел к столу, выдвинул стул и уселся напротив меня. Принюхавшись, он улыбнулся.

— Не знал, что вы курите, ваше сиятельство. Советую прекратить. Это пагубная привычка.

— Не я. У меня здесь есть сосед.

— О, наслышан, наслышан…

— Чем обязан визиту в столь раннюю пору? — вскинул брови я и поежился от холода.

Любомирский бросил многозначительный взгляд на надзирательницу и та, поджав губы, захлопнула дверь, оставив нас в наедине. Но я был уверен, что дамочка подслушивала.

— Михаил Николаевич, полагаю, произошло ужаснейшее недоразумение, — с театральными интонациями начал войтош. — Вас не должны были отправлять под стражу. Его высокопревосходительство узнал о вашей участи вчера глубоким вечером и был разъярен. Однако мы решили, что будить вас среди ночи и переводить в Домашний корпус будет не лучшей идеей.

Ах вот оно как. Значит, до Долгорукова дошла информация, и он тут же отправил своего цепного пса по мою душу. Как тебе такое, Мустафин? Один — один, сволочь.

Я не удержался от гнусной ухмылки.

— Значит, вы пришли вызволить меня из заточения?

Любомирский кивнул.

— Разумеется. Негоже человеку ваших талантов и заслуг гнить в карцере как какому-то преступнику-рецидивисту. Я забираю вас немедленно, — он вытянул руку. — Ваше запястье, пожалуйста. Нужно снять ограничительный браслет.

— Но приказ был подготовлен согласно Уставу, — возразил я.

— Боюсь, некоторые сотрудники слишком вольно трактуют некоторые доктрины нашего закона, — кисло улыбнулся войтош. — Однако и этот момент мы уладим. Что до вашего наказания за кражу господина Пантелеева, то, учитывая давнюю традицию, было решено заменить пребывание в карцере на общественные работы в свободное от учебы время. Итак, ваше сиятельство, руку…

Я виновато улыбнулся и вложил в протянутую ладонь Любомирского расстегнутую змейку браслета. Войтош удивленно вскинул брови.

— Вот как…

— Местные артефакты настроены на Благодать, — объяснил я. — Боюсь, произошел конфликт с моей родовой силой.

Губы ассистента ректора растянулись в слабой улыбке.

— Ну конечно. А вы, стало быть, решили умолчать об этом обстоятельстве.

— Но и попыток бежать не предпринимал, — ответил я тем же чуть насмешливым тоном.

Любомирский спрятал артефакт в карман и кивнул на висевший на вешалке китель.

— Переодевайтесь в форму, Михаил Николаевич. Вы возвращаетесь в Домашний корпус.

Я поднялся и прошлепал до вешалки, как вдруг обернулся.

— Выпускают только меня?

— У вашего сиятельства есть иные варианты?

— Я не единственный отбываю здесь наказание за кражу Головы, — я кивнул в сторону соседней камеры. — Полагаю, будет несправедливо освободить зачинщика и оставить одного из помощников в заточении. Здесь, знаете ли, холодно по ночам. Можно и воспаление какое подхватить. Да и как-то это не по-мужски — оставлять даму в затруднительном положении…

“Соколов, не дави!” — возникла в моей голове Грасс. Ну конечно, она подслушивала. Спасибо дырке, для этого даже не нужно было стараться. — “Тебе и так повезло выбраться отсюда. Не торгуйся! Я справлюсь”.

Ну уж нет. Мне нужно внимательно за ней следить. Поэтому если выйду я, то выйдет и Грасс.

Любомирский изучающе глядел на мое лицо, словно силился прочитать мой замысел. Не знаю, был ли он менталистом и мог ли залезть мне в голову, но характерного жжения от воздействия я не почувствовал.

— Что ж, ваше сиятельство… вы вьете из меня веревки. Вернее, из моего господина, — вздохнул он. — Но на что не пойдешь ради сохранения всеобщего спокойствия… Согласен. Вашу… однокурсницу тоже выпустят сегодня. Прошу, собирайтесь, а я тем временем распоряжусь, чтобы разбудили госпожу Грасс.

— Благодарю, Станислав Янович, — искренне обрадовался я. — Я это ценю.

— А мы ценим вас, Михаил Николаевич, — ответил Любомирский и вышел за дверь.

Через несколько секунд я услышал стук в дверь камеры Ани.

“Во что ты влез, Соколов?” — на этот раз в голосе Грасс сквозил испуг. — “Что они заставили тебя сделать?”

“С чего ты решила, что они меня заставляли?”

“Не делай из меня дуру! Этот мужик только что весь прямо обнамекался, что ты важен Аудиториуму. А если сложить одно и с другим, получается, что нас отмазывают потому, что у Аудиториума к тебе какой-то особый интерес. Так во что ты влез, Соколов?”

“Я просто защищаю всех вас”, — коротко ответил я. — “Тебя, Ронцова, Малыша и Сперанского. И Штофф. Все, что я делаю — это защищаю”.

Грасс явно хотела сказать мне что-то еще, но я оборвал канал и установил блок. Мне следовало сосредоточиться и быстро переодеться. Да и она пусть помаринуется — может, в ней взыграет благодарность, и девица станет более сговорчивой.

Одевшись и накинув на плечи китель, я толкнул дверь и вышел в коридор. Аня каким-то образом собралась раньше и уже дожидалась меня вместе с Любомирским и Гром-бабой. Браслета на ее руке не было.

Увидев меня, надзирательница шагнула вперед.

— Ваше сиятельство, приносим извинения…

Я взмахнул рукой, велев ей остановиться.

— Вы выполняли приказ. К вам вопросов нет. В отличие от того, кто его отдал, — с этими словами я бросил долгий взгляд на Любомирского. Тот едва заметно кивнул. Надеюсь, понял мой намек. Пусть разбираются сами.

Войтош жестом велел нам с Грасс следовать за ним, и вскоре мы покинули стены Управления по воспитательной работе. Грасс то и дело бросала на меня тревожные взгляды, но я не реагировал. Сейчас было неподходящее время для выяснения отношений.

И едва мы оказались в стенах административного корпуса, я ощутил облегчение. Словно тяжелая ноша свалилась с плеч — оказывается, “глушилка” давила на меня сильнее, чем казалось в камере. Сейчас мир словно заиграл более яркими красками.

Любомирский довел нас до выхода и вручил бумаги.

— Здесь приказ для господина Соколова прибыть на общественные работы в главный корпус.

— А что с Грасс? — спросил я.

— Приказ поступит куратору сегодня до обеда. Госпожа Грасс, зайдите к Мустафину в указанное время.

Байкерша кивнула, кажется, все еще не веря своей удаче.

— Всего доброго, господа, — едва заметно кивнул Любомирский и направился вверх по парадной лестнице.

Мы с Аней переглянулись.

— Теперь я точно твоя должница, — тихо сказала девушка. — И я непременно замолвлю за тебя словечко, когда придет время.

— Ты о чем?

Но вместо ответа она направилась к выходу. А меня настиг голос Денисова.

“Соколов, чтоб тебя псы загрызли! Куда ты пропал? Я тебя везде обыскался!”

Я аж подпрыгнул, услышав голос бывшего вражины.

“Ночевал в карцере. Долгая история. В чем дело? И какого черта тебе не спится?”

“Я нашел то, о чем мы с тобой говорили. Проверил тайник Меншикова. Записка у меня”.

Глава 7

Грасс остановилась у дверей и нетерпеливо барабанила пальцами по латунной ручке. Сонный охранник, коротавший ночь в будке, вопросительно взглянул на девушку, но ничего не сказал.

“Поговорим позже”, — сказал я Денисову. — “Буду в Домашнем корпусе через десять минут. Нас выпустили”.

“Нас?” — удивился однокурсник. — “Кто еще с тобой?”

“Грасс”.

“То-то я думал, куда она запропастилась… Штофф ее обыскалась. Ладно, увидимся”.

И Денисов мгновенно оборвал ментальный канал. Байкерша окликнула меня и кивнула на выход.

— Идем, — раздраженно бросила она. — Я еще хочу успеть принять душ и почистить форму. Иначе влетит от куратора, а он, судя по всему, теперь и так точит на нас зуб.

— Ага.

Мне, как и ей, не терпелось отсюда убраться. Сейчас в главном холле административного корпуса не было никого, кроме нас и охранника, попивавшего остывший чай из большой кружки. Цветные витражи купола не блистали красотой — зимой в наших широтах поздно, и вся эта цветастая роскошь дожидалась рассвета.

Грасс придержала для меня дверь, и лишь сейчас, взглянув на ее правую руку, я увидел, что все было хуже, чем она говорила.

— Погоди, — задержал ее я на крыльце. — Дай взглянуть.

— Ты что, лекарем заделался?

— Нет. Но кое-что умею.

Грасс хмыкнула, но все же дала мне раненую руку. Видимо, и правда болело сильнее, чем она показывала. Я осмотрел повреждения и цокнул языком. “Мертвую воду” она использовала, но, видимо, второпях немного исказила заклинание. Края раны воспалились.

— Ты не до конца очистила повреждения.

— Ерунда.

— Нет, — покачал головой я. — Возможно, занесла инфекцию. Если сейчас не сделать все правильно, заживать будет долго. А тебе еще пригодятся руки для учебы. Сегодня две пары Прикладной Благодати. Ты же помнишь, что нужно сдать пять лабораторных по заклинаниям для аттестации? И, если я ничего не напутал, тебе осталось еще две…

Грасс насупилась, но руки не отняла.

— Помню. Ладно, если ты у нас самый умный, то давай, действуй. Только если нас поймают на применении Благодати, сам будешь объясняться с администрацией.

Я усмехнулся. Не поймают. Буду работать на самых низких рангах — так, чтобы смешаться с общим фоном здания. Ибо силой здесь был пропитан каждый кирпич. Восьмой ранг — более чем достаточно.

— Есть, мадемуазель, — козырнул я и приступил к работе.

На самом деле повреждения были плевыми — сделай Аня все правильно, сейчас бы даже не чувствовала ранения. Но поторопилась и получила обраточку за ошибку. Другое дело, что рана и правда мне не нравилась. Я не был настолько сведущ в лекарстве, как тот же Сперанский, но мог отличить беспроблемную царапину от потенциально неприятной.

— Вскрою и залечу заново, — обозначил я план действий.

Грасс раздраженно кивнула.

— Только быстро, — потребовала она. — И давай без всяких нежностей вроде анестезий и прочего.

— Да понял я, понял, что ты у нас склонна к мазохизму.

— Ни к какому мазохизму я не склонна! — возмутилась девушка и покраснела. — Просто хочу сэкономить время.

— Ну да. Ну да.

Первым делом я повесил маленький непроницаемый купол вокруг руки Ани, а затем вскрыл рану заклинанием. Прошелся маленькой “Косой” как бритвой, снимая корочку с раны. Самое сложное во всем этом было сотворить “Косу” внутри купола и не дать одному заклинанию прорезать другое. Так я добился стерильности в полевых условиях.

Грасс зашипела.

— Сама сказала не обезболивать, — сказал я. — Теперь изволь терпеть.

Мне сотворить небольшой анестетик ничего не стоило — нас этому с первых занятий учили на спецкурсе по Лечебной Благодати. Заклинание простое — всего-то связываешь силу так, чтобы ткани онемели, а нервные окончания не реагировали на боль.

— Кто тебя этому учил? — скривившись, спросила она.

— Никто. Сам придумал.

— Смекалистый. Это хорошо.

— Не одна ты у нас умеешь включать голову, — сухо отозвался я и сосредоточился на ране.

Так, теперь рана была обнажена. Я внимательнее осмотрел ее. По-хорошему следовало лучше обеззаразить ее, чтобы вычистить возможную инфекцию. Но перекиси водорода под рукой не было, поэтому я применил “Мертвую воду”. Лишь в Аудиториуме я узнал, что у базовых заклинаний бывают разные конфигурации. Это было похоже на химическую формулу: поставишь одну черточку в другом месте — и появляется другое вещество.

Вот и сейчас я немного переконфигурировал заклинание, сделав так, чтобы “Мертвая вода” работала сперва на очистку, а затем на закрытие раны.

Аня, следовало отдать ей должное, стойко терпела, хотя я знал, что ощущения были не из приятных. Она вообще не любила показывать слабость — водилась за ней такая особенность. В сочетании с вечным желанием обойти всех, выиграть, соперничать все это превращалось в гремучую смесь и здорово мешало нормально общаться с этой девушкой. Не девка, а кактус!

Но теперь она была посвящена в тайну, что я хранил, и мне следовало привязать ее к себе. А лучшего способа, чем вызвать к себе доверие и благодарность, я пока придумать не мог. Почему-то мне казалось, что Грасс этого не хватало.

— Так, хорошо идет, — сказал я и погасил “Мертвую воду”. Остатки заклинания затянули рану девушки темной пленочкой, что должна была рассосаться. У нас на курсе это называли “живым бинтом”, хотя это не было отдельным заклинанием. Просто один из эффектов. — Теперь последний штрих.

Я сотворил “Живую воду” — небольшой голубой шарик со странной субстанцией внутри. Сила внутри этой оболочки была конфигурирована на усиление регенерации, и мне особенно нравилось лопать эти пузыри. Слишком уж забавно они взрывались. Но усердствовать с этим не стоило — Род не терпел напрасной растраты.

Я поместил шарик “Живой воды” на рану Грасс и лопнул его так, чтобы содержимое пролилось аккурат на рану. Аня вздрогнула.

— Ой, холодная…

— Ага, — отозвался я. — У меня почему-то всегда получаются холодные.

Жидкость быстро впиталась, и я снял защитный купол.

— Готово. Инспектируй лапку.

Грасс внимательно оглядела рану и, удовлетворенно хмыкнув, кивнула.

— Значит, ты у нас универсал, Соколов? И мозги поджарить можешь, и с артефактами справляешься, и лечишь, и калечишь…

Я пожал плечами.

— Кажется, родовая сила дает большое пространство для маневрирования.

— Хотела бы я такой разброс, — вздохнула она и принялась медленно спускаться по ступеням здания. Крыльцо еще не почистили, и тонкий слой снега хрустел под подошвами ее ботинок.

— Я наслышан, что твой род весьма могущественен в создании интересных артефактов, — сказал я. — Да и твой личный потенциал не раз отмечали на занятиях. Неужели ты недовольна таким раскладом?

Грасс обернулась ко мне с печальной улыбкой.

— Нет, Соколов. Я ненавижу то, чем вынуждена заниматься. Искренне ненавижу. Но специализацию не выбирают. За редкими исключениями. Мне, увы, не повезло так, как тебе.

Это меня удивило. Грасс всегда с такой гордостью отзывалась о своей семье, а с остальными артефакторами общалась даже с некоторой снисходительностью, а то и вовсе смотрела свысока. Мне всегда думалось, что она так себя вела именно потому, что знала истинную цену своим талантам и положению.

А сейчас выходило, что она ненавидела этот дар.

— Как же так, Ань? — нагнав девушку, я поравнялся с ней, и мы вместе пошли по аллее к Домашнему корпусу. — Та же Хруцкая много бы отдала за то, чтобы унаследовать дар твоего рода и узнать его секреты.

Байкерша тихо рассмеялась, а затем внезапно всхлипнула и торопливо вытерла слезу.

— Ты понятия не имеешь, что у меня за семья, — не глядя на меня, ответила она. В ее голосе сквозила злость. — И не дай Господь кому-то узнать.

— Не понимаю.

— Ты знаешь, что я не хотела поступать в Аудиториум? — она подняла на меня глаза. — Родные заставили. Пообещали мне кое-что, но… Когда я провалилась в прошлом году, не сдержали слова.

Я чувствовал невыносимую боль и тоску, которую испытывала Грасс. Она что-то потеряла. Или кого-то. Утратила нечто настолько важное, что это не просто разбило ей сердце и ожесточило, а словно вовсе превратило ее в другого человека. Этот поток эмоций был настолько сильным, что я едва смог вздохнуть.

Черт возьми, эта эмпатия, что шла в комплекте вместе с родовой силой, иногда включалась ужасно не вовремя.

— Что случилось? — тихо спросил я. — Что сделала твоя семья?

Грасс оглянулась по сторонам, достала сигарету и прикурила от простой зажигалки. Решила не рисковать с “Жар-птицей”.

— У отца есть другие наследники, я ведь даже никогда не претендовала на лавры или какой-то особый статус… Просто хотела спокойной и мирной жизни. Я была готова отказаться и от наследства, и от приданого, и от титулов. И от Благодати…

У меня отвисла челюсть.

— Не понимаю. Ты что, хотела отсечь себя от рода?

Она молча кивнула и затянулась.

— Да. Я кое-кого встретила. Несколько лет назад. Мы много времени проводили вместе — он часто мне помогал и очень хорошо относился. С теплом, понимаешь? Как к нормальному человеку, а не ксосуду с Благодатью. И тогда я была… Не такой, как сейчас.

Так, даже начало этого рассказа мне уже не нравилось.

— Что случилось? — повторил вопрос я.

— Да все как в романах, что читают глупые курицы в оборках, — горько усмехнулась Грасс. — Я влюбилась в простолюдина. Хороший парень. Толковый, умный — поверь, гораздо умнее многих, что родились с золотой ложкой в заднице. Сын одного из слуг. Вырос в нашем доме, окончил колледж с медалью и Золотым дипломом. Потом служил одним из секретарей у моего отца. Но среди всех его достоинств не было главного.

— Благодати, — выдохнул я.

— Именно.

— И вам не позволили быть вместе.

— Я знала, что не позволят. У моих родителей были на меня такие матримониальные планы… Едва мне исполнилось четырнадцать, уже пошли разговоры за кого меня выдать, чтобы получить потомство с интересной силой. Хотели сосватать за кого-нибудь из мощных артефакторов, чтобы укрепить кровь и заполучить связи…

Она говорила это с таким презрением, что я не смел вставить и слова. И в каждой фразе, что произносила Аня, не было ничего, кроме боли, злости и горя.

— В общем, у нас с тем парнем завязался роман, — вздохнула она. — Тайные свидания, мечты о совместном будущем… До самого постыдного так и не дошло, хотя, честно тебе скажу, я была готова и на это. Любовь — она такая… Но о наших отношениях прознали.

Я мрачно улыбнулся.

— Дай угадаю. Дальше был большой скандал, тебя заперли, а твоего возлюбленного отослали подальше?

— Если бы, — усмехнулась Грасс и потушила окурок о сугроб. — Узнали. Скандал был. Меня действительно заперли, но я нашла возможность сбежать.

Ну прямо Наташа Ростова. Только у Толстого вроде та история тоже как-то не особо хорошо закончилась.

— И сколько тебе было?

— Семнадцать. Только исполнилось. Если бы все получилось, то мне оставалось провести в бегах всего год… А затем меня бы принудительно отрезали от рода. Но у моей семьи длинные руки. Нас нашли, когда мы были на Псковщине. Хотели перебраться в Таллин, а оттуда в Ригу. А там было несколько вариантов, куда отправиться дальше, благо немного денег мы накопили. Но, как выяснилось, прятались мы недостаточно хорошо.

Я не знал, как правильно реагировать на внезапное откровение Грасс. С одной стороны, девчонка повела себя как влюбленная дура. С другой — а кто в семнадцать не был дураком, если случалось влюбиться? И я понимал, что родители хотели защитить дочь от поступка, о котором она могла пожалеть в будущем.

Но в семнадцать все это видится совсем иначе. В семнадцать тебе кажется, что перед тобой раскинулся весь мир. Что твоя любовь будет жить вечно и что в шалаше тоже возможен рай.

У меня в мои семнадцать такого не было — отделался влюбленностью в девчонку, с которой мне ничего не светило, и довольно быстро включил голову. Но Грасс, наверняка воспитанная на романтических книжках, повела себя иначе.

И я не мог ее осуждать. Но и родители ее наверняка были правы.

— Что было дальше?

Аня достала новую сигарету, поежилась от холода и быстро прикурила.

— Меня вернули домой и заперли. Сказали, что отправят учиться в Аудиториум. Надо сказать, что до этого момента семейство не особенно верило в мои способности. А тут, видимо, решили во что бы то ни стало надежно упрятать меня на Каменном острове, откуда не получится сбежать.

— А парень?

— Я долго не знала, что с ним стало. Нам не давали видеться. Я подозревала, что его отослали в какую-нибудь дыру, благо у нас полно имений в заднице мира. Я уперлась и говорила, что не пойду в Аудиториум, что даже не стану позориться с поступлением — ведь все были уверены, что я не пройду. Но затем родители предложили мне сделку. Я поступлю в Аудиториум и отучусь на артефактора. И если после этого чувства сохранятся, я проработаю на семью некоторое время, а затем мне позволят уйти.

— Наверняка они предполагали, что за время обучения помидоры завянут.

— Ага. Только в тот год я не поступила. Семья сочла это позором и расторгла сделку.

— И где он сейчас? Тот парень?

— На Смоленском кладбище, — выпустив дым, ответила Грасс. — Мне сказали, что он повесился. Но я знаю, что это с ним сделали мои родные.

— Откуда?

Грасс достала из кармана кителя маленький шарик.

— Он не был наделен Благодатью, но артефакт записал его последние воспоминания, — тихо отозвалась Грасс. — Это сделали люди моего отца по приказу моей семьи.

Аня стиснула шарик в кулаке.

— Мне очень жаль, — тихо сказал я. — Правда. Прости, что вывел тебя на этот разговор.

— Нет. Я даже рада хоть с кем-то этим поделиться, — губы девушки расползлись в кривой улыбке, а из глаз потекли слезы. — Ты тоже изгой, как и я.

— И ты не заявила?

— Куда? Кому? — горько рассмеялась Грасс. — Кому есть дело до какого-то секретаря? Нет, Соколов. Я не подала вида, что выяснила правду. Но это не значит, что я их простила.

— Так почему ты тогда пошла в Аудиториум? — удивился я. — Сбежала бы и спряталась понадежнее. Можно было попросить протекции… Не знаю, у императрицы… Она вроде милосердная женщина.

Но Грасс лишь покачала головой.

— Нет, Михаил. Одна я бы не справилась. Поэтому я придумала другой план. Играла по правилам, усыпила их бдительность. Даже поступила в Аудиториум — все для того, чтобы они перестали за мной следить и расслабились.

Лицо Грасс изменилось. Она резким движением потушила второй окурок и улыбнулась своим мыслям. Только улыбка эта не сулила ничего хорошего.

— И что дальше? — спросил я.

— Они меня не получат, Соколов. Не выйдет. Одного они не учли, когда отправляли меня сюда. После окончания Аудиториума я смогу самостоятельно решать свою судьбу. И сделаю все для того, чтобы ни один план семьи на мою жизнь не осуществился.

— И что ты придумала?

Грасс сверкнула заплаканными глазами.

— Я ударю их тем оружием, что они сами вложили в мои руки. Я стану не просто артефактором, Соколов. Я тайно подала заявку на кафедру психометрии, прошла отбор, и мою кандидатуру уже одобрили. Со следующего семестра я начну посещать спецкурс по психометрии, хотя уже и сейчас изучаю литературу и простейшие манипуляции. Психометристы — единственные специалисты, на судьбу которых не могут влиять их семьи. Это отдельная каста со своими законами и правилами.

— Каста людей, что живут очень недолго и зависимы от винамия, — напомнил я.

Грасс фыркнула.

— И что?

— Я к тому, что на одном погибшем возлюбленном жизнь не закончена. Ты очень молода, все впереди. И ты еще сможешь найти другой смысл жизни.

Байкерша привстала на цыпочки и внимательно заглянула мне в глаза.

— О, я его уже нашла, Соколов. Уже нашла…

Глава 8

Я так и не понял, что имела в виду Грасс.

Какой такой смысл она нашла в том, чтобы умереть в сорок лет от обширного инсульта, вызванного передозировкой винамия и износом нервной системы? Да, я понимал, что по ней очень больно ударил поступок семьи. Сам не знаю, как бы поступил, окажись я на месте Грасс. Но я видел одно — боль этой девушки была разрушительна. И кто знает, сколько бед она могла принести окружающим ее людям.

— Ладно, пойдем по комнатам, — сказал я и осторожно взял Аню под локоть. — Здесь вообще-то холодно. Хотя я уже привык…

— Да, здесь быстро закаляешься. Батареи в корпусе ни хрена не топят, да и вода в душе по утрам нередко бывает едва теплая…

Я был рад, что Грасс сама поспешила свернуть печальную тему разговора, и до Домашнего корпуса мы добрались молча. Войдя в общий холл, мы объяснились с вахтером, и я тут же направился к своей лестнице.

— Погоди, — остановила меня Грасс и указала на стенд. — Новые объявления. Дай-ка поглядим…

Я последовал за ней и принялся читать листки.

— Слава богу, — выдохнул я и ухмыльнулся. — Бал отменили.

— Аллилуйя, — с сарказмом произнесла Грасс. — Ненавижу эти сборища.

— А я просто не умею нормально танцевать.

“Но вообще странно”, — продолжила Грасс уже у меня в голове. — “Отменять Рождественский бал только из-за траура по этим погибшим придуркам?”

Я пожал плечами.

“Почему нет? Там все-таки были княжичи. Наверняка Долгоруков хочет таким образом немного умаслить безутешных родственников”.

“Разве что так… Рождественский бал — большое событие. Его бы не стали отменять просто так. Либо чего-то опасаются, либо и правда решили не злить князей”.

— Ладно, я пойду, — сказал я и направился наверх. — Увидимся.

Грасс что-то проворчала мне вслед, и вскоре я услышал ее чеканный топот по ступеням.

Так, нужно рекогносцироваться и понять, что делать дальше. Хорошая новость — ректор за меня вписался. Значит, таки выполняет свои обещания меня оберегать. Плохо было то, что ректор был далеко, а вот его оппонент Мустафин торчал здесь же, в Домашнем корпусе. И куратор мог придумать кучу способов испортить мне жизнь.

Только понять бы еще, на кой ляд ему это сдалось. У меня с ним конфронтаций не было. Да и с чего он так вызверился, когда узнал, что я стал связан с Аудиториумом? На месте любого куратора я бы обрадовался — минус одна головная боль.

Словом, нужно при удобном случае выяснить, чего там себе надумал Мустафин. И незаметно пересечься с Денисовым. Я пока не был готов объявлять друзьям о нашем с ним перемирии — слишком уж все было шатко. Да и хрен знает как Ронцов мог отреагировать на то, что я спелся с идейным врагом. Ронцов-то теперь бессмертный, может учудить какую-нибудь дурость, если Денисов его заденет…

Иными словами, в карцере было как-то поспокойнее.

Печально улыбнувшись этим мыслям, я осторожно потянул вниз дверную ручку и, стараясь не скрипеть петлями, шагнул в нашу комнату.

— Стой, сучара! — тут же рявкнули на меня.

Я оторопел от неожиданности.

— Стою. Свои, расслабьтесь.

— Миш, ты?

— Ага.

Вспухнула люстра, и я увидел картину, достойную пера карикатуриста.

Ронцов — в трусах, надетой задом наперед майке и одном носке — грозил мне шваброй.

— Витиевато развлекаетесь, товарищи, — усмехнулся я и едва удержался от того, чтобы не заржать. Слишком уж по-дурацки выглядел наш Кощей-Лазарь. — Серег, положь палочку. И на будущее ошкурь ее получше.

— Это еще зачем?

— Занозы доставляют много неприятных ощущений. Особенно если кто-то решит засунуть тебе эту швабру в место, о котором в приличном обществе упоминать не принято. Нельзя угрожать людям просто так. Даже шваброй.

Ронцов вздохнул с облегчением и поставил швабру в угол.

— Ты извини, Миш, что такой прием устроили. Ты ведь пропал. Никто ничего не знал, на стендах ничего не вывесили. Просто был человек — и исчез. Ну мы и перепугались, что и тебя тоже… Того…

— А к Мустафину зайти была не судьба? — хмыкнул я и принялся рыться в вещах, пытаясь найти сменное белье.

— Ага. Его поди застань, — ответил вышедший из ванной Сперанский. — Весь вечер вчера отсутствовал. Неприемные же часы. Ты где был-то?

— В карцере ночевал.

Лекарь удивленно вскинул брови и даже немного присвистнул.

— Эк тебя… И за что?

— Да все за то же. Меня и Грасс заперли.

— А ее-то зачем?

— Сам не понял. Дескать, могла нас сдать, когда Леньку прятали, но не сдала. Значит, сообщница.

Сперанский озадаченно чесал мокрую репу.

— В таком случае должны были и нас с Серегой запереть. И Малыша…

— Да просто достала она Мустафина. Решил припугнуть, — предположил Ронцов. — Эта девка ж вообще без царя в голове!

Отчаянная — да. Дура — нисколько. И в отличие от многих студентов, у нее действительно была мотивация доучиться в Аудиториуме. Но это знал только я — для остальных Анна Грасс оставалась способной, но ленивой и проблемной лентяйкой.

Я наконец-то откопал в ворохе белья чистый комплект. Последний. Все верно — стирку же пропустил, поскольку все выходные меня не было в корпусе. Придется теперь стираться ночью.

— Надеюсь, я немного пропустил, — сказал я, стаскивая пыльный китель.

Сперанский мотнул головой.

— Не-а. Давай, мойся, чисти перышки — и жрать пойдем.

“Нужно поговорить”, — обратился ко мне ментально Ронцов. Я оглянулся на него и сразу понял, о чем шла речь.

“Обязательно. Надеюсь, ты никому не рассказывал?”

“Я совсем дурень по-твоему?” — оскорбился Кощей. — “Нет, даже Коля не в курсе”.

“Вот и славно. Пусть пока что так и будет”.

Отмывшись и приведя в порядок форму, я наконец-то почувствовал себя человеком. Сперанский передал крем для ботинок, и, начистив обувь до уставного блеска, я повернулся к соседям.

— Готов.

— Слава небесам, — проворчал Ронцов и взглянул на часы. — Есть хочу ужасно. Через пять минут откроется.

В коридоре царило же привычное утреннее столпотворение. Эпическая битва за утюги и гладильные доски, отчаянные вопли в поисках ниток и запасных пуговиц… и над всем этим возвышалась, точно неприступная скала, излучавшая непоколебимое спокойствие фигура Рахманинова.

— Утречка, — пробасил Малыш и пошел первым, рассекая суетящуюся толпу, точно ледокол.

А еще на нас пялились. Точнее, больше всего внимания досталось мне — я даже удостоился уважительного кивка Денисова. Интересно, что в лесу сдохло? Остальные перваки аккомпанировали нашему появлению благоговейным шепотом.

Ну все, слава окончательно разошлась. Вот и живи теперь с этим, звезда курса.

Интересно, что сейчас творилось на женской половине? И как девчонки встретили хулиганку Грасс?

К моему удивлению, двери трапезного зала оказались закрытыми. Даже свет внутри не горел. Да и толпа страждущих и самых голодных внезапно рассосалась. Лишь Грасс, погруженная в мрачные мысли, одиноко спустилась по ступеням и подошла к нам.

— Чего ждем, мальчики? — натянув привычную стервозную маску, хищно улыбнулась она.

— Неужели закрыто? — скуксился наш лекарь и сверился с вывешенным расписанием. — Вроде все в порядке. Странно…

— Сейчас проверим, — отозвался я. — Если выгонят и дадут по лбу половником — значит, закрыто.

Я потянул массивную ручку на себя, и дверь поддалась. В зале не горели люстры, а длинные столы и лавки утопали в полумраке. Освещалось лишь пространство возле раздачи, где деловито суетились кухарки и разносчики. На нас они словно не обратили никакого внимания.

— Чертовщина какая-то, — прошептал Ронцов, и Малыш согласно кивнул.

— Дражайшие! — окликнул я кухарок. — Кормить сегодня изволите?

Одна из поварих обернулась.

И тут я услышал крик.

— Пора!

Все люстры зажглись одновременно. Свет ярких ламп ожег глаза, что-то загрохотало, застучало, зашумело… Даже хлопнуло несколько раз. Ошалев от этой светомузыки, я инстинктивно активировал “Берегиню” и приготовился защищаться.

— Встречайте героев первого курса! — проревел всочивший на один из столов студент. Кажется, Воронин, староста. — Виват Соколову! Виват Ронцову! Виват Сперанскому! Виват Рахманинову! Виват Грасс!

— Виват! Виват! Виват! — хором прогремели однокурсники и бросились на нас.

Твою мать, так же и дурачком на всю жизнь остаться можно. Увидев наши вытянувшиеся рожи, повара на раздаче расхохотались. Я едва успел погасить “Берегиню”, как толпа однокурсников настигла нас и подхватила на руки. Ронцова и Грасс подкинули так высоко, что те едва не зацепились за люстры. Малыша поднимать не рискнули — слишком тяжелый.

А вот нас со Сперанским эта участь не миновала.

Я несколько раз подлетел к потолку. Глаза застилали какие-то блески и конфетти, пахло дымом от хлопушек.

— Слава и вечная честь героям, обманувшим Аудиториум! — Продолжал подначивать староста. — Да останутся их имена в истории студенчества!

Грасс визжала и бранилась, налету пытаясь подтянуть юбку пониже, чтобы лишить перваков пикантного зрелища. Однокурсники отрывались как могли — наверняка решили таким образом компенсировать отмененный бал.

— Пощады! — взвыл Сперанский. — Ребят, меня сейчас стошнит. Клянусь!

Наконец нас бережно опустили на пол, и я, покачнувшись, улыбнулся.

— Вот это сюрприз. Спасибо, ребят!

— Вам спасибо, — осклабился щеголь Воронин и козырнул. — Благодаря вам наш курс никогда не забудут.

— Хорош буянить, господа! — прикрикнула на нас повариха. — Пошумели — и хватит. А ну, марш за едой!

Из толпы ко мне протиснулась Ирка.

— Ну как, герой?

— Твоя работа?

Ирэн лукаво улыбнулась и подмигнула.

— Подумала, раз вы все равно преуспели, то нужно это отпраздновать. Все равно дальше до самых каникул одна учеба…

— Спасибо, — я приобнял ее и чмокнул в макушку. Большего на людях позволять было нельзя. — Неожиданно приятно.

— Знала, что вам понравится.

— Ага, спасибо тебе огромное, Штофф, — проворчала Анька, безуспешно пытаясь пригладить растрепанные волосы. — Теперь весь курс знает, какого цвета кружева у меня на трусах.

— Красные! — хихикнул Малыш.

Грасс обернулась к нему, показала кулак, и Рахманинов, сделав вид, что испугался до тахикардии, приложил здоровенные ладони к груди.

— А я думал, черные будут…

— Малыш, я тебя прибью, — шикнула на него байкерша, но глаза у нее были веселые. В кои-то веки я видел, что она радовалась.

Голод взял верх, и ор наконец-то угомонился. Студенты выстроились в очередь к раздаче, и я с удивлением обнаружил на своей тарелке двойную порцию.

— Восстанавливай силы, герой, — усмехнулась повариха и протянула мне тарелку с яичницей и аж четырьмя колбасками.

— Вот от души! Спасибо!

Все же были в этом хулиганстве свои очевидные плюсы…

Наша поредевшая группа расселась за стол.

— Интересно, нас теперь перекомплектуют? — спросила Ирэн, пока я за обе щеки уплетал горячий завтрак.

Денисов ел молча, то и дело поглядывая на нас с Ронцовым. Остальные оживленно обсуждали возможное будущее группы — даже Грасс в кои то веки вступила в дискуссию. Демонстративно молчала лишь Марианна Перовская — красотка, лишившаяся княжеской свиты с моей легкой руки.

— Вряд ли станут что-то менять в группе, — рассуждал Сперанский. — А вот в общаге могут и переселить… У нас одно свободное место, у Денисова вообще три освободилось…

— Да можете вы наконец заткнуться?!

Перовская грохнула кулаком по столу так, что зазвенела вся посуда.

— Девяти дней не прошло, а вы уже прыгаете, скачете, хлопушки взрываете! — задыхаясь от возмущения, кричала она.

Денисов попытался успокоить взбесившуюся девушку, но было поздно — у Перовской началась натуральная истерика.

“Ир, уведи ее”, — попросил я подругу. — “Меня она все равно не послушает. Здесь нужна женская душа”.

“Она и меня не послушает. Это ж Перовская”, — пробормотала в ответ Ирэн. — “Но попробую”.

Ирка отложила приборы, поднялась, обошла стол и обняла бившуюся в слезах Перовскую. Что-то зашептала ей на ухо, поглаживая по волосам. Не знаю, что именно сказала Ирка, но Перовская замерла, долго глядела остекленевшими глазами в одну точку, а затем позволила Ирэн себя увести.

“Мы в туалет”, — сообщила подруга. — “Умою ее и приведу в порядок. Сделай так, чтоб вас здесь не было, когда мы вернемся”.

“Хорошо”.

Не ожидал, что Марианна сорвется. Меня обуяли противоречивые эмоции. С одной стороны, собаке — собачья смерть. Княжичи сами нарвались. С другой… Перовская вряд ли что-то знала о том, что приключилось той роковой ночью. И она имела право на скорбь.

Если я все понял правильно, между ней и Забелло было нечто большее, чем дружба. И даже если опустить комментарии относительно вкуса Перовской и качеств Забелло, она лишилась близкого человека. Следовало уважать чужое горе.

Хвала небесам, хотя бы Ирка обладала навыками успокаивать потерявших разум от скорби женщин. У меня это получалось не так хорошо.

— Думаю, нам пора, — Ронцов поднялся из-за стола. — Все равно кусок в горло не лезет.

Сперанский тоже понес свой поднос в окошко для грязной посуды, а я задержался, играя в гляделки с Денисовым.

“Записку покажешь?” — спросил я ментально.

“Не здесь. Не хочу, чтобы остальные пялились. В библиотеке через пять минут”.

“Принято”.

Я залпом допил обжигающе горячий и до зубного скрежета сладкий кофе и, сдав посуду, вышел на воздух. Нужно было проветрить голову.

Грасс появилась на крыльце с сигаретой в руках.

— Больше не прячешься? — спросил я.

— Прячусь. Отойду за угол. Через пятнадцать минут пара.

— Ага.

Вдохнув напоследок свежего морозного воздуха, я вернулся в корпус и направился в библиотеку. Денисов ждал меня у входа.

— Перовская в порядке? — спросил я.

Константин неопределенно покачал головой, но помрачнел.

— Не очень. Если не возьмет себя в руки, боюсь, придется обращаться к лекарям. Или даже к мозгоправам, чтобы хоть немного ослабили воспоминания. Не ожидал я, что это так по ней ударит. Первые пару дней вела себя тихо, а сейчас ее понесло.

— Каждый по-своему справляется с горем.

— В том и дело. Она не справляется.

— Дай ей время, — ответил я. — Для тебя все эти Меншиковы с Афанасьевым были никем. А у Перовской с Забелло, судя по всему, была своя история.

— Давай к делу, — Денисов вошел в двери библиотеки и тут же направился в один из маленьких читальных залов.

Я прихватил пару свежих газет для вида уже скорее по привычке — запах типографской краски вызывал воспоминания о Матильде. Я надеялся, она благополучно добралась и устроилась в Букуреште.

Денисов плотно закрыл за мной дверь, зажег настольную лампу и вытащил из-за пазухи сложенный вчетверо листок бумаги.

— Плотная, дорогая, — сказал я, помусолив ее в пальцах.

Денисов кивнул.

— Но не гербовая. Думаю, итальянская, особая для писем. И писали дорогой перьевой ручкой.

— Откуда ты знаешь?

— Сразу видно деревенщину. Уж прости, Соколов. Если долго и много работаешь с документами, то узнаешь дорогую канцелярию на ощупь. Тут видно, что перо дорогое. И чернила черные.

— Значит, наш любитель эпистолярных загадок — некто обеспеченный, — заключил я.

— Причем весьма и весьма.

В записке не было сказано ничего интересного. Все то, что пересказал ранее Денисов. По сути, оповещение о том, что на Константина и компанию обратили внимание. Поручение ждать знака… И все. Даже странно.

Я разочарованно вздохнул. Не знаю, что я рассчитывал увидеть или выяснить, но ближе к разгадке не стал. Разве что наклон почерка был интересный. Не похож на женский, но и для обычного мужского был несколько вычурным. Словно писавший испытывал удовольствие от процесса выведения букв.

Секретарь? Вряд ли.

— Ну, записку ты увидел, — нетерпеливо сказал Денисов. — Что дальше?

Я улыбнулся внезапному озарению.

— Можно попробовать выяснить, кто ее писал, с помощью психометрии.

Константин округлил глаза.

— С ума сошел? — громким шепотом возмутился он. — Я не понесу ее спецам Аудиториума!

— У меня есть свой специалист. Начинающий, но весьма талантливый, — осклабился я. — Полагаю, ему это будет интересно. Точнее, ей.

Глава 9

Денисов вырвал записку из моих рук.

— Нет! — зашипел он. — Не нужно привлекать к этому кого попало!

— Это не кто попало, а твоя одногруппница, — возразил я. — Грасс. И то если она согласится.

Лицо вражины вытянулось.

— Грасс идет на психометриста?! Да ладно?

— Ага, — кивнул я. — Сам в шоке. Но она настойчива в своих стремлениях. А еще за ней должок…

Денисов замолчал — лишь сверлил меня тяжелым взглядом.

— Нет, Соколов. Плохая это идея вмешивать сюда еще и Грасс. Она здесь совсем ни при чем. Это плохая, очень-очень плохая идея.

Ну это как сказать…

— А какие еще варианты? — огрызнулся я. — Наша задача — выйти на Темную Аспиду и понять, кто и кого там дергает за ниточки. Ну или хотя бы сузить круг поисков. И у нас есть только две зацепки — записка и личность того человека, о котором ты не можешь ничего рассказать из-за блока.

Денисов тяжко вздохнул и, отодвинув стопку забытых кем-то книг, уселся прямо на письменный стол.

— Только один вариант у нас остался, — ответил он. — Я договорился с библиотекарями и до утра торчал здесь. Искал фотографии, упоминания. Пытался найти хоть что-то про того человека.

— И, видимо, безуспешно, — предположил я.

— Да. Вообще в этих залах информации о преподах и администрации немного. Возможно, все важное хранится в архиве административного корпуса. Там же, где и личные дела.

— Допустим. Но туда нам не пробраться. В Домашнем корпусе охрана смотрит на наши ночные бдения спустя рукава — старшекурсники то и дело шастают друг к другу. Но просто так нас в административный не пустят. Тем более в архив. Для этого нужен серьезный повод.

Денисов растрепал светлые вихры.

— Есть еще одна нехорошая новость. Не знаю, что за блок на меня поставили, но… Кажется, у нас мало времени на поиски. Мне с каждым днем все труднее вспомнить лицо того человека. Вроде бы и помню, а как начну вызывать в памяти его образ, так и ухватиться не за что.

— Это скверно. Но если увидишь его, узнаешь?

— Не знаю, — пожал плечами Константин. — Сейчас — наверное, да. А через неделю…

— Значит, самый надежный вариант — записка, — подытожил я.

— Ага. А по поводу поисков фотографий — я хотя бы здесь я все перерыл. Уже минус одна локация. Но не уверен, что мы успеем пробраться в архив. Да и опасно это — засветимся.

Я рассеянно кивнул и по привычке оглядел библиотечный зал.

— Точно здесь все обыскал?

— Не зли меня, Соколов. И имей уважение. У меня есть причины копать особенно тщательно. Погибли мои… Нет, не друзья. Но мы были из одного круга. Выяснить, кто толкнул их на смерть — для меня дело чести.

У меня, впрочем, тоже были причины. И странное дело — когда речь заходила о Темной Аспиде, почему-то клятва, что я дал Аудиториуму, молчала. И это не укладывалось у меня в голове.

Мне-то казалось, что ультраконсервативная в отношении Благодати Темная Аспида была прямым наследием Аудиториума. В конце концов, именно с Аудиториума началось централизованное обучение владению Благодатью. Это был не просто храм знаний о нашей сверхъестественной силе — Аудиториум был их колыбелью. Лучшие ученые, талантливые преподаватели — все служило развитию Благодати и науке ее применять. Развивая эту мысль дальше, можно было предположить, что Темная Аспида действовала в интересах Аудиториума.

И оттого было особенно странно, что клятва не перекрыла мне дыхалку, когда я сунулся в это дело. Неужели замыслы Темной Аспиды отходили от “генеральной линии партии”? И если так, то у нас получался совсем уж интересный расклад.

Есть Темная Аспида — ультраконсерваторы и радикалы от аристократов.

Есть Орден Надежды — ультрановаторы и радикалы от простолюдинов. Этакие народовольцы, повернутые на равноправии во владении Благодатью.

И есть Аудиториум — учрежденный императорами, поддерживаемый венценосной фамилией и… Где он стоял? Посередине? Левее или правее на этой странной шкале?

И самое главное, если клятва, что непостижимым образом знала то, чего не знал я, не отреагировала на мой интерес к Темной Аспиде, значит, эти товарищи либо представляли угрозу для моей альма-матер, либо вообще не затрагивали интересов Аудиториума. А это тоже странно — ведь их выходки совершенно точно влияли на вуз.

Короче говоря, чем дальше я во все это лез, тем интереснее запутывался клубок. Понять бы еще, как так вытащить из него все нитки, чтобы распутать, а не затянуть лишние узлы…

— Эй! Соколов, чего завис? — Константин потрепал меня по плечу. — Ты вообще в порядке?

— Нормально. Просто задумался.

Я тряхнул головой, отгоняя размышления. Денисову лучше не знать, насколько глубоко я во всем этом барахтался.

— Значит, все же рискнем с запиской, — сказал я. — Не уверен, что у Грасс есть причины охотиться за Темной Аспидой, но она должна мне услугу.

— Болтливая?

— Нет. Тайны она хранить умеет.

— Точно?

— Теперь ты меня не зли, Костик, — я угрожающе понизил голос. — Если говорю, что не разболтает, значит, не разболтает.

— Ну, в Афанасьеве ты тоже был уверен…

А вот здесь мне крыть было нечем. Действительно, Гришу в предательстве никто так и не заподозрил. И ведь отлично же шифровался наш менталист — никто, даже слегка параноидальный Сперанский, ничего не заподозрил. А за Колей водилась манера ненавязчиво контролировать друзей — куда пошел, почему задержался… Извращенное проявление заботы или же просто привычка приглядывать за братом и сестрой.

Ну с Афанасьевым в большей степени был мой промах. Я стал лидером нашей маленькой группы. Не стремился, само так вышло. Но я накосячил, хотя должен был хотя бы попытаться проверить каждого.

Впрочем, после драки кулаками не машут.

— Не думаю, что у Грасс есть тайные мотивы, — сказал я. — Но точно знаю, что она вряд ли откажется от возможности попрактиковаться в будущей специализации.

— Я возьму с нее клятву, — предупредил Денисов.

— Да пожалуйста.

— Если не согласится клясться, ничего не будет.

— Да понял я, понял! Расслабься уже.

Денисов глянул на часы и чертыхнулся.

— На пять минут опоздали. Бежим на пару. Приведи сюда Грасс после занятий.

***

Анна Грасс потушила сигарету о сугроб и щелчком отправила окурок в урну. Тот, описав идеальную дугу, угодил прямехонько в цель.

— Куда, говоришь, пойдем?

— В библиотеку, — ответил я.

— У меня планы.

— Подождут полчаса твои планы. Надо поговорить в тихой обстановке.

Грасс с недоверием выгнула подкрашенную бровь.

— Соколов, говори прямо. Чего надо?

— Дело есть. Возможно, опасное. И нужна именно твоя помощь.

“Как психометриста”, — добавил я ментально.

Глаза девушки приняли форму пятикопеечной монеты.

— Во-первых, я еще даже не пошла учиться на эту специализацию, — начала она, но я жестом ее перебил.

— Ты сама говорила, что уже кое-что изучаешь. Надеюсь, этого хватит.

— Это не единственное препятствие. Я не хочу, чтобы о моих планах выяснилось раньше времени. Если моя родня прознает, могут просто насильно забрать из Аудиториума.

Я вздохнул и привалился к стене. Грасс сидела на низкой оградке, а я, сволочь такая, отвлек ее от никотиновой медитации. Ничего, переживет. Курить вредно. Впрочем, психометристам без разницы — винамий убивает быстрее никотина.

— Я не собираюсь тебя подставлять, Ань, — ответил я. — И тайну твою сохраню. После того, что ты рассказала…

— Еще жалеть меня вздумай!

— Я не жалею. Я сострадаю. Жалость унижает, а сострадание означает готовность поддержать. И унижать тебя жалостью я никогда не стану. Ты заслуживаешь гораздо большего.

Анька подняла на меня глаза, и я увидел на ее лице смятение.

— Значит, ты меня… Уважаешь?

— Так ведь есть за что. Стервозная ты баба, но у меня после Ирэн и ее знойной тетушки уже иммунитет к женским выкрутасам. Хочешь, чтобы тебя видели грубиянкой и оторвой — твое право. Я вижу в тебе умного и талантливого человека, только очень грустного.

Грасс мрачно улыбнулась. Потянулась было за второй сигаретой, но передумала и спрятала пачку в кармане.

— Начинаю понимать, что в тебе нашла Ирка. Языком чесать ты горазд. Впрочем, пока что ты ни разу не нарушил своих обещаний. Если обещаешь сохранить мою тайну, то идем.

Она поднялась с оградки и пошла за мной, на ходу подтягивая высокие гольфы. Грасс они доходили до середины бедра, и в сочетании с очень короткой юбкой смотрелось все это весьма соблазнительно. Симпатичная девчонка, хотя я и не жаловал ее готический боевой раскрас.

— Хватит пялиться, Соколов, — беззлобно проворчала Анька. — Нравится — лучше лишний раз комплимент сделай.

— Зачетные ноги, — отозвался я.

Грасс тихо рассмеялась.

А пока что все складывалось более-менее прилично. Если Денисов даст слово сохранить тайну Аньки, то она в ответ поклянется не болтать о записке и Темной Аспиде. Неплохо бьется, и все в плюсе.

Я распахнул дверь малого зала и по-джентельменски пропустил даму вперед. Грасс тут же зажгла несколько настольных ламп, а я отодвинул для нее стул. Ухаживать — так ухаживать. Я уже почти забыл о тонкостях этикета, которым меня обучала Матильда — здесь, в Аудиториуме, парни перед девушками не расшаркивались. Ибо “для науки все равны”, как говорил его высокопревосходительство ректор.

Лишь бы только Анька не восприняла все это как ухаживание.

Дверь тихо открылась, и в малый зал скользнул Денисов. Увидев его, Грасс ощетинилась, словно бешеная кошка.

— Он что здесь забыл? — прорычала девушка.

Они с Денисовым молча сверлили друг друга глазами. Грасс покраснела от гнева так, что ее румянец был виден даже под слоем пудры. Да и Денисов, хоть и был более сдержан, но тоже инстинктивно сжал кулаки. Не знаю, что эти двое не поделили, но сейчас казалось, что поднеси между ними спичку — и та вспыхнет.

— Соколов, объясни, какого рожна здесь делает этот кретин, — потребовала Анька.

— Могла бы и повежливее, — спокойно ответил Денисов. — Дело у меня к Соколову. И к тебе.

Грасс резко обернулась ко мне.

— Так это ради него ты меня сюда притащил? И ты хочешь, чтобы я помогала ЕМУ?

— Не ему, — ответил я. — Нам. Ребят, объясните, почему между вами столько… напряжения?

Денисов отмахнулся.

— Долгая история. И никакого отношения к делу не имеет.

— Да ладно? — хмыкнула Анька. — Что, не хочешь вспоминать, как полез ко мне, а я тебя огрела вазой?

— В который раз говорю — я это сделал потому, что отец хотел устроить то сватовство.

Так-тааак… Вот он, побочный эффект всякого замкнутого общества. Перекрестное опыление, все друг друга знают. Слухи разносятся мгновенно, а репутацию может испортить какая-нибудь безделица.

Я уже откровенно наслаждался сценой.

— Верно понимаю, что родители решили вас познакомить, а ты к ней полез и получил за это вазой?

Денисов хмуро кивнул.

— Примерно так. И заметь, Ань, я никому об этом не рассказывал.

— Ну еще бы ты так опозорился, — огрызнулась девушка.

— Так, успокоились оба! — я встал между ними, словно рефери, и раскинул руки в стороны. — Что было, то было. И, как я понимаю, ни у кого ни к кому, по сути, претензий-то и нет.

— За исключением того, что мне потом голову штопали, — хмуро ответил Денисов.

Грасс сверкнула глазами.

— Не мог придумать варианта получше, чтобы отделаться от меня?

Я уже был готов выть. Ну серьезно, неглупые ж люди. Соображали когда надо. И вот из-за таких идиотских обидок…

— Как дети малые, ей богу, — сказал я и обернулся к Аньке. — Прошу помнить, что ты мне должна услугу в ответ на ту, что я тебе оказал. И я хочу воспользоваться твоими навыками психометриста. Если тебе так удобнее, считай, что услугу оказываешь лично мне.

Грасс насупилась, но понемногу успокаивалась. Ну и бешеная же девка. Катастрофа, а не девка!

Денисов несколько раз вдохнул и выдохнул.

— Я же предупреждал, что это плохая идея, — сказал он и вытащил из кармана записку. — Но вариантов нет. Аня, взгляни. Ты сможешь понять, кто писал эту записку?

Грасс осторожно, на полусогнутых ногах подкралась, вырвала записку из рук Константина и принялась изучать.

— Сложно сказать. Я все же пока что самоучка — только книги читала и отчеты о лабораторных работах.

— Но теоретически ты понимаешь, как это сделать? — Спросил я.

— В теории все мы гении… Тут вот в чем закавыка может случиться. Сильный и опытный психометрист может различать слои информации по типу энергии, что осталась на объекте. Например, есть ложка. Ложкой ел граф, ложку чистила служанка, ложку уронил сын графа. Психометрист при нужных условиях сможет понять, кто и что делал с ложкой.

— А ты?

— А я со своими скромными познаниями в лучшем случае считаю какие-то образы. Часто первыми приходит информация о том, чья энергетика соприкасалась с объектом дольше всего. И это может быть совсем не автор письма.

Мы с Денисовым переглянулись.

— Долго ты ее пи себе носишь?

— Ну… в кармане. Дотрагивался редко. А другие — не знаю.

Понятно. Значит, успех затеи под большим вопросом, даже если у Грасс получится.

— Можно попробовать усилить результат, — подумав, сказала Аня и вернула записку Денисову. — Но мне нужен менталист для лучшей фокусировки и винамий.

— С менталистом проблем не будет, — ответил я. — У меня, думаю, получится. А вот порошок…

— Я достану.

Мы с Аней одновременно уставились на Константина.

— Откуда? — удивился я. — Он же баснословно дорогой.

— Откуда — это уже моя забота. И достану я совсем немного — на это уйдут почти все мои сбережения, и до самых каникул я буду сосать лапу.

Грасс кивнула.

— Много мне не нужно. Но это на время сделает меня сильнее, и я смогу заглянуть глубже. Возможно, смогу различить слои. И все равно не ждите от меня слишком многого — я не профессионал.

Денисова такой расклад удовлетворил.

— Хорошо. В таком случае пообещай, что все это останется в тайне.

— Я прочитала записку, — отозвалась Грасс. — Костя, на кой черт тебе сдалась Темная Аспида?

— Из-за них погибли мои друзья. И я хочу найти тех, кто это затеял.

Грасс лишь мельком взглянула на меня.

“Он не знает?” — спросила она ментально.

“Нет”.

“Даже не знаю, хорошо это или плохо. Опасную игру ты затеял, Соколов”.

А то я не знаю! Но я хотя бы был уверен, что записка не приведет ко мне.

— Значит, так, мальчики, — Грасс оперлась руками о стол и поочередно взглянула на нас. — С вас менталист, винамий и записка.

— Винамий достану сегодня вечером, — пообещал Костя.

— Отлично. И еще нам потребуется помещение для работы. Закрытое, где никто не станет нас отвлекать — ритуалы сложные, а сбиваться мне нельзя. Лучше всего, если там будет довольно высокий фон заклинаний, чтобы нас не засекли артефакты слежения. Такое место найдется?

Я вспомнил наши с Ядвигой подвиги в Лабораториуме и то, как там сифонила Благодать буквально изо всех щелей.

— Найдется, — улыбнулся я. — Думаю, у меня получится договориться.

Грасс кивнула своим мыслям и направилась к выходу.

— Как все подготовите, дайте знать. А я пойду рыться в записях.

***

— Только управьтесь до шести вечера! — предупредила Ядвига Хруцкая и отперла дверь своей лаборатории. — Если Дед вас здесь застукает, будет беда. И не трогайте мои реагенты!

Мы с Денисовым и Грасс переглянулись.

— Ядвига, ты — чудо! — расшаркивался я.

— Юдо! — Проворчала артефакторша и застегнула рабочий халат на все пуговицы. — Я буду на первом этаже. Нужно кое-что расплавить. Если что, зовите. И постарайтесь не спалить это здание. Я тут уже обжилась.

— Спасибо, красотка, — улыбнулась Грасс и подтянула ремень сумки, из которой торчали тетради и книги.

Хруцкая исчезла, а мы расположились внутри хорошо знакомого мне кабинета.

— По ящикам не лазать! — предупредил я Денисова. Тот с презрением взглянул на забытый контейнер с недоеденной лапшой быстрого приготовления. — Лучше помоги мне повесить “Купол”.

Костя впрягся и подпитал мое заклинание.

— Силы береги, — сказал он. — Тебе еще Аню поддерживать.

Грасс тем временем вытащила все свои заметки, еще раз пробежалась по записям и протянула руку Денисову.

— Принес?

— Да. Теперь я беднее Ронцова.

— Ничего, тебе полезно, — огрызнулась девушка и согнула пальцы. — Давай сюда.

Денисов протянул ей совсем маленький пакетик. На его дне лежало всего несколько кристалликов самого дорогого для одаренного вещества.

— Мало, — нахмурилась Грасс.

— На этот пакет можно накормить весь курс!

— Ладно. Надеюсь, хватит.

Грасс осторожно открыла пакетик и высыпала кристаллики себе в рот. Через пару секунд ее глаза окрасились красным.

— Времени мало, — хрипло сказала она. — Давайте сюда записку.

Глава 10

Денисов взирал на метаморфозы Грасс с суеверным ужасом. Да и я, признаюсь, малость напрягся — не каждый день увидишь, как глаза человека словно заливает кровью. Выглядело жутко, особенно когда они начали светиться алым…

Грасс зашипела, словно в спазме, задрала подбородок и выгнула спину. Хрустнули шейные позвонки, по ее рукам пробежала дрожь. Но когда она опустила голову, ее глаза стали привычного цвета.

— Черт возьми, ну и забористая же хрень…

Мы с Денисовым уставились на нее с искренним беспокойством.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Да. Давайте записку, я готова, — шепотом сказала она. — Прошу, ребят, быстрее. Мне очень сложно концентрироваться. Соколов, встань позади меня и держи руки на моей голове — прокинь ментальный канал. Мне понадобится твоя сила.

— Родовуха точно подойдет? — засомневался я.

Грасс посмотрела на меня как на умалишенного.

— Такие вопросы следовало задавать раньше. Но все должно получиться — я не встретила упоминаний о конфликте типов сил. Как бы то ни было, сейчас и проверим. Сюда, Миш, бегом.

Грасс опустилась на пол, села по-турецки, а я занял место позади нее так, что даже не пришлось напрягать руки — пальцы сами касались ее макушки.

— Теперь молчите и выполняйте все, что я говорю, — велела она.

Девушка в последний раз скользнула взглядом по разложенным на полу конспектам ритуала, взяла в руки записку и закрыла глаза, чтобы лучше сконцентрироваться. Я воззвал к ментальному потоку, отделил от него тоненький ручеек искрящейся разноцветными вспышками силы и аккуратно, словно мостик, пробросил его от себя к Грасс.

Забавно, что сейчас я, стоя с открытыми глазами и наблюдая все происходящее в реальности, видел и то, что происходило на силовом уровне. Одна картинка накладывалась на другую, как чертежи на кальке. Рановато у меня открылась эта особенность.

Преподаватели называли ее “двойным зрением”. Оно представляло собой что-то вроде адаптационного механизма тела и мозга одаренного к применению силы. Когда начинаешь использовать ее слишком часто и переходишь к усложненным заклинаниям, приходится удерживать в голове слишком много факторов. И у многих одаренных происходила невольная визуализация заклинаний в режиме реального времени.

Правда, нам преподы обещали такие спецэффекты курсе на третьем. Как обычно, я несколько обогнал программу…

Денисов полностью замкнул на себе купол, оставив на мне только ментальную поддержку Грасс. Он внимательно следил за каждым движением мышц на лице психометристки, и я видел, что он всерьез беспокоился. Но вот о чем сильнее — об успехе нашей затеи или о здоровьеАньки — я так и не понял.

“Попытайся отслеживать ее состояние”, — попросил он меня ментально, чтобы не сбивать настрой с девушки. — “Винамий — дрянь очень серьезная. Хуже любого наркотика”.

Я прислушался к ощущениям. Пока что Анька была в порядке — я не чувствовал ничего, кроме ее сосредоточенности. И, кроме того, она словно отгородилась от нас. Видимо, для того, чтобы лучше сконцентрироваться на задаче.

“Попробую. Но она закрылась. Могу считать только физические показатели”.

“Уже хорошо. Следи, чтобы не случился припадок. Если начнется, сразу выводи ее из этого состояния. Просто обрубай все каналы”.

Я удивленно взглянул на Денисова. А парень-то только что набрал еще пару очков в моих глазах.

“Вижу, ты много знаешь о винамии”.

“Насмотрелся вдоволь, во что превращаются те, кто любит им злоупотреблять”, — коротко ответил он и оборвал ментальный канал.

Да уж. Судя по тону Константина, следовало попытаться отговорить Грасс от идеи стать психометристкой. Если все было так серьезно и опасно, следовало поискать для нее другие варианты, как обвести семью вокруг пальца. Грасс мне нравилась — не так, как Ирка, но она была неплохой девчонкой. И чем больше я узнавал о винамии, тем меньше мне хотелось позволять ей уничтожить свою жизнь. И Денисов, судя по его взгляду, думал о том же.

Плечи Аньки дернулись, она тряхнула головой, но не открыла глаз. Денисов напрягся. Я взглянул на руки девушки из-за ее плеча. Записку окружало необычное сияние, никогда прежде такого не видел.

Алька растопырила пальцы и сложила ладони так, словно обхватывала ими что-то шарообразное. Но никакого шара не было — была лишь записка, охваченная вихрями разноцветных потоков силы. Они переливались, словно бензиновая пленка на луже или как мыльный пузырь на ярком свету. Наверняка эти радужные разводы были потоками силы разных рангов, что касались объекта.

И самое интересное было то, что Аня не касалось руками ни записки, ни этого импровизированного шара — он словно завис в воздухе между ее ладонями. Зрелище красивое, необычное и немного страшное. Мне почему-то стало не по себе.

Грасс застонала, болезненно сморщилась, и мы с Денисовым переглянулись.

“Соколов, проверь, пожалуйста”.

Я осторожно потянулся к девушке. Закрылась наглухо. Не пробиться.

“Температура повысилась, остальное не вижу”.

“Плохо. Может перегреться”.

“А если я ее чутка подморожу?”

“Не надо. Не вмешивайся — можешь сбить своим заклинанием ее работу”.

“И что тогда делать?” — раздраженно спросил я, напрягаясь от каждого стона девчонки.

“Ждать. Если поплывет — тогда вытаскиваем”.

Не нравилось мне все это, ох не нравилось. И хуже всего, что случись что с Анькой, винить я буду только себя — это ведь я предложил использовать психометрию. Но на тот момент я понятия не имел, какую цену придется заплатить.

Лишь бы Анька оказалась благоразумной и не стала превращать эту задачу в суицидальную миссию.

Внезапно девушка вскрикнула, дернулась и резко распахнула глаза. Защитный купол поглотил ее вопль. Я увидел, как вспыхнули колдовским зелено-алым пламенем ее руки — всего на миг, и огонь тут же погас. Радужный шар, охватывавший записку, лопнул, словно мыльный пузырь, и бумажка медленно опустилась на пол.

Аня повалилась назад, и я, резко опустившись на четвереньки, придержал ее за плечи.

— Вот же дерьмо… — прохрипела девчонка и закрыла глаза.

— Аня! — Оставив купол висеть, Денисов подбежал к однокурснице. — Аня, слышишь меня?

Она лениво приоткрыла один глаз и слабо взмахнула рукой.

— Не ори, пожалуйста. И так голова раскалывается.

— Ты как? В порядке? Что-нибудь еще болит?

— Все болит, — Грасс попыталась подняться, но я надавил ей на плечи и не позволил. — Это ж винамий. Он отравляет каждую клетку. Соколов, отпусти меня.

— Ага, щас тебе. Сиди.

Оставив Денисова ее придерживать, я метнулся к вешалке и стащил оттуда все рабочие халаты и даже невесть откуда взявшуюся тяжелую старую шинель. Сделав из этого подобие лежанки, кивнул Денисову, и тот осторожно перенес нашу героиню на мягкую подстилку.

— Могли бы так не заморачиваться, — устало улыбнулась Грасс. — Но спасибо, джентльмены.

— Что-нибудь можно сделать, чтобы привести тебя в чувство? — Спросил я.

Денисов мотнул головой.

— Ну разве что можешь поставить рядом тазик, когда ее вывернет наизнанку. А так ей нужно просто хорошенько выспаться. Тело само выведет винамий через несколько дней. Ну, насколько сможет.

— Да не нужен тазик, — хрипло ответила Анька. — Не настолько скрутило. Порошка-то было мало. Здесь есть вода? Пить хочу.

Я кивнул и метнулся к чайнику, в котором Хруцкая кипятила воду на свои дошираки. Протер, наполнил стакан и подал Аньке.

Осушив его залпом, девушка, казалось, немного ожила.

— Короче, господа, есть две новости.

— Давай с хорошей, — попросил я. — Для разнообразия.

— Я сделала все правильно. У меня получилось кое-что увидеть.

— С чем я тебя и поздравляю, юная психометристка, — не то искренне, не то с сарказмом ответил Денисов. — А вторая новость?

— Подтвердились мои опасения относительно опыта и силы. Помните, я говорила, что умелый психометрист может считать различные слои информации и даже выяснить хронологию событий?

— Да.

— Так вот, я не из таких, — виновато улыбнулась Грасс. — И понятия не имею, чем вам поможет то, что я увидела.

— Не томи, Ань, — поторопил Денисов. — Чем быстрее расскажешь, тем быстрее мы проводим тебя в комнату. Тебе нужно отоспаться.

В подтверждение его слов Грасс широко зевнула.

— В кои-то веки я с тобой согласна. Так вот. Судя по всему, бумага, которой пользовался автор послания, лежала на его письменном столе очень долго. Несколько месяцев. Потому что я почти не увидела лица автора, зато в деталях рассмотрела обстановку его кабинета…

Я спрятал лицо в ладонях. Твою-то мать! Ну чем мне поможет описание кабинета? Мне нужно лицо, лицо!

— А еще что-нибудь удалось считать? — С угасающей надеждой спросил Денисов.

— Меншикова видела. Тебя видела… А вот про кабинет — там интересно. Странность одну заметила. Рука, что писала, была в перчатке из тонкой кожи, как будто человек предполагал, что его попытаются отследить, и пытался не ставить следов своей энергии. Ведь известно, что сильнее всего она концентрируется в ладонях…

— Так что тебя смутило?

— Манжеты и рукава. Руки-то в перчатках, а вот форма у него аудиториумская, — Грасс серьезно посмотрела на нас обоих. — Кто бы ни писал эту записку, он носит форму нашего универа. И это, ребята, мне не нравится. Вы во что влезли?

— Сама понимаешь, во что, — уклончиво ответил я. Грасс прекрасно знала, что Меншикова и компанию подбила на покушение Темная Аспида, но даже сейчас старательно разыгрывала неведение перед Денисовым. Вот уж кому и правда стоило задуматься о карьере дознавателя или разведчика.

Анька приняла сидячее положение и положила покрасневшие руки на колени.

— И еще одна деталь. Когда я получила образ кабинета, он показался мне каким-то не таким. Словно это новый корпус. Там мало мебели, нет лепнины на потолке. Все как-то… попроще.

Денисов задумчиво почесал репу.

— Здесь есть новые корпуса. И есть еще здания на Полигоне. И еще Летний практический лагерь… Таких мест достаточно.

Грасс слабо пожала плечами.

— За что купила, за то и продаю, мальчики. Так что не уверена, что моя возня вам сильно помогла.

— Почему же, — задумчиво ответил я. — Теперь мы знаем больше, чем знали вчера. И есть кое-какая причина сузить поиски.

— Конкретики никакой, — вздохнула Анька. — А я люблю, чтобы все было четко и понятно.

Я не удержался от смеха. Правда, вышло натянуто и нервно. Я-то уже давно смирился с тем, что конкретики во всей этой поисковой затее будет мало. Почти никто не говорил откровенно, не раскрывал всех планов. Все затаивалось, пряталось, заминалось. Да и я сам в лучшем случае получал четко поставленную задачу и мыслил тактически, а вот до стратегических замыслов меня не допускали.

Оно и понятно — для того же Корфа я был всего лишь одним из агентов, которого забросили в Аудиториум и делали ставки на то, сколько я продержусь, прежде чем меня раскроют и отправят на тот свет.

Ректор тоже привязал меня, да и то больше из необходимости держать мою необузданную силушку под контролем и возможности поизучать редкий дар. И уж разумеется, что черта с два дедуля Фрейд посвятит меня в свои замыслы.

Радамант тоже говорил загадками. Помогал эпизодически, заставлял думать головой и самому копаться во всех этих делах, словно рассчитывал, что я сам приду к какому-то важному выводу. Да и семья что-то не договаривала, когда речь заходила о моем появлении в этом мире.

Порой мне казалось, что я словно шел в темноте по катакомбам, с каждым поворотам лишь углубляясь в сеть темных лабиринтов. И чем дальше заходил, тем меньше шансов у меня было выбраться на поверхность. Но и остановиться я уже не мог — каждое промедление и потеря бдительности могли стоить жизни.

А еще за мной шли другие люди — те, кто понятия не имел о том, в чем я замешан, но которые мне доверяли. И это было самое хреновое. Рисковать своей головой еще куда ни шло, а жизнями молодых ребят, каждого из которых могло ожидать светлое будущее — это уже совсем другие ставки.

— Можешь описать кабинет в подробностях? — попросил Денисов. — Вдруг ты заметила какие-то запоминающиеся детали. Может картины или фотографии или фамильные гербы…

— Думаю, будет проще считать ее память, — предложил я. — Просто перетянем образы из головы Аньки, чтобы она больше обо всем этом не думала.

Грасс поочередно взглянула на нас обоих и вздохнула.

— Неприятная это процедура. Не люблю. Но хуже, чем было четверть часа назад, уже не станет. Но учтите, что у меня высокие природные ментальные барьеры, и даже я не всегда могу на них влиять.

Я кивнул.

— Знаю. Особенность многих артефакторов. Защищает от фона при работе.

— Ишь какой умный стал, — ухмыльнулась Анька и протянула мне стакан. — Только сперва еще водички мне принеси. Сушит так, что готова пить из Невы.

Пока Грасс помаленьку приходила в чувство, а я возился с чайником, Денисов наспех прибрался — сложил все книги и конспекты Грасс в сумку, убрал следы нашего присутствия. Но купол пока не снимал — и правильно. Мы еще не закончили.

Я подал стакан Грасс, и она снова выпила всю воду залпом.

— Черт возьми, — ворчала она. — Ощущения, как будто я всю ночь пила что-то крепкое и плясала на барной стойке. А я ведь вообще не пью…

— Все еще хочешь стать психометристом? — оскалился Денисов.

Грасс невозмутимо пожала плечами и отставила стакан.

— За все в жизни нужно платить. Ничего, привыкну. Ладно, — она подобрала под себя ноги и протянула мне руку. — Давай ты первый, Соколов. У тебя быстрее получится. Считывай только с поверхности и голову мне не ломай, а то сама тебя дурачком сделаю.

Ну это вряд ли — у меня родовая защита все же посильнее будет. Но вредить Грасс я не хотел. Сам не любил влезать в головы, особенно когда дело касалось не разрушительных заклинаний — там-то пофигу, главное — врага обезвредить. А вот с более тонкими ментальными манипуляциями я всегда работал с большой опаской.

Прикоснувшись к руке Грасс и потянувшись к ее разуму, я ощутил, как она всеми силами старалась снять ментальные защиты. Кое-что из “щитов” было рукотворным — девчонка явно была неплохо подкована в вопросах безопасности головы. Их она сняла быстро. А вот природные блоки… Ух, таких я еще не видел.

Это была не родовая сила, не наследственность. Но сила сидела над ее черепушкой мощно и плохо пропускала воздействие. Здесь брать нахрапом было нельзя — пришлось с ювелирной точностью выискивать зазоры между слоями естественных блоков и не снимать, а буквально протискиваться сквозь них.

Анька зашипела.

— Аккуратнее, Соколов. Больно же.

— Прости. Стараюсь как могу. Я все-таки не настоящий менталист.

— Постарайся побыстрее. Так-то мне всегда больно — такова расплата за сильную природную защиту. Это же как на живую резать…

Я убавил силу в два раза, стараясь действовать быстрее. Пусть сниму не все воспоминания, но Анька хотя бы не пострадает. Наконец я добрался — передо мной возникли образы последних воспоминаний: лаборатория Хруцкой, книги, конспекты, шарик записи воспоминаний… Вот! Нашел.

Мне в голову хлынул поток считанных психометрических образов. По восприятию они сильно отличались от обычной памяти. Простые воспоминания были цветными и очень живыми, а психометрические казались записанными на старую выцветшую пленку.

Я зажмурился и заскрежетал зубами, но старался не дергаться и просто пустил все эти образы в свой разум.

— Стой! — рявкнул надо мной Денисов. Я почувствовал, что он тряс меня за плечи и пытался вырвать ладонь Ани из моей руки. — Остановись! Ей плохо!

Я распахнул глаза, мгновенно выпустил руку Грасс. Анька билась в припадке. Закатив глаза, она дергалась, словно ее било током. Руки и ноги плясали вразнобой, грудь тряслась, зубы отбивали чечетку.

— Дерьмо!

— Ты что с ней сделал? — Рычал Денисов.

— Ничего, — буркнул я, отпихивая парня от Ани, и тут же воззвал сразу к двум потокам — целебному и ментальному. Соединил оба, сплел в изящную вязь и, приложив руки к вспотевшему липкому лбу Грасс, направил силу прямо ей в голову. — Держись, Анют. Давай. Хорошо, что блоки сняты…

— Что мне делать? — спросил за моей спиной Денисов.

— Ничего. Ты боевик, а ей нужна другая сила.

Конвульсии прекратились, и девушка тихо сползла на пол. Денисов бережно подхватил ее и снова положил на импровизированный лежак.

— Что это было? — поднял на меня глаза он.

— Скорее всего менталка не выдержала нагрузки. Очень похоже на перегруз. Вообще странно: судя по ее защитам, она должна была выдержать нормально. Возможно, винамий так сработал.

Анька застонала и медленно открыла глаза.

— Я в порядке, — тут же сказала она. — Просто вырубило.

— Тебя не просто вырубило. У тебя чуть проводка не перегорела, — нахмурился Денисов.

— Поспать надо… Образы хоть считали?

Хороший вопрос. Денисов оборвал процесс передачи, и кое-что могло спутаться или пропасть.

— Погодите, проверю.

Я закрыл глаза и обратился к воспоминаниям, начал разбирать их, словно ленты пленки. Вот, стопка дорогой итальянской бумаги, руки в перчатках из светлой оленьей кожи, очень стильная перьевая ручка…

Стоп.

Часы. И кожаный диван у стены. Я не мог отделаться от ощущения, что уже где-то видел эти часы и помнил этот диван. Я прокрутил еще воспоминания — то, что смогла запомнить Грасс, хотя наверняка образов было больше. Скромная обстановка, хотя вся мебель была дорогая.

Я был здесь, в этом кабинете, когда проходил испытания на Полигоне.

И кабинет принадлежал Павлу Антиоховичу Зурову — советнику ректора по вопросам вступительных испытаний.

Связному Корфа в Аудиториуме и человеку, который помог мне сюда поступить.

Глава 11

Ошарашенный озарением, я медленно сполз на пол рядом с Аней.

Твою мать. Это было как серпом по яйцам. Зуров — который помог мне поступить, прикрыл меня перед Аудиториумом и сотрудничал с Пистолетычем, оказался…

Кем?

Да может в этом сраном Аудиториуме хоть кто-то играть честно?!

— Соколов, ты чего? — всерьез забеспокоился Денисов. — Тебя что ли тоже накрыло?

— Нет-нет… Просто немного выдохся, — отмахнулся я и уставился в одну точку. Самые нехорошие мысли и предположения полезли в голову сами собой. Но сейчас было неподходящее время, чтобы устраивать мозговой штурм.

Сначала требовалось привести Грасс в чувство. Ей, в отличие от меня, действительно было хреново. Все симптомы опустошения налицо.

— Ладно, не будем рассиживаться, — я поднялся, ухватившись за стену, и подал руку нашей артефакторше. — Идти сможешь?

Аньку, казалось, немного оскорбил этот вопрос.

— Конечно! — Задрав нос, ответила она и тут же попыталась встать.

Но едва она приподнялась, как ноги ей отказали, и она едва не рухнула обратно на шинель. Кое-кто оказался излишне самоуверенным.

— Нет уж, поведем тебя под руки, — безапелляционным тоном заявил Денисов. — Дотащим до самой комнаты и сдадим на руки соседкам. Чтобы проследили за тобой и точно уложили спать.

— Ага, а с ложечки покормить меня не хочешь, — огрызнулась девушка.

Денисов сокрушенно вздохнул. Да-да, товарищ, она невыносима. Ты еще только на самый кончик этой фигни присел…

— Аня, сейчас не тот случай, чтобы язвить, — изо всех сил стараясь сохранить самообладание, увещевал ее Константин. — Сама видишь — тебе досталось сильнее, чем ты ожидала. Спорить здесь не о чем — это факт, и ничего постыдного в этом нет. Наоборот, чудо, что ты вообще в сознании…

Голос Денисова подействовал на Грасс успокаивающе, и девушка наконец-то подала ему руку.

— Вот, — улыбнулся он. — Сразу бы так.

Тем временем я вернул халаты и шинели на вешалку, прихватил сумки Ани и позвал Хруцкую.

“Ядь, мы закончили. За собой прибрали”.

“Славненько”, — весело отозвалась третьекурсница. — “Потом расскажешь, какую Пиковую даму вызывали?”

“Посмотрим. У нас не все получилось так, как планировали. Но твоя лаборатория невредима”.

“Отлично. Тогда запри кабинет и ключ спрячь в щели дверного косяка. Справа увидишь зазор. Я здесь застряла, не могу отойти”.

“Сделаю”.

Распрощавшись с Хруцкой, я присоединился к одногруппникам и помог Денисову вывести Аню из здания. Она с трудом перебирала ногами, да и при каждом прикосновении к ней я чувствовал, что ее силы были на исходе.

Ничего, доведем, а там можно будет и подумать…

Пока мы шли, я связался с Ирэн и попросил ее встретить Аньку на этаже женской половины. Нам там появляться не запрещали, но не хотелось, чтобы пошли сплетни — а сплетниц на курсе было полно. Так и Грасс, и нам будет спокойнее. А уж Ирка справится, она всегда была ответственной.

“Так-так, Мишенька”, — тон Ирки не сулил ничего хорошего. — “Соизволь уточнить, при каких это обстоятельствах ты оказался вместе с Грасс и Денисовым? Ну ладно Анька, я еще могу понять. Но вы же с Костей вечно цапаетесь так, что пух и перья летят… На пять минут вас оставить нельзя. Что же такое случилось?”

В историю с записками я решил Ирку не посвящать. У нее и так полно забот, и эти интриги ни к чему. В отличие от меня, Ирэн фон Штофф училась блестяще и много. Очень много.

“Сам не знаю, как так вышло. Анька же на артефактора идет — столкнулись в Лабораториуме. Ей стало нехорошо. Перетрудилась, видать”.

“А Денисов?”

“Встретили по дороге. Он не такое уж и говно — сам вызвался помочь”.

Эта история, казалось, удовлетворила Ирэн. Хотя и не полностью.

“Ты точно ничего от меня не скрываешь?”

“Скрываю, конечно. У всех свои секреты”.

Ирка усмехнулась у меня в голове.

“Иногда ты меня невероятно бесишь, ты знаешь?”

“Вовсю работаю над тем, чтобы не давать тебе заскучать”.

Что у меня всегда получалось, так это технично съезжать с нежелательных тем полушутками. Чаще всего прокатывало как по маслу, хотя та же Ирка умела вцепиться так, что не отвертишься. Видать, у госпожи Штофф сегодня было хорошее настроение.

— Ребят, просьба есть, — прервала мое общение с Ирэн Анька. — Малышу не говорите. Он за меня вечно переживает. А я не хочу, чтобы он отвлекался. У него и так с учебой беда. Пусть готовится к аттестации.

За все это время я так и не понял, какие отношения связывали Малыша и Грасс. Порой они глядели друг на друга почти что влюбленными глазами, но я ни разу не видел их обжимающимися. Малыш как умел защищал ее от ошибок, а Анька… Анька пыталась научить Рахманинова быть хитрее. То и другое у обоих не получалось.

— Не скажу, — пообещал я. — Только и ты отоспись как следует. Главный подвиг ты уже совершила.

Грасс невесело усмехнулась, взглянула на меня и в этот момент споткнулась о валявшуюся на расчищенной дорожке ледышку. Денисов ловко ее подхватил.

— Осторожнее, мадемуазель.

— Галантничать изволите, сударь?

Денисов, казалось, слегка смутился.

— Я просто умею быть благодарным.

Мы как раз подошли к ступеням Домашнего корпуса. Уже давно стемнело, и на роскошном крыльце зажглась ночная иллюминация. В дополнение к ней здание украсили праздничными рождественскими огнями и фигурками. Сиявшие волшебным огнем елки, звезды, снежинки и прочие атрибуты зимних празднеств придавали этому месту ощущение уюта.

Со стороны Аудиториум и правда казался милым и приятным местом, а эта приверженность старомодным традициям лишь прибавляла вузу шарма. Но лишь со стороны. Я увидел происходящее с изнанки. И мне не понравилось.

Ирка встретила нас в одном лестничном пролете от этажа первокурсниц. Увидев бледность Грасс, моя подруга всерьез распереживалась.

— Господи, Аня! Что случилось?

Байкерша лишь отмахнулась.

— Немного не рассчитала силу. Я ж не Соколов, чтобы черпать из бездонной бочки. Но иногда об этом забываю, — виновато улыбнулась она, превосходно разыграв сожаление. — Ириш, мне бы поспать. Поможешь?

— Конечно.

Ирка напоследок наградила меня полным подозрений взглядом. Неужели хваленая женская интуиция все же давала ей поводы для сомнений? Но пусть так — ничего она от меня не добьется. По крайней мере до тех пор, пока я не распутаю хотя бы одну из частей клубка. А там, кто знает, может меня и вовсе уберут из Аудиториума.

Когда девчонки скрылись за углом на своем этаже, мы с Денисовым вернулись на свою половину.

— Соколов, ты выглядишь так, словно что-то понял или выяснил, — тихо сказал он, поднимаясь по лестнице.

— Пока не хочу торопиться с выводами. Нужно кое-что проверить.

Я взглянул на часы. После ужина еще успею смотаться в библиотеку. Пусть Денисов говорил, что перерыл там все, но наверняка он не пользовался услугами неодаренных секретарей. А я мог осторожно попросить биографии и фотографии нескольких дворян, среди которых будет и Зуров…

Вот и проверим, тот ли кабинетик я узнал в образах.

***

Черно-белый принтер выплюнул последний лист. Совсем еще зеленый секретарь в мундире со знаками отличия низшего чина осторожно утрамбовал стопку бумаги и протянул мне.

— Господин… Здесь есть небольшая заминочка…

— Я слушаю.

— Дело в том, что данная информация не относится к обязательной программе обучения. А за предоставление дополнительной информации, пусть и из открытых источников, взимается небольшая плата согласно пункту Устава…

Я взмахнул рукой, призывая секретаря остановиться.

— Я понял. Сумма?

— Двадцать копеек за услугу по поиску и информации в открытой базе и ее компиляции… И Десять копеек за бумагу и чернила, — любезно улыбнулся служащий. — Итого тридцать копеек.

Господи, а разговоров-то было!

— Для удобства учащихся мы предоставляем отсроченные платежи. Это означает, что все заказанные услуги записываются на ваш счет, а в конце семестра вы или ваша семья сможете оплатить все единоразово. Вас устроит такой вариант?

Ну еще бы.

— Разумеется, — кивнул я.

— И на чей счет записать услугу?

— На счет графа Денисова, пожалуйста, — широко улыбнулся я. Ничего, если Костя хочет поиграть в сыщика, пусть делает это за свой счет. Пусть его понты пойдут на благое дело.

Секретарь сделал пометку в компьютере, продублировал запись в огромном гроссбухе и даже поставил какую-то печать. А затем, преисполненный гордости за выполненную работу, протянул мне листы.

— Милости прошу, господин. Желаете изучить материалы в читальном зале?

Я оглядел помещение библиотеки. Было уже поздновато для научных изысканий, и лампы горели всего возле пяти столов.

— Да, благодарю.

Согнув листы вдвое, я направился к дальнему столу, расположенному так, что сидящий в углу мог обозревать все пространство, а сбоку или сзади подойти было попросту невозможно. Чертова паранойя начала проявляться во мне даже в таких мелочах.

Потянув цепочку зеленой лампы, я устроился за столом и для вида разложил все распечатки. На деле мне нужна была только одна — с информацией о роде Зуровых в целом и краткой биографией и фотоснимком самого Павла Антиоховича.

Зуровы — древний русский дворянский род.

Род внесён в VI часть родословной книги Тверской и Новгородской губерний.

Родоначальник помещик Вологодского уезда Иван Зуров († 1670). В Боярской книге в 1692 году записан его сын, московский дворянин, помещик Вологодского (1670) и Тверского (1675–1684) уездов Михаил Иванович Зуров († 1735).

Я пропустил описание герба и перешел к перечню известных представителей рода:

Зуров Антиох Владимирович (1765–1809) — герой Константинопольской битвы, награжден Осколком (1799) с правом родового наследования.

Зуров Елпидифор Антиохович (1798–1871) — сенатор, генерал-майор, Тульский губернатор.

Зуров Александр Елпидифорович (1837–1902) — генерал-лейтенант, Петропольский градоначальник.

Зурова Мария Александровна (1862–1918) — фрейлина.

Зуров Павел Антиохович (1803–1887) — генерал-майор, генерал-лейтенант.

Зуров Николай Павлович (1955) — сенатор

Зуров Павел Антиохович (1980) — Советник ректора Петропольского Аудиториума Магико по вопросам Вступительных испытаний.

Да уж, род влиятельный. И в армии отличились, и в Сенате посидели, и даже одну из дочерей фрейлиной пристроили. Наш Павел Антиохович на фоне именитых предков смотрелся даже как-то скромненько.

Но это лишь на первый взгляд.

Если верить Зурову и Корфу, то Антиохович сам вышел на Корфа и пожелал содействовать деятельности Тайного отделения. Именно Зуров поспособствовал тому, чтобы я прошел испытания — и не просто прошел, а как следует запомнил, что на них происходило. А после того, как я переехал на Каменный остров, Зуров ни разу не объявился.

И это логично — стационарное рабочее место Антиоховича было на Полигоне. Полагаю, сюда он заявлялся далеко не каждый день. А раз так, то логично, что Денисов не смог его высмотреть — сложно узнать того, кого нет.

Пока складывалось. Но мне не давала покоя другая дилемма.

Если именно Зуров писал записки Меншикову и Денисову от имени Темной Аспиды, то какого черта ему сотрудничать с Корфом?

Вариант первый — записки — это подстава. Но для чего? Убрать Меншикова и остальных? Да кому они нужны? Да, вредные сволочи, но убивать-то зачем?

Вариант второй — Зуров действительно был связан с Темной Аспидой. И тогда резонный вопрос — на кой черт он пошел к Корфу? Хотел сдать кого-то из своих? Или пытался выведать что-то у Тайного отделения в интересах Аспиды?

Я собрал листы в одну стопку и склонился над столом, обхватив голову руками. Час от часу не легче. Секретарь, подыскавший для меня сведения о дворянских фамилиях, сочувствующе улыбнулся, когда я встретился с ним взглядом. Видимо, подумал, что я пришел в отчаяние от объема учебных задач.

“Костя, это Соколов. Занят?” — обратился я к Денисову ментально.

“Учусь. А что?”

“Спустись-ка в библиотеку. Хочу тебе кое-что показать”.

“Попозже нельзя?”

“А если я скажу, что возможно нашел нашего автора записки и установил его личность?”

“Через пять минут буду”, — коротко сообщил Денисов и обрубил канал.

Я взял для вида пару книг и положил прихваченный из комнаты конспект, усиленно создавая вид старательного грызуна гранита науки. Не прошло и обещанных пяти минут, как запыхавшийся Константин открыл двери читального зала. Увидев меня, он направился прямиком к моему столу.

“Разговаривать будем только ментально”, — предупредил я. — “Сам знаешь, почему”.

Денисов воровато огляделся по сторонам и, убедившись в том, что за нами никто не подглядывал, немного расслабился.

“Что нашел?”

Я спрятал лист с портретом Зурова в книгу и, раскрыв ее, подал сообщнику.

“Взгляни на листок. Он подал вам знак?”

Денисов раскрыл книгу, аккуратно развернул лист… Я увидел, как расширились его глаза, как вытянулось лицо.

Но он не смог ничего сказать — ни голосом, ни ментально. Денисов побледнел, его руки сами собой потянулись к горлу — заклинание снова перекрыло ему дыхалку.

“Не пытайся говорить”.

Он выхватил у меня из рук карандаш и попытался что-то накарябать в тетради, но вместо букв получились нечитаемые каракули.

— Нет, — прохрипел он. — Не могу… Не получается.

— И не получится.

В глазу Денисова лопнул сосуд — маленькое кровавое пятнышко разлилось по белку. Так, пора с этим заканчивать, иначе заклинание убьет его к чертовой бабушке.

“Не пытайся говорить. Поставим вопрос по-другому. Я прав? Денисов или Николаев? Кого выберешь?”

Он непонимающе на меня уставился. Из его носа капнула кровь. Проклятье. Менталка у него и правда была совсем слабенькая. Закрыли по полной.

“Что?”

“Д — денисов? Или Н — Николаев?” — повторил я, сопроводив слова жестами.

И тут его наконец-то осенило.

“Понял. Денисов! Денисов!”

Я устало откинулся на спинку стула, а сам Константин едва не сполз под стол. Нашарил в кармане платок, вытер нос и поморщился.

“Господи, я и не думал, что будет так тяжело…”

“Ага”, — отозвался я. Хотел было добавить что-то вроде добро пожаловать в мой мир, но удержался. Все-таки было не время для издевательств.

Я захлопнул книгу и убрал лист за пазуху.

Значит, господин Зуров… Я не ошибся.

“И что теперь?” — придя в себя, Денисов уставился на меня кровавы глазом. Тот еще красавчик.

Я пожал плечами.

“Мы до него не доберемся в любом случае. Он сидит на Полигоне, а нас туда вывезут в лучшем случае летом”.

“И то скорее всего в тренировочный лагерь погонят. Работа в поле для студентов проходит там”, — ответил Денисов. — “Значит, это тупик?”

“Прямо сейчас мы бессильны. Но со временем можем что-нибудь придумать”.

Я поднялся, собрал вещи и кивнул в сторону выхода. Денисов молча последовал за мной.

На свой этаж мы поднимались молча — теперь, когда имя выяснилось, говорить стало как-то и не о чем, хотя и хотелось. Пропасть была слишком сильна, и подружиться мы не успели. Одно радовало — теперь вряд ли Денисов станет мне по-серьезному вредить.

— Спасибо, Соколов, — Константин подал мне руку, и я ответил крепким пожатием. — Ты молодец. Хорошо справился. До сих пор не могу понять, как ты его вычислил.

— Случай помог, — ответил я и направился к своей двери.

Мне требовалось написать письмо тетушке Матильде. Я уже прикинул, как намекнуть на Зурова, чтобы не раскрывать имен напрямую — кто знает, может даже переписку перехватывают, а я не в курсе.

К моему везению, ни Ронцова, ни Сперанского на месте не оказалось. Я бросил на кровать вещи и тут же полез в тайник. Попробую написать все быстро.

Рука нашарила знакомую щель в стене и на удивление легко в нее прошла. По моему позвоночнику пробежал липкий мерзкий холодок.

Ни книги, ни зачарованной ручки в тайнике не было.

Глава 12

— Твою мать…

Я нашарил фонарик под подушкой — крайне полезная для учебы вещь, если после отбоя отключают свет, а использование “Жар-птицы” не поощряется. Особая модель, рассчитанная на одаренных. Благодать его не глушила.

Дрожащими руками включил свет и снова залез под кровать. Я точно помнил, что накануне кражи Головы все было на месте. А потом Афанасьев…

Дерьмо. Предатель-менталист не просто прознал о моем секретике, но и спер подарки Корфа.

И в таком виде — с фонарем во рту, в коленно-локтевой позе и с глазами филина, посаженного на кол, меня застукал вошедший Сперанский.

— Надеюсь, ты моешь пол, — невозмутимо сказал лекарь. — Тебя не затруднит протереть и под моей кроватью?

Я окончательно вылез, выплюнул фонарик и выключил свет. Лохматые рыжие брови Коли удивленно приподнялись.

— А, не моешь… Жаль. Потерял чего?

— Да так… — я устало опустился на свою кровать и обхватил голову руками.

Ситуация, прямо скажем, патовая. Если Афанасьев успел передать мое тайное барахлишко администрации Аудиториума или кому-то из этой проклятой Темной Аспиды, то мне крышка. Правда, насчет Аспиды я сомневался — все же если с ними связывался только Зуров, то Афанасьев просто не имел возможности с ним пересечься. А вот насолить мне как следует и отдать находку аудиториумским мог вполне. В распоряжении Аудиториума были весьма талантливые психометристы, которые точно не нуждались в винамии.

Да уж. Всем уликам улика. Глянут один разок — и сразу вычислят наши с Корфом шпионские игры. И тогда у меня точно будет отсюда одна дорога — в “двухсотом”.

— Михаил!

Я вышел из оцепенения только тогда, когда Сперанский смачно шлепнул меня по щекам.

— Миша! — повторял он. — Что с тобой? Ты здоров?

— Физически или душевно? — усмехнулся я, хотя сейчас было точно не до смеху.

Коля оглянулся по сторонам, чертыхнулся себе под нос и начал водить руками вдоль моего тела — диагностировал, наплевав на ограничения. Впрочем, гайки закручивали в основном по части применения боевых заклинаний. Лекарям все же дозволялось немного подколдовывать.

— Вроде здоров, — задумчиво протянул Сперанский и отступил на шаг. — Но на тебе лица нет. Что стряслось?

Как бы так тебе ответить, дружище, чтоб стало понятнее? Я в жопе? Мне кабздец?

Вместо этого я поднял глаза на лекаря.

— Да все об Афанасьеве думаю. С Денисовым сегодня столкнулся, он все задается вопросом, как Гриша вообще оказался в компании Меншикова.

Сперанский налил стакан воды и уселся на свою кровать.

— Мне это тоже показалось странным, — признался он. — Но он вообще иногда странновато себя вел.

— Разве? — удивился я. — По-моему, наоборот, всегда был бодр и весел. Болтал без умолку, всякие дурацкие идеи предлагал. Самый нормальный студент из нашей комнаты.

Коля рассеянно крутил полупустой стакан в руках.

— Не знаю… Может это просто я напридумывал…

— Давай-ка с этого места поподробнее, — попросил я.

— А смысл? Гришу не вернешь. Даже нам не дано воскрешать людей.

Сперанский все это время держался молодцом. Даже слишком — хранил полную невозмутимость и делал вид, что случившаяся трагедия его не заботила. Мне даже сперва подумалось, что ему не только подтерли память, но и над эмоциями поработали. Либо что это был побочный эффект от ментального вмешательства.

Но нет, Коля все-таки переживал. Просто слишком глубоко закопал эмоции. С одной стороны, такой подход я уважал — не пристало мужчине истерить. Но Сперанский уж слишком закрылся. А традиционного русского средства психотерапии — бутылки водки и баночки огурчиков — у меня под рукой не было.

И все же следовало как-то помочь парню. Правда, из меня был тот еще психолог.

— Коль, ты-то уж точно не виноват, — осторожно сказал я. — Ты ничего не мог сделать. Сомневаюсь, что там вообще можно было помочь. Рассказывали, что там так шарахнуло, что… Все мгновенно случилось.

— Да знаю, — отозвался лекарь. — Но от этого как-то не легче.

— Оно и не должно быть легче. Твой друг погиб.

Друг, который сдал всех нас с потрохами последователям непонятного общества. Может и хорошо, что Сперанский этого не помнил.

— Ну, не сказать, чтобы друг… Просто я впервые сталкиваюсь так близко со столь… дурацкой смертью. А ведь я лекарь, мне положено быть готовым к тому, что всякий, за кого я возьмусь, может умереть. Почему-то все думают, что наделенный Благодатью целитель может исцелить что угодно. Но это не так, Миш. Чудеса случаются, но далеко не всегда. И мой прежний наставник — не Матильда, другой. Когда у меня открылся дар целителя, он едва ли не начал обучение с того, что вбил в мою голову главную мысль.

Я подался вперед.

— Какую?

— Что я всегда буду ходить рядом со смертью. Меня водили в больницы и морги — привыкать, работать, тренироваться… Но я еще никогда не видел, чтобы столько молодых ребят погибли вот так, по собственной глупости.

— Ты уже видел смерти в Аудиториуме, — напомнил я. — Когда упал купол во время Смотра.

— Это был теракт, — покачал головой Коля. — Это другое. К подобным вещам я как раз приучен. Не привычен, но приучен. А Гриша, Меншиков и остальные… Ну черти они еще те были, но не заслужили же.

Естественный отбор в действии. Или очень грамотно спланированная акция, зачинщик которой задумал невесть что…

— Мне просто не дает покоя вопрос с Гришей, — сказал я. — Можешь рассказать, что тебя смутило в его поведении? Может если я разберусь и что-нибудь пойму, то угомонюсь.

Сперанский кивнул.

— Ну раз так… Ты-то не мог заметить — постоянно пропадал в Лабораториуме на своих отработках. И я тебя винить не могу — поставь надо мной старшей Хруцкую, я бы тоже бежал помогать ей со всех ног.

— К делу, Коль, — взмолился я. Голова ужасно раскалывалась, а от напряжения шею свело так, что я едва мог шевелиться. Нервы, чертовы нервы. Убьет тебя эта работенка, Миха.

Лекарь отставил стакан в сторону и взглянул в темное окно.

— В последние дни Гриша начал куда-то уходить. Мог пропасть ненадолго, а возвращался всегда как ни в чем не бывало. Вроде девчонка у него появилась, но он не особо о ней болтал — джентльмен хренов. Я особо не расспрашивал — я ж ему не нянька. Пару раз замечал, как он смывался из комнаты ночью, но всегда возвращался до подъема. Мне подумалось, что с какой-нибудь девицей тайком обжимался. Просто странно, что он ни слова о ней не рассказывал. Ты же знаешь, у Гриши язык был как помело.

И правда странно. Афанасьев волочился за каждой юбкой и не упускал возможности похвастаться перед нами своими амурными подвигами. А тут молчал.

— А где он вообще бывал в последние дни? — спросил я, тщательно подбирая слова. Хотелось, чтобы мои вопросы не вызвали подозрения у лекаря.

Сперанский задумчиво потер подбородок.

— Да нигде особо. На занятиях, в библиотеке, в общем зале с остальными готовился… А, ну и еще его припахали помогать в оранжерее.

— У нас здесь еще и оранжерея есть? — удивился я.

Коля вымученно улыбнулся.

— Точно, ты же и это пропустил. Короче, наши господа лекари и артефакторы порой с растениями развлекаются. Есть целая ботаническая лаборатория по исследованию влияния Благодати на растения. Флорариум называется. Вот с его обустройством и помогали.

— Странно. Гриша же всегда лентяем был.

— Видать, проникся цветочками, — пожал плечами Николай. — Хотя там особо и не спрашивали. Отрядили десять человек и погнали работать.

— А кто еще был?

Сперанский призадумался.

— Девчонки в основном. Но помимо Гриши точно был Денисов.

Ну, уже что-то. Хотя и не самый лучший вариант.

Коля тем временем взял себя в руки, собрался и посмотрел на часы.

— Скоро отбой. Надо бы успеть ополоснуться перед сном. Серегу не видел?

— Вроде учится, — ответил я. — Собирался заниматься после ужина.

Сперанский первым отправился в ванную, а я тем временем обшарил все вокруг кровати Афанасьева. Ничего. Ни тайников, ни заначек. Либо тщательно вычистили, либо менталист оказался умнее и ничего не прятал в своей комнате.

Но если именно он стащил мои пожитки, то должен же был где-то спрятать. В каком-нибудь неожиданном месте, где точно не станут искать. Например, в комнате у Меншикова. Или в библиотеке. Или во Флорариуме.

Вариантов было много, и я решил начать с малого.

“Извини, но это опять я”, — обратился я ментально к Денисову.

“Соколов, я понимаю, что хорош собой. Но если что, я по женщинам. Да и ты вроде бы…”

“Окстись, шутник. Есть дело. Ты же был на работах во Флорариуме?”

“Допустим. А ты что, ботаникой заинтересовался?”

“Выключи уже мудака и поговори нормально”, — терял терпение я.

“Так скажи нормально, чего тебе надо”.

“Можешь завтра показать, где вы работали и что делали?”

“Зачем?”

“Надо”.

Денисов вздохнул в моей голове.

“Ладно, если уж тебе так свербит. Покажу. Завтра ко второй паре, встретимся после завтрака. И учти, Соколов, мы не друзья. Это последняя услуга, что я тебе оказываю”.

***

Я барабанил кулаком по дереву так, словно пришел выбивать долги.

Дверь распахнулась, и на пороге возникла сонная физиономия Денисова.

— Привет, Костя, — широко улыбнулся я. — Позволь-ка войти.

— Я же сказал тебе, что покажу Флорариум после завтрака.

Я бесцеремонно отпихнул единоличного жителя комнаты и ввалился внутрь. Три кровати были пусты, и новых соседей к Денисову еще не заселили.

— Дверь закрой, — велел я. — Быстро.

Видимо, моя рожа была настолько серьезной, что Костя не стал пререкаться и даже задвинул щеколду.

— Объяснись, Соколов. И да. Доброго утра.

— Тайники у вас здесь есть? — без предисловий спросил я. — Ты же все обыскивал, когда искал записку. Ничего не находил?

Вражина, казалось, даже растерялся от моего напора.

— Соколов, что происходит?

— Отвечай на вопрос. Это важно. У меня кое-что украли, и я подозреваю, что могли спрятать здесь. Или в оранжерее.

Денисов, казалось, был окончательно сбит с толку. Настолько, что неправильно застегнул пуговицы на рубашке.

— С чего ты решил, что здесь? — удивился он.

— Потому что спер Афанасьев, а он общался с вашими.

— И что сперли?

— Книгу.

Денисов недоверчиво ухмыльнулся.

— Что ж за книжка такая, раз ты так трясешься?

— Подарок очень дорогого мне человека, — огрызнулся я. — Я готов простить эту шалость покойнику, но очень хочу вернуть собственность.

Вражина посмотрелся в зеркало, выругался и принялся заново возиться с рубашкой.

— Михаил, ты серьезно? Книги в нашей комнате?

— Значит, не находил, — предположил я.

— Не-а. Заначку коньяка и сигарет нашел. Две бутылки и блок “Золотого листа”. А вот книг, уж извини, здесь отродясь не держали.

У Денисова не было причин мне лгать. Наоборот, думаю, он был бы рад поскорее от меня избавиться, чтобы не отвечать на дурацкие вопросы однокурсников. Все прекрасно знали о нашей конфронтации.

— Жаль, — ответил я. — Тогда после завтрака в общем холле.

***

Покончив с едой, Денисов встретился со мной глазами и кивнул на выход.

— Подойду в библиотеку через полчаса, — сказал я Ронцову. — Начинайте подготовку без меня.

Проигнорировав вопросы одногруппников и удивленные взгляды Ирэн, я поспешил за Константином.

— Бегом, — сказал он. — У меня полно долгов перед аттестацией. Менталку никак сдатьне могу. Нужно готовиться.

— Может я помогу? — на ходу предложил я.

— Избавь. Лучше попрошу Штофф.

Ну да. Удачи в этом непростом деле. Ирка и меня-то с трудом натаскивала, пока я не научился взаимодействовать с родовой силой, а Денисов в отношении ментальных практик был и вовсе чурбаном.

— Надумаешь — скажи.

— Не хочу быть твоим должником, — отозвался вражина. — Особенно твоим.

Эта баранья упертость начинала меня забавлять.

— А тебе не приходило в голову, что не всякое доброе дело требует ответной услуги?

Не сбавляя шага, Денисов покосился на меня.

— В моем мире всякое деяние требует ответных действий.

— Хреновый у тебя мир, Костя.

— Твоему тоже не позавидуешь, слабокровка.

Я резко остановился.

— Слушай, если хочешь получить по морде, так и скажи. Я не против. Подеремся, ты пар выпустишь — может тогда снова станешь вменяемым человеком. Понимаю, все по-разному справляются со стрессом и утратами, а друзей у тебя резко поубавилось…

— У меня нет друзей, — хмуро отозвался Денисов.

— И зря. Милейшие люди. Советую обзавестись парочкой хотя бы к выпуску.

Денисов двинулся на меня, на ходу закатывая рукава.

— Соколов, ты сейчас доиграешься…

Я лишь улыбнулся.

— Спокойно, Костя. Я тебя не боюсь. И советую рукоприкладством не злоупотреблять — у меня сильная природная защита. Род может шарахнуть в ответ без моего ведома, и тогда будем всем курсом отскребать тебя от всех поверхностей. Ты знаешь, я могу. Особенно в голову.

Денисов наградил меня мрачным взглядом, но, кажется, драться передумал.

— Это все к чему, — продолжил я. — Тебе больно. Ты злишься. В том числе и на то, что твои друзья — мертвые идиоты. Но если и правда хочешь выяснить, кто отправил их на смерть, то сперва научись разговаривать с людьми нормально.

Вражина молчал несколько секунд, а затем кивнул в сторону выхода.

— Идем. Времени мало.

Флорариум располагался между двумя учебными корпусами. Изящная и легкая конструкция из стекла и металла сверкала за зимнем солнце так, что резало глаза. Уголок тропиков среди мерзкого петропольского климата.

Войдя, Денисов быстро поздоровался с какой-то кудрявой дамой в рабочем комбинезоне. Перекинулся с ней парой фраз, и она позволила нам пройти.

— Вот здесь мы работали, — он указал на пахнувший землей и чем-то сладковато-фруктовым уголок оранжереи. — Ставили новые ярусы, таскали мешки с землей и кадки под кустарники.

Я внимательно осмотрелся. Здесь было сыро, и книга могла быстро прийти в негодность. Если Афанасьев оставил мои пожитки здесь, то наверняка рассчитывал быстро перепрятать. А подходящих мест для тайника здесь было достаточно.

— Мальчишки, что-то потеряли?

Кудрявая дама отложила тяпку и помахала нам из соседнего ряда.

— Да вот один студент книгу где-то оставил, — обворожительно улыбнулся Денисов. А ведь мог, когда хотел, зараза такая. — Мечется теперь, ищет…

Женщина помахала рукой.

— Идите-ка сюда, покажу одну находку. Только к черным листьям не прикасайтесь — они ядовитые. Жжется до волдырей. Нашли мы тут на днях кое-что, да в таком месте, что нарочно не придумаешь… Кадки переставляли, когда цветы пересаживали…

Не успели мы подойти, как работница вытащила из стеллажа небольшой холщовый мешок с гербом Аудиториума. Мы в таких сдавали и получали постельное белье.

— Взгляните-ка, не ваше ли часом? — женщина протянула нам мешок.

Я кивнул с благодарностью и развязал тесьму. На ощупь было очень похоже на мое барахло. Что-то твердое и прямоугольное, что-то тонкое и продолговатое, острое…

— Оно! — я развернул мешок и достал книгу.

Моя. И книга, и ручка. Аллилуйя.

Денисов озарил Флорариум самой чарующей из всего арсенала своих улыбочек.

— Покорнейше благодарим, сударыня! Вы просто нас спасли…

— Ну слава богу, — улыбнулась в ответ дама и отошла на другой ряд.

Я достал книгу и решил проверить, остались ли в ней мои записки. Да и вообще неплохо бы понять, все ли было с ней в порядке.

И в этот момент из страниц вывалилось несколько листов. Не записки — фотографии.

Денисов поймал две в воздухе, но еще несколько упали на грязный от земли пол.

— Твое? — он протянул мне фотокарточки и усмехнулся. — Что, выпускной альбом делаешь?

— Не мое. Дай-ка сюда.

Я просмотрел все фотографии и перевернул каждую. Денисов, Ронцов, Меншиков, Забелло… Все погибшие, плюс мы с Ронцовым и Костей. Причем фотографии не официальные аудиториумские, а более старые, еще с довузовской жизни. И каждая карточка была подписана с обратной стороны — фамилия, имя, дата рождения.

Денисов удивленно уставился на меня.

— Если не твои, то чьи тогда? И зачем?

Глава 13

Хороший вопрос, Костя. Хороший вопрос…

Я снова перелистнул фотокарточки. Портреты словно надергали из разных источников. У Меншикова фотка была взята явно из выпускного альбома. Денисов — в форме гимназиста. Ронцова явно фотографировали в ателье. Моя фотография… Моя была сделана еще тогда, когда в этом теле был прежний Миша.

Одна из карточек показалась мне слишком толстой, и я увидел, что это слиплись две — Казимира Забелло и Марианны Перовской. Значит, Перовская тоже была среди объектов интереса. И одна из немногих, кто выжил.

Денисов смотрел на меня с большим подозрением.

— Точно не твои?

— Нет, — раздраженно ответил я. — К тому же здесь и моя карточка есть. Не самая удачная, к слову.

Покопавшись в памяти прежнего Миши, я понял, что именно эту фотографию прикладывали к документам, которые мы подавали в Аудиториум. У нас вообще не было принято много фотографироваться, так что эта карточка была почти везде. И она была единственной, какую сделали за год.

Думай, Мих. Личное дело, документы для Аудиториума, карточка больницы, пропуски… могла ли Оля выложить эту фотку в сеть? Теоретически, да. Она-то могла пользоваться электронной связью.

Я убрал фотографии в книгу и хотел было уже сунуть ее в мешок, как вдруг на самом его дне нащупал еще кое-что. Какой-то маленький круглый предмет.

Сам не знаю, что меня дернуло, но я почему-то решил не лезть за ним с голой рукой, а вместо этого присел на землю и осторожно вытряхнул предмет.

— Что там? — навис надо мной Денисов.

— Сместись чуть влево, — попросил я. — Свет загораживаешь.

Едва вражина отодвинулся, мы оба увидели блестящий стеклянный бок шарика.

— Неужели Око? — предположил Константин.

— Может быть. А может и “флешка”.

— Что? Не понял.

— Артефакт записи воспоминаний, — пояснил я, отругав себя за отсутствие осмотрительности. — Знаешь о таких?

Денисов стащил с бортика какой-то грядки кусок материи и обернул предмет в тряпицу.

— Знать-то знаю. И еще из регламента по технике безопасности помню, что лучше не касаться таких штуковин без перчаток.

И он был ой как прав. Значит, в который раз интуиция меня не подвела. Вот как чувствовал, что не следовало торопиться.

— Точно не твое? — даже с каким-то подобием надежды переспросил Денисов.

— Нет же! На какие шиши, по-твоему, я могу себе это позволить?

— И правда. Ладно.

Мы с Денисовым обменялись тревожными взглядами.

— Пойдем отсюда, — шепнул он. — Не нравится мне все это.

Я молча кивнул. Мы поднялись, Денисов спрятал шарик в карман, а я сложил оставшиеся пожитки в мешок. Кудрявая дама помахала нам тяпкой на прощание и вернулась к своим черным ядовитым растениям.

— На кой черт ему понадобилось Око? — размышлял Денисов, когда мы вывалились из жаркой оранжереи на холодный зимний воздух.

— Если это вообще Око, — напомнил я. — Проверить-то легко…

— Не буду я эту хреновину трогать. Вдруг ловушка.

Я поднял глаза на одногруппника и усмехнулся.

— Ты погляди, наш Денисов заразился паранойей.

— Шути сколько хочешь. Но чем дальше мы раскапываем, тем страннее кажется вся ситуация.

— Думаешь, Афанасьев был связан с Темной Аспидой? — спросил я, забросив мешок на плечо.

— А почему нет? Ведь это именно он науськал вас попытаться выкрасть Пантелеева из Лабораториума. Он подстроил то, что должно было случиться… А потом внезапно Андрей и остальные погибают. Вместе с Афанасьевым.

— Хочешь сказать…

— Что выглядит это все так, что Афанасьева специально заслали поближе к вам, чтобы он организовал… покушение, будем называть это так. Заметь, он оказался сперва в вашей отборочной группе, затем вас поселили вместе. Все для того, чтобы вы сдружились…

— Это могло быть совпадение.

Денисов нервно рассмеялся.

— Соколов, ты дурак или притворяешься? После всего этого ты еще веришь в совпадения?

— Допустим, — рассуждал я. — Кто-то дал ему задание к нам приблизиться. Зачем? Чтобы убить нас с Ронцовым?

— Если это была Темная Аспида, то они могли пожелать вашей смерти. Но что-то пошло не по плану, и тот, кто во всем этом заинтересован, мог одним махом избавиться и от неудачливых исполнителей, и от паренька, который помог все организовать, — Константин провел пальцем по шее. — И все. Концы в воду. Ищи-не ищи.

В словах Денисова, как бы ни было обидно это признавать, все же просчитывалась логика. Другой вопрос — у меня никак не укладывалось в голове то, что нас с Серегой хотели убрать только потому, что мы считались позором дворянского общества. Слишком уж слабая мотивация как по мне.

Чтобы организовать такую операцию, нужно ну очень сильно хотеть от кого-то избавиться. В данном случае — от нас. Или же была задача спровоцировать нас на какие-либо действия.

А что если заказчик сего мероприятия подозревал о наших с Ронцовым особых способностях? Если предположить, что так и было, то остается два варианта. Первый — кто-то посчитал нас угрозой и пожелал устранить, хотя в случае с Ронцовым это стало физически невозможно. Второй — кто-то подозревал о наших особых талантах, но хотел получить подтверждение.

И в том и в другом случае я был вынужден защищаться и раскрыл себя перед Аудиториумом.

Как же меня начинала бесить вся эта история. Куда ни ткнешься, за какую нитку ни потянешь — вываливаются все новые загадки и никакого развития.

Нужно что-то сделать. Возможно, как-то спровоцировать этого заказчика. Если предположить, что от нас все же пытались избавиться, то попытка должна повториться. Правда, теперь, когда заказчик имеет представление о том, на что мы способны, ему придется ой как постараться…

И вряд ли новый удар нанесут так быстро. Нет, теперь за нами будут наблюдать.

Денисов медленно брел, утюжа хорошо утоптанную дорожку ботинками.

— Что теперь делать с шариком? — спросил он. — Есть мысли?

— Можно показать артефактору. Возможно, та же Хруцкая сможет определить по фону, что за задача у этого устройства.

— Сможешь организовать?

— Думаю, да, — кивнул я. Ядька любила решать головоломки. — Но меня беспокоит еще кое-что.

— Фотографии?

— Ага. Зачем они Афанасьеву?

— Полагаю, для того, чтобы знать нас в лицо. Если он был кем-то подослан, то это логично.

— Сжег бы тогда.

— Может не успел?

Я пожал плечами.

— Не знаю. Правда, не знаю, Костя. У меня в голове не укладывается, что Афанасьев оказался засланным казачком.

А из него вышел шпион даже покруче меня. Никто ничего не заподозрил. Парень был прирожденным актером. Либо же кто-то слишком хорошо его натаскал. А ведь Гриша в той заварушке почти не вступал в бой и держался подальше. Может тогда он просто выполнял задачу столкнуть нас с княжичами? Потому и не полез в драку — берегся. И если бы не череда случайных обстоятельств и неуемный нрав Грасс…

К слову об Ане. Я вспомнил о фотографиях — засаленных, немного затасканных. Значит, Афанасьев не раз их доставал и мусолил в руках. А это означало, что на фотокарточках могла остаться энергия, и можно было попробовать считать образы…

Руки чесались снова попросить Аню об услуге, но я не хотел подвергать ее риску. Во-первых, у нас закончился винамий, а красть его из Лабораториума я бы не стал — подведу под удар Хруцкую и Дедулю. Оба еще пригодятся.

Во-вторых, Аню сильно потрепал ритуал психометрии. Хорошо, если восстановит резерв через пару-тройку дней. Нет, Грасс вмешивать больше нельзя. А других психометристов у нас не было.

— Так свяжешься со своей подружкой? — отвлек меня от рассуждений Денисов.

— Ты уже и об этом прочухал?

— О том, что ты водишь дружбу с красоткой-третьекурсницей? — усмехнулся вражина. — Об этом весь поток судачит. И не стыдно тебе при живой-то Штофф?

— Мне нечего стыдиться. Мы интересны друг другу исключительно в научном контексте.

— Ага. Ага…

Болван. Ну да ладно. Сейчас было не до пререканий и споров.

Я сверился с часами. В библиотеку к подготовке я опоздал — опять прилетит по башке от Сперанского. И снова лекарю придется прикрывать мою задницу и делать доклад самому. Я уже в третий раз сливался с совместной подготовки и знал, что терпение Коли было на исходе.

Но выяснить, что за игрушку прятал Афанасьев, сейчас было важнее.

“Ядь, доброго утра!” — постаравшись вложить в ментальный посыл побольше веселья, поприветствовал я артефакторшу. — “Свободна?”

“Смотря для чего”, — сонно ответила третьекурсница. — “Доброе”.

“Хочу показать тебе один артефакт. Нашел тут в барахле товарища. Взглянешь?”

“Пока не выпью три чашки кофе, и не проси”.

“Я тебе сам его сварю и подам в постель, если пообещаешь глянуть в течение часа”.

Хруцкая усмехнулась в моей голове.

“Нет уж, избавь меня от необходимости отстирывать свежее белье от кофейных пятен. Через десять минут в Лабораториуме. Тащи туда свою безделушку”.

Я оборвал ментальный канал и обернулся к Денисову.

— Ну что, пойдем в гости к владычице артефактов. Прямо сейчас.

Вражина удивленно на меня уставился.

— Так просто? Всего-то взял и договорился?

— Говорю же, Костя, иметь друзей не только приятно, и иногда еще и выгодно. Обзаведись парочкой людей, которые готовы помогать тебе не потому, что у твоего отца дохрена бабла, а потому, что они тебя уважают и ценят. Уверяю — совершенно новые ощущения.

— Опять ты заладил…

— А что? Раз уж мы снова работаем вместе, я не откажу себе в удовольствии покапать тебе на мозги. Все равно ты ничего не сможешь мне сделать, — ухмыльнулся я.

— Сволочь ты, Соколов.

Денисов громко засопел и стал похож на дракона: из его носа выходили две струйки пара. Я оглянулся, чтобы прикинуть, как быстрее добраться до Лабораториума.

И в этот момент увидел позади нас какого-то мужика с лопатой.

Заметив меня, он отвернулся и притворился занятым уборкой сугроба.

Показалось?

Я ускорил шаг, ничего не сказав Денисову. Лишь когда мы обошли пруд и свернули на дорожку к Лабораториуму, я снова резко обернулся. Мужик перемещался вслед за нами. Снова заметив меня, он оперся на лопату и закурил. Дескать, отдыхал от работы.

Ну да. Ну да.

— Костя, за нами хвост, — поравнявшись с однокурсником, тихо сказал я. — Дворник с лопатой. Интересно, тот же, что и в прошлый раз?

Денисов покосился на меня, но оборачиваться не стал. Лишь когда мы переходили мост, он задержался на лестнице и осторожно обернулся.

— Отсюда не видно. Но вроде похож. Они же все в спецовках…

— Может тогда в Лабораториум в другой раз? — засомневался я.

— Поздно. Он уже понял, куда мы идем.

Увы, это было правдой. Здесь не было других зданий, кроме обители артефакторов. Одно хорошо — этот дворник не сможет проследить за нами внутри Лабораториума. Но если он следил за нами достаточно долго, что должен был знать, что я общался с Хруцкой.

Иными словами, я опять рисковал подставить девушку.

“План такой. Идем в Лабораториум, делаем все, что задумали, потом отыскиваем этого любителя подглядывать…”

“И выясняем, что ему от нас нужно”, — с готовностью согласился Денисов.

“Только это нужно сделать рядом с Лабораториумом. Если придется бить по нему боевыми заклинаниями или менталкой, то мы быстро спалимся перед администрацией”.

Вражина кивнул.

“Значит, придумаем, как его отвлечь. Или, наоборот, привлечь”.

Лабораториум уже был открыт, а в холле витал аромат сладких духов Хруцкой — значит, она уже была на месте. Денисов, в прошлый раз прошмыгнувший сюда с бокового входа, с интересом разглядывал интерьер старого здания. Я потянул его за плечо и поволок к лестнице.

Хруцкая встретила нас уже при полном рабочем параде — волосы заплетены в косу и тщательно убраны под косынку, темный плотный халат застегнут на все пуговицы, а на руках — тонкие перчатки. На столе дымилась чашка, источая аромат растворимого кофе.

— Привет, господа первокурсники, — улыбнулась она, продемонстрировав ровные крупные зубы. — Показывайте, с чем пожаловали.

Денисов немного замешкался в дверном проеме, и мне пришлось буквально пропихнуть его в кабинет. Не знаю, какое магическое воздействие оказывала на него Хруцкая, но в ее присутствии он словно робел и тупел на пару пядей лба. Причем Константин был далеко не единственным — я давно заметил, что Хруцкая обладала почти сверхъестественной способностью приковывать к себе взгляды как парней, так и девчонок.

Уж не работа ли это какого-то хитрого артефакта? С этой умницы сталось бы.

Я поставил на рабочий стол мешок, вытащил книгу и спрятал за пазуху.

— Он внутри. Шарик. Похож на Око, но мы не уверены, — пояснил я. — Перчаток нет, в руки не брали.

Ядвига отхлебнула пару глотков из чашки и вывернула мешок.

— Так-так… Хм.

Она взяла со стола щипцы и осторожно обхватила ими маленький шарик.

— Похоже на кварц, — заключила она, подняв артефакт на свет. — Кварц обладает способностью не только впитывать энергоинформационный фон, но и излучать его. Второе сложнее, но это возможно. Поэтому мы выплавляем стекло для артефактов с содержанием кварца. Но здесь… Так, погодите.

Хруцкая хмыкнула каким-то своим мыслям, положила артефакт и подошла к какому-то аппарату, больше напоминавшему плод любви старой ручной кофемолки и газоанализатора. Дернув несколько рычагов, Ядька запустила неведомый аппарат и открыла дверцу.

— Что это? — озвучил мои мысли Денисов.

— Анализатор. Помогает определить состав материалов в заготовке. Сейчас просветим его и посмотрим, верны ли мои предположения…

— К чему склоняешься?

— Фон у этого артефакта очень активный. Слабый, но активный. Такое бывает только у ряда специализированных артефактов. Обычно фон как раз стараются снизить или вообще по возможности убрать, чтобы артефакт не засекали устройства слежения. Но здесь все наоборот… — Ядвига ловко ухватила щипцами шарик, поставила его внутрь анализатора и закрыла дверцу. — У него словно нет активного алгоритма, но он буквально “вопит” о себе. И в зависимости от того, какой материал использован, я смогу прикинуть, для чего он нужен.

Хруцкая дернула один из рычагов, и матовое стекло крышки ящика окрасилось ярким белым светом. Что-то затрещало, закрутилось внутри, словно лопасти маленького вертолета.

А затем я услышал давно забытый звук матричного принтера — помнил его еще с тех времен, когда мама посылала меня оплачивать счета в “Петроэлектросбыте”. Вот и сейчас меня аж дернуло от этого мерзкого скрежетания, а аппарат выдал узкую ленту с какими-то символами и буквами.

Ядвига выхватила ее и поднесла к свету.

— Природный горный хрусталь особой чистоты, — она обернулась к нам. — Я была права.

— И что это значит? — Озадаченно спросил Денисов.

Ядвига улыбнулась.

— Природный горный хрусталь используют в артефактах, которые должны работать автономно долгое время и без возможности подпитаться от силы носителя. Например, если мы делаем простейшее Око, то оно содержит только примитивные алгоритмы и питается от энергии объекта. Это как лампочка. Подключил к сети — загорелась. Выкрутил — погасла. Для простых “глазиков” можно спокойно использовать лишь часть кварца. Но если нужна автономная работа, придется раскошелиться на природный горный хрусталь. Он лучше всего удерживает энергию. Иногда неделями, а то и месяцами в зависимости от сложности алгоритма и заряда.

— Понял. Здесь у нас артефакт, который предназначен для того, чтобы работать без питания, — повторил я, укладывая в голове услышанное. — Для чего их используют?

— Как вы сами понимаете, вариативность применения огромная. И если бы не столь активный фон, я бы не смогла ответить. Но вам, господа, повезло. Эта хреновина орет так, что его невозможно не заметить. И орет весьма характерно для устройств слежения, — Ядвига постучала щипцами по столу. — Вы, господа, принесли мне активный маячок.

Глава 14

У Денисова отвисла челюсть, и он, приоткрыв рот, ошарашенно пялился на дверцу анализатора.

— Устройство слежения? Но… Откуда?

В отличие от однокурсника, я уже мало чему удивлялся и просто уставился на артефакторшу.

— Разве поле Аудиториума не глушит маячки, Ядь? Ведь даже ментальная связь не пробивается за пределы территории…

Хруцкая улыбнулась.

— Дельное замечание, коллега, — с нотками своего начальника-профессора ответила она. — Это и правда хороший вопрос. Для того, чтобы на него ответить, нужно знать, как работают подобные устройства.

Костя потихоньку отходил от шока и провел руками по лицу. Не ожидал, да? Добро пожаловать в мой мир, братишка.

— Чертовщина какая-то… Зачем ему маячок?

— Об этом позже, — оборвал его я. — Ядь, расскажи, пожалуйста, как все устроено.

— Рассказать-то расскажу… — Хруцкая, ловко орудуя щипцами, перенесла артефакт и уложила его войлочную подстилку на столе. — Но сперва вы поделитесь, где достали такую игрушку. Штуковина не сказать, чтобы совсем сложная, но первокурсники такие вещи точно делать не умеют… Да и назначение у нее весьма специфическое. Утолите-ка мое любопытство, господа.

Мы с Денисовым переглянулись, и он слабо пожал плечами, предоставляя мне решать, что говорить.

— Нашел в вещах погибшего друга. Убирали комнату и случайно обнаружили.

Хруцкая стряхнула пылинку с халата и уселась на стол.

— И правда, тогда хороший вопрос, зачем она ему понадобилась. Ваш товарищ был артефактором?

— Нет, — ответил Денисов. — На менталиста шел.

— Интересно… Значит, кто-то должен был научить его пользоваться таким маячком. Ну да ладно. Сейчас все поймете, — она схватила со стола старую газету и толстый красный карандаш. — Уж извините, нарисую на чем попало…

Ядька принялась чертить очень простую схему. Два кружка, между ними две стрелки, как маршрут из пункта в А в пункт Б и обратно. И пересекла рисунок ровно посередине вертикальной пунктирной линией. Первый кружок она подписала буквой “Альфа”, второй — “Бета”.

— Знаете, как работает радио? — Хруцкая оторвала взгляд от рисунка и уставилась на нас.

Я кивнул.

— В общих чертах. Есть радиопередатчик, в котором формируется сигнал определенной частоты — на него накладывается то, что нужно передать. Сигнал модулируется и излучается антенной в виде радиоволн. — Ядвига кивнула. — А на приемной стороне модулированный сигнал принимается антенной и поступает в радиоприемник. Ну и там еще надо отфильтровать сигнал с нужной частотой, детектор должен восстановить модулирующий сигнал. Еще могут быть всякие помехи…

Хруцкая замахала руками.

— Ладно-ладно, я поняла, что ты в курсе. Не мучай своего спутника лишней информацией. А то у бедняги сейчас голова взорвется.

Денисов, надо сказать, и правда приуныл. Даже удивительно. Мне-то казалось, что каждый школьник должен был знать, как устроен радиоприемник — мы так вообще их на лабораторных собирали, а у меня была обычная общеобразовательная школа… Правда, в моем мире. Здесь программа все же отличалась.

Да и, судя по комплекции Денисова, видать, у него вместо естественных наук явно был бокс или какая другая борьба.

— Артефакты, работающие на прием и передачу, действуют по схожим принципам, — сказала Ядвига. — С той лишь разницей, что принимающей стороной может быть как артефакт, так и одаренный человек. На самом деле вы пользуетесь подобием этого принципа, когда общаетесь ментально. Если разложить процессы Благодати на составляющие, то на то и выйдет.

Ну да. Только вот с точки зрения физики я не мог объяснить, каким образом работала Благодать.

Хруцкая провела карандашом по стрелочке.

— Представим, что радиоволна — это сигнал. То есть то, что передает информацию. Радиоволны делятся на диапазоны: от субмиллиметровых до сверхдлинных, и для каждого диапазона характерны свои особенности распространения. Например, чем больше длина волны и чем меньше частота, тем больше волна способна огибать преграды.

Денисов жадно глядел на лист и рассеянно кивал.

— Значит, сигнал маячка — это как радиоволна.

— Примерно. И если проводить аналогию с радиопередатчиками, я бы сказала, что тот артефакт, который вы притащили, работает на малых расстояниях.

— Пожалуйста, можно без технических подробностей, — взмолился Денисов. — Чуть попроще для тупых боевиков вроде меня.

Самокритично, однако. С другой стороны, вменяемый взгляд на собственные слабые стороны заслуживал уважения.

Ядька снисходительно улыбнулась.

— Ладно, яхонтовый мой. Попроще — так попроще. Короче, парни, не знаю, кто и зачем дал вашему товарищу этот маячок, но работает он на обозначение местоположения. В него заложен только один алгоритм — передавать сигнал на определенной частоте. Он ничего не записывает, не сохраняет. Просто обозначает себя. Причем артефакт достаточно мощный, чтобы его можно было обнаружить на территории Аудиториума, но недостаточно сильный, чтобы его могли засечь за пределами острова.

А вот это уже наводило на кое-какие мысли. Значит, артефакт Грише был нужен для того, чтобы обозначить какое-то конкретное место на острове. Другой вопрос, как именно менталист собирался его использовать.

Первое, что пришло мне в голову — что Гриша хотел передать кому-то барахло, которое у меня стащил. Он же раскусил, что я пользовался книгой для шифрования сообщений. И, видимо, решил передать кому-то эти вещи. Но лично встречаться побоялся или это было невозможно, поэтому спрятал все в мешок и сунул маячок, чтобы наверняка нашли.

Да только вот мы с Денисовым подоспели быстрее…

Хорошая новость: если кто-то дал Афанасьеву маячок, значит, кто-то за ним следит. И, возможно, будет его искать.

— Кстати, раз уж мы выяснили все про эту безделушку, смело заверю вас, что ее можно трогать, — добавила Хруцкая. — Здесь не нужны никакие особые средства защиты.

Денисов все равно с опаской поглядывал на находку.

— Ядь, а как сигнал принимается? Алгоритм настроен на определенный фон, и его можно уловить, если знать, какой?

— Ну да, как с частотой. Ты когда радио слушаешь, настраиваешь же частоту любимой станции. Или когда по рации общаешься, переходишь на определенную. Здесь то же самое.

— А мы можем узнать, на каком потоке работает этот маячок?

— Теоретически — да. Но зачем тебе?

— Если знать “частоту”, можно ведь на нее настроиться и перехватывать сигнал?

Ядвига резко посерьезнела.

— Миш, давай честно. Ты хочешь выяснить, кто на другой стороне?

— Да, — не стал отпираться я. — Но тебя в это вмешивать не хочу.

Ядвига удивленно приподняла брови, но комментировать ничего не стала. Умница. Еще одна причина любить Хруцкую — это то, что она не лезла не в свое дело. Информацией делилась охотно, но была достаточно умна или же просто тактична, чтобы не выпытывать подробности.

— Слепок фона ты и сам сможешь считать, — подумав, ответила артефакторша. — Для этого нужно взять артефакт в руки, проанализировать фон и настроить менталку на него. Но должна предупредить, что это будет отнимать у тебя силы. Тебе ведь придется постоянно сидеть на этом “канале”.

Я кивнул.

— Понял, спасибо.

— Еще вопросы, господа?

Денисов покачал головой.

— Думаю, мы и так выяснили достаточно, — сказал он и кивнул на дверь. — И, боюсь, нам пора на пару.

Ядвига завернула маячок в тряпицу и передала мне.

— Найдешь еще что-нибудь интересное, приноси. Я люблю диковинки. И ты, Миш, понадобишься мне на пару часов в конце недели. Нужно проверить кое-что с алгоритмами для… Ну, для того проекта.

— Конечно, — улыбнулся я. — Для тебя — в любое время.

Хруцкая наградила нас обворожительной улыбкой и настойчиво подтолкнула к двери.

— Все, на сегодня хватит. У меня полно работы. Проваливайте.

Едва мы оказались в коридоре, а перед нашими носами захлопнулась дверь кабинета, Константин тут же потащил меня к выходу — я еле успел сунуть маячок в карман.

— Идем. Нужно поговорить.

Еще как.

Вывалившись на холод, я поежился и, обернув тесьму мешка вокруг запястья, сунул начавшие зябнуть руки в карманы.

— Нужно отдать маячок администрации, — решительно заявил Денисов. — Вся эта история начинает меня пугать. Передадим куратору или еще кому-нибудь…

Насчет куратора я сомневался. Сам по себе этот маячок был малоинформативен. И, что хуже, не давал никакого понимания, за чью команду играл Афанасьев. Он мог быть и засланцем Аудиториума, и рекрутом Аспиды, и еще кем угодно. Но ясно было одно — Афанасьева отправили по наши души. Причем мне отчего-то казалось, что особенно это касалось меня.

Рассказать Денисову всего я не мог — не хотел оглашать историю с книгой. Поэтому отговорить его оказалось трудновато.

— Я бы пошел в Аудиториум позже, когда на руках будет больше сведений и хоть какая-то конкретика, — осторожно начал я. — Да, они могут изучить маячок и попытаться как-нибудь выйти на принимающую сторону. Но мы можем и спугнуть дружкой Афанасьева, если сейчас разовьем бурную деятельность.

— С чего ты решил, что спугнем?

— С того, что этот маячок — недальнобойный, ты же слышал Хруцкую, — раздраженно ответил я. — Значит, тот, кто работает с Афанасьевым, должен находиться на территории Аудиториума, чтобы уловить сигнал. Не тупи, Костя!

— Не обязательно, — нахмурился вражина.

— Но этот некто точно должен иметь возможность попасть на территорию Аудиториума, — настаивал я.

— Есть еще один вариант — Афанасьев спрятал маяк, чтобы вы не нашли его в комнате, но собирался использовать его позже. Не факт, что вообще на территории Аудиториума. Может хотел подкинуть кому-нибудь перед поездкой на каникулы. Или хотел, чтобы его нашли…

Да, такая вероятность существовала. Но я знал то, о чем не был в курсе Денисов. Нет, Гриша явно торопился сбагрить мою книжечку. Если бы он не собирался ничего предпринимать, то не стал бы потрошить мой тайник. А раз стащил, значит, хотел передать вещественные доказательства моей работы на Корфа. Потому что это было главной уликой в пользу моего шпионажа. Для всего остального пришлось бы вскрывать мне память, а это сделать стало ой как непросто.

Правда, черта с два бы Афанасьев догадался, что задания мне давал именно Корф — в книге не было упоминаний. Если, конечно, Афанасьева не проинформировал кто-то, кто меня раскрыл. Тогда хреново. Но в это верить не хотелось.

— Короче, пока не будем никуда нести маячок, — сказал я. — Поиграем по их правилам. Вернем мешок на место, я только заберу свои вещи.

Денисов взирал на меня с сомнением.

— Хочешь поймать щуку на живца? А справишься?

— Ага.

— И думаешь, после гибели Афанасьева кто-то придет?

— Ну маяк-то работает. Рано или поздно его могут засечь местные. И тогда начнутся вопросы. Будь я на месте сообщника Григория, я бы подчистил все концы. Я хочу вернуть барахло на место и последить за теми, кто наведается, чтобы его забрать. Так мы сможем вычислить фигуру на той стороне. И вот уже с этим можно идти к руководству. У меня есть выход на помощника ректора, он нас выслушает.

Денисов округлил глаза.

— И когда это ты успел?

— Мало сплю, много бегаю. Так что, план утвержден?

— Ну, может ты и прав. У меня нет опыта в таких делах, — пожал плечами Денисов. — Но порой я начинаю жалеть, что влез в это.

— Вылезать поздновато, но у тебя еще получится. Если хочешь, сотру тебе память…

— Нет, — замотал головой вражина. — Я дал обещание, что все выясню. И я должен его выполнить.

— Devotion turns dangerous when armed with rules of faith, — процитировал я строчку из песни одной панк-рок группы.

Денисов удивленно моргнул.

— Чего? Это по-английски?

— Да. “Преданность становится опасной, вооруженная канонами веры”. Это я к тому, что не стоит тебе разбрасываться клятвами и обещаниями, Константин. Дворянское слово дорогого стоит, но далеко не все ситуации требуют таких жертв. Я тоже думаю, что мы влезли в какое-то очень неприятное дерьмо, но…

— Но ты тогда зачем продолжаешь копать?

Я улыбнулся. Как бы ему сказать…

— Я хочу защитить Ронцова и остальных. Кроме меня, некому. Я их друг, и они мне верят.

Денисов очень странно на меня взглянул. В глазах этого качка с физиономией арийского солдата читалось… уважение?

— Благородно. Знаешь, Соколов, несмотря ни на что, с тобой приятно работать.

Я не удержался и тихонько рассмеялся.

— Скажи, Костя, а если мой род внезапно вернет себе Осколок. Ну, допустим, совершит моя семья какой-нибудь великий подвиг, и сам император нас им одарит. Что тогда? Я все равно буду в твоих глазах второсортным аристократишкой?

— А разве тебя заботит, что я о тебе думаю?

— Мне интересен ход твоих мыслей. Пытаюсь понять, как думают люди вроде тебя. Это полезно.

Денисов пожал плечами.

— Если император решит, что твой род достоин такой чести, то кто я такой, чтобы оспаривать его волю?

Вот как. Значит, Костик у нас был предан императору всей душой. Что ж, похвально. На месте Его величества я бы таких ребят ценил.

— Но ты же в курсе, что в утрате Осколка виноват мой прадед. И я, и мой отец и даже мой дед — все патриархи оказались заложниками ошибки предка. В твоих глазах дети должны отвечать за деяния предков?

— Таков мир, Соколов, — с печалью отозвался Денисов. — Его законы жестоки, но это наш мир. Справедливости и равенства не существует, это все сказки. Люди не равны и не рождаются равными. Хорошим часто не везет, а плохие получают все. Ошибка одного нередко губит сотни. Встречают по одежке, титулу и репутации. И мы с тобой ничего не сможем сделать, чтобы все это изменить. И чем быстрее ты это поймешь, тем больше шансов, что сможешь выплыть и вытащить свой род из затруднительного положения.

Вот что мне все же нравилось в этом парне, так это его непробиваемая честность. Всегда нес именно то, что было на уме. Не стыдился убеждений, не юлил. Рубил правду-матку так, что щепки летели.

— Тогда идем обратно во Флорариум, — улыбнулся я. — Будем делать закладку.

— Что делать?

Я отмахнулся.

— Пролетарский жаргон. Не вникай.

— Странный ты, Соколов, — открывая калитку, сказал Денисов. — Хоть и из обедневшего рода, но явно неплохо образован. В радио соображаешь, по учебе быстро все схватываешь, стихи английские цитируешь…

Я чуть не прыснул. Да-да. Стихи великого канадского “поэта” Билли Тэлента. Хотя песня и правда хороша.

— И что?

— А потом выдаешь какие-то перлы, смысла которых я понять не могу. Словно ты из другого города приехал.

— Можно и так сказать, — отозвался я. — Много общался с простолюдинами, понабрался всяких глупостей… Так, стоять.

Денисов резко затормозил позади меня. Скрипнул снег под ботинками.

— Видишь? — понизив голос, я кивнул в сторону деревьев, где в роковую ночь прятался Малыш, охраняя пути отхода. — Тот мужик с лопатой.

— Да. Вижу. Ну так что, брать его будем?

Я прикинул расстояние. От нас до таинственного незнакомца в рабочей робе было метров тридцать. Все бы хорошо, но бежать придется по глубоким сугробам, а где-то там еще и пряталась низкая оградка с пиками — можно было легко на нее напороться.

— Идем в сторону Флорариума. Пусть плетется за нами, — решил я. — Как выйдем на удобную для бега дорожку, постараемся его перехватить.

— Пару пропустим.

— Хрен с ней.

Денисов тяжко вздохнул, и мы торопливо направились в сторону оранжереи. И в этот момент в мою голову прорвался голос Сперанского.

“Миша, етить твою налево! Где тебя черти носят?”

“Я занят”.

“Ты и должен быть занят! Но здесь, на докладе!”

“Попросись прийти последним. Скажи, я застрял в лазарете”, — взмолился я. — “Я приду, обещаю”.

“А ты и правда в лазарете? Что-то случилось?”

“Нет, конечно. Я по другому делу бегаю. Потом расскажу. Но всем растрепли, пожалуйста, что мне стало нехорошо и голова закружилась”.

“В этот раз ты не отвертишься”, — не сдерживая ярости, предупредил лекарь. — “Быстро все доделывай и пулей в аудиторию!”

Он исчез из моей головы так же внезапно, как и возник. Мы с Денисовым тем временем добрели до мостика, и как раз в том месте, где дорога изгибалась почти под прямым углом, смогли обернуться.

Мужик шел за нами по ровной утоптанной тропинке. Непринужденно курил, закинув лопату на плечо, словно просто прогуливался и выискивал плохо утрамбованные сугробы.

— Пора, — шепнул я Денисову.

Боевик резко развернулся и ринулся на преследователя.

Глава 15

Все случилось очень быстро, но время для меня замедлилось.

Денисов, казалось, обезумел. Рванул с места, словно гепард — удивительно шустро для здоровяка его комплекции.

Следивший за нами мужик замешкался с секунду-другую, но, поняв намерение моего спутника, выронил окурок, отшвырнул лопату и устремился в противоположном от Денисова направлении.

Значит, и правда бродил тут по нашу душу, зараза такая.

Я тоже побежал — но, увы, ни длины моих ног, ни скорости не хватало, чтобы догнать хотя бы Денисова. Серьезно, этому парню надо было идти не в Аудиториум, а к Олимпиаде готовиться. Правда, я не был уверен, что в этом мире возродили Олимпийские игры…

— Стой, сволочь! — орал Денисов, перелетая через сугробы как через барьеры. — Стой, а то хуже будет!

“Дворник” тоже оказался не промах — припустил так, что расстояние между ним и Денисовым не особо сокращалось. Да еще в довершение ко всему свернул с широкой расчищенной аллеи и пустился через парк. Не знаю, как у него это выходило, но в снег он почти не проваливался. В отличие от Денисова — Константин увязал почти на каждом шагу, отчего ругался все громче и злился все сильнее.

Я бежал за ними, но, добравшись до места, где они свернули в сугробы, попытался сориентироваться и прикинуть, куда именно мог удирать наш преследователь. Ну, в конечном итоге все равно он от нас никуда не денется — все же мы были на острове. Но вот спрятаться где-нибудь… Судя по всему, территорию Аудиториума он знал получше нас.

Вконец осатаневший Денисов прибавил в скорости — возможно, воспользовался заклинанием усиления, но и мужик в спецовке хорошо оторвался. Я пустился в обход.

“Знаешь, что там дальше за местность?” — спросил меня ментально Константин.

“Нет. Еще не бывал там”.

Вдали за за деревьями мелькали какие-то низкие одноэтажные постройки. Возможно, даже каменные и старые — на бегу я не мог как следует их разглядеть. Что там находилось, я не знал. Что-то очень давно заброшенное и огороженное невысоким заборчиком. У нас в этом районе корпусов не было, и мы с парнями так и не добрались до изучения здешних мест, хотя и собирались.

“Где тебя носит?” — орал мне в голову Денисов. — “Нагоняй!”

Легко сказать. Увы, тело, в котором я оказался, не отличалось великими спортивными достижениями. И хотя я пытался привести себя в порядок, со всеми этими приключениями толком и не успел даже как следует начать.

Чертыхнувшись, я все-таки активировал “Берегиню”. Ну заметят, ну по башке надают — дальше что? За “Берегниню” не отчисляли. Зато теперь бег пошел куда быстрее. Тело словно стало вдвое легче, а ноги будто сами отпружинивали от земли.

Тем временем Денисов умчался за деревья к каменным зданиям — я видел лишь мелькавший среди берез темно-красный мундир. А мужика в робе заметить не смог.

“Кость, где он? Видишь?”

“Да. Здесь какое-то странное место. Заброшенное. Осторожнее, тут можно на что-нибудь напороться под снегом”.

Одна прелесть зимней погони — на снегу остаются следы. С неба сейчас ничего не сыпало, и я был уверен, что мы выследим негодяя.

Наконец я подбежал к покосившемуся забору и огляделся. Я подошел с другой стороны, и Денисова отсюда не видел. Зато перед моим взором предстали ветхие каменные домишки, похожие не то на сараи, не то на старые кладовые. Крыши много где прохудились, да и стены были уже не первой крепости.

Проваливаясь в сугробы по колено и костеря шпиона, я добрался до ворот — ржавых, косых, как и все здесь, наполовину сползших с петель. Зато их решетка была удобной для того, чтобы перелезть.

Сугроб смягчил падение. И оказавшись в небольшом дворике, я понял, почему это место показалось Денисову странным.

Здесь люто фонило. Я очень ярко ощутил присутствие остатков чужой силы. Словно некогда здесь был очень мощный всплеск или выброс, а следы этого взрыва давали о себе знать до сих пор. И сила эта была… Не мирная. Если даже глухого к фону Денисова проняло, то меня, можно сказать, огрело прямо по ушам.

Этот фон пробивал даже сквозь “Шлем”. Несмотря на минусовую температуру, меня пробило на пот, на лбу выступила испарина, а к горлу подкатила тошнота.

Что же здесь случилось?

Сам не понимая, что мною двигало, я разгреб ногой снег до земли, опустился на корточки и дотронулся голой рукой до замерзшей черной корки. Словно интуиция заставляла, молила меня это сделать, и я подчинился.

Перед глазами все вмиг потемнело, хотя я и различал силуэты построек. Уши заложило, дыхание перехватило. Казалось, я оказался на другой стороне хорошо знакомого мне мира — но это была серая и безжизненная сторона.

— Расскажи мне, — шепнул я и положил вторую ладонь на землю. — Расскажи, что здесь случилось.

И место ответило.

Не образами, не звуками — ощущениями. Я почувствовал, что это место было уже давно мертво, но умерло оно не само по себе. Погибло в мощном рукотворном силовом всплеске. В ушах отдались немые крики гибнувших растений и зверей — здесь применили что-то настолько мощное, что даже материя не выдержала.

Я чувствовал скорбь этого места, его одиночество и печаль. Знал, что еще не скоро сюда ступит нога человека, чтобы возродить эти здания и вдохнуть в них жизнь. И еще я откуда-то знал, что случившееся былонеобходимо. Что если бы эту силу не выпустили, произошло бы нечто куда более страшное.

Интересно.

“Соколов, твою налево! Шуруй сюда! Он в доме спрятался!” — голос Денисова вывел меня из этого краткого транса.

Тряхнув головой, я оторвал руки от ледяной земли и шатаясь, поднялся на ноги. Денисов был примерно в сотне метров от меня — у противоположной стены забора, среди сугробов и руин. Он помахал мне рукой и жестом поторопил.

“Чего возишься?”

“Да место здесь и правда странное”, — ответил я, на ходу усиливая “Берегиню”. В этом месте лучше перебдеть, чем недобдеть.

“Что-то заметил?”

“Точно не скажу. Выяснил лишь то, что некоторое время назад здесь что-то шарахнуло так сильно, что удивительно, как деревья за забором остались целы”.

“Это не относится к нашей теперешней задаче”, — проворчал Константин, когда я поравнялся с ним. — “Он здесь”.

Константин указал на следы, уходившие в одноэтажный каменный дом. Покосившаяся дверь сохранилась, и к ней вели следы мужских ног.

“Возможно, он вооружен, и, боюсь, не лопатой”.

“Может и вовсе одаренный”, — ответил я. — “Вешай защиты”.

Денисов кивнул и принялся наколдовывать все, включая “Шлем”. Над ментальной защитой, правда, ему предстояло как следует поработать — я такую бы сбил за пару щелчков, даже не запрашивая силу из источника. Совсем Денисов ментально слабенький. Это его однажды и погубит. Либо оно, либо это его извращенное благородство.

“Иду первым”, — сказал я и, усилив защиту, шагнул к двери.

“Может лучше я? Я боевик. И я физически покрепче буду”, — возразил Денисов.

Ага. Крепче-то крепче, только его на испытаниях это не спасло.

“Если он шарахнет по тебе менталкой, то вместо догонялок я буду заниматься тем, что стану приводить тебя в чувство”, — ответил я. — “Нет. Без обид, но держись-ка ты позади”.

Я ожидал, что Денисов примется спорить и настаивать. Но парень, подумав с пару секунд, кивнул.

“Хорошо, идешь первым”.

Не знаю, какой из него получился бы полководец, но пока мне думалось, что Денисов мог стать неплохим солдатом.

Вызвав “Жар-птицу”, я рванул на себя дверь и сразу же запустил шарик света внутрь.

— Что за…

Денисов оглядывал помещение из-за моего плеча. Деревянные перекрытия маленького домика сгнили и обвалились, превратив все пространство в один большой полутемный зал. Окна были наспех заколочены, и свет пробивался с улицы через щели в палец толщиной. Пол был усыпан обломками сгнившей мебели, остатками стройматериалов, битым стеклом и кучей другого мусора.

— Где он, мать его за ногу? — прорычал Денисов, безумно вращая глазами.

Хороший вопрос.

В этом зале никого не было. Только куча хлама и досок на полу. Других дверей я тоже не обнаружил. Но и мужик в робе как сквозь землю провалился.

Мы быстро переглянулись.

— Он точно сюда зашел?

— Конечно! — оскорбился мой сообщник. — Я же не совсем слепой. Сюда он зашел, в эту дверь. Я сам видел!

— Тогда как…

Может ему отвели глаза ментальной атакой? Но тогда я бы заметил следы, что вели в другой дом.

Денисов тихо ругнулся под нос, выбежал наружу и, судя по звуку его шагов, обошел дом вокруг. Вернулся он быстро.

— Следов нет. Он точно здесь.

— Значит, он либо умеет телепортироваться, либо…

Мы с Денисовым одновременно уставились на пол. Возможно, мусор — не просто мусор…

— Какие-нибудь звуки из дома доносились?

— Вроде что-то шуршало, — неуверенно ответил Константин. — Я не рискнул идти в одиночку.

И молодец. Денисов не знал о моем пугающем ранговом потенциале, но на себе прочувствовал мощь моих ментальных атак. Лезть без меня было бы ошибкой.

— Все правильно сделал, — ответил я. — Хорошо, что дождался.

У меня сложилось впечатление, что наш шпион точно знал, куда бежать. Не зря же он так шустро припустил именно сюда. Не знай я о надежном убежище, то не полез бы в это место. Наоборот, метнулся бы к основным корпусами там бы смешался с кучей таких же облаченных в одинаковые робы служителей. Днем их полно возле каждого корпуса — чистят, убирают снег, что-то носят… Идеальные невидимки.

Значит, здесь что-то было. И было в этом доме.

Тайный ход?

— Поднимай мусор с пола, — велел я Денисову. — Особенно то барахло, где меньше пыли. И присмотрись к снегу — он мог его нанести на обуви.

Денисов коротко кивнул и принялся оглядываться, на ходу сотворяя более яркий световой шар.

— Вон! — он указал на куски чего-то похожего на рубероид, сваленного возле стены. — Там снег. Но я там не топтал.

— Я тоже.

Не сговариваясь, мы синхронно метнулись туда. Денисов взялся своими мощными лапищами за кусок рулона и одним движением откинул его в сторону.

Лаз. Обитая металлическими скобами деревянная дверь в подпол.

— Все понятно.

Денисов тут же принялся его открывать. А мужик-то должен быть сильным, чтобы откинуть такую крышку и не родить ежа. Или одаренным.

“Костя, осторожно”, — предупредил его я. — “Возможно, наш шпион и правда не так прост”.

“Да я уже это понял”.

Перед нами возникла темная дыра. Я пошарил рукой и не обнаружил лестницы. Придется прыгать. А как тогда выбираться, большой вопрос.

Не успел я поделиться с Денисовым этими опасениями, как вражина сиганул вниз. Приземлился на ноги, крякнул и поднял голову на меня.

— Тут невысоко. Если что, можно подпрыгнуть и ухватиться. Полезай.

Я оглянулся по сторонам. Со мной все еще был многострадальный мешок с не менее многострадальными вещами. Оставлять их здесь я поостерегся — кто знает, где мы вылезем. Так что обернул тесьму еще надежнее вокруг запястья и сполз вниз.

Денисов зажег “Жар-птицу”, и мы осмотрелись.

Путь уходил вниз под приличным уклоном. Стены каменные, без плесени. Все промерзло. Значит, основные катакомбы располагались ниже.

— Не похоже на погреб, — тихо сказал Денисов. — Многовато места.

“Общайся только ментально. И да, это не погреб. Полагаю, это вход в катакомбы”.

“Так они что, и правда существуют?”

“Да. И для нас это сейчас очень плохая новость, Костя. Катакомбы настолько старые и запутанные, что без проводника не разобраться. И еще здесь есть кое-какие… опасности”.

“В смысле?”

“Живет здесь что-то или кто-то, кто может нас сожрать”.

“Соколов, неудачное время для страшилок”.

“Я и не пугаю. Сам видел глаза тех существ. Я уже был в катакомбах”.

Денисов резко ко мне обернулся.

“Это когда?”

“Потом расскажу. Короче, здесь совершенно реально навалить кучу от страха. И точно так же реально недосчитаться конечностей после прогулки по этим коридорам. Нам туда лучше не соваться”.

Хотя я бы не был так категоричен. Прокрутив в голове нашу прошлую прогулку по подземелью до хором ректора, я вспомнил, что с обеих сторон вход непосредственно в катакомбы преграждали очень мощные двери. Здесь же был простой деревянный люк.

Если в подземелье действительно обитали какие-то опасные твари, то ректор непременно позаботился бы о том, чтобы надежно заделать все ходы. И что-то мне подсказывал, что дедуля Фрейд или его предшественники именно так и сделали. В конце концов, на кону жизни студентов.

Так что, возможно, прямо сейчас нам еще ничего не угрожало. По крайней мере со стороны тварей.

“Идем, но осторожно”, — сказал я. — “Никуда не сворачиваем, двигаемся медленно. Через каждые десять шагов вешаем световой шар, чтобы найти дорогу обратно”.

“А как же опасность?” — поежился в полумраке Денисов.

“Не думаю, что нас сейчас загрызут. Иначе и мужик бы туда не полез”.

“Справедливо. Но если что, я рассчитываю на твою помощь”.

“Не сомневайся”.

Денисов зажег еще один огонек “Жар-птицы” и пустил его в паре метров перед собой, усилив свет на максимум. Стены здесь немного отличались от тех, что я видел возле других входов. Казалось, эти были чуть новее. На шероховатых краях камней блестел иней.

Одна радость — крысиного писка и плеска воды мы пока не слышали.

Шли медленно — Денисов осторожничал, а я не подгонял. И так риск. Через каждый десять шагов я оставлял огонек позади нас и то и дело оборачивался, проверяя, не погасли ли заклинания. Самоуничтожиться они должны были где-то через час, и я надеялся, что мы успеем вернуться.

Денисов резко остановился.

“Развилка. Как думаешь, куда он пошел?”

“Хороший вопрос. Оставляем здесь огонек и сворачиваем. Если что, вернемся”.

Мы прошли примерно сотню шагов и уперлись в тупик. Возможно, здесь когда-то был лаз, но его завалило. Там, где должен был располагаться люк, валялась куча земли, обломков и камней. Замуровали, точнее, забаррикадировали выход качественно. Нет, здесь наш шпион выбраться не мог.

И это означало, что мы потеряли еще больше времени.

Возвращались к развилке бегом. Затем снова монотонные огоньки через каждые десять шагов. Уклон стал более пологим, но воздух здесь почему-то ощущался не таким холодным, как на поверхности. А может это “Берегиня” сглаживала ощущения.

Денисов остановился и жестом поднял “Жар-птицу” выше.

“Смотри!”

Я поднял глаза и увидел написанные мелом символы греческого алфавита и стрелку, что указывала вперед по длинному коридору.

ΛΠΔ

“Что это?” — Денисов пялился на три заглавные буквы. — “Какая-то аббревиатура?”

“Может быть что угодно. Указатель на какое-то конкретное место, например. А как расшифровывается, понятия не имею”.

“Может что-то техническое? Ну, пишут же всякое на домах…”

Я всматривался в эти буквы и тихо бесился от ощущения, когда вроде бы догадка вертится в голове, но осознать и сформулировать ее не получается.

“Идем дальше”, — торопил Денисов. — “Если туда указывает стрелка и нет знака опасности, то можно пройти”.

Нет, это точно не было знаком опасности. По-гречески предупреждающие символы обозначались иначе. И все же было что-то знакомое, что-то вертелось на языке…

“Погоди, Костя”.

Я отступил на пару шагов и снова уставился на буквы.

Я знал, что это. Знал! Но не мог вытащить это из головы.

А потом понял.

Лямбда. Пи. Дельта.

Если прочитать их звуками, получится “Льпид”. Если добавить гласные, получится ΕΛΠΊΔΑ. Что по-русски обозначало “надежда”.

Я дернул Денисова за плечо.

“Бежим по стрелке. Быстро. Но осторожно”.

“Ты понял, что это?”

“Да. Тебе не понравится. Зато, кажется, я знаю, по чьему велению за нами следил этот мужик”.

Мною овладел совершенно непривычный темпераменту азарт охотника. Кажется, я еще ни разу не был так близок к выполнению задания Корфа.

Глава 16

Денисов остановился так резко, что я не успел затормозить и вперился носом ему в спину. Больно.

“Какого черта?” — возмутился я. — “Ты чего?”

Вражина медленно повернулся, и свет “Жар-птицы” окрасил его щеку оранжевым.

“Что ты знаешь?” — он схватил меня за грудки и придавил к стене. — “Не держи меня за идиота! Я вижу, что ты говоришь мне гораздо меньше, чем тебе известно!”

Плохое время и место он выбрал для выяснения всех подробностей.

“Ты допрашиваешь не того”, — огрызнулся я, вырываясь из захвата. Денисов ойкнул, когда я вывернул ему руку и освободился. — “Нужно торопиться. Этот мужик сейчас уйдет!”

Константин явно метался между желанием допросить меня с пристрастием и пуститься в погоню за нерадивым снегоуборщиком. Я не стал предоставлять ему выбор и рванул вдоль по коридору, на ходу зажигая все новые осветительные огоньки.

“Быстрее!” — прорычал я ему в голову. — “О том, что мне известно, поговорить можно и позже”.

Я услышал за спиной тяжелую поступь вражины. Медленно, он шел слишком медленно, словно все еще сомневался.

“Почему я должен тебе верить, Соколов?”

“Потому что у тебя нет выбора”, — ответил я и оборвал ментальный канал.

Наконец он все же перешел на бег и быстро меня нагнал. Пока мы бежали, тихо топая по скользкому полу подземелья, я судорожно думал, что мог рассказать Денисову так, чтобы не подставить его под больший удар и чтобы он от меня наконец-то отстал.

Он точно знал об Ордене Надежды. Но слышал байки и прочие россказни о бунтовщиках. Возможно, связывал с терактами, в которых пострадали аристократы. И если он поймет, что мы нарвались на их след, может вообразить себя героем-ищейкой и все мне испортить.

Ведь моя задача состояла в другом — я должен был не только получить неопровержимое подтверждение существования этого сообщества, но и выяснить, кто именно в нем состоял.

Денисов мне в этом был не помощник. Слишком горяч и скор на расправу. Ну прямо Аня Грасс, только в штанах.

Я затормозил возле еще одной развилки и снова увидел символы Эльпиды. Стрелка указывала налево. Кивнув Денисову, я тут же сорвался, на ходу обновляя “Берегиню”. Вражина не отставал и пыхтел мне в спину, намекая на то, что бежать мог бы и побыстрее.

На всякий случай я сосредоточил немного силы в левой руке. Правая у меня была атакующая, левая — защитная. В случае, если наш дворник задумает выстрелить или еще как-то применить силу, смогу защититься. А там посмотрим.

В этот момент чуйка дернула меня так, что ноги остановились сами.

“Стоять!” — скомандовал я. — “Молчим, не дышим”.

Перед нами был поворот под прямым углом, а за ним… Я что-то чувствовал. Трудно было объяснить, но интуиция подсказывала, что мы почти его достали.

И что он это знал.

Я замер, прислушиваясь к каждому шороху. Пол здесь был мокрым, да и со стен исчез иней — возможно, мы пробрались под один из корпусов. Я даже не слышал — чувствовал дыхание этого человека. Прерывистое, нервное — но он пытался его выровнять, чтобы не выдать себя.

“Кость, осторожно. Он прямо за углом”.

Денисов кивнул и, усилив “Берегиню” шагнул вперед, держа над рукой зажженный “Колобок”. Мое нутро снова скрутило так, что я едва не поперхнулся.

“Костя, стой!” — заревел я, но было поздно.

Денисов уже высунулся за угол. И в этот момент прямо под его ноги упало что-то мелкое — лишь на долю секунды блеснуло гладким бочком. Раздался звук разбитого стекла. И в следующий миг что-то темное и бесформенное метнулось к Денисову, облепило его ноги и, поднимаясь наверх, принялось прожигать его защитное заклинание.

Я рванул к парню, концентрируя силу в руках. Левой рукой выставил “Покров”, а правой оттолкнул Денисова обратно за угол.

— Аааа!! — завыл Денисов. — Жжет! Сними ее с меня.

Силуэт того мужика метнулся дальше по коридору и свернул за угол направо. Я замер всего на секунду, соображая, бежать ли сразу за ним или сперва помочь Косте.

— Соколов… Помоги… Пожалуйста.

Да твою же мать!

Я развернулся к Денисову и обомлел. Такой штуке нас еще не обучали. Действительно, это было похоже то ли на гудрон то ли на мазут — какая-то темная тягучая жижа обволокла почти всю фигуру парня, поднимаясь все выше к голове. Словно темные щупальца, она обхватила его и душила, забираясь в ноздри, уши и рот.

Ну и мерзость.

— Это еще что такое? — оторопел я, копаясь в воспоминаниях. Нет, ничего подобного ни мне, ни прежнему Мише не встречалось.

— Шоб я внал! — мямлил Денисов, отплевываясь от этой темной дряни. — Фними ее! Фними!

Дерьмо. Понять бы еще, что это за хреновина. Я принюхался — пахло и правда чем-то горючим и химическим. Значит, с “Жар-птицей” лучше не рисковать. Но раз нельзя жечь, значит, будем замораживать.

— Кость, стой мирно, — велел я, концентрируя в руках силу для “Морозилки”. На самом деле это заклинание называлось “Морозко”, но студенты, как обычно, все переиначили.

Я понятия не имел, при какой температуре могла замерзнуть эта жижа, но предположил, что если она все же затвердеет, у меня получится сбить ее с Денисова. Более удачных вариантов мне в голову не пришло.

Ну дворник, ну паскуда такая! Значит, все же одаренный? А раз одаренный, то еще и ряженый? И откуда тогда такие познания в редких заклинаниях?

Хотя что-то разбилось. Значит, артефакт? О таких склянках я слышал — можно было подобрать интересные сочетания исходных субстанций и заклятий, чтобы создать интересные и весьма смертоносные коктейли…

Но на первом курсе такому не учили. Это давали уже на специализации по артефактории.

Денисов держался стойко, но все равно стучал зубами, когда я принялся замораживать жижу. Субстанция перестала распространяться, но и замерзала неохотно.

— Ффе рафно ззет, — хрипел вражина. — Как крапифа, только ефли ее уфилить во фто крат.

Интересное явление. Кислота? Яд? Что же туда намешали? Ладно, разберемся.

— Холовно…

Ну простите, ваше сиятельство. Сейчас не до ювелирных решений. И так пришлось торопиться.

— Извини, сейчас будет еще хуже, — предупредил я и шарахнул “Морозилкой” на полную, стараясь при этом не проморозить до костей самого Денисова. Те части его лица, до которых еще не добралась жижа, покрылись инеем. Глаза парня остекленели и стали похожи на две льдинки.

Я остановился и убрал руки. Блин, не убить бы его, спасая. Этот не Ронцов — не воскреснет.

Провел руками вдоль тела страдальца — жив, сердце билось, но к полу он примерз намертво.

А затем я сделал то, о чем мечтал уже давно.

Усилил кулаки и принялся мудохать Денисова, сбивая с его тела осколки замерзшей жижи. Черные твердые куски, похожие на обсидиан, падали на пол с тихим стуком.

— Нннна, сволочь! — Разошелся я, отбивая все больше кусков, чтобы освободить сообщника.

— Х… хфатит…

Денисов дернулся, отпрыгнул в сторону и принялся тереться спиной о шершавую стену, сбивая остатки со спины.

— Признайся… Ты это специально, да? Все, чтобы меня избить?

Я не удержался от улыбки.

— Совместил приятное с полезным.

— Козел ты, Соколов.

— Я вообще-то тебя спас.

Стряхнув с него последние остатки замерзшей субстанции, я поднял с пола один кусок, завернул в носовой платок и отправил в мешок.

— Зачем? — спросил Денисов. — Прожжет же.

— Посмотрим. Покажу нашей подруге. Вдруг что подскажет. Пришел в себя?

— Ага.

На самом деле ни разу он в себя не пришел. Константин выглядел напуганным, ошарашенным, да и трясло его от холода так, что впору было влить в него литр адмиральского чая и отправить потеть под толстое одеяло на всю ночь. Но времени возиться с ним не было.

— Ожоги есть?

— Ничего серьезного, — отозвался Денисов.

— Точно?

— Точно! Бежим!

Ну, я спросил. Моя совесть была чиста. Мы снова рванули по коридору, и я на бегу показал, куда свернул наш диверсант. Денисов обновил “Берегиню”, но я заметил, что защита светилась бледнее. Либо решил сэкономить силы, либо у него заканчивался резерв. А ведь еще до самой драки не дошло. Что ж, по крайней мере мне не привыкать отбиваться в одиночку.

— Как же меня задолбал этот Wolfenstein! — проворчал я под нос и прилип к стене.

“Чего?”

“Да так. Просто бухчу”.

Сложно и опасно пытаться объяснить сюжет игры людям, в мире которых не было Второй Мировой.

Вдалеке тяжело грохнул металл. Что-то заскрежетало. Мы переглянулись и ускорили шаг.

Приблизившись к новому повороту, я сразу выставил “Покров” — на случай, если в запасе у нашего дворника остались другие сюрпризы. Но ничего. Сняв барьер, мы побежали дальше.

И сразу же столкнулись со следующей проблемой.

Коридор упирался в здоровенную железную дверь. Не такую мощную, какая предваряла вход в наиболее опасные участки катакомб, и все равно это была крепкая железная дверь.

Денисов витиевато выругался. Таким оборотам позавидовали бы и ребята с Путиловского завода.

— Согласен, — отозвался я, изучая дверь. — Именно туда, причем всех его родственников.

— И что делать? — покончив с экспрессией, уставился он на меня.

Я пожал плечами.

— Либо вышибать дверь, либо возвращаться к лазу. Причем быстро, пока помним дорогу.

Денисов решительно мотнул головой.

— Вышибаем.

— Может быть опасно. Мы понятия не имеем, что находится за этой дверью. И кроме того…

— За ней мужик, который облил меня той черной хренью! — рявкнул Денисов так, что катакомбы ответили многоголосым эхом. — Вышибаем!

Не спрашивая меня, он принялся формировать большой “Колобок”. Ну, с выбором заклинания он не ошибся — против металла они работали лучше всего. Но я сомневался, что у Константина хватит сил. Дверка-то была не из простых.

Денисов шарахнул заклинанием по двери. Металл застонал, в месте, куда угодила сердцевина шарика, осталась глубокая вмятина.

— Мешочек подержи, — я сунул в руки Косте свои пожитки и сосредоточился на заклинании. Черпать из источника не стал — рановато клянчить у предков. Сам справлюсь.

Вдох, выдох, концентрация. Руки зазудели и затряслись от обилия силы, жаждавшей выхода. Я сформировал идеальной формы “Колобок”, и его молочно-белый свет залил пространство коридора, а заодно и высветил дверь. Я увидел следы мела на створке — словно здесь было что-то написано, но это впопыхах стерли.

Уж не очередное ли напоминание об Ордене Надежды? Если так, то мы нагрянули прямо по адресу. Другой вопрос, кто или что ждало нас за этой преградой?

Но отступать было поздно. Я отправил “Колобок” в полет.

“Кость, зажмурься”.

Заклинание метнулось прямиком в ту же вмятину, которую сделал Денисов. Дверь содрогнулась, зашипел металл, затряслись каменные стены, а по сводам прокатился рокот.

“Готово”, — козырнул я. — “Береги обувь”.

Двери, можно сказать, не осталось вовсе. На ее месте зияла дыра, и лишь раскаленный металл наличников напоминал о том, что нас не хотели впускать.

Мне в нос ударил запах гари. Поначалу я подумал, что от заклинания, но когда из расщелины на нас повалил жирный темный дым, мы бросились в стороны.

“Ядрена вошь… Соколов, это какой ранг сейчас был?”

“Большой. Там что-то горит”.

Держа наготове новый “Колобок” и прикрывая нос воротником, я рванул внутрь. И как раз вовремя — мужик в спецовке, лишь мельком на нас оглянувшись бросил в огонь какую-то стопку бумаг.

Пламя взметнулось, окатив нас снопом искр. Не мешкая, дворник схватил канистру и бросил в нас.

— Осторожно! — крикнул я, но Денисов успел увернуться.

Бензин. Этот запах я ни с чем не спутаю. Проклятье.

— Ну держись, тварина! — отплевываясь от огня и дыма, Константин перепрыгнул низкую стену огня и помчался за дворником. Тот толкнул на него стол, и Денисова сбило с ног.

Я оставался в дверях, пытаясь разглядеть в этом аду хоть что-то. Помещение было круглым, потолок казался чуть выше, чем в коридоре, словно здесь некогда сходилось несколько подземных ходов. Но теперь вход был только один — и мы его вынесли заклинанием. Остальные выходы были заложены камнем.

— Не уйдешь! — Денисов поднялся, перемахнул через стол и снова бросился за дворником.

Мужик вел себя странно. У него была возможность попытаться оттолкнуть меня и сбежать. Но вместо этого он метался по круглому залу, старательно бросая в огонь все, что попадалось под руку. Или так казалось лишь на первый взгляд.

В пламя летели бумажки, какие-то деревянные предметы, склянки… Стеклянные флаконы взрывались в огне, и пламя от них вздымалось до самого потолка. Воняло чем-то едким, аж глаза резало.

Он уничтожал доказательства. Или улики.

Дерьмо.

“Лови его, я потушу огонь”, — обратился я к Денисову.

“Ага. Легко сказать”.

Мне тоже пришлось кисло. Погасить занявшееся от какого-то химиката пламя было непросто даже одаренному. Другая природа, и соединить этот огонь с той же “Жар-птицей” не получалось.

Залить водой? Могу уничтожить записи — чернила растекутся. Но лучше мокрые улики, чем улики, превращенные в пепел.

Я воззвал к источнику и быстро преобразовал силу в “Водяного”. Первое, что пришло на ум, хотя и не самое удачное. Со стихийной Благодатью я пока что работал плохо. Над огнем возник пузырь воды, и по моей команде он прорвался, залив пламя.

Ага. Поди погаси так просто.

Рот и горло саднило. Я надышался этой дряни и чувствовал, что долго здесь пробыть не смогу. Никакого сквозняка — все валило только через единственный выход.

Денисов гонялся за на редкость прытким дворником — тот умудрялся уворачиваться от “Кос” и даже швырял в Костю какими-то мелкими, но острыми шипиками. Один вонзился в мою защиту и увяз. Я мельком взглянул на него — зачарованный. Возможно, наш дворник не был одаренным — иначе сейчас уже бы применил силу. Но у него точно был одаренный друг-артефактор…

Я вытаскивал из огня остатки бумаг и артефактов, больше заботясь о записях. Кое-что сгорело наполовину, фотографии пузырились и стали нечитаемыми. Огонь не гас, и я увидел в основании кострища ту же темную жижу. Значит, правильно я сделал, что не стал убирать ее “Жар-птицей”.

— Ну сучара!

Я услышал звук ударов, что-то рухнуло, покатилось — Денисов умудрился схватить дворника и мутузил его от души.

— Погоди! Убьешь! — рявкнул я, пытаясь сбить пламя с еще одной папки. — Вытаскивай его наружу!

Денисов еще раз съездил пойманному шпиону по лицу и поволок в коридор. Я оглянулся, нашел свой мешок — ну конечно, Денисов забыл о нем в пылу сражения — собрал те немногие бумаги, что смог спасти, и сунул внутрь.

Легкие разрывало. Вытащив мужика, Денисов прислонился к стене и пытался откашляться.

— Хр…. Ха-тьфу! Что же за яд там горел…

Я в это время бросил мешок на пол и склонился над мужиком.

— Ты перестарался, Константин.

Лицо шпиона было в крови — бровь разбита и свисала над глазом, губы растрескались, изо рта текла кровь — видимо, минус пара зубов. Один глаз стремительно заплывал, но второй смотрел прямо на меня.

— Опоздали, — улыбнулся мужик алой улыбкой. — Ничего вы не найдете.

— Зачем ты следил за нами? — Денисов оттолкнул меня и принялся трясти мужика.

— Костя, стой! Надо выбраться отсюда, потом допросим.

— Нет, он скажет все сейчас!

Да твою же мать. Ничего он не скажет, если Денисов продолжит угощать его лещами.

— Кость, тихо. Остановись. Если он помрет, то мы ничего не узнаем. Дай мне его осмотреть.

Вражина неохотно отодвинулся, давая мне пространство для работы.

Шпион снова оскалился.

— Ну и компанию ты себе выбрал, Соколов. Вот уж от кого не ожидал.

Я пропустил сарказм мимо ушей.

— Как тебя зовут? Имя!

И в этот момент позади нас что-то грохнуло. Взрыв был такой силы, что с потолка посыпалась крошка, а сквозь проем из зала вылетели горящие головешки. Мы с Денисовым инстинктивно отпрыгнули и выставили барьеры.

— Что за…

Я снова подполз к мужику.

— Костя, у нас проблема.

Денисов обернулся на меня.

— Уверен, что лишь одна?

— Он мертв.

Даже сквозь толщу сажи было видно, что вражина побледнел.

— Как… Он же только что…

Я указал на нож в груди. Не знаю, из какого ботинка этот подлец его вытащил, но ему хватило тех нескольких секунд, чтобы нас облапошить.

Шпион смотрел на меня все той же алой улыбкой — вымазанные в крови зубы скалились на меня с триумфом победителя.

— Да чтоб оно все… — Денисов тихо опустился на пол рядом со мной. — Спасти можешь?

Я покачал головой.

— Нет. Он знал, куда бить.

— Проклятье…

— Что все это значит?!

Я вздрогнул, услышав до боли знакомый голос. Медленно повернул голову и увидел последнего человека, которого хотел бы встретить при таких обстоятельствах.

Охваченный ярким сиянием “Берегини”, на нас взирал куратор Мустафин в сопровождении двух вооруженных сотрудников охраны.

Глава 17

— Подняли руки и отошли от него! — скомандовал один из бойцов и для пущей убедительности взял Денисова на мушку.

Увидев оружие, Костик побледнел пуще прежнего. Автомат был явно зачарованный. Издалека походил на отечественный “Корд” из моего мира, но явно улучшенный не только Благодатью. Черт знает, что на него могли навернуть артефакторы. Может даже мой барьер не спасет.

— Господа, прошу без глупостей, — сухо проговорил Мустафин. — Делайте, что велят.

Мы с Денисовым одновременно подняли руки и отошли от трупа. Я бросил взгляд на свой мешок.

Проклятье. Еще не хватало, чтобы куратор нашел записи и маячок.

Второй боец быстро подобрался к трупу, проверил пульс, зрачки, дыхание — и покачал головой.

— Все. Покойник. Без шансов.

Мустафин тихо выругался.

Подхватив мое барахло, он попробовал было заглянуть в зал, откуда все еще валил дым, но быстро отказался от этой затеи.

— Вызывай сюда спецбригаду и сообщи Окуневу, пусть всем здесь займутся, — велел он второму бойцу.

— А с этими что делать? — спросил тот, что держал нас на мушке.

— Вывести отсюда к чертовой матери. Да и самим лучше не задерживаться. Судя по вони, горит химия. Мы без оборудования, долго без вреда не протянем.

Убраться отсюда было отличной идеей. Не знаю, сколько я вдохнул этой дряни, но мозги у меня понемногу начали плыть. В глазах то темнело, то двоилось, а то и вовсе начинали плыть радужные круги. Дышать становилось совсем тяжко. Казалось, еще немного — и я выплюну легкие.

Рядом со мной повалился на пол Денисов — видимо, вдохнул больше моего, и отравленный дым доканывал его быстрее.

— Да шевелитесь вы Христа ради! — рассвирепел куратор. — Павел, помоги ему.

Я взмахнул рукой.

— Я… Я могу…

— Молчать, Соколов. Лучше пока придумай, как будешь все это объяснять.

Он был прав. Со стороны и для непосвященного все это смотрелось более чем очевидно и совершенно не в нашу пользу. Двое студентов с известной на весь Аудиториум скверной репутацией забрались в подземелье, устроили полный разгром и в довершение ко всему убили человека.

А когда в моих вещах найдут бумаги, которые так стремился уничтожить наш покойный дворник, когда поймут, что шарик — маячок…

Поздравляю, Миша, тебя либо запишут в революционеры, либо просто в убийцы. И у Денисова, к слову, будет гораздо больше шансов отмазаться — все же его консервативные взгляды были известны всему курсу. А вот я… Миша Соколов с перечеркнутым гербом — почти что идеальный кандидат в народовольцы.

Опять же, для непосвященных. Да только будут ли разбираться?

И если революционеры прознают о случившемся, а они непременно прознают, то я буду идеальной кандидатурой на то, чтобы все на меня свалить. Прекрасно. Просто прекрасно.

Меня повело в сторону, я ударился плечом о стену. Саданулся больно, но чувствовал я себя настолько хреново, что почти не почувствовал удара. Лишь мышца запульсировала.

— Павел, Валерий, выводите этих двоих на воздух, — распорядился Мустафин. — Дождитесь меня на улице. И глаз с них не спускайте. Чуть дернутся — сразу стреляйте.

— О как, — ухмыльнулся я.

Боец схватил меня за шиворот и поволок в боковое ответвление коридора.

— А куратор?

— Еще вдоволь с ним наговоришься, студентик, — пообещал безопасник.

Денисова тоже подняли, встряхнули, и бесцеремонно поволокли прочь. Мустафин остался вместе с трупом и моим мешком. Я успел заметить, как он принялся развязывать тесемки и обыскивать мое барахло.

Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо!

Даже сейчас, с угасающим сознанием, я понимал, что это конец. Если только…

Я пытался докричаться до помощника ректора. Орал, хрипел, пробивался, но словно метал горох в стену. Войтош не отвечал — закрылся так плотно, что даже у меня не получилось пробить блок.

Отчаявшись, я принялся звать самого ректора. Дикая, безумная дерзость — но и ситуация отличалась от штатной. И снова такой же блок. Совещание у них какое-то что ли? Или просто повесили “Купол”? А может и вовсе сейчас отсутствовали в Аудиториуме — тогда ясно, почему у меня не получалось с ними связаться.

Предприняв еще одну безуспешную попытку докричаться до Любомирского, я окончательно сник. Значит, придется прорываться самим. Да только как?

Пока нас тащили, Денисов успел очнуться, но только для того, чтобы опорожнить желудок. Тащивший его боец едва увернулся от струи рвоты.

— Отравились химией, — констатировал один из них. — Ну да, там же вентиляции толком и нет…

— Главное, чтобы и нас не скрутило, — ответил второй. — Мы ведь тоже без респираторов были. А то заблюем все коридоры.

Стены, камни, плиты пола и проемы мелькали у меня перед глазами, но сил запомнить дорогу не было. Я только понял, что нас вели какой-то другой дорогой — здесь было теплее, да и огоньков, что мы развешивали с Денисовым, я не заметил.

В голову пришла шальная мысль собрать остатки силы, может даже обратиться к источнику и раскидать их всех. Но что потом? Получится ли выбраться из Аудиториума? И даже если повезет, как быть дальше? Задание Корфа я не выполнил, на меня повесят убийство, а может и не одно припомнят, аудиториумцы смогут вычислить меня по крови и найдут где угодно.

Да, какое-то время у меня получится отбиваться. Но они найдут рычаги воздействия и вынудят меня сдаться. Или и вовсе уничтожат.

Нет, если побегу сейчас, лишь дам им больше возможностей обвинить меня во всех смертных грехах. Нужно оставаться и пытаться выкручиваться. Чего бы это ни стоило.

— Разрешите вопрос? — прохрипел я, украдкой обернувшись к своему конвоиру. Тот покрепче перехватил автомат, и охваченное яркими всполохами дуло устремилось на меня.

— Спрашивай.

— Куда вы нас ведете?

— Прямо сейчас — проветриться и отдышаться. Затем на допрос.

— И кто будет допрашивать? Мустафин?

— Скорее всего.

Как раз в этот момент мы подошли к узкой лестнице и принялись подниматься. Здесь на стенах горели магические светильники, и я смог разглядеть своего сопровождающего. Еще молодой мужик, лет тридцать с небольшим. Но уже с темными кругами хронической усталости под глазами.

— Если хочешь совет, парень, то лучше обойдись без фокусов, — сказал конвоир. — У меня приказ стрелять, а эти пули пробивают любой барьер. Попробуете хитрить — сделаете лишь хуже.

— Я не собираюсь ничего вытворять. И вас гробить не хочу. Вы здесь ни при чем, — ответил я.

Конвоир усмехнулся.

— Экое благородство, ты погляди.

— Знаю, все выглядело как…

— Не мне рассказывай, сиятельство. Я человек подневольный. С Мустафиным общаться будешь.

Я кивнул. Ну что ж, спасибо и на этом. Отношение если не доброе, то хотя бы сносное. Могло быть и хуже. Впрочем, наверняка безопасникам доставляло удовольствие конвоировать двух потенциально опасных одаренных. Так и шли — не рыпались ни те, ни другие. Одно хорошо, что Денисову было настолько хреново, что он даже не пытался возражать.

Не знаю, какими тайными тропами вели нас конвоиры, но мы умудрились выбраться на поверхность прямиком из подвала старой котельной, что располагалась между двумя учебными корпусами.

— Это мы были в верхних катакомбах? — Спросил я, чтобы хоть как-то скоротать время в ожидании Мустафина. — Не в тех, где нужно ходить с особой осторожностью?

Безопасники удивленно переглянулись.

— Все верно, — ответил тот, что держал Денисова. — Это короткие пути. Они не связаны с глубинными.

Мой конвоир кивнул.

— Глубинные вообще наполовину затоплены, на треть разрушены. Когда в прошлом веке восстание было, там много чего обвалилось. До сих пор фонит так, что даже неодаренным в тех местах становится не по себе. Кое-что перестроили, но…

— Паш, хорош, — оторвал безопасника коллега. — Незачем им знать. И так вон влезли…

Денисов опять блевал, облокотившись о ствол дерева. Мне к горлу тоже подкатывала тошнота, но выворачивать желудок наизнанку было нечем — не успел я как следует поесть.

— Разрешите другу помочь? — попросил я. — Лекарским заклинанием…

— Не положено.

— Ну сами видите, досталось ему!

Бойцы, казалось, чуть смутились, но стояли на своем.

— Извини. Пока нельзя. К нему вызовут лекарей. В крайнем случае мы медпомощь окажем.

Уже стемнело, но я смог разглядеть римские цифры с рангами на их нашивках. Седьмой и восьмой. Ну да, кое-что сделать смогут, но по верхам. Снова зашевелилось навязчивое желание вырубить всех троих и дать деру, но я уговорил себя стоять.

Мне не помогут ни Корф, ни Фрейд.

Значит, нужно договариваться с Мустафиным. Нужно дать ему что-то, что может его заинтересовать или хотя бы отсрочит приговор.

Нужно просто выиграть немного времени…

Со стороны выхода послышался шорох и скрежет затворяемой двери. Через несколько секунд на улице показался Мустафин — злой как черт и мрачный, как герой Брюса Уиллиса, от которого только что ушла жена.

— Окунев со своими на подходе, — сказал он и кивнул на Денисова. — Этого сперва в лазарет. Под капельницы или сразу “Водами” пусть лечат — на их усмотрение. Валерий, отведи его. Станет сопротивляться…

— Да я… ног не чувствую, — откашлявшись, Костя сгреб снег и утрамбовал последствия своего конфуза. — Какое… сопротивляться?

Боец по имени Валера быстро подхватил Денисова и потащил к лазарету. Причем повел не в Домашний корпус, а в другую сторону. Интересно. Неужели Мустафин хотел пока что скрыть случившееся?

— А этого куда? — спросил второй боец про меня.

— О, с Михаилом Николаевичем мы побеседуем в приватной обстановке. Останься здесь, дождись Окунева с бригадой. С Соколовым я разберусь сам.

На лице безопасника читалось сомнение.

— Уверены? Ведь если убийца…

“Попробуешь хоть что-нибудь выкиуть, хоть единый фокус — и за тобой будет охотиться весь Петрополь”, — раздался в моей голове голос куратора. — “Твоего ректора сейчас нет на острове, и никто тебе не поможет. Не вынуждай меня спускать собак”.

Я молча кивнул. Мустафин улыбнулся.

— Михаил Николаевич не в том положении, чтобы еще и усугублять его. Верно, ваше сиятельство?

— Разумеется, я все понимаю.

— Чудно. Идемте.

Мустафин взвалил на плечо мой мешок и направился к аллее. Я едва поспевал за ним — сказывалось отравление едким дымом. Куратор понимал, что сейчас я уже не побегу. Он это знал, я это знал — вот и шли мы…

Не в Домашний корпус, где располагался его дежурный кабинет. И не в административный. Мустафин вел меня в Грот.

Грот представлял собой фантазию архитектора парка на тему пещеры, только был украшен рукотворными элементами. Располагался он возле берега Малой Невки, почти у слияния с речкой Крестовкой. Иными словами, в самой заднице острова.

Тише и безлюднее места придумать было сложно.

Все это время, а шли мы долго, он молчал. И лишь когда мы, по середину икр проваливаясь в снег, забрались в грот, Мустафин одной рукой повесил плотный купол, а второй зажег шарик “Жар-птицы”. Совсем рядом, в десяти шагах, ненавязчиво фонили ограничительные барьеры.

На каменный стол грота упал мой мешок.

— Я так и не понял, за какую команду ты играешь, Михаил, — без предисловий сказал куратор.

Я улыбнулся и без разрешения опустился на каменную скамью. Это я зря — можно было отморозить все хозяйство, но держаться на ногах уже просто не было сил.

— Значит, откровенничаем? — устало улыбнулся я.

— Это сейчас в твоих интересах. Рассказывай, почему я нахожу человека, которого приставил охранять Денисова, с ножом в груди?

Внутри меня словно что-то оборвалось. На улице и так был хороший минус, но меня резко пробрало холодом до самых костей.

— Что вы сказали? Это он так ОХРАНЯЛ Денисова?

— Да, черт возьми! — рыкнул куратор. — После той ночи, когда Петрополь лишился нескольких княжичей, я приставил своего человека приглядывать за Денисовым!

— Господи… Но зачем?

Мустафин терял терпение.

— Соколов, ты совсем идиот? Он единственный из возможных членов Темной Аспиды, кто тогда выжил! Он и Перовская.

Я оцепенело пялился на мешок, пытаясь свести все ниточки.

— Но ведь Денисов отказался от… приглашения Аспиды, — наконец ответил я. — Он не участвовал.

— Но он получил записку. И он знал о том, что замышлялось против вас с Ронцовым. Знал и никого не предупредил. Требовалось проверить, настолько ли он благороден, каким хотел казаться. Потому к нему и приставили человека.

— Значит, вы знаете о послании Аспиды, — заключил я.

Мустафин неопределенно кивнул.

— Знаю лишь, что оно было и дошло до адресатов. И еще что вы с Денисовым развернули бурную деятельность, наивно полагая, что ваше, прости Господи, расследование останется в тайне! А теперь у меня труп с ножом в груди, пожар в подземелье и огромная головная боль от вас двоих!

Вот это поворот… Но тогда все становится еще интереснее. Если тот мужик был послан Мустафиным приглядеть за Денисовым, то какого черта он раскрылся? Или понимал, что если я влезу ему в голову, то выясню много интересного об Ордене Надежды? В том числе и расположение убежища революционеров.

Звучало логично — мозг я и правда мог ему сломать и поджарить. И до правды бы докопался. И если бы нашел убежище нетронутым, то у меня на руках наверняка оказался бы компромат на вес золота.

Значит, поэтому дворник сперва пытался улизнуть от нас в катакомбах, а когда не получилось и он понял, что мы плотно прищемили ему хвост, то решил избавиться от улик. И заодно и себя выпилил — чтобы никто точно ничего не выяснил.

Блестящий пример самопожертвования. Еще и разыграно как по нотам. Сволочь.

Но если этот дворник состоял в Ордене Надежды, а его послал Мустафин….

Так, Миша, пока помалкивай. Если мы додумались до того самого, отсюда можно запросто не уйти живым. Мустафин знал мой потенциал силы. И если он сейчас вел себя наедине со мной так уверенно, значит, имел надежный способ от меня избавиться.

И я пошел с козырей.

— Тагматис Эльпидас. Ваш человек состоял в Ордене Надежды, — сказал я, глядя Мустафину прямо в глаза.

Сейчас я ставил на карту то немногое, что у меня было. Но других вариантов не видел. Пан или пропал.

Лицо куратора дрогнуло. Лишь на миг, но я понял, что попал в самую мякотку.

— Мы с Денисовым стали искать вместе, потому что он хотел выяснить, кто из Темной Аспиды толкнул его друзей на смерть. Я помог ему — потому что считаю Темную Аспиду угрозой. Денисов мне не друг, но наши интересы совпали. Он поделился тем, что знал, мы начали копать… Но пока что не особо преуспели. А потом заметили слежку. Ваш человек не особенно скрывался.

— Дальше.

— Мы погнались за тем человеком. Он скрылся в катакомбах. Пытался нас обмануть, но мы его раскусили. Уже в подземелье он пытался нас остановить, но… вы знаете, я много чего могу. В общем, у него не вышло. И тогда он бросился в тот зал, который вы нашли разрушенным. Поджег там все и успел убить себя.

Мустафин слушал мой рассказ с каменным лицом, но я видел, что он напряженно думал. Явно пытался прикинуть, что со мной делать, ибо накопал янемало.

— Почему ты считаешь, что он из Тагматис Эльпидас?

— Потому что к убежищу вели знаки. Я их расшифровал, и это позволило нам его догнать. Он и правда старался оторваться. Просто не учел, что я люблю ребусы.

Продолжая ковать железо, пока было горячо, я вытряхнул содержимое мешка. На стол посыпались обгорелые листы, пара целых склянок, несколько обглоданных пламенем, но все еще читаемых фотографий. Но я искал не это.

Нашарив маячок, я передал его Мустафину.

— Это наследство Афанасьева. Он был вашим?

— Нашим?

— Савва Ильич, ну мне-то теперь не пиз… — я осекся. — Хватит лгать. Тот дворник погиб, чтобы не выдать вас и ваших сообщников. Я порой тот еще дурак, но не полный же кретин.

Мустафин едва сдержался, но все же сохранил лицо.

— Ты не сможешь доказать.

— Я и не собираюсь никому ничего рассказывать, — улыбнулся я. — Вашу тайну я не выдам. Многие постулаты Ордена Надежды находят отклик в моей душе, и мешать я вам точно не стану. Но сейчас важно не это. Афанасьева в ваших рядах точно не было?

Куратор мотнул головой.

— Нет. Даже никогда не рассматривали.

— В таком случае у нас с вами большая проблема, — я указал на артефакт. — Это маячок. И кто бы его ни отслеживал, сейчас он знает, что мы здесь.

Глава 18

Глас разума внутри меня истерично верещал о том, что я совершил огромную ошибку. Теперь Мустафин знал, что я его раскрыл. Знал о том, что я нашел убежище Ордена Надежды — наверняка одно из многих. Не могли же они так рисковать, собрав все яйца в одну корзину. И все же того, что мы с Денисовым нарыли, вполне могло хватить для начала больших разбирательств.

А еще Мустафин знал, что ректор питал ко мне особый интерес и наверняка догадывался, что меня посадили на кровный поводок. Зато стало понятно, почему куратор отказался делиться со мной информацией после того, как меня увели на разговор к Долгорукову той роковой ночью.

И сейчас все стало еще опаснее. Я торчал на кукане у Аудиториума, но при этом слишком много знал об Ордене Надежды. И еще во мне было достаточно богатырской силушки, чтобы дать отпор в случае нападения. Трудно представить большую головную боль для господина куратора…

Мустафин покрутил в руках маячок.

— Говоришь, нашли у Афанасьева? В вещах?

— Ага. Но не в комнате. Он сделал тайник. И вместе с маячком там лежали еще и эти фотографии, — я порылся в барахле и вытащил из книги спрятанные снимки. — Очень странный набор. И все — мои одногруппники.

Куратор чуть усилил яркость светового шара и принялся листать снимки.

— Погибшие княжичи, ты, Ронцов и Денисов. И правда, странная компания.

— И вроде там еще Перовская должна быть, — добавил я. — Но она-то жива и во всем том безобразии не участвовала.

Интересно, а могло так получиться, что Марианна тоже получила то “приглашение”, но отказалась? Или, например, ее отговорил Забелло. Странно, что она оказалась единственной из той княжеской шайки, кого вся эта история вообще не коснулась. Поговорить бы с ней, поспрашивать. Но со мной она бы точно не стала откровенничать. Кроме того, ей тоже могли завязать язык, как и Денисову.

— Из всего этого списка мы приглядывались только к вам с Ронцовым, — расщедрился на подробности Мустафин. — Думаю, не стоит объяснять, почему.

— Потому что мы изгои. Мой род опозорен, а Серега и вовсе бастард. С ущербными вроде нас вам проще работать.

— И не только поэтому.

Ага. Еще я валю второранговых студентов-менталистов родовой силой, а Ронцова невозможно убить. Мы оба — прекрасные кандидатуры для различной подрывной деятельности. Может поэтому мной так в свое время заинтересовался Радамант? Косоликий-то специально отпустил меня погулять-побегать, чтобы я на своей шкуре ощутил все грани отмороженности имперской аристократии.

Эх, знай Корф, в какое пекло я угожу и какие таланты раскрою, хрена лысого он бы отправил меня в Аудиториум. Сперва как следует промыл бы мне мозги и вбил в голову “генеральную линию партии”, чтобы не поддавался соблазну примкнуть к инакомыслящим. И уж затем отправил бы сюда. И то не факт, что все прошло бы гладко.

Однако сейчас я оказался настолько противоречивой фигурой, что ни одна из всех этих сторон не знала, чего от меня ожидать. С одной стороны, это плюс. С другой — мне обеспечено слишком навязчивое внимание.

— Ладно, с нами все ясно, — я оперся локтями о каменную плиту стола. — Куда больше меня сейчас беспокоит вопрос с Афанасьевым. Вы можете высказать о нем хоть какие-нибудь предположения?

Мустафин положил фотокарточки на стол и скрестил руки на груди.

— Возможно, засланец Аудиториума. Или наблюдатель от Темной Аспиды — его могли ангажировать еще до поступления. Или Афанасьев был здесь по поручению органов государственной безопасности.

Я вздрогнул.

— Тайное отделение?

— Не разыгрывай невинность, Соколов. Ты должен понимать, что у тайного отделения к нам особый интерес. И раз уж речь зашла об этом… Насколько мне известно, тебе помогал с подготовкой к поступлению сам знаменитый Корф, — пронзительные глаза куратора, казалось, сверлили мне череп. — Это так?

Я пожал плечами.

— Да, у нас с ним была пара встреч. Он помог мне попасть к Матильде фон Штофф на обучение. Это ни для кого не секрет. Моя семья воспользовалась связями и с помощью Корфа убедила госпожу Штофф принять меня в Лебяжьем. Там я познакомился с Ириной, племянницей Матильды Карловны, и тройняшками Сперанскими. Мы вместе готовились к Испытаниям. Корф в этом процессе не участвовал, всем руководила Матильда Карловна. Если хотите, можете прочитать мою память.

Мустафин презрительно фыркнул.

— Если тебя завербовало Тайное отделение, то они уж точно позаботились о том, чтобы подсунуть всякому любопытному нужные воспоминания. Имперские ищейки пойдут и не на такое.

— В таком случае вы должны подозревать не только Афанасьева в возможной работе на Отделение, но и меня.

Мустафин печально усмехнулся.

— Я рассматриваю и такой вариант.

— Тогда что же нам делать дальше? Точнее, что вы собираетесь со мной делать, раз я раскрыл вашу причастность к Тагматис Эльпидас?

— Это очень хороший вопрос, Михаил.

Куратор принялся измерять шагами небольшое пространство грота. Моя задница одеревенела от холода, а яйца, казалось, и вовсе втянулись внутрь. Но я уже не мог торопить окончание этой встречи. По сути, от того, как я себя поведу сейчас и что скажу, решится моя судьба.

Мустафин должен был мне поверить.

— Я хочу работать с вами, — тихо сказал я, и Мустафин резко остановился.

— Боюсь, ты не осознаешь, о чем просишь. Даже если бы я доверял тебе, все равно требовал бы трижды подумать.

А вот сейчас нужно было особенно осторожно подбирать слова.

— Я не говорю, что намерен стать частью Ордена и не требую взять меня в свои ряды. Ректор взял мою кровь, и вы понимаете, что это значит.

— Просто взял кровь или заставил принести клятву?

— Кровь и клятва. Правда, слишком уж в общих словах. Ее довольно легко обойти, если в должной степени владеть собой и формулировать намерения правильно.

Мустафин кивнул.

— Дальше будет хуже. Поначалу всех держат на длинном поводке. Но чем больше тайн ты узнаешь, чем сильнее будешь становиться, тем большую опасность начнешь представлять для Аудиториума. И поводок станет понемногу укорачиваться. С каждым годом, с каждым заданием ты будешь все сильнее привязываться к своим хозяевам, и чем дальше, тем сложнее будет разрушить эти невидимые узы.

Когда Мустафин говорил все это, в его голосе сквозило не желание запугать меня. Нет, он не пугал. Он говорил об этом так, словно сам все это прочувствовал и пережил.

— Вас тоже связали клятвой? — Догадался я. — Но тогда как вы смогли…

Куратор приставил палец к губам.

— Тссс… Есть способ. Есть ритуал, что позволяет снять это воздействие, даже если не удастся заполучить отнятую кровь. Но я не могу открыть его тебе.

Что ж, сама возможность разорвать снять этот рабский ошейник уже радовала. Но для того, чтобы Мустафин согласился это сделать, он должен был доверять мне. И это доверие мне предстояло заслужить.

— Но я могу помочь вам в борьбе с Темной Аспидой, — сказал я. — Мне удалось кое-что накопать о человеке, который связывался с Меншиковым и Денисовым. Он писал им записки, и нам удалось выяснить, кто он. Я готов назвать вам имя в качестве жеста доброй воли с моей стороны.

В темных глазах куратора вспыхнул настоящий интерес, но смешанный с недоверием.

— Как у тебя это вышло?

— Помог один начинающий психометрист. Пришлось раскошелиться на винамий. За это, к слову, следует поблагодарить господина Денисова.

Аньку я раскрывать не хотел. Ни Аньку, ни Ядвигу. Нечего еще и их втягивать в это по самые гланды. И хорошо, что я умудрился вовремя вывести из игры Ирку — узнай она хотя бы о половине того, что здесь творилось, устроила бы бурю.

— Значит, ты готов дать нам имя одного из Темной Аспиды… В обмен на что?

— Ни на что. Говорю же, Савва Ильич. Мне кажется, сейчас неподходящее время для внутренних дрязг и выяснения кто кому друг. Есть Темная Аспида, которая пыталась убить меня и моего друга. Возможно, они заинтересуются Денисовым, если уже не заинтересовались. Константин… Мудак он, но с принципами, и я его ценю и уважаю.

Куратор покачал головой и усмехнулся.

— Кто бы мог подумать… Соколов защищает юношу, который у всех на виду клялся сжить его со свету.

— Обстоятельства изменились. Аудиториум умеет научить людей командной работе, — едко улыбнулся я. — Есть еще один важный момент. Клятва, которую я дал Аудиториуму, не препятствует моим поискам Темной Аспиды. А клятва интересная — обычно она не дает мне действовать, если есть риск серьезно навредить Аудиториуму. Выходит, Темная Аспида замышляет нечто такое, что в перспективе может пошатнуть и эти стены.

Мустафин наконец-то перестал маячить у меня перед глазами и уселся на каменную скамью так, что я мог видеть его вполоборота. Хищный профиль, восточный, но там явно была интересная смесь кровей.

— Ты мог донести эту информацию прямиком Долгорукову, — глядя прямо на меня, сказал куратор. — Они бы разобрались не хуже нас. Почему же ты решил отдать ее Ордену Надежды?

— Потому что я противник столь радикального классового разделения, — искренне ответил я.

Увы, не мог прочесть лекцию о том, как повернулась история в моем мире. Но я точно знал, что такого кровавого побоища в этом мире видеть не хотел. Хоть здесь можно было попытаться решать назревшие проблемы миром.

— Странно слышать это от человека, который и Благодатью-то толком не наделен.

— Значит, я мыслю более трезво, ибо совершенно не заинтересован в оной ввиду родового дара. Да, моей семье пришлось туго из-за утраты Осколка. Да, дворянское общество смотрит на наш перечеркнутый герб с презрением. Но мы все-таки еще неплохо устроились. Тому же Ронцову пришлось бы куда хуже, родись у его отца побольше законных детей. Я ведь тоже не из теплицы вылез — насмотрелся и наслушался историй о том, как Благодать способна испортить людям жизнь. Одни жалеют, что ею обладают, другие — озлобленно мечтают о недостижимом. Однако я выступаю за решение вопросов мирными методами. Любая форма терроризма мне претит.

Мустафин слушал меня очень внимательно. Казалось, взвешивал каждое мое слово. Из меня, конечно, был тот еще декабрист, да я и не успел толком подготовиться к возможному собеседованию в Тагматис Эльпидас. Так что работал с тем, что было.

— Ладно, — наконец вздохнул куратор. — Будем считать, в какой-то степени ты убедил меня в том, что с тобой можно попробовать сотрудничать. Голова у тебя работает, раз ты смог выйти на мой след. Это обнадеживает и пугает одновременно. Слишком уж ты прыткий, Соколов.

— Положение обязывает. Когда стоишь в самом конце списка аристократии, клювом не щелкаешь.

Мустафин усмехнулся.

— Пожалуй.

Я собрал со стола обгорелые бумаги и фотографии и, стараясь даже не глядеть на добытые с таким трудом трофеи, передал Мустафину.

— Это ваше. Забирайте. А еще лучше — уничтожьте прямо сейчас. Ни я, ни Денисов не успели их посмотреть. За это ручаюсь. Что до имени…

Куратор поднял руку, приказывая мне молчать.

— Рано. Буду с тобой честен. Считай, это моя благодарность за твой щедрый жест.

— Слушаю.

— Если та информация, что ты нам дал, окажется верной по итогам всех проверок… Возможно, тебя и Ронцова будут рады видеть в наших рядах. Особенно рады будут те, кто выступает за мирный исход конфликта. После борьбы с Темной Аспидой мы хотим сосредоточиться на отстаивании наших интересов в обществе и Сенате. И просвещенные дворяне, которые разделяют наши интересы, очень помогут.

Я кивнул.

— Но?

— Но. Всегда есть “но”, — мрачно продолжил куратор. — Даже если у тебя получится оказаться среди нас, не думай, что долго останешься с чистыми руками. А как только замараешь их, вернуться к прежней жизни не сможешь. На тебе будет висеть столько всего, что хватит на несколько пожизненных на каторге.

Я не выдержал и расхохотался.

— Это вы мне рассказываете? Боюсь, меня поздно просвещать. После той ночи…

— Я хочу сказать, что подобное повторится и не раз. Приходится защищаться от врагов, защищать тайны… Все это ведет к кровопролитию. Если ты к этому не готов, значит, на этом наш разговор закончится. Я даже не стану спрашивать у тебя имя — просто попрошу своего помощника поработать с твоей памятью.

Я огляделся по сторонам.

— Значит, с вами группа поддержки? То-то вы так легко остались со мной наедине.

Мустафин улыбнулся.

— У нас имеются способы и возможности обезвредить даже тебя, Михаил. У тебя роскошный потенциал, и родовая сила во многом универсальнее Благодати. Но и у этого дара есть слабые места.

А вот это было интересно. Что он имел в виду? Ладно, сейчас все равно речь не об этом.

— Я понимаю, что это кровавый путь. Мне это не нравится, но иначе никак, и я это осознаю. Если будет возможность избежать лишних жертв, я буду выбирать этот путь. И ни в чем подобном тому, что вы устроили на Смотре, я участвовать не стану.

Лицо Мустафина исказилось гримасой презрения.

— Это были не мы.

— Ой ли?

— Нас подставили. Это были не мы, клянусь.

— А на мою семью тоже не вы тогда напали? Там, на кладбище. Да и вообще неплохо так прорядили по списку.

— Той операцией руководил не я, — отрезал куратор. — И, если тебе интересно, я был против. Но некоторыми из нас движет не желание сделать мир немного справедливее, а жажда мщения. Месть ослепляет и превращает здравомыслящих людей в озлобленных радикалов.

Миленько. Значит, Орден Надежды и внутри не так сплочен, как может показаться. Что ж, известное явление — любая социально-политическая структура рано или поздно сталкивается с внутренними разногласиями. Выходит, мне нужно выяснить, кто из них еще более-менее вменяемый, а кто — отбитый на всю голову. И, судя по всему, Мустафин принадлежал к нормальным.

А вот информация о том, что тот ужас на Смотре устроила не Эльпида, была весьма интересной. И если это и правда была подстава, то на удивление искусная. Ох, дядюшка Корф, сколько новостей я приволоку тебе в котомке…

— Но вернемся к насущным проблемам, — Мустафил взглянул на часы и, поднявшись, навис над столом. — Есть несколько условий, выполнив которые ты сможешь стать частью Эльпиды.

— Внимаю.

— Первое — ты должен доказать, что тебе можно доверять. Твой щедрый жест я оценил. Имя?

— Павел Антиохович Зуров. Советник ректора по вопросам Вступительных испытаний, — ответил я. — Он писал записку и связывался с княжичами и Денисовым.

— Благодарю. Однако этого недостаточно. Тебе потребуется оказать нам еще одну услугу. Дело непростое. И если справишься так, что мы останемся удовлетворены, твоя кандидатура будет рассмотрена кругом. Если ее утвердят, то с тебя снимут кровавые оковы.

Я кивнул.

— План ясен. Что я должен сделать для того, чтобы меня начали воспринимать всерьез?

— Это тоже своего рода испытание, Михаил. И учти, отныне за тобой будут наблюдать так пристально, что попытка сообщить об этом разговоре пресечется моментально. Если попытаешься доложить ректору, тебя обработают мои помощники и отправят в тюрьму за несколько убийств — мы подсуетились и добыли подтверждения о случившемся той ночью. Или же мы просто отдадим тебя на растерзание князьям. Это тоже довольно легко устроить. Иными словами, не советую юлить.

— Сейчас-то зачем стращаете? — огрызнулся я.

— Для того, чтобы ты уяснил — этого разговора бы не случилось, не имей мы действенных методов на тебя повлиять.

Кругом одни шантажисты. Что Корф, что эти — те же яйца, но вид сбоку.

— Так что я должен делать?

Мустафин вытащил из внутреннего кармана фотокарточки, пролистал, выбрал и протянул мне одну.

— Ты должен избавиться от этого человека. То, что он знает и видел, представляет для нас угрозу.

Со снимка мне широко улыбался Константин Денисов.

Глава 19

— Да вы, мать вашу, издеваетесь?! — рявкнул я, вырвав фотографию из руки куратора. — Мало вам смертей за этот год? Сперва Смотр, потом княжичи…

Что-то обожгло меня между лопаток с такой силой, что я захлебнулся словами от резкой боли. Лицо Мустафина не дрогнуло — он лишь чуть прищурил глаза и с неподдельным интересом наблюдал за моими мучениями.

Казалось, в спину вонзили раскаленное копье. Боль пронзила позвоночник и мгновенно растекалась по нему во все концы тела, лишая меня возможности двигаться и дышать. Я скрючился, повалился на каменный стол и бессильно хватал ртом воздух. Но сколько ни глотал его, никак не мог насытить легкие. Спина горела, на грудь словно положили пудовую гирю. Сердце было готово сбежать отсюда, проломив ребра…

— Я ведь предупреждал, Михаил. Не нужно глупить и проявлять грубость, — Мустафин склонился надо мной и провел ладонью по спине. Боль тут же уменьшилась, и я наконец-то смог говорить.

— Я… Я… Хррр… Да не собирался я нападать!

— Орать тоже было необязательно.

Не знаю, что он сделал, но боль ушла так же внезапно, как и нагрянула. Я оперся ватными руками о камень, а затем, поймав равновесие, привалился лбом к заиндевевшей стене грота. Вот… вот так, так было хорошо… Ох ты ж черт…

— Что вы со мной сделали? — не отрывая головы от источника живительного холода, спросил я.

— Использовали несовершенство родовой магии.

— А конкретнее?

— Ну уж нет, Михаил, — усмехнулся куратор. — Всех карт я тебе не раскрою. Иначе мы с тобой перестанем быть друг другу полезными.

— Справедливо.

Я отлип от стены и поднял с вымощенного гранитными плитами пола фотокарточку Денисова — выронил, когда меня скрутило той жуткой болью.

— Итак, повторю свой вопрос более спокойно. Вы уверены, что смерть еще одного студента пойдет вам на пользу? — Спросил я и спрятал фотографию в нагрудный карман. — Чем больше народу погибнет в стенах Аудиториума, тем сильнее здесь закрутят гайки. Думаю, это не пойдет на пользу вашим интересам.

Мустафин тем временем создал еще один огонек “Жар-птицы” и отправил его к лежавшим на столе бумагам — тем, что я спас из огня. Все же решил последовать моему совету и уничтожить улики. Жаль, ни я, ни Денисов не успели их хотя бы пролистать. Огонь пожирал один лист за другим, фотографию за фотографией, и вскоре на столе осталась лишь горстка пепла да мешок с торчавшей из него книгой.

Ну хотя бы про книжку он не спросил.

— Я сказал, что Денисов представляет угрозу для нашего дела.

— Ага, и что мне нужно от него избавиться, — огрызнулся я. — Может я, конечно, слишком привык к творящемуся вокруг меня безумию, но под “избавиться” я понимаю “убить”.

Мустафин слегка пожал плечами.

— Он знает дорогу до одного из убежищ и сможет ее показать. Он видел моего помощника и знает, что за ним следили. Он видел смерть моего помощника, видел, что он уничтожал улики. Полагаю, не стоит объяснять, насколько это опасно для Эльпиды.

— Но убивать его незачем, — настаивал я. — Можно стереть память.

— А ты справишься, Михаил? — Приподнял бровь куратор. На его лице играла насмешливая улыбка.

— Полагаю, вы плохо осведомлены о моих способностях.

— Отнюдь. И поэтому должен тебя предостеречь. Полное стирание отдельных элементов памяти и дальнейшее замещение пустот искусственными воспоминаниями — очень тяжелая задача. Этому посвящено отдельное направление в специализации менталистов. И этому искусству они учатся месяцами, а затем годами оттачивают мастерство.

— Знаю, — отозвался я.

— В таком случае ты должен понимать, что есть последствия применения силы, что будут пострашнее быстрой смерти. И раз уж ты у нас такой гуманист, взвесь все как следует. Я не одобряю лишнего кровопролития, но порой это самый гуманный выход.

Ага. Охренеть какое человеколюбие.

Денисов не заслужил от меня ножа в спину. Меня и так немного мучила совесть из-за того, что я использовал его в своих интересах и не рассказал правду о гибели Меншикова и остальных. Но я делал это не столько для того, чтобы спасти свою шкуру, сколько для того, чтобы помочь Аудиториуму замять скандал. Потому и разыгрывал весь этот маскарад, хотя, по моему мнению, Константин уже заслужил право выяснить правду.

И вряд ли он бы стал мстить за гибель княжичей. Меншиков и остальные оказались жертвами собственных глупости, тщеславия и амбиций. На их слабостях грамотно сыграли, а Афанасьев просто столкнул нас лбами — и тоже погиб за это.

Денисов же не желал смерти ни мне, ни Ронцову. И сейчас должен был пострадать из-за собственных принципов. Говорил же я, что они не доведут его до добра…

— Я все же попытаюсь решить вопрос без кровопролития, — заявил я, глядя Мустафину прямо в глаза. — Если не удастся, тогда придется взять грех на душу.

И то, если Род позволит. Я не хотел портить родовую карму убийством невинного человека. Да, с большой натяжкой можно было подвести эту мокруху как работу на благо, но я и сам в это не верил. А если сам не веришь, то и родичей не убедишь. Они чуяли обман и слабость за версту.

Мустафин кивнул.

— Хорошо. Но я тебя предостерег, и ныне совесть моя чиста. — Он указал мне на мешок. — Собирай вещи, мы возвращаемся. Мне еще предстоит навестить твоего товарища.

— Еще вопрос.

— М?

— Когда… Когда дело должно быть сделано?

— Пока он не начал говорить. Долгоруков в Москве, вернется послезавтра. Если Денисов распустит язык, то к его возвращению…

— Успею, — оборвал я. Много говорить об этом не хотелось. — Значит, вот ваше испытание. Замараться в крови и пойти против совести?

— Всякий, кто служит кому-то или чему-то, со временем сталкивается с необходимостью пожертвовать чем-то ценным, — вздохнул Мустафин. — Это сложный выбор. Ставить дело выше собственных чувств — обязанность всякого, кто желает стать частью Эльпиды. Впрочем, не обольщайся. В любой структуре, будь то Тайное отделение или служба Аудиториуму, требуют того же. Мы всегда будем чем-то жертвовать, Михаил.

Ага. И Денисов не стал жертвовать. Денисов пошел на поводу у совести, но так ли ему это помогло в итоге?

— А чем пожертвовали вы? — дерзнул спросить я.

Куратор нахмурился, обжег меня тяжелым взглядом, но я выдержал.

— Об этом в другой раз, — ответил он и снял непроницаемый купол. — Поторопимся.

Мы вышли на берег Малой Невки. Отсюда были хорошо видны огни вечернего Петрополя. Город щедро украсили к Рождеству — мост обвивало такое количество светящихся гирлянд, что, казалось, над водой парила волшебная дорога. Ряды фонарей тянулись по всему Каменноостровскому проспекту, но с острова я видел лишь ряды светящихся точек. Потеплело, повалил мягкий пушистый снег, и в городе воцарилась почти сказочная атмосфера.

Почему-то именно сейчас мне вспомнилась Оля. Это были мои собственные воспоминания, еще из старого мира. Когда я повел ее на новогоднюю ярмарку, угощал здоровенными свежими пряниками с кучей глазури, поил крепким сладким чаем. Помню, купил тогда ей игрушку — плюшевого щенка с голубым бантиком на шее. С ней она уехала в больницу тогда, в последний раз…

— Михаил?

Я вздрогнул от голоса Мустафина.

— Что, Савва Ильич?

— Тоскуешь по дому? Ты на этот город глядишь как волк на лес.

— Можно и так сказать, — уклончиво ответил я. Вот уж перед кем я не собирался изливать душу, так это перед куратором. — Ничего, скоро каникулы. Повидаемся.

— Если справишься с моим поручением, возможно, на каникулах появится новое задание.

— Многовато у меня становится факультативов.

— Ты сам изъявил желание, — усмехнулся куратор. — Или уже передумал?

— Нет.

Я ускорил шаг. Промерз до хруста инея между булок, но холодный воздух и снег хотя бы привели меня в чувство. Видимо, родовая магия давала определенные преимущества и в исцелении — я излечивался от повреждений немного быстрее остальных. Это объясняло, почему Денисов терял сознание, а я мог держаться на ногах. И все же мне хотелось поскорее оказаться в тепле.

Ужин я уже и так пропустил, так что придется перебиваться припасенным в заначке сухпайком и кипятить чай в конце коридора. А перед этим меня точно поймает Сперанский и отчитает за очередной прогул и подставу с докладом.

Наконец мы вернулись к корпусам — Мустафин направился прямиком к Домашнему.

— Денисова перевели в наш лазарет, — пояснил он. — Я связался с лекарем. У твоего друга серьезное отравление химическими веществами. Лежит под капельницей.

— Как он?

— Усыпили, продержат без сознания какое-то время. Он бредил.

— Слышал, при отравлении такое бывает.

А еще Мустафин мог приказать усыпить Денисова из опасения, что тот начнет болтать. Мало ли какой бред может нести человек с интоксикацией, но куратор явно хотел перестраховаться. Хитер, зараза. Вовсю пользовался отсутствием ректора в Аудиториуме. И угораздило нас с Константином забраться в катакомбы именно в этот момент…

— Зайти к нему можно? — спросил я.

— Лучше завтра. Утром, пораньше. В восемь как раз будет пересменка у дежурных. Там есть зазор в пятнадцать минут, когда они передают друг другу дела в кабинете.

Я кивнул. Намек понял. Значит, нужно пробраться в момент пересменки, пока Костя еще пускает слюни под капельницей и пока врачам не до пациентов. С учетом того, что поместили его в Домашний корпус, то пробраться в лазарет труда не составит. В крайнем случае можно попробовать очень аккуратно отвести глаза свидетелям на низком ранге. Разберемся.

Когда мы вошли в большой холл, Мустафин кивнул мне.

— Утром после завтрака зайди ко мне. От тебя потребуется объяснительная, и будут еще кое-какие формальности.

— Конечно.

“О том, где были, ясное дело, никому не болтать”, — добавил он ментально.

“Разумеется”.

“И постарайся уложиться в срок”.

Мустафин развернулся и бодрым шагом направился к лестнице, что вела в общее крыло. Я же скользнул взглядом по стендам в поисках новых объявлений.

И новости не заставили себя ждать.

— Дерьмо, — выдохнул я, увидев список должников.

И хотелось бы обозвать Сперанского нехорошими словами, но он был прав. Доклад читал только от своего лица, меня сегодня на защите не было, поэтому я оказался в списке “хвостатых”. Не сдам тему до тридцатого декабря — не уеду на каникулы.

В Аудиториуме с этим было строго, особенно для первокурсников. Проштрафился и набрал долгов — лишаешься привилегии на отдых.

— Что, тоже рискуешь праздновать Рождество здесь? — кто-то ткнул меня сзади в спину. Я обернулся и увидел парня из соседней группы. Кажется, Дмитриевич.

— Ага.

— Главное, еще больше хвостов не набрать. С одним-то разберемся…

У меня, по самым скромным прикидкам, это был уже третий долг, и я всерьез рисковал не уехать домой. А ведь обещал Ирке, что заеду к ней в гости на каникулах. Она так вообще приглашала нас с Олей погостить на пару-тройку дней. Оно и понятно: без Матильды в Лебяжьем наверняка будет тоскливо.

Да и у меня была шальная мысль пригласить ее к нам в Ириновку на Рождество — у нас, конечно, все было куда скромнее, зато по-семейному. Я упомянул об этой идее, когда писал Оле, и сестра обещала поговорить с отцом. Правда, совместные празднования — это уже переход немного на другой уровень отношений. В Аудиториуме мы старались не светиться с нашей привязанностью, но…

Ладно. Сперва надо сдать долги, а там разберемся. Если умудрюсь подчистить все хвосты, что само по себе будет чудом, то уже никакое семейное празднование не будет страшно.

Я распрощался с Дмитриевичем, тот рассеянно кивнул.

Поднимаясь по лестнице, я пытался придумать правдоподобную причину, по которой пропустил занятия. И если Ронцова ввиду его природной наивности еще можно было провести, то со Сперанским номер не пройдет. Разве что придется сказать полуправду и много о чем умолчать…

Скрип дверных петель выдали меня, когда я потянул ручку на себя. В комнате еще горел яркий верхний свет. Ронцов развалился на кровати с тетрадками и книгами, Сперанский сидел за столом…

Вместе с Ирэн.

— Добрый вечер, Миша, — сухо сказал Коля и кивнул на стол. — Проходи.

Я постарался принять самый непринужденный вид. И, кажется, только еще больше взбесил этим друзей. Ирка поджала губы, а Сперанский нахмурился. Ронцов оторвался от конспектов и приветливо мне улыбнулся. Ну хоть этот всегда рад меня видеть.

— По какому поводу у нас гости? — спросил я, запирая дверь. На столе стояли только чайные предметы в медных подстаканниках. — И с каких пор к нам пускают девчонок?

Ирэн, сидевшая ко мне вполоборота, резко развернулась.

— Не те вопросы ты задаешь, Миша, — прошипела девушка. — Ты хоть понимаешь, что натворил?

— Ну, я в списке должников. Это еще не катастрофа.

— Это твой третий долг! — не выдержал Сперанский. — До Нового года осталось пять дней! Нам сегодня всей группой пришлось унижаться, чтобы упросить Клинского дать тебе шанс пересдать доклад!

Ирэн стиснула кулаки так сильно, что костяшки пальцев побелели. Вдохнула, выдохнула и достала с полки еще одну чашку.

— Садись, Миш. Нужно поговорить.

— Ребят, я все понимаю. У меня проблемы с успеваемостью, но…

— У тебя не с успеваемостью беда, а с посещаемостью! — продолжал метать молнии Коля, пока Ирка возилась с чайничком и заваркой. — Ты постоянно пропускаешь занятия. Вечно пропадаешь так, что с тобой не связаться. А потом торчишь до утра с книгами, не высыпаешься и спишь на парах! Чудо, что у тебя всего три “хвоста” с таким режимом.

— Коль, я все успею сдать. Вот те крест! — обещал я. — Если хочешь, слово дворянина дам. Я знаю, что у нас были большие планы на каникулы, и подводить вас не хочу.

— Да не в этом дело, Миш, — Ирэн налила мне полную кружку ароматного травяного чая, и я с наслаждением вдохнул насыщенный чуть горьковатый запах. Только сейчас, обхватив нагревшийся подстаканник обеими ладонями, я осознал, насколько же замерз. — Мы беспокоимся за тебя. И не понимаем, что происходит. Ты ведь ни с кем не делишься.

— Я рассказываю вам все, что можно рассказать, — отхлебнув немного обжигающего напитка, ответил я.

Разумеется, их это не удовлетворило. Сперанский нахмурился пуще прежнего.

— Извини, но сегодня мы припрем тебя к стенке.

— Ну попробуй.

— Ершишься. Что ты скрываешь, Миш? Куда ты постоянно пропадаешь?

— Сначала помогал Хруцкой в Лабораториуме, и после того, как отработал повинность, порой захожу к ней помочь. Она интересуется влиянием родовой силы на артефакты.

Ирэн кивнула.

— С Ядвигой я говорила. И еще она сказала, что ты приходил к ней с Денисовым и Грасс. Я расспросила Аню, но…

— Что, послала?

— Послала. Это же Грасс. Но куда сильнее меня удивило то, что ты спелся с Денисовым. Вас ведь обоих сегодня не было на докладе. Где вы были?

Я медленно допивал чай стараясь выиграть время.

— Вы что, нашли способ выбраться из Аудиториума? — внезапно спросил Сперанский.

— Это ты с чего взял?

— С того, что недавно Денисов выложил очень крупную сумму за какую-то колдовскую хреновину. Некоторые старшекурсники промышляют тем, что делают зачарованные разрешения на выход с территории.

— Ага, и он бы со мной так легко поделился подобным добром, — съязвил я.

— Вот это и удивительно, — Сперанский подался вперед и вперился в меня злыми зелеными глазами. — Что могло объединить двух известных врагов?

Я молчал. Ирэн украдкой налила мне еще чаю, и я присосался к спасительной кружке. Что мне им сказать? Что мы выполняем определенные поручения от Мустафина?

“Не говори им про ту ночь”, — донеся до меня чуть глуховатый голос Ронцова. — “Мы же пообещали ректору, что никто пока что ничего не узнает”.

“Не скажу. Про это — не скажу”.

— Ну так что? — Ирэн скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула. — По-хорошему говорить не хочешь?

— Хочу, — почему-то слова давались мне с большим трудом. То ли чай так подействовал, то ли в комнате было слишком натоплено, но меня почти мгновенно разморило. Прошибло на пот, аж рубашка промокла, руки и ноги налились приятной тяжестью… — Хочу. Но… Не могу.

— Это поправимо.

Сперанский и Ирэн переглянулись, и он ей кивнул.

— Работает. Приступай, Ирина.

Кажется, я начал сползать со стула на пол, но Коля успел подхватить меня. Тут же подоспел Ронцов — и вдвоем они отволокли меня на кровать.

— К… к чему? — Чем дальше, тем сложнее мне становилось ворочать языком. Сон навалился на меня, как тяжелое одеяло, вылезти из-под которого не было сил. Сознание утекало, а разум проваливался в манящую тьму. — К чему приссс…ступать?

Ирэн нависла надо мной, и я едва различил ее смазанную улыбку. Перед глазами все плыло.

— Прости. Но если не хочешь рассказывать, тогда ты все мне покажешь, — сказала она.

Глава 20

Я попытался вырваться. Барахтал руками и ногами, наивно полагая, что это поможет. Для меня каждое движение было тяжелым, словно я греб по воде, преодолевая ее сопротивление. Но на самом деле я почти не шевелился. Тело совсем не слушалось.

Что же они подмешали мне в чай? Не могло быть такого, чтобы меня так легко срубило. Да, устал и надышался горящей химии и дыма, но… Нет, нет, это чаек был непростым…

— Не надо… — прохрипел я, отчаянно цепляясь за реальный мир. Тьма наступала, наваливалась на меня и тащила за собой в кромешный мрак. — Нельзя…

— Ребят, может все же повременим?

Кажется, это был голос Ронцова. И пусть он не знал всей моей истории, но ему хватило уже того, что случилось той ночью и последующего договора с ректором.

— Поздно.

А это, видимо, был Коля. Ну сволочь Сперанская, не ожидал я от тебя такого. Что, любопытство загрызло? Или просто проявились собственнические замашки?

Лишь Ирина не высказалась ни за, ни против. Я почувствовал ее прохладную ладонь на своем лбу.

— Пожалуйста, закрой глаза, — тихо сказала она. — Я постараюсь быстро… Прости меня. Прости…

Дура!

— Ты… ты не понимаешь…

Не знаю, что за вещество было в чае, но я ощущал себя словно под странным наркозом. Сперва меня обездвижило физически, а затем начало парализовывать и разум. Ужасное ощущение, словно ты застываешь во времени и пространстве, все осознаешь, но ничего не можешь сделать — только испытывать эмоции.

Я как мог отбивался от мрака, но он победил меня, окружил и поглотил. Я оказался во тьме — не страшной, но и не сказать чтобы сильно дружелюбной. Почему-то мне подумалось, что нечто подобное люди испытывают на грани смерти или в коме. Я в ад и рай не верил, так что да, наверняка меня ожидала только тьма.

Но не успел я к ней привыкнуть, как яркий белый свет прорезал мрак на лоскуты, ворвался в это необъятное пространство и резанул мне по глазам. Я инстинктивно зажмурился и даже потянулся по привычке к лицу, чтобы прикрыть глаза ладонями, но…

Я был духом. В той самой форме, какую принимал, когда меня поглотил источник. Я снова себя не ощущал.

Свет становился все ярче, он словно прожог меня насквозь, и наконец все пространство окрасилось уже знакомым мне молочно-белым сиянием. Передо мной стремительно вырастало родовое древо, на “небе” висел яркий белый шар Источника.

— Я что, дома? — попытался пошутить я, но понял, что все мои мысли здесь выражались вслух.

Толпа бледных духов беспокойно шевелилась и бормотала. Все они быстро приближались ко мне, окружали. И чем ближе подходили, тем громче становился их ропот.

— Опасно! — передо мной возник дух прародителя — того самого деда, который часто говорил со мной от лица остальных предков.

— Сам знаю.

— Не только для тебя. Для них опасно! Дети полезли в шкаф для взрослых!

— Да знаю я, знаю! — выкрикнул я. — Что делать прикажешь? Я ведь даже шевельнуться не могу! Они меня опоили!

— Глупые отроки…

— Ага. Хотели, как лучше, а получилось, как всегда, — процитировал я крылатую фразу Черномырдина. — Раз уж вы меня на ковер вызвали, то посоветуйте, как выкручиваться.

— Мы к тебе воззвали по иной причине, Михайлушка, — от толпы духов отделился тонкий женский силуэт в старомодном пышном платье. — Поручение тебе дали грешное. Нельзя тебе друга убивать.

— Константин мне не друг, — ответил я.

Дама, казалось, улыбнулась.

— Конечно, друг, Михайлушка. Думать ты можешь что угодно, но от нас свое сердце ты не спрячешь. А сердце не обманет. Задружились вы, соколики. Повоевали, посоревновались да вот и сошлись не в радости, а в беде. Но даже кабы у вас не сладилось с Денисовым, все равно морить его — грех большой. Невинный он, хоть и дурень каких еще поискать.

Я кивнул.

— Это я и сам знал.

— Знал да сомневался, — улыбнулась дама-дух. — Вот тебе предостережение. Коли заморишь его насмерть, то род наш ослабишь. Нельзя этого делать. А ежели все же совершишь сию хулу, то добра не жди. Не один пострадаешь — аукнется всему семейству.

— Да я и так собирался ему просто память затереть. От такого не умирают. Правда, чтобы такую сложную вещь сотворить, придется к силе источника обратиться. Сам не сдюжу.

— Не сдюжишь, Михайлушка. Ну да на благое дело мы поделимся. Чай, для таких случаев и копим.

Дама развернулась, проплыла вперед и слилась с толпой. Не знаю, кто это был из моих прабабок, но, судя по фасону платья, носила она его в середине Девятнадцатого века. Тогда у нас уже был Осколок. Можно сказать, в те годы началось золотое время рода Соколовых. Возможно, то была сама Мария Петровна — единственная из нашего рода, кто попал во фрейлины к императрице.

— Про Денисова я все понял, — пришлось повысить голос, чтобы перекрикнуть взволнованное бормотание духов. — Убивать не буду, обещаю. Могу поклясться, если вам так будет спокойнее.

— Не клятвами, но делами ценен человек, — ответил дед. — Но покамест ты не давал повода тебе не верить. Так что коль задумал голову чистить тому мальчишке, то полощи давай. Но сперва тебе нужно вернуться — пока твоя зазноба беду не накликала.

Это да, Ирка могла. Причем, как водится, из самых благородных побуждений. Благими намерениями все знают, куда дорого выстлана.

— Помогите, — попросил я. — Дайте немного силы, чтобы сдюжить с отравой. Если успею очнуться, пока они не залезли глубоко в память, то все может и обойдется.

— Ну так чего ты титьки мнешь, а? — прикрикнул на меня дух. — Пошел вон!

Неизвестно откуда поднялся сильный ветер. Меня, бестелесного и легкого, точно жухлый лист, подхватило резким порывом, закрутило, подняло, подкинуло…

Белый свет стал понемногу гаснуть, но на смену ему приходил не мрак. Я начал ощущать свое тело — сперва это было ощущение, словно суешь ногу в неразношенный ботинок. Но дух все плотнее сливался с телом, и, наконец, я был готов распахнуть глаза.

Но сперва решил прислушаться — и к происходившему, и к собственным ощущениям.

— Ну что там? — спрашивал Коля. — Получается?

— Плохо. У него довольно сильная ментальная защита от природы. Такое я только у менталистов и артефакторов видела… Раньше было проще к нему залезть. Видимо, с тех пор, как он начал активно использовать силу, развились и природные механизмы защиты.

Не знаю, сколько я пробыл в беспамятстве — мне казалось, что прошла целая вечность, но на деле я возвращался в мир гораздо быстрее. Но сколько бы я ни провалялся, кажется, успел очнуться вовремя.

Голова трещала от вмешательства чужеродной силы. Я чувствовал, как Ира пыталась протиснуться сквозь слои ментальных отгородок. И выходило у нее и правда не очень.

— Поторопись! — велел Коля.

— Охренел? — возмутилась девушка. — Это же Миша, а не мешок картошки. Если я ему хотя бы немного наврежу, никогда не прощу ни себе, ни тебе! И больше не смей подгонять меня, особенно под руку!

Она прибавила силы и даже шумно засопела от напряжения. Один из слоев рухнул, я не выдержал и поморщился. Ну давай, милая, лезь дальше. Я встречу тебя кое-чем интересным, чтоб не повадно было.

Вообще меня, конечно, возмутил их поступок. Да, со стороны я и правда вел себя странно, а когда спрашивали, либо отмалчивался, либо отбрехивался. Тоже, в общем-то не самый лучший способ поддерживать дружбу. И все же лезть в башку — это уже перебор, я уже молчу о том, что работу Ирки могли засечь местные артефакты слежения. Коля и Ирэн не могли этого не знать. И все же рискнули.

Значит, либо друзья мне не доверяли или в чем-то подозревали, либо их кто-то надоумил опоить меня и попробовать считать воспоминания. Как бы то ни было, сейчас мы поймаем кое-кого за руку и как следует проучим.

В процессе ментального взаимодействия был один изъян — тот, кто пробивался в память другого человека, концентрировал слишком много усилий на то, чтобы вломиться. И оставлял неприкрытым ментальный тыл, если так можно выразиться. У опытных менталистов имелись способы себя защитить, но Ирка, несмотря на все таланты и усердие в обучении, все еще оставалась первокурсницей. И хитростям своей специализации еще не обучилась.

Полезно все-таки общаться со старшекурсниками. Не зря прогуливал пары.

— Так… — прошептала Ирка надо мной. — Кажется, пошло…

Стараясь не ухмыляться от своей задумки, я начал плести образы, которые собирался внедрить. Пусть думает, что считывает мои воспоминания. Главное — завладеть ее вниманием, заставить смотреть “кино”, а там можно и поиздеваться.

Сперва были мысли показать ей что-нибудь возмутительно-порочное илимерзко-страшное, но Ирку бы такая фигня не проняла. Повопила бы, поругалась — и все. Мне же нужно было нечто, от чего волосы не поседеют и что запомнится надолго.

Был у меня один гарантированный вариант заставить ее подпрыгнуть до потолка…

Сначала я показал ей обычную дневную рутину — образы учебников, трапезы, метания в коридорах по аудиториям… Затем сплел весьма правдоподобный образ нашей с Денисовым прогулки по парку. Для удобства и достоверности взял за основу реальные воспоминания, как меня и учили.

Забавно, что я ощущал присутствие Иры в этом “кино”. Она была не просто зрителем, а словно сама присутствовала на съемочной площадке среди массовки. Это означало, что она довольно глубоко погрузилась в чтение образов.

Значит, пора.

Она шла за нами с Денисовым, подслушивала нашу болтовню. Мы медленно брели по аллее к круглому перекрестку, в центре которого была установлена статуя богини Афины — в Аудиториуме почитали Античность.

А затем мы с Денисовым резко разошлись в разные стороны, и Ирэн оказалась лицом к лицу…

С Матильдой.

— Что ты себе позволяешь? — крикнула на племянницу баронесса. — Мало того, что нарушаешь правила внутреннего распорядка, так еще и перед артефактами светишься как ель украшенная! Ты вообще в своем уме, Ирина?

Младшая Штофф вскрикнула, не ожидав такого поворота. А Матильда у меня получилась просто роскошная — не зря вдоволь нагляделся на ее экстравагантные модные образы. В обтягивающем платье, с уложенными, как у голливудской звезды ретро-кино волосами и в шляпке с сетчатой вуалью, и накрашенными яркой помадой губами, она метнулась к Ирине.

— Позорище!

Ирэн обмерла от страха.

— Тетушка… я…

— Молчать! Этому ли я тебя учила? Для этого потратила прорву времени на твою подготовку? Чтобы Аудиториум слал мне гневные письма с перечислением твоих провинностей?

— Тетушка, как ты…

— Не имеет значения, как я узнала! И ладно бы полезла к кому-нибудь попроще, но к Соколову? Ты хоть понимаешь, что он может тебя в порошок стереть при желании? Говорила я, что нечего тебе с ним близко якшаться, говорила же!

— Тетушка, я просто очень за него волнуюсь. Мне кажется, что он влез во что-то очень плохое и опасное. А ведь я его… Ну, дорог он мне.

Ирэн плакала — в проекции и наяву. Мне на лоб упала горячая слезинка, и я отчего-то ощутил себя последней сволочью. Кажется, слегка передавил.

— Брысь из его головы и больше себе подобного не позволяй, — смягчился образ Матильды. Баронесса ткнула длиннющим мундштуком ей в грудь, и девчонка ойкнула. — Михаил молчит не просто так. И ты помалкивай, даже если что-то подозреваешь. А если все же хочешь выведать правду, то, черт тебя дери, включи голову и подожди с расспросами до каникул, пока вы не окажетесь в безопасности.

Ирэн вытерла слезы и кивнула.

— П-прости, тетушка.

— Брысь отсюда. И пиши мне почаще. Мне нравится читать твои письма.

Я ощутил, как Ирэн принялась медленно выходить из проекции. Слои моих защит вставали на место одна за другой, как в луковице. Я все еще не открывал глаз — решил доиграть сцену до конца.

Ирэн окончательно вернулась в реальность и всхлипнула.

— Что ты видела? — спросил Сперанский.

— Ирин, ты в порядке? — а это уже был Ронцов.

— Да… Мне хорошенько ударили по рукам. Либо это очень мощная самообучаемая защита, либо… В общем, больше не просите меня это делать. Это ошибка.

— Так ты ничего не выяснила? — помрачнел Коля.

— Мне сказали одну фразу… Что Миша молчит не просто так. И я думаю, что нужно и правда оставить его в покое, пока не разберется с долгами. Если захочет, на каникулах расскажет.

— Как знал, что надо было просить кого-нибудь другого, — почему-то Коля здорово расстроился, узнав, что Ира не преуспела. — Ты влюблена. Чувства всегда ослабляют менталиста.

— Я не могла вломиться в полную силу! — прошипела девушка. — Нас бы засекли! Не хватало еще объясняться с куратором.

Сперанский долго молчал.

— Ладно, — вздохнул он. — Попробуем поговорить еще раз на каникулах. Сейчас и правда главное, чтобы он сдал.

Я незаметно открыл глаза. Ребята переглядывались с Ронцовым и не увидели, что я очнулся.

— Я работаю на Аудиториум, — сказал я, и все трое подпрыгнули как ошпаренные. — Выполняю кое-какие поручения ректора. И рассказать о них не могу, потому что дал клятву. Будьте спокойны — вас это не коснется. Никому ничего не угрожает.

Сперанский бросил взгляд на Ирку.

— Ты же сказала, что он пару часов проспит.

— Ну… Ошиблась, как видишь. — Ирэн подалась ко мне. — Прости меня, пожалуйста. И Колю с Сережей. Это и правда была очень плохая идея…

Я нехотя кивнул. Знал ведь, что эти дурни хотели как лучше и заботились обо мне, но все равно было обидно.

— Вы хотели знать — я сказал, — хмуро ответил я. — Это не ложь. А интерес во мне у Аудиториума потому, что они хотят изучать родовую силу. Еще вопросы?

Ребята покачали головами. Лишь Ронцов глядел на меня с легким страхом, словно боялся, что я сболтну лишнего. Надо бы поговорить с парнем, успокоить. А то он, вон, аж извелся весь.

— Тогда я спать, — в подтверждение своих слов я широко зевнул. — Денек был тот еще, а завтра много дел по учебе.

Ирэн поднялась и направилась к выходу.

— Спокойной ночи.

— И еще, — я уселся на кровати и по очереди смерил каждого взглядом. — Такой несусветной глупости я от вас не ожидал. Особенно от тебя, Ирина. Ты же знаешь, кто и что я. Еще раз попытаетесь меня опоить и влезть в голову без разрешения, будут проблемы. Причем не я их вам обеспечу, а сила, которую я в себе ношу. Вам сегодня очень повезло, что защита не посчитала вас серьезной угрозой.

***

Я пристально наблюдал за движущейся стрелкой на больших часах перед дверями лазарета. Вот она сместилась на двенадцать, и в глубине отсека послышался хрустальный звон.

Пересменка. Мое время.

Окутав себя низкоуровневым куполом, я бесшумно отворил дверь. Сменщица уже зашла и как раз переодевалась в помещении для персонала. Затем они начнут передавать друг другу дела и попьют чаю — на все это уйдет около четверти часа.

Мало, слишком мало времени, но на большее я рассчитывать не мог.

Денисова я нашел быстро — он валялся в одиночной палате, первой по коридору. Дверь была открыта. Войдя, я плотно закрыл ее за собой и уставился на спящего Константина.

Хорошо, что они держали его под седативными — от руки тянулась трубка к мешочку с капельницей. Я взглянул на объем — ушло меньше половины. Значит, быстро не зайдут, но придут обязательно.

Не теряя времени, я сел на кровать и положил руки на лоб Денисову.

— Прости… друг.

Мне было странно так называть человека, с которым мы еще месяц назад были готовы разодрать друг другу глотки. Чудны деяния твои, боженька. Но Денисов и правда оказался не таким уж и плохим парнем. Да и наше совместное расследование показало, что он был надежнее, чем казался. Словом, из него еще мог получиться нормальный человек.

И жаль, что моя работа с его памятью сотрет весь этот прогресс.

Я потянулся к источнику и зачерпнул горсть из нужного потока. Связал боевую и ментальную силы, чтобы быстро пробить его и без того хилую защиту. А затем начал быстро перебирать его воспоминания, словно листал фотоальбом.

Выбирая одно за другим, я вычищал их — торопливо, стараясь успеть. Кое-что смог заместить, иные пробелы оставил как есть. Все равно спишут на отравление едким дымом. Может и хорошо, что в этой работе была некоторая небрежность.

Занятый работой, я не заметил, как отворилась дверь.

— Молодой человек!

Я вздрогнул. С пальцев сорвалось больше силы, чем я рассчитывал — она вылилась вся. Денисов чуть дернулся, но, видимо, в него вкачали столько успокоительного, что рефлексы оказались очень слабыми.

— Юноша! — На пороге стояла женщина с лицом стареющей простушки, в руках она держала поднос с градусниками. — Я вас даже не сразу заметила… Напугали. Вы что здесь делаете?

Мне пришлось резко отнять руки. Проклятье. Я не доделал все до конца, не проверил, что вышло. Не заместил часть образов, как собирался. Она пришла на шесть минут раньше…

— Зашел проведать друга, — ответил я, поднимаясь с кровати. — Я его одногруппник. Ребята волнуются. Решил, будет лучше, если зайду я, а не вся толпа.

— Ага. Но наследили вы так, молодой человек, словно и правда вся группа приходила. Ну стоит же корзина с бахилами у входа…

— Простите великодушно. Если дадите швабру, все уберу.

Женщина отмахнулась.

— Санитарка придет и уберет. А вы, юноша, приходите в часы посещения. Ваш друг очнется не раньше, чем через…

Договорить она не успела. Денисов открыл глаза и протяжно застонал.

— Пить… Пить, пожалуйста…

Медсестра нахмурилась и взглянула на капельницу.

— Странно… Должен был спать. Ладно, сейчас позову лекаря.

Она ушла, а Денисов попытался сесть. Игла чуть не вывалилась из катетера, и я успел ее придержать.

— Спасибо… А вы кто? — Константин вытаращился на меня и принялся шарить рукой по телу. — Больница?

— Костя, все хорошо. Это я, Миша Соколов.

— Какой еще Соколов? Я… Я вас не знаю.

— Однокурсник твой, из Аудиториума. Ты в лазарете, вчера надышался отравленного дыма при пожаре. Тебя отправили в лазарет. А я пришел тебя проведать.

Глаза Денисова стали еще круглее — казалось, они вот-вот вылезут из орбит.

— Аудиториум? Это — Аудиториум?

— Да… — я похлопал себя по нашивке с гербом универа, начиная подозревать неладное. — Почему ты так удивлен?

— Потому что какой еще Аудиториум? Я же гимназист. Константин Денисов, десятый класс, второе полугодие…

Глава 21

Денисов растерянно оглядывался по сторонам.

— Михаил… Верно ведь? — Я кивнул в знак согласия. — Простите, но я и правда ничего не понимаю. Вы говорите, что я учусь в Аудиториуме?

— Все так. Первый курс. Я твой одногруппник.

Константин нахмурился, даже зажмурил глаза — явно пытался вспомнить хоть что-то. Но вскоре он снова уставился на меня с виноватой улыбкой.

— Прошу извинить, ваше…

— Сиятельство. Михаил Николаевич.

Он скользнул взглядом по маленькому гербу рода Соколовых, который я носил приколотым на груди кителя.

— О, так вы тот самый Соколов, — интонации Денисова резко поменялись, и в них я начал узнавать старое-доброе денисовское презрение к слабокровным и бастардам. — И что, мы с вами друзья?

— У нас, скажем так… Общие интересы, — осклабился я.

Денисов быстро потерял интерес к беседе.

— Я желаю видеть лекаря.

— Он сейчас придет. Сестра как раз за ним пошла.

Костик кивнул и демонстративно уставился в окно. Ах же сучий ты потрох, Денисов. Сколько времени и сил вбухано, чтобы сделать из тебя благонадежный социальный элемент, а сейчас все похерили.

Точнее, я похерил. Сам виноват. А ведь Мустафин меня предупреждал. Правда, я не думал, что смогу стереть так много воспоминаний — опасался просто сделать Денисова дурачком.

Что ж, в какой-то степени так даже лучше. Можно сказать, от Денисова я избавился. И если память к нему не вернется, чего не должно было случиться, то Орден Надежды свое получил. Костика, видимо, оставят на второй год. Не станет же Аудиториум заново подвергать его Испытаниям…

— Чего вы ждете? — Денисов с раздражением обернулся ко мне.

— Лекаря. Хочу знать, насколько случившееся с тобой серьезно. Я тоже пострадал при том пожаре. Возможно, и мне нужен осмотр.

Денисов явно намеревался отвесить очередную презрительную грубость, но в этот момент в палату вплыла невысокая сухая женщина с туго затянутыми в узел седыми волосами. Выглядела она при этом живо и моложаво, а глаза ее лучились характерным для многих лекарей теплым светом. Впрочем, выражение лица лекарки дружелюбия не внушало. Суровое впечатление дополнял длинный шрам, протянувшийся от уха до подбородка.

— Господа, — она поприветствовала нас коротким кивком головы и уставилась на меня. — А этот кто?

— Соколов. Тоже вчера на пожаре был, — быстро ответил я. — Денисов, оказывается, считает себя гимназистом.

— Ну, судя по успеваемости, в гимназии ему пока что самое и место, — проворчала лекарка.

Теперь, присмотревшись внимательнее, я ее узнал. Она вела какие-то занятия на специализации по Исцеляющей Благодати. Фамилия еще у нее была странная. Бойлер? Мюллер? Вроде немецкая.

— Подождите в коридоре, Соколов, — распорядилась дама. — Судя по всему, вы точно понимаете, где находитесь. Чего не скажешь о вашем товарище.

— Он мне не товарищ, — тут же ответил Денисов.

Ну началось…

Не отвечая на очередной денисовский выпад, я просто вышел и затворил за собой двери, но внимательно прислушивался к происходящему внутри. Судя по тихим шорохам, лекарка провела быструю диагностику при помощи Благодати.

— Жизненные показатели… в норме. Пульс слабоват, да и дыхание поверхностное, но в пределах нормы. Насыщенность кислородом… приемлемая.

— Иоганна Павловна, вот карточка, — это вмешалась медсестра. — Взгляните. Возможно, перенесенные заболевания могли дать толчок потере памяти.

Зашелестели листы бумаги — лекарка быстро изучала анамнез Денисова. Вскоре, судя по звуку, карта полетела прочь.

— Нет, ничего, что могло послужить предпосылкой. Вообще вполне вписывается в картину тяжелого отравления. Взглянуть бы на токсикологический анализ того, что там горело…

— Так еще ж не присылали… Если вообще пришлют. Мустафин туда Окунева отправил.

— Тогда без шансов. Окунев не болтает и подробностями не делится. Значит, будем лечить по классическому протоколу.

Денисов заерзал на кровати.

— Что это значит? — глухо спросил он. — Я хорошо себя чувствую. Хотите, прямо сейчас поприседаю и пробегусь?

— Еще чего! — шикнула на него лекарка. — Лежите, сударь. Вам положен строгий постельный режим и диетическое питание. А также ряд препаратов для поддержки организма после процедуры восстановления…

— Как ваши витаминки вернут мне память? — ярился Костик.

— Память, если она не утрачена навсегда, вам вернет лишь время, господин Денисов, — резко оборвала его Иоганна Павловна. — И если вы желаете упустить эту возможность, конечно, давайте, побегайте мне здесь кроссы, подтягивайтесь на карнизах, скачите по коридорам!

— Простите, я…

— Полагаю, вы не до конца понимаете, что случилось, — судя по интонации, лекарка принялась стращать нерадивого пациента. — Из-за своего шила в заднице вы оказались здесь, на больничной койке. Вас принесли без сознания, вы едва не впали в кому — мы чудом успели применить Благодать и вытащить вас. На то, чтобы очистить ваш организм от ядов, ушло несколько часов. Но, судя по всему, вы пробыли в месте пожара слишком долго, и яд повлиял на ваш мозг. Благодарите Господа, что у вас из памяти выпал год жизни. Могли остаться дураком до конца своих дней!

Денисов долго молчал, но, наконец, снова зашуршал на кровати.

— Исчерпывающе и доходчиво. Прошу прощения, Иоганна Павловна. Каковы шансы, что память восстановится?

— Понятия не имею — вот вам мое экспертное заключение. Чтобы это выяснить, нужно соблюдать режим, наблюдать прогресс. Возможно, следует показаться опытному лекарю-менталисту, специализирующемуся на вопросах лечения мозга. Я смогу поделиться нужными контактами. А сейчас, господин Денисов, просто отдыхайте. И спите как можно больше — сон способствует восстановлению.

Лекарка зашагала к двери, и я метнулся к противоположному концу коридора, сделав вид, что скучал в ожидании.

— А с вами что, Соколов? — без предисловий Иоганна Павловна направилась ко мне. — Какие жалобы?

— Усталость, утомляемость, плохой сон.

— И давно?

— С момента поступления в Аудиториум, — улыбнулся я.

Лекарка понимающе усмехнулась.

— Это вы еще до распределения по специализациям не добрались. Вот где начнется ад и Дакия! Ладно, давайте серьезно, Соколов. Вы же вчера тоже были в том пекле?

Я кивнул.

— Да. Но Денисов застрял в самом эпицентре, где как раз горели разные химикаты и реагенты. Мне показалось, что артефакторские.

Дама покачала головой.

— Скверно. Там могло быть что угодно — от безвредных солей до страшных ядов. А некоторые вещества становятся токсичными при нагревании… Вы-то по правде как себя чувствуете?

А вот это был хороший вопрос. Я уже настолько привык к этой постоянной усталости, к напряжению и вечной нервотрепке, что перестал замечать сигналы организма. Тащил все на силовых резервах, а любимой мантрой стала присказка “в гробу отоспимся”.

— Если и отравился, то не сильно, — заверил я. — Так, тошнит немного, аппетит пропал. Ну и устал я как собака — конец аттестации, хвостов набрал. Признаюсь, я не самый старательный ученик.

Иоганна Павловна кивнула на дверь.

— Весьма зря, Соколов. Если то, что я о вас слышала, является правдой, вам нужно особенно тщательно налегать на обучение. И дело здесь не в силе, которую должно обуздать, а в защите окружающих от нее.

Неужели и до нее дошли какие-то слухи? Впрочем, эта дама не выглядела напуганной. Если честно, я сомневался, что на свете вообще существовало что-нибудь способное ее напугать. Вид у нее был уж больно характерный для врачей, что прошли через очень многое.

— Зайдите-ка все же ко мне. Осмотрю на всякий случай. Бог знает, что там горело. Лучше перестраховаться.

Я взглянул на часы. Почти девять. Черт.

— У меня пара через четверть часа. Управимся?

— А то, — Иоганна Павловна улыбнулась, и вокруг ее глаз собрались паутинки морщинок. Она распахнула передо мной дверь и поторопила. — К черту этикет и формальности. Заходи, студент.

В кабинете царила аскеза. Чисто, как в операционной. На письменном столе все было разложено строго по порядку — ни одной лишней детали. Возле окна из-за ширмы выглядывала идеально застеленная белой простыней кушетка — видимо, то была смотровая часть.

А на стенах я увидел строгие рамки с дипломами и наградами и письмами. Иоганна Павловна Бюлер, оказывается, была отмечена особой императорской благодарностью за спасательную миссию в Дакии.

Военный лекарь. Интересно. И правда, должна была пройти через ад, особенно если работала в период, когда там поднялось Второе восстание.

— Прошу, — Бюлер взмахнула рукой в сторону ширмы.

— Так раздеваться-то не надо…

— Нет уж, давайте по протоколу, ваше сиятельство. Марш за ширму. Раздеваемся до трусов. Носки можно оставить.

Я тяжело вздохнул и зашел за ширму. Быстро скинув одежду, я махнул Бюлер:

— Готов.

Как выяснилось, диагностика с использованием Благодати могла быть более чем тщательной. Нас еще не учили таким приемчикам, но лекарка умудрилась ощупать меня всего, ни разу не прикоснувшись к телу. При этом мои ощущения были вполне реальными, словно она пядь за пядью исследовала каждую мышцу и кожные покровы.

А потом я ощутил на себе примерно то же, что больные гастритом выносят на процедуре ФГДС. Только, опять же, Бюлер проделывала все это без прикосновений. А вот ощущения были так себе. Словно мне в рожу вцепился лицехват и пытался превратить меня в Чужого.

— Кхе… Хрр… Тьфу ты! — Отплевывался я, когда экзекуция прекратилась. — Предупреждать же надо, Иоганна Павловна!

— Прошу прощения, — без тени раскаяния улыбнулась дама. — Нужно было обследовать желудочно-кишечный тракт. Там могли остаться следы токсинов.

— Надеюсь, в простате яд не мог отложиться? — съязвил я.

Бюлер едко улыбнулась.

— А что, она вас беспокоит? В столь юном возрасте это может означать большие проблемы. Полагаю, нужно все же осмотреть…

— Я ПОШУТИЛ!!!

Бюлер с каменным лицом отошла к письменному столу.

— Одевайтесь, Соколов.

— Каков вердикт? — быстро напяливая форму, спросил я.

— Хвала небесам, вам досталось значительно меньше, нежели Денисову. Полагаю, проблем с памятью быть не должно, — она принялась строчить что-то на небольшом клочке бумаги, затем поставила несколько печатей и протянула мне. — С этим рецептом подойдите после обеда в Аптеку. Она располагается на первом этаже лекарского корпуса. Вам выдадут нужные лекарства для поддержания организма.

— А без них никак?

Бюлер подняла на меня усталые глаза.

— Соколов, вы в рубашке родились, не иначе. Ваша сила не только поддерживает вас, но и мешает. Чтобы непрерывно держать ее под контролем, нужно постоянно тратить много энергии. А у вас высокий дар и, как я понимаю, проснулся он недавно. Разумеется, вы будете выматываться. А тело есть сосуд для вашей силы и души, и его нужно беречь. Поэтому пейте таблетки и закрывайте долги по учебе. А на каникулах давите подушку изо всех сил. Это ясно?

— Доходчиво. Благодарю, — я взял рецепт и сунул его во внутренний карман кителя. — А насколько все серьезно у Денисова?

— Пока сложно сказать — у меня мало сведений, чтобы составить полноценное заключение. Но должна отметить, что подобные нарушения памяти — явление не самое оптимистичное. Ваш товарищ серьезно пострадал, хотя и не признает этого. И восстанавливаться ему придется долго.

— Значит, академический отпуск?

— Больничный. Если память вернется хотя бы частично, он сможет вернуться к учебе. Если же нет… Возможны варианты. Все будет зависеть от того, как он будет соображать. В любом случае я буду настаивать на том, чтобы Денисова отправили на каникулы досрочно. Быть может. Понадобится помощь лекаря, специализирующегося на ментальных вопросах. Словом, пока одни “если”. И рада бы вас обнадежить, но нечем.

— Спасибо и на этом. Ребята будут переживать, а так я хоть смогу утолить их любопытство.

— Только не бегайте к нему всей толпой. От этого все равно не будет проку, — Иоганна Павловна взглянула на часы. — А вам, Соколов, следует поторопиться, если не хотите опоздать.

Распрощавшись с Бюлер, я побежал на пару, на ходу застегивая последние пуговицы.

И только я приблизился к дверям Аудитории, как меня догнал ментальный зов Мустафина:

“Жду тебя в кабинете после обеда”.

***

Мустафин запер дверь и мгновенно повесил плотный непроницаемый купол. Я ждал его возле стола и, получив разрешение сесть, расположился в кресле для посетителей.

— Как успехи с поручением? — куратор устроился напротив меня.

— А то вы не знаете.

— Опять изволите огрызаться, ваше сиятельство. Нехорошо.

Я вздохнул и развалился в кресле. Ну вот чего он мне яйца выкручивает, а? Знал же, что раз я пообещал, то сделаю. Знал и про то, что я с ночи и весь день носился по Аудиториуму как ошпаренный, пытаясь получить аттестацию по всем возможным предметам.

Один хвост, к слову, закрыл. По иронии долг висел по “Введению в Артефакторию” — все время болтался в Лабораториуме с Хруцкой, а сам умудрился продолбать две лабораторные и несколько домашек по предмету, который успел неплохо изучить на уровне азов. Причем на практике. Оставалось лишь уговорить преподавателя взглянуть на пару артефактов, которые я, пользуясь случаем, сделал в кабинете Ядьки. И закономерно получил зачет.

— Полагаю, вам уже сообщили о состоянии Денисова, — я подался вперед, неотрывно пялясь в глаза куратору. — И о его восприятии себя.

— Сообщили. Но мне было интересно, когда ты сам меня обрадуешь.

Я всплеснул руками.

— Как видите, радую.

— Сдается мне, кое-кто слегка переусердствовал. Мог просто стереть нужную часть воспоминаний, а не весь год.

— Так вышло. И вам уж точно от этого вреда не будет.

— Это как посмотреть. Если до Денисова доберется толковый менталист, он сможет засечь, что провалы в памяти были рукотворными. А с учетом связей, которыми обладает род Денисовых, уверяю, менталист до твоего дружка доберется. А дальше…

— Ну доберется, и что? — набравшись наглости, я широко улыбнулся. — Он засечет лишь то, что над его памятью кто-то работал. И если этот менталист не из Романовых, то он не сможет понять, чьих рук дело это было.

Мустафин холодно улыбнулся.

— Допустим.

— А дальше просто — Аудиториум зачищал память всем, кто проходил Третье Испытание. Да и после этого могли подтирать нужное. Ментальная защита у Денисова от природы слабая, а после таких воздействий стала и вовсе дырявой. Поэтому любой менталист скажет, что отравление могло лишь ускорить неминуемые проблемы с головой. А дальше их будет заботить лишь то, как заставить Костю пережить минувший год экстерном и вернуться в Аудиториум. И во всех случаях до вас не доберутся. Все, эта ниточка оборвана.

Закончив, я устало обмяк в кресле. Вероятно, Бюлер была права — мне и правда следовало попить таблеточки, что она прописала. Силы словно выливались из меня как из кувшина с дырявым дном. Отдых. Мне нужен был нормальный отдых…

Куратор кивнул и сложил ладони домиком.

— Молодец. В отличие от Денисова, голова у тебя и правда варит. Это хорошо.

— И что дальше? Ваше поручение я выполнил, причем поизящнее, чем могло получиться в самом крайнем случае. Каков теперь ваш шаг, Савва Ильич?

Мустафин задумчиво меня разглядывал — блуждал глазами по моему лицу, словно пытался прочесть в нем что-то, чего я сам не понимал.

— Поручение выполнено, верно. И меня удовлетворил результат. А дальше, Михаил, все просто — ты ждешь от меня новостей. Если твои деяния впечатлят моего патрона… И если ячейка согласится тебя принять, что ж… Снимем с тебя ошейник. Но ты ведь понимаешь, что, сняв один, тут же наденешь другой?

Ага. И еще неизвестно, какой лучше.

Не многовато ли ошейников на одной шее? Корф, Аудиториум, теперь эти… Как долго я смогу плясать между ними, не раскрывшись? И как далеко смогу уйти, когда это произойдет?

— Понимаю, — тихо отозвался я. — Вы, главное, поводок без шипов выбирайте. А то у жестокого хозяина и собака кусачая.

Мустафин криво усмехнулся.

— Ты мне отчасти нравишься, Соколов. Наглый, дерзишь, ходишь по тонкому льду. Посмотрим, чем ты сможешь быть полезен. И впредь внимательнее выбирай друзей. Впрочем, отныне мы будем внимательнее за тобой приглядывать.

Глава 22

— И снова неверно! — преподаватель швырнул мне исчирканный красными чернилами листок. — Переделывайте, Соколов.

Господи, да что на этот раз неправильно?

Я поймал лист на лету, тяжко вздохнул и углубился в изучение ошибок. Преподаватель Теории применения Благодати откинулся на спинку кресла и окинул скучающим взглядом аудиторию.

— Ну, кто еще готов? — спросил он.

Проштрафившиеся “перваки” все как один поджали хвосты и с подчеркнутым рвением принялись калякать решения задач.

— Нет смельчаков, да? — усмехнулся препод. — Хотя, быть может, вы и правы, что не торопитесь. Соколову, вон, скорость не помогла.

Яков Алексеевич с говорящей фамилией Козловский был своего рода легендой Аудиториума и одной из главных страшилок младшекурсников. Теория применения Благодати сама по себе была предметом нелегким — сплошные формулы, символы, расчеты. А в интерпретации Козловского она становилась и вовсе невыносимой. Лекции он вел нудно, задавал много, а на зачетах и экзаменах драл так, что штаны трещали.

Случалось, что даже круглые отличники выползали от него в слезах и с отметкой “уд” — привет, испорченный выпускной табель с оценками.

Ирка каким-то чудом заработала “хорошо” и была на седьмом небе от счастья. Чтобы охочая до высоких баллов Штофф — и радовалась “четверке”? Это и правда многое говорило о Козловском.

Теперь я попал в жернова его стандартов оценки, и приходилось мне туго. Сперва нужно было получить допуск — сдать все рефераты и доклады, показать переписанный от руки конспект всех лекций, предоставить исчерпывающее объяснение каждому прогулу… И лишь после этого можно было выйти на сдачу.

С отмазками по каждому прогулу помог Мустафин — в кои-то веки от сотрудничества с куратором был толк. С недоделанными рефератами и докладами помогали Ирка и Сперанский — у этих двоих предмет шел хорошо. А вот конспект пришлось строчить самому — собирал заново свои записи, переписывал содержание пропущенных лекций, все подчеркивал по линеечке и уделял особое внимание полям. Требования к оформлению здесь могли дать прикурить ГОСТу.

— Соколов, вам все ясно по замечаниям? — видимо, заскучавший препод решил поразвлекаться и снова докопался до меня.

На его высокомерной роже играла нахальная улыбка, и у меня чесались кулаки. Так и хотелось врезать! В моей прошлой жизни тоже попадались такие преподы, причем чаще всего они были весьма принципиальными в вопросах взяток. Только честная сдача, только хардкор. Что-то подсказывало, что и Козловскому унижение студентиков было дороже злата.

— Да, все ясно, — кивнул я, пробежавшись глазами по ошибкам. — Разрешите решить заново?

— Извольте. Только на этот раз постарайтесь все же подумать, Соколов.

Вот черт лысый! Ладно, я сам виноват. Не учился как следует до аттестации — расплачивался за это сейчас.

Я принялся переписывать правильные начала формул и сверился с задачами в билете. Так, одна ошибка была исключительно по невнимательности. Принцип выбрал верный, но посчитал неправильно. А вот вторая задача…

Законы, по которым рассчитывалось применение Благодати, имели мало общего с привычными мне физикой и алгеброй. В этом и была сложность для понимания — трудно утрясти в голове то, что не можешь до конца осознать. И даже моя собственная сила здесь не помогала, ибо родовой дар работал по иным законам.

Как же меня раздражал этот предмет! Я уже в третий раз переделывал решение и чуял, что и эта попытка не станет последней. Случалось, Козловский отпускал последних студентов и в два часа ночи…

Один из студентов поднялся и робко направился к столу преподавателя с листком в руках. Козловский кивком указал на стул подле себя и принялся изучать записи. Даже не отрываясь от собственной задачи, я услышал характерный скрип ручки по бумаге.

— Здесь неверно, — проворчал препод. — Вторую даже смотреть не буду. Переделывайте.

Едва не плача, студентик вернулся восвояси. Я же принялся заново рассчитывать конфигурацию поражающей силы взрывного “Колобка” на расстоянии десяти шагов.

И в этот момент дверь аудитории распахнулась.

Мы удивленно повернули головы на звук. Козловский поднялся, готовясь окатить вошедшего тирадой о нарушениях этикета, но захлебнулся словами, лишь едва разглядел гостя.

Войтош ректора Станислав Янович Любомирский озарил аудиторию сдержанной улыбкой.

— Добрый день, господа, — обратился он. — Приношу извинения за внезапное вторжение. Яков Алексеевич, позвольте вас на пару слов.

Козловский слегка побледнел, а на лбу у него выступила испарина. Напрягся? Так тебе и надо, душегуб хренов. На всякого найдется управа.

— Конечно, — препод направился к дверям и шикнул на нас. — А вы работайте! И учтите: списывание вас не спасет!

Не знаю, о чем они с войтошем беседовали в коридоре, но до меня донеслось несколько возмущенных возгласов. И, судя по всему, принадлежали они Козловскому. Еще через минуту двери аудитории снова распахнулись, и внутрь влетел разъяренный препод.

Войтош остался в дверях.

— Соколов! — рыкнул Козловский.

— Я!

— К столу. Покажите, что накарябали.

Я удивленно уставился на недописанную задачу. Первую поправил, а по второй не успел закончить расчет. Только расписал формулы и логику вычислений.

Козловский уже очутился за столом и нервно щелкал авторучкой.

— Ну же, — торопил он. — Шевелитесь.

Ну ладно. Неужто войтош явился по мою душу? Иначе почему сразу Соколов?

Я положил лист перед преподавателем и сел на свободный стул. Козловский пробежался взглядом по первой задаче.

— Здесь верно. Пересчитали корректно. Принимается.

— Вторую я не успел…

— Шшш! Сам разберусь.

Он беззвучно шевелил губами, проговаривая написанные мной формулы.

— Ну наконец-то. Не досчитали, но додумались применить подходящий алгоритм. Ладно, в конце концов вы здесь не арифметику сдаете. Будь это экзамен, поставил бы “четверку” с длиннющим минусом. Но поскольку у нас аттестационный зачет, будем считать, что вы его получили.

С этими словами Козловский вытащил мой зачетный бланк и размашисто расписался в нужной графе.

— Соколов, вы свободны, — сказал он, протянув мне плотный лист с таблицей оценок по предметам. — Вас ожидают в коридоре.

Я слегка поклонился.

— Благодарю, Яков Алексеевич.

“Вон с глаз моих!” — проворчал он у меня в голове. — “Благодарите своих высоких благодетелей. В ином случае черта с два вы бы так легко от меня отделались!”

— С наступающим Рождеством, — сладко улыбнулся я. — И счастливого Нового года!

На это Козловский ничего отвечать не стал. А я вышел в коридор под завистливые взгляды оставшихся студентов.

Любомирский встретил меня дежурной любезной улыбкой.

— Рад встрече, ваше сиятельство, — он плотно закрыл двери аудитории и взмахнул рукой в сторону выхода. — Прошу прощения за то, что помешал вашему зачету, но вопрос неотложный.

— Я должен вас благодарить за счастливое спасение, — с не менее любезной улыбкой ответил я.

Любомирский улыбнулся чуть теплее.

— О, Яков Алексеевич склонен лютовать с младшекурсниками. Раньше даже присказка ходила: “Сдал теорблаг — можешь жениться”.

Я рассмеялся. В моем универе так говорили про сопромат. Забавное совпадение.

— Чем же я обязан вашему визиту, Станислав Янович? — я шел рядом с войтошем, стараясь не отставать. Походка у него была бодрая. — Должен признаться, не ожидал встречи так скоро.

— Мой господин желает вас видеть. Меня прислали сопроводить вас на аудиенцию у его высокопревосходительства.

Вот как. Без приглашений, без предупреждений.

Что-то случилось? Или ректор прознал о моих заигрываниях с Орденом Надежды? Или возникли вопросы по поводу пожара?

Вариантов много.

— Весь в вашем распоряжении, — я слегка склонил голову. — Благо только что я окончательно аттестовался и закрыл все долги.

— Прелестные новости, ваше сиятельство. Поздравляю. Первая аттестация — всегда весьма волнительный период. В таком случае поторопимся. Его высокопревосходительство готов принять вас немедленно.

В конце коридора мы встретились с двумя охранниками, очевидно, служившими личной свитой войтошу. Правда, на этот раз мужики были другие. Понятия не имею, зачем Любомирскому было это воинственное сопровождение, но меня оно не особо напрягало.

Покинув учебный корпус, мы вышли к крытой стеклянной галерее в административный. Эту часть здания, где сидели большие шишки, я еще не видел. Галерея парила над землей на высоте третьего этажа, и даже пол здесь был стеклянным.

Сперва я шуганулся — показалось, что сейчас упаду.

— Не бойтесь, ваше сиятельство, — улыбнулся войтош. — Это особое закаленное стекло. Даже если вся ваша группа примется здесь прыгать, ни единой трещины не появится на этом полу.

Я осторожно ступил на прозрачную плиту, потихоньку перенес вес — выдержало. Любомирский уверенно ступил на стеклянный пол и продолжил как ни в чем не бывало.

— Смелее, ваше сиятельство. Нас уже ждут.

Сколько еще фокусов и архитектурных решений таил этот Аудиториум? Я немного освоился на стеклянном полу, хотя все равно мне было не по себе. Но галерея вскоре закончилась, и мы оказались в роскошных коридорах Административного корпуса.

— Нам на самый верх.

Коридоры, лестницы, снова коридоры и, наконец, последняя лестница — и мы оказались в приемном холле перед массивными двустворчатыми дверями из резного дуба. На обитом алым бархатом диванчике съежился Ронцов. Увидев меня, парень вскочил.

— Миша! Так тебя тоже…

— Ага.

— Подождите здесь, господа, — распорядился Любомирский. — Я доложу о вас.

Войтош скрылся в кабинете, охранники заняли места по разные стороны дверей, а мы с Ронцовым переглянулись.

“Ты в курсе, зачем мы здесь?” — ментально спросил я.

“Понятия не имею… Сам удивился, когда меня сорвали с трапезы”.

“А меня — с зачета по теорблагу. К чему такая срочность?”

Желай Фрейд хотел что-то разузнать о пожаре в катакомбах, вызвал бы лишь меня. Ну моет попытался бы порыться в голове у Денисова. Но Ронцова там не было, и Серега точно ничего не знал.

Вряд ли дело было и в Ордене Надежды — о Сереге Мустафин лишь упоминал, но, насколько я знал, никто еще не вел с ним работы. Да и характер у Ронцова был несколько нервозный. Он бы точно как-то выдал поведением или словами о том, что его пытаются завербовать.

Тогда что?

“Не знаю, Миш”, — Ронцов и правда выглядел озадаченным. — “Но сейчас выясним”.

Резные двери начали медленно открываться, и перед нами возникло лицо Любомирского.

— Вас готовы принять, — шепнул он нам. — Аудиенция неформальная, но помните об этикете.

Еще интереснее. Войтош явно на что-то намекал, но на что? Ладно, отступать уже некуда. Сейчас все прояснится.

Любомирский остался снаружи, а мы с Серегой осторожно ступили на роскошный персидский ковер, подходивший к самому порогу. Обстановка здесь была подобающей человеку столь высокого статуса: всюду антикварная мебель, шторы из дорогой ткани ручной работы, на стенах — картины именитых мастеров.

— Проходите, господа, — раздался радушный голос ректора из глубины кабинета. — Не робейте.

Мы прошли дальше, мимо стеллажей и застекленных шкафов с драгоценными фолиантами, и оказались в основной части. Здесь, подле весело пылавшего камина, стоял Владимир Андреевич Долгоруков собственной персоной и какая-то женщина.

— А вот и наши самородки, — широко улыбнулся Фрейд. Видимо, снова решил играть роль доброго дедушки. — Знакомьтесь, милостивейшая государыня, Михаил Соколов и Сергей Ронцов.

Женщина обернулась к нам, и я узнал ее. Даже ни разу не видев ее в жизни, мне хватило лишь одного взгляда на эту даму, чтобы понять, перед кем мы предстали.

Великая княгиня Ксения Константиновна, сестра императора. Я много раз видел ее портреты в Аудиториуме — ведь она была патронессой этого места.

— Ваше Императорское Высочество, — я склонился так низко, как мог.

Ронцов, видимо, тоже сообразив, повторил мой жест.

Великая княгиня усмехнулась.

— Ох, они всегда так робеют, Владимир Андреевич. Словно увидели божество. Прошу, господа, не гните спины. Вас сюда пригласили не для этого.

Мы выпрямились, все еще боясь лишний раз вдохнуть. Ксения Константиновна, чуть покачивая бедрами на высоких каблуках, направилась к нам и протянула мне первому руку в шелковой перчатке. Ну что ж, будем целовать ручки.

— Вот видите, юные господа, я совсем не кусаюсь.

Казалось, наше смущение откровенно ее забавляло. Ну и ладно, с меня не убудет.

Она оказалась старше, чем ее изображали на парадном портрете. Лет сорок пять, а может и старше — полагаю, Романовым были доступны процедуры, позволявшие дольше сохранить молодость.

Но даже годясь мне в матери, Ксения Константиновна была еще ого-го. Стройную и подтянутую фигуру облегало строгое, но явно дорогущее платье. Светлые волосы Великой княгини были затянуты в пучок. Главными акцентами была брошь с гербом Аудиториума и аккуратные серьги в цветах ее Дома — с черными, желтыми и белыми камнями.

— Такие юные, — улыбнулась Ксения Константиновна и взглянула на ректора. — Владимир Андреевич, я не подвергаю сомнению ваш опыт и квалификацию, но вы уверены, что они справятся?

Мы с Ронцовым снова обменялись удивленными взглядами, но говорить не решились — так не полагалось.

— Я не зря назвал обоих этих молодых людей самородками, — ответил Фрейд. — Их уникальные особенности открылись еще на первом курсе, это верно. И потенциал еще надлежит развить. Самородки всегда надлежит должным образом огранить прежде, чем явить свету. Но, уверяю вас, милостивейшая государыня, эти господа еще смогут вас удивить.

— В этом я не сомневаюсь, — Великая княгиня отошла обратно к камину и отпила из наполовину пустого бокала глоток какой-то темно-синей жидкости. — Что же, юные господа, сперва расскажите о себе. То, что считаете нужным. Начнем с вас… Соколов.

Я немного смутился. С ее влиянием Великой княгине могли предоставить всю подноготную моего рода до десятого колена. Выходит, это была какая-то проверка?

— Михаил Соколов, сын графа Николая Владимировича Соколова, — начал я. — Был средним, но после гибели старшего брата на службе в Дакии стал наследником. Изначально имел десятый ранг Благодати, но после того, как проснулась родовая сила…

— Постойте, Михаил Николаевич, — взмахнула рукой Великая княгиня. — Когда у вас открылся дар родовой силы?

— После гибели старшего брата. В сентябре этого года.

— Занимательно. А у старшего брата, выходит, этого дара не было?

— Именно так, милостивейшая государыня.

— Что ж, полагаю, род счел вас более достойным наследником. Слышала, родовая сила славится своенравностью.

Я не сдержал легкой улыбки.

— Эти слухи правдивы. За мощь приходится расплачиваться постоянным контролем. И есть еще ряд нюансов.

— Также я слышала, что вы уже имели неосторожность отпустить контроль, — светло-зеленые глаза женщины, казалось, глядели мне прямо в душу. — Ведь именно после этого его высокопревосходительство взял вас на карандаш…

Ах вот оно что. Значит, Фрейд уже успел ей наболтать. Тогда ясно, что здесь делал Ронцов — его дар и правда был уникальным.

— Да, имел место инцидент, — сухо ответил я. — Я стыжусь той ошибки.

— Насколько мне известно, вы защищали свою жизнь и жизни своих друзей, — мягко возразила Великая княгиня. — Почему же вы стыдитесь?

— Потому что я позволил силе стать разрушительной. Опытный одаренный обезвредил бы врага, но оставил бы его в живых и сдал надзирающим органам. Я должен был поступить именно так.

Ксения Константиновна поправила зацепившуюся за прядь волос сережку и кивнула.

— Я услышала достаточно. Благодарю, Михаил Николаевич. Теперь я желаю услышать господина Ронцова.

Серега оторопел. Пришлось даже шикнуть на него ментально, чтобы вышел из ступора. Оно и понятно — Ронцов впервые видел представителя императорской фамилии так близко.

— Сергей… Сергей Андреевич Ронцов, внебрачный сын князя Андрея Семеновича Воронцова…

Великая княгиня поставила бокал на каминную полку и подошла к Сереге.

— Очевидно, вы его любимый бастард, раз он хлопотал о вашем поступлении в Аудиториум. Впрочем, в его положении я бы тоже задумалась над подстраховкой. Ведь на кону такие богатства, азаконные наследники не выделяются ни умом, ни здоровьем…

Ронцов рассеянно кивнул.

— Все верно, милостивейшая государыня. Я — запасной вариант.

— Полагаю, князь еще не знает о вашей уникальной особенности?

— Нет… Если только его высокопревосходительство не счел нужным сообщить.

Улыбка Великой княгини стала еще шире. Она взяла ладони Ронцова в свои.

— Я здесь для того, чтобы дать тебе надежду, маленький бастард. И не просто надежду — будущее. Возрадуйся же, юный Ронцов. Твоя последняя единокровная сестра скончалась, — она сжала затянутыми в перчатки пальцами руки парня и обернулась к нам. — Приветствуйте же будущего князя Воронцова.

Глава 23

Великая княгиня победно улыбнулась.

— Поздравляю, Сергей Андреевич. И, разумеется, примите мои глубочайшие соболезнования по случаю кончины вашей сестры.

Серега моргал и силился что-то сказать, но лишь открывал и закрывал рот, словно вытащенная на воздух рыба.

— Елена… Что ее убило? — наконец выдавил из себя Серега. — Она ведь провела целое лето на целебных водах во Франции…

Ксения Константиновна, не отрывая пальцев от ладоней парня, печально вздохнула.

— Увы, ваша сестра не дождалась своей очереди на исцеление силой Великого Осколка. Мы уже утвердили списки, все было согласовано, даже дату назначили, но… Недуг, что поразил потомство вашего отца, передался по наследству от его законной супруги. Увы, после возвращения вашей сестры в Петрополь болезнь начала прогрессировать слишком быстро. Лекари не ожидали столь резких ухудшений, да еще и пошли осложнения на сердце. Простите, Сергей Андреевич. В этом есть часть нашей вины. Мы не успели передвинуть Елену Андреевну в самый верх списка…

По щеке Сереги скатилась одинокая слеза. Он застыл словно истукан, и даже лицо парня словно окаменело. Только глаза — красивые глаза, доставшиеся от красавицы-актрисы — выдавали всю его боль.

— Лена… Леночка была единственной из них, кто принимал меня за брата, — тихо сказал он, и его голос сорвался. — Она ведь до последнего спрашивала обо мне, иногда даже писала письма. Такие светлые, на надушенной бумаге. И всегда писала что-то доброе, согревающее. Такая чистая душа… Почему? Почему она?

— Господь часто забирает невинных первыми, — Великая княгиня приложила руку новоиспеченного наследника к сердцу. — Но утешьтесь тем, что ныне она среди ангелов.

Серега кивнул, но скорбь явно застелила ему глаза. Он ведь никогда не стремился заполучить отцовские деньги и статус. Наоборот, боялся, что этот момент однажды наступит. Боялся, что не справится с ответственностью, все испортит, промотает состояние и покроет имя отца позором. Ведь его никто не учил управлять имениями, вести дела, выбирать советников и поверенных… Для Ронцова даже Аудиториум был чем-то за гранью привычного. А тут баснословное состояние старшей ветви рода Воронцовых оказалось всего на расстоянии вытянутой руки.

Кошмар сбылся.

Другой вопрос, почему именно Великая княгиня принесла эти вести? Если уж она снизошла до такой аудиенции, значит, точно имела какой-то личный интерес. Понять бы, какой.

Поняв, что Серега все еще был немного не в себе, дама обменялась многозначительными взглядами с ректором и, взяв парня за руку, подвела его к гостевому креслу.

Сергей послушно опустился на обитые бархатом подушки и рассеянно принял из рук ректора стакан с чем-то янтарным на донышке. Видимо, дедушка Фрейд решил в порядке исключения угостить несовершеннолетнего коньяком. Что ж, новости и правда такие, что без тридцати граммов не разберешься.

— Полагаю, вас объявят наследником на каникулах. Князь еще не делал официальных заявлений, поэтому и я прошу вас держать эти вести в тайне, — мягко говорила Ксения Константиновна, и ее голос действительно звучал как утешительная колыбельная для разрыдавшегося дитя. — Жаль, что столь благая весть пришла об руку с горем. Но, увы, так устроена жизнь. Невозможно получить многое, не попрощавшись с чем-то дорогим сердцу. Увы, вам, Сергей Андреевич, пришлось слишком рано столкнуться с этой суровой истиной.

Ронцов залпом осушил бокал и даже не поморщился. Казалось, он и вовсе не отличил спиртное от воды.

— Понимаю, — глухо отозвался он. — Пусть отец делает все, что посчитает нужным. Я приму любое его решение и готов помочь ему по мере возможностей.

— Вам представится такой шанс на каникулах. Насколько мне известно, его сиятельство проведет Рождество в Петрополе. Готовьтесь к тому, что из Аудиториума вас будут забирать его люди.

Серега кивнул.

— Да-да… Конечно…

Мне казалось, он до конца не понимал смысла происходящего. Даже странно — о сестре Елене он упоминал, но никогда не болтал много. Пытался уберечь ее от сплетен? Думал, она будет стыдиться, если остальные узнают об их общении? Черт его знает. Но сейчас, видя неприкрытое горе Ронцова, я почувствовал, насколько он дорожил этой дружбой.

Великая княгиня обернулась ко мне и кивнула на свободное кресло.

— Михаил Николаевич, прошу, присядьте. Мы подошли ко второй части, ради которой я отчасти сюда и прибыла.

Я опустился в кресло, чувствуя себя неуютно перед возвышавшимися над нами ректором и Романовой. Но высокие чины предпочти стоять, а я помалкивал и делал то, что они хотели.

— Итак, господа, я уже знаю, сколь великолепными и уникальными способностями вы наделены, — сдержанно улыбнулась Ксения Константиновна. — Это, несомненно, большая находка для Аудиториума, патронессой которого я являюсь. Но, как мне думается, вас ожидает куда более яркое будущее, чем одни лишь эксперименты с вашей силой в лабораториях.

Ронцов понемногу приходил в себя — видимо, порция крепенького все же немного его встряхнула. Я же внимательно глядел на Великую княгиню. Чего греха таить — смотреть на нее было приятно. Воплощенные элегантность и величие.

Ректор скромно помалкивал подле камина, предоставив гостье солировать.

— И поскольку я лично заинтересована в ваших успехах, хочу заверить вас, Сергей Андреевич, и вас, Михаил Николаевич, в своем расположении. Вы можете рассчитывать на мое покровительство за пределами Аудиториума, и я готова лично представить вас свету как моих протеже.

Я поперхнулся слюной. Это было неприлично, но слова Романовой и правда удивляли. Объявить во всеуслышание о том, что покровительствуешь бастарду и слабокровке, пусть и с родовой силой — это надо было иметь стальные яйца. Даже представительницу рода Романовых не минуют сплетни. Говорить будут очень тихо, но обязательно будут.

Ксения Константиновна наградила меня снисходительной улыбкой.

— Вас это удивляет, Михаил Николаевич?

— Именно так, милостивейшая государыня. Довольно… смелое заявление.

— Экстравагантные выходки больше присущи моему младшему брату Александру, однако и я всегда отличалась твердостью нрава и творческим подходом, — ответила Великая княгиня. — Впрочем, ваше удивление мне понятно. Вы — наследник рода с почти угасшей Благодатью. Вас не считают ровней даже те, кто узрел возможности вашей родовой силы. Увы, сознание многих аристократов слишком узко. Я же предлагаю вам свою помощь, ибо по-настоящему талантливые и уникальные личности не должны прятаться в тени.

Я кивнул.

— Ваша протекция дорогого стоит, милостивейшая государыня. Это привилегия, заслужить которую очень сложно. И я хотел бы понимать, почему вы готовы на это пойти. Ведь ничто не дается просто так. Тем более покровительство столь важной персоны.

Ксения Константиновна бросила взгляд на Долгорукова. Ректор пожал плечами с видом “а я же говорил”.

— Его высокопревосходительство предупреждал меня, что вы, Михаил Николаевич, довольно щепетильны во всем, что касается договоренностей. Не будь вы одарены силой, вам была бы прямая дорога в юристы. Там очень ценится внимание к деталям.

Я пропустил легкую колкость мимо ушей. Пусть развлекается за мой счет, мне не жалко. Лишь бы уже наконец выложила, какого рожна ей от нас с Серегой понадобилось.

— Хорошо, господа, — кивнула женщина. — Буду с вами предельно откровенной. Полагаю, вы были свидетелями того, что устроили революционеры из “Ордена Надежды” на Смотре? А семья Михаила Николаевича и вовсе пострадала от их действий на собственной земле.

Серега рассеянно кивнул и с сожалением взглянул на пустой бокал.

— Да, жуткие зверства, — ответил он.

— Но зверства, совершаемые под удобными лозунгами, — добавила Великая княгиня. — Весьма соблазнительными лозунгами. Ведь согласитесь, как заманчиво для простого человека звучит обещание одарить Благодатью всех способных и достойных простолюдинов. Сколь многие желают стереть границы между одаренной могуществом аристократией и простыми подданными…

— Должен сказать, не всегда они так уж и неправы, — вмешался я. — Увы, далеко не все представители нашего сословия ведут себя подобающе. Там, где должно показывать пример благочестия и милосердия, защищать и оберегать, некоторые аристократы идут вразнос. Плюют на законы и делают все, что захотят, будучи уверенными, что их статус позволит все спустить им с рук. При всем неприятии методов террора я не могу сказать, что конфликт назрел на пустом месте.

Великая княгиня удивленно приподняла бровь.

— Интересные речи вылетают из вашего рта, Михаил Николаевич.

— Я не сказал ничего противозаконного. Меня тоже заботит то, какими нас видят простолюдины. Я убежден, что в одаренных они должны видеть опору и защитников, а не угрозу. И до тех пор, пока они не начнут нам доверять, революционеры, террористы и прочие ордена никуда не денутся.

Ректор нахмурился.

— Опасно, Соколов.

— Почему же? — улыбнулась Романова. — Пусть юноша говорит. Я скорее предпочту услышать мнение такого человека, нежели прочитать очередной вылизанный отчет своей команды исследователей общественного мнения. В словах таких, как Соколов, гораздо больше смысла. Продолжайте, Михаил Николаевич.

— Да я, собственно, основную мысль и выразил, милостивейшая государыня. Считаю, что не кнутом их надо пороть и не гайки закручивать. А дать людям понять, в чем заключается наша ценность для них. И почему именно мы, а не сферический Вася Пупкин в вакууме должен обладать Благодатью. Как только они осознают эту ценность, поймут, почему в нас нуждаются — придет почет и уважение. Но это, конечно, самый сложный и долгий путь. Сажать революционеров в Шлиссельбург и делать из них героев народа, конечно, куда проще и дешевле.

Я и сам не заметил, как меня понесло. Видит бог, не собирался я оперировать такими формулировками, но язык молол быстрее, чем варила голова. Долгоруков спрятал лицо в фэйспалме, Серега окончательно очухался и глядел на меня с суеверным ужасом.

Лишь Ксения Константиновна внимала мне с неподдельным интересом. На ее лице не было ни возмущения, ни гнева, ни презрения. Либо она великолепно владела собой, либо и правда восприняла мою болтовню всерьез.

— Вы гораздо занимательнее, чем кажетесь на первый взгляд, Михаил Николаевич, — сказала она, когда я оборвал свою тираду и судорожно вздохнул, осознав, что сейчас наговорил как минимум на одно дисциплинарное взыскание. — Не тревожьтесь, я никому не выдам ваших убеждений. Да и, если быть полностью откровенной, я сама во многом с вами согласна. Однако, увы, я не являюсь советником императора в вопросах социальной политики. Пока что меня не слышат. Надеюсь, со временем это изменится. Все, чего я желаю — успеть переубедить правительство до того, как всех нас поднимут на вилы.

— Но как мы сможем вам в этом помочь? — робко спросил Серега. — Милостивейшая государыня, мы ведь просто…

— Бессмертный будущий князь Воронцов и граф, родовая сила которого способна конкурировать с моей Благодатью? — усмехнулась женщина. — Вы, дорогие мои, через несколько лет станете элитой нашего сословия. При умелом наставничестве, покровительстве нужных людей и стечении определенных обстоятельств. И я очень хочу видеть вас на своей стороне, если идеи революционеров окажутся чрезмерно популярны.

Серега хлопал длиннющими, почти девчачьими ресницами, пытаясь уложить в голове сказанное Романовой.

— Значит, вы рассматриваете нас как защитников своего Дома? — спросил он. — Выходит, вы готовы помочь нам сейчас, чтобы потом, если обстановка накалится, мы пришли на помощь вам?

Что-то подсказывало мне, что дело было несколько серьезнее. Вот хоть убей, но не думал я, что даме, черпающей силу от Великого Осколка, понадобится защита таких ребят, как мы с Ронцовым. Нет, из нас действительно можно было слепить телохранителей, но это как забивать гвозди микроскопом. Какие еще сюрпризы таила мутация Ронцова, я не знал, но о себе точно мог говорить, что моя родовая сила была способна на большее.

Правда, лишь в том случае, если я выпутаюсь из этой детективно-раздведовательной истории живым.

— Примерно так, Сергей Андреевич, — ответила Великая княгиня. — Однако я склонна рассматривать вопрос несколько глубже. Вы оба можете обрести большой авторитет среди аристократии — ваши связи, деяния и репутация заставят зазнаек вас уважать. Но в то же время вы останетесь теми, кого презирали и не считали ровней.

— Предполагаете, что простолюдины почувствуют к нам симпатию? — ухмыльнулся я. — Дескать, мы были изгоями, а затем вознеслись благодаря истинному таланту?

Ксения Константиновна пожала точеными плечами.

— Почему нет? Если государь станет отмечать таких, как вы, и народ увидит, что правители медленно поворачиваются к нему лицом. Это, как вы верно подметили, долгий процесс. Но всякую реформу следует начинать постепенно. Методы Петра Алексеевича Первого сейчас, боюсь, неуместны.

Ну что ж, становилось немного яснее. Значит, мы с Серегой — просто подходящие кандидатуры для демонстративной пиар-акции императорского дома. Если подумать, мы и правда вписывались в эту концепцию как нельзя лучше: один — ублюдок, второй — слабокровка, получивший дар за заслуги рода.

Они ведь непременно раструбят, что родовая сила такой мощи открывается лишь у тех семей, кто вел праведную жизнь на благо рода. И это само по себе будет характеризовать меня как славного парня. И то, что я добьюсь влияния даже без Осколка, может кое-кого вдохновить. Ну а Серега станет символом надежды для простолюдинов. Полукровка, получивший уникальный дар именно из-за подобной связи — что может быть лучше?

Да, на какое-то время людям этого хватит. Но за подобной демонстрацией непременно должно последовать послабление в драконовских законах. Иначе радоваться Ксении Константиновне долго не придется…

К слову, сдавалось мне, что император не был особо в курсе затеи своей деятельной сестрицы. Неужели с нашей помощью она намеревалась вынудить венценосного брата обратить внимание и начать уже чесаться в этом направлении? Если так, то проект был более чем рискованным. Знавала история императорских сестриц, изолированных в монастырях за излишнее вольнодумство и неуместные амбиции.

Хотя что я терял? Или что терял Серега?

Ничего.

— Разрешите вопрос, милостивейшая государыня? — Я подался вперед и без стеснения взглянул женщине прямо в глаза.

Великая княгиня слегка выгнула тонкую бровь и благосклонно кивнула.

— Утоляйте любопытство, ваше сиятельство.

— Почему вы считаете, что обстановка накалится? Верно ли я понимаю, что у вас есть основания опасаться новых акций и бунтов?

— Боюсь, это так. До меня доходят тревожные сведения, — Великая княгиня нервно побарабанила пальцами по каминной полке. — Тайное отделение давно бегает за таинственным могущественным организатором сего террористического безобразия. Увы, безуспешно. Судя по их предыдущим деяниям, каждая новая акция обещает быть более масштабной. Они громко начали и вряд ли остановятся. И то, что революционеры сейчас затаились, заставляет меня полагать, что они лишь копят силы для следующего удара. Отчасти поэтому был отменен Рождественский был в Аудиториуме — мы хотели избежать рисков и новых жертв. А ведь к Аудитоиуму революционеры питают особую слабость… Поэтому да, Михаил Николаевич, у меня есть все основания полагать, что дальше станет только хуже.

Ксения Константиновна заломила руки. Этот жест показался мне несколько театральным, но, быть может, она и правда принимала ситуацию слишком близко к сердцу. В конце концов, все это создавало угрозу и ее семье, и власти, которой обладали Романовы. А если на фоне этих волнений некоторые роды вспомнят, что являются более древними, более богатыми или могущественными… Что ж, тогда нас и правда не ждет ничего хорошего.

— Итак, юные господа, — Ксения Константиновна подошла к нам с Ронцовым и протянула каждому руку. — Я предлагаю вам свою дружбу и поддержку на всех уровнях. Но и взамен прошу немало. Будет сложно, особенно в самом начале. С вами будут говорить сквозь зубы, от вас будут воротить нос. Придется хорошенько поработать, чтобы утереть эти носы. Но когда у нас все получится… Вы станете новым лицом имперской аристократии. Вы согласны пройти со мной этот путь?

Глава 24

Серега кивнул первым.

— Да, милостивейшая государыня, — он прикоснулся губами к ее руке. — Я с радостью приму вашу протекцию и помогу вам в задуманном деле.

Что ж, ничего удивительного, что Ронцов так легко на это пошел. Все же мы, Соколовы, никогда не играли на первых ролях — жили себе преспокойно, занимались делами, изредка попадали в Сенат и ко двору.

А вот князья Воронцовы уже не одну сотню лет ярко блистали на придворном небосводе. Куда ярче, чем мы. И Серега это понимал. Ему как никогда потребуется поддержка Романовой, едва он сможет выходить в свет.

Впрочем, я тоже толком ничего не терял от этого сотрудничества. Разве что оно предполагало некоторого рода публичность, а я не особо любил светить лицом. Хотя уже и так прославился своими выходками на весь Аудиториум, так что пора уже и привыкнуть.

Значит, добро.

— Я принимаю вашу протекцию, Ксения Константиновна, — я вторил Сереге и тоже поцеловал ее руку. — Взамен обещаю помочь вам в достижении ваших благих целей.

Великая княгиня слегка улыбнулась, услышав мои последние слова.

— А если я попрошу вас принять участие в неблагом деле?

— То вам следует учитывать, что Род либо не позволит мне это сделать, либо после выполнения такой просьбы я ослабну, — ответил я. — Родовая сила накладывает свои ограничения — я не могу использовать ее в деяниях, что могут навредить будущему моей семьи. И это, боюсь, никак не обойти.

— Что ж, я непременно учту это занимательное обстоятельство, Михаил Николаевич. Итак, господа, договоренность состоялась. Поздравляю всех нас.

Ронцов удивленно моргнул.

— Как? Не будет освящения клятвы Благодатью? Должен же быть договор, клятвы и прочее…

Ксения Константиновна понимающе улыбнулась.

— Этим я и отличаюсь от многих коллег. Я старомодна. Мне не нужно вешать ошейники, чтобы заручиться вашей преданностью. Я верю в силу дворянского слова, порядочность и благородство. Мне достаточно того, что вы дали обещание. Со своей стороны я также обещаю выполнить договор. И если в нужный момент не получу вашей благодарности и помощи… Что ж, вы лишитесь моей протекции. А что за этим последует, можете нафантазировать самостоятельно.

Я тихо хмыкнул. Справедливо. Великая княгиня — птица слишком высокого полета. Захочет испортить жизнь — справится без Благодати. Несколько слов, сказанных нужным людям — и вот перед тобой закрываются двери, перестают приходить долгожданные письма и приглашения…

Соколовы прекрасно знали, как это бывает. Слишком хорошо знали.

Ректор, все это время безмолвно наблюдавший за этой сценой, деликатно кашлянул. Женщина обернулась к нему с теплой улыбкой.

— Я не забыла, Владимир Андреевич, — она снова обернулась к нам. — И раз уж я добралась до Аудиториума, то не смогу отказать себе во встрече со студентами. По случаю грядущего Рождества я запланировала небольшой сюрприз для учеников нашего великого заведения. За ужином вам объявят о том, что в Бальном зале для вас кое-что подготовлено. Увы, я не могла позволить попечительскому совету рисковать с организацией бала, но лишать юных и порядком уставших от учебы людей заслуженного отдыха тоже считаю жестокостью. И я надеюсь увидеть в Бальном зале и вас, юные господа. Приводите друзей. Будет весело.

Великая княгиня заговорщически нам подмигнула и внезапно сделалась такой… человечной, близкой. Не знаю, как этой женщине удавалось мгновенно менять атмосферу вокруг себя. Она то источала недосягаемый класс, элегантность и царственность, то вдруг резко излучала почти материнскую заботу, тепло и казалась такой родной…

Да и вообще Ксении Константиновне был присущ некий неуловимый магнетизм. Не тот парижский шарм, что воспевают в кино, не яркая красота, а, скорее, особое обаяние. Вроде бы и говорила она довольно просто, и держалась без высокомерия, но ни на секунду не позволяла забыть, кто здесь был выше всех. И ее хотелось слушать, ловить каждое слово.

Странное ощущение. Мне пришлось даже тряхнуть головой, чтобы немного прийти в себя и подумать о чем-то, кроме этой примечательной во всех отношениях женщиной.

— А сейчас вы свободны, — добавил ректор. — Как раз успеете привести себя в порядок к ужину.

Мы с Ронцовым быстро поняли намек. Оба одновременно поднялись и, откланявшись, попятились к выходу. Ксения Константиновна напоследок наградила нас чарующей улыбкой и пригубила свой странный синеватый напиток.

Едва двери закрылись за нами, мы с Серегой оба привалились спинами к стене — ноги перестали нас держать.

“Это точно не сон?” — спросил Ронцов ментально, лишь мельком взглянув на вытянувшуюся по струнке охрану.

“Нет, Серег. Не сон”.

“Даже не знаю, радоваться ли или плакать”.

“Ну, слезы тут точно никак не помогут. Хотя твою сестру, конечно, жаль”.

“Ладно, прорвемся”, — Ронцов первым отлип от стены и шагнул вперед по коридору.

Любомирского нигде не было видно, но мы бы и сами смогли найти дорогу. Я задержался у прохладной твердой поверхности на пару мгновений, поморщился, ощутив, что вся спина промокла от холодного пота — все же струхнул я знатно.

Теперь в моем веселом многоугольнике связей и долгов появилась еще одна острая грань.

***

Сперанский в очередной раз посмотрелся в одно из зеркал и поправил ремень парадной формы.

— Да красавчик, красавчик, расслабься уже, — усмехнулась Ирка. — Все девчонки твои.

— Ага, если бы, — проворчал лекарь.

Объявление о загадочной вечеринке застигло студентов врасплох во время трапезы. Нам дали час на подготовку — нужно было почистить парадные кители, намарафетиться и нагуталинить туфли. Девчонки даже успели накрутить локоны.

— Интересно, что там будет? — гадал Малыш, возвышаясь над нашими одногруппниками. — Что-то как-то все внезапно. Совсем не в духе Аудиториума.

Грасс усмехнулась, обнажив ровные зубы. Они резко контрастировали с ее темной помадой. Королева готов в этот раз разошлась по полной — и даже надела юбку неуставной длины. Если это вообще можно было назвать юбкой — скорее, очень широким поясом, едва прикрывавшим ее зад.

— Да что угодно может быть, — отозвалась байкерша. — Может решили напоследок выделить отличников. Может сделают какое-то важное объявление. Ну или просто поздравят с наступающими праздниками.

Мы с Ронцовым переглянулись. Ребятам мы ничего не рассказали о встрече с Великой княгиней. Решили, что афишировать ее протекцию пока рановато. Да и ребятам хотелось сделать сюрприз — сдавалось мне, что патронесса Аудиториума точно не обделит любимых студентиков весельем. А вот каким оно будет…

— Господа обучающиеся, внимание! — прогремел усиленный эхом огромного холла голос распорядителя. Галдеж понемногу стих, и голос продолжил. — Просьба входить учебными группами. Первыми идут первокурсники!

Самый большой зал Аудиториума, который студенты между собой называли “Бассейном” за вытянутую форму и сине-белую цветовую гамму убранства, распахнул перед нами двери. Вернее, их хотелось назвать воротами — до того огромными они были.

— Малыш, видишь что-нибудь? — Коля вставал на цыпочки, но никак не мог разглядеть, что творилось впереди. Я даже не стал пытаться — просто крепче держал руку Ирэн, чтобы не потеряться в возможной давке.

— Да черт его знает, — ухнул Рахманинов, крутя головой. — Вроде дыма какого-то напустили. Или облака… Ничего не разобрать.

Первые группы вошли внутрь, и наконец очередь дошла до нашей, самой маленькой на курсе. После гибели Княжичей и Афанасьева, да еще и вынужденного больничного Денисова нас осталось совсем мало. Только преподы радовались — теперь можно было уделять больше внимания каждому студенту. Чем они вовсю и пользовались.

— Ох ты ж боже мой! — воскликнула Ирэн, когда мы шагнули на синюю ковровую дорожку. — Какая красота!

— Это все точно настоящее? — Шедшая позади нас Грасс оглядывала пространство с нескрываемым скепсисом.

Здесь было чему удивиться и восхититься. Весь “Бассейн” превратили в настоящий зимний сад — не те оранжереи, что устраивали богатеи в своих домах, а настоящий сад, только окутанный снегом.

Все здесь выглядело волшебно — даже я засмотрелся. По обеим сторонам от ковровой дорожки выросли синие канадские ели, тут же рядом с ними цвели белоснежными хлопьями яблони, нежные розовые цветы вишни робко выглядывали из-за зеленеющих веток. А за ними, чуть дальше, благоухали лиловая сирень и жасмин.

Каждое дерево было украшено чем-то искристым — ветви сверкали яркими всполохами, словно были усыпаны блестками. А сверху на нас падал снег. Вот почему Малыш не смог ничего разглядеть — снежинок было так много, и они кружились в танце, погружая зал в сверкающий туман.

Температура здесь держалась комнатная, но лежавший на полу и ветвях елей снег не таял. Неужели все это было сотворено при помощи Благодати? И на какой специальности учат таким фокусам?

Ирка заложила локон за ухо и жадно разглядывала убранство.

— Боже мой, какая прелесть…

— Это ментальная работа или еще что-то?

— Это — самая сложная форма иллюзии, — восхищенно говорила моя подруга. — Многослойная динамическая трансляция — ее увидит всякий, кто обладает зрением. Это невероятно, просто запредельно сложно. И требует огромной силы. Меньше, чем со вторым рангом, нечего и пытаться…

Значит, вот какой сюрприз приготовила для нас Великая княгиня. Что ж, с ее возможностями и близостью к Великому Осколку и правда можно не заморачиваться на подготовку убранства мероприятия. Навел такую иллюзию — и все выпали в осадок.

Мы прошли дальше, и перед нами раскинулись ряды столов с вполне неиллюзорными лакомствами: маленькие тарталетки с икрой, канапе и бутербродики с различными деликатесами, салаты в малюсеньких, на зубок, корзиночках из теста… И бокалы с шампанским — в честь праздника нам разрешалось немного игристого.

Я подхватил два бокала и протянул один Ирке. Она с улыбкой приняла его и взяла меня под руку.

— Как красиво и романтично… Не думала, что для нас устроят что-то подобное.

Интересно, а у меня получилось бы навести подобную иллюзию наяву? Вроде ранг позволял, но я до конца не понимал порядка действий — все же искусству ментальных практик нас пока учили лишь поверхностно. Да и не факт, что Род даст силу на такие игрушки. Но попытаться стоило. Хотя бы ради того, чтобы еще раз увидеть, как загорелись глаза Ирины.

Пока остальные студенты потихоньку заходили и рассредотачивались по “Бассейну”, мы медленно прогуливались меж цветущих деревьев. Казалось, даже зал стал больше. Студентов было много, не менее пяти сотен, но никто не толкался, и среди этих волшебных зарослей даже можно было затеряться.

Ирэн поставила пустой бокал на столик и внимательно на меня уставилась.

— Ты помнишь о своем обещании?

— Про Новый год? Да, мы с Олей приедем. Я написал ей и дал команду готовиться к поездке в Лебяжье. А Сперанские все будут?

— Обещали. Я очень соскучилась по Боре и Поле. Так что нас там прилично наберется. Скучать не будем.

Я кивнул.

— Жаль, с Матильдой не свидимся.

— Это да… Я так жду летних каникул, чтобы поехать к ней в Букурешт. Если получится… — Ира робко подняла на меня глаза. — Ты поедешь со мной?

Я улыбнулся. Ирка всегда очаровательно краснела, когда дело доходило до выражения чувств. Внешне вся такая неприступная и сосредоточенная на деле, а копнешь глубже и увидишь мягкую натуру с нежным сердцем.

— Конечно, я хочу поехать, Ир. Только не знаю, как на это отреагирует твоя тетушка. Все же если мы поедем парой и без сопровождения… Могут возникнуть разные неловкости.

Подруга лишь отмахнулась.

— Разберемся. Главное — я получила твое согласие, — она приобняла меня, и мы отошли под сень цветущей яблони. — Мне очень не хватает наших осенних прогулок. Там, в Лебяжьем, не было лишних глаз и ушей, можно было спокойно… Ну, ты понял.

Для меня воспоминания о подготовке сейчас казались такими давними. С тех пор случилось столько всего, что, казалось, и прошлая жизнь была лишь сном. Но Ира была права — я на самом деле тоже скучал по размеренности и спокойствию Лебяжьего. По его понятному режиму, несгибаемому дворецкому Василию и веселому смеху тройняшек Сперанских.

Было бы здорово вернуться в это прошлое на каникулах.

— Пойдем танцевать! — Ирка потянула меня в центр зала, где, поднимая с пола искристый снег, кружились пары.

— Ты же знаешь, я в этом плох.

— Не зря же я тебя учила, — подначивала подруга. — Давай, Миш. Хуже, чем было в самом начале, точно не спляшешь.

Ладно, пусть это будет ее праздник. Ирэн так искренне радовалась этой внезапной вечеринке, что я не решился ей возражать. Пусть хотя бы сейчас насладится всей этой красотой.

Кружа ее в вальсе, я то и дело поглядывал по сторонам. В какой-то момент мне показалось, что я заметил знакомую фигуру Великой княгини на верхней галерее. Женщина наблюдала за празднеством сверху, как хозяйка торжества ждет подходящего момента для эффектного появления.

Но она так и не предстала перед нами — предпочла остаться в тени и наблюдать за радостью своих подопечных на расстоянии.

Отплясав с Ириной три танца, я слегка выдохся и направился к столу, где еще оставалось шампанское.

— Позволишь украсть твою даму?

Я обернулся и столкнулся лицом к лицу с Колей. Сперанский выглядел смущенным. Я бросил вопросительный взгляд на Ирку.

— Если дама не против, то благословляю вас на пляску.

Ирэн звонко расхохоталась, отпила из моего бокала пару глотков и с готовностью протянула руку Сперанскому.

— Ну давай, покажи, чему тебя учили гувернеры!

Они присоединились к танцующим, а я наконец-то смог перевести дух. Закинув в себя пару тарталеток и какие-то бутербродики на шпажках, оглянулся по сторонам в поисках более тихого места. Музыка лилась отовсюду — видимо, это тоже была тонкая иллюзия, но мне хотелось тишины.

Возле дверей я заметил распорядителя.

— Прошу прощения, — обратился я. — Дозволено ли выходить и возвращаться из зала?

— Разумеется, — благосклонно кивнул мужчина. — Перекуры и дела уборные никуда не денутся.

— Благодарю.

Едва я вышел в коридор, мне в глаза ударил яркий свет электрических ламп. В зале освещение приглушили, создав атмосферу волшебной ночи, и мои глаза отвыкли. Я зашипел и проморгался несколько секунд.

Мимо меня пролетело что-то темное и лохматое — и лишь по длине юбки я понял, что эта была Грасс. Она, казалось, совсем меня не заметила, но резко остановилась, глядя куда-то поверх голов вышедших передохнуть студентов. Лицо у нее было хмурое, если не сказать печальное. Вроде тушь потекла…

Так-так. Кто обидел нашу будущую психометристку?

Я тихо подошел к ней и осторожно тронул за плечо.

— Все в порядке?

Грасс вздрогнула и резко обернулась. Ее лицо смягчилось, когда она узнала меня, но на улыбку девушка не расщедрилась.

— Не совсем, — сухо ответила она.

— Помочь могу?

Она отвела глаза.

— Не знаю.

— Ты курить? — предположил я.

— Ага.

— Пойдем, с тобой постою. Заодно успокоишься и расскажешь, кто тебя взбесил.

— Не взбесил. Расстроил. Но давай, идем на черную лестницу. Там “старшаки” курят. Лень на крыльцо выходить.

Вообще-то за курение в здании нас гоняли и наказывали. Но Грасс на такие условности плевала с высокой колокольни.

Она провела меня в самый конец коридора, попетляла по проходам и свернула к выходу на лестницу. Едва мы открыли дверь, на нас повалил дым — старшекурсники успели накурить так, что можно было топор повесить.

Анька отточенным движением достала сигарету и прикурила от зажигалки.

— Ну так что стряслось? — спросил я, прислонившись к лестничным перилам. — Кто расстроил-то?

Байкерша выдохнула тонкую струйку дыма и печально усмехнулась.

— Малыш. Ты же знаешь, что у нас с ним довольно близкие отношения?

— Ага. Но их характер для меня до сих пор загадка.

— Ну сначала он просто взял надо мной шефство. Я ему сестру напомнила. А у него прямо инстинкт — защищать все, что меньше и физически слабее его.

— То есть любую девчонку и Ронцова, — рассмеялся я.

Анька вымученно улыбнулась.

— Вроде того. Но на мне его что-то конкретно так переклинило. Сперва у нас и правда были братско-сестринские отношения. Помочь там, поболтать, поддержать. Ну, дружба, короче. Но в который раз я убеждаюсь, что дружбы между мужчиной и женщиной быть не может.

— Ну ты как-то слишком категорично говоришь. Мы с Ядькой, вон, вполне спокойно дружим.

Анька выгнула бровь.

— А теперь скажи мне, если бы Штофф не было, вы бы с Ядькой тоже ограничились только дружбой? Ты видел, как эта рыжая полька на тебя смотрит?

— Ядвига — вообще девушка странная. Я ее интересую как объект изучения. Другой вопрос, что Ядьку заводит наука… Так что нет, это плохой пример. Да и с тобой мы, вон, как-никак, а подружились. И вроде никто ни к кому клинья не подбивает.

Грасс потушила сигарету, спрятала окурок в карманную пепельницу и тут же потянулась к пачке.

— Так что с Малышом-то в итоге?

— Ну что-что? Признался он мне в чувствах, а мне все это сейчас до… Ну, ты понял. Ты же знаешь мою историю. А с Малышом либо серьезно, либо никак. Не хочу я перед ним хвостом крутить. Поразвлекаться без обязательств хочется, но Малыш… Ты же его знаешь. Слишком он добрый и простой, он же привяжется, будет ходить за мной как теленок. В общем, отказала я ему.

Ох блин. И старался я всеми силами отвертеться от всех этих отношенческих разборок, но не вышло. Теперь вот работал внештатным психологом.

— И как он воспринял? — спросил я, помогая Грасс прикурить.

— Нормально. Я ему объяснила, он понял. Расстроился, но без трагедий. А вот я теперь себя последней сволочью чувствую. Он ко мне со всей душой, а я…

— А ты опять отталкиваешь людей, которым нравишься, — улыбнулся я. — Как меня отталкивала, когда я предлагал помощь. Как Ирку посылаешь, когда она пытается тебе помочь…

— Знаю, — тихо отозвалась Аня. Так тихо, что болтовня куривших на пролет ниже старшекурсников почти заглушила ее голос. — Но бороться с этим трудно.

— А надо. Нельзя всю жизнь никого к себе не подпускать. Человеку нужен человек. И надо разрешить себе ошибаться, потому что ошибки будут. И это нормально. Люди делают друг другу больно, так бывает. Но эта боль — ничто по сравнению с тем, когда ты находишь человека, которому можешь доверять.

Аня слушала меня молча — сморгнула слезинки, и растекшаяся тушь прочертила темную дорожку на ее щеке. Она выдохнула дым и, не докурив, затушила сигарету.

— А тебе я могу доверять? — тихо спросила она, приближаясь ко мне вплотную.

— Наверное. Зла я тебе точно не желаю и предавать тебя не намерен.

Она подошла совсем близко — мне в нос ударил тяжелый восточный аромат ее духов, смешанный с табаком. Аня смотрела мне прямо в глаза, и я не мог понять, что именно она задумала. Я задержал дыхание, когда она прикоснулась пальцем к моим губам.

— Тогда, быть может, ты и правда сможешь меня понять…

Не успел я даже моргнуть, как она впилась своими губами в мои. Я инстинктивно отпрянул, но лишь треснулся спиной о перила — позади меня была пустота лестничной шахты. Грасс обвила мою шею руками, и я с трудом от нее оторвался.

— Ань, Аня, погоди. Ты мне нравишься, но…

— Молчал бы ты, Соколов, — улыбнулась она и снова устремилась ко мне.

И в этот момент я услышал звон разбивающегося стекла. Мы с Грасс одновременно повернулись к двери.

У входа стояла Ирэн. Под ее ногами поблескивали осколки бокала и шипела растекавшаяся лужа шампанского.

Глава 25

— Ира!

В широко распахнутых глазах девушки стояли слезы. Дрожащей рукой она смахнула их, а затем… Молча, ни слова не сказав, развернулась и медленно вышла в коридор.

Я дернулся, но Грасс схватила меня за рукав.

— Спокойно, Соколов. Сперва подумай, что ей скажешь.

Анька не улыбалась, но в ее глазах плясали черти. Уж не по ее ли наводке Ирка здесь появилась? Иначе как она смогла так быстро меня отыскать, да еще и в курилке?

— Твоя работа? — Я резко развернулся к Грасс и сам не понял, как схватил ее за горло.

Байкерша криво улыбнулась.

— Желай я вашего расставания, сделал бы все куда тоньше, — прохрипела она. — И из солидарности уж точно постаралась бы сделать так, чтобы Штофф сильно не страдала. Руки убери, иначе сейчас полетишь с лестницы.

Что-то острое уткнулось мне в живот. Я бросил взгляд вниз — что-то тонкое и металлическое вроде иглы или какой-то длинной шпильки.

— Я серьезно, — сказала Грасс, надавив сильнее. — Ты мне и правда симпатичен, Соколов. Но посмеешь меня хоть пальцем тронуть — пожалеешь.

Я отпустил ее шею, но лишь потому, что времени на разборки и пререкания с Анькой у меня не было. Следовало догнать Ирку, пока та не ушла далеко. Я должен был все ей объяснить! И выяснить, было ли все это подстроено. Больно уж вся эта сцена отдавала бразильскими сериалами, которые так любила моя бабушка. И я чувствовал во всем этом женскую руку.

Грасс могла попытаться просто со мной развлечься — с нее сталось бы, да и шампанское лилось сегодня рекой. Но кто решил воспользоваться этой слабостью?

Ладно, о бабских интригах подумаем после. Я развернулся, в несколько прыжков оказался у выхода и распахнул двери.

— Удачи! — крикнула мне вслед Анька.

Ну стерва! Еще и издевается. Правда, и я тоже хорош — мог бы понять, что она решила повеселиться за мой счет. Грасс давно сорвало крышу на почве смерти ее возлюбленного, и сейчас она даже собственной жизнью не дорожила, позволяя себе любые безумства.

Но моя-то башка где была? Должен ведь был пресечь все эти шашни.

Вместе со мной в коридор ворвалось облако густого табачного дыма. Не провел на лестнице и десяти минут, а китель уже провонял куревом так, что придется его вешать за окно на ночь.

Безумно оглядываясь по сторонам, я схватил первого попавшегося студента.

— Видел здесь девушку? Блондинка, кареглазая, первый курс…

Парень, оказавшийся второкурсником, смачно рыгнул, обдав меня ароматом шампанского.

— Ага… Туда пошла, — он взмахнул рукой направо.

— Спасибо.

Я резко отпустил студента и тот, опасно покачнувшись, привалился к стене. Видать, кое-кто сегодня не рассчитал сил. Волшебная сила пузырьков — она такая…

Свернув за угол, я увидел в самом конце длинного коридора тоненькую фигурку Ирки. Припустив со всех ног, я едва не запнулся о ковер, выругался, снова перешел на бег.

— Ира! Ира, стой!

Она замедлила шаг, даже остановилась на одну секунду, а затем торопливо пошла прочь. Да твою ж мать! Я снова бежал, подавив соблазн ускориться при помощи “Берегини”. Увидят — по головке не погладят.

Хотя сейчас-то какая уже разница?

Окутав себя полупрозрачным сиянием заклинания, я быстро добежал до конца коридора, врезался в вальяжно прогуливающуюся парочку и, бросив короткое “Простите”, рванул дальше.

Ирка почти добежала до “Бассейна”, но я вовремя успел ее нагнать. Перед огромными дверями в зал толпились вышедшие отдышаться плясуны, и мне пришлось снять заклинание, чтобы не косились.

— Ира! Пожалуйста, остановись! — рявкнул я так, что все в холле повздрагивали и удивленно на меня уставились.

Она замерла. Стояла все так же спиной ко мне, но теперь хотя бы не убегала. Вдохнув побольше воздуха, я обошел ее.

— Я все объясню. Просто выслушай.

Ирэн подняла на меня глаза. Темные от обиды и ярости, но слез в них уже не было. Лишь яркий румянец на щеках выдавал ее волнение.

— А ведь меня предупреждали добрые люди, что добром все это не кончится, — тихо сказала она и направилась дальше от дверей, чтобы не подслушивали. — Говорили же не раз, что ты слишком много времени проводишь то с Хруцкой, то с этой Грасс. А я, дура, не слушала. Верила тебе. Думала, после всего, что с нами случилось, ты не позволишь себе опуститься до такой низости…

— Ир, я этого не хотел. С Грасс столкнулся случайно — она сегодня Малыша отшила. Сама распереживалась. Ну, видимо, перебрала немного с игристым. Клянусь, ничего не было.

— Почти все так клянутся, даже если их поймать на горячем, — Ирэн разочарованно вздохнула. — Я чувствую себя идиоткой использованной. Может они правы? Что я была тебе нужна только до того момента, пока ты не поступил в Аудиториум. А тут прошел отбор, обрел известность, связями начал потихоньку обрастать — и все, помидоры увяли?

— Господи, да что ты такое несешь? Кто вообще тебе это наговорил?

— Какая разница? Я вижу, что говорили-то верно.

— Ир, я не знаю, какие доказательства тебе предоставить. Правда, не знаю. Хочешь — прочти мою память и посмотри, что там происходило? — предложил я. — Или Грасс спроси — она не станет тебе лгать.

Ирэн презрительно фыркнула.

— А жеваной морковкой ей в рот не плюнуть? Ты совсем не понимаешь, что натворил? Ты, который собирался на мне…

Она резко замолчала, заметив, что на нас снова начали коситься. Пусть издалека, но не хотелось делать эту сцену достоянием общественности.

Я снова глубоко вдохнул и выдохнул.

— Скажи, что я могу сделать, чтобы вернуть доверие? Я оказался в дурацкой ситуации, и это действительно совсем не то, что ты думаешь. Но я понимаю, как это выглядит со стороны, и хочу восстановить справедливость.

Ирэн устало прикрылаглаза.

— Не сейчас, Миша. Сейчас я не могу ничего сказать. Мне нужно… Выпить и побыть одной.

Она развернулась, чтобы уйти, но я перехватил ее руку.

— Ир…

— Пожалуйста, не иди за мной. Мне и правда нужно немного времени наедине. Хотя бы минут пятнадцать-двадцать.

Я разжал пальцы.

— Хорошо.

Ирэн рассеянно кивнула и направилась к распахнутым дверям “Бассейна”.

Как это расценивать? То, что она не устроила истерику, а сдержалась — это хорошо или плохо? Понятно, что после такого ей хотелось собраться с мыслями без всяких раздражителей вроде парня, который только что якобы целовался с ее однокурсницей.

Но как правильно поступить мне? Ни разу до этого, ни в старом мире, ни в новом, я не оказывался в настолько дурацком положении. Бывало всякое, но чтобы так попасться…

И, что хуже всего, меня и правда заботило то, что обо мне думала Ирка. Даже если судьба однажды разведет нас по разным дорогам, Ирка все равно останется мне другом. Я уважал ее, был ей благодарен за многое, да и человеком считал хорошим. С придурью, как и все мы, но… Я не хотел ее терять, особенно вот так глупо. До умопомрачения глупо.

— Что, голубки поссорились?

Я поднял глаза и увидел Марианну Перовскую. Последняя из Княжичей стояла передо мной, раздражающе щелкая позолоченным футляром зажигалки. Красотка Перовская тряхнула распущенными волосами и язвительно улыбнулась.

— Горе-то какое… Должно быть, Ириша наконец-то прозрела и уяснила, что связываться со слабокровками, пусть и наделенными родовой силой, себе дороже.

Я уставился на нее в упор. Пальцы инстинктивно сжались в кулаки, а ноги сами пошли на нее.

— Тебе-то какое дело, Марьян?

Она ненавидела, когда ее имя так сокращали. Но на желчь следовало отвечать желчью.

— Какое мне дело? — Перовская демонстративно уставилась на свой маникюр и, порхнув пальчиками, снова перевела взгляд на меня. — Такое, что ты, Соколов, нанес мне личное оскорбление. А подобного я не прощаю. Никому и никогда.

— Не припоминаю, чтобы я тебя оскорблял. Хотя, видит бог, есть за что. Тебя спасает лишь мое почтение к твоей утрате.

В глазах Перовской промелькнул гнев, но девушка быстро натянула на лицо самое невинное выражение. Она сама шагнула вперед и приблизилась к моему уху. От нее тоже несло табачным дымом — так остро, словно она только что вышла из курилки.

— К слову об утрате, — промурлыкала она мне на ухо. — Казимир был моим женихом. И после встречи с тобой той ночью его не стало. Я ведь знала, куда он шел и зачем. Меня не обманут байки и официальные версии, Соколов. Поэтому теперь я отниму у тебя то, что отнял у меня ты. И, видит бог, я только начала.

Она отстранилась и наградила меня слащавой улыбкой.

— Пойду поищу Иришу. Она, должно быть, жутко расстроена твоим поступком и нуждается в утешении…

Мне на глаза словно упала красная пелена. Я дернулся было к ней, но в последний момент обуздал эмоции. Слишком много людей вокруг — и Перовская ухитрится обратить конфликт в свою пользу.

И теперь картинка сложилась.

Видимо, именно Перовская лила в уши Ирке все это дерьмо про мои якобы любовные похождения. Тут даже конечный мотив не так важен — причиной могла стать и личная неприязнь, и мой позорный герб, и зависть к родовой силе высокого уровня. Важны были действия — и Марианночка их методично совершала. А вода, как известно, камень точит. Ирка отмахнулась раз, другой… А потом Перовская, курившая на лестнице, увидела нас с Грасс и сообщила Ирке.

Вряд ли это даже было подстроено — Перовская просто удачно воспользовалась ситуацией.

Сучка.

Я оглянулся по сторонам. Нужно найти Ирку. Плевать на ее желание остаться в одиночестве — я не хотел, чтобы она оказалась в лапах у этой ядовитой дряни. Значит, так она решила мне отомстить за гибель своего дурачка Забелло? Но успокоится ли она на том, что отвернет от меня Ирэн или пойдет дальше?

Черт. Нужно было предупредить Ирку. Любой ценой. Чутье подсказывало, что моя маленькая баронесса действительно была в опасности.

Я направился к входу в “Бассейн”, на ходу пытаясь сосредоточиться. Послал Ирэн ментальный импульс — глухо. Подруга закрылась намертво.

— Черт! — Не сдержался я и треснул кулаком по заснеженному деревцу.

Ну как мне здесь ее быстро отыскать?

Может пряталась где-нибудь под вишнями, а могла и вовсе выскочить в женский туалет… Грасс, к слову, тоже как сквозь землю провалилась. Я не заметил, чтобы она входила в бальный зал, но мог и отвлечься во время разговора.

Я увидел понурого Малыша и направился к нему. Но не успел пройти и пяти шагов, как в голове зазвенел голос Мустафина.

“Михаил, ты мне нужен”.

“Сейчас не могу. Занят”.

“Ответ не принимается”, — отрезал куратор, и даже на ментальном уровне я почувствовал в его словах не то угрозу, не то злость. — “Немедленно спускайся в подвал. Знаешь лестницу, где курят?”

“К сожалению, да. Савва Ильич, я и правда сейчас очень занят важным делом. Не могу”.

“Соколов, не испытывай мое терпение. Вопрос касается снятия с тебя оков. Сейчас самый удобный момент, чтобы провести ритуал. Он требует большого всплеска силы, и сейчас, пока горит вся эта иллюминация в бальном зале, мы можем провести его без рисков быть обнаруженными. Либо сейчас, либо очень не скоро”.

Звучало логично. Иллюзия, наведенная не то силами Ксении Константиновны, не то старшими чинами Аудиториума, действительно безумно фонила. Артефакты отслеживания сходили с ума и их, должно быть, на время деактивировали. Момент и правда удачный, особенно для того, чтобы сделать что-то незаконное и опасное.

“Почему же вы раньше не предупредили?” — возмутился я. — “Я бы подготовился”.

“От тебя ничего не требуется, кроме личного присутствия. Ноги в руки — и сюда, Михаил. Спускайся на самый нижний этаж, там тебя будет ждать человек. Пароль — “хронос”.

Мустафин оборвал ментальный канал, и я застыл в нерешительности.

С одной стороны, именно сейчас я мог попытаться все объяснить Ирке. Сохранить с ней дружбу и попробовать ее защитить от мести Перовской.

С другой — мне было жизненно необходимо аккуратно избавиться от ошейника Аудиториума. Если мне удастся внедриться в Орден Надежды, то ярмо будет здорово мне мешать. Да и в целом было не очень приятно жить с осознанием, что тебя могут в любой момент отследить, да еще и повлиять на твои действия.

Сердце вопило бежать за Иркой, разум требовал спускаться в подвал.

— Миш, Ирку не видел? — Передо мной возник Сперанский с вечно озабоченным выражением на лице.

Я мотнул головой.

— Нет. В уборной, наверное.

— Она какая-то странная была. Посреди танца убежала… Не знаю, чем я ее обидел…

— Не бери в голову, — отозвался я, уже приняв решение. — Дело не в тебе.

Я направился к выходу из зала, на ходу отплевываясь от вихря снежинок.

— Ты куда? — крикнул мне в спину Коля.

— По делам.

Я быстро нашел дорогу в курилку: сначала следовал за толпой разгоряченных танцами студентов, а затем нашел ее уже по запаху. Вошел вместе с небольшой компанией “старшаков” и бочком протиснулся вниз по пролетам, стараясь уворачиваться от тлеющих сигарет.

Чем ниже спускался, тем меньше становилось людей. Но все равно, когда я добрался до самого низа, увидел не одного, а нескольких студентов. Все, судя по шевронам, были старшекурсниками.

— Господа, — обратился я и задрал рукав левой руки. — Не подскажете время? А то мой “Хронос” сегодня барахлит…

Трое парней, что курили у самых перил, принялись искать часы. И лишь один — тот, кто стоял в самом конце небольшой темной площадки, направился ко мне.

— Я подскажу, — почти беззвучно шепнул он. — За мной, Михаил.

Он юркнул в темноту, и я почти на ощупь последовал за ним. То, что сперва показалось мне стеной, как выяснилось, было узким коридором. Настолько узким, что даже я проходил в него с трудом. Малыш бы точно не поместился, разве что пригнувшись, на выдохе и боком.

Мы шли молча и торопливо — мой проводник ни разу не оглянулся, чтобы проверить, шел ли я за ним. Света здесь не было, но парень, казалось, знал дорогу наизусть и мог пройти с закрытыми глазами.

Перед крутым поворотом он резко остановился и все так же молча осторожно потянул меня за плечо, чтобы уберечь от удара о стену. Я кивнул в знак благодарности, но не был уверен, что он это увидел. Лишь раз, когда я снова едва в него не врезался, я скользнул ладонью по его руке и нашарил на привычном месте кителя шеврон студента.

Значит, учащийся. Но какой курс — неизвестно.

Не знаю, сколько мы плутали в темноте. По моим ощущениям, прошла вечность, и мне казалось, что мы специально ходили кругами так, чтобы я не запомнил дороги. Наконец проводник замедлил шаг, принялся шарить ладонями по правой стене и, видимо, что-то обнаружив, с усилием толкнул… дверь?

— Ой! — мне по глазам резанул свет. Сейчас, на контрасте с кромешной тьмой, он казался ярким, как само солнце.

— Тихо!

Проводник толкнул меня вперед, а сам вошел последним и плотно закрыл дверь. Я влетел в проем и едва успел затормозить перед возвышавшейся на добрую голову фигурой в аудиториумском кителе.

— Вот, значит, твой протеже? Хиловат.

Я поднял глаза и увидел некрасивого незнакомца с бугристым то ли от оспы, то ли от старых прыщей лицом. Помещение было небольшим и освещалось неестественным светом “Жар-птицы”, отчего все окрасилось оранжевыми тонами.

Мустафин поднялся с какой-то лавки и направился ко мне.

— Все готово. Проходи, Соколов.

Кто-то подтолкнул меня сзади, я обошел гору сваленных в кучу старых столов и наконец увидел круг заговорщиков. Мустафин, две девушки-старшекурсницы, которых я видел лишь мельком. Еще двое парней-студентов помимо тех, кого я увидел раньше.

Из самого темного угла поднялась еще одна фигура и вышла на свет.

— Славно, что Ирка тебя не прибила, — улыбнулась Анна Грасс.

Глава 26

Я замер, с трудом веря своим глазам.

Значит, Грасс с ними. Впрочем, удивляться было особо нечему: не скажу за Мустафина и остальных, но у Аньки был железобетонный мотив присоединиться к заговорщикам. Видимо, убийство ее возлюбленного равнодушными родителями наложило на ее душу такой отпечаток боли, что теперь она желала мести всей аристократии. Или хотя бы пыталась добиться послабления законов.

Интересно, как долго она состояла в этом сообществе? И была ли ее дружба искренней?

Хорошо, что я не успел толком с ней разоткровенничаться и лишил Орден Надежды дополнительных рычагов давления.

Анька хитро прищурилась и протянула мне руку.

— Здесь мы не называем друг друга по именам. Поэтому для тебя я Авария.

Я не выдержал и усмехнулся, пожимая ее холодные пальцы.

— Очень тебе подходит. Но я пока просто Михаил.

— Здесь все знают, кто ты, — сказал прислонившийся к стене рослый старшекурсник. — У нас правило — решение о принятии в ячейку принимается путем голосования. Не могу сказать, что твою кандидатуру приняли единогласно — Магистру пришлось основательно нас убеждать. Но если наш лидер уверен, что ты окажешься нам полезен, что ж… Добро пожаловать в клуб.

Видимо, Магистром он называл Мустафина, потому как в процессе своей слегка язвительной речи то и дело косился на куратора.

Следовало как следует всех их запомнить, чтобы затем в библиотеке поискать настоящие имена и фамилии. Пусть до личных дел я не доберусь, но общие снимки, которые делал штатный фотограф при поступлении, уже напечатали. И я точно видел, как сотрудники библиотеки их развешивали. Найду, выясню, узнаю. Главное — запомнить все приметы.

— А тебя мне как называть? — обратился я к язвительному типу.

— Нерон.

— Поэт? — усмехнулся я. — Или матушку зовут Агриппиной?

— Дом сжег, когда проснулась Благодать, — ответила за него Грасс.

Старшекурсник осклабился.

— Я и правда хорош в поджогах. Люблю жить с огоньком.

Миленько. Главное, чтобы с матушкой не то самое, а то в исторических статьях про императора всякие ужасы писали…

Нерон-студент выглядел довольно взрослым. Я бы дал ему последний курс. Это подтверждало и то, что он позволял себе определенные вольности в одежде. Ботинки щегольские, коричневые, явно не по уставу. Ухмылка на красивой, но неприятной роже — с превосходством, да и рубашка не форменная. Явно дороже и вроде из шелка. Точно выпускник. Только эти считают себя схватившими Бога за бороду.

Парень с бугристым лицом наклонился к моему уху.

— Я — Шкура.

— У вас все прозвища шутливые? — изумился я. — Вроде же серьезным делом занимаетесь.

— Нужно же хоть как-то пар выпускать, — сказала Анька и представила двух девушек. — Это Клико и Рыба.

— Боюсь спрашивать.

Рыба, к слову, была весьма симпатичной: стройная фигурка, длинные ножки, благообразное лицо приличной гимназистки, но глаза… масляные, многообещающие. Дескать, девушка приличная, но до поры до времени. И явно тоже из “старшаков”.

Клико, судя по всему, вдовой не была. Либо уважала шампанское, либо имела какие-то французские корни. А может был в анамнезе какой-нибудь дурацкий случай.

— Прежде чем задашь вопрос, — сказала девушка, поймав мой заинтересованный взгляд, — мне подбило глаз пробкой от игристого. Едва не потеряла.

Я пожал плечами.

— Что ж, это все объясняет.

Клико казалась самой обычной серой мышью — простоватое, но довольно миловидное лицо, слегка полновата в руках и бедрах, блузка и китель застегнуты на все пуговицы. Девчонка явно с комплексами, особенно на фоне остальных ярких девиц. И, кажется, я как-то видел ее болтавшей с Хруцкой. Значит, третий курс?

А еще от нее неуловимо фонило той самой энергетикой, какой лучились многие лекари. Что-то теплое, уютное, безопасное… Значит, еще и целительница. Что ж, такая специализация определенно была ей к лицу. Лекари всегда держались за спинами боевиков, хотя бывали исключения. Но эта Клико явно была зажатой. Что же привело ее в Орден Надежы?

— Господа, у нас мало времени. Увы, сейчас не до разговоров, — Мустафин замахал рукой, призывая всех собраться в круг. — Счастье, Горький, вы все подготовили?

Двое парней — один совсем юный, а второй явно “старшак”, оторвались от какого-то ящика.

Если Горький мог вполне оказаться каким-нибудь Сахаровым, то Счастье тогда кем был? Горемыкиным? Или у прозвища была другая предыстория?

Я украдкой изучал этих двоих, стараясь, чтобы остальные не заметили моего чрезмерного интереса. Сейчас, пока ритуал не случился, я все еще не был частью их круга и потому не заслуживал доверия. За меня вписался Мустафин, возможно, Грасс была “за”. А остальные наверняка знали обо мне немного — слабокровка, из рода с угасающей Благодатью и с позорным гербом, но… обладатель родовой силы.

Как возможный боевик я мог быть им интересен, да и происхождение мое намекало на то, что моя семья настрадалась от заносчивых аристократишек. И все же я бы на их месте хорошенько проследил за кандидатом в заговорщики. Но раз я был здесь, значит, большой угрозы они во мне не видели.

Зря. Ох как зря…

— Магистр, все готово, — отчитался тот, что был помоложе.

— Спасибо, Счастье.

Ага, значит, его напарник — Горький. Вряд ли в честь Максима Горького — я о нем в этом мире ничего не слышал.

— Прошу всех встать в круг, — распорядился Мустафин. — Все сняли артефакты?

Студенты кивнули. Лишь Грасс, встретившись с недоверчивым взглядом куратора, спохватилась и отцепила от уха маленькую сережку в форме черепа. Завернув артефакт в носовой платок, она убрала его в карман.

— Теперь точно все, — сказала Грасс. — Можем начинать.

Интересно, зачем требовалось убирать артефакты? Хруцкая пока ничего такого не рассказывала. Может они могли как-то повлиять на носителя при ритуале? Но ведь ради этого их и создавали — усиливать, защищать, помогать…

Ладно, разберемся.

Я молча наблюдал за действом. И пусть участники не носили мантий с капюшонами, не пели призывные гимны на латыни, но все равно в этой заваленной барахлом комнате воцарилась атмосфера таинственности. Еще на мозг давил непроницаемый купол: этот сделали таким плотным, что даже внутри него дышалось тяжело. Плата за безопасность. Но насколько надежную?

Горький подал Мустафину металлическую чашу и небольшой нож, похожий на скальпель. Куратор прошелся по лезвию огненным заклинанием, видимо, чтобы стерилизовать предмет.

Понятно, значит, будем кого-то резать. Хорошо бы не меня и не насмерть. А то от этих отбитых революционеров я уже ожидал чего угодно.

Мустафин принялся говорить что-то по-гречески. Увы, я еще не настолько поднаторел в этом языке, поэтому разобрать всю длинную тираду не смог. Было похоже на старое заклинание, но таким нас в Аудиториуме не учили.

— …Και αφήστε τα ρεύματα να ενωθούν. Αφήστε το αίμα να αναμειχθεί και να σχηματίσει ένα νέο, — громким шепотом вещал Мустафин, сосредоточившись на чаше. Я понял, что он сперва зачаровывал сосуд — вспышка Благодати ударила по моим защитам. — Αφήστε το νέο αίμα να αντικαταστήσει το παλιό και να μας κάνει αόρατους στα μάτια των εχθρών.

“…И пусть потоки соединятся воедино. Пусть смешается кровь и образует новую. Пусть новая кровь заместит старую и сделает нас невидимыми для очей недругов…” — примерно таким был перевод заклинания.

Прочитав эту литанию, Мустафин кивнул Счастью, и парень вышел первым. Закатал рукав левой руки, протянул ее над чашей. Куратор передал чашу Горькому, а сам аккуратно рассек кожу на внутренней стороне предплечья у Счастья, ближе к запястью. Резал по вене.

Счастье болезненно поморщился, но не проронил ни звука. Лишь твердо удерживал руку над чашей, пока в нее лилась его темная густая кровь. Горький ободряюще кивнул младшему товарищу, и я увидел в его глазах фанатичный огонек. Кем бы он ни был, как бы его ни звали по-настоящему, он явно был очень хорошо замотивирован на борьбу. И раз ему доверили чашу и подготовку, значит, занимал в ячейке не последнее место, хотя говорил меньше всех.

Когда набралось достаточно крови, Мустафин кивнул Счастью, и тот убрал руку. К нему тут же подошла Клико — всего за несколько коротких движений она остановила кровь и заставила рану затянуться. Счастье слабо улыбнулся и отошел в круг на свое место.

Следом вызвали Грасс-Аварию. Анька уже подготовила руку и спокойно протянула ее над чашей. Когда скальпель разрезал ее кожу, девушка даже сладострастно улыбнулась. Вряд ли это был мазохизм — скорее, она просто наслаждалась самим ритуалом.

Меня же это, мягко говоря, удивляло.

Если я ничего не путал, ректор довольно однозначно высказывался о кровавых ритуалах и силе, замешанной на крови. Это было опасно, требовало исключительной концентрации и редких знаний. Откуда всем этим владел Мустафин, прикидывавшийся всего-то куратором первокурсников? Неужели понабрался в Константинополе?

Когда Грасс излила достаточно своей крови, пошел конвейер. Каждый член ячейки подходил к чаше и отдавал свою кровь. Брали не так уж много, но сама процедура выглядела неприятно. После Аньки пошел Нерон, за ним Клико — ей восстановиться помогла Грасс, затем Шкура, Рыба и, наконец, сам Горький. Чашу он доверил Счастью. Видать, у них был сработавшийся тандем. Последним свою кровь отдал сам Мустафин.

Чаша была наполнена почти полностью, и в этот момент куратор взглянул на меня в упор.

— Подойди, Михаил. Ты тоже должен отдать свою кровь для чаши. Так нужно.

Остальные внимательно разглядывали меня, и от их внимания мне стало не по себе. Все происходило молча, и я чувствовал себя агнцем на заклании. Но что поделать — такова работа.

Я закатал рукав — на левой руке у меня вены подходили ближе к коже. Поднес руку к чаше…

Мустафин полоснул всего один раз, а я старался не думать о СПИДе, гепатитах и прочих болячках, которые можно было друг от друга подцепить. Хотелось верить, что куратор позаботился о нашем здоровье.

Кровь полилась в чашу. Мне показалось, что она была светлее, чем у остальных, но свет мог сыграть со мной злую шутку — все же венозная всегда темнее.

— Довольно, — тихо сказал куратор, когда из меня вылилось достаточно.

Клико быстро меня залечила, и я вернулся на свое место.

Мустафин снова произнес заклинание про потоки, что должны были слиться воедино и образовать новую кровь. Когда он договорил последние слова, чаша словно раскалилась у него в руках. Металл засиял, по гладкому боку сосуда пробежали искры Благодати, а его содержимое забурлило. В воздухе повис металлический аромат, запах крови.

Я замер в ожидании. Что дальше? Вряд ли здесь где-то припрятан аппарат для переливания. Значит…

Мустафин сделал три медленных глотка из чаши, и у меня тошнота подкатила к горлу. Куратор дернулся, на миг его глаза застелила тьма, а затем они снова стали обычными карими.

Я нервно сглотнул — слишком громко, и остальные студенты это заметили. Грасс усмехнулась, скользнув по мне взглядом.

“Все будет хорошо”, — сказала она ментально. — “Это странно, но ты привыкнешь”.

Чашу начали передавать по кругу. Каждый делал по три глотка, после этого с ним что-то происходило, затем глаза чернели… И все возвращалось на свои места.

Когда очередь дошла до меня, я с трудом заставил себя приложиться губами к крови. Первый глоток. Я пил, стараясь не дышать носом. Пусть просто пролетит в желудок и там растворится. Второй… Вкус я все же почувствовал. Почти такой же, когда тебе разбивают губу в драке, но кровь показалась мне более тягучей, густой.

Третий глоток. Сам не понял, как, но я выпил его жадно, словно это было сладкое десертное вино, а не жижа из вен революционеров. Почему так? Что оно со мной делало? Что вообще со мной происходило?

Пищевод обожгло огненной дорогой, я вздрогнул и на миг ослеп. Но когда зрение ко мне вернулось, мир словно начал выглядеть иначе. И я чувствовал себя… другим.

Я был последним, и Мустафин забрал у меня чашу.

А затем каждый из студентов подошел ко мне и… обнял.

— Теперь ты с нами, — улыбнулась Рыба. — Настанет день, и все это уже не понадобится… Но сейчас ты — часть нас, а мы отныне — часть тебя.

Я рассеянно позволял обнимать себя и глядел на Мустафина поверх голов.

“Что это значит?” — спросил его я.

“Этот ритуал смешения крови изменил тебя. К завтрашнему утру твоя кровь изменится, и та, что хранится во флаконе у ректора, перестанет иметь на тебя влияние”.

“И это… навсегда?”

“Нет. Ритуал нужно повторять раз в месяц. Эффект временный. Это тот ошейник, о котором я тебя предупреждал, Михаил. А еще… Сегодня ты стал частью нашей семьи. Ты сам поймешь, что это значит”.

— Кречет, — тихо сказал Счастье, глядя на меня. — Пусть его теперь зовут Кречетом.

***

Вдохнув и выдохнув для концентрации, я взял совсем немного силы и натянул на себя отводящее глаза заклинание. От пристального внимания не спасет, но поможет проскользнуть.

Ранним утром в женском крыле уже кипела жизнь. Девчонки всегда просыпались пораньше, чтобы навести марафет — все эти прически, макияжи и прочее. Но сегодня ранний подъем был необязательным — двадцать третье декабря, день отъезда домой.

Всю первую половину дня должны были подъезжать машины, чтобы забрать студентов на короткие зимние каникулы. Некоторые ребята из других городов оставались в Аудиториуме, если не успевали добраться до родни или договориться о совместном праздновании с местными.

Я бесшумно поднялся на нужный этаж и, проскользнув между двумя кадками с гигантскими фикусами, принялся искать комнату Ирки. Связаться с ней ментально так и не удалось, а ночью у лестницы в женское крыло бдела Порфириевна — самая лютая из вахтерш, мимо которой даже мошка не пролетит. Слабые ранги силы на нее не действовали — видать, надыбала защитный артефакт, а использовать силу высоких уровней так открыто я не рискнул. С моим послужным списком с администрации станется придумать какое-нибудь наказание, и это окончательно разрушит планы на примирение с Ирэн.

Поэтому я крался в женский корпус ранним утром, дождавшись, пока Порфириевна уйдет гонять чаи с баранками.

Найдя нужную дверь, я аккуратно постучал. Прислушался — тишина. Мне это показалось странным, ведь обычно девчонки постоянно щебетали и должны были бурно обсуждать прошедшую вечеринку. А здесь было тихо, как в склепе. Неужели ошибся комнатой? Нет, вроде та самая…

Я сверился с часами — ну нет, точно должны были уже проснуться и вовсю собираться. Самое время для чемоданов.

— Ничего не перепутали, ваше сиятельство? — прозвучал мелодичный женский голос за моей спиной.

Я резко обернулся. Марианна Перовская в едва прикрывавшем срам домашнем халатике стояла предо мной, держа несколько пустых холщовых мешков для белья.

— И тебе доброго утра. Мне нужно поговорить с Ирой.

Перовская состроила гримасу глубочайшего сожаления.

— Ох, Соколов, боюсь, не получится.

— С какой радости?

— Это невозможно. Если, конечно, ты сейчас не отрастишь крылья или не оборотишься птицей.

— Хватит болтать. Где она?

Перовская глянула на маленькие часики на запястье.

— Полагаю, уже у себя дома, — театрально вздохнула она. — Бедняжка так разволновалась после твоей вчерашней выходки, что решила не терять ни минуты. Ирэн уехала ночью — я сама провожала ее до автомобиля.

Наверняка и это было работой Перовской. Стерва была готова на что угодно, лишь бы лишить меня возможности объясниться с Иркой и изолировать ту от остальных.

— Куда она поехала? — зарычал я, надвигаясь на Перовскую. Всего на миг в ее глазах промелькнул страх, но она быстро взяла себя в руки. Видимо, мою рожу так перекосило, что даже эту спесивицу проняло. — Куда?

— Ты бы вел себя потише, если не хочешь нарваться на неприятности, — промурлыкала стерва. — Я ведь и на помощь позвать могу…

— Где Ирина? — уже тише и спокойнее спросил я.

— Понятия не имею. Либо в Лебяжьем, либо в городском особняке. А может еще куда отправилась — у Штоффов достаточно недвижимости, а Ирэн передо мной не отчитывается.

— Даже удивительно с учетом того, как ловко ты взяла ее в оборот, — огрызнулся я.

Больше разговаривать с Перовской был не о чем. Даже если она что-то знала, то вряд ли мне скажет — не в ее это интересах.

А мне… Мне придется перекроить все планы.

Потому что я твердо был намерен найти Ирку и поговорить с ней.

Глава 27

Арендованный представительский “Руссо-Балт” нес меня по Каменноостровскому мосту. Водитель — вышколенный мужчина средних лет в униформе и белых перчатках и бровью не повел, когда я открыл свое окно на полную, и в салон ворвался хрустящий зимний воздух.

— Желаете выбрать музыку? — спросил он приятным голосом.

— Благодарю, не стоит, — я пялился на реку и проносившиеся мимо нас изящные фонарные столбы.

Что в моем мире, что в этом трудно было поверить, что еще в начале Двадцатого века это место было глушью. Все изменилось после постройки капитальных мостов — тут же выросли доходные дома и дворцы, пролегли широкие проспекты, и местность зажила насыщенной жизнью. В моем мире этот район назывался Петроградской стороной, а здесь — Петровской.

Район этот был по большей части для купцов и мещан, но и некоторые аристократы переселились сюда, почуяв, куда дул ветер. Теперь Петроградка была почти центром города, и Каменный остров, который отдали Аудиториуму специально, чтобы тот оставался подальше от светских забав, внезапно оказался рядом в гуще развлечений.

— Ваше сиятельство, на какой адрес ехать первым делом? — уточнил водитель, пока я наслаждался видами рождественского города.

— Хороший вопрос… Я впервые сам выбираю для семьи подарки. Может вы порекомендуете подходящее место?

Это было правдой. Несмотря на традицию, что дети готовили подарки старшим родственникам из собственных карманных денег, прежний Миша предпочитал перекладывать эту ответственность на слуг. Называл, что купить, отправлял Егорушку или кого-нибудь другого в город… Мне это казалось неправильным. Если уж готовить подарки, то подходить с душой. Одна беда — я все еще слишком плохо знал эту версию своей семьи.

Ладно, выкрутимся. Как обычно.

Водитель понимающе улыбнулся в зеркале заднего вида.

— Разумеется, все зависит от суммы, которую вы готовы потратить на подарки.

— Увы, я студент.

— В таком случае рекомендую начать с посещения Гостиного двора — там множество лавок с товарами на любой вкус и кошелек. А затем, если вашему сиятельству ничего не приглянется, можно ознакомиться с выбором в Пассаже. Он находится как раз напротив. Место подороже, однако и эксклюзивных изделий там гораздо больше.

— Замечательно, — кивнул я. — Тогда едем в Гостиный двор.

Мы резво пролетели весь каменноостровский проспект, выехали на Троицкий мост и обогнули Марсово поле. Летний сад спал — ворота были закрыты, статуи убрали в защитные коробы, и лишь жирные утки важно прогуливались вдоль наполовину замерзшей канавки.

Пока водитель лавировал меж рядами таких же, как я, суетливых любителей сделать все в самый последний момент, я вытащил кошелек из внутреннего кармана.

Пятьдесят рублей ассигнациями. Вообще-то сумма по местным меркам очень даже приличная. Если не сказать больше. Тетушка Матильда тогда расщедрилась, а в Аудиториуме тратиться было особо не на что. Вот и пригодились грошики…

Наш “Руссо-Балт” припарковался на стоянке возле Гостиного двора, и водитель открыл передо мной дверь.

— Поскольку автомобиль арендован на весь день, желаете ли вы, чтобы я вас сопровождал? — учтиво спросил он.

Подумав, я покачал головой.

— Пожалуй, пока не стоит. Когда хожу по магазинам один, справляюсь быстрее… — оглянувшись, я увидел небольшую кофейню и протянул водителю рубль. — Угоститесь кофеем, пока я отсутствую. Если мне что-то понадобится, я позову вас в мыслях.

— Боюсь, это может быть затруднительно. Увы, я непроходим в вопросах применения Благодати. И, кроме того, рубль — это слишком много.

Я широко улыбнулся и вложил рубль в ладонь помощника.

— Поверьте, голубчик. Если меня прижмет, я смогу дозваться. А сдачу потратьте на парковку. Хочу, чтобы автомобиль и покупки были под охраной.

Водитель не посмел перечить и, легко поклонившись, подал мне пальто. Я оделся, накинул шарф и устремился к парадным дверям Гостиного двора. В этот момент я чувствовал себя настоящим барином — раздавал на чай, оказывал милость, и даже сорвал улыбку с уст юной прелестницы, когда придержал для нее дверь.

Несмотря на все волнения последних дней, сейчас настроение было просто замечательным. Наконец-то свобода от опостылевших стен Аудиториума. Люди вокруг были не в намозолившей глазах форме, а в модных нарядах — весело болтали, суетились, тащили домой огромные елки. Стайка сорванцов с румяными щеками и красными от холода ушами бесстрашно трескала мороженое, споря, вкуснее ли шоколадное или фисташковое.

Распахнув двери Гостиного двора, я поначалу растерялся — до того ярко и празднично здесь было. Каждая витрина каждой лавки горела огнями гирлянд, сверкала блестками, игрушками, зазывая покупателей к себе.

Наугад я зашел в первую попавшуюся лавку и, признаюсь, сделал это, потому что оттуда благоухало чем-то потрясающе вкусным.

Миловидная дама в украшенном снежинками платье радушно мне улыбнулась. И ее улыбка стала еще шире, когда она заметила герб на воротнике моего пальто.

— Добрый день, сударь! Добро пожаловать во Французскую лавку мадам Сиу! К вашим услугам лучшие косметические товары со всей Европы. Присматриваете рождественский подарок?

— И как вы только догадались? — улыбнулся я.

— И правда, я ведь настоящая ясновидящая… Кого желаете порадовать, милостивый господин?

Я оглянулся по сторонам: всюду, от пола до потолка стены были уставлены стеллажами с коробочками, флакончиками, пудреницами, зеркальцами и прочим дамским барахлом.

— Хочу присмотреть что-нибудь для сестры, — ответил я, все еще растерянно изучая ассортимент. — И мне совершенно точно понадобится ваша помощь…

Дама слегка поклонилась.

— К вашим услугам. Какие средства предпочитает ваша сестрица?

— В этом и проблема — я понятия не имею. Ей еще рановато пользоваться яркой косметикой, поэтому я думал о парфюмерии. Но боюсь, что не угадаю.

— Ни слова больше, сударь!

Продавщица важно выплыла из-за прилавка, словно царица. Взмахнула руками, и на стойке словно из воздуха возникло несколько флаконов и коробочек.

— Чем хороша юность, так это тем, что ей не идут тяжелые насыщенные ноты, — заговорщически подмигнув, сказала она. — Я предложу несколько вариантов подчеркнуть свежесть и хрупкость вашей прекрасной сестрицы. Даю голову на отсечение, она будет в восторге…

Итак, в первой же лавке я оставил целых десять рублей и здорово пересмотрел взгляды на стоимость женской красоты. Зато Оля теперь могла насладиться ароматами весенних цветов в духах, пудре и еще каких-то баночках… Продавщица развела меня на кучу покупок так профессионально, что даже обижаться на ее мастерство было грешно. Ну ничего, дамы нашего семейства разберутся, кому что достанется. Лишь бы понравилось.

Следующий визит я нанес в лавку Императорского фарфорового завода. Когда бывал в покоях бабушки, заметил, что наша Кивернития была большой поклонницей чайных и кофейных пар. Обомлев от великолепия расписной посуды, я выбрал чайную пару из новой коллекции. Продавец уверял, что каждый предмет расписывался вручную, и, судя по стоимости, расписывали его только златовласые девственницы кровью единорогов в определенные часы суперлуния.

Тем не менее, “женский” вопрос с подарками семье я закрыл. И лишился еще десяти рублей.

Оставался отец, и это было сложнее всего.

— Судари и сударыни! — зазывали юные молодчики в костюмах сказочных героев. — Заходите отведать лучшей белевской пастилы! Готовится только из антоновки и свежайших яиц! Упаковываем в подарочные коробки!

В Гостином дворе царило такое столпотворение, что то и дело приходилось протискиваться и сыпать извинениями.

Пока я бродил по торговым рядам в поисках чего-нибудь интересного для отца, успел набрать целый мешок подарков поменьше. Купил коробку поздравительных открыток — непременного атрибута праздника. Набрал для всех домочадцев и слуг сладостей: конфет, фигурных пряников, золоченых орехов. Все это можно было повесить на елку как игрушки.

В моих пакетах оказались круглые жестяные коробки с леденцами, ларцы с карамелью, шоколадные плитки. И хотя в моде было все греческое, но праздник Рождества имел исконно традиционный дух. Все было украшено и расписано в “дореволюционном” стиле. По-старому, тепло, душевно… И я отчего-то чувствовал себя так, словно и правда вернулся домой.

Наконец я выбрался на второй этаж этой необъятной галереи и перевел дух. Народу здесь было поменьше, и вскоре я понял, почему — ценник был рассчитан на более состоятельных людей.

Тем не менее я умудрился найти среди этого безобразного великолепия лавку с антикварными предметами. Вошел — и пропал.

— Доброго вам здравия, сударь, — древний старец поправил пенсне на переносице и, кряхтя, поднялся из-за большого обитого сукном конторского стола. — Чем могу услужить?

Я рассеянно огляделся. Диковинок здесь было столько, что глаза разбегались.

— Михаил Николаевич Соколов, — представился я. Почему-то захотелось назваться этому дедку. Не ради почтения, которое он должен был проявить к одаренному графскому сыну. Что-то другое внутри меня словно потребовало этого. — Сын графа Соколова, студент Аудиториума.

Старец стряхнул пыль с видавшего виды сюртука и подошел ко мне, опираясь на трость.

— Милости прошу, ваше сиятельство. Семен Яковлевич Бронштейн, владелец этой лавки и большой любитель редкостей.

Я пожал протянутую старческую руку — тонкую, морщинистую, в пигментных пятнах. На удивление силы в ней оказалось куда больше, чем я ожидал.

— Рад знакомству, Семен Яковлевич.

— Чем же моя скромная обитель обязана визиту столь важной персоны?

Вроде бы он не насмехался, а проявлял дежурную вежливость, но все равно прозвучало это несколько издевательски. Впрочем, старик в его возрасте уже мог позволить себе некоторые шалости.

— Я ищу подарок на Рождество для отца, но… Не нашел ничего интересного. Не хочу дарить оружие, кожаные изделия и прочие привычные вещи. Подумал, может в вашей лавке найдется что-нибудь необычное?

— Непременно найдется, ваше сиятельство, — старик обвел пространство вокруг себя свободной рукой. — На любой вкус и кошелек. Полагаю, его сиятельство — не любитель охоты.

— Увы. Рыбалка ему больше по душе.

— И предпочитает проводить время дома, — продолжал старик.

Я кивнул.

— Верно.

— За чтением…

— И снова вы правы, — улыбнулся я.

— Наверняка носит очки.

— Мне начинает казаться, что у вас талант провидца, Семен Яковлевич.

Старик сверкнул парой золотых зубов в улыбке.

— Работа у меня такая, ваше сиятельство. Читать людей как книги. Угадывать то, что скрыто под обложкой…

На мгновение он прикрыл глаза, а я прислушался к ощущениям. Нет, этот дедок точно не был одарен Благодатью — типичный обрусевший еврей. И все же что-то необычное было в фоне, что от него исходил. На удивление живая и цельная аура для человека его возраста. От старцев зачастую веяло приближавшимся концом жизни, но только не сейчас. Бронштейн буквально излучал энергию.

— Итак, ваше сиятельство, насколько мне известно, вы несколько стеснены в средствах… Прошу прощения за столь бестактное замечание, однако я просто пытаюсь сэкономить ваше время.

Я пожал плечами.

— Полагаю, никакой тайны в этом нет. Мой род переживает не самые лучшие времена. По известной причине.

— Однако же вы стали его надеждой, — хитро улыбнулся старик. — Абы кого в Аудиториум не берут. Значит, вы. Милостивый государь, человек особенный. А для особых гостей у меня есть отдельный прилавок…

Он жестом пригласил меня пройти в самый конец вытянутого зала. За рядами старинных зеркал и картин в тяжелых рамах нашелся закрытый шкаф. Семен Яковлевич снял с пояса связку ключей и открыл дверцы.

— Могу предложить две вещицы, которые непременно оценит ваш отец, — старик достал обитый кожей короб и поставил на соседнюю витрину. Отперев замок, он поднял крышку. — Это первая.

— Очки?

— Зачарованные окуляры. Это артефакт, ваше сиятельство. Были созданы по заказу баронессы Мирелли в 1956 году. Состарены искусственно.

Я внимательно рассматривал очки. На вид в них не было ничего необычного — строгая роговая оправа, универсальная форма… Разве что диоптрий я не увидел.

— Какими же свойствами они обладают?

— Баронесса Евгения-Луиза Мирелли славилась любовью к искусству. Особой ее страстью были древние манускрипты. Эти окуляры зачарованы на то, чтобы позволять увидеть выцветшие или стертые записи. Как известно, не все книги сохранили первозданный вид…

Я отошел от коробки на шаг.

— Семен Яковлевич, это очень ценная вещь. Боюсь, сейчас я не смогу ее себе позволить.

Старик внимательно взглянул на меня, словно видел во мне что-то, чего я сам в себе не замечал.

— Я смогу оформить для вас рассрочку. Как только появится полная сумма, вы просто мне доплатите.

— Почему вы готовы пойти на такие условия?

Бронштейн снова улыбнулся. На этот раз одними губами. Получилось почти печально.

— Полагаю, эта вещь понадобится не столько вашему отцу, сколько вам, ваше сиятельство. О вашей семье ходят разные слухи, а я по долгу своей работы внимательно изучаю всю информацию, что до меня доходит… И полагаю, что от этого артефакта будет гораздо больше пользы, окажись он в ваших руках.

Чего-то этот дед недоговаривал. Был соблазн залезть ему в голову и считать мысли, но я остерегся так ломиться в голову дряхлого простолюдина. Хватило уже того, что едва не сделал дурачком Денисова.

— Цена этой вещицы — двести рублей. Для вас — сто.

— У меня с собой двадцать.

— Значит, двадцать. Оставшееся донесете при удобном случае.

Старик убрал очки в изящный футляр и протянул мне. Я потянулся было, чтобы взять его, но в последний момент отдернул руку.

— Семен Яковлевич, я еще молод, но уже знаю, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Вы впервые меня видите и вряд ли знаете, что я за человек. Я ведь могу никогда не вернуться.

— О, вы вернетесь, ваше сиятельство. Знаю, что вернетесь.

— И с чего вы так в этом уверены?

— Я же сказал вам при знакомстве — я умею читать людей как книги и видеть то, что скрыто под обложками. И еще я — ценитель редкостей. А вы — большая редкость, Михаил Николаевич. Кунсткамера по вам плачет…

Как мило. Надо бы включить в завещание пункт, чтобы после моей смерти меня не замариновали в банке, как того же Леньку Пантелеева. А то с аудиториумских умников и не такое станется.

Я достал из кошелька двадцать рублей и протянул антиквару. В заначке оставалась только резервная десятка на случай полного ахтунга.

— Благодарю, ваше сиятельство, — сухие, но ловкие пальцы Бронштейна тут же спрятали ассигнации в карман сюртука. — И жду новых встреч!

Попрощавшись, я вышел из лавки, все еще размышляя над странным поступком старика. Что же он такое во мне увидел? Как понял, что я действительно отдам деньги? Неужели у меня на лбу написано, что я весь из себя совестливый?

Но от раздумий меня отвлек скрипучий голос бабушки.

“Мишенька”, — тихо произнесла она у меня в голове. — “Мон шер, ты меня слышишь?”

От неожиданности я едва не выронил футляр с бесценными очками. Бабушка не любила ментальную связь и пользовалась ею крайне редко. Тем удивительнее, что она сама обратилась ко мне, зная, что сегодня я приеду домой.

“Да, бабушка. Здравствуй. Что-то случилось?”

“Не знаю, мон шер. Мне было видение во сне. Очень тревожное видение. Скажи, мон шер, твоя подруга, та девица Штофф, сейчас с тобой?”

Только этого сейчас не хватало. Я не успел предупредить родню, что планы на рождественские каникулы могут измениться, но сейчас все равно было не лучшее время для этих новостей. Да и что такого могла увидеть Ба? Что мы поссоримся? Какая неожиданность — двое молодых людей поцапались. Конечно, это повод вмешиваться…

“Нет. Я в Петрополе, занимаюсь подарками”, — сухо ответил я. — А Ирэн… Понятия не имею, где она”.

“Найди ее! Быстро, как можно быстрее!”

“Боюсь, не получится”, — вздохнул я. — “Онана меня зла”.

“Все равно найди. Как хочешь, но тебе нужно привезти ее к нам. Девица Штоффов в опасности. И если ты не успеешь вовремя, приведешь смерть и в наш дом”.

Глава 28

“Бабушка, дорогая, ты можешь не говорить аллегориями, а сказать прямо. Что ты видела и что нам угрожает? И причем здесь вообще Ирина?”

Внутри меня поднималась волна гнева. Ну елки-палки, только я наконец-то отвлекся от мыслей о том скандале, развеялся, настроение себе поднял, а меня снова затягивали в эту мелодраму. Ну уж нет, теперь я так просто не дамся.

И если это очередная попытка нашей Кивернитии улучшить семейное положение посредством выгодного брака, то, прости, Господи, но пошли все эти планы к черту! Не до того сейчас.

“Мишель, мон шер…” — начала было бабушка, и по имени, которым она меня назвала, я понял, что она была готова любой ценой меня уговаривать. Чем сильнее она нервничала, тем больше французских интонаций проскальзывало в ее речи. Ох уж это польское воспитание по французской моде.

“Что, почтенная? Я и правда тороплюсь. Пожалуйста, соизволь объясниться”.

“Подробности и образы, что я видела, к делу не пришьешь. Сны и видения не всегда показывают события именно так, как они случатся. Важно то, что они означают. А значат они следующее: твоей подруге Ирине Алексеевне угрожает опасность. За ней идет тьма, и если она погубит эту девицу, то перебросится и на нас”.

“Допустим. Что за тьма?”

“Зло. Дурные намерения. Скрытые дела”.

“Иными словами, некто охотится на Ирину, чтобы добраться до нас?” — попытался я перевести все это на человеческий язык.

“Может так, может иначе. Но если ты не успеешь помешать этой тьме, пострадает наш род — это я уловила точно и отчетливо, Мишель. И у меня есть основания полагать, что это коснется не только нас, но и многих других”.

А вот это уже было куда интереснее. Что такого мог сделать этот абстрактный злодей с Иркой, от чего потом пострадают многие? Ирэн ведь хоть и была прилежной ученицей и толковой менталисткой, но ее ранг упирался в определенный потолок. Ирка справлялась со сложными заклинаниями не силой, а техникой исполнения. Ибо ее природный потенциал был средним… Особенно по сравнению с моим.

Странно это все.

“Я сказала все, что тебе нужно знать”, — торопливо, словно задыхалась, произнесла в моей голове Ба. — “Теперь твой черед действовать, мон шер. Я предупрежу твоего отца, что ты задержишься в городе”.

Договорив, Кивернития резко оборвала ментальный канал, не оставив мне возможности хоть что-то возразить. Я убрал драгоценные окуляры в один из пакетов с подарками и оперся о перила галереи, рассеянно глядя на толпу на первом этаже.

Нужно подумать, и соображать быстро.

Теперь, после слов бабушки, меня не отпускала тревога. Противное волнение поселилось где-то в районе желудка и тянуло, дергало, сосало под ложечкой. Я несколько раз вдохнул и выдохнул, но ощущение никуда не ушло. Значит, силе тоже что-то не понравилось в словах Ба. А раз так, то все и правда могло быть серьезно.

Первым делом я попытался дозваться до Ирки. Глухо, как в заваленной шахте — ни ответа, ни реакции, ни даже отклика силы. Очень прочный ментальный блок. Я и не знал, что Ирэн умела закрываться настолько тщательно.

Ладно, раз не помогают колдовские штучки, попробуем традиционные методы.

Развернувшись на каблуках, я снова направился к лавке Бронштейна.

— Прошу прощения, Семен Яковлевич, — позвал я, перешагнув порог магазинчика. — У вас не найдется работающего телефонного аппарата?

Старик прошаркал меж стеллажей и улыбнулся, завидев меня.

— Разумеется, найдется, ваше сиятельство. Пожалуйте к прилавку.

Возле длинной стеклянной витрины и стойки с кассой нашелся старый дисковый телефон. Я не знал номеров Ирэн наизусть, но смог воспользоваться услугой справочного бюро. Были у моего сословия и бытовые привилегии — аристократам при условии подтверждения личности информация предоставлялась мгновенно.

После того, как я представился и назвал номер своего документа, девушка-телефонистка быстро дала мне номера телефонов городской резиденции Штоффов и особняка в Лебяжьем.

— Что-то случилось? — озабоченно спросил Бронштейн. — На вас лица нет, ваше сиятельство. Быть может, вам нужна помощь?

— Благодарю от всего сердца, но, боюсь, вы не сможете мне ее предоставить.

Я тут же набрал номер особняка на Вознесенском — того самого, где мы как-то коротали время между испытаниями.

Трубку не брали очень долго. Наконец, на десятом гудке, на другом конце провода что-то щелкнуло.

— Петропольская резиденция баронессы Матильды фон Штофф, — ответил запыхавшийся женский голос. — Доброго дня! Чем могу помочь?

— Добрый день. Беспокоит Михаил Николаевич Соколов, наследник графа Соколова. Я разыскиваю свою одногруппницу Ирину Алексеевну фон Штофф.

— Михаил Николаевич! — Обрадовались в особняке. — Это Пелагея. Рада слышать ваше сиятельство!

Пелагея была кем-то вроде младшей помощницы управляющего. Грязной работой не занималась, но помогала со счетами, заказами, контролировала жизнь дома в отсутствие старших…

И если она сняла трубку, значит, Василия там точно не было — иначе ответил бы он.

— Пелагея, душа моя, скажите, Ирина Алексеевна в городе?

— Эх, не застали вы ее превосходительство, Михаил Николаевич. Ирина Алексеевна изволила отбыть сегодня утром. Переночевала и уехала.

— В Лебяжье?

— Собиралась в Лебяжье. Я наняла для нее шофера…

— Понятно. Спасибо тебе большое. И с наступающим!

— И вас с наступающим, ваше сиятельство. Доброго вам здравия!

Я положил трубку на рычаг и взглянул на второй номер, что записал на бумажке. И в этот момент часы пробили два часа дня. Даже если предположить, что Ирка уехала с Вознесенского ближе к полудню, она уже должна была добраться до загородного дома. Если, конечно, как и я, не решила пройтись по магазинам.

Но вряд ли она стала бы вешать плотный ментальный блок — это неразумно. А Ирка, при всей ее стервозности и импульсивности, ни за что не стала бы пугать близких почем зря.

Выходит, бабушка могла быть права.

— Потеряли даму? — улыбнулся Бронштейн.

— Вчера повздорили, — отозвался я, не посвящая торговца в подробности. — А сейчас ее не могут найти.

Бронштейн кивнул, и я тут же принялся набирать номер Лебяжьего. После третьего гудка я услышал знакомый хорошо поставленный голос Василия.

— Загородная резиденция баронессы Штофф, — объявил он. — Чем могу служить?

— Василий, здравствуйте. Это Михаил Соколов.

— Доброго дня, ваше сиятельство, — невозмутимо ответил дворецкий. — Чем могу помочь?

— Василий, Ирина Алексеевна уже прибыла?

— Нет, ваше сиятельство. Но ждем к позднему обеду. Желаете что-нибудь передать?

— А она звонила, когда собиралась выезжать?

— Да, ваше сиятельство, — в голосе Василия промелькнуло удивление, — В четверть двенадцатого.

— И все еще не приехала… Она собиралась куда-то заезжать по дороге?

— Ваше сиятельство, ваши вопросы вселяют в меня тревогу. Соизвольте уточнить, что заставляет вас беспокоиться?

— Что Ирина Алексеевна выехала довольно давно, но так и не прибыла в Лебяжье! — Раздраженно бросил я.

— Задержки в пути в порядке вещей как для Ирины Алексеевны, так и для ее тетушки. Пока что я не вижу оснований для беспокойства. Я доложу о вашем звонке.

— Не стоит. Благодарю, Василий. Доброго дня.

Я положил трубку и озадаченно уставился на исписанный цифрами клочок бумаги. Либо Ирка все еще была в пути, либо что-то случилось по дороге. Ну не верил я, что она могла пропасть, никого не предупредив. Зная трепетное отношение слуг в Лебяжьем, она бы точно нашла способ сообщить Василию о задержке.

— Благодарю, Семен Яковлевич, — я сунул лист в карман и подхватил пакеты.

Старик радушно улыбнулся.

— Не за что, ваше сиятельство. Желаю удачи в поисках.

Я вылетел из здания Гостиного двора так быстро, что едва не врезался в работягу, тащившего здоровенную пушистую елку. Пробурчав извинения, я понесся к парковке.

“Руссо-Балт” и вышколенный водитель нашлись быстро. Заметив меня, мужчина вышел из автомобиля и открыл багажник.

— Прошу разместить покупки здесь, ваше сиятельство, — он взял из моих рук пакеты. — Все прошло успешно?

— Да, — рассеянно кивнул я. — Как вас зовут? Кажется, я не расслышал тогда у Аудиториума.

— Евгений.

— Евгений, наши планы меняются, — я достал последнюю десятку из кошелька и протянул водителю. — Сперва мы едем в Лебяжье. В усадьбу Штоффов. А там — по обстоятельствам.

Евгений жестом отказался от денег.

— Автосопровождение арендовано вами до полуночи, ваше сиятельство. Не нужно ничего доплачивать. До конца этого дня мы с автомобилем полностью в вашем распоряжении. Лебяжье — так Лебяжье.

Я кивнул и нырнул на переднее пассажирское сидение, вызвав удивление водителя.

— Впереди мне удобнее, — пояснил я. — Трогайте, Евгений. И когда выедем на загородную трассу, обращайте внимание на обочины. Если заметите что-нибудь странное — следы, аварии — сообщайте мне.

***

В моменты неизвестности люди делятся на несколько типов: тревожные паникеры, хладнокровные и оптимисты. Я каким-то образом умудрился совместить в себе сразу все. Отключил эмоции, надеялся на лучшее, но морально готовился к худшему.

Поэтому всю дорогу я крутил головой, как бешеная сова — пялился по сторонам, пытаясь разглядеть следы возможной аварии. Из всех причин задержки Ирины скользкая зимняя дорога казалась одной из самых очевидных.

Пока ехали по городу, я прикидывал, что вообще могло случиться. Лучший вариант — Ирка потеряла голову от долгожданной свободы, закрылась ментально и пошла развлекаться. Худший — ее тело сейчас валялось где-нибудь под обломками автомобиля. Самый вероятный с учетом новостей от бабушки — кто-то из тайных организаций прочухал о том, что мы с Иркой были немного ближе, чем друзья, и решил этим воспользоваться.

Если последний вариант был верен, значит, стоило ждать новостей — не удивлюсь, если кто-нибудь попробует шантажировать меня ее жизнью.

— Все чисто, ваше сиятельство, — вздохнул Евгений, выруливая на подъездную аллею усадьбы Штоффов. — Никаких следов аварий.

— Да, сам видел, — отозвался я. — Но все равно заедем. Передам сувенир слугам.

— Как пожелаете.

Очертания полуготического особняка уже темнели над серым небом, когда мы подъехали к парадному входу. Несмотря на то, что ворота усадьбы были открыты, я знал, что за нами уже следили. Служба безопасности Матильды должна была отрабатывать хлеб.

— Откройте багажник, пожалуйста, — попросил я и вышел из машины.

Евгений нажал кнопку, и крышка плавно поднялась. Я обошел автомобиль, чтобы взять из мешка пару коробок сладостей для слуг — не заваливаться же с пустыми руками, и в этот момент заметил автомобиль, который точно не ожидал здесь увидеть.

Рубленный силуэт серого неприметного седана почти полностью спрятался за густыми кустарниками, но я его признал.

Машина Корфа.

Так-так… Не при таких обстоятельствах я планировал организовать нашу с ним встречу. И вряд ли тайный советник бросил свою служебную тачку на ночевку. Значит, нужно готовиться к приему. Но конфет он от меня не получит.

Евгений остался возле своего холеного “Руссо-Балта”, а я направился к лестнице. Как и ожидалось, двери распахнулись, едва я поднялся на пару ступенек. На пороге возник Василий — в привычной наглаженной ливрее, накрахмаленной рубашке и с чопорным выражением лица. Хоть что-то неизменно в этом мире.

— Ваше сиятельство, — поклонился дворецкий. — Не ожидали вашего визита.

— Ирина Алексеевна так и не приехала?

— Увы.

— А что здесь делает машина Корфа?

— Полагаю, ожидает владельца, — с легкой насмешкой ответил дворецкий. — Вальтер Макарович пьет чай в малой гостиной. Соблаговолите составить ему компанию?

— С удовольствием.

Я торопливо вошел в холл, передал лакеям конфеты с приказом открыть и съесть на Рождество, отдал пальто и шарф, а затем направился прямиком в малую гостиную.

Удивительно, но почти что за месяц аромат духов Матильды так и не выветрился из помещения. Казалось, сейчас баронесса выйдет меня поприветствовать, достанет длинный мундштук, отвесит едкий комментарий…

Но особняк все же казался покинутым. Было заметно, что некоторые комнаты специально готовили к приезду Ирэн.

— Ну здравствуйте, Вальтер Макарович, — сказал я, войдя в гостиную.

Корф по привычке привстал в знак уважения, но, заметив меня, сел и взялся за кофейную чашку. В хрустальной пепельнице валялось немало окурков. Значит, он уже был здесь давно. Интересно, зачем?

— Ты любитель сюрпризов, Михаил, как я погляжу.

— Вас я тоже не ожидал здесь увидеть.

— Полагаю, в отличие от тебя, мне была назначена встреча, — Корф залпом допил кофе и взялся за новую сигарету. — Что ты здесь делаешь?

Слуги незаметно прикрыли двери, оставив нас наедине.

— Ищу Ирину, — сказал я, заставив себя сесть. — У меня тревожное предчувствие.

— У меня тоже. Мы с Ириной еще на прошлой неделе в письме договорились, что сегодня я заеду. Она сама предложила дату и время.

— Зачем вам встречаться?

— Если ты забыл, я обещал Матильде приглядывать за девчонкой, пока наша блистательная баронесса охмуряет румынскую аристократию, — огрызнулся Корф.

Тайный советник держался нервно. Ерзал на диване, много курил, постоянно пытался занять руки. Выходит, накрыло не одного меня.

— У моей бабушки было нехорошее видение, — отрапортовал я, не зная, могло ли это помочь Корфу. — Она сказала, что Ирэн угрожает опасность. Какая-то тьма. Беда. И если я не помогу, если не успею вмешаться, эта тьма распространится на мой род и на других людей.

Пистолетыч недоверчиво взглянул на меня поверх кофейника.

— Бабушка точно не в маразме?

— Вы нашу Кивернитию знаете. Она вообще не выходит на связь без веской причины. Экономит силы. И ее сны действительно имеют силу.

Корф задумчиво глядел на тлеющий уголек сигареты.

— Не нравится мне это, Михаил. На Ирину совершенно не похоже.

— Потому я и здесь. Могла она еще куда-нибудь поехать?

— Теоретически — куда угодно, — рассуждал тайный советник. — На деле — вряд ли. Подарки она заказала заранее по каталогу, все уже стоит под елкой. Пока ждал, я выяснил, где Пелагея заказывала автосопровождение для Ирины. Контора чистая, с безупречной репутацией. Даже водителя пробили — десять лет там трудится, бывший автогонщик и специалист по сложному вождению.

— Жаль, что на автомобили не ставят маячки слежения, — вздохнул я.

— Хорошая идея, но не для автомобилей одаренных. На всех артефактов слежения не напасешься. Да и не добьют они далеко. Но к делу, Михаил. У меня есть подозрения, что Ирину могли похитить из-за нас с тобой.

Я кивнул.

— Согласен. При всем уважении к Ирэн, но сама по себе она не является достаточной ценностью. Мы же не в Дакии, чтобы там похищали аристократов за выкуп.

— Именно. В Петрополе подобные преступления совершить сложнее. Поэтому давай думать, из-за кого из нас она могла пропасть.

— Кто знает о том, что вы присматриваете за Ириной?

— В Отделении — многие. Во Дворце в курсе. Некоторые аристократы. Словом, это не секрет.

— Так-то да. Но кто знает, что вы по-настоящему печетесь об Ирине? Я видел ваше отношение и к ней, и к Матильде. Кто может попытаться надавить на вас через Ирэн?

— Список тоже немалый, — ответил Корф. — А что можешь сказать ты? Кто знал о том, что вы с Ириной дружите очень близко?

Хороший вопрос. Сперанские, все наши одногруппники, Ядвига. Орден Надежды точно был в курсе. Возможно, и Темная Аспида. Словом, список был не менее обширным, и многих я мог попросту не знать.

Я поделился этими соображениями с Корфом, и тот нервно потушил окурок.

— Значит, будем копать по порядку. Но прежде… Есть еще один момент. Маловероятно, что по этой причине, поскольку это настоящая тайна, но чем черт не шутит…

— Не понимаю, о чем вы, — я подался вперед, тоже нервно ерзая по скрипучей коже кресла.

Корф скорчил кислую мину и тяжело вздохнул, словно собирался с мыслями.

— Есть в истории рода Штоффов одна черная страница, которую намеренно сделали тайной. И я принимал в этом самое непосредственное участие — помогал Матильде заметать следы. Так что, можно сказать, случись что, вина лежит и на мне.

— О чем вы, Вальтер Макарович?

— Ладно, нет смысла ходить вокруг да около. Раз ты так близок к Ирине, то должен знать. Хотя бы из соображений безопасности, — Корф поднял на меня усталые печальные глаза. — Ты знаешь, как Ирина осиротела?

— Вроде бы родители погибли в аварии…

— Да. Но только Ирина в тот момент была с ними. У нее случился мощнейший всплеск ментальной силы — замеры артефактами потом показывали предел второго ранга.

— И? — спросил я, уже понимая, что услышу.

— Именно ее сила стала причиной аварии. Потом она рассказывала, что родители в тот вечер крупно поссорились на приеме у Шуваловых. По дороге конфликт начал снова разгораться. Ирина, будучи еще совсем юной, перенервничала. Видимо, на почве нестабильной пробуждающейся Благодати и случился столь мощный всплеск. Она убила родителей на месте. Обоих. За одну секунду. Когда автомобиль упал с моста, жива была только Ирина, — Корф снова потянулся за сигаретой. — Только всего этого она не помнит, потому что мы с Матильдой так решили.

Глава 29

Я изумленно застыл в кресле, не в силах что-нибудь сказать. Горло словно перехватило, и я хватал ртом воздух, но не мог издать ни звука.

Корф, бросив на меня быстрый взгляд, налил в чистую чашку немного воды и протянул мне.

— Понимаю, такие подробности о девушке, на которой ты был готов жениться, могут шокировать.

Я выпил всю воду медленными глотками и неожиданно для себя потянулся к лежавшей на столе пачке сигарет. Пистолетыч удивленно моргнул, но ни слова не сказал — лишь пододвинул ближе зажигалку. Курить я не стал — просто глубоко вдохнул запах крепкого табака. Почему-то сейчас это помогло собрать мозги в кучу.

— Значит, Ирэн ничего не помнит о том, что сделала? — хрипло спросил я, вернув сигарету в пачку.

— Это была рискованная операция. Матильда опасалась, что ей не дадут опеку над Ириной, когда наверху выяснится, насколько мощным потенциалом обладает девочка.

— Если я ничего не путаю, Штоффы всегда обладали весьма посредственным рангом Благодати, — перебил я Корфа. — Откуда же у Иры взялись такие силы?

— Хороший вопрос. Мы с Матильдой сошлись на том, что Ирина выиграла в лотерею при распределении силы Осколка. Даже в Аудиториуме до сих пор не изучили все особенности Благодати и не могут объяснить, почему так случается. Но Ирина не первая, кто получил ранг выше, чем был у ее родственников.

Интересное явление. С моей мощной родовой силой было все понятно — Род выбрал мой дух, поскольку я был способен управляться с мощными потоками источника и подходил под решение родовых задач. Но Род представлял собой разумную энергоинформационную систему и принимал взвешенные решения, исходя из потребностей семьи.

Выходит, у Ирки произошло что-то подобное, но только Осколок каким-то образом решил передать ей больше силы? Но ведь Осколок — это просто каменюка, которая содержит в себе определенный уровень силы и поддерживает ее в тех, кто связан с артефактом кровью. Неужели у Осколка тоже было некое подобие разума?

Впрочем, было и более простое, но скандальное объяснение — если отцом Ирины был не среднеранговый Алексей Карлович Штофф, а кто-то посильнее…

Но оба родителя Ирины были мертвы, и эту тайну мы теперь, боюсь, не раскроем.

— Хорошо, — кивнул я. — Допустим, Ирине просто повезло получить высокий ранговый потенциал. Но почему вы согласились на просьбу Матильды? Ведь вам как никому известно, что способны натворить сильные, но неконтролируемые одаренные?

Корф устало потер глаза и вздохнул.

— За мной был должок. Матильда спасла мне жизнь. И пожелала, чтобы я помог ей в уплату этого долга. Ты ведь сам знаешь, Михаил. Долги священны. Поэтому я сам сделал то, о чем она просила.

Я кивнул. Вот оно как, оказывается. А у Корфа и Матильды и правда длинная история…

— Что вы сделали? Рассказывайте, раз уж поставили меня в известность, — потребовал я. — Мало ли что мне однажды придется делать с Ириной. Так хотя бы буду знать, куда не лезть, чтобы не испортить вашу работу.

Корф печально улыбнулся.

— Вряд ли тебе под силу ее испортить. Даже с твоей силой еще много лет придется учиться… Матильда поставила передо мной сложную задачу, настоящее испытание на профессиональную пригодность. Нужно было аккуратно удалить воспоминания об инциденте из памяти Ирины, тонко интегрировать другую версию. Но самая сложность заключалась не в этом. Матильда требовала, чтобы я внушил девочке уверенность в том, что она обладает гораздо меньшим потенциалом. А вот это уже — работа с глубочайшими слоями подсознания. И это по-настоящему сложно.

— Но у вас получилось, судя по тому, что я знаю об Ирине.

— Да, — кивнул Корф. — Фактически она сама себя ограничивает, будучи на сто процентов уверенной, что высшие ранги для нее недостижимы.

— Снимаю шляпу перед вашими умениями, — отозвался я. — Только одного не могу понять. Почему Матильда не хотела, чтобы Ира и дальше развивала способности? Да, ее бы наверняка забрали в пансионат для одаренных, но там бы проследили за тем, чтобы Ира научилась брать силу под контроль. А высокий потенциал мог открыть для нее двери не только в Аудиториум…

— Странно, что именно ты задаешь мне этот вопрос, Михаил. Ты ведь сам уже на своей шкуре понял, чем приходится расплачиваться за обладание могуществом, — он криво усмехнулся. — Что, думал, я не узнаю, что тебя посадили на крючок Аудиториума?

Я дернулся как ошпаренный.

— Откуда?!

Недобрая ухмылка Корфа стала еще неприятнее.

— Когда я говорил, что не могу добраться до Тайного отделения, я не имел в виду, что у нас вообще нет агентов а Аудиториуме. Сперва дошли слухи о некоем загадочном инциденте, повлекшем за собой гибель нескольких знатных первокурсников. Затем кое-кто побегал, порасспрашивал, посплетничал в административном корпусе… И как тебе живется под крылом у Долгорукова?

Теперь настал мой черед язвительно ухмыляться.

— Милый дедок. Но руки у вас и правда не настолько длинные, раз вы не знаете, что стараниями Ордена Надежды с меня сняли этот ошейник. Забавный был кровавый ритуал.

Тайный советник лишь удивленно вскинул бровь, взглянул на часы и приглашающим жестом велел мне говорить. Только сперва почти незаметно повесил над нами непроницаемый купол.

— Излагай, Михаил. Раньше облегчишь душу — больше ночей проспишь крепко.

Ну, это сильно вряд ли, потому что мне скоро снова придется вернуться в самый эпицентр этой вакханалии.

Я отпил немного воды и начал длинный рассказ. О княжичах и их странном задании, о заначке Афанасьева и странном артефакте-маячке. Об Ордене Надежды и Темной Аспиде, которые сцепились между собой так, что щепки летели. О ритуале клятвы Аудиториуму и кровавой чаше, с помощью которой Мустафин и компания избавили меня от зависимости.

Корф слушал меня внимательно и не перебил ни разу. И чем дальше я двигался в описании событий, тем большее удивленное выражение принимало его лицо.

— Так, Михаил, погоди. Давай-ка кое-что уточним. Ронцов — бессмертный?

— Ага, — кивнул я. — Только, чую, с Нового года он будет именоваться Воронцовым. Такая вот интересная мутация у бастарда случилась. Пока срок не подойдет, не помрет.

— Занятно. Об этом мне не сообщили. А я все гадал, зачем Долгоруков тогда вызвал к себе вас обоих. Теперь все встало на свои места. Тебе удалось выяснить имена всех членов ячейки?

— Да.

Корф деактивировал купол, позвенел в колокольчик, и через несколько секунд в дверь протиснулся лакей.

— Чем могу служить?

— Принесите, пожалуйста, пару листов писчей бумаги, — распорядился Пистолетыч. — И еще кофе, если вас не затруднит.

— Разумеется. Сию минуту!

Пока слуги суетились, выполняя поручение, я перевел дух и собрался с мыслями. Не знаю, почему, но мне ужасно не хотелось сдавать Грасс. Ведь за именем каждого человека в этом списке была своя история, полная несправедливости, унижений, обид и боли. Я хорошо знал лишь то, что случилось с Аней, но не сомневался, что и у остальных были свои мотивы бороться за идеи Ордена.

Да и Мустафин оказался совершенно адекватным — и куратором, и лидером заговорщиков. Под пули и заклинания студентов не бросал, постоянно напоминал о необходимости держать себя в руках, многократно перепроверять сведения и настаивал на том, что насилие было лишь крайней мерой. Этакий гуманист от революции. Но история не щадила и таких.

Когда на столике оказались дымящийся кофейник и блокнот, а слуги испарились, Корф снова активировал купол и достал из-за пазухи ручку.

— Пиши все, что выяснил об Ордене Надежды. Имена, прозвища, контакты, места. Ритуал особенно подробно описывай. Важная каждая деталь.

Я занес ручку над чистым листом, но помедлил и поднял глаза на тайного советника.

— Что с ними будет? Каторга?

— Михаил, мы не в девятнадцатом веке живем, — оскорбился Корф. — Проверка с ними будет. Наш император довольно мягок с преступниками. По моему мнению, порой даже излишне мягок. Вот и распоясались, орденов и ячеек посоздавали…

— Я о другом, Вальтер Макарович. Не сочтите это за симпатию к членам ячейки, но… Те, с кем я познакомился, не террористы. Не могу сказать, что они совсем уж безобидные, но не отморозки и не сволочи бессердечные. И руководит ими честный человек. И, признаюсь, мне будет непросто смириться с осознанием, что я отправил почти десяток славных людей на гибель.

— Гибель им не грозит, в этом я могу тебя заверить. Если сами на рожон не полезут и не устроят какую-нибудь массовую резню, то никто их специально убивать не станет. Больше скажу, для нас эта ячейка — не самоцель, а ниточка, чтобы выйти на их главного. Отделению известно, что ячеек несколько и что занимаются они разными задачами.

— Я еще не выяснил, кто ими руководит. Кажется, с ним виделся только главарь нашей, да и то имени нам не назвал.

Корф скривился.

— Разумеется. Он же не полный идиот. Пиши, Михаил. Даю слово, что сперва будет проведена детальная проверка по каждому имени, что ты укажешь. Не твоя забота, как именно мы будем это делать, но, поверь, мы умеем отличать обиженных юнцов от действительно опасных преступников. Твоим студентам повезло, что им сделают большую скидку на возраст и отсутствие мозгов. Судя по тому, что ты рассказал, там даже сажать особо некого. Пока что… Поэтому пиши, Михаил. Ты большой молодец. Не ожидал, что ты справишься так быстро.

Я хмыкнул, едва ли не впервые удостоившись похвалы от тайного советника. Впрочем, если смотреть на ситуацию объективно, я много косячил, но с задачей справлялся.

Корф снова закурил, а я, вздохнув, принялся строчить показания. Часы дважды пробили по четверти часа, я успел походя выпить две чашки кофе, да и на улице к этому моменту стемнело. А я все писал.

Наконец, когда все важное было перечислено, я отложил ручку и размял натруженное запястье. Корф тут же взял исписанные листы и, пробежавшись по ним взглядом, тут же сложил и убрал во внутренний карман своего вечного кожаного пальто. Странно, что он не отдал его слугам. Хотя порой мне казалось, что Пистолетыч был неотделим от этой своей кожаной хламиды. Наверняка и спал в ней.

— Еще раз скажу — ты пока что неплохо справляешься, особенно на фоне побочных трудностей, связанных с твоим положением, силой и наличии Темной Аспиды, — сказал тайный советник. — И все же будь осторожен. Ты взял очень быстрый старт, а внедрение — это все же марафон. Не гони коней.

Я кивнул.

— Я и не собирался торопиться, честно. Видимо, аура у меня такая — вечно оказываюсь в центре какого-нибудь бардака.

Корф позволил себе улыбку. Не хищный оскал, не мерзкую ухмылочку, а нормальную человеческую улыбку. Впервые за весь день.

— Если так пойдет дальше, после выпуска получишь от нас приглашение. Я серьезно. У тебя, юноша, талант.

— Вы сделали такой вывод лишь на основании одного задания? — ехидно отозвался я.

— Похвалу вымаливаешь, Соколов?

— Нет. Меня же толком никто не научил, как должен вести себя тайный агент. Ну, если не считать пары лекций. Все делаю по наитию.

— Вот именно поэтому у тебя большие шансы оказаться в Тайном отделении. Если захочешь, конечно. А в этом я не уверен.

О, я тоже сомневался. Слишком уж часто на этой службе мне приходилось выбирать между долгом и собственными представлениями о хорошем и плохом. С другой стороны, порой я с ужасом осознавал, что “подсел” на риск и это щекочущее затылок чувство опасности. Привык к нему настолько, что чувствовал себя неуютно в моменты спокойствия.

Поздравляю, Миха, ты у нас, кажется, адреналиновый наркоман.

— Слушай дальнейшее задание, — Корф подался вперед, едва не задев полой плаща чашку из тончайшего костяного фарфора. — Конечная цель — выяснить, кто руководит всем Орденом Надежды. Нужны хотя бы наводки и даже самые размытые сведения — мы здесь разберемся, что к чему. В ячейке проявляй умеренную инициативу. От поручений не отказывайся, но и оголтелого революционера из себя не строй — не поверят и начнут подозревать неладное.

— Понял. А что с Темной Аспидой? Я расписал, что Орден Надежды отрицает причастность к бойне на Смотре. Глава ячейки утверждает, что Темная Аспида таким образом решила выставить Орден чудовищами.

— Что ж, даже если так, Аспиде это удалось, — ответил Корф. — Эти сведения мы непременно проверим. Правда, не уверен, что получится вытащить много. Но привлечем все резервы. Вопрос действительно важный. Я не намерен вешать на Тагматис Эльпидас больше, чем они натворили.

— Весьма благородно с вашей стороны, — с легкой иронией улыбнулся я.

— А ты считаешь всех нас беспринципными стервятниками, которым лишь бы дело закрыть и побольше людей за решетку упечь? — Раздраженно бросил Корф и закурил. — Так что ли?

Я даже смутился от столь резкого вопроса.

— Нет, но…

— Все мы давали присягу служить государю и государству. А государство — это не только верхушка аристократии, но и люди, благодаря которым твои однокурсники позволяют себе мундиры за сотни рублей, туфельки с жемчугом и лошадей по цене поезда. Тайное отделение обязано поддерживать порядок и безопасность подданных. Увы, мирные методы работают не всегда.

— Так я же вас ни в чем не обвиняю…

— Поверь, мне хорошо известно, что о нас думают люди, — хмуро продолжал Пистолетыч. — Опричники. Стервятники. Душегубы. Если в чем и сходятся чернь и аристократия, так это в неприязни к нашему брату.

— Это, должно быть, обидно.

— Обидчивые у нас надолго не задерживаются, — отрезал Корф. — В конце концов, кто-то должен выполнять эту работу. Иначе начнется полный бардак. И в моменты, когда ты будешь глядеть в ясные глаза своих юных революционеров, помни, что ты выполняешь свое задание во имя порядка и мира. Усвоил, Михаил?

— Да, — тихо ответил я. Осталось еще самому с этим примириться.

— Славно. Что до Темной Аспиды, то постарайся взять и этот вопрос в работу. В эту структуру ты не проникнешь — положением не вышел. Но если они выяснят, что ты сотрудничаешь с Орденом Надежды, могут попытаться тебя убрать. И на этот раз они отправят не неопытных княжичей, а серьезных людей. Так что будь осторожен.

Корф протянул было руку, чтобы снять купол, но я его остановил.

— Разумеется. Вальтер Макарович, позвольте еще вопрос?

— Давай.

— Зачем вы рассказали мне правду о потенциале Ирэн?

— Затем, что это еще один риск. Мы с Матильдой надежно заметали следы, но если правда о способностях Ирины просочится… Сам догадаешься, что будет?

Я вздохнул.

— Если она сама узнает правду о себе и о том, что сделал с родителями… В лучшем случае случится нервный срыв. В худшем может и вовсе умом тронуться. А если общественность или просто ваши недруги узнают, что вы годами скрывали эту правду, то у вас, Вальтер Макарович, будут большие проблемы на службе.

— Как деликатно ты сформулировал вопрос о моей принудительной отставке с волчьим билетом, — криво улыбнулся Корф. — Но в целом ты прав. Матильде тоже придется несладко. Словом, ты должен учитывать все риски.

— И вы полагаете, что исчезновение Ирэн может быть связано с этим?

— Не знаю, Михаил. Пока мы с тобой гоняем чаи и точим лясы, мои люди рыщут по городу. И думаю…

Он резко умолк, услышав шум автомобильных шин. Не сговариваясь, мы повскакивали со своих мест и бросились к окну.

К ярко освещенному парадному крыльцу подкатил мордатый представительский “Форд”, и водитель в темном костюме выскочил, чтобы помочь пассажиру выбраться. С заднего сидения вышла Ирэн собственной персоной. Взглянула на дом, улыбнулась и, подхватив сумочку, направилась к лестнице. Водитель тем временем вытаскивал ее многочисленные чемоданы.

Мы с Корфом переглянулись.

— Вот и нашлась наша Ирочка. Сама по себе…

— Пойдем поздороваемся, — хмуро сказал Корф и направился к дверям.

Я последовал за тайным советником, кожей ощущая его гнев и напряжение. Ох, сейчас кому-то влетит по первое число за опоздание…

Ирина тем временем сбросила шубу на руки лакею, тепло поздоровалась с Василием и удивленно уставилась на нас — очевидно, слуги не успели предупредить ее о гостях.

— Дядя Вальтер! Миша? А ты что здесь делаешь?

Корф, уже багровеющий от гнева, кивнул в сторону малой гостиной.

— Идем, Ирина. Нужно поговорить.

Ирэн переобулась в домашние туфельки и, пожав плечами, направилась в гостиную.

— Что-то случилось? На вас обоих лица нет. Ей-богу, словно кто-то преставился.

— Где ты была? — не выдержал я. — Мы всех на уши подняли!

— А разве вам не позвонили? — удивилась девушка. — У нас почти на самом выезде из города сломался автомобиль. Пока связались с компанией, пока пригнали другую машину и выгрузили все вещи…

— Ты уехала из города в начале двенадцатого! — Рявкнул я. — Где ты шлялась?

Лицо Ирины резко ожесточилось.

— Михаил, ты ничего не перепутал? Орешь на меня в моем же доме и это после того, что наделал. Скажи спасибо, что я в благодушном настроении и приглашаю тебя отужинать с нами.

Вот уж снизошла так снизошла! Тьфу ты.

— Михаил прав, — внезапно поддержал меня Корф. — Твоя поездка слишком затянулась. Даже с учетом смены автомобилей ты не могла провести столько времени в дороге. Где была? И прежде, чем ты попытаешься что-либо возразить, напомню, что в отсутствие Матильды я несу за тебя ответственность.

Ирэн нахмурилась, влетела в распахнутые двери, поморщилась от повисшего в воздухе дыма и рухнула на диван.

— В салоне красоты я была, черт возьми! Маникюр, педикюр, стрижка, маски… В Аудиториуме, знаете ли, не до процедур было. А я хочу встретить Рождество в человеческом обличьи!

Я молча опустился в кресло, закрыв лицо руками. Испанский стыд. Накосячила она, а неловко было мне. Корф проглотил тираду и задал только один вопрос.

— Так почему до тебя было не дозваться?

— Не хотела, чтобы меня беспокоили. Можно мне хоть иногда побыть наедине со своими мыслями?

Пистолетыч устроился на диване рядом с Ириной. Молча налил себе кофе и снова закурил. Я разглядывал действительно немного посвежевшую Ирку. Не знаю, что там с ней сделали в том салоне красоты, но особой разницы я не заметил. Вроде волосы по-другому лежали, но остальное… Ох, женщины… Любовь и боль.

— Я прошу прощения, — наконец изрекла Ирина. — Следовало предупредить тебя, дядя Вальтер, но у меня попросту вылетело из головы.

— Что, свобода опьянила? — тихо огрызнулся я.

— Да. Не думала, что настолько соскучусь по Петрополю и простым человеческим радостям. Кстати, дядя Вальтер, у меня есть для тебя подарок!

Я развалился в кресле. Напряжение немного меня отпустило, и скукоженные мышцы чуть расслабились. Но под ложечкой все равно немного сосало. Если бабушка была права, то какая опасность сейчас угрожала Ире? Неужто Корф? Да ну, бред.

— Твой подарок под елкой, — сказал Пистолетыч. — Откроешь рождественским утром.

— Ага. А твой я подарю тебе сейчас, — улыбнулась Ирэн и покосилась на меня, словно не хотела дарить его при свидетелях. Я демонстративно отвернулся и уставился на портрет над каминной полкой. Детский сад.

Я слышал шорох ткани, затем зашелестела бумага.

— Вот. С наступающим, — услышал я.

— Спасибо, милая.

Судя по шорохам, Ирэн полезла обниматься. И в этот момент что-то ударило меня в затылок с такой силой, словно кто-то огрел меня медным тазом по голове. Только вот удар этот был ментальным.

Я резко развернулся и словно напоролся на непробиваемую стену. Сам воздух в гостиной дрожал и искажал контуры предметов и людей. Я попытался встать — пришлось даже зачерпнуть немного силы из источника, чтобы преодолеть это странное сопротивление.

— Что… Что ты делаешь?

Корф медленно повалился набок, держась за живот. Вроде бы глаза его были открыты, он беззвучно шевелил губами и не мог ничего сделать. Ирэн оглянулась на меня безумными широко открытыми глазами.

На меня накатила еще одна ментальная волна — такая мощная, что я рухнул на пол. Воспользовавшись этим, Ирэн тут же выбежала за дверь.

Я быстро поднялся и продрался к Корфу сквозь плотный воздух. Тайный советник лежал на диванчике, держась за стремительно алеющий бок.

— Эй! Корф! — позвал я. — Говорить можете?

Он лишь отнял одну руку и указал себе на голову.

Кровь из раны пошла сильнее.

Глава 30

Я оглянулся на двери, в которые выскочила Ирина — девчонка развила спринтерскую скорость и исчезла в анфиладе комнат. Лишь топот ее домашних туфель удалялся, да были слышны встревоженные возгласы слуг.

Но сейчас было не до Ирки и ее безумств. Корф истекал кровью и не мог говорить. Судя по всему, Ирэн шарахнула по нему ментальной силой так мощно, что тайного советника почти что парализовало.

А если так, то… Своевременно он меня предупредил. Вот уж не зря говорят, что у сотрудников подобных организаций с годами вырабатывается чутье.

— Вальтер, я сейчас попробую остановить кровь, — сказал я, опускаясь на колени возле пропитавшегося кровью диванчика. — Буду работать чистой силой, на другое времени нет. Будет больно.

Корф лишь вытаращил глаза и попытался что-то промычать, но, судя по всему, не возражал. Я сбросил пиджак, быстро задрал рукава рубашки и приложил обе ладони к ране, взывая к родовому Источнику.

“Он нужен. И нужен живым. Он — наша ниточка, чтобы весь этот бардак закончился, и нас оставили в покое”, — тараторил я духам, выторговывая доступ к резервам силы.

“Не медли”, — отозвался Род. — “Бери сколько нужно”.

На этот раз хотя бы быстро договорились. Я словно на пару секунд вышел из тела и оказался в пространстве, что занимали наши духи. Передо мной возникли потоки силы, и я тут же отделил толстую нить от целебного.

Не было времени на “Живую” и “Мертвую” воды, не было времени ни на что. Ирэн пронзила Корфа чем-то длинным и острым вроде иглы, спицы или заточки. А это означало еще и внутреннее кровотечение. Если не успею залатать вовремя, хирургия окажется бессильна.

— Терпите, — приказал я и протянул в реальное пространство поток силы. Визуализация выглядела потрясающе красиво — переливалась, искрилась, фонила… Я протянул конец потока прямиком к ране, как иной раз дачники тянут шланг от насоса из колодца. Сила полилась прямо в тело тайного советника, а мне осталось направлять ее в верное русло, корректировать поток и конфигурировать распределение.

Корф застонал.

— Ммм… Иииии…

— Тихо! — рявкнул я. — Не мешайте вам жизнь спасать! Потом матами крыть будете!

На удивление к нам в зал не прибежал никто из слуг. Что же с ними сделал Ирка? Или они просто испуганно попрятались, боясь хозяйкиного гнева?

Ладно, с этим разберемся чуть позже.

Кровь остановилась. Я разорвал рубашку на Корфе и в первый момент отшатнулся — весь живот и грудь тайного советника были исполосованы уродливыми старыми шрамами.

— В экую мясорубку вы попали, — шутил я, больше стараясь подбодрить себя, нежели его. — Ну, если такое пережили, то Ирка вам не страшна…

Поток продолжал литься, и судя по тому, сколько силы отдавал Источник, дела у Пистолетыча и правда были плохи. Кто знает, чем бы все это закончилось, не окажись я в комнате.

Наконец на лицо Корфа начали возвращаться краски.

— Вот что родовая сила животворящая делает, — улыбнулся я и осторожно дотронулся до раны. Она затягивалась прямо на глазах.

Корф уже смог пошевелиться и снова с мычанием постучал себя пальцем по виску.

— Ммммм!!

Чего он хотел? Неужели Ирка на него какой-то блок повесила?

Убедившись, что рана стала выглядеть гораздо лучше, я перенес руки на лоб Пистолетыча. Он дернулся от моего прикосновения, но стиснул зубы.

— Так… Сейчас посмотрим.

“Б… Бл…” — попытался кряхтеть он ментально?

— Вы о речевом блоке или просто материтесь?

Видимо, все же подразумевался блок. Я быстро пробил поверхностную защиту — многострадальный тайный советник дернулся, словно его долбануло током, но, встретившись со мной глазами, кивнул. Дескать, работай, парень. Сдюжим.

Отбросив ошметки защиты, поверхностных воспоминаний и прочей ненужной информации, я начал прицельно искать блок. У Ирки не было времени его прятать, значит, он будет похож на энергетическое уплотнение. Вроде нароста или узелка.

Ищи, Миха, ищи!

Я носился по разуму Корфа, судорожно осматривая все, что попадалось на глаза. И наконец нашел!

— Ох и ни хрена ж себе! — Вырвалось у меня, когда я увидел визуализацию созданного Иркой заклинания. — Это было не просто уплотнение. Это была чертова опухоль размером с половину мозга. Только спрятала она ее хитро.

Но не успела поставить защиту на свою работу.

— Сейчас тоже будет больно. Просто кошмар как больно. Она влепила этот блок вам прямо на живую. Держитесь, Макарыч.

Корф кивнул и вцепился пальцами в подлокотник и спинку дивана, готовясь принять боль.

Я старался действовать как можно аккуратнее, но в текущих условиях это было роскошью. Пистолетыч взвыл, когда я началотрывать нарост с области разума, отвечавшей за мысли и речь. Прости, мужик, так надо.

Часть уплотнения сорвалась и отлетела прочь, и я для надежности испепелил ее боевым потоком. Ибо нефиг мусорить в голове. Осталась вторая половина — та, что блокировала контроль над телом.

В этот раз я просто зарядил в нее мощным потоком, словно вырезал лазером. Корф истошно завопил, забился подо мной, и пришлось навалиться на него всем весом, чтобы закончить начатое.

Если после такого он еще сможет ходить и разговаривать, с меня коньяк.

— Все… — я рухнул в сторону, уже на лету уничтожая последнюю часть блока. Не удержал равновесие и скатился с дивана на пол, опрокинув чашку. Еще и получил в лицо кофеем. Хорошо хоть, остывшим.

— Ми… Михаил, — хрипло позвал Пистолетыч. — Как ты?

— Я-то нормально. Вы как?

— Жить буду. Твоими стараниями, — он попытался сесть и с усилием ухватился за спинку дивана. Я заметил, что подлокотник треснул под его пальцами.

— Михаил, найди Ирину. Если ты в силах… Найти и останови ее.

Я устало привалился к креслу. Нужно было перевести дух. Пусть пользовался я не своей силой, но все равно спешка и контроль над ней здорово выматывали.

Корф снова попытался встать.

— Куда?! — рявкнул я так, что он изумленно на меня обернулся. — Сидеть! Я вас наспех латал. Не дай бог рана опять закровит.

Я ожидал, что Пистолетыч начнет возражать, но он послушно опустился обратно на окровавленный диван.

— Вам нужно в больницу. Пусть доктор посмотрит.

Корф решительно мотнул головой и закурил.

— Нельзя мне в больницу. У меня высокий чин. Если выяснится, что на меня было совершено нападение, в Главном управлении Отделения всех на уши поставят. Начнут копать где не следует, и все наши тонкие ниточки оборвутся. Ирину могут вообще под суд отдать. И, кроме того, я всерьез могу лишиться своего поста после этого инцидента, — Корф выдохнул тонкую струйку дыма и уставился на меня в упор. — Поэтому никому ни слова. Уяснил?

Дерьмовый расклад.

— Я не целитель. Да, сейчас вам полегчало, но я все же неквалифицированный специалист. Поэтому давайте договоримся — я иду ловить Ирину, а вы сидите на заднице ровно.

— Вот и всплыл твой пролетарский лексикон. В вашем мире все так разговаривают?

— Почти, когда в стрессе, — огрызнулся я. — Мы договорились? Это в ваших интересах, если не хотите на операционный стол.

— Согласен! — раздраженно буркнул Корф. Явно испытывал муку от собственной беспомощности.

Я снова взглянул на его рану. После того, как я отделил поток, заживление пошло медленнее. Часок точно придется посидеть, благо у самого Пистолетыча был хороший резерв для быстрого восстановления.

— Найди Ирину и обезвредь. Любыми способами. У тебя есть разрешение на использование любого ранга силы. В случае угрозы твоей жизни со стороны Ирины… — лицо тайного советника болезненно скривилось. — Ликвидируй.

Я встретился с ним глазами. Корф смотрел на меня в упор и выдержал мой ошарашенный взгляд. Инстинктивно сглотнув слюну, я кивнул.

— Вас понял.

И вышел, не оборачиваясь.

Наверное, так и проходят боевое крещение или какие там испытания предусмотрены для сотрудников. Мне только что дали разрешение на убийство девушки, которую я поклялся защищать. Которую сам Корф должен был защищать.

Но я не хотел убивать ее, не выяснив причины.

Одно было понятно точно — кто-то снял с нее блок. А это было под силу кому-то очень хорошо подготовленному. Радамант? Он первым пришел мне в голову — ведь он уже ковырялся у Ирки в голове. Мог заметить аккуратные спайки на месте старых воспоминаний.

И в интересы Радаманта вполне могло укладываться устранение Корфа. А тут Ирка — девочка-припевочка, которой Пистолетыч доверял и от которой точно не ждал ножа в спину. Идеальная кандидатка на роль убийцы.

Я с ревом вылетел в холл особняка.

— Василий!!! Где она?

Из-за угла выглянул напуганный до чертиков лакей.

— Ннн-на верху, — заикаясь, пролепетал он. — У-убежала н-наверх…

Я рванул по лестнице, на ходу пытаясь ментально дозваться до Ирины. Может и ответит, чем черт не шутит.

“Ира! Где ты?”

Я понял, что она меня услышала. Но ничего не ответила. И все же ментальный канал установился.

Первым делом я пронесся по всему второму этажу, заглядывая в каждую дверь. Начал со спальни Ирэн — пусто. Выбил дверь в покои Матильды — тоже никого. Так я пробежался по всему этажу — Ирки нигде не было.

“Ира, я хочу помочь. Слышишь? Помочь!”

“Поздно, Миш”, — тоскливо вздохнула девушка в моей голове. — “Здесь уже никто не поможет”.

“Где ты? Позволь тебя найти!”

“Наверху”.

“Я на втором этаже. Тебя нигде нет”.

“На самом верху”.

Я остановился. Точно, была ведь маленькая лестница, которая вела в башенку во флигеле. Оттуда можно было через окно выбраться на крышу. Однажды Коля Сперанский мне ее показывал. Только Матильда запрещала вылезать.

Я ненавидел высоту и крыши. Терпеть не мог высоту. До тошноты и дрожи в коленях. Что ж, грядет еще одно испытание воли.

Бегом я долетел до флигеля и ворвался на узкую винтовую лестницу, что поднималась в башенку. В таких наверняка могли творить художники — свет со всех сторон, романтика… Только вот сейчас никакой романтики не было.

А мне было страшно. Потому что сегодня остатки того, на чем держался мой шаткий мирок, грозились развалиться окончательно.

— Ира! — я выглянул в распахнутое окно и заметил, что внизу начали собираться люди. Сбежались на крик слуги, встревожилась охрана.

Я осторожно вылез и, стараясь не глядеть вниз, почти ползком перебрался на крышу. Ирэн была босиком — стояла, ухватившись за дымоход, и испуганно таращилась на меня.

— Вот ты где, — я выдавил из себя улыбку, стараясь успокоить ее. — Зачем так высоко забралась?

С Иркой явно творилось что-то не то. Никогда не видел ее настолько потерянной и раздавленной.

— Они скрывали, — тихо сказала она, и ее голос почти заглушил порыв ветра. — Скрывали от меня правду. Я чудовище!

— Каждый по-своему защищает близких, — отозвался я, потихоньку приближаясь к девушке. — Ты поэтому напала на Корфа?

Ирэн испуганно мотнула головой.

— Голос… Голос. Он мучил меня. Истязал до тех пор, пока я не сделала то, чего он хотел.

Значит, контроль разума. Причем беззастенчивый, грубый. Кто-то не просто раскроил Ирке черепушку и вытащил то, чего ей не следовало знать, но и заставил действовать по своей указке. И этот кто-то явно ничего не боялся.

— Но теперь все закончилось, — ответил я. — Закончилось, Ир. Ты дома, в безопасности… Я с тобой.

Я говорил какую-то чепуху, стараясь успокоить ее тоном своего голоса. Ира молча роняла слезы, но отшатывалась от меня каждый раз, когда я шагал к ней.

— Миша, уходи! Уходи, прошу!

— Я уйду, но с тобой. Мы все уладим. У меня уже есть план.

Ира снова исступленно замотала головой, а затем обхватила ее обеими руками, едва не соскользнув к краю покатой крыши.

— Нет! Тебе нельзя! Нельзя здесь быть. Голос снова мне приказывает!

— Что он тебе приказывает?

— Он… Он хочет, чтобы я тебя убила. Он тебя ненавидит… Я чувствую это, чувствую его ненависть и презрение. И не могу им сопротивляться, они овладевают мной, заставляют меня. Не могу, Миш! Но я не хочу… Он будет мучить меня, пока я не сделаю то, что он велит. Больно… Больно…

Однажды я уже снял с нее контроль Радаманта, значит, и в этот раз получится прочистить ей мозги.

— Все будет хорошо, — сказал я и шагнул к ней.

Ира испуганно шарахнулась от меня, соскользнула к самому краю крыши, но успела ухватиться за каменную статую, что украшала особняк.

— Есть только один вариант, чтобы все было хорошо, — улыбнулась она и разжала руки.

Ее ноги поехали вниз. Я метнулся к ней, дернулся, чтобы повесить на нее “Берегиню”, но Ира, словно предугадав мой порыв, ударила в меня мощной ментальной вспышкой и сбила заклинание.

— Черт!

Резануло по глазам, пробрало дрожью и спазмом — всего на секунду, но этого было достаточно, чтобы опоздать.

Иры больше не было на крыше.

Вся кровь отлила у меня от лица, а дыхание перехватило. Я осторожно подошел к самому краю и свесился вниз.

Она лежала внизу, на обломках живой изгороди, среди пожухлых присыпанных снегом цветов.

“Я не хотела тебя убивать”, — тихо сказала Ирэн и затихла.

***

Императорская Военно-медицинская академия занимала целый квартал в том месте, где в моем мире располагалась станция метро “Площадь Ленина”. Разумеется, здесь ни о каком Ленине речи не шло, зато Финляндский вокзал вполне себе существовал, а на месте памятника и фонтанов был разбит цветник.

Улица академика Лебедева, на которой располагалось Военно-медицинская в моем мире, здесь носила название Нижегородская.

Такси припарковалось аккурат перед главным входом — за изящным кованым забором простирался небольшой сквер, а за ним высилось двухэтажное здание главного корпуса академии. Стеклянный купол отражал блики зимнего солнца и даже немного меня ослепил.

Я протянул водителю рубль и быстро вышел, а машина тут же отчалила в сторону моста.

— Доброго дня! — поздоровался я с вахтером на КПП.

— Добрейшего здравия! Вы студент или посетитель к хворым?

— Хочу навестить больного, — сказал я и протянул паспорт. — У вас размещена Ирина Алексеевна фон Штофф, должна пребывать в Лечебном корпусе в Отделении ментальных болезней.

— Сейчас проверим… — вахтер уткнулся в большую папку, и, ворча что-то под нос, принялся листать страницы. — Так… Штофф… Штофф… А, нашел! Да, все верно. Приемные часы сегодня до семнадцати.

— Я успею, обещаю.

Переписав мои данные, вахтер вернул мне документы и нажал на кнопку. Двери с шипением отворились, пропуская меня во двор академии.

Да уж, Корф устроил все по высшему разряду. Я плохо помнил тот вечер — события перемешались в кашу воспоминаний. Шум, беготня, причитания… Вроде бы я тогда спрыгнул с крыши под “Берегиней” и дрожащими руками пытался оказать Ирке помощь.

Лекари приехали очень быстро — или мне так показалось. Моментально увезли, по распоряжению Корфа — прямиком в Военно-медицинскую. Травмы были плохо совместимы с жизнью, но доктора сотворили чудо. Ирэн выжила. Другой вопрос, что физически она могла восстановиться, а ментально…

Военно-медицинская академия была не просто “блатным” местом, а почти что настоящим санаторием. Правда, с единственным неудобством — здесь всюду шастали голодные до знаний и практики студенты-лекари. Некоторые после прохождения обучения здесь отправлялись на повышение квалификации в Аудиториум. Совмещали оба вида медицины, так сказать.

Улыбчивая сестра на посту снова проверила мои документы и выдала мне дежурный халат и бахилы.

— Прошу надеть, ваше сиятельство. Здесь, конечно, не хирургическое, но все же…

— Слушаюсь и повинуюсь, — улыбнулся я. — Не подскажете номер палаты Ирины фон Штофф?

— Четвертая. Прямо по коридору до конца. Предпоследняя дверь с правой стороны. Только… — сестричка замялась. — Не в сознании она. Ввели в искусственное беспамятство, пока ждем нашего главного менталиста из командировки. Боюсь, бедняжка вас даже не услышит. Она сейчас все равно что… Простите. Я говорила, не подумав. Не хотела усугублять вашу печаль.

— Ничего, — кивнул я. — Я знаю, что она в глубоком сне. Просто хочу убедиться, что с ней все в порядке. Мне так будет спокойнее.

— Разумеется, ваше сиятельство.

Откланявшись, я быстро нашел нужную палату. Но перед тем, как отворить дверь, почему-то остановился. Воспоминания о том, что совершила Ирка, хлынули на меня потоком. Ну как же мы все это проморгали? Как же я так глупо не успел? И как она будет со всем этим жить, когда очнется?

Если вообще очнется.

Собравшись с мыслями, я потянул дверь на себя и тихо скользнул в палату. Несмотря на дневное время, шторы были плотно задернуты, и в помещении царил полумрак. Палата оказалась одноместной, с хорошим ремонтом — не иначе Корф постарался выбить лучшую.

Я с трудом заставил себя взглянуть на кровать и дернулся от неожиданности, когда увидел, что у Ирины уже был посетитель. И совершенно не тот, кого можно было ожидать.

— Знал, что ты к ней придешь, — печально улыбнулся Радамант и бережно, почти с любовью, отпустил руку Ирэн. — Здравствуй, Михаил.

Глава 31

“Колобок” сам по себе сорвался с моей руки — рефлексы отреагировали быстрее, чем сработал мозг.

— А ну убрал от нее руки! — прорычал я. — Отошел от кровати!

Радамант жестом остановил приблизившееся к нему заклинание и, дотронувшись до “Колобка” пальцем, лопнул его, словно мыльный пузырь.

— На два тона тише, Михаил, — спокойно сказал косоликий. — Я не причиню ей вреда.

— Ага, так я и поверил.

Я снова сотворил “Колобок” и на всякий случай повесил на себя все возможные защиты. Молочно-белый силовой шар завис над моей рукой, готовый сорваться по моей воле в любой момент.

Радамант с насмешкой взглянул на заклинание.

— Это лишнее, ваше сиятельство. Я здесь не для того, чтобы воевать.

— Для чего тогда?

— Дожидался тебя. Есть разговор. Присаживайся, — он кивнул на свободный стул по другую сторону Ириной кровати. — Обещаю, никакого применения Благодати.

Я внимательно смотрел на его обезображенное старыми шрамами лицо. Глаза Радаманта — сейчас они были пронзительно-голубыми, смотрели на меня ясно, внимательно и с некоторым любопытством. Словно он гадал, как я себя поведу.

Ладно. В конце концов, желай он меня убить, уже предпринял бы попытку. И если бы он хотел расправиться с Ирэн, то успел бы это сделать до моего появления. Я чувствовал биение жизни в ее ослабевшем теле — девушка точно была жива, хотя и не в порядке.

А вот разговор с Радамантом мог пролить свет на некоторые вещи, что меня интересовали.

Я уселся на стул, расправив полы накинутого на плечи халата. Радамант был без него — наверняка отвел глаза медикам и проник в палату незамеченным. Если уж смог пробраться тогда на Полигон, то больница для него вообще простой объект.

— О чем ты хотел поговорить? — спросил я, пытаясь унять напряжение. Отчего-то я чувствовал себя, словно оказался в клетке с голодным львом.

— Боюсь, мне нужна твоя помощь.

— Вот как? — криво усмехнулся я. — А говна на лопате не хочешь после того, что ты сделал с моими родными?

Радамант устало прикрыл глаза и вздохнул.

— Полагаю, Михаил, ты так и не понял, в чем оказался замешан.

— Допустим. Так просвети неуча. Но сперва ответь, зачем ты сделал это с Ириной?

— С чего ты взял, что это был я?

— С чего бы начать? — огрызнулся я, с трудом подавляя гнев. — С того, что ты уже залезал ей в голову и внушал мысли? С того, что играешь людскими умами? С того, что Корф идет по твоему следу и вот-вот прищемит тебе хвост?

— Замечания справедливые, да и размышления вполне логичные, — Радамант подался вперед. — Только, к твоему сожалению или же к радости, это была не моя работа. Я не святой, но так грязно действовать бы не стал. Тем более через эту девушку.

Я не выдержал и тихо рассмеялся. Это Радамант мне сейчас говорил о чистых методах? Ага, ангел во плоти, только нимб на зарядке стоит.

— Докажи, — отсмеявшись, сказал я. — У меня нет причин тебе верить.

— Знаю. И вот тебе мой подарок. Вы с Корфом дышите в затылок не только мне. Выйдя на Темную Аспиду, вы устроили в их кругах переполох и нарушили все их планы. Поэтому теперь они действуют грубо, жестко и порой спешно. Это ваш шанс подловить их на ошибке. В спешке люди непременно допускают ошибки. Ваша задача — просто это отследить.

— Тебе-то до этого какое дело?

— Мы с Темной Аспидой на разных сторонах, как ты можешь понять, — усмехнулся Радамант. — Мне их деятельность мешает.

— И какой помощи ты от меня ждешь?

— Помоги мне добраться до них. У меня есть союзники, но не все они могут проникнуть туда, где для тебя открыты двери. Помоги выйти на Темную Аспиду, вычислить их имена — и я обещаю, что больше они ни для кого не создадут проблем.

Ага, и подставиться под все пули разом? Нашел дурака.

— Могу дать тебе контакты людей из Ордена Надежды, — ответил я. — У меня есть выход на ячейку в Аудиториуме. Насколько мне известно, ваши цели схожи. И к Темной Аспиде они питают не меньшую антипатию.

Радамант широко улыбнулся, но из-за его уродства улыбка больше походила на волчий оскал.

— Ну еще бы Орден Надежды не питал к ним неприязнь. Ведь именно я его создал. Думал, ты давно догадался.

Я скользнул взглядом по точеному профилю Ирэн. Хорошо, что она была в глубоком сне и не слышала все, что здесь творилось.

— Я предполагал, что ты можешь работать с Орденом Надежды. Но не был уверен и не имел прямых доказательств.

— Их и не будет, — пожал плечами Радамант. — Я много лет этим занимаюсь и умею скрываться даже от союзников. Приходится руководить дистанционно. Но ресурсов организации недостаточно, чтобы выйти на Темную Аспиду. Нужны союзники вроде тебя и Корфа, статус которых позволит пролезть туда, куда не сможем мы. И то, что я сейчас откровенничаю с тобой, должно многое говорить о серьезности ситуации.

Я кивнул. Разумно. Даже обладая силой романовского Осколка, Радамант все равно был уязвим, как любой человек. Такого можно было взять или качеством, или количеством. И, полагаю, знай Корф сейчас о том, что Радамант был здесь, то разнес бы всю Академию, лишь бы его схватить.

Что ж, это становилось по-настоящему интересно.

— Почему ты пришел с этим именно ко мне? — спросил я. — С чего уверен, что я стану тебе помогать?

— С того, что ты все еще мечешься и не знаешь, чью сторону занять, Михаил. Ты любишь семью, понимаешь мотивы Тайного отделения, но и Орден Надежды тронул тебя за живое. Ты всеми силами пытаешься балансировать так, чтобы оставить как можно меньше жертв. И это хорошо. Потому что Темная Аспида уже не раз организовывала крупные акции, выставляя нас террористами.

— Магистр говорил мне об этом. И, опять же, проверить это я не могу.

— Придется поверить на слово.

— Отлично. Просто прекрасно.

Внезапно Радамант изменился в лице.

— Послушай меня, — резко сказал он, и я вздрогнул от его интонации. — До недавнего времени я был готов если не закрывать глаза на жестокость Темной Аспиды, то хотя бы рассматривал возможность отыскать их и передать сведения тому же Тайному отделению. Да, меня заботило то, что они нас подставляли, но с этим можно было мириться и даже извлекать из этого выгоду.

— И что же случилось?

Косоликий снова прикоснулся к руке Ирины.

— Ты не задавался вопросом, откуда у наследницы весьма средненького рода Штоффов оказались столь выдающиеся силы?

— Разумеется, задавался.

— А если я скажу, что она — моя кровь?

Я приподнял брови. Неужели та моя догадка подтвердилась? Впрочем, ничего удивительного — такой расклад был куда вероятнее, чем случайное распределение энергии Осколка Штоффов.

Правда, теперь открывалось и другое. Великий Князь Александр Константинович, тот фрик в леопардовом халате и кирзовых сапогах, утверждал, что Радамант принадлежал к Романовской крови. Что носил в себе силу Великого Осколка, что принадлежал императорскому дому.

И если Ирина была его кровью, то…

— Дочь? — коротко спросил я.

Радамант кивнул.

— Хорошо, что лицом не в меня пошла. Хотя в былые времена я был посимпатичнее.

Ну да, по возрасту она как раз годилась ему в дочери. Выходит, матушка Ирины была не особо-то и верна барону… И все эти люди порицали разврат. Ну да, ну да.

Вообще мне было впору удивленно вытаращить глаза, хватать ртом воздух и чувствовать слабость в коленях. Но, видимо, я настолько привык к тому, что все вокруг меня постоянно переворачивалось с ног на голову, что даже не удивился. Просто еще одна тайна. Одной больше, одной меньше…

— Миленько. Родительский инстинкт проснулся? Так поздновато.

— Ее мать так пожелала. Мы познакомились в Москве девятнадцать лет назад. К тому моменту Штоффы уже несколько лет состояли в браке, но наследников завести никак не получалось. И мать Ирины решила проблему по-своему…

— И почему она выбрала тебя?

Радамант печально усмехнулся.

— В Петрополе она бы не смогла совершить задуманное втайне. В Москве с этим немного проще. Кроме того, я представился ей простолюдином, но она почувствовала во мне Благодать.

— Я уже в курсе, что ты — бастард одного из Романовых, — сказал я. — Не знаю, кто твоя мать и какое имя тебе дали при рождении, но, судя по тому, что тебя не отрезали от рода, твое появление на свет удалось надежно скрыть.

— Сообразительный ты парень, — немного удивился косоликий. — Молодец. Корфу повезло заполучить такого агента.

Я пропустил этот комментарий и сосредоточился на другом.

— Выходит, мать Ирины решила, что связь с неустановленным романовским ублюдком будет безопаснее, чем с кем-то из аристократии? Что ж, по-своему это разумно. Только, видимо, кое-что пошло не так, да?

Радамант кивнул.

— Мы, можно сказать, заключили договор. Я был моложе на несколько лет, мне тогда едва исполнилось двадцать. Жил я как простолюдин, естественно. Училище для неодаренных, маленькая квартирка на Покровке. Подрабатывал в театре. Там мы и познакомились.

Я заметил, что он ни разу не назвал мать Ирины по имени. Неужели по привычке берег конфиденциальность дамы даже сейчас?

— Она начала приходить на вечерние представления каждый вечер. И через несколько дней я получил записку — она назначила мне встречу. Мне стало интересно, и я пошел. А дальше она рассказала мне о своей проблеме и предложила своего рода сделку, основанную на взаимной симпатии, секретности. Предлагала за это деньги, но я отказался. Стыдно сейчас признаться, но тех недолгих моментов встреч мне хватило для того, чтобы начать восхищаться этой женщиной. Она и правда была словно из другого мира — недоступного для меня. И моя юношеская гордость жаждала хоть как-то прикоснуться к этому миру. К миру, к которому я мог бы принадлежать, но не должен был. И я пошел на поводу у горячности, а за эту глупость пришлось заплатить дорогую цену.

— Судя по тому, что Ирина лежит здесь, все у вас прошло успешно.

— Да. Вскоре Штоффы закончили дела в Москве и вернулись в Петрополь. Мне остались воспоминания и один небольшой прощальный подарок, — Радамант осторожно разжал пальцы Иры, и я увидел маленький медальон в ее ладони. — Я решил, что настало время ей его вернуть.

— Да вы, батенька, романтик.

— Если ты в двадцать не романтик, у тебя нет сердца.

— А если остаешься романтиком в сорок, то у тебя нет мозгов, — продолжил я.

Радамант снова сжал пальцы дочери.

— Спустя примерно месяц ко мне заявились незнакомые люди. Их было пятеро или шестеро — не помню. Барон узнал о беременности супруги, но сложил одно к другому, устроил ей допрос с пристрастием и вышел на меня. Меня попытались убить, и именно в тот день мой дар впервые проявил себя на всю мощь. Правда, напоминание об этой стычке я теперь каждый день вижу в зеркале, — усмехнулся Радамант. — Затем на меня пытались напасть снова, я защищался и засветился. На меня обратили внимание московские ищейки, пришлось прятаться. Друзья укрыли меня, сделали новые документы… Затем меня все же поймали, пытались выяснить происхождение. Мне помогли бежать те, кто в свое время пострадал от произвола аристократии. И вскоре появился Орден Надежды.

Я устало откинулся на спинку стула. Да уж, ну и история. Как и Троянская война, опять все из-за женщины и ревности. Угораздило же Иркину матушку сойтись именно с романовским ублюдком.

Да и Радамант просто отец года.

— Одного понять не могу, — сказал я. — Когда ты в Лебяжьем залез в голову Ирине и внушил влюбленность в меня… Можно сказать, подложил ее под меня, это вообще что такое было?

— А теперь посмотри на этот союз с высоты тех знаний, которые получил. Романовская кровь, сила Великого Осколка встречается с мощнейшей и древней родовой силой. Представь, какими возможностями обладали бы ваши наследники.

Мне к горлу подкатила тошнота. Желчь жгла пищевод, меня замутило, и перед глазами все поплыло. Черт возьми. Ладно мои старшие настаивали на союзе со Штоффами — их интересовали их богатство и Осколок в обмен на графский титул. Это я вполне мог понять — обычные аристократические выгоды. Такие сделки совершались едва ли не каждый день.

Но то, о чем говорил Радамант, попросту не укладывалось у меня в голове. Ладно, допустим, не любил он ни мать, ни дочь. Да, пострадал из-за своей глупости — и, в принципе, за дело получил. Нечего трогать чужих жен.

И все же даже от него я не ожидал такого хладнокровного отношения к Ирине. Пусть там не было любви, она оставалась его кровью, его потомком. И относиться к дочери как к… Куску мяса? К вагине на ножках? Лабораторной крысе? Я даже не мог подобрать приличных слов, чтобы все это описать.

— Дядь, ты совсем кукухой поехал? — рявкнул я. — Это что за евгеника такая? Мы не собаки, чтобы новую породу выводить. Селекционер хренов!

— Успокойся, Михаил.

— Собственную дочь… Отец года, блин! Или у тебя в каждом порту по отпрыску, что ты ими так разбрасываешься во имя науки или чего там еще?

Радамант дернулся, словно я отвесил ему пощечину.

— Ты не понимаешь, — торопливо заговорил он. — Я воспользовался возможностью, какая выпадает одна на миллион. И ты, и Ирина были плодами планов и больших замыслов. Я лишь попытался соединить вас, чтобы получить…

— Сверхчеловека? — негодовал я. — Супермутанта?

— Совершенство. Идеальное сочетание двух видов силы. Потомков, достойных править. Людей, что будут обладать могуществом и многовековой родовой мудростью. Но я не учел, что ты окажешься столь благородным юношей. И твоя сила развила потенциал раньше, чем я думал.

Я снова взглянул на Ирину. Она узнала лишь часть чудовищной тайны своей семьи, но ей уже хватило. Что с ней будет, если она узнает о том, что Радамант являлся ее отцом и о том, что он пытался превратить ее в инкубатор?

Грешная мысль, но я надеялся, что она проваляется в своей коме так долго, как это было возможно. До тех пор, пока я не зачищу все концы.

Некоторые тайны должны оставаться тайнами.

Радамант тем временем перевел дух.

— Ты наверняка задаешься вопросом, зачем я все это тебе рассказал.

— Есть такое, — хмуро отозвался я.

— Это мой вклад в доверие между нами. Я поделился с тобой самым сокровенным. Теперь ты знаешь чудовищную правду, покопавшись в которой, сможешь нарыть много интересного. Умный парень, сам сообразишь, где и что искать. Я дал тебе как минимум одну жирную подсказку.

— Любишь ты говорить загадками.

— Люблю работать с сообразительными людьми. Есть за мной такой пунктик. Теперь об услуге, что я прошу тебя мне оказать.

— Слить тебе имена Тайной Аспиды, если найду?

— Не если. Когда. Я убежден, что с Ириной поработали они. Они же организовали нападение на Корфа. Зная Макарыча, он теперь будет рыть землю носом, чтобы докопаться до правды. Я хочу успеть раньше Корфа. Хочу разделаться с ними сам.

— А силенок-то хватит?

Радамант хищно улыбнулся.

— Хватит. Особенно с учетом того, что и у тебя теперь есть причина отыскать их и перебить. Я с тобой честен и никаких игр вести не собираюсь. Поможем друг другу — и я оставлю тебя в покое.

— А Ирина. Ты матерый менталист. Почини ей голову.

— Пока не могу. У нее органические поражения мозга. Сперва должны поработать лекари. Еще рано для ментальных вмешательств.

— Хорошо, — кивнул я. — Но ты попытаешься.

— Непременно. И еще один маленький подарок от меня, — Радамант поднялся, готовясь уходить. — Тот, кто поработал над Ириной, точно знал, где и что искать. Ее не просто взяли под контроль, но передали обрывки воспоминаний — это я смог увидеть. Память самой Ирины надежно вычистил Корф сразу после инцидента с катастрофой. Поэтому воспоминания ей внедрили чужие, но не Матильды и не Корфа. Очень хорошо вычищенные образы, по которым не понять, кто именно сдал тайну Темной Аспиде. В ваших рядах крыса, Михаил. Ищи среди самых близких.

Глава 32

Радамант медленно направился к двери. Я подавил инстинкт дернуться и последовать за ним. Внутри меня кипело желание прямо сейчас маякнуть Корфу и сдать местонахождение главы Ордена Надежды. Корф хотел — Корф получит, а дальше пусть сам с этими орденоносцами носится.

Пусть только Радамант сперва выйдет за ворота, чтобы бетонная крошка и щепки от их драки до Ирки не долетели…

— Не советую, — косоликий обернулся ко мне с ухмылкой. — Я к тебе по-человечески, со всей искренностью…

Черт. Не прокатило.

— Не обижайся, — отозвался я. — В моем положении ты либо оппортунист, либо труп.

— Я и не обижаюсь. Сам мы на твоем месте попытался меня сдать. Но сейчас от меня будет больше толку на свободе, чем в камере. Я тоже намерен копать под Темную Аспиду. Подниму кое-какие старые связи среди простолюдинов. Слуги, лакеи и прочие халдеи порой замечают куда больше, чем кажется. Потрясу пару яблонек — вдруг что удачное свалится.

Я кивнул.

— Хорошо, Корфу о твоем появлении я не скажу. По крайней мере, не сразу. Но раз уж у нас перемирие, я хочу, чтобы оно было таковым в полной мере.

Радамант приподнял плешивые брови.

— А тебе палец в руку не клади — уже по локоть отхватил. Чего хочешь?

— Пусть Орден Надежды притихнет и откажется от всех публичных акций и выступлений на время, пока мы занимаемся Темной Аспидой. Для всех ячеек. Я сделаю так, что Корф какое-то время не будет мешать вам, а вы ответьте тем же. Работаем только по Аспиде.

Радамант задумался на несколько мгновений, затем нахлобучил шляпу и кивнул.

— Согласен. Предложение здравое. Если что-нибудь накопаем, я с тобой свяжусь. Прощайте, ваше сиятельство.

Он выскользнул в коридор, а я выдохнул глубоко и медленно, словно сдувающийся воздушный шарик. Да уж, сходил проведать подружку, называется… Видать, у меня и правда карма такая, что я притягиваю к себе всевозможные неприятности и секреты.

К слову о секретах. Я оглянулся, увидел на столике графин с водой и стакан и плеснул себе немного, чтобы промочить горло. Грудь Иры медленно вздымалась, девушка плавала во мраке бессознанки, и я мог сосредоточиться в тишине.

Итак, первая новость для Корфа — Радамант возглавлял Тагматис Эльпидас. Не просто возглавлял, но и создал этот орден. Если удастся изловить этого отца года, можно не просто вытащить из него много интересного, но и здорово деморализовать ячейки. С учетом того, что между собой группы не общались, это на какое-то время заставит революционеров притихнуть. А дальше будем разделять и властвовать. Впрочем, это уже станет заботой Тайного отделения.

Возможно, мне даже удастся выторговать мягкое наказание для членов аудиториумской ячейки. В конце концов, эти товарищи казались мне сравнительно безобидными. А Радамант… Что ж, какими бы ни были его мотивы изначально, но в крови он свои руки замарал изрядно. Едва ли доживет до суда.

Я снова взглянул на Ирину. В этот момент окончательно решил, что ни слова ей не скажу о ее отце. Не нужна ей эта правда. Ничего хорошего она из нее не извлечет, а получит только боль. Интересно, знала ли Матильда о том, что ее любимая племянница вовсе и не была ей родней?

В дверь палаты постучали, и я разрешил войти.

Молоденькая медсестричка вкатила конструкцию с капельницей.

— Время лекарств, — пояснила она.

— Я скоро ухожу. Не стану мешать.

— Вряд ли вы ей помешаете…

Сестричка быстро справилась с мешками и катетерами и удалилась, а я продолжил раскладывать информацию по полочкам.

Меня не отпускала странная фраза Радаманта о том, что мы с Ириной оба были плодами некого замысла. Что это значило? Ну с Иркой более-менее понятно: таким образом матушка решила продолжить род Штоффов во что бы то ни стало. Она почувствовала Благодать в Радаманте, но не могла знать, что он происходил от Романовых. Тем не менее это вполне тянуло на замысел.

А вот что он имел в виду, когда то же самое сказал обо мне? Да, косолийкий знал, что я был призванным духом. Знал, что моя семья пошла на этот рискованный шаг, чтобы спасти род. Это он считал замыслом? Или было что-то еще, чего мне не открыли?

Ладно, выяснение мотивов моего семейства подождет. Сейчас у нас были более насущные проблемы — понять, кто слил Темной Аспиде информацию об Ирэн.

Каким же сыром выманить эту крысу?

Я поднялся, хрустнул затекшими костями и на прощание взял Ирку за руку.

— Проболтайся в этой коме как можно дольше, — попросил ее я. — Чую, скоро здесь станет совсем жарко. А потом, когда все закончится, мы тебя починим. Обязательно починим, обещаю.

По дороге к вокзальной площади, где обычно толпились таксисты, я связался с Корфом.

“Что, Михаил?” — спросил он, едва я открыл ментальный канал.

“Как дырка в боку?”

“Как дырка в боку. Зачем зовешь?”

“Не поверите, кого я сейчас встретил”.

“Не томи, Соколов. И без тебя завал”.

“У вас всегда завал, Вальтер Макарович. Выбейте уже у его величества дополнительное финансирование и наймите больше людей”.

“Ты связался со мной, чтобы учить меня работать? Или действительно что-то важное?”

“Ладно, извините. Приятно паясничать, зная, что я вам жизнь спас. Только что я разговаривал с Радамантом. Собственной персоной”.

На канале на пару секунд повисло напряженное молчание.

“Где ты?”

“Возле Финляндского вокзала, навещал Ирину. Столкнулся с Радамантом. Я жив, цел, орел. И у меня есть кое-какая информация для ваших ушей”.

“Бери такси и дуй на Петропавловку”, — коротко приказал Корф. — “Я предупрежу, тебя встретят”.

Тайный советник тут же оборвал канал, а я перешел дорогу и подошел к первому свободному таксисту. Узнав, куда мне было нужно, он изменился в лице, но заказ взял.

— Прошу, садитесь, сударь, — елейным голоском любезничал водила. — Довезу за четверть часа, устать не успеете…

***

Петропавловская крепость вблизи выглядела не так, какой я помнил ее из школьных экскурсий в своем мире. Впрочем, то, что нынче было в Петербурге музеем, в Петрополем оставалось действующей Тайной Канцелярией. Штаб Тайного отделения располагался здесь же.

Неужто я наконец-то увижу кабинет Корфа?

Такси проехало первый шлагбаум и остановилось у ворот и раскрашенной черно-белыми косыми полосами сторожки. Я расплатился, вышел, и хотел было представиться охраннику, как меня окликнули.

— Соколов! Сюда.

Вальтер Макарович хмуро курил возле фонаря у Иоанновских ворот. Он кивнул мне, развернулся, отправил недокуренную папиросу в урну и постучал в воротную дверь.

— Времени у меня мало, так что рассказывай на ходу.

— Он пришел в палату к Ирине. Видимо, за мной следили и знали, когда я появлюсь в больнице.

Корф кивнул.

— Что он сказал.

— Первое — то, что с ней сделали — не его работа. И я ему верю.

— Почему?

— Потому что его интерес касается Темной Аспиды, а не вас и Штоффов, — я старался передавать информацию как можно аккуратнее, чтобы ненароком не разболтать о происхождении Ирэн. Не так-то просто это сделать, когда твой собеседник — профессиональный дознаватель.

Тем временем мы вышли на берег Невы. Корф оглянулся по сторонам, снова закурил и кивнул мне:

— Здесь можно говорить открыто. Не услышат. Здесь за стенкой стоят мощные артефакты. Фонят так, что любую Благодать перебьет. Почему ты ему веришь?

— Потому что он сам пошел на сотрудничество. Ну, насколько это возможно в данном случае. Пообещал не устраивать никаких акций, заставить Тагматис Эльпидас отсиживаться и не вякать.

— Значит, он все-таки с ними связан, — пробормотал Корф.

— Он его основал, — улыбнулся я. — Сам мне признался.

Пистолетыч глядел на меня, словно увидел инопланетянина.

— Соколов, я понять не могу. Ты что с ними делаешь, что они сами тебе разбалтывать все начинают?

Я пожал плечами.

— Лицо у меня благообразное, и парень я приличный. С принципами. А принципы уважают даже преступники.

— Ну-ну. Это хорошая новость. Мы прорабатывали связь Радаманта с Орденом Надежды, и были уверены, что она есть. Сейчас подтвердилось, это славно. Теперь у нас есть главарь. Которому ты позволил уйти.

— Услуга за услугу, ваше превосходительство, — я развел руки в стороны. — Должен же я был как-то ответить на любезность.

— Ладно, если он пообещал держать своих оголтелых юнцов в узде, уже одной проблемой меньше. Что еще ты выяснил?

— Радамант заставил меня крепко задуматься о том, кто мог слить информацию об Ирине Аспиде. Кто знал об инциденте, кроме вас и Матильды? Вы же явно не вдвоем там все подчищали…

— То, что с Ириной это сделала Аспида, мы еще точно не знаем, — возразил Корф.

— А кому еще это выгодно? Радамант сказал, что это они.

— Этот косорылый хрен может много чего говорить. И ему выгодно винить Аспиду во всех грехах.

— Так-то да. Но если не Темная Аспида, то кто? Кому выгодно устранить нас и почему? Ведь главной целью были именно мы, а не Ирина. Причем вас она ударила первым — значит, вы были в приоритете. А меня там и вовсе не должно было быть. Так что…

— Михаил, я руковожу управлением в Тайном отделении и занимаюсь очень грязной работой. Как думаешь, мало народу жаждет моей крови?

— Думаю, достаточно. Другой вопрос, насколько изящно это было сделано. Абы кто так не смог. Нет, здесь точно была подготовка и большие ресурсы. Кто-то намеренно решил достать вас через Ирину, потому что это было надежно — вы ей доверяли. Кто-то озаботился изучить всю подноготную Штоффов, чтобы ранить побольнее. Кто-то смог выведать вашу тайну… Нет, Вальтер Макарович. Такое под силу либо Радаманту, либо Корфу, либо… Ну я не знаю, императорской фамилии или кому-то из очень могущественных князей!

— Да, я уже сотню раз прокручивал все это в голове, — Корф облокотился о гранитный парапет и уставился на воду. — Темная Аспида, если все, что я о ней знаю, действительно любит действовать исподтишка. Очень скрытное товарищество. В целом такой шаг укладывается в их стиль. Другой вопрос, что я ведь до последнего времени даже не занимался их делом. Мы просто по мелочи собирали сведения и не нашли ничего такого, что бы заставило отвлечься от Ордена Надежды…

— Значит, все-таки что-то да нашли. Полагаю, это я случайно перешел им дорогу, когда работал в Аудиториуме. Ведь те погибшие княжичи хотели стать членами Аспиды. А я был их заданием. Хорошая новость — мы растревожили этот змеиный клубок. Плохая — плакала моя конспирация. Я перед ними засветился и засветил вас.

Корф снова потянулся к сигаретам.

— Сейчас уже поздно останавливаться. Даже если я сниму тебя с задания, ты не будешь в безопасности.

— Это понятно, — кивнул я. — Поэтому я прошу разрешения помогать вам в расследовании. Все мои ресурсы — ваши. Эта история очень больно меня задела, и я желаю прижать этих охреневших аристократишек.

— Ты сам охреневший аристократишка, Соколов, — усмехнулся Корф. — Мне не нравится твоя горячность. В нашем деле нужен хладнокровный ум.

— Глупостей делать не стану. Вы приказываете — я выполняю. Но у меня есть необходимые знания, какой-никакой опыт и мощная родовая сила. В обиду себя не дам, а вот помочь смогу. А, и еще протекция Великой княгини Ксении Константиновны.

О да, о да! Я ждал этого момента. Специально приберег новость на десерт, чтобы как следует насладиться видом отвисшей челюсти тайного советника.

Стоило того, черт возьми!

Корф едва не выронил сигарету и закашлялся дымом.

— Чьей протекции?

— Ксении Константиновны, патронессы Аудиториума. Она заинтересовалась моей родовой силой и бессмертием Ронцо… Воронцова. Обещала помочь нам влиться в скептически настроенное столичное общество.

— Вот как… — Корф взял себя в руки и расхохотался. — Черт тебя дери, Соколов! Ты меньше года как переродился, а уже водишь дружбу с великими князьями. Когда соберешься на рюмку коньяка к императору, на всякий случай предупреди.

Я улыбнулся в ответ.

— Так вы принимаете мою помощь? От всего сердца предлагаю. Темную Аспиду нужно вытащить на свет и публично отодрать во все отверстия. Они поубивали и покалечили кучу народа на Смотре. Они сделали больно Ирине и Матильде, я им этого не прощу.

Корф кивнул.

— Сейчас не время отказываться от помощи. К тому же в кои-то веки ты сам ее предложил, и мне не пришлось тебя шантажировать. Я это оценил, — Пистолетыч резко посерьезнел и уставился мне в глаза. — Неужели начал втягиваться в эту работу, Михаил? Затянуло, да? Постоянные головоломки, вечный риск… Подсел на опасность?

Я вздохнул.

— Наверное, да. Но вряд ли бы подсел, кабы у меня не получалось справляться.

— Осторожнее с этим. Ты могущественен, но не всесилен. Даже императоров убивали. А ты еще слишком молод, и не позволяй горячности юности застилать разум.

— Я очень стараюсь.

— Хорошо, — согласился Корф, но вряд ли он мне поверил. — Тогда вот тебе первое задание. Со своей стороны я перепроверил всех, кто мог что-то знать или хотя бы догадываться об инциденте с Ириной. Водитель тогда погиб на месте, как и родители. Прибывших докторов и патрульных я лично обработал — просто затер память и оставил лишь констатацию смерти и осмотр выжившей. С документами в Департаментах вопрос тоже быстро закрыли. Мой прежний помощник — тогда Алексеева еще не было — погиб при исполнении несколько лет назад. Тоже не мог сказать. У меня все чисто.

— Значит, остается сторона Матильды, — заключил я.

— Да. Езжай в Лебяжье и дерни Василия. Я точно знаю, он каждый чих в конторские книги записывает. Вытащи список всех постоянных и временных слуг, кто работал в те годы. Всех гостей, торговцев, лекарей за тот период… По этому списку нужно пройтись, исключить незначительных и оставить тех, кто наделен Благодатью достаточного ранга и слуг, что больше всего общались с Матильдой. Дальше мы проверим этот список и, вероятно, нанесем несколько визитов. Но сейчас нужна отправная точка. Справишься?

— Не думаю, что это сложнее выживания в Аудиториуме, — усмехнулся я.

— Тогда вперед. Список нужен мне к полуночи.

***

Я с трудом выбрался, почти что выполз из неудобного древнего “Руссо-Балта” с наполовину отвалившимся глушителем и уставился на готические башенки поместья Штоффов. Получив от меня вожделенные деньги, таксист укатил обратно к трассе, а я с грустью взглянул на содержимое кошелька.

Сбережения заканчивались, приходилось экономить. Жаль, электрички до Лебяжьего не ходили. Так вышло бы на порядок дешевле.

Василий встретил меня в холле особняка и даже позволил себе легкую укоризненную улыбку.

— Снова без предупреждения, ваше сиятельство. Тем не менее, мы безмерно рады вас видеть. Вы привезли новости о состоянии Ирины Алексеевны?

— Состояние стабильное — я сегодня был у нее, — ответил я. — Ни улучшений, ни ухудшений. Но вообще-то, Василий, я к вам. По делу.

Дворецкий приподнял брови в легком недоумении и жестом велел остальным слугам удалиться.

— Чем же я могу услужить вашему сиятельству?

— Мы можем где-нибудь поговорить без свидетелей? Быть может, у вас есть кабинет…

Удивление Василия возросло, но воспитание не позволило забрасывать меня вопросами.

— Разумеется, Михаил Николаевич. Прошу за мной.

Дворецкий отвел меня в небольшую комнатку, что располагалась между хозяйственным помещением и кухонным залом. Все стены от пола до потолка занимали стеллажи с толстыми тетрадями. Каждый гроссбух был подписан и датирован. В углу на небольшом столе мигал лампочками старенький компьютер.

— Прошу сюда. Увы, места здесь немного.

— Ничего страшного, я привык к малым пространствам. Василий, я здесь по поручению Корфа, и мне нужна ваша помощь.

Дворецкий медленно кивнул.

— Разумеется. В чем же суть поручения?

— Я же правильно помню, родители Ирины Алексеевны погибли в четырнадцатом году?

— В пятнадцатом, ваше сиятельство.

— Тогда мне нужен список всех слуг и визитеров, посещавших Лебяжье в пятнадцатом году.

Василий, казалось, немного растерялся.

— Дозволено ли мне спросить, зачем Вальтеру Макаровичу понадобился этот список?

Я лишь беззаботно отмахнулся.

— Если честно, понятия не имею. Видимо, хочет что-то поискать или перепроверить…

— Боюсь, с подготовкой списка возникнут некоторые сложности. Дело в том, ваше сиятельство, что после трагедии, когда Матильда Карловна перебралась в этот особняк, здесь какое-то время царил сущий хаос. Понадобилось несколько месяцев, чтобы привести дела в порядок. И, что хуже всего, записи вел прежний дворецкий, и вел довольно неаккуратно…

Ну конечно. Стоило раз в пятилетку влезть в архивы, как они оказываются неполными. Мне везло как утопленнику.

— Что ж, — вздохнул я. — Значит, буду работать с тем, что имеется. Доставайте все тетради, Василий. Боюсь, я немного у вас задержусь.

Дворецкий метнул взгляд на стеллажи, пробежался пальцами по корешкам и, достав несколько больших тетрадей, едва не чихнул от пыли.

— Предлагаю вам разместиться в библиотеке — там работать гораздо удобнее.

— Согласен, — кивнул я. — Благодарю.

Я подхватил гроссбухи и пошел по хорошо знакомому маршруту. Василий проследил за мной взглядом и, убедившись, что я не перепутал двери, исчез в коридоре.

А я вооружился карандашом, бумагой и терпением. И на всякий случай надел окуляры, одолженные у отца. За крюк до Ириновки пришлось здорово переплатить, но раз уж я собирался ковыряться в старых записях, хотелось быть уверенным, что я увижу все. Отец не возражал и поделился. Подарок он, к слову, оценил.

— Чаю, ваше сиятельство?

В дверях возник Василий, а за ним шел лакей с подносом. Мне в нос ударил аромат черного чая с шиповником, и я не смог отказаться.

— Большое спасибо, — я кивнул на столик у дивана. — Поставьте там, пожалуйста. Не хочу ненароком испачкать записи. И Василий…

Дворецкий обернулся.

— Да, ваше сиятельство?

— А что случилось с прежним дворецким?

— Анатолий Юрьевич служил родителям Ирины Алексеевны. Когда Матильда Карловна переехала сюда, то осуществила некоторые кадровые перестановки. Анатолий Юрьевич теперь служит в Петрополе. Улановым, кажется.

— Спасибо.

Я снова уставился на бумаги. Визитеров отложил на десерт, а начать решил с “личного состава”. Прошелся по спискам постоянных работников, перелистнул страницу — там уже начинались сезонные.

Вот с постоянных мы и начнем. У них было больше всего шансов что-нибудь подслушать или выведать.

Я поправил окуляры на переносице и внимательнее всмотрелся в список слуг. Нашел имя прежнего дворецкого — Анатолий Юрьевич Проскурякин. Но окуляры зацепились за эту строку. В очках я будто просвечивал бумагу ультрафиолетом — и увидел, что под именем Проскурякина было что-то еще. Словно сперва написали что-то одно, но затем затерли, нанесли слой и написали поверх него другое.

— Ну-ка… — я нашарил на столе лупу и поднес ее как можно ближе. Буквы стали различимы. На всякий случай я на пару секунд снял окуляры и снова взглянул на надпись — ничего. Значит, артефакт и правда работал. — Что у нас там…

“Василий Пантелеевич Фомичев”, — прочитал я скрытый текст.

Кажется, кое-кто пытался обвести меня за нос.

Глава 33

На всякий случай я снова перепроверил записи.

Затертое имя Василия отчетливо просвечивало сквозь слой корректора. Значит, Василий оказался на своем посту несколько раньше, чем говорил. И у него, навскидку, была всего одна причина отводить от себя подозрения — вина.

Я снял очки и бережно запер их в футляре, затем одним точным жестом вырвал страницу с уликами из гроссбуха. Все сунул во внутренний карман и направился к дверям.

— Где Василий? — Спросил я у первого попавшегося на глаза лакея.

— Так недавно от вас выходил, Михаил Николаевич…

— Где он сейчас? — Рявкнул я так, что бедняга подпрыгнул.

— Вроде бы вышел… На задний двор… Если я ничего не…

— Внутренний телефон сюда, живо!

Лакей, следовало отдать ему должное, не растерялся. Я набрал всего одну цифру — для внутренней связи в усадьбе использовались короткие номера.

— Охрана, — прозвучал знакомый голос Виктора Ланге. — Слушаю.

— Виктор Зиновьевич, это Соколов. Я действую по распоряжению тайного советника Корфа. В усадьбе обнаружен предатель, замешанный в инциденте с Ириной Алексеевной. Усильте охрану и не выпускайте за ворота дворецкого.

Я говорил, чеканя каждое слово. Не знаю, откуда во мне это взялось. Почему-то сейчас не было ни волнения, ни страха. Наоборот, я чувствовал себя борзой, взявшей след.

— Боюсь, уже поздно, ваше сиятельство, — после недолгого молчания ответил безопасник. — Он только что выехал.

И как раз в этот момент мимо фасада особняка проехал, не щадя подвески на грунтовке, один из служебных автомобилей. Я его знал — скромненький бежевый “Руссо-Балт” не самой новой модели. Но и не ведро с болтами, на котором меня сюда привезли.

На месте водителя сидел Василий.

Дерьмо!

— Машину! — заревел я в трубку. — И закройте внешние ворота!

Но я уже видел, что скорее всего охрана не успеет его задержать. А это означало лишь одно — погоню.

Ну Василий, ну сучара. Сколько лет ты пользовался благосклонностью Матильды и чем расплатился? Сдал их всех Темной Аспиде, а сам гонял тут слуг как ни в чем не бывало.

Повесив трубку, я метнулся в прихожую, торопливо натянул ботинки и даже не стал их шнуровать. Лакей было попытался надеть на меня пальто, но я просто вырвал его из рук ничего не понимающего слуги и вылетел на крыльцо.

— Ваше сиятельство! Да что у вас стряслось? — кричал он мне вслед. — Помощь нужна?

Я не ответил. Оглядевшись, сразу бросился к гаражам. Отсчитал третье справа место — то, где должен был покоиться Македонский. Тачка точно была на полном ходу — старину Александра Филиппыча специально готовили к приезду Ирэн на каникулы.

А еще я знал, где Ирэн хранила ключи.

— Ваше сия… — один из работников шарахнулся от меня в сторону.

— Заправлен? — Спросил я, шаря по крючкам полк в поисках нужных ключей.

— Полный бак, ваше сиятельство. Но разве вам уже…

— Я реквизирую этот автомобиль в интересах Тайного отделения! — Протараторил я, снял ключи и залез на водительское сидение. — Когда Ланге выкатит машину, скажи, чтобы ехал за мной.

У меня не было времени ждать охранников и формировать кортеж. Маршрут для погони был не самым простым: сперва грунтовка в пару километров, потом шоссе, и через пяток километров перекресток, а до них — несколько съездов. Если Василий оторвется, я замучаюсь его искать.

Да и в своих силах я был уверен — Корф дал мне карт-бланш на время выполнения задания. Случись что, могу и “Колобком” долбануть.

Я завел двигатель — Македонский недовольно заворчал, словно почувствовал, что вместо хозяйки за руль сел какой-то левый хрен. Поправил зеркала, немного перенастроил сидение.

— Ну, с богом, — сказал я и тронулся.

Аккуратно выехав из гаражного двора, я увидел бежавших к нам безопасников. Притормозив, я открыл окно и крикнул Ланге:

— Он в бежевом “Руссо”. Я за ним. Догоняйте.

Хорошо, что Ланге не стал требовать от меня детального отчета и не задавал вопросов. Хотя со стороны мое поведение наверняка казалось безумным. Впрочем, Виктор Зиновьевич кое-что знал и обо мне, и о Корфе.

Когда я выехал на относительно прямую и ровную грунтовку, то разогнался до пределов разумного и попытался связаться с Корфом.

“Я нашел крысу!” — мой крик наверняка заставил Корфа подскочить на месте.

“Кто?”

“Убийца — дворецкий!” — шутка вырвалась сама собой. — “Василий это. Судя по тому, что он сбежал, его вину можно считать доказанной”.

“Где ты сейчас?” — сухо спросил Корф.

“В Лебяжьем. Точнее, только что выехал. Веду преследование. Ланге наподхвате”.

“Берите живым”, — приказал тайный советник. — “По возможности”.

“Принято”, — ответил я и оборвал канал.

Как раз в этот момент я вырулил на шоссе. Дорога была скользковатой, и в сочетании с крутыми закрытыми поворотами явно не способствовала гонкам на высоких скоростях. Не знаю, каким водителем был Василий, но я точно не желал рисковать. Сам-то не поломаюсь — на всякий случай активировал “Берегиню”, но вот улететь в кювет, не поймав беглеца, не хотелось.

“Пока не забыл”, — я снова дернул тайного советника. — “У Василия есть квартира в городе или другое место, где он может спрятаться?”

“Не учи меня моей работе, Михаил”, — проворчал Корф. — “Все будет проверено. Твоя задача — перехватить Проскурякина как можно раньше”.

Теперь уже Пистолетыч первым оборвал связь. Я почувствовал себя инициативным дураком — вроде и мысль придумал дельную, но и правда полез учить ученых.

Нужно подумать, как его брать. Причем как сделать это так, чтобы не создать угрозы для остальных участников движения. Зима, гололедица, карельский горизонтальный серпантин — и напуганный вусмерть беглец, способный на любые действия. Так себе расклад.

Ладно, по порядку.

У меня в запасе было несколько заклинаний, которые я мог отправить прицельно — те же “Косы” и “Колобки”. “Косам” можно было придать свойство острого металла и, например, запустить по колесам. Рискованно, но авто гарантированно дальше не поедет.

Можно было рискнуть и поставить перед машиной Василия барьер — сделать глухой “Покров”, от которого тачка отпружинит. Это собьет водителя с толку и наверняка изменит траекторию движения. Только вот беда в том, что “Покров” можно было поставить, находясь относительно близко. А значит, придется выезжать на встречку. Что опасно. Я не был асом в вождении.

Крайняя мера — хорошенько отконфигурированный “Колобок”. Но от удара такой силы автомобиль беглеца может просто подлететь на пару метров вверх. А как упадет, неизвестно.

Короче говоря, всюду риски. Надеюсь, Василий пристегнулся.

“Как дела?” — раздался в голове голос Корфа.

“Пока сказать нечего”.

“Держи в курсе”.

Василий был простолюдином, поэтому вряд ли представлял для меня угрозу. Если только те, кому он наговорил лишнего, не снабдили его интересными и опасными артефактами. Лучше бы ему не сопротивляться, конечно. Сейчас я был настолько зол, что руки чесались отколоть какую-нибудь жестокость. Предательство Василия, этого оплота спокойствия и надежности, оскорбило даже меня.

— Ну-ка… Кто это у нас там…

Я чуть подался вперед, силясь разглядеть ехавший впереди автомобиль. Я наконец-то вырулил на относительно длинный и прямой участок дороги и позволил себе немного разогнаться. Колеса вошли в колею — мерзкое и неприятное явление, но ничего с этим поделать я не мог.

Македонский потихоньку нагонял машину, и я различил цвет. Светлая. Не новая. Видимо, наш клиент.

Я дал по газам, на всякий случай усилив “Берегиню”. До перекрестка со Средневыборгской дорогой оставалось не больше одного-двух километров. Мне следовало торопиться.

— Ну, Македоша, не подведи, — взмолился я и переключил передачу на максимальную.

Василий явно меня заметил и узнал автомобиль Ирины — он тоже дал по газам, но, судя по всему, водил не очень уверенно. Бежевый “Руссо” дернулся, вильнул задом и чудом удержался в колее. Даже я почти физически почувствовал дрожь, что пробежала по машине беглеца.

Сейчас я должен был решить, каким методом действовать. Закрытых поворотов не было. Встречная полоса тоже оказалась пустой. Поэтому я решился на самый сложный, но безопасный для беглеца маневр.

— Боженька, если ты существуешь, помогай! — заорал я, газанув и вылетая с колеи. Плевать на двойную сплошную и запрещавшие обгон знаки — мне требовалось поравняться с авто Василия.

Дворецкий не разгадал моего замысла, но инстинктивно чуть прижался к правому краю дороги. На отрывая рук от руля, я усилием мысли принялся творить “Покров” — сначала тонкий едва заметный белесый слой, затем второй, третий…

Василий все понял слишком поздно. Вдавил педаль тормоза, машина снова лишь чудом осталась на своей полосе… Идя параллельно с его автомобилем, я увидел округлившиеся от ужаса глаза дворецкого.

А мгновением позже бежевый “Руссо” влетел в барьер.

Сперва до меня донесся звук — визг тормозов, хруст ледовой крошки. Удар получился глухим, словно машина врезалась во что-то мягкое.

Так я и задумывал — успел накинуть алгоритм в конфигурацию. Сказали брать живым — буду брать живым.

“Руссо” отпружинил от барьера и отскочил на встречку. Взметнув волну крошки и грязного снега, машина крутанулась и, подпрыгнув на колее, вылетела в кювет. Я ударил по тормозам, и, стараясь влезть в колею, свернул на обочину.

— Вот дерьмо, — вырвалось у меня, когда я разглядел покореженный кузов, уткнувшийся капотом в ствол мощной сосны.

Автомобиль умудрился налететь на сбитый в ледяную глыбу снег на обочине, подлетел на нем как на трамплине и приземлился в лесу. Всюду валялись тонкие ветки кустарников, комья грязного снега.

Сам бежевый “Руссо” уже явно был не на ходу.

— Василий! — Я вылетел из Македонского и лихо перепрыгнул через высокий вал снега. — Василий, вы живы?

Глупый вопрос. Но может отзовется… Проклятая дорога. Вечно на ней что-то случается.

Я съехал вниз по склону и осторожно приблизился к автомобилю со стороны водителя. Лобовое стекло покрылось сеткой трещин. Мотор заглох — уже хорошо. Василий сидел, уткнувшись лбом в руль. На лбу багровела рана, по шее стекала струйка крови. Он бы повалился вперед полностью, но ремень безопасности удерживал.

Может все же жив?

Я осмотрел дверь. Смята. Просто так не открыть — заклинило. Сотворив мощную “Косу”, я принялся вскрывать автомобиль, словно консервную банку. На это ушло несколько минут. Или больше — я так торопился, что перестал чувствовать время.

— Василий! — Я оторвал отпиленный металл и отбросил в сторону.

Дворецкий медленно открыл глаза. Один был залит кровью. Обо что же он так стукнулся?

— Не шевелитесь! — Приказал я и провел ладонями вдоль доступных участков его тела, силясь выявить повреждения.

Ну, могло быть гораздо хуже. Впрочем, если скорая вовремя не заберет его или если я не вмешаюсь с силой, то дворецкому все равно конец.

— Ми… Михаил Ник…

— Тихо! Вытаскивать мне вас нельзя. Если у вас перелом позвоночника, то лучше вас вообще не двигать до приезда докторов. Сейчас приедут ребята Ланге, вызовем вам скорую.

Странно, но, увидев этого человека в раскуроченном автомобиле — окровавленного, беспомощного — я уже не ощущал той ярости и желания прибить его на месте. В конце концов, с этим успеется — не свои, так чужие прикончат.

— Послушай…те… — тихо проговорил дворецкий. — Вы… Вам нужно знать.

— Погодите, — оборвал его я. — Сейчас немного подлатаю, станет полегче. Потом все расскажете. Не волнуйтесь, вам ого-го какой допрос устроят. У Корфа.

Василий жестом остановил меня, когда я вскинул руки, чтобы подключить к нему немного целебной силы.

— Не нужно, ваше… сиятельство. Я все равно… покойник.

И все же я зачерпнул немного силы и влил в него. Если уж собрался исповедаться напоследок, то пусть хотя бы успеет рассказать все, что хочет.

Василий чуть дернулся, когда в него полилась чистая родовая сила — целебная, теплая. Я лишь немного переконфигурировал поток, чтобы он снял боль и остановил кровотечение. Насколько это было возможно.

Дворецкий шире открыл глаза и осторожно повернул ко мне голову. Я не успел запротестовать.

— Клянусь, я ни разу не давал Матильде Карловне повода усомниться в моей верности, — уже чуть живее прохрипел он. — Ни разу, пока осенью не пришел он. И он не оставил мне выбора.

— Кто — он? — спросил я.

— Он назвался Сарпедоном. В честь греческого героя. У них у всех там имена мудреные, взяты из греческой мифологии… Ко мне приходил Сарпедон. Всего было три встречи. Все — в Петрополе. И однажды я слышал телефонный разговор Сарпедона о неком Зевсе. Возможно, он у них главный. Они что-то говорили о плане Зевса. Но подробностей в том разговоре не было. Лишь упоминание…

Я сел на корточки возле автомобиля. Хотел было добавить немного целебной энергии, но на этот раз Василий решительно отказался.

— Чего именно от вас хотели? — спросил я. — Как вы вообще оказались замешанным во всем этом?

Василий с усилием отхаркнул кровь.

— Им был нужен Корф. Они искали, как подобраться к нему через Матильду Карловну… Сначала я должен был в условленное время обеспечить им проход в усадьбу… Но когда госпожа получила исцеление от императора и убыла в Дакию… План изменился. Они не посвятили меня в свои намерения, просто дали другое поручение. Я не знал, что они так поступят с Ириной Алексеевной. Они просто угрозами выведали у меня семейные тайны… Но, клянусь, если бы я знал…

Внутри меня снова поднялась волна гнева, но усилием воли я ее подавил. Холодный разум — вот чего ожидал от оперативника Корф. Я должен был научиться держать себя в руках.

— На чем они вас поймали? — спросил я, глядя в тусклые глаза дворецкого. — Что пообещали в награду?

— Ничего. Не было назначено никакой награды, ваше сиятельство… Жизнь моей дочери — вот условие моей помощи. Они угрожали убить ее, если я не раскопаю ничего подходящего или если проболтаюсь… Она у меня единственная, Михаил Николаевич. Елизаветой звать. Одна тянет двоих малых детей, работает на двух хозяев в Петрополе. Лизонька — она же простая женщина, не виновата она во всех этих ваших дворцовых интригах. И я не мог допустить, чтобы она стала их жертвой…

Вот же черти! Теперь становилось понятно, почему Василий, этот человек-кремень, все же сдал семейные тайны Штоффов. Я согласился работать на Корфа ради семьи. Матильда была готова порвать кого угодно ради Ирины. Аня Грасс наивно мечтала утопить всю петропольскую знать в крови ради мести за любимого.

Так это и работает. Любовь — наша главная слабость. И Василий умудрился подсказать этим тварям самый циничный способ попытаться убрать тайного советника.

— Василий, мне все же придется вас подлатать. Хотите уйти из жизни — сделаете это позже. Но вы сейчас моя единственная ниточка, чтобы наказать этих подонков. Понимаете?

Рука дворецкого слабо дрогнула и потянулась ко мне.

— Возьми…те…

— Что?

— Возьмите меня за руку, ваше… сиятельство. Откройте мою память и считайте все нужные воспоминания. Нет нужды пересказывать, когда можно все передать.

Я взглянул на раненого дворецкого и снова прислушался к лекарским ощущениям. Сейчас у него были шансы дотянуть до больницы. Но если я примусь вскрывать ему череп, они сократятся до нуля. Работа с разумом простолюдинов имела свои последствия. Не для нас — для них.

Их тела не были приспособлены к постоянному течению сверхъестественной силы, и то, что было привычно для аристократов, для простых смертных обращалось тяжелейшей нагрузкой. Одно дело отвести глаза или резануть “Косой” — там все было просто. Но прямое ментальное воздействие на память выжмет соки даже из богатыря.

— Если я считаю вашу память, вы погибнете, — предупредил я. — Скорее всего, на месте. В муках и боли. Потому что это очень больно.

Василий улыбнулся.

— Разве я не заслужил пытки и смерти за то, что сделал? Пусть я лучше уйду на своих условиях. И пусть моя смерть поможет вам их наказать, — он уцепился окровавленным пальцем за мою ладонь. — Пообещайте, что вы их накажете, ваше… сиятельство…

— Чего бы это мне ни стоило, — ответил я.

Глава 34

Василий улыбнулся, но в следующий миг закашлялся. Я придержал его за плечи, стараясь, чтобы он лишний раз не двигался с места. Вдруг мне повезет и он окажется крепче, чем я предполагал? Тогда можно было бы попытаться довезти его до больницы.

Но дворецкий, кажется, всерьез проникся идеей добровольной смерти во искупление. Едва я отпустил его плечи, как Василий ухватился за мои ладони и прижал их к своему лбу.

— Действуйте, ваше сиятельство, — слабеющим голосом прохрипел он. — Я начинаю скверно себя чувствовать. Ног не ощущаю… Но я должен успеть передать вам все.

Я кивнул, глядя ему в глаза. Буду считать это его последней волей. Хочет, чтобы все закончилось так — будет.

— Приготовьтесь к боли, — шепнул я и надавил ладонями на его виски, пробиваясь сквозь дебри простолюдинских естественных защит.

Дворецкий дернулся — было странно наблюдать, как тряслась верхняя часть его тела, а нижняя оставалась неподвижной. Значит, все-таки повредил позвоночник. Очень уж характерный симптом. И как его угораздило?

Я впервые пробовал считывать память простолюдинов — нам это должны были давать на втором курсе ментальных практик. Поэтому сейчас приходилось действовать на основании теории, что я штудировал еще дома у Штоффов. Были там интересные книжечки…

Несведущие отчего-то думали, что взять под контроль простолюдина легче легкого. Спорное утверждение — их разум имел ту же природу, что и наш, но структура его отличалась. В крови, что не несла в себе Благодать, не было зацепок, чтобы соединить свою силу с чужой.

Такие символические “крючки” позволяли одаренным воздействовать друг на друга гладко — потому и лечить их было проще, и заклинания совместные творить. Правда, и поединки становились жесткими — если уж тебе прилетело, а ты зазевался и не увернулся, то получай по полной.

Природные защитные механизмы Василия напоминали непролазный лес — сплошные буреломы, ветки, коряги, валежник и трухлявые пни. Защита примитивная, но неприятная. В иных обстоятельствах одаренный просто бы выжег ее к черту, но это причинило бы жертве невыносимые муки. Я же все-таки сочувствовал Василию: прекрасно мог понять мотивы его предательства. Поэтому сейчас старался действовать щадяще.

Мне приходилось продавливаться сквозь буреломы ментального хлама, с усилием раздвигать ветки — почему-то этот процесс и правда визуализировался как проход через лес, а я орудовал мачете, продираясь сквозь заросли.

Василий тихо постанывал, но мужественно держался. Я мог лишь представить, насколько ему сейчас было неприятно — ведь в первый раз, когда ко мне в голову полез Корф, я сам выл и орал.

— Потерпите еще немного, — баюкал я его голосом. — Скоро станет полегче. Чтобы облегчить мне работу, старайтесь вызвать из памяти те воспоминания, которые считаете нужным мне передать.

Наконец я продрался сквозь последний иллюзорный кустарник…

И попал прямиком на улицу Петрополя.

Позади меня высился пятиэтажный доходный дом, где Елизавета снимала квартиру. Не захотела она жить в домике на Выборгской стороне. Все говорила, что в центре Петрополя работы больше. Так-то оно так, но чтоб солидная женщина тридцати годов — и ютилась в квартирке в Коломне, да еще и с детьми… Говорил я ей, что место это гиблое. Да, старый район, с историей. Да только история у него была мрачная.

Я обернулся, бросил прощальный взгляд на окна квартирки Елизаветы — вон они, третье и четвертое слева от угла дома, третий этаж… Внуки таращились на меня из-за тюлевой занавески и, заметив, что я глядел на них, принялись махать тоненькими ручками.

Улыбнувшись, я поднял воротник пальто и взглянул на часы. Пора спешить на Вознесенский. Предстояло многое подготовить к прибытию Матильды Карловны…

Лишь на мгновение я оторвался от воспоминаний Василия. Удивительно, но у простолюдинов они были живее, красочнее. Я даже чувствовал все эмоции и мысли дворецкого, словно действительно влез в его шкуру. Но только действовать сам не мог — лишь был безмолвным участником того, что уже свершилось.

Но не успел я перейти дорогу, чтобы выйти к набережной Пряжки, как позади меня что-то зашумело.

— Василий Пантелеевич, — позвали меня со стороны подворотни. — Соблаговолите отнять пару минут вашего времени?

Я вздрогнул и обернулся. Кто-то курил у кованной калитки подворотни. И в этот момент я ощутил прикосновение к своему плечу.

— Не ссы, дядь, — пробасил кто-то над моим ухом. — Мы погутарить пришли. Есть дельце, за которое надо пару слов сказать. И не голоси, а то заткну. Уразумел?

— Да…

Я нервно сглотнул и попытался взглянуть на этого здоровенного детину. Огромный парень, вроде молодой — вокруг глаз еще не было сеточки морщин. Шапка надвинута почти что на нос, да и шарф закрывал большую часть лица.

— Идем-идем, дядь, — он аккуратно подтолкнул меня к подворотне. — Говорю ж тебе, не ссы. Нам только поговорить.

Тот, что курил, быстро потушил папиросу и бросил ее в решетку канализационного люка. Встретившись со мной взглядом, он открыл калитку и кивком велел вести меня во двор.

— У меня есть тридцать рублей, — нервно затараторил я. — И аппарат мобильной связи… Часы еще. Забирайте все, но жизнь оставьте.

Двое переглянулись поверх моей головы и дружно рассмеялись. Их хихиканье пронеслось зловещим эхом под сводами подворотни.

— Сдались нам твои червонцы, дядь, — пробасил мой конвоир. — Своих хватает.

Курильщик знаком велел нам остановиться. Мы встали в середине подворотни, аккурат под тусклой желтой лампочкой. Я плохо разглядел этого второго — видел, что лицо у него было худое, с резкими чертами. Брови косматые, недельная щетина. Одежда скромная, неприметная — так вся Коломна одевалась.

— У нас к вам, Василий Пантелевич, деловое предложение провокационного характера. Можно сказать, сделка, от которой вы не сможете отказаться… Насколько мне известно, вы служите семье Штофф.

Отпираться смысла не было. Кроме того, раз они поймали меня именно здесь, то знали и о Лизоньке…

— Да, служу. Что вам нужно от Матильды Карловны?

— От нее — ничего, — улыбнулся курильщик. — А нужно мне кое-что от вас, Василий Пантелеевич. Не буду ходить вокруг да около, расклад такой: мы знаем, где живет ваша семья. Знаем график работы вашей дочери и расписание занятий ваших внуков. И если вы желаете для них мирной жизни, то согласитесь на мою скромную просьбу.

У меня внутри все похолодело.

— Что за просьба? — не своим от ужаса голосом спросил я.

— В следующий раз, когда тайный советник Корф решит навестить Лебяжье или особняк на Вознесенском, вы сообщите нам. Сообщите заранее, как только узнаете. И в нужный час обеспечите нам тихое и безопасное проникновение во владения баронессы.

— Так вам нужен Корф?

Вежливый курильщик не ответил. Но я начал догадываться, что они задумали. Решили добраться до Вальтера Макаровича через госпожу, потому что его превосходительство мало кому доверяет. Но госпожа всегда была ему другом, и в ее обществе он не будет ожидать угрозы.

Господи, во что они меня втягивают?!

— Мы договорились? — снова едко улыбнулся курильщик. — Помните, Василий Пантелеевич, вы здесь бываете так редко. Кто знает, что может случиться с Елизаветой Васильевной и детьми в ваше отсутствие? Коломна — такой опасный район…

— Я согласен! — прорычал я, едва не скуля от беспомощности. — Не трогайте их. Я передам сведения. Только скажите, как?

Здоровяк зачем-то пожал мое плечо, словно так выразил одобрение.

— На втором этаже Гостиного двора, что на Невском, есть лавка с австрийскими марципанами. Когда у вас появится для нас информация, запишите все на бумагу и приходите туда. Только следите, чтобы за прилавком стояла невысокая блондинка. Она бывает там не каждый день. Подойдете к ней и скажете, что вы к Сарпедону, и передайте послание. Все запомнили?

Я осторожно кивнул. Гостиный двор, второй этаж, марципановая лавка. Блондинка. Сарпедон… Милостивый Боже, во что они меня вовлекают?

— Да, все запомнил.

— Вот и славно, Василий Пантелеевич, — курильщик похлопал меня по плечу. — Видите, как все просто? Сделаете что должно — и семья ваша будет в добром здравии. Ну и, разумеется, наша сделка отменится, если вы кому-нибудь разболтаете. Мы будем за вами следить. Впрочем, как и раньше.

Я с трудом вынырнул из воспоминаний Василия. Меня все еще колотило от ужаса, что пережил дворецкий при том разговоре. Что ж, есть зацепки.

Только вот зачем этот Сарпедон так подставился? Не скрывал лица, назвал имя, указал место. Неужели был уверен, что настолько запугал Василия, что тот и пикнуть не посмеет? Неужели не предусмотрел, что дворецкому могли вскрыть память?

Или этот Сарпедон был настолько мелкой сошкой, что нитка от него вела в никуда? По воспоминаниям Василия я не понял, был ли Сарпедон одаренным. Увы, дворецкий не мог этого почувствовать. Но они вроде бы не пользовались Благодатью во время разговора, так что тут бабка надвое сказала.

— Ваше… сиятельство, — Василий крепче сжал мою ладонь, — поторопитесь. Я слабею. Мне трудно оставаться в сознании… А я хочу показать вам все…

Я снова нырнул в его воспоминания. На этот раз Василия перехватили в том самом Гостином дворе, сразу после отъезда Матильды.

— Василий Пантелеевич, — окликнули меня, когда я наслаждался кофе на первом этаже буфета.

Я обернулся и едва не подавился напитком. Сарпедон — или как он велел себя величать, без спроса отодвинул стул и уселся напротив меня. На его тонких потрескавшихся от мороза губах играла все та же ядовитая улыбочка, не сулившая мне ничего хорошего.

— Добрый день, — выдавил из себя я и поставил чашку на блюдце. — Чем обязан?

— Хотелось бы верить, что вы приехали в это место, чтобы передать ценные сведения.

Конечно! Бежал спотыкаясь! Следовало проконтролировать консервацию ряда комнат после отъезда Матильды Карловны, да позаботиться о новогоднем убранстве. Потому я и оказался в этом проклятом Гостином дворе. И специально же выбрал самое дальнее крыло, чтобы даже не подниматься в ту марципановую лавку.

И они все равно нашли меня.

— А вы, полагаю, пришли напомнить мне о вашей власти надо мной?

— Эх, Василий наш Пантелеевич, — Сарпедон положил локти на стол и уставился на меня узкими глазами. Лишь сейчас, при ярком свете я понял, что в этом молодом человеке текли восточные крови. — Не в вашем положении дерзить, но смелость я оценил. Почему же вы не известили меня об отбытии баронессы в Дакию?

— Потому что для меня самого это стало сюрпризом, — я держал спину прямо, стараясь ни единым жестом не выдать, что затянул с передачей информации намеренно. Пусть я выгадал для госпожи всего пару дней, но теперь они не смогут ее использовать.

— Неужели? — шепнул Сарпедон. — Чтобы дворецкий — и не знал о предстоящей поездке?

— Клянусь, все слуги и даже племянница Матильды Карловны узнали обо всем в последний момент. Баронесса хотела избежать шумихи.

— Да только шумиха все равно поднялась, только уже после ее отъезда.

Сарпедон продолжал буравить меня взглядом. Я взялся за чашку с почти остывшим кофе, стараясь держать лицо.

— Что теперь? — спросил я.

— Теперь вам придется поработать интенсивнее, — снова расплылся в улыбке гость. — Для вас есть новое задание. Мне нужна порочная подноготная о Штоффах. Желательно, чтобы она была связана и с Корфом. В жизни не поверю, что двое сотрудников Тайного отделения за столько лет не замазались в каком-нибудь скандалишке или не совершили что-нибудь противоправное.

— Даже если так, мне это неизвестно.

— Тогда выясните, — Сарпедон поднялся, зачем-то прихватив с моего стола салфетку. — В конце концов вы — дворецкий. Человек, на котором держится весь дом. Добудьте мне тайну — и мы будем в расчете. Обещаю, что оставлю вас в покое.

И в этот момент у него зазвонил мобильный телефон. Сарпедон вытащил из внутреннего кармана куртки серебристую дорогую модель. Значит, не наделен Благодатью…

Он отошел, но недостаточно далеко. Я услышал обрывки разговора.

— Нет! — прошипел шантажист. — Зевс против.

Зевс? Сперва Сарпедон — греческий герой. Теперь Зевс…

— Я работаю над этим! Нет, еще рано. Скажи Зевсу, что до Нового года управимся… Нет, план менять не нужно!

Он вышел в другой зал, и я больше ничего не смог расслышать. Обратно Сарпедон не вернулся. К моему большому облегчению.

Я открыл глаза и снова очутился среди леса и сугробов, рядом со слабеющим дворецким.

— Я пытался выкрутиться. Но когда слишком затянул с поисками секретов, они снова начали угрожать моей дочери…

— Знаю. Видел, — ответил я и снова надавил ладонями на его виски. Оставалось совсем немного. Он почти все мне передал.

Образы пошли быстрее — теперь я просто считывал и запоминал все, что видел и в чем участвовал Василий. Меня подгоняло предчувствие скорого конца — Василий слишком ослаб, лишившись природных защит и энергии, что ушла на инстинктивное сопротивление.

Я увидел третью встречу — в марципановой лавке, где Василий передал толстый конверт белокурой девице. После этого Сарпедон действительно оставил Василия в покое. Но я сомневался, что он не продолжал слежку. И раз так, Сарпедон должен был понимать, что я вышел на его след.

Значит, нужно собирать силы.

Но сперва…

Дворецкий прерывисто вздохнул, когда я отнял руки от его головы.

— Все, Василий, — прошептал я. — Я видел все, что нужно. Вы не представляете, как помогли.

— Это меньшее, чем я могу расплатиться за предательство госпожи. Она всегда была ко мне добра. И она, и Ирина Алексеевна… Пожалуйста, передайте им, что я правда пытался отсрочить. Пытался сделать хоть что-то, но… Слишком боялся за своих.

Я кивнул.

— Непременно.

Василий закрыл глаза и мечтательно улыбнулся.

— Был рад помочь, ваше… сиятельство.

— Они здесь! — крикнули со стороны дороги. — Бегом!

Я резко обернулся. Явились, блин, и не запылились. Безопасники Ланге перепрыгивали через снежный вал на обочине и спускались к нам. Я отошел от Василия, позволяя ему уйти на своих условиях.

— Скорую вызывайте, — велел я, увидев главного безопасника. — Хотя могут и не успеть.

Ланге проглотил интересовавшие его вопросы и задал самый уместный в данной ситуации:

— Вы в порядке, Михаил Николаевич?

Я пожал плечами.

— А мне-то что сделается?

— В таком случае я обязан спросить, что все это значит.

— Ага. Только пусть вам обо всем расскажет Корф, когда сюда заявится. А мне нужно ехать.

Ланге потерял дар речи от моей наглости.

— Прошу прощения, но на чем вы собрались отсюда ехать? На собственности баронессы?

— Думаю, она не обидится, — бросил я.

Безопасник дернулся было за мной, но я выбросил руку вперед и выставил барьер.

— Виктор Зиновьевич, вы не представляете, какая задница здесь творится. Поэтому если всерьез хотите помочь мне разгрести это дерьмо, просто продолжайте выполнять свою работу. А я найду тех сволочей, что сделали это с Ириной и Василием.

Безопасник смерил меня тяжелым взглядом.

— Так вы что-то выяснили?

— Да, но это вопрос уровня Тайного отделения. Простите, я сейчас и правда не могу ничего сказать. Одно замечу — вы проморгали в своих рядах предателя. Внимательнее следите за персоналом.

Наверное, с последней фразой я чутка перегнул — все же слуги имели право на личную жизнь. Но здесь все так переплелось, что Василий действительно стал работать на этого Сарпедона из страха. Но Ланге… Ну должен же он был что-то заметить. Должны быть в таких случаях перемены в поведении, странные отлучки и прочее.

Не заметил. Впрочем, я тоже много всего проморгал.

“Я вытащил информацию из головы Василия”, — обратился я к Корфу, проигнорировав приветствия. — “Там много интересного для ваших глаз и ушей. Куда подъехать?”

“Разъезжая улица, дом сорок четыре”, — коротко ответил тайный советник. — “Алексеев встретит. Когда будешь?”

Эх, Лиговка… Не ездил я еще по центру толком, да еще и без прав… Но ничего, постараюсь козырнуть статусом, случись что.

“Через час”.

“Жду”.

Я сел за руль Македонского и ласково погладил профиль полководца на торпеде.

— Ну что, Александр Филиппыч, поехали на охоту?

Глава 35

Проезжая мимо поста дорожной полиции на въезде в город, я затаил дыхание. Лишь бы не остановили… Мало того что я был без водительского удостоверения, так еще и без документов на машину. Пара звонков куда надо, конечно, поможет отвязаться, но я просто не хотел тратить на это лишнее время.

Скорее бы уже этому телу стукнуло восемнадцать. Черт с ним с алкоголем, я хотел, блин, нормально передвигаться по городу!

— Фууух, пронесло, — я расслабился на сидении, когда пост остался за спиной. Повезло.

Теперь оставалось сориентироваться, как удобнее доехать до Лиговки. Я свернул на Выборгский проспект — прямой, точно стрела. В моем родном мире он был назван в честь Энгельса, но здесь коммунистов настолько не чествовали. Выборгский плавно перешел в Большой Сампсониевский проспект, я добрался до Нижегородской улицы, и с нее въехал на Литейный мост.

Как ни странно, в центре ориентироваться было проще — застройка старая, расположение улиц мало отличалось от их аналогов в моем мире. Тот же Литейный, Невский, Владимирский проспекты… И вот я уже сворачивал с Большой Московской на Разъезжую улицу. Оставалось лишь найти нужный дом.

И зачем Корф назначил встречу в таком месте? Не сиделось ему в своем управлении — вечно бегал в поле вместе с подчиненными.

Припарковавшись, я заглушил двигатель и связался с бабушкой.

“Ба, это Миша”.

“А я уже хотела было сама тебя звать. Где ты, мон шер?”

“Работаю. Выполняю кое-какие поручения для Корфа”.

Я почувствовал напряжение, пробежавшее по ментальному каналу.

“Что он заставляет тебя делать?”

“Не заставляет. Я сам вызвался помочь. Пока не могу разглашать, но дело серьезное”.

“Тебе угрожает опасность?”

“Сейчас нам всем она угрожает, Ба. Время нынче неспокойное”.

“Я понимаю, что ты наверняка пошел на это ради того, чтобы заслужить несколько лишних очков в глазах тайного советника, но, умоляю тебя, Мишенька, будь осторожен. Когда тебя ждать?”

“Не знаю. Наверное, уже завтра. Не знаю, когда закончу, поэтому лучше переночую в городе”.

“Мне все это не нравится, мон шер. Но мне остается лишь уповать на твое благоразумие. Помни, кто ты и кем должен стать, Михаил”.

“Ни на минуту не забываю”, — ответил я. — “Не волнуйся за меня, Ба”.

Запретить подрабатывать на Корфа она и правда мне не могла. В конце концов я оказался здесь и сейчас потому, что в свое время моя семья сама нарвалась на Пистолетыча. За все нужно платить.

“Ладно, я все передам твоему отцу”, — вздохнула бабушка. — “Будь осторожен”.

Кивернития разорвала связь, а я вылез на холодный вечерний воздух. Время еще было не позднее — часов шесть вечера, но уже стемнело. Желтое уличное освещение уюта не добавляло. Райончик был так себе что в моем мире, что в этом. Старые, но лишенные изящества дома прижимались друг к другу так плотно, что не оставалось места для скверов. Так выглядело жилье для низших классов — узкие до невозможности тротуары, подозрительные личности у магазинов. Откуда-то тянуло вонью горящей помойки.

И тут я такой красивый, в пальто с иголочки и с гербом аристократа. В таких местах обитал люд отчаянный. Спрашивать и бояться не будут — сразу попробуют дать в дыню и отобрать бумажник. Правда, если рискнут, у меня для них две плохие новости. Первая — я ж отвечу. Вторая — денег у меня все равно почти не было. Так что страдать шпана будет зря.

Я взглянул на вывеску ближайшего дома — сорок второй. Значит, мой следующий.

Четырехэтажное здание болезненно-желтого цвета с одинаковыми рядами окон и торговыми помещениями на цокольном уровне. Зарешеченная подворотня. Обычный дом, каких в Петрополе были сотни.

“Прибыл на место”, — сказал я Корфу. — “Жду у ворот”.

“Сейчас спустится Алексеев, заберет тебя”, — ответил тайный советник и пропал из моей головы. Как же было хорошо и свежо, когда в ней никого не было. Не башка, а проходной двор.

— Эй, мажор! — крикнул какой-то парень в кожаной куртке и кепочке, очевидно, дожидавшийся товарищей у магазина. — Закурить не найдется?

— Не курю, извините.

— Это хорошо, — ухмыльнулся он, обнажив кривые желтоватые зубы. — Значит, здоровеньким помрешь. А на зажигалку мелочь не одолжишь?

А почему бы, собственно, и нет?

Я пошарил по карманам и высыпал в ладонь небольшую несколько монет.

— Держи.

— Вот спасибо, удружил, — снова расплылся в улыбке парниша. — А тачка твоя?

— Не-а. Угнал.

Парень посмотрел на меня, оценивающе смерил взглядом мое пальто, скользнул глазами по ботинкам, а затем увидел родовой герб.

— Ээээ… Аристократ, значится.

— Ага.

— Правда угнал, что ли?

— Ага. Не все аристократы разбрасываются деньгами. Я вот из небогатой семьи, поэтому своей машинки нет, — Я встретился с ним взглядом и понял егонамерения. — Даже не думай. То, что я ее стащил, еще не значит, что можно тебе. Это автомобиль моей девушки. Прокатиться не дам. И имей в виду, что у меня есть разрешение на применение Благодати.

Паренек поправил кепочку и тут же попятился.

— Да чего ты сразу, начальник? Я ж так, спросил… Ну, не прокатило.

Я усмехнулся. Да уж, давненько мне не попадались такие персонажи. Даже ностальгия пробрала. И забавно, что кепочки с козырьками местные неблагонадежные элементы любили точно так же, как и в моем мире. Правда, у нас они вышли из моды.

— Ну бывай, аристократ, — парень взмахнул рукой. — Спасибо за мелочь. И это… Ты там во дворе поосторожнее. Дом нехороший.

— А что там?

— Ну прям щас там шухер. Стервятники налетели. Да и вообще люд там живет злобный. Это ж бывший “доходник” Бурова. Ну, промышленник который. Тута его работники раньше жили. Вот когда он разорился, государство дом и выкупило. И заселили сюда абы кого. Так что отогнал бы ты свою машину подальше…

— Спасибо за совет, — улыбнулся я.

И за информацию. Весьма любезно со стороны этого юноши.

Черт, а я-то уже настроился на махач. Ладно, еще будет возможность подраться, вот задницей чуял, что будет. А пока я подошел ближе к воротам. Занятно, что даже на таком невзрачном доме решетка явно была авторская. Чувствовалась душа мастера.

Вообще главное внешнее отличие Петрополя от моего родного Питера проявлялось не в центре, а на окраинах города. Сперва я даже не мог понять, что же именно было не так. А затем осенило — здесь не было типовой застройки. Ни хрущевок, ни брежневок, ни знаменитой сто тридцать седьмой серии.

Да, чем дальше от центра, тем выше становились жилые здания. Но архитектурный стиль отличался. Не было одинаковых домов-близнецов. Каждому проекту архитекторы старались придать хотя бы небольшую уникальность. Где-то играли с цветами, в ином случае добавляли больше стекла, а в домах побогаче даже делали лепнину и скульптурные композиции. Словом, имперский дух хоть немного да прослеживался.

Странный, конечно, мир. Мир, где люди не знали хрущевок, но были обречены на жизнь в соответствии с их кастой. И черт знает, какой из двух миров был лучше. Несмотря на все очарование, мир Петрополя был куда безжалостнее, а нравы — суровее. В моей реальности ты мог достичь какого-никакого успеха благодаря мозгам и усердию — трудно, задницу порвешь на британский флаг, но это было возможно. Здесь же многие варианты будущего были недоступны уже по факту рождения. И вырывались в аристократы единицы.

— Михаил Николаевич! — в подворотне нарисовался помощник Корфа. — Открываю, заходите.

Он впустил меня в полутьму и плотно закрыл дверь калитки.

— Идемте, Вальтер Макарович скоро освободится. Ну… Не совсем, но четверть часа у него будет.

Мы вышли в просторный внутренний двор, и я увидел, что здесь было несколько пристроек. Одна — длинная одноэтажная, тянулась вдоль всего соседнего дома. Стояло несколько автомобилей со знаками отличия полиции, еще несколько без опознавательных знаков. Возле пристройки суетились люди — в форме и в штатском.

— Что у вас здесь творится? — Спросил я.

— Накрыли одну из ячеек Ордена Надежды, — отозвался Алексеев.

— Уверены, что мне целесообразно здесь находиться?

— Эти вас не знают, будьте спокойны. Эти товарищи у нас анархисты и еретики даже с позиции устоев и программы “надежников”. Вряд ли вы смогли бы пересечься при иных обстоятельствах. Но теперь уже точно не сможете.

Алексеев говорил с легкой насмешкой, словно едва сдерживался от того, чтобы начать потешаться. Помощник Корфа явно был в приподнятом настроении. Оно и понятно — все-таки прихватили за жабры хоть кого-то из революционеров.

— Что вас так смешит? — Осторожно спросил я.

— Да идиоты они. Дурачье малолетнее. Задумали устроить акцию с подрывом во время гуляний на Манежной площади. Там ярмарка сейчас проходит, народу в праздники полно. И эти болваны наивно думали, что у них получится. Отделение-то не зря свой хлеб ест.

А вот это было довольно странно. Ведь Радамант сказал мне, что отменит все акции и заставит свои команды залечь на дно — все, чтобы быстрее добраться до Аспиды. А тут такое. И акция на Манежной — это громкое заявление. Провокация.

Радамант не всегда работал тонко, но даже для него такая кровища была бы чрезмерной.

Мы как раз подошли к одному из входов в пристройку, возле которой устало курили двое сотрудников в штатском. Они равнодушно скользнули по мне взглядами и отвернулись. Алексеев хотел было зайти внутрь, но в этот момент Корф вышел сам.

— Убожества… — выдохнул он себе под нос, и лишь затем увидел нас. — А, ты. Идем, Соколик, прогуляемся.

— Я здесь, конечно, по другому вопросу, но не кажется ли вам, что те, кого вы сейчас взяли, не имеют отношения к Ордену Надежды? — тихо сказал я, когда мы отошли на достаточное расстояние.

Там, за парковкой для жильцов, был небольшой импровизированный садик — пара скамеек под сенью каких-то кустов. И урна. Корф встал там, закурил и на несколько мгновений прикрыл глаза — он уже даже не пытался скрывать, насколько задолбался.

— Это в случае, если Радамант сдержал обещание, — хрипло ответил тайный советник и с наслаждением затянулся.

— Он заинтересован в поиске аспидов. Не меньше, чем мы. В это его обещание я верю. А с учетом того, то Темная Аспида уже подставляла “надежников” в громких акциях, то…

— Я понял, к чему ты клонишь. Поглядим.

— Опять же, ячейки друг с другом не общаются. Связь идет между главой ячейки и Радамантом — и то не всегда прямая. Он же перестраховывается! Этих товарищей могли просто обмануть.

— Ничего, сейчас я тебя выслушаю, затем хлебну кофе и залезу каждому из них в черепушку. А там посмотрим, прав ли ты, — Корф стряхнул снег со скамейки и присел. — Докладывай.

Я пересказал ему все, что случилось во время моего визита в Лебяжье и после. Сказал, как нашел нестыковку и попытку скрыть пребывания Василия в доме раньше. Поведал о погоне, о том, как пришлось тормозить Василия. И о том, почему Василий на это пошел.

— Да уж, выбор у Проскурякина был невелик.

— Мне его мотивы понятны, — пожал плечами я. — Сам оказался в таком же положении.

— Ага, и уже втянулся. Впрочем, работа у нас такая… Специфическая. Затягивает. Сам не заметишь, как всю жизнь на ней проведешь. А вот то, что ты вытащил из него все воспоминания, это очень хорошо. Это просто прекрасно! Первая хорошая новость за сегодня.

— Вроде того. Так что предатель найден, есть кое-какие ниточки и даже больше… Можно работать дальше.

— Согласен, — ответил Корф и потушил окурок. — Значит, так. Сейчас поедешь с моим человеком в управление. Алексеева с тобой отправить не могу, он нужен мне на месте. Поедешь с Бестужевым. Гавриил Петрович, четвертый ранг, боевик. Надежный мужик. Помогает мне с Аспидой, так что в общих чертах в курсе.

Я нахмурился.

— Насколько надежный?

— Настолько, что его яйца хранятся у меня и выдаю я ему их по расписанию, — отрезал Корф. — Две дакийские войны прошел, грудь в медалях. И люто ненавидит всю эту шелупонь провокаторскую. Ну и еще кое в чем был замешан, что позволило проверить его лояльность. Гавриилу верить можно, но все равно лишнего не болтай. Езжай с ним, на месте он объяснит, что делать. Потом даст водителя, отправим тебя домой.

Я покачал головой.

— Спасибо, не нужно. Я на Вознесенском останусь, у Штоффов. Есть планы на утро.

— Как знаешь. Все, — Корф поднялся и буквально за несколько секунд собрался, выпрямил спину, вернул лицу суровое выражение. — Подожди у дверей, Бестужев как раз уже собирается. Его работа окончена, начинается моя.

Я кивнул.

— Удачи.

Гавриил Петрович Бестужев оказался совершенно не таким, каким я его воображал после краткого рассказа Корфа. Мне почему-то думалось, что передо мной предстанет аналог морпеха с косой саженью в плечах, а дознаватель Бестужев оказался… Обычным мужчиной средней комплекции и невзрачной внешности. Выдавали его выправка и комплекция человека, явно дружившего со спортом.

А еще он был моложе, чем думалось. Лет тридцать, не больше. Видать, рано начал военную карьеру.

— Ваше сиятельство, — на ходу бросил он мне, — едем. Поторопитесь, пожалуйста.

— Я на своей.

Бестужев кивнул.

— Не отставайте.

***

Я пялился на здоровенный кварцевый шар, словно ярмарочная гадалка на сеансе. Только карт таро и свечей не хватало для антуража. Да и обстановка кабинета Бестужева не соответствовала атмосфере.

— Не выходит? — участливо спросил Гавриил Петрович.

— Сейчас выйдет, — прошипел я и снова обхватил проклятый шар обеими руками.

Оказалось, что засунуть такой большой пласт воспоминаний в артефакт было непростой задачей. Я уже битые полчаса пытался утрамбовать воспоминания Василия слой за слоем, но то они не влезали полностью, то путался порядок, то пропадали важные куски.

Бестужев, следовало отдать ему должное, был безукоризненно вежлив и ангельски терпелив. Возможно, решил не давить на первокурсника Аудиториума, понимая, что даже от такого самородка техничного исполнения требовать бессмысленно.

Дознаватель поставил передо мной кружку с дымящимся чаем.

— Может прерветесь?

— Нет! Почти готово!

Я почти засунул последние куски, утрамбовал, почти что ментально попрыгал сверху, чтобы точно влезло, и принялся сканировать результат. Ну, с грехом пополам, но вышло. Надо бы изучить кое-какие практики экстерном, если так и дальше пойдет…

— Все, — я обернул шар в ткань и передал дознавателю. — Сахарку не найдется?

Бестужев спрятал артефакт в сейф и принес мне коробку с рафинадом.

— Спасибо.

— Готовы к следующему этапу? Звать художника?

Сгорел сарай — гори и хата. Я все равно уже смирился с тем, что выйду из управления после полуночи.

— Давайте. Только я с чайком сидеть буду. Это ничего?

Бестужев лишь рассмеялся в ответ. На удивление заразительно.

— Ох, Михаил Николаевич, знали бы вы, какие дерзости видели эти стены…

— Избавьте, — улыбнулся я.

Дознаватель на несколько мгновений ушел в себя — видимо, связывался с сотрудником. Минут через пять в дверь кабинета постучали.

— Проходите!

В дверной проем робко просунулась голова молодой женщины.

— Я к вам! — увидев меня, она смущенно улыбнулась. — Лариса Олеговна Чернявская, артефактор-криминалист и штатный художник.

Чернявская открыла папку, вытащила лист и вложила на планшет.

— Готовы, ваше сиятельство?

— Да. Только не очень понимаю, что нужно делать.

— Все просто. Мы устанавливаем ментальный контакт, затем вы передаете мне образ человека, которого нужно изобразить. Старайтесь задержать внимание на одном конкретном эпизоде. Будет идеально, если вообще представите его в виде фотографии — так у меня получится зарисовать его быстрее. Собственно, это все, что от вас требуется.

Девушка снова смущенно улыбнулась и поправила рваную прядь своей короткой немного бунтарской прически. Творческая личность…

— Все ясно, давайте начинать.

Рука Чернявской оказалась прохладной и немного влажной. Я быстро установил контакт, нашел в воспоминаниях Василия подходящий “кадр” и сконцентрировал на нем все внимание. Задачка тоже оказалась не из простых. Одно дело позировать портретисту, другое — не просто сидеть ровно, а еще и удерживать в голове только одну картинку.

— Очень хорошо, ваше сиятельство, — похвалила художница. — Приступаю.

Я старался не глядеть на движения ее рук — они отвлекали и сбивали фокус внимания. Мне был слышен лишь тихий шорох карандаша по бумаге. Сколько времени прошло, я не знал, но под конец уже ненавидел этого Сарпедона. Небось еще и сниться будет после такого.

— Готово, — художница развернула ко мне рисунок, и я ахнул.

— Да вам не в Управление нужно было идти, а в Академию Художеств! — Воскликнул я, еще больше смутив сотрудницу. — У вас талант. Сарпедон собственной персоной, как живой.

Она тут же принялась делать еще несколько набросков — в профиль, в полный рост. Эти получились более схематичными, но основные черты угадывались.

— Да, все верно, — кивнул я. — Не узнать невозможно.

Бестужев забрал листы у Чернявской и улыбнулся.

— Большое спасибо, Лариса Олеговна. Вы свободны, — он дождался, пока художница выйдет, и повернулся ко мне. — Вы, собственно, тоже. По крайней мере, до завтрашнего утра. Рисунки мы сведем в одну бумагу и раздадим сотрудникам. Пусть покажут своим информаторам. Если Сарпедон торчит в Гостином дворе, то его точно должны были увидеть.

— Да, — я поднялся и лишь сейчас понял, как вымотался за этот день. А ведь еще требовалось пригнать Македонского к особняку Штоффов, уговорить Пелагею пустить меня ночевать… — Жду новостей. Рад знакомству, Гавриил Петрович. Только можно мне тоже одну копию?

— Конечно.

Бестужев вышел в коридор с бумагами и минут через пять вернулся с копией.

— Прошу.

Я сложил листок с портретом Сарпедона вчетверо и убрал во внутренний карман пальто.

Попрощавшись, я вышел и сел в Македошу. Достал “фоторобот”, развернул и снова посмотрел на Сарпедона.

У меня был один знакомый, кто наверняка мог видеть этого хмыря в Гостином дворе.

Пора было попросить торговца редкостями Бронштейна о еще одной услуге.

Глава 36

Македонского я оставил во внутреннем дворе городской резиденции Штоффов. Пелагея сперва обрадовалась моему визиту, но когда я сообщил о трагической гибели Василия, едва не захлебнулась в рыданиях.

Те немногочисленные слуги, что обслуживали дом на Вознесенском, были в прострации и, казалось, не могли поверить в уход Василия. Мне и самому до конца не верилось. Иногда события в моей жизни брали настолько стремительный разбег, что я с трудом мог сориентироваться и понять, что происходит.

— Что же за времена такие для нас наступили? — вытерев слезу, Пелагея схватилась обеими руками за кружку с обжигающе горячим чаем. — Сперва Матильду Карловну выслали в Букурешт, потом случилась беда с Ириной Алексеевной, а теперь и Василий… Господи, за что это все нам? Что же теперь будет…

Мне с трудом удалось уговорить безутешную домоправительницу пойти спать. Сам я, даже не раздеваясь, рухнул на кровать в гостевой комнате и продрых без единого сновидения аж до самого звонка будильника. И лишь утром как следует привел себя в порядок.

К моему удивлению, всю одежду уже почистили и выгладили, а в столовой меня ожидал горячий завтрак. Служанка Марьюшка — бойкая девица лет шестнадцати — пригласила меня трапезничать. Я заметил, что ее щеки были красными от слез.

Да уж, привез я им вести… Прямо под самый Новый год.

— Зачем же вы в столовой накрыли? — растерялся я, увидев аппетитное многообразие. — Я ведь так, просто переночевать заскочил… Мог бы спокойно на кухне поесть.

— Ох, Михаил Николаевич, нам это сейчас в радость, — отмахнулась Марья. — С тех пор, как обе госпожи разъехались, здесь все словно вымерло. Скучно, делать нечего. А тут гость, пусть и с печальными вестями. Нам не тяжело, а вам приятно.

Насчет того, что здесь все вымерло, она, конечно, погорячилась. Особняк празднично украсили — но гораздо скромнее, нежели если бы здесь сейчас обитала Матильда. С баронессы сталось бы организовать что-нибудь поистине грандиозное. А сейчас слуги просто хотели праздника, вот и расстарались как смогли. И, кажется, я им его испортил.

Быстро умяв яичницу с беконом и закусив все это дело тостами с вареньем, я выпил пару чашек черного, как сама Аспида, кофе и наконец-то проснулся окончательно. На часах было начало десятого. Самое время мотаться по делам.

Бумажка с портретом Сарпедона нашлась во внутреннем кармане пальто. Там же был бумажник с моими весьма скромными сбережениями.

Мда. Пора уже найти какую-нибудь подработку, чтобы не тянуть финансы из отцовского кошелька — им и так после праздников придется туговато. Хорошо бы договориться с Корфом хотя бы на скромную оплату моих героических подвигов.

— До свидания, Михаил Николвевич! — хором провожали меня слуги, с трудом натянув любезные улыбки на лица. — Счастливого Нового года!

Попрощавшись с домашними, я вышел на морозный воздух. Над Петрополем все еще висела почти ночная темнота, и я побрел до Гостиного двора пешком. Раз уж оказался в центре, да еще и не был ограничен во времени, решил воспользоваться возможностью и получше изучить центр.

Маршрут я выбрал почти что туристический. Мог бы срезать дорогу по Казанской улице, но решил прогуляться по набережной. Добрался до канала Грибоедова, перешел мост и медленно побрел в сторону Дворцовой. И уже там, дойдя до Невского, прогулялся по проспекту до Гостиного двора. На все потратил полчаса, но прогулка вышла отличной — мороз щипал щеки, прозрачный воздух хрустел, да и снега за ночь насыпало ровно столько, чтобы и не поскользнуться на наледи, и не утонуть в нем по щиколотку. Одним словом, красота. Даже скверное настроение немного приподнялось.

Лавка торговца редкостями Бронштейна была еще закрыта. На табличке красовалась надпись: “Открыто с 10:00 до 20:00”. Я взглянул на часы — ничего, осталось подождать минут десять.

Сам Бронштейн уже возился в магазинчике — я видел его снующую меж стеллажей фигурку. Старик что-то протирал, обмахивал метелкой скульптурки и бюсты. Заметив меня, он слеповато прищурился, надел очки и расплылся в улыбке.

— Заходите, ваше сиятельство! — радостно пригласил он, отперев дверь. — Прошу прощения, не сразу вас заметил. Давно ждете?

— Нет-нет, только пришел. И, увы, сегодня я без денег.

— Ничего страшного. Вернете. Но что же тогда привело вас ко мне в столь ранний час?

Я покосился на дверь.

— Вы не могли бы пока что запереть магазин? У меня к вам конфиденциальный разговор.

Бронштейн озадаченно на меня уставился, но возражать не стал.

— Разумеется, ваше сиятельство. Один момент.

Пока он возился с замком, я достал сложенный вчетверо лист с портретом Сарпедона и протянул старику, когда тот вернулся.

— Понимаю, вопрос прозвучит странно. Но вы никогда не видели здесь этого человека?

Семен Яковлевич нахмурился, затем спохватился и поменял очки — две пары висели у него на груди на цепочках.

— Вот, другое дело… Старость — мерзкая штука, Михаил Николаевич. Не рекомендую.

Он внимательно уставился на портрет. С моего позволения взял листок в руки и поднес ближе к массивной антикварной лампе с витражным абажуром.

— Да-да… Я его знаю, — Бронштейн удивленно поднял на меня глаза. — Прошу прощения за бестактность, но какие дела могут связывать столь благородного человека вроде вас и такую сволочь?

— Значит, он еще и сволочь? — улыбнулся я.

— Ох, известный негодяй. Это, ваше сиятельство, Марат Хлыщев по весьма оригинальному прозвищу Хлыщ. Не хотел бы навязывать свое мнение, но от этого человека я рекомендую держаться подальше.

А вот это уже было интересно. Значит, мужик-то засветился. Или даже не особо и прятался. И судя по всему, мужичок-то с предысторией…

— Семен Яковлевич, понимаю, что не в моем положении просить вас о еще одной услуге — я ведь должен вам денег за тот прекрасный артефакт. Но вы не могли бы рассказать об этом Хлыщеве все, что знаете? Это очень важно.

— Расскажу. Но за это будет своя цена.

— Сколько?

Бронштейн улыбнулся.

— Нет, Михаил Николаевич, денег я с вас больше не возьму. У меня в ходу другая валюта — информация. Расскажите мне, как же так вышло, что сын графа разыскивает уличного преступника. И тогда я расскажу все, что мне о нем известно.

Что ж, этого следовало ожидать. Больно уж занятный был старичок для простого антиквара. Мы, Миха, нарвались на торговца информацией. Если я все понимал правильно, то Бронштейн был человеком полезным и уважаемым. Таких не трогали даже отморозки.

Надо бы расспросить о нем у Корфа. Что-то мне подсказывало, что Тайное отделение тоже могло числиться в списках клиентов этого ушлого старикана.

— Хорошо. Но это информация, которую я прошу не продавать. Ваш личный интерес я удовлетворю. Но это опасный товар.

— Иного от вас я и не ожидал.

— И обо мне навели справки?

— Разумеется, — почти что оскорбился торговец. — И даже еще до того, как вы впервые ступили на порог моей лавки. Итак, Михаил Николаевич, зачем вам нужен Хлыщ?

Я вздохнул. С чего бы, блин, начать? Да еще и так, чтобы не слить то, что пока не стоило делать достоянием общественности.

— Раз вы навели обо мне справки, то должны знать, что я близок с семьей баронессы Матильды фон Штофф, — тихо проговорил я.

— Да. Хотя, судя по всему, ее племянница вам больше по нраву.

— И вы знаете, кем раньше была баронесса…

Бронштейн широко улыбнулся, сверкнув золотыми зубами.

— О да. По свету до сих пор ходят сплетни, что у баронессы был роман с тайным советником Корфом…

— Вт мы и подошли к сути. Этот Хлыщев, — я ткнул пальцем в лоб портрету, — был организатором покушения на Корфа. Так уж вышло, что из-за этого пострадали люди, которые мне дороги. Если…

Бронштейн изменился в лице и жестом прервал меня.

— Все! Дальше молчите! Я не лезу в дела Тайного отделения. Таково условие моей работы. Я не распространяю информацию о деятельности сотрудников и вообще лишний раз ее не касаюсь.

Ха! Зато теперь стало понятнее, почему этот старик спокойно сидел у всех под носом и явно не первый год вел свою деятельность. Похоже, что Тайное отделение разрешило ему работать, но поставило ряд ограничений. Что ж, разумно. Наверняка Бронштейн был еще и информатором ищеек.

— Выходит, сделки не будет? — вскинул брови я. — Раз уж вы не хотите меня слушать.

— Нет, о Хлыщеве я расскажу. Положа руку на сердце, он уже много кого, простите за выражение, достал. И если найдется способ его прижать, я буду только рад.

Я осклабился.

— Думаю, это можно устроить.

— Тогда слушайте и записывайте, — старик прочистил горло и облокотился на конторку. — Хлыщ родом из Татарской слободы. Мать татарка, отец русский. Оба умерли рано, Хлыщ оказался в приюте. Здесь недалеко, на Садовой. Там же и познакомился с местной бандой — они держат “Апрашку”.

“Апрашкой” что здесь, что в моем мире назывался печально известный Апраксин двор — здоровенный рынок, где можно было достать хоть черта лысого. Дешево, полная антисанитария, куча подделок на любой вкус и кошелек. В моем мире рынок немного облагородили, но здесь, несмотря на близость к Невскому, “Апрашка” оставалась настоящей черной дырой.

— Значит, Хлыщ — один из апраксинцев? — спросил я.

— Да, ваше сиятельство. В органах правопорядка таких, как Хлыщев, называют членами организованных криминальных сообществ. Хлыщ там не первый и не последний человек. Определенным влиянием обладает, имеет своих шестерок. И все же до трона ему далековато. Но воротила хитрый.

— Понял.

Выходит, Аспида имела какие-то отношения с апраксинцами. Интересно, это было согласовано с местным преступным королем или Хлыщ прихватил халтурку на дом?

— И как можно найти этого Хлыща?

— На территории "Апрашки", во дворах, есть кабак. Называется “Хмельная пчела” — медовуху там подают. Многие апраксинцы там часто крутятся. Да и само заведение принадлежит господину Черепанову. Это… как бы выразиться, чтобы вам было понятно…

— Местный авторитет? — подсказал я.

Бронштейн просиял.

— Именно! Хлыщ у него в фаворе, потому и ведет себя вольно.

— Благодарю, Семен Яковлевич, — кивнул я. — Раз вы не приняли от меня оплату информацией, быть может, есть иной способ выразить вам благодарность? Услуга, например?

— Услуга подойдет, ваше сиятельство, — согласился торговец. — И позволю себе дать вам еще один совет. Не идите на “Апрашку” в одиночестве. Несмотря на наличие у вас сил, прогулка рискует закончиться неожиданно. Это действительно нехорошее место, и местные ревностно его оберегают. А вы юноша видный, непременно привлечете ненужное внимание к своей персоне.

— Благодарю, Семен Яковлевич. И, боюсь, мне уже пора.

— До свидания, ваше сиятельство. Постарайтесь все же выжить — мне еще с вас долг взимать.

Я слегка улыбнулся и вышел за дверь лавки.

“Вальтер Макарович, доброго утра”, — дозвался я до Корфа.

“Ни хрена оно не доброе”, — проворчал тайный советник. — “Что у тебя опять стряслось?”

“Нашел я нашего Сарпедона. Член банды апраксинцев Марат…”

“Хлыщ. Уже знаю”.

Я насупился от обиды. Ну конечно, мне-то зачем говорить. Ну да, ну да, пошел я на фиг.

“Черт. А я надеялся вас обрадовать”.

“Один из оперативников тебя опередил. Его связной узнал нашего Сарпедона. А как тебя угораздило так быстро справиться?”

“Удивительно, но у меня тоже появился информатор. Бронштейн”.

“Этот старый маланец?” — вздохнул Пистолетыч. — “И что ты ему теперь должен?”

“Услугу”.

“Поздравляю, Михаил. Тебя только что взяли в оборот. Этому проходимцу палец в рот не клади”.

“Ничего, переживу”, — отмахнулся я. — “Что дальше? Когда будем брать Хлыща?”

“Будем?” — с легким сарказмом переспросил Корф. — “Вы ничего не перепутали, юноша?”

“Вы обещали, что я смогу вам помогать. Я подразумевал и участие в операциях…”

“Михаил, ты помогаешь. И прекрасно справляешься для неподготовленного юноши своего возраста. Но сейчас планируется серьезное мероприятие. Это “Апрашка”, опасное и сложное для работы место. А ты несовершеннолетний — раз, и неопытный — два. Я не могу допустить, чтобы ты пострадал. Дело даже не в том, что с меня погоны слетят, если наверху выяснится, а то, что это неправильно”.

Удивительно, что Корф счел необходимым мне все объяснить. Нет, то, что я лез в заваруху не своего уровня, я как раз понимал. Но со мной была родовая сила с потенциалом первого ранга. Да и уличный опыт какой-никакой у меня тоже имелся. Победить может и не смогу, но точно унесу ноги.

И кроме того…

“Вальтер Макарович, для меня это дело чести. Дело принципа. Из-за этого Хлыща Ирина сейчас в ментальной коме, Василий мертв, а у вас дырка в брюхе. Я не стану отступать сейчас, когда мы вышли на его след! Если не дадите добро, пойду сам. А потом, если меня все же ранят или завалят, всплывет вся эта история, что вы превратили меня в агента. И тогда ваши погоны точно слетят”.

Мерзко, знаю. Хитрожопый запрещенный прием и гнусный шантаж. Но с кем поведешься…

“Вижу, ты все же кое-чему научился”, — сухо ответил Корф. — “Сейчас я пойду тебе навстречу из уважения к твоим заслугам и к Ирине. Но впредь не смей мне угрожать. Никогда”.

“У меня были хорошие учителя”, — ответил я. — “Значит, мы договорились?”

“Свяжись с Бестужевым. Он руководит операцией по задержанию. И, бога ради, Соколов, не подставляйся под пули!”

***

Гавриил Петрович хмуро взирал на меня поверх голов остальных сотрудников.

— Уверены, что вам это нужно, ваше сиятельство?

Я кивнул.

— Да. Инструкции усвоил. Держусь позади, силу не применяю до непосредственной угрозы жизни и лишь в том случае, если сотрудники не смогут прийти мне на помощь. Мирное население не задевать ни в коем случае. Если начнется жара, бежать.

Бестужев выслушал меня и знаком отпустил остальных собираться. Едва они разошлись, дознаватель подошел ко мне.

— Не знаю, какие дела связывают ваше сиятельство с Корфом, что он обеспечил вам такую протекцию, но я категорически не согласен с вашим присутствем на операции. Апраксинцы — банда простолюдинская, и работа с ними в задачи нашего управления не входит. Сейчас последний шанс передумать, Михаил Николаевич.

— Я не отступлюсь. Говорил Кор… Вальтеру Макаровичу, скажу и вам — это дело чести. Пока сам не вытрясу из него имена остальных заговорщиков или не увижу, как это делаете вы, не успокоюсь.

Бестужев проглотил ругательство, но я заметил, как сжались его кулаки от бессильной ярости. Приказ он нарушить не смел, но явно не был в восторге от необходимости связываться со мной. И, в общем-то, был прав. Но где здравый смысл, а где ситуация, в которой мы оказались?

— Обещаю, подводить вас не буду, — заверил его я. — И, случись что, у меня есть пара неприятных фокусов в запасе. И, к слову, апраксинцы — банда неодаренных, но если они уличены в связи с Аспидой, то я бы приготовился встретить отпор и из Благодати.

Бестужев покачал головой.

— Уверенности в этом нет, но на всякий случай мы удвоили количество наших одаренных сотрудников. Плюс помогает полиция — эти были только рады наконец-то попортить кровь Черепанову. Но у нас своя задача. В идеале задерживаем Хлыщева и везем в управление. И все.

— Понял.

— И еще. Пожалуйста, повесьте на себя все возможные защиты. У нас не будет время отвлекаться на вашу защиту.

— Есть!

Бестужев разочарованно покачал головой и отошел к остальным сотрудникам. Раздав последние инструкции, он посовещался со старшими в группах и, наконец, отдал команду:

— Выходим.

Я повесил и “Шлем”, и “Берегиню”. И даже сосредоточил немного силы, чтобы моментально выставить барьер. Под ложечкой сосало от предвкушения моей первой серьезной операции под крылом Тайного отделения.

Детство закончилось. И от того, как я сейчас себя покажу, зависело очень многое.

Глава 37

План оказался совершенно не таким, как я представлял его изначально. Мне отчего-то думалось, что сейчас подъедет автобус со спецназом Тайного отделения, стая вооруженных до зубов вояк залетит в “Хмельную пчелу” и положит там всех внутри мордами в пол. А если апраксинцы вздумают сопротивляться, то начнется махач, где наши бойцы героически победят. Потом повяжут всех, Хлыща торжественно передадут нам, а остальных увезут в обезьянник для дальнейших мероприятий.

На деле же все оказалось совершенно иначе и гораздо скучнее.

Основная и самая ответственная часть задачи легла на плечи сотрудников из местной Спасской полицейской части. К безлюдному захламленному мусором переулку, где мы прятались до начала операции, подъехал микроавтобус с опознавательными знаками городской полиции. Оттуда вышли трое сотрудников в форме, и один из них тут же направился к Бестужеву.

О чем они разговаривали, я не слышал — меня уже сейчас старались держать подальше от служилого люда и не посвящать в детали. Но по дальнейшим обсуждениям я понял, что Бестужев и остальные сотрудники Тайного отделения в сам Апраксин двор не пойдут.

Полицейские должны были отправиться туда сами, зайти в “Хмельную пчелу” и аккуратно задержать Хлыща под предлогом проверки на хранение запрещенных веществ и оружия. Дескать, поступила наводка от бдительных граждан, нужно отработать, простите-извините, ничего личного.

Апраксинцам к такому дежурному развитию событий было не привыкать. Разумеется, полиция бы вряд ли что-нибудь у них нашла, но и плевать на это. Нам всего-то нужно было, чтобы Хлыщева вывели за территорию “Апрашки”, не привлекая внимания. И чтобы Тайное отделение не засветилось раньше времени.

Ну а дальше все прозаично — Хлыща берут под белы рученьки, передают Бестужеву и компании — и остальным займется Тайное отделение.

Так что никаких эффектных захватов. Рановато я раскатал губу и приготовился геройствовать. Даже обидно.

Еще, как я понял, прорабатывался вариант с эвакуацией людей с территории под предлогом пожара или утечки химикатов на Москательной линии, но от этого сценария решили отказаться, ибо было слишком трудозатратно.

— Ну что, господа, с богом, — сказал Бестужев полицейским, и те закивали в ответ.

— Не беспокойтесь, Гавриил Петрович, сделаем в лучшем виде, — ответил один из них. — Они здесь к нашим визитам привычные, ничего не заподозрят.

“Хмельная пчела” располагалась на Еленинском проезде “Апрашки” — территория рынка была столь огромна, что там существовали свои улицы. Обычно их называли линиями в честь товаров, которые там продавали — Курятная, Суконная, Фруктовая… Что за Елена так отличилась, что ее именем назвали одну из линий, я не знал, и никто не смог мне объяснить.

Полицейские ушли, а я принялся медленно измерять шагами скользкую брусчатку переулка. Как назло, небо заволокло низкими тучами, скоро должен был пойти снег.

— Много времени это занять не должно, — сказал Бестужев и отказался от протянутой его коллегой сигареты. — Нет, Савелий, не сейчас. Не могу курить, когда нервничаю. Вот закончим — тогда и расслабимся.

Бестужев этим утром выглядел куда потрепаннее, чем вчера. Наверняка провел всю ночь без сна — прорабатывал операцию, договаривался с полицией и согласовывал действия.

— Гавриил Петрович, а правду говорят, что Тайное отделение с Полицейским управлением не дружит? — спросил я, чтобы убить скуку разговором.

Ищейки молча переглянулись, а затем дружно рассмеялись.

— Не дружит — это еще очень мягкая формулировка, Михаил Николаевич, — ответил Бестужев. — Нас вообще мало кто любит, а все потому, что рано или поздно наша служба заставляет трясти даже высокопоставленных господ из серьезных учреждений. Полиции этого тоже не удалось избежать. Причем неоднократно. А народ там сидит злопамятный…

— Но организации все же порой работают вместе, — я многозначительно взглянул на полицейский микроавтобус. — И как удается договариваться?

— По-разному. Личная неприязнь обычно редко имеет место. Как ни странно, это так. Обычно разногласия возникают на почве конфликта интересов. Например, нам нужен некий подданный N. У нас к нему профильный интерес — использует Благодать где ни попадя, да еще и замечен в подстрекательстве к неповиновению власти. Наш клиент, с какой стороны ни посмотри.

— Допустим, — кивнул я.

— А еще этот N оказывается вором, насильником и мошенником, — вмешался дознаватель Волков — невысокий мужчина средних лет с комплекцией Коломбо и добрыми глазами. — Такие преступления в нашу юрисдикцию не попадают — это дела полицейские. И вот приезжаем мы его брать, и тут же нарисовывается дознаватель от полицейского управления… Им, дескать, этот негодник тоже понадобился. Вот тут-то и начинается перетягивание каната.

Хм, совсем как у нас. Я много раз видел в американском кино конфликты полиции, ФБР и ЦРУ. Много сюжетов и поворотов было на этом построено. Да и в отечественных фильмах нет-нет да проскакивало нечто подобное. Занятно, что и в этом мире не придумали системного решения этой проблемы. Да и могло ли оно вообще быть?

— И как вы тогда решаете вопрос? — спросил я.

— По-разному, — отозвался Бестужев. — Обычно оцениваем, с чьей стороны ситуация тяжелее. Процессы нередко идут параллельно, приходится договариваться, уступать или, наоборот, давить. Иногда бывает, что у одних совсем горит, а у нас терпит — тогда договориться проще. Но чаще всего горит и у них, и у нас. Нередко доходит до разбирательств на уровне повыше — пусть уж начальство решает, на то оно и поставлено.

— Ну да, — улыбнулся Волков. — Мы-то народ попроще, нам надо работать, а не возиться с бюрократией. А там как прикажут, так и поступим.

— Но ведь получается, что этот Хлыщев тоже может стать причиной такого конфликта, — заметил я. — Если полиция занимается апраксинцами, а он один из них…

Бестужев пожал плечами.

— Мне ничего не известно об их интересе. Насколько я знаю, прямо сейчас на Хлыщева у полиции ничего нет. За старые дела он наказание понес, а с новыми пока что за руку не поймали. Так что я пока не жду проблем.

Волков плотнее затянул шарф и снова закурил, Бестужев снова отказался от табака и напряженно всматривался в конец переулка, откуда должны были появиться наши полицейские с Хлыщевым.

— Интересно, долго еще? — спросил я, хотя не верил, что мне ответят.

— Может минут пятнадцать, может быстрее управятся…

Во всем этом мне было интересно и еще кое-что. Откуда Тайное отделение и полиция были так уверены в том, что именно сейчас найдут Сарпедона в этом кабаке? Неужели информатор сдал им еще и график его возлияний. К тому же странно начинать утро в питейном заведении.

Хотя если предположить, что кабак принадлежал апраксинцам, то его могли использовать как базу для сбора. Или же Хлыщ мог назначить там кому-нибудь встречу. Словом, видимо, этот вопрос они как-то решили, но меня в известность не поставили.

Да, Миха, это тебе не Аудиториум, где все тебя знают, ценят твою уникальность, признают заслуги и чуть ли не в попку целуют. Здесь ты обуза и потенциальная проблема.

— Кажется, идут, — Волков притоптал окурок и уставился в самый конец переулка.

Четыре фигуры медленно двигались в нашу сторону. Когда они подошли поближе, я разглядел форму на троих. Четвертым был темноволосый мужчина, одетый явно не по погоде — брюки и рубашка. Верхней одежды не было. Значит, вытащили буквально из-за стола. Занятно, что шел Сарпедон сам, никто его не подгонял. Неужели действительно поверил в нашу маленькую хитрость и намеревался побыстрее выбраться из участка?

Третий ищейка — кажется, у него была фамилия Лиснов, вопросительно взглянул на Бестужева, и тот кивнул в ответ на этот немой вопрос. Тем временем полицейские подвели Хлыща к нам.

— Опа, — широко улыбнулся Сарпедон. — А чего это вас так много?

Двое полицейских встали по обеим сторонам от Сарпедона, а третий шагнул к нам.

— Получите-распишитесь, господа. Марат Дамирович Хлыщев восемьдесят пятого года рождения собственной персоной.

Это точно был он — память тут же выдала образы, переданные Василием. Смугловатый, с восточным разрезом глаз и наглой улыбкой. Руки в перстнях, на шее толстая серебряная цепь, да и одежда при ближайшем рассмотрении оказалась щегольской, но безвкусной. Типичный бандюга с любовью к понтам. И на кой черт он сдался Аспиде?

Бестужев сверкнул раскрытым удостоверением.

— Марат Дамирович, вы задержаны Тайным отделением по подозрению в причастности к заговору, направленному на порушание государственных устоев, — отчеканил он дежурную фразу. — Прошу проследовать с нами на допрос.

Сарпедон с наигранным изумлением охнул.

— Боже мой! Как же так? Ни в каких заговорах я не замешан.

— Это мы и выясним при более предметном разговоре, — сухо ответил Бестужев и обернулся к коллегам. — Господа, помогите задержанному устроиться.

Полицейские смущенно замялись.

— Гавриил Петрович… Тут это, есть одна загвоздочка.

— Что?

— Ну… Задержание-то провели мы. Стало быть, и документики заполнять тоже нам. Волокита, понимаем, но если мы вернемся в управление с пустыми руками, при первой же проверке будут вопросики… И, кроме того, нам тут звонок был странный…

Я с тревогой взглянул на Бестужева. Дознаватель хранил каменное спокойствие, хотя на его лице отражалась вселенская усталость.

— А задним числом все написать не сможете? — вздохнул дознаватель.

— Так протокол надо составить! Там подпись этого Хлыщева должна быть! Опростоволосились мы, не взяли с собой бумаги. Так бы на месте заполнили, но… Запретили так делать.

Неловкие объяснения полицейских прервал звук приближающегося автомобиля. В переулок заехал начищенный до блеска в глазах роскошный серебристый “Руссо” — такие делали только по спецзаказу и за очень, ну очень большие деньги. Когда автомобиль остановился возле нас, я увидел пропуск с гербами Империи и Департамента полиции, приклеенный с внутренней стороны к лобовому стеклу.

— Гавриил Петрович, а это кто? — тихо спросил я.

— Проблемы. Вернись в машину, Михаил. Не маячь.

Я послушался. Интуиция подсказывала, что сейчас мне и правда лучше прикинуться ветошью, дабы не создавать Бестужеву еще больше проблем.

С водительского места вышел шофер в полицейской форме, обошел автомобиль и открыл дверь пассажиру. Из “Руссо” выбрался полный мужчина лет пятидесяти — в кителе со здоровенными звездами на погонах. Генерал? Ничего себе…

Большой начальник направился прямиком к нашему сборищу.

— Григорий Ефимович Деменков, — представил его шофер. — Генерал-лейтенант полиции, вице-директор Отделения по охранению порядка и общественного спокойствия Департамента государственной полиции.

Твою же мать. И правда большая шишка. Очень большая.

— Кто Бестужев? — он с явным неудовольствием уставился на ищеек.

— Я, — Гавриил Петрович вышел вперед. — Старший дознаватель Управления по вопросам контроля применения Благодати при Тайном отделении Собственной Его Императорского Величества канцелярии.

— Слов много, дела мало, — поворчал генерал-полковник. — Значит, так, господа дознаватели. Этого, — он кивнул на Сарпедона, — сперва надлежит доставить к нам. У наших к нему тоже есть вопросы.

Бестужев такого поворота явно не ожидал. Во-первых, какого черта столь высокий начальник заявился на операцию лично? Причем операция-то была будничной. Простое задержание, малой кровью, и не какого-нибудь опасного террорюги, а обычного бандита средней руки.

Не нравилось мне все это. Ой, не нравилось.

— Прошу извинить, но порядок дознаний был согласован тайным советником Корфом, — возразил Бестужев. — Я лично присутствовал при телефонных переговорах…

— Было согласовано, а теперь не согласовано, — отрезал генерал. — Мы с вашим Корфом передоговорились. Мне нужен этот соколик. У самого к нему множество вопросов. Так что сперва его доставят к нам в управление, мы проведем все наши процедуры, а потом вы его заберете.

Сарпедона все эти пререкания искренне забавляли.

— Да я как боярская дочка на выданье, раз вы за мое приданое так грызетесь!

— Молчать! — цыкнул на него один из полицейских.

Бестужев поднял палец вверх.

— Прошу прощения. Сперва я должен получить подтверждение от своего руководства.

— А моего присутствия тебе мало? — внезапно разгневался генерал. — Ты что вообще себе позволяешь, щенок? Чтобы какая-то шваль меня помалкивать заставляла?

Бестужев пропустил агрессию мимо ушей — сосредоточился, на миг прикрыл глаза, явно устанавливая ментальный контакт. Пока беседовал с Корфом, с каждой секундой его лицо становилось все мрачнее. Наконец он моргнул и снова уставился на Деменкова.

— Вальтер Макарович подтвердил. Сначала везем к вам. Однако я должен напомнить, что вы условились о том, что наши сотрудники будут все это время вас сопровождать и присутствовать на допросах.

— Ох, кровопийцы… — проворчал генерал. — Да, было такое. Я вас нянчить не собираюсь, сами разберетесь. Дознаватели в управлении уже ждут.

Не прощаясь, он развернулся и направился к своему автомобилю. Шоферпомог ему усесться, затем прыгнул за руль, и роскошный “Руссо” покинул переулок.

Я высунул голову из-за нашего автомобиля.

— Что это сейчас было?

— Чтоб я знал, — огрызнулся Бестужев и от досады пнул ботинком колесо. — Корф подтвердил. Этот Деменков — большой начальник, его слово перебьет мое при любом раскладе. И Корфа он особенно недолюбливает. Может решил таким образом нам подгадить.

— Не мелочно ли для человека его положения? — Удивился я.

Сарпедон откровенно заржал.

— О, парень, ты понятия не имеешь, какими войнами могут обернуться поистине детские обидки!

— Молчал бы ты, Хлыщ недобитый, — полицейский жестом велел своим открыть дверь микроавтобуса и затолкал задержанного внутрь. — Господа, мы только двоих сможем взять из ваших. Больше не влезет.

Бестужев взглянул на нас.

— Михаил, тебе туда нельзя. Тебя здесь вообще нет по документам. Вы с Волковым едете в нашей машине позади автобуса.

— Понял.

Бесужев и Лиснов забрались в микроавтобус, а мы с Волковым уселись в наш неприметный седан. Я наконец-то смог вытянуть ноги на переднем пассажирском. Волков включил печку на полную мощность.

— Ноги подморозил, — пояснил он, трогаясь вслед за микроавтобусом. — Если совсем сваритесь, скажите.

— Ага. А где их управление?

— На Фонтанке, шестнадцатый дом. Недалеко отсюда. Пристегнитесь, ваше сиятельство.

Мы выехали из переулка на широкую Садовую улицу. Старались держаться как можно ближе к автобусу, хотя машины из соседних рядов то и дело норовили влезть перед нами.

— Сейчас по Садовой до конца, потом свернем, переедем Фонтанку — и на месте, — добродушно балагурил Волков. Приятный дядька, и очень странно, что нашел себе такую работу.

Мы проехали Невский, впереди высились башенки Михайловского замка. И в этот момент автобус резко свернул направо, в узкий переулок.

— Срезать решили? — удивился Волков. — Прямо дольше, но проще…

Внутри меня поднялась хорошо знакомая волна тревоги.

— Извините…

Но договорить я не успел. Что-то резко ударило в наш автомобиль сзади. Я дернулся, едва не вылетел в лобовое, но удержался за счет ремня.

— Черт! — Волков налетел грудью на руль, но тоже вроде бы не пострадал. — Соколов, держитесь!

Снова удар. Я на автомате активировал “Берегиню”, одной рукой пытаясь отстегнуться. Наша машинка влетела в зад микроавтобусу.

— Засада? — крикнул я.

— Пока не знаю.

Руки Волкова охватило рубиновое сияние. Он резко оглянулся.

— Пригнитесь.

Впереди звучали звуки выстрелов. Микроавтобус попытался газануть, но в него врезался здоровенный “Колобок”. Заскрежетал, застонал металл. Послышались звуки стрельбы.

— Дерьмо!

Волков высунулся из окна и запустил “Колобок”в тех, кто прижимал нас сзади. И лишь сейчас я увидел, что нас окружал целый отряд. Все — одаренные. В непонятной темной форме, похожие на бойцов какой-нибудь ЧВК, только без оружия. Наши автомобили поливали градом “Кос”, “Колобков” и “Жар-птиц”. Судя по мощности, не ниже четвертого ранга.

Еще большее дерьмо. А что хуже всего, сверху, с крыш нас еще и поливали свинцовым дождем.

Машина стремительно превращалась в решето. Я ставил “Покровы” один за другим, но нападавших было так много, что они успевали дырявить барьеры быстрее, чем я их ставил. Волков отбивался как мог заклинаниями. На полминуты показалось, что он смог их отогнать, но вскоре все началось с новой силой.

В микроавтобусе происходила какая-то возня. Бестужев и Лиснов отбивались, защищая узника и неодаренных полицейских. Но резервы у всех заканчивались, а я один не могу справиться со всеми.

И тут что-то взорвалось. Огромный разрывной огненный шар ударил аккурат между нашим капотом и задом микроавтобуса. Меня ослепило, я заорал и инстинктивно закрыл глаза. Затем что-то тяжелое и мощное продавило нам крышу, начало сминать. Мир вокруг закрутился, перевернулся вверх тормашками, и пришла боль.

— Аааа! — Я не то выл, не то ревел, осознав, что нас перевернуло, а мне в довершение ко всему придавило ногу.

Волков, не успев залезть обратно, лежал, наполовину высунувшись из окна. Весь в крови. И не шевелился.

Я попытался обновить “Берегиню”, и сквозь ее бледное сияние увидел развороченный микроавтобус, отлетевший на тротуар. Не знаю, чем нас били, но этот кто-то явно был очень высокого ранга. И точно боевик. Я так еще не умел.

Что-то снова вспыхнуло, я зажмурился. Заревел раненым медведем, когда меня снова подкинуло и прокрутило. А затем боль начала уходить, но вместо нее пришли холод и тьма.

Нет, не вырубаться! Только не сейчас!

— Мальчишку брать живым! — донеслось до моего угасающего сознания. — Это тот самый Соколов. Он много знает.

Глава 38

Сознание возвращалось медленно.

Я чувствовал себя отбивной — все тело ломило, какая-то странная ноющая боль сковала все мышцы. Казалось, собственные кости норовили вылезти из меня и рвали волокна тканей. Отвратительно и ужасно неприятно.

Но хуже всего было то, что из-за этого я не мог толком пошевелиться. Мозг был занят только тем, что отдавал всему организму болевые сигналы. Я не был связан — ни руки, ни ноги не чувствовали давления пут. Но в них и не было смысла — в таком состоянии я бы даже не смог и шагу пройти.

— Хррр… Ххх… Ха-тьфу! — Я с трудом сплюнул скопившуюся во рту слюну себе под ноги и открыл глаза.

Картинка никак не хотела фокусироваться. Я понял, что меня куда-то усадили. Вокруг были темные стены, оконных пятен я не видел. Подвал? При попытке пошевелиться левую руку свело, и я заметил, что из нее торчала какая-то гибкая тонкая трубка. С жидкостью. Капельница.

Чем же они меня накачивали?

Я попытался сконцентрироваться, воззвать к силе, но словно орал в пустоту — ничего. Сила была во мне — я это чувствовал, но она не отзывалась. Словно не хватало чего-то важного. И я никак не мог заставить себя сосредоточиться.

— Даже не пытайся, все равно не получится, — усмехнулся кто-то из угла помещения.

Голос был похож на Сарпедонов. В следующий миг он вышел на свет одинокой слабенькой лампочки — все с той же наглой и самодовольной ухмылкой на губах.

— Где…

— Бестужев? — подсказал Хлыщев. — Поверни голову направо — и увидишь.

Я последовал совету. С трудом преодолел спазм одеревеневших мышц шеи и уставился вправо. Видимо, я со стороны выглядел примерно так же, как и Бестужев. Дознавателя тоже посадили под капельницу, только он ко всему прочему был еще и серьезно ранен. Рубашка в крови, штанины разорваны, один ботинок слетел. Бестужев еще не пришел в сознание. Может оно и к лучшему.

— Где остальные? — прохрипел я.

— Лишних мы не брали.

Значит, мертвы. А нас с Бестужевым забрали, вероятно, для допроса. Уже не оставалось никаких сомнений в том, что это была работа Аспиды. Громко, нагло, самоуверенно. Но, черт возьми, успешно.

Сапедон присел передо мной на корточки.

— Интересный ты кадр, Михаил Соколов. Я-то, когда о тебе прослышал, думал, что ты у нас этакий народный герой, а на поверку оказался обычным мальчишкой. Я разочарован.

— Трагедия. Я этого не переживу.

— Огрызаешься, — усмехнулся Хлыщ. — Главное — говорить можешь. А вот силу использовать у тебя не выйдет. Больно уж веселый коктейльчик мы в тебя закачали. Соображать будешь, говорить сможешь. Если очень постараешься, даже получится двинуть рукой или ногой. А вот концентрация у тебя останется нулевая.

— Что это за наркота?

— Что ты, наркотики вне закона! — рассмеялся Сарпедон. — Исключительно легальные лекарства для простолюдинов в нужной пропорции. Мы тоже кое-чему научились у Ордена Надежды.

— Ты же простолюдин, — хрипло ответил я. — Тебе какой прок работать на Аспиду?

— А ради чего люди вообще работают? Деньги. У меня нет амбиций и желания заполучить Благодать, мне и так хорошо. А вот звонкая монета пригодится при любом раскладе сил. А вот чего я никак понять не могу, так это как ты умудряешься одновременно якшаться и с Тайным отделением, и с Орденом Надежды? Как они это прошляпили, Соколов, а? Или все-таки не прошляпили?

Я молчал. Хренушки я тебе что скажу, урод моральный. Хочешь вытащить из меня информацию, попотей как следует. Черта с два я облегчу работу. Впрочем, что-то мне подсказывало, что у Сарпедона или его соучастников найдутся способы развязать мне язык.

В конце концов, раз они напали на полицейских и ищеек в самом центре Петрополя, устроили перестрелку и закидали нас заклинаниями, то, судя по всему, тормозов у этой организации не было совершенно.

И почему Корф так поздно спохватился об этой Аспиде? Неужели кто-то наверху прикрывал их до поры до времени? Похоже на то.

А раз так, то насколько наверху сидит их покровитель?

— Молчишь, значит, — кивнул Сарпедон. — Понимаю, я бы на твоем месте тоже не был бы склонен к диалогу. Однако не со мной, так с другими погутарить придется. Ты уж извини, сам виноват.

Я смерил его равнодушным взглядом. Сам по себе Сарпедон вряд ли что мне сделает. Хотел бы убить — уже бы вскрыл глотку. Значит, я был нужен как минимум для допроса. А дальше они наверняка попытаются от меня избавиться, ибо я спутал им много карт. И с учетом того, что под этой проклятой капельницей я был бессилен, то у них все могло получиться.

Так себе расклад, Миха. Впрочем, мы знали, что однажды придется отвечать за все наши шпионские игры.

Сарпедон поднялся и вышел за дверь. Я услышал глухие голоса, но не разобрал, о чем они разговаривали.

— Бестужев! — тихо позвал я. — Гавриил Петрович!

Он не отвечал. Не дернулся, ни звука не издал. Видать, ему и правда крепко досталось. Или коктейля побольше влили. Я-то все еще формально оставался несовершеннолетним…

Дверные петли снова заскрежетали. Теперь внутрь вошли уже двое. Первым вошел странный тип в маске, за ним — Сарпедон-Хлыщ. Когда незнакомец вышел на свет, я удивленно вытаращился.

— Это еще что за маскарад?

Незнакомец точно был мужчиной, причем явно непростым. Одет в стильный дорогой костюм-тройку, явно сшитый на заказ. На мизинце его левой руки сверкнул перстень-печатка. Обычай носить такие перстни наши аристократы позаимствовали у британских дворян — на печатке непременно изображали родовой герб. Только герб этого незнакомца я не мог разглядеть — он предусмотрительно перевернул перстень символом внутрь.

Да и маска у него оказалась непростая. Она полностью скрывала лицо, оставляя лишь прорези для глаз. Позолоченная, с крылышками по бокам над ушами. И на одном из лацканов пиджака красовался золотой же кадуцей — перевитый змеями жезл.

— Господин Гермес, мальчишка, как видите, очнулся, — подобострастно выдохнул Сарпедон. — Можем начинать?

Гермес? А что, тогда этот маскарад был вполне оправдан. У древнегреческого бога Гермеса было несколько атрибутов, среди которых как раз значился кадуцей, который потом отдали врачам. И шлем или сандалии с крылышками. Кадуцей был, крылышки были. Получите, распишитесь.

Важно было и другое. Наверняка имена они выбирали неслучайным образом. И если о Сарпедоне я толком ничего не мог сказать, то про Гермеса помнил. Он ведь был бог омторговли и счастливого случая, хитрости, воровства и красноречия. Гермеса считали покровителем глашатаев, послов, пастухов, путников. А еще, по некоторым сведениям, он якобы провожал души умерших в подземное царство Аида.

Итак, у нас тут выстраивалась определенная иерархия.

Был некий Зевс — верховный бог и, очевидно, главный в Аспиде.

Был Сарпедон — мифический герой, сын Зевса от смертной женщины. Наш Сарпедон был простолюдином. Значит, имена героев могли говорить о том, что этот персонаж был неодаренным.

И вот объявился Гермес. Тоже бог. И судя по его аристократическому виду, Благодатью он должен был обладать.

— Михаил Николаевич, как вы себя чувствуете? — Осведомился Гермес, и его голос из-за маски показался глухим. Но взрослый мужской голос. Я бы сказал, примерно между тридцатью и сорока годами.

— Примерно так, как он выглядит, — ответил я и кивнул на Бестужева.

— Приношу глубочайшие извинения за эти неудобства, однако мы были вынуждены применить специальные средства, чтобы оградить себя от вашей силы.

Хороший полицейский? Вряд ли.

— Чего вы от меня хотите?

— Нам нужно понять, как много вы выяснили о нашем скромном сообществе, Михаил Николаевич.

— Немного, раз попались вам в руки, — мрачно ответил я.

— О, это было неизбежно. Господин Сарпедон с самого начала был приманкой. То, что мы позволили ему быть пойманным, являлось частью нашего плана.

Миленько. Как и предполагалось, Сарпедон не зря так светился. Другой вопрос, мы ставили не на ту причину такого поведения.

— Я действительно в этом не помощник, господин Гермес. У меня была совершенно другая задача. И я бы долго не узнал о Темной Аспиде, кабы некоторые особенно ретивые княжичи не задумали меня ритуально убить в Аудиториуме.

— Следовало же как-то проверить ваши способности, — пожал плечами Гермес. — Да и господа княжичи, увы, сглупили и проявили непрофессионализм. Можно сказать, вы оказали нам большую услугу, отсеяв этих господ на этапе отбора в наше сообщество.

Я им что, санитар леса? Карающая длань эволюции?

Ладно, теперь кое-что хотя бы получило объяснение и встало на свои места. Черт, как же тяжело было думать под этой проклятой капельницей. Из-за нее я не только не мог сосредоточиться, но и соображал втрое медленнее. А сейчас только смекалка могла помочь мне как-то выкрутиться из этого дерьма. Или хотя бы потянуть время.

Корф уже должен был нас искать. Быть может, в Тайном отделении была такая же практика с кровью, что позволило бы ему найти Бестужева. Хорошо если так…

— Не скажу, что был рад помочь, — буркнул я. — Однако ваши сами засветились, раз даже первокурсник вроде меня смог поймать вас за хвост.

— Это делает вам честь, Михаил Николаевич. Должен признать, мы совершенно не учитывали появление кого-то вроде вас. Знаете, что такое черный лебедь?

— Появление непредсказуемого и неучтенного события, которое влияет на происходящее.

Занятно, что в этом мире такой термин тоже появился.

— Именно, — кивнул Гермес. — Вы, Михаил Николаевич, оказались таким черным лебедем. Носитель огромнейшей родовой силы, что не подчиняется ограничениям и законам Благодати, человек из опального рода, что уже пару поколений назад списали со счетов и убрали с шахматной доски. И вдруг вы появляетесь, оказываетесь в самой гуще событий и умудряетесь перевернуть все с ног на голову.

— Повод гордиться?

— Пожалуй. Редко из-за какого юноши люди начинали так нервничать. И поскольку вы — человеку в своем роде уникальный, я готов предложить вам кое-какую альтернативу обычной смерти. Вы же понимаете, что слишком опасны для нас. Поэтому нам предстоит решить, устранить вас физически или сделать частью нашего сообщества.

Я не выдержал и прыснул.

— А ничего, что у моей семьи все еще нет Осколка? Я же шваль, не ровня таким, как вы…

— Вы с блеском компенсировали этот недостаток. Итак, я предлагаю вам выбор: честная смерть или работа на нас. Разумеется, это наложит свои ограничения. У нас весьма требовательная организация. Однако, посовещавшись, мы пришли к выводу, что ради вас готовы сделать исключение. Да и возвращение Осколка Соколовым, судя по вашей бурной деятельности, остается лишь вопросом времени.

— И что я буду должен делать для вас? — Спросил я, глядя на золотую маску исподлобья. — На какой поводок вы меня посадите?

— Боюсь, поводок — не самое подходящее сравнение. Скорее цепь.

— Неважно.

— Вы нужны нам в Тайном отделении, Михаил Николаевич. Если говорить точнее, нужны подле Корфа и, быть может, даже его руководства.

Я тихо рассмеялся, но грудь и живот свело болью.

Интересно, это когда-нибудь закончится? Так и буду ходить по рукам, как рубль?

А может хватит уже?

— Что будет с Бестужевым? — спросил я, покосившись на дознавателя. Он все это время сидел, не шелохнувшись, и я начал беспокоиться, а не помер ли.

— Увы, Гавриилу Петровичу мы такой альтернативы предоставить не сможем. Но если вы согласитесь, наша организация все уладит. Его гибель не доставит вам проблем, и вы сможете остаться при Корфе.

— Но раз вы собрались допрашивать Бестужева, может снизите дозировку этой своей противоблагодатной сыворотки? — предложил я. — Он же вообще не может очнуться! Сидит, слюни пускает. От меня вам будет немного проку, а Бестужев помогает Корфу в поисках Темной Аспиды. Он точно знает больше меня.

Гермес хмыкнул.

— Пытаетесь спасти товарища?

— Он мне не товарищ. Я просто его уважаю. Гавриил Петрович — достойный человек и заслужил достойную смерть. Но ведь прежде он должен заговорить.

— Это расценивать как ваше согласие? — спросил Гермес.

Я с усилием пожал плечами.

— Я все еще думаю. Быть может, я назначу условием своего вступления достойное обращение с пленником. У меня, знаете ли, тоже есть принципы и убеждения.

Гермес и Сарпедон переглянулись. Хлыщ явно не понимал, почему мужик в маске так долго со мной возился. Что ж, наверняка его и не посвятили в то, что я могу и умею. Да меня и вовсе не должно было быть на той операции, так что я и тут стал неожиданностью для Темной Аспиды.

Я же на самом деле просто старался их задержать. И у меня не было ничего, кроме языка. Так что приходилось молоть им и отчаянно заговаривать зубы.

— Что ж, давайте попробуем, — Гермес жестом указал Хлыщу на Бестужева. — Сарпедон, уменьшите дозу и приглядывайте за гостем на случай, если разбушуется.

Бандит нехотя кивнул, подошел к капельнице, проверил мешок с жидкостью и принялся регулировать интенсивность потока. И в этот момент что-то мелькнуло справа от меня. Я с усилием повернул голову — куда медленнее, чем следовало — и увидел уже очнувшегося Бестужева, умудрившегося вытащить катетер из руки и сейчас душившего Сарпедона трубкой.

— Быстро освободил мальчишку, иначе я убью его, — прошипел Бестужев.

Ах он хитрец! Все это время прикидывался, что был в отключке, а сам внимательно слушал.

Маска Гермеса не выражала эмоций, но я услышал его тихий смех.

— Ох, господин Бестужев, мелковатую сошку вы взяли, чтобы меня шантажировать.

Секундой позже с ладоней Гермеса сорвались два ярких зеленых “Колобка” — один угодил Сарпедону в грудь, второй пошел прямиком в лоб. Хлыщ вскрикнул, дернулся, а затем резко обмяк в руках Бестужева. Под ногами бандита медленно растекалась лужа, и отнюдь не крови.

— Господин Сарпедон выполнил все свои задачи, — будничным тоном, словно только что прихлопнул муху, сказал Гермес. — Последней его миссией было привести вас в нашу ловушку, с чем он успешно справился. Однако больше мы в его услугах не нуждаемся.

Я завороженно глядел на тело Хлыща. Две раны от мощных ожогов просверлили грудь и лоб. Что-то в последнее время я слишком часто смотрел на мертвецов.

— Какие еще варианты мне угрожать? — Гермес направился к дознавателю и ногой отпихнул преграждавшую путь руку трупа. — Поступок, несомненно, героический, но глупый. Удивите меня еще раз. Или ваша фантазия иссякла?

Я замер, медленно соображая, как еще мы могли действовать. Бестужев с той угрозой выстелил вхолостую. А у этого Гермеса явно третий ранг — крепкий такой, вон какие сочные зеленые “Колобки” вылетели. И раз они убили Сарпедона на месте, то силы у Гермеса было прилично. Гораздо выше среднего. Бестужев уступал Гермесу мощью Благодати — у него был крепкий четвертый ранг. А в меня закачали слишком много этого лекарственного дерьма.

Я постарался поднять руку, чтобы незаметно вытащить иглу капельницы. Тщетно. Конечности словно налились свинцом. Вот же черт.

Гермеса явно забавляла вся эта сцена. Он держался совершенно спокойно и опустился на корточки перед дознавателем. Но не настолько близко, чтобы Бестужев мог его достать. Правда, Гавриил Петрович, видимо, отдал все силы на то, чтобы взять в захват уже бесполезного Сарпедона. Его руки безвольно повисли, а тело распласталось на жестком стуле.

— Осознаете ли вы, что я могу убить вас прямо сейчас? — спросил человек в маске.

— И не получите ответов, — прокряхтел Бестужев. — Хотя я все равно не собираюсь ничего вам рассказывать. Можете пытать сколько влезет или попробовать насильно вскрыть мне череп, да только неприятно удивитесь, когда моя голова лопнет, словно бешеный огурец. Мы с Корфом позаботились о том, чтобы вам ничего не досталось.

Гермес хмыкнул.

— А вы умнеете.

— Приходится.

— Что ж, не хотел я до этого доводить, Гавриил Петрович, но, видимо, придется начать доставать козыри. Раз я не смогу вытащить из вас то, что мне нужно, придется сделать так, чтобы вы передумали и рассказали все добровольно. Знаете ли вы, как поживает ваша матушка? В курсе ли, чем завтракала ваша сестрица? Полагаю, нет. А мы вот знаем… Или та красавица из театра на Садовой, которой вы на позапрошлой неделе подарили цветы после спектакля… Как думаете, будет справедливо, если все они погибнут из-за вашего упрямства?

Гермес, Гермес… Бог коммуникаций, переговоров. И шпионажа. Не он ли ведал добычей информации в Аспиде?

Я сконцентрировал все накопленные силы, чтобы дозваться до Корфа. Никак, словно в стену стучался. Здесь повесили настолько плотный купол, что у меня и в лучшей форме едва ли получилось бы его пробить.

И тут меня осенило. Хитрость, конечно, была шита белыми нитками, и я не был уверен, что у меня получится, что хватит сил. Слишком часто я стал полагаться на свою родовуху — настолько часто, что отвык быть простым человеком. Судьба преподнесла мне жесткий урок именно сейчас, но я должен был показать, что чего-то стоил и без сверхъестественных способностей.

— Господин Гермес, я принимаю ваше предложение, — громко и твердо сказал я, обратив на себя внимание человека в маске.

Потяну время, еще чуть-чуть. Наверняка он потребует от меня какой-то клятвы или сделает какую-нибудь манипуляцию, чтобы меня привязать. Выиграю хоть немного времени для наших. Если, конечно, они знали, где нас искать.

— Не смейте, ваше сиятельство! — крикнул Бестужев. — Этим вы мне жизнь не спасете, а совесть запятнаете.

Гермес уставился на дознавателя, и из-под маски раздался смех.

В этот момент я наконец-то смог вытащить иглу капельницы, зажал ее в кулаке и опустил руку под стул так, чтобы ее не было видно. Теперь оставалось уповать на былую ловкость, силу духа и везение.

— Быть может, его сиятельство все же понял, какая сторона выиграет в этой войне, — усмехнулся Гермес и направился ко мне. — Вам придется принести клятву верности и скрепить ее кровью.

Едва игла исчезла из моего тела, стало немного лучше. Меня все еще ломало, а мозг соображал туго, но организм был молод, да и сила начала медленно ворочаться внутри, негодуя от количества дряни, что в меня закачали. Медленно, но верно начали запускаться процессы восстановления.

Но не настолько быстро, чтобы я смог шваркнуть по этому хрену в маске “Колобком”.

Я подался вперед, когда Гермес приблизился ко мне почти вплотную.

— Ты привяжешь себя ко мне кровью станешь послушен. Но это будет чуть позже, когда я введу тебя в круг. А пока… Пока примеришь цепь, на которой все мы сидим. Первое испытание пройдешь уже сейчас. Заслужи место кровью. Убей Бестужева.

Я взглянул на дознавателя. Его заплывшее от ран и ссадин лицо уже ничего не выражало.

— И какое имя я тогда получу? — натянуто улыбнулся я.

— Ты юн и свеж. Тебе подойдет Аполлон, — ответил наш мучитель и потянул мне руку. — Повторяй за мной слово в слово…

— Предпочитаю стать Аидом — шепнул я и со всей силы воткнул иглу ему в руку. — Получи, сука!

Глава 39

— Ах ты сученыш! — взревел из-под маски Гермес и попытался оторвать мою руку от своей. Не знаю, куда я попал иглой — бил-то прямиком сквозь пиджак. Но даже если воткнул не в вену, ему все равно мало не покажется.

Некоторые лекарства категорически нельзя вводить внутримышечно. Очень хотелось верить, что в этом антиблагодатном коктейле было что-нибудь вредное и болезненное.

— Ааааа! — продолжал вопить Гермес и попытался оторвать мою руку от своей. Хрен там. Я был готов удерживать эту иглу зубами, если понадобится. Вцепился, как бойцовый пес. Со всей силой, на какую еще был способен.

Гермес дернул меня вместе с трубкой от капельницы на себя, и мы вместе рухнули на пол, покатились, пытаясь бороться.

— Бестужев! Помогите мне! — рявкнул я, уже не особенно рассчитывая на помощь. Улучив момент, мельком взглянул на дознавателя — нет, не сможет. Бестужев безвольно повис на стуле и, кажется, отключился.

За дверью раздался шум — какое-то глухое шарканье, сдавленные голоса.

— Тантал! — заорал из-под маски мой враг. — По… Помо…

Я не нашел ничего умнее, как со всей дури врезать ему лбом прямо по маске. Адреналин всколыхнул кровь, заставил тело двигаться, и я этим воспользовался. Гермес захлебнулся собственными словами, зарычал и резко дернулся. Он перекатился на другой бок — трубка волочилась за ним. Стойка для капельницы упала на стул и зацепилась верхним крюком так, что мешок все еще был выше нас. Значит, коктейль еще тек в его тело.

Знать бы только, как быстро он подействует.

— Ну все! Держись, мозгляк!

Я не дал ему договорить — навалился на него всем весом и пожалел, что не раскачался как следует. Гермес попытался оттолкнуть меня, но пнул коленом в живот. У меня перехватило дыхание, я кашлянул ему на маску смесью слюны и желчи.

Шум за дверью стал громче, но к нам никто не заходил. Не отвлекаться. Этот Гермес наверняка имел в запасе какие-нибдуь неприятные сюрпризы.

Что-то грохнуло о дверь с внешней стороны — так, словно в нее ударили чем-то большим и тяжелым. Мы продолжали бороться с Гермесом на полу, путаясь в одежде и трубках. Улучив момент, я воззвал к оставшейся внутри меня родовой силе, сосредоточил ее в ладони и ударил атакующей рукой ему в грудь.

— Ааааааа!

Едва я провернул это, как силы резко оставили меня. Черт. Не хватило. Взвыв, Гермес сбросил меня — я откатился на метр и попытался подняться.

— Идиот! — Игла валялась на полу, а Гермес возвышался надо мной. — Предложение аннулируется. Я просто воспользуюсь шансом и убью тебя.

Что-то промелькнуло за его спиной, я услышал странный звук, и мгновением позже Гермес рухнул на колени. Над ним склонилась невысокая фигура в темном комбинезоне и балаклаве, открывавшей лишь глаза. Женская. Она долбанула ему по голове каким-то небольшим предметом вроде молотка, затем подняла с пола иглу и засадила Гермесу прямиком в вену на запястье.

— Сойдет, — глухо шепнула она и развернулась ко мне.

Я моргнул, пытаясь не отрубиться. Женщина тут же схватила меня за руку, и я ощутил теплое течение энергии.

— Не смей вырубаться, — пригрозила она. Кажется, я знал ее. Голос… Голос.

Худощавая женщина сняла балаклаву и улыбнулась, тряхнув стриженными под каре темными волосами.

— Привет, Миша! Давай-ка поглядим, чем вас накачали.

Я выплюнул сгусток желчи и уставился на однокурсницу.

— Какого… хрена ты здесь делаешь?

— Спасаю твою тощую задницу, — огрызнулась Грасс. — Мы следили за тобой. Босс знал, что ты приведешь нас к Аспиде.

Сволочи! Они что, решили сделать из меня приманку? Занялись спортивной ловлей на живца, мать их? Предупредить, блин, не судьба?

— Бестужева лучше осмотри, — проворчал я и указал на дознавателя. — Я в порядке. А вот ему сильнее досталось.

Грасс презрительно фыркнула.

— Мы здесь не ради ищеек. Я пришла за тобой.

— Аня, твою мать! — я начинал терять терпение. — Делай что говорю! Помоги Бестужеву. Он должен выжить ради нашего блага! Твоего в том числе.

Грасс что-то недовольно пробурчала себе под нос, но послушалась. Подползла к дознавателю, сосредоточила в руках силу и принялась сканировать тело Гавриила Петровича.

— Живой! — вздохнула она. — Но очень слаб. Может не доехать до лазарета.

— Сделай что-нибудь, пожалуйста. Я не могу. Все отдал на бой.

— Ты просишь меня помочь тому, кто за нами гонится! — возмутилась Грасс. — Я не соби…

— Анна, помоги ему.

Я обернулся на знакомый голос. В нашу темницу вошел Радамант собственной персоной. В отличие от своих “миньонов”, одетых в темные комбинезоны и балаклавы, главарь Ордена Надежды лица не прятал. Наоборот, выглядел так, словно собирался на аудиенцию к какой-нибудь важной шишке. Даже шейный платок повязал, щеголь этакий. Он вытер перчатку о стену, оставив кровавый след.

— Остальные помещения очищены. Анна, что здесь? — Увидев меня, он приподнял шляпу и кивнул. — Успели, слава богу. Здравствуй, Михаил.

— Пока не очень получается здравствовать, — отозвался я и с трудом приподнялся, оперевшись на поваленный стул. Гермес застонал, когда я случайно задел его носком ботинка. — Вы здорово рискуете, появившись здесь.

Радамант оскалился, что, по-видимому, должно было означать улыбку.

— О, я знаю. Но мы здесь как раз затем, чтобы встретиться с твоим покровителем из Тайного отделения. Анна?

Грасс оторвалась от дознавателя.

— Враг обезврежен. Михаил пострадал, но выживет. А вот этот… — она взглянула на Бестужева. — Этот едва дышит.

Радамант кивнул.

— Тогда позови сюда Эскулапа. Пусть займется дознавателем.

— Сейчас.

Грасс, все с тем же неодобрением выпрямилась и вышла из темницы.

— Врачевание, увы, совсем не по моей части, — пояснил Радамант и подошел ко мне. — Насколько сильно ты ранен?

— До свадьбы заживет. Что ты задумал, черт возьми? И зачем бросил Грасс под пули?

— Ты еще не понял, что этой девице не нужна лишняя опека? — усмехнулся косоликий. — Кроме того, она сама вызвалась, когда узнала, что ты в опасности. Так что с тебя теперь причитается.

Ну да. От Грасс я точно не ожидал такой прыти. На ее стороне, конечно, было преимущество внезапности — больно уж лихо она подкралась к Гермесу. Да и его самоуверенность сыграла с ним злую шутку — защиту от заклинаний он поставил, но не додумался повесить щит от физических атак. Но даже с учетом всех этих послаблений Грасс сегодня отличилась.

— Как долго вы за мной следили? — спросил я, проверяя иглу в вене Гермеса.

— С самого начала. Ты, Михаил, много кому интересен и много где можешь пригодиться. Такая уж у тебя доля. Так что мы считали тебя ценным активом, хотя я и понимал, что твой интерес к Ордену Надежды продиктован любопытством Корфа.

— Так ты знал, что я засланец, и не сообщил об этом Мустафину? — опешил я.

Радамант лишь пожал плечами.

— Это было очевидно. По крайней мере мне — я же знаю твою предысторию и догадывался, что Корф не мог пройти мимо такой возможности. Мне хотелось посмотреть, как ты будешь себя вести, играя на два фронта. Понять, действительно ли в тебе есть благородство и совесть, и правдиво ли то, что о тебе говорили. Всех важных и опасных игроков я заведомо вывел из аудиториумской ячейки, поэтому ты и не мог толком ничего накопать на тех юнцов.

Вот же хитрожопая скотина. Столько времени водил за нос, играл, как кот с мышью — и все ради чего? Чтобы добраться до Аспиды? Так вряд ли Радамант мог предусмотреть то, как начали развиваться события после моего поступления в Аудиториум. Или он просто держал меня в запасе, чтобы спровоцировать в нужный момент? А может с самого начала понимал, что на меня сорвется Аспида?

— Почему тогда Грасс оставили в ячейке? — возмутился я.

— Ей не привыкать. Она была моими глазами и ушами а Аудиториуме. Она, а не Мустафин — с учетом ее образа и репутации вряд ли кто-нибудь заподозрил в ней связного. И с учетом того, что вы сблизились, я был уверен, что ты попытаешься ее защитить. Так и вышло. Я в тебе не ошибся, Михаил.

— Слишком рискованно, как по мне. Я ведь мог сдать их всех. И уже сдал.

— Донос смехотворный. Там даже на год каторги не наберется, — отозвался Радамант. — Студенты у нас невинны аки ягнята. Ты должен был дать что-то Корфу. Я не хотел, чтобы тебя снимали с задания, особенно сейчас, когда зашевелилась Аспида. Поэтому на заклание пошли студенты. Задание формально ты выполнил, а толку от этого немного. Зато благодаря этому ты сейчас здесь и привел нас к Аспиде.

— Так-так, стоять, — я вяло замахал руками, подавляя гнев от того, что меня снова обманули. — Допустим, я привел тебя к члену Аспиды. Хорошо, принимается. Но вы ведь не хотели высовываться. Что изменилось сейчас, если тебе нужна встреча с Корфом?

— Время пришло, Михаил. Полагаю, Тайное отделение уже осознало, кто здесь действительно опасен, — Радамант отвесил Гермесу короткий пинок, и тот застонал. — Давай-ка заглянем ему под маску, пока твой Корф сюда не заявился.

— А заявится?

— Разумеется, — Радамант взглянул на часы. — Думаю, минут через десять. Я сообщил ему, где вы. Но сделал это уже на подъезде сюда, чтобы ищейки не путались у нас под ногами.

— Значит, твоя награда за чудесное спасение…

— То, что в черепушке у этого любителя маскарада. Не волнуйся, стирать я ему ничего не буду. Просто просмотрю воспоминания.

Грасс вернулась вместе с незнакомым мне долговязым пареньком. Судя по ауре, что от него исходила, он был лекарем.

— Вот этот, — Аня подошла к Бестужеву. — Он плох. Давай поторопимся.

Они принялись хлопотать над дознавателем. Аня оглянулась на меня и вопросительно подняла брови, словно спрашивала, требовалась ли мне помощь. Я мотнул головой и снова сосредоточился на Радаманте и Гермесе.

— Аккуратнее, — предупредил я. — Помнишь, как у их наемников взрывались головы?

— Эту хитрость они стащили у меня. Я стараюсь не компрометировать свои активы.

После таких слов хотелось плюнуть ему в морду. Не понимал я этого Радаманта. То он вел себя как нормальный человек — проявлял заботу, помогал, а потом выдавал какой-нибудь перл навроде этого. Люди для него — активы, значит. Говорил о них так, словно они были неодушевленными предметами.

— А Грасс для тебя тоже актив? — спросил я нарочито громко, чтобы она слышала.

— Не придирайся к словам, сиятельство, — отрезал Радамант. — Люди есть люди. Только одни воюют за идею, а вторые — за монету. Последних мне не жаль.

Радамант перевернул постанывающего от боли Гермеса и расстегнул кожаный ремешок, на котором держалась маска.

— Какая встреча, — он растянул губы в уродливой улыбке. — Никита Федорович Волконский собственной персоной.

— Младший сын князя? — удивился я.

— Именно. Известный гуляка и мот. И вот, надо же, оказывается, еще и завсегдатай тайных обществ…

Волконские — это же одна из самых могущественных семей империи! Обширный род с несколькими младшими ветвями, баснословные богатства, десятки особняков по всей империи. Чего стоила одна родовая усадьба в Суханово — настоящий дворец! А здоровенный трехэтажный дом на Мойке — шедевр классицизма, место проведения роскошнейших вечеринок и балов, о которых писали все газеты.

— Так ты… вы… Заодно?

Мы с Волконским таращились друг на друга с одинаковым изумлением. По голосу он казался мне старше. Сейчас я бы дал ему не больше тридцати пяти. Породистое лицо, гладко выбритый, очень бледный и с капризно изогнутой формой губ. Было в нем что-то неуловимо женоподобное.

— Простите за грубость, но на кой ляд вас понесло в Аспиду? — не выдержал я. — Вы же здравомыслящий человек, Никита Федорович!

— Убейте меня, — жалобно заскулил бывший Гермес. — Они все равно меня прикончат. Или вычистят память так, что останусь инвалидом и остаток своих дней проведу взаперти. Я… я не хочу такого конца.

Радаманта эта мольба нисколько не тронула.

— Вы заслужили наказание, уж не обессудьте.

— Тайное отделение может его спрятать, — предложил я. — Только верни его Корфу в нормальном состоянии. Защиты вам на память ставили?

Волконский опустил глаза.

— Хуже. Я связан с Зевсом кровью. Мы все ему подчиняемся. Это означает, что он найдет меня где угодно. Найдет и уничтожит. Я… я должен был вытащить всю информацию из Бестужева и передать Зевсу. Потом на основании этого мы должны были повести Корфа и его ищеек по ложному следу. Сарпедона никто не собирался оставлять в живых… А когда мы взяли еще и вас, Михаил Николаевич, я решил проявить инициативу и использовать вас в интересах нашего дела.

Радамант тихо усмехнулся.

— Если вас это утешит, вы не первый, кто пытается заставить Соколова плясать под свою дудку. Только мало кому это удается.

Волконский открыл было рот, чтобы ответить ему, но Радамант без предупреждения положил руки ему на виски и принялся ломать защиты. Экс-Гермес тихо завыл.

— Осторожнее.

— Знаю, Михаил.

Пока Радамант сражался с защитами высокородного заговорщика, я подполз к Грасс и Эскулапу.

— Как он? — спросил я, глядя на Бестужева.

— Теперь жить будет, — отозвался лекарь. — Я погрузил его в глубокий сон, чтобы замедлить все процессы, в том числе и отравление. Но все равно необходима больница. И я бы использовал традиционные способы очистки крови. Если не вывести ту дрянь, которой вас накачали, он будет восстанавливаться гораздо медленнее. Но мы успели — его жизни ничто не угрожает.

Грасс явно посчитала свой долг выполненным и вышла из темницы. Едва она шагнула за дверь и перебросилась с кем-то парой слов, как Волконский забился в конвульсиях в руках у Радаманта.

— Он точно будет способен разговаривать? — спросил я, косясь на этот чудовищный припадок. — Корфу он нужен вменяемым.

— Будет, куда денется, — проворчал Радамант. — Дилетанты. Менталист, который ставил эту защиту, сильный — не ниже третьего ранга, но не самый искусный. Оставил небольшую брешь. Или ставили наспех, или специально оставили зазор.

— Зачем?

— Некоторые спецы оставляют такие дыры на случай, если снова придется быстро вмешаться. Будь я менее опытен, не нашел бы.

Интересно, найдет ли Корф?

Волконский наконец-то прекратил биться и обмяк под руками косоликого. Я надеялся, что он просто отключился от перегрузки.

— Вот и все, — Радамант бережно опустил голову злодея на пол и словно в шутку накрыл его лицо маской Гермеса. — Все, что нужно, я увидел.

— И что там?

— К сожалению, меньше, чем хотелось, но это было ожидаемо. Я искал Зевса, но в воспоминаниях Волконского он фигурирует лишь как персона в маске. У нас есть только голос. Но и голоса тоже можно менять. Искусство маскарада достигло больших высот благодаря пристрастиям аристократов к костюмированным балам. Но теперь очевидно, что, отыскав Зевса, мы разворошим все это осиное гнездо.

Понятно, что ничего не понятно. Я лишь получил подтверждение своей гипотезе об иерархии. Значит, этот Зевс принадлежит к очень могущественному и знатному роду, раз у него даже Волконский был на побегушках. Мужчина — вряд ли женщина взяла бы себе такое имя. И… все. Чтобы выяснить остальные детали, нужно изучать воспоминания нашего Гермеса.

В дверном проеме возникла голова Грасс.

— Тайное отделение здесь.

Радамант кивнул.

— Отлично. Готовьтесь — и выходим приветствовать. Михаил, — он обратился ко мне, — из-за твоего уникального положения я прошу тебя стать нашим послом. Посредником между нами и Тайным отделением.

***

— Не стрелять и не колдовать! — я вышел первым — с поднятыми руками, словно шедший сдаваться преступник. — У нас раненые!

Увидев меня, Корф дернулся было, чтобы подойти ближе, но я жестом остановил его.

— Бестужев жив, — продолжал я. — Гермес — он же Никита Федорович Волконский — захвачен нами. И этим людям мы обязаны жизнью. Прошу, выходите.

Я кивнул скрывавшемуся в подвале Радаманту. Косоликий знаком велел своим помощникам вывести Бестужева и Волконского. Четверо облаченных в балаклавы надеждинцев бережно обхватили раненых и принялись подниматься по ступеням навстречу обескураженным ищейкам.

— Кто эти люди? — Корф распорядился принять раненых и уставился на поднимавшегося по ступеням Радаманта. — А… Неожиданно.

Я встал между Корфом и Радамантом.

— От лица Ордена Надежды я прошу о мирных переговорах между ними и Тайным отделением. Тагматис Эльпидас спас нас с Бестужевым, обезвредили нападавших и обещают помощь в дальнейшем.

Сопровождавшие Корфа ищейки растерянно переглянулись. Кое-кто потянулся к оружию иные сосредоточили в ладонях потоки Благодати.

— Обещаю, что ни я, ни мои люди, не намерены причинять вам вред, — добавил Радамант. — Все, чего я прошу, Вальтер Макарович — разговор наедине.

“Они тебя заставили?” — раздался голос Корфа у меня в голове.

“Нет. Они пришли нам на помощь, и очень вовремя. Следили за мной. Бестужев умирал — они вытащили его с того света. И Радамант действительно заинтересован в сотрудничестве для поимки Аспиды”.

“Значит, ты предлагаешь мне ему поверить?”

“Почему нет?” — ответил я. — “Не думаю, что у нас осталось так уж много вариантов. А Тагматис Эльпидас имеют опыт борьбы, который можно перенять”.

“Ты предлагаешь сотрудничать с террористами”.

“На войне все методы хороши”, — сказал я и ушел с дороги, предоставляя Корфу и Радаманту возможность поговорить без подслушивающих.

Общение проходило в ментальном формате, поэтому я мог судить о его ходе лишь по выражениям лиц собеседников. Но что Радамант, что Корф не были охотниками до эмоций. Несколько минут тишины — лишь ветер завывал между старыми домами на заводской окраине, где нас прятали.

Наконец Корф кивнул, и Радамант молча повернулся к своим.

— Уходим, господа.

Я замер, не понимая, что же произошло. Корф не отдал приказа их задержать. Не препятствовал и даже остановил одного из помощников, когда тот потянулся было к стволу.

— Мы договорились, — сказал тайный советник. — Орден Надежды прекращает прежнюю деятельность, за исключением той, что разрешена законодательством. Тайное отделение принимает помощь Ордена Надежды в раскрытии деятельности Темной Аспиды. Преследование за предыдущие деяния будет отсрочено, но не отменено. Каждое преступление будет рассматриваться индивидуально затем, чтобы понять, что совершил Таматис Эльпидас, а что — Темная Аспида.

— И что, вы просто так их отпустите? После всего, что они натворили?

Корф посмотрел вслед удаляющимся фигурам.

— Если все, что сказал мне Радамант, правдиво, то это достойный обмен.

Глава 40

— Михаил Николаевич, будем на месте через десять минут, — оповестил водитель.

— Прекрасно, благодарю, — отозвался яс заднего пассажирского.

Мимо проносились фонари и горящие окна частных домов, выстроившиеся вдоль трассы, словно вельможи в тронном зале. Я устало глядел в окно и то и дело прокручивал в голове слова Радаманта о том, что я мое появление в этом мире не было случайным, и что я, как и Ирина, был плодом чьего-то великого замысла.

Сколько ни пытался обмозговать, что это означало, ничего не получалось. Что за замысел? Насколько все это было проработано? И сколько же в таком случае было свободы в моих действиях? Выходит, для кого-то я казался черным лебедем, а для других — играл по четко прописанным нотам? Но как это вообще возможно с таким-то набором случайностей?

— Подъезжаем, — сообщил водитель.

Это я уже и сам видел. Приписанный к автопарку Тайного отделения серый “Руссо-Балт” прополз по усадебной аллее и подкатил к главному входу Ириновского поместья. Я заметил, как отодвинулась занавеска в окне гостиной — видимо, Оля весь день провела у окна, ожидая моего возвращения.

Уже стемнело — время было за семь вечера, но мне этот день показался бесконечным. Трудно было поверить, что все этим же утром я проснулся на Вознесенском у Штоффов, затем участвовал в операции по поимке Сарпедона, а после угодил в плен к Аспиде и оказался освобожден Орденом Надежды, а сейчас наконец-то оказался дома.

Прямо флеш-рояль собрал — и все за один день.

Даже выйти из машины получилось с трудом — помог вовремя подоспевший Егорушка. Нужно бы навестить лекаря. Кажется, одно ребро я все-таки сломал. И хорошо, если только одно.

— Ваше сиятельство, что же с вами приключилось? — воскликнул лакей, увидев мою разукрашенную ссадинами физиономию.

— Долгая история, — вздохнул я и облокотился о локоть парня. — Егор, пожалуйста, проследи, чтобы водителю дали с собой горячих напитков и чего-нибудь перекусить. Денег он не возьмет, но нужно его как-то отблагодарить. Все же путь не самый близкий.

— Непременно, сударь! Может вам доктора…

— Позже, — я обернулся к водителю. — Спасибо за помощь. Задержитесь, пожалуйста, на десять минут. Егор сейчас кое-что для вас вынесет.

Парень вышел из автомобиля и смущенно потупился.

— Не стоит, ваше сиятельство. Мне ведь просто приказали…

— Это не взятка, расслабьтесь. Такие подарки вам от гражданских брать можно. И не пренебрегайте графским гостеприимством, — ответил я и коротко кивнул. — Еще раз примите мою благодарность за помощь.

— Бери, пока дают, — шепнул ему Егор, и я устало улыбнулся.

— Именно.

И направился к дверям. На крыльце меня уже дожидались отец и Ольга. Сестра, наплевав на то, что была в домашних туфельках, бросилась ко мне, и я закряхтел от боли, когда она слишком сильно сдавила меня в объятиях. И откуда у столь хрупкой девчонки появилась такая силушка?

— Михаил, что с тобой произошло? — отец спустился к нам и аккуратно отстранил от меня Олю.

Я хмуро на него взглянул.

— Много всего удивительного. Поговорим в библиотеке. И позови бабушку.

Оля удивленно на меня уставилась.

— В чем дело?

— Все в дом, — велел я. — Я знаю, что вы рассказали мне не все.

***

Отец с удивлением взирал на непроницаемый купол, что я поднял над центром комнаты. Отличный блок получился — еще немного — и даже артефакты слежения ничего не прочухают. Слуг я выгнал и запретил заходить, какие бы вопли они ни услышали.

А конфликт был еще как возможен с учетом того, что я собрался вытрясти из родни.

— Ольга точно здесь нужна? — спросила бабушка, устроившись поближе к жарко пылавшему камину.

— Разумеется, — отозвался я. — Она моя сестра и имеет право знать обо всем, что вы натворили. Ей и так суждено жить с последствиями ваших решений и действий. Не только ваших, но еще и моих. Полагаю, пора начать проявлять к моей сестре должное уважение.

Кивернития смерила меня снисходительным взглядом.

— Некоторые тайны лучше хранить подальше от тех птенцов, которые со временем покинут наш род. Петр бы точно осознал это и попытался защитить сестру…

Я в который раз увидел обиду в глазах Ольги и грохнул кулаком по столу.

— Она — такой же полноправный член нашей семьи, как ты или я. А наш несравненный Петр мертв, ко всеобщему сожалению. Кроме того, вы сами сделали меня наследником. Не своего родного отпрыска, нет. Меня! Вы настолько не доверяли собственной семье, что решили призвать незнакомого духа из иного мира, чем, к слову, сломали и мою настоящую судьбу. Но на что вы рассчитывали, когда проводили ритуал? На то, что Род отправит к вам послушного ягненка, что будет плясать под вашу дудку? Так могли бы просто оставить прежнюю версию Михаила Соколова — было бы гораздо проще и привыкать бы не пришлось. Только вряд ли прежний Мишенька смог вытащить вас из задницы, в которой вы оказались. Поэтому если все еще рассчитываете на мою помощь и поддержку, будьте любезны делать то, что я говорю.

Бабушка оскорбленно поджала губы.

— Михаил, следи за языком, — возмутился отец. — Ты говоришь со Старшими.

Я метнул на него свирепый взгляд.

— Со Старшими, которые, очевидно, сами не поняли, во что ввязались.

— Зачем ты нас собрал, Михаил? — попыталась разрядить обстановку Оля. — Давайте пока что оставим споры. Ты ведь хотел сказать нам кое-что важное, не так ли?

Я кивнул и с усилием разжал кулаки под столом. Спокойно, Миха. Нужно выяснить, на что намекал Радамант. Опустим вопрос, откуда он сам об этом разузнал, но даже у него было оскорбительно больше информации обо мне, чем у меня самого.

— Настало время для откровенности, — сказал я и уставился на отца. — Мне известно, что мое появление в этом мире — часть некоего большого замысла. Сомневаюсь, что вы сами додумались провести сложнейший ритуал призыва духа из родового древа. Я немного поковырялся, проанализировал события, и вот что получается…

Оля побледнела, нервно проглотила слюну и украдкой взяла меня за руку. Ее ладошка была мокрой и прохладной — сестра не на шутку испугалась.

— Чтобы осуществить подобный ритуал, нужно, чтобы многие обстоятельства сложились очень удачно, — я принялся загибать пальцы. — Во-первых, Род должен быть достаточно крепок, чтобы отозваться на такое обращение и переместить дух из одного пространства в другое. Во-вторых, это должен быть аристократический род — с должным количеством заслуг и влияния, чтобы его отпрыск смог освоиться в высшем свете. В-третьих, ритуал очень древний и позабытый — вам потребовалось бы сперва раскопать, как правильно его провести, — я подался вперед, не отрывая взгляда от отца. — Да еще и Петр очень удачно погиб. Подозрительно удачно.

— И к чему ты клонишь, Мишенька? — сухо проговорила бабушка.

— К тому, что все решали не вы. Не вашего масштаба хитрость. Говорите, кто вас науськал и помог.

Отец и бабушка переглянулись. По глазам Патриарха я видел, что он был готов кое-чем поделиться, но Кивернитея решительно замотала головой.

— Мишель, тебе еще рано об этом знать. Ты не до конца освоился в нашем мире, и подобное может нанести тебе лишь вред.

Ага, а отдавать меня на воспитание Корфу, бросать под танки в Аудиториуме, засовывать в самый эпицентр конфликта тайных обществ — все это так, прогулка в пансионате, блин?

Ну уж нет, после всего этого я заслуживал честности. И был готов добиваться ее любой ценой.

— Прошу, не заставляйте меня применять ментальные способности, — как можно спокойнее сказал я. — Да будет вам известно, я настолько понравился родовому источнику, что получил высочайший потенциал силы и был отмечен лично ректором Аудиториума как уникум, способный развиваться во всех специализациях. В том числе и в ментальной, она мне чудо как хорошо удается. Вы не сможете меня остановить, если я возьмусь за ваши головы. Я не хочу насилия, но если понадобится, прибегну к нему. Ради блага всей семьи.

— Миша, что ты такое говоришь? — разве что не заикаясь, прошептала Оля. — Не нужно…

— Как быстро Корф взял тебя в оборот, — проворчала бабушка и повернулась к отцу. — А ведь я предупреждала тебя, Коленька, что они попытаются на него повлиять. И вот что вышло — наш наследник настолько потерял страх, что смеет нам угрожать. Да еще и пользуется их шакальими методами! Merde!

Я улыбнулся.

— Вы сами меня создали. Теперь я хочу знать, зачем. И по чьему наказу. Прошу по-хорошему в последний раз.

Оля отпустила мою руку и боязливо отодвинулась к самому краю дивана. Отец не выдержал первым.

— Мы не знаем, зачем, — вздохнул он. — Более того, мы не знали, что выйдет. Просто делали то, что было нужно. Так, как написано в той книге. Там был подробный ритуал.

— Что за книга?

— Бабушка покажет выдержки из нее. И расскажет, как ее получила, — Патриарх уставился на Кивернитию. — Матушка, больше нет смысла скрывать. Лучше он узнает от нас, нежели это однажды станет неприятным сюрпризом.

Отец поднялся, подошел к письменному столу и выудил из нижнего ящика бутылку коньяка. Налил в два бокала. Один взял сам, второй подал бабушке. Пригубив напиток, Кивернития посмотрела на огонь и заговорила:

— Она явилась в тот же вечер, когда мы узнали о гибели Петра. На дорогом автомобиле, без визитной карточки. Вся в черном, но в очень дорогом и изысканном наряде. Ее лицо было скрыто плотной темной вуалью, но по голосу я поняла, что это дама средних лет.

— Она назвалась? — спросил я.

— Рея. Просто госпожа Рея. Возможно, это сокращение.

Или прозвище.

— Она выразила соболезнования — уже знала о нашем горе. Сказала, что именно это событие убедило ее в необходимости визита. Затем начала долгий разговор о положении нашего рода, о том, что наша кровь теряет силу Благодати и о том, что вы с Ольгой — последние носители хоть какой-то силы. И что лишь у вашего поколения остается возможность что-то изменить.

— Это и так известно всему свету, — отозвался я. — Дальше.

— И тогда госпожа Рея сказала, что есть неочевидный способ получить еще один шанс все исправить уже сейчас. Она рассказала о древнем ритуале, что был утрачен после появления Благодати в нашем мире. Говорила о родовой силе и о требованиях, которые в старину предъявляли к родам, чтобы те могли обладать властью над материальным миром. Рассказав обо всем этом, госпожа Рея поведала, что Соколовы — единственный род в Петрополе и его окрестностях, который умудрился соблюсти все забытые заповеди. Что мы, сами того не осознавая, сберегли большую силу, но не знали, как ее использовать.

— Значит, она рассказала, что сделать?

— Да, — кивнул отец. — Она дала нам старинную книгу о родовой силе. Из нее мы взяли нужный ритуал.

— Где сейчас эта книга?

— Исчезла, — прошептала бабушка. — Пропала из моей спальни в день похорон Петра. Видимо, госпожа Рея решила вернуть свою собственность.

Оля таращилась на всех нас со смесью непонимания и ужаса в глазах.

— Что же вы… Неужели это было настолько важно для вас? — всхлипнула она. — Мы ведь могли бы жить дальше и без Благодати… Но это была бы честная и спокойная жизнь. А теперь… Теперь мы замешаны не пойми в чем!

— Не позволю я своим внукам становиться в один ряд с простолюдинами! — неожиданно громко возмутилась бабушка. — И не смей даже думать об этом, Ольга! Мы — Соколовы, одна из старейших семей с глубокими традициями, и похерить все это недопустимо.

Я спрятал лицо в ладонях, пытаясь сосредоточиться. Ребра ныли, ноги тряслись, да и места уколов на руках невыносимо болели. Голова разрывалась от кучи вопросов. Нужно разложить все по полочкам.

Итак, эта таинственная Рея точно знала к кому, куда и когда ехать с предложением. Знала, что наш род достаточно силен для авантюры с призывом. Значит, у нее была возможность собрать о нас очень много информации — за столетия. И, судя по всему, хорошая библиотека, раз она достала книгу о родовой силе. Таких, насколько мне было известно, в мире осталось немного, и сейчас Аудиториум гоняется за каждой, где было хоть какое-то упоминание об этом феномене.

Значит, наша госпожа Рея точно принадлежала к аристократии. И, судя по всему, к очень и очень влиятельной.

И я был ее… проектом?

Да вот только на кой черт я ей сдался? Зачем сотворять такого кота в мешке? Она ведь не могла знать, кого пришлет Род. Но зачем-то допустила такой расклад. И не просто допустила — ввела меня в игру, причем сразу же. Потому что Корф тоже отреагировал очень быстро.

— Эта женщина хоть одним словом обмолвилась, зачем решила вам помочь? — осторожно спросил я. — Зачем это нужно вам, понятно. Но ей-то к чему тратить на нашу семью столько сил?

Отец пожал плечами.

— Я спрашивал ее об этом, но ответила она уклончиво. Дескать, род Соколовых получил свою опалу незаслуженно и еще может послужить государству и людям. Но Соколовы должны доказать свое величие деяниями, которых они не смогут совершить без силы. Поэтому она дает нам силу, а от нас потребуется грамотно ею распорядиться.

— Звучит как благотворительность, — вздохнул я. И мне это не нравилось. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. — Она говорила, чего потребует взамен?

— Нет, — покачала головой бабушка. — Сказала лишь, что если мы преуспеем, то она будет наблюдать за результатом эксперимента.

Поздравляю, Миха. Ты у нас эксперимент.

Я не выдержал и нервно расхохотался. Твою же мать, только более-менее причесал тот бардак, который устроили Аспида с Орденом Надежды. Только появилось какое-никакое понимание, что делать дальше — и на тебе. Новое веселье.

Отец залпом допил коньяк и снял очки.

— Одно могу сказать точно, Михаил. Эксперимент прошел удачно. А раз так, думаю, эта Рея очень скоро появится и скажет, чего от нас хочет. Вернее, от тебя.

Алекс Хай В интересах государства. Возвышение

Глава 1

Январь 2022 года, Петрополь

— Вальтер Макарович, Соколов прибыл.

— Пусть заходит, — донеслось из кабинета тайного дознавателя.

Неизменный помощник Корфа Алексеев поправил очки на переносице и, ловко перехватив свой вечный планшет, распахнул передо мной дверь.

— Прошу, ваше сиятельство.

— Спасибо, — рассеянно кивнул я, еще толком не проснувшись.

Корф кивнул мне в знак приветствия и тут же обратился к помощнику.

— Пусть нас не беспокоят в течение получаса.

Вот даже как… Значит, разговор предстоял не из простых.

Пистолетыч принимал меня в своем кабинете в Петропавловской крепости. Небольшая комната, казалось, дошла до наших времен с минимальными изменениями: стены из красного кирпича даже не покрасили, пол был выложен старым истертым гранитом, небольшое окно напоминало бойницу. Почти что модный лофт.

Да и обстановка создавала впечатление, что в этом месте Пистолетыч почти не бывал — только стол, два кресла, стеллаж с худенькими папками и внезапно здоровенный фикус в кадке. Правда, на стеллаже обнаружилась простейшая кофеварка, и я уставился на нее глазами умирающего от жажды в пустыне. Корф усмехнулся.

— Что, мой зов тебя разбудил?

— Есть такое, — отозвался я. — Все же у нас каникулы, отсыпаюсь в последние деньки. Но вы бы не вызывали меня почем зря, да еще и сюда. Насколько понимаю, это не ваше основное рабочее место?

— Верно, — Корф подошел к стеллажу, достал две чистых кружки и принялся варить нам кофе. — Открой пока окно, пожалуйста.

Я бросил взгляд на пепельницу с парой окурков и понял, зачем было впускать сюда адски холодный воздух. Минус тридцать в Петрополе — это еще хуже, чем минус пятьдесят в Нижневартовске. Здесь, на территории, где воды было больше, чем суши, низкие температуры воспринимались гораздо хуже. При каждом вдохе легкие словно покрывались льдом изнутри.

В кабинет ворвался противный ледяной ветер, но Корф и бровью не повел. Лишь подкурил от маленькой “Жар-Птицы” и продолжил возиться с кофеваркой.

— Держи, — тайный советник вложил мне в руки кружку с дымящимся черным напитком. — Сахар закончился.

— Переживу. Так что за дело?

Корф отхлебнул глоток, поморщился и отставил кружку остывать. Он достал из верхнего ящика стола какой-то запечатанный пакет. На нем я увидел два герба — имперский и символ Тайного отделения.

— Это для тебя.

Я вопросительно уставился на протянутый конверт. Пухлый…

— Что там?

— Открой — узнаешь.

— Любите вы хранить интригу до последнего, — проворчал я и принялся вскрывать пакет.

Внутри обнаружилось два конверта поменьше — совсем тоненькие. И…

Дрожащими руками я вытащил две толстые пачки ассигнаций.

— Это еще что за аттракцион невиданной щедрости?

— Твоя зарплата, — Корф аккуратно стряхнул пепел. — Точнее, с учетом того, что ты не являешься штатным сотрудником, правильнее будет назвать это разовым вознаграждением за оказанные государству услуги. Иногда и мы умеем быть щедрыми.

Нервно сглотнув ком в горле, я провел пальцем по уголкам купюр. Черт возьми, здесь была тысяча рублей! Насколько я понял местный курс, один местный рубль стоил примерно тысячу моих родных.

А это означало, что я только что превратился в миллионера. Да и здесь, прямо скажем, это была очень и очень серьезная сумма. Годовая, а то и две годовые зарплаты многих подданных.

— Хм… Спасибо.

Почему-то никакие другие комментарии мне в голову не пришли. Подарок оказался столь внезапным, что я тупо пялился на деньги и не мог выдавить из себя ни слова.

— Это вам спасибо, ваше сиятельство, — Корф словно поддразнивал меня, даже натянул улыбочку. — За неоценимый вклад. Так взбаламутить воду нужно было еще постараться. Теперь все подполье на ушах стоит. Много рыбы вверх всплыло.

— Ну так вы ее садочком, садочком…

Ладно, хватит паясничать. Я аккуратно сунул деньги обратно в пакет и вытащил два конверта. А сюрпризы, кажется, на этом не закончились…

— Благодарность императора? — опешил я, глядя на роскошный документ с гербами, золотым тиснением и вензелями.

Корф наслаждался моим удивлением.

— Именно. Разумеется, Алексей Константинович только подписал бумагу — текст не его. Но плюс одно очко в копилку твоей репутации. Скоро поймешь, насколько это тебе пригодится.

Я пробежался глазами по тексту. Как и все официальные документы, этот был сух и лишен подробностей, однако же росчерк дорогой перьевой ручкой, поставленный самим самодержцем, грел мне сердце.

Пусть это всего лишь бумага, но сейчас я понял, что вся та вакханалия, из которой я чудом вышел живым и которая непременно мне еще аукнется, была не зря. Имя Соколовых будет мелькать. О нас станут говорить. И однажды…

— Но наибольшего внимания заслуживает последний конверт, — жестко прервал мой поток мечтаний Корф.

Пистолетыч потушил сигарету, помахал над пепельницей ладонью, развеивая дым, и подался вперед. Я осторожно сложил благодарственное письмо и взял третий. Этот был куда скромнее — и бумага дешевле, никаких тебе золочений. В центре белоснежного конверта красовалась черно-белая эмблема Тайного отделения.

— Через несколько дней тебе исполнится восемнадцать, Михаил.

— Через неделю, — поправил я.

— И поскольку к этому моменту ты уже отправишься обратно в Аудиториум, я позволил себе несколько забежать вперед.

Третий конверт не был запечатан. Я достал оттуда всего один лист бумаги, сложенный втрое. Пробежался взглядом по скупому тексту и встретился глазами с Корфом.

— Приказ о моем зачислении на службу?

Корф резко посерьезнел и кивнул.

— Можешь отказаться. Я пойму. Ты сам видел, что работа опасная и неблагодарная. А ты все же наследник рода, у тебя будет много дел, так что…

Но меня заботило даже не это. Все равно моя жизнь закончилась там, на операционном столе в Ириновской больнице. Все, что произошло со мной позже, было чудом, подарком небес или бога… И я знал, что в любой момент у меня могли это отнять. Уже навсегда. Знал и свыкся с этим.

— Как я могу состоять на службе, обучаясь в Аудиториуме? Да и наверняка у вас предполагаются какие-то звания, а у меня нет даже базовой военной подготовки…

— Если тебя беспокоит лишь это, то поводов для волнений нет, — отмахнулся Корф. — Фактически я официально возьму тебя в штат агентов, и ты будешь у нас на зарплате. Это оформление долгосрочного сотрудничества. И, конечно же, я не настаиваю на том, чтобы ты покинул Аудиториум после выполнения всех наших задач. Университет престижный, образование добротное. А в полной мере стать сотрудником Тайного отделения ты сможешь и после. Есть варианты. К нам не всегда приходят сразу.

— То есть для меня де-факто ничего не меняется, кроме…

— Кроме того, что у тебя будет более надежный тыл из-за твоего официального статуса. И денежного довольствия, что весьма актуально для твоей семьи. Минус один рот — уже подспорье.

С этим спорить было трудно. Я действительно не хотел тянуть деньги из отца: сейчас вся семья затянула пояса, чтобы собрать финансы на развитие рыбного бизнеса. Оля старательно училась — и преуспевала. Отец пригласил какого-то крутого специалиста по разведению, и тот исследовал воду, почву, составлял планы по правильной минерализации воды и еще каким-то мудреным вопросам. Словом, дело горело.

И я уж точно не хотел тормозить развитие бизнеса своими запросами. Даже думал устроиться на подработку — писать курсовые за деньги или что-то вроде этого.

— А мои обязанности? — спросил я. — Что изменится?

— Сейчас наша основная задача — аккуратно и предельно осторожно выйти на остальных членов Темной Аспиды. Здесь работы непочатый край, но, боюсь, в стенах Аудиториума ты мало что накопаешь. Хотя, уверен, и там найдутся ниточки.

— Они залягут на дно после того, как мы рассекретили Гермеса.

— Непременно, — согласился Корф. — Но я тебя не тороплю. В нашем деле лучше потратить больше времени на сбор доказательств и проверку информации, чем броситься в огонь и запороть все дело. Так что никаких контрольных точек в этом деле не будет. Но я рассчитываю на твою помощь в поиске Аспиды. Это будет твоим основным заданием, если согласишься.

Я улыбнулся.

— С Аспидой я вам и так помогу. Вы же знаете, это личное.

— Ты рискуешь жизнью ради этого личного. Да и я тобой рисковал все это время. Не думай, что мне было приятно каждый раз трястись за тебя — несовершеннолетнего, неподготовленного и оставленного без связи. Теперь все будет по уму.

— Что ж, — вздохнул я и положил бумагу на стол. — Я согласен. Где подписать?

Корф сложил руки домиком и устало прикрыл глаза. Неужели беспокоился, что я соскочу и больше не захочу работать?

— Но у меня есть условие, — тут же добавил я.

— Какое?

— Вы забываете о том, при каких обстоятельствах я оказался в этом мире. Отныне прошлые деяния Соколовых в расчет не идут, и моя семья остается за рамками нашего с вами сотрудничества.

— Справедливо, — отозвался тайный советник. — Я считаю, ты уже сделал достаточно, чтобы искупить преступление своих Старших. Я согласен.

— И мне нужно понимать, какие перспективы получить Осколок.

— Эх, Соколов. Тебе палец в рот не клади.

— Когда вы тогда пришли нас шантажировать, вы рисовали перед нами перспективу заново обрести Благодать. Мне она не нужна, но для Ольги я этого хочу. Что я должен сделать, чтобы заслужить честь обладания Осколком?

Корф мрачно улыбнулся.

— Если ты поможешь мне вытащить на поверхность всю Темную Аспиду, Осколок тебе вручит сам император. Потому что, сдается мне, замашки у этого тайного общества выходят далеко за рамки борьбы с Орденом Надежды.

— С чего такие выводы?

— Не понравилось мне кое-что из сказанного Волконским на допросе. И если я прав, у нас назревает проблема куда масштабнее, чем просто грызня двух кружков с противоположными общественно-политическими интересами.

— А именно?

— Пока не могу сказать, Михаил. Даже здесь. Слишком опасно. Сперва нужно все перепроверить и получить иные подтверждения. Если моя гипотеза верна, что-нибудь да найдется. И для этого мне нужен ты.

— И как я добуду вам доказательства из Аудиториума? — отозвался я.

Корф снова закурил и уставился в окошко-бойницу, из которого открывался вид на Неву.

— Помнится, ты хвастался особым вниманием Великой княгини Ксении Константиновны. Пора проверить ее слова о покровительстве твоей персоне. Темная Аспида засела в высших кругах общества, и тебе, Михаил, нужно в них войти. У тебя есть семестр на то, чтобы подготовить почву. Активно действовать начнешь на длинных летних каникулах. Так что порадуй Ксению Константиновну — она станет твоим пропуском туда, куда даже я вхожу со стуком.

***

Такси везло меня на Невский. Я сжимал в руках пакет с бенефициями и размышлял, в каком банке лучше открыть личный счет. Лучше сразу с хорошими процентами на часть суммы — деньги должны работать.

Я выбрал Русско-Азиатский банк — один из крупнейших и надежнейших, по словам отца. Остановившись у шестьдесят второго дома по Невскому, таксист угодливо открыл передо мной дверь.

— Желаете, чтобы я вас подождал?

— Да, минут пятнадцать-двадцать, пожалуйста, — ответил я и решительно вошел в здание через стеклянную дверь-вертушку.

Импозантный администратор, лишь на полсекунды задержав на мне взгляд, моментально сориентировался.

— Счастливы приветствовать ваше сиятельство в Русско-Азиатском банке, — поклонился он. — Чем можем вам помочь?

— Я бы хотел открыть счет.

— Коммерческий проект, сберегательный или…

— Личный счет, сберегательный, с возможностью получения процентов.

Администратор расплылся в любезнейшей из улыбок и почти незаметным жестом нажал на одну из кнопок под стойкой.

— Разумеется, ваше сиятельство. Сейчас я провожу вас к соответствующему специалисту. Надеюсь, вы не забыли удостоверение личности?

— Паспорт со мной, — кивнул я.

— Прекрасно. Прошу за мной.

Мы прошли мимо ряда окошек, перед которыми расположились кресла для ожидающих. Как я и предполагал, сервис для аристократов предусматривал больше удобств. Мы поднялись на второй этаж по роскошной мраморной лестнице, прошли мимо гигантского мозаичного панно в виде карты Евразии и оказались в просторном светлом помещении.

— Прошу вас подождать здесь, — снова поклонился администратор и исчез за одной из дверей.

Я огляделся. Да уж, банки во всех мирах старались поразить своих клиентов ощущением надежности, стабильности и при этом — технологичности. Здесь всюду были компьютеры, большие мониторы с котировками, электронные очереди…

Но для аристократов по понятным причинам все делалось по старинке.

Вскоре администратор вернулся в компании миловидной дамочки на высоких шпильках и в юбке-карандаше, подчеркивавшей крутые бедра.

— Ваше сиятельство, разрешите представить вам Розу Леонидовну — ведущего специалиста по вкладам.

— Михаил Николаевич Соколов, — представился я. — Рад знакомству.

Женщина ослепила меня приятной улыбкой и жестом пригласила в свой кабинет.

— Прошу, Михаил Николаевич. Сейчас мы выберем наиболее подходящий вариант для размещения ваших средств…

***

Я вышел из банка и поискал глазами свое такси. Темно-синий “Форд” стоял на “аварийке” и то и дело оглядывался, ища глазами патрульных. Ах ты ж зараза, ну не судьба была проехать сто метров до знака, разрешающего остановку? Ладно.

На ходу спрятав письма во внутренний карман пальто, я направился к машине. И тут меня словно пронзило резкой установкой ментального канала. Кто-то не церемонился.

“Михаил”, — прозвучал в голове голос Матильды. — “Я в Петрополе. Приехала к Ирине. Вчера вечером она приходила в себя, и у меня к тебе долгий разговор”.

“Где вы?”

“Где мне еще быть? В ее палате!”

“Через двадцать минут буду”, — сказал я и оборвал канал.

Я бросился в такси, протараторил адрес и пообещал накинуть водителю сверху, если тот домчит нас как можно быстрее.

“Форд” летел почти на сверхзвуковой скорости, изящно маневрируя и лавируя в пробке на мосту. Через пятнадцать минут я уже регистрировался на КПП Военно-медицинской академии.

— А, ваше сиятельство, у Ирины Алексеевны сегодня аншлаг, — балагурил охранник, записывая мои данные в тетрадь. — А ведь даже не выходной день…

Буркнув прощание, я схватил протянутый мне паспорт и полетел в нужный корпус, распугивая студентов и заставляя больных шарахаться.

Почему мне не сказали, что Ирка приходила в себя? Неужели Корфу тоже не доложили? Или он не хотел меня тревожить? Да ну, бред. И почему Матильда связалась со мной только сейчас?

Распахнув дверь палаты, я ворвался в уже привычную мне комнатку. И сразу же заметил изменения.

Шторы были распахнуты, и из большого окна на кровать Ирины и пол лились потоки холодного зимнего света. Капельниц не было. Сама Ирина снова спала и выглядела как обычно — бледная, умиротворенная, беспомощная.

— Тише, Михаил! — шикнула на меня Матильда.

Я обернулся и инстинктивно заключил ее в объятия. Баронесса нехотя позволила, но в ответ не обняла. Все ее тело было напряжено, а в глазах застыл лед.

— Как вы…

— Тихо. Поговорим не здесь, — ответила женщина и покосилась куда-то в сторону.

Из-за открытой двери вышел молодой человек — старше нас с Ириной, этому было лет двадцать пять. Хорош собой, явно аристократ — я чувствовал фон его Благодати, хотя и не мог определить ранг. Одет он был в дорожный костюм, как и старшая Штофф. Значит, прибыли совсем недавно и еще не переоделись. Неужели Матильда подцепила кого-то в Букуреште? Не молодоват ли для дамы ее положения?

— Мы еще не представлены, поскольку последние годы я провел не в Империи — сдержанно улыбнулся парень и подал мне руку. — Семен Павлович Шувалов, новый граф Шувалов. И жених Ирины Алексеевны.

Глава 2

— Кто-кто, простите? — Я прищурился, внимательнее разглядывая незваного гостя.

— Шувалов. Семен…

— Это я расслышал.

— А вы…

Я заставил себя пожать руку Шувалова.

— Михаил Николаевич Соколов, сын графа Соколова. И несостоявшийся жених Ирины Алексеевны.

— О… — только и смог вымолвить женишок.

— Именно. И у меня очень много вопросов к вам обоим.

Матильда протиснулась между мной и парнем.

— Господа, нам лучше побеседовать в другом месте. Не нужно будить Ирину. Давайте продолжим дискуссию у меня на Вознесенском.

— Согласен, — ответил я, метнув обжигающий взгляд на Матильду. — Жду вас на улице.

Шувалов обескураженно пялился то на меня, то на баронессу, но я без лишних слов вышел в коридор. Вот в такие моменты начинаешь жалеть, что не стащил у кого-нибудь из многочисленных знакомых курильщиков сигарету. Я и в прошлой-то жизни особо не курил — так, баловался на студенческих пьянках под настроение, но сейчас люто захотелось высадить сижку одну-другую.

Почему-то внезапно воротник и узел галстука начали невыносимо давить на горло, воздуха не хватало. Так, отставить бурные реакции, Миха. Сперва нужно понять, что у нас за нежданчик такой случился. И как тот же Корф его проморгал. Или этот сукин сын тоже был в курсе?

Я воспользовался лестницей и выскочил на улицу, на ходу придержав двери для нагруженного пакетами с медицинскими расходниками санитара. Тот кивнул в знак благодарности, затем скользнул взглядом по моему гербу.

— О, ваше сиятельство…

— Извините, у вас закурить не найдется? — обнаглел я. Ну вдруг.

Санитар воровато огляделся по сторонам.

— Здесь вообще-то нельзя эцсамое, ваше сиятельство, но там за углом… Правда, помойка рядом, уж простите. Пованивает… Но наши туда бегают, когда некогда до курилки идти…

— Благодарю, — я вытащил из протянутой пачки одну сигарету и сунул за ухо, как делал старший брат — Петька привез такую привычку из армии.

Дубак стоял такой, что даже сопли в носу замерзали. Я прикурил от малюсенькой “Жар-Птицы” и закашлялся. Да уж, давненько не грешил. Уже привык к здоровому образу жизни, если не считать то, что меня накачивали какой-то химией и частенько норовили убить.

С третьей затяжки меня повело, зато нервы успокоились и мысли прояснились.

Почему Ирина никогда не рассказывала об этом Семене Шувалове? Я слышал о нем только из уст Фроси, личной модистки Штоффов. Да и то она сказала, что слухи о помолвке остались слухами. А сейчас вот что выясняется.

Но ведь Ирка, когда мы придумывали варианты спасти Матильду, была готова вступить в мой род. Вряд ли она бы мне тогда солгала или утаила такую информацию — она могла быть критичной и для моего Рода, нарушителей клятв мои предки не любили. Значит, Ирка сама не знала. Иначе бы предупредила.

Неужели Матильда подсуетилась, когда род Шуваловых заметно поредел после нападения на их усадьбу? Ведь этот Семен унаследовал титул графа от дяди, покойного Аркадия Павловича. Который, к слову, был очень дружен с покойными родителями Ирэн…

Зачем это Матильде, в целом понятно: с Шуваловыми они были дальней родней, вроде даже некоторые земли граничили. Семен был хорош собой, в подходящем возрасте, со связями за границей. И он был графом. Настоящим. В отличие от моего, герб Шувалова не имел позорной черной ленты.

— Зараза! Чего ж не предупредила? — тихо выругался я и выкинул окурок в консервную банку из-под бычков в томате, что явно служила пепельницей для местных медиков.

Ладно, морду мы пока бить никому не будем, хотя руки у меня ой как чесались. Сперва выясним, чья это была затея. Может статься, что у меня при всем желании и вовсе не окажется никаких прав на Ирину. А может сложиться и так, что помолвку признают недействительной.

Я резко затормозил прямо посреди дорожки, что вела к главному входу в корпус.

Так, Мих, давай-ка сперва определимся, насколько далеко мы готовы зайти. Тут вопрос серьезный. На разводы аристократов что Канцелярия Его Императорского Величества, что Синод до сих пор смотрели косо. Дескать, благородные роды должны принимать взвешенные решения, а коли уж не повезло с партнером по жизни, то неси свой крест, пока Господь не избавит.

Если я сейчас вступлю в борьбу за руку Ирины, то идти придется до конца. Наверняка придется заплатить за это немалую цену и много с кем испортить отношения — и мне, и ей.

А теперь посмотрим на все это с другой стороны. Тебе, Миха, в этом мире только восемнадцать стукнет. Ты — студент пока что без солидного дохода. Ты по самые уши застрял в расследовании заговора, что может стоит жизни тебе и твоей семье. И во все это ты хочешь втянуть еще и беспомощную Ирку? Которая и так уже пострадала из-за войны Ордена и Аспиды. Войны, которая ни хрена еще не закончилась.

Я уже молчу о том, что и Корф, и Радамант в удивительном единстве и с большим удовольствием откусят мне башку, если я не уберегу девчонку.

Так стоило ли тянуть ее за собой, особенно сейчас? С риском сломать ей жизнь и в лучшем случае сделать ее молодой вдовой. Да, мы были близки, нам было хорошо вместе, но… Я не был уверен, что сейчас смогу нести ответственность еще и за ее жизнь. Тут свою бы задницу уберечь.

Но стоило ли отдавать ее Шувалову — просто так, на основании хрен пойми чего?

— Ну уж нет, — выдохнул я, заметив, как Матильда и этот Шувалов вышли на крыльцо и оглядывались, выискивая меня. — Сперва я вытрясу из него все, что он знает.

***

До Вознесенского мы ехали в гробовом молчании, благо до петропольской резиденции Штоффов было минут двадцать по свободному городу. В такую погоду половина автомобилей не завелась, так что пробок даже не мосту не было.

Матильда лично вела автомобиль и потому сосредоточенно боролась с гололедом, Шувалов ошарашенно помалкивал, то и дело косясь на меня. А я просто молча злился, толком еще не решив, на кого именно.

Для Пелагеи и слуг наше появление не стало сюрпризом — видимо, Матильда нашла способ предупредить о своем появлении. Нас тут же встретили, расшаркались по всем правилам и проводили в гостиную, куда подали здоровенный чайник свежезаваренного индийского чая, какие-то плюшки и печенье.

— Угощайтесь, господа, — королевским жестом распорядилась хозяйка дома, но мы с Шуваловым так и не притронулись ни к чашкам, ни к сладкому. — А я, пожалуй, налью себе кое-чего покрепче.

— Мне тоже, пожалуйста! — хором выпалили мы с Шуваловым и неловко переглянулись.

Матильда хотела было возразить мне, но, вспомнив, что я, в общем-то, уже был почти что совершеннолетним, сдалась и плеснула в мой стакан немного виски.

— Вариант для извращенцев — запивать его крепким сладким чаем, — посоветовала она. — Но мне так нравится.

Шувалов молча отпил из своего стакана, чуть порозовел лицом и наконец-то уставился на меня. Но я их опередил.

— Ваше благородие, когда же вы собирались сообщить мне сие прелестное известие? — не удержался от сарказма я. — Такой повод для праздника, а вы скрыли. Я бы букет послал.

— Матильда Карловна ничего не скрывала от вас, Михаил Николаевич, — виновато улыбнулся Шувалов. Боюсь, ее благородие узнала об этой новости немногим раньше вас. Да и я, признаться, до сих пор обескуражен… А Ирина Алексееевна и вовсе до сих пор не в курсе.

— Так-так, господа, — я залпом выпил свой виски и поставил пустой стакан на стол. Матильда достала неизменный длинный мундштук и закурила. Комната наполнилась ароматом вишневого табака. — Прошу вас изложить события в хронологическом порядке. А то, боюсь, я запутался.

Семен Шувалов прочистил горло и отхлебнул еще немного дистиллята для храбрости.

— Прошу прощения, но для понимания всей картины ситуации придется немного забежать назад. Я не уверен, что вы в должной мере осведомлены о делах моей семьи.

Я кивнул.

— Верно.

— Я происхожу из младшей ветви рода Шуваловых. У моего отца, Павла Павловича, и погибшего графа Аркадия Павловича был общий отец — граф. Соответственно, я являюсь племянником покойного графа. И единственным выжившим мужчиной из нашего рода, кто может претендовать на наследование.

— Михаил Николаевич это знает, — отозвалась Матильда.

— Однако до тех трагических событий никто не мог и помыслить о том, что мне достанется графский титул. Поэтому, когда я закончил Пажеский корпус, мог позволить себе сделать небольшой перерыв в карьере и заняться здоровьем отца. Чтобы вылечить его боли, мы выехали в Швейцарию, где он двумя годами позже скончался. Я же остался, решив получить еще одно, гражданское, образование. И, буду откровенен, я даже не собирался возвращаться. Европейский климат подходит мне гораздо лучше…

— А сейчас вернулись, ваше сиятельство, — торопил его я. — Разумеется, в связи с трагическими событиями.

— Да, в связи с ними. В один день я узнал, что лишился всех своих близких родственников и стал ответственен за большое состояние. Как тут было не вернуться?

— И на каком этапе появилась помолвка с Ириной Алексеевной? — Продолжал допрашивать я несчастного Шувалова. Семен Павлович, хоть и был выпускником Пажеского корпуса, под моим давлением немного поплыл и растерялся. А может действительно еще окончательно не осознал, в кого превратился волей случая.

Ронцов, вон, до сих пор не верил, что стал княжичем Воронцовым.

— Понимаете… Я ведь действительно понятия не имел о том, что был связан обязательствами… — мямлил Семен Павлович. — Примерно через неделю после новостей о гибели семьи дядюшки мне пришел конверт от поверенного нашей семьи. И в нем был старый договор о помолвке. От мая четвертого года.

Я поперхнулся чаем.

Май четвертого? Ирина родилась в мае четвертого. Пятого числа. Выходит, соглашение подписали ее еще живые родители. Но как Матильда могла об этом не знать? Почему от нее скрыли?

— Мне тогда еще семи лет не было, я понятия не имел о том, что наши семьи подписывали какие-то документы, — распалялся Шувалов. — Мне никто не сообщил! А Ирина Алексеевна и вовсе была младенцем! До сих пор не могу понять, зачем сохраняют этот варварский обычай договорных помолвок с малолетства. В Европе давно уже…

— Добро пожаловать домой, — недобро улыбнулся я. Но согласился с Семеном — обычай и правда средневековый. Тут женщин в университеты пустили, позволяют воевать и заниматься наукой. А помолвки остались.

Я перевел тяжелый взгляд с Шувалова на Матильду.

— Вашему благородию есть что добавить?

Баронесса потушила окурок и тут же вставила в мундштук новую сигариллу.

— Нет, Михаил. Они никогда, никогда ничего мне об этом не говорили. До сих пор гадаю, почему Леша не поделился со мной… Мы с братом всегда были близки, и я удивлена, что он не посвятил меня в этот план.

Матильда действительно выглядела растерянной, что было для нее редкостью. Вряд ли она лгала. А то что тогда предпочла обратиться за спасением к императору, было понятно — не хотела она породниться с угасающим Благодатью родом. Это осложнило бы жизнь Ирине.

Другой вопрос, насколько легко Ирэн будет сейчас…

— Выходит, помолвка заключена покойниками, и с тех пор утекло много воды, — подытожил я. — И это еще в том случае, если документ подлинный.

Шувалов выглядел оскорбленным.

— Вы подвергаете сомнению компетенцию нашего поверенного, ваше сиятельство?

— Только давайте без драмы, умоляю. Я, Семен Павлович, хочу сказать, что нынче в Петрополе удивительные дела делаются да всякие чудеса случаются. Не удивлюсь, если некоторые интриганы решили вас разыграть.

Матильда нервно выпустила струйку дыма.

— За такие шутки я им…

— Тише, ваше благородие, — оборвал ее я. — Но подлинность документа необходимо проверить. Для всеобщего спокойствия. С нас не убудет подождать несколько дней, а в процессе могут всплыть детали. Поэтому я бы на вашем месте заказал независимую экспертизу в паре конкурирующих контор. Для надежности.

Шувалов подумал, допил свой виски и тут же шлифанул сверху сладким чаем.

— Вынужден признать вашу правоту, Михаил Николаевич, — наконец ответил он. — Такая предосторожность кажется мне излишней, но я допускаю ее целесообразность. Скажу честно: я ужасно неуютно чувствую себя в новом положении. Меня к этому не готовили, и данный документ — один из множества, с чем мне предстоит разобраться.

Я пожал плечами.

— Даже если документ подлинный, вы сможете расторгнуть помолвку на основании изменившихся обстоятельств.

— Зачем же мне это? — искренне удивился Шувалов. — Конечно, в последние годы мы почти не виделись с Ириной Алексеевной, но я запомнил ее блистательной девушкой. Для меня будет честью создать с ней семью, особенно с учетом многолетних теплых отношений наших родов. Знай я раньше, что был заключенподобный договор…

Дальше я его не слушал. Все силы тратил на то, чтобы убрать алую пелену, застилавшую мне глаза.

Я тебя убью, наивный ты долбоящер. Только дай повод — хоть малюсенькую зацепку, чтобы швырнуть тебе перчатку в харю — и расторгать помолвку не будет необходимости.

Жесткий голос Матильды немного меня остудил.

— Я не стану решать этот вопрос за Ирину, — холодно отчеканила баронесса. — Врачи и так предрекают ей слишком долгое восстановление, поэтому все переговоры по этому вопросу я предпочту вести после того, как моя племянница окончательно придет в себя.

Вот, узнаю старую-добрую Матильду. Это ты, Шувалов, только что круто лопухнулся. Она же становилась тигрицей, когда дело касалось Ирэн — была готова разорвать любого ради ее защиты. И уж точно перебрала и отвергла женишком покруче нас с тобой.

И, кроме того, было еще одно обстоятельство, о котором пока не знали ни Матильда, ни новоиспеченный женишок. Зато знал я. И предполагал, чем все могло обернуться, когда Ирэн наконец-то очнется и начнет вспоминать обстоятельства своей травмы.

— Матильда Карловна, — я поднялся с кресла и кивнул в сторону библиотеки и кабинета. — Могу я отвлечь вас на пару слов?

“Ирина знает, что стала причиной гибели своих родителей”, — выпалил я ментально, и из рук баронессы едва не выпал мундштук. — “Она могла и еще что-нибудь вспомнить, да и другие тайны у нее имеются”.

— Конечно, Михаил Николаевич, — любезно улыбнулась баронесса и направилась к двери в библиотеку. — Прошу прощения, Семен Павлович. Это конфиденциальный вопрос.

— Ничего-ничего, я подожду.

Вообще это было ужасно невежливо — так покидать гостя, но Шувалов сам стал третьим лишним. Закрыв за нами дверь кабинета, я тут же повесил толстенный непроницаемый купол.

— Какого черта, Михаил? — Рявкнула женщина. — Как это вообще было возможно?

— Долго вы мотались по своим салонам в Букуреште, ваше благородие, — процедил я. — У нас здесь вообще-то война. И Ирину сделали оружием против Корфа. Вскрыли ей голову, вытащили все тщательно скрытые воспоминания и освободили ее силовой потенциал.

— Господи…

На ватных ногах Матильда дошла до стула и плюхнулась на него, словно тряпичная кукла.

— Представляете, что начнется, когда Ирина придет в себя? Она ведь все вспомнит. А больше ей в голову лезь нельзя — даже самый умелый менталист не сможет нормально стереть после такой грубой и мощной работы. Ментальному полю тоже нужно дать время зажить.

— Понимаю, — кивнула баронесса и взяла себя в руки.

Я опустился перед ней на корточки и взял ее похолодевшие руки в свои.

— Понимаю, вы не особо в меня верите и уж точно не желаете видеть меня партнером Ирины, но сейчас, прошу, отбросьте предрассудки в сторону и послушайте меня. Как только врачи позволят, увозите Ирэн отсюда. За любые деньги — поездом, самолетом, хоть на гужевой повозке. Придумайте повод — что Ирине для выздоровления нужен более благодатный климат или особые воды. Но ее не должно быть в Петрополе в таком состоянии. Я не смогу вечно за ней присматривать.

— Да… Погоди, дай подумать, куда…

— Желательно туда, куда так просто никто не сунется.

— Констанца! Это город на морском побережье в Дакии. Там относительно спокойно.

— Прекрасно! — я сильнее сжал пальцы Матильды, и она ойкнула от боли. — Везите в Констанцу. Никому не говорите. И этого Шувалова не предупреждайте.

— Я знаю Семена много лет…

— Ира пырнула Корфа в живот! — заорал я так, что стенки купола задрожали. — Ира! Которая любит его и считает едва ли не отцом. А чтобы не убить меня, она бросилась с крыши! Здесь сейчас никому, мать вашу, доверять нельзя!

Баронесса дернулась от моего ора так, словно я вылил ей на голову ушат ледяной воды. Но растерянности в ее глазах больше не было. Она поднялась со стула, и я вслед за ней.

— Ты сказал все правильно, Михаил, — прошептала Матильда. — Ночью я увожу Ирину в Констанцу. Они до нее не доберутся.

Глава 3

— Так, надо собраться, — Матильда смахнула слезинку с идеально подведенного стрелкой глаза и уставилась на меня. — Как уже бывший сотрудник Тайного отделения, я не вправе требовать, но прошу тебя рассказать мне все, что произошло за время моего отсутствия. Я должна понимать, как говорить с Ириной, когда она снова очнется.

Я кивнул. Правда, что-то мне подсказывало, что бывших сотрудников Тайного отделения не существовало. Каждый служил безопасности государства по-своему.

— Непременно, — ответил я. — Но сперва давайте избавимся от гостя. Эта информация не для его ушей.

— Предоставь это мне, Михаил. Кстати, отличная работа, — Матильда указала на купол. — Ты быстро учишься.

— У меня хорошие учителя, да и обстоятельства заставляют схватывать на лету.

Я снял купол, и Матильда решительно направилась в гостиную. Я последовал за ней. Семен Шувалов заинтересованно разглядывал картины в массивных рамах, что украшали стены — здесь собралась неплохая коллекция, но главные ценности, конечно же, хранились в Лебяжьем.

— Прошу прощения за наше резкое исчезновение, ваше сиятельство, — баронесса вмиг превратилась в воплощенную любезность и подошла к гостю. — Я только вернулась, и на меня тут же свалилась масса неотложных дел и новостей.

Шувалов отпрянул от группового портрета.

— О, бросьте. Я так залюбовался вашей прабабушкой, что забыл о времени. О, прекрасная эпоха, когда дамы еще не переоделись в брюки и услаждали взгляд… И безмерно жаль, что в наши фотография все чаще вытесняет труд живописцев.

— Семен Павлович, — Матильда позволила себе по-матерински приобнять Шувалова, — я подумала о сложившейся ситуации и, полагаю, будет уместно организовать совместное изучение документа. Все же вопрос касается будущего обоих Домов…

— Разумеется, ваше благородие, — с готовностью согласился Шувалов. — Что скажете о том, чтобы наши поверенные и их команды создали комиссию по рассмотрению договора?

Баронесса лучезарно улыбнулась, и в комнате словно посветлело.

— Именно это я и хотела предложить. Ведь торопиться нам некуда. Пара недель не сделает погоды ни мне, ни вам.

— В таком случае завтра я попрошу своего поверенного связаться с вашим, — улыбнулся Семен Николаевич. — Дабы не утруждать вас еще и этими заботами.

— Это крайне любезно с вашей стороны. Наши стряпчие непременно свяжутся. А сейчас, боюсь, мне нужно немного передохнуть с дороги. Путь из Букурешта до Петрополя — испытание даже на самом комфортабельном поезде.

Шувалов спохватился.

— Да-да, конечно! Прошу прощения, что влез в ваши планы со своими делами… Я-то уже пообвыкся постоянно ездить по Европе…

На прощание он поцеловал Матильде ручку, а мы обменялись крепким рукопожатием. Шувалов поднял на меня глаза и с видимым трудом преодолел неловкость.

— Очень рад знакомству, Михаил Николаевич. Надеюсь, это небольшое недоразумение не станет препятствием для доброго общения в будущем.

— Надеюсь, — кивнул я, и лакеи открыли перед Шуваловым двери.

Матильда сняла пиджак дорожного костюма и бросила на вешалку.

— А теперь, Михаил, введи меня в курс дела. Я должна знать все, чтобы продумать план.

***

Корф смерил баронессу тяжелым взглядом.

— Мои люди отправятся с вами, и это не обсуждается, Матильда!

Бывшая наставница измеряла шагами гостиную. В одной руке у нее был неизменный мундштук, во второй — пузатый бокал с остатками коньяка.

Я развалился на диване, а Корф мрачно курил, устроившись в кресле.

— Послушай меня, Мотя, — уже спокойнее сказал тайный советник. — Михаил подал прекрасную идею. Я с ней согласен. Для вашей же безопасности вам лучше отправиться как можно дальше от Петрополя. Констанца — прекрасный вариант. Один из немногих спокойных городов Дакии…

— Потому что там размещается наш флот, — ответила на ходу баронесса. Широкие полосатые брюки слишком аппетитно обтягивали ее зад, и я старался лишний раз не пялиться. Но Матильда не могла без легких провокаций в образе. Даже сейчас.

— Вот именно, — продолжал Корф. — В Констанце много имперцев, в том числе есть и наши агенты. Да, светская жизнь там провинциальная, но вы поедете туда не ради беготни по балам и приемам.

Я припомнил карту Черного моря и прикинул расположение Констанцы. Крупнейший порт Дакии, город по большей части купеческий. Однако теплый климат и море привлекали туристов. Вроде там даже были какие-то особые минеральные воды, в чью целебную силу продолжали верить аристократы. Так что вполне можно было обставить отъезд Ирины в Констанцу как желание поправить здоровье. Вопросов не возникнет.

— Вальтер, у меня есть и своя охрана, — парировала баронесса.

Корф многозначительно приподнял брови.

— И сколько в ней одаренных?

— Трое.

— И какого ранга?

— Восьмой и двое седьмого. Плюс я пятого.

Я покачал головой. Фигня это, а не охрана. Нет, Корф был прав — лучше Штоффов сопроводят его люди. У них и нудный опыт имелся, и нам с Пистолетычем так будет спокойнее.

— Говорю не как твой друг, а как тайный советник, — выкатил последний аргумент Вальтер Макарович. — Не обсуждается. Это мое распоряжение. Более того, я беру на себя контроль дороги. Передвигаться будете так, как я скажу.

Матильда допила коньяк, поставила пустой бокал на столик и устало опустилась в кресло. Ее пышные платиновые волосы разметались по спинке и окружали голову женщины, словно фата или вуаль. Красивая все-таки дама. Даже в таких обстоятельствах все равно от нее фонило женственностью. Нет-нет да залюбуешься.

— Я готов сопроводить их, если пожелаете, — предложил я Корфу. — У меня есть нужный ранг и еще несколько свободных дней перед возвращением в Аудиториум.

— Это точно лишнее, — отозвалась Матильда. — Вы еще полк полицейских с нами отправьте!

Пистолетыч хмуро прикидывал что-то в блокноте. Кончик ручки метался по листу, рисуя какие-то линии и зигзаги.

— Значит, так, господа, — выдохнул он, закончив набросок. — План таков. Из Петрополя выедете на автомобиле. Для Ирины подберем что-нибудь комфортабельное, чтобы она могла спокойно лежать. С вами будет два автомобиля сопровождения. Нужные документы для прохождения границы у них будут, и ты представишь этих людей как свою свиту.

Матильда кивнула.

— Это понятно.

— Далее. Большую часть пути вы проедете на колесах. Есть вариант сесть на поезд до Констанцы в Минске — там большой железнодорожный узел, и сообщение с Дакией интенсивное. Но я бы все же добрался на автомобиле до Одессы и оттуда переправился морем. Заодно и автомобили можно переправить на пароме.

— Ехать придется долго, — ответила Матильда, прикидывая маршрут. — Дня два-три. И еще ночь от Одессы до Констанцы на море. Долго.

— На поезде примерно столько же, — возразил Корф. — Только поезд могут перехватить, и там вы станете более легкой добычей.

— И в Одессе будет проще затеряться, — добавил я.

Матильда слабо улыбнулась.

— Здесь спорить не буду. Город колоритный и многонациональный. Полно приезжих.

— И, разумеется, в пути вы будете с другими документами, — добавил Тайный советник. — Я об этом позаботился. Паспорта на другие имена вам делают прямо сейчас. К ночи будут готовы.

Я едва удержался от того, чтобы присвистнуть. Да уж, Корф по полной программе озаботился. Лишь бы те люди, которых он отправит со Штоффами, оказались верными. Вот это я понимаю — высокий уровень заботы.

Матильда же совершенно не выглядела удивленной. Видимо, и не в таком участвовала, пока была на активной службе.

— Хорошо, я согласна со всеми пунктами, — сдалась баронесса. — Твои люди нас сопровождают. Едем по другим документам по сложному маршруту. И, конечно же, никакой лишней связи. Мне от тебя нужно имя связного.

— Передам инструкции позже, — Корф обернулся ко мне. — И будет отдельное задание для Михаила…

***

Я до сих пор не мог поверить, что добровольно участвовал в этой идиотской затее, но, судя по всему, она пока работала.

Взглянув на себя в зеркало заднего вида роскошного готического автомобиля Матильды, я не выдержал, и истерично заржал. Ибо, готовясь к работе с Корфом, я ожидал чего угодно, но не поручения прикинуться женщиной.

— Господи, какой же трындец, — отсмеявшись, я глубоко вдохнул и повернул ключ зажигания. — Ну, зверюга, у нас с тобой первое серьезное знакомство. Давай-ка со мной понежнее.

План оказался настолько дурацким, что мог даже прокатить.

Матильде и Корфу нужно было незаметно добраться до Военно-медицинской академии, чтобы забрать оттуда Ирину. В подробности того, как они собирались провернуть похищение пациентки, меня не посвятили.

Я знал, что Ирину тайно вывезут из больницы и переправят на южную окраину города, где сформируется конвой — и такой скромненькой колонной они поедут дальше. Туда же помощник Корфа должен был привезти новые документы.

Моя же задача заключалась в том, чтобы запутать следы и отвлечь возможных преследователей.

— Михаил подойдет, — усмехнулась тогда Матильда и пригласила меня в свой будуар. — Юноша еще не заматерел и сохранил некоторое изящество фигуры.

Так я был облачен в длинное алое пальто, белокурый парик длинных волос и щегольскую шляпку, что закрывала лицо удачным образом. Когда Матильда завершила мое преображение в ее копию и явила меня тайному советнику, даже Корф не смог удержаться от хохота.

— Господа, я хочу побыстрее закончить это травести-шоу, — сказал я и подхватил сумку со своей одеждой. — Скажите, по какому маршруту мне колесить?

— Поедешь в Лебяжье, но сперва хорошенько покатаешься по центру, — ответила Матильда, протянула мне массивную связку ключей и снова прыснула. — Развлекайся, Михильда. Господи, давно я не получала такого удовольствия от маскарадов. Ты только над походкой поработай, но лучше и вовсе из автомобиля не вылезай.

— И на каком мне кататься?

— На том, что ассоциируют со мной, конечно же.

Я нервно проглотил слюну, вспомнив черного готического монстра, которого баронесса отчего-то продолжала называть автомобилем. Тяжеленный, мощный… Я таким толком-то и не управлял, если не считать одного раза, когда Матильда разрешила немного покататься. Теперь, после реставрации, он казался еще более грозным.

Что ж, я нынче открыт всему новому. Да и игривое бесшабашное настроение словно передалось вместе с образом баронессы. Разберемся. Или выкрутимся — как пойдет.

— Л-ладно…

Попрощавшись и вдоволь наобнимавшись с баронессой, я вышел через задний ход во дворик, сел в эффектный “Wittenberg Auto” — кожаное кресло скрипнуло под моей задницей, а лакированная деревянная панель призывно блестела в свете дворовых фонарей.

— Вот мы и встретились, Витя, — сказал я и нежно погладил рычаг переключения передач в виде черепа. — Буду звать тебя Витей. Не против?

Тачка не ответила. И лишь когда я завел мотор, я понял, что доверие этого зверя еще нужно заслужить. Витя рокотал, нетерпеливо рычал на каждом светофоре, словно привыкший к быстрому бегу конь, которого заставляли гарцевать на месте. Только этот товарищ с хищной мордой был куда опаснее. Я вцепился в руль и осторожно катил по улицам центрального Петрополя, приноравливаясь к управлению.

— Молодец, молодец, мой хороший, — приговаривал я каждый раз, когда маневры получались удачно. Не знаю, откуда взялась эта привычка, но у иной техники словно чувствовалась душа. У Вити она точно была. Вместе с непростым характером.

А еще я приметил за собой хвост. Корф кратко обозначил, какие признаки выдадут преследователей, и эти товарищи очень старались быть незамеченными. Причем вряд ли собирались атаковать — просто следили. Поправив шляпку Матильды, я потихоньку двинулся на север — через мосты с обледеневшими фонарями, по Петроградке и дальше…

“Как у вас дела?” — спросил я Матильду, проезжая мимо Аудиториума.

“Забрали Ирину. Пока все в порядке. У тебя?”

“Верчу хвостом перед преследователями. Судя по тому, что они продолжают меня пасти, пока не догадались”.

“Замечательно”, — отозвалась Матильда. — “Спасибо, Михаил”.

“Ради вашей с Ириной безопасности я не только женщиной вечерок похожу”, — улыбнулся я. — “Матильда, у меня будет к вам просьба”.

“Конечно”.

“Я не смогу попрощаться с Ириной. И даже не успею написать ей письмо. Когда она очнется и если все вспомнит, пожалуйста, передайте ей, что я не держу на нее зла и ни в чем не виню. И ни за что не осуждаю. Что я все понимаю и с радостью сказал бы все это лично. Но, увы, ментальная связь до Дакии не добивает”.

Матильда молчала, а когда ответила, ее голос дрожал.

“Я обязательно все это ей передам. И ты, Михаил, тоже должен знать — я поддалась первому впечатлению и ошиблась в тебе. Вальтер рассказал, что ты для него делал и через что прошел. Я уважаю твои жертвы и деяния, уважаю все, что тебе пришлось сделать. И признаю, что до последнего считала тебя выскочкой, которому просто повезло с силой. Я ошибалась”.

Я едва не вписался в столб — до того меня проняло.

“Спасибо, Матильда. Для меня это важно”.

“И я никогда не забуду, что ты уже не впервые спасаешь Ирину. В качестве благодарности придержи пока что ключи от Черного у себя. Летом настанет период балов — сможешь покрасоваться перед сверстниками. Но если разобьешь…”

“Не буду! Небом клянусь, не буду. Реставрацию я не потяну”.

“Вот и умница, — улыбнулась баронесса. — Удачной охоты”.

Она пропала из моей головы, а я снова взглянул в зеркало. Скромный темно-вишневый “Руссо” тащился за мной аж от самого Мариинского театра. Ну что ж, поиграем в лисицу, что запутывает следы. По моим прикидкам, в течение часа Матильда и Ирэн должны были выехать за пределы города. Поэтому я поморочу своим хвостам головы подольше…

***

Мы с Витей подкатили к воротам Лебяжьего в районе полуночи — уже вовсю светили охранные фонари, и я поморщился, когда охранник включил надвратную “люстру” на полную силу. Для надежности я помотал преследователей пару часов, и они отстали только когда я повернул к усадьбе в Лебяжьем.

Дилетанты. Должны же были удостовериться. Зато я, видимо, справился.

Охранник посветил мне в окно фонариком и остолбенел.

— Ээээ…

— Не спрашивай, дружище, — опустив стекло, ухмыльнулся я из-под шляпки и парика. — Так надо. Перегоняю автомобиль в Лебяжье по поручению Матильды Карловны. Переночевать пустите?

— Михаил Николаевич? — вытаращился на меня охранник. — Да уж, ваше сиятельство, я, пожалуй, умолкну.

Он открыл ворота, и я, преодолев идеально расчищенную аллею, закатил Витю во двор — ночевать. Сам наконец-то стащил с себя маскарадный прикид и прямо в машине привел себя в порядок, благо прихватил свои вещи.

Что-то зачастил я ночевать у Штоффов, словно своего дома не было. Но все же приятно, когда есть у кого перекантоваться. Да и хотелось поглядеть, как местные слуги справлялись после гибели Василия.

Не успел я подняться по лестнице, как меня догнал голос Корфа.

“Все, посадили и отправили”, — устало проговорил тайный советник. — “Уже полчаса как едут”.

“Прошло гладко?”

“Не без шероховатостей, но приемлемо. Главное — дамы уже в пути”.

“Мой маскарад тоже свое отработал. Я в Лебяжьем. И мне разрешили брать машину”.

“Экзамен сперва сдай!”

“Как стране служить, так, Михаил, напяливай на себя парик и играй в Матильду за рулем. Как поездить в свое удовольствие — так сперва экзамен сдай. Вы уж определитесь, ваше превосходительство”.

“Разберемся мы с твоим вождением, как осьмнадцать лет отпразднуешь”, — не то пообещал, не то пригрозил Корф. Удивительное дело, но сейчас его голос казался бодрым и в кои-то веки радостным. — “А пока что потихоньку приступай к выполнению основного задания”.

Интерлюдия

Июнь 2023 года, Петрополь

— Всегда любила период Белых ночей в Петрополе, — элегантная дама подошла к роскошному стрельчатому окну в пол и распахнула створки.

С балкона открывался почти открыточный вид на Неву, академию Художеств и разведенные в этот поздний час мосты. Огни фонарей словно парили в воздухе, снизу доносилась музыка и звон хрустальных бокалов — летний прием был в самом разгаре.

Но двое пришли сюда не за весельем, а ради возможности побеседовать без лишних свидетелей.

— Да, светло как днем, — к женщине подошел импозантный старик со старомодной бородкой и в старинных же очках. — Жаль, это чудо скоротечно. Всего пара недель — и снова поворот на убыль дня.

— И жаль, что наши студенты пропускают это прекрасное время, — добавила женщина. — Вместо того, чтобы проводить в городе самые романтичные вечера, гулять, познавать первые чувства и все преимущества их бесценной юности, они с макушкой погружены в учебу. А ведь это их самые прекрасные годы…

— Удивительно слышать речи о романтике от вас, милостивейшая государыня, — улыбнулся мужчина. — Но такова традиция. Аудиториум всегда начинает и заканчивает учебный год позже.

Дама поставила бокал с рубиновым напитком на перила балкона и вдохнула насыщенный аромат реки — холодный, с примесью водорослей и рыбы. Балтика никогда не благоухала. А в летнюю жару вонь порой становилась нестерпимой.

— К слову о студентах, — заговорила дама. — Как обстоят дела у наших подопечных?

Импозантный старик расплылся в удовлетворенной улыбке.

— Я бы оценивал их успехи как впечатляющие. Юноши, особенно Соколов, в этом семестре с особым рвением взялись за ум. Да и Воронцов, несмотря на то, что не был подготовлен к новой роли, старательно стремится постичь как можно больше знаний и навыков. Соколов… После всего случившегося юноша явно осознал, что не бессмертен. Учится прилежно, особое внимание уделяя прикладным дисциплинам. Очень быстро повзрослел наш Михаил Николаевич. Любо-дорого смотреть. Должен отметить, что вы, моя госпожа, оказались правы. В обоих юношах скрыт мощнейший потенциал.

Женщина поправила ниспадавшие с плеч светлые локоны и улыбнулась дувшему с Ладожского озера ветру.

— Что же, я весьма рада это слышать, ваше высокопревосходительство. Если вы уверены, что юноши готовы к следующему этапу, то вы получаете мое благословение.

Старик устремил задумчивый взгляд вдаль.

— Едва ли они могут быть к этому готовы, моя госпожа. У них для этого не совсем подходящая предыстория, если так позволено выразиться. Кроме того, на грядущем этапе от меня толком ничего и не зависит, и едва ли я смогу им чем-то помочь.

— Напротив, мой добрый друг, — улыбнулась женщина и сделала небольшой глоток. — Именно на этом этапе мы и выясним, чему наши подопечные успели научиться. Грядущий этап — проверка не только для них, но и для вас. В конце концов, все мы хотим понять, чего стоили годы столь тщательной подготовки.

Старик отвел взгляд.

— Со своей стороны я сделал все, что требовалось. Более того, затронувшая и наше заведение война орденов лишь катализировала процессы. Все должно было раскрываться постепенно… Ведь мы ожидали первых сигналов о развитии потенциала не раньше третьего курса.

— Молодежь нынче быстро взрослеет, ваше превосходительство. И нам тоже придется поторопиться, если хотим существовать в этом бурно меняющемся мире. Впрочем, мы с вами как раз и меняем этот мир.

— Как по мне, он начинает меняться чересчур стремительно, — проворчал старик и поправил очки. — Слишком несвоевременно активизировались эти Ордена. Что Темная Аспида, что надеждинцы. Они уже спутали нам все карты, и я опасаюсь, что это произойдет вновь. И в следующий раз последствия будут более масштабными.

Женщина развернулась к собеседнику и облокотилась спиной о парапет.

— Не стоит бояться, друг мой. Неожиданности влекут за собой возможности. Мне радостно слышать о большом прогрессе наших подопечных, поскольку это позволит ускорить весь проект.

Импозантный старик, однако, не разделял воодушевления своей госпожи. Морщинистое лицо мужчины было напряжено.

— Проект развивается слишком быстро, милостивейшая государыня, — откашлявшись, проговорил он. — Война орденов прокатилась по обществу Петрополя губительной волной. Целые семьи были уничтожены, в иных полностью сменились линии наследования. Это очень опасно, и мы можем влиять далеко не на весь процесс!

— Знаете, друг мой, — с плотоядной улыбкой отозвалась женщина, — в какой-то степени мы должны быть благодарны Орденам за то, что те прорядили грядку. Будем честны, многие из пострадавших родов, увы, лишь условно отвечали требованиям к аристократии. За столетия, что существует наш строй, слишком многие изнежились, расслабились. Решили, что достигнув своего высокого статуса, могут спокойно почивать на лаврах и жить с налогов своих подданных. Но они забыли, что аристократия должна состоять из лучших. И что право на привилегии нужно доказывать. Мы деградируем, ваше высокопревосходительство. И эта война Орденов нам на руку. Меньше работы в будущем для нас.

— И когда же вы намереваетесь запустить проект в… открытую фазу? — Обреченно вопрошал старик, даже не стараясь скрыть от госпожи, что не на шутку беспокоился о будущем. — И что будет, если война осколков докатится и до нас с вами? А ведь рано или поздно мы можем оказаться в расстрельных списках либо одних, либо у других.

Знатная дама лишь нежно взяла руки старика в свои и посмотрела тому прямо в глаза.

— Друг мой, для этого нам и нужны наши новые герои. И они вступят в игру уже сейчас.

Глава 4

Петрополь, июль 2023 года

— Открррывай ворота всем отмучившимся!

Первым охранников настиг рев нескольких десятков пьяных глоток, и лишь затем показался наш, с позволения сказать, отряд. Толпа вчерашних второкурсников, а ныне — свободных до середины октября юнцов, срывала кители и размахивала ими над головами.

— Ребят, поднажмем! Вон, перваки бегут!

Высшим шиком было опередить студентов из остальных потоков и нарядить в аудиториумский китель статую Аполлона с музами. Богу обычно доставался мундир, а музам — парадные фуражки или галстуки от женской формы.

— Коля, ты бы притормозил с пойлом, — я покосился на не на шутку захмелевшего Сперанского. Лекарь едва держался на ногах, но решительным жестом отказался от моих предостережений.

— Отставить, Соколов! — икнул он. — Сегодня — праздник. Сегодня — гуляем!

Я переглянулся с Малышом поверх растрепанной рыжей головы Сперанского.

— Присмотришь за ним, если что?

— Конечно, — расплылся в добродушной улыбке Малыш. Ну да, Рахманинову, чтобы хоть немного повело, следовало в одиночку выпить ведро водки. А все эти вина да шампанские, что нам подвали на праздник, ему были что слону дробина.

— Господа! — Сперанский сорвал с себя китель и удивительно лихо для его кондиции забрался на постамент Аполлона. — А ну помогите мне прикрыть божий срам!

Под гиканье и улюлюканье Аполлон был облачен в нашу форму, а девчонки с облегчением срывали с себя галстуки и расстегивали верхние пуговицы блузок. Июльский вечер был и без того теплым, а сейчас угрожал стать совсем горячим.

Не успел я отойти и на пару шагов, как Малыш поймал меня под локоть.

— Миш, я завтра уезжаю к своим в Рязанскую губернию. Мои старшие велели передать приглашение для тебя и твоей семьи. Приезжайте. У нас там совсем не Петрополь — тихо, спокойно, можно отдохнуть душой и телом. Рыбалка, охота, банька изумительная… Словом, истинно русский отдых, — Малыш хитро прищурился. — И самогоночка отменная.

Я улыбнулся и пожал огромную лапищу Рахманинова.

— Пока не могу обещать, но, если честно, очень бы хотел к вам вырваться. Тишины и спокойствия мне уже давно не хватает.

Малыш сосредоточенно кивнул, словно запоминал каждую сказанную мной реплику.

— К Ирине поедешь?

— Нет, — покачал головой я. — Не уверен, что получится.

— Почему это? Неужто собрался торчать все три месяца в Ириновке?

— Это вряд ли. Но помогать точно придется — может Оля попросит сопровождать ее по делам, может отец пожелает скинуть на меня часть забот… Еще Серега наверняка будет к себе вызывать, да и Сперанским я обещал выбраться к ним на несколько дней. Соскучился по Поле и Боре.

Малыш слушал меня, кивал, но я не мог отделаться от ощущения, что не особо он мне и верил.

— Так почему в Дакию к Штоффам-то не поедешь? У вас с Иринкой опять разлад?

Я огляделся по сторонам и отошел чуть подальше от галдящей толпы. Аполлона и муз уже начали обливать шампанским.

— Не в этом дело, — тихо ответил я. — Просто пока нам лучше не видеться. Врачи сказали, что ей нужен покой. А вот когда Ира вернется в Петрополь, тогда и наверстаем упущенное.

Ира и Матильда торчали в Дакии уже почти полтора года. Периодически срывались то в Италию, то во Францию, то в Австро-Венгрию, но неизменно возвращались в Букурешт или Констанцу. Работу Матильды никто не отменял.

Ирина мне писала. Сперва это были сдержанные и сухие письма, но затем она, видимо, пришла в себя и почувствовала улучшение — живой стиль к ней вернулся. Или ей просто хотелось с кем-то поделиться впечатлениями. По понятным причинам мы не могли обсуждать случившиеся с ней события — существовал риск, что переписку могли перехватывать и изучать.

Но Ирина была умной девицей и смогла намекнуть на то, что они с Матильдой продолжали переезжать с места на место не просто так. И пока что не собирались возвращаться в Империю. Я же решил не искать их за границей, потому что опасался привести к Штоффам кого-нибудь нежеланного.

Но, разумеется, объяснить все это Малышу я не мог. Даже Коля Сперанский, хотя и подозревал неладное, был достаточно тактичен, чтобы не истязать меня лишними вопросами.

— Короче, в Рахманиново я тебя пригласил, — подытожил здоровяк и похлопал меня по плечу. — Если вырвешься, буду очень рад познакомить тебя с родней. Семья у меня большая, нравы по местным меркам простые, зато мы люди бесхитростные и не отдаляемся от земли. Ты точно моим понравишься.

Я улыбнулся.

— Спасибо, Вить. Очень приятно слышать. В свою очередь и я буду рад тебя принять в Ириновке, если наскучит деревенская жизнь.

— Это вряд ли… — Малыш уставился на вакханалию вокруг статуй и изменился в лице. — Так, Николаю уже хватит. Пойду-ка я его сниму и потащу спать…

Я отошел подальше и наблюдал за отчаянными попытками Малыша угомонить разошедшегося Сперанского, когда меня нашел Серега. Парень уже больше года официально носил фамилию Воронцов, но все еще не привык к новому статусу.

— Миша, спасай меня, — шепнул он и спрятался мне за спину.

— В чем дело? И от кого спасать?

— Сестрички Нарышкины меня не поделили. Хуже всего то, что обе напились и решили устроить мне головомойку за то, что позвал на свидание обеих…

Я удивленно обернулся на Серегу и прыснул.

— Я смотрю, ты времени даром не теряешь, княжич, — хохотнул я и затолкал его поглубже в кусты. Со стороны веток послышалась тихая ругань.

— Ай, больно! Они с шипами!

— Это тебе в назидание, — ответил я без тени сострадания. — Будешь знать, как с сестричками мутить. Тем более с Нарышкиными. Ишь чего, на третьекурсниц позарился, донжуан хренов.

Говорящий куст снова зашевелился.

— Чья бы корова! Сам на первом курсе с Хруцкой…

— С Ядькой у меня ничего не было.

— Но могло быть!

Я вздохнул. У меня много с кем могло быть, но вечно находились задачи поинтереснее. Или срочнее. Только в этом году немного выдохнул — и тут же на последнем семестре базового образования навалили столько, что голова кипела, а на пальцах появились твердые мозоли от ручки.

— Идут? — шепнул Серега из кустов.

— Идут. Но пока что мимо, расслабься. Не видят они тебя.

Воронцов жалобно заскулил.

— Опять все лицо исцарапал… А послезавтра у отца прием. Он хотел познакомить меня с кем-то из императорской Канцелярии.

Я присвистнул. Да уж, круг общения у Сереги расширялся весьма стремительно. Если раньше мне можно было позавидовать из-за обилия интересных и необычных для молодого человека знакомств, то после признания наследником Серега уделывал меня в этом вопросе по всем фронтам.

Князь, следовало отдать ему должное, подсуетился и очень тихо организовал признание Сереги законным сыном. Прошло как по маслу во всех инстанциях, и даже Синод не возмущался. Видимо, не обошлось и без покровительства Великой княгини. Ксения Константиновна, к слову, сдержала слово и еще прошлым летом представила нас свету на нескольких балах.

И, разумеется, Серега нынче стал одним из самых завидных женихов империи. Правда, парень до сих пор в силу особой природной наивности искренне верил, что пользовался успехом у дам лишь из-за симпатичной мордашки. Ничего, скоро наивности поубавится.

Нарышкины, пьяненько покачиваясь и горланя какой-то шлягер, продефилировали мимо меня и пошли дальше, к немного рассосавшейся толпе у Аполлона. Разочарованные опоздуны-первокурсники уныло взирали на нашу инсталляцию, а самые ушлые выискивали, где бы разжиться вином.

— Вылезай давай. Пойдем в зал, — поторопил я Серегу и помог ему выбраться. — Мда, придется тебе немножко отредактировать фотокарточку…

Я помог Воронцову прошмыгнуть мимо толпы девиц и остановился, почуяв табачный дым.

— Аня?

Грасс осторожно высунулась из-за беседки.

— Ага. Иди сюда, не выдавай меня.

— Кури в положенном месте — и не будешь рисковать.

Грасс растянула ярко накрашенные губы в нахальной улыбке.

— Без риска неинтересно.

Это я уже о ней понял. Если хочешь что-то сказать об Анне Грасс, скажи, что тормоза у этой девицы есть лишь на ее мотоцикле. Хотя и это спорно — прошлым летом имел я неосторожность согласиться на то, чтобы она меня покатала. И после этого вырвала из головы пару седых волос.

— Какие планы? — потушив первую сигарету, Грасс спрятала окурок в карманную пепельницу и тут же закурила снова. Всегда высаживала по две за раз.

Я пожал плечами.

— Далеко уезжать не буду. Нужно продолжать искать.

— Мы роем землю уже больше года, — раздраженно ответила Грасс. — Они словно в ад провалились. Ничего.

— Залегли на дно, но вряд ли сделали все, что собирались. Так что вылезут, не волнуйся, — сказал я. — Нужно просто следить и подмечать любые отклонения от привычек наших аристократов.

Аня с сомнением покосилась на меня.

— Я опасаюсь, что они могут начать работать по-другому. Мы не можем пролезь всюду. И если их работа началась на уровень выше…

— Придумаем что-нибудь. Пока просто смотрим, слушаем и анализируем. К слову, какие планы у тебя?

— Разыгрывать из себя послушную дочку, — фыркнула Грасс. — Наверняка в этом году станут с двойным усердием таскать меня по балам, желая подыскать мне выгодную партию.

Я не выдержал и рассмеялся.

— Что ж, удачи им.

Грасс ответила испепеляющим взглядом.

— Тебе не понять этого. Ты — мужчина.

— Но и меня могут однажды заставить жениться, — пожал плечами я. — У аристократов много привилегий, но есть рамки, которые здорово ограничивают свободу. То не говори, туда не ходи, этого не делай, веди себя подобающе, делай то, чего от тебя ждут. А иначе — всеобщее порицание и остракизм. Кроме того, многие знатные семьи понемногу отходят от старых традиций. Наследникам все еще приходится туго, но ненаследным детям…

Анька потушила вторую сигарету.

— Моя семья придерживается слишком традиционных взглядов. Более того, они будут искать для меня артефактора. В любом случае осталось пережить всего несколько месяцев. Если выдержу до начала третьего курса, уйду на психометриста, и они потеряют надо мной власть.

Так, пора заводить записную книжку. Отметим еще одно дело — встретиться с Грасс в более спокойной обстановке и попытаться убедить ее, что гробить свою жизнь на психометрию — не единственный выход в ее ситуации.

— Купаться любишь? — Внезапно спросил я, и Грасс вытаращила густо подведенные глаза.

— Это сейчас к чему было?

— Заезжай к нам в Ириновку. Можешь на своем мотоцикле, если хочешь. Устроим пикник на берегу Ладожского озера. Есть там хорошее место с плавным заходом в воду, и дно не такое каменное.

Грасс ухмыльнулась.

— Просто признайся: ты хочешь увидеть мой зад в купальнике?

***

Как же, черт возьми, было круто возвращаться в Ириновку не на такси, а пусть и не на своей, но охрененно крутой тачке!

Как чувствовал, не стал много пить накануне, поэтому проснулся с ясной головой. Подхватил дорожную сумку с барахлом первой необходимости, добрался до Вознесенского — в городе я предпочитал оставлять готического монстра Матильды именно там.

И сам не понял, как мне на хвост упал Серега. Умел Воронцов быть незаметным, но прилипчивым.

— Тебе куда? — Обреченно спросил я, когда Серега не пожелал дожидаться шофера от князя.

— В Ново-Знаменское, на Петергофской дороге!

Я прикинул расстояние и помрачнел. Охренеть какой крюк.

— Ладно, — проворчал я. — Но в следующий раз предупреждай. И пристегнись: я тороплюсь.

Монстра по имени Витя завелся со звериным ревом — так что Серега подпрыгнул от неожиданности.

— И как ты с ним управляешься? — прошептал он. — Страшный же…

Я нежно погладил увенчанный черепом рычаг переключения передач.

— У нас с Витей особая связь.

Воронцов, однако, быстро расслабился на пассажирском сидении и увлеченно пялился в окно, разглядывая проносившиеся мимо особняки.

— Выкладывай, на кой черт ты отменил шофера, — не отрываясь от дороги, спросил я.

— С чего ты взял, что я специально?

— Потому что ты любишь ездить с шофером, — напомнил я. — Прямо кайфуешь от того, когда тебе открывают двери и держат над головой зонтик. Так зачем ты тащишь меня в Ново-Знаменское? Твоя хитрость белыми нитками шита.

В этом населенном пункте с весьма непримечательным названием скрывалась настоящая жемчужина елизаветинского барокко — Воронцова дача. Она же — летняя резиденция князя Воронцова. Красивое трехэтажное бело-голубое здание возвышалось над аккуратно подстриженными газонами усадебного парка — князь даже раз в год выпускал открытки с видами усадьбы, и я как-то приобрел их, чтобы получше ориентироваться в архитектурных стилях.

Расположенная недалеко от Петергофа, эта усадьба соседствовала с “дачами” других видных аристократов. Получалась своего рода целая “золотая миля” на побережье Финского залива. И летом там кипела жизнь — приемы, балы, вечеринки и другие праздники.

Воронцов покосился на меня и драматично вздохнул.

— Ну вот, ничего от тебя не утаишь.

— С некоторых пор не люблю сюрпризов. Отвечай, Серега, иначе вышвырну на полном ходу. Ты бессмертный, все равно заживет.

— Ладно, — сдался Воронцов. — Мой отец хочет с тобой познакомиться.

— Мы друг другу представлены.

— Было всего раз, и то на балу. Нет, мой отец хочет познакомиться с тобой более близко.

— Зачем я нужен князю?

— Потому что ты мой друг. Потому что тебе тоже покровительствует Ксения Константиновна. Потому что ты — носитель родовой силы.

— А за мной не будет ходить лакей и тут же подметать следы, потому что я оскверняю жилище истинного аристократа? — начал ерничать я, но Серега моей иронии не оценил. — А то позорный герб еще и не такой эффект на людей оказывает.

— Зря ты так, — скуксился Воронцов. — Отец пытается со мной сблизиться. Честно говоря, я этого совсем не ожидал и не был к этому готов. Думал, все будет более… по-деловому. Но он правда хочет, чтобы между нами возникло взаимопонимание. И в том числе хочет знать моих друзей.

Ага, конечно. Мир, дружба, жвачка и розовые пони скачут по радуге. Тьфу ты.

Князь наверняка хотел убедиться, что Серега не спустит все фамильное богатство, а для этого пытался выяснить, что из себя представляет сыночка-корзиночка. В том числе князь, не будь дураком, пробивал и все контакты и знакомства Сереги, пытаясь выяснить, кому из друзей наследника можно было доверять.

Что ж, жест здравый, и князя следовало уважить. Жаль, что Сергей раньше не предупредил — я был, прямо скажем, не в лучшем виде для визитов, пусть и в летнюю резиденцию.

— Ладно, — сдался я. Непробиваемая наивность Сереги частенько меня обезоруживала. — Если для тебя это важно, мы встретимся. Но что ж ты раньше-то не предупредил?

— Отец просил сделать все неожиданно. Хотел увидеть, какой ты в жизни. Без лоска и наигранности. Он у меня сам не большой любитель роскоши.

Вот же зараза! И не поспоришь — батя делал все правильно, а Серега настолько хотел ему нравиться и заслужить похвалу, что беспрекословно выполнял все поручения.

Мы как раз подъезжали к Ново-Знаменскому, и что-то во всех этих открыточных видах как раз прослеживалась любовь к роскоши. Я свернул на подъездную дорогу, Витя низко заурчал при переходе на нижние передачи.

— Красота, конечно, — хмыкнул я, разглядывая дачу.

Трехэтажный дом с двумя боковыми пристройками — много света и стекла. А над тремя этажами- башенка, тоже остекленная по кругу. Рай для художника, наверное.

Серега занервничал, хотя кусать ногти полагалось мне. Ничего, пережили общество Великих князей — и Воронцова-старшего как-нибудь осилим.

— Выбирайся, — велел я и заглушил мотор.

Серега еще не успел выйти, как возле нас уже оказались двое лакеев — в лазурных с белым ливреях под цвет усадебного дома. Слуги уже были готовы заниматься нашим багажом.

Мой друг завис на несколько мгновений и уставился на меня.

— Отец ждет нас в доме. Идем.

Глава 5

Серега кивнул лакеям, и те, вытащив его багаж, последовали за нами.

Я шел, с любопытством разглядывая местный ландшафт. Создавалось впечатление, что на Воронцовой даче уделяли особое внимание садоводству. Всюду возникали изящные клумбы с цветами, пытаясь выговорить названия которых на латыни, можно было случайно вызвать демона. Под сенью цветущих деревьев прятались уединенные беседки, декоративные колодцы и скамейки. Все здесь действительно было создано для тихого отдыха.

— Останешься на чай? — спросил Серега, когда мы обогнули дом.

Я взглянул на часы. Половина четвертого. Рановато для чая, но поздно для обеда.

— Только если князь сам пригласит, — ответил я, втайне надеясь уехать отсюда как можно быстрее. Не любил я таких спонтанных визитов.

Лакеи юркнули в боковой ход, очевидно, предназначенный для слуг, амы приблизились к парадному крыльцу.

Не успели мыподняться, как из-за угла вышел мужчина в рабочем комбинезоне садовода. Я с трудом узнал в нем самого князя Андрея Семеновича Воронцова. В прошлый раз, когда мы имели счастье познакомиться, одет он был для вечера.

— Здравствуй, отец! — Серега бросился к нему, но князь, заметив меня, остудил пыл отпрыска и подал тому руку для приветствия, предварительно сняв рабочие перчатки.

— Здравствуй, Сергей, — улыбнулся он и снова посмотрел на меня. — Вижу, у нас гости.

— Да, отец. Михаил Соколов, мой друг из Аудиториума.

Князь Андрей Семенович Воронцов был из тех мужчин, что с возрастом становились лишь привлекательнее. Высокий и статный, сохранивший офицерскую выправку, он вышел к нам с садовой лопатой в руках. Князь лихо воткнул инструмент в дерн и кивком пригласил меня подойти ближе.

Я направился к Воронцовым и едва не икнул, почуяв силу князя. Да уж, у его рода был не просто осколочек, а целый булыжник. Второй ранг, причем чистый, крепкий. В прошлый раз на балу слишком фонило от остальных аристократов, а здесь сила Андрея Семеновича словно окутала меня своей мощью.

Он, впрочем, почувствовал и мое могущество. Вскинув бровь, он улыбнулся одними уголками губ и протянул мне руку.

— Рад встрече, Михаил Николаевич. Сергей много о вас рассказывал, и отзывался весьма лестно. Наконец-то появилась возможность познакомиться с вами поближе.

Я смущенно пожал руку князя, хотя, согласно этикету, мне требовалось поклониться. Но здесь, на “даче”, видимо, лишние фамильярности были не в почете.

— Прогуляетесь со мной, Михаил Николаевич? — огорошил князь. — Хочу осмотреть работу в Нижнем саду до полдника. Составите мне компанию, ваше сиятельство?

Мы с Серегой переглянулись.

“О таком уговора не было”, — проворчал я ментально. К светским беседам, даже если они проходили на дачах аристократов, все равно требовалось готовиться заранее.

“Я сам не знаю, что происходит”, — пролепетал мой друг.

Ладно, разберемся.

— Разумеется, ваше сиятельство, — улыбнулся я и взглянул сперва на высокие, по колено, сапоги князя, а затем на свои “дышащие” летние туфли. — Надеюсь, обувь у меня подходящая.

— О, об этом не беспокойтесь, — отмахнулся старший Воронцов. — Утренняя роса уже высохла, а дождей не было три дня. Сергей, пожалуйста, пока разбери вещи и проследи, чтобы к нашему возвращению приготовили закуски и кофе.

Младший Воронков с готовностью кивнул, ментально пожелал мне удачи и поспешил в дом. Едва мы остались наедине, лицо князя приобрело более суровое выражение.

— Идемте, ваше сиятельство. Теперь мы можем говорить открыто.

Я молча последовал за Андреем Семеновичем, предоставляя ему самому выбрать тему и время для беседы. Мы прошли по извилистой аллее, что пряталась среди высоких каштанов — я видел шипастые зеленые орешки в ветвях. И лишь когда мы подошли к лестнице, что вела сперва на нижний ярус сада, а дальше выходила к живописной пристани, князь заговорил.

— Полагаю, я должен поблагодарить вас, Михаил Николаевич.

— За что, ваше сиятельство? — удивился я.

— За то, что протянули руку помощи и стали моему сыну другом в то время, когда он еще не стал моим наследником. Вы знали, что Сергею не повезло родиться бастардом, знали, что в кругу аристократов он считался парией, — князь поднял на меня глаза. — И все же не отвергли его дружбу. Мой сын считает вас ближайшим соратником.

— Я поступил бы так, даже будь Сергей чистокровным простолюдином, — ответил я. — Он славный юноша — наивный, иногда слаб характером, но беззлобный и хороший человек. В Аудиториуме люди его склада встречаются нечасто. И я горд тем, что он считает меня близким другом.

Андрей Семенович провел рукой по деревянным перилам лестницы и обернулся ко мне.

— А кем считаете Сергея вы, Михаил Николаевич?

— Другом, разумеется. Мы через многое прошли и умеем хранить тайны друг друга. Можно сказать, наша дружба уже выдержала кое-какие испытания.

Когда я упомянул о тайнах, князь слегка усмехнулся, но развивать тему не стал. Значит, наверняка прознал об особенностях мутации Сереги. Или же парень сам ему признался — наверняка он так и сделал, желая стать для отца еще ценнее.

— Как вы познакомились? — спросил князь, когда мы спустились и направились к лужайке с совсем молодыми саженцами каких-то деревьев.

— Случайно. Оказались соседями по комнате в Домашнем корпусе. Подружились с первого дня.

Андрей Семенович кивнул.

— Я слышал, вы учили его рукопашному бою. Это правда?

Я смущенно пожал плечами.

— При всем желании не смогу назвать это полноценным рукопашным боем, ваше сиятельство. Скорее, я просто пытался научить Сергея азам самозащиты.

— Пригодилось?

— Пару раз, — улыбнулся я. — Еще на первом курсе. На втором все от него отстали, особенно после того, как он сменил фамилию.

Чего он от меня хотел? Я чувствовал себя как на допросе. Приличном, очень вежливом и деликатном, но все же допросе. Словно я не к другу в гости приехал, а свататься к богатой невесте.

Андрей Семенович тем временем опустился на корточки возле одного из саженцев и нежно погладил тонкие зеленые листики.

— Знаете, что это за дерево, Михаил Николаевич?

— Увы, ваше сиятельство.

— Это японская сакура. Один из символов Японской империи наряду с хризантемами, самураями и гейшами. В Японии период цветения сакуры сродни национальному празднику — люди собираются в садах и созерцают мимолетную красоту. Увы, цветение очень скоротечно. Эти саженцы доставили из самого Киото.

Я уважительно склонил голову. Сам в Японии, конечно же, не бывал, но о сакуре наслышан. У нас в Питере в ботаническом саду даже росло одно дерево — как-то нас еще в школе водили туда на экскурсию. Розовые цветки и правда выглядели очень красиво.

— Надеюсь, все саженцы приживутся, и вы сможете устроить маленький уголок Японии.

— Вы очень любезны, — князь выпрямился и, внимательно осмотрев каждое деревце, кивнул мне в сторону аллеи.

— Дозволено ли мне будет задать вопрос? — Спросил я, когда мы вышли на дорожку.

— Разумеется.

— Вы опасаетесь, что я могу дурно повлиять на вашего сына?

— С чего у вас возникли эти мысли, Михаил Николаевич?

Я постучал пальцем по броши с гербом своего рода.

— У моей семьи отнюдь не безоблачная история. Многие ставят меня в один ряд с бастардами.

— Насколько мне известно, вы нашли способ удивить петропольскую аристократию, — улыбнулся одними губами князь. — Носители родовой силы для нас диковинка. Вы обратили на себя внимание Аудиториума, вас лично сопровождала Великая княгиня Ксения Константиновна, а уж эта дама не стала бы тратить время на пустышку. И, кроме того, насколько я осведомлен, вы в определенной степени дружны с тайным советником Корфом.

— Вы прекрасно информированы, — сухо отозвался я.

— Конечно, — снисходительно ответил князь. — Ведь я забочусь о благополучии своего наследника.

— И насколько мое общество подходит Сергею?

— Пока что у меня не было поводов оградить его от вас. Тем не менее о вас ходят и другие, более опасные, слухи. И мне хотелось бы понимать, насколько они правдивы.

Я не на шутку напрягся.

— Какие слухи обо мне ходят, Андрей Семенович?

Князь прошел было мимо кованной скамейки с белыми деревянными сидениями, но, словно спохватившись, жестом велел мне присесть и опустился сам. Я по привычке огляделся по сторонам — никого. Только тихий лесок, узкая тропинка и лай собак да плеск волн где-то вдали.

— Поговаривают, что вы были ангажированы Тайным отделением и оказывали царским ищейкам услуги, — тихо сказал князь и достал из кармана портсигар. — Ходят шепотки о том, что вы расстроили помолвку Ирины фон Штофф с новым графом Шуваловым… И в довершение ко всему в иных салонах обсуждают, что вы являетесь не простым протеже Великой княгини.

Я не выдержал и расхохотался, спугнув стайку овсянок — птички с тревожным чириканьем взмыли с куста.

— Последнее — уж точно фантазии бездельников, — отсмеявшись, я смахнул слезу. — Господь всемогущий, давно не слыхал такой чепухи!

— Предполагал, что вам понравится, — сдержанно улыбнулся князь. — Но что же с двумя другими слухами? У вас найдется, что ответить на эти инсинуации?

Я вздрогнул, когда старший Воронцов прикурил сигариллу. Аромат был точно такой же, как у курева Матильды. Та же насыщенная вишня. Словно бывшая наставница на миг оказалась рядом со мной. Наверняка популярная среди аристократов марка…

— Что касается Ирины фон Штофф, то не стану отрицать — мы дружны. Я некоторое время жил в Лебяжьем и готовился к Вступительным испытаниям в Аудиториум под руководством Матильды Карловны. Баронесса была очень добра ко мне, да и с Ириной Алексеевной мы подружились. Но ее помолвку я не расстраивал.

— Прошлым летом это было громкое дело. Особенно с учетом того, что сама Ирина Алексеевна так и не появилась в Петрополе.

— Насколько мне известно, договор об обручении признали подлинным, но недействительным на основании смерти опекунов с обеих сторон, — ответил я. — Слово Ирины Алексеевны было решающим, так пожелала баронесса. И… Ирина Алексеевна не захотела торопиться с браком с кем бы то ни было, поэтому благоразумно решила освободить графа Шувалова от обязательств перед ней. В конце концов, нынче граф Семен Павлович — завидный жених и наверняка сможет найти себе достойную партию среди петропольских аристократок.

— Вы очень осторожны в словах, Михаил Николаевич.

— Когда речь заходит о репутации знатной дамы, осторожность не помешает, — ответил я, вызвав понимающую улыбку.

— Значит, пытаетесь быть джентльменом.

— По возможности.

— Похвально, — сказал князь и затянулся. — Но что вы скажете о вашем предполагаемом сотрудничестве с Тайным отделением? Есть ли у этого слуха основания?

Так, а вот теперь, Миха, стоит быть втройне аккуратными. Хрен знает, на чьей стороне Воронцов. С одной стороны, этот род был в расстрельном списке Радаманта. С другой — он слишком высоко забрался и вполне мог пересекаться с кем-то из Аспиды. И сдавать себя с потрохами князю лишь потому, что у него случился приступ гиперопеки над Серегой, нельзя.

— И да и нет, — улыбнулся я. — Я действительно имею некоторое отношение лично к Вальтеру Макаровичу, но не к Отделению. Тайный советник является близким другом Матильды фон Штофф и был опекуном Ирины Алексеевны, пока баронесса находилась в Дакии. Поэтому, конечно же, мы знакомы, несколько раз ужинали на приемах у Штоффов. И его превосходительство был настолько любезен, что преподал мне несколько уроков по боевой и ментальной специализациям еще до поступления.

Выкрутился? Такой ответ мог удовлетворить параноидального Воронцова-отца?

Я внимательно глядел в глаза князю, силясь понять его мысли.

— Что ж, это весьма полезные связи, — наконец ответил Андрей Семенович. — Я не особенно близко знаком с Корфом, но могу сказать, что тайный советник, как и Великая княгиня, не стал бы тратить время на пустышку, даже высокородную. Выходит, сразу двое серьезных людей разглядели в вас некий потенциал, Михаил Николаевич.

Ага, и бросили в самую гущу заговоров. Впрочем, в последний год я толком ничем не занимался, кроме аккуратной слежки за Зуровым — в те моменты, когда он приезжал на Каменный остров. Да приглядывал за Перовской — больно уж Марианна была тогда одержима жаждой мести. Но, казалось, Перовская успокоилась после исчезновения Ирины. Больше она не могла причинить мне боли, а трогать Серегу или Сперанского ей, очевидно, было не с руки.

Я смущенно улыбнулся.

— Стараюсь соответствовать, ваше сиятельство. От меня во многом зависит будущее всей семьи Соколовых, и я не имею права облажаться.

— К слову о вашей семье… — Воронцов потушил сигариллу и спрятал окурок в серебряной карманной пепельнице на длинной цепочке. — Вам известно, что некогда наши роды водили дружбу?

— Полагаю, еще в те времена, когда была создана Особая комиссия при Сенате?

Брови Андрея Семеновича удивленно поползли вверх.

— Увлекаетесь историей?

— Немного.

— Что ж, вы меня удивили, признаю. Да, несколько поколений Воронцовых и Соколовых были, как было принято говорить, не разлей вода. Но, увы, мой род отвернулся от вашего после деяния вашего прадеда. Сейчас я начинаю думать, что это было опрометчиво. Пока что вы кажетесь мне достойным юношей.

Я слегка кивнул.

— Лестно это слышать.

Князь поднял палец вверх, требуя еще слово.

— И, кроме того, меня восхищает упорство вашей семьи. Даже в суровых обстоятельствах, когда вы были вынуждены продать часть своих владений, когда свет от вас отвернулся, вы продолжаете изыскивать возможности держаться на плаву.

— Некоторые аристократы обвиняют нас в плебействе за то, что мы занимаемся промышленностью и хозяйством.

В ответ на это князь лишь фыркнул. Это так контрастировало с его сдержанными манерами, что я изумился.

— Некоторые аристократы забыли, что на дворе двадцать первый век, и пропасть между сословиями сокращается. Нынче у кого деньги и влияние, тот и прав. Нравится это им или нет.

— Трудно поспорить.

— Возвращаясь к вашим занятиям… Прошу, не сочтите это навязчивостью, но до меня дошли слухи, что ваша семья занялась разведением какой-то элитной рыбы…

Я улыбнулся. Значит, молва начала работать. Не зря Ольга все прошлое лето не вылезала из прудов.

— Верно, ваше сиятельство. Пока что у нас только два вида рыбы — китайский зеркальный карп и озерная форель.

— Значит, это правда…

— Приезжайте к нам порыбачить, — предложил я. — Спортивного интереса маловато, зато вам приготовят свежайшие блюда. Форель мне больше всего нравится на углях.

— Предпочту сделать вам иное предложение, — подумав, ответил Воронцов. — Через пару недель у меня намечается летний прием. Ничего помпезного — скорее вечеринка для соседей из окрестностей. Тем не менее хочется удивить гостей. Как вы смотрите на то, что я закажу у вас рыбный стол? Повара мои, рыба ваша. Если гостям все понравится, я могу рассказать им, у кого брал рыбу…

Я таращился на князя, не веря своим ушам.

— Мне расценивать это как благодарность за дружбу с Сергеем? — выпалил я, не успев осознать, что это могло звучать грубо.

— И это тоже. Только моя благодарность заключается не в том, что я куплю вашу продукцию, а в том, что дам вам шанс получить известность как надежным поставщикам. Но вообще-то мне и правда интересно, что вы придумали и что же это за рыба такая…

Интересно, а откуда Воронцов прослышал о нашей рыбке? Неужели сарафанное радио понемногу начало работать?

— Думаю, все возможно организовать, — кивнул я. — Сегодня же переговорю с семьей и выясню, что можно сделать.

— Тогда мой дворецкий будет ждать от вас звонка. Я предупрежу его о наших договоренностях, — улыбнулся Воронцов-старший и поднялся. — Идемте же в дом. Наверняка вы голодны с дороги…

***

Я подруливал к Ириновке, едва ли не подпрыгивая на сидении от радости. Сбылась мечта Оли, мы получили первый серьезный заказ на нашу рыбу. Значит, все ее труды не были напрасными. Не зря мы молча проглатывали насмешки высшей аристократии и на последние деньги выписали лучших скандинавских и немецких рыботехников.

Монстр Витя вырулил на приусадебную аллею, и я поймал себя на том, что улыбался до ушей. В кои-то веки привезу отличные новости.

Неужели жизнь начинала понемногу налаживаться?

— Ничего, Витюня, — я нежно погладил руль готического монстра, — мы еще повоюем и всем покажем, на что способны Соколовы!

Я притормозил напротив парадного входа и удивленно уставился на припаркованный роскошный “Руссо” представительского класса. Важные гости? Такая машина стоила как целый дом…

Не успел я выйти, как ко мне тут же подбежал Егорушка. Лакей открыл мою дверь и помог выбраться.

— Радость-то какая, ваше сиятельство! Вернулись!

— Здравствуй, Егор, — я кивнул на дорогую тачку. — Кто это к нам наведался?

— О… Точно, вы-то давно дома не бывали. Не знаете еще. Это граф Шувалов прибыл собственной персоной. Он нынче здесь частый гость.

Глава 6

Чего это Шувалов нами заинтересовался? Я еще в прошлом году наводил справки об этом молодом еврофиле Семене Павловиче и накопал мало интересного. Мало чем примечательный молодой человек: большой любитель гуманитарных наук, театрал, на военную службу возвращаться не собирался… Да и дел у него прибавилось — одно восстановление родового имения Шуваловых чего стоило.

И тут внезапно он зачастил к моим. С чего это такой интерес? Вряд ли рыбки захотел прикупить.

Я отдал ключи от машины Егору.

— Пожалуйста, проследи, чтобы ее помыли и отполировали до блеска, — велел я и направился к крыльцу. — Кстати, Ольга дома?

— Нет, ваше сиятельство. Госпожа на прудах. Работает…

Ну вот, даже сестру к делу пристроил, а сам буду лезть на стену от скуки через три дня. Я себя хорошо знал — у меня всегда было шило в заднице, а служба Корфу его только заострила. Без движухи жизнь была не мила.

Впрочем, может еще удастся принести какую-нибудь общественную пользу…

Я вошел в холл и вдохнул аромат домашнего уюта: в доме смешались запахи старинной мебели, срезанных утром садовых цветов, кофе и выпечки. Эх, ради таких моментов и стоило жить.

— Я приехал! — Крикнул я в пространство, и со стороны коридоры послышались шаги.

— М-михаил Н-николаевич?

Совсем молодой парень — почти что мой ровесник, выполз из-за угла и поклонился. Судя по цвету одежды, он принадлежал к штату наших слуг, но этого я не знал. Может наняли на лето? У нас не было принято отшивать специальную униформу для прислуги — мы просто просили их надевать немаркую коричневую одежду, а в качестве знаков отличия давали броши с фамильным гербом Соколовых.

Юноша с тонкой, как у гусенка, шеей испуганно на меня глядел, явно не зная, забирать ли мой багаж или нестись предупреждать домашних.

— В-ваше си-си-сиятельство?

— Все верно, это я. Как тебя звать и кем у нас работаешь?

— Ев-ев-лампий я, в-ваше си-ятельство.

Парень отчаянно заикался — то ли разнервничался, то ли этот недуг сопровождал его всегда. Даже немного жаль стало беднягу — еще и имя сложное для произношения дали. Правда, я почему-то тут же про себя окрестил его Лампиком.

— Хорошо, Евлампий, — улыбнулся я. — Ты только не нервничай так. Отнеси, пожалуйста, эти вещи в мои покои. И проследи, чтобы в ванную комнату принесли полотенца. Сумки разберу сам, горничную звать не нужно. Разве что только проветри в комнате хорошенько.

— К-конечно, в-ваше с-сиятельство.

Я протянул парню свои сумки, и он пригнулся к земле, явно рассчитывая на меньший вес. Что ж, пусть учится и привыкает.

Евлампий потащил мое барахло наверх, а я заглянул в гостиную, ожидая увидеть там отца и гостя. К моему удивлению, там никого не оказалось. В столовой тоже не было ни души, только Лена, наша кухонная дева, убирала остатки трапезы.

— Доброго дня, ваше сиятельство, — улыбнулась девушка. — Заварить вам чайку с дороги?

— Здравствуй, Лен. Спасибо, не нужно. Где наш гость?

— А, так они с вашим батюшкой у него в кабинете. Как раз четверть часа назад изволили прерваться на чаепитие.

— Ясно, спасибо.

В кабинете, значит. Отец не звал гостей в кабинет просто так. Обычно до этого доходило, когда имели место переговоры о делах. Тем интереснее, какие дела могли связывать отца и нового графа Шувалова.

Я направился было к ним, но остановился перед дверью. Врываться без приглашения было высшей степенью хамства. Нет уж, подожду на нейтральной территории. Не стоит гневить сразу двух графов.

Но не успел я толком выйти в коридор, как дверь кабинета распахнулась, и отец пропустил вперед гостя.

— О, Михаил Николаевич! — Шувалов обрадовался мне как старому другу. — Какая радость застать вас!

Молодой граф ослепительно улыбнулся, и я выдавил из себя ответную улыбку. Одет он был щегольски — дорогой костюм явно индивидуального пошива, рубашка из итальянской ткани, да и шелковый шейный платок стоил как крыло самолета. Видимо, Шувалов освоился и осознал свое богатство.

Отец шагнул ко мне, и мы обменялись рукопожатиями. Я заметил у него в кармане жилета футляр с волшебными окулярами. Приятно, что он ими пользовался.

— Рад встрече, господа, — кивнул я. — Надеюсь, я не прервал своим приездом ваши планы?

— Что вы, Михаил Николаевич, — отмахнулся Шувалов. — Я всего-то заехал на полчаса. Привез кое-какие старые карты местных земель по просьбе вашего отца. В библиотеке моего покойного дядюшки нашлись интересные экземпляры.

Интересно, зачем отцу понадобились старые карты?

— Занялись краеведением на досуге? — пошутил я.

Семен Павлович, казалось, немного смутился. Да и вообще в моем присутствии он словно немного занервничал. Неужели все еще связывал отказ Ирины от брачных договоренностей с моей персоной?

— Пришлось немного разобраться. Дело в том, что наши земли граничат на севере — мой дядя купил у вас несколько участков земли возле Хепоярви, но точные границы не были проведены. Вот, теперь вместе пытаемся разобраться, как все размежевали…

— А… — кивнул я. — Надеюсь, карты помогли?

— Кое-что прояснилось, отозвался отец. Я был совсем малышом, когда отец продавал те земли. Думаю, мы все быстро уладим.

Шувалов спохватился.

— Господа, не смею более вас задерживать. Все же своим появлением я прервал подготовку к приезду Михаила Николаевича. Вы, небось, устали с дороги, да и вообще едва ли настроены к приему гостей. Поэтому я, пожалуй, откланяюсь…

Этикет требовал всеми силами задерживать гостя, но у меня на это не было ни сил, ни желания.

Уже спустившийся лакей Евлампий подал Шувалову шляпу и трость, а затем они с отцом обменялись крепкими рукопожатиями.

— Рассмотрите мое предложение, Николай Владимирович, — понизил голос Семен Павлович, но я великолепно его расслышал. — Это совершенно не к спеху, но я был бы рад сотрудничеству. И, разумеется, я жду всю вашу семью на приеме по случаю моего официального вступления в новые обязанности. Не забудьте, десятое августа!

— Непременно, — любезно улыбнулся отец и вышел проводить гостя до автомобиля.

Мы с Евлампием остались наедине.

— Ты не в курсе, что там за предложение?

— Н-никак н-нет, в-ваше си-си-ятельство, — растерялся лакей.

Ну и ладно. Сейчас подергаем отца лично.

Едва Патриарх вернулся, я вопросительно кивнул на дверь в его кабинет.

— Нужно поговорить.

Отец вздохнул.

— Опять станешь допрашивать?

— Ага. Но теперь о мирских делах.

Мы закрылись в кабинете, и я увидел следы пребывания Шувалова — два пустых бокала, две спитые чашки кофе, пепельница. Мой отец курил крайне редко. Значит, Шувалов развлекался.

На столе были разложены старинные карты, и, скользнув по ним взглядом, я быстро нашел наши края. Да уж, а какие-то сто пятьдесят лет назад у нас было гораздо больше богатств. Интересно, получится ли их выкупить обратно, если дела пойдут хорошо? Впрочем, на одной рыбе далеко не уедешь.

— В чем дело, Михаил? — отец расположился за письменным столом, пока я разглядывал карту.

— Что за дела у тебя с Шуваловым?

— Почему это тебя заботит?

— Он мне не нравится.

Отец удивленно на меня взглянул.

— Почему же?

— Не знаю. Чувствую в нем угрозу.

— Сдается мне, твоя интуиция все же ошиблась. Семен Павлович — человек довольно простого и бесхитростного нрава, — отец подался вперед, сложил руки домиком и хитро прищурился. — Или ты не желаешь видеть его у нас в гостях потому, что твоя подруга расторгла с ним помолвку, и в свете ходят слухи, что из-за тебя? Уверен, что дело не в этом, Михаил?

Я тяжело вздохнул и опустился в кресло напротив отца.

— Он не делал мне никакого зла, если ты об этом. Наоборот, Семен Павлович словно старался меня избегать. Да и мне было неловко, хотя решение принимала Ирина. Дело в другом. Слишком уж неожиданно он появился.

— А прежний граф Шувалов тоже неожиданно погиб вместе с наследниками при том чудовищном нападении, — возразил отец. — Семену Павловичу просто повезло находиться в Европе в этот момент. Полагаю, его судьба была бы не менее трагичной, окажись он в тот период здесь…

— Но что если все это произошло неспроста? — спросил я.

Отец взглянул на меня с воплощенным скепсисом.

— Михаил, ты, кажется, заработался. Тайное отделение взрастило в тебе такую паранойю, что меня это начинает тревожить. Ты всюду ищешь двойное дно и видишь заговоры. Уверяю тебя, мы имеем дело с молодым человеком, который внезапно оказался наследником крупного состояния и все еще пытается разобраться в том, как им управлять. Он начал изучать реестр имущества, увидел, что приобретенные земли были отражены в разных книгах по-разному, начал копать… Вполне здравое поведение. Я бы поступил так же.

Я устало откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Может отец был прав и мне действительно уже всюду мерещатся интриги, обман и подлоги? Может это со мной что-то не так? Я ведь за это время уже привык каждый день готовиться к худшему, быть собранным и готовым отразить любой удар.

Но сейчас это, кажется, грозило помешать нормальному установлению связей с людьми. А ведь мне требовалось оставаться не только сотрудником Тайного отделения, но и выполнять светские обязанности…

— Прости, отец. Возможно, я еще не переключился из режима боевой готовности на спокойный домашний, — миролюбиво улыбнулся я. — Только скажи, что за предложение тебе сделал Шувалов?

Отец хитро улыбнулся.

— Кажется, в нашем рыбном деле намечается расширение. Семен Павлович изъявил интерес инвестировать в наше хозяйство.

Я нахмурился, размышляя, на кой черт Шувалову вкладываться в плебейский бизнес.

— А в чем заключается его интерес? Можно поточнее?

— У графа есть подходящие земли для этого бизнеса. Он предлагает нам расшириться и готов вложиться в оборудование дополнительных прудов. Это позволит нам разводить больше ценных видов рыб, а большой объем производства может открыть для нас двери народных магазинов.

Идея, конечно, амбициозна, но хороша. И все же…

— Но не рановато ли нам расширяться? — сомневался я. — Мы же с самого начала задумывали это дело как элитное, если не ошибаюсь. А выход на народный рынок потребует совершенно других вложений и иного подхода…

— Согласен, — кивнул отец. — Потому Шувалов и желает войти в долю, а не выкупить наше производство. Элитная рыба остается за нами, а Семен Павлович хочет понять, возможно ли применить наши технологии для больших объемов без существенной потери качества. Собственно, как раз это мы и обсуждали на последних встречах.

Я хмурился в кресле, все еще не понимая, как к этому относиться. С одной стороны, инвесторы на дороге не валяются. Особенно если эти инвесторы готовы работать с опальным графским родом. С другой… Ладно, пора признаться самому себе, что этот Шувалов просто бесил меня одним фактом своего существования.

Не знаю, в чем именно было дело — в конкуренции ли за Ирку, в моей бессознательной зависти везунчику, которому все свалилось прямо в руки, или еще в чем-либо, но… Шувалов меня раздражал. Впрочем, эмоции делу обычно лишь мешают. Нужно посмотреть на это с практической стороны.

А рациональный взгляд рисовал вполне приятные перспективы. При условии грамотно составленного контракта и сопровождения бизнеса хорошими экономистами из сотрудничества вполне мог выйти толк.

— Как бы то ни было, я уже почти все решил, — сказал отец. — Дело показало потенциал, у нас пока что все получается. А инвестиции лишними не бывают, Михаил. В конце концов, я делаю все это для вас с Ольгой. Вам всем этим управлять после меня.

— Неужто ты на покой собираешься, отче? — съязвил я. — Рановато. А Ольга в курсе этого предложения?

— Твоя сестра согласится на что угодно, если это даст ей больше возможностей для экспериментов. Видел бы ты, как у нее горят глаза, когда она работает подмастерьем у того башковитого шведа… И я не хочу отнимать мечту у дочери из-за твоих безосновательных подозрений. Прости, Михаил.

Значит, я был в меньшинстве. Что ж, поглядим, что из этого выйдет. В конце концов, Шувалов пока что нам не гадил. Все полтора года был исключительно любезен и ни в каких интригах против моей семьи не засветился. А уж за этим я следил…

— Хорошо, делай, как решил, — сдался я. — Но я желаю присутствовать при обсуждении условий сделки.

— Разумеется. Вы с Ольгой будете на всех ключевых этапах. Пора учиться взрослым премудростям… — Отец выглянул в окно и увидел подъезжавшую на мопеде дочь. — А вот и Оленька приехала. Идем встречать.

***

Сестра едва не выронила чашку, когда я поделился новостью.

— Сам князь Воронцов?! — воскликнула она. — Не может быть…

Я подмигнул ей из-за самовара.

— Кто ж знал, что мой близкий друг окажется княжичем… Так вот, князь где-то прослышал о нашей рыбе — полагаю, Серега неоднократно упоминал наше дело — и заинтересовался настолько, что желает накормить нашей форелью своих гостей. Оля, спасай. Нужна самая вкусная.

Сестра немного отошла от удивления и крепко задумалась.

— Так… На третьем пруду есть подходящие особи. Хорошего размера, выращенные на новом корме с применением Благодати для создания идеальных условий… Да, думаю наскребем. А какое количество нужно?

— Этого пока не знаю, — ответил я. — Вряд ли прием будет большим. Хотя кто знает этих Воронцовых…

Оля с горящими глазами обратилась к отцу.

— Представляешь, какие это перспективы? Если рыба понравится, о нашем хозяйстве пойдет молва! Может однажды даже сможем стать поставщиками Императорского двора…

Я поставил чашку на блюдце и макнул баранку в варенье.

— Ты пока о высоком не особо мечтай, Оль. Впереди много работы. А Воронцовым я позвоню — обсудим объем.

Нашу беседу прервал шум колес по грунтовой аллее. Мы одновременно повернули головы к окну.

— Ждем еще кого-то? — спросил я.

Отец покачал головой, встал из-за стола и отодвинул штору.

— Этих не знаю.

Не сговариваясь, мы с Патриархом направились к дверям. Едва мы вышли на крыльцо, автомобиль остановился, и я увидел императорский герб на одной из дверей черного “Руссо-Балта”.

— Это еще что за новости? — шепнул я.

С заднего сидения автомобиля вышел человек в ливрее служителя Дворца. Направился к нам, держа что-то в руках и, остановившись перед ступенями, поклонился.

— Ваши сиятельства, — человек обвел нас с отцом взглядом. — Я посыльный Императорской Канцелярии. У меня послание для Ольги Николаевны Соколовой.

Мы с отцом снова удивленно переглянулись.

— Я здесь! — Оля торопливо проскользнула между нами и спустилась по ступенькам.

Посыльный протянул ей конверт обеими руками, словно это была величайшая реликвия. Едва она приняла послание, служитель Дворца тут же снова поклонился, попрощался и сел в автомобиль. Дворцовый “Руссо” ушел на разворот и быстро скрылся в конце аллеи.

— Оля, не томи. Открывай! — взмолился я, снедаемый любопытством.

Сестра дрожащими руками вскрыла плотный с золотым тиснением конверт. И едва не упала в обморок — я успел придержать ее под локоть.

— Что там? — терял терпение отец.

Оля едва шевелила бледными губами.

— Бал… Летний Императорский бал в Екатерининском дворце, что в Царском селе… Императрица желает видеть меня среди дебютанток. О господи, папа, Миша, что же делать? У нас всего две недели на подготовку, а на пруды ушли все свободные средства…

Дорогие читатели! Хай походу короновался — у нас тут полный комплект характерных симптомов и срочная самоизоляция. В четверг сдаем тест (раньше не привезут, все переполнено), и будет понятно, омикроша это или нет. Постараемся не отклоняться от графика прод, но если самочувствие начнет подводить, не серчайте на нас, пожалуйста. Но будем стремиться работать по установленному графику.

Всем здоровья и железобетонного иммунитета!

Глава 7

Отец жестом потребовал у Оли отдать ему послание. Взглянув на письмо, он что-то проворчал себе под нос и позвал нас в дом.

— Оленька, пока не волнуйся, — попытался успокоить он мою сестру, но было поздно. Мелкая снова балансировала на грани обморока. Да так разволновалась, что мне пришлось насильно усадить ее на банкетку в холле. Сестра опасно побледнела — с лица схлынули все краски, а ее тонкие пальцы дрожали от напряжения. Ну и ну…

— Оля, не хочу хлопать тебя по щекам и засовывать нашатырь под нос, но если понадобится, сделаю это, — пригрозил я, надеясь, что мой шутливый тон заставит ее отвлечься. — А ну быстро приходи в себя! Ты же у нас уже столько всего навидалась. Неужто тебя напугал какой-то там бал?

Сестра моргнула несколько раз, и я увидел в ее больших голубых глазах слезы.

— Ты не понимаешь, Миша…, — шепнула она. — У вас, мужчин, все по-другому. Ну, я имею в виду, что вам позволено чуть больше и в свете вам гораздо чаще прощают ошибки. У женщин, особенно молодых, гораздо больше возможностей оступиться. А ты знаешь, я панически боюсь совершить ошибку. Это не просто мой первый бал, нет… Это первый выход в свет под эгидой самих Романовых! От того, как я выступлю на этом балу, может зависеть вся моя судьба. И не только моя — ваша тоже! Все приглашенные будут разглядывать меня как под микроскопом и искать, к чему бы придраться…

Я пожал плечами.

— Значит, мы не дадим им ни единого повода.

— Ага, да только ты знаешь, сколько стоит бальное платье? А туфельки? А украшения? Прическа и все прочее… Да еще бы навыки в танцах освежить — не помню, когда я в последний раз плясала мазурку или даже вальс.

К моему удивлению, отец ее поддержал.

— Это и правда очень дорогостоящее мероприятие. И Ольга права — она должна показать себя безупречно, в том числе и потому, что из-за спорного статуса нашей семьи на нее станут обращать особое внимание. Но отклонять приглашение мы тоже не имеем права. Это оскорбит императорскую фамилию и уничтожит все наши достижения… — Патриарх вздохнул. — Что ж, у меня есть пара вариантов, где взять ссуду.

— А сколько нужно? — спросил я.

Оля вздохнула.

— Много, Миш. И платье для такого мероприятия просто в магазине не купишь — это дурной тон. Только шить у модистки.

— Сколько? — теряя терпения, повторил я.

— Ну… От двухсот рублей… Это минимум.

Мы с отцом переглянулись.

— Да уж, — улыбнулся я. — Женщины — дорогое удовольствие. Но погодите пока с займами. Кажется, я кое-что придумал.

Отец сурово на меня посмотрел и обратился ментально.

“Михаил, не играй с сестрой. Я рассматриваю такой бал как инвестицию в ее будущее. И с меня не убудет гордости попросить в долг у одного из местных коммерсантов”.

“Спокойно, отец. У меня есть кое-какие сбережения. Их должно на все хватить”.

Брови Патриарха поползли вверх так, что очки сползли на нос.

“Откуда у тебя сбережения?”

“Я рисковал своей шкурой не бесплатно. Тайное отделение отблагодарило, а я приберег на черный день”.

Я повернулся к сестре.

— Переодевайся, дорогая. Поедешь со мной. Хочу тебя кое с кем познакомить.

— У тебя что, есть друзья в модных домах? — удивилась девчонка. — Или что ты задумал?

— Лучше. Я знаком с модисткой, что готовит образы для самой Матильды фон Штофф. Бегом наверх, жду на улице через десять минут.

Оля быстро отошла от удивления и метнулась в свою комнату. Отец с тоской посмотрел на окно.

— Видимо, ужин в честь воссоединения семьи придется перенести.

— Ничего, переживем, — отозвался я. — Сперва дела. Если Ефросинья откажет, будет время найти другие варианты. Но я постараюсь ее уболтать.

— Спасибо, сын, — кивнул Патриарх. — Если все получится, ты нас очень выручишь.

Хотелось ответить, что это у меня начало входить в привычку, но острить я не стал. Все-таки они с Олей были правы — мероприятие крайне ответственное. Да и для девушки первый бал наверняка как первая любовь — событие, которое она будет помнить до конца жизни.

И мне очень хотелось сделать так, чтобы о нем Оля помнила только хорошее. Она заслужила небольшую сказку — пахала полтора года как Золушка, а я постараюсь быть доброй феей-крестной.

***

Готический “Витя” остановился напротив крыльца величественного особняка Штоффов. Оля таращилась на парковый ансамбль во все глаза: сейчас, летом, местный ландшафт был особенно прекрасен. Всюду зелень, цветущие кустарники, клумбы с какими-то причудливыми цветами, идеально подстриженные живые изгороди и прочие атрибуты роскошных дворянских усадеб.

Сестра посмотрелась в карманное зеркальце и смущенно опустила глаза.

— Ты привез меня в такое богатое место, а я выгляжу как замарашка… И рыбой провоняла насквозь!

Я возвел очи горе и вздохнул. Женщины… Лишь бы загнаться по какой-нибудь фигне, которая волнует только их и совершенно незаметна для окружающих.

— Если тебя это утешит, то Штоффы, что старшая, что младшая, по утрам тоже выглядят, как все нормальные люди — заспанные, лохматые, с отеками и синяками под глазами, — улыбнулся я и взял сестру за руку. — Но от этого менее прекрасными не становятся. Расслабься, Оль. Все будет хорошо. Да и Фрося тебе точно понравится. Очень приятная и толковая девушка.

Подбежавший слуга помог нам выйти и с достоинством поклонился.

— Михаил Николаевич, доброго вечера! Могу ли я осведомиться, по какому вопросу вы прибыли со своей спутницей?

— Я звонил Ефросинье. Она сказала, что сегодня будет в Лебяжьем. Разве она вам не передала, что мы назначили встречу?

Лакей озадаченно почесал пятерней затылок.

— Возможно, передала, но до меня не дошло. После… После ухода Василия и отъезда Матильды Карловны и Ирины Алексеевны здесь все немного с ног на голову встало… — слуга спохватился и натянул любезную улыбку. — Как бы то ни было, приношу извинения за это недоразумение. Я сию минуту доложу Пелагее Дмитриевне, что вы прибыли.

Он проводил нас внутрь особняка, и я с любопытством оглядел произошедшие в доме изменения. Да, отсутствие Василия и Штоффов здорово сказывалось — дом опустел, и из него словно испарилась часть уюта. Я долго не мог понять, чего же незримого мне не хватало, а затем меня вдруг осенило — того ощущения надежности и стабильности, которое придавало этому месту присутствие Василия.

— Как красиво, — тихо выдохнула Оля. — Как в музее!

— Это ты еще верхнюю галерею не видела, — улыбнулся я. — Там такие диковинки выставлены, что и в Эрмитаже не найдешь.

— И ты здесь жил?

— Ага.

— И не рассказывал, насколько здесь красиво? — с укором спросила сестра.

Я пожал плечами.

— Знаешь… Мне было как-то не до того. Непростой и насыщенный период тогда выдался.

Со стороны лестницы послышались быстрые шаги. Ворс ковра заглушал стук каблучков, но я понял, что это была Фрося.

Вскоре к нам спустилась миловидная девушка в элегантном, но удобном платье.

— Михаил Николаевич! — Искренне обрадовалась она, и, сбежав к нам по ступеням, исполнила идеальный реверанс.

К черту формальности. Я жестом велел ей прекратить этот мастер-класс по этикету и, взяв ее за руку, позволил себе обнять модистку.

— Очень рад встрече, Ефросинья, — я отстранился и указал на сестру. — Позволь представить тебе Ольгу Николаевну Соколову, мою младшую сестру.

Фрося скользнула по Оле профессиональным взглядом и расплылась в искренней улыбке.

— Должна сказать, дочери у его сиятельства получаются лучше сыновей. Не в обиду вам, Михаил Николаевич, но ваша сестра и правда прелестна.

Я улыбнулся.

— Рад, что ты так считаешь. Потому что мы заехали к тебе по делу, а не ради праздного шатания. Ольгу пригласили на Императорский Летний бал в качестве дебютантки, — я наклонился к уху модистки и шепотом добавил. — Фрося, спасай. Я в этом совсем ничего не понимаю!

Из глаз модистки исчезли игривые огоньки, а лицо мгновенно приняло сосредоточенное выражение.

— Что ж, Ольга Николаевна, я должна вас поздравить. Быть приглашенной на Летний бал в качестве дебютантки — большая честь.

Оля смущенно опустила глаза.

— Спасибо. Знаю, но… Это было очень неожиданно.

— К слову, Ольга Николаевна, вы знаете, что каждый год на Летний бал приглашают не более трех десятков дебютанток? Всего тридцать девушек со всей Империи и Византии! Подумайте, где вы могли приглянуться женщинам Романовых, раз они пожелали пригласить вас на этот праздник?

— Я… Понятия не имею. Мы никогда не встречались.

Мы с сестрой переглянулись. Разумеется, она была в полной растерянности. Я полагал, что приглашение было связано с моей деятельностью. Может Корф похлопотал — он вполне мог замолвить словечко. Может сказывалась протекция Ксении Константиновны… Или же император решил понемногу выводить наш род из опалы, поняв, что мы готовы служить на благо государства. Своеобразная форма поощрения.

— Ефросинья, у тебя получится помочь нам подготовиться? — Я перевел тему на более практичную сторону. — Времени осталось мало, а подготовка, как я понимаю, дело тяжелое.

Фрося задумалась, что-то покумекала, пробормотав себе под нос, а затем снова взглянула на Ольгу.

— К счастью, у меня есть опыт подготовки знатных особ к дебютам. Ирина Алексеевна в свое время тоже была удостоена чести дебютировать на Летнем балу в Екатерининском дворце. Но сперва мне нужно предметнее взглянуть на глину, из которой мы будем лепить ослепительную амфору.

Фрося знаком пригласила нас следовать за собой. Пока мы поднимались и шли по парадной части особняка, Оля немного сбросила с себя застенчивость и с любопытством разглядывала коллекцию редкостей — доспехи, старинное оружие, портреты в тяжелых рамах и причудливый фарфор.

— Пришли, — модистка остановилась у своего кабинета и многозначительно взглянула на меня. — Михаил Николаевич, я собираюсь раздевать вашу сестру. Полагаю, вы не пожелаете смущать ее еще больше…

Я хлопнул себя по лбу.

— Конечно! Прошу прощения. Фрося, сколько времени займет первый прием?

— Консультация, снятие мерок, подбор стиля, поиск похожих эскизов… Ох, Михаил Николаевич, боюсь, вам придется остаться на ужин.

У меня была другая идея.

— Мне нужно съездить в город, — сказал я и взглянул на часы. — Это займет часа два-три. Вам будет чем заняться все это время?

— Еще бы, ваше сиятельство! — хохотнулаЕфросинья. — Не гоните слишком быстро.

***

Я вышел из банка и поежился от дувшего со стороны Невы прохладного ветра. Деньги, которые тогда мне передал Корф, за все это время я не трогал, и на них накапали приличные проценты. Еще один плюс хранить финансы в банке для аристократов — повышенная ставка. Двадцать процентов на поддержанный золотом рубль — такие прибыли в моем родном мире мне не снились.

Денежки хорошо поработали, поэтому я позволил себе снять сразу триста рублей. Пусть Оля ни в чем себе не отказывает. А не хватит — сниму еще. Пусть у нашей маленькой рыбной магнатки будет самое красивое платье.

Гостиный двор был совсем недалеко от банка, и я заскочил в лавку сладостей — взял коробочку засахаренных фиалок для сестры и коробку элитного шоколада для Фроси. Разумеется, я ей заплачу за работу так, как если бы был посторонним заказчиком. Просто хотелось сделать приятное и поблагодарить за отзывчивость.

— Ну что, Витя, — сказал я, заведя мотор, — Поехали обратно. А пока подумаем, зачем на этот бал пригласили Олю…

Пока я рулил по относительно свободным проспектам, уже спустились сумерки. А я размышлял о балах и сестрах.

О балах я почти ничего не знал и бывал всего на нескольких. Помимо того, что это было испытание для ног танцами, там, в полутемных нишах, можно было переговорить с кем нужно, послушать сплетни, получить приглашения и понаблюдать за нужными людьми. Но я рассматривал подобные мероприятия с позиции агента Тайного отделения.

А как бы посмотрел на них простой графский сын?

Итак, Оля у нас — пока что слабо одаренная Благодатью наследница рода, в котором пока что есть лишь одна заметная и подающая надежды персона — я. С какой стороны ни посмотри, Оля точно будет отличаться от остальных двадцати девяти приглашенных девиц. Богатством, титулом, статусом… Разве что красотой многих переплюнет — с каждым годом сестренка все больше превращалась в обворожительную девушку.

Итак, зачем таких девиц приглашают?

Первое и самое очевидное — смотр невест. Женихи подыскивают себе партии. Дебютантки неизменно привлекают внимание таких господ.

Второе — императрица, цесаревны и Великие княжны пополняют штат фрейлин. Фрейлина — работа нелегкая, что бы там ни говорили, но почетная и статусная.

Третье — Олю могли пригласить, чтобы ненавязчиво отметить мои заслуги. В данном случае Романовы таким образом могли отметить меня как подающего надежды. Или же они этим приглашением решили заявить, что считают нас достойными.

Интересно, какой из вариантов двигал императорской фамилией на самом деле? И не приложила ли к этому руку сама Великая княгиня?

А может у нас появились и другие покровители?

Ладно, покопаем, подумаем, поглядим. Оля точно справится — она всегда с блеском преодолевала любые испытания. Лишь бы ей самой понравилось.

Занятый размышлениями, я не заметил, как пролетело время. Руки и ноги уже настолько привыкли к непокорному черному монстру, что я перестал чувствовать тяжесть управления. Привык, однако. Я как раз свернул с трассы и подъезжал к первым воротам — охрана без вопросов пропустила меня, узнав автомобиль.

Стоило припарковаться и войти в холл, как со стороны лестницы донесся хрустальный девичий смех.

— Смотрю, вы подружились, — улыбнулся я, когда Оля и Фрося принялись спускаться.

Глаза Оли горели. Неужели модистка смогла влезть в душу моей интровертки-сестры и заинтересовать ее тряпками да шмотками?

Фрося слегка поклонилась.

— Вы вовремя, ваше сиятельство. Мы как раз закончили.

— И как прошло?

— Продуктивно!

Я передал Ефросинье коробку шоколада, в которую успел спрятать деньги.

— Это в знак моей благодарности. И, пожалуйста, пришли мне список всего необходимого и стоимость работы.

Фрося отвела взгляд.

— Ваше сиятельство, я буду рада…

— Не обсуждается!

Модистка попятилась.

— Ладно-ладно, как пожелаете, — она перевела взгляд на Олю. — Тогда следующая встреча состоится через четыре дня. К этому моменту у меня будут наброски, эскизы выкроек и образцы.

Оля с готовностью кивнула.

— Конечно. Тогда созвонимся, Фрося!

Попрощавшись, я подвел сестру к машине.

— Смотрю, она и правда тебе понравилась.

Оля бухнулась на переднее пассажирское, и ее прорвало.

— Миша, ты не поверишь! Она меня поняла. Поняла! Не просто выслушала, а мы с ней словно оказались на одной волне мыслей… Я начинала фразу, а Фрося ее продолжала… И она оценила то, что я хочу.

— И что это будет?

Ольга заговорщически улыбнулась.

— Не скажу. И не покажу. То тебе точно понравится. Одно могу сказать точно — даже если я не буду самой красивой дебютанткой в зале, мой образ запомнят все.

Я завел Витю и медленно тронулся, не зная, радоваться ли такому воодушевлению сестры или нет. Обычно она у нас была скромницей, да и вообще мало заботилась о модной одежде. Но любила все необычное. И сейчас мне было страшновато представить, что же именно они там с Фросей навыдумывали. С Фроси станется — она Матильду одевала.

— И у меня будет просьба, Миш, — тихо сказала сестра, глядя на удаляющийся особняк Штоффов.

— М?

— Я знаю, что ты наверняка где-то нашел деньги. Знаю, что ты очень сильно обо мне хлопочешь. И благодарна тебе, правда, но пока ничем не могу тебе ответить. Поэтому… Ты согласишься сопровождать меня на императорский бал? Будешь моим кавалером?

Глава 8

— Все готовы? — не убирая рук от руля начищенного до блеска Вити, я обернулся назад — к отцу и Оле. — Скоро приедем.

Мне ужасно не хотелось переться на прием к этому Шувалову, но бабушка в последний момент занемогла, и пришлось срочно доставать костюм. А жаль, я почти избежал необходимости проводить вечер с теми, кто был мне неинтересен.

Отец настоял на присутствии Ольги — хотел, чтобы она понемногу привыкала к обществу незнакомцев. Ну а я в большей степени поехал ради нее. Поддержать там, дать пару советов, представить некоторых знакомых в менее формальной обстановке, нежели императорский бал.

— Оленька, хватит глядеться, — проворчал Патриарх. — Ты хорошо выглядишь.

Сестра с тихим щелчком захлопнула карманное зеркальце и вздохнула.

— Только можно мы пробудем там недолго? — взмолилась она. — Я работала почти весь день и с большим удовольствием предпочла бы провести вечер дома. С вами, за книгой. Мне как раз привезли свежие августовские журналы по рыбоводству… Пришлось подтянуть немецкий язык, чтобы лучше понимать статьи их специалистов.

— Отступать поздно! — ответил я и свернул на живописную аллею, пересекавшую огромный парк. — Привыкай, мелкая. Совсем скоро все эти ассамблеи станут частью твоей рутины.

— И не могу сказать, что я этому рада, — пробурчала сестрица.

А выглядела она сегодня и правда чудно. Несмотря на то, что мероприятие имело торжественный повод, в приглашении не был заявлен бальный стиль. Поэтому, хвала небесам, мне не пришлось втискиваться во фрак — я еще с примерки возненавидел эти пингвиньи костюмы.

К женским туалетам строгих требований тоже не было, поэтому сестра выбрала длинное платье нежно-розового цвета. В сочетании с простой прической в греческом стиле и старинной тонкой цепочкой на шее все это смотрелось очень гармонично и делало мою сестрицу совсем юной и свежей.

Я намеренно сбросил скорость до самого минимума, давая Оле возможность морально подготовиться. Девчонка нервничала, да и не привыкла она к большим скоплениям людей. В моем мире сказали бы, что у Оли были проблемы с коммуникацией. На самом деле в этой ее нелюдимости было свое очарование.

— А он гораздо больше, чем я представляла! — воскликнула сестра, когда перед нами вырос графский дом.

Шуваловский дворец был спроектирован в стиле классицизма. Бледно-желтые стены украшали строгие белые колонны и рельефы геральдической тематики, а главный вход — величественные фигуры львов, установленные по бокам парадной лестницы.

Вокруг особняка был разбит чудесный парк, украшенный скульптурами, беседками и скамейками. Было заметно, что многие из них возводились еще в позапрошлом веке, но все объекты старательно отреставрировали.

— Да, реконструкция графу точно удалась, — хмыкнул отец. — Так и не скажешь, что два года назад здесь все расстреляли и даже взрывали.

Не успел я заглушить мотор, как к нашему готическому монстру подбежали сразу двое лакеев в ливреях цветов герба Шуваловых. Один из них обознался и сперва принял меня за шофера.

— Ох… Ваше сиятельство? — озадаченно пялился на меня молодой слуга, когда я бросил ему ключи. — Прошу прощения… Не думал, что вы будете вести сами…

— Сегодня не пью, — улыбнулся я.

Лакей расшаркался и опасливо взглянул на тачку Матильды. Да-да, дружок, загоняй на стоянку аккуратно. Витя тебе спуску не даст. Витя трусов не любит.

Отец тем временем взял Оленьку под руку, и она, изящно придерживая подол платья, последовала вверх по лестнице. Я по привычке шел замыкающим, то и дело оглядываясь по сторонам.

Герольд объявил наши имена, и мы вошли в ярко освещенный зал приемов. Поначалу мне показалось, что наше появление прошло незамеченным. И лишь спустя несколько мгновений я понял, что не замечали нас специально.

Народу здесь было немного — приемный зал нынче оборудовали под фуршет. На приставленных к стенам столах располагались легкие закуски и бокалы с игристыми винами. Слуги обносили гостей какими-то канапушками и тарталетками. Все сверкало и искрилось — позолота на лепнине, хрусталь огромных люстр, стразы и блестки на платьях, бриллианты в прическах и булавках галстуков.

Оля замерла, восхищенная блеском. Ну да, для нее это было впервые. Мы с отцом пообвыклись.

— Николай Владимирович! Михаил Николаевич! — сквозь толпу пробирался хозяин торжества — сам Шувалов в очередном дорогущем итальянском костюме. Увидев Ольгу, он то ли изобразил удивление, то ли и правда искренне восхитился. — А это, должно быть, ваша дочь Ольга Николаевна?

Сестра присела в реверансе, но Шувалов протянул ей руку и поцеловал затянутый в белые перчатки пальчики.

— Семен Павлович Шувалов, хозяин этого скромного праздника, — улыбнулся он, слишком пристально задержав взгляд на лице девушки.

Я почувствовал себя хрестоматийным ревнивым старшим братом. Хотелось хлопнуть его по руке и пригрозить, чтоб не лапал ее больше дозволенного, но я сдержался. Да и молодой граф не преступал этикет.

— Господа, — еще шире улыбнулся он. — Прошу, окажите мне честь и прогуляйтесь со мной. Я хочу показать вам местную достопримечательность. Сейчас как раз подходит время заката…

— Вы очень любезны, ваше сиятельство, — улыбнулась в ответ Оля, и Шувалов взял ее под руку.

Мы прошли длинный зал насквозь под шепотки и косые взгляды остальных гостей. А Шувалов-то не промах: задал тон всей вечеринке, оказав нам особое расположение. Неужели настолько хотел вписаться в наш бизнес, что был готов вызвать волну негатива остального света? Или еще попросту не разобрался в том, что мы были париями?

Зал для приемов заканчивался шикарной галереей окон от пола до потолка. Распахнутые створки выходили на террасу, украшенную причудливыми светильниками и гирляндами из живых цветов.

— Скорее, господа! — шепотом торопил нас хозяин. — Мы рискуем пропустить шикарное зрелище!

Неужели фейерверки? Или какая-нибудь романтичная беседка, какие любили строить уставшие от шума аристократы?

На террасе курили и распивали ликеры разгоряченные летним вечером гости, внизу, на оборудованной лужайке, играл оркестр и танцевали парочки — в усадьбе царила атмосфера даже не приема, а вечеринки. И гостей оказалось меньше, чем я предполагал.

К нашему удивлению, Шувалов повел нас дальше и указал на высокий холм.

— Это гора Парнас. Одна из главных достопримечательностей нашей усадьбы. Ее насыпали специально для того, чтобы любоваться закатом. А еще с Парнаса открывается прекрасный вид на пруды. Фантастический вид, клянусь вам!

А сударь-то романтик. Неужели рисовался перед Олей? Так нынче нравы стали немного иными: большая разница в возрасте не приветствовалась, а тут был промежуток почти в десять лет.

Но вид с горы действительно открывался великолепный: весь парк был как на ладони. Солнце как раз садилось, и угодья окрасились цветами заката — полыхнули огнем воды прудов, заалело небо. Позади нас играла музыка, звенел хрусталь бокалов, и на миг я даже перестал беситься. Черт, Шувалов умел удивлять.

Граф отстранился и пригласил Ольгу занять самое выгодное место.

— Полюбуйтесь, ваше сиятельство, — шепнул он и отступил на шаг назад.

Пока Оля восхищенно охала, Семен Павлович обратился к моему отцу.

— У вас найдется время обсудить мое предложение этим вечером? Понимаю, праздник не особенно располагает к переговорам, и все же я бы не хотел затягивать.

Ему что, деньги руки жгли?

Отец кивнул.

— Конечно. Я принял решение и с удовольствием обозначу свою позицию. Однако мои наследники должны присутствовать.

— Иначе и быть не может, — едва ли оскорбился граф. — Разумеется, они будут присутствовать. Ведь, насколько мне известно, именно Михаил Николаевич подал вам идею рыбного хозяйства, а Ольга Николавна активно постигает прикладную науку…

Я хмыкнул за его спиной.

— Вы поразительно хорошо информированы, Семен Павлович.

Шувалов обернулся ко мне с добродушной улыбкой.

— Просто у меня въедливый поверенный, вот и все. У него привычка собирать всю подноготную о предприятиях, в которые его клиенты намереваются инвестировать. Что ж, господа, главное вечернее чудо я вам показал. Ничего красивее сегодняшним вечером вы уже не увидите. Предлагаю не медлить и пройти в дом.

Мы направились вниз — спуск с горы был оборудован лестницей. Граф галантно ухаживал за Ольгой, не позволяя себе ни единого лишнего взгляда или жеста. А уж я придирался как мог — нет, манеры Шувалова были идеальными. Граф не давал мне ни единого основания расквасить ему морду.

Мы как раз проходили мимо лужайки с танцующими парочками, когда я резко остановился, услышав знакомый голос. Шувалов, Оля и отец ушли вперед, а я застыл как вкопанный.

— Денисов? — я медленно повернулся и уперся взглядом в нахальную рожу своего однокурсника. — Ты еще что здесь делаешь?

Светловолосый здоровяк тряхнул вихрами и поднял полупустой бокал шампанского:

— Как что? Поздравляю его сиятельство с обретением нового статуса. А вот что твоя семейка забыла на этом празднике жизни, большой вопрос…

Память Денисову тогда так толком и не восстановили. Пришлось парню все каникулы постигать науку Благодати заново, и нагнал он нас примерно к концу первого курса. Но, справедливости ради, Денисов старался и, несмотря на весьма скромные таланты, рыл землю носом, чтобы не остаться на второй год.

Одна беда — вместе с воспоминаниями о наших веселых похождениях из головы Кости Денисова стерлось и то, что мы если не стали друзьями, то научились работать вместе, уважать и терпеть друг друга. В этом плане все откатилось до состояния во время Испытаний — Денисов меня презирал и норовил поддеть, а я старался не обращать на него внимание и заниматься более полезными делами.

— Мы приглашены его сиятельством, — сухо ответил я. — И, Константин, ты можешь говорить мне в лицо что угодно, но не смей трогать мою семью.

— А иначе? Что, покажешь, как предки колдовали?

— Возможно.

Заметив, что я отстал, Оля спохватилась и направилась в нашу сторону.

— А это кто? Твоя сестричка? — ухмыльнулся Денисов, едва ли не раздевая Ольгу взглядом. — Весьма недурна собой, должен заметить. А кавалер у нее есть?

— Не по твоей мерке скроена, — огрызнулся я, сорвался с места, торопливо подошел к сестре и молча увел ее прочь.

Держаться, Миха. Возьми себя в руки. У нас нет друзей и нет врагов. У нас, как у Англии, есть, в самую первую очередь, интересы. И не в наших интересах устраивать мордобой на светском мероприятии будущего партнера. Денисова можно отпинать и в Аудиториуме, благо через несколько месяцев мы неизбежно встретимся.

— Миша, кто это был? — с тревогой спросила сестра.

— Никто, забудь.

— Точно? Вы, кажется, не в ладах…

— Я сказал — забудь, — ответил я резче, чем хотел, и сестра инстинктивно съежилась. — Прости. Просто знакомый из Аудиториума. Неприятный человек.

Оля затихла. Поискав глазами отца и Шувалова, мы нашли их в самом конце приемного зала возле столика с закусками.

— Итак, господа, прошу в мой кабинет, — сказал Шувалов и вывел нас в коридор.

***

— Итак, я согласен с вашими условиями, — Семен Павлович склонился над несколькими листами бумаги, на которых мы набрасывали тезисы будущего соглашения. — Думаю, можно отправлять в работу нашим поверенным. Мой сотрудник сможет подготовить проект документа к середине следующей недели. Вас устроит такой срок?

Мы с отцом переглянулись. Я пожал плечами — мне-то уж точно торопиться было некуда.

Патриарх кивнул.

— Да, разумеется.

— В таком случае еще раз проговорим главное, — подытожил Семен Павлович. — Я не претендую на “Ириновское рыбное хозяйство графа Н.В. Соколова”, однако мы создаем еще одно предприятие — предлагаю рабочее название “Народное рыбное хозяйство графов Соколова и Шувалова”, где большая доля будет у меня и я же вношу стартовый капитал. Шестьдесят на сорок с возможностью пересмотра доли в большую или меньшую степень обеими сторонами.

— Но один из Соколовых непременно остается в совете правления при любых обстоятельствах. Мы также отвечаем за работу технологов, — добавила Оля.

— Конечно, ваше сиятельство, — улыбнулся Шувалов. — Простите мою дерзость, но я восхищен способностями и хваткой вашей дочери, Николай Владимирович. Очень практичная особа.

Оля засмущалась, но явно была польщена.

— Раз мы все обговорили, давайте же вернемся к гостям, пока они не заскучали, — Шувалов спрятал бумаги в папку и водрузил ее на край стола. — А то меня начнут ревновать к вашему семейству.

Я молча ухмыльнулся. О, Семен Палыч, ты еще не представляешь, какую яму себе вырыл, уделив нам столько внимания на этом вечере.

Несмотря на безупречные манеры, молодой Шувалов явно до конца не осознавал, что Петрополь — это ему не Женева какая-нибудь. Здесь каждый взгляд, каждый жест, каждое неосторожно брошенное слово могло запустить такую цепочку событий, что потом хрен остановишь. И после такого внимания к нам о Шувалове точно сложат не лучшее мнение. По крайней мере, самые заносчивые из аристократов.

Мы вышли, пропустив Шувалова в зал первым — пусть бегает и болтает с гостями. Отец зацепился языком с каким-то почтенным старцем, чья спина пригибалась к земле от обилия орденов и медалей. Оля пожелала выйти на воздух — ей нравилась музыка, что исполнял оркестр.

— Пока все идет неплохо, — сказал я, когда мы очутились на поляне. — Ты молодец.

— Плюнь и постучи по дереву! — Шикнула сестра. — Не представляешь, какое это волнение.

— Отчего же, отлично представляю. Сам недавно был на твоем месте…

Я добыл сестре розового лимонада — такого же воздушного, как сама сестрица, и она прислонилась к перилам террасы, потягивая освежающий напиток. Сам я пил тоник с лимоном — любил этот горьковатый вкус.

— О, вот я вас и нашел!

Мы с сестрой обернулись на голос Шувалова. Хозяин приема изобразил поклон и протянул Ольге руку:

— Не откажетесь ли станцевать со мной, Ольга Николаевна?

В глазах девушки промелькнул испуг, смешанный с ужасом. Я улыбнулся ей и кивнул. Дескать, иди развлекаться. Да и Шувалов с его достойными манерами точно был отличным кандидатом в первые кавалеры для танца.

— С удовольствием, ваше сиятельство, — робко улыбнулась сестренка и позволила увести себя на поляну.

Я остался на террасе, любуясь их танцем. Легкие многослойные юбки платья Ольги трепетали от ветра и каждого движения, и со стороны она казалась облаченной в лепестки цветов. Шувалов уверенно вел ее в вальсе, а сестра бодро и безошибочно перебирала ножками. И она улыбалась. Это главное.

Позади меня послышался неприлично громкий смех. Я резко обернулся и заметил Денисова в окружении каких-то юнцов.

— Говорю же, она вся провоняла рыбой, — вещал Константин, косясь на танцующих Шувалова и Ольгу. — Богом клянусь, у нее даже между ног наверняка…

Я плохо соображал, что творил. Кровавая пена застелила мне глаза, и я просто перестал соображать. Очнулся лишь от звона, грохота и криков — ударив Денисова, я отправил его в небольшой полет, и однокурсник отлетел на уставленный напитками столик, свернул его и треснулся спиной о чугунную ограду террасы.

— А ну повтори, что сказал! — ревел я, тряся Константина за грудки. — Давай, повтори громко при всех то, что ляпнул!

Наглая ухмылочка потихоньку сползала с лица Денисова, уступив место искреннему удивлению. Улучив момент, он вырвался из моего захвата, поднялся, хрустя осколками бокалов, и выпрямился, стараясь нависнуть надо мной.

— Ваше, с позволения сказать, сиятельство, — процедил я сквозь зубы. — Я требую, чтобы вы во всеуслышание повторили оскорбление, которым наградили члена моей семьи, или же сию минуту принесли извинения.

— О чем вы, Михаил Николаевич? Вам, должно быть, послышалось, — широко улыбнулся Денисов.

Ох, Костя. Ох, зря ты вспомнил не все…

— Значит, по-вашему, я ошибся?

— Именно, — еще шире улыбнулся Денисов.

Но меня уже было не остановить.

Ловким движением я потянулся к поясу и вытащил пару перчаток из внутреннего кармана. Вот уж не думал, что они мне пригодятся так быстро.

Швырнув одну в Денисова, я произнес громко — так, чтобы слышали даже в шумном приемном зале:

— Константин Денисов, за оскорбление, нанесенное моей сестре, я вызываю вас на дуэль по кодексу Дурасова!

Глава 9

— Михаил Николаевич, еще есть возможность отступиться, — убеждал меня Шувалов.

Граф нервно измерял шагами ровную поляну Ржевского леса — места, где секунданты договорились провести дуэль. Солнце только вставало, и хотя я не спал всю ночь, усталости не чувствовал. Но знал, что если переживу поединок, то почти мгновенно упаду без сил.

Все накануне пошло по траектории шпагата Волочковой — от нижней пятки через известное место к верхней. И теперь я сам расхлебывал то, что затеял.

Нет, я не мог поступить иначе. Ляпни Денисов что-нибудь про меня, легко бы пропустил мимо ушей и даже не стал отвечать. Но этот кретин задел Ольгу — и задел во всеуслышание, на приеме.

Лет сто назад убивали и за меньшее. А я сейчас просто соблюдал правила чести. В этом удивительном мире, где разночинцы умудрились изобрести мобильную связь и некое подобие интернета, где развитые технологии простолюдинов соседствовали с аналоговой аппаратурой для аристократов, где жизнь была одновременно похожа на знакомую мне и в то же время разительно от нее отличалась, сохранилось и много древних законов.

Здесь честь была дороже богатства, репутация стояла превыше всего, а неосторожно брошенное слово могло уничтожить все, что было тебе дорого.

— Семен Павлович, — я поднял глаза на Шувалова, — я не намерен отступаться. Вы же сами слышали, что он сказал.

Молодой граф кивнул.

— Слышал.

— И кем я стану в глазах семьи и общества, если оставлю столь оскорбительное заявление без внимания? Двойным посмешищем, неспособным защитить сестру. Нет, ваше сиятельство, дуэль состоится.

Шувалов вздохнул.

— Хотя я разделяю ваши чувства, меня тревожит оборот, которые приняло это происшествие. Ольга Николаевна, безусловно, заслуживает вашей защиты, но способ, который выбрал господин Денисов… Это же хитрость, шитая белыми нитками! — Возмутился он. — Денисов воспользовался лазейкой в Кодексе! На счастье, я нашел пару пистолетов в своем доме, но вы же понимаете, что ваш оппонент не зря выбрал это оружие?

Ну разумеется, Денисов не зря решил стреляться, как какой-нибудь разночинец! Костя прекрасно понимал, что в поединке с использованием сверхъестественных способностей у него бы не было против меня никаких шансов. После того, как он вернулся на учебу, ему уже несколько раз прилетало от меня на практических занятиях, и прилетало неслабо. Так что добровольно самоубиваться о мою родовую силу он не желал.

И потому выбрал стреляться. Да не просто стреляться, а еще и оружие указал — старинные револьверы Нагана образца 1892 года, с патроном с гильзой, снабженной удлинённым дульцем — усовершенствованный вариант первой версии. Я впервые взял такой в руки только минувшей ночью, чтобы хоть как-то приноровиться. Да и то повезло, что заявленное оружие нашлось в кабинете предшественника Шувалова.

Лет сто назад эти револьверы были дуэльным эталоном, да и сейчас аристократия предпочитала все старинное даже для решения смертельно опасных споров.

— Как ваш секундант и человек, который искренне вам симпатизирует, я желаю сделать все, чтобы эксцесс завершился миром, — добавил граф. — Петрополь и так потерял слишком много молодых аристократов. Не хватало еще, чтобы они снова начали отстреливать друг друга на дуэлях!

Я улыбнулся.

— Не перегибайте палку, Семен Павлович. Насмерть стреляться никто не будет. Денисов ведь сам пожелал использовать зачарованные пули, что не убьют противника. Вам не о чем беспокоиться. Все случится быстро, и если что и будет уязвлено, так это самолюбие одного из нас.

Шувалов нахмурился, проворчал что-то себе под нос и еще раз проверил револьверы, хотя на моей памяти проделал это уже раз пять. Нервничал. Я же стоял, прислонившись к капоту готического монстра Матильды, и всматривался в грунтовую дорогу, что терялась среди деревьев. Еще немного — и Денисов опоздает.

Наконец я заметил столб пыли, поднятый автомобилем моего вражины. Денисов и сегодня решил выпендриться — стащил баснословно дорогой “Руссо”, выполненный по индивидуальному заказу. Автомобиль до невозможности напоминал мне классическую “Импалу” и был выкрашен в потрясающе красивый зеленый металлик.

Понтовая тачка Денисова остановилась, затих мотор, и первым вышел сам Константин.

— Это ты мудро придумал, Соколов — приехать сразу на катафалке, — широко улыбнулся он, кивнув на чуть рубленные очертания Вити.

— Этот катафалк стоит больше, чем твое трехлетнее содержание, — спокойно ответил я. — Кто твой секундант?

Я заметил, что в машине их было всего двое, и водителем оказался хмурый мужчина средних лет в темном строгом костюме. От него не фонило Благодатью, да и черты лица напоминали скорее простолюдина. Незнакомец вышел из автомобиля и встал на шаг позади своего спутника.

— Представляю вам господина Фролышева, моего секунданта, — указал на незнакомца Денисов. — Вениамин Сергеевич профессионально оказывает подобные услуги и является знатоком Кодекса. Он же любезно одолжил мне заявленное оружие.

Ага, и, небось, тренировал Денисова всю ночь. Занятно, я не знал о профессиональных секундантах, да и не особо интересовался дуэлями до вчерашнего вечера — так, читал Кодекс для общего развития и понимания местных культурных ценностей.

— Представляю вам своего секунданта графа Семена Павловича Шувалова, — ответил я, вызвав немалое удивление на лице своего противника.

Да я и сам, если честно, был удивлен тем, что его сиятельство предложил мне свои услуги. Мне казалось, что секундантами назначали близких друзей или, на крайний случай, тех, кто славился репутацией честного человека и кому общество могло доверять.

А наше с Шуваловым знакомство было не настолько близким, чтобы мы могли назваться друзьями. Но он вызвался сам, а времени звать того же Сперанского или Воронцова у меня уже не было. Пришлось согласиться.

Фролышев поклонился нам и, получив молчаливое разрешение от Денисова, выступил вперед. Шувалов последовал моему примеру.

— Господин Шувалов, согласен ли ваш подопечный урегулировать конфликт мирным путем? — С бесцветной интонацией спросил Фролышев.

— Отнюдь. Михаил Николаевич желает сатисфакции.

— Равно как и мой подопечный, — профессиональный секундант поднял на меня глаза. — В таком случае позволю себе напомнить условия дуэли. Господин Денисов отказался от предоставленного ему по праву крови права использовать Благодать и избрал традиционное оружие — револьверы системы Нагана. Каждая сторона совершит по одному выстрелу. Дуэль не предполагается смертельной, поэтому ваши револьверы будут заряжены особыми артефактами, предотвращающими смертельное попадание. Все стороны с этим согласны?

Мы с Денисовым одновременно кивнули. Черт возьми, Костя, ты же ведь смог превратиться в нормального человека. Неужели от моего вмешательства с целью тебя защитить твоя кукуха потекла так, что это теперь недостижимо?

— Место поединка выбрано мною, исходя из требований к площадке, и согласовано с его сиятельством, — продолжал инструктировать Фролышев. — Эта поляна достаточно ровная, закрыта от солнца, ветра и пыли. Максимальное расстояние — сорок пять шагов между оппонентами, минимальное — двадцать пять. На минимальной дистанции будут установлены барьеры. Поскольку обе стороны привезли оружие, выбор комплекта будет осуществлен по жребию. Револьверы будут заряжены одинаковыми зачарованными патронами.

Я молча кивнул. Основы Шувалов объяснил мне еще ночью, но тогда я был больше занят пристреливанием оружия.

— Напоминаю, господа, что стрелять на ходу запрещено, — сказал Шувалов, пристально глядя на Денисова. — Желающий выстрелить должен остановиться, поднять оружие и демонстративно прицелиться. После выстрела вне зависимости от результата выстреливший должен остаться на том же месте.

— Я все это знаю, — проворчал вражина, но Фролышев продолжал бубнить правила, словно его не слышал.

— Второй стрелок имеет право подойти к самому барьеру и выстрелить в неподвижного оппонента. Обращаю ваше внимание на то, что раненый имеет право стрелять. Второй выстрел должен быть совершен в течение одной минуты после первого выстрела. После истечения этого времени стрелять запрещается. Уклоняться от выстрела недопустимо, господа. Раз вы не готовы решать конфликт мирно, то и свою пулю вам надлежит принимать открыто.

Я пожал плечами. Ну да, справедливо. Интересно, кто первый выстрелит?

— Стрельба разрешается только после команды от секундантов "Сближайтесь”. Вы вольны стрелять в любой момент — сразу же или подойдя на минимальное расстояние. Выстрелов может быть только два. Однако допускается продолжение дуэли в случае обоюдного промаха. Но только по предварительной договоренности. Господа дуэлянты, вы готовы продолжать дуэль после обоюдного промаха?

Я кивнул.

— Готов. Стреляемся до первого ранения.

— Согласен, — поддержал Денисов. — Считаем ли осечку за выстрел?

Мы с Шуваловым переглянулись.

— Нет, — решительно заявил он. — Не считается. Выдавшее осечку оружие изымается, осматривается и перезаряжается, и дуэль продолжается.

— Принято, мы согласны, — ответил за Денисова его секундант. — И напоминаю, что секунданты формально имеют право убить дуэлянта, совершившего на поединке бесчестный поступок. Мы бы не хотели прибегать к такой мере, не правда ли, Семен Павлович?

Шувалов слегка побледнел.

— Конечно, не хотели бы, — тихо отозвался он.

Фролышев внимательно посмотрел сперва на меня, затем на беззаботно и слишком уж самоуверенно державшегося Денисова.

— В таком случае, господа, мы начинаем подготовку. Прошу разойтись в разные стороны, пока мы считаем шаги и устанавливаем барьеры.

Я рассеянно кивнул и направился в противоположную от Денисова сторону. Вражина задержал на мне взгляд — да так, что едва не просверлил мне им спину.

“Чего тебе?” — ментально спросил я.

“Да так. Представь, как будет унизительно схлопотать обычную пулю, не имея возможности защититься… Жаль, что Фролышев настоял на том, чтобы дуэль не была смертельной. Я бы вошел в историю как человек, уничтоживший род Соколовых окончательно”.

Я не ответил и резко оборвал ментальный канал. Денисов делал то же, что и всегда — пытался провоцировать и выводить противника на эмоции. Только сейчас мне нужна была холодная голова и твердая рука.

Тем временем секунданты выставили барьеры и проверили комплекты оружия друг друга. Сверили патроны, что-то обсудили и, видимо, остались удовлетворены подготовкой. Фролышев достал из кармана пиджака небольшой сверток, вытащил из него какую-то нитку или шнурок и протянул Шувалову. Тот озадаченно на нее уставился, но, получив пояснения от более опытного коллеги, уверенно кивнул и направился ко мне.

— Пожалуйста, наденьте это, — сказал он, передав мне странный длинный шнурок с каким-то простеньким кулоном.

— Что это?

— Гарант того, что вы не станете использовать силу против вашего оппонента. Увы, история знает случаи, когда дуэлянты обманом меняли направление ветра, придавали пулям дополнительное ускорение и проделывали иные хитрости. Этот артефакт отследит и запомнит, если вы примените силу.

— Понятно, — я без вопросов надел шнурок на шею. — Фактор сдерживания.

— Именно. Я вызвался быть вашим секундантом по той причине, что чувствую себя отчасти виноватым в случившемся — все же ваша ссора произошла на моем вечере, и я тоже частично замешан в скандале. И мне тем более не хочется, чтобы он продолжился. Пусть лучше Денисов не будет иметь возможности обвинить вас в обмане.

Сам Шувалов при этом также надел на себя артефакт — видимо, хотел показать Фролышеву, что и он ни при чем.

— Господа дуэлянты, вы готовы? — над поляной раздался зычный низкий голос профессионального секунданта?

Я молча кивнул.

— Вам повезло, — шепнул мне молодой граф. — По жребию выпало наше оружие.

Ну, хоть что-то. По крайней мере рука немного привыкла к аутентичному Нагану.

Я взял свой револьвер и отошел к отметке. Денисов, взвесив наган в руке, хищно мне улыбнулся. С веревкой на шее он не решился болтать мне гадости ментально, но его глаза говорили и без лишних слов — вражина предвкушал, как пальнет мне в какое-нибудь сокровенное место.

— Сближайтесь! — рявкнул Фролышев так, что со всех деревьев сорвались птицы.

У меня перехватило дыхание. Время снова замедлилось, перед глазами, словно в кино, проносились кадры обеих жизней. Шаг, другой, третий…

Денисов резко остановился, и я сперва увидел вспышку, а затем услышал грохот выстрела.

Черт. Я не успел.

Боль пришла через пару секунд.

Левая щека взорвалась огнем. Я инстинктивно протянул руку к раненому месту, ожидая обнаружить зияющую рану. Но нет — даже кожа была почти цела, лишь обожгло щеку.

Денисов промахнулся. Пуля ушла куда-то в лес, далеко за мою спину.

Не веря своим глазам, вражина застыл, удивленно глядя то на меня, то на свой револьвер.

Я шмыгнул носом, моргнул, стараясь унять противное саднящее ощущение, и двинулся дальше, к самому барьеру. Шел медленно, наслаждаясь моментом. Денисов не мог отступить, но уже и не мог помешать мне подойти ближе. Его светлые глаза расширились от ужаса, когда я, вытерев больную щеку, подошел вплотную к барьеру и медленно поднял руку для выстрела.

Сперва захотелось прострелить ему колено, и пошутить про “Скайрим”. Хреновая и ужасно болезненная рана даже для того, кто мог позволить себе лечение Благодатью. Пока исцелят, намучаешься и запомнишь на всю жизнь.

— Ну же, Соколов! — Денисов старался говорить уверенно, даже натянул бесшабашную улыбку на рожу, но сорвавшийся голос его предал. Он боялся. Не просто боялся — наверняка на миг позабыл о том, что дуэль не была смертельной. — Давай, стреляй в меня!

Я замер, неспешно выбирая, куда направить пулю. У меня была на это целая минута — почти что вечность для беспомощного противника.

— Проси прощения, Константин! — спокойно сказал я. — Моли, если не хочешь, чтобы я отстрелил тебе мошонку.

Знаю, это было низко и совсем не по-аристократически, но отказать себе в удовольствии я не мог. Хорошо, что Ольга этого не видела. Но извинения перед моей семьей я добуду любой ценой, даже если придется угрожать грязными приемами.

Губы Денисова дрожали.

— Проси прощения, — повторил я. — Третьего раза не будет.

Шувалов попытался вмешаться, но Фролышев жестом потребовал тишины. Оно и правда, я не нарушал правил. А вот Денисов крал мое время.

— Давай! — рявкнул я так, что противник вздрогнул.

— Я… Я… приношу извинения за оскорбления, что нанес вашей сестре. Я лично принесу их Ольге Николаевне, когда она сочтет уместным меня принять.

— Это уже лишнее, — сказал я и выстрелил в воздух. Хрен с ним, свое я уже получил.

Денисов зажмурился, покачнулся… И рухнул навзничь, схватившись рукой за плечо.

— Что за…

Глава 10

Я стрелял в воздух! Целился на голову-две выше макушки Денисова. Специально решил отправить пулю “в молоко”, поскольку главное уже случилось. Мне были нужны извинения — я их получил. А калечить даже такого придурка, как Денисов, лишний раз не хотелось — не хватало еще потом разборок с Корфом. Тайный советник точно бы не одобрил дуэль, тем более кровопролитную.

— Господин Денисов ранен! — оповестил Фролышев. — Дуэль окончена.

Я ошарашенно пялился на свой наган. Как это было возможно? Как, черт возьми? Я не мог так промахнуться.

Затолкав ствол за пояс, я перелетел через барьер и метнулся к Денисову.

— Дайте пройти! — взревел я, отталкивая его секунданта. — Я умею лечить.

— Это лишнее, ваше сиятельство, — спокойно ответил Фролышев. — Рана не смертельна.

Ну уж нет. Слишком мне все это не нравилось. Что-то здесь было не так. Если я умудрился попасть в плечо Денисову, хотя не собирался, то могло ли выйти так, что мой вражина должен был попасть в меня, но не смог, по той же причине?

Хрень какая-то. Чертовщина.

Побледневший Денисов распластался на траве, прижимая ладонь к левому плечу.

— Руку убери, — велел я.

— Пошел к черту!

Я сорвал с себя шнурок-артефакт и швырнул в сторону.

— Денисов, чтоб тебя! Дай посмотреть.

— Мне от тебя ничего не нужно. И ты оставь меня в покое. Ты получил свое… — он попытался сесть, но я придавил его к земле.

— Лежать!

Пока Шувалов и Фролышев суетились, я сосредоточился и принялся сканировать пространство вокруг. Следов Благодати я не почувствовал — ни Денисов, ни Шувалов, ни тем более я ничего не делали. Фролышев был простолюдином — я чувствовал, насколько бледной была его “аура”.

Тогда что это было?

Испорченные наганы? Неверно зачарованные патроны? Но сейчас я как минимум мог достать пулю и проверить ее.

— Константин, доверься мне, — шепнул я ему на ухо. — Здесь что-то не так. Кажется, дуэль кто-то подстроил.

— Я… Я должен был тебя ранить. Дол… должен был!

— Тихо!

Я зачерпнул немного целебной силы из источника. Кровило знатно, поэтому сперва я связал “Мертвую воду”. Пуля медленно выбиралась наружу, Денисов стонал и скрежетал зубами. Когда кусок металла выпрыгнул, я ловко поймал его и спрятал в кулаке, а через минуту, когда убедился, что кровотечение остановилось, принялся аккуратно ткать узор “Живой воды”. Медленно, осторожно, стараясь залатать ткани и сосуды так, чтобы позже все зажило само — много брать на Денисова Источник не разрешил.

— Зачем… Зачем ты это делаешь?

Я сорвал с него артефакт и обратился ментально.

“Потому что я стрелял в воздух. Тебя вообще не должно было ранить. Кажется, кто-то очень хотел, чтобы я тебя победил”.

Денисов с сомнением на меня уставился.

— Ты не…

— Шшш… — я прислонил палец к губам. — Потом. Не здесь.

Константин коротко кивнул, и на миг я узнал в нем того самого парня, с которым гонялся за странным дворником, который бесстрашно пытался вытащить из найденного убежища хоть какую-то информацию. Которому я почти что начал доверять.

Но я не хотел втягивать его в свои интриги во второй раз. С такой слабой менталкой еще одной генеральной уборки в мозгах он попросту не выдержит — будет валяться до конца своих дней на койке овощем и ходить в утку.

— Готово, — я отстранился и обернулся к секундантам, — господин Денисов в относительном порядке. По большей части пострадала лишь его гордость.

Фролышев подошел ко мне и пристально заглянул мне в глаза. Занятно, что сейчас он почти не обращал внимания на своего подопечного и куда больший интерес проявлял ко мне.

— Ваше сиятельство, вы удовлетворены исходом поединка? Сатисфакция состоялась?

Я кивнул.

— Да. Вопрос закрыт. Господин Денисов смыл свой позор кровью, и на том я считаю инцидент исчерпанным.

Шувалов бросил на меня тревожный взгляд, аккуратно снял с шеи шнурок-артефакт и вернул простолюдину.

— От меня еще что-нибудь требуется? — учтиво спросил я.

Фролышев пожал плечами.

— Нет, ваше сиятельство. Все прошло гладко. Однако вы совершили ошибку — запрещено помогать своему оппоненту. Это противоречит традициям.

— Не встречал такого правила в Кодексе, — улыбнулся я.

— В Кодексе прописаны не все правила. Некоторые традиции, так называемые “традиции чести” настолько очевидны, что не должны быть зафиксированы. Например, исцеление врага, стрельба в воздух… Но учитывая вашу неопытность в подобных вопросах, а также возможный испуг я закрою глаза на эту ошибку. И, разумеется, нам с Семеном Павловичем придется сообщить руководству Аудиториума о произошедшем поединке и его результатах. Таков закон.

— Конечно. Поступайте по всем правилам, — ответил я и направился к своему автомобилю.

Шувалов поспешил за мной, держа в руках чемоданчик с револьверами. Увидев его, я спохватился и вытащил из-за пояса антикварный наган.

— Прошу прощения. Забыл.

Шувалов натянуто улыбнулся и спрятал револьвер.

— Я бы чего-нибудь выпил, — признался он, забравшись на переднее пассажирское сидение. — Признаюсь, это был волнительный опыт. Крайне волнительный. Михаил Николаевич, умоляю вас, больше никого не вызывайте на дуэль в моем доме.

— Не по нраву быть секундантом? — мрачно усмехнулся я и завел мотор.

— Предпочитаю более… мирные развлечения.

— Подбросить вас до имения, ваше сиятельство?

— Не сочтите за навязчивость, — улыбнулся Шувалов и лишь сейчас, когда мы медленно покатили по грунтовке в сторону шоссе, явно выдохнул с облегчением. Да уж, молодой граф, кажется, и правда не был создан дляразборок.

Мне хотелось умыться. Точнее, залезть под обжигающе горячий душ и стоять там с полчаса, приводя мысли в порядок. Ну хоть убей, не отпускала меня мысль, что дуэль должна была пройти совсем не так.

Пулю я спрятал в карман и думал придержать до возвращения в Аудиториум. Ядвига Хруцкая наверняка смогла бы разобраться. А не она — так кто-нибудь из ее учеников. Ядька нынче пошла по научной стезе и осталась в универе после выпуска — готовила проект для получения ученой степени.

А сами револьверы? Нет. Я, конечно, не был настолько крут, как Хруцкая, но смог бы почувствовать чары или какие-нибудь колдунства на оружии. Но этого не было. Да и Фролышев наверняка имел какие-то средства для выявления подобных обманок, даром что был простолюдином.

— Михаил Николаевич, могу я задать вам вопрос? — голос Шувалова прозвучал так неожиданно, что я крутанул руль, и машина вильнула на трассе. Хвала небесам, было пусто.

— Конечно, ваше сиятельство.

— Насколько ветреным болваном вы меня сочтете, если я приглашу вашу сестру в театр?

Я покосился на графа, всеми силами стараясь не выдать раздражения. Нашел, блин, время и место обсуждать такие вопросы. Особенно когда я не спал больше суток и валился с ног от усталости и перенапряжения.

— Вас интересует мое мнение как брата Ольги Николаевны, как друга Ирины Алексеевны или…

— Как моего друга. Просто друга. Полагаю, после сегодняшнего инцидента мы уже можем называться хотя бы приятелями.

А это он ловко провернул. И правда, Шувалов здорово мне помог — достал стволы, научил пользоваться старинным оружием, гарантировал мои права на поединке… Почему он так старался мне угодить? Сначала просто пытался быть приятным, а после вчерашней встречи с Олей… Неужели дело было в моей сестре?

Проклятье.

— Не гоните коней, Семен Павлович, — осторожно ответил я. — Ольга умна не по годам, но ей всего шестнадцать. Полагаю, театр, да еще и в вашем сопровождении — это несколько провокационно.

— А жаль. В Мариинском дают “Венецианскую ярмарку” Сальери. Австрийская труппа. У меня билеты в ложу.

— Свое мнение я высказал, — сухо ответил я. — Ольге рановато расхаживать по операм в сопровождении ухажеров. Хотите произвести на мою сестру впечатление — пригласите в место, куда принято ходить днем.

— Значит, вы не против приглашения, — улыбнулся Шувалов и мечтательно уставился в окно.

***

— Мишаааа!

Я с трудом оторвал голову от подушки — такой мягкой, теплой, манящей… Часы показывали восемь утра, но я не чувствовал себя отдохнувшим. Вроде и проспал часов пятнадцать, а все равно по телу словно танк проехал, да еще и покружился несколько раз.

Оля ворвалась в мою опочивальню без стука — единственная, кому это дозволялось.

— Миша, надо поговорить!

— Это не может подождать завтрака? Пока не выпью две чашки кофе, я не человек.

— Да уже обед скоро, балда! — глаза сестрицы блестели радостным предвкушением, а сама Оля дергалась как на иголках. — Я через полчаса еду на пруды. Хочу пораньше начать работу, чтобы освободить вечер.

— А что вечером? — сонно спросил я.

— Вечером ты везешь меня в Лебяжье. Забыл?

Черт. И правда, забыл. Ефросинья же обещала показать какие-то эскизы и образцы… Ладно, там тоже можно прикорнуть на диванчике.

— Забыл. Виноват.

— Ладно. Но все равно отвезешь, — сестра бесцеремонно устроилась на моей кровати с ногами. — Как ты после вчерашнего? На щеке ссадина…

— До свадьбы заживет. Видела бы ты Денисова…

— Ох, Миша… Ну не стоило тебе усугублять. О нас болтают всякое разное вот уж сколько лет, мы привыкли.

— Больше болтать не будут, — ответил я. — Нужно было однажды сделать это, чтобы зарвавшиеся хамы вроде этого Денисова прикусили языки.

— Но ты же понимаешь, что они все равно…

— Оля, все уже случилось. Теперь они хорошенько подумают прежде, чем сболтнуть очередную глупость. Сперва перестанут болтать, потом начнут уважать. Уж мы постараемся.

Сестра не стала спорить, но я видел, что она так и не одобрила моего поступка. Ну и пусть живет в своем мире с розовыми пони. А я просто буду продолжать делать то, что должно.

— Так о чем поговорить хотела? — я с неудовольствием вылез из-под одеяла и накинул халат на пижаму.

Оля смущенно опустила глаза.

— Граф Шувалов…

— Господи, опять он!

— Его сиятельство прислал мне огромный букет и записку с извинениями. А чтобы сгладить неловкость, он приглашает меня на выставку художников Золотого века Голландии в Эрмитаже.

— Это те, которые натюрморты со всякой едой рисовали? Жирные такие, с окороками и виноградом…

— Не только.

— Не знал, что ты увлекаешься живописью.

— Я и не увлекаюсь… — глаза Ольги забегали. — Но на выставку хочу.

— Не на выставку ты хочешь, а помиловаться с графом, — вздохнул я. — Когда зовет?

— Выставка до сентября…

— Если что, я тебя прикрою перед отцом. Тебе же это нужно?

Оля бросилась мне на шею.

— Ты самый лучший брат! Понимаешь меня с полуслова.

— Но я довезу тебя до Эрмитажа и оттуда же заберу. Тебе шестнадцать! Рановато еще по свиданиям бегать.

— Как рыбу разводить, так взрослая…

— Оля, послушай меня, — я нежно обнял ее за плечи. — Мне приятно, что ты получаешь удовольствие от внимания достойных мужей. Но не стоит торопиться отвечать на все знаки внимания и авансы. Иногда даже если тебе очень нравится человек, лучше немного притормозить.

— Потому что слухи пойдут?

— Нет. Потому что если ты поймешь, что ошиблась, потом будет неприятно и даже больно.

— Так ты поэтому так и не сблизился с Ириной Алексеевной?

Я усмехнулся. Ах ты ж лиса…

— Не совсем. Иногда, когда ты хочешь защитить того, кто тебе дорог, приходится отпускать его. Даже если отпускать не хочется. Даже если кажется, что вы больше никогда не увидитесь. Время все расставляет на свои места. Тот, кто готов ждать, дождется.

— Значит, если человек готов меня ждать, значит, я ему и правда дорога?

То, как Ольга формулировала вопросы об отношениях, меня умиляло и пугало одновременно. Она же совсем ничего не знала об этом — вечно ей было не до того, да и не дружила она ни с кем. Интровертка, помешанная на множестве занятий и книгах, она просто не нуждалась в людях.

А потом вышла в свет и запала на первого попавшегося графа-симпатяжку с безупречными манерами и кучей бабла. Ладно, на месте Оли много кто из аристократок запал бы на Шувалова. Все-таки видный парень.

— Во многих легендах крепкая любовь выдерживает проверку временем, — осторожно ответил я. — Помнишь историю Одиссея и Пенелопы?

— Ага… Кажется, я поняла, что ты пытался до меня донести. Короче, нельзя поддаваться всем эмоциям и соблазнам сразу, так?

— Именно. Знал, что ты поймешь.

Оля потупила взгляд.

— А если очень хочется? — тихо спросила она.

— Если когда-нибудь тебе захочется совершить какое-нибудь безумство, соверши его так, чтобы об этом никто и никогда не узнал. Убери свидетелей. Сделай так, чтобы тот, с кем ты это совершила, имел очень веское основание не болтать. Предусмотри все и хорошенько взвесь. Потому что удовольствие проходит быстро, а последствия можно разгребать очень долго. Иногда — до конца жизни.

Сестра задумчиво на меня глядела.

— А вот эти мысли сейчас… Они твои, из прежнего мира? Или ты к этому пришел, работая на Корфа?

Я пожал плечами.

— А есть разница?

— Пожалуй, нет… Наверное. Но иногда я забываю, что ты — не совсем ты. И меня это пугает. — Оля быстро поднялась с кровати и зашагала к двери. — Я на пруды. К четырем пополудни будь готов!

Девчонка, бодро топая ботинками, сбежала вниз, а я рухнул на кровать. Ох, не предупреждали меня, что взрослеющая сестрица — это та еще головная боль. И хочется устроить ее так, чтобы она была довольна, здорова и счастлива, но… Черт знает, что происходило у нее в голове. Тоже ведь гормоны бурлят. И даже у вечно серьезной Оли может напрочь отбить здравый смысл.

А за Шуваловым этим надо еще пристальнее последить. Я допускал, что он мог увлечься Ольгой. Мог пригласить ее, чтобы наладить связи с нами. И все это — без задней мысли. Но паранойя требовала запихнуть во все Олькины сумки артефакты слежения, навести аккуратный морок ей на голову, чтобы блокировал все попытки преступить грань дозволенного…

Мда. Миха, ты тоже едешь крышей, как слишком заботливый батя.

Мечтая не прочитать в утренней газете свежие сплетни о нашей с Денисовым дуэли, я спустился на первый этаж и сонно прошлепал в столовую и расчихался от здоровенного букета, который послал Шувалов. Какой-то из цветов — возможно, лилии, даже не пах, а источал тяжелый и раздражающий аромат.

Убедившись в том, что Олька оседлала свой мопед и укатила в Лепсари, я перенес вазу с букетом в самую дальнюю комнату и принялся молить кухонных дамочек о большом кофейнике и паре бутербродов.

Кофе оказался настолько крепким, что у меня едва не открылся третий глаз. Что-то сегодня от души заварили. Я лениво долистывал сегодняшние “Петропольские ведомости”, когда в холле зазвонил телефон. Егорушка тут же оказался у аппарата и, удивленно вскинув брови, жестом привлек мое внимание.

— Михаил Николаевич, это вас! — шепотом подозвал лакей. — Ольга Николаевна звонит…

Я залпом допил последнюю чашку, закрыл газету и поспешил к старому телефону.

— Оленька? — спросил я, предчувствуя неладное. — Что-то дома забыла?

С другого конца линии послышались трудно сдерживаемые всхлипы.

— Миша… Миша, приезжай, пожалуйста!

— Где ты?

— На прудах… В Леп… сари… Связь пло…ая..

— Что случилось?

— Пруды… — снова всхлипнула сестра. — Рыба…. Погибла… Вся… погибла!

Глава 11

Звонок сорвался, дрожащий Олин голос сменился короткими гудками, а я все так и стоял почти что посреди холла с трубкой у уха. Егорушка что-то торопливо говорил, я рассеянно кивал, даже не слыша его.

Рыба погибла. Все пруды — то, что мы выращивали на продажу. Плоды стольких трудов…

Оля не успела сказать, была ли известна причина, но отчего-то я не сомневался — она была рукотворной. Я слышал о случаях, когда недовольные условиями труда работники портили хозяйства, но это был не наш вариант. Как бы ни относились к нашему роду в петропольском обществе, но здесь, на наших исконных землях, местные нас любили и уважали. Особенно в Лепсарях.

И никогда я не слышал о том, чтобы недовольные работники подожгли торфяники, травили колодцы или как-то иначе вредили нашему хозяйству. Нет, если рыба погибла из-за чьего-то вмешательства, то вряд ли это свои…

— Егор, пусь приготовят мой автомобиль, — распорядился я и положил телефонную трубку на рычаг. — Через десять минут я выезжаю.

Лакей кивнул, но замешкался.

— Что? — спросил я, поймав его неуверенный взгляд.

— Ваше сиятельство, что случилось? Оленька Николаевна была… ну очень взволнована.

Не то, блин, слово!

— Инцидент на прудах, — коротко ответил я, уже взлетая по лестнице. — Машину, Егор! Быстро! Пожалуйста.

Взлетев вверх по ступеням, я быстро оделся, натянул самые надежные ботинки — даже летом на прудах было топко, схватил ключи и, даже не расчесав лохмы, спустился на задний двор. Там как раз возились с воротами гаража, где ночевал Витя.

Дорога до Лепсарей заняла минут пятнадцать — я гнал как сумасшедший. И меня беспокоило даже не то, что мы оказались в катастрофической ситуации перед заказчиками, а возможная реакция Оли.

Для сестры рыбный бизнес стал едва ли не делом всей жизни — настолько она втянулась в работу. И сейчас, когда само существование нашего дела могло быть под угрозой, я не знал, как Оля себя поведет. Она была умницей, но еще слишком молодой. А тут такой удар.

Шины подняли столб пыли, когда я остановился перед забором, окружавшим территорию прудов. Металлические ворота, но само ограждение поставили из сетки-рабицы. Такую было легко разрезать и проникнуть на территорию. По-хорошему нужно бы излазать здесь все и поискать следы незваных гостей — вдруг что найду.

Но сперва я решил убедиться, что Оля была в порядке.

Сторож узнал меня и ринулся открывать ворота. Я закатил Витю на территорию и вышел из автомобиля.

— Ваше сиятельство… — сторож виновато опустил глаза. — Моя это вина, не углядел.

— Как звать?

— Роман Львович Петренко я…

От сторожа буквально несло стыдом и страхом. Это был мужчина лет пятидесяти пяти-шестидесяти, явно пенсионер, с лохматой полуседой бороденкой и профессорскими залысинами. Судя по отсутствию офицерской выправки и мозолей на руках, он мог быть мелким чинушей в местной управе или просто канцелярской крысой. Ну, каждый подрабатывал как мог.

— Давайте с самого начала, Роман Львович, — как можно спокойнее обратился я. — Расскажите, что видели.

— Да в том и беда, ваше сиятельство, что я своими глазами ничего и не видал! Прихватило меня вчерась под вечер — натаскал мешков, матери помогал. Видать, спину сорвал — она и разнылась. Ну я и попросил своего младшего, Борьку, покараулить здесь ночью, пока сам отлеживался.

— Значит, вас ночью здесь не было? — Уточнил я.

— Вернось, ваше сиятельство. Вернось… Утром проснулся, сюда пришел — а Борька в сарае, где туалеты. Блюет-с… Сперва подумал, пьяный он. А присмотрелся — бледный, почти зеленый весь, едва на ногах держится и, уж простите за неприятные подробности, еще и дрищет.

— Похоже на отравление, — кивнул я.

— Ну я его вытащил, водичкой отпоил, доктора вызвонил… Глядь на пруды — ба! А там вся рыба кверху брюхом повсплывала… Простите меня, дурака старого…

Сторож бросился было вымаливать прощение — рухнул на колени и принялся чуть ли не руки мне целовать. Я инстинктивно отпрянул, пораженный таким жестом.

— Так, погодите… Погодите… Полно вам, Роман Львович, говорю! А ну встать!

Только после того, как я рявкнул, сторож отполз, с трудом выпрямился и выжидающе на меня уставился.

— Рассчитаете меня теперясь?

— Потом, уважаемый. Потом. Давайте-ка сперва выясним, что здесь произошло и как. Могу я поговорить с вашим Борькой?

— Отчего ж нет, ваше сиятельство? Там он, в домике. Доктор наш с ним возится, скорую вызвал, ждем… А Ольга Николаевна и профессор Линдблад в цех ушли.

Мужик махнул рукой в сторону одного из домиков у самого забора — там располагались сторожка и домик для отдыха работников. Дальше, в глубине территории был рыбный цех, хозяйственные помещения и небольшая лаборатория, в которой трудилась Ольга. А уже за ними — несколько прудов, где и случилась беда.

— Хорошо, — кивнул я. — Вас я попрошу предупредить Ольгу Николаевну о том, что я прибыл. А сам пока поговорю с Борькой.

— Сейчас предупрежу! У меня тутачки, в сторожке-то, телефон проведен! Все по уму сделали… Сейчас-сейчас вызвоним…

Впору было умилиться тому, как пристыженно суетился мужик, но мне сейчас было не до того. Если Борька пострадал, значит, как-то контактировал с погибшей рыбой. Или с водой… О том, как умерла рыба, расскажет Оля. А потом я просто сопоставлю это и рассказ Борьки.

Я поднялся по добротным ступеням просторного деревянного дома и для приличия постучал, а затем потянул дверь на себя. На меня тут же пахнуло смесью неприятных запахов болезни, каких-то лекарств, чего-то кислого…

— Михаил Николаевич Соколов, — громко оповестил я из предбанника. — Мне нужно поговорить с Борисом.

Я тщательно вытер ноги о половик и принялся искать жертву отравления по запаху. Через несколько мгновений в проеме самой дальней комнаты показалась голова доктора с настоящими темными кратерами под глазами.

— Ваше сиятельство, больной очень слаб, — он вытер руки полотенцем и направился ко мне. Легко поклонившись, он представился. — Доктор Тимофей Григорьевич Виржин. Гражданский чин…

Я жестом оборвал его.

— Не нужно формальностей, Тимофей Григорьевич. Расскажите, пожалуйста, что с больным?

— Пищевое отравление, ваше сиятельство, — будничным тоном заявил врач. — С точки зрения науки ничего интересного, случай типичный. Разве что сама интоксикация очень тяжелая.

— Точно пищевое?

Доктор усмехнулся.

— Да вы на стол и в ведро загляните, — он кивнул в сторону общей кухни. — Парнишка наш решил полакомиться дармовой рыбкой, раз уж такое богатство сторожил. Очевидно, к этому моменту его улов уже был поражен ядом.

— Точно не вода? Может колодец? — Предположил я.

— Нет, ваше сиятельство. На территории вода из скважины, и мы ее уже проверили. Отец нашего больного при мне два стакана выпил и никаких признаков отравления не проявил. Так что травили прицельно рыбу.

— Благодарю, — кивнул я. — Помощь нужна? У меня есть лекарские способности.

Но сельский доктор лишь отмахнулся.

— Не тот это случай, чтобы тратить силу, Михаил Николаевич. Больной тяжелый, но организм молодой. До Всеволожска доедет как пить дать, еще и санитаров в приемном достанет. А вот сестрице вашей передайте вот это, — он вытащил из-за пазухи небольшой темный пузырек. — Настойка успокоительная. Двадцать-тридцать капель, не больше. Не успел передать Ольге Николаевне лично…

— Спасибо, Тимофей Григорьевич, — улыбнулся я, принимая подарок. — Это очень своевременно.

— Потому и передаю, — ответил доктор, устало потер глаза и жестом попросил у меня дозволения вернуться к больному любителю форели.

Я спрятал пузырек и поспешил к цеху. Но прежде взял с тарелки несколько кусочков недоеденной рыбы и завернул в носовой платок. Кровь у мальчишки возьмут в больнице и выявят отравляющее вещество. А это будет для подстраховки.

Двери в основной цех были распахнуты, но работников сегодня явно отпустили — я прошелся по зданию и почти никого не обнаружил. Зато в помещении лаборатории горел свет. Я поднялся на второй этаж и постучал.

— Это Михаил!

— Заходите, ваше сиятельство! — раздался из-за двери мужской голос с непривычным акцентом.

Я осторожно потянул дверь на себя и вошел. Ну, лабораторией это можно было назвать с натяжкой — большое помещение скорее напоминало ясли, только для рыбы. Большие аквариумы с мальками занимали добрую половину пространства.

Профессор Юхан Линдблад — тот самый рыботехник из Швеции, у которого училась Ольга, колдовал над рыбной тушкой на специальном столе под ярким холодным светом ламп. Оля ассистировала и как раз отошла к столу за какой-то банкой, когда я появился.

Глаза сестры были заплаканными, но она держалась стойко. Профессор — крупный мужчина средних лет с ледяными голубыми глазами и ярко-рыжей шевелюрой, поприветствовал меня кивком.

— Я не нарушу вам стерильность? — спросил я, стараясь двигаться бочком вдоль стеллажей и даже не дышать на препарат.

— Нет, ваше сиятельство, — вымученно улыбнулся швед. — Все, что могло произойти плохое, уже было произошло. Сейчас я и Олега Николаевна пытаемся установить причину, почему умерли рыбы.

Линдблад весьма неплохо говорил по-русски, но порой пробелы в грамматике у него проскальзывали. Но его речь была понятна, да и Оля старалась помогать старшему коллеге подтягивать навыки. Только сейчас ей было не до этого.

— Судя по тому, что сын сторожа отравился выловленной из пруда рыбой, это какое-то токсичное вещество, — сказал я и тут же почувствовал себя идиотом. Ну а каким еще ему быть, если вся рыба подохла. Включи голову, Мих!

— Ваши предположения верные, — деликатно похвалил меня профессор. — Мы провели быстрый тест, чтобы понять группу вещества. Теперь я подозреваю, что это может быть производное хлорбензола или его также называют фенилхлорид. Этот вещество очень токсично. Его пользуют для отравления вредителей.

— Инсектицид? — уточнил я.

— Верно! Да! Инсектицид, — кивнул Линдблад. — Простите, я еще не могу быстро вспоминать все слова.

Оля крепко сжала в руках банку.

— Если профессор прав и это какой-нибудь дуст, то он мог оказать подобное действие на все организмы. Пруды придется законсервировать, а токсин впитается в почву… — сестра не сдержалась и всхлипнула. — Миша, это очень большая беда. Мы не просто потеряли рыбу, но можем лишиться возможности выращивать ее дальше.

— Подождите горевать, — попытался успокоить сестру швед. — Олега Николаевна, пожалуйста, вы должна сосредоточиться на тесте.

— Может я смогу подсобить? — Предложил я.

— Спасибо, Михаэл Николаэвич. Но ваша сестра прекрасно справится. Отравление инсектицидом возможно установить с помощью теста при участии мух. Для этого у мы препарировать у отравленной рыбы мозг, печень, селезенку и половые продукты. Сейчас я растираю их в ступке с небольшим количеством сахара, а потом Олега Николаэвна подаст эту смесь мухам, которых мы наловили.

Я нахмурился. Да уж, давненько не было школьных опытом по естествознанию…

— И что это покажет? — спросил я. — Мухи умрут, если там инсектицид? По логике ведь так, да?

— Верно. Наличие инсектицида подтверждается, если все мухи погибнут с характерными признаками, — швед отложил пестик от ступки и обернулся к Ольге. — Ваше сиятельство, вы успели подготовку мух и бокса?

Оля кивнула. Сейчас ей стало немного легче — как всегда, когда она возвращалась к работе и отвлекалась на решение очередной задачи. Каждый убегал от горя по-своему. Я — в расследования и опасность, Оля — в науку.

Я не отсвечивал, молча наблюдая за выверенным движением Линдблада и сестры. Только сейчас до меня дошло, что я впервые видел ее за настоящей работой. Обычно когда я приезжал на пруды, она откладывала дела и устраивала мне экскурсию. Но чтобы затащить меня в лабораторию и показать реальную работу — такого не было никогда. И именно сейчас, несмотря на ужасное происшествие, я особенно ею гордился.

— Так… осторожно размещаем…

Линдблад поставил чашку с препаратом, а Оля ловким движением сняла с банки крышку, выпустила мух и тут же захлопнула бокс.

— Теперь ждем.

— Как скоро появится результат? — спросил я.

— Достаточно скоро, ваше сиятельство.

— Тогда пока осмотрю территорию, — сказал я и вышел из лаборатории. Все равно от меня было мало толку в этих опытах, а вот понять, откуда пришли отравители, я был способен.

Обследовать забор я начал от ворот по часовой стрелке. Сетка была новой — переустановили этой весной, а по осени, как накопим денег, собирались обнести территорию более надежным забором. Не успели…

Я передвигался по кочкам, то и дело чавкая ботинками, когда подошва попадала в грязь. Топко здесь было, а местами и вовсе почти непроходимо. В таких случаях я визуально обследовал забор и, если не находил никаких следов, шел дальше.

Так шаг за шагом я прошел всю западную ограду, пробежался вдоль примыкавшей к болоту северной части — отсюда полез бы только самоубийца. И обнаружил кое-что интересное на восточной. Она-то как раз была ближе к прудам. И в той же стороне находилась вторая дорога.

— Так-так… — я подобрался ближе и увидел разрез в сетке, прикрытый кустарником с внешней стороны ограды. — Хитро.

Резали кусачками — неровно. Явно отгибали, а потом ушли тем же путем и попытались скрыть следы прохода. Осторожно отогнув рабицу и зацепив ее за целые части забора, я пролез наружу. Ну да, взрослый мужчина, хорошенько согнувшись, может и пройти. Интересно сколько их было?

Я оглянулся, ища следы. Как назло, почва не особо располагала — трава давно расправилась, зато я обнаружил следы от подошв чуть подальше, в грязевой жиже. Сравнил рисунок… Разный. Значит, как минимум двое.

Еще чуть поодаль следы снова появились — там была узкая тропа в зарослях шарообразной ивы, и она вела к дороге. И, разумеется, у дороги след потерялся.

— Значит, скорее всего, приехали на автомобиле и привезли отраву с собой. Двое. Чужие, но знали, с какой стороны проще подобраться. Возможно, были здесь раньше или получили четкие инструкции…

И что мне это давало?

Да, по большому счету, ничего конкретного. Но с этого можно было начать.

Чтобы не портить улики, я вернулся в хозяйство по дороге и снова зашел через ворота. Народу возле цеха стало побольше, скорая как раз забирала Борьку, и я прошмыгнул в лабораторию почти незамеченным.

Едва я вошел, Линдблад и Ольга тут же обернулись ко мне.

— Готово, — сказал швед. — Мои предположения подтвердились. Это дихлордифенилтрихлорэтан.

— Что, простите? — Нахмурился я, не понимая, как професор смог так быстро это произнести.

— Дуст, — пояснила Ольга. — Тот самый дуст, каким травят насекомых. Точнее, травили. Он уже лет тридцать как запрещен в империи, поскольку убивает не только вредителей, но и вообще все живое.

Дуст, который ДДТ. Тогда понятно. Я как-то надышался этой дряни, когда помогал однокурсникам обрабатывать общагу — до сих пор помню, как трещала башка и тех фиолетовых страусов, что звали меня возглавить атаку на Марс.

— Это ж сколько его вылили в пруды…

— Много и не понадобится, — сказал Линдблад. — Этот дюст очень токсичен, но в прошлом веке им пользовались везде. На рыб он действует как нервный, яд: беспокойство, судороги, паралич, смерть. Но высшие водные растения и зеленые водоросли не повреждаются.

— Очень рад за высшие водные растения, — съязвил я, но иностранец моего сарказма не понял.

— Меня беспокоит другое, — вмешалась Ольга. — Дуст много лет как запрещен. Его даже вроде бы уничтожали государственным указом, когда ученые забили тревогу и убедили правительство отказаться от яда. Откуда же его тогда взяли для отравления?

— Могли приготовить, — предположил профессор.

— Не думаю, — покачал головой я. — Скорее достали из каких-нибудь залежей. Наверняка где-то сохранился.

Оля развела руки в стороны.

— Но поди найди… Да и какой в этом смысл? Сейчас, когда остались только мальки…

Я строго посмотрел на сестру.

— Смысл есть. Я очень хочу найти того, кто это сделал. И у меня есть один знакомый, который профессионально занимается поиском нужной информации…

Глава 12

Оля стянула одноразовую маску, которой прикрывала лицо во время активной фазы эксперимента, и принялась вышагивать по лаборатории.

— Но у нас сейчас две совершенно разные проблемы, Миша, — говорила она, маяча перед глазами. Ее явно это успокаивало, а вот меня, наоборот, нервировало.

— Тогда уж три, — ответил я. — Первая — нужно как-то выполнить заказы, на которые мы уже подписались. Вторая — восстановить производство. И третья — найти виновных в этом массовом отравлении.

Хуже всего было то, что все три задачи требовалось решать одновременно. Потому что Мальки имели особенность довольно быстро вырастать, а это означало что уже совсем скоро их потребуется выпускать в “большую воду”. И к этому моменту нужно было либо иметь новые пруды вместо загубленных старых, либо провести восстановительные работы на пораженных.

Да и злоумышленников всегда лучше искать по горячим следам…

— Мой контракт имеет действие до конца года, — неожиданно встрял в разговор профессор Линдблад. — Я не имею намерений уезжать в Стокгольм из-за случившегося, но могу помогать здесь.

Мы с сестрой переглянулись. Кажется, она угадала мои мысли.

— Значит, придется разделиться, — хмурясь, словно все еще обдумывала предложение, проговорила Ольга. — Если профессор согласен, я бы попросила его заняться обследованием прудов. Возможно, прошло еще не так много времени, и среда не успела впитать яд.

Швед улыбнулся поверх маски.

— Есть еще одна гипотеза, если вы будете согласны. Можно попытаться изолировать пруды. Сейчас вода естественная, из подземных источников. Но если выложить дно и стены пруда изолирующим материалом, а затем залить свежую минерализованную воду из скважины…

Оля кивнула, поймав мысль рыботехника.

— Тогда даже если почва окажется пораженной, мы сможем использовать резервуары. Да! Мне нравится эта мысль. И это можно сделать достаточно быстро…

— Тогда я могу заняться этим, — предложил профессор. — Мне нужны работники и инженер. Я могу описать то, что нужно.

— С этим у вас проблем не будет, — отозвался я. — Дайте список, и я организую все как можно скорее.

Оля нервно забарабанила пальцами по столу.

— Нужно обсудить с отцом расходы, — сказала она. — Восстановление обойдется в немалую сумму.

— Но будет всяко дешевле, чем рыть и оборудовать новые пруды. Да и логистика здесь уже налажена — все рядом, схемы — обкатанные…

Я понимал, на что намекала сестра. Эта диверсия случилась в самое неподходящее время: выручка была пущена на закупку новых мальков, и мы очень рассчитывали на продажу той рыбы, что погибла. На носу был императорский бал, да и вообще сезон выдался богатым на приглашения. Столичное общество немного пришло в себя после войны орденов, и изголодавшиеся по развлечениям аристократы как с цепи сорвались. Балы и приемы гремели по всему Петрополю с самого мая.

Хорошо, что я все-таки приберег ту сумму в банке. Потому что сейчас у меня в голове созрел вариант решить еще одну проблему.

— Значит, с прудами фронт работ понятен, — сказал я и пристально уставился на сестру. — У тебя, Ольга, тоже будет очень ответственная задача.

Девушка нахмурила лоб.

— Ни в одном инкубаторе даже с заклинаниями я не превращу мальков в полновесных рыб, — предупредила она. — Это невозможно. Даже Благодать не способна влиять на время или рост. Закон природы не переломить.

— Поэтому ты найдешь дружественное хозяйство, в котором мы сможем приобрести рыбу для выполнения обязательств перед нашими заказчиками.

Сестра взглянула на профессора, словно искала у него поддержки. И, судя по всему, она собиралась мне возразить.

— Ваше сиятельство, боюсь, это не очень возможно, — выбирал слова Линдблад. — Понимаете… Мы работали с экспериментальными рыбами. Улучшали их состояние, тестировали различные корма. Да и мальков для разведения мы заказывали из разных стран. У нас были особи из Норвежского королевства, из моей Швеции, из Финляндского княжества… И некоторые наши эксперименты были уникальные.

Я вздохнул. Вот чем плохо спорить с высококлассными специалистами — они вечно пытались прыгнуть выше головы, когда все остальное уже просто горело.

Еще в прошлом мире был у меня однокурсник, которому повезло устроиться в ИТ-компанию программистом-джуном. Там они работали командами: программист, тестировщик, дизайнер, верстальщик и менеджер, который руководил всей этой ордой. Так вот товарищ тогда жаловался, что менеджер вечно торопил команду и просил закрывать глаза на мелкие огрехи, чтобы успеть предоставить заказчику работу в срок. Дескать, потом все равно быстро мелкие вопросы закроем, но заказчик будет доволен, что все выполнили обещания в срок.

Тогда я поддерживал возмущение своего знакомого, а сейчас начинал понимать его менеджера. Когда прием назначен на определенную дату, ты не можешь передоговориться с заказчиком и привезти рыбу на день позже. На кой черт она ему с опозданием? Поэтому соблюдение сроков сейчас было нашим приоритетом.

И отчего-то я был уверен, что даже самые требовательные гости не заметят большой разницы между плодами селекционерских выкрутасов наших специалистов и просто отличной и свежей форелью из чистейших озер той же Финляндии.

— Господа, — я набрал побольше воздуха в легкие, понимая, что переубедить Олю и Линдблада будет непросто. — Я понимаю, сколь ценными были плоды ваших трудов, и горжусь вашими достижениями. Но беда в том, что, увы, далеко не все смогут оценить весь путь, что вы проделали, съев жаренную на углях форельку. И если мы сейчас не придумаем, как доставить нужное количество качественной рыбы в срок, мы подмочим репутацию нашего хозяйства, потеряем заказчиков и больше не сможем заниматься этим делом.

— Миша, говорю же тебе, — вспылила сестра, — Такой рыбы просто больше нигде нет!

— А какая есть?

Сестра замялась.

— Ольга, перфекционизм — это форма гордыни. Ты сейчас ставишь свои достижения выше всего, что человечество придумало за всю историю.

К моему удивлению, профессор Линдблад меня поддержал.

— Олега Николаэвна, его сиятельство правый. Большинство покупателей не заметят разницы во вкусе. Ведь мы работаем здесь над тем, чтобы рыбы были здоровее, питательнее и быстро росли. На вкусовые характеристики это не существенно влияет. Раз мы оказались в такой… необычной ситуации, я думаю, что допускается перекупить рыбу у надежного поставщика. Только, конечно, нужно убедиться в том, что рыба подходящего качества.

— А также позаботиться о том, чтобы наш обман пока что не выплыл наружу, — добавил я. — Поэтому в Петропольской губернии заказов мы делать не будем. Где поблизости есть хозяйства, которые вы можете рекомендовать, господин Линдблад?

Швед долго не думал.

— Финляндское княжество! Я могу дать вам контакты надежного производителя у местечка Иматра. Несколько лет назад я налаживал там хозяйство. Особая ценность той рыбы в том, что она содержится в природной среде, но корм там специализированный.

Я задумался, прикидывая логистику. Иматра — это в моем мире была почти что самая граница Финляндии с Россией. На автобусе с учетом прохождения границы часов пять. Но здесь Финляндское княжество входило в состав империи, поэтому вопрос с границей и таможней не встанет, что ускорит доставку. И нужно будет подгадать таким образом, чтобы привезти рыбу свежайшей. А на дворе лето… Впрочем, это уже вопрос к Ольге — она в таких вещах понимала лучше моего.

Вот и стало понятно, на что пойдет остаток моих сбережений на счете.

— Вот ты, Ольга, туда и поедешь, — сказал я. — Потому что мне нужен там кто-то, кто сможет проверить качество и организовать перевозку товара.

Сестра побледнела еще сильнее, и в свете ярких холодных ламп ее лицо казалось совсем белым.

— И ты доверишь это… Мне?

— А кому еще? — пожал плечами я. — Господин Линдблад будет занят здесь. Мы с отцом в этом ничего не понимаем и точно не знаем, на что смотреть. Других вариантов у нас нет. Так что, Ольга Николаевна, вам надлежит спасти репутацию нашего дела.

Ольга опустилась на крутящуюся табуретку и уставилась в одну точку. Осознала-таки наконец груз ответственности? Да, дорогая моя, если хочешь развивать свое дело, всю жизнь отсиживаться в лаборатории с аквариумами не выйдет.

— У вас все хорошо получится, Олега Наколаэвна, — подбодрил помощницу швед. — Вы уже прекрасно разбираетесь в вопросе и сделаете все правильно. Главное — уделите особое внимание транспорту для перевозки.

***

Оля ехала на переднем пассажирском, демонстративно отвернувшись к окну.

— Ну чего ты скуксилась? — спросил я, выруливая на трассу, что вела к Лебяжьему.

— С чего бы начать, — огрызнулась она. — С того, что ты готов рискнуть всем хозяйством, отправляя меня в Финляндию?

— Ты туда не на всю жизнь, а на несколько дней поедешь. Все проверишь, проконтролируешь, чтобы нужный груз отправился в нужное время в нужное место в нужных условиях. В чем проблема-то?

— А вдруг я облажаюсь?

— Не облажаешься. Я тебя знаю.

— А если…

— Отставить брюзжание, — резко сказал я. — Никто из нас сейчас не имеет права облажаться, понимаешь? Да, случилось страшное. Но если проблему можно решить за деньги, то это не проблема, а непредвиденные расходы. И да, придется поднапрячься и сделать что-то впервые. Добро пожаловать во взрослую жизнь, Оленька.

Сестра злобно фыркнула.

— И теперь ты руководишь предприятием?

— Считай меня кризисным менеджером. Есть проблема — я ее решаю. И вроде пока у нас получается неплохо. Полдня прошло — а твой швед уже нарисовал план для инженеров, мы отзвонились финнам, и остальная жизнь идет своим чередом. Видишь, я даже про твою примерку не забыл!

— А что будете делать вы с отцом?

— Отец будет добывать деньги, потому что лишних у нас не предвидится. А я займусь тем, что умею — стану искать тех, кто устроил эту диверсию. Видишь, каждый будет делать то, в чем хорош, ради блага семьи. И что тебе не нравится?

— Можно было ускорить подписание контракта с Шуваловым. Использовать его земли для обустройства новых прудов. Да хоть ссуду у него взять!

Ах вот оно в чем дело!

Тьфу ты, блин. Я тут рву задницу и выворачиваюсь мехом внутрь ради того, чтобы сохранить активы в руках семьи, а эта пигалица распустила хвост и ищет лишний повод, чтобы обратиться к своему дражайшему ухажеру?

Не готова она еще вести дело. Не готова.

— Ольга, мы же вроде обговорили, что сотрудничество с Шуваловым не должно пересекаться с нашим хозяйством. Граф желает организовать народное производство, а у нас рыба элитная.

— Да разве он откажет?

— Конечно, не откажет. И именно поэтому я не хочу к нему обращаться?

— Да почему?

Потому что это обеспечит ему лишний рычаг давления на нас. В идеале я бы и вовсе не хотел, чтобы этот скользкий и дохрена любезный Семен Павлович прознал о наших трудностях. По крайней мере до тех пор, пока мы не преодолеем кризис.

— Потому что каждому свое, Оля. Чуть позже ты это поймешь.

— Ага, конечно. Зазвездился ты, наследник.

Сестра надулась и снова уставилась в окно. К счастью, мы как раз подъехали к воротам усадьбы Штоффов, и я медленно покатил по аллее к особняку. Ольга вышла, хлопнув дверью сильнее обычного — злилась на меня, это понятно. Но она пока и правда не была в состоянии понять то, как обстояли дела.

— Заеду через три часа! — крикнул я ей вслед и ушел на разворот.

Меня ждали два весьма ответственных дела в Петрополе.

***

Лавка редкостей Бронштейна встретила меня запахами старинных кожаных переплетов, лака для дерева и свежесваренного кофе. Сам владелец читал газету, облокотившись на конторку возле кассы, и попивал ароматный напиток.

— Не вредно ли пить кофе так поздно в ваши годы? — Вместо приветствия сказал я.

Старик оторвался от статьи и расплылся в улыбке.

— Михаил Николаевич! Ваше сиятельство, давненько вы ко мне не захаживали. Я уж думал, уехали на практику куда-нибудь в Константинополь… Желаете приобрести подарок?

Я отрицательно качнул головой и подошел ближе.

— Боюсь, сегодня я пришел за услугой иного толка.

Бронштейн тут же изменился в лице — морщины углубились, а глаза стали цепкими и колючими. Он прошаркал к двери, запер ее и перевернул табличку “Перерыв” к галерее.

— В таком случае прошу в мой кабинет, ваше сиятельство.

Кабинет на поверку оказался крошечным помещением три на три метра, где с трудом уместились письменный стол, два стула и аж два шкафа, заваленные папками от пола до потолка.

Бронштейн жестом пригласил меня сесть и сам устроился напротив.

— Итак, чем могу быть полезен?

Я смущенно улыбнулся.

— Понимаю, наверняка моя просьба покажется вам несерьезной или даже смешной, но обстоятельства складываются так, что мне нужно добыть кое-какую информацию, не привлекая ничьего внимания.

Любитель редкостей пожал сухими плечами.

— Не вижу в этом ничего смешного, ваше сиятельство. Тишину любят не только деньги, но и дела.

— В таком случае я бы хотел выяснить, остались ли на территории Петрополя или губернии склады с дустом, — выпалил я. — Насколько мне известно, это вещество запрещено уже много лет. Однако я обнаружил…

Бронштейн жестом прервал меня.

— Мне не нужно знать лишних подробностей, если только это не облегчит поиски. Взвешивайте каждое слово, Михаил Николаевич. Причина, по которой вы интересуетесь дустом, для меня не имеет значения.

Я кивнул.

— Постараюсь сузить круг поисков. Очевидно, некто — возможно это были двое мужчин, смогли достать этот инсектицид в достаточной концентрации, чтобы отравить поголовье… Некой живности. Подозреваю, много им не потребовалось, но и не мало. И я желаю выяснить, не видел ли кто-нибудь этих людей. Или, например, не обкрадывали ли какой-нибудь склад. Или не продавали ли…

— Я понял вас, Михаил Николаевич, — сказал старик. — Поискать можно, но результата я гарантировать не могу, как часто случается в подобных делах. Тем не менее порасспрашивать у нужных людей в нужных местах мои коллеги смогут.

— Я буду вам очень признателен и, разумеется, обещаю вознаграждение. К слову, сколько мне это будет стоить?

— Зависит от сложности поиска. Задатка в пятьдесят рублей будет достаточно, а там сочтемся по результату. Зайдите ко мне через пару дней.

Я поднялся.

— Занесу задаток в течение получаса. Нужно дойти до банка.

— Как пожелаете, ваше сиятельство.

Бронштейн проводил меня до выхода, отпер дверь и снова перевернул табличку.

Что ж, первая удочка брошена. Мне не хотелось приплетать к этому инциденту Тайное отделение. Во-первых, лишний раз дергать Корфа было неловко. Во-вторых, следов Благодати я там не учуял, да и все было проделано простыми методами — это было скорее в ведении полиции, а не управления по контролю деятельности одаренных. И, в-третьих, я пока что хотел сохранить секретность нашего положения.

Я едва успел выйти из здания банка и как раз направлялся к машине, чтобы побыстрее спрятать “котлету” со снятой наличностью, когда вздрогнул от голоса в голове.

“Ты что творишь, Соколов?!”

Ну да, ну да. Вспомнишь солнце — вот и лучик.

“И вам доброго дня, Вальтер Макарович”.

“Я даже не буду спрашивать, на кой черт ты поперся к этому старому маланцу — и так понятно. Но скажи мне, Михаил, ты всерьез рассчитывал, что я не узнаю о происшествии в Лепсарях?”

“Так вроде это ж не вашего ведомства проблемка…”

“Засовывай свой зад в машину и немедленно езжай ко мне!” — рявкнул Корф так, что у меня зазвенело в ушах. — “Не нашего ведомства проблемка, как же. А то, что сегодня ночью под Всеволожском обокрали и подожгли полигон утилизации опасных отходов, и жахнули по нему Благодатью, это тоже не наша проблемка?”

Глава 13

Корф исчез из моей головы так же внезапно, как и появился в ней, но в ушах еще долго оставался звон от его крика. Встряхнувшись, я торопливо, почти бегом, направился к машине — сжимая пакет с наличностью так крепко, что аж пальцы свело от напряжения.

Бросив деньги под сидение и затолкав их понадежнее, я дрожащими руками завел мотор. Даже не знаю, что именно сейчас во мне кипело сильнее — инстинкт обнаружившей след ищейки или волнение от предстоящего разговора с начальством. Потому что я уже понимал — по головке меня гладить не будут. Корф будет драть меня не только потому, что я не связался с ним после инцидента на прудах, нои обязательно припомнит мне дуэль.

Видит небо, я надеялся, что пронесет. Но если Пистолетыч вызывал к себе, значит, не прокатило. Будет порка.

— Ладно, поехали, Витя, — сказал я и медленно поехал по Невскому в сторону Петропавловки. — В конце концов я это заслужил.

Погода, как назло, стояла прогулочная. Местный климат отличался тем, что мы вечно не могли предугадать, каким выдастся лето. Порой мы изнывали от почти сорокоградусной жары, а иной раз даже в июле приходилось ходить в пальто. Стоя на светофоре, я с тоской проводил компанию молодежи, гулявшей по Дворцовому мосту. Не успел толком расслабиться, как мне подкинули новую работенку.

Что ж, пора привыкать. Корф давно предупреждал, что сотрудник Тайного отделения себе не принадлежит. Даже внештатный.

Доехать повезло за десять минут, благо Петропавловская крепость находилось совсем близко. Охранники быстро срисовали номер автомобиля и пропустили меня за ворота без вопросов, разве что парковаться пришлось на гостевой площадке. Но я был не против немного пройтись.

Не успел я войти в недра Трубецкого бастиона, как едва успел отскочить от распахнувшейся двери. На меня вылетел взъерошенный и запыхавшийся помощник Корфа. Алексеев что-то орал в трубку, крепко прижимая к груди свою извечную папку-планшетку.

— Да слышу я! Уже отправили, да. Первая будет через полчаса. Вторая… — он только сейчас заметил меня, коротко кивнул в знак приветствия и указал рукой на здание, предлагая мне заходить. — Часа полтора.

Я решил его не перебивать — если Алексеев, вечно прилизанный и опрятный, был в таком состоянии, то лучше человека не дергать.

— Да, черт возьми! У нас здесь и своих проблем по горло! — орал он у меня за спиной.

Ну и ну. Не знаю, что там стряслось, но, видать, вечер будет горячим.

Уладив формальности на второй проходной, я поднялся на этаж к Корфу и ментально сообщил о своем прибытии.

“Заходи, Михаил”.

Инстинктивно я набрал в легкие побольше воздуха, как делал всегда перед получением наказания. Еще в детстве, когда меня угощали ремнем по заднице, как-то научился принимать удары судьбы, задержав дыхание. Не хотелось орать от боли, и я стискивал зубы. Вот и сейчас я с удивлением отметил, что сжал челюсть до зубного скрежета.

Корф как раз положил трубку служебного телефона на аппарат и потушил сигарету, когда я вошел в кабинет.

— Садись, — бросил он и залпом допил что-то из кружки.

От тайного советника фонило почти что инфразвуком — до того тревожно и неуютно было находиться рядом с ним. Превозмогая дискомфорт, я опустился на стул напротив и выжидающе глядел на руководство.

— Сперва объясни, что это? — он швырнул в меня газетой, свернутой на том месте, где какой-то пройдоха настрочил целую статью о нашей дуэли с Денисовым.

Читал я этот материал. Уши бы повыдергивать тому, кто это написал. Не сказать, что все переврали, но подали под таким соусом, что мы с Денисовым оба выглядели полными негодяями.

— Это газета, ваше превосходительство, — сухо ответил я.

Корф начал медленно багроветь и медленно поднимался из-за стола. И по его глазам я понял, что с иронией я слегонца не угадал…

Так, Миха, спасай зад, пока от него еще что-то осталось!

— Тихо-тихо, — я замахал руками, призывая Пистолетыча к спокойствию. — Я все объясню!

— Уж изволь, — процедил он и взялся за пачку. — И быстро. У тебя мало времени.

Я как мог коротко изложил самую суть конфликта — про перебравшего Денисова, про его хамские шуточки, что преследовали мою семью весь вечер, про нанесенное Ольге оскорбление…

— Короче, я поступил по чести. Как аристократ. За оскорбление следует отвечать.

Корф мрачно выслушал меня, но ярости в его глазах не убавилось ни на йоту. Он забрал газету и со всей силы швырнул ее в мусорное ведро.

— Да, Михаил, ты поступил как типичный аристократ. А должен был поступить как сотрудник Тайного отделения. Как человек, что находится на государевой службе.

Я молча на него глядел, не зная, какие слова сейчас были бы правильными. Рассыпаться в извинениях? Так бессмысленно — все уже случилось. Защищать свою позицию — значит усугубить ситуацию.

— Нам запрещено ввязываться в конфликты и тем более вступать в дуэли. А уж вызывать кого-либо самим и просто немыслимо! — выплюнул Корф и стряхнул пепел в кружку. — Ты хоть понимаешь, чем все это грозит?

Я растерянно на него глядел, не особо понимая, чего он от меня хотел.

— Так, Вальтер Макарович, давайте по порядку. Значит, если я — сотрудник Отделения, то мне запрещено защищать свою честь и честь моей семьи? — с вызовом ответил я. — И что это даст кроме дополнительных насмешек недругов?

Тайный советник откинулся на спинку кресла и устало потер глаза.

— Сомневался я в твоей готовности к длительной работе, много раз сомневался. Уговорил себя, что надо дать парню шанс. Что он с головой, быстро все поймет. Видимо, я ошибся.

— Да что я не так сделал?!

— Ты так и не понял, где оказался! — рявкнул Корф так, что даже листья на его фикусе задрожали. — Тебя и меня сейчас спасло лишь то, что ты являешься внештатным сотрудником, и знают об этом немногие. Работай ты официально, сразу получил бы неаттестацию и в лучшем случае отправился разгребать архивы в подвале на пару лет. А может и вовсе угодил бы дознавателем в какую-нибудь Удомлю и застрял там до самой отставки. Ты нарушил наш устав, Михаил. Испортил себе репутацию и резюме этой дуэлью, да еще и меня подставил. Порой я начинаю думать, что слишком рано с тебя сняли ошейник.

— А что мне было делать? — вспылил я. — Денисов весь вечер нарывался!

— Оглохнуть. Мы все умеем избирательно глохнуть в нужный момент. Очень полезный навык.

— Я и был глух, пока он язвил в мой адрес. Но когда он взялся за сестру…

Пистолетыч, казалось, немного успокоился, но от него все еще веяло угрозой. Моя сила вскинулась было, чтобы обороняться, но усилием воли я подавил порыв.

— По-человечески, да и как аристократ, я тебя понимаю, Михаил. Всякий любящий семью человек будет защищать родных. Но здесь немного иная ситуация. Нашим близким рано или поздно приходится учиться защищаться самостоятельно. Или искать себе других защитников.

Я хмыкнул.

— И что об этом скажет свет?

— Вот здесь и кроется твоя главная ошибка, Соколов. Нам важно не то, что скажет свет, а то, что скажет государь и начальство. Лишь это. И пока что ты этой простой истины так и не осознал, что весьма меня разочаровывает.

Я насупился на стуле, как сыч. Корф тем временем продолжал муштру.

— Тайное отделение — одна из самых серьезных государевых служб, Михаил. Чтобы попасть сюда, нужно пройти строгий отбор, и смотрят там даже на цвет каши, которую ты ел в три года, понимаешь? Каждый проступок, каждая провинность взвешиваются как на Страшном суде. Потому что какое право ты будешь иметь судить кого-либо, если сам нечист?

Я ехидно улыбнулся.

— А вы насколько чисты, ваше превосходительство? Насколько чиста была Матильда, когда решила сделать с Ириной то, что сделала…

— Ты передергиваешь, прекрасно зная, что я был должен Матильде, и что она сделала то, что сделала, из самых благих помыслов.

— Ну да, — кивнул я. — Как всегда, во всем есть нюанс, ага? Всегда найдется кто-нибудь равнее равных, кому дозволено чуть больше.

— У каждого из нас не раз была и еще будет ситуация, когда придется сделать выбор между долгом перед государством и… другим долгом, честью, близкими… И каждый такой выбор будет мучительным, особенно для тех, кто действительно служит от всего сердца и радеет за благо. Это неизбежно, Михаил. И тебе придется научиться выбирать. Даже если ты будешь от всего сердца верить в то, что занят правым делом, от угрызений совести и не спастись. Это наш крест, и все мы его несем.

Он внимательно смотрел на меня, продолжая держать в руках давно погасшую сигарету. Я выдержал его взгляд молча.

— Я ведь предупреждал тебя, — устало добавил Корф. — Будет тяжело. И если ты не готов нести это бремя, лучше скажи сейчас, пока еще есть небольшой шанс успешно вывести тебя из игры. Чем дальше, тем больше ты будешь знать и тем дороже придется заплатить за свободу. Впрочем, полной свободы все равно обещать не могу — ты уже влез в это гуано по самые уши.

Пистолетыч снова поднял на меня глаза, явно ожидая ответа. А я думал. Напряженно соображал и пытался для самого себя разложить все по полочкам.

Честно говоря, я уже не представлял своей жизни без Тайного отделения. Настолько эта работа легла мне на душу, что казалось, я сойду с ума от скуки и пресной жизни, если меня лишат возможности работать с опасностью.

В то же время я до конца не понимал, кому буду принадлежать больше — себе или тому самому государству, которому был так предан Корф. И это меня беспокоило. Мне следовало решить уравнение, в котором было слишком много неизвестных переменных.

В одном Корф был точно прав — я слишком глубоко влез в войну орденов, засветился перед всеми, привлек слишком много внимания. Меня уже не оставят в покое, даже если Корфу удастся вытащить меня из игры. И обратят внимание не только на меня. Уже обратили — на отца, на Олю. И черт знает, что будет дальше.

Но чтобы мои родные могли защититься, им требовался Осколок. А Осколок я мог получить быстрее всего, работая на Отделение. Других вариантов пока не было даже в перспективе.

Словом, сколько переменный ни ставь, а результат известен. Значит, будем воевать.

— Я приношу глубочайшие извинения за необдуманный поступок, который совершил, — твердо сказал я, не отрывая взгляда от глаз Корфа. — Это более не повторится. Слово дворянина.

Ни единый мускул не дрогнул на лице тайного советника.

— Верно ли я понимаю, что этим ты подтверждаешь намерение служить дальше?

Я кивнул.

— Именно так, ваше превосходительство.

— Хорошо. Историю с дуэлью мы осторожно замнем, но более подобного я не допущу. Тебе осталось два года до выпуска, и за это время ты не должен совершать проступков. В противном случае у тебя будут серьезные проблемы с дальнейшим трудоустройством. Мы друг друга поняли?

— Разумеется, Вальтер Макарович.

— И имей в виду, что если ты попадешь в штат, ограничений станет больше. Одна заваленная аттестация — и добро пожаловать на выход.

— Да понял я, понял!

— Изумительно. Тогда приступим к насущным проблемам. Расскажи по порядку, что именно стряслось у вас на хозяйстве.

Я быстро пересказал все, что смог накопать, и даже предъявил захваченный с тарелки кусок рыбы. Остатки пищи уже завонялись, и Корф снова закурил, чтобы перебить тухлятину, и потянулся к телефону.

— Яковлев, зайди ко мне, пожалуйста, — бросил он и уставился на меня.

— Хорошо, что ты прихватил гостинец. Посмотреть, что там, лишним не будет. Хотя, полагаю, мы оба прекрасно знаем ответ.

Я кивнул.

— Наши проверили. Дуст. Запрещенка.

— И по волшебной случайности, — Пистолетыч недобро улыбнулся и раскрыл лежавшую перед ним тонкую папку, — на Всеволожском полигоне как раз утилизировались вещества вроде дуста. Поздравляю, Михаил. Кто-то настолько хотел вам насолить, что не просто умыкнул химикат, но зачем-то устроил там поджог. Причем при помощи Благодати.

— Откуда это известно? Про Благодать.

— Свидетели, средства слежения, — отозвался Корф. — Это же все-таки не простая свалка. Пока мне передали мало материала — наши там все еще работают. Но, сдается мне, два происшествия связаны.

Я жестом попросил папку. Корф, тяжко вздохнув, протянул ее мне. Да уж, не особо густо — пара служебок с кратким пересказом. Поскольку группа еще не вернулась, то и материалов для изучения у нас не было.

— Поджечь могли, чтобы скрыть следы похищения, — предположил я. — Только не очень у меня это в голове вяжется. Дуст — он же дешевый. Зачем столько возни, чтобы украсть его с полигона? И зачем одаренному так подставляться? Могли бы и без спецэффектов проникнуть на территорию.

Тайный советник покачал головой.

— В том и дело, что на полигон просто так не попадешь. Вход по спецпропускам. Предприятие-то опасное. Утилизация по строгим протоколам, все учитывается и записывается.

— Да в жизни не поверю, что сотрудники не левачат! — возмутился я. — Наверняка есть способ что-то утащить и незаметно пронести.

— Возможно, но, насколько мне известно, контроль там строгий. Досмотр на входе и выходе. Не исключаю, что пожар могли устроить дистанционно, чтобы отвлечь сотрудников и незаметно пробраться. И судя по краткому описанию видео с камер контроля, что прислали Алексееву, именно так и произошло — наших воров-пироманов сразу не засекли. А когда один из охранников заметил, было поздно.

— Ну да, — рассеянно кивнул я, перечитывая служебку. — Не мне учить вас работать, но надо бы понять, почему все произошло именно тогда, когда произошло. Есть у меня одна мысль…

Я поделился с Корфом информацией о заказе от князя Воронцова. Предположил, что могла быть утечка — мы не кричали на каждом углу, но и не особенно скрывали заказчика. А партия была большая. И если предположить, что кто-то очень захотел подмочить реноме нашей семьи, то он выбрал очень удачный момент.

Выслушав меня, Корф забрал папку.

— Версия выглядит правдоподобно. Завтра направим группу к вам на пруды — запишут показания, возьмут образцы. Уже придумали, как выкручиваться?

— Ага.

— Это хорошо. Потому что я привлекаю тебя к этому делу. Не только как потерпевшего, но и как помощника. Главный в группе — уже знакомый тебе Бестужев. Насколько я понял, в прошлый раз вы сработались.

Это радовало. Гавриил Петрович мне нравился, хотя и казалось странным, что дознавателя его профиля поставили на эту историю. Если исключить эмоции, то ничего глобального толком не случилось. Хотя могло.

— Прекрасно. Я свяжусь с ним, — ответил я.

— И еще. Я обязан задать этот вопрос.

— М?

— Есть ли персоны, которых ваша семья может подозревать? Конкуренты, враги… Сам знаешь.

Ну, исходя из недавних событий вариант напрашивался сам собой.

— Денисов? — криво улыбнулся я. — Он боевик, хорошо работает с огнем. Менталка у него слабая, да и голова дырявая, но для такой задачи ментал и не нужен. А уж нанять помощников он мог без проблем. Да и мотив имеется — он у нас нынче злопамятным заделался, а тут еще и газеты раструбили о дуэли…

Так-то все сходилось. Но уж слишком очевидным мне казался этот вариант. Хотя у проигравшего Костика был железобетонный повод отомстить всей моей семье. Но ведь он должен был понимать, что после дуэли сразу подумают на него.

— Проверим, — ответил Корф.

И в этот момент в кабинет без стука ворвался Алексеев.

— Прошу прощения, господа! — запыхавшись от бега, протараторил помощник и взмахнул перед нами стопкой листов. — Пришли стоп-кадры из системы слежения из Всеволожска и фотографии места.

— Показывай, — велел Пистолетыч.

Алексеев бросил на меня неловкий взгляд и замялся.

— Ваше превосходительство… Здесь есть небольшая закавыка…

— Давай сюда, чтоб тебя! — терял терпение Корф и почти с силой вырвал листы из рук помощника. Пролистав пару, он с удивлением взглянул на меня. — Алексеев, выйди, пожалуйста. Сейчас же.

Помощник с видом “я же говорил” шустро покинул кабинет и плотно закрыл за собой дверь. Корф выложил предо мной несколько листов и перевернул их так, чтобы я мог как следует все рассмотреть. Качество было отвратительным, но даже этого хватило, чтобы душа на миг ушла в пятки.

— Как это понимать, Михаил? — стальным голосом спросил тайный советник.

Я же глядел на фотографии и не мог понять, как это вообще было возможно.

На изображении был… я. Или некто, кто настолько хотел походить на меня, что оставил на месте пожара слегка обугленную брошь с родовым гербом Соколовых.

Глава 14

— Что за чертовщина? — едва слышно выдохнул я и снова уставился на фотографии. — Это невозможно!

Корф мгновенно перешел в режим ищейки. Деликатность, с которой он драл меня за все провинности в последние полчаса, быстро сменилась безжалостным холодом.

Я поднял глаза на шефа.

— Ваше превосходительство, это был не я. Готов поклясться чем угодно.

Под ложечкой предательски засосало, а по хребту пробежал мерзкий холодок нехорошего предчувствия. Корф выжидающе на меня глядел, явно ожидая каких-то предположений и оправданий. Но как я мог заставить его мне поверить? Разве что…

Я закатал рукав и вытянул руку на столе.

— Считайте мои воспоминания. Залезьте в голову, ройтесь там сколько нужно. В ночь, когда подожгли полигон и отравили рыбу, я был дома, в Ириновке. Устал как собака, много спал, — я подвинул раскрытую ладонь ближе. — Я снял все защиты, кроме природной. Пожалуйста, считайте меня.

Вальтер Макарович смерил меня тяжелым взглядом и потянулся к сигаретам. Закурив, он оценивающе уставился на мою руку.

— Ты довольно талантлив в ментальном искусстве, Михаил. Возможно, настолько, что можешь самостоятельно заменять воспоминания.

— А вы гораздо опытнее меня и сможете разглядеть даже малозаметные швы. Я отдаюсь на вашу милость, Вальтер Макарович. И готов сделать что угодно, чтобы доказать свою невиновность. Да и зачем бы мне проворачивать всю эту махинацию? Ведь я, как наследник рода Соколовых, пострадал от произошедшего даже сильнее сестры. Моя семья сделала очень большую ставку на рыбное хозяйство. Это было вложение в наше будущее.

— Страховка, например? — сухо предположил Корф. — Подобные инциденты способны обогатить, чем порой пользуются ушлые дельцы.

Я покачал головой.

— Не было у нас страховки. В самом начале отец не видел смысла страховать непроверенное дело, а после просто не оказалось свободных средств. Собирались страховать предприятие ближе к концу года… А еще у меня в машине, точнее, в машине Матильды Карловны, под водительским сидением спрятана большая сумма денег. Я снял со счета все сбережения, чтобы помочь семье выплыть. Так что, уж простите меня великодушно, но я действительно много потерял и оказался на мели из-за случившегося. Так зачем мне было самому себе копать яму?

Тайный советник не ответил — положил докуренную наполовину сигарету в пепельницу, что больше напоминала ежа — настолько она была набита окурками. Затем сделал пару глубоких вдохов и без предупреждения схватил меня за руку.

Он вторгся в мой разум с такой силой, что я от неожиданности дернулся и зашипел. Природная защита сопротивлялась, и я никак не мог на нее повлиять — то была особенность моей силы, силы Рода. А Род очень не приветствовал чужеродное вмешательство в мою голову.

Кое-как уговорив силу успокоиться, я немного помог Корфу пробиться сквозь заградительные слои, и скрючился на стуле, уперевшись лбом в столешницу.

Больно. Почему, блин, всегда так больно? Мог уже привыкнуть за пару лет, а все никак не получалось. Каждый раз как в первый.

Корф проломился сквозь все преграды, словно работал тараном — он редко действовал настолько грубо, и я не понимал, почему сейчас он решил меня не щадить.

— Пожалуйста… Полегче, — попросил я сквозь стиснутые зубы.

— Терпи.

Расслабиться. Расслабиться и получать удовольствие — так говорят? Ну да, только удовольствием здесь и не пахло. Перед глазами проносились все случаи, когда ко мне так же грубо вламывались, и каждый раз меня трясло от спазмов.

Тайный советник медлил. Не знаю, сколько времени прошло — минута или час, но мне это ментальное сканирование казалось одной бесконечной мукой. Я чувствовал, как Корф блуждал по информационным слоям, залезал во все закоулки памяти и порой вытаскивал на поверхность воспоминания, которые никак не были связаны со случившимся.

— Зачем вам чаепитие? — прорычал я.

— Готовлю сравнительную базу, — ответил шеф. — Тебя что, этому еще не учили?

— Так я всего второй курс закончил… Это на третьем дают. И то уже на кафедре…

Корф что-то проворчал под нос и принялся снова лазить по моим воспоминаниям за последние двое суток. Я почти потерля связь с реальностью и уже толком не соображал. Просто уперся лбом в стол, стараясь не препятствовать, не сопротивляться и надеялся, что это поможет поскорее закончить экзекуцию.

Наконец тайный советник отпустил мою руку. Голова резко стала легкой и пустой, но от слабости я даже не смог выпрямиться.

— Ну-ну, — уже куда приветливее проговорил начальник. — Я закончил. Хватит стенать. Чай, уже не впервые подвергаешься считыванию.

С невероятным трудом я поднял голову и почувствовал, как из носа что-то капнуло на губу. Облизал — кровь. Проклятье. Сильно он меня приложил.

Корф достал из кармана носовой платок и протянул мне.

— На, вытрись. Чаю хочешь?

— Кофе. И закурить.

— Хреновые привычки нашего брата ты перенимаешь, — отозвался шеф, но не препятствовал, когда я стащил у него сигарету. Руки не слушались, и я даже не с первого раза смог высечь маленькую “Жар-птицу”.

Сварив две чашки, Пистолетыч поставил одну передо мной, а вторую тут же осушил наполовину.

— Значит, так, Михаил, — сказал он, устроившись в кресле, — воспоминания настоящие. Я проверил все. Ни единого шва. Никаких замен не было, и это хорошие новости. Ты не лжешь.

— А если меня взяли под контроль? — тихо спросил я, дико страшась этой мысли. — Если кто-то смог пролезть мне в голову и заложить программу действия? Такое ведь теоретически возможно…

— Нет, — решительно возразил шеф. — Подобное было бы заметно — слишком мало времени прошло, и следы такого вмешательства все равно остались бы, даже запрограммируй тебя сам император. Да и, будем откровенны, у тебя настолько хорошие природные защиты и другие механизмы, что к тебе незаметно не подлезешь. Даже случись это во сне, твоя родовая сила вскинулась бы так, что весь господский дом стал бы ходуном ходить. Нет, Михаил, исключено.

Я сделал несколько глотков обжигающего и дико крепкого кофе, затянулся и едва не свалился со стула — не знаю, что за дрянь курил Корф, но капля этого никотина могла свалить табун.

— Выходит, вы убедились в моей невиновности?

— Почти. Но для ясности задам пару вопросов. Первый — как на полигоне оказалась брошь твоего рода?

Я пожал плечами.

— Так у нас их много. Члены семьи и слуги, которые с нами долго, носят гербовые броши из драгоценных металлов. У Кивернитии и Патриарха они из золота с драгоценными камнями. У нас с Ольгой попроще — серебро с позолотой. Доверенные слуги тоже носят серебряные с позолотой, но там камни попроще. А остальным работникам выдают внешне идентичные, но из материалов подешевле и со стекляшками. Не можем мы всем подряд даровать серебро с камнями.

— Значит, у вас есть запас для слуг?

— Верно. Униформу и ливреи для всех мы не шьем — люди носят что хотят, — пояснил я. — Так что броши — это знак принадлежности к нашим делам. Но работники, особенно те, кто трудится на хозяйстве в доме, нередко их теряют. Поэтому у нас есть запас. А уж выкрали брошь или просто подобрали с земли, этого я уточнить не могу.

Корф задумчиво кивнул.

— Но поскольку материалы используются разные, можно понять, какому сословию или члену семьи принадлежала конкретно эта, — он ткнул на фотографию.

— Именно.

— Что ж. А у тебя запасная есть?

— Отец мне голову открутит, если я ее потеряю, — сказал я и продемонстрировал хитрый замок. — У нас крепление такое, что придется повозиться, чтобы ее отсоединить. Нет, у меня замены нет и я свою точно не терял, как видите.

Тайный советник позволил себе даже не улыбку, а некую ее тень.

— В таком случае у меня есть основания верить, что тебя и правда не было на Всеволожском полигоне в момент инцидента. Но брошь мы все равно проверим.

— Разумеется.

— Однако тот, кто попытался убедить окружающих в том, что произошедшее — дело твоих рук, явно преследовал определенную цель. Остается понять, чего именно он хотел добиться.

Я пожал плечами и потушил недокуренную сигарету.

— Все очевидно. Главная цель — разрушить репутацию моей семьи. Кому-то явно очень не нравится, что род Соколовых начал потихоньку поднимать голову. Не нравится настолько, что от распространения неприятных слухов этот некто перешел к действиям. А у моей семьи сейчас две сильные перспективы: наше рыбное дело и я. Наш недоброжелатель попытался устранить обе проблемы одним махом. Убил нашу рыбу и пошатнул дело, да еще и подставил меня, чтобы вместо работы над восстановлением хозяйства я получил путевку в камеру Трубецкого бастиона. Бьют метко, должен сказать.

Корф залпом допил остатки кофе.

— Что ж, в таком случае давай дадим твоему недругу то, чего он так хочет.

Я удивленно моргнул.

— Вы что, действительно хотите посадить меня в камеру?

— Ненадолго. На пару-тройку дней, пока будем улаживать формальности. Пока получим результаты экспертизы броши, пока криминалисты дадут заключение по примененной на полигоне Благодати… Физическую свободу ограничим, но оставим тебе возможность связываться с родней. Сможешь контролировать процессы.

— И вы надеетесь, что, получив свое, этот таинственный недруг объявится?

— Вот и увидим. Посмотрим, какой следующий удар он нанесет. Есть предположения, что это может быть?

— Да откуда же мне знать? — вспылил я. — Дом наш взорвет? Дуб родовой срубит? Попытается устранить нас физически или нападет на семью, пока меня нет рядом, чтобы их защитить? Да что угодно, ваше превосходительство!

Корф криво улыбнулся своим мыслям, но со мной размышлениями не поделился. Зато придвинул ко мне старый дисковый телефон.

— Отзвонись своим, предупреди. Подробностей не раскрывай — мои люди все расскажут при личной встрече.

Я вспомнил о деньгах и Ольге.

— Боюсь, вашим придется побегать.

— Ничего. Твоих мы возьмем под охрану — так нам обоим будет спокойнее. И деньги твои передадим.

— Сестра в Лебяжьем осталась. Я должен ее забрать.

— Заберут. Только предупреди Ольгу Николаевну. И… добро пожаловать в нашу уютную камеру.

Я тяжело вздохнул. Ну что ж, опыт будет интересный. Хорошо хоть, не в Шлиссельбург засунули, хотя туда, насколько я помнил, отправляли политических преступников. Но если это поможет выйти на того паскудника, что так настойчиво нам гадил, я был готов провести хоть месяц в карцере Шлиссельбургской крепости.

Корф молча постучал по наручным часам.

— Поспеши, Михаил. Время.

Я ментально связался с отцом и коротко объяснил, что случилось. Патриарх, следовало отдать ему должное, лишних вопросов не задавал и в истерику не впал. А вот наши женщины могли. Подумаешь, наследника задержало Тайное отделение.

Сложнее было с Ольгой. Сестра и так на меня обиделась за то, что, по ее мнению, я слишком раскомандовался на ее территории. Готовясь к очередной волне негатива, я набрал ее номер на дисковом телефоне.

— Оль, это я, Миша.

— Ты же сказал, что заедешь через три часа, — недовольно проворчала сестра. — Что, уже подъехал?

— Нет. Я звоню сказать, что не смогу. Вместо меня заедет человек из Тайного отделения и отвезет тебя домой.

— Что случилось? — даже по телефону было слышно, как изменился голос Ольги. Из обиженного вмиг стал напуганным.

— Ничего страшного. Просто появились срочные дела в Петрополе. Займет несколько дней. Делай все по плану, что мы придумали — и все будет хорошо. Скоро вернусь.

— Но…

Я положил трубку на рычаг и взглянул на Корфа.

— Готов. Показывайте ваши уютные апартаменты.

Шеф набрал по другому телефону короткий внутренний номер и озвучил приказ. Я тем временем отдал ему ключи от готического Вити.

— Заберите деньги и передайте сестре. Это важно.

— Конечно.

— И еще, — добавил я, задержав руку над протянутой ладонью Корфа, — не сбрасывайте со счетов Бронштейна. Старик обещал дернуть за ниточки. Думаю, лишним не будет поглядеть, что он сможет накопать по своим источникам. Он просил меня зайти через два дня.

Пистолетыч молча кивнул и забрал ключи. Через несколько секунд в дверь постучали.

— Хорошо отдохнуть, — бросил шеф, когда за мной зашел конвоир.

***

Камера оказалась лучше, чем я ожидал. Все же деньги у Тайного отделения были. Я валялся на койке и глядел на свежеокрашенный сводчатый потолок. Места здесь было мало, да и заняться особо нечем. Поэтому я думал, перебирал в голове всевозможных недругов и всех, кто мог быть заинтересован в падении моей семьи.

Первой в голову, конечно же, приходила Темная Аспида. Я спутал им карты, смешал планы, даже, черт возьми, почти что подружил Отделение и надеждинцев. Ясное дело, что такого бы они мне не простили. Но Аспида явно умела ждать — почти полтора года молчали, сволочи. Затаились, следили за мной и успехами моей семьи, выжидали удобный момент для удара…

И дождались.

Теперь оставалось надеяться, что, воодушевленные успехом, они осмелеют и выкинут что-то более заметное. В конце концов, в прошлый раз мы подловили их именно на ошибке. Да, это едва не стоило нам с Бестужевым жизней, но мы откопали одного. К сожалению, несмотря на все старания Отделения, толку оказалось немного — мы взяли мелкую сошку, возомнившую себя богом.

Значит, попробуем еще раз. Поддадимся, заставим их поверить, что все идет по плану. И тоже станем ждать.

Я знал, что Ольга уехала к финнам — с моими деньгами, отцовским благословением и эскортом охраны. А я торчал в камере уже два дня, ел трижды в день и читал Библию — единственную доступную арестантам книгу. Единственным моим преимуществом относительно настоящих заключенных была возможность связываться ментально с внешним миром. В остальном же я полностью подчинялся местным правилам.

— Посетитель! — Охранник отворил окошко и заскрипел замками.

Я поднялся, быстро нашарил ботинки и, заложив руки за спину, встретил гостя кивком. Впрочем, здесь он был не гостем, а хозяином.

— Здравствуй, Михаил, — сказал Корф и моментально повесил непроницаемый купол. — Нужно поговорить.

— Есть понимание, когда меня отсюда выпустят?

— Боюсь, придется еще денек-другой посидеть. Есть новости — хорошие и плохие.

— Сначала обрадуйте.

— Экспертиза показала, что брошь была сделана из латуни и покрыта позолотой. Инкрустирована цветным стеклом. Это брошь слуги.

Я кивнул.

— Что ж, плюс один аргумент к моей невиновности.

— Но есть новости и похуже. Бестужев дернул Бронштейна, и этот старых хрыч действительно кое-что нашел. Если вкратце, то интересовалась одна странная парочка Всеволожским полигоном на прошлой неделе. Искали способ туда пробраться. Бронштейн выяснил, что их связали с неким Саней Шельмецом.

— Это еще кто?

— Есть такой мелкий делец на востоке Петрополя. Вечно торчит на Ржевке за Пороховыми, приторговывает и покупает разные труднодоступные вещи. Вот к нему наши двое и обратились.

— Так, значит, этот Шельмец им дуст продал? И, выходит, у него есть кто-то одаренный, раз они фактически напали на полигон отходов?

Корф покачал головой и вытащил из-за пазухи сложенный вчетверо лист бумаги.

— Не так все было. Шельмеца наши сегодня тоже дернули. Саня лишь свел их с человеком, который работал на полигоне. Дальше они договорились сами. Шельмец получил свою комиссию за сводничество и выпал из цепочки.

— А выяснили, с кем свел?

Корф протянул мне лист.

— С ним.

Я осторожно развернул бумагу. Явно ксерокопия с первой страницы личного дела — даже была видна тень от прикрепленной фотографии.

— Борис Романовч Петренко, — прочитал я и уставился на плохо пропечатанную фотографию. — Е мое, я его знаю! Это же Борька, сын сторожа на прудах! Романа Львовича… Тот, кто отравился еще и в больницу уехал…

— Именно, Михаил, — отозвался Корф. — Полагаем, именно он все и организовал.

Глава 15

Я растерянно опустился на кровать, не сводя глаз с фотографии Борьки.

— А ведь мне и в голову не пришло проверить, где он работает, — тихо сказал я. — Да и Борька не раз заменял отца на ночных дежурствах, когда тому нездоровилось. Вот я болван!

Корф положил лист мне на колени.

— Что можешь о нем рассказать?

— Да ничего. Я ж его даже видел мельком — все с доктором разговаривал. Ну то есть семья Петренко давно у нас на земле живет. Люди вроде хорошие. Закон чтут, с соседями дружат, никто на них не жаловался. Люди как люди. Да и не общался я с ними…

— Значит, с Борисом ты не поговорил? — уточнил Корф.

Я покачал головой.

— Он в этот момент был занят тем, что пытался одновременно тошнить и испражняться. Какой уж там разговор… Доктор сказал, что у Бориса сильное отравление, потом я видел, как его на скорой увозили. Во Всеволожскую больницу. Я еще думал попозже к нему заглянуть — поспрашивать, не видел ли чего. А тут вы с такими новостями…

— Ну теперь-то этот Борис Романович точно не избежит допроса. Бестужев с ребятами уже к нему выехал.

— Лишь бы был в сознании, — отозвался я. — И, кстати, что с рыбкой, которую я принес в платке? Я ее из его тарелки стащил.

Корф усмехнулся.

— Это еще одна новость. Правда, не хорошая и не скверная. Рыбка, к слову, оказалась чистой. Нет там следов отравы.

Интересно. Выходит, Борис догадывался или точно знал, что будет с прудами, и выловил себе ужин заранее. Да только, видать, все равно как-то контактировал с дустом, раз так отравился. Может тащить помогал или что-то случилось во время пожара… Как бы то ни было, он явно словил очень большую дозу химии.

— А мне точно нельзя выйти раньше времени? — Я знал, что Корфа не проймет щенячий взгляд, но на всякий случай состроил невинно-страдальческий вид. — Очень уж мне хочется присутствовать на допросе этого Борьки. Аж руки чешутся.

Тайный советник задумался. Молчал долго, словно прикидывал возможные последствия.

— Ну же, Вальтер Макарович, — продолжал канючить я. — Ведь уже доказано, что не я залез на этот химполигон. У вас на руках есть все подтверждения, мое алиби, да и в башке вы у меня так похозяйничали, что я аж таблицу умножения забыл. А ведь я могу быть вам полезен в деле, и вы это знаете.

Корф скрестил руки на груди и нервно барабанил пальцами по рукаву.

— Формально у меня нет оснований дальше тебя удерживать, но! Твой недоброжелатель так и не нанес следующий удар. А мне хотелось бы этого дождаться и поймать негодяя на горячем. Или хотя бы посмотреть, что он задумает и какую мишень выберет.

С одной стороны, шеф был прав. Было бы неплохо проанализировать планы врага. Это поможет прикинуть, в какие мишени он будет метить дальше. С другой — ну на кой черт мне торчать на острове, если я мог и семье помочь, и в расследовании поучаствовать?

А что до Аспиды — пусть уж лучше пытаются бить прямо по мне. Из всей семьи у меня были самые оптимистичные шансы отбиться.

— Ладно, Михаил. Вечером тебя отпустят. После девяти.

— Почему так поздно? — возмутился я.

— Потому что вечером народу глазастого поменьше.

Я насупился. Вот же ж блин. А я-то надеялся помчаться во Всеволожск, упасть на хвост Бестужеву и послушать, что скажет наш Борька-химик. Обломинго. Но сильно давить на Корфа я не стал — шеф и так пошел мне навстречу. Следовало блюсти границы.

Тайный советник попрощался и вышел, а я остался наедине с листом, откуда на меня глядел плохо пропечатанный сын Романа Львовича.

На кой черт тебе это сдалось, а, Борька? Неужели решил подзаработать нечестным путем? Или зуб на нас точил? Будь это какой-то левый человек, я бы понял — ничего личного, просто незаконный заработок. Но Петренко никогда не были склочниками, не подавали нам жалоб, да и волю отца и деда исполняли исправно, насколько я знал.

Была ли у этого Борьки какая-то личная неприязнь к моему роду?

После обеда я скучал, медленно перелистывая Ветхий Завет, когда почувствовал щуп ментального канала, протянувшегося к самой моей голове.

“Михаил Николаевич, добрый день”, — прозвучал мягкий голос Бестужева. — “Не отвлекаю?”

Я не выдержал и расхохотался. О да, я же тут судьбу мира вершу, сидя в камере!

“Что вы, Гавриил Петрович, я всецело ваш. В ваших казематах, знаете ли, маловато развлечений. Вы по поводу Бориса Петренко?”

“Именно. Полагаю, шеф уже поделился с вами новостями”

“Ага. И про Бронштейна, и про Саню Шельмеца, и про этого Борьку. Чем могу помочь?”

Дознаватель помедлил.

“Я сейчас изучаю материалы, которые собрали коллеги из полиции. Пока еду во Всеволожск, готовлюсь. Вы не подскажете, как часто Борис заменял отца?”

“Вопрос лучше адресовать не мне, а сестре. Но, насколько мне известно, не очень часто. Пару раз в месяц, не более. Наш сторож старался не пропускать лишних смен. А почему такой вопрос?”

“Кажется, этот юноша оказался весьма ушлым. Когда начали раскапывать происшествия на полигоне, обнаружили, что было несколько проникновений на территорию. Воровали, но по мелочи. У меня возникло подозрение, что младший Петренко мог быть к этому причастен. И я хотел сопоставить выяснить даты его выходных и рабочих дней, чтобы сопоставить со случаями краж”.

“Сдается мне, не своей работой вы занимаетесь, Гавриил Петрович”, — ответил я. — “Кражи — все-таки дело полиции”.

“Но одна из них была по нашему профилю, так что приходится проверять и остальные”.

Да уж. Бестужев был упертым и копал не только вглубь, но и вокруг. Да только не казалось мне, что Борька был замешан в делах Аспиды. Скорее просто под руку попался и пострадал за это. Карма в действии. Особенно если предположить, что парень просто подворовывал по мелочи и сбывал это заинтересованным лицам.

“Что ж, сожалею, что не смог помочь”, — сказал я. — “И вас не затруднит связаться со мной после опроса пациента? Очень уж интересно, что он расскажет”.

“Всего без разрешения начальства доложить не смогу. Тайна, сами знаете”.

“Мне в общих чертах. Я не настаиваю”.

“Договорились”, — улыбнулся в моей голове Бестужев и оборвал канал.

Как я дотерпел до девяти вечера, не знаю. Прыгал на кровати как на иголках, считая минуты до освобождения. Даже ужин, что заботливо принес охранник, почти не съел — душа требовала воли.

Наконец дверь моей камеры открылась и меня пригласили на выход. Вернули ключи от Вити и прочее барахло. Я взглянул на часы — пора было возвращаться домой. И что-то Бестужев не торопился со мной связываться.

Я дошел до автомобиля, связался с отцом и предупредил о возвращении. Ольга, по моим прикидкам, должна была вернуться завтра или послезавтра — как раз чтобы успеть на примерку бального платья и подготовиться к мероприятию.

Лишь бы все получилось с рыбкой. Если план провалится, нам несдобровать.

Я медленно повернул ключ зажигания и выехал по мосту на Петроградку — в самое начало Каменноостровского. И только набрал скорость, как сила отреагировала на ментальный зов.

“Это Бестужев”, — сухо, теперь с совсем иными интонациями представился дознаватель. — “Вы просили сказать, как прошел допрос”.

“Спасибо. Я слушаю”.

“Где вы сейчас, Михаил Николаевич?”

“Выехал с Петропавловки, еду домой”.

“Вас не затруднит сделать остановку во Всеволожске? Я бы предпочел побеседовать наедине”.

“Конечно. Как подъеду к больнице, сообщу”.

Бестужев ни слова не сказал о допросе, но его тон вызвал у меня беспокойство. Гавриил Петрович был не робкого десятка и лишних эмоций себе не позволял. Да и вообще обычно старался держаться позитивно-нейтрально. Сейчас он был как минимум раздосадован.

Неужели картинка не сложилась?

Я притопил педаль газа и пронесся мимо Аудиториума так быстро, что едва вписался в поворот на мост к Выборгской стороне.

— Поспешим, Витя, — сказал я, крепче ухватившись за руль. — Покажи мне все, что можешь.

***

Пятиэтажный прямоугольник местной больницы встретил меня жутковатой иллюминацией: несколько букв на вывеске не горели, поэтому всяк входящий читал жизнеутверждающее “ВСЕВОЛОЖСКАЯ БОЛЬ”.

Я припарковался перед входом и сообщил Бестужеву о прибытии.

“Две минуты”, — коротко отозвался дознаватель.

Ожидая его, я пялился на стеклянные двери входа, но, к моему удивлению, Гавриил Петрович вышел из небольшого двухэтажного корпуса. И сразу же закурил на ходу.

— Быстро вы, Михаил Николаевич. Нарушали, небось?

— Голос ваш не понравился, — ответил я. — Решил поторопиться.

Бестужев помрачнел еще сильнее.

— Да, в общем-то, тут уже некуда торопиться, — сказал он и сделал крепкую затяжку.

Предчувствие неладного наконец-то обрело в моей голове форму. Идею подкрепляло и то, что за спиной Бестужева на том маленьком здании я разглядел табличку “МОРГ”.

— Серьезно? — вспылил я. — Врач же говорил, он тяжелый, но выкарабкается!

Гавриил Петрович устало вздохнул.

— Совсем чуть-чуть не успели. Сердце остановилось. Врачи заводили-колдовали — тщетно. Так что плакала наша ниточка. А ведь все могло хорошо сложиться. Не думаю, что парень стал бы долго упираться.

Да понятно, что Борька раскололся бы как миленький — если, конечно, какой-нибудь дюже одаренный не попытался стереть ему память или подменить воспоминания. Но это вряд ли.

Но сейчас Борька нам уже ничего не расскажет. Даже психометрист за него не возьмется — считывать с трупов — то еще удовольствие. Можно совсем кукухой поехать, а ведь они и так балансировали на грани. Нет уж, хватит смертей, чтобы еще и артефакторами рисковать.

— Он точно сам… того? Может помог кто-то заинтересованный? — предположил я.

— Как раз ждем. Вскрывают. Так что пока мне нечем вас обрадовать, Михаил Николаевич.

— Да уж. Помощь какая нужна?

Бестужев поднял на меня смертельно усталые глаза.

— Да чем уж вы тут поможете…

— Ну черт знает. Хоть кофе с булками вам привезу. Почти ночь на дворе, а вы весь день, небось, нежрамши. Знаю я вашего брата.

Дознаватель на миг оживился, да и брюхо у него предательски заурчало.

— Не стоит, ваше сиятельство. Вы и так вон…

— Короче, давайте так. Если что интересное появится, дайте знать, пожалуйста. Возможно, имеет смысл еще раз дернуть этого Шельмеца — он хотя бы нашу странную парочку видел. Надо бы ему вскрыть башку и вытащить образы. Хоть портреты будут.

— Да сделаем все, вы не волнуйтесь. Лучше езжайте домой — у вас своих забот по горло.

Каким приятным человеком казался Бестужев. В отличие от сладковатого Шувалова, этот мужик просто имел хороший нрав и добрую натуру. Правда, это не мешало ему выбивать из государственных преступников все дерьмо, что, впрочем, я тоже не мог считать недостатком.

— Ладно, поедуя, — кивком попрощавшись, я залез в машину.

Бестужев медленно направился в сторону морга. А я изъездил половину Всеволожска в поисках еще открытой булочной. И кофе с пирожками им таки привез ровно через двадцать минут.

Кажется, это оказался самый легкий способ стать любимцем всей честной компании.

***

— Михаил, составь мне компанию за завтраком.

Просьба отца звучала скорее как приказ. Я с трудом продрал глаза, взглянул на часы — семь утра. Изверги.

Отец тем временем запахнул домашний халат и принялся спускаться в столовую. Ладно, раз уж все равно разбудили, будем вставать. Не знаю, почему, но чувствовал я себя разбитым. Вроде и на родной перине должен был лучше выспаться, а всю ночь снилась какая-то нелогичная чертовщина. Только мозг зря напрягал. Может сказывались последствия вмешательства Корфа в мою голову, может просто кое-кто успел отвыкнуть от приключений за эти полтора года.

Сменив пижаму на домашний костюм, я сунул ноги в тапки и, словно зомби, пошел на запах еды.

Едва перед нами расположили кушанья, отец принялся намазывать хлеб маслом и взглянул на меня поверх очков.

— Я хотел поблагодарить тебя, Михаил.

— За что именно?

— Ты показал себя очень достойно после случившегося с нами несчастья. Помог Ольге, заручился поддержкой своих друзей из Отделения.

— Не друзей, отец. Коллег.

Рука с ножом застыла на полпути к ломтю хлеба.

— Значит, ты принял решение о своей дальнейшей судьбе? — Отец пристально глядел на меня. — Тайное отделение?

— Полагаю, да. Все к этому идет.

— Только ответь мне честно: Корф насильно тебя втягивает в эту мясорубку или это твое добровольное стремление?

Я улыбнулся.

— Если скажу, что добровольное?

Отец лишь пожал плечами и снова взялся за бутерброд.

— Не скажу, что не ожидал подобного, но все же хотел для тебя иной судьбы. Тем не менее я не считаю себя вправе запрещать тебе следовать зову сердца. Если ты твердо убежден, что обладаешь необходимыми талантами и тягой к подобной работе, оспаривать твоего решения я не стану.

Я едва не поперхнулся кофе. Нет, отец был человеком довольно прогрессивных взглядов. Традициям в нашей семье следовали, но все же старались делать это так, чтобы не губить слепым ретроградством судьбы. И все же, зная, с какой осторожностью наш Патриарх относился к Отделению, я не ожидал, что он так легко согласится.

— Считать ли мне это благословением? — спросил я.

— Можно сказать и так. Одного лишь прошу — ты будешь главой семьи после меня. Сделай так, чтобы работа не превратила тебя во второго Корфа, у которого нет ничего, кроме службы. Заботься о семье, веди дела. Женись, когда придет время, и дай миру наследников. Не забывай о долге главы рода.

Забавно, что мне было гораздо проще представить себя кем-то вроде Корфа — этаким нуарным мужиком, что вечно гонится за кем-то, пытается раскрывать интриги и заговоры, пашет в поле вместе с дознавателями…

А вот настоящим Патриархом я пока себя не видел. Трудно было уложить в голове, что однажды буду я сидеть у камина, рядом будет супруга с вязанием, под ногами будут копошиться отпрыски — с детской железной дорогой, куклами и другими игрушками. И все это на фоне уюта и спокойствия нашей Ириновской усадьбы.

Может пока что я просто не дорос до того, чтобы получать удовольствие от этого тихого отдыха? Не перебесился, не набегался. Наверное, да. Так что пусть все идет своим чередом.

— Обычно у меня неплохо получается везде успевать, — ответил я. — Поэтому постараюсь удачно разорваться.

Отец улыбнулся — тепло, искренне. На несколько мгновений стал таким, каким бывал очень редко — еще до смерти матери.

— У меня есть повод гордиться своими детьми. Вы с Олей молодцы. И она выдержала свалившееся испытание, и ты проявил себя стойко. Не знаю, откуда ты достал те деньги, но… Это нас спасло.

— Погоди радоваться, отче. Вот вернется Ольга, вот пройдет прием у Воронцовых — тогда возгордимся.

В дверь постучали, и Егорушка метнулся открывать.

— Почта, ваши сиятельства! Пресса и письма.

— Неси сюда, — велел отец.

Лакей возник перед нами, шустро рассортировал корреспонденцию и выложил свежие газеты веером.

— Ой… — замялся он, смущенно глянув на меня. — Ваше сиятельство, тут вы… На первой полосе…

— Позволь?

Я протянул ладонь, и Егор вложил в нее свежий, еще пахнущий типографской краской, выпуск “Вечернего Петрополя”. Этот вышел накануне, но в губернию его довозили утром.

“ГРАФСКИЙ НАСЛЕДНИК АРЕСТОВАН” — гласил заголовок. А под ним красовалась моя фотография, сделанная на одном из прошлогодних приемов.

“Два дня назад Михаил Николаевич Соколов внезапно исчез в центре Петрополя. В распоряжении редакции оказались сведения о том, что наследник графа Николая Владимировича был заключен под стражу в Петропавловской крепости. Источник рассказал нашему корреспонденту, что наследник может быть замешан в поджоге государственного предприятия…”

— Что там? — спросил отец.

— Новый удар, — ответил я.

Глава 16

Отец жестом потребовал газету. Я сложил ее так, чтобы был виден верх первой полосы, и протянул ее через весь стол. Егорушка поспешил ретироваться. Молодец парень — знал, когда следовало убраться подальше.

Патриарх пробежался глазами по статье.

— Пока что я не вижу ничего… Впрочем, постой. Проклятье. Кто-то слил писакам информацию про инцидент на прудах.

Я кисло улыбнулся. Ну привет, Темная Аспида. Они, признаюсь, меня удивили. Я-то ожидал физической угрозы. Думал, попробуют убрать меня или отца или что-то с Ольгой сделают… Но они начали работать с общественным мнением.

— Статья из пальца высосана, — изрек вердикт отец, дочитав ее до конца. — У меня создалось впечатление, что этот Андрюшин и сам не особо верит в то, что пишет.

Я второй раз за завтрак едва не поперхнулся напитком.

— Погоди, пап. Андрюшин? — переспросил я.

— Да. Ты его знаешь?

— Знакомы лично, — я поставил чашку на блюдце и забрал у отца газету.

Да, все верно, подписано Анюрюшиным. Тем самым журналистом, который два года назад пытался расследовать нападения на дворянские роды и которого аккуратно заткнули сотрудники Тайного отделения.

— Видимо, он специализируется на новостях об аристократии, — пояснил я. — В прошлый раз он пытался выяснить, с чем были связаны нападения на нас и остальных.

Но, должно быть, больше Андрюшин не рисковал лезть в большую игру, поскольку я не слышал о его громких расследованиях. То ли люди Корфа постарались, то ли мужик осознал, что пора свернуть с опасной дорожки, если дорога жизнь.

— Меня смутило, что статья какая-то размытая, — сказал отец, дожевав бутерброд. — Никакой конкретики, сплошные намеки. Этот Андрюшин нагнал туману, не раскрыл ни один из источников… Попахивает заказом.

— Или ему поручили написать материал, а базы для этого не дали, — пожал плечами я.

— Или так. В любом случае это нехорошая тенденция. Черт с этим твоим задержанием — подумаешь, ищейки немного перегнули. Куда сильнее меня беспокоит, что в статье говорится о происшествии на прудах.

Да уж. Начнутся звонки, обеспокоенные заказчики завалят наших секретарей письмами и требованиями прокомментировать ситуацию.

— Подготовим опровержение, — предложил я.

Отец покачал головой.

— Нужно действовать тоньше, Михаил. Никаких комментариев газетчикам давать не будем. А вот каждому из наших заказчиков я позвоню лично и заверю, что сделкам ничего не угрожает. Потому как если мы опубликуем опровержение в газетах, то солжем — инцидент все же имел место. Нужно говорить полуправду. Да, инцидент был, кое-какие процессы, увы, были нарушены, но мы справились и продолжаем работать. Это успокоит клиентов и поможет нам сохранить контракты.

— А как мы объясним, что на время перестанем принимать заказы? — Не унимался я. — Помощь финнов сработала в критической ситуации, но нельзя этим злоупотреблять. Иначе рано или поздно это всплывет на поверхность, и мы угодим в очередной скандал.

Честно говоря, я до сих пор нервничал из-за этой авантюры. Лишь бы Оля справилась, а у нас получилось доставить грузы тихо. Мы старались конспирироваться как могли — даже пригнали грузовики с нашими гербами к границе с Финским княжеством, чтобы перегрузить в них рыбу. А потом отправляли машины разными маршрутами, чтобы их было сложнее отследить.

Но вдруг мы учли не все?

— Согласен. Скандала лучше избежать, — размышлял Патриарх. — Значит, мы закроем предприятие на модернизацию. Как подрастут мальки, сможем вновь принимать заказы, благо долго ждать не придется. Да, потеряем в деньгах, но сохраним репутацию.

Ну, вариант. Лучшего я все равно пока что предложить не мог. Да и модернизация у нас формально происходила прямо сейчас — профессор Линдблад руководил работами, и обновление прудов было в самом разгаре. Хорошо, что рабочая сила у нас была под рукой.

— И сегодня мы с тобой уедем из Ириновки, — огорошил меня отец. — До возвращения Ольги. Приготовь вещи на пару дней.

— Это еще зачем, пап?

— Не хочу отбиваться от журналистов, и уж тем более не желаю, чтобы они нервировали наших работников. Чем плохи родовые поместья, так это тем, что все писаки знают их адреса. Никаких комментариев давать не будем. Лучше и вовсе сделать вид, что мы не заметили выхода статьи.

— И куда поедем?

— На Сокольи озера. В детстве мы… — отец замялся. — Да, ты ведь не застал этого… Можешь судить только по воспоминаниям.

Я покопался в памяти прежнего Миши. Да, было что-то. На наших землях текла река со странным названием — Морья. Впадала в Ладожское озеро и когда-то даже была судоходной. А еще она проходила через огромное болото — первое, которое пошло под разработку торфа.

Когда весь торф был выработан, осталось множество небольших озер, которые мы соединили каналами и превратили в небольшую экосистему. Поскольку места были болотистые и диковатые, люди там не жили, зато любили проводить досуг охотники и рыбаки.

Дед тоже любил отправляться туда на отдых — порыбачить да поохотиться на болотную птицу. Там для нашей семьи поставили хороший дом из сруба и устроили место отдыха.

— Значит, сделаем вид, что уехали уток стрелять? — улыбнулся я.

— Вспомнил?

— Ага.

— Чем Сокольи озера хороши, так это тем, что места там труднопроходимые и дорог немного. Не сунутся туда. А если сунутся…

Ну да. Болота там глубокие и коварные. Без проводника делать нечего.

Насколько подсказывала память, места там были неприветливые. Бывают болота дружелюбные, но не это. Нужно четко понимать куда можно наступить, а куда нет, иначе можно уйти с головой в топь. Да еще и туман часто ложился…

Словом, идеальное место, чтобы спрятаться. Мне подумалось, что нужно там все обустроить получше на случай, если Аспида откроет на нас охоту. В тех местах даже одаренным придется несладко.

— Что ж, — сказал я, поднимаясь из-за стола. — Тогда с тебя звонки заказчикам, а я займусь приготовлениями к поездке.

***

Ольга вернулась через два дня — ровно накануне приема у Воронцовых. Я с тоской вспоминал выходные в глуши и был не прочь провести в таком режиме недельку-другую. Несмотря на отсутствие страсти к охоте и рыбалке, мне там понравилось: тихо, спокойно, можно подумать или, наоборот, разгрузить голову.

Это место чем-то напомнило тайное обиталище Ирэн, куда она как-то меня приводила. Личное, сокрытое ото всех глаз, пространство.

— Как журналисты? Не сильно доставали вас? — спросил я у Егорушки, вытаскивая сумки из багажника.

— Писаки-то? Так мы делали все по инструкции. Покрутились они тут, повертелись. Поняли, что вас и взаправду в имении нет, да и отправились восвояси. Хорошо, что Оленька наша Николаевна их не застала…

— Кого не застала?

Сестра подошла к нам — все еще в дорожном костюме, не успев переодеться, она собиралась лично доставить рыбу Воронцовым. Я уговорил ее заехать в Ириновку и подобрать меня. Хотелось убедиться, что князь будет доволен.

— Да так, — отмахнулся я. — По дороге расскажу.

Отец остался дома разгребать накопившиеся за пару дней дела, а мы с сестрой дернули к Воронцовым. Кортеж получился интересный: во главе наш монструозный Витя, а за ним — два похожих на “Газель” фургончика с логотипом нашего рыбного хозяйства. Вот уж эскорт для форели…

— Так кого я не застала? — спросила Ольга, поправляя макияж перед зеркалом на козырьке.

— Пока тебя не было, нам снова попытались подгадить. К счастью, утрясли быстро.

Я рассказал ей о статье и слитой информации. Сперва сестра испугалась, но мне удалось убедить ее в том, что непоправимого ущерба публикация не нанесла.

— Уверен?

— Собираюсь повидаться с этим Андрюшиным. Очень уж хочется выяснить, кто стал его источником.

— А что с расследованием?

— Концы в воду. Борька, сын сторожа, умер.

Оля закрыла свеженакрашенный рот ладонью, размазав помаду.

— Господи…

— Боюсь, Господь здесь ни при чем. Как бы цинично это ни прозвучало, но Борька сам виноват. Судя по всему, парень обнаружил в себе криминальный талант, да только нарвался не на то дело. Жаль, конечно — ему б как следует вправить мозги, и может стал бы достойным человеком. Но… Что случилось, то случилось. Да и нам, сестричка, сейчас нужно заботиться о себе. Рыба не протухла?

— Обижаешь! Там такая система охлаждения и содержания, что она свежа, словно ее только что поймали.

— Вот и славно.

— А ты-то чего поехал? — надула губы девушка. — Доверил мне вести дела с финнами, но не доверяешь доставку?

— Нет. Просто хочу увидеться с Серегой, да и лишний раз расшаркаться перед князем лишним не будет. Ты и сама, небось, едешь из любопытства.

Сестра кокетливо отвела глаза. Эх, лиса! Конечно, хотелось девчонке на настоящего князя поглазеть.

— На самом деле я просто хочу проверить, насколько хороши мои манеры, — сказала она. — Потренироваться, так сказать. Бал ведь уже на носу, а у меня нет таких высоких знакомств. Я ведь еще не имею права выходить в свет…

Я улыбнулся.

— В таком случае выбор удачный. Воронцовы — нормальные князья. Богатые, как сам Мидас, но без лишнего пафоса. Насколько я понял, внутри семьи нравы у них довольно простые. И все же приличия нужно соблюдать, так что не фамильярничай.

Днем дорога была свободна, хотя нам и пришлось сделать здоровенный крюк вокруг города, чтобы не толкаться в вечных Петропольских пробках. Подъезжая к владениям Воронцовых, я предупредил сестру о скором прибытии и теперь подшучивал над ее нервозностью.

— Ой! Я ведь не переоделась. Как была в дорожном, так и…

— Расслабься. У тебя отличный брючный костюмчик.

— Брючный! А вдруг князь — консерватор и не признает штанов на женщинах?

— Думаю, сейчас его сиятельству важно получить свой заказ, а не пялиться на твои ноги. Ему это уже, знаешь ли, не по статусу.

Ольга в который раз поправила отросшие сильно ниже плеч светлые волнистые волосы, заново накрасила губы и теперь нервно теребила воротник пиджачка. Прям как девица на смотринах, ей богу. А ведь вопрос плевый. Теперь-то уже плевый.

— Ну, добро пожаловать на Воронцову дачу, — сказал я и припарковал автомобиль. За нами на гостевой площадке остановились грузовички.

К нам тут же выбежал облаченный в ливрею слуга.

— Ириновское рыбное хозяйство графа Соколова, голубчик! — провозгласил я в окно. — Принимайте провиант к завтрашнему мероприятию.

Лакей узнал меня и тут же расплылся в любезной и слегка подобострастной улыбке.

— Ваше сиятельство, Михаил Николаевич… — поклонился он. — Тотчас сообщу о вашем визите Сергею Андреевичу и Андрею Семеновичу!

Лакей метнулся в сторожку, и я услышал короткие фразы, брошенные то ли по телефону, то ли по рации.

Я открыл перед Ольгой дверь и помог выбраться, а тем временем мужички повыскакивали из грузовиков и прикидывали наилучший вариант разгрузки. К ним уже спешили другие слуги Воронцовых, везя перед собой большие тележки.

Ну, здесь вроде все. Неужели все же справились? Правда, мне казалось, что я окончательно успокоюсь, только когда получу отзыв от князя после приема. Паранойя не успокаивалась и доставала меня самыми дурацкими сценариями того, что могло пойти не так.

Мы проследили за разгрузкой, и когда первая телега уехала в сторону особняка, к нам вышли князь с сыном.

— Михаил Николаевич! — сдержанно улыбнулся старший Воронцов. — Не ожидал, что вы лично привезете ваш товар.

— Для лучших заказчиков и сервис лучший, — улыбнулся я в ответ и поклонился. — Рад встрече, ваше сиятельство.

Серега, наплевав на формальности, просто заключил меня в объятия и лишь потом заметил мою спутницу. Я перехватил его удивленный взгляд.

— Позвольте представить вам мою сестру Ольгу Николаевну Соколову, — девушка протянула руку, и Воронцовы поочередно ее поприветствовали. — Именно Ольге Николаевне мы обязаны нашим хозяйством. Моя сестра играет одну из важнейших ролей в нашем деле.

Андрей Семенович задержал взгляд на Ольге.

— Для меня всегда было огромным удовольствием встречаться с юными талантами. Наслышан о вашем дерзком плане, Ольга Николаевна. И должен признать, восхищен вашим упорством. Пойти против обычаев света ради мечты дорогого стоит. Тем приятнее видеть, что ваша мечта воплощается. И я безмерно счастлив познакомиться с результатом ваших трудов.

От такой похвалы Оля стушевалась, зарумянилась и потупила взгляд. Да уж, князь не скупился на комплименты.

— Благодарю за столь лестные слова, ваше сиятельство, — робко улыбнулась она. — Надеюсь, вы не будете разочарованы.

— Уверен в этом. Несмотря на то, что мы безмерно рады принимать вас в Ново-Знаменском, увы, признаюсь, мы с Сергеем не были готовы к приему гостей.

— Что вы, Андрей Семенович, мы не собирались вам отвлекать, — поспешил успокоить его я. — Лишь хотели убедиться в сохранности груза. Боюсь, нам тоже придется уехать в самом скорейшем времени, ибо летний сезон буквально кишит делами.

Серега за все это время не проронил ни слова, а я лишь сейчас отвлекся от ритуальных танцев вокруг его батюшки и заметил, что все это время мой друг пялился на Ольгу, словно та была не то призраком, не то инопланетянкой. Стоял столбом, даже не моргал, точно молнией пораженный.

— В таком случае не смеем вас задерживать, — улыбнулся старший Воронцов и протянул мне руку для пожатия.

Ольгу он наградил душевной улыбкой, напоследок отвесил комплимент ее шляпке, чем окончательно сразил бедняжку. Серега встрепенулся, обнял меня, а затем так осторожно пожал ладошку Ольги, словно моя сестра была хрустальной статуей.

— Р-рад… Очень рад знакомству, Ольга Николаевна! — Выпалил он, медленно покрываясь красно-белыми пятнами.

Это еще что за фокусы?

Сестрица немного пришла в себя, обворожительно улыбнулась и направилась к автомобилю. И тут Серега сорвался с места, оббежал Витю и распахнул перед Ольгой дверь.

— Прошу, — промямлил он.

Мы с князем переглянулись. Я удивленно вскинул брови, а Андрей Семенович позволил себе снисходительную улыбку.

— Впервые вижу подобный интерес, — тихо сказал он.

Я устроился на водительском сидении, завел мотор и осторожно выехал, лавируя между грузовиками и тележками.

И лишь сейчас Ольга шумно выдохнула — так громко, словно из нее вышел весь воздух.

— Неужели? — с мольбой спросила она, глядя на меня. — Неужели получилось, Миша?!

— Кажется, и правда разрулили. По крайней мере, ни слова о статье — что делает честь князю. Весьма тактично.

— Да я не об этом! К черту статью! Если Воронцовы останутся довольны, это перебьет любые наветы газетчиков!

В этом я не мог с ней не согласиться. Слово князя заставит умолкнуть и крепко задуматься любого писаку. Лишь бы рыба понравилась.

— Значит, сегодня позволим себе маленький триумф, — улыбнулся я, глядя на взбудораженную сестру. — И не забудь, что вечером примерка. Я уже хочу наконец-то увидеть это чертово платье, на которое ушло столько времени, денег и нервов!

Глаза Ольги загорелись дьявольским огоньком.

— О, тебе понравится. Еще как понравится…

Весело болтая и обсуждая перипетии, через которые пришлось пройти, мы почти не заметили, как доехали до Ириновки. Ольга рассказывала, как общалась с финнами, какие интересные гибриды видела у них на хозяйстве, о том, что договорилась обменяться некоторыми особями и попробовать вывести Карельскую породу. Уж не знаю, чем она должна была отличаться от обычной озерной форельки, но главное, что дело горело.

Я рассказал о бегстве на болота, о планах обустроить там “кризисное жилье” со всеми удобствами и возможностью укрыться.

— Только там все равно ни газа, ни водопровода, ни электричества, — проворчала сестра. — Все как два века назад.

— Так это и не плохо. Нечего привыкать к прогрессу. Нужно уметь выживать в любых условиях. Даже графам, — возразил я, но оборвал свою тираду на полуслове, заприметив щегольский ярко-желтый “Руссо” возле особняка. — А это еще кто?

— Понятия не имею, — отозвалась Оля. — Но цвет мне нравится. Хотя себе я бы взяла сиреневую…

Увидев нас, из автомобиля вышел высокий светловолосый молодой человек, и я резко ударил по тормозам. Скорее инстинктивно, нежели почувствовав опасность.

— Миш, ты чего? — удивилась Оля и перевела взгляд на гостя. — А… О боже. Что здесь забыл Денисов?

Глава 17

— Сам хотел бы знать, — отозвался я, не сводя пристального взгляда с гостя. — Одно могу сказать точно — никто его в Ириновку не приглашал.

Все веселье мигом поутихло. Ольга испуганно взирала на Денисова, Денисов — выжидающе пялился на нас, а я судорожно соображал, как бы отделаться от непрошенного однокурсника, чтобы это не вылилось в очередную дуэль.

— Ладно, выходим, — решил я и припарковал автомобиль так, чтобы не мешать движению остальных. — Имей в виду, что твою честь я защитил, поэтому ты не имеешь формального права предъявлять ему претензии.

Сестра кивнула.

— Знаю.

Я вышел из автомобиля первым, обошел и помог сестре выйти. Денисов медленно направился к нам.

— Добрый день, ваши сиятельства, — кивнул он сперва Ольге, а затем мне. — Прошу прощения за спонтанный визит.

Денисов держался несколько иначе, чем обычно. Вечно самоуверенный, демонстративно швыряющийся деньгами и пытающийся догнать старших братьев в скандальной репутации, сейчас Костик казался робким, неуверенным — как кот нашкодивший.

Однако, удивительные метаморфозы сотворила с ним одна-единственная пуля.

— Что привело тебя в наш дом? — Я хотел закончить с ним как можно быстрее. У нас с Олей было полчаса, чтобы перевести дух, а затем следовало ехать в Лебяжье.

Денисов растерянно улыбнулся.

— Я приехал извиниться. И попросить помощи. На второе не рассчитываю, но если вы позволите мне объясниться, возможно, перемените решение.

Он говорил, глядя и на меня, и на Ольгу. Причем всякий раз, когда Константин встречался с моей сестрой взглядом, он стыдливо отводил глаза. Неужели его действительно замучила совесть? Да и сам факт того, что он заявился к нам домой, уже о многом говорил.

Видать, что-то его и правда прижало.

— Как решит моя сестра, — сухо ответил я и уставился на Ольгу. — Однако, дорогая, не забудь, что мы торопимся.

Оля не успела и рта открыть, как Денисов метнулся к ней, схватил ее за руки и едва ли не бухнулся пред ней на колени. Я отшатнулся, инстинктивно начал вязать барьер, но погасил заклинание, поняв, что вражина не собирался причинять ей вред.

— Ольга Николаевна, прошу, выслушайте меня! — Тараторил Денисов так, словно это была его последняя возможность оправдаться. — Мне ужасно стыдно за поступок, что я совершил у Шувалова. Честно говоря, я сам не знаю, как так получилось. Да, у меня репутация хама и скандалиста, но я никогда не позволяю себе грубостей в адрес женщин… Это… Это было недоразумение, которое я никак не могу объяснить!

А ведь Денисов не лгал. Сколько бы мы с ним ни собачились, сколько бы он ни нападал на остальных ребят с курса, девчонок он не трогал. Максимум — мог выразить симпатию к какой-нибудь особе в несколько пикантной форме, да и то грешил подобным лишь в компании своих дружков.

Даже Ирку и Грасс он не задирал, хотя от него прилетало всем, кто был со мной дружен. Ирину — из личной симпатии и потому что она порой давала ему списывать конспекты, а Грасс — потому что могла врезать не слабее любого парня.

Словом, поступок Костика выбивался из его обычной манеры поведения, но тогда, в пылу скандала, я не успел об этом подумать. А сейчас задумался и сам Денисов.

— Ваше сиятельство, вы уже искупили это оскорбление, — придя в себя от удивления, заговорила Ольга. — Насколько я поняла, собственной кровью. Я была против этой дуэли и желала, чтобы этот поступок остался на вашей совести, но мой брат решил иначе. Как бы то ни было, конфликт улажен.

Она осторожно высвободила пальцы из его рук и отступила за мою спину.

— Если это все, то благодарю за визит, а нам…

— Не все! — воскликнул вражина. — Со мной творится что-то странное. У меня есть основания думать, что моим разумом манипулировали. И я хотел просить твоей помощи, Михаил. Ты ведь хорошо работаешь с ментальным планом. Понимаю, что многого прошу, но…

Я уже размышлял об этом. Сперва подумал, что Денисов на приеме просто перебрал шампанского и попутал берега. Но потом, когда на дуэли пули начали менять траекторию, я начал подозревать, что имело место стороннее вмешательство. И раз кому-то был нужен определенный исход дуэли, значит, этот кто-то позаботился и о том, чтобы сама дуэль непременно состоялась.

Ольга вопросительно вскинула брови.

— Хорошо, я помогу тебе, потому что это коснулось и нашей семьи, — сменил гнев на милость я. — Ольга, иди готовиться, а я пока что покажу Константину наш парк.

Намек она поняла, и дважды просить не пришлось. Сестрица кивнула, присела в торопливом реверансе и поспешила в дом. Я обернулся к Денисову:

— За мной.

Однокурсник робко брел позади меня, не решаясь говорить. Я свернул в парк, под сень густых деревьев и кустарников. Сперва был соблазн пойти к Дубу, но, поразмыслив, я решил не показывать его гостю. Чем меньше народу знает о нашем родовом древе, тем лучше.

Вместо дуба я отвел Константина на узкую тропу, которая выходила к ручью. Там установили скамейку.

— Рассказывай, — я уселся первым и жестом пригласил Константина присоединиться. — Мне будет проще изучать твою ментальную фактуру, знай я контекст.

Денисов опустился и растерянно поглядел по сторонам.

— Да, в общем-то, ты и так знаешь контекст. Сначала я ничего не понял. Несколько дней ходил как во сне. И, что самое интересное, даже не заметил толком, когда это началось и когда закончилось.

Я кивнул.

— Третий семестр. Основы ментальной работы с Благодатью. Мы же вместе ходили на лекции.

— Потому я к тебе и пришел. У меня ментал дырявый, природная защита средненькая. Но когда вся эта катавасия случилась, когда у меня снова начала нормально работать голова, я понял, что, кажется, мной воспользовались. Это, знаешь ли, унизительно.

Еще как. Впрочем, знай Денисов, что это я тогда стер ему память и на пару месяцев вывел из строя…

— А еще мне начали сниться странные сны. Точнее, один и тот же сон.

— Какой?

— Я иду по какому-то подземелью. Точнее, по темному подземному коридору с каменными стенами. Вижу какие-то знаки — буквы, символы. А потом огонь. Много огня. Я бегаю по какому-то залу, вокруг меня все горит, мне становится нечем дышать, но я знаю, что должен что-то найти… и на этом сон всегда обрывается.

Я нервно проглотил слюну. Неужели чужое вмешательство затронуло самые глубинные слои памяти? Я тогда обнулил нашего товарища за целые полгода, но работал неаккуратно и мог что-то оставить на самой подкорке. Этот его сон слишком походил на воспоминания, которые я пытался скрыть.

— Ясно, — отозвался я, стараясь не показать волнения. Еще не хватало, чтобы он вспомнил что-нибудь важное в самый неудачный момент! — Судя по тому, что ты описываешь, чужое вмешательство имело место. И с учетом твоих предыдущих ментальных травм сознание могло повредиться.

— Я уже думал об этом. Что воспоминания могли перемешаться, а то и вовсе спутаться со снами. Меня это очень беспокоит, Михаил. Если я не смогу отличать явь от снов, то стану опасен. Все же я боевик, у меня приличная сила… Ты сможешь посмотреть?

Жестом я попросил его подвинуться ближе. Денисов покорно развернулся, подставил голову под мои руки — лоб вражины был горячим.

— Лучше бы тебе, конечно, показаться более опытному менталисту, — проворчал я.

— Не хочу плодить слухи раньше времени.

И то правда. Если все пойдет по худшему сценарию, ничего хорошего Денисова не ждет. Изолируют, начнут искусственно подавлять его силу препаратами — до тех пор, пока император не соблаговолит одарить его своим великим исцелением. А это долго.

Ладно, поехали.

Я прошел мимо смехотворных ментальных защит как нож сквозь подтаявшее масло. Словно и не было никаких блоков. И пред моим вторым зрением предстала удручающая картина.

— Да, у тебя тут недавно похозяйничали, — сказал я, осматривая следы вмешательства. — Характерные мелкие дыры в тех местах, где твоя несчастная менталка пыталась сопротивляться. И судя по тому, что я вижу, ты и правда был под контролем. И долго — несколько дней. Может с неделю.

Денисов кряхтел, пока я возился в его голове. Но в одном был плюс слабой защиты — когда к такому лезешь в голову, он испытывает меньше боли.

— Примерно неделю это и длилось, — прошептал однокурсник. — Потом само сошло на нет.

— Не само, — возразил я. — Просто работали аккуратно. А с учетом особенностей твоего ментального профиля, ты мог этого и вовсе не заметить, если, скажем, работали, пока ты спал. Спишь крепко?

— Если не считать того сна, да. Пушкой не разбудишь. А что в остальном?

Я печально усмехнулся.

— Что-что… Пока все держится, но на соплях. Нужно любым возможным способом укреплять твои защиты, чтобы ментал мог восстановиться естественным образом. Это долго, зато надежно. Я бы на твоем месте заказал мощные защитные артефакты на ментал.

— Думал об этом. Но на оберег нужно разрешение.

— Тебе в твоей ситуации выдадут, — заверил я. — Все же ты не последний шельмец в империи. Хотя и тот еще дундук.

— И, судя по всему, в войсках мне делать нечего, да? — совсем скис Костик. — Пусть я хоть трижды боевик, но если меня можно легко взять под контроль…

— Это уже точно не ко мне. Короче, проблема есть. Все не так плохо, ты не помираешь и личность у тебя не расслаивается. Можно работать. Но я бы на твоем месте метил на какую-нибудь мирную должность без лишних стрессов.

Я оторвал руки от головы Денисова. Парень с облегчением выдохнул.

— Выходит, я оскорбил твою сестру потому, что это было кому-то нужно? Мутило-то меня именно в то время…

— Кому-то нужна была дуэль, — отозвался я. — Но зачем, ума не приложу.

Разложив сказанной мной по полочкам, Денисов подобрался, приосанился и злобно зыркнул себе под ноги.

— Тогда будем искать вместе. Потому что несанкционированное и скрытое вмешательство в разум является преступлением. И я очень хочу прижать эту скотину.

***

День императорского бала начался на два часа раньше. И хотя мне предстояло гораздо меньше приготовлений, гомон служанок не оставил мне шансов выспаться. С шести утра галдеж стоял такой, что я, проклиная балы, традиции, дебютанток и весь белый свет, стащился вниз по лестнице и забаррикадировался в кабинете.

Впрочем, отец довольно быстро ко мне присоединился. Выпив два кофейника, мы свели счета от финнов, подбили остаток, прочитали ночной отчет профессора Линдблада и немного повеселели. Занятые делами, мы не заметили, как настало время обеда.

— Не знаю, что нужно делать, чтобы готовиться весь день, — проворчал я.

Отец пожал плечами.

— Предоставь женские хитрости женщинам и никогда не пытайся их торопить. Поверь, Михаил, целее будешь.

Мы тихо рассмеялись. О да, и это мне еще Ирка казалась маньячкой до тряпок и сборов. Оля лихо ее обошла. Впрочем, для сестры это был первый выход в свет, а зная ее педантичность, я не сомневался, что она по десять раз заставляла слуг переделывать прическу и макияж.

— В следующий раз так тяжко будет только на ее свадьбе, — предупредил Патриарх. — Со временем она привыкнет и научится готовиться куда быстрее.

Мы как раз закончили с горячим и приступили к чаепитию, когда на первом этаже прозвучала трель дверного звонка.

— Ждем кого-то? — спросил я.

— Нет. Я специально освободил этот день, зная, какая суматоха здесь будет твориться.

Егорушка побежал к входной двери. Судя по тому, из прихожей доносились звуки короткой беседы и какой-то шелест, видимо, это был не гость, а посыльный.

Через минуту лакей ввалился в столовую, неся на вытянутых руках что-то невообразимо монструозное по своим масштабам. Кажется, это была корзина. С цветами. А еще с фруктами, бутылками вина, конфетами и черт знает чем еще. А венчала всю устрашающую композицию небольшая карточка.

— Боюсь спрашивать, от кого это.

Егорушка с трудом дошел до стола и водрузил подарок перед нами. Затем изящным жестом взял карточку и передал отцу.

— Князь Воронцов благодарит нас за изумительную форель, — прочитал записку отче. — Выражает надежду на дальнейшее сотрудничество и поздравляет Ольгу с первым балом. Здесь две подписи. Отца и сына.

Я с суеверным ужасом глядел на корзину. Да уж, эффектно поблагодарили, ничего не скажешь… И что-то мне подсказывало, что идея принадлежала вовсе не старшему Воронцову. Больно уж Серега впечатлился знакомством с моей сестрицей.

Надо бы ему ухи подергать за такие пафосные жесты. Ольгу такое проявление внимания может скорее напугать. Да и вообще сейчас как-то не до Серегиных терзаний…

Отец вернул карточку на место и театрально вздохнул.

— Да уж. А мы с тобой копейки считаем.

Я улыбнулся.

— Ну, могут себе позволить. Главное — рыба им понравилась, а это значит, что у нас могут появиться новые влиятельные клиенты. Больше заказчиков — больше денег. Больше денег — больше хозяйство. Больше хозяйство — больше денег…

— И не поспоришь, — улыбнулся отец. — Вот теперь действительно можно праздновать победу. Нас не сломили, и мы выдержали удар. Все мы.

— Именно. Нужно что-то посерьезнее, чтобы нас свалить. Кстати, отец, у нашей семьи есть враги? Не сплетники и спесивцы, а самые настоящие враги.

Поздновато я задал этот вопрос, но раньше как-то и в голову не приходило, а тут беседа сама к этому подвела. Одно дело — моя таинственная Аспида — ну это я сам нарвался. Но может были и другие игроки, о которых я ничего не знал?

Отец покачал головой.

— Вряд ли, Михаил. Когда наш род пребывал в зените славы, были завистники. И немало. Но после того, как мы утратили Осколок, когда все скандалы улеглись, большинство аристократических семейств попросту вычеркнули наш род из своих списков. Никто не объявлял нас врагами и не требовал поднять на вилы. Просто… О нас постарались поскорее забыть.

— И ни с кем конфликтов не было? — настаивал я.

— К счастью, нет. Твоя дуэль с Константином Денисовым — первый скандал едва ли не за сотню лет. Как ты понимаешь, воевать с кем-либо нам тоже невыгодно.

Особенно теперь, когда к семейным связям потихоньку прибавлялись товарно-денежные отношения. Бизнес с клиентами не воюет.

— Ясно, — почти что разочарованно отозвался я. Экие мы примерные, оказывается. Впрочем, возможно именно это стало залогом сохранения мощной родовой силы.

Я потянулся было за печеньем, когда на втором этаже затопали, зашумели, начали галдеть. Мы с отцом подняли глаза наверх.

— Что у вас там? — крикнул я.

Ефросинья, любезно согласившаяся помочь Ольге со сборами, спустилась на несколько ступенек и свесилась с перил.

— Ох, ваши сиятельства, мы наконец-то закончили.

Отец взглянул на каминные часы.

— И вовремя. Прибыть во дворец нужно к восемнадцати.

Фрося кивнула и нервно заломила руки.

— Вы готовы увидеть нашу дебютантку?

— Еще бы!

Мастерица побежала наверх. Послышались медленные шаги, сдавленная ругань, шипение, охи, вздохи…

И наконец по лестнице начало выплывать… Привидение? Сперва я подумал, что у меня резко помутнело в глазах, но, присмотревшись, понял, что видел не Каспера, а это Ольгу замотали в белую ткань, словно статую перед официальным открытием. Видать, Ефросинья разошлась и решила устроить нам настоящую презентацию.

Отрабатывала каждую копейку, к ее чести.

— Господа, представляю вам итог нашей работы…

Резким, но отточенным движением модистка сдернула с Ольги ткань.

Не знаю, на какую реакцию рассчитывала Ефросинья, но у меня она получилась бурной.

Мы с отцом переглянулись, и на лицах обоих застыло выражение полного шока.

— Доченька, милая… — осторожно начал Патриарх, но я его перебил.

Мне было не до деликатностей.

— Оля, черт возьми, ты действительно собираешься поехать к императору В ЭТОМ?!

Глава 18

Я ни черта не смыслил в моде. Не знал, какие фасоны принято носить этим летом, чтобы не прослыть отставшим от жизни. Понятия не имел, какой длины и пышности юбки были в почете на балах.

Но несмотря на все это я точно понимал, что наряд Ольги можно было назвать, по меньшей мере, провокационным.

— Ну и ну… — выдохнул отец и с присущей ему деликатностью продолжил. — Оленька, душа моя, не слишком ли это смело для первого бала?

Я пялился на наряд, и в моей голове одновременно роилось множество мыслей. Во-первых, фигура у моей сестренки, оказывается, стала почти что полноценной женской. Обычно Оля носила вещи свободного кроя — всякие удобные костюмы, ботинки на низком каблуке. А тут… Быстро, однако, растут наши младшие сестренки.

— Михаил, как тебе? — улыбнулась она.

Платье плотно обтягивало ее формы, но каким-то парадоксальным образом это не выглядело вызывающе. Верх платья сестры представлял собой жесткий корсет, обшитый несколькими слоями какой-то необычной полупрозрачной ткани. Корсет плавно переходил в длинную, до пола юбку — плотно обтягивающую бедра и расширявшуюся чуть выше колена. Сперва мне показалось, что в таком платье будет сложно не то что танцевать, а и шаг лишний сделать, но вот Оля начала двигаться, спустилась на одну ступеньку, другую — и это явно далось ей очень легко.

Но сам фасон платья не был каким-то уж необычным. Весь эффект создавался декором. Снизу вверх поднимался градиент из блесток, напоминающих рыбью чешую — ткань была расшита ими так плотно, что казалось, то была и не ткань вовсе. При каждом движении складки наряда двигались и сверкали, переливаясь всеми оттенками. И чем выше, тем меньше становилось блесток. Верх платья состоял из сложной конструкции в виде полупрозрачной сетки, и издалека казалось, что платье держится на Ольге само по себе.

И самая важная и провокационная деталь — шлейфа у юбки не было, зато от талии через одно плечо тянулась почти черная лента, напоминавшая рыбацкую сеть. Переброшенная за спину, она расширялась и превращалась не то в плащ, не то в шлейф. И в этом была главная ироничная деталь — Ольга сделала отсылку не только на рыбный бизнес, но и на черную перевязь нашего герба, желая продемонстрировать, что не стыдилась ни того, ни другого.

Что ж, она была права. Это мне понравилось.

Удивительно, как Фрося смогла собрать столько разных элементов и деталей, создать из них элегантный и не пошлый ансамбль, но при этом ее работа обещала стать по-настоящему яркой и свежей. Все же умела баронесса находить таланты.

— Выглядишь как русалка, — справившись с первым шоком, ответил я. — А это платье точно подойдет под требования? На балу же дресс-код…

— Не стоит волноваться, ваше сиятельство, — ответила за сестру Ефросинья. — Весь образ выполнен строго в соответствии с требованиями к бальным нарядам. Ни единый элемент не противоречит рекомендациям. Поверьте, я профессионал и отлично знаю свое дело. Тем более я бы не стала рисковать первым выходом Ольги Николаевны.

А моя сестрица внезапно оказалась настоящей бунтаркой! Было в этом наряде что-то от образа Анны Грасс. Не эта ее готика и подведенные черным глазами, а, скорее, мятежный дух и желание выделяться из толпы себе подобных, оставаясь в рамках.

Мы с отцом переглянулись, и я коротко кивнул на его вопросительный взгляд. Пусть едет так. В конце концов, Ольга сама этого захотела, а уж я прослежу за реакцией общественности и смогу оградить ее от излишнего внимания.

Сестра широко улыбнулась и, словно наслаждаясь нашей растерянностью, принялась медленно спускаться. Чешуя на платье переливалась, плащ-сеть покачивался и искрился за ее спиной. К такому наряду не нужны были ни украшения, ни сложные прически — и Фрося подобрала для Оли изящные сапфировые серьги из фамильной шкатулки — под цвет глаз, а прическу сделала в греческом стиле.

— Михаил, ты еще не одет подобающе, — пожурила сестра и кивнула наверх. — Бегом собираться!

***

В этот раз мне пришлось уступить место водителя одному из наших слуг. Ольга настояла, чтобы я не вел сам, да и мероприятие обещало быть насыщенным не только танцами, но и игристыми винами.

К моему удивлению, сейчас сестра была спокойна. Словно она и та девчонка, что боялась лишний раз вздохнуть на приеме у Шуваловых, были разными людьми. Может Фрося провела с ней воспитательную работу, объяснила особенности этикета и поведения? Или же Оля, справившись с настоящими взрослыми трудностями, уже не боялась столичных родовитых зубоскалов?

Как бы то ни было, сейчас она была безмятежна и царственна и теперь напоминала мне даже не русалку, а владычицу морскую. Кажется, моя сестренка и правда слишком быстро повзрослела.

Начищенный до блеска Витя остановился на подъезде к территории Екатерининского дворца. Пришлось потолкаться в очереди, и наверняка это была самая дорогая очередь в империи, если не во всем мире. Перед воротами один за другим останавливались и ждали своего часа автомобили баснословной ценности — эксклюзивные модели, редчайшие ретро-экземпляры, новейшие концепты, еще не пущенные в массовое производство. Если для дам такой бал был поводом пощеголять фамильными драгоценностями и нарядами, то для мужчин интерес был и в этомавтомобильном параде.

Когда очередь дошла до нас, к моей двери подошел слуга в ливрее императорского дома. Я опустил окно и протянул приглашение.

— Доброго дня, ваши… — он всего на секунду скользнул взглядом по приглашению, — сиятельства. От имени императорской фамилии счастливы принимать вас, Ольга Николаевна, среди дебютанток бала. Михаил Николаевич, вы являетесь сопровождающим ее сиятельства?

— Верно, — кивнул я. — Сегодня я приглядываю за сестрицей.

Слуга кивнул своему коллеге, стоявшему с планшетом чуть поодаль, а затем вернул мне приглашения.

— Должен напомнить, что применение артефактов, Благодати и… родовой силы запрещено на территории Екатерининского дворца и всего парка. В целях безопасности, разумеется. Допускается лишь применение артефактов для поддержания здоровья, однако их надлежит зарегистрировать. У вас есть при себе подобные?

Мы с Ольгой синхронно покачали головами.

— Нет, мы без артефактов.

— Благодарю и желаю прекрасного отдыха, — улыбнулся служащий и взмахом руки разрешил нам проезд.

Шлагбаум поднялся, и мы медленно заехали на территорию парка, и Ольга ахнула от восхищения. Хотя нам еще предстояло проедать добрые три сотни метров, высившийся Екатерининский дворец даже отсюда производил величественное впечатление.

Занятно, что я чувствовал себя здесь куда свободнее — еще в старом мире несколько раз ездил на экскурсию в Пушкин и Павловск. Однажды нашей учительнице даже удалось выбить билеты в знаменитую Янтарную комнату — восстановленную после похищения во время Великой Отечественной.

Но даже у меня немного захватило дух: ведь в этом мире не было Великой войны. Не было трагедий и разрушений, что она принесла с собой. И все, что я видел сейчас, в этом мире дошло до моих современников в первозданном виде.

— Ты знаешь, что этот дворец стал императорской резиденцией только при Елизавете Петровне? — Сказала Ольга. — Каждый следующий правитель немного перестраивал его под себя, добавлял новые корпуса, церкви, галереи и сады. А еще в восемнадцатом веке все декоративные деревья для садов покупались за границей. Но больше всего на облик дворца, конечно, повлияло правление Екатерины Великой.

— Тебе бы экскурсии водить, — усмехнулся я. — Никогда здесь не была, а знаешь о дворце все.

— Интересно, а у нас будет возможность посетить Пейзажный парк? Там есть несколько памятников Большой войне. Кагульский обелиск, Чесменская колонна, Малая Ростральная колонна, Башня-руина…

— Давай сперва представимся их императорским величествам. Не забывай, у тебя сегодня важная миссия — не опозориться как дебютантке.

Сестра повернулась ко мне и наградила меня теплой уверенной улыбкой.

— Все будет хорошо, Миш.

— Удивительно слышать это от тебя в таких обстоятельствах. Тебя что, заколдовали?

— Нет. Просто Ефросинья долго меня готовила и очень много рассказала о том, как там все происходит. На самом деле ничего сложного. А не боюсь я потому, что мы все сделали правильно, хорошо подготовились, да и ты со мной. Ты всегда меня защитишь, Миша. Я это знаю.

Черт возьми, а приятно было это слышать!

Мы подъехали с северной стороны — мимо Китайской деревни, Ротонды и Крестового моста. Шофер остановился напротив Золотых ворот — парадного входа на территорию дворца. Сейчас они были приглашающе распахнуты настежь.

Я вышел первым, обошел автомобиль и открыл перед Ольгой дверь. Закутанная в длинную темную накидку, она ступила туфельками на дорожку. Я отпустил водителя и подал сестре руку.

Не успели мы сделать и пары шагов, как к нам тут же подлетели императорские слуги.

— Господа! Позвольте взглянуть на ваши приглашения!

Процедура повторилась — нас отметили, вернули бумажки, а затем провели краткий инструктаж и рассказали о программе вечера. Мероприятие обещало быть насыщенным: приветственный коктейль, затем открытие бала и речь императора, представление дебютанток, а затем… Во дворце — танцы, в саду — прогулки и фуршет. В парке у прудов — концерт императорского оркестра. И судя по количеству гостей, уединиться не получится.

— Добро пожаловать в Летнюю резиденцию Их Императорских Величеств! — Отпустил нас служащий, и мы с Ольгой прошли через Золотые ворота.

— Боже мой, какая красота, — не уставала восхищаться сестра. — Ты только погляди, Миша! Нужно быть истинным гением, чтобы создать все это!

Сам Большой дворец располагался между парадным двором, ограниченным полукруглыми одноэтажными корпусами, и обширным парком. Бело-голубое с позолотой здание было сильно вытянуто, множество украшений фасада не делали его скучным. Пройдя по широкой дорожке до входа, мы оказались возле лестницы.

Здесь нас встретили поклонами, бокалами шампанского и звуками музыки. Дворец словно светился — из множества окон лился золотой свет, с галерей доносились смех и болтовня.

— Ну что, идем? — спросил я у замешкавшейся сестры. — Готова явись себя свету?

На лице Ольги промелькнула растерянность, но она быстро взяла себя в руки.

— Готова, — уверенно кивнула она и подставила плечи, чтобы я снял накидку.

Я улыбнулся, одним ловким движением сорвал темную ткань и бросил на руки подоспевшему лакею.

Платье сестры ослепительно вспыхнуло в свете хрустальных люстр, и оказавшиеся в одном с нами зале гости ахнули.

— Ну, теперь готовься приковывать взгляды, — сказал я на ухо сестре. — И да, выглядишь великолепно.

— Для того я и выбрала этот наряд. Я хочу, чтобы о нас снова заговорили.

Я повел ее дальше во дворец, показывая комнаты и залы, которые Ольга до этого видела лишь на открытках да фотографиях. Бесконечные анфилады — зала за залой, гостиная за гостиной были застелены паркетом из ценного дерева с перламутровой инкрустацией.

Под разнообразными потолками — расписными, лепными, зеркальными искрились причудливые люстры. Колонны блистали сибирским и уральским мрамором, мозаики из цветных камней и янтарей вкраплены в стены, покрытые шелком и гобеленами. Словом, это была роскошь, которую трудно представить, пока не увидишь своими глазами.

Ольга выпила бокал клюквенного лимонада — я запретил ей пить шампанское до танцев. Я же опрокинул пару фужеров игристого для спокойствия и повел сестру ближе к Большому залу — там должен был выступать император, там же императорской чете должны были представить дебютанток. И танцы тоже должны были начаться там.

Стоило нам войти в Большой зал, как к нам тут же поспешила молодая женщина в форменном платье и с бантом императрицы на груди. Либо фрейлина, либо ее помощница, — догадался я. У доверенных дам ее величества были особая форма одежды и знаки отличия — ордена, банты, розетки.

— Ваши сиятельства, — присела в реверансе фрейлина. — Михаил Николаевич, Ольга Николаевна… Позвольте представиться. Графиня Виктория Дмитриевна Строганова, младшая фрейлина ее величества.

Мы поприветствовали женщину со всем церемониалом.

— Сегодня очень важный день для вашей сестрицы, Михаил Николаевич, — многозначительно улыбнулась дама. — Позволите мне украсть ее ненадолго, чтобы подготовить к выходу?

— Разумеется, ваше сиятельство, — кивнул я и вложил руку в сестры в ладонь фрейлины. — Желаю удачи.

Дамы удалились в один из сопряженных залов, а я остался в Большом зале и огляделся по сторонам. От обилия золота, хрусталя и зеркал рябило в глазах. Зато среди гостей я все же смог рассмотреть знакомые лица — вот отец и сын Воронцовы, окруженные группой разряженных и украшенных орденами дворян. Они не заметили меня, и я решил поприветствовать их позже.

Прогулявшись дальше, я увидел Марианну Перовскую — стерва-красотка из польского рода облачилась в темно-синее, почти черное, платье, а вокруг нее ворковали девицы чуть моложе. Причем все бегали вокруг нее так, словно были не аристократками, а служанками.

— Здравствуй, Михаил!

Я обернулся и увидел Денисова. Константин подал мне руку, и я сдержанно ее пожал. Неплохой ход — заявить о том, что конфликт был улажен, на глазах у всей знати.

— Рад видеть в добром здравии, — сказал я. — Как голова?

Денисов задрал рукав фрака и показал тонкий серебряный браслет.

— Воспользовался твоей рекомендацией и обзавелся артефактом. Действительно стало гораздо легче. Хотя бы спать стал как нормальный человек. Еще раз хотел поблагодарить за помощь и извиниться за то, что вел себя как сволочь.

— Нет проблем, — улыбнулся я. — Когда-то мы с тобой если и не стали друзьями, но смогли нормально общаться и даже работали вместе. Будет замечательно, если эти времена вернутся.

— К слову о том, чтобы поработать вместе. Здесь дела обсуждать не хочется. Но как ты смотришь на то, чтобы на следующей неделе пообедать вместе? В городе открылся новый греческий ресторан. Позволишь угостить тебя мезе?

А вот это было неожиданно. Или к Денисову возвращалась его упертость? Я догадывался, что однокурсник хотел заручиться моей помощью в поисках того, кто опять чуть не сломал ему голову.

— Конечно, — отозвался я. — Выбирай дату и время.

— Свяжусь с тобой на днях. Приятного вечера.

Раскланявшись, мы разошлись по разным сторонам, но до меня доносились удивленные шепотки.

— Ты видел? Соколов и Денисов… Они жали друг другу руки…

— Может и не было дуэли?

— Вроде Соколов ранил противника…

— Да что вообще здесь делает Соколов?!

Вся эта болтовня почему-то лишь поднимала мне настроение. Видимо, настолько уже привык, что не обращал внимания. Да и сегодня в игру официально вступит еще один наш козырь — Ольга Николаевна Соколова. И вы, господа хорошие, будете ей кланяться и восхищаться ею как миленькие.

— Миша!

Что-то яркое почти что влетело в меня и внезапно растроилось. От неожиданности я едва не выронил бокал и, проморгавшись, понял, что цветные пятна оказались тройняшками Сперанскими.

— О боже. Ребята! — они полезли обниматься, наплевав на все приличия. И чуть не задушили меня в объятиях. — Эй, осторожнее! Раздавите!

Когда приступ радости закончился, все трое отстранились.

— Коля, Боря, Поля, не представляете, как я рад вас видеть. Особенно вместе и здесь, — широко улыбнулся я.

Поля и Боря смущенно кивнули. А их сестричка, надо отдать должное, похорошела. Вытянулась, обросла мясцом и выпуклостями, начала красиво одеваться и причесываться. Да и Боря не выглядел несчастным. Видимо, ребята не особенно жалели, что не прошли в Аудиториум.

Я перехватил официанта и взял шампанского для друзей.

— Рассказывайте, чем живете, — велел я, раздавая напитки. — Про этого лекаря я все знаю. А вы что-то затаились…

— Я пошел в военное училище. Выбрал Пажеский корпус, там есть направление на боевую подготовку в Аудиториуме после выпуска, — сказал Боря. — Как по мне, это даже лучше.

— Нравится?

— Ну, не без дедовщины, конечно… Но это интересная школа жизни.

— Значит, пошел по классике: наследник в Аудиториуме, ты — военным станешь… А Поля?

Братья переглянулись и насмешливо ткнули сестру под бок.

— Поля у нас заделалась мастерицей, — хохотнул Боря. — Пошла в школу искусств.

Я удивленно уставился на девушку.

— Ты же хотела стать артефактором…

— Я им и стала, — улыбнулась девушка. — Совмещаю ювелирное дело и артефакторию. Делаю драгоценности, которые позволяют влиять на облик владельцев и не только. Пока что учусь работе с металлами и обработке камней.

— Ух ты, — искренне восхитился я. — Значит, со временем станешь втридорога продавать колечки, которые сделают уродин красотками?

— Не совсем так. Все же возможности Благодати ограничены. Но кое-какие интересные идеи у меня есть…

Поля хотела сказать что-то еще, но нашу болтовню заглушили трубы.

— Речь! — шепнул Коля. — Давайте подойдем поближе. Я хочу разглядеть всех дебютанток!

Глава 19

Едва трубы утихли, как над залом пронесся зычный голос:

— Божиею поспешествующею милостию, Император и Самодержец Всероссийский, Ново-византийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсонеса Таврического, Царь Грузинский, Великий Князь Финляндский и владыка прочих земель Алексей Константинович Романов с супругой Ее Императорским Величеством Елизаветой Федоровной, цесаревичем Великим Князем Петром Алексеевичем и его сестрами Великими Княжнами Софьей Алексеевной, Татьяной Алексеевной и Надеждой Алексеевной!

Хорошо, что в этот раз решили сократить титулы, потому как у меня уши свернулись в трубочку даже от короткого представления. Да, широка страна моя родная… И это они еще коротко обозначили все греческие владения просто Новой Византией.

Золоченые двери Большого зала распахнулись, и к гостям медленно вплыла царская фамилия. Снова торжественно взвыли трубы, а гости умолкли, жадно разглядывая хозяев торжества. Боря Сперанский так напирал сзади, что отдавил мне все пятки.

— Это он! Глядите! — раздавались робкие шепотки.

— А государыня-то сегодня как хороша…

— Царевны повзрослели… Ох, погляди на Надежду — совсем цветок распустился…

В прошлый раз, когда я видел императора во плоти, самодержец удивил меня скромностью. Но сегодня императорская семья явно решила поддержать дух пышного празднества.

Алексей Константинович Третий облачился в ослепительно белый мундир с золотыми эполетами и несколькими орденами. Не знаю, какие войска он представлял, но смотрелось внушительно и действительно царски. Хотя было при этом в императоре что-то близкое, родное. Алексей Третий, при всем своем высоком статусе, не производил впечатление небожителя. Казалось, подойди к нему да обратись по батюшке — и выслушает, не прогонит, еще и борщом накормит.

Не знаю, была ли у него такая природная аура или такой эффект давал какой-нибудь артефакт вроде тех, которыми решила заниматься Поля Сперанская. Но император мне был симпатичен.

Он вел под руку супругу — дама выглядела моложе его лет на десять, хотя я знал, что и ей было уже прилично за сорок. Тончайшую талию женщины обхватывал тугой корсет, бело-серебристое платье сверкало вышивкой и жемчугом, когда она передвигалась. Императрица Елизавета Федоровна лучезарно улыбалась гостям, и вокруг ее глаз собирались лучистые морщинки. Я не мог назвать ее красавицей, но она была очень мила, и от нее исходило материнское тепло. Почти как от лекарей, с которыми я имел дело.

Проходя мимо нас, Елизавета Фелоровна элегантным движением поправила белокурый локон и удостоила меня улыбки, а затем наклонилась к уху супруга и что-то ему прошептала. Император мельком взглянул на меня и кивнул. Я поклонился.

— Ваши императорские величества…

Да уж, они явно ожидали меня здесь увидеть. Даже намеревались. Как-то неловко становилось от такого внимания. Интересно, это Ксения Константиновна постаралась или мне просто крупно повезло? И не была ли Оленька поводом, чтобы увидеть меня?

Стоямба, Миха. Многовато ты на себя берешь. С какой радости императору меня лицезреть? Пора все же выключить паранойю хотя бы на время и просто насладиться первым выходом сестрицы.

Следом за императорской четой шествовал цесаревич Петр — будущий Петр Четвертый, если Господу будет угодно. От отца он унаследовал средний рост, близко посаженные глаза и немного горбатый нос, а от матери — плавность движений и светлые волосы. На вид ему было лет двадцать, может чуть больше. Юноша был облачен в парадный мундир Лейб-гвардии Преображенского полка. Вероятно, таким образом он хотел отдать дань уважения знаменитому предку Петру Первому, учредившему этот потешный полк. И, видимо, в честь первого императора его и назвали.

— Как хорош… — выдохнула какая-то девица рядом со мной. — Жаль, жениться должен на гречанке… Вот бы вернули старинный обычай брать жену из своих…

Цесаревич явно пользовался успехом у молодых особ, поскольку наследника буквально на каждом шагу преследовали томные женские вздохи. Но меня куда сильнее заинтересовали его сестры.

Трудно было найти трех более непохожих друг на друга девушек. Да, неуловимое внешнее сходство между ними было, но они казались настолько разными, что я невольно поразился.

Старшая, Софья — девушка лет двадцати — не уступала брату ростом и явно была натурой серьезной. Не улыбалась, хотя эта легкая суровость ей даже шла — в сочетании с темными волосами, некоторой худобой и цепким взглядом серых глаз, это выглядело органично. Впрочем, держалась старшая сестра холодно и отстраненно. Даже цвет платья выбрала серо-синий, как воды Невы зимой.

Полной противоположностью казалась средняя — Татьяна. Широкое лицо с ямочками на щеках, полные губы, вечно растянутые в улыбке до ушей. Смеясь, средняя сестрица, жала руки знакомым дамам и кивала мужам. Казалось, ее переполняла энергия, и платье жизнерадостного желтого цвета это лишь подчеркивало.

К моему удивлению, Татьяна Алексеевна остановилась напротив меня.

— Михаил Николаевич? — улыбнулась она и протянула руку.

Я на миг оторопел. Вот те на! Но тут же сбросил оцепенение и прикоснулся губами к ее обтянутой в перчатку ладони.

— Да… Ваше Императорское Высочество…

— С нетерпением жду момента познакомиться с вашей сестрицей. О ней сегодня столько говорят!

Царевна снова ослепительно улыбнулась, взмахнула каштановыми кудряшками и поспешила за старшей сестрицей. А я с трудом захлопнул отвисшую челюсть. Интересно девки пляшут. Видимо, Олина авантюра с платьем таки имела успех. Вопрос, какой?

Надежда Алексеевна оказалась самой настоящей скромницей. Лет шестнадцати-семнадцати, она семенила позади сестер, подхватив подол наглухо закрытого фиолетового платья. Из украшений на ней были лишь скромные сережки да тонкий обруч в рыже-русых волосах. Благообразным лицом она очень походила на мать, а вот держалась очень застенчиво. Словно предпочла быть где угодно, но только не на этом громком балу. Мне было бы куда проще представить Надежду Алексеевну монашкой, а не дочерью одного из самых могущественных людей в мире. И почему-то она напомнила мне Полю образца двухлетней давности.

Пока я пялился на императорских дочерей, сам Алексей Константинович подвел супругу к возвышению и обратился к гостям.

— Господа, для нас честь принимать сегодня каждого из вас! — голос императора был таким же тихим и спокойным, но сегодня он все же добавил немного тепла. — Я знаю, что вам не терпится перейти к следующей части нашего бала, поэтому буду краток. Летний бал — жемчужина сезона, а Екатерининский дворец — жемчужина среди дворцов. Лишь такая оправа достойна обрамлять сокровища нашей империи — ваших дочерей и сестер, наших сегодняшних дебютанток. От лица всей правящей фамилии я приветствую вас на этом балу и желаю незабываемого отдыха!

Зал взорвался аплодисментами. Вспыхнули еще ярче хрустальные люстры, и их свет отражался от убранных зеркалами стен. Помещение превратилось в залитое светом пространство, откуда-то внезапно зазвучала музыка, и я понял, что главное представление вечера началось.

Император с супругой устроились на обитой бархатом скамье — видимо, посчитали слишком пафосным тащить в зал троны. Наследники окружили чету со всех сторон, а чуть поодаль я заметил Великого Князя Александра Константиновича — того самого эксцентричного менталиста, что принимал нас с Корфом и Ириной в леопардовом халате и кирзовых сапогах. Присутствовала и Ксения Константиновна — безупречно элегантная Великая княгиня держалась чуть особняком и пила шампанское в окружении других дам.

Наконец двери соседнего зала распахнулись, и оттуда, кружась под музыку, выплыли дебютантки. Все одинаково юные, сверкающие улыбками и свежестью, но в то же время разные — и правда, как сокровища в шкатулке.

Но Ольга выделялась среди всех, и я понял, кто будет героиней этого вечера. Все взгляды были прикованы к моей сестре, и тепереь настал черед охать уже для мужчин.

— Кто эта прелестница? В чешуе? — прошамкал, щурясь сквозь очки, старый граф Шумилин.

— Моя сестра Ольга Николавна Соколова, — улыбнулся я.

— Эх… Жаль, староват я для столь юного создания. Молодые должны жить с молодыми. Тем не менее, передайте от меня восхищение своей сестрице.

Я кивнул и продолжил наблюдать за действом. Покружившись в танце, девушки начали приближаться к императорской чете. Звучали имена дебютанток — Екатерины Брюс — юной дочери графа Брюса, рыжеволосой девицы с шотландскими корнями. Знойная гречанка Анна Каподистрия украла сердца многих, восхитив ранней южной красотой.

— Деметра Георгиевна Колеттис! — представили еще одну аристократку из Новой Византии, и темноволосая смуглая девушка, взмахнув многослойными нежно-розовыми юбками, исполнила безупречный реверанс перед императором.

Звучали имена, парад женской красоты продолжался, и я даже немного заскучал, ожидая очереди Ольги. Вот пошли польские красотки — особенно отметилась Паулина Новицкая — дева с огромными зелеными глазами и косой такой длины, что, уложенная на голове, она смотрелась как корона.

Наконец очередь дошла и до моего сокровища.

— Ольга Николаевна Соколова!

Сестра намеренно убавила шаг и прошла по драгоценному паркету так, словно плыла над землей. Блестки-чешуя искрились, ткань струилась, покачивалась за спиной рыбацкая сеть-плащ. Только сейчас я заметил, что висевшая у нее на поясе танцевальная книжка — специальный аксессуар, чтобы записывать очередность танцев и кавалеров, тоже была отделана сеткой и чешуей.

Ольга предстала перед императорской семьей и склонилась в идеальном приветствии.

— Ваши императорские величества… Для меня большая честь быть среди приглашенных на этот прекрасный праздник.

Алексей Константинович гостеприимно улыбнулся и переглянулся с супругой. Елизавета Федоровна слегка кивнула и ответила любезной улыбкой. И в этот момент случилось то, чего не ожидал ни я, ни Ольга, ни, пожалуй, кто бы то ни было в зале.

Цесаревич лихо сбежал по ступеням и подал Ольге руку. Опешив, сестра застыла с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом. Петр Алексеевич помог ей подняться и быстро что-то сказал. Ольга кивнула и, залившись краской, поспешила присоединиться к уже представленным дебютанткам.

— Что это было? — спросил я у стоявшего рядом со мной Коли. — И вообще, это хорошо или плохо?

— Понятия не имею, — отозвался лекарь.

После Ольги представили Олимпиаду Стобеус, Эмилию Трубецкую и еще нескольких юных прелестниц, но, судя по всему, после выхода Ольги все они уже не произвели фурора. Оля действительно отличалась — среди всех этих зефирных платьиц нежных оттенков она в своем чешуйчатом платье первой обращала на себя внимание. Ах Фрося, ах лиса!

Церемония представления закончилась, император объявил долгожданное начало танцев. Дебютантки рассредоточились по залу в ожидании первых кавалеров. По традиции первый танец принадлежал отцам или опекунам — сопровождающим.

Но Ольга ко мне не спешила.

И лишь когда грянула музыка для первой пляски, я понял, почему. Первый танец она отдала цесаревичу.

***

Танцевальная книжечка Ольги грозила закончиться этим же вечером — сестре почти не давали отдохнуть, а она и не была против. Получив разрешение выпить бокальчик брюта, сестрица окончательно расслабилась и отдалась празднику. А я, как временно исполняющий обязанности опекуна, устал давать благословения кавалерам на танец.

Воронцов успел пригласить Ольгу дважды — и, к моему удивлению, Серега танцевал как бог. Видимо, гены матери-актрисы передались правильным образом. Не упустил шанса отхватить свой вальс и Коля Сперанский — ну как было отказать другу? Даже Денисову перепала одна пляска — Ольга до сих пор считала, что я переборщил с дуэлью, а уж после того, как выяснилось, что вражина действовал не совсем по своей воле, сердечко моей сестрицы дрогнуло окончательно, и она решила, что согласием на танец сгладит конфликт.

Ну и куда было деться от вездесущего Шувалова? Молодой граф-прилипала наплел Ольге столько комплиментов, что меня затошнило от патоки его речей. А еще на него явно озлобился Серега. Как бы до еще одной дуэли не дошло…

— Борь, пригляди за моей младшей, — попросил я. — Хочу выйти на воздух. Духота замучила.

— Не вопрос! — отозвался лекарь. — Сам-то хоть кого-нибудь сегодня ангажируешь?

Я растерянно скользнул взглядом по ожидавшим приглашения дамам. Вроде и следовало для приличия потанцевать с кем-нибудь, но душа к этому совершенно не лежала. Да и плясун из меня, чего таить, так и остался хреновый. Сколько Ирэн ни старалась, до совершенства мне было еще как пешком до Китая от Петрополя.

— Наверное, позже. Сперва проветрюсь, — отозвался я и бочком, вдоль стеночки, протиснулся к выходу из зала.

Музыка гремела всюду, и нашлось немного мест, где можно было насладиться тишиной. Сбежав от столпотворения, я направился сперва на крыльцо, а затем спустился в сад. Передо мной простирались лужайки и лабиринты из живых изгородей, обрамлявшие пруды и фонтанчики со статуями.

Вода… Вода — это прекрасно. Рядом с водой всегда прохладнее.

Недолго думая, я пошел по лабиринту, надеясь, что он выведет меня к какому-нибудь маленькому пруду. Здесь пахло хвоей и свежей зеленью, откуда-то доносился запах гари — только что запускали фейерверки, тянуло сыростью и тонким ароматом каких-то цветов. После духоты бального зала здесь от свежести едва не закружилась голова.

Я свернул за угол лабиринта и едва не врезался в высокого широкоплечего мужчину в строгом костюме.

— Михаил Николаевич? — пробасил он.

— Зависит от того, кто спрашивает.

— Прошу за мной, ваше сиятельство, — мужчина отступил на шаг, словно хотел пропустить меня вперед, и указал рукой направление.

— Погодите, сударь, — оскалился я. — Вы меня знаете, а я вас — нет. Как-то нехорошо получается.

— С вами хотят поговорить, — сухо ответил мужчина. — Прошу за мной.

— Кто?

— Прошу за мной, ваше сиятельство. И напомню, что на территории Екатерининского парка запрещено применение силы. Пожалуйста, извольте подчиниться. Это очень важно для вашего собеседника.

Я прислушался к ощущениям. Сила внутри меня тоже насторожилась и была готова излиться в любой момент. Так, тихо. Этот дядька походил на безопасника, только ни единого знака отличия у него не было — просто темный костюм, галстук, сорочка. Не самые дешевые, но и не сверхдорогие. Возможно, слуга какой-то шишки.

Интересно, чьей именно?

Первой в голову пришла мысль о Ксении Константиновне. Но Великая княгиня уже выводила меня в свет и прозрачно намекала на покровительство. С чего бы ей сейчас прятаться? Если только она не решила поговорить конфиденциально. Но так могла проводить меня в какой-нибудь из пустующих залов…

— Ваше сиятельство, не медлите! — почти взмолился амбал. — У нас очень мало времени!

— Ладно, черт с вами. Ведите.

Мужик тут же нырнул через узкий проход между двух рядов кустарника, я бросился за ним и едва не проткнул глаз торчавшей веткой. Ненавижу, блин, эти изгороди. Что Матильда меня по ним гоняла, теперь и у императора в гостях опять прячусь, как картофельный вор от сторожа с двустволкой!

Попетляв по лабиринту и пробравшись через еще парочку изгородей, мы оказались на идеально ровном пятачке, в центре которого стояла статуя какого-то греческого бога. Рядом с изваянием стояла фигура, облаченная в черное с головы до пят. Лицо было скрыто за капюшоном, а ткани в накидке оказалось так много, что за этим балахоном я не смог разглядеть фигуру.

— Благодарю. Ты свободен, — распорядилась фигура низким женским голосом.

Мужчина в костюме тут же исчез, пошуршав ветвями кустарника.

Я сделал несколько шагов, чтобы лучше рассмотреть собеседницу, но она выставила руку вперед и резко отвернулась.

— Не нужно подходить ближе, ваше сиятельство. Вы не должны видеть мое лицо.

— Допустим, — ответил я. — Зачем я здесь?

— Прошу прощения за этот маскарад и то, что мои помощники могли вас напугать, — женщина говорила шепотом, намеренно понижая голос. — Однако наша встреча слишком рискованна, и я не могла позволить себе подойти к вам в зале.

— Кто вы? — оглянувшись по сторонам, спросил я. — Что вам нужно?

— Вы можете называть меня госпожой Реей, и я нуждаюсь в вашей помощи.

Глава 20

Рея. Значит, та самая таинственная женщина, что надоумила моих Старших провести ритуал призыва родового духа.

В древнегреческой мифологии Рею почитали как титаниду и мать олимпийских богов. Дочь Урана и Геи, супруга и сестра титана Кроноса, мать Гестии, Деметры, Геры, Аида, Посейдона и Зевса.

Из мифов я помнил, что титан Кронос пожирал собственных детей, опасаясь рождения более сильного, чем он, наследника. Но Рее удалось спасти самого младшего — Зевса. Она вроде бы подсунула Кроносу запеленутый камень, который тот и проглотил.

Когда Зевс вырос и возмужал, он начал войну с отцом. После десятилетнего противостояния Кронос был свергнут Зевсом и заключён в Тартар вместе со вставшими на его защиту титанами. Но перед этим Зевс заставил Кроноса изрыгнуть поглощенных им старших детей, которые позже стали богами.

Не просто так эта женщина звалась Реей. В мифе должен был найтись ответ, почему она взяла это имя. Была ли она матерью богам? Хотела ли спасти свое дитя? Или желала избавиться от Кроноса, под которым можно подразумевать врага? А может хотела схитрить?

Женщина отступила на шаг и плотнее запахнула плотную черную накидку.

— У вас, должно быть, много вопросов, ваше сиятельство, — прошептала она. — Прошу, задавайте. Однако я должна предупредить, что времени у нас немного. Наше отсутствие вскоре заметят.

Я прекрасно помнил, что здесь нельзя было применять силу, но все же позволил себе легонько коснуться ауры этой женщины. В ее крови точно текла Благодать, и довольно сильная — ранг третий, а может и вовсе второй. При этом госпожа Рея старательно скрывала от меня свое могущество. Интересно. Неужели боялась, что я смогу вычислить ее по силе?

— Первый вопрос, — хрипло сказал я. — Зачем вы науськали мою семью провести запрещенный ритуал? Родные рассказали о вашем визите и книге, которую вы им передали. Без вас этот замысел бы не осуществился. Так зачем вам понадобилось создавать такого, как я?

Дама медленно кивнула, и острый уголок ее капюшона покачнулся.

— Вы должны были стать моим тайным оружием, ваше сиятельство. Силой, что не была учтена ни одной из сторон, но которая смогла спутать карты игрокам.

— И в какую же игру вы меня втянули?

— Разве вы еще не поняли? — вздохнула женщина. — В этом мире всем нужна лишь власть. Одна беда — желающих всегда больше, чем, собственно, самой власти.

Я усмехнулся.

— И что же я за оружие? Для чего?

— Для защиты, ваше сиятельство. Мы никогда не намеревались использовать ваши таланты иначе. Лишь для защиты. Впрочем, проследив за вами на протяжении длительного времени, мы пришли к выводу, что не ошиблись с выбором. Несмотря на сравнительно юный возраст, в критических ситуациях вы чаще всего принимаете верные решения. И пусть навыков вам порой недостает, но внутренний компас работает точно.

Судя по тому, что говорила эта дама, вряд ли она входила в круг Темной Аспиды. Но раз уж у нас сегодня вечер откровений, следовало расставить все точки над “ё”.

— Говорите прямо, госпожа, — я двинулся на нее, и Рея ловко отступила, не споткнувшись о постамент статуи. — Чьей игре я должен помешать? Кто ваш враг? Кого я должен защищать? Раз уж вы пошли на риск и создли меня, идите до конца. Дайте мне все, что нужно знать.

Дама оглянулась по сторонам и жестом велела мне замолчать. С другой стороны лабиринта, всего в паре метров от нас, прошла хихикающая парочка. Когда люди удалились, Рея дотронулась до статуи. Ее рука была затянута в черную перчатку.

— Мне придется начать издалека, но иначе вы не поймете. Но прежде, чем я расскажу подробности, вы должны знать, что я преследую интересы императорской фамилии. Точнее, императорской четы. Это важное уточнение.

— Насколько мне известно, множество структур ставят своей задачей защиту интересов и политики императора. Но, в отличие от вас, они не скрывают своих лиц.

— В отличие от многих чинуш, я действительно верна тем, кому служу, — отрезала Рея. — Ваше сиятельство, вы сейчас находитесь в месте, где мало кому можно доверять. Думаете, раз это императорская резиденция, нашпигованная охраной и артефактами, то здесь все белые и пушистые? Не смешите. Это змеиный клубок. То, что все эти люди сегодня бьют друг другу поклоны, не означает, что они не строят друг другу козни. И для того, чтобы защищать императорскую семью, недостаточно Полиции и Тайного отделения. Зачастую во дворцах приходится рассчитывать на таких, как я. На тех, кого не принято воспринимать всерьез.

— Значит, вы кто-то вроде “летучего эскадрона” Екатерины Медичи? — предположил я.

— Занимательные познания для человека ваших интересов, — одобрительно хмыкнула госпожа Рея. — Можно сказать и так. Только обычно мы не спим с объектами наших интересов.

У королевы Франции Екатерины Медичи было больше двухсот фрейлин, которых французские придворные называли "летучим отрядом". Сперва фрейлины исполняли привычные обязанности — сопровождали выходы королевы, помогали с одеждой, развлекали. Но вскоре королева сообразила, что фрейлин можно было использовать и в других целях — очаровывать и соблазнять нужных людей, выведывать их тайны, ссорить врагов трона и завоевывать союзников.

В свою свиту Екатерина Медичи выбирала лучших девушек — самых красивых, самых образованных, самых остроумных, умеющих поддержать беседу, петь, танцевать, музицировать. Зачастую в ход шло все женское обаяние, чтобы очаровать жертву и получить нужную информацию. Фрейлин собирали не только во Франции, но практически по всей Западной Европе и умела добиваться от них беззаветной преданности. Про самую знаменитую из “летучего эскадрона” мадам де Сов говорили, что по приказу королевы она двадцать лет спала то с одной, то с другой партиями, выведывая их секреты.

Я потому и запомнил историю про “летучий отряд”, что эта идея показалась мне впечатляющей. Удивительно, что до королевы Екатерины мало кто додумался наладить эту систему.

Выходит, госпожа Рея была одной из фрейлин при императрице? Фрейлиной или нет, но точно состояла при дворе. А вот уж какую должность занимала, предстояло выяснить. Я знал, что чины придворных дам отличались, но еще плохо выучил их обязанности. Что ж, повод снова засесть за книги.

— Итак, вы служите императору или императрице… Вы защищаете их интересы. Но почему ради этой защиты вам понадобилось призывать родовой дух? — спросил я.

— Затем, что родовая сила напрямую зависит от благочестивости рода. Сила Благодати исходит от Осколков, она может принадлежать любому, кто свяжет себя с ней. Чем сильнее камень, тем могущественнее его род-обладатель. Однако не мне вам объяснять, от чего зависит могущество родовой силы.

Кажется, я начал догадываться, к чему вела женщина.

— Я связан ограничениями. Не могу убивать без последствий для силы, если не вынужден сделать это ради клятвы или защиты рода. Не могу обманывать, вредить родственникам, да и вообще грешить, если только это не делается в целях защиты рода.

— Все верно. А еще вы по рождению и титулу являетесь подданным его императорского величества, — добавила Рея. — И это означает…

— Что я не смогу навредить ни императору, ни его семье, ибо служу государю, — заключил я.

Женщина кивнула.

— Именно. Нарушите клятву — лишитесь силы и погубите родичей. К сожалению, родов-праведников вроде вашего можно пересчитать по пальцам одной руки. Всех развратила Благодать. Когда сила идет от камня, а не от духов предков, легко начать грешить. Возможно, родов-носителей больше — должны остаться среди старообрядцев, но они добровольно отказываются от этой силы. У меня ушло много времени, чтобы выяснить историю и потенциал рода Соколовых, ваше сиятельство. Однако все усилия были не напрасны.

Интересное кино у нас получалось.

Я-то грешил на Ксению Константиновну — дескать, она запустила проект по имени Миша Соколов, версия 2.0. Но, судя по всему, Великая княгиня лишь воспользовалась своими крепкими связями с Аудиториумом, и когда мы с Серегой явили свои сверхспособности миру, просто подсуетилась и взяла нас под крыло. В своих интересах, конечно же. Которые, к слову, пока что не обозначила четко.

В таком случае и Корф мог появиться в Ириновке не случайно — больно уж он быстро отреагировал после ритуала. Если предположить, что ему направили информацию напрямую, а то и вовсе приказ спустили, то он мог посадить меня на крючок так, чтобы я точно не соскочил. А потом и сам втянулся.

Складывалось.

Оставался вопрос с Темной Аспидой и Орденом Надежды. Корф сперва отправил меня в Аудиториум ради ячейки Ордена. Темная Аспида вылезла позже — и довольно внезапно, да и то явно потому, что почувствовала во мне угрозу. А потом с Радамантом получилось договориться. На время.

Что ж, кое-что начинало становиться на свои места. А то надоело тыкаться, как слепому котенку.

— Хорошо, — вздохнул я. — Вы обозначили мою миссию — защищать интересы императора. Мы с ним рюмку чая на брудершафт не пили, но и без учета подданства он мне симпатичен. Так что тут вопросов пока что нет. Надо — служу, прикажете — защищу. А теперь, молю, обрадуйте меня, что я привлек на свою голову внимание именно тех людей, от которых нужно защищать нашего венценосного государя.

— Потрясающая проницательность, ваше сиятельство, — усмехнулась Рея. — Все верно. Здесь я должна сделать небольшой экскурс в историю, дабы вы всецело понимали масштаб и серьезность ситуации. Зачем, по-вашему, была создана Темная Аспида?

Я пожал плечами.

— Как противовес Ордену Надежды.

— За что борется Орден Надежды?

— Если обобщать, то за право простолюдинов претендовать на обретение Осколков. Сейчас они доступны лишь потомственным аристократам, а новые выдаются нетитулованным дворянам крайне редко. Орден Надежды, по крайней мере, наиболее адекватная его часть, выступает за то, чтобы пересмотреть порядок дарования Осколков. Радикалы хотят и вовсе расколоть Великие Осколки и раздать их простолюдинам, оставив Романовым лишь такой же, как у всех…

Госпожа Рея кивнула.

— В целом верно. И Темная Аспида…

— Защищает интересы потомственных одаренных, — отчеканил я. — Потому как все понимают, что настолько фундаментальная реформа затронет, в первую очередь, наше сословие.

— И здесь вы правы, ваше сиятельство. Однако вам явно недостает информированности.

— Так просветите, — занервничал я.

Рея облокотилась о постамент статуи, отвернув от меня лицо. Я видел лишь темный силуэт на фоне затянутого сероватыми тучами ночного неба.

— Идея реформировать порядок наделения подданных Осколками витала еще при отце нашего государя, — тихо начала женщина. — Отец Алексея Константиновича, Константин Павлович, царствие ему небесное, провел большую работу. В те годы еще не было Ордена Надежды как оформившегося явления, но, разумеется, то и дело возникали всплески негодования. Пропасть между сословиями росла все сильнее, и, говоря откровенно, многие аристократы действительно злоупотребляли могуществом.

— То есть провоцировали народный гнев.

— Именно. Были вспышки народного гнева, восстания, митинги с требованиями взять аристократию под строгий контроль, лишать провинившихся Осколков, даровать выдающимся простолюдинам не только нетитулованное дворянство, но и Благодать. Времена серьезно изменились, и то, что терпели в позапрошлом веке, сейчас безнадежно устарело.

— Согласен.

— Вы в меньшинстве. И все же государь Константин Павлович организовал рабочую группу, которой поручил проработать варианты реформы, — продолжала Рея. — Не буду вдаваться в детали, но задача стояла непростая: ограничить полномочия одних и расширить возможности других, не развалив при этом страну и не спровоцировав еще большее недовольство. Увы, государь не успел утвердить окончательный проект на рассмотрение Сенатом. А когда на трон взошел его сын, появились более насущные задачи.

— Так реформу окончательно завернули? — уточнил я.

— Именно тогда начались первые провокации. Революционно настроенные простолюдины начали давить. Вместо мирного диалога начался террор. Службам пришлось сперва закрутить гайки, как это у них принято говорить. В это же время подняла голову Темная Аспида — сообщество аристократов, желавших любой ценой не допустить реформы. Подключали все возможности: влияние, деньги, связи. Есть предположение, что во многих актах террора на самом деле виновны именно “аспиды” — им было выгодно выставить сторонников реформы в дурном свете.

Мустафин говорил то же самое, да и Радамант ссылался на несколько подстав. Выходит, “надеждинцы” не лгали. Или лгали не во всем.

— Темная Аспида снова активизировалась, когда нынешний государь решил заняться доработкой реформы. Работу возобновили около двух лет назад, и с тех пор, как вы помните, Петрополь потерял покой. Вы и сами видели, на что способны противники реформы.

Разумеется. Одаренные Благодатью аристократы с кучей денег и ресурсов, да еще и напрямую заинтересованные в том, чтобы ничего из этого не потерять. Наверное, обладай я сам силой Осколка, то тоже бы сто раз подумал, а стоило ли делиться с простолюдинами. Но… Я не был одним из них. И тот же Осколок собирался не требовать, а заслужить. И не для себя, а для семьи.

— И мое появление, выходит, несколько отвлекло Темную Аспиду.

— Полагаю. Они до сих пор не поняли, на чьей вы стороне и за что боретесь, — сказала Рея. — Но для меня важно лишь то, что вы выполните свое предназначение.

Я улыбнулся.

— Насчет защиты не знаю, но поохотиться на Аспиду я только за.

— По этой причине я не вмешивалась раньше времени — вы встали на верный путь, однако все же спугнули своего врага. Сейчас я говорю с вами потому, что появились сведения о том, что данная организация снова активизировалась. Все эти полтора года они копили силы и ресурсы, поэтому мы ожидаем сильного удара.

— Тайное отделение знает? — спросил я.

— Некоторые. Чем вредны сообщества вроде Темной Аспиды — так это тем, что руководитель того же Тайногоотделения может внезапно обнаружиться среди заговорщиков. Или среди доверенных лиц в Канцелярии. И в Сенате, уверяю вас, они тоже посадили своих.

— Выходит, я работаю параллельно с вами.

— Да. И нерационально тратите силы. У меня будет для вас иное задание.

— Какое?

— Поступили непроверенные сведения, что на ближайшем маскараде у князей Юсуповых могут собраться некоторые члены Темной Аспиды. Информация сомнительная, но ее нужно отработать. По ряду причин ни я, ни мои дамы появиться там не сможем, поэтому я вынуждена просить вас отправиться на маскарад.

Маскарад, значит? Что-то новенькое. В последний раз я наряжался в детском садике на елке, когда играл в спектакле снеговика.

— И что я должен там найти? Какие подтверждения информации вы там ожидаете?

— Хоть что-нибудь. Аспида не оставляет следов, поэтому вы точно не найдете писем или записок. Однако, если члены общества там все же соберутся, вы сможете выяснить их имена или запомнить лица. Придется проявить изобретательность, но здесь я полагаюсь на ваши фантазию и патологическое везение.

— Но ведь маскарад как раз и предполагает закрытые лица.

— Говорю же, вся надежда на вашу изобретательность. В нашем деле важен лишь результат. Я рекомендую вам обращать внимание на уединившихся в отдельных комнатах. Дворец на Мойке большой, так что придется побегать.

— И вам действительно больше некого отправить?

— Разумеется, есть. Но к вам, как к новичку на подобных мероприятиях, вряд ли станут относиться серьезно. Там ценят постоянных посетителей.

Да что же это за маскарад такой загадочный? Прямо интрига какая-то.

— И вы должны понимать, ваше сиятельство, — добавила госпожа Рея. — Под маскарадами у Юсуповых зачастую понимаются фривольные и порой весьма развратные развлечения в античном духе. По этой причине ни я, ни мои дамы не сможем там появиться. Это закрытые мероприятия, вход в которые еще нужно потрудиться раздобыть. Но с учетом высочайшего покровительства и ценных знакомств, которыми вы успели обзавестись, полагаю, это не станет проблемой.

У меня отвисла челюсть.

— Так. Стоп. Это что, оргия?

— Не совсем, но близко к этому. А где же еще заговорщикам обсуждать свои планы? — улыбнулась из-под капюшона женщина. — Именно там, где никто не настроен на серьезный лад и там, где не принято болтать.

Глава 21

Последние фейерверки Летнего бала прогремели над Екатерининским дворцом уже перед рассветом. Уложив оттоптавшую все ноги Ольгу на заднее сидение, я накрыл ее накидкой и положил под голову свой свернутый в рулон сюртук.

— Спасибо, Миш… — сонно пролепетала девушка. — Я… Я нас не опозорила?

Я улыбнулся.

— Глупышка. Нет, конечно. Поспи, пока едем.

— Ага…

Сестра мгновенно провалилась в сон. А я, устроившись на переднем пассажирском подле водителя, таращился на лобовое стекло и анализировал события прошедшей ночи.

Интересное у нас все же кино получалось. Если предположить, что все сказанное таинственной госпожой Реей было правдой, то я, выходит, был призван в этот мир с молчаливого согласия императора. Интересно, когда Рея уговаривала моих отца и бабушку провести тот ритуал, как много она знала о том, кем я стану? Насколько уверена была в том, что получится именно то, что она задумала?

И знал ли о моем происхождении сам Алексей Константинович? Не удивлюсь, если Рея и ее дамы работали на императрицу, а та не посчитала нужным посвящать в такие проекты венценосного супруга. Ему государством править нужно, а не заботиться о призванных из иного мира духах. Ага.

Ладно, черт с ним. Петрополю уже два года как было известно, что я у нас оказался особенным. И раз император до сих пор не распорядился убрать меня, значит, либо был посвящен в замысел, либо не видел во мне угрозы несмотря на силу, аналогичную первому рангу. Впрочем, Рея доходчиво объяснила, почему я не представлял угрозу для императорской семьи. Забавно, что я сам раньше об этом не задумывался.

— Не гони, — попросил я водителя, когда тот слишком увлекся возможностями Вити. — Сестра спит, давай не будем прыгать по кочкам.

— Конечно, ваше сиятельство.

А еще я был зол. Невероятно зол на Рею и остальных посвященных в эту авантюру. Если они все знали, какого черта не помогли? Даже если бы они с самого начала просто рассказали мне, что к чему, в этом уже было бы огромное подспорье! Но нет же, я должен был сам рыть землю носом, выцарапывать по крупинке информацию и собирать из всего этого адекватную картину.

Ладно, хрен с ним. Предпочту думать, что таким образом они проверяли мои таланты, лояльность и моральные ориентиры. Хотя все равно могли просто попросить прямо. Уверен, что, зная тогда все, что я знал сейчас, не отказал бы в помощи.

Через полтора часа мы плавно подъехали к особняку. Уже рассвело, трава блестела росой, а птицы вовсю драли глотки. Витя тихо порыкивал на низких оборотах, словно негодовал оттого, что поездка так быстро закончилась. А я, взяв спящую сестру на руки, отнес ее в спальню. Сонная служанка Маня выползла из соседней комнатушки, и я жестом попросил ее переодеть Ольгу.

***

— О тебе пишут во всех газетах, — улыбнулся я и поднялся со стула, когда Ольга вошла в столовую.

Щеки сестры порозовели, и она спрятала лицо за светлыми кудряшками.

— Почти неделя прошла, — смущенно ответила она. — Пора бы писакам найти новые темы для обсуждения.

— Ты сама дала им пищу. Хотела ведь, чтобы о нас все говорили. Вот, пожалуйста, все внимание теперь на нас.

Лишь бы журналисты не стали копать дальше историю про случившееся на наших прудах. То, что меня задержало Тайное отделение, само по себе не было таким уж громким поводом. В конце концов, управление Корфа специализировалось на незаконном применении Благодати. Кого ж еще им было задерживать, как не одаренных?

А вот инцидент с рыбкой нужно было замять. И, к слову, я все еще намеревался выяснить у автора статьи, откуда он получил информацию для материала.

Оля уселась за стол и принялась жадно уплетать тосты, второй рукой разбирая почту.

— Есть интересные письма? — спросил я, отложив газету.

— Несколько приглашений… Шувалов зовет на ужин.

— Ну еще бы.

— Воронцов… Ох, Миша, твой друг не дает мне покоя.

Я рассмеялся. Да уж. Серега, со свойственной ему вдумчивостью, взялся за процесс ухаживания так, словно собрался тащить Ольгу под венец. Парень, кажется, впервые по-настоящему увлекся девушкой. Только вот объект его страсти тоже оказался из пугливых.

— Мне попросить его перестать? — Спросил я, выхватив письмо из ее рук.

Ольга замахала руками.

— Отдай!

Я встал и поднял бумагу над головой — Ольга с ее ростом даже в прыжке бы не достала.

— Миша! Прекрати! Отдай письмо!

— Сперва скажи — мне потребовать, чтобы он прекратил?

— Нет… Наверное.

— То-то же. Наслаждайся вниманием. К тому же все эти авансы тебя пока что ни к чему не обязывают. Но если не хочешь, чтобы пошли слухи, старайся избегать походов с кавалерами в публичные места.

Я протянул сестре письмо, и она буквально вырвала его из моих рук. Бумага надорвалась.

— Что пишет хоть?

— Зовет покататься на катере по Заливу. Оказывается, его отец — большой любитель морских прогулок и владеет коллекцией яхт и катеров.

Ну, увлечение благородное. Вполне подходит для почтенного князя. Ничего удивительного.

— Я не против. Если хочешь, отправляйся. Когда?

— Дата не указана, — пожала плечами сестра. — Видимо, обсуждаемо.

Вообще, если отбросить все шутки, меня несколько пугал интерес Сереги к Ольге. Моя сестрица была слишком юна для серьезных отношений, а несерьезных я для нее не хотел. Всякая связь, даже если она была поверхностной и скоротечной, непременно обсуждалась в петропольских салонах. А в нашем обществе все еще предъявлялись высокие требования к репутации незамужних девиц. Поэтому я был против частых выходов и с Шуваловым, и сейчас хотел заставить притормозить Серегу.

Будь на месте Ольги любая другая девушка, я бы не лез. Но Ронцов-Воронцов умудрился втрескаться в мою сестру — тут, уж извините, я буду следить как цербер. И еще хотелось бы понимать, что о его увлечении думал сам князь. Что-то мне подсказывало, что старший Воронцов планировал для наследника другую, более выгодную, партию.

Оля, видимо, догадалась о моих мыслях и тяжело вздохнула, отложив корреспонденцию.

— Миша, можно с тобой немного пооткровенничать?

— Конечно.

Я как раз налил себе вторую чашку кофе и наслаждался ароматом.

— Только отцу, пожалуйста, не говори. Засмеет.

— Это вряд ли. Но обещаю, что не передам. Выкладывай.

Сестрица нервно заложила светлые пряди за уши.

— Кажется, я встала перед проблемой выбора… Мне симпатичны оба ухажера.

— Полагаю. Ты не первая, кто оказался перед таким выбором, — ответил я. — Но разве тебя кто-то торопит? Разве кто-нибудь из них изъявлял предельно серьезные намерения?

Оля качнула головой и отложила недоеденный тост.

— Нет. Просто я чувствую себя очень неловко перед обоими. Шувалов окружил меня заботой, всегда безупречно любезен, с ним есть о чем поговорить и… Понимаешь, он интересуется тем, что интересно мне! Представляешь, насколько это здорово? А еще он очень хорош собой, — Оля окончательно раскраснелась. — Но…

— Но что?

— Меня кое-что смущает. Как-то быстро он пришел в себя после расторжения помолвки с Ириной фон Штофф. Мне казалось, люди должны выдержать какое-то время.

— Так было в стародавние времена. Сейчас нравы стали попроще, — ответил я. — Да и времени на самом деле прошло достаточно. Уже около года, если не больше. Да, пока уладили все формальности, пока то да се… Да и помолвка та была странная — ни Шувалов, ни Ирина этого не планировали. Поэтому если тебя беспокоит только этот момент, то не думаю, что он важен.

Другой вопрос, что Шувалов настораживал лично меня. Он бесконечно нравился и сестре, и отцу. Даже бабушка сочла его приятным во всех отношениях, а уж нашей Кивернитии понравиться было сложно. Лишь я продолжал настороженно относиться к этому молодому графу. Всякий раз, когда общался с ним, а общались мы немало, меня не покидало ощущение, что у этого человека было второе дно. Но создавалось впечатление, что с подозрением к нему относился лишь я.

— Дело не только в этом, — продолжила Ольга. — Я ведь знаю, что ты отчего-то не очень жалуешь Семена Павловича. Не знаю, чем он тебе не угодил, но… В общем, меня это смущает. Я доверяю тебе, Миш. И если ты говоришь, что с ним что-то не так, то я волей-неволей тоже начинаю задумываться об этом. Может ты прав? Может это я слепа?

— Ну, знаешь ли… Мне, конечно, очень льстит, что ты готова прислушаться к моему мнению, но это твоя жизнь, Оль. Твое будущее.

— А ты — будущий Патриарх рода. Я знаю правила, братец, — печально сказала она. — Если ты запретишь, я не ослушаюсь.

Я застыл с поднесенной ко рту чашкой. Ну и ну! Наверняка на моем месте другой бы обрадовался такой покладистости сестры. Но не я. Черт возьми, Ольга была готова отказаться от всех мечт и желаний лишь ради одобрения старших? До сих пор? Хотя я намеренно пытался показать ей другую жизнь и дать больше свободы…

— Еще скажи, что ты принимаешь ухаживания Воронцова только потому, что он мой близкий друг, — усмехнулся я, поставив чашку на блюдце.

Сестра отвела взгляд.

— Ну…

— Оля!

— Нет, не только поэтому. Сергей Андреевич — хороший. Очень хороший. Я бы сказала, замечательный. Вроде и будущий князь, но есть в нем какая-то душевность и простота, словно общаешься не с родовитым аристократом, а с обычным человеком. Без всей этой жеманности, расшаркиваний. Ты знаешь, что когда он на прошлой неделе приехал к нам с визитом, то застал меня на прудах?

— Так. Стоять. Вы с Воронцовым виделись после бала? — удивился я.

— Да… Он заезжал на пруды. Думала, тебе передали.

Никто ничего мне не передал. Ну почему в общении с близкими тайн и неожиданностей всегда было больше, чем, блин, на службе в Тайном отделении?!

А эти двое тоже хороши — что Оля, что Серега. Оба молчали как партизаны… А мы с отцом где были, что не усмотрели? Наверняка ездили во Всеволожск улаживать вопросы с бумагами для нового предприятия. Несколько дней пришлось тратить на согласование новых планов и доказывать государевым чинушам, что наши восстановленные пруды не создадут угрозы общественным территориям и казенным дорогам.

— Ладно я выглядела как замарашка, — продолжала тараторить Ольга, явно даже не осознавая ошибки. — В рабочем комбезе, в сапогах выше колена, лохматая… Все же там работы в разгаре. Так Сергей Андреевич в своем дорогущем костюме и легких туфлях полез в грязь! Знаешь, зачем? Потому что я не могла дотянуться до троса у бассейна. И он влез в грязищу почти по щиколотку, просто чтобы мне помочь, хотя я могла позвать любого из рабочих!

— Ну… Впечатлить хотел, — ответил я. — Кавалеры любят хвосты распускать. Я и сам поначалу выпендривался перед Ириной. Правда, у нас было своего рода соревнование, кто круче.

— Нет, Миш. Он другой. Простой парень, понимаешь? Мне не нужно делать над собой никаких усилий, чтобы общаться с ним. Со всеми другими аристократами я чувствую себя словно в железных кандалах. А с Сергеем Андреевичем… Даже моим рабочим он понравился. Они потом не верили, что он — княжич, пришлось фото в газете показать.

Я молча кивнул. Понятно. Сестрица почуяла в Сереге родную душу. Все же наполовину простолюдин. Я, признаться, волновался, что наша дружба закончится после того, как князь дал ему полную фамилию и официально объявил наследником. Но младший Воронцов действительно не изменился в общении со старыми друзьями. Разве что у парня появилось больше денег и уверенности.

Неудивительно, что Ольга прониклась — она всегда была довольно нелюдимой и тяготела к простому и понятному быту. У нас в семье вообще не особо роскошествовали, но так было в первую очередь из-за вечного отсутствия лишних денег. И если бабушка, заставшая времена нашего величия, здорово страдала от этого, то Ольга, наоборот, наслаждалась. Хотя, как выяснилось, и в дорогих платьях чувствовала себя неплохо.

— Да уж, — вздохнул я. — Вот твоя проблема, значит. Один красивый, второй добрый, так? И ты не знаешь, к кому больше лежит сердце?

— Слишком утрируешь, — насупилась сестра. — Я просто не была готова к такому вниманию. Я ведь, пока не начала учиться в колледже, вообще редко покидала Ириновку. А тут столько всего — и как обухом по голове! Сейчас мне кажется, что я должна сделать выбор, но я не готова. Если честно, не уверена, что мне и вовсе нужны… отношения, обязательства или как это там называется. Только дело пошло в гору…

Я усмехнулся. Вот она, Ольга Николаевна, во всей невозможности своего характера. Что бы с ней ни происходило, она вечно относилась к этому максимально серьезно. Даже если это был выбор варенья к каше. Взвешивала все от и до, анализировала… А тут столкнулась с тем, что вообще редко поддается анализу, и растерялась. Иррациональные симпатии — они такие.

— Значит, не ввязывайся ни в какие отношения, — сказал я. — Не знаю, как на это отреагирует твой драгоценный Шувалов, но Серега точно поймет. Он и сам еще слишком молод и неопытен для того, чтобы давать дамам серьезные обещания. Торопиться тебе некуда. Хочешь заниматься рыбой — занимайся. Поживи для себя, для своих интересов. А брак никуда от тебя не денется.

Оля задумчиво барабанила пальчиками по краю стола.

— Миш, дело как раз в том, что я никуда не тороплюсь. А вот отец с бабушкой… Да и мне казалось, ты был не против…

— С чего ты решила?

Сестра оглянулась по сторонам, прислушалась к доносившимся со второго этажа звукам и понизила голос почти до шепота.

— Может я ошибаюсь, но бабушка уже несколько вечеров о чем-то говорит с папой. Я слышала, как они спорили в библиотеке, и там было что-то насчет меня. Полагаю, бабушка настаивает на том, чтобы поскорее выдать меня. Она явно рассчитывает поправить наше положение моим браком. Отец вроде пока держится, раз она продолжает его доставать. Но мы оба прекрасно знаем, кто у нас настоящий глава семьи…

Так-так… Значит, со мной тогда не вышло, так наша Кивернития теперь за Ольгу взялась? Меня это здорово разозлило.

— Почему ты раньше не сказала? — прошипел я.

— Думала, ты в курсе, — растерянно ответила сестра. — Ты ведь наследник… Мне казалось, с тобой обсудили, и я рассчитывала уговорить тебя подождать… Потому что ты понимаешь меня лучше старших.

— В том и дело, что я тоже ничего не знаю! — рявкнул я, но тут же перешел на шепот, когда Ольга взглянула наверх и показала мне кулак. — Кивернития нечасто делится со мной планами.

Хотя следовало бы. В конце концов, наше благополучие как рода зависело не столько от выгодных браков, сколько от наших заслуг. Ольга сможет получить силу Осколка, если войдет в могущественный род, но нашу проблему это не решит.

Оля выглядела вконец растерянной. Побледнела, испуганно глядела на меня и нервно мяла пальцами скатерть.

— Тогда не понимаю. После всего, что мы сделали ради семьи, после того, как так рисковали… Они теперь снова хотя решать все за нашими спинами?

— Не они, — поправил я. — Она. Я ведь несколько раз поступил против ее воли, и теперь, думаю, Кивернития вряд ли считает меня союзником. На отца ей влиять проще. К тому же я только будущий наследник, а он — Патриарх.

— Миша, мы должны что-то сделать! Иначе не только я услышу неприятные новости, но и тебя это может как-то затронуть!

Ну меня-то уже вряд ли. Одной из причин, по которой я связал себя работой на Тайное отделение, было то, что отчасти я перестал себе принадлежать. Да и бабушкины амбиции, будем откровенны, не факт, что шли в ногу с ожиданиями родовых духов.

Если честно, я до сих пор не мог понять нашу Кивернтитию. С отцом все было ясно: он хотел добыть Осколок и обеспечить нам с Ольгой перспективы. А вот Ба порой вела себя странно. Пыталась мной управлять, но на манипуляции я не поддавался. Но ради чего она манипулировала? Какие цели преследовала? Что еще она знала из того, во что не посвятила нас?

Возможно, настало время это выяснить. Я поднялся из-за стола и направился к лестнице.

— Ты куда? — испуганно спросила Ольга.

— Пожелать доброго утра Кивернитии.

Глава 22

Вдовствующая графиня Соколова приняла меня, сидя возле распахнутой двери на балкон. Подслеповатые глаза щурились, когда она тянула очередную петлю крючком. Возле клубка резвился белоснежный персидский кот по кличке Фарух — та еще вредная скотинка. Увидев меня, кошак зашипел и выгнул спину.

— О, Мишель! — бабушка улыбнулась и жестом пригласила меня сесть. — Проходи, мон шер. Присаживайся.

Странное дело — всякий раз, когда я, преисполненный гнева или других ярких эмоций, собирался надавить на Кивернитию, у меня словно руки опускались. Ловил какой-то беспричинный ступор. Не знаю, в чем была причина — может в авторитете главной женщины семьи, может в возрасте, а может и вовсе в ее снисходительной манере общения. Почему-то мне всегда казалось, что она делала мне одолжение, благосклонно соизволив выслушать. Раздражало невероятно — особенно это бессилие. Каждый раз приходилось переступать через себя и гнуть свою линию.

Может в этом была какая-то магия Кивернитий? Все же у старших женщин рода имелись способы убеждать. Аура какая-нибудь или еще что…

Пушистый Фарух снова зашипел на меня и, словно назло, запрыгнул на кресло, куда я собрался опустить зад. Ну уж нет. Я щелкнул пальцами, и над ладонью повис огонек “Жар-Птицы”.

— Ну? Сам спрыгнешь или припугнуть? — спросил я.

Приплюснутая морда кота недовольно скуксилась, и животное соизволило уйти на балкон. То-то же. Разбаловала бабушка этого хвостатого. Я уселся напротив нее.

— С чем пожаловал? — оторвавшись от вязания, спросила Кивернития.

— Хотел поговорить об Ольге.

Седые брови бабушки приподнялись над очками.

— Об Оленьке, значит… Тебя что-то тревожит, мон шер?

— Одна птичка принесла на хвосте, что ты вовсю занята матримониальными планами.

В глазах Кивернитии всего на долю секунды вспыхнуло возмущение, смешанное с гневом, но она мгновенно взяла себя в руки и любезно мне улыбнулась.

— И что же это за птички расчирикались?

— Какая разница? — проворчал я. — Значит, это правда. Ты что-то готовишь.

Бабушка сосредоточилась на вязании и не ответила.

— Не рановато ли? — спросил я, положив руку на пряжу, заставив обратить внимание на себя. — Ей всего шестнадцать!

— В мое время это был подходящий возраст.

— В твое. Но не сейчас. Зачем ты торопишься?

— Нужно пользоваться моментом, пока наше имя звучит громко. Того и гляди, скоро свет найдет другой объект для восхищений. За минувшие годы состав аристократии серьезно изменился, и на горизонте появились весьма интересные кандидаты на руку нашей Оленьки.

Значит, сестра была права в своих домыслах и опасениях. Бабушка вовсю плела паутину. И, лисица такая, ни словом мне не обмолвилась.

— Только почему сама Ольга не принимает в этом участия? — не сдержав злости спросил я.

— Потому что во все времена подобные вопросы решали Старшие. Ольга слишком юна для того, чтобы сделать верный выбор.

— Ольга слишком юна и для того, чтобы вообще задумываться о браке!

— Мон шер, ты грубишь. Изволь сменить тон.

— Имею причины, — отрезал я. — Прекращай свои игры. Ольга нужна нам в деле. От нее очень многое зависит в развитии хозяйства.

Кивернития пожала затянутыми в старомодное бархатное платье плечами.

— Одно другому не помеха, Михаил, — сурово сказала она. — Пусть пока что резвится со своими рыбками. Поверь, она не станет работать хуже, если на ее пальчике появится симпатичное колечко.

Непробиваемая. Просто непробиваемая женщина. Втемяшила себе в голову старомодные представления о жизни и следовала им неукоснительно. Ладно, пойдем другим путем.

— И кого ты выбрала в кандидаты?

— Как будто ты сам не знаешь, — поджала губы бабушка. — Твой секундант отвечает всем требованиям. Имя, достаток, титул, здоровье и молодость.

Ну конечно.

— И еще живет недалеко отсюда, — язвительно добавил я. — Просто идеал.

— Именно так. Эта девица Штофф совершила ошибку, настояв на разрыве помолвки. Сейчас была бы графиней. Но свято место пусто не бывает…

— Надеюсь, ты еще не обсуждала этот вопрос с самим Шуваловым?

— Все к этому идет. Полагаю, к осени он будет готов сделать предложение.

— А если Ольга не захочет?

Кивернития рассмеялась.

— Мишенька, она не вправе идти наперекор воле Старших. Поверь, главы семьи умеют быть убедительными.

В этом она была права. В отличие от Ани Грасс, Ольга действительно была хорошей девочкой. Слишком хорошей. Такой уж характер — не смела перечить. Да и бабушка намеревалась обручить ее именно с Шуваловым — а ведь он ей нравился.

Значит, я должен был либо предоставить доказательства того, что Семен Павлович не был тем, кем хотел казаться, либо принять всю эту ситуацию и не препятствовать.

Но чтобы отыскать хоть какие-нибудь зацепки, мне требовалось время.

— Притормози, пожалуйста, — мягко сказал я, заглянув бабушке в глаза. — Шувалов, если действительно заинтересован в Ольге, никуда не денется. Но с учетом того, что наше дело только развивается, хочется иметь менее зыбкую почву под ногами. Да и приданое ей нужно хорошее, если отдавать за графа. Ты ведь понимаешь, что об этом союзе будут писать во всех газетах?

— Очень надеюсь на это!

Вот, нащупал слабое местечко…

— В таком случае нам нужно выглядеть в самом выгодном свете. А мы пока что не готовы. Согласись, нет у нас приданого, достойного графа Шувалова.

Кивернития нехотя кивнула.

— Возможно, ты прав, мон шер. Но…

— Я не говорю сворачивать бурную деятельность. Я лишь прошу дать время, чтобы обустроить все в лучшем виде.

— Значит, ты все же согласен с моим выбором? — бабушка спустила очки на нос и взглянула на меня.

— С чего мне быть против? Если Ольга будет с ним счастлива…

— Счастье, мон шер, не в любви.

Ага, и не в деньгах. Счастье — вообще штука индивидуальная и, к сожалению, мимолетная. Как там говорилось у великого поэта? “Счастья нет, а есть покой и воля”? Вроде того. Но мне все же очень хотелось бы, чтобы сестра сорвала джекпот.

Ну, вроде договорились. С грехом пополам, да и пока что я ни разу не помог Оле, а еще больше подтолкнул ее к нежеланному сценарию. Но теперь хотя бы можно было сосредоточиться на поиске подноготной этого слащавого типа.

***

Я припарковал Витю перед высоким современным зданием из стекла и бетона. Оно казалось бы живым приветом из практичного Советского союза, кабы не причудливый вензель и вычурная до пошлости вывеска “Деловой центр “Штандарт”.

Если мне не изменяла память, “Штандарт” был первым парусным фрегатом Балтийского флота. Что ж, амбициозное заявление.

— Не могли они арендовать помещение где-нибудь поближе? — проворчал я, ежась от холодного ветра с Залива, и оглянулся по сторонам.

Район был новый, но перспективный — вид на море и яхты, изящный мост до Крестовского острова, часть которого превратили в публичный парк. Вдоль берега потихоньку вырастали новостройки в забавном петропольском стиле, но народу здесь все еще было мало. На фоне пустынной набережной и водной глади высотка “Штандарта” смотрелась как прыщ на заднице.

И угораздило “Вечерний Петрополь” переехать именно сюда. Видать, аренда дешевая. Газетенка, насколько я понял, была частная и любила мусолить светские скандальчики. Именно в ней нынче работал уже известный мне господин Андрюшин.

Спрятав ключи от машины в карман, я прошел через стеклянные двери-вертушки и оказался в просторном холле. Скучающая барышня за стойкой скользнула по мне безразличным взглядом и лениво выпрямилась, когда я подошел.

— Добрый день, — девица натянула дежурную улыбку. — Чем могу помочь?

— Я ищу редакцию “Вечернего Петрополя”. Не подскажете, как туда попасть?

Администратор едва ли не закатила глаза и указала на стену. За ее спиной и правда висел список контор с указанием, на каких этажах они располагались и какие кабинеты занимали.

— Пятый этаж, значит, — пробормотал я. — Пятьсот третий офис. Спасибо.

Я направился к коридору, но девица зычно меня окликнула.

— Куда?! Молодой человек, а пропуск?

Ох ты ж черт. И в этом мире существовала эта зубодробительная бюрократия. Вообще девица вела себя слишком уж непочтительно — обычно перед аристократами если не лебезили, то вспоминали о манерах. Я потянулся к лацкану пиджака и вздохнул. Герб! Забыл прикрепить брошь. Тогда все ясно — наверняка девица приняла меня за какого-нибудь клерка.

— Конечно, — я вернулся к стойке и протянул ей паспорт, готовясь насладиться реакцией.

Администратор раскрыла документы на нужной странице, удивленно уставилась на меня, снова заглянула в документы…

— Прошу прощения, ваше сиятельство, — отчеканила она безразличным тоном. — У нас много кто ходит, приходится следить. Особенно за гостями этой газетенки…

— Что, часто беспокоят?

Пока девица записывала мои данные в большую тетрадь, позволила себе поворчать.

— Они же “желтушники”, — пояснила она. — Кормятся на сплетнях и всяких жареных фактах. Платят за новости. Поэтому у нас здесь настоящее паломничество. Такие истории придумывают, лишь бы отхватить пару лишних рублей… Ваше сиятельство, вы точно уверены, что вам туда нужно? Если эти писаки вас оклеветали, вы можете направить жалобу через юриста…

Какая забота, однако. Нет уж, мне уже стало интересно поглядеть на редакцию настоящей желтой прессы!

— Благодарю за заботу, но я и сам справлюсь.

— Надеюсь, вы помните о запрете Благодати? Простите, что напоминаю, но не хочется в свою смену разбираться с ищейками. Вы там… помягче, пожалуйста.

Я улыбнулся, забирая паспорт и квиточек пропуска.

— Не волнуйтесь, сударыня. Никто не пострадает.

Протянув заветную бумажку охраннику у турникета, я наконец-то попал в закрытую часть центра. Забавно, что несмотря на явную новизну, здание казалось немного запущенным. Множество кабинетов пустовали, словно владелец здания не рассчитал востребованность помещений.

Проигнорировав лифты, я поднялся на пятый этаж и с удовольствием размял кости — постоянные разъезды на автомобиле меня избаловали. Надо бы налечь на спорт.

Коридор освещался неприятным холодным светом ламп — тем самым, которые делает лица безжизненными, а персиковые стены — похожими на больничные. Быстро найдя нужный кабинет, я постучал.

Никто не ответил, хотя за дверью явно кипела жизнь. Я слышал шум голосов, телефонные трели, треск принтера…

Ладно, не будем любезничать. Я распахнул дверь и покачнулся от густого дыма. Накурено было так, что под потолком легко бы удержалась парочка топоров.

— Кхе! — я откашлялся и проморгался, судорожно пытаясь разглядеть оранжевое пятно за столом напротив двери.

— Вам кого? — спросило пятно низким женским голосом.

Когда глаза приспособились к этой дымовой завесе, я увидел рыжеволосую даму бальзаковского возраста в ярко-оранжевой блузке. Женщина сидела перед компьютером, в одной руке держала телефонную трубку, а второй стряхивала пепел с сигареты прямиком в массивную латунную пепельницу.

— Добрый день. Я ищу Андрюшина.

Колоритная дама не проявила ко мне никакого интереса — лишь неопределенно указала вглубь помещения и вернулась к телефонному разговору.

Я пожал плечами. Ну, здесь наверняка ко всему привыкли.

Редакция представляла собой здоровенное помещение без перегородок — то, что в моем мире именовали опенспейсом. Как по мне, отвратительное решение. Никакого уюта, все сидят друг у друга на головах и вечно галдят. Не понимаю, как можно сосредоточиться в такой обстановке, особенно журналисту.

Окна в пол были завешаны горизонтальными жалюзи, и солнечные лучи, врываясь в полутемный зал, подсвечивали завитушки дыма и парившую в воздухе пыль. Я подошел к одному из корпевших над клавиатурой сотрудников.

— Извините, пожалуйста. Не подскажете, как найти Сергея Васильевича Андрюшина?

Лысоватый мужичок вздрогнул, моргнул и указал на самый дальний стол у окна.

— Там он, если обедать не ушел.

— Спасибо.

Андрюшин распекал кого-то по телефону. Судя по содержанию громогласных реплик, доставалось какому-то болтуну. Заметив меня, журналист понизил голос и прищурился.

— Перезвоню позже, — бросил он и швырнул трубку на рычаг. — Глаза меня не обманывают? Михаил Николаевич собственной персоной?

— И вам доброго дня, — улыбнулся я. — Найдется пара минут?

— Раз уж вы добрались до этой дыры, с моей стороны будет сущим хамством не уделить вам время, — на удивление вежливо отозвался журналист. — Кофе? Чай не предлагаю. Он у нас скверный.

— Пожалуй, обойдусь. Здесь есть место, где мы можем поговорить наедине?

Андрюшин уставился на меня светлыми выцветшими глазами.

— Михаил Николаевич, давайте сперва кое-что проясним. Если вы пришли предъявить мне претензию из-за статьи…

Я жестом перебил его.

— Не претензию. Меня интересует источник.

— Тем более я мало чем смогу помочь, — пожал плечами Андрюшин и потянулся за сигаретами. — Дело в том, что сведения о вашем задержании я получил в виде пакета. Фотографии, причем весьма скверного качества, и записка. Отправитель пожелал остаться неизвестным. Принес какой-то мальчишка из уличных босяков.

Фотографии… А вот это уже было интересно.

— Могу я на них взглянуть?

Журналист замялся.

— Вообще-то это противоречит нашей этике.

— Сергей Васильевич, этике противоречит то, что вы опубликовали непроверенные сведения и поставили под угрозу мою репутацию. Хорошо, что повод плевый. А если бы вам подсунули что-то более скандальное?

— Прошу простить мою дерзость, но со скандалами вы пока что успешно справляетесь и без помощи анонимов, — усмехнулся Сергей Васильевич. — Взять ту же дуэль…

Нужно было заставить его заговорить. Угрожать я не хотел — не в редакции же, в самом-то деле. Впрочем, был еще один способ развязать язык.

Я достал из кошелька десятирублевую купюру.

— Давайте притворимся, что все здесь на десять минут лишились принципов, — я протянул деньги журналисту.

Андрюшин укоризненно на меня взглянул, однако подношение принял.

— Момент. Нужно поискать… — он принялся рыться в папках, которыми с горкой был завален весь стол. — Так… Кажется, вот они.

Из папки выпал простой бумажный пакет, и Андрюшин лихо выпотрошил его. В ладони упали распечатанные фотографии и записка.

“Михаила Николаевича Соколова, сына графа Соколова, задержали по подозрению в причастности к поджогу и сопроводили в Тайное отделение”.

И все. Ни подписи, ни подробностей. Тогда понятно, почему статья была высосана из пальца. К тому моменту, как Андрюшин получил подарочек, там уже вовсю работали государевы люди. Много ему бы не рассказали — тайна следствия, а простые работяги просто мало что знали. И все же Андрюшин умудрился раскопать связь между пожаром на полигоне и инцидентом на рыбном хозяйстве.

— Фотографии плохие, — проворчал Андрюшин. — Явно сделаны на пленку, причем фотограф плохо настроил аппарат. Потому и пришлось ставить в макет ваш прошлогодний портрет.

Пленка? Тоже интересно. Пользоваться пленочником имело смысл только если фотограф был одаренным. И явно не дотягивал даже до уровня любителя, судя по смазанному фокусу и плохой экспозиции.

— Сдается мне, у меня появился поклонник, — задумчиво проговорил я, листая снимки. — Или преследователь. Ибо я уж точно не тяну на фотомодель.

“Вели” меня от города. Все фотографии были сделаны возле Петропавловки. Быть может, кто-то хотел убедиться, что я все-таки туда попал.

Я вернул снимки Андрюшину. Досадно. Считай, вхолостую съездил.

— И как вы умудрились на основании этой весьма сомнительной информации сделать пусть и жиденькую, но статью?

Сергей Васильевич самодовольно ухмыльнулся.

— Профессионализм, ваше сиятельство. Главное — зацепка. А дальше ищи, разговаривай, наблюдай. В нашем деле волка ноги кормят. Не поработаешь — не получишь гонорар. Платят ведь за публикации, здесь на окладах не сидят.

А он и правда оказался молодцом.

— Отличная работа, хотя и направлена против меня. Только в следующий раз, если не возражаете, я буду рад предоставить вам личный комментарий.

Андрюшин с недоверием на меня уставился.

— Даже так, ваше сиятельство?

— Я из тех, кто предпочтет быть прессе другом. Если вы понимаете, о чем я.

— Полагаю, да.

Я скользнул взглядом по вчерашнему выпуску “Вечернего Петрополя” — первую полосу украшала разгромная статья о похождениях одного из старших братьев Кости Денисова. И у меня появилась идея.

— Желаете ли заработать дважды на один материал, Сергей Васильевич? Позволите предложить вам тему следующей статьи?

Журналист продолжал глядеть на меня с подозрением.

— Считаете, я стану писать заказуху?

— А если я предложу тему, что будет интересна лично вам?

Андрюшин воровато огляделся по сторонам и прошептал:

— Излагайте.

Глава 23

— Значит, вас интересует Семен Павлович Шувалов…

Андрюшин задумчиво размешивал кофе “три в одном” в пластиковом стаканчике. Ничего лучше в его личном ящике не нашлось, и мы переместились на импровизированную кухню для обсуждения деталей.

— Понимаю, запрос необычный, — кивнул я. — Кроме того, я и вовсе не уверен, что он может быть замешан в чем-нибудь скандальном. И все же перестраховаться было бы неплохо.

— Могу ли я поинтересоваться, чем его сиятельство так привлек ваш интерес?

Я рассеянно взглянул в окно, выходившее в лишенный всякого очарования внутренний двор.

— Дело в том, что моя семья намеревается вести с ним дела. Не буду забегать далеко вперед, но возможно и укрепление родовых отношений, — уклончиво ответил я, тем не менее, намекнув на все важное. — И мне хотелось бы знать как можно больше о будущем партнере и союзнике. Ведь если впоследствии на поверхность всплывет какая-нибудь некрасивая история, сам понимаете…

Андрюшин кивнул.

— Это отразится и на вашей репутации.

— Именно, Сергей Васильевич, — я сделал глоток обжигающе горячего напитка. — Считайте это перестраховкой.

Андрюшин пил свой кофе так, словно тот был холодным — крупными глотками, совершенно не замечая, что это был практически кипяток. Выбросив пустой одноразовый стаканчик в мусорку, он вернулся ко мне.

— В таком случае вам было бы уместнее нанять частного детектива из бывших сотрудников органов правопорядка — у них обычно остаются полезные связи. Почему же вы пошли к журналисту?

Я улыбнулся и полез за кошельком.

— Потому что, если вы найдете какую-нибудь грязь, я не хочу, чтобы это замалчивалось. Пусть узнают все. — Отсчитав пятьдесят рублей наличностью, я положил ассигнации перед Андрюшиным. — Не может этот Шувалов быть святым аки Христос. Должен быть какой-то изъян. Копайте, Сергей Васильевич. Найдите для меня что-нибудь стоящее.

Журналист ловким движением спрятал деньги в карман брюк.

— Начну сегодня же.

***

Новый греческий ресторан “Халкида” располагался в самом центре Петрополя — на пересечении Владимирского и Невского проспектов. Двухэтажное заведение с открытой террасой выходило окнами на вечно бодрствующий Невский, а я минут десять искал место для парковки — здесь с этим были проблемы даже у аристократов.

Наконец, приткнув Витю в соседнем переулке, я вышел из машины, проверил кошелек и наличность в нем, расправил пиджак и направился к входу.

“Михаил, где ты?” — раздался в моей голове голос Денисова. — “Надеюсь, не забыл?”

“Одна минута, подхожу”.

“Я на втором этаже, стол заказан на мое имя”.

“Понял”.

Разорвав ментальную связь, я направился к помпезно украшенному входу. Ресторан сверкал новенькой бело-голубой вывеской, а швейцар на входе был облачен в аутентичный греческий костюм с забавной юбкой, над которой возвышалось упитанное брюшко.

Увидев меня, он услужливо распахнул двери, и я оказался в холле. Тут же в нос ударила смесь южных ароматов — специй, цитрусов, даже откуда-то появилась солоноватость моря. Звучала греческая музыка — играл живой оркестр. А женщина, которую я определил как хостес, тут же возникла передо мной, держа в руках увесистое меню.

— Добрый день, господин! Рады приветствовать вас в “Халкиде” — уголке настоящей знойной Греции в центре прохладного Петрополя. Вы будете один?

Я улыбнулся в ответ на ее искреннюю, словно она и правда была хозяйкой маленькой таверны, улыбку.

— Меня уже ожидают. Стол заказан на имя господина Денисова.

Дама тут же изменилась в лице и поправила затейливый головной убор.

— О… Его сиятельство изволит наслаждаться видом на террасе. Я провожу вас. Прошу за мной.

Мы пересекли просторный зал, украшенный в сине-голубых тонах. Здесь в больших кадках росли настоящие фруктовые деревья, а маленькие яркие птички в клетках щебетали и наполняли полупустое помещение веселыми трелями.

Поднявшись на второй этаж, женщина повела меня дальше — сквозь череду отгороженных дверями небольших залов, где гости предпочитали трапезничать вдали от лишних глаз.

— Ой!

Дама с меню едва успела увернуться от вылетевшей из распахнувшейся двери девушки!

— Прошу прощения, — тут же бросилась извиняться хостес. — Госпожа, все в порядке?

Я поднял глаза на “госпожу” и остолбенел от удивления.

— Перовская? Думал, ты в Кракове.

Озлобленная польская красотка проигнорировала мою реплику и смерила меня презрительным взглядом.

— Господи ты боже мой. Еще одно заведение осквернено твоим духом. То-то я слышу, что рыбой завоняло.

“Трусы стирать не пробовала?” — хотелось ответить на такой наезд, но я решил быть выше склок. Пусть тявкает, все равно укусить не может.

— И тебе хорошего дня, — холодно улыбнулся я и взглянул на сопровождавшую меня хостес. — Прошу вас, не будем медлить. Боюсь, я и так опаздываю.

— Да, конечно.

Женщина крепче прижала меню к груди, словно пыталась инстинктивно защититься, и я проследовал за ней. Лишь когда мы подходили к входу на террасу, я оглянулся назад и увидел, что Перовская все еще стояла в коридоре и сверлила мою спину тяжелым взглядом.

“Дырку прожжешь”, — сказал ей я ментально. — “Какие-то проблемы или ты просто рада меня видеть?”

“Пошел к черту!” — фыркнула однокурсница и исчезла в одном из закрытых залов, напоследок громко хлопнув дверью. Вскоре оттуда раздался взрыв женского хохота.

— Прошу вас, господин…

— Соколов, — любезно улыбнулся я и вышел на террасу первым.

— О, ваше сиятельство… Тот самый?

— Тот самый.

Дама, казалось, слегка смутилась.

— Прошу прощения, я не заметила вашего герба.

— Его со мной и нет. Приятно иногда смешаться с толпой.

Она подвела меня к столику у самой решетки, где уже скучал, попивая какой-то лимонад, Денисов. Увидев меня, он поднялся, чтобы подобающе поприветствовать.

— Если не возражаете, через пять минут подойдет официант, — сказала женщина. — Или же вы желаете сделать заказ сразу?

— Кофе, пожалуйста. И минеральную воду с лимоном, — попросил я.

— Сию минуту, ваше сиятельство.

Дама вышла, и мы с Денисовым остались на террасе вдвоем. Он протянул руку, и я с готовностью ее пожал.

— Славное место, — сказал я, усаживаясь. — Судя по количеству гостей, либо очень дорогое, либо…

— Здесь принято ужинать, а не обедать, — пояснил Константин. — Как раз по этой причине я и предложил встретиться здесь. Поменьше лишних глаз и ушей.

Забавно, что при всем этом я умудрился столкнуться с Перовской. Вот уж воистину великое везение.

Терраса нависала прямо над тротуаром Невского. Увешанные корзинками с цветами перила скрывали нас от прохожих. Правда, ветер с Невы то и дело норовил превратить скатерть в парус.

Денисов подвинул пепельницу и достал портсигар.

— Не знал, что ты куришь, — удивился я.

— Да вот, недавно начал. Хороший повод завязать знакомство. Когда подходишь просто так, люди начинают беспокоиться. Напрягаются. А если спросить огоньку или стрельнуть папироску, то сразу считают за своего и расслабляются.

В этом он был прав. Даже в моей прошлойжизни приходилось знакомиться в универской курилке. Однажды, угостив одного аспиранта огоньком, я заполучил отличного помощника для работы над курсовой.

— Что ж, в таком случае и я угощусь, — улыбнулся я и потянулся к портсигару. — А теперь рассказывай, зачем весь этот пафос. Дорого же, Костя!

Денисов виновато улыбнулся.

— Ну, я считаю себя в какой-то степени твоим должником. Все же история между нами случилась некрасивая. И пусть формально я не виноват, но мне ужасно неудобно за то, что все это случилось на глазах у знати. Считай это моим шагом к примирению. Да и коронное блюдо к этому располагает.

— Мезе?

— Ага.

Мезе назывался набор из нескольких порций разных блюд на маленьких тарелочках. Обычно в греческих тавернах подавали два типа блюда — мясное и рыбное. В мясном традиционно можно было найти порции из разного мяса курицы, говядины и баранины, а рыбное мезе включало в себя разнообразную рыбу, креветки, кальмары, ракушки, даже осьминогов. Все это великолепие сопровождалось особым хлебом, несколькими соусами… Словом, трапеза не на пять минут. Здесь предполагался долгий разговор.

Значит, Денисову и правда было что-то от меня нужно.

— Мясное или рыбное? — спросил он.

— Мясо, конечно!

— Ну хоть в чем-то мы с тобой сходимся, — широко улыбнулся он и жестом подозвал официанта.

Сделав заказ, Константин прикурил и уставился на меня.

— Наверняка гадаешь, что мне от тебя нужно.

— Прямо с языка снял.

— Тогда, пока ждем, перейду сразу к делу. Мне нужна твоя помощь, Михаил.

— В чем?

— Я не могу оставить просто так то, что случилось. Мне ужасно некомфортно от одной мысли, что кто-то вломился мне в голову и заставил плясать под свою дудку. Кроме того, если влез раз, то может залезть и снова несмотря на все защитные артефакты. Ты же хорошо работаешь по ментальной линии, знаешь, что во второй раз будет проще.

Я кивнул.

— Полагаю, да. Артефакт — не панацея.

— Именно. Это означает, что я стану угрозой и для семьи, и для друзей… Да для кого угодно! Нет, Соколов, так это оставлять нельзя. И нужно торопиться. Я чувствую себя бомбой замедленного действия. Может я и сейчас уже под контролем, просто кто-то не отдал финальный приказ…

Паранойя Денисова была мне понятна — он говорил об этом еще когда приезжал к нам в Ириновку. Но с тех пор у меня совершенно не было времени озаботиться этим вопросом. Да и не знал я, с чего начать. Кроме того, Денисов был ментально слаб, и я не хотел тащить его за собой в поиски Аспиды. Если над ним работала Аспида, а не кто-нибудь еще…

Я вздохнул.

— Константин, не уверен, что у меня вообще получится помочь тебе с этим. Да и с чего ты решил, что нужно обращаться именно ко мне?

— Слышал слух, что ты общаешься с Корфом из Тайного отделения. Не знаю, что у вас за связи, но, быть может, ты бы мог воспользоваться этим знакомством? Я ведь не могу писать заявление открыто — это угрожает репутации моей семьи! Но вдруг ты сможешь воспользоваться ресурсами ищеек…

Интересно, откуда просочилась информация? Ладно, с этим разберемся позже, но Корфа стоит на всякий случай предупредить. Если даже Денисов был в курсе моих “связей”, то это могло здорово помешать в тайной работе.

— Поговорю, — ответил я. — Мы не близки — Корф просто немного помогал мне с подготовкой к поступлению, и с тех пор виделись мы редко. Но раз есть возможность, я ею воспользуюсь.

— Буду тебе очень благодарен.

Принесли первые блюда — исполинских размеров поднос тащили двое официантов. А там… Десятки тарелочек и мисок с самыми разнообразными яствами, соусами, хрустящим хлебом… Хорошо, что я легко позавтракал.

— И есть еще кое-что, — обмакнув кусок курицы в соус, сказал Константин. — Помнишь, я рассказывал тебе про сон? Один и тот же.

— Конечно.

— Мне кажется, это не сон. Я думаю, что это воспоминания. И я начал вспоминать больше.

Я замер с поднесенной ко рту оливкой. Твою мать. Твою мать!

— И что же там было?

— Ты, Михаил. Если я прав, и это не сон, а воспоминания, то мы с тобой явно попали в какую-то серьезную переделку. Почему ты мне не рассказывал?

Так, Миха. Спокойствие, только спокойствие. Еще не хватало превратить Денисова во врага. Хрен его знает, как он отреагирует, если узнает, какую роль я тогда сыграл. И все же нужно было что-то ему дать, чтобы убедить отказаться от дальнейших изысканий. Если Денисов полезет во все это сам, наломает дров.

Я отложил хлеб на тарелку, отодвинул от себя соус и снова взялся за портсигар.

— Послушай меня, Костя, — сказал я, прикурив от зажигалки. — То, что я сейчас тебе скажу, охраняется тайной. Ну, сам понимаешь. Сверху приказали молчать. Ты прав — мы с тобой кое-что нашли, кое-что серьезное. Это касалось Ордена Надежды. Нашли случайно — такое вот невезение. И потом, когда там жахнуло и произошел пожар, ты надышался и потерял память.

— Что мы нашли?

— Доказательства работы ячейки в Аудиториуме. Расслабься, все уже улажено, — поспешил успокоить я, видя, как округлились глаза однокурсника. — Службы со всем разобрались. Но мне велели молчать едва ли не под страхом смерти. Я сейчас говорю тебе все это лишь потому, что ты начал вспоминать.

Денисов оторопел, позабыв о еде. Сделав несколько жадных глотков из бокала, он подвинул пепельницу ближе к центру стола.

— Ну и ну. А не мог кто-то из Ордена залезть мне в голову?

— Не думаю, что это они. Вопрос с надеждинцами был закрыт. И ты им точно ничем не угрожал после утраты памяти. Нет, Константин, у них не было резона. Это кто-то другой. А вот кто, пусть лучше разбирается Тайное отделение. Не нашего с тобой ума это дело.

Костя нахмурился и невидящим взглядом пялился на соусницу. Соображал — было видно, как работала мысль. Наконец, он открыл портсигар.

— С одной стороны, ты прав — все же мы понятия не имеем, с чем имеем дело, — тихо сказал он.

Ну, кое-какие догадки у меня были, а вот доказательств — никаких.

— С другой… Михаил, я в ловушке. Может именно поэтому меня и выбрали на роль жертвы? Потому что знали — я не побегу сдаваться Отделению. Это разрушит мою еще не начавшуюся карьеру. Что толку от обучения в Аудиториуме, если я и себя-то защитить не могу?!

— Тише! — шикнул я, когда он слишком разорался. — Тебе нужно получить исцеление от Великого осколка. Я знаю, что камень способен решать и ментальные проблемы.

— Ага. Но там очередь…

— Значит, нужно подняться на самый верх списка, — пожал плечами я. — Другой вопрос, как это сделать…

Денисов злобно жевал мясо.

— Идеи?

— Пока не знаю. Может предложить тому же Корфу твои услуги? Насколько мне известно, сотрудники Отделения, даже бывшие, имеют некоторый приоритет. А в твоем случае травма была получена ради благого дела…

— Ты что, предлагаешь мне стать ищейкой?

— Если других выходов не будет, почему нет?

— Гнобить своих же? — гневно прорычал однокурсник. — Нас и так стало меньше, а тут я сам должен буду сокращать количество аристократов?

Ох уж эти радикалы! Что с одной стороны, что с другой — говорить вообще невозможно. Сплошное черно-белое видение мира.

— Тайное отделение не заключает никого под стражу просто так. Это всего лишь один из органов сохранения порядка, чтобы не допустить произвола среди аристократии. Времена изменились, крепостное право давно упразднили, и обычные неодаренные подданные заслуживают бережного обращения. Разве не так?

— Так…

— Ну вот. Ты ведь сам предо мной кичился верностью принципам. Разве сохранение дворянского достоинства и чести аристократа не входит в список твоих принципов?

— Входит, — растерянно кивнул Константин.

— Считай, что сотрудники Тайного отделения — это гаранты соблюдения принципов. Не нужно их демонизировать — нормальные люди. Да, немного повернутые на заговорах и вечно ищут везде врагов. Но это профессиональная деформация сознания. Когда постоянно имеешь дело с преступниками и нарушителями спокойствия, волей-неволей начнешь видеть это всюду.

Денисов продолжал ошарашенно пялиться на почти нетронутое мезе.

— Слушай, ну не так я себе это представлял. Должны быть другие варианты…

Я пожал плечами.

— Ты спрашивал, какие у меня идеи — и я подал тебе одну. Немного безумную, но за спрос денег не берут. Раз уж я все равно пойду с твоей проблемой к Корфу, то почему бы не спросить и об этом? Найдешь вариант получше — милости прошу. Даже помогу. Мне, знаешь ли, тоже некомфортно иметь среди знакомых человека, который в любой момент по чужой указке воткнет мне нож в спину.

Однокурсник жадно допил остатки лимонада и уставился на меня.

— Хорошо. Тогда поговори, пожалуйста, с тайныйм советником. Я не вправе тебя торопить, но хотелось бы побыстрее…

Внезапно лицо Денисова изменилось. Я видел, как расширялись его глаза, видел удивление, страх…

— Ложись! — рявкнул он, и в этот момент что-то ударило меня в спину.

Глава 24

Не было слышно ни свиста, ни какого-то другого звука — ничего, что предупредило бы об ударе. Денисов вскинул было руку, чтобы выставить “Покров”, но нас вместе со столом опрокинуло на пол террасы. Не успел.

Что-то обожгло мне спину, но я ощутил боль уже когда подлетел в воздух.

Сильный удар. Пекло адски.

Родовая мощь тут же зарокотала внутри меня. Сама по себе активировалась “Берегиня” и окутала меня плотным молочно-белым светом.

Взметнулись в воздух столы, скатерти, мешанина из тарелок, столовых приборов и цветов. Я рухнул на эту кучу, каким-то чудом успев развернуться в полете.

И хорошо, что успел. Следующий удар — а это была сильная и плотно сбитая в ком “Жар-Птица”, кометой неслась прямо на меня и погребенного под обломками Денисова.

— Костя, вешай щит! — рявкнул я и выставил руки перед собой, творя “Покров”.

Комета врезалась в сияющий барьер и рассыпалась на искры. Я тут же откатился в сторону и, прячась за опрокинутыми столами, подполз ближе к перилам балкона. Нужно было понять, откуда по нам лупили.

Денисов с грохотом выбрался из-под завала. К нему тут же поспешили официанты, но он прогнал их с балкона.

— Уходите отсюда! Уводите гостей! — кричал однокашник, параллельно с этим сотворяя вереницу “Кос”. Смертоносные серпы повисли над его головой и медленно раскачивались в воздухе, ожидая указания на цель.

— Видишь козла? — спросил он, подползая с другой стороны.

— Нет. Но точно не на улице, — процедил я, стиснув зубы. По спине мне врезали от души. Ранг четвертый, не меньше. А “Берегиня” не исцеляла, поэтому раненое место начало адски болеть. — Били не снизу. Ищи в окнах или на крышах!

Позади нас, со стороны ресторана слышались крики, визги, топот и звон посуды. Истошно заорал попугай. Кажется, гости и персонал пытались спешно ретироваться. И правильно. Нечего им делать на линии огня.

— Здесь Перовская, — бросил я, устроившись между столбиками балюстрады. — На втором этаже, в отдельном зале. Выведи ее.

— Ну уж нет. Перовская потерпит. Сама не дура — уйдет.

Вообще-то Марианна Перовская была неплохим лекарем, и ее помощь моей спинке сейчас бы не помешала. Но черта с два эта грымза согласится меня врачевать. Слишком ненавидела за причастность к гибели своего придурка-женишка. Сама особо не гадила, но вечно распускала нелепые слухи.

Я блуждал взглядом по окнам противоположного дома. Вроде бы он принадлежал купеческому клану Кекиных. Нижние этажи отдали под рестораны, а верхние — под небольшие конторки и офисы. Хорошее место, чтобы атаковать. И мы как на ладони, и зайти просто.

Высматривая движение в открытых окнах, я успел заметить, как в одном из них характерно вспыхнул шар “Жар-птицы”.

— Костя, пригнись!

Но приказывать было излишне. Насколько хреновым Денисов был менталистом, настолько же хорошо проявлял себя как боевик. Перейдя в “боевой режим”, парень прыгнул повыше и сотворил в воздухе барьер — “Покров” буквально врезался в едва набравшее скорость заклинание, и на тротуар с противоположной стороны улицы посыпались искры. Люди испуганно закричали, бросились врассыпную.

Жаль, не было времени их предупредить. Хреновая идея биться в городе.

Но как будто нам оставили выбор.

— Самое время связаться с твоим знакомым из Тайного отделения, — запульнув пару “Кос” в нужное окно, сказал Денисов.

О, я уже пытался!

Сперва попробовал дозваться до Корфа — тайный советник не отвечал. Видимо, был на очередном совещании у какой-нибудь большой шишки. Как всегда. Вовремя, блин! Когда нужен, черта с два доорешься.

Бестужев тоже молчал, а пробиться к Алексееву я сейчас не мог — чтобы достучаться до разума неодаренного, требовалось сосредоточиться только на этом. Непозволительная роскошь, когда тебя пытаются обстрелять.

— Не отвечают, — сказал я, оставив попытки установить ментальный диалог. — Мы сами.

Денисов кивнул.

— Ладно. Расклад не такой уж и скверный.

Атаковавший пытался отстреливаться, но мы перевешивали числом и обрушили на окно, откуда на нас напали, смесь всех быстрых боевых заклинаний.

— Нужно пойти за ним, — сказал я. — Хочу взять языка, если получится его найти. Отвлечешь внимание?

Денисов скривил лицо.

— Опять пытаешься меня беречь?

— Да. Это не твоя война.

— Теперь моя, — безапелляционным тоном заявил Константин. — Кем бы он ни был, он заплатит.

В такие моменты идея сосватать Денисова Корфу переставала казаться мне совсем уж безумной. По психотипу он вроде даже подходил…

В нас перестали лететь огненные шары, и на несколько секунд на разрушенной террасе воцарилась тишина — лишь ветер да шум автомобилей доносились снизу.

— Тогда идем.

Я усилил “Берегиню” и залез на перила, чтобы спрыгнуть прямо на тротуар. Здорово сэкономит время — дальше только дорогу перебежать.

И в этот момент услышал крики со стороны внутреннего зала. Вопили несколько женских голосов, и на них орал уже знакомый мне. Перовская.

Денисов инстинктивно дернулся, чтобы ей помочь. Я замешкался. Черт его знает, что могло происходить в самом ресторане. Вдруг на гостей тоже напали?

Денисов ломанулся внутрь, а я, чертыхнувшись, спрыгнул с парапета и бросился за ним.

— Бегом! Вниз! — командовала растрепанная Перовская. — Не туда, дура!

Она схватила перепутавшую направление девицу и едва ли не кубарем отправила ее вниз по лестнице. Растрепанная, длинноногая, даже сейчас с неуместным чуть распутным прищуром, она уставилась на нас.

— А вы чего стоите?

Девица, которую она было отправила вниз, вернулась за ней.

— Марь, идем! Пусть сами разбираются…

Она дернула подругу за руку, и с плеча Перовской слетела сумочка на длинной цепочке. Ридикюль с тяжелым стуком грохнулся на пол, раскрылся, и оттуда вылетело что-то металлическое и куча мелких пластиковых баночек.

Фотоаппарат. Явно старый, чем-то похожий на “Зенит”. И контейнеры с пленками.

Меня как молнией прошило.

Мы с Перовской одновременно бросились к камере, но я схватил ее первым.

— Отдай! Отдай! Это личная вещь.

— Ага. Только сперва посмотрю.

Перовская ухмыльнулась и отступила на шаг.

— Ну давай, смотри, как мы с подругами отмечаем девичник, — сказала она. — Ничего-ничего, я подожду. Мне-то спешить некуда.

Я умел пользоваться пленочными фотоаппаратами. Дед увлекался, поэтому у нас был целый чемодан с “Зенитами”, “Киевами” и “ФЭДами”, а к ним — куча оптики и неизменная красная лампа для проявки.

И поэтому я знал, что пленку можно было засветить. Вероятно, именно этого Перовская сейчас и добивалась.

— Держи ее, — велел я Денисову. Поднял с пола сумочку и сунул в нее трофеи.

Константин озадаченно взглянул на меня.

— Чего?

— Держи ее, говорю. Не дай уйти. Она может быть замешана.

А ведь и правда могла. Как минимум у Перовской был мотив точить на меня зуб. По крайней мере она считала меня виновным в том, что ее драгоценный Забелло отошел в мир иной. А раз винила, то могла и гадостей всяких наделать. Например, фотографии.

— Просто поверь мне, — сказал я.

Перовская, видя, что Денисов склонялся на мою сторону, зашипела, сбросила босоножки и попыталась припустить вниз по лестнице. Костя оказался быстрее и притащил ее обратно, пока я возился с пленкой.

Дерьмовый выбор. Я ведь мог попытаться пойти за тем, кто нас атаковал. Но вместо этого решил устроить несанкционированный обыск Перовской. Если я сейчас ошибся с выбором, это будет полный провал.

Перовская попыталась вывернуться, но Денисов заломил ей руки и с мольбой посмотрел на меня.

— Пожалуйста, скажи, что ты знаешь, что делаешь. Я не хочу делать ей больно просто так.

— Я тебе щас сама больно сделаю! — взвизгнула девушка и принялась сучить ногами. — Я тебе башку наизнанку выверну! Заставлю гипоталамус играть в футбол мозжечком, сучий ты потрох.

Надоела она мне. Сконцентрировав силу из ментального потока, я подошел к ней, насильно приложил ладонь ко лбу и принялся прожигать ее защиту.

— Ты… Ты… Пожалеешь…

— Я уже о многом пожалел, Марианна, — ответил я и сотворил сонное заклинание. — Отдохни пока.

Девушка обмякла в руках у Денисова. Константин смотрел на меня с ужасом. Подружка Перовской предпола смыться, подхватив ее дорогие босоножки.

— Может все же объяснишь, что происходит? — спросил Константин, закинув пребывавшую в сладком беспамятстве однокурсницу на плечо. И без того короткая юбка ее платья задралась, так что мне пришлось с усилием дернуть ткань и прикрыть срам.

— Непременно, — кивнул я. — Но сначала найдем фотоателье. В машину, быстро.

***

Я вернулся с проявленными пленками к машине. Денисов курил в открытое окно, на заднем сидении мирно спала колдовским сном наша пленная красотка. До чего же милой была Перовская, когда молчала.

— Успешно? — Спросил Константин, когда я забрался на водительское место.

— Ага. Пришлось заплатить по тройному тарифу, но все быстро проявили.

— Значит, момент истины? Или все же сперва объяснишь этот маневр с Марианной?

Я положил руки на руль и ткнулся в них лбом.

— За мной следили. Передавали фотографии о моих перемещениях в газету — причем только те, что потенциально могли вызвать ненужные вопросы. Я выяснил у журналиста, что фотографии были сделаны на старый пленочник. А Перовская на меня зуб точит. Когда из ее сумки выпал этот старый “Оптикус”, я соотнес одно с другим…

— На всякий случай подумай, как собираешься извиняться, если на пленках и правда окажется девчачья попойка, — хмуро ответил Денисов. — Я ведь с ней раньше близко общался, с Марианной. Мы еще со школы знакомы. Раньше она была другой.

— Какой?

— Приятной. Простой. Без этих вот выкрутасов. А сейчас смотрит на всех как на говно. Это ее Забелло испортил. Она как сошлась с ним, так резко переменилась. А после того, как он погиб, и вовсе стала невыносима. Для нее теперь люди что мусор. Даже те, что желают ей добра.

— Горе не всегда делает из людей святых страдальцев, — ответил я. — Кто-то ожесточается и становится невыносимым. Та же Анька Грасс тоже та еще стерва. Но душа у нее добрая.

— Не, Грасс просто бунтует. Она и сейчас простая. А вот Марианна словно и вовсе стала другим человеком. Признаюсь, даже жаль.

Я вытащил из сумочки Перовской проявленные пленки. Бочонки были промаркированы красными наклейками — так в ателье обозначили, что открывать пленки безопасно.

— Как бы то ни было, сейчас узнаем, насколько низко могла пасть твоя старая подружка, — отозвался я и развернул пленку.

Денисов привалился в мою сторону, силясь разглядеть на маленьких картинках сюжеты, и присвистнул.

— Да ее можно записать в твои поклонницы…

Вот я возле дворцового моста, вот иду мимо особняка Штоффов на Вознесенском. А вот самые свежие… Я стою у машины возле бизнес-центра, где общался с Андрюшиным.

— Боюсь, Марианна не дождется извинений, — сказал я и спрятал пленку в бочонок. — Ты говорил, у тебя где-то в центре квартирка есть.

Денисов замялся.

— Ну… Так себе берлога. Я там отсыпаюсь после попоек, чтобы кривым не приезжать домой.

— Нужно тихое место, чтобы с ней поговорить, — сказал я и кивнул на спящую Перовскую. — И куда можно будет вызвать Тайное отделение.

Денисов вытаращился на меня как на убийцу.

— Какое еще отделение? Ты чего?

— Это будет зависеть от того, что она расскажет. Я предупреждал тебя, Константин. Это опасная игра. Один раз тебе уже повезло получить амнезию и выйти из-под прицела. Но сейчас все серьезнее. Я не хочу тебя в это втягивать.

Однокурсник решительно мотнул головой.

— Ты меня ни во что не втягиваешь, Михаил. Я сам в это лезу. Потому что иначе не могу.

Нет, их точно нужно познакомит с Корфом. Этот крендель еще упрямее меня.

— Ты, Михаил, меня понять не можешь. Ты — наследник рода. Опустим детали про герб и Осколок. Но ты — наследник. А я — как у собаки пятая нога. Все между собой поделят старшие, а я, в общем-то и не нужен оказался. После первого курса у меня был разговор с отцом, и до меня доходчиво донесли, что обеспечили подготовку к Аудиториуму и будут содержать, пока учусь. А дальше я должен буду пробиваться сам. Целиком сам, понимаешь? Как разночинец какой.

— Только с Благодатью и знаменитой фамилией. Ты слегка перегибаешь, Костя.

— Тем не менее, — давил свое однокурсник. — А тут еще и этот ментальный изъян вылез. Короче, у меня на самом деле социального капитала не сильно-то больше, чем у тебя. Я просто великолепно умею делать хорошую мину при скверной игре. Да только все это театральщина. Мне нужны подвиги, нужно зарабатывать себе имя. А коли погибну, так пусть героически.

Я фыркнул. Ох уж эти молодые аристократы. Лишь бы погеройствовать да пафоса нагнать побольше.

— Ты мне упаднические мысли брось. Хочешь вписаться в эту историю — давай. Заодно на Перовской и проверим, чего ты стоишь. Работенка не из приятных. Гуманизма там мало. Я предупредил.

— А я услышал, — кивнул Денисов. — Квартира у меня на углу Полтавской и Гончарной. Доходный дом Гешвенда.

***

— Просыпайся, красавица, — я приставил стул к дивану, на котором Денисов уложил Перовскую, и уселся напротив девушки.

Одного прикосновения к ее разуму хватило, чтобы снять сонное заклинание. Менталка у Перовской, к слову, обладала неплохой природной защитой. И долбанул я по ней неслабо — в спешке и суете было не до нежностей.

Красотка лениво открыла глаза, пару раз моргнула… И подпрыгнула на месте, словно напуганная кошка.

— Спокойно, милая, — сказал я, доставая из-за уха одолженную у Константина сигарету. — Пока что мы просто поговорим.

Перовская метнула полный ненависти взгляд на Денисова.

— Так ты теперь с ним спелся? С этим слабокровкой?

— С ним интересно, — пожал плечами одногруппник. — Да и с тобой, выходит, тоже…

Мы договорились, что Денисов не будет вмешиваться без пущей нужды. Пока наша пленница спала, подготовились основательно: повесили мощный непроницаемый купол такой толщины, что даже Корфу было бы трудно через него пробиться. Костя как раз поддерживал купол, а я сосредоточился на допросе. Перед этим, правда, все же успел докричаться до Пистолетыча и сообщить о своих подозрениях.

Теперь оставалось выяснить самое важное: была ли эта слежка личной инициативой Перовской или кто-то дал ей это задание?

Я повертел одну из баночек с проявленной пленкой в руке.

— Фотограф из тебя, прямо скажем, так себе. Скажи, милая, на кой черт тебе за мной следить?

Перовская скорчила презрительную гримасу и отвернулась, продемонстрировав нам точеный профиль.

— По-хорошему, значит, говорить не хочешь. Ладно. Альтернативный вариант — я лезу тебе в голову и вытаскиваю все, что сочту интересным. И ты даже пожаловаться не сможешь, потому что потом ни черта не вспомнишь. Или так или начинаешь говорить сама.

Девица подтянула колени к груди и расхохоталась.

— О да, память ты стирать горазд! — процедила она, отсмеявшись. — Костя, вон, после твоих манипуляций сколько… Полгода в себя приходил?

Улыбка медленно сползла с моего лица. Откуда эта сучка знала про мои манипуляции над разумом Денисова? Ее не было в палате, да и об этом знали всего несколько человек.

Быть может, я не зря дернул Корфа. Должно быть, Перовская знала куда больше, чем показывала. Только один большой вопрос — откуда, черт возьми?

— Михаил, о чем она говорит? — с тревогой и непониманием спросил Денисов.

Перовская улыбнулась еще шире и вдвойне гаже.

— А, так он не знает? — Промурлыкала она. — Какой же ты скверный и ненадежный друг, Соколов, раз пользуешься наивным пареньком, не посвящая его в подробности ваших былых совместных похождений! Перед тобой, Костенька, Михаил Соколов — шпион Тайного отделения, засланный в Аудиториум. Друг революционеров из Ордена Надежды и большая угроза для каждого уважающего себя аристократа!

Глава 25

Перовская умолкла и триумфально улыбнулась, наслаждаясь произведенным эффектом. Денисов поднялся со своего места и, недобро сверкнув глазами, шагнул ко мне.

— Это… Все, что она сказала, правда?

— Сейчас не до этого, Кость, — не оглядываясь на него, ответил я. — Потом все объясню.

— Боюсь, мне придется просить тебя объяснить немедленно.

Марианна снова рассмеялась. Расслабленно откинулась спиной к стене, раскинула длинные стройные босые ноги и готовилась наслаждаться представлением. Разве что миски с попкорном не хватало для пущего эффекта.

— Я же сказал, объясню позже, — процедил я и поморщился от боли в спине. Рана противно ныла, края ткани испорченного пиджака неприятно раздражали место ожога.

— Нет, — сказал мой сообщник. — Сейчас.

Я обернулся к Денисову. Над обеими ладонями однокурсника угрожающе сверкали плотные “Колобки”.

— Да чтоб тебя…

Серьезно? Нашел время выяснять отношения!

Ладно, девка никуда не денется. Далеко не убежит, а все, что узнает… Что ж, скорее всего, ей и так сотрут память или заместят воспоминания, если до нас все же доедут спецы из Отделения. Можно не бояться немного пооткровенничать. Разве что времени на это было жаль. Я хотел вытащить из Перовской информацию раньше людей Корфа.

— Говори, мать твою! — рявкнул Денисов, и заклинания в его руках вспыхнули еще ярче. — Не заставляй меня выбивать из тебя дерьмо.

Ну, здесь можно было поспорить, кто из кого еще выбьет. Но проверять сейчас было неуместно. Не дождется Перовская развлечений.

— Хорошо, — я повернулся на стуле так, чтобы не упускать из вида пленницу, но и на Денисова глядеть. — Марианна сказала правду. Я работаю на Тайное отделение. Штатный сотрудник Управления по вопросам контроля применения Благодати.

Денисов нервно сглотнул слюну.

— Штатный… И когда ты собирался рассказать мне? — тихо прохрипел он.

— Не собирался. Зачем лишний раз людей нервировать?

— Ты ему лучше расскажи, как вы веселились в катакомбах! — подзуживала Перовская. — А то еще станет считать тебя благородным служителем правопорядка. А ты не благородный, Соколов. Ничего в тебе благородного нет. Ты точно такой же оппортунист, как и все выбившиеся в люди мелкие дворянчики — кого угодно продашь с потрохами и сделаешь что велят, лишь бы выслужиться. Давай, расскажи Костеньке, как сломал ему голову. Пусть знает, что его недуг усугубил именно ты! Что именно тебе он обязан крахом своей карьеры…

Я стиснул зубы, справляясь с гневом. Ну и дрянь же эта девка. Мало того что откуда-то выяснила всю мою подноготную, так еще сейчас переворачивала факты так, чтобы выставить меня чудовищем. Константин, конечно, умел вести себя здраво, но тут-то она била по самому больному месту…

— С этого момента поподробнее, пожалуйста, — Денисов, с трудом сохраняя самообладание, двинулся прямиком на меня. — Михаил, изволь объясниться. Я жду.

Перовская устроилась на диване поудобнее, расслабилась на подушках, делая вид, что лениво наблюдала за происходящим. Только меня уже было сложно обмануть — я видел, как бегали ее глаза по комнате, ища все, что можно было использовать в качестве оружия, осматривая все окна и двери для побега.

Возможно, она пыталась спровоцировать потасовку между мной и Денисовым, чтобы попытаться под шумок улизнуть.

Нет уж. Черта с два я с тебя спущу глаза, стерва. Теперь ты точно отправишься на чаепитие в Петропавловку. Познакомишься с веселыми парнями в стильной черной форме.

— Меня завербовали как тайного агента еще до Вступительных испытаний, — сказал я. — Отделению был нужен свой человек среди студентов, чтобы найти ячейку Ордена Надежды. Были сведения, что там завелись революционеры, предыдущие агенты пропадали. Светиться официально было нельзя, так что все это внедрение было организовано без поддержки извне. Я подходил по многим параметрам, поэтому выбор пал на меня.

— Значит, ты…

— Не по своей воле оказался в Аудиториуме, да, — кивнул я. — Это было моей работой. Потому и пришлось спешно готовиться к поступлению у Штоффов.

Денисов выглядел сбитым с толку.

— И что тебе за это пообещали? За это… внедрение.

— Кстати, да, — вмешалась Перовская. — Мне все было интересно, на какой же крючок они тебя посадили, что ты согласился рисковать своей шкурой?

— Угадай, — мрачно отозвался я. — С одного раза.

Денисов мрачно усмехнулся.

— Осколок?

— Ага. Мы с Ольгой — последнее поколение, в крови которого осталась хоть какая-то Благодать. Если мы не вернем Осколок, наши дети не будут одаренными. А с родовой силой свои сложности — она работает совсем иначе и распределяется по роду иным путем.

— Ясно, — сухо ответил Денисов. — Ты поступил, все дела. И что было дальше?

— Я нашел Орден Надежды, влился в него. А до этого умудрился прихлопнуть женишка нашей Марианны и парочку других идиотов, которые решили убить меня в угоду Темной Аспиде, в которую так хотели попасть. Тебе тоже предлагали поучаствовать, но ты не согласился. Потому и остался жив.

Когда я упомянул о Забелло, лицо Перовской перекосилось от ненависти и гнева.

— Наконец-то! Вот ты и признался, — прошипела она. — Видит бог, я долго этого ждала. Теперь я имею полное право тебе отомстить.

— Не имеешь, — отозвался я. — Это была чистая самооборона, так что перед законом я чист. Кстати, почему ты тогда не пошла с ними? Если знал твой Забелло, то и ты наверняка была в курсе.

Перовская отвела взгляд.

— Не поверила. Я до определенного момента вообще не верила в то, что эта Темная Аспида существует! Подумаешь, кто-то записку прислал. Мало розыгрышей что ли? Но после его смерти… Убедилась.

А вот это была зацепка. Значит, на нее вышли после гибели Забелло. Интересно, когда именно? Ладно, и это выясним. Сперва следовало успокоить Денисова, пока не разбушевался. Хрен знает, какая вожжа могла попасть ему под хвост, особенно со слабой менталкой.

Константин растерянно чесал затылок.

— Я не… Нет, этого не помню.

— Администрация, разумеется, представила все в более нейтральном свете, — продолжил я. — Но именно ты заподозрил, что твои друзья погибли не просто так. Мы нашли записку, провели сеанс психометрии, кое-что выяснили. Не суть. А твой сон про беготню в подземных коридорах и пожар — это воспоминания о том, что мы с тобой вышли на Орден Надежды. Ты знал слишком много. Я к тому моменту уже внедрился в ряды надеждинцев, и мне дали задание тебя убрать.

Денисов пару раз моргнул, а затем нервно рассмеялся.

— Так ты пытался убить меня или оставить в живых?

— Второе, конечно! — оскорбился я. — Зачем мне было тебя убивать, если я к этому моменту умел работать с памятью? Только не рассчитал, что менталка у тебя уже к этому моменту трещала по швам. Работа прошла криво, и… В общем, можно сказать, что я и правда виноват в том, что ты выпал из обоймы на полгода.

— И сделал так, что теперь любое ментальное воздействие может стать для него фатальным, — усмехнулась из своего угла Перовская. — А может мне просто сейчас поковыряться у него в голове, а? Пощупать там чего-нибудь, внушить эмоции или иллюзию повесить…

Я обернулся к ней.

— Тогда я сам тебя убью. Но не сразу. Устрою тебе персональный ад, в котором ты каждый раз, круг за кругом в бесконечном цикле, будешь видеть, как гибнет твой драгоценный Забелло, а ты каждый раз всего на долю секунды не успеваешь его спасти. Раз за разом.

Перовская дернулась как от пощечины и метнула на меня испепеляющий взгляд.

— Ублюдок. Чтоб твои кости крысы глодали!

— Хватит, Марианна, — невозмутимо продолжил я. — Пожалуйста, не искушай меня. Я не хочу быть жестоким, но, поверь, смогу превратить твое существование в ад. Ты уже попалась. Проиграла. Теперь просто остановись, умерь ненависть и помоги нам. Тогда я попытаюсь помочь тебе. Если ты связалась с теми, о ком я думаю, будущее тебя ждет безрадостное. Я понимаю, что тобой все это время двигала боль. Но сейчас, когда от твоих действий, быть может, зависит вся твоя судьба, услышь голос разума.

В этой своей личной трагедии Перовская до невозможности напоминала мне Анну Грасс. Тоже любовь, тоже месть — только вот стороны девушки выбрали разные. И обе рисковали, обе положили свои жизни на алтарь… Чего? Ну добились бы они своих целей, а что дальше?

Месть приносит лишь краткий миг удовлетворения, но после нее идет бесконечная пустота и одиночество.

“Колобки” в руках Денисова погасли. Он смотрел на меня твердо, без страха, но и без ожидаемого гнева. Словно все же смог уложить правду в голове и как-то с ней примириться.

— Значит, ты попал в Аудиториум по заданию Тайного отделения, чтобы найти Орден Надежды, а в итоге перешел дорогу Темной Аспиде, — подытожил он. — И я, выходит, случайно подвернулся тебе под ноги.

— Если кратко, то да. Просто в какой-то момент ты оказался слишком близко к происходящему, и тебя зацепило.

Парень кивнул, прикрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Допустим, принимается. Почему сразу не сказал?

Я усмехнулся.

— Вспомни, как ты меня встретил, когда очнулся — презрение, высокомерие, хамство. Если бы не странности с той дуэлью, вряд ли бы у меня появилась возможность тебе все рассказать. Кроме того, это все-таки закрытая информация. Я все еще работаю.

— Расслабься, Костя, — тихо проговорила наша пленница. — После сегодняшнего тебе все равно сотрут память — ты знаешь очень много и заплатишь за свое любопытство. А еще одного серьезного ментального вмешательства твоя голова не выдержит. Так что мучиться тебе осталось недолго.

Она была права. Стирать память Денисову уже было нельзя. Даже менталист уровня Корфа или Радаманта не смог бы сработать столь аккуратно, чтобы не разорвать истончившийся ментальный план.

Но и об этом я подумаю после. Был один вариант.

— Мир? — я взглянул на Денисова.

— Войны и не было. Теперь я понимаю, почему ты поступил так, как поступил, — удивил меня он. — Только обидно, что правду я сперва узнал от нее, а не от тебя, да и то пришлось вытаскивать клещами. Но как-нибудь переживу.

Я метнул взгляд на Перовскую. Всего на миг, на секунду, по ее лицу пробежала тень — гнев, разочарование. Что, дорогая, хотела сбежать под шумок, когда он бросится на меня с кулаками? А Денисов оказался умнее и тверже, чем ты ожидала?

Да, сегодня был явно не день Перовской.

“На всякий случай выйди”, — попросил я Денисова ментально. — “Встреть людей, которых я вызвал. С минуты на минуту сюда прибудет Отделение”.

“Зачем встречать?”

“Костя, не тупи! Ей терять нечего. Она знает, что будет дальше. Может попытаться сломать тебе голову, и защитить твой ментал я не смогу. Уберись от нее подальше, пока она не вскрыла тебе черепуху”.

Денисов кивнул и молча вышел, отрезав от Перовской ее один вариант действия. Я развернул стул спинкой вперед, уселся на него верхом и положил подбородок на сложенные ладони.

— Ну давай пооткровенничаем, сударыня. Мне ты можешь рассказать что угодно, но я предпочту узнать, как ты дошла до жизни такой.

Перовская уставилась за закрытую дверь и фыркнула.

— А ты хитер. Осторожен. Многому научился у ищеек.

— Когда два года каждый день ждешь сюрпризов, научишься думать. Расскажи о фотографиях. Зачем ты меня снимала?

Точеные плечи красотки поникли. Она опустила голову вниз, и длинные темные волосы упали ей на лицо. Хороша, ничего не скажешь. Пыталась пользоваться своей привлекательностью, чтобы сбить меня с толку, отвлечь, быть может, даже вызвать жалость.

Но я научился не отвлекаться. Спасибо Матильде и Ирэн.

— На меня вышли не сразу, — тихо начала пленница. — После того, как закончился мой траур.

— Значит, перед этим Новым годом?

— Да. Я была дома на рождественских каникулах. Впервые позволила себе праздновать после годовалого воздержания. Пошла вразнос — обошла все заведения в центре. И в одном из баров ко мне подсел человек. Я тогда плохо его запомнила — к тому моменту водки с клюквенным сиропом во мне было больше, чем крови…

— Что за человек?

— Мужчина, средних лет. Мне он показался знакомым, словно я уже где-то его видела. Но я тогда не обратила внимания.

Я подался вперед, наклонив стул.

— И?

— Он заговорил о тебе. О том, что ты виновен в гибели моего… Ну, ты знаешь. И предложил отомстить, — глаза Перовской блеснули сталью. — Я согласилась, еще даже не выяснив условий. Хоть и прошло много времени, но я была зла. Я и до сих пор зла.

— Это я уже понял. Что тебе велели делать?

— Сперва мелкие поручения. Распускать сплетни, следить за тобой в Аудиториуме. Куда ходишь, с кем общаешься, кому пишешь. Еще я должна была подбросить тебе артефакт слежения — я сделала это. Зашила в подкладку твоего пальто.

Проклятье!

— Когда? — прорычал я.

— Давно. Еще зимой. Но сейчас-то что? — отмахнулась девушка. — Лето на дворе, ты его не носишь. А камушек там совсем маленький.

Вот зараза! Хорошо хоть, сейчас и правда было лето. Еще не хватало, чтобы Перовская привела за собой хвост и сюда.

— Перед летними каникулами мне поручили распускать больше сплетен перед сезоном приемов, — продолжила она. — Насколько я поняла, сперва твои враги намеревались разрушать твою репутацию. Сделать так, чтобы в свете тебе не доверяли. Потихоньку начали болтать про выскочек Соколовых, про ваш плебейский бизнес… Все бы ничего, но работа у меня шла туго — все же рекомендация Великой княгини оказала тебе большую услугу. Но я старалась раздувать из каждого повода полноценный слух.

Вот, значит, откуда были все эти небылицы. А я еще недоумевал, у кого хватило фантазии на такие дикие сплетни. Ясно, наша Марианна старалась.

— Хреново у тебя получилось, — пожал плечами я.

— Это как сказать, — лукаво улыбнулась Перовская. — Я ведь почти добилась своего. Всего одного шажочка не хватило для большого катастрофического скандала…

— Просвети.

— Например, у меня есть доказательства того, что рыба, которую вы поставляли тем же Воронцовым, была не вашей. У меня есть кадры ваших грузовиков в Финляндском княжестве. Есть погрузка… Фото делала не я, но негативы спрятаны в надежном месте. Заплатила кому следовало, и все сфотографировали. Так что я знаю ваш маленький секретик, Соколов. Вы обманщики. И делали деньги на обмане аристократии.

А вот это уже было опасно. Опять же, как изящно она интерпретировала эту вынужденную меру за злонамеренный обман. Впрочем, при условии, что я все же вскрою ей голову, тайник можно и отыскать.

— Но ты не успела, — хмуро ответил я. — Одна небольшая случайность меня спасла. Мы сегодня встретились.

Перовская улыбнулась, томно откинула волосы от лица и, встав на четвереньки, почти по-кошачьи подползла ко мне, выгодно выставив напоказ богатое декольте с соблазнительной ложбинкой. Я старательно отвел глаза.

— Рано радуешься, Соколов, — промурлыкала она, оказавшись так близко, что ее дыхание обожгло мне лицо. — Знаешь ли, я тоже в некоторой степени хитра и осторожна. Я ведь предполагала, что однажды ты меня поймаешь. Или сдашь… Поэтому перестраховалась. Мое доверенное лицо отнесет фотографии вашего рыбного каравана вместе с историей об обмане в редакции всех петропольских газет, если я попаду в тюрьму или не выйду на связь дольше положенного. Не один ты здесь самый умный, дорогуша. Так что готовься, Соколов. Быть может, уже завтра утром ты прочитаешь о своей семье интересный материал… Афера сезона! Знаменитая элитная рыбка Соколовых оказалась обычной чухонской форелью! Воронцов не простит… И как же после этого вся твоя семья и особенно юная Ольга будет смотреть в глаза всему петропольскому свету?

Глава 26

Не знаю, какого эффекта ожидала добиться Перовская. Но девка точно меня провоцировала — видимо, ожидала, что я слечу с катушек и… что? Хотела выглядеть жертвой? Перед кем? Тайным отделением?

Ой-ой, злой слабокровка Соколов набросился на несчастную бедняжку.

Черта с два.

— Благодарю за информацию, — сухо ответил я и даже позволил себе легкую улыбку. — Ты мне очень помогла.

А в следующий момент я обхватил ее голову обеими ладонями и буквально пропорол ментальную защиту.

— Тварь! — взвыла девушка.

Перовская шипела и сопротивлялась как взбесившаяся кошка. Впилась длинными острыми ногтями мне в щеку, кусалась — пришлось заломить и выкрутить ей руку.

— Спокойно, дура!

— А ну пусти! Пусти, сволочь! — визжала она, пытаясь отпинаться от меня босыми ногами. Стул подо мной покачнулся и рухнул вперед — на пленницу. Я выпустил ее руку и чертыхнулся. Девушка испуганно ойкнула, высвободила ногу и попыталась откатиться набок, но я ухватил ее за плечи и потащил на себя. Марианна опрокинулась, плюнула мне в лицо и угодила в глаз.

Ну и бешеная же! Никаких тормозов.

— Не смей меня трогать!

Я подтащил ее ближе к себе — все еще барахтавшую ногами — снова нашарил ее голову, попутно запутался в длинных волосах, и она снова едва не выскользнула из моих рук. Пришлось дернуть за ее роскошную шевелюру. Перовская, исступленно дергаясь на диване, оттолкнулась ногами от стены и попыталась ударить меня в лицо. Но промазала.

Зато я крепко обхватил ее за шею.

— Веди себя тихо.

Девица издала томный вздох.

— Что, Соколов, любишь пожестче?

И расхохоталась. Безумно, заливисто. Словно все это было для нее какой-то причудливой игрой. Вот уж воистину лишь один бог знал, что творилось в голове у этой девки.

— Тихо, я сказал.

Она еще немного вяло посопротивлялась, но чем сильнее я продавливал ее ментальные щиты, тем меньше сил унее оставалось. Наконец Перовская совсем обмякла и расслабила шею, а я смог соединить свое сознание с ее и влез в чужие воспоминания.

Да уж, дорогуша… Как у нее печень выдерживала посещать столько вечеринок за неделю?

Передо мной проносились обрывки всевозможных приемов, раутов, богемных попоек. Рекой лилось шампанское и сладкие ликеры, сквозь дым кальянов и сигар мелькали разодетые молодые люди… Возвращения домой под утро и поздние подъемы в обед, салоны красоты и магазины тряпья.

Бог ты мой, Марианна, было ли в твоей жизни что-нибудь, кроме этих отчаянных скачек по светским раутам и бесконечной пустоты в душе? Как ты не смогла до сих пор понять, что не сможешь растворить свое горе в этой бессмысленной череде легкомысленных развлечений?

Редкий случай для одаренной — но она даже не стремилась использовать свою силу. Да и к чему с таким образом жизни ей был лекарский дар… Зато становилось понятнее, почему Аспида, если это была она, выбрала Перовскую своим агентом по мелким пакостям. Деньги, куча свободного времени, жажда мести и одиночество.

Чем больше я смотрел, тем более жалкая картина представала перед глазами. Девчонка просто уничтожала себя, нигде не находила себе места — ни среди богемы, ни на светских раутах, ни в пыльных гостиных родовитых семейств. Ее родовое имение находилось в Кракове, у семьи был большой особняк в Москве — казалось бы, вернись домой, приди в себя, отпусти прошлое… Но Марианна предпочла остаться на лето в Петрополе. Угробила целый сезон ради слежки за мной.

Раньше, зная Перовскую лишь как прожженную стерву, мне даже было трудно поверить в ее высокие и искренние чувства к Забелло. Но оказалось, что и сволочи умели любить. Память девушки выдала мне настолько возвышенную романтику, почти шекспировскую, что на фоне этой истории любви даже наши высокие чувства с Ирэн казались приземленными.

Вот оно, однако, как бывает…

Я копнул глубже и обнаружил рукотворную защиту на воспоминаниях — кто-то скрыл разговоры обо мне и тайную работу Перовской под слоем бессмысленных прогулок. Но я уже умел отличать мороки от настоящих осколков памяти. Осторожно, словно пинцетом, я снимал тонкую, но крепкую пленочку наваждения, открывая то, за чем пришел.

Перовская застонала.

— Больно…

— Потерпи, дорогуша. А с тобой и правда работали. И работали хорошо.

Девушка жалобно захныкала, лицо исказилось в капризной гримасе.

— Прекрати… Пожалуйста. Это…

Умолять было поздно — я уже начал снимать защиту. Прерваться сейчас — значит, спутать ей воспоминания и создать кучу проблем менталистам из Отделения. Лучше уж довести дело до конца, чтобы потом не огребать от Корфа за испорченный разум и смешанные образы. Так что терпи, милая. Все же во многом ты сама виновата.

— Так… Пошло… Скоро закончу.

Перовская уже не отвечала — просто молча лила слезы и тихонько всхлипывала.

Я перебирал обрывки памяти, словно старые открытки. Вот встреча в баре, о которой она рассказала. Читать пьяные воспоминания было мало приятного — меня самого слегка затошнило и голова закружилась. Но вот я увидел силуэт человека, подсевшего за столик Марианны.

И правда знакомый образ. Я тоже его где-то видел. Но давно…

А когда он заговорил в ее воспоминаниях, меня словно молнией прошило.

Зуров! Павел Антиохович Зуров. Советник ректора по вопросам Вступительных испытаний. Тот самый человек, который работал с Корфом и вроде как сливал ему информацию об Аудиториуме. Тот, чей образ Аня Грасс считала во время сеанса психометрии.

Значит, Зуров точно был связан с Аспидой. Уже второе попадание.

— Вот же черт, — выдохнул я и полез дальше.

Зуров — это хорошо. В смысле плохо, но хорошо, что я получил еще одно доказательство его причастности к делам Аспиды. Теперь можно смело сдавать его с потрохами Корфу, и тот сможет наконец-то его задержать и допросить.

Но сейчас была более насущная проблема — пленки, фотографии, защита репутации семьи. Информация о поставках из Финляндии не должна была дойти до газетчиков.

Сосредоточившись, я просмотрел остальные воспоминания — Перовская получала записки с заданиями, пакет с артефактом слежения и инструкцию. Теперь ясно, как она могла получать задания, находясь в стенах Аудиториума — видимо, Зуров передавал ей все необходимое в моменты своих визитов на Каменный остров.

Так, с этим более-менее разобрались, остальное вытащат штатные менталисты.

Теперь фотографии.

Давай, милая, покажи… Покажи, кто твой помощник.

Я спешно пролистывал воспоминания со всякой “бытовухой” — слуг Марианна держала немного, зато личным секретарем успела обзавестись. Симпатичная гречанка Касси Пападопулу. Не одаренная Благодатью, зато милым личиком и роскошной задницей природа ее наделила от души.

Касси… Кася… Кассиопея? Неважно.

Секретарша следила за делами Марианны в ее отсутствие, помогала, когда та бывала в особняке. Служила уже больше года, и, судя по всему, госпожа была ею довольна. Я пролистал много шелухи, обсуждения бытовых вопросов, писем, приглашений… Батюшки, да они, кажется, были не просто подругами. Иначе чем объяснить столь частые пробуждения в одной постели?

— Ну Марианна, ну ты даешь! Да ты весьма вольно интерпретируешь ролевую модель “слуга-госпожа”… Хоть святых выноси.

— Не смей… — прохрипела Перовская и, собрав силы, попыталась вырваться. — Не смей ее трогать! Убью!

Значит, Кася Попадопулу. Судя по всему, секретарша проживала непосредственно в доме Перовских. И более доверенного лица я в памяти нашей пленницы не нашел…

Но хуже всего было то, что даже сама Перовская не знала, куда ее секретарша спрятала негативы и фотографии. Марианна просто отдала ей пакет и предупредила разослать его в газеты, если она не свяжется с ней до шести вечера.

Я взглянул на часы. Пять тридцать.

Дерьмо!

Что ж, нанесем знойной гречанке визит вежливости.

— Она ни при чем! — взвизгнула Перовская, когда я осторожно вышел из ее памяти. — Она… Она просто…

— Спокойно, — ответил я и быстро сотворил сонное заклинание. — Сладких снов.

Марианна отключилась, не успев договорить — на ее ослабленное чтением памяти сознание “снотворное” подействовало мгновенно. Осторожно уложив девушку на диван, я поправил задравшееся короткое платье и огляделся.

Нужно сдать Перовскую на руки Отделению и проследить за тем, чтобы она не успела связаться с помощницей. Сил пробиться до неодаренной у нее хватит, так что лучше перестраховаться.

Я начал было снимать непроницаемый купол, когда дверь в комнату распахнулась.

— Вот он, — указал на меня Денисов.

В дверной проем просунулась голова Бестужева. Что ж, хорошо, что Корф прислал именно его.

— Гавриил Петрович, — кивнул я. — Можете забирать. Я закончил.

За спиной у дознавателя озирались по сторонам двое сопровождающих в штатском. Бестужев уставился на Перовскую и перевел полный скепсиса взгляд на меня.

— Это что еще за спящая красавица?

— Марианна Перовская. Связана с Аспидой.

— Это мне Вальтер Макарович уже изложил. Жаль, что его превосходительство был скуп на подробности. Просветите нас, Михаил.

Я вкратце пересказал суть нашего с Перовской разговора, но не сказал про историю с рыбой. Все же чем меньше народу знало, тем лучше. Ни Денисову, ни Бестужеву и его парням это было ни к чему.

— И лучше бы побыстрее сопроводить девушку на Петропавловку, — закончил я.

— Согласен, — дознаватель кивнул и жестом велел своим людям забрать девушку. Я посторонился, пропуская их к дивану.

Перовская даже не пошевелилась, когда здоровенные ребята подняли ее.

— Почаще бы таких красоток задерживать, — не удержался один из них.

— Цыц. Она дворянка, — шикнул на них Бестужев и обернулся к нам с Константином. — Но вам обоим придется поехать с нами. После всего, что стряслось на Невском, господа, придется застрять у нас до глубокой ночи. Там, где вы, Соколов, вечно творится сущий хаос.

Денисов растерянно взглянул на меня.

— Д-да, конечно… Только мне нужно будет предупредить домашних…

— Разумеется. У вас будет такая возможность.

— Мне нужно быстро закончить одно дело, — сказал я. — Метнусь кабанчиком и сразу приеду на Петропавловку, обещаю.

Дознаватель посмотрел на меня как на идиота. В его глазах так и читался вопрос, не перепутали ли я случайно что-нибудь.

— Это исключено, ваше сиятельство. Вам нужно немедленно отправиться с нами.

Денисов удивленно на меня уставился.

“Михаил, ты чего?” — ментально спросил он. — “Мне, конечно, не по себе из-за того, что придется торчать на допросе в Отделении. Но что у тебя стряслось?”

— Перовская преподнесла мне неприятный подарок, — уклончиво ответил я, косясь на сопровождающих Бестужева. — Мне нужно срочно кое-что предпринять, чтобы он не навредил моей семье.

— Тем более нужно ехать с нами, — спокойно ответил дознаватель. — Расскажете, и мы все уладим.

— Нет времени!

— Ваше сиятельство…

Я оглянулся по сторонам. И так задержался, объясняясь с Бестужевым. Осталось двадцать минут. Перовская должна была позвонить. Секретарша наверняка в особняке.

Я знал, что этим сделаю себе только хуже, но лучше было объясниться позже, чем сейчас попусту тратить время.

Окутав себя плотным сиянием “Берегини”, я бросился в окно.

— Мих…

Звон стекла заглушил крики. Я слышал лишь треск, свист ветра и слабую вибрацию силы, дарованной Источником, чтобы защитить семью. Род не сомневался — сейчас я делал все правильно.

Я рухнул, отпружинив от брусчатки. Вслед за мной грохнулось несколько осколков стекла и, кажется, обломок форточки. Хорошо, что двор выходил внутрь, в классический питерский “колодец”.

— Вон он! — донеслось сверху!

— Виталик, задержи!

Я взглянул наверх, всего на секунду. Из выбитого окна высунулся вконец растерянный Денисов.

“Что ты делаешь?!” — в отчаянии крикнул он мне прямо в голову. — “Зачем?”

“Спасаю семью”.

Я бросился к выходу из двора к припаркованному Вите. Вслед мне полетело несколько “Кос”, но я увернулся, и смертоносные серпы высекли искры из мостовой.

Спешить. Свалить отсюда, пока они не успели упасть мне на хвост.

На бегу нашарив ключи от машины, я, так и не снимая “Берегини”, залетел на водительское сидение и завел мотор. Глянул в зеркало заднего вида — один из парней Бестужева вылетел из парадной и озирался по сторонам. Увидев Витю, побежал.

Я ударил по газам.

— Ну, родной, покажи все, что можешь! — заорал я, переключая передачу. Сам не знаю, что в этот момент со мной творилось, но адреналин застилал глаза, руки с трудом держали руль, а сердце колотилось как у синицы. — Давай, Витяяяя!

Я едва успел сбросить скорость перед поворотом с Полтавской на Невский. Разогнаться не получилось — помешало круговое на площади. И едва я набрал скорость, выехав на прямой, точно стрела, проспект, в моей голове возник голос Бестужева.

“Михаил Николаевич, вернитесь. Это приказ”.

“Не могу. Я все объясню, когда вернусь. А я вернусь, как только сделаю необходимое. Слово дворянина”.

Дознаватель помедлил с ответом. Явно пытался прикинуть, насколько я был серьезен в обращении с подобными клятвами.

“Я немедленно свяжусь с Корфом и все ему объясню”, — добавил я. — “Он в курсе моей непростой ситуации, но не знает всех масштабов. Перовская раскололась — Аспида готовила против моей семьи еще одну акцию. Это может нас уничтожить”.

“Все настолько серьезно?” — наконец спросил дознаватель.

“Да. И счет идет на минуты”.

“Хорошо. Я вам поверю. Потому что в вас верит Корф и потому, что вы спасли мне жизнь, доказав лояльность конторе. Но если вы не явитесь в Отделение до восьми, мне придется следовать протоколу и объявить вас…”

Я резко крутанул руль, уворачиваясь от решившего поиграть в шашки умника.

“Понял! Буду!”

Так, теперь свернуть на Садовую, и там в Коломну. Особняк Перовской находился на Витебской улице, почти что у самых Адмиралтейских верфей. Вроде один из предков Марианны занимал там серьезную должность и специально построил дом недалеко от места службы. Иначе какого рожна светская львица вроде Перовской могла забыть в таком месте?

Особняки аристократии и доходные дома, магазины и церкви Садовой проносились мимо меня, пока я гнал к Верфям. Главное — не нарваться на дорожный патруль.

Сердце колотилось, ладони промокли и скользили по коже руля.

“СОКОЛОВ!” — прогремело у меня в голове так громко, что я ударил по тормозам. И вовремя — какая-то бабка с мешком лука решила перебежать в неположенном месте. Еще и саданула мне по капоту клюкой, карга старая.

Корф.

“Что ты, ек-макарек, устроил?” — бушевал тайный советник. — “Какого черта? Быстро на Заячий!”

Пропустив бабку, я снова набрал скорость, стараясь как можно короче изложить шефу суть проблемы.

“Соколов, ты идиот. Неужели ты думаешь, что газеты не проходят цензуру?” — прорычал он, когда я уже припарковался возле небольшого двухэтажного особнячка с видом на… Да не было здесь никакого вида. Только ангары верфей и несуразные корпуса.

“Не все. У нас все же свободная пресса”, — ответил я. — “Кроме того, я уже на месте. Проще все сделать самому. Берите Зурова!”

Я обрубил ментальный канал и повесил блок. Да, они быстро меня найдут и притащат в Отделение на допрос. Если понадобится, в кандалах. Да, я поступил безумно. Но если Род сейчас так мощно подпитывал силу внутри меня, то я был прав. Значит, грядущее и правда нам угрожало.

А это стоило того, чтобы рискнуть.

Я поправил вконец испорченный пиджак и позвонил в дверь особняка Перовских. Спустя минуту дверь открыла женщина в скромном платье. Нет, не та гречанка — эта была значительно старше.

— У меня послание для Касси Пападопулу от ее госпожи, — сказал я. — Госпожа Перовская сказала, что оно должно быть доставлено строго до шести вечера.

Женщина удивленно осмотрела мой замызганный костюм и не решилась впускать.

— Подождите. Сейчас я ее позову.

Глава 27

Строгая дама, походившая не то на гувернантку, не то на горничную, развернулась и исчезла в глубине особняка. Я пока что осмотрелся.

Перовская, оказывается, жила куда скромнее, чем я предполагал. Место с дешевой землей и весьма говорящим историческим названием — Козье болото. Неяркий район, без архитектурных шедевров, как будто и без ярких личностей, проживавших здесь когда-либо — лишь безликие доходные дома, фабрики, унылые однообразные набережные мелких речек-переплюевок.

Фоновая застройка — так чинуши называли подобные невзрачные массивы.

Удивительно, что Марианна — девушка с настолько яркой красотой, привыкшая привлекать всеобщее внимание — вообще вспомнила про этот домишко. Хотя, быть может, после гибели возлюбленного она хотела спрятаться, затеряться среди этих однотипных домов Коломны.

Пока я размышлял об истинной глубине характера Перовской, из-за входной двери донеслись шорохи и, кажется, шаги. Женские ножки на каблучках явно спешили по коридору.

Дверь распахнулась, и предо мной предстала героиня жарких воспоминаний Перовской.

Что ни говори, я понимал многих однокурсников, мечтавших жениться на гречанках. Яркая южная красота Касси Пападопулу настолько не вязалась с местным унынием, что я на миг залюбовался контрастом.

Невысокая, даже коренастая, с массивной “палубой” и изящными плечами, она, тем не менее, казалась красоткой. В ней была не эта надменная и царственная стать холеной полячки Перовской, а сочная, полная энергии, жизнь.

— Добрый вечер… — хриплым альтом поздоровалась секретарша и дотронулась до выключателя. — Мне передали…

Надо мной вспыхнул уличный фонарь, и она увидела меня. Глаза гречанки округлились, рот раскрылся в немом крике, и она невольно приложила руку к груди.

Испугалась. Узнала. Значит, точно меня видела — на фотографиях.

Перовская не солгала, и воспоминания я достал правильные.

Кассандра отреагировала мгновенно. Не издав ни звука, попыталась захлопнуть передо мной дверь. Не успела — я просунул ногу, больно получил по мизинцу, зашипел от боли, но помешал секретарше.

— Анна! Вызывай полицию! — взвизгнула девица и ломанулась куда-то вглубь дома по коридору.

Я бросился за ней. Черт. Не хватало еще с патрульным нарядом разбираться. Ладно, с этим решим позже. Сейчас нужно было поймать Пападопулу.

Внешность особняка оказалась обманчивой — внутри он был куда просторнее, чем думалось снаружи. Секретарша вылетела из коридора на кухню. Я пронесся за ней под изумленные взгляды двух старух в поварских чепцах. Застыв возле плиты, гречанка опрокинула кастрюлю с чем-то кипящим под взволнованные визги поваров.

Я едва увернулся от кастрюли, но часть попала мне на руку и обожгла кожу.

— Ну стерва…

Пападопулу уже снова бежала. Натянув “Берегиню”, я бросился за ней, перепрыгнув через лужу разлитого борща. Кощунство. У нас в общаге за такое бы растерзали.

Вылетев вслед за Касси из кухни, я очутился в темном помещении. Впереди что-то громыхнуло, послышался звон стекла, а затем я услышал сдавленный женский всхлип. Подбросив маленькую “Жар-Птицу” в воздух, я огляделся.

Кладовая. Гречанка зацепилась за стеллаж краем платья — торчал кусок ее юбки и окровавленный гвоздь. Возле него я задержался. Малюсенькой “Косой” отрезал кончик гвоздя и сунул в карман. Пригодится на крайний случай. Я раньше не пытался проводить ритуалы по поиску “кровавых” следов. Но если сейчас девица улизнет, это будет крайней мерой.

Кладовая выходила в коридор. Я прислушался — шаги вроде бы доносились с левой стороны. И оттуда же тянуло сквозняком. Черный ход?

Подкрутив скорость “Берегиней”, я бросился влево. И увидел выбегавшую на улицу девушку.

— Стой! — заревел я так, что одинокая лампочка на потолке покачнулась.

Пападопулу вздрогнула, но тут же захлопнула дверь и, кажется, пыталась ее запереть.

Времени думать не было. Я долбанул по двери “Колобком” — створка вылетела, оттолкнув беглянку. Пападопулу закричала, а я бросился наружу.

Ударом девушку отбросило на клумбу совсем небольшого внутреннего дворика. Увидев меня, Кассандра попыталась подняться, но, видимо, ушиблась слишком сильно — получилось только ползти. Одну туфельку она потеряла, отчаянным жестом сбросила вторую.

Я настиг ее и навис сверху, подав руку.

— Прошу вас, госпожа Пападопулу. Не стоит бояться. Я не намерен причинять вам вред.

И хотя кружившиеся за моей спиной “Косы” не внушали особого миролюбия, я просто ожидал от этой барышни еще какого-нибудь хитрого трюка.

— Не стоило бежать, Кассандра. Мне нужно лишь поговорить с вами.

— Кассиопея, — хрипло поправила меня девушка. — Касси — это сокращение от Кассиопеи, ваше сиятельство.

Значит, она точно прекрасно знала, кто я такой. Что ж, хотя бы не придется тратить время на этикет.

— Прошу, Кассиопея, — я повернул руку ладонью вверх. — Полагаю, вы понимаете, зачем я здесь. Отдайте мне это — и я более не стану нарушать ваш покой.

— Что с Марианной? Раз вы здесь… Что с ней? Где она?!

— Ваша госпожа в полном порядке и добром здравии, хотя сохранить ей оное стоило больших усилий — больно уж боевой девицей она оказалась для лекаря. И, думаю, она вернется домой, если будет умницей. Но чтобы у нее появился этот шанс, умницей сейчас нужно быть вам, госпожа Пападопулу.

Не любил я угрожать, но тут грех было не воспользоваться полученной информацией. Если две эти подружки так пеклись друг о друге, на этом можно было сыграть и попытаться получить желаемое, не прибегая к насилию. Все же мучить женщин… Нет, это уже было для меня слишком.

Ну же, Касси, будь умницей. Просто отдай мне эти проклятые негативы и прочий компромат. Не топи и без того дырявую лодку. Я ведь действительно не хотел проливать кровь еще и здесь.

Гречанка уставилась на меня огромными миндалевидными глазами. Смотрела внимательно, изучающе, словно прикидывала, могла ли мне доверять.

— Слово дворянина, что не трону вас, — сказал я. — Разумеется, если вы не вынудите меня защищаться.

— Хорошо, — Кассиопея ухватилась за мою ладонь, и я помог ей подняться.

— И, прошу, отзовите полицию. Полагаю, случайному наряду не стоит знать, о чем здесь идет речь.

Пападопулу рассеянно кивнула. Тряхнула роскошной гривой черных вьющихся волос, сбила грязь с подола юбки и указала на одно из окон особняка.

— Материалы находятся в моем кабинете. В сейфе. Я не успела их перепрятать. Марианна вчера словно что-то почувствовала и уговорила меня их забрать. Сказала спрятать и не говорить ей место. Но я… Просто не успела сегодня выехать из дома. Так что все здесь, ваше сиятельство.

Я кивнул.

— В таком случае ведите.

Едва мы вернулись в дом через черный ход, как по первому этажу пронеслась трель дверного звонка. Мы с гречанкой переглянулись.

— Не делайте глупостей.

Черт, сейчас я чувствовал себя настоящим преступником из тех фильмов, где плохие парни брали заложников и заставляли тех лгать полиции. Странно. Неуютно. Но что поделать.

Пападопулу кивнула и направилась к холлу. К ней выбежала та женщина, что открывала мне дверь, но Кассиопея жестом успокоила ее и велела вернуться к своим обязанностям. Пока она разговаривала с прибывшим нарядом, я прятался за вешалкой.

— Прошу прощения, господа, — виновато улыбнулась гречанка и хлопнула ресницами для пущего эффекта. — Боюсь, это был ложный вызов. Собачник не удержал своего маламута на поводке, и тот забрался к нам во двор и загубил розы на клумбе. Наша экономка испугалась и проявила излишнюю бдительность. Зверюга-то большая, хоть и добрая.

— Наши услуги точно не нужны? — донеслось с крыльца.

— Точно-точно, господа! — усмехнулась Кассиопея. — Я сама прогнала этого мехового засранца. Видите, аж юбку порвала, пока за ним бегала! Еще раз прошу прощения…

Избавившись от полиции, Пападопулу заперла дверь и вернулась ко мне.

— Идемте, ваше сиятельство.

Мы поднялись на второй этаж по старинной резной лестнице из темного дерева. Особняку было лет сто пятьдесят. Судя по планировке, он не перестраивался с момента возведения. И, кажется, Марианна была первой из Перовских за много лет, кто здесь поселился — меня преследовал характерный запах старости и запущенности, какой появляется в давно покинутых домах. Вытравить его потом довольно трудно. Вот и здесь он витал, незримо напоминая о том, что этот дом долгое время пустовал.

Покачивая широкими бедрами, Пападопулу направилось прямиком в конец крыла. Сняла с пояса небольшую связку ключей, ловко отперла замок и распахнула дверь.

Небольшой кабинет в английском стиле был угловым и одним окном выходил во внутренний двор, а вторым — на малолюдную улочку. Тихо, спокойно. В помещении царил идеальный до педантичности порядок. Даже ручки на письменном столе были разложен по цвету.

— Прошу, ваше сиятельство, — секретарша пересекла помещение и направилась прямиком к висевшей над камином картине. На полотне были изображены какие-то живописные руины на фоне зеленых полей.

Пападопулу произвела какие-то хитрые манипуляции с каминной полкой, и картина с тихим шорохом отодвинулась, открыв дверь сейфа.

— Минуту, ваше сиятельство.

Секретарша набрала комбинацию и отворила толстую дверцу. Внутри небольшого сейфа хранились ассигнации, документы, кажется, ларец с драгоценностями и…

— Вот они, — вытащив бумажную папку, Кассиопея подала ее мне. — Здесь негативы и распечатанные фотографии. Десять комплектов — я должна была отнести их в редакции газет, список которых предоставила госпожа.

Тон девушки был по-деловому сухим. Словно, войдя в кабинет, она мгновенно перевоплотилась в служащую, где-то потеряв ту до чертиков напуганную девушку.

— Вы удовлетворены, ваше сиятельство? — Строго спросила она.

— Погодите. Сперва хоть взгляну на то, вокруг чего собирались поднять столько шума.

— Сперва скажите, где Марианна!

Я взглянул на часы. Семь вечера.

— Полагаю, уже беседует с сотрудниками Тайного отделения.

Секретарша судорожно вздохнула.

— Господи… Она ничего не сделала, чтобы ее туда…

— Боюсь, ваша госпожа связалась не с теми людьми.

Кассиопея растерянно отошла от меня и прислонилась роскошным задом к обитым сукном столу.

— Значит, она не все мне сказала… Она ведь говорила лишь о том, что нужно подмочить ваше реноме. Я думала, это просто месть. Ее личный крестовый поход против вас…

Я осторожно вытащил снимки из конверта. Четкие, снятые с хорошими настройками. И… Если располагать только ими, то и правда можно легко подумать, что наша семья просто перегоняла рыбу из Финляндии в специальных контейнерах. Ни снимков последствий отравления на наших прудах, ни информации о том, что это была рукотворная работа. Просто голый факт, который можно осветить как угодно ради собственной выгоды.

Да уж, вовремя я подоспел. Попади это в газеты, нам пришлось бы долго оправдываться. Но едва ли все эти оправдания имели бы успех — молва разойдется быстрее.

— Что ж, госпожа Пападопулу, — вздохнул я и сложил фотографии обратно в конверт при папке, — благодарю за помощь. Если вам угодно знать правду, то предание этого факта огласке оказалось бы большой ошибкой.

— Мне нет до этого дела, — отрезала гречанка. — Меня волнует лишь судьба госпожи.

— Видимо, вы очень близки.

— А это уже не ваше дело, господин.

И правда. В конце концов, какая разница, кто с кем и как проводит время, пока это не превращается в проблему?

— Что будет с Марианной? — секретарша с вызовом вскинула подбородок. — За что ее бросили к ищейкам? В чем обвиняют?

Был ли смысл лгать? Судя по всему, эта Пападопулу действительно была привязана к Марианне и очень о ней пеклась. Быть может, она и вовсе была единственным близким другом Перовской. А раз так, то…

— За помощь организации, подозреваемой в заговоре, — ответил я. — Простите, большего сказать не могу. Но если подтвердится, что ваша госпожа не знала, кому помогала, то… Есть вероятность отделаться легким испугом.

Симпатичное лицо гречанки исказилось гримасой муки.

— И все это… Все это из-за того, что она пыталась уничтожить… Вас? Она говорила, что вы повинны в смерти ее жениха. Вы уже однажды причинили ей великую боль, а сейчас снова заставляете ее страдать?

Она отлипла от стола и медленно двинулась на меня, не сводя пристального взгляда с моего лица.

— У вашей госпожи был выбор — отпустить прошлое или жить болью. Увы, на это я повлиять не мог, и мне жаль, что она не остановилась вовремя. Но Марианна Перовская выбрала боль. А боль, когда делаешь ее смыслом своей жизни, всегда приносит лишь новую боль.

Кассиопея подошла ко мне совсем близко. Без каблуков она оказалась на полголовы ниже, и, когда девушка подняла на меня лицо, я увидел застывшие в ее глазах слезы.

— И вот как вы решили ее остановить? — спросила она. — Запереть в сыром подвале, вскрыть защиты, бросить в одиночестве и бесконечном горе? Так вы останавливаете людей, которые виновны лишь в том, что умеют любить?

Что-то этот разговор принимал непонятный оборот. И мне все это не нравилось. Я попытался отстраниться, но гречанка положила ладонь мне на грудь.

— Но что если однажды найдется тот, кого вы не сможете остановить? Что свами будет тогда, ваше сиятельство?

— Понятия не имею, — отозвался я. — И, боюсь, мне пора. Благодарю за понимание и помощь.

Я отстранился, обошел секретаршу и направился к дверям, когда даже не услышал — почувствовал всем нутром ее отчаянный крик.

— Нет!

Не успев толком обернуться, я инстинктивно отскочил. Кассиопея бросилась на меня. Лицо — маска ярости, кудри вздыбились как змеи на голове Горгоны. В ее руке сверкнуло что-то маленькое и острое — и я ощутил удар.

“Берегиня” никак не отреагировала на атаку. Не защитила, не уберегла. Острый предмет прошел через защитное заклинание так легко, словно его и вовсе не было. Я замер от удивления, не готовый к такому повороту.

— Что за…

Она снова бросилась на меня. На этот раз я увернулся чуть ловчее, но место, куда вошла не то заточка, не то стилет, было неудачным. Живот. Сила внутри меня тревожно заворочалась, вздыбилась, предупреждая об опасности.

Кассиопея напала снова — и ее оружие вновь легко распороло щиты. Что это было? Артефактный клинок? Мощное же должно быть зачарование, раз он так лихо пробивал даже высокоранговые щиты.

— Брось! — крикнул я, формируя в руке “Колобок”. — Брось его!

— Нет!

Глаза гречанки налились кровью и отчаянием. Она тяжело дышала, пытаясь выбрать новое место для удара.

— Брось, дура! Я же могу тебя убить!

— Если вы ее у меня отнимете, жизнь мне все равно не нужна…

Нет, не убивать. Хоть она и напала на сотрудника Отделения, но, черт возьми, у этой девки мозги поплыли от страха. Такой грех на душу я не возьму.

Улучив момент, когда Кассиопея застыла, я запустил заклинание прямиком ей в руку, державшую оружие. Девушка вскрикнула, но пальцы не разжала.

— Может если я наконец-то вас убью, она станет другой. Улыбнется… Успокоится. Полюбит… По-настоящему.

Она бросилась на меня и натолкнулась на барьер — “Покров” вырос слишком быстро, и девушка отскочила от него, как от батута. Я быстро убрал заклинание и бросился к ней.

— Хватит!

Удар. Она снова воткнула свой стилетик мне в бок. Зараза! Дура!

Собрав силы, я выкрутил одну руку, заставив выронить оружие. Второй ладонью впился ей в лицо и ударил чистой ментальной силой.

“ОСТАНОВИСЬ!” — заорал я ей прямо в голову и добавил силы, превратив слова в приказ.

Девушка дернулась, замерла с широко распахнутыми глазами. На одном белке лопнул сосуд, и кровь растекалась по нему. Я отстранился, поднял с пола странный стилет и сунул его в продырявленный карман. Собрал разбросанные фотографии — в драке выронил папку, и все разлетелось по кабинету.

И лишь после этого почувствовал, что дело было дрянь.

Рана в боку была несерьезной, до свадьбы заживет. А вот живот тяжелел и холодел. Хреновый знак.

Собрав остатки силы, я усилил “Берегиню”, распахнул окно и выпрыгнул со второго этажа, приземлившись на асфальт. Отпружинил, огляделся и потащился к машине. Холодно. Было чертовски холодно. И слабость накатила такая, что я едва мог шевелиться, а перед глазами все поплыло.

Устроившись на водительском сидении, задрал рубашку и оглядел рану. Внутреннее кровотечение, видать, потому как наружу из брюха вылилось немного.

Добраться до Петропавловки. Там встретят. Там помогут.

Только бы успеть добраться…

Глава 28

С трудом соображая, я завел мотор и направил Витю к набережной. Отсюда до Петропавловки было минут пятнадцать-двадцать езды.

Не терять сознание. Не отключаться. И…

Предупредить.

Из последних сил я потянулся к сознанию Корфа. На мое счастье, блок он не поставил.

“Вальтер… Макарович…”, — слова давались мне с трудом. — “Дело дрянь”.

“Что случилось?”

“Я ранен. Серьезно. Секретарша Перовской… Гречанка Пападопулу. Не знаю, что у нее было за оружие, но она смогла пробить им мои щиты. Ударила в живот. Я не ожидал… Как такое вообще…”

“Где ты сейчас?” — рявкнул у меня в голове Корф, но даже этот крик показался сейчас таким далеким, словно доносился до меня сквозь толщу воды.

“Еду… К вам… Боюсь, могу не успеть”.

“Держись, Михаил”, — коротко ответил шеф. — “Держись. Береги силы”.

Он мгновенно оборвал ментальный канал, а я, вцепившись в руль до белых костяшек, вырулил на набережную Пряжки, проехал мимо Новой Голландии…

Не терять сознание. Не закрывать глаза. Не поддаваться этому желанию провалиться во тьму. Я слабел с каждой секундой, и даже сила Источника, которую даровал мне Род, сейчас словно лилась в пустоту, куда-то мимо меня. Сколько бы я ни тратил этой силы, облегчение она не приносила. Руки слабели, ноги стали ватными, потеряли чувствительность и едва нажимали на педали. Холод пробирался все выше, сковывая, усыпляя…

Уже проваливаясь в забытье, я все еще пытался сопротивляться. Вроде бы даже свернул к обочине, ткнулся брутальной мордой в поребрик…

А потом стало темно. Просто тьма, а звуки доносились издалека и понемногу угасали. Внезапно все показалось бессмысленным, все мысли и заботы растворялись, и даже я сам словно растворялся в этом уютном мраке. Я потерял счет времени и не понимал, где находился.

Глупая смерть.

Но она принесла покой. Становилось теплее — понемногу холод отступал, а благостный жар опускался от головы все ниже, окутывая приятными ощущениями каждую клетку тела.

— Только попробуй мне сдохнуть, — донеслось издалека. — Еще чего удумал — помирать в самый ответственный момент, когда мы прижали им хвост. Хрен тебе, а не отдых, Соколов!

Тепло превращалось в жар, рану от стилета невыносимо пекло, но закричать я не мог — даже просто открыть глаза все еще не было сил.

— Да чтоб тебя! — выругались надо мной. — А ну очнись!

Что-то хлопнуло меня по щеке, но я не ощутил боли. И голос… Знакомый, женский, с характерными грубоватыми интонациями…

Грасс?!

— Странно… — проворчала девушка. — Что же с тобой сделали…

Юркие маленькие ладошки принялись ощупывать меня, обыскивали, и я чувствовал работу Благодати. Грасс, если это была она, принялась шарить по моим карманам и зашипела, наткнувшись на острие стилета.

— Ах вот оно что…

Судя по тому, каким легким стал карман, моя благодетельница вытащила и принялась разглядывать кинжал.

— Ну ты даешь, Соколов. Как ты умудрился нарваться на запрещенку?

Чего? Что она имела в виду?

Судя по звукам и шорохам, к Грасс кто-то подошел. Она перебросилась несколькими фразами с каким-то мужчиной — его голос тоже показался мне знакомым. Не совсем уж родным, но я точно его знал. Кто-то… Кто-то нужный.

— Давайте помогу, — сказал мужчина. — Видите же, что ваших сил недостаточно. Давайте вместе.

— Ах, черт с вами! Только быстрее! Вы видели вообще, чем его приложили?!

Жар резко стал невыносимым. В меня полилось столько силы, что мою телесную оболочку едва не разорвало в клочья. Все еще не открывая глаз, я заскрежетал зубами, замычал — но все равно я словно оставался за каким-то непреодолимым и невидимым барьером. Прямо как собака — все понимал, а ответить ничего не мог.

— Пошло потихоньку, — прохрипела Грасс. — Давайте еще!

— Но…

— Еще! Он крепкий. Выдержит.

Боль стала настолько нестерпимой, что я закричал. Сначала показалось, что орал я молча — только мышцы лица спазмировало, и моя рожа исказилась в беззвучном крике. Но затем я услышал голос. Свой. Вернее, не голос, а вопль.

— Отлично! И еще немного. Пробиваем пузырь, ввалите туда от души! — велел мужчина.

Я дернулся, спина выгнулась как у столбнячного, и чьи-то мощные руки придавили меня… к сидению? Боль стала понемногу отступать, а ко мне начали возвращаться все чувства.

— Хррр-хе! — откашлялся я и выплюнул сгусток чего-то противно-зеленого.

— Аллилуйя! — возопила Грасс и, схватив меня за волосы, принялась хлопать по щекам. — Доброе утро, герой хренов! Открывай глазки. Говорить можешь?

Я с трудом разлепил веки. Со стороны водительской двери надо мной нависала облаченная в мотоциклетную одежду Анна Грасс собственной персоной, а с пассажирской стороны на меня взволнованно взирал… Бестужев!

— Что за…

— Хороший вопрос, — Грасс устало положила руки на крышу автомобиля и свесилась ко мне. — Чертовски хороший вопрос. Скажи мне, милый, откуда у тебя в кармане оказался проклятый стилет? Которым, судя по всему, и сделали вавку у тебя в брюхе.

Все еще мало осознавая себя в действительности, я уставился на Аню:

— Проклятый?

— А ты не понял? Оружие, которому не может противостоять Благодать.

Я с мольбой взглянул на Бестужева.

— Гавриил Петрович, быстро езжайте к Перовской в особняк! Пападопу…

— Спокойно, Михаил Николаевич. Уже поехали брать.

Я выглянул на улицу через лобовое стекло. Густо потемнело, всюду фонари да неоновые вывески. А выезжал я, когда только начинало темнеть. Сколько же со мной провозились?

— У меня есть вопросы, — стараясь говорить ровно, сказал я. — Сдается мне, я не знаю чего-то важного.

Бестужев и Грасс переглянулись поверх моей головы.

— Все узнаете в конторе, ваше сиятельство, — отозвался дознаватель. — Аннушка, выручите?

Байкерша довольно осклабилась.

— Говно вопрос! Давно хотела прокатиться на этом чудовище. Ну-ка, Соколов, ползи на пассажирское.

— Благодарю, — кивнул дознаватель.

Я удивленно взглянул на него.

— А вы не с нами?

— Нет. Хочу лично осмотреть вещи Пападопулу. Мне только что сообщили, что ее взяли. Если у этой дамочки обнаружилось проклятое оружие, хотелось бы увидеть, на какие еще сюрпризы она способна.

Все еще ничего не понимая, я перелез на переднее пассажирское сидение, предоставив Грасс честь вести Витю.

— Только аккуратнее, — попросил я. — Он резвый и очень тяжелый. И незнакомцев не любит.

— Это мы еще поглядим, — Грасс ласково провела ладонью по лакированной поверхности торпеды. — Ты же мой хороший… Ты же мой зверюга… Давай познакомимся поближе.

Может это была хитрая особенность артефакторов, или же это именно Аня Грасс обладала особой аурой, но Витя совершенно не артачился. Эта тачка действительно казалась мне одушевленной или как минимум зачарованной — порой так проявляла характер, что невольно приходилось считаться с нравом Вити, словно он был самостоятельной личностью.

Мне он поначалу не давался и, словно ретивый конь, испытывал мои терпение и волю. Грасс же умудрилась его очаровать всего за несколько секунд. Мотор завелся ровно, машина отъехала от обочины и лихо влилась в поток на проспекте.

Я, оказывается, совсем немного не доехал до моста на Васильевский. Зато хотя бы умудрился аккуратно приткнуться на малолюдной набережной и никого не покалечил.

— Ты как? — оглянулась на меня Аня.

— Жить буду. Расскажи, что случилось. Откуда ты вообще здесь взялась? За каким чертом тут был Бестужев? Что за проклятое оружие?

— Тебе с чего начать? — усмехнулась артефакторша.

— С чего угодно, лишь бы я понял.

— Тогда по порядку. Бестужева сюда отправил Корф, когда ты с ним связался и сообщил о ранении.

Логично.

— А ты как оказалась в этих краях?

— Кое-кто из наших пас Пападопулу.

Я ошарашенно уставился на девушку.

— Зачем? Вы что-то знали?

— Не знали. Но секретарша у Перовской оказалась больно уж деятельной. Пару раз наши видели ее в местах, куда приличные люди обычно не заходят. Эту информацию передали Радаманту. Радамант — Корфу. Но тот, не располагая лишними людьми, чтобы те бегали и проверяли каждого подозрительного слугу, попросил нас помочь со слежкой.

Вот это уже интересно. Только почему Корф не сообщил мне, что все еще вел активную работу вместе с Орденом Надежды? Не хотел лишний раз афишировать? Так на мне и так клейма ставить уже было негде — замазался везде, где было возможно. И я-то точно не собирался болтать.

— И давно вы снова сотрудничаете?

Грасс пожала плечами.

— Мы и не прекращали. Я — глаза и уши Радаманта среди аристократии, и нас таких несколько. Когда Аспида затаилась, мы тоже ушли в тень. Но это не значит, что все мы сидели сложа руки. Здесь было чем заняться все эти полтора года.

— Например?

— Не сейчас, Миша. Да и, при всем уважении, мы с тобой на одной стороне лишь временно. Когда закончится вся эта история с Аспидой, не исключено, что мы будем следующими, от кого захотят избавиться. И тогда мы с тобой окажемся по разные стороны баррикад. Насколько мне известно, ты решил остаться с Отделением. Впрочем, это было ясно с самого начала — слишком уж ты принципиальный человек. И наивный. У нас такие надолго не задерживаются.

Ну спасибо за откровенность. Меня все еще мутило после ранения, и на крутом повороте с Васильевского я едва не вывернул желудок. Не знаю, какое заклинание на мне применяли Грасс и Бестужев, но бахнули они мощно — до сих пор отойти не мог. Скорее всего что-то на основе “Живой воды”, только явно с какой-то ядреной надстройкой.

— Да ну, — отозвался я, проглотив подкатившую тошноту. — Допустим, Корф может оказаться беспринципной сволочью, но просто так уничтожать он вас не станет. Все же вы в свое время обзавелись сторонниками среди неодаренных. Да и некоторые ваши идеи имеют смысл в условиях изменившегося мира… Нет, Ань. Вы полезны, и мудрое руководство попробует этим воспользоваться. Разве что если вы начнете открыто агитировать за разрушение государевого строя…

Грасс печально усмехнулась.

— Поверь, милый Соколов, все может быть. Но ты прав — сторонников Орден набрал прилично. Поэтому все это время мы занимались тем, чтобы перевести нашу деятельность в легальное русло. Корф тогда ясно дал понять Радаманту, что у нас может быть будущее только в случае, если мы станем играть по правилам.

— Правила? — хохотнул я и тут же поморщился от боли в животе. — Ай… И Радамант это принял?

— Ты осторожнее с резкими движениями. Тебя латали наспех, а рана там гораздо серьезнее, чем может показаться. Ранения от проклятого оружия имеют последствия на всю жизнь. Сколько ни лечи, будешь мучиться. И мы еще не знаем, чем это для тебя обернется. Что до правил и Радаманта… Не думаю, что он их принял — слишком уж лидер зациклен на мести и личных счетах. И не все из наших это приняли, потому что там тоже много личного.

— А ты? — я взглянул на сосредоточенное лицо Грасс. — Ты приняла жизнь по правилам?

Девушка сбросила скорость и обернулась ко мне.

— Какая разница? Думать нужно обо всех, Михаил. О людях, ради которых все это и было затеяно. И мы им гибели не желаем, поэтому пришлось прогнуться. Скоро открываем первое представительство в Петрополе. Общественный центр по защите прав неодаренных. Сейчас идет регистрация в городской палате.

Я присвистнул. Интересной дорожкой пошли надеждинцы. Решили заехать на кривой козе, но решение хотя и популистское, все же могло принести пользу и хорошую репутацию. Особенно если в этом центре для простых подданных будут стараться еще и аристократы. Другой вопрос, долго ли Радамант сможет обходиться без демонстрации силы? Выдержит ли провокации Темной Аспиды? А они точно будут — не сможет враг обойти стороной такой лакомый кусочек.

— Мне нравится идея, — отозвался я. — Дело вродеблагородное. Поздравляю с новым этапом.

Грасс что-то проворчала себе под нос.

— Теперь самое интересное.

— Ранение?

— Ага. Признаюсь честно, я до сегодняшнего дня читала о проклятом оружии только в книгах по артефактории да один раз уговорила смотрителя Музеума показать мне экспонат вживую. И тот в руки не дали, но энергетический слепок я тогда считала и запомнила.

Я тряхнул головой, отгоняя накатившую сонливость. Организм после всякой нагрузки норовил срочно отоспаться — такая вот у меня была особенность восстановления.

— Почему я раньше не слышал о проклятом оружии?

— Потому что его дают только на специализированном курсе по артефактории. Ты на него не пошел, — ответила Грасс. — Да и мне знать пока что не полагается — это только на четвертом курсе давать будут. Но поскольку я из рода артефакторов…

— Не томи, Ань! — взмолился я. — Я давно понял, что ты крутая и очень умная. Давай уже рассказывай!

Грасс театрально закатила глаза и вздохнула.

— Ладно. Для начала нужно знать, что вообще такое проклятое оружие и как оно появилось. Это важно. Эти артефакты еще называются Андомской сталью, потому что рецепт ее изготовления придумали потомки князей Андомских.

— Никогда не слышал о таких.

— И не услышишь, если специально копать не станешь. Князья Андомские происходили из рода Рюриковичей, ветвь князей белозерских. У родоначальника Михаила Андреевича было 5 сыновей, живших при Иване III. Владели обширными территориями близ Онежского озера. Опустим историю — записей все равно сохранилось немного, но со временем Андомские свой княжеский титул потеряли. Дворянство, однако, сохранилось, но после воцарения Романовых Андомские ничем не выделялись. Они и вовсе были на грани вымирания, когда случилась судьбоносная война.

— Дай угадаю. Андомские получили Осколок?

— Именно. Григорий Андомский. Единственный наследник состояния, на тот момент насчитывавшего уже всего ничего. Ни имени громкого, ни титула, ни денег, да еще и имение в такой дыре… Но Григорию улыбнулась удача — отличился в Константинополе. Ты ведь помнишь, что первое время мало кто понимал, что вообще из себя представляет Благодать. А вот Андомский имел достаточно свободного времени, чтобы изучить вопрос. Не знаю, как ему пришло в голову создать сталь с примесью пыльцы осколка и других, ныне утраченных ингредиентов… Но он сумел создать оружие, против которого ни Благодать, ни другая сила, не защищала. И, что еще хуже, пользоваться такой неприятной штукой мог кто угодно. Даже неодаренный.

Теперь стало куда яснее, почему Касси Пападопулу так легко пробила мои щиты. Я-то пребывал в наивной уверенности, что простая неодаренная секретарша и подобраться ко мне не сможет. А оно вот как интересно получалось. Значит, наша греческая подружка умудрилась где-то отыскать Андомскую сталь.

И что-то мне подсказывало, что ей могли помочь найти этот стилет…

— И много Григорий Андомский насоздавал таких ножичков?

— Достаточно, чтобы потом лет пятьдесят клинки находили по всей империи и уничтожали. Григорий Андомский был казнен за убийство другого аристократа. Наследников он так и не оставил, род угас, а рецепт смертоносного оружия был утрачен, — вздохнула Грасс. — Такие пироги, Соколов. Ты обладаешь почти что сверхъестественным даром притягивать к себе самые невероятные события.

Я хмуро пялился в окно на Неву — мы как раз подъезжали к воротам Отделения на Заячьем острове. Впереди высился шпиль Петропавловского собора — одного из главных символов города.

— Есть предположения, где Пападопулу могла взять такую диковинку? — Спросил я, обернувшись к Грасс.

Байкерша остановилась у пропускного пункта. Я протянул документы подошедшему охраннику, и тот косо посмотрел на Аньку. Грасс вздохнула и вытащила из внутреннего кармана книжечку паспорта.

— Даже глупых идей в голове нет, — проворчала она. — Но если Бестужев сказал, что его люди взяли эту секретаршу, то сейчас у нас появится возможность это выяснить…

Глава 29

— Когда ты уже обзаведешься корочками? — ворчала Грасс, пока сотрудник пропускного пункта тщательно записывал данных с наших документов.

— Когда принесу присягу и стану полноценным штатным сотрудником. То есть после окончания Аудиториума. И то не сразу: могут велеть пройти ускоренный курс военной подготовки. А пока вот так.

Нам вернули паспорта, и я указал Ане, где припарковать автомобиль. Витя почти что жалобно заскулил, когда девушка ловко завела его в “стойло” — не хотел расставаться. Изменник хренов.

Я выбрался, подхватив папку с компроматом. Нужно было предоставить вещественные причины своего сумасбродного поступка. И там же уничтожить.

— Как рана? — спросила Анна, помогая мне сохранить равновесие.

— Честно?

— Нет, блин, наври мне, чтобы успокоить! Я ж кисейная барышня, падаю в обморок от слова “жопа”.

— Не язви, — поморщился я. — Болит. Причем болит странно. Какие-то непонятные ощущения. Словно через эту дырку сила вытекает.

Грасс кивнула.

— Так и должно быть. Мы залатали как могли, но здесь нужен очень толковый целитель. Надеюсь, твой шеф об этом уже позаботился. Ладно, показывай, где тут у вас что расположено.

Мы прошли через пару арок, и я коротким путем через небольшой скверик, подвел спутницу к нужной двери. Слабость была жуткая, и почти все мои силы уходили на то, чтобы идти ровно.

— Имей в виду, тебя могут не пустить, — предупредил я и решил сперва предупредить Корфа о своей компании.

“Вальтер Макарович, я на месте. Со мной Анна Грасс — они с Бестужевым, кажется, спасли мне жизнь. Что с ней делать?”

Пистолетыч ответил мгновенно.

“Ждите внизу”.

Грасс тем временем закурила, а я привалился к выкрашенной в бледно-желтый цвет стене и прикрыл глаза. Попытался запустить самодиагностику, но тело словно сошло с ума. Дырку в брюхе я чувствовал, видел и последствия — много крови не там, где надо, чужеродную силу, что удерживала меня на ногах. Но мне в упор не удавалось понять, почему же эта рана отказывалась зарастать. Наверняка потому оружие и называли проклятым. Но лучше бы его назвали проклинающим.

Не успела Аня потушить окурок, как на улицу вышел Алексеев. Помощник шефа скользнул по мне внимательным взглядом из-под опущенных на нос очков, а затем уставился на байкершу.

— Госпожа Грасс, соизвольте пройти со мной. Михаила Николаевича сейчас сопроводят в лазарет. Лекаря уже вызвали.

Аня нахмурилась.

— Там не поможет абы какой лекарь… Вы должны…

Алексеев выдавил себя слабую улыбку и жестом призвал девушку к спокойствию.

— Не волнуйтесь. Гавриил Петрович сообщил нам подробности. Мы вызвали профильного специалиста из Императорской больницы святого Пантелеймона. Ждем в скорейшем времени.

Как раз к этому моменту из соседнего корпуса вышли двое мужчин и направились прямиком к нам. Походка и выправка у них была военная, а вот лица — нет. Глаза другие — усталые, измученные, но сохранившие тепло и человеколюбие. Алексеев кивнул им и указал на меня, а затем развернулся и открыл перед Анной дверь.

Грасс бросила на меня последний встревоженный взгляд, но я улыбнулся.

“Все будет хорошо. Я в надежных руках”.

“Надеюсь”, — коротко ответила байкерша.

Один из подоспевших представился.

— Пригожев Валентин Сергеевич, старший лекарь общей практики, — он указал на своего коллегу, коротко стриженного невысокого мужчину с влажными глазами. — Мой помощник фельдшер Борис Васильевич Иванов.

Пригожев явно был одаренным: несмотря на слабость, я почувствовал биение Благодати в его теле. А вот фельдшер оказался из неодаренных.

Я кивнул.

— Михаил Николаевич Соколов.

— Честь имею. Ваше сиятельство, прошу пройти с нами. Правда, судя по той информации, что нам передали, удивительно, как вы еще держитесь на ногах. По протоколу положены носилки.

— Не смешите, — прокряхтел я. — Тут идти всего ничего. Справимся, господа. Под мою ответственность.

Пригожев покачал головой, но велел коллеге поддержать меня. Сам пробежал несколько шагов вперед, чтобы открыть перед нами дверь.

Едва мы вошли в помещение, принадлежавшее местному лазарету, мне в нос ударил характерный запах лекарств — такой сильный, что я чихнул и тут же заскулил от боли. Рана отозвалась на сокращение мышц мгновенно.

— Так, Иванов, кладите, — распоряжался лекарь и тут же принялся переодеваться и мыть руки. — Пока едет специалист, проведем общий осмотр. Прошу прощения, ваше сиятельство, но одежду придется снять. И, боюсь, ваш костюм восстановлению не подлежит.

— Да к черту его, — отозвался я, помогая фельдшеру меня раздевать. — Понять бы еще, чем мне грозит это ранение. У вас есть мысли?

Пригожев поднес руки под какой-то специальный аппарат, и тот впрыснул на них пахнувшее спиртом облачко.

— Увы, ваше сиятельство, я не сведущ в ранах, нанесенных артефактами. Мы здесь — простые военные врачи, — он принялся задумчиво водить ладонями над дыркой от стилета. — Могу сказать, что ударили артефактом, что в этом артефакте сила Благодати была сплетена с чем-то, что мне неизвестно. Проникающее ранение брюшной полости. Внутреннее кровотечение. Рекомендую лапаротомию.

— Что? — не понял я.

— По-хорошему, нужно вас разрезать и посмотреть, что именно задето, раз так накровило… Ставлю на печень. И тогда вдвойне удивительно, что вы…

Иванов все это время записывал слова коллеги. Не успел он закончить отчет, как в дверь требовательно постучали. Фельдшер выглянул в оно.

— Быстро приехал.

— Еще бы, — проворчал Пригожев. — У нас тут, считай, историческое событие. Живой труп, пронзенный музейным экспонатом! Люблю свою работу…

Иванов помчался открывать, а я поднял глаза на лекаря.

— Что, все настолько плохо?

— Да Бог его знает, ваше сиятельство… Будь на вашем месте простой человек, он бы точно не смог самостоятельно передвигаться и разговаривать. Но вы носитель родовой силы, и я понятия не имею, она ли вас поддерживает или же та заплатка, которую вам наспех повесили…

Через несколько секунд в комнату вошел пожилой импозантный мужчина с аккуратной седой бородкой-клинышком и в дорогом клетчатом костюме. В руках он держал старомодный саквояж, а на лацкане пиджака был прикреплен золотой кадуцей — символ врачевателей.

— Господа, — чуть поклонился гость, — разрешите представиться. Профессор Андрей Аммосович Дьяченко, заведующий отделения лечебной артефактории при Императорской больнице Святого Пантелеймона. Прибыл сюда по личному приглашению тайного советника Корфа.

Что ни говори, а шеф о своих людях все-таки заботился. Я слышал о “Пантелеймонке” — так в народе называли эту больницу. Одна из старейших в Петрополе, учреждена Романовыми на их личные деньги. И первая больница, в которой начали изучать положительные и негативные аспекты применения Благодати. Место престижное.

Я оторвал голову от кушетки и улыбнулся.

— Добрый вечер, Андрей Аммосович. Михаил Николевич Соколов. Ваш пациент…

Дьяченко обменялся пристальными взглядами с Пригожевым. Видимо, для экономии времени они перешли на ментальный разговор. Наконец врач кивнул и посторонился.

— Прошу, Андрей Аммосович. Я бы рекомендовал лапаротомию, но…

— Бессмысленно! — дед уже направлялся ко мне, натягивая на ходу заклинание, чем-то похожее на “Берегиню”, только это почти не светилось и прилегало очень близко к телу. — Замена перчаток в походных условиях. Итак, ваше сиятельство, позвольте мне осмотреть зону поражения более детально.

Он даже не прикоснулся ко мне, а ощущения были такие, словно дед резал меня без наркоза. Живот взорвался болью, казалось, брюшину просто разрывают на части.

— Прошу прощения за некоторый дискомфорт, — сопровождал свои действия Дьяченко. — Но, боюсь, времени на лишние действия у нас немного. Это действительно рана от Андомской стали. Вижу характерные признаки.

Я вцепился пальцами в края кушетки и шипел от боли, пока Дьяченко проводил обследование. Через пару минут он убрал руки и вытер вспотевший лоб тыльной стороной ладони.

— Диагноз? — прохрипел я.

— Здесь важен не сам диагноз, а осложнения, ваше сиятельство. Это всего второй случай на моей практике, в котором задействована Андомская сталь. Первый был глупейшим — Андомский нож выкрали из музея тридцать лет назад. Что занимательно, выкрала шайка неодаренных. Полагаю, хотели продать кому-то из аристократов. Но до продажи не дошло — в стычке один из воров ранил другого украденным клинком.

— И чем все закончилось?

— Моргом, разумеется, — отозвался профессор. — Рана сама по себе была неудачная, так еще и таким оружием. Несколько дней борьбы — и все. Но вы выглядите куда лучше того бедолаги.

— Ага. Как минимум я еще жив. Надолго ли?

Профессор пропустил мой сарказм мимо ушей и сосредоточился на работе.

— Господа, план таков. Сейчас я проведу безоперационное удаление крови из полости при помощи Благодати. Понадобится ваша помощь. Затем подлатаем задетую печень. После этого делаем заплатку и все подчищаем. Все это я смогу провести здесь. Однако я бы рекомендовал все же доставить его сиятельство к нам в больницу для наблюдений. Самое скверное, что делает Андомская сталь — это заражение. Пораженный ею организм очень плохо выздоравливает. Поэтому требуется активное и внимательное наблюдение. Если преодолеем самый рискованный период, сможем минимизировать последствия для его сиятельства.

Я уставился в потолок.

— Делайте все, что необходимо.

***

Наверное, даже хорошо, что профессор ввел меня в глубокий сон. Аналог наркоза, только сотворенный при помощи Благодати — и более безопасный, чем куча наркоты. Поэтому всю медицинскую возню я благополучно проспал, только сон этот был беспокойным, полным странных видений и галлюцинаций.

Наконец я почувствовал, что все видения отступили, а веки открылись сами по себе.

Надо мной склонились два обеспокоенных лица — морщинистое с клиновидной бородкой профессора и усталое, но с добрыми глазами — Пригожева.

— С возвращением, ваше сиятельство, — улыбнулся старик. — Как самочувствие?

Я сосредоточился на ране. Болело. Пульсировало. Тянуло живот. Словом, довольно мерзко. Но все эти ощущения уже казались мне более привычными.

— Думаю, я в норме.

— Ну, до нормы вам еще далеко, Михаил Николаевич, — профессор отошел от кушетки. — Тем не менее наши манипуляции прошли успешно и без осложнений. Я вызвал бригаду, чтобы доставить вас в Пантелеймоновку.

Я бросил взгляд на стол — там, слава небесам, обнаружилась моя папка.

— Мне нужно поговорить с начальством перед отправкой!

— Ваше сиятельство…

— Обязательно нужно!

Пригожев рассмеялся.

— А я вам говорил! Они здесь все такие. Помирать будет, а все равно на уме лишь работа.

Сил было мало, но хватило, чтобы установить ментальный канал. Я воззвал к Корфу.

“Меня хотят увезти в больницу”.

“Здравое решение”, — после небольшой паузы ответил шеф. — “Пусть везут. Нам здесь и без тебя есть чем заняться”.

“Я должен с вами поговорить. Лично. Я рассказал вам не все”.

“И это не ждет?”

“Нет!”

Я буквально услышал, как тяжело и устало вздохнул тайный советник.

“Ладно. Буду через десять минут”.

Лекари тем временем еще раз осмотрели мою рану — сейчас она выглядела куда лучше. Просто аккуратная дырка в животе, и края затягивались. Сняли жизненные показатели, все тщательно зафиксировали. Закончив, профессор вышел подышать свежим воздухом, а местные доктора отправились заваривать чай.

Корф появился быстрее, чем обещал.

— Не жарко вам летом в этом плаще? — улыбнулся я, увидев его вечное одеяние.

— Нет. Что ты хотел сказать?

Я указал на папку.

— Это подтверждение моих слов. Факты могли извратить. Именно за этими данными я и отправился в особняк Перовской.

Шеф быстро пролистал содержимое.

— Тогда уничтожь ее содержимое.

— Я прошу вас ее уничтожить. Сам не успею, а устраивать пожар в лазарете не хочется. Я могу на вас рассчитывать?

— Конечно, — ответил Корф.

Я улыбнулся.

— Спасибо. А теперь еще кое-что. Но сперва скажите, удалось ли вытянуть что-нибудь из наших задержанных?

— Перовская не знала, на кого работала. Аспида ей себя не проявила. Весь интерес этой барышни заключался в том, чтобы посильнее тебе нагадить. Да только девица не учла, кто ты и с кем связан. Но там был исключительно личный мотив, хотя информации о тебе ей дали немало, и все это она намеревалась использовать против тебя.

— Не сомневаюсь. Она же светская львица — создательница слухов.

— А вот госпожа Пападопулу оказалась маленькой дамочкой с большими секретами, — усмехнулся шеф. — Пока тебя здесь штопали, гречанка разговорилась.

— Обрадуйте.

— Пападопулу приставила к Перовской Аспида.

— Так и знал, — вздохнул я. — Вернее, начал догадываться, когда она меня пырнула. Не могла же она просто найти на дороге этот проклятый стилет…

— О, Кассиопея у нас вообще личность интересная и выдающаяся во многих отношениях, — продолжал Корф. — На самом деле я должен тебя поблагодарить. Не было бы счастья, да твое ранение помогло. Кабы не это, у нас бы не возникло повода взять ее быстро и на горячем.

— Рад помочь, — съязвил я. — Служу государству всеми потрохами и ливером.

— Ты сперва дослушай до конца, потом будешь желчь сцеживать. — Корф действительно был в приподнятом настроении. Огромная редкость. Выходит, греческая секретарша и правда чем-то его обрадовала. — Аспида заинтересовалась Перовской еще в тот момент, когда была объявлена их помолвка с Забелло. Раньше Пападопулу служила его семье. И она передала кое-какие зацепки, которые позволяют подозревать весь род Забелло в связи с Аспидой.

— Уже хорошо. Толстая ниточка. Особенно с учетом того, что младший Збелло должен был пройти посвящение, убив меня.

— Да. После гибели княжичей Перовская взяла к себе секретарем освободившуюся от обязанностей Пападопулу. Это никого не удивило — роды Забелло и Перовских были связаны договором и трагедией, Кассиопею Марианна хорошо знала и пригласила к себе. Да только наша Кася стала работать на Перовскую по поручению семьи Забелло и Аспиды. И от них же получила проклятое оружие. Но предназначалось оно не для тебя.

— А для кого?

— Для Перовской.

Я удивленно моргнул.

— Зачем? Если они потратили столько сил на обработку Марианны.

— Нужно было перестраховаться на случай провала. Собственно, провал уже почти что случился — Перовская много знала, но не смогла устроить крах твоей репутации. Еще пара ошибок — и от нее бы тихо избавились. Если бы не одно “но”.

— Вмешался я?

— А вот и нет, — широко улыбнулся Корф. — Сама Пападопулу передумала. Не поверишь, но… все изменила любовь. Кассиопея обдумывала варианты, как вывести свою драгоценную госпожу из-под удара, но тут появился ты, угрожая спутать все планы. Что ты, в общем-то и сделал. И все же нельзя сбрасывать со счетов решение Пападопулу. Если бы она просто тихонько ее убила и обставила все так, чтобы не вызвать подозрений, у нас сейчас бы не было такой ценной информации.

— Итак, дамы сотрудничают, — предположил я.

— И это победа. Придется пойти с ними на сделку и простить Пападопулу твое ранение. Извини, Михаил, но здесь конечная цель важнее.

— Нет вопросов, — отозвался я. — Аспида важнее.

— Собственно, госпожа Пападопулу преподнесла нам еще один крайне важный подарок. Место следующего сбора членов Аспиды. Маскарад во дворце Юсуповых. Разнузданное торжество разврата, на котором будет обсуждаться следующий удар.

У меня внутри все похолодело. Вот и получили подтверждения слова госпожи Реи. Значит, у Юсуповых. Значит, все правда.

И мне нужно туда попасть, чтобы наконец-то вытащить имена на поверхность.

— А теперь скверные новости, Михаил, — Корф подошел ближе и сел на край моей кушетки. — Со слов Пападопулу, она слышала, что у Забелло обсуждался некий законопроект, который должен быть представлен в Сенате. Есть предположения, что следующий удар будет направлен на Сенат.

Глава 30

Я пялился в больничный потолок, ожидая выписки. Четыре дня в стационаре с ежедневными экзекуциями сделали свое дело — заражение не распространилось, дырка в животе не кровила, а печень пришла в себя после того, как госпожа Пападопулу случайно ее нашампурила.

Зато у меня было много времени подумать и собрать мозаику. Я выпросил у медсестричек общую тетрадь, разрезал ее на маленькие бумажки и соорудил некое подобие стены со связями, какие часто показывали в детективных фильмах. Бумажки крепил на слюну прямо к оконному стеклу — заодно можно было легко спрятать свои художества за шторами.

А картинка-то получалась запутанная. Без ста грамм не разберешься, черт ногу сломит и вот это вот все. Личные мотивы отельных могущественных личностей переплетались с интересами организаций, и на моей стене отсутствовали либо важные имена, либо мотивы уже известных лиц.

Например, Радамант. К нему вело сразу несколько нитей. Он был и отцом Ирэн — что даровало ей могущественную кровь, и лично мстил аристократам, и создал Орден Надежды, боровшийся за изменение порядков. Одно накладывалось на другое, и я не знал, чему отдавать больший приоритет. Если Радаманта поставить перед выбором — Ирина или Аспида, что он выберет?

— Михаил Николаевич, — в щелочку просунулась голова медчестрички. — Ваши документы готовы, машина тоже подана. Помочь вам переодеться?

— Благодарю, — улыбнулся я. — Но справлюсь сам. Дайте мне, пожалуйста, десять минут.

Девушка в коротком не по уставу халатике обворожительно улыбнулась, поправила старомодно накрученные локоны под беленькой шапочкой и исчезла в коридоре.

А я снова уставился на свою импровизированную карту. Жаль было уничтожать, но улик оставлять нельзя.

Меня беспокоила Рея. Точнее, таинственность, которой сопровождалась ее деятельность. Если она не солгала и в остальном, то служила непосредственно императорской семье. И дала ценные сведения. Но почему, почему Его величество не привлек Тайное отделение? Неужели они и правда подозревали, что в высшем руководстве “Конторы” тоже были предатели?

Неясна была ситуация и с Великой княгиней. Ксения Константиновна словно держала нас с Воронцовым на длинном поводке. В замыслы не посвящала, да и объясняла свое покровительство благородными, но слишком уж общими мотивами. За все хорошее против всего плохого, ага. Но чего она хотела на самом деле и почему император не давал ей этого? И как она рассчитывала получить свое с нашей помощью?

Одно радовало — теперь у нас были имена нескольких приверженцев Аспиды.

Семья Забелло вряд ли была в лидерах движения — все же, хоть и князья, но недостаточно влиятельны в Петрополе. Тем не менее они смогли откуда-то достать проклятый клинок. Значит, прикидывались недостаточно могущественными, и с ними следовало держать ухо востро.

Я снял бумажку с данными о Зурове. Вот уж действительно темная лошадка. Советник ректора по вопросам Вступительных испытаний явно играл за две команды, но оставалось выяснить, на чьей стороне он оставался. Или склонить его на нужную. Впрочем, этим вопросом обещал заняться Корф.

А что оставалось мне?

Я собрал все листки в охапку, отнес в ванную комнату и сжег в раковине прицельным ударом “Жар-Птицы”, затем смыл пепел и разогнал запах гари.

А мне следовало сделать то, о чем просила госпожа Рея — попасть на чертов Маскарад к Юсупову и выяснить имена остальных заговорщиков. Ведь ее слова снова нашли подтверждение — Рея говорила о законопроекте, меняющим правила использования Благодати. О принятии закона в Сенате рассказала и Пападопулу.

Если все это правда, то у нас и правда назревали большие проблемы — реши Аспида устроить провокацию прямо в Сенате, когда там будет присутствовать император…

— Нет, — тихо сказал я своему осунувшемуся отражению. — Я найду их первым.

***

Автомобиль ждал меня возле крыльца больницы. Подхватив дорожную сумку, я пустился по ступеням и замер от удивления. Водитель был не один.

Стекло медленно опустилось, и мне помахала Ольга.

— Залезай, братец. Довезу.

Интересно. Она ведь знала, что я и так должен был ехать домой. Почему не дождалась в Ириновке? Ладно, сейчас выясним. Шустро закинув сумку в багажник, я уселся на заднем сидении рядом с сестрой.

— Куда сейчас, госпожа? — услужливо спросил водитель.

— Петропавловская крепость. Докину сверху еще пару рублей, если притворитесь глухим, — распорядилась сестрица и потрясла кошельком возле его уха.

— Глух и нем, словно рыба, — поспешил убедить ее водитель и тронулся.

Я удивленно взглянул на сестру.

— Это что за перформанс? И зачем нам на Петропавловку?

— Пока ты изволил прохлаждаться на больничной койке, твой шеф вызвал меня на разговор и показал интересные фотографии. Значит, ты спас нашу репутацию.

Я покосился на водителя и на всякий случай отделил нас невидимым куполом.

— Сама понимаешь, если бы это попало не в те руки…

— Мне-то не объясняй. Я все понимаю. И благодарна тебе за помощь. А сейчас мы едем на Заячий, потому что тебя желает видеть начальство, а мне нужно подписать кое-какие бумаги. Полагаю, тайный советник решил отдать фотографии мне.

Я чертыхнулся сквозь зубы.

— Просил же его их уничтожить.

— Я их уничтожу. Видимо, Корф придержал компромат, чтобы проверить его истинность. Мне пришлось все подтвердить и объяснить ситуацию.

Ну приплыли. Корф перестал мне доверять? Или его сбил с толку мой сумасбродный поступок? Зачем было втягивать в это Ольгу? Или это был тонкий намек мне, что вся моя семья все еще от него зависит?

— Как в целом дела? — спросил я, откинувшись на сидение. — Улеглись страсти после бала?

— Да все так же. Хозяйство потихоньку восстанавливаем, выпустили первых мальков в новые пруды. Пока полет нормальный. Бабушка ездит мне по ушам и намекает на помолвку, но пока без бурной деятельности. Отец весь в финансовых заботах.

— А ухажеры?

Сестра отмахнулась.

— Не напоминай. Чувствую себя канатом, который перетягивают две команды. Боюсь, скоро разорвут.

— На яхте-то с Серегой прогулялась? — усмехнулся я.

— Еще нет. Сейчас, знаешь ли, как-то не до прогулок. В Лепсарях работа кипит, я оттуда почти не вылезаю. Скоро сама в рыбу превращусь. Но приглашение приняла, поедем примерно через неделю.

— А что Шувалов? — спросил я, старательно делая вид, что информация о нем была мне безразлична.

— Да что сделается Семену Павловичу? — слегка покраснела сестра. — Шлет цветы и конфеты, периодически наведывается с краткими визитами, придумывая всевозможные поводы, почему проезжал мимо Ириновки. Все как всегда. Я бы уже давно с ним объяснилась и попросила отсрочку, но бабушка не велит.

Ну еще бы. Бабушка-то у нас все продумала. Надо бы пнуть Андрюшина и спросить, удалось ли журналюге что-нибудь накопать.

Тем временем автомобиль подъехал к мосту на Заячий остров. Ольга расплатилась с водителем и отпустила машину. Я вылез, потянулся, разминая затекшие плечи, и уставился на сестру.

— Ну идем.

Я проводил сестру в канцелярию, а сам связался с Корфом. Еще через несколько минут оказался на этаже, который занимало его управление. Возле кабинета шефа меня перехватил Алексеев.

— Пожалуйте в переговорную, ваше сиятельство. Вы как раз вовремя.

— Что за сбор?

— Планирование операции. Ждали только вас…

Помощник шефа проводил меня до нужной двери и распахнул ее передо мной, пропуская меня вперед. Головы присутствующих повернулись в нашу сторону. За длинным прямоугольным столом сидели сам Корф, Бестужев, внезапно Денисов и еще двое смутно знакомых мне сотрудников конторы.

Я кивнул в знак приветствия и протиснулся к свободному стулу. В воздухе витали ароматы дешевого кофе, мужского пота и табака. Окна были открыты, но свежести уличный ветер не приносил — в городе стояла непривычная для августа жара.

— Итак, господа, раз все наконец-то в сборе, можем приступить к обсуждению операции, — начал Корф. — Предупрежу сразу: времени катастрофически мало, работать придется в условиях риска и неизвестности.

— Все, как мы любим, — мрачно отозвался Бестужев.

— Именно, — проворчал шеф. — Однако выбора у нас нет. В иных обстоятельствах я бы настаивал на тщательной подготовке, но нам такой роскоши не позволили. Поскольку планы Аспиды могут касаться первого осеннего заседания Сената, на котором будет присутствовать государь и на котором предполагается рассмотрение ряда важных законопроектов… Словом, мои попытки объяснить серьезность ситуации, просьбы перенести церемонию открытия или хотя бы рассмотрение документов… Как бы выразиться помягче… Не имела успеха. Короче, господа. Император не собирается ничего передвигать и настаивает на своем личном присутствии. Это означает, что наша задача — обеспечить не только безопасность Его величества и сенаторов, но и предотвратить возможную провокацию.

Бестужев устало вздохнул и спрятал лицо в ладонях. Выглядел Гавриил Петрович неважно. Усталый, растрепанный, на воротничке рубашки грязь — признак того, что дознаватель не менял ее пару-тройку дней. Значит, полный завал.

— А провокация, судя по полученным данным, будет обсуждаться через неделю, — тихо сказал он. — На закрытом мероприятии у князя Юсупова.

— Маскарад, — кивнул я и потянулся к чистой чашке. — Насколько я понял, это что-то вроде порочных развлечений для аристократии. Закрытый клуб по интересам.

Один из смутно знакомых мне сотрудников жестом попросил слово. Корф кивнул.

— С вашего позволения… Я навел кое-какие справки. Хорошо, что благородных дам среди нас нет. В общем, примерно раз в месяц особняк Юсуповых превращается в гнездо разврата.

— Конкретнее, Сипухин! — терял терпение шеф.

Точно, Сипухин. Неодаренный помощник сидевшего рядом с ним дознавателя по фамилии Нечаев. Сипухин смутился, открыл лежавшую перед ним худенькую папку и принялся сверяться с записями.

— Если называть вещи своими именами, то это филиал дома терпимости, где аристократия и избранные незнатные богачи предаются различным видам удовольствий. В основном плоских. Друг с другом и с приглашенными… особами. Мы дернули пару бордельных мадам, порасспрашивали — порой туда приглашают и опытных… жриц любви. Но знать предпочитает видеть еще не примелькавшиеся лица. Компаньонов привозят специально под мероприятие. Рыщут по губерниям в поисках молодых красавиц, желающих поправить материальное положение. Затем, когда все заканчивается, их отправляют с щедрыми дарами обратно.

Забавно. Двадцать третий год нового тысячелетия, а извращенцы никуда не перевелись. Ну спасибо хоть, что этих наивных девчонок отсылают обратно с деньгами, а не убивают и бросают в канавах. Учитывая то, насколько отмороженными бывали аристократы, я бы подобному не удивился. Хотя этим девицам наверняка стирали память для надежности.

— Ясно, — сухо отозвался Корф. — Видимо, процесс хорошо налажен.

Сипухин кивнул

— Верно, ваше превосходительство. Однако пока что не удалось выяснить, кто у Юсуповых занимается этим… рекрутингом. Сам князь, разумеется, будет все отрицать, ибо признание подобного чревато большим скандалом.

— Это понятно, — Пистолетыч залпом допил остывший кофе и обернулся ко мне. — Поздравлю, Михаил. Вам с Константином придется пойти туда и побыть засланными казачками.

То, чего хотела Рея. Порой они с Корфом проявляли удивительное единодушие в том, чтобы подставить мою задницу под удар. Только вот то, что ко мне должен был присоединиться еще и Денисов, стало большим сюрпризом.

Я ошарашенно уставился на однокурсника. Перевел взгляд на Корфа.

— Полагаю, я что-то пропустил, пока был на больничном.

Денисов улыбнулся.

“Кажется, я понравился твоему начальнику”.

О, в этом я не сомневался! Чтобы Корф да не оценил упертость или, что было более подходящим, упоротость Костика…

— Константин у нас на правах кандидата. Учитывая его личную заинтересованность в данном деле, наличие необходимых качеств и особые обстоятельства, было принято решение включить Денисова в рабочую группу.

Чудны дела твои, Господи. Впрочем, я сам над этим работал. Впору было радоваться. Другой вопрос, насколько Денисов был готов.

— Идея может быть рабочей, — сказал Бестужев. — Плюс в том, что господин Денисов не подозревается в каких-либо связях с Конторой, что нам на руку. Однако у вашего протеже нет соответствующей подготовки.

Ага, и голова дырявая. Реши кто-нибудь влезть, порвет менталку.

— Поэтому с ним будет Михаил, — ответил шеф. — Для подстраховки, наставничества и контроля. Я в курсе особых обстоятельств, в которых вынужден действовать господин Денисов, и считаю, что он пока что не может работать самостоятельно. Тем более

Ясно. Я буду нянькой. Очаровательно. Но спорить, судя по всему, было бесполезно. Корф принял решение.

— Хорошо, — кивнул я. — Значит, мы с Константином берем на себя роль скучающих любителей развлечений. Статус позволяет, да и репутация обеих семей… Скажем так, вряд ли князь Юсупов удивится, увидев нас в списках. Найти маскарадный костюм в Петрополе тоже не проблема. Однако остаются два момента…

— Как туда попасть и как выбраться оттуда невредимыми, получив нужную информацию, — улыбнулся Денисов. — Боюсь, без помощи не обойдемся.

Пистолетыч обернулся к Алексееву.

— Пожалуйста, пригласите сюда госпожу Перовскую.

Я украдкой разглядывал сосредоточенное лицо начальника. Что же за схему он замутил? Я ожидал, что он обратится к Ордену Надежды — в конце концов среди последователей Радаманта были люди различных сословий. Не удивлюсь, если могла найтись классическая шлюха с золотым сердцем, вхожая в будуары высокородных.

Но Перовская…

— Она согласилась сотрудничать, — словно прочитав мои мысли, сказал Пистолетыч. — Девушке повезло, что на ее счету мало проступков. К тому же она понятия не имела, на кого работала. Учитывая все эти обстоятельства, а также искреннее раскаяние и желание загладить вину, мы этим воспользуемся.

Выходит, Перовская еще дешево отделается. Что ж, решение пойти на сделку похвально. Только и Отделение не лыком шито — наверняка они повесят на нее такой тугой ошейник клятвы, что Марианнушка и шагу лишнего ступить не сможет. Если уже не повесили…

Алексеев вернулся минут через пять. Дознаватели как раз успели перевести дух и вскипятить чайник. Бестужев достал планы особняка Юсуповых и внимательно изучал флигели, ходы и лестницы.

— Она готова, — сказал помощник.

— Впусти.

Перовская выглядела великолепно. Свежий цвет лица, стильная прическа, дорогое платье и головокружительной высоты каблуки. В общем, в своем репертуаре. Положив малюсенькую сумочку на стол, она уселась, не дожидаясь приглашения.

— Я подумала о вашем вопросе, Вальтер Макарович, — обворожительно улыбнулась эта недоделанная Мата Хари. — У меня получится достать приглашения. Сама я не смогу пойти на это мероприятие. Все же для незамужних девушек там опасно. А вот заскучавшие семейные пары, разведенные или любители тайных похождений всех статусов не вызовут ни у кого вопросов.

Корф пристально взглянул на Марианну.

— Уверены, что успеете достать?

— Разумеется. У меня много знакомых в богемных кругах. Поверьте, там еще и не такое добыть можно.

И куда смотрела наша доблестная полиция и ее отдел благочестия?

— Хорошо, — согласился тайный советник.

— Однако следует учитывать еще один важный аспект, — добавила Перовская. — Можно получить приглашение, можно прийти с ним в нужное место в нужный час… Но чтобы войти, понадобится рекомендация кого-то из постоянных участников. Как вы понимаете, клуб закрытый. Люди, особенно подобного статуса и положения, не хотят, чтобы их секреты всплыли наружу. Поэтому придется заручиться рекомендациями. И с этим я помочь не смогу.

Так и знал, что будут и другие подводные камни. Я обвел долгим взглядом присутствующих.

— И как нам получить эти чертовы рекомендации?

Глава 31

Корф и Бестужев переглянулись, а Марианна, откинув локон, откинулась на спинку стула. Даже странно, что она вела себя совершенно непринужденно, словно присутствовала не на совещании управления, а ждала заказ в кафе.

— У меня есть одна мысль, — смущенно нарушил молчание Денисов. — Не уверен, но попробовать стоит.

Шеф наградил новоиспеченного стажера тяжелым взглядом.

— Поясните.

— Ну… Как бы выразиться поточнее… Вы ведь, полагаю, наслышаны о моих старших братьях?

— О котором?

— Да об обоих, — угрюмо вздохнул Константин. Старшие всегда были для него больной мозолью. — Что Дмитрий, что Володя… Хоть и родились раньше меня, а все одно без царя в голове. Дмитрия, как главного наследника, отец еще кое-как держит в узде, а Володя постоянно вляпывается в какие-нибудь скандалы. Это я к чему, господа. Доводилось мне слышать, и не раз, что Владимир увлекается посещением публичных домов. Причем ходит не абы в какие, а в те, что побогаче. Девицы там красивее, и каждая одета как княжна. Однажды и меня туда затащил…

Лицо Денисова залила краска, а Марианна подавила смешок ладошкой.

— Хотите сказать, ваш брат может иметь какие-либо связи? — уточнил Корф.

— Я как-то слышал, что он был на маскараде у Юсупова, — взял себя в руки Костя и уже спокойнее продолжил. — Можно его расспросить. Уж меня, как брата, он порекомендует. А вот насчет Соколова…

— Ясно, — оборвал его Корф и обратился к Бестужеву. — Давай-ка, Гаврюша потряси кого следует. Так дело не пойдет. Мне нужна уверенность, что ребята попадут туда без эксцессов. Иначе плакала вся операция.

Гавриил Петрович коротко кивнул, но распространяться о подробностях не стал, очевидно, не желая много болтать при Перовской. А может и при нас с Денисовым — все же имена некоторых информаторов полезно держать в строгой тайне.

— Госпожа Перовская, вы свободны, — кивнул ей Пистолетыч. — Жду от вас новостей.

— И они будут уже совсем скоро.

Алексеев помог гостье подняться, а Марианна, наградив всех нас обворожительной улыбкой, проплыла к выходу, оставив после себя лишь тонкий аромат дорогих духов. Когда она скрылась за дверью, Сычев с начальником еще долго глядели ей вслед.

— Хороша, чертовка, — сглотнул неодаренный помощник. — Ох, хороша…

Ну да, только губенку-то закатай обратно, соколик. Перовская таких, как ты, ест на завтрак. Но в одном Сычев был прав — Марианна умела себя подать не хуже знаменитой Матильды фон Штофф.

Оставшись в мужской компании, Бестужев заметно расслабился.

— Я дерну кое-кого из наших старых контактов. есть предположения, что кое-кто из высших чинов, которых мы уличали в различных нарушениях, может входить в этот эротический клуб. В таком случае есть способ заполучить нужные рекомендации для этих юношей.

В глазах Денисова, еще пару минут назад горевших праведным огнем, промелькнуло разочарование. А ты чего хотел, дорогуша? Здесь, как и в любом государевом учреждении, сплошная бюрократия, медленные согласования, проволочки, палки в колесах, отчеты да бумажки. И того драйва, за которым идут особо романтичные — процентов пять-десять. Поэтому когда все держится на соплях и происходит в обстоятельствах жуткой спешки, при любой возможности нужно выбирать надежные методы.

И посаженный на крючок Отделения чинуша уж точно был надежнее балды Володьки Денисова.

“Расслабься, ты еще сможешь доказать свою незаменимость”, — шепнул я Косте ментально. — “Эти люди знают, что делают”.

“Да я уже понял… Просто обидно. Так хотелось наконец прищемить Володьке хвост”.

“Личное с делом не смешивай. Худо будет”, — предупредил я и оборвал канал.

Тем временем Корф уставился на планы особняка. Они о чем-то тихо переговаривались с Бестужевым, а Сычев старательно вносил записи в блокнот.

— Соколов, Денисов, — обернулся к нам шеф. — Вам ответственное задание. Найти маскарадные костюмы к завтрашнему дню и привезти их сюда. Наши артефакторы поколдуют над ними.

Я озадаченно почесал затылок.

— Но ведь, скорее всего, на мероприятиях подобного плана запрещено использовать Благодать, артефакты и оружие, — заметил я. — К безопасности там относятся щепетильно, как и к секретности. Нам придется идти с голыми руками.

“И с голыми задницами, учитывая направленность этой вечеринки”, — заметил Денисов у меня в голове.

Бестужев кивнул.

— Именно поэтому костюмы привезете сюда. Посмотрим, чем их можно оснастить, чтобы это не вызвало подозрений у хозяев праздника. — Корф жестом указал нам на дверь. — Все, свободны.

Мы с Денисовым переглянулись и, синхронно вздохнув, поплелись на выход.

Выйдя на улицу, Костя зарулил за угол к скверику и закурил, а я стрельнул у него папироску. Здесь хоть как-то циркулировал воздух, и дышалось куда легче, чем в душной переговорной.

— Как ощущения? — спросил я. — Предвкушаешь?

Денисов пожал плечами.

— Честно говоря, еще сам не понял, во что влез.

— И не поймешь. Работа у нас такая. Деятельность в условиях строгой секретности и полнейшей неизвестности.

— И тебе нравится?

— Это затягивает. Как наркотик. Потом ловишь себя на том, что уже и бесит эта постоянная беготня, а жить без нее не можешь. Такой вот парадокс.

Денисов стряхнул пепел и растерянно огляделся по сторонам в поисках урны.

— Не знаю, — сказал он. — Задачу-то я постараюсь выполнить. Только не уверен, что подхожу для этой работы.

Я усмехнулся.

— Думаешь, я был уверен? Меня вообще никто не спрашивал — просто вывалили задание. Крутись как хочешь. Вот и крутился — с переменным успехом.

— Судя по тому, что я о тебе знаю, родился ты в рубашке, а сама Фортуна тебя в макушку поцеловала, — буркнул Константин. — Едва ли я смогу рассчитывать на такое же везение.

Я затушил окурок о подошву ботинка и вспомнил, что мой автомобиль должен был остаться на парковке. Ключи мне передали еще в больнице.

— А теперь самый животрепещущий вопрос, — сказал я, жестом велев спутнику идти к машине. — Где добыть эти проклятые костюмы?

***

— Не поверю, что ты ни разу не бывал на маскарадах, — ухмылялся Денисов, пялясь на свое отражение в витрине магазина.

— Мальчик-зайчик на елке считается?

— Меня всегда пиратом наряжали. А здесь что выберем?

Я вглядывался на ряженых в самые немыслимые костюмы манекенов — владелец заведения явно желал продемонстрировать все и сразу. Здесь была и девица в платье времен Екатерины Великой — в напудренном парике и с огромным веером, и гусары, и парадный народный костюм с кокошником, и даже облегченный рыцарский доспех.

— Думаю, стоит обратиться к античной классике, — уклончиво ответил я. — Наши оппоненты из Аспиды явно питают особую страсть к древнегреческим богам и персонажам. Быть может, если оденемся в этом стиле, привлечем к себе их внимание.

Денисов с сомнением покосился на меня.

— А ты уверен, что нам следует это делать? Может лучше оставаться незаметными?

— Черт его знает, — искренне признался я. — Понятия не имею, как будет правильнее. Но все же облик какого-нибудь греческого героя, особенно для молодняка вроде нас, — это нестареющая классика.

— Тогда я придумал, — с готовностью ответил Денисов.

— Геркулес?

— Откуда ты…

— Потому что это первое, что придет в голову любому парню. Скучно. Прояви изобретательность, Костя.

Денисов заговорщически улыбнулся и потянул дверь магазинчика на себя.

— Сейчас проявим.

Дверь закрылась за нами с тонким веселым звоном колокольчика. Мне показалось, что мы очутились не то в театральной костюмерной, не то в фотостудии — до того рябило в глазах от обилия нарядов всевозможных расцветок. Костюмы висели на стенах в три ряда, и рядом была приставлена специальная передвижная лесенка, как в библиотеке, чтобы быстро достать нужный. Головные уборы и парики на болванчиках занимали множество полок. А уж всевозможные украшения, блестки, перчатки и прочие атрибуты костюмированных вечеринок и вовсе занимали несколько массивных шкафов.

Наверняка, окажись здесь Ольга, она была бы вне себя от восторга. Или Ирэн — она точно бы оценила такую коллекцию. Мне восхищаться было не по статусу, но я одобрительно хмыкнул, обозревая пространство.

И пахло здесь странно, но приятно — старым деревом, пудрой, мехом, кожей и чем-то парфюмерным. Уютная лавка.

— Господа, прошу секунду ожидания!

Из-за занавеса, что отделял зал для посетителей от служебного помещения, выплыла… Поначалу мне показалось, что это была сама царица, сошедшая с полотна художника. Высокая, статная женщина с убранными под обруч волосами и в длинном расшитом жемчугом платье. С плеча свисала толстая русая коса, а к поясу было прикреплено множество мешочков и ключей. Вот это ходячая реклама услуг магазинчика…

Денисов улыбнулся с легким поклоном.

— Доброго вам дня, сударыня.

Хозяйка — или просто продавщица — скользнула по нам взглядом профессионала и мгновенно отметила нашу принадлежность к аристократии.

— Доброго-дрброго, ваши сиятельства, — певуче, не выходя из сказочного образа, ответила она. — С чем пожаловали, добры молодцы?

Такое представление начинало меня забавлять. Приятно было сойти с шумного проспекта и оказаться в таком лубке. Словно прыгнул в книжку со сказками. Казалось, еще немного — и из-за шторы выйдет Кот Баюн.

Денисов взял инициативу в свои руки, а я и не спорил — внимательно разглядывал костюмы на вешалках и дивился фантазии художников и портных.

— Привела нас к вам, сударыня, нужда великая, — с широкой улыбкой Костя подошел ближе к женщине. — Весточка нам пришла о празднестве шумном. Но празднестве не обычном, а костюмированном. Мы с другом закручинились, ибо нет у нас туалетов подходящих. Вот и пришли к вам бить челом да просить вспоможения…

Женщина подмигнула и двинулась к прилавку.

— Тогда, добры молодцы, рассказывайте, что за торжество надвигается. Стребовали ли с вас явиться в каком-либо определенном виде?

Константин почесал затылок.

— Греков там уважают. Не ромеев-византийцев, а древних, античных. Богами рядятся, нимфами да сатирами всякими. Есть ли у вас что-нибудь подходящее?

Хозяюшка рассмеялась и развела руки в стороны.

— Да тут половина, сударь, посвящена грекам да римлянам! Больно уж любо нашим людям рядиться в нимф да героев, — она понизила голос до шепота. — Гомера читают, Сенеку цитируют… Только холодно в таких костюмах ходить, учтите, ваше сиятельство. Это у них там в Греции можно в бочке спать и не тужить, а у нас в тонких тряпицах и околеть недолго.

— Так лето же еще на дворе. Вон духота какая. Да и праздник уже совсем скоро — через неделю.

“Цыц, Костя!” — шикнул я на него ментально. — “Не пали контору!”

— Через неделю — это хорошо, — сказала женщина и оглядела нас с Денисовым. — Ну, вы люди молодые, брюшка и вторые подбородки отрастить не успели. Это славно. Можете быть хоть богами, хоть атлантами, хоть героями. Один затейник у нас как-то возжелал быть кентавром. Ох и замучились мы его рядить. Но справились. Доволен остался.

Дама профессионально заговаривала зубы и нахваливала услуги, но нам было некогда развешивать уши. Я встал рядом с Денисовым и взял беседу в свои руки.

— Я, сударыня, желаю быть Персеем. Со всеми причитающимися атрибутами — крылатыми сандалиями, блестящим щитом и бутафорским острым кинжалом.

Хозяйка поправила косу.

— А голова Горгоны? У нас есть. Зачарована так, что все шевелится и глаза вращаются. Стрррашно! Как живая, клянусь.

Я улыбнулся.

— Несите все, что есть. Будем примерять. А мой друг пока подумает.

Хозяйка кивнула и принялась снимать с полок нужные части костюма, а Денисов тем временем наконец-то определился.

— Ну раз ты у нас Тесей, то быть мне Персеем.

— Ну, хорошо, что не Ясон, — проворчал я. — Хотя наверняка у них и золотое руно найдется.

Персей, как я помнил из мифов, прославился подвигом на Крите — убил Минотавра в лабиринте и взял в жены царевну Андромеду, которая помогла Персею выбраться из лабиринта при помощи волшебного клубка.

Значит, у Денисова будет моток веревки или ниток, да еще и особый сияющий венец, что должен освещать путь. То и другое, если интересно зачаровать, может быть не только эффектным, но и полезным.

А вот мне что делать со своими атрибутами?

Ножик, ясное дело, будет тупым и бутафорским. Им никого не убьешь, но вот оглушить можно. Это хорошо.

С щитом та же история — средство защиты, им можно неплохо приложить противника в драке.

А в крылатых сандалиях я бы что-нибудь спрятал. Наверняка там найдется место для чего-нибудь небольшого. Словом, жить можно. А уж спецы из артефактории Отделения точно придумают что-нибудь интересное.

— Так, почтенный Тесей, давайте начнем с вас, — хозяйка собрала ворох барахла и отнесла в дальнюю часть зала, где ша ширмами располагались примерочные. — Извольте разоблачиться, будем превращать вас в античного героя…

***

— Чувствуешь себя так же, как и я?

Я покосился на Денисова.

— Идиотом? Именно.

Ситуация получилась, прямо скажем, странная. Было чудовищно неловко стоять посреди каменного зала в маскарадном костюме и при полном, так сказать, параде, когда вокруг суетились сосредоточенные и немногословные сотрудники атефактории Тайного отделения.

Мы с Денисовым, словно два истукана, стояли на стульях, а артефакторы колдовали над нашими костюмами.

Заведовал всем этим балаганом Леонид Степанович Ермолов по прозвищу Циклоп. Разумеется, потому что одного глаза у специалиста не было. И, казалось, что вместе с глазом он лишился и остатков человеколюбия. Холод в полуподвальном помещении стоял такой, что яйца сжались и пытались залезть внутрь.

— Соколов, повернитесь, — велел Циклоп. Я послушался. — Теперь поднимите щит. Нет, не так. Нащупали? Давайте, давайте, надавите пальцем!

Раза с третьего получилось. Я нажал на небольшой выступ возле рукояти, и из щита полезли небольшие шипы.

— Обращайтесь с ним аккуратно, Михаил Николаевич. Каждое острие смазано парализующим ядом. Убить не убьет, но лишит способности двигаться минут на двадцать. С учетом того, что на вас будет немного одежды, постарайтесь жать на рычаг только в крайнем случае.

Я кивнул.

— Конечно.

Что ни говори, а это была одна из самых классный частей подготовки к операции. Я впервые в ней по-настоящему солировал и теперь чувствовал себя героем фильмов про Джеймса Бонда, когда он приходил за новыми шпионскими игрушками к Кью. Денисов пялился на наш психоделический арсенал и с трудом заставлял себя не ржать.

Смотрелись мы, конечно, по-дурацки. Зато таких приблуд точно больше ни у кого не было. Мой щит модернизировали ядовитыми шипами, а бутафорский клинок превращался в кинжал, если правильно повернуть рукоять.

Нить Ариадны Денисова служила и удавкой, и способов связать. Прочность усилили настолько, что она могла выдержать троих здоровенных мужиков — это могло помочь нам выбраться с верхних этажей на случай, если применить силу будет невозможно.

Да и венец-фонарик тоже теперь был с сюрпризом — под овальными полудрагоценными камнями, украшавшими головной убор, прятались маленькие дымовые шарики. Бросишь такой — и можно скрыться, пока враг учится дышать заново. Чистая механика, никакой Благодати.

— А теперь последний штрих, Михаил Николаевич, — Циклоп поднес ко мне пару крылатых сандалий. — Погодите, надевать рано. Сперва я покажу вам конструкцию и объясню, что делать.

Я спрыгнул со стула и склонился над изделием.

— Что припрятали?

— Часть вашего задания, — сухим и безэмоциональным тоном проскрипел артефактор. — В каждой сандалии под крылышками спрятан чистый горный хрусталь. Размер небольшой, но емкость приличная. Вам предстоит уже на месте разместить его в комнате, где предполагаемые заговорщики будут вести компрометирующие беседы.

Я удивленно вскинул брови.

— Об этом речи вроде не было…

— Ничего не знаю. Таков приказ его превосходительства, — ответил Циклоп. — Я лишь выполняю поручение Корфа. Вы должны не просто увидеть все своими глазами, но и принести доказательства. Либо запишите на камень разговор, либо перенесите на него свои воспоминания, если увидите все лично.

Глава 32

Ночь перед маскарадом прошла тревожно. Я то и дело просыпался, прокручивал в голове все планы и инструкции, срывался с кровати проверять целостность костюма и атрибутов. Все было в порядке, но меня не отпускал мандраж. Казалось бы, за два года я должен был привыкнуть, но… Видимо, еще не разучился бояться.

Да и на карту сейчас было поставлено очень многое. Ведь если получится взять сразу всю ячейку Аспиды на этом мероприятии, Тайное отделение сможет выбить имена остальных и наконец-то прикроет этот балаган.

А я… Я смогу спокойно доучиться, поеду к Ирэн в Дакию и переведу дух. Пусть ненадолго, пусть после этого меня свяжет присяга, но все станет по-другому. Я даже смел надеяться на какую-никакую спокойную жизнь. По крайней мере такую, которую я мог планировать дальше завтрашнего дня.

И чем ближе казалась эта перспектива, тем сильнее я нервничал. Боялся накосячить сам, боялся не уследить за косяками Денисова… Да там могло произойти что угодно в конце-то концов!

Но отступать было некуда. Позади Петрополь и защита государства, впереди — неизвестность и опасность. Но за моей спиной был Род, и поддержка предков внушала надежду, что прорвемся.

Финальный инструктаж проходил у меня дома. Хорошо, что маскарад пришелся на субботу, и я смог разогнать всех домашних. Слугам дал отгул, отца и бабушку отправил в Петрополь на выходные, а Ольга таки приняла приглашение Сереги прогуляться на яхте по Финскому заливу и, кажется, намеревалась заночевать на Воронцовой даче. Умотала с рассветом, ранняя пташка.

Поэтому с десяти утра наша гостиная превратилась в филиал штаба. Первыми заявились сотрудники Отделения, чуть позже подъехал Денисов, а за ними подтянулся сам Корф — заспанный, в несвежей прокуренной рубашке и с бесконечной тоской по отдыху в глазах.

— Самовар закипел, господа, — сказал я и достал из буфета сервиз попроще. Если расколотят парадный, экономка мне голову открутит. — Чай в заварнике, сахар в вазочке. Сегодня у нас самообслуживание, уж не обессудьте.

Алексеев тут же принялся готовить напиток для шефа, к нему присоединился Бестужев, а я, убедившись, что чашек хватило на всех, вернулся к нависшим над картой Корфу и Денисову.

Константин был преисполнен энтузиазма. Наверное, в самом начале, едва распробовав этот вкус риска, я был таким же. Сейчас голова соображала куда трезвее и здраво оценивала шансы. А шансы у нас были таковы, что операция могла сорваться из-за любой неучтенной мелочи. Даже с учетом того, что Отделение, казалось, предусмотрело любой сценарий. Практика показывало, что всего предусмотреть невозможно.

— Давайте еще раз прогоним сценарий, — попросил Костя. — Значит, Бестужев со своей группой будет дожидаться здесь…

Палец однокурсника скользнул по карте к дому на Садовой, почти примыкавшему к дворцовому парку. Территория была обширная, и работу осложнял этот дурацкий парковый ансамбль. Огорожен решеткой — не проберешься без тревоги, да и место непубличное — так что заслать наблюдателей тоже не получилось. Охрана Юсуповых не зря получала деньги.

— Долго добираться будут по тревоге, — вздохнул я. — Хреново, когда нет страховки.

Корф поднял на меня глаза.

— Ты не впервые на родео, Михаил. Кроме того, напомню, что парк — это преимущество для вашего побега. Вам будет легче затеряться среди деревьев и этой зелени, чтобы оторваться от преследователей. Но все же стремитесь к тому, чтобы за вами не гнались. Сейчас приоритет на информацию — имена и должности. Взять их всех сможем и потом. Для этого будет отдельная подготовка.

Помню, мы с Денисовым спорили до хрипа, и я объяснял ему, почему лишний раз рисковать не стоило. Забавно, конечно, получалось: до его появления в деле я у нас был самым молодым и неопытным, и это мне вечно прилетало за сумасбродство и стремление решить все и сразу. Сейчас уже я вдалбливал в многострадальную голову Кости то, что и сам усвоил не сразу.

— Да, я помню, — с готовностью кивнул Денисов. — Нам нужно просто вернуться живыми и с именами. Что само по себе не кажется простым.

О, аллилуйя! Неужели до него наконец дошло?

Я положил поверх карты центрального района другую — добытую с большим трудом из архивов градостроительной управы.

— Будь это не закрытое мероприятие, где каждый человек наперечет, мы бы спокойно разместили людей вот здесь, в корпусе бывшей конюшни, — Корф указал на большой прямоугольник, прилепленный к полукруглой стене дворца. — Но на это рассчитывать не приходится.

К слову, этот корпус был отличным трамплином, чтобы сбежать — если выбраться из основной части дворца, пробежаться по полукругу служебных корпусов, то выйти получится как раз к конюшне. А там стена и улица — спрыгнул и исчез. И никакого забора. Правда наверняка стояли датчики слежения, но их можно было проигнорировать при побеге. Главное, чтобы машина забрала вовремя. А там оторвемся.

— Помните, что все служебные корпуса, а также домашние апартаменты хозяев будут закрыты. Это здорово сузит поиски нужного места, — продолжал Корф. — То есть большая часть первого этажа и почти весь третий отметается. И вам нужно обыскать все подходящие помещения. Скорее всего, Аспида соберется ближе к полуночи. Не гарантирую, но некоторые приглашенные могут подъехать позже. Полночь была бы оптимальным временем для встречи. Имейте в виду.

— Ага.

Я рассеянно кивнул, еще раз запоминая план. И хотя нам досталась старая карта, еще прошлого века, наверняка князья не перестроили там все подчистую. Так что сориентироваться получится.

По сторонам центрального корпуса были отделены крошечные дворики, куда вели лестницы из комнат парадного этажа. Я запоминал, какая лестница куда уводила и как можно было выбраться на балконы и крыши. Денисов, судя по сосредоточенному взгляду, делал то же самое.

— А теперь последние новости. К счастью, радостные. Не знаю, как им это удалось провернуть, но трое надеждинцев умудрились в последний момент попасть в штат прислуги. Так что у вас будет какая-никакая поддержка.

Я удивленно уставился на шефа.

— Это как Радамант умудрился их пропихнуть?

— Позже спрошу у него лично, если все получится. Все решилось этой ночью, так что я еще сам не в курсе всех подробностей. Тем не менее нужных людей вы опознаете по красным перчаткам. И один из них — одаренный.

Мы с Денисовым переглянулись. Интересно получалось. Неужели пролез кто-то из аудиториумской ячейки?

— Лишь бы они не стали проявлять ненужную инициативу, — проворчал я. — Поддержка — дело хорошее. Но я их знаю. Могут что-нибудь выкинуть, если почуют Аспиду слишком близко.

Корф посмотрел на меня в упор.

— Значит, постарайся, чтобы не выкинули.

***

— Готов? — Подъехав к дворцу Юсуповых со стороны набережной Фонтанки, Денисов припарковал арендованный щегольский автомобиль и заглушил двигатель. — Приглашения с собой?

Я откинул в сторону полу плаща, скрывавшего костюм, и продемонстрировал торчавшие из внутреннего кармана накидки карточки:

— Разумеется.

— Тогда не вижу смысла медлить, — решительно заявил мой сообщник. — Идем.

Мы подъехали к девяти вечера: самое время для начала ночных мероприятий. Формально гости собирались с восьми, но опыт научил меня, что в первый час делать там обычно все равно нечего.

“На месте, направляемся внутрь”, — отчитался я Бестужеву.

“Принято”.

Все же хороша была ментальная связь как замена рации. Правда, существовал риск, что во дворце могли повесить непроницаемые купола в комнатах, где творилась особо откровенная дичь. Но на этот случай у меня при себе были заготовки из горного хрусталя.

Три дня до дня Х я учился превращать куски кварца в информационные носители. Оказалось, не так-то это и просто, и все мои познания в артефактории мало помогли. Пришлось тащиться к Хруцкой, срывать ее с кровати и клянчить мастер-класс. Меня спасло то, что я притащился со здоровенным ведром дынного мороженого, которое она просто обожала.

— А по виду и не скажешь, что внутри такой разврат творится, — хмыкнул Денисов, разглядывая фасад, обращенный к набережной.

И действительно, сложно было представить не только затейливые увеселения в этом месте, но и вовсе наличие дворца одной из богатейших семей империи. На Фонтанку выходила скромная сплошная двухэтажная стена с одними воротами посередине. Кованая решетка врат, хоть и стоила немалых денег, но роскошью не блистала. Все было выполнено в стиле классицизма, так любимого петропольцами. Да и цвета здания тоже не отличались уникальностью: бледно-желтые стены и белые украшательства вроде колонн, наличников и прочего.

Скромненько. Я бы даже сказал, бедненько для рода Юсуповых. Хотя, быть может, именно поэтому развратничали князья именно здесь. В конце концов, внешность часто бывает обманчива.

За стеной виднелись кроны деревьев, и я знал, что за зданием дворца простирался парк с живописным прудом, доходивший аж до Садовой улицы. Словом, место было козырное во всех отношениях. Подойдя к решетке, мы встретились с облаченным в темную ливрею слугой и молча показали приглашения. Слуга жестом велел открыть ворота и, все так же молча указал нам дорогу дальше.

Несмотря на вечернее время, не заметить прелестей архитектурного ансамбля было сложно — иллюминация не позволяла. И во дворе было светло почти как днем.

— Ладно, беру свои слова назад, — улыбнулся Денисов и огляделся. — Мощно отстроили.

От ворот до главного здания тянулся длинный полукруг служебных корпусов — мы знали, что их должны были закрыть на время вечеринки. Над парадным подъездом возвышался широкий балкон третьего этажа. Сейчас там уже толпились люди в масках и накидках поверх полуобнаженных тел.

Не обошлось и без указания на собственника этой недвижимости — на фронтоне располагался здоровенный геральдический щит Юсуповых. Такой огромный, что, сорвавшись с крепления, он мог расколоть мраморную лестницу.

Вот по этой лестнице мы и поднялись, стараясь не смотреть наверх и делая вид, что чувствовали себя комфортно. Нет, я все понимаю — древние греки жили преимущественно в очень жарком климате. Но, черт возьми, не могли они штанов придумать? Я к такой вентиляции не привык.

Парадные двери дворца были закрыты, хотя из окон лился яркий свет. Не успели мы перешагнуть последние ступени, как створки распахнулись словно по волшебству, обдав нас ароматом тяжелых восточных масел, благовоний, вина и еще чего-то. Очень порочный запах. Я никогда не был в борделе, но наверняка там пахло примерно так же.

В дверях высилась тонкая фигура, быстро принявшая форму красивой женщины. Красотка была на шпильках такой высоты, что удивительно, как она вообще могла ходить. Ей же это, судя по всему, неудобств не доставляло. Раскинув руки в приветственном жесте, она звякнула браслетами на запястьях и обворожительно улыбнулась.

— Добрый вечер, господа, и добро пожаловать, — бархатным голосом обратилась она. — Могу ли я взглянуть на ваши приглашения?

Честно говоря, давно меня так не сбивала с толку женская красота. Было в этой дамочке что-то языческое, древнее, и правда пробуждавшее тягу к порокам. Стройная и тонкая, с совершенными формами, обтянутыми платьем с высоченным разрезом, она выставила руку, ожидая получить карточки.

Я с трудом отвел взгляд от ее декольте — лямки или как там это называлось у верха платья — поднимались к настоящему ошейнику, усыпанному камнями. А от ошейника, прямиком по ложбинке бюста, тянулась тонкая цепочка, покачивавшаяся при каждом движении.

Почему-то мне захотелось взять этот поводок. Рвануть на себя, заставить ее рухнуть на колени и смотреть, как она медленно подходит ко мне на четвереньках, глядя на меня снизу-вверх. А потом…

Твою мать, Миха!

Это что за наваждение такое? Может артефакт на привлекательность? Или мне уже и правда пора перестать вести себя как монах-отшельник? Чертовщина какая-то…

Как бы то ни было, выполнение задания только что здорово осложнилось отвлекающим фактором. И это при том, что мы пока увидели лишь одну девицу из юсуповского “гарема”. Но эта горячая особа явно не походила на невинных девиц из отдаленных губерний. Администраторша?

Я тряхнул головой и протянул приглашения. Девушка скользнула по ним внимательным взглядом и изогнула пухлые губы в улыбке.

— А, так это вы наши сегодняшние дебютанты… — она сложила карточки и наградила нас еще одной, уже менее невинной улыбкой.

Не знаю, что она делала, но даже отвести от нее глаза получалось с трудом. При этом я не чувствовал в ней биения Благодати. Девушка была простолюдинкой в поколении от самого царя Гороха. И все же магнетизмом обладала почти что сверхъестественным.

Она подошла к нам — первым ее жертвой пал Денисов — и сорвала с него плащ.

— Это вам сегодня еще долго не понадобится, ваше сиятельство.

Денисов завороженно следил за ее руками. Не знаю, откуда, но в кулаке девушки появился небольшой предмет.

— Типичная проверка, господа. Не стоит беспокоиться. Вы ведь, должно быть, знаете, что на наш вечер запрещено проносить артефакты за исключением тех, что поддерживают жизнь?

— Да, — хрипло ответил Денисов. — У меня браслет для поддержания ментального восстановления. После травмы…

— Да-да, я вижу. Ничего, его снимать необязательно. Судя по нити и венцу, вы у нас герой Тесей…

Как же все-таки хорошо, что все наши приблуды не носили следов Благодати. Красотка осмотрела реквизит Кости и, удовлетворенная увиденным, перешла ко мне.

Я поежился от холода, когда плащ слетел с моих плеч.

— О, какой красивый щит. И сандалии с крылышками… Персей, полагаю? — догадалась девушка.

— Верно, — кивнул я. — Клинок бутафорский. Но можете проверить.

— Вынуждена просить об этом.

Затаив дыхание, я наблюдал за тем, как она сняла с моего пояса стилизованный под древний короткий меч клинок и дотошно проверила его своим хитрым устройством. Кристалл на его вершине так и не загорелся, что, видимо, свидетельствовало об отсутствии чар. Она внимательно ощупывала оружие и делала это с таким естественным эротизмом, что я сто раз пожалел о том, что был одет в тунику. Видимо, после такого приема гостям уже не был нужен никакой “разогрев”.

— Все в порядке, ваше сиятельство. Благодарю, — она вернула клинок мне на пояс, и я с трудом удержался от того, чтобы перехватить ее руку.

Миха, соберись. Оставалось надеяться, что мозги встанут на место, когда она уйдет из поля зрения.

— А сейчас, дорогие дебютанты, я напомню вам пять главных правил, — проворковала девушка. — Первое: применение силы запрещено. Второе: все, что происходит в стенах дворца, остается в стенах дворца. Распространяться запрещено. Третье: все должно происходить при взаимном согласии, что бы это ни было. Четвертое: запрещено снимать маски с себя и других. И, наконец, пятое: приветственный напиток полагается выпить до дна из уважения к гостеприимству хозяина торжества. Вам ясны правила?

Мы с Денисовым одновременно кивнули.

— Да.

Девушка встала между нами, взяла каждого за руку и повела в холл. Двери за нашими спинами затворились с тихим скрипом, и мы оказались в зале, украшенном восточными гобеленами с изображением райских кущ. В центре стоял фонтан, только вместо воды он изливал ярко-рубиновую жидкость, похожую на вино.

Соблазнительница отпустила наши руки, покачивая бедрами, приблизилась к бортику фонтана и, взяв две чаши, щедро зачерпнула напиток.

— Хозяин приветствует вас и желает хорошего отдыха, — сказала она, протянув нам тяжелые серебряные емкости. — Пейте до дна.

Едва я прикоснулся к чаше губами, меня словно обожгло. Словно я пил не вино, а жидкое пламя. Но пил, не имея сил остановиться, и мне показалось, что это было лучшее питье на свете. Нектар, живая вода, чистая сила… Не знаю, что именно, но оно было прекрасно.

Закончив пить, я покачнулся и с удивлением взглянул на опустевшую чашу.

— Эту ночь вы не забудете никогда, — прошептала мне на ухо соблазнительница, вытащив из моих пальцев ножку чаши.

И от ее многообещающей улыбки мне стало не по себе.

Глава 33

Таинственная соблазнительница, так и не назвавшая своего имени, проверила, что маски на нас с Денисовым были надежно закреплены.

— Безупречно, — промурлыкала она и указала на первую залу, из-под закрытой дверей которой выходил ароматный дым. — Поскольку вы у нас впервые, я рекомендую начать экскурсию с этого зала. Первый этаж состоит из двух анфилад — западной и восточной. Они соединяются здесь, у лестницы.

— А что располагается на втором этаже?

— Об этом немного позже, господин. Итак, восточное крыло предпочитают любители более традиционных развлечений. И весьма легких. Западное крыло предлагает удовольствия для более притязательного вкуса. Помните, что вы вправе присоединиться к развлечениям в зале или же отказаться от оных — вас не имеют права заставить, однако мы настоятельно просим соблюдать вежливость и этикет. В местах, где обнажают тела, нередко и души оказываются нагими. Не стоит их ранить.

Я кивнул.

— Видимо, нам, как неискушенным, и правда стоит начать с восточного крыла. А что если я захочу с кем-нибудь уединиться?

Наша проводница в мир удовольствий расплылась в сладкой улыбке.

— Вам непременно захочется, господин. И как раз для этого отведены специальные комнаты на втором этаже. Если комната занята, на дверной ручке будет повязан красный шарф. Если комната свободна, вы можете ее занять. Разумеется, некоторые помещения будут заперты, поскольку в там располагается собственность хозяина праздника. Просим не ломать замки. Словом, господа, правила предельно просты, и вы быстро разберетесь.

— Благодарю, — кивнул я. — Третий этаж, как я понимаю, закрыт вовсе?

— Да, он недоступен для посещения. Понимаю, здание огромное, и вы боитесь запутаться. Просто не ломитесь в закрытые двери — и все будет в порядке.

На прощание горячая дева наградила нас таким обжигающим взглядом, что мне пришлось прикрыть щитом место гульфика у Денисова. Видать, все же придется сегодня кое-кому пар выпустить.

Красотка уже оставила нас, направляясь к лестнице — прибыли другие гости. Чтобы не смущать их, мы поспешили к дверям, что вели в восточную анфиладу.

Насколько я помнил из архитектурной терминологии, анфиладой называлась вереница комнат со сквозным проходом. Такие очень любили в старых питерских коммуналках, и соседи вечно собачились, когда кто-то громко шастал в проходных комнатах. Здесь же, с учетом формата мероприятия, такой подход мог быть занимательным: перемещаясь из одного зала в другой, каждый раз мы могли оказываться в новой обстановке.

— Ну, с богом, — шепнул Денисов, и охранник в классическом темном костюме открыл перед нами первую дверь.

Сперва мне в нос ударил фруктовый аромат кальянного табака. Дым здесь клубился с такой интенсивностью, что в этом тумане видимость была не больше двух метров.

Первая комната оказалась вполне невинной. Я бы сказал, что-то вроде чилаута. Вдоль обитых темной тканью стен были расставлены диванчики и столики. Полураздетые парочки, развалившись на бархате и подушках, покуривали кальяны в высоких стеклянных колбах и любовались на танцы девиц в центре зала. Здесь, на небольшом подиуме, под медленную и тягучую музыку, извивались, шурша тканью и звеня украшениями, девушки, которых явно хотели одеть под античных рабынь.

Денисов громко проглотил слюну.

— Я бы чего-нибудь выпил.

— Никакого алкоголя, — зашипел я. — Найди воду или сок.

— Угу.

Напитки возникли перед нами почти мгновенно: официантка в маске и очень коротком платье подала нам поднос.

— Желаете горячительного или прохладительного, господа? — спросила она.

— Прохладительного и безалкогольного, — ответил я за компаньона.

Девушка подала мне запотевший от холода стакан с кучей льда и долькой лимона.

— Тоник со льдом и лимоном. Прекрасно освежает.

— Благодарю.

Денисову достался такой же, только с лаймом. Официантка растворилась в дыму, словно ее никогда здесь и не было.

Наличие трубочки оказалось большим подспорьем: в маске и так было неудобно — пережимала нос и мешала дышать, да и угол обзора был так себе. А тут хотя бы попить можно было нормально.

Мы обошли зал по кругу и поняли, что нашего интереса здесь не было. Танцевали красиво, но аспидовцы точно не стали бы даже здороваться друг с другом в первом зале.

Мы подошли к входу во второй зал, и охранник в черном — почти точная копия того, что охранял этот зал, распахнула пред нами двери.

— Ого! — тихо присвистнул Денисов, когда перед нами открылась картина, происходившая в следующем зале. — Египет, кажется?

Я прищурился, разглядывая детали.

— Ага. Судя по всему, свадьба Клеопатры и Цезаря. Там-то они с размахом оторвались.

Кажется, организатор этого клуба анонимных любителей оргий питал страсть к истории. И я начал угадывать мотив, на который ссылалось представление в этом зале.

Я читал, что после свадьбы с Цезарем Клеопатра организовала увеселительный круиз по Нилу — такая у египтян была традиция, но царица подошла к вопросу с особым размахом.

Несколько стометровых лодок, украшенных золотом и слоновой костью, были оборудованы как залы, библиотеки, театры, сады, бассейны и аквариумы. Плавучие дворцы сопровождались флотилией из 400 больших лодок и тысячи малых. Здесь флотилия была изображена на стенах, но в центре длинного вытянутого зала стоял настоящий корабль, украшенный шелком, цветами и фонариками.

В другом конце зала играл оркестр, отдыхавшие на креслах-лодочках гости наслаждались утехами под прохладный ветерок опахал из птичьих перьев. А приглашенные актеры разыгрывали на корабле эротическое представление, порой зазывая к себе гостей. Я едва увернулся от приглашения ряженой Клеопатры.

— Иди же к нам, герой, — томно вздохнула фигуристая дама в парике и массивных украшениях — они заменяли ей одежду, ни пяди ткани на женщине не было. — Присоединяйся к нам, юноша…

Я смущенно отвел глаза и бочком-бочком, таща за собой Денисова, очутился у входа в следующий зал.

— Интересно, сколько их всего сегодня приготовили? — вытерев струйку пота с подбородка, спросил он.

Я пожал плечами и огляделся.

— Понятия не имею. Но держи себя в руках.

Третий зал поразил нас относительной тишиной и свежестью. Все здесь было убрано в японском стиле, а актеры и приглашенные жрицы любви были одеты в традиционные для Японии кимоно. Постановка явно изображала праздник — наряды были богатыми, да и убранство намекало на торжественность. Только всю романтику разрушал плясавший в самом центре японец без штанов. В одной рубахе и без штанов. Занимательно.

Наверняка это что-то да значило. В японской истории я совершенно не был силен, поэтому, когда от хоровода танцующих отделилась одна актриса и прошла к нам на забавных туфельках с высокой платформой, я решил порасспрашивать.

— Что за праздник здесь инсценирован?

К моему удивлению, каких-либо сцен разврата я пока что не увидел.

— Это — праздник по случаю рождения Инумии, господин, — с поклоном ответила актриса. — Много-много лет назад у советника императора родилась дочь — прекраснейшая из детей. Отец провел много дней без сна и еды перед покоями жены, а когда та разрешилась от бремени, то в спешке завернул ребенка в снятые с себя штаны…

Ну, теперь становилось понятно, что в центре хоровода забыл дядька с голым задом.

— Это была большая удача для советника, — продолжала актриса тоненьким голоском. — Девочка обещала стать красавицей, и на ней мог жениться сам император. Это могло поднять положение семьи советника на небывалую высоту. Поэтому в честь рождения Инумии был устроен великий праздник. Явились все министры и вельможи, в саду играли лучшие музыканты. В честь ребенка танцевали, сочиняли стихи и поднимали много чаш с напитками.

Денисов продолжал в ступоре пялиться на танцующих.

— Как-то это выбивается из общей концепции…

Актриса поклонилась.

— Это зал для отдыха. И эта история служит напоминанием всем нам о том, что у удовольствия должны быть плоды, и плоды эти могут получиться прекрасными. Не стоит думать лишь о минутных усладах, но следует глядеть в будущее… Не желаете ли присоединиться к танцам?

Я покачал головой и указал Денисову на следующую дверь.

— Возможно, чуть позже. Мы пока осматриваемся.

— Разумеется, господа, — актриса в кимоно засеменила прочь, а мы, пробираясь через ветви сакуры, оказались возле входа в четвертый зал.

— Да уж, — шепнул Константин. — Чудны дела твои…

— Не поминай всуе. Мы понятия не имеем, что будет дальше.

И, распахнув четвертые двери, мы буквально провалились… в какой-то, блин, Версаль.

— Это еще что за…

Перед нами проскакала голозадая пародия на маркизу де Помпадур: светя бледными ляжками, на высоких каблуках, она была одета только в корсет и парик. Причем парик как раз из эпохи Людовика XIV — с кучей кудрей, целыми композициями на голове вместо шляп такой высоты, что едва пролезали в дверь. На груди дамочки красовалось колье, а возле губы — там, где лицо не было прикрыто маской — черная мушка.

Я откашлялся. Не только от неожиданности, но и от обилия пудры, что витала в воздухе.

Итак, в четвертом зале у нас имел место французский разврат. Классика. Но здесь праздник явно устраивали с огоньком.

— О, кажется, это сцены из “Неистового Роланда”, — ухмыльнулся Денисов. — Ненавижу это произведение.

— Рыцарский роман?

— Ага. Меня ими в гимназии так пичкали, что до сих пор тошнит.

А постановка, следовало отдать должное, была на высоте — во всех смыслах.

На импровизированном небе крылатые актеры изображали амуров и стреляли в гостей разноцветными стрелами, соединяя таким образом пары. Мужчина, поймавший синюю стрелу, гонялся за полуобнаженной дамой, что кокетливо пряталась от него за колонной. Судя по всему, тут никто не был против такого случайного выбора.

Здесь же разворачивалась сцена спасения героини романа Анжелики от морского чудовища — правда, когда мы появились в зале, чудовище уже было повержено, а Роланд, подтверждая свою неистовость, уже вовсю занимался так и привязанной к скале Анжеликой…

— Миш… — Денисов тронул меня за плечо. — Мне бы пар выпустить. Я слишком молод для такого… Насколько это вообще разрешено на таком тайном задании?

— Не стоит.

— А если для конспирации?

— Конспирируйся заигрываниями, — прошипел я. У самого шишка дымилась, но первым делом — самолеты.

Я повернулся, чтобы поискать выход. “Французский” зал превратили почти что в лабиринт, и пришлось пробираться сквозь заросли всяких растений, чтобы осмотреться. Найдя выход, я обернулся к Денисову…

И не нашел поганца. Вернулся, осмотрелся и…

Денисов, держа в руке золотую стрелу, уже схватил и закинул на плечо какую-то молодую девицу.

Ну е мое.

Прерывать игрища здесь было запрещено, тем более если они были по обоюдному согласию. Торчать здесь я тоже не собирался — хотелось потратить время на осмотр здания и все же найти помещения, где могла уединиться группа аспидовцев.

“Как закончишь, дай знать”, — обратился я к Денисову. — “Пока пробегусь по западному корпусу”.

Константин не ответил, видимо, вконец занятый своим трофеем. Ну сволочь безответственная. Я это в рапорте отражу.

Четвертый зал оказался последним — я вышел в длинный коридор, по которому можно было добраться до входа в западное крыло. Планировка у дворца, конечно, была затейливая. Это еще мягко сказано — дурацкой она была, если честно. Зато в коридоре было тихо, музыка и сладострастные охи-вздохи не насиловали уши, да и покурить после подобного было бы как нельзя кстати…

Я вышел на террасу, что предваряла спуск к парку. В самом парке было темно, словно никакого празднества во дворце не проводилось. Конспирация, однако. А вот на крыльце сидели две дамочки — явно не гостьи, а актрисы эротического жанра, и с наслаждением курили длинные тонкие сигариллы.

— Прошу прощения за наглость, но могу я у вас одолжить…

Одна из девушек подняла на меня глаза — под маской сверкнули холодком две ярко-голубые льдинки.

— Конечно.

Я взял одну и потянулся за протянутой зажигалкой, памятуя о запрете на силу.

— Благодарю.

— Гость? — спросила вторая.

— Да.

— Впервые здесь, верно?

Я усмехнулся.

— Что же меня выдало?

Девицы переглянулись и расхохотались.

— Чистый наряд! Обычно дебютанты очень быстро приводят их в негодность. Если вы понимаете, о чем я…

Я рассмеялся в ответ и едва не подавился дымом.

— Пока выбираю. Чем больше блюд, тем труднее остановить взгляд на чем-то одном.

— Значит, в восточном крыле вам было скучно? — улыбнулась девушка.

— Ничего нового. Такое я могу найти не только здесь. А хотелось удивиться.

Девушки снова переглянулись и медленно поднялись ко мне.

— Быть может, мы сможем показать вам представление, что вас удивит…

Первая положила мне руку на грудь, а вторая и вовсе не церемонилась. Плоть, и без того замученная увиденным, ответила мгновенно.

— Не так быстро, дамы, — ухмыльнулся я. — Иначе испачкаю еще и вас.

Девицы весело расхохотались.

— А ты забавный, герой. Правда ведь он забавный?

— Пожалуй, да, — промурлыкала вторая. — Я бы пригласила его в наш зал…

Я потушил недокуренную сигариллу в чаше песка.

— В таком случае ведите, красотки.

Дважды просить не пришлось. Девушки, обвив мои руки, вприпрыжку понеслись к входу и, пробежав по коридору, остановились перед дверями в западное крыло.

— Идемте же!

Сперва мы оказались в римском зале. Здесь царила обстановка патрицианского пиршества. Не успел я и глазом моргнуть, как возле меня оказались еще две девицы с обнаженным верхом и принялись омывать мне ноги и руки какой-то душистой водой.

Покончив с этим, они пригласили меня дальше — в сам зал, где на ложах расположились проголодавшиеся гости. На серебряных блюдах вносили целых зажаренных быков и кабанов с зашитыми внутри живыми птицами. Когда пернатые разлетались из взрезанных туш, их тут же ловили, сворачивали им шеи и жарили в качестве гарнира к мясу.

Здесь же постоянно пел небольшой хор — что-то на латыни. Это пение лишь иногда прерывалось воплями их извивавшихся под плетями мужчин и женщин. Вот, кажется, пошла жара. Причем били не актеров, а именно гостей, и гости могли меняться ролями. Неизменными оставались лишь крики — не то боли, не то удовольствия.

В дальнем закоулке этого зала был обустроен импровизированный ринг, где женщины сражались друг с другом несмертельным оружием. Скорее всего, бои были постановочными, поскольку гостей биться не пускали.

Но меня повели дальше. Впрочем, я не сопротивлялся: такое — с кулаками и плетками — было не по мне.

Сопровождавшая меня девица крепче перехватила мою руку.

— А теперь, герой, добро пожаловать в наш зал…

— И что там за сцена? — спросил я.

— Каштановый банкет папы Борджиа!

У меня во рту пересохло. Попал так попал…

Про этот эпизод итальянской истории я был наслышан. Цезарь Борджиа, сын папы Александра VI, устроил для близкого круга знатных римлян банкет по случаю прекрасной осени и наступления Дня всех святых. Самое занимательное, что отчет об этом банкете сохранился в архивах римской курии, поэтому до потомков дошли дотошные записи. А в Аудиториуме была весьма большая библиотека…

Зал представлял собой фантазию на тему Апостольского дворца. По полу вокруг столов были рассыпаны каштаны и расставлены зажженные подсвечники. Борджиа пригласили пятьдесят самых красивых римских куртизанок в качестве официанток. Здесь, судя по количеству, их было не меньше. Богато одетые и полураздетые девушки с идеальными фигурами разносили на подносах напитки и закуски.

— А теперь, господа, продолжаем наш аукцион! — взревел церемониймейстер на возвышении. — Итак, господа, кто желает выкупить платье вот этой прелестницы?

Он подтолкнул к возвышению длинноногую темноволосую девицу, и та, поднявшись на постамент, встала в выгодно подчеркивавшей упругие бедра позе. В ответ полетело разнузданное улюлюканье.

— Пятьдесят рублей! — прокричал ставку какой-то мужчина в маске сатира.

— Пятьдесят? — возмутился проводивший аукцион лицитатор. —Это оскорбление для такой роскошной дамы! Кто даст сто?

— Сто! — вскричали с галерки.

— Сто раз… Сто два…

— Сто двадцать! — перебил ставку парень в маске кабана.

— Другое дело! Сто двадцать раз…

Я огляделся по сторонам. Мои спутницы заняли свои места среди официанток. И аукцион должен был продолжаться до тех пор, пока все девушки не останутся совершенно голыми. Ну а дальше, согласно записям, должна была начаться увлекательная уборка каштанов, плавно переходящая в оргию…

Это все, конечно, хорошо, да и в зале восседали люди, которые могли позволить себе лишние траты. Только лично мне пока что здесь делать было нечего.

Я взглянул на часы: одиннадцать. Нужно торопиться и обыскать все помещения. Еще и по второму этажу пройтись. Приметить и запомнить маски, затем попытаться найти залы или комнаты, где аспидовцы могли уединиться…

“Константин!” — рявкнул я ментально, стараясь отойти подальше, чтобы никто из присутствующих лишний раз не считал мой фон. Некоторые менталисты могли отслеживать процесс применения силы в моменте. Этого не хватало.

Денисов не отвечал.

“Костя, мать твою!”

Нет ответа. Неужели эта сволочь разнузданная поставила блок?

Я прислушался к ощущениям. Нет, не блок. Ментальное заклинание просто не вязалось. Ниточка формировалась, пыталась тянуться, но… Обрывалась, не долетев до адресата. Ментальные блоки так не работали. Да и куполом здесь не пахло.

Это было что-то другое.

Я снова попытался связаться с Денисовым. Но даже дотянуться до него не получилось — сила словно отказывалась мне подчиняться. Нечто подобное было, когда аспидовцы накачали нас с Бестужевым лекарствами под капельницей.

И тут я вспомнил про напиток, который нас обязали выпить до дна.

Неужели он отрубил нам возможность пользоваться силой?

Глава 34

Дерьмо!

Я отбросил руку девушки, что уже обвила мою шею и подталкивала к ложу.

— Эй! — Капризно взвизгнула она. — Осторожнее, герой!

Я должен был срочно найти Денисова. Найти и проверить, у одного меня отрубился дар или Костю тоже зацепило. Если у обоих вырубилась ментальная связь, это здорово все осложняло. Мы не сможем сообщить Бестужеву о том, как шли дела. Не сможем вовремя дать команду, если члены Аспиды соберутся.

Проклятье.

— Прости, милая, — я нежно провел ладонью по волосам девицы и чмокнул ее в щеку. — Мне срочно приспичило. Пока займись подругой, а я скоро подойду.

Ничего не заподозрив, девицы схватили по бокалу с подноса и принялись кормить друг друга сочными виноградинами. Кабы не срочность дела, я бы полюбовался этой картиной воплощенной вакханалии.

Осторожно протиснувшись через толпу любителей собирать каштаны с пола, я проскочил через остальные залы и вернулся в коридор, что соединял два крыла. Вдохнул. Выдохнул.

Так. Нужно собраться. Времени осталось немного. Сперва найду Денисова, затем попытаемся дернуть кого-нибудь из надеждинцев. Кажется, я уже видел в восточном крыле официанта в красных перчатках. Оставалось надеяться, что они тоже не считали ворон и что-нибудь да приметили.

А затем — бегом на второй этаж изучать комнаты.

Корф сказал, что среди надеждинцев был один одаренный. Если моя гипотеза о том, что именно приветственный напиток блокировал ментальные способности, то заставляли его пить официантов? Если нет, то у нас был шанс.

Войдя в восточное крыло, я оказался окружен немолодыми, но игриво настроенными дамами. Явно аристократки — простолюдинки столько драгоценностей позволить себе не могли. Эти шалуньи мало того что следили за собой и явно не вылезали из спортзалов, так еще и прицельно высматривали юношей помоложе для развлечений.

Мне были симпатичны опытные и умелые дамы, но… Не сегодня.

— Персей! — нараспев позвала меня дама в костюме амазонки и с затейливым шрамом на плоском животе. — Не желаешь спасти отставную воительницу от одиночества?

Я смущенно потупился.

— Предложение весьма заманчиво. Но сперва мне нужно найти своего друга, мадам.

— Ах, даже так… Друга тоже приводи, если он так же сложен, как и ты, — улыбнулась из-под маски аристократка.

Ох ты ж черт. Хорошо, что большинство этих людей пришли сюда исключительно для разнузданного отдыха. Я никогда не был ханжой, да и эксперименты уважал — в конце концов, в постели допустимо все, что приносит удовольствие обоим. Но все же, свались с какой-нибудь из этих дам маска в процессе утех, как бы я потом смог смотреть ей в глаза на балах и приемах? Они-то может стыд и потеряли, а вот мне эти поистине римские развлечения все же были в диковинку.

Я ворвался во “Французский” зал и бешено вращал глазами, пытаясь отыскать в этой массе сплетенных тел своего товарища. Денисов обнаружился с двумя девицами в кружевных корсетах. Одна, стоя на стуле, вливала ему в глотку какой-то напиток, а вторая пристроилась между ног.

Ну хоть кому-то сегодня перепало.

— Отдых окончен! — Я подлетел к расслабившемуся было Денисову и дернул его за плечо. — Подъем.

— Ми… Персей, чтоб тебя.

Я аккуратно отодвинул пристроившуюся в его ногах девушку.

— Сладкая, сходи попей водички. Я должен украсть твоего друга.

Вторая девушка без вопросов ретировалась в другую сторону. Костя тем временем выпрямился на кресле и злобно на меня уставился.

— Не мог минуту подождать? Изверг.

— У тебя было достаточно времени на утехи. У нас проблемы, — оглянувшись по сторонам в поисках официантов в красных перчатках и не найдя таковых, я кивнул в сторону двери, что выводила в соседний зал. — Идем. Быстро.

Денисов поднялся, на ходу расправляя края своей туники. Ну хоть нитку свою волшебную не забыл и венец не снял.

— Что случилось-то?

Я отволок его в пустой уголок и снова попытался обратиться к нему ментально.

Ничего. Даже на близком расстоянии. Значит, не сбой и не купол. Глушило что-то другое.

— Попробуй поговорить со мной ментально, — шепнул я ему на ухо.

— Зачем?

— Делай, что говорю.

Денисов сосредоточился — аж скулы напряглись. Попытался раз, второй — из-за слабой менталки ему было сложнее сосредоточиться на задаче, чем остальным.

— Не могу, — удивленно сказал он.

— В том и дело. И у меня не получается.

— Купол? Блок?

Я пожал плечами.

— Не чувствую я здесь блоков. Купола кое-где расставлены — чую их. Но, видимо, на втором этаже. Нет, это что-то другое, Костя. Думаю, все дело в напитке, который нам дали из фонтана.

Константин хмуро на меня уставился.

— Значит, вот для чего это правило… Хозяин перестраховывается от применения силы? Дополнительная мера безопасности?

— Как вариант, — кивнул я. — Только если наш хозяин торжества тоже замешан в делах Аспиды, мы здесь все в жопе. Своим он пить эту дрянь не даст, а это значит, что мы даже не сможем ни с кем связаться.

Денисов нахмурился пуще прежнего — да так, что решившая было пристать к нам актриска шарахнулась от него в сторону как от прокаженного.

— Есть идея, — наконец сказал он. — Дурацкая, но может помочь, если проблема в питье.

— Блевануть?

— Ага. Старый студенческий рецепт на длинных пьянках. Промыть желудок. Может еще не все успело всосаться в кровь…

Я огляделся по сторонам. Ну что ж, попробуем.

— Подыграй мне! — Я навалился на Константина всем корпусом и принялся неразборчиво мямлить. — Позови официантку и потребуй питье для облегчения желудка. Они тут точно знают рецепт.

Денисов кивнул. Я продолжал отыгрывать роль перебравшего молодчика, орал песни невпопад, вяло хватал девиц за задницы и вел себя разнуздано. Костя тем временем перехватил официанта в белых перчатках, кивнул на меня и, активно жестикулируя, принялся требовать средство для перепивших. Официант, явно привыкший к подобным эксцессам, тут же метнулся к выходу.

— Момент, господин!

— Сейчас все будет, — шепнул мне Денисов. — Пойдем пока к дверям. Уборные вроде бы в той стороне.

Не успели мы доползти до выхода, как к нам подлетел слуга и протянул два кувшина с каким-то мутным раствором.

— Вынужден предупредить — вкус отвратительный. Но прочищает до пятого родового колена, — улыбнулся он из-под простенькой маски.

— Благодарю!

Схватив оба кувшина своей здоровенной лапой, Денисов вытолкал меня в коридор и указал направление:

— Там уборные. Бегом.

Здесь уже можно было не притворяться. Стараясь не расплескать ни капли спасительной бадяги, мы домчались до дверей в ванные комнаты и заняли одну из них.

— До дна! — Денисов поднял кувшин и, сделав несколько глотков, оторвался от него с исказившейся рожей.

— Халдей не врал. Дерьмо дерьмищенское.

— Да и плевать, — я присосался к краешку кувшина и принялся лакать мутную воду как не в себя.

Не знаю, чего они там набадяжили, но на вкус это было мерзейшее пойло из всех, что мне когда-либо приходилось пробовать. Куда там толокнянке и теплому пиву с молоком… хотя бы за счет вкуса это снадобье справлялось со своей прямой задачей.

— Костя… подвинься!

Я оттолкнул уже выворачивавшего себя наизнанку Денисова и, не добежав, вытошнил все выпитое и съеденное за сегодня в беде. Казалось даже кишки содрогнулись. Ну и дрянь…

Вытерев рот, я усилием воли заставил себя допить остатки в кувшине залпом и пошел на второй заход.

Через пять минут мы с Денисовым беспомощно развалились на полу уборной, вытирая лбы полотенцами.

— Как будто на мне танк кружился, — прохрипел я. — Что это за дрянь?

— Ивановская горлодраловка, — отозвался Денисов. — Старинный рецепт. Зато похмелья точно не будет.

Меня же сейчас интересовало другое. Смогла ли эта горлодраловка вернуть силу? Осторожно, словно воришка, я зачерпнул немного из резерва и попытался преобразовать чистую родовуху в заклинание. По пальцам пробежали искры и… Все.

— Хорошие новости — оно сработало. Плохие — сработало едва-едва.

Денисов устало вздохнул и поднялся, опираясь о стену.

— Будем надеяться, сейчас полегчает. Давай, Миш. Надеваем маски — и на выход. Нужно найти красноперчаточных.

Я напоследок вытер лицо полотенцем, зашвырнул его в корзину для грязного белья и тщательно завязал тесемки маски. Костя, хотя и был слабее меня ментально, физически все же превосходил — поэтому действие горлодраловки перенес легче, чем я. Меня до сих пор скручивало и норовило вывернуть при одном лишь воспоминании о вкусе этого пойла.

— Видел одного в японском зале, — сказал Константин.

— Идем.

Ну, зато голова немного посвежела. Возможно, адское снадобье все же начало работу по очистке организма. И все же в кровь вошло слишком много блокирующего пойла — я чувствовал, что и вполовину не был так силен, как обычно. Значит, все же лучше полагаться не только на силу, но и на оружие.

Миновав зал с развлечениями во французском стиле, мы оказались в японском. Денисов аккуратно указал на молодого человека с подносом. Он был одет в своеобразную форму под стать мероприятию — тоже в маске, тоже в фантазийном стиле, но вместо белых перчаток носил алые.

Я подошел к нему, сделав вид, что собирался взять напиток. Официант услужливо поклонился.

— Чего желаете? Только что выкатили бочку токайского…

— Привет Радаманту, — шепнул я.

Официант вмиг умолк, но оставил любезную улыбку на лице.

— Соколик?

— Нет, блин, орел.

— Что случилось? Мы здесь только для подстраховки.

— Она и понадобилась. Нужен ваш одаренный. Срочно.

— В Ледяном доме, западный корпус.

Официант принялся наливать мне вино и делал это нарочито медленно, пока мы разговаривали. Он протянул мне ароматное токайское.

— Вылей в цветы. Я видел, что туда что-то подмешали.

— Спасибо.

Я отошел к Денисову и на ходу осторожно выплеснул вино в кадку цветка. Бокал оставил на полке и потащил Денисова за собой.

— В Ледяной дом. Скорее.

— Это где?

— Не развлекайся ты с француженками, выяснил бы, — огрызнулся я и распахнул дверь.

До Ледяного дома я и сам не дошел в своей экскурсии — он был следующим за залом, где проходил Каштановый банкет Борджиа. Насколько я понял, то была вольная фантазия на тему знаменитой свадьбы шутов в Ледяном доме Анны Иоанновны.

Князь Михаил Голицын имел несчастье прогневать императрицу, за что его лишили чинов и званий и приказали служить шутом при Анне Иоанновне. Князь на этой должности вроде как немного помутился рассудком и был готов на любые безумства. В том числе и на новую затею императрицы, которая решила женить его на своей любимице — карлице Авдотье Бужениновой, тоже шутихой.

В честь этого мероприятия на Неве построили настоящий ледяной дворец из цельных кусков льда, обставленный ледяной мебелью, с ледяными стаканами, книгами, бутылками и прочей утварью… В день торжества молодых отвезли в этот дворец в клетке, установленной на настоящем слоне.

Примерно эту картину воссоздали в последнем зале западного крыла. Низкая температура здесь поддерживалась явно при помощи Благодати, что подтвердило мою гипотезу о том, что нас опоили. Ведь кто-то мог применять силу…

К моменту нашего появления все дошло до тотального разврата. И, к слову, карлица там тоже присутствовала. Разве что слон был бутафорским. А вот гости развлекались на меховых шкурах, рядили девиц в шубы и поили водкой.

Короче говоря, чем ближе стрелка часов подходила к полуночи, тем жарче становилось даже в ледяном зале.

— Вон он… — оказал я на мелькнувшие в толпе красные перчатки. — Точнее, кажется, она…

Не сговариваясь, мы с Денисовым рванули ближе к официантке. Наряженная в корсет и короткую юбку, с длинными ногами… Так, стоп. Ноги были больно уж знакомые, только длина юбки сократилась.

Официантка лихо раздала напитки разгоряченным гостям и обернулась к нам, словно ждала нашего появления.

— Привет, мальчики.

Голос не оставил сомнений. Мы с Денисовым переглянулись, и у Кости отвисла челюсть.

— Да это же…

— Цыц! — Анна Грасс приставила палец к его губам. — Молчать и за мной.

Ну конечно. Кого б еще Радамант мог отрядить на такое задание? Да только как Грасс удалось проскочить в официантки, не выдав фона Благодати? Ладно, с этим можно было разобраться и позже.

Грасс ловко увернулась от шлепка и жестом поманила нас за собой. В конце зала оказалось две двери, и она повела нас в ту, что была незаметнее. Там по коридорам носились запыхавшиеся слуги. Анна затолкала нас в какую-то комнатушку, явно предназначенную для слуг, прислонилась к двери и со вздохом облегчения стянула маску.

— У тебя тушь потекла, — сказал я.

— Побегаешь с мое весь вечер — сам растечешься, — огрызнулась она. — Что вы нашли?

Я быстро рассказал ей о проблеме, с которой мы столкнулись. Грасс нахмурилась.

— Значит, правильно я сделала, что не стала пить ту дрянь. Сдается мне, она не только силу блокирует, но и делает что-то с памятью. Хорошо, что вы прочистили желудки. Впрочем, сознание может помутиться. Это скверно.

— Скверно то, что я все еще не могу достучаться до Бестужева. Но у тебя должно получиться.

Анна кивнула.

— Свяжусь и сообщу. Но у нас мало времени, придется разделить задачи. Я видела несколько человек в западном крыле, которые могут быть аспидовцами, — шепнула она. — Одеты в костюмы древнегреческих богов. Насчитала шестерых. Мужчины и женщины.

— Думаешь, они так подставятся после всего? — спросил я.

Денисов пожал плечами.

— Если я правильно все понимаю, то их тщеславие — их слабость. Они считают себя всесильными. И раз снова начали выходить на свет, значит, уверены в себе.

Это меня и беспокоило. Неужели Аспида за эти полтора года отравила все вокруг?

— Нет времени на размышления. Есть задача, — прервала размышления Денисова Грасс. — Я останусь здесь, иначе меня хватятся. Прослежу за гостями. Если увижу, что кто-то собирается в организованную группу, постараюсь пробиться ментально. А вам нужно проверить несколько залов. Я нашла их на втором этаже, когда носила напитки наверх.

Я кивнул.

— Говори, где они.

Грасс назвала три места, в которые могла влезть относительно большая компания. Остальные были либо заперты, либо закрыты.

— В любом случае вам лучше подкараулить их уже на месте. Так что идите наверх. Шефа вашего я предупрежу.

Я направился к выходу, но в этот момент Константин двинулся на Анну.

— Зачем ты сюда пошла? Зачем вызвалась? Ты понимаешь, насколько это для тебя опасно? А если тебя узнают? Если поймают, ты…

Грасс горько усмехнулась и взглянула на меня.

— Он не знает?

— Знает далеко не все, — ответил я. — Идем, Костя.

— Но…

— Идем. Эта девица себя в обиду не даст, зуб даю.

“Проверка связи”, — послышался совсем тихий, словно пробивался через толщу воды, голос Анны. — “Удачи”.

Я выволок Денисова из комнатухи, на ходу поправляя маску.

— Идем наверх.

— Может девицу какую-нибудь прихватим для вида? А то подумают еще…

— Плевать, что о нас подумают. Нет времени.

Мы вышли из Ледяного дома и оказались в холле с фонтаном. Я решительно потащил Константина вверх по лестнице под слегка удивленный взгляд горячей красотки, которая так и не покинула своего поста.

— Вам нравится вечеринка, господа? — спросила она.

— Восхитительно! — протараторил я, не давая Денисову застрять на ступеньках. — Просим прощения, нас ждут наверху…

— Разумеется.

Прорвавшись на второй этаж, мы выдохнули и осмотрелись. Длинный коридор тянулся полукругом вдоль обеих ветвей здания. Парк по-прежнему казался спящим, а вот из-за дверей доносились характерные звуки.

— Я в восточное, ты в западное, — предложил Константин.

— Ага.

Я принялся отсчитывать нужные двери, стараясь найти те помещения, которые назвала Грасс. Одно из них уже оказалось занятым. Подглядев, я увидел парочку, что решила устроить себе царский отдых. Нет, не наши.

Еще одни покои пустовали в самом конце коридора — невзрачные на вид, даже пыльные. Казалось, они долго пустовали, и открыли их лишь сегодня. Но почему не убрали? Может потому, что они были предназначены для определенных гостей, кому пыль не мешала?

На всякий случай я использовал это время, чтобы зачаровать кристаллы. Один, повинуясь чутью, оставил в покоях — припрятал в свернутом рулоном одеяле на кровати. Нет, судя по обстановке, эта комната точно не должна была служить местом для развлечений. А вот для разговора бы вполне сошла…

И в этот момент я услышал голоса. Совершенно не с той стороны, откуда ожидал. Несколько человек поднимались по боковой, явно предназначенной для прислуги, лестнице.

Успев вылететь из комнаты, я спрятался за тяжелой гардиной, стараясь даже не дышать. Лишь бы Денисов сейчас не ломанулся сюда. Лишь бы не стал орать…

Голоса приближались. Тихие, парочка женских и несколько мужских. Один — с явным акцентом, но я не смог определить страну.

— Сюда, друзья, — пробасил мужчина. — Здесь нас не побеспокоят.

Как назло, от пыли люто запершило в горле, и я стиснул себе шею, чтобы не издать ни звука. Чуть сам себя не придушил. Когда дверь за людьми закрылась, я увидел под ней полоску света. Именно те покои, в которых я только что был.

Неужели что-то нащупал?

Осторожно, на цыпочках, я выбрался из-за гардины и, придерживая щит, чтобы не гремел, понесся в сторону Денисова. Константин как раз направлялся к лестнице, и я жестом велел ему поторопиться. Мы спрятались в тени ниши за какой-то здоровенной вазой.

— Кажется, я нашел. Видел людей.

— Аня предупреждала?

— Видимо, не добило досюда, — шепнул я. — Нужно сообщить ей, чтобы передала все Бестужеву. Но нужно посторожить этих.

Денисов кивнул.

— Я все сделаю. И постараюсь запомнить всех, кто еще войдет. Давай кварц — вдруг смогу записать.

С одной стороны, хотелось отправить Денисова к Грасс. С другой — я был резвее, да и себе доверял больше. Ладно, пусть сторожить остается Денисов.

— Только не лезь на рожон. И не светись.

— Конечно. Постараюсь увидеть их, когда будут выходить.

— И не геройствуй, — нажал я.

— Не буду. Клянусь.

Я коротко кивнул. Денисов растворился в тенях, а я принялся спускаться бегом по лестнице. Зацепившись сандалией за ковер, едва не кувырнулся и влетел в шедшего навстречу мне мужчину в костюме Гермеса. Тот от испуга огрел меня жезлом по щиту.

— Прошу прощения! — хором воскликнули.

А в следующий миг отшатнулись и удивленно уставились друг на друга, узнав голоса.

— Твою мать, — только и успел проговорить я.

Глава 35

— Вы? — удивленно прошептал из-под маски Семен Павлович Шувалов. — Право слово, какая неожиданность. Что вы здесь делаете?

Я инстинктивно пятился назад, а мозг кипел от обработки целой кучи информации. Шувалов — и здесь? Само по себе это могло ничего и не значить — ну решил молодой богатый аристократ поразвлечься. Если не брать в расчет целую кучу деталей.

Все они пронеслись перед глазами, как жизнь при полете с крыши. Маска бога Гермеса и дорогой костюм, чем-то даже походивший на ритуальный. Старательные попытки втереться ко мне в доверие и разговоры о совместном предприятии. Внезапное появление в Петрополе после не менее внезапной смерти прежнего графа Шувалова. Интерес к Ирэн, в чьей крови текла сила Романовых…

Мы с ним поняли друг друга без слов. Шувалов видел в моих глазах, что я сложил всю картинку. А я видел, что он все осознал.

А в следующий миг, не говоря ни слова, он бросился вверх по ступеням.

— Стоять! — хотел крикнуть я, но из горла вырвалось лишь сдавленное хрипение. — Сто… хрррр…

Шувалов развернулся, вскинул руки, и меня отбросило в стену. Висевший на спине щит громко проскрежетал о мрамор, но защитил меня от удара.

Сволочь. Шувалов использовал Благодать, причем размахнулся на “Борей” — мощное стихийное заклинание, создающее резкий порыв ветра. А это означало, что дело пошло по самому хреновому сценарию.

Не подвела меня чуйка. Не подвела. А ведь я говорил…

Не успел я подняться, как в меня полетел “Колобок” — я перекатился, в движении рванул с ремней щит и успел закрыться от следующего заклинания. Не рассчитанный на сопротивление Благодати щит мгновенно нагрелся в моих руках. Впрочем, Циклоп предупреждал, что много силовых ударов он не выдержит.

Шувалов убивал меня молча — старался не греметь лишний раз и использовал лишь мощные заклинания. Я сплюнул кровавый сгусток — слишком сильно прикусил язык, когда падал, и возвел “Покров”.

Ну, Род, у нас тут патовая ситуация! Меня сейчас уничтожат как свидетеля, и остальной молодняк заодно. Не жмотьтесь, предки, отвалите силы!

Барьер поглотил следующий силовой шар и содрогнулся — я не успел связать его крепким. Отбросив уже бесполезный щит, я вскинул обе руки и, укрывшись за “Покровом”, долбанул по Шувалову чередой “Кос”. Сразу несколько острых серпов окружили графа — это и было нужно.

— Получи, сученыш.

Выбравшись из-за укрытия, пошел ва-банк и вдарил по Шувалову “Лихом”. Боевое силовое заклинание, которому обучали лишь на старших курсах. Зачерпнув побольше силы, я размахнулся и связал нужную цепочку. Жаль, что привычный уровень силы так и не восстановился.

Но Шувалову, не ожидавшему от меня такой подлянки, этого хватило — мощный силовой поток не просто отбросил его, а перекинул через лестничные перила. Взметнулась ткань его маскарадного костюма, выпал из рук жезл — и граф шлепнулся на ступени на пролет ниже. Разумеется, успев окружить себя “Берегиней”.

Я свесился через перила, уже готовя новый “Колобок”. Но Шувалов, видимо, решил резко изменить планы. Вместо того, чтобы подняться за мной и попробовать добить, он бросился вниз к выходу.

Решил спасать свою шкуру.

Я замер у перил, рассчитывая варианты.

Если Шувалов был одним из Аспиды, а он им был с вероятностью девяносто девять и девять десятых, и мог пользоваться силой, значит, и остальные не приложились к волшебному фонтанчику в холле. Заговорщиков было не меньше шести, а нас с учетом артефакторши Грасс и ментального инвалида Денисова — всего трое. Так себе шансы на выживание. В Аспиду входили ни разу не пальцем деланные слабокровки.

И, что хуже всего, Шувалов мог успеть предупредить остальных заговорщиков. Если он смог позволить себе использовать “Борей”, то и ментальную связь установит на раз-два. А это означало, что они будут встречать гостей во всеоружии.

Хреново. Очень хреново.

Шувалов взбесил меня окончательно, и хорошо бы его прихлопнуть во избежание дальнейшего геморроя. Но упускать собрание было нельзя. Едва ли струсивший граф был его ключевым участником. Нет, самые важные шишки собрались в комнате, за которой сейчас следил Денисов. И когда они почуют неладное, Константину кирдык. Ему могло поплохеть даже от слишком сильного ментального фона, если постараться.

Выбирай, Миха. Либо гнаться за Шуваловым, либо попытаться защитить Денисова и взять верхушку.

— Да нечего тут выбирать, — шепнул я и подхватил испорченный щит.

“Аня!” — я пытался дотянуться до артефакторши, но пробивался словно сквозь свинцовые стены. — “Аняяя! Ты меня слышишь?”

“Едва”, — наконец отозвалась Грасс. — “Плохо. Я рядом с куполом”.

“Слушай меня внимательно. Шувалов — один из Аспиды. Он бежал. Предупреди Отделение, поняла? Я сейчас не пробьюсь через столько барьеров”.

“Шувалов. Предупредить. Поняла”.

“Второе. Аспида собралась. Мы будем неподалеку, но Шувалов наверняка их предупредил. Нужно действовать немедленно. Сами не справимся”.

“Дерьмо”, — только и ответила девушка. — “План Б?”

“План Б”, — кивнул я самому себе. — “Начинайте вечеринку”.

“Миша… Вы точно продержитесь? Им понадобится время, чтобы зайти”.

“Будем стоять до последнего. Но торопитесь. Мы действительно в жопе”.

Грасс ничего не ответила и оборвала канал. Я попробовал связаться с Корфом, но нить так и не дотянулась — слишком далеко он был, слишком много куполов понаставили вокруг — чем ближе к полуночи, тем больше непроницаемых барьеров вырастало во дворце. Каждый гость хотел уединиться по-настоящему.

В следующий раз нужно учесть этот массовый эффект от куполов. В Аудиториуме нам о подобном не рассказывали… Впрочем, если этот следующий раз вообще у меня будет.

Все лицо под маской залил пот. Я протер глаза под маской и сделала несколько вдохов и выдохов. Настроиться. Сосредоточиться.

Аня — умница, она все сделает правильно. Хорошо, что Радамант отправил именно ее — у девчонки был приличный опыт еще с Аудиториума, если не до него. Да и помощники ее, казалось, тоже не лыком шиты.

А вот план Б меня все-таки смущал.

Альтернативный вариант развития событий предполагал, что все пойдет по траектории шпагата Волочковой и скрываться уже особого смысла не будет. Бегство Шувалова и предстоящее сражение с Аспидой уже лишало нас шансов на тихую работу. Так что можно было и зажечь. Зажечь в прямом смысле.

Согласно плану, надеждинцы должны были устроить поджог на нижнем этаже, чтобы создать панику и повод открыть ворота дворца для пожарной службы. Декорации вспыхнут быстро, люди станут ломиться на выход, собственная служба безопасности Юсуповых тоже отвлечется. А наша задача — задержать и, если будет возможно, запереть нужную компанию наверху до прибытия сотрудников Отделения.

Таков был план, и на словах все звучало красиво. А вот чем он мог обернуться, я понятия не имел.

Так. Ладно. Действуем по порядку. Сейчас я должен был разыскать Денисова и понять, успел ли Шувалов предупредить остальных. А дальше — по обстоятельствам.

Я поспешил наверх, окутав себя всеми мыслимыми щитами — ментальными и физическими. Едва ли поможет против массированной атаки шестерых высокородных и очень злых конкретно на меня аристократов, но все же лучше, чем ничего.

Оказавшись на втором этаже, я огляделся. Коридор пустовал, а из-за многочисленных дверей доносились звуки всевозможных развлечений. Значит, еще никого не поставили на уши. Уже хорошо.

“Костя!” — позвал я Денисова ментально. — “Слышишь меня?”

Он долго не отвечал. Парню и так сложно давалась ментальная концентрация, а сейчас еще и нервов добавилось. Впрочем, сейчас не было ни времени, ни желания его жалеть. Если он действительно претендовал на работу в Отделении, должен был из кожи вон вылезти, чтобы соответствовать. Исцелится потом. Если выживет.

Хотя какая-то часть меня все же пыталась его уберечь. Придерживая оружие, я прокрался дальше по коридору — ворстистые ковры заглушали звук моих шагов. С самого конца коридора тянуло сквозняком. Возможно, не до конца закрыли дверь.

“Костя!” — приблизившись к искомому месту так, что мог разглядеть дверь, я снова позвал его. — “Отзовись, мать твою!”

Я даже не услышал — почувствовал, что он пытался мне ответить. Рвал жилы, пробиваясь ко мне, но пока не мог выговорить ни слова. Пришлось подойти еще ближе, рискуя оказаться замеченным, если кто-нибудь решит выйти из комнаты переговоров.

“Костя, ответь!”

“Е… Есть… Слышишь?”

Скверно, но теперь его голос был различим, хотя и слабо. Мне даже пришлось заткнуть уши, чтобы в голове наступила тишина — до того слабой была ментальная речь, слабее стука сердца. Но была.

“Да. Где прячешься? Как обстановка?”

“В конце коридора в нише. Они все еще там. Разговаривают”.

“У нас проблемы. Шувалов тоже с ними. Он знает, что мы здесь, чуть не превратил меня в отбивную и бежал”.

“Благодать?”

“Да. Аспидовцы все при силе. И это плохо”.

“Согласен”, — отозвался Костя. — “План Б?”

“Уже запущен. Грасс в курсе и все организует внизу”.

“До сих пор не могу поверить, что она…”

“Умолкни, Кость. Сейчас не до этого. Шувалов наверняка их предупредил. И раз они все еще не вышли, значит, либо слишком важный разговор, либо они уже нас ждут. Нужно придумать, как задержать из внутри, пока не начнется”.

Я почувствовал, что вместе со сквозняком потянуло гарью. Быстро, однако, работали надеждинцы. Впрочем, с их опытом различных мелких диверсий ничего удивительного. Значит, сейчас начнется и здесь.

“Мысли?” — поторопил я.

“Завалим дверь”.

“Будет громко. Переполошим”.

“А что еще предлагаешь?”

Справедливый вопрос. Заблокировать им выход казалось очевидным вариантом. Но надолго этого не хватит, если все они там с высоким рангом. Можно было повесить очень толстый многослойный барьер — исключительно на физическим уровне, чтобы они замучились его рушить. Тоже не панацея, но в комплексе могло подарить нам пару драгоценных минут.

Да и мы не собирались зевать — отвлекать их, обстреливая с двух сторон, блокируя оба выхода на лестницы… Ну, ничего больше мы вдвоем все равно не смогли бы сделать.

“Кстати, я затолкал им под дверь твой кварц”, — похвастался Денисов.

Это он, конечно, молодец. Только где гарантия, что они не заметили?

“Уверен, что не найдут?” — уточнил я.

“Он там с самого краю, маленький. Не должны заметить”.

Ладно. В любом случае уже поздно что-то менять.

“Тогда заваливаем”, — велел я. — “С тебя — завал, ты хорош в разрушительных заклинаниях. Я усилю барьерами”.

“Принято, шеф”, — я почувствовал, как Константин улыбнулся. Дурак, предвкушал битву и настоящую движуху, хотя именно ее и стоило избегать на всех операциях. Каждому была отведена своя роль, и брать опасную группу заговорщиков уж точно не входило в нашу задачу.

Но, как обычно, план полетел к чертям. Добро пожаловать в Отделение, Костя. Я был готов поставить сотню на то, что к концу этой ночи он трижды пожалеет о своем решении участвовать в операции.

“Начали!” — скомандовал я и принялся вязать барьеры. Обратившись к родовому Источнику, клянчил силу и брал все, что давали. Род делился. Ворчал, но делился. Мне казалось, я даже слышал недовольный ропот духов в своей голове, но руки исправно наливались силой.

Ничего, счет мне предъявят потом и жалеть не будут — я это знал. Но сейчас — дело.

Первый барьер толщиной в добрые полметра вырос перед дверью ровно в тот момент, когда Денисов шарахнул по лепнине. В дело пошло все — барельефы, статуи, декоративные вазы и даже кусок стены. Все-таки он был отличным боевиком — не зря деструктивные заклинания удавались парню лучше всех в группе.

Коридор наполнился грохотом обломков, облаками белой пыли. Снизу тянуло гарью и уже доносились взволнованные крики.

Началось.

Теперь вопрос — сколько продлится?

Я торопливо возвел второй барьер и принялся его укреплять, пока Денисов, применяя стихийные заклинания, превращал обломки в баррикаду. Изнутри попытались открыть дверь, но та уперлась в наш завал. Я увидел бледное лицо немолодой женщины — она была без маски. И узнал ее.

Екатерина Петровна Меншикова, мать погибшего княжича.

Что ж, это многое объясняло. К необходимости убрать меня потому, что я был опасен, примешалась и личная месть.

— Больше! — Взревел я, когда заблокированные аспидовцы попытались силой выбить дверь. Та разлетелась в щепки, и дерево застряло в похожей на желе субстанции барьера. — Больше!

Отойдя на пару шагов вбок, я принялся вязать еще один барьер. Аспидовцы прицельно били заклинаниями по баррикаде, заставляя обломки разрушать “Покровы”, что я возводил. Почти все мои силы уходили лишь на то, чтобы их задержать. Ни о какой атаке уже не было и речи. Только попытка не дать им уйти.

Я сорвал мешавшую обзору маску — в конспирации больше не был смысла. Они знали, кто пришел за ними, да и мы догадывались. Я увидел отца моего покойного однокурника Забелло в костюме бога Гефеста — он мастерски метал “Косы”, вспарывая барьеры. Творила безумства со стихийными заклинаниями графиня Строганова, а из-за ее спины человек в маске Ареса пытался разметать “Лихом” завал.

Их было лишь двое — тех, кто так и не сняли маски. Арес и Зевс.

Не знаю, сколько времени прошло. Казалось, целая вечность, но на деле не больше нескольких минут. Пот тек с меня рекой, Денисов — тоже сорвавший маску — швырялся камнями и осколками мрамора в аспидовцев.

А затем в один момент все словно замерло.

На долю секунды, показавшейся мне вечностью, все изменилось.

— Миш, осторожно! — успел выкрикнуть Денисов и шарахнулся в сторону.

Я не успел.

Куча обломков взметнулась к потолку и, поднявшись над моими барьерами, просто взорвалась, окатив весь коридор дождем из острых камней. Вылетели стекла в высоких окнах, взметнулись тяжелые бархатные шторы. Я инстинктивно пригнулся, чувствуя, как с каждым ударом таяли мои щиты.

А затем они ударили снова.

Меня отбросило в стену, и я едва успел зацепиться за подоконник, чтобы не вылететь в окно. “Лихо” ударило с такой мощью, что у меня волосы встали дыбом. Денисова отшвырнуло высоко в стену, и он шлепнулся на пол, словно тряпичная кукла.

Я поднялся, стараясь игнорировать не вовремя открывшуюся рану от проклятого клинка. Только не сейчас. Не надо. Пожалуйста. Мне нужны силы.

Последние ошметки моих барьеров окончательно пали, и аспидовцы вышли, хрустя дорогой обувью по каменной крошке. Я снова натянул на себя “Берегиню” застыл перед шестеркой врагов.

— Разумеется, никто другой не решился бы на подобное вопиющее безумство, — сказала Меншикова. Я увидел три лика богини Гекаты в ее прическе. Геката, значит… Что ж, и к ней женщины обращались за местью. — Михаил Николаевич Соколов собственной персоной. Помните ли вы, господа, более назойливую персону?

— Эта персона только что устроила ущерб на многие тысячи, — отозвался Зевс.

— Ничего, мы возместим.

“Колобки” висели над моими руками. Нет, господа. Живым я сдаваться не собирался. И Денисова в их лапы не отдам.

Зевс тем временем подошел к Денисову и перевернул его лицом к потолку носком сапожка.

— Досадно, — проговорил он. — Юноша имел шансы, но присоединился к врагу. Впрочем, о нем можно уже не беспокоиться.

Я вскинул подбородок.

— Тронешь его — расщеплю на атомы!

Зевс усмехнулся и снял маску.

Юсупов. Сам, мать его, князь Юсупов. Да уж, это дерьмо и правда проникло слишком глубоко.

— Уверены, что получится, ваше сиятельство? — спросил владелец дворца.

— Это вы еще первый этаж не видели, — оскалился я. — Боюсь, восстанавливать здесь скоро будет нечего.

Аспидовцы переглянулись.

— Что ж, если такова цена… — последний в маске, Арес приблизился ко мне, и я вскинул руку. Голос тоже показался мне знакомым. Очень знакомым. Но сейчас от волнения я не мог вспомнить имя его обладателя. Но точно кто-то… Кто-то, кого я знал.

— Не подходите, — предупредил я, зажигая “Колобок” ярче.

— Боюсь, это вам уже не поможет, — сказал Арес. Я почувствовал, как что-то полоснуло меня по ногам и, не удержав равновесия, бухнулся на колени.

Сволочи. Дешевый пафосный трюк.

— Впрочем, вы сослужили хорошую службу моей семье, — продолжил Арес. — Вы научите моего мальчика переживать смерть друзей.

Арес снял маску, и картинка окончательно сложилась.

Передо мной стоял князь Андрей Семенович Воронцов.

Глава 36

Я замер с раскрытым ртом. Вот уж кого точно не ожидал увидеть среди аспидовцев, так это отца Сереги!

Твою мать. Что делать? Что, черт возьми, делать?

— Удивили вы меня, Андрей Семенович, — мрачно сказал я. — Вот уж действительно удивили.

А ведь казался порядочным и здравомыслящим человеком. Впрочем, теперь я нашел объяснение и тому, что князь потворствовал общению своего сына со мной. Мы с Ольгой, мягко говоря, не чета княжескому наследнику, тем более из рода Воронцовых. Мне-то казалось, что Серегин батя просто был человеком прогрессивных взглядов, а он наверняка просто пытался подобраться ко мне поближе.

Следовало признать, Аспида окружила меня со всех сторон. Шувалов, Воронцов, Перовская — пусть и действовавшая не по своей воле. Они подобрались слишком близко — и сейчас собирались наконец-то меня уничтожить.

— Господа, пора заканчивать, — вмешалась Меншикова. — Мы раскрыты. Нужно уходить.

Я судорожно пытался связаться с Корфом или Аней или с Бестужевым. Да хоть с кем-нибудь. Но не получалось. Даже не потому, что не хватало силы — сейчас, когда Источник отвалил достаточно, я мог бы установить хороший канал. Нет, теперь уже мешало что-то внешнее.

Сволочи установили купол. Высококлассная невидимая работа: пока не станешь биться башкой, не почувствуешь. Твари. У меня не получалось его пробить. Чтобы вышло, следовало отвлечься и сосредоточиться только на блоке — а это означало подставиться под удар и умереть мгновенно.

Значит, я не смогу никого предупредить. И Денисова тоже вряд ли приведу в чувство — мне отсюда было до него не добраться. Всего несколько метров, но я был на прицеле у шестерых опытных колдунов.

Что ж, тогда бой. Почему-то в голове заиграл марш “Прощание Славянки”, и с каждой секундой мне становилось… спокойнее. Я знал, что никакого родового источника не хватит, чтобы перебить их всех.

Но я должен был попытаться.

— Вспоили вы нас и вскормили, Отчизны родные поля, — запел я, закрывая глаза и окунаясь в Источник. — И мы беззаветно любили тебя, Святой Руси земля…

Почему-то вспомнилось, как в школе на фестивале исторической песни мы, третьеклашки, разучивали самый первый текст, сложенный на этот марш. Нас нарядили в подобие военной формы, и пацанята, маршировавшие по сцене, тянули эти слова…

Перед глазами возник уже знакомый молочно-белый свет. Пронизывающе-холодный, одновременно чуждый и родной. Я нырнул в колодец, соединился с силой, которую веками копили предки, и мысленно попрощался с духами.

Простите. Так нужно. Ради тех, кто останется.

Духи не ответили. Лишь Источник запульсировал, забился вокруг меня, выталкивая на поверхность не только меня самого, но и огромный потенциал силы.

— Что он…

— Уходим! — рявкнул Юсупов, почуяв неладное. — Он готовится к удару.

— Но грозный час борьбы настал, — ревел я. — Коварный враг на нас напал…

Я перестал чувствовать свое тело — каждая клеточка взрывалась от перенасыщения энергией. Я засветился так ярко, что и сам ослеп. Лишь увидел, как метнулась в сторону ткань балахона Юсупова. Он потянул за собой… кажется, Воронцова. Остальные вскинули руки — кто-то ставил “Покров”, иные начали бить по мне боевыми заклинаниями.

— И каждому, кто Руси сын, — пел я, слыша свой голос лишь в голове, — На бой с врагом лишь путь один…

Я закричал. Из моих рук вырвались два потока света — прошивая наспех созданные барьеры, поднимая к потолку крошку, пыль, клубы дыма…

— Миша! — слабо позвали в стороне. — Ми… Миша…

Денисов!

Я повернул к нему голову, но плохо мог разглядеть его из-за сияния. Константин полз ко мне, на ходу выковыривая из своего светящегося венца камни-дымовухи.

— Миша, беги. Сообщи остальным. Я… Я тебя прикрою.

— Нет.

— Не будь дураком, — прохрипел Денисов. — Ты знаешь их лица. Ты должен успеть рассказать…

Я не успел ничего ответить. В нас полетела огненная стена “Жар-Птиц”, и я едва успел переконфигурировать силу в защитный блок. Костя приподнялся, размахнулся и швырнул в сторону аспидовцев свои дымовухи. Коридор тут же заполнил едкий непроницаемый дым.

Дурак. Они ведь тоже могли воспользоваться моментом и попытаться уйти. А я ведь даже не мог передать, что был запасной выход.

— Да чтоб тебя!

Я собрал остатки силы, быстро сотворил “Борей” и развеял мощным потоком ветра нанесенный дым. От такой тяги добравшийся до второго этажа огонь разгорелся еще сильнее. Но он был еще далеко, в конце коридора.

Троих аспидовцев сбило с ног моим заклинанием, и я, издав нечленораздельный боевой клич, ринулся к ним.

— Суки! Твари поганые! Получите за все!

Сила наконец-то прорвалась чистым потоком. Я уже не мог ее контролировать — не хватало самоконтроля. На какой-то миг эмоции захлестнули меня так сильно, что Источник сам прорвался на поверхность через меня.

Денисова снова отшвырнуло, и на этот раз он уже не шевелился. Позади меня были слышны крики.

— Не уйдете, сучье племя! — ревел я, обрушивая гнев и ненависть на выход к черной лестнице.

Стена обвалилась, обломки преградили дорогу к бегству. Прямо как я и хотел.

Кто-то из аспидовцев выругался.

— Надо было добить его еще тогда.

— Поздно, — улыбнулся я кровавой улыбкой. Хлынувшая из носа кровища залила мне рот и подбородок, но я понял это лишь по металлическому вкусу во рту. — Мы все сдохнем здесь, и я заберу вас с собой.

Это было похоже на финальную сцену какого-нибудь боевика —среди обломков, пожарища, в смертельной опасности. Мне было впору чувствовать себя “хорошим парнем” против всех плохих, но моя судьба мало походила на сценарий голливудского фильма.

Я просто хотел, чтобы все это наконец-то закончилось. Любой ценой.

Меншикова и Строганова пытались расшвырять камни, чтобы расчистить путь к черной лестнице. Я как мог отбивался от града заклинаний, стараясь прикрывать заодно и Денисова. Парня опасно накрыло обломками, и я сомневался, что его хребет был цел.

А еще мои силы заканчивались. Источник иссякал. Он отдал мне все, что можно было взять — и этого не хватило. Аспида брала числом.

Воронцов и Юсупов двинулись на меня, надеясь отшвырнуть и пройти к основной лестнице. Пожар приближался. Дышать становилось все труднее, несмотря на выбитые в окнах стекла. Жирный дым застилал глаза. Трещали перекрытия, горели ковры и шторы. С улицы доносились крики людей, вой сирен и короткие приказы городового.

— Не пущу, — рявкнул я и выставил перед аспидовцами стену огня. — Сгорим вместе.

— Тупица! — крикнул князь.

И тут что-то сбило меня с ног. Я инстинктивно активировал “Берегиню”, но заклинание не успело встать, и я отлетел в стену. Голова встретилась с чем-то твердым и острым. Я вскинул было руки, чтобы защититься, но… конечности уже не слушались.

За посыпавшимися из глаз искрами пришла лишь тьма.

— А ну подымайся, юнец малахольный!

Что-то грубо ткнуло меня в бок, и я поморщился от боли.

— Давай-давай, чего развалился-то? Глазки открываем, новый день встречаем…

Голос казался смутно знакомым, но даже это не заставило меня разомкнуть веки. И все же собеседник не сдавался. Что-то огрело меня по хребтине так, что я подпрыгнул, словно шуганный кот.

— Хорош… — слова застряли у меня в горле. Точнее, там, где должно было располагаться горло. Потому что телесной оболочки у меня не было, а находился я под раскидистым белым деревом, из дупла которого на меня взирал уже знакомый мне дух прапрапрадеда.

— Это тебе хорош отдыхать, наследничек! — недобро усмехнулся дед. — Кто дела делать-то будет?

Я принял сидячее положение, хотя все еще не особо себя ощущал в этой реальности. Но вот болевые рецепторы отчего-то работали как часы — ломило все тело, и особенно отличилась голова.

— Так, дедуль. Ты поясни, я совсем помер или вы меня на ковер вызвали за нецелевое израсходование драгоценной силы?

— Ишь чего, помирать он собрался, — прошамкал пращур. — Тебя сюда выкинуло вместе с силой, которая вернулась в Источник. Ты же с ней соединился, стал единым потоком. А обратно располовинить вас можно только здесь.

Значит, не умер. Уже хорошо. Видать, моя телесная оболочка валялась где-то на втором этаже Юсуповского дворца среди обломков и пожара, а враги и Денисов…

Хороший вопрос, что с ними стало.

— Все, пора и честь знать, — торопил меня дед. — Давай, полезай на дерево и вертайся в мир. А то завел привычку тут шастать как у себя дома.

Я усмехнулся.

— Так я же вроде и правда у себя дома. Это же наше родовое Древо…

— Поумничай у меня еще тут. Лезь. Я сказал! Мало времени у тебя, соколик. Мало!

Предки никогда просто так не вмешивались. И не говорили попусту. И если гнали прочь, значит, так было нужно. Я послушно полез на дерево и уже привычно принялся карабкаться по стволу и веткам, пока сияние огромного шара в небе не притянуло меня к себе…

Я распахнул глаза ровно в тот момент, когда шлепнулся на что-то твердое и мокрое. Очень мокрое.

— Гаврил, ну осторожнее! Героя же несем как-никак…

Осторожно, даже с опаской, я открыл один глаз и тут же булькнул носом в здоровенной луже. Очаровательное, должно быть, зрелище: полуголый парень в маскарадном одеянии, весь в грязи и кровище, развалился среди лужи.

Но лужа — это хорошо. Потому что во дворце луж не было. Да и воздух здесь был по-петербургски свеж…

— Я… Сам… — попытавшись приподняться, я снова рухнул.

— Э, нет, Михаил Николаевич, — донеслось сверху. Чьи-то здоровенные лапищи подхватили меня и понесли. — Вы после такого подвига точно на ногах не удержитесь, пока вас не заштопают.

Бестужев. Голос Бестужева.

— Не поверите, как я рад вас видеть, — улыбнулся я.

— Да мы уж тоже не рассчитывали застать вас в добром здравии. Однако госпожа Грасс сразу повела группу к вам. Успели в последний момент.

— Что с Денисовым? — первым делом спросил я. — Он жив?

— Жив, но плох. Очень плох. Им уже занимаются.

Ну, хотя бы выжил. Надолго ли — другой вопрос. Но парню сегодня досталось по полной программе. Оставалось надеяться, что Корф учтет героизм юного кандидата и похлопочет о лучших условиях.

— Аспиду взяли?

— Взяли, — кивнул Бестужев. — Всех пятерых, кто там был с вами. Красиво вы с Денисовым их разложили, почти валетом в направлении лестницы…

Стоп.

— Их было шестеро, плюс седьмой сбежал раньше. Шувалов.

— О Шувалове уже знаем и занимаемся вопросом. Далеко не уйдет — либо мы найдем, либо свои быстро избавятся.

Кто же все-таки смог уйти из здания? Вряд ли женщины, хотя они как раз могли и схитрить — та же Строганова была той еще темной лошадкой. Но я ставил либо на Воронцова, либо на Юсупова.

— Кого именно взяли? — спросил я, когда Бестужев бережно опустил меня на наспех сооруженные носилки. Рядом уже суетились лекари, обрабатывая особо серьезные раны и отправляя остальных по больницам.

— Меншикову, Голубеву, Строганову, Забелло и Воронцова.

Я стиснул зубы от злости и ударил рукой по асфальту.

— Юсупов ушел. Плохо. Он, судя по всему, был у них главным.

— Это нам еще предстоит проверить. Но вы не волнуйтесь, ваше сиятельство, — успокаивал меня дознаватель. — Сегодня мы с вашей помощью сорвали банк. Эти от нас уже никуда не денутся.

— Уверены? У таких громких фамилий много связей.

— Поверьте, ваше сиятельство. Эти уже не отбрехаются и не сорвутся с крючка, — Бестужев кивнул в сторону, и я проследил за его взглядом.

Возле фургона, охраняемого вооруженными до зубов сотрудниками, беседовали Корф и Великий князь Александр Константинович. Тот самый эпатажный менталист Романовых.

— Как видите, император имеет личный интерес к этому делу.

Видимо, его императорское величество решил отправить собственного менталиста, чтобы вскрыть головы заговорщикам. Разумно. Да и ранг Великого князя позволял надеяться, что он сможет вытащить из их черепушек все тайны.

— Значит, можно считать, операция удалась?

— Скорее да. Вышло гораздо громче, чем мы надеялись, но и такой вариант предусматривали. Так что… Все, что нужно, прикроют официальными заявлениями.

Я все-таки смог приподняться на локтях и увидел чудовищную и прекрасную картину одновременно. Величественный Юсуповский дворец, этот шедевр петропольского классицизма и жемчужина набережной, пылал, точно нероновский Рим. Стонали, обваливаясь, перекрытия, гудело пламя. К темному небу вздымались столбы искр.

Оплот разврата погибал почти по-библейски — в адском пламени.

И мне эта картина почему-то принесла лишь облегчение. Жаль только, что вместе с хоромами князя в небытие канули и возможные улики, которые могла оставить Аспида. Впрочем, их поиском у остальных заговорщиков теперь возьмутся дознаватели. И будут вынюхивать со всей кропотливостью — император-то наблюдает.

— Миша! — Сперва я не узнал в этом визге голос Ани Грасс.

Революционерка, байкерша, будущая психометристка и просто классная девчонка подлетела ко мне и сгребла в объятия. Ей выдали одеяло, чтобы прикрыть срам костюма официантки, и от него пахло стариной и плесенью.

— Живой! Живой! — словно не веря своим глазам, повторяла Анька. — Господи, я думала, что уже все… Что не успела…

Я неуклюже обнял ее, и, к моему изумлению, девушка разрыдалась у меня на плече.

— Ты сейчас своей тушью мне весь костюм перемажешь, — проворчал я, все же крепче ее обнимая. — Ты чего раскисла, злюка?

— Думала, что не успела…

— Да что мне сделается-то?

— Что-что? Склеп фамильный! — всхлипнула Грасс и наспех вытерла слезы. — Я бы не простила себе, если бы потеряла вас… обоих… там.

Она отстранилась, и я плотнее закутал ее в одеяло. Сам от слабости даже холода не чувствовал. Сила вышла из меня почти полностью — сейчас даже прикурить бы не смог. К слову об этом…

— Ань, дай сигарету. Я знаю, что у тебя есть.

Грасс молча протянула мне пачку и чиркнула зажигалкой.

— Я сама пустая. Неделю пластом лежать буду.

Я затянулся крепким дымом, глядя на догорающий дворец.

— Значит, мы, выходит, герои.

— Ага, — ответила Аня, привалившись ко мне. — Герои. Ну и комедия…

Говорить не хотелось. Мы просто глядели на огненную пляску и торжество стихии, пока резкий незнакомый голос нас не окрикнул.

— Ну совсем стыд потеряли! Тут полевой лазарет вообще-то, а они курят!

Я рассмеялся и потушил недокуренную сигарету в луже. Аня кивнула мне и отошла, предоставляя лекарям заниматься моими ранами.

— Что могу сказать, — протянул целитель, тут же начав сканировать мое тело. — Везучий вы человек, ваше сиятельство.

— О, я знаю…

В больницу я все же уехал — после того, как меня внимательно осмотрели аж трое лекарей, вынесли предварительный вердикт, накачали какими-то капельницами и посадили в фургон с красным крестом. Еще несколько часов я провалялся под сонным заклинанием, пока меня мыли, штопали и превращали обратно в функционирующий организм.

И лишь после того, как тело потребовало кофе, я понял, что был в порядке. Даже получилось встать и дойти до сестринской комнатки.

“Ну здравствуй, Михаил Николаевич. Вижу, очнулся”.

Я дернулся и едва не выронил чашку с обжигающе горячим напитком от внезапно установившегося ментального канала. Ушибленная голова тут же взорвалась лютой болью, а к горлу подкатила тошнота.

“Если ты не один, делай вид, что ничего не происходит”, — предупредил меня голос. — “Мы с тобой еще не закончили”.

Шувалов. Это был голос Шувалова.

“Что тебе нужно?” — коротко спросил я и отошел подальше от людей.

“При иных обстоятельствах я бы попытался тебя убить, но мы с тобой еще можем быть друг другу полезны”.

“С чего мне тебе помогать?”

“Например, с того, что ты очень любишь свою сестру и наверняка захочешь увидеть ее снова”, — улыбнулся в моей голове бежавший граф. — “Живой и невредимой”.

Глава 37

У меня внутри словно все оборвалось.

“Только посмей ее тронуть, урод!” — рявкнул я не только ментально, но и вслух. Лишь обеспокоенный взгляд медсестры, высунувшейся на шум, заставил меня обуздать эмоции. — “Только попробуй!”

“Не беспокойся, Михаил Николаевич. Ее жизни ничего не будет угрожать, если ты включишь мозги и станешь вести себя хорошо”.

“Чего ты хочешь?”

“Встретимся — обозначу”, — отрезал Шувалов. — “Спасская пристань к западу от Воронцовой дачи. Через час. И помни, что, в отличие от тебя, Ольга не может похвастаться силой. Придешь не один — ей конец”.

Беглец мгновенно оборвал ментальный канал, и я остался в тишине — с чашкой уже ненужного кофе, раскалывающейся головой и липким потом на спине.

Только не Ольга. Только не сестра. Внутри меня кипел гнев, но и страха было достаточно. Под ложечкой противно засосало, а из легких внезапно исчез весь воздух.

Нельзя поддаваться панике. Хотя и прорабатывать план времени тоже не было. Чтобы оказаться возле Воронцовой дачи через час, требовалось выезжать немедленно.

Дерьмо. Хреновый путь выбрал Шувалов для начала сотрудничества через угрозу моей сестрице. Но чтобы добраться до него и прикончить голыми руками, сперва требовалось прибыть вовремя.

Как и был — в больничной пижаме и мягких резиновых тапочках, я добрался до своей палаты и прихватил те немногие вещи, что передали сотрудники Отделения — ключи от Вити, паспорт и бумажник. Витю отогнали к больнице, памятуя о моей привычке сбегать из лечебниц раньше срока.

Отведя глаза медсестрам, я пробрался на улицу и отыскал автомобиль. Теперь предстояло решить самое главное — сообщать Корфу или нет. С одной стороны, рисковать жизнью Ольги я не хотел. С другой — подстраховка мне все же была нужна.

Первым делом я попытался связаться с Серегой. Он должен был быть вместе с Олей. Я специально настоял на том, чтобы сестра оказалась в его обществе — Сереге можно было доверять. Да только кто знал, что его отец был замешан в делах Аспиды?

— Дерьмо! — Я с отчаянием треснул кулаком по рулю.

Серега не отвечал. До него даже нельзя было дотянуться ментально. Словно парень был либо под очень надежным и плотным куполом, либо без сознания, либо… Нет, он все-таки бессмертный. Даже если умер, то воскреснет, Иисус хренов.

До Корфа и Бестужева дозваться тоже не вышло — оба, очевидно, были на допросе. А когда сотрудники работали, чаще всего ставили ментальные блоки на внешнюю связь. Да и дело, к тому же, было ночью.

Оставалось совсем немного вариантов.

“Аня!” — позвал я, особо не надеясь получить ответ. Все же девчонке тоже досталось. — “Аня, отзовись!”

“Если всему миру не угрожает опасность, то пошел в жопу”, — сонно ответила Грасс. — “Соколов, я тебя очень ценю и даже в какой-то степени люблю, но, черт возьми, до утра ждать не может?”

“Нет. Мне нужен твой шеф. Попроси его связаться со мной. Немедленно”.

“А говна на лопате?” — огрызнулась девушка.

“Шувалов похитил Олю. Мою Олю”.

Пара секунд молчания — и ментальные интонации Грасс изменились.

“Будь готов в течение пяти минут. Он сам с тобой свяжется”.

Я тем временем уже завел мотор и выехал к воротам. Сонный сторож попытался что-то возразить, но заткнулся и нажал на кнопку, когда я молча сунул ему рубль. Видимо, в этот момент мою рожу так перекосило, что лучше было не связываться.

“Здравствуй, Михаил”, — голос Радаманта — такой же хрипловатый и скрипучий, раздался в моей голове. — “Анна сказала, ты меня ищешь”.

“Мне нужна помощь”.

“Почему ты решил, что я намерен тебе помогать? Мы не друзья, Михаил”.

И никогда ими не будем. И все же общие интересы способны сплотить даже вчерашних злейших врагов. Пусть и на время.

“Потому что причина моей проблемы — член Аспиды”, — ответил я. — “Беглец, но, увы, не Юсупов. И он угрожает моей сестре”.

“И чего ты хочешь от меня?” — с интересом спросил Радамант. — “Чтобы я убрал Шувалова?”

“Подстраховки. Я хочу спасти сестру. Шувалов — ваш. Если мне не изменяет память, ты хотел избавиться от всех аспидовцев. Если это намерение еще актуально, записывай адрес. Он назначил мне встречу на общественной пристани возле Воронцовой дачи. Через час”.

Радаманта это, казалось, даже забавляло. Ну конечно, Миша Соколов, который столько раз хотел послать этого косоликого подальше, теперь сам приполз и молил о помощи.

“Думаешь, он заманивает тебя в ловушку?” — спросил Радамант.

“Это очевидно. Если он убьет меня сейчас, может восстановить свою репутацию в Аспиде. Или как минимум избавится от человека, который многовато о нем знает. В его интересах, чтобы я пошел на корм рыбам. А в ваших — чтобы рыб кормить отправился Шувалов. Решай, Радамант”, — сказал я и оборвал связь.

Оставалось надеяться на то, что я его зацепил. Можно сказать, я преподнесу ему одного из заговорщиков на блюдечке. Детей мне с Шуваловым не крестить, так что пусть развлекается как хочет. Только сперва я верну Олю.

Жать на педали в резиновых тапках было неудобно, зато ночной город был свободен. Одна беда — я как раз попал на время разводки мостов. Что хорошо туристу, то петропольцу — смерть.

— Да что ж такое!

Я двинул дальше по набережной до Южного моста — высокого новодела, который не требовалось разводить — корабли проходили под ним. Этот маневр стоил мне дополнительных двадцати минут, и остаток дороги до Воронцовой дачи пришлось гнать.

Наконец впереди показался нужный указатель. Я проехал чуть дальше и свернул к Спасской пристани. Здесь располагался публичный парк, а местные жители ставили на прикол свои посудины.

Пристань была пуста. Время близилось к рассвету — горизонт понемногу светлел, наливаясь бледными красками. Легкий ветер поднимал слабую рябь на заливе.

Я увидел Шувалова издалека — он в одиночестве стоял возле перил и, казалось, тоже меня заметил. Выбравшись из автомобиля, я направился прямиком к беглецу.

— Один? — Громко спросил он.

— Как договаривались. Где Ольга?

— В безопасности. Сперва поговорим, я сделаю тебе выгодное предложение, и, если ты его примешь, то сможешь ее забрать.

Я усмехнулся.

— А почему бы мне сейчас просто не вскрыть тебе башку и вытащить из нее информацию о том, где она?

Шувалов рассмеялся. Нервно. Наигранно.

— Потому что ты слаб, Соколов. Ты растратил все резервы и не мог восстановиться за неполную ночь. Уж поверь, я знаю, насколько тяжело копить силу после того, как выдашь ее всю без остатка.

— Ты не знаешь, что я потратил всю.

— Не смеши, Михаил Николаевич. Будь ты в силе, то наколдовал бы кучу щитов, призвал “Берегиню” и наверняка с самого начала начал бы разговор с позиции силы. Но нет, ты сейчас стоишь передо мной — слабый, усталый, едва на ногах держишься. Единственное, что заставило тебя выползти из больничной палаты — это сестра. На то и был расчет.

— Тогда откровенничай до конца, — осклабился я. — На кой хрен ты меня вытащил из теплой постельки? Убить хочешь или что?

— Убить я тебя хочу, но сейчас от живого Соколова пользы больше. Помоги мне бежать.

А ведь Шувалов и правда готовился к побегу — в руках молодого графа была дорожная сумка, да и сам он был одет непривычно скромно, если не сказать дешево. Словно собирался затеряться в толпе.

— Что, боишься, что поджарят за бегство?

— Ты знаешь, что они могут.

— Тогда проси защиты у Отделения. Пойди на сделку — с тебя показания и информация, от Корфа — помощь. Ну, лежанка на нарах помягче, колодки по размеру…

— Не в том ты положении, чтобы ерничать, — огрызнулся Шувалов. — Впрочем, и у меня выбора мало. На каторгу я не хочу — не протяну там долго. И бегу я не от ищеек, а от Аспиды. Того, кто занимал высокое положение в кружке, бивать не станут. Будут пытаться освободить всеми средствами. А от таких, как я, избавятся. Поэтому я хочу убраться быстрее, чем они отреагируют. И даже готов предложить тебе подарок. Считай это знаком моей доброй воли.

— Что за подарок?

— Информация. Я скажу тебе то, за что меня убьют. И даже если они это сделают, я буду знать, что все равно подложил им свинью.

— Не очень ты лоялен к своим патронам, — улыбнулся я.

— С чего мне хранить им верность? Они обманули меня с самого начала. Обманом втянули в эту игру и сделали пешкой. Когда я это понял, было слишком поздно — я влез в эту гадость по самые уши. Назад пути уже не было.

— Тогда если хочешь нагадить напоследок, говори.

— Моего дядю и его семью убили с подстрекательства Аспиды. Прямых доказательств нет. Но еще когда я был в Швейцарии, два года назад, со мной встречалась графиня Строганова. Отдыхала на водах и нанесла визит. Я тогда не понял, к чему были ее вопросы о моих планах на будущее, на возвращение в Россию… Но когда я стал наследником, она была первой, кто нанес мне визит. Мне намекнули, что мое внезапное возвышение не обошлось без сторонней помощи. Я стал от них зависеть. Мне поручали задания — и я их выполнял. И именно Строганова знала о помолвке с Ирэн фон Штофф.

Интересно складывалось дело. Не могла ли Строганова знать об истинном происхождении Ирки? Если так, то Аспида могла формировать свои матримониальные планы. Понять бы только, зачем.

— Более того, я уверен, что вся тряска родов, что случилась за последние полтора года, было делом рук Аспиды. Они умело избавлялись от неугодных, несговорчивых и нелояльных их идеям глав родов.

— Ну, тут не только аспидовцы постарались, — справедливо заметил я. — Радикальные группы надеждинцев тоже отличились.

— А откуда они получали точную информацию? — вспыхнул Шувалов. — Откуда знали, где, когда и по кому бить? Даже мой дядя… У него была охрана, он сам был одаренным, как и вся его семья. Нет, Соколов, все это было грамотно подстроено. Аспида уже давно вела свою работу.

Я молча пялился на воду и мерно покачивавшиеся лодки. Нет, с такими знаниями и предположениями нельзя было давать ему уходить. Следовало взять Шувалова под белы рученьки и сопроводить в Петропавловку на интересный разговор с Корфом. Потому что не мог Шувалов додуматься до такой теории заговора на пустом месте. Значит, были звоночки, косвенные улики, ниточки…

— Нельзя тебе сейчас уезжать, — сказал я. — Хочешь нагадить — сотрудничай. Возможно, даже получится выбить для тебя особые условия за вклад в дело.

— Ты не понимаешь. Вы все не понимаете! — взволнованно крикнул Шувалов. — Если останусь, я не жилец, Михаил. Мне известно, что ты сотрудник Отделения. Я знаю, что ты под крылом у Корфа и старшей Штофф. Но даже с твоим влиянием, даже если представить, что ты встанешь на мою сторону и попытаешься меня защитить, ничего не выйдет. Я слишком много выяснил. Я и дня не протяну, если не покину Россию.

— Думаешь, тебя не найдут за границей? — кисло улыбнулся я. — Твоя любимая Швейцария, конечно, не выдает преступников, даже политических. Но, думаешь, Аспиду это остановит? Если они настолько могущественны, что смогли обезглавить столько семей и поставить своих марионеток, то, поверь, от тебя быстро не останется мокрого места.

Шувалов рассеянно пожал плечами.

— В Европе у меня гораздо больше шансов затеряться. Кроме того, дальнейшее — это уже мои проблемы. Я лишь прошу тебя, нет, требую, чтобы в обмен на всю эту информацию ты помог мне покинуть страну.

— Ты хочешь, чтобы я тебя охранял? Или сделал тебе фальшивый паспорт? Конкретнее, Семен Павлович! Силушки, как ты сам сказал, у меня нет…

— Прикрой мне путь к отступлению, — тараторил Шувалов. — У меня был запасной вариант, я все продумал. В Таллине, в порту, у меня есть подвязки. Все уже устроено и куплено. Я смогу добраться морем до Киля, а оттуда уже отправлюсь… Впрочем, не имеет значения, что дальше. Просто помоги мне добраться до Таллина.

Я потихоньку начал кое-что смекать.

Не зря, ох не зря Шувалов назначил мне встречу именно здесь. На этом побережье, где аристократия любила отдыхать и ходить на катерах да яхтах по Балтике, могли найтись суда, способные доставить нас в Таллин. Я-то думал, что Шувалов захочет от меня помощи в проходе через сухопутную границу.

Только беда в том, что я ни черта не смыслил в морских походах. Не знал, как управляться с катерами и яхтами. Черт возьми, да я бы и с надувной лодкой-то с трудом справился.

Но Оля и Серега как раз сегодня были в море. Значит, воронцовская яхта уж точно на ходу. Неужели Шувалов решил отжать судно бывшего сообщника по заговору?

— Где Ольга и Сергей? — я шагнул к беглецу, и тот вскинул руку в предупредительном жесте.

— Ни шагу дальше, пока мы не договорились, — сказал он. — Они в порядке. Но отыскать ты их сможешь после того, как поклянешься и дашь слово дворянина, что мне поможешь. Без клятвы сделки не будет.

Ах он сволочь. Подкованный, зараза. Что ж, сейчас я могу дать ему уйти. Но это не помешает мне потом передать всю информацию сотрудникам отделения и объявить на него настоящую европейскую охоту. Сейчас безопасность Ольги была важнее.

— Хорошо, — наконец согласился я. — Даю слово дворянина, что не стану на тебя покушаться, пока ты не доберешься до Таллина.

Шувалов мрачно усмехнулся.

— Меня не устраивает такая формулировка. Дай слово, что поможешь мне.

— Козел ты, Семен Палыч, — вздохнул я. — Даю слово, что помогу тебе бежать из Петрополя и не трону до самого Таллина, пока ты не сгинешь с глаз моих.

Аспидовец кивнул.

— Так уже лучше. Как только мы доберемся, я скажу тебе, где твои сестра и друг. К слову, клянусь, что ни один волос не упал с головы Ольги Николаевны. Я сейчас думаю только о себе, но все же и у меня есть принципы.

— Благодарности не дождешься, — огрызнулся я. — Не будем медлить. Морем или сушей?

Шувалов воровато огляделся по сторонам и крепче вцепился в дорожный саквояж. Действительно, предусмотрительный товарищ. Даже эвакуационную сумочку припас. Значит, предполагал, что все могло пойти наперекосяк.

— Я боюсь не столько Аспиды, сколько того, кто ею управляет, — тихо сказал он и шагнул мне навстречу. — Думаешь, главным был Юсупов?

— Мне-то откуда знать? Мне известно лишь, что он смог уйти.

— Смог. Но он — организатор. Юсупов координировал действия кружка. Занимался, так сказать, операционной деятельностью. Но идея… сам замысел принадлежал не ему.

Я недоверчиво уставился на Шувалова.

— Что ты имеешь в виду? Хочешь сказать, есть кто-то еще выше?

— Я ничего не смогу доказать. У меня нет документов, свидетельств… да и не позволят. И даже если я просто назову имя, это…

Он не договорил. Внезапно Шувалов захрипел, выронил саквояж и схватился обеими руками за горло. Я ощутил мощнейший импульс силы — прямо здесь, в этом самом месте. Родовуха внутри меня вздыбилась, как напуганный конь, и я инстинктивно отшатнулся.

Изо рта Шувалова хлынула кровь, из глаз потекли розовые слезы, из носа тоже полило…

— Эй! — Только и успел сказать я, когда беглец рухнул на песок.

— П… Поздно… — булькая, прошептал Шувалов и упал плашмя.

Я мгновенно окружил себя слабым сиянием “Берегини” — свечение заклинания было совсем бледным. Сил сейчас не хватило бы и на пару хороших “Колобков”.

— Я не причиню тебе вреда, Михаил, — хрипло сказали у меня за спиной.

Я обернулся. Как? Как, черт возьми, он умудрился подкрасться так близко?

Радамант приподнял шляпу в приветственном жесте. Полы плаща развевались на ветру, и он медленно шагнул ко мне. Все такой же, как и всегда — до чертиков загадочный и с обезображенным лицом.

— Благодарю за помощь в уничтожении еще одной аспидовской твари, — криво улыбнулся он. — Признаюсь, не ожидал такого подарка.

Я растерянно смотрел на мертвого Шувалова и с трудом заставил себя поднять глаза на Радаманта.

— Что ты наделал?!

Глава 38

— Что ты, мать твою, наделал?! — взревел я и бросился на косоликого.

Но тут же напоролся на прозрачный барьер. Невидимая преграда мягко, даже бережно, оттолкнула меня назад.

Радамант воздел руки в примирительном жесте.

— Остынь, юноша, — спокойно проговорил он и поправил сбитую ветром шляпу. — Давай без резких движений. В твоем нынешнем состоянии это будет смотреться жалко.

Да насрать мне было, как все это могло смотреться!

— Ты идиот! — прошипел я. — Он единственный знал, где Ольга! А теперь, когда ты его завалил, как мне ее искать?

Радамант, впрочем, даже не сделал вид, что сожалел о своей преждевременной мести.

— Он начал заговаривать тебе зубы. Ты согласился на сотрудничество. С ним! — Он презрительно плюнул себе под ноги. — Об этом мы не договаривались.

— О том, что ты его вот так завалишь, мы тоже не договаривались!

Твою мать. Нашел помощника на свою беду. Балда ты, Миха. А ведь чуяла моя пятая точка, что с надеждинцами надо держать ухо востро. Но я не ожидал подобного от Радаманта. От Аньки Грасс — да, вполне. Она ведь тогда завалила предателя Афанасьева и бровью не повела. Но я надеялся, что Радамант покажет себя более прозорливым.

И зря надеялся.

Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо! Мало того что поиски сестры здорово усложнились, так еще Шувалов не успел рассказать, что успел накопать на Аспиду. Не нравилось мне то, что он смог рассказать перед смертью. Ох, не нравилось… И если учитывать, что Юсупов бежал, а над ним был кто-то еще…

Короче, рановато расслабляться. Да, на маскараде мы взяли многих важных аспидовцев, но не отрубили главную голову этой гидры. А это означало, что вскоре могли вырасти новые. И вычислить их теперь будет еще сложнее.

Я не был уверен, что Шувалов говорил правду. Но молодой граф точно был напуган и прекрасно понимал, что проживет недолго. На его месте, осознавая свои высокие шансы не встретить следующий год, я бы, пожалуй, и правда решился навалить своим будущим убийцам самую большую и вонючую кучу под дверь. Но то я. А что было в голове у Шувалова, я точно сказать не мог.

— Мы договаривались, что я тебя подстрахую и получу в качестве платы за услугу голову аспидовца, — голос Радаманта заставил меня отвлечься от судорожных размышлений. — Я тебя подстраховал. Ты обеспечил мне аспидовца. Все честно. О том, что я должен помогать тебе спасать сестру, речи не было.

— Ну ты и говнюк, Радамант.

Косоликий усмехнулся.

— Боюсь, это не новость. Как бы то ни было, я благодарен за наводку. Одной проблемой меньше. А что до твоей сестрицы… — он взглянул на море, где на горизонте под лучами восходящего солнца красовалась небольшая яхта. Судно явно держало курс на берег. — Полагаю, она либо в усадьбе Воронцовых, либо на том кораблике. Причем я ставлю на кораблик.

Он закурил и облокотился о перила причала, задумчиво глядя на горизонт. Залив успокоился, ветер стих, и окружающий пейзаж казался почти идиллическим. Кабы не распластанное на деревянном настиле тело графа Шувалова.

Пару минут мы стояли молча. Я все так же безуспешно пытался докричаться до Корфа и Бестужева — глухо, как в танке. Ищейки явно работали под мощным куполом.

— Ладно, дальше ты сам разберешься, — сказал Радамант и бросил недокуренную папиросу в песок. — Бывайте, ваше сиятельство.

Он развернулся, снова поправил шляпу и неторопливо направился в сторону дороги. Я подавил порыв броситься за ним. Зачем он мне теперь? Мертвецу в голову не залезет, ничего толком не считает, если только в нем случайно не откроются таланты психометриста. А меня сейчас куда сильнее заботили поиски Ольги, нежели расспросы об Ордене Надежды.

Я пригляделся к яхте. Красивая посудина, и шла точнехонько к частному причалу во владениях Воронцовых. Что ж, даже если это не та яхта, я мог попытаться что-нибудь выяснить. Оля уезжала сюда и должна была остаться здесь на ночевку. А у меня, как у ее брата, были основания требовать информацию от слуг в любое время дня и ночи.

Этим и воспользуюсь.

Стараясь идти не по песку, а по дощатому настилу, я поспешил в сторону Воронцовой дачи. Благо здесь было совсем рядом — общественный причал утыкался в территорию князя восточной частью. Добравшись до ограждения, я не стал перелезать, а направился к воротам. Пришлось пройти с добрый километр, и только когда я оказался перед заветной оградой, вспомнил, в каком виде сюда приехал.

В больничной полосатой пижаме и резиновых, блин, тапочках. Эксцентричненько.

Что ж, по крайней мере местные слуги знали меня в лицо. А что до нестандартного вида — так слуг годами дрючили сохранять невозмутимость в любой ситуации.

Я нажал на кнопку звонка, и через несколько мгновений из сторожки вылез взъерошенный, но отчаянно бодрившийся охранник.

— Чего тебе?

— Михаил Николаевич Соколов, сын графа Соколова. Требую информацию о местонахождении моей сестры Ольги Николаевны.

С каждым моим словом сна в глазах охранника оставалось все меньше.

— Эмм… Пардон, ваше сиятельство. Не признал вас в… Очень по-домашнему выглядите. Случилось чего?

— Отвечай, где моя сестра, — прошипел я сквозь решетку. — Иначе, богом клянусь, ограду расплавлю так, что металл тебе ботинки прожжет.

— Момент!

Ничего не понимающий охранник заскочил в свою сторожку. Я услышал звуки телефонных гудков, где-то вдали раздалась трель звонка. Охранник кратко описал ситуацию и, видимо, получил разрешение меня впустить. Я нетерпеливо барабанил озябшими пальцами по решетке.

— Прошу, ваше сиятельство, — он открыл передо мной калитку и тут же запер, едва я протиснулся на территорию Воронцовых. — Дело вот какое… Не серчайте, но сестрицы вашей в усадьбе сейчас нет…

— Об этом я уже догадался, — хмуро кивнул я. — Где она? Где Сергей Андреевич?

— Эх… Давайте я лучше провожу вас к Евгению Васильевичу. Он точно в курсе, что да как. А то сейчас скажу чего-нибудь неправильно и навлеку гнев… А, поздно. Вот и он сам.

В усадебных окнах уже потихоньку загорался свет — многие слуги вставали до рассвета, чтобы успеть все приготовить к новому дню господ. А в загородной усадьбе дел хватало.

Со стороны хозяйственного крыла к нам спешила одинокая фигура — мужчина зябко кутался в куртку и, старательно избегая ступать на покрытую росой траву, семенил к нам.

— Евгений Васильевич! — поприветствовал охранник и указал на меня с легким поклоном. — Вот, их сиятельства волнуются за нашу гостью… Аж лично прибыли…

Мужчина еще не успел одеться в ливрею и предстал передо мной в чуть менее домашнем виде. Скользнув по моей пижаме кратким взглядом, он поклонился.

— Ваше сиятельство, прощения просим, что не доложили об изменении планов. Вчера Сергей Андреевич и Ольга Николаевна отбыли на прогулку. Намеревались вернуться к позднему ужину. Однако вечером нам передали по радио, что господа изменили планы и решили зайти на Сескар и заночевать там, а утром вернуться домой. Вот… Сами ждем. С берега доложили, что совсем скоро причалят. Только вот вернулись они раньше срока…

И я понимал, почему. Возможно, князю удалось связаться с Серегой и сообщить о произошедшем. Или не князь, а кто-то другой связался. Как бы то ни было, сейчас, пока старший Воронцов сидит в допросной на Петропавловке, формальным главой рода становится именно Сергей. И, разумеется, он на всех парах понесся в Петрополь, едва получил новости.

— Мне нужно их встретить, — заявил я. — У меня есть срочные новости для Сергея Андреевича. Проводите меня к пристани немедленно.

Евгений Васильевич достал рацию и вызвал какого-то Федора. Через несколько минут к нам подъехала небольшая машинка, похожая на помесь гольф-кара и УАЗика.

— Забирайтесь, ваше сиятельство, — пригласил Евгений Васильевич. — Причал далеко, если идти через парк. Так будет быстрее.

— Спасибо, — кивнул я и залез на пассажирское сидение.

Безмолвный водитель Федор притопил как на настоящем сафари — машинка быстро свернула с основной дороги и понеслась проселками. Подпрыгивая на каждой кочке, я едва не отбил зад, но через пять минут мы оказались возле пристани. Красотка-яхта как раз швартовалась. Я прочитал выведенное красивым витиеватым почерком имя судна — “Анна-Мария”.

Я кивнул водителю в знак благодарности и отошел подальше, позволяя персоналу работать. Еще через пару минут по лесенке спустились Серега и Ольга. Оба выглядели уставшими, но взбудораженными.

— Доброе утро, — хмуро поприветствовал я.

Глаза Ольги расширились до формы монет.

— Миша? Что ты здесь… Господи, ты в пижаме! Что стряслось?

А стряслось то, что Шувалов меня обманул. Не брал он никого в плен — разве что выяснил у Воронцова-старшего, что Серега с Ольгой отправились на морскую прогулку. И ловко воспользовался этой информацией, чтобы вытащить меня на встречу.

С одной стороны, я был рад, что все это время сестра была в безопасности. С другой — неприятно было чувствовать себя обманутым. С другой стороны, Шувалову это не помогло, спасибо Радаманту.

— Сергей, нужно поговорить наедине, — сказал я не терпящим возражений тоном.

Друг хмуро кивнул. Видимо, кое-какие новости все же успели до него долететь. Ольга, явно ничего не понимавшая, осталась возле лесенки. Я же отвел Серегу в сторону.

— Ты уже знаешь?

— О чем именно? Что отца задержали?

— Знаешь, выходит, — вздохнул я. — Кто тебе сказал?

— Связались из Тайного отделения. Сообщили, что отец задержан. Приказали быть в Петрополе и ждать новостей. Потому мы и двинули домой среди ночи. Только легли спать, как меня разбудил этот… Бездушин? Бесстужий?

— Бестужев, — поправил я. — Все верно. Он среди тех, кто занимается вопросом. Больше тебе ничего не сообщили?

Серега покачал головой. На его смазливом лице отчетливо читалась растерянность.

— Миша, я не понимаю… И почему ты здесь?

— Позже расскажу. Случайно вышло. Короче, Серега, у тебя проблемы. Вернее, не у тебя, а у твоего отца. Но, сам понимаешь, это наложит тень и на твою репутацию.

— Да что случилось?! — друг заорал так, что все люди на пристани обернулись в нашу сторону.

Я дернул его за руку.

— Тихо! Пока — тихо. Прости, что узнаешь это вот так, но лучше от меня, чем от ищеек. Твой отец — один из членов Темной Аспиды. Его и остальных членов кружка взяли под стражу при обсуждении заговора о провокации в Сенате. Сейчас он в Отделении на допросе.

Сергей слушал меня, явно не веря ни единому моему слову.

— Нет… — он растерянно замотал головой. — Быть не может…

— Боюсь, это правда. Я участвовал в операции по задержанию. И сам не ожидал увидеть его среди заговорщиков.

— Нет! Это полный бред! Он бы никогда…

— Тихо! — я сжал его руку со всей силы. — Держи лицо, Сергей. Сейчас не время для слабости. Ты понимаешь, что все это означает?

Младший Воронцов, казалось, вообще ничего не слышал. Он тупо пялился в одну точку где-то за моей спиной, в остекленевших глазах читался ступор.

— Да чтоб тебя… — я врезал ему пощечину. — Соберись! Ты наследник! Веди себя как наследник!

Удар подействовал эффективнее слов. Серега дернулся, но его взгляд обрел осмысленность.

— Поклянись, что это правда.

— Слово дворянина. Сам видел. К сожалению, больше, чем хотелось.

Лицо Воронцова ожесточилось, но он смог обуздать эмоции и лишь коротко мне кивнул.

— Ольга, Михаил, прошу вас быть моими гостями этим утром, — сухо обратился он к нам с сестрой. — И мне срочно нужно сделать несколько звонков поверенным нашей семьи.

***

За последние сутки я освоил искусство сна во всех мыслимых и немыслимых позах и обстоятельствах — по-другому прикорнуть просто не было времени. Зато теперь я начал понимать Корфа. Полагаю, вредный характер и некоторую грубость усугубил хронический недосып в сочетании с конскими дозами кофеина.

Потому что к концу следующего дня я сам ненавидел все и всех и был готов убить за возможность поспать на горизонтальной поверхности.

Но хрен мне.

Сначала мы с Ольгой помогали Сереге разобраться с его статусом, пока князь пребывал в заключении. Часть вопросов от имени старшего Воронцова могли решать поверенные, а что-то было доверено самому Сергею. И парень чуть пальцы не переломал о телефонный диск, пока выяснял, что к чему.

Параллельно я смог достучаться до Бестужева и сообщить о трупе Шувалова. Через час на берегу уже орудовала бригада, а меня вызвали на ковер. Егорушка привез из Ириновки нормальные вещи для меня и забрал Ольгу домой.

А я отправился на Петропавловку.

И теперь, после пятой чашки самого дерьмового кофе в мире, я был готов убивать голыми руками.

— Еще раз, — Бестужев ходил кругами по кабинету, непроницаемый купол вибрировал инфразвуком, мои глаза слипались. — Зачем ты обратился за помощью именно к Радаманту?

— Еще раз объясняю, — устало ответил я. — Затем, что моей сестре угрожал беглый аспидовец, а вы были заняты. У меня, знаете ли, нет корочки и права командовать всеми вашими дознавателями! Я вообще у вас в штате числюсь номинально! Решал проблему как мог.

Бестужев наконец-то перестал кружить и уселся за стол напротив меня.

— Мне доложили, что ты очень живо интересовался жизнью этого Шувалова. Подноготную искал. Даже заказал одному журналисту расследование… Это, знаешь ли, вызывает вопросы. Я должен понять, кого убивали — аспидовца или личного врага.

Я обхватил голову руками. Господи, когда это закончится? Радамант, сучий он потрох, умудрился ко всему прочему крепко меня подставить.

— Шувалов мне с самого начала не понравился. Да еще он начал лезть в дела моей семьи. Нужно было перестраховаться и понять, что он за фрукт, поэтому я обратился к Андрюшину в частном порядке. И да, я просто не мог убить его сам таким способом. После того, что случилось на маскараде, я пуст. И Шувалов это откуда-то знал, раз решил встретиться со мной наедине. А Радамант воспользовался ситуацией и утолил жажду мести. Он ведь предупреждал, что будет убивать каждого аспидовца.

— И ты заручился его поддержкой, зная об этом, — скорее утверждал, чем спрашивал, Бестужев.

— Да. Потому что другого варианта в тот момент я не видел. Мне нужно было спасать сестру.

— Которая оказалась вне опасности.

— Я этого не знал. Тогда — не знал. И не мог связаться с Сергеем Воронцовым — он установил блок. У них там, оказывается, был романтик Сескарском маяке.

Бестужев придвинул к себе пепельницу и вытащил из пачки последнюю сигарету.

— Понять не могу, — закурив, он выдохнул тонкую струйку дыма в сторону, — скажи мне, Михаил Николаевич, вокруг тебя всегда такая концентрированная жопа? Я изучил твое дело — такого количества невероятных событий на единицу времени я еще не встречал. Всего пару лет работаешь, а уже…

Я устало пожал плечами.

— Честное слово, я не специально. Да, Шувалова мне прибить хотелось, но не моглось. И можете прочесть мою память — я уговаривал его не бежать, а сотрудничать.

— Память тебе Корф считает, это не моя специализация, — отрезал Бестужев и стряхнул пепел уже в похожую на ежа пепельницу. — Но непременно считает, я об этом позабочусь. Ты мне симпатичен, Михаил Николаевич, скрывать не буду. Но чем дальше, тем больше вопросов у меня вызывает твое присутствие во всем этом балагане. Иногда мне начинает казаться, что тебя намеренно заслали, чтобы еще сильнее запутать происходящее…

Он не успел закончить мысль. Дверь допросной распахнулась, и охранник впустил Корфа. Одним быстрым жестом Пистолетыч снял купол и помахал перед собой рукой, разгоняя дым.

— Допрос окончен, — сказал шеф. — Соколов, идешь со мной.

Бестужев удивленно поднял брови.

— Вальтер Макарович, мы еще не…

— Позже продолжите. Михаил, на выход.

Они оба замолчали, глядя друг на друга. Я понял, что общались ментально — судя по тому, как поникли плечи Гавриила Петровича, повод забрать меня был веским. Я поднялся со стула и хрустнул шеей — затекло все тело.

Корф тут же кивком велел мне выметаться. Мгновением позже в голове раздался его голос.

“Сейчас едем ко мне. У тебя будет полчаса, чтобы привести себя в порядок. Потом — в Екатерининский дворец”.

Я застыл посреди коридора.

“Куда, простите?”

“На кудыкину гору!”, — огрызнулся Корф. — “В летнюю резиденцию, ты не ослышался. Срочное совещание”.

“Хм. А я там зачем?”

“Понятия не имею. Но мне доложили, что император желает говорить с тобой лично”.

Глава 39

Корф решил лично сесть за руль. Я устроился на переднем пассажирском и понял, что совершил ошибку. Несмотря на то, что автомобиль тайного советника был не по статусу скромным, в салоне все было отделано куда фешенебельнее, чем снаружи.

Я утонул в мягчайшем кожаном кресле, и на меня немедленно нахлынула волна сна, которой сейчас было невозможно сопротивляться. Глаза слипались сами собой, веки стали свинцовыми и опустились, дыхание выровнялось, и я провалился в сладкую дрему.

Почему-то перед глазами начали всплывать события прошедших суток — как меня настиг зов Шувалова, как я тайком выбирался из больницы, как убеждал оступившегося графа сотрудничать… Когда в памяти всплыло перекошенное от ужаса и боли лицо Шувалова, я распахнул глаза и с воплем подпрыгнул на сидении.

— Аааа! Черт!

— Извини, — Корф убрал руку от моего лба. — Решил воспользоваться тем, что ты задремал. Так процедура проходит менее болезненно.

— Вы бы предупреждали, а? — я сжался на сидении и заметил, что мы все еще стояли на парковке в Петропавловке. — Так-то я не против, но, чай, не самое веселое кино показываем. К такому неплохо быть готовым.

— Расслабься, все закончилось. Я тебе верю, но следовало убедиться.

— Нет вопросов. Работа есть работа.

— Именно, — кивнул Корф и наконец-то завел двигатель.

Я, считай, толком не спал двое суток, но сейчас, после веселого вмешательства Пистолетыча в мои мозги, сон как рукой сняло. Я пялился в окно, пока мы выезжали на Петроградскую сторону. Корф свернул на мост, и вскоре мы уже колесили мимо Марсового поля.

— Бестужев меня подозревает, — сказал я. — Понять бы, в чем.

— Он дознаватель. Работа у него такая.

— Но я вроде как дал клятву и давно играю на вашей стороне. Обидно, знаете ли.

Корф печально усмехнулся.

— Гавриил Петрович не такой отбитый параноик, каким может иногда показаться. Въедливый и дотошный — это да, за то и ценю. Но Гаврила не станет строить лишних теорий заговоров. И все же ты у нас, Михаил, действительно личность крайне противоречивая. Начать хотя бы с вопросов о твоем происхождении и обладании родовой силой. Это мы с тобой в курсе, в чем дело. Остальным это неведомо. И когда умные люди находят нестыковки, они начинают подозревать. Это логично.

— И что делать? — Спросил я, разглядывая в окно Михайловский дворец. В моем мире он был больше известен как Инженерный замок и место, где умертвили Павла Первого. — Будет не очень удобно работать, начни Гавриил Петрович сопеть мне в затылок.

— С Бестужевым я сам разберусь, — заверил Корф. — Кроме того, у него сейчас и без тебя полно работы. Дело Аспиды слишком щекотливое. Замешана высшая аристократия, и что с ними делать, я ума не приложу. Слишком суровое наказание может озлобить оставшихся дворян и настроить их против дворца, но и недожимать нельзя — не хватало разбираться с теми, кто осознает свою безнаказанность.

— Полагаю, это решать императору? — предположил я.

Корф кивнул.

— Решать, разумеется, его величеству и моему начальству. Но император сперва выслушает советников. И тут нужно сперва хорошенько покумекать, как бы не сесть в лужу.

— Здесь я точно не советчик, — вздохнул я. — Как по мне, столь дерзких предателей нужно уничтожать физически.

— Есть и другие варианты испортить им жизнь. Процедура разжалования, передачи титула иным лицам, отсечение от рода… Вспомни себя до обретения родовой силы. Вспомни, как к тебе относились. Для аристократа потерять силу хуже смерти.

Я молча кивнул. Как иронично складывалась, однако, жизнь: те, кто ратовали за чистоту крови и сохранение старых порядков, теперь рисковали оказаться на месте тех, кого они сами же и гнобили. Впору бы позлорадствовать, но я слишком устал от этой беготни. Еще будет время позубоскалить.

— Так мы едем на совет? — спросил я.

— Я еду отчитываться о проделанной работе, — Корф указал на лежавший на заднем сидении портфель, из которого торчала туго набитая документами папка. — А вот чего от тебя хочет император, неведомо даже мне.

Тем интереснее.

— Но вы его хоть обрадуете?

— Это с какой стороны посмотреть на происходящее. То, что существование Аспиды, которое многие ставили под сомнение, подтвердилось — вроде и хорошо. То, что взяли большую часть их верхушки — тоже хорошо. То, что предупредили серьезную провокацию и возможное покушение на жизнь государя — просто великолепно. Но какой ценой, Михаил?

— Ценой того, что за два года нашими и аспидовскими стараниями облик и состав петропольской аристократии изменился до неузнаваемости, — ответил я. — Это плохо?

Корф свернул на узкую улочку и, подъехав к ограде холеного дома, нажал кнопку звонка. Ворота с тихим шипением отворились, и мы въехали во двор.

— Не знаю, хорошо это или плохо, — признался шеф. — Но теперь все будет иначе, Михаил. Прежний порядок был хорош тем, что все понимали гласные и негласные правила. Сейчас старые порядки разрушились у нас на глазах. И сейчас рано делать выводы — болтанка продолжается. Наша задача — сохранить порядок и безопасность в переходный период. А как устаканится, там и посмотрим.

— Согласен.

— Но одно я тебе скажу точно, — Корф повернулся и заглянул мне прямо в глаза. — Такие встряски никогда не случаются просто так. Всегда есть дирижер. Возможно, Шувалов был прав в своих предположениях, и над Аспидой действительно стоит кто-то еще. В саквояже, который он прихватил с собой в бега, наши нашли его дневник. Шувалов действительно начал копать под Аспиду, когда понял, что его втянули в заговор. Пытался создать себе страховку на случай, если все пойдет наперекосяк. Но не успел.

— И все же до чего-то додумался, раз создал такую гипотезу.

— Все нужно проверять. И полагаю, не нужно объяснять, что теперь мы так легко этого кукловода не найдем. Выходи, Михаил, — он подхватил портфель с заднего сидения. — У нас мало времени.

Когда я начал работать на Тайное отделение, то первым делом попытался нарыть информацию о своем непосредственном руководителе. Род Корфов был довольно влиятельным в окрестностях Петрополя. Начало свое Корфы брали в Германии и принадлежали к древнейшему немецкому дворянству. Представители рода долгое время состояли в Тевтонском Ордене. А ветвь, из которой происходил Пистолетыч, происходила из Лифляндии и Курляндии. Фамильное имение имело забавное название Приекуле.

Имели Корфы, пусть и весьма натянутую, но связь с императорским домом — баронесса Екатерина Карловна Корф была дочерью графа Карла Самуиловича Скавронского, родного брата императрицы Екатерины Первой.

Тем удивительнее было выяснить, что тайный советник Вальтер Макарович Корф, обладая таким влиянием и богатством, предпочел поселиться в городской квартире, а не в одном из принадлежащих его роду особняков.

— Да вы аскет, ваше превосходительство, — улыбнулся я, когда мы зашли в дом, и, поднявшись на третий этаж, предстали перед дверью.

Корф удивленно на меня покосился.

— Не назвал бы себя скромником. Весь этаж принадлежит мне.

— И все же — квартира. Пусть и большая.

— Так проще. И удобнее. С особняками много возни, у меня нет на нее времени.

Впрочем, здесь шеф был полностью прав. Даже в Ириновке, хотя наша усадьба не могла похвастаться пышностью, постоянно приходилось решать кучу бытовых вопросов. То водопровод расшалится, то крыша потечет, то лестницу понадобится обновить. Я уже молчал о садовых работах и уборке немаленького дома. Все ложилось на плечи слуг, слугами управляли старшие, но все равно это отнимало время.

У Пистолетыча времени не было — это я уже давно понял.

Мы оказались в прихожей большой квартиры, какие я раньше видел только в старом кино. Высоченные потолки с лепниной, длиннющий коридор с рядом дверей. На ум сразу пришли классические питерские коммуналки, только здесь порядка было больше. Ремонт и обстановка были выполнены со вкусом — явно старался специалист. Но во всем, даже в воздухе, чувствовалась покинутость.

Квартиру постоянно убирали — ни пылинки на полках. Но не хватало женской руки. Точнее, руки настоящей хозяйки. Женщинам всегда каким-то чудом удается оставить неуловимый след своего присутствия. Здесь же остро чувствовалось, что владелец жил один и совершенно не заботился об уюте.

— Ванная комната в конце коридора, предпоследняя дверь, — сориентировал меня Корф. — Ополоснись в душе, а то от тебя разит конторой.

— А вы? — улыбнулся я.

— А я ею уже насквозь пропитался. Бессмысленно.

Я направился в душ, быстро разобрался с вентилями и рычажками. И через десять минут, почти что заново рожденный, предстал перед Корфом в честно стащенном хозяйском халате.

— Мне бы щетку одежную, — сказал я, глядя на пыльный костюм. — Хоть как-то почищу.

Шеф протянул мне щетку и достал из шкафа рубашку.

— На, надень свежую. Размер должен подойти.

Я взял рубашку и заметил на воротничке тонкую вышивку. Инициалы “Л.В.К.”. Интересно… Рубашка была классического кроя, но все же немного старомодного. Да и сшита явно вручную — не подходила по фигуре шефу. И пахла особенным запахом старой ткани, который появляется, когда вещь долго не используется.

Шеф поймал мой взгляд.

— Это моего сына, — сухо сказал он. — Так и не нашел времени раздать вещи.

Я хотел было задать вопрос, но напоролся на ледяной взгляд Корфа.

— Не мое дело? — осторожно предположил я.

— Не твое дело.

Я быстро переоделся, прошелся щеткой по одежде и даже успел немного начистить туфли. Вид у нас все равно будет неподобающий для приема, так что сильнее стараться смысла не было.

Корф тоже сменил рубашку на свежую, и я увидел в шкафу целый ряд одинаковых вещей. Вот уж кто поистине не заморачивался. В одном и том же хоть в притон, хоть к императору.

Уже когда мы спустились и сели в автомобиль, Корф на несколько мгновений уставился в пустоту перед собой.

— Леонид.

— Простите, что?

— Леонидом его звали, — прошептал шеф и повернул ключ зажигания.

***

Мы подъехали к Екатерининскому дворцу как раз впритык ко времени. При холодном дневном свете летняя резиденция Романовых выглядела не менее величественно, чем в вечер бала, но любоваться красотами возможности не было — слуги в ливреях нас торопили.

Я уже направил было ноги к парадной лестнице, когда Корф раздраженно меня окликнул.

— Не туда.

Понятно. Значит, все парадное великолепие открывали только по особым случаям. А для дежурного визита предстояло довольствоваться входом поскромнее.

Не успели мы подняться, как к нам тут же подлетел один из канцелярских служащих, очевидно, помогавший готовить совещание.

— Ваше превосходительство, — он поклонился Корфу и удовлетворенно кивнул, увидев меня. — С его сиятельством… Отлично. Михаил Николаевич, боюсь, на срочное совещание вы не допущены. Придется подождать аудиенции.

— Разумеется, — кивнул я, стараясь скрыть разочарование.

Ну и на кой черт я тогда понадобился, если даже не смогу прокомментировать операцию, в которой участвовал?

Корфа и остальных прибывших повели по коридору, а я остался в небольшом квадратном зале с какой-то амфорой в центре под наблюдениями аж трех слуг.

— Михаил Николаевич, прошу в приемный кабинет, — из-за угла вышел статный мужчина в ливрее с несколькими знаками отличия. — Там созданы все удобства для ожидания.

Я послушно проследовал за ним, зачем-то стараясь запомнить дорогу. Что хорошо в этих дворцах — почти все залы отличаются друг от друга, и их порядок довольно легко запомнить.

Меня привели в небольшую залу, обставленную диванчиками и креслами. Окна выходили на дворцовый сад и Квадратные пруды.

— Прошу, ваше сиятельство, — поклонился слуга. — Желаете чаю или кофе?

— Кофе, пожалуйста.

Раз уж оказался в почти что святыне, грех не попробовать, чем здесь поят гостей.

Кофе, к слову, оказался средненьким — у Матильды варили гораздо вкуснее. А может просто я соскучился по наставнице. Забрав с подноса чашку с ароматным напитком, я подошел к окну. Внизу, в садовом лабиринте из живой изгороди, где я встречался с госпожой Реей, резвились девушки. Их звонкий смех перекликался с журчанием фонтанов на прудах, и этот беззаботный шум доносился даже до меня. Девицы в легких платьях играли не то в прятки, не то в салки.

— Нравятся наши забавы?

Я вздрогнул от неожиданности и едва не уронил чашечку из императорского костяного фарфора. Из-за колонны вышла девушка, с которой мы уже встречались на балу. Великая княжна Надежда Алексеевна, младшая дочь государя.

О черт!

Я нервно огляделся, замешкался, думая, куда бы поставить чашку, чтобы поприветствовать девушку со всеми подобающими почестями. Увидев мои метания, она смущенно улыбнулась, словно стеснялась своего веселья.

— Михаил Николаевич Соколов, верно? — тихо спросила она.

— Ваше императорское высочество… — я все же поставил чашку и поклонился. — Прошу прощения, я не ожидал столкнуться с вами здесь. Это очень приятная неожиданность…

Самая скромная из императорских дочерей снова улыбнулась и подала мне руку. Я осторожно дотронулся до ее тонких пальцев — и едва устоял на ногах от мощного фона ее Благодати. Да уж, нелегко привыкнуть к Романовскому высшему рангу.

— Я тоже очень рада вас видеть, Михаил Николаевич, — тихо проговорила Великая княжна и поправила платье. — Слышала, вас пригласили на личную аудиенцию?

Я кивнул.

— Да, ваше императорское высочество. Только, увы, не представляю, что послужило поводом.

Надежда Алексеевна наклонила голову, словно внимательно меня изучала.

— Полно вам скромничать, ваше сиятельство. Думаю, вы прекрасно знаете, в чем причина. Осталось лишь понять, будут вас распекать или хвалить.

Холодный свет полностью убрал рыжину из ее волос, и сейчас Великая княжна казалась тенью самой себя — в сером скромном платье с белым воротником, с серыми глазами… Даже камушек ее перстня блестел серым на серебре.

— Этого, боюсь, я знать не могу.

Надежда Алексеевна отступила на шаг.

— Позвольте поделиться хитростью. От того, в каком кабинете вас будут принимать, можно понять, в каком расположении духа пребывает Его императорское величество. Если в Синем, значит, дело плохо и жди беды. Станет распекать на чем свет стоит. Если в своем привычном рабочем кабинете при библиотеке, то ни журить, ни хвалить сверх меры не станут. Но если вам посчастливится встретиться с моим отцом в Янтарном кабинете, то… принимайте поздравления. Оказаться в нем — уже само по себе честь.

— Благодарю, ваше императорское высочество, — улыбнулся я и снова поклонился. — Непременно запомню.

— Запомните обязательно. Что-то подсказывает мне, что вы еще не раз здесь окажетесь, — Великая княжна подошла к дверям. — Желаю удачи, ваше сиятельство.

И она выскользнула из зала так же бесшумно, как и проникла сюда. Я залпом допил остывший кофе и снова уставился на игры в саду.

Да уж, интересные знакомства завязываются в последнее время. Я надеялся, что Надежде Алексеевне не влетит за то, что осталась со мной наедине — а то у некоторых родов еще бытовали старые традиции, запрещавшие незамужним девушкам оказываться в обществе неродных мужчин.

Когда вторая чашка подходила к концу, в дверях возник уже знакомый мне слуга.

— Ваше сиятельство, собрание окончено. Его Императорское величество будет ожидать вас с Вальтером Макаровичем в кабинете. Позвольте проводить вас.

— Разумеется, — я спешно поставил чашечку на блюдце и поспешил за слугой, на ходу приглаживая волосы.

Интересно, в каком из кабинетов мы окажемся? Я прекрасно понимал, что операция не была исполнена идеально. Но вот насколько результат удовлетворит самого императора? И вообще, понимать бы, насколько государь был требователен…

Ну, как бы то ни было, сейчас узнаем, плетей нам отсыпят или похвалу.

Лакей остановился перед закрытыми дверями. Здесь меня уже дожидался Корф, и по лицу шефа было невозможно прочитать, что нас ожидало.

— Главное — не нервничай. И будь сдержанным, — шепнул он мне на ухо.

Двери распахнулись, и меня ослепило золотым сиянием. Пришлось даже зажмуриться — до того ярко сверкали огни люстр и зеркала. Проморгавшись, я затаил дыхание.

Перед нами была знаменитая Янтарная комната. Та самая, которую похитили во время войны, а затем долго и скрупулезно восстанавливали. Но здесь, здесь она была настоящей — еще краше, еще ярче. Настоящая жемчужина, словно весь этот зал был волшебной шкатулкой.

Корф мягко подтолкнул меня в спину.

— Не бойся. Иди.

Он зашел следом за мной, а я ступал осторожно и боялся лишний раз коснуться драгоценного паркета. Янтарь был всюду — на стенах от пола до потолка, в убранстве письменного стола и на подсвечниках.

В самом центре кабинета располагался маленький янтарный столик на изящно изогнутой ножке. На сверкающей всеми оттенками желтого и коричневого столешнице располагался ящик.

Императора не было.

Через несколько мгновений двери напротив распахнулись, и перед нами предстал сам Алексей Константинович. Мы с Корфом тут же сложились в поклоне. Энергичной походкой государь направился в нашу сторону и остановился в центре зала — как раз возле столика. Двери с обеих сторон закрылись с тихим стуком.

— Подойдите ближе, ваше сиятельство, — голос государя был мягким, но за ним чувствовалась сила, равной которой я не знал.

Я осторожно шагнул вперед и преклонил колени.

— Ваше императорское величество…

— Поднимитесь, Михаил Николаевич, — государь положил одну руку на ящик. — Полагаю, настало время расставить все по своим местам.

Глава 40

Я выпрямился и растерянно уставился на ящик. Небольшой, похожий на шкатулку, только инкрустированный разными породами дерева. Работа умелого мастера.

— Подойдите ближе, Михаил Николаевич, — с улыбкой поторопил меня император. — Мы с вами уже имели удовольствие познакомиться, и вы должны были усвоить, что я не кусаюсь.

Я все еще топтался на месте в нерешительности. То ли великолепие Янтарной комнаты так на меня подействовало, то ли я уже просто до невозможности тупил от усталости, но ноги отяжелели так, словно к ним привязали по гире.

Алексей Константинович терпеливо ждал, а я наконец-то смог пошевелиться. Приблизившись к столику, я робко поднял глаза на государя, дожидаясь его дальнейших слов: без дозволения начинать разговор с императором было запрещено.

— Итак, Михаил Николаевич, — рука с рубиновым перстнем скользнула по крышке ларца, — Не скрою, мы с интересом следили за вашими последними достижениями. Должен признать, давно Петрополь так не трясло.

Я глядел в близко посаженные глаза государя — единственная дерзость, которую я смог себе позволить. Обычно полагалось смотреть себе под ноги, но Алексей Константинович был как магнит — и захочешь отвести глаза, а не получится. Видимо, таков был побочный эффект от фона его силы.

— Его превосходительство весьма красноречиво и в подробностях рассказал о вашем участии в предотвращении заговора против Сената и о запланированном покушении на мою жизнь, — продолжал государь и перевел взгляд на Корфа. — Посыпаю голову пеплом, Вальтер Макарович, я недооценил риски и угрозу. Не предполагал, что члены этого кружка посмеют зайти так далеко. И не думал, что давние союзники и опора моего Дома окажутся врагами. Что ж, это будет мне уроком. Времена изменились и требуют нового подхода. Благодарю вас, Вальтер Макарович. За все предупреждения, что я игнорировал.

Корф склонил голову. Тем временем государь снова обратил внимание на меня.

— Вам же, Михаил Николаевич, была уготована особая роль. Признаюсь, я не одобряю решения тайного советника сделать из вас агента в столь юном возрасте. Однако Вальтер Макарович был уверен, что вы справитесь — и снова не ошибся. Выполняя одно задание, вы умудрились разворошить осиное гнездо и спровоцировать врага на решительные действия. Не остановились, не испугались, но проявили находчивость и твердость, осознавая, что это могло стоить вам жизни. Подобная отчаянная готовность служить государству не могла пройти мимо моего внимания.

Я слегка поклонился.

— Благодарю за столь лестные слова, ваше императорское величество.

Алексей Константинович наградил меня теплой, почти отеческой улыбкой.

— Я признателен вам за все усилия, что вы приложили для раскрытия заговора. Мне известно, что это стоило вам больших жертв — и за рану, что вы получили от проклятого оружия, я повелеваю даровать вам исцеление от Великого Осколка. После ритуала травма больше не будет вас беспокоить.

— Благодарю, ваше импера…

Правитель знаком велел мне замолчать и продолжил:

— Однако ваша юношеская горячность не раз подводила вас под удары, которых можно было избежать, сохраняй вы разум холодным. Мне было бы невыносимо больно потерять столь перспективного человека раньше времени. Поэтому приказываю вам как ваш государь — умерьте пыл и не растрачивайте весь энтузиазм. Еще настанут времена, когда вам будет его не хватать.

Я снова поклонился.

— Повинуюсь воле вашего императорского величества.

Пальцы императора снова скользнули по крышке шкатулки.

— А теперь самое главное. Я догадываюсь, что на все эти риски вас толкнуло отчаянное и почти что гибельное положение вашей семьи. Полагаю, многие рискованные поступки были связаны с вашим отчаянным желанием заслужить Осколок для своей семьи. Это похвальное стремление, и я ценю вашу готовность принести себя в жертву ради своего рода. И все же считаю, что вы уже сделали достаточно.

С этими словами Алексей Константинович бережно поднял крышку шкатулки.

У меня перехватило дыхание. Руки и ноги вмиг стали ватными, а мозг отказывался верить тому, что видели глаза.

На подложке из темно-синего бархата сверкал, переливаясь разноцветными искрами, Осколок. Прозрачный неограненный камень размером в куриное яйцо излучал бледное свечение. Это выглядело настолько прекрасно, сила этого маленького камушка была столь огромной, что заворожила даже родовую внутри меня.

— Отныне вам не нужно разрываться на части, стараясь заслужить Осколок. Вы уже им владеете, поэтому отныне я прошу — служите верно, служите честно, будьте прозорливым и осторожным, Михаил Николаевич. Не нужно объяснять вам, сколь великую роль играют эти камни в нашей жизни. Распоряжайтесь этим даром вдумчиво, ваше сиятельство.

Казалось, силы вконец меня оставили. Усталость — титаническая, за все эти годы отчаянных попыток выслужиться, порвать задницу на андреевский флаг — навалилась мне на плечи так, что я зашатался.

Алексей Константинович взволнованно взглянул на меня и положил одну руку мне на плечо. Едва он дотронулся, голова словно взорвалась — странное чувство. Искры из глаз посыпались, но боли не было. Только покой, тепло… И голоса предков.

Отняв руку, государь поднял мою голову за подбородок.

— Значит, у них и правда все получилось. Кажется, я проспорил супруге очередное драгоценное яйцо…

Я осторожно поднял глаза.

— Вы знали, ваше императорское величество?

— Конечно. Ваш начальник не мог утаить от меня удачную попытку призыва родового духа. Но я также знал и то, что вы со своей силой в какой-то степени ограничены более строгими рамками, чем носитель Благодати. Поэтому позволил вам жить и проявить себя. Признаюсь, таких результатов я не ожидал. Но, насколько мне известно, Род наделяет силой лишь одного. Для остальных и для ваших потомков вам и нужен Осколок.

Я растерянно кивнул. Значит, все это время… Ну Корф, ну чувырло!

— А теперь протяните руку, Михаил Николаевич. Осколок нужно привязать к вашему роду. Для этого потребуется кровь.

Не успел я толком поднять ладонь над сверкающим камнем, как маленькая, но острая как бритва “Коса” полоснула меня, и на камень пролилась струйка крови. Взяв меня за руку, император тут же заставил рану затянуться, а Осколок вспыхнул, налился ярким сине-голубым светом и погас, вернувшись в свое обычное состояние.

Алексей Константинович закрыл ларец, взял его обеими руками и протянул мне.

— Постарайтесь, чтобы Соколовым не пришлось прилагать усилия и зарабатывать его в третий раз, — улыбнулся он.

Я бережно и с поклоном принял дар.

— Только через мой труп, ваше императорское величество. И…

Император поднял бровь.

— У вас есть иные просьбы?

— Ваше императорское величество, — смущенно начал я. — Не знаю, насколько это возможно, да и решение, конечно же, за вами, но… Я хочу передать свою очередь на исцеление Константину Денисову. Он мой однокурсник и тоже стремится на службу в Тайное отделение. Увы, у него искалечен ментальный слой — без артефактов он даже жить нормально не сможет, не то что служить… Пожалуйста, вместо меня даруйте исцеление Денисову. Я со своей раной как-нибудь свыкнусь.

Государь выслушал меня с выражением искреннего удивления, а затем взглянул на Корфа поверх моей головы.

— Ваше превосходительство, юноша сам так решил?

Тайный советник кивнул.

— Что ж… — император задумчиво побарабанил пальцами по янтарной столешнице. — Благородство надлежит поощрять. Раз просите за друга, да еще и отличившегося при поимке заговорщиков, отказывать не стану.

И тут я понял, что начал наглеть окончательно. Но тормозить было поздно — язык чесал впереди меня.

— И Воронцов… Сергей. Он не знал, в чем участвовал его отец. Молю, ваше императорское величество, не лишайте парня благ и титулов за то, чего он не совершал…

Тут уже не выдержал даже Корф.

— Михаил! — С угрозой прорычал шеф позади меня. Но императора моя наглость, казалось, даже позабавила.

— Вальтер Макарович, уводите этого юношу из моего кабинета. Иначе он у меня полцарства выторгует такими темпами, — улыбка на лице правителя погасла, и он продолжил уже более серьезно. — Мне еще предстоит принять решение о судьбах семей заговорщиков после окончания расследования Тайного отделения. Но вашу рекомендацию я учту.

Император отступил на несколько шагов, что означало окончание аудиенции. Я поклонился, прижимая шкатулку с Осколком к сердцу как самую священную реликвию. Двери впереди и позади нас одновременно распахнулись. Государь вышел в одну сторону а мы, дождавшись его ухода, в другую.

Когда мы оказались в коридоре, Корф взвился.

— Ну ты и наглец, Соколов! Так клянчить, да еще и за…

— Так ведь сработало! — шепнул я и сильнее прижал заслуженную награду к груди. — Все было не зря.

Все было не зря.

Интерлюдия

Конец августа 2023 года, Ириновка

— Миша, прихвати корзинку с хлебом!

— Ага. Порожний рейс — убыток для страны, — усмехнулся я и взялся за поклажу.

Сестра суетилась на кухне вместе со слугами, где-то на подхвате бегал младший Воронцов. Я подрабатывал носильщиком — помогал Егорушке таскать снедь в парк.

Мне до конца так и не было ясно, чем пикник отличался от нормального обеда в доме, но Ольга была непреклонна в своих желаниях. Поэтому я пер корзину и помалкивал.

Пикник — так пикник.

— Давай помогу, — Денисов явно красовался перед развалившейся на подстилке Грасс.

— Э, погоди, — остановил его я. — Рановато тебе еще веса брать. Только вылечился.

Костя улыбнулся во все тридцать два зуба.

— Ну так вылечился же. Вон, даже уже без трости хожу.

— А она тебе шла, — задумчиво жевавшая травинку Аня повернулась к нам. — Кого еще ждем?

— Сперанских.

— А Сережа где?

— Помогает Оле.

Грасс понимающе усмехнулась.

— Дааа… Любовь — дело такое…

“Тихо ты!” — шикнул я на нее ментально. — “Не подкалывай, даже за глаза. Он едва отошел от всего, что случилось после ареста отца”.

“Ладно-ладно! Сегодня не буду плеваться ядом. В конце концов мы празднуем”.

Анька нежилась под последними лучами летнего солнца. Конец августа выдался прохладным, в воздухе уже вовсю пахло надвигающейся осенью, но земля еще отдавала тепло. Пожалуй, Оля выбрала удачное время, чтобы собрать нашу честную компанию в Ириновке. Скоро похолодает, над Петрополем нависнет свинцовое небо, начнутся дожди.

Сезон балов и скандал с заговорщиками вконец измотал общество к концу сезона. Я был рад встретиться с друзьями у себя дома, да и ребята с удовольствием сменили фраки и платья на куртки и ботинки.

— Угли скоро будут готовы, — оповестил Денисов и поддал в мангал “Жар-Птицей”, чтобы дрова прогорели равномерно. — Десять минут — и несите мясо.

Я присмотрелся к происходящему в мангале.

— И правда. Почти пора.

Сделать шашлык было моей идеей. Внезапно выяснилось, что высшая аристократия была совершенно не приучена к этому шедевру выездной кулинарии. Мясо я замариновал лично — в луке с собственной грядки, уксусе и специях. Настаивалось всю ночь. Ничего, мы еще приучим молодую аристократию к простым радостям. Не все рябчиков в бешамеле жевать.

Со стороны аллеи послышался шум подъезжающего автомобиля. Я пригляделся — Сперанские. Три рыжие головы высыпали на улицу и, перебросившись парой слов с лакеем, направились к нам на поляну. Аня тем временем расстелила еще одно одеяло, утеплила как следует и занялась нехитрой сервировкой.

— Привет одаренным! — Коля заключил меня в крепкие объятия — так, что ребра хрустнули. — Наслышан о твоем повышении, Миша. Поздравляю.

— Спасибо.

Я по очереди обнялся с Борей и Полей. Рыжеволосая девчонка тут же принялась помогать Ане, параллельно рассказывая о какой-то новой артефактологической практике, а парни присоединились к Денисову.

— Слушай, а то бревно в лесу еще не убрали? — подумав, спросил Коля. — Помнишь его? Может сюда притащим?

Я кивнул.

— Тащите. Все равно его отсюда на распилку будет проще убрать. Только за Денисовым приглядите — нельзя ему пока перетруждаться.

Впрочем, на лекаря можно было положиться. Заняв парней делом, я направился на кухню за мясом.

Оля как раз нагружала Серегу последними подносами — овощи, зелень, сыр и вяленое мясо. Из погреба вытащили пару бутылок вина пол шашлык. Я достал из холодильника здоровенную кастрюлю и приоткрыл крышку. На меня тут же пахнуло характерным ароматом маринада.

— То, что доктор прописал, — улыбнулся я. — Идемте, ребят. Все уже собрались.

***

— А знаете, что мой старший отчебучил на последнем балу у Салтыковых? — прожевав мясо, спросил Денисов.

— М?

— Наталья Федоровна, жена Голицына, посетовала, что нынче сборы на балы стали столь дорогими, что дамам скоро придется ходить нагими. На что братец мой, ума палата, громко, на весь зал заявил, что это было бы лучшим нарядом…

Я прыснул так, что недожеванное мясо едва не пошло носом. Старшие братья Денисова — это нечто. Порой я диву давался, как их еще не прибили на дуэли. Требовалось иметь особый талант, чтобы так плевать на этикет и воспитание. Даже я, хотя и притащился в этот мир с замашками уличного парниши, довольно быстро сообразил, что этикет в местном обществе спасает жизнь и делает людей людьми.

— Вкусно! — прожевав сочный кусок свинины, Поля глотнула вина. — Не ожидала, что такое простое блюдо окажется таким… А запах, запах!

Я удовлетворенно улыбнулся.

Оля и Серега расположились чуть поодаль — я решил не нарушать их идиллию. Сестра первые несколько дней пребывала в прострации, узнав, какой ценой достался Осколок и что приходилось ради этого делать. Был скандал, были слезы и крики — так она выражала свой испуг. Но понемногу Ольга пришла в себя, и не без помощи Сереги. Воронцов, на которого свалилась целая туча дел в отсутствие отца, отчаянно пытался их разгрести, и Ольга стала помогать.

Расследование заговора продолжалось, император так и не вынес решения, что делать с пойманными аристократами, поэтому Сергей оставался за главного. А Оля старалась провести побольше времени с ним и на прудах, пока не возобновилась ее учеба в рыбном.

— Нет, правда, очень вкусно, — добавил Боря. — Особенно если полить вон тем грузинским гранатовым соусом.

Я отодвинулся от ребят подальше — на самом краю бревна курила Грасс, стараясь выдыхать дым в сторону. Увидев мой полный мольбы взгляд, она молча усмехнулась и протянула мне портсигар.

— Пора бы уже и своими обзавестись.

— Не-а, — ухмыльнулся я. — Я ж просто балуюсь под настроение.

— Не-ну. Все с этого начинают. У меня нет зависимости, я могу в любой момент отказаться… Ага-ага.

Я улыбнулся и прикурил от “Жар-Птицы”. Грасс помалкивала почти весь день, что было для нее очень странно. Не язвила, не задирала даже Денисова — а ведь они вечно пререкались и собачились. Не было сегодня у Аньки этого надрыва, на котором она вечно жила.

— Что случилось? — тихо спросил я.

— Ничего.

— Вот давай без этих штучек. Чего стряслось?

Аня покосилась на меня.

— Что, так заметно?

— Ну, ты сегодня какая-то не такая. Не печальная, но… Задумчивая?

— Ну, не без этого, — отозвалась девушка и поправила выбившуюся из-за уха прядь смоляных волос. — Просто я давно кое-что для себя решила, предприняла кое-какие действия, а сегодня утром получила результат.

— Поделишься?

Грасс замялась.

— Ладно, все равно узнаешь, — вздохнула она. — Короче, кажется, я перевожусь в Константинополь. В Южный Аудиториум.

— Зачем? — опешил я.

— Ну как зачем… Я же хотела стать психометристом. Там самое сильное направление. Подала запрос на перевод еще в конце семестра. Долго рассматривали, я уже подумала, что отклонили заявку. Даже в какой-то степени смирилась, что останусь в Петрополе… А сегодня утром пришел ответ — меня ждут в октябре.

Я крепко затянулся, выдохнул и растерянно уставился себе под ноги. Так и не удалось нам ее отговорить… Жаль. Было бесконечно жаль. Казалось, движуха, которую устроили надеждинцы на легальном поле, ее отвлекла и заставила жить дальше.

Но, видимо, я ошибался.

— И что, теперь поедешь? — осторожно спросил я.

— Не знаю. Честно. Немного опоздали они, конечно, с ответом — тут уже столько всего завертелось. Но это моя мечта, я хотела…

— Хотела угробить себя к сорока годам?

— Не начинай, Миш, прошу, — неожиданно мягко сказала Аня. — Я все знаю и все понимаю. Потому и сомневаюсь, что увидела другие пути для… Не для борьбы. Для достижения того будущего, которое я хочу видеть. Но от давних желаний отказаться непросто. Поэтому я пока что решила просто съездить туда. Пообщаться, посмотреть на процесс, изучить программу детальнее. И лишь потом принять окончательное решение.

— Здравый подход. К тому же развеешься. Да и Константинополь — город красивый. Думаю, тебе бы не помешало немного отдохнуть.

— Вот и мне так показалось, — улыбнулась Аня. — Только пока не говори остальным. Начнут ныть, беситься… Не хочу.

— Договорились.

Поля как раз раздавала намазанные маслом лепешки с сыром и зеленью — еще один рецепт, который я стащил из своего мира. Давно, еще в детстве, мама пекла такие. Просто и очень вкусно.

И едва я вгрызся зубами в мякиш, как меня отвлек крик Егорушки.

— Михаил Николаевич! Ваше сиятельство!

Я положил лепешку на тарелку и обернулся к спешившему на полянку лакею.

— Что случилось?

Лакей отдышался.

— Там гостья прибыла. Говорит, вы ее знаете. Некая Ефросинья. Модная такая…

— Фрося? — хором воскликнули мы с Олей и Сперанские.

— Да, господин. Дама желает говорить с вами немедленно. Утверждает, что вопрос срочный.

Мы с Ольгой переглянулись. Я поднялся и отставил тарелку.

— Продолжайте без меня, я разберусь, — сказал я и направился к дому.

Стилистка нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Несмотря на то, что выглядела девушка как ходячая реклама собственных услуг, было очевидно, что собиралась она впопыхах.

— Добрый день, Фрося, — поприветствовал я. — Что стряслось?

Девушка едва не бросилась мне на шею, но сдержалась.

— Михаил Николаевич! Могу я переговорить с вами наедине? Пять минут, не больше.

Почуяв неладное, я жестом я отпустил лакея. Егорушка послушно убрался.

— Рассказывай, — потребовал я. — Что-то с Ириной или Матильдой?

— Н-нет, — замотала головой стилистка и потянулась к сумочке. — Сегодня утром я обнаружила в своей городской мастерской вот это.

Она протянула мне конверт, на котором почерком Ирины красовалось лаконичное “Соколову”. То, что писала Ирка, было очевидно — я прекрасно помнил ее правильный, с небольшими завитушками и характерным нажимом, почерк.

— Дело в том, что обычно корреспонденция доставляется прямо к нам в дом, — пояснила Фрося. — Я думаю, это письмо не было доставлено почтой. Кто-то привез его и подкинул в мою мастерскую, чтобы я передала вам. Возможно, это что-то секретное…

— Спасибо.

Я вскрыл конверт и уставился на одинокий лист. Ира явно торопилась, когда писала — ни обращения, ни подписи. Местами буквы были выведены небрежно, кое-где перо процарапало бумагу.

“Я не знаю, когда эта записка попадет к тебе, но прошу отреагировать немедленно. Мы два дня как вернулись из Букурешта в Констанцу. Там еще не так наслышаны об Аспиде, заговоре и бегстве Юсупова. Но князь прибыл в Букурешт — Матильда сама его видела. Он явно хочет воспользоваться нестабильностью в Дакии и собирает здесь беглых аристократов.

Прошу, передай все дяде Вальтеру! Это очень важно”.

Я быстро вернул бумагу в конверт и сунул его за пазуху.

— Спасибо, Фрося. Это и правда очень важно.

Стилистка растерянно оглядывалась по сторонам. Случившееся явно ее взбудоражило.

— Ваше сиятельство, я могу как-нибудь помочь?

Я пожал плечами.

— Пока не знаю. Но, возможно попрошу тебя обновить мой гардероб для путешествия в Дакию.

Алекс Хай В интересах государства. Дакия

Глава 1

Сентябрь 2023 года, Петрополь

Ну сколько можно было ждать?!

Я нетерпеливо измерял шагами широкий коридор Управления — ботинки цеплялись за видавший многое дырявый ковролин, тусклый свет потолочных ламп делал цвет стен болезненно-желтым. Дама за столом секретаря приспустила очки-половинки на нос и окинула меня ледяным взглядом.

— Ей богу, прекратите маячить, сударь! У меня сейчас начнется эпилептический припадок!

— Прошу прощения.

Не продемонстрировав ни единого симптома приближающегося припадка, дама продолжила стучать на старенькой печатной машинке. Ритмичный звук клавиш бил по ушам и невероятно бесил уже меня.

Я ждал и судорожно думал о новостях из Дакии. Ирка никогда не писала без особой причины — да, мы оба скучали, но понимали, что лучше было лишний раз не светиться. Письма от старой подруги не отличались романтичностью — потому, что афишировать привязанность было опасно. Не столько для меня, сколько для нее: пойми аспидовцы, что Ирэн была для меня слабым местом наравне с сестрой, с них бы сталось этим воспользоваться. И я долгое время думал, что в Дакии Штоффы будут в безопасности.

Судя по ее последнему посланию, этому настал конец.

“Я не знаю, когда эта записка попадет к тебе, но прошу отреагировать немедленно. Мы два дня как вернулись из Букурешта в Констанцу. Там еще не так наслышаны об Аспиде, заговоре и бегстве Юсупова. Но князь прибыл в Букурешт — Матильда сама его видела. Он явно хочет воспользоваться нестабильностью в Дакии и собирает здесь беглых аристократов.

Прошу, передай все дяде Вальтеру! Это очень важно”.

Я успел заучить наизусть текст, пока пытался понять — была ли вероятность, что записку написала не Ирэн?

Разумеется, была. Например, откуда Ирка так быстро узнала о раскрытии заговора и роли князя Юсупова в нем? Бывших сотрудников не бывает — я сам в этом убедился. Матильда наверняка поддерживала связь со старыми коллегами из Отделения и получила весточку оттуда. Но почему сказала Ирине? Насколько я знал, обычно Матильда не посвящала воспитанницу в дела Управления.

Видимо, что-то здорово ее напрягло, раз Матильда позволила Ире написать мне. Но почему не напрямую Корфу? Зачем было разыгрывать карту с Фросей и подкидывать послание ей, чтобы стилистка передала его мне, а уж я потом выложил все шефу?

Боялись, что почту перехватят? Но на каком конце? В Дакии? В Отделении?

Слишком много вопросов. Паранойя опять играла со мной злые шутки и убеждала, что послание — подстава.

— Сударь, может вам чаю? — Дама в очках вытащила из машинки готовый лист и сложила в папку. — Специалисты работают долго. Вы пока присаживайтесь, в ногах правды нет.

— Можно тогда кофе? — Попросил я. — Со сливками, если вас не затруднит?

Секретарша поднялась из-за стола, едва не опрокинув мощным задом стул.

— Ну… Если кофеварка изволит заработать, то будет вам кофеек со сливками, — она взглянула на меня и как-то жалостливо покачала головой. — Такой юный, а уже здесь работает… Мельчает, видать, русский дознаватель.

Я нашел в себе силы усмехнуться. Любил снимать герб, когда впервые приходил в новые места. Всегда было интересно поглядеть, как люди относятся ко мне без пиетета. Эту царь-тетку я, видимо, не впечатлил.

Впрочем, секретарша отдела психометристов наверняка за свою карьеру насмотрелась такого, что могла есть юнцов вроде меня на завтрак.

К психометристам меня привел Корф. Точнее, сперва я встретился с шефом на нейтральной территории, передал записку и выразил сомнения относительно ее подлинности. Если Аспида все же прочухала о том, насколько мне были дороги Штоффы, то они могли попытаться выманить меня или Корфа. Так себе гипотеза, конечно, но я уже ожидал от заговорщиков чего угодно.

Поэтому Корф решил воспользоваться служебным положением и проверить послание у штатных артефакторов. В конце концов, если весточку послали именно Штоффы, то это грозило превратиться в еще одну головную боль.

— Прошу, сударь, — вышедшая из небольшого кабинетика секретарша протянула мне чашку с кофе и порционными сливками на блюдечке.

— Благодарю.

Я уселся в кресле под картиной, изображавшей какую-то историческую батальную сцену и принялся наливать сливки в напиток. На вкус было так себе, пришлось добавить сахару. Рука сама по себе потянулась к несуществующему портсигару, и я понял, что Грасс была права — Миха, ты начинаешь привыкать к куреву. Завязывай, а то подсядешь.

Не успел я допить и дополовины, как на столе секретарши зазвонил старый, почти антикварный, телефон.

— Смирнова, — ответила дама. — Да, здесь. Да, сейчас позову.

Она положила трубку на рычаг и уставилась на меня поверх своих дурацких очков.

— Вас просят пройти в лабораторию.

Ну как всегда. Стоит расслабиться и приготовиться коротать время за созерцанием рисунка штукатурки на стене, как планы снова обламываются. Я залпом допил кофе и взглянул на секретаршу с немым вопросом.

— Пустую чашку оставьте у меня на столе. Идемте, — скомандовала она.

Перечить этой тетке не хотелось. И хотя она была до мозга костей простолюдинкой, было в этой даме нечто, что роднило ее с самыми вредными вахтершами и непробиваемыми секретаршами советской закалки. Не то что мышь не проскочит — комар без пропуска не пролетит!

Царь-тетка распахнула передо мной дверь под табличкой “ЛАБОРАТОРИЯ ПСИХОМЕТРИИ”, и мы оказались в еще одном коридоре — только здесь уже были кабинеты с номерами. На каждой двери располагалась табличка с должностями и фамилиями специалистов.

Меня подвели к двери с номером 216, я мельком прочитал табличку — Манганари Е.П. Греческая фамилия. Возможно, кто-то из нововизантийской знати. Секретарша постучала, и из кабинета раздалось короткое женское “Войдите”.

Я потянул ручку на себя и скользнул внутрь. И тут же шарахнулся назад от странного запаха — какая-то химическая смесь с противно-сладковатым оттенком, от которого мгновенно захотелось чихнуть.

— А-а-а-апчхи! — не выдержал я. — Прошу прощения.

Кабинет оказался немаленьким, но разделенным строго на две половины. В одной располагался письменный стол, печатная машинка и прочее офисное барахло. Все было завалено бумагами, папками, карандашами…

Вторая же половина отличалась исключительным порядком. Выкрашенная в темный цвет часть отделялась плотной занавеской — сейчас отодвинутой. Там, на мягком ковре, в позе лотоса сидела худющая женщина с ярко-алыми волосами. Она прижимала к носу салфетку, вокруг валялось еще несколько смятых и окровавленных. Рядом расположился Корф.

Перед женщиной на низком столике лежало письмо. Рядом стояли еще какие-то склянки и флакончики.

— Парень никогда не нюхал винамий? — хозяйка кабинета оторвала платок от носа и кивнула на меня. — Ну, Вальтер, тогда уж представь нас как подобает…

Корф почему-то смущенно прочистил горло.

— Михаил, знакомься — Екатерина Панайотовна Манганари, старший психометрист Управления.

Я поклонился.

— Михаил Николаевич Соколов…

— О вас, юноша, только слепоглухонемой не знает, — усмехнулась кровавой улыбкой психометристка. Десна женщины кровоточили, да и в глазах полопались сосуды.

Зрелище для не привыкшего к подобному было, если честно, жуткое. Я уже знал из рассказов Грасс о побочных эффектах слишком частого применения порошка винамия. Стимулятор по своему действию отчасти походил на наркотики из моего мира — разгонял мозг, временно увеличивал силу и восприимчивость одаренного, даже поднимал ранг, а то и не на один пункт.

Но расплачиваться за это приходилось жизнью — в самом прямом смысле. Винамий одновременно помогал и калечил, и лишь теперь я впервые увидел настоящего практикующего годами психометриста.

Низкий хриплый голос, преждевременно состарившееся лицо, болезненная худоба. Кровоточащие десны и нос, слабые сосуды…

И все это Грасс хотела для себя? Стать старухой к тридцати годам? Разваливаться на части?

Манганари, видимо, поняла, о чем я размышлял.

— Небось, вы, юноша, сейчас думаете, что же заставило меня выбрать такую профессию? Гадаете, знала ли я, в кого превращусь? Отвечу — знала и пошла добровольно. И знаете, почему?

Я молча помотал головой.

— Катерине грозила смертная казнь, — ответил вместо психометристки Корф. — Я выбил для нее еще лет десять жизни в качестве специалиста Управления.

Ничего себе расклад…

— Эээ… За что это вас так?

Манганари пожала плечами.

— Убила троих аристократов. Если вы думаете, что у вас в Петрополе одаренные грызутся между собой и делят власть, то вы еще не знаете, как развлекаются в южной столице!

Корф обернулся ко мне.

— Катерина совершила кровную месть — лично уничтожила всех мужчин из вражеского рода. Старые варварские традиции, которые очень сложно искоренить. После слияния Империи и Новой Византии кровную месть запретили законом, но многих это не останавливает и по сей день.

— Ага, — улыбнулась женщина с красными волосами. — Меня тоже не остановило, я мстила за гибель отца. По нашим традициям честь семьи превыше всего! Но, увы, меня поймали — не успела бежать в Дакию. А дальше мне предложили выбор — позорную для одаренной смерть или…

— Службу со сроком годности.

— Именно, — кивнула Манганари. — К счастью для всех, у меня были способности к психометрии. Так что долго думать не пришлось.

Занимательная история. И Корф точно не зря решил познакомить меня с этой женщиной. Но что именно он хотел до меня этим донести? Что на Тайное отделение работают бывшие преступники? Так это я и раньше знал — сам отмаливал службой грешки родни. Или он хотел застращать меня и показать, что грозит?

Черт его знает. Но после сегодняшнего знакомства я окончательно решил костьми лечь, но не позволить Ане Грасс учиться на психометриста.

— Ладно, чего уж вспоминать дела минувших лет, — проговорила Екатерина Панайотовна и жестом пригласила меня сесть на ковер. — Вы сюда пришли по делу, да и я не настроена жаловаться. Кровь раздражает, а в остальном пару лет я еще поработаю.

Она говорила об этом так буднично, что мне стало не по себе. С одной стороны, у нее было определенное преимущество — женщина знала, когда умрет. Не с точностью до даты, конечно, но могла как-то планировать жизнь. С другой — это же дикая жуть — вот так каждый день просыпаться, видеть изменения в своем теле и знать, что часикам тикать осталось недолго.

Ну нафиг. Не хотел бы я знать, когда умру.

— Итак, господа, — психометристка взяла в руки письмо Ирэн. — Смотрела поверхностно, неглубоко, потому что если смотреть глубоко на бумагу, можно увидеть рост деревьев, из которых ее сделали. Самый яркий образ — бумага лежит на столе. Над ней склонилась светловолосая девушка. Молодая, почти еще девчонка.

Ирина?

— Девушка торопливо писала. Периодически оглядывалась назад, словно делала это втайне от кого-то. Явно нервничала или боялась — остаточные эмоции очень трудно считать, уж пардон. Комната… Обстановка дорогая. Это или дорогие апартаменты или премиальный номер в гостинице. Из окон открывался вид на море и пришвартованные яхты. Не уверена, но место похоже на южное…

Мы с Корфом молча переглянулись.

— Значит, подлинник, — сухо ответил шеф и поднялся. — Спасибо, Катерина. За мной должок.

— За тобой их знаешь, сколько уже накопилось, — усмехнулась психометристка и попыталась встать, но пошатнулась, и шеф едва успел подхватить ее.

— Может вам водички? — предположил я. — Что-то вы бледны…

Манганари коротко хохотнула.

— Если бы это помогло. Мяса мне нужно. Красного. Большущий шмат. Имей в виду, Вальтер, запишу на твой счет.

Корф совершенно серьезно кивнул.

— Конечно. Бери с кровью.

— А то я не знаю.

Он прихватил письмо и, распрощавшись с психометристкой, вытащил меня за дверь.

— Это что сейчас было? — прошипел я.

— Ты про мясо? Психометристы быстрее восстанавливаются, если едят что-то сытное и насыщенное железом. Лучший ужин — непрожаренный стейк и бокал сухого красного вина. Можно и гранатового сока добавить для надежности…

— Нет, я не об этом. Она…

— Она работает уже седьмой год, Михаил. Если повезет, сможет служить еще года два-три, а потом… Пенсия в санатории до конца жизни. Впрочем, недолгой.

— И много у вас таких бывших преступников среди психометристов?

— У нас и психометристов полторы калеки. Катерина — исключение во многих отношениях. Но талантлива — не отнять. Подвези меня к дому, — распорядился шеф.

Беседуя об увиденном, мы вышли из здания и направились к Вите. Корф спрятал письмо от Ирэн во внутренний карман плаща и расположился на переднем пассажирском.

— Что скажете? — спросил я, когда мы оба оказались в салоне. — Какие мысли?

— Погоди. Я думаю. Лучше всего мне, конечно, думается за бокалом скотча, но это сейчас роскошь, — Корф задумчиво закурил и молча высадил целую сигарету. И лишь когда он потушил бычок в пепельнице, он снова заговорил. — Поехали. По дороге расскажу.

Я аккуратно выехал из двора и влился в поток спешащих после рабочего дня машин. И встрял в пробку на первом же светофоре.

— Мысли у меня безрадостные, — сказал шеф. — Первое — возможно, Ирина отправила тебе это послание втайне от Матильды.

— Зачем бы ей это делать? — Удивился я.

— Хороший вопрос, и я задаюсь тем же. Вряд ли она не доверяет собственной тетке. Возможно, каналы связи Матильды были скомпрометированы.

— Но она же нашла какой-то способ передать послание. И нет гарантии, что его не перехватили…

— Быть может, просто передала с каким-нибудь путешественником, назвала адрес мастерской Ефросиньи, и тот сунул конверт под дверь. Раньше, пока телефонная связь не стала повсеместной, так нередко поступали.

— Допустим, — кивнул я. — Значит, Ирка что-то подозревает. Она неплохо информирована о том, что творилось у нас в Петрополе. Слухи в салонах?

Корф пожал плечами.

— Похоже на то. Ну и у Матильды есть кое-какие связи. Так что это меня как раз не удивляет. Удивляет меня другое — почему она обратилась именно к нам с тобой, а не к местным сотрудникам. Матильда точно уже со всеми перезнакомилась.

Пробка наконец-то рассосалась, и я свернул на Владимирский.

— Предположу, что она им не доверяет, — отозвался я. — Или просто больше не знала, к кому обратиться. Мы-то люди проверенные.

— Либо она считает, что вопрос должен быть решен на очень высоком уровне. Возможно, Ирина знает что-то еще, что побоялась писать на случай перехвата.

Я покосился на шефа.

— Вальтер Макарович, не кажется ли вам, что Ирина на подобные шпионские игрища не способна? Нет, она девчонка умная, сомнений нет. Но подобные многоходовочки…

— Не забывай, кто воспитывал Ирину, — вздохнул шеф. — Не удивлюсь, если Мотя обучала еще по дополнительной программе. Особенно в Дакии, где творится сущий бардак. Как бы то ни было, раз Штоффы нас предупреждают, донос нужно отработать. Потому что Юсупов нам нужен — без опального князя мы не выйдем на главного кукловода. Так что уже само по себе его присутствие в Букуреште или где он там сейчас мотается, является поводом для того, чтобы оторвать задницы и продолжить работать.

— Я слышал, нынешнее правительство дакии не выдает преступников, — сказал я, сворачивая на улочку, где находился дом тайного советника.

— Потому-то Юсупов и в Дакии. И потому там собралось весьма интересное общество одаренных преступников. Если Юсупов решил взять реванш, то собирать новый кружок он будет из местных.

— Звучит тревожно.

Корф мрачно улыбнулся.

— А когда к нам поступали исключительно хорошие новости? — он повернулся ко мне. — Но на все можно посмотреть с позитивной стороны. Например, скажи мне, Михаил, давно ли ты был на море?

Глава 2

Я ошалело вытаращился на Корфа.

— Да вы издеваетесь? Какое к черту море, Вальтер Макарович? У меня учеба на носу!

Корф невозмутимо закурил в приоткрытое окно.

— Не драматизируй сверх меры. Во-первых, учеба у тебя начнется через полтора месяца. Во-вторых, даже если пропустишь пару недель, большой беды не будет: ты у нас юноша талантливый, наверстаешь. В-третьих, это не предложение. Это приказ, Соколов. Ты отправишься в Дакию.

Ну приплыли. Не успел я толком выдохнуть после беготни по балам да эротическим маскарадам, как снова прилетело. Вот уж от кого, а от Корфа я такой подставы не ожидал!

— Ваше превосходительство… Шеф, — я в упор уставился на тайного советника, стараясь игнорировать резь в глазах из-за концентрации дыма в салоне. — Ну какая мне командировка? Я же без году неделя как самостоятельный сотрудник…

— А кто сказал, что это командировка? — Улыбнулся шеф одними уголками губ. — Ты поедешь навестить давних друзей, заодно и проведешь недельку-другую на местных минеральных источниках. Вон, доктор порекомендовал для восстановления организма перед насыщенной учебой.

— Значит, задание опять будет неофициальное? — напрягся я.

— Первая его часть. Для начала тебе нужно просто встретиться с Ириной и Матильдой и выяснить, зачем они подняли шум. А дальше — ты связываешься со мной, передаешь всю информацию в подробностях, и уже здесь примут решение, устраивать ли выездную операцию или нет.

— И почему я?

— Потому что ты — один из немногих, кому Штоффы могут доверять на чужбине.

— Но аспидовцы знают, что я работаю на Отделение, — продолжал изворачиваться я. — Сдается мне, хреновая идея засылать человека, который уже так засветился.

— А какую альтернативу ты предлагаешь? Меня отправить? — Корф выдохнул дым. — К тому же не так уж ты и засветился. В наших официальных списках все еще не числишься. Как раз затем, чтобы иметь пространство для маневра. Так-то мне не жалко.

— И вы думаете, что ни у кого мое появление не вызовет вопросов?

— Какое-то время у тебя будет фора. Особенно если поедешь не один, а в компании сверстников. Студенты-аристократы приехали на морское побережье сорить деньгами… Таких там будет тьма, сможете затеряться среди казино и роскошных отелей. Сложности начнутся, если ты столкнешься с Юсуповым — он тебя узнает.

Если бы только это было проблемой…

— Тогда мне еще нужны фальшивые документы. Агенты Юсупова, если он и правда раскинул там целую сеть, должны знать, что я в списке его врагов. Если увидят мою фамилию, сразу примут стойку и донесут господину.

— Ну наконец-то ты начинаешь думать в правильном направлении, — улыбнулся Корф и потушил сигарету в автомобильной пепельнице. — Не волнуйся, с голым задом мы тебя не оставим. Будут и документы, и легенда, и кое-какие страховки. Это не Аудиториум, где тебе приходилось барахтаться в одиночестве.

Ага. Но Аудиториум находился в Петрополе под боком Тайного отделения. Корф мог извернуться и выбить допуск в стены вуза. А здесь речь шла о Дакии — другом государстве с нестабильной обстановкой, другими законами, да еще и находящейся в тысячах километров от Петрополя. Не сказал бы, что это воспринималось легкой задачей.

— В общем, Михаил, не нервничай раньше времени. Напомню, пока что тебе понадобится просто встретиться с дамами и понять, что к чему. А дальше будем решать вместе. Я не стану требовать от тебя предотвращать очередной дакийский переворот в одиночку.

— А ведь с вас бы сталось, — огрызнулся я.

— Не нагнетай… Погоди, — шеф знаком велел мне замолчать и сосредоточенно уставился в одну точку на торпеде. Я ощутил легкий всплеск Благодати — значит, кто-то установил с ним ментальный контакт.

Корф с минуту пялился прямо перед собой пустым взглядом, а затем повернулся ко мне.

— Боюсь, я понадеялся провести вечер в спокойствии преждевременно. Разворачивайся. Едем на Петропавловку.

— Что стряслось? — Сухо спросил я, заведя двигатель.

— Графиня Строганова наконец-то снизошла до сотрудничества. Уж не знаю, настолько ли у нее хорошо работает интуиция или какое иное совпадение имеет место, но наша заговорщица готова говорить сама.

Я пожал плечами и вырулил обратно на проспект.

— А разве Великий князь уже не выпотрошил ей мозги?

— Разумеется, мы работали с ней ментально, — кивнул шеф. — Но ты же понимаешь, что нельзя так быстро расшифровать и сопоставить все образы и воспоминания за целые годы! Александр Константинович, да пребудет он в добром здравии, вытащил самое важное и пробил все ментальные защиты. Я продолжил работу и занимался этим целыми днями. Но даже самый опытный менталист при работе с такими значительными временными промежутками может что-то упустить или не связать одно с другим. Поэтому я с удовольствием послушаю, чем с нами решила поделиться вдовствующая графиня. И тебе в свете грядущего задания тоже будет полезно. Ходу, Михаил, ходу!

***

Для беседы с вдовствующей графиней выделили самую шикарную допросную — ну, насколько помещение для допросов вообще могло быть шикарным.

Свежая отделка, новая мебель и зеркало, служившее окном для наблюдателей в секретной комнатке. Но главное — стены здесь были зачарованы особым образом так, что здесь не действовала ментальная связь. Своего рода перманентный непроницаемый купол.

Не каждая из комнат на Петропавловке могла похвастаться подобным, но здесь все же решили уважить узницу. Во-первых, она все еще оставалась аристократкой. Во-вторых, была женщиной, а в нашем государстве даже ищейки старались беречь прекрасный пол. В третьих, вдовствующей графине перевалило за семьдесят. Как ни крути, возраст уже серьезный.

Да и шеф все же надеялся прогнуть Строганову на сотрудничество, а для этого требовалось создать определенные условия.

Мы с Корфом расположились за металлическим столом с петлями для пристегивания наручников. Я бросил взгляд на зеркало и увидел собственное отражение: лохматый, немного сонный, но в целом симпатичный парень с внушающим доверие лицом.

Корф молча изучал дело Строгановой — перелистывал страницы протоколов предыдущих допросов и освежал в памяти итоги исследования от менталистов. Разумеется, он не проделывал всю работу сам — у шефа бы физически не хватило на это времени. Поэтому рутиной занимались штатные сотрудники, а самого Пистолетыча привлекали, когда находили что-то стоящее или не могли пробить особенно искусно заблокированные воспоминания. А ставить блоки в Аспиде умели очень хорошо.

Наконец дверь открылась, и конвоир пропустил вперед узницу — невысокую женщину с абсолютно седыми волосами. Она была одета в стандартную робу и резиновые тапки без шнурков, но держалась настолько царственно, словно несла на голове корону.

— Добрый вечер, господа, — поприветствовала нас Строганова хорошо поставленным голосом и села за стол, не дожидаясь дозволения.

Я заметил, что на ее запястьях не было наручников, но это сейчас было ни к чему: все равно бы не сдержали, реши она что-нибудь сотворить.

— Здравствуйте, Анастасия Петровна, — кивнул Корф и кивнул в сторону подноса. — Чаю?

— Если это нормальный чай, а не так пыль индийских дорог, что подают арестантам, то с удовольствием.

— Кенийский, — отозвался шеф и принялся наливать крепкий черный напиток в изящную фарфоровую чашку. Закончив, он положил дольку лимона и подал чай Строгановой.

Дама сделала несколько глотков и блаженно улыбнулась.

— Вижу, вы пытаетесь меня подкупить, ваше превосходительство, — сказала она, вернув чашку на блюдце. — Быть может, тогда и сигаретой поделитесь?

Корф раскрыл перед ней портсигар и подвинул зажигалку — прикуривать от заклинаний арестантам было запрещено.

— Пагубная привычка в вашем возрасте, Анастасия Петровна.

— В моем возрасте и положении, полагаю, уже без разницы, — усмехнулась женщина и обвела рукой пространство вокруг себя. — Но мне льстит ваша забота, Вальтер Макарович.

Корф тактично дал узнице насладиться чаем и табаком. Наконец, Строганова подалась вперед.

— Вижу, вас заинтересовало моя готовность пообщаться.

— Всегда предпочитаю приличную беседу ментальным практикам, — отозвался Корф. — Должен ли я понимать под вашим присутствием здесь намерение сотрудничать с Управлением?

Строганова расхохоталась со старушечьими нотками Бабы-яги. Погладив морщинистый подбородок, она изучающе глядела на нас с шефом, а затем выдохнула идеальное колечко дыма.

— Надо же, еще умею, — усмехнулась она и резко посерьезнела. — Я уже слишком стара для игр, Вальтер Макарович. Разумеется, у меня будут свои условия.

— Мне казалось, игры Аспиды как раз приносили вам много удовольствия, — парировал Корф. — Выполнение условий напрямую зависит от ценности информации, которую вы предоставите. И должен напомнить, что ряд условий выполнить невозможно.

Строганова кивнула. Как же было дико видеть ее сейчас в таком виде — с распущенными седыми волосами, без косметики, роскошных платьев и фамильных драгоценностей. Вместо блистательной хозяйки салона передо мной была просто старуха — пусть и сохранившая точеную фигуру.

— Это понятно, — сказала она. — И все же я озвучу условия.

— Извольте.

— Сохранение титула и Осколка для моего рода, — сходу рубанула женщина. — Впрочем, вы и не сможете их отнять, поскольку Патриарх семьи — мой сын, а он не был замешан в делах Аспиды. Как ни старайтесь, его связь с тайным обществом вы не докажете, поскольку ее не было и быть не могло.

— Так скажет любая мать, защищая свое дитя.

— Послушайте, ваше превосходительство! Я позволила вам устроить в моей голове сущий проходной двор как раз затем, чтобы вы убедились в отсутствии этой связи. Желай я что-то скрыть, поверьте, вы бы ломали мои мозги неделями.

Корф осторожно кивнул.

— Допустим. И вы правы — без доказательств связи с Аспидой ваш сын и его семья не могут быть подвергнуты наказанию. Но не думаю, что это все.

— Конечно, нет. Стала бы я просить то, что и так буду иметь? Мое главное условие — не лишать меня силы. Не проводить принудительное отсечение от рода и сохранить мою связь с Осколком.

Я даже кашлянул от такой наглости. Это она, конечно, загнула — преступница, чье вмешательство в ряд тяжких преступлений было доказано, требовала избавить ее от наказания? Да, император пока не вынес решения, что делать сразу с несколькими именитыми заговорщиками, но все понимали — меньшее, что им светит — это лишение силы. А оно происходило путем отсечения от рода.

Затем могли лишить титулов и низвести до ранга простолюдина. А дальше — либо ссылка, либо каторга, либо казнь. Причем о казни преступники просили сами. Общество, особенно общество озлобленных простолюдинов, таких людей не принимало.

Корф удивленно вскинул брови.

— Анастасия Петровна, при всем уважении…

— На время! Дайте хотя бы отсрочку на несколько лет! — воскликнула узница. — Я — Кивернития своего рода, старшая женщина, хранительница знаний и семейной мудрости!

“Хреновая вы Кивернития, раз оказались здесь”, — хотелось ответить, но я проглотил колкость. Пусть Корф работает. У него наверняка был план.

— Я должна передать пост наследнице, — уже спокойнее продолжила Строганова. — К великому несчастью, оной является супруга моего старшего сына — та еще курица-наседка, которую не заботит ничего, кроме рождения и воспитания детей, походов по модным лавкам и чаепития с такими же клушами, как она сама.

Корф с непроницаемым лицом подался вперед.

— И на что вы рассчитываете? — тихо спросил он.

— Мне нужно время, ваше превосходительство. Время, чтобы либо выбить дурь из головы невестки и обучить ее всему, либо воспитать одну из внучек и правильно передать ей обязанности. Ибо невестка, по моему мнению, совершенно безнадежна.

Интересно, как эта недалекая мать-героиня оказалась в женах у графа? Впрочем, не мое это дело. Раз случилось, значит, зачем-то допустили. Может за ней давали такое приданое, что игра стоила свеч.

— По моим скромным подсчетам, понадобится не больше двух-трех лет, чтобы передать пост Кивернитии. После этого делайте со мной что хотите, — Строганова закурила следующую сигарету. — Хоть дара лишайте, хоть отсекайте от рода, хоть отдавайте толпе на растерзание. Я свое пожила, и пожила на зависть другим. Жалеть ни о чем не стану.

Узница выпрямилась и с вызовом взглянула на шефа, явно ожидая его реакции.

Неожиданное, конечно, требование. Но здравое. Пост Кивернитии, хоть и не имел никакой юридической силы, но в обществе пользовался должным почтением. Старшая женщина рода заведовала внутренними делами: брачными союзами, домашним хозяйством, связями с соседями, блюла традиции, хранила знания о семейных ритуалах и даже обладала особыми способностями.

Как Кивернитию Строганову можно было понять: если Патриарх оказывается кретином, то с этим худо-бедно, но еще можно как-то жить. Но дура-Кивернития точно развалит семью подчистую. А Строгановым при таком раскладе грозила именно что недалекая дура-Кивернития…

— Допустим, я смогу обеспечить отсрочку приговора, — наконец-то ответил Корф. — Припомним ваши былые заслуги, сделаем упор на почтенный возраст, выставим в выгодном свете кое-какие факты, чтобы народ не лютовал из-за мягкости приговора… Но чем же вы за это расплатитесь, Анастасия Петровна? Ради чего мне обивать дворцовые пороги и просить за вас?

Строганова хищно улыбнулась. В глазах загорелся огонек, какой бывает у цепких торговцев, осознавших, что клиент при деньгах.

— О, мне есть что вам предложить, ваше превосходительство. В конце концов, в Аспиде я заведовала внешними связями. И, насколько я знаю князя, Юсупов легко может позволить себе гадить вам на расстоянии. Деньги, знаете ли, делают руки длинными.

— Счета Юсуповых арестованы, — возразил я.

Строганова расхохоталась.

— Батюшки, ну Вальтер Макарович, ну объясните вы своему птенчику, как устроен мир! У каждого из нас есть запасные счета за границей. И уж тем более у Юсуповых. Да половина их богатства еще тридцать лет назад была выведена за пределы Империи!

— Об этом мне известно, — кивнул Корф. — Мы даже успели раскопать несколько счетов, открытых на подставных лиц. Но если вы рассчитываете дать нам только это, то разочарую. Нужно что-то еще.

— Что ж, тогда вам, полагаю, будет интересно узнать о запасном плане Аспиды. Увы, он так и остался на стадии прожекта, ибо Зевс… то есть князь был уверен в успехе провокации в Сенате. Однако сейчас обстоятельства изменились, и я думаю, что Юсупов даст плану ход.

— Что за план? — не вытерпел я.

Строганова нарочито медленно отпила чаю, словно ей доставляло удовольствие бесить меня ожиданием. Хотя, быть может, так оно и было.

— Вам, должно быть, известно, что расписание рабочих поездок императорской семьи составляется загодя, — проскрипела вдовствующая графиня. — Здесь должна посыпать голову пеплом — эту информацию я получила от одной из внучек, что нынче трудится младшей фрейлиной при императрице. И, разумеется, передала Юсупову. Господа, если вы не забыли, эту зиму императорская семья намеревалась встретить в Константинополе. Придворные дипломаты еще в прошлом году подсуетились и предложили включить в это турне не только Новую Византию, но и Дакию. Предполагается, что из Севастополя его величество с семьей отправятся морем в Констанцу, оттуда — нанесут визит в Букурешт, и уже затем прибудут в Константинополь…

— Но ведь поездку собирались перенести из-за болезни наследника, — припомнил шеф.

Анастасия Петровна лишь пожала сухими плечами.

— Наследник выздоровел, и об отмене визита мне ничего не было известно на момент заключения.

Мы с Корфом переглянулись, и я нервно сглотнул застрявший в горле ком.

— Кажется, картинка начинает складываться, — тихо проговорил тайный советник.

Глава 3

Корф не выдал ни беспокойства, ни волнения. Лишь долил чаю в чашечку с цветочками и подвинул к вдовствующей графине вместе с портсигаром.

— Благодарю за сведения, ваше сиятельство.

Анастасия Петровна благосклонно кивнула и сделала глоток.

— Остыл. Жаль, — она подняла на него выцветшие глаза. — Что же с моей просьбой, Вальтер Макарович? Теперь можем поторговаться?

— Насколько я помню, вы настаивали, что заведовали всеми внешними связями своего кружка. Если сдадите остальное, полагаю, отсрочку приговора или же его смягчение можно устроить. Разумеется, даже при самом оптимистичном сценарии это все равно будет похоже на тюрьму. Только с родными стенами и комфортом.

Вдовствующая графиня закурила.

— Разумеется, я это понимаю. В данном случае меня не заботит собственный комфорт. На кону будущее моей семьи.

— И вся линия ваших потомков принесет дополнительный обет верности, — спокойно добавил Корф. — Клятву придется обновить.

Это уже в меньшей степени порадовало Строганову, но графиня не решилась возражать.

— В таком случае буду смиренно ожидать новостей, — она выдавила из себя слабую улыбку. — Как я понимаю, сейчас разговор окончен?

Шеф повернулся к зеркалу и коротко кивнул. Через несколько секунд заскрежетали, защелкали дверные замки, и в допросную вошел один из двух конвоиров.

— Пожалуйста. Сопроводите ее сиятельство в ее покои, — распорядился тайный советник и даже привстал, когда Строганова, потушив окурок, поднялась со своего места. Я последовал его примеру и также проявил учтивость к женщине.

Узницу увели, а Корф вернулся к изучению ее дела.

— Что вы ожидаете там найти?

— Упоминания о каких-либо связях или образах о Дакии, — сухо ответил он и придвинул к себе пепельницу. — Но, судя по всему, этот вариант действительно не рассматривали даже как резервный. Или просто не успели проработать… Видимо, все ресурсы ушли на подготовку к инциденту в Сенате.

— Но мы их даже не подпустили к Сенату, — возразил я. — Взяли раньше, и сразу всех.

— Это-то меня и смущает, Михаил, — Корф закрыл папку и поднял на меня темные вечно усталые глаза. — Если бы я стал готовить столь дерзкую провокацию, да еще и с покушением на императора, я бы обязательно расписал план “Б”. Понимаешь?

Я кивнул.

— Пожалуй, да. Значит, либо этого запасного плана не было вовсе, либо его тщательно скрыли.

Впрочем, мог быть еще один вариант. Аспида мало кому из своих членов позволяла владеть полной информацией. Мы прочувствовали это в полной мере, когда Тайное отделение начало работать с узниками. Создавалось впечатление, что мы собирали гигантский пазл из тысяч кусочков, по которым было трудно определить, к какой части мозаики они принадлежали.

Например, Строганова и Воронцов, будучи приближенным к Юсупову, еще в какой-то мере могли составить полную картину. Но Голубева, Шувалов, Меншикова — все давали немного. Составление полной карты осложнялось и тем, что кое-какие активы действительно были перенесены за пределы Империи. Мы не знали, кто еще из возможных соучастников мог быть на связи с бежавшим Юсуповым. Были ли это спящие агенты или недавно завербованные.

Чтобы все это выяснить, Корфу придется поднять все связи в Дакии и Новой Византии. И действовать требовалось предельно осторожно: мы не знали, кто из зарубежных коллег мог быть прикормлен Аспидой.

Короче говоря, дело получалось щепетильным во всех аспектах. И пока не возьмем Юсупова живым, картинку полностью не сложим.

— Ладно, — шеф закрыл папку, потушил сигарету и поднялся. — Продолжим у меня в кабинете.

Из допросной мы поднялись в “офисные” помещения. По дороге я зарулил на общую кухню и стащил оттуда немного сахара — у Корфа он вечно заканчивался. В кабинете у шефа возился за своим столом Алексеев — бессменный помощник тайного советника приспустил очки на нос и кивнул в знак приветствия. Но даже сейчас не отлип от своего вечного планшета.

— Есть подвижки? — спросил шеф у секретаря, кивком указав мне на кофеварку.

— Боюсь, пока нечем образовать. Пока на связь вышла только Черемуха.

Я замер возле аппарата. Это такая странная фамилия или имя агента? Шеф, заметив мою заинтересованность, поторопил:

— Хватит греть уши, Михаил. В нужное время мы тебя посвятим во все необходимое.

Ну как обычно. Вздохнув, я продолжил колдовать над кофеваркой и через пять минут наваял три чашки.

— Благодарю, Михаил Николаевич, — на сосредоточенном лице Алексеева даже проступило подобие улыбки, когда я поставил на его стол кружку. — Это мне сейчас очень пригодится.

— Еще бы!

Корф жестом поманил меня за свой стол. Уже не спрашивая разрешения, я устроился на месте гостя и обхватил казенную кружку обеими руками. Шеф бросил на помощника пристальный взгляд, и тот, захлопнув защитную крышку планшета, поднялся из-за своего места.

— Пойду пока немного подышу воздухом, — сказал он и быстро вышел.

Хм. Занятно, что секретарь решил тактично удалиться.

Шеф сделал несколько богатырских глотков и поставил на стол кружку, а сам подался вперед.

— Значит так, Михаил. Поедете примерно через неделю. Может раньше — будет зависеть от того, как быстро подготовят документы, легенду и все остальное. Пока собирайтесь.

— Почему вы обращаетесь ко мне во множественном числе? — напрягся я. — Или я все же поеду не один?

— Чудеса проницательности. Тебе составит компанию Денисов. Будете работать вместе.

Я осел на кресле. Нет, Константин — в целом надежный спутник. Закадычными друзьями мы не стали, но… Не знаю, как описать это ощущение. Мы вместе сражались. Дрались. Воевали — можно называть это как угодно. Но вместе, друг за друга. Такие вещи отпечатываются на отношении к человеку до конца жизни. Это даже больше, чем дружба. Когда вместе с кем-то проливаешь кровь и прикрываешь спину, появляется какая-то духовная близость, что ли…

Так что я не сомневался, что Денисов прикроет мне спину. Закавыка была в другом.

— Мы с Денисовым до недавнего времени поддерживали для Аудиториума легенду, что не особенно друг друга жалуем, — сказал я. — Если вместе поедем на отдых, это вызовет ненужные толки. Вдруг нас увидят на вокзале…

— Значит, сядете на поезд не в Петрополе. Это решаемо.

— Но если нас заметят знакомые в Констанце?

Корф вздохнул.

— Отбрехаетесь. Михаил, тебе вроде бы не впервой конспирироваться. Думай головой.

— Денисов не готов к самостоятельной деятельности. Особенно так далеко от дома! — наконец я озвучил самый весомый контраргумент. Но шефа, судя по всему, и это не проняло.

— Во-первых, в свое время ты тоже не был готов. Во-вторых, при Денисове будешь ты, а у тебя опыта в таких вопросах побольше. В-третьих, вы будете не одни. Сейчас мы работаем над тем, чтобы у вас была поддержка и в Констанце, и, при необходимости, в Букуреште. Что за панические настроения, Соколов?

Я залпом допил кофе.

— Не панические. Если мы упустим Юсупова в Дакии, дальше он спрячется так, что будем искать его по всей Европе! Я всего лишь не хочу накосячить.

— Похвальное желание, — спокойно проговорил начальник. — И все же тебе не привыкать действовать в незнакомой обстановке. Денисов подходит по многим параметрам.

Ну да. На Костю тоже перетек флер разгильдяйства его братьев-транжир и повес, и в нынешних обстоятельствах это могло усыпить бдительность света. Просто двое приятелей приехали развеяться перед новым учебным годом… Плюс, в отличие от меня, Денисов еще не успел так засветить связи с Тайным отделением. Впрочем, Юсупов узнает и его, случись нам столкнуться лично.

Значит, нужно не сталкиваться.

— Ладно, — сдался я. — Приказы сперва выполняются, а затем обсуждаются. Денисов так Денисов.

Корф кивнул.

— Вот и славно. К тому же сейчас от тебя требуется лишь встреча со Штоффами. Понимаю, тебе не терпится притащить Юсупова в Петрополь в кандалах, но Михаил, будем реалистами… Ты не справишься.

Да, блин, я очень хотел притащить Юсупова в Петрополь, сдать его на руки Тайному отделению и забыть о проклятой Аспиде! Мне, знаете ли, очень понравилось для разнообразия хоть иногда жить спокойно. Я хотел больше времени проводить с семьей и друзьями, не думать о том, как дотянуть до следующего месяца и что вечером готовить на ужин, чтобы на всех хватило.

Воспоминания из старого мира нет-нет да все еще вылезали, и я знал, что такое скверная жизнь. И несмотря на то, что работа на тайное отделение мне в целом нравилась. Да и риск я полюбил… Не готов я был отказываться от семьи насовсем. Слишком мне было дорого то, что я утратил в старом мире и получил в этом. Такими шансами не разбрасываются.

Поэтому чем скорее мы закончим эпопею с Аспидой, тем спокойнее.

— Принято, ваше превосходительство, — сказал я вслух. — Лезть на рожон не стану, за Денисовым обязуюсь приглядывать. Честь сотрудников не опозорим, и на этот раз к женщинам легкого поведения я его и близко не подпущу.

— Тогда встретишься с товарищем сам, — огорошил Корф. — Передай пока только основную информацию, без упоминаний о том, что сказала Строганова. Это придержим, пока информация не будет проверена. На днях я вызову вас обоих и передам все, что требуется.

— Слушаюсь, — отозвался я. И, пользуясь отсутствием секретаря, решил затронуть еще один вопрос, что мучил меня уже много дней. — Есть еще кое-что.

Шеф взглянул на настенные часы. Уже начало десятого. Черт, как быстро летело время в застенках Управления…

— Только быстрее. У меня в десять встреча.

Я приподнялся в кресле и облокотился на стол.

— Шувалов. Его гибель не выходит у меня из головы.

Шеф удивленно вскинул брови.

— Что именно смущает?

— Радамант. Его действия, — смущенно ответил я. — Вы же прочли мою память, вы знаете все, что там происходило. И что я сам сделал Шувалова агнцем на заклание…

— И?

— Меня смутил момент, который выбрал Радамант для убийства. Вы же помните, что Шувалову стало плохо именно тогда, когда он…

— Начал рассказывать подробности своей конспирологической теории, — кивнул шеф. — Но послушай, Михаил, мы же изучили его дневник. Там только домыслы, но никаких указаний на имена. Разумеется, Шувалов предполагал, что бумага могла попасть не в те руки, поэтому наверняка предпочел оставить кое-какие догадки лишь разуму. Быть может, граф так перестраховывался. Возможно, предполагал, что придется торговаться… или же у нас в распоряжении оказались не все записи. А может Шувалов просто пытался набить себе цену.

Я покачал головой.

— Не думаю. Слишком уж он был напуган, да и никакого сумасшествия или помутнения рассудка я никогда за ним не замечал. Нет, Вальтер Макарович, Шувалов что-то знал, — прошептал я. — Выкопал каким-то чудом…

— И ты предполагаешь, что Радамант мог убить его, чтобы эта тайна не всплыла? — строго спросил начальник. — Но тогда не бьется, Михаил. Если Радамант охраняет тайны Аспиды или как-то с ней связан, зачем ему устраивать такую зачистку и так подставляться под удар? Они, в конце концов, идейные враги.

Я устало вздохнул.

— Вот это как раз меня и смущает. Понимаю, прозвучит бредово, но что если Радамант связан не с Аспидой, а с кем-то, кто стоит над ней? С кем-то, кто рулит Юсуповым и спускает ему приказы и информацию? И защищает не Аспиду, а этого кукловода…

— И зачем все это Радаманту?

Я пожал плечами.

— Этого пока я понять не могу. Но доверять Радаманту я бы не стал.

— Хм… Михаил, он преступник и убийца. Мы вынуждены иногда работать с ним и его людьми, но, поверь, никто иллюзий не строит. Более того, самого Радаманта в отдаленной перспективе ждут суд и наказание, особенно если он оступится. Когда мы договаривались, я согласился пощадить его людей, но не его. Радамант просил отсрочку до того момента, пока не будет решен вопрос с Аспидой, и я пошел ему навстречу, о чем порой жалею. Попадется на горячем — отправится в Шлиссельбург. Если выживет. И я, если честно, жду не дождусь этого момента.

Я нервно проглотил слюну. Вот, оказывается, о чем они тогда договорились… А я все гадал, почему шеф так резко свернул преследование. Что ж, справедливости ради, надеждинцы и правда порой оказывались полезны — взять ту же Аню Грасс. Отсрочка тоже сыграла свою роль — члены Ордена Надежды перешли в легальную плоскость. Но сам Радамант…

Черт возьми, почему на него было завязано столько всего важного?

Корф поднялся и прихватил свой вечный кожаный плащ.

— Мне пора. Я тебя услышал, Михаил. И прислушался — не думай, что я стану игнорировать тебя из-за твоей юности. Признаюсь, кое-кто из Отделения тоже задавался подобными вопросами, но… У нас ничего нет. Пока что. Поэтому давай сойдемся на том, что по мере возможности я буду копать под Радаманта, а ты справишься с задачей, которую перед тобой поставили.

Я кивнул и спешно сорвался с места.

— Спасибо, ваше превосходительство.

Шеф стукнул ногтем по броши на моем пиджаке.

— Пора бы заменить, тебе не кажется?

Я опустил взгляд и увидел герб с позорной черной полосой. И правда. Вечно забывал открепить — все руки не доходили, а вспоминал в последний момент.

— Ага.

— И раз уж пошло такое дело, добросишь меня до ресторана Смирнова? Боюсь, сегодня за руль сесть у меня уже не получится.

— Работа или…

— Работа, но печенью, — коротко ответил начальник.

***

Высадив тайного советника возле знаменитого ресторана русской кухни, где наливали одну из лучших водок, я перекурил на улице и забрался в теплый салон. Настало время обрадовать однокурсника.

Интересно, Денисов бывал в Констанце? Курорт не самый знаменитый, но по меркам Даки весьма фешенебельный. Обычно наша аристократия предпочитала древности Крыма, Варну или Средиземноморское побережье Новой Византии. Впрочем, находились любители и более отдаленных курортов, особенно французских. Несмотря на греческую моду, почему-то именно все французское пользовалось неизменной популярностью у аристократии, и особенно у дам. Духи они там что ли распыляли на своих курортах?

“Костяяя”, — с напевом позвал я, пробросив ментальный канал. — “Коооостяяяя, отзовись”.

Канал установился мгновенно, но Денисов отчего-то долго не отвечал. Что было даже странно — обычно по, старой привычке, парень отвечал почти мгновенно, стараясь побыстрее закончить разговор. Сейчас, после исцеления Великим Осколком, он мог похвастаться крепкой менталкой, но привычка уже сложилась.

“Костя, черт тебя дери!” — рявкнул я и только после этого получил ответ.

“Соколов… Что-то срочное?”

Несмотря на то, что ментальная связь передавала не все интонации, но отчего-то голос Денисова показался мне запыхавшимся.

“Да новости кое-какие по нашу с тобой душу подвезли. Надо бы обсудить с глазу на глаз”.

“Из Отделения?”

“Ну откуда же еще. Командировка назревает. Подробности при встрече. Ты где?”

“На квартире”, — коротко ответил Константин.

“Тогда скоро буду”, — сказал я и завел двигатель.

От ресторана до съемного жилья Денисова было минут пять езды. Можно было и прогуляться, но заморосил неприятный мелкий дождик. Даже не дождик — водяная пыль, но дюже неприятная.

Я припарковался на узкой улочке ивышел, хорошо помня, куда требовалось идти. Апартаменты у Денисова были не по статусу скромные, но и пользовался он ими преимущественно затем, чтобы отоспаться и привести себя в порядок после попоек. Другой вопрос — с поступлением на службу количество попоек сократилось до минимума, поэтому чаще всего это жилье пустовало.

Интересно, где Костя успел отметиться обильными возлияниями на этот раз?

Я поднялся по ступенькам на нужный этаж — по привычке тихо, стараясь шагать бесшумно. Входная дверь была не заперта. Надо же, какой молодец. Еще бы нараспашку открыл.

Изнутри, из дальней комнаты, где Денисов обычно ночевал, доносились шорохи, звуки возни… На стене коридора мелькали тени.

Черт…

Я быстро активировал “Берегиню” и вызвал “Косу” — небольшой серпик завис над моей ладонью. Свободной рукой бесшумно прикрыл дверь и аккуратно двинулся вперед по коридору.

Звуки возни усилились, было похоже на борьбу — так же пыхтели и кряхтели.

И лишь оказавшись в дверном проеме, я невольно себя обнаружил.

— Что за…

Денисов и какая-то темноволосая девушка подпрыгнули на кровати, взметнулись простынь. Костя отскочил на пол и приземлился, умудрившись сгруппироваться. А девица с визгом спряталась под одеялом.

— Ми… Миша… — отдышавшись, Денисов приложил ладонь к груди. — Черт возьми, нельзя же так пугать!

— Я же сказал, что скоро буду. Откуда мне…

Костя быстро пришел в себя от испуга и направился ко мне, прикрываясь куском простыни.

— Ты только не кричи, хорошо? — Попросил он. — А то тут…

— Да все и так понятно, — девушка сбросила с головы край одеяла и уставилась на меня. — Привет, Соколов.

Я удивленно отшатнулся, не зная, на кого из них смотреть.

— Аня?!

Глава 4

В плохо освещенной комнатке повисла МХАТовская пауза. Я переводил взгляд с Денисова на Грасс. Константин смущенно уставился в пол, а Анька, наоборот, с вызовом и легкой, почти джокондовской полуулыбкой глядела на меня.

Ну и кто тут кого, блин, соблазнил?

Только сейчас я заметил, что, кажется, сорвал парочке настоящее романтическое свидание: на подоконнике возле распахнутого окна стояли два бокала с недопитым вином, на тарелке аккуратной женской рукой была разложена краковская колбаска с каким-то вонючим сыром, из пепельницы торчали тонкие женские сигареты со следами помады. Картину завершал свисавший с люстры черный лифчик. Кружевной и явно очень дорогой.

— Ну что ты смотришь на нас как баран на новые ворота? — наконец нарушила молчание Грасс и потянулась за одеждой. — Да, это именно то, о чем ты думаешь.

Мы с Денисовым синхронно отвернулись, позволяя девушке одеться. Качнулась люстра — Аня сняла бюстгальтер, затем последовало несколько шорохов — и вот она уже стучала каблучками, застегивая босоножки.

Я осторожно повернулся и убедился, что не застал ее врасплох. И, честно говоря, немало удивился тому, как она выглядела. Никакого привычного готического макияжа с потекшей тушью и густо накрашенными глазами. Наоборот, Грасс явно готовилась — примарафетилась, выбрала короткое обтягивающее платье, чтобы выгодно подчеркнуть длинные ноги и стройную фигуру, надела изящные украшения, даже прихватила малюсенькую сумочку на цепочке.

Впервые я видел Аньку такой. Не знаю, что у них там творилось с Денисовым, но это наверняка должно было что-то значить. Другой вопрос — что именно и для кого?

Аня тем временем долила вина в бокал, осушила его залпом и, пригладив растрепавшуюся прическу у маленького зеркала, процокала на высоченных шпильках мимо нас. Уже с новой тонкой сигареткой в руках.

— Думаю, вам нужно поговорить наедине, — нахально улыбнулась она, но я заметил в ее глазах смятение. Значит, тоже нервничала. — Ладно, всем пока.

Уже в коридоре она послала нам обоим воздушный поцелуй и скрылась за входной дверью. Я услышал торопливый стук каблуков на лестнице, затем сосчитал до пяти и пошел в прихожую, чтобы запереть дверь.

Когда я вернулся, Денисов, все еще обмотанный в простыню, сидел возле окна и теребил недопитый бокал в руках.

— Не будь твой визит связан с Отделением, клянусь, Соколов, я бы тебя лично придушил.

— У ищеек личной жизни нет, — хмуро отозвался я и зажег яркий свет. Люстра вспыхнула аж пятью лампочками, и Костя болезненно зажмурился. — К тому же я тебя предупредил, что скоро заеду. Специально же предупреждал, как раз на случай подобного!

— Сволочь…

— Ага. Изверг и фашист, — ответил я и бросил ему брюки. — Срам прикрой. Я на твою задницу уже вдоволь насмотрелся на маскараде у Юсупова. На бис показывать не нужно.

Денисов допил свое вино, обреченно вздохнул и принялся одеваться. Я тем временем заправил кровать, накинул покрывало и уселся.

— Ничего не хочешь мне рассказать, Костик?

— А должен?

— Вообще-то Аня — моя подруга, — серьезно ответил я. Сейчас стало как-то не до шуток. — Мне небезразлично то, что с ней происходит. Так что будь любезен объяснить, что это было.

Денисов долго не отвечал. Даже одевался нарочно очень медленно — тянул время, зараза такая. Ну уж нет, дружок. Хочешь лобызать моих подруг — имей смелость отвечать по совести.

— Кофе будешь? — нашел еще одну отмазку Денисов.

— Да.

— Тогда идем на кухню. Пока буду варить, все расскажу.

Прихватив грязную посуду, мы переместились на небольшую кухоньку. Квартира, которую снимал Денисов, в старые времена явно предназначалась для слуг или низших чинов — слишком уж все здесь было тесным, невзрачненьким. Не чета длиннющим анфиладам господских палат вроде квартиры Корфа, что могли занимать целый этаж.

Костя зажег газовую плиту и принялся возиться с туркой.

— Ты умеешь варить по-восточному? — искренне удивился я.

— А что, думаешь, я настолько жопорукий, что мой предел — яичница?

— Если честно, так и думал. Умеешь ты удивлять, Денисов.

Хозяин отмерил нужное количество кофе, смешал с холодной водой и, добавив какие-то ароматные специи и сахар, поставил медную турку на конфорку. А сам, поглядывая на плиту, переместился ко мне за маленький столик. Я как раз стащил кусок колбасы — опять не ел с самого утра.

— Не знаю я, как о таком рассказывать, — смущенно начал Костя. — О таком вроде и вовсе говорить не принято. К тому же нравы нынче хоть и стали посвободнее, но все равно никакие добрачные связи не приветствуются.

— У женщин, — уточнил я.

— Ну так я ее и берегу! Чем меньше народу знает, тем всем лучше…

— Ты мне другое скажи, — я подался вперед и навис над столом. — У вас это серьезно или ты просто поматросить решил?

— Я… Я не знаю.

Ну начинается…

— Ладно, говори, что хотел сказать. Дальше разберемся.

Денисов помешал кофе, прислушался к тихому ворчанию напитка и покачал головой.

— Нет, еще рано. Короче… Сам не знаю, как оно закрутилось, но… Словом, после того маскарада у нас что-то и началось. Я был под впечатлением — все же Анька-то девица необычная. Ей, судя по всему, было одиноко… Ну знаешь, как оно бывает.

Я знал. Правда, у меня далеко не всегда доходило до постели. Зачастую человеку нужно, чтобы его выслушали, а не засунули в него ствол. По крайней мере еще в моем старом мире девчонкам действительно нередко требовался понимающий слушатель и нормальный собеседник. А остальное — опционально. Но тут, видимо, оба взяли не хилый такой разгон.

— Значит, началось все недавно, — заключил я.

— Ну, относительно. Для меня почти месяц — это уже срок.

— Кобель ты, Денисов.

— От монаха слышу, — огрызнулся товарищ и снял почти закипевший кофе с плиты. Я подал ему приготовленные чашечки, расписанные симпатичными восточными орнаментами, и Денисов разлил ароматное пойло.

Вот этот кофе был поистине царский! Не та бурда, которой плевалась кофеварка в отделении. Крепчайший, пряный, сладкий… Такой вкусный я пил разве что у Штоффов — Матильда была помешана на качестве напитков.

— Снимаю шляпу, — улыбнулся я. — Могешь. Выгонят из Отделения — открывай свою кофейню.

— Опять издеваешься, — уныло ответил Костя. — А я, между прочим, действительно мечусь и не понимаю, что происходит.

Я с трудом подавил смешок. Ну, добро пожаловать в отношения с Грасс, дружок. Эта девка кому угодно башку сломает, не применяя ни одной ментальной практики. Ибо сама отбитая на всю башку.

— Вообще это я все начал. Как вылечился, пригласил ее поужинать в одно милое местечко — хотел отговорить от учебы на психометриста. Мне тут профильный журнал попался, там большая статья по теме целительства — о том, насколько сложно поддерживать здоровье специалистов по психометрии… Проняло меня, в общем. А мы с Анькой хоть и познакомились при довольно спорных обстоятельствах, но… Нравится она мне, понимаешь, Миш? Просто нравится.

Ну здесь я был солидарен. Грасс случалось превращаться в форменную стерву, но было в ней что-то настоящее. Живая, эмоциональная, страстная — не как все те квелые кисейные барышни на балах, что боятся лишнее слово молвить. Это в Анне, конечно, притягивало. Но и проблем от Грасс можно было огрести немало.

— Погоди, Денисов, — ухмыльнулся я над чашкой. — Так ты у нас что, влюбился?

Товарищ отвел взгляд.

— Не знаю. Не уверен. Может быть. Больше всего меня смущает то, что ей словно все равно. Ну то есть что-то началось, как-то продолжилось. Вроде всех все устраивает, но…

— Но тебе нужно больше? — догадался я.

— Возможно. И я этого боюсь.

Да, делааа… Вовремя, конечно, одно на другое наложилось. Денисов-то, небось, уже настроил себе планов по завоеванию, а тут я с заданием от Корфа. Пожалуйте, сударь, в Дакию. Будем искать Юсупова. А девушки? А девушки — потом.

— Ты, Костя, главное, не ссы, — со знанием дела толковал я. — Момент для судьбоносных решений неудачный, и уж точно нечего сейчас пороть горячку.

— Да ей вот-вот уезжать в Константинополь! На это свой факультет психометрический!

— Вот и славно, — пожал плечами я. — Она подумает, ты подумаешь — что-то да и решится.

Но Денисова мои увещевания явно не успокаивали.

— А если она решит там остаться?

— Ну что ж теперь. Дама в своем праве. Мне тоже будет жаль, если Анька продолжит ломиться в эту дверь, но я ж не могу ее заставить. Взрослая девочка, должна сама взвесить все риски и все для себя решить.

— Но мы-то с тобой понимаем…

— Уверен, Анька знает про побочные эффекты от психометрии поболе нашего, — ответил я. — Но пойми, она такой человек, что должна до всего дойти своим умом. Если ты ее заставишь, запрешь или, не дай бог, еще удумаешь чего, чтобы ее остановить, тебе от этого пользы точно не будет. Возненавидит она тебя, Кость, и ты для нее окажешься в одном ряду с ее родственничками. Оно тебе надо?

Денисов растерянно покачал головой.

— Не думаю. Но она ж дурная!

— За то и любим. — Я залпом допил свой кофе и поставил чашечку на блюдце. — Но разобраться должна сама. И даже если тебе в голову втемяшилось, что ты жить без Грасс не можешь, что ж, мои соболезнования. К слову о печальном. Давай-ка теперь я расскажу, что надумал для нас с тобой Корф…

***

Проведя короткий брифинг, я оставил Денисова отсыпаться в его берлоге, а сам спустился к автомобилю. Голова раскалывалась — то ли от резко испортившейся погоды, то ли от голода, а может и от обилия кофе. Такими темпами я точно гастрит заработаю, организм-то не железный.

Устроившись на водительском сидении, я задержал руку над ключом зажигания и уткнулся лбом в руль. Витю пора было мыть и чистить, но по этой слякоти дело представлялось совершенно бессмысленным.

— Ладно, Мих, — вслух обратился я сам к себе. — Последний рывок до дома.

Тоже что ли обзавестись маленьким местом для ночлега в городе? А то с этой работой из Ириновки в Петрополь не наездишься.

К счастью, уже было поздно, и все пробки рассосались. Я лишь немного потолкался на Невском, затем вырулил на мост и перебрался с островов на “материк”. Здесь уже было почти пусто — лишь трамваи, подмигивая круглыми глазками, заставляли тормозить на остановках.

А на душе у меня было неуютно, и меня это неимоверно раздражало. Нет, дело точно не в командировке пусть даже в не самую безопасную Дакию. Наоборот, грядущую поездку я воспринимал как благо. Сменю обстановку, увижу землю, на которой погиб брат, и воздам почести. Почему-то такая мелочь, как возложение цветов к обелиску на месте битвы, где не стало Петра, казалась мне очень важной. И ведь не было в Петькиной гибели никакой тайны — война есть война. А я все равно чувствовал, что… не попрощался толком что ли…

Но кошки скребли не поэтому. Внезапно для самого себя я понял, что все же приревновал к Грасс. Казалось бы, я никогда не допускал и намека на близость, но, видимо, настолько привык, что Анька делилась секретами только со мной, что…

— Дурень ты, Соколов, — вздохнул я и выехал на шоссе. Здесь можно было позволить себе разгуляться, и я втопил педаль газа. — Надо было раньше суетиться.

Да только надо ли было?

Аня Грасс мне нравилась — и пусть в моем вкусе был другой типаж девушек, эта оторва умела красть сердечко. Мне импонировала ее честность, открытость, но…

Я ни на минуту не забывал, почему мы подружились. Да, Радамант вряд ли заставлял ее делиться со мной всем сокровенным, но я не мог избавиться от параноидального ощущения, что он слишком хорошо приглядывал за своей последовательницей.

А Радаманту я не доверял.

Денисов знал про косоликого хрен и трошку, так что ему до какой-то поры было простительно быть слепым. Я же себе такой роскоши позволить не мог. Не имело значения, решит Грасс стать психометристкой или выберет другой путь — пока она держалась Радаманта, пока выполняла его поручения и работала на надеждинцев, она представляла угрозу.

Впору было бы разорваться между Соколовым-человеком и Соколовым-ищейкой, но я свой выбор сделал давно и предпочитал его держаться. Я действовал в интересах тайного отделения и государства. И если это означало наступить себе на горло и отпустить Грасс на все четыре стороны, что ж… Обидно, но такова жизнь. И все же что-то царапнуло душу.

А вот как втолковать Денисову, что Анька могла с ним играть, я не знал. Парень казался слишком растерянным и влюбленным, чтобы прислушиваться к доводам рассудка.

— Хорошо хоть у этих все понятно, — прошептал я, проезжая мимо целовавшихся у озера Сереги и Ольги. Опять сбежали после ужина. Впрочем, у нас в семье уже к этому привыкли. Воронцов был блестящей партией для сестры, и моя родня смотрела на их маленькие шалости сквозь пальцы. Полагаю, они и на большее бы закрыли глаза, сделай Сергей предложение. Но я не хотел торопиться, пока не разрулю вопрос с Аспидой окончательно.

Сначала безопасность, потом — праздник.

“В там не увлекайтесь”, — сказал я Сереге ментально. — “Чтоб к полуночи привез сестру домой”.

Я представил, как Воронцов подпрыгнул от неожиданности в этот момент, и глумливо усмехнулся. Будет знать, как красть чужих сестер после заката.

“Да мы уже возвращаемся”, — отозвался друг.

Проехав по аллее, я припарковался возле главного входа и оставил ключи в машине — слуги отгонят. Егорушка выглянул из окна холла и открыл передо мной дверь.

— Ваше сиятельство, добрейшего вечерочка…

Я удивленно взглянул на лакея.

— Чего это ты сегодня такой милый? Небось, от отца влетело?

— От Кивернитии, — слуга отвел глаза и понизил голос. — Но за дело… К слову, Старшие просили передать, что ожидают вас в кабинете.

— Что, сразу оба? — шепнул я.

— Боюсь, что да.

Я вздохнул. Да, кажется, не судьба мне сегодня расслабиться перед сном. А я-то уже размечтался, как буду полчаса медитировать под горячим душем.

Ладно, надеюсь, беседа со Старшими хотя бы пройдет быстро.

Я разулся, расстегнул все пуговицы пиджака и расслабил узел галстука. Егорушка беззвучно пожелал мне удачи и постучал в дверь кабинета.

— Ваши сиятельства, Михаил Николаевич прибыл, — оповестил он.

— Заходи, мон шер, — позвала бабушка.

Я осторожно протиснулся в дверь и поприветствовал отца и бабушку. Патриарх листал какие-то бумаги в кресле, а Кивернития наслаждалась коньяком у камина. На коленях у нее лежала стопка писем.

Егор закрыл дверь, оставив меня наедине со Старшими.

— Зачем вы хотели меня видеть? — спросил я, усаживаясь на дальний край дивана.

Отец оторвался от бумаг, снял очки и устало потер глаза.

— Видит бог, Михаил, я оттягивал этот вопрос так долго, как мог. Однако наступает момент, когда пора думать о будущем семьи. Поскольку ты единственный наследник мужского пола и выбрал столь рискованную и опасную службу…

Бабушка взмахнула рукой, призывая отца к тишине.

— Коленька, ты опять долго запрягаешь, хотя в этом вопросе нет ничего необычного, — она уставилась на меня светлыми, почти прозрачными глазами и швырнула мне на колени пачку писем. — Одного наследника Соколовы уже лишились. Можешь работать в Тайном отделении сколько душе угодно, но при одном условии — сперва озаботься продолжением рода, Мишель. Еще не хватало, чтобы наше будущее оказалось под угрозой из-за твоей неуемной тяги к приключениям. Особенно сейчас, когда род наконец-то снова обрел Осколок и подобающий статус.

Я с мольбой взглянул на отца. Тот пожал плечами с видом “я же говорил”. А ведь мог бы и оказать какую-никакую поддержку!

— Матушка уже озаботилась вопросом, — сказал Патриарх. — Изучи бумаги, Михаил. Там письма и фотографии аристократок, которые составят тебе хорошую партию. Мы ожидаем от тебя подвижек до конца года.

Глава 5

— Да вы издеваетесь?! — рявкнул я так, что отец вздрогнул. Даже на улице стихла болтовня слуг. — Какие к черту невесты? Какие выгодные партии? Сумасшедшие заговорщики поубивали и перемешали половину петропольской аристократии!

— Именно поэтому вопросом нужно озаботиться как можно скорее, — невозмутимо ответила бабушка и пригубила коньяк.

Но меня уже понесло.

— Я зад рву на ремни, чтобы вас обезопасить! Мало вам того, что Ольгу могли похитить, так вы еще одну невинную женщину хотите подставить под удар? — Я вскочил с дивана и обратился к Патриарху. — Отец, ну хоть ты меня пойми. Допустим, я сейчас пойду у вас на поводу и выберу кого-нибудь из этого списка. Допустим, все даже сложится, в чем я сильно сомневаюсь. А дальше что? Я продолжу работать, гоняться за высокопоставленными заговорщиками, а моя, прости господи, супруга будет здоровенной такой мишенью для врага! Нет, почтенные. Никаких смотров невест, никаких помолвок до тех пор, пока не закончится поимка заговорщиков.

“Отче, спасай”, — добавил я уже ментально. — “Понимаю, что Ба тебя вынудила, но сейчас это и правда некстати”.

Бабушка спокойно дослушала мою тираду.

— Мы сможем ее защитить. У нас теперь есть Осколок…

— Осколок защитил старого графа Шувалова? — возразил я. — Помог Осколок на Смотре в Аудиториуме? Кабы не император, жертв тогда было бы гораздо больше. Нет, бабуль. При всем уважении к твоей мудрости и статусу, я настаиваю, что сейчас рано думать о наследниках. Сперва нужно решить вопрос с безопасностью семьи.

Честно говоря, кабы не хозяйство и необходимость постоянно присматривать за прудами, я бы и правда уговорил отца хоты бы вывезти наших женщин подальше. Меня нервировало осознание, что я буду слишком далеко от них и не успею помочь, случись что. А случиться могло что угодно.

Конечно, местами я сгущал краски и поддавался своей паранойе, но должен был просчитывать все риски. И несмотря на силу Осколка и возросший ранг членом нашей семьи я не был уверен, что этого хватит. А как показала практика Штоффов и Шуваловых, даже собственная ЧВК не была панацеей, если враги решат взяться за наше уничтожение по-серьезному.

Оставалось лишь уповать на то, что мы взяли всю верхушку Аспиды в Петрополе, кроме Юсупова. Если кто-то и остался, то мелочевка, и без главаря они вряд ли так нагло сунутся к аристократам. Понимают ведь, что получат по первое число. Только это меня и успокаивало.

— В чем-то Михаил прав, — внезапно отец снизошел до поддержки. — В конце концов, даже дикие звери сперва обустраивают безопасное логово, а затем приносят потомство.

— Родные, я понимаю, что вы озабочены вопросом наследования, особенно после гибели Петра. Не думайте, что у меня в голове ветер.

— Тем не менее Ирину Алексеевну ты из рук упустил, хотя был отличный шанс породниться, — парировала бабушка.

— Потому что было рано. Я не был готов. Да и сейчас, признаюсь, считаю, тоже рановато…

— Твой прадед женился в осьмнадцать — и ничего, как видишь, все сложилось.

— Матушка, не дави на наследника, — мягко потребовал отец, и Кивернития обиженно поджала губы. — Или, Михаил, ты не торопишься потому, что твое сердце уже кому-то отдано?

Да жопа у меня отдана царю-батюшке! А яйца в кулаке держит его превосходительство Корф!

Я закатил глаза и устало вздохнул.

— Не в этом дело. Причину я уже объяснил. Потому и Воронцова попросил не торопиться с ухаживаниями — не хочу, чтобы их будущее было омрачено моим крестовым походом на остатки Аспиды.

Отец медленно кивнул.

— Но если тебе удастся все это закончить…

— Вот когда закончим, тогда и станем праздновать.

А еще параллельно с этими пререканиями я ломал голову, как бы аккуратнее подать новость о том, что я отправляюсь в Дакию. Знаю, что и бабушку, и отца начинало потряхивать при одном только упоминании этой страны.

— Хотя бы посмотри фотокарточки! — сказала Кивернития. — Вдруг…

Я покачал головой.

— В этом нет смысла. И, к слову, через несколько дней я уеду в командировку по заданию Отделения. Собственно, это еще одна причина, по которой решать матримониальные вопросы сейчас не время.

— Как это… Куда? — удивился отец. — У тебя же скоро учеба…

— Не могу сказать, — попробовал увильнуть я. — Это секретно. И пока я даже не знаю, когда вернусь.

***

Родня так и не добилась от меня никаких подробностей. Я понимал, что действовал по-своему глупо. Но я всерьез опасался, что Кивернития могла отколоть какую-нибудь нелепицу, чтобы сорвать мою поездку. Поэтому все эти пару дней я старательно избегал расспросов и напускал на себя загадочный вид.

Тем временем горничная случайно почти что сдала меня с потрохами. Когда я передал ей одежду, которую собрался взять в поездку, родня начала подозревать, что я намылился куда-то на юг. Впрочем, и здесь мне удалось смолчать, а пытать меня ментально семейство не решилось.

Только Оля, казалось, все поняла, но помалкивала. Я как раз забрал ее с прудов, когда в моей голове возник голос Корфа:

“Добрый вечер, Михаил. Ты в Ириновке?”

“Здравия желаю. Да, тут недалеко”.

“Есть планы на вечер?”

“Звучит интригующе, ваше сиятельство. Теперь нет”.

“Славно. Прихвати Денисова — и подъезжайте к восьми часам на набережную Карповки, дом тридцать. Дом Чубакова. Квартира двенадцать”.

“Понял-принял. Будем”.

Шеф оборвал связь, а я снова разогнался — предпочитал сбрасывать скорость, когда ментальные беседы заставали меня за рулем. Интересно, что Корф потащил нас не в Управление, а в одну из квартир — наверняка явочная или что-то вроде того. Видимо, операция “двое студентов едут проматывать все деньги” начинается.

— Кто? — Устало спросила сестра, прислонившись виском к холодному стеклу.

— Начальство. Работа.

— Значит, опять не поужинаем вместе.

Я взглянул на часы. Начало седьмого.

— Ну почему же… Если поторопимся, укушу чего-нибудь с вами. А потом поеду.

Ольга разочарованно вздохнула.

— Совсем ты с этой своей работой о семье забыл…

Я едва не поперхнулся слюной. Тут забудешь! Стоит появиться дома, как налетают Старшие и начинают выдвигать требования. Пора все же снимать отдельную квартиру в городе. Что-нибудь недорогое и скромное. Заодно, глядишь, и парочкой полезных информаторов с улицы обзаведусь.

— Ты лучше скажи, как у тебя с Благодатью, — ответил я. — Получается?

— Ну… Из бабушки учительница довольно строгая, сам понимаешь. Отец подумывает отправить в Аудиториум и меня…

Я покосился на Ольгу.

— Оно тебе надо?

— Честно? После твоих рассказов — не думаю.

— Нет, ты не подумай, нормальные люди там нормально учатся. Это просто у меня все пошло кувырком. А вообще учат там хорошо.

Сестра озадаченно почесала нос.

— Да не в этом дело, Миш. Просто… Не привыкла я пользоваться Благодатью. Я же шестнадцать лет жила без нее и не особо-то и страдала. Наоборот, в отсутствии дара даже есть кое-какие преимущества…

Ну да. Все ее электронные штуки пришлось сложить в коробку и отправить на чердак. Ибо теперь пятый ранг пер из сестрички по полной программе.

— Значит, не хочешь связывать с этим свою жизнь?

— Пока что нет. Рыба мне ближе. Да и спокойнее без этой силы. Ты же знаешь, я-то никогда не была против жизни простолюдинки.

Это да. Отец и бабушка — те из кожи вон лезли и хотели вернуть Осколок. А Ольга всегда была к этому равнодушна. Ну а я… Я так и продолжал пользоваться родовой силой. В моем случае ее поток был мощнее Благодати.

Поужинав, я торопливо переоделся, схватил ключи и отправился за Денисовым. По дороге предупредил товарища — на этот раз сильно заранее во избежание всяческих конфузов. Выяснилось, что Корф уже связался и с Костей, так что мы условились встретиться на месте.

Вечерняя Петроградка купалась в золоте осенних листьев и огнях. Карповка — небольшая убранная в гранит речушка, делала район почти по-европейски милым. Одна беда — хрен припаркуешься, поэтому мне пришлось толкаться по дворам в поисках места для здоровенного зада Вити. Иногда я жалел, что Матильдин монстр не обладал габаритами городского “Руссо”.

Дом Чубакова был явно жильем недешевым. Старинный, с интересной высокой башенкой и выкрашенными в ярко-кирпичный цвет стенами, он выходил одним фасадом на набережную, а другим — на улицу Теряеву. Через речку высился среди деревьев соборный купол монастыря. А на противоположной стороне улицы располагался трактир. По факту — даже не трактир, а простая рюмочная, но заведение носило гордое название “ПИТЕЙНЫЙ ДОМ ТЕРЯЕВА”. Вот и понятно, кто дал улочке имя… К чести посетителей, вокруг было чисто: ни окурков, ни плевков.

“Миш, я на месте”, — оповестил Костя.

“Да я тоже. Почти. Где парадная?”

“Во дворе. Шуруй быстрее, жду”.

Я приткнул машину подальше от кабака и обогнул угол дома, украшенный изображением двух огромных орлов с распущенными крыльями. На крыше башни сидел каменный грифон. Нужная парадная тоже нашлась быстро — она во дворе была единственная. Возле дверей курил Денисов.

— Привет, Костик.

Товарищ выглядел помятым, чего нельзя было сказать о его костюме и рубашке. Наверняка заехал домой переодеться. Денисов подал мне руку, затем потушил окурок о стенку урны и выкинул.

— Идем?

— Ага.

Возле входной двери висел список жильцов с указанием квартир — занимательно, что возле двенадцатой стоял прочерк. Тем не менее я нажал на кнопку звонка.

Никто не ответил, но дверь с щелчком открылась.

Двенадцатая квартира оказалась на третьем этаже. Значит, не такие уж и большие хоромы здесь сдавали. Впрочем, место было дорогое и козырное. Наверняка находились обеспеченные одиночки, готовые платить немало за жизнь почти что в центре.

Не успели мы подойти к отмеченной номером двери, как она распахнулась.

— Быстрее, — раздалось изнутри.

Голос принадлежал шефу, и шеф явно был чем-то раздражен. Мы решили не усугублять ситуацию и завалились в квартиру. Я закрыл дверь, повернул замок и повесил цепочку.

Воздух внутри был затхлым, да и пыль лежала толстым слоем на всех поверхностях. Значит, и правда запасная квартирка для встреч подальше от любопытных глаз.

— За мной, — распорядился Корф и жестом велел нам не снимать обувь.

Мы прошли за ним по небольшому коридору и оказались в комнате, служившей гостиной. Не теряя времени, тайный советник подошел к круглому столу, застеленному кружевной скатертью, и отодвинул стул.

— Присаживайтесь, — устало сказал он. — Ну, ребята, шевелитесь. У меня помимо вас дел по горло!

Пока мы рассаживались, шеф достал из-за пазухи увесистый бумажный пакет и, включив настольную лампу, принялся выкладывать перед нами его содержимое.

— Ваши документы для задания готовы, — сказал он, вручив каждому новенькие, еще пахнувшие краской, паспорта.

Я открыл свой и усмехнулся. А на этой фотографии даже лучше получился. Звали меня нынче Михаилом Александровичем Репниным. Родился в Тверской губернии, проживал я в Москве.

— Для простоты ваши имена мы оставили, — пояснил Корф. — Они у вас распространенные. А вот фамилии и отчества изменили. Так что Михаил теперь Репнин, а Константин — Васильев.

Я пожал плечами. Мне как-то было без разницы, что там наколдовали. Но паспорта, кажется, и правда были самыми настоящими. Может припрятать после задания? Вдруг пригодится?

— Вы у нас по легенде — закадычные друзья, выходцы из мелкой тверской аристократии. Учитесь в Москве, в Торговой академии. Намерены продолжать дела своих отцов, — Корф протянул нам сложенные вдвое бумаги. — Там все о вас написано. Выучить наизусть и не путаться.

Мы синхронно кивнули. Что ж, хотя бы стало проще играть свои роли.

— Значит, моя семья лен выращивает? — нахмурился Костя. — Надо бы что-то почитать тогда уж…

— Изучите, — кивнул Корф. — Вы не идиоты, информацию найти успеете. Далее — ваш маршрут. Здесь, господа, придется сделать крюк. Поедете из Москвы на Балканском экспрессе. Вот ваши билеты в купе первого класса. Терпеть не могу, когда бюджет организации уходит на роскошь, но здесь это необходимо.

— Так вычтите из нашего жалованья, делов-то, — ответил Денисов.

— Ага. Ты это бухгалтерии скажи, — проворчал шеф. — У нас же все по инструкциям… Сперва хрен выбьешь, потом замучаешься вычитать. Ладно, черт с ним.

Я задумчиво пялился на билеты.

— Так ведь Балканский экспресс отходит из Петрополя и едет в Константинополь, — сказал я. — Я, конечно, переживал, что нас могут заметить на вокзале здесь, но…

— В Москве точно затеряетесь. Пока что ваших однокурсников или других возможных знакомых среди пассажиров первого класса нет, но все равно лишний раз не высовывайтесь. Это ясно?

— Ага… — глаза Денисова блестели от предвкушения поездки. Подарок нам сделали царский. Балканский экспресс был легендарным поездом. Самый комфортабельный, самый быстрый, с великолепным обслуживанием… А нас еще и в первый класс поселили. Экспресс выходил из Петрополя, проходил через Москву, затем делал остановку в Киеве, а потом через Кишинев и Букурешт добирался до Константинополя. Словом, на таком можно было увидеть в окошке полевропы.

— Билеты до Букурешта, — сказал я. — Но нам нужно в Констанцу…

— От Букурешта до Констанцы четыре часа на автомобиле, — ответил Корф. — Вас встретят в столице и довезут до побережья. Теперь запоминайте внимательно. В Дакии вы должны будете встретиться с двумя нашими агентами. Один найдет вас в Букуреште. Как доедете до столицы, не выходя из здания вокзала, идите к сотруднику службы помощи аристократии и закажите такси до Киселета. И ожидайте в зале. Вас заберет наш человек и доставит в Констанцу.

Ну, пока было несложно. Лишь бы все запомнить.

— Затем, как прибудете в Констанцу, первым делом заселитесь в отель “Эмеральд”. Он в центре. Номера уже забронированы и оплачены. Пока что на неделю. Сперва осмотритесь, и уже затем, Михаил, выходи на связь с Ириной, — сверху шеф грохнул буклет-путеводитель по Констанце. — Изучите в дороге.

— А что со связным? — Спросил Денисов. — Как передавать вам сведения?

Корф позволил себе слабую улыбку, словно предался каким-то давним воспоминаниям, но быстро посерьезнел.

— Этим займется Черемуха. Наш сотрудник в Констанце. Мы уже его предупредили и получили подтверждение о готовности вам помочь.

Так вот что за Черемуха, о которой тогда упоминал Алексеев в кабинете! Что ж, было бы спокойнее, знай я, как найти этого агента самостоятельно. Но, судя по всему, шеф не собирался палить контору сверх меры. Оно и понятно — лишний раз связи лучше не светить.

— И еще одно, — тайный советник положил на стол пустой пакет. — Михаил, постарайся в первый раз увидеться с Ириной, когда она будет без Матильды.

Я удивленно приподнял брови и перешел на ментальную связь.

“Неужели не доверяете?”

“Подстраховываюсь”, — ответил начальник. — “Должна же быть причина, по которой записку тебе передала именно Ирина, а не ее тетка”.

“Согласен. Будет сделано”.

— И еще, господа, — шеф понизил голос, и нам пришлось пододвинуться ближе. — Отныне вам присвоены имена, которыми вы должны пользоваться в тайной переписке или для других способов связи. Возможности связаться со мной ментально ввиду расстояния у вас не будет, так что телеграф, почта, звонки… Михаил — Эдельвейс. Константин — Тополь. Матильда носила имя Примула. Используйте эти слова, когда будете сообщать что-то на этот адрес.

Корф протянул мне карточку, и я прочитал адрес: “набережная реки Карповки, дом 30. Квартира 12. Телефон…”

— Значит, Черемуха — тоже рабочий псевдоним? — спросил Костя.

— Разумеется.

— А кто же тогда вы, ваше превосходительство?

— Ясень. Такова уж традиция — у нас не Отделение, а ботанический сад, — усмехнулся шеф. — И на случай если все совсем пойдет наперекосяк… Позвоните в аптеку Шульца и закажите настойку багульника. Но только в самом крайнем случае. Надеюсь, до этого не дойдет.

Глава 6

— Так, значит, тебя отправляют в Москву? — прожевав кусочек копченого ладожского сига, бабушка уставилась на меня через стол. — Леночка тут обмолвилась, что из чистки привезли твои летние костюмы. Не кажется ли тебе, что одежда слегка не по погоде, мон шер?

Ну вот я и спалился. За ужином собралось все семейство, а в качестве гостя присутствовал больно зачастивший к нам Серега Воронцов. Мне-то казалось, что исполнение обязанностей старшего в роду займет его пуще прежнего, но друг каким-то образом умудрялся находить время приезжать в Ириновку едва ли не через день.

Сейчас Воронцов удивленно вскинул брови.

— Ты не говорил, что собираешься в Москву.

— Срочное задание, — отпив воды, ответил я и потянулся к салатнице. — Только вчера получил инструкции.

— Задание секретное, — добавила за меня Ольга. — Оставьте человека в покое. Миша же работает на наше с вами благо…

Отец молча ел горячее, предоставляя бабушке возможность пытать меня в свое удовольствие. Впрочем, я с самого начала понимал, что они начнут что-то подозревать.

— Возможно, мне придется отбыть в Константинополь, — наконец ответил я. — Это еще не решено, но на всякий случай я решил взять вещи.

— Константинополь?! — нарушая все правила столового этикета, воскликнула сестра. — Это же замечательно! Говорят, там в сентябре прекрасная погода. И ты… ты увидишь дворец, пролив… Там столько древностей и достопримечательностей… Чего стоит один Великий собор Святой Софии! Ведь именно там нашли Осколок…

— Но, полагаю, Михаилу будет слегка не до экскурсий по достопримечательностям, — все же вмешался Патриарх и улыбнулся мне. — Ты ведь отбудешь по работе.

Я кивнул.

— Может что-нибудь и удастся посмотреть. Говорю же, это пока не точно. Может придется остаться на пару недель в Москве.

— Но если… Если все же отправишься в Новую Византию, можно попросить тебя привезти подарок? — заблестели глаза Ольги.

Я напрягся. Помимо любви к рыбкам и аквариумистики была у сестрицы еще одна маленькая страсть — она коллекционировала эти маленькие круглые шарики, которые можно было потрясти, и тогда начинали танцевать снежинки и блестки. Не знаю, как такие сувениры назывались по науке, но Ольга их просто обожала. Ее коллекция насчитывала уже больше пятидесяти шаров с различными фигурками и достопримечательностями, и большая часть была привезена из других стран и городов. Сама Ольга путешествовала редко, но многие знакомые привозили такие шары из поездок.

— Постараюсь, — натянуто улыбнулся я.

Да уж… И как мне привезти шарик из Константинополя, если я и вовсе не собирался там появляться? Ладно, постараюсь что-нибудь придумать. Может на блошином рынке или в лавке старьевщика найдется что-нибудь интересное по теме.

Сергей, казалось, заметил мое смущение. Я ощутил легкий всплеск силы, и его голос тут же возник в моей голове.

“Что-то серьезное?”

“Возможно”, — уклончиво ответил я и взялся за салат. — “Пока меня не будет, приглядывай за моими, хорошо?”

“Конечно”, — пообещал Воронцов. — “Мог бы и не просить”.

“Знаю. Спасибо”.

“И все же… Миш, точно все в порядке?”

“Пока да. А если задержусь, то предупрежу”.

Я оборвал ментальный канал, поскольку бабушка начала поглядывать на нас со слишком уж большим интересом. Не хотел я давать ей поводы для лишних расспросов. И уж тем более не собирался рассказывать подробности задания Воронцову: наш княжич, конечно, был хорошим парнем, но водилось за ним свойство паниковать и нервничать сверх меры. Не хватало мне еще носиться с валерьянкой и отпаивать всех накануне отъезда.

Ужин понемногу заканчивался. Вынесли самовар и десерт — на кухне в этот раз расстарались и успели испечь яблочный пирог из плодов нашего же сада. Я с наслаждением жевал хрустящую корочку, когда отец внезапно привлек к себе наше внимание.

— У меня есть новость, — он взглянул на гостя и улыбнулся. — Сергей Андреевич, я прошу вас на какое-то время сохранить ее в тайне.

Воронцов кивнул.

— Разумеется.

— Итак, — продолжил отец, — в связи с недавними изменениями в нашем статусе благодаря работе моего сына… Мы начали пожинать первые плоды. Сегодня утром я был немало удивлен посланием от Сената.

Мы с Ольгой переглянулись. Сестра затаила дыхание.

— Чего же от тебя хотят? — тихо спросила она.

— Обер-прокурор Первого департамента Правительствующего сената приглашает меня занять место в его вотчине, — ответил Патриарх. — Безусловно, подобное предложение ценно, однако я взял время поразмыслить.

Я вытаращился на отца. Ну ничего себе “первые плоды”! Место в Сенате, да еще и в Первом департаменте…

Первый департамент служил своего рода высшей инстанцией, призванной наблюдать за точным исполнением законов, и был наделен массой административных функций. Этот департамент ведал обнародованием законов и занимался проведением сенаторских ревизий, в ходе которых проверялось состояние отдельных учреждений или даже целых губерний.

Благодаря работе Первого департамента Сенат следил за исполнением общих государственных законов и контролировал деятельность всей огромной и неповоротливой имперской государственной машины. Не обходилось и без скандалов. Зачастую ревизии кончались преданием суду многих чиновников и даже губернаторов и других представителей бюрократической верхушки.

А еще через Первый департамент Сената проходили дела об определении чиновников к должности, о наградах, пожаловании разных прав и преимуществ, возведение в княжеское, графское и баронское достоинство, утверждение в правах дворянства…

Иными словами, место не просто ответственное и хлебное, но и очень, очень почетное.

— Интересный карьерный рост, — отозвался я, разглядывая отражение отца в выпуклом боку самовара.

— Такое доверие, признаюсь, несколько меня обескуражило, — сказал Патриарх. — У меня не так много соответствующего опыта…

Бабушка лишь хмыкнула.

— Половину Петрополя перетрясло, и Сенат лишился многих видных деятелей — одни оказались замешаны в скандалах, другим и вовсе не повезло быть убитыми. Ничего удивительно, Николай. Правительство латает дыры.

В этом, бабушка, конечно, была права: сейчас государственная машина испытывала недостаток кадров. И все же было удивительно, что предложение сделали моему отцу. Неужели и правда так много зависело от наличия у рода одного лишь Осколка?

Меня почему-то обуяла обида. Не обладай мы даром, позвали бы его в Сенат? Да хрен там! А сейчас, как только появился камушек, мы снова стали желанными гостями. Все как-то быстро вспомнили, что Соколовы — старый графский род, закрыли глаза на наше “плебейское” рыбное хозяйство, заваливали приглашениями на вечера… И все это из-за одного камня. Тьфу!

Кажется, я начинал сильнее понимать Аню Грасс и эту ее борьбу за право неодаренных занять достойное место в обществе. И это нам еще повезло носить титул. А каково безродному простолюдину с мозгами? Там еще меньше социальных лифтов.

— Соглашайся, Николай, — велела Кивернития. — Такие должности на дороге не валяются.

Отец почему-то взглянул на меня.

“А что скажешь ты, сын?”

Я откинулся на спинку стула.

“Сперва выясни условия. Один из нашей семьи уже оказался связан службой по рукам и ногам. Ты уверен, что хочешь того же?”

***

До Москвы было решено добираться на автомобиле. Во-первых, не хотелось светить поддельными документами в Петрополе, во-вторых, давненько нам обоим не удавалось поездить в свое удовольствие.

Костя ограбил отцовский автопарк, и мы разжились десятилетним “Руссо” с внешностью скромняги и сердцем дракона — я не заглядывал под капот, но, судя по всему, движок там был дьявольский.

Условились, что будем меняться через каждые два часа, а если совсем сморит, остановимся в одной из придорожных гостиниц, благо их на маршруте было хоть отбавляй.

— Ты чего такой смурной? — не отвлекаясь от дороги, я покосился на товарища. — Весь вечер рожа, словно уксуса хлебнул.

Денисов вздохнул, приоткрыл окно и потянулся за портсигаром.

— Да с Анькой поругались, — прикурив, ответил он.

— Серьезно?

— Судя по всему, да.

— И в чем загвоздка?

— Ну… Ты меня предупреждал, а я сделал все по-своему. За то и получил… — Костя выпустил в окно тонкую струйку дыма. — Отговорить я ее попытался. Ну и… Скажем так, переусердствовал. То ли с аргументами, то ли с подачей.

Я мрачно усмехнулся. Ну да, ну да, пошел я на фиг каждый раз, когда пытаюсь казать что-то дельное. А потом начинается.

— До драки, надеюсь, не дошло? — спросил я.

— Нет, я же не урод какой. В жизни руку на женщину не подниму! Но кофе пить теперь не в чем, — уже тише продолжил он. — Эта взбалмошная…Короче, она мне всю посуду расколотила. Утром пришлось пить чай из бульонной пиалы.

Я тихоприсвистнул. Иногда посмотришь со стороны, как милые бранятся, и думаешь — а может ну его? Впрочем, Денисов знал, на что шел. Грасс — тот еще подарочек.

— И что теперь?

— Да черт его знает, — отозвался Костя и потушил окурок в автомобильной пепельнице. — Она ушла, я за ней не побежал… Так и расстались.

— Ага. Нашла коса на камень. Один гордый, вторая…

— Делать-то что теперь, Миш?

Я слегка пожал плечами и снизил скорость, чтобы вписаться в поворот.

— Работать, Костя. Работать. Сосредоточься на задании. Мы в конце концов не развлекаться едем. А чтобы лучше работалось, смени-ка меня за рулем…

***

До Москвы мы добрались как раз за пару часов до отбытия поезда. Поставили машину на длительную парковку, оплатили сразу на пару недель вперед и, вытащив чемоданы, отправились пить кофе. Посадка начиналась за час, и время еще было.

— Взял чтение в дорогу? — спросил Денисов, уставившись на вечерний городской пейзаж.

Я молча похлопал по дорожной сумке.

— Все там. Задание, пара книг о Дакии и конспекты третьекурсников, которые я выменял за пару ништяков.

Денисов удивленно вскинул брови.

— По каким предметам?

— Прикладная артефактория, оба семестра. И… Заметки с практики по Боевому применению Благодати. Редчайшие и ценные записи, должен сказать.

Глаза товарища азартно заблестели.

— Так ты тоже решил пойти на боевую специализацию?

— Ну не в лекари же подаваться с такой жизнью…

Костя хотел сказать что-то еще, но в этот момент объявили посадку на наш поезд.

— Отдельный вход… — цокнул я. — Роскошествуют…

— Мы поедем на самом дорогом поезде в обеих империях. Что, ни разу не катался на Балканском экспрессе?

Я покачал головой.

— Как-то не доводилось.

— Ооо… Тогда с меня экскурсия! — Денисов подмигнул. — Тебе понравится.

Мы шустро допили свои напитки и, подхватив чемоданы, двинулись к отдельному входу на перрон для пассажиров Балканского экспресса. Но не успели сделать и пары шагов, как к нам тут же подлетел носильщик в форме и почти что насильно выхватил из наших рук весь багаж.

— Позвольте помочь, господа! — Затараторил он. — Доставим все ваши вещи в целости и сохранности. Извольте уточнить, какой у вас вагон.

— Третий, — отозвался Денисов и сверился с билетом. — Все верно, третий. Второе купе.

— О, господа. Путешествие в первом классе станет для вас поистине незабываемым! Сервис Балканского экспресса спорит с обслуживанием в лучших отелях мира, и мы пойдем на все ради обеспечения вашего комфорта во время поездки…

Неплохо он так выпрашивал чаевые. Я улыбнулся и приготовил денежку.

Носильщик тем временем взгромоздил нашу поклажу на позолоченную тележку и принялся катить ее позади нас.

Едва мы вошли на перрон, я ахнул. Поезд… Если его вообще можно было назвать поездом, действительно был шикарным. Казалось, это настоящий дворец на рельсах. Острый нос экспресса был украшен гербами объединенной империи и Новой Византии. Сверкали начищенные металлические детали, а в окнах виднелись расшитые занавески.

— Чтобы у пассажиров не было повода жаловаться на неудобства, наша компания не поскупилась на средства и продумала сервис до самых мелочей, — вещал тоном заправского экскурсовода носильщик. — Балканский экспресс — не просто поезд с рестораном, а настоящий гранд-отель на колесах! Особое внимание прошу обратить на меню, господа. Завтрак будет сервироваться в ваших спальнях, и каждый день будет посвящен кухне той земли, через которую вы проезжаете. Повара поразят вас изысканными деликатесами, среди которых даже блюда из осетрины и фазана не покажутся вам оригинальными…

Мы как раз добрались до третьего вагона, и нас встретил вышколенный проводник, одетый в мундир красных, черных и золотых цветов. Его голову венчала старомодная фуражка, а руки были обтянуты белыми перчатками.

Увидев билеты в наших руках, проводник поклонился.

— Приветствуем пассажиров Балканского экспресса! Могу ли я увидеть ваши билеты и документы, господа?

Мы с Денисовым протянули все необходимое. Проводник тут же сверился со списком в золотисто-алой книжечке и расплылся в улыбке.

— Все в порядке, ваши…

— Благородия, — подсказал я.

— Позвольте, я покажу ваши места и объясню преимущества первого класса в нашем экспрессе.

Мы вошли следом за проводником, а за нами тащил багаж ушлый носильщик. Нет. Свой рубль он честно заработал. Потому что к этому моменту я хотя бы морально подготовился к тому, что нас ожидало.

А ожидало нас… Великолепие. Царственный лоск, воплощение богатства всей империи и роскошь, доступная лишь избранным.

“Ну как?” — ухмыльнулся Денисов, увидев, как округлились мои глаза.

“Ох-ре-неть”, — только и мог ответить я.

Теперь-то становилось понятно, почему в этом поезде пассажиры чувствовали, себя как в одном из лучших отелей Европы. Вся обстановка экспресса была выполнена в ретро-стиле, явно вдохновленная началом прошлого века.

В вагонах первого класса было всего по четыре купе, и одно из них оказалось всецело в нашем распоряжении.

— Господа путешествуют без слуг? — Уточнил проводник.

— Да, — кивнул Константин. — предпочитаем передвигаться налегке.

Проводник распахнул перед нами дверь купе, и я остолбенел. Никогда прежде не видел ничего подобного в поездах. Это и правда был номер отеля, но помещенный в экспресс. Сперва мы оказались в небольшой прихожей, затем очутились в гостиной, и уже дальше проводник показал нам спальный отсек.

Всюду были сложные деревянные панели, в мини-гостиной стояли роскошные кожаные кресла, а спальные места были устланы шелковыми простынями и шерстяными одеялами на кроватях. Каждая мелочь была продумана.

— Лаврентий, пожалуйста, разместите багаж их благородий, пока я предоставлю полезные сведения, — попросил проводник, и носильщик принялся размещать наши чемоданы.

— Итак, ваши благородия, счастлив сообщить, что в вагонах нашего поезда вы найдете способные удовлетворить запросы любого гурмана блюда, изысканные вина и интереснейших попутчиков. Балканский экспресс — это круг общения, и вы обретете множество полезных знакомств в вагоне-ресторане или в курительных залах, — проводник указал на кнопку звонка. — Если вам что-нибудь понадобится — что угодно — пожалуйста, нажмите на кнопку.

— Благодарю, — улыбнулся я.

— А пока прошу вас размещаться. Вскоре после отбытия к вам прибудет официант с приветственным подарком.

Служители удалились — каждый с чаевыми. Я сунул вознаграждение носильщику, а Денисов поблагодарил нашего проводника. Отказываться они не стали, а я гадал, было ли достаточно рубля или здесь принято давать щедрее.

— Ну что, оденемся поприличнее — и в ресторан? — Предложил Денисов, развалившись в кресле.

— Нам бы лучше не высовываться. Вдруг кого встретим…

— И что, торчать в первом классе этого царь-поезда, не смея носа показать? — возмутился товарищ. — Если что, я угощаю.

— Позже. Давай ближе к полуночи, когда честной народ разойдется спать.

Я принялся развешивать костюмы по шкафам. Расправил все складочки, почистил туфли, убрал подальше совсем легкие вещи и занялся чтением. Вскоре принесли комплимент — два бокала с каким-то дивным виски. И когда время подходило к полуночи, я сдался и посмотрел на Денисова.

— Ладно, веди в свой ресторан.

Переодевшись, мы направились в нужный вагон. Ковры здесь были персидские, и мне было боязно лишний раз на них ступать. Сколько же стоили билеты…

— Прошу, — Константин распахнул передо мной дверь в вагон-ресторан, и у меня тут же защипало в носу от смеси запахов дорогого алкоголя, сигар и сигарилл, еды… Звучала тихая ненавязчивая музыка.

Стены здесь были отделаны ценными сортами деревьев, шторы и занавески сшиты из генуэзского бархата, люстры выполнены из хрусталя. На стенах висели акварели классиков мировой живописи, а к услугам читающей публики даже имелась библиотека, о чем сообщала золоченая табличка.

Половина вагона была отдана в распоряжение курящих. Покачиваясь в такт ритму вагонных колес и музыки, дамы в шелках и господа в смокингах вдыхали коньячные пары и упивались шампанским. Причем в курящем отсеке народу было куда больше.

— Господа, желаете ли остаться в некурящей части? — спросил подошедший к нам официант с меню наготове.

— Да, — ответил я.

— Нет! — сказал Денисов.

Да чтоб его… Ладно.

Официант тактично выжидал, давая нам время определиться.

— Мы бы хотели расположиться в курящем зале, — сказал я.

— Прошу за мной.

Два отсека были отделены стеклянной перегородкой и какой-то бесшумной системой вентиляции — дым, что попадал в “чистый” зал, не казался противным. Официант открыл перед нами стеклянную дверь и пропустил вперед, предлагая выбрать понравившийся столик. Мне как раз приглянулся тот, что был возле окна. Пространство вокруг него пустовало, и лишь одинокая девушка по соседству читала книгу, потягивая вино.

Я молча указал на стол.

— Этот, пожалуйста.

— Прекрасный выбор, — учтиво улыбнулся официант.

Мы расселись, и перед нами разложили меню. Винная карта напоминала том Советской энциклопедии, и я даже растерялся.

А затем поднял глаза на девушку, что углубилась в чтение. Она сидела к нам спиной, из ее ушей торчали провода наушников, и нас она явно не слышала. Но показалась мне знакомой.

Не успел официант отойти от нас, как она обернулась к нему и взмахнула рукой, подзывая к себе.

— Повторите, пожалуйста, — сказала она, вытащив наушники.

Мы с Костей замерли.

— Какого хрена здесь делает Аня? — зашипел я.

Глава 7

Вытаращившись на Аню, Костя нервно сглотнул слюну. Официант слегка поклонился девушке и задержал взгляд на нас.

— Господа готовы сделать заказ?

Анна, до этого нас не замечавшая, резко обернулась. А дальше все было как замедленной съемке в дешевом кино. Ее глаза округлились от удивления, взметнулись стриженные под каре смоляные волосы, рот приоткрылся в немом крике…

— Какого дьявола? — воскликнула Аня, нарушая все возможные приличия.

Сперва показалось, что мне отчего-то заложило уши. Но нет — это просто тишина оказалась настолько громкой. В один миг перестала звучать музыка, затихли гости, с любопытством уставившись на бурную реакцию Грасс.

Она тут же вскочила со своего места. Разъяренная как фурия, глаза метали молнии. Она схватила с подноса официанта свой пустой винный бокал — мне показалось, сейчас она долбанет его о стол и сделает подобие “розочки” — с такой злостью она смотрела на Денисова.

Твою же мать. Если она раскричится, то порушит всю нашу легенду!

“Аня, тихо!” — крикнул я ментально. — “Успокойся! Пожалуйста!”

Она метнула на меня гневный взгляд и так сильно сжала в руках ножку бокала, что та треснула у нее в руках.

— О господи, мадемуазель! — воскликнул официант и уставился на ее ладонь. С пальцев Грасс текла кровь, но она, казалось, даже не заметила этого. Так и сверлила Костю глазами.

— Ты что, меня преследуешь? — прошипела она, глядя на моего товарища. — Совсем с ума сошел?

— Госпожа, вы порезались! — лепетал сбитый с толку официант. — Нужно оказать вам помощь…

Я решил взять дело в свои руки, пока этот переполох не поднял на уши весь поезд. Ну, блин, как обычно. Пошли, называется, выпить перед сном…

— Пожалуйста, принесите чистое полотенце и теплую воду, — обратился я к официанту и поднялся со своего места. — Я помогу даме. Как одаренный, запрашиваю разрешение начальника поезда на применение целительной силы.

Правилами поезда использование Благодати было запрещено. Исключения делали только для ментальной связи и — по разрешению — для исцеления. Остальное было под запретом, дабы не смущать и не пугать других пассажиров. Поговаривали, что в старые и менее спокойные времена, когда в Дакии бесчинствовали разбойники и любители грабить поезда, к Благодати относились более лояльно. Но сейчас даже для применения “Мертвой воды” требовалось получить одобрение.

— Конечно, сейчас запрошу, — сказал официант и испарился.

Аня в этот момент наконец-то перевела взгляд на свою руку и поморщилась, словно только что заметила рану.

— Вот черт.

— Я помогу, — тихо сказал я и потащил ее за ее столик. — Садись, сейчас все сделаем. Константин, пожертвуй свой напиток для благой цели.

— Позвольте мне предложить свой! — эффектная дама в открытом платье из зеленого шелка и в восточном тюрбане с пером поднялась из-за столика, который делила с пестрой компанией, и грациозно подплыла к нам.

Я с удивлением на нее уставился.

— Прошу прощения?

— Мари Буайе-ле-Дюсон, — представилась женщина с сильным акцентом и протянула мне бокал с ярко-зеленой жидкостью. — Если желаете обработать рану или обезболить мадемуазель, месье, рекомендую чистый абсент… Этот богемский. Лучший в мире.

Я подвис на пару секунд, соображая, где мог видеть эту женщину. Ее лицо и имя казались мне очень, очень знакомыми. А потом до меня дошло, и я едва не поперхнулся. Это же знаменитая парижская актриса и танцовщица, номера которой собирали полные залы!

Королева французского бурлеска. Дита фон Тиз, Сара Бернар и Матильда Кшесинская в одном лице этого мира… Простолюдинка, покорившая своей артистичностью и пластикой всю европейскую и имперскую аристократию.

Ох ты ж елки.

— Благодарю… — я замялся, не зная, называть даму мадам или мадемуазель. Детали ее личной жизни мне были неизвестны. — Госпожа Буайе-ле-Дюсон.

Дива поставила бокал передо мной и легонько взяла Аню за подбородок.

— Сколько страсти и чистых эмоций! — промурлыкала она, глядя в глаза Грасс. — Сколько пыла и поистине эллинской трагедии в этих очах… Не зря говорят, что вы, русские, щедры на чувства. О, теперь я это вижу… Дитя, дай взглянуть на твою рану.

Аня подчинилась, завороженно глядя на французскую диву и не смея отвести от нее взгляда. Действительно, было в этой женщине что-то демоническое: едва она начинала говорить или двигаться, смотреть хотелось только на нее.

Как раз в этот момент выбежали официанты со стопкой горячих полотенец и несколькими кувшинами воды. Это они, конечно, переборщили. У нас тут небольшой порез руки, а не ногу оторвало. Ну да ладно. Дива принялась осторожно вытаскивать осколки из ладони Ани.

— Разрешение получено, — шепнул мне официант. — Господин, быть может, мне все же стоит вызвать врача? В нашем поезде есть медицинский блок…

— Это всего лишь царапина, — фыркнула наконец-то пришедшая в себя Аня. Видимо, чары француженки понемногу ее отпустили. — Не нужно никаких врачей! Со мной все в порядке.

И все же из ее ладони продолжала течь кровь. Я снял пиджак, расстегнул запонки и закатал рукава.

— Дамы, позвольте…

Воззвав к силе, я действовал на автомате. Для разнообразия решил использовать Благодать, благо ее во мне тоже было немало. Родовой источник ревниво кольнул меня куда-то в район живота — забавно. Казалось бы, предки должны радоваться, что я больше не тратил родовую силу на всякие мелочи. А вот источник и правда немного обижался, если это можно было так назвать.

— Пей, дорогая, — я был занят руками Ани, поэтому дива поднесла бокал с абсентом к ее губам. — Только медленно и немного. Этот напиток и лошадь свалит…

Не знаю, чего этой роскошной француженке приспичило поучаствовать в движухе, но я особо не возражал. Пока Аня молчала и не вопила на весь вагон наши фамилии, можно было особо не напрягаться. И все равно мне не нравилось, что этот инцидент привлек внимание посторонних. Да еще и знаменитостей.

Первым делом я занялся водой — решил использовать подручные средства и немного сунулся в целительную артефакторию. Отобрав два кувшина, я зачаровал воду в первом, превратив ее в физическое воплощение заклинания “Мертвая вода”. Такое, по идее, нам должны были давать только на старших курсах, но я не зря путался под ногами у артефакторов в Отделении: показали несколько полезных в полевых условиях фокусов.

Аня строго наблюдала за моими действиями — никак не комментировала, но. Не препятствовала. Но под ее тяжелым взглядом я чувствовал себя юным пацаном на экзамене.

— Так, пожалуйста, подставь руки, — попросил я.

Аня послушалась. Костя стащил с горы несколько полотенец и подставил под ладони Ани, чтобы вода не попала на ковер. Я выплеснул немного “Мертвой воды” — первый поток смыл грязь и остановил кровь.

Мари Буайе-ле-Дюсон с азартным блеском в глазах наблюдала за моими манипуляциями.

— С’est un miracle! — воскликнула она по-французски и замахала своей пестрой компании. — Господа, глядите! Имперский аристократ творит настоящее волшебство!

О черт… Этого еще не хватало. У меня как-то вылетело из головы, что в Европе было гораздо, в сотни раз меньше одаренных. Неудивительно, что применение Благодати для них было тем еще шоу.

— Госпожа, прошу, не стоит прерывать мою работу, — попросил я. — Мне нужно сосредоточиться.

Аня что-то прошипела ей по-французски, и энтузиазм дамы немного поутих. Тем не менее было поздно: разряженные щеголи из-за столика танцовщицы теперь неотрывно пялились на нас.

Закончив с “Мертвой водой”, я зачаровал содержимое второго кувшина на “Живую”. Было интересно работать с физической конфигурацией. В таких штуках мастером была Ядвига Хруцкая, но она выпустилась из Аудиториума и вроде бы отправилась в Константинополь углублять знания и обмениваться опытом. Словом, выбрала научную карьеру.

— Хватит… Достаточно! — сказала Грасс и отвела здоровой рукой кувшин в сторону. — Все уже в порядке. Видишь, заживает на глазах.

Действительно, довольно глубокий порез потихоньку затягивался, кожа стала розоветь и закрыла мясо, появилась тонкая пленочка новой кожи.

Я выдохнул в облегчением.

— Все. Проблема решена, — обернулся я к официанту. — Три островных скотча, пожалуйста. Самых торфяных и безо льда, чтобы прийти в себя. И еще один абсент для госпожи Буайе-ле-Дюсон взамен утраченного.

Следы инцидента мгновенно убрали. Я не заметил, как подсуетились официанты, но стоило обернуться к столику, и я увидел идеальный порядок. Мари Буайе-ле-Дюсон театрально приложила ладонь к груди.

— О, месье, я должна поблагодарить вас за это дивное… représentation! Как же… как же по-русски…

— Представление, — подсказал Денисов.

— Именно! Должна заметить, обычно я выступаю перед людьми, чтобы даровать им эмоции и ощущение чего-то нового, но вы, месье, на этот раз превратили меня в зрителя! Было крайне захватывающе! C'était merveilleux! Прошу, месье, пожалуйте со своими друзьями за наш столик! У нас собралась весьма яркая и довольно известная компания…

Это я уже понял. За самым большим столом в курительном отсеке явно собрались деятели искусства. Высокий рыжеволосый мужчина с клиновидной бородкой в коричневом дорожном костюме и пестром шейном платке был похож на художника. Когда я встретился с ним взглядом, он приветливо улыбнулся и поднял бокал.

Подле него расположилась томная южная красавица с черными как смоль волосами, заплетенными во множество тонких косичек. Она была облачена в белоснежное открытое платье, очень красиво контрастировавшее с темной кожей, курила через длиннющий мундштук из слоновой кости, и при каждом ее движении браслеты на ее руках издавали веселый звон.

— Asseyez-vous à notre table! — сказал третий пассажир — плотный мужчина лет пятидесяти в темно-бордовом бархатном пиджаке, из кармана которого торчал блокнот. — Присаживайтесь за наш стол, господа! Места всем хватит!

Он был похож не то на журналиста, не то на писателя. А рядом с ним на диванчике расположились еще двое — их я разглядел плохо, мешала тень.

Я переглянулся с Аней и Костей, а затем улыбнулся диве.

— Мы с удовольствием примем ваше приглашение, однако нам нужно немного времени, чтобы побеседовать наедине, — сказал я.

— О, en privé… — понимающе улыбнулась дама. — Разумеется, господа.

Качнув пером на украшенном самоцветами тюрбане, она вернулась за свой столик. Как раз появился официант с тремя бокалами заказанного виски, и Денисов велел записать заказ за свой счет. Я же молча кивнул Ане на наш стол.

Девушка оглянулась по сторонам и, вероятно, поняв, что ее бегство незамеченным не пройдет, была вынуждена присоединиться к нам. Открыв портсигар, она достала сигариллу, щелкнула позолоченной зажигалкой и уставилась на нас с Денисовым.

— А теперь объясните мне, соколики мои, какого хрена вы здесь делаете? — прошипела она и выдохнула дым. — Ладно Костя — он дурной, от него я могла ожидать чего-то подобного. Ну… в теории. Но ты-то, Михаил? Ты-то зачем в это вписался? Неужели такими друзьями заделались, что ты за ним и в огонь и в воду?

Я сделал небольшой глоток из запотевшего от холода стакана и закрыл глаза. На миг, на краткий дивный миг все вокруг перестало существовать. Я вдыхал землистый и торфяной аромат островного скотча и даже улыбнулся от удовольствия. Да, за любовь к вонючему пойлу меня считали извращенцем. Но и пошли они к черту. Мне нравилось.

— Ты чего несешь? — понизив голос, ответил Денисов, нависнув над столом. — Не преследую я тебя! Вообще не понимаю, как ты в этом поезде оказалась!

Аня на миг замерла.

— Не понимаешь, значит? — с перекошенным от гнева лицом, она привстала, чтобы оказаться с Костей на одном уровне. — Ты ж меня сам отговаривал ехать в Константинополь! А этот поезд куда идет?

— Ну… До Константинополя, — смутился Денисов. — Вот черт…

— Я просто поменяла билеты, болван! — громким шепотом ответила Грасс, уселась и залпом осушила свой стакан. Кощунство. Поморщилась, затянулась, выдохнул и продолжила уже гораздо спокойнее. — После того, как мы поругались, я решила, что дольше оставаться в Петрополе не было смысла. И так дома всю душу наизнанку вывернули, еще и ты лихо так добавил сверху. Собрала вещи, поменяла билет и поехала… Хоть погуляю по городу, развеюсь…

— Проклятье, — вздохнул Денисов. — Точно.

Я поставил локти на стол и спрятал лицо в ладонях. Идиоты. Кретины. Болваны… Все мы… Ну ешкин кот, угораздило же случиться такому совпадению. И теперь вся наша легенда могла полететь под откос. И ведь даже не объяснишь Ане, почему надо помалкивать. Кому-кому, а ей я не собирался распространяться об истинных целях нашего задания и связи с Аспидой.

— Другой вопрос, какого ляда вы здесь забыли? — спросила Грасс.

— Я еду повидаться с Ириной, — тут же ответил я, пока Денисов не сморозил какую-нибудь глупость и не выдал нас. Лучше сказать полуправду, чтобы в нее легче поверилось, чем откровенную ложь. — А Константина взял с собой, потому что после вашей ссоры ему в Петрополе тоже делать особо нечего.

— Ты не говорил, что собираешься к Штоффам, — удивилась Аня. — Да и поздновато собрался. Скоро же семестр начинается.

— Решил сделать сюрприз, раз свободная неделя выдалась.

— Значит, вы до Букурешта?

— Ага.

Аня подозрительно покосилась на нас обоих.

— И вы не знали, что я поеду именно этим поездом?

— Да, черт возьми, не знали! — рявкнул Денисов, снова обратив на нас внимание столика деятелей искусства. — Иначе хрен бы я на него сел! И вообще, откуда у тебя деньги на Балканский экспресс?

— Я, в отличие от тебя, с первого курса подрабатываю, — отрезала Грасс.

— Ага. Видел тебя в форме официантки…

— Из тебя тоже неплохой ублажитель старух вышел. Я хоть и работаю с артефактами подпольно, но зато могу позволить себе второй класс на собственные деньги!

— Заткнись, Костя, — не выдержал я и строго взглянул на Аню. — И ты заткнись. Оба замолчите. Башка уже болит от вас обоих. Любовнички хреновы.

Аня нервным жестом потушила сигарету в пепельнице и толкла окурок с такой ненавистью, словно представляла, что это был Денисов.

— Значит, так, ребятки, — я по очереди взглянул на обоих. — Не знаю, чего вы там друг другу наговорили, но гештальт у вас явно не закрыт.

— Чего не закрыто? — не понял Денисов.

— В смысле расстаться вы расстались, но ничего для вас обоих не закончилось. В противном случае вы бы так сейчас не нервничали, — я пошарил рукой в кармане и вытащил массивный брелок с табличкой купе. — Поэтому вот ключи от наших апартаментов. Идите и разберитесь уже наконец. Мне плевать, драться вы будете или трахаться, но чтобы к завтраку оба были в адеквате. Это ясно?

У Кости виски пошел носом, а Грасс закашлялась от моей тирады.

— Вернусь к завтраку, тогда и поговорим нормально, — сказал я и скользнул взглядом по компании творческих личностей за соседним столом. Мари Буайе-ле-Дюсон улыбнулась мне и жестом пригласила за свой стол. Ну что ж, придется обзавестись новыми знакомствами. — Вперед. Шевелитесь, пока я не передумал.

Не знаю, почему, но эффект моя рулада произвела колоссальный. Костя и Аня оба притихли и, казалось, даже немного смутились. Девушка нерешительно застыла, но Денисов кивнул в сторону выхода и даже подал ей руку.

— Михаил прав. Нужно разобраться. Идем.

Аня смущенно поправила выбившуюся из-за уха прядь волос и последовала за Денисовым, стараясь не смотреть мне в глаза.

“Не смей ей и слова вякнуть по поводу задания”, — добавил я ментально, обратившись к Константину. — “И документами не свети. Все, лети, орел”.

Я же, проводив голубков, подхватил свой бокал и подсел к соседям.

— Добрый вечер, господа…

Глава 8

Заметив меня, богемная публика оживилась.

— Наконец-то вы до нас добрались! — рыжеволосый мужчина, походивший на художника, сидел с краю и подскочил, чтобы взять для меня стул. — Наша Мари успела прожужжать нам все уши. Впрочем, я уже не раз видел, на что способна сила русских аристократов… И я совершенно позабыл о манерах, — он протянул мне руку. — Емельян Федорович Матвеев, художник-портретист.

Я пожал руку, стараясь не выдавать эмоций. Тот самый Матвеев? Обладатель негласного титула “колотая кисть”? К этому художнику выстраивалась очередь на годы вперед, и даже аристократам приходилось мириться с его эксцентричным нравом… Редкий случай, когда перед неодаренным ходили на цыпочках и упоминали его имя с томным придыханием.

А уж какой дивный портрет императрицы он написал… Ну и ну. Вот уж действительно попал в самое сердце богемы.

Я улыбнулся и представился в ответ.

— Михаил Александрович Репнин. Пока что обычный студент на каникулах.

Деятели искусства переглянулись и дружно рассмеялись.

— Эх, ваше благородие, — ухмыльнулся портретист, придвигая ко мне пепельницу. — Обычные студенты на Балканском экспрессе не ездят… И раз вы наделены даром Благодати, то уж точно не происходите из простой семьи. Репнины… Репнин… Нет, кажется, никого из вашей семьи я еще не писал.

Я пожал плечами.

— Мой отец, увы, не самый большой ценитель искусства. Предпочитает то золото, что можно пересчитать и хранить в банке.

Ну, врать — так по полной. Буду аккуратно обвешивать легенду всякими мелочами, что оживят мой образ.

— Позвольте уточнить, ваше благородие, — мужчина в бархатном пиджаке достал из кармана записную книжку и перелистнул несколько страниц. — Не из тех ли вы Репниных, что владеют имением под Рязанью? Демид Львович Лурье. Писатель.

Я с улыбкой пожал его потную ладонь.

— Рад знакомству, Демид Львович. Увы, я вырос в Тверской губернии, а по достижении совершеннолетия отправился в Москву и в Рязани не бывал. Полагаю, вы имеете в виду владения побочной ветви нашего рода.

— Демид Львович, сладкий вы мой персик, избавьте юношу от расспросов! — взмолилась дива. — Михаил Александрович на отдыхе, а вы терзаете его вопросами о его семействе…

— Все может пригодиться для книги! — обиженно возразил писатель.

Мари Буайе-ле-Дюсон наклонилась к моему уху.

— На самом деле господин Лурье — журналист. Ведет хронику и пару колонок в светских изданиях. Но, ведомый амбициями, решил написать целую книгу об императоре. Видимо, каждый журналист мечтает написать книгу…

— И давно он над ней работает? — тихо спросил я.

Дива загадочно усмехнулась.

— Ну… мы знакомы порядка пяти лет, и за все это время он не продвинулся дальше пятой главы… Зато в описании торжеств и прочих празднеств равных нашему Демиду Львовичу поистине нет! Ах, как он преподнес мое первое выступление в Петрополе…

Темнокожая красавица с косичками изучала меня, но не проронила ни слова. Я кивнул ей в знак приветствия, и она смущенно улыбнулась.

— Это М’Балия, из африканской земли Гвинея, — подсказала госпожа Мари. — Моя лучшая ученица. Увы, она не говорит по-русски. На их землях знают лишь местные языки и мой родной французский язык.

Африканка и правда была очень красива, и в каждом ее движении сквозила кошачья грация. Я улыбнулся девушке и сказал только:

— Je suis fasciné.

Означало это “я очарован”. Девица вновь смущенно улыбнулась и опустила глаза в пол. Несмотря на довольно откровенный наряд, красотка явно ощущала себя немного не в своей тарелке. Возможно, мешал языковой барьер и то, что остальные при моем появлении перешли на русский. Я решил не мучить ее излишним вниманием и обратил взор на двух мужчин, сидевших на диванчике в тени.

Первый показался мне похожим на лютеранского пастора — настолько скромно он выглядел на фоне остальной разряженной в яркие цвета публики. Весь в черном, лицо походило на лики мучеников с икон. Трудно было определить возраст — от плохих тридцати до бодрых сорока пяти.

— Макс Фрам, — представился он. — Композитор.

— Не просто композитор, — вмешался его сосед. — Гений!

— А вы? — Спросил я.

— О, я всего лишь скромный ученик маэстро, — улыбнулся второй мужчина. Он явно был моложе, хотя во всем старался подражать учителю. — Антоний Романович Брага. Да, Брага. Как напиток.

— Интересная фамилия, — удивился я.

— Еще занимательнее, что она итальянская, — пожал плечами ученик. — Моя семья перебралась в Москву еще в прошлом столетии. Зато фамилия оказалась звучная, запоминают ее быстро.

— Воистину, — хохотнула наша дива. — Что ж, все наконец-то перезнакомились, и я предлагаю за это выпить! Buvons!

Не знаю, как, но рядом с моим почти опустевшим бокалом очутился его собрат — только полный на два пальца. Я присоединился к тосту и мельком взглянул на часы. Глубокая ночь, но никто не смел выгонять нас из вагона-ресторана. Видимо, наш шум не мешал остальным пассажирам.

Господин Фрам, к моему удивлению, даже не притронулся к алкоголю. Вместо этого он пил минеральную воду с долькой лимона. Его ученик все же позволил себе угоститься вином. Я потягивал свой торфяной виски и, развесив уши, с любопытством вникал в жизнь богемы.

— А что же наш новый друг все молчит? — дразнила госпожа Буайе-ле-Дюсон. — Неужели мы утомили вас сплетнями?

Я сдержанно улыбнулся.

— Боюсь, мне пока что попросту сложно поддержать беседу. И, кроме того, я немало смущен. Признаюсь, я ожидал встретить известных людей в Балканском экспрессе, но чтобы все они собрались на одном рейсе и за одним столом…

— А разве вы не знаете? — удивился художник и крутанул напомаженный рыжий ус. — Мы здесь оказались не случайно. Едем в Константинополь для подготовки одного мероприятия… Интересно, нам можно об этом говорить?

Журналист фыркнул.

— Я вас не выдам. Да и наш новый друг, надеюсь, не будет распространяться раньше времени…

Вероятно, алкоголь окончательно развязал языки честной компании. Лишь маэстро Фрам с укором взглянул на раздухарившихся коллег, но вслух возражать не стал.

Я же уже принял стойку, как собака, учуявшая след дичи. Если где-то рядом была тайна, я, конечно же, должен сунуть нос поглубже. Авось пригодится.

— Так что же за мероприятие? — спросил я, потянувшись за сигариллой. — Впрочем, уверен, что в Константинополе каждый день происходит нечто значимое. И все же…

Дива театрально закатила глаза и приложилась к бокалу с коктейлем.

— О, ваше благородие, все это — полная скука по сравнению с тем, ради чего нас пригласили в Константинополь! — Она придвинулась ближе к центру стола и понизила голос почти до шепота. — Мы едем в южную столицу по приглашению градоначальника Константинополя. Причем вы видите малую часть той армии деятелей искусства, которая будет готовить грандиозное представление. Совсем скоро в Константинополь стекутся таланты со всех уголком Европы и Империи!

— А повод? — Уточнил я, уже догадываясь о причинах.

— Визит императора, конечно! — громким шепотом ответил журналист Лурье. — Ведь вместе с императорской семьей в город прибудут и политики, и аристократы, и еще множество блистательных деятелей.

Я растерянно уставился на свой бокал. Надо же. Я-то думал, что для императорской фамилии визит в Константинополь — событие из разряда дежурных. Но, видимо, в этот раз визит будет приурочен к какому-то значимому празднику.

Сейчас я жалел, что за эти пару лет не успел подтянуть свое образование в области истории до уровня блестящего. Даже несмотря на то, что я каждую свободную минуту пытался штудировать отцовскую или аудиториумскую библиотеку, в знаниях оставалось много пробелов. Особенно в той их части, что касалась школьного образования — все же прежний владелец моего тела, прямо скажем, особо ни к чему не стремился.

А зря.

— Что ж, — выдохнул я. — В таком случае бесконечно жаль, что я не смогу попасть на этот праздник.

Художник, дива и подмастерье композитора удивленно на меня уставились.

— Как же так, ваше благородие? Разве вы едете в Константинополь не ради этого?

— Боюсь, мой путь лежит в Букурешт, — ответил я, вызвав еще большее изумление.

Мари Буайе-ле-Дюсон скорчила презрительную гримаску.

— В Букурешт? Но, цветочек мой, это же дыра! К тому же, говорят, там все еще опасно…

— Если быть точным, я еду в Констанцу. Слышал, что там стоит имперский флот, и местные власти навели полный порядок.

Лурье покачал головой.

— Ну, места там и взаправду красивые, этого не отнять. И все же, ваше благородие…Дакия? Променять возможность поучаствовать в таком празднестве на… на ставку в казино?

Я улыбнулся.

— Нет, Демид Львович. На старого друга.

— Не удивлюсь, если в этом замешана женщина! — прошептал художник и лукаво мне подмигнул. — Я всегда чую след женщин… Всякий рыцарь служит прекрасной даме. В конце концов…

Я ответил ему загадочной улыбкой. Фигушки я тебе сейчас расскажу всю подноготную. И так засветился перед сплетниками, которые могли разнести обо мне новости по всему Константинополю. Оставалось лишь радоваться, что мне с ними в одном городе не столоваться и не пересекаться.

— Насколько мне известно, император собирался в путешествие ближе к зиме, — заметил я. — Но сейчас сентябрь.

— Душа моя, на подготовку уйдут месяцы! — воскликнула дива.

— И, кроме того, лучше приехать в Константинополь пораньше. Боюсь, уже в октябре в городе будет не протолкнуться от гостей, — проворчал журналист. — Все нормальные номера разберут, а я не хочу ютиться в каком-нибудь клоповнике! Еще и цены задерут так, что простенькие апартаменты будут стоить как люкс…

Зато, кажется, Новая Византия изрядно поправит свое материальное положение. Если верить рассказам этой компании, город будет трещать по швам от наплыва туристов.

И мне это не понравилось. Профессиональная деформация сознания опять давила на то, что всякий праздник — это риск. Чем больше народу, тем сложнее контролировать обстановку. Понимать бы, как у нововизантийцев со службой безопасности…

Тем временем за окном понемногу начало светать. Занятые разговором и выпивкой, мы не заметили, как наступило утро.

— Так, господа, кажется, нам пора расходиться, — зевнула дива. — Вот же напасть, я так долго переучивала себя вернуться к нормальному человеческому режиму дня, и теперь все напрасно. А вы, Михаил Александрович, какого графика придерживаетесь? Вы жаворонок или сова?

— Соворонок. Или жава, — ответил я. — Встаю обычно рано, а ложусь… Как получится.

Пассажиры переглянулись и рассмеялись.

— Весьма знакомо, — сказал Брага и похлопал ладонью по толстому фолианту меню. — Господа, раз уж мы засиделись до рассвета, быть может, порадуем себя легким завтраком?

При упоминании еды журналист оживился. К нему присоединился художник. Остальные предпочли сразу отправиться на боковую. Я взглянул на часы — половина седьмого утра. Завтрак начинали подавать с семи, и я гадал, смогу ли вернуться в купе так, чтобы не смутить Денисова и Грасс.

В итоге я пришел к компромиссу: заказал чашку кофе и еще немного поболтал с любителями поесть перед сном.

Наконец, распрощавшись с новыми знакомыми и сказав, в каком вагоне остановился, я медленно, специально растягивая время, направился в свое купе. Бодрый, словно только что вернулся с тропического побережья, проводник пожелал мне доброго утра.

— Прошу прощения.

— Да? — С готовностью отозвался проводник.

— Вы не замечали… Один ли в купе мой друг?

Проводник отвел глаза.

— Остался в одиночестве примерно час назад, — шепнул он.

— Благодарю.

— Прикажете подавать завтрак, ваше благородие?

— Через полчаса, — кивнул я.

— Будет исполнено.

Я подошел к дверям своего купе и шарахнулся от вони, что исходила от моего костюма. По смеси ароматов можно было подумать, что я неделю не вылезал из притона, пусть и весьма дорогого. Да уж, этот момент я как-то не продумал. Надо не забыть отдать одежду в чистку.

Денисов открыл почти что сразу после того, как я постучал. Заспанный, лохматый, он на ходу запахнул халат.

— А, это ты… А то я кофе заказывал. Жду вот…

Я протиснулся внутрь и оценил обстановку. Ну, вроде бы обошлось без драки — по крайней мере, вещи были на месте и следов потасовки я не обнаружил. Зато постель Денисова была смята так, словно на ней схватились борцы. Понятно… Значит, если не помирились, то уж точно воспользовались моментом. Как говорится, совет да любовь.

Я принялся стягивать пиджак, когда Денисов зашел в отсек купе, считавшийся спальней.

— Как прошло с дамочкой? — спросил он, прислонившись к стене.

— Много интересных знакомств и пищи для размышлений. Скажи-ка, Костя, ты как с историей Новой Византии?

Денисов смущенно поскреб пятерней по лохматому затылку.

— Ну… Кое-что в гимназии учил. Другой вопрос, что в голове после выпускных экзаменов мало что осталось.

— Ну ты уж поднапряги память. Скажи мне, друже, что могут пышно праздновать этой осенью или в начале зимы в Константинополе?

— Так… сейчас двадцать третий год идет… Слушай, ну разве что сто десятая годовщина Объединения. Империя и Новая Византия слились в экстазе у нас в тысяча девятьсот тринадцатом году.

Я озадаченно уставился на товарища.

— Вроде не такая уж круглая дата, чтобы устраивать столь пышное торжество…

— Ты о чем вообще, Миш?

— Да так, услышал от богемы кое-что интересное про готовящееся мероприятие в Константинополе. И все никак не могу понять, к чему могли приурочить такой серьезный слив денег… Ладно, давай об этом потом, — отмахнулся я. — Устал как собака и спать хочу больше, чем жить. Завтрак, если что, я заказал.

— Ты ж моя умница.

— Денисов, не наглей, — сурово пригрозил я и кивнул на его расправленную постель. — У вас как прошло?

— Ну… Перемирие, назовем это так.

— И то славно.

Я принялся раздеваться дальше. Нашел пижаму, тапочки…

— Я в душ, — оповестил Денисов. — Надолго. Меня не жди, ложись.

— Угу.

Денисов взял сумку с мыльно-рыльным барахлом и удалился на банные процедуры, а я торопливо переоделся. И только хотел вызвать проводника, чтобы попросить отнести костюм на чистку, как в дверь постучали.

Осторожно так, почти что робко.

Я накинул халат на пижаму и прошлепал к двери. На пороге стояла Аня Грасс.

— Ты специально ждала, пока Костя уйдет? — вместо приветствия спросил я.

— Какая проницательность.

Не спрашивая разрешения, она протиснулась в купе и жестом попросила меня закрыть дверь.

— Аня, я ради вас ночь не спал. Если нет ничего срочного, молю, давай потом.

Грасс, впрочем, не выглядела счастливой влюбленной. Наоборот, девушку явно что-то печалило или как минимум беспокоило. Она всегда хмурила лоб, и на нем появлялось три тонкие горизонтальные морщинки, когда она так делала.

— Хочу поговорить наедине, и это не срочно, но важно, — ответила девушка. — Костя — парень хороший, но я же прекрасно понимаю, что в вашей парочке все мозги у тебя.

— Низковато ты его оцениваешь для парня, с которым встречаешься.

— Мы не встречаемся.

— Да насрать мне! — не выдержал я. — Я спать хочу. Надо-то чего?

Грасс подошла ко мне вплотную.

— Скажи мне, пожалуйста, только честно. Ты так резко сорвался из Петрополя в Дакию действительно потому, что соскучился по Ирине? Или есть что-то еще?

Ага. Так я тебе всю картинку и разрисовал. Задаром. Щас.

— А что еще может быть? — разыграл удивление я.

Но Грасс не проняло. Мы с ней уже слишком хорошо друг друга знали, чтобы уметь различать эмоции друг друга. Девушка смотрела мне прямо в глаза.

— Я просто хотела уточнить, не связана ли твоя поездка с внезапным появлением князя Юсупова в Дакии…

Глава 9

Внутри меня что-то екнуло, но я выдержал взгляд Грасс. Сон как рукой сняло, а по позвоночнику словно пробежал электрический разряд.

— Поразительная осведомленность, — сухо ответил я.

Анна вздохнула.

— Значит, поэтому.

— Не совсем. Но да, я знаю, что Юсупов всплыл в Дакии. Только жаль, что в переносном смысле, а не в прямом.

Грасс знатно занервничала. Мне показалось, что я даже чувствовал учащенное биение ее сердца. И с чего это ее так проняло?

— Хм, забавно, — тщательно скрывая волнение, сказала девушка. — Знаешь, Михаил, когда я увидела Денисова за соседним столиком в вагоне-ресторане, то сперва подумала, что этот влюбленный болван действительно выследил меня, чтобы таким образом помириться. Дескать, красивый жест растопит мое сердце, все дела… Но потом я заметила тебя. А ты всегда появляешься там, где работает Тайное отделение. И никогда не появляешься просто так.

— Ну, логика у тебя работает, поздравляю, — ответил я. — Только, Ань, ей богу, оставь меня в покое и дай поспать. Или ты практикуешь пытку лишением сна?

— Нет, я действительно пытаюсь понять, как так вышло, и на кой черт ты поперся в Дакию.

— Вообще-то я могузадать встречный вопрос и тебе, раз у нас сегодня утро откровений. Ты-то сама сорвалась раньше срока на юг потому, что действительно психанула из-за ссоры с Денисовым, или же из-за того, что в Дакии объявился Юсупов?

Грасс наигранно фыркнула.

— Тогда бы я взяла билет до Букурешта. Как вы. Но нет, как бы тебе ни хотелось видеть меня в центре очередного замеса Ордена, сейчас я сама по себе. Я и правда еду в Южный Аудиториум и планирую провести там пару недель, а затем принять решение о переводе. Может задержусь, если позволят взглянуть на учебный процесс.

— Тем не менее ты откуда-то в курсе, что Юсупов в Дакии, — напомнил я. — Какая же птичка тебе напела?

Аня пожала плечами.

— У Ордена Надежды есть агенты за пределами империи. Радамант просто дал мне эту информацию перед отъездом, чтобы я была осторожнее.

— Ой ли? — усмехнулся я. — Добрый дядюшка Радамант так печется о своих солдатах?

— Это допрос, Соколов? — еще сильнее занервничала девушка. Анька всегда начинала грубить, когда нервничала.

Я шагнул вперед и почти что навис над ней.

— А что, есть веская причина устроить его тебе по всей букве протокола?

Девушка метнула на меня испепеляющий взгляд.

— Да уж, Отделение тебя испортило.

— А мне нравится. Так что еще ты должна делать в Константинополе, Аня? Какое задание на самом деле дал тебе Радамант?

Она молчала, демонстративно отвернувшись к окну. Ну как обычно — сейчас мы будем разыгрывать из себя недотрогу, оскорбленную невинность и все прочее. Знала бы она, сколько таких представлений я видел, пока шарахался в Отделении. Нет, дорогая, со мной этот трюк уже не пройдет.

— Если что, у меня есть санкция на использование силы в интересах задания, — добавил я. — Я не хочу этого делать и мне не выгодно светиться, но ты в одном маааленьком шаге от того, чтобы я потерял терпение. Поэтому, раз уж ты сюда заявилась, давай обменяемся информацией как приличные и здравомыслящие люди.

Грасс уперлась руками в маленький столик.

— Я должна наблюдать! — нервно выпалила она. — Доволен? Просто наблюдать и передавать, что происходит в городе.

Ну, чего-то подобного, признаться, я в целом и ожидал. Догадывался, что ее заданием была либо слежка за нами, либо наблюдение за кем-то другим, в ком были заинтересованы надеждинцы. В крайнем случае передача какой-нибудь ценной информации или работа курьером. Слишком маленький срок поездки, чтобы она успела сделать что-то еще.

— Почему сейчас? — продолжал спрашивать я — И зачем Радаманту наблюдатель в Константинополе, если Юсупов в Дакии? Ты точно не перепутала города?

— За идиотку меня держишь?

— Да черт тебя знает. Ты иногда и правда дуришь.

— Я не знаю! Ты же в курсе, Радамант тоже никого не посвящает во все детали. Знаю, что началось какое-то движение в Константинополе. Начали съезжаться аристократы, причем многие — из Европы. Возможно, это связано с визитом императора. Не знаю точно. Я просто должна покрутиться в кое-каких кругах, кое с кем встретиться и собрать сведения, а уже затем оценить обстановку и передать все Радаманту. И все, вот те крест! Я ничего не решаю, к сожалению для тебя. У меня во всем этом слишком маленькая роль.

Я уставился ей в глаза, пытаясь понять, сказала ли она мне всю правду или же, как я сам любил делать, ограничилась парой правдивых сведений, а об остальном умолчала. Самая беда была в том, что Грасс плавала во всей этой подпольной деятельности дольше меня и успела стать заправской лгуньей.

А вскрывать ей голову прямо сейчас… Теоретически, я мог это сделать. Но артефакты слежения точно заорут, и мне придется долго разбираться. Да и Аньку это точно настроило бы против меня.

Нет, с крайними мерами пока что лучше повременить.

— Значит, никакого Юсупова?

— Никакого Юсупова, — раздраженно повторила Грасс. — Более того, мне запретили соваться в Дакию. Потому что даже с моими талантами мне одной там быть опасно, особенно если нарвусь на юсуповских прихвостней. Здесь все иначе, Михаил. Здесь одаренный одаренного видит и чувствует издалека, потому что нас гораздо меньше, чем в Петрополе. И здесь опаснее. Таких. Как мы, в той же Дакии просто ненавидят и стараются истребить при любой возможности.

В ее словах была логика. Возможно, Радамант и правда считал Грасс слишком ценным кадром, чтобы рисковать ее головой. Да и информация о появлении Юсупова оставалась непроверенной — тоже ненужный риск. Другой вопрос — откуда Радамант узнал о Юсупове в Букуреште? Кем были его агенты? Какую цель он им обозначил?

Нельзя, нельзя подпускать их к беглому князю. Юсупов нужен был нам живым и с целой головой. Я всерьез полагал, что Радамант, дорвавшись до формального главы Аспиды, поступит с ним точно так же, как с Шуваловым — убьет до того момента, как он хоть слово скажет о своем загадочном патроне. Нет, этого допустить нельзя. Чем дальше Радамант и его помощники будут от беглого князя, тем мне спокойнее.

Да и Аня — не самый лучший кандидат в убийцы. Она была классной и находчивой артефакторшей, умела делать крутые боевые усилители и прочие мелкие полезности. Но как чистый боевик она уступала и мне, и Денисову. Техника отличная, ментальная защита — просто отменная, но общий уровень силы не дотягивал до сражения с кем-то выше четвертого ранга.

Идти в одиночку против Юсупова было бы самоубийством и для нее, и для всех нас. Даже я не был уверен, что выстоял бы против него в личном поединке. Впрочем, моя родовая сила умела преподносить сюрпризы, так что я оставался единственным, у кого был какой-никакой шанс.

— Я все тебе рассказала, — Грасс выпрямилась. — И узнала то, что было мне нужно. Теперь могу спать спокойно.

— Так ты пришла ради этого?

— Если честно, я всерьез подумала, что тебя отправили убить или взять Юсупова, и хотела тебя предупредить. Или даже отговорить идти за ним таким скромным составом. Если у вас с Денисовым в чемодане не припрятан кто-то из Романовых, шансов мало.

Я удивленно приподнял брови.

— И с чего это вдруг такая забота, Аннушка?

— Вы мне не чужие люди, и терять вас по такой дурацкой причине я не хочу. Такое задание окажется для вас последним, даже если бы я решила вам помочь. К тому же вы не знаете, кто окружает Юсупова, сколько с ним одаренных и какого они ранга.

А вот это уже было забавно и по-своему мило.

— Что ж, считай, твое предупреждение я на ус намотал, — сказал я в спину собравшейся уходить гостье. — Не волнуйся, у меня другая задача. Примерно то же самое, что поручили тебе, но в Дакии. Кое-с кем встретиться, кое за чем понаблюдать.

Грасс резко развернулась на каблуках.

— А что ты там говорил об обмене информацией?

Я не сдержал улыбки. Ах лиса!

— Смотря какой информацией обмениваться. Ты же понимаешь, что я не смогу разгласить всего.

— Мне не нужно все, мне нужно составить полную картину того, что затевается на юге. А там точно что-то происходит, — ответила Аня. — Все просто: если я откапываю что-нибудь о Юсупове, связываюсь с тобой. Ты поступаешь аналогично. В конце концов, если наши начальники сотрудничают друг с другом, то почему мы на своем уровне не можем обмениваться информацией ради общей цели?

Так-то оно да, но только была ли эта цель общей? Я, конечно, мог демонизировать Радаманта и вешать на него всех несуществующих собак. И вообще мог приписывать ему бог знает какие грехи.

Но если я все же был прав, то наши с ним цели оказывались почти что противоположными. Ибо мне был нужен живой и говорящий аспидовец, а не его хладный труп. А вот кого защищал Радамант, если моя гипотеза была верна, это большой-большой вопрос… И была ли в это посвящена сама Аня? Насколько прочно она увязла в этом дерьме?

— Хорошо, — уклончиво ответил я. — Если выясню что-то полезное, дам знать.

Грасс сунула в карман моего халата карточку.

— Это мой адрес и телефон в Константинополе. Не потеряемся. Пошли мне весточку, как доберешься до места.

***

Проводив Грасс, я завалился спать и беспробудно продрых почти что до самого вечера. Под тихий и мягкий стук колес престижного поезда спалось очень сладко — еще не открыв глаза, я почувствовал себя полностью отдохнувшим.

Денисов не мешал мне и остался в переднем отсеке купе. Порой сквозь сон я слышал за перегородкой шелест перелистываемых страниц и тонкий звон чашки, которую ставили на блюдце.

— О, кто очнулся, — улыбнулся Денисов, когда я открыл дверь. — Поздравляю, ты проспал Киев.

— Было что-то интересное?

— Не-а. Просто получасовая стоянка. Но места — загляденье. Хороший здесь все-таки климат, — он приоткрыл штору. — Гляди, какая красота!

Экспресс и правда проносился мимо пасторальных пейзажей. Уже темнело, и закатное солнце красиво подсвечивало какую-то речку.

— Кстати, тебе тут записку передали, — Костя вытащил из-под завала книг и газет небольшой конверт и протянул мне.

— От кого?

— Понятия не имею. Проводник принес.

Я осторожно вскрыл надушенный конвертик и вытащил карточку из плотной бумаги.

“Месье Репнин!

Поскольку следующим утром вы завершите поездку, я взяла на себя смелость пригласить вас и ваших друзей на скромный ужин. Будем ожидать вас в вагоне-ресторане сегодня вечером в восемь по местному времени.

Мари Буайе-ле-Дюсон”

Видимо, мое лицо приняло странное выражение, поскольку Денисов заинтересованно на меня взглянул.

— И что там?

— Кажется, я произвел впечатление на богему, — ответил я и взглянул на часы. Шесть вечера. Успею подготовиться. — Через два часа у нас ужин с деятелями искусства. Аня тоже приглашена.

Денисов тихо присвистнул.

— Это та красотка в зеленом платье?

— Ага. Между прочим, там собрался настоящий цветник. И все едут готовить некое торжество к визиту императора. Кто-то ох как раскошелился.

Интересно, как долго городская казна копила бюджет на подобное мероприятие? Насколько мне было известно, даже у крупных городов наблюдалась вечная проблема с финансированием.

— Предупреди Грасс, чтобы приоделась, — велел я. — А я пока затребую у проводника душ и свой костюм.

Денисов удалился разыскивать Аню в вагонах второго класса, а я занялся приготовлениями. К счастью, мою одежду уже доставили из чистки, и оставалось только почистить самого Мишу.

Я закончил как раз впритык ко времени. Костя и Аня зашли за мной как раз в тот момент, когда я завязывал галстук.

— Наряжаешься как на свадьбу, — усмехнулась Грасс.

— Сама-то!

Отношения с Денисовым явно сказывались благоприятно на ее облике. Грасс перестала малевать на лице черт знает что и старалась подбирать красивую одежду. Сейчас она выглядела эффектно, но не настолько развратно, как в тот вечер, когда я впервые застукал их у Кости дома.

— Готовы? — спросил я.

— Ага.

Денисов прошелся щеткой по и без того блестевшим туфлям, и все вместе мы двинулись в ресторан.

— Кажется, скоро будем в Кишиневе, — сказала Грасс, взглянув на часы. — Вроде бы остановку обещали в девять или в десять…

Пройдя через несколько вагонов, мы оказались в уже знакомом нам ресторане. В этот вечер было оживленнее, свободных столов почти не осталось. Впрочем, время было самое что ни на есть трапезное, так что я даже порадовался приглашению Мари Буайе-ле-Дюсон — иначе мы бы попросту не смогли сесть.

— О, вот и наши юные друзья! — заметив нас, дива грациозно поднялась и раскинула руки в стороны. Остальная пестрая компания за исключением африканки М’Балии тоже повскакивала со своих мест, поскольку того требовал этикет.

— Прошу, мадемуазель, присаживайтесь! — к Ане тут же подлетел портретист Матвеев и отодвинул перед ней стул.

Когда все руки были пожаты и расцелованы, возле стола материализовался официант. На подносе стояли три приветственных бокала шампанского, а перед нами очутились толстые книжки меню.

— Господа желают начать с легких закусок? — учтиво спросил халдей.

— Дайте нам пять минут, пожалуйста, — улыбнулся я.

— На самом деле можете не ломать голову, мы уже все заказали, — тоном гостеприимной хозяйки сказала госпожа Буайе-ле-Дюсон. — Хватит на всех, обещаю. Поскольку на этот раз выбором занимался месье Лурье…

Судя по объемному животику, журналист знал толк в яствах, и я решил положиться на его вкус. Аня и Денисов тоже поленились изучать массивные фолианты меню.

Я задержал глаза на танцовщице. Дива была великолепна, хотя такие женщины наверняка даже спросонья выглядят шикарно, словно время и гравитация над ними не властны. Сегодня она была одета в черное платье простого кроя, которое, впрочем, выгодно демонстрировало все достоинства ее фигуры.

Но главный акцент был на бриллиантовом колье, что украшало ее шею. Массивное старинное украшение явно имело долгую историю и, вероятно, некогда принадлежало какой-нибудь принцессе или княгине. Особенно соблазнительно выглядел большой каплевидный бриллиант, спускавшийся почти что в самую ложбинку между грудями…

— Итак, господа, поскольку утром мы расстанемся, я предлагаю обменяться контактами, — сказал художник. — Мало ли господа захотят заказать портрет или пригласить гостей на гастроли нашей прекрасной Мари… Впрочем, вас, Аннушка, я бы написал вне очереди. Такой интересный типаж. Такие живые глаза…

— Емельян, прекратите приставать к девушке! — шикнула на него дива и подняла бокал. — За встречу!

За легкой светской болтовней я и не заметил, как экспресс прибыл в Кишинев. А почти сразу после возобновления движения в зал вошла вереница официантов с подносами. Чего здесь только не было! И лобстеры, и мидии, и гигантские креветки, и целый поросенок — чтоб я понимал, как они смогли приготовить его на углях в движущемся поезде…

Я набросился на еду, только сейчас вспомнив о том, что не ел больше суток. Впрочем, как обычно — вечно забывал и отвлекался на что-то более интересное.

— Изумительно, — не выдержал Денисов. — Молочный поросенок — просто прелесть. Интересно, в чем его запекали? Какой-то необычный вкус…

— В персидских специях, — подсказал официант и поставил на стол еще одну бутылку шампанского.

Гости вокруг нашего стола сменяли друг друга, завистливо поглядывая на наш пир. Я уже наелся от души и лениво потягивал вино, решив не переходить на крепкие напитки накануне прибытия в Букурешт. Поезд тем временем уже въехал на территорию Дакии, о чем оповестил официант.

— И только я вышла из гримерной, как вдруг прямо мне в лицо летит что-то белое! — вещала Мари Буайе-ле-Дюсон, активно жестикулируя в процессе рассказа. — Эта дрянь где-то взяла ведро муки и вывалила его на меня. Прямо за пять минут до моего выхода!

Брага и Матвеев дружно прыснули, и в этот момент весь мир словно сорвался с места.

Я ощутил не толчок — удар. Заскрежетали колеса, затем снова что-то ударило — впереди состава. Экспресс резко затормозил — я ощутил стон металла. И в следующий миг все превратилось в хаос.

Подпрыгнули столы и стулья, взметнулись занавески, полетели на пол со звоном бокалы, стаканы и бутылки. Одна из вилок пролетела в паре сантиметров от моего лица и воткнулась в диван.

М’Балия испуганно вскрикнула и скрючилась на стуле, стараясь укрыть голову.

— Боже! — вскричал Лурье. — Что это?

Пассажиры испуганно переглядывались. Официант тут же подлетел за стойку, схватил трубку и принялся куда-то звонить.

Я осторожно подобрался к окну и отодвинул штору. Кругом была темень, но поезд вроде бы стоял посреди холмистой равнины с редкими деревьями. Голова состава была в дыму. И почти весь экспресс окружили люди в одежде, похожей на военную форму. Вооруженные.

— Все прочь от окон! — рявкнул я на любопытных пассажиров. — Кажется, на нас напали.

А в следующий миг включилась с характерным треском громкая связь.

— Господа, прошу минуту внимания! — Прохрипел мужской голос с сильным акцентом. — Этот поезд захвачен Народно-освободительной Армией Республики Дакия!

Глава 10

Я медленно отодвинулся от окна и уставился на остальных пассажиров.

— Твою мать, — прошипела Грасс, мигом сбросив маску приличной девушки. — НОАРД. Это плохо.

“НОАРД?” — переспросил я. — “Это они так называются, да”.

“Да”, — отозвалась артефакторша. — “Это местные повстанцы. Воюют за свержение текущего порядка и установление республики, как ты понимаешь. Полные отморозки. Хуже наших радикалов. Наши хотя бы убивают быстро, а эти грабят, берут в плен и держат в ямах, пока не выкупят”.

“Понял”.

“И одаренных они в плен не берут”, — добавила Грасс. — “Убивают на месте”.

Так вот что за богомерзкая сила терроризировала столь прекрасный край. Я покопался в памяти и выудил воспоминания с еще живым старшим братом. Петр немного рассказывал про эту НОАРД. Красок не сгущал, берег мою неокрепшую психику, но в общих чертах описание сходилось с тем, что сказала Грасс.

Миленько. Перспектива сидеть в зиндане, пока нас не освободит империя, казалась мне не очень привлекательной.

Люди в ресторане начали испуганно перешептываться. Некоторые пассажиры ломанулись в двери, видимо, полагая, что, запершись в купе, они будут в большей безопасности.

Мне так не казалось.

— Просим всех пассажиров оставаться на своих местах, — продолжил голос из динамика. — Приготовьте ценности и деньги — их у вас изымут на благо Народно-освободительной Армии Республики Дакия. И не пытайтесь бежать, господа богатеи. Попытка покинуть поезд карается смертью.

Да уж, эти не то революционеры, не то отбитые партизаны, явно веселились. Официант положил трубку и обратился к нам.

— Господа! Прошу сохранять спокойствие! Я только что говорил с начальником поезда — он успел связаться с ближайшей станцией и передал вызов о подмоге. Нам обещают, что помощь прибудет через час или два.

Композитор Фрам нахмурился.

— За час или два они успеют здесь всех перебить.

— Или взять в плен и увезти, — добавил ученик маэстро.

Официант снова замахал руками, привлекая внимание.

— Нам рекомендовано забаррикадировать двери, — торопливо проговорил он. — Господа, ситуация не настолько серьезная, хотя и волнительная. Поезд бронированный, окна — также способны выдержать попадание пули…

Ага. Только вот взрыв или что это было все же заставил экспресс остановиться. Неизвестно, жив ли машинист. Неизвестно, что с дорожным полотном. Непонятно, на ходу ли вообще наш поезд. Неизвестно, как быстро доберутся до начальника поезда. А ведь у него наверняка есть ключи от купе, вагонов и прочих важных объектов…

Да и продержаться даже один час в ситуации, когда бежать особо некуда — далеко не самая простая задача.

— Они же звери! — разрыдалась какая-то дама. — Они нас убьют!

— Серьги! Снимайте серьги! Иначе их оторвут вместе с ушами!

В вагоне началась паника. Женщины визжали, кто-то бился в истерике, служащие пытались успокоить пассажиров, но безуспешно. Какая-то молодая женщина в ярком платье начала истошно вопить почти что на ультразвуке, и я не выдержал.

— МОЛЧАТЬ! — рявкнул я, вложив в голос силу. Прогремело так, что задрожали стекла уцелевших стаканов.

Простейший ментальный прием возымел эффект. В ресторане воцарилась гробовая тишина, а лакеи и официанты вытянулись по струнке. Удивленно моргнула Грасс, Денисов инстинктивно оттолкнул ее себе за спину. Даже Лурье приосанился, подобрав брюшко.

— Они хотят, чтобы вы были в ужасе. Рассчитывают на то, что застали всех нас врасплох, — сказал я уже спокойнее, когда понял, что полностью завладел вниманием пассажиров. — Но нам ни в коем случае нельзя паниковать.

Официант кивнул мне с благодарностью.

— У вас есть протокол на случай подобных ситуаций? — спросил у него я.

— Д-да, конечно. Только подобных эпизодов не случалось уже…

— Неважно! Действуйте по инструкции, — я обернулся к пассажирам. — Господа, слушайтесь сотрудников и оказывайте всестороннюю помощь.

Официант нырнул под барную стойку. В следующий момент зашипели двери вагона — на изящные стеклянные витражи медленно наползали металлические пластины. Видимо, он нажал на какую-то кнопку или иным способом активировал защиту. Уже хорошо — теперь вскрыть нашу консервную банку будет гораздо сложнее.

Параллельно с этим второй официант принялся опускать и запирать шторки на окнах. Это было похоже на внешние жалюзи-роллеты, только с внутренней стороны.

В соседних вагонах тоже были слышны голоса и топот. Кто-то кричал, возмущенно ругался. Пластины почти опустились на двери, отрезая проход захватчикам по обеим сторонам поезда, когда к дверям ресторана подбежала молодая пара.

— Впустите нас! Впустите, пожалуйста, — взмолились люди. — Не бросайте нас!

Я взглянул на официанта. Тот едва заметно покачал головой.

— Не могу. Простите, по протоколу мы уже не сможем поднять бронированные затворы, пока опасность не минует.

— Пожалуйста! Христа ради, — умоляла женщина.

Пассажирки в зале принялись возмущенно шептаться. Кто-то поддерживал это решение, другие пытались уговорить официанты поднять затвор. Еще немного, и дошло бы до драки.

— Нельзя, — строго сказал я, видя злость, с которой смотрела на меня Грасс. Вот у кого на деле было мягкое сердце и синдром героя, только девчонка старательно это прятала. — Мы не будем нарушать протокол.

— А что ты о себе возомнил, юнец? — какой-то нувориш с южным акцентом попытался двинуться на меня. — С какой радости раскомандовался?

Я спокойно пожал плечами и зажег в руке простенький “Колобок”.

— С такой, что я и мои друзья — единственные, кто сможет дать этим сволочам отпор, если они каким-то образом проломят эти двери. Этого аргумента достаточно, уважаемый?

Нувориш подрастерял гонор и вернулся на свое место — утешать молодую женщину с раненой рукой.

— Окажите помощь пострадавшим, — распорядился я, глядя на официанта. — Здесь есть оружие или иные способы защиты?

Служитель жестом велел двум лакеям взять аптечку и обойти раненых, а сам приблизился ко мне.

— Не думаю, что до этого дойдет, — тихо сказал он. — Ведь помощь уже запросили. Все же это Дакия, здесь привыкли к вылазкам и диверсиям НОАРД…

— Эти бандиты могли подготовиться, — хмуро ответил я, ища глазами, что можно было использовать в качестве оружия. — НОАРД известно, что поезд бронированный, что вагоны можно разделить и преградить им путь. На месте нападающих я бы точно предусмотрел, как все это обойти. Причем быстро, поскольку подмога мгновенно отреагирует на нападение на Балканский экспресс.

Официант кивнул.

— Пожалуй, вы правы, но…

— Как вас зовут? — спросил я.

— Александр…

— Я Михаил. Очень приятно. Что еще предусматривает ваш протокол?

— У нас есть охрана. Расположена в нескольких вагонах поезда, но сейчас мы друг от друга отрезаны. В ресторане есть топор, приспособление для вскрытия окон на случай пожара, даже ракетница…

Я покачал головой. Все не то.

— И каждый вагон оборудован автономным электрическим генератором, — добавил Александр. — Есть запас воды.

— Ясно. Значит, протокол предполагает, что мы просто закроемся и будем сидеть до прибытия помощи?

— Да… Генератор рассчитан на сутки. На двое, если экономить…

Я рассеянно кивнул, уже не вслушиваясь в лишнюю информацию. Если была возможность изолироваться от мира, то наверняка были способы и покинуть вагон не только через окна и двери.

— Запасной выход здесь есть? — спросил Костя, словно прочитав мои мысли.

Официант неуверенно кивнул.

— Есть, но он…

— Ну?!

— В санузле… Понимаете ли, конструкцией предусмотрена возможность выбраться, но поскольку вагон-ресторан обладает специфическими параметрами… Словом, иного место в проекте не нашлось.

— Показывай! — велел Денисов.

Официант прошел к самому концу вагона, где перед заблокированными дверями располагалась изящная табличка ватерклозета. Распахнув дверь, он указал на небольшой люк.

— Сам туалет изолирован, а этот люк можно использовать, чтобы сливать воду с пола… У меня есть ключ. Но, господа, пытаться выбраться сейчас, когда мы надежно защищены…

И в этот момент что-то здоровенное и явно тяжелое бахнуло о бронированную дверь. Послышался звон стекла — видимо, это разбилась витражная стеклянная. Затем ударило снова. Откуда-то снизу потянуло гарью. То ли ветер принес, то ли нас и правда пытались взорвать.

Я уставился на официанта.

— Все еще уверены в этом, Сашенька?

Халдей молча достал связку ключей из кармана и указал на ключ-шестигранник.

— Вот этот. Но…

Мы с Денисовым встретились взглядами, и у меня в голове засвербил ментальный канал.

“Черта с два я им сдамся”, — сказал Костя.

“Погоди, не кипятись. Мы сейчас вправе использовать силу. Это наше преимущество. Но нужно сперва оценить обстановку. Хотя бы примерно понять, сколько их. И знать бы, сколько еще одаренных в поезде”.

Денисов оборвал ментальный канал, чтобы сэкономить силу и обратился шепотом.

— Я могу попробовать вылезти и осторожно разведать, что по захватчикам. Останься с Аней охранять пассажиров. Лаз не самый широкий, но пройду, — он тут же принялся стягивать свой дорогущий пиджак. — Кто бы мне сказал, что однажды буду удирать через сортир…

— Погоди, Кость, — притормози его я. — Уверен, что справишься один? Может лучше мне пойти? Я не такой здоровый, да и сила…

Костя улыбнулся.

— Как же вы с Анькой порой бесите, недооценивая меня.

— Не петушись, герой, — шикнул я. — Мне твоя башка и кулаки еще нужны.

— Я все сделаю, — прошептал Костя сразу после того, как в дверь снова бахнуло. — Далеко не пойду. Просто прикину, сколько там народу, и сразу полезу обратно. Судя по всему, эти подонки пустили в ход тяжелую артиллерию.

Мне ужасно не хотелось отпускать его одного. Может я слишком привык вечно тащить самые сложные задачи на себе, а может и правда до конца не верил в парня. Но Корф бы не отправил его со мной, сомневайся он в способностях Денисова. Да, я был опытнее, но и Константин проявил себя хорошим боевиком.

Другой вопрос, что сейчас было не самое подходящее время устраивать ему квалификационный экзамен.

— Ладно, черт с тобой, — сдался я. — Будь на связи. Чуть что, сразу говори. И люк оставь приоткрытым.

Денисов коротко кивнул и, закатав рукава, повозился с замком, а затем осторожно поднял крышку.

“Ну, я поплыл”, — ухмыльнулся он и полез вниз.

Шутник, блин! Я уставился на напуганного официанта. Несчастный Санек вздрагивал от каждого удара по двери. Я высунулся из кабинки туалета и уставился на вмятину, которая грозила через несколько ударов превратиться в дыру.

— Дерьмо, — беззвучно шепнул я и прокинул ментальный канал к Ане. Но опоздал — девушка уже появилась в проеме и уставилась на остатки стеклянной двери.

— Миленько.

Я сотворил толстый барьер, воспользовавшись хорошо знакомым “Покровом”. Слой на слой, я сделал настоящую селедку под шубой, только из разных конфигураций защиты.

— Подпитай, — бросил я Ане, и она деловито кивнула, устремив руки к заклинанию.

— А сам куда?

— Погляжу, что с другой дверью.

— Эээ… Простите, ваше благородие. А мне что делать? — озадаченно спросил официант.

Аня наградила его хмурым взглядом.

— А ты, мальчик, водочки мне принеси.

Я тем временем влетел в зал ресторана. Пассажиры рассредоточились — старались держаться подальше от окон. Женщин рассадили по углам, а мужчины несли своего рода дежурство возле дверей и окон. Я едва не сбил с ног художника Матвеева, и тот от испуга замахнулся на меня бутылкой из-под шампанского.

— Спокойно, свои! — отшатнулся я. — Не бей, дружинник.

— Кто?

— Неважно.

— Михаил Александрович, — позвала меня дива, взволнованно теребившая бриллиант своего колье. Она обнимала М’Балию, прижавшуюся к ней как напуганное дитя к матери. — Они ломают дверь, да?

— Боюсь, что да.

— Как думаете, она выдержит?

— Не знаю. Но на всякий случай вытащите серьги из ушей, — ответил я.

К чести Мари Буайе-ле-Дюсон, дива лишь заметно побледнела, но старалась сохранять хладнокровие. М’Балия что-то спросила у своей госпожи на французском. Та ответила несколькими короткими и резкими фразами, и девушка, кивнув, прижалась к ней еще сильнее.

Да уж, теперь я пожалел, что подружился с компанией деятелей искусства, а не офицерами. Но будем работать с тем, что есть. В конце концов, члены НОАРД не брали в свои ряды одаренных, так что противник был вооружен, но не так опасен, как тот же Радамант. И все же халявы ждать не приходилось.

Черт знает, чем они пытались ломать двери.

Противоположный выход был в порядке, но я больше не слышал голосов ломившейся к нам пары. Может ушли? Хотелось верить, что спрятались в купе, отдали ценности, и их не тронули.

А если нет?

Спокойно, Миха. Всем помочь невозможно. Хреново, но факт. Разберись хотя бы с теми, кто остался в ресторане. И Денисова не потеряй.

“Кость, ты как там?”

“Озираюсь. Их здесь десятка два, не меньше. На машинах. Армейские внедорожники, австрийские. Не знаю, трофейные или нет…”

“Полезай-ка обратно”, — велел я. — “Скоро у нас будет жарко, надо держаться”.

“Погоди. Пять минут”.

“Костя, не дури! Лезь обратно!”

Не нравилось мне все это. Обойдя периметр, я вернулся к Грасс. Вмятина стала еще больше. Казалось, еще совсем немного, и мы увидим лица дакийских партизан.

— Давай я поддержу, — предложил я, но Аня не успела передать мне нити заклинания.

Дверь громыхнула с такой силой, что мы едва удержались на ногах. Я подхватил Аню, а сам зацепился за поручень в коридоре.

— Твою мать! — рявкнула Грасс.

В двери зияла небольшая, но вполне себе дыра. Где-то с мужскую ладонь, не больше. И из этой дырки на нас, моргнув, глядел глаз на чумазом лице.

— Дерьмо, — только и успел проговорить я. — Держи барьер!

— Салют, богатеи! — хохотнул разбойник и бросил что-то маленькое и шипящее в пробитую дыру.

Граната упала ровнехонько перед “Покровом”, и я было выдохнул с облегчением. Ну такой барьер взрыв выдержит… А затем я поднял глаза наверх, на дыру.

Глаз врага все так же смотрел на меня, но уже через стекло противогаза.

Грасс бросилась вниз и непечатно выругалась, отскочив от барьера.

— Газ! — заорал я. — Аня, уходи!

Глава 11

В носу и глазах мерзко защипало. Сперва мне показалось, что это была дымовая граната. Только вот дым был странный. Розовый и очень едкий. Плотные клубы мгновенно заполнили весь коридор, и я закашлялся.

Я попытался затолкать Аню в туалет — пусть хоть она выберется через люк. Если успеет. Девчонка тоже зашлась в приступе кашля и рухнула на колени, держась за горло.

— Я… Хр…

— Лезь… — я попытался оттолкнуть ее, но она лишь с ужасом на меня таращилась. Глаза девушки наливались кровью.

Проклятье!

У меня самого все поплыло перед глазами. Тело словно перестало мне принадлежать — несколько секунд казались вечностью. Мне сковало все конечности, и я почти что забыл, как дышать.

— А… Аня… — прохрипел я, повалившись рядом с ней. Последним усилием попытался впихнуть ее в кабинку, но не смог. Поднявшаяся было рука упала как плеть.

Воздух закончился, меня начало трясти, глаза закатились.

Вот дерьмо.

— Опять помирать собрался?

Еще не открыв глаза, я закашлялся. Или это мой дух первым делом воспроизвел последние ощущения тела.

Потому что кашлять я не мог физически. Физически я сейчас даже не существовал.

Зато уже знакомый молочно-белый свет и очертания родового Древа ясно давали понять, где я находился. Значит, меня снова выкинуло из тела в самый неподходящий момент. Пора бы завязывать с такими путешествиями. Мало того, что это случилось не вовремя, так здесь еще и время текло совершенно иначе. Я мог очнуться в реальном мире через несколько часов!

Я удивленно уставился на старика.

— Почему я…

— Помер ты на мгновение, — дух предка склонился надо мной и жестом заставил мое бесплотное тельце принять вертикальное положение. — Ентого хватило, чтоб ты сюда вернулся. Оно ж как бывает… Сам не понял как помер.

Так. Стоп.

— Значит я…

— Да уж не в первый раз смертушку искушаешь, малец, — усмехнулся дед. — Припомни сам. Любит Костлявая за тобой ходить, а ты ее все дразнишь и работы ей прибавляешь.

Я рассеянно замотал полупрозрачной головой. Да уж, вот и новости. И сколько раз я переживал клиническую смерть? А если в следующий раз умру надолго, смогу ли вернуться в тело?

Может уже и правда пора притормозить с риском? А то такими темпами род Соколовых и правда может прерваться. Бабушка в чем-то была права…

Дед молча указал на Древо.

— Ну, ты уже знаешь, чего делать. Полезай, наследничек. Нечего тебе здесь прохлаждаться.

— И старайся появляться здесь пореже, Миш, — добавили позади меня.

Я подскочил на месте, услышав знакомый голос.

— Петя?!

Я обернулся и оторопел. Это был он. Почему-то сейчас он явился в парадном мундире, улыбался — как тогда, на его лучших фотографиях или когда приезжал домой.

У меня защемило… Не сердце. Всю душу.

— Петя! — я то ли подлетел, то ли подбежал к духу и попытался заключить его в объятия. Но брат отстранился.

— Лучше не касайся умерших лишний раз. Ты и так бываешь здесь слишком часто. Но раз уж заскочил, то я должен тебе кое-что сказать.

— Петя, почему ты раньше не приходил?

— Нет времени, братец, — одернул меня дух. — Ты теперь наследник, пусть и душа у тебя… Не чужая. Своя, но другая. Все равно мы один Род. Послушай меня внимательно, Михаил. Ты в Дакии, а это опасное место. И сам ты в большой опасности.

— Еще бы, ведь там тебя убили! — съязвил я.

Петр грустно улыбнулся.

— Не в этом дело. Дакия опасна не тем, что там вечно идут войны. А тем, что власти там нет. Земля хорошая, люди там живут славные, да только соседи раздирают ее на части. Знай, что у всякого, кто воюет, есть тайный хозяин. Как у того князя, за которым ты охотишься. Только здесь хозяевам выгодно, чтобы на границах империи было неспокойно. Чтобы эта рана кровоточила и зудела…

Я с непониманием уставился на брата. Как живой…

— Зачем ты мне все это говоришь?

— Затем, что вижу и знаю больше, чем ты, — уклончиво ответил Петр. — Никому не доверяй в Дакии, особенно местным или тем, кто говорит, что им можно верить. Не доверяй тем, кого не знаешь, да и тех, кого знаешь, проверяй.

Странно. Почему брат не мог прямо сказать об опасности? Род запрещал вмешиваться? Так они уже и так сильно вмешались, и не раз… Чертовщина какая-то. А может это и вовсе были просто галлюцинации?

— Знай, что твоя охота продолжается, Михаил. Ничего еще не закончилось. Паук забрался слишком высоко и плетет оттуда свою паутину. И ты в нее уже попался. Теперь тебе нужно вырваться. Торопись!

Я хотел спросить, что именно он имел в виду. Хотел хотя бы озвучить предположения и понять, на тех ли людей я думал. Но… Дух брата просто растворился в пространстве.

— Лезь давай, — поторопил меня старик. — Не трать время даром, а не то опоздаешь!

В следующий момент в руках духа материализовался посох, и он огрел им меня с такой силой, что я подлетел к дереву и врезался в его белую сверкающую кору. Зашелестели ветви, роняя серебристые листья, а я по привычке потер лоб, хотя никакой боли не мог чувствовать.

Будь все это на самом деле, мог бы и расшибиться. Дед же мерзко хихикал где-то вдалеке.

— Спасибо за ускорение, блин!

Я принялся карабкаться, пока полыхающий белым шар в небе не притянул меня к себе…

Еще не открывая глаз, я очухался и тут же попытался сориентироваться. Голова была мутная — даже не болела, но ощущения были такие, словно кто-то двинул по ней чем-то большим и пыльным. Тошнило. Знобило. Что-то было не так.

И, кажется, меня ранили. Пулевое, в спину выше лопатки. Я чувствовал, как вместе с кровью понемногу убывала и моя сила.

Но ничего, вроде легко отделался. Еще поживем.

Я лежал на боку на чем-то твердом и колючем. Острые края щебня впивались во всю правую половину тела и щеку. Руки были связаны за спиной. Меня обдувал ветерок, пахло травами, дымом и разогретой дневным солнцем землей.

Значит, меня выволокли на улицу. А еще на моей руке не было часов — я не чувствовал привычной тяжести металлического браслета.

Осторожно открыв один глаз, я чуть повернул голову, и мне открылась неприятная картина. Покрытые травой холмы, среди которых тянулось железнодорожное полотно. Голова состава была в дыму, сильно чадило. Пахло чем-то едким и химическим. Со стороны спальных вагонов слышались крики и редкие выстрелы.

Меня и большинство пассажиров вагона-ресторана вытащили на улицу и свалили на крутом откосе, словно кучу тряпья. Пассажиры в дорогой одежде отдельно, персонал экспресса в другой стороне. Все они были бледны, и я не мог понять, оставили ли их в живых. Меня-то заставил очнуться Род, а вот как обстояли дела у остальных?

Из спальных вагонов выводили, точнее, выбрасывали кричащих людей. Тех, кто пытался защищаться, в лучшем случае били. У меня на глазах один из пассажиров отказался снимать обручальное кольцо и получил пулю в живот. Глубокая ночь в бескрайних дакийских полях наполнилась стонами и мольбами.

Что, черт возьми, за зверства? Зачем?

Когда мимо меня прошел вооруженный автоматом боец с налобным фонариком, я притворился мертвым. Мужчина остановился возле меня, пнул ботинком, обшарил карманы и задрал рукав моего пиджака. Явно хотел поживиться часами. Не обнаружив их, он разочарованно выругался и отшвырнул мою руку. Сунул ладонь под воротник рубашки, ища цепочку креста. Не найдя, снова ругнулся и продолжил путь.

Я осторожно выдохнул, чувствуя, как тошнота подкатила к самому горлу. Почему-то именно сейчас я чувствовал себя не просто беспомощным — немощным. Не привык я прятаться.

Когда звук шагов бойца стих, я снова приоткрыл глаза. Что ж, их хотя бы было легко пересчитать. Захватчики вооружились не только гранатами и газовыми шашками, но и налобными фонариками. Я насчитал человек двадцать вдоль нашего откоса. Возможно, с другой стороны тоже были бойцы.

Многовато. Сам вряд ли сдюжу.

Между неподвижными пассажирами из вагона-ресторана ходили двое бойцов НОАРД и снимали ценности. В этот момент один из них как раз подошел к лежавшей Мари Буайе-ле-Дюсон. Окинув диву жадным взглядом и сально улыбнувшись, он потянулся к ее бриллиантовому колье.

— О, эта дамочка наверняка любовница какой-нибудь важной шишки! — сказал он по-гречески. — Хороша, должно быть, раз ей такие цацки дарят. Некулэй, может эту заберем с собой? Мужикам забава будет. И ту, темненькую, африканочку…

Снявший с бледной руки Матвеева дорогие часы боевик выпрямился и шикнул на товарища.

— Времени мало! Драгош сказал, в плен брать только знатных.

— Да как я пойму, знатные они или нет? — огрызнулся воин. — У них же на лбу не написано! А документы при себе есть не у всех…

— Значит, берем только тех, кто знатный и с документами, болван! Шевелись!

— А с этими что делать? — боевик махнул рукой в мою сторону. Я снова вовремя закрыл глаза и прикинулся мертвым. — Эти из империи. Милош говорит, с даром.

— Перестрелять, пока не очухались — и дело с концом, — бросил тот, кого назвали Некулэем и продолжил торопливо грабить пассажиров.

— Ну парня убрали. А девчонку — тоже… ну, того?

Некулэй явно начал злиться.

— Не знаю! У Штефана спрашивай! Он главный.

Так, значит я все же засветился. Причем не только я, но и Аня. Да, не помог наш барьер. Не помогла броня. Что бы ни говорили об одаренных, но и мы оказываемся безоружны перед некоторыми хитростями.

Я попробовал двинуться и уперся во что-то мягкое. И по запаху узнал духи Грасс. Слава богу, рядом. Хоть искать не придется.

“Ань!” — позвал я ментально. — “Аня!”

Она не отвечала — все еще была в отключке. Хреново. Вроде бы дышала — уже хорошо. Но я не мог понять, ранили ли ее.

“Костя!” — попробовал я второй вариант. — “Ответь, если жив!”

“Жив”, — вздохнул он у меня в голове. — “И я вас вижу. Но добраться не могу”.

“Тебя взяли?”

“Хрен им в дышло! Спрятался. Вишу под вагоном”.

Везучий он все-таки парень. Успел улизнуть из замкнутого пространства на улицу прямо перед тем, как нас коллективно вырубили. Это было хорошо. Плюс один боевик.

Надо думать, что делать. Я снова повернул голову и попытался приподняться, пока бойцы были заняты мародерством. Интересно, почему к нам с Грасс не приставили охрану? Посчитали мертвыми? Весьма недальновидно с их стороны. Кто ж убивает одаренного выстрелом в спину? В башку контрольный, в башку!

Или для них было важнее обобрать пассажиров? А может они искали кого-то конкретного?

Нет, понятно, что в Балканском экспрессе было, чем поживиться. Но устраивать такую диверсию только ради грабежа? Впрочем, одно колье госпожи Буайе-ле-Дюсон могло тянуть на очень крупную сумму…

Или у этой акции был еще какой-то дополнительный смысл?

Они искали аристократов, чтобы их пленить. Но не хотели брать одаренных. В целом понятно, почему — с нами слишком много возни и рисков.

“Что делать будем?” — спросил Денисов. — “И как Аня?”

“Без сознания. Но жива”.

Я осторожно дотронулся связанными руками до девушки и быстро продиагностировал. Жива, дышала, ранений не было, но вот отравилась сильно. Ничего, с этим пока можно повременить.

Затем я осторожно призвал совсем небольшую “Косу” и на ощупь перерезал ею путы. Запястья тут же заныли.

Резерва силы у меня было достаточно. Значит, можно попробовать исполнить что-нибудь интересное.

“Кость, ты таки научился нормально отводить глаза?”

“Ну… Лучше ты нас прикрой”.

Жучара ленивый! На кой черт ему менталку правили, если у него так и не дошли руки заниматься этими практиками?

“План простой и ни разу не изящный”, — объявил я. — “Времени мало, а я жажду крови. Я смогу отвести им глаза, но сокрытие двоих придется поддерживать постоянно, и это меня отвлечет. Так что я сделаю тебя ниндзей, а ты будешь их валить. И Аньку бы оттащить подальше”.

“Думаешь? Она вроде и так в относительной безопасности. Вас далековато отволокли”.

С одной стороны, он был прав. И все же в нее могла попасть шальная пуля. А ставить барьер смысла не было — мне бы пришлось постоянно держать ее в поле зрения, чтобы подпитывать“Покров”.

Думай, Миша. Что нам нужно? Просто спастись сейчас или все же попытаться защитить людей? Спасать свои шкуры проще — уж вдвоем мы одну Грасс спрячем, благо она весила как пылинка. Можно было отсидеться где-нибудь под вагоном и постоянно держать отвод глаз, пока этих НОАРДовцев не накроет полиция или кто там сейчас в Дакии наводил порядок.

Но не успел я подробнее рассказать Косте наш план, как из вагона выкинули еще двоих пассажиров. Оба мужчины, довольно молодые. Судя по одежде, максимум могли себе позволить второй класс.

Следом за ними из дверей на откос лихо спрыгнул боец и пригрозил пассажирам автоматом.

— Где Штефан? — спросил он по-гречески у мародеров. — Кажется, нашли.

Я подполз чуть ближе и замер, приняв позу трупа. Выходит, и правда кого-то искали.

— Хватит возиться с цацками, зовите сюда Штефана! — требовал боец и помахал в воздухе каким-то мелким предметом. — Бегом, времени мало. Нужно уходить!

Один из мародеров выругался и, видимо, побежал искать некого Штефана. Один из двух мужчин, которых выкинули из вагона, поднялся со стоном и попытался отползти.

— Клянусь, это ошибка! Отпустите меня!

Боец наставил на него автомат.

— Нас предупредили, что ты будешь отнекиваться, — сказал он по-русски с ужасным акцентом, превращавшим его речь почти что в галиматью. — Сказали, что станешь выдавать себя за другого. Но я все проверил, у проводников есть записи. Это ты.

— Нет! — верещал пленник. — Это не я! Не знаю, кого вы…

Он умолк, получив прикладом в по голове, и повалился навзничь.

— Ничего, мы еще заставим тебя показать истинное лицо, — криво улыбнулся боец по имени Штефан. — Но не здесь. У нас будет время поговорить, пока большой человек пришлет за тобой. Почему-то ты очень дорого стоишь, Соколов, и я хочу понять, почему…

Глава 12

Я замер, услышав свою настоящую фамилию.

Твою мать, неужели они устроили весь этот ад только затем, чтобы найти меня? Но как НОАРДовцы узнали, что я должен был ехать на этом поезде? Мы ведь старались не светиться.

Или кто-то слил прямо в Петрополе? Кто? Корф? Его секретарь? Те, кто занимался поддельными документами и оформлением билетов?

От перенапряжения задрожали руки, но я усилием воли успокоил их и стиснул кулаки.

“Миша, они, выходит, пришли за тобой?” — спросил в моей голове Денисов.

“Получается, да”.

“И что будем делать?”

Хороший вопрос. Мысли в голове разбегались, как тараканы. В этот момент Аня издала слабый стон, пошевелилась, и я одернул себя, чтобы не подползти к ней. Нет, подруга. Давай сама приходи в себя. Уж не обессудь. Тут есть дело посерьезнее.

“Миша, они сейчас возьмут его и наверняка убьют!” — нагнетал тревогу Денисов. — “Нужно им помешать”.

Ну уж точно не на курорт потащат этого бедолагу.

“Погоди”, — велел я. — “Дай подумать”.

Среди бойцов НОАРД началось брожение и шевеление. Подъехал сафари-джип, похожий на гибрид “Дефендера” и “Рэнглера”. Двое мужиков подхватили вырубленного Соколова и бросили на задний ряд.

“Миша!”

“Тихо!” — рявкнул я.

Мы с Денисовым вполне могли попытаться расправиться с повстанцами. Сил бы наверняка хватило. Но было две проблемы.

Первая — бить прицельно не будет ни времени, ни возможности, а масштабные заклинания точно заденут гражданских. Это хреново, нам так работать нельзя. Даже при самом хорошем раскладе жертвы все равно будут, а с учетом того, что мы находились на территории другого государства… Короче, хана моей миссии.

Нас с Денисовым все равно возьмут под стражу и будут мариновать, пока дипломаты станут улаживать скандал. А это может затянуться на многие недели — международные договоренности всегда были той еще бюрократией. Тогда и наша миссия провалится, и мы наверняка раскроемся, и грех на душу возьмем, а в довершение ко всему станем предметом торга.

Вторая беда, собственно, проистекала из первой — работать силой сейчас имело смысл только на высоких оборотах, и я раскроюсь как обладатель высокого потенциала. В таком случае моя легенда точно не выдержит проверки. Будет куча свидетелей. Всем память не сотрешь. А это значит, что я не просто раскроюсь, но и привлеку ненужное внимание.

Выбор неприятный: пожертвовать одним лже-Соколовым, но уберечь людей и сохранить секретность, или попробовать атаковать НОАРДовцев, раскрыться и получить жертвы среди пассажиров, но иметь призрачный шанс схватить языка и выяснить, кто за мной послал.

“Ну?” — торопил Денисов. — “Надо решать. Они сворачиваются”.

Аня снова тихо застонала, но глаз так и не открыла. Я чувствовал в ней биение жизни — ничего, очухается. Может и хорошо, что она все еще оставалась в отрубе. Когда дело касалось гуманизма, у нее порой отключались мозги.

А решение, к которому я склонялся, гуманным не было.

“Так, все. Я иду за ним!” — рявкнул Денисов, и я заметил тень под вагоном.

“Стой, Костя. Нельзя”.

“Какое нельзя? Их тут два десятка. Ну три, если я не всех посчитал. Мы вдвоем справимся!”

“Не факт. Гражданских много, и они слишком близко”.

“Поставь на них “Теремок”! У тебя сил хватит”.

Ага, проще сказать, чем сделать. “Теремок” был своего рода гибридом “Берегини” и “Покрова”, рассчитанный на массовое использование. Если проводить аналогию с компьютерным играми, то групповая защита.

Одна беда — заклинание зависело от количества защищаемых. Гражданских здесь было слишком много, и “Теремок” потребовал бы столько силы, что даже меня хватило бы максимум на несколько минут. И я, удерживая этот массовый блок, не смог бы творить другие заклинания. Значит, боевой единицей останется только Денисов. И он точно не успеет завалить всех до того, как сам словит маслину.

Нет, вариант хреновый. Только себя обозначим почем зря.

Так, что еще есть в арсенале?

“Лихо”? Сложно, мощно, но адски эффективно. Чистой силой я смогу свалить многих, но точно задену пассажиров. Зато получится создать суматоху и сбить с толку.

“Водяной”? Нет. Стена воды — дело хорошее, но конфигурировать воду из окружающего пространства в жарком и сухом климате долго и бессмысленно. Пока соберу, эти идейные последователи Че Геварры уже уедут.

“Борей” — хорошо, но он слабее “Лиха”. Тут уж если бить, то мощно.

У меня в запасе оставалась еще “Целина” — незаслуженно забытая многими после второго курса возможность поднять земляной вал. Можно попробовать ее вписать. Сил тоже жрет много, зато работает хорошо.

Может попытаться задурить им головы “Алконостом”? Идея массовой иллюзии была хорошая, но я сомневался в своих силах и умениях. То, что воздействию подвергнутся и гражданские — это хрен с ним. У меня сил не хватит контролировать сразу тридцать или больше человек. К тому же они все неодаренные, у них ментальная защита была устроена несколько иначе. Нет, так рисковать нельзя.

Зато…

“Кажется, придумал”, — сказал я Денисову. — “Пока не рыпайся. Как увидишь кипеш, вылезай из-под поезда и отгороди хотя бы тех гражданских, что возле откоса, от бойцов. Понял?”

“Ты чего удумал?”

“Просто делай, что говорю. Все поймешь”.

Ну, блин, если у меня это получится, то его высокопревосходительство ректор Долгоруков должен вручить мне красный диплом в золотой рамке…

Я на секунду прикрыл глаза и обратился к источнику. Сейчас мой ранг Благодати соответствовал четвертому, но этого было мало. Благодать оставлю в запасе, как резерв на крайний случай. А сейчас…

Источник ответил тихим рокотом и ворчанием. Вот же зараза: то ревнует, то выделывается.

“Дай!” — потребовал я, сосредоточив дух вокруг импровизированного колодца, в который стекались потоки силы. — “Дай все, что можно”.

Источник закряхтел, заворочался, но отозвался. Я ощутил, как мои руки словно стали продолжением колодца, как дух соединился с его силой. Все мое тело — физическое тело — трещало по швам от собранной силы.

А теперь медленно, дозированно… Главное — действовать так, чтобы не проявить потенциал на всю катушку. Исполнить крайне сложную связку заклинаний, но таким образом, чтобы это казалось везением и вопросом отточенной техники. Тогда, быть может, не огребем.

Я перекатился на другой бок и огляделся, выбирая первую жертву. Мне был нужен тот, на чьей линии огня не будет гражданский. Нашел — тот самый боец, что поживился украшениями госпожи Буайе-ле-Дюсон как раз стоял очень удачно напротив своих товарищей и хвастался ворованным.

— Как думаешь, на сколько потянет? — весело спрашивал он, дразня остальных блестящими подвесками.

И в этот момент я ударил — не физически, не заклинанием. Чистой силой источника прямо ему в голову, пробивая ментальную защиту, сметая все природные препятствия.

Боец покачнулся, выронил колье танцовщицы, и приложил ладони к непокрытой голове.

— Ce e cu tine? — удивленно спросил один из его товарищей.

Но я уже овладел разумом мародера. Всего одна команда — и веселье началось.

Отняв руки от головы, мародер позабыл об украшениях и трофеях, выхватил нож и полоснул первого по горлу. Второй даже не успел удивиться. Я видел разинутый рот — он готовился закричать. Но в этот момент нож мародера вошел ему в глаз.

“Стреляй”, — приказал я. — “Стреляй во всех этих ублюдков”.

Бросив нож, он вскинул убранный за спину автомат и открыл огонь. Сейчас я одновременно видел мир своими и его глазами. Тихая прикарпатская ночь взорвалась от треска оружия. Первая очередь подкосила нескольких бойцов НОАРД.

“Стреляй!” — давил я у него в голове, сводя все мысли и инстинкты жертвы лишь до одного действия. — “Убивай своих, пока не умрешь”.

Сбоку, со стороны поезда, мелькнула тень. Под откосом началось безумие — гремели выстрелы, очереди, кричали мужчины, женщины. Кто-то стонал. Кто-то молил о пощаде. Ругались по-румынски.

Хаотично двигавшийся луч чьего-то фонаря вырвал из тьмы лицо Денисова. Я молча ему кивнул, веля делать то, о чем договорились.

— Не знаю, что именно ты задумал, но продолжай! — сказал он, пробегая мимо меня.

Мародер упал, и меня выбросило из его головы. Убит. Я тут же нашел следующую жертву. Двухметровый амбал в бронежилете — самое то.

Заскрипев зубами от напряжения, я вторгся в его разум и “перехватил управление”.

— Assuming direct control, суки! — прошипел я, вспоминая те славные времена в старом мире, когда у меня было время играть в “Mass Effect”.

Разум амбала поддался. Он замер на пару секунд, а затем развернулся и принялся палить по своим. Снова крики, снова огонь, мельтешение рук, лучей света. Ни черта не разобрать. Я не мог отвлекаться на Денисова, но надеялся, что он успел выставить барьер от физических объектов перед пассажирами вагона-ресторана.

Поймав кураж, я решил пойти на риск и параллельно взял под контроль еще одного бойца. Тощего как жердь, но со слабой защитой. Сейчас мне нужно было мясо. Как можно больше мяса, способного поднять оружие против своих же.

Хер вы что потом докажете без специальных артефактов! Передрались за добычу — и дело с концом.

Амбал и задохлик поливали огнем товарищей, но радовался я недолго.

— Parastasu mati! — Рявкнул кто-то из-за спины тощего. Блеснула сталь. Меня снова выкинуло.

Что ж, минус еще один.

— Nemernic! — заорал тот, кого называли Штефаном. Видимо, главарь этого сброда. — Vrăjitorie! Să mergem!

Я не понимал, что именно он вопил. Но по тому, как он лихо драпанул в сторону автомобиля, понял, что Штефан намылился убраться отсюда подальше.

Вот уж фиг тебе.

Я развернул амбала, и тот, пригибаясь под обстрелом, резанул колеса очередью из автомата. А затем упал. А я теперь видел лишь своими глазами.

Так, с первым этапом покончено.

“Как у вас?” — спросил я Костю, пока сам, окружив себя слабым сиянием “Берегини”, пробирался вдоль поезда. Над моей головой просвистела пуля и срикошетила от бронированного бока поезда.

“Стоим”, — ответил Денисов. — “Не могу атаковать — постоянно обновляю барьер”.

“Продолжай. Сам справлюсь. Защищай гражданских”.

Я скользнул дальше, вдоль железнодорожного полотна, и оказался ближе к автомобилю. Матерясь по-румынски и зачем-то отстреливаясь от своих, Штефан пытался пробраться к другому транспорту.

Далековато, но попытаюсь. Я сотворил “Колобок” помельче, но помощнее, и запустил его в Штефана. Чуть промахнулся — заклинание не попало в румына, но здорово его напугало. Внедорожник вздрогнул, “Колобок” рассыпался на обжигающие искры и задел главаря.

Он повернул голову туда, откуда летел шар, и увидел меня — сияние “Берегини” сейчас превращало меня в яркую мишень. А еще здесь, оказывается, были горы. Вот откуда взялись эти живописные холмы. Я как-то позабыл, что рядом были Карпаты. И только оказавшись на возвышении, смог рассмотреть местность.

— Он там! Убить его! — заревел Штефан, но я, тут же бросился вниз по откосу. Скользя по катившемуся вниз щебню, я почти на лету сотворил “Косу” и запустил во врага. Серп врезался в руку команданте, и тот взвыл от боли.

Зато теперь все внимание оставшихся бойцов было приковано ко мне.

— Вали его! — крикнули по-гречески. А у них тут, видимо, интернационал…

— Нет! Уходим!

Ага. Щас вы у меня уйдете.

Я ударил сразу несколькими “Колобками” в землю перед собравшимися убежать бойцами. Эффект был как от взорвавшихся снарядов — небольшие воронки, комья земли, страх. Крики.

Не считая ментальной практики, пока что я пользовался простыми, даже базовыми, заклинаниями. Но сейчас, когда моя “Берегиня” трещала от врезавшихся в нее пуль, нужно было выдать что-нибудь помощнее.

Лишь бы никто из пассажиров не заметил.

Я бросился за автомобиль, куда бросили вырубленного прикладом Соколова. Сверху прошлась очередь.

— Аааа! — Заскулил скрючившийся внутри пленник. — Ааааа, маааааамааааа!

Очнулся, надо же. Доброе утречко!

— Не высовывайся, — сказал я. — И не ори.

Усилив защиту, я на пару секунд высунулся из-за автомобиля. И вызвал “Лихо”.

— Не буди, пока тихо, — шептал я, связывая силу в нужную конфигурацию. Присказка, помогавшая создать нужную цепь силы.

И оно бахнуло.

Ударная волна отбросила назад и меня, и джип. Машина перевернулась, и из нее с воплями вылетел мой тезка. Я приземлился на задницу и тут же вскочил, обновляя щиты.

Бойцов НОАРД отбросило метров на десять, как игрушки разгневанного ребенка. Подлетев над землей на высоту трехэтажного дома, они, беспомощно барахтая руками и ногами, еще стреляя в полете, рухнули на землю, подняв кучу пыли, земли и травы.

“Ни хрена себе!” — шепнул у меня в голове Денисов. — “Ты это как?”

“Учись прилежнее на третьем курсе. И, если что, ты этого не видел”.

Я забрался на валявшийся на боку Джип, пытаясь высмотреть Штефана.

— Сволочь!

Он уходил. За громом “Лиха” и стрельбой я не услышал, как раненый команданте все же умудрился завести мотор и сейчас на полной скорости перепахивал колесами дерн. Я сотворил еще один “Колобок” и замахнулся. Нет. Уже слишком далеко.

— Дерьмо! — от досады я пнул крыло джипа.

Но в этот момент холм, на который взбирался автомобиль Штефана, вспыхнул ярким светом. Ехавшая на полном ходу машина притормозила, и навстречу ей двинулось…

Судя по яркости света, это были фары. Автомобилей восемь, может десять выстроились в ряд на холме. Из громкоговорителя пролаяли что-то, но я не разобрал. Штефан развернул автомобиль и попытался объехать шеренгу. Но не успел.

Снова прогремели выстрелы, два автомобиля отделились от шеренги и отрезали путь. Джип команданте заглох.

А я только сейчас позволил себе выдохнуть и обернулся к Денисову. Товарищ погасил барьер и помогал нескольким пассажиром подниматься.

“Что там?” — спросил он у меня.

“Кажется, подмога”.

“Им или нам?”

“Черт знает. Сейчас выясним”.

Я спрыгнул с внедорожника и, не убирая “Берегиню”, направился навстречу подъезжавшим к нам автомобилям. Не похоже на полицию. Скорее, военные. Денисов подбежал ко мне и встал по левую руку от меня, готовясь отражать нападение.

— Погоди, не кипятись пока, — сказал я.

— ПОГРАНИЧНАЯ ПОЛИЦИЯ! — раздалось из громкоговорителя по-гречески. — ВСЕМ ОСТАВАТЬСЯ НА МЕСТАХ.

— Аллилуйя, — выдохнул Денисов.

Автомобили тем временем остановились, из них тут же высыпали вооруженные бойцы и рассредоточились.

Я погасил защиту и на всякий случай поднял руки.

— Не стреляйте!

Один из бойцов, что ехал на самом мордатом автомобиле, спустился к нам.

— Батальон “Буребиста” Дакийской пограничной полиции. Капитан Василе Ловинеску, — представился он с сильным акцентом и окинул нас цепким, оценивающим взглядом. — Господа, вы пассажиры этого поезда?

Мы с Денисовым одновременно кивнули.

— Да. Ехали на Балканском экспрессе в Букурешт.

Капитан показал какой-то странный жест своим людям. Несколько человек направились к пассажирам, но четверо остались за спиной дакийца. И их взгляды не внушали мне ничего хорошего. Напряжение, собранность, ожидание и готовность действовать в следующую секунду. Так смотрят на опасность. Так готовятся к бою.

Друзей в нас сейчас точно не видели. И явно размышляли, считать ли нас врагами.

— Господа, мы видели, что вы применяли Благодать. Понимаю, что вас на это вынудили обстоятельства, и сожалею о том, что вам пришлось пережить случившееся. Однако у нас есть строгое предписание доставлять всех одаренных к командующему. Всякое применение вашего дара должно быть зафиксировано и расследовано.

Мы с Денисовым переглянулись.

— Понимаю, — отозвался я. — Ну, мы ведь все равно собирались в Букурешт…

— Господа, боюсь, в Букурешт вы попадете не сразу. Инцидент произошел в двадцати километрах от границы. Эта территория относится к пограничью, и вас доставят в нашу ставку в Фокшаны. Уверяю, с этого момента вашей безопасности больше ничего не будет угрожать. Прошу проследовать за мной.

Глава 13

— Мы арестованы? — стараясь говорить спокойно, спросил Денисов.

Капитан Ловинеску покачал головой.

— Нет, господин. Это требование — формальность. Данная территория считается приграничной и входит в зону ответственности Пограничной полиции Дакии. Поскольку имело место серьезное происшествие, мы обязаны расследовать инцидент. Вас и остальных пассажиров будут считать свидетелями и потерпевшими. Однако поскольку ваши действия могли нанести вред…

— Что вы себе позволяете? — раздался высокий хорошо поставленный голос Мари Буайе-ле-Дюсон.

Я обернулся. Прикрывая полуобнаженную грудь руками, она шлепала босиком по траве к нам. Прическа растрепалась, платье было разорвано в нескольких местах, но женщина все равно держалась так важно и царственно, словно была настоящей аристократкой.

Я стащил с одного из поверженных бойцов куртку и подал ей, чтобы прикрылась. Дива с благодарностью кивнула и уставилась на капитана Ловинеску.

— Что вы им предъявляете? Юные господа спасли наши жизни! — яростно принялась защищать нас женщина. — Эти… Эти… негодяи остановили поезд, умудрились прорубить бронированные двери и хотели сделать нас заложниками. Взять в плен и продавать за выкуп, как каких-нибудь рабов!

Напор разозленной женщины, судя по всему, сбил с толку даже капитана.

— Мадам, мы непременно учтем это при разбирательстве, — призывая ее к спокойствию, ответил он. — Нам лишь нужно…

— Не смейте меня перебивать, месье! — еще сильнее разъярилась дива. — Я — Мари Буайе-ле-Дюсон, живая легенда танца, и требую к себе если не уважения, то хотя бы права договорить.

Ловинеску переглянулся с одним из своих бойцов и вздохнул.

— Ох… Прошу, продолжайте, мадам.

— Мадемуазель. Эти господа ни разу не воспользовались своим даром без разрешения! Даже для того, чтобы исцелить рану, просили дозволения начальника поезда. Но если бы они не вмешались со своей силой, когда случилось нападение, все было бы гораздо, гораздо хуже! Это была бы самая настоящая трагедия! Вы не видели, что здесь происходило. Здесь стреляли в беззащитных напуганных людей лишь за то, что они отказывались отдавать драгоценности!

— Мадемуазель Буайе-ле-Дюсон, мы непременно учтем заслуги господ из Империи. Ваши показания не останутся без внимания. Однако сейчас, прошу, позвольте моим людям работать. Нам нужно убедиться, что боевики обезврежены, что вашим жизням ничего не угрожает. Мы — передовой отряд. Скоро сюда подтянутся основные силы.

Говоря все это, Ловинеску старался говорить предельно почтительно и мягко. Вероятно, это удовлетворило диву, и она почитала свой долг исполненным.

— Благодарю, — она поймала мой взгляд и слегка кивнула и прикоснулась к своей шее. — А теперь мне нужно отыскать свою драгоценность. Мерзавцы украли у меня именно ту, что я ценила более всех.

Я устало прислонился к поваленному набок джипу. Только сейчас смог перевести дух как следует. Холмистая местность, которую пересекала железная дорога, сейчас приняла постапокалиптический вид: замерший на путях поезд, клубы дыма в небе, раненые и мертвые люди вокруг, искалеченные машины, брошенное оружие.

Да уж, в пылу боя масштаб казался помельче. В своем роде спасением стало то, что Балканский экспресс не был рассчитан на большое количество пассажиров. В первом классе всего четыре купе на вагон, во втором — восемь. Пассажирских — семь, плюс вагоны с развлечениями, рестораны и прочее. Людей было немного. Реши НОАРД пустить поезд под откос, “индийского” варианта катастрофы удалось бы избежать. Хорошо, что экспресс выстоял и не сошел с рельс.

Первым делом люди Ловинеску взялись за НОАРДовцев. Четверо боевиков шевелились и стонали — их капитан приказал оттащить подальше, а молчаливый боец с чемоданом-аптечкой направился осматривать раненых.

“Двухсотых” боевиков оттаскивали в другую сторону — подальше от пассажиров с тонкой душевной организацией. Оружие тоже подбирали и относили в автомобиль.

Увидев автомат боевика, Ловинеску нахмурился.

— С каких пор они могут позволять себе “Люхсы”? — проворчал он и подозвал бойца к себе. — Покажи-ка…

Мы с Денисовым отошли, чтобы не путаться под ногами у дакийцев. Увидев автомат ближе, Костя присвистнул.

— Дела…

— А в чем дело? — не понял я.

— “Люхсы” — австрийское оружие. Дорогое. И патроны там особые — наши не подходят. Обычно партизаны вроде этих из НОАРД воюют с чем попало. Оружие старое или трофейное, сами голожопые. А вот “Люхс” — это штурмовая винтовка австро-венгерских войск, — Денисов наконец-то почувствовал себя в своей тарелке и принялся с упоением меня просвещать — Сменные стволы разной длины: основной, укороченный и тяжелый. Магазин и затворный узел расположены позади рукоятки управления огнём и спускового крючка. Два режима огня: огонь одиночными выстрелами и автоматический огонь.

— Ну вещь хорошая, я понял. Что тебя смутило, Кость?

— То, что “Люхсы” стоят на вооружении армии и спецподразделений полиции Австро-Венгрии. Австрияки здесь не воевали уже очень давно, насколько мне известно. И вроде бы в Дакию “Люхсы” раньше не эскпортировали. И мне интересно, как такие пушки попали в руки к этим голодранцам.

— Может, все же трофейные с дакийских войск? — предположил я.

— Исключено, — ответил Ловинеску, явно подслушавший наш разговор. — У нас на вооружении нет и никогда не было “Люхсов”. Так что теперь мне тоже очень интересно, откуда они взялись у этих боевиков.

Он что-то коротко сказал солдату по-румынски, и тот, кивнув, унес подобранное с боевиков оружие.

— Вижу, вы увлекаетесь изучением вооружения, господин…

— Васильев, — подсказал Костя. — Какой мальчишка не любит игрушки?

— Если любите игрушки, добро пожаловать в Иностранный легион Дакии, — сухо ответил капитан. — Так насмотритесь, что до конца дней играть расхочется.

— Прошу прощения, я не хотел никого оскорбить, — осекся Денисов.

Ловинеску рассеянно кивнул и отвлекся на огни автомобиля, что спускался с холма. Два дакийских внедорожника — видимо, те, что оторвались от шеренги, преследуя главаря, подкатили к нам.

— Взяли! — запыхавшись, сказал по-гречески один из солдат. — Но дело дрянь.

Ловинеску молча дернул подбородком, что, видимо, означало вопрос.

— Идиот устроил перестрелку. Просто так сдаваться не хотел. Пришлось стрелять на поражение. Мы его, конечно, взяли, но…

— Если он еще жив, я могу помочь, — предложил я Ловинеску. — С вашего разрешения, разумеется.

— Вы врач? — удивился пограничник.

— Я одаренный. Понимаю, что о нас всякое рассказывают, да и в Дакии вы наверняка видели в основном последователей боевой специализации. Но нас обучают применять Благодать не только для разрушения, но и для исцеления. Я тоже боевик, но знаю несколько простых целебных заклинаний, которые могут помочь.

Ловинеску задумался, а его люди напряженно ждали решения. По лицу командира было видно, что прибегать к помощи одаренных он не хотел. Насколько я мог судить, дакийцы вообще не особо жаловали носителей Благодати.

— Это их главарь, — добавил я, стараясь склонить капитана на свою сторону. — Его называли Штефаном. Если разрешите попытаться вытащить его, потом сможете разговорить и выяснить все про австрийские автоматы. Обещаю, господин Ловинеску, хуже я не сделаю.

Бойцы в джипе выжидающе уставились на командира.

— Благодарю за предложение. Но я не вправе допускать гражданских…

— Мы уже приняли участие в боевых действиях! — парировал за меня Костя. — Не бойтесь, что Михаил его убьет. Если есть шанс, он сможет…

— Ладно! — сдался Ловинеску, хотя явно не был в восторге от своего решения, и взглянул на парней в джипе. — Ребят, вытащите боевика. Пусть аристократы им займутся.

“Ты что задумал?” — прозвучал в моей голове голос Денисова.

“Попытаюсь кое-что выяснить. На винтовки мне плевать, я должен понять, почему они искали Соколова”, — ответил я. — “Если их прислали за мной, у нас проблемы, и задание осложняется. Здесь я справлюсь сам. Найди Аню и помоги, если нужно. Наверняка она уже очнулась”.

Я оборвал ментальный канал и сосредоточился на Штефане, которого пограничники вытащили из джипа и аккуратно положили на траву.

— Фонарик? — Предложил один из них?

— Нет, мне не нужен свет. Благодарю.

Я провел руками вдоль груди команданте. Да уж, досталось мужику. Было удивительно, как его вообще довезли живым. Пять пулевых, из них три — в грудь, одно в голову, еще одно в руку. И мои “Косы” тоже прошлись… Штефан угасал, и угасал быстро. В моем распоряжении были секунды.

Я сконцентрировался и захватил целебный поток из источника. Сперва просто влил побольше чистой силы, чтобы не дать сердцу остановиться. Затем остановил кровь и заставил пули выйти. Кажется, на кого-то из бойцов это произвело впечатление — кто-то крепко выругался по-гречески.

— Ну, давай, Штеффи, — бормотал я, заставляя кровь снова бежать по артериям, заставляя ткани срастаться.

У меня не было задачи превратить его в огурчик, но НОАРДовец потеря столько крови, что восстанавливать пришлось не только “Живой водой”, но и добавлять чистую силу. Я отмерил немного Благодати и пустил ее в организм террориста.

Вот уж не думал, что буду тратить драгоценные ресурсы на лечение мудаков.

Давай, исцеляйся. Ты нужен мне живым. Точнее, твоя голова.

Убедившись, что Штефан не помрет, я приступил к истинной причине своего альтруизма. Пробил ментальную защиту и начал копаться у него в голове.

Какой-то частный дом, похожий на деревенский. Несколько человек в старой военной одежде готовят оружие. Нет, нужно раньше.

Большой город. Собор, колокольный звон и невыносимая жара. Полдень. Я — то есть Штефан проскальзывает на узкую, на которой и двое с трудом разойдутся улочку. Ныряет в спасительную прохладу темного подвала.

Женщина. С закрытым темной тканью лицом и бархатным голосом. Штефан отбрасывает ткань с ее лица и нежно прикасается к щеке. Шрам. Женщина обезображена, и ее все еще красивое и молодое лицо отталкивает. Но Штефана это не пугает. Он чувствует нежность и трепет.

— Я нашла способ заработать и подняться, — говорит женщина. — В Яме ходят слухи, что в Букурешт едет аристократ из Петрополя. За его голову платят золотом.

— Что за аристократ?

— Соколов. Молодой мужчина. Нико сказал, что этот Соколов представляет большую ценность для одного человека в Букуреште. Если мы его возьмем…

— Мало сведений.

— Взломаем базу билетов у железнодорожников. Вытащим фамилию. Я знаю одного парня, который сможет это сделать… Если он аристократ, наверняка поедет на экспрессе. Имперцы любят сорить деньгами…

Меня выбросило из разума Штефана, когда тот судорожно вздохнул и распахнул глаза. Я отстранился и повалился набок. Капитан Ловинеску лично помог мне подняться.

— Благодарю, господин…

— Репнин, — ответил я. — Михаил Репнин.

***

Отправиться в Фокшаны мы смогли только под утро. Обследование и зачистка поезда, помощь раненым, приведение пассажиров в чувство, оказание первой помощи… К середине ночи подтянулись “основные силы” — целая вереница автомобилей с бойцами, медиками, следаками. Ловинеску разрывался, а мы тактично ждали, пока о нас вспомнят.

Костя привел Аню в чувство. Слабая, едва державшаяся на ногах, девушка, казалось, исторгла не только завтрак, но и всю пищу, что принимала за последние три дня. Почти насильно мы с Денисовым довели ее до полевого лазарета, где помогали пассажиром, и усадить упрямую артефакторшу на кушетку доктора я смог только под угрозой вмешательства в ее разум.

Но хуже всего было то, что она сама пошла к Ловинеску и призналась, что тоже применяла Благодать. Это автоматически делало ее такой же узницей с непонятным статусом, как и мы.

— На кой хрен ты это сделала? — шепнул я перед тем, когда нас рассадили по разным машинам.

Она лишь пожала плечами.

— Так правильно.

Я заскрежетал зубами от негодования. Зла не было на эту девку! Мы с Денисовым хотя бы хорошо знали легенду и могли кое-как отбрехаться. Но присутствие Ани грозило пустить все коту под хвост.

Одна радость — автомобили пограничников не были оборудованы артефактами считывания Благодати, и я смог пообщаться с девчонкой ментально.

“Значит, у вас еще и имена фальшивые”, — с явной обидой сказала Аня. — “Раньше предупредить не мог?”

“Раньше не было угрозы, что ты нас сдашь. Мы на задании, Ань. Чем меньше народу в курсе, тем лучше. Но раз всех нас будут допрашивать, пришлось ввести тебя в курс дела”.

“И ты хочешь, чтобы я вас прикрыла”.

“Нет, блин, просто так язык развязался! Конечно”.

Аня ухмыльнулась в моей голове.

“И чем планируешь расплачиваться за эту услугу?”

“Чего ты хочешь?” — раздраженно спросил я. — “Цену обозначай сама”.

“Ну… С учетом того, что от меня сейчас во многом зависит судьба всего вашего задания…”

“Аня!”

“Ладно-ладно, не кипятись ты так. Не могу отказать себе в удовольствии немного поиздеваться. Я вам помогу. Тебе и Денисову. Скажу, что давно пересекались на балу, а потом встретились в поезде. Что была некрасивая любовная история. И что я решила помочь, когда в поезде запахло жареным. Но платить будешь только ты”.

“Хорошо. Цена?”

Аня помедлила с ответом.

“Юсупов”, — наконец сказала она. — “Все, что накопаешь на него, станет моим. Дай слово дворянина, что передашь мне всю информацию, которую добудешь на задании”.

Дерьмо! Ну не хотел я ее в это втягивать. Не только потому, что сомневался в Радаманте, но и ради ее безопасности. Но сейчас она требовала от меня слить служебное расследование. Слив или раскрытие? Что было важнее? Что было опаснее?

“Договор”, — подумав, ответил я. — “Слово дворянина. Только трижды подумай, говорить ли все своему патрону”.

“Это ты к чему?”

Ответить я не успел. Автомобиль остановился возле здания, обнесенного глухим двухметровым забором с колючей проволокой. С улицы смотрелось, как тюрьма — забор, “егоза” и здание, похожее на привет из советского конструктивизма. Мы въехали во двор, и тяжелые, способные, кажется, выдержать прямое попадание фугаса, автоматические ворота медленно затворились.

— Прошу на выход, ваше благородие — сказал мой конвоир и помог мне выбраться.

Надо отдать должное, после того, как мы предоставили документы, относились к нам со всем почтением. Вежливо, бережно, словно мы и правда были важными гостями. Но при этом с нас не сводили глаз, следили за каждым движением. Я чувствовал себя чем-то опасным и очень ценным, как пробирка с чумой — все над тобой боятся дышать, признают твою уникальность, но при этом готовы запустить протокол “экстерминатус”, как только возникнет реальная угроза.

Нас по очереди завели в три разные комнаты, и здесь я ощутил блокирующие вибрации артефактов. Это уже было интересно. Может потому и отвезли в Фокшаны, что здесь были оборудованные для допроса одаренных помещения. Я не смог дотянуться ни до Кости, ни до Ани.

— Ваше благородие, если вы голодны, могу предложить лишь закуски из торгового автомата, — извиняющимся тоном сказал мой конвоир. — И они не очень вкусные…

— Ничего страшного, я привык долго обходиться без еды, — улыбнулся я. — Но буду безмерно благодарен, если вы добудете стакан воды.

Не сводя с меня глаз, конвоир высунулся в открытую дверь, крикнул что-то по румынски и снова принялся изображать мебель. Я огляделся по сторонам. Обычная допросная, стол, стул, лампа. Жаль только, стул был жестковат — меня вырубало от усталости, и я был не прочь прикорнуть, а здесь не получалось.

Через десять минут в помещение вошел невысокий человек средних лет в форме: темно-зеленая ткань, шевроны пограничной полиции, погоны я прочитать не смог. Но, кажется, птица не самого низкого полета. Он был без фуражки, и на залысинах блестел пот — в помещении было душно.

— Михаил Александрович Репнин, — сказал он, поставив передо мной маленькую бутылку воды, и сел напротив. Конвоира он не отпустил. — Я майор-юстициар Пограничной полиции Дакии Флорин Василеу.

— Рад знакомству, — кивнул я и набросился на воду. После нескольких глотков прохладной жидкости стало гораздо легче.

— Мы изучили ваши документы, Михаил Александрович, — майор-юстициар положил передо мной распечатки каких-то бумаг и уставился на меня глазами удава. — И я бы хотел задать вам вопрос. Как вы смогли воскреснуть и поступить на учебу, если погибли пять лет назад в возрасте шестнадцати лет?

Глава 14

— Михаил Александрович? — переспросил после долгого молчания майор-юстициар. — Вы точно в порядке? Быть может, вы все же пострадали при нападении? Если так, то я немедленно приглашу к вам врачей.

Наигранно взволнованный тон Флорина Василеу меня не обманул. Черта с два он теперь от меня отцепится, да и вся его забота — напускная.

Что, что, черт возьми случилось, что моя легенда развалилась от первой проверки пограничниками? Вальтер Макарович, ну е мое! Как можно было позволить своим сотрудникам сработать настолько криво?

Что ж, теперь спасение утопающих в руках самих утопающих. А вариантов у меня было немного. Я тряхнул головой и постарался принять максимально ошарашенный вид.

— Нет-нет, я правда в норме, благодарю. Помощь докторов не требуется — одаренные быстрее восстанавливаются. Просто сегодня был очень длинный день, и меня шокировало ваше заявление, господин Василеу. Вы утверждаете, что я… мертв?

Губы румынского юстициара тронуло подобие печальной улыбки.

— Боюсь, это утверждаю не я, а выписка из базы. Дакия и Объединенная Империя обмениваются данными для ужесточения контроля при переходе границ. Сами понимаете, времена неспокойные… Мы всегда пробиваем по базам документы пассажиров. От и сейчас обратились к базе, и вот что увидели, — он развернул бумаги и придвинул ко мне.

Я скользнул взглядом по распечаткам. Все было на греческом — насколько я понял, в Дакии он был своего рода универсальным языком общения, и все же офицерские чины здесь довольно неплохо говорили по-русски.

Информации было немного, да и фотография отсутствовала. Но дата рождения и правда совпадала. Репнин Михаил Александрович, родился в Москве…

Ага, вот оно!

— Господин Василеу, боюсь, вы нашли информацию не обо мне, — я зацепился за слабый шанс сбить погранца с толку. — Я родился не в Москве, а в Тульской губернии. Это недалеко от Москвы, примерно в ста километрах. Ныне я действительно проживаю в Москве, поскольку прохожу там обучение. И все же, боюсь, данные не мои.

Я старался говорить убедительно и спокойно, с достоинством, присущим одаренному и аристократу. Хотя поджилки тряслись, да и под ложечкой сосало. Я сейчас ходил по охрененно тонкому льду и был уверен, что Денисова и Грасс так же раскалывали в соседних помещениях. Разве что Аньке проще — у нее документы были самыми что ни на есть настоящими. Но она все еще могла нас сдать.

Майор-юстициар озадаченно уставился на бумаги.

— Но ведь, ваше благородие… Хотя погодите…

— В чем дело?

— Есть ли у вас при себе внутренний паспорт? По правилам вы обязаны путешествовать с международным, я это понимаю. Возможно, имела место путаница в базах. Но вы нас очень обяжете, если предоставите внутренний документ. Мы подадим запрос на сверку и все выясним.

Я лишь пожал плечами.

— Боюсь, это невозможно. Если я вообще взял его с собой, то он остался в моих вещах в поезде. Когда меня забирали в Фокшаны, то пообещали вернуть сравнительно быстро. Я ничего не брал с собой.

Василеу рассеянно кивнул.

— Да, верно. Кроме того, поскольку имело место применение газа, то все вагоны и вещи будут подвержены дезинфекции на случай, если вредоносные вещества останутся на поверхностях… Ох, Михаил Александрович, раз происходит подобная ситуация, боюсь, мы будем вынуждены просить вас задержаться.

Перевожу на русский: “черта с два мы тебя куда-нибудь отпустим”.

Думай, что можно сделать, Миха. Думай! Силу и ментальные практики применять нельзя, с друзьями не связаться. Но нужно сохранить лицо и легенду. Дух брата не просто так предупреждал меня не верить дакийцам. Это тоже следовало учитывать.

Я не думал, что конкретно этот Василеу имел на меня личные виды — нет, мужик просто старался хорошо делать свою работу. Но теперь нужно было как-то выкручиваться.

Впрочем, была у меня одна идея — раз уж вылезла проблема с документами, то быстро и без вмешательства империи вряд ли обойдется. Если проволочек избежать не удалось, значит, я сделаю так, чтобы они стали максимально неудобными для самих дакийцев.

Извините, господа, ничего личного…

— Разумеется, господин Василеу, — улыбнулся я. — Прекрасно понимаю, что вопрос серьезный. Однако, насколько я помню, как аристократ и одаренный, я вправе воспользоваться привилегией связи с дипломатической миссией.

По лицу майора-юстициара пробежала тень.

— Это так, — сухо сказал он.

— В таком случае я прошу вас связаться с представительством империи. Я готов оказать вам любое содействие и поддержку, готов объяснить причины применения Благодати и дать свидетельские показания о нападении на экспресс. Однако считаю правильным предупредить свою родную страну о случившемся и моей роли в этих событиях. Полагаю, это будет справедливо.

— Но долго, Михаил Александрович. В Фокшанах нет представительства дипломатической миссии. Нам придется подавать запрос в Букурешт.

Я театрально вздохнул.

— Что ж, придется подождать. Благо вы сами предложили воспользоваться вашим гостеприимством. Не переживайте, господин Василеу, я не избалован и особого отношения к себе не потребую.

Василеу собрал распечатки в одну стопку и хмуро посмотрел на меня.

— Вы — перебежчик? — тихо, почти беззвучным шепотом спросил он.

Я удивленно моргнул.

— Если вы желаете просить убежища в Дакии в обмен на сотрудничество, то дипмиссия Империи вам не поможет, — продолжил юстициар. — Они сдают своих обратно. Поэтому если вы подделали документы, чтобы проникнуть на территорию Дакии и просить убежища…

Интересно, ох как интересно! Значит, вот как Юсупов мог полулегально проникнуть в Дакию. Предложил сотрудничество в обмен на запрет экстрадиции. Дакия ведь не выдает преступников, прямо как Дон, откуда выдачи нет. Что ж, становилось понятнее.

Я мог бы сейчас театрально возмутиться. Мог бы, наоборот, дать знак, что мне нужно именно это. Но ни то, ни другое не поможет выполнению задачи. Мне нужно попасть в Констанцу и выяснить, что нарыла Ирина. И если придется выбирать между сдачей своим и сдачей дакийцам, я выберу своих.

— Нет, — я слегка качнул головой. — Прошу вас, господин Василеу, свяжитесь с дипмиссией в Букуреште.

Переводя на понятный язык, я заявил: “хрен вам, а не ответы, пока не прибудет представитель моей страны”. Один-один. Играем дальше.

Майор-юстициар вздохнул и поднялся.

— Разумеется, Михаил Александрович. Мы немедленно отправим запрос в Букурешт. А пока, боюсь, вам придется расположиться у нас. Вас сопроводят во временные апартаменты.

Временные апартаменты оказались похожи на одиночную камеру в тюрьме какой-нибудь Швеции или Норвегии. Впрочем, в моем мире примерно такие же параметры имели квартиры-студии где-нибудь в Мурино или Кудрово.

— Прошу, господин, — на кривом русском сказал сопровождавший меня пограничник. — Выход придется закрыть. Запореть.

— Запереть?

— Да, запереть! На ключ. Ради безопасности.

Я вздохнул. Что ж, ожидаемо, что я стал пленником.

— А если мне что-нибудь понадобится? Полотенце, например? Или еда…

Погранец немного растерялся. Судя по его реакции, ситуация для фокшанской ставки была не совсем типичная. Видимо, аристократов они задерживали редко, а для простых контрабандистов или других нелегалов имелись камеры попроще. Тем не менее мужик быстро сориентировался.

— Тут телефон, господин, — он указал на висевший на стене аппарат старого образца. — Наберите “один”, вам ответят. Попросите то, в чем нужда… То, что нужно вам. И вам все принесут.

— Благодарю, — улыбнулся я. — Обещаю, что постараюсь не доставлять вам неудобств.

Погранец смущенно кивнул и вышел. Я услышал щелчок запираемого замка.

Что ж, значит, отсиживаемся. И думаем. Мало притащить сюда представителя дипмиссии — нужно еще и заставить его помочь нам с Денисовым, стараясь не раскрыться. Хотя, чуял я, придется.

Я сделал свет ярче и огляделся. Окон в помещении не было —за прекрасное здесь отвечала репродукция картины, изображавшая карпатский пейзаж. В ванной комнате нашелся рукомойник и рулон бумажных полотенец — я с удовольствием умылся и долго пялился на свою осунувшуюся рожу в зеркало. Да уж, сейчас на аристократа я походил очень отдаленно — лицо в царапинах, костюм превратился в лохмотья, волосы всклокочены, под глазами синяки. Ничего, отосплюсь.

Благо кровать здесь была — одноместная скрипучая койка, продавленная так, что при попытке улечься я провалился вниз. Ну да ладно, и на полу приходилось спать. Я снял то, что еще вчера было скроенным по фигуре пиджаком, положил под голову и вдохнул запах битвы — перед глазами сразу же замелькали воспоминания.

Итак, Миха, давай раскладывать все по полочкам. Кое-что интересное мы, несмотря на полный хаос, все же узнали.

Во-первых, кто-то точил на меня длинный и острый зуб. Штефан и его подружка хотели выслужиться перед этим человеком и, видимо, получить финансирование своей революционной деятельности. Кто мог точить на меня зуб в Дакии? Из известных мне — только Юсупов.

Зато кривая организация захвата в целом объяснялась: НОАРД не знали толком, кто им нужен. Ориентировались лишь по фамилии, оперировали малыми сведениями и закономерно ошиблись. Плохая новость — Юсупов наверняка нас ждал и подготовился. Хорошая новость — используя воспоминания Штефана, можно было попытаться раскрутить этот клубок дальше.

Становилось понятнее, почему именно Дакия стала местом притяжения недовольных имперских аристократов. С появлением Юсупова здесь могла возникнуть организованность, а правительство, видимо, не мешало этой деятельности. Или же в какой-то степени даже было заинтересовано. Впрочем, все это — довольно очевидные выводы. Понять бы, кто и на каких местах отвечал за весь этот балаган.

Не успев додумать последнюю мысль, я вырубился. Усталость навалилась внезапно, словно внутри лопнула струна, и все последствия веселой ночи обрушились на меня единым потоком. Сил сопротивляться не было. Я закрыл глаза и провалился в целебный сон без сновидений.

***

— Михаэл Александерович! — стук в дверь разбудил меня, и я вскочил, непонимающе уставившись на незнакомую обстановку.

Лишь секундой позже, вспомнив, как я оказался в Фокшанах, я унял вскинувнуюся было силу и погасил активировавшуюся было “Берегиню”.

Заворочался ключ в замке. Когда дверь открылась, на пороге стояли двое бойцов в камуфляжной форме.

— Михаэл Александерович, добрый день, — поприветствовал уже знакомый мне погранец и посторонился, пропуская сослуживца с подносом. — Командир велел принести еды.

Я окончательно пришел в себя и потер затекшую шею.

— Пожалуйста, передайте командиру мои благодарности.

Погранец кивнул.

— Новости для вас, ваше благородие. Вчера направили запрос в Букурешт, утром пришел ответ. Сюда уже выехал представитель миссии. Через несколько часов ждем здесь.

А вот это уже было хорошо. И немного странно, что там так быстро зашевелились. Насколько я знал, обычно дипломатическая машина любила увязать в бюрократии и работала довольно медленно. А тут подорвались, словно на углях. Может опасались, что я решу сотрудничать с дакийцами?

— Спасибо, — улыбнулся я. — Это очень хорошие новости.

— Вот, поешьте, пожалуйста, — тоном любимой бабушки сказал второй погранец и поставил передо мной еще и термос. — Моя жена готовила. Лучший гуляш в Фокшанах!

Я взглянул на аккуратно разложенную еду в переносном контейнере. Пахло божественно: чем-то пряным, овощным и мясным.

— Только не говорите, что вы решили пожертвовать мне собственный обед, — с укором произнес я.

Погранец лишь отмахнулся.

— Так семья здесь рядом живет, я попрошу — мне еще на пост передадут. А вы, как мне сказали, со вчерашнего дня маковой росинки во рту не держали.

Этот мужик изъяснялся по-русски очень хорошо. Правильно, почти без акцента. Меня даже начали терзать смутные сомнения, что он и вовсе не был дакийцем. Но нрав, судя по всему, имел легкий и добродушный, да и впитал традиции южного гостеприимства.

— Кушайте-кушайте, господин, — подгонял меня пограничник. — Мы еще для вас душ приготовим. Только со сменной одеждой беда. Нет у нас ничего… что вам по статусу.

— Я буду рад любой чистой одежде, — улыбнулся я. — А возможность помыться и вовсе превратит меня в самого счастливого человека на земле.

Добрый погранец улыбнулся.

— Тогда мы вас оставим и вернемся через четверть часа.

Я набросился на еду еще до того, как они вышли. Ел так быстро и жадно, что не сразу прочувствовал вкус блюда. Заботливые мужики даже подогрели контейнер — видимо, подумали, что я совсем непростой гость, раз представительство империи сорвалось ради меня так быстро. А может просто здесь было принято хорошо относиться к гостям…

Покончив с подобием очень густого гуляша, я сделал несколько глотков кофе из термоса с милыми цветочками. Да уж, точно домашней едой поделились. Приятно…

Когда с едой и приведением себя в порядок было покончено, я и правда почувствовал себя гораздо лучше. Попытался связаться с Денисовым — тот, судя по всему, отсыпался. Грасс зачем-то поставила ментальный блок. Может пыталась защититься от вмешательства в голову. С нее станется, она была тем еще параноиком.

Я как раз натягивал великоватые штаны и футболку, когда за мной пришли. На этот раз на пороге появился сам Флорин Василеу.

— Добрый день, Михаил Александрович, — учтиво поприветствовал он. — Вижу, вы освоились.

— Да, приготовился провести здесь несколько дней. Однако, видимо, поторопился.

Майор-юстициар кивнул.

— Полагаю да, — он понизил голос. — Не знаю, кто вы и кто за вами стоит, но я впервые наблюдаю, чтобы сотрудники имперской дипломатической миссии работали так быстро. Вероятно, вы гораздо ценнее, чем стремились показать.

Я не поддался на провокацию и лишь улыбнулся.

— Давайте же вместе выясним, почему они так зашевелились.

Василеу с небольшим конвоем повели меня в “рабочую” часть своего неприступного бастиона. Чем дольше мы шли, тем сильнее я ощущал дежавю — ну точно почти что советская функциональная застройка. Уже отвык в имперском Петрополе, где даже в Отделении на потолках сохранилась лепнина.

Майор-юстициар пропустил меня вперед, и я оказался в той же допросной, где мы разговаривали накануне. Я привычно уселся, демонстративно положил руки на стол, убеждая в отсутствии грязных намерений.

— Посланник прибыл, — шепнул на ухо Василеу один из конвоиров.

Майор-юстициар кивнул и вышел. Видимо, встретить посланника лично.

Я же попытался вспомнить, что читал об имперской дипломатической миссии в Дакии — все же успел немного подготовиться.

Высшей дипломатической миссией было посольство, а в Дакии была миссия второго уровня. Посланник считался дипломатическим агентом 2-го класса, вслед за классом послов, и был наделён всеми правами и привилегиями главы дипломатической миссии. Официально его должность звучала: “Чрезвычайный и Полномочный Посланник”.

Посланник, как представитель постоянных дипломатических миссий за рубежом, был дипломатическим агентом 2-го ранга и состоял в 3 классе по должности. Наравне с послами пользовались титулом «превосходительства», но только из вежливости.

Словом, шишка важная.

В коридоре послышались шаги. Я приосанился, готовясь встречать свою надежду на спасение. Дверь распахнулась, и первым вошел Василеу.

— Михаил Александрович, прибыл Чрезвычайный и Полномочный Посланник в Дакии его превосходительство Николай Иванович Ромодановский-Ладыженский с помощниками, — объявил майор-юстициар.

Следом вошел импозантный мужчина средних лет в строгом костюме, украшенном лишь изящной булавкой для галстука и двумя брошами на лацкане пиджака — гербами Империи и его рода. Сосредоточенный, приятной наружности, посланник больше походил на ученого. А может такой вид ему придавали очки в темной оправе.

— Здравствуйте, Михаил Александрович, — тихим, даже вкрадчивым тоном поприветствовал он и направился, чтобы пожать мне руку.

— Рад знакомству, ваше превосходительство, — учтиво ответил я.

Ромодановский-Ладыженский оглянулся и кивнул помощнику, застывшему на пороге. Тот отстранился и пропустил вперед женщину, которую я бы не забыл ни за что и никогда.

Матильда поцокала на высоченных каблуках и сняла шляпку.

— Здравствуйте, Михаил Александрович.

Я оторопел, не в силах выдавить ни слова. Матильда? Откуда она здесь взялась? Ирина же писала, что они были в Констанце! Да и откуда она могла…

— Не уверена, что мы знакомы, — обворожительно улыбнулась моя бывшая наставница и протянула руку для приветствия. — Баронесса Матильда Карловна фон Штофф.

Глава 15

Матильда улыбалась мне пластмассовой светской улыбкой, и ничто в ее взгляде не показывало, что она меня узнала. Я на автомате пожал ее пальцы и прислушался к ощущениям.

Точно ее фон Благодати — я очень хорошо его помнил. Боевая специализация с кое-какими навыками ментальных практик. Ровное, чистое поле. Но глаза… Баронесса либо виртуозно играла, либо действительно меня не узнала.

— Рад знакомству, ваше благородие, — решил подыграть я. С этими финтами потом разберемся. А сейчас требовалось вынудить поверенного мне помочь.

Последний вошедший явно был секретарем посланника. Нагруженный портфелем, планшетом и телефоном, молодой клерк в костюме держался позади, у самой стены — рядом с одним из конвоиров.

Майор-юстициар жестом велел своему человеку закрыть дверь.

— Господа, я очень признателен вам за спешку, — начал он, но посланник попросил слова изящным жестом.

— Уточните, пожалуйста, речь шла лишь об этой персоне? — спросил Ромодановский-Ладыженский, кивнув в мою сторону. — Насколько мне известно, Михаил Александрович путешествовал не один.

Мне показалось или майор-юстициар всерьез смутился при появлении посланника? Если я ничего не путал, Ромодановский-Ладыженский был едва ли главой Дакийской дипмиссии. Если так, то впору было засмущаться и мне.

Интересно, это заслуга Матильды? Или она сама не знала, за кем ехала в Фокшаны?

— Все верно, ваше превосходительство, — отчеканил Василеу. — Вместе с господином Репниным мы задержали господина Васильева и госпожу Грасс.

— Но отправили нам лишь документы Репнина, — посланник в упор уставился на пограничников. — Я желаю увидеть документы остальных. Если, конечно, вы действительно желаете разобраться в ситуации.

Казалось, Василеу даже нервно сглотнул слюну. Видимо, не привык общаться с высшими должностными лицами.

— Разумеется, ваше превосходительство. Соизвольте немного подождать.

Я тихо сатанел от невозможности воспользоваться ментальной связью. Стены создавали отвратительную вибрацию, против которой даже я ничего не мог сообразить. Разработка, к слову, имперская. Даже забавно, что дакийские пограничники смогли позволить себе эту технологию. Мне их ведомство богатым не показалось.

Василеу тем временем вышел и вернулся через пару минут с документами в руках.

— Прошу, ваше превосходительство, — он положил маленькие книжечки на стол перед посланником. — Репнин, Васильев, Грасс.

При упоминании фамилии Ани тонкая бровь Матильды выгнулась, но женщина не проронила ни слова, предоставляя вести беседу уполномоченному сотруднику. Ромодановский-Ладыженский внимательно пролистал каждый из документов — не просто внимательно, а тщательно изучил каждую страничку, проверил на свет водяные знаки и номера. А затем повернулся к Василеу.

— Господа, нам нужно перепроверить номера и базы. Я прошу предоставить нам возможность связаться с Петрополем. В какой кабинет мы можем пройти?

Пограничники напряженно переглянулись. Но, видимо, не имели права препятствовать дипломату. Майор-юстициар промокнул выступивший на лбу пот носовым платком и покосился на меня с еще большей подозрительностью.

— Прошу за мной, — сказал он и вышел.

Меня снова оставили наедине с охранником. Тот с жалостью взглянул на меня, но не двинулся с места. Я попытался разлечься на неудобном столе, но ничего не вышло.

Дипломаты отсутствовали долго — не меньше получаса. Не знаю, что именно они там делали, что проверяли и с кем связывались, но я начал нервничать еще сильнее. Нас разделили, лишили возможности общаться друг с другом, да еще и дипмиссия подкинула сюрприз в виде Матильды. А я даже не знал, мог ли ей доверять.

Василеу вернулся и молча уселся напротив меня. Я с любопытством взглянул на майора-юстициара. Судя по всему, он уже и сам был не в восторге от своей затеи. Наверняка жалел, что начал копаться. Пограничник заметно нервничал, то и дело смотрел на часы, затем на меня.

— Кто же вы такой? — тихо спросил Василеу, уставившись на меня усталыми карими глазами. — Чем же вы так ценны, что сам Чрезвычайный и Полномочный Посланник прибыл по вашу душу?

Я же постарался принять самый невинный вид. Не расколете. Если не залезете в башку, хрен что расскажу. Да и если залезете, мало не покажется.

— Я просто путешествую перед возобновлением учебы, — улыбнулся я.

Майор-юстициар помрачнел пуще прежнего. Наверняка понимал, что добычу из его рук уже почти вырвали. Когда к тебе на службу прибывает столь важный человек, это всегда означает, что тебе переиграют, задавив статусом и авторитетом. Другой вопрос — чем это обернется для нас с Денисовым?

Наконец из коридора снова донеслись шаги. Дверь допросной распахнулась, и на пороге появился Ромодановский-Ладыженский.

— Господин Василеу, мы сумели связаться с Петрополем и сверили базы, — объявил посланник. — Боюсь, вам надлежит провести сверку и обновить синхронизацию на своей стороне. Судя по данным наших систем, документы задержанных господ в полном порядке. Петрополь все подтвердил.

В доказательство слов начальника секретарь протянул пограничнику планшет. Экран заморгал, когда клерк подошел ко мне слишком близко, и Василеу пришлось переместиться в другой конец помещения, чтобы изучить сведения.

Майор-юстициар хмуро листал паспорта, затем глядел на планшет, снова перелистывал страницы…

И наконец признал свое поражение.

— Михаил Александрович, я должен принести извинения, — сухо сказал он, возвращая мне документы. Впрочем, тон его извиняющимся я бы не назвал. В голосе пограничника сквозила плохо скрываемая досада. — Вы можете быть свободны, однако перед этим я попрошу вас еще раз пересказать свою версию событий во время нападения на экспресс…

— В этом нет необходимости, — отрезал Ромадановский-Ладыженский. — Михаил Александрович является представителем аристократии и с этого момента находится под протекцией имперской дипломатической миссии. Я прошу вас направить вопросы в Букурешт, и наши сотрудники предоставят все ответы.

Василеу разве что не заскрежетал зубами. В его глазах прямо-таки читалась обида охотника, упустившего крупную дичь. Но дипломатическая протекция — это уже серьезно. Пока не предъявят обвинения, оснований для которых не было, я был неприкосновенен.

Василеу поднялся и зашагал к дверям.

— В таком случае более не смею вас задерживать. Наши сотрудники проводят вас к выходу.

— Прошу, Михаил Александрович, — посланник почти что по-отечески приобнял меня и направил вперед по коридору. — Все закончилось. Вы свободны. Подышите пока свежим воздухом, а я улажу оставшиеся формальности.

Когда я вышел на улицу, яркий дневной свет ослепил меня и резанул по отвыкшим глазам. Я зажмурился и инстинктивно прикрыл лицо ладонью.

— Миша! — ко мне подлетел Денисов и заключил в объятия. — Как ты?

— Да что со мной могло случиться? — наигранно весело ответил я и перешел на ментальную связь.

“Тебя не трогали?”

“Нет, и пальцем не притронулись. Ко мне хорошо относились”, — заверил Денисов. — “Правда, пытались продавить поддельными документами. Но я включил дурака и не поддавался на провокации. Подумал, ты сделаешь так же”.

Я выдохнул с облегчением. Слава яйцам, Константин оказался умницей. Хотелось аж расцеловать этого парня, но прямо сейчас была другая насущная задача — выбраться из этого бастиона погранцов и Фокшан.

“Нас вытащили имперские дипломаты”, — предупредил я. — “Все это очень странно. Будь начеку”.

“Почему странно?”

“Потому что за нами отправили не абы кого, а самого Чрезвычайного и Полномочного Посланника из Букурешта. Не нравится мне это, Костя. Очень не нравится”.

“Да что не так-то? Мы аристократы, мы применили Благодать, да еще и инцидент с экспрессом — прямо скажем, не самая типичная ситуация. На месте имперской дипмиссии я бы тоже сорвался вытаскивать своих соотечественников”.

Так-то оно, конечно, так. Да только все это не объясняло присутствия Матильды. Хоть бы подмигнула мне для приличия — так нет же. Изображала из себя не пойми кого.

Денисов достал портсигар, и я нагло стащил у него сигарету. И едва прикурил, как по ступенькам спустилась Грасс, пряча паспорт во внутренний карман потрепанного пиджачка. Увидев нас, она молча кивнула и подошла.

— Чтоб я еще раз решила вам помогать… — прошипела она. — Спасибо за отдых и ночлег, господа!

— Тихо, Ань. Еще будет время устроить разборки, — призвал к спокойствию Денисов и открыл перед девушкой портсигар. Грасс резким движением вытащила сигарету и вырвала из его рук зажигалку.

— Сама!

Мы пожали плечами. Ну сама так сама. Опять вожжа под хвост девахе попала. Устраивать очередной сеанс психотерапии у меня желания не было.

Пока мы курили, из здания вышли представители дипломатической миссии. К ступенькам подкатил темный микроавтобус с алыми номерами и гербом Империи. Забавно. Я ожидал чего-то похожего на лимузин, а тут — довольно невзрачный дипломатический фургончик.

— Господа, — к нам подошел секретарь посланника. — Его превосходительство предлагает сопроводить вас до Букурешта. Насколько нам известно из базы билетов, вы направлялись именно туда, и лишь госпожа Грасс намеревалась продолжить путь до Константинополя.

Я задумался. Предложение хорошее — потому что хрен его знает, как выбираться из Фокшан своим ходом без вещей и денег.

— Благодарю вас. Однако наши вещи остались в пострадавшем экспрессе.

— Именно по этой причине его превосходительство и настаивает на совместной поездке, — учтиво кивнул секретарь и крепче перехватил свой портфель. — Экспресс доберется до Букурешта. Там вы сможете забрать свои вещи и продолжить путь. А госпоже Грасс компенсируют ущерб и проволочки и предоставят транспорт до Константинополя.

Мы с ребятами переглянулись. Аня потушила сигарету о край урны и шагнула к секретарю.

— С удовольствием.

Нам с Костей оставалось лишь последовать за ней.

Тем временем Матильда и посланник уже забрались в микроавтобус, и мы загрузились следом. Последним расположился секретарь и закрыл дверь. Машина тронулась, остановилась перед воротами, и лишь после того, как мы миновали это подобие пограничной тюрьмы, я смог по-настоящему выдохнуть и расслабиться.

— Мне бесконечно жаль, что вы оказались в самом эпицентре той трагедии, — Ромодановский-Ладыженский развернулся к нам. — Тем более жаль, что вам пришлось применить Благодать и отвечать за это перед пограничной полицией. Однако мы на их земле и должны соблюдать законы Дакии. Надеюсь, это обстоятельство не испортит вашего впечатления от поездки.

Анька лишь фыркнула. Совсем охренела девка, никакого почтения!

— Мы очень благодарны за столь быструю реакцию и помощь, ваше превосходительство, — ответил я за всех нас. — Признаюсь, ситуация сложилась непростая, и без вашей помощи нам всем пришлось бы туго. Еще и этот сбой в базе…

Я поймал пристальный взгляд Матильды. Баронесса достала из кармана сидения бутылку воды и предложила нам.

— Главное — все закончилось. Дальше будем разбираться на дипломатическом уровне., — продолжил вещать посланник, и его тихий вкрадчивый голос казался убаюкивающим. — Увы, среди жертв оказались подданные империи. Часть сотрудников нашей миссии уже работает на месте нападения. Нам пообещали, что поезд вернут на ход и отбуксируют в одно из депо Букурешта. Там вы сможете забрать свои вещи после того, как они будут подвергнуты всем необходимым процедурам…

— Значит, какое-то время нам придется провести в столице? — спросила Аня.

— Да, госпожа Грасс. Не стоит волноваться: миссия предлагает вам воспользоваться гостеприимством Русского дома на время, пока будут улажены все формальности. Вы ни в чем не будете нуждаться.

Глаза Аньки и Денисова удивленно округлились. Так-так… Кажется, я опять чего-то не знал. Или читал не те путеводители…

“Костя, что за Русский дом?”

Денисов посмотрел на меня как на имбецила.

“Серьезно? Ты вообще не читал путеводитель?”

“Ну… Пролистал”.

“Господи, Миша, ну стыдно не знать! Это дворец при дипмиссии, там проводятся мероприятия и торжества, которые устраивает Чрезвычайный посланник. Всевозможные приемы, балы, выставки…”

“Что-то вроде культурного центра?”

“Ага. Но все это обставлено очень богато и с пафосом. Вроде бы сам дворец раньше принадлежал какому-то важному дакийскому деятелю, но наши его выкупили и, так сказать, придали лоска. А еще поговаривают, что в Русском доме происходят тайные встречи политиков, банкиров и аристократов…”

Понятно. Кажется, я все же читал об этом Русском доме. Только в голове не отложилось. Видел в путеводителе фотографии изящного здания во французском стиле. На мой взгляд, это здание было одним из красивейших в Букуреште. Потому что сам Букурешт, прямо скажем, уступал в архитектурном плане Петрополю на много порядков.

“Значит, выходит, нам повезло”, — подытожил я.

“Еще как. И хорошо, что будем со своими”.

Тем временем автомобиль несся по пустой трассе. Дорога была приличная, да и виды за окном радовали. Меня понемногу сморило, и я хотел было прикорнуть, но заметил, что на развилке водитель свернул с трассы на более узкую дорогу. Казалось, она уходила совсем не в город…

— Эмм… Прошу прощения, но вы уверены, что нам туда? — Спросил я, позволив себе дотронуться до кресла посланника.

Ромодановский-Ладыженский повернул ко мне голову и сверкнул стеклами очков.

— Именно сюда. Матильда?

Микроавтобус резко затормозил посреди поля. Аня вскрикнула от неожиданности, но в следующий миг баронесса обхватила ее голову. Я ощутил всплеск силы — Грасс обмякла в руках моей бывшей наставницы.

— Что за…

Я не успел договорить. Чрезвычайный посланник медленно повернулся к нам с Денисовым.

— Господа, не стоит поднимать шум. Моя помощница лишь усыпила вашу подругу, поскольку вопрос, который я собираюсь с вами обсудить, не терпит лишних ушей. Михаил Александрович, прошу, погасите заклинание. Я намерен побеседовать с вами по-человечески, без угроз и применения силы.

Я и не заметил, как над моей рукой зависла “Коса”. Черт, боевые заклинания уже активировались на автомате. Мы с Денисовым переглянулись.

“Давай послушаем, что он скажет”, — предложил товарищ. — “Разнести здесь все к чертям собачьим всегда успеем”.

Я растворил “Косу” и в упор уставился на Чрезвычайного посланника.

— Излагайте, Николай Иванович.

Он позволил себе легкую улыбку.

— Что ж, ваша реакция все больше подтверждает мои догадки, господа, — он подался ближе к нам и понизил голос. — Сегодня я пошел на преступление ради вас. Скрыл информацию от полиции Дакии и инициировал изменения в базе ради того, чтобы этот ушлый дознаватель оставил вас в покое. Знаете, почему, господа?

Я покосился на Денисова. Тот напряженно молчал.

— Прошу, ваше превосходительство, просветите нас.

— Потому, что документы, которые имперское правительство предоставляет сотрудникам особых служб для… скажем так, выполнения особых поручений, имеют несколько отличительных признаков. Пограничники их не выявят, но сотрудники дипмиссии знают, что и где искать. По этой причине я явился лично — мне следовало проверить ваши документы и лично убедиться, что вы присланы в Дакию с особой задачей.

Твою мать. Вот веревочка и довилась до конца…

— Как вы это поняли? — проглотив ком, спросил я.

Матильда улыбнулась, и посланник уважительно ей кивнул.

— Матильда Карловна вас узнала. Когда в Букурешт пришел запрос об уточнении информации о вас, ее благородие предположила, что вам может потребоваться помощь. Потому что Матильда Карловна знала вас под другим именем.

Посланник явно ожидал от меня комментария, реакции или любого другого подтверждения своей гипотезе. Но я молчал. Черт его знает, что теперь можно было сказать. Нас вычислили свои же. Но можно ли было им доверять?

— Господа, не думайте, что вы первые, кому я помогаю по долгу службы, — продолжил посланник. — Такова моя работа, и большая ее часть проходит в тени приемов и официальных депеш. Во всем этом меня беспокоит лишь одно обстоятельство. Прежде меня всегда предупреждали, что стоит ожидать гостей. Но в этот раз я не получил ни единой весточки. Быть может, вы объясните мне, почему?

Глава 16

Внутри микроавтобуса повисло напряженное молчание. Лишь Аня безмятежно посапывала на руках Матильды — погруженная не то в сон, не то в грезы, она совершенно нас не слышала.

Сама Матильда держалась отстраненно, и я так до сих пор и не понял, почему она решила явиться за нами лично, но до сих пор не дала понять, что мы были друг другу не чужими людьми.

“Черт, они нас раскрыли!” — прозвучал в моей голове голос Денисова. — “Все пошло не по плану. Что делать?”

Я сдержал усмешку. А когда, простите, у меня хоть что-нибудь мало-мальски серьезное шло по плану? В какую бы авантюру я ни влез, планы, казалось, были созданы лишь для того, чтобы насмешить небо.

“Спокойно, Кость”, — отозвался я. — “У меня есть одна мысль, но ты, главное, не болтай лишних подробностей”.

“Даже не думай им рассказывать! Ведь Матильда — она же тетка твоей Ирины. Если она замешана, то…”

“Сам знаю. Просто кивай и поддакивай. Возможно, получится выпутаться”.

Легенда сложилась в моей голове так внезапно, что я воспользовался паузой для того, чтобы попытаться оценить риски. Жаль, конечно, что не учел подобного поворота событий и не подготовил оправдания заранее. Но, как обычно, работаем с тем, что есть…

Я поднял глаза на посланника. Ромодановский-Ладыженский тактично выжидал и вид имел вполне мирный. И все же я не сомневался, что император отправил в Дакию человека, способного за себя постоять. Да и Матильда после исцеления стала очень опасным и опытным противником. Мы, конечно, тоже были не лыком шиты, но низвести все до сражения всегда успеется.

А вот превратить этих людей в союзников…

— Николай Иванович, — обратился я к посланнику. — Прежде, чем я продолжу говорить, вы должны знать, что задача, ради которой нас прислали на юг, секретна. Мы не должны говорить об этом ни с кем, кроме кураторов. И если информация о задании просочится, нас ожидает провал.

Посланник сосредоточенно кивнул.

— Мы не первый год на вахте, господа. Я прекрасно осознаю, что несет ваше появление, но помню и о своих обязанностях перед Империей. По этой причине вы сейчас свободны, а не сидите в изоляторе в Фокшанах.

Свободны мы, как же! Ну да ладно.

— Хорошо, — отозвался я. — Наша цель — Мари Буайе-ле-Дюсон и ее, скажем так, круг общения.

— Танцовщица? — приподнял брови посланник.

Я кивнул.

— Именно. Дива замечена в ряде интересных знакомств. Поскольку она приглашена готовить мероприятие к прибытию государя в Константинополь, одна из задач особых служб — проработать всех, кто будет в относительной близости от императорской фамилии, — я уставился на посланника в упор. — Наша конечная остановка — вообще не Букурешт, Николай Иванович. Дакия — лишь повод отвести глаза объекту интереса. Мы должны были провести в Дакии несколько дней, а затем отправиться в Константинополь и возобновить контакт с госпожой Буайе-ле-Дюсон. Однако инцидент с атакой НОАРД здорово спутал всем нам карты.

Ромодановский-Ладыженский переглянулся с Матильдой. И наконец она заговорила.

— Действительно, Буайе-ле-Дюсон ехала на этом экспрессе. Мне известно, что она и ряд других известных деятелей искусств были приглашены городской управой Константинополя для организации торжеств по случаю визита императора…

Я рисовал легенду прямо на ходу и очень, очень широкими мазками. Но старался плести ложь так, чтобы к ней было трудно подкопаться. Могла Мари Буайе-ле-Дюсон быть объектом интересов Отделения? Еще как, с ее-то связями и любовниками! Могли ее попытаться завербовать другие страны? Разумеется. Было ли целесообразно проверять ее благонадежность? Конечно.

В кои-то веки из знакомства с богемой и совместных алкогольных возлияний вышел толк. И даже если дипломаты решат проверить мой рассказ, они выяснят, что мы с госпожой Буайе-ле-Дюсон познакомились в поезде, даже обменялись контактами, и я оставил о себе хорошее впечатление. Шах и мат, господа.

Оставалось надеяться, что пока они смогут отделить правду ото лжи, мы с Денисовым уже покинем Дакию и останемся вне досягаемости местной дипмиссии.

“Миша, это гениально!”

“Погоди радоваться. Посмотрим, съедят ли они эту версию”.

Ромодановский-Ладыженский крепко задумался.

— Значит, вы в Дакии проездом.

— Верно, — отозвался я. — Возможно, по этой причине вас не предупредили о нашем прибытии. Мы не собирались работать в Букуреште. Не намеревались светиться и уж точно не рассчитывали сражаться с местными повстанцами.

Я добавил в голос немного раздражительности. Чем толще врешь, тем убедительнее должен выглядеть. На краткий миг я и сам поверил в свою историю.

Матильда наградила меня полным подозрений взглядом.

— Слышала, госпожа Буайе-ле-Дюсон предпочитает окружать себя исключительно богатыми любовниками.

Я пожал плечами.

— Можно считать, мы — игрушки для души. Неопытность нередко оказывается привлекательной.

Матильда усмехнулась, но ничего не ответила. Более того, она отгородилась от меня ментально — я почувствовал холод блока, когда слегка потянулся к ней силой. А вот это уже было интересно.

— Девушка знает? — посланник указал на Грасс.

— Нет, — ответил вместо меня Денисов. — Она тоже едет в Константинополь, и отчасти поэтому мы решили сойти в Букуреште. Меньше рисков.

Неплохо, Костя. Неплохо.

— Итак, господа, — я чуть наклонился вперед, заставив остальных ко мне приблизиться. — Я благодарю вас за помощь — без этого выполнение нашей задачи превратилось в большую проблему. Но сейчас наш план несколько изменился. Нам нужно в Букурешт — выяснить, где Буайе-ле-Дюсон, когда она намерена выдвинуться в Константинополь и так далее. Времени на отдых больше нет. Поэтому я прошу вас завести автомобиль и доставить нас в столицу, чтобы мы как можно скорее приступили к службе.

Я сказал это так требовательно, с таким нажимом и уверенностью, каковых даже сам от себя не ожидал. Прозвучало отлично — сдержанно, корректно, но с легкой нотой нетерпеливости.

И это сработало.

Чрезвычайный и Полномочный посланник кивнул.

— Господа, приношу извинения за задержку. Однако мы должны были все проверить.

— Разумеется, — ответил я.

— И вы все еще будете желанными гостями в Русском доме. Более того, полагаю, у нас будет возможность слегка облегчить вашу задачу как минимум на территории Букурешта.

Я непонимающе взглянул на Ромодановского-Ладыженского.

— Прошу прощения?

— Русский дом может устроить небольшой прием для пассажиров пострадавшего экспресса. В конце концов, многие попали в затруднительное положение, и мы обязаны оказать поддержку соотечественникам. Мы пригласим и объект ваших интересов. Вам полезно, да и местную аристократию всколыхнет. Быть может, увидите и услышите что-нибудь полезное.

Мы с Денисовым переглянулись. Товарищ едва заметно пожал плечами, предоставляя мне решать.

— Хорошо, — ответил я. — В таком случае мы договорились? Больше вы не станете мешать выполнению нашего задания?

Ромадановский-Ладыженский, казалось, слегка побледнел от моей наглости, но я продолжал изображать из себя самоуверенного агентишку. Пусть съест и не подавится. Пусть считает нас идиотами, которых отправили клеиться к танцовщице. Чем меньше от нас ожидают, тем проще будет работать.

— Конечно, — натянуто улыбнулся посланник и велел водителю трогаться.

Матильда еще какое-то время продержала Аню в состоянии сна, а затем, видимо, слегка подправив последние воспоминания, разбудила девушку.

— Что… Что случилось? — Сонно потерев глаза, спросила Аня.

Матильда ей улыбнулась.

— Вас сморило в дороге. Решили дать вам выспаться.

— А…

Аня снова заснула — может сказалась ее усталость, может организм все еще не до конца оправился от отравления тем мерзким газом. Матильда достала из сумочки шаль и бережно накрыла девушку.

А я пялился в окно, размышляя, надолго ли хватит нашей легенды. Пока что все складывалось так, что подкопаться будет трудно — по крайней мере Буайе-ле-Дюсон подтвердит знакомство. Но раз француженка какое-то время проведет в Букуреште, да и вряд ли откажется от приглашения на прием в Русском доме, придется сделать вид, что мы за ней наблюдаем.

Хорошо, что нас было двое — можно разделиться и выполнять задачи параллельно. Грасс я к этому приплетать не хотел, ей и так досталось на пустом месте. А вот Денисова погонять по городу — это я с удовольствием.

“Как думаешь, Ирина тоже в Букуреште?” — спросил Константин, буквально озвучив мои мысли.

“Не знаю. Вообще они с Матильдой редко расставались. Но прошло полтора года, даже больше. Многое могло измениться. Ира стала совершеннолетней и теперь может жить отдельно”.

“Надо навести справки. Только я не хочу спрашивать у Матильды”, — не скрывая беспокойства, сказал Денисов. — “Ты вроде говорил, что вы хорошо общались?”

“Да”.

“И тебя не смущает, что она держится с тобой так, словно вы вообще незнакомы?”

“Разумеется, смущает! Только я не могу понять, действительно ли у нее что-то с памятью или она что-то задумала. Как бы то ни было, пока это не выясним, Матильду другом не считай. Сперва найдем Иру”.

Договорившись, мы молча уставились на окружающий пейзаж. Красиво, но однообразно: сплошные холмы да поля. Но чем ближе мы подбирались к Букурешту, тем больше человеческих следов видели, и следы эти красоты не добавляли.

Ветхие деревенские дома, полуразрушенные хозяйства. Где-то прошелся пожар, где-то явно работала артиллерия. Созерцая карпатские красоты, было легко забыть, что эти места видели множество сражений. Но остатки цивилизации, разброшенные вдоль дорог, об этом напоминали.

— Вот, уже пригороды начались. Скоро въедем в город, — сообщил посланник.

Денисов последовал примеру Ани и прикорнул, а я не мог расслабиться рядом с Матильдой. Поэтому сторожил, то и дело косясь на бывшую наставницу. Она все еще отгораживалась от меня ментально, и я не понимал, почему.

— Букурешт, увы, проигрывает Петрополю во всем, кроме климата, — поправив очки, сказал Ромодановский-Ладыженский. — Слишком много испытаний выпало на долю этого древнего города…

Считалось, что Букурешт, как и Рим, был построен на семи холмах, но на этом всякое сходство заканчивалось. Окраины города представляли собой типичные промзоны, складские комплексы, заводы. Высились “точки” высоток и многоэтажек — серые, депрессивные. Над городом застыло низкое облако смога.

Ближе к центру дома стали почище и посимпатичнее, но общее впечатление уныния и какой-то безнадеги сохранилось.

— Да, не Петрополь, — отозвался я.

Согласно легенде, Букурешт был основан пастухом по имени Букур. Другая версия утверждала, что город основал Мирча Старый в XIV веке после победы над турками. “Bucurie” переводилось с дакийского как «радость», поэтому Букурешт часто называли «городом радости». Правда, я особой радости от визита пока что не испытывал. Да и смотреть даже в центре было особо не на что.

Еще интересно то, что Букурешт впервые упоминался под своим настоящим именем в качестве резиденции знаменитого князя Влада Цепеша, и Дракула разместил здесь свой двор. Но счастливее от этого город не стал. При чтении исторических очерков в путеводителях меня не отпускало впечатление, что этот город был проклят, как и вся дакийская земля.

В 1595 году Букурешт сожгли турки. Ничего, восстановили. Город даже начал быстро расти — до такой степени, что в 1698 году князь Константин Брынковяну перенес сюда столицу.

А дальше начинался какой-то ад.

С момента реализации “Греческого проекта” государыней Екатериной Великой уже на тот момент многострадальной Дакии начало доставаться еще сильнее. Выгнали турецкие войска — пришли австрияки. Кровь, война. Дакийцы подняли восстание. Выгнали австрияк, не без помощи наших — снова пришлось восстанавливать город. Потом снова восстание — установили республику, насмотревшись на французов. Долго не продержалась. Через десять лет вновь восстание и реставрация монархии. Кровь, кровь, кровь.

Дакия превратилась в плацдарм для разборок австро-венгров, имперцев, греков, самих дакийцев, турок… Даже сербы умудрились периодически вписываться. А сердцем, самым средоточием этой бесконечной возни был Букурешт.

И вся эта катавасия длилась уже двести с лишним лет. Знать бы, за какие грехи.

Попетляв по центральным улицам, наш микроавтобус остановился возле огороженного кованной оградой сада — из-за пышной зелени высились стены не то особняка, не то дворца.

— Господа, мы прибыли, — повернулся к нам посланник. — Сперва разместим вас в Русском доме, выясним последнюю информацию об экспрессе. Вам будут предоставлены услуги секретаря.

Водитель вышел первым, открыл дверь и по очереди помог нам спуститься. Денисов едва смог растолкать Аньку. Не знаю, что с ней сделала Матильда, но девушка выглядела как лунатик.

— Добро пожаловать! — Ромодановский-Ладыженский взмахнул рукой перед камерой, и ворота открылись.

И тут я понял, что без труда смог бы найти Русский дом в Букуреште, даже не зная адреса. Обратись к любому местному с вопросом, где найти самый красивый дом в городе, и он непременно назвал бы этот.

Становилось понятно, почему кое-где моих соотечественников не любили. Завидовали. Потому что это и правда был уменьшенный, но дворец.

Трехэтажный, выстроенный со смешением сразу нескольких стилей, Русский дом приковывал внимание не только развевающимся ярким флагом.

Особый шарм зданию придают продолговатые арочные окна с чугунными коваными балконами. Главный вход с гербом Объединенной империи и экстравагантным козырьком из кованого металла стерегли два каменных льва. Фасады дворца поражали богатством и изяществом скульптур.

— Ого! — Анька даже проснулась, увидев такое великолепие.

Но нас уже повели дальше — как раз под козырек из стекла и чугуна. Слуга распахнул перед нами двери, и мы вошли в украшенный мозаикой и орнаментами зал.

— Прошу, господа, располагайтесь, — тоном радушного хозяина сказал посланник. — Нам с Матильдой Карловной нужно отбыть, но мы вернемся к вечеру. На это время вверяю вас в руки нашего управляющего — Льва Ивановича Мясницкого. Он проследит, чтобы вы ни в чем не нуждались.

Чрезвычайный посланник развернулся на каблуках чуть запыленных туфель и направился к выходу. Матильда едва замешкалась и обронила сумочку. Я тут же бросился ей помочь, но она уже наклонилась сама, с ловкостью гимнаста балансируя на высоченных каблуках.

— Беседка в розарии, — шепнула она мне на ухо и мгновенно поднялась. — Благодарю, Михаил Александрович.

Матильда тут же застучала каблуками в сторону выхода, а я растерянно пялился ей вслед.

Беседка в розарии. Вероятно, это здесь, где-то в саду. Не успел я даже оглянуться, как к нам уже подошел немолодой сухощавый человек в скромном костюме с гербом Империи на лацкане.

— Приветствую соотечественников в Русском доме, — сдержанно улыбнулся он. — Позвольте представиться — Мясницкий Лев Иванович, управляющий. Мне передали, что вы пострадали в той ужасной трагедии, и весь штат наших слуг будет счастлив оказать вам истинно домашнее гостеприимство. В вашем распоряжении апартаменты на третьем этаже. Мои помощники вас проводят и помогут сориентироваться. А через час запланирован обед. Если вам понадобятся услуги секретаря или водителя, прошу, обратитесь к…

Я слушал управляющего вполуха — мое внимание привлек вид из бокового окна. За свечками кипарисов розовели пышные розовые кусты, и вдали, на берегу небольшого пруда действительно стояла беседка — колонны ярко выделялись на фоне цветущих роз.

Отсюда было трудно разглядеть больше, но я точно заметил, что в беседке кто-то был.

Глава 17

Ноги едва сами не понесли меня на улицу, но я сдержал порыв. Нельзя вести себя подозрительно. В идеале следовало пробраться в этот розарий, не притащив за собой хвост. И что-то мне подсказывало, что сделать это будет не так-то просто.

Костя окликнул меня.

— Миш, ты идешь?

— А?

— Наверх, — товарищ кивнул в сторону лестницы. — Нам покажут апартаменты.

— Да, конечно.

Я отошел от окна и последовал вслед за Денисовым и сонной Грасс. Управляющий Мясницкий подвел нас к широкой лестнице.

— Господа, позвольте вас сориентировать. На первом этаже располагаются некоторые рабочие кабинеты, бытовые помещения и публичный концертный зал. Несколько раз в месяц здесь выступают исполнители с программой из русской классики. Второй этаж также полностью отдан под публичные мероприятия — там расположен бальный зал, большая столовая и несколько других залов. В вашем распоряжении третий этаж — ваши апартаменты подготовили там. Четвертый этаж ныне не используется, и мы убедительно просим вас не подниматься туда из соображений безопасности. Многое там требует ремонта.

Мы поднялись по лестнице из редкого розового мрамора, и управляющий решил провести для нас небольшую экскурсию по второму этажу. И если первый показался мне роскошным, то второй и вовсе поражал великолепием. Да уж, имперские послы вовсю постарались создать в Букуреште уголок блистательного Петрополя. И им удалось.

Бальный зал украшали впечатляющие фрески, иллюстрировавшие событияреализации “Греческого проекта”. Я узнал морские бои при Таврии, сражение при Синопе, а самую широкую стену занимало полотно взятия Константинополя. Сверкали сусальным золотом нарисованные купола Святой Софии, пылали древние крепостные стены, а бушующее море в проливе было написано так искусно, словно над фреской работал сам Айвазовский.

— Вижу, вы уже впечатлились гордостью этого дворца, — тоном экскурсовода вещал управляющий. — Особенностью этих фресок является то, как меняются цвета при искусственном освещении. Надеюсь, вы посетите один из ближайших балов и увидите это чудо собственными глазами. Пройдемте же дальше, господа.

Миновав ряд колонн из уральского малахита и розового мрамора, мы оказались в следующем зале. Я снова чувствовал себя как в музее — каждая деталь интерьера оказалась предметом роскоши. Даже ткань, которую использовали для обивки мебели, казалась невероятно дорогой.

— Это комната для отдыха, — подсказал управляющий. — Дальше мы увидим несколько гостиных. Сейчас они закрыты, поскольку это крыло используется только для публичных мероприятий…

У меня зарябило в глазах от великолепия — вроде пора было и привыкнуть к всякого рода роскошествам, а не получалось. Пока остальные охали да ахали, восхваляя канделябры, сосредоточился на окнах. Старался разглядеть сквозь витражные стекла беседку. Вскоре экскурсия закончилась, когда мы наконец-то поднялись на третий этаж.

Здесь наряду с богатым декором стен и потолков кричали о достатке и предметы обстановки: картины в тяжелых рамах, ковры, старинная мебель, светильники, витражи, гобелены. Незнамо откуда возникли три горничных — одинаковые, словно сестры-близнецы.

— Приветствуем, господа! — хором сказали три “сестрички” и одновременно присели в реверансе.

Нет, у меня точно троилось в глазах. Совершенно же одинаковые! Все как одна невысокие, стройные, большеглазые и с одинаковыми прическами и в одинаковой униформе.

— Это Клота, Лахеса и Атропа, ваши помощницы, — представил слуг Мясницкий, а я откашлялся.

Хм. Своеобразное чувство юмора у их родителей… Назвать дочерей-тройняшек именами мойр — это сильно!

Мойры в древнегреческой мифологии считались богинями судьбы. Клото — пряла нить жизни. Лахесис, или Лахеса определяла судьбу человека или бога. Атропос, или Атропа перерезала нить судьбы и предрекала смерть.

Мойры для древних греков олицетворяли высший закон природы, и даже боги подчинялись их воле. Поэтому, как все неизбежное, неумолимое и неподвластное человеческой воле, мойры особо почитались в культах. Причем, что занятно, у многих народов имелись легенды о трех богинях, управляющих жизнями: норны у скандинавов, парки — у римлян, рожаницы — у древних славян.

Интересно, а на что влияли эти милые дамочки?

Тем временем Мясницкий принялся распределять тройняшек между нами.

— Клота, покажите, пожалуйста, госпоже Грасс ее апартаменты.

Первая из “мойр” кивнула и повела все еще сонную Аню за собой дальше по коридору. Денисову выделили Лахесу. А мне, конечно же, досталась Атропа. Где что-то про смерть, там я, ага.

— Как будете готовы, прошу, спускайтесь в столовую, — сказал Мясницкий, почти что вложив мою ладонь в руку служанки. — Наша кухня организует для вас легкие закуски, чтобы дожить до ужина.

Откланявшись, он направился к лестнице, а я уставился на свою помощницу.

— Что ж, Атропа, ведите несчастного студента.

Девушка оказалась немногословной, но улыбчивой. Сперва я подумал, что она могла недостаточно хорошо говорить по-русски, но это вряд ли: в Русском доме наверняка даже слуги владели моим родным языком в совершенстве. Коряво изъясняться даже прислуге не по статусу.

Атропа провела меня в самый конец коридора и отперла дверь из красного дерева.

— Прошу, господин.

Я вошел первым, и мне в нос ударил навязчивый запах цветов. Лилии! Черт, как же я их ненавидел. Мало того, что ассоциировались они исключительно с похоронами, так еще и от слишком яркого аромата мгновенно начинала болеть голова.

— Что-то не так, господин? — служанка, следовало отдать ей должное, мгновенно чуяла перемены в настроении гостей.

— Могу я попросить вас вынести эти цветы в коридор?

Атропа понимающе улыбнулась.

— Запах?

— Запах.

— Сию секунду.

— Спасибо.

Пока Атропа возилась с вазой и открывала окна, я осмотрелся. Что ж, снова повезло. Апартаменты вполне себе могли соревноваться с номером в приличном отеле. Антикварная мебель, собственная ванная комната и даже балкон, выходящий в сторону сада.

— Чем еще я могу скрасить ваше пребывание в Русском доме, господин?

Девушка сопроводила вопрос лукавой улыбкой, и мне почудилась некоторая двусмысленность.

— Если вас не затруднит, я бы все же хотел выяснить, где мои вещи, которые должны были доставить вместе с экспрессом. Если поезд уже отбуксировали в Букурешт, то я хочу вернуть свой багаж.

Служанка кивнула.

— Насколько мне известно, пострадавший поезд уже в городе. Я передам управляющему вашу просьбу, и мы постараемся все уладить в кратчайшие сроки. А пока, — она распахнула дверцы платяного шкафа, — могу предложить вам подобрать что-нибудь из дежурного гардероба. Полагаю, здесь найдется одежда вашего размера.

Я удивленно вскинул брови.

— Вы даже одеждой гостей снабжаете?

Атропа слабо пожала плечами.

— В Русском доме гостят разные люди в разных жизненных ситуациях. Как-то нам даже пришлось укрывать семью одного венгерского аристократа, решившего передать важнейшие сведения Империи. Эти милые люди провели в стенах нашего дворца три месяца, ни разу не рискнув выйти — за ними велась настоящая охота, и это было во времена очередного обострения конфликта. И лишь затем Чрезвычайному посланнику удалось безопасно вывезти их в Империю. С тех пор мы стараемся быть готовыми к любому развитию событий.

— Выходит, Русский дом имеет весьма обманчивый вид, — улыбнулся я. — Со стороны он кажется просто изящным дворцом избалованного богатея. Но, вероятно, он способен преподнести много неприятных сюрпризов нежеланным гостям.

— Именно, господин, — улыбнулась в ответ Атропа. — Можете быть уверены: пока вы не покидаете территорию Русского дома, вас никто не посмеет тронуть. Если, конечно, это имеет для вас значение.

Интересно. Что же за система безопасности здесь была установлена и как она работала, если слуги были так уверены в ее надежности?

Поблагодарив за работу и отказавшись от помощи с одеждой, я отпустил служанку. Первым делом залез в душ — не смог устоять перед здоровенной ванной на настоящих позолоченных львиных лапах. Архитекторы и дизайнеры здесь явно тащились от модерна и ар-деко.

Из одежды удалось подобрать подходящие по размеру рубашку и брюки, правда, местная мода явно диктовала носить яркие цвета. Это в Петрополе мужские костюмы укладывались в рамки пятидесяти оттенков серого, а здесь люди любили вырвиглазные расцветки.

— А что, мне даже идет, — усмехнулся я, глядя на свое отражение. Темно-зеленые брюки контрастировали с ярко-фиолетовой рубашкой с вышивкой на воротнике. — Джокер, блин.

Нет, можно мне мой багаж поскорее, а? Хреновый из меня цыган, отдайте мое скучное барахло.

До перекуса еще было время, поэтому я выполз на балкон и принялся искать глазами розарий. Сад оказался больше, чем мне показалось поначалу — за прудом были разбиты еще цветники, белели посыпанные крошкой дорожки, стояли скамейки. Вероятно, в теплое время года там тоже устраивали приемы.

Беседка все так же белела среди кустов, и там все еще кто-то находился. Я несколько раз моргнул — может, показалось? Кому понадобится торчать там так долго? А может Матильда устроила там тайник? Черт его знает. Нужно пробраться туда. Желательно — незаметно.

В дверь постучали.

— Входите!

На пороге возник Денисов — изрядно посвежевший и тоже сменивший потрепанную одежду на шмотки с местным колоритом.

— О, вижу, ты тоже поковырялся в местных шкафах, — усмехнулся он. — Чувствуешь себя придурком?

— Еще как, — ответил я. — Жрать?

— Жрать!

— А Аня?

— Дрыхнет, — отмахнулся товарищ. — Трапезничаем вдвоем.

Перекус оказался полноценным обедом, а кухня, слава небесам, была вполне традиционной. Наевшись блинчиков с джемом и запив все это почти литром кофе, я попытался сбросить накатившую было сонливость. Солнце начинало клониться к горизонту, а у меня не выходила из головы беседка.

“Сможешь меня прикрыть в одном деле?” — обратился я к Денисову, когда мы вышли покурить.

Костя вздрогнул от внезапно установившегося ментального канала и настороженно на меня взглянул.

“В каком деле?”

“Зацепочка появилась. Небольшая, но надо проверить. А для этого придется прогуляться по саду, что за домом. Я подозреваю, здесь следят за каждым нашим шагом, а мне не хочется, чтобы меня спалили”.

“Допустим”, — нахмурился Денисов. — “И что предлагаешь?”

“Дурацкая идея, но ничего другого придумать не могу. Выйдем вместе, начнем мирно гулять. А потом ты прикинешься, что тебе стало плохо. Пока все сбегутся, я аккуратно исчезну. Ненадолго. Пусть те, кто следит за нами, отвлекутся на тебя. А я смогу отвести глаза тем, кто окажется поблизости”.

Костя потушил окурок о край чаши-пепельницы на изящных витых ножках.

“Думаешь, получится? Здесь вроде бы есть артефакты отслеживания Благодати”.

“И что? Высокий ранг не нужен, чтобы отвести глаза. Дело-то в технике”.

Отчего-то Денисов продолжал сомневаться.

“Ну что тебе не нравится?” — не выдержал я.

“Не хочу, чтобы нас вышвырнули отсюда раньше срока, вот что”.

“Не ссы, Костя. Не вышвырнут. К тому же нам не давали запрета на использование Благодати в Русском доме. И даже если пожурят, отбрехаемся. В первый раз что ли?”

Денисов, хотя и не разделял моего оптимизма, в итоге сдался.

“Ладно, черт с тобой. Только, молю, скажи, что эта твоя зацепка хотя бы косвенно связана с нашим делом”.

“Возможно. Потому и проверяю”.

“Потом тебе придется объясниться, ты же это понимаешь?”

“Ага”.

— Ну тогда пойдем погуляем, — Денисов мгновенно оборвал ментальный канал и принялся болтать вслух. — Говорят, там какие-то редкие розы растут. Или гвоздики. Моя служанка что-то говорила о цветах, но я не запомнил. Но что-то очень редкое и красивое…

Мы обошли дом, и я осторожно взял азимут на беседку. Как раз за стеной кипарисов, служивших здесь чем-то вроде внутренних ограждений, начинали виться дорожки. Одна из них тянулась до пруда, но прежде вела к фонтану и скамейкам вокруг него.

“Вот здесь тебе сейчас и поплохеет”, — предупредил я. — “Давай, как в прошлом году на зачете по Прикладной артефактории”.

Костя едва заметно кивнул и даже слегка улыбнулся. Тогда, чтобы передать шпаргалку, была разыграна целая драма, но в суматохе все получилось.

Денисов резко замер и схватился за живот.

— О черт…

Я разыграл удивление и беспокойство. Не знаю, каким образом, но Константину удавалось даже бледнеть по собственной воле. Вот и сейчас с его лица исчезли все краски, и он неуклюже завалился набок.

— Атропа! — заорал я во всю глотку. — Помогите! Кто-нибудь! Человеку плохо!

Долго ждать не пришлось. Денисов уже вовсю вошел во вкус, и получалось у него настолько натурально, что я всерьез забеспокоился. Через минуту возле нас уже суетились слуги и охранники.

— Что болит? — над головами слуг навис Мясницкий.

— Лекаря! — ревел я. — Врача! Любого! Я не могу исцелять.

Вранье, ох, вранье… Оставалось надеяться, что местным слугам не сказали, кем мы были на самом деле и что могли.

— Живот… — стонал Денисов. — Отравили…

Ну, это он уже переигрывал. Но цель была достигнута — на меня перестали обращать внимание.

— В дом! — велел управляющий и первым побежал предупредить остальных.

Денисова подняли на руки, а я бочком, тихонечко, скрылся за густыми зарослями кипарисов. Так, первая часть удалась. Теперь у меня было совсем немного времени, чтобы проверить наводку Матильды.

Пригибаясь так, чтобы макушка не маячила над живой изгородью, я бросился по газону к беседке. Перемахнул через огороженные оградкой розовые кусты, получил шипованной веткой по заднице, но скорости не сбросил. Увитая плющом беседка была уже совсем близко…

Я успел притормозить и спрятался за деревом, когда мимо прошли две женщины, явно из слуг. Они о чем-то возбужденно болтали на местном наречии и несли тяжелые корзины с овощами. Вероятно, на кухню.

Фууух. Пронесло вроде бы.

Когда они отошли достаточно далеко, я вылез из зарослей и перебежал дорожку. Ну что, финишная прямая…

Я взлетел по ступеням беседки и остановился так резко, что туфли заскользили по мраморному полу, а ноги пробуксовали на месте. Пришлось ухватиться за колонну, чтобы не упасть.

— Твою мать, — вырвалось у меня, и я нервно проглотил комок в горле.

Неужели…

— Признаюсь, не такого приветствия я ожидала. Впрочем, от вашего сиятельства можно ожидать чего угодно.

Ирэн отложила старую книгу, которую держала раскрытой на коленях. Поднялась со скамьи и сделала два шага, приблизившись ко мне вплотную. А затем резко рванула к себе и заставила пригнуться.

— Нас не должны увидеть вместе, — шепнула она и опасливо огляделась. — По крайней мере пока что.

Да уж, я тоже не рассчитывал на подобное воссоединение.

— У меня мало времени, — сказал я.

— Знаю. И, видимо, ты все же получил мою весточку. Но, боюсь, ты опоздал.

— Скажешь уже, что происходит?

— Знай я, что на самом деле происходит, не тащила бы тебя сюда, — тихо огрызнулась Ирина а затем резко прижалась к стене беседки и жестом велела мне сделать то же самое.

Я попробовал прокинуть ментальный канал. На этот раз получилось — Ирка не закрывалась блоком, в отличие от Матильды.

“Почему опоздал?” — спросил я.

Мимо нас кто-то прошел, хрустя крошкой насыпи. Ирка на несколько мгновений перестала дышать. Я потянулся к ней силой и почти что обжегся о ее ментальный фон. Она боялась. Даже не просто боялась, а была в отчаянии.

Когда шаги стихли, она выдохнула и уставилась на меня огромными карими глазами. А ведь почти не изменилась — только немного загорела и похорошела…

— Я думаю, что Матильда как-то связана с князем Юсуповым и работает на Аспиду, — едва слышно сказала Ирэн. — Кажется, я заманила тебя в ловушку.

Глава 18

Я во все глаза вытаращился на Ирину. Она что, с ума сошла? Словила тепловой удар на местной жаре и с глузду поехала? Как могла Матильда спутаться с Юсуповым и уж тем более с его Аспидой? После службы в Отделении, после исцеления Великим Осколком…

Нет, невозможно.

— Прости за грубость, но что ты, блин, несешь? — прошипел я. — Это немыслимо.

Младшая Штофф нахмурилась и обожгла меня злым взглядом.

— Не имей я причин так думать, стала бы рисковать и обращаться к тебе? — Раздраженно прошептала она. — Если бы выяснилось, что я отправила тебе послание, наверняка мы бы здесь сейчас не сидели! Я бы… Думаю, меня бы уже и вовсе не было.

Она заломила руки, стараясь скрыть от меня дрожь в пальцах. Никогда до этого я не видел ее настолько запуганной. Даже на первом тренировочном бое, когда все пошло не по плану и я случайно едва не убил ее, она держалась лучше. Нет, во всем этом точно нужно разобраться. А то чертовщина какая-то.

— Причины, говоришь? — спросил я. — Излагай быстрее, пока меня не хватились.

Как бы мне ни хотелось ее обнять, спросить, как она жила все это время, рассказать, как я сам скучал, но… Иногда мне казалось, что сама Вселенная проверяла нашу взаимную симпатию на прочность. Может, так и должно быть у двух необычных людей, но, черт возьми, как же это иногда выбешивало!

Вместо того, чтобы успокоить и утешить до смерти напуганную девушку я вытягивал из нее информацию, да еще и требовал торопиться. Оставалось надеяться, что Ира все понимала.

Судя по всему, так и было. Девушка снова оглянулась по сторонам.

— Не уверена, что здесь безопасно.

— А какие варианты?

— Никаких, в том и дело, — раздраженно ответила она. — По-другому никак. Зато теперь я понимаю, зачем Матильда привела меня сюда сегодня и сказала ждать. Я тогда еще здорово удивилась — она редко брала меня с собой в Русский дом. Могла бы и предупредить, что здесь будешь ты.

— Значит, она тебе ничего не сказала? Даже ментально?

— Нет. Просто перед тем, как уехать, притащила меня сюда и сказала сидеть в беседке. Говорю же, тут творится сплошная хренотень! Но теперь я хотя бы понимаю, зачем проторчала тут полдня. Здесь по периметру сада стоят такие же блоки на ментальную связь, как в Аудиториуме, — пояснила Ира. — Можно общаться только на территории, за забор не пробьет. Глушит намертво. Вероятно, Матильда подумала, что ты станешь меня искать, поэтому решила привести меня.

Я окончательно запутался.

Матильда точно узнала меня, когда пограничники из Фокшан отправили копии наших документов. И отправилась вместе с посланником с намерением меня вытащить. Не просто так она захотела, чтобы я пошел в беседку. Она знала, что я увижу там Иру, и что Ирка что-то мне расскажет. Но что? Неужели Матильде было важно, чтобы Ира озвучила мне свои подозрения? На что она рассчитывала?

Самый главный вопрос — что за игру вела со мной Матильда? Почему нельзя было, например, пригласить меня к ним на обед? Зачем такая странная скрытность?

— Давай, Ириш, рассказывай все по порядку, — торопил я. — Быстрее, пожалуйста.

Девушка кивнула. Было заметно, что ей стоило большого труда взять себя в руки. Растерянная, напуганная… Тут обнять и плакать, а не допросы устраивать. Но я наступил на горло желаниям и инстинктам и заставил ее говорить.

Для надежности я аккуратно повесил над нами непроницаемый купол — возможно, артефакты зафиксируют всплеск силы, но как-нибудь отболтаюсь. Сейчас было важнее получить информацию, за которой я, собственно, и приехал.

— Поначалу, когда мы приехали в Дакию, все и правда было нормально, — торопливо зашептала Ира. — Шло своим чередом… Я училась дома по программе курса, Матильда… Ну, выполняла свои обязанности. Много с кем подружилась, блистала на приемах, открыла свой салон. Мне не нравится Букурешт — в Констанце поспокойнее, но в какой-то момент я даже смирилась, что придется проторчать здесь какое-то время.

— И что случилось потом?

— Странности начались одна за другой, — растерянно ответила Ирина и стала загибать пальцы. — Сперва поползли слухи, что князь Юсупов прибыл в Дакию. Мы тогда были в Констанце. Матильда зацепилась за это, и мы спешно выехали в Букурешт. Не помню, какой повод придумала тетка, но ей удалось добыть приглашение на какую-то закрытую вечеринку в столице. Вернувшись оттуда, Матильда упомянула, что лично видела Юсупова. И примерно в это же время мы все узнали, что он был связан с Аспидой — начало просачиваться все больше новостей о случившемся в Петрополе. Даже о тебе говорили, что ты как-то помог Отделению в той операции…

— И что тебя удивляет? Матильда просто решила проверить информацию о Юсупове. Он считается преступником и числится в розыске на нашей территории. Она проверила, убедилась. И, я уверен, Матильда доложила куда следовало.

Ирка рассеянно кивнула.

— Да, но после этого она здорово изменилась. Я почти что перестала ее узнавать. Она стала отстраняться, отгораживалась от меня. Это было странно — обычно Матильда сама стремилась проводить со мной больше времени. А тут… — Ира отвела взгляд. — Знаешь, она словно пыталась закрыть меня от того, что с ней происходило. И я начала подозревать, что тетушка угодила в какую-то опасную историю.

Теоретически, это было возможно. Если предположить, что Матильда действительно решила сперва убедиться, что “царь — настоящий”. Судя по всему, убедилась. Почему Юсупов выбрал Дакию в качестве временного пристанища, тоже в целом было ясно. Но что решила делать Матильда дальше?

Если Ира сказала, что поведение баронессы изменилось, то вариантов могло быть несколько. Первый — Матильде влезли в голову и сделали управляемой. Трудновыполнимо, но возможно. Второй — Матильду посадили на крючок каким-либо шантажом. Например, могли угрожать Ирине или узнали какую-нибудь из грязных тайн. Тоже возможно. Третий — Матильда могла решить поработать в одиночку: втереться в доверие, сблизиться, попытаться стать частью Аспиды, чтобы добыть больше информации. На такое эта эксцентричная дама тоже была способна.

Ни один из вариантов мне не нравился, но все имели право на существование. И еще она отгораживалась от меня ментально. Защищала меня? На нее нацепили какой-то хитрый ошейник? Или она предполагала, что была под контролем и старалась не рисковать?

Перехватить бы дамочку да поковыряться в ее менталке…

— Ир, что еще было? Не верю, что это единственные выводы.

— Было, — кивнула подруга. — В Букурешт начали съезжаться очень странные личности. Тут я сама лично проверить не могла, но покопалась в ежедневнике тетки. Там такие фамилии…

— Какие?

— Много людей из родов, которые были лишены Осколков и изгнаны из империи. Есть и такие, кто сохранил Благодать и успел вывезти Осколок. Так или иначе, все — те, кого объявили прямо или негласно персонами нон грата и не желали видеть в Империи.

— Преступники и провинившиеся?

— Вроде этого, да. Те, кого император посчитал недостойными носить титулы и силу.

А вот это уже было довольно интересно.

— И они появились здесь после прибытия Юсупова, так?

— Да, — кивнула Ира и продолжила. — Нововизайтийские роды, имперские, дакийские, и несколько из Западной Европы.

Иными словами, Юсупов, кажется, пытался собрать личную армию версии 2.0. И я даже мог прикинуть, что он пообещал добровольцам — вернуть Осколки и титулы тем, кого их лишили. Повысить статус и обеспечить триумфальное возращение семьям, которые обладали силой, но были изгнаны с родины.

Такое случалось, но редко: в случае, если глава или единственный наследник рода был замечен в преступлении, Осколок могли передать одной из побочных ветвей большой фамилии. Бывало и так, что обвиненные с этим решением не соглашались. Тогда устраивали настоящий суд в Сенате. Но некоторые, на мой взгляд, самые отмороженные, предпочитали такому бесчестью сражение. Финал у такой дерзости всегда был один — если доходило до подобного, это влекло физическое уничтожение всех, кто выступил против государя.

Что до князя Юсупова, то ему, конечно, было за что бороться. Сейчас он лишился одаренных сообщников, но остался при деньгах и определенном влиянии. Богатство его рода позволит содержать собственную армию… Но хотелось понять, что именно он хотел получить.

Даже если предположить, что Юсупов попытается вступить в открытую конфронтацию, обычной армией на Зимний уже не пойдешь — там не лыком шиты. Со стороны опального князя было логично набирать войско из аристократического отребья. Таких не жалко: Империя их вычеркнула, на чужих землях они мало кому нужны, а тут шанс восстановить былое величие.

Только, пардон, каким образом Юсупов собирался награждать преданных соратников, если сам не имел доступа к Осколкам? Да, романовская кровь в нем текла, но там кто-то из его предков женился на одной из Великих княжон, и с точки зрения силы романовским потенциалом там и не пахло. Просто мощный второй ранг и очень искусное владение его возможностями.

Или все же дело в бабках, которые он им пообещал?

— Матильда зачастила в Русский дом, — продолжала Ира. — Стала бывать там почти каждый день. А потом и Чрезвычайный посланник стал регулярно появляться у нас дома. Присылал цветы, дарил подарки. Как-то я успела вытащить записку из букета и прочитала… Судя по всему, моя тетушка завязала роман с посланником.

Я поперхнулся.

— Серьезно?

— Ну, свечку я, знаешь ли, не держала… Но, судя по тексту той записки, они очень близки. Нет, Миш, ну кто в здравом уме назовет мою тетю Тыковкой?

Это прозвучало настолько неожиданно и абсурдно, что я не выдержал и прыснул. Ирка тут же накрыла мой рот ладонью.

— Тихо ты!

— Прости, — беззвучно извинился я и покосился на едва заметный купол. — Все равно не услышат. Но это и правда смешно.

Тем интереснее и запутаннее. Что бы ни задумала Матильда, зацепиться за посланника она явно смогла крепко, раз дошло до Тыковок. Вероятно, потому ей удалось вовремя перехватить нас с Денисовым — она могла увидеть наши документы в рабочей почте Ромодановского-Ладыженского. Случайно или специально рылась — вопрос второстепенный. Но явно отслеживала его переписку, раз отреагировала так быстро.

— Что ж, — я отстранился, собирая мысли в кучу. — Информация и правда полезная.

— Миша, Богом клянусь! В Букуреште что-то затевается и назревает. Более того, Матильда хотела отправить меня обратно в Петрополь. Ну, уже после того, как я заметила за ней странности… Я наотрез отказалась.

— Боишься за нее?

— Конечно! Не хочу оставлять ее одну с этими… Не знаю, с кем. Но и за тебя теперь переживаю. Честно говоря, я рассчитывала, что сюда приедет дядя Вальтер с тяжелой артиллерией.

Ну, спасибо тебе, родная душа, за то, что так в меня веришь. Хе-хе. Впрочем, если все, что наговорила мне сейчас Ира связать в одну картинку, то полотно получится ни хрена не оптимистичное. И выглядит как работа не только для Корфа, но и для всего Отделения. Другой вопрос, что ищейки, как правило, занимались вопросами безопасности внутри империи. А тут у нас интернационал намечается.

— Мне надо идти, — сказал я и осторожно приподнялся, оценивая обстановку.

Тишь да гладь, уже сгущались сумерки, и кое-где в саду начали загораться фонари. Судя по всему, с Денисовым разобрались, ибо охранники вернулись на свои посты — я видел их силуэты. Если в самом дворце и была какая-то движуха, то отсюда я не мог ничего понять. Только видел, как одно за другим зажигали свет в окнах.

Ира кивнула.

— Извини, что первая встреча вышла… Такой. Просто знай, что я очень скучала.

— Я тоже.

Девушка удивленно вскинула тонкие брови.

— И все? Все, что скажешь спустя полтора года?

— Ты, знаешь ли, тоже не с романтики начала, — улыбнулся я. — Неподходящее время для лобызаний, сама видишь. Лучше скажи, как мы можем увидеться снова? Желательно, в менее нервозной обстановке.

Ира задумалась.

— Здесь не получится, да и я тут бываю нечасто. У нас дома тебе пока что тоже лучше не появляться. Если все так плохо, как я думаю, то за мной точно будут следить…

— Церковь? Театр? — я перебирал варианты. — Музей?

— Нет, есть предложение получше. Два раза в неделю я на несколько часов приезжаю в салон красоты на Каля Франта. Называется “Parfait”. Завтра я приеду туда в десять утра.

— И что мне, на стрижку записаться? — фыркнул я.

— Жди меня во дворе, дурень! Если за мной следят, то вряд ли пойдут пилить ногти. Снаружи останутся. А я смогу запудрить мозги девчонкам, чтобы они выпустили меня через служебный выход. Салон выходит во двор, дворы соединены — можно выбраться на другие улицы. Короче, в Старом городе довольно легко потеряться. Просто жди меня во дворе.

— Хорошо.

Каля Франта — вроде бы в переводе с дакийского означало улицу Франции. А Старый город — это было хорошо. В отличие от Петрополя, который строился по генеральному плану едва ли не с самого основания, выживший во множестве боев и стычек центр Букурешта был наследием Средневековья.

Улочки порой были настолько узкими, что было сложно разойтись двум пешеходам, не то что на автомобиле проехать. Дома — высокие, в несколько этажей, и непременно нависавшие над улицей — так экономили при строительстве. Земля под застройку и в городе и в старые времена стоила дорого.

Я уже хотел было перемахнуть через стенку беседки, когда спохватился, вспомнив воспоминания, которые считал у повстанца Штефана.

— Ир, последний вопрос. В Старом городе много церквей?

— Ну конечно. Даже мечеть осталась после Османов… А что?

— Да так… Все, до встречи!

Ирэн успела перехватить мою руку и с силой притянула меня к себе. Коснулась губ — робко, неуверенно, словно боялась, что за эти полтора года придется начинать все заново. Словно сама отвыкла кружить мне голову.

— Просто так я тебя не отпущу, — улыбнулась она. — Слишком долго ждала.

Я не выдержал и поддался. Всего на несколько мгновений позволил чувствам послать на хрен работу, службу, Юсупова, Денисова и даже самого государя. И ответил на поцелуй.

Черт возьми, я и правда забыл, каково это было. А Ирка не поменяла духи — уже знакомый весенний аромат окутал меня мягким облачком, когда она прижалась еще теснее и обвила руками мою шею. Продолжая ее целовать, я опустился на мраморный пол беседки и увлек девушку за собой. Она прерывисто вздохнула, замерла на мгновение, но тут же снова ко мне прижалась.

Так… Если я сейчас не остановлюсь, все-таки придется просить у бабушки то фамильное кольцо, пока не пройдет девять месяцев. Миха, тормози!

— Стоп, — я с усилием отстранился. — Не здесь. Не сейчас.

Она подняла на меня раскрасневшееся лицо. Глаза блестели, влажные губы подрагивали — красивая до безумия, и хотелось запечатлеть эту картинку в памяти.

— А вот теперь — проваливай! — выровняв дыхание, улыбнулась Ира. — Зато теперь я убедилась, что ты меня не забыл.

— Забудешь тебя, как же… — проворчал я.

Она отползла в сторону, а с трудом согнулся и разогнулся — тело в очередной раз напомнило, что было молодо, здорово и требовало женской любви. Кинув Ирке на прощание, я перебрался через невысокий мраморный бортик беседки и укрылся в зарослях роз.

Итак, первое дело — сообщить Корфу о полученной информации. Помощь нам понадобится.

Второе — прогуляться по центру и попробовать найти подружку Штефана. Больно уж мне было любопытно, что там в их кругах говорили о Соколове.

Третье…

— Эй! — крикнули по-гречески со стороны дорожки. — Ты что там делаешь? А ну иди сюда!

И, кажется, обращались ко мне…

Глава 19

Я застыл на мгновение и обернулся к беседке. Лучше, чтобы Ирку там не застукали — сразу поймут, откуда я вылез. А там и до ушей посланника все быстро дойдет.

Так, что делать? Думай, Миха, думай!

Я огляделся по сторонам — только проклятые розовые кусты. Еще и колючие, заразы такие. Я рванул с куста раскидистую ветку с пышными розовыми цветами необычного насыщенно-фиолетового цвета.

— Вылезай давай! — снова окрикнули меня. — Быстрее!

Ну что ж… Опять придется изворачиваться.

Я сорвал еще несколько цветов и, приняв лихой и придурковатый вид, выполз из зарослей.

— Доброго вам вечера, — улыбнулся я и ответил так же по-гречески. — Зачем же так кричать?

Передо мной возник охранник. Резанул по глазам лучом света от фонарика, хотя в этом не было смысла: дорожки сада хорошо освещались. Но, видимо, меня хотели припугнуть.

— Прошу прощения, — я старательно продолжал играть в дурачка, давая Ирке время смыться из беседки. Кажется, я слышал шорох ветки плюща, который вился по колоннам. Наверное, она успела уйти или хотя бы спряталась. — Я прогуливался по саду и увидел эти замечательные цветы… Кажется, розы, да? У нас в Империи такие сорта не растут. И я взял на себя наглость сорвать несколько веток…

Охранник проглотил заготовленную тираду и озадаченно на меня уставился.

— А, так вы гость Чрезвычайного посланника. Я вас видел.

— Истинно так, уважаемый. Истинно так, — я поднял импровизированный букет повыше. — Знаете, я чувствую себя настоящим вором! Так волнительно…

Судя по всему, охранник всерьез начал сомневаться в моей адекватности. Потому как отступил на шаг и резко сменил тон общения.

— Господин, насколько я понял, вас уже обыскались. Во дворце все стоят на ушах. Извольте вернуться в свои апартаменты.

— Так я никуда и не пропадал, — еще шире улыбнулся я. — Остался в саду подышать воздухом, благо он под вечер здесь прекрасен. А мой друг… Ну, случаются с ним конфузы. Желудок слабоват. Как в детстве переел турецких блюд, так с тех пор кишечником и мается… Или на этот раз с ним что-то серьезное?

— Не знаю, — отозвался охранник. — Господин, я прошу вас вернуться в дом. Скоро должен прибыть Чрезвычайный посланник, и он наверняка захочет поговорить с постояльцами дворца.

— Конечно-конечно…

Я принялся протискиваться мимо него на узкой дорожке. Вот так, бочком, бочком… А проклятые розы оказались злющими! Шипы расцарапали мне всю ладонь.

— И еще, господин, — обернулся ко мне охранник. — Простите, если мои слова могут вас оскорбить, но это очень ценные растения. Их нельзя срывать. И мы нижайше просим вас не ходить по газонам. Если его превосходительство обнаружит следы или порчу своих любимых роз…

— О, прошу прощения! — я спрятал букет за спину и лукаво подмигнул грозному стражу. — Но раз я уже нарушил все правила, можно мне преподнести эти цветы знакомой даме? Для нее старался…

Видимо, я настолько достал его своей болтовней, что охранник лишь отмахнулся. Я расценил этот жест как разрешение и поторопился вернуться в дом. Окна не горели только в двух залах — бальном на втором этаже и концертном на первом. Парадное крыльцо купалось в подсветке, и в вечернее время дворец выглядел не менее торжественно, чем при свете дня.

Едва я переступил порог холла, как ко мне бросился управляющий.

— Господин Репнин! Михаил Александрович, ради всего святого, где вы были?!

Я шарахнулся в сторону от такого проявления заботы.

— В саду, — я поднял букетик в качестве доказательства. — Но, увы, меня слишком поздно предупредили, что цветы срывать нельзя… Хотел сделать приятное нашей спутнице госпоже Грасс.

Мясницкий едва не сполз на пол со вздохом облегчения.

— Ох, Михаил Александрович! Заставили вы нас поволноваться. Сперва ваш товарищ с животом мучился, затем вы исчезли. Я уже подумал было, что вы ушли в город. А у вас ни денег, ни карты…

Слишком уж эмоциональное проявление беспокойства, как по мне. Мясницкий явно переигрывал, а я не понимал, зачем управляющему демонстрировать подобные порывы.

— К слову, как господин Васильев? — спросил я.

— Уже в порядке. Видимо, реакция организма на местную воду. Порой подобное случается, но проходит за пару дней.

Я кивнул.

— Тогда я бы хотел его проведать. И найти вазу, пока цветы не завяли.

Я направился к лестнице, и пока поднимался по ступеням, чувствовал спиной внимательный взгляд управляющего. Не нравилось мне в этом дворце, а после разговора с Ириной и подавно. Если все, что она сказала, было правдой, то мы попали прямо в логово Аспиды или тех, кто был с ней связан.

В Петрополе было проще: на нашей стороне были Корф и все Тайное отделение, даже сам государь был лично заинтересован в деле, да и Радамант со своими людьми мог помочь. Здесь же мы оказались почти что в западне. Матильда явно не могла помогать открыто, Ирка была слишком напугана, чтобы мыслить здраво. Оставались только мы с Денисовым и Грасс. Впрочем, я не хотел впутывать во все это Аньку. Слишком часто ей доставалось.

“Кость, ты где?”

“А где еще быть больному бедолаге?” — раздраженно отозвался Денисов. — “У себя, конечно! Ты где пропадал?”

“Есть новости. Сейчас зайду”.

Поднявшись, я оборвал ментальный канал и направился прямиком к апартаментам Грасс. Постучал — дверь отворилась почти сразу же. На пороге стояла сонная и растрепанная Анька, завернутая в длинный халат расцветки “пожар в джунглях”.

— Если ты не принес мне кофе, иди к черту, — проворчала она.

Я сунул ей цветы.

— Поставь в вазу.

— Это что за…

— Потом объясню.

Грасс уставилась на меня как на инопланетянина.

— Ты их где набрал, умник?

— В саду. Сделай вид, что они тебе нравятся. Потом все объясню. — Я отошел от двери. — И приоденься к ужину.

— Это еще зачем?

— Аристократка ты или кто? — усмехнулся я и постучал в дверь апартаментов Денисова. — Увидимся, Ань.

На самом деле мне просто было интересно поглядеть, как Грасс распорядится тем цветастым барахлом, которым были завалены местные шкафы. Анька, не признававшая в одежде ничего, кроме черного, наверняка окажется в замешательстве. Ну и пусть отвлечется. А я пока потолкую с Константином о деле.

— Открыто! — донеслось из-за двери.

Я потянул дверную ручку на себя и тут же зажмурился от шибанувшего в нос запаха. Долбанные лилии! Аллергия у меня была на них, что ли…

Денисов изображал страдание, лежа в кровати.

— Переигрываешь, Кость.

— Будешь смеяться, но меня и правда скрутило. Так что, можно сказать, даже играть особо не пришлось. Видимо, местная пища животу по вкусу не пришлась.

Я запер дверь изнутри и подошел к кровати.

— Ну-ка покажись. Сейчас починим.

— Ну давай, яви чудо.

Усевшись на краю кровати, я провел рукой вдоль тела. Да, и правда — очаг в области кишечника. Занятное совпадение. Хотя слыхал я про психосоматику — когда нервное напряжение и разного рода переживания били по физическому состоянию. И расстройства пищеварительного тракта в таких случаях встречались довольно часто…

Я обратился к “Благодати” — не настолько все плохо, чтобы тратить родовуху. “Мертвая вода” остановила процесс брожения в кишках. Костя поморщился.

— Я сейчас взорвусь.

— Ничего, уборная рядом.

— Да я едва добежал в прошлый раз.

— Терпи, Костик. Все там будем.

Убедившись, что бурление понемногу стихло, я применил “Живую воду” — направил нужные потоки в нужное русло. Не успел я довязать заклинание, как Денисов подпрыгнул на кровати и буквально в два прыжка оказался возле двери ванной комнаты.

— Пардон! — протараторил он и прытко заперся.

Вот и поговорили.

“Так какие успехи?”

“Я виделся с Ириной. Дело дрянь”.

“Насколько?”

“Настолько, что если ее слова окажутся правдой, придется вызывать Корфа с особым отрядом. Или поручать зачистку кому-то еще. Не знаю…”

Я вкратце пересказал Денисову содержание разговора и свои сомнения.

“Думаешь, Ира может лгать?” — удивился Костя.

“У страха глаза велики. Она связала все события в единую картину, но что если они на самом деле не связаны?”

“Но почему тогда Матильда так странно себя ведет? И почему она до сих пор не рассказала посланнику, кто мы на самом деле? Она ведь знает в лицо нас обоих, в отличие от этого Ромодановского-Ладыженского”.

Хороший вопрос. Я и сам начал об этом задумываться. Как ни поверни, но Матильда словно пыталась нас защитить в обстоятельствах неумолимого раскрытия. Узнала нас в лицо по документам, но не сказала посланнику наши истинные имена и фамилии. Понятно, что он все равно узнает — это лишь вопрос времени. Но Матильда дала нам небольшую временную фору. Это во-первых.

Во-вторых, она устроила мне встречу с Ириной. Значит, хотела, чтобы я получил информацию. Возможно, чтобы попытался вывезти Ирину или защитить ее другим способом.

Судя по всему, Матильда хотела продолжить работать с Чрезвычайным посланником и, быть может, самим Юсуповым. Но хотела вывести нас из-под удара.

Вполне на нее похоже, если поразмыслить.

“Думаешь, старшая Штофф все же связана с Юсуповым?” — размышлял Денисов. — “Но если так, какую роль во всем этом играет Ромодановский-Ладыженский? Думаешь, он помогает князю?”

В этот момент я услышал из ванной шум воды. Спустя минуту Костя выполз в комнату — измученный, бледный, но с улыбкой настолько блаженной, словно постиг великий экстаз.

— Спасибо, дружище. Было мучительно, но все прошло.

— На здоровье, — хмуро отозвался я. — Побереги желудок. Сдается мне, в ближайшее время нам лучше быть в самой лучшей форме.

“Так что насчет Чрезвычайного посланника?” — Денисов потянулся к графину с водой и принялся по-варварски хлебать ее прямо из горла. — “Думаешь, он прислуживает Юсупову?”

Я пожал плечами.

“Он удобен Юсупову. Под его началом Русский дом, он ведает делами всех подданных Империи в Дакии. Или хотя бы в Букуреште, что уже немало. Соответственно, Николай Иванович может предоставить много важной информации…”

“А еще он может устраивать собрания”, — добавил Костя. — “Закрытые вечеринки, помнишь? Ирина сказала, что Матильда посетила одну из таких, и после этого все изменилось”.

“Именно”, — кивнул я. — “Только я не уверен, что та закрытая вечеринка проходила именно здесь”.

“Все равно Ромодановский-Ладыженский — слишком ценный кадр, чтобы его упускать. На месте Юсупова я бы попытался взять его под контроль или хотя бы замазать в незаконном дерьме так, чтобы не пытался рыпаться. А незаконного можно накопать прилично. От простой коррупции в особо крупных размерах до контрабанды или каких-нибудь порицаемых в обществе извращений”.

Денисов принялся одеваться к ужину. Пока он рылся в шкафу в поисках более-менее приличных вещей, я напряженно думал. Все нутро буквально кричало о том, что нам было небезопасно находиться в Русском доме, а моей чуйке стоило доверять.

Да и слова духа Петра говорили о многом — не доверять дакийцам и тем, кто пробыл здесь слишком долго. Может это именно тот случай?

Хорошо, примем слова Ирины на веру. Даже если она сгустила краски, все равно обстановка тревожная, да и все факты нужно доложить руководству. Допустим, Матильда переметнулась или намеренно внедрилась. Допустим, Юсупов и правда собирает здесь новую коалицию. Предположим, Ромодановский-Ладыженский стал марионеткой Юсупова.

“Как мы можем проверить лояльность Чрезвычайного посланника?” — спросил Денисов, завязывая галстук. В этом ворохе пестрого тряпья он умудрился откопать однотонный темно-синий.

Хороший вопрос. И у меня потихоньку зрел план.

“Понятно, почему он поселил нас здесь”, — сказал я, обведя рукой пространство вокруг себя. — “В Русском доме за нами проще следить. Мы на виду, а оказались здесь под благовидным предлогом”.

“Уверен, что сейчас его превосходительство рвет жилы, чтобы выяснить наши настоящие имена”, — ответил Костя. — “Он понял, что мы работаем. Он знает, откуда мы. Но наверняка попытается выяснить, кто мы на самом деле. История с танцовщицей хороша, но он может попытаться ее проверить. И тогда нам жопа”.

“Нам жопа, если он успеет сдать нас Юсупову”.

“Значит, нужно убраться отсюда раньше. И Аньку прихватить — Юсупов ее видел. Она сражалась с нами против него. Едва ли он оставит ее в покое”.

К сожалению, в этом Костя был прав. Аня засветилась перед князем, и я не хотел оставлять ему такой подарок.Значит, план нужно проверять всем вместе. Какая досада, что работать снова придется в условиях спонтанности. Но если мы с Костей были правы, то у нас счет шел на часы, если не на минуты.

“Зови Аню”, — велел я. — “Она должна быть при нас”.

Денисов встрепенулся.

“Ты чего надумал?”

“Самый простой способ проверить лояльность Чрезвычайного посланника — попробовать выйти отсюда. Помнишь, нас всячески увещевали пока не выбираться в Букурешт? Дескать, опасно, города не знаем, багаж еще не доставили, и вообще, господа, пользуйтесь услугами сопровождающих. Сдается мне, Костик, это жу-жу неспроста. Ставлю сотню, что, реши мы сейчас выйти за ворота, нас завернут под каким-нибудь благовидным предлогом”.

Денисов наградил меня тяжелым взглядом и вздохнул.

“Нет смысла спорить. Я думаю так же”.

“Тогда приглашай Аню на прогулку. Ничего не говори ей. Не пугай понапрасну. Действовать будем по обстоятельствам”.

Денисов кивнул, и мы вышли из его апартаментов. Я прошел дальше по коридору, предоставляя голубкам возможность пошушукаться. Анька открыла сразу же — уже одетая и причесанная к ужину. Денисов что-то тихо ей сказал, девушка возмущенно заворчала, у них снова едва не началась перепалка, и мне пришлось на них шикнуть. Анька скрылась за дверью.

“Ты что ей сказал?” — спросил я ментально у товарища.

“Попросил сменить обувь. Случись что, на каблуках ей будет неудобно”.

Хе-хе, недооценивал он женскую мощь. Как-то на моих глазах одна девица на высоких шпильках умудрилась по гололеду догнать и перегнать автобус — встретила его на следующей остановке и зашла как ни в чем не бывало. Но в ботинках все равно проще.

— Ну и что за кипеж? — Спросила Аня, когда Денисов подвел ее к нам.

— Идем гулять по вечернему Букурешту, — ответил я. — Подслушал, что здесь неподалеку есть симпатичный кабачок с венгерскими винами. Ты же вроде любила сладкое токайское?

Аня пожала плечами.

— Ну ведите. Только денег у меня с собой нет.

Денисов похлопал себя по груди.

— Я прихватил немного. Правда, у меня рубли. Впрочем, здесь они вроде тоже в ходу.

Мы быстро спустились по лестнице и вышли на крыльцо под любопытные взгляды слуг. Судя по всему, Чрезвычайный посланник еще не вернулся — слуги скорее имитировали бурную деятельность, недели суетились по-настоящему. Не увидев Мясницкого, я знаком показал ребятам выходить. Сделаем вид, что вышли на перекур.

А теперь следовало сделать невинный вид. Имперская золотая молодежь решила покутить по старой привычке.

Я нажал на кнопку выхода у кованой калитки — лампочка загорелась красным, и через пару секунд за нами захрустела крошка насыпной дорожки.

— Господа, добрый вечер, — с сильным акцентом сказал возникший из тени охранник. — Ворота закрыты.

— Мы хотим прогуляться по проспекту, — ответил Денисов. — Дама желает токайского вина.

Смуглое лицо охранника осталось невозмутимым.

— Боюсь, сейчас не самая благоприятная обстановка для прогулок. Вы сможете найти токайское вино в погребе дворца. Уверен, Лев Иванович с удовольствием подберет для вас лучший урожай.

Аня бросила на меня косой взгляд, и по тому, как напряглись ее плечи, я понял, что она, кажется, поняла мою задумку.

— Я устала торчать в одном месте, — капризно надув губы, протянула она. — Я хочу увидеть город! Хочу в ресторан!

Она развернулась и принялась исступленно жать на кнопку выхода, но я почувствовал всплеск силы. Девушка явно что-то делала с замком.

“Действуйте!” — крикнула она у меня в голове.

Я отреагировал мгновенно.

Метнулся к охраннику, ударом ладони в грудь выбросил сгусток силы и тут же конфигурировал в “Баюна”. Охранник обмяк, и Денисов ловко подхватил его под руки. Товарищ кивнул мне и оглянулся на Грасс. Девушка уже стояла возле открытой калитки и махала нам.

— Бежим! — шепнула она. — Сейчас заорет тревога. Здесь артефакторский замок, я не успею снять защиту.

И в этот момент весь периметр взорвался истошным воем.

Глава 20

— Твою мать, твою мать твою мааааать… — Анька взяла непривычно высокую ноту, когда Денисов рывком вынес дверь калитки и буквально вылетел с территории. Хорошо иметь силача в команде.

В этом прыжке он умудрился схватить девушку и взвалить ее на плечо. Грасс болтала ногами и била кулаками в его широкую спину.

— Пусти! — шипела она. — Отпусти меня, урод!

— Молчи, дура! — рявкнул он и обернулся ко мне. — Миш, жопа. Бежим.

Я склонился было над охранником — изначально хотел заместить его воспоминания и внедрить какую-нибудь картинку тиши да глади у ворот вмето нашего побега. Но после того, как Аня взломала замок и вызвала тем самым общую тревогу, в этом уже не было смысла.

Отпустив заснувшего охранника, я побежал к ребятам. И едва успел выйти, как калитка резко хлопнула за моей спиной — безопасники догадались заблокировать все входы и выходы.

— Бегом! — крикнул я и активировал “Берегиню” для ускорения. Костя мгновенно последовал моему примеру.

— Куда?! — нервничала Анька, которую Денисов продолжал волочь на себе. — У нас ни денег, ничего…

Но у нас был человек Корфа. Я знал, что он получил распоряжение нам помочь. Знал, что он нас ждал. Настало время этим воспользоваться.

— За мной!

Сейчас следовало сперва оторваться от погони. Мы свернули с тихого дворцового переулка и выскочили на оживленный широкий проспект. Вовсю сверкала вечерняя иллюминация, слепили фарами проезжавшие автомобили, ярко светились неоном вывески магазинов и ресторанов. Люди спешили домой после рабочего дня, а веселые компании медленно брели вдоль витрин, выбирая местечко для кутежа.

Я увидел знак остановки такси и взмахнул рукой:

— Туда!

Там стояло несколько желтых машинок незнакомых мне марок. Старенькие, почти в ретростиле, с шашечками на светящихся "плавниках", но все, хвала небесам, свободные.

Анька, все это время висевшая на плече у Кости, ударила меня кулаком по руке.

— Погоня!

Я обернулся. Несколько человек в темной форме протискивались сквозь поток прохожих. Не целились и не стреляли — уже хорошо. Но один из них держал нас в поле обзора и что-то торопливо говорил по рации. Между нами оставалось метров двести.

— В машину! — велел я и подбежал к ближайшему такси.

Аня округлила глаза.

— Но деньги…

— Ты одаренная или кто?! — рявкнул я так, что прохожие удивленно на нас уставились. А преследователи приближались…

В конце концов, мы имели право применять силу в интересах государственной безопасности.

Аня замешкалась, когда Денисов сбросил ее с плеча, открыл дверь — рванул так, что она едва не отвалилась — и первой засунул на заднее сидение. Я с разбегу влетел на переднее пассажирское и схватил ошалевшего таксиста за руку.

— На вокзал, — по-гречески сказал я. — Как можно быстрее! И ни на что не отвлекайся, что бы ни случилось. Гони, соколик!

Пришлось ударить чистой силой, но не было времени вязать тонкие ментальные конструкции. Пузатый таксист на миг замер, темные глаза остекленели, но в следующее мгновение он завел двигатель.

— Как пожелаете, господин! — ответил он и рванул с места. Как раз вовремя — рука одного из безопасников Русского дома уже тянулась к двери со стороны Кости.

— Ты что с ним сделал? — взвыла Анька.

— Применил дар убеждения.

У Грасс явно сдали нервы. То ли ее наконец доконала эта веселая поездочка в Константинополь, то ли просто чаша терпения переполнилась, но девчонка начала визжать и бить Денисова. Косте пришлось заломить ей руки. А я взглянул в глаза водителю и повторил приказ не отвлекаться.

— Черт бы вас побрал, идиоты! — истерила девушка. — Что вы опять натворили? Что вообще происходит? Отпусти! Пусти, я сказала!

Почему-то именно сейчас я ощутил раздражение. Ситуация и так внештатная, и эта истерика была ну вот вообще не вовремя.

Я развернулся и уставился на Грасс.

— Если не успокоишься, вырублю так, что свое имя забудешь. Мы тебя спасли, дура! В Русском доме опасно.

Аня оставила попытки выкрутиться из медвежьей хватки Денисова и уставилась на меня.

— Что вы выяснили? Почему так спешили?

— Русский дом и Чрезвычайный посланник с высокой долей вероятности связаны с Юсуповым, — сухо ответил я. — Наш источник… В общем, нас предупредили, что там никому нельзя доверять. И при таком раскладе нельзя было там оставаться.

Аня побледнела.

— Значит, слухи все же верны… И Юсупов… Он же меня видел. Он ведь мог…

Я кивнул.

— Поэтому мы тебя и вытащили. Предполагали, что нас откажутся выпускать. Хотели проверить. А тебя взяли с собой как раз на случай, если бы пришлось убегать.

Таксист устроил на дороге настоящую джигитовку — такого отчаянного шашечничества я уже давно не видел. Наша машинка неслась с запрещенной скоростью, опасно лавировала в потоке, а водитель, казалось, кайфовал от возможности наконец-то погонять от души. Что ж, хоть какая-то ему будет польза от многочисленных нарушений ПДД.

Костя отпустил Аню — она окончательно успокоилась и помрачнела.

— Выходит, вы и правда меня спасли. Если бы я попалась Юсупову…

— То в лучшем случае стала бы разменной монетой, — ответил Денисов. — Мы не могли этого допустить.

Грасс рассеянно кивнула.

— Спасибо, ребят. И… извините.

Автомобиль подкатил к зданию вокзала и с визгом затормозил. Мне даже показалось, что запахло паленой резиной. Таксист обернулся к нам — большие карие глаза сияли от счастья.

— Ну, надеюсь, успеете на свой поезд.

— Конечно-конечно, — сказал я и снова дотронулся до него. — Забудь.

На этот раз я все же смог сработать потоньше, чтобы не сломать бедолаге разум. Осторожно проник в его голову и бережно затер все, что он помнил с момента нашего появления в его автомобиле.

— Все, выходим! — скомандовал я.

Анька с Денисовым повыскакивали каждый через свою дверь, а таксист тут же завернул на площадь и слился с потоком машин. И как раз в этот момент со стороны, откуда мы приехали, послышался вой полицейских сирен.

— На вокзал!

Денисов кивнул, а Грасс заартачилась.

— Что вы задумали? Нам не продадут билеты… У меня даже документов с собой нет.

— Мы туда не за этим, — ответил Костя. — Просто делай то, что он говорит. Мы знаем что делаем.

Выматеревшись, как рабочий с Путиловского, Грасс позволила товарищу потащить ее вверх по ступеням. Я торопился — перепрыгивал через одну. Здесь, на этой высокой лестнице, мы были слишком хорошими мишенями. Следовало как можно быстрее затеряться в толпе. Вокзалы тем и хороши, что там царит суета в любое время суток.

Вы ворвались в высокое, похожее на собор, здание, и я тут же подлетел к скучавшей девице на стойке помощи аристократам. Служба консьержа была отмечена особым вензелем.

— Доброго вечера, — сказал я по-гречески. — Я пассажир Балканского экспресса, первый класс. Мне нужно такси до Киселета.

Девица сморгнула сон и подняла на меня удивленные глаза.

— Добрый вечер… До Киселета, господин? — переспросила она. — Вы уверены?

— Все так. Именно до Киселета.

Интересно, такой населенный пункт вообще существовал? Может какая-то настолько глухая деревня, что туда и дороги не было…

Сотрудница консьержа лишь слегка приподняла бровь и тут же принялась набирать что-то на клавиатуре, а затем потянулась к телефону.

— Пожалуйста, ожидайте в зале для Первого класса, — она положила на стойку талон. — Вы сможете пройти в зал по этому пропуску. За вами придет ваш водитель. Примерное время ожидания — полчаса. Рекомендуем насладиться чашечкой кофе — его подают в зале бесплатно.

— Благодарю, сударыня, — я улыбнулся и попытался сориентироваться по указателям.

— Второй этаж, вот по этой лестнице или на эскалаторе в дальнем конце зала, — подсказала консьержка.

Я вернулся к ожидавшим меня ребятам. Аня нахмурилась.

— И что это сейчас было?

— Страховка. Идем наверх. Нечего здесь толкаться.

Стараясь не сбивать навьюченных багажом пассажиров, мы пересекли центральный зал. Звенели мелодии информационных объявлений, хорошо поставленный женский голос постоянно напоминал об отправлении и прибытии на двух языках — дакийском и греческом. Я загляделся на огромные часы — начало девятого.

Тем временем Денисов и Аня поднялись на второй ярус и остановились перед входом в зал для пассажиров Первого класса. Служитель в форме выжидающе уставился на талон, и я протянул ему бумажку.

— Добро пожаловать, господа, — он сразу заговорил по-гречески, узнав в нас неместных. — К вашим услугам весь комфорт зала ожидания.

Следовало отдать должное местным работникам, они никак не отреагировали на наш внешний вид. При всем желании мы не были похожи на типичных пассажиров, и это бросалось в глаза. Без багажа, Аня — даже без дамской сумочки, одеты не для путешествий… Но пока за нами никто не гнался, хотя я и старался держать ухо востро.

Зал ожиданий был обставлен со вкусом в современном стиле: чуть затемненная стеклянная стена позволяла разглядеть происходящее на первом ярусе. Обычных вокзальных рядов стульев здесь не было, зато имелись кресла и диванчики. Даже столики разместили.

А еще здесь не было ни автоматов с бурдой, которую отчего-то называли кофе, ни развалов с газетами. Зато имелась стойка администратора, за которой дежурили двое молодых людей.

Увидев нас, один из работников направился прямиком к нам.

— Добрый вечер, господа. Желаете скоротать время за кофе и чтением? Как раз подвезли вечернюю прессу. Если желаете…

— Просто три кофе, пожалуйста. Без сливок, но с сахаром, — устало ответил я и опустился на ближайший диван. И ведь уже на автомате выбрал место с наилучшим обзором — просматривались и зал, и лестница, и даже табло на первом этаже.

Едва моя задница оказалась в относительном покое, накатила сонливость. Ничего, сейчас прогоним. Я ненавидел это состояние: когда чувствуешь дикое опустошение и ломоту в мышцах, словно разгрузил вагон, когда при этом хочется спать, но даже глаз сомкнуть не можешь. Фоновые процессы в голове судорожно обрабатывали тонну информации, рефлексы были готовы сорваться с места и заставить тело бежать в любой момент. И при всем этом я ощущал себя развалиной.

Служитель быстро возник перед нами с подносом и опустил на столик три благоухающие качественным напитком чашки. Я рассеянно поблагодарил его, и молодой человек удалился.

— Так что за план? — Аня сделала глоток и поморщилась — видимо, было слишком горячо. — Что у вас за страховка, а?

Мы с Денисовым переглянулись. Видимо, у меня на лице было написано нежелание делиться секретной информацией.

“Миш, она с нами в одной лодке”, — пытался убедить меня Костя. — “Как минимум после всего, что ты накопал, Аня заслужила хотя бы понимать, что происходит. Мы ведь не можем ее сейчас бросить…”

К сожалению, Денисов был прав. Бросать Аню было нельзя не только потому, что она оказалась нашим хвостом, но и из-за Юсупова. В отличие от нас, она ехала под настоящей фамилией, а это означало, что Юсупов непременно узнает о ней и станет искать. Неважно, привела бы она князя к Радаманту или к нам, Грасс все равно была полезной для него ниточкой.

А у нас сейчас не было ни денег, ни шмоток — наверняка из погибшего поезда все как раз доставили в Русский дом.

Значит, придется какое-то время потаскать Аню с собой. В идеале сдать бы ее на руки связному Корфа в Букуреште и отправиться дальше работать. А там пусть переправляют девчонку в Константинополь или, что гораздо безопаснее, отправляют в Петрополь. Да только, зная Аню, черта с два она поедет домой после всего, что случилось.

Нет, Грасс была человеком того типа, который лишь распалялся азартом при появлении опасности.

“Миша!” — напомнил о себе Денисов. — “Так что с ней делать?”

“Ну Аня и так многовато знает о нашем задании. Она не дура, Кость. Все раскусила. Но я не говорил ей о встрече с Ириной и возможном предательстве Матильды. Чем меньше Анька знает, тем лучше”.

“А вдруг она сможет помочь? Наверняка в Букуреште есть кто-нибудь из Ордена Надежды…”

“Это еще хуже”, — ответил я. — “Даже если и есть, мы понятия не имею, что это за люди. Не забывай, надеждинцы вышли из революционеров. Вдруг местные такие же отбитые, как НОАРДовцы? И что, раскрывать секретку этим отморозкам в обмен на помощь? Да они скорее попытаются пришить нас на месте, узнав, кто мы. Нет, исключено”.

“Ты уверен, что и связному Корфа можно доверять?” — задал вполне резонный вопрос Костя.

“Нет. Но какие у нас варианты? Впрочем…”

Я резко поднялся, едва не опрокинув столик с чашками. Аня дернулась как от пощечины, и Денисов положил ладонь ей на колено. Да, девчонка и правда вся извелась на нервах. Допив свой кофе уже на ходу, я направился прямо к стойке.

Молодой дакиец любезно улыбнулся.

— Чем могу помочь, господин?

— Могу ли я воспользоваться вашим телефоном? — спросил я.

— Разумеется.

— А смогу ли я совершить международный звонок?

— В какую страну?

— В Империю, Петрополь.

Служитель кивнул и вытащил из-под стойки проводной аппарат.

— Прошу, господин. Номер набирайте через “единичку”.

— Благодарю.

Дакиец тактично отошел подальше, чтобы не мешать моему разговору, и занялся выкладкой свежих газет на украшенной логотипами прессы стойке. Я набрал единицу, дождался вожделенного гудка, а затем принялся нажимать кнопки номера конспиративной квартиры.

Гудок. Второй. Пятый… Никто не брал трубку.

— Да чтоб тебя!

И в этот момент щелкнул автоответчик.

“Карповка, тридцать. Двенадцатая квартира”, — прозвучал незнакомый женский голос. — “Оставьте сообщение”.

— Эдельвейс и Тополь произрастают в садах Букурешта, — я нес первое, что приходило в голову. Так себе шифровка, но лучше так, чем открытым текстом. — Примула с молодым саженцем растет в том же саду, где культивируют редкие фиолетовые розы. Подозреваю, садовник работает на двух хозяев, нужно проверить добросовестность. Особенно садовник следит за примулой и, возможно, пересадил ее. Возможно, примула заражена. Молодые отростки примулы болезни не подвержены. Требуется выезд на санитарную обработку. Срочно.

Я отключился и положил трубку.

— Благодарю, вы очень меня выручили, — сказал я подошедшему дакийцу.

— Всегда рады помочь, — улыбнулся он. — Желаете еще кофе?

— Благодарю, не стоит.

Я направился к ребятам, но резко остановился, почуяв щуп ментального канала. Чужеродная сила беспардонно вломилась в мою голову, едва не уничтожив первую защиту. Ни хрена ж себе!

“Миша! Срочно! Слушай меня внимательно!”

“Ира?”

“Миша, вы в опасности. Я знаю, что вы сбежали. Правильно сделали. Но вас ищут”.

“Это понятно”, — отозвался я. — “Но мы вроде бы оторвались”.

“Нет! Они знают, где вы. Они смогли вас выследить. Матильда дала мне понять. И они прямо сейчас идут за вами на вокзал”.

Я остолбенел. Денисов прекратил гладить Аню по коленке и настороженно на меня уставился, вопросительно вскинув брови.

“Откуда они выяснили?” — прошептал я.

“Не могу сказать точно. Кажется, что-то с кровью. Миша, у вас мало времени. Где бы вы сейчас ни были, бегите!”

Ирка исчезла из моей головы так же внезапно, как и вломилась. Да уж, прокачала она за эти годы ментальную силу. Аж меня чуть с ног не сбило.

Чувствуя неладное, я обернулся к Денисову.

— Костя, скажи-ка, у тебя брали кровь, после того, как ты разыграл приступ в саду?

Денисов озадаченно почесал затылок.

— Да… Доктор взял из вены небольшую пробирку… Сказал, на всякий случай сделает анализы.

У меня внутри все упало. Мы с Грасс переглянулись. Аня явно подумала о том же, о чем и я. Отслеживание по крови. Ритуал, который провели над нами в Аудиториуме. Анины глаза расширились от ужаса.

— Твою мать, — хором прошептали мы.

Глава 21

Денисов вытаращился на нас обоих.

— В чем дело?

— Жопа, — многозначительно выдохнула Грасс и взглянула на меня. — Они же его выследили, да? Я все верно поняла?

Я молча кивнул.

— Так. Стоп, — тряхнул головой Костя. — Меня выследили по крови? Это что, какое-то кровавое колдовство?

— Вроде того, — ответила Аня. — Насколько я знаю, у всех студентов Аудиториума брали кровь в качестве подстраховки. Есть определенная ветвь на стыке нескольких наук, которая позволяет воздействовать на человека на расстоянии путем работы с его кровью. Нет времени объяснять, Костя. Это полная засада.

Аня во второй раз за вечер с трудом сдерживала эмоции. Но если в такси она просто вышла из себя и закатила истерику, то сейчас ее охватило уныние.

— Мы не спрячемся, — прошептала она. — Если там работает мастер, они нас везде найдут.

Ну вряд ли уж так и везде. Если даже ментальная речь угасала на определенном расстоянии, то наверняка и возможности этой кровавой магии тоже были ограничены. Кроме того, все творимые на расстоянии заклинания могли сталкиваться с помехами — почти как радиосигнал. Значит, должны быть способы здорово усложнить нашим преследователям жизнь.

Жаль, жаль, что я только перешел на третий курс. Пусть в Отделении мне и давали ускоренный ликбез, но знаний отчаянно не хватало. Особенно сейчас, когда мы, считай, остались сами по себе.

— Если ничего не путаю, дистанционные воздействия плохо пробиваются сквозь толщу воды, — припомнил я. — Помнишь такое, Ань?

Грасс кивнула.

— Да, но воды должно быть много. Дно глубокой реки, например. А еще земля. Под землей работает хуже. И металлы… Определенные сплавы, созданные при помощи артефактории с нужной конфигурацией…

Я отмахнулся.

— Ну такого мы здесь точно не найдем. А вот вода и подземелье — вполне. В Букуреште ведь есть метро?

— Да, — отозвался Денисов. — Не такое большое, как в Петрополе. И не такое глубокое, как у нас, но есть.

— Значит, нужно идти туда.

Я развернулся и шагнул к выходу, но Денисов схватил меня за рукав.

— Кровь брали только у меня, — затараторил он. — Значит, и следят они за мной. Вас им не выследить, если мы разделимся. Я пойду в метро и попробую их отвлечь. Попетляю, покатаюсь на поездах. А вы сможете дождаться связного и все ему передать.

— Связного? — переспросила Аня. — Значит…

Я нахмурился, размышляя, стоило ли отправлять Денисова одного в неизвестность. С одной стороны, если он сможет их отвлечь, у меня получится хотя бы отправить Аню в безопасное место. Но как долго Денисов протянет? Мы ведь даже не знали, кого за нами отправили.

Чрезвычайный посланник точно не выставит против нас простых смертных. Нет, у него, или даже у Юсупова, если они связаны, для подобных случаев наверняка имелись одаренные. Другой вопрос, сколько их было в этом отряде, какими рангами и навыками они обладали. И если, например, я мог выстоять против многих за счет родовой силы, то Денисову не хватало практики. Константин был очень способным парнем, но ему еще ох как много предстояло постичь.

Оставить Аню одну в зале и отправиться вместе с Костей? Но если связной не станет с ней говорить? Да еще если она сболтнет о том, что работала на Орден Надежды?

— Я тебя не оставлю, — решительно сказала Грасс. — Пойдем вместе, я помогу тебе отбиться. А Миша пусть остается здесь.

Не нравился мне такой вариант. Не хотелось разделяться. Да и Денисов слишком много знал, чтобы отдавать его в лапы преследователей. Как ни крути, со мной рисков попасться будет меньше.

И, кроме того, я сомневался, что у Денисова хватит духа поступить верно, если ситуация выйдет из-под контроля. Для таких сценариев существовал План “Мор”. Всякий сотрудник Отделения знал, что однажды может наступить момент, когда придется пожертвовать жизнью. Чтобы не попасться, чтобы не выдать важную информацию — причин было много. Я знал, что Костя без сомнений погибнет и постарается утащить за собой побольше врагов. Нас этому учили, нас к этому готовили.

Но если рядом будет Аня, у него не поднимется рука осуществить “Мор”. Он не сможет.

— Нет. Либо идем все вместе, либо остаемся и ждем гостей с распростертыми объятиями, — сказал я. — Но лучше увести их подальше. Здесь слишком много гражданских, да и объект стратегический.

Не хватало еще устроить бойню на вокзале. За это власти Дакии точно не поблагодарят. Да и Империя замучается улаживать скандал, если вообще возьмется за это.

Взгляд Ани метался между мной и Денисовым. Она схватилась за кулон в виде египетского анкха и уставилась на меня.

— Значит, идем все вместе, — сказала она. — К черту вашего связного. Нужно уносить ноги. Я читала в путеводителе, что в метро можно попасть прямо с вокзала. Живее, ребят.

Я первым направился к затемненным стеклянным дверям. Но когда взялся за ручку, как кто-то рванул ее на себя с другой стороны, и я налетел на какого-то парня.

— Осторожнее надо быть! — сказал он по-гречески.

Но я этого почти не расслышал. Стоило мне коснуться этого человека, как сила внутри меня вздыбилась и ощетинилась, почуяв чужую Благодать.

Я поднял на него глаза. Парень скривился и тряхнул рукой, словно я прищемил ему палец, и оглядел зал поверх моего плеча. Не найдя никого, кроме столпившихся за мной Ани и Денисова, он снова уставился на меня.

— Силен, юноша, — улыбнулся он. — Такси до Киселета заказывали?

Вот, значит, как выглядел человек Корфа. Встреть я такого на улице, ни за что бы не признал и прошел мимо. Среднего роста, светло-рыжий, с серьгой в ухе, пирсингом в брови и несколькими татуировками. Такого я ожидал найти скорее среди сторонников Радаманта. Хотя бы потому, насколько наглой рожей обладал этот неформал.

У меня не было времени проверять его или пытаться обсудить условия сотрудничества.

— Планы меняются, — шепнул я. — За нами погоня. Нас отслеживают по крови.

Парень — хотя скорее молодой мужчина, просто одет он был по-молодежному, мгновенно сориентировался. Поправив модную кожаную кепку, он кивнул.

— За мной, шевелитесь.

Мы с Костей переглянулись, и товарищ едва заметно кивнул. Что ж, по крайней мере, мы сможем отсюда выбраться раньше, чем вокзал попытаются разнести.

Мы выскочили из зала — лестница была рядом. Я заметил на левой стороне вытянутого главного зала светящийся знак метрополитена и стрелку. Наш проводник вскинул руку и указал направо.

— Нам же лучше в метро, — сказал я на бегу, поравнявшись с Неформалом.

— Заткнись и шевели булками, — ответил он на чистом русском.

У меня аж кашель подступил к горлу, но я выровнял дыхание и оглянулся на остальных. Аня и Костя почти дышали нам в затылок. А еще я заметил нескольких подозрительно одинаково одетых людей, что как раз вошли в здание и толкались перед удивленными охранниками. Дело труба.

Я припустил еще быстрее и, как оказалось, зря. Неформал успел схватить меня за плечо.

— Сюда!

Он распахнул дверь под табличкой, означавшей вход только для сотрудников. Не знаю, было ли там не заперто или наш проводник был медвежатником от бога, но он шустро затолкал нас внутрь. Дверь захлопнулась с характерным щелчком. Значит, здесь все же был замок.

Мы оказались в небольшом слабоосвещенном коридоре. За толстой стеной что-то монотонно гудело, да так, что даже пол подрагивал.

— Вот теперь можно поговорить, — сказал неформал. — Но времени у нас мало. Кто Эдельвейс, а кто Тополь?

— Я Тополь, — сказал Костя.

— Ага. Ну а я Желудь. Не буду говорить, что рад знакомству. Вы, ребятки, мягко говоря, не вовремя здесь объявились. — он уставился на Аню так, словно только сейчас ее заметил. — И что за дамочка?

— Подруга, — ответил я.

— Однокурсница, — ответила Грасс.

— Моя девушка, — запоздало отозвался Денисов.

Желудь усмехнулся.

— Миленько. Это ты, Тополь, зря. Нечего втягивать близких в рабочие дела. Но уж что случилось, то случилось, — он похлопал по стене. — Пока мы рядом с этой штукой, они не смогут нас отыскать. Но отсюда придется уйти, и тогда ваши преследователи смогут точнее вас отслеживать. Если не избавиться от привязки, мне нет смысла провожать вас в безопасное место.

Желудь был прав. Более того, с нашим появлением любое безопасное место станет опасным. Я взглянул на Аню.

— Ты сможешь нам помочь.

— Каким, интересно, образом?

— Ритуал. Тот ритуал со смешиванием крови, помнишь? Вы тогда сняли с меня ошейник, но связали с группой. Ну там, где в чаше…

Неформал удивленно вытаращился на нас с Аней.

— Фига се мне подарочек подкинули… Вы что, господа, на два фронта работаете? Это ритуал Тагматис Эльпидас.

— Работали, — я поспешил свернуть тему и схватил Грасс за руку. — Аня, помоги. Нам всем крышка, если этого не сделать.

Девушка сокрушенно покачала головой.

— Я не могу.

— Почему?

— По кочану! У меня не хватит силы, — она принялась загибать пальцы. — Я не уверена, что помню текст обряда. Нас слишком мало… Этот ритуал вообще разрабатывали для других целей! То, что он снимает привязки — лишь побочный эффект.

— А дама права, — прислонившись к стене, Желудь скрестил руки на груди. — Это старый греческий ритуал, направленный на установление братских отношений. Правда, я удивлен, что вы до сих пор его используете, учитывая некоторые побочные эффекты…

— Наш лидер как-то смог их нивелировать, — огрызнулась Грасс, а мне захотелось настучать ей по губам за то, что сама себя закапывала, подтверждая связь с надеждинцами. — Там, где я была, побочных эффектов не было.

— Но они могут быть, если ты возьмешься проводить ритуал, — нахально улыбнулся Желудь.

— Потому и не хочу его проводить!

Я устало потер глаза.

— Так, тихо. Аня, давай по порядку. Что за побочки?

Грасс обреченно вздохнула.

— Я сама не знаю всех тонкостей, но ритуал был направлен на то, чтобы члены группы питали друг к другу привязанность. Чтобы были верны друг другу, не могли обманывать, чтобы даже чувствовали друг друга на расстоянии. Но в некоторых случаях, довольно редко, проявляется обратный эффект. Человек может начать питать неприязнь или даже ненависть к кому-то из товарищей. Вплоть до вспышек ярости и желания убить. Поэтому ритуал дорабатывали. Но я… Я не знаю всех деталей.

Да уж. Как обычно, за все хорошее приходится платить готовностью к неприятным сюрпризам. Хотя какой у нас сейчас был выбор? Если оставим все как есть, нам точно крышка. Выследят. Если проведем ритуал, то гарантированно разорвем привязку и сможем уйти. Как по мне, выбор был очевиден.

— Приступай, — велел я Ане.

Денисов бросил на меня тревожный взгляд.

“А что если после этого она меня возненавидит?”

“А что если нас всех перебьют к чертям собачьим, а?” — огрызнулся я.

— Аня, давай, — пришлось поторопить растерянную девушку.

Грасс оглянулась по сторонам.

— Для ритуала мне нужны нож и чаша. Где я тебе чашу найду.

Я пожал плечами и стащил с головы желудя его щегольскую кожаную кепку. Раз в стародавние времена в кожаных сосудах носили воду и вино, то и сейчас будет нормально.

— Извини, друг, нам нужнее, — не менее нагло улыбнулся я.

Желудь лишь осклабился в ответ.

— Ножик дать?

— У меня найдется кое-что, — сказала Грасс и раскрутила свой кулон. Внутри анкха оказалась спрятана игла.

— Может лучше нож? — засомневался я.

— Это мой рабочий инструмент, — ответила девушка. — Тут тонкое лезвие. Нужно, чтобы справляться с мелкими артефактами. Мне так удобнее. Снимите все артефакты.

Аня прошлась по лезвию своего мини-скальпеля “Жар-птицей”, чтобы стерилизовать. Желудь с любопытством наблюдал за ее действиями, но не вмешивался. И, казалось, сам он не собирался участвовать в ритуале. Может и к лучшему. Не хватало еще прикипеть всей душой к человеку, которого я видел впервые в жизни.

Взяв кепку в руки, Аня начала читать длинный стих на греческом. Что-то про барство, единство душ, духа, крови и плоти.

— …Και αφήστε τα ρεύματα να ενωθούν. Αφήστε το αίμα να αναμειχθεί και να σχηματίσει ένα νέο, — шептала она, водя рукой по кожаным краям. Когда она повторила сакральную фразу в третий раз, над кепкой впыхнула Благодать. — Αφήστε το νέο αίμα να αντικαταστήσει το παλιό και να μας κάνει αόρατους στα μάτια των εχθρών.

“…И пусть потоки соединятся воедино. Пусть смешается кровь и образует новую. Пусть новая кровь заместит старую и сделает нас невидимыми для очей недругов…” Да, именно это тогда и читал Мустафин.

— Ты первый, — сказала она мне. — Покажешь пример другу.

Я закатал рукав на левой руке и поднес руку к кепке, уже зная, чего ожидать.

Аня сделала аккуратный надрез, и кровь медленно полилась. Немного, не больше пары столовых ложек.

— Достаточно, — шепнула Аня и подняла глаза на Денисова. — Теперь ты.

Следуя моему примеру, Костя закатал рукав левой руки и протянул ее над кепкой. Аня сделала такой же аккуратный надрез, а Денисов завороженно наблюдал за ее работой. Девушка что-то тихо шептала, но я не смог разобрать слов.

Денисов старался твердо держать руку, пока в нее лилась густая кровь. Но на его лице читалось смятение. Странно, но его кровь показалась мне более светлой, чем моя. В прошлый раз было так же. Может ритуал заставлял кровь темнеть, и поэтому у новичка Денисова она сейчас казалась иной?

Аня кивнула Денисову.

— Довольно. Закройте раны.

Я быстро затянул места порезов “Мертвой водой”. Аня жестом попросила меня подержать кепку. Едва я взял драгоценный сосуд, девушка полоснула мини-скальпелем по своей руке и печально улыбнулась. Странно. В прошлый раз во время ритуала она испытывала почти что сладострастное удовольствие. Сейчас — лишь печаль.

Закончив изливать кровь, девушка облизала рану и залепила ее целебным заклинанием. Денисов хотел было ей помочь, но я его остановил — не стоило сейчас мешать. Анька и так нервничала настолько, что ее руки дрожали. Желудь, казалось, старался даже не дышать, лишь бы не нарушить процесс.

— …Και αφήστε τα ρεύματα να ενωθούν. Αφήστε το αίμα να αναμειχθεί και να σχηματίσει ένα νέο…

Едва Аня договорила священные слова, как кепка вспыхнула ярким оранжевым светом, словно горела изнутри. По гладкой коже и швам потекли светящиеся прожилки, замерцали ярким светом искры Благодати.

— Помоги! — Аня схватила меня за руку. — Не хватает… Силы…

Я крепче сжал ее пальцы и обратился к Источнику. Помоги. Дай немного…

Источник отозвался, и я направил дарованную силу прямиком в руку Ани. Девушка задрожала, крепко сжала козырек кепки и продолжила вязать заклинание. В следующий миг содержимое кепки забурлило. Это уже не было похоже на кровь — внутри образовалась какая-то иная субстанция. Но пахла она металлом.

Сияние Благодати погасло, и Аня распахнула глаза.

А затем сделала три медленных глотка из чаши. Денисов и Желудь наблюдали за этим с суеверным ужасом на лицах. После третьего глотка Грасс затрясло, на миг ее глаза застелила тьма, но это быстро прошло.

— Ты, — она протянула кепку мне.

Я зажмурился от запаха — на этот раз он был резче. Первый глоток обжег мне рот и горло, словно я пил чистый спирт. Второй глоток отдавал кровью — густой, подогретой, словно смешанной со сладким вином.

На третьем глотке что-то внутри меня взорвалось. Словно лопнула какая-то струна, сдерживавшая… Я так и не понял, что она сдерживала. Но на краткое мгновение я потерял всякий контроль и над телом, и над разумом.

Я с трудом оторвался от кепки. Хотелось больше, еще и еще. Словно эта кровь была самым восхитительным наркотиком. Но Аня покачала головой и с силой вырвала козырек кепки из моих пальцев и передала Денисову.

Костя с опаской взглянул на меня.

— У вас… У вас глаза почернели.

— Это нормально, — хрипло ответил я. — Пей. Так нужно.

Денисов осторожно взял кепку и бросил на меня полный мольбы взгляд. Прости, друг. Сейчас и правда это было необходимо.

Костя осторожно прикоснулся губами к остаткам ритуальной жидкости. Было видно, что он старался не дышать, чтобы не чувствовать этого резкого запаха. Казалось, даже Желудя чуть замутило. Сделав первый глоток, Денисов поморщился, тот тут же отхлебнул еще. Не отрываясь и, казалось, даже не выдохнув, он сделал третий глоток и опустил импровизированную чашу.

Аня глядела на него, замерев и не дыша.

— Что-то мне… Нехорошо… — прошептал Денисов и повалился на пол.

Глава 22

Я бросился к побледневшему товарищу и едва успел подхватить его. Желудь поймал вывалившуюся из его рук кепку и кисло улыбнулся.

— Ну вот. Обновку испортили. От нее же теперь фонить будет…

— Сунь на три часа в проточную холодную воду, — отозвалась Грасс и тоже подошла к Денисову.

Костя дышал, но вырубился очень качественно. Я провел рукой вдоль его тела, инициируя быструю диагностику — никаких повреждений. Значит, либо реакция ментального плана на ритуал, либо… Не знаю. Может индивидуальная непереносимость? Благодать даже в рамках одного рода могла здорово отличаться. Быть может, Денисов слишком остро отреагировал?

— Он в порядке, — сказала Аня, опустившись на корточки напротив Денисова.

Я заметил, что в этот раз она сильнее изменилась после ритуала. Видимо, чем меньше человек в нем участвовали, тем ярче выражался эффект. Грасс глядела на Денисова если не влюбленными глазами, то как минимум с нескрываемой нежностью. Даже ее движения вопреки обыкновению были плавными, мягкими.

Я уставился на Аню.

— Что с ним?

— Не знаю. Но не чувствую ничего серьезного. Ни тело, ни разум не повреждены… Нужно дать ему время прийти в себя, — она подняла глаза на Желудя. — Сколько мы можем здесь пробыть?

Неформал пожал плечами.

— Пока его кровная привязка не отвалится.

— Она ослабела, но окончательно исчезнет через несколько часов, — сказала Аня. — И что, все это время торчать здесь?

Ну, видимо, уж точно придется, пока Костя не очухается. Не хотелось мне его сейчас будить: вдруг у него внутри на каком-то незримом плане происходили важные процессы? Может после вмешательства силы Великого Осколка ему теперь требовалось больше времени на адаптацию к ритуалам?

А что если они теперь вообще не сработают на нем?

Я оставил Аню возле Денисова и подошел к Желудю.

“Я отчитался об успехах должным образом, но не уверен, что начальство отреагирует быстро. Нужно получить подтверждение. Ты сможешь с этим помочь?”

Неформал, несмотря на наглый вид уличного проныры, одарил меня вполне серьезным взглядом.

“Если что, я сам на побегушках”, — ответил он. — “Я смогу привести тебя к… Куда следует. Но для начала нужно убедиться, что этот твой Тополь не опасен. С ритуалом вы здорово придумали, но нужно время. А времени у нас мало”.

“Тогда нужно где-то перекантоваться”, — настаивал я. — “У наших преследователей большие связи, и они сейчас вывернут наизнанку весь вокзал. Рисковать нельзя”.

“Согласен. Погоди, дай сообразить”.

Я на всякий случай оборвал ментальный канал, давая Желудю возможность сконцентрироваться. Анька говорила, что помехи в поиске может создать подземка и толща воды. В идеале найти какой-нибудь подземный тоннель, что проходил бы под рекой. Тогда мы максимально усложним задачу Чрезвычайному посланнику.

Я бросил взгляд на Грасс: девушка заботливо откинула прядь волос со лба Денисова, что-то прошептала ему на ухо и даже обняла. Ну и ну. Да, мощный ритуальчик, если ее так к нему привязало. Зато теперь хрен она его бросит. Зная Аню, пока ее не отпустит это колдовство, она станет оберегать Денисова против всякого здравого смысла.

За дверью, со стороны вокзала, послышалась беготня. Топот, голоса — несколько мужских и один женский о чем-то горячо спорили по-дакийски.

“Нужно уходить сейчас”, — сказал я.

Желудь кивнул, но все еще не был уверен насчет Денисова. Но раз Аня изменилась, а у нее, как у артефактора, был весьма “толстый” ментал, то и на Косте наверняка сработало.

Сам я заметил внутренние перемены не сразу. Не было у меня ни влечения к Грасс, ни большого желания расцеловать Денисова. И все же они оба словно стали мне ближе. Я чувствовал, что стал сильнее им доверять. Что еще больше прикипел к ним душой. Но сомневался, что сейчас это было хорошо.

Я натянул “Берегиню” и конфигурировал заклинание на увеличение силы. А затем подхватил Костю и обернулся к Желудю.

— Придумал?

Неформал неуверенно кивнул.

— Есть вариант. Но сразу предупрежу, что местечко весьма колоритное. И это ни фига не гранд-отель “Европа”.

— Да плевать уже, — Грасс нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. — Веди.

Желудь отошел от стены и указал в самый конец узкого коридора.

— Нам туда. Идите шустро, не отставайте. Если ваш парень очнется, вырубите или заткните его, чтобы не шумел. И шевелите булками.

Легким, даже изящным, движением неформал раскинул над нами непроницаемый купол. Каждый раз, когда он пользовался силой, я удивлялся: привык, что в Петрополе одаренная аристократия имела, скажем так, свой особый стиль. Манеры, одежда, свой круг — все с определенной старомодной элегантностью.

А расписной дрищ, похожий на уличного гопника, в эту картинку никак не укладывался, хотя явно “шарил в теме”. Интересно, где Корф его откопал? И из какого рода происходил этот любитель татуировок?

Желудь сложил кепку, затолкал ее под пояс джинсов и двинулся вперед по коридору. Я поудобнее перехватил Денисова и поспешил за ним. Грасс шла замыкающей.

Коридор упирался в другой — менее освещенный. Желудь свернул направо, и я почувствовал, что мы двигались по наклону, причем по довольно сильному. Внезапно позади нас что-то загрохотало.

— Берегись! — громко шепнул неформал. — К стене!

Анька ловко отскочила, а я, отягощенный телом на плече, едва успел увернуться от чего-то громыхающего, что неслось вниз на металлических колесах. Какая-то тележка?

Она пронеслась мимо нас — я заметил, что она была нагружена каким-то барахлом вроде деревянных ящиков. А через несколько секунд внизу что-то оглушительно грохнуло, и следом послышался дакийский мат.

“Это что сейчас было?” — спросил я.

“Мы идем по одному из технических путепроводов для метрополитена. Это самый быстрый способ незаметно добраться от вокзала на станцию. Ленивые рабочие иногда спускают тележки вот таким образом”.

Я откашлялся. Да уж, работать здесь явно любили не все. Такая тележка вполне могла угробить человека, если бы врезалась на полном ходу. Анька на всякий случай тоже активировала “Берегиню”. А желудь, взглянув на еенедоверчивую физиономию, лишь усмехнулся.

— Салаги.

— Слышь, морской волк, веди уже! — огрызнулась Грасс.

Спустившись, мы оказались в довольно просторном помещении. Судя по всему, оно располагалось прямо под вокзалом — стены подрагивали от стука колес. Группа рабочих перетаскивала какие-то коробки. В другой стороне тащил мешок с мусором уборщик в ярком комбинезоне. Желудь жестом велел нам притормозить.

— Сейчас, как выйдем, двигайтесь сразу направо и вдоль стены до маленькой двери с желтой табличкой. Я отведу глаза кому надо, — инструктировал проводник.

Мы с Аней молча кивнули. Высунувшись, Желудь сконцентрировался — я ощутил резкий выброс силы — и махнул нам.

Мы побежали. Анька шла первой и едва не напоролась на груду пустых ящиков. Я врезался ей в спину, она тихо зашипела и обошла кучу. Дверь с желтой табличкой была буквально в тридцати шагах, но это время показалось мне бесконечным. Денисов давил на плечо, ноги заплетались от усталости, а мозги кипели от неопределенности.

Анька добежала быстрее всех и вопросительно уставилась на дверь.

— Че стоишь? Открыто там! — Окликнул ее Желудь. Он был на самом краю купола, и его могли услышать. Но, к счастью, рабочие отошли достаточно далеко.

Аня рванула дверь на себя и влетела в проем. Я ломанулся следом за ней, последним заскочил Желудь и аккуратно закрыл дверь.

— Так, теперь будет проще, — выровняв дыхание, сказал он. — Сейчас войдем в метро через служебный ход. Если кто встретится, ничего не делайте — сам разберусь.

— Хорошо, — отозвался я.

Здесь Желудь был явно в родной стихии. Парень безошибочно ориентировался в коридорах, дверях и отыскивал нужные повороты.

“Любишь метро?” — спросил я, от поворотов и коридоров начало рябить в глазах.

“Любить его не обязательно”, — отозвался Желудь. — “Просто с моей деятельностью в Букуреште долго не протянешь, если не изучишь Подземку. Здесь ведь из интересного не только метро. Можно сказать, под землей целый город в городе”.

Занятно, что в путеводителях об этом почти ничего не писали. Я прочитал лишь о местном метрополитене да о том, что дакийцы строили много бомбоубежищ во время последних войн.

“Как понимаю, подземкой пользуются люди определенного образа жизни”, — предположил я. — “Простым обывателям зачем сюда лезть?”

“Ну, жизнь по-разному поворачивается. Но в Букуреште жить под землей — своего рода историческая традиция. Началось все с подземных ходов в эпоху, когда еще крепость была цела. Потом, после войны Империи с Османами, когда, собственно, Дакия и образовалась как государство, люди сохранили привычку строить запасные варианты убраться подальше. В каждой церкви был тайный выход, в каждом богатом доме, во всех учреждениях… Это, кстати, спасло много жизней”.

Я кивнул, хотя понимал, что Желудь этого не увидит.

“Потом, когда оружие усовершенствовалось, начали строить бомбоубежища”, — продолжал рассказывать неформал. Я не перебивал его, потому что парень явно любил тему, в которой разбирался. — “Тогда, после Австро-дакийской, начали копать бункеры и бомбоубежища. Метро еще в начале прошлого века планировали, но потом война началась, стало не до того. И вот, после предпоследней войны наконец-то появилось метро. Что интересно, проектировали и строили его имперские инженеры. У местных просто не было таких навыков”.

“Значит, у вас тут все готово к встрече апокалипсиса”, — пошутил я.

“Здесь апокалипсис случается раз в полвека, а то и чаще”, — не оценил юмора Желудь. — “Земля словно проклятая. Так что подземные коммуникации и такая широкая сеть — это необходимость на случай, если снова жахнет”.

“Извини, не подумал”.

“Да нормально. Я просто уже слишком давно здесь живу — проникся местным менталитетом”, — отмахнулся проводник. — “А метрополитен здесь и правда крутой. Четыре линии — не в каждой европейской столице столько. На подходе еще и пятая. А потом построят шестую — от вокзала до аэропорта, и тогда вообще будет красота. Особенно для таких, как я”.

Меня подмывало спросить, чем же именно Желудь занимался в Букуреште. И так было понятно, что парень предпочитал вести дела на улице и явно был знаком с местными маргиналами. Может это было прикрытием. Может внедрился ради какого-то задания. В общем, вопрос я оставил при себе — бестактно. Сам скажет, если что.

Тем временем Желудь подошел к закрытой двери, а я почувствовал тот особенный запах метро — значит, пути были где-то рядом. Проводник подождал нас, вопросительно поднял брови и указал на Денисова. Я покачал головой — нет, не очнулся.

— Сейчас прогуляемся по станции. Не отставайте, нам нужно перебраться на другую сторону.

Он отпер дверь каким-то хитрым ключом. Мы вышли в самом начале платформы. Горожане столпились в ожидании поезда и почти не обратили на нас внимания. Я на всякий случай старался отводить глаза особо любопытным — все же тащил на себе человека без сознания, еще и мерцал контурами защитного заклинания!

— Быстрее, — сквозь зубы процедил Желудь, и мы вышли в самое скопление людей. Судя по всему, станция была пересадочная, потому что движение здесь было очень активным. Я едва успевал уворачиваться.

Metroul Bucureștean — а именно так оно называлось по-дакийски — было во многом похоже на Петропольское, но все же здесь чувствовалась самобытность. Вместо имперских подвижных составов здесь вывели на пути нововизантийские вагоны. Да и экономия на электричестве тоже ощущалась: архитекторы явно намеренно ограничили на станциях световые решения, из-за чего освещение здесь казалось тусклым.

Сама станция оказалась довольно невзрачной. Я уже привык, что петропольское, да и родное питерское метро восхищало уникальностью каждой станции. Особенно Площадь Восстания или Автово — настоящие шедевры советской архитектуры!

В Букурештском метро большинство станций оформили в нейтральных бело-серых и голубых тонах. Иными словами, не до жиру. И все же один элемент на станции смог меня поразить. Я даже замешкался, разглядывая удивительно яркую мозаику, венчавшую лестницу перехода между станциями.

— Шевелись! — поторопил Желудь. — Осталось всего ничего.

Я отвлекся от картины, но она все равно стояла перед моими глазами. Дакия, несмотря на все войны, была страной золотого солнца, сочной зелени и тенистых гор — эти мотивы старались отразить на плафонах светильников, в орнаментах на кафеле стен.

А над лестницей было расположено мозаичное панно с изображением дакийского пейзажа. Мозаика была выполнена из разноцветной смальты и показывала природу в мирное время: чистое голубое небо, пышные деревья, золотистые посевы на фоне Карпатских гор. То ли напоминание о прошлом, то ли надежда на будущее.

Не дойдя до выхода на платформу, Желудь завернул в небольшой закуток и, воровато оглянувшись по сторонам, принялся колдовать над дверью. Секунд через пять, когда на нас уже начали обращать внимание, он распахнул ее, и мы ломанулись внутрь.

— Все. Почти пришли, — устало сказал он. Я заметил, что по его лбу струился пот от постоянного расходования силы. — Осталось совсем немного.

“Я могу помочь”, — сказал я. — “У тебя резерв на исходе”.

“Уже пофиг. Скоро придем”.

Мы спустились по лестнице, и я почувствовал, что Денисов начал приходить в себя. Костя зашевелился, и я погасил его порыв сонным заклинанием — пусть уж очнется, когда будем на месте.

Внизу пахло иначе. Исчез запах метро, но появились другие — острой еды, сырости, затхлости и даже старого человеческого пота. Мы шли довольно долго, но, казалось, немного поднимались и отходили в сторону от метро.

Наконец Желудь остановился возле какой-то кучи тряпья. Ворох зашевелился, и оттуда вылезла уродливая голова какого-то бомжа. Желудь погасил непроницаемый купол, что-то сказал бездомному по-дакийски, и тот высунул костлявую руку ладонью вверх. Проводник положил в нее деньги.

— Теперь идем, — сказал Желудь. — Уберите “Берегиню”, не нервируйте людей.

Мы с Анькой послушались, и Денисов резко стал невыносимо тяжелым.

— Что это было? — прохрипел я. — Зачем ты дал ему деньги?

— Плата за проход. Вы видели только одного, но за нами наблюдал десяток. Зато здесь вы прямо под рекой и под землей, что позволяет мне надеяться на передышку. Это склад одного из старых убежищ — теперь его занимают эти милые люди.

Воняло здесь страшно, до тошноты. Помещение оказалось большим, с относительно высоким потолком, но было загажено. Несколько человек жгли маленький костерок возле вентиляционной дыры. На костре жарилось что-то маленькое и мясное, и я бы не удивился, если бы оно оказалось крысой.

В углу две женщины кормили младенцев грудью. Когда мы проходили мимо, одна из них протянула руку, явно прося денег. Но у меня с собой не было даже мелочи. Желудь подвел нас с компании, сидевшей у костерка. Тот, кто как раз переворачивал импровизированный вертел, скользнул по нам недобрым взглядом, но ничего не сказал.

Желудь обратился к странному человеку в лохмотьях, который восседал на старом и некогда роскошном кресле. Бордовый бархат давно вытерся, позолота на канте спинки и перилах облупилась. Да и сам человек выглядел очень странно: древний костюм-тройка на голое тело, на плечи была накинута побитая молью бобровая шуба, на голове — простая вязаная шапка, почти не прикрывавшая длинных седых косм. В довершение ко всему на шее этого “барона” красовалась толстая, в целый палец, золотая цепь.

“Барон” протянул руку, и Желудь прикоснулся к ней, встав на одно колено.

— Папа Янко, — с каким-то даже благоговейным трепетом проводник.

Я не выдержал и опустил Денисова на пол. Прости, друг, но ты тяжелый. Мы с Аней переминались с ноги на ногу, не понимая, как себя вести.

Желудь быстро заговорил по-дакийски, а Папа Янко благосклонно его слушал. Один глаз “барона” был воспален и слезился, и через него тянулся след от старого шрама — от края лба через поврежденное веко до носа. Закончив говорить, Желудь уставился на Папу Янко, ожидая ответа.

Старик повернул к нам голову и молча протянул мне руку.

“Подойди к нему. Поприветствуй”, — прозвучал в голове голос Желудя. — “Дотронься лбом до тыльной стороны его ладони. Это знак почтения”.

Я нервно сглотнул, но направился к “барону”. Папа Янко пристально на меня взглянул и едва заметно улыбнулся.

— Tineri, — проскрипел старик, обнажив золотые зубы. — Dar puternic.

Я не понимал, что он говорил, но сделал все так, как наставлял Желудь. Опустился на одно колено и потянулся к руке “барона”. Но внезапно он схватил меня за горло и расхохотался.

— Putere generică! — сказал он, приблизив ко мне лицо. — Generică!

А я застыл, не зная, мог ли доверять своим ощущением. Моя сила вскинулась, вздыбилась, забилась внутри меня, словно раненая птица — не зная, что делать и как реагировать.

Потому что я впервые столкнулся с другим носителем мощной родовой силы.

Глава 23

Папа Янко продолжал восторженно меня трясти, а я замер в его хватке и в ступоре.

Собственная сила тоже казалась мне озадаченной. Из всей Благодати мой род благоговел разве что перед мощью императорского рода да силой Великого Осколка. Остальных, даже Юсупова и Радаманта, моя родовуха считала опасными, но убиваемыми при должной сноровке. Другой вопрос, что сражение с противниками подобного уровня могло опустошить источник до критического уровня.

Здесь же, столкнувшись с Папой Янко, все происходило иначе. Моя сила явила звериные повадки. Наши родовухи словно принюхивались друг к другу — осторожно, стараясь не провоцировать друг друга и пытаясь понять, что сулит эта встреча.

— Nu vă fie teamă, — еще шире улыбнулся старик и ткнул грязным пальцем мне в лоб. — Să facem o plimbare.

В следующий миг у меня в глазах все потемнело — как гаснет экран в кино. Я почувствовал, как начало обмякать мое тело. Услышал встревоженный возглас Ани, а затем ощутил чьи-то руки на своих плечах — кто-то меня придержал и, кажется, усадил на пол.

А затем я попросту перестал чувствовать свое тело, словно оно растворилось. Но и тьма в глазах начала понемногу рассеиваться. Точка света приближалась, расширялась, и вот я оказался в незнакомом пространстве.

Место чем-то напоминало “жилье” моих родовых духов с той лишь разницей, что здесь не было ни огромного светящегося шара в небе, ни родового древа, ни множества теней. Все походило на старый черно-белый фильм — здесь было много света, но не было цветов.

— Проходи, не бойся, — услышал я голос старика. И на этот раз он говорил так, что я его понимал.

Я оглянулся. За моей спиной вырос старый двухэтажный городской дом с садом и невысоким заборчиком. Там, в тени черно-белых плодовых деревьев, сидел на скамейке Папа Янко. Точнее, его дух. Он выглядел почти так же, как и наяву, только потрепанные некогда щегольские тряпки сменил на простые рубаху и штаны. “Барон” постучал тростью по месту рядом с собой.

— Садись, Михай, не укушу. Потолкуем, ибо есть, о чем.

Да уж, темы для обсуждения у нас явно были. Старик оказался не просто носителем мощной родовой силы, но и, судя по всему, очень хорошо умел ею пользоваться. Построить такую проекцию и полностью ею управлять — задача очень высокого уровня. Дед разве что сэкономил на красках, и было трудно его за это винить. Зачем тратить силу на эстетику, если важно просто побеседовать?

Я поднял руку и убедился, что был в форме духа. Вероятно, Папа Янко возвел этот домик с садом, чтобы мне было привычнее — на самом деле в этом не было необходимости. А может это место имело для него особую важность: некоторые “привязки” к реальному миру вроде нашего дуба могли помочь в работе. Возможно, этот дом помогал старику.

Подплыв к скамейке, я опустился рядом с дедом.

— Вы уже знаете, как меня зовут, — сказал я. — Значит, и все остальное смогли прочитать?

Старик улыбнулся.

— Ну, кое-что у тебя было на лбу написано, кое-что — в уме, а кое о чем хочу услышать от тебя, дитя.

Я немного смутился. Хотелось задать тысячу вопросов — ведь я впервые столкнулся со столь опытным носителем силы, аналогичной моей! Я бы мог столькому у него научиться! Попытаться понять столько всего! И сейчас разрывался между желанием пополнить багаж знаний и работой, которую следовало сделать.

Видимо, мои сомнения не укрылись от Папы Янко.

— Ты, юноша, владеешь великой силой, только дана она тебе взаймы, — сказал он. — Да и сам ты принадлежишь другому миру. Даже не знаю, повезло тебе или нет.

Я оторопел и вытаращился на старика. Ну зашибись! Вот так лихо какой-то дед меня раскусил и выведал мою самую опасную тайну. Спасибо хоть, что этот разговор происходил в проекции, а не наяву…

— Пожалуйста, — усмехнулся Папа Янко.

— Эммм…

— Не бойся, Михай, мне резона болтать нет, — попытался успокоить меня дед. — Чужие тайны нужно уважать. Да и тебя никто не спрашивал, когда все случилось, ведь так?

— Да.

— Ну вот, тем более незачем портить жизнь человеку, который никак не мог повлиять на то, что с ним произошло. Сдается мне, тебе и так непросто пришлось.

— Спорить не буду. Папа Янко, скажите, вы все это с меня считали? Так просто?

— Давно живу, да и род мой, в отличие от твоего, чтил и передавал силу. Твоя проснулась потому, что твоему роду грозило уничтожение. А моя была с моими предками с самого основания. Но и ограничений у меня еще больше, чем у тебя. В нашем роду тот, кому дарована сила, не может выбрать иной судьбы, кроме той, что ему предназначена. Потому я не просто Янко, а Папа Янко.

Значит, я все же был прав в своих догадках. Подозревал, что этот старик был кем-то вроде местного цыганского барона. Только, видимо, руководил букурештским подпольем или чем-то вроде того.

— А что у вас за предназначение? — осмелился спросить я. — Если, конечно, это можно обсуждать…

Папа Янко рассмеялся.

— Да нет в этом никакой тайны, Михай. Вот уж четыре сотни лет мой род оберегает Букурешт. Не корольков, под которыми вечно стул шатается, не дакийских и греческих дворян, от которых проку нет, а людей, что здесь живут. Простых людей, Михай. Вроде тех каким был ты, пока тебе не дали вторую жизнь. Род мой идет от сподвижников семьи Брынковяну — ушли в подпол еще при османах, когда господаря Константина замучили. Надо было кому-то о людях заботиться — вот мы и начали. Благо сами были из бояр и кое какие блага да накопили.

Я осторожно кивнул.

— Выходит, родовая сила никогда не дается просто так? Только если роду предписано какое-то предназначение?

— Родовая сила — штука древняя, Михай, — тихо ответил старик. — В былые времена, когда дети почитали родителей, когда проводили обряды во славу предков и по-настоящему чтили свое прошлое, силы в родах было больше. Иной раз баба обиженная криво посмотрит, даже слова не молвит обидчику — а тот и помрет наутро. Но забылись традиции, отринулись законы — и поток силы почти иссяк. Ведь все в природе взаимосвязано, дитя. Если на что-то претендуешь, надобно соответствовать. Твой род — один из немногих, кто сохранил память о том, как надобно жить. Накопил достаточно силы, чтобы она явилась в мир. Но ты, Михай, должен понимать, что как ее дали, так и отберут. Все конечно. Ничего не бывает навсегда.

— То есть, по-вашему, как только я исполню свое предназначение и сделаю все, чего от меня требуют, сила уйдет? — встревоженно спросил я.

— Ну, я бы на твоем месте не особо расстраивался. Все же род в тебе не ошибся — ты вон как взялся выполнять требуемое, — усмехнулся Папа Янко. — А может и так статься, что возьмешь на себя какой-нибудь зарок, как мой предок — и тогда все иначе пойдет. Сила-то, она со своим разумом. В ней память всех твоих предков и их нрав. Так что не раскисай, Михай. Но и относись к тому, что имеешь, с почтением — таких, как мы, мало осталось.

Он умолк, а я молча глядел на проекцию симпатичного дома. Значит, меня в своем роде использовали. С учетом того, что эту идею подкинули моему семейству, использовали не только меня, но с меня больше всего спросу.

Можно было бы обидеться, да смысл? В конце концов, я тоже кое-что получил. Шанс прожить жизнь заново, неплохие стартовые позиции, помощь в виде силы. Да все очень круто у меня складывалось, если не брать во внимание постоянный риск откинуть копыта. Но тут уж извините, издержки…

Старик повернулся ко мне.

— Не ожидал, что Макс притащит таких гостей… Вот уж удивил так удивил. Я государевых людей не жалую, особенно всякого рода ищеек. Но и борцов за правду вроде твоей подружки тоже не люблю — они сперва думают, что воюют за благое дело, а потом прозревают, когда становится слишком поздно. Все блага кому-то да выгодны. Никто никогда не будет делать что-то для черни просто так.

— А вы тогда для чего защищаете Букурешт? — улыбнулся я.

— Затем, что если я и мой род не будут этого делать, то скверно станет всем. И мы ослабеем, а то и вовсе силы лишимся, и людям дурно станет. А так всем лучше.

— Ну, зато хотя бы честно.

— Честность — одна из добродетелей и условий сохранения силы, — назидательно сказал Папа Янко. — И честным нужно быть в первую очередь с самим собой. Ты удивишься, узнав, сколько людей предпочитают себя обманывать. Но к делу, Михай. Я ищеек не жалую, говорил уже, но с тобой говорить буду. И Макса терплю, но он — исключение.

— Потому что я наделен родовой силой? — предположил я.

— Именно. Ты должен блюсти правила и законы, чтобы ее сохранить. А это значит, что твое слово будет чего-то да стоить. На таких условиях я готов кое-чем с тобой поделиться.

Я кивнул. Справедливо. И хотя по долгу службы я позволял себе лгать и болтать чепуху, но всегда старался делать это во спасение.

— Я буду благодарен вам за любую помощь, — сказал я. — От вас нет смысла что-то утаивать — вы меня насквозь видите. И наверняка уже знаете, насколько опасна та ситуация, в которой оказался я и мои спутники.

Старик печально усмехнулся.

— Эх, Михай… Если бы эта, как ты выражаешься, ситуация касалась лишь тебя да парочку твоих друзей, я бы палец о палец не ударил. Уж прости за откровенность, но мне было бы невыгодно подставлять своих людей и себя ради имперских ищеек. Вы уедете, а мне здесь все после вас разгребать. Да вот только беда в том, что происходящее начало затрагивать и мой Букурешт. И здесь можно говорить о неком сотрудничестве.

— Я готов, Папа Янко.

— Ты не торопись, дитя. Это можно обсудить и в человеческих условиях.

Он снова ткнул меня пальцем в лоб, и все перед глазами померкло и закрутилось. На меня навалилась тяжесть, меня затошнило, а голова умудрялась кружиться, словно меня затягивало в какой-то водоворот. Но ощущения были уже вполне физическими — я чувствовал руки, ноги, дыхание и биение сердца.

Я открыл глаза и покачнулся. Желудь крепче сжал мое плечо.

— Ты как?

— Нормально, — ответил я и взглянул на весьма бодрого Папу Янко. Забавно, но теперь я почти перестал чувствовать местные запахи. То ли обоняние адаптировалось, то ли мои рецепторы не пришли в себя после путешествия в этот “астрал”.

Денисов уже очнулся и протянул мне руку для пожатия. Аня почему-то отодвинулась от него подальше, хотя, судя по ее первой реакции после ритуала, должна была наброситься на него с объятиями.

Папа Янко поднялся со своего роскошного кресла, и один из его спутников подал ему трость. Старик поманил к себе Желудя.

— Max, toată lumea la biroul meu, — прокряхтел старик по-дакийски и направился в конец вытянутого зала. Из теней тут же вышли двое крепких мужчин, очевидно, выполнявших функции телохранителей. Один из них пробежал вперед и распахнул какую-то дверь — оттуда полился уютный теплый свет.

— Туда, — шепнул Желудь. — Не знаю, что это было, но вы удостоились аудиенции.

Папа Янко передвигался на удивление бодро, и я в очередной раз приметил, что он старался показаться немощнее, чем был на самом деле. Вслед за ним мы вошли в другое просторное помещение с низким потолком. Старик достал ключ, отпер еще одну дверцу и приглашающим жестом велел нам проходить.

Кабинет оказался… кабинетом. С той лишь разницей, что здесь еще имелся разложенный диван, застеленный как кровать. В остальном — стол, кресла и стулья, даже шкаф с каким-то книгами и папками. Слишком необычно все это смотрелось на фоне остальной обстановки.

— Ну, настало время пообщаться, — сказал по-гречески Папа Янко и устроился в кресле. Мы расселись по свободным местам, а охранники ушли, плотно закрыв дверь. Желудь остался стоять, скрестив руки на груди. Судя по настороженному виду агента, он явно ожидал другого сценария.

— Итак, Михай, в тебе я уверен, и я ожидаю, что ты будешь отвечать за свою свиту.

Я молча кивнул. Аня удивленно на меня покосилась, но ничего не сказала.

— Ситуация у нас такая, — продолжил Папа Янко. — Мне не нравится, что в Букурешт перебрался этот ваш князь Юсупов. Да не просто перебрался, а начал собирать вокруг себя любопытный кружок. Мои люди везде — в порту, на вокзалах, под землей и на суше, на реках и аэродромах. И все говорят одно: многовато стало имперских аристократов в Дакии.

— Значит, Ира не солгала, — шепнул Костя.

— Ира? — удивленно переспросила Грасс. — Так вы все-таки связались?

— Потом, Ань, — оборвал ее я. — Все потом.

Папа Янко усмехнулся, но комментировать ничего не стал.

— Что еще любопытнее, юные ищейки, так это весьма занимательная закономерность, которую отследили наши люди. Есть у нас кое-какие подвязки в Констанце: город портовый, оттуда идет много дряни в Букурешт, так что своих людей мы и там поставили. И вот какая схема получается: после появления этого князя в Букуреште, аристократы сначала приезжают сюда, проводят здесь какое-то время, а затем перебираются в Констанцу.

— Может там проще их собирать или готовить? — предположила Аня.

— Надолго они там не задерживаются, — сказал старик. — Не играть они туда едут, и не загорать. Садятся на пароходы до Константинополя. Таких уже с десяток было замечено, если не больше. Маршрут сам по себе ничем не примечателен, и все же началось это именно после появления князя.

Мы с Денисовым переглянулись. Значит, Ира ничего не приукрашивала в своем рассказе. Юсупов точно собирал вокруг себя определенный контингент из одаренных и что-то замышлял.

— Все направляются именно в Константинополь? — побледнев, уточнила Аня.

— Да, все в столицу идут, — ответил “барон”. — Я бы не обращал на это внимания, да только все эти приезжие аристократы пользу моему обществу не приносят. Наоборот, вредят. Женщин обижают, пользуются безнаказанностью, да еще и эту вашу Благодать используют как у себя дома. Мне такое не по душе. Люди нервничают, выходить боятся. Не хватало еще, чтобы в Дакии начали организовывать еще один боевой полк, как будто нам имеющихся не хватает!

Я нервно барабанил пальцами по древнему письменному столу. Картинка начинала складываться, но эта мне нравилась еще меньше.

— Еси предположить, что Юсупов собирает свои, с позволения сказать, войска, то зачем ему переправлять их в Константинополь? — спросил я вслух. — Какая у него цель?

Аня медленно повернулась ко мне.

— Визит императора, — тихо сказала она под тяжелым взглядом Денисова. — В прошлый раз Юсупов и Аспида замышляли устроить бойню в Сенате именно в тот день, когда там должен был присутствовать государь.

Денисов кивнул.

— Видимо, сейчас он планирует вторую попытку. И на этот раз у нас гораздо меньше ресурсов, чтобы ему противостоять.

Папа Янко уставился на Желудя.

— Максо, давай-ка ты все же стряхнешь пыль со своего мундира и поможешь юным господам, — сказал он, вызвав шок на лице агента. — Мне беготня имперцев по городу не нужна. Пусть делают все тихо и осторожно, чтобы людей не задело. А то каждый раз одно и то же, вечно убирать за молдаванами, австрийцами, турками, русскими… Вы уж сами приберите за собой. И позвони папочке, Максо. Поторопи его. Пора.

В кабинете повисла напряженная тишина.

Макс-Желудь пристально уставился на Папу Янко.

— Как давно вы знали?

— Да с самого начала. Ты мне не мешал, вел себя прилично, чего уж было тебя гнать.

Я кашлянул, привлекая к себе внимание.

— Макс, прошу прощения, но кто у нас отец?

— Мы не общаемся, — проворчал неформал. — Только по делу.

— Ну ты уж наступи себе на горло и изволь позвонить, — настаивал Папа Янко. — Тут уже политикой запахло. А я ненавижу, когда в моем доме начинает вонять политикой.

Ситуация становилась все любопытнее. Понятно, что раз Желудь обладал Благодатью, причем довольно крепким рангом, то происходил из непростой семьи. Но вот от кого?

— Так чьих вы, барин, будете? — уточнил Костя.

Желудь уставился на него с выражением лица. Не обещавшего ничего хорошего.

— Я Максимилиан Вальтерович Орф. Еще вопросы?

Глава 24

В кабинете повисла звенящая тишина — такая плотная, что, казалось, ее можно было зачерпнуть ложкой. Желудь с вызовом взирал на Денисова, а у моего товарища попросту вытянулась рожа от удивления. Аня приоткрыла рот в немом вопросе, я засыл в ступоре. И лишь Папа Янко явно находил все происходящее забавным.

Я откашлялся, стараясь разбавить неловкую паузу.

— Да уж, весьма исчерпывающе, Максимилиан Вальтерович. Вижу, тайный советник в свое время отлично поразвлекался…

Жедудь искоса взглянул на меня. Было заметно, что он не столько стыдился своего происхождения, нет. Скорее, эта истина его злила.

Хотя на самом деле гораздо больше вопросов у меня было к Корфу. Пистолетыч, однако, оказался не промах: мало того, что заделал бастарда, так еще и не отсек его от рода. Весьма редкое явление в среде аристократии. Интересно, что его заставило?

Тем временем Денисов и Анька отошли от шока.

— Неужели — сын самого…

— Нет, блин, это у нас тут так принято развлекаться, — огрызнулся Орф. — Допрос с пристрастием устраивать будете или все-таки продолжим переговоры?

Папа Янко достал из стоявшей на столе коробочки длинную сигариллу и закурил от зажигалки в виде позолоченного пистолета.

— Да мы, Максо, уже вроде бы договорились, — сверкнув золотыми зубами, оскалился местный барон. — Юные ищейки вполне красноречивы в своих помыслах и желаниях. И, несмотря на то, что я не люблю сотрудничать с государевым людом, сейчас наши интересы совпадают. И им, и мне будет выгодно избавить Букурешт от той швали, что прибывает сюда по зову вашего опального князька. Мне все равно, какие цели он преследует. Для меня важно, чтобы мои владения не страдали от его, с позволения сказать, деятельности.

Я кивнул, все еще косясь на Желудя. Сын Корфа, подумать только. Да еще и, судя по возрасту, зачат был довольно рано. Интересно ж девки пляшут…

— Тогда моя просьба в силе, — отозвался Орф и жестом указал на нас. — Папа Янко, я прошу тебя дать этим людям кров до завтрашнего утра. Их ищут и отслеживают недруги. Мы приняли меры, чтобы избавиться от слежки, но все равно нужно переждать, пока изменения вступят в силу.

Старик кивнул.

— Я знаю. Чую кровавый ритуал… Что ж, вы, господа, смогли меня удивить и даже в какой-то степени порадовать. Я разрешаю вам остаться здесь, — он благосклонно шевельнул рукой и стряхнул пепел в массивную латунную пепельницу. — Кто бы за вами ни гнался, если он в своем уме, сюда сунуться не осмелится. Все в Букуреште знают, кто мы и что с нами лучше не ссориться.

— Уверены? — засомневался я. — Если мы правы, эти люди готовы посягнуть на жизнь самого императора. Сдается мне, здравый смысл — это немного не про них.

— Тогда они тем более не станут подвергать свои планы риску, если дерзнули убить царя, — пожал плечами Папа Янко. — Судя по вашим речам, однажды у этого князька уже не получилось совершить намеченное. Во второй раз он должен быть осторожнее, ибо теперь провал может стать для него последним. И, при всем уважении, вы — не настолько крупная рыба, чтобы сворачивать из-за вас свою деятельность. Но на вашем месте я бы подумал, как он может ускорить реализацию своих планов, зная, что вы у него на хвосте.

Желудь тяжело вздохнул и подошел к “барону”. Поклонившись в знак благодарности, он покосился на меня.

— Я должен кое-что сделать как можно скорее. Пока оставлю их здесь, вернусь утром.

— Делай, что должно, Максо, — ответил старик. — Но не рискуй сверх меры. В конце концов, твоя мать просила меня о тебе позаботиться.

Я с удивлением покосился на этих двоих. Не знаю, что там за веселая молодость была у Корфа, но сюрпризов в прошлом тайного советника явно хватало. В какой-то степени мне даже стало неловко оттого, что я случайно в это влез. Словно не вовремя распахнул дверь в комнату соседа и застукал его за чем-то постыдным.

Желудь кивнул и вышел, а мы остались наедине со стариком.

— Не хмурьтесь вы так, — улыбнулся старик. — Максо — толковый парень. Служил мне верно. А то, что подрабатывал на ищеек — что ж, выбора у него не было. Ему-то невдомек, что мне известно. Я же знаю, что у вашей аристократии не принято оставлять силу бастардам. Знаю, что отец долгое время вовсе не ведал о существовании Максо. Так его мать решила, а она умела хранить секреты.

— Значит, когда отец узнал о Максимилиане, то заставил его работать на себя в обмен на сохранение силы? — уточнил я.

— Почти. Тут сложно сказать, кто кого заставил и кто оказался в менее выигрышной позиции. Отец Максо — человек непростой. Ты-то, Михай, знаешь, не мне тебе объяснять. И то, что спустят простому пареньку, может уничтожить птицу высокого полета… Я бы поставил на то, что отцу пришлось вплести Максо в работу для того, чтобы официально добыть разрешение на применение силы.

Денисов пожал плечами.

— У нас не требуют отсекать бастардов от рода. Это прописано в законах как настойчивая рекомендация, которую расценивают как предписание. Просто бывали случаи, когда бастарды начинали мешать официальным наследникам…

Но вряд ли это был случай Корфа. Вальтер Макарович ведь сам признался мне, что у него был сын, но… Теперь, в общем, остался только этот Максимилиан. Вряд ли этот бастард кому-то помешает.

Как бы то ни было, ситуация странная, но не моего ума это дело. Если Корф решил, что так надо, значит, ему виднее. Да и этот Максо мало отсвечивал и мешал тайному советнику, сидя здесь, в Букуреште. Лишь бы сейчас он все сделал правильно и смог убедить Пистолетыча, что у нас тут полный швах.

Папа Янко поднялся из-за стола и оперся на трость.

— Что ж, юные господа. Прошу, пользуйтесь нашим гостеприимством. Можете погреться у костра вместе с остальными.

Он отворил дверь и жестом пригласил нас выйти. Мы прошли между двумя угрюмыми охранниками. Шедший последним, “барон” что-то коротко сказал им по-дакийски, и один из них подвел нас к костру.

Аня с опаской уселась на длинную ржавую скамью, на которую кто-то положил старое одеяло. Я расположился напротив на перевернутом цинковом ведре. К моему удивлению, Денисов выбрал усесться возле меня.

— Вот уж не думал, что проведу ночь в убежище для бездомных, — шепнул Костя.

Я усмехнулся.

— Ты же понимаешь, что все это — фикция? У Папы Янко есть и деньги, и власть. Наверняка он может позволить себе особняк не менее роскошный, чем Русский дом. Просто предпочитает быть поближе к тем, о ком заботится. Имидж у него такой.

А может это было частью обета, который он дал. Я бы не удивился. Может, его родовая сила имеет одним из условий нестяжательство. Но да, я тоже давненько не бывал в подобных местах. Тем не менее, мне казалось, что для аристократов и выходцев из богатых семей было полезно иногда спускаться с небес под землю, чтобы не терять связи с реальностью.

Анька обхватила плечи руками.

— Холодно здесь…

Я прохлады не чувствовал, хотя замечал, что откуда-то тянуло сквозняком. Вероятно, Аня таким образом пыталась заставить Денисова оказать ей знак-другой внимания — обнять, поделиться одеждой… Но, к моему удивлению, Костя на нее даже не взглянул, хотя наверняка все расслышал.

— Я вот что пытаюсь прикинуть, — товарищ взял с краю костра остывший уголек и принялся чертить линии и точки. — Смотри, если Юсупов действительно замышляет убить императора, то…

— Сперва нужно понять, зачем это ему, — вмешалась Аня. — Какой мотив?

Денисов наградил ее ледяным взглядом.

— Я разговариваю не с тобой.

Мы с Аней оторопели. Девушка даже приоткрыла рот от изумления, да и я остолбенел. Как бы они ни ссорились, а между ними порой вспыхивали настоящие итальянские страсти, подобного Константин себе не позволял. Даже когда они обзывали друг друга последними словами, все равно было понятно, что в них так говорила страсть. Особенно скверный Анькин характер заставлял ее отличиться. Но Денисов… Холодности и отчуждения он никогда не проявлял.

Я почуял неладное.

“Аня, это что сейчас было?”

“Понятия не имею”, — озадаченно ответила Грасс. — “Я не давала поводов”.

“Я к тому, что не мог ли твой ритуал дать тот побочный эффект, о котором мы говорили раньше? Ну, то есть обратный эффект…”

Аня растерянно озиралась по сторонам. Денисов же как ни в чем не бывало продолжал чертить какую-то схему на грязном полу.

— Так вот, — продолжал Денисов. — Если предположить, что Юсупов намеревался это сделать, то наверняка решил осуществить план в Константинополе. Там будет столпотворение, праздничная суматоха. Да и переправка лояльных ему аристократов из Констанцы в Константинополь это косвенно подтверждает…

— Стоп! — не выдержала Аня. — Костя!

Денисов скривился и поднял на нее глаза.

— Ну чего тебе? Не видишь, я пытаюсь работать?

Анька вопросительно на меня взглянула, словно просила поддержки.

— Кость, пожалуйста, прервись ненадолго, — попросил я.

Денисов тут же отложил уголек и уставился на меня преданными глазами.

— Да, кочнено. Чего ты хотел?

Мда. Кажется, у нас тут имел место побочный эффект. Со стороны это смотрелось забавно, но, судя по отчаянию в глазах Грасс, на которую все сработало самым ожидаемым образом, она не понимала, что делать.

— Костя, скажи, пожалуйста, ты помнишь, что было между тобой и Аней? — Издалека начал я.

— Разумеется, — спокойно отозвался Денисов. — Я все прекрасно помню и вижу, что она сейчас относится ко мне с большим трепетом. Однако, к сожалению, со своей стороны я ничего подобного не чувствую. Наоборот, мне неприятно даже смотреть на нее. Это здорово меня удивляет, но сейчас я предпочту думать о более важных вещах. Поэтому, Миша, если тебя не затруднит, давай вернемся к работе.

“Кажется, оно”, — сказал я Грасс ментально. — “Сама все слышала и видела”.

Анька непечатно выругалась. Денисов сейчас походил на Кая из “Снежной королевы”, когда носил в себе льдинку. Грасс глубоко вдохнула, выдохнула, а затем тихо рассмеялась.

— Что ж, в этом даже есть ирония, — всхлипнув, сказала она. — У всего есть цена, так? Вот и мне пришлось заплатить свою, чтобы спасти его от слежки.

Денисов кивнул.

— Я очень благодарен тебе за помощь. А сейчас, если ты не против, мы вернемся к обсуждению.

“Ань, оставь его в покое. Может проспится, и его отпустит”.

“Нет, Миш. Не отпустит”, — с горькими нотками ответила Грасс. — “Обычно эффект от ритуала держится примерно месяц. Ну, полный цикл луны. Греки много чего привязывали к лунному движению в старых ритуалах. Но иногда бывает и так, что эффект длится дольше. Я не специалист в подобных ритуалах и просто воспроизвела его по памяти, но есть шанс, что это не изменится никогда”.

“Не накручивай себя раньше времени. Да, вышло неуклюже, да и мне самому теперь неловко. Но кое в чем Костя прав — если Юсупов замыслил покушение на императора, мы сейчас должны думать лишь об этом”.

“Да, вы правы”, — согласилась девушка. — “Ничего, за меня не волнуйся. Переживу”.

Я настороженно на нее уставился, но возражать не стал. Не хотелось мне, чтобы у Грасс сдали нервы в самый неподходящий момент. Зная ее, я предполагал, что она начнет винить себя во всех смертных грехах. Что взялась за ритуал, не зная всех тонкостей. Что сама все испортила, что слишком поторопилась… Все же склонность к самобичеванию у нее была, и немалая.

— Кстати, про мотив вопрос хороший, — сказал я вслух, чтобы вовлечь в беседу всех. — Предположим, Юсупов намерен убить Алексея Константиновича и его сына. К кому тогда перейдет власть?

— К дочерям, — ответила Аня.

— А если и их не будет?

— Ты всерьез предполагаешь, что они попытаются убить сразу всех? — ужаснулась Грасс.

Хех, дорогая моя, знала бы ты историю мира, из которого я пришел. У нас так все в прошлом веке и случилось…

— Давайте предположим худший сценарий, — настаивал я. — Кому тогда отойдет власть?

— Великому князю Александру Константиновичу, — ответил Денисов. — А если и его не станет, тогда Ксении Константиновне.

Я озадаченно уставился на нарисованную на полу схему. Денисов как раз пытался изобразить генеалогическое древо.

— Сложно представить менее подходящего для трона человека, чем Александр Константинович, — сказала Грасс. — Он ведь… Слишком оторван от государственных дел. Покровительствует искусствам, содержит собственную театральную труппу и позволяет себе заявляться на приемы в таком виде, что…

— А может в этом весь смысл? — предположил Костя. — Если этот образ создан для того, чтобы никто не воспринимал его всерьез?

Гляди-ка, кажется, моя паранойя начала передаваться вместе с кровью… Нет, я видел Великого князя и отказывался верить в подобный расклад. Ну не был похож Александр Константинович на человека, который стремился заполучить власть, да еще и таким путем.

Кроме того, это ведь он тогда поручил Корфу проверить происходящее в Аудиториуме. Беспокоился, что в его стенах могли происходить неугодные государю вещи. А Аудиториум патронировала его сестра, Ксения Константиновна.

Да, у нее были довольно неконсервативные взгляды на некоторые аспекты развития общества, но, насколько я понял, она собиралась действовать мягким путем. Не зря же она взяла шефство надо мной и Серегой — хотела показать пример новых аристократов… И если предположить, что она была замешана в делах Аспиды, то зачем ей было брать под крыло меня и Воронцова?

— Да ну, — отмахнулась Аня. — Это уже какая-то теория заговора. Не верится мне, что в Доме Романовых может быть такая грызня за власть.

— Но должен у Юсупова быть кто-то в союзниках! — Денисов ответил ей слишком громко, и мне пришлось шикнуть на ребят, чтобы вели себя потише. — Либо он должен уничтожить большую часть романовского рода, что даже на празднике в Константинополе будет невозможно сделать! А ведь есть еще родственники в других странах…

— Ну так-то и Юсупов носит в себе немного романовской крови, — отозвалась Грасс. — Прабабушка была Великой княгиней, если ничего не путаю.

— Это седьмая вода на киселе, — ответил я. — В той же Новой Византии есть кровь погуще.

— Зато даже этого небольшого киселя хватит, чтобы воспользоваться Великим Осколком, — сказала Аня и застыла, пораженная собственной догадкой. Она даже закрыла рот руками и таращилась на нас, ожидая, пока и до нас самих дойдет.

Костя бросил на пол остатки уголька.

— А ведь это мысль, — прошептал он. — Что, если Юсупову нужен не трон, а Великий Осколок? Если все дело не в короне, а в силе? Ведь тот, кто обладает величайшей силой, может забрать и трон…

Я переводил взгляд с Аньки на Денисова. Кажется, я снова не знал каких-то важных деталей.

— Стоп. То есть Великим Осколком может воспользоваться только тот, в чьих жилах течет кровь Романовых, так? — переспросил я.

Аня кивнула.

— Да. Отец рассказывал, что его приглашали проводить эксперименты над петропольским Великим Осколком, но у него даже не вышло вступить в контакт с этой каменюкой. Он подчиняется только Романовым. Что петропольский, что константинопольский. Мне неизвестно, как именно Романовы смогли привязать их к себе, но факт остается фактом. И в этом их сила.

Я рассеянно кивнул, судорожно соображая, что делать дальше. Ведь ни Костя, ни Аня не знали, что в этом мире существовало еще как минимум двое людей, способных вступить в связь с Великими Осколками. Людей, которых могли не учесть в Аспиде, но которые могли стать тем самым джокером в колоде.

Кстати, насколько я помнил, в колоде джокеров было как раз двое. Радамант и Ирэн. Оба — носители крови Романовых. Оба могли подчинить себе Осколки и превратить их в мощнейшее оружие.

Так что если месть Радаманта решила зайти настолько далеко?

Глава 25

Я даже толком не заметил, как мы заснули. Усталость подкралась тихо, как кошка на охоте: в один момент казалось, что я еще смогу провести полночи в бодрствовании, но несколько минут спустя я уже дремал.

Не знаю, кто из наших обо мне позаботился, но, проснувшись, я обнаружил себя лежащим на одной из кроватей в другом помещении — там, откуда можно было попасть в кабинет Папы Янко. На соседней куче матрасов и одеял посапывала Анька. Денисов бодрствовал, сидя на перевернутом ящике и недоверчиво косясь на игравших в карты бездомных.

— Надолго меня вырубило? — спросил я, потирая глаза. Волосы, одежда и даже кожа, казалось, пропитались местным зловонием.

Денисов скинул с плеч дырявый плед и улыбнулся.

— Примерно четыре часа. Спи пока можешь, Миш. Это я провалялся в отключке, потому и не особо устал…

Грасс зашевелилась в ворохе одеял, приподняла голову на шум и даже приоткрыла один глаз. Я махнул ей рукой, дескать, спи давай, и девушка снова рухнула на старые подушки. Пусть отсыпается. Если кому из нас отдых по-настоящему требовался, так это ей. Я полагал, что ритуал, который она провела, высосал из нее все силы.

— Да уже сон как-то не идет, — я принял сидячее положение и поежился от сквозняка.

В этом зале, походившем больше на коллективную ночлежку, было свежее. Костров здесь не жгли, крыс не жарили. Вытянутое помещение освещалось буквально парой слабеньких ламп накаливания, и здесь господствовали тени. Неуютные, даже зловещие.

Вряд ли кто-то бы посмел нас тронуть после того, как сам Папа Янко распорядился обеспечить нам кров. И все же не хотелось ни нарываться, ни даже привлекать к себе внимание. У нас на лицах было написано аристократическое происхождение, да и тот факт, что мы были иностранцами, тоже превращал нас в лакомый кусочек для местных. Другой вопрос, что брать с нас кроме звездюлей, было нечего. Звездюлей-то мы могли отсыпать с лихвой, да только последствия у этого могли быть поистине скандальными.

Я встал, потянулся и с наслаждением хрустнул шеей. Отлежал в неудобной позе, и основание черепа немного побаливало. Сейчас я был готов продать душу за чашку кофе, но откуда ж ему здесь было взяться?

Троица, что играла в карты, заметила мое пробуждение и по-гречески пригласила нас присоединиться. Играли явно на деньги.

— С удовольствием, но, увы, нам нечем делать ставки, — отозвался Денисов. Судя по его виду, приглашали уже не в первый раз. — Совсем нечем.

— У имперцев — и нет денег? — беззубо усмехнулась седовласая женщина в цветастом платке. Ну настоящая цыганка. — В жизни не поверю.

— Увы, это так. Мы здесь ночуем милостью Папы Янко. Так бы пришлось спать в парке под звездами.

Женщина пожала плечами и отмахнулась от нас. А Денисов взглянул на пустое запястье.

— Черт, я часы потерял.

Я уставился на свои. Вроде бы успел перевести их на местное время. Пять утра.

— Интересно, когда вернется Желудь?

— Если вообще вернется, — хмуро заметил Костя.

— Нет, он нас не кинет.

— Это почему? Думаешь, боится, что папа наругает? — съязвил Денисов.

— Если я понял все правильно, по голове ему сперва настучит Янко, — ответил я. — А уж затем — родной отец. Вернется он за нами, никуда не денется.

Денисов пожал плечами и уставился себе под ноги.

— Я всю ночь думал про Великие Осколки. И ничего хорошего не надумал.

Еще бы. И это Костя еще не знал про Ирину и возможное участие ее настоящего бати во всей этой свистопляске. И если о Радаманте я еще кое-что мог ему сказать, то тайну Ирэн выдавать не собирался.

Сейчас мне стало интересно, как давно все это готовилось. Во всей этой истории с заговором было слишком много странностей. Какие-то действия заговорщиков виделись мне непродуманными, какие-то — откровенно глупыми. Иногда мне казалось, что настоящий зачинщик всего этого намеренно привлекал как можно больше людей, чтобы создать хаос, пустить пыль в глаза, заставить нас рассеять внимание. И где-то за всей этой суматохой, за этой пылью тихонько делались настоящие дела.

Сколько раз мы уже брали след, но это ни к чему не приводило? Сколько раз ниточки либо обрывались, либо приводили к бесполезным людям? По большому счету, у нас был только один крупный успех — когда мы взяли большую часть петропольской Аспиды на вечеринке у Юсупова.

Но то если и это было отвлекающим маневром?

Я поделился размышлениями с Денисовым, и Костя тяжело вздохнул.

— Не знаю, Миш. Это ты во всем этом долго варишься, а у меня и вовсе голова идет кругом. Честно говоря, я даже понятия не имею, как вообще могу помочь.

— Не забывай, что нас сюда отправили с одной целью — выяснить причину беспокойства Ирины. И мы поняли, что основания для тревоги у нее были. Я передал что нужно. Думаю, Желудь сейчас делает то же самое — сливает информацию отцу. На его месте я бы именно так и поступил. Да и нам неплохо бы убедиться, что Корф получил мою, прости, Господи, шифровку.

Денисов окончательно растерялся.

— И что же, нам теперь просто взять и залечь на дно? Позволить Юсупову и дальше осуществлять свои планы?

— А что ты предлагаешь? — начинал сердиться я. — Помешать ему? Ну допустим. Как ты себе это представляешь? Мы поедем в Констанцу и затопим пароход с княжескими приспешниками? Или выкрадем Матильду? А может ты думаешь, что сейчас от нас будет польза в Константинополе?

— Эй-эй, полегче, — дал заднюю Костя. — Не наседай. Я просто решил сказать, что мне будет трудно сидеть сложа руки в ожидании дальнейших распоряжений.

Теперь уже подошла моя очередь тяжело вздыхать. Эх, Денисов, ничему ты не успел научиться. Все еще считал себя героем, сражающимся со злом на стороне добра. Только не было ни добра, ни зла.

— Такая у нас работа, Кость, — тихо ответил я. — Мы всего лишь служим тем, кто нам благодетельствует, и следим за исполнением закона. Мы не судьи, и сейчас даже не палачи. Просто глаза и уши. Но иногда этого достаточно, чтобы предотвратить трагедию.

Денисов неохотно кивнул.

— Как долго Корф или кто там сверху принимает решения будет реагировать? И что нам делать все это время?

— Ждать, Костя. Вцепиться клешнями в Желудя и ждать. Он сейчас наша единственная связь с шефом. Кроме того, как ты верно заметил, у нас нет денег.

Впрочем, у меня были мысли, как убить время в Букуреште. Встретиться с Ирэн, попробовать найти подружку Штефана, может еще что интересное подслушать. Главное — не светиться и действовать аккуратно. Не хватало еще устраивать драку в стране, где даже посол замешан в заговоре.

— Деньги можно снять со счета, — ответил Денисов. — Хотя я бы поостерегся.

— Именно.

Пока мы разговаривали, троица картежников окончательно перессорилась и принялась обвинять даму в платке в шулерстве. На них кто-то шикнул из дальнего угла, но Аня проснулась от шума. Сладко потянувшись, она лишь пару секунд спустя принюхалась и скривила нос.

— Да уж. Доброе, блин, утро.

— Могло быть и менее добрым, — отозвался я.

Аня выползла из-под одеял как раз в тот момент, когда дверь, что вела в основной зал, отворилась. На фоне пятна света я различил знакомый силуэт Желудя. Максимилиан Орф направился прямиком к нам.

— Проснулись, — вместо приветствия он сразу приступил к делу. — Это хорошо. Если готовы идти, давайте за мной.

— Куда ты нас поведешь? — насторожилась Грасс.

— К своим. Вам здесь тоже лучше не торчать слишком долго. Папа Янко — человек достойный, но не все его прихвостни могут похвастать тем же. Шевелитесь, ребят. Я не шучу.

Собственно, собирать нам было нечего. Аня шустро подтянула шнурки на ботинках, и мы поспешили за Желудем.

Он успел переодеться — избавился от кепки и сменил футболку на ярко-оранжевую рубашку. Да уж, совсем неприметно. Впрочем, мы сейчас представляли собой весьма странную компанию, а за возможность принять душ я был готов убить.

К моему удивлению, Желудь не вывел нас на поверхность, а завернул в очередной тоннель. Где-то совсем близко проходили пути метрополитена — мы слышали характерные звуки, да и в стены отдавался бой колес о рельсы.

— К своим — это куда именно, изволь уточнить, — не унималась Аня. Видать, встала не с той ноги и хотела сцедить на кого-нибудь накопившуюся за ночь желчь.

Желудь замедлил шаг и, глядя на нее вполоборота, улыбнулся.

— По-хорошему, тебя там и вовсе быть не должно, лапушка. Прикуси язык и не нервируй меня. Ночь была сложной.

Макс и правда выглядел измотанным, словно уже больше суток и не садился. Впрочем, примерно понимая специфику его деятельности, такой сценарий был вполне реальным. Осталось понять, кем были эти “свои” и как это могло помочь.

Мы попетяляли по подземным ходам, несколько раз выходили на станции-переходы, а затем явно удалились от метрополитена. Ходы здесь были просторнее, но и расстояния стали более ощутимыми. Судя по всему, мы уходили прочь из центра города.

— Почти пришли, — улыбнулся мне Желудь. — Кстати, насчет Папы Янко. Усвоил что-нибудь полезное?

— Интересное знакомство.

Распространяться о деталях я не стал. Не было сил, дыхалка сорвалась от долгого перехода, да и вообще этим утром, казалось, у всех настроение оказалось скверным. Единственное, что утешало — это поток свежего воздуха, дувший мне в лицо. Вскоре в конце туннеля загорелась белая точка, и сам ход пошел на подъем. Мы выбирались на поверхность.

— Глаза берегите, — предупредил Макс. — Отвыкли от света. Будет неприятно.

Сам он предусмотрительно выудил из нагрудного кармана солнцезащитные очки и надел их еще в тоннеле. Я приставил ладонь ко лбу, надеясь, что козырек поможет защитить глаза.

Помогло не особо. Зато мы выбрались на один из холмов и застали рассвет над Букурештом. Солнце золотило противоположный берег реки, где раскинулся старый город. Несомненно, свой шарм у столицы Дакии был, просто, видимо, она оказалась не в моем вкусе.

— Нам сюда, — Желудь указал на старое промышленное здание из красного кирпича.

Мы с Денисовым переглянулись. Сооружение походило на старинный завод — у нас в Петрополе в таком стиле строили в начале прошлого века. Очень много подобных построек располагалось вдоль Невы на Выборгской стороне.

Несмотря на ранний час и едва забрезживший рассвет, на первом этаже в высоких окнах горел свет. Макс поправил кепку и направился прямиком к распахнутым воротам. Мне в глаза бросилось, что весь забор был полностью изрисован красивыми граффити. Не гопарской мазней, а настоящими картинами, словно расписывать это пространство приглашали художников.

На территории все оказалось не менее впечатляющим. Каждый сантиметр стен заборов, бетонных конструкций и всего, что не было кирпичным, красовался росписью.

— Это что, какой-то центр уличного искусства? — спросил Денисов, пялясь на граффити.

Желудь покачал головой.

— Не совсем, но близко. Здесь собирается молодежь, которой нечем занять себя на улице и у которой нет денег на наркоту. Ну или достаточно мозгов, чтобы не связываться с этим дерьмом. Это Цеха Магнуссена, — с нескрываемой гордостью представил завод агент. — Когда-то здесь было крупное производство, но после Австро-дакийской оно обанкротилось. Станки разграбили и вывезли еще в войну, а здание осталось. Город спорит с наследниками за эту землю уже многие десятки лет. Чтобы Магнуссены смогли ее продать, сперва они должны заплатить по всем долгам, а таких сумм у них нет. Бесплатно передавать городу это добро они не хотят, а у городской управы нет денег ее выкупить. Здание, считай, бесхозное. Но власти объявили его историческим памятником, так что даже переоборудовать его нельзя.

— Такая красота — и ветшает, — угрюмо отозвалась Аня.

— Ветшает, как же! Строили-то в старые времена, когда все, что возводилось, делали на века. Ничего ему не сделалось. Еще сотню лет простоит!

Желудь подвел нас к боковому входу в небольшой отдельный флигель. Двухэтажный, из такого же красного кирпича, он выглядел обжитым. Кажется, на окнах даже были занавески. Да и крыльцо со свежеокрашенными перилами выглядело даже слишком уж аккуратно для такого места.

— Добро пожаловать в Букурештское управление Тайного Отделения, — шепнул наш проводник и осклабился. — Впрочем, официально нас здесь не существует.

Ну еще бы. Тем не менее все всё знали и понимали. Желудь вытащил из-под футболки шнурок, на котором обнаружилась маленькая связка ключей и медальон с ликом Богоматери. Интересный набор, да и сам парень, конечно, был колоритным. Повозившись с замком, он отворил дверь.

— Прошу внутрь. И быстро. А ты, девица, веди себя тихо и рта лишний раз не открывай. Мы сидим в самом низу, а сверху обычно нард устраивает вечеринки или просто вином заливается. Так что шагайте тихо, у народа наверняка похмелье.

Да уж, нашли схрон для Тайного отделения…

Крадучись на цыпочках, мы вошли в темный коридор. Дышать было нечем, и ночлег у Папы Янко сейчас показался мне прогулкой по морскому побережью. Здесь было накурено так, что можно было повесить топоры целой бригады дровосеков. Воняло испарениями дешевого вина, кажется, кисло тянуло рвотой и забродившими фруктами.

Я не выдержал и поморщился. Желудь понимающе улыбнулся.

“Вот потому нас до сих пор и не нашли”, — он усмехнулся в моей голове. — “Внизу, в подвале раньше была репетиционная база местных рокеров. Рокеры сторчались и оказались на городском кладбище, а традиции местной публики никуда не делись. Нищая богема отдыхает громко. Мало кто догадается искать нас в таком месте”.

“Весьма гостеприимно, ага”.

“Понимаю, местечко не для рафинада вроде вас. Но здесь, простите, и не Петрополь…”

Это я уже понял. Да уж, даже в прошлой жизни в старом мире у меня не было таких приключений. Хотя социальный статус и финансовое положение, можно сказать, обязывало. А тут графский наследник шарится по подвалам и разгребает ногами пустые бутылки.

Зато максимально близко к народу.

Нашей задачей было максимально тихо прокрасться мимо спящих людей. Желудь жестами объяснил, что спуск в подвал находился в соседнем помещении. Мы аккуратно ступали по грязному полу, выстланному скрипучим деревянным настилом. Приходилось смотреть в оба, и света, что лился из мутных грязных окон, отчаянно не хватало.

“Господь всемогущий, это когда-нибудь закончится?” — ворчала в моей голове Грасс.

“Мне казалось, ты к такому привычна”.

“От ТАКОГО я устала еще в Петрополе, Миш. Надеялась, что хотя бы в этой поездке развеюсь”.

Ну извини, Анют. Я тоже к такому не готовился. Интересно, а педант Корф знал, где обитают местные агенты?

Мы как раз проходили мимо разложенного дивана, на котором сплелись пять или шесть пьяных тел. Размалеванные девушки в количестве двух штук — у одной в руке была недопитая бутылка вина, лежавший голым огузком кверху парень, дама постарше — пожалуй, единственная, сохранившая одежду.

Когда я проходил мимо, мешанина из рук, ног, одежды и пледов зашевелилась, и оттуда выползла лохматая мужская голова.

— Проклятье, — выругался он на чистейшем русском языке, чем привлек мое внимание и заставил остановиться.

Мужик выбрался из-под пледа и, продемонстрировав объемное пузико, уставился на меня в немом удивлении. Мы с Костей застыли, пялясь на него примерно с таким же выражением на лицах.

Вот уж кого я точно не ожидал встретить в таком месте.

— Господин Репнин? — пьяно улыбнулся журналист Демид Львович Лурье. Тот самый веселый толстячок из компании дивы Мари Буайе-ле-Дюсон, с которым мы познакомились в вагоне-ресторане Балканского экспресса. — О, господин Васильев! А вы что здесь делаете, друзья?

Глава 26

В помещении воцарилось неловкое молчание, прерываемое лишь тихим храпом откуда-то из недр дивана. Улыбка понемногу сползала с лица Демида Львовича, и он, не получив от нас ожидаемой реакции, поспешил прикрыться краем одеяла.

Аня, следовавшая за нами, тихо выругалась, тоже узнав бывшего попутчика.

— О! Аннушка… — окончательно смутился журналист. — Не знал, что вы интересуетесь современным искусством.

— Пьяными оргиями точно не интересуемся, — проворчала девушка.

Желудь поспешил взять инициативу в свои руки.

— Кхм… Господа, — он обернулся к нам, — думаю, нам лучше не смущать гостей.

— Что вы! Мы ведь знакомы, — растерянно проговорил Лурье и принялся рыться в поисках одежды. — Я слышал, вы остановились в Русском доме…

«Миш, пора все это прекращать», — сказал ментально Денисов. — «Не нравится мне эта случайная встреча».

«Я тоже не верю, что это случайно. Думаешь, слежка?»

«Возможно. Только за нами или за Желудем?»

«А вот черт его знает», — отозвался товарищ. — «В любом случае нутром чую, что не просто так здесь этот журналюга нарисовался».

В кои-то веки я был согласен с Денисовым. Слишком уж нереалистичное совпадение. Да и Лурье — человек, который водил дружбу с именитыми художниками и танцорами, который трапезничал рябчиками и черной икрой и разбирался в сортах элитных вин… И оказался здесь, в этом гадюшнике?

Конечно, можно было предположить, что у каждого из нас есть свои маленькие гнусные секреты. Может, был у него фетиш такой — устраивать разнузданные попойки в компании незнакомцев или, наоборот, в очень узком кругу. И все равно… Мне тоже эта встреча не нравилась.

«Сотри ему память на всякий случай», — попросил Костя. — «Сам не рискну пытаться. Все же гражданский, не преступник. Если накосячу, потом будет неловко. У тебя получится гораздо лучше».

Мысль мне понравилась. Если эта встреча была случайной, то никакого вреда не будет. Лурье просто покажется, что он здорово перебрал накануне. Наверняка спишет на дешевое вино. Оно, кстати, судя по запаху, и правда было довольно дешевым, еще и сладким. От пола отчетливо несло сортом «Изабелла», и это всколыхнуло во мне не самые приятные воспоминания о похмелье утром в общаге.

Натянув невинную улыбку, я шагнул к журналисту, сделав вид, что намеревался поздороваться рукопожатием. Лурье наконец-то вытащил из складок одеяла мятую рубашку и, накинув ее на плечи, протянул мне руку.

— Михаил Александрович, я право слово…

Прикосновения хватило, чтобы я смог работать. Я крепко сжал его пухлую и нежную, похожую на женскую, ладонь, и направил силу на слом естественных защит. Лурье ойкнул, затрясся — на удивление у него оказались весьма крепкие щиты для неодаренного.

— Что вы…

— Вы просто перепили накануне, — шепнул я, ломая защиты. — Вас просто немного…

— Отставить, Соколов!!!

От неожиданности я вздрогнул, а Лурье и вовсе подпрыгнул к низкому потолку. Его ладонь выскользнула из моего захвата, и ментальный контакт прервался. Я злобно оглянулся на источник звука, который, к тому же, знал мою настоящую фамилию.

В дверном проеме стоял высокий мужчина лет сорока пяти. Судя по косой сажени в плечах и характерной выправке, товарищ был из служивых. Возможно, бывших.

«Колобок» мгновенно вспыхнул в моей руке.

— Погасите заклинание, Михаил Николаевич, — сказал незваный гость и взглянул на Желудя. — Я же просил предупредить, если решишь привести их сюда.

— Не смог дозваться, — ответил наш проводник.

Лурье медленно осел на диване. Остальные, к слову, даже не пошевелились, хотя нашумели мы уже изрядно. Либо попойка действительно оказалась зубодробительной, либо им помогли пока что не просыпаться.

Я поймал взгляды Грасс и Денисова.

«Это еще что за хрен?»

«Сейчас выясним», — ответил я и направился к мужчине.

Заклинание я все же погасил, но оставил в ладони немного чистой силы на случай, если придется отбиваться. Желудь жестом остановил меня.

— Это свой. То есть наш. Идем вниз.

Не шелохнулся, продолжая сверлить незнакомца глазами.

— Все идем вниз, — уточнил незнакомец. — И вы, Демид Львович, тоже.

Журналист вздрогнул, принялся торопливо застегивать пуговицы и наконец-то нашарил среди вороха барахла свои штаны. Прикрыв срам, он сунул ноги в пыльные туфли и вытащил из-под дивана небольшой саквояж.

Интересно. Господин журналист не был при параде, но и вряд ли настраивался на рабочий лад, когда сюда шел. Тогда зачем саквояжик? Все любопытнее и любопытнее, однако.

Незнакомец первым прошел в следующее помещение, отпер нужную дверь, за которой оказалась добротная бетонная лестница, уводившая куда-то вниз. Я поднял глаза на Желудя, и тот уверенно кивнул в ответ.

Хрень какая-то.

Внизу оказалось темно, прохладно и довольно тесно. Когда Желудь щелкнул выключателем, мы увидели подвал с минимумом мебели. Бывшая репетиционная база превратилась в комнату отдыха: вдоль стен стояла старая мебель, в углу располагался обеденный стол, и в конце вытянутой комнаты ютился старый покосившийся шкаф.

Бюджета им что ли не выдавали?

— Располагайтесь, — сказал высокий незнакомец и особенно пристально взглянул на Лурье. — Чем порадуете, Демид Львович, раз уж почтили нашу дыру своим присутствием?

Журналист покосился на нас. Сейчас он сбросил маску добренького чревоугодника и глядел на нас со всей строгостью.

— При них? — уточнил он, кивнув в нашу сторону.

Желудь переглянулся с незнакомцем и ухмыльнулся.

— Сдается мне, вы работаете примерно над одним и тем же заданием. Давай, шеф, не мучь людей.

«Шеф» шагнул к нам.

— Желудя вы уже знаете. Я — Клен, работаю в Букуреште для наших общих друзей. А господин Лурье — добрый друг Тайного отделения уже больше пятнадцати лет.

— Семнадцати, если быть точным, — отозвался журналист и улыбнулся, заметив изумление на наших лицах. — Служить государству, господа, можно по-разному. Я много где бываю, много с кем говорю и многое вижу.

Я все-таки сел на диван, переваривая увиденное и услышанное.

— Мы с господином Кленом знакомы еще с Вены… Когда я…

Шеф Желудя жестом перевал его.

— Сейчас это не имеет значения. Так с чем приехали, Демид Львович? Еще и с такой конспирацией этажом выше?

Лурье рассмеялся.

— Ну хотелось тряхнуть стариной. А тут приятное с полезным… Впрочем, есть кое-что интересное, господа, — он водрузил саквояж на колени, раскрыл его и принялся деловито в нем рыться. — Где же она… где… Нашел!

Он протянул Клену перетянутую резинкой записную книжку. Тот кивнул и принялся ее изучать.

— Здесь мои подробные записи, но вкратце изложу. Изначально я предполагал, что наиболее опасным элементом будет женщина, однако госпожа Буайе-ле-Дюсон не была замечена ни в каких порочащих связях. Скандальных — да. Дива любит эпатировать. И все же список ее контактов вполне прозаичен. Даже среди ее поклонников не нашлось никого, кто был бы вам интересен.

Мы с Денисовым переглянулись.

— Так ваша поездка — прикрытие для слежки за той богемой? — удивился Костя.

— Не совсем. Я действительно работаю, я практикующий журналист и собираю материалы для книги. Совмещаю работу и службу государю. Обычный информатор.

Лурье признался в этом так буднично, что я поразился. Забавно, но логично. Лн действительно мог быть полезен как информатор и Тайному отделению, и внешней разведке. Много где бывал, много кого знал, имел хорошо подвешенный язык…

И, что самое главное, вообще не производил впечатление человека, готового работать на Отделение. Хотя может это мне недоставало опыта, чтобы раскусывать таких налету. Лурье провел и меня, снимаю шляпу.

— Но это же не все? — оторвавшись от блокнота, спросил Клен. — Не томите, дражайший.

— Матвеев и Фрам, — сухо ответил журналист.

Клен улыбнулся.

— Это уже интереснее. Молю, скажите, что Константинополь не зря тратился на первый класс.

— Разумеется, не зря! — оскорбился информатор. — Матвеев недавно получил очень жирный заказ на портрет австро-немецкого магната Круппа.

Желудь присвистнул.

— Того самого?

— Сына того самого. Подарок на день рождения. И портрет писать будут в Константинополе. Из чего я делаю выводы, что Круппы либо будут присутствовать на мероприятии, либо будут в это время по иным причинам.

Клен кивнул.

— Проверим. Благодарю. А Фрам?

Лурье самодовольно улыбнулся.

— О, Фрам — это настоящая шкатулка с секретами. Не имеет вредных привычек, ни разу не был женат, ведет крайне аскетичный образ жизни. Казалось бы, все силы должны уходить на творчество.

— И все же? — приподнял темные брови Клен.

— Его подмастерье, Антоний Брага, кое о чем проболтался. Наш музыкальный гений спонсирует одну церковь. Что занимательно, этот католический приход расположен… В Букуреште. Храм Святого Сердца в Старом городе.

Желудь кивнул.

— Знаю такой. Австрийский приход, построили в позапрошлом веке. Дважды бомбили, но каждый раз отстраивали. Там по воскресеньям еще бесплатными обедами кормят.

— Так вот, — увлеченно продолжал Лурье. — Угадайте, кто еще из обозначенных лиц тоже недавно перевел значительную сумму в благотворительный фонд этой церкви?

— Вряд ли Матвеев. И уж точно не дива, — сказал Денисов.

— Крупп? — тихо отозвалась из угла дивана Аня.

— Именно, Аннушка. Тот самый Крупп. Сдается мне, кое-кому следует наведаться в эту церквушку, господа.

— А еще у НОАРДовцев, которые напали на нас, было новое австрийское оружие, — добавил я. — И они искали Соколова. Полагаю, меня.

Журналист широко улыбнулся.

— Значит, даже если мы работаем не над одним и тем же, то наши интересы точно пересекаются, — ответил он.

***

Букурешт оказался куда интереснее, чем его описывали в путеводителях. На мой взгляд, гораздо интереснее и глубже, чем зализанные и разрекламированные трансильванские городки, которые предлагали посетить. Может потому, что мое знакомство с Букурештом началось не с открыточных видов, а с очередного опасного приключения.

Из-за узких улочек, наполненных модерновыми вычурными зданиями, столица Дакии получила прозвище «Восточный Париж». До наших дней дошла примерно треть этого города — остальное уничтожили войны.

После разговора с Лурье я попросил Желудя проводить меня к месту встречи с Ириной.

На территорию старого города мы зашли со стороны набережной реки Дымбовицы. К моему удивлению, почти весь Старый город оказался пешеходной зоной. На улице уже стояла изнуряющая жара, а жёсткий белый свет убивал глаза.

— Тебе на Францеску? — уточнил Желудь, когда мы вышли на узкий переулок.

— На Каля Франта.

— Это одно и то же. Ну идем. Только не зевай и приглядывай за карманами. Воришек здесь полно. Охотятся на зазевавшихся туристов.

Основные улицы Старого города были достаточно широкими и ухоженными. На них было много магазинчиков и кафе, я даже заметил несколько сувенирных лавок. Обрамляли их отреставрированные классические и модерновые здания. Жарким утром здесь было не так много народу, но всё равно эти улицы не казались пустыми.

Количество кафе и ресторанов здесь просто зашкаливало. Несмотря на печальное прошлое столицы, на этих уютных летних улицах царила атмосфера какого-то праздника и торжества.

А вот мелкие улочки чем-то напоминали московские переулки возле Арбата — узкие, разветвлённые, с интересными названиями. Этакий островок глухоты в центре большого города. Но вот масштаб разрухи живо напоминал, сколько всего пережила Дакия. И самым печальным было то, что в разрухе пребывали в основном шикарные классические здания времён самого пика расцвета города.

— Есть такое выражение — «остатки былой роскоши», — сказал Желудь, заметив мой интерес. — Это про Букурешт. Красивый город. Был когда-то. Здесь кипела богатая и интересная жизнь, а сейчас от неё остались здания-призраки.

— Ну, город все-таки понемногу восстанавливают…

— Да только займет это не один десяток лет, — вздохнул мой проводник. — И то если очередной войны не будет. А если сюда снова решили запустить руки австрияки, то, поверь, Михаил, здесь снова разверзнется ад.

— Это пока что лишь догадки. У нас нет никаких доказательств, кроме слов Лурье.

— Насколько я знаю, Лурье не первый год нам помогает. И если уж он сам решил к нам заглянуть и поделиться сведениями, то основания для беспокойства есть. Впрочем, ты, Михаил, в это дело не лезь. У тебя свои заботы.

Свои-то свои, но если предположить, что все это было связано, то картинка у нас вырисовывалась совсем уж интересная. Ладно, рано делать выводы. Возможно, Ира сможет рассказать больше, если я задам правильные вопросы. Вдруг она видела конкретных людей на приемах? Или слышала что-нибудь об австрийских магнатах и дворянах…

Тем временем мы вышли на Францеску. Чёткой грани между разрухой и новизной в этом районе не было. Отдельные куски прилегающих улиц, близкие к выходам в «большой город» парадно прилизали. Но отреставрированные дома могли соседствовать с разрушенными почти до основания, а уютные и вполне европейские кафе нередко находились в зданиях, второй этаж которых был разрушен.

Окна где-то были заколочены картоном, а где-то — даже рисунками окон, да ещё и с силуэтами людей в них. В открытых окнах время от времени появлялись люди, походившие на цыган, и глядели вниз на отдыхающую молодёжь и туристов. На одном из балконов сидели двое плотных мужчин в одних трусах, выпивали с самого утра и рубились в домино.

— Вот мой салон, — сказал я, указав на вывеску «Parfait».

Витрина салона красоты пестрела какими-то надписями — видимо, с перечислением предоставляемых услуг. Пафосная и явно дорогая вывеска намекала на высокий ценник. Да и само здание, как ни странно, оказалось целым, свежеокрашенным и вполне симпатичным.

— Мне на задний двор, — уточнил я. — Не хочу здесь тереться.

— И правильно.

Мы завернули в арку, ворота которой были распахнуты. Красивые ворота, старинные — деревянные, тяжелые, даже сохранившие герб бывшего владельца. Внутренний дворик оказался совсем небольшим. Она стена была увита плющом, на нескольких балконах высадили яркие летние цветы. А еще здесь был настоящий старинный колодец.

— Давай туда, — Желудь указал на еще одну арку, что выводила на соседний переулок. Здесь, в Букуреште, почти не было дворов-колодцев в привычном смысле. Много где разбивали сады и старались засадить каждый свободный клочок земли деревьями или кустарниками.

Мы решили укрыться в тени арки. Я взглянул на часы — без четверти одиннадцать. Ирка должна была скоро появиться.

— Погоди-ка, — шепнул я и двинулся вдоль стены.

Салон занимал весь первый этаж, и окна нескольких помещений выходили во двор. Я заметил силуэты парикмахерских кресел и зеркал, увидел полки с различными флаконами и банками. Но меня привлекло не это.

В соседнем с парикмахерским залом окне склонилась над чьими-то руками девушка. Видимо, маникюрша или как там они назывались. У девушки на голове был темный объемный платок, который развязался и накрыл ее лицо черной вуалью.

И я узнал ее, вспомнил этот профиль. Приблизившись как можно ближе и взглянув в окно, я знаком велел Желудю убираться в арку.

Это была она. Та самая подружка Штефана из НОАРД. Девушка со шрамами.

Глава 27

Я молниеносно припал к стене так, чтобы эта девица не заметила меня, даже если бы посмотрела в окно. Тонкие, но острые ветки плюща впились мне в спину.

Черт. Черт! Черт!!!

Неужели и это было совпадением? Да хрен я в это поверю! Не бывает столько совпадений в одном здании. И вряд ли подружка Штефана случайно оказалась работницей этого салона. Следила за высокородными дамами? Подслушивала их разговоры во время косметических процедур? Вынюхивала что-то конкретное?

Мда, что-то чем дальше, тем проще не становилось. Так, Миха, давай по порядку.

Значит, австро-венгерские дома имели какой-то интерес в готовящемся празднике в Константинополе.

Австрияки наверняка поставляли оружие НОАРД — иначе откуда этим оборванцам взять новейшие штурмовые винтовки?

Штефан из НОАРД и его подружка очень хотели заполучить меня, чтобы заслужить лояльность некого Большого человека. А кому я мог понадобиться? Скорее уж Юсупову, чем австриякам. Вряд ли они вообще обо мне знали.

При этом Юсупов собирал вокруг себя одаренных и переправлял их в Константинополь, да и в самом Букуреште творилась какая-то нездоровая движуха.

Гипотетически, Юсупов мог устроить все это для того, чтобы обзавестись Великим Осколком, но доказательств тому у нас не было.

По отдельности все эти куски было трудно увязать друг с другом, но что если все это и правда было элементами одной большой и неприятной для Империи картины? Что, например, Юсупов заручился поддержкой домов Австро-венгерской империи, которой было выгодно ослабление России. Зачем? Ну тут все просто: Дакия и Новая Византия. Лакомые кусочки, на которые австрияки облизывались еще со времен, когда Константинополь был Стамбулом.

Да уж. Что-то мне все это настолько не нравилось, что даже говорить о своих умозаключениях никому не хотелось.

«Михай, ты чего?» — спросил ментально Желудь.

«Стой, где стоишь, и не высовывайся. Помнишь, я рассказывал о нападении НОАРД и о том, что они искали меня?»

«Да я склерозом пока что не страдаю».

«Не ерничай, Макс. Я только что видел в окне салона подружку того парня, который организовал нападение. Я ведь тогда прочел его память. Пытался выяснить, зачем они мной заинтересовались и хотели схватить. В воспоминаниях фигурировала эта женщина».

Даже на ментальном плане я ощутил, как перекосило Желудя.

«Уверен?» — осторожно спросил он.

«Да».

«Точно?»

«Блин, Макс, я не слепой. Это точно она. У нее слишком приметные шрамы, их даже маска не скроет!»

Я начал бочком пробираться подальше от салона, стараясь при этом не выпускать заветное окно из виду. Девушка со шрамами как раз закончила работу, отпустила клиентку и начала прибирать рабочее место. Когда она сняла одноразовую маску, я окончательно убедился, что не ошибся.

Она пропала из вида на какое-то время, а я вернулся под арку. Желудь испытующе на меня уставился.

— Вообще-то НОАРД — не наша работа… — шепнул он.

— Ну так-то и я не должен заниматься работой внешней разведки, — пожал плечами я. — Тем не менее…

— Я за ней прослежу. Встречай свою девчонку, а барышню со шрамами оставь мне.

В этот момент невзрачная дверь возле окон салона открылась, и во двор вышла подружка Штефана. Она устало опустилась на ступеньки, откинула вуаль за плечи и закурила, второй рукой выудив из кармана телефон.

Мы с Желудем юркнули под густое полотно плюща, а я на всякий случай повесил еще и непроницаемый купол, чтобы женщина не услышала случайные шорохи.

«Уверен, что разделяться — хорошая идея?» — спросил я. — «Судя по всему, эта женщина здесь работает. Так что проследить за ней можно и позже».

«Ага. Только у нее, судя по всему, закончился рабочий день. Или что-то случилось», — Макс указал на наш объект.

И правда. Телефон в руках маникюрши запиликал сигналом сообщения. Она тут же прочитала его и нахмурилась. Оглянулась по сторонам, потушила недокуренную сигарету и торопливо направилась в сторону улицы, параллельно кому-то звоня. Перед самым выходом из-под арки она накинула на лицо полупрозрачную темную вуаль.

«Я за ней», — сказал Желудь. — «Как закончишь здесь со своей дамой сердца, дай знать».

Он выждал несколько секунд и аккуратно выскользнул из-за зеленой завесы. Интересно, он не думал одеваться менее броско как раз на случай, если придется за кем-то следить? Или полагался на то, что успеет отвести глаза жертве?

Ладно, теперь это было его проблемой — чай, сам вызвался. А я, оставшись в одиночестве, попытался связаться с Ирой.

«Я во дворе. Ты на месте?»

«Да», — почти мгновенно отозвалась Ирэн. — «Заканчиваю. Скоро буду».

Она вышла спустя пять минут из той же двери, откуда ранее выбралась на перекур подружка Штефана. Ирэн растерянно оглянулась по сторонам, а я спохватился — дурень, забыл снять купол.

Впрочем, был и повод обрадоваться: если даже менталистка Ирина не заметила меня под этим наспех поставленным заклинанием, то я явно преуспел в практике отвода глаз и изолирования. Можно было себя поздравить.

— Пссс, дамочка! — громким шепотом позвал я. — Хочешь немного уличной магии?

Ирина состроила гримасу и направилась прямиком ко мне.

— Куда такая красивая намылилась?

— Выйди уже из образа, — проворчала она и оглянулась по сторонам.

Я увлек ее под арку, затащил за завесу из плюща и позволил чувствам немного выйти наружу.

— Аккуратнее, прическу испортишь.

— Слышал, здесь недалеко есть салон…

— Придурок ты, Миша! Идем отсюда, здесь рядом есть маленькая кофейня для местных.

— Уже считаешь себя местной? — подначивал я.

— Ну по-дакийски говорю уж точно лучше тебя, — с победной улыбкой ответила Ирина и поманила меня за собой.

Я невольно залюбовался. Вот уж кому Дакия точно пошла на пользу, так это Ирэн фон Штофф. Она и раньше была фигуристой, но сейчас ее тело окончательно оформилось и приобрело плавные женские изгибы. Золотистый загар выгодно подчеркивал золотистый блонд и смягчал контраст карих глаз. Она была одета в простое белое платье в какой-то мелкий цветочек, а за плечами на ленте висела соломенная шляпка. Тонкие браслеты позвякивали на запястьях, а наманикюренные пальчики украшали изящные кольца.

— Чего смотришь? — смутилась Ирина.

— Любуюсь, — честно признался я. — Красивая ты.

Ирэн засмушалась и даже слегка зарумянилась. Вот уж интересно, с чего такая реакция. Раньше она принимала комплименты как должное. Знала себе цену, знала, что была хороша. Возможно, здесь просто не было той толпы поклонников, что оружала ее в Петрополе. Но мне хотелось думать, что настоящая причина была в том, что именно я сделал ей комплимент.

Мелкими перебежками мы пробежали арку и следующий двор. Девушка указала на покосившуюся калитку.

— Нам туда. Есть проход через старый дом насквозь.

Она решительно повела меня в здание, состояние которого внушало серьезные опасения. Да на ладан оно дышало, откровенно говоря! Три этажа некогда красивого дома в стиле модерна теперь могли служить декорациями к какому-нибудь фильму про упадок Дакии.

Судя по всему, раньше здесь был фешенебельный отель. На первом этаже угадывалась былая роскошь ресторана, кое-где даже сохранились позолота и элементы фресок на потолках.

Стараясь ступать осторожно, мы перешагивали валявшийся на полусгнившем полу мусор.

— Осторожно, там дыра в полу, — предупредила Ира и ловко перескочила через кучу сваленных досок. Деревянные половицы заскрипели под ее весом, и я не решится туда ступать: если даже Ирку они едва держали, то мне там делать нечего.

Я обошел дыру с другой стороны.

— И давно ты стала сталкерить по заброшкам?

— Чем стала? — не поняла девушка.

— Сталкерить… Долго объяснять, да и значений много. Короче, давно тут лазаешь?

Ира остановилась и пожала точеными плечами. В помещении не было ламп и электрического света, но стены повсюду прошивали дыры, и через них внутрь лились солнечные лучи. Ирка казалась купавшейся в этих тонких лучиках, а вокруг нее танцевали поднятые пылинки. Хоть картину пиши. Даже жаль, что я не умел рисовать и не захватил фотоаппарат.

— Нет. Просто есть в этих разрушенных зданиях какое-то неуловимое очарование. Я никогда не любила декаданс и считала бредом воспевание упадка, но, оказавшись в Букуреште, поняла, что здесь это стало элементом культуры, — Ирка улыбнулась. — И я сама не заметила, как мне это понравилось.

Она повернулась и пошла вперед, а я поспешил за ней, жалея, что не было времени толком насладиться зрелищем. Впрочем, созерцание длинных загорелых ног и силуэта попы под просвечивающим в лучах солнца платьем казалось мне вполне достойной альтернативой.

Наконец мы вышли из этого дворца декаданса — прямиком на узенький переулок. Настолько узкий, что на верхних этажах балконы в домах соприкасались друг с другом, а растянутые веревки с сохнувшим бельем создавали своего рода балдахин над мощеной улочкой.

— Нет, все-таки иногда здесь бывает симпатично, — сказал я, разглядывая гирлянду из лампочек, протянутую между домами.

Какая-то старуха бросала с балкона остатки еды, и столпившиеся уличные кошки жадно ловили корм. Из соседнего окна выглядывала грудастая дама бальзаковского возраста в алой кружевной комбинации и купила, пуская дым колечками. Словом, куда ни зайди, сплошной южный колорит.

— Но жить ты здесь не захочешь, — улыбнулась Ира и, воспользовавшись моментом, взяла меня за руку. — Слишком много бардака и хаоса. Ты-то любишь порядок. Нам сюда.

Она указала на выкрашенную зеленой краской деревянную дверь. Над ней качалась старомодная вывеска, изображавшая чашку кофе, а возле окна-витрины выставили пару малюсеньких железных столов и стулья. На каждом стояла здоровенная металлическая пепельница, причем от них тянулись цпочки к основанию столов.

— Это чтобы не украли? — уточнил я.

Ирэн усмехнулась.

— Не-а. Чтобы не кидались друг другу в головы. Дакийцы — народ с горячей кровью… Особенно когда выпьют.

Она отворила дверь, и о нашем появлении просигналила хрустальная трель колокольчика. Молодой улыбчивый дакиец как раз выкладывал на стеклянную витрину выпечку и, заметив Иру, осклабился во все тридцать два зуба.

— Oh! Bună ziua, frumusețea rusă!

Ирина ответила на приветствие на довольно беглом дакийском. Да уж, она здесь явно не теряла времени. Можно сказать, уже освоилась как дома.

Моя спутница немного поболтала с работником о чем-то веселом, а затем заказала две чашки крепкого кофе и какие-то странные то ли трубочки, то ли рожки в глазури. Я с подозрением уставился на десерт.

— А это что?

— Cornete Boieresti. Боярские шишки, — усмехнулась Ирка.

— Чего?!

— Боярские шишки. Я серьезно, этот десерт так и называется. Поверь, Миш, это очень вкусно. И особенно хорошо заходит с крепким кофе без сливок.

— Верить-то верю. Но ты хотя бы скажи, из чего оно сделано.

— Расслабься, кишки не свернутся. Рецепт простой, но настоящие боярские шишки может сделать только настоящая дакийская мама. У Василя, — Ирка кивнула на молодого румына за стойкой, — матушка сама делает выпечку. Для теста смешивают яйца, муку и сахар. А для начинки делают крем из яиц, сахара, масла и какао. Настоящая сладкая бомба! И чтобы окончательно слиплось, для глазури смешивают сахар, какао и масло. Тесто переворачивают на листы, выпекают, а затем формуют в виде конусов. Затем их заливают кремом и обмакивают в шоколадной глазури. Теперь понимаешь, что лучше сахар в кофе не добавлять?

— Ага. — Я уставился на стройную фигурку Ирки. — Скажи, а ты часто ешь эти боярские шишки?

— Дважды в неделю. Стараюсь каждый раз сюда заходить, если еду в салон.

— Ведьма. Жрет и не толстеет.

— Я просто много нервничаю, — сухо ответила Ирина. — К слову об этом. Миш, я тогда успела тебя предупредить, но, видит бог, тут такое творилось…

Я все же взял одну маленькую пироженку и сразу же запил ее глотком кофе. Что-что, а вот кофе варить в Дакии умели. Научились у Османов. Дакия вообще оказалась крайне интересным сплавом культур. Тут тебе и мамалыга, и медовые сласти, и кебаб, и дзадзики. Все на одном столе.

— Что было? — Я пододвинулся чуть ближе к Ире. — Как ты вообще смогла узнать, что нас вычислили по крови?

— Матильда подсказала. Миш, я уже не знаю, что и думать, — Ира привалилась к стене. — Она очень странно себя ведет. Если сперва я думала, что она переметнулась к Аспиде, то после таких предупреждений все больше убеждаюсь, что тетушка просто не может помогать нам открыто. Может она все же выполняет задание, о котором я не знаю?

Я пожал плечами.

— Мне о таком задании тоже ничего не известно. Корф ничего мне не говорил. Так что, полагаю, это все же личная инициатива Матильды. И меня беспокоит, что она решила пойти на это без поддержки.

Ирка решительно замотала головой.

— У нее есть поддержка! Я…

— Ир. При всем уважении. У тебя мало опыта. Я успокоюсь только когда сюда прибудет Корф собственной персоной с толпой вояк Тайного отделения. Если хочешь помочь — реально помочь, а не создавать имитацию бурной деятельности, то помоги Матильде дотянуть до этого момента.

— Не поняла.

— Я передал всю необходимую информацию Корфу. Все опасения, все доказательства, гипотезы и теории. Мне помогли люди, которые здесь полеживают для Отделения. Так что помощь, считай, уже в пути.

Ира застыла с поднесенной ко рту чашечкой.

— Правда?

— Да. Вот те крест. Ир, мы все сделали правильно. Ты молодец, что предупредила. Матильда молодец, что изящно играет на два фронта, но я тоже за нее переживаю. Не хочу, чтобы она стала жертвой Юсупова. Поэтому прошу тебя сосредоточить все внимание на тетке. В идеале вынуди ее уехать куда-нибудь на курорт, подальше от Букурешта и Констанцы.

— Дохлый номер. Не поедет.

— Значит, оберегай как можешь.

Ирка залпом допила свой крепчайший эспрессо и с тоской уставилась на пирожные.

— От этих разговоров аппетит пропал.

Я уже хотел было предложить ей прогуляться, чтобы немного отвлечь и успокоить девушку, но ощутил знакомый зуд установления ментальной связи.

«Михай, это Макс», — представился Желудь. — «Ты там как?»

«Пытаюсь успокоить одну юную особу».

«Дамы, особенно юные — это хорошо, но ты мне нужен. Я тут проследил за нашей меченой подружкой, и, должен сказать, маршрут у нее интересный. И припустила так, что еле догнал».

Я тяжело вздохнул. Уже знал, к чему это шло.

«Ну?»

«Давай-ка ноги в руки — и дуй к костелу Святого Сердца, дружище», — самодовольно протянул Корф-младший. — «У нас тут весьма интересная публика собирается. Контингент как на Пасху, что особенно интересно с учетом того, что сегодня будний день. Я тут Фрама увидел. И Матвеева. И, что самое интересное, только что на задний двор церкви подкатила дорогущая машина с австрийскими номерами».

— Миш, ты чего? — окликнула меня Ира. Кажется, она не заметила, что я общался ментально, и продолжила что-то рассказывать. — Ты меня слушаешь?

— Давай-ка прогуляемся, дорогая, — сказал я и поднялся из-за стола. — Знаешь, где церковь Святого Сердца?

Глава 28

Ира застыла с набитым ртом. С усилием прожевав последнее пирожное — кофе у нее закончился, а есть такую сахарную бомбу было тяжело даже ей, сладкоежке — она вытерла губы салфеткой.

— Нет, помнится, ты когда-то делал мне предложение, и я вроде даже согласилась, но… Мы с тобой, Миша, исповедуем иную конфессию. Костел Святого Сердца — католический.

Вот уж любила она подтрунивать надо мной делами прошлых лет. И, если что, я тогда пошел на все эти замуты с женитьбой для того, чтобы помочь ее тетке. Так что ей бы сбавить обороты и не поминать былое всуе.

— Ты, помнится, тоже едва не вынудила меня жениться на тебе, когда сама набросилась на меня в том домике у озера, — широко улыбнулся я, прекрасно зная, как ее засмущать. — Забыла, да?

— Ой все! Да поняла я, что тебе церковь нужна по делу, — проворчала Ирка. — Но почему именно эта?

— Там появились кое-какие дела, — уклончиво ответил я. Все равно не хотелось впутывать в этот непонятный австрийский движ Иринку.

Но, судя по всему, было поздно.

Девушка привстала над столиком и нависла надо мной. Я старательно отвел глаза от манящего декольте — неприлично все же так откровенно пялиться.

— Знаешь что, дорогой, — она заговорила тем самым ласковым и елейным голоском, который обычно не сулил ничего хорошего. — Или ты сейчас выкладываешь мне, что опять устроил, или я прямо здесь вскрою тебе череп и узнаю все сама. Я могу, ты знаешь.

— Ты знаешь, что легко не получится, — так же сладко улыбнулся я.

Ирка стерла с лица сладкую улыбочку.

— Я серьезно, Миш. Хватит уже меня оберегать. Я не древняя китайская фарфоровая ваза. Я могу за себя постоять, я знаю город. Язык в конце концов! У меня есть деньги и даже кое-какие знакомства. От меня будет гораздо больше пользы, если ты наконец-то выключишь рыцаря и позволишь мне работать!

Работать? Я почему-то зацепился за это слово. Так говорили мы, ищейки. Не служить, а именно работать, особенно когда вопрос касался какой-то конкретной задачи. Видимо, Ирка все же поднабралась у тетки профессионального жаргона.

Да, она была права. Я действительно старался оберегать ее как мог. Но вечно забывал, что Ирина Алексеевна фон Штофф, хотя и временно покинула Аудиториум, барышней была далеко не простой. У нее была хорошая база, ее обучала Матильда, да и сам Корф был наставником! Ну и романовская кровь, что в ней текла — а она, как известно, не водица.

Может и правда стоило дать ей больше свободы? В конце концов, у Ирины был во всем этом серьезный интерес — Матильда.

— Ладно, — вздохнул я и осторожно повесил над нами непроницаемый купол. Заметив это, Ирина выгнула подкрашенную бровь, но подалась вперед, готовясь слушать. — Значит, хочешь помочь?

— Нет, блин, мне просто нечего делать, и я торчу здесь с тобой от скуки.

— Спокойнее, Ир. Ты же знаешь, в Отделении лучше сто раз переспросят.

— Да знаю, — отмахнулась девушка. — Просто раньше с тобой было приятнее иметь дело. Пока ты окончательно не перешел на службу к дяде Вальтеру. Мне, конечно, пора было бы привыкнуть, что все вокруг вечно пытаются спасти мир, не ставя меня в известность. Но ты-то уж… Мы же не чужие люди.

Хотелось бы мне разложить ей все по полочкам, но это будет надолго, а Желудь ждал меня уже сейчас.

— Короче, ты знаешь что-нибудь о магнате Круппе?

Ирка расхохоталась.

— Что-нибудь? — прикрывая рот ладошкой, прыснула она. — Издеваешься? Его знает весь мир, если, конечно, мы с тобой говорим о том самом Круппе. Это старый немецкий род. Исторически они происходили из Эссена, и там до сих пор сохранилось их родовое гнездо. Но у Круппов обширные владения на территории Австрии, в том числе несколько заводов. Круппы больше всего известны как промышленники, владельцы сталелитейного и военного производства…

Военного производства? Я дернулся, когда еще один элемент мозаики сложился. Австрийские штурмовые винтовки новейших моделей в руках у НОАРД, австрийская движуха в Букуреште, а тут еще и Крупп, который рулит военной промышленностью…

— С этого места поподробнее, пожалуйста, — попросил я и встал из-за стола. — Только прошу, рассказывай на ходу.

Ира удивленно моргнула.

— Хочешь сказать, в этом как-то замешаны Круппы? — прошептала она.

— Возможно.

— Ох…

— Именно. Идем, Ир. Если хочешь помочь, идем. Побудь пока моей энциклопедией.

Девушка с готовностью кивнула и вскочила со стула. Я снял купол и, улыбнувшись парню за стойкой на прощание, открыл перед Иркой дверь.

— Пойдем тихим путем, — распорядилась подруга. — Но с уговором: я рассказываю тебе все, что знаю, а ты в ответ объяснишь, как все это связано.

— Договорились, моя старшая помощница по делам Дакии, — улыбнулся я.

Ирка остановилась.

— Скажи это.

— Что? — удивился я.

— Скажи.

Она старалась сохранить сосредоточенный вид, но в ее глазах плясали черти. Нет, не признания в любви она ожидала — для нее это было бы слишком банально. Она хотела услышать другое.

— И что бы я без тебя делал? — улыбнулся я в ответ.

Она не ответила, но словно засияла.

Все-таки Ирки мне не хватало. Не знаю, какой магией она обладала, но почему-то рядом с ней я чувствовал себя таким, каким хотелось быть всегда. Словно рядом с ней становился взрослее, более зрелым. Даже на мир смотрел как-то иначе.

Трудно описать это ощущение словами. И, пожалуй, мне удалось сформулировать его так: рядом с Иркой я чувствовал себя настоящим наследником графского рода, словно ее присутствие помогало принять мне это будущее. Отчего-то я знал, что именно эта девушка поддержит меня во всем. И пойдет со мной в любой ад.

— Идем, Миш, — она кивнула в сторону переулка.

— Ага.

— Так вот, о Круппах. С XVI века они известны как купцы. Круппы часто занимали должности казначеев или бургомистров Эссена. Первым промышленником в семье стал Фридрих Крупп, он основал литейный завод Круппов в начале позапрошлого века. А настоящую известность Круппам принёс его сын Альфред, который наладил выпуск бесшовных стальных колёс и стальных пушек. Его даже прозвали пушечным королем.

— И, как я понимаю, сейчас они тоже производят оружие?

Ирина кивнула.

— Да, в Линце главный завод. В Абтенау и Клагенфурте — два крупнейших австрийских сталелитейных производства.

Я покосился на подругу.

— И зачем ты собирала всю эту информацию?

— Затем, что в салоне у тетушки нужно уметь поддерживать светские беседы и развлекать гостей. Чем шире кругозор, тем лучше.

И то правда.

— Так вот, Альфред Крупп, сын Фридриха Круппа довольно рано остался без отца., — продолжала Ирина, демонстрируя поистине энциклопедические знания. — Предприятие, которое на тот момент имело всего семь рабочих мест и долги, перешло по наследству матери Альфреда. Тогда вдова совместно с сестрой покойного супруга решилась на настоящую по тем временам авантюру — они основали сталепромышленную компанию.

— Две дамы? В начале позапрошлого века? — Переспросил я.

— Ага. Говорю же. История рода Круппов заслуживает того, чтобы ее знать, — ответила Ира. — Ну и. Кроме того, я питаю особый интерес к женщинам, которые в старые времена не побоялись взять на себя мужскую работу. Считаю, это достойно лишь уважения.

— Ну да, — согласился я. — Род-то надо спасать, а тут уже все средства были хороши.

— Там вся семья отличилась. Слушай дальше. Альфред, юный наследник, бросил школу и принял на себя руководство фирмой, хотя официально фирма принадлежала его матери. К середине позапрошлого века ситуация изменилась. С развитием железнодорожного транспорта в Европе выросла потребность в стали для производства рельсов и осей паровозов. Тогда Крупп впервые начал поставлять вальцы из литой стали. Так что, можно сказать, Круппы попали в струю. Не знаю, везение или тонкий расчет, но с этого момента их дело начало развиваться на всех парах. Тогда у семьи случились первые знакомства с австрийцами, но производство было перенесено в Австро-Венгрию только в начале прошлого века, когда местной аристократии стало не зазорно вести дела с простолюдинами.

— Серьезно? Нет титула — нет контрактов?

— Вроде того. Кстати, о своих сотрудниках Альфред Крупп заботился всю свою жизнь. Ввёл страхование на случай болезни и строил квартиры для рабочих. Но в обмен он требовал от них полной лояльности по отношению к фирме. Такие преференции тоже были в новинку для Европы.

— Пока все звучит вполне благородно, — отозвался я. — И как они докатились до производства оружия, если Альфред был таким гуманистом?

— В Нижней Австрии он основал Берндорфский завод металлических изделий, на котором изготовлялись сначала столовые приборы. А производство оружия первоначально было хобби Круппа. После семилетних попыток он вручную отлил первый ствол винтовки. Считай, магнат так развлекался. Как известно, у богатых свои причуда. Первые попытки Круппа продать стальное огнестрельное оружие не имело успеха, поскольку военные того времени больше доверяли проверенной временем бронзе. По их мнению, сталь была слишком близка к железу, которое было хрупким и потому непригодным для производства оружия. Да и против нашей Благодати тоже приемов не было — мы сами на тот момент еще толком не изучили ее свойств.

— Но, как я понимаю, Крупп не остановился?

— Чтобы человек такого масштаба — и остановился? — усмехнулась Ирина, когда мы вышли на симпатичную площадь со старым колодцем. — Когда Крупп отлил первую пушку из стали, он передал ее прусскому военному министерству для ознакомления. Изделие оценили, но поначалу заказывать побоялись, так что это еще долго оставалось хобби.

— И как они тогда выжили? Не на столовых же приборах сколотили состояние?

— Нет, изобрели бесшовное колесо для железнодорожных составов. Это стало их основным продуктом на долгие годы. Поэтому логотипом фирмы «Крупп» является не пушка, а три лежащих друг на друге колеса. И все же Крупп снова вернулся к пушкам — изобрел новую версию казнозарядной пушки. И на этот раз победил — Пруссия сделала большой заказ. Объёмы продаж оружия наращивались очень быстрыми темпами, и вскоре Крупп поставлял пушки почти во все европейские страны. Это позволило совершенствовать орудия, внедрять новые технологии в производство. Самое забавное случилось позже, когда в Австро-прусской войне впервые в истории друг перед другом оказались войска, оснащённые Круппом. Вот после этого австрияки и пересмотрели свои взгляды на работу магната и начали всеми силами переманивать его к себе.

— И как же все-таки переманили?

Ирина остановилась у колодца, наслаждаясь прохладой.

— Сын Альфреда, Фридрих, не успел прожить долгую жизнь. Фридрих укрепил положение компании в качестве главного поставщика вооружения германской армии. А еще создал международный картель производителей оружия. Предприниматели обменивались технологиями и получали возможность продавать крупные партии продукции сторонам конфликта. Но Фридрих рано скончался, не оставил наследников, и все перешло к его сестре Берте Крупп, — Ирка улыбнулась. — И вот в этот момент все вспомнили, что женщине негоже вести дела. Поэтому при содействии многочисленный австрийских аристократов Берту выдали замуж за Эрнста фон Гогенберга. Высочайшим указанием императора молодоженам была дарована двойная фамилия, чтобы подчеркнуть могущество Круппов и знатность Гогенбергов. Вряд ли этот брак заключался на небесах, но австрийцы своего добились: Берта стала герцогиней, а оружейное производство Круппов начало перемещаться в Австро-Венгрию.

— Умно.

— Ага, только это едва не привело к новой войне, — проворчала Ирка. — Словом, вот такие веселые корни у нынешних Круппов. Точнее, правильно именовать их Круппами фон Гогенбергами. Эта промышленная империя выдержала все кризисы и потрясения нескольких веков. Некоторые восхищаются способностями Круппов — другие же приписывают им разжигание войн, использование рабского труда и стремление к наживе вопреки человечности. И у них даже есть свой настоящий замок — Артштеттен, в Нижней Австрии. Почти пришли, Миш. Церковь Святого Сердца всего в паре улиц отсюда. Теперь твоя очередь. Мне правда очень интересно, каким образом Аспида вывела тебя к Круппам.

Я оглянулся по сторонам. Тонкий в зазубринах шпиль готического собора высился над невысокими городскими домами. По кругу площади с колодцем росли деревья, и их тень помогла укрыться от жары.

Подойдя к колодцу, я достал воды и плеснул себе на руки и на лицо — хоть немного бы освежиться после всех приключений. К чести Ирки, она ни разу не сморщила нос и не сказала, насколько от меня несло ночными приключениями.

Итак, судя по тому, что рассказала Ира, Круппы могли действовать либо по указанию сверху — то есть от правительства или самого австрийского императора, либо, если им хватит наглости — от собственного имени. Наверняка в такой большой империи, как Австро-Венгерская, была своя подковерная возня. Понять бы, каким боком это коснется нашей Империи.

Что ж, теперь у нас есть шанс попытаться выяснить чуть больше. Я установил ментальный канал к Желудю.

«Как дела?»

«Скоро состарюсь, пока тебя жду. А так все ровно — наши гости зашли внутрь и пока не выходили».

«Скоро подойду. Точнее, подойдем», — сказал я. — «Жди».

Ирка подошла ко мне и, я положил руку ей на талию, а второй натянул ей на голову шляпу.

«Слушай очень внимательно», — сказал ей я ментально. — «Сейчас мы с тобой разыграем влюбленную парочку туристов, решившую зайти в симпатичную церковь. Твоя задача — украдкой взглянуть на всех и сказать мне, если кого-нибудь узнаешь. Но тихо и не привлекая внимание».

«Поняла», — спокойно отозвалась подруга. — «Задача простая, без проблем».

«Шляпу не снимай. Тебя могут узнать, если там будет кто-то из светских кругов».

Она кивнула и, подыгрывая мне, взяла меня за руку. Я сорвал с куста какой-то цветок и дал Ире в руки — пусть уж отыгрывает по полной программе.

«Когда у нас уже наконец будет нормальное человеческое свидание, Миш?» — усмехнулась младшая Штофф у меня в голове.

«А чем тебе такие не нравятся?»

Мы вышли к церкви со стороны переходной улочки, что примыкала к ней сбоку. Рядом стояли несколько дорогих автомобилей преимущественно немецкого производства: даже в этом мире германский автопром был знаком качества.

Ира скользнула взглядом по автомобилям.

«Вот тебе первая зацепка. Видишь тот серебристый „Шнайдер“?» — спросила она.

«Ага. Знаешь, чей?»

«Еще бы. Это, Мишенька, одна из тачек господина Шпеенхофа. Он завсегдатай Русского дома».

Я напрягся.

«И чем знаменит господин Шпеенхоф?»

«Он работает в посольстве Австро-Венгрии в Бууреште», — ответила Ирина. — «Неприятный тип. И, что хуже всего, он точно меня узнает».

Я плотоядно улыбнулся. Вот и нашлась головушка для взлома.

Глава 29

Я поднял глаза наверх. Храм Святого Сердца представлял собой образец поздней готики: базилика из трёх нефов одинаковой высоты. Причем это был явно не новодел — церковь казалась старой, мрачно-средневековой. И в ней чувствовалось что-то немецкое.

На колокольне молчал большой колокол, бликуя шлифованным боком на солнце. Большая часть внешней поверхности церкви была выполнена из рыхлого песчаника, и многие элементы оформления сильно пострадали от времени. Церковь украшали различные скульптуры, арки, каменные узоры, вившиеся по многочисленным порталам.

Самая старая и пострадавшая от времени скульптура — почти полностью разрушившийся бюст Иоанна Крестителя, находилась на хорах здания. Другие скульптуры изображали разных католических святых, но я узнал только святого Николая.

— Красиво, — выдохнул я. Из всех архитектурных стилей, которые были представлены в Петрополе, меньше всего было именно готики. Да, встречались новоделы — в одно время у аристократов были в моде английские поместья. И все же готика и для Петрополя, и для исконно русской части Империи была чуждой.

Здесь же собор смотрелся органично на фоне старых домов, узких, почти европейских, улиц. А пронзительно-голубое небо и яркое солнце создавали ощущение, что мы находились в какой-нибудь жаркой Италии или Испании.

— Идем? — спросила Ирка и на всякий случай надвинула шляпу на глаза. Она здорово занервничала после того, как узнала автомобиль Шпеенхофа.

— Погоди, — шепнул я и принялся вязать заклинание для “шифровки”.

Сперва создал классический непроницаемый купол сильной мощности — поскольку народу в храме могло быть много, пришлось закинуть побольше силы, чтобы выдержал внимание множества глаз и ушей. Затем, укрепив купол связкой из родовой силы и Благодати, начал натягивать на него “невидимку” — примерно это делал Желудь, когда вел нас к Папе Янко.

“Что это такое?” — нахмурилась Ирина. — “Не многовато ли вкладываешь? А если там артефакт отслеживания?”

“Тогда им придется постараться, чтобы нас найти”, — ответил я. — “Засечь — засекут, но мы уберемся раньше”.

Ирэн наградила меня полным сомнений взглядом.

“С ноги дверь выбиваешь, так демонстрируя свою силу. Но, надеюсь, ты знаешь, что делаешь”.

Что ж, хорошо, что обошлось без споров. При всей нежности к Ирине, мне все же было немного виднее, как поступать в подобных ситуациях. Опыт как-никак.

Я заметил Желудя — Орф устроился со стаканчиком кофе на скамейке на площади перед церковью. Мы встретились взглядами, и он едва заметно мне кивнул, тут же установив ментальную связь.

“Что за красотка?”

“Младшая Штофф. Если ты знаешь, кто это”.

“Разумеется, знаю. И на кой хрен ты притащил сюда родственницу женщины, которую подозревают в измене?”

“Потому что она тоже хочет разобраться в том, что происходит. И она может быть нам полезна”.

“Я против”.

“А я тебя не спрашивал”, — ответил я.

“Ты не думал, что эта девчонка может играть за тетку?” — продолжал настаивать Макс. — “Плохая идея, Михаил. Очень плохая”.

“Ответственность беру на себя”, — отрезал я. — “Жди здесь. Если что-нибудь заметишь, маякни”.

Желудь ничего не ответил, но даже на ментальном плане я почувствовал его неудовольствие. Ну, парень, извини. Говоря откровенно, у меня было немного оснований доверять даже самому Желудю. Он мог быть под контролем Юсупова, мог работать на австрияк за мзду, мог вести еще какую-нибудь игру.

Ирка, хоть и не была сотрудницей Отделения, все же оставалась мне другом. И даже больше.

— Идем, — я кивнул на двери церкви. На ступенях по обеим сторонам от входа стояли двое охранников — хрестоматийные мордовороты в черных костюмах. Руки сомкнуты на промежности в позе футболиста перед пенальти, на лицах — темные солнцезащитные очки. Прямо привет из “девяностых”.

Ира шла позади меня, стараясь не отставать — купол получился совсем небольшим, иначе отжирал бы силы с невероятной скоростью. Когда мы поднялись по ступеням, она остановилась.

“Погоди, Миш. Нужно подстраховаться”.

Я не успел спросить, что она задумала, как ощутил всплеск Благодати с ее стороны. Прошла секунда, другая — и охранники отвернулись от нас, словно фигуры в настенных часах. Каждый высматривал что-то вдалеке, и это созерцание настолько их захватило, что мы беспрепятственно подошли к дверям.

Заперто не было.

“Ну, идем”, — сказала Ира. — “Только давай побыстрее. Если меня узнают, будут проблемы”.

О, я это понимал. Медленно, надеясь, чтобы старые петли не скрипели, я отворил массивные двери. Окованные железом створки поддались с трудом. В нос тут же ударил запах церковных благовоний, воска и пыли — такая густая смесь, что аж защипало в носу.

Никогда не бывал в католическом храме, но знал, что туда может зайти любой человек, независимо от вероисповедания или его отсутствия. Головного убора при мне не было, так что снимать было нечего.

Сразу за входом располагался атриум, где стояла кропильница с освященной водой. Вроде бы верующие католики должны были опустить в нее пальцы, а затем перекреститься. Мы не стали этого делать. Во-первых, принадлежали к иной конфессии, во-вторых, не хотелось мне обманывать в церкви. Как-то неловко было.

Вход в основной зал предваряла еще одна пара дверей — попроще, чем входные, но выполненные из дорогих пород дерева. Я переглянулся с Иркой и осторожно вошел внутрь, сконцентрировав всю силу на том, чтобы отвести как можно больше глаз. Под ложечкой сосало, по позвоночнику бегал холодок, да и коленки отчего-то подрагивали.

Я снова лез в самое пекло, только пекло это внезапно оказалось на освященной земле.

Ирка тенью скользнула за мной через притвор, и я едва успел перехватить дверь, чтобы та не хлопнула. Подруга вздрогнула и задержала дыхание, но когда все обошлось, она тут же скользнула в темный угол. Я последовал за ней.

Дурея от запаха драгоценной смолы, я осторожно огляделся. Наш угол был в боковом нефе, отделенном колоннами от нескольких десятков рядов скамеек. Точно такой же неф был с противоположной стороны. Высокие потолки уносились ввысь, и разноцветный свет от витражей бросал на каменные стены затейливые рисунки. На верхнем ярусе блестели трубы органа, а стены были украшены статуями святых, картинами на библейские мотивы и массивными подсвечниками с толстыми восковыми свечами.

Совсем не как в наших храмах. Все было совсем иначе, но все равно создавалась атмосфера таинственности и торжественности.

“Смотри”, — шепнула Ира ментально. — “Люди у алтаря”.

Ближе к входу никого не было, зато ближе к алтарю на скамьях сидело человек двадцать. Все разные, если не сказать разношерстные. Судя по одеждам, здесь были и лощеные вельможи, и дельцы, и ремесленники — дакийцы, австрийцы, русские… Может и представители иных народов.

А вот разговоры, несмотря на обстановку, не отличались благоговением. Как раз в тот момент, когда мы вошли, говорила молодая женщина в черной вуали. Подружка Штефана, за которой следил Желудь.

— Мы не станем ничего делать, пока вы не выполните обещание, — на плохом греческом и с сильным акцентом говорила она, и в ее голосе сквозили упрямство и нетерпение. — Но вы не торопитесь!

Одетая во все черное, она стояла возле алтаря и спорила с человеком средних лет в дорогом костюме из серой блестящей ткани. Очень обеспеченный товарищ: на пальцах несколько перстней с крупными драгоценными камнями, булавка галстука сверкала бриллиантами, да и туфли явно были изготовлены на заказ.

“Это Шпеенхоф”, — сказала Ира и на всякий случай спряталась за колонной. — “В сером, у алтаря”.

Я присмотрелся внимательнее. Внешне я не находил его неприятным: да, не красавец, но этот мужик тщательно за собой следил и явно желал производить впечатление на окружающих. Темные волосы с сединой на висках он напомаживал и гладко зачесывал, имел гладко выбритый квадратный подбородок, глубоко посаженные небольшие глаза и низкий лоб. Немного несуразные черты, но ничего уродливого.

А затем он улыбнулся собеседнице — вежливо, но холодно. Отталкивающе. Улыбка, от которой создавалось ощущение, что тебе по морде провели наждаком.

— Госпожа Тереза, я помню обо всех наших договоренностях, — не прекращая улыбаться, ответил он. — Однако вы должны понимать, что даже наше могущество не безгранично. Мы вынуждены работать максимально осторожно, и в сложившихся обстоятельствах это будет не так быстро.

— Тогда не смейте требовать от нас подготовки! Пока Штефан к нам не вернется, и речи не идет о мобилизации!

Значит, эту дамочку звали Терезой… Неясно, поможет ли это, но лишним точно не будет. И что за мобилизация?

“Ир, не высовывайся”, — велел я. — “Я подойду ближе — нужно послушать. А ты постарайся разглядеть собравшихся”.

“Хорошо”.

Я переживал, что Ирка станет проявлять излишнюю инициативу, но пока она была исполнительной паинькой. Боялась?

— Дорогая Тереза, я в жизни не поверю, что господин Штефан — единственный военачальник в вашей народно-освободительной армии, — возразил Шпеенхоф, и несколько человек на скамье за ним закивали. — Насколько нам известно, Штефан — один из многих.

— Но он — лучший!

— Если ваш лучший командир умудрился оказаться в плену у пограничной полиции, то я начинаю думать, что ошибся с выбором, — вновь улыбнулся Шпеенхоф. — Быть может, нам стоит собрать собственную армию? Или привести своих добровольцев?

Тереза откинула вуаль с лица и с яростью уставилась на австрийца.

— Нас обманули! Подставили! Нам обещали, что Соколова удастся легко взять. Но это был не тот Соколов!

Шпеенхоф отступил на шаг и скрестил руки на груди.

— Я ведь предостерегал вас. Говорил не верить слухам. Обещал свою поддержку в поиске Соколова, когда он окажется в Дакии. Но вы не захотели делиться уловом — и жадность вас погубила. Теперь мало того, что вы упустили одаренного, так еще и потеряли важного товарища. А все потому, что пожелали выслужиться перед этим русским князем. Неужели вы так уверены, что он не избавится от вас, когда получит все, чего захочет?

Ира уставилась на меня округлившимися глазами.

“Миша! Они… о тебе?”

“Боюсь, что да”.

— Князь не получил Соколова, — прошипела Тереза. — И теперь это не имеет значения. Помогите вернуть Штефана — и мы выполним уговор.

— Почему я должен верить вам сейчас? — Шпеенхоф, сверкая перстнями, сделал изящный жест в воздухе. — Вы подставили нас, использовав оружие, что предназначалось для другой задачи. Вы обнаружили наш след, и то, что на нас теперь выйдут — лишь вопрос времени и сообразительности пограничников. Теперь вместо того, чтобы планировать операцию, мне приходится за вами подтирать. Не кажется ли вам, дорогая Тереза, что за вами теперь должок?

Тереза повернулась обезображенной стороной лица к свету.

— За это, — она указала на шрамы, — вы мне тоже были должны. Считайте, что отныне мы в расчете.

— Полагаю, плата, что вы получили за то задание, оказалась весьма исчерпывающей. Хочу напомнить, что сегодня я здесь не затем, чтобы торговаться, дорогая Тереза. От имени своего патрона я требую лишь исполнения договоренностей. Мы предоставили вам оружие и иные ресурсы для поддержки ваших инициатив. Взамен просим лишь единожды воспользоваться им тогда, когда мы скажем. Это посеет такой хаос и такую панику, что вам лягут все карты в руки. Хотите — захватывайте Парламент, хотите — поднимайте массовое восстание. Хотите — вырезайте целые кварталы неугодных. Нам все равно, наши интересы лежат в иной плоскости. Но сперва сделайте то, о чем мы договорились.

Ира прислонилась спиной к колонне, тоже подслушивая разговор. Даже в слабом освещении было заметно, как она побледнела, как дрожали ее губы.

— Хорошо, — сдалась Тереза и переглянулась с людьми, что сидели на скамьях с ее стороны. — Мы можем начать подготовку, вводных достаточно. Наш человек получил расписание о перемещении императора по Букурешту. Мы организуем несколько подходящих точек на его маршруте, откуда сможем начать действовать.

Я неотрывно смотрел на Макса Фрама. На кой черт композитору сдалось участие во всем этом? Что им двигало? Вряд ли он симпатизировал НОАРД. Не уверен, что и к Юсупову он питал симпатию. Что тогда? Австрийцы? Но кем он был для них? Шпионом? Вынюхивал информацию в российских светских кругах?

А Матвеев? Его-то как занесло? Чьим агентом был он? И какой интерес преследовал?

Блин, да здесь каждому следовало вскрывать мозги и выуживать сведения! Ладно, теперь хотя бы можно составить список и осторожно по нему двигаться…

“Миш, они говорят о поставке оружия”, — Ира даже ментально старалась говорить тихо. — “Шпеенхов работает на австрийцев. Значит, Австро-Венгрия поставляет НОАРД оружие. Это скандал! Нужно срочно предать эту информацию!”

“Не Австро-Венгрия, а Крупп. Твой любимый Крупп”, — ответил я. — “Правда, думаю, это согласовано с высшим австрийским руководством. Для Круппов война — источник богатства. Этой семье выгодно вооружить как можно больше сторон конфликта. А Австро-Венгрии выгодно вторгнуться в Дакию под шумок, когда здесь станет слишком жарко”.

“И все это на почве убийства императора…”

Хотелось заржать в голос. Вспомнился мне эрцгерцог Франц Фердинанд и начало Первой мировой в моем мире. Только в этой реальности австрияки оказались на другой стороне… А вот суть, кажется, осталась неизменной.

— Значит, договоренности в силе? — еще раз уточнил Шпеенхоф.

— Конечно, — кивнула Тереза. — Но к активной фазе подготовки мы приступим после того, как Штефан к нам вернется.

— Не переживайте, — ответил австриец. — Маховик уже запущен. Еще несколько дней — и вы воссоединитесь.

Девушка удовлетворенно кивнула и скользнула взглядом по пустующим скамейкам.

— Но я не вижу здесь представителей князя. Он вышел из игры?

Шпеенхоф пожал плечами.

— Приглашение было отправлено. Если он решит разорвать договор, мы будем разочарованы, но это ничего не меняет. Всем нужна война для удовлетворения наших амбиций. Вам — для реализации идей, нам — для продажи оружия, князю… Князь может сорвать крупный банк, если император погибнет.

Тереза нахмурилась. На некогда красивом лице молодой женщины проступили мелкие морщинки.

— В таком случае мне тем более непонятно, почему он не прислал своего делегата на встречу, — сказала она.

В этот момент двери притвора отворились, и собравшиеся обернулись на звук. Мне из моего угла не было видно вошедшего, но я услышал стук набоек по каменному полу церкви. Ира вздрогнула, отлипла от колонны и осторожно высунулась — с ее позиции было виднее.

Шаги приближались, и когда гость дошел до середины, Ира закрыла рот руками, чтобы не закричать. Поддерживая купол, я метнулся к ней, хотя уже догадывался, что стало причиной такой ее реакции.

Баронесса Матильда фон Штофф явилась с опозданием, но с привычной помпой: в элегантном платье и легком пиджаке, с уложенными в сложную прическу платиновыми волосами и неизменной ярко-красной помадой на пухлых губах.

В руке ее был привычный мундштук — сигарилла тлела, испуская тонкий дымок.

— Прошу прощения за опоздание, — низким, даже немного эротичным голосом, поприветствовала Матильда и выдохнула дым. — Полагаю, вы уже утрясли внутренние вопросы и мы можем наконец-то приступить к делу?

Глава 30

Ира мгновенно юркнула за колонну и обернулась ко мне.

«Я не понимаю… Ничего не понимаю. Совсем…»

Я, судя по всему, знал немного больше, правда, понятнее от этого не становилось. Итак, Матильда явно крепко связана с Юсуповым и компанией, раз оказалась здесь от лица князя. Что ж, хотя бы это стало яснее.

Другое дело, что ее истинные мотивы не были до конца мне понятны: либо она предала империю, либо слишком глубоко внедрилась. То и другое угрожало ее жизни. И меньше всего мне хотелось, чтобы это был первый вариант.

«Ир, не делай поспешных выводов», — сказал я и жестом велел ей убраться поглубже в тень.

«Но теперь ты мне веришь?!»

«Теперь я окончательно убедился, что у твоего беспокойства были все основания, да».

«И что делать?»

«Слушать, Ир. Слушать».

Матильда тем временем подошла к алтарю. Я заметил, что девушка со шрамом смерила ее неприязненным взглядом и поздоровалась сквозь зубы. Чего это она? Не была в восторге от работы с одаренными имперцами? Или ненавидела зажиточных аристократов?

Шпеенхоф манерно поцеловал протянутую руку Матильды.

— Баронесса, — улыбнулся он. — Не ожидал, что здесь окажетесь именно вы.

— Ждали посланника? Понимаю, — моя бывшая наставница ответила ему такой же сладкой и неестественной улыбкой. — Увы, его занимают вопросы, связанные с непосредственной деятельностью дипломатической миссии. Ведь визит императора все ближе…

— Именно! — вмешалась Тереза. — Нам нужны гарантии вашей поддержки. Вывозите всех колдунов в Константинополь. Но что останется нам?

Матильда обернулась к девушке из НОАРД.

— Считаете, что не справитесь своими силами? — Матильда выдохнула дым. — Тогда зачем отдавать вам Дакию? Текущее правительство вполне дружелюбно относится к моей родине.

— Мы заключили трехсторонний договор, дорогая баронесса, — поспешил разрядить обстановку австриец. — Пусть НОАРД получат Дакию. В конце концов, все равно им придется формировать новое правительство, и на все места революционеров не хватит. Так что будут учтены и наши, и ваши интересы.

— Интерес князя лежит в иной плоскости, и вы это знаете, — сухо ответила Матильда.

— Константинополь, да-да…

— Князю нужна мощная провокация в Букуреште. Это горячая зона, да и почти вся Дакия — горячая точка. Имперцы ожидают от местных провокаций, терактов и волнений — так дадим им это. Пусть думают, что все предусмотрели. Пусть получат свою провокацию и отработают хлеб. Пусть утратят бдительность. Все, что будет после, вас не касается. Могу сказать лишь одно — вы получите свою войну и сможете продать столько своих пушек, что придется строить новые заводы.

Я нервно сглотнул слюну. Значит, все же Константинополь. Вот истинная цель Юсупова. Провокация в Букуреште — именно что провокация. Логично, что имперские безопасники предполагают нездоровую движуху именно в Дакии: здесь сам бог велел устроить что-нибудь громкое и незаконное.

Охрана будет многократно усилена, маршрут скорректируют на случай различных нештатных ситуаций, в толпе будет куча подсадных уток, да и одаренные служащие ворон считать не станут. Что бы ни задумали НОАРД в таком случае, думаю, даже до самой провокации не дойдет — перехватят и обезвредят раньше. Особенно сейчас, когда я все знаю.

НОАРДовцев я нисколько не жалел — их выбор, их право. Правда, едва ли они сами понимали, с чем им придется столкнуться. На месте Штефана, видевшего, что мы устроили после крушения поезда, я бы трижды подумал прежде, чем соглашаться на эту авантюру. Но, видимо, договорились они раньше.

— С нашей стороны все в силе, — сказала Матильда. — Десять тысяч золотых рублей в случае успеха. Тысячу вы уже получили. Считайте, на подготовку. Остальное — в случае вашего успеха.

— Еще четыре вперед, — упорствовала Тереза. — У нас нет оснований вам доверять.

— Неужели? — улыбнулась баронесса. — Мы серьезно рискуем, доверяя вам свои планы. Откуда мне знать, что ваш дорогой Штефан не заливается соловьем в подвале у пограничной полиции? Быть может, он давно сдал и вас, и ваши планы, и все контакты.

И без того обезображенное лицо дакийки перекосилось от гнева.

— Он этого не сделает!

— Разумеется, он этого не сделает, дорогая, — ухмыльнулась Матильда, вытащила из мундштука прогоревшую до самого фильтра сигариллу и аккуратно убрала окурок в карманную пепельницу. — Потому что мы подстраховались. У нас есть способы заставить человека умолкнуть навеки, реши он разболтать лишнее.

Так вот почему Матильда молчала. Наверняка этот метод применили и к ней самой. И, видимо, заклинание связали очень хитро. Я отчетливо помнил, в каких муках погибали те, кого можно было допросить — и после инцидента во время Смотра, и позже. Аспида умела связывать языки.

И раз Матильду допустили до решения вопросов подобного уровня, она точно была привязана крепко-накрепко. Потому и молчала. Потому и хитрила, выдавая информацию по крупицам, надеясь на то, что Ирка все верно поймет и примет нужные меры.

Ох Матильда, ну во что же ты опять влезла? И, главное, зачем? Наверняка можно ведь было придумать что-то менее опасное.

Тереза тем временем отшатнулась от баронессы как от огня.

— Расслабься, милочка, — добавила Матильда. — Все с вашим драгоценным Штефаном будет хорошо, пока вы играете честно. Сглупите или решите сдать замысел — первым на тот свет отправится он, а затем и все вы. И никаких денег на строительство нового мира в Дакии.

«Я не узнаю ее», — шептала в моей голове Ира. — «Никогда не видела ее такой… Жестокой».

Не знаю. Мне-то как раз казалось, что сейчас Матильда вела себя в соответствии с обстоятельствами. И требовалось проявлять особую жесткость, если уж она работала под прикрытием или как это правильно назвать.

«Ира, не высовывайся», — велел я. — «Просто слушай и не делай поспешных выводов».

Тем временем Тереза продолжала торговаться.

— Половину от озвученной суммы — до операции, — настаивала она. — Нет гарантий, что вы не перебьете нас после того, как мы сделаем все, о чем договаривались.

— Нет, это слишком много.

— Дамы! Прошу вас! — С некоторой театральностью воскликнул Шпеенхоф — Так мы ничего не добьемся, и никто не достигнет своей цели. Матильда, душа моя. Прошу, дай им не пять, а, скажем, три тысячи в качестве подтверждение серьезности ваших намерений. В конце концов, в случае успеха это не будет иметь значения — Тереза и ее друзья получат все десять.

Баронесса долго молчала, и я ощутил всплеск силы с ее стороны. Очевидно, она связывалась ментально. Либо с Чрезвычайным посланником, либо даже с самим Юсуповым — теперь я мог ожидать от нее еще и не такого. Наконец она кивнула своим мыслям и подняла глаза на Терезу.

— Три тысячи золотом. Завтра. Больше не просите — нам тоже нужно время, чтобы вывести такую сумму со счетов. Тем более в металле, а не ассигнациями. Как вы понимаете, основные средства располагаются отнюдь не в Дакии.

Тереза нехотя кивнула.

— Хорошо. Вы знаете, куда их следует доставить.

Шпеенхоф вздохнул с облегчением.

— Что ж, в таком случае действуем согласно плану. Я дам знать, как будут новости о Штефане.

Девушка со шрамом молча кивнула и, обойдясь без церемоний, спешно направилась к выходу. Несколько дакийцев, что сидели на скамьях, поднялись и последовали за ней. Мы с Ирой затаились в тени бокового нефа.

«Узнала еще кого-нибудь?» — спросил я, пока люди понемногу расходились.

Ира покачала головой.

«Пару человек видела на приемах, но нас друг другу не представили. В любом случае Шпеенхоф среди них — самый важный».

«А что, по-твоему, могли здесь забыть композитор и художник?»

«Не знаю», — смутилась подруга. — «Может шпионят на австрийцев? Или у них свои особые задания».

Вот и я не знал. Но пора уже было начать крошить черепа. В смысле залезать людям в головы и выуживать информацию. Руки чесались начать с Матильды, но я знал Аспиду — слишком высокий риск. Одно неосторожное движение, одно неверное заклинание — и моя бывшая наставница погибнет.

А вот Шпеенхофа можно было попробовать расколоть.

Матильда и австриец как раз направлялись к выходу. Краем глаза я заметил, что Ира дернулась было в их сторону, но успел ее схватить.

«Даже не думай», — прошипел я ментально.

«Но…»

«Не сейчас. Если хочешь помочь во всем разобраться и предотвратить худшее, то у меня есть идея. И никто, кроме тебя, не сможет мне помочь».

***

«Ир, как ты там?»

«Все еще тебя ненавижу!»

Я ухмыльнулся.

«Что, дорогая, больше нехочется играть в шпионов?»

«Когда ты просил помочь, я не предполагала, что придется делать ЭТО!» — обиженно произнесла Ирина у меня в голове. — «Признайся, ты ведь специально все так подстроил, да?»

«Конечно! Я ведь все это время спал и видел, как ты запиваешь „Цезарь“ рислингом в компании австрийского хлыща».

План был дерзким и рискованным, но пока работал как по нотам. Правда, Ирку пришлось долго уговаривать.

И все же сейчас она сидела в новом дорогущем и невероятно модном европейском ресторане на главной улице Старого города и старательно изображала, что шуточки господина Шпеенхофа ей интересны.

«Ты мне должен, уяснил?» — продолжала шипеть мне в голову Ирка, параллельно обворожительно улыбаясь австрийцу. — «Век не расплатишься».

«Так долго жить не планирую. Но ничего, сочтемся. Ничего, дорогая, терпи. Осталось пережить горячее и десерт».

Справедливо рассудив, что трогать разум Матильды пока что не стоит даже мне, мы с Иркой решили сосредоточиться на Шпеенхофе. Желудь взял на себя слежку за Терезой, а я едва уломал Иру сыграть роль скучающей светской девицы.

— Согласись, ты — идеальная кандидатура, — убеждал я. — Он не увидит в тебе угрозы, поскольку ты постоянно при Матильде. Завуалировано намекни, что ты в курсе кое-чего, что вам лучше держаться вместе. Ты вроде упоминала, что он как-то давал тебе авансы?

— Ну, не прямо-таки авансы, — смутилась подруга. — Но оказывал знаки внимания, да.

— Значит, он в тебе заинтересован. И мне трудно его осуждать.

Итак, Ира сама связалась со Шпеенхофом и пригласила на ужин. Как это умеют лишь кокетливые женщины, намекнула на то, что ужин может перерасти в свидание, и усыпила бдительность австрийского дипломата сногсшибательным платьем.

«Давно не чувствовала себя такой дурой».

«Ничего, тебе иногда полезно».

«Рислинг, кстати, посредственный. Могли привезти и получше за такие деньги. Впрочем, неважно. Кажется, плачу не я».

Ирка, хоть и была не в восторге от моего плана, но свою задачу отрабатывала со стопроцентной отдачей. Ладно я — я парень непритязательный, дл меня она была красива хоть в мешке из-под картошки, но тут даже Шпеенхофа проняло до самых чресл.

Ира явно залезла в гардероб Матильды и появилась в ресторане в алом платье с глубоким декольте и разрезом до бедра. Образ дополняли босоножки на высоченных каблуках, белая накидка и изящная заколка в волосах.

«Даже жаль, что на его месте не я».

«Мог быть и ты», — злорадно отозвалась младшая Штофф. — «Сам виноват, твоя идея».

Ничего, еще погуляем, если все сложится. А пока мне нужно было, чтобы Ирина просто привела захмелевшего и утратившего осторожность австрийца куда следует.

Я следил издалека. С моего наблюдательного пункта было видно немного — столик парочки располагался возле окна, но обзору мешали мерцающие огоньки гирлянд. Уничтожая уже третий стакан крепкого кофе и выкурив половину пачки, я уже отсидел себе задницу — местные официанты не были расторопны и несли блюда долго.

Ира, словно почуяв мою смешанную с нетерпением усталость, отказалась от горячего и сразу перешла к десерту. Тем временем откупорили вторую бутылку рислинга, и Шпеенхоф явно разошелся. Я видел, что его лицо раскраснелось, дипломат то и дело словно невзначай касался руки Ирки, а она безупречно играла заинтересованную в собеседнике девицу.

Да уж, талант пропадает. Ей бы в актрисы. Кстати, раньше за ней я подобного не замечал. Неужели Матильда и правда успела немного ее подготовить?

«Скоро выходим», — предупредила Ира. — «Пока все по плану».

«Отлично. Мы готовы».

Десерт оказался каким-то плевком, размазанным по гигантской тарелке. Выпив еще по бокалу, парочка засобиралась на выход. Расплатился, разумеется, Шпеенхоф, хотя инициатором свидания была Ирэн. В высших кругах все еще не было принято, чтобы женщины платили за себя.

Ира довольно неплохо играла пьяненькую. Не знаю, к какой хитрости она прибегла, но разум ее был чист как стеклышко. А вот австриец захмелел и даже позволил себе предложить ей руку.

Они сели в уже знакомый мне серебристый «Шнайдер» — автомобиль подкатил к самому выходу.

«Я нас задержу», — предупредила Ира. — «Выдвигайся».

«Ты ж моя умница».

Я выбросил недопитый стаканчик в урну и направился к арендованному автомобилю. Сидевший за рулем Костя открыл мне дверь.

— Едем?

— Едем. Гони, дружище.

Денисова уговаривать не пришлось. В отличие от меня, он действительно умел лихачить за рулем, и сейчас дал себе волю. В этот момент я даже был рад, что в Дакии весьма наплевательски относились к соблюдению скоростного режима. Местный аналог автоинспекции мог простить что угодно за мзду. Одаренному же и вовсе не были нужны деньги.

— Ты все равно не гони слишком сильно. Неохота тратить время на разборки с полицией.

— Расслабься, — улыбнулся Костя и втопил педаль газа. — Тут недалеко. Даже испугаться не успеешь.

Водил он как черт. Мне пришлось ухватиться за поручень над окном, и это при том, что я заблаговременно пристегнулся. Издав подобие боевого клича, Денисов крутанул руль, и мы вписались в крутой поворот, едва не задев багажником ограждение.

— Убьешь же, чепушила! — заорал я от неожиданности.

Костя лишь расхохотался.

— Интересно, сколько бы денег мне отвалил за это Юсупов? Приехали, — он остановил автомобиль перед симпатичным особняком. — Говорил же — не успеешь испугаться.

Я вывалился на улицу и едва уговорил организм не отправлять кофе обратно. Давненько меня не укачивало. Денисов отогнал автомобиль подальше и присоединился ко мне. В окне первого этажа мелькнула тень — кто-то выглянул и спешно задернул штору.

«Все готово», — сказала ментально Грасс. — «Заходите».

Автомобиль Шпеенхофа подъехал десятью минутами позже. Я услышал, как мягко захлопали двери, как застучали каблуки Иры по мощеной дорожке, как хрипло засмеялся Шпеенхоф.

— Знаете, почему я пригласила вас именно сегодня? — Бесстыже строя глазки, Ира потянула австрийца за собой.

— Почему же, дорогая Ирэн?

Она улыбнулась и понизила голос.

— Потому что сегодня вечером моя тетушка стирает подошвы на очередной вечеринке, а прислугу она отпустила. Хотите насладиться действительно хорошим рислингом?

Шпеенхоф, казалось, даже слегка протрезвел от такого напора.

— Эм… Дорогая Ирэн, но что скажет ваша…

Девушка приложила палец к его губам.

— А кто сказал, что она узнает? Здесь только мои личные слуги, а они умеют молчать, как и все в нашей семье…

— Что ж, тогда не смею отказываться. Но сперва возымею наглость и попрошу о чашечке эспрессо.

— Разумеется, господин Шпеенхоф.

Австриец что-то шепнул водителю, и автомобиль двинулся дальше по улице. Ира же вцепилась в руку дипломата мёртвой хваткой и тащила к задней двери.

— Проберемся тайно, как воры, — заговорщически подмигнула она и легонько постучала в стекло.

Минуту спустя дверь отворилась, и перед ними возникла Грасс.

— Анна, сделай нам кофе, пожалуйста, — сказала Ира и потащила Шпеенхофа внутрь. — Мы будем наверху.

— Конечно, госпожа.

Аня задержалась на пороге на несколько мгновений, встретилась со мной взглядом и кивком дала понять, что все пошло по плану. Шпеенхоф согласился.

Ловушка захлопнулась.

Глава 31

Ира повела Шпеенхофа вглубь особняка. Когда их шаги стихли, я проскользнул через незапертую дверь. Денисов был на втором этаже, на подстраховке. Аня вызвалась встречать и даже успела переодеться в костюм прислуги. Планируя нашу маленькую операцию, мы рассудили, что встречающая девушка вызовет у австрийца меньше подозрений.

К счастью, у нас было время подготовиться. Ира сама отпустила прислугу, едва Матильда отбыла на очередной званый ужин. Воспользовавшись ментальными способностями, она убедила слуг, что они в этот вечер более не потребуются.

Аня осталась в особняке — помочь Ире подготовиться и поколдовать над парочкой артефактов, что могли нам пригодиться. А мы с Денисовым были своего рода охраной — на случай, если Шпеенхоф станет распускать руки или попытается разрушить наш план.

Впрочем, австриец оказался до обидного предсказуемым. Стоило Ире покрутить перед ним аппетитной задницей, как он поскакал за ней, позабыв об осторожности.

Что ж, тем проще.

— Поднимаются, — почти беззвучно шепнула Грасс, когда я зашел в дом.

Я кивнул.

«Ира отведет его в будуар. Я принесу кофе туда», — продолжила Аня ментально. — «Костя будет за дверью для подстраховки. А ты…»

«Я все помню, Ань», — перебил ее я. — «Все будет в порядке, не нервничай».

Я должен был войти вслед за Грасс. Никаких долгих прелюдий не предполагалось — просто зайду, сломаю ментальные защиты Шпеенхофа и вытащу все, что можно. Оставалось надеяться, что до его разума не добралась Аспида, и никаких сюрпризов нам не уготовили.

Аня тем временем сварила две чашки кофе и шлепнула меня по руке, когда я машинально потянулся к одной из них.

— Ша! Потом себе сваришь. Сперва работа.

— Извини. Я на автомате уже.

Грамм сервировала чашки на подносе, для убедительности добавила сахарницу и даже какую-то вазочку с печеньем.

«Смотрю, ты любишь игры с переодеваниями», — не удержался я. — «Сперва костюм официантки на вечеринке у Юсупова, сейчас — костюм горничной…»

«Ага. Косте тоже нравится», — огрызнулась она и, перехватив поднос покрепче, направилась к лестнице.

Я последовал за артефакторшей. Безукоризненно ориентируясь в «служебных» помещениях, она вышла к основной лестнице. Вряд ли Матильда приобрела этот дом — наверняка арендовала у местной аристократии на несколько лет. И все же рука баронессы здесь чувствовалась. Чувство стиля, присущее старшей Штофф, прослеживалось в каждой детали — от дизайна мебели до всяких безделушек и статуэток в стенных нишах.

Поднявшись на второй этаж, Аня замедлила шаг и прислушалась. Из конца коридора доносился смех Ирины и низкий шепот Шпеенхофа. Ну, тварь, только попробуй перейти границы — сделаю имбецилом до конца жизни. И хотя Ирка могла и сама за себя постоять, но меня замучает совесть — ведь это я толкнул ее на эту авантюру.

Грасс постучала.

— Кофе, госпожа.

Смех прекратился, и я услышал голос Ирины:

— Входи, Аннушка.

Ловко придерживая одной рукой поднос, словно заправская официантка, Аня повернула круглую дверную ручку и потянула на себя. Я прижался к стене, на всякий случай сконцентрировав силу в районе ладоней. Благодать рвалась наружу, руки зудели и чесались.

Аня медленно вошла в покои Иры — я услышал мягкий шорох ее туфель по ковру.

— О, эспрессо, — оживился Шпеенхоф. — Понимаю, пить со сливками ночью — дурной тон, но может у вас найдется…

— Боюсь, сливки закончились, господин, — ответила Грасс и слегка обернулась в мою сторону. — Но если вы желаете, я пошлю шофера в ближайший магазин… Однако придется немного подождать. Увы, кухарка не предупредила меня…

Австриец отмахнулся.

— Полно вам! Уверен, черный тоже получился роскошным! Прошу, добавьте в мою чашку ложку сахара.

Пока Аня отвлекала его разговором, я скользнул в комнату и, сконцентрировав силу на Шпеенхофе, отвел ему глаза. Ира меня увидела — и едва заметно кивнула. Пока Аня размешивала сахар в чашке гостя, я переместился ближе. Будуар представлял собой небольшую комнатку, предварявшую спальню, и здесь он был оформлен совсем уж по-девичьи. Ира и Шпеенхоф развалились на диванчике перед низким столиком на тонких металлических ножках.

Я обошел их и оказался прямо за спиной Шпеенхофа. Он только было потянулся к чашке, которую протягивала Грасс, как я положил руки ему на макушку.

— Тихо, господин Шпеенхоф, — шепнул я ему на ухо. — Сопротивление бесполезно.

Дальше все происходило стремительно, всего за какие-то секунды, но мне казалось, что я видел течение самого времени. Так бывало всегда, когда приходилось прибегать к мощной силе.

Аня резко поставила чашку на стол и на всякий случай активировала «Берегиню». В следующий момент она метнулась к двери, преграждая выход нашему пленнику. Для надежности еще и барьер поставила.

Ира резко развернулась, треснувшись ногой о столешницу, и влепила ему пощечину.

— О, весь вечер этого хотела!

Когда ее ладонь коснулась щеки австрийца, тот вздрогнул — со стороны это выглядело обычным рукоприкладством, но я ощутил резкий выброс силы. Ира таким образом повесила заклинание. Шпеенхоф снова содрогнулся и оцепенел.

— Ты что с ним сделала?

— Парализовала, — спокойно ответила подруга. — Чтобы не рыпался. А то ручки начал распускать.

Шпеенхоф в ужасе вращал глазами, и в его взгляде читались растерянность, смертельный испуг и мольба. Он не мог произнести ни слова — воздействие Иры оставило ему лишь возможность дышать и моргать.

— Приступай, — велела девушка. — Времени не так много. Матильда не останется там до утра.

— Угу.

Первым делом я начал искать возможные сюрпризы от Аспиды — уже был научен горьким опытом. На аспидовцев работали отличные менталисты, и мне пришлось прибегнуть ко всей своей силе и внимательности, чтобы попробовать отыскать ментальную «бомбу».

— Ну как? — стоя у дверей, спросила Грасс. — Есть чего?

— Есть. И даже больше, — отозвался я и засопел от напряжения.

Все-таки Юсупов — или его неизвестный патрон — подстраховался. Очень тонкая работа, вряд ли даже Корф заметил бы этот узелок, не знай он, что искать. Совсем небольшое ментальное уплотнение на одной из естественных защит, но оно играло роль растяжки для разрывной гранаты. Не заметишь, не обезвредишь, заденешь при сломе защиты — и объекту конец.

Я ощутил прикосновение женской руки. Ира. Ее сила.

— Давай вместе, — потребовала она. — Я тоже хочу все увидеть. Мне это важно.

Я не стал спорить, лишь коротко кивнул, позволяя ей войти в ментальный план Шпеенхофа.

«Видишь этот узелок?» — спросил я и указал на «бомбу». — «Пока не трогай. Это внедренная хреновина может сжечь мозги быстрее, чем мы проломимся».

«Не видела такой раньше».

«Полагаю, нечто подобное стоит и на разуме твоей тетушки. Хотя наверняка у нее что-то посерьезнее будет. Здесь, скорее, защита от дурака».

«И как это убирать?»

«Следи за руками и не повторяй в домашних условиях».

Ирка чуть отстранилась — я почувствовал, что она соединила свою силу с моей и ощутил щекотание бурного потока потенциала Романовых. Казалось, он даже немного раскрылся и стал ярче с прошлого раза. Хотя может тогда я просто не понимал, куда смотреть и что отслеживать. С тех пор все-таки немного поднаторел.

«Работай. И пользуйся моей Благодатью, если понадобится».

«Спасибо».

Я приблизился к узелку, чтобы рассмотреть его детальнее. Инородное вмешательство, но завязано на разум. Соединено тонкими, едва различимыми нитями с основным ментальным планом, словно даже вплавлено в него. Значит, нужно выжигать вокруг с небольшим запасом, как хирурги удаляют опухоль. Насколько я знал, обычно всегда прихватывают немного здоровой ткани, чтобы уж наверняка.

Так я поступил и сейчас. Соединив ментальный поток с боевой силой, я конфигурировал его в подобие ментального «Кладенца» — только обычный был силовой проекцией боевого оружия, а я сделал его ментальный аналог. Осторожно вонзив острие в ментальную материю, я принялся вырезать защиту.

«Кто-то научил или сам догадался?» — спросила Ирина.

«Сам, но помогли. В Отделении много думали, как справляться с этой хренотенью. Решили, что только резать. Развязать может лишь тот, кто вешал эту защиту».

Осторожно, словно работал с высокоточным лазером, я резал дальше. Хорошо, что для этого не требовались руки — наверняка они бы у меня сейчас дрожали. А так концентрация разума спасала, хвала выдержке, кофе и стащенному у Денисова куреву.

«Таааак… Сейчас будет момент истины».

Я замкнул круг и принялся осторожно отделять пораженный участок от остального ментального плана. Ира напряженно молчала, но ее сила передала мне беспокойство девушки.

«Оп!» — узелок вместе с небольшим куском ментала отвалился, и я мгновенно его испепелил. И лишь после этого вспомнил, что вообще-то должен дышать.

Шпеенхофа затрясло. Быть может, он знал, что за предохранитель защищал его тайны.

— Расслабься, мужик, — улыбнулся я. — Не помрешь. По крайней мере, не от этого.

Австриец судорожно вздохнул и хотел что-то промычать, но из спазмированного горла вырвался лишь хрип.

Зато протрезвеет.

— Теперь работаем, — распорядился я. — Ира, помоги с защитами. Так будет быстрее.

Подругу не пришлось уговаривать. С хирургической точностью она пробивала один слой неповоротливого природного барьера за другим. На такую работу было любо-дорого смотреть. Сразу чувствовалась работа щепетильного менталиста. Если так пойдет дальше, то со временем она могла бы добраться до уровня Радаманта. Способная девушка, хотя порой это и напрягало.

— Готово, — сказала она, когда в последнем слое образовалась дыра, достаточная для нашей работы. — Идем в воспоминания?

— Ага.

— И что ищем?

— Все. Все, что пригодится.

Пролистывая слои, словно страницы фотоальбома, мы искали знакомые лица, декорации, места.

И, наконец, одновременно остановились на воспоминании в каком-то очень дорого обставленном зале. Я считал память — это было примерно два года назад.

На длинной столешнице из мрамора вперемешку лежали бумаги, папки, карты, писчие принадлежности и несколько гаджетов. Тускло светился монитор дорогого ноутбука, мигал сообщением на немецком мобильный телефон. Совещание было в самом разгаре, но затянулось глубоко за полночь.

Шпеенхоф опустил взгляд вниз, на свои руки, и отметил, что испачкал чернилами манжет своей сорочки. Пятна всегда его бесили, но сейчас требовалось сосредоточиться на деле.

— Вы считаете, время подходящее? — спросил он хмурого человека, сидевшего во главе стола.

Говорили по-немецки, но я понимал смысл. Воспоминания так работали — передавали образы и смысл, и знание языков не требовалось. Человек, к которому обращался Шпеенхоф, был канцлером. Второе лицо после императора в Австро-Венгрии.

— У нас появился могущественный союзник в России, — ответил канцлер. — Конечные интересы у нас разнятся, но вот в некоторых промежуточных целях мы совпадаем. Настало время оказать помощь повстанцам в Дакии. Чем сильнее они станут, тем нам же лучше.

— А чего хочет союзник из России?

— Власти. Могущества. Быть может, даже трона — кто знает? Для нас важно лишь то, что этот союзник готов настолько дестабилизировать обстановку в своей империи, что ей станет попросту не до Дакии. Мы же получим превосходную возможность укрепить свое влияние на этой земле. В конце концов, не одной же Екатерине Великой реализовывать давние проекты. Нам интересен выход к Черному морю.

— И вы полагаете, что НОАРД способны долго удерживать власть? — спросил человек, которого воспоминания Шпеенхофа идентифицировали как старшего Круппа.

Канцлер устало улыбнулся.

— С нашими деньгами и вашим оружием они способны продержаться столько, сколько потребуется. Но их будущее будет зависеть от их сговорчивости. Поэтому, господа, я объявляю о начале подготовки. Дозволение императора получено, тайный указ подписан. Более нет смысла медлить.

Крупп откинулся на кресло с высокой резной спинкой.

— Значит, вы так решили помочь мне с моей проблемой…

— Почему нет? Вы жаловались на сокращение заказов. Сетовали, что заводы простаивали. А так вы получите большую войну и многократно покроете все убытки, господин Крупп.

Магнат уставился на Шпеенхофа.

— Что скажете, Теодор? Как обстановка в Дакии? Они готовы?

Дипломат пожал плечами.

— Дакия всегда беременна войной, вы же знаете. Недовольства имеют место во все времена. Да, ряды НОАРД здорово проредило новое правительство, но они взяли далеко не всех. У меня остались полезные знакомства. А что до революционных настроений… Не мне вам объяснять, как легко их можно подогреть при наличии денег и оружия.

Я вышел из образа и почувствовал волнение Иры.

— Значит, это настоящий международный заговор? Где Дакия — предмет желаний австрийцев?

— Выходит, так, — ответил я. — Причем санкционирован он на высочайшем уровне. Наш Шпеенхоф действует от лица канцлера и Круппа, дорогая. Ему дали карт-бланш. И им не нужна наша империя сильной — потому что, насколько я понимаю расстановку сил сейчас, текущее правительство запросит помощи именно у нас.

— Да, это так. Парламент Дакии — пророссийский. И если НОАРД удастся совершить то, что они намерены… Будет гражданский конфликт, Миша!

— Тихо, Ир. Ищем дальше. Нам нужно нарыть как можно больше. И хорошо бы спрятать Шпеенхофа и передать в руки…

А кому его передавать?

Правительству? Нет гарантий, что они не выдадут его австрийцам. Наверняка там тоже есть заинтересованные в перевороте люди, и мы не знаем, кому из них доверять. Ладно, об этом подумаем позже, когда перестанем копаться в голове у дипломата и вырубим его.

Я начал копаться дальше и вскоре нашел другое важное воспоминание — заинтересовался знакомой обстановкой и вскоре понял, что чутье не подвело.

Теодор фон Шпеенхоф спешно покидал украшенный фресками зал Русского дома — торопился в одну из комнат отдыха, куда не было доступа остальным приглашенным. Было душно, пахло женскими духами и сухим розе. Австриец промокнул испарину на лбу носовым платком, но легче не стало. Он нервничал. Эту встречу пришлось готовить много недель, и даже сейчас все могло сорваться и пойти прахом.

Если он ошибется на этот раз, Крупп, этот старый маньяк, сотрет его в порошок. Нет, провала допускать нельзя. Слишком много средств вложено, слишком много сил потрачено. От того, сумеет ли он договориться, сейчас зависела его, Теодорова, жизнь.

Чрезвычайный посланник тоже незаметно покинул бал и уже ждал его перед входом. Рядом с ним попивала вино роскошная платиновая блондинка в эффектном наряде. Тоже русская?

Посланник положил руку на дверную ручку.

— Предупреждаю, его сиятельство — человек крайне своеобразный. И все же вам нужно ему понравиться, если вы надеетесь на сотрудничество.

— А люди из НОАРД будут?

Чрезвычайный посланник усмехнулся.

— Мой дорогой Теодор, разве печеный поросенок получает приглашение на ужин?

Глава 32

Я осторожно вышел из ментального пространства разума Шпеенхофа. Можно было поискать еще информацию, но для меня все уже стало понятно.

Интересную партию разыграли Юсупов и австрийцы. Привлечь НОАРД как основную силу и ею же пожертвовать. Уверен, Аспиде на повстанцев было глубоко плевать, а австрийцам, если уж они желали прибрать Дакию к рукам, нужен был кто-то более покладистый в правительстве.

И все же НОАРД были идеальным оружием для достижения целей: уже организованные, нацеленные на результат, горячие. То, что доктор прописал, если хочешь сделать грязную работу чужими руками. Не удивлюсь, если Юсупов пообещал позже помочь устранить некоторых особо несговорчивых повстанцев…

Мда. Интересно, что скажет Тереза или ее любимый Штефан на такой план?

— Миш, ты рановато вышел. Там есть еще кое-что, — сказала Ира.

— М?

— Воспоминания о недавнем приеме в Русском доме. Там были мы с тетушкой. А я все гадала, куда она тогда запропастилась в самом разгаре веселья…

Судя по тому, как замедлилась ее речь, Ира все же решила посмотреть эту сцену. Но довольно скоро она ко мне вернулась.

— В самом Русском доме ничего не происходило. Зато после этого наш Шпеенхоф встречался ночью в той же самой церкви с женщиной по имени Тереза. Речь шла о поставке вооружения. И там фигурировала твоя фамилия.

Я кивнул своим мыслям. Видимо, как раз тогда НОАРДовцы выпросили новенькие штурмовые винтовки, планируя захватить поезд. Что ж, совсем уж списывать со счетов повстанцев я бы не стал: Штефан с подружкой все же попытались перестраховаться и набить себе цену. Правда, им не повезло — с заложником вышла осечка. И все же идея была здравая. Думаю, за мою башку Юсупов отвалил бы достаточно золота — лишь бы я просто больше не путал Аспиде карты.

— Ладно, Ир, хватит с него. Шпеенхоф не одарен, длительное вмешательство может ему навредить, сама знаешь.

— Хорошо, — отозвалась младшая Штофф.

Медленно, по миллиметру, я принялся отрывать руки от головы Шпеенхофа. От него все еще разило даже не страхом — ужасом. Но к этому добавилось и недоумение.

Закрыв канал к его менталу, Ира едва заметным жестом сняла с пленника заклинание оцепенения, и в следующую секунду он в корчах повалился на диванчик.

— Аааа! Голова! Господи, какая же мигрень! У меня сейчас глаза лопнут!

Сторожившая выход Грасс лишь криво усмехнулась.

— Скажи спасибо, что вообще выжил. Судя по всему, головушку-то тебе заминировали. И та боль, которую ты чувствуешь сейчас — лишь тысячная той, какую бы ты испытал, сдетонируй заклинание защиты.

Мы с Ирой переглянулись, и я пожал плечами.

— Не знаю, не испытывал. Но у тех, кому не посчастливилось, глаза натурально лопались, как перезревшие ягоды.

Шпеенхоф, уткнувшись правым виском в твердый подлокотник, лишь застонал.

— Таблетку, изверги… Прошу, дайте хотя бы обезболивающее…

Черт. У меня никогда не было мигрени, но вот матушка моя, настоящая, из старого мира, ими страдала. И в моменты приступов ей становилось до того плохо, что порой приходилось вызывать «скорую» — никакие анальгетики эту боль не брали. А врачи кололи какую-то адскую смесь препаратов, после которой мама едва могла проснуться наутро. Так что на мигрени я насмотрелся, и Шпеенхофа сейчас было по-своему жаль. Это не похмелье. Это в разы хуже.

— Не помогут тебе таблетки, — вздохнул я и, обойдя диванчик вокруг, присел возле австрийца. — Ладно. Считай, это жестом доброй воли.

Я протянул к нему руку, активируя целительный поток. Шпеенхоф вскрикнул, шарахнулся от меня и тут же издал стон, напоминавший брачный крик старого марала.

— С такой болью лучше не шевелиться, — улыбнулся я с цинизмом юного врача. — Сюда иди, смертник. Лечить буду. Ты нам нужен в сознании и добром здравии.

Наблюдавшая за этой сценой Ира поправила бретельку платья и озадаченно на меня уставилась.

— Признаюсь, я ожидала немного другого от допроса.

— Привыкай, — кряхтя, отозвался я. — У нас и не такой абсурд бывает.

Видимо, боль оказалась настолько сильной, что австриец передумал сопротивляться. Обреченно подставив голову больным виском поближе, он прикрыл правый глаз и скривил лицо в гримасе невероятного страдания.

Я быстро подхватил поток, шустро конфигурировал диагностику — а вот на красное вино этому товарищу лучше не налегать, оно нередко усугубляет головные боли. Ладно, не будем мучить. Быстро добравшись до очага боли, я сперва растворил источник, а затем добавил чистой целебной силы — заодно станет бодрее и протрезвеет. Хотя на его месте я бы уже давно был трезв как стеклышко.

— Ну как, полегчало? — спросил я, отстранившись от жертвы допроса.

Шпеенхоф осторожно кивнул и для надежности даже ощупал висок.

— Святая Дева Мария… Вы и правда умеете даже это…

— Мы и не такое умеем, как ты уже мог убедиться.

— Почему я все еще жив? Мне говорили, что если кто-нибудь…

Ира продефилировала к столику, налила воды и протянула пленнику.

— На ваше счастье, господин Шпеенхоф, мы не впервые сталкиваемся с подобной ловушкой, — тихо сказала она и оглянулась на меня. — Мой… Друг позаботился о том, чтобы сохранить ваши жизнь и рассудок.

Теодор фон Шпеенхоф залпом выпил поданную воду и с сожалением взглянул на опустевший стакан. А затем поднял на меня слезящиеся глаза.

— Выходит, вы спасли мне жизнь, господин?

— Я лишь выполняю свою работу, — спокойно ответил я. — Калечить и убивать людей мне не доставляет удовольствия. Нам нужны ваши сведения, воспоминания, но не ваша смерть.

— К слову о воспоминаниях, — Аня достала из кармана небольшой предмет и бросила в мою сторону. Я поймал его на лету и удивился тяжести. Это был маленький шарик из горного хрусталя, явно зачарованный на запись. — Для надежности лучше зафиксировать все, что вы увидели.

Здраво. Я передал камень Ире.

— Знаешь, как им пользоваться?

— Теоретически.

— Приступай к практике. А я пока побеседую с нашим гостем.

К Шпеенхофу вернулась способность трезво мыслить. Он с опаской покосился на меня, когда я придвинул кресло и расположился напротив пленника.

— Ну, Теодор… Могу я называть вас так?

— После всего, что здесь произошло, я не оскорблюсь.

— Замечательно, — я позволил себе любезную улыбку. — Вам известно, кто я?

Шпеенхоф внимательно изучал мое лицо. Вдумчиво, неторопливо — нервы у мужика были как канаты, что дало ему сто очков в моих глазах. Наконец, он откинулся на спинку дивана и ослабил галстук.

— Позвольте провести логическую цепочку. Вы оказались в доме Штоффов — значит, знакомы с ними. Или хотя бы с госпожой Ириной. Вы говорите по-гречески с русским акцентом, хотя, должен признать, языком владеете весьма недурно. Наконец, вы одаренный — причем настолько квалифицированный, что смогли снять защитный блок с моей памяти. Однако ранее я не видел вас в местном свете. Очевидно, вы предпочитаете скрывать свое пребывание в Букуреште. Учитывая все эти обстоятельства, а также характер моей деятельности и место нашей беседы, я склоняюсь к тому, что вы, господин, состоите на службе в особых органах Российской империи.

Грасс рассмеялась со своего поста.

— Браво, Шпеенхоф! Разложили как по нотам.

Я налил еще воды и подал стакан пленнику. Заслужил.

— Что ж, даже жаль, что вы так легко попались, Теодор.

— Поддался слабости, грешен, — отпив несколько глотков, ответил австриец. — Признаюсь, я не учел, что госпожа Ирина может быть замешана. Ее тетка сделала все возможное, чтобы убедить всех нас в том, что юная Ирина не принимает никакого участия в проекте. Снимаю шляпу, Ирина Алексеевна. Вы меня переиграли. И все же мою гордость уязвляет, что вы пригласили меня на ужин отнюдь не из личной симпатии. Признаюсь, я был окрылен надеждой.

Ага. Только вот крылышки-то я тебе подрежу, любитель молодых сочных девиц. Чтоб не повадно было.

Но в какой-то мере мне даже был симпатичен этот австриец. Даже сейчас, когда его жизнь всецело зависела от нас, он пытался сохранять достоинство. Хотелось отнестись к пленнику с уважением.

— Итак, Теодор, буду с вами откровенен, — я подался вперед, уставившись дипломату прямо в глаза. — Ваше положение незавидно. Мы нашли нужную информацию в ваших воспоминаниях. Пусть и невольно, но вы выдали планы своих хозяев. Не думаю, что они это оценят.

— Разумеется, не оценят, — сохраняя хладнокровие, ответил Шпеенхоф. — Однако, раз вы завели этот разговор, выходит, я еще могу быть вам полезен.

Я пожал плечами.

— Это решит мое начальство. Но если согласитесь подтвердить свои воспоминания в более материальном ключе, уверен, возможно взаимовыгодное сотрудничество.

И лишь сейчас у австрийца начали немного сдавать нервы. Его лицо побледнело, и он спрятал руки под расстегнутым пиджаком, явно не желая показывать мне свое беспокойство.

— Почтенный господин без имени, — криво улыбнулся он, но его глаза продолжали настороженно бегать. — Думаю, вы прекрасно понимаете, что после сегодняшнего мне заказан путь назад. Это провал. Крах. Я дискредитировал себя как специалиста и человека, достойного доверия. И, конечно же, мои покровители позаботятся о том, чтобы наказать меня по всей строгости.

Я придвинул недопитый стакан ближе к Шпеенхофу.

— Именно поэтому я предлагаю сотрудничество с моим начальством, Теодор.

— Мне не нужно сотрудничество, — раздраженно выплюнул пленник. — Мне необходимо убежище! Пусть я не знаю всего о планах своих покровителей и союзников, но, поверьте, даже десятой части того, что мне известно, достаточно, чтобы попытаться убрать меня любой ценой.

Что же ты тогда рассекаешь по Букурешту без охраны, соколик мой? Так и хотелось задать этот вопрос вслух, но я решил не язвить лишний раз. В конце концов, сейчас нарисовалась возможность договориться. Силу я уже показал — и Шпеенхоф сделал верные выводы. Теперь следовало продемонстрировать умение нормально разговаривать с людьми без пушек и «Колобков».

— Полагаю, имеет место неопределенность формулировок, — улыбнулся я. — Разумеется, ваше сотрудничество с моим ведомством предполагает переезд в Петрополь. Боюсь, замысел вашего начальства и союзников оказался слишком дерзким для масштабов Букурешта. От вас потребуются максимально полные показания, а мое руководство позаботится о том, чтобы месть вас не настигла. Разумеется, вы можете предпочесть принять смерть в искупление позора, но какой в этом смысл, Теодор? Вы — человек проницательный, как все мы уже могли убедиться. Уверен, в Империи найдут применение вашим талантам.

Шпеенхоф насмешливо приподнял бровь.

— Даже так?

— Кадрами не разбрасываются, Теодор.

Австриец наконец-то взял себя в руки и вернул прежнее спокойствие.

— Вы ручаетесь, что сможете это устроить?

— Я могу поручиться за то, что с сегодняшнего дня возьму вас под свою защиту до прибытия основных имперских сил. Затем передам вас своему начальству — им можно доверять, они заинтересованы в скорейшем раскрытии заговора, который вы организовали. И чем больше сведений вы предоставите, чем значительнее будет ваша помощь, тем выгоднее вы сможете сторговаться.

— А мне говорили, что имперцы не торгуются…

— Имперцы не торгуются с террористами и безумцами. Что, впрочем, нередко совпадает. С разумными людьми всегда можно найти точки соприкосновения.

Теодор фон Шпеенхоф удивленно улыбнулся.

— Вы весьма смышлены и обладаете хорошо подвешенным языком для своего возраста, юный господин, — сказал он. — Если вся знатная молодежь в Империи столь деятельна, сколь и вы, боюсь, моя страна пообломает о вас зубы.

— Вы согласны, Теодор? — вмешалась до того молчавшая Ирина. — Это выгодная сделка. Но другого предложения может и не поступить.

Шпеенхоф кивнул.

— Согласен. И прошу убежища немедленно.

— Это можно устроить, — ответил я. — Правда, не думаю, что вы оцените тамошние ароматы. Место довольно колоритное, с какой стороны ни посмотри. Впрочем, сейчас не до жиру.

Здорово, Миха. Пообещать приют у Папы Янко, даже сперва не договорившись со стариком. Сначала говорим, а потом думаем, как обкашлять вопросик. Ну да ладно, барон вряд ли откажет, особенно если дело касается спокойствия в городе.

— В таком случае я считаю себя обязанным сделать небольшое дополнение в качестве подтверждения серьезности моих намерений. Мне говорили, что имперские аристократы, и особенно офицеры крайне трепетно относятся к вопросам долга и чести. Буду считать, что данное вами обещание нерушимо.

— Слово дворянина, — ответил я. — У нас действительно принято отвечать за слова и поступки.

— Тогда знайте, что кульминацией заговора должно стать нападение НОАРД на императора Алексея и его семью, когда они будут проезжать по столице. Знайте, что для НОАРД это станет отправной точкой к захвату Парламента и ряда государственных учреждений. Они намерены взять власть под контроль — это было им обещано. И знайте, что князь и мои покровители не намерены исполнять это обещание. НОАРД как элемент власти не выгоден моему покровителю. С ними сложно договориться, их идеи выходят за рамки наших амбиций. Они неудобны.

— Это я понимаю.

— Покушение на императора намерены повесить на повстанцев. Будут выбраны сакральные жертвы с той и с другой стороны. Мои патроны желают видеть новое правительство Дакии лояльным к Австро-Венгрии, и для этого будут выбраны отдельные люди.

— Это я тоже знаю.

— Но знаете ли вы, какую выгоду ищет для себя во всем этом ваш земляк князь? — улыбнулся Шпеенхоф, словно действительно хотел меня удивить.

— Порадуйте.

— Я обладаю лишь обрывочными сведениями, но, уверен, вам, как знатокам внутренних дел в Империи, не составит труда связать все воедино, — медленно, наслаждаясь каждым словом, говорил австриец. — Князю в идеальном варианте нужна смерть всей императорской семьи, чтобы не осталось прямых наследников. Мне точно неизвестна причина, но, насколько я понял, это связано с Константинополем. Князь переправляет туда одаренных, чтобы выкрасть или взять под контроль какой-то предмет. Этот предмет надежно охраняется, и к нему может получить доступ не всякий.

Мы с Ирой переглянулись, и у меня все похолодело внутри. Неужели все-таки Великий Осколок?

— Продолжайте, — сухо сказал я.

— Князю нужно усыпить бдительность имперских служб. Если я все верно понял, то нападение на императора в Букуреште — отвлекающий маневр. Настоящая операция будет проходить в Константинополе. Увы, меня не посвящали в детали, но я точно понял, что речь шла о неодушевленном предмете. Князь крайне скуп на подробности.

— Зато, кажется, я понимаю, что он намерен сделать, — подала голос Аня Грасс. — Гибель императорской фамилии позволит легко перепривязать Великий Осколок к новому роду. В князе течет имперская кровь, и ему легко удастся сконфигурировать силу под себя. Но даже если они не погибнут… Даже если просто ослабнут, князь получит возможность провести ритуал привязки и выжить после этого.

— Да как они могут ослабеть? — возмутилась Ирка.

Артефакторша нахмурилась.

— Если разом применят очень много силы, что дана им Великим Осколком. Например, чтобы отразить масштабное нападение. Или в случае, если их серьезно ранят. Или… Или если опасность будет угрожать огромному количеству людей, и они попытаются их защитить. — Аня закашлялась. — Романовы могущественны. Но не всесильны и не бессмертны. И именно этим, полагаю, Юсупов и воспользуется.

Глава 33

Я пораженно уставился на Аню. Нет, разумеется, я понимал, что могущество Романовых имело пределы. Но все же я своими глазами видел, что сделал император во время Смотра в Аудиториуме. Тогда казалось, что это далось ему легко, но, видимо, были нюансы. Впрочем, никто бы на месте государя не показал своей слабости — сила правителя во многом зиждется на его могуществе и непобедимости.

И все же, если Грасс сейчас была права, то Юсупов пытался подгадать и даже создать максимально выгодное стечение обстоятельств.

Романовы путешествуют без Великого Осколка — эту каменюку, конечно, можно было бы таскать с собой, но практического смысла в этом не было — после привязки к артефакту сила оставалась с человеком. Да, с расстоянием сила немного ослабевала, но не критично. По крайней мере, обладателям потенциала точно было не о чем беспокоиться.

И все же Букурешт явно был выбран не зря: случись что серьезное, Романовы опустошат резерв, и подпитаться им будет неоткуда. Придется ехать либо назад в Петрополь, либо, что куда вероятнее, в Константинополь. Можно, конечно, воспользоваться добровольно отданной силой подданных, но я сомневался, что этого будет достаточно. И Юсупов точно это знал…

Таким образом, если в Букуреште случится трындец, то Романовы растратят силу и станут слабее, а связь с Великими Осколками будет ослаблена. Идеальный момент, чтобы попробовать перепривязать артефакты к новым владельцам.

— Аня, расскажи, какой механизм у ритуала перепривязки, — попросил я. — Если ничего не путаю, твой отец изучал Великие Осколки?

Грасс деловито кивнула.

— Да, его допускали проводить ряд экспериментов. Но о привязке я знаю лишь теоретически — как вы сами понимаете, уже три с лишним сотни лет в нем не было необходимости. Государевы дети автоматически получают силу, а новопришедшие в императорский Дом…

— Не тяни! — торопила Ира. — У нас не так много времени.

Аня наградила бывшую однокурсницу грозным взглядом, но скандалить не стала. Лишь вытащила сигарету из кармана и прикурила от огненного заклинания.

— Короче, все просто и сложно одновременно. Просто — потому что сам ритуал довольно прозрачен. Сложно — потому что в Великих Осколках концентрация силы такова, что ведет она себя немного по другим законам.

— Это понятно, — отозвался я. — Но чего мы можем ожидать от князя?

— В венах Юсупова течет кровь Романовых, и он наверняка попытается работать через эту слабую привязку. Привязка может быть по роду и по крови. Когда женщина Романовых уходит из семьи и переходит в другой род, ее отсекают от Великого Осколка.

Я удивленно вскинул брови. Даже так? Не знал, что все настолько жестко. С другой стороны, вполне понятно, почему. Сила любого Осколка — величина постоянная. Сами каменюки могут нести различный потенциал, но он остается неизменным для каждого отдельно взятого артефакта.

Даже если одаренный отдаст всю свою силу, то сможет восстановить ее в рамках своего ранга от Осколка. Быстро — при контакте с артефактом, медленнее — без лишних телодвижений. И сам Осколок тоже каким-то чудом восстановит исходный потенциал. Процесс не самый быстрый, но стабильно рабочий — все эти закономерности нам объясняли еще на втором курсе.

И эта особенность, в свою очередь, регулировала количество одаренных дворян. Расплодился — стал слабее. Особенно это касалось низкоранговых аристократов. Обладателям сильных Осколков это грозило в меньшей степени. И хотя сила Романовых не шла ни в какое сравнение с остальными, резон отрезать уходящих в другой род родственников у них был — незачем растрачивать то, что предназначается узкому кругу.

— Значит, Юсупов будет проводить ритуал через кровь, — заключил я. — Чем это проще?

Аня глубоко затянулась и выдохнула тонкую струйку дыма.

— Потребует меньше сил на исполнение. Смотри, по сути, будет иметь место не перепривязка к представителю другого рода, а перераспределение силы в рамках крови. Чтобы это получилось, нужно, чтобы на какое-то время ослабели связи с текущими носителями силы Осколка — тогда получится либо разорвать их вовсе, либо максимально переконфигурировать…

— То есть отрезать государя и цесаревича от силы, — тихо сказал я. У меня уже не осталось сил удивляться дерзости плана Юсупова. Но, черт возьми, в какой-то степени можно было восхититься этим замыслом. Настолько безбашенно, но при этом у негополучилось подойти максимально близко к цели.

Аня кивнула.

— Вроде того. Просто через кровь это сделать проще. Но в идеальном варианте для князя, конечно, добиться гибели текущих носителей силы…

— Даже думать об этом не хочу! — воскликнула Ирка. — Это немыслимо!

— Но все к этому идет, — отозвался я. — Судя по всему, сперва они хотели попытаться реализовать этот план в Петрополе. Не вышло — мы успели им помешать. Тогда помогло то, что Аспида слишком полагалась на безнаказанность. Сейчас князь решил попытать счастья снова. Боюсь представить, во сколько ему обошлась подготовка. И все же… Это последняя возможность для Юсупова. Петрополь для него закрыт. В Константинополе тоже будет одна попытка. Думаю, наш опальный князь пойдет ва-банк.

Моя старая подруга совсем побледнела.

— Так все это время ты работал… Над этим? Ты… Ты знал? Или предполагал, что…

— Не я один. Но с Юсуповым мы уже имели неудовольствие познакомиться.

— О господи…

«Тихо, Ир. Давай без паники и прочих рефлексий», — сказал я ментально. — «Держи себя в руках. Обсудить успеем, но сейчас, как понимаешь, нужно подсуетиться».

«Да. Конечно… Прости».

Она действительно быстро вернула самообладание. Слушавший наш разговор Шпеенхоф все это время помалкивал — быть может, потому, что недостаточно хорошо знал русский, на который мы перешли, обсуждая ритуал. И все же память я бы ему подтер — нечего разбрасываться такими тайнами.

Грасс покосилась на пленника.

— С этим в итоге что делать?

— Свяжусь с Желудем, попрошу снова попросить за нас у Папы Янко, — пожал плечами я. — Сейчас у него безопаснее всего.

— Уверен? — вмешалась Ира. — Мне кажется, сейчас нигде не безопасно. Все-таки Юсупов не променад замыслил, а организовал настоящий международный заговор. Думаешь, ему есть дело до какого-то Папы Янко?

Зато Папе Янко точно было дело до мира в его родном Букуреште. Отчего-то я не сомневался, что от старика не убудет приютить одного смышленого австрийца. К тому же со Шпеенхофом явно было о ем поговорить.

— Если вы планируете перевезти меня в другое место, вынужден настаивать на том, чтобы это произошло как можно скорее, — подал голос пленник. — Меня станут искать, а мой шофер непременно расскажет, где в последний раз меня видел.

Да уж, Ирка подставилась. И наверняка подставила еще и Матильду. Нужно придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение их исчезновению — разумеется, Ирину теперь тоже нужно спрятать подальше от Аспиды. Ладно, есть пара мыслей. Можно попробовать залезть в голову шоферу Шпеенхофа и немного запутать следы.

От размышлений меня отвлек свет фар, резанувших яркими лучами по стеклам. Ирка тут же вскочила и подбежала к окну.

— О черт!

— Что там?

— Тетушка. Вернулась. Это ее автомобиль.

Мы с Грасс переглянулись. Нет, Шпеенхофа Матильде сейчас нельзя было показывать. Хотя… Если продолжить разыгрывать карту свидания, она, конечно, разозлится, но это хотя бы спасет наши шкуры. На какое-то время.

Пока Матильда находилась под воздействием ментальных чар, лучше было и вовсе не показываться ей на глаза лишний раз. Судя по всему, над головами аспидовцев работал очень хороший менталист, а это означало, что в его арсенале могли быть и другие не менее неприятные фокусы. Например, умение смотреть чужими глазами…

— Миша! — побледнев до цвета дорогой итальянской бумаги, Ира поманила меня к себе. — Видишь? У меня точно нет галлюцинаций?

Я перемахнул через низкую спинку диванчика и осторожно, бочком, подобрался к окну. Автоматические ворота как раз закрывались за въехавшим темно-красным седаном какой-то редкой модели. Матильда была в своем репертуаре.

Я узнал бывшую наставницу — как всегда, с прической волосок к волоску, в каком-то темном и явно очень дорогом наряде… Разве что обута была в туфли без каблука, а сверху на платье накинула некое подобие летнего пальто. Но хрен с ней с Матильдой — я узнал ее пассажира и тоже едва не поперхнулся от удивления!

Корф, мать его! Пистолет Пистолетыч собственной персоной. Слишком хорошо знакомый мне суровый профиль, уже наполовину седая голова, вечный кожаный плащ…

— Быстро же он подорвался, — только и сказал я, оглянувшись на Ирку. — Вечер перестает быть томным. Что делать будем?

— Я ему доверяю, — подумав, ответила подруга. — И тетушка не привезла бы его сюда, будь у нее хоть какие-то сомнения. Думаю, она хочет, чтобы он ей помог.

Забавно, что Корф ни словом не обмолвился о своем прибытии. Не связался ни со мной, ни с Денисовым. Да и Желудю вряд ли сказал — Макс бы нашел способ передать нам такие новости. Вместо этого Корф ломанулся прямиком к Матильде. Интересно, очень интересно.

Что же у них все-таки за отношения такие странные? Или все из-за старых тайн?

Я установил ментальный канал с Денисовым.

«Заскучал на посту? Спускайся к нам. Планы меняются. Здесь шеф».

«Шеф?» — не понял товарищ. — «В смысле?»

«В смысле Корф. Сам удивлен. Дуй к нам. Раз Матильда привезла его сюда. Значит, вряд ли ждет других гостей. Можно не стоять на стреме».

«Словечки у тебя… Дуй, стоять на стреме…», — проворчал Костя и обрубил канал. Минутой позже я услышал его шаги.

Матильда и Корф тем временем вошли в дом, причем воспользовались тем же боковым непарадным входом, что и мы. Да уж, тетушка знатно удивится, обнаружив вместо слуг нашу честную компанию. Впрочем, Пистолетыч тоже вряд ли ожидал получить такой прием.

Ира уставилась на Шпеенхофа.

— Вы же не будете глупить, Теодор?

— Не в моих интересах, Ирина Алексеевна.

— Тем лучше, — Грасс отлипла от двери и кивнула Ирке. — Я за ним присмотрю.

Австриец скользнул заинтересованным взглядом по длинным стройным ногам артефакторши, но, напоровшись на ее колючий взгляд, отвел глаза.

— Идем, — сказал я. — Нечего тянуть.

Быть может, получится сразу передать пленника Корфу, и тогда Желудю не придется пресмыкаться перед Папой Янко. Не знаю уж, на каких условиях они там сотрудничали, но внебрачный отпрыск моего шефа явно не был в восторге от идеи просить что-то у негласного хранителя Букурешта. Так что баба с возу — волки сыты.

Ира вышла первой, за ней — Аня и Шпеенхоф, я замыкал. В коридоре нас уже ждал Денисов — застыл, словно статуя. Даже, казалось, не дышал. Поэтому когда он шевельнулся, Ирка дернулась как ошпаренная и прикрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть.

— Горазд пугать…

— Извини. Так что за план?

— Нет никакого плана, — ответил я. — Если не считать того, что мы сейчас нарушим второй тет-а-тет за вечер.

Судя по шорохам, Матильда и Корф расположились в гостиной на первом этаже. Я услышал звон хрусталя, звук вытаскиваемой пробки, а затем до меня долетел запах сигарилл баронессы.

— Ирэн? — донесся голос Матильды, когда подруга принялась спускаться по лестнице. — Ир, это ты?

— Да.

— У нас гости.

— Я знаю.

Матильда вышла к лестнице с бокалом виски и своим вечным мундштуком. Корф, видимо, остался в гостиной — видимо, тетя Мотя решила сделать племяннице сюрприз. Увидев нашу делегацию, баронесса застыла.

Повисла театральная пауза, и в этой тишине я слышал, как щелкнул зажигалкой Корф в гостиной. Матильда по очереди оглядела нас с ног до головы и, сохраняя невозмутимость, крепко затянулась.

— Ты меня побила, Ириш, — спокойно проговорила она. — Кого я точно не ожидала встретить здесь сегодня вечером, так это господина Шпеенхофа. И, надеюсь, ты не испортила мое платье. Это эксклюзив от Тьерри.

Австриец изобразил поклон.

— Должен заметить, я здесь не столько по своей воле, сколько вследствие драматичного стечения обстоятельств.

— Это я уже поняла. Что ж, в таком случае придется нашим гостям познакомиться, — она обернулась в сторону гостиной. — Вальтер! Достань еще бокалы. Весь сервиз.

Денисов украдкой вопросительно взглянул на меня, но я лишь слегка пожал плечами — черт знает, что задумала эта экстравагантная женщина. Ирина тем временем смело шагнула вперед, и нам ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.

Вошедшая первой, Матильда нас представила.

— Всех, кроме господина Теодора фон Шпеенхофа, ты знаешь, — сказала она и села в кресло. — Располагайтесь, господа. Сдается мне, я догадываюсь о причинах присутствия Теодора здесь.

Вальтер внимательно посмотрел мне в глаза.

«Как это понимать, Соколов?»

«Вам кратко?» — я не удержался от ерничанья. — «Шпеенхоф работает на австрийцев, которые вместе с дакийскими повстанцами и Юсуповым решили устроить политический переворот, свергнуть текущее правительство и заодно убить нашего государя, чтобы Юсупов завладел Великим Осколком. Это если кратко».

«Ты пил?»

«Только кофе. Но много. И, если что, Вальтер Макарович, я сейчас говорил абсолютно серьезно. У нас есть доказательства и свидетель. Вот этот товарищ».

Корф отвел глаза в сторону и прикрыл лицо рукой.

— Так, Матильда. Это будет надолго, — устало сказал он. — Предлагаю сперва разобраться с твое проблемой.

Баронесса залпом допила виски и потянулась к графину за добавкой.

— Хоть меня и поправили, но до сих пор крайне болезненно переношу ментальные вмешательства. Так что лучше позаботиться об анестезии…

Значит, догадка подтвердилась. Матильда хотела убрать блок. И понятно, что решила довериться именно старому другу. Корф поднялся, потушил сигарету и встал за спинкой кресла, в котором устроилась хозяйка дома.

— Вы пока располагайтесь, переведите дух, — сказала Матильда, покачивая в руке бокал. — Уверяю, у нс еще состоится долгий разговор, когда мой друг закончит с этим небольшим дельцем.

«Осторожнее», — предупредил я шефа. — «Мы с Ирой с трудом сняли блок со Шпеенхофа. Уверен, у Матильды все будет гораздо сложнее».

«Благодарю за совет», — отозвался шеф и оборвал связь.

Матильда допила второй бокал и с громким стуком поставила его на столик. Затем несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, готовясь к неприятной процедуре. Шпеенхоф, видимо, тоже догадался, что к чему, и улыбнулся с сочувствием. Корф положил руки на голову баронессы, и она закрыла глаза.

Нервничала. Старалась не показывать, но я знал, как тяжело ей давались ментальные процедуры. Страх-то остался. Страх и болезненные воспоминания о том, что с ней тогда сделали, никуда не делись.

Шеф начал работать. Я уловил вспышку Благодати — мощную, резкую, как спортивная тачка стартует и берет разгон.

Аккуратнее бы…

Матильда тихо застонала. Шпеенхоф отвел глаза, не желая этого видеть. Ира беспокойно теребила подол платья.

Сила все лилась в разум Матильды, но я не замечал, чтобы ей становилось легче. Наоборот, это было словно наливали воду в воздушный шарик — она копилась, пока резина не лопалась. Опасно. Так быть не должно.

— Что-то не так, — сказал я вслух, надеясь на то, что Корф меня слышал.

Шеф не ответил. Я чувствовал лишь его полную сосредоточенность, невероятной силы напряжение — такое раскаленное, что в комнате стало душно.

— Что-то не так, осторожнее! — повторил я, схватив его за руку. — Прекращайте!

Он с усилием повернул ко мне голову. Я увидел его глаза — черная пелена заволокла белки, и от этого его взгляд стал совсем жутким.

— Не мешай! Я почти все снял.

— Нет!

Матильда издала душераздирающий вопль — нечеловеческий, животный — и забилась в конвульсиях. Аня выругалась. Ира закричала и бросилась к ним, но Шпеенхоф успел ее перехватить. Я вцепился одной рукой в локоть шефа, второй — в оголенное плечо баронессы, не зная, кому помогать.

Матильда перестала кричать, но теперь из ее горла вырывались булькающие хрипы. Глаза бывшей наставницы налились красным, из глаз полились кровавые слезы.

— ПРЕКРАТИТЕ! — Заревел я, влепив начальнику оплеуху.

Он дернулся, с трудом вышел из ментального плана и с ужасом уставился на содеянное. Лицо Матильды исказилось гримасой адской муки.

— Вы ошиблись, — сказал я.

Глава 34

— Быстро остановите то, что делали, — затараторил я, хватая Матильду крепче.

— Уже! — раздраженно рявкнул Корф.

Я впервые увидел шефа напуганным до смерти. Ира продолжала кричать и вырываться, но Шпеенхоф проявил незавидное упорство — крепко удерживал обезумевшую от волнения девушку и что-то шептал ей на ухо, явно пытаясь успокоить. Матерясь, Грасс оглянулась по сторонам и схватила графин.

— Вы запустили процесс разрушения, — торопливо проговорила артефакторша и принялась колдовать над графином. — Есть идея. Можно попробовать перенести действие…

Наверняка она придумала что-то хитрое и изящное, но я видел, что счет шел уже на секунды.

— Отпустите ее! — рявкнул я и оттолкнул Корфа. — Я попробую. Сам.

— Михаил!

Я оглянулся на шефа.

— Я уже снял один блок. Вы уже попытались. Прошу, дайте мне попробовать сделать все самостоятельно. У меня есть сила, которой вы не обладаете. Это может помочь.

Матильда продолжала сопротивляться — ее тело била крупная дрожь, в уголках рта появилась розовая пена. Но она оставалась в сознании — и этот полный мольбы взгляд покрасневших от крови глаз я, наверное, еще долго буду видеть в кошмарах.

Корф нехотя убрал руки и отстранился.

— Действуй. Ради всего святого, попытайся ее вытащить.

Я мгновенно вошел в ментальную плоскость ее разума. Это было похоже на дурной сон шизофреника. Все горело алым, кипело, воспоминания, образы, мысли — все, искаженное, словно в комнате с кривыми зеркалами, плыло, вытягивалось, деформировалось, погружая в этот кошмар мозг баронессы. Корф все же задел ту «растяжку», что запустила процесс самоуничтожения.

Что можно было сделать? Обезвреживать было поздно — значит, оставалось остановить процесс и спасти как можно больше. Желательно, сохранив моей бывшей наставнице рассудок.

Такого я никогда не делал. Даже не знал, как следовало поступать в таких случаях, но интуиция подсказывала обратиться к предкам. Если однажды я привел к ним Иру, значит, они могли в теории принять и Матильду…

Молясь, чтобы эта догадка оказалась верной, я сконцентрировал как можно больше чистой родовой силы и направил в ментальную плоскость разума Матильды. Намерение было простым — на несколько мгновений вырвать ее душу из телесной оболочки.

Поскольку ментальный план неразрывно связан с духом — точнее, им и формируется, то я, по сути, таким образом должен был просто потянуть рубильник. Ментал отключится, «погаснет», если в теле не будет духа. А это означало, что все заклинания, блоки, защиты, все запущенные процессы остановятся, не имея питательной среды.

Твою мать, твою мать, как же страшно было работать над этим!

— С Богом, — шепнул я и сконцентрировал поток родовухи в нужной точке.

Меня ослепило вспышкой яркого белого света — Источник не сюсюкался и наверняка бы выжег мне сетчатку, случись все это в физической плоскости. Мой дух вышел из тела и завис совсем рядом, вытаскивая за собой дух Матильды.

— Давай! Давай, выползай уже! — думал я, и эти мысли сразу же звучали вокруг, словно я произносил их вслух.

Наконец Матильда сдалась. Я потянул за тонкую серебристую ниточку — и она начала принимать форму женской руки. Полупрозрачной, как те духи, которые обитали возле моего Родового древа.

Мир вокруг перестал существовать, зато начала вырастать обитель моих предков. Все было залито молочно-белым светом, и не существовало ни пола, ни потолка, ни неба, ни земли, ни стен. Вдалеке вырастало Древо предков, а над нами загорался яркий шар — солнце нашей силы.

Дух Матильды обрел внешность. Всегда было интересно наблюдать, как выглядели души вне телесной оболочки. Иногда души первых красавцев оказывались уродливыми, а нередко бывало и наоборот: внешняя посредственность обладала прекрасной душой.

Матильда оглянулась по сторонам, а затем перевела удивленный взгляд на свои руки.

— Где мы? Что за…

— Добро пожаловать в мое родовое гнездо, — улыбнулся я. — Это проекция вместилища рода Соколовых.

Матильда подняла на меня сверкающие глаза-звездочки.

— А твоя душа выглядит совершенно иначе. Совсем непохож на себя в настоящей жизни.

Я снова улыбнулся. Ну еще бы — ведь раньше у моего духа была другая оболочка, и он даже пришел из другого мира. Естественно, все это отразилось на моем истинном нефизическом облике.

— Этому есть объяснение, но мы здесь не затем, чтобы обсуждать мою персону. Вы умираете, Матильда. И я намерен не допустить этого.

— Значит, Вальтер не справился.

— Он ошибся, да.

— Так может пора уже меня отпустить, Михаил? Я и так много раз играла со смертью. Очевидно же, что однажды я не смогла бы убежать. В конце концов, главное я сделала — привела вас к тем, кто заслуживает наказания. И Ириша справилась. Теперь я уверена, что она сможет жить без меня. Она доказала, что способна действовать самостоятельно.

— Рановато вы задумались об отставке, ваше благородие, — улыбнулся я и потянул ее за руку. Ноги духа оторвались, и она полетела за мной, как чуть сдувшийся воздушный шарик. — Нет уж, вы еще нам нужны. Да и Корф с ума сойдет, если сейчас вы прекратите бороться. Он же после такого застрелится, не вынеся последствий своей ошибки. А мне, знаете ли, неохота притираться с новым начальством. Словом, хреновое вы выбрали время, чтобы опускать лапки.

Матильда рассмеялась, и сейчас ее смех напомнил мне звон маленьких серебряных колокольчиков.

— Умеешь ты уговаривать, Михаил. Всегда умел. И как ты собираешься меня спасать?

Я пожал несуществующими плечами.

— Честно говоря, четкого плана нет. Но для нас план всегда был роскошью, не так ли?

— Полагаю, да, — улыбнулась женщина.

— Говорят, Клеопатра принимала ванны из молока для поддержания красоты. Не знаю, насколько это помогало ей оставаться в форме, но идея мне понравилась. Так что я собираюсь прополоскать вас в родовом Источнике.

Дух Матильды удивленно моргнул.

— Это, позволь поинтересоваться, как?

— А вот так! — я оттолкнулся ногами и, продолжая удерживать Матильду за руку, поплыл вверх, к светящемуся шару. — Только держитесь крепче.

Чем ближе мы подплывали к шару, тем сильнее нас притягивало. Матильда ойкнула, когда я едва не выпустил ее руку. Впрочем, вскоре ме предстояло это сделать — самому на такие процедуры идти смысла не было, зато мне требовалось договориться с Источником и проконтролировать, чтобы все прошло именно так, как я задумал.

— Ну, удачи, — улыбнулся я и разжал несуществующие пальцы.

— Ай! — только и успела ответить моя бывшая наставница, а через пару мгновений ее дух слился с сияющим шаром.

Я тем временем спустился и, задрав голову, заорал на солнце в небе. Выглядело это наверняка фантасмагорично, но все это пространство не особо подчинялось законам логики.

— Прополощи ее как следует! — рявкнул я. — Забери все блоки, заклинания, усиления и ослабления. Сожри, перевари и выплюнь! Пусть она вернется ко мне в истинной форме. Так нужно. Она нужна. Без нее будет сложно исполнить свой долг перед государем, так что у нас, дорогие предки, особого выбора нет.

Что-то я обнаглел, конечно. Но сейчас не было ни времени, ни желания выбирать слова. Источник меня понял — а это главное. Оставалось надеяться, что Матильда не была предательницей. Что я не ошибся. Что сделал все правильно.

Время здесь протекало совсем иначе. Мне казалось, что прошла вечность, но в реальности все наверняка заняло несколько секунд. Я пялился на пылающий шар в небе и ждал результатов.

— Все так забавно вышло, не правда ли?

Я обернулся на голос брата. Петр предстал передо мной в том же образе, что и был раньше — в парадной форме, с открытым жизнерадостным лицом.

— Здравствуй, Петя.

— Привет-привет. Ну как оно?

— А то ты не знаешь, — улыбнулся я. — Вам же все видно. И даже больше, чем мне.

— Потому я и здесь, — брат посерьезнел. — Грядут большие перемены. Для тебя. Для семьи. Возможно, даже для всего мира.

— Опять пугаешь.

— Не пугаю. Предупреждаю. Пока что у тебя получалось прислушиваться к нам, и это помогало. Так что не проморгай совет и в этот раз.

Да уж, умели духи говорить загадками.

— И какой ты дашь совет? — спросил я, косясь на шар в небе.

— На войне любые средства хороши. Ухищрения, обман, даже жестокость. Не зря ведь говорят, что победителей не судят.

— Это ты так морально готовишь меня к тому, что придется замарать руки? Так у меня они и так перепачканы до самых локтей, Петь. В Тайном отделении невозможно работать, не замарав рук.

Брат печально улыбнулся.

— Я лишь хочу сказать, что будь готов пойти на многое ради цели, в которую веришь. Тебе ведь известно, что я не могу открыто сказать о том, что тебя ждет. Это неправильно. Так нельзя. Но ты сообразительный парень, ты все поймешь.

Я вздохнул.

— Скажи мне другое. Это закончится?

— Все заканчивается.

— КОГДА это закончится?

— Уже скоро. Ну, относительно. А потом ты сможешь сделать выбор. Но не сейчас, пока еще не все случилось. И в следующий раз, когда мы встретимся, все будет иначе. Больше сказать не могу, прости.

Образ брата медленно растворился в пространстве, оставив меня наедине с сомнениями. Что он имел в виду? Что он предвидел или точно знал? Какой такой выбор мне предстояло сделать?

Тем временем сияние шара дрогнуло — он вспыхнул ярче обычного, и от него отделилась светящаяся точка. Она приближалась, обретала очертания, и, наконец, я распознал дух Матильды.

— Как поездочка, ваше благородие?

— Как будто меня вывернули наизнанку и начинили гвоздями, а потом зашили грубыми нитками, — проворчал дух баронессы. — Но, кажется, тебе удалось, Михаил. Я больше не чувствую оков заклинаний. Словно их никогда и не было.

Я устало улыбнулся. Забавно, но даже моя собственная душа чувствовала себя изможденной.

— Тогда прошу обратно в злой и жестокий мир, Матильда Карловна. Мы здесь и так засиделись.

Я взял ее за бесплотную руку и понемногу начал выходить из этого странного измерения. Молочно-белый свет гас, и впервые я почувствовал, что не хотел отсюда уходить. Здесь было тихо, спокойно, здесь царило умиротворение, и я мог говорить с теми, кого не надеялся когда-нибудь увидеть снова. Здесь и правда был мой дом…

Распахнув глаза, я осознал, что тело не дышало довольно долго.

— Миша! — Это был голос Ирки. Она все-таки вывернулась из хватки Шпеенхофа и добежала до нас с Матильдой.

Баронесса медленно открыла глаза и уставилась на Корфа, так и зависшего над ней.

— Налажал ты, Вальтер, — улыбнулась она и потянулась, чтобы его обнять. — Во второй раз чуть не убил, зараза.

На шефа было больно смотреть. Раздавленный собственной неудачей и осознанием, что мог погубить друга, он даже не ответил на объятия и безвольно рухнул в кресло. Наблюдавший за происходящим Денисов забрал у Аньки графин с виски, налил в стакан наполовину и молча протянул начальнику. Ну да. Ему нужнее, но я бы и сам не отказался.

— Кажется, я теряю хватку, — хрипло сказал Корф, сделав пару глотков. — Это непростительная оплошность.

— И на старуху бывает проруха, — отозвалась Матильда и потянулась за портсигаром. — И все же нам обоим стоит поблагодарить Михаила за мое чудесное спасение. Не знаю, что конкретно он сделал своей родовой силой, да и не хочу знать… Но ощущения такие, словно меня искупали в реке Иордан.

Убедившись, что старшая Штофф была в порядке, я отполз от нее и устало привалился к одному из кресел. Так и остался сидеть на полу, не имея сил подняться. Ничего, мне и здесь хорошо, как раз с пола сквознячок поддувает, а персидский ковер такой мягкий, что на нем наверняка будет так сладко заснуть…

— Миша!

Я вздрогнул.

— Что?

— Ты сам-то в порядке? — Ирка склонилась надо мной. — Тебе плохо?

— Нет, я в норме. Просто вымотался. Спать хочу.

— На боковую еще рано, — Аня Грасс достала из кармашка фартука артефакт, на который они с Ирой записали воспоминания Шпеенхофа и кивнула на пленника. — Раз все оковы сброшены, можно говорить открыто. И сперва нужно решить, что с ним делать.

Австриец, надо сказать, с интересом наблюдал за происходящим. И, видимо, пока не пожалел о решении переметнуться. Наоборот, всем своим видом выражал покорность и готовность делать, что велят.

Корф закончил с приступом самобичевания и уставился на Теодора. Грасс подала ему артефакт.

— Здесь показания господина Шпеенхофа. Точнее, его воспоминания. Весьма важные сведения, как я поняла.

Австриец кивнул.

— И я готов подтвердить их под запись, протокол или что вы сочтете нужным. Я готов свидетельствовать при условии гарантии моей защиты. И предпочту, чтобы это было как можно дальше от Букурешта или Вены.

Шеф дотронулся до артефакта голыми руками и прикрыл глаза — считывал, смотрел отрывки. Несмотря на то, что его лицо сложно было назвать эмоциональным, сейчас я видел, как оно вытягивалось от удивления.

— Черт побери, — выдохнул он, распахнув глаза. — И ЭТО вы готовы подтвердить?

— Как минимум то, в чем принимал непосредственное участие, — ответил Шпеенхоф. — Остальное будет гораздо сложнее доказать. У меня нет документов.

— Этого хватит.

Корф снова становился той гончей, которой всегда был. Минутная слабость испарилась, уступив место предельной сосредоточенности. Я ощутил, как вокруг нас начал расти непроницаемый купол такой толщины, что наверняка смог бы выдержать прямой ядерный удар.

Шеф жестом велел всем собраться вокруг небольшого столика.

— Господа, — хрипло начал он, заглянув каждому в глаза. — Сведения, которыми обладает господин Шпеенхоф, я объявляю государственной тайной и прошу вас немедленно поклясться ее соблюдать. До тех пор, пока наш свидетель не окажется в безопасности за пределами Дакии, вы должны хранить молчание.

Первыми дали слово мы с Денисовым. Нам было не привыкать. Затем Матильда и Ирина — в них я не сомневался.

Грасс медлила, словно не могла договориться сама с собой. Я видел по ее глазам, что она металась. Уже знакомая мне тихая паника, какая бывает в безвыходных ситуациях.

«Ань, что не так?» — спросил я ментально, но в ответ она лишь резко обрубила канал и тут же поставила блок. Ничего себе новости…

Остальные напряженно ждали ее ответа.

— Анна, — Корф строго взглянул на артефакторшу. — Я очень ценю вашу помощь, но в ситуациях, подобных этой, должен иметь безграничную веру в вашу лояльность. Не мне вам объяснять, чем пахнет вся эта история. А с учетом вашего прошлого и настоящего…

— Я уже связана клятвой, — прошептала Грасс, и в ее глазах стояли слезы. — Вы же понимаете, у нас в Ордене тоже не лыком шиты. Неужели вы думаете, что Радамант поручил бы мне серьезную работу, не будь он уверен в том, что я не переметнусь? Нет, Вальтер Макарович, он все предусмотрел. У всего, что я делаю, есть простое объяснение. Я не просто связана словом. От этого напрямую зависит моя жизнь.

Глава 35

В глазах Грасс стояли слезы. Сейчас, именно в этот момент, она казалась совсем девчонкой — хрупкой, беззащитной… отчаявшейся. Денисов непонимающе глядел на подругу.

— Так. Стоп. Аня, ты ничего не говорила о каких-то там клятвах. Почему ты…

— А ты тоже всем подряд треплешь, на кого работаешь? — огрызнулась она.

— Ну я-то не все подряд.

Вопрос явно задел Костю, но у него хватило выдержки не придираться к словам. Вместо этого он переглянулся с Корфом и снова повернулся к артефакторше.

— Что за клятву ты дала? — и уже лично от себя добавил. — Как вообще вышло, что ты принесла ему клятву, завязанную на жизни?

Шпеенхоф, все же немного понимавший русский, с любопытством переводил взгляд с одного на другого.

— Господа, прошу простить мое любопытство, но о ком вы говорите? Что за Радамант?

— Боюсь, это не вашего ума дело, господин Шпеенхоф, — с улыбкой ответила Ирина. — Будьте спокойны. Вас эта личность не касается.

Австриец кивнул.

— Намек понял.

— И чтобы вы не задавали лишних вопросов, — Ирка поднялась с кресла и направилась к Шпеенхофу, — думаю, вам нужно немного поспать. Вы так утомились за сегодняшний вечер, что готовы уснуть прямо здесь, прямо сейчас, на этом замечательном мягком диване…

Ее голос звучал спокойно, почти усыпляюще, и я почувствовал по течению силы, что Ира воспользовалась Благодатью и повесила на Шпеенхофа «Баюна». И правильно — пусть подрыхнет, пока мы здесь разговариваем о высоком. Меньше знает — крепче спит. Крепче спит — меньше знает.

Когда австриец рухнул на вышитую шелком подушку, младшая Штофф обернулась к нам.

— Теперь можно говорить открыто. Аня, мы никогда не были подругами, но я искренне рада, что сейчас ты здесь с нами. Рада, что ты помогаешь. И если я могу сделать что-нибудь, чтобы избавить тебя от твоей… зависимости, только скажи.

Аня бросила давно потухшую сигарету в пепельницу и достала новую. Корф жестом предложил ей сесть, а Денисов налил выпить. А я пытался искать очередной подвох.

Ну не могла она раньше сказать, что ее сотрудничество с Радамантом было основано не только на идейности?! Знай я, мог бы попытаться что-нибудь придумать. Поспрашивать, поискать сведения… Причем привязка явно была высшего уровня — ритуал смешения крови, очевидно, ее не разрушал.

Из подобных я знал только Долг жизни — который некогда обрела передо мной Ирэн. И то он начал обладать настоящей силой только после проведения церемонии с Осколком. И все равно я должен был спросить.

— На тебе Долг жизни?

Аня покачала головой.

— Не совсем, но очень похоже, — прикурив от зажигалки, ответила она. — Ритуал Долга жизни проводится с Осколком. У Радаманта его нет, а у меня к семейному нет доступа. Я же девица на выданье, кто будет со мной носиться?

— Тогда как он это провернул?

— Полагаю, имела место кровавая клятва, — вмешался корф и внимательно посмотрел на Грасс. — Я прав, Анна?

— Правы, Вальтер Макарович. Вы вообще на удивление часто оказывались правы в те редкие моменты, когда мы с вами беседовали. — Девушка печально улыбнулась, но по ее щекам текли слезы. — Вы ведь предупреждали меня тогда, в нашу первую встречу, что мое решение выйдет мне боком. Тогда я не верила. Была ослеплена осознанием собственной нужности, и в благодарность за то, что меня ценили, была готова на все. Но чем дальше, тем явственнее я начинала видеть, что все потихоньку идет не туда. А было уже поздно. Я уже не могла уйти.

Матильда отхлебнула немного виски и, продолжая держаться за голову, тяжело вздохнула.

— Бедное дитя. Вот оно, очередное подтверждение, что недополученная любовь со временем приводит к трагичным последствиям. Когда для собственных родителей ты являешься лишь инструментом для решения задач рода, одни ломаются и подчиняются, но другие, обладающие более твердым стержнем, могут наломать дров.

— Мне не была нужна их любовь! — прошипела Грасс. — Только свобода.

Матильда устало улыбнулась.

— Всем нужна любовь, моя милая. Всем нужны люди, которые поймут и поддержат. Которые примут тебя со всеми грехами и ошибками. А если таковых не находится, то ты ищешь их в другом месте. Что, как я понимаю, и произошло.

Аня нехотя кивнула.

— Да, все началось с того, что я желала мести. Я понимала, что не смогу вернуть человека, которого погубила моя семья, но я могла попытаться сделать хоть что-нибудь, чтобы этого больше никогда не произошло. Тогда встреча с Радамантом и приглашение в Орден Надежды было для меня почти что как чудо. Но гораздо позже я осознала, что меня просто использовали. И продолжают использовать даже сейчас, зная, что я уже не смогу дать отпор.

Так все-таки Радамант у нас совсем не такой добрый папочка, каким хотел показать себя с Ириной передо мной. Как по-разному он относился к двум почти что ровесницам, а все дело в крови. Выходит, и для нашего косоликого товарища кровь — не водица.

— Дура ты, Аня, — вздохнул Денисов.

Ну, я бы поостерегся с такими заявлениями. В шестнадцать-семнадцать лет и сам Костя, мягко скажем, не отличался умением думать головой. Да и я прекрасно понимал, насколько тяжело тащить обязательства перед родом.

Другой вопрос, что, в отличие от Аньки, у меня был совершенно другой статус в семье. Пусть у нашего рода тогда не было Осколка, но мы оставались графами, а я был наследником. Мне пришлось быстро уяснить, как много всего зависело от моих решений и поступков.

Да, многое из того, что было сделано, я делал, наступив себе на горло. Многое мне не нравилось. Да даже в то же Тайное отделение я поначалу не хотел, не говоря уж об Аудиториуме! Но кроме меня было некому, и я по-настоящему был нужен своей семье. Когда все началось, я еще не осознавал всей важности происходящего. И лишь годы спустя, после того, как сложилось многое из этой масштабной мозаики, я понял, что по-другому поступить и не мог. Что этот второй шанс, это чудесное перемещение в иной мир было возможностью доказать свою ценность и сделать то, что в прошлой жизни было попросту невозможно.

А Анька? Одна из дочерей графа средней руки. Да, выдающегося артефактора, но не сказать, чтобы он вращался в высших кругах. Грассы — не Шуваловы, богатство не то. И, как и всякий дом, заинтересованный в улучшении своего положения, отец Ани вознамерился сделать это в том числе за ее счет. А что? Кормил, поил, вырастил, дал дорогу в жизнь — пора и девице поработать на семью. Только, видимо, в доме Грасс не умели нормально объяснять важность семейных связей. Или не хотели. И мы получили Аню, которая связалась не с теми людьми.

Может поэтому она так рвалась стать психометристом? Когда поняла, что не сможет вернуться к нормальной жизни, поскольку рано или поздно ее деяния раскроются. Может она искала в этом спасения?

— Я должна признаться, Вальтер Макарович, — заявила Аня. — Хотя Михаил и так в курсе — мы поговорили с ним еще в поезде. Я оказалась здесь не просто так.

— Это очевидно, — сухо ответил Корф. — Вас направили наблюдать для надеждинцев.

— Да. Только конечной точкой был Константинополь. Я должна была навести там кое-какие справки, наладить связи. Мне обещали, что от меня не потребуется никаких решительных действий. Наоборот, Радамант запретил вмешиваться.

— Разумно с его стороны, если он желает уберечь вас.

— Погодите, — покачала головой Аня и снова взялась за портсигар. — Дело даже не в этом. Просто сейчас, когда мы многое выяснили в Букуреште, я начинаю думать, что у Радаманта есть свой особый интерес. И он связан не с Букурештом, а именно с Константинополем.

«Раньше не могла поделиться своими догадками?» — прорычал я ей в голову, но напоролся на блок.

Аня тем временем продолжила.

— Моя клятва не позволит мне действовать против Радаманта. Она не позволит мне умалчивать о том, что я узнала. Но она позволит мне поделиться своими размышлениями. Я постараюсь сформулировать все так, чтобы вы сами догадались. А что со мной делать дальше, решайте позже. Если мои догадки верны, то нужно действовать без промедлений.

Я заметил, как Костя украдкой взял ее за руку. В других обстоятельствах Аня вырвала бы ее, но сейчас руки не отняла. Наоборот, даже чуть прижалась к нему, стараясь соблюдать приличия при нашем начальстве.

— Смотрите, меня отправили в Константинополь под соусом слежки. Причем я должна была оценить обстановку в южной столице. Проверить контакты надеждинцев и, что важно, попробовать выяснить, сколько приверженцев Юсупова появилось в городе. Я сперва не придала этому значения — даже подумала, что Радамант собирает эти сведения, чтобы потом продать их вам или обменять на какие-нибудь привилегии.

Так. Кажется, и до меня начала доходить ее мысль.

— Но теперь ты думаешь, что Радамант мог собирать сведения о юсуповцах для себя.

— Это нельзя сбрасывать со счетов. Просто посмотрите на ситуацию так: что если надеждинцы тоже решили воспользоваться суетой в Константинополе?

Я поднялся и кивнул Корфу.

— Ваше превосходительство, можно вас на пару слов?

Шеф приподнял одну бровь.

«Я кое до чего додумался, но не хочу, чтобы Штоффы это слышали», — добавил я ментально.

Ох, черт, Миха. Если все и правда так, то у нас ожидается наивеселый замес.

Шеф поднялся.

— Дамы, прошу прощения. Мы скоро вернемся.

Мы вышли в коридор, и я тут же повесил купол.

— Картинка складывается, — сказал я, прислонившись к стене. — Смотрите, Радамант — носитель кров Романовых. Причем носитель очень мощный, в нем ее гораздо больше, чем в Юсупове. Если с императорской семьей что-то случится, для Радаманта это будет идеальным шансом спутать карты Юсупову и получить Великий Осколок.

Корф молчал несколько секунд, сопоставляя факты.

— Допустим. Но чтобы все это организовать, он должен обладать сведениями обо всех этих планах.

— Если получилось выяснить у нас, почему не смог он? — пожал плечами я. — Очевидно же, что для него шпионит не только Грасс. Наверняка есть агенты познатнее, которые вхожи в высокие круги.

Шеф забарабанил пальцами по стене. Я видел, что его одолевали сомнения.

— И кто, по-твоему, мог слить эту информацию? Это же нужно знать и о планах Юсупова, и о провокации в Букуреште, и о планах императорского дворца… Думаешь, он успел за это время отрастить такие длинные руки?

— Скорее, уши. Но почему нет?

— Не знаю, Михаил, — расписался в своих сомнениях Пистолетыч. — С одной стороны, звучи как версия. С другой — как слишком труднореализуемая.

— А если я прав?

— Если ты прав, то это здорово усложняет все дело.

— Или упрощает, — ответил я. — Например, в случае, когда они друг друга перебьют. Если их цель — Великий Осколок, то сражаться будут насмерть и положат кучу элементов, которых мы и так считаем неблагонадежными.

Циничный аргумент, но в отношении Юсупова и Радаманта у меня закончился лимит человечности и милосердия. Что один сволочь, что второй. И из этих двух зол я вообще не собирался выбирать.

Корф удивленно на меня взглянул.

— Матереешь, Соколов.

— Достали они меня, Вальтер Макарович. Очень достали.

— Верю. Хорошо, я учту твои соображения. Как минимум, стоит это проверить.

— А что с Грасс? — я наконец озвучил вопрос, который мучил меня все это время. Ведь было очевидно, что Отделение даровало Ане свободу лишь на какое-то время. Когда закончится история с Аспидой, они снова возьмутся за Радаманта. И Грасс, даже при условии ее сотрудничества, отвертеться не получится.

Шеф тяжело вздохнул.

— А как ты думаешь? Она все это время сливала каждый ваш шаг Радаманту. Это могло помешать вашей работе и соблюдению безопасности. Вообще-то за то, что она творила все эти годы, ей полагается награда в виде каторги — и это с учетом ее помощи Отделению. Посуди сам: работа на запрещенную организацию и слежка для нее, многократное несанкционированное использование Благодати, проведение ритуалов, подпольное изготовление артефактов без лицензии…

— Но также помощь Тайному отделению, готовность пожертвовать собой на нашей операции, — возразил я. — Даже сейчас она нам помогает. А ведь для нее каждое слово — риск.

Корф кивнул.

— Да, и это зачтется. Но выйти сухой из воды у Анны не получится. В лучшем случае — ее ждет высылка без права возвращения в Петрополь. А также, что крайне вероятно, отсечение от рода и лишение Благодати. Ее отец будет на этом настаивать. Он не захочет позорить род.

— Или психометрия с обязанностью работать на вас, — добавил я.

— Как один из вариантов. Но, как по мне, лучше уж простая жизнь где-нибудь в Торжке. Это непривычная для нее жизнь, но все-таки жизнь.

Я уперся лбом в стену. Да уж. И как подавать все это Косте? Анька-то наверняка прекрасно понимала, что скоро для нее все изменится. Но лишний раз старалась не беспокоить Денисова — он-то, дуралей, и правда влюбился. Не хотела она разбивать ему сердце, потому и старалась не сближаться. Я бы на ее месте поступил так же.

— Идем обратно, — велел шеф. — Я, в конце концов, тоже прибыл не с пустыми руками, а с людьми и распоряжениями. Всем придется поработать.

Я молча кивнул, снял купол и проследовал за начальством. Ладно, дело с Анькой пока терпит, хотя я и здорово переживал за боевую подругу. Но Денисов мне нужен в здравом уме, поэтому пока что прибережем тревожные новости.

Шеф тем временем расположился в кресле и кивком велел мне тоже сесть. Шпеенхоф видел десятый сон на своем диванчике и безмятежно сжимал подушку в объятиях. Когда Корф потянулся к пачке, я тоже взял сигарету. Задницей чувствовал, что сейчас бахнет.

— Итак, господа, — он покосился на Матильду. — В связи с событиями последних дней и получением новой информации, задачи нужно актуализировать.

Я ненавидел, когда он переходил на этот сухой официальный язык. Мозг словно отключался от этого канцелярита. Но приходилось терпеть.

— Поскольку у нас есть основания предполагать, что удары будут нанесены одновременно, то и работать группы должны одновременно в Букуреште и Константинополе. В связи с этим нам с вами придется разделиться.

Ну, логично. Юсупову нужно забрать Осколок в момент наибольшей слабости Романовых, а это возможно во время атаки. Так что все будет скоординировано. В Букуреште будут отжигать НОАРДовцы и австрияки, а в Константинополе — Юсупов со своими париями.

— Я, разумеется, останусь здесь со значительной частью наших сил, — продолжил Корф. — Мне понадобится Матильда, а также я заберу под свое командование местных агентов. Так справимся, благо на подхвате есть еще и местные органы правопорядка. Это будет согласовано.

— И можно попытаться убедить НОАРД отступиться, — добавила баронесса. — Если предоставить им доказательства, полагаю, они передумают. А в обмен на это можно предложить им создать коалицию в парламенте. Словом, у меня есть нужные связи, и с этим я действительно смогу помочь.

Корф позволил себе улыбку.

— Не сомневаюсь.

— А мы, выходит, едем дальше? — удивилась Ирина. — Или вы вовсе выкидываете меня из игры?

— Как ни странно, нет, дорогая, — ответил шеф. — Ты отправляешься в Константинополь вместе с Соколовым и Денисовым. Вам будет оказана честь работать с самим Великим князем Александром Константиновичем.

Я поперхнулся дымом.

— Серьезно?

— Если ты не заметил, у нас здесь все серьезно, — отрезал Корф. — Великий князь уже спешит в Константинополь под предлогом контроля подготовки праздника. На деле он вместе с отрядом одаренных прибудет в южную столицу, чтобы защитить Великий Осколок. Вы войдете в состав группы. Работать придетсямаксимально тихо, и ваши знания могут помочь.

Ирина ошарашенно застыла.

— Это и правда честь… Весьма неожиданно.

— И последнее, — Корф уставился на Грасс. — Анна, с этого момента вы освобождены от службы кому бы то ни было. Мы забираем вас в Петрополь вместе с господином Шпеенхофом. Поскольку ваша клятва Радаманту представляет риск для операции, вы будете изолированы до ее окончания и начала разбирательств по вопросу деятельности Ордена Надежды.

Глава 36

С приездом Корфа дела в Букуреште и правда стали делаться поживее. Настолько, что впору было кричать: «Горшочек, не вари!».

— Хорошо хоть, что дали собраться, — ворчала Ира на заднем сидении автомобиля.

— Кому как, — отозвался Денисов с переднего пассажирского. — Наши с Мишей шмотки так и остались в реликвариях дакийской полиции. Но хоть документы смогли вернуть, уже хорошо. Значит, смогу немного потрясти свой счет.

Всю ночь мы ехали и остановились лишь дважды — на пять минут на перекур и отправление нужды. Корф настаивал, чтобы мы покинули Букурешт той же ночью, и словно по взмаху волшебной палочки через полчаса после окончания разговора к особняку Матильды подъехал автомобиль с нововизантийскими номерами. Ирине дали пятнадцать минут на сборы, а нам, собственно, и брать с собой было нечего.

Тяжелее всего было смотреть даже не на прощание Ирки с Матильдой — да, тетка все еще тряслась за племянницу, но все же нашла в себе силы сдержаться. А вот Костя прощался с Аней так, словно больше не надеялся ее увидеть.

Впрочем, при хреновом раскладе именно так могло и произойти. Если разбирательства с надеждинцами пойдут по плохому сценарию, то Аньке, как одной из наперсниц Радаманта, действительно не светило ничего радужного. Если повезет, все провернут тихо, чтобы не предавать огласке позор семьи Грасс. А хуже всего то, что если факт отношений Кости и Ани вскроется, то это может здорово помешать продвижению Денисова по службе. Хотя Костя уж точно сейчас думал об этом в последнюю очередь.

— Не уверен, что у нас будет время тратить деньги, — ответил я и украдкой взял Иру за руку.

Водитель встретился со мной взглядом в зеркале заднего вида. Не проронивший ни слова и даже не представившийся, он меня здорово напрягал. Судя по тому, как с ним общался Корф, шофер был явно из наших, но знакомиться не торопился. Может и к лучшему.

— Все случится только через три дня, — тихо сказала Ира. — У нас будет время подготовиться. Ну… насколько это возможно.

Угораздило же императора сменить маршрут в последний момент. Мы-то думали, что у нас впереди пара недель, а на деле все оказалось куда веселее. Хотя на месте службы безопасности я бы тоже поиграл со временем визита. Устроил бы прибытие государя раньше, чтобы спутать недругам планы.

— Нам не привыкать действовать экспромтом, — вздохнул Костя. — Вечно все идет не по плану.

— Ну да, мы просто мастера спорта по выкручиванию себя любимых из самых затейливых ситуаций, — съязвил я.

Настроение было мерзкое. Не выспался, отсидел ноги и задницу в этой машине, достала игра в гляделки с этим молчаливым водителем. И бесило, что от нас требовалось не отсвечивать — даже границу переходили, не покинув машины. Все решил наш таинственный сопровождающий.

— Меня другое удивляет, — тихо сказала Ирка. — Вы-то ладно. У вас и правда большой опыт в преодолении экстремальных ситуаций.

— Как деликатно ты назвала умение попадать в жопу и героически вылезать из нее, — перебил Штофф не менее угрюмый Денисов.

— Да называйте вы это как хотите. Разница-то в том, что у вас такой опыт есть, а у меня — нет. Я же гребаный тепличный цветочек!

Я поперхнулся. Это Ирка-то тепличный цветочек? Тоже мне, блин, венерина мухоловка или какое там растение насекомых жрет. Допустим, до Ани Грасс Ире все же было во многом далеко — все же Грасс давно играла в радамантовы игры. И все же наша Ириша не казалась мне такой уж рафинированной.

— Нет, ну сами подумайте, — продолжала Ирка. — Меня же всю жизнь оберегали. Да, учили, готовили, пичкали теорией. Но у меня никогда не было таких серьезных задач.

— Ты заварила всю эту кашу, — ответил я. — Если бы не то письмо, кто знает… Может не успели бы.

— И все равно я не боевой агент, — возмущалась девушка. — Мне, конечно, приятно. Но я и правда не понимаю, зачем меня туда посылают.

Наш водитель снова взглянул в зеркало заднего вида и впервые за долгое время нарушил молчание.

— У всего есть рациональная причина, — сказал он. — Мне она неизвестна. Знаю лишь то, что вашего общества пожелал сам Великий князь.

***

Мы въехали в Константинополь с запада. По правую сторону от трассы искрилось в лучах полуденного солнца Мраморное море — воды казались лазурными. Вдоль берега тянулись длинные полосы пляжей, но чем ближе мы подъезжали к городу, тем плотнее становилась застройка.

— Да он, должно быть, не меньше Петрополя, — присвистнул Денисов.

— По населению примерно столько же, а вот площадь столицы действительно почти что вдвое больше. Здесь традиционно предпочитают строить невысокие дома, а то и вовсе живут в отдельных, — пояснила Ира, в очередной раз подтвердив звание ходячей энциклопедии.

Константинополь и правда поражал воображение. И дело было не в воздухе двух морей, не в этом ослепительном южном солнце, а в самом духе этой земли.

Все здесь дышало древностью, и, кроме того, местные жители, должно быть, с уважением относились к истории и культуре всех народов, что обитали здесь за столь долгий срок. Я видел массивные купола греческих церквей, острые, как зубочистки, шпили храмов католиков-генуэзцев, минареты и украшенные полумесяцами шпили в турецких кварталах. И все это утопало в садах — каждый свободный клочок земли обязательно был чем-то засажен. Местные жители особенно любили фруктовые деревья — такие раскинулись возле каждого частного дома.

Я еще из прошлой жизни помнил, что Стамбул-Конатнтинополь, или, как нынешние греки его называли на древний манер, Византий, был уникальным местом — расположенный одновременно в Европе и Азии, между Мраморным и Чёрным морем. Европейская и азиатская части города были соединены многочисленными мостами и тоннелями, и здесь вовсю был развит водный транспорт — по морю и проливу сновали маленькие ловкие кораблики и паромы. Но одно дело читать в книжках, а другое — видеть своими глазами. И сейчас я был особенно рад, что природа наградила меня острым зрением.

— Поверить трудно, что город все это время остается на своем месте, — Ира жадно глядела в окно. — Ведь Византион основали около 660 года до нашей эры.

— Ага, только в квартал с таким же названием я вам по ночам ходить не советую, — отозвался шофер. — Ночная жизнь там бурная, но греков и русских там не любят. Впрочем, там никого и ничего не любят, если это не деньги.

Ира нахмурилась.

— А где сейчас безопасно?

— Там, куда мы едем. Сейчас потолкаемся по пробкам — местные дороги смерти подобны, можно легко застрять на три часа в заторе.

— И куда именно мы направляемся? — уточнил я.

— Название «Ипподром» вам о чем-нибудь говорит?

— О лошадях, вестимо.

— В контексте Византия, юноша.

Я пожал плечами.

— Если честно, ни о чем.

— Значит, путеводитель ты не читал, — скривилась Ира.

— Я и букурештский едва успел открыть…

— Ипподром — это возвращенное историческое название района Султанахмет в самом центре Константинополя. В античные времена там, как можно понять, располагался ипподром. А при турках, когда построили Голубую мечеть Султанахмет, район стал называться в ее честь. Там же расположены Собор Святой Софии, Дворец Топкапы, Цистерна Базилика и другие известные места.

Понятно. Видимо, после того, как Стамбул стал Константинополем, до него дошла волна возвращения к истокам. Поскольку Екатерина Великая и ее наследники были, скажем так, порой излишне увлечены Античностью, то ничего удивительного, что древнему городу стали возвращать древние названия. А потомкам предстояло окончательно запутаться на потеху мертвым государям.

— Значит, обитать мы будем в самом центре, — рассудил я. — Это хорошо. Далеко идти не придется.

— Скоро будем, — предупредил наш водитель. — А пока можете полюбоваться достопримечательностями. Увы, большинство из них вы увидите только из окна автомобиля. График у вас будет плотный.

Чем дольше я любовался городом, тем сильнее хотелось приехать сюда еще раз. Но уже по-нормальному, по-туристически. На недельку, не меньше. И непременно с Ирой, которая, казалось, знала все о каждой пылинке, имевшей хоть какое-то отношение к нашему государству. Чтобы поселиться в уютном отеле — не роскошном и по-восточному вычурном, а в небольшом, но непременно старинном и где-нибудь в глубине сетки маленьких улочек. А то крики вездесущих жирных чаек начали доставать уже сейчас. Представляю, что творилось у самого моря.

Чтобы завтракать крепким турецким кофе, рассекать по воде на маленьком катере, исходить старую часть города вдоль и поперек, а вечером выискивать ресторанчики, в которые ходят местные. Но сперва следовало до такого отпуска дожить.

Автомобиль остановился на относительно широком проспекте перед зданием, здорово напоминавшем отель. Над улицей высился Собор Святой Софии, и он был настолько здоровенным, что, казалось, нависал над половиной города. А вот отель и правда оказался гостиницей. Судя по стилю, имперский — узнавался характерный петропольский классицизм.

— Приехали, — сказал водитель. — Выходим. Следуйте за мной и не отставайте. Ни с кем не разговаривайте и нигде не задерживайтесь. С заселением все улажено.

Мы молча вышли, и наш сопровождающий достал из багажника дорожную сумку Ирки. Как она умудрилась так быстро собраться, для меня все еще оставалось загадкой. Может припасла эвакуационный багаж на случай опасности? С ее паранойей с Ирины бы сталось.

Водитель жестом велел следовать за ним и направился к крутящимся дверям отеля.

«ОТЕЛЬ «КОНСТАНТИН», — прочитал я золотую вывеску. Ну конечно. В чью бы еще честь назвать, если Константинов у нас было в избытке что в Византии, что в Империи.

Немного замешкавшись в дверях-вертушках, мы оказались в просторном холле с высокими потолками. Пахло крепким кофе со специями, откуда-то лилась классическая музыка, а девушки за стойкой регистрации обслуживали толпу итальянских туристов.

Даже не поглядев в сторону рецепции, наш проводник направился прямиком к лифту. Загрузив нас и достав из внутреннего кармана карточку, он вставил ее в приемник и нажал последний этаж. Седьмой. По местным меркам, не здание, а небоскреб.

— Боюсь спрашивать, откуда у вас карта.

— Оттуда же, откуда у вас липовые документы, — сухо ответил водитель.

Значит, и правда из наших. Только этого товарища я ни разу не встречал в Петрополе. Должно быть, один из сотрудников Константинопольского управления. В отличие от Дакии, здесь, как я понял, существовал нормальный филиал Отделения. Вряд ли местные агенты были в восторге от появления нашей братии, но хорошо бы успеть договориться и скоординировать действия.

Когда двери лифта открылись на последнем этаже, перед нами возникли… Я бы назвал это воротами. Потому как на обычные двери эта конструкция точно не походила. Что бы ни находилось на этом этаже, охранялось оно как следует.

Проводник снова провел карточкой, затем набрал какую-то комбинацию кнопок на металлических дверях и поднял голову наверх. Я проследил за его взглядом и увидел камеру. Видимо, усиленная артефактами, а может и на старую добрую пленку писала. И лишь после всех этих манипуляций двери медленно, с тихим шипением, разошлись в стороны.

— Насколько удачный момент задавать вопросы? — спросил я.

— Неудачный. Подождите немного.

Но вопросы застряли у меня в глотке, когда я увидел то, что скрывали эти двери. Если представить себе смесь бункера, дворца и отделения полиции, да еще и в исполнении дизайнера, подсевшего на галлюциногенные грибы и почитающего талант Сальвадора Дали, то получится примерно то, что открылось нашему взору.

Костя на всякий случай протер глаза, а Ирка ошарашенно пялилась на интерьер, позабыв о сумке. Водитель подхватил поклажу и сунул ей в руки.

— Да, в первый раз впечатляет, — сказал он. — Потом привыкаешь и перестаешь обращать внимание. Ну, какое помещение дали, такое и используем… За мной, господа.

Мы прошли по коридору, пол и стены которого были выложены мозаикой в виде оптической иллюзии: мелкие черно-белые плитки рябили в глазах, вызывали головокружение, а каждый следующий шаг, казалось, должен был затянуть в пропасть.

— И кто это выдумал? — позеленев, спросила Ира.

— Раньше это были личные покои Великого Князя Александра Константиновича. Не любит он останавливаться в чужих дворцах во время поездок, предпочитает отели. Поэтому построил собственную гостиницу, а весь верхний этаж отвел под собственные апартаменты. Ну, Великим князьям можно простить некоторую эксцентричность.

Значит, мы в гостях у самого Великого князя. Что ж, если от кого и ожидать всякую дичь, так это от него. Хотя в личном общении этот дядька совсем не оправдывал того экстравагантного образа, который так старательно создавал. Нормальный мужик, здравый, без фигни. Ну а тараканы — они есть у каждого.

— Прошу, — водитель распахнул перед нами дверь, и мы оказались в небольшой гостиной. Вся мебель здесь была неправильной формы, а светильники в виде здоровенных оплывающих свечей смотрелись так натурально, что, казалось, сейчас заляпают весь пол воском. В центре зала располагался низкий стол в виде среза огромного камня, а вокруг него были навалены подушки, расшитые восточными узорами.

Я уставился на проводника.

— Ждем еще кого-то?

Он закрыл дверь, вернулся к нам и жестом пригласил располагаться на подушках. Мне хотелось как следует размять затекшие ноги после десятичасовой поездки, но тут их хотя бы можно было вытянуть.

— Теперь можно представиться как подобает, — сказал водитель и достал из внутреннего кармана корочки с гербом Империи. — Юрий Сергеевич Пангеев, советник Его Императорского Высочества Великого князя Александра Константиновича по вопросам сотрудничества с Тайным отделением.

Я тихо крякнул. Надо же, какие должности бывают.

— Стало быть, вы, Юрий Сергеевич, не из наших.

— Сейчас нет наших и ваших, ваше сиятельство, — отрезал Пангеев. — Но если вам интересно, как я оказался на этой должности, то не вижу смысла скрывать, что Александру Константиновичу рекомендовали меня, когда я еще проходил службу в Тайном отделении.

— Конечно. Ведь бывших сотрудников не бывает, — улыбнулась Ирина.

— Именно так, ваше благородие. А в условиях, в которые мы оказались поставлены, сейчас пригодятся все связи. Над этим наши здесь уже вовсю работают. Не думайте, что местное Управление сидело сложа руки. Другое дело, что готовились мы не к такому развитию событий. Тем не менее уровень подготовки довольно высок.

Дав нам переварить озвученное, Пангеев уселся по-турецки возле стола.

— В скором времени к нам присоединится сам Великий князь. Пока же я считаю правильным посвятить вас в курс дела. Планы перестраиваются на ходу, мне это не нравится, но делать нечего.

— Где хранится Осколок? Мы полагаем, что Букурешт — это отвлекающий и ослабляющий маневр. Настоящая цель — артефакт.

Пангеев кивнул.

— Это нам уже передали. План корректируется. Что до Великого Осколка, он находится там же, где и был обнаружен — в подземелье под Святой Софией. Боюсь, его невозможно быстро переместить.

Скверно. Можно было бы лихо испортить малину Юсупову, просто перевезя артефакт в другое место. Знать бы еще, по каким причинам его нельзя вытаскивать из-под собора…

Я хотел было расспросить Пангеева подробнее, но в этот момент дверь гостиной распахнулась, и нас обдало ароматом тяжелого пряного парфюма. Шлейф убийственный — аж в носу защипало.

А затем, когда глаза и ноздри смирились с этой газовой атакой, я увидел Великого князя. Эксцентричен, как всегда. Хорошо хоть, без шубы.

А еще Александр Константинович был со спутницей. И уж ее я увидеть в этом месте точно не ожидал.

— О! Михаил! Константин! — воскликнула с характерным французским акцентом дива Мари Буайе-ле-Дюсон и обернулась к Великому князю. — Мон амур, почему ты не сказал, что мы встретим старых друзей?

Глава 37

Все тут же повскакивали со своих мест, а мы с Костей оторопели.

«Ек-макарек!» — выдохнул Денисов у меня в голове. — «ОНА — и здесь? На кой черт он ее притащил?»

На его месте я бы задался и другими вопросами. Обычных любовниц на совещания Тайного отделения не приводят. Даже информаторов предпочитают прятать. Так какую ценность для нашего дела представляла французская дива? Что она знала о готовящемся нападении, если сам Великий князь — крайне разумный человек, между прочим — привел ее сюда?

Ирка, не знавшая мадемуазель Мари лично и не понимавшая всего контекста ситуации, первой вспомнила о приличиях. Исполнив безупречный реверанс, она склонила голову перед парой.

— Ваше Императорское Высочество, — выдохнула она. — Рада встрече с вами и вашей спутницей.

Александр Константинович широко улыбнулся.

— Ох, Ирина Алексеевна, а вы похорошели пуще прежнего с нашей последней встречи, — он обернулся к диве. — Дорогая, счастлив представить ее благородие Ирину Алексеевну фон Штофф, племянницу баронессы Матильды фон Штофф из Петрополя. Ирина Алексеевна, представляю вам Мари Буайе-ле-Дюсон, ярчайшую звезду парижской танцевальной школы и мою давнюю подругу.

Дива чарующе улыбнулась.

— Сколь прелестное создание! Безмерно рада знакомству, мадемуазель Ирина, — она перевела взгляд на нас с Денисовым. — Должна отметить, у вас, юные господа, прекрасный вкус на женщин.

«Это о каких еще женщинах она говорит?» — просверлил мой мозг вопрос Ирины, пока мы с Денисовым церемонно приветствовали Великого князя. — «И хорошо бы объяснить, откуда вы вообще с ней знакомы».

«Вместе ехали на Балканском экспрессе», — ответить я. — «И с нами ехала Аня, так что дама говорит о тебе и Грасс».

«И все?»

Ох уж эта ревность…

«Да, Ир. Если ты не заметила, в мой график довольно трудно вписать свидания даже с одной девушкой, не говоря уже об остальных».

Ира хихикнула в моей голове и оборвала ментальный канал. До сих пор не мог понять, она всерьез ревновала или просто лишний раз меня дразнила. По ней же хрен поймешь. Ну да ладно. Вопросики к мадемуазель Буайе-ле-Дюсон у меня все равно остались.

— Выходит, ты уже знакома с этими юными господами, — Великий князь покосился на диву. Та изящным жестом смахнула с лица прядь волос и улыбнулась.

— Конечно, мон амур, это как раз те двое героев, что отбили атаку на поезд. Правда, после этого мы друг друга потеряли. Нас сразу же увезли в Букурешт, а юные господа проследовали вместе с теми военными…

Александр Константинович смерил нас оценивающим взглядом, но, подумав, одобрительно кивнул.

— Растешь, Соколов. Ценю.

— Рад услужить, милостивейший государь, — улыбнулся я с легким поклоном.

Дива удивленно вскинула тонкие брови.

— Соколов? Вы, Михаил, представлялись мне под другой фамилией…

— Ну, вы тоже не упомянули о знакомстве с Его Императорским Высочеством, — улыбнулся я. — Полагаю, мы оба понимаем, что порой для успеха дела нужно кое-что утаить.

Мари Буайе-ле-Дюсон наградила меня ласковой улыбкой.

— Разумеется, я все понимаю, Михаил. Но раз мы оказались здесь, думаю, можно говорить открыто. Значит, вы — Соколов, а ваш друг?

— Денисов, — представился Костя. — Один из сыновей графа Денисова.

Дива обратила взор на Великого князя.

— Не устаю поражаться тому, что ваши дворяне до сих пор так охотно идут на службу. После нашей великой революции те аристократы, кому посчастливилось остаться в живых, не особенно жаждут служить государству.

— У нас в Империи многое построено иначе. И чем больше государь заботится о своих подданных, тем охотнее они готовы помочь стране в час нужды, — ответил Александр Константинович и жестом пригласил всех расположиться вокруг стола. — Юрий, ты уже посвятил новоприбывших в актуальный план?

Вытянувшийся по струнке Пангеев покачал головой.

— Боюсь, не успел, милостивейший государь.

— Тем лучше, — пробасил Великий князь и с удивительной ловкостью расположился на подушках. Француженка заняла место рядом с ним и с любопытством разглядывала Ирину, пока Романов копался во внутреннем кармане своего не то халата, не то плаща. Наряд был явной отсылкой к восточным костюмам. — Я как раз принес кое-какие актуализированные сведения…

Мы замерли в ожидании. В конце концов нам даже не было ясно, какую именно роль нам отвели в этой операции. Ясное дело, задача — не дать Юсупову завладеть силой Великого Осколка. Но вот реализация… Ох как много вариаций можно было придумать.

— Господа, первым делом я хочу поблагодарить вас за столь быстрый отклик, — начал Александр Константинович. — Слава богу, нам все же удалось уговорить моего брата изменить маршрут и прибыть в Букурешт раньше. Разумеется, об этом уже наверняка стало известно нашим недругам, и все же я надеюсь, что это обстоятельство существенно усложнит им жизнь. Впрочем, и мы столкнулись с трудностями.

Пангеев жестом попросил слово, и Великий князь позволил.

— На данный момент расклад следующий, — начал помощник, почесав залысину. — Отталкиваемся от того, что Великий Осколок невозможно переместить из подземелья Софии.

— Прошу прощения, но почему это невозможно? — спросил я.

— Судя по всему, эта волшебная глыба имеет некое градообразующее значение, — ответил за Пангеева сам Великий князь. — Увы, даже за столько лет нам не удалось до конца понять происхождение этого артефакта и все его возможности. Но одно мы уяснили точно — какая-то часть Великого Осколка должна непременно оставаться в Константинополе. Даже после того, как он раскололся и активировался, все попытки переместить его полностью приводили лишь к катастрофе.

— К какой катастрофе? — побледнев, спросила дива.

— В городе начиналось землетрясение, на морях бушевал шторм, и вся природа словно сходила с ума. Мы не можем подвергать риску столь населенный город. Поэтому в Византии осталась часть камня, составляющая чуть больше половины от изначального размера. Остальное увезли в Петрополь — часть разделили и раздали аристократам, а самый большой осколок остался у моего Дома.

Что ж, становилось немного понятнее. Хочешь разрушить древнюю столицу — просто попытайся перетащить эту каменюку в другое место. Интересно, Юсупов об этом знал? Судя по лицу Ирки, она была не в курсе, а уж она, казалось, перечитала вообще всю литературу, связанную с происхождением и работой Осколков.

Вообще, конечно, странно все было с этим Великим Осколком. Судя по всему, ни османы, ни греки о нем не знали — когда я изучал историю Благодати в Аудиториуме, не было никаких сведений об активации. Никакой магии, никакой суперсилы — ничего до той войны, когда его обнаружили. Правда, один из византийских историков в хронике строительства Софии упомянул, что при рытье был найден элемент породы, который не брал никакой инструмент. В итоге, по словам того византийца, камень решили не трогать и оставили частью подземелья.

Так до сих пор и не было ясно, что послужило причиной активации. Самая распространенная версия — что на осколок попала кровь, и это его заставило силу проснуться. Но чье это было творение, откуда оно там появилось — неизвестно.

— Итак, мы привязаны к одному месту, — продолжил Великий князь. — С одной стороны, жаль, что мы не можем уберечь артефакт путем его перемещения, с другой — мы точно знаем, где и когда ожидать гостей.

— Нам потребуется полная синхронизация с происходящим в Букуреште, — добавил Пангеев. — Этот вопрос улажен. Петропольское Управление дало добро и уже размещает оборудование. У нас будет полное понимание происходящего, мы будем подключены в режиме реального времени. Соответственно, когда начнется провокация в Дакии, для нас это станет сигналом к полной готовности.

Отлично. Значит, об этом позаботились. Впрочем, если за дело взялся один из Романовых, да еще и столь весомая персона, халтурить никто бы не стал.

— Теперь о плане защиты, — продолжил Пангеев и развернул на столе несколько чертежей. — Это самые актуальные карты подземелий — старая часть Константинополя ими испещрена, но многие ходы обвалились, иные были залиты водой из Цистерн. Так что в данный момент специальная группа обследует пути подхода к подземелью Софии.

— Думаете, через парадный вход они не заявятся? — спросил Костя.

— Не в этот раз, — ответил Александр Константинович и принялся задумчтво крутить ус. — В прошлый раз они хотели организовать все с помпой. Особо не таились, даже сделали ставку на то, что в столь дерзкий план никто не поверит.

— И провалились, — тихо добавил Пангеев.

— Именно. Излишняя самоуверенность их замысел и погубила. Поэтому сейчас, полагаю, они будут осторожнее. Не станут светиться, не будут провоцировать. У них есть один шанс, и будет ли следующий, неизвестно. Так что я ожидаю, что они постараются проникнуть из-под земли.

Я рассеянно кивнул, разглядывая схемы. Первая была картой Ипподрома — довольно современная, и на ней красным маркером были обозначены важные точки. Я увидел расположение Софии, Цистерны Базилики, нескольких дворцов и даже нашего отеля. Масштаб позволял даже посчитать дома — район был небольшим.

Великий князь взял мундштук и использовал его как указку.

— Вот здесь, собственно, и начнется самое рубилово, — он указал на храм, а я кашлянул, удивившись такому лексикону. Да, уже подзабыл, что этот дядька любил эпатировать публику. — Юрий, пожалуйста, дай коллегам справку.

Пангеев выпрямился, расправил плечи и принялся вещать:

— Собор Святой Софии — патриарший православный собор, всемирно известный памятник византийского зодчества, символ «золотого века» Византии. Сердце Константинополя, если позволите. Во времена Византийской империи собор находился рядом с императорским дворцом. В 1453 году после захвата Константинополя османами собор был обращён в мечеть, однако никаких упоминаний об обнаружении Осколка в Османский период нет.

Пангеев вытащил из стопки план собора.

— Архитектура характерная для базилики византийского периода, хотя несколько раз храм достраивался. Как видите, это продолговатый четырёхугольник, образующий три нефа: средний — широкий, боковые — более узкие. К подкупольному пространству с востока и запада примыкают две ниши с полусферическим верхом: в каждую ведут по три меньшие ниши. С северной и южной сторон подкупольное пространство сообщается с боковыми нефами.

Ну допустим. В принципе, сориентироваться легко. Постройка, конечно, грандиозная, но могло быть гораздо хуже.

— Прочность стен храма достигается за счёт добавления в строительный раствор экстракта листьев ясеня, — вещал Пангеев. — И все же мы опасаемся, что удары Благодатью высоких рангов могут повредить стены и древние мозаики. Поэтому мы настоятельно рекомендуем всем группам воздержаться от применения мощных боевых заклинаний в целях сохранения исторического наследия.

«Мы настоятельно рекомендуем» в переводе с пангеевского языка означало: «Если заденете хоть одну диковинку, мы вас самих превратим диковинки, заспиртуем и выставим в Кунсткамере в назидание потомкам».

Ну прекрасно! Зашибись план. Колдовать нельзя, стрелять, судя по всему, тоже. Нам их что, врукопашную брать? В таком случае не тех людей они вызвали. Разве что Денисов может отмудохать так, что мама родная не узнает. Ну я кое-что могу. А Ирка — только ментал. Силушки богатырской за ней никогда не водилось.

Я хмуро уставился на Пангеева.

— Это осложняет работу не только людям Юсупова, но и нам, Юрий Сергеевич. В Аспиде люди тоже не лыком шиты, и вряд ли они задумываются о сохранности исторических памятников. Это нам государь головы открутит, если София пострадает…

— Насколько я помню, вы, Михаил, и Ирина Алексеевна проявляли выдающиеся ментальные способности, — улыбнулся Великий князь. — Впрочем, как и я. И все же я надеюсь, что наши недруги изберут подземный путь. Но предусмотреть нужно все. Поэтому внутри самой базилики будет размещен отряд менталистов. Основная задача — взять гостей под контроль.

Ира в сомнениях пожала плечами.

— Можно попытаться, но против того же Юсупова я точно не выстою. В группе нужен кто-то очень одаренный. Можно, конечно, попытаться создать коллективную иллюзию — это собьет гостей с толку и даст нам возможность поджарить им мозги. Но только на ментальные заклинания я бы не надеялась — в Аспиде точно есть очень умелые и высокоранговые менталисты.

— Согласен, — отозвался я. — Мне будет бесконечно жаль мозаику, но если выбирать между выполнением задачи и разрушением, я выберу первое.

Александр Константинович вздохнул.

— Это крайний случай. Поймите, господа, Святая София — символ нашего наследия. Там уже сто лет крестят и венчают императорскую семью. Это не просто старая базилика — это нечто гораздо большее. И когда я убеждал государя в правдивости своих опасений, одним из условий было обеспечить сохранность и базилики, и артефакта силы.

— Заранее прошу прощения за эту дерзость, милостивейший государь, — сказал я, — Но вам шашечки или ехать?

Костя аж крякнул. Как-то я ему рассказывал этот анекдот про такси.

«Ты придурок, Миша!»

Лицо Великого князя от непонимающего превратилось в гневное, когда он понял, к чему я вел. Но ситуацию спасла госпожа Буайе-ле-Дюсон.

— Мон амур, Михаил все же прав. На кону судьба целой империи, а вы держитесь за символ… Кому понадобятся символы, если будет нечего символизировать?

Александр Константинович покосился на диву.

— В таком случае у тебя появится больше работы за эти дни.

— Работы я никогда не боялась, ты же знаешь, — улыбнулась женщина.

О как! Ну хоть какой-то намек на роль этой дамочки в происходящем. Судя по всему, она должна будет либо распустить какой-то слух, либо сыграть в двойного агента, либо, наоборот, кое-что выяснить для нас.

Словно угадав мои мысли, она обернулась к нам.

— Я уже довольно давно делюсь ценными сведениями с Александром Константиновичем. Я и мои девочки из труппы всегда пользовались успехом у знатных поклонников. И порой у них развязываются языки… Как вы понимаете, ценная информация приносит самые вкусные гонорары, иначе я бы не смогла открыть свою школу.

— Так все ради денег? — изумилась Ира.

Дива рассмеялась.

— Конечно, нет, дорогая! Любовь! Любовь правит всем. Меня любит Империя, и я отвечаю ей взаимностью. Собственно, именно меня и пригласили готовить праздник, поскольку я многое знаю о том, что происходит в богемных кругах. К слову, вы вычислили композитора?

Тут уже настал мой черед ронять челюсть и злиться.

— Так вы знали?! Знали, что…

— Непроверенная информация ничего не стоит, — снисходительно улыбнулась дама. — Но, как я понимаю, с Фрамом и Матвеевым вопрос решен. Не зря же они оказались за моим столом в поезде…

Ух чертовка! Почти что Матильда номер два, только эта действовала исключительно обаянием, красотой и изворотливостью — никакой Благодати. Ну и, разумеется, талантом. Не хотел бы я попасться в ее лапы — эта дамочка, быть может, даже даст прикурить Матильде по части соблазнения и выведывания тайн.

Костя громко сглотнул слюну.

— Нас вы тоже в чем-то подозревали?

— Я попросил Мари за вами присмотреть, — ответил Великий князь. — Тайное отделение — уважаемая и надежная организация, но мне хотелось перестраховаться.

— Господа, если не возражаете, перейдем к дальнейшему обсуждению планов, — вмешался Пангеев и достал еще одну карту. — Подземная система, самое сложное.

— Это Цистерна Базилика? — Ира ткнула на некое подобие бассейна, украшенное схематичными колоннами.

— Верно, ваше благородие.

Если я ничего не путал, это было одно из древних подземных водохранилищ Константинополя и, судя по названию и карте, располагалось как раз рядом с нашей Софией. В цистернах хранился резерв питьевой воды на случай засухи или осады города — вода доставлялась по водопроводу и акведукам. Но сейчас по прямому назначению эта система уже не работала — не было надобности.

— Размеры подземного сооружения — 145 × 65 метров, — просвещал Пангеев. — Сводчатый потолок цистерны поддерживают колонны. Стены четырехметровой толщины сделаны из огнеупорного кирпича и покрыты специальным водоизоляционным раствором. Сооружение древнее, по-своему уникальное.

— И мы предполагаем, что именно оттуда Аспида придет за Осколком, — добавил Великий князь. — Ваше место будет именно там, в самом сердце. Мы с вами станем последним рубежом и, что наиболее вероятно, примем на себя основной удар.

Глава 38

Трое суток до «дня Икс» пронеслись одной бесконечной чередой совещаний, актуализации данных и построения планов. Мы не вылезали из апартаментов Великого князя, и гостиная с каменным столом и кучей подушек стала нашим пристанищем.

Мы безвылазно торчали там днями напролет, а Костя пару раз даже отрубился, не имея сил дойти до комнаты, что отвели нам под ночлег. Тогда Великий князь даже сжалился и накрыл его собственным халатом, чтобы Денисова не продуло под мощным кондиционером.

Утро «дня Икс» выдалось на зависть прекрасным: жара еще не успела расплавить асфальт, с Черного моря дул прохладный ветер, а чашка крепкого кофе по-турецки, которую принесла мне Ира в курилку, стала настоящим подарком.

— Спасибо, что заботишься обо мне, — улыбнулся я, принимая кофейную пару, расписанную хитрыми турецкими орнаментами.

— Да не вопрос, обращайся, — отмахнулась Ирка.

Всегда так делала, когда я ее благодарил. По-настоящему она не умела принимать искренние комплименты и благодарности. Вечно смущалась и отмахивалась, словно это ничего не значило. Но я-то давно ее раскусил.

Курилка располагалась на небольшой террасе, и отсюда исторический центр хорошо просматривался. Оживленные даже в ранний утренний час набережные, стихийные рынки со свежими продуктами и спешащие продавцы с корзинами, дворцы — османские и новогреческие, церкви, чайки… Вечно орущие чайки, будь они прокляты!

Ну кто, кто, мать его придумал нелепость, что крики чаек — это романтично? Он хоть слышал, как вопили сотни этих тварей? Накануне одна из особо наглых птиц умудрилась вырвать из рук Денисова бутерброд.

Я поставил чашку с блюдцем на широкий парапет и облокотился об ограду. Левой рукой закурил стрелянную у Костика сигарету, а правой притянул Ирку за талию к себе.

— Достаточно романтично на твой вкус? — улыбнулся я, кивнув на город. — В кои-то веки мы вдвоем, вокруг нас такая красота…

— Вполне, — шепнула Ирка мне на ухо. — Но на свидание не тянет. Я рассчитываю на ужин, вино и танцы на набережной.

— Если сегодня выживем и выполним задачу, обещаю, ради тебя даже пущусь в пляс.

Ирка не выдержала и хихикнула мне прямо в ухо. А я воспользовался моментом, ловко развернул ее к себе лицом и поцеловал. Правда, немного не рассчитал с маневром и едва не сбил чашку.

— Осторожно, дорогой. Второй кофе я варить тебе не буду, — оторвавшись от меня, сказала девушка. — И так много чести.

— А я думал, ты готовишься к роли благочестивой жены. Тренируешься, так сказать.

Ирка аж поперхнулась слюной, а ее лицо перекосило.

— Это сейчас что было? — сурово спросила она.

Я пожал плечами.

— Считай, озвучил кое-какие мысли. Мне подумалось, что будет неправильно оттягивать до самого последнего момента. Внизу, полагаю, будет не до признаний.

Ира вырвала из моих рук сигарету и жадно затянулась. Откашлялась, затянулась снова и с неудовольствием взглянула на курево.

— Никак не могу понять, что приятного вы в этом находите.

— А и не нужно понимать. Просто не привыкай, — я забрал сигарету обратно.

Она принялась ходить из угла в угол, очевидно, размышляя о моих словах.

— Так, значит, ты… Миш, скажи уже прямо. Это признание? Предложение? Какая-то клятва или обещание?

Хороший вопрос. Я и сам задавал его себе много раз. Признаюсь, в период нашей долгой разлуки даже был момент, когда мне показалось, что я окончательно выкинул Ирку из головы. Но стоило получить очередное письмо, и внутри что-то сжималось от нежности и желания быть с ней. Не знаю, было ли это любовью. Но после того, как мы увиделись в Букуреште, я понял, что больше не смогу расстаться с ней так надолго. Точнее, смог бы. Но не хотел.

— В высших кругах принято делать обязывающие заявления, — уклончиво ответил я. — Но мне громкие слова не по нраву, ты же знаешь. Просто если у нас все получится и мы оба останемся живы, я хочу попробовать. По-настоящему, понимаешь? Мне кажется, я уже к этому готов.

— К чему именно? — робко улыбнулась Ира и покраснела. — К тому, чтобы наконец-то…

— Не только. Не люблю полумер. Если уж хотеть женщину, то хотеть ее всю — со всеми последствиями.

— Ого…

— Ага.

Да уж, я просто мастер красноречия, особенно когда пытаюсь говорить искренне. Почему-то на службе всегда отлично выходило, а как только вопрос касался дел сердечных, я превращался в чурбан.

— Короче, я…

Ира поднесла палец к моим губам.

— Давай сперва выживем, хорошо? Ты сам говорил, для Юсупова это единственный шанс. Он использует все ресурсы и возможности, которыми обладает. Лично. Я не хочу умереть, зная, что дала нам надежду.

— Справедливо, — отозвался я и залпом выпил свой кофе. Пищевод обожгла крепкая и настолько пряная жидкость, словно я выпил жидкий огонь. Зато это немного меня отрезвило. — Тогда договорились, что вернемся к этому позже. Если сама захочешь.

Ирка чмокнула меня в щеку и успела отстраниться как раз в тот момент, когда на террасу поднялся сонный Денисов в халате Великого князя.

— Что, голубки, милуетесь?

— Ага, — Ира забрала из моих рук пустую чашку и одобрительно хмыкнула. — А знаешь, турецкие шмотки тебе удивительно идут.

— Все. Штофф сказала — значит, обязательно закажу себе такую же штуковину и буду ходить в ней дома после душа.

— Знал бы ты, сколько она стоит… Это ручная работа и шитье золотыми нитями.

— Если доживу до завтра, поверь, смогу себе это позволить, — улыбнулся Костя. — Кстати, Его Императорское Высочество уже вовсю насилует кофейник в гостиной. Поспешили бы вы на последний инструктаж.

«Последний инструктаж» — прозвучало как-то зловеще. Я не был суеверным, но все равно немного смутился. Костя открыл портсигар и прикурил от заклинания.

— Догоню вас через пять минут.

***

Ничего нового на инструктаже мы не услышали — все было проговорено еще накануне, а ненавязчивая подготовка к операции в самой базилике велась уже несколько дней.

Великому князю удалось договориться с городской управой, чтобы собор закрыли на один день под предлогом санитарной обработки. Это не должно было вызвать подозрений у простых подданных: народу сюда ходило много, София круглый год кишела туристами, да еще и церковные праздники справляли с особым размахом. Символ второго Рима как-никак, а его тоже требовалось убирать. Так что горожан и гостей города ожидали ограждение, табличка и охранники для убедительности.

Охрана состояла из местных сотрудников Управления, хотя и пришлось нарядить их в форму обычных хранителей правопорядка.

Собственно, основной план не изменился, корректировали лишь детали.

Софию постарались максимально отрезать от мирного населения, чтобы срезать до минимума напрасные жертвы.

Первый рубеж представлял собой охраняемый периметр территории, на которой располагалась София. Самое сложное было не отсвечивать, поскольку большое скопление стражей могло привлечь ненужное внимание гражданских. Но территория отлично просматривалась с камер, а установленные артефакты слежения должны были оповестить о всплесках Благодати.

Вторым рубежом, согласно плану, значилась сама наземная часть базилики — как внешняя, так и внутренняя. Снаружи дежурили все те же охранники, а внутри гостей поджидал отряд менталистов, состоявший из спецов местного Управления и нескольких доверенных лиц из свиты Великого князя — все-таки они решили не рисковать. Мне это ужасно не нравилось, но продавить свою линию не вышло. Ладно, будем работать с тем, что имеем.

И, собственно, самое пекло — Третий рубеж. Подземелье, которое при первой экскурсии показалось мне не менее запутанным, чем букурештская система. Любили в древних городах строить тайные ходы.

— Холодно здесь, — Ирка поежилась и накинула на плечи прихваченный свитер. — И можно мне какую-нибудь работу? А то я с ума сойду от ожидания.

— Пока просто ждем, — шепнул ей я. — Не теряй концентрации. Все может начаться в любой момент.

Подвалы базилики действительно были соединены с водохранилищем. Как ни странно, переход был недоступен для туристов — возможно, для того, чтобы стрясти деньги сразу на два билета. Либо, что тоже вероятно, местное начальство просто опасалось за сохранность небольшого перехода. Судя по тому, что я видел, этот узкий коридор с колоннами не был создан для того, чтобы принимать толпы туристов.

Костя оглянулся на Великий Осколок, в основании которого сидел, закрыв глаза, Великий князь. Александр Константинович решил воспользоваться случаем и пополнить резерв. Пока он медитировал, я не уставал восхищаться этим камнем.

Здоровенный кусок неизвестной темной полупрозрачной породы имел неправильную форму, сверкал, окруженный сиянием активации, а воздух вокруг него искрился. Зрелище потрясающее, и мне было сложно оторвать взгляд от этого сосредоточия невиданной мощи.

И пусть в этом подвале оказалась примерно половина от изначального Осколка, она все равно впечатляла: здоровенная, примерно четыре на два метра, она, казалось, даже била по ушам инфразвуком. Моя родовая сила впервые за долгое время осторожно забралась поглубже и не кипятила кровь.

— Хватит пялиться, — шепнул Денисов. — Лучше проверь, как дела у связистов.

Особый отряд поддержки состоял из неодаренных. Двое «сидели на ушах», принимая отчеты от коллег из Букурешта. Еще двое координировали действия на внешних периметрах. Всерасполагались в дальнем конце подземелья, а их техника была окована особым металлом, уменьшавшим влияние Благодати на работу устройств. И все равно Великий Осколок фонил так, что я не представлял, как они вообще могли здесь работать.

Девушка, сидевшая за столом приема данных из Дакии, подняла на нас глаза.

— Штаб, внимание! Есть сигнал от Корфа. Император въезжает в город.

Великий князь распахнул глаза и мгновенно выпрямился.

— Началось, господа, — он окинул долгим взглядом всех собравшихся. — С этого момента все должны быть предельно сосредоточены. Ирина Алексеевна, пожалуйста, помогите мне настроить общий ментальный канал.

Хорошая идея. Благо наличие артефакта под боком давало Романову практически неисчерпаемый запас силы. Ирка подошла к Великому князю, тот протянул ей руку, словно приглашал на танец, и, закрыв глаза, девушка присоединилась к его ментальной проекции.

Костя, явно жалевший о том, что вернул халат владельцу, отбил зубами чечетку и натянул слабенькую «Берегиню», чтобы согреться.

Полностью седой, но удивительно молодой для этого явления парень оторвался от техники.

— Время двенадцать пятнадцать. Перекличка, — проговорил он в микрофон гарнитуры. — Первый рубеж, Соловей, доложите.

Он замолчал, и, видимо, услышав ответ, кивнул.

— Принято. Первый рубеж, Вьюрок, доложите…

Так он дошел до Третьего рубежа. Здесь мы были разделены на две группы: Штаб и Переход.

— Третий рубеж, Переход. Пангеев, доложите.

Мы напряженно замолчали. Седой связист медлил, но затем все-таки кивнул.

— Принято. Штаб — аналогично. Конец переклички.

Ирка судорожно выдохнула. Да уж, жизнь ее к такому не готовила. Но если с детства крутишься при сотрудниках Тайного отделения и обладаешь даром, то однажды нечто подобное непременно однажды бы произошло.

«Спокойно, Ириш», — сказал ментально я. — «Все идет по плану. Ты молодец. И у тебя все получится».

«Спасибо…» — выдохнула она и оборвала связь.

Время тянулось бесконечно долго. Трудно удерживать концентрацию часами, но пришлось изворачиваться. Я для этого выбрал балансирование на грани выхода в ментальное пространство — это отрезало мелкий звуковой шум и фон Осколка и максимально приближало меня к Источнику.

Резкий голос девушки из букурештских связистов вырвал меня из этого состояния.

— Штаб, внимание! Сообщение из Букурешта. Императорский кортеж выезжает на главную улицу. Обстановка — ожидаемая. Пока стабильно.

В переводе на русский язык это означало, что на улицах дакийской столицы творилось черт знает что. Крайне неудобная обстановка для работы: толпы людей, желающих поглазеть на семью государя, сама императорская фамилия ехала в автомобиле с открытым верхом, что превращало их в заметную цель.

И, что хуже всего, НОАРД так и не дали окончательный ответ, готовы ли они отказаться от сотрудничества с заговорщиками. Нам сообщили, что Терезу и нескольких человек заключили под стражу, но Штефана достать не удалось: австрийцы успели вызволить его из тюрьмы и, видимо, все же переправили в Букурешт. Все участники этой мелкой операции были найдены убитыми, а за три дня перевернуть весь Букурешт не вышло. Поиски закончились ничем.

И это меня здорово напрягало. Я всего раз видел этого Штефана, но успел понять, что он был отбитым на всю голову отморозком. Если Терезу, принимай она решения единолично, еще можно было уговорить, то когда в НОАРД случилась рокировка, шансы на мирный исход здорово уменьшились.

— Штаб, внимание! — снова заговорила связистка. — Букурешт на связи. Взрыв.

— Где? — хором воскликнули мы с Костей.

— Уточняю.

Связистка даже прижала наушники руками, а ее лицо болезненно скривилось. Видимо, пыталась пробиться сквозь помехи или сильный фоновый шум. Наконец она опустила микрофон гарнитуры.

— Штаб, корректировка. Серия взрывов. Уточняю расположение.

Костя с тревогой уставился на меня. Ира, принимавшая меньшее участие в построении общего ментального канала, отвлеклась.

— Что у вас?

— Быстро заканчивайте, — сказал я. — У нас проблемы. Кажется, началось.

— Минуту.

— У нас нет минуты! — рявкнул Костя.

Но Великий князь даже бровью не повел. Сконцентрировавшись на сто процентов на задаче — а прокинуть такой обширный канал между всеми одаренными, да еще на столь непростой территории и при помехах от артефакта, было непростым делом даже для первого ранга — он нас не услышал.

— Проклятье! — В сердцах выругался Денисов и оглянулся на связистов. — Штабные, свяжитесь с группами. Полная готовность. Сейчас начнется.

— Есть!

Седой принялся стучать по кнопкам, а его помощник плотнее прижал «уши». Со стороны связистов лился непрерывный поток коротких переговоров, а я почувствовал, как ко мне в голову начал пробиваться ментальный канал. Аллилуйя! Великий князь смог.

«Как слышно?» — пробасил он. — «Второй рубеж, Базилика, ответьте».

«Базилика, говорит Козлов. Слышим вас, милостивейший государь».

«Без этикета, пожалуйста. Просто Романов. Не до жиру».

«Штаб, Романов — принято. Ничего нового. Группа в готовности».

На какое-то время в голове воцарилась тишина — непозволительная роскошь. Связистка Букурешта вскочила со своего места, сорвав гарнитуру с одного уха, но оставив второе — видимо, информация продолжала поступать.

— Штаб! — рявкнула она так, что даже Великий князь вздрогнул. Насколько ее голос был противен, настолько же четко он врезался в голову среди всей этой какофонии. — Взрывы в пяти местах по маршруту. Одновременно. Паника среди населения. Давка… Есть жертвы.

— Что с государем?!

— Жду информации… — девушка вдавила наушник в ухо и поморщилась. — Так… Есть… Погодите. Кто на связи?

У меня резко засосало под ложечкой. Скверное предчувствие, не сулившее ничего хорошего. Связистка побледнела, что-то пробормотала и уставившись на нас пустым взглядом, медленно сняла наушники.

— Штаб, — сглотнув ком, произнесла она дрожащим голосом. — Штаб, внимание! Шестой взрыв. Императорский кортеж. Есть жертвы среди… Среди императорской семьи. И… И сотрудников безопасности. Простите.

Ира зажала себе рот, чтобы не закричать, но Великий князь положил ей руку на плечо.

— Держи себя в руках, девочка. Ты мне нужна. Нужна сильнее, чем когда бы то ни было. Соберись, Ирина.

Кажется, я начинал понимать, зачем она оказалась здесь. Если…

И в этот момент стены подземелья дрогнули. Застонала древняя кладка, пошатнулись колонны, с потолка посыпалась крошка.

Седой схватил наушники.

— Третий рубеж, ответьте! Третий рубеж! Третий рубеж, отвечайте же!

Глава 39

Пока седой связист пытался дозваться до группы у Перехода, мне показалось, что прошла вечность. Александр Константинович долбил пропавших по ментальному каналу, но безуспешно. В какой-то момент мы вообще перестали их чувствовать, словно они установили блок. Или как если бы случилось что похуже, и как раз этот вариант был куда вероятнее.

— Пангеев! — повторял связист. — Пангеев, Переход, ответье! Кожин! Синицина!

Наконец он сдался. Медленно спустив наушники на шею, седовласый сотрудник уставился на Великого князя.

— Переход не отвечает. Никто из группы.

— По ментальному каналу тоже молчат, — добавила Ира. — Точнее, они выпали из связки.

Мы с Денисовым переглянулись.

— Полагаю, это наши гости явились с помпой, — прошептал Костя. — Вы были правы, Александр Константинович. Пришли снизу.

— Пока не подтверждено, — ответил Великий князь. — Соколов, Филаретова, Жуковский, ко мне.

Удивительная перемена случилась с самым эксцентричным из Романовых. Здоровенный, как Александр III из Романовых моего мира, любитель чудить и разыгрывать не только вельмож, но, по слухам, даже государя, сейчас Великий князь мало чем отличался от Корфа. Широкое бородатое лицо стало хмурым, глаза сосредоточенно двигались, следя за происходящим на физическом и ментальном планах, а почти что шаляпинский бас отдавал по-военному короткие приказы.

Я подошел ближе, и одновременно со мной подтянулись еще двое вызванных. Филаретова была сотрудницей местного Управления. Боевик 4 ранга, мощная тетка. На вид ей было лет сорок, но фигуру она сохранила девичью. Только лицо выдавало истинный возраст. Точнее, даже не морщинки, а глаза. Глаза женщины, видевшей много дерьма.

Жуковский состоял в свите Великого князя и прибыл с ним из Петрополя. Насколько я понял, у Александра Константиновича было что-то вроде собственной службы безопасности, и Жуковский как раз работал там. Тоже боевик. Пятый ранг, но с подвохом: специализация стихийная — дивно у него получалась работа с конфигурацией природных сил. Судя по выправке, манерам и характерной стрижке, господин Жуковский некогда был служивым человеком.

Великий князь жестом велел нам подойти ближе.

— Вы втроем отправляйтесь в Переход. Проверьте, что происходит. Но не высовывайтесь, просто выясните, что случилось.

— Принято, господин, — кивнул Жуковский.

— Не высовывайтесь, Соколов, — персонально для меня повторил Романов.

Я кивнул.

— Разумеется, милостивейший государь.

В текущей ситуации у меня не было никакого желания геройствовать и лезть на рожон. Слишком много неизвестных переменных в уравнении. У нас был лишь примерный список людей, которых переправили в Константинополь для Юсупова, но большинство фамилий были мне незнакомы.

Безопасники Романова и спецы из местного Управления оценили риски и составили отряды, исходя из потенциальной опасности. Но, как всегда, могло вылезти что-нибудь непредвиденное. Так что ну на фиг героизм, я тут обнаружил, что быть живым и здоровым — очень здорово.

К нам подошла Ира.

— Связалась с менталистами в базилике. У них все тихо, но их тоже тряхнуло. Снаружи вроде бы тоже тишина.

— Пусть пока остаются на местах и глядят в оба, — распорядился Великий князь. — Не исключено, что гости станут прорываться сразу с двух направлений.

— Конечно.

Ира отвлеклась на переговоры с группой Второго рубежа. Тем временем связистка из букурештской пары пыталась наладить коммуникацию с коллегами. Судя по тихим проклятьям, что доносились из их закутка, получалось скверно.

— Понять не могу… То ли нас пытаются глушить, то ли беда со стороны Букурешта, — возмущалась девушка. — Сигнал постоянно пропадает. Не держится дольше секунды.

— Нет, это не у нас проблема, — проверив что-то на мониторах, ответил ее напарник. — Смотри, у нас все ровно. Это Букурешт.

Они снова поковырялись в аппаратуре, но девушка отрицательно покачала головой и положила наушники на стол.

— Все. Сдохло. Связь с Букурештом окончательно потеряна.

Хреново. Прямая трансляция происходящего в Дакии могла бы нам помочь. Хотя главное, судя по всему, уже случилось. Нападение состоялось, но мы не знали, кто именно стал жертвой, как пострадал и насколько все было серьезно.

— О боже!

Кричала Ира. Я обернулся.

Подруга была в порядке, но с ужасом глядела на Великий Осколок. Артефакт словно очнулся от дремоты. Загудела, завибрировала скрытая в нем Благодать, зарокотали стены. Внутри камня что-то происходило, но я не мог взять в толк, что именно.

Словно внутри Осколка что-то пробудилось, начало расти — какое-то странное свечение. Оно быстро нарастало, и через несколько секунд грани темной породы вспыхнули. Я едва успел зажмуриться от ослепительно яркого света.

Ирка вскрикнула, и я на ощупь метнулся к ней.

— Что такое?

— Больно…

— Где болит?

— Не знаю, — она скрючилась и схватилась за живот. — Словно изнутри что-то раздирает… Не… не понимаю.

Щурясь от яркого сияния, я взглянул на осколок. Свет внутри него пульсировал, бился, как рыба, вытащенная на сушу.

— Назад! — крикнул Великий князь. — Все прочь от камня!

Денисов бросился в сторону. Я схватил стонавшую Ирку и оттащил подальше. Камень задрожал, и вместе с ним принялись шататься своды подземелья. Снова посыпалась крошка с потолка, возмущенно заворчала древняя кладка.

Ирка повалилась на каменный пол, скуля от боли. Я оглянулся на Великого князя. Тот, побледнев, ухватился за колонну, и Жуковский подскочил к нему, чтобы поддержать. Великий Осколок словно сошел с ума окончательно: вспышки стали частыми, как в стробоскопе, и каждая обжигала глаза. Смерть эпилептика.

— Что это за хрень? — орал позади нас Денисов. — Что происходит?

И в этот момент Великий Осколок, озарив нас ярчайшей вспышкой, погас. Исчез свет, что нарастал изнутри, вернулось слабое сияние с редкими яркими искорками. Мне показалось, что оно стало слабее, чем прежде.

Кряхтя и хватая ртом воздух, Ирка поднялась.

— Господи… Вроде отпустило. Думала, умру.

Александр Константинович медленно сполз по колонне на пол. Жуковский хотел было помочь ему подняться, но господин слабо отмахнулся.

— Не нужно. Сейчас пройдет.

— Вы знаете, что это сейчас было? — спросил я, помогая Ирке принять вертикальное положение.

— К сожалению, да, — Голос Великого князя стал блеклым, бесцветным, словно лишился жизни. — Один из Дома, связанного с Осколком, только что умер. Кто-то из семьи. Это был мощный выброс силы.

Кто-то из сотрудников охнул. Связистка прерывисто вздохнула, Денисов перекрестился, а Жуковский снял головной убор.

— Святые угодники…

— И мы не знаем, кто именно, — добавил я. — Связи с Букурештом нет.

Черт возьми. Неужели Корфу не удалось договориться с НОАРД? Или у Юсупова был запасной план на случай, если повстанцы сольются в последний момент? И кто именно погиб? Лишь бы не государь. Лишь бы не наследник… Черт, да никто из них не заслуживал участи Франца Фердинанда из моего мира!

Так, соберись, Миха! Сейчас думать об этом — только нервы мотать. Что бы там ни случилось, Юсупов получил то, что хотел. Сейчас это — главное. У нас еще есть работа. Мы еще можем им помешать.

Великий князь с трудом поднялся и привалился к колонне. Снова отмахнулся от помощи Жуковского, но краски на его лицо стали возвращаться. Уже хорошо.

— План не изменился, — хрипло сказал он. — Случилось то, чего добивался Юсупов — Осколок ослабел, его связь с нашим Домом истончилась. Сейчас он наиболее уязвим для перепривязки. Что бы ни случилось в Букуреште, наша задача — не дать гостям сделать то, зачем они сюда явились. Отставить горе и слезы, не до этого. Соколов, Филаретова, Жуковский — идите на разведку.

Мы молча кивнули.

«Кость, пригляди за ними», — попросил я.

«Не волнуйся. Глаз не спущу».

Я поймал тревожный взгляд Иры. Она обернулась к Великому князю, и тот поманил ее к себе.

— Нужно поговорить, девочка моя. Иди сюда.

Я встретился глазами с Великим князем. Ну конечно, он давно понял, что Ирка была его крови. Ведь именно Александр Константинович тогда выяснил, что Радамант носил в себе силу Романовых.

Жаль, что я не смогу присутствовать при этом разговоре. Жаль, что не смогу поддержать. Я был уверен, что Матильда так ничего и не рассказала Ирке. А если и возникли какие-то сомнения или неудобные вопросы, то аккуратно подтерла память или придумала какое-нибудь правдоподобное объяснение.

Значит, Ирине придется услышать правду от Великого князя. Что ж, это всяко лучше, чем непосредственно от Радаманта. Отец года, блин.

— Идем, — поторопила Филаретова. — Я поставлю купол.

Купол у нее получился неплохой, но я бы сделал лучше. Впрочем, глазастый менталист все равно бы смог по косвенным признакам и фону Благодати нас раскусить. Так что, на купол надеясь, сами мы не плошали: шли тихо, осторожно, стараясь лишний раз не дышать.

Древние подземные ходы не отличались простором: пришлось идти друг за другом — Филаретова впереди, я в середине, Жуковский — замыкающий. Женщина не стала тратить силу на заклинание освещения и воспользовалась фонариком. Тонкий луч высвечивал сырой пол, влажные стены. Пахло застоявшейся водой, церковными благовониями и затхлостью.

Шли недолго — все-таки расстояние между Софией и Цитерной Базиликой было совсем небольшим. Коридор упирался в другой, более широкий и освещенный. Перед поворотом Филаретова остановилась.

«Осторожно. Наши должны быть совсем рядом».

Но никаких следов группы Пангеева мы не видели.

Филаретова усилила купол и осторожно выглянула из-за угла. Отставив одну руку за спину, она на всякий случай сконцентрировала силу для формирования заклинания.

Но не пригодилось.

«Коридор пуст», — сказала она, внимательно всмотревшись в обе стороны. — «Нам налево».

Стараясь ступать как можно тише, мы вышли в основной коридор. Это, собственно, и был сам Переход — он соединял подземелье базилики с водохранилищем. Сюда даже добралась цивилизация: вдоль коридора через каждые метров десять тускло горели лампочки, так что Филаретова убрала фонарь.

«Слышу голоса. Два мужских, один женский», — доложила женщина.

Через пару секунд я тоже их услышал. Правда, эхо сводов Цистерны искажало слова, и я ни черта не мог разобрать. Но вроде говорили по-русски. Уже сигнал.

Филаретова снова остановилась.

«Вон там начинается зал Цистерны», — она указала на плохо освещенный проем. — «Если зайдем далеко, будем как на ладони. Нужно держаться в тени».

«А лучше и вовсе подобраться ближе и не высовываться, как завещал Великий князь», — ответил я.

Филаретова наградила меня снисходительным взглядом. Ну да, ну да, пошел я на фиг, юнец-выскочка. Куда мне до опытных спецов, которые собаку съели на слежке!

Тем не менее дама вняла моим словам. Мы рассредоточились в коридоре — я скользнул к противоположной стене и тихо, почти по сантиметру подобрался к арке, что предваряла зал Цистерны.

Сооружение, конечно, было грандиозное, и за минувшие полторы тысячи лет в подземелье, видимо, особо ничего не изменилось. Стены образовывали прямоугольный бассейн длиной с три олимпийских, не меньше. Потолочные своды были сложены в виде множества куполов и арок, и их поддерживал целый лес мраморных и гранитных колонн. С моей точки обзора эти ряды казались бесконечными.

Колонны были красиво подсвечены, я слышал журчание льющейся воды. Сам бассейн был заполнен примерно наполовину, но все равно глубина была внушительная. Между колонн располагались мостики для прохода над водой. На мраморном дне мерцали тысячи монет, которые бросали туристы — на удачу.

«Группа мертва», — сказал Жуковский. — «Бассейн слева, у стены».

Я взглянул туда и содрогнулся. Может уже насмотрелся на всякие ужасы, но почему-то сейчас в голове крутилась лишь одна дурацкая мысль, что теперь эту водичку лучше не пить.

«Вижу троих», — сказала Филаретова. — «На два часа».

Я тоже увидел их. Трое — мужчина и женщина, еще один мужчина стоял на коленях. Женщина обхватила голову коленопреклоненного, словно обнимала. Но больше это было похоже на то, что она подвергала его ментальному воздействию.

«Это Пангеев», — сказал Жуковский. — «Видимо, сволочи ломают ему память».

Насколько я знал, Великий князь не баловался с установкой блоков по типу тех, которыми не гнушались аспидовцы. Были свои хитрости, но если Юсупов обзавелся действительно высококлассным менталистом, любую хитрость можно было размотать и получить доступ.

Это хреново. Очень хреново. Пангеев знал слишком много.

— Долго еще? — нетерпеливо спрашивал мужчина. — Они нас ждут. Они уже наверняка знают, что мы здесь.

— Не торопи. Я почти его сломала. Мощные щиты, мое уважение.

Мужчина огляделся по сторонам. Из-за мистической подсветки, которая на деле не освещала ничего, кроме колонн, я не мог толком его разглядеть. Но плеск воды на другом конце зала, словно что-то бухнулось в бассейн, отвлек меня.

Нетерпеливый мужчина встрепенулся.

— Что у вас там? — громким шепотом спросил он.

— Размещаем артефакты, — ответили ему из-за ряда колонн. — Начнем отсюда.

— Чего копаетесь? У вас было время!

— Не все настройки можно произвести заранее, ваше сиятельство! — снова всплеск. — Но скоро закончим. Нужно еще минут десять.

— Долго. Живее!

В ответ из-за колонн донеслось ворчание. Но всплески стали раздаваться чаще.

Я вопросительно взглянул на спецов.

«Идеи?»

«Артефакты в воду… Бомбы?» — пожала плечами Филаретова.

«Зачем мучиться с артефактами? Взрывчатки и без Благодати полно. Из Дакии легко достать», — возразил Жуковский. — «Нет, здесь что-то другое».

Пока они спорили, я высунулся чуть дальше. Женщина продолжала истязать мозг несчастного Пангеева. Артефакты продолжали падать на дно водохранилища.

Думай, Миха!

Почему именно на дно? Значит, им нужна вода? Большая масса воды. Жаль, Аньки здесь не было — она в таких хитростях соображала. А здесь явно было что-то хитрое. Я заметил четверых людей в спецовках, которые вытаскивали из сумок небольшие темные камни и бросали их в воду.

— Достаточно или еще? Мы же с запасом делали… — шептал один из" артефакторов«.

— Лучше еще пару-тройку. Для надежности.

— А шеф сдюжит? На каждый нужно много силы — поднять такую толщу воды и направить…

— Это его проблемы, — тихо огрызнулся его собеседник. — Наше дело — настроить и свалить. Пусть поднимает как хочет.

Так, уже интереснее и немного понятнее. Значит, артефакты нужны, чтобы поднять толщу воды и, очевидно, направить ее в нужном направлении. И я даже представлял, что это за направление — зал Великого Осколка.

А что, умно. Залить нас водой, утопить и, собственно, порешать всех одним махом. А Осколку ничего не сделается — лежала же он кучу времени в сырой земле, и ничего с ним не случилось.

Я вернулся в коридор и поделился соображениями с группой. Филаретова нахмурилась.

«Очень рискованная затея. Даже если они точно настроили все артефакты на конкретную воду…»

«Полагаю, работать будет не один Юсупов. Если из человек десять, и они соединят силу в один поток, может получиться. Жопа, господа».

Я снова взглянул на почти сломавшегося Пангеева. Наш купол немного глушил отдаленные звуки, но по его перекошенному лицу и разинутому рту я понял, что он уже просто выл от боли.

Прости, мужик, но выбора у нас нет. Нельзя, чтобы люди Юсупова получили доступ к памяти помощника. Нельзя, чтобы эти артефакты затопили подземелье. Да и просто хотелось уже отомстить и закончить все это.

Жуковский связался с Великим князем. Доложил. Но я уже знал, что следовало делать. Воззвал к Источнику и попросил дать мне все, что было можно. Все, чтобы поднять эту воду и без артефактов.

«Мы ударим первыми», — сказал я.

Глава 40

Филаретова почувствовала, что я начал концентрировать титанический объем силы в ладонях, и с ужасом огляделась на меня.

«Соколов, отставить!» — крикнула она так громко, что даже Жуковский шарахнулся. — «Приказа еще не было. Затея рискованная! Ты можешь нас всех утопить!»

В общем канале стоял галдеж. Снова объявили перекличку, и на этот раз отозвались не все. Бедный седовласый парень пытался идти по списку. А я ждал ответа Великого князя.

Филаретова дернула меня за рукав.

«Соколов, мне много рассказывали о ваших успехах. Но не смейте проявлять инициативу до приказа».

Я не выдержал и взглянул на нее со всей яростью, что копилась во мне все эти годы.

«Я справлюсь. Работать буду не с Благодатью, а с родовухой», — я покосился на зал Цистерны. — «Они заслужили. Я это знаю, вы знаете. Они все это заслужили. У них был шанс выбрать верную сторону».

Жуковский жестом призвал нас к спокойствию и воззвал к Великому князю.

«Соколов хочет направить их оружие против них же», — коротко доложил он и описал мой план. — «Есть риски, но это может здорово сократить шайку заговорщиков».

«И мы лишимся Пангеева. Он жив, но схвачен», — добавила Филаретова.

Сила кипела у меня в руках с такой силой, что я едва их чувствовал. Ох, на этот раз Источник отсыпал прямо по-царски! Что тоже наводило на мысли о моей правоте — предки просто так силой не делились. И если на моей улице перевернулся грузовик с родовухой, значит, духи точно что-то знали и хотели это предотвратить.

«Разрешаю», — коротко отозвался Александр Константинович, и по его тону я понял, что разговор с Ириной был непростым. А может мы пропустили каки-то другие важные вести на общем канале. — «Михаил, действуй. Но осторожнее. Жуковский, Филаретова, помогите ему».

Я поймал укоризненный взгляд женщины. И все же она не стала возражать.

«Принято», — ответила она. — «Поддержим».

Жуковский повернулся ко мне и чуть расслабил узел галстука.

«Ну, юное дарование, руководите», — неприятно улыбнулся он, словно нисколько не верил в успех моей затеи.

Сперва этот Жуковский показался мне довольно скользким, если даже не мерзким, типом. Весь из себя прилизанный, с незапоминающейся физиономией и бегающими туда-сюда глазками. Еще и вежлив был до зубного скрежета. Впрочем, исключительная вежливость как раз была характерна для многих сотрудников Управления.

И только я подумал, что не пошел бы в разведку с таким, как этот Жуковский, в нее нас вместе и отправили. Иронично.

«Я хочу поднять воду первым, пока они не успели активировать артефакты», — повторил я план. — «Судя по разговору аспидовцев, главное воздействие должен осуществлять Юсупов. Если все получится, мы и его притопим. И сказочке конец».

«Что-то я пока не наблюдаю здесь князя», — ответил Жуковский. — «А вот артефакты тем временем почти все разместили…»

Он был прав. Если начинать вечеринку, то сейчас. Но я хотел, чтобы присутствовали все приглашенные лица.

«Подождем еще немного. Должен, ну должен он появиться!»

Филаретова отступила на пару шагов.

«Вряд ли мы сможем помочь Соколову с подъемом воды», — сказала она старшему коллеге. — «Но вот установить и держать крепкий барьер, чтобы вода не пошла дальше в Переход, мы способны. Не хочу, чтобы наших забрызгало».

В принципе, это стоило сделать в любом случае, так что я кивнул. А вдруг не получится? Или я не смогу удержать эту толщу воды под безупречным контролем? Я же никогда не делал ничего подобного. Здесь требовалось сконфигурировать стихийный водяной поток с боевым и впендюрить чистой силой для толчка. Так я себе это представлял. А вот что получится на практике — большой вопрос.

«Лишним не будет», — ответил я. — «Благодарю».

И все равно ни Филаретова, ни Жуковский в меня не верили — я чувствовал этот скепсис кожей. Да и черт с ними. Я всматривался в полумрак зала Цистерны и тихо бесился от нетерпения. Ну давай, черт мохнатый! Спускайся, княже.

Если предположить, что в арсенале у Юсупова было примерно пять десятков аристократов различной степени одаренности, из которых несколько человек точно были лишены силы, то где тогда они все сейчас были? В зале Цистерны я насчитал не более десятка. Где остальная кавалерия?

Предположим, что неодаренные, но лояльные координируют и отвлекают. Даже допустим, что их с десяток. Где еще тридцать наделенных благодатью и очень мотивированных изгоев?

Почему мы их до сих пор не засекли?

Может взрыв в Цистерне — все-таки отвлекающий маневр? Может они решили бахнуть снизу, а основную атаку провести с парадного входа — дескать, пока мы тут тонем и барахтаемся, они спокойно прочешут базилику и спустятся, когда вода вернется в Цистерну? А там и Осколок особо отбивать не потребуется…

Думай, Миша. Думай хорошо, потому что от этого сейчас зависит куча жизней. Ошибешься — и погубишь всех.

Руки уже изнемогали, сила рвалась наружу, а нерастраченный потенциал Источника жег мне кожу. Я вскинул ладони, повинуясь даже не инстинкту — некому внутреннему требованию… Сила соскользнула с моих пальцев и, словно спущенная с поводка гончая, ринулась к бассейну.

И тут общий ментальный канал дрогнул от крика.

«Это Чупрасов! Второй рубеж, Базилика! Нападение на храм! Их слишком много, мы не можем взять столько под контроль. Иллюзия разваливается!»

Филаретова чертыхнулась.

«Соколов, отставить!», — затараторила она. — «Установим барьер, чтобы сдержал воду — Жуковский с этим поможет. Нужно спешить наверх!»

Но руки меня уже не слушались. Ни пальцы, ни тело, ничего. Я превратился всего лишь в проводник силы — застыл истуканом с вытянутыми руками и не мог даже пошевелиться. Разве что получилось чуть повернуть шею.

«Уже не могу…», — прокряхтел я. — «Поздно… Никак…»

— Да мать вашу! — рявкнула женщина вслух. Впрочем, общаться ментально нашей маленькой группе уже и правда не было смысла. Ибо так ярко, как я себя обнаружил, наверное, даже император в Букурешт не въезжал.

Холодное белое сияние чистой родовой силы вспенило воды бассейна. Женщина, что ломала разум Пангеева, резко обернулась.

— Какого черта? Мы еще…

На лице Пангеева расплылась кровавая улыбка.

— Пошли в жопу, сукины отродья!

Он увидел меня. Заметил — и снова улыбнулся. Теперь, когда весь зал был ярко освещен, я разглядел его лицо. Избитое, в ссадинах, с дорожками кровавых слез — последствия взлома щитов. Из последних сил Пангеев вывернулся из хватки сбитой с толку менталистки и бросился в воду.

— Черт! — крикнул Жуковский, но Филаретова оттолкнула его к стене, чтобы он не попал под ответный огонь.

— Выживет — хорошо, — шепнула она. — Нет — похороним с почестями.

— Если сами выберемся, — так же тихо ответил я и усилил напор.

Вода закипела, и находившиеся в ней артефакторы с воплями пытались выбраться на узкие мостики. Черта с два: здесь повсюду был скользкий мрамор, их обожженные пальцы срывались, и вскоре все настройщики снова оказались в бассейне. Они уже не кричали — или я этого не слышал. Шипение кипящей воды заполнило все пространство вокруг нас.

Должно быть, очень хреновая гибель, но я не мог этому помешать. Сила вырвалась. Род так решил. Князь дал приказ. А я был просто палачом.

— Уходим! — едва державшийся на мосту мужчина схватил менталистку за руку и попытался потащить к главному выходу. — Пойдем через верх! С остальными!

— Нет! — женщина пыталась хвататься за колонны. — Нельзя уходить. Нужно активировать…

— Мы на это не подписывались!

Вода поднималась все быстрее. Весь зал теперь был окутан плотными клубами пара. Я не видел ту парочку из заговорщиков, но слышал их голоса. Мужчина пытался убедить спутницу, но она, видимо, оказалась более идейной.

— Здесь сейчас всех сварит! — орал он.

«Все натяните «Берегиню», — велел я коллегам. — «Дамочка права — здесь сейчас станет еще жарче».

Родовая сила отличалась от Благодати в первую очередь тем, что не просто подчинялась другим законам, а исполняла волю духов. Наши духи, видимо, вконец заколебались выдавать мне силу порционно и просто решили положить здесь всех недругов.

Затрещали и вырубились лампы подсветки, где-то на стенах что-то коротнуло. Вода бурлила и уже лизала поверхность мостиков. Я с трудом повернул голову к своим — хвала небесам, они успели выставить барьер в метре от начала Перехода. Меня, окутанного силой, кипяток не доставал, а вот им могло бы и достаться.

«Чупрасов! Второй рубеж!» — кричали на общем канале. — «Что у вас?»

«Бой», — коротко отвечал глава группы. — «Ремизов, Слепцова, Тарасов ранены. Якунин и Алмазова убиты».

«Перегруппироваться», — прорычал голос Великого князя. — «Направили группу с территории к вам. Минуту-две продержитесь, ребятки».

На лице Филаретовой впервые читался страх.

— Половину наших лучших бойцов положили или ранили, — шепнула она, продолжая вливать силу в барьер. Вода билась о полупрозрачную стену. — Значит, главные силы решили пустить над землей?

— Не знаю, — ответил я. — Держите барьер!

Сейчас было не до этого. Сила настолько взбаламутила воду, что она не только поднялась до потолка Цистерны, но и начинала подтачивать выставленный «Покров». Те двое аспидовцев не успели сбежать — волна кипятка накрыла их уже на ступенях, когда они, проскочив по мостам, ринулись наверх. Не успели. И наспех активированная «Берегиня» их не спасла.

Источник развлекался, собирая кровавую жатву, а я не мог ни помешать, ни ускорить процесс. И почему-то это сейчас казалось правильным. Как бы цинично ни прозвучало, но сейчас было не время для полумер. Убивать — так насмерть.

Наконец последние крики стихли, и в зале не осталось ничего, кроме пара и воды. Никто не выжил, кроме нас.

— Соколов, заканчивайте! — кричал Жуковский. — Довольно! Вы всех обезвредили!

Ага. Легко сказать. И все же я уговорил силу успокоиться. Отпустить эту несчастную воду, этих несчастных людей. Или то, что ими было всего пять минут назад. Потребовались долгие, почти бесконечные секунды, чтобы взять иссякающий поток под контроль.

Источник закрылся так же внезапно, как проснулся, и я просто рухнул на горячий пол.

— Вот же дерьмо…

Едва воды опустилась в пределы бассейна, Филаретова и Жуковский убрали остатки барьера и вместе помогли мне подняться. Женщина склонилась надо мной и подала руку.

— Жив? Цел?

— Орел, — прохрипел я. — Сейчас приду в себя. Дайте минуту.

— Нет у нас минуты. Судя по тому, что творится наверху…

Сотрудники огляделись на последствия моей работы. Ко всему прочему запахло вареным мясом. Я всегда ненавидел этот запах, и мне к горлу подкатила тошнота.

— Нужно идти наверх, — сказал Жуковский. — Если сам Юсупов уже в базилике, люди с Первого рубежа станут пушечным мясом.

— Нужен приказ, — опять упрямилась Филаретова. — Мы должны защищать Штаб. Пока Великий князь не даст…

«Переход!» — закричали на общем канале. — «Переход, что у вас?»

«Бульон на вкус так себе, но подошел», — ответил я. — «Что в базилике?»

Только сейчас, когда слабость немного отпустила и позволила сконцентрироваться, я понял, что на общем канале стало подозрительно тихо. Ни криков, ни ругани, ни отчетов о позициях. И, судя по напряженным лицам моих коллег, их это тоже смутило.

«Базилика пала», — тихо отозвалась Ира. — «Все, кто еще может… Все, кто держится, сюда. Вы очень нужны нам в Штабе. Остались лишь мы».

Я быстро натянул «Берегиню» и бросился по коридору. Не говоря ни слова, Филаретова и Жуковский поспешили за мной. Я несся так быстро, как только позволяло заклинание. Если Второй рубеж не сдержал нападение, значит, и правда остаемся только мы. Может кто-то наверху на территории, но толку от них будет немного.

В Штабе помимо Романова, Ирки и Кости было еще трое высокоранговых одаренных. Я опустошил резерв, и у меня осталась только Благодать. Чертов Юсупов меня поимел. Я-то хотел приберечь для него самое вкусное, но пришлось показать фокус с кипячением. Филаретова и Жуковский выдохлись, сдерживая бульон, но силы у них еще были.

Осталось понять, в какой компании явится опальный князь.

«Сколько гостей ждем?» — спросил я на бегу.

«С десяток», — ответил Романов. — «Чупрасов с компанией многих положили. Но остались самые мощные».

Пора бы Великому князю расчехлить Великий Осколок. Я на себе ощутил силу Юсупова, а сейчас он еще наверняка обвешан артефактами. Плюс с ним могут поделиться силой одаренные из его группы. И тогда дело примет не самый радужный оборот.

Мы подоспели как раз вовремя.

Я влетел первым — как раз в тот момент, когда бронированная дверь толщиной в добрый метр буквально расщепилась на атомы на глазах у изумленных связистов.

Ира успела выставить «Покров» — ровно для того, чтобы уберечь всех нас от мириад раскаленных искр.

— Защищать Осколок! — кричал Великий князь, но шум, грохот, стоны почти заглушили его мощный бас.

— Я пуст, — сказал я Ирке, когда она жестом велела мне становиться у подножия артефакта. — Осталась только Благодать.

— Да чтоб тебя!

Жуковский и Филаретова метнулись к Осколку. Остальные уже окружили артефакт, а Великий князь стоял на шаг впереди. На наших глазах между проемом входной двери и нами вырастал плотный барьер — Великий князь плел толстенное заклинание, которое, казалось, должно было поглотить атомный взрыв. Но он был бледен и с трудом держался на ногах.

— Что с ним? — украдкой спросил я Иру.

Девушка дернулась.

— Он снимал с меня все блоки и потратил на них много силы. Все те, которые на меня поставили. Теперь я знаю, кто я. Теперь понятно, почему иногда прорывались вспышки силы. И я очень, очень зла, Миша.

Договорить она не успела — за полупрозрачной стеной барьера стали различимы силуэты. Восемь человек — все обвешанные артефактами по самые уши, все в щитах и защитных заклинаниях.

Мы ударили. Не было времени разбираться. Костя метал боевые связки одну за другой. Ира с боевым кличем ломала мозги и все, до чего могла дотянуться. Один из гостей буквально взорвался, как наполненный краской воздушный шарик. Я инстинктивно отстранился от подруги, чтобы не попасть под удар.

Костя охнул, когда его руку обжег концентрированный «Колобок». Я тут же отправил его себе за спину и встал вместо него позади Великого князя. А затем я увидел Юсупова.

Опальный князь стоял позади своих миньонов. Спокойно, даже с некоторым научным интересом наблюдал, как падали и погибали люди с обеих сторон. Барьер истончался, мы несли потери, а проклятый Великий Осколок перешел в спящий режим.

— Что стоишь, тварина? — улыбнулся я Юсупову, поймав боевой азарт. — Опять делаешь все чужими руками?

— Я жду, — снисходительно улыбнувшись, ответил враг.

Рядом со мной ойкнула Ира, поймав «Косу» в бедро. Но в следующий миг отправила пославшую заклинание женщину в нокаут хорошо поставленным ветряным заклинанием — дамочка подлетела вверх и в сторону, ударилась о древнюю стену и затихла.

— Так чего ждешь? — крикнул я, уворачиваясь от цепочки «Жар-птиц».

Что-то затрещало позади нас. Заворочалось, заставило скрипеть камни и проседать землю. Словно сам ад решил разверзнуться в этом подвале, как будто ему мало досталось.

— «Лихо!» — рявкнула Ирка. — Все в стороны!

Держась за раненую руку, Костя проворно отскочил и увлек за собой Ирку. Великий князь замешкался и почти что попал под удар валуна, но Филаретова успела оттолкнуть его и приняла удар на себя. Камень опустился на нее с противным чавканьем, брызнуло красным.

Твою мать.

— Чего жду? — переспросил Юсупов и принялся медленно спускаться по ступеням. — Вот этого.

Из выхода, что выводил к Переходу и Цистерне, вышел один мужчина. Окруженный пылью, в замаранном светлой каменной крошкой старом костюме. Одним движением руки он смел меня в сторону, и я врезался в наполовину развалившуюся колонну.

— Нет, — прошептал я, когда мужчина приподнял шляпу в знак приветствия и улыбнулся кривой стороной своего лица. — Нет, нет, нет!

Глава 41

— Сукин сын! — я харкнул кровью и снова рухнул на пол. Не успел поставить физическую защиту, а удар Радаманта был такой силы, что, кажется, сломал мне пару ребер.

Но глава Ордена Надежды даже не взглянул в мою сторону. Его внимание занимала лишь Ирина.

— Опаздываете, дражайший, — усмехнулся Юсупов.

Насколько скромно и даже бедно выглядел Радамант — с наполовину парализованным лицом, скрытом полами шляпы, в стареньком костюме из дешевой ткани, в засаленной рубашке… И настолько же контрастировал с ним другой заговорщик.

Князь Борис Андреевич Юсупов вырядился на эту операцию, словно и правда готовился возложить на голову венец. Словно это было не массовое убийство, а чертова коронация.

В белом брючном костюме-тройке, с аккуратно прилизанными седеющими волосами и бриллиантами на запонках и заколке галстука, он, казалось, перепутал адрес. В таком виде только на приемах щеголять. Пыль осела на дорогущей ткани, замарала туфли из выбеленной кожи какой-то редкой рептилии. Но опальному князю было наплевать — сегодня он явно рассчитывал на триумф.

— Впрочем, к финалу вечеринки вы все же успели, — добавил он.

Радамант молча взглянул на него и ничего не ответил. А зря. Мне вот, например, было очень интересно, какого ляда он здесь забыл. Не поверю, ни за что не поверю, что он снюхался с Юсуповым.

Неужели косоликий решил воспользоваться нашей потасовкой и перепривязать к себе Великий Осколок? А что, план хитрый, но рабочий: пусть его враги перебьют себя сами, а он явится под занавес и просто добьет оставшихся. И рук почти не испачкаешь, хотя Радамант уже замарался в крови по самую шею.

Ну сволочь…

Радамант направился к Ирине, но Великий князь преградил ему путь.

— Не смейте вмешивать в это еще и дитя, — сказал Александр Константинович. — Довольно жертв. Она невинна. Это не ее война.

Ловким жестом он отправил Ирку себе за спину. Я попытался подняться, но не смог. Что-то кольнуло в бок с такой силой, что у меня перехватило дыхание. Тело странно себя вело: вроде и боли не было, но каждая попытка пошевелиться превращалась в адскую муку. Еще и заныл шрам от проклятого оружия, словно решил меня добить старой раной. Я приложил руку к ране и почувствовал горячую кровь. Рана открылась.

Денисов вылез из-под обломков стены, но зря — не успел он усилить «Берегиню», как Радамант уже его заметил. Приподнял брови, даже кривовато улыбнулся — и сделал едва заметный жест. Костя повалился плашмя, глаза закатились.

— Поспите, юноша, — сказал глава надеждинцев. — Анна мне не простит, если я вас убью. Но и мешать мне не позволю.

— Охренеть какие сантименты, — прохрипел я, снова пытаясь подняться. — Ты по чью душу явился, а?

Юсупов вышел в центр зала, аккурат к теряющему силу барьеру, и его колдуны расступились. Каждый все еще держал боевое заклинание наготове, но опальный князь жестом велел им не вмешиваться.

— Итак, раз вы здесь, дражайший Радамант, то, полагаю, что вы согласны со сделкой. Вам — девчонка, мне — артефакт.

Мило.

Ира непонимающе вытаращилась на Юсупова. Неужели Великий князь не сказал ей, кто именно даровал ей романовскую кровь? Лицо Александра Константиновича перекосилось от гнева.

— Не позволю!

Он вскинул руки, и они мгновенно окрасились черным — истинным цветом силы Романовых. Великий Осколок завибрировал, а и без того низкий бас Александра Константиновича превратился почти что в инфразвук.

— Не позволю!

Задрожали стены, вокруг тела и рук Романова заклубились сизо-серые спирали дыма с редкими разноцветными искрами. Этот странный дым распространялся, вился маленькими смерчиками, ловко забирался во все уголки и щели огромного пространства подземелья. Никогда не видел подобного заклинания. Что-то из личных разработок Дома Романовых?

— Что это? —переглянулись колдуны Юсупова.

Жуковский с опаской пятился, пока не уперся спиной в стену.

— Что за…

Внезапно мне стало трудно дышать. Миньоны Юсупова, да и сам опальный князь похватались за глотки. Хрипы. Стоны и хрипы. С каждой секундой все больше. Денисов дернулся на полу, не открывая глаз. Остальные из наших — те, кто еще был способен держаться на ногах и колдовать, тоже боролись за жизнь.

Великий князь пошел на крайние меры — использовал колдовство, которое поражало и своих, и чужих. Господи, неужели он не видел иного выхода?

Заклинание не тронуло лишь Ирину и Радаманта. Но я даже не успел удивиться — перед глазами все поплыло. Мышцы шеи расслабились, но виски сдавило тисками. Поплыли разноцветные круги, а в груди горели легкие, словно в них забрался не воздух, а ядовитый газ.

— Ос… остановитесь… — прошептал Жуковский, но в следующий миг просто отключился.

— Хватит! — кажется, это кричала Ирина. Но ее голос казался таким далеким…

Неужели я умру так бесславно? От руки человека, которому служил, которого поклялся защищать… Как-то это… Глупо. Но хотя бы Иринка цела. Почему-то именно эта мысль сейчас успокаивала.

А затем все закончилось в один миг. Тяжесть, что давила на грудь, ушла, и я принялся судорожно хватать ртом воздух. Сизо-серый искристый дым рассеивался так же стремительно, как и наполнил зал.

А в следующий момент я услышал истошный женский крик.

«Дай силу!» — рявкнул я Источнику. — «Сейчас же!»

Духи, казалось, охренели от такой наглости. Я впервые вошел в их обиталище, выбив дверь ногой. Просто ворвался в это пространство без времени и места, потянулся к Источнику и зачерпнул оттуда сколько смог под возмущенное бормотание пращуров.

«Потом накажете», — сказал им я и вернулся в реальный мир. — «Мне нужно выжить».

И лишь окончательно продрав глаза от едкого дыма, я увидел, почему дым рассеялся.

Изумительный белый костюм Юсупова был забрызган алым, как знаменитый белый плащ с кровавым подбоем у булгаковского Понтия Пилата. Юсупов возвышался над схватившимся за горло Великим князем. Алая лужа на полу увеличивалась с каждой секундой.

— Нет!

Александр Константинович пытался закрыть рану на шее, но кровь уходила быстро. Слишком быстро. Когда несколько капель попали на Осколок, тот снова заворочался, загудел — на этот раз с тревожным рокотом.

Кричала Ира. Ее вопль из испуганного перешел в яростный, и она почти что бросилась на Юсупова, но Радамант ее перехватил.

— Спокойно, дорогая, — сказал он, крепко прижав ее к себе. — Не стоит мешать твориться тому, что было давно решено.

Почему Великий князь ничего не делал? Почему не вставал? Он ведь мог попытаться дотянуться до Осколка! Почему он вел себя как обычный смертный? И как вообще Юсупов смог пробиться через барьер высшего ранга? Я же видел, как его вязали… Такой и я бы не пробил.

— Опустите кинжал, ваше сиятельство, — спокойно проговорил Радамант, удерживая вырывавшуюся Иру.

Я попытался встать, но силы снова меня покинули. Видимо, вся энергия родового Источника ушла на то, чтобы не дать мне отбросить копыта. Меня мутило, тошнота подкатила к горлу, и я не смог ее сдержать.

Рвало желчью, но пока организм трясся и исторгал содержимое желудка, я огляделся. Денисов лежал неподвижно. Рядом с ним Жуковский и еще несколько человек. Я не мог понять, дышали ли они. Но то, что прихвостни Юсупова были мертвы, довольно быстро стало очевидно — их лица посинели, а на лицах застыли выражения ужаса и беспомощности.

Значит, нас еще пытались пощадить.

«Ира!» — позвал я. — «Ира, что это?»

Юсупов взглянул на кинжал в своей руке. Невзрачный, простенький. Разве что клинок был чуть длиннее обычного, да и само оружие казалось очень старым.

— Теперь понятно, почему ваши предки так старательно избавлялись от этого оружия, — улыбнулся опальный князь и навис над хрипевшим Александром Константиновичем. — Значит, Андомская сталь берет и вашего брата. Что ж, в таком случае закончить дело будет еще проще.

Андомская сталь. Проклятые клинки. Вот же черт… А ведь рана словно предупреждала меня о том, что эта хрень была поблизости. Но как Юсупов смог достать его?

Да какая уже разница? Главное — Велиий князь уже был не жилец. Если меня едва не угробила простая дырка в пузе, то вторая улыбка на шее точно была смертельной. Но может если дотащить его до Осколка…

Александр Константинович рухнул, но успел дотянуться до Ирины. Разжав отвратительную рану, он вцепился в ее голую ногу окровавленными руками. Девушка вскрикнула, а затем застыла. Со стороны казалось, что от ужаса, но я заметил, как на секунду ее глаза окрасились темным с яркими искорками. Словно звездное небо.

А затем Великий Осколок снова сошел с ума. И я уже знал, что это значило.

Великий князь Александр Константинович Романов умер.

Ира согнулась от боли в руках у Радаманта — издала такой вопль, что стены зашатались еще сильнее. Юсупов вздохнул, но тут же переступил через Великого князя.

— Что ж, теперь можно приступить к основному делу, — будничным тоном сказал он.

Он спрятал проклятый клинок за пояс и направился прямиком к артефакту. Ира замолчала и словно превратилась в статую. Только статуя эта была из черного мрамора со светящимися прожилками.

— Довольно, — прошептала она, позволяя силе выходить. — Хватит.

Я замер, ошарашенно наблюдая за тем, как в ней бурлила мощь Романовых. Глаза девушки вновь превратились в звездное небо. Неужели Великий князь успел что-то сделать? Что-то передать ей…

Радамант попытался ее остановить, но Ира взмахнула изящной кистью — и между ними вырос барьер. Косоликий нахмурился.

— Ирина, остановись. Прекрати. Пожалуйста.

Она не ответила. Юсупов снова потянулся за клинком.

— Усмири свою девчонку или ее постигнет участь родственника.

Ира улыбнулась и перевела жуткий космический взгляд на него.

— Попытайся, Борис Андреевич. Рискни здоровьем, тварь. Увидишь, что будет.

Ее голос звучал словно отовсюду. Возможно, все это и вовсе происходило у нас в головах — все же она была менталисткой и могла действовать привычным ей способом. Но Радамант преградил Юсупову путь к Осколку.

— Теперь вы, Борис Андреевич, стали не просто заговорщиком, но и настоящим почти что цареубийцей. Убийство Великого князя точно обеспечит вам смертный приговор. Так почему бы мне не исполнить его прямо сейчас?

— И навлечь на себя гнев нашей хозяйки? — усмехнулся Юсупов. — Нет, вы не рискнете. У нее каждый на крючке. И каждый получает награду за службу. Я всего лишь сделал то, что было давно проговорено. И вы, уважаемый Радамант, в накладе не остались. Хотели получить девчонку живой и здоровой — пожалуйста. Только как вы будете смотреть ей в глаза после всего, что натворили?

Хозяйка. «Наша хозяйка». Значит, Аспида и Орден Надежды управлялись одним человеком. Женщиной! Юсупов и Радамант — ширмы. Каждого купили, каждому пообещали нечто ценное. Нечто, что для каждого из них было важнее всего.

И для Радаманта это была дочь.

Ирина словно их не слышала. Сила тянулась от нее к Осколку и возвращалась от него же. Я не понимал, что она делала, но надеялся, что она соображала.

— С девушкой я разберусь, — сухо сказал Радамант. — А вот для вас у меня послание от госпожи. Увы, ваше сиятельство, но вас в Петрополе более не ждут. Ваше членство в ордене Темной Аспиды аннулировано. Я прибыл сюда лишь затем, чтобы лично это устроить.

Я с трудом наскреб силу на один «Колобок». Рубашка намокла от крови, сосредоточиться становилось все труднее. И все же я выжидал момент.

Юсупов бросился к артефакту, но Ира оказалась у него первой. Отшатнувшись от обоих колдунов, она припала к Великому Осколку и выбросила вперед обе руки. Радаманта и Юсупова отбросило от нее к стене.

Превозмогая боль, я пополз к подруге, моля небеса о том, чтобы остаться незамеченным. Сейчас толку от меня не было. Даже Благодать иссякла. Я чувствовал себя тряпичной куклой, которую порвали собаки. Только одно заклинание. Только один шанс.

— Она не могла отдать такой приказ. Мы все поделили. Ей — Петропольский, мне — этот! — Прорычал Юсупов и снова выхватил кинжал. Но на этот раз он обратил всю ярость на Радаманта.

Косоликий приподнял бровь.

— Вас обманули, Борис Андреевич. Это чистка. Чистка недостойных носить титул аристократа и обладать даром Благодати. Та, кого вы называете госпожой, устроила новый Потоп моими и вашими руками. Но разница между мной и вами заключается в том, что я не просил больше, чем мог взять. Вы же посягнули на Великий Осколок, хотя не достойны даже его тысячной части.

Какое же удовольствие было наблюдать смену выражений на лице Юсупова. Что, поимели тебя, княже? Поимел Радамант и та госпожа, которая все это заварила.

— Не верю, — тихо проговорил князь. — Не верю. Мы вместе с ней работали много лет.

Радамант усмехнулся.

— Кровь — не водица, ваше сиятельство. В конце концов она моя сестра. И она только что вашими руками убила одного брата, чтобы возвысить другого.

Юсупов выронил кинжал и отступил на шаг. Оглянулся на своих людей. Точнее, на своих мертвецов. Уставился на Александра Константиновича — возможно, единственного человека, который мог настаивать на справедливом суде. Остальные бы попросту разорвали Юсупова голыми руками.

Я подполз к оброненному кинжалу. Увидел, что Радамант меня заметил, но он, скользнув по мне взглядом, ничего не сделал. Даже странно. Денисова вырубил, остальных и вовсе прикончил, а меня не тронул, хотя я все слышал и теперь знал непростительно много.

Может ради Иры? Или потому, что я в свое время помог ее уберечь?

— Полагаю, всем будет лучше, если ваша история закончится здесь и сейчас, — говорил Радамант, не сводя глаз с Юсупова.

Дрожащими руками я поднял кинжал и направил остатки силы на то, чтобы подняться на ноги. Кто бы ни начал это, но Юсупов сделал достаточно, чтобы заслужить смерть. Не будет никакого суда. Нет смысла оставлять ему жизнь. Теперь я знал, кто — конечное звено в этой адской цепочке.

И с Ксенией Константиновной мы непременно разберемся.

Я выпрямился за спиной опального князя и молча ударил. Вложил всю силу в то, чтобы не промахнуться. Да, удар в спину. Да, нормальные герои так не поступают. Но этот помешанный на власти хмырь не заслужил честной смерти.

Юсупов вздрогнул. Попытался обернуться и увидел лишь мою усталую улыбку.

— Все, Борис Андреевич, — сказал я. — Благодарю за службу.

Я вытащил клинок, но не разжал пальцы. Радамант молча кивнул мне и направился к Ире. Она обернулась, шарахнулась от него в сторону и выставила барьер.

— Не смей приближаться! — предупредила она. — Я перепривязала Осколок на себя. Еще шаг — и я тебя испепелю!

Радамант кивнул на меня.

— Не советую. Если тебе дорог этот славный парень. Сейчас я уйду, но мы еще встретимся.

Ира дрогнула. Черт возьми, она засомневалась и дрогнула! Не смогла мной рискнуть…

Радамант понимающе улыбнулся.

— Именно по этой же причине я не причиню тебе вреда, девочка. Любовь делает людей слабыми. Увы, и я не избежал этой слабости. Все могло получиться гораздо проще, не попадись я в эту ловушку. Но что есть, то есть.

Силы меня оставили, и я повалился на пол между Юсуповым и Иркой. Она тут же выставила передо мной барьер, надеясь уберечь от Радаманта.

— Уходи, — велел я этому горе-папаше. — Уходи, пока она не передумала. Сейчас она сильнее нас обоих, а еще она расстроенная женщина. И пока она не решила, что твоя голова дороже моих чувств, проваливай.

Радамант рассмеялся.

— Разумеется. Она сделала все правильно. Воспользовалась даром, что успел дать ей Великий князь. Применила его, чтобы Осколок не достался ни мне, ни Юсупову. Все случилось именно так, как должно было случиться. Теперь остался финальный аккорд — мы уничтожим ту, кто все это начала, — он поправил шляпу и попятился к выходу в сторону Цистерны. — Я не прощаюсь.

Интерлюдия

Петрополь, сентябрь 2023 года

— Ваше императорское высочество…

Стражи и облаченные в форму с особыми отличиями хранители Великого Осколка склонились перед Великой княгиней.

Облаченная в напоминавший мундир строгий костюм, женщина властным жестом велела хранителям выпрямиться.

— Мне нужно побеседовать с вами с глазу на глаз, — сказала Ксения Константиновна и кивком отпустила стражу. Те на миг заколебались, увидев свиту Ее Императорского Высочества — нескольких одаренных из штата личной охраны и наследника помещенного под арест князя Воронцова.

— Милостивейшая государыня, — пробормотал один из хранителей и на всякий случай снова склонился, — Устав велит страже неусыпно находиться при Осколке. Такова воля Его Императорского Величества…

— Которого сейчас нет в Петрополе и функции которого я выполняю во дворце, — отрезала Ксения Константиновна и обернулась к охране. — Пошли вон.

Стражи переглянулись и подчинились. Младший Воронцов проследил за ними долгим взглядом, и лишь после того, как за ними закрылась дверь, позволил себе осмотреться.

— Как вам вид, ваше сиятельство? — улыбнулась Великая княгиня.

Сергей Андреевич Воронцов смущенно улыбнулся.

— В Зимнем дворце в прямом смысле столкнулись разные эпохи. Но это место поистине прекрасно.

— Достойное обрамление для главного сокровища Империи, — согласилась Великая княгиня. — И вы получили ценнейший подарок, юный князь. Вы одарены честью увидеть, как сегодня, с этого зала, начнутся величайшие перемены во всей стране.

Сергей так до конца и не мог понять, за какие заслуги получил не просто приглашение в Зимний, но и право войти в состав свиты Ксении Константиновны. Вот Михаил — да, успел наследить в истории. А он, Серега, что? Просто пытался не дать развалиться состоянию своего рода…

— Странно, что ваши предки решили разместить Великий Осколок в этом месте, — прошептал Воронцов. — Зимний сад прекрасен, но не будет ли надежнее спустить артефакт в какой-нибудь подвал или надежно защищенное убежище?

— Нет, ваше сиятельство, — Ксения Константиновна принялась медленно спускаться по мраморной лестнице. — Не Осколок нужно защищать от людей, а глупых людей от него. Именно этим я сейчас и займусь.

Императорский Зимний сад был одним из самых необычных мест во дворце. Когда за окнами бушевала зимняя стужа, члены царствующей фамилии и их приближённые могли, не покидая резиденцию, отдыхать под сенью южных растений, наслаждаясь ароматом живых цветов, шумом фонтанов и пением птиц.

Оставив свиту у дверей, Ксения Константиновна и Воронцов сошли к садам по широкой белоснежной лестнице, что была с обеих сторон увита растениями и цветами. Впереди расстилалась площадь, вымощенная мелкими кусками мрамора. Посредине из мраморной же чаши бил фонтан, кругом в больших кадках располагались цветы и растения, и от их насыщенного аромата у Сергея закружилась голова.

Цветы и деревья в кадках преображали это небольшое пространство, делая его поистине сказочным. Быть может, Романовы были правы, поместив Великий Осколок именно сюда — волшебному артефакту надлежит быть в сказочном месте.

— За мной, Сергей, — ласково позвала Великая княгиня. — Ничего не бойтесь. Не думаю, что даже артефакт способен причинить вам вред.

Все это смущало Воронцова. Странное приглашение, визит в Зимний… Но Ксения Константиновна была неизменно добра к нему и первой высказала слова поддержки, когда на Воронцовых упала тень деяний Патриарха рода. У Сергея не было причин подозревать неладное.

Поэтому он смело пошел вслед за женщиной.

Низкие каблуки Великой княгини стучали по мраморному полу, она раздвигала руками огромные листья каких-то чудных растений, словно они шли по тропе среди тропического леса. Наконец дебри закончились, и Сергей охнул, увидев цель их визита.

— Господи…

— Не уверена, что Господь к этому причастен, — отозвалась Великая княгиня и скользнула по Осколку жадным взглядом. — Иначе он бы не допустил гибели моего брата.

Женщина развернулась на каблуках и поманила хранителей к себе.

— Прошу, подойдите, друзья. Я должна сделать объявление и рассчитываю на конфиденциальность.

Хранители молча направились к постаменту, возле которого застыла Ксения Константиновна. Сергей насчитал шестерых. Все облачены в темные костюмы старомодного кроя, с плащами и множеством затейливых артефактов на поясах.

— Слушаем, милостивейшая государыня.

— Я принесла новости с юга, — понизила голос женщина. — В Букуреште совершено нападение на Их Императорских Величеств. Должно быть, вы уже заметили, что Осколок это почувствовал и отреагировал. — Хранители молча кивнули. — Император смертельно ранен. Он может не успеть добраться до Константинополя, чтобы получить исцеление от местного Осколка.

Хранители встретили новости спокойно. Лишь глаза на непроницаемых лицах выдали тревогу. У Воронцова дрогнули колени. Значит, все было гораздо хуже. Значит, газеты недоговаривали…

— Мы не знаем, что именно там произошло, но мне известно, что Великий князь Александр Константинович мертв, — продолжала женщина. — Поэтому я вынуждена действовать по протоколу, созданному на случай гибели или недееспособности императора.

Хранители переглянулись.

— Вы имеете в виду… Милостивейшая государыня, вы намерены взять Великий Осколок под собственный контроль?

Ксения Константиновна кивнула.

— Мне больше ничего не остается. Я единственная из рода, кто остался в Петрополе и способен это сделать. Прошу вас, начинайте подготовку. У нас мало времени. Как вы понимаете, теперь у меня стало его еще меньше.

Хранители не спорили. Не задавали лишних вопросов. Кратко посовещавшись, они обступили Великий Осколок в порядке, логика которого была ясна лишь им самим, и принялись как-то… воздействовать на этот артефакт.

— Милостивейшая государыня, позвольте задать вопрос.

— Конечно, Сергей. Задавайте.

— Почему вы призвали меня?

Великая княгиня покосилась на Сергея.

— Потому что сейчас наш Дом наиболее уязвим. Потому что я единственная, кто может контролировать столицу, ибо лишь я имею на это право. И логично, что меня могут попытаться уничтожить. Но с силой Великого Осколка и бессмертным помощником шансы удержать порядок возрастут.

— Думаете, все настолько плохо?

— Желай я свергнуть власть, непременно бы воспользовалась сложившейся ситуацией, Сергей.

Один из хранителей обернулся.

— Все готово, милостивейшая государыня. Можем начинать.

Великая княгиня на миг застыла, словно собиралась с мыслями. А затем вскинула голову, выпрямилась и решительно зашагала к артефакту.

— Прошу, отойдите, — сказала она Воронцову. — Сила Великого осколка слишком своеобразна, и я не хочу, чтобы вас задело.

Воронцов послушно отступил к деревьям. И оттуда он наблюдал за тем, как эта хрупкая невысокая женщина без страха обеими руками прикоснулась к мерцающим граням странного камня. Вздрогнула. Казалось, даже вскрикнула, но рук не отняла.

Осколок заворчал, зарокотал, завибрировал так, что с цветущего куста дождем посыпались белые лепестки. Ксения Константиновна не отрывала рук. Ее окутало темное сияние, больше походившее на дым или туман. Оно искрилось мириадами мелких разноцветных звездочек, и казалось, что этот эфир проходил сквозь тело женщины.

А затем Осколок ярко вспыхнул, и темный туман пропал.

Великая княгиня обернулась к Сергею, и он отшатнулся. Ее глаза были похожи на звездное небо — белки и зрачки заволокло темным, и в них светились те самые искры.

— Вы… Вы в порядке, милостивейшая государыня? — Робко спросил Воронцов.

— В полном, ваше сиятельство.

Женщина обернулась к хранителям.

— Никого не впускать в Зимний сад. Усилить охрану. Мы переместим Великий Осколок в другое место в целях безопасности. Начните подготовку к перемещению.

Хранители синхронно поклонились.

— Как прикажете, госпожа.

А затем она обернулась к Воронцову.

— Мы созываем Малый совет, — она вытащила из внутреннего кармана пиджака небольшой конверт. — Передайте это канцлеру, как только он явится. Это список одаренных семей, которые отныне лишены права владеть Осколками. Пусть процесс изъятия начнется сегодня же.

Алекс Хай В интересах государства. Величие

Глава 1

Собор Святой Софии, Константинополь, сентябрь 2023 года

— Как ты, Кость? — я склонился над бледным Денисовым, даже не зная, чем именно сейчас мог ему помочь.

Напарник слабо улыбнулся.

— Жив, но немного завидую мертвым. Не знаю, что сделал Великий князь… — его голос сорвался, и он мучительно закашлялся, — Но это была забористая хренотень! Разве что врагу такую пожелаю, и то не всякому…

С момента визита Радаманта в подземелье прошло несколько часов — это если верить моим наручным часам. Но я бы не удивился, сойди они с ума и покажи неверное время. Вся аппаратура в подземелье попросту сгорела после того, как Ира начала работать с Осколком.

— Думал, умру, — подумав, признался Костя. — Думал, это конец.

Я молча кивнул. Эта операция и меня слишком часто заставляла задуматься о скорой окончательной смерти.

Вокруг нас суетились люди. Десятки сотрудников Управления с разным количеством звезд на погонах, члены свиты Александра Константиновича, несколько церковных служек из базилики. Даже армию уборщиков пригнали, уж не знаю, откуда. Из почтения к случившемуся все они старались вести себя тихо, но каждый их шаг, каждый шепоток отдавался эхом в купольных сводах подземелья.

Я помог Денисову принять сидячее положение. Он только очнулся, и я успел лишь визуально его осмотреть. Ира заверила, что жизни парня ничего не угрожало, но я все равно не спускал с него глаз. Мне сейчас нужно было чем-то себя занять, чтобы не оцепенеть и не впасть в прострацию. И я решил опекать Костю. Ире моя помощь сейчас была не нужна.

Могло показаться, что худшее было позади, но я в это не верил. Нет. Худшее, настоящее худшее, было впереди. А мы всего лишь случайно оказались на генеральной репетиции этого апокалипсиса.

Но случайно ли?

— Оставь, я в порядке, — Денисов отмахнулся от моей помощи и с облегчением привалился к стене. — Сам как?

— Не жалуюсь.

Откровенничать не хотелось. Не время и не место для рефлексии. Сейчас следовало сориентироваться и понять, как действовать дальше.

Костя внимательно наблюдал за происходящим в зале. В подвал успели притащить яркие прожекторы на высоких ножках — вроде строительных — и сейчас зал освещался их неуютным холодным светом.

— Миш… Мы победили?

Да как тебе сказать, дружище…

— Задача выполнена, но это Пиррова победа, — шепнул я. — Слишком большой ценой она нам досталась, и я все еще не уверен, что мы вообще победили. Избавились от Юсупова — да. Не дали ему заполучить Осколок — да. Но… Костя, здесь такое творилось.

Я-то думал, что после всего, через что пришлось пройти на службе в Отделении, меня уже ничего не проймет. Я жестоко ошибался. И дело было не в великой силе, что стояла на кону. Не в жажде власти.

Я стал свидетелем трагедии и величайшего предательства. Слишком дорогой ценой досталось понимание, кто заварил эту кашу. Теперь я знал, что за всем стояла Ксения Константиновна, и у Великой княгини, должно быть, напрочь сорвало крышу, раз она устроила убийство одного брата и едва не угробила семью другого. И не просто брата — императора, помазанного на трон.

А еще Ира… Узнала правду, да еще при таких обстоятельствах, и теперь ей как-то с этим жить. Что сделают с ней оставшиеся Романовы, когда узнают?

Ира тем временем работала с Великим Осколком. Было трудно понять, что именно она делала, но теперь от артефакта исходил ровный, едва ощутимый фон. Вероятно, ей как-то удалось его усмирить.

— Я бы выпил, — тихо сказал Костя.

— Я бы тоже. Сигарета есть?

Денисов сунул руку в карман и вытащил смятую до невозможности пачку. Едва он открыл ее, как ему в руки посыпался табак.

— Сегодня явно не наш день, — виновато улыбнулся товарищ.

Ну и хрен с ним. Здоровее буду.

К нам подошел невысокий смуглый человек в форме местного Управления.

— Игнатьев, Федор Викторович, — представился он. — Заместитель начальника Константинопольского Управления. Господа, с минуты на минуту прибудет бригада лекарей. Продержитесь?

Мы с Костей переглянулись и, не сговариваясь, нервно хохотнули.

— Конечно, господин Игнатьев, — ответил я, выпрямился и подал руку. — Михаил Николаевич Соколов, Петропольское Тайное отделение.

Игнатьев, несмотря на типичную русскую фамилию, явно носил в себе много греческой крови. Характерный нос, темные глаза, буйные вихры темных волос выдавали в нем южные корни. Он пожал мою руку и понизил голос.

— Михаил Николаевич, могу я претендовать на минуту вашего времени?

Я крякнул от такой неуместной вежливости.

— Разумеется.

Мы отошли буквально на десять шагов в темную нишу — одно из немногих мест, куда не добивали прожекторы. Игнатьев сразу перешел к делу.

— Ваше сиятельство, у меня приказ относительно вашей персоны. Поступил буквально четверть часа назад из Букурешта.

Я сделал заинтересованное лицо, но внутренне напрягся. Кажется, вот и пошли последствия.

— Слушаю.

Замначальника с опаской оглянулся по сторонам и на всякий случай повесил непроницаемый купол.

— До вас успели дойти новости о трагедии в Букуреште?

— Разумеется. В общих чертах. Мы знаем, что императорская семья пострадала во время торжественного приема, но подробности получить не успели.

Игнатьев кивнул.

— Император серьезно ранен. Ему оказали первую помощь, но рана была нанесена оружием из Андомской стали. Вы, должно быть, знаете, что это очень серьезно.

— Проклятье… — я поднял глаза на собеседника. — Насколько все плохо?

— Прямо сейчас Его Императорское Величество перевозят в Константинополь. Есть надежда, что они успеют добраться. Тогда сила Великого Околка сможет помочь государю, и мы избежим худшего. — Игнатьев снова оглянулся. — Рану также нанесли и цесаревичу, но, по моим данным, ему досталось не так крепко. Остальные отделались легкими повреждениями и не нуждаются в особой помощи.

Я нервно сглотнул слюну.

— Когда ожидаем?

— Совсем скоро. В течение часа. Именно поэтому мы здесь так шустро все прибираем. Не думаю, что выздоровлению государя поспособствует этот… пейзаж.

Я покосился на мешки с телами, следы крови, мусор и обломки. Согласен, не самая приятная картина. Особенно то, что стало с Великим князем.

— Что требуется от меня? — спросил я.

Игнатьев устало вздохнул.

— Мой петропольский коллега Корф весьма лестно отзывался о ваших способностях, Михаил Николаевич. Мне известно, что вы… скажем деликатно, в гораздо меньшей степени зависите от Осколков и Благодати. По этой причине, а также потому, что вы ни разу не дали повода сомневаться в вашей верности государю и государству, я прошу вас на время сменить задачу и обеспечить безопасность императорской фамилии в Константинополе. Хотя бы до того момента, как прояснится ситуация с императором и Осколками.

Ничего себе предложение! Да только, кажется, Игнатьев не совсем понимал, что меня несколькими часами ранее выжали, как лимон в заводской столовой.

— Но я точно так же уязвим перед проклятым оружием, — возразил я.

— И все же у вас больше шансов выстоять и помешать недругам. Особенно когда потенциал Великого Осколка значительно растрачен. Нужна подстраховка, и я прошу вас оказать эту услугу.

Я прислонился к стене. Да уж, милый расклад. Нет, желание перестраховаться очевидно. Особенно сейчас, когда уже окончательно непонятно, кому можно доверять, а кому — нет. Но и я был не в лучшей форме. Пришлось взять из Источника слишком много, и эта энергия будет восстанавливаться неделями, месяцами, а то и годами. Впрочем, Благодать восстановится куда быстрее, а это уже что-то.

— Я согласен, Федор Викторович, — отозвался я. — Но раз уж мы заговорили о подстраховке, но и я намерен подстелить соломку. Мне нужны помощники. Нужен Денисов — он хороший боевик и надежный государев слуга. И мне нужна Ирина фон Штофф. По крайней мере, в Константинополе.

Игнатьев кивнул.

— Считайте, они уже ваши. Документы подготовим задним числом, сейчас не до этого. И еще, Михаил Николаевич… — зам замялся и покосился на работавшую с Осколком Ирину. — Я ведь верно понимаю, что теперь ее благородие…

— Вы понимаете все верно, но я бы не советовал вам произносить это вслух, — я многозначительно приподнял брови. — Секреты царствующей фамилии надлежит охранять особенно строго.

— Конечно, ваше сиятельство. Поэтому сегодняшний визит государя и его семьи должен остаться в тайне. Уязвимость императора показывать нельзя. Никому. И я рад, что вы распорядились сделать госпожу Штофф частью своей команды. Кровь к крови.

* * *

— Осторожнее!

Я обернулся на грохот со стороны спуска в подземелье. Денисов подскочил, готовясь помогать, а Ира подошла к артефакту.

— Надеюсь, еще не поздно.

— Сейчас увидим.

В два прыжка мы с Костей оказались возле лестницы, готовясь помогать. Судя по топоту, к нам в подвал заявилась целая делегация: я слышал стук женских каблуков, шарканье и бормотание носильщиков…

Наконец они вышли на свет.

Императора тащили на носилках — простеньких, какими комплектуют кареты «скорой помощи». И несли дочери и супруга. Жуткое зрелище — перемазанные грязью, пылью и кровью женщины, чьи головы привыкли носить венцы и короны, сейчас несли собственного Патриарха к последнему шансу на спасение.

Цесаревич — бледный, мрачный и явно напуганный, шел, опираясь на руку Корфа. Матильды с ними не было, и хорошо — не хватало еще разборок Штоффов.

Когда они спустились, государь приподнял голову и тепло мне улыбнулся.

— Михаил… Николаевич, это ведь вы? — прошептал он. — Мне ужасно неловко, что наша встреча состоялась при таких обстоятельствах.

— Отец, не тратьте силы на разговоры, — шикнула на него старшая из дочерей, но ее голос едва не сорвался на плач. — Молю, не тратьте.

Ирина обернулась и поклонилась.

— Пожалуйста, поднесите государя как можно ближе к артефакту. Положите прямо у подножия. Я сделаю все остальное.

По глазам подруги я видел, что сейчас она молила всех богов о том, чтобы успеть помочь. Уверен, она не желала получить такую силу, не хотела контролировать то, что ей не принадлежало. Такова уж Ирка — и не помыслит о том, чтобы взять чужое.

Женщины послушались — опустили носилки у самого постамента. Императрица украдкой вытерла слезу. Не сдержалась.

— Пожалуйста, отступите на несколько шагов. Особенно те, кто не связан кровью, — распорядилась Ира. — Нет времени на тонкую работу, а сила может вас обжечь.

— Я не отойду ни на шаг, — заявила императрица, но дочерям велела отойти. — Мы венчаны, мы будем вместе во всех радостях и испытаниях. Делай, что должна, дитя.

Спорить и уговаривать времени тоже не было. Ира кивнула и повернулась лицом к Осколку. Судя по всему, она сама сейчас держалась на ногах лишь за счет подпитки от артефакта.

Она дотронулась обеими ладонями до гладких срезов загадочного камня, что-то беззвучно прошептала, и артефакт ответил низким гулом. Что-то снова просыпалось внутри него, ворочалось, как сонный медведь-шатун, с каждой секундой рокотало все громче.

Императрица опустилась на колени и взяла государя за руку. На ее лице отражалась решимость языческой наложницы, что решила последовать на костер вместе со своим мертвым хозяином. Эта твердость и истинная готовность разделить муки меня восхитила.

Камень завибрировал, и вслед за ним начали ходить ходуном стены подвала. Лишь крепкая кладка и особый раствор спасали нас от обрушения. Камень зарокотал, вспышка силы распустилась внутри него темно-фиолетовым цветком и окатила нас множеством искр.

— Ах! — вскрикнула одна из Великих княжон, но Костя жестом попросил ее молчать.

Ира вязала что-то очень мощное и сложное. Присмотревшись, я понял, что она творила нечто вроде мостика — тонкая струйка силы отделилась от Осколка и, управляемая девушкой, направилась прямиком к окровавленной груди императора.

Государыня сжала его руку так, что у обоих побелели костяшки пальцев. Дочери зажмурились, боясь печального исхода. Даже я затаил дыхание. Лишь Ирина сохраняла отстраненность и хладнокровие.

Струйка силы коснулась тела императора, и тот вздрогнул. Закатил глаза, забился крупной дрожью. Понемногу струйка силы растекалась по телу государя, оборачивая его в подобие кокона. Слой за слоем, серым, фиолетовым, черным…

Императрица вскрикнула, когда ее коснулось заклинание.

— Государыня, Ваше Величество… Уберите руку, — шепнул я. — Вы ему не поможете. Только пострадаете…

— Нет! Пусть этот проклятый камень заберет мою жизнь, лишь бы сохранил ее моему мужу!

— Это не так работает, — ответил я и подошел к императрице.

За одно прикосновение к ней без разрешения я мог бы отхватить наказание покруче десятка плетей. Но мне было плевать — пусть потом выпорют. Государыня думала, что помогала, но на деле это могло лишь помешать и сбить Иру с настроя.

— Пожалуйста, — я с усилием разжал ее пальцы и потянул на себя. Женщина зашлась в отчаянных рыданиях, и я притянул ее к себе. — Хотите помочь — молитесь. И дайте девушке закончить.

Государя колотило так, что я начал сомневаться в успехе дела. По сосредоточенному лицу Ирины было невозможно прочитать, насколько у нее получалось.

— Нет… — наконец шепнула она. — Не могу. Нужно больше… Не хватает силы. Разве что…

— Делай что угодно! — взвизгнула императрица. — Не важно, что!

— Это может…

— Делай! Приказываю тебе!

Ира нахмурилась. Не знаю, что она имела в виду — наверняка какие-то осложнения. Видимо, был способ откуда-то зачерпнуть недостающий объем силы?

Подруга сосредоточилась. На несколько мгновений сияние померкло, а затем вспыхнуло с новой силой — еще ярче, снова окатив зал волной искр.

Император забился на носилках, но кокон вокруг него стал почти непрозрачным. Сила лилась в него, наполняла, и человеческий организм пытался справиться с этим потоком.

А потом Осколок просто погас. Разом, в один миг, словно кто-то потянул рубильник. Зал снова окрасился холодным светом строительных прожекторов.

Ира рухнула на пол рядом с государем. Императрица вырвалась из моей хватки и понеслась к супругу, а я бросился к Ирке. Собрав последние капли Благодати, я провел диагностику. Жива! Жива, слава небесам! Просто и правда держалась на том, что давал ей артефакт. Теперь будет долго приходить в себя…

— Господи Иисусе!

Я обернулся. Женщины Романовых окружили носилки и превратившийся в темный камень артефакт, лобызали, обнимали и причитали вокруг распахнувшего глаза Алексея Константиновича. Кокон рассеялся, словно туман, а на месте раны остался лишь небольшой бледный шрам. Даже Великий Осколок не смог стереть удар проклятым оружием без следа.

— Жив! Жив! Святая Мария, — повторяла императрица, роняя слезы над мужем.

Великие княжны осыпали бога благодарностями, а я баюкал на руках потерявшую сознание Ирину. Моя девочка сегодня спасла императора. Быть может, не только его и его семью, но даже целую империю — если повезет. И все она. Моя умница.

— О боже!

Я обернулся на взволнованный возглас Денисова.

Костя едва успел помочь Корфу подхватить резко потерявшего равновесие цесаревича. Петр Алексеевич повис на их руках словно тряпичная кукла, а затем выскользнул из хватки и повалился на пол, словно тяжелый мешок.

— Что случилось? — Крикнул Денисов.

Корф выглядел растерянным.

— Не знаю. Только что стоял на ногах сам… Я проверял, проводил диагностику. Все было в порядке, ему даже не была нужна…

Денисов склонился над упавшим наследником, провел рукой вдоль его тела, пытаясь отследить биение жизни, а затем поднял глаза на шефа.

— Мертв, — удивленно прошептал он. — Цесаревич мертв.

Глава 2

Шепот Денисова прозвучал, словно гром.

— Как мертв? — тряхнул головой Корф и решил все лично проверить. Он бережно опустил цесаревича на пыльный пол, сосредоточил в руках Благодать и попытался достучаться до силы, что носил в себе наследник.

Возрадовавшиеся было женщины с тревогой переглянулись.

— Нет. Не может быть…

Я застыл, продолжая держать Иру на коленях. Ну же, Корф, давай! Скажи, что Денисов ошибся!

По непроницаемому лицу шефа было невозможно понять, насколько все стало хреново. Наконец он поднялся и мрачно взглянул на императорскую чету.

— К сожалению, это правда. Цесаревич мертв. Сила не просто покинула его тело — Петра Алексеевича словно выжали досуха.

Я стиснул Иру в руках. Впору бы произнести молитву, да смысл? Все равно не воскреснет. Если сила ушла из тела, значит, точно все. Капут.

Романовы переглянулись. Я ожидал, что сейчас императрица забьется в рыданиях, но Елизавета Федоровна смогла сохранить хладнокровие. Может до нее просто не дошел смысл сказанного? Такое ведь бывает — в определенный момент мозг словно отключается и перестает адекватно воспринимать информацию.

Лицо императора ожесточилось. Он с трудом поднялся с носилок, сделал несколько нетвердых шагов и опустился на колени перед мертвым сыном.

— Род все же сделал выбор, — тихо проговорил государь и с нежностью дотронулся до бледной щеки наследника. — Как я ни пытался это предотвратить, он все равно нашел лазейку…

Я с недоумением уставился на императора. Голос Алексея Константиновича был блеклым и напрочь лишенным эмоций. Словно он рассказывал не о собственном сыне, а читал сводку неинтересных новостей.

Корф явно чувствовал себя неуютно. Да и во всем зале внезапно похолодело градусов на десять.

— Ваше императорс…

— Прошу, не нужно соболезнований, Вальтер Макарович, — государь поднял глаза на шефа. — Если бы не Осколок, Петр давным давно был бы мертв. Мы боролись, пытались предотвратить неотвратимое, но глупо играть с судьбой и силой, природы которой до конца не понимаешь.

Елизавета Федоровна медленно подошла к супругу и положила руку ему на плечо. Оглянувшись на Корфа, а затем на меня, она кивнула своим мыслям и опустилась на пол. Сложила руки цесаревича на груди, привычным материнским движением поправила воротник. Петр Алексеевич казался спящим — безмятежным, спокойным, просто слишком бледным. И от этого становилось совсем мерзко на душе.

— Кровь, господа, — сказала императрица. — Кровь может принести величайшее благо, но может стать чудовищным проклятием. К сожалению, мы слишком поздно выяснили, что один из моих предков передал мне редкую болезнь. Я принесла ее в эту семью и передала своему сыну…

Было очень похоже не ген гемофилии, который, если я ничего не путал, передала цесаревичу последняя императрица Александра Федоровна в моем мире. Как странно складывались параллели: вроде и миры разные, вроде бы и история пошла совсем другим путем, а некоторые совпадения просто сбивали с толку.

У женщин гемофилия проявляется очень редко, но вроде бы именно женщины являются ее носителями на генетическом уровне. И мать, не страдая плохой свертываемостью, может передать болезнь детям. Тогда сын будет, вероятно, болен гемофилией, а дочь нет, но, как и мать, передаст его уже своим детям. Так получилось с цесаревичем Алексеем в моем мире — гены британской королевы Виктории сыграли с Россией злую шутку.

Но и здесь что-то пошло не так…

— Но ваше императорское величество… Государыня, — осмелился вмешаться я. — Разве Великий Осколок не всесилен? Разве не может он исцелять даже от самых страшных хворей?

Императрица печально улыбнулась, и по ее запачканной пылью щеке скатилась крупная слеза.

— Видимо, не в этом случае. Болезнь редкая и по какой-то причине не поддается исцелению. Поверьте, ваше сиятельство, мы пытались. Много раз пытались… Приглашали лучших лекарей, артефакторов, настройщиков… Медицина не нашла лекарства, не помог и камень. Единственное — нам удалось найти способ конфигурировать силу Осколка таким образом, чтобы он поддерживал тело сына.

Денисов перекрестился.

— Что же это за болезнь такая? — ошарашенно прошептал он.

— Она затрагивает спинной мозг, — ответила Великая княжна Софья. — Передается по наследству, причем может не проявляться несколько поколений, а потом внезапно обнаружиться в любом возрасте. У брата она началась в младенчестве — это самый тяжелый и неизлечимый вариант. Но есть вероятность, что она возникает даже после тридцати лет.

— Она поражает спинной мозг? — переспросил я. — Значит, влияет на весь организм комплексно?

— Именно так, ваше сиятельство. Нарушается работа мускулатуры ног, головы и шеи. Нарушаются произвольные движения — ползания младенцев, ходьбы, удержания головы, глотания. Мышцы рук обычно не страдают. Самое страшное, что чувствительность сохраняется, да и разум развивается как положено. Человек словно заперт внутри своего тела и становится немощным. И, разумеется, долго такие больные не живут. Со временем начинаются трудности с дыханием и глотанием. Больной может питаться только через трубку, а дышит за счет аппарата.

— И все это, находясь в сознании? — ужаснулся Костя.

Софья угрюмо кивнула.

— Именно так. Получается такая медленная и мучительная смерть.

— Похоже на проклятие…

— И я прокляла этим собственных детей, — упавшим голосом сказала императрица. — Принесла этот ужас в сильнейший род Империи и уничтожила наше будущее…

Государь крепко сжал ладонь супруги.

— Мы давно решили, что это — наш крест, что мы должны его вынести, раз Господу было угодно подвергнуть нас этому испытанию. Просто в один момент нам показалось, что все осталось позади. При поддержке Осколка Петя начал двигаться, ходить, смог даже стать наездником и упражнялся в фехтовании. Мы слишком быстро потеряли бдительность…

Значит, вот какой был выбор на самом деле — государь или наследник. Но Ира отдала это на откуп роду, и род Романовых принял жесткое, но верное решение.

Подруга зашевелилась у меня на руках, не открывая глаз. Застонала, сонно зевнула и лишь затем моргнула.

— Ох… Привет.

Я молча кивнул и приставил палец к губам. Она молча проследила за моим взглядом и, увидев цесаревича,кивнула.

— Я предупреждала…

«Ты многое пропустила», — сказал я ментально.

«Я все знаю. Я видела. Мне показали. Просто не успела сказать…»

Ира выбралась из моих объятий и, шатаясь, подошла к императору.

— Ваше императорское величество…

Государь и Елизавета Федоровна обернулись на ее голос. Ира все еще была совсем без сил, и ей пришлось ухватиться за колонну.

— Ирина Алексеевна, — император печально улыбнулся, и в этот момент он стал поразительно похож на своего экстравагантного брата. — Я должен вас поблагодарить.

— Не уверена.

— Должен. Не думаю, что вы сделали этот выбор самостоятельно.

Ира молча кивнула.

— Великий князь… Он успел передать мне знание. Объяснил, что нужно сделать и как воспользоваться связью крови. Я хочу, чтобы вы знали: перепривязать Осколок ко мне было единственным вариантом, чтобы он не достался Юсупову, — принялась объяснять она. — Ваш брат… Александр Константинович пожертвовал собой, чтобы я успела все сделать… И я готова немедленно перепривязать артефакт обратно к вам.

Елизавета Федоровна изучающе глядела на новую родственницу. Интересно, они давно знали, что Ирина фон Штофф вовсе не Штофф? Теоретически, Ирка ведь могла тогда засветиться на балу… Но даже если ее засекли, никто ничего не сделал.

Или сделали?

Может Великий князь с самого начала решил держать Иру в качестве подстраховки? Может потому он и настоял на ее присутствии на операции в Константинополе, что хотел иметь план «Б»?

Император переглянулся с супругой.

— И вы так легко откажетесь от этой власти?

Этот вопрос, казалось, сбил подругу с толку.

— Как можно отказаться от того, что не считаешь своим?

— Но ведь мы с вами одной крови.

— Это не повод, ваше императорское величество. Я просто оказалась в нужное время в нужном месте. Прошу, заберите все обратно. Мне не нужна эта сила, меня к ней не готовили, я не умею с ней управляться…

— Нет, Ирина Алексеевна, — ответил государь. — Если у вас получилось перепривязать Осколок на себя и даже воспользоваться его силой для моего исцеления, значит, у вас достаточно силы и твердости, чтобы справляться с таким потенциалом. Поэтому я желаю, чтобы пока что все осталось так, как есть.

Ира задыхалась от шока. Да и я не верил собственным ушам. Как это вообще возможно, чтобы император добровольно отказался от силы и превратил себя в легкую мишень?!

— Но ваше величество… — прошептала Ирина. — Простите, но это неправильно! Я не могу взять то, что мне не принадлежит. Пусть по крови я связана с вашим родом, но я Штофф. Я росла, воспитывалась и жила как Штофф, и ею я останусь. Прошу, восстановите равновесие и привяжите Осколок обратно к себе. Вам сейчас нужна эта сила как никогда!

Государь печально покачал головой и кивнул на цесаревича.

— Сегодня наш Род и Осколок, который с ним соединен, уже достаточно наказали нас за упрямство и дерзость. Законы рода, любого рода, просты: слабейший, немощный и опасный не должен получать силу и власть. А я собирался передать их немощному единственному сыну, чье здоровье держалось лишь на моем умении конфигурировать потоки. Стоило вам дернуть за нужную ниточку и начать собирать силу для моего исцеления — и порвалось самое тонкое место…

Да уж. Расклад, прямо скажем, так себе.

А вот мне было интересно другое. И, кажется, я начал понимать, к чему мог вести император. Ведь если Елизавета Федоровна передала эту страшную хворь сыну, то могла передать и дочерям. А ведь одна из них — старшая, Софья — теперь становилась наследницей… А если она тоже передаст этот недуг своим детям или внукам? Тогда, выходит, вся линия наследников будет поражена!

Твою ж маман! Не потому ли Ксения Константиновна решилась на этот шаг? Наверняка она знала, она ведь, в конце концов, Великая княгиня, сестра государя. Она должна была знать об этой тайне.

Так что, если Ксения Константиновна совершила то, что совершила, чтобы просто убрать из рода пораженную ветвь? Как отрезают больные части от дерева, чтобы спасти его…

Но тогда зачем она допустила гибель Александра Константиновича? Он-то был здоров. В самом худшем случае можно было передать трон ему…

— Простите, ваше императорское…

— Алексей Константинович, — поправил Ирину государь. — После всего, что произошло, довольно формальностей.

— Простите, Алексей Константинович, но я пока не улавливаю взаимосвязи.

— Все просто, — ответила с разрешения отца Софья Алексеевна и указала на остальных Великих княжон. — Отец хочет проверить, не заболеем ли мы с сестрами после того, как всех нас перестал поддерживать Осколок. Совершенно очевидно, что во второй раз такой ошибки допускать нельзя. Империей должен управлять здоровый человек.

Умница Софья подтвердила мои догадки. Только вот незадача: а если эта болячка, как и гемофилия, передается по женской ветви? Тогда старания будут напрасны. Но, быть может, император знал больше. Возможно, были способы как-то это проверить на, так сказать, раннем этапе.

И все же меня терзали смутные сомнения. Я ни черта не смыслил в генетике, но разве не могли эти болячки, как и многие другие проявления, аукнуться даже через несколько поколений?

Короче говоря, у нас тут имел место скомпрометированный императорский род. И дорвавшаяся до власти Ксения Константиновна, которая такими недугами не страдала.

Ну, в общем-то, бьется…

— И я хочу, чтобы вы оставались носительницей привязки, — добавил император. — Понимаю, ответственность громадная, но… Как вы сами понимаете, особого выбора сейчас нет.

Ира озадаченно что-то прикидывала в голове и, наконец, кивнула.

— Если вы приказываете, мне остается лишь повиноваться.

— Дело не в приказе, а в том, что я вам доверяю, Ирина. Сейчас тот редкий случай, когда я вынужден полагаться не на авторитет и силу, а на надежду. Хрупкая это вещь… Но ничего другого у нас сейчас нет.

— Будьте уверены, у меня нет грязных намерений. Я давала клятву.

— Знаю. И раз уж вам в руки попала такая сила, то я попрошу вас еще об одной услуге. Сейчас почти никто не знает, чем вы обладаете, и я хочу, чтобы так и осталось. Я хочу, чтобы вы стали моим тайным оружием в Петрополе, дорогая Ирина. Я хочу, чтобы вы отправились туда и выяснили, что там происходит. Я должен быть на сто процентов уверен, что наш враг — тот, на кого я думаю.

Глава 3

— А это… Сам Константин Павлович? — Денисов указал на мраморную статую в человеческий рост. Каменный мужчина с приятными чертами лица казался знакомым, только скульптор решил изобразить его в традиционных древнегреческих одеждах.

— Да, — отозвалась Ирина. Поерзав на диванчике, она вскочила и принялась измерять небольшой зальчик нетерпеливыми шагами. Нервничала.

Императорская семья разместилась в роскошном дворце, выстроенном в византийском стиле. После изгнания Османов из Константинополя первый правитель Новой Византии Константин Павлович не захотел перебираться в турецкие дворцы и повелел построить новый. Османское наследие раздали министерствам и прочим ведомствам, а позже и вовсе превратили в музеи. Может и к лучшему: там было на что посмотреть.

Так что сейчас мы с Ирой и Костей нервно переминались с ноги на ногу в украшенной затейливой мозаикой комнатке, что предваряла приемный зал. Сам дворец был поистине роскошным, хотя нисколько не походил на привычные нам петропольские постройки. Константинополь считался столицей Юга, и здесь это подчеркивалось в каждом камушке.

Вместо строгих линий классицизма или пышного барокко преобладала тяга к Античности и романскому периоду. Здание производило впечатление массивного, давящего — дворец был выстроен из светлого кирпича и в какой-то степени походил на укреплённый замок. В некоторых местах стены были очень толстыми — не меньше полутора метров. А на тех стенах, где размесили окна, они были расположены очень высоко, и лишь третий этаж здания имел дворцовый вид.

Толстая прямоугольная башня возвышалась над стенами дворца, а жилые помещения представляли собой разделённое на комнаты прямоугольное пространство. В боковых стенах располагались многочисленные хозяйственные постройки: кухни, конюшня, покои слуг.

В убранстве дворца сочетались библейские и имперски мотивы — множество мозаичных панно были посвящены сценкам из истории Византии и ветхозаветным сюжетам. С одной из сторон к стенам примыкала небольшая домовая церковь — скромная, с небольшим центральным куполом.

Внутренний двор был похож на римский сад — там располагался бассейн, росли фруктовые деревья, по углам стояли фонтаны с питьевой водой. В этот двор выходили вытянутый зал и помещение для приёмов с колоннадой.

— Лучше бы остались у бассейна, — проворчал Костя, промокнув платком пот на лбу. — Не привык я к такой жарище. У воды полегче…

Нас разместили непосредственно в императорском дворце. Предоставили личные покои, снабдили приличной одеждой, накормили, организовали баню — вот здесь как раз пригодились турецкие традиции — и даже дали время немного прийти в себя.

Императорской семье все это время было не до того: оплакивали умершего наследника, а свита занималась организацией траурных церемоний. Государь пока не сообщил о гибели сына, но времени оставалось все меньше. Как только новости выйдут наружу, начнется форменный переполох. Особенно среди петропольской знати, половина которой намеревалась прибыть в южную столицу на торжества.

Разумеется, ни о каких празднествах не могло быть и речи. Теперь империи предстояло погрузиться в траур.

Высокие и довольно узкие створки дверей из красного дерева медленно отворились, и перед нами предстал слуга в ливрее императорского Дома.

— Государь готов вас принять, господа, — тихо сказал он, и я заметил, что на его рукаве уже была повязана черная траурная лента.

Он жестом пригласил нас войти, и мы, не мешкая последовали за ним.

МИновав вытянутый расписной зал для торжественных приемов, мы оказались в куда меньшем квадратном зале с купольными сводами. Одна из стен была полностью застеклена, и сейчас эти двери были открыты и выходили в сад — ветер трепал черные полупрозрачные занавески.

Император принял нас, сидя за круглым столом на четыре персоны. На стеклянной столешнице блестел гранями графин с водой, в узкой вазе стояли две белоснежные лилии. Перед императором лежала толстая кожаная папка, набитая какими-то бумагами. Государь был облачен в черный костюм простого кроя, и под его глазами залегли тени. Он старался сохранять величественное спокойствие, но я чувствовал, что от него веяло болью, обреченностью и печалью.

— Приветствую, господа, — он выждал, пока мы раскланяемся и указал на стулья. — Прошу за стол.

Я немного замешкался, заметив Корфа. Шеф стоял у выхода в садик, и занавески скрывали его фигуру. Вальтер Макарович кивнул нам в знак приветствия, но не проронил ни слова и не сел вместе со всеми.

Когда мы расположились, повисла неловкая пауза. По-человечески хотелось спросить государя, как он держался, выразить поддержку, но… Это означало бы признание его слабости. Нет, уверен, ничего подобного он не желал слышать. Наоборот, лучшее, что мы сейчас могли ему дать — это держаться с ним по-прежнему. Смотреть на него так же, как и в предыдущие встречи.

— Итак, — Алексей Константинович открыл папку и взглянул на нас поверх бумаг. — Благодаря быстрой работе Тайного отделения у нас есть представление о том, что сейчас происходит в Петрополе. Вынужден констатировать, сбываются наши худшие прогнозы.

Мы вопросительно уставились на императора.

— Боюсь, моя сестрица решила, что теперь вся власть в ее руках, — вздохнул Алексей Константинович. — Что ж, она всегда была, пожалуй, излишне амбициозна, но… Но ничего подобного я от нее не ожидал.

— Она захватила власть? — округлила глаза Ирка. — Ваше императорское величество… Прошли сутки! Как можно было успеть…

— Ксения Константиновна установила единоличный контроль над Петропольским Великим Осколком. Теперь мы все от него отрезаны, — Алексей Константинович взглянул на свою руку и печально улыбнулся. — А я, можно сказать, стал простолюдином.

— Позвольте, я всего лишь перепривязала артефакт на себя, но он вас питает…

Император кивнул.

— Именно поэтому мы до сих пор кое-что можем, но это не идет ни в какое сравнение с тем, что могли раньше. Как принято говорить? Остатки былой роскоши?

— Ваше вели… Милостивый государь, прошу, измените решение! — выпалила Ирка. — Заберите силу Великого Осколка! Мы справимся без нее. Если вы желаете, чтобы мы отправились в Петрополь и сражались за вас, мы пойдем. Всегда пойдем! Но вы не можете так рисковать. Вы сейчас уязвимы как никогда… Простите мою дерзость, но разве не вы, как правитель, должны идти впереди своего войска? Разве не на вас все надеются? Почему вы не хотите сейчас принимать силу и командование?

Блин, за такие вопросики можно было угодить в Сибирь — и это если повезет. Я поперхнулся и осторожно пнул Ирку по ноге под столом. Впрочем, прозрачная столешница не скрыла от государя этого жеста, и он впервые за встречу улыбнулся искренне, словно это его позабавило.

— Ох, Ирина Алексеевна, — покачал головой государь. — Теперь я понимаю, почему о вас так отзывались преподаватели и наставники. Фамилия у вас немецкая, а вот дерзость и правда романовская. Есть простое объяснение тому, почему я не считаю правильным вести бой сам. Я не воин, господа. Моя специализация — целительство. Именно поэтому удалось так хорошо настроить работу Великого Осколка на исцеление — у меня наконец-то получилось найти нужную конфигурацию.

Но разве императоров не развивали всесторонне? Да и силы в Осколках у Романовых было столько, что достаточно лишь одного желания, дабы стереть врага в порошок. Разве это не было аргументом?

— Увы, мои дочери тоже унаследовали созидательные наклонности. Старшая и средняя — целительницы, а младшая — артефактор. Всех нас, разумеется, обучали искусству боя и ментальным практикам, но…

Император кивнул Корфу, приглашая того вступить в беседу.

— Дело в том, что Великая княгиня Ксения Константиновна — боевик, — пояснил шеф. — Чистейшая боевая специализация. Редкой чистоты. Сейчас, когда Великая княгиня завладела силой всего Петропольского Осколка, она стала слишком опасным противником для государя и его детей. И единственная из оставшихся в живых потомков, к помощи которого мы можем обратиться — это ты, Ирина.

— Потому что я менталистка, — мрачно отозвалась девушка. — Согласна, от этого гораздо больше пользы, да и боевыми навыками я обладаю на сносном уровне. Но прошу помнить, что у меня мало опыта. Чрезвычайно мало!

Как же она не хотела в это лезть, и я прекрасно ее понимал. Свались мне на голову сила этого булыжника, пожалуй, тоже пытался бы всеми силами отпинаться. Но не вышло. Приказ есть приказ. Особенно если тебе его отдает сам государь.

Шеф указал на нас с Костей.

— Для этого у тебя будет поддержка Соколова и Денисова. И еще ряда доверенных лиц, в чьей преданности мы уверены. И все же, если бы дошло до сражения один на один, никто, кроме тебя, попросту не сможет выстоять. Смог бы Михаил, — Корф кивнул на меня, — Но ему предстоит долго восстанавливаться. Не факт, что он успеет.

Да уж, какая-то несовершенная система. Могли бы уже придумать варианты подстраховки понадежнее после целой эпохи дворцовых переворотов. С другой стороны, кто в здравом уме вообще мог вообразить подобный сценарий?

Если расклад таков, то Ирка и правда становилась нашим основным оружием. Не с Радамантом же торговаться! К тому же он явно играл против правящей семьи. Другой вопрос — почему государь не захотел привлечь побочные ветви Романовых? Не доверял? В принципе, разумно: сейчас правящий род проредили, появились вакантные места поближе к трону. И Ксения Константиновна могла разыграть эту карту, чтобы заручиться помощью дальних родственников. А те и рады повысить статус…

— Теперь ясно, — сказала Ира. — Значит, вы предполагаете, что мне придется вступить в открытый бой с Ксенией Контантиновной?

— После всего, что она устроила, я могу ожидать от сестры чего угодно, — тихо ответил император и задумчиво погладил лепестки лилии. — Она готовилась к этому много лет. Плела эту паутину, словно паук. И начала настолько издалека, что мы не распознали ее замысел на ранних этапах. А что хуже всего — за эти годы моя сестрица успела сконцентрировать в своих руках порядочно власти. У нее есть ресурсы, силы и люди для переворота. И, полагаю, он либо уже свершился, либо вот-вот произойдет. Вальтер Макарович, посвятите наших гостей в подробности.

Сам император откинулся на жесткую спинку стула. Было заметно, что тонкие кованые линии впивались ему в спину и причиняли дискомфорт, но государь словно желал этой боли. Может надеялся, что боль физическая заглушит душевную. Зря надеялся, если так.

Корф взял несколько листов из папки.

— Сегодня утром мы получили сведения от коллег из Петропавловки, — начал шеф. — После того, как Великая княгиня подчинила себе Осколок, она взялась за чистку среди аристократии. Мы пока не можем понять логику, по которой она действует и выбирает семьи, но за сутки не менее пятнадцати фамилий лишились родовых Осколков, а главы семейств отправились в казематы.

— Можно взглянуть на список? — попросила Ира.

Корф протянул ей бумагу и пристально взглянул на Денисова.

— Среди заключенных ваш отец, Константин.

— Но как это возможно? — возмутился товарищ. — Не могло же Петропольское управление перейти под командование Великой княгини! Пока император жив…

— Все гораздо сложнее, Константин. Город закрыт. Коммуникации отключены — нет ни вещания, ни междугородней телефонной связи. Великая княгиня превращает Петрополь в крепость на случай, если мы решим вводить войска. Для того, чтобы передать нам эти сведения, несколько человек из Управления организовали ментальную цепочку до самой Любани. И уже оттуда получилось связаться с Константнополем.

— Говорю же, господа, моя сестра хорошо подготовилась, — добавил государь.

Меня замутило. Мои наверняка остались в Ириновке — вряд ли выехали в город. И что с ними стало? Как Ксения распорядится их жизнями? Ведь Юсупов был моим врагом, но он подчинялся ей. И та клятва, которую мы с Серегой Воронцовым принесли Великой княгине — зачем это было? Чтобы я не сорвался с крючка? Но ведь сорвался же… Вроде бы.

Я жестом попросил у Иры бумагу. Она протянула мне список, и я принялся судорожно искать свою фамилию. Но… не нашел. Денисовы, Грасс, несколько других знакомых фамилий. Но не моя.

— Ничего не понимаю, — выдохнул я. — После того, как мы сорвали атаку на Сенат, я должен быть едва ли не первым в этом списке! Он точный? Уверены, что всех посчитали?

— Мы сейчас ни в чем не можем быть уверены, — сухо ответил Корф. — Пока что об аресте твоей семьи сведений нет. Но, как понимаешь, все может измениться в любой момент.

И все же это было слишком странно. Даже Денисовых решили убрать, чтобы не путались под ногами. И Грассов заодно — свершилось то, чего так страстно хотела Анька в свое время. Но только где сама Аня и что с ней теперь будет без силы Осколка?

А мой род — объективно, самый опасный из этого списка — остался на свободе.

Что же ты задумала, Ксения Константиновна?

— Также нам стало известно, что в срочном порядке был созван Совет министров — тех, кого удалось застать в Петрополе.

Денисов приподнял брови.

— А Сенат?

— С Сенатом сложнее. Они же сейчас на каникулах, и многие в Новой Византии — прибыли пораньше, чтобы успеть отдохнуть перед торжествами. Но вряд ли их пустят обратно в Петрополь — если Ксения Константиновна заботится о безопасности, то наверняка допустит лишь угодных и удобных.

— Да здесь, в этом списке, уже несколько сенаторов… — отозвалась Ира.

Государь кивнул и сделал глоток воды.

— Именно. Поскольку ситуация может быстро развиться до критической, я бы не хотел превращать Петрополь в боле битвы. Чем меньше мирных людей пострадает, тем лучше. Поэтому я не хотел бы вводить войска. Наилучшим решением мне видится использование сил аристократии — в конце концов, за все те привилегии, которыми многие семьи пользовались столетиями, нужно хотя бы иногда расплачиваться.

— Не понимаю…

— Я не желаю проливать кровь неодаренных в этом конфликте, — пояснил государь. — По-хорошему, я бы и вовсе не желал, чтобы эти разбирательства вышли за пределы моей семьи, однако уже поздно. Поэтому нужно сделать все для того, чтобы это не вышло за рамки одаренного дворянского сословия.

Ну, предположим, оно уже давно вышло. Так, была пара протечек, но вроде заткнули. Но что-то мне подсказывало, что император был излишне оптимистичен на этот счет. Сейчас Ксения устроит настоящую кровавую баню, если понадобится. Терять-то ей уже нечего…

— И что конкретно требуется от нас? — спросила Ира.

— От вас, дорогая Ирина Алексеевна, требуется обезвредить мою сестрицу. А господа из Тайного отделения должны организовать все так, чтобы это стало возможно.

— Вас переправят в Петрополь, — добавил Корф. — Сложно оценить столь большой город, чтобы ни одна мышь не проскочила. Над коридором наши работают. Если получится, сможем перебросить не только основную рабочую группу, но и побольше сил поддержки.

Понятно. Опять забрасывают в самое пекло. Пора бы уже и привыкнуть.

— И как вы ожидаете получить контакт Ирины и Великой княгини? — возмутился я. — Если даже город успели оцепить, то представляю, какой уровень охраны в Зимнем.

Император внимательно уставился на меня, словно продолжал изучать.

— Начнем с того, что не все в Зимнем нам враги, — тихо ответил он. — Не успела моя сестра выловить всех. Она хороша, но не настолько. Так что кое-какая поддержка у вас будет. Кроме того, вы, Михаил Николаевич, кажется забыли, что в свое время вас и господина Воронцова представила свету именно моя сестра.

— Я не забывал, ваше величество.

— Тем лучше, Михаил Николаевич. Вам не впервой внедряться в закрытые общества. Не желаете попробовать излюбленный прием и на этот раз?

Глава 4

Император любезно предоставил мне время на раздумья. Очень мило с его стороны.

Я прекрасно понимал, что это было скорее жестом вежливости: всякое предложение, вылетевшее из уст государя, следовало рассматривать как приказ. Не подчиниться я не мог — был связан клятвой. А время мне дали, очевидно, затем, чтобы я успел примириться со своей судьбой.

— Смертник ты, Миха, — шепнул я своему кривому отражению в пруду.

В воде игриво виляли хвостами золотые рыбки, лениво фланировали толстые зеркальные карпы. На фруктовых деревьях резвились маленькие экзотические птички — стоило отойти от пруда, как стайка пернатых с мелодичным чириканьем перебралась на соседний куст с какими-то огромными розовыми цветами.

Позади меня послышались тихие шаги, и я обернулся.

— Стащила у Кости для тебя, — Ира протянула мне сигарету. — Подумала, сейчас ты захочешь.

Я усмехнулся.

— Ну, у нас тут же не ночь перед казнью, — ответил я, но подарок взял и щелкнул пальцами, вызывая маленький огонек. — Впрочем, это, пожалуй, самое рискованное из внедрений, что я могу себе представить.

Ирка кивнула на нагретую солнцем каменную лавку.

— Присядем?

Чего это она так разлюбезничалась? Неужто осознала, что теперь все стало по-настоящему серьезно? Что, расставшись с ней ради задания, я мог больше ее и не увидеть… Я это понимал. Потому и мешкал.

— Знаешь, в гадании Таро есть такая карта… Тройка Мечей, — сказала Ира, устроившись под сенью лимонного дерева. Плоды уже созрели и норовили бахнуть по макушке.

— Не знаю. Это ты к чему?

— В Букуреште я познакомилась с одной интересной женщиной. Она не аристократка, но местные расхваливали ее как гадалку. Мне стало интересно, и я решила с ней познакомиться.

Я изумленно поднял брови и поперхнулся дымом.

— Неужели ты веришь в эту чушь? Скажи еще, что стараешься не делать важных дел в ретроградный Меркурий!

Ира пропустила мою издевку мимо ушей.

— С астрологами я никогда не общалась, — она продолжала говорить серьезно. — А вот та гадалка рассказала мне много интересного. Тогда я не знала, как трактовать все, что она мне сказала. Но сейчас… Сейчас многое внезапно становится на свои места.

Ладно, из уважения к Ире я не стал дальше зубоскалить. Как по мне, все эти карты, руны, монетки… на чем там еще принято гадать? Короче, фигня все это на постном масле. И тем удивительнее, что Ирка, которую я всегда знал исключительно как адептку логики и здравого смысла, начала разговор о каких-то картах!

— И что тебе предрекла та гадалка?

— Там выпали странные карты. Император, Башня, Смерть, Маг, Любовники, Тройка Мечей и Шут. Гадалка сказала, что когда выпадает так много Старших Арканов, это означает, что события будут судьбоносными не только для меня, но и для моего окружения.

Подруга окончательно сбила меня с толку.

— Старшие Арканы? Мечи? Шуты? Мне эти названия ни о чем не говорят. Что это значит?

Ира нахмурилась, вспоминая предсказание.

— Император и Башня — это падение авторитета или утрата власти. Я тогда еще думала, какая же у меня может быть власть? А выяснилось, что карты говорили прямолинейно. Император — это император, а Башня — это разрушение.

— А Смерть?

— Смерть означает изменение, трансформацию, как мне объяснили. Переход из одного состояния в другое. Контакт с Великим Осколком изменил меня, Миш… Ведь все одаренные зависят от своей силы. Связав себя с артефактом, я в какой-то степени трансформировалась… И это изменение превратило меня в Мага — человека, способного на свершения. Маг — это воля, управление и…

— И, собственно, та волшебная сила, которой мы обладаем, — улыбнулся я.

Ира пожала плечами.

— Может быть. А еще может статься и так, что Маг — это ты, Миша. Ведь сейчас все к тому идет. У тебя ведь тоже есть сила, есть воля и цель. И от тебя требуется действовать.

— Допустим. А остальное?

— Любовники, Тройка Мечей и Шут… Любовники имеют два значения — собственно, союз и выбор. Тройка Мечей — выбор разума вопреки сердцу.

— А Шут? Это то, с чем будет связан выбор?

Подруга покачала головой.

— Нет. Шут — это итог. Результат. К чему все придет.

— И что это означает?

— Хороший вопрос. Даже гадалку он поставил в тупик. Она решила, что это новое начало. Рождение чего-то нового. Что-то неизвестное, неизведанное. Ноль. Начало нового цикла жизни, некий радикальный шаг.

Забавное, конечно, развлечение. Люди смотрят на картинки и считают, что картон может как-то определить из будущее. Да только вот сова слишком удобная для натягивания на глобус. Уверен, что угодно можно приплести к выпавшим картам, и человек поверит. Это как гороскоп: каждый найдет в себе нужные черты для типичного знака Зодиака. Тельцам сегодня не рекомендуем бычить на начальство — иначе можно огрести немало проблем! Ну да, ну да. Знаем.

И все же что-то меня зацепило в словах Иры. Может как раз то, что она сама почему-то поверила этому предсказанию.

— Ладно, допустим, это все правда, — вздохнул я. — И что все это значит, Ир?

— Хотела бы я знать. Предположим, мы сейчас на самой середине этого расклада. Маг. Значит, дальше предстоит союз, выбор и… что-то неизвестное.

Я не удержался от насмешливой улыбки.

— Ну, союз — вот он, мы с тобой. Мы с Денисовым, мы с Корфом, мы с императором. Выбор… Да мы выборы каждый день делаем. И не знаем, к чему все это приведет, — я потушил окурок и взял руку Иры в свои ладони. — Хочешь, я расскажу, что будет дальше?

— Пророк?

— Нет, просто выстраиваю причинно-следственные связи. Так вот, дорогая. Мы с тобой разойдемся. Я отправлюсь внедряться, чтобы добыть для вас ценную информацию. Вы будете планировать тихую атаку на Великую княгиню, чтобы зацепило как можно меньше гражданских. А затем одно из двух: мы либо победим, либо нет. Если победим, перед нами откроются новые перспективы. Если проиграем… Какая разница?

— Как это «какая разница»? — возмутилась подруга.

— Если проиграем, то ни тебя, ни меня, ни даже самого императора на свете не будет. А будет Ксения Константиновна и тот порядок, который она установит. И это тоже новые перспективы, просто не для нас. Так что эти твои карты, конечно, может и говорят дело, да только рассчитывать мы с тобой можем только на себя. Воля и сила — вот наши друзья.

Ирка печально улыбнулась.

— И все же я вижу, что Маг сделал выбор, — шепнула она мне на ухо. — Я и не сомневалась, что ты согласишься. Ты вообще не умеешь тормозить, Миш.

— Если уж влетать в проблемы, то на полной скорости и с музыкой, — я выбросил бычок в высокую латунную пепельницу и подал Ире руку. — А теперь мне понадобится ваша помощь, коллега. Если император хочет, чтобы я внедрился, то мне понадобится очень мощный менталист…

* * *

— Расслабься, Миш. Если ты не угомонишь свою защиту, мне придется бить напролом.

Ира нависла надо мной так, что я волей-неволей видел прозрачные кружева ее лифчика через декольте блузки. Довольно трудно сосредоточиться, а тем более расслабиться, когда перед глазами маячит такая красота!

Всю романтику момента портило лишь присутствие Корфа. Так я оказался в руках сразу двух менталистов, решивших, что я отдохнул достаточно.

— Ир, это не только от меня зависит. У меня же щиты от родовой силы, — я попытался поудобнее устроиться на низком диване, пока девушка ползала вокруг меня, ища удачное положение.

Шеф терпеливо взирал на нашу возню, и когда Ирка наконец-то перестала ерзать, подошел ближе.

— Приготовься, что работать мы будем долго.

— Я даже в туалет сходил на всякий случай.

— Шут ты гороховый, Соколов, — вздохнул шеф.

Шут. Второй раз за день мне говорили о шутах. Ну, иногда поскоморошничать — милое дело. Больше мне ничего не оставалось.

— Все, начинаем потихоньку, — прошептала подруга. — Закрой глаза, постарайся оставаться в состоянии полудремы или транса — так будет проще всего.

Ее сюсюканье и порхание над моей персоной явно раздражало Пистолетыча.

— Слишком много любезностей ты ему оказываешь, Ирина. Обычная процедура. Просто в этот раз полезем немного глубже.

План был изящен в своей простоте. Поскольку у нас под рукой имелась Ирка, связанная с мощнейшим источником силы, решили не мелочиться. Обычно, когда требовалось создать личину для внедренца, использовали частичное замещение памяти или надстраивали некоторые события, осторожно внедряя их в полотно памяти.

Сейчас Ирка решила замахнуться на создание параллельной памяти на основе моей собственной. Сложная и кропотливая работа, но она вызовет меньше подозрений. Опытный менталист сможет найти даже мелкие спайки, а в данном случае спаек не будет — а будет единое полотно.

Долго, дорого, офигенно. Но грех не воспользоваться силой Великого Осколка, когда требуется обмануть саму Ксению Константиновну.

Я почувствовал аккуратное прикосновение силы подруги. Она меня щадила — снимала щиты слой за слоем, аккуратно запоминая их расположение, чтобы затем поставить все на место как было. Когда она принялась за родовые, меня забила дрожь.

— Спокойно, Миш, — голос Ирки был ласковым, приятным, как прикосновение перышка. — Впрочем давай-ка ты у меня посмотришь кино…

— Нет!

Я попытался сопротивляться, но было поздно. Зараза, не предупредила меня, что решит погрузить меня в гипноз. Это было похоже на анестезию, только для ментального плана. Только приготовишься считать до десяти, а уже пора просыпаться.

Только вместо глубокого сна я гулял по полям, лесам, садам, катался на Матильдином черном монстре по пустым улицам Петрополя, а затем…

Что-то шарахнуло мне в голову с такой силой, что я клацнул зубами и едва не откусил себе кончик языка!

— Что за…

Я вскочил с диванчика и огляделся по сторонам. Ни Иры, ни Корфа в комнате не было. Да и комната казалась странной — не походила она на мои покои в Константинопольском дворце. Светлые кирпичные стены начали медленно двигаться, сближаться друг с другом, норовя меня раздавить.

Откуда-то послышались крики и ругань, но это было так далеко…

Руки сами собой вспыхнули белым светом родовой силы. Я попытался пробить стену — ничего. Даже не опалило, хотя я от неожиданности шибанул по камню чистой неконфигурированной энергией. Должна была остаться если не дыра, то хотя бы подпалина.

Что-то внутри меня кричало, рвалось на свободу.

Я знал, что нужно было выбраться из этой комнаты. Успеть любой ценой, пока эти проклятые стены не схлопнулись и не раздавили меня окончательно.

— Твою мать! Твою мать! Твою маааааать!

Я со всего размаху ударил в надвигавшуюся стену — тщетно.

Нет, должен быть выход. Из любой ловушки всегда есть выход. Только что это за ловушка? Откуда она здесь? Ирка не стала бы наводить на меня кошмар — это помешало бы ее работе, а там требовалось колдовать с микронной точностью.

Тогда что пошло не так?

Так, тихо. Без паники. Я уставился вниз и попробовал ударить в пол — тоже ничего. Камень так и остался девственно-чистым. Даже полудрагоценные камни в мозаике — обычно хрупкие — не пострадали.

Блин!

Потолок? Если не он, то что тогда?

Я уставился наверх. Потолок был невысокий, сводчатый. И он, казалось, не принимал участия в этой пытке. Становилось душно, словно сдвигающиеся стены заодно выкачивали воздух. Лоб покрылся испариной, руки горели от использования чистой силы.

Оставалось всего пару метров…

Я быстро сконфигурировал некое подобие «Берегини» и со всей силы оттолкнулся от пола. Меня подбросило, и в этот момент я ударил обеими ладонями в потолок.

— Аааа, черт!

Что-то треснуло под моими пальцами, словно скорлупа. Стены подо мной схлопнулись, и все вокруг начало рушиться. Я карабкался по обрушающемуся потолку, пока чья-то рука меня не схватила.

— Сюда! Хватай!

Не думая, я вцепился в эту руку. Мимо меня падали обломки каменной кладки, рушились стены, сыпались разноцветным дождем куски мозаики. Все завертелось, закружилось, а я болтал ногами над пропастью, вцепившись в спасительную руку едва ли не зубами.

Затем рывок — и тьма.

Бесконечная черная тьма…

* * *

Я распахнул глаза и дернулся как от удара под дых. Из легких вырвался хрип, а я принялся судорожно хвататься за воздух вокруг себя.

— Ох…

Стены вокруг меня стояли твердо. Ничего не шаталось, не рушилось. Даже вода в бассейне была похожа на озеро в штиль — ни единого круга, ни ряби.

Потерев лицо руками и окончательно продрав глаза, я огляделся.

Место походило на древнеримские термы, в которых любила зависать тамошняя знать. Помещение с колоннами, в центре — прямоугольный бассейн с выложенным мрамором дном. На стенах — мозаики с сюжетами из мифов Древней Греции, в самом конце бассейна бил фонтан с горячей водой. По углам расставили статуи в виде обнаженных нимф.

Императорская баня, судя по всему?

Я лежал на скамье, заботливо переодетый кем-то в халат. Мягкий, кстати. На ногах — тапочки. Возле скамьи располагался столик, на котором меня ждал чайник и чашка. Я прикоснулся к чайничку — едва теплый, остывший. Но пить хотелось так отчаянно, что я тут же налил полную чашку и, сделав глоток, улыбнулся.

Черный таежный с мятой и можжевельником. Мой любимый.

Допив чай, я поставил чашку на блюдце, и стук фарфора отозвался эхом под сводами потолка. Никого, кроме меня, здесь не было. Над бассейном витал ароматный пар — видимо, в воду добавили какие-то драгоценные масла. Журчал фонтанчик с горячей водой.

А все мое тело ныло так, словно я пробежал полумарафон и в конце с кем-то подрался.

Чертовщина какая-то. Что же тогда случилось? Или происходило до сих пор?

Это сон? Наведенный морок?

Я разбил чашку о край скамьи и оцарапал осколком руку. Зашипел от боли, приложил оцарапанную руку ко рту, чтобы слизать кровь.

Как минимум, очень глубокая иллюзия, если так.

— Очнулся, слава богу, — выдохнул знакомый голос из-за колонны.

Я обернулся и застыл с разбитой чашкой. Сейчас я чувствовал себя идиотом и не нашел, что сказать.

Ира вышла из-за ряда колонн и улыбнулась. Она сама сейчас походила на нимфу. Длинные светлые волосы были высоко заколоты, открывая тонкую шею и изящные ключицы. Загорелая кожа блестела от пара, а лицо немного раскраснелось. Она была одета в белый полупрозрачный пеньюар длиной до пола, и тонкая ткань облепила все изгибы ее фигуры.

— Что это было? — тихо спросил я, снова почувствовав сухость во рту. — Стены, обломки, рука…

— Внезапно вылез один неучтенный блок, — ответила Ира. — Пришлось ломать его изнутри и снаржи. Мы все здорово испугались, но теперь бояться нечего. Все закончилось.

— Разве?

— По крайней мере, на сегодня, — пообещала Ира и опустилась на скамью возле меня. — Сегодня нас больше никто не побеспокоит.

Я вздрогнул от неожиданности, когда ее рука скользнула мне под халат. Черт. Все труднее было понять, иллюзия это или явь. Ира казалась такой настоящей, каждое движение подруги было… ее. Она не пыталась ничего приукрасить, хотя могла бы.

— Я не понимаю.

— Чего не понимаешь, — улыбнулась она.

— Это твои ментальные игры, или все происходит на самом деле?

— А это важно?

— Мне — важно.

Она отстранилась, и накидка съехала в сторону, обнажив точеное плечо.

— А если все по-настоящему, Миш? Это что-то меняет?

— Внебрачная связь может стоить тебе репутации.

— Выключи эту старую шарманку, Миш. Завтра тебя отправят в Петрополь. Мы можем больше никогда не увидеться. И если сейчас что-то и волнует меня, то это, а не моя репутация в обществе, которого больше не существует.

Она взяла меня за руку и подвела к бассейну. Нас мгновенно окутало паром, и сквозь ароматные клубы я увидел, как Ира развязала платье.

— Надеюсь, ты знаешь, что делать, — смущенно шепнула она.

Глава 5

Если это была иллюзия, то самая реалистичная из всех, с которыми мне доводилось сталкиваться. Все казалось настоящим — звуки, запахи, ощущения. И почему-то этот морок не исчез, когда все закончилось.

Ира улеглась на мраморном ложе, накинула длинное полотенце вместо насквозь промокшего пеньюара и потянулась к остывшему чайнику, а я окунул голову под струю холодной воды.

— Надо было велеть принести две чашки, — вздохнула подруга, уставившись на осколки фарфора. — Придется пить из носика. Не хочу звать слуг.

Я тоже не хотел. Во-первых, не хотелось портить такой редкий момент неги появлением чужих людей. Во-вторых, они точно примутся сплетничать. И хотя в императорском дворце было принято хранить тайны, я не желал, чтобы у Иры были проблемы из-за этого спонтанного решения.

Голова, к слову, прояснилась. Сколько бы ни шутил Денисов над моей верностью прекрасной даме, но в одном он был прав: пустые яйца таки способствуют сосредоточенности на работе. Ха, а я уже и отвык…

— Как ты? — я подплыл к мраморному борту и с тревогой взглянул на подругу. Это я кое-что помнил из прошлого мира, а вот для нее все произошедшее было впервые. Девушки-то по-разному реагируют…

Она улыбнулась и налила чай в блюдце.

— Буду пить по-купечески. Я в порядке, не волнуйся.

— Точно?

— Точно, — для убедительности она улыбнулась шире. — Все примерно так, как я и представляла. А еще нам с тобой нужно убраться отсюда через час — в Термы придет новая смена прислуги, а с ними у меня договоренностей не было. Лучше не попадаться.

Я вылез на сушу и озадаченно взглянул на девушку. На свою девушку… Теперь по-настоящему.

— Значит, все происходит наяву?

— Разумеется. Я хороша в ментальных практиках, но не настолько. Все по-настоящему, Миш. Реальнее некуда.

— Не жалеешь?

— С чего бы? — казалось, Ирка немного покраснела от смущения. — В принципе, все так, как я и предполагала. Чай, не в монастыре воспитывалась. Так что расслабься, Миш. Не нужно надо мной трястись, не стоит опекать и бояться за меня. Все хорошо.

А вот это была стопроцентная ловушка!

Когда после одного из самых ярких событий в жизни девушка подчеркивает, что все хорошо и волноваться не нужно, беспокоиться как раз нужно! Что бы она там ни говорила, как бы ни пыталась строить из себя непобедимую амазонку, я нутром чуял — все было совсем не так.

Ирка вечно пряталась за броней серьезности, знаний, долга и прочего — всего, что, как она думала, помогало ей быть сильной. Но я видел ее настоящую. Знал, что внутри, под этой титановой скорлупой было нежное и ранимое сердце. И сейчас любое мое неосторожное слово могло его разбить. Ведь, в конце концов, она отдала мне одну из главных ценностей. Оказала доверие. И хотя бы подсознательно желала получить подтверждение, что не ошиблась.

Так что ухо востро, Миха!

Я вылез из бассейна, поежился, когда ноги облизал сквозняк, и накинул на себя полотенце. А затем сел возле Иры и молча ее обнял. Девушка фыркнула и замотала головой.

— Ты сейчас меня всю намочишь! Только ведь высохла…

— Будет повод окунуться в бассейн еще раз. Говорят, в воде другие ощущения…

Она снова густо покраснела и отвела взгляд, но я осторожно взял ее за подбородок и заставил посмотреть мне в глаза.

— Я никогда не заставлю тебя пожалеть о том, что мы сделали. Даю слово. Я не опорочу ни твое имя, ни твою честь. И обещаю, что когда закончится этот кошмар…

Она приложила палец к моим губам.

— Миша, ну имей ты совесть! Сохрани хоть немного интриги!

Она смеялась, но глаза оставались серьезными. Мне даже показалось, что они увлажнились — и явно не от адской концентрации эфирных масел в воде. Ладно, я сделал главное. Шагнул навстречу — она умная девочка, все поняла.

Я обнял ее еще крепче, а она поднесла блюдце с холодным чаем ко рту и сделала глоток.

— Если бы кто-то мне сказал, что однажды я буду сидеть в бане у императора голая и пить чай по-варварски сразу после… Короче, я бы посоветовала этому человеку сходить в мозголому.

— Мозгоправу, Ир. Мозголом — это у нас ты.

Она расхохоталась и пролила весь чай мне на полотенце. Ну и пусть. Какая-никакая а романтика вышла.

А у меня появилась еще одна безмерно веская причина вернуться из этой переделки живым и сделать так, чтобы сама Ира уцелела.

Совсем ты адаптировался, Миха. Еще три года назад гонял гопоту на районе и считал шаверму отАртура и пельмени из «Ермолино» верхом гастрономического искусства. А теперь собрался перерыть фамильные драгоценности в поисках достойного подарка для девушки, которая… Да блин, с которой, пожалуй, будет что вспомнить в старости.

Себе-то не ври, Мих. Давно понимал, к чему все шло. Просто сегодняшний поступок Иры показал, что и она все для себя решила.

— Миш, — тихо сказала Ира, поерзав щекой у меня на плече. — Ты давно знал?

— Что знал?

— Что я ношу кровь Романовых.

— Да.

— И не сказал. Почему? Не знал, как я отреагирую? Думал, наломаю дров?

Я осторожно пожал плечами и прокрутил в голове события последних лет.

— Честно говоря, и возможности рассказать толком не было. Да и сам я узнал при таких обстоятельствах, что… Короче, решил довериться твоей тетке. Матильда не дура. Если она так долго держала это в тайне, значит, были причины, — я покосился на нее. — Обижаешься?

— Нет, как ни странно. Не уверена, что и я на твоем месте сказала бы. Все же тайна… слишком деликатная.

— Ага. И государственная, — улыбнулся я.

— Но знала не только Матильда, верно? Кто еще.

— Собственно, Радамант и… Корф. Потом и Александр Константинович выяснил, но вида не подал. Наверняка и остальные Романовы были в курсе, но решили закрыть глаза до поры до времени. С учетом того, какой недуг поразил детей государя, меня не удивляет решение оставить запасной вариант.

Ира отстранилась.

— Дядя Вальтер знал? Он все это время…

— Ага.

— И ни слова…

— Именно.

Меня всегда забавляла ее реакция на шокирующие факты.

— Только не расщепляй его на атомы, Ир, — попросил я. — Он тебя защищал. И рисковал карьерой все это время. Насколько я понял, жизнь у него и так не сахар. Пожалей дядьку.

— Да знаю. Просто… — Ира замялась. — Понимаешь, все это время я, выходит, была не совсем-то и собой. А теперь мне нужно понять, как жить дальше и что делать, когда все это закончится.

— Вот когда устаканится, тогда и будем думать, — сказал я и вдохнул аромат масел от ее волос. — А теперь марш в воду. У нас еще минимум полчаса!

* * *

К Петрополю я подъезжал с юга. Добрался из Константинополя до Москвы — на этот раз не роскошествовал с «Балканским экспрессом», а выбрал поезд попроще, зато тот, который отправлялся в нужное мне время.

В дороге прокручивал в голове внедренные воспоминания. Надстройка, надо сказать, получилась отменная. Ради такой работы даже было не жалко поскакать по обрушающейся комнате, убегая от норовивших раздавить меня стен.

Полагаю, даже Корф не смог бы раскусить такую хитрость. Но вот Радамант… Косиликий не раз переигрывал шефа на поле ментального искусства. Оставалось надеяться на то, что Иркино колдунство все же было уровнем выше.

— Так, собрался…

Город действительно закрыли, но меня это не остановило. Если уж следовать той легенде, что мы создали, то я должен был заявиться официально. И один.

Подъезжая со стороны Любани, я заметил почти что настоящий блокпост. Я сбросил скорость и остановился перед знаком. К моему автомобилю тут же подошли вооруженные патрульные. Но вместе с «гаишниками» здесь располагались и другие силы — я не знал такой формы. Какая-то ЧВК? Наемники?

— Добрый вечер, господин, — сухо поприветствовал подошедший полицейский, но представляться не спешил. — Прошу предъявить документы и выйти из машины.

Я разыграл искреннее удивление. И глянул на погоны. Лейтенант.

— Что-то случилось, офицер?

— Господин, пожалуйста, предъявите документы.

Я пожал плечами и достал портмоне с паспортом, водительским удостоверением и бумагами на арендованную тачку. Протянув все это через водительское окно, я специально замешкался, давая служивому возможность признать во мне аристократа. И лишь затем вышел.

— Соколов Михаил Николаевич…

— Сын графа Соколова из Петрополя, — добавил я с ноткой заносчивости. — Я пытаюсь вернуться домой.

«Гаишник» повернулся к «наемнику» и махнул рукой, призывая того подойти. Так… Кажется, концерт начинается. Я скользнул взглядом по новенькому автомату австрийского производства. Интересненько…

— Соколов, — шепнул полицейский. — Вы просили докладывать об аристократах…

Неужели плотвичка заглотила наживку?

— Благодарю, — кивнул «наемник», забрал мои документы и приблизился ко мне.

— Михаил… Николаевич, — он прочитал мои данные, — Ваше сиятельство, приносим извинения за неудобства, однако в столице объявлено чрезвычайное положение. Не сочтите за труд проследовать за мной.

— Это надолго? Я тороплюсь.

— Разумеется, нет, ваше сиятельство, — холодно улыбнулся наемник. — Всего лишь небольшая формальность. Вам нужно получить спецпропуск для перемещения по городу и за его пределами. Ведь, насколько мне известно, родовое имение вашей семьи находится за пределами Петрополя?

— Удивительная осведомленность. А вот мне ваши войска неизвестны. Кто вы, сударь?

— Подкрепление, ваше сиятельство, — ушел от ответа наемник. — Всего лишь усиление действующих войск.

Сохраняя спокойствие, я заглушил двигатель и оставил ключи в машине. Что-то мне подсказывало, что в этот момент мы расстались с арендованной машиной навсегда. Ну, невелика потеря: я взял надежный, но довольно простой «Руссо» среднего класса, чтобы привлекать поменьше внимания на трассе. Случись погоня, далеко все равно не уехал бы.

— Прошу за мной, — поторопил меня наемник.

Я осторожно коснулся наемника силой. Неодаренный, но при нем точно было несколько высококлассных защитных артефактов. Такому, как я, пробить их не составило бы труда, но для одаренного средней руки они могли стать серьезной помехой.

Меня повели в небольшое двухэтажное сооружение, которое в мирные времена занимал пост дорожной полиции. Сейчас все окна в домике горели, возле входа стоял вооруженный боец, еще двое дальнобойщиков курили чуть поодаль, видимо, ожидая разрешения на въезд.

За мной следили и, вероятно, даже держали на мушке — следовало отдать должное, ненавязчиво и так, чтобы лишний раз меня не нервировать.

— После вас, — наемник открыл передо мной дверь и обменялся кивками с охранником.

На посту царило оживление. Сотрудницы в форме дорожной полиции распечатывали и подписывали какие-то фиолетовые карточки. За соседним столом беспрерывно трещали по телефону их коллеги. Что-то уточняли, пробивали по базам, сверлись. Обстановка нисколько не паническая, а, наоборот, вполне рабочая.

У одной из стен располагался ряд стульев для ожидающих, но меня повели прямиком в какой-то кабинет. Едва за нами закрылась дверь, наемник жестом велел мне сесть на жесткий стул, а сам остался на ногах и принялся более вдумчиво изучать мои документы. Вскоре в кабинет зашел третий человек — одетый по гражданке, он казался мне смутно знакомым.

— Добрый вечер, ваше сиятельство, — сказал он.

Знакомое лицо. Точно где-то его видел… И вроде не раз. Почему-то вспомнился странный галстук, в котором я как-то его видел.

А затем до меня дошло — на Петропавловке. Ну точно, там! Видел этого типа несколько раз в курилке, но никогда не заводил с ним разговора. Вроде бы он работал там же, но в одном из отделов, с которыми подразделение Корфа редко пересекалось. Даже фамилии его не знал. И все же от него веяло Благодатью четвертого ранга. Не самый простой товарищ.

— И вам добрый вечер, — кивнул я. — Господа, у меня проблемы?

Ищейка сел на свободный стул предо мной.

— Жаль, что приходится представляться при таких обстоятельствах, Михаил Николаевич. Евгений Яковлевич Елин, дознаватель. Мы с вами уже встречались на Заячьем.

Я кивнул.

— Что ж, наконец-то приятно познакомиться, Евгений Яковлевич. Язык чешется осведомиться, что дознаватель Управления забыл на блокпосте при въезде в город, и надеюсь, что вы все же меня просветите.

Мне не было никакого смысла скрывать свою работу на Отделение даже без этого Елина. Не исключено, что на меня разослали ориентировки на все посты и обо мне выведали все, что можно. В конце концов, я мог представлять интерес для Великой княгини — собственно, на это я и рассчитывал.

И я не сомневался, что в Отделении нашлись охотники подружиться с новой правительницей и предоставить ей всю необходимую информацию.

— Насколько мне известно, вы сами только что из Константинополя, Михаил Николаевич, — сказал Елин. — Полагаю, вам известно о том, что там случилось, больше меня.

— Из Букурешта, если конкретизировать, — улыбнулся я. — Увы, мы с императорской семьей разминулись — в момент трагедии я уже отбыл в Новую Византию. Однако и в Константинополе произошли поистине впечатляющие и опасные события. По этой причине я так срочно вернулся домой.

Елин уставился на меня цепким взглядом.

— Об этом я и хотел бы с вами побеседовать, Михаил Николаевич.

— Тогда, быть может, обсудим это на Заячьем? Как ищейка с ищейкой.

— Увы, не имея понимания о ваших намерениях, сейчас я не могу допустить вас в город. Даже вас. Вы, очевидно, слабо представляете, что здесь происходило и продолжает твориться.

О, спасибо людям Корфа, я-то как раз знал! Только вот Елин Корфу не подчинялся — другой отдел, другие задачи. Так что откровенничать с ним у меня не было желания. Зато было намерение прорваться в Петрополь.

— Я везу из Константинополя сведения государственной важности. По прибытии в город намереваюсь подать запрос на встречу с Великой княгиней Ксенией Константиновной, поскольку данные сведения касаются ее безопасности. Я стал свидетелем… Ряда событий, которые могут быть ей крайне интересны. Но говорить буду лишь с самой Ксенией Константиновной.

Елин держался молодцом. Мягко, почти по-дружески улыбнулся.

— Боюсь, в ближайшее время это невозможно. У Ее Императорского Высочества сейчас крайне плотный график.

— Ничего, я подожду, — улыбнулся я не менее елейно. — Если вы мне не доверяете, согласен подождать в каземате. Поверьте, после дакийских приключений застенки Петропавловки покажутся курортом. Однако на правах аристократа я настаиваю на встрече и готов встать в очередь. И все же не хотелось бы затягивать. Поверьте, мне было бы куда проще отсидеться на юге, но я полез в самое пекло.

— Можете хотя бы в общих чертах обрисовать суть вопроса?

— В общих чертах? Среди приближенных Ксении Константиновны есть крыса, и я имел неудовольствие с ней встретиться. Так уж вышло, что я в курсе дальнейших шагов этого тайного недруга. И, насколько мне известно, эта личность все еще пользуется доверием милостивейшей государыни. Но имена озвучу лично Великой княгине — она поймет, почему. С учетом того, что за одни сутки род Романовых обеднел на двух потенциальных государей, я бы очень хотел, чтобы на них все и закончилось. А мы можем лишиться и госпожи, если я не успею ее предупредить.

Елин и наемник переглянулись.

— Михаил Николаевич, о вашей изворотливости ходят легенды, — вздохнул Елин. — И все же у меня пока что нет оснований вам доверять.

— Я связан клятвой службы Дому государеву. В Константинополе есть кому оберегать царскую семью. Но я здесь, ибо должен Великой княгине. Ведь именно она вывела меня в свет и оказала поддержку, когда я еще не вернул Осколок в семью. Я помню о долгах, Евгений Яковлевич. И дабы ускорить будущую встречу прошу вас передать тем, кто заведует распорядком милостивейшей государыни, что вопрос касается Великих Осколков.

Глава 6

При упоминании Великих Осколков лицо дознавателя вытянулось.

— Я не ослышался? — переспросил Елин. — Вопрос касается высших артефактов?

— Именно, — нахально улыбнулся я. — Я привез крайне важные сведения относительно этих объектов. Петропольский Великий Осколок в опасности, как и та, кто связала себя с ним. Пожалуйста, Евгений Яковлевич, выполните мою просьбу и устройте мне встречу. Уверен, вам это зачтется.

Наемник отступил на шаг, словно расписываясь в своем нейтралитете по этому вопросу. Дескать, он просто выполнил свою работу, а дальше разбирайтесь сами. И правильно, ибо нефиг. Елин же не на шутку задумался. Естественно, ведь я только что поднял ставки, и поднял очень высоко. Закинул удочку с очень сладкой наживкой. Вопрос — как глубоко заглотит крючок наша рыбка.

— Я вас услышал, Михаил Николаевич, — наконец сказал Елин. — Безопасность Великой княгини и Великого Осколка для нас сейчас в приоритете. Я выясню, что можно сделать.

— Спасибо.

— Но не думайте, что все будет просто, — добавил коллега. — Несмотря на то, что Петропавловка остается на связи с Малым кабинетом, даже высшим чинам приходится ждать.

— Понимаю, — кивнул я. — И вверяю себя в ваши руки. Если вы считаете правильным меня изолировать или подвергнуть проверке, карты вам в руки. Я никуда не убегу.

Елин что-то шепнул на ухо наемнику и вышел за дверь.

Мы остались наедине: мужик сверлил меня голубыми глазами-льдинками — жутковатыми, потому что они казались слишком светлыми, рыбьими. Я спокойно пялился в ответ. Ну хочется поиграть в гляделки — я не против. Делать все равно нечего.

— Ваше сиятельство, — обратился ко мне наемник. — Пока суд да дело, хочу напомнить вам основные правила для вашего сословия в условиях чрезвычайного положения. Перемещение внутри Петрополя не ограничено, однако въезд и выезд осуществляются по специальным пропускам.

— Полагаю, меня это пока что не коснется.

— Я не знаю. Ваша судьба вне моих обязанностей, и я лишь ввожу вас в курс дела. Согласитесь, будет обидно получить взыскание за нарушение по незнанию.

— И правда, — улыбнулся я. — Вы очень любезны. К сожалению, не расслышал вашего имени.

— Едва ли оно о чем-то вам скажет, ваше сиятельство. Особые правила установлены и для применения Благодати. Боевые и ментальные заклинания запрещены к использованию повсеместно. Создание артефактов строго регламентировано и допускается только в лицензированных помещениях. Разумеется, лицензированными специалистами. Разрешено к повсеместному использованию лишь целительство.

Да уж, жестко Ксения закрутила гайки. Производила впечатление такой хрупкой дамы, а на деле оказалась железной и беспринципной теткой. Видимо, процесс изъятия Осколков у неблагонадежных семей проходил не так гладко, раз пришлось ввести эти ограничения. Ладно боевые — но ментал-то полностью за что?

— Означает ли это, что я не вправе использовать ментальную связь для общения с родственниками?

— Боюсь, это так, — кивнул наемник.

И чего ради? Не хотели допустить утечек?

— Рискну спросить, каким образом власти намерены это отслеживать и проверять, — с сомнением отозвался я.

Наемник едва заметно пожал плечами.

— Детали мне неизвестны. Знаю лишь, что в городе усиливают сеть артефактов для отслеживания применения Благодати. Так что, видимо, спецы нашли способ.

Ага, ловушки, значит. Вероятно, решили добавить побольше, чтобы сетка накрыла весь город. Но для этого придется подкрутить чувствительность артефактов слежения. А это титаническая работа — ведь придется влить немало силы на настройку. Откуда Ксении Константиновне взять столько артефакторов?

Хотя, если вспомнить, что она патронировала Аудиториум…

Итак, даже если я попаду в Петрополь не под конвоем, работать будет сложно. Куча технических средств одаренным недоступна, а я так и не удосужился обзавестись секретарем. Что ж, это будет интересно.

Елина не было долго — настолько, что я успел захотеть в туалет, да и жажда замучила. Не пожелавший представиться наемник затих и ненавязчиво приглядывал за мной. Я пока что решил изображать законопослушного гражданина и колдунствовать не собирался. Вместо этого изучил вдоль и поперек стенды с перечислением дорожных знаков и ПДД.

Хотя не помешало бы заклинание на дополнительную прочность мочевого пузыря…

— Что-то долго его нет, — начал беспокоиться я. При этом в здании было тихо — ни намека на форс-мажор. Значит, либо Елин готовил для меня какой-нибудь неприятный сюрприз, либо…

Шум на улице отвлек меня от размышлений.

Я привстал со своего стула и с любопытством выглянул в окно. Наемник напрягся.

— Ваше сиятельство, я вынужден попросить вас вернуться на место. Находиться у окна может быть небезопасно.

Я снова плюхнулся на жесткую сидушку, хотя никакой опасности не чувствовал и не наблюдал. Просто со стороны города к посту на полной скорости подъехал, а вернее, подлетел роскошный итальянский «Монтанари». Торможение получилось эффектным, вполне в лучших традициях стритрейсинга. Обтекаемые изящные формы дорогущей спортивной тачки маняще блестели в свете мощных прожекторов.

«Монтанари» в этом мире было чем-то вроде «Ламборгини» или «Феррари» в моем прошлом. Ручная сборка, чуть ли не индивидуальные эскизы. Одна такая машина стоила как годовой бюджет какой-нибудь африканской страны.

Интересно, кто это заявился с такой помпой?

Я взглянул на наемника и вопросительно приподнял брови. Тот качнул головой и пожал плечами. Такой вот немой диалог получился. Вообще этот мужик начинал мне нравиться — помог, не хамил, пытался нормально выполнять свою работу. Только вот австрийский герб на его оружии не давал мне покоя…

Через пару минут в коридоре поднялся гвалт. До меня долетели женские возмущенные крики, какой-то голос настойчиво спорил с другим.

А затем дверь в нашу комнату распахнулась, и я едва не свалился со стула от удивления.

— Серега? — вытаращился я, сперва не узнав друга.

Молодой князь Воронцов, которого я помнил как трусишку Серегу Ронцова с первого курса Аудиториума, мягко говоря, изменился. Точнее, если превращение из гадкого утенка в лебедя можно назвать скромным словом «изменение».

— Привет, Миш, — бросил он и направился прямиком ко мне. Увидел наемника при оружии, нахмурился и наградил ворвавшегося в кабинет Елина неодобрительным взглядом.

— Я его забираю, — коротко сказал мой старый друг и кивнул в мою сторону. — Немедленно. У вас пять минут на оформление документов.

Я постарался стереть недоумение с лица. Ну ничего себе! Вроде же и виделись в последний раз совсем недавно, а Воронцов успел преобразиться.

Прежде вечно сомневающийся, норовивший спрятаться за спины сильных товарищей и все так же немного трусоватый, сейчас Серега вообще казался другим человеком. Откуда-то в голосе появилась твердость, от парня веяло уверенностью и властью. Да и костюмчик, надо сказать, был довольно смелый, хотя и стильный.

Рассмотрев его одежку детальнее, я понял, что это был не костюм. Мундир, только без погон — вместо них были какие-то непонятные мне опознавательные знаки. И что-то в этом лаконичном, но запоминающемся стиле перекликалось с формой наемника.

Серега, и ты туда же? Ну ек-макарек…

— Сергей Андреевич Воронцов, адъютант Ее Императорского Высочества, если вы забыли, — спокойно представился друг и постучал пальцем по шеврону на плече. — У меня высочайшее поручение забрать этого человека и сопроводить в Петрополь.

Забавно было видеть в Воронцове адъютанта. С одной стороны, мелковато для целого князя из могущественного рода. С другой — это говорило о том, что Великая княгиня явно его приблизила. А если приблизила, то, вероятно, доверяла. Эх, Серега…

Елин, казалось, едва не захлебнулся от возмущения. Что, ищейка, упустил добычу? Я наблюдал за тем, как на лице дознавателя удивление сменялось разочарованием, а затем на смену ему пришло смирение.

— Разумеется, ваше сиятельство, — сквозь зубы процедил он и вышел.

— Идем на улицу, подождем там, — Серега схватил меня за рукав и почти что рывком поднял на ноги. Вроде он никогда не был силачом… Да уж, чудны перемены.

Наемник не проронил ни слова — казалось, этому мужику не терпелось избавиться от нас обоих. Меньше аристократов поблизости — меньше проблем.

А вот мои перипетии, кажется, только начинались.

Воронцов вытолкал меня на улицу и кивнул на роскошную тачку.

— В машину. Быстро.

— А документы?

— Вынесут. Не хочу, чтобы подслушивали.

Серега нажал на кнопку брелока, и двери поднялись. Футуристично, однако. Не знал, что мой дружище был поклонником спортивных автомобилей.

Забравшись внутрь, он снова что-то нажал — пискнул сигнал, а окна начали темнеть. Интересная тонировка. Я обернулся к другу и в очередной раз поразился переменам.

— Служба Великой княгине тебе к лицу, — не удержавшись, съязвил я. — Или это княжеский титул дает такой эффект?

— Какого хрена ты здесь делаешь? — прошипел он в ответ. — На кой черт приперся в Петрополь?!

Но меня уже понесло.

— Добро пожаловать, Миша, — передразнивал я его голос. — Давно не виделись, Миша. Кстати, ты наверняка хочешь узнать, как дела у твоей сестры, с которой я встречаюсь. Как там поживает твоя семья… Да и вообще, вероятно, не против узнать, почему я одет как офицер СС. Да?

Ну, про эсэсовца я немного загнул, но что-то мне напоминало эту форму. И все же суть я передал верно.

Воронцов устало провел ладонями по лицу.

— Не представляешь, насколько не вовремя ты появился.

— Лучше другое скажи. Ты за чью команду играешь, Серый? Ты хоть в курсе, что устроила наша покровительница?

— Ты о том, что она забрала силу Осколка Романовых? Или об изъятии осколков у семей и аресте их глав?

— О том, что с ее подачи в Букуреште организовали покушение на императорскую семью. О том, что с ее ведома и явно ни хрена не молчаливого согласия Юсупов убил Великого князя Александра Константиновича! О том, что она стоит во главе и Аспиды, и Ордена Надежды!

Воронцов выслушал меня с завидным хладнокровием.

— А если скажу, что знал. Пусть не обо всем, но о многом. Что изменится?

— Тогда я перестану тебя понимать и не буду знать, друг ты мне или враг. Потому что тебе известно, на чьей я стороне.

В окно постучали. Серега опустил стекло, забрал протянутые Елиным документы — надо же, лично вынес. Небось, хотел подглядеть-подслушать. А затем сухо попрощался и дал по газам так резко, что я вспомнил первые строки «Отче наш».

— Фига ты водятел.

Мы выехали на прямую южную трассу. Перед нами сиял бледным куполом освещенный Петрополь. Серега втопил педаль газа, и автомобиль, кажется, перешел на сверхзвуковую.

— У меня был выбор: присоединиться или оказаться среди тех, кого лишили Осколка и отправили в отстойник, — прорычал друг и покосился на меня. — Убить меня они бы не смогли, но оставить гнить до наступления естественной смерти или тренировать на моей тушке различные виды губительных заклинаний… Короче, моей особенности нашли бы применение. Я решил, что от свободного меня будет больше толку.

— И дал клятву, да? — печально улыбнулся я.

— Конечно. Связал себя Словом. Иначе никак.

Я вздохнул.

— Что ж, винить тебя я ни в чем не буду.

— Если ты забыл, я дал кое-какие обещания твоей сестре, — зло процедил Серега. — Твоя семья на меня полагалась. Тебя не было, а я мог помочь им своим поступком. Служить Ксении Константиновне было единственным вариантом, чтобы отвести от твоего рода беду.

На всякий случай я взглянул на безымянный палец его правой руки. Кольца не было. Значит, все не настолько далеко зашло.

— Помолвлены?

— Да. В ноябре свадьба. Я едва успел… Мы с твоими все обговорили за пару часов до того, как за ними пришли… Мне повезло — позвонил куда следует, устроил выволочку, подключил авторитет. Пронесло. Но если ты сейчас начнешь подрывную деятельность… Миш, ты всех нас погубишь. Меня заставят выбирать между твоей семьей, между тобой и Олей и… И жизнью. И тогда я точно ничем не смогу помочь.

Да уж, блин. Смотался, что называется, в отпуск…

К Сереге никаких претензий не было. Наоборот, я чувствовал лишь благодарность за то, что он позаботился о моих. Да, все пошло не по плану, ведь мы не хотели торопиться связывать семьи. Но время играло против моих, и Воронцов все сделал правильно.

— Значит, я верно понимаю, что ты служишь и связан клятвой, но ценностей и методов тех, кто все это затеял, не разделяешь? — осторожно уточнил я.

Воронцов сбросил скорость, когда трасса перешла в широкий проспект.

— Знаешь, в чем-то мне эти ценности даже близки и понятны. Особенно когда я думаю, как бастард Ронцов, а не князь Воронцов. И все же я не ожидал, что все зайдет настолько далеко. Но я хочу понять, почему она… Зачем… Ведь должна быть железная причина, некое оправдание всем ее поступкам. И я решил стать как можно ближе к ней, чтобы это понять.

Что ж, у меня были кое-какие мысли, но все равно картинка пока не складывалась. Чего-то мы не знали о Ксении. Чего-то очень важного и, быть может, даже личного.

— Куда ты меня везешь? — хрипло спросил я, заметив, что Серега не въехал в центр, а взял восточнее. Еще немного — и начинались Пороховые. — К ней?

Воронцов покачал головой.

— Не сразу. Но потом — к ней. Обязательно. Потому что если ты хочешь заслужить ее доверие, а я достаточно хорошо тебя знаю и предполагаю, на кой ляд ты заявился в Петрополь…

— Что, я настолько предсказуем?

— Я давно тебя знаю, Миш. В отличие от госпожи. И будет лучше, если именно я тебя представлю. А там делай то, что задумал. Но меня в свой план не посвящай. И не впутывай.

Я задумчиво кивнул. Ну, ожидаемо. Не стоило лишний раз рисковать Серегой — если не станет меня, именно он сможет подхватить знамя нашего рода. Пусть не полностью, пусть через Олю, но сможет. Нужно его беречь, он и так сделал для меня слишком много.

— Так куда едем?

— К твоей семье, — ответил Воронцов. — Хочу, чтобы вы увиделись, пока не началось. А то знаю я тебя: как начнешь работать, вся столица на уши встанет. Там будет уже не до встреч — уцелеть бы.

Я усмехнулся. Ну да, почему-то именно так всегда и происходит.

— Спасибо, Сереж.

Он молча кивнул и свернул в переулок между двумя старыми заводскими корпусами.

— Видишь? — я заметил впереди небольшое сияние — не фонари, нет. Что-то небольшое, да и светилось бледнее.

— Нет, а что…

Он не успел договорить — машину подбросило, словно мы прыгнули с трамплина. Мы оказались в воздухе и, казалось, зависли. А затем весь мир навалился на нас, вколачивая в землю, словно пневмомолоток бил по консервной банке.

— «Лихо»! — Только и успел выкрикнуть я, натягивая «Берегиню».

И вовремя. Машина приземлилась, и мне показалось, что все внутренности решили вылезти наружу. Удар был такой силы, что даже щиты едва выдержали. Серега вскрикнул от неожиданности. В разные стороны полетел асфальт, тротуарная плитка, кирпичи.

Нас убивали.

Серега не успел активировать защиту. Машина воткнулась носом в разверзнутую землю, сработавшие подушки безопасности мало помогли делу. Я дернулся, придавленный сразу тремя мешками. «Берегиня» растворилась, не выдержав удара — и я почувствовал, что из носа потекло что-то горячее.

— Серега! — позвал я.

Он не ответил.

А затем новая вспышка — на этот раз яркая, сотканная из чистой силы, вырвала машину и отбросила назад. Я захрипел и принялся лопать «Косами» мешавшие двигаться подушки. Заново поставил «Берегиню», но…

Слишком поздно.

Мою пассажирскую дверь снесло мощным потоком силы, а через секунду надо мной возникла голова в шляпе. Слишком уж знакомая голова с кривой улыбкой на наполовину парализованном лице.

— Решил раньше времени сдать мои планы? — оскалился Радамант.

Глава 7

Я захрипел и сплюнул кровь.

— Убивать меня явился?

Радамант криво улыбнулся.

— Отвечаешь вопросом на вопрос?

— А нельзя? — нахально оскалился я и случайно задел языком шатавшийся зуб. Хорошо тряхнуло. Видимо, придется навестить дантиста, если косоликий хрен передумает размазывать меня по асфальту.

Радамант стер улыбку с лица и протянул мне руку, чтобы помочь выбраться. Я с недоумением уставился на его ладонь.

— Это еще что значит?

— Вылезай. Нужно поговорить.

Опять поговорить. Как показывала практика, ничем хорошим наши с Радамантом разговоры не заканчивались. Это уже становилось дурной традицией.

— Воронцова отпустите, — потребовал я и при помощи «Кос» вспорол подушки безопасности, в которых утопал мой друг. — Он ни при чем.

Серега был без сознания. Явно сломал нос, разбил губы, да и на лице медленно формировались припухлости — будут гематомы. Но вроде был жив, хотя в его случае и смерть не была окончательным делом.

— Как это ни при чем? Бессмертный адъютант самой Ксении Константиновны — и не замешан во всем, что она делает? — снова усмехнулся колдун.

Я устало вздохнул.

— Ну да, убить-то ты его не сможешь, вот незадача.

— Да пусть себе лежит. Пока придет в себя, нас здесь уже не будет. — Радамант помахал перед моим лицом рукой. — Выбирайся, Соколов. Пожалуйста. У меня спина начинает болеть, когда долго наклоняюсь.

Я был зол как черт. Угораздило же косоликого заявиться именно в тот момент, когда я ехал повидаться с семьей! Мало того, что испортил такую роскошную тачку — ее ведь можно было назвать настоящим произведением искусства — так еще и лишил меня возможности наконец-то увидеть родных.

Так. Вдох-выдох. «Берегиня».

Не помогло.

— Слушай, ну чего тебе от меня нужно, а? — крикнул я, пинком отправляя ставшую бесполезной дверь во тьму. — Сам оставил мне жизнь! Сам разболтал при мне о своих планах. Ты что думал, я стану молчать? Что не попытаюсь тебя остановить после всего, что ты устроил?

Радамант скривился, словно проглотил лимон.

— Спокойнее, Михаил.

— Какое к черту спокойнее? Ты втянул в это дерьмо собственную дочь! Подвел ее под все возможные удары! И чего ты ожидал? Что я стану сидеть сложа руки, ожидая, пока Ксения раскусит план государя с передачей силы? Нет! Для меня что ты, что Великая княгиня — две стороны одного зла. Я был бы рад, начни вы просто убивать друг друга, чтобы все это наконец-то закончилось! Но я знаю, что, сражаясь, вы утопите город в крови. Поэтому, если не хочешь, чтобы я и дальше путался у тебя под ногами, просто убей меня сейчас. Или хотя бы попытайся.

Я выпалил тираду и вылез из искореженного автомобиля. Пахло жженой резиной, ветер приносил с Невы сырость и запах осенней листвы. Пошатнувшись, я все же смог устоять на ногах и сконцентрировал силу в ладонях.

Не знаю, что он опять замыслил, но меня все это достало. Может уже и правда пора разобраться? Расставить все точки над «ё», и чтобы отсюда ушли двое из трех.

А что, момент подходящий. Оба Великих Осколка запитаны на конкретных людей, а остальным из рода Романовых достались крупицы. Радамант сейчас был уязвим, причем уязвим как никогда. И я мог попытаться его прикончить.

Другой вопрос, что и сам я был далеко не в лучшей форме. Источник очень медленно восполнял силу, а одной лишь Благодати для боя точно не хватит. Так что и мои шансы на победу были спорными.

Но если все же удастся убрать его с пути… Едва ли Ирина станет по нему скучать.

Радамант, видимо, догадался о моих прикидках.

— Я не хочу с тобой драться, Михаил, — тихо сказал он. — Лишь поговорить.

— Разумеется, не хочешь. Ты сейчас слаб.

— Ты тоже. Я знаю, чего тебе стоило затопить людей Юсупова в Цистерне. И не хочу мериться силой. Сейчас неподходящее время.

Я устало привалился к тому, что некогда было изящным капотом.

— О чем нам говорить? Ты уже и так наговорил достаточно там, в Базилике.

Радамант что-то тихо пробормотал себе под нос. Наверняка костерил меня за упрямство. Ничего, ты тоже меня бесишь, потенциальный тесть. Охренеть как бесишь, и всегда раздражал.

— Михаил, я здорово рискую, появившись здесь, — Радамант старался говорить спокойно, но я ощущал его тихое бешенство. — И я специально не хотел заявляться к твоей семье — чтобы у Ксении не было ни единого повода их подозревать в нелояльности. Я не хотел пугать ни их, ни тебя. А через десять-пятнадцать минут здесь будут сотрудники Управления — артефакт должен был засечь заклинание. Так что, пожалуйста, выслушай меня.

Конечно, артефакт должен был засечь этот всплеск силы! «Лихо» бахнуло так, что наверняка и в Кронштадте чайки вздрогнули!

— Тогда говори быстрее, — процедил я.

Косоликий подошел ближе.

— Этой аварией я оказал тебе услугу, Михаил. Пусть Ксения думает, что тебя пытаются убрать. Этот инцидент можно вполне подать как покушение — так и сделай. Этим ты докажешь свою ценность и сможешь приблизиться к ней. По крайней мере это точно приблизит вашу встречу. Ты ведь этого хотел, не так ли?

— А, так это была помощь? Ох, простите, сударь, не сразу сообразил.

— Не ерничай, Соколов. Желай я тебя прикончить, уже давно бы это сделал. Поверь, возможностей была масса.

— Так зачем оставил в живых, а?

— Потому что ты нужен. Не столько мне — Ирине.

Да ладно?! Неужели отцовское сердце дрогнуло, и он любезно решил не выпиливать кавалера своей дочурки?

— Поясни.

— И ты, и Ирина — два разных проекта. Два оружия. Обстоятельства складываются так, что вы можете друг друга уничтожить, но я не намерен этого допустить.

Чего, блин?!

— А попроще можно? Для контуженных.

— Я давно знаю, что твой дух был призван, — сказал Радамант. — Мне известно, что на это дал разрешение лично государь. Тебя замыслили как проект еще в тот момент, когда ты потягивал пивко на лавочке в своем мире и думал, как закрывать хвосты по учебе или что там у тебя было.

— Это я знаю, — сказал я, пытаясь вытереть кровь из-под носа. Болело неприятно. Кажется, тоже сломал. — Мне рассказали.

Косоликий снисходительно улыбнулся.

— А много ли ты об этом знаешь, Михаил?

— Достаточно, чтобы быть благодарным за второй шанс.

— Ну конечно, — кривая улыбка недотестя стала еще шире. — Они дали тебе этот шанс, но не сказали, чем придется расплачиваться. Тебя сразу после призыва бросили в водоворот, отвлекли и расписали радужные перспективы от обретения Осколка. И ты повелся. Пошел, как ослик за морковью. Но тебе не объяснили, когда ты должен будешь сыграть свою главную роль. И, что самое главное, не сказали, что будет с тобой и твоим родом после. Ты никогда не задумывался, почему именно твой род решили одарить такой честью?

— Мы подходили под требования для проведения ритуала. В смысле семья. Род выбрал меня сам — на это нельзя было повлиять извне.

— Уверен?

Я с тревогой уставился на Радаманта. Внутри, где-то в груди, предательски кольнула игла сомнения. Он сейчас был слаб. Он мог наговорить мне что угодно, особенно если я не смогу это проверить — лишь бы остановить. Он сейчас был готов сделать все, чтобы переманить меня на свою сторону или хотя бы просто вывести из игры.

Но что, если он говорил правду? Что если я — и правда одноразовый? Что род Соколовых был выбран как раз за то, что он угасал. Такой не жаль пустить в расход, над таким можно ставить эксперименты… Никто и бровью не поведет, если еще один наследник случайно погибнет в какой-нибудь магической заварушке, а последняя молодая носительница крови вольется в другой род, растворив Соколовых в вечности…

— Так что должно быть после того, как я выполню свою миссию? — хрипло спросил я. — И что это за миссия, по-твоему?

Радамант отряхнул плащ от пыли.

— Ты, Михаил, должен будешь умереть за государя. За его семью. Ты — их страховка от меня и от Ксении. И был ею даже от Александра, пока его не убил Юсупов. Носитель огромного потенциала силы, не зависящей от Осколков. Им было особо не из чего выбирать — в стране осталось всего несколько семей с родовой силой, но ваш обесчещенный род подходил идеально. Вас можно было легко подцепить на крючок и держать на нем очень долго, понемногу восстанавливая статус и даруя различные блага. С тобой они сработали безупречно — должен сказать, и я бы лучше не справился. Но… Не учли одного.

Возможно, я начал догадываться, к чему он вел.

— Иры? — тихо спросил я.

— Ирины, да. Ирина — это оружие, которое создал я. Сперва сам того не зная, когда вступил в связь с ее матерью. Впрочем, у меня до сих пор есть подозрения, что и это не было случайно. Но проверить уже невозможно, а единственный человек, который может пролить свет на ту историю, сейчас слишком силен — я не смогу достать Ксению ментально.

Я икнул от неожиданности.

— Так вы думаете, что она настолько давно все это замыслила?

— По крайней мере именно она смогла меня найти, дала поддержку и ресурсы для того, чтобы я начал свой крестовый поход. У нее были свои мотивы, а мной сперва двигала лишь жажда мести. Затем я понял, что Ксения на самом деле мало чем отличается от тех, кого я решил уничтожить. И чем дальше, тем яснее в этом убеждался.

— Но продолжал с ней работать, — добавил я.

— Это выгодно. И все же понемногу начал думать, как решать проблему, в которую со временем могла превратиться сама Ксения. Именно с помощью Ирины я смог бы сломать эту порочную систему, уничтожить тех, кто погряз в собственных грехах и держал власть лишь из-за камня, не будучи достойным этой силы. Ирина может перезапустить все это, Михаил. Она другая. Порядочная, с верно настроенным моральным компасом и силой духа. Ей будет под силу распоряжаться такой мощью справедливо.

— Но оставался я.

— Да. Так что я начал работать над вами обоими. Помог сблизиться, раскрыть зародившееся чувство. И заодно понял, что могу ее тебе доверить. Понял, что ты потянешь эту ответственность.

Я тряхнул головой.

— Стоп. Не понимаю. Хорошо, ты действительно подкрутил ей мозги. Ты знал, что она все это время носила нужную кровь и подстроил кое-какие обстоятельства, чтобы впоследствии блок с ее способностей был снят. Допустим, все так. Но почему ты решил передать силу Константинопольского Осколка именно ей? Ты ведь мог забрать ее сам, устранить Ксению — и все. Потом бы передал Ире, например, а сам исчез. Ну, Зимний бы заодно отстроили после вашей эпической битвы, не привыкать. Так почему ты сразу отдал силу дочери?

Радамант пожал плечами и улыбнулся.

— Потому что она достойна этой силы, а я — нет. Я всего лишь возвожу ее к истинному величию, но у меня нет права владеть такой мощью. Кто-то должен остаться в этой истории злодеем, а кто-то мучеником. Мученика из меня при всем желании не получится. Да и Ире сперва следовало научиться управлять тем, что ей досталось.

Ааааа! Черт, черт, черт! Хрень какая-то!

Окей, допустим, Ксения очень и очень давно решила заполучить трон. Предположим, к этому моменту она уже знала, что наследники поражены недугом. Она не торопилась — решила подстраховаться. Нашла Радаманта, организовала появление Иры на свет. И сделала так, что ни Радамант, ни Ира не были отсечены от рода.

Зачем ей понадобилась Ира?

Сдавалось мне, что не у одного Радаманта были планы на нашу золотую девочку… Только какие? Да и то, что она вцепилась в меня с первого курса Аудиториума, тоже становилось еще логичнее — за ружьем нужно следить, соблюдать технику безопасности и стараться, чтобы оно не убило тебя самого.

— И еще одно, — скрипучий голос Радаманта заставил меня вздрогнуть. — Ты не задумывался, почему тебя так тянуло служить? Не обращал внимания на то, что тебе так симпатичен император и его семья? Что ты и правда искренне готов полезть за них в пасть к львам…

Со стороны набережной доносился противный вой сирен. Видимо, ищейки среагировали быстро. Нужно было спешить.

— Есть такое, — торопливо ответил я. — Император мне и правда симпатичен. А еще я знаю, что такое долг.

Что, и это у меня отнимешь, козел хитроумный? Принципы? То, на чем я все это время держался?

Радамант шагнул еще ближе, но я вскинул руку.

— Не приближайся.

— Прислушайся к своим ощущениям, когда в следующий раз увидишься с императорской семьей. Если увидишься… С самого начала тебе поставили мощный даже не блок — тебе сконфигурировали сознание особым образом. Сформировали твою личность с учетом того, что им было нужно. Как собакам блокируют агрессию, так и тебе вшили в подкорку безоговорочную преданность правящей семье, принципиальность по ряду вопросов, обостренное чувство верности, желание служить и рыть носом землю ради того, что казалось тебе важным. Но этого больше нет. В нашу первую встречу, да и даже в Базилике я видел твое видоизмененное сознание. Но не теперь.

Я растерянно хлопал глазами, не зная, как переварить услышанное. Значит, все это время я был… Не собой? И ничего не почувствовал, и не удивлялся? Ведь все казалось таким естественным, на уровне рефлексов. Даже то, что я отказывал тем же девчонкам в ухаживаниях, предпочитая сосредоточенность на работе.

А оно вот как, Миха…

Мне почему-то сразу вспомнилась та комната с надвигающимися стенами, которая потом начала обрушаться. Сияющая рука, что вырвала меня оттуда в последний момент, когда я думал, что уже все… Ира ведь вскользь упомянула, что она снимала какой-то неучтенный блок. Может это был как раз тот самый?

Черт, Радамант ломал мне мозг, даже не используя силу. В голове творилась каша, мне требовалось время, чтобы все обдумать и сложить мозаику. И чуйка подсказывала — к этим словам стоило прислушаться, попытаться проверить, найти доказательства. Пусть верилось далеко не всему, но… Что-то в этом было.

— Прости, что вываливаю все и сразу. — Вой сирен становился громче, и Радамант занервничал. — Не уверен, что мы сможем встретиться в ближайшее время, поэтому решил сразу все рассказать честно, чтобы ты учитывал правду и знал, кому доверять нельзя.

— Значит, Ира не только изменилась сама, но и меня изменила, — шепнул я.

— Да. Она тебя освободила, Михаил. Она сделала тебя самим собой. И теперь ты можешь убивать даже императоров, ибо никто из этой семейки не достоин твоей верности, кроме Ирины. Встреться с Ксенией. Приблизься к ней, стань ее тенью, завоюй ее доверие — и ты поймешь, очень быстро поймешь, что она куда опаснее, чем я, а весь их род проклят пороками. Сейчас я ухожу — а ты обдумай все и реши, сдавать меня сразу или подождать более удобного момента. Ибо если подождешь, клянусь, у тебя откроются глаза. Ты увидишь, что они творили. Ты поймешь, что они не заслуживают того, чем обладали. А я помогу тебе их уничтожить и отдать все той, кого ты любишь.

Глава 8

Тревожный вой сирен нестерпимо бил по ушам. Судя по шуму, сразу несколько автомобилей свернули в заводской квартал, и меня замутило от этой истеричной полифонии.

— Подумай хорошенько, Михаил, — предупредил Радамант. — И внимательно выбирай друзей. Не все, кого ты считаешь таковыми, ими и остались.

— А конкретнее?

Он не ответил. Радамант отошел в сторону, на узкий тротуар, и шмыгнулв какой-то переулок. Он мгновенно скрылся в тенях — должно быть, решил уйти через заводские корпуса, оставив меня в полном недоумении.

Да какое, блин, недоумение? Я охреневал, и охреневал бесконечно.

Так, Миха, нет времени на рефлексию. А ну собрался! Нужно вытащить Серегу. Нужно придумать объяснение, что мы забыли в районе этих заводов — и так, чтобы моей семье это не аукнулось.

Я тряхнул головой. Нос и затылок мгновенно отозвались болью. Хрен с ним, и не такое на ногах переносил. Я обошел автомобиль и попытался вытащить Воронцова. Серега тихо застонал, разлепил сперва украшенный наливающимся бланшем глаз, а затем второй — здоровый. Под глазами проявлялась характерная для перелома носа синева. Да, не повезло тебе, дружище. Хотя все могло закончиться куда хуже.

— Дерьмо… — хрипло выдохнул Серега, осознав степень повреждения своей машины.

— Воистину. Ты бы выбирал тачки попроще, пока все не уляжется. Чую, это не последняя, с которой тебе придется расстаться, — я попытался дернуть дверь. Не поддалась. — Как ты?

Воронцов вытер рукавом начавшую засыхать кровь под носом и на губах.

— Да что мне сделается? Я же бессмертный.

— Но не неуязвимый. Опусти стекло, — велел я. — Будем тебя вытаскивать. Только сперва кое-что проверю.

Вспомнив, что правила разрешали применение спектра лечебных заклинаний, я прошелся диагностикой вдоль его тела. Для надежности — помнится, когда учили в автошколе блок с медицинской помощью, нам настрого запрещали перемещать пассажиров до приезда спасателей. Стращали переломами позвоночника и прочими увечьями.

— Хребет целый, шея в порядке… — шептал я, осматривая друга. — Позвоночник не задело. Попробуй пошевелиться.

— Да не хрустальный, все со мной в порядке!

Обычно трусоватый Серега на этот раз повел себя по-мальчишески. Отмахнулся и попытался самостоятельно вылезти. А хрен там! Дверь изнутри тоже не поддалась — видимо, примяло так, что механизм заклинило напрочь. Пришлось ему помочь и вытаскивать через окно, благо его выбивать не пришлось. Хорошо, что наш молодой князь не успел раздобреть на люксовых харчах и оставался худым и легким.

Низкое темное небо и серые стены заборов в конце улицы окрасились многоцветными огнями «люстр» автомобилей. Быстро отреагировали, мое уважение.

— Что это было-то? — спросил Серега, усевшись прямо рядом с машиной и привалившись спиной к помятому крылу, пока к нам спешил наряд.

Говорить ему или нет? Он ведь просил не впутывать его. Радамант наговорил много всего, но я не хотел верить ему на слово. Нужны доказательства, хоть какие-то подтверждения. Я со своей родовой силой сейчас был одновременно угрозой и лакомым кусочком для многих: для косоликого с его безумными планами, для Ксении Константиновны, для государя… Вот она, обратная сторона независимости.

— Видимо, меня решили предупредить, — отозвался я, решив не посвящать Серегу в детали. — Думаю, это демонстрация угрозы со стороны тех, кто не заинтересован в том, чтобы я сотрудничал с Великой княгиней.

Друг с надеждой на меня взглянул.

— Видел, кто это сделал?

— Нет. Но раз ударили «Лихом», да еще так мощно… В общем, круг можно сузить. Тебе виднее, кто в городе сейчас на это способен.

Серега кивнул, тут же скривился и схватился за голову.

— Черт! Что ж оно так болит-то… И что дальше? Достаточно тебя напугали?

Я пожал плечами.

— Не-а. Планы не изменились.

— Только я уже не смогу отвезти тебя к твоим, — виновато шепнул друг. — Тайно это сделать теперь не получится. Мы привлекли внимание, и здесь даже мой статус не поможет. Прости, придется отложить.

Жаль, но это стало понятно с самого появления Радаманта. Что ж, придется любить семью на расстоянии. Может и к лучшему. По-хорошему я бы и вовсе попробовал отправить их прочь из губернии. Хоть в Новгород, хоть в Псков — подальше, где поспокойнее.

— Понимаю. Просто позаботься о них, если я не смогу.

— Конечно.

Я обернулся на топот. Как назло, заморосил традиционный питерский дождь — не то водяная пыль, не то мелкие капли. Но хотя бы воздух посвежел, а ясная голова мне сейчас была ох как нужна.

Из остановившихся патрульных машин выскочили два наряда. Первые зачем-то взяли нас на мушку, а вторые осторожно приблизились. Надо же, не просто жезлы да дубинки — у одного я приметил даже автомат. Усилили их, однако. Действительно, все признаки чрезвычайного положения.

— Полиция! — хором крикнули два голоса. В спину им ярко светили фары, и я видел лишь силуэты. Мы с Воронцовым устало повернули к ним головы. Даже шевелиться сил не было. — Оставайтесь на местах!

Эти, в форме, как всегда — бегали, суетились, орали, пушками трясли. Но они угрозы не представляли — по крайней мере, для сколько-нибудь одаренного и грамотно обученного аристократа. Бояться следовало тех, кто шагал позади них. Тех, кто не торопился, шел тихо и помалкивал до поры до времени.

Тех, кто вышел из третьего автомобиля.

Мы с Воронцовым подняли ладони, демонстрируя отсутствие оружия. Показуха для неодаренных, внушавшая им ложную уверенность в безопасности. Все здесь прекрасно понимали, что нам не требовалось оружие, чтобы превратить окружающую реальность в ад. Скорее, это была просто демонстрация мирных намерений. Жест вежливости по отношению к тем, кто был слабее.

— Мы аристократы, — устало сказал Воронцов и потянулся к внутреннему карману не то пиджака, не то кителя за документами.

— Руки! — рявкнул патрульный. — Руки перед собой, чтобы я видел!

И чего они так распетушились? Я замер, продолжая изучать прибывшую группу. Одна машина — дорожная полиция, вторая — патрульные. Третья… Коллеги, ставлю сотку. Они же у нас следили за артефактами. И не просто они, а ведомство Корфа, к которому я какого-то рожна все еще был формально приписан, хотя де-факто выполнял совсем иную работу.

Один из полицейских хорошенько разглядел автомобиль Воронцова, нервно проглотил слюну и жестом велел остальным отступить. Видать, Серега-то с приобретением титула и правда стал весьма знаменит.

— Ваше сиятельство… — замялся полицейский. — Сергей Андреевич, просим прощения за цирк. Святые угодники, что здесь случилось?

Воронцов с пару мгновений насладился растерянностью полицейских и даже позволил себе немного желчи.

— На нас напали, — кисло улыбнулся он, — Если вы вдруг не заметили. И это нападение обойдется мне в круглую сумму.

Патрульные расступились, и к нам вышли по-настоящему заинтересованные лица. Один — повыше, помоложе, гладко выбритый и с явными чухонскими корнями, направился прямиком к нам. Весьма редкое явление, к слову — обычно финнам и ингерманландцам редко доставались Осколки. А тут крепкий такой пятый ранг…

Второй — тоже мне не знакомый, остался с полицией.

— Управление по контролю применения Благодати, — представился чухонец. — Господа, здесь был замечен мощный всплеск силы. Предположительно второго ранга.

— Да. Мерзавцы ударили «Лихом», — отозвался я. — Соколов Михаил Николаевич. Был пассажиром.

— Мне известно, кто вы, ваше сиятельство, — сдержанно ответил незнакомый дознаватель и обернулся к Воронцову. — И ваше, Сергей Андреевич.

Я криво улыбнулся.

— А вот вашего, сударь, я не расслышал.

— Боюсь, мы с вами не успели познакомиться. Впрочем, это легко исправить, учитывая обстоятельства, — незнакомец сделал паузу. — Платон Александрович Фредерикс, младший дознаватель Петропольского управления.

— В таком случае странно, что мы не встречались.

— Ничего странного, Михаил Николаевич. Меня всего неделю как перевели в Петрополь из Гельсингфорса.

Ага. Хельсинки по-нашему. Значит, относительно чухонца я был прав. И за какие такие заслуги его так повысили? Все же Гельсингфорс здесь считался той еще задницей мира. Городишко маленький по петропольским меркам, делать там решительно нечего, погода — еще хуже, чем в Петрополе. Тишь, тоска, болота да покой — хоть вешайся. А тут такой скачок… Быть может, господин Фредерикс загодя занял выгодную сторону?

— Что ж, поздравляю с переводом, — сухо ответил я. — Да только, видимо, в суровые времена вы здесь оказались.

— Уже освоился, — улыбнулся Фредерикс. — Господа, если у вас нет серьезных увечий, вынужден просить вас немедленно проследовать с нами в Управление. Артефакт зафиксировал мощную активность, вы подтвердили нападение. Сами понимаете, мы не можем оставить без внимания факт агрессии в отношении столь важных персон. Обещаю, долго это не продлится, и вы сможете вернуться к своим планам после полуночи.

— Не соглашайся, — едва слышно и сквозь зубы процедил мне Воронцов. — Тебя повезут в отстойник.

Что еще за отстойник такой? Какие-то нововведения Ксении Константиновны в отношении нелояльных или непроверенных аристократов? И тогда какого рожна Серега не предупредил об этом раньше?

Блин! А без ментальной связи совсем грустно. Слишком уж я привык к возможности переговариваться, не открывая рта. Сейчас бы очень пригодилось.

Серега украдкой взглянул на меня и едва заметно покачал головой. Я прочитал в его глазах злость и тревогу. Видимо, пора было начинать волноваться по-настоящему.

— Господа дознаватели. Платон Александрович, — опираясь на изувеченный капот, Воронцов поднялся и выудил из внутреннего кармана документы. — У меня срочнейшее предписание доставить его сиятельство к Великой княгине.

Темные чуть раскосые глаза Фредерикса остались серьезными, но он позволил себе улыбнуться.

— Тогда, полагаю, вы заблудились, Сергей Андреевич. Ибо Зимний располагается в совершенно другой стороне.

— Не ваше дело, какой дорогой я его везу.

— Боюсь, теперь наше. При всем уважении, ваше сиятельство, на применение боевой Благодати в городе полный запрет. Я понимаю, что Собственная служба безопасности Ее Императорского Высочества также будет стремиться разобраться в произошедшем и искать виновника. Однако сейчас, боюсь, вам все же придется последовать с нами.

Я кожей чувствовал напряжение, что повисло между Воронцовым и Фредериксом. Казалось, сейчас воздух заискрит, а дождевая вода начнет испаряться над ними. И мне очень не хотелось, чтобы у Сереги начались проблемы из-за его упрямства и желания меня спасти.

— Господа, — пошатываясь, я вышел вперед и постарался встать перед другом. — Мне скрывать нечего. Увы, много рассказать не смогу, так что протокол получится очень коротким. Но если вы так настаиваете, не вижу смысла препятствовать работе коллег. В конце концов, процедура хорошо мне известна.

— Что ты делаешь? — зло прошипел за моей спиной Серега. — Не смей…

Я покосился на него и пожал плечами. Он бессмертный, а меня будет сложно взять живым и даже мертвым. Этот Фредерикс наверняка был хорошо обучен, но в Источнике накопилось достаточно силы, чтобы справиться с парой карьеристов из Управления. Так что постоять за себя я смогу.

Но сейчас лучше усыпить бдительность и не дать повода ищейкам прицепиться к Сереге.

— Поехали с ними, — сказал я. — Хватит пререкаться.

— Ты не понимаешь…

Все я понимал. Полезу в самую задницу. Не в первый раз уже, привык. Найду, как выбраться.

— Идемте, господа, — улыбнулся я. — Мой друг очень щепетильно относится к службе. Все же быть адъютантом столь важной дамы — не только почет, но и большая ответственность.

— Смею вас заверить, у Сергея Андреевича будет уважительная причина для опоздания, — улыбнулся Фредерикс и жестом пригласил нас проследовать к автомобилю.

Полицейские с недоумением переглянулись.

— Так «скорую» отменять?

Дознаватель удивленно уставился на дорожный патруль.

— Вы зачем ее вообще вызвали?

— Так положено! Происшествие есть? Есть. Пострадавшие есть? Есть…

— Отменяйте и сами проваливайте на х… отсюда! — рыкнул на них Фредерикс. — Без вас разберемся.

— А машина…

— Я, кажется, указал вам точный адрес. Немного не дошли, — снова огрызнулся Фредерикс, и, кажется, я начал понимать, почему этот чухонец смог выбиться в Петрополь. — Сами вызовем бригаду, эвакуируют. Свободны, благодарю за службу.

Недовольно ворча, полицейские разошлись по машинам, но с явным облегчением устроились в теплых машинах. Вскоре они погасили «люстры» и выехали в сторону набережной.

— Миш… — Воронцов хотел мне что-то сказать, но его перебил подошедший к нам второй дознаватель.

— Так мы едем? — спросил он, обращаясь к Фредериксу. На нас толком и не взглянул.

— Да, сейчас.

Я пошарил по карманам. Документы, деньги, пропуск с собой. Ехал я налегке и все-таки надеялся заскочить в Ириновку. Но, видимо, не судьба.

— Я готов.

Чухонец вопросительно уставился на Воронцова. Серега всем своим видом показывал неудовольствие. Ну чего его так накрыло? Или уже привык к тому, что все двери были перед ним открыты, а тут взбеленился из-за необходимости подчиняться?

— Боюсь, мне придется об этом доложить вашему начальству, — сквозь зубы проговорил он.

Фредерикс спокойно кивнул и поправил воротник плаща.

— Непременно, — он обернулся к напарнику. — Пора.

Одним ловким и даже изящным движением безымянный ищейка выбросил руку вперед. Ни я, ни Серега не успели отреагировать. Да что там — я и глаза зажмурить не успел, а зря. Яркая вспышка ослепила нас обоих. Казалось, звезда взорвалась — нас окатило потоком безжалостного света, и я согнулся, прикрыв глаза руками.

Серега вскрикнул от неожиданности. Я собрал силу в ладонь и шарахнул перед собой. Тщетно. Кажется, ушло в молоко. В ушах трещало, в глазах рябило. Я полностью перестал ориентироваться в пространстве.

— А нам говорили, что вы вечно нарушаете базовое правило — сперва «Берегиня», затем все остальное, — сказал Фредерикс где-то рядом.

Я услышал звуки ударов — коротких, точных, затем что-то шмякнулось на асфальт. Снова что-то вспыхнуло. Сила внутри меня ощерилась на чужую Благодать.

— Сер…

Кто-то сбил меня с ног, но на этот раз я врезал точнее. И все же это не остановило противника.

— Не нужно! — сказал над моим ухом незнакомый голос. — Мы вам не враги.

Ага. Чисто по-дружески чуть глаза не выжгли!

Я зачерпнул еще силы и приготовился к удару. «Коса» почти сорвалась со моих пальцев, когда яркий свет резко потух, и все вокруг словно погрузилось во тьму. Чертово зрение.

Я заметил силуэт Сереги — он лежал навзничь на асфальте недалеко от своей машины. Фредерикс склонился над ним и копошился у головы моего друга.

— Отошел от него!

— Сейчас отойду, Михаил Николаевич, — спокойно отозвался финн и действительно выпрямился.

Я все-таки рубанул «Косой», но Фредерикс каким-то чудом увернулся. Ловкий хрен.

Рука легла мне на плечо.

— Михаил Николаевич, вам нужно поехать с нами. Немедленно.

А жеванной морковью в рот не плюнуть?!

— Хрена с два, — я развернулся так, чтобы держать обоих ищеек в поле зрения, и попятился, снова связывая заклинания. — Вы что с моим другом сделали?

— Он вам не друг, ваше сиятельство, — Фредерикс протянул руку и шагнул ближе ко мне. — Воронцов вез вас на погибель!

Я отшатнулся и на всякий случай сконцентрировал силу в ладонях.

— Чем докажете?

— Он ей служит. Он присягнул ей первым, — сказал незнакомец. — И лично принимал участие в изъятии Осколков. В том числе у тех, кто был вам дорог. И он действительно вез вас на уничтожение.

— Это не доказательство.

— Куда вас вез Воронцов? К семье, да? — недобро улыбнулся финн. — Сказал, что устроит вам тайную встречу, да?

Я не ответил. Но, черт возьми, да!

— Ваша семья в Ириновке, — продолжил Фредерикс. — Никуда и не уезжала. Они под охраной, за ними следят. Воронцов вас предал, Михаил Николаевич, но у вас все еще остались друзья. Они прислали нас вам помочь.

— Кто? — хрипло спросил я.

— Вам привет от госпожи Грасс. Пожалуйста, ваше сиятельство, идемте с нами! Мы давно вас ждали, и вы не представляете, чего нам стоило успеть вас перехватить.

Глава 9

Я замер, вытаращившись на Фредерикса. Грасс? Аня Грасс? Но ее же должны были изолировать! Хотя стоп. Если Радамант прознал о том, что Аннушку решили вывести из игры, он мог организовать ее побег.

Но почему тогда Радамант пришел ко мне один? Почему ничего не сказал о спешивших мне на помощь? Почему Фредерикс и этот безымянный псевдоищейка ни слова не упомянули о косоликом шефе? Неужели не знали, что он заявится?

— Чем докажете, что пришли от Грасс? — я снова попятился и на этот раз приготовился бить насмерть. Все это начинало меня раздражать.

Фредерикс хранил удивительное хладнокровие, и это бесило меня еще сильнее.

— Она предупредила, что вы не поверите. Попросила передать, что в тот день, когда вы их застукали, она была в платье. Кого «их» и почему это может быть для вас важно, я не знаю. Просто передаю все в точности так, как сказала Анна.

Я подавил нервный смешок. Да уж, установить такое воспоминание в качестве пароля могла только Анька. Но сработало. Я же, как назло, очень хорошо запомнил и само платьишко Грасс, и то, что было под ним.

Ха, а ведь их мутки-путки с Денисовым, казалось, происходили сто лет назад, но на деле не прошло и пары месяцев. И все тогда было почти по-нормальному, почти по-людски, почти как у всех. В какой-то момент я даже поверил, проникся этой почти нормальной жизнью…

Что ж, дам Фредериксу шанс. Если его действительно прислала Аня, это могло быть полезно.

— Поехали, — коротко сказал я.

— Тогда шевелитесь, ваше сиятельство. Потому что скоро здесь появятся самые что ни на есть настоящие ищейки и устроят нам не менее реальные проблемы.

Я обернулся на лежащего Воронцова.

— А с ним что?

— Оставьте, ваше сиятельство. Убить его нельзя. Точнее, можно, но бессмысленно — мы в курсе, что этот господин умеет воскресать. Поэтому пришлось отправить его в кому и заодно переломать позвоночник. Пусть лекари повозятся, приводя вашего друга в чувство, а мы выиграем время.

Меня пробил озноб. Мой внезапный спаситель сказал это таким будничным тоном, что я даже позавидовал хладнокровию этого Фредерикса. Если он вообще был Фредериксом.

— Едем скорее, — хрипло поторопил его безымянный спутник. — Пора.

Мы торопливо сели в машину, и чухонец рванул с места. Под скромным кузовом, как оказалось, прятался мощный мотор. Автомобиль шустро выехал на набережную, и я отметил, что машин в городе стало ощутимо меньше. Обычно по вечерам Петрополь стоял в пробках, а сейчас все словно попрятались по домам. Неужели в довершение ко всему в городе ввели комендантский час?

А я все думал о Воронцове. Жуткая… нет, не смерть. Жуткое состояние. Признаю — умный ход, и все равно мне стало не по себе. Да и в голове не укладывалось, как Серега, наш Серега, которого я знал с первого курса, которому вытирал сопли и которого научил столь многому, мог быть предателем.

С другой стороны, почему нет? В отличие от меня, у Сереги не было особых шансов возвыситься. Стартовые позиции оказались разными. Я был официальным сыном, у меня были титул и работа, которая позволила выслужиться и вернуть семье Осколок. А что мог один Серега Ронцов, не откройся у него дар бессмертия? Доучился бы в Аудиториуме, но ни в какое серьезное заведение его бы не взяли — мешало незаконное происхождение.

Ксения Константиновна, считай, его спасла. Уверен, это она устроила так, что единственным наследником Воронцовых оказался Сергей. Затем взяла под крыло, когда обнаружилась его суперспособность. А уж когда его признали официальным наследником, жизнь вообще очень круто изменилась. Дальше уже было дело техники: приемы, представления, новый статус… Видимо, Великая княгиня делала большую ставку на сына, чем на отца, раз не попыталась вызволить из каземата бывшего соратника. Ибо, насколько я знал, отец Сереги так и не получил помилования.

Вполне серьезные основания для верности Великой княгине, как по мне. Возвела из грязи в князи в прямом смысле слова.

Не знаю, как бы я повел себя на месте друга. Возможно, тоже чувствовал бы долг перед своей благодетельницей. Но смог бы я смотреть спокойно на то, что она делала? Смог бы помогать ей? Не уверен.

Мне очень не хотелось верить в то, что Воронцов вез меня на убой. Я считал его другом, доверял ему. Этому человеку я был готов вверить руку и судьбу своей сестры. Черт. Сперва Шувалов, затем Серега… Не везло Оле на ухажеров. Серьезно, лучше бы она просто занималась своими рыбками, как изначально хотела.

— Мне нужны доказательства того, что вы сказали о Воронцове, — сказал я, пока автомобиль гнал по набережной сквозь усилившийся дождь.

Меня везли куда-то на северо-восточные окраины, в сторону Мурино. Что в моем мире оно было задницей мира, что в этом. Здесь даже новостроек не было: только засеянные непонятно чем поля и низкие одноэтажные бараки.

— Будут вам доказательства, ваше сиятельство, — ответил чухонец. — И не просто доказательства, а свидетели. Например, я кое-что знаю из надежных источников.

— Вы буквально только что притворились ищейкой-аристократом из Отделения, обвели вокруг пальца правоохранительные органы и после этого всерьез рассчитываете на то, что я стану вам верить? — криво улыбнулся я.

Финн рассмеялся, обнажив ровные белые зубы.

— Меня действительно зовут Платоном Александровичем, а фамилия моя и правда Фредерикс, ваше сиятельство. Не солгал я и о том, что прибыл из Гельсингфорса. Только причиной был не перевод в Петропольское тайное отделение. Здесь я слукавил. Я все еще приписан к Гельсингфорсскому Управлению, но сейчас формально нахожусь в отпуске, просто тайно провожу его в Петрополе.

Интересно. Жаль, я в свое время не удосужился навести справки о финских коллегах. Впрочем, тогда и повода не было.

— Что же тогда вас сюда привело? — спросил я.

— Как и вы, я забочусь о своей семье. Мои отец и наследующий ему старший брат живут с семьями здесь, я же по долгу службы оказался в Финляндском княжестве. Моя матушка, вторая жена отца, происходит из старого шведско-финского рода, потому и обосновался на второй родине. Тихо, спокойно, рыбалка отменная и лыжи зимой… Когда здесь все началось, брат нашел способ передать мне весточку. Так я узнал, что моих родичей насильно заставили присягнуть на верность Великой княгине.

— А в противном случае отобрали бы Осколок?

— Полагаю, сперва бы поместили в отстойник хорошенько подумать, а затем, если бы они не согласились, то лишили бы Осколка, силы, титулов и выслали бы подальше. Поговаривают, в вологодских лесах выстроили особый острог для неугодных аристократов. Все как в старые добрые времена.

Что-то чем дальше, тем меньше я узнавал столь любимый сердцу Петрополь. Как же ловко смогла все провернуть Ксения Константиновна! Теперь становилось яснее, почему Аспида тогда пропала так надолго. Уверен, то была не инициатива Юсупова. Нет, это Великой княгине требовалось время, чтобы наладить связи, все продумать и подготовить к одному удару. В отличие от того же Юсупова, Ксения, судя по всему, не допускала для себя права на ошибку. Слишком уж высоки были ставки.

— Так зачем вы здесь, Платон Александрович? — спросил я.

— Затем же, зачем и вы явились в Петрополь.

— Уверены, что знаете мои истинные мотивы?

Фредерикс взглянул на меня в зеркало заднего вида и вздохнул.

— Михаил Николаевич, полагаю, все мы сейчас желаем только одного — уничтожить эту зарвавшуюся суку.

Да уж, в выражениях он себя не стеснял.

— Только, господа, теперь, благодаря вашим стараниям, я оказался в еще более затруднительном положении, — сказал я. — Я не могу добраться до своей семьи. Великая княгиня очень скоро узнает, что я в Петрополе и начнет охоту. И если вы сказали мне правду, то Воронцов, очнувшись, захочет мне отомстить. И он знает, куда бить. Если ваши слова верны и моя семья за городом, то, полагаю, мне будет сложно отсюда выбраться к ним.

— Это проще, чем кажется, — ответил безымянный спутник Фредерикса. — Придется сделать крюк, но лазейка есть.

— Но вы правы, ваше сиятельство, — добавил финн. — Ваша семья может стать мишенью. Придется принять меры.

Ага, только вот какие? Я надеялся, что удастся найти способ предупредить родных. Надо будет — сам поеду, и плевать на кордоны. Я здорово подставил своих, и теперь нужно было как-то выкручиваться.

Автомобиль подъехал к низкому темному зданию. На вид такой же барак, как и все, мимо которых мы проезжали. Свет в окнах не горел, но я заметил отделившийся от стены силуэт. Затем еще один — вышел из тени деревьев. Видимо, охрана.

— Выходите, Михаил Николаевич, — обернулся ко мне Фредерикс. Но двигатель не заглушил.

— А вы?

— Здесь обойдутся и без нас. Есть дела в Петрополе. Нужно кое-что прикрыть.

А вот это снова начало меня напрягать. На отстойник, конечно, это место похоже не было — по крайней мере, в моем представлении здесь точно должно было быть больше охраны. А меня привезли прямо в какие-то колхозные задворки. И все же было несколько странно, что мои спасители не решились заглянуть на огонек.

Ладно, разберемся. В конце концов, вся затея с моей поездкой в Петрополь была риском. И она с самого начала пошла не по плану. Как обычно.

— Тогда прощайте.

— Боюсь, прощаться рано, — улыбнулся Фредерикс. — До встречи, Михаил Николаевич.

Я выбрался с заднего сидения и едва успел захлопнуть дверь, как автомобиль моих спасителей тронулся и оставил глубокие борозды от колес на свежей размокшей земле. Ко мне сразу же подошли двое. И оба показались мне знакомыми.

Студенты Аудиториума! Ячейка, которую я раскрыл тогда. Ребята, что работали под руководством Мустафина.

— Ну здравствуй, Кречет, — недобро оскалился Федор Горе.

— Счастье? — удивленно прошептал я.

— Помнишь, оказывается. А мы все спорили, отложились ли наши имена и лица в твоей предательской жандармской башке.

— Щасть, не начинай, — шепнул Нерон и протянул мне испачканную чем-то темным руку. — Господь мне свидетель, в иных обстоятельствах я бы сам тебе зад поджарил. Но выбирать не приходится. Авария сказала, что ты один из немногих, кто реально может помочь.

Я пожал руку.

— Рад вас видеть, честное слово. И, к слову, я за вас очень просил. Потому вы отделались выговорами и мелкими отработками, а не ссылкой в какой-нибудь Магадан.

— Это где вообще?

— Далеко, — ответил я и осекся. Магадан-то основали уже после падения империи в моем мире… Опять едва не прокололся на мелочи. Штирлиц хренов. — Понимаю вашу обиду, но такова моя служба. Если полегчает, можете съездить мне по морде. Будем в расчете.

— Потом съезжу, — процедил сквозь зубы Счастье. — Обязательно съезжу. Ни один лекарь зубы обратно не вставит. Но сейчас — добро пожаловать обратно в ячейку.

Нерон повел меня внутрь. Пришлось обойти барак и зайти с торца. Внутри было темно как в склепе, и мой проводник зажег фонарик. Посветив на пол, он откинул крышку люка.

— Полезай вниз. Мне нужно возвращаться на пост. И здесь не колдовать — засекут.

— Понял.

Я принялся спускаться по шаткой лестнице, каждую секунду ожидая подлянки от Нерона. Мог, например, устроить мне веселое падение. С учетом того, что использовать силу сейчас было чревато, у парня все равно могли найтись способы испортить мне жизнь мелкими пакостями.

Но обошлось.

Подвал был залит уютным теплым светом. Источник был похож на костер, да и тепло от него исходило как от печки, но ни дыма, ни привычного запаха не было. Вокруг импровизированного очага сидели несколько женских фигур, все взгляды были обращены на меня.

Одна из девушек отложила какой-то механизм, что крутила в руках, и направилась ко мне.

— Привет, Миш, — улыбнулась Аня Грасс.

— Привет, Авария. Ужасно интересно, как вместо Петропавловки ты оказалась здесь.

Мы обнялись. Крепко, словно уже и правда не надеялись увидеть друг друга. От Ани несло знакомым до боли запахом. Я не сразу смог его определить, но потом осознал — WD-40!

— Опять подпольно мастеришь артефакты? — втянув воздух ноздрями, спросил я.

— Не совсем. Пока только заготовки, — она взяла меня за руку и повела к очагу. — Оценил мою гранату? Девочки, подвиньтесь.

Вот кто, значит, едва не лишил меня глаз.

— Хорошая граната, Ань.

Остальные поприветствовали меня молчаливыми кивками. Взгляды полные недоверия и презрения. Что ж, они были вправе. Я узнал Рыбу и Клико. Обе были в ячейке, обеих я в свое время сдал и за обеих же просил, ибо они не успели натворить дел. По сути, самой опасной из всех оставалась Аня, но у нее же были самые высокие шансы на выживание.

Едва я устроился и вытянул ноги к источнику тепла, Рыба протянула мне старую эмалированную кружку.

— Чай. Адмиральский.

— О как.

— Пей давай. Никому сейчас нельзя болеть.

— Это правда, — кивнула Аня. — Они утверждают, что за целебные заклинания не будет наказания, но умалчивают о том, что всплески целебной Благодати тоже отслеживаются. Если в этом месте засекут активность, точно отправят ищеек проверить. А мы пока не готовы идти в другое убежище. Так что пей и сделай так, чтобы стервят… твои коллеги сюда не налетели.

Я не стал пренебрегать гостеприимством. В конце концов, у наших людей в подкорке зашито почтение к гостям. Последнее зернышко отдадим заблудшему путнику, с себя одеяло стащим и укроем ночью. Нужно быть благодарным.

— Спасибо, Рыба, — кивнул я и сделал глоток.

Ох и ни хрена ж себе чаек заварили! Казалось, кипящий чифир смешали с семидесятиградусным самогоном. От одного глотка моя отвыкшая от экспериментов глотка загорелась, а глаза полезли на лоб. Я закашлялся.

Рыба, Клико и Аня дружно рассмеялись.

— Шалость удалась, девочки, — хрипло проговорил я и залпом допил это адское пойло. — Месть засчитана.

— Это не месть, это необходимость, — отозвалась Грасс. — Но действительно помогает, если промерз. Главное — не налегать. Есть хочешь или опять забыл, что тебе хоть иногда нужна еда?

— Каюсь.

Аня бросила мне половину лепешки.

— Извини, у нас тут негусто. Еще есть консервы. Скумбрия.

— Хлеба достаточно, спасибо, — я потрогал лепешку и приготовился глодать черствый хлеб по кусочку. — А где Шкура и Горький?

Девушки переглянулись.

— Горький с главным в Петрополе. А Шкура… — Аня покосилась на темный угол. — Хреново ему. Зацепило три дня назад, когда работал. Целителя рядом не было, в больницы сейчас нельзя — там долбаные австрияки. Пришлось тащить сюда. Но здесь лечить можно разве что святым духом. Ни бинтов, ни мазей. Даже если переживет эту ночь, все равно он уже одной ногой в могиле.

— Просто не хотим, чтобы он умер в одиночестве, — тихо отозвалась Клико.

Я угрюмо вертел кружку в руках. Аня закурила.

— Что случилось?

— Много чего случилось, — ответила Рыба. — Может начать с того, что протокол о нашем допросе попал в руки к этой суке, и наши семьи были среди первых, кого отправили в отстойник? По твоей милости, между прочим.

— Павлина, угомонись, — Аня выдохнула дым. — Мы все знали, что нас могут поймать. Знали, что однажды это случится. И вроде бы все тогда коллективно решили, что легко отделались. Что-то вы помалкивали, когда вам предложили свободу в обмен на информацию и выполнение пары легких поручений.

Рыба заткнулась, но продолжала сверлить меня внимательным взглядом. Я не реагировал. Пусть злятся, пусть обижаются — лишь бы, когда дойдет до дела, сделали все, что требуется. К слову о деле…

— Ань, где Радамант?

Грасс вздрогнула, а затем отвела глаза.

— Я знаю, что он в Петрополе, — продолжил я. — Видел его своими глазами меньше двух часов назад. Почему его нет с вами?

— Проще спросить у него самого, — Аня нервным жестом потушила окурок. — Потому что он нас бросил, Миша. Теперь мы сами по себе.

Глава 10

Я сделал последний глоток адского пойла и вернул кружку Рыбе.

— Как это возможно, Ань? Ты же столько лет верно ему помогала, была с ним связана.

Грасс пожала плечами.

— Я понимаю не больше твоего. Он помог вытащить меня и организовать побег, но после того, как привез меня сюда, сказал, что дальше пойдет на охоту один. Мы больше не нужны ему, — печально усмехнулась Аня. — Мы сделали все, что от нас требовалось, получили награду в виде того, что остались в живых и… Все.

Рыба смешала еще адмиральского чая и залпом выпила содержимое кружки.

— Он показался только Аварии, — хрипло сказала девушка. — Мы столько времени работали, так старались… А он даже не позволил на себя взглянуть.

— Не на что там смотреть, — ответил я. — Может это к лучшему, Ань? Если я все понял правильно, Радамант решил пойти ва-банк. Он хочет убить Великую княгиню.

— Здесь все желают ей смерти, — вмешалась Клико. — Пока она жива и сидит в Зимнем, пока она так сильна, она угрожает нашим родным. Они вынуждены плясать под ее дудку, а мы не можем пользоваться Благодатью! Она сделала нас беспомощными!

Хм, так теперь они оценили дар, которым обладали? Ох уж эти аристократы в хрен знает каком поколении. Родились с серебряной ложечкой в жопе и воспринимали все блага как должное. От нечего делать увлеклись революционными идеями, возомнили себя героями и защитниками пролетариата!

А как дошло до настоящей жести, так сразу распустили нюни и подняли лапки вверх. Настолько привыкли полагаться на Благодать, что когда не смогли ею пользоваться, оказались бесполезными. Из всех них и правда лишь Грасс представляла ценность без силы — разбиралась не только в артефактах, но и даже во взрывном деле. Словно с самого начала понимала, что на одной сверхъестественной силе далеко не уедешь.

— Может Радамант решил вывести вас из игры, чтобы уберечь, — предположил я. — Сами же говорите, что сейчас от вас толку мало. Полагаю, он просто не захотел пускать вас на мясо.

— Мало, но кое-что мы можем, — ответила Аня. — У нас есть глаза, уши и кое-какие связи в подпольном мирке Петрополя. Ну, по крайней мере, у меня. В свое время у меня заказывали артефакты весьма непростые люди, и я уверена, что им тоже не нравится все, что сейчас происходит в городе. Мешает бизнесу, знаешь ли.

Я жестом попросил у Ани сигарету и взглянул на остальных девиц.

— Я могу вам доверять?

— Точно такой же вопрос можно задать и тебе, Соколов. Ах, прости, Кречет, — наигранно спохватилась Клико. — Ты же прошел посвящение и стал одним из нас, а затем предал. Знаешь, говорят, предавший единожды сделает это еще раз. Так можем ли мы доверять тебе, псина цепная?

Грасс нахмурилась.

— Девочки, без оскорблений.

Что занятно, одного движения ее брови хватило, чтобы Клико и Рыба заткнулись.

— Полагаю, у нас нет иного выбора, кроме как довериться друг другу, — продолжила Аня. — Я знаю Михаила несколько лет, и ни разу он не проявил жестокости. Да, он ищейка, но он честен. В первую очередь, с самим собой. И потому я готова ему довериться.

Интересно, а знали ли эти девчонки, с кем крутила шашни моя подруга? С таким послужным списком Грасс и сама могла стать первой кандидаткой на порицание. Впрочем, пусть делает то, что считает нужным. Это были не мои люди, и вмешиваться я не собирался.

— Но и одного меня мало, — сказал я. — Правда, все зависит от того, чего именно вы все-таки хотите.

— Я хочу вытащить свою семейку из-под влияния Великой княгини, спрятать наш Осколок в надежном месте и сделать так, чтобы государь вернулся в Петрополь и разогнал весь этот балаган, — зло прошептала Аня. — Мы боролись не за это!

Ну что ж, настало время для неприятной правды.

— Вы боролись за то, что было удобно Радаманту. Радамант — брат государя и Великой княгини. Бастард, каким-то чудом не отрезанный от рода в младенчестве. Возможно, проявление его силы заблокировали на время, поскольку она пробудилась у него в экстремальной ситуации и уже во взрослом возрасте. Великая княгиня основала и ваш Орден надежды, и Темную Аспиду — организации, что должны были уничтожить друг друга и провести самоочистку в рядах аристократии, если вам угодно. Потому что на самом деле Ксении Константиновне не нужны заговорщики — полагаю, толь хитрым образом она вычислила тех, кто состоял в тайных обществах и обезвредила их. Или убила — кому как повезло.

Девушки слушали меня с вытаращенными глазами.

— Что ты такое говоришь? — моргнув, шепнула Рыба. — Радамант боролся за справедливое распределение Осколков. За то, чтобы силу получали те, кто мог принести пользу обществу, а не те, кому повезло родиться в знатной семье… А сейчас ты говоришь, что…

— Что вас все это время обманывали и использовали. Обидно, понимаю. Но факт остается фактом: Радамант работал с Великой княгиней и во многом помог ей добиться того, что происходит сейчас. Но у него свои планы на трон империи, и они не включают ни государя, ни его детей, ни даже саму Ксению Константиновну. Есть тайный наследник, которому ваш бывший шеф хочет передать власть. И сейчас Радамант вышел на финишную прямую: основная линия Романовых беспомощна и находится далеко, а Ксения… Ксения здесь. И ему осталось устранить лишь ее.

— Кто этот наследник?

Я не решился говорить. Доверие — это хорошо, но нельзя было раскрывать все карты.

— Дитя Радаманта. Оно унаследовало силу Романовых через него.

Аня слушала меня молча. Сосредоточенно обдумывала каждое слово, и я видел, как напряженно она сжимала кулаки. Аня снова потянулась к сигаретам, и я отдал ей свою, которую так и не успел зажечь.

— Одного не могу понять, Михаил, — прикурив, она выдохнула дым к потолку. — То, что ты рассказал, звучит невероятно, но я даже готова в это поверить. Кое-что заставляет меня прислушаться к твоим словам. В принципе, все сходится. Только… Только я не могу понять, зачем Ксения Константиновна решила забрать власть себе? У нее же нет детей, а она уже немолода и даже не замужем.

Клико приблизилась к очагу и заговорщически прошептала:

— Ходят слухи, что Ксения Константиновна так и не вышла замуж, потому что не может иметь детей. Свечку я, конечно, не держала, но не раз слышала такие толки в салонах. Великая княгиня отказывала многим поклонникам…

— Тем более, — отозвалась Грасс. — Тогда кого она видит своим наследником?

Настал мой черед кумекать. И правда, если Ксения не планировала вовсе упразднить монархию, тогда кому она могла бы передать трон? Александр Константинович мертв, как и слабый здоровьем Петр Алексеевич. Остаются три цесаревны и… Ирина.

Помнится, Радамант упомянул, что не считал связь с матерью Ирины такой уж случайностью. Если предположить, что и это было подстроено…

Что, неужели Радамант и Ксения метили в одну точку? Или Ирка оставалась для Великой княгини запасным аэродромом на случай, если дочери государя тоже окажутся больны? Но ведь болезнь передавалась по женской линии, а это означало, что все три девушки носили в крови эту дрянь. Могла не болеть сами, но точно бы передали потомкам.

Значит, все же Ира? Ира — конечная наследница?

— Миш, что с тобой?

Я вздрогнул и посмотрел на Аню. Она с недоверием взирала на меня и взволнованно крутила сигарету между пальцами.

— Ты чего? — повторила она. — На тебе лица нет.

— Просто… Кое-чего не понимаю. Пока не выходит уложить в голове.

Анька вздохнула.

— Мне самой порой кажется, что все это — какой-то абсурдный сон или наведенный морок. Но увы. Ты приляг пока, Миш. Мы очень на тебя рассчитываем, так что твоя сила понадобится. Иди поспи, рядом со Шкурой есть теплое местечко. А мы с девочками пока займемся кое-какими приготовлениями.

— Мне нужно передать весточку семье.

— Горький поможет. Но пока он не вернулся, отдыхай.

Сопротивляться Анькиному напору было бесполезно. Я откланялся и побрел в темный угол, где тихо постанывал Шкура. Был соблазн посмотреть на его раны, но рисковать с диагностикой я не стал. А внешний осмотр мал что мог мне сказать — все же у меня не было медподготовки. Поэтому я устроился на ватной подстилке и попытался заснуть.

Хрен там был. С одного бока страдал Шкура, с другого ворковали девушки и гремели какими-то мелкими железками да пересыпали порошки. Присмотревшись повнимательнее, я понял, что наши дамочки делали бомбы. Мило. Наверняка что-то простое, но неприятное.

— Да хорош уже ворочаться, — простонал рядом со мной Шкура.

— Извини.

Видимо, ему было настолько плохо, что он даже не отреагировал на мой, чужой, голос.

Итак, Миха, ситуация вот какая.

Во всех раскладах фигурирует Ирка. Она как джокер, который из колоды не выкинешь.

Все расклады предполагают устранение Ксении Константиновны — насколько жестко и громко, уже опционально.

Во всех раскладах Радамант будет играть по своим правилам.

С одной стороны, не настолько все и скверно. При должном желании и везении можно попытаться привлечь Радаманта на свою сторону, чтобы избавиться от Великой княгини. Главное — сделать так, чтобы Ирка смогла ее забороть.

А для этого нужно, чтобы Ирка не просто оказалась в городе, но и смогла прорваться в Зимний. Ксения там будет не одна — наверняка превратит дворец в цитадель и окружит себя сильными защитниками. Быть может, поэтому она и заставляла аристократов приносить клятвы — сдается мне, там были особые условия.

Поэтому для штурма Зимнего точно понадобятся люди. Осталось понять, где их взять…

От событий одного дня голова уже настолько опухла, что меня волей-неволей сморило. Толстое шерстяное одеяло пахло старьем и сыростью, но, как ни удивительно, под ним было тепло. Усталость заставила веки понемногу сомкнуться, женский шепот убаюкивал, и даже стоны шкуры больше не раздражали…

Чьи-то невидимые руки словно схватили меня, сжали, словно в тисках, и я почувствовал, что не мог пошевелиться. Издалека приближались крики — вокруг меня царила тьма, но эти вопли с каждой секундой становились все громче.

Я попробовал дернуться — тщетно. Меня так смяло. Что я перестал чувствовать собственное тело.

В темноте передо мной загорелась точка. Сперва маленькая, она росла, увеличивалась в размерах, и я видел какое-то движение перед собой. Черные тени, непонятные фигуры — вроде человеческие, всполохи огня. Крики, вопли, стоны, лязг металла, выстрелы, треск огня и взрывы искр.

Я попытался броситься вперед, но опять не вышло. Я ничего не мог сделать. Только смотреть.

Видение все расширялось, пока я не оказался чуть поодаль. Я узнал особняк нашей семьи в Ириновке — только он почему-то казался старым. Не было новых пристроек, в конюшнях еще ржали обезумевшие от страха лошади. Но над молодымлеском на холме возвышался Дуб.

Уже налитый силой, крепкий, раскидистый… И Дуб горел. Пламя охватило мощный ствол и раскидистые ветви, над Родовым древом пылало зарево.

Внутри меня что-то скрючилось, и я завыл от боли.

— Отпусти! — рявкнул я. — Отпусти! Я должен…

То, что меня держало, было беспощадно. Уши разрывались от сотни криков, и я понял, что это вопили не люди — духи. Мои предки. Казалось, я сейчас сойду с ума от боли и отчаяния…

Я резко сел и только тогда понял, что все еще кричал от боли. Анька швырнула на пол пустой металлический цилиндр и бросилась ко мне.

— Господи, да что с тобой? Что случилось? Чего орешь?

Язык словно онемел. Я не мог говорить от боли — грудь сдавило, в голове все еще шумели невыносимые крики духов, а перед глазами плясало дьявольское пламя.

— Ир… Ириновка, — прошептал я, с трудом шевеля губами. — Дома что-то случилось. Что-то страшное.

Глава 11

Аня уставилась на меня во все глаза.

— Миш, это просто плохой сон. Неудивительно, что после такого дня ты…

— Это не сон! — оборвал ее я. — Это видение! Родовые духи пытались меня предупредить. Что-то случилось в усадьбе. Туда пришла погибель. Я должен…

— Спокойно, — Аня села возле меня на корточки, по привычке хотела дотронуться до моего лба и провести диагностику, но отдернула руку и чертыхнулась. — Я не отпущу тебя одного. Нужно дождаться Горького — он отвезет тебя. У него есть кое-какие подвязки на границе города, он знает тропы, через которые можно тайно выехать. Тебе нельзя светиться.

Боль никак не отпускала. Казалось, у меня сейчас разорвется сердце. Может так и происходит инфаркт? Давит на грудь, тяжело дышать, кажется, что умираешь…

Аня влепила мне пощечину.

— А ну собрался!

Шкура снова застонал.

— Сволочи… Подохнуть спокойно не даете.

Аня скользнула взглядом по силуэту раненого здоровяка, но в ее глазах не было сочувствия. Она нависла надо мной и взяла меня за грудки.

— Соколов, приди уже в себя! Даже если то, что ты видел, правда, мы не успеем. Видение было про будущее?

— Не знаю. Мне просто показали усадьбу и дали понять, что там что-то… Происходит? Произошло? Произойдет? Но я точно знаю, что сейчас я там нужен.

— Еще раз. Одного я тебя не отпущу — попадешься. Дождемся Горького — он тебя отвезет.

Аня говорила правильно, но внутри меня все протестовало. Меня не покидало ощущение, что видение было о настоящем. Что все происходило прямо сейчас!

— Сколько его ждать?

Она повернула маленькие наручные часики ближе к свету.

— Сейчас четыре утра. Ты продрых несколько часов. Скоро будет, он обычно возвращается под утро. У него прикрытие, что деревенское молоко возит в город. Сделал себе левые документы и обвешался блокирующими артефактами.

Меня все еще колотило, но я заставил себя выдохнуть. Как же я ненавидел это состояние беспомощности! Вынужденное бездействие, от которого становилось тошно. Зависимость от других людей, когда ты сам не можешь контролировать ситуацию. Слишком привык решать все сам. А сейчас должен был торчать в этом проклятом подвале и гадать, что случилось в усадьбе.

— Ладно, отпусти меня, — я разжал пальцы Грасс и отстранился. — Я спокоен. Все в норме. Глупить не буду.

Аня кивнула, но обернулась, когда заскрипела лестница. Через проем вниз головой свесился Счастье — отросшие волосы мешали рассмотреть его лицо, но по голосу я понял, что он был в ярости.

— Вы что творите, идиоты? — прохрипел он. — Совсем охренели?

— Больше никто не будет кричать, — ответила Грасс. — Обещаю.

— Да какое орать? Вы на кой хрен колдовали? У меня артефакт чуть не взорвался. Нас же сейчас засекут!

Мы с Аней переглянулись. Я бухнулся обратно на кровать и закрыл лицо ладонями. Видение вызвало всплеск силы. Иначе Род не смог бы ко мне пробиться из своего межмирья.

— Твою маааать…

— Быстро собирайтесь! — велел Счастье. — Пакуйте барахло, нужно уходить. Немедленно. Артефакт даже ранг не показал — было что-то очень мощное. Скоро здесь будут ищейки!

Аня кивнула. Спасибо ей за то, что не стала меня материть. Я надеялся, она понимала, что я не мог контролировать видение. И мне даже было бы стыдно, не касайся вопрос моей семьи.

Я покинул свое лежбище и проверил, не оставил ли там документы или любой другой след, который позволил бы меня выследить. Ни крови, ни бумаг. Ничего. Клико и Рыба тем временем аккуратно упаковывали готовые изделия и, оборачивая каждый цилиндр в плотную ткань, укладывали в рюкзаки. Аня носилась с фонариком по подвалу и уничтожала все следы нашего присутствия, а окровавленные тряпки, которыми перевязывали Шкуру, сложила отдельно к нему на импровизированную кровать.

— Горький приехал, — Счастье снова свесился через люк. — Бегом.

Аня замерла и посмотрела на девчонок.

— Все в машину не поместимся. Вы езжайте с Горьким, а мы с Михаилом на мотоцикле. Благо он заправлен.

Клико и Рыба встрепенулись.

— Но нельзя…

— Нельзя, чтобы ваш груз пострадал. Сперва закинем вас в другой схрон, потом разберемся с Михаилом. Пока так. Все, марш наверх. Обе.

Она жестом подгоняла девчонок, и вскоре в подвале остались только мы с Грасс.

— А Шкура? — спросил я.

— Я здесь останусь, — отозвался из угла раненый и с трудом приподнял бритую голову над одеялом. — Ань, давай. Как договаривались…

Анька выволокла из другого угла большую канистру и взглянула на меня тяжелым взглядом.

— Миш, иди. Мне нужно здесь все… прибрать.

— Ага, — вторил ей Шкура. — Пока, Соколов. Везучий ты хрен. В отличие от меня.

Я попятился к лестнице, стараясь не показывать ужаса. Значит, вот о чем они договорились. Если придется уйти раньше времени, а Шкура не встанет на ноги, то они избавятся от обузы. Чтобы не тормозил их, чтобы не мешал.

И в живых они его оставить не могли — менталист смог бы выяснить нужные сведения, даже будь Шкура без сознания.

Дерьмо. Жестоко. Грустно.

— Не бойся, Анют, — услышал я за спиной. — Ты же знаешь, что так нужно…

Я полез наверх и торопливо, подавляя тошноту, выскочил на улицу. Ребята из ячейки уже вовсю грузили вещи в автомобиль. Горький узнал меня, молча кивнул и не сказал ни слова. Не до этого.

— Мы поехали, — сказал Счастье. — Аня знает, куда. Там встретимся.

Я рассеянно кивнул, стараясь не думать о том, что происходило внизу. Господи, Аня, за что тебе все это? Какие же планы имела на тебя небесная канцелярия, если заставила пройти через такое дерьмо? Своими руками убить товарища, чтобы спасти остальных — я бы дрогнул. Наверняка сделал бы все как нужно, но никогда бы не смог это забыть.

Я нашел мотоцикл — колесница стояла возле сарая. Давно Анька меня не катала. Да и сама давно не ездила.

Аня тихо, даже немного пошатываясь, вышла из дома. Зачем-то повязала на хлипком заборе грязную тряпку и обернулась ко мне. У меня сжалось сердце, когда я увидел ее глаза. Лицо молодой девушки, а глаза трехсотлетней старухи.

— Поехали, — сказала она бесцветным голосом. — Сейчас рванет.

Я увидел нож у нее на поясе — чехол немного топорщился, впопыхах она неправильно застегнула кнопки. Поправлять не стал — сейчас не хотелось ей докучать. Анька подала мне шлем и сама надела.

— Он все равно был не жилец, — глухо проговорила она. — Ему просто не повезло.

* * *

Старый пикап Горького трясся по раскисшей грунтовке, чудом не утопая в жиже. Позади, в кузове, тряслись пустые бидоны. Ехали молча.

Дорога пролегала через место, которое я знал в своем мире как Пороховые и Ржевский полигон. Что здесь, что там ничего интересного здесь толком не было — лишь заболоченные луга, кое-как проложенные пути, которые и дорогой толком не назвать.

Когда-то эти земли принадлежали моему роду, но дед их продал, пытаясь поправить финансовое положение. Помогло не особо, ибо на эти болота нашлось немного охотников. Один энтузиаст, впрочем, осушил большой участок и даже возвел там усадьбу — симпатичный кирпичный особняк на живописном берегу реки. Даже беседку из белого мрамора поставил, чтобы все было, как у людей. Правда, местный климат быстро привел мрамор в негодность, и беседку перестроили.

— Сейчас объедем Большое озеро — там могут стоять эти гоблины, — сказал Горький и вцепился в баранку, когда машина подскочила на очередной кочке. — Больше постов быть не должно, но все равно поедем самыми ушкуйскими тропами.

Ребят забросили на какой-то хутор под Кузьмолово. Оттуда пришлось пробираться через болота — я диву давался, откуда Горкий так хорошо знал эти места. Затем следовало доехать до Лепсарей, где находились наши рыбные пруды, и уже оттуда тихо добраться до Ириновки. Дорога, что обычно занимала не более часа, растянулась уже на два с половиной.

Дурное предчувствие все никак меня не отпускало, но теперь оно трансформировалось в тупую боль в груди. Она ныла, сочилась горем, а я ничего не мог поделать с этим ощущением. Казалось, даже сила внутри меня стала другой — утихла, вместо бурной реки текла слабым ручейком.

Наконец, когда я окончательно перестал ориентироваться, сперва показались крыши домиков в Лепсарях, а затем, когда мы обогнули деревню по старой деревенской дороге, я заметил широкое поле, над которым нависало облако дыма.

Дым валил над усадьбой. Особняк и парк располагались на холме, и мы подбирались к этому возвышению со стороны болот. Горький остановился на краю маленького лесочка.

— Дальше пешком, я не хочу светить машину. У вас час. Успевайте как хотите.

Я вылетел из автомобиля и хотел пробежать напрямую через поле, но Анька схватила меня за рукав и потащила в сторону.

— Пойдем в обход, — велела она и указала на огибавший поле лес. — Обогнем для надежности. Там же есть тропа наверх?

Я кивнул, собираясь с мыслями. Чем ближе я был к Ириновке, тем сильнее меня разрывало на части.

— Да. Идем.

Анька шлепала по мокрой траве в высоких ботинках, а мои ноги мгновенно промокли. Недавно прошел дождь, но, видимо, он запоздал. Стараясь не думать о самом страшном, я торопливо прыгал с кочки на кочку, едва удерживая себя от желания перейи на бег.

— Вот тропа наверх, — сказал я и принялся карабкаться по склону, хватаясь за камни, корни деревьев и жирные коски осоки. Трава резала ладони, но я не чувствовал боли.

Пару раз Аня опасно заскользила по грязи, но я успел схватить ее за руку и вытащить. Подруга, казалось, нервничала не меньше меня, хотя у нее были свои причины для расстройства. Может, моя тревога передалась и ей?

Я вылез на холм первым. Солнце успело взойти, но небо плотно затянуло серыми облаками, и мир вокруг казался почти черно-белым, словно кто-то выкрутил насыщенность на минимум.

Первым делом я нашел источник дыма — темные клубы продолжали валить со стороны дома. Обычно в это время в усадьбе уже кипела жизнь, но сейчас не было слышно ничего, кроме карканья ворон.

У меня внутри все похолодело.

— Посмотрим? — предложила Аня.

— Погоди.

Я обернулся в другую сторону — туда, где на краю парка должен был располагаться Дуб. Сейчас его не было видно за еще не сбросившими листву деревьями, но я откуда-то знал, что мне следовало пойти именно туда. Сперва — к Дубу, а потом все остальное.

Не чувствуя ног, я брел по жухлой траве, спотыкаясь на каждом шагу. Что-то тянуло меня в ту сторону, но одновременно с этим тело сопротивлялось. Словно не хотело там оказаться, не хотело увидеть того, что там было.

Я продолжал упрямо идти, а Грасс брела вслед за мной. Мы прошли маленький лесок насквозь и вышли на поляну, на которой некогда все вместе ели шашлык и пекли зефир.

Сейчас здесь все было иначе. Чужое, недружелюбное, покинутое…

— О господи! — вырвалось у Ани.

Я же не мог проронить ни слова.

Обугленное Родовое древо было варварски срублено, обезображено. Ствол некогда мощного Дуба лежал на темной земле, а от его обгорелых ветвей шел слабый дым.

Глава 12

Я не помнил, как подошел к останкам родового древа. Аня отстала на пару шагов и шла осторожно, словно боялась лишний раз наступить на землю, что была священной для моей семьи.

Они не просто уничтожили Дуб. Над нашим древом надругались, цинично срубили и сожгли. Как-то один из дознавателей в Отделении говорил мне, что насильники и поджигатели нередко демонстрировали схожие отклонения в поведении. Кажется, так и было: я смотрел на поруганную реликвию и видел послание.

Кто бы это ни сделал, он хотел, чтобы я это увидел. Хотел продемонстрировать свою власть, словно самоутверждался за счет моей семьи. Эй, Соколов, смотри, что я могу! Смотри, как я уничтожаю то, что тебе дорого, а ты ничего не можешь сделать. Смотри, как я унижу тебя твоей же беспомощностью.

— Твари, — шепнула Грасс и торопливо вытерла проступившие слезы. — Как они посмели…

Я подошел ближе и преклонил колени перед погибшим деревом. Осторожно прикоснулся к обугленной коре. Дерево еще было горячим — все случилось совсем недавно.

Оно изменилось. Я не чувствовал потока силы, что раньше буквально сочился по стволу. Слабый ветер трепал остатки пожелтевшей листвы, но в этом шуме я больше не слышал голосов предков. Просто листья. Просто сгоревшее дерево.

— Что-нибудь чувствуешь? — спросила Аня за моей спиной.

Я покачал головой.

— Нет. Сила отсюда ушла.

— И как ты теперь… Что с твоей силой?

Сила… Почему-то сейчас это меня волновало меньше всего. На краткий миг я все же не выдержал и дал слабину. Был готов отдать и силу, и титул и все, чего достиг только за то, чтобы семья была цела. Чтобы не видеть горящую усадьбу, чтобы родовой дуб оставался цел, и чтобы вся эта война не коснулась семьи. Черт, а ведь если бы я не вернул Осколок, если бы вообще не попал сюда, то… Они не были бы никому интересны, их бы не тронули.

Они пострадали из-за меня.

Стоп. Хватит. Пятиминутка самобичевания окончена.

— Есть закурить? — я поднялся и обернулся к Ане.

Девушка кивнула и молча протянула мне мятую пачку. Она старательно отводила взгляд, словно боялась лишний раз смотреть мне в глаза. Боялась говорить, да и лишний жест сделать.

— Ты как, Миш?

— Нормально. Не меня же сожгли.

— А сила?

— Да что ты привязалась с этой силой?! — рявкнул я. Аня вздрогнула, и я осекся. — Извини.

Она отступила на шаг и обернулась в сторону парка, за которым располагалась усадьба.

— Если ты хочешь отомстить, а ты хочешь — я тебя знаю, Миш… То тебе нужны твои способности. Я помогу тебе отомстить. Клянусь, что помогу. Но сейчас нам важно понимать, что у нас осталось.

Она была права, да и я это знал. Поэтому попытался дотянуться до Источника. Закрыл глаза, по привычке начал выходить в то пространство без места и времени, где обитали родовые духи.

Вместо окутанного сияющим молочно-белым светом пространства передо мной предстал густой серый туман. Сперва было лишь это — я не видел ни шара в небе, ни дерева-дома, ни полупрозрачных духов. Я плыл, выискивая хоть что-нибудь, пока не наткнулся на брата.

— Здравствуй, Петя.

— Ты опоздал, — едва слышно прошелестел дух.

— Пришел, как только смог. Но… Где все?

Петр печально улыбнулся.

— Ушли. И я скоро уйду, мне тоже пора. Просто я хотел дождаться тебя. Хотел увидеться напоследок.

Напоследок? Но духи не могли выйти отсюда! И никаким уничтожением родового Древа нельзя было их уничтожить. Невозможно уничтожить дух, ибо это — энергия. А энергию можно лишь преобразовать или перенести.

— Куда ушли? — спросил я. — Разве отсюда можно уйти?

— После того, как напали на наш дом, многим пришлось уйти, — ответил брат. — Нужно экономить силы. Большинство из нас отдали себя Источнику, чтобы не дать ему окончательно иссякнуть. Ушли в него, превратились в силу.

— Но… Разве это возможно?

— Да. Помнишь своего предшественника? Он отправился в Источник. Предпочел в нем раствориться. Сейчас так нужно, Михаил. Если бы Источник высох, то ничего бы не осталось. Нужно было сохранить его, поэтому большинство из нас приносят себя в жертву. Оставшиеся здесь будут копить силы. Понемногу, потихоньку, многие годы. На то, чтобы все восстановить, уйдут поколения.

Я озадаченно уставился на брата.

— Неужели уничтожение Дуба так по вам ударило?

— Дело не только в этом. За последние годы мы отдали тебе слишком много силы. Когда на вас напали, то Кивернития, наша бабка, потребовала отдать силу ей для защиты дома. Мы отдали, но это не помогло. Этого оказалось недостаточно. Теперь нет ни силы, ни дома. Тебе придется сложнее всего, брат. Постарайся справиться, иначе все будет напрасно.

— Значит, и я теперь беспомощен?

Брат едва покачал полупрозрачной головой.

— Береги то, что у тебя осталось. Ты способен восстанавливать свое могущество благими поступками и праведной жизнью. Это не панацея, но поможет. Знай, Михаил, что теперь тебе придется куда тяжелее. Источник нельзя трогать какое-то время. Он слишком слаб, силы слишком мало, и если ты возьмешь из него снова, можешь попросту его уничтожить. Так что рассчитывай только на себя. Найди другой источник силы, если хочешь сохранить потенциал Рода. Мы приносим свою жертву, а ты — свою.

Дым вокруг брата становился плотнее, а сам он с каждой секундой словно угасал. Рассеивался, таял. Уходил.

— Но как мне его найти? — прокричал я. — Как спасти вас?

— Не здесь. Ищи не здесь. Прощай, Михаил.

Образ брата рассеялся, и лишь его шепот задержался на секунду.

— Прощай, Петя.

Меня выкинуло из родового пространства обратно в мир. Перемещение вышло резким, грубым, и я грохнулся на траву. Аня протянула мне руку, чтобы помочь подняться.

— Увидел что-нибудь?

— Да. Новости хреновые.

— Сила ушла?

— Почти. Я могу пользоваться только тем, что осталось у меня самого. Есть вариант это преумножить, но выйдет долго.

— Дерьмо, — отозвалась подруга.

— Идем к дому, — я поднялся и направился к заваленной пожелтевшей листвой тропинке. — Я хочу все увидеть. Должен все увидеть.

Не оглядываясь, я пошел первым. Вздрогнул, когда Аня положила руку мне на плечо. Обычно она избегала проявлений дружеской привязанности, но сейчас нам обоим было тошно.

Деревья еще не сбросили листву. Ярко-желтые липы, алые клены, зеленые ели — как назло, трагедия случилась в самое яркое и красивое время года. Я шел по запаху гари, все еще удивляясь звенящей тишине.

Почему не было людей? Где слуги? Где жители окрестных деревень? Даже когда мы были в отъезде, все равно в усадьбу приходило много местных. Почему никто так и не пришел сейчас? Почему не вызвали пожарных? Ведь деревенские наверняка видели, что дом горел!

Или им запретили?

Чем ближе мы подходили, тем тревожнее мне становилось. Казалось, дальше уже было некуда, но я ошибался. А когда мы вышли к дому, мое сердце окончательно упало.

— Чем же они били… Сволочи… — прошептала Аня.

Здесь явно работала группа одаренных. Наш небольшой особняк был уничтожен. Сгорела крыша, превратились в угли все деревянные пристройки и летняя веранда. Только почерневший кирпич остался цел. Стекла повыбивало, обломки горелой мебели валялись даже на аллее. И на ней же я увидел грязные следы автомобильных шин. Не пощадили даже кухню — хотя наверняка там взорвался газ.

Я молча шел по дому и внимательно запоминал каждую деталь того, что видел. Осколки любимой бабушкиной вазы из императорского фарфора, разбросанные по полу водоросли из аквариума Оли, обгорелые корешки книг из библиотеки отца. Каким-то чудом почти не пострадал мамин портрет, что висел в гостиной.

Аня неотступно следовала за мной, аккуратно ступала по испорченному паркету и покашливала от запаха гари.

— В-ваше сиятельство?

Мы резко обернулись. Аня выхватила нож.

— Ми… Михаил Николаевич, это вы?

С трудом я узнал в этом грязном оборванце нашего лакея.

— Егор! — Я бросился к нему и обнял как родного. — Егорушка! Живой!

Лакей испуганно отшатнулся.

— Господи смилостивился, хоть вас здесь не было… Горе случилось, господин. Горе великое…

— Вижу, Егор. Вижу, не слепой. Где все наши?

Лакей спрятал лицо в ладонях и разрыдался. То ли от облегчения, что смог найти хоть одну живую душу, то ли от всего пережитого.

— Лучше бы ему на воздух, — сказала Грасс.

Она осторожно взяла Егора под руку и вывела на улицу. Мы дошли до скамейки на аллее и усадили беднягу.

— Егор, мне нужно знать, что произошло, — попросил я, опустившись перед ним на корточки. — Знаю, вспоминать страшно, но прошу, помоги нам. Мы найдем тех, кто это сделал. Найдем и накажем.

Лакей вытер слезы и еще сильнее размазал сажу по лицу.

— Ночью это случилось, все уже спали. Еще даже Марфа с девчонками не проснулись, чтобы тесто замесить. У батюшки же вашего именины были, так собирались постный обед делать… Готовились.

— Кто приехал ночью, Егор?

Лакей смотрел в сторону, и его взгляд стал пустым, стеклянным. Руки дрожали, и Аня осторожно взяла его ладони в свои.

— Не бойся, Егор, — ласково сказала она. — Для тебя все страшное уже позади.

— Да какое позади, госпожа? — всхлипнул лакей. — Что же за жизнь без Ириновки? Я же здесь в третьем поколении служу!

Я тронул его за плечо.

— Егор, соберись, пожалуйста. У нас мало времени. Меня ищут, а здесь скоро наверняка будет полно народу, и мне лучше никому не показываться на глаза. Расскажи, кто приехал и куда делись отец, бабушка и Оля. Пожалуйста.

— Да… Расскажу. Сергей Андреевич это был. Воронцов, друг ваш. Не один явился. В его машине было трое, а следом за ними еще большой фургон подъехал. Черный. Номеров я не запомнил, простите…

— Не извиняйся.

— Я как раз в гараже кемарил… От отца старенькая «Руссо» в наследство досталась, так я ее ночами с Семенычем понемножку приводил в порядок. Вот и сморило прямо там. Меня как раз и спасло, что я в доме-то не был…

— Кроме Воронцова ты кого-нибудь узнал?

— Нет, ваше сиятельство. Но с даром они были. Семеныч первым проснулся, пошел справиться — они ему что-то с головой сделали. Какая-то женщина ручкой махнула — а он упал и дергаться начал. Потом затих. И все быстро так… Я как это увидел, признаюсь, струсил. Сразу понял, что что-то не то. Хотел в гараж вернуться, там телефон оставил, но тут они палить по дому начали. Огненные шары такие… Огромные!

— «Жар-птица», — выдохнула Аня. — А господа что?

— Они в доме были. Проснулись сразу. Люди выбегать начали. Сперва, как видели Сергея Андреевича, сразу к нему ломились. Он-то свой, уже почти член семьи… И гибли. Отец ваш, Михаил Николаевич, в окно увидел, что происходит. Хотел через черный ход людей вывести, но там уже тоже всех ждали. Никого не пощадили, даже господина.

У меня уже не было сил горевать и лить слезы.

— Значит, отец мертв? А бабушка? А Оля?

— Бабушка ваша колдовать начала. Никогда не видел, чтобы она такое творила! Страшные заклинания какие-то, свет яркий. Хотела, чтобы Оленька Николаевна сбежала. Но силы у вашей бабки кончились. Раз — и как свет выключили. Упала замертво.

— А Ольга? — приподняла брови Аня. — Что с Ольгой?

Лакей снова отвел глаза.

— Забрали ее. Живая была, когда Сергей Андреевич ее в машину затаскивал. Выбегала-то она своими ногами, а ей по лбу щелкнули — и обмякла вся. Тут ее Сергей Андреевич подхватил и понес в машину. Вот они-то уехали первыми, а люди из фургона остались и начали здесь все уничтожать…

Он снова разрыдался. Аня наградила меня тяжелым взглядом.

— Значит, Воронцов выбрал сторону.

Быстро же его привели в чувство. Не помогли хитрости Фредерикса и его безымянного коллеги. Я стиснул кулаки так, что ногти до крови впились в кожу. Но боли я уже тоже не чувствовал. Только холодную ярость.

Убил Патриарха и Кивернитию, похитил мою сестру. Зачем? Хотел таким образом на меня влиять? Задумал меня шантажировать ее жизнью, сволочь?

— Выбрал, — отозвался я. — И ответит за это.

Я поднялся и протянул руку Егору.

— Идем с нами. Отвезем тебя в безопасное место.

— Куда мы его повезем? — отозвалась Аня. — К нам нельзя!

— Нам нужен неодаренный. Работа найдется.

Егор поднял на меня глаза.

— Михаил Николаевич, ваше сиятельство… Оставьте меня здесь. Я в Лепсарях кров найду, там же все меня знают. Укроют, не волнуйтесь. Нужно же мертвых найти, похоронить, завалы разобрать… Лучше уж я привычной работой займусь на земле, где вырос.

— Уверен? — с сомнением спросил я.

— Уверен, ваше сиятельство. Если прикажете, пойду куда скажете — вы же теперь новый граф… Но хотел бы домом вашим заняться.

Насильно его тащить с нами я не хотел. И так на беднягу свалился такой ад ни за что.

— Ладно, Егор. Только береги себя и ищейкам старайся не попадаться, — вздохнул я. — Нам пора идти.

Лакей рассеянно кивнул.

— Прощайте, ваше сиятельство. Надеюсь, еще свидимся. Вы уж верните Оленьку Николаевну. У меня же больше нет никого, кроме вас да нее…

— Верну, Егор. Верну.

Я побрел к полю и услышал, как Аня задержалась рядом с лакеем.

— Ты нас не видел, помнишь?

— Конечно, госпожа. Вы уж помогите наказать этих извергов…

Странно, как изменилась энергетика этого места. Сперва оно не казалось мне родным, но чем больше времени я здесь проводил, чем дольше общался с семьей и узнавал домочадцев, тем роднее они мне становились. Сам не знаю, в какой момент они стали моей настоящей семьей, любимой, той, о которой я всегда мечтал.

У нас было почти все, чего мне так не хватало в моем старом мире: тепло, уют, поддержка, планы на будущее. У нас получилось преодолеть почти все невзгоды, мы снова возвысились и обрели статус… Было столько надежд. Мы почти что достигли всего, чего так хотели. Восстановили все, что так глупо потерял мой прадед.

Но теперь ничего этого не осталось, и я снова оказался почти что ни с чем.

Только Воронцов не учел, что чем меньше человеку терять, тем отмороженнее он становится. А у меня еще осталось кое-что и помимо жажды мести. Теперь я был не один в этом мире.

— Все хуже, чем я предполагала, — нагнав меня, сказала Аня. — Есть мысли, что делать дальше?

Мысли у меня были, и впервые за этот день я заставил себя улыбнуться. Вышло криво, почти как у Радаманта.

— Я должн найти другой источник для своей силы, и ты можешь мне с этим помочь.

— Как? — спросила Грасс.

Я взял ее под руку.

— Нужно найти хранилище Осколков, которые отняла Ксения у неугодных семей, — прошептал я ей на ухо. — А когда мы найдем их, то свяжем себя с ними. Подними все свои связи, Анют. Всех шпионов, всех агентов, все подполье. Друзей и врагов, ищеек и преступников. Обещай им что угодно — лишь бы впряглись за нас. Потому что без этих артефактов у нас нет шансов.

Глава 13

— Хорошее место, — Клико заглянула в погреб и принялась набирать продукты на обед. — Ты, Кречет, полон сюрпризов. Что это за место такое?

— Охотничий домик, — ответил я, подсвечивая полки в погребе фонариком. — Это место уединения нашей семьи. О нем почти никто не знает, а как сложно сюда добираться, вы сами видели. Скорее заблудишься и утонешь, нежели найдешь хутор. Так что переведи дух, Клико. Здесь можно прийти в себя и разработать план действий.

— Ага. Это хорошо, — рассеянно отозвалась девушка и локтем поправила косынку, которой прикрывала грязные волосы. — Только жаль, что со связью беда. И я видела здесь баню? Можно будет помыться?

Да уж, изменилась петропольская аристократия. По крайней мере, некоторая ее часть. Вместо балов и приемов в роскошных дворцах — попытки спрятаться в глуши. Вместо шампанского и тарталеток с осетровой икрой — тушенка, сухари и что Бог пошлет. Девушки, привыкшие благоухать лучшими духами и носить вечерние платья, теперь прятали локоны под платками, а вместо духов от них разило потом. Было заметно, что они к такому не привыкли и явно страдали. Особенно Клико — она-то была девушкой хорошенькой и тщательно за собой следила.

Ну, хотели организовать революцию и настоящее подполье — получите. Все же нам, парням, с этим было как-то проще. Хотя от бани я бы не отказался. Хотя бы для того, чтобы прогреть кости: на болотах осенью было холодно. Промозглая сырость забиралась под все слои одежды.

— Конечно, все помоемся, — ответил я. — Думаю, Кузьма Ильич уже затопил. Все собрала?

— Ага.

Я выключил фонарь и забрал у Клико тяжелый ящик. Она накидала туда пару мешочков гречневой крупы и мясные консервы. А еще нашлись прошлогодние закатки Марфы — любила кухарка делать заготовки. Так что можно было насладиться квашеной капустой, солеными огурцами и даже перцами в томатном соусе.

— Спасибо, что помогаешь, — Клико выдавила из себя улыбку. — Все-таки ловко ты придумал с этим домом в болотах. Не думаю, что кто-то подумает искать нас здесь. И, надеюсь, удастся выспаться. Если честно, уже не помню, когда я в последний раз спала нормально.

Если Род не решит предупредить меня об очередной жести, то шансы надежно спрятаться и перевести дух у нас и правда были.

Новое убежище предложил я, вспомнив о болотах, на которых любили охотиться мои предки. Домик там был, воды — в избытке. Да, удобства по-настоящему деревенские, но нам сейчас было не до жиру. Наоборот, чем проще быт, тем меньше вероятности, что нас бы засекли. Кроме того, местный егерь по просьбе отца регулярно пополнял запасы продуктов в погребе, поэтому сюда можно было привезти всех ребят — еды хватило бы почти на неделю.

Сразу после того, как мы покинули усадьбу, я попросил Горького разведать тропу на болота. Я помнил, где обитал егерь Кузьма Ильич, и хотел, чтобы он провел нас через болота. Анька сперва отнеслась к моему предложению скептически, а вот Горькому идея понравилась, и он настоял на перемещении.

В конце концов, остальные схроны могли быть скомпрометированы, а об этом никто из ячейки до сегодняшнего дня не знал.

А может так я просто пытался заполнить ту дыру в душе, которая образовалась после того, что Воронцов сделал с моей семьей и родовым гнездом. Ушел в болота, в последнее место, которое еще мог считать родным. Хотел прикоснуться к воспоминаниям о хороших временах. К воспоминаниям, большинство из которых даже не были моими…

— Пожалуйста, Клико, — тихо ответил я и повел девушку в дом, где уже топилась печь. — Мы теперь все в одной лодке.

Девчонки сварганили нехитрый обед, и уже после того, как Рыба разлила заваренный прямо в большом железном чайнике травяной чай, Аня постучала ложкой по столу.

— Понимаю, что всем здесь понравилось, но вечно отсиживаться среди болот мы не можем. Нужно действовать, так что кое-кому все же придется в скором времени выбраться в Петрополь.

— Все не сможем, — ответил Счастье. — Опасно.

— Все там и не нужны. Думаю, мы вдвоем с Мишей справимся. Разве что нужна помощь Горького, чтобы пробраться в город. Мустафин и так в Петрополе — я найду способ с ним связаться. Его помощь тоже не помешает.

Анька, видимо, всерьез решила взяться за поиск хранилища Осколков. И хорошо. Только я не совсем понимал, зачем ей понадобилась моя помощь. У меня же толком ни связей не осталось, ни силы. Так, пара полезных знакомых, лояльность которых старой власти еще предстояло проверить. И знать бы, как…

— Я навещу кое-кого из старых клиентов, — продолжила Аня. — Были у меня любители интересных запрещенных артефактов из мира… Скажем так, среди людей, чью деятельность законной не назвать. Кое-кто обещал помощь в обмен на индивидуальный подход и молчание. Посмотрим, умеют ли они держать слово.

Я с сомнением взглянул на Грасс.

— Уверена, что это безопасно? Они ведь могут сдать тебя в обмен на… Допустим, амнистию.

Грасс недобро улыбнулась.

— Могут, — сказала она и закурила. — Но тогда не получат новых интересных волшебных штучек. А ведь у меня есть мысль, как обустроить лабораторию в черте города, чтобы она не «светилась». Конечно, риск есть, Миш. Риск всегда есть, и мы к нему привыкли. Да и сейчас у нас выбор невелик. Или так или сразу сдаться.

За себя я уже не боялся. Себя мне уже было не жаль. Но рисковать Олей, Анькой, Ирой… Да даже Корфом и Матильдой и этими диванными революционерами я не хотел. Далеко не все они понимали, что стояло на кону. И я знал, что если мы пойдем до конца, то в самом конце этого пути, даже если у нас получится, живыми вернутся не все. А те, кто вернутся, уже никогда не смогут смотреть на мир по-прежнему.

Этого мне было в них жаль. Слишком много молодых людей должны были слишком быстро и жестоко повзрослеть. Не хотел я, чтобы для них это было вот так.

— Мустафин может разведать обстановку в Аудиториуме, — сказала Рыба. — Понятно, что вуз патронируется Великой княгиней. Но если нашлись мы, то может ему удастся заручиться поддержкой и других несогласных?

Аня кивнула.

— Да, об этом я и думала. У Саввы Ильича широкий круг знакомств, насколько мне известно. Надеюсь, к нашему появлению он уже сможет чем-то нас порадовать.

— А от меня тогда что требуется? — отхлебнув чаю, я поставил стакан на стол. — Ты же сама знаешь…

— Я не верю, что все Тайное отделение разом перешло под контроль Великой княгини. Это невозможно.

Я пожал плечами.

— Мы давали присягу, но эту клятву можно обойти. Там ведь сказано о служении не только государю, но и отечеству, и правящей семье…

— Именно. Работает в обе стороны, — сказала Аня. — Твоя задача — найти в петропольском Отделении того, кому ты еще можешь доверять. Того, кто сможет нам помочь. Если ищеек привлекают к отслеживанию активности Благодати, то могут направлять и на изъятие Осколков. А это поможет выяснить, где находится хранилище и как оно защищено. Дальше будем прорабатывать план захвата. Так что ты, Миша, должен делать то, что у тебя получается едва ли не лучше всего — добыть информацию. А мы позаботимся о людях. На войне нужны солдаты.

Остальные тихо перешептывались. Кого-то не радовала перспектива отсиживаться на болотах, пока мы с Аней рисковали своими шкурами. Другие не хотели идти на такой риск и настаивали на том, чтобы сперва скоординировать работу ячеек — а это тоже было непростой задачей с учетом того, что Радамант их не знакомил. Но в целом я был согласен с планом Ани. Сам поступил бы так же.

Да и мне не мешало бы выяснить хоть что-нибудь о Корфе и Ире. Так что все равно все мои дороги вели в Отделение.

И я даже знал, к кому следовало обратиться. Других вариантов у меня не было.

* * *

Гавриил Петрович Бестужев снимал небольшие апартаменты в крайне фешенебельной части Центра. Прямо на Фурштатской, где обитали и высокоранговые чиновники, и послы, и отпрыски знатных родов.

С учетом обстановки идти туда и представляться графом Соколовым для меня было самоубийством. Поэтому при помощи Горького и Ани я разжился несколькими блокирующими фон артефактами и формой пешего курьера.

Удивительно, каким невидимкой становишься, надевая комбинезон с логотипом транспортной компании и фирменную кепку. Люди словно смотрят сквозь тебя. Видят не человека, а функцию. Уборщики, курьеры, водители — люди без лица, без имени. Вхожие почти всюду, но незаметные.

Одна брендированная посылка в руках, как оказалось, могла открыть иные двери не хуже отмычки медвежатника.

— Добрый день, сударыня, — я широко улыбнулся консьержке. — Служба доставки «Сивка-бурка». Конверт под роспись для господина Бестужева.

Классическая пенсионерка в толстых очках отложила вязание и уставилась на меня сквозь стекло.

— Передавайте в окошко, сударь. И оставьте запись в книге визитов.

Я сделал вид, что сверился с записями на планшетке.

— О, сударыня, боюсь, здесь имеет место особая доставка. Посылка с объявленной ценностью, класс «люкс». Обычно такими отправляют особо ценные документы, а порой и ассигнации… Боюсь, я не имею права передавать пакет в третьи руки.

— Юноша, — дама приспустила очки на нос и уставилась на меня взглядом суровой учительницы начальных классов. — Я на этом месте восемь лет, и ни единой жалобы от жильцов. А до этого, да будет вам известно, работала секретарем у самого…

Я прижал пакет к груди.

— Ценю и уважаю, сударыня. Однако же вам доставку не передам! Если нужно, буду дожидаться получателя вот здесь. Прямо на этом месте! Дома ли господин Бестужев?

Консьержка взглянула на часы.

— Разумеется, нет. Человек же работает!

— Тогда буду ждать, — пожал плечами я. — Здесь такая объявленная ценность, что, случись что, мои внуки будут выплачивать страховку.

Вероятно, дама оценила мое упорство.

— Знаете, молодой человек… Без жильца внутрь я вас тоже не пущу. Однако у меня есть номер его рабочего кабинета и секретаря. Могу связаться и уточнить, во сколько Гавриил Петрович планирует вернуться домой. Что вам зря ждать? Может пока другие заказы развезете…

— Буду вам несказанно признателен, — улыбнулся я любезнейшей из улыбок.

Консьержка захлопнула окошко, набрала номер и, кратко переговорив, повесила трубку.

— Сегодня вам повезло, юноша. Гавриил Петрович прибудет примерно через четверть часа.

— Вы — моя спасительница, сударыня!

— Присядьте пока здесь, в холле.

Дама вернулась к вязанию, однако то и дело поглядывала на меня взглядом истинного цербера. Внешность она мою запомнила, но как опишет? В форме, в кепке, молодой человек приятной наружности и с не менее приятными манерами. Не было во мне ничего приметного — просто благообразная рожа. Удобно.

Едва Бестужев появился в стеклянных дверях, я вскочил с пакетом наготове.

— Гавриил Петрович! — позвала женщина. — Вот почтальон, о котором я говорила.

Бестужев скользнул по мне внимательным взглядом и, разумеется, мгновенно узнал.

— Посылка особо ценная, господин. Потребуется заполнить бумаги, — сказал я, кивая в сторону лестницы.

Старый коллега безупречно мне подыграл.

— Конечно, идемте наверх. Нужно сперва проверить целостность пакета. Я уже заждался, если честно. Говорили, привезут вчера…

— Небольшая накладочка, от лица компании приносим извинения. Сами понимаете, фуры стоят на границе города…

Мы наконец-то прошли сквозь турникет и, едва завернули за угол к лестнице, Бестужев припечатал меня к стене.

— Ты что творишь, Соколов? — прошипел он.

— Меня ищут. Как иначе к вам попасть инкогнито? — шепнул я.

— Наверх. Бегом!

Бестужев занервничал. Если бы не блокирующие фон артефакты, я бы наверняка почувствовал его страх и напряжение, но сейчас приходилось читать по лицу. Едва он захлопнул входную дверь квартиры и запер ее сразу на три замка, мы оба с облегчением выдохнули.

— У тебя мало времени. Минут десять. Иначе Аркадьевна зачнет задавать вопросы. Она раньше в Конторе работала, и у нее хобби писать доносы. Так что говори в темпе, Михаил.

— Хорошо, начну с важного, — кивнул я. — Мой друг Воронцов сжег мой дом, убил отца и бабушку и похитил мою сестру. Он служит Великой княгине, которая путем цепочки запутанных интриг устранила всех возможных наследников императорской семьи и явно планирует сконцентрировать власть в своих руках. Государь с супругой и дочерями были живы, когда я видел их в последний раз в Константинополе. Юсупов и Радамант работали на Великую княгиню, и обе организации — ее творение. Достаточно интересная выжимка?

Бестужев слушал меня, даже не моргая. На суровом лице не отразилось ни единой эмоции — у ищеек с этим вообще было туговато.

— Предположим, кое-что мне уже передали из Константинополя.

— Через Любань?

— Через Любань, — ответил Бестужев. — Я знаю, что Корф тебя послал.

— Как мы можем друг другу доверять, Гавриил Петрович? — севшим голосом спросил я. — Почему я должен вам верить? Вы можете хоть чем-то доказать, что не перешли на ее сторону?

Бестужев тихо усмехнулся и прислонился к стене.

— Тот же вопрос могу задать и тебе. Но я тебе верю, Соколов. Знаю, что случилось с твоими. Знаю, что Воронцов стал адъютантом Ксении Константиновны — я все же нахожусь здесь подольше твоего. Но раз ты здесь, значит, клятве не изменил. А я… Слово дворянина, что служу государю Алексею Константиновичу и отдам жизнь за него и его детей. Не знаю, что еще могу сказать, Соколов. Доверие — это всегда риск. И я рискую собственной головой, приняв тебя у себя дома.

Я не был уверен, что этого было достаточно, но Слово дворянина для меня значило многое. Что бы там ни говорили о моих блоках и формировании определенного типа личности, но обещание есть обещание.

— Я вам верю, — вздохнул я. — Больше все равно некуда было идти. Мне нужна помощь.

— Говори, какая.

Я быстро рассказал про потерю силы и идею связать себя с конфискованными Осколками. Бестужев внимательно меня выслушал.

— Этим занимается особая служба. Туда не брали дознавателей из Управления Корфа. Понятно, почему — Макарыч точно не стал бы плясать под дудку заговорщицы. Так что нас в это не пускают. Но я могу попробовать разузнать. Нужно пару дней.

— Спасибо.

— Послезавтра жди меня у Домика Петра на набережной, недалеко от Нахимовского училища, — дознаватель открыл небольшой шкафчик, взял оттуда связку ключей и бросил мне. — Отсидись пока там. Адрес на бирке.

— Это что?

— Это свободная квартира. Вроде той, где вы с Денисовым встречались с шефом перед отъездом. Там тихо. А теперь уходи, — он забрал у меня пакет. — Отсюда дуй сразу туда. Не светись и по городу лишний раз не разгуливай.

Я вышел обратно на Фурштатскую. На всякий случай осторожно оглянулся, направился в противоположную сторону и чуть попетлял по дворам, проверяя, не было ли за мной слежки. Глухо. Хорошо, хоть сейчас можно было выдохнуть.

«Здравствуй, Миша».

Я вздрогнул от внезапно установившейся ментальной связи. Успел немного привыкнуть к тому, что в моей голове звучал лишь один голос.

Воронцов. После всего, что он сделал, Сереге еще хватило наглости со мной связаться.

Я тут же свернул к Таврическому саду — в этот час там было полно народу — студенты, мамаши с детьми и прочие праздно шатающиеся. Я надеялся затеряться среди них, если засвечусь на артефактах.

«Спокойно, Михаил. Я буду краток — ищейки не успеют тебя засечь».

Успокоил, блин! Хотелось послать его самыми грубыми выражениями, но я усилием воли заставил себя сдержаться. У него моя сестра. До тех пор, пока она у него, я не должен делать резких движений. А потом… Потом расквитаюсь по всей стоимости.

«Где Оля?» — прошипел я.

«Твоя сестра в безопасности. Пока что. И останется цела и невредима, если тыпоступишь правильно. Возможно я даже смогу отправить ее подальше от Петрополя, чтобы ее случайно не зацепили наши разборки».

«Чего ты хочешь?»

«Мне нужен ты, Михаил. Предлагаю обмен. Тебя на Ольгу. Если согласен, приходи в полночь в заброшенный особняк Сан-Галли на Лиговском».

Глава 14

«Да пошел ты на…»

Голос Воронцова исчез из моей головы так же внезапно, как и появился. Моего ответа бывший друг уже не услышал.

Я растерянно застыл на перекрестке двух аллей Таврического сада. Здесь не затеряться. Нужно уходить, отсюда, срочно! Только куда?

С Аней мы условились встретиться вечером в одном баре на Апрашке, поэтому нужно было спрятаться на несколько часов. Пошарив в кармане, я ощутил успокаивающую тяжесть ключей, которые передал Бестужев.

Значит, проверим адресок.

Стараясь не привлекать к себе внимания, я направился к выходу из парка. Достал из нагрудного кармана смятую бумажку, развернул и сделал вид, что сверялся с адресом — в конце концов, униформа курьера превращала меня в неинтересного человека. Прохожие обходили меня стороной, даже не присматриваясь ко мне. Вот уж действительно кепка-невидимка.

Но сердце колотилось как бешеное. Не попадаться, не сейчас. Я едва успел выйти за ограду, перейти дорогу и шмыгнуть в арку, когда заметил двоих в штатском, но уж с очень характерными манерами. Ищейки как раз заходили в сад. Один что-то коротко сказал второму, тот кивнул, они разошлись по разным дорожкам.

— Фууух…

Колени предательски дрогнули, но я заставил себя собраться. Выдыхать рано. Пока не выйду из этого квартала, не расслабляться.

Я вытащил связку ключей и повернул бирку на свет. Камская улица, дом восемнадцать.

— Камская… Камская… — задумчиво шептал я, вспоминая город. — Васька что ли?

«Васькой» петербуржцы в моем старом мире пренебрежительно называли Васильевский остров. Место знаковое для истории города: и первое каменное здание — Меншиковский дворец, и Петербургский университет, и Академия Художеств. А кроме этого улицы, которые именовались линиями, куча промзон и заводов, ледокол «Красин» и дико неудобное сообщение с остальным городом.

Если я ничего не путал, Камская улица располагалась рядом с кладбищем — знаменитой «Смоленкой», где, по легенде, была похоронена няня Пушкина Арина Родионовна.

У Бестужева, однако, было своеобразное чувство юмора…

Ладно, мертвых бояться бессмысленно. Бояться нужно живых. Я поправил кепку, нырнул дальше во дворы и вышел обратно на Фурштатскую. Что ж, совершим прогулку.

Пройдя по Фурштатской, я перешел Литейный и двинулся к Фонтанке. Там, обогнув Летний сад, оказался на набережной Невы. Проходя мимо Зимнего, я почувствовал себя неуютно. Со стороны казалось, что дворец не особенно и охранялся, но я знал, что это впечатление было обманчивым.

Весь Зимний и раньше был напичкан защитными и сигнальными артефактами — даже публичная его часть, где располагался музей. А сейчас, когда к власти пришла параноидальная Ксения Константиновна, наверняка бдительность охраны выкрутили на максимум. С другой стороны, завладев силой Великого Осколка единолично, Великая княгиня могла испепелять толпы одним движением бровей.

Короче, каким бы ни казался дружелюбным Зимний в этот теплый осенний денек, я пытался пройти мимо как можно шустрее.

Оказавшись на Дворцовом мосту, я выдохнул. Осталось относительно немного, хотя после прогулки по набережной я начал подмерзать. Не спасал шерстяной рыбацкий свитер, надетый под комбинезон. Такая вот, блин, питерская золотая осень. Черт знает, где Горький вообще достал все это барахло…

Путь до Камской оказался чуть менее нервным: северная часть острова не была фешенебельной. Наоборот, стоило отойти от набережных или оживленных проспектов хотя бы на двести метров, и ты словно попадал в другой мир. Мир с обоссанными подворотнями, ржавыми решетками на окнах первых этажей, странными жильцами дешевых доходных домов и питейными заведениями, куда лишний раз поостережешься заходить.

— Почти как дома, — втянув ноздрями ароматы местной жизни, шепнул я.

Почему-то этот упадок сейчас успокаивал.

Пару раз пришлось отболтаться от желающих поживиться посылками. Как я понял, здесь обчистить курьера было в порядке вещей. Правда, демонстрация пустых рук несколько поумерила пыл начинающей гопоты. Да и физиономия у меня уже не тянула на лощеную аристократическую после всего пережитого.

— Камская четырнадцать, шестнадцать… — считал я дома, вырулив с набережной Смоленки. — Восемнадцать. Вот оно.

Зрелище передо мной предстало весьма колоритное. С одной стороны дома у давно не использовавшихся ворот старушки торговали венками, цветами и прочей траурной атрибутикой. С другой примостилась группка нищих, собиравших «на хлебушек». Все бы ничего, кабы не характерно опухшие лица и вывеска рюмочной в десятке шагов от них.

А сам дом-схрон оказался совершенно неприметным двухэтажным зданием традиционного светло-желтого оттенка. Из удивительного — отсутствовали решетки на окнах, правда, их заменяли стальные жалюзи-ролеты.

Я еще раз взглянул на бирку. Указания квартиры не было, а на самой связке болтались три ключа. Один явно от ворот или калитки, два других — от дверных замков. Ладно, сейчас разберемся.

Я как раз обошел дом со стороны торговок, когда одна из старух окликнула меня.

— Милок, ты наверняка адресом ошибся!

— Прошу прощения?

— Дом-то заброшенный. Ты б адрес перепроверил, паря! А то влетит по башке.

Какие бдительные, ты погляди. Сама забота. И вот эти бабуськи точно меня запомнят, если что.

— Так выкупили его, бабушка, — широко улыбнулся я. — Ремонт здесь делать будут.

— А хто купил-то?

Я не нашел ничего умнее, чем ткнуть в логотип курьерской службы у себя на груди.

— Контора доставки. Склад здесь будут делать.

— Ааа… — старушка обернулась к другой торговке. — Архиповна, слыхала? Дом купили! Погонят нас отсюда, как пить дать! А ты говорила развалится…

Кажется, я случайно переполошил местное торговое сообщество. Ну, зато им будет чем заняться. Правда, теперь я оказался под пристальным вниманием этого сарафанного агентства. Спокойно отсидеться могут и не дать. Оставалось надеяться, что старушки ограничатся только сплетнями и не побегут к местному главе округа за подробностями.

Ключ идеально подошел к замку калитки. Улыбнувшись и кивнув торговкам, я скользнул на территорию небольшого дворика.

Местечко и правда казалось запущенным. Гор хлама не было, но опавшие листья лежали ковром, в углах скопились кучки пыли, успевшей спрессоваться за время. В остальном довольно мило и, казалось, безопасно.

Только вот на крыльце кто-то недавно побывал. С определенного ракурса я смог заметить, что толстый слой пыли был стерт по форме подошв. Следы обуви на плоском ходу, но размер ноги не очень большой. Женщина? Или не очень крупный мужчина?

Так, дело принимает интересный оборот. Бестужев — человек крупный, и нога там размера сорок третьего. Точно не он. Мог дознаватель послать кого-нибудь проверить схрон? Мог. Могли местные удальцы попытаться вломиться в здание с целью поживиться цветметом? Могли, теоретически.

И все же я настроился на худшее. Например, на то, что следы показывали, что человек зашел в здание, но обратно не выходил.

Я огляделся по сторонам в поисках какого-нибудь подручного оружия. Ничего, кроме старого эмалированного ведра, когда-то использовавшегося как мусорка, не увидел. Ладно. Будем действовать по обстоятельствам.

Я тихо отпер наружную дверь — подошел ключ побольше. Сразу за ней обнаружилась еще одна — неприятный сюрприз для воров. Эта казалась более надежной. Но к ней подошел второй ключ. Значит, внутри не было запирающихся помещений или мне туда доступа не дали.

Осторожно, перехватив связку так, чтобы остальные ключи не звенели, я медленно открыл замок. Петли не скрипели, но, едва я открыл дверь, как мне в нос ударил хорошо знакомый запах покинутого жилья. Прелые вещи, затхлость, смешанная с повсеместной питерской сыростью. Дом явно не отапливался.

Бесшумно затворив обе двери, я осторожно шагнул вперед. Темно как в заднице. После областных приключений в компании друзей Грасс я завел привычку иметь при себе фонарик, но сейчас замешкался. Включу его — тут же себя обнаружу. С другой стороны, лучше уж попытаться разглядеть угрозу, если она вообще там была.

Я зажег свет и скользнул лучом по помещению. Нет, это место никогда не было жилым домом. Возможно, старое офисное здание. Облупившаяся краска на стенах, потолки в разводах, вымощенный кафелем коридор. На полу в пыли валялись старые газеты — луч выхватил дату «Вечернего Петрополя» — 1998 год, ноябрь. Ну, не так уж и давно в масштабах Вселенной.

В углу валялся молоток — небольшой, но я поднял его и, переложив фонарь в левую руку, приготовился бить правой. Ничего лучше пока все равно не нашел. Двинувшись дальше, я попал в коридор шириной пару метров, оттуда расходились в две стороны кабинеты. В самом конце с одной стороны был выход в зал побольше. Я направился туда, заглядывая в каждую дверь.

Сплошной хлам. Только казалось, что это помещение люди покидали в спешке. На письменных столах стояли печатные машинки, лежали в лотках для бумаги конверты, даже чашки побросали — все разные, каждая принадлежала определенному человеку. Странное место. Словно все люди исчезли в один миг или убежали по тревоге, еще не зная, что больше никогда сюда не вернутся.

Со стороны большого зала послышался шорох. Я тут же повернулся туда и посветил фонариком. Чисто. Показалось?

Да вряд ли.

— Выходи, — твердо сказал я, покрепче перехватив молоток. — Покажись. Не трону. Только без глупостей.

Ответом была тишина.

Ладно, не хочет по-хорошему, будет, как получится. Я двинулся вдоль стены, уже особо не прячась. А смысл?

— Обещаю, вреда не причиню, — снова вслух сказал я. — Но я хочу убедиться, что ты тоже не сделаешь мне ничего плохого.

Едва договорив, я метнулся в зал и резко развернулся к выходу из него, предполагая, что гость мог прятаться у дверного проема.

И увидел перед собой дуло пистолета. Рука женская, изящная. Фигура скрыта под темным костюмом, похожим на тот, в каком я рассекал по Лебяжьему, когда готовился к поступлению в Аудиториум.

— Твою ж лейку! — шепнула она. — Михаил, чтоб тебя!

Женщина опустила пистолет и стянула капюшон с головы. Могла этого не делать — я узнал ее по голосу. Да я бы из тысячи голосов узнал ее.

— И вам желаю здравствовать, Матильда Карловна, — выдохнул я. — Вот уж кого точно не ожидал здесь встретить, так это вас.

— Тише, — она приставила палец к губам. — Здесь безопасно, но лучше не шуметь. Фонарь выключи, чепушила. Ослепишь же!

Матильда отошла к стене, убрала оружие и зажгла свет. Под потолком загорелась тусклая лампочка. Но даже этого света мне хватило, чтобы удивиться.

Баронесса — та женщина, которую я знал как блистательную светскую львицу — исчезла. Вместо нее я видел перед собой… Кого-то другого.

Темный мешковатый костюм явно был с мужского плеча. На ногах — берцы, под курткой теплая толстовка с капюшоном. Роскошные волосы баронесса стянула в тугой узел. Ни украшений, ни косметики — без марафета она оставалась симпатичной, но уже выглядела не так молодо. Но главное — взгляд. Совсем другое выражение лица. Так глядит охотник, рыщущий в лесу. Так смотрит голодный зверь. Жажда и целеустремленность.

Такой резкий контраст с образом, к которому я привык. А может именно это и было ее истинным лицом. Лицом с тех времен, когда она служила в Управлении и вместе с Корфом ловила помешавшихся на собственной безнаказанности одаренных? Кто знает?

— Что вы здесь делаете? — отойдя от удивления, спросил я.

Матильда покосилась на меня и подтянула ремень.

— Работаю.

— Я имею в виду, что вы делаете в Петрополе? Вроде была договоренность, что вы с Корфом останетесь в Константинополе на время.

Баронесса пожала плечами.

— Императорскую семью доставили в безопасное место и окружили надежными людьми. Я добыла все, что могло быть нам полезно. Поэтому теперь я здесь.

— Значит, снова работаете на Корфа?

— Думала, ты давно уяснил очевидную мудрость — бывших сотрудников не бывает, Михаил, — усмехнулась бывшая наставница. — Только я делаю это не только потому, что дала клятву государю и дружу с Вальтером.

— Ради Ирины, — добавил я.

— Именно. Ради Ирины.

— Несмотря на то что она вам вовсе не родня.

— Да плевать мне, кто ее мать обрюхатил! — выпалила женщина, но осеклась. — В данном случае это, конечно, имеет значение, но скорее как вопрос государственной безопасности. Я всегда была и останусь теткой Ирины, ее опекуном и другом. Вот что важно, Михаил. Есть связи прочнее кровных.

В случае Матильды я в этом и не сомневался. Ира стала для нее дочерью, которой у баронессы не было. Я не знал, исцелил ли тогда Великий Осколок ее проблемы по «женской» части — все же вопрос был слишком деликатным, чтобы его задавать. Но точно я знал одно: Матильда фон Штофф пойдет на все ради своей любимой девчонки. И то, что я встретил ее именно здесь, в очередной раз доказывало эту истину.

Матильда вернулась в петропольскую игру. Осталось понять, как это могло нам помочь.

— Теперь моя очередь задавать вопросы, — нахмурилась баронесса. — Откуда ты узнал об этом месте?

— Бестужев дал ключи. Мы виделись. Он с нами. Сказал, здесь можно схорониться, а мне нужно где-то отсидеться до вечера.

Женщина вздохнула.

— Гаврила как всегда. Перестраховщик хренов.

— Не понимаю, о чем вы.

— О том, что это не простая конспиративная квартирка, Мишенька. Впрочем, чего рассказывать — сейчас сам все и увидишь. Иди за мной.

Она погасила свет, и небольшой зал снова погрузился во мрак. Я тут же почувствовал себя беспомощным, но баронесса взяла меня за руку и мягко потянула за собой. Я послушно ступал за ней, поражаясь, как ловко она ориентировалась в пространстве. Значит, была здесь не просто не в первый раз. Нет, Матильда провела здесь очень много времени.

Но зачем? Зачем ей было таскаться в это богом забытое здание?

Мы вышли в коридор и подошли к лестнице. Я включил фонарик и увидел, что еще один длинный пролет уходил вниз и упирался в массивную стальную дверь.

— Нам сюда, — Матильда достала из кармана ключи и отперла несколько замков. Я заметил, что пространство перед дверью было чистым. Значит, пользовались ею активно.

— Что здесь? Комфортабельное убежище?

Баронесса вздохнула и открыла передо мной дверь.

— Если бы… Заходи.

Проходя через проем, я ощутил действие блокирующих артефактов. Нечто вроде того, какими меня обвешала Анька, чтобы заглушить фон силы, но здесь, казалось, сами стены были обшиты особым сплавом. Прямо как в допросных в Отделении.

— Почувствовал?

— Ага, — удивленно ответил я. — Это что за место такое?

— Тайный подвальчик твоего начальника.

— Корфа?!

— Почему тебя это удивляет? Вальтер может позволить себе и не такие хоромы. Просто скромничает, да и вообще придерживается аскезы. Но место это крайне полезное.

Матильда включила свет, и я смог осмотреться. Да, на номер в гостинице не тянуло, но баронесса явно расположилась здесь с относительным удобством. Кровать, чайник, забытый пакет с лапшой быстрого приготовления — а в нас запихивала смузи из сельдерея, зараза такая! Могла же питаться как обычный человек.

— Так это тайная допросная? — уточнил я.

— Вроде того. Не всех задержанных целесообразно тащить прямиком в Отделение. Особенно если они могут помочь, но не особенно жаждут сотрудничать…

Вот, значит, как. Тайное местечко для воздействий любого рода. А толстые стены заблокируют и звуки, и силовой фон…

— Работаете с Благодатью, раз прячетесь здесь?

— Пока да, — ответила Матильда и потянулась к чайнику. — Разбираю архивы.

Я снова взглянул на стальную дверь.

— Но если вы были в подвале, то как поняли, что я пришел?

Матильда улыбнулась.

— У меня тоже есть сигнализация. Видел тех милых старушек с венками и букетиками?

— Ваши агенты?

— Помощники. Неужели ты думаешь, что мы в работе полагаемся только на Благодать?

Я усмехнулся.

— И правда.

— Но вернемся к задаче. Раз Гаврила отправил тебя сюда, значит, сможем поработать вместе. У тебя ведь есть в запасе несколько часов.

— Рад помочь. Вы говорили про какие-то архивы?

Матильда подошла к кровати и отбросила в сторону покрывало. На одеяле лежала целая куча тетрадей, блокнотов и папок.

— Кое-что досталось в наследство от покойного Великого князя, — пояснила баронесса. — Жаль, поздновато он решил это показать. Оказывается, его высочество давно следил за своей хитрой сестрицей…

Глава 15

Я покосился на то, что Матильда называла архивами.

— Это личные записи Великого князя?

— Его рабочие дневники там тоже имеются. Но кроме этого Александр Константинович успел собрать кое-какие занимательные материалы о деятельности своей сестры. Что удивило даже меня. Слежка-то, оказывается, длилась несколько лет.

Я пожал плечами.

— И все равно это ему не помогло. Его убрали раньше, чем он все это обнародовал.

— Зато может облегчить задачу нам, — ответила Матильда и взяла со стола банку с растворимым кофе. Чайник как раз закипел и с щелчком отключился. — Другого у меня нет, но хоть немного взбодримся и согреемся. С отоплением здесь, как ты понимаешь, туго.

Вместо батареи Матильда использовала подвешенные в нескольких местах огненные шары, сконфигурированные на обогрев. От огня там остался разве что внешний вид — шарики не обжигали, а распространяли тепло. Надо бы взять на заметку такую хитрость, а то я все спасался “Берегиней”, благо в этих стенах можно было позволить себе использовать силу.

Пока Матильда возилась с кружками — их она явно позаимствовала из покинутых кабинетов — я принялся осторожно перебирать папки и тетради. Здесь было намешано все подряд: и дорогие обтянутые кожей блокноты с вензелями, и толстые офисные папки, туго набитые бумагами, и почти что школьные общие тетради, исписанные торопливым почерком.

— Кофе готов.

Матильда придвинула к столу два табурета, и склонилась над дымящейся чашкой с вечной сигаретой в руках.

— Как вы заполучили это добро? — спросил я, подсев за стол. — Подарок-то во всех отношениях царский.

— Александр Константинович словно предчувствовал свою гибель, иначе я это объяснить не могу. Либо же все Романовы в параноики и неврастеники. Словом, вскоре после твоего отъезда на порог гостиницы, где располагался штаб, явилась уже известная тебе Мари Буайе-ле-Дюсон.

Я кивнул.

— Его любовница.

— Они не были любовниками, — выдохнув дым, пояснила Матильда. — Дружили, имели общие интересы, но у дивы и без того не было отбоя от поклонников. Да и, откровенно говоря, не были они во вкусе друг друга. Их отношения были платоническими и партнерскими в деловом понимании этого слова.

А мне так не показалось, когда Великий князь завалился в свою резиденцию под ручку с этой танцовщицей. Впрочем, если она действительно давно работала на империю, то ширма в виде любовной связи вполне неплохо работала как прикрытие для встреч. Да и какая теперь разница? Едва ли шашни с французской дивой могли разрушить и без того весьма противоречивую репутацию Великого князя. Ему уже все равно, а остальным не до этого.

— Значит, дива принесла эти документы? — уточнил я и отпил невыносимо горячий и мерзкий кофе. Без сахара и молока это было отвратительно. Да уж, расслабился я на мажорных харчах.

Матильда кивнула.

— Да. Дива получила посылку. На следующий день после гибели Александра Константиновича ей в отель просто привезли коробку с этими бумагами. Посыльный не сказал ни слова и быстро исчез. Заглянув в документы, Мари быстро смекнула, что к чему, и поспешила передать посылку нам.

— Значит, Великий князь решил перестраховаться на случай своей смерти, — задумчиво отозвался я. — Разумно.

— Полагаю, он просто хотел, чтобы кто-то продолжил его дело. Довел все до конца. Сейчас-то уже стало понятно, что Александр Константинович не ошибся в своих подозрениях относительно своей сестры. Но тогда, когда появились лишь первые звоночки, никто, очевидно, не воспринял это всерьез. Иначе бы уже давно развернули бурную деятельность.

Именно это и вгоняло меня в ступор. Почему император игнорировал предупреждения собственного брата? Почему не велел устроить тихую проверку? В его власти было вытрясти всю душу из сестрицы. Да и Ксения где-то бы наверняка дала бы маху, и за этот прокол смогли бы зацепиться, смогли бы предотвратить все, что случилось дальше.

Почему, почему, черт возьми, Александру Константиновичу никто не поверил? Неужели из-за его эксцентричности? Да чушь собачья! В приватном общении Великий князь демонстрировал полнейшую адекватность, да и все его заскоки на поверку оказывались в основном поверхностными.

Или мы чего-то не знали? В конце концов, император не поверил бы брату лишь в одном случае: если бы не имел причин доверять ему. Так где же накосячил Александр Константинович, если никто не услышал его криков о волках?

Ну и семейка! Тайна на тайне тайной погоняет. Осиное гнездо, блин, а не род. И сдавалось мне, что именно все эти тайны и довели род Романовых до грани падения. И меня не отпускало ощущение, что мы видели только верхушку этого айсберга. Должно быть что-то еще. Что-то страшное, постыдное. Что-то, что заставило Ксению Константиновну пойти ва-банк.

— Что ж, — я отставил чашку подальше и покосился на архивы, — тогда доведем начинание его высочества до конца. Ненавижу бросать дела на половине пути.

Матильда улыбнулась.

— Что мне всегда в тебе нравилось, Михаил, так это непробиваемая самоуверенность. Неважно, умеешь или нет, знаешь или не знаешь, просто берешь и делаешь, уповая на то, что главное — начать, а дальше как-то само собой разрулится.

— Это я после Аудиториума таким отморозком стал.

Усмехнувшись себе под нос, баронесса потушила свою вишневую сигариллу и взяла с кровати несколько папок.

— Начнем с этого.

Я придвинулся ближе, готовясь внимать.

— Так что мы ищем?

— Конкретно сейчас или вообще?

— То и другое.

— Мы ищем все, что может помочь обнаружить слабости Великой княгини. Ее уязвимые места, планы, тайные сделки, компаньонов и помощников.

— Весьма объемная задача.

— Именно поэтому я торчу здесь безвылазно уже несколько дней, — проворчала баронесса. — Приходится дополнительно проверять каждую бумажку на предмет шифровок, невидимых чернил и прочего. Вальтер не решился поручать это кому-нибудь другому, так что выходит медленно, но надежно.

Логично. Матильда свою верность доказала. И у нее во всей этой истории был шкурный интерес.

— Что от меня нужно? — спросил я.

— Меня долго не было в Петрополе, Михаил. Вальтер посвятил меня в основные события, но помощь их непосредственного участника мне пригодится, чтобы разложить все по полочкам. И, возможно, у тебя найдутся недостающие куски мозаики, которую все мы собираем.

Опять веселые картинки на пазле. Мое любимое, блин! Ну, видать, таков мой удел.

— Хорошо.

Мы быстро убрали все со стола, и Матильда принялась раскладывать бумаги.

— Это первая зацепка, — баронесса указала на стопку документов на немецком языке. Судя по форматированию, это была перепечатка переписки. Но были и другие документы — явно что-то, связанное с бухгалтерией. Таблицы, счета, куча цифр.

— Увы, немецкий я так не освоил.

— Здесь и так многое понятно, — Матильда придвинула ближе бухгалтерские бумажки. — Это отчет о перемещении личных средств Великой княгини со счета в Имперском банке на частный счет в Вене.

Вена… Опять Австро-Венгрия! Я поднял глаза на наставницу.

— Это то, о чем я думаю?

— Очень похоже на то. Уверена, Ксения Константиновна принимала участие в финансировании того бардака в Букуреште. Но чтобы это доказать, нужна выписка о перемещении этих средств со счета в австрийском банке, чего, как ты понимаешь, я сейчас добиться не смогу.

— Если Великая княгиня выступала как частное лицо, то да, с этим будут проблемы, — согласился я.

Баронесса устало вздохнула.

— Что еще хуже, все накопанное Александром Константиновичем обрывается как раз на таких важных моментах. Что эти бумаги сами по себе? Ничего криминального. Просто Великая княгиня держит яйца в разных корзинах и размещает личный капитал по всему миру. Другой вопрос, что в венгерский банк она зачастила с переводами.

— Формально в этом и правда нет ничего криминального, — кивнул я. — Можно придумать какое угодно невинное объяснение. Например, дворец собралась строить или финансировать какую-нибудь общественную организацию. Этого и правда мало для обвинений.

Матильда отодвинула немецкие документы в сторону и взялась за другую папку.

— А здесь у нас отчеты о слежке. Я успела их разобрать и проанализировать. Уже интереснее, хотя, уверена, здесь зафиксировано далеко не все. Александр Константинович поручил нескольким людям из личной охраны осторожно следить за своей сестрой.

Матильда принялась рыться в отчетах. Каждый представлял собой тонкую пластиковую папку не только с письменным описанием, но и с фотографиями. Большинство снимков делались тайно, и лишь совсем немного отчетов захватывали мероприятия, где Великая княгиня появлялась официально. В основном же это были частные встречи — в закрытых залах ресторанов, в офисах компаний, в резиденциях или отелях. Фотографировали чаще всего через окно, а для этого была нужна очень мощная оптика.

Да только опять придраться было не к чему.

На одном из снимков я увидел Ксению вместе с Юсуповым. Могла она встретиться с князем в частном порядке? Конечно. Точно так же она могла пересечься и с представителем австрийцев, и с какими-нибудь дельцами, и в Аудиториум она заезжала. Все это по отдельности ни о чем не говорило.

До поры до времени.

— Здесь вы нашли что-нибудь интересное? — спросил я, листая фотографии. Большинство собеседников Великой княгини были мне незнакомы.

Матильда неуверенно пожала плечами.

— Ну, на кое-какие концы мы вышли и без этой информации, — женщина вздохнула. — Очень жаль, что Великий князь не поделился результатами своего расследования раньше. Получи мы эти документы хотя бы год назад, можно было бы все предотвратить. Впрочем, какая теперь разница?

— Как вы думаете, почему он не отдал Корфу эти сведения? Насколько я знаю, они были если не друзьями, то…

— Приятельствовали во время учебы. Не могу сказать точно, Михаил. Но догадываюсь, что Александр Константинович очень не хотел, чтобы это дело вышло за пределы семьи. Причины понятны — это большой скандал. Скандал подобного масштаба мог бы усугубить и без того напряженную ситуацию. Быть может, Великий князь до последнего не верил, что у нее получится… А когда осознал, стало слишком поздно.

Я редко когда видел Матильду настолько уставшей. Было очевидно, что и ей здесь приходилось несладко. Другой вопрос, что, в отличие от меня, она наверняка отвыкла от такой полубродяжнической жизни. И все же баронесса продолжала добросовестно работать, хотя я до конца не понимал, в чем смысл такого самопожертвования. Морозить задницу в подвале ради… чего? Информации, которая уже и без того была известна? Чем нам это поможет?

Матильда потянулась к кружке, залпом допила напиток и поморщилась.

— Было ошибкой предположить, что за годы мы научились делать приличный растворимый кофе. — Она метнула взгляд на еще одну, самую тонкую, папку. — А это на десерт. Остальное я разобрала, и они терпят, а вот эти сведения вызывают у меня больше всего вопросов.

Я жестом попросил разрешения посмотреть содержимое. Матильда кивнула и снова закурила. Еще немного, и она начала бы клевать носом — до того измотанной мне казалась женщина. Словно призрак самой себя.

— Клиника профессора Цимлянского? — прочитал я первый документ. — Это вроде что-то очень дорогое.

— Да. Вся знать там подпиливает носики и подбородки своим дочерям. Частное заведение и редкий случай, где совмещены оба направления — классическая медицина и Благодать. Разумеется, такое сочетание стоит немалых денег. Но и эффект потрясающий.

Это окончательно сбило меня с толку. Пластическая хирургия? Это еще здесь при чем?

— Предположим, Великая княгиня исправила себе нос и откачала жир с попы, — сказал я, просматривая график посещения клиники Ксенией Константиновной. — Нет, выглядит она отлично, но, судя по записям, что-то она увлеклась процедурами…

— Ты дальше смотри, — криво улыбнулась Матильда. — Людям Великого князя удалось накопать только даты визитов. Но если свериться с расписанием приема специалистов, то окажется, что во все эти дни принимал главврач. И здесь начинается самое интересное.

— Не томите же, ваше благородие.

На миг глаза Матильды самодовольно загорелись.

— Дело в том, что профессор Цимлянский — не пластический хирург. В последние годы клиника бурно развивала направление… Эстетическое, скажем так. И все же я знаю это место как лучшую клинику в Петрополе для решения проблем с деторождением.

Мне сразу вспомнились слухи о странном целибате Великой княгини, о том, что она якобы имела проблемы по женской части и прочее. Неужели это было правдой?

— Думаете, Ксени Константиновна решила заняться своим женским здоровьем?

— Это вписывается в логику, — снова пожала плечами баронесса. — Если она хотела сохранять свои грандиозные планы в тайне, то с ее стороны было бы разумно обратиться за помощью не к дворцовым лекарям, а к стороннему специалисту. На условиях полной анонимности, разумеется. В этом аспекте у клиники репутация блестящая — костьми лягут, но имен клиентов выдавать не станут.

А вот это уже было печально. Особенно с учетом того, что попытка расколоть персонал ментально была чревата визитом ищеек.

— Значит, нам ничего не светит?

— Если идти официальным путем, то ничего, — ответила баронесса. — Было как-то даже громкое дело, когда Цимлянский отказался предоставлять сведения Тайному отделению. Собственно, по этой причине Цимлянский так уважаем в свете. Да и объяснить свои отлучки Великая княгиня могла очень легко — уехала на процедуры. Какие, зачем — никому не интересно.

Ну да, не все дамы готовы заявить публично о том, что их красота — не только дело рук природы, но еще и результат аккуратного и исключительно точного вмешательства хирургов. В конце концов, не всем так повезло, как Матильде или Ире. Хотя, с учетом того, насколько была информирована Матильда, теперь я начал подозревать, что и ее имя было в списке постоянных клиентов профессора Цимлянского.

— Уверяю тебя, Михаил, Великая княгиня — женщина совершенно иного масштаба, — продолжила Матильда. — Ей все эти подтяжки и шлифовки вообще индифферентны. Ее актив — не красота, а мозги. Ей не нужно убегать от наступающей старости, ей не угрожает неверность мужа, а морщины и целлюлит никак не повлияют на реализацию ее планов. Говорю тебе как женщина, которая немного разбирается в вопросе и в людях: если Ксения Константиновна зачастила к Цимлянскому в клинику, то это нечто куда более важное, чем внешность.

А вот это довольно серьезно меняло дело. Жаль, я ни черта не соображал в этом вопросе.

— Хорошо. Предположим, у Великой княгини действительно есть сложности с предоставлением миру наследников, — я почесал затылок и рассеянно уставился на документы. — Допустим, она решила попытаться исправить этот момент. Но почему сейчас? Насколько я понимаю, возраст у нее уже критичный для деторождения.

— Это меня тоже смущает. Но, судя по документам, Великая княгиня посещала клинику минимум на протяжении двух последних лет. Возможно, лечение затянулось. И наверняка она и бывала там и раньше — просто Александр Константинович не сразу взялся за слежку.

Разумно. Хоть я ничего и не соображал во всех этих детородных вопросах, но слышал, что вся эта терапия была сложным, рискованным и очень недешевым делом. Если предположить, что Ксения давно замыслила захватить власть, то логично, что ей требовалось кому-то ее передать. Тогда понятно, почему она пошла на риск и решилась лечиться. А уж от кого рожать, она разберется. Дама расчетливая, подберет кандидатуру.

Интересно, знал ли об этом Радамант? Если нет, то косоликого ожидал весьма неприятный сюрприз…

Глава 16

Я поставил локти на стол и зарылся руками в волосы.

— Думаю, это зацепка, Матильда. Но не представляю, как размотать этот клубок в нынешних обстоятельствах. Наверняка на разуме Цимлянского надежный блок — если это действительно больное место Великой княгини, то она наверняка надежно его защитила.

Матильда снова щелкнула кнопку чайника.

— У меня те же мысли. Однако можно попытаться выяснить подробности в обход Цимлянского.

— Выкрасть карту? — я приподнял брови. — Нет гарантий, что Ксения Константиновна лечится под своим именем. Да и в базе ее наверняка нет.

— Это уже детали, Миша. Главное — у меня есть соображения. Этот вопрос на мне.

Я кивнул. Ну еще бы. Мне там светиться точно нечего. Во-первых, быстро засекут. Во-вторых… Ну хреновый их меня пациент получится. Тут нужен кто-то более просвещенный. Вроде Матильды.

— Планами поделитесь? — Спросил я и стянул из портсигара баронессы сигариллу. Она удивленно на меня взглянула.

— Когда это ты пристрастился?

— Вы же сами сказали — давно вас не было в Петрополе. И я не пристрастился, просто балуюсь.

— Ну да, ну да.

— Полно вам. Так какой у вас план?

— Не стоит тебе забивать этим голову. У меня есть связи, есть люди — помогут. Ели вытащим из клиники что-нибудь по-настоящему ценное, ты узнаешь. Лучше сосредоточься на своих задачах.

Я затянулся крепким вишневым дымом.

— С этим как раз есть проблема. Боюсь, мои задачи резко изменились.

Сперва я не был уверен, рассказывать ли Матильде о сообщении Воронцова. Но пришел к выводу, что следовало с ней посоветоваться. Конечно, когда речь заходила о жизни и безопасности сестры, я был готов сорваться и бежать хоть на край света. Именно на это Воронцов и рассчитывал. Он, падла такая, прекрасно знал, как я дорожил сестрой. И решил воспользоваться этим.

— Что стряслось?

Я пересказал ей события последних дней. Про нападение на мою усадьбу, про разрушение Дуба, про проблему с использованием родовой силы. И про похищение Ольги и внезапное предложение Воронцова. Матильда слушала молча, лишь нервно курила.

— Что ж, — вздохнула она, когда я закончил, — ситуация явно не в твою пользу, Михаил.

— А то я не заметил.

— Что собираешься делать?

— Что бы я ни сделал, ничего хорошего из этого не выйдет, — мрачно отозвался я. — Не вижу ни одного удачного варианта.

— Верно. И ты не просто так решил мне это рассказать. Хочешь услышать мое мнение?

— Лишним не будет.

Матильда потушила сигариллу в пустой банке из-под растворимого кофе, которую использовала как пепельницу.

— То, что я сейчас скажу, прозвучит жестоко. Тебе не стоит принимать предложение и идти на встречу с Воронцовым. Сдается мне, Ольга все равно будет для тебя потеряна. Сам подумай, зачем ему ее отпускать? Она же свидетель, она может начать болтать.

— Если ей не сотрут память.

Матильда пожала плечами.

— Чтобы качественно стереть память, нужно постараться. Это тебе повезло водить дружбу с высококлассными менталистами, но на самом деле их не так много. Разумеется, Воронцов сможет добиться получения такой услуги, и все же…

— Почему вы думаете, что Ольгу устранят?

— Потому что так проще. Даже если она останется жива, ее ждет безрадостное будущее. В лучшем случае ей и правда сотрут память и выдадут замуж за какого-нибудь лояльного аристократишку. Правда, с приданым у нее проблемы, так что едва ли она будет кому-то интересна. А могут пойти по традиционному пути — подотрут воспоминания и отправят в монастырь в какую-нибудь глушь. Думаешь, она этого хочет? Думаешь, Ольга согласится на такую жизнь, особенно если она будет обменяна на твою?

— То есть вы советуете мне прямо сейчас попрощаться с сестрой и не соваться на встречу? — зло прошептал я. Эмоции скрыть не получилось, во многом еще и потому, что Матильда говорила правдивые вещи. Болезненные, но правдивые.

Баронесса провела ладонями по лицу и уставилась на меня в упор.

— Михаил, ты — последний мужчина в роду Соколовых. Последний носитель родовой силы и единственный человек, который вообще может продолжить род. Твоя сестра… Ты знаешь закон природы. Силу ей не передадут, ибо она по своей природе должна стать частью другого рода. За господина вышедшая станет госпожой, но за раба идущая рабой становится.

Как же я ненавидел эту фразу. На «Теории Благодати» нам ее постоянно талдычили преподы, объясняя основной фундаментальный принцип распределения силы в роду. Феминистки от такого бы просто обезумели, но силе не было никакого дела до этих криков.

Так уж вышло, что род продолжался исключительно по мужской линии. Дочери уходили из семьи, жены из других семей приходили в род и со временем могли стать Кивернитиями.

Кивернитии распределяли блага внутри рода и балансировали силу внутри семьи. Более способным доставалось больше могущество, менее надежным — остатки, а паршивых овец или нарушивших фундаментальные устои и вовсе могли отрезать. Патриархи действовали и всегда были на виду, но Кивернитии непременно стояли за их спинами, направляли эту энергию, и зачастую власти у них было ничуть не меньше.

У мужчин рода была одна задача, у женщин — другая, но все вместе работали на благополучие своих семей. Традиционные ценности во всей красе. Справедливо ли это? А хрен его знает. Так распорядилась природа или Бог — кому как удобнее думать.

Оле предстояло либо стать частью другого рода, либо стать последней в роду Соколовых. С точки зрения нашего рода она была… бесполезна. И это злило меня больше всего.

Я вышел из мира, где не было никакой силы. Где уже не имело никакого значения, кто в какой род уйдет и как будет распоряжаться своей жизнью. Но в том мире Ольги уже не было, зато были неизлечимые болезни. А здесь она хоть и была жива, но теперь все равно имела мало шансов на счастье.

— Я предупреждала, что это будет жестоко, — смягчившись, сказала Матильда. — Теперь ты глава своего рода, Михаил. Сам себе граф и сам себе наследник. У тебя и без того очень шаткое положение. Но если сейчас ты очертя голову бросишься спасать сестру, ваш род может пресечься. Навсегда. Уйти в историю, понимаешь?

— Да плевать мне на историю! — В сердцах рявкнул я. — Для меня Оля как для вас Ирина! Однажды я уже ее потерял и поклялся себе, что больше никогда ее не оставлю.

Лицо бывшей наставницы на секунду исказилось гримасой боли. Она понимала меня, понимала мои чувства. Но заставляла меня смотреть на ситуацию не как брата, а как нового Патриарха. В этом она была безжалостно права — просто я не успел до конца осознать, насколько теперь все изменилось.

— Миша, мне понятны твои чувства. Но, будем откровенны, сейчас они тебе лишь помешают. Да и как ты собрался спасать сестру? Растратишь остатки силы на человека, которого невозможно убить? И где гарантия, что он вообще приведет Ольгу? Это наверняка ловушка.

— Да понятно…

— Тогда, мой тебе совет, не иди туда. Воронцов хочет вывести тебя из равновесия, лишить способности мыслить хладнокровно. Покажи, что ты сильнее.

Сказать легко, а вот думать… Тут иной раз душа болит за чужих людей, а уж когда речь заходит о последнем живом члене моей семьи…

Впрочем, Матильда точно была права в одном — я не должен был позволять вывести себя из равновесия. На ум пришел разговор с Ирой про карты, которые ей раскладывала гадалка. Выбор разума вопреки чувствам. Уж не это ли тот самый выбор?

Я взглянул на часы. Достаточно насиделся, да и хотелось поскорее выйти на воздух. Пешие прогулки по холодному осеннему городу здорово ставили мозги на место.

— Мне пора, — сказал я, поднимаясь из-за стола. — Если что, мне искать вас здесь?

Матильда тепло улыбнулась.

— Приходи сюда в любое время. Здесь хотя бы можно нормально поспать и перевести дух. Только если снова нагрянешь, будь добр, принеси нормального кофе.

* * *

— Ну и местечко для встречи она выбрала, — проворчал я, озираясь по сторонам.

Знаменитая Апрашка только что открылась для меня с совершенно иного ракурса. Впрочем, фирменный стиль неряшливости, разухабистости и легкой недобросовестности здесь прослеживался точно так же, как и во всем квартале.

Сперва неоновая вывеска «Райские кущи», украшенная светящимися завитками, ни о чем мне не сказала. Но лишь спустившись в полуподвальное помещение и столкнувшись с гигантским вышибалой, я понял, что попал отнюдь не в простой кабак.

Мужик на входе усмехнулся, взглянув на мой комбинезон, и уже хотел было отправить меня на улицу, но протянутая ему купюра сделала его более сговорчивым.

Громкая, но тягучая музыка, полумрак, характерное расположение столов и непередаваемая смесь запахов — алкоголя, табака, духов и чего-то косметического… Полуголые девицы, танцевавшие вокруг шестов и официантки в коротких платьях.

— Стриптиз-бар, Ань? — я бухнулся на диванчик напротив потягивавшей какой-то коктейль Грасс. — Другого места найти не могла?

— Зато здесь безопасно, — отозвалась она и сделала еще глоток через трубочку. — Я знакома с владельцем этого заведения. Делала для него пару интересных вещиц в прошлом году.

К нам тут же подошла длинноногая девица в украшенном стразами лифчике и короткой юбке.

— Готов заказать, курьер?

Да, одежку пора сменить.

— Мне виски со льдом, — сказал я и откинулся на мягкую спинку диванчика. Все сидение было усыпано блестками — видимо, предыдущий гость заказывал приватный танец.

Аня жестом отказалась, и официантка исчезла.

— Ну что, встретился?

— Ага.

— Да ты прям само красноречие, — раздраженно проворчала Грасс. — Мне из тебя клещами вытягивать?

Вот умела она порой быть до зубного скрежета невыносимой. Просыпалась в ней мерзкая стервозинка, из-за которой хотелось стукнуть ее по голове, да покрепче.

— Дай дух перевести. Я сюда с Васьки перся пешком.

— Бедняга какой. Ну переводи. Только языкомчесать тебе это не мешает. Так что выкладывай.

Зараза. Можно было повредничать и поставить ее на место, но мне было лень. Пусть наслаждается своим приступом стервозности.

— Бестужев поможет, — коротко ответил я. — Взял пару дней на подумать-порешать. И теперь у нас есть схрон на Васильевском, но проходной двор там устраивать не стоит.

Ан с любопытством пожалась вперед, позабыв о коктейле.

— Что за схрон?

— Надежный. Удобства минимальные, но перекантоваться можно. И, повторюсь, это на крайний случай.

О Матильде я пока что решил умолчать. Пусть спокойно занимается разматыванием истории с клиникой и анализом остальных бумаг.

Но Аню удовлетворило и это.

— Хорошо, — кивнула она. — Спасибо. У нас тоже есть парочка пустых подвалов и квартир. Надежных.

— А у тебя что?

— Меньше, чем хотелось бы, но больше, чем могло бы быть, — ответила Грасс и допила коктейль до дна. — Подняла кое-какие связи. Несколько человек согласились мне помочь. У нас будет полсотни неодаренных головорезов.

Я поперхнулся.

— Ты собираешься натравить на… нее полсотни уличных отморозков? Она же их на органы разберет за секунду!

— Погоди, Миш, — улыбнулась Аня. — Во-первых, сейчас любая помощь пригодится. Мы придумаем, какое применение им найти. Во-вторых, это еще не все. Я дернула за кое-какие ниточки и смогла выйти на две другие ячейки. Там все одаренные. Ранг не самый высокий, но потенциал можно будет увеличить за счет Осколков.

Ага. Которые еще нужно как-то найти и украсть… Но это уже кое-что. В случае удачи с кражей каждый одаренный нам пригодится, поскольку станет, по сути, вместилищем для силы. Замкнем каждый артефакт только на одного человека, а может и не один артефакт…

И все равно в лобовую на Зимний и Ксению идти было нельзя.

— А что с альма-матер?

Аня улыбнулась и взглянула в сторону зала поверх моей головы.

— Сейчас и выясним.

Я обернулся и увидел направлявшегося к нам Мустафина. Представляю, каково ему было здесь находиться — все же сотрудник вуза, должен быть образцом нравственности… Впрочем, Мустафин держался совершенно непринужденно и подсел к нам, держа в руке пузатый бокал коньяка.

И в этот же момент к нам подоспела официантка и поставила на стол мой бокал. Сверкнув натертыми маслом округлостями, она послала мне воздушный поцелуй и эффектно развернулась на высоченных каблуках, продемонстрировав всему столику упругую ягодицу в кружевном белье. Ну хоть в белье — и на том спасибо.

— Ирке я ничего не скажу. И, если что, встретиться здесь предложил Савва Ильич, — усмехнулась Грасс. — Я просто договорилась.

— Давно не виделись, Соколов, — Мустафин протянул мне руку, и я ее пожал. — Слышал о вашей трагедии. Соболезную.

Я кивнул.

— Спасибо. Но давайте думать о живых.

— Похвальный настрой, — бывший глава ячейки придвинулся ближе к столу. — Есть новости. Возможно, даже обнадеживающие. Далеко не весь преподавательский состав доволен сложившейся ситуацией. Разумеется, открыто никто не выступает — все помнят, что Великая княгиня уделяет особое внимание Аудиториуму. И все же изменения затронули и нас.

— Что изменилось?

— Много чего. Во-первых, нас коснулись ограничения на применения Благодати. Учебный процесс, считай, сорван. Начало учебного года сдвинули. Как проводить вступительные Испытания, и вовсе не очень понятно — ждем отдельного распоряжения. Так что гайки закрутили по полной программе. Люди в подвешенном состоянии, постоянно приходят новые распоряжения. Все раздражены и напуганы.

— А что Долгоруков? — спросил я.

— О, это отдельная история. Один секретарь из его свиты рассказал, что ректор встречался с Великой княгиней уже после того, как она взяла управление в свои руки. Содержание разговора, понятное дело, неизвестно — все происходило за закрытыми дверями и под куполом. И все же разговор явно проходил на повышенных тонах и не удовлетворил ни одну из сторон. Великая княгиня вылетела из его кабинета в ярости, а сам Долгоруков потом обращался к штатному лекарю за помощью. Сердце расшалилось.

Мы с Грасс переглянулись, и Анька нахально приподняла бровь.

— Значит, в раю штормит, — сказала она и потянулась за пепельницей. — Знать бы, о чем они говорили.

— Не уверен, что смогу это выяснить. Все же моя должность не предполагает возможности входить к нему в кабинет как к себе домой. Но попытаюсь разузнать по косвенным признакам.

Я отпил из своего бокала и поморщился. Моча пьяного ирландца, а не виски. Впрочем, чего еще ожидать от стрипбара на Апрашке?

А ведь переманить на нашу сторону Долгорукова было бы просто идеально. Честно говоря, о таком и мечтать страшно. Тайн у Аудиториума было полно — чего стоили только пробирки с кровью, позволявшие контролировать и студентов, и выпускников. Уверен, нашлись бы и такие тайны, которые могли сыграть нам на руку. Да только один разговор на повышенных тонах еще не значил, что Долгоруков будет готов пойти против благодетельницы.

Я поделился соображениями с остальными, и Мустафин кивнул.

— Нужно следить за ним и дальше. Есть основания полагать, что и ректор недоволен новыми распоряжениями. Но вот насколько велико его недовольство, еще предстоит выяснить.

— А ведь это было бы в высшей степени цинично, — мечтательно произнесла Аня и выдохнула дым в потолок. — Чтобы и ее предал тот, кому она доверяет.

— Не уверен, что она вообще кому-либо доверяет, — ответил я.

— Но Долгоруков давно с ней сотрудничает. Наверняка сможет рассказать много интересного.

— Я постараюсь что-нибудь выяснить, но, повторюсь, у меня не так много власти в заведении, — сказал Мустафин. — И на это потребуется время. Мы работаем, но вы знаете, насколько все подозрительны в Аудиториуме. Сейчас стало еще хуже.

Значит, будем планировать действия, не беря в расчет вуз. Получится договориться — хорошо. Не выйдет — у нас должны быть другие способы воздействия.

— К слову о доверии и сотрудничестве, — я дотронулся до руки Ани. — Мне нужна твоя помощь.

Грасс приподняла бровь и, словно стесняясь, отодвинула руку.

— Что нужно?

Я рассказал о сообщении Воронцова и своих опасениях.

— Да, это очень похоже на ловушку, — ответила Аня. — И тебе совершенно точно нельзя идти туда одному.

Я залпом допил свой хреновый виски.

— Именно поэтому мне нужна помощь, — хрипло сказал я. — У тебя же остались способы связаться с Радамантом? Я лишь хочу, чтобы ты передала ему о моей готовности помочь ему в обмен на помощь мне.

Глава 17

Мустафин с тревогой взглянул на Аню.

— Ты же говорила, он перестал тебе отвечать. Закрылся. Ты говорила, что ни ментально, ни другими старыми способами выйти на связь не вышло.

Аня пожала плечами.

— У вас тоже ничего не получилось. И все же я уверена, что мои послания до него доходили. По крайней мере те, что я отправляла тайной почтой. Другое дело, что отвечать он не потрудился. — Девушка сжала тонкую ножку своего бокала с такой силой, что стекло треснуло, а она от злости этого даже не заметила. — Говорю же, он нас оставил. Мы сыграли свою роль и больше ему не нужны.

Аня, Аня… Ну как всегда — сперва одни эмоции. Я тяжело вздохнул и поднял на нее глаза.

— Интересно, тебе когда-нибудь приходило в голову, что это не предательство, а попытка вас защитить? Куча надеждинцев лишилась силы, на всех несогласных объявлена охота пуще той, какую вело на вас Тайное отделение. На месте Радаманта я бы тоже не стал вести вас на смерть. Вы что, лемминги?

Мустафин встретился со мной взглядом и едва заметно кивнул. Спасибо за поддержку, конечно, но мне сейчас нужно было не это. Как Аня примирится с обстоятельствами — ее проблема. А мне нужно было спасти сестру.

Или хотя бы обезвредить Воронцова, и на этот раз понадежнее. Чтобы долго не очухался, а лучше — чтобы не очухался вовсе.

Грасс яростно потушила сигарету.

— У меня нет никакого желания снова долбиться лбом о стену, но Радамант отчего-то питает к тебе особую привязанность, — сказала она, и я услышал нотку старой, но хорошо скрываемой ревности. — Быть может, ради тебя он согласится выйти на свет. Но я просто отправлю сообщение. С тобой пойти не смогу. Да и не хочу, если честно.

— Я на это и не рассчитывал.

Знатно же она обиделась на Радаманта! Полагаю, не будь ситуация настолько запутанной и накаленной, могло дойти и до открытого конфликта. Зная Аню, я бы не удивился, реши она попереть на бывшего идейного вдохновителя с кулаками. Эта девка могла отколоть что угодно на эмоциях.

Но за что я ее уважал и любил, так это за то, что после кратких вспышек гнева она неизменно брала себя в руки.

Мустафин поднялся из-за стола.

— Вынужден откланяться. Мне нельзя здесь надолго задерживаться.

Аня кивнула, а я пожал ему руку на прощание. Девушка долго смотрела вслед удалявшемуся надеждинцу, а затем уставилась на меня.

— Не представляешь, как я зла. Зла и разочарована.

— Потом, когда все закончится, набей ему морду. Уверен, найдется много желающих это сделать, но у тебя точно будет право ударить первой.

— Все шутишь, — проворчала девушка.

— С чего ты взяла? Я серьезно. Старый добрый мордобой дает отличную эмоциональную разрядку.

Впрочем, я не был уверен, что Радамант к концу этой эпопеи останется в живых. Слишком уж жестко косоликий начал играть. Поставил все на кон и действовал грубо. Словно старался успеть сделать как можно больше грязной работы до появления Иры. Своеобразная отеческая забота, конечно. Как все же хорошо, что в этом мире пусть совсем ненадолго у меня была настоящая правильная семья.

— Не хочу навязываться, но встреча в полночь, — я взглянул на часы. — Сейчас девять. Осталось три часа. Аня, уже горит!

Она устало вздохнула и поднялась из-за стола, бросив рядом с разбитым бокалом пару купюр. Я потянулся было за кошельком, но она жестом велела мне его убрать.

— Напитки за счет заведения. Я заплатила за посуду. Идем.

Гардеробщик подал Ане пальто, а я вспомнил о манерах и помог ей одеться. Она снова покосилась за меня с подозрением.

— Чего это ты так стараешься? — фыркнула она. — Задобрить меня хочешь?

— Стараюсь вести меня как подобает моему статусу и воспитанию. Человек должен оставаться человеком, а джентльмен — джентльменом.

— Ну, джентльмен из тебя, прямо скажем, так себе, — улыбнулась она. — Но мне приятно. Спасибо.

Вообще-то я делал все это еще и потому, что хотел немного отвлечь Аньку. Ведь на самом деле она сейчас переживала самый настоящий кризис веры. Месть родным отошла на второй план, когда над ее семьей нависла угроза. Орден Надежды перестал существовать — остались лишь ошметки ячеек, которые было трудно скоординировать. А сама Аня… За что она теперь боролась? Ради чего жила?

Хотелось верить, что все, через что она прошла в последнее время, наконец-то поставит ей мозги на место. Пусть она выживет, и пусть, когда все это закончится, она обретет покой в душе. Она, в конце концов, это заслужила.

— Я смогу с ним связаться, — сказала девушка, когда мы вышли в темный переулок. — Есть быстрый способ. Точнее, я просто передам послание. Но этого будет недостаточно, даже если он тебе ответит. Я больше не могу доверять Радаманту так, как раньше, и тебе не советую. Надейся только на себя. Думай своей головой. И помни, что сейчас Воронцов сильнее тебя.

— Разумеется, — ответил я. — У него офигеть какое преимущество.

Аня плотнее запахнула пальто и завязала пояс узлом.

— И поэтому прежде, чем ты отправишься на ту встречу, мы зайдем еще кое-куда, — холодно и мстительно улыбнулась она. — Тебе понравится.

* * *

Мне не понравилось.

Правда, только поначалу. Чем подробнее описывала ситуацию Анька своему знакомому, тем ярче начинали сиять его глаза. Хорошо знакомым мне маньяческим блеском, который в лучшем случае был присущ фанатам своего дела, а в худшем — фанатикам.

Знакомый выглядел как типичный психиатр и на первый взгляд на фанатика не тянул. Мужчина неопределенного возраста, наполовину седой, с залысинами, неизменной бородкой, очками в тонкой оправе и вкрадчивым голосом. Не хватало только белого халата и медсестрички за спиной.

Правда, и помещение скорее походило на подвальную лабораторию Хайзенберга из «Breaking Bad».

— О, это весьма занимательная задача, Аннушка, — улыбнулся неназванный знакомец. — С удовольствием помогу.

— Нужно срочно. У тебя час.

«Психиатра» перекосило от возмущения, да так, что очки сползли на кончик носа.

— Аннушка, даже Господь почти неделю создавал мир! А ты предлагаешь мне за час…

— Хуже, чем получилось у Господа, уже не будет. Давай, дорогой. Поднапрягись и реализуй весь свой гений. С тебя причитается, если ты не забыл. — Внезапно Анька захлопала ресницами и изобразила сладчайшую улыбку. — Или ты хочешь, чтобы я обо всем рассказала Вепрю?

— Сучка ты, Аннушка, — нахмурился «психиатр», но явно сдался. — Вроде из благородных, а играешь грязно.

— Весь город тонет в грязи, и если не хочешь, чтобы и тебя накрыло с головой, просто сделай то, о чем я прошу.

Так у меня появилось оружие. Зависящее не от Благодати или родовой силы, а от ловкости и сообразительности. Оружие, которое я никак не ожидал получить. Но в этом был свой плюс — если даже я не предполагал, что это могло сработать, то наверняка к такому повороту не был готов и Воронцов.

Ну, Серега, сейчас посмотрим, кто из нас самый хитрый.

Я снова делал все по-своему. Опять пытался балансировать между призрачным шансом на победу и собственной смертью. Я учел все, о чем предупреждала Матильда, подстраховался везде, где смог в режиме цейтнота. И все равно не был уверен, что этого окажется достаточно.

— Как и договаривались, тебя будут ждать, — сказала Аня, когда такси остановилось на Лиговском. — Горький пришлет двоих на машине. Но они не статут тебе помогать. Только если у тебя получится…

— Я все понимаю, — кивнул я. — Спасибо за помощь.

Внезапно Аня потянулась ко мне и крепко обняла.

— Я хочу пойти с тобой. Хочу помочь. Но не могу.

— Позаботься о ребятах. И если вдруг все пойдет по худшему сценарию… Проваливай из города. Найди Денисова и бегите вместе. Ты хитрая, он сильный. Не пропадете.

Грасс горько усмехнулась.

— Береги карманы. Подарочки-то одноразовые. И не перепутай. Все, пошел к черту!

Это она так прощалась. Я улыбнулся и вышел в холодную ночь. Анька с громким хлопком закрыла дверь, и автомобиль шаркнул колесами по мокрому асфальту.

Опять дождь. Мелкая морось, дурацкий пронизывающий ветер, от которого ничего не спасало. И все равно я любил этот город. Он был прекрасен во всех мирах.

Без четверти полночь. У меня как раз было время, чтобы перекурить, собраться с мыслями и добраться до особняка. Я не стал переходить дорогу и остался в тени. Нашарил стащенную у Аньки сигарету, прикурил…

Интересно, повезет ли мне на этот раз? Если нет, вариантов несколько, но все хреновые. Воронцов мог просто меня убить. Мог серьезно ранить и сдать своей патронессе. Мог отдать в отстойник, где мне слегка отформатируют мозги и попытаются завербовать.

Что бы там ни говорила Матильда, я не мог смириться с необходимостью пожертвовать сестрой ради сомнительного будущего рода. Не мог, не попытавшись сперва ее вытащить.

— А там посмотрим, — выдохнул я и выбросил недокуренную сигарету в урну.

Дом № 62 на Лиговском проспекте был возведен владельцем Чугунолитейного и механического завода Ф. К. Сан — Галли. Похожий на дом в какой-нибудь Флоренции, двухэтажный особняк находился рядом со зданием главной конторы. От последней дом отделялся лишь въездными воротами на «малый» двор завода.

Я дотронулся до решетки чугунных ворот — не заперто. Значит, меня уже ждали.

Между особняком и домом был разбит сквер, украшенный металлической оградой в старорусском стиле. Я прошел через сквер мимо спящего фонтана со скульптурой то ли Афродиты, то ли другой богини. Сквер казался запущенным, да и в особняке свет не горел.

Парадные двери были гостеприимно распахнуты.

Не было смысла стараться идти бесшумно: в отличие от меня, Воронцов точно должен был прийти сюда с группой поддержки, и они наверняка срисовали меня еще за оградой. Поэтому я решил не скрываться и уверенно вошел внутрь.

— Я здесь, — сказал я, озираясь по сторонам.

Особняк хоть и считался заброшенным, но его явно грамотно законсервировали. На первом этаже находились парадные комнаты с отделкой в разных стилях, на второй я не поднимался, но, судя по всему, его отвели под жилые комнаты.

Пройдя через эту анфиладу, я оказался в аванзале — квадратном помещении со скругленными углами. В центре аванзала был установлен фонтан из итальянского мрамора в виде цилиндра с четырьмя мужскими головами, изо ртов которых должна была вытекать вода в чаши, расположенные у его подножия.

— Явился, — услышал я голос Воронцова издалека. — Иди сюда, Михаил, не бойся. Раз ты здесь, то все для себя решил. Отступать поздно.

Он еще нашел в себе наглость насмехаться. Черт возьми, неужели я все эти годы был слеп и не разглядел сволочь в Воронцове? Нет, ну я же прошел с ним нога в ногу четыре семестра! Ни разу за все это время он не показал себя тварью. Что с ним сделала Великая княгиня? Или я все-таки так и не научился разбираться в людях?

Воронцов ждал меня в столовой. Красивый зал, с двумя рядами окон, которые выходили во внутренний дворик с зимним садом. На окнах второго яруса были витражи, и свет уличных фонарей разбивал полумрак неуместными разноцветными бликами.

— Ну здравствуй, — Воронцов стоял у роскошного камина, скрестив руки на груди.

— Где Ольга?

— Ольга в безопасности. И раз ты сюда явился, то в безопасности и останется. Я рад, что ты сделал верный выбор. Зная твою несговорчивость, признаюсь, ожидал, что не придешь.

— Мы договаривались на обмен, — сухо ответил я, параллельно изучая помещение. Вроде никого, да и купол над нами висел крепкий. — И что-то я не вижу предмета торга.

Воронцов усмехнулся.

— Слышала бы Оленька, как ты ее называешь! Предмет торга, надо же. Может она была права, когда отпиралась от замужества и не хотела, чтобы ее продали, словно вещь?

Я пожал плечами.

— Но именно это ты и сделал. Поставил ее на кон. И поскольку моей сестры здесь нет, говорить нам не о чем.

Я резко развернулся в сторону выхода, прекрасно понимая, что будет дальше.

— Но-но-но! Стоять, Соколов! — воскликнул Сергей. — Когда я говорил, что гарантирую Оленьке жизнь и безопасность, я не обещал, что отдам ее тебе в руки. Уж извини, но ты и свою-то безопасность гарантировать не можешь. Крыть нечем, да? Да и куда ей возвращаться? На пепелище?

Сам не понимая, как так вышло, я в два прыжка оказался возле Воронцова и схватил его за грудки.

— На пепелище, которое ты и устроил! — прорычал я. — Говори, где она!

Воронцов улыбнулся, глядя мне прямо в глаза. Холодно, безжалостно. И в этот момент я понял, что теперь не было никакого смысла надеяться вернуть друга.

Что бы с ним ни произошло, по чьей бы воле это ни случилось, в нем не осталось ничего от того Сереги, которого я знал и любил. Он попытался отстраниться, но я придавил его спиной к стене.

— Полегче, костюм помнешь. Мне еще тебя конвоировать. Или хочешь, чтобы я применил силу? Заметь, Михаил, я даже сейчас стараюсь относиться к тебе по-человечески. Укрыл твою сестрицу. Сделал так, чтобы тебя взяли не отмороженные провинциальные ищейки или, не дай Боже, эти австрийские наемники, а я, знакомый тебе человек. И я даже окажу тебе последнюю милость…

— Много говоришь.

Ловкость рук и сила. Сила и ловкость рук. Я полчаса тренировался в подвале у нашего химика, чтобы сделать все правильно.

Резким движением я врезал ребром ладони по кадыку Воронцову. Грязный прием, но эффективный. И как раз давал мне нужное время, чтобы воспользоваться оружием.

— Хррр!

Он захрипел, скрючился, инстинктивно схватился обеими руками за горло. Не теряя ни доли секунды я сунул руку в правый карман и вытащил подарок «психиатра». Стянул зубами защитный колпачок и воткнул первый шприц в плечо Сергея. Поршень пошел легко.

Все еще хрипя, он вздрогнул и заскулил. А я поздновато вспомнил, что он боялся уколов. Ха, значит, выйдет еще циничнее.

Я приложил его головой к каминной полке. Черепно-мозговая сейчас только на пользу — усилит эффект.

— Ты всегда был слабаком и хиляком, — сказал я, когда он обмяк, а его взгляд затуманился. — Думал, раз стал князем, то теперь по морде не получишь? Зря.

Он закатил глаза, и мне пришлось его встряхнуть. Видать, сильно я его приложил. Лишь бы кони не двинул, а то обнулится.

— Это веселый коктейль от одного химика-затейника, — прорычал я. — Тебя нельзя убить, и ты не умрешь. Доза почти летальная, но я не подарю тебе роскошь умереть и воскреснуть. Нет, Серега, ты будешь платить за все, что сделал. Долгими днями.

Он хотел что-то мне ответить, но препарат уже начал действовать. Вместо внятных слов изо рта Воронцова вырвалось несвязное мычание.

Не знаю, что конкретно намешал в шприцы «психиатр», но там точно был атропин. Наверняка какие-то другие затейливые медикаменты, и все в такой дозировке, чтобы Сергея Андреевича Воронцова ожидал самый жесткий приход в его жизни.

Приход, который будет длиться несколько суток или пока я не захочу с ним поговорить. А для разговора у меня были припасены еще несколько неприятных сюрпризов.

— Сейчас тебя начнет трясти, — шептал я ему на ухо с удовольствием наблюдая, как его дергающиеся пальцы не могли связать простейшего заклинания. — Мозг начнет сходить с ума, станет подавать всему телу сигналы о скорой смерти. Но она не наступит, Сережа, нет. Твои глаза перестанут видеть, сердце станет колотиться как бешеное, ты будешь жадно хватать ртом воздух, но у тебя не получится надышаться.

Зрачки его глаз расширились так, что вся радужка оказалась черной.

— Потом будет делирий. Тело перестанет тебя слушаться, ты ослепнешь и будешь видеть самые ужасные и мучительные глюки в своей жизни. Самые мрачные воспоминания, самые дикие страхи — все это будет крутиться в твоей голове раз за разом, пока тело будет пытаться не погибнуть. Ты будешь бредить, но и сказать толком ничего не сможешь. Ты окажешься заперт в клетке собственного тела и не сможешь выбраться оттуда. И, поверь, уж я прослежу, чтобы ты не выбрался.

Глава 18

Воронцов забился крупной дрожью, и я крепче его перехватил. Все, теперь он беспомощен — сконцентрироваться не сможет даже для того, чтобы отправить ментальное сообщение. На то и был расчет. Этот неназванный Хайзенберг, приятель нашей Аннушки, действительно сотворил шедевр.

Но расслабляться было рано.

Меньше чем через минуту Воронцов затих, лишь слегка подрагивал. Все мышцы в его теле были напряжены и казались стальными — до того сильно подействовал яд. Я молился, чтобы не промахнуться с дозировкой: для одаренных требовалось снадобье посильнее, но и убивать его было нельзя.

Опустив бывшего товарища на пол, я огляделся по сторонам. Ни шороха. Ни звука. Судя по тому, что мне спокойно дали совершить задуманное, Радамант все же пришел на помощь.

— Не жалеешь, что попросил именно меня?

Я обернулся на голос косоликого. Неприятный, скрипучий. Но сейчас я был рад его слышать.

— Думаю, поздновато для сожалений, — пожал плечами я.

— Действительно, — усмехнулся Радамант. — Я свою часть сделки выполнил. Твой путь свободен.

Я кивнул и с кряхтением взвалил Воронцова на плечо. Пусть он все еще не отличался шириной плеч и ростом того же Малыша Рахманинова, но все равно был тяжелым. Был соблазн использовать «Берегиню» — все же здесь и так уже наследили использованием Благодати. Но сейчас следовало соблюдать особую осторожность.

— Я про свой долг помню, — сказал я. — Говори, что нужно сделать.

Радамант криво улыбнулся.

— Пока рано, Михаил. Когда настанет время, я найду тебя и скажу, как отплатить.

— Удобно.

— Никто и не говорил, что я потребую от тебя выполнить свою часть договора сию же минуту. Так что, пардон, придется какое-то время пожить с дамокловым мечом над головой. Советую тебе убираться отсюда поскорее. Я, скажем так, не был аккуратен.

Переводя на русский, Радамант вообще не заморачивался с сокрытием своей силы. Хреново, учитывая, что у него был полноценный Второй ранг. Ладненько, намек понятен. Ухожу.

Он посторонился, когда я прошел мимо него к выходу из красивого зала. Он сверлил мою спину тяжелым взглядом, и я обернулся.

— Зачем ты так с Анной, а? — тихо спросил я. — Она тебе доверяла.

— Знаю.

— Тогда мог хотя бы ей все объяснить.

Радамант криво усмехнулся.

— Анне? Объяснить? Нет, Михаил, это бы не сработало. Я знаю Аннушку получше тебя, и, поверь, никакой аргумент бы ее не убедил. Ее беда в том, что она действительно мне верила. Верила всему, что я говорил и делал. Не подвергала сомнению приказы. Она пошла бы за мной до конца и… наверняка бы сложила голову. Я этого не хотел и не хочу.

Значит, хоть в чем-то я оказался прав. Он просто решил ее уберечь, а заодно и остальных. Каким бы чудовищем ни был Радамант, у него иногда проскальзывали остатки человечности.

— Бережешь ее, значит.

— А ты бы не стал? Девушка выросла, посмотрела с разных сторон на все, что происходит. Наконец-то забыла о том, чья смерть привела ее ко мне, стала жить дальше и даже нашла нового спутника… Я бы и так ее отпустил. Собирался после Букурешта. Но решил, что будет проще ничего не говорить. Теперь она меня зла. Это к лучшему. Меньше шансов, что полезет на рожон.

— Она все равно решила сражаться, — ответил я.

— И пусть. Главное — сторону она выбрала правильную.

— Императора? — я удивленно приподнял брови.

— Твою, Михаил. Твою сторону. А теперь уходи, если не хочешь, чтобы тебя взяли.

Радамант словно растворился в тенях старинного особняка, а я, поудобнее перехватив Воронцова, направился к выходу так быстро, как мог. К счастью, Сергей пребывал в беспамятстве и не сопротивлялся, так что ноша мне досталась спокойная. Но тяжелая. Совсем я забил на свои тренировки…

В саду было тихо. Казалось бы, город был совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. И не просто город, а почти самый его центр. Но здесь, за решеткой в старорусском стиле, словно находился тайный уголок спокойствия. Густая растительность снижала громкость звуков, а птичье чириканье отвлекало от суеты.

Из кустов сирени торчали ноги в добротных берцах. Я подошел ближе, наклонился, придерживая Воронцова — в темной форме, очень похожей на ту, что носил Сергей. Молодой, лет двадцать пять. Вроде бы даже лицо знакомое. Только бледное. Я не сразу заметил здоровенную рану в груди — «Колобок» или что-то похожее ударило точно в цель.

Да уж, Радамант вообще не шифровался.

Я вышел за ограду, предварительно оглядев улицу. На противоположной стороне была припаркована скромная «Цирцея» от «Руссо-Балта». В автомобиле сидели двое, и я их узнал. Фредерикс с безымянным помощником, любители приезжать быстрее ищеек. Увидев меня, Фредерикс тронулся и развернулся, так что мне оставалось пройти всего несколько метров.

Неназванный помощник выскочил с переднего пассажирского, открыл передо мной заднюю дверь.

— Успешно?

— Как видишь.

Я затолкал Воронцова на заднее и сам устроился рядом, держа руку возле кармана на случай, если организм Сергея справится с ядом слишком быстро.

— Везите на Васильевский, — распорядился я.

Фредерикс покачал головой.

— Авария сказала, нужно на Пороховые…

— На Ваську! — рявкнул я. — Живо!

— Да не ори так. Ишь, нервных развелось… Куда на Ваську-то?

— Камская, восемнадцать. Напротив кладбища.

Помощники переглянулись.

— Ты его что, все-таки… Того?

— Живой он, расслабьтесь, — ответил я. — Просто лучше туда. Отсюда как раз недалеко ехать.

Фредерикс с подозрением покосился на меня в зеркале заднего вида.

— Ладно.

И дал по газам. Как раз вовремя: к тому моменту, как мы свернули на Невский, в сторону особняка Сан-Галли уже направлялась вереница спецмашин. Мы успели смешаться с остальными автомобилями, благо ночью их на главном проспекте города было в избытке.

— Фух… Вроде пронесло.

— Пронесло, если вы на камерах не засветились, — проворчал я.

— Слушай, ну хорош уже обижать, а? — безымянный помощник Фредерикса обернулся ко мне и продемонстрировал какие-то маленькие железяки на липучках. — Не первый год замужем.

— К слову, я не расслышал твоего имени.

— А тебе оно зачем?

— Надо же как-то обращаться.

— Тогда зови меня Климом, — пожал плечами он. — Короче, нет тебя на камерах. И нас.

Я откинулся на сидение и устало вздохнул.

— Что ж, рад знакомству, Клим.

Мы проехали Адмиралтейство и Дворцовую, а затем вырулили на мост. Огни Зимнего слегка приглушили. То ли Великая княгиня решила экономить на иллюминации, то ли отсутствовала во дворце — я слышал, иногда так поступали, если правителя не было в резиденции.

Проехав Стрелку со знаменитыми колоннами, мы долго ехали по набережной, пока не уперлись в реку Смоленку. Дальше уже было дело техники: набережная Смоленки плавно перетекала в Камскую улицу.

Я попросил помощников остановиться перед восемнадцатым домом. Бабок-торговок уже не было, зато возле питейного заведения царил аншлаг. Сдавалось мне, среди любителей заложить за воротник были наблюдатели Матильды.

— Свяжитесь с Аней и передайте, чтобы ехала сюда, как только сможет, — сказал я и открыл дверь. — Адрес запомнили?

— Обижаешь, — снова пробурчал Клим.

Я вытащил Воронцова и снова взвалил на плечо подобно мешку с сахаром. «Цирцея» Фредерикса тут же газанула, а я открыл калитку под внимательные взгляды парочки выпивох. Наверняка сейчас доложат баронессе.

Что ж. Извини, Матильда, придется отложить аналитику бумажек и вернуться к старой доброй допросной деятельности.

* * *

— Прошу простить за выражения, но какого хрена ты приволок его сюда?!

Матильда торопливо сгребла бумаги со стола и принялась распихивать их по папкам.

— Спокойно, ваше благородие, — я бросил ношу прямо на пол. Воронцов рухнул, подняв небольшое облачко пыли. — Он все равно без сознания. Ничего не увидит. Пока что.

— Зачем? — Продолжала шипеть баронесса. — На кой черт именно сюда?

— А куда еще? В Пороховые к Грасс? Будь он просто бессмертным и бесполезным, я бы так и сделал. Но его можно привести в чувство и разговорить.

Матильда все равно спрятала бумаги и свои записи подальше, а затем склонилась над пленником. Приподняла веки, открыла рот, прошлась легкой диагностикой вдоль тела, благо стены убежища позволяли колдовать.

— Что ты с ним сделал? — Нахмурившись, подняла на меня глаза баронесса.

— Накачал затейливыми медикаментами. Мне обещали, что сейчас его мучают такие кошмары и видения, которые и боги бы не вынесли.

— Наркотики?

— Нет, упаси Господь! Хотя не удивлюсь, если в составе той отравы были препараты строгой отчетности… Вроде бы автор этого коктейля работает в доллгаузе на Пряжке. Ну или точно как-то связан с психушкой.

Матильда тяжело вздохнула и вытащила из кармана портсигар.

— Ох, Соколов… За какие грехи ты на меня свалился, а?

— Да что я опять сделал не так? — вспылил я. — Он не просто бессмертный юноша. Он адъютант самой Великой княгини! Представляете, сколько всего он знает!

— В этом и проблема, Миша. Он слишком много знает и представляет большую ценность для Ксении Константиновны. Как только выяснится, что он пропал, весь Петрополь встанет на уши. А выяснится это, полагаю, очень скоро. Если уже не выяснилось…

Я глядел на валявшегося на полу Воронцова и чувствовал… Да ничего я не чувствовал. Ни ненависти, ни жажды отомстить, ни презрения. Сейчас он был для меня словно вещь. Но вещь полезная.

— Тогда нужно работать быстрее, ваше благородие.

— Ты что задумал?

— Как что? Нужно его допросить. Думаете, я его сюда умирать привез? Это, к сожалению, невозможно. А вот привести его в чувство и допросить обстановка позволяет. Вы же сами говорили, что здесь раньше была допросная.

— И ты хочешь, чтобы это сделала я, — скорее утверждала, чем спрашивала женщина.

— А какие варианты? У меня сил не хватит. А у вас и опыт, и знания, и Благодать. Кроме того, тот веселый доктор дал мне пару препаратов, которые способны несколько упростить процедуру допроса.

Матильда взирала на меня почти что с ужасом.

— С кем ты начал водиться, Михаил?

— С теми, кто может помочь, — отрезал я. — Выбирать не приходится, вы еще не заметили?

Баронесса хотела что-то сказать, но осеклась.

— Что за средство, чтобы развязать язык?

Я вытащил из кармана небольшую коробочку с тремя шприцами. Первый предназначался, чтобы вывести Воронцова из бессознательного состояния. Второй — чтобы помочь его разговорить. Третий… Третий должен был снова отправить его смотреть фильмы ужасов.

— Вот, — я протянул Матильде тонкий шприц. — Насколько я понял, это вытяжка из белены.

Матильда кивнула.

— Скополаминум, — сказала она. — Действительно, его применяют в отдельных случаях, хотя это не является законным. Это вещество не заставит говорить правду, Михаил. Оно применяется в медицине, часто для наркоза. Врачи давно обнаружили, что под слабым воздействием пациенты были склонны выбалтывать такие подробности о себе и близких, которые в здравом уме никто не отважится обнародовать. Скополаминум немного растормаживает.

— Значит, то, что надо, — улыбнулся я. — Значит, пустим в дело.

— Погоди. Дай хотя бы осмотреть его ментал на предмет блоков. Уверена, Великая княгиня защитила голову своего адъютанта.

А вот это хороший вопрос. Да, защита точно должна была стоять. Только в случае с Воронцовым беда была в том, что блок, который убьет его в случае воздействия на разум… Короче, бесполезен он. Помрет, очухается, снова помрет, очухается… И в промежутках между смертью и воскрешением уж точно успеет что-нибудь разболтать. А Ксении Воронцов уж точно зачем-то был нужен, раз она так к себе его приблизила.

Я поделился рассуждениями с Матильдой. Баронессу это не особенно убедило.

— Какие еще варианты? — давил я. — Ждать появления Ирины или Корфа? Так они черт знает где и непонятно когда появятся. А держать этого бессмертного здесь долго я не намерен — слишком опасно. Как допросим, я… Короче, позабочусь я о нем.

— Ладно, — вздохнула Матильда. — Вводи препарат, чтобы он пришел в чувство. И помни: я делаю это из почтения к твоему роду и из желания наказать его за то, что он совершил.

Я кивнул и снял колпачок со шприца. Пока я возился с приготовлениями, Матильда сама готовилась к допросу: отодвинула стол к стене, и я увидел, что один из стульев был натурально приварен к полу. На него мы усадили еще не очнувшегося Воронцова, связали прочным тросом такими узлами, о которых я до этого дня и не знал. Затем баронесса установила плотные барьеры вокруг стула.

— На всякий случай, — пояснила она в ответ на мой немой допрос. — Я действую по протоколу взаимодействия с особо опасными. Правда, сейчас не все пункты можно соблюсти. Но будем надеяться.

— Как скажете.

Ну, ей точно было виднее. Я закатал рукав и ввел в вену Воронцова тонкую иглу. Руки помнили, как я сотни раз делал уколы маленькой Оле в старом мире. Получилось не хуже, чем у процедурной медсестры.

Долго ждать не пришлось — Воронцов с трудом открыл глаза через несколько минут.

— Обхитрил ты меня, Миша, — он попытался улыбнуться, но мышцы плохо его слушались. Вместо улыбки получился оскал.

Не отходя от него, я ввел скополаминум и отошел. Едва я оказался возле Матильды, она снова поставила щиты и усилила их.

Воронцов сфокусировал взгляд на шприцах у меня в руках.

— Умно, Миша, умно. Используешь опыт борцов с аристократией против своих же? Имей в виду, что теперь мне будет гораздо труднее тебя защитить. Хотя вряд ли это уже вообще возможно.

— Ты и не собирался, — ответил я.

— Ой ли? — он снова косо улыбнулся. Зрачки расширились, мышцы снова расслаблялись, и Сергей растекся по стулу, словно желе — лишь путы удерживали его от падения. Возможно, скополаминум был чем-то усилен. — Ты что, и правда думаешь, что я хочу тебя убить?

— Я не думаю. Я знаю.

— Погоди, Миш, — знаком остановила меня Матильда. — Он говорит правду.

— Ну хоть кто-то в этой комнате понимает суть вещей! — расхохотался Воронцов и уставился на меня. — Я не убивать тебя вез, дубина ты стоеросовая! Мне нужно было вывести тебя из игры, чтобы уберечь!

— Моего отца и бабушку ты тоже уберег?

— Здесь, признаюсь, вышла заминка. Приказ отдавал не я. Я мог вмешаться, попытаться остановить их, и тогда лег бы рядом с ними. И с Олей в том числе. А так мне удалось спасти хотя бы ее.

— Кто отдал приказ?! — рявкнул я так, что задрожал барьер.

— Ну угадай с одного раза, кто, — Воронцов взглянул на меня как на идиота. — Ты был полезен, пока служил. Пока гонялся за призраками и ковырялся в мелочевке. Но как только ты полез выше, стал опасен. Поэтому в тебе больше не заинтересованы.

— Значит, Ксения.

— Чудеса дедукции, дружище, — расплылся в улыбке Сергей. — Знаешь, мне в какой-то степени жаль, что она выбрала меня, а не тебя.

— Для чего выбрала?

— Ей нужна кровь. Кровь и то, что она в себе несет. Она собирала необычную силу. Вывела и нашла несколько уникальных… Она называет нас объектами. Мы-то с тобой думали, что мы чуть ли не единственные уникумы с особыми способностями, а оказалось, что нет. Госпожа давно собирала коллекцию… Но ты в нее больше не входишь.

Так, стоять. Воронцов говорил о людях, способности которых в той или иной степени выходили за рамки Благодати. Я был одним из немногих носителей родовой силы в стране. Воронцов получил дар бессмертия. Ирина оказалась скрытой Романовой, у которой, несмотря на незаконное происхождение, отлично получалось манипулировать силой. Значит, были и другие люди с уникальными способностями.

Я вопросительно взглянул на Матильду, и она кивнула. Сергей говорил правду. Или как минимум сам верил в то, о чем говорил.

— Зачем ей все это? — тихо спросил я.

— Она же нам говорила, Миша. А ты плохо слушал. Будет новая аристократия. Теперь вообще все будет по-другому! Не будет императора. Не будет передачи Осколков по роду. Отныне будут только личные достижения и награда за них. А новая аристократия уже родилась. Новая аристократия — это те, кто выше Благодати. Кто может творить с ней такое, что остальным и не снилось, — тараторил Воронцов, завороженный собственными словами. — Ты не представляешь, каким прекрасным будет этот новый мир. И мне правда жаль, что тебя в нем не будет.

Глава 19

Воронцов снова расплылся на стуле. Закатил глаза, запрокинул голову с блаженной улыбкой. Видимо, действие скополаминума вошло в самую интенсивную фазу.

— Кажется, ему нужен перерыв, — сказала Матильда. — Дай парню передохнуть, а то он языком едва ворочает.

Я покосился на бывшего товарища. Теперь уже не знал, что о нем и думать. Признаюсь, как только я решил притащить его на допрос, у меня было вполне четкое понимание того, что делать с ним дальше. Жестоко, кроваво, но эффективно. Ибо я сомневался, что Воронцов сможет отрастить новую голову. Даже топор припас для такого случая — нашел в подсобке схрона на Камской.

Теперь же, когда Матильда подтвердила, что Воронцов именно что спас Олю, да и меня убивать не собирался… Вот как к этому относиться? Работает на врага, выполняет для него всю грязную работу, но иногда делает что-то хорошее. Идиотская ситуация.

В одно ухо шептал дьявол. Требовал оставить все как есть, вернуться к изначальному плану и окончательно избавиться от Сергея. Ну и что, что он спас Олю от смерти в родном доме. Зато позволил умереть моим отцу и бабушке, да и кучу невинных слуг угробили зря.

Работая на Великую княгиню, он не мог остаться с чистыми руками. А раз так, то заслуживал кары.

Ангел требовал оставить его в покое. Умолял учесть, что Воронцов изворачивался как мог. Пытался помочь, но не был всесилен. В этом конфликте каждый оказался сам по себе, и Сергей просто старался не пропасть. Можно ли было его за это осуждать? Отрубленную голову назад не пришьешь — разве что можно сделать аналог Леньки Пантелеева.

— Что думаете? — я тряхнул головой, отогнал размышления и уставился на Матильду. — Вы ему верите?

Баронесса устало провела ладонями по лицу и закурила.

— В отношении тебя он говорил правду. Я не уловила ни единого признака лжи. Однако я давно не практиковалась, да и Сергей может транслировать внедренные воспоминания…

— Не думаю, что Великая княгиня стала бы тратить на это время.

— Аналогично, — кивнула Матильда и протянула мне портсигар. Я отказался. — Так что, Миша, судя по всему, он действительно не знал, что твою семью было приказано убить. Это могла быть проверка на верность: Ксения уж точно была осведомлена о связях Сергея с твоей семьей. Возможно, она хотела убедиться, что Воронцов готов идти до конца…

В таком случае жестокие же у нее проверки. И, честно говоря, не хотел бы я оказаться на его месте. Такой выбор кого угодно сведет с ума. Это как если бы государь приказал мне убить Матильду…

— Как долго будет действовать скополаминум? — спросил я. — Сколько у нас времени?

Баронесса пожала плечами.

— Зависит от концентрации, дозировки… Я же не знаю, что за препарат ты ввел. Но, думаю, еще час точно есть в запасе.

— Тогда продолжим.

Я проверил, была ли воды в чайнике. Нашлась, хотя и не больше литра. Зато остывшая и даже прохладная — то, что надо.

— Подъем! — я выплеснул содержимое чайника на лицо Воронцову.

Сергей лениво выпрямился и посмотрел на меня едва ли не влюбленными глазами. Жуткое средство этот скополаминум. Как представлял, что и меня могли бы накачать такой дрянью, аж мурашки пробегали. Хорошо, что когда нас с Бестужевым схватили, обошлось просто наркотой.

Воронцов с усилием подтянулся, поудобнее уселся на стуле и взглянул на свои путы.

— Вообще-то я немного не по этой части, но если ты, Миша, выйдешь, я буду не против поддержать столь пикантную игру в компании с ее благородием… Всегда любил опытных женщин.

Да уж, язык это снадобье действительно развязывало. И даже слишком.

— Нет, дорогой, у нас сегодня тройничок, — я уселся напротив старого товарища. — Ты ведь так мне и не сказал,почему Ксения Константиновна все это затеяла. Зачем ей нужны эти перемены? Почему она решила все изменить, да еще и такой ценой? Неужели только потому, что в обществе назревал запрос на перемены? Так я не поверю, что лишь ради этого она угробила столько сил и ресурсов. Ведь ее замысел реализовывался многие годы…

Воронцов слизал несколько капель, что стекли в рот со лба.

— Сушняк адский, вы бы хоть попить дали…

— Обойдешься.

— Нууу… Я так не играю.

Я достал из коробки шприц.

— Мы в любой момент можем вернуть тебя обратно в ад. У меня, знаешь ли, есть запасы., и мне их не жалко — друзья еще приготовят. Ты этого не хочешь, я этого не хочу… Хотя мне было бы интересно посмотреть на твои самые жуткие страхи. Всегда задавался вопросом, чего ты на самом деле боишься. Особенно сейчас, когда тебе наконец-то есть что терять.

Лицо Воронцова всего на миг исказилось отчаянием.

— Не нужно. Я туда больше не хочу. Лучше убей.

— До этого может тоже дойдет, — невозмутимо ответил я и взглянул на шприц. — Так мы договорились?

— Да не знаю я, зачем ей все это! — почти по-девичьи взвизгнул Воронцов. — Я же при ней недавно, и она со мной интимными подробностями своей жизни не делится. Вроде что-то личное, семейное. Она как-то вскользь упомянула, что если бы не отец и братья, то ничего этого бы не было. Когда она об этом говорила, казалась злой. Ярилась, как фурия. Видимо, там произошло что-то серьезное. Много лет назад, а болит до сих пор. Но я не знаю подробностей, клянусь! Я ведь для нее точно такой же объект, как ты или остальные. Просто мои способности показались ей наиболее привлекательными, потому она меня к себе и приблизила.

— Для чего? — вмешалась Матильда. — Что она хочет сделать с твоей помощью?

Воронцов стыдливо отвел глаза.

— Хочет укрепить род. Представляете, что получится, если соединить силу Романовых и мою мутацию, дающую бессмертие?

Я едва не выронил шприц.

— Так ты…

— Я просто источник биоматериала, Миш, — невесело улыбнулся Серега. — Донор с привилегиями. Только эти привилегии позволили мне спасти Ольгу! Таковы были условия сделки: я отдаю себя на их опыты, получаю теплое место, покровительство и немного власти среди новой аристократии. А Оля остается жива, пусть никогда и не будет со мной. Но она будет жива! Я и тебя хотел попытаться вытащить. Отправить куда-нибудь подальше, чтобы ты отсиделся и переждал бурю. Там, быть может, со временем ветер-то и поменялся бы… Либо визирь, либо ишак, как говорится. А ты, дубина, сам все испортил!

Я слушал сбивчивую речь Воронцова, не веря собственным ушам.

— Ты же был в особняке с людьми Ксении… Ты пришел за мной с ними.

Сергей хотел было ударить рукой по стулу, но смог лишь дернуться. Путы держали крепко.

— Они были мне верны, идиот! — вскричал он. — Все должно быть подстроено так, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что я от тебя избавился. А теперь весь план пошел в жопу! На тебя и так объявили охоту, а теперь и вовсе назначат огромную цену за твою голову.

Да хрен с ней, с моей головой. Не в первый раз.

— А Оля? — прорычал я, вплотную придвинувшись к барьеру. — Где Оля?

— Твоя сестра в Зимнем. Великая княгиня взяла ее под свою опеку, когда узнала, что я ее вытащил… Ольга теперь ее заложница, понимаешь? Да, она в безопасности. Убивать ее никто не планирует. Но теперь хрен ты ее оттуда вытащишь. А если прикончишь меня, то вообще без шансов.

Матильда затушила сигариллу о край жестяной банки и с упреком на меня взглянула. Дескать, а я тебе говорила, что не стоило туда идти.

Хотел, как лучше, называется. Проклятье…

— И это еще не все хреновые новости, — продолжил Воронцов. — Убирались бы вы отсюда, да поскорее. У Ксении моя кровь, очень много моей крови и других… материалов. Она без труда отследит меня, как только выяснит, что я пропал. Так что валите отсюда, пока ветер без сучков.

Матильда тихо выругалась и принялась закидывать папки в большую дорожную сумку. Я остался возле Воронцова. Теперь нас разделял лишь начавший терять силу барьер. Реши он напасть, эта преграда его бы не сдержала. Сергей не собирался нападать — не мог или не хотел, а может то и другое разом.

Черт, я ведь вообще перестал понимать старого товарища.

— Почему ты примкнул к ней? — хрипло спросил я. — Неужели не было других вариантов?

— Были, — слабо пожал плечами Воронцов. — Пожизненное заточение, пока не придет срок умирать. Неоднократная гибель за идеалы, которые никогда не были мне близки… Вариант, который предложила Великая княгиня, показался мне самым лучшим.

Я насмешливо приподнял брови.

— Так ты действительно ей веришь? Во все эти разговоры о новой аристократии, о смене порядков, о великом будущем, построенном на крови прежних владельцев Осколков? Самому не смешно? Это даже звучит как фантазия!

— А в чем она неправа? — с вызовом ответил Воронцов. — Как быстро ты, Миша забыл о том, что сам еще недавно был изгоем! Забыл, кем тебя считали, как к тебе относились. Забыл презрение в глазах и ядовитый шепот в спину.

— Не забыл.

— А, ну конечно. У тебя же проснулась родовая сила, и ты нашел, как заткнуть им рты. Но что ждало бы меня, не останься у отца других наследников, ты не думал? Я все это время был изгоем среди всех сословий! Второсортным продуктом, что никому не нужен. Незаконнорожденных не жалуют ни среди аристократов, ни среди черни. Мне просто повезло. А вот моей матери — не особо. Ты в курсе, что с ней стало?

Я покачал головой.

— Нет. Думал, ты о ней позаботился.

Симпатичное лицо Сергея, в котором с каждым годом оставалось все меньше материнских черт и прибавлялось отцовских, вновь перекосило от боли.

— Когда стало слишком поздно! — с трудом сдерживаясь, сказал друг. — После моего появления на свет ей пришлось уйти из театра — слухи расползлись слишком быстро. Это стало для нее ударом. Она утратила свою красоту и работала где придется, лишь бы прокормиться. Это потом начали приходить деньги от отца, а в первые годы было тяжело. И даже когда нам выделили содержание… она уже не могла радоваться жизни. И она во всем обвиняла меня! С самого малолетства я только и слышал, что лучше бы не рождался! Ведь тогда она так бы и продолжала блистать в театре. А из-за меня она всего этого лишилась. И понемногу сходила с ума…

Серега прежде никогда не рассказывал о матери в подробностях, но лишь сейчас, когда его прорвало под действием скополаминума, я понял, почему. Нежеланный, ненавидимый, ненужный ребенок. А ведь в Аудиториуме он рассказывал совсем другие сказки о семье. Стыдился? Нафантазировал истории о доброй матушке и заботливом отце, а на поверку все оказалось гораздо печальнее.

Черт. Если бы я знал раньше…

— Когда ко мне перешел титул, она окончательно перестала владеть собой, — севшим голосом рассказывал Серега. — Не смогла простить мне моего везения. Я был готов помириться, стать семьей. Даже купил красивый дом на набережной Мойки, нанял слуг, лучших врачей. Все же мать, а родителей не выбирают… Но она отказалась и от этих подарков, и от меня. А потом и вовсе стала опасна.

— Безумие?

— Да. Оно ею овладело. Хотя на самом деле оно всегда в ней было. Просто ненависть съела ее изнутри. Ничего не осталось, Миш. Она это понимала и несколько раз пыталась уйти из жизни. Травилась, бросалась под машину. Когда прохожие чудом вытащили ее из Мойки, мне пришлось отправить ее в закрытый доллгауз под Тихвином. Полный пансион, сиделки и горы таблеток до конца ее дней. Сейчас она даже не узнает меня. Может и к лучшему. Если она меня забудет, перестанет ненавидеть и страдать…

Я снова плюхнулся на стул, потрясенный рассказом Сергея.

— Почему ты никогда не говорил?

— А зачем? — грустно улыбнулся князь. — Что бы это изменило? Но я вдоволь насмотрелся на то, как старые порядки калечат людей. Как перемалывает их общество в своих жерновах. Одна ошибка, одна слабость — и ты изгой. Дети отвечают за грехи отцов и матерей. В твоем случае — даже правнуки. Когда Великая княгиня впервые вызвала меня к себе и немного рассказала о своем замысле, я ее поддержал. И все еще поддерживаю, Миш. Она хочет стереть границы и сделать людей равными. Хочет, чтобы аристократами становились лишь достойные, талантливые и благородные люди. И плевать, из каких сословий они вышли. Так будет лучше для всех.

— Равными? — усмехнулся я. — А ты? Ты в этой касте за какие заслуги окажешься? За то, что удачно мутировал в бессмертного? Или за то, что поделился своей кровью и прочими жидкостями во благо евгеники?

— Я уйду в тень. Со временем. Сделаю все, что от меня требуется, и уйду. Потому что через пару поколений таких, как я, будут десятки.

Я тряхнул головой.

— Так, погоди. Ксения что, людей в пробирках выращивает?

— Не совсем, — Серега поднял на меня глаза. — Что, только сейчас дошло? Она уже давно создает новых аристократов искусственно. Все мы — плоды экспериментов, просто над каждым поработали по-разному. Кроме тебя, Миша. Тебя создали, чтобы нас убивать.

Глава 20

Матильда закончила сборы и подошла к барьеру.

— Если он прав, нужно уходить как можно скорее, — сказала баронесса. — Мы в этом подвале как в консервной банке. Запасного выхода нет.

Я стиснул кулаки. Черт. Только наладил нормальный контакт с Воронцовым, только он начал говорить не из-под палки, а искренне… Я потянулся в карман, и Сергей отпрянул.

— Сам пойду куда скажете. Только не вкалывай в меня эту дрянь! Пожалуйста… Ты хотел знать, что за кошмары меня мучают? Воспоминания из детства. Как мать, рыдая, бьет меня головой о стену и кричит. Кричит, что ненавидит меня. Обещает убить. Раз за разом, как закольцованная пленка…

Я вопросительно взглянул на Матильду.

— Нет, дружок, на меня не смотри, — проворчала она. — Ты его сюда приволок, ты скомпрометировал убежище — тебе и расхлебывать эту кашу. Делай с ним что хочешь, лишь бы он не привел своих гончих за нами. Я пока уничтожу следы.

Она отвернулась и принялась короткими вспышками силы выжигать бумаги, какой-то мусор, даже одежду. Замкнутое помещение наполнилось дымом, и Воронцов закашлялся.

— Что же мне с тобой делать…

— Отпусти, — взмолился пленник. — Подотри память и отпусти. Может тогда она успокоится и не поднимет на уши весь Петрополь. Тогда у вас будет время на… На то, что вы задумали.

— Если я тебя отпущу, мы снова встретимся по разные стороны баррикад, Серега, — вздохнул я. — Я этого не хочу.

Воронцов устало улыбнулся.

— Я тоже не хочу. Но по-другому, видимо, никак.

Он снова закашлялся, да и у меня начало мерзко щипать в носу от дыма. Может все же отпустить? Может у него хватит мозгов и изворотливости просто сбежать из города и отсидеться? По сути, проделать все то же, что он хотел сделать со мной. Олю он сам все равно не вытащит, и ее судьба будет на моей совести. А Ксения… Против Ксении мне сейчас все равно не выстоять. Пока не появится Ира, нападения на Зимний не будет.

И все же мы могли подготовить кое-что еще…

— Ты же был среди тех, кто занимался изъятием Осколков у аристократов? — спросил я.

— Да. Не всюду, но был у нескольких семей.

— Где прячут изъятые Осколки?

Глаза у Воронцова забегали. Видимо, действие скополаминума еще больше слабело, и разум понемногу брал тело под контроль. А на разуме наверняка были какие-то надстройки — я чувствовал, что он сопротивлялся.

— Серега, говори, — низко прорычал я. — Если не скажешь, мне придется вколоть тебе то страшное дерьмо.

— Грязно играешь, Миша.

— Время для чистых рук прошло. Говори. Пожалуйста. Я не хочу тебя мучить.

Воронцова аж перекосило от внутренней борьбы. Несколько секунд он стискивал зубы и трясся, а затем припал к барьеру и зашипел от боли — с его стороны он был горячим, обжигал.

— В кронверке Петропавловской крепости, — хрипло ответил Сергей. — На Петроградской стороне, где бывший цейхгауз.

Кронверком называлось наружное вспомогательное укрепление, служившее для усиления крепостного фронта и состоявшее из одного бастиона и двух полубастионов на флангах, придававших ему вид короны. При основателе Петрополя Петре Первом это сооружение решало две тактические задачи: мешало нападающим сосредоточить силы в атаке на главный вал крепости и служило плацдармом для контратак.

Сама Петропавловская крепость занимала относительно небольшой Заячий остров практически целиком, а вот подходы к ней с севера как раз были прикрыты земляным кронверком. Кронверк располагался на небольшом искусственном острове, омываемом Кронверкским проливом и Кронверкским протоком. На этом острове был построен краснокирпичный форт, некогда служивший арсеналом крепости — цейхгаузом.

Арсенала там уже давно не было, поскольку сама Петропавловка давно утратила первостепенное военное значение. А цейхгауз, видимо, переоборудовали под склады других полезных вещей…

— Спасибо, — кивнул я.

— Отпусти меня, Миш. Я рассказал тебе все, что знал. При другом раскладе я бы попросился пойти с тобой, но… Есть связи, которые не разорвать. Я к ней привязан. И лучше мне остаться подле нее.

— О чем ты говоришь?

— Все не так просто. Прошу, дай мне вернуться к ней.

Я уже почти согласился на его просьбу. Как раз обернулся к Матильде, чтобы попросить ее поработать над памятью Воронцова, но в эту же секунду в зале раздался противный сигнал. Длинный протяжный звук резанул по ушам, и я замер с распахнутым ртом.

Матильда нахмурилась и взглянула в сторону выхода.

— Проклятье. У нас гости.

Я огляделся по сторонам — Воронцов так и сидел за барьером — баронесса не успела его снять. Оружия здесь не было, а топор, что я припас для казни Сереги, остался наверху. Впрочем, какой от него толк, если сюда завалились его одаренные товарищи?

— Снимите «Покров» и спрячьтесь! — потребовал пленник. — Я смогу их отвлечь. Уведу их отсюда.

Матильда скользнула взглядом по Воронцову.

— Я ему не доверяю. И думать не смей, Миша.

— Это ваш шанс! — возражал Серега. — Вы же читали меня. Вы знаете, что я не лгал!

— Нет! Полагаться будем только на себя, — сказала баронесса, активировала «Берегиню» и зажгла в левой руке «Косы». В правой за несколько секунд вырос «Кладенец» — меч, сотканный из чистой силы. Меч, способный перерубить сталь. — Михаил, держись позади.

— Ну уж нет.

Одним резким движением я деактивировал барьер. Стены «Покрова» погасли и словно опали к полу за секунду — Матильда даже не успела начать на меня орать. Воронцов взглянул мне в глаза, кивнул и мгновенно испепелил путы.

— Я мог сделать это в любой момент, ваше благородие, — сказал он. — Не стал лишь из уважения к вам. Я не прошу вас мне верить, я прошу дать возможность вам помочь.

Я потянулся к силе из резерва Благодати. Хватит, чтобы связать несколько неприятных для противника цепочек. Марафонцем в бою мне не стать, но спринт смогу выдать неплохой. И все же что-то мешало, словно я наткнулся на прозрачную стену. Сила добывалась с трудом.

Наш родовой Осколок отвязали? Деактивировали?

Времени размышлять об этом не было. Я припал к стене сбоку от двери. Толку от меня в сражении будет немного, но помочь смогу. Матильда вскинула «Кладенец» как раз в тот момент, когда дверь распахнулась.

— Не двигаться, — прошипела Матильда.

— Хм… И вам доброго дня, — услышал я голос Ани Грасс и шумно выдохнул. Казалось, из меня вышел весь воздух.

— Черт… Анна!

Грасс с недоумением уставилась на вполне функционирующего Воронцова. Затем на меня, когда я вышел из тени.

— Кажется, я что-то пропустила.

— Потом, Ань, — ответил я. — Ты за рулем?

— Твое счастье, что не на мотоцикле.

— Отвези нас.

Матильда же обернулась ко мне и развоплотила силовое оружие.

— Ты превратил схрон в проходной двор, Михаил. Все, уходим.

Аня удивленно выгнула бровь.

— Допустим, спрашивать, как вы здесь оказались и вообще с какой радости вы в Петрополе, неуместно. Но могу я хотя бы знать, какого черта этот, — она кивнула в сторону Воронцова, — жив и здоров? И куда вы вообще собрались?

— По дороге расскажу, — я потянул ее в сторону выхода. — Нужно торопиться.

Аня пошла первой, за ней Матильда, а я задержался возле Воронцова.

— Оставь меня здесь, — попросил он. — Клянусь, я вас не сдам.

— У меня есть идея получше, — ответил я. — Ты идешь с нами.

* * *

— Что ты творишь, Михаил? — взревела Матильда, когда я открыл перед Воронцовым дверь автомобиля. — Он нас сдаст!

— Не сдаст, — ответил я и взглянул на Аню. — Пусть ведет баронесса. Ты нужна мне на заднем сидении.

Аня выгнула темную бровь.

— На кой черт?

— Нужно провести ритуал смешения крови. Ты уже делала это в Букуреште, сейчас придется повторить. Это отвяжет Серегу, и его не смогут отследить по крови.

Матильда, Грасс и Воронцов уставились на меня во все глаза.

— Ты в своем уме? — спросила баронесса.

— Как ты себе это представляешь? — воскликнула Аня.

— О чем… о чем ты говоришь? — побледнел Воронцов.

Все это они произнесли одновременно. Я тряхнул головой от этой какофонии в ушах.

— Матильда, садитесь за руль, прошу вас. Аня, скажи ей адрес схрона, где остановились ваши. Нужно будет отсидеться до завтра. Желательно, с глубоким подвалом или под водой, чтобы глушило… Ну, ты помнишь. И полезай сюда.

Грасс замялась.

— Набережная Адмиралтейского канала, двадцать третий дом, — сказала она. — Доходник купца Игнатьева. Напротив Новой Голландии. Там глубокий подвал, бомбоубежище. Не наша ячейка, нос ними наладили связь. Пустят.

Матильда кивнула.

— Знаю это место, — она повернула ключ зажигания, и мотор отозвался. — Лезь назад, Аннушка. Надеюсь, Михаил понимает, что делает.

— Только езжайте с большим крюком. Нужно запутать следы. Я же жахну Благодатью для ритуала.

— Поняла, — отозвалась Матильда.

Я не был уверен, что поступал правильно, и все же это было неочевидное решение, которое прихвостни Ксении Константиновны вряд ли предусмотрели. Быть может, ритуал смешения крови немного поставит на место мозги Сергею. Если там осталось что-то, кроме идеологии Великой княгини. Нагадили ему в голову, ох как нагадили…

Аня завалилась назад, и Воронцову пришлось потесниться. Девушка тут же принялась шарить по карманам сидений в поисках чего-нибудь, что могло служить чашей.

— Подойдет, — она открутила крышку термоса, которую можно было использовать как стакан. Затем принюхалась к содержимому и скривилась. — Ладно, хотя бы крышка чистая.

Матильда тронулась и сразу взяла нехилый разгон.

— Можно помедленнее? — проворчала Грасс. — Я тут людей сейчас буду резать…

Баронесса кивнула ей, глядя в зеркало заднего вида, и немного сбросила скорость. Но особо не помогло: дорожное покрытие, если его вообще можно было таковым назвать, заставляло нас подпрыгивать на каждом ухабе. Аня тихо ругалась, но начала ритуал.

Серега взирал на происходящее с ужасом.

— Что ты придумал?

— Что ты слышал. Это поможет отвязать тебя от поиска по крови. Эффект временный, и вступит в силу не сразу, но других вариантов у меня нет.

Воронцов сокрушенно покачал головой.

— Я буду полезнее, если отпустишь. Разве только если ты не решишь взять меня в заложники и торговаться моей головой с Ксенией…

— Именно это я и собираюсь сделать, — улыбнулся я. — Аня?

— Почти готово.

Она шептала по-гречески над крышкой термоса, зачаровывая ту и превращая в священный сосуд. Ну, после кепки Желудя можно уже не удивляться, что Грасс могла превратить в артефакт любой предмет.

Чаша вспыхнула теплым золотистым сиянием, и я заметил, как Матильда покосилась в нашу сторону. К счастью, дама решила ничего не комментировать, но и участвовать в ритуале явно не собиралась.

Сергей уставился на чашу.

— А теперь что?

Мы с Аней переглянулись. Я закатал руку и решил отдать кровь первым, как и в прошлый раз. Девушка ловко отцепила кулон с длинной цепочки, что носила, не снимая, полоснула мне по запястью тонким лезвием, и кровь заструилась в крышку.

Серега нервно проглотил слюну.

— Кровавое колдовство?

— Оно самое, — ответил я и убрал руку, когда Аня жестом показала, что крови вытекло достаточно. — Теперь ты, Серега.

— Просто вытянуть руку?

— И позволить надрезать. Над чашей.

— Хорошо…

Воронцов торопливо задрал рукав потрепанного костюма и протянул ее над крышкой. Аня, явно решив его пощадить, сделала аккуратный надрез, но парень все равно вздрогнул и отвел глаза. Я опять забыл, что он боялся медицинских манипуляций и всего, что было отдаленно на них похоже.

— Держи руку прямо, — раздраженно велела Грасс, когда мы в очередной раз подпрыгнули на дороге.

У Денисова, когда он впервые участвовал в этом ритуале, кровь была светлой. Моя становилась темнее с каждой новой попыткой. А вот у Воронцова и с первого раза лилась темная, что удивило Аньку.

— Тебе как будто лет девяносто, — проведя ладонью над его кровью, сказала она. — Кровь как у глубокого старца.

— Так меня разной дрняью накачивали, — огрызнулся он. — Впрочем, не только вы…

Закончив с Воронцовым, Аня добавила своей крови. Торопилась, сделала кривой надрез, и крови вылилось больше, чем хотелось.

— Проклятье… Ладно.

Закончив изливать кровь, девушка облизала рану и залепила ее целебным заклинанием — с учетом того, что ритуал и так поставит на уши все артефакты слежения в округе, можно было не мелочиться.

— …Και αφήστε τα ρεύματα να ενωθούν. Αφήστε το αίμα να αναμειχθεί και να σχηματίσει ένα νέο… — произносила Аня заклинание.

Импровизированная чаша вспыхнула ярким оранжевым светом. Девушка зашипела не то от боли, не то от напряжения, но продолжила вязать заклинание. Внутри крышки все забурлило. По салону разнесся запах металла.

Едва сияние погасло, Аня тут же приложила крышку к губам и сделала три небольших глотка. Как и в прошлый раз, на миг ее глаза застелила тьма, но это быстро прошло.

Я взял чашу из ее рук и выпил следом. Горячая субстанция драла горло, но к третьему глотку стала по вкусу как нектар. На меня накатила волна блаженства, и я с трудом сохранил способность трезво мыслить. Колдовство было мощным.

— Теперь ты, — я протянул кружку Воронцову. — Выпей все в три глотка.

— Кровь?! Но…

— Быстро выпил! — рявкнул я.

Сергей вздрогнул, на миг в нем проступили черты и повадки того самого забитого первокурсника, и послушно приложился к чаше. Принюхавшись, он зажмурился, но решил выпить залпом в три глотка.

Когда он опустил пустую емкость, его глаза заволокла тьма. Но спустя секунду это прошло.

— Что теперь? — хрипло спросил он.

— Теперь ты снова один из нас, — ответила Аня.

Матильда обернулась к нам.

— Господа, не хочу прерывать момент единения, но, кажется, на набережной что-то случилось.

Я опустил стекло и выглянул наружу. Несколько карет «Скорой», автомобили полиции. Из подворотни выносили накрытые мешками тела. Всюду крутились люди в штатском — явно ищейки.

— Разворачивайтесь, — почти что теряя сознание от потери сил, сказала Аня. — Схрон скомпрометирован…

Глава 21

Матильда напряженно следила за происходящей на набережной суматохой.

— Погодите, — сказала она. — Попробую проехать мимо — посмотрим, что там. Анна, гляди во все глаза. Может это и не твои.

Но интуиция подсказывала мне, что как раз «ее». Баронесса сбросила скорость, а я поблагодарил предусмотрительного владельца этой тачки за тонировку окон — наши лица были скрыты. Воронцов чуть отодвинулся, давая Ане возможность разглядеть происходящее у нужного дома.

— Кажется, мои, — севшим голосом сказала Грасс. — Вон, выносят из подвала. Мы должны были идти именно туда.

Она замолчала. Матильда кивнула и попыталась объехать карету «скорой», куда как раз затаскивали носилки. Пришлось остановиться и пропустить врачей, но к нам тут же подошел совсем юный паренек в полицейской форме.

— Сударыня, здесь работают службы. Вы живете в этом доме?

— Нет, просто хотела проехать по набережной.

— Боюсь, вам придется сдать назад и следовать в объезд. Приносим извинения за неудобства, но сейчас движение будет перекрыто.

Судя по запаху гари и свежей крови — смесь, которую ни с чем не перепутаешь, — все случилось совсем недавно.

Матильда состроила озабоченное лицо.

— Что-то серьезное, сержант?

— Просто взрыв газа, сударыня. Не стоит беспокоиться, мы уже работаем. Пожалуйста, езжайте в объезд через Галерную. Там свободно.

Взрыв газа, как же… Матильда выдавила идеальную тревожно-понимающую улыбку и кивнула полицейскому.

— Спасибо. И… удачи.

— Хорошего дня, сударыня!

Мы дружно затихли и даже задержали дыхание, пока баронесса вела беседу. Играла она не хуже тех актрисок, за которыми ухлестывали графы да князья в театрах. Идеально изобразила напуганную горожанку.

Полицейский даже помог ей развернуться: жестами показал наиболее удобное пространство для маневра. На счастье, разворот получился сложным, и Аня припала к стеклу, рассматривая место нападения. Никт не сказал это вслух, но все мы были уверены, что никакого взорвавшегося газа в подвале не было.

Но точно что-то горело, и горело хорошо. Словно из подвала вырвалось пламя — стена в арке напротив спуска была закопчена. Возможно, работал отбитый на всю голову стихийник. Из подвала выносили еще одно тело. От порыва ветра черную пленку сдуло, и Воронцов вздрогнул — у жертвы не было лица.

Аня взирала на это побоище, не проронив ни слова. Лишь из уголка глаза выкатилась крупная слезинка. Всего одна. Дрожащей ладонью девушка смахнула ее и обернулась к нам.

— Нужно найти другое место. Новое. Потому что если вычислили это, могут навестить и остальные.

Матильда набрала скорость и быстро свернула на набережную Ново-Адмиралтейского канала, а затем скользнула на Храповицкий мост.

— У меня есть место, которое с натяжкой можно назвать схроном, — сказала она, когда мы проезжали над водой. — Здесь совсем рядом. И туда вряд ли сунутся.

Я вопросительно взглянул на баронессу в зеркале заднего вида.

— Что за место?

— Там живет мой старый друг. Вернее, мой наставник.

— Уверены, что он не… Не присягнул?

Матильда лишь нервно усмехнулась.

— Ну уж нет. Этот старый брюзга точно не станет менять хозяев на старости лет… Доверьтесь мне, он надежный человек.

Аня, казалось, даже не слышала нашего разговора. Совершенно потерянная, сбитая с толку, она молча пялилась в пространство перед собой. Воронцов помалкивал от греха подальше. А я… А я предпочел довериться бывшей наставнице. В конце концов, она никогда меня не подводила. Даже когда казалось, что поменяла сторону.

— Хорошо, — выдохнул я. — Делайте все, что считаете нужным.

Мы выехали на Шафировскую улицу, которая в моем мире носила название улицы Писарева. Длинная, на слуху, с большим количеством исторических памятников — доходные дома на любой вкус и цвет.

В этом же мире улица явно сохранила колорит старой Коломны. Каждый дом был бережно отреставрирован, в садах росли идеально подстриженные кусты и деревья, улицы тщательно убирались. Словом, район активно намекал на то, что люди здесь селились непростые.

Матильда остановила автомобиль возле массивных чугунных ворот. Через дорогу располагался публичный сад, где воспитательницы прогуливались с детворой в одинаковой школьной форме.

— Что это?

— Дом. Особняк, — коротко ответила баронесса. — Придется немного подождать. Этот сварливый старых хрен помешан на безопасности. Оставайтесь в машине.

Оставив ключи в замке, она вышла, подошла к воротам и нажала кнопку звонка на небольшом аналоге интеркома. Что-то сказала, подождала… Пока тянулось это непонятное ожидание, я смотрел на непривычный глухой забор, которым был обнесен особняк. Обычно владельцы заказывали изящные ограды с ажурными узорами, но здесь вместо чугунных завитков была глухая стена, выкрашенная в традиционный петропольский бледно-желтый цвет.

Над забором возвышалось симпатичное двухэтажное здание — вероятно, тот самый особняк. За территорией высились еще два дома — один трехэтажный, другой — пятиэтажный, выстроенные в том же стиле. Эти дома явно выполняли функцию доходных. А что, даже аристократам не чуждо желание подзаработать, если есть лишняя земля в черте города.

Над весьма скромными глухими воротами красовался родовой герб хозяина. Цветной, с эмалью. В верхней половине щита, в голубом поле, в середине серебряной подковы был изображён золотой крест. В нижней половине, в красном поле из облаков выходила рука, державшая тетиву натянутого золотого лука и две стрелы. На щите был дворянский коронованный шлем с тремя страусиными перьями на нашлемнике. Намёт на щите имел голубой и красный цвета, подложенные золотом. Щит держали единорог и лев.

— Герб Козляниновых, — присмотревшись, сказал Воронцов. — Ничего себе.

Я хмыкнул. Да уж. Эту фамилию я не раз слышал в Отделении. Предшественником Корфа на посту начальника Управления был Николай Федорович Козлянинов, ныне генерал-адъютант в отставке.

Да уж, Матильда пошла с козырей…

— Знаешь что-нибудь о них? — спросил я Воронцова, чтобы отвлечь его беседой.

— Немного. Козляниновы — древний дворянский род, происходящий от новгородских бояр, еще с шестнадцатого века. Одни из ста древних семей, получивших Осколки после Великой войны. Меня, помнится, заставляли зубрить все сто фамилий в гимназии — потому и запомнил. А вот герб появился позже, лет двести назад обновили.

Я рассеянно кивнул. Род древний, значит, снобизма и заносчивости будет хоть отбавляй. Но с учетом того, что я слышал о бывшем начальнике Корфа… Ох, не зря ему за глаза дали кличку Булат.

Если все рассказы, которыми делились сослуживцы в курилке, были хоть вполовину правдивы, то нам предстояло познакомиться с крайне жестким и сварливым стариканом. Моя покойная бабушка и в подметки ему не годилась, а уж она порой выдавала поистине дьявольские фокусы и могла вывести из себя кого угодно.

Матильда тем временем вернулась к машине и завела двигатель. Глухие ворота медленно распахнулись, и мы заехали во двор.

— Так, господа, — Матильда обернулась к нам. — Генерал — человек во многом простой, если не сказать грубый. Я у него была на хорошем счету, и он многому меня научил. Лести не терпит, этикет и всякие ажурные выражения презирает, поэтому держитесь с ним скромно, но просто. Поняли?

Мы одновременно закивали.

— Хорошо, — сказала Матильда. — Николай Федорович сейчас нас примет. Говорить буду я. Спросит — отвечайте, но сами в беседу не лезьте. А если спросит, то говорите все четко и по делу, мысью по древу не растекайтесь.

Баронесса жестом велела всем выходить из автомобиля. Оказавшись на воздухе, я сперва поежился, а затем улыбнулся. От глухого забора очень знакомо фонило — как от стен Аудиториума. Ах, старикан, браво! Обнес имение блокирующими артефактами! Вроде и паранойя, но как удачно мы попали…

— За мной, в дом.

Слуги к нам не вышли, зато можно было спокойно пройтись до крыльца.

Дом Козлянинова притягивал внимание — казался странноватым, неправильным. Всего в нем было намешано с избытком: и классики, и эклектики, и даже проскакивали элементы барокко. Но вместе с тем это здание получилось истинно питерским — уютным, душевным, очаровательным в своей странности.

Здание располагалось узкой стороной по улице, а длинной выходило во двор. Такое решение редко встречалось в городе, зато отлично демонстрировало характер владельца — плевал он с высокой колокольни на традиции, общественное мнение и критику. А еще все фасады как со стороны улицы, так и со стороны двора были украшены одинаково богато, что лишний раз напоминало о достатке семьи.

Я шел, взяв Аню под руку. Сердце сжималось при взгляде на девушку. Не знаю, почему, но случившееся в схроне явно стало для нее ударом. Может, она всерьез боялась, что остальные убежища постигла та же участь. Может, предполагала, что кто-то из своих сдал адрес ищейкам. Может, в той ячейке был кто-то важный или ценный, на кого она возлагала надежды.

Вроде и пора привыкнуть терять людей, но доброе сердце Ани Грасс так и не смогло к этому приспособиться. Каждый раз боль и горе.

Нас все же вышли встречать — на низком крыльце ожидал лакей в скромной коричневой ливрее с гербом господина на груди. Компания у нас, конечно, вышла колоритная: Матильда, похожая на тень самой себя, да еще и почти что в камуфляже, оборванный Воронцов, Аня в привычном готическом прикиде и я в курьерском барахле.

Лакей, впрочем, и бровью не повел. Поприветствовав нас как подобает, он тут же проводил нас в холл.

— Его благородие будет ждать вас в библиотеке, — обратился слуга к баронессе. — Позвольте вас проводить.

Внутри особняк выглядел не менее забавно, чем снаружи. Мне казалось, что в доме Булата будет царить армейская аскеза, но, надо же, все оказалось совсем наоборот. Старинная мебель с коллекционной посудой была украшена кружевными салфетками ручной вязки. На стенах с портретами знаменитых предков соседствовали вышитые крестиком картины, изображавшие псовую охоту, деревенские пейзажи и бытовые сценки. Нашлось место даже котятам, игравшим с цыплятами на деревенском дворе.

Мне начинало казаться, что ко всему этому приложила руку женщина. В конце концов, за каждым выдающимся мужем стоит не менее выдающаяся жена.

И когда перед нами распахнули двери библиотеки, я увидел одну едва ли не самую колоритную семейную пару из всех, что мне доводилось встречать.

Генерал-адъютант восседал в кресле, попыхивая трубкой. Пряный аромат табака заполнил все пространство. На столике перед хозяином лежала раскрытая книга — на развороте красовалась роскошная гравюра.

Сам Николай Федорович Козлянинов оказался мужчиной лет семидесяти, но, несмотря на возраст, телосложение имел подтянутое, а густым белоснежным усам и бороде мог позавидовать любой молодчик. Что удивительно, очками генерал-адъютант не пользовался и уставился цепким взглядом прямо на нас.

— Матильда Карловна, — вставая, проскрипел он. — Постарела ты, Мотя.

— С тебя, старый, и вовсе песок сыпется, — проворчали из соседнего кресла.

Дама почтенных лет восседала боком к нам. Грузная, с волосами, убранными под чепец, она внимательно сверялась со схемой и вышивала на пяльцах. Вот кто был автором этих затейливых гобеленов!

Матильда улыбнулась и шагнула навстречу бывшему начальнику.

— Николай Федорович, — робко улыбнулась она и покосилась на нас. — Позвольте представить вам…

Впервые я видел, чтобы Матильда кого-то застеснялась. Покраснела почти что как школьница перед строгим учителем! Да уж, ну и денек…

Старик сверкнул влажными глазами.

— Да кого ж тут представлять, Мотя? Все знакомые лица, сплошь знакомые… Грасс Анна Петровна — первое место среди аристократии по штрафам за превышение скорости. Воронцов Сергей Андреевич, из грязи в князи перепрыгнувший. Флюгером крутящийся. Ну и куда же без Михаила Николаевича Соколова, — едко улыбнулся хозяин дома. — Самый дорогой сотрудник Управления. Ибо столько денег, сколько Отделение потратило, чтобы залатать дыры после ваших приключений, не влезет ни в один бюджет!

— Вижу, вы великолепно осведомлены, — не удержался я. — Это у вас такое хобби на пенсии?

Матильду перекосило.

— Миша!

Но генерал-адъютант лишь каркающе рассмеялся.

— Дерзкий мальчишка. Теперь понятно, чего Вальтер так с ним носится. Макарыч у нас всегда любил ребят с характером.

Грузная дама отложила вышивку и поднялась с кресла.

— Этот старый хрыч уже и свое имя забыл, так что я сама представлюсь, — она медленно поплыла к нам, сияя добродушной улыбкой. — Катерина Васильевна Козлянинова. Видно, за грехи свои уже шестой десяток лет как супруга Николая Федоровича.

Мы поклонились, но женщина лишь отмахнулась и оценивающе на нас уставилась.

— Да, ребятки, вы явно в передрягу попали. Ну расскажите все его благородию, а я пока что похлопочу о чае. Время позднее, повара будить не будем. Но чем согреться точно найдем. Давайте-давайте, не толпитесь на проходе. Сейчас все организуем, — она зыркнула на супруга. — И не смей пугать юнцов, старый деспот! И так дрожат, как листы осиновые.

Она вышла за дверь, двигаясь с удивительным изяществом для женщины ее возраста и комплекции. А генерал-лейтенант жестом велел нам рассесться. Пыхтя трубкой, он выслушал короткий рассказ Матильды. Как и предупреждала, баронесса старалась говорить по делу и с минимумом деталей.

— Дела… — выпустив колечко дыма, проговорил Козлянинов. — И ты, Мотя, значит, решила приплести меня, старика? Знаешь же, что после отставки я в стороне остался.

Матильда насмешливо на него взглянула.

— Не вы ли, Николай Федорович, вдалбивали мне в голову, что бывших сотрудников не бывает?

Генерал-адъютант усмехнулся в роскошные усы.

— Так от меня чего хочешь? С шашкой наголо на Зимний не пойду — чай, возраст не тот. Права моя Катерина — песок с меня уже сыпется.

— Нам нужно просто где-то укрыться, — выпалил я, забыв о предостережении баронессы. — Ваше благородие, мы вас приплетать не хотели. Да место, где планировали отсидеться… В общем, нет его больше.

Аня стиснула кулаки, но ничего не сказала. Матильда укоризненно на меня взглянула, но подтвердила мои слова.

— Только укрытие, Николай Федорович. На день, не более. Потом найдем, куда пойти и как связаться с остальными.

— С остальными — это с кем? — лукаво улыбнулся хозяин.

— С Бестужевым — для начала. Может он получил весточку от Вальтера. Без него все равно никаких планов строить нельзя.

Козлянинов отложил погасшую трубку на столик и поднялся, опираясь на трость с массивным набалдашником.

— Ну, Макарыча я тебе не обещаю, но как-то помочь смогу. Останетесь у меня — сюда уже совались да ушли с носом. Больше не придут. А если и придут, то удачи им… — генерал-адъютант медленно доковылял до небольшой, едва заметной двери, что располагалась в стене, от пола до потолка занятой книжными шкафами. — Выходи, дочка. Хватит прятаться, дела зовут.

Дверь медленно отворилась, и на свет вышла Ирина фон Штофф.

Глава 22

Ира улыбнулась, а в следующую секунду бросилась в объятия Матильды. Я не ревновал — понимал, что баронесса имела все права поприветствовать девушку первой. И все же Ирка взглянула на меня из-за плеча тетки. Улыбнулась, хотя глаза оставались серьезными.

Матильда отстранилась и взглянула на хозяина дома.

— Как это понимать, Николай Федорович?

Козлянинов вернулся к своему креслу и жестом велел Ирине сесть.

— Так и понимай, Мотя, — проворчал он. — Не одна ты решила, что раз я в отставке и не участвую в делах государственных, то можно у меня кое-что припрятать. Или кое-кого…

Мы с Матильдой переглянулись, и она кивнула.

— Вальтер привез, значит. И мне не сказал… Где же тогда он сам?

Ира по очереди поприветствовала остальных, задержала недоверчивый взгляд на Воронцове и села подле меня на диванчике. Словно случайно дотронулась пальцами до моей ладони — единственная нежность, которую мы могли позволить себе на людях. И все равно на душе стало чуть светлее.

— Привет, — едва слышно шепнула она.

Козлянинов поставил трость у кресла и грузно, как-то неуклюже опустился. Было заметно, что он испытывал боль, когда менял положение тела. Старая рана? Или рана, которую он не мог или не хотел лечить? Рана-напоминание?

— Разрешите мне все объяснить, — улыбнулась Ирэн, и генерал-адъютант кивнул. — Я здесь всего пару дней. Дяде Вальтеру нужно было меня где-то спрятать ненадолго, и так, чтобы меня уж точно не отследили. Решили, что здесь — самое подходящее место. А сам Вальтер Макарович… Полагаю, все еще где-то в городе. Знаю, что он собирался увидеться с Бестужевым и еще кое с кем.

Глаза Матильды негодовали, но она сдержалась, позволив себе лишь тяжкий вздох.

— Ну Гаврила… Все же знал, зараза такая.

— Мы решили, что пока что никто не должен знать, — виновато улыбнулась Ира. — Прости, тетушка. Сама понимаешь, теперь все иначе…

— Понимаю, — отозвалась баронесса, и вряд ли ее это радовало.

— Ну, особняк у меня большой, но не резиновый, имейте это в виду, — вмешался Козлянинов. — Так что если еще кто-нибудь решит искать здесь убежища, то знайте, что уже не поместится. И все же я помогу по старой памяти. Не нравится мне то, что Ксеня Константиновна устроила. Всегда была бабищей себе на уме да многовато дружила с иноземцами… Но пока сидела тихо, это никого не волновало. А ведь братец ее, Александр Константинович, царствие ему небесное, ходил ко мне. Предупреждал, что мутила она воду. Только государь хода делу не дал — не поверил. Приказал оставить ее в покое и давил на неприкосновенность рода. Мне отставкой грозил. Сейчас, думаю, пожалел сотню раз… Страшно ведь не то, когда не видишь чего-то. Страшно, когда видеть не хочешь.

— Простите, Николай Федорович, я не совсем понимаю, о чем вы, — сказал я. — Чего государь не хотел видеть? Почему наступил снова на те же грабли?

— Это фигура речи, — поспешил ответить генерал-адъютант. — Не берите в голову.

Но я так не думал. Козлянинов проболтался. Точнее, случайно выдал нечто, чего выбалтывать не хотел.

— Выходит, вы давно знали, что Великая княгиня была в чем-то замешана, — Матильда подняла глаза на бывшего шефа. — И раз государь оказался в курсе, значит, работали долго и что-то да нашли. Но почему вам запретили продолжать, да еще и с угрозами?

Николай Федорович нервно барабанил сухими, в старческих пятнах, пальцами по подлокотнику.

— Романовы всегда тщательно охраняли свои секреты, — сухо ответил он. — Особенно если раскрытие их тайн могло повредить семье. Впрочем, как и всякий влиятельный род. Александр Константинович пришел ко мне как частное лицо. Поделился кое-какими подозрениями, просил аккуратно поискать подтверждения или опровержения. Но довольно быстро я понял, что полез не туда. Не по Сеньке шапка оказалась.

Это главе Управления шапочка оказалась не по размеру?! Что же Козлянинов нашел?

— А Вальтер? Он тоже работал над этим?

— Не знал он ничего. По крайней мере, тогда. Не до того ему было, да и я не хотел бы ничего знать. Не мое это дело — соваться в дела правящей семьи.

— И все же вы сунулись, — возразил я. — Раз получили запрет от государя. Значит, все же до чего-тодокопались.

Козлянинов молча отвел глаза.

Знал! Дед точно что-то знал! Нечто важное, ценное, что могло сейчас пригодиться. Но почему не хотел говорить? Боялся? Был связан клятвой?

Для Ирины его заявление тоже явно стало сюрпризом. Девушка подалась вперед и прикоснулась к подлокотнику его кресла.

— Николай Федорович, милый… Я же знаю, что эта тайна вас тяготит. Чувствую, как она давила на вас многие годы. Может дядя Вальтер как раз и прислал меня к вам затем, чтобы вы сбросили эту ношу?

Лицо старика исказилось злой гримасой, но под этой злостью была боль. И… стыд.

— Не все тайны стоит раскрывать даже после смерти тех, кого они касаются, — прошелестел бывший глава Управления. — Особенно если эти тайны могут опорочить тех, кого считают непорочными. Мы ведь говорим о правящей семье!

Ира взмахнула рукой, и над нами повис толстый непроницаемый купол. Жест бессмысленный — наверняка в доме Козлянинова не было лишних людей, да и подслушивать никто бы не стал. Все же кадры генерал-адъютант наверняка умел выбирать. Но так Ира хотела показать, что уважала само понятие тайны и хотела защитить хозяина дома.

— Но если эта правда нам поможет, какой бы страшной она ни была, ее стоит знать. Стоит знать тем, кто идет на смерть за тех, кого считают непорочными, — ответила Ирина и взглянула на нас. — Я оказалась замешана в эту историю против своей воли, как и все, кто здесь присутствует. Но нам нужно нести этот крест, нужно остановить Великую княгиню. Так помогите, Николай Федорович. Скажите, что вам известно. Почему вам запретили копать под Ксению Константиновну? Что вы выяснили?

Вероятно, Корф был далеко не так прост, каким его считал бывший начальник. Может и правда не зря он отправил Иришку именно к Козлянинову, да еще и тайно. Рассчитывал, что Ира что-нибудь выяснит, пока будет у него гостить? Значит, тоже до чего-то докопался, пока работал над делом с покойным Великим князем. Не зря же Александр Константинович не сдавался…

Да и, если подумать, удивительно, что генерал-адъютанта не тронули. Могли ведь убрать, выслать или лишить Осколка, а то и все вместе. Реши Ксения, что он представлял для нее угрозу, она бы так и сделала. Но раз этого не произошло, она не считала Козлянинова опасным для себя. А вот почему — вопрос хороший…

Старик выглядел напуганным, причем собственная судьба его не так волновала. Нет, было что-то другое. Не зря же он завел речь о пороках непорочных. Значит, тайна была связана с какой-то грязью.

— Ладно. Того, кому я давал клятву, в живых уже нет, — устало вздохнул Николай Федорович и обратил на Ирину слезящиеся глаза. — Я расскажу то, что помню. Документы и все свидетельства, все результаты моей работы уничтожили. Никаких вещественных доказательств не осталось. Так что верить ли мне на слово, решать вам.

Матильда кивнула.

— Конечно, ваше благородие.

— Примерно двадцать лет назад это было. Еще при прежнем государе, — начал рассказ генерал-адъютант и занялся трубкой. Очистил ту, что курил, затем взял другую и набил ее табаком. Едва он раскурил ее, комната наполнилась фруктовым ароматом. — Я тогда о пенсии даже не помышлял. Мы с Катериной Васильевной только сыновей поженили, дочерей пристроили… Можно было наконец-то и о себе подумать. И только собрались месяцок отдохнуть в Таганроге, как ко мне заявился Великий князь. Молодой он тогда был, четвертый десяток еще не разменял. Форму носил, подкову голыми руками разгибал. Словом, совсем не был похож на того себя, каким его знали в последние годы.

Мы слушали, затаив дыхание. Голос предающегося воспоминаниям старика казался глубоким, бархатным, и струился, как дымок из его трубки. Ира придвинулась ко мне поближе, воспользовавшись тем, что остальные были сосредоточены на рассказе Козлянинова.

— Александр Константинович принес кое-какие бумаги. Был обеспокоен сверх меры, выдержка то и дело его подводила. Беспокоился о сестре. Говорил, что Ксения Константиновна сильно переменилась в характере и поведении. В чем заключалась причина, Великий князь не знал. Это беспокоило его как брата, но был и другой повод для визита ко мне. Бумаги, что он принес, оказались выписками со счетов Великой княгини. Тут стоит уточнить, что счета царской семьи, да и все личные активы традиционно обслуживаются в Имперском банке. Что логично.

— Логично, — кивнула Матильда.

— А вот Ксения Константиновна с некоторых пор начала понемногу выводить средства на счета зарубежных банков. Формально она имела права это делать, поскольку достигла совершеннолетия — таков закон. Однако традиционно женщины семьи Романовых берегли средства на своих счетах и не выводили их до замужества, поскольку это было частью их приданого при вступлении в брак. Кого-то выдавали заграницу, иные девушки оставались в Империи. Разумно хранить все до того момента, пока не определится судьба девушки.

— Но Ксения Константиновна никогда не была замужем, — сказала Аня Грасс.

Козлянинов кивнул.

— Именно. Замужем не была, даже помолвки ни с кем не объявили. А деньги начала выводить.

— Куда?

— В Австро-Венгрию. Венский банк.

Я покосился на Матильду. Значит, корни австро-венгерской истории тянулись совсем уж из далеких времен.

— Великого князя беспокоило, что сестра растрачивала состояние? — уточнил я. — Но почему он обратился именно к вам?

— Хороший вопрос, — отозвался генерал-адъютант — Полагаю, дело было в том, что он знал моих сыновей. Служили вместе, квартировались в Риге какое-то время. Возможно, я просто показался его высочеству надежным человеком. Быть может, сыграла роль и моя репутация — Булатом меня уже тогда величали за спиной. Со мной всегда было трудно договориться. Словом, я взялся изучать эти бумаги и выписки. Связался с парочкой надежных людей в банках, попросил осторожно выяснить, сколько и куда ушло. Параллельно с этим организовал ненавязчивую слежку за Великой княгиней. Она и сейчас дама видная, а уж тогда и вовсе была прелестницей. От знатных ухажеров отбоя не было.

Забавно. Нет, Ксения Константиновна действительно была женщиной эффектной. Но замужества явно сторонилась. Мне раньше казалось, что ей просто это не было интересно. Ну не всем же видеть смысл жизни в походе под венец. Но неужели она не могла выбрать среди множества поклонников того, кто был бы ей симпатичен и удобен? Того, кто смог бы поддержать ее деятельность. Глядишь, тогда бы вся энергия пошла бы в другое русло…

— И что вы нашли? — спросила Ира.

Старик дернулся, словно она вытащила его из полудремы.

— Не что — кого. Поклонника ее мы нашли. Гостил у нас тогда австрийский кронпринц со свитой — весь Петрополь выл и на ушах стоял, но приходилось улыбаться и спины гнуть. Государь решил во что бы то ни стало отношения наладить, потому и принимал со всеми почестяими. Как по мне, так с излишними, ибо не друзья нам австрияки. А вот Ксения Константиновна оказалась иного мнения. И если бы внимание ее привлек сам кронпринц, не было бы никакой беды — организовали бы все по первому разряду да спровадили бы их в Вену. Но Ксения выбрала какого-то мелкого баронишку. Служил в личной охране кронпринца.

Я невольно взглянул на Аню. Больно уж похожей была завязка у этой истории. И, видимо, ничем хорошим она тоже не закончилась.

— Красавцем был паренек — спору нет, — продолжал генерал-адьютант. — Нрав имел приятный, боевые отличия, а что с огнестрельным оружием творил… Словом, ясно, чем он красавицу нашу зацепил. Ей бы выйти за того кронпринца да спокойно гулять налево, благо Благодать позволила бы супружнику глаза отводить. Я подобное не поощряю, но тут это было бы наилучшим вариантом. А Ксения оказалась девушкой честной. Ну, когда я передал находки да записи Александру Константиновичу, отпираться ей было поздно. Как я понял, застукали их на горячем — там уж было бы сложно объяснить все как-то иначе.

— И что было дальше?

— А это я уже со слов дворцовых агентов знаю. Я же перестраховался, даже все мои бумаги писал секретарь. Я же как понял, что влез в грязные дела царской семьи, решил, что нужно отстраниться от этого. Так что даже психометрист бы ничего не нашел. А сломать голову Александру Константиновичу сестрица бы не смогла — сильнее он был ментально. Наверное, лишь благодаря этой своей хитрости я все еще живой здесь сижу. Знай я, во что все это выльется, бежал бы от Великого князя со всех ног.

— Так что случилось? — переспросила Ирина.

— Кара случилась. Государь, отец Ксении Константиновны, рвал и метал. Она ж возьми и признайся, что да, любовь. Что уже и дитя зачали, что в Вене поселятся. Она же даже дом там тайно купила, обои выбирала… Как вы понимаете, ничего этого не случилось.

— Что с ней сделали? — упавшим голосом спросила Грасс. — Что?

Николай Федорович опустил глаза.

— Ну, активы конфисковали, ясное дело. Их потом только новый государь ей вернул. А так, пока отец ее не умер, жила она под полным контролем целого штата слуг. Но не в этом беда — клетка-то золотая была, а отец не вечен. Беда была в том, что он заставил ее от дитя избавиться. Работал через Осколок, и что-то там пошло не так. Ксению вытащили, живой осталась. Но… Замуж ее бы уже никто не взял. Девки комнатные говорили, что кровь у нее после этого идти перестала.

Аня прерывисто вздохнула и стиснула обеими руками подушку, да так, что костяшки пальцев побелели. В глазах девушки стояли слезы. Наверное, никто, кроме нее, не мог в полной мере понять, через что пришлось пройти Великой княгине.

— А поклонник? — тихо спросил я. — С ним что сделали?

— Ничего. Нашли повод отправить его вместе со всей австро-венгерской делегацией восвояси. А ничего сделать-то с ним было и нельзя! Лишнее слово — скандал. А скандалов прежний государь боялся как огня, особенно с австрияками. Эти-то чванливые и злопамятные. И через сто лет припомнят, как им приборы на обеде положили не в том порядке.

— Так что за все пришлось расплачиваться Ксении, — подытожила Ирина. — Значит, эту тайну вы храните столько лет?

Генерал-адъютант уставился на девушку немигающим взглядом.

— Да, дочка. Хранил. Не знаю, за какие другие грехи господь так решил наказать эту семью. Правда, не знаю. Ведь и государь-то не хотел, чтобы так вышло. Да только она не забыла и не простила. И никто бы не забыл и не простил. Мстит она, господа. Пока сидела под замком да ходила под конвоем фрейлинским, время придумать, как отыграться, было. Да только злость оказалась сильнее разума. Она же решила все разрушить — камня на камне не оставить, чтобы больше никто не сделал подобного.

Я рассеянно пялился на ряды книг. В повисшей тишине было слышно, как потрескивали дрова в камине. Сизый дым вихрился затейливыми фигурами.

Мстительная женщина. Все это произошло потому, что один разъяренный батя решил радикально решить проблему. Может об этом говорил Радамант? Что в этой семье и правда не было невиновных? По крайней мере, в старшем поколении.

— Хорошо, — я тряхнул головой, отгоняя мысли о Радаманте. — Допустим, она делает все это ради мести. Из искаженного чувства справедливости. Допустим, у нее просто нет тормозов. Но почему она просто не отомстила отцу? Зачем она допустила гибель Александра Константиновича и цесаревича?

Генерал-адъютант покосился на меня.

— А как вы думаете, юноша? Потому что они знали. Они знали, что с ней собирались сделать. Знали и позволили этому случиться. Потому что никто из братьев не заступился за нее, рискуя потерять расположение отца. Ведь на кону стояла корона, а у прежнего государя нрав был суровый. Испугались братья. А она им этого не простила.

В комнате снова воцарилась тишина. У Иры глаза были на мокром месте, Матильда мрачно смотрела себе под ноги. Воронцов задумчиво глядел на огонь в камине.

И лишь Аня нашла в себе силы сосредоточиться.

— Где сейчас этот бывший поклонник? — спросила она.

Глава 23

Козлянинов снова выпустил идеальное колечко дыма и взглянул на Аню Грасс.

— Что, дочка, хочешь задобрить Великую княгиню головой бывшего поклонника? Думаешь, если она его получит в свое распоряжение, то угомонится?

Аня невесело улыбнулась и покачала головой.

— Сдается мне, это невозможно, — ответила она. — Иначе ваш рассказ был бы несколько иным.

— Верно, — кивнул генерал-адъютант. — Думаешь, не искала она его? Искала, и не только она. Мы-то на всякий случай тоже решили приглядывать, как там поживал все это время тот рыцарь печального образа.

— И как? Не нашли? — спросил я.

— Нашли, конечно, — оскорбился Козлянинов. — Могилу его на Центральном кладбище Вены в Зиммеринге. Видимо, информация о случившемся все же дошла до императора, так что ловеласа этого выслали как можно дальше — в Цинскую империю. Там как раз очередной конфликт назревал, никак бриташки угомониться не могли. Вот в Китае-то он и погиб через несколько лет. Говорят, геройски. Великая княгиня узнала о его судьбе уже после смерти отца. Тогда и оплакивать было поздно, десять лет прошло…

— Жаль, — процедила Грасс. — А я и правда надеялась попробовать действовать через него. В конце концов, этот кавалер тоже в своем роде виноват. Нечего было брюхатить.

Не знаю, на что рассчитывала Аня, даже окажись этот австрийский кавалер живым. Хотя наверняка в таком случае Ксения Константиновна уж как-нибудь извернулась бы и нашла способ с ним встретиться. А вот что бы случилось дальше…

Ну, нынешний государь Алексей Константинович был человеком мягкого нрава. Возможно, чрезмерно. Глядишь, кабы тогда вступился тогда за сестру, ничего этого сейчас бы и не было. Может смогла бы она уговорить братца дозволить морганатический брак. Да, с потерей кучи привилегий, зато может и оторвала бы свой кусок счастья да провела остаток дней на какой-нибудь роскошной вилле на Сицилии в компании первой любви.

А может оба уже и остыли бы к тому моменту — тогда просто закрылыи бы гештальт этой встречей и разошлись каждый своей дорогой.

Но, как говорится, если бы у бабушки были яйца, то она была бы дедушкой. Чего гадать о том, что уже никогда не произойдет?

Так что имели мы изощренную в своей жестокой мести даму, которой и предложить-то было нечего. Мне было трудно придумать, что могло бы теперь унять ее гнев и жажду мести. Слишком много времени прошло, рана уже зарубцевалась, но болеть теперь будет до самого конца.

И если бы Ксения решила отомстить только тем, кто был виноват в ее трагедии, я бы это понял. Поддержать бы не смог, но понял бы. Однако Великая княгиня пошла дальше и решила развалить всю страну. Словно желала не оставить ни единого напоминания о том, что эти люди вообще когда-то существовали. Пусть даже они были связаны с ней кровью, а цену пришлось заплатить чудовищную.

— Это ничего не меняет, — сказал я. — Да, мотивы Великой княгини стали понятнее. Но наша миссия остается все той же. Нужно ее обезвредить. По возможности тихо, правда я сомневаюсь, что получится без шума.

Матильда уставилась на Воронцова.

— Есть что добавить, достопочтенный князь?

Сергей, казалось, смутился.

— Таких подробностей я не знал, и она мне никогда не рассказывала. Да, кое-что в ее поведении стало понятно — как минимум то, почему она создает новых аристократов в пробирке. Понятно, зачем я ей нужен — я же все-таки удачный эксперимент. Со мной получилось вывести новый дар.

— И каково, ребят, ощущать себя результатом селекции? — съязвила Аня.

Воронцов наградил ее тяжелым взглядом, а Ира просто закатила глаза к потолку.

— Скверно, — ответила она за всех. — А тебе, Анют, понравилась история о том, до чего может дойти женщина, если решт отомстить отцу? Все еще хочешь отплатить своей семье.

Грасс дернулась как ошпаренная.

— Откуда ты…

— Я теперь многое знаю и многое вижу, — сухо отозвалась Ирина. — К сожалению. Впрочем, у нас здесь почти что клуб людей с проблемными отцами.

— Да хрен с ним, — отмахнулся я. — Дальше-то что делать?

Генерал-адъютант отложил погасшую трубку на столик.

— Спать идти, юные дарования. Катерина моя наверняка уже распорядилась, чтобы вам постелили. Благо комнат в этом доме достаточно — нам с тех пор, как птенцы разлетелись, много места не нужно. Завтра ждем гостей и новостей, так что завтра и решим.

Тем временем слуги принесли чай. Пока мы отогревались напитком и уплетали печенье — изумительно вкусное курабье, лучшее в моей жизни — старик занимался своими трубками, а Матильда пыхтела своими вишневыми сигариллами, рассказывая о приключениях в Букуреште.

Когда все было выпито и съедено, а усталость легла на наши плечи свинцовыми плитами, старик поднялся, опираясь на трость.

— Все, гости дорогие, по кроватям. Матвей вас проводит.

* * *

Я засыпал в комнате, которая явно когда-то принадлежала одному из сыновей генерал-адъютанта. Причем все здесь осталось со времен детства: судя по всему, отпрыск довольно рано покинул отчий дом и отправился на учебу в какой-то пансион.

Я лежал на перине и глядел на светящиеся точки. На потолке с достойной восхищения точностью было изображено звездное небо — пялясь в него, я видел Млечный путь, Большую и малую Медведицы, Южный Крест, Пегаса, Лебедя… Звезды светились, словно были нанесены на потолок фосфоресцирующей краской, но сделано это было так искусно, что в полной темноте казалось, что я лежал не на перине в кровати, а где-нибудь на лугу вдали от города.

Хозяин этой комнаты вообще любил звезды: у окна стоял роскошный дорогущий телескоп, на стенах красовались старинные карты звездного неба, да и редкие атласы в шкафу тоже говорили о многом. Ну, достойное хобби.

Выискивая Змееносца, я вздрогнул и резко повернул голову на тихий дверной скрип. Тут же пахнуло духами — весенним цветочным букетом.

Ира.

— Еще не спишь? — почти бесшумно шепнула она.

— Нет.

Я приподнялся на локте и уставился на подругу — в длинной белой рубахе она походила на привидение из готических рассказов. Войдя, Ирка заперла дверь и тут же взмахнула рукой, повесив непроницаемый купол.

Как же легко теперь ей давались заклинания, над которыми мы неделями и месяцами бились в Аудиториуме! Дело было не только в силе, которую она обрела. Вместе с энергией Константинопольского Великого Осколка к Ире, казалось, пришла зрелость. Девушка неуловимо изменилась, и даже «фонило» от нее теперь иначе. Ощущалось это как если из душной городской квартиры мгновенно переместиться в лес — сила, уверенность, даже умиротворение.

— Партизанка, — проворчал я, откинув теплое пуховое одеяло. — Никому ж ничего не сказала. Я бы так и болтался в городе, не зная, что ты здесь… Кстати, что это за антиквариат на тебе надет?

Ирка облачилась в ночную рубашку времен молодости бабки хозяйки дома. Длиной до пола, из плотной ткани, украшенная кружевами на скромном воротнике. Ну прямо само целомудрие!

Подруга рассмеялась и забралась ко мне под одеяло, заставив меня вздрогнуть, когда ее ледяные пятки прикоснулись к моей нагретой коже.

— Ай! — я резко отдернул ноги. — Нет уж, сначала размораживай свои ледышки!

Дурачились как дети, ей-богу. Но почему-то сейчас я получал от этого настоящее удовольствие. Ирка специально потянулась холодными пятками ко мне, норовя снова обжечь холодом. Ага! Щас тебе! Я быстро набросил ей на голову одеяло, замотал в него девушку как шаверму в лаваш — только босые ноги торчали, и принялся растирать ей ноги.

— Щщщщекотно! — взвизгнула она, но одеяло почти заглушило ее голос.

— Будешь знать, как вламываться в чужие комнаты.

— Ааа, хватит!

Ладно, так и быть. Пощажу.

Я размотал одеяльный кокон. Выбравшись, Ирка тряхнула взъерошенными волосами и повалила меня на подушки.

— Я скучала, — шепнула она и дотронулась до моей щеки холодными пальцами. — А еще я замерзла. Если меня вовремя не согреть, вся превращусь в ледышку. Но, говорят, трение способствует нагреву…

Я не дал ей договорить. Притянул к себе, жадно поцеловал и под протестующее мычание девушки поменялся с ней местами. Накинув одеяло сверху, принялся копошиться с ее старинной ночной сорочкой.

— Господи, да где же она заканчивается…

— Только не порви, — попросила Ира.

Я усмехнулся.

— Что конкретно?

Она захихикала, а я наконец-то выудил из этой горы ткани и кружева ее ноги. Смех Ирки вскоре сменился стоном, и я поблагодарил подругу за предусмотрительно установленный купол, благо колдовать в стенах особняка можно было без риска. Впрочем, купол следовало бы сделать и потолще…

Большая и Малая Медведицы взирали на нас с легким упреком.

* * *

Ира ушла под утро — выкроила момент, когда слуги еще не проснулись, и украдкой вернулась к себе. Дом начал понемногу выстывать, я сонно поежился и провалился в сон — глубокий, но, увы, недолгий.

Поэтому когда слуга настойчиво забарабанил в дверь и оповестил о приглашении на завтрак, я проклял все на свете. Впрочем, оно того стоило. Недосып у меня уже и так принял хроническую форму, а вот Ирина посещала мое ложе слишком уж редко.

— Ты чего это сияешь, как медный таз?

Грасс встретила меня на первом этаже у дверей в гостиную. В отличие от меня, Анька явно выспалась: немного посвежела, синяки под глазами стали не столь темными, да и держалась она бодрее.

Я кивком поприветствовал ее и остановился на ступенях лестницы.

— Что, прямо так и сияю?

— Да от тебя лампочки зажигать можно, — девушка многозначительно приподняла брови и перешла на шепот. — Что, кобель, дорвался?

— Ну, одну суку я уже встретил этим утром, — проворчал я и направился в столовую.

Грасс расхохоталась мне вслед. Разумеется, не обиделась — мы друг друга и не так костерили, привыкли не стесняться в выражениях. Пожалуй, из всех моих друзей именно с Аней можно было вообще не заморачиваться на подбор фраз и говорить прямо. Даже Денисов и тот понежнее был, хотя общение с Аней сделало его значительно терпимее к крепким выражениям. Половым путем это передается что ли…

— Нет, Миш, правда, — отсмеявшись, сказала Грасс. — Рожу помрачнее сделай, а то у тебя все на лбу написано. Не подставляйся уж настолько явно. Тоже мне, шпийон.

Черт, а ведь улыбка и правда расползлась на лице до самых ушей. Уж больно настроение было хорошее. Так-то, конечно, ни одного повода для радости, но я сейчас просто старался брать от оставшегося времени по максимуму. Ибо лафа могла закончиться в любой момент.

Она, собственно, и закончилась — ровно в тот момент, когда я вошел в столовую.

— Давно не виделись, ваше превосходительство, — поприветствовал я шефа.

Пистолетыч невозмутимо пил кофе из фарфоровой чашечки с кобальтовой сетки вприкуску с пирожком, роняя крошки на свежую газету. Увидев меня, он деловито кивнул и указал на свободный стул.

Рядом с Корфом восседал Бестужев — Матильда как раз передавала ему сахарницу. Чета Козляниновых расположилась на противоположном конце стола. Мы с Аней расселись, и слуги тут же поставили пред нами тарелки с овсянкой. Иры и Воронцова еще не было.

Матильда удостоила меня внимательного, почти сверлящего насквозь, взгляда.

— Меду в кашу? — предложила она.

— Благодарю.

Корф разделался с пирожком, вытер руки салфеткой и налил себе еще кофе. В этот момент в дверях как раз появилась Ирина — в отличие от меня, вполне отдохнувшая. Как, блин, женщины это делают?!

А вот шедший следом Воронцов явно провел ночь без сна. Очевидно, прикидывал, какое будущее его ожидало после его, с позволения сказать, похищения.

— Слава богу, собрались наконец-то, — проворчал Николай Федорович и жестом велел слугам удалиться. Две девушки в передниках и старомодных чепчиках тут же ретировались, плотно прикрыв за собой двери.

Корф поставил купол — значит, наконец-то поговорим о деле.

— Как добрались, Вальтер Макарович? — с ноткой язвительности спросила Грасс.

— Полагаю, с меньшими приключениями, чем вы, Анна Петровна, — сухо отозвался шеф. — Впрочем, с учетом обстоятельств я рад видеть вас здесь. Деятельность, которую вы начали проводить, очень нам поможет.

Анька стиснула ложку так, что едва не погнула старинное серебро.

— О, рада быть полезной, ваше превосходительство, — ядовито улыбнулась она. — Интересно, в качестве благодарности вы предоставите мне выбрать себе темницу? Или сразу в Шлиссельбург?

«Аня, хорош!» — одернул ее я. — «Не лезь в бутылку».

Корф в упор уставился на провокаторшу.

— Будь моя воля, я бы еще пару лет назад предложил вам острог под Тобольском. Хорошая экология, чистый воздух, суровая природа — хоть картины пиши. Река красивая, в конце концов. Удобства, правда, так себе, но вы, как я понимаю, не особо требовательны.

— Отставить перепалки! — Козлянинов грохнул кулаком по столу так, что приборы подпрыгнули. — Не в моем доме, господа.

— Прошу прощения, — тут же среагировал Корф и покосился на Бестужева. — Действительно, перейдем к делу. Гаврила?

Дознаватель поставил чашку на блюдце и подался вперед.

— Мне удалось выяснить, где хранят конфискованные и деактивированные Осколки.

— Цейхгауз Кронверка, — улыбнулся я.

Бестужев и Корф переглянулись. Гавриил Петрович тяжело вздохнул, достал из внутреннего кармана пиджака купюру и положил ее перед Корфом.

Матильда вскинула брови.

— Это что сейчас было?

— Поспорили, — ответил шеф. — Когда узнали, что вы взяли Воронцова, разошлись во мнениях. Я был уверен, что вам удастся его расколоть и выяснить, где хранятся Осколки. Потому как уж Воронцов должен был владеть такой информацией. Гаврила считал, что нашему князю ее не доверят.

— Ладно, десять рублей всего, — отмахнулся Бестужев. — Но рад, что наши сведения совпадают. Среди моих информаторов есть человек, которого туда перевели. В охранке служит, сам видел, как привозили артефакты. Более того, этот человек может провести небольшую группу. Придется приложить усилия, да и вообще озаботиться маскарадом. Но он уверяет, что в определенные часы определенных смен это возможно.

Матильда задумчиво постучала ногтями по чашке.

— Ты ему веришь, Гаврила? А не сдаст ли часом?

Бестужев пожал плечами.

— Моть, сейчас никому на сто процентов верить нельзя. Человечек раньше не подводил. Информатором у меня числится уже четыре года — поймал в свое время на должностном преступлении, предложил замять в обмен на добычу сведений. Как обычно, в общем. До сегодняшнего дня сотрудничали честно.

— Все равно нужна подстраховка, — сказал я. — Нам ведь, по сути, что надо? Попасть внутрь и знать, в каком помещении находятся Осколки. Быстро их забрать и вынести. Привязывать же все равно на месте не будем.

— Только хранилище надежно защищено и хорошо охраняется, — добавил дознаватель. — Если не добыть ключ, то не всякая взрывчатка поможет. А ключ достать практически нереально.

— С этим разберемся, — сказал Корф.

— Как? — нахмурилась Матильда. — Шарахнем из гранатомета?

— Необязательно, — улыбнулась Ира. — Если я смогу пройти туда, то смогу помочь.

Воронцов откашлялся.

— Как только ты применишь силу, все артефакт слежения в округе сойдут с ума. Тихо не получится. А если артефакты зафиксируют, то в Кронверк слетятся все бригады ищеек.

— Вот мы и подошли к еще одному элементу плана, — удовлетворенно улыбнулся Корф и взглянул прямиком на Аню Грасс. — Чтобы они быстро не слетелись в Цейхгауз, нужно, чтобы в этот момент ищейки были заняты где-то еще. Чем-то очень громким и эффектным. Помнится, Анна Петровна, вы и ваши надеждинцы питали слабость к эффектным выступлениям. На этот раз вам придется превзойти самих себя и устроить по-настоящему громкое отвлекающее шоу.

Глава 24

Аня выслушала Корфа с кривой улыбкой. Стрельнув у Матильды сигариллу, она закурила и небрежно поставила локти на стол под неодобрительные взгляды хозяев.

— Значит, опять нас под пули бросаете? — она выдохнула дым в потолок и уставилась на Пистолетыча. — Что ж, ожидаемо.

— Напротив, — возразил шеф. — Самое пекло будет в Цейхгаузе. Там серьезно подготовленная охрана, да и строили хранилище на века. Очень рискованное мероприятие намечается. Вас же мы как раз отправляем подальше — похулиганьте вдоволь, оторвитесь, как вы умеете. Да, вас задержат. Да, будут травмы. Возможно, кому-то достанется очень серьезно. И все же ваши ребята отделаются легким испугом по сравнению с тем, что ждет группу в Цейхгаузе. Я бы не хотел напрасно жертвовать жизнями ваших людей. Особенно после того, что случилось вчера.

— Как будто вам есть до этого дело, — огрызнулась Аня.

— Есть, Анна Петровна, — спокойно ответил Корф. — Мне жаль, что часть ваших попала под раздачу. По-человечески жаль.

Казалось, Аню этот ответ удовлетворил. Грасс отхлебнула кофе и кивнула.

— Хорошо, я согласна. Если вы видите это так…

— Именно так и вижу, — не терпящим возражений тоном сказал Корф. — Полагаюсь на ваши фантазию и опыт.

— В таком случае мне понадобится выйти отсюда. Нужно незаметно нанести несколько визитов. Неплохо бы понять, кто вообще остался после вчерашних событий. Не исключено, что другие убежища тоже пострадали. Хотя сразу предупрежу, что мыслить нужно шире: если вы хотите устроить по-настоящему веселое представление, то одними нашими не ограничится.

Я рассеянно слушал разговор. В голове зудела зарождающаяся идея — щекотала мозги, билась о стенки черепа, но никак не оформлялась в предложение. Дурацкое состояние. Все-таки спать нужно больше.

Наконец я жестом попросил у Корфа утреннюю газету.

— Сегодняшняя?

— Да, пятничная. С блоком на выходные.

— Отлично.

Я схватил хрустящую и еще пахшую типографской краской газету. Не удержался и с удовольствием вдохнул этот запах — в моем старом мире почти перестали читать бумажную прессу.

— Что ты ищешь? — удивленно подняла голову Ира.

— Погодите… — я торопливо переворачивал страницы, ища нужный раздел. — Есть идея…. Сейчас…

Нашел!

Я развернул газету и разгладил листы на разделе спорта. Корф удивленно приподнял брови.

— Это еще зачем?

— Футбол! — я ткнул пальцем в таблицу с расписанием матчей. — В это воскресенье «Андреевский» принимает у себя московскую «Волхонку». Стадион будет забит под завязку. Это почти идеальное место, чтобы стянуть много сил правопорядка.

Грасс посмотрела на меня с уважением.

— А ты хорош, Соколов. Идея прекрасная. Только матч еще могут и отменить: в городе все же объявлено особое положение.

— Если отменят, тогда уж точно начнутся беспорядки, — отозвался Бестужев — кстати, ярый болельщик. — Матч-то ключевой… Еще и домашний. Если «Волхонка» выиграет, не видать нашим кубка. Так что отменять не станут, но контроль ужесточат. Пропуск по билетам, обыск, строгие правила поведения на трибунах…

Гавриил Петрович разочарованно вздохнул — видимо, мечтал попасть на этот матч, да теперь уже и не помышлял о такой удаче. Ну ничего, если Корф определит его приглядывать за Грасс и компанией, то может одним глазком и глянет на игру.

А футбол у нас в столице любили. Да и не только в столице — во всей империи. В Петрополе было три футбольных клуба, но всенародной любовью пользовался именно «Андреевский». Старейший, образованный Военно-морским университетом апостола Андрея Первозванного.

Футбол вообще интересно развивался в империи: все начиналось с соревнований команд высших учебных заведений, а затем переросло в большой спорт. Но бело-синие цвета Андреевского флага, в которые облачались игроки, стали одним из символов Петрополя. Так что «С нами Бог и Андреевский флаг!»

Корф улыбнулся.

— Если удастся привлечь самых хулиганистых фанатов к этому отвлекающему маневру, я вас в обе щеки расцелую, Анна Петровна. Мне известно, какие беспорядки способны устроить эти сорвиголовы.

Аня многообещающе улыбнулась.

— Ваше счастье, что я знакома с парочкой отморозков из движения.

Я с опаской покосился на подругу. Где, блин, у нее не было друзей, приятелей, заказчиков или иных знакомцев? И как она в свои столь юные годы умудрилась обрасти такими связями? Может и хорошо, что Анька в свое время выбрала для себя пусть и подпольную, но революционно-политическую деятельность. Ибо подайся она с такими талантами в криминал…

— Коней не гоните, Анна Петровна, — предостерег ее Корф. — Если удастся заинтересовать ваших отморозков, я желаю присутствовать на встрече. Мне есть что им предложить.

— Даже так? — хмыкнула Грасс. — Умеете вы удивлять, Вальтер Макарович.

— Отчаянным временам — отчаянные меры.

Да уж, кто бы мог подумать. Ну да ладно, пора уже привыкнуть, что шеф мог переходить черту дозволенного, когда вопрос касался достижения цели. На войне все средства хороши — так говорят?

Матильда слушала все это с выражением полнейшего недоумения на лице. Да, видать, отвыкла баронесса от того, как у нас нынче дела делались. Но в этот вопрос она не полезла. Значит, наметила для себя иную цель. И, кажется, я догадывался, какую.

Аня поднялась из-за стола и обернулась к хозяевам.

— Благодарю за гостеприимство. Если никто не возражает, я начну работать немедленно. Если кто-нибудь одолжит мне автомобиль, будет восхитительно.

Корф взглянул на Бестужева. Тот обреченно вздохнул и вытащил из кармана ключи.

— Это личный автомобиль, — он бросил связку девушке, и та ловко ее поймала. — Пожалуйста, постарайтесь не угробить его.

— Обижаете, Гаврила. Вечером верну.

Она удалилась, и лишь после этого Корф перевел взгляд на Матильду.

— Ты обдумала ту идею? Получится?

Баронесса пожала плечами.

— Нужно провести разведку. Не факт, что они действительно занимаются этим именно в клинике. С другой стороны, там наиболее подходящие условия…

— Что вы задумали? — дрожащим голосом прошептал Воронцов. — Вы хотите уничтожить проект?

— Он в любом случае будет уничтожен, как только о нем прознает Синод, — отозвалась Матильда. — У нас запрещены искусственные манипуляции с зачатием и плодами. Да, закон несовременный. Да, его обходят. Но если работа Великой княгини над выведением нового поколения аристократов всплывет, всю клинику сровняют с землей вместе с теми, кто в ней работает. Я лишь предлагаю ускорить процесс и использовать уничтожение проекта как один из вариантов деморализовать врага.

Я внимательно глядел на бывшую наставницу. А ведь она сама не могла продолжить род. Насколько же, должно быть, соблазнительной казалась для нее эта лаборатория, да и весь проект… Ведь Ксения могла дать ей то, чего Матильда не смогла бы получить при государе. Да, она любила Иру, любила всей душой, но Ирка была не ее крови. И сейчас Матильда намеревалась собственными руками уничтожить единственный призрачный шанс на продолжение рода Штоффов.

Долг и воля оказались сильнее. За это я ее и уважал. Долг и воля превыше всего.

— Действуй, — согласился Корф.

— Мне нужна Ирина. Одна не справлюсь.

Ирка не успела и рта открыть, как шеф перебил ее.

— Исключено. Нельзя светить ее раньше времени. Еси нужна молодая девица, возьми кого-нибудь другого. Хоть с Фросей своей свяжись.

Интересно, зачем ей была нужна именно Ирка? Силой на разведке она воспользоваться не сможет — мгновенно засекут. Для чего тогда? За компанию?

Матильда на удивление быстро сдалась.

— Хорошо. Сейчас это не обязательно. Но если мы решим действовать, то Ирина не все же понадобится.

Сама Ирка откинулась на спинку стула и хмуро взирала на старших. Наверняка тихо негодовала из-за того, что ей не давали помогать. Ничего, перевернется и на твоей улице грузовик с противниками, которых нужно уничтожить.

Бестужев залпом допил остывший кофе.

— Тогда с меня подробности по Цейхгаузу. Попробую раздобыть в архивах подробную карту — нужен детальный план.

— А я? — озадаченно спросил Воронцов. — Мне что делать? Я же теперь ни свой, ни чужой ни для тех, ни для других.

Корф и Матильда переглянулись.

— Формально вы — наш заложник, ваше сиятельство, — улыбнулась баронесса. — Темница, правда, у вас весьма символическая.

— Он мой заложник, — вмешался я. — У Ксении моя сестра, у меня он. И пока он у нас, я могу надеяться на то, что Ольга жива. Как только сестра вернется ко мне, пусть Сергей гуляет на все четыре стороны.

Воронцов дернулся как от пощечины.

— Ты это серьезно? Я же и правда пытался помочь. Как мог.

— Хочешь помочь — сиди тихо и не отсвечивай, — раздраженно ответил я.

Возможно, это было слишком жестоко. Возможно, я был с ним несправедлив. Но сейчас у меня не было ни времени, ни желания с этим разбираться. Когда все кончится, и если все кончится, тогда и будем выяснять отношения. Я даже извинюсь, если пойму, что иначе было невозможно. Но пока — так.

Воронцов молча поднялся из-за стола и направился к выходу.

— Буду у себя.

Когда он скрылся за дверью, остальные тоже засобирались. Бестужеву требовалось вернуться на службу и действовать, не вызывая подозрений. Корф тоже планировал отправиться в город — обкашлять пару вопросиков с какими-то мутными личностями. Я не вникал, да и он не посвящал в детали. Матильда намеревалась записаться на прием в клинику и провести разведку.

А я, видимо, должен был сторожить Воронцова и Ирину, чтобы не давали хода своему энтузиазму.

Вскоре все разошлись, и лишь Матильда осталась на перекур. Я направился было на выход, но баронесса тихо меня окликнула.

— В чем дело? — спросил я, вернувшись к столу.

Она пристально на меня уставилась, словно пыталась что-то прочесть на моем лице.

— Михаил, после всех приключений, что свалились на твою голову, у тебя не было проблем с памятью?

— Вроде нет, — озадаченно ответил я и почесал затылок пятерней. — Не замечал. А в чем дело?

Матильда криво улыбнулась и сделала глубокую затяжку.

— В таком случае, очевидно, ты просто оборзел, раз сознательно проигнорировал предупреждение, что я некогда тебе сделала, — она уставилась на меня ледяными голубыми глазами. В них плескалась неистовая ярость, но голос баронессы оставался обманчиво спокойным. — Я предупреждала, что голову тебе откручу, если ты посмеешь тронуть Ирину. Предупреждала и слов на ветер не бросала. У нас был уговор, Михаил — ты пообещал держать чресла в узде. И ты даже на это согласился.

А, понятно. Кажется, Ирка все же спалилась, когда думала, что незаметно пробралась ко мне в комнату. Недоработка вылезла: следовало отвести глаза или наложить иллюзию пустого коридора. Почему Ирка об этом не подумала? Или она хотела, чтобы Матильда узнала? Если так, то как-то жестко все вышло…

Что ж, однажды это все равно бы вскрылось. Разве что я собирался сделать все по-человечески, если повезет остаться в живых. Давно следовало расставить точки над «i», просто Матильда несколько ускорила события.

— Это обоюдное желание, ваше благородие, — я выдержал ее взгляд и не собирался сдаваться. — К вашему сведению, это уже не впервые. Другое дело, что я честно ждал ее совершеннолетия и никогда не настаивал на близости. Да и в связях с другими особами замечен не был. И, разумеется, я готов делать все дальнейшие шаги, какие положены в данном случае. Только бога ради, давайте сперва разгребем все дерьмо, что устроила императорская сестрица!

Вероятно, Матильда ожидала от меня другой реакции. Может привыкла считать себя старшей, привыкла руководить и отдавать мне приказы. Только обстоятельства изменились. Теперь я был главой рода и держался соответствующе. И хотелось бы снова стать тем сбитым с толку Михой, каким я впервые попал в Лебяжье. Но с тех пор изменились не только мы, но и сам мир вокруг нас.

— Что бы ты себе ни думал, я никогда не дам разрешения на ваш союз, — ответила женщина. — Особенно сейчас, когда Ирина стала той, кем стала. У нее должно быть другое будущее. Яркое, в котором она сможет реализовать всю себя. Ты не сможешь ей этого дать, Михаил. У тебя ничего не осталось.

Я понимающе улыбнулся. Ох уж эта гиперопека…

— Может все же предоставите ей право решать? При всем уважении, Ирина уже не просто достигла совершеннолетия. Она де-факто и не Штофф вовсе. Связав себя с Константинопольским Осколком, она это подтвердила. Теперь она принадлежит роду Романовых, Матильда Карловна. И не думаю, что ваше мнение будет решающим.

Баронесса насмешливо на меня взглянула.

— Я и правда тебе поражаюсь, Михаил. Вроде и не самый глупый парень, а порой оказываешься ну настолько наивным, что не знаешь, куда деваться. Поверь, договориться с императорским домом у тебя еще меньше шансов. Ирина для них сейчас — надежда и спасение. Ты всерьез думаешь, что они отдадут ее тебе? Графу без родового гнезда и со спящим источником силы? Поразительная самоуверенность, Соколов. Просто восхитительная.

— Закончили издеваться?

— Я не издеваюсь, Михаил. Я говорю все как есть.

— Раз мы заговорили о том, как есть, позвольте напомнить, что ни вас, ни меня прямо сейчас в Петрополе видеть не рады. И прежде чем разговаривать о будущем вашей подопечной, сперва нужно отбить город и Великий Осколок у Ксении. В этой мясорубке можем погибнуть мы все, и тогда ваши страхи не реализуются. Вы же понимаете, что Ирина сейчас самая большая угроза для Великой княгини?

— Разумеется, понимаю, — раздраженно бросила Матильда.

— В таком случае прошу вас, давайте решать проблемы по мере поступления. А дальше протестуйте сколько влезет.

Баронесса оскорбленно поджала губы, но быстро вернула самообладание. Лишь то, как яростно она ткнула окурком в пепельницу, выдало ее истинные чувства.

— Перемирие, Соколов, — тихо сказала она. — Я не стану тебе врагом, пока мы не вернем Петрополь государю. Но не думай, что я забуду. Не думай, что позволю тебе испортить ей жизнь. Когда все закончится, если Господу будет угодно, я взыщу с тебя по всем счетам, Михаил. Сейчас я оставлю тебя в живых лишь потому, что ты можешь быть полезен. Но позор ты смоешь кровью.

Глава 25

Когда все разъехались, Воронцов остался дуться наверху, Ирка наслаждалась гостеприимством четы Козляниновых, а я окончательно распрощался с идеей выспаться. Не хотелось мне дрыхнуть, пока Серега в доме. Вряд ли он выкинул бы какую-нибудь глупость, но так мне было спокойнее.

Стараясь убить время, я прогуливался по залам первого этажа: из столовой вышел в гостиную, перешёл холл с лестницей и оказался в еще одной гостиной поменьше, что соседствовала с библиотекой. Планировка немного напоминала наш погибший дом в Ириновке, и я почти что на автомате потянул ручку насебя.

И лишь затем осекся. Все же библиотека — место не всегда публичное. Некоторые хозяева предпочитали включать ее в перечень личных комнат.

— Вас что-то смущает, Михаил Николаевич? — услышал я голос Козлянинова за спиной.

Я резко отдернул руку и обернулся.

— Прошу прощения. Мне следовало спросить разрешения.

— Полно вам, ваше сиятельство! — улыбнулся старик. — В наше время если молодежь проявляет хоть какой-то интерес к книгам, это нужно поощрять.

— В таком случае вас не затруднит провести для меня небольшую экскурсию? Наверняка у вас прекрасная коллекция.

Козлянинов лихо подкрутил седой ус и жестом велел мне заходить первым. Все еще испытывая неловкость, я открыл дверь. Накануне я толком и не разглядел это помещение в полумраке, а здесь было на что посмотреть.

Шкафы со стеклянными дверцами, что должны были предохранять книги от пыли, явно были сделаны на заказ. Вся библиотека была выполнена в стиле английской аристократии, и эта комната, пожалуй, была единственной, где на стенах не было обилия вышитых картин.

Зато здесь имелся неплохой бар, к которому по прямой траектории направился генерал-адъютант.

— Наслышан о вашем горе, Михаил Николаевич, — сказал хозяин и, пробежавшись пальцами по гладким бокам графинов, словно выбирал книгу на полке, достал бутыль с янтарной жидкостью. — Я знал ваших отца и бабку, царствие им небесное.

— Неужели? — удивился я.

Козлянинов улыбнулся.

— К счастью для них, знакомство не было близким — все же я заведовал Управлением. И все же несколько раз мы встречались. Николай Владимирович произвел на меня хорошее впечатление. А ваша бабушка в молодости была крайне привлекательной женщиной. Помянем?

Он плеснул совсем немного напитка в бокалы и протянул один мне.

А ведь я и правда даже не помянул своих родных. Не было случая, да и как бы это помогло? Но раз хозяин дома предложил, почему бы не поддержать инициативу?

— Спасибо, Николай Федорович, — отозвался я и поднял бокал в воздух. — Земля пухом.

— Да упокоит Господь их души.

Я залпом выпил напиток. Кажется, это был крепкий скотч. Не островной, но явно шотландский. Ирландские казались мне более мягкими.

Поставив пустой стакан на стол, я обернулся к стене, большую часть которой занимал многоярусный шкаф хитрой конструкции.

— Должно быть, не одно поколение вашей семьи ее собирало, — сказал я.

Козлянинов хоть и был сварливым стариком, но подобрел, почувствовав мой интерес.

— По большей части это заслуга моего отца — основную коллекцию собрал он, благо занимаемый пост позволял. Он был главой Императорской публичной библиотеки, лично знал многих известных писателей и поэтов. Да и меня изначально готовили отнюдь не в Тайное отделение. Но судьба распорядилась иначе. Тем не менее книги — можно сказать, наше семейное увлечение.

— Как же так вышло, что вы стали ищейкой?

Козлянинов жестом пригласил меня сесть и сам опустился в свое любимое кресло. На столике его уже ждали готовые трубки и ароматный табак. Когда старик принялся набивать трубку, я почувствовал яркий фруктовый запах. Словно он клал туда настоящий чернослив.

— Вы ведь тоже не думали, что ваша судьба сложится таким образом, Михаил Николаевич, — улыбнулся генерал-адъютант. — Вам-то как раз не нужно объяснять, как это бывает.

Я пожал плечами.

— Бывает по-разному. Одни стремятся служить, а их не берут. Другие не хотят идти в Отделение ни за какие коврижки, и их буквально силой привязывают к службе. Кто-то помогает из принципа, ради идеи. Кто-то — ради денег или защиты. По-разному бывает, ваше благородие. Для кого-то работа ищейкой проклятье, а для иного — спасение.

Козлянинов кивнул и уставился на меня в упор.

— А что она для вас, Михаил Николаевич?

Я усмехнулся.

— Выбора у меня, прямо скажем, не было. Сперва не хотел, затем втянулся… А теперь уже и не представляю жизни без этого. Хотя от отпуска бы не отказался.

Видимо, мой ответ удовлетворил старика, поскольку тот выпустил струйку дыма и добродушно рассмеялся.

— Да уж, служба — она как цирк. Один раз попал под купол — всю жизнь скачешь. Это затягивает. Знавал я одного врача. Простолюдин, но хирург с золотыми руками. Так он то же самое говорил о своем ремесле. Нужно иметь определенный склад характера, чтобы выдерживать эту работу. Но без нее такие, как мы, чахнут.

Видимо, поэтому Козянинов даже после отставки продолжал собирать сведения о происходящем в городе. Не мог смириться с вынужденным бездельем. Привыкший развивать бурную деятельность, на пенсии он, должно быть, едва не зачах.

Трубка погасла, и Козлянинов положил ее на столик.

— Мой вам совет, Михаил Николаевич. Если все закончится успешно, вам будет положена награда. Щедрая, не сомневаюсь. Будет соблазн почивать на лаврах и отойти от дел. Непременно будет, уж я-то знаю. А это болото затягивает… Не позволяйте себе расслабляться. Займитесь делом, да таким, чтобы череп трещал от нагрузки. Иначе начнете сходить с ума. Вот разменяете восьмой десяток — тогда и отдохнете. А до тех пор не давайте себе спуску. И жену себе выбирайте правильную: не будь рядом моей Катерины, я бы до генерала не дослужился.

Я улыбнулся.

— Спасибо, ваше благородие. Правда, если победим, полагаю, мало кто сможет позволить себе роскошь расслабиться. Слишком много дел наворотила Ксения Константиновна…

* * *

Наша компания воссоединилась лишь после ужина. Первой вернулась Матильда, но сразу же поднялась в свою комнату и спустилась лишь к трапезе. Насколько я понял, с Ирой она отношения не выясняла. Значит, предпочла излить гнев только на меня. Спасибо, конечно. Нам всем это сейчас так поможет…

Да и вообще я не понимал до конца, чего это она так взвилась. Ладно бы я поматросил и бросил, так нет же. Хотя, судя по всему, бесилась она именно из-за того, что мы с Ирой намеревались пойти дальше… Уж не знаю, какую судьбу тетя Мотя пророчила подопечной, но мне в ней места точно не было.

Ладно, сейчас все равно было не до этого. Может перебесится.

Корф и Бестужев заехали, когда уже подавали чай. Дольше всех по городу болталась Грасс. Я уже начал беспокоиться, когда она все же появилась на пороге — мокрая от дождя, уставшая и мрачная.

— Три из пяти наших убежищ уничтожили, — сказала она, согревая ладони о чашку. — Хорошо, что мы не успели наладить связь между всеми ячейками. Нашли не всех. Но теперь у меня остался всего полтора десятка одаренных.

— Мало, очень мало, — отозвался я. С такой армией Зимний штурмовать бессмысленно. Разве что придется заручиться поддержкой «массовки». — А футболисты и остальные?

— С этим получше. Мне удалось договориться о встрече с некоторыми петропольскими подпольщиками. Она состоится сегодня, нас будут ждать на Апрашке. Нас будут ждать к одиннадцати.

Матильда недоверчиво покосилась на Анну.

— Нас?

— Да, — кивнула девушка. — Обязательным условием для встречи они обозначили присутствие Вальтера Макаровича и… Михаила.

Я чуть не выронил ложку, которой размешивал сахар.

— А я-то им зачем?

— Понятия не имею, — продолжала бухтеть Анька. Видимо, с утра настроение у нее лишь ухудшилось. — Мне это не нравится, но без вас говорить они отказываются. И это правильно. Я — лишь посредник, а договариваться и обещать должны вы. Точнее, господин Корф.

Шеф и Бестужев переглянулись. Пистолетыч пожал плечами, давая понять, что сам не знал ответа на этот вопрос. Гавриил Петрович исподтишка взглянул на меня.

— Может ты кому-то из местных хвост прижал? Вспоминай, Михаил.

На Апрашке? Нет. Я там и появлялся-то редко, а если уж и совался, то либо в сопровождении лиц из внутренних органов, либо инкогнито, если требовалось пересечься с информатором в каком-нибудь кабаке. Да и это было всего пару раз. Да, была однажды буча, когда мы искали Аспиду, но тогда все закончилось довольно быстро и безболезненно.

— Это вряд ли, — я покачал головой. — Не было у меня конфликтов ни с кем из этой братии. Да и не работал я с ними толком — вы же меня на Аспиду бросили. Ею и занимался. Так что не имею понятия, на кой черт я им понадобился. А ты, Ань, что думаешь?

— Я думаю, что если они требуют твоего участия, то идти стоит. В конце концов это вам нужна их помощь, а не наоборот. Предполагаю, торговаться они будут по полной программе. Выжмут из вас как можно больше. Так что еще большой вопрос, договоритесь ли по условиям сотрудничества.

Корф молчал, обдумывая полученную информацию. Но Аня была права: это нам была нужна помощь, так что лучше не выпендриваться, хотя бы поначалу. А там либо договоримся, либо вспомним, что среди нас есть менталисты… Хотя я бы не хотел использовать силу. Рискованно, да и нечестно.

— Хорошо, поедем, — наконец сказал Пистолетыч. — И раз хотят Михаила, будет им Михаил.

Аня кивнула.

— На этом у меня все. И можно мне чего-нибудь покрепче чая, а то я весь день на ногах, а в схронах холодно и сыро. Чую, завтра буду в соплях по пояс.

Воронцов вызвался поработать лакеем и с разрешения Козлянинова налил Ане бокал коньячку. Пока она переводила дух, слово взял Бестужев. Он достал из портфеля толстый пакет.

— Сходил в наши архивы и добыл актуальную карту Кронверка, снял копию. Изучите планировку Цейхгауза. Я уже отметил некоторые посты, но завтра получу полную информацию о разнарядке и расположении.

Он положил пакет в центр стола возле вазы с фруктами. Матильда выгнула тонкую бровь.

— Браво, Гаврила. Надеюсь, в архиве следов не оставил?

— Обижаешь, мать. Если что, я своей пятой точкой сейчас рискую похлеще вашего: в отличие от вас, я не могу отсидеться в особняке и должен ходить на службу. Не попадаться дорогого стоит.

— Да не кипятись ты так, — примирительно улыбнулась Матильда. — Я же исключительно из лучших порывов. Значит, завтра у нас будет расклад по Цейхгаузу?

— Да. Уже договорился со своим человечком.

— Прекрасно, — сказал Корф и поднял глаза на Козлянинова. — Я воспользовался вашим советом. Съездил, мы поговорили. Сразу согласия я не получил.

Генерал-адъютант кивнул.

— Конечно, они сразу не согласятся, — проворчал он. — Это подставит их под мощный удар в случае нашего поражения. Но если ты все сделал правильно, а я в этом не сомневаюсь, то лед треснет.

Мы с Ирой одновременно взглянули на старика.

— О чем вы говорите? — спросила подруга.

Корф вопросительно посмотрел на Козлянинова, словно спрашивал у того разрешения. Генерал-адъютант махнул рукой, дескать, ладно уж, говори.

— Аудиториум, — сказал шеф. — Я ездил к Долгорукову.

Я чуть не свалился со стула. Воронцов закашлялся.

— Вы с ума сошли? — прошептала Ира. — Он же с ней! Он на нее работает. Зачем вы так собой рисковали? Он ведь мог сдать вас…

— Но не сдал, — вмешался я. — Потому что, очевидно, сам недоволен тем, какой оборот приняло дело. Мы с Аннушкой слыхали, что в Аудиториуме нынче даже преподавателям приходится несладко. Там тоже началась своя охота на ведьм, гайки закрутили так, что дышать невозможно. И, сдается мне, Долгорукова никто не спрашивал. Просто спустили сверху приказ.

Аня криво улыбнулась.

— Со стороны ректора было бы очень любезно всадить Великой княгине нож в спину.

— Погодите радоваться, — хмуро сказал Корф. — Я лишь закинул удочку. Просто поговорил и обрисовал ситуацию. Но нет никаких гарантий, что Долгоруков примет нашу сторону. Впрочем, если Аудиториум выберет нейтралитет, это тоже будет неплохо. Не станут вмешиваться — нам меньше забот.

Надо бы дернуть Мустафина, если получится. Он обещал немного помутить воду изнутри. Посмотрим, прорастет ли посеянное зернышко…

— А ты? — Корф посмотрел на Матильду. — Смогла разведать, что в клинике?

Баронесса кивнула.

— Выяснила немного, но этого уже достаточно, чтобы сделать кое-какие выводы. Мне удалось стянуть пропуск у медсестры, которая проводила мне процедуру. К сожалению, у врача украсть не получилось. В общем, здание интересное. Оно уходит на три этажа вниз. На три этажа! Но доступ по карте был только на минус первый.

— Зачем обычной, пусть и дорогой, клинике строить такую подземку? — Рассуждала Ира.

— Если они не помешаны на идее, что всех нас разбомбят, то лишь для одного — спрятать нечто, чего не должны увидеть непосвященные.

Ну, ядерный бункер они там вряд ли построили, так что наверняка именно на тех подземных этажах располагалась лаборатория имени Ксении Константиновны.

— Это оставим на потом, — распорядился Корф. — Сейчас это второстепенная задача. Да и хочется не просто уничтожить это место, а собрать сведения о том, над тем и как там работали.

— Хорошо.

Шеф поднялся и поманил нас с Аней за собой. Грасс только согрелась и явно с неудовольствием восприняла необходимость снова возвращаться на холод и сырость. Погода сегодня не баловала. Но проследовала с нами в холл.

* * *

Что-то зачастил я на Апрашку. Хотя в какой-то степени мне даже нравилось это место. Вроде и гадюшник, но со своей особой атмосферой. Да и народ хоть и подозрительный к чужакам, но за неосторожный косой взгляд пером в ребро не тыкал. Жить можно.

Аня привела нас в самую пустынную часть этого мини-города. Здесь явно располагались склады. С одной стороны был ряд ангаров, с другой — парковка для грузовых машин. Пахло тухлыми овощами, гарью и чем-то химическим. Почти как на свалке, но чуть приятнее.

Мы прибыли первыми и курили возле машины. К счастью, дождь утих, и уличные фонари отражались в лужах, образованных раздолбанным асфальтовым покрытием. За нами наблюдали — «хвост» мы срисовали еще на самом въезде в переулок. Ну и на здоровье.

— О, явились.

Анька как раз докурила, когда из-за здоровенного ангара выехал целый кортеж — три навороченных внедорожника, размер которых намекал на компенсацию каких-то комплексов их владельцев.

Автомобили остановились напротив нас. Из первого вышел интеллигентного вида мужчина средних лет в дорогом шерстяном пальто, элегантном шарфе и очках в тонкой золотой оправе. Выглядел он скорее как начальник отдела в каком-нибудь банке, недели как главарь уличной банды.

Грасс улыбнулась, заметив мой культурный шок.

— А ты что думал, здесь все ходят с битами и в наколках? — хмыкнула она. — Позвольте представить Кушнарева Валерия Аркадьевича. Он новый хозяин этого места.

— А что случилось со старым?

— С Юсуповым дружил, — отозвался Корф.

Из второго джипа вышли бойцы — явно охрана Кушнарева. А вот из третьего вывалилась весьма колоритная компания.

Ну хоть что-то соответствовало моим ожиданиям. Фанаты — а это, судя по виду, были именно поклонники футбола, подошли к нам втроем. Несмотря на простецкий внешний вид, я отметил, что ребятки-то простыми не были. Наверняка и они имели дополнительные источники заработка, причем не самые легальные.

— Добрый вечер, — Кушнарев кивками поприветствовал собравшихся и задержал взгляд на Грасс. — Анна, благодарю.

Даже голос у этого мужчины был каким-то клерковским: ровный, безэмоциональный, а вот манеры делали честь.

— Господа, — он по очереди протянул руку Корфу и мне, мы ответили пожатием. — Рад знакомству. Как ни странно, в какой-то степени стоит поблагодарить сложившуюся обстановку за возможность говорить с людьми вашего круга. Обычно вы редко до нас снисходите.

— Мое Управление занимается вопросами контроля применения Благодати, — ответил Корф. — Если вы не наделены силой, то нам незачем вас беспокоить.

— Что не может не радовать, — тускло улыбнулся Кушнарев и обернулся к фанатам. — Господа Урал, Дикобраз и Чех любезно согласились участвовать в переговорах от лица их многочисленного сообщества.

— Очень приятно, — отозвался я, разглядывая фанатскую братию.

Из-за атрибутики, одинаковых похожих на мартенсы ботинок и темных курток их было трудно различать, особенно ночью. Ну прямо как на матч «Зенита» в каком-нибудь 2005 году попал, ей-богу. Только у этих машина была крутая.

— Анна передала мне суть вашей просьбы, — продолжил Кушнарев. — Итак, вам необходима помощь неодаренных в весьма рискованном деле. Не стану брать на себя смелость вопрошать, почему государь просто не направит сюда войска, скажем из Москвы — наверняка у него есть веские причины этого не делать. Насколько я понимаю, имел место настоящий дворцовый переворот, и вам поручили замять дело максимально тихо.

Корф растянул губы в улыбке.

— Восхищаюсь вашей проницательностью, Валерий Аркадьевич.

— Дабы сэкономить ваше время, дам ответ сразу. Я согласен на определенных условиях. Причины помогать вам у меня есть: судя по тому, как Великая княгиня расправляется с неугодными аристократами, нас, плебеев, ждет еще менее завидная участь. Все же при Алексее Константиновиче жилось спокойнее: стабильно, понятно, были правила игры и, если позволите, даже свои принципы. Сейчас начинается хаос, а такой хаос вредит моему бизнесу. Поэтому я готов помочь и предоставить вам людей. Разумеется, при определенных условиях.

— Внимаю.

— Нас оставляют в покое и дают делать наше дело. Мы сами разберемся с головорезами, отморозками и опасными одиночками. Вы будете довольны, государевы службы будут избавлены от необходимости за нами гоняться, поскольку мы сами будем следить за порядком в нашем маленьком королевстве. Но своим королевством я хочу править сам. Ресурсы и рычаги давления у меня есть.

— Не сомневаюсь, — ответил Корф. — Значит, только спокойствие?

— Еще я бы не отказался от поста в городской Думе. Должен же кто-то защищать интересы маргиналов. Обещаю, позорить должность не стану. Мне лишь нужны связи и выход на ряд влиятельных людей.

— Если все получится, вам еще и орден дадут, — вздохнул шеф.

— К счастью, я не тщеславен, Вальтер Макарович. Орден — это лишнее.

— А вот мы не откажемся, — сказал один из фанатов. — У нас все иначе устроено. Это у Валерия Аркадьича деньги тишину любят, а у нас народ другой. Нам нужно ярко и громко. И все ребята у нас патриоты, вы не думайте. Большая часть вообще служивые — долг Отчизне отдавали и еще отдадут, если надо. Так что и требования у нас будут другими.

— Я слушаю, господин…

— Чех я, — представился фанат. — Чехов фамилия. Саня.

— Так чего вы хотите?

— Признания и славы. Чтобы наш вклад оценили почетом. Пусть государь выступит на стадионе, когда все закончится. Пусть отблагодарит наших ребят, даст нашему клубу почетное звание, фонд благотворительный для детей учредит хотя бы… А то сколько пацанов из бедных семей по дворам мячи гоняют — пусть учатся играть, а не болтаются зря. Мы-то помогаем как можем, но на всех денег не хватает.

— Короче, к народу надо быть ближе, — добавил то ли Урал, то ли Дикобраз. — А то народ сейчас поможет, а о нас опять вспомнят только после матча, когда в кутузку потащат.

Судя по выражению лица Корфа, ему стоило больших усилий не выражать эмоций. Просьба была, мягко говоря, странная. Но настолько наивная и даже душевная, что лично меня проняло. Могли бы просто денег попросить, например. А тут вроде даже и не ради своей выгоды старались…

— Насчет личной благодарности императора… — Корф замялся. — Этого обещать не могу, но обязательно попрошу его об этом. Даст Бог, будет здоров — не откажет. А остальное — не проблема. Что до требований господина Кушнарева, это тоже можно устроить. Потребуется время, чтобы все утрясти, но это возможно, хотя и против наших правил.

Кушнарев удовлетворенно улыбнулся.

— Я подозревал, что мы непременно договоримся. Благодарю, Вальтер Макарович. Однако у меня будет еще одна небольшая просьба. Скажем так, хочется убедиться в том, что договоренности будут соблюдены. Поэтому мы будем рады принять гостем вашего сотрудника Соколова на время, что потребуется вам для решения всех вопросов.

Аня вытаращилась на дельца, а у меня засосало под ложечкой.

— Так, стоп, — пробормотал я. — Вы что, хотите взять меня заложником?

— Если вам угодно, Михаил Николаевич, — любезно улыбнулся Кушнарев.

Глава 26

Корф решительно мотнул головой.

— Исключено.

— В таком случае сделки не будет, — Кушнарев развел руки в стороны. — Ибо, при всем уважении, ваше превосходительство, особых причин вам доверять у меня нет.

— Вы разговариваете с офицером, — процедил шеф. — Если мое слово для вас ничего не стоит…

— Увы, слово — вещь нематериальная, Вальтер Макарович. Его в карман не положишь, в суд не понесешь, на хлеб не намажешь. Мне известно, что у дворянского сословия особое отношение к обещаниям. При этом, к сожалению, я не раз лично сталкивался с тем, как родовитые особы своих обещаний не выполняли.

— Сожалею, что у вас такой опыт.

— В таком случае вы меня понимаете, — Кушнарев склонил голову набок, и стекла его очков блеснули в лучах фонаря. — Поэтому и прошу предоставить нам своего рода подстраховку. Со своей стороны гарантирую, что господину Соколову ничто не будет угрожать, а содержаться он будет в прекрасных условиях и полной безопасности.

— Почему я, а не, например, Анна? — вмешался я.

Грасс зыркнула на меня с яростью и украдкой показала кулак.

— Потому что вы явно представляете большую ценность для его превосходительства. Аннушка, без обид.

— Никаких обид, Валерий Аркадьевич. Это же очевидно.

— У господина Соколова будет особая роль в грядущих событиях, — сказал Корф.

— Значит, в ваших интересах как можно скорее уладить мою проблему.

Все жилы из Корфа тянул, зараза такой! Вообще, мне был симпатичен подобный тип дельцов: брал не силой и страхом, а хитростью. Умные в подпольном мире жили намно-о-ого дольше. И вот, пожалуйста, живая иллюстрация того, почему Апрашка досталась именно этому товарищу. Он умел играть в эти игры.

— И почему я должен верить вам? — Криво улыбнулся Корф. — Где гарантия, что вы не избавитесь от Соколова, если что-то пойдет не так.

— Во-первых, я осведомлен, что Михаил Николаевич — весьма опасный противник, поэтому рассчитываю на его благоразумие и сотрудничество. Во-вторых, у меня нет ни единого резона его убивать или калечить. Иначе все мои усилия по налаживанию добрососедских отношений с государевыми людьми пойдут насмарку. А я, знаете ли, дорожу потраченным временем.

Я оглянулся на шефа, а затем перевел взгляд на «авторитета».

— Могу я украсть его превосходительство на пару минут?

— Разумеется.

Я потащил Корфа в сторону.

— Отдавайте меня, — шепнул я.

— С ума сошел? У всего есть предел, я не…

— Отдайте меня им, и они успокоятся, — настаивал я. — Согласитесь, я сейчас самое бесполезное звено среди наших. Родовой силой пользоваться не могу, Благодати как кот наплакал. Я это знаю, вы знаете, а они — нет. И Кушнарев вряд ли станет рисковать.

— А если он решит выдать тебя Ксении?

— И что тогда? У меня сейчас примерно одинаковые шансы погибнуть что от ее руки, что вместе с остальными при штурме того же Цейхгауза. Не дурите, Вальтер Макарович. Это хороший вариант. Пойдете навстречу Кушнареву — получите людей. Толпа бойцов сейчас ценнее одного бесполезного графа.

— Не нравится мне это условие.

Я пожал плечами.

— Кушнарева тоже можно понять. Он — король, но его королевство у многих как заноза в заднице. Такой кусок земли в самом центре города — это же сколько народу на него слюни пускает! Так что Кушнарев понимает, что пойдет в расчет первым вместе со всей Апрашкой. По ним точно мало кто будет скучать. Причем подставить его можете и вы, и приспешники Ксении. Желающих заграбастать себе район много.

— Я это понимаю, — отозвался шеф. — Просто не хочу тебя терять из виду. Когда все начнется…

— Когда все начнется и если пойдет так, как запланировано, я смогу связаться с вами ментально. Будем живы — найдемся, — пообещал я. — Так что соглашайтесь и дайте Кушнареву какие-нибудь гарантии. Кстати, у меня есть идея…

Но поделиться планом я не успел. Нас окликнули, и пришлось возвращаться.

Когда мы оказались напротив Кушнарева и фанатов, я сам направился к «авторитету». Его бойцы тут же ощетинились, но Валерий Аркадьевич знаком приказал им опустить оружие.

— Оставьте, — сказал он. — Вы все равно не остановите его сиятельство, если он пожелает причинить нам вред. Предпочитаю попробовать друг другу доверять.

Я улыбнулся.

— Уверяю вас, я не склонен применять силу без крайней необходимости. Его превосходительство принимает условия сделки.

Кушнарев взглянул на Корфа из-за моего плеча.

— Значит, договор.

— Договор, — кивнул Корф, игнорируя ошарашенный взгляд Ани. Девушка таращилась на нас, не понимая, как шеф мог меня отдать. Но говорить против не посмела — в конце концов, это была не ее сделка. — Первые плоды нашего соглашения вы получите к завтрашнему вечеру.

— Как и вы, господин Корф, — любезно улыбнулся Кушнарев.

— А нам? — вмешался Чех. — Нам какие гарантии? Или ограничитесь честным словом?

— Расписка вас устроит? — съязвил терявший терпение шеф.

— В этом нет необходимости, — сказала Аня и шагнула к фанатам. — Будем работать вместе. Вам понадобится помощь моих людей, чтобы устроить самое яркое шоу за всю историю стадиона. Надеюсь, вы найдете, где разместить пару десятков человек. Не бойтесь, мальчики. Со мной весело.

Покачивая бедрами, она без разрешения забралась за заднее сидение их тачки.

— Ну? — она высунулась. — Поехали!

— Мы пришлем координаторов, — сказал Кушнарев и пригласил меня сесть в свою машину. — Прошу, ваше сиятельство.

Я напоследок обернулся к оставшемуся в одиночестве Корфу. Усилившийся ветер слегка трепал полы его вечного кожаного плаща, а тусклый свет старых фонарей сделал его лицо еще более суровым. Шеф молча смотрел нам вслед, а затем закурил и направился к машине, не сказав ни слова.

Когда я подошел к внедорожнику, один из бойцов протянул мне что-то темное.

— Не сочтите за оскорбление, ваше сиятельство, но я предпочту, чтобы вы не знали, куда мы поедем, — сказал Кушнарев. — Прошу, наденьте, пожалуйста, мешок.

* * *

Дорога не показалась мне долгой, хотя ощущения в мешке были не из приятных. Впрочем, ради моей персоны все же расстарались: Кушнарев приказал водителю усилить обдув в кондиционере и снизить температуру на пару градусов. После этого дышать стало легче.

Судя по времени, что мы провели в дороге, вряд ли отъехали далеко от центра Петрополя. Кушнарев за это время сделал пару звонков, содержание которых было неинформативным. А я молча сидел и гадал, чем закончится эта авантюра.

— Все в порядке, ваше сиятельство? — повесив трубку, спросил «авторитет». — Вы нормально себя чувствуете?

Бог ты мой, какая забота!

— Валерий Аркадьевич, я не хрустальный, — глухо пропыхтел я из-под мешка. — Не стоит беспокоиться. Тем не менее благодарю за заботу.

— Право слово, мне этот перформанс тоже не доставляет никакого удовольствия. Однако я везу вас в место, которое в какой-то степени считаю своим домом, поэтому озабочен вопросами собственного покоя и безопасности. Обещаю, когда мы прибудем, вы быстро забудете обо всех неудобствах.

Даже так? Неужели небушко расщедрилось и предоставило мне небольшой отпуск? Вот уж воистину бойся своих желаний. Вселенная или что там у нас наверху отвечает за судьбу, имеет весьма своеобразное чувство юмора. Сколько я мечтал отдохнуть от этой бесконечной череды бед — и вот, пожалуйста, Соколов. Распишись и получай удовольствие.

Пальцами я чувствовал легкую шероховатость натуральной кожи, которой был обит салон. Двери были обиты чем-то гладким — скорее всего, отполированное дерево. В самом автомобиле пахло не освежителем воздуха «елочка», а какой-то сложной парфюмерной композицией, похожей на французские духи. Словом, Кушнарев знал толк в комфорте.

— Приехали, шеф, — сказал водитель, и через несколько секунд автомобиль плавно затормозил.

Первым переднее пассажирское сидение покинул охранник — открыл дверь главному. Затем, видимо, сам водитель помог мне выбраться, аккуратно поддерживая под локоть. Люди у Кушнарева были вышколенные — немногословны, вежливы, каждое движение только по делу. Пока что плен и правда походил на передышку.

— Прошу, ваше сиятельство.

Мы прошли не по асфальту — ногами я чувствовал неровные края вымощенной брусчаткой улицы. Значит, все же центр: за его пределами так дороги не мостили. Улочка, впрочем, казалась тихой: я слышал звуки дорожного движения, но словно вдали.

Лишившись возможности видеть, я ощутил, как обострились остальные органы чувств. Нос уловил странную смесь ароматов: шоколад, какие-то цветы, прелость осенних листьев и… средство для мытья полов. Значит, рядом кофейня или кондитерская. Возможно, цветочный магазин или клумба. Еще парк или деревья. И кто-то мыл пол в столь поздний час. Причем совсем рядом.

Про полы я был полностью уверен — средством с таким же запахом пользовались в Аудиториуме. По воскресеньям все корпуса им пахли, когда мы возвращались с церковной службы. Да и сам я пару раз замывал пятна, когда Воронцов еще только учился пить. Даже вспомнил здоровенные пятилитровые канистры с концентратом и название мануфактуры — «Абрамов и Левин», с ароматом лимона и мяты.

Все это не имело бы никакого значения, кабы не один занятный факт: средства этой фабрики не встречались в свободной продаже. Их заказывали только оптом. А это означало, что, скорее всего, меня привезли в какое-то крупное здание. Торговый или бизнес-центр?

— Осторожно, ваше сиятельство, двери.

Судя по тому, как меня вели, мы прошли через двери-вертушки. Внутри было относительно тихо, а шагали мы по ковру. Значит, точно не торговый центр. И судя по механическим трелям звонка и приятным женским голосам, я бы сказал, что меня привезли в гостиницу. Либо в какой-то очень элитный жилой дом.

Ковры были везде, кроме лифта, в который меня заботливо проводили. Сам Кушнарев снова разговаривал с кем-то по телефону, но довольно быстро сбросил звонок. Лифт ехал долго, но плавно, и внутри играла приятная музыка. Затем несколько десятков шагов, ожидание…

Я зажмурился от света, который показался мне невероятно ярким после непроницаемой темноты мешка.

— Прошу прощения за неудобства, ваше сиятельство, — улыбнулся Кушнарев.

Я оглянулся по сторонам и едва удержался от того, чтобы присвистнуть. Такие президентские люксы я видел только в кино — просторно, с дорогой мебелью и дизайном, над которым работал какой-нибудь специалист с мировым именем. Жаль, шторы были плотно задернуты — вид из окон мог бы здорово помочь понять, где я находился.

На столе благоухала ваза с дорогущим букетом. Рядом расположилось ведерко со льдом, из которого соблазнительно торчало горлышко бутылки французского шампанского. «Вдова Клико», однако. Хм…

— Месье Кушнарев знает толк в отдыхе, — улыбнулся я.

«Авторитет» усмехнулся и жестом отпустил охрану. Бойцы послушно удалились, но ушли не особо далеко. Слуга в красно-золотой ливрее и забавной шапочке одним взглядом спросил разрешения открыть бутылку и, получив кивок, ловко наполнил бокалы шампанским.

— Прошу, Михаил Николаевич, — Кушнарев протянул мне высокий хрустальный бокал на тонкой ножке. — За знакомство. Хочется верить, перспективное.

Я принял подношение и приподнял бокал, поддерживая тост.

— Весьма впечатлен столь радушным приемом, Валерий Аркадьевич. Позвольте осведомиться, с чем связано это радушие? Неужели лишь с самим фактом моего происхождения?

Кушнарев кивком отпустил слугу и предложил мне сесть. Я занял место в кресле между столом и камином, хозяин торжества расположился напротив.

— Ваше происхождение, разумеется, обязывает, и все же дело не в этом, Михаил Николаевич. Ваша слава идет впереди вас.

Я приподнял брови.

— Неужели?

— Полно вам скромничать. Вы в свои весьма юные годы уже оставили след в истории. Наследник падшего рода, вернувший ему престиж. Обладатель уникального дара, один из самых перспективных студентов Аудиториума. И это я еще не начал перечислять ваши заслуги на поприще государственной службы… Согласитесь, прием столь выдающегося гостя стоит того, чтобы ограбить погреб на одну хорошую бутылку.

Я пригубил восхитительное шампанское и поставил бокал на столик.

— Восхищен вашей осведомленностью.

— Вы не особенно и прятались. С некоторых пор.

— Полагаю, одной бутылкой не обошлось, — улыбнулся я. — Едва ли эти покои — ваши личные.

— Здесь все можно назвать моим личным. Здание полностью принадлежит мне. И вы вольны чувствовать себя как дома в этих стенах. Это, разумеется, не Ириновка, но комфорт вы оцените.

Многовато знал этот загадочный товарищ. Причем, что интересно, он действительно не был одаренным — я чувствовал вполне обычный фон лишенного силы человека. Разве что он мог пользоваться артефактами, влияющими на проекцию фона. Но все-таки я склонялся к тому, что Кушнарев и правда был самым настоящим простолюдином.

— Так чего же вы ждете от моего пленения, Валерий Аркадьевич?

— Эх, ищейки, — вздохнул он. — Вечно всюду ищете подвох. Стоит чему-то пойти по хорошему сценарию, как вы сразу же бросаетесь искать, а чем же придется платить за это благо. Поверьте, мое желание оказать вам достойный прием вполне искренне: все же я не чудовище и прекрасно понимаю, что поставил вас в затруднительное положение.

— Но?

— Но своего рода подвох имеется. Несмотря на личный интерес к вашей персоне, я действительно рассчитываю заручиться вашим расположением, — признался «авторитет». — Если у вас получится вернуть Петрополь государю, а я продолжаю думать, что имел место именно переворот… Мне понадобятся друзья при дворе.

Ну… Как только дело дошло до шкурного интереса, я даже слегка расслабился. Кушнарев был прав — я всюду искал подвох. Профессиональная деформация, если угодно. И, убедившись в том, что подвох таки был, я вздохнул с облегчением.

— Зачем?

— Хочу титул. И Осколок. Буду честен, потолка как простолюдин я достиг. В определенный момент деньги как самоцель уже перестают быть интересны. Появляются другие желания, любопытство, стремление достичь недостижимого.

Я улыбнулся.

— А зачем вам Осколок, Валерий Аркадьевич? Уверен, вас с вашими активами будут готовы принять почти в любом доме. Так зачем вам сила? Неужели ради того, чтобы войти в общество, от которого теперь мало что осталось? Ради того, чтобы отказаться от привычной жизни — к слову, во многом более удобной, чем у одаренных. Или ради того, чтобы ваши сыновья скакали на балах с избалованными курицами в кружевах, а дочери выбирали кавалеров с фамилией погромче? Так этого уже не будет. Я теперь вообще не знаю, что будет дальше.

Кушнарев допил свой напиток и задумчиво вертел пустой бокал его в руках.

— Дело в том, ваше сиятельство, что сам по себе титул мне неинтересен. Я бы уже давно мог купить себе мелкое дворянство без права на Осколок, но какой в этом смысл? Меня интересует не внешний антураж, а сама природа силы, которой вы наделены. Ее связь с этими завораживающими камнями, ее способность изменять окружающий мир. Это за гранью моего понимания, и я хочу приблизиться к этой тайне. Но чтобы приблизиться, нужно обладать этой силой. И я рассчитываю на то, что вы поможете мне в этом.

— То есть вы предполагаете, что я с ноги вышибаю дверь в кабинет императора?

— Разумеется, я не настолько наивен. Но вас с вашими заслугами непременно примут. И наверняка прислушаются. Полагаю, если вы поможете императору вернуться, ваше слово будет иметь большой вес.

— Допустим. Но почему вы не сообщили о своем желании тому же Корфу?

— Во-первых, это желание слишком интимно. Я не готов говорить об этом открыто. Во-вторых, судя по тому, что я знаю о вашем руководителе, он точно не согласился бы ходатайствовать о награждении Осколком человека, который замешан в преступной деятельности.

— С чего вы взяли, что я буду?

— С того, что на ваших глазах я эту деятельность уничтожу, — Кушнарев сверкнул стеклами очков. — Причем сделаю это так, что это поможет вашему делу уже сейчас.

Глава 27

Я озадаченно вертел в руках хрустальный бокал. Что это значит — уничтожить на моих глазах? Это еще как понимать?

И, что важнее, зачем он рассказывал мне об этом?

— Боюсь, я не успеваю за вашей мыслью, Валерий Аркадьевич, — стараясь сохранять невозмутимость, сказал я. — Вы говорите загадками.

Кушнарев потянулся за бутылкой и снова наполнил наши бокалы шампанским. Пузырьки весело прыгали в стеклянных сосудах, а вот мне было не до веселья. Кушнарев явно затеял хитрую многоходовочку. Когда к нему обратилась Грасс, наверняка она упомянула о Корфе. Кушнарев связал Корфа и меня — что логично, ведь уже не было секретом, что я работал на Отделение. И — вуаля, таким образом решил заполучить меня для этого разговора.

Видимо, весь этот фарс с мешком на голове был скорее для Корфа или просто, чтобы проверить мою готовность играть по установленным правилам. Потому что, чуяла моя задница, Кушнареву был нужен именно я.

Не нравилось мне все это, хотя к подобному повороту следовало быть готовым. Ясное дело, что делец вроде Кушнарева не откажется выжать из ситуации всю выгоду. Но требовать от меня ходатайствовать о награждении Осколком? Не переоценивал ли он мое влияние на государя?

Да, я был посвящен во многие тайны. Да, делал грязную работу во имя императорской семьи. Но рассчитывал ли я на благодарность венценосной фамилии? Не особо. Потому что, во-первых, мог и не выйти из этой передряги живым, а во-вторых, слишком уж много я знал. И, если быть совсем честным, то на месте государя я бы постарался от меня изящно избавиться.

Не факт, что меня устранят физически, но вот закрыть рот вполне могут. А уж чем его заткнут — деньгами ли, титулом ли или же чем-то менее гуманным — увидим.

— Признаюсь, есть за мной такой грешок, — улыбнулся Кушнарев и откинулся на спинку кресла. Он глядел на огонь в камине, и всполохи пламени отражались в стеклах его золотых очков. — Люблю употреблять поэтичные формулировки и различные метафоры. В жестком бизнесе, особенно полузаконном, порой не хватает изящества.

Я пожал плечами.

— Какие метафоры ни используй, законнее он от этого не станет.

Я глотнул еще немного восхитительного и прохладного напитка. Все же вдовушка Клико и ее наследники свое дело знали. Правда, то ли я отвык от шампанского, то ли просто вымотался — волшебная сила пузырьков начинала немного давать в голову. Хотя, скорее всего, виной тому был голод — на ужин у Козлянинова подавали печеную треску, а я никогда ею не наедался.

— Разумеется, не станет, ваше сиятельство, — задумчиво кивнул Кушнарев. — Суть не изменится. Однако моя цель — полностью вывести свою деятельность на белый свет. Полная легализация всех бизнесов, если вам угодно.

Интересный поворот. Подпольный король решил выйти в люди? Подходящее же, блин, время он выбрал.

— Не поверю, что спрос на запрещенные развлечения упал. Неужели вам надоело прятаться? — спросил я.

Кушнарев повернулся ко мне всем корпусом. Интересный все-таки мужик. Не будь на нем дорогущего костюма и стильных золотых очков, он был бы ну типичным таким банковским клерком. Лицо невнятное, каких на улицах тысячи. Фигура слегка поплывшая, хотя небольшая дряблость мышц удачно скрывалась ладно скроенным костюмом.

Словом, переодень Кушнаерва в шмотки попроще, и в жизни не признаешь в нем короля Апрашки. Разве что глаза были цепкими, колючими, а за подчеркнутой вежливостью в речи скрывалась едва уловимая угроза.

— На самом деле чем дольше работаешь, тем накладнее становится прятаться, — вздохнул Кушнарев. — Хочется расширить круг общения, знаете ли, получить новые возможности. И хотя я несколько подустал от бизнеса, но остановиться уже сложно. Это затягивает и не дает расслабляться. Поэтому хочется перевести всю эту энергию в мирное русло. Часть активов уже стали открытыми — например, это здание и все, что в нем находится. Но впереди много работы. В том числе поэтому я заинтересован в том, чтобы государь вернул контроль над столицей. Ведь о какой работе в белую может идти речь, когда никто не знает, что будет завтра? Когда люди попрятались по домам и лишний раз боятся нарваться на австрийский патруль… Нет, Михаил Николаевич, официальная деятельность требует стабильности., ибо стабильность дает возможность прогнозировать. Старого правителя мы знаем и предполагаем, чего от него ожидать. А вот Великая княгиня… Сдается мне, у ее императорского высочества железная рука в бархатной перчатке. Я бы не хотел напороться на этот кулак.

— Разумно, — согласился я. — А чем вы занимаетесь сейчас, если не секрет?

Хозяин тихо рассмеялся.

— Не скромничайте, ваше сиятельство, — сказал он. — Полагаю, уж вы-то догадываетесь.

Разумеется, я догадывался — в общих чертах. Апрашка-то была тем еще злачным местом. И контрабанда, и запрещенные товары, и целые магазины поддельных брендовых вещей — бессмертный бизнес во всех мирах, судя по всему.

А еще несколько борделей, стриптиз-клубов, кафе и рестораны, за вывесками которых скрывались подпольные казино… И все эти заведения — каждый владелец, каждый торговец — отдавали небольшую дань Кушнареву за право вести дела на территории Апрашки, охрану и покой. Причем справедливости ради люди Кушнарева действительно соблюдали условия этого договора. Любые разборки проходили через местный «суд», маргиналы с других районов не совались… Этакий уголок романтизированных лихих «девяностых», где все получилось держать под контролем.

— Меня в большей степени интересует легальная сторона вашей деятельности, — улыбнулся я.

— А, вы об этом… Недвижимость и сервис. Два деловых центра, ресторан традиционной русской кухни и, например, этот отель, в котором я имею удовольствие вас принимать.

Значит, я не ошибся с предположениями. И, видимо, отель как раз был любимой игрушкой Кушнарева. Либо же «авторитет» просто хотел меня впечатлить убранством президентского люкса. Что ж, оказывается, у моей славы были и плюсы.

— Полагаю, все это приносит вам скромный доход относительно того, что вы имеете с Апрашки, — отозвался я.

— Понимаете ли, Михаил Николаевич… Самое ценное в Апрашке — не то, чем там занимаются и что там можно найти. Самое ценное — земля, на которой расположен этот квартал. Впрочем, что я просто говорю? Можно ведь показать!

Кушнарев поднялся, накинул пальто на плечи и, взяв бокал,указал на одно из окон.

— Сейчас вы сами все увидите.

Он распахнул тяжелые светонепроницаемые шторы, и перед нами оказалось красивое арочное окно с выходом не то на балкон, не то на террасу. Кушнарев толкнул створки, и те распахнулись, явив нам восхитительный вид на ночной Петрополь.

Я покинул свое кресло и покачнулся. Да, забористый «шампунь». Может на воздухе хмель выветрится…

Кушнарев первым вышел на балкон и поманил меня за собой:

— Глядите, какая красота.

Судя по виду, что мне открылся, отель располагался на Фонтанке. Вид на реку, парадные фасады фешенебельных домов, а за ними — на саму Апрашку. Отсюда можно было увидеть, насколько большим на самом деле был этот район. Действительно, город в городе. Там даже были собственные котельные.

— Видите, ваше сиятельство? — Кушнарев указал в сторону своего «королевства». — Такой гигантский кусок земли — и совсем рядом с дворцами князей, соборами и прочими достопримечательностями. Знаете, сколько лет это место свербит у городской управы?

— Уверен, давно.

Местечко-то и правда козырное. Совсем рядом Невский, Казанский собор, Екатерининский канал и множество других символов Петрополя. Здесь и жилье-то стоило безумных денег, а уж такой здоровенный кусок земли…

Кушнарев пристально на меня уставился поверх очков.

— Как, по-вашему, Михаил Николаевич, смог бы я грамотно распорядиться этой землей, окажись она у меня в собственности?

Я хмыкнул. А он хорош.

— Не сомневаюсь, — ответил я. — Разве что почти все придется пустить под снос, кроме, разве что, зданий с исторической ценностью.

— Именно так, Михаил Николаевич, — улыбнулся Кушнарев. — Чтобы построить что-то новое на месте старого, нужно сперва разрушить это старое. Уверен, найдутся люди, которые будут скучать по Апрашке в том виде, в котором все знают ее сейчас. Однако я намерен превратить это место в нечто совершенно иное. После всех этих событий городу не помешало бы обновление, вы не считаете?

— Допустим. Но для этого вам нужно иметь землю в собственности, — догадался я.

— Либо в сверхдолгосрочной аренде у ее владельцев. Вижу, вы начали понимать, к чему я веду.

Черт. А ведь его план был стар как мир, но от этого не терял актуальности. До меня начало доходить, как именно Кушнарев собирался заполучить землю в свое пользование.

Это как если большая строительная компания решает купить землю, на которой находятся маленькие участки в собственности обычных горожан. Сперва приходят, предлагают выкупить по некой фиксированной ставке. Если хозяева соглашаются, подписывают бумаги и все хорошо.

Но находятся и те, кто ни в какую не желает расставаться со своей собственностью. И тогда начинают прижимать. Дойти может и до поджога дома — я знал несколько таких случаев еще в старом мире. После такого собственник чаще всего соглашается отдать землю почти что за бесценок. И напуган, и расстроен…

— Значит, я правильно вас понял, Валерий Аркадьевич? ВЫ готовы принести в жертву львиную долю своего текущего дохода ради…

— Ради новых возможностей, конечно же. Это ведь не только шкурный интерес. Могу же я позволить себе сделать подарок родному городу?

Мне к горлу подкатила тошнота. Нет, Апрашку было не жаль. Действительно, бельмо на глазу, а не квартал. А вот то, что Кушнарев собирался заграбастать такую площадь в собственность, уже было серьезнее. Значит, вот что он на самом деле хотел от Корфа — чтобы Пистолетыч воспользовался связями и надавил на кого следует, когда ценность квартала резко упадет…

Я слабо улыбнулся и поставил бокал на парапет. Как бы ни было обидно это признавать, но напиток сегодня не пошел. Лучше не допивать.

— Что ж, теперь мне стало понятнее. И вы рассчитываете, что я, впечатлившись вашим планом, замолвлю за вас словечко, когда придет время.

— Конечно же, я бы не стал этого требовать, кабы не был уверен, что буду этого достоин. Поэтому я пойду дальше — представьте меня государю человеком, который действительно помог в возвращении Петрополя владыке. Вы же хотели рассредоточить силы Ксении Константиновны — вам ведь за этим нужен стадион. Так идите дальше. Сделаем несколько очагов одновременно, чтобы люди Великой княгини сбились с ног.

Я поперхнулся.

— Предлагаете устроить провокацию на Апрашке?

— Почему нет? Это удобно мне и полезно вам. Уж поверьте, мы точно знаем, как и что обставить, чтобы в этот квартал оттянул значительные силы. Вы получите то, что хотите, а я расчищу дорогу к реализации замыслов.

Звучало разумно.

— А вопрос с собственностью?

— Один из моих юристов уже подготовил список необходимых действий, и в самое ближайшее время он будет передан вашему начальнику. Дальше дело за ним — дернуть кое-какие ниточки, уговорить кое-кого… Сами понимаете.

— Понимаю, — кивнул я и ухватился за парапет.

Кушнарев застыл с поднесенным ко рту бокалом и с тревогой на меня взглянул.

— Михаил Николаевич, с вами все в порядке? Как вы себя чувствуете?

Меня натурально мутило. Надежда на то, что голова проветрится после выхода на воздух, быстро угасала. Лучше не становилось.

— Кажется, я отвык от коллекционных шампанских вин, — сказал я, продолжая держаться за парапет. — Не заметил, какого года был бутылка…

— Восемьдесят второго. Отличный был урожай. Пойдемте, ваше сиятельство. Думаю, вам лучше присесть. Вы ведь так и не притронулись к закускам…

Кушнарев осторожно взял меня за плечи и, придерживая, вывел с балкона. За нашими спинами в глубокой осенней ночи полыхал неоном и фонарями центр Петрополя.

Проводив меня внутрь люкса, хозяин отеля подвел меня к кушетке в римском стиле.

— Присаживайтесь, ваше сиятельство. Может, воды? Или позвать врача?

— Нет, я в порядке. Но от стакана воды не откажусь.

Пока Кушнарев возился с графином, я откинулся на спинку кушетки и медленно сполз набок. Хрень какая-то. Неужели отрава? Но мы оба пили это вино, а «Авторитет» был в полном порядке.

Что за…

Я с трудом держал глаза открытыми. Веки словно стали свинцовыми и неумолимо опускались, все тело расслабилось в сладкой сонной неге. Не похоже на отравление, если честно — слишком уж приятные ощущения. Может все-таки паранойя и я просто перебрал?

Кушнарев подошел ко мне и встал напротив, держа в руках стакан воды. Он улыбался.

— Сморило наконец-таки, — вздохнул он. — Вот уж действительно крепкие организмы у одаренных.

Меня охватила паника, но было слишком поздно — тело и мозг сдались.

— Что вы… Зачем…

— Спите, Михаил Николаевич. Все будет в порядке и вам никто и ничто не будет угрожать, — вкрадчивый голос Кушнарева с каждой секундой казался все более далеким. — Вы проспите около двух суток — как раз к самому финалу. Надеюсь, вы понимаете, что такой человек, как я, не мог не подстраховаться. Вне зависимости от того, чем закончится противостояние, я должен получить свое. И для этого я должен вас уберечь.

Глава 28

Значит, Кушнарев и правда решил сделать меня гарантом собственного успеха.

— С… сволочь… — выдохнул я.

— В какой-то степени. Но я прагматик, Михаил Николаевич, — Кушнарев склонился надо мной и аккуратно уложил мою свесившуюся на пол руку. — Вы мне нужны, а я нужен вам. Не только вашим соратникам, но и вам лично. Ведь я обеспечиваю вашу маленькую армию ресурсами, я помогу вам совершить возмездие. Да что говорить, я помогу вернуть город государю!

Роскошный люкс плыл у меня перед глазами. Прямые линии становились кривыми, мебель превращалась в пятна, как на полотках художников-абстракционистов. Я больше не мог сфокусироваться на лице Кушнарева, да и расслышать его получалось с трудом.

— Но лично для вас я готов сделать больше, — шепнул он не на ухо. — Я могу отстроить заново ваше родовое гнездо, и превратить Ириновку в настоящий дворец, в место паломничества всей петропольской знати. В моей власти наладить ваш бизнес или даже создать для вас новый, чтобы впредь вы не так зависели от аристократии и могли рассчитывать лишь на себя. Я хороший друг, Михаил Николаевич. И вскоре вы в этом убедитесь.

— П… пош…

Но договорить я уже не мог. Губы перестали слушаться, так что даже послать его у меня не вышло. Глаза закрылись, тело охватила расслабляющая нега.

И уже сквозь сон я едва расслышал гудки соединения телефона, а затем короткую команду.

— Да, подтверждаю. Приступайте.

* * *

Это беспамятство было каким-то странным. Похоже на сонный паралич — тревожные то ли сны, то ли галлюцинации. Невнятные голоса, расплывчатые образы. То ли снотворное в сочетании с шампанским так подействовало, то ли это была какая-то хитрая отрава.

В какие-то моменты я вроде бы просыпался, но не мог двигаться, говорить и даже открыть глаза. Это длилось несколько секунд или минут, а затем я снова погружался в сон — но лишь для того, чтобы вновь вынырнуть и испытать этот ужас беспомощности.

Да и снилась мне какая-то абсурдная чертовщина. Знакомые лица разговаривали голосами других людей, а город, в котором я оказался во сне, был мешаниной из всех мест, где мне до этого случилось побывать. На Невском проспекте стоял Русский дом из Букурешта, а вместо Казанского собора высился купол константинопольской Святой Софии.

Я снова куда-то бежал с Иркой — почему-то говорившей голосом Ани Грасс. Мы спешили, старались куда-то успеть и сделать что-то очень важное, но сколько бы ни бежали, ближе к цели не становились. В голове кричала Матильда — сыпля благим матом, торопила нас. Мы сбивались с ног, но опаздывали.

Тревога, сплошная тревога и беспокойство, но я даже не мог проснуться.

Сколько это длилось, я не понимал. Иногда, когда я выныривал, мне казалось, что кто-то шагал по комнате, я даже слышал треск дров в камине. Никакой боли я не чувствовал, но невозможность контролировать собственное тело пугала и злила.

Наконец воздух вокруг меня словно изменился. Я в очередной раз вырвался из сна и вздохнул глубже. Пахло иначе. Кожа, какой-то ароматизатор, бензин, гарь…

Я был в машине?

— Там не проедем, — донесся незнакомый мужской голос и откашлялся. — Давай в объезд через Урожайный. Ну на кой черт они так рано начали?

Издалека доносился шум. Вероятно, на самом деле это был настоящий грохот, и он должен был оглушать, но я слышал его словно из-за толстой стены. Шумоизоляция в салоне?

— Урожайный перекрыт, — ответил другой мужчина. — Там будут взрывать. Сейчас вырулю через дворы. Может Михалыч на месте — откроет.

Нет, это вроде был не сон. Я попытался открыть глаза и, не веря своему счастью, уставился в потолок.

Действительно, меня куда-то везли в автомобиле. Я лежал на заднем сидении просторного внедорожника и первым делом увидел светлую обивку. А затем мой взгляд переместился в окно…

Твою мать.

Кушнарев и правда это сделал! Господи, да сколько же я был в отключке? Сутки? Больше?

Мы ехали по окраине Апрашки — я узнал эти места. Еще вполне приличные, открытые для всех горожан. Здесь каждое утро возникал стихийный рынок, на котором жители пригородов торговали собственными продуктами — яйца, овощи, молочное, всякие безделушки. Это местечко даже кое-как облагородили, сколотив деревянные ряды палаток.

Но сейчас его было не узнать.

Мир вокруг нас, казалось, встречал Апокалипсис. Солнце только закатилось, но в этом месте было темно от дыма. Деревянные палатки полыхали, какие-то вооруженные люди неслись по узким проездам, выкрикивая какие-то девизы и распевая боевые песни. Кто-то стрелял в воздух. В соседнем переулке явно что-то взорвалось — я увидел столб жирного черного дыма.

В уцелевших стеклах высоких зданий отражались огни «люстр» пожарных и полицейских автомобилей, но они не могли проехать на территорию квартала — судя по всему, некоторые подъезды завалили баррикадами. Всюду царил хаос.

Король уничтожал собственное королевство и делал это с помпой.

— Давай быстрее, — торопил мужчина, сидевший на переднем пассажирском. — Если застрянем здесь, башку открутят. Свои же.

— Я что их давить должен? — раздраженно бросил водитель и объехал группу мрачных молодых людей, вооруженных дубинками. Один из банды шутливо взял под козырек, увидев нашу машину.

Я попытался пошевелиться. С трудом сжал и разжал затекшие пальцы. Мышцы ломило так, словно все время, что я был в беспамятстве, меня били, причем ногами.

Соберись, Миха. Давай, пора.

Судя по всему, меня перевозили по приказу Кушнарева. «Авторитет» хотел спрятать свой ценный актив. Только, видимо, я проснулся чуть раньше ожидаемого. К моему счастью.

— Куда едем, господа? — я с широкой улыбкой влез между сидениями и обнял оба подголовника. Мои сопровождающие успели лишь вздрогнуть, когда возле шеи каждого из них возникли «Косы». К черту конспирацию и артефакты слежения. Теперь, когда все началось, прятаться уже бессмысленно.

Водитель резко ударил по тормозам.

— Какого…

— Такого, — спокойно ответил я и взглянул на руки водителя. На его левом запястье светился циферблат часов. Я увидел дату — воскресенье, половина шестого вечера.

Я проспал слишком долго. Вся операция уже наверняка была в самом разгаре. Проклятье!

— Куда вы меня везете? — спросил я, переместив «Косу» еще ближе к горлу водителя. Тот нервно сглотнул слюну и покосился на меня.

— Пожалуйста, не нужно этого делать, ваше сиятельство — стараясь говорить ровно, ответил он. — Нам всего лишь приказано доставить вас в безопасное место. Вам ничего не угрожает.

Я снова взглянул на полыхающие улицы Апрашки. Ну, с отсутствием угроз это он слегка недогнул…

— Куда приказано везти?

— В Лахту, — ответил сидевший на пассажирском мужчина. — Там сейчас будет тихо. Беспорядки не должны туда добраться. Нам приказано всего лишь сопроводить вас, и вас там уже ждут люди Валерия Аркадьевича. Мы не ожидали, что вы проснетесь…

— Сам Кушнарев где?

— Здесь, — прохрипел водитель. — Ну, не прямо здесь, но рядом. Управляет всем… этим. Мы как раз ехали от него.

Судя по всему, мои сопровождающие сами не ожидали, что их шеф решит устроить такой ад на Апрашке. И наверняка были рады, получив приказ убраться отсюда подальше.

Даже жаль, что придется их разочаровать.

— Выезжай из квартала, — тихо велел я, не убирая заклинания. — Если жить хочешь.

— Но…

— Трогай.

Занятно, что меня повезли именно через этот бардак. Не самый безопасный путь. Неужели соседние улицы перекрыли? Или беспокоились, что машину тормознут раньше времени?

Водитель медленно поехал, позволяя толпам уличных голворезов обходить автомобиль, как вода обтекает камень в реке.

— Вам правда ничто не угрожает, — попытался успокоить меня второй, но заткнулся, когда я слегка щекотнул кожу на его шее «Косой».

— Просто выезжайте из квартала, — сказал я. — Пожалуйста. Я не хочу вас калечить, но у меня другие планы. В Лахту я не собираюсь.

Да, Кушнарев, видать, забыли тебя предупредить, что организмы одаренных крепче, чем у простых смертных. Что ж, тем лучше. Теперь у меня была машина, и я очнулся в удобном месте.

Мы проехали еще пару переулков и уперлись в ворота. Второй опустил стекло.

— Михалыч! Михалыч, здесь?

Ему никто не ответил. Водитесь с опаской взглянул на меня.

— У меня нет ключей от ворот. Разве что только таранить, но тогда…

— Этого не потребуется, — ответил я. — Выходите из машины.

Оба сопровождающих обернулись ко мне. Забавно, что они меня боялись. Боялись до чертиков.

— Ваше сиятельство… Вам нельзя…

— Оба на выход. Ключи оставьте. Дальше наши с вами дороги расходятся. Бегом, господа, у меня мало времени.

Видимо, «Косы» оказались более убедительной угрозой, чем наказание от Кушнарева. Оба мужика помедлили всего с секунду, а затем почти одновременно открыли двери.

За что я любил «Косы», так это за удивительную способность впечатлять неодаренных. Острые, жгучие, эффектные. Не отпуская заклинания, я перелез с заднего сидения на водительское и захлопнул двери. Хорошо, что салон оказался просторным.

— Я очень прошу вас не связываться с хозяином какое-то время, — сказал я, опустив стекло. Машина тут же наполнилась запахами пожарища. — Лучше просто уходите отсюда. Скажите, что я вас вырубил.

— Спасибо, ваше сиятельство.

Я удивленно вскинул брови.

— За что?

— За то, что не убили.

Ну ничего себе. Это ж какими отморозками они считали аристократию, если приготовились помирать?

— Отойдите подальше.

Я закрыл окно и чуть сдал назад. Машинка оказалась навороченная электроникой, поэтому экраны начали сходить с ума. Но внедорожник остался на ходу, а это главное.

Я зачерпнул немного Благодати и сформировал клиновидный «Покров» перед машиной. Барьеры можно было использовать не только как средство защиты — сейчас я выставил твердую силовую конструкцию, что должна была вынести ворота.

— Ну, с богом!

Я тронулся, одновременно усиливая барьер. Силы Благодати могло не хватить, так что я решил бить одновременно заклинанием и кенгурятником джипа. Затаив дыхание, я взял небольшой разгон и…

Ворота разлетелись, рванулась цепь, что их скрепляла. Здоровенный амбарный замок отлетел куда-то в сторону, а я едва успел затормозить перед стеной. Переулок был узковат и завален каким-то барахлом.

Пожарные и полиция сюда проехать не смогли — не развернуться, да и хлама много. А вот мой внедорожник с трудом протиснулся. На панели все же замигали какие-то красные значки, видимо, предупреждая о повреждениях. Плевать. Едем дальше.

Я вырулил на ближайшую улицу и нос к носу столкнулся с полицейским автомобилем. Был соблазн ударить по газам, но не стоило: дальше их было больше, меня бы точно остановили.

— Совсем охренел?! — рявкнул на меня какой-то мужик в вымазанной сажей форме. — Здесь пожар и беспорядки, чего по району шаришься?

Я быстро сделал испуганное лицо.

— Так я это… С Апрашки… Магазин у меня там. Пришлось ворота выбить…

Полицейский взглянул на повреждения внедорожника.

— Уезжай отсюда к чертовой матери! Не видишь, здесь полный пи… творится!

Он махнул остальным и знаком велел меня пропустить. Таращась по сторонам во все глаза и стараясь не зацепить патрульные машины, я выбрался за кордон.

И лишь после этого остановился и выдохнул. Руки тряслись, позади грохотали взрывы, кричали люди, выли сирены… Кошмар наяву. Гораздо хуже тех, что я видел в своих снах.

— Спокойно. Думаем.

Я нашел часы на панели. Около шести вечера. Футбольный матч начинался в пять. Значит, либо сейчас, либо в самое ближайшее время фанаты внесут свою лепту. И где-то еще должны оттянуть внимание ребята Грасс.

Я не нужен ни Ане, ни фанатам. Мало чем помогу. А вот Цейхгауз…

С Корфом связаться не удалось — шеф, видимо, поставил блок, чтобы не отвлекали. Бестужев тоже молчал.

Продолжая попытки связаться, я сунулся на Невский и чертыхнулся. Проспект перекрыли. Значит, и мост наверняка тоже заблокирован. Придется ехать в объезд.

«Аня!» — звал я, пытаясь достучаться хоть до кого-нибудь. Центр города встал в безнадежной пробке — на Ваську теперь вел только один мост, и движение остановилось намертво еще на Гроховой. — «Аня, ответь!»

«Миша?»

«Нет, блин, дух святой! Что у вас там?»

«Адок. Ты где?»

«Пытаюсь добраться до Цейхгауза. В центре все встало».

«Ты на колесах?»

«Да».

«Бросай и беги пешком. Здесь все перекрыто. Прости, не могу говорить. У нас тут жара».

Грасс разорвала канал и тут же поставила блок. Видимо, фанаты тоже перешли в активную фазу.

Я взглянул в сторону бесконечной очереди автомобилей и согласился с Аней — пешком будет куда быстрее.

Впрочем…

Я едва успел остановить какого-то парня на велосипеде. Тот лихо чесал прямо по узкому тротуару под возгласы растерянных людей.

— Эй! — Велосипедист едва не сверзся со своего железного коня, когда я его схватил. — Совсем охренел?!

— Извините, — я стащил паренька и увернулся от попытки меня ударить. — Тихо ты, блин!

— Отдай!

Я умудрился вытащить кошелек и сунул его парню.

— Возьмите деньги. Мне и правда нужен ваш транспорт. Еще раз извините.

Он снова замахнулся на меня. Пришлось слегка врезать под дых, чтобы угомонился. Я сунул кошелек ему за пазуху и оседлал велосипед.

— Сука! — прохрипел он мне вслед.

Ничего, меня еще и не так называли.

Исступленно крутя педали и уворачиваясь от прохожих, я вылетел на набережную. Благовещенский мост не перекрыли, но и он, и набережные Васьки стояли. Под завистливые взгляды водителей я летел по тротуару, мечтая лишь, чтобы ноги не отвалились раньше времени — мышцы сводило, но я продолжал крутить педали.

Картина маслом. Ищейка из Тайного отделения едет на задание. Тьфу ты.

Выехав на мост, я снова попытался связаться с Корфом. Тщетно. Что хуже, за все это время не получалось дозваться и Ирины. Зато наконец-то ответила Матильда.

«Михаил, черт тебя дери, где ты?»

«Еду в Цейхгауз».

«Они уже внутри. Я у Кронверка, пытаюсь расчистить путь к отступлению. И мне нужна помощь».

«Скоро буду», — пообещал я. — «Еще минут пятнадцать».

Матильда непечатно выругалась.

«Слишком долго. И они там уже слишком долго, давно должны были вернуться. Я начинаю волноваться. Приезжай быстрее. Отбой».

Баронесса исчезла из моей головы, оставив ощущение тревоги. Не нравился мне ее голос. Обычно она держала себя в руках, но сейчас не могла скрыть паники. Черт, проснись я на час раньше, мог бы успеть пойти с ними…

Мост остался за спиной, и я во весь опор понесся дальше, параллельно пытаясь достучаться хоть до кого-нибудь из них. Ира должна была пойти с ними. Почему они все молчали, черт возьми? Что пошло не так?

Перед глазами маячил шпиль Петропавловского собора в крепости. Справа от него небо заволокло дымом из Центра. Проезжая Зимний, я заметил, что дворец явно перешел в режим обороны. Все оцепили, отрезали подступы. Само здание светилось тревожными красными огнями.

«Здравствуйте, ваше сиятельство».

Я вздрогнул, услышав в голове мелодичный голос Великой княгини. Ксения Константиновна явно насладилась моментом и ждала ответного приветствия.

«Добрый вечер, ваше императорское высочество».

«Вашими стараниями и стараниями ваших друзей он перестал быть добрым. Но должна признать, план интересный. Почти что настоящая партизанская война. Где вы понабрались всего этого, Соколов?»

Я остановился, немного не доехав до Кронверка.

«Вы связались со мной, чтобы спросить об этом?»

Ксения Константиновна позволила себе легкий смешок.

«Конечно, нет, ваше сиятельство. Я лишь хочу предложить вам последнюю сделку. Мое терпение на исходе, и если вы хотите спасти хоть кого-нибудь из тех, кто вам доверился, самое время оказать мне одну небольшую услугу».

Глава 29

Я вцепился обеими руками в руль велосипеда.

Что она задумала? Зачем Ксения вышла на связь именно сейчас? Едва ли она решила спасти мою шкуру — трудно было рассчитывать на такой поворот после всего, что я устроил. Значит, ей было что-то от меня нужно. Вопрос — что?

«Чего вы хотите?» — ответил я, инстинктивно озираясь по сторонам. Я затормозил как раз между Кронверком и протокой, отделявшей Петроградку от Заячьего острова. Место простреливалось великолепно, и я чувствовал себя неуютно.

«Разве вы сами не догадались, ваше сиятельство?» — усмехнулась Великая княгиня. — «Мне нужна ваша подружка. Ирина фон Штофф. Слышала, с некоторых пор вы с ней стали очень близки».

«Осведомленность, достойная восхищения», — съязвил я. — «Однако я понятия не имею, где она сейчас».

При этом я даже не солгал. Когда при мне обсуждали план действий в Цейхгаузе, предполагалось, что Ирина пойдет с основной группой. Но все могло измениться, Корф мог все переиграть в последний момент. Так что даже реши Ксения меня пытать, я бы не сказал ничего конкретнее.

«Это уже ваши заботы, Михаил Николаевич», — промурлыкала женщина. Ее голос был поразительно спокойным, и это не столько раздражало, сколько беспокоило меня. Неужели она не считала угрозу серьезной? Вряд ли. Кто-кто, а уж Ксения Константиновна точно должна была понять, что вспышки ультранасилия по всему центру не были случайностью. И она наверняка связала все это в единое полотно.

Значит, не хотела показывать свое беспокойство. Или же у нее в рукаве был козырь, о котором мы не знали.

Беда в том, что Великая княгиня точно узнала о нашем козыре, раз пожелала увидеть Ирину.

«Мое предложение таково», — продолжила она. — «Найдите Ирину Алексеевну и приведите ко мне. Не тащите с собой всю честную компанию — только вы и юная госпожа Штофф. Я буду ждать вас в Зимнем. Подходите со стороны Дворцового моста, вас пропустят и сопроводят. И, умоляю вас, Михаил Николаевич, довольно глупостей. В отличие от Воронцова, ваша сестра не бессмертна. Вам все ясно?»

Вот, значит, как она разыгрывала карты. Приберегла мою Олю как последнее средство давления на меня. Что ж, этого я ожидал. Но ждать-то ждал, да так и не придумал, что с этим делать. Если мы с Иркой сунемся туда вдвоем, шансов выкосить всю охрану узурпаторши были невелики — Великий Осколок дело хорошее, но у всякой силы есть предел. Наверняка дворец был полон неприятных сюрпризов.

«Ясно», — отозвался я. — «Сроки?»

«Скажем, у вас есть три с небольшим часа на размышления. Если к десяти я не получу желаемого, буду считать, что вы свой выбор сделали».

Я оборвал ментальный канал и на всякий случай поставил блок. Значит, этот момент настал — меня поставили в коленно-локтевую позу, заставляя выбирать между родной сестрой и любимой женщиной. Интуиция и раньше подсказывала, что Ксения может на это пойти. Только я не предполагал, что ей так быстро станет известно о способностях Ирины.

Кто ее сдал? Кто слил информацию?

Воронцов? Бестужев? Корф? Матильда? Или генерал-адъютант Козлянинов, в чьем особняке мы так удачно устроили штаб? Но точно вряд ли Аня.

Ладно, сейчас-то какая разница? Точнее, разница была еще какая, да только я не мог выявить предателя. Ни инструментов, ни сил, ни времени.

И все же следовало быть осторожным впредь. Если предатель был среди группы в Цейхгаузе, угрозы Великой княгини приобретали совершенно другой уровень серьезности…

У меня было три часа, чтобы придумать выход. Но сначала — вытащить людей и Осколки.

Я снял блок, и буквально в следующую секунду в моей голове рявкнула Матильда.

«Соколов, ты в своем уме? Зачем блок?»

«Простите».

«Где ты?»

«Почти на месте».

«Обходи Кронверк, они должны выйти со стороны Кронверкского проспекта и парка. Там протока, примерно пару метров шириной. Остаток старого рва. Все убрано решеткой, но под водой дыра ровно в том месте, где протока с территории Кронверка впадает в большой общий ров. Наши выйдут оттуда, нужно их встретить. Помоги мне с этим».

Звучало более-менее стройно, но для того, чтобы быстро забрать группу, нужна была машина. Причем немаленькая.

«Матильда, я на велосипеде!»

«Бросай все и беги сюда, дурень! Я за рулем, прикрой ребят у протока. Белый фургон».

Я прислонил велосипед к кованной ограде набережной. Быстро перебежал дорогу и дошел до перекрестка — здесь Кронверкский проспект упирался в Кронверкскую набережную. Да, иногда у городской управы было туго с фантазией.

Белый фургон я приметил быстро, хотя он не особо выделялся среди других припаркованных автомобилей. В моем родном мире здесь рядом располагался Ленинградский зоопарк, но здесь на его месте было продолжение Александровского парка.

Заметив меня, Матильда кивнула в сторону парка — дескать, бегом к протоку. Мотор она не глушила. Видимо, ее предупредили о полной готовности.

За решеткой, отгораживавшей территорию Кронверка от улицы, что-то точно происходило. Я слышал топот, голоса. Кажется, даже стреляли. Съехав одной ногой в ров, я зачерпнул ботинком воды и поморщился.

И в этот момент куст, что прикрывал часть протоки за решеткой, зашевелился.

— Ты? — вытаращился Корф. — Ты как здесь оказался?

Надо же, шеф решил пойти на дело сам. С другой стороны, когда еще выдастся случай легально обчистить государево хранилище…

— Несвоевременный вопрос, — шепнул я. — Я помогу выбраться, если нужно.

Шеф вытащил из-за спины небольшой брезентовый рюкзак и перебросил через ограду. Ноша едва не шлепнулась в воду, но я изловчился и поймал лямки.

— Беги, — велел Корф. — Все объясню ментально.

— Куда бежать?

— На х… отсюда!

Я вздрогнул. Редко доводилось видеть шефа таким взбудораженным. Возможно, кое-что и правда пошло не по плану.

— Адресок уточните, а то в этом направлении многих посылают.

«Провиантскую улицу знаешь? Здесь рядом».

Я мотнул головой. Шеф указал сторону, куда следовало идти, и я тут же сорвался с места. Шеф продолжал давать инструкции.

«Сейчас направо, первая улица — Малая Никольская, сворачивай на нее. Дойдешь до первого перекрестка, слева будет Провиантская. Первый дом, вторая арка, бурая дверь. Квартира на первом этаже, ключи в рюкзаке. Номер не помню, сам подбери ключом».

Ноги уже несли меня в нужном направлении. Хоть в школе нам и вдалбливали кучу информации по истории города, но в этом мире я постоянно путался. Благо шеф был в курсе моих сложностей и все объяснил.

«А вы?» — озадаченно спросил я. — «Все успешно?»

«Тащи осколки куда я сказал и жди нас там», — сухо отозвался Пистолетыч. — «Прошло не очень гладко, за нами будут гнаться. Нужно оторваться».

Я как раз торопливо шагал мимо фургона Матильды. Баронесса увидела рюкзак на моем плече, непонимающе выгнула брови, но в следующий миг ее взгляд сделался пустым — видимо, теперь Корф объяснял задачу ей.

Уже за моей спиной фургон развернулся и подкатил к месту, где я распрощался с шефом.

Почему они не отправили со мной кого-нибудь из группы? Слишком приметные? Или случилось что-то еще?

Я ускорил шаг и, как только свернул на Малую Никольскую, перешел на бег. Машин почти не было — видимо, все застряли в пробках. Воспитательница как раз переводила через дорогу группу гимназистов, и я использовал их как прикрытие, чтобы возможный преследователь не понял, куда я свернул дальше. Так себе хитрости, конечно.

Нужный мне дом оказался угловым. Напротив располагался «Магазин провианта Мытного двора» — иными словами, там официально торговали конфискатом с таможни. Я увидел вывеску на своем здании — доходный дом Бурцева — и влетел во вторую от угла арку.

Нужная дверь нашлась не сразу: в классический двор-колодец выходило сразу три подъезда, но у всех них двери были выкрашены в серый цвет. И лишь присмотревшись, я увидел еще одну. Судя по всему, это был вход в подъезд для слуг.

Была такая особенность у некоторых домов — архитекторы разделяли господские и «людские» помещения, но они были объединены черной лестницей с отдельным входом. Видимо, квартира, ключи от которой дал Корф, изначально предназначалась для прислуги. Это потом их начали расселять и сдавали отдельно студентам и тем, кто не мог позволить себе большую жилплощадь. Но поначалу хоромы сдавались одним комплектом.

«Добрался?» — прозвучал в голове голос шефа.

«Почти. Вы там как?»

«С переменным успехом».

Да что же там случилось-то?! Пистолетыч не раскалывался ни в какую. Хоть бы предупредил или сказал, как подготовиться к счастливому воссоединению. Впрочем, если все пошло по наихудшему сценарию, то в интересах шефа, чтобы как можно меньше людей знало, где я находился и что произошло.

Дверь была закрыта на кодовый замок, но настолько старый, что нужные кнопки стерлись от времени. Нажав комбинацию, я проник в полутемный подъезд. Горела лишь одна лампочка, да и та была явно на последнем издыхании.

Сам подъезд являл собой образец депрессивной питерской парадной из лихих «девяностых»: битая кафельная плитка на полу, обшарпанные стены, потолки в разводах и колоритные надписи на стенах.

На первом этаже я приметил только две двери — одна, судя по всему, использовалась активно, и там кто-то находился. Судя по незабываемому отвратительному запаху, кто-то жарил масло и немного рыбы. Воняло так, что я кашлянул в локоть. Нашарив в полутьме карман и ключи, я попытался открыть замок. Здесь их было два, но ключ подошел к нижнему.

Значит, квартира номер два.

Когда я вошел, на меня пахнуло спертым воздухом. Давно не проветривали, да и запах старой местами отсыревшей и подгнившей древесины тоже не говорил в пользу обитаемости этого жилища.

На ощупь я принялся шарить по стенам и нашел клавишу выключателя. Небольшая прихожая с кучей старого тряпья на вешалке, коридор, две двери. В конце коридора, видимо, находились совсем небольшая кухня и санузел.

Да уж, словно в декорации «Брата» попал. Только все было еще запущеннее.

Я осторожно проверил каждую дверь — никого. Это и с самого начала было понятно, но я решил перестраховаться. Решеток на окнах не было — и хорошо, не придется гнуть металл, если случится срочно искать способы смыться отсюда.

— Фух.

Я опустил рюкзак на древний линолеум и уставился на газовую колонку в коридоре. Видимо, раковина под ней, плита и маленький стол должны были служить слугам кухней. Ну хоть спасибо за горячую воду, господа аристократы. Ванны, к слову, я нигде не обнаружил — очевидно, слугам предлагалось мыться в бане. Старый фонд, однако.

Поддавшись любопытству, я осторожно открыл рюкзак. Торба была почти что под завязку набита небольшими деревянными коробочками. На каждой я тусклом свете лампы я разглядел фамилии. Все принадлежали знати.

Осторожно открыв одну из них, я охнул, ощутив пульсацию силы. На бархатной подушечке покоился совсем небольшой Осколок, величиной с большой палец. Но Благодатью от него фонило люто.

— Получилось, — выдохнул я и улыбнулся, глядя на многочисленные разводы на потолке. Пусть все пошло не по плану, но главное группа сделала. Они вынесли чертовы Осколки. Теперь мы сможем как следует вооружить наших одаренных.

Был соблазн сразу связать себя с парочкой артефактов, но я решил дождаться остальных и разделить все по-честному, исходя из задач, которые предстояло выполнить.

Был соблазн привязать к себе сразу все эти Осколки и пойти на Зимний в одиночку. Совершенно безумная идея, она проскользнула всего на мгновение, и я тут же отмел ее прочь. Один в поле воин, но не в этом случае. Да и где гарантии, что этого хватит, чтобы вызволить Олю?

Может настало время попрощаться? Смириться с тем, что судьба все равно возьмет свое, как ни изворачивайся? Поблагодарить фортуну за то, что на несколько лет вернула мне сестру, подарила много славных воспоминаний, радости и любви. Ведь ничто не может длиться вечно. А сейчас, когда на кону Петрополь, а Ира — единственная, кто может дать по зубам Ксении…

— Нет. Не могу.

Я захлопнул шкатулку и сунул обратно в рюкзак. Все нутро разрывалось. Я должен был выбрать, но не мог. Я знал, как поступить правильно, но это шло вразрез с моими принципами. Казалось, я перестану быть человеком и превращусь в чудовище. Вот где была эта грань, и я понимал: если перейду ее, от меня, прежнего Михи, совсем ничего не останется.

А Ира? Сможет ли она когда-нибудь меня простить?

Я не успел подумать об этом — стук в дверь отвлек меня от размышлений. Я толкнул рюкзак под шатающийся стол и выглянул в окно одной из комнат. Никого. Зато за дверью шептались сразу несколько голосов.

Жаль, глазка не было. Но едва я подошел, Корф открыл ментальный канал.

«Открывай, свои».

Я отпер дверь. Шеф тут же отодвинул меня в сторону. Места было мало, я завалился на вешалку, запутался в старье и едва не уронил ее вместе со всем барахлом.

— Быстрее, — торопил Корф. — Несите ее в комнату.

Мимо проскочили Бестужев и Воронцов. Дознаватель нес на себе кого-то, и в этом хреновом освещении я не разглядел, кого именно. Казалось, женщина. Сердце екнуло, но тут в дверях появилась Ира.

— Матильда? — Шепнул я.

Девушка покачала головой.

— Аня. Мы должны были забрать ее. Попали под огонь.

Следом за Ирой в прихожую протиснулась Клико — вся в крови и саже, со страшным ожогом на щеке. И с совершенно пустыми глазами.

— С ней что? — Я кивнул на соратницу Ани.

— Задело «Птичкой». Я ввела ее в транс, чтобы не кричала от боли.

— А Матильда где?

— Заметает следы. Миш, идем.

Ира повела введенную в состояние зомби Клико в комнату, а я, оглядевшись в подъезде, запер дверь на все замки и щеколды. Тем временем мужчины отнесли Аню в комнату. Судя по всему, Грасс была без сознания, потому как ни единого стона я не услышал. И это пугало. Я хотел было зайти к ним, но Ира поймала меня в коридоре.

— На пару слов, — сказала она, плотно закрыв за собой дверь в комнату.

— Что случилось?

— Все и сразу. Потом расскажу детали. Миша, кто-то нас выдал.

Я пристально на нее уставился.

— Уверена?

— Были звоночки. По крайней мере мне начинает казаться, что у нас крот.

— Почему мне говоришь?

— Потому что ты не знал всего плана и слить не мог, — отозвалась Ира. — Но хуже всего не это. С Аней беда. Ее насквозь прошило, Миш. Я сама видела. Половины ее одаренных просто нет. Оставшиеся укрылись в другом месте. Мы не справимся таким составом. И… Я не знаю, что делать.

— Погоди, давай по порядку. Насколько все плохо с Грасс?

Ира отвела взгляд.

— Даже моих сил хватило только на то, чтобы остановить сам процесс умирания. Я буквально успела в последний момент. Еще несколько секунд — и все. Но, Миш, я не могу держать ее в этом состоянии вечно. Нужно либо отпустить Аню, либо…

— Понял, — хрипло сказал я.

Ира вцепилась мне в руку обеими ладонями.

— Если бы я смогла добраться до другого Великого Осколка, можно было бы попытаться ее вытащить. Гарантий нет, но теоретически может сработать. Ведь тогда с государем получилось, правда, у него и раны были легче. Но он тоже был на грани жизни и смерти…

Я мотнул головой и с досадой пнул рюкзак под столом.

— Ира, это бред. Ты сама говоришь, что тебе нужно постоянно тратить силу, чтобы ее поддерживать, — я кивнул в сторону двери. — Значит, в Зимний ты пойти не сможешь или не сможешь нам там помогать. А без тебя нам туда соваться нечего даже сов семи этими артефактами. Не сдюжим. Это теперь крепость, а нас… Сколько нас осталось, да еще и без твоих сил?

— Я ее не брошу, — тихо прорычала Ирина. — Думай что хочешь. Аня много раз рисковала ради нас, и я не стану отплачивать ей предательством. Нужно быстро придумать, как попасть к Осколку. Любой ценой.

Нет, ну она издевалась!

— Есть вариант, но он точно тебе не понравится, — ответил я.

Глава 30

— Говори! — острые коготки Ирины впились мне в руку, и я поморщился от боли. — Что за вариант?

Видит Бог, я хотел этого избежать. Надеялся, что до этого выбора не дойдет.

«Со мной связалась Великая княгиня», — я перешел на ментальную связь. — «Предложила сделку. Хочет обменять тебя на мою сестру».

Глаза девушки округлились от удивления.

«И ты совершенно невзначай решил об этом упомянуть? Словно это не имеет никакого значения? И когда ты с ней говорил?»

«Ты только что задала три вопроса подряд. Хреновый из тебя выйдет дознаватель», — огрызнулся я. — «Ксения вышла на связь около часа назад. И у меня есть еще два часа, чтобы согласиться или отказаться».

«Я согласна», — тут же заявила Ира.

«А я — нет».

Конечно, она была согласна! Сколько бы Ирка ни корчила из себя в Аудиториуме избалованную стервозную девицу, а все равно первая лезла снимать с деревьев котят. Я все гадал, когда ее тяга к альтруизму вылезет наружу — и вот, в самый ответственный и неподходящий момент она проявилась.

«Я не пойду на поводу у Ксении», — пытался объяснить я, но не нашел понимания в глазах Ирины. — «Она играет со мной, хочет вынудить выбирать между вами. Хочет, чтобы я корчился. Но я не стану плясать под ее дудку».

Штофф фыркнула.

«Хреновый момент ты выбрал, чтобы тешить свое эго, Миша! Плевать. Я пойду к ней. Сама пойду, только выторгуй возможность исцелить Грасс».

«И с чего ты решила, что Ксения согласится?»

«С того, что Грасс мы обменяем на Воронцова».

Я усмехнулся. Попахивало двойными стандартами, однако. Значит, позволить Ане погибнуть, не попытавшись воспользоваться силой Великого Осколка — это предательство, а сдать Ксении Серегу со всеми потрохами, несмотря на то, что он нам помогал — это в ее понимании было нормально?

«Ну да. Это, конечно, будет очень справедливо».

Ира бросила взгляд на рюкзак с артефактами и печально усмехнулась.

«Ты меня не понял, Миша. Я тоже не собираюсь играть по ее правилам. Ни по ее, ни по чьим-либо еще. Надоело. Я просто хочу все это закончить».

Поздновато Ирка спохватилась. Что-то я и правда перестал ее понимать.

«Поясни, милая».

«Я не хочу, чтобы пострадал еще кто-то из наших. Государь хотел сделать меня оружием — вот я, вот моя сила. Я сделаю то, что он хочет, или хотя бы попытаюсь. Аня пошла бы с нами — она все это время нам помогала и рисковала собой множество раз. А я просто хочу отплатить ей шансом на жизнь. Сергей… Воронцов свой выбор сделал. Да, может где-то оступился, но сейчас он за нас».

«Уверена?»

«Я немного покопалась у него в голове. Когда решила, что у нас крот, первым делам подумала на него, но он чист. Сергей ошибся, но готов попытаться все исправить. А что до тебя…» — Ира снова улыбнулась. — «Я знаю, что ты меня не бросишь. И знаю, что ты никогда не простишь мне, если я хитростью или грубой силой оставлю тебя здесь. Я не хочу оскорблять тебя излишней заботой, поэтому прошу пойти со мной. Даже если проиграем, хоть помрем вместе. Какая-никакая, а романтика».

Про оскорбление излишней заботой — это она попала в точку. Выруби она меня сейчас и уйди одна, я бы и правда не смог бы ей этого простить. Дело не в заботе, а в том, что это я должен был защищать и беречь свою женщину, а не наоборот. Так было и так должно быть.

Оказывается, Ирина знала меня куда лучше, чем я предполагал.

«Значит, вчетвером», — кивнул я. — «Ксения ставила условия, что мы пойдем вдвоем».

«Поверь, если она требует меня, значит, знает о моей силе. А раз так, то пойдет на уступки, лишь бы меня заполучить. Не тупи, Миша. Это единственный шанс попасть в Зимний без лишних жертв. И нам нужно торопиться».

Ну, в какой-то степени мне даже полегчало. Чем меньше народу пойдет, тем проще контролировать группу. Возможно, Ирина задумала какую-нибудь хитрость. Хорошо бы, если так.

— Бери рюкзак, —велела она и направилась к двери. — Будем работать. Времени мало.

Я едва успел подхватить драгоценную ношу, когда на меня накатила тошнота. Собственная сила вздыбилась и тут же утихла, под ложечкой мучительно засосало, словно я слетал вниз на американских горках.

Ира не церемонилась.

Я сунул голову сквозь дверной проем как раз в тот момент, когда моя подруга вырубила одновременно Корфа и Бестужева. Оба внезапно повалились на пол как подкошенные, меня чуть не стошнило от резкого выброса энергии, а Воронцов охнул от неожиданности.

— Что ты делаешь? — вытаращившись от ужаса, он попятился и напоролся спиной на кровать, куда положили Аню. — Зачем…

— Нет времени, — сказала Ира и взглянула на меня. — Матильда может вернуться в любой момент. Активируйте осколки, быстро. Привязывайте все, сколько сможете. Скорее!

Я замер, уставившись на Воронцова.

— Ты точно в нем уверена?

— Я же сказала, — раздраженно ответила Ира. — Он с нами.

— Да что вы, мать вашу, задумали? — в крике Сереги зазвучали истерические нотки. — Объясните уже наконец, что происходит! Зачем ты ударила по ищейкам? Зачем…

Я подтащил рюкзак к середине комнаты.

— Заткнись и делай, что она говорит, — огрызнулся я и разомкнул застежку. — Мы идем в Зимний. Мы вчетвером, с Аней. И нам нужна вся эта сила.

Воронцов замер, явно не веря собственным ушам.

— Да вы совсем с ума сошли?!

Ира как раз склонилась над Грасс, провела ладонями вдоль ее тела и на пару секунд прикрыла глаза. Хмуро кивнула своим мыслям и уставилась на Воронцова.

— Делай, что велено. Я за тебя поручилась. И ты нам нужен.

Возможно, она добавила пару фраз ментально, потому как уже через несколько мгновений Сергей молча вытащил из рюкзака первую шкатулку с Осколком и принялся связывать себя с артефактом.

Мне тоже следовало поторопиться. Я выгреб из рюкзака сразу с десяток шкатулок и открыл каждую. Вообще ритуал связывания был, можно сказать, священным, и к нему надлежало относиться с особым почтением. Но сейчас времени на церемонии не было.

Я вытащил кусок покрывала из-под Ани, осторожно вытряхнул каждый Осколок на ткань, а затем потянулся к шее раненой подруги.

— Не трогай ее, — предупредила Ира. — Это может ей навредить.

— Не бойся. Мне не она нужна, а ее талисманчик.

Кулон с маленьким ножичком, которым Грасс пользовалась в ритуалах и для работы над артефактами. У меня возникла идея, как сэкономить время на привязке, но для этого требовалось что-нибудь острое. Просто Анькина подвеска первой пришла на ум.

Под пристальным взглядом Иры я осторожно открутил часть кулона и вытащил тонкое лезвие. Штофф приподняла брови.

— Интересно…

— Анька полна сюрпризов и находчивости, — я полоснул ножичком по ладони. Немного не рассчитал, и порез вышел глубоким и болезненным. Зато кровь проступила мгновенно, даже слишком много. — Даже сейчас, в беспамятстве, она нам помогает.

Я вытянул руку над Осколками так, чтобы на каждый камушек пролилась моя кровь. Только сейчас я заметил, что артефакты, хотя и были частью Великого Осколка, здорово друг от друга отличались. Почти как снежинки — каждый кусочек был уникальным, и их невозможно было перепутать.

На старом покрывале сияли, искрились и излучали свет разноцветные полупрозрачные камни неправильной формы — янтарный, рубиновый, изумрудный, хрустальный, сапфировый… Но когда на них пролилась моя кровь, все они разом вспыхнули ярким алым светом.

За моей спиной ахнул Воронцов, но Ира тут же на него шикнула.

А я завороженно наблюдал за тем, как все эти камни срастались в один. Они словно теряли твердую форму, вплавлялись один в другой, перетекали друг в друга, и внутри этой странной породы конфигурировалось нечто совершенно новое. Всего несколько мгновений — и на покрывале очутился крупный фиолетовый с белыми прожилками осколок, источавший бледно-сиреневое сияние.

— Ничего себе… — с благоговением выдохнул Воронцов. — Не знал, что подобное вообще возможно!

Я не ответил. Теперь оставалось самое главное.

Осторожно, даже с опаской я протянул руки к новорожденному артефакту и дотронулся кончиками пальцев до его неправильных граней. Рану на ладони начало жечь, словно моя кровь превратилась в жидкий огонь, и я с трудом заставил себя не отдернуть руки.

А затем крепко схватил камень, пропустил всю его силу через рану в себя. Тело словно пронзило тысячей игл — так больно, что я даже не смог закричать. Горло сдавило, из меня вышел весь воздух, а ноги пригвоздило к полу. Потенциал всех осколков обрушился на меня разом и едва не размазал по полу. Наверное, если бы не опыт с родовой силой, я бы не выдержал.

Но я справился.

Дрожащими руками я опустил новый Осколок на покрывало. Следов крови на нем не было, да и рана больше не зудела.

— Миша! — удивленно воскликнула Ира. — Твоя рука…

Я взглянул на раненую кисть — ничего. Но когда повернул ее ладонью вверх, не поверил своим глазам.

На месте раны зиял тонкой полосой шрам светло-аметистового цвета.

— Что это такое? — я поднял глаза на Иру. — Видела подобное когда-нибудь?

Девушка растерянно замотала головой.

— Впервые вижу. Но… Ты его чувствуешь?

Нет. Я ничего не чувствовал — никакого инородного тела, никакой боли. Ладонь как ладонь, только слишком уж быстро зажила. Воронцов поднял оброненный мною кулон-ножичек.

— Ну, от этого я вряд ли умру…

Он принялся доставать остальные шкатулки и повторять то, что делал я. Ира тем временем внимательно глядела на созданный мной артефакт.

— Он какой-то странный, Миш. Ты знал, что делал?

Я пожал плечами.

— Нет. Как обычно, положился на интуицию. Я же видел, как ты связывала себя с Константинопольским Осколком. Решил сделать примерно то же самое…

— А что с силой? Что чувствуешь?

Я прислушался к ощущениям. Голова была немного пьяной от мощного потока Благодати, еще недавно опустошенное тело заново привыкало к обилию энергии. Я чувствовал себя севшим после стирки шерстяным свитером, в который пытался втиснуться кто-то очень тучный. Но сила была, она распирала меня, и ее было много. Уже почти забытое ощущение, и оно вселяло надежду.

Только вот ранг обретенного потенциала я определить не мог.

— Чувствую, что получилось, — ответил я. — А вот что именно, выясним на практике.

Пока Серега складывал Осколки и возился с лезвием, Ира выгребла со дна сумки оставшиеся шкатулки.

— Это для Ани, — пояснила она. — Если добавить ей немного силы, возможно, она протянет подольше или мне понадобится меньше усилий, чтобы ее удерживать. Сделаешь такой сросток для нее?

«Сросток»… Забавное слово. Но Осколки и правда срастались. Что же это была за порода? Не металл, не самоцвет… Что-то настолько непонятное, что от этого становилось не по себе. Мы ведь все это время пользовались силой, толком не понимая, откуда она взялась, кому принадлежала раньше и для чего была предназначена. Сколько бы умов ни бились над разгадкой, никто не преуспел.

Может мы делали все лишь хуже. Может не использовали и одного процента истинных возможностей Осколков. Но все больше я убеждался в одном: возможно, без них миру будет лучше.

Люди, даже, казалось бы, самые достойные, оказались не готовы к владению такой грозной силой. Превратили ее в оружие, в предмет желаний. Топили друг друга в крови за нее и добивались власти.

Впрочем, не Осколки, так что-нибудь другое обязательно станет предметом всеобщего вожделения. Золото, власть, ресурсы — всегда найдется тот, кто будет обладать ими и тот, кто станет завидовать и желать чужих благ.

Самое нелепое убеждение — что люди равны. Ничего подобного. Не равны, не были и не будут. И сколько бы отдельные энтузиасты ни пытались искусственно нас выровнять под одну гребенку, ничего путного не получалось. Гены, среда, родители, статус, образование — все это на нас влияло и разделяло нас. Природе выгодна несправедливость, ибо по закону эволюции выживает сильнейший и хитрейший. Или везучий.

Но идея всеобщей справедливости была слишком уж соблазнительна. Поэтому Радамант так легко набирал соратников. Поэтому за ним в свое время пошла Грасс. И поэтому так разочаровалась, когда убедилась в том, что была лишь очередным инструментом для достижения цели.

Не будь Осколков, история давно пошла бы иным путем. Но какова вероятность, что тогда было бы лучше?

— Миша!

Я вздрогнул и с трудом вырвался из потока мыслей. Странно, что меня унесло в философские дебри в такой ответственный момент. Как-то это на меня было не похоже. Я снова взглянул на свою ладонь, на слабо светящийся шрамик.

Дурацкая идея — но может я начал понимать про эту силу чуть больше? Может она пыталась что-то мне сказать?

Да ну, вряд ли. Если уж кто и мог услышать «голос» Благодати, так наверняка Ира.

— Миш, поспеши, — взмолилась подруга. — Нас легко засекут, привязка дает много выброса энергии. Если рядом «следилка», скоро здесь будет толпа ищеек.

Да какая, собственно, разница, если мы и так собирались в гости к Великой княгине? Впрочем, я бы предпочел войти в Зимний на своих условиях и своими ногами.

Я быстро вывалил оставшиеся Осколки прямиком на грудь Ани. Ира подала мне ее ножичек, и я осторожно надрезал ладонь девушки. Она не вздрогнула, не открыла глаз. Но кровь пошла.

Осколки начали собираться в один. Как-то в музее я видел друзы камней — когда множество малюсеньких кристаллов горной породы красиво вырастали в одном месте. Сейчас Осколки сплавлялись друг с другом более плавно, но этот процесс завораживал. А результат — камень чуть поменьше моего — засиял бледно-голубым свечением.

— А у меня зеленый, — подал голос Воронцов из-за моей спины.

Я обернулся. В руках у бессмертного бледно светился кристалл неправильной формы. Серега глядел на него с ребяческой искренней радостью. Неудивительно. Только что на наших глазах произошли настоящие чудеса.

— Видимо, мы закончили, — сказала Ира. — Осколки нельзя брать с собой. Нужно припрятать.

— Они все равно будут фонить и светиться как рождественская елка, — отозвался я.

— Спрятать нужно, чтобы их от вас не отвязали раньше времени.

— Погоди-ка…

Я взял свой Осколок и вернулся на крохотную кухню. Приметил я там старую антресольку над раковиной…

Осторожно встав на древнюю табуретку, я пошарил руками в нише и кивнул. Места хватит.

— Несите их сюда. Припрячем.

Пока я устраивал схрон, Воронцов проверил Корфа и Бестужева.

— Живы, но врезала ты им знатно.

— Просто немного поджарила, — сказала Ира. — Времени не было работать тонко. Да и, признаться, желания.

Значит, она все же была обижена на дядюшку Вальтера. Ох уж эти мстительные женщины…

* * *

Дворцовый мост встречал нас тревожными красными огнями, сигнализировавшими об особом положении. Старая традиция — зажигать алые прожекторы, когда в город приходила беда.

Мы не скрывались. Чтобы довезти Аню, пришлось обзавестись транспортом. Я угнал древнюю «Ласточку», которая считалась старой еще при наших дедах. Машина чудом оказалась на ходу, но бензин закончился за сто метров до моста.

Казалось бы, следовало бояться и ужасаться грядущей участи, но почему-то у меня на сердце было легко. Может от осознания, что все это наконец-то скоро закончится. Как — неважно, лишь бы прекратилось.

— Аккуратнее, пожалуйста, — зашипела на нас Ира, когда мы с Воронцовым вытаскивали Аню с заднего сидения. Под укоризненные взгляды Ирки я закинул Грасс на плечо, но вслух никто ничего не сказал.

И лишь когда мы подошли к оцепленному австрийскими наемниками мосту, когда мне в лицо дунул ледяной ветер с залива, а рука Иры словно напоследок сжала мою, тогда на меня наконец-то накатил… Нет, не страх. Что-то другое.

Печаль.

Маленькие самонадеянные человечки пошли вчетвером брать Зимний. Звучало почти как начало скверного анекдота. Ну что ж, развлечемся напоследок.

Я остановился примерно за десять метров до оцепления. Не сказал австрийцам ни слова, но воззвал к Великой княгине ментально.

«Мы на мосту, ваш императорское высочество».

«И вас вдвое больше, чем договаривались».

«А я с подарками», — усмехнулся я. — «Негоже приходить в гости с пустыми руками. Правда, я рассчитываю на ответную любезность с вашей стороны».

Великая княгиня оборвала канал. Я переглянулся с Воронцовым и Ириной. Говорить не хотелось, но Серега напоследок улыбнулся.

— Я тебя не виню, Миш.

— Это за что такая щедрость?

— За то, что ты мне не веришь.

— А.

Оцепление расступилось перед одиноки человеком. Придерживая рукой шляпу, которую норовил сдуть ветер, он прошел по мокрому асфальту. В лужах отражались красные всполохи.

— Что б я сдох, — сказал Воронцов, узнав человека, который вышел за нами.

— Это вряд ли, ваше сиятельство, — криво улыбнулся Радамант. — Господа, прошу за мной.

Глава 31

Я медлил, внимательно разглядывая Радаманта.

На косоликом папаше Ирины была та же четная форма, какую носила гвардия Ксении Константиновны. Интересно, его теперешнее появление было санкционированным или он, как это часто случалось, умудрился тайком проникнуть на важный объект.

Ира таращилась на него во все глаза, и я заметил, как ее лицо перекосилось от гнева. Кулаки инстинктивно сжались, ветер набросил ей на лицо несколько светлых прядей, и она раздраженно откинула их назад.

— Ну, чего же вы ждете? — Радамант поманил нас к себе и жестом велел вооруженным бойцам расступиться. Те послушно отошли в стороны, давая нам дорогу к мосту.

— Да вот думаю, какого черта ты здесь забыл, — ответил я.

Косоликий пристально на меня взглянул, и я услышал в голове его голос:

«То же, что и ты. Как и вы, я хочу, чтобы все это поскорее закончилось. Сдается мне, все заигрались, и вечеринку пора сворачивать».

«Тогда хотелось бы понимать, друг ты нам или враг», — ответил я.

«Я не причиню вреда Ирине. Остальное зависит от вас».

Вот как. Что ж, уже одна хорошая новость.

Я шагнул к мосту, бережно придерживая Аню на плече. Ира стояла не шелохнувшись. Воронцов вопросительно на нее уставился.

— Что-то не так?

Девушка нервно рассмеялась.

— А что — так?

Она смотрела на отца взглядом, не обещавшим ничего хорошего. Ненавидела его, презирала, стыдилась этого родства. Возможно, попыталась бы его убить, кабы не необходимость копить силы. И все же Ира взяла себя в руки.

— Идем, — отозвалась она и шагнула к Радаманту. — Первым делом нужно решить все с Аней.

Мы шли по совершенно пустому Дворцовому мосту, и меня преследовало ощущение нереальности происходящего. Иронично и символично, что это была одна из визитных карточек Петрополя. Разведенный пролет моста, а на его фоне шпиль Петропавловского собора — этот вид знали все в империи.

Но сейчас все это выглядело как декорации к мрачному, но высокобюджетному кино.

Ветер с залива трепал наши волосы, свистел в ушах и забирался под одежду. Внизу под нами плескались воды Большой Невы и шумно бились о каменные опоры. На волнах отражались всполохи прожекторов.

Перила отбрасывали мрачные тени на мокрый залитый алым светом асфальт. Украшенные скульптурами, орнаментами и императорскими орлами фонари — всего их было восемь штук, и каждый казался произведением искусства — и все горели красным. Цвет опасности. Цвет войны. Цвет крови.

Ряды красных фонарей помельче напоминали аварийную дорожку в самолете, и мы шли по ней прямиком в логово врага.

Зимний дворец, к слову, в этом мире выглядел совсем не так, каким я привык его видеть.

В моем мире фасады Зимнего множество раз меняли цвет. Казалось, почти каждый император считал своим долгом обязательно перекрасить главную резиденцию на свой вкус.

Первоначально Зимний выкрасили в светло-желтой гамме с белыми элементами. Потом, после пожара 1837 года, стены приобрели оттенок охры, а декор в виде колонн и прочих портиков выделяли цветом слоновой кости.

При Александре II охра на фасаде стала еще более темной, а элементы декора почти не окрашивались дополнительным цветом. Фасады стали монохромными. При Александре III расколеровка тоже изменилась: плотная охра с добавлением красного пигмента как основа и более слабая терракотовая тональность для украшений.

С воцарением Николая II Зимний снова перекрасили. На этот раз в цвет красного песчаника без какого-либо выделения колонн и декора. В такой же цвет были окрашены все здания на Дворцовой площади — штаб Гвардейского корпуса и Главный штаб.

Можно сказать, все политические изменения так или иначе отражались на дворце. Зимний словно стал неким символом, который каждый правитель менял под себя, отражением происходящего в городе и стране. И все же в имперский период сохранялось какое-никакое единство вкусов.

А в XX веке все пошло вразнос.

После Революции новая власть начала экспериментировать с поиском подходящего цветового решения. Сперва предпринималась попытка окрасить Зимний в серый цвет, затем — в коричнево-серую гамму.

С началом Великой Отечественной войны в целях маскировки дворец покрасили серой краской. После войны было решено выкрасить стены дворца окисью хрома с добавлением изумрудного пигмента; колонн, карнизов, междуэтажных тяг и обрамлений окон — белым; лепного декора, картушей, капителей — охрой.

И лишь в XXI веке сотрудники Эрмитажа предложили воссоздать цветовое решение фасадов, максимально приближённое к изначальному замыслу архитектора Растрелли. Так Зимний обрел свой текущий облик: светло-зеленые стены и богатые бело-золотые украшения.

А вот здесь, в Петрополе, Зимний выглядел вообще иначе. Бело-золотое оформление весьма походило на «наше», но стены покрасили вырвиглазным красно-оранжевым суриком. И сейчас, в алых огнях, дворец выглядел почти полностью красным на фоне черного неба.

Наверное, тоже символично.

Мы пересекли мост и, пройдя мимо еще одного кордона, оказались возле стен дворца. Ира исподлобья косилась на Радаманта, а Воронцов заметно побледнел. Видимо, боялся встретиться с бывшей госпожой. Или все-таки не бывшей?

— За мной, — сказал косоликий проводник и направился к скромным воротам, расположенным с торца здания.

Увидев Радаманта, охрана расступилась. Когда мы проходили через ворота, тревожно вспыхнули сразу несколько артефактов слежения, но сейчас на это никто не обратил внимания.

Перед нами раскинулся внутренний садик, но Радамант тут же свернул в сторону главного входа. В обычное время здесь наверняка дежурили гвардейцы, но сейчас вместо красавцев-караульных на нас хмуро взирали люди в черной форме и без опознавательных знаков. Когда мы приблизились, они вояки вытянулись по струнке, причем это почтение было оказано именно Радаманту.

Вряд ли он пудрил им мозги. Нет, я все больше убеждался в том, что Радаманты во дворце знали, и знали очень хорошо.

— Вперед, господа. По Иорданской галерее, — сказал косоликий, когда роскошные золоченые парадные двери распахнулись перед нами.

Внутри царил… Не полумрак, но внутри здания освещение тоже перевели в аварийный режим. Роскошные залы превратились в собственную тень, и лишь мелкие блестящие детали отражали красные блики аварийных ламп.

— Она что, электричество экономит? — проворчал я, едва не споткнувшись о небольшую ступеньку.

Радамант обернулся ко мне с улыбкой.

— Ее императорчкое высочество — женщина бережливая. Но, полагаю, она хотела создать особое настроение. Все-таки и ночь особенная.

Я тихо бесился от невозможности его просчитать. Никак не мог понять, какого рожна Радамант появился именно сейчас, да еще и расхаживал по Зимнему как по собственному дому. Неужели он сохранил доверие Великой княгини? Или все-таки передумал от нее избавляться?

Пройдя через Главный вестибюль, мы быстро прошли по Иорданской галерее. Наши шаги отдавались эхом под сводами высоченных потолков. Кроме нас здесь, казалось, не было ни единой живой души, и от этого становилось не по себе.

За величественными арочными пролётами галереи и первым, затенённым, лестничным маршем на нас внезапно выскочило огромное, сияющее красным светом пространство парадной лестницы.

Ира остановилась и невольно издала восхищенный вздох. Да, это было красиво. Очень красиво. Все-таки архитектор Растрелли был гением.

Аня с каждой минутой становилась все тяжелее на моем плече. Спина молила о пощаде, но пока что я держался.

Поднявшись по ступеням лестницы, мы попали в большое золоченое помещение. Здесь начиналась Невская анфилада, и главный вход в нее был оформлен пышным порталом с колоннами. По обеим сторонам от него располагались ниши со статуями Марса и Аполлона.

В самом конце зала, в дверях, нас встретила одинокая фигура Великой княгини. Хрупкая черная тень на фоне алого света.

— Вижу, вы сделали верный выбор, ваше сиятельство, — проворковала она. — Подойдите ближе, господа.

Воронцов побледнел так, что даже в аварийном освещении это было заметно. Мы с Ириной переглянулись, и она решительно кивнула. Даже слегка улыбнулась.

— Идем, Миш.

Ксения Константиновна развернулась в дверях и направилась вглубь Большого зала. Окна выходили на Неву, и сейчас через них лились сотни ночных огней. Огромные хрустальные люстры с множеством подвесок отражали этот свет, превращая его в веселую пляску бликов.

Великая княгиня остановилась в центре зала и повернулась к нам. Радамант подошел к ней, и когда он оказался рядом с Ксенией, та взяла его под руку. Косоликий поймал мой шокированный взгляд и криво улыбнулся.

— Ирина Алексеевна, вы пришли сюда по своей воле, я верно понимаю? — негромко спросила Ксения. Кричать здесь не было смысла: акустика в зале была превосходная.

Ира кивнула и бесстрашно шагнула вперед.

— Да, ваше императорское высочество.

Великая княгиня усмехнулась.

— Вот что значит воспитание. Даже в подобных обстоятельствах девушка не забывает об этикете. Что ж, это радует, — она подняла глаза на Радаманта, который возвышался над ней на полголовы. — Думаю, ты был прав.

Улыбка косоликого стала еще шире.

— Точнее, ты была права, — проскрипел он. — Когда все спланировала.

— Отпустите Ольгу Соколову, — перебила их Ира, и в ее голосе я услышал едва скрываемую злобу. — Михаил выполнил вашу волю, он принял ваше предложение. Я здесь. Отдайте его сестру и отпустите обоих.

— Дерзкая барышня, — хохотнула Ксения, не отпуская руки Радаманта. Я так и не мог понять, какого черта происходило. — Что ж, я обещала — я выполню.

Она взмахнула рукой, и створки боковых дверей распахнулись. Двое мужчин в форме вышли, придерживая мою сестру за плечи.

— Оля!

Я хотел было рвануть к ней, но словно прирос к полу. Аня застонала на моем плече. Серега сорвался и подскочил к ней, вырвал ее из рук конвоиров и отбросил волосы с ее лица. Она даже не вздрогнула, не издала ни звука и смотрела на Воронцова так, словно совсем его не узнавала.

— Что ты с ней сделала, ведьма?! — рявкнул я.

Оля повернула голову на мой крик и смотрела на меня невидящими пустыми глазами.

— Это всего лишь глубокий транс, не нужно так орать, — ответила Великая княгиня. — И технически это сделала не я, а мои помощники. Девица скоро придет в себя, не стоит беспокоиться.

Воронцов отвел Олю к стене и усадил на один из стульев. А Ксения вновь уставилась на Иру.

— Что ж, свою часть сделки я выполнила — Ольга Николаевна вольна идти отсюда куда пожелает.

— Ага. Только идти нам особо некуда. Вашими стараниями, — огрызнулся я.

— А вас, Михаил Николаевич, я так быстро отпускать не намерена, — улыбнулась Ксения. — Боюсь, вы мне еще пригодитесь.

Ира оглянулась на меня.

«Уходи, Миша. Бери Олю и уходи. Я постараюсь ее задержать».

Ну да, конечно. Стоило мне хоть попытаться рыпнуться, как наверняка из-за каждой колонны повылезают прихвостни Великой княгини… Нет, это была ловушка. Да и я, в принципе, не особо рассчитывал уйти отсюда целым.

Ира сделал еще шаг, словно инстинктивно пыталась закрыть меня собой.

— Не знаю, что конкретно вам от меня нужно, но у меня есть условие, — сказала она. — Мне нужна сила Великого Оскола для исцеления подруги. Позвольте мне использовать Петропольский артефакт — и делайте со мной что хотите. Раз я здесь, нет смысла притворяться. Вы знаете, кто я и что я могу. И я понимаю, что вам, Ксения Константиновна, я неудобна. Так что если хотите лишить меня силы, отрезать от рода или вовсе убить, я согласна. Но сперва, прошу, дайте мне спасти друга.

Великая княгиня отпустила руку Радаманта и вплотную подошла к Ире. Взяла девушку за подбородок, чуть приподняла и пристально посмотрела ей в глаза. Отпустив, она обошла вокруг Ирины, словно внимательно оценивала товар на рынке.

— Значит, вы готовы принести себя в жертву ради… Ради чего, Ирина Алексеевна? Правда, это отчество не ваше, но так уж привычнее. Так ради чего вы готовы предать миссию, которую на вас возложили? Ради девицы, вилявшей задом перед вашим избранником? Революционеркой, по которой плачет каторга?

— Ради принципов, милостивейшая государыня, — спокойно глядя в глаза Ксении, ответила Ира. — Ради чести и долга. Заклинание, что почти убило Анну, направили против меня. Я должна была стать жертвой, и если бы не Грасс, то сейчас бы не стояла здесь перед вами.

Что-то не складывалось. Ира об этом не упомянула, зараза такая. Значит, они полезли в заварушку? Или Ирка проявила ненужную инициативу и полезла под огонь?

Тонкие губы Великой княгини изогнулись в понимающей улыбке.

— Значит, вы до последнего держитесь за благородство, Ирина Алексеевна. Что ж, похвально. Этот порыв в какой-то степени меня даже тронул, — она прикоснулась кончиками пальцев ко лбу девушки. — Что ж, считайте это моим небольшим подарком. Своего рода задаток или аванс перед тем, как я озвучу свои планы на вашу персону. Прошу за мной, господа.

Она направилась к боковым дверям, но резко развернулась на каблуках, словно спохватилась и о чем-то вспомнила в последний момент.

— И имейте в виду: Воронцова я не отпущу. Юноша понесет наказание, и его место отныне здесь.

Что ж, логично. Если я толком и не присягал Ксении и потому воевал открыто, то Воронцов ее все-таки предал. Хотя что-то мне подсказывало, что Великая княгиня предвидела его предательство. Воронцов здорово изменился у нее на службе, но все же не впитал достаточно ее яда… И теперь пострадает за это.

Ксения Константиновна взмахнула рукой, и Воронцов застыл, словно живая статуя. Лишь глаза оставались живыми — все видел, все слышал, а пошевелиться не мог.

— За мной, — велела новая хозяйка дворца и вышла из зала.

Мы оказались в знаменитой Помпейской галерее. В моем мире она была утрачена, но здесь сохранила первозданный вид и помпейскую роспись, в честь которой получила свое название.

Никуда не сворачивая, Ксения взмахом руки заставила открыться следующие двери, и перед нами возник Зимний сад. Помещение было разделено на две половины низкой решеткой. Передняя часть располагалась ниже, и к ней вела увитая растениями мраморная лестница. Впереди расстилалась площадь, вымощенная мелкими кусками мрамора. Посредине бил изящный фонтан.

Всюду благоухали цветы и растения, а в дальней части, в углублении расположился грот — именно там сейчас спал Петропольский Великий Осколок.

Увидев нас, шестеро людей в длинных балахонах, похожие то ли на адептов какого-то культа, то ли на монахов, поклонились. Великая княгиня приподняла брови в немом вопросе.

— Ваше императорское высочество… Осколок функционирует в обычном режиме, — отчитались люди. Видимо, хранители или ученые.

— Благодарю. Теперь пошли вон.

«Культистов» как ветром сдуло — видимо, не горели желанием присутствовать при очередных экспериментах госпожи. Я осторожно опустился возле бортика фонтана и усадил на него Аню. Грасс тут же завалилась набок, и мне пришлось подхватить ее на руки.

— Не так быстро, ваше сиятельство, — пригрозила мне пальчиком Ксения Константиновна. — Хотя я и делаю небольшой подарок, но у всякой услуги должна быть цена.

— Я плачу недостаточно? — нахмурилась Ирина. — Я здесь, сама пришла, сама сдалась! Чего вам еще от меня нужно?!

Встревоженные ее криком, разноцветные птички разлетелись в разные стороны.

— Тише, дитя, тише… — сказал Радамант. — Ты еще не знаешь, что именно тебе предложат. Но у всего есть цена, и за все нужно платить.

— Тогда называйте цену.

Ксения Константиновна криво улыбнулась, и это ее выражение лица было поразительно похоже на ухмылку Радаманта. Значит, он не солгал, когда говорил, что приходился братом государю и Великой княгине. Сходство почти что портретное.

— Вот ваша цена, — женщина указала на меня.

Глава 32

Мы с Ириной непонимающе вытаращились на Великую княгиню. С какой стати я был платой Ирки за… За что? Ничего не понятно. Ксения Константиновна, вероятно, хитрила даже сейчас. Ожидаемо хитрила.

— При чем здесь Соколов? — с вызовом спросила моя подруга, шагнув к Великой княгине. — Его смерть ничего вам не даст.

Ксения Константиновна отступила и, поравнявшись с Радамантом, вновь взяла его под руку.

А они даже неплохо смотрелись вместе. Никакого намека на инцест — не думаю, что их отношения могли зайти в такое русло. Нет, всякое, конечно, могло быть — после истории о том, как отец Ксении обошелся с собственной дочерью, от Романовых я уже ожидал чего угодно. Но что-то мне подсказывало, что самому Радаманту такой поворот был бы противен.

Просто вместе они идеально дополняли друг друга. Почти одного возраста, похожие внешне, но при этом они различались как день и ночь. Стильная холодная блондинка Ксения — этакая Ледяная королева с пронзительным взглядом ярких глаз, идеально вылепленными хирургами чертами лица, пусть и тронутыми возрастом. Величественная до недосягаемости, и строгие линии одежды да тонкие каблуки-шпильки это лишь подчеркивали.

И Радамант — некогда импозантный мужчина, а нынче — урод с жуткой улыбкой и мастерством внезапно появляться в самых неожиданных местах. Человек-тень. Чудовище, что в любой момент может быть у тебя за спиной.

Впрочем, оба претендовали на звание чудовища. Вот только кто из них был более страшным?

— Все просто, Ирина Алексеевна, — улыбнулась Ксения. — Дело в том, что в настоящий момент вы — единственная из потомков нашего рода, кто заслуживает наследовать право управлять империей. Я не смогу продолжить род, мой брат, — она взглянула на Радаманта с подобием нежности, — Что ж, он предпочитает оставаться в тени, и на то есть веские причины. Другой же мой брат, помазанный елеем… Трона недостоин, ибо дважды проявил слабость. В первый раз, когда не защитил членов собственной семьи. Во второй…

— Когда женился по любви, — мрачно усмехнулся я. — Ведь он наверняка знал, что его избранница носила в крови потомственное заболевание. Я не ошибаюсь?

Великая княгиня устало прикрыла глаза и кивнула.

— Знал, — тихо ответила она, и журчание воды в фонтане почти заглушило ее голос. — Знал прежде всех остальных. Тайно поделился со мной, и я отговаривала его от этого брака. Господь свидетель, в тот момент я думала не только о будущем семьи, но и о том, что этот шаг сулил для всей империи. Я взывала к рассудку, но…

— Но Алексей Константинович не прислушался.

— Разумеется, нет! — презрительно процедила Ксения. — У него всегда отключалась голова, когда речь заходила о его ненаглядной Лизетт. По-хорошему послы должны были предоставить эти сведения нашему отцу, но умолчали. Не верю, что они не раскопали такой важный факт. Видимо, золото хорошо заткнуло им рты.

Ира тряхнула головой.

— А вы почему ничего не сделали?

— Что я могла сделать, сидя в Покровском монастыре? — яростно вскричала Великая княгиня. — В Суздале! Меня же в то время как раз туда упрятали, чтобы я не сбежала или не выкинула какую-нибудь глупость. Так боялись публичного позора! А монастырь-то не простой, с Шестнадцатого века дворяне туда неугодных жен сажали. Все по старинке, там и сейчас даже электричества нет. И Благодать не использовать — все заглушено. А брат… Все Лешка знал уже тогда, знал обо всех рисках. И хотелось, и кололось. Потому ко мне в монастырь приехал, решил излить душеньку. Знал же, что я не смогу никому рассказать. Был у него выбор между личным счастьем и будущим империи, и выбрал он неправильно.

Ирина слушала Ксению с каменным лицом. Радамант молча улыбался — очевидно, для него все сказанное уже не было новостью. Значит, кое о чем в своей версии событий государь умолчал. И понес наказание. Есть ли кара страшнее, чем видеть гибель собственных детей?

— Но остались дочери, — тихо ответила Ира. — Три девушки. Все одарены, умны, все в подходящем возрасте…

— И все несут поганую кровь, — Ксения круто развернулась на каблуках, и удлиненный подол ее платья взметнулся хвостом. — Думаете, я не проверяла? Думаете, сидела сложа руки все это время, зная, под какую угрозу нас подвел эгоизм моего брата? Нет, я отчаянно искала способы решить проблему безболезненно и для империи, и для рода. Но такого варианта не существует. Все три девушки носят в себе нежелательную наследственность, множество анализов в моей лаборатории это подтвердили. Мы искали способы исцелить это, даже были готовы пойти на богохульство и создавать искусственные варианты… Не вышло.

Я замер, продолжая бережно держать Аню на руках. Она пришла в себя, приоткрыла глаза, но, кажется, не узнала меня. Ее кожа была горячей — жар. Сильный.

— Значит, все три Великие княжны — поражены, — обреченно выдохнул я.

— Не проявится у них — перейдет к потомкам. Это не лечится, господа. Даже Осколок эту хворь не берет. Мы просто оттянем неизбежное, но проблему не решим, если посадить одну из тех девиц на трон.

— Пока не лечится, — возразила Ирэн. — Наука не стоит на месте…

— Значит, вы предлагаете нам надеяться на авось? — усмехнулась Ксения Константиновна. — Я ожидала от вас большей дальновидности. Нет, Ирина Алексеевна, когда вопрос касается интересов государства, никаких надежд быть не может. Только сухие факты. А факт в том, что пораженная страшной болезнью ветвь должна быть пресечена.

Я слушал Великую княгиню и уже толком не знал, что и думать. Если принять ее версию за абсолютную истину, то во многом она была права. Да, методы Ксении были жестоки. Да, наверняка эта жестокость была обусловлена еще и желанием отомстить за старую обиду. И все же, по сути, Ксения была права: если дерево болеет, то больную ветвь отсекают. Если конечность поражает гангрена, конечность ампутируют. Она просто перенесла этот принцип на собственный род.

И, должно быть, требовалось обладать немалой силой духа, чтобы так хладнокровно расправиться с собственными родичами.

— Вы могли передать все Александру Константиновичу, — сказал я. — Он же подходил по всем пунктам на роль наследника. А вы допустили его смерть.

Радамант взглянул на сестру, словно спрашивал разрешения взять слово.

— Не по всем, Михаил, — скрипуче ответил косоликий. — Александр Константинович… Как бы выразиться поделикатнее… Имел определенные извращенные склонности. С учетом его образа жизни в последние годы нашлось бы немало свидетелей его неподобающего поведения.

— Когда это кого-то останавливало? — фыркнул я. — Или может быть все дело в том, что Великий князь ближе всех подобрался к разгадке вашего замысла? Что он чуть было не разрушил ваши планы?

Ксения посмотрела на меня с такой яростью, что, казалось, под моими ногами начал плавиться мрамор.

— Александр годами позорил наш род, — отчеканила она. — Пусть в Европах сажают на трон любых скоморохов, но я не дам превратить трон империи в ярмарочный фарс. Будем честны: из нас лишь Ирина Алексеевна сохранила относительную чистоту. Если не считать слабости к вашему сиятельству. Впрочем, это не проблема.

— Но как же ваши остальные родственники? — в голосе Ирки читалась мольба. — Есть же ветвь Романовых-Филаретовых, есть герцог Глостерский, он приходится двоюрод…

— Седьмая вода на киселе, — отрезала Ксения. — Слишком мало крови, чтобы взять под контроль Осколок.

Ирэн усмехнулась.

— А во мне, стало быть, достаточно?

— Полагаю, все поняли это еще в Константинополе. Поэтому другого варианта нет. Вам, Ирина Алексеевна, надлежит унаследовать все это, — Великая княгиня обвела руками пространство вокруг себя. — И, возвращаясь к вашему вопросу, увы, Соколов в этот сценарий не вписывается. Один государь уже выбрал сердцем — и вот к чему все это привело.

Ирина замотала головой и попятилась.

— Нет, нет… Это невозможно! Я не могу стать наследницей. Ведь я рождена незаконно, я бастард бастарда! Да хотя бы потому, что указ Павла Петровича запретил женщинам наследовать престол!

Ксения Константиновна переглянулась с Радамантом, и оба дружно рассмеялись. На удивление добродушно, с легким оттенком снисхождения. Это так контрастировало с обстановкой, что мне стало жутко, а по позвоночнику пробежал холодок.

— Это единственная причина, по которой мой венценосный братец все еще жив, милая моя, — отсмеявшись, сказала Великая княгиня. — Что повелел один государь, может отменить другой. Да и закон о наследовании только по мужской ветви, будем откровенны, потерял всякую актуальность. Родовая сила за редкими исключениями более не в ходу, а пол наследника имел значение только для этого. Осколки можно привязать к любой персоне, так что пол более не важен. Ну и Павел Петрович слишком уж невзлюбил мать и боялся новых переворотов, так что решил одним махом осложнить жизнь всем потомкам. Честно говоря, давно следовало упразднить этот архаизм.

С лица Ирины отхлынули все краски. Нет, она девка умная, должна была хотя бы теоретически прокручивать подобный вариант в голове. Но точно никогда не воспринимала его всерьез. Наверняка, как и я, надеялась, что хотя бы одна из трех дочерей Алексея Константиновича окажется «чистой».

— Пока вы меня не убили, один вопрос, — я осторожно опустил Аню на мраморный пол и направился к Великой княгине. — Насколько мне известно, причиной ваших бед стал австриец. И как же вы после этого решились просить у них помощи для своей авантюры?

Ксения изогнула губы в легкой улыбке.

— Деловое соглашение, не более того. Австрийцам была нужна западная часть Дакии. Нас устроит коридор вдоль моря до Новой Византии. Что до самой Дакии, то это искусственное буферное государство, и его судьба всегда виделась мне предрешенной.

— Разделом Дакии вы заложите бомбу замедленного действия, — ответил я. — Австрии нужен выход к морю, и они попытаются это обеспечить. Отдав им западные области, вы облегчите эту задачу.

— Не совсем, — отозвалась Ксения. — Впрочем, с вами, Михаил Николаевич, я не намерена обсуждать вопросы внешней политики. Я жду ответа Ирины Алексеевны.

Внезапно Ирка расхохоталась — да так, что я подумал, что она впала в истерику, не выдержав напряжения.

— Какого ответа вы от меня ждете?! Да и есть ли мне смысл вообще отвечать? Ведь вы спланировали мою судьбу задолго до того, как я вообще что-то заподозрила! Что мне вам сказать? Что я не хочу? Так вас это вряд ли остановит.

— Ирина, ты станешь императрицей, — мягко сказал Радамант. — Тебя официально объявят наследницей. Будет придумана красивая история с объяснением для народа. Ты успеешь научиться премудростям правления…

— Я не хочу править! Никогда не хотела и не…

Ксения метнулась к Ире и схватила ее за руку так быстро, что та даже не успела вскрикнуть. А я почувствовал, как что-то тонкое, холодное и очень, очень крепкое начало обвиваться вокруг моей шеи.

— Помолчи и послушай меня, девица, — прошипела Великая княгиня и указала на меня. — А затем начни думать головой. Ты права. Твоя судьба была спланирована. Это величайшая ответственность, но ты запишешь свое имя в историю целых народов! То, что тебе суждено пережить, способно переломить хребет и матерому управленцу, так что лучше бы тебе поскорее обрести внутренний стержень. Но со всем этим тебе помогут — только дай согласие. Иначе ты, как и я, лишишься любимого человека.

Я с хрипом проглотил слюну, когда силовая нить туже затянулась на моей шее. Зараза! Я пытался разбить ее и Благодатью, и родовой силой — не получалось. Судя по всему, Ксения плела это заклинание, пользуясь чистой силой Великого Осколка. Против такого у меня приемов не было…

— Ира… Не надо…

Я видел, что она все решила. Видел и безуспешно пытался дать ей понять, что оно того не стоило. Мы не вправе в это лезть. Я не вправе. Ира — Романова. Пусть не по имени, но по крови и силе, она — часть их рода. И она должна принять решение добровольно.

А Ксения, сучка такая, не постеснялась посягнуть на святое! Сама лишилась дорогого человека — и теперь повторяла путь собственного отца. Только еще циничнее. Потому что это был осознанный шантаж.

Правда, по ее мнению, в интересах государства.

— Хорошо, — Ирка стиснула кулаки, и с ее пальцев посыпались искры. — Я согласна. Только отпустите Соколова. Сделайте это — и я выполню все, что скажете.

— Дура! — прохрипел я, когда тугая нить ослабла. — Что ты надела…

— Долг жизни, Миша, помнишь? — грустно улыбнулась Ира. — Он все еще висит на мне. А он выше всего. Он бьет все клятвы, он связан с небом и землей, воздухом и водой. Долг священен. Я не могу позволить тебе погибнуть.

Я сорвал с шеи остатки заклинания, зашипел от боли, когда силовая нить прожгла ладонь до мяса, и рванул к ней. Но Ира, даже не глядя на меня, выставила между нами барьер такой силы, что я врезался в него со всего размаху и отлетел к фонтану.

И лишь сейчас я почувствовал, как что-то изменилось. Словно лопнула одна из пружин внутри. Ира выплатила долг полностью, принеся себя в жертву ради меня. Клятва была исполнена. И теперь она была свободна.

Сквозь серую полупрозрачную стену я видел, как девушка шагнула к Великой княгине. Ксения протянула к ней обе руки.

— Что нужно делать? — тихо спросила Ира.

— Прямо сейчас ты дашь мне клятву послушания. Ты свяжешь себя кровью со мной, и это будет подкреплено силой Великого Осколка.

Ира равнодушно пожала плечами.

— И что это со мной сделает?

— Физически — ничего. Но ты не сможешь причинить мне вред. Я старше тебя по крови, и эта связь будет доминирующей. А сама клятва лишь подчеркнет твои намерения подчиняться и исполнять свой долг.

— Хорошо. А затем?

— Затем мы приступим к финальному аккорду. Отрежем Алексея и его отпрысков от рода. Вернем их силу в Осколок. Император уже получил мое предложение и направляется в Петрополь. Он изменит указ, объявит тебя наследницей, а меня — регентом. И отречется.

Лишь в этот момент самообладание на секунду покинуло девушку и плечи Ирины напряглись.

— Что с ними станет?

— Белозерский монастырь — место надежное, — улыбнулась Великая княгиня. — Больше я не стану убивать родичей. Эти сами вырыли себе могилу. Нам останется лишь подождать. А пока они будут доживать свой век в спокойствии, безвестности и молитвах, нам предстоит много работы.

Что-то мне не верилось, что Ксения оставит государя и его семью в живых. Нет, наверняка то была просто красивая сказочка для Иры, чтобы быстрее заручиться ее согласием.

Ира помедлила.

— Я согласна. Но сперва нужно помочь моей подруге. Без этого никаких клятв. Я отказываюсь от Соколова, посвящаю себя служению, приношу все нужные жертвы. Но пойдите навстречу и мне. Помогите Анне.

Великая Княгиня взяла Иру под руку и повела к гроту, где мерцал всеми оттенками дыма и мириадами искр Великий Петропольский Осколок.

— Гляди, какая красота, дитя, — проворковала женщина, подведя подопечную.

Я заметил, как свободной рукой она достала что-то из-за пояса и передала Радаманту.

— Помоги нашим гостям, дорогой.

Косоликий взял предмет и направился к нам. Он взмахнул рукой и вспорол полотно барьера. Я даже не успел удивиться. Потому что слишком быстро понял — помощь в понимании Великой княгини означала окончательное избавление.

В руках Радаманта был проклятый клинок. Единственное оружие, которым нас легко убить.

— Приложи к нему руки, дитя, — голос Ксении глухо звучал из грота, пока она отвлекала Иру от того, что разворачивалось возле фонтана. — Ощути силу. Почувствуй, что она отличается от той, с которой ты работала в Константинополе. Здесь нужна немного иная конфигурация…

Я подполз к фонтану и инстинктивно закрыл Аню собой. Призвал всю силу, на которую был сейчас способен.

— А ведь я тебя предупреждал, Михаил, — печально улыбнулся Радамант и поднял кинжал.

Глава 33

Косоликий медлил.

— Ну, чего ждешь? — прорычал я, зажигая сразу несколько «Кос» и пуская их в бешеную пляску между собой и Радамантом. — Давай, рискни здоровьем.

Он сделал шаг. Второй… Аня вздрогнула у меня за спиной. Застонала, попытавшись натянуть «Берегиню».

«Я не могу причинить ей вреда», — раздался скрипучий голос Радаманта у меня в голове. — «Когда все только начиналось, я принес Ксении клятву подчинения. Она — законная дочь, я — бастард. Пусть по силе мы были почти равны, но ее кровь сильнее моей. Поэтому я не смогу ее убить — узы не позволят. Но сможешь ты».

Он ловко крутанул кинжал в руке и передал его рукоятью ко мне. Сперва я инстинктивно отшатнулся от проклятого оружия, но Радамант протянул руку ближе ко мне.

«Я постараюсь отвлечь ее. Но не медли, Михаил. Не медли!»

Ох ты ж черт…

Я метнул взгляд в сторону грота. Ира и Ксения стояли перед Великим Осколком спиной к нам. Идеальный момент, чтобы попытаться…

Я не заметил, что именно сделал Радамант, но бахнуло знатно. Кажется, он долбанул «Лихом» — заклинание прочертило борозду от фонтана к гроту. Вздыбились мраморные плиты, повалились растения, птицы с испуганным чириканьем бросились под потолок.

Радамант не мог ударить Ксению, но мог бить по предметам вокруг нее.

«Давай же, Михаил! Бей!»

Мне казалось, время замедлилось. К моим ногам прилила кровь, стопы словно сами подпрыгнули — а может так совпало с ударом Радаманта по полу. Я рванул к гроту, а за моей спиной расцветало новое смертоносное заклинание — яркий свет гигантского «Колобка» на пару секунд наполнил помещение ярким светом. Великая княгиня вскрикнула — она как раз обернулась, и ее глаза встретились с ослепляющим зарядом.

Кажется, застонала и Ира. Лишь бы она все поняла правильно. Времени связываться и объяснять не было.

Я бежал не останавливаясь. Пролетел над полом, перепрыгивая через торчавшие осколки мраморных плит, цепляясь за опавшие лианы. Торопился, стараясь не упустить момент.

Но в следующий миг на полной скорости врезался в выросший барьер.

— Ы-ых!

Удар выбил из меня весь дух. Меня отбросило, но я тут же вскочил на ноги и крепче схватил кинжал.

Ксения глядела на Радаманта из-за полупрозрачной серой стены.

— А я все гадала, попытаешься ли ты меня предать, — тихо сказала она. — И чего тебе не сиделось? Я нашла тебя и дала все, чего ты желал. Стабильную силу, средства, эту дурацкую игрушку — Орден Надежды… Да ведь я даже твою дочь возвожу на трон. Так почему, братец? Ты ведь был единственным, кто меня понимал.

— Именно поэтому, — прошептал Радамант. — Потому что я понял, к чему это приведет. Все, что ты делаешь, ты объясняешь необходимостью. Уверяешь, что это — вынужденные меры. Но на деле ты лишь тешишь свою жажду мести. Тебя нельзя и близко подпускать к власти…

Радамант не договорил — не смог. Он смертельно побледнел, узловатые пальцы потянулись к горлу — видимо, его настигала расплата за данную клятву. Или Ксения незаметно что-то с ним делала.

— Довольно, — вздохнула Ксения. — Впрочем, теперь это не имеет значения. Я все равно добилась своего. А ты умрешь, зная, что помог мне.

Я снова развернулся к барьеру. За моей спиной что-то упало на пол. Я вздрогнул. Нет, вряд ли Аня. Наверняка Радамант. Ксения проследила за мной взглядом и улыбнулась.

— Подхватываете знамя, Михаил Николаевич? Учтите, что вы можете уйти отсюда вместе с сестрой своими ногами. Если сделаете это немедленно.

Я покачал головой и улыбнулся.

— Боюсь, поздновато для сделок, ваше императорское высочество. Ирину я не оставлю.

Ира, Ира, Ира, давай! Сделай что-нибудь! Придумай выход. Ты ведь наверняка что-то задумала. Не просто же так ты уговорила Ксению пустить тебя в зал с Осколком… Не верил я, что она так легко согласилась на условия Ксении, не имея в голове плана. Не верил!

Молчание повисло всего на несколько мгновений — и прервалось тихим мерным стуком.

Мы с Ксенией одновременно обернулись на звук.

Ирина стучала ноготками по поверхности Великого Осколка.

— Предупреждаю, Ксения Константиновна, угрозы в адрес Михаила я расцениваю как посягательство и на мою собственную безопасность. Когда я соглашалась на ваше предложение, речь шла о том, что я разорву с ним связь. Но убивать его я вам не позволю. Вы знали, что Соколов — мое слабое место. Вы знали, что ради него я пойду на все. Но вы перегнули палку.

Руку Ирины охватили клубы густого темного… дыма? Это было похоже на черный туман — маленькие вихри поднимались от ее пальцев по запястьям к предплечьям и плечам. В этой субстанции вспыхивали, мерцая, разноцветные искры. Чистая сила Осколка.

Ксения покачала головой.

— Ирина Алексеевна, не стоит усугублять ситуацию.

— А какая теперь разница? — улыбнулась Ира, но ее глаза заволакивала темная пленка. Я уже видел этот эффект — тогда, в подземелье Базилики в Константинополе…

Ксения отступила на шаг, оказавшись между Осколком и барьером. Ее тело мгновенно окутал толстый слой защиты, по рукам потек темно-фиолетовый, почти черный туман…

А Великие Осколки и правда отличались. Видимо, сила в Петропольском и Константинопольском то ли имела разную конфигурацию, то ли различный потенциал. Но Ирина, которая была связана с Константинопольским артефактом, пользовалась силой, физическое проявление которой имело глухой темно-серый оттенок. У Ксении, связанной с Петропольским, она казалась темно-фиолетовой, как очень густые чернила.

— Не нужно со мной драться, прошу, Ирина…

Девушка пожала плечами.

— Я и не собираюсь.

А затем она ударила обеими руками по Великому Осколку.

Меня оглушило. Удар был странным — он словно сотрясал и разрывал меня изнутри. У меня перехватило дыхание, словно в оранжерее резко выжгли весь кислород. Выпучив глаза и бессильно ловя ртом воздух, я видел, как Петропольский артефакт раскололся. И когда это случилось, начался настоящий ад.

— Ира! — прохрипел я, но она меня не услышала.

Ударная волна отбросила меня в стену. Зазвенели, раскалываясь, стекла — потолок обвалился, осыпав все пространство смертоносным дождем. Я пролетел через кроны лимонных деревьев и врезался в мраморный портик, в последний момент успев поставить слабый щит. «Берегиня» не защитила меня от удара, и спина взорвалась невыносимой болью.

Я рухнул на развороченный пол, выронив андомский клинок.

Кто-то закричал. Это был даже не крик — вопль. Вопль боли, отчаяния и ужаса.

Ира уничтожила Петропольский Великий Осколок. Но как? Как это было возможно? Или сила Константинопольского его перевешивала?

— Ира! — снова прохрипел я и закашлялся. В рот набилась мелкая крошка вперемешку с листьями и землей из кадок.

В оранжерее стало устрашающе тихо — лишь вода из разбитой фонтанной чаши продолжала весело журчать. Правда, теперь она вытекала на пол, и вскоре лужа добралась до меня.

Кое-как я поднялся, заметил торчавший из бока кусок стекла. Хреново, но лучше пока не вынимать. Пошатываясь, огляделся в поисках кинжала. Болела не только спина. Кажется, крепко приложился головой. На загривок капнуло что-то теплое. Я провел рукой по голове — кровь.

«Ира!» — позвал я ментально. — «Ответь, если слышишь! Пожалуйста!»

Андомский клинок тускло блестел в груде камня и стекла под уничтоженной фруктовой рощицей. Несколько шагов до него показались мне ужасно трудными, словно я взбирался на гору, но я все же наклонился и сжал окровавленные пальцы на рукояти кинжала.

«Ира!»

Она не отвечала. Голова гудела, и я уже даже не понимал, поставила ли она блок, была ли в отключке или это я хреново пробросил ментальный канал.

Выпрямившись, я раздвинул свободной рукой остатки зарослей. В плече тоже застряло стекло. Кажется, еще несколько мелких стекляшек впились в щеки. Да наплевать. Мной можно пренебречь. Лишь бы у Иры получилось то, что она задумала. Лишь бы она понимала, что делала. Лишь бы не стало еще хуже.

Ирки я не увидел. Зато мог наблюдать, как Великая княгиня ползла к постаменту, на котором еще с минуту назад покоился поражая своей величественностью, имперский артефакт. За Ксенией тянулся кровавый след. Каким-то чудом часть пола уцелела, и эта алая полоса на белом мраморе казалась особенно жуткой. Словно фрагмент картины какого-нибудь из мастеров эпохи Ренессанса. Одна туфелька слетела с ноги Великой княгини и сиротливо дополняла этот жуткий образ.

Она ползла, цепляясь руками за обломки каменных плит. Даже сейчас Ксения тянулась лишь к Великому Осколку. Не к наследнице, которую выбрала для государства и которую намеревалась опекать. Не к брату, которого хотела убить. К Осколку. К власти, до которой дорвалась, принеся столько жертв, которую вкусила, но ненадолго. И которую даже сейчас не желала отдавать.

Теперь я увидел достаточно, чтобы согласиться с Радамантом. Он был прав. Ксенией двигала лишь месть, лишь жалость к себе, неутолимая жажда заполнить пустоту в душе. А все, что она сделала параллельно с этим… Лишь удачная декорация, которой просто повезло вписаться в обстоятельства.

Я выискивал Ирину, но нигде ее не видел. Сколько ни звал, не мог к ней пробиться. Лишь бы ее не завалило!

Добравшись до постамента, Ксения Константиновна принялась сгребать в охапку обломки артефакта. Великий Осколок взорвался на десятки крупных камней и сотню мелких. Рыдая, Великая княгиня дрожащими руками пыталась собрать их в кучу. Снова и снова сгребала их, словно надеялась, что они вновь соединятся в Великий Осколок.

— Нет… Нет… Нет!

Я крепче перехватил рукоять кинжала.

В какой-то момент промелькнула мысль оставить ее в живых. Предать суду — пусть государь распоряжается ее судьбой. Заточить в монастырь — быть может, в тот самый, суздальский, где она уже проводила кошмарное время…

Соколов-ищейка так бы и поступил. Но сейчас я был не ищейкой. Сейчас я был замученным усталостью человеком, который хотел лишь одного — закончить это раз и навсегда.

А еще я желал мести за семью. За гибель отца и бабушки, за страдания, которые причинили Оле. За разрушенную Ириновку и погубленный Дуб.

Ксения даже не обернулась, когда я, хрустя ботинками по обломкам, подошел к гроту.

— Вы отдали приказ убить моих родных, — я даже не спрашивал, а утверждал.

Ксения кивнула.

— Да. И отправила Воронцова, чтобы он вытащил свою зазнобу.

— Чтобы манипулировать мной, конечно же.

— Не только. Сергей Андреевич тоже имел свой интерес, — женщина обернулась, и я увидел, что почти все ее лицо было залито кровью. Множество мелких порезов. Стекло с крыши или осколки артефакта. Страшно. Особенно страшно видеть такое уродство на некогда прекрасном лице. — Что, он вам не сказал?

— О чем не сказал?

— Я разрешила ему пощадить Ольгу Николаевну в обмен на услугу.

— Что за услуга?

— Дар Воронцова уникален, — выдохнула Ксения. — Сколько ни пытались мои люди воссоздать его, не получалось. Не удалось ни в Аудиториуме, ни в моей лаборатории. Ученая группа пришла к выводу, что этот дар можно лишь унаследовать по крови.

— Допустим, — отозвался я. — И в чем дело? Я в курсе, что он отдавал свои… жидкости на благо науки.

— Вы так и не поняли моего замысла, Михаил Николаевич, — руки Великой княгини перебирали кусочки Осколка, взгляд был отстраненным, а голос — тихим. — Я не просто хочу возвести на трон «чистую» представительницу нашего рода. Я хочу основать новую династию. Династию, которая обладала бы способностью управлять самой неукротимой силой и была бы неуязвима для покушений и случайных смертей…

Клинок едва не выпал у меня из рук.

Она что, собиралась в будущем скрестить Иру и Серегу? Как на конюшне. Племенное разведение, мать вашу. Нет, аристократия всегда обращала внимание на потенциал и происхождение, но до таких крайностей никогда не доходило. Даже для одаренных оставались актуальными вопросы приданого, титулов и прочих атрибутов статуса.

А тут — ну чистой воды заводчица-экспериментаторша, решившая вывести новую породу. Мне стало так противно, что к горлу подкатила тошнота.

— Значит, план и правда давний — о даре Воронцова и потенциале Ирины вы знали давно. Меня-то вы зачем возвысили? — спросил я. — Зачем меня взяли под крыло в Аудиториуме?

— Не могла же я пройти мимо результата работы свиты моего братца. В конце концов, вас создали как оружие, и ваша сила очень интересна. Вы тоже могли пригодиться, Михаил Николаевич. И как видите, кое для чего сгодились. Как минимум для того, чтобы привести сюда Ирину.

— Ясно.

Ксения выгнула окровавленную бровь.

— И все? Никакой реакции?

— А зачем? Все, что хотел, я услышал.

— Что ж, тогда делайте то, что должны, — пожала плечами женщина. — В тюрьму не пойду, и удовольствия лицезреть мою казнь на эшафоте черни не доставлю. Но знайте, Михаил Николаевич, я все равно выиграла. Жива я или нет, уже не имеет значения. У Алексея не останется иного выбора, кроме как объявить Ирину наследницей. И он объявит. Потому что другого способа задержаться на троне у рода нет. Если Алексей хочет сохранить империю, он пойдет на это. А я знаю этого слабака. Он пойдет.

Она повернулась спиной и снова сгребла осколки в ладони, словно не желала принимать участия в собственной казни. Даже сейчас не хотела признать поражения. Впрочем, в какой-то степени она и правда выиграла. Теперь история пойдет по написанному ею сценарию.

— Прощайте, ваше императорское высочество.

Чтобы научиться достойно владеть холодным оружием, требуются годы. У меня был очень краткий курс от профессионалов и много тренировок с такими же профанами. Но андомская сталь облегчала задачу. Рада не заживет, если не начать исцелять как можно скорее. Будет кровоточить, вывернет одаренного наизнанку.

Я обошел ее спереди и ударил. На этот раз я должен был смотреть ей в глаза. За род. За семью. Хотел, чтобы они увидели моими глазами, что были отмщены.

Ксения вздрогнула, когда клинок вошел ей в живот. Я выдернул оружие и бросил рядом.

Все.

— И что теперь?

Я обернулся на голос. Ира стояла позади меня — бледная, словно призрак. Уставшая, обескровленная. Кожа стала полупрозрачной, на руках ярко проступали вены. Отдала слишком много силы, опустошила себя почти что до самого дна.

Не знаю, как она держалась на ногах в таком состоянии, но внешне девушка выглядела невредимой. Возможно, успела как следует защититься от взрыва.

Ира подошла и взяла меня за руку. Я кивнул на лежавшую возле груды камней Ксению.

— Ты слышала, что она говорила о вас с Воронцовым?

— Ага.

— И как тебе перспективка?

— Фамилия Романова-Соколова мне нравится больше, — устало отозвалась Ира. — Нужно помочь Ане. И посмотреть, что с отцом.

Она впервые признала Радаманта своим. До этого момента старалась лишний раз не касаться темы своего истинного происхождения. Стыдилась или не знала, как к этому относиться. Но сейчас назвала отцом. Значит, приняла истину.

— Ты говорила, что Великий Осколок нужен, чтобы исцелить Аню, — возразил я. — Но он же…

— Я солгала, — улыбнулась Ира. — Точнее, сказала не все. Мне просто было нужно, чтобы ты поскорее отвел меня сюда.

Почему-то сейчас на меня накатила злость. Не бурная ярость, а, скорее, просто раздражение. Ну ежкин кот, не могла по-человечески объяснить?

— Иначе ты бы вряд ли согласился, — словно угадала мои мысли девушка. — Прости. Я знала немного больше. Знала, что здесь будет Радамант. А еще Ане действительно нужна серьезная помощь — с этим я не обманула. Пока я не исчерпала свой резерв, могла спокойно поддерживать ее состояние. Но сейчас у меня почти не осталось силы, и нужно что-то предпринять.

— Почему ты сначала не вылечила Аню?

— Потому что тогда Ксения была бы готова к атаке, — ответила Ира, и мне показалось, что она сама устыдилась этого объяснения. — Ты меня идеализируешь, Миш. Я тоже умею принимать тяжелые решения.

— Выбор разума против сердца, как в картах нагадали? — Улыбнулся я.

— Именно. И ведь гадалка-то, к слову, не солгала…

Мы нашли Аню и Радаманта чуть дальше фонтана. Аня снова впала в забытье — лежала на руках у косоликого с закрытыми глазами и не отреагировала на наше появление. Вокруг валялись стволы деревьев, вывернутые вверх корнями растения, ботинки хлюпали по луже, вытекшей из фонтана.

Сам Радамант — бледный, раненый, измученный — баюкал Грасс на коленях, как малое дитя. Я чувствовал силу, что исходила от него и тянулась к его бывшей подопечной.

Он ее поддерживал. И, судя по его состоянию, поддерживал ценой собственного исцеления. Под косоликим медленно растекалась алая лужа, и ее размер не сулил оптимизма.

— Хитрюга, — нежно улыбнулся он, когда Ира присела на корточках возле них с Грасс. — Кто надоумил?

— Сама догадалась, но кое-какие мысли кое-кто и раньше подкинул.

— Что ж, я горд.

Ира провела руками вдоль тел раненых и нахмурилась.

— Дело дрянь. Аня теряет силы, ты тоже. Мой резерв исчерпан. А если привязывать себя к мелки осколкам по очереди, или даже если пытаться их сплавлять… Слишком долго. У вас обоих мало времени.

Радамант криво улыбнулся.

— Тогда ты знаешь, кого выбрать.

— Знаю, — кивнула Ирина. — Прости.

— Без обид, Ирина Алексеевна. Она заслужила шанс прожить жизнь достойно. Только не позволяй ей идти в психометристы.

Звучало как последняя воля. Почему-то этот диалог звучал так буднично, словно две соседки зацепились языками возле булочной. А ведь говорили о жизни и смерти — в самом прямом смысле. Чтобы жила одна, должен умереть второй.

— Обещаю, — кивнула Ира. — Никакой психометрии. Если понадобится, издам указ. Если, конечно, государь решит, что мне надлежит ему наследовать.

Радамант слабо улыбнулся. Я ощущал, что нить силы, которой он делился с Аней, с каждой секундой становилась все тоньше.

— Куда он денется? — выдохнул он, а затем взял Иру за руку.

Я вздрогнул, почувствовав, как незримый поток охватил их троих — Аню, Иру, Радаманта. Сила перетекала от одного к другому, и это казалось хаотичным движением, но потоки распределялись упорядочено. Радамант передавал весь свой резерв Ирине, чтобы она распорядилась полученным потенциалом.

Когда все закончилось, и лишь тогда, Ирина позволила себе заплакать.

— Не горюй, — Радамант дотронулся до слезы на щеке дочери и с трудом заставил улыбнуться обе половины лица. — Ирина Павловна.

— Что?

— Павловна ты. Павловна.

Он опустил веки, а мгновением позже Аня распахнула глаза.

Глава 34

Роскошный «Руссо» эксклюзивной серии, созданной по спецзаказу императорского двора, мягко вез меня по утреннему Петрополю. Часы показывали начало десятого — до аудиенции почти целый час. Успеем, даже если встрянем в пробку.

А пробок в городе сейчас было в избытке. И дело не столько в спешивших на работу горожанах, сколько в последствиях ночных беспорядков. Пока мы сражались с Ксенией Константиновной в Зимнем, на улицах творилась полная дикость. Разгоряченные победой «наших» болельщики, обезумевшие от адреналина бойцы Кушнарева, поддавшиеся общему настроению маргиналы — все это превратилось в гремучую смесь. И первым делом негатив вылился на австро-венгерских наемников.

Ну не любили у нас австрияк, так уж исторически сложилось. Пуще них не жаловали только бриташек.

Словом, столкновения захлестнули весь центр города. Пожар на Апрашке полыхал до рассвета, уличные бои велись от Петроградки до Обводного канала. И лишь когда на следующий день в город вошли войска государя, все более-менее улеглось.

— Желаете, чтобы я включил радио, ваше сиятельство? — спросил водитель.

— Да, пожалуйста. Новостную волну.

О событиях следующих дней я узнавал из газет. Когда в Зимнем все было кончено, подоспел Аудиториум. Забавно, что ректор Долгоруков решил переметнуться в последний момент, и все же свою шкуру он спас. А если и не спас, то уж точно прикрыл задницу: как-никак его люди помогали зачистить Зимний.

Подоспевшие с Долгоруковым лекари немного подлатали нас с Аней. Долгоруков чуть не впал в истерику, когда увидел, во что превратился Петропольский Великий Осколок. А Ира просто грохнулась в обморок, лишившись последних сил.

Корф к тому моменту уже давно пришел в себя и успел добраться до дворца. После словесной взбучки всех нас с Ирой, Олей и Аней было решено отправить в Лебяжье. Воронцова взяли под стражу несмотря на мои возражения.

Как мы добрались до усадьбы Штоффов, я помнил смутно. Зато хорошо запомнил разговор, который состоялся у нас с Матильдой на следующее утро.

Хорошо знакомый мне особняк все еще выглядел покинутым. Немногочисленные слуги не успели подготовиться к возвращению баронессы, поэтому дом оставался законсервированным: любимый рояль Ирины был укрыт тканью, шкафы, картины, прочая мебель тоже прятались под чехлами.

Матильда ждала меня в Малой столовой. Ира, Оля и Аня отсыпались, а я по привычке проснулся раньше них.

— Кофе? — предложила баронесса, когда я поприветствовал ее кивком.

— Если не затруднит.

Матильда налила мне полную чашку горяченного черного напитка, и я с наслаждением вдохнул аромат хороших зерен. Этот запах напомнил мне о былых временах, когда мы собирались за этим столом большой компанией: сама баронесса, мы с Иркой, Сперанские… Невозмутимый Василий, внезапные визиты Корфа. Тогда нам казалось, что самым тяжким испытанием станет поступление в Аудиториум. Как же мы ошибались.

Матильда словно прочла мои мысли и выложила на стол портсигар.

— Пустовато здесь стало, — шепнула она.

— Боюсь, скоро станет еще хуже, — отозвался я. — Вряд ли Ирина теперь сможет здесь остаться.

Тем утром баронесса была особенно молчалива, и, что удивило меня еще больше, даже не пыталась меня отчитать за множество ошибок и рисков, которым мы с Ириной себя подвергли. Может, она не видела в этом смысла. Может, у нее на уме было что-то иное.

Я бросил взгляд на свежую газету.

«ВНЕБРАЧНАЯ ДОЧЬ ИМПЕРАТОРА ПРЕДОТВРАТИЛА ДВОРЦОВЫЙ ПЕРЕВОРОТ» — гласила первая полоса. Под заголовком на добрую половину листа красовался портрет Ирины, сделанный на балу в Екатерининском дворце. По иронии судьбы, фото было совместное: Ира и Великая княгиня Ксения на террасе летней резиденции. На том балу Ирка была дебютанткой. Совсем юная, совсем другая.

— Вот, значит, как все повернули? — я кивнул на газету. — Внебрачная дочь императора? А что, даже отчество менять не нужно…

Матильда печально улыбнулась и закурила.

— Как ты понимаешь, я больше ничего не решаю. Мне лишь приказано не разговаривать с журналистами. Дворец сам разберется. Кстати, в той газетенке и о тебе прилично написано.

И действительно, ниже располагалась наша с Олей совместная фотография — тоже с дебюта. Еще и подпись: «Михаил и Ольга Соколовы дорого заплатили за верность государю. Патриарх и Кивернития рода убиты, поместье в Ириновке превращено в руины. Но Соколовых это не сломило…»

Да уж, попахивало заказной статейкой. Интересно, сколько таких еще будет в ближайшее время?

На следующей странице я нашел портреты Воронцова и Грасс. Большой материал, на целый разворот. Только история, которую рассказывал журналист, имела мало общего с реальностью. Все перевернули. Официальная версия обвиняла во всем Радаманта: дескать, он взял под контроль Ксению и действовал ее руками.

Ну конечно. Радамант — идеальный козел отпущения. Только об Ирине сообщили уж очень резко. Я бы на месте дворцовых пиарщиков подавал такую скандальную новость как-нибудь помягче. Впрочем, наверняка у них был план. Я в формировании общественного мнения уж точно ничего не смыслил.

— Значит, начали представлять Ирину людям, — рассеянно кивнул я и отложил газету. — Сперва пресса, затем приемы, потом начнутся официальные мероприятия… Выходит, государь действительно согласился сделать ее наследницей? Но как объяснят исключение законных дочерей из линии наследования?

Матильда выдохнула вишневый дым и пожала исхудавшими плечами.

— Не знаю, Михаил. Не знаю. Все, что меня волнует — чтобы Ирина была здорова и по возможности счастлива. А уж как она это устроит — уже не моя забота.

Я отпил чуть остывший кофе и недоверчиво покосился на баронессу.

— С чего это такие перемены, ваше благородие? Помнится, вы мне обещали голову оторвать за…

— И все еще хочу ее оторвать, — строго перебила меня женщина. — Просто на фоне остальных событий ваш позор будет легко скрыть. Правда, ненадолго. Ирину теперь станут разглядывать под микроскопом. И обязательно накопают что-нибудь о ваших отношениях. Но теперь пусть об этом заботится дворец.

Да уж, ну и новости. Матильда что, наконец-то решила оторвать Ирку от своей юбки?

— Неужели вы собрались на покой?

— Разве я его не заслужила? — улыбнулась баронесса.

— Разумеется, заслужили. Просто… Не думал, что вы так легко ее отпустите. Вы ведь жили ради Ирины. Все это время…

— Я всегда буду рядом и поддержу ее, если Ире потребуется помощь, — помолчав, ответила Матильда. — Но сейчас ей будет не до меня, и я воспользуюсь этим, чтобы перевести дух. А как будет дальше… Не знаю, Михаил. Никто не знает. Но это, определенно, будет интересное время…

Автомобиль подъехал к Зимнему со стороны Миллионной улицы. Сейчас у парадного въезда было неспокойно: писаки караулили всех гостей дворца, а меня явно не хотели светить перед журналистами. Как и Матильде, мне запретили давать комментарии, а всякое интервью со мной должно было согласовываться с пресс-службой Зимнего.

Въехав через служебные ворота, водитель остановился во дворе Малого Эрмитажа. Здесь меня уже ждали слуги в ливреях и служитель императорской канцелярии.

Передо мной открыли дверь, и я вышел, поежившись от налетевшего с Невы ветра. Хорошо хоть, что в каморке Фроси нашлись заготовки костюмов, которые некогда готовила для меня модистка. Всего за ночь эта волшебница успела сделать для меня приличный выходной наряд, и это с учетом того, что за пару лет я хорошенько раздался в плечах.

— Михаил Николаевич, ваше сиятельство, — учтиво поклонился сотрудник канцелярии. Я заметил траурную повязку на рукаве его костюма и на ливреях слуг. — Прошу следовать за мной.

Мы прошли через небольшой внутренний двор, затем, уже оказавшись внутри, принялись петлять по многочисленным коридорам и лестницам, обычно скрытым от глаз важных гостей

Частные апартаменты располагались в западной части дворца. Секретарь остановился у порога круглой комнаты и снова мне поклонился.

— Ваше сиятельство, прошу вас подождать. Его императорское величество скоро вас примет. Если вам что-нибудь понадобится, пожалуйста, обратитесь к слугам.

— Благодарю, — улыбнулся я и прошел вглубь помещения, чтобы как следует осмотреться.

Это была знаменитая Малахитовая ротонда. Круглую комнату украшали восемь колонн из уральского камня. Основание тоже сделано из российских самоцветов — мрамора, гранита и других пород. Ротонду богато украсили позолоченными деталями, но больше всего меня поразил купол. Он был искусно выложен синим камнем, а в его центре на самой вершине было круглое отверстие. Такие я не раз видел в Контантинополе. Купол венчал орел, державший в когтях семь знамен.

В Ротонду выходило несколько дверей, и я знал, что этот зал связывал парадную и частную части дворца.

Шагая по мозаичному паркету, я замедлился, услышав разговор на повышенных тонах из-за закрытых дверей.

Спорили мужчина и женщина, причем фонтанировала эмоциями именно дама. Я не смог разобрать слов, да и подслушивать на глазах у лакеев было бы совсем нагло, так что отошел подальше.

И все же в Зимнем кипели страсти. Ну еще бы.

Я едва успел вернуться под купол Ротонды, когда двери распахнулись, и из них вышли Ирина с Матильдой. Мило, однако. А я все думал, куда они запропастились с раннего утра…

Матильда наградила меня суровым взглядом и зацокала каблуками по паркету. Шедшая за ее спиной Ирка лишь подмигнула мне.

«Потом найди меня», — бросила она ментально и поспешила за баронессой.

Секретарь пригласил меня войти и объявил о моем прибытии.

— Михаил Николаевич Соколов.

Уже отсюда я видел красоту, поражавшую воображение.

Это была Малахитовая гостиная. Самая парадная комната из личных покоев императорской семьи. Что ж, жест я оценил: мне оказали честь и подчеркнули мой статус, пригласив в частные покои, однако дали понять, что борзеть не следовало.

Как только я вошел, двери за моей спиной закрылись с тихим стуком.

Да уж, малахита не пожалели. Колонны, пилястры и камины были убраны уральским камнем. Сочетание зеленого с обильной позолотой свода, дверей и других элементов вызывало восторг. Окна и стены были задрапированы алым бархатом, и все вместе создавало ощущение торжественности.

Император стоял у окна возле массивной малахитовой же вазы. За его спиной стену украшала искусная роспись в виде трех женских фигур. Услышав мои шаги, государь повернулся ко мне и направился мне навстречу.

— Ваше императорское величество, — я поклонился по всей форме.

Но государь явно пренебрег этикетом и дотронулся до моего плеча.

— Поднимитесь, Михаил Николаевич. Полагаю, после всего, что вы для меня сделали, кланяться вам не пристало.

Я чуть не закашлялся от такой демократичности. Тем временем государь жестом пригласил меня сесть в гостевое кресло у письменного стола. Сам он устроился напротив и положил руки на суконную обивку.

Немного помешкав, я все же сел в кресло. Почему-то стало немного не по себе.

С последней нашей встречи Алексей Константинович серьезно сдал. Залысины стали больше, синяки под глазами были такой глубины, что их не скрыл бы никакой грим. А еще он исхудал — костюм, что должен был сидеть на нем как влитой, болтался так, что можно было засунуть еще половину императора.

Судя по всему, он был плох. Не выглядел здоровым, да и худоба казалась чрезмерной. А еще кожа — тонкая, потерявшая упругость. Как бумага. Неужели потеря Петропольского Осколка так по нему ударила?

Алексей Константинович взглянул на мою побитую осколками физиономию и улыбнулся.

— Должен признать, шрамы порой и правда украшают мужчину. По крайней мере в вашем случае, Михаил Николаевич.

— Весьма польщен, ваше императорское величество. Как я понял из сегодняшней статьи в «Петропольских ведомостях», мне создают образ героя.

— Вам к лицу, — отозвался государь. — К тому же вы и правда совершили подвиг. Спасли законного императора, уберегли нас от переворота. И жертвы принесли немалые. Я очень сочувствую вашей утрате, Михаил.

Голос государя сорвался. Он бросил взгляд на стоявшую на столе фотографию — на ней был изображен покойный цесаревич в парадном мундире.

— Оба наших рода многое потеряли, — сказал я. — Я рад тому, что смог выполнить вашу волю и сберег сестру.

Государь рассеянно кивнул.

— Да, конечно… — но он тут же взял себя в руки. — Итак, Михаил Николаевич, теперь наше будущее далеко от того, какое мы планировали. Обстоятельства внесли свои корректировки.

— В вашем случае — да, — согласился я. — Но разве моя миссия не закончена? Ксении Константиновны больше нет, Радаманта — тоже. Аспида и Орден Надежды развалены и уничтожены. Увы, многие аристократы пострадали или и вовсе погибли, но, уверен, свято место недолго будет пустовать…

— Разумеется, ваше сиятельство. Но я пригласил вас сюда не только затем, чтобы обсуждать возрождение города и сословия. К счастью, с этим мне помогут. Я хочу поговорить о вас, Михаил. О вашем будущем. Какие у вас планы?

Я смущенно отвел глаза в сторону.

— Нужно привести сестру в чувство — произошедшее серьезно на нее повлияло. Хотелось бы нормально похоронить семью. В Ириновке, в родовом склепе. Затем нужно провести ревизию активов и понять, смогу ли восстановить усадьбу. Это знаковое место для моего рода, и оно должно остаться за нами…

— Я имею в виду более отдаленную перспективу, — улыбнулся император.

— Сложно сказать, ваше императорское величество. Чтобы разыграть карты, сперва нужно увидеть, что на руках. Но я уж точно не намерен долго гостить у Штоффов. Матильда Карловна имеет на меня острый зуб.

— Это я уже понял, — усмехнулся государь. — А что насчет образования? Службы…

Хороший вопрос.

— Ну, в идеальном варианте я бы хотел закончить обучение в Аудиториуме. Нужно получить хотя бы базовую квалификацию. Да и служба мне, признаюсь, нравится. Уже привык, втянулся…

Император слушал меня, лениво барабаня тощими пальцами по столу.

— Что ж, Корф отзывался о вас высоко, что само по себе редкость. Вальтеру Макаровичу сложно угодить, но вам удалось заслужить его искреннюю симпатию. Да и ваши успехи в Аудиториуме весьма впечатляют — грешно бросать учебу с таким потенциалом. Учитывая рекомендации вашего руководства, я благословляю вас на учебу и дальнейшую службу. Впрочем, если однажды вы надумаете оставить Отделение, уверен, будете нарасхват в любом государственном учреждении.

— Я тронут, — искренне признался я. — Правда, наравне с заслугами у меня было и немало промахов.

Алексей Константинович пожал плечами.

— Вы человек, Михаил. Не промахивается лишь Господь, да и то некоторые личности готовы поставить это утверждение под вопрос.

— Ваше императорское величество, — начал наглеть я, — неужели вы прислали за мной лишь потому, что хотели уговорить не бросать учебу? Я польщен вниманием, но уверен, что вы бы не стали тратить время лишь на это.

Государь добродушно усмехнулся и потянулся к тяжелой кожаной папке, что лежала под рукой.

— Все верно, Михаил. Я хотел поблагодарить вас лично. Все, что возможно было сделать, вы сделали. Я допустил ряд непростительных ошибок, но за это и отвечать мне. К вам у меня нет претензий — лишь благодарность. И я намерен облечь ее в материальную форму.

Он придвинул ко мне папку, и я вопросительно приподнял брови.

— Что это?

— Это теперь ваше. Ознакомьтесь.

Я осторожно раскрыл папку и едва не подпрыгнул в кресле.

— Княжеский титул? — вытаращился я. — Князь Соколов?

— Удивлены?

— Немного.

Я перевернул документ с указом и обнаружил следующий. Мне во владение передавалась значительная часть богатств опального Юсупова — в основном земли и недвижимость. Также казна выделяла мне миллион рублей. И как вишенка на торте — одна из романовских резиденций, тот самый Александровский дворец на набережной, где прежде обитал покойный Великий князь Александр Константинович — теперь тоже была моей.

Всему имелись соответствующие доказательства. Папка была набита указами и дарственными под завязку.

Я медленно закрыл ее, не чувствуя пальцев.

— У меня нет слов, ваше императорское величество.

— Достаточно вашей верности, Михаил. Вы через многое прошли, чтобы стать тем, кем вы сейчас являетесь. Вам предстоит позаботиться о сестре, восстановить имение, укрепить род. Это ваша задача как Патриарха, и выполнять ее будет куда проще, когда за душой есть средства. Кроме того, — император вздохнул и взял со стола какую-то небольшую обитую черным бархатом коробочку, похожую на шкатулку, — есть еще один вопрос, который придется обсудить. И тема, признаюсь, неприятная.

— Что вы хотите знать?

Император вертел коробку в руках.

— Ирина Алексеевна, ваша давняя подруга, сегодня сделал весьма скандальное заявление. Она утверждает, что вы едва не поженились. И хотя брак не состоялся, она клянется, что связь была… консумирована. Это так?

Ну говорил же я ей, что нам еще аукнется та авантюра. А Ирка вместо того, чтобы сидеть тише воды, наоборот, с ноги открыла дверь в скандал.

— Да, ваше императорское величество, — кивнул я. — Ирина Алексеевна сказала правду. Вину не отрицаю. Правда, если это как-то подсластит пилюлю, в тот момент, когда все случилось, мы были искренне убеждены, что не доживем до мирного времени.

Император задумчиво уставился куда-то под стол.

— И снова женщина заставляет меня идти на уступки, пользуясь моей слабостью. К черту! — Он ударил коробкой по столу так, словно хотел объявить о «рыбе» в домино. — Пусть так и будет. Здесь ситуация иная, может и повезет.

Я удивленно глядел на государя, глаза которого блестели от азарта.

— Это тоже вам, Михаил. Но не для вас.

— Позволите? — я потянулся к коробочке. Император кивнул.

Еще не открыв ее, я уже понял, что это было. Ну дает Алексей Константинович. Удивил.

Когда я открыл тугую крышку, издал восхищенный вздох.

— Какая красота. Что это за камень?

На подушечке лежало кольцо. Изящное, словно созданное под Ирину — под ее тонкие пальцы и утонченную внешность. Узкий витой золотой ободок, словно веточка, обхватывал необычный камень дивной красоты.

При каждом движении цвет этого камня менялся от зеленого к красновато-розовому.

— Ни одно явление, связанное с драгоценными камнями, не поражает больше, чем оттенки, излучаемые ограненным александритом, когда свет проходит через камень в определенном направлении, — улыбнулся государь. — Этот камень был обнаружен в позапрошлом веке в Уральских изумрудных копях. По ценности он равен алмазу, и даже выше его. Но для нас, Романовых, он стал родовым талисманом. Этот драгоценный камень назван в честь моего предка, александритом.

Я с трудом оторвал глаза от кольца и завораживающего самоцвета.

— Благодарю, ваше…

— Сперва условие, Михаил Николаевич. Доучитесь, получите звание. Ирине бы тоже неплохо закончить образование. За это время она будет представлена народу — нам еще придется разбираться с Синодом, как узаконить ее статус. Словом, коней не гоните. Но главное — мое благословение вы уже получили, ваша светлость.

Эпилог

Из письма князя Михаила Николаевича Соколова князю Сергею Андреевичу Воронцову:

От мыслей обо всех этих несносных празднествах, балах и торжествах, что предстоят в ближайшие дни, меня начинает мутить. Но ладно я — страшно представить, каково будет Ирине. Не знаю, как она выдержит эти мучения. Даже в такие минуты ее не оставляют в покое и дергают уже целых две недели.

Все эти платья, примерки, согласования… Им нет конца. Это просто безбожно!

Сереж, ты не представляешь, как я буду рад, когда все кончится, и, наконец, можно будет вздохнуть спокойно и сказать себе: теперь можно пожить тихо и как хочешь. Но будет это когда-нибудь или нет?

Из письма Великой княжны Софии Алексеевны, дочери Его Императорского Величества:

Господь свидетель, никогда прежде я не видела такой дивной церемонии!

Знаю, в светских кругах до сих пор слышны шепотки о том, что моя дорогая сестрица Ирина Алексеевна — неудачный выбор для наследницы. И пусть мы с сестрами приняли решение государя-батюшки не сразу, позже, узнав Ирэн поближе, я убедилась, что отец сделал верный выбор.

За прошедшие четыре года я лишь укрепилась в этой вере.

Пусть это прозвучит эгоистично из моих уст, но лишь сегодня, увидев тяжесть всего одной церемонии, я окончательно осознала, что не выдержала бы нести такой крест годами напролет. И нынче я от всей души благодарю Бога за то, что избавил меня от правления.

В первые дни за Ирэн наблюдало множество любопытных глаз. Но по отношению к будущей императрице внимание было особым — Ирэн сдавала строгий экзамен на соответствие своему новому положению. И оказалась на высоте.

Она необыкновенно мило и непринужденно держалась, элегантно выглядела, прекрасно танцевала. На охоте Ирина выделялась своим умением держаться в седле. Она профессионально музицировала, отлично пела, знала несколько языков. Да и взгляд Ирэн, ее большие, темные, необыкновенно живые, излучающие внутренний свет глаза, западали в душу многим. А уж что Ирэн вытворяла с Благодатью…

Она ждала этого четыре года. Мы все ждали, затаив дыхание, болели за нее. И свадьба наследницы престола была по-настоящему волшебной.

В этот сентябрьский день в Петрополе стояла необыкновенно ясная и теплая погода, что для осенних дней большая редкость.

Важной частью была церемония одевания невесты, которая проходила в Малахитовом зале Зимнего дворца.

Платье Ирэн было богато вышито серебром и разукрашено бриллиантами. На плечи ей накинули обшитую горностаем пурпурную бархатную мантию.Наряд был настолько тяжелым, что Ирэн не сразу смогла шагать без помощи фрейлин.

Ее шею украшало колье из больших бриллиантов. Корсаж платья был покрыт бриллиантовыми украшениями. Невеста сидела за туалетным столом, на котором стоял золотой прибор Императрицы Елизаветы Петровны. Этот прибор всегда ставился на туалетный стол, за которым причесывались перед свадьбой великие княжны и принцессы, выходящие замуж.

Два длинных локона спадали с обеих сторон лица. Кроме короны, ей надели бриллиантовую диадему и вуаль из старинных кружев. Корону эту, колье, диадему и бриллианты надевали на великих княжон и принцесс в день свадьбы. Каждая из нас, сестер, должна была подать булавку, чтобы прикрепить вуаль.

Ирэн казалась такой величественной в своем наряде, и выражение торжественной серьезности на ее лице прекрасно гармонировало с красотой ее фигуры…

Из дневника Великой княжны Ирины Алексеевны Романовой:

Никогда я не смогу забыть ту сердечность, с которой все члены семьи приняли меня. Я не чувствовала себя ни чужой, ни незаконнорожденной, а чувствовала себя равной им, и мне казалось, что то же чувствовали и они ко мне.

Сперва дочери Алексея Константиновича отнеслись ко мне настороженно, но даже тогда не сказали мне ни единого резкого слова. И позже, когда Великие княжны узнали истинную причину решения государя, когда им открылась истина о том, что совершила их тетка…

Можно сказать, мы подружились. И мне даже показалось, что девушки были рады этому вынужденному отречению: их не готовили к правлению, и они желали для себя иного, более свободного, будущего.

Что до меня… Пока рядом со мной Михаил, мы выдержим все.

Когда меня закончили одевать к церемонии, император благословил меня иконой и, положив ее на стол, взял меня под локоть и помог мне встать. Затем образовалась свадебная процессия. Я следовала позади об руку с государем.

Из дневника княжны Ольги Николаевны Соколовой, фрейлины Великой княгини Ирины Алексеевны

Перед бракосочетанием нас отвели в комнату, где с надлежащими церемониями одевали невесту, и, согласно старому обычаю, я незаметно положила золотую монетку в ее туфельку.

В Малахитовой гостиной, среди «своих», государь благословил невесту иконой. Ирэн с трудом опустилась на колени, и после благословления не смогла подняться сама, настолько тяжелы были эти «брачные доспехи».

После церемонии бракосочетания пришла пора традиционного парадного обеда.

К предстоящей свадьбе государь подарил Ирине Алексеевне Аничков дворец — уютную резиденцию в самом центре столицы. На шумный Невский проспект выходит только боковой фасад дворца, а основная часть здания прячется в тенистом саду, что тянется вдоль набережной Фонтанки. Эта относительная уединенность, «спрятанность» от чужих любопытных взглядов пришлась Ире и Мише особенно по душе.

Императрица Елизавета Федоровна занялась ремонтом, реставрацией дворцового убранства, с наслаждением обустраивая будущее семейное гнездышко… Это немного отвлекало ее от тоски по умершему сыну.

Когда парадная часть свадебных торжеств закончилась, молодоженов повезли в Аничков дворец, где должна была пройти их первая ночь. Там по традиции их встретила императрица Елизавета Федоровна с хлебом и солью.

Из письма графини Анны Петровны Денисовой (в девичестве Грасс):

Венчание проходило в Домовой церкви Зимнего дворца. Редко туда пускают посторонних, но нас с Костей пригласили. И будь храм побольше, для сотрудников Тайного Отделения можно было выделять отдельную ложу.

Из «ищеек» были мы с Костей, Корф, Гаврила Бестужев и еще несколько высоких чинов из Отделения.

Как выяснилось, для того, чтобы на тебя таращились во все глаза, совершенно необязательно наряжаться в пух и прах. На меня постоянно пялились, и я так и не смогла понять, привлекала ли зевак дама в форме или они удивились тому, что бывшая революционерка Аня Грасс поступила на службу к тем, кто столько за ней гонялся.

Хотя какая разница? Главное — все закончилось хорошо. Костя растет по службе, в следующем году обещают новое звание. Я с удовольствием ковыряюсь в артефактах. После всего, что мы устроили под началом Радаманта это — моя попытка загладить вину.

А в церкви было отвратительно душно.

За все это время я надевала парадный мундир от силы раза три. В своем черном кителе я чуть не сварилась, но Ирине всяко было хуже. На нее навешали столько драгоценностей, что удивляюсь, как она вообще могла ходить. Надеюсь, сев на трон, она упразднит к черту эти садистские традиции. Ну нельзя так девчонок мучить!

После церемонии бракосочетания в Зимнем дворце и визита в Казанский собор к чудотворной иконе молодожены отправились в Аничков дворец. Во дворце новобрачных встречали родители и отводили их «во внутренние покои». Мы же остались пировать и предавались возлияниям до глубокой ночи: когда еще увидишь собственного начальника во хмеле?

Корф, к слову, едва не прослезился на венчании. Лишь присутствие Матильды заставило его сдержаться. И говорю тебе: между этими двумя точно что-то есть. Шифруются они великолепно — никто ни разу не смог застукать, но точно тебе говорю — они как минимум спят вместе. Не удивлюсь, если в скором времени тайно умотают в отпуск куда-нибудь в Констанцу.

Короче говоря, гулянка удалась. Жаль, не всем было суждено увидеть этот красивый финал. Зато теперь у людей наконец-то появилась надежду. Иринку очень полюбили в народе, и не без помощи нашего Миши. Как ни странно, брак с родным русским князем, да еще и героем, здорово поднял императорской семье рейтинг среди неодаренных.

Однако не все готовы разделить счастье молодых. В аристократических гостиных Петрополя помолвка Иры вызвала множество разговоров, и, как всегда, не обошлось без сплетен, домыслов и злословия. Но с этим мы разберемся…

Из дневника императрицы Елизаветы Федоровны:

Свадьба, как и положено, была пышной, со всеми атрибутами брачных церемоний, проводимых в Доме Романовых: золоченые кареты, артиллерийские салюты, военные конвои, море цветов, лучшие музыканты, тысячи гостей и, прежде всего — венценосные родственники со всех концов Европы за роскошным праздничным столом…

Отличало эту свадьбу одно — искреннее счастье жениха и невесты, которое они не могли скрыть, их сияющие радостью глаза и горячие поцелуи — такое на королевских бракосочетаниях случается далеко не всегда.

Сейчас я молю Бога лишь об одном — чтобы эта любовь принесла долгожданное обновление нашему Роду и здоровое потомство.

Пусть жертва, которую мы принесли, будет оправданной.

Из письма баронессы Матильды фон Штофф, доставленного Великой княгине Ирине Алексеевне в вечер после венчания:

«…Тебе придётся собрать все свои силы, чтобы пройти через грядущие события, когда все присутствующие будут с удвоенным вниманием смотреть на тебя! Господь да не оставит тебя! Ты начинаешь новую жизнь, и я горжусь тем, что ты вырвала когтями право на собственное счастье.

Я никогда не оставлю тебя и всегда буду на твоей стороне.

Доброй ночи! Самые горячие молитвы за тебя возносит твоя Мотя.

P.S. Передай Михаилу, что я все еще могу открутить ему голову, если он тебя обидит».

Из записей Великого князя Михаила Николаевича Романова-Соколова

«Я не могу дождаться момента, когда можно будет наконец-то освободиться от этого дурацкого платья, — шепотом пожаловалась мне молодая жена. — Мне кажется, что оно весит несколько пудов!»

После всех церемоний, поездок и целований икон был праздничный ужин в узком кругу. Здесь нам удалось немного перевести дух. Задушевные разговоры с государем и государыней, последние благословения и наставления…

Только глубокой ночью мы остались одни. И я к этому моменту уже просто валился с ног.

Я вошел в спальню, где по старинке горела лишь одна свеча. Ира уже ожидала меня на брачном ложе. И хотя для нас это было не в новинку, я почему-то снова почувствовал себя неопытным школьником. Но Ира улыбнулась, осыпала меня шуточками, и это помогло справиться с волнением.

Из газеты «Вечерний Петрополь» от 17 сентября:

Никто не думал о том, что испытывает невеста в подобном «пудовом» наряде — одно только платье, вытканное серебряными нитями, было таким тяжелым и негнущимся, словно рыцарские доспехи, что бедные невесты с трудом передвигались. А прочие аксессуары делали вес праздничного убора буквально неподъемным для слабых девичьих плеч и всю долгую церемонию превращали в пытку.

Невеста не могла ни самостоятельно подняться по лестнице, ни преклонить колени при благословении, ее сопровождали шаферы — сильные молодые мужчины, которые порой просто вносили обессилевшую невесту в парадные покои как разряженного недвижимого идола. Особенно досаждали «свадебные» серьги с огромными бриллиантами грушевидной формы. Они были такими тяжелыми, что нуждались в дополнительных креплениях, иначе разорвали бы мочку уха. Поэтому их закрепляли специальной золотой проволокой, обмотанной вокруг ушной раковины; проходить с таким сооружением целый день было совсем не легко — сначала краснели и отекали уши, потом из-за нарушения кровообращения начинала мучительно болеть голова, сжатая обручем диадемы и увенчанная тяжелой короной.

Но все романовские невесты безропотно терпели, даже впадая в полуобморочное состояние, и считали эту муку неизбежной на пути к счастью.

Ирина Алексеевна, хрупкая девушка, вытерпела всю церемонию стоически, и ни словом не обмолвилась, как ей было нелегко. Она готова была вынести на своих плечах не только тяжесть пудового парчового платья и парадной мантии, но и гранитную скалу, лишь бы Господь благословил ее брак…

Из письма князя Сергея Андреевича Воронцова Великому князю Михаилу Николаевичу Романову-Соколову:

Не представляешь, как я за вас счастлив. Годы терпения наконец-то вознаграждены, но что-то мне подсказывает — самая жесткая жесть впереди. Все только начинается, и хорошо бы тебе привыкнуть к новым обязанностям поскорее.

И все же если у вас получится выделить время, буду счастлив принять вас на своей вилле под Неаполем. Это потрясающее место: вулкан, скалы, лазурные воды и особый целебный воздух. Всем бы такое изгнание.

Выбирайтесь ко мне, и мы организуем вам прием по высшему разряду!

Пожалуйста, передай Оле мои искренние поздравления с поступлением в Королевскую академию. Надеюсь, опыт, который она приобретет в Норвегии, поможет ей наконец-то вывести идеальную рыбу мечты.

И… Я очень скучаю по ней. Как только государь позволит вернуться, я бы хотел с ней встретиться. Она отвечает на мои письма, но по ее тону не поймешь, простила она меня или нет. И все же я хочу побороться за ее сердце, пусть и понимаю, что шансов у меня немного.

Ире — мои наилучшие пожелания!

Из записей Великого князя Михаила Николаевича Романова-Соколова

Едва проснувшись, мы уже принимали поздравления от явившихся спозаранку многочисленных родственников из Дома Романовых. Затем отправились с визитом к государю и его семье в Зимний дворец, оттуда — Матильде и Корфу, и так далее, далее, далее… И везде поздравления, благословения, пожелания, подарки…

Лишь после обеда нам удалось остаться вдвоем.

Ира отпустила фрейлин и прочих сопровождающих, а затем повернулась ко мне.

— Мы забыли еще об одном визите, — улыбнулась она и похлопала по водительскому сидению. — Пожалуйста, отвезите нас в Ириновку.

Я удивленно приподнял брови.

— Ехать час в одну сторону. Уверена, что сегодня это уместно? Я готов подождать.

— Это не просто уместно, это необходимо, черт возьми! В Ириновку, пожалуйста.

Вот это сюрприз. Нет, правда. За последние годы я настолько привык быть в тени своей второй половины, что действительно в первую очередь мыслил интересами императорского рода. И сейчас меня растрогало желание Ирины навестить мои родные места.

Автомобиль тронулся, и супруга положила голову мне на плечо.

— Боже, как же хорошо в тишине…

Я усмехнулся. Это да. В тишине и наедине. Как же редко, черт возьми, нам теперь удавалось уединиться.

Но я знал, на что шел, с самого начала. С того самого дня, как государь вручил мне перстень с александритом. Сейчас он красовался на безымянном пальчике Ирины вместе с простым золотым обручальным кольцом. Ира не пожелала его снимать после свадьбы — считала своим талисманом.

«Еще не пожалел, что вышел за меня?» — спросила она ментально.

«Признаюсь, вчера пару раз были такие мысли».

«Вчера я жалела, что вообще родилась на свет. Это не считается».

«Нет, и вряд ли когда-нибудь пожалею. Мы отличная команда. Ты торгуешь лицом, я тебя прикрываю».

«Забавно, что ведь раньше было наоборот», — улыбнулась Ира. — «Раньше ты был на виду, а я была твоим штурманом».

Я пожал плечами.

«Если честно, мне так даже больше нравится. В конце концов, я все еще служу в Отделении, что приводит в восторг твоих пиарщиков. Жаль только, что оперативной работы больше не видать».

«Ничего, еще дорастешь, наберешься ума и выпинаешь дядю Вальтера из кресла. Ему давно пора как следует отдохнуть».

Болтая о всякой чепухе, мы не заметили, как выехали за город. Окраины Петрополя здорово изменились за эти четыре года: вырастали новые жилые кварталы, пошла мода на частные дома, и теперь коттеджные поселки для среднего класса вырастали вдоль дороги как грибы.

Лишь когда мы въехали на земли моей семьи, глаза смогли отдохнуть от мельтешения домиков — родное болото почти не было заселено.

— Скоро сворачиваем на аллею, ваши императорские высочества, — предупредил водитель.

— Остановитесь, пожалуйста, у самого поворота. Мы с супругом хотим прогуляться.

Водитель бросил на нас встревоженный взгляд в зеркало заднего вида.

— Ваше императорское высочество, ведь это не положено… Вы и так без охраны…

— Не волнуйтесь, с нами точно ничего не случится, — заверила Ирина. — Все страшное, что могло здесь произойти, было четыре года назад.

— Но я должен вас сопровождать, — настаивал водитель.

Я кивнул.

— Мы не против. Это всего лишь простая прогулка.

Сторговавшись, мы вышли из автомобиля. Водитель, следовало отдать ему должное, держался на почтительном расстоянии, чтобы не нарушать наш интим, но был готов в любой момент долбануть по незваным гостям «Косой».

Не сразу я привык к тому, что личные слуги Романовых были сплошь одаренными. Ну ладно, пусть гуляет себе, если ему так спокойнее. Моя жена уничтожала огромные волшебные камни прикосновением пальца, да и я не лыком шит. Полагаю, с парочкой гостей мы бы тоже справились.

Усадьба изменилась, но аллея оставалась прежней. Мы медленно брели под сенью деревьев с пожелтевшей листвой. Самая красивая пора осени — все желтое, оранжевое, багряное. Еще не так холодно, но уже чувствуется приближение зимы.

— Красиво ты все-таки отстроился, — Ира указала на видневшиеся в конце дороги башенки новой усадьбы. — Хочу, чтобы этот дом стал местом нашего уединения.

Восстанавливая усадьбу, я не стал повторять старый проект. Чертежи были давно утрачены, да и мне не казалось это правильным. Если уж обновляться, то по полной программе. Поэтому новая Ириновка была выстроена в стиле английских поместий девятнадцатого века.

По кирпичным стенам уже понемногу вился плющ, острые башенки и сводчатые окна навевали мысли о старинных романах. Знал, что Ире понравится — она всегда была романтичной в глубине души.

— Давай зайдем в дом позже, — попросила Ира. — Хочу прогуляться к нашему месту.

— Идет.

«Нашим местом» была поляна, на которой прежде возвышался наш родовой Дуб. После нападения на поместье спасти дерево так и не удалось. Но даже это не остановило меня от желания все здесь восстановить. Не зря же предки говорили о важности Ириновки в жизни нашего рода.

А потом случилось маленькое чудо.

Как выяснилось, желуди обладают хорошей всхожестью. Жаль лишь, что растут дубы очень медленно.

— Гляди-ка, а наш малыш еще немного подрос, — улыбнулась Ира и ускорила шаг.

Недалеко от места, где погиб старый дуб, вырос его потомок. Сперва малюсенький побег — настолько хрупкий, что я особо и не верил в его жизнеспособность. Но малыш оказался упрямым, и уже на следующий год подрос еще сильнее.

Мы огородили это место, попросили слуг присматривать и даже провели небольшой ритуал, чтобы укрепить связь с этим деревом. Потомки с потомками — символично.

— Интересно, когда он начнет плодоносить? — задумчиво спросил я, глядя на совсем небольшое деревце. Меньше метра в высоту.

— До восьми — десяти лет сеянцы растут медленно, — ответила Ира. — Позже средний прирост в высоту составляет тридцать сантиметров см в год. Рост в высоту продолжается до двухсот лет. Одиночно стоящие деревья начинают плодоносить с сорока и даже шестидесяти лет…

— Значит, если мы и увидим его желуди, то лишь под старость, — вздохнул я. — Зато, даст Бог, простоит так же долго, как и его батя. Ведь для дуба и четыреста лет — это возраст рассвета сил. Так что во всей красе его увидят лишь наши дальние потомки.

Ира обняла меня за талию и уткнулась носом мне в плечо.

— Ничего. Главное — начало положено. Ириновка возродилась, а вслед за ней и дубок вырос. Значит, все идет по плану. И пока твой Источник копит силу, мы будем пользоваться Благодатью. Но передадим все знания потомкам. Они будут заботиться об этом дереве.

Я покосился на Иру, с нежностью глядевшую на дубок.

— Что-то ты зачастила с разговорами о потомках.

Она усмехнулась.

— Это я пытаюсь морально тебя подготовить к еще одной новости…

Алекс Хай Тайный наследник (Балканский гамбит)

Том 1

Глава 1

Как же я ненавидел эти сборища.

По всей территории генеральской дачи разносился аромат шашлыка, смешанный с благоуханием майских цветов. Уже принявшие на грудь гости хохотали в беседке. Мне же приходилось улыбаться этим большим шишкам и их дочерям, украдкой поглядывая на часы.

Особенно меня раздражали эти девицы: ничего, кроме ювелирки, айфонов и поездок на Мальдивы, их не интересовало. Очередные «случайные» смотрины, будь они прокляты.

А я ведь просто заехал взять машину отца на пару дней, пока моя в ремонте. Но метнуться кабанчиком не вышло — приехал в разгар застолья.

Я уже всерьез подумывал о том, чтобы добавить этой вечеринке огоньку. В прямом смысле. Но хуже всего было то, что батя опять завел свою вечную шарманку.

— Пап, мы уже сто раз об этом говорили, — раздраженно бросил я. — Не пойду.

— Зря ты, Коля, — вздохнул отец. — Виктор Петрович давно желает видеть тебя в Штабе. Сколько раз зазывал. Пусть ты теперь и…

— Говори прямо, пап! Теперь негоден для нормальной службы. Все приглашения от твоих знакомых — это попытка оказать тебе любезность. Но мне не нужны ни жалость, ни помощь. Справлюсь сам.

Еще в госпитале, когда хирурги собирали ту мешанину костей, сухожилий и мышц в некое подобие моей правой ноги, я смирился с тем, что жить теперь придется иначе. Не получилось из меня достойного продолжателя генеральского рода. А перекладывать бумажки в Штабе я не хотел.

Этот взрыв лишил меня здоровья, но не сломил волю. Я просто выбрал другую жизнь.

— Понимаю, ты боишься, что все заслуги тебе станут приписывать только из-за твоей фамилии, — отец задумчиво глядел на огоньки катеров. — Хочешь жить сам, без отцовской протекции. И я это уважаю. Даже горжусь. Но все же есть одно предложение, которое может тебя заинтересовать… Не от Штаба. Сегодня заедет Лидушин. Помнишь его?

Я едва не выронил пустой шампур.

— С какого перепугу старые знакомые всплыли? Он же теперь в мэрии?

— Да, замгубернатора. Визит частный, о встрече не болтай.

Странно это все. Когда-то они с отцом учились на одном курсе, но пути разошлись. Батя продолжил службу, а вот Лидушин вовремя ушел и оброс нужными связями. Поговаривали, имел много друзей в Кремле. На самом верху…

Так какого ляда ему понадобилось от моего отца? Батя у меня прямой как шпала, в интриги никогда не лез.

— Вам бы познакомиться поближе, — невозмутимо продолжил папа. — Но обо всем позже.

Отец как раз бросил окурок в пепельницу, когда со стороны забора к нам вышел один из помощников отца.

— Петр Михайлович, господин Лидушин прибыл.

— Коля, встреть его и проводи в дом, — внезапно попросил меня генерал. — Я пока извинюсь перед гостями.

Опираясь на трость, я последовал за помощником. Да уж, вечер переставал быть томным. Глухие стальные ворота как раз раздвинулись, и на мощеную площадку начал медленно въезжать навороченный «Ленд Крузер». Хм, не «Порше» и не «Бентли» — уже хорошо.

Сам Лидушин вышел раньше, и парковался его водитель. Невысокий, но крепкий мужик лет под шестьдесят был одет как обычный дачник. Камуфляжные штаны, футболка, кепка… Если бы я не знал замгубера по фотографии, то ни за что бы не сказал, передо мной был столь влиятельный человек.

Не увидев отца, Лидушин чуть приподнял седеющую бровь, но, приглядевшись ко мне, улыбнулся.

— Николай? Неужели ты, парень?

— Да, Евгений Яковлевич, — я перехватил трость в левую руку и захромал ему навстречу. — Давно не виделись.

— Да уж… Здорово ты изменился, возмужал! — он крепко пожал протянутую ладонь так, словно и правда был искренне рад меня видеть. — Хорошо, что ты здесь. Сразу и приступим к делу…

Ворота начали медленно закрываться. Я скользнул взглядом по улице, и вдруг что-то дернуло меня внутри, как тогда… когда все это произошло. Словно ударило током и окатило ледяной водой одновременно.

Я еще не понял, в чем было дело, но волна скручивающего спазмом ужаса уже поднялась где-то в животе… Внутренний голос перешел на крик.

— Ложись!

Инстинкты сработали мгновенно. Отбросив трость, я потянул Лидушина на землю. Не было времени перекатываться и отползать, да это бы и не помогло. Потому что я заметил его.

На противоположной стороне дороги, на обочине — так, что из-за ворот напрямую не просматривалось, стоял автомобиль. Какая-то неприметная серая иномарка. И с капота этой машины на меня глядел тубус «Шмеля». Если еще и с термобарическимзарядом, то… Без шансов.

Доля секунды, один вздох — и мир вокруг взорвался, утягивая меня в пекло.

* * *

— Думаешь, получилось?

— Понятия не имею. Я такого еще ни разу не делала.

Сперва мне показалось, что эти голоса — последняя иллюзия цепляющегося за жизнь мозга. Кто-то мне говорил, что в агонии человек способен видеть и слышать всякую чертовщину. Умирая, организм сходит с ума.

— Когда станет понятно?

— Когда он, чтоб тебя, откроет глаза и заговорит! Не торопи меня, Вальтер!

Странно, но боли не было. Лишь отголоски собственного крика в голове и звон в ушах. Более того, я даже нормально чувствовал каждую мышцу в больной ноге. Словно в этот бесконечно долгий миг перед смертью исполнилось мое заветное желание — снова ощутить себя здоровым и юным. Только ощущение это почему-то было совсем иным, словно я оказался не в своем побитом осколками теле, а в инородной оболочке, которая, ко всему прочему, была мне не по размеру.

— Ты точно все верно рассчитала?

Наконец-то голоса стали четче. Один, плохо скрывавший нетерпение, принадлежал мужчине. Второй — низкий, с чувственной хрипотцой — женщине. И эти голоса казались мне незнакомыми.

— Провались ты в Катакомбы, Макарыч! — дама явно злилась. — Я сделала все ровно так, как написано. И применила те артефакты, что ты принес. Если не доверяешь мне, на кой черт вообще было меня в это впутывать⁈

— Пожалуйста, можно на полтона ниже? — с трудом шевеля губами, выдохнул я. — У вас очень красивый голос, но слишком уж громкий…

Повисла пауза. Такая тяжелая и напряженная, что я чувствовал это кожей.

Глаза. Открыть глаза. Я хочу видеть их. Я просто хочу видеть…

— Я же говорила, что нужно время, — сказала женщина чуть спокойнее и явно склонилась надо мной — щеку щекотнул локон волос, а в нос ударил аромат дорогих духов. — Просыпайся, малыш.

Она положила прохладную ладонь мне на глаза.

— Что бы ты ни увидел, что бы ни почувствовал, знай — это нормально, — добавила женщина. — Сейчас для тебя все должно быть странным. Открой глаза.

Я распахнул глаза и уставился на свою… Нет, это точно была не медсестра.

Женщина лет тридцати с небольшим. Красавица… Платиновая голубоглазая блондинка в алом костюме с брошью на лацкане, напоминавшей герб какого-нибудь дворянского рода. В неглубоком, но соблазнительном декольте утопала цепочка с бриллиантовым кулоном.

— Ну здравствуй, господин Бринский, — улыбнулась дама. — Откуда бы ты ни явился.

Я отшатнулся. И тут же пожалел о резких движениях: казалось, тело и правда меня не слушалось, словно меня затянули в гидрокостюм, который никак не хотел садиться.

— Кто вы? — я выставил руки перед собой, инстинктивно готовясь защищаться. Или атаковать — как дело пойдет. — Где мой отец? Где Лидушин? Где я вообще?

Это место было мне незнакомо. Не больничная палата, а какой-то старый дом. Когда-то наверняка считался богатым, но все вокруг обветшало. Сантиметровый слой пыли, паутина, выцветшая ткань обоев…

— Отвечайте, мать вашу! — рявкнул я и дернулся, но не тут-то было. Что-то держало меня, что-то холодное и скользкое, и при этом оно словно пульсировало, затягивая меня сильнее, когда я пытался пошевелиться. Как змея.

Я бросил взгляд вниз и заметил, что вокруг меня обвилась какая-то странная полупрозрачная веревка. И она была словно живая…

— Все в порядке, — предупредила красотка и уверенно шагнула ко мне. — Это просто страховка. Мы не знали, как ты отреагируешь, когда очнешься.

— Где. Мой. Отец, — отрывисто произнес я.

— Который?

— Чего⁈ В смысле, который? Генерал Бринский, дома у которого я был, когда в нас выстрелили.

Женщина в красном переглянулась с мужчиной в черном плаще.

— А, прежний отец, полагаю, — красотка вздохнула. — Понятия не имею. Полагаю, остался в прошлом мире. Но это уже не имеет значения. Все, что было до твоего пробуждения, уже не имеет значения.

Да что ж такое⁈ А начиналась-то агония вполне ничего так… Я снова попытался вырваться, женщина опять возвела руки в предупредительном жесте, странная нить затянулась вокруг меня, но…

По моим голым рукам пробежала волна… Не электрического тока, но чего-то очень на него похожего. Яркие оранжевые искорки… Веревка вспыхнула и растворилась в воздухе.

— Проклятье! Сила просыпается, — женщина отпрянула. — Не давай ей выхода. Контролируй эмоции.

Но я ее почти не слышал. Внутри меня поднималась волна праведного гнева — и она питала эти странные искры, что срывались с моей кожи. Вот они начали формироваться в шар…

Мужчина, что все это время просто наблюдал за мной, выпрямился и сделал какой-то странный жест. С его пальцев вылетели два светящихся серпа. Один рассек мой шарик из искр, а второй… Я ощутил, что к моему горлу прикоснулось что-то холодное и острое. От него веяло силой, я физически ее ощущал. Необычное оружие.

— Молодой человек, я очень рассчитываю на ваше благоразумие, — устало проговорил мужчина. — Вы не представляете, на что нам пришлось пойти, чтобы вы очнулись здесь и сейчас. Поэтому прошу вас как благородный благородного — умерьте пыл и не делайте глупостей.

— ДА КТО ВЫ, БЛИН, ТАКИЕ⁈

— Тсссс! — блондинка приложила наманикюренный пальчик к губам. — Тихо, юноша. Мы все объясним. Обещаю. И мы не причиним тебе вреда. Мы бы не стали идти на такой риск и спасать тебя, желай мы твоей смерти.

Логично.

— Ладно, — я поднял ладони вверх. — Давайте разберемся.

Странное ощущение у моей шеи исчезло, а женщина провела рукой в воздухе, и нас накрыло что-то вроде купола или некой полупрозрачной пелены. За его пределами стены и старая мебель словно потеряли краски.

— Лично вас мы не знаем, — вмешался мужчина. — Но мы знаем того, чье тело теперь занимает ваш дух.

Я замотал головой.

— Не понимаю.

Незнакомец вздохнул. Он выглядел невероятно устало и даже мрачно, особенно на контрасте с роскошной дамочкой. Темноволосый с сединой на висках, грубыми чертами лица и темными, почти черными, бездонными глазами. Скрипнув кожаным плащом, протянул мне какой-то маленький предмет. Зеркальце. Карманное, женское.

— Взгляните — и поймете, что мы говорим правду, — сказал незнакомец.

Продолжая недоверчиво коситься на эту странную парочку, я быстро нажал на кнопку, и зеркальце распахнулось.

— Твою мать…

— Рекомендую впредь воздержаться от подобных выражений, особенно на публике, — сказала блондинка. — Князю так изъясняться не пристало.

Но я пропустил ее слова мимо ушей, пялясь на физиономию, что глядела на меня из зеркальца. Нет, вроде похож… Но как троюродный брат или другой дальний родственник, с которым у нас были общие предки.

Я осторожно дотронулся до своей щеки. Этот парень в зеркале был моложе меня лет на пять, лет двадцать с хвостиком на вид. Никаких следов подростковых угрей, что мучили меня в четырнадцать. Не было шрама, что я получил на первом курсе. Черты лица — да, фамильные, Бринских. Высокий лоб, прямой нос, хорошо очерченные скулы. Нас всегда считали симпатичными. Волосы темно-русые, но стрижка другая. И глаза… Чуть темнее моих.

Я уронил зеркало на колени и поднял взгляд на мужчину в плаще.

— Что все это значит?

Парочка обменялась многозначительными взглядами.

— Объяснить будет непросто. Если кратко, мы призвали ваш дух из другого мира в это тело… Особая форма родовой магии.

— Так, зовите анестезиолога. Этот наркоз слишком забористый.

— Лучше послушай внимательно, — сверкнула льдинками глаз красотка и наклонилась ко мне. — То, что мы сделали, не приветствуется законом. Но мы были вынуждены, поскольку прежний обладатель этого тела — единственный человек, способный решить одну важную и крайне деликатную проблему. И говоря о проблеме, я имею в виду вопрос международного масштаба. Черт, будет куда проще с тобой разговаривать, когда ваша память сольется.

Я торопливо замотал головой.

— Так. По порядку. Какие еще другие миры? И кто вы вообще такие?

— Наши имена тебе пока что ни о чем не скажут, — ответила женщина. — Я — Матильда, а это — Вальтер. Сейчас тебе кажется, что это страшный сон, но это не бред. Это твоя новая реальность. Заключается она в том, что в этом мире тоже есть род Бринских. И ты переместился сюда потому, что твой Род пожелал отправить сюда именно твой дух.

Так, получается, после смерти существует другая жизнь? Я хотел было послать эту странную парочку куда подальше, но что-то меня остановило. Было нечто в глазах этой Матильды, что заставило меня ей поверить. То, как серьезно она относилась к происходящему. И то, что она, кажется, и правда чего-то боялась.

Я проглотил подступивший к горлу ком. Либо у моего мозга и правда такая больная фантазия, либо… Да какая разница? Если это последнее в жизни видение, пусть оно будет ярким.

— Расценивайте это как второй шанс, — сказал Вальтер. — Шанс, что почти никому и никогда не выпадает. И, должен отметить, со стартовыми позициями вам повезло.

Блондинка нахмурилась.

— Не обнадеживай его раньше времени. За все милости придется платить, и он должен это знать.

Почему-то мне вдруг стало легко на душе. Может состояние аффекта, может еще что. Но эта ситуация начинала меня забавлять.

— Так выкладывайте все карты на стол, господа, — широко улыбнулся. — Допустим, вы подарили мне новую жизнь. Чем возьмете плату? И с чего решили, что я буду вам помогать?

Дама в красном лишь сокрушенно покачала головой, словно осуждала мое легкомыслие. А ты подорвись на гранате и воскресни хрен знает где, я на твою реакцию погляжу.

— Как вас зовут? — спросил человек, которого звали Вальтером.

— Николай Петрович Бринский.

— Хорошо. Что вы о себе помните?

— Да все. Всю биографию. Только…

Только вот к моим собственным воспоминаниям начали примешиваться другие. Не мои. Словно две разные старые кинопленки порезали на куски и склеили в случайном порядке.

— Не только ваши, верно? — улыбнулся Вальтер.

— Да. Есть что-то еще. Чужие…

— Значит, все прошло гладко. Вашему сознанию нужно время, чтобы перестроиться. Это займет пару недель.

— Так чего вы от меня хотите? — настаивал я. — Давайте, жгите напалмом, что уж теперь.

Вальтер снова обменялся взглядами с Матильдой и шагнул ближе ко мне.

— Хорошо. Начну сначала. В начале двадцатого века в одной православной славянской стране царствовал государь. Правил он скверно, с каждым годом все сильнее теряя поддержку своего народа и аристократии. Еще меньше любили его супругу. Но государь женился на ней по большой любви, не послушавшись ни отца, ни матери. Советы супруги были для государя важнее, чем мнение министров и опытных вельмож. И вот однажды бунтовщики потеряли терпение, взяли да и зверски убили монаршью чету…

Я нервно усмехнулся.

— Вы что, собираетесь преподать мне урок истории Российской империи?

Мужчина слегка улыбнулся и наклонился ко мне, сверкнув странным кулоном в виде хрустальной сферы.

— А если я скажу, что это случилось не в 1918 году, как в одном из известных нам миров, а в 1903-м? И не в России, а на Балканах. И что вы, Николай Петрович, на самом деле никакой не князь Бринский…

— Ну с тем, что не князь, согласен, — криво усмехнулся я.

— … а Николай Петрович Обренович, наследный представитель свергнутой династии, правившей Королевством Сербия? И единственный наследник из рода…

Он не успел договорить. Матильда резко вскинула руку.

— Тихо! Я что-то чувствую.

Она вмиг убрала странный купол. За дверью послышался топот. Кто-то не просто шел — он бежал к нам со всех ног. В следующий миг дверь грохотом распахнулась. На пороге стоял парень в странной военной форме. Такую я раньше не видел. И в руках он держал настоящий меч — только светился он ярким фиолетовым светом, да и сам тоже был полупрозрачным, словно соткан из чистой силы.

— Вторая волна! — крикнул воин. — Их больше, гораздо больше. Машина на заднем дворе. Уходите, мы вас прикроем!

Я услышал странный звук. Не то хрипение, не то булькающее ворчание, откуда-то издалека, словно на море поднимался шторм. И отдаленный грохот, словно что-то тяжелое волочили по земле. С каким-то шипением… Отвратительный звук, нечеловеческий.

Но еще хуже было то, что моя чуйка на трандец опять сработала. Внутри снова поднялась волна чего-то ледяного, сковывающего…

— Что за вторая волна? — шепнул я.

Вальтер и дама переглянулись.

— Это по твою душу, — бросила женщина.

— В смысле?

— Твари. Они уже добрались до тебя, но мы успели вовремя тебя найти и принесли сюда. Потому и потребовался ритуал — дух покинул тело, но ты был нам нужен. Но…

— Они никогда не бросают надкушенный кусок, — хмуро сказал Вальтер и задрал рукава своего плаща. По его рукам пробежали изумрудные искры, а через мгновение все его тело окутала полупрозрачная зеленоватая вуаль. — Они питаются нашей силой, нашей кровью.

В следующий миг дом тряхнуло так, что мы все повалились на пол. Рухнули ветхие полки стеллажей, разбился старый пыльный графин, треснули оконные рамы.

— Что это было? — осторожно подняв голову, прохрипел я.

Матильда приподнялась и уставилась в окно, выбитые стекла которого немного посекли ей лицо.

— Наш эвакуационный фургон, полагаю.

Глава 2

Матильда изрекла поток такой забористой непечатной лексики, что в более спокойной обстановке даже у меня бы свернулись уши.

— Нет времени, поднимайся!

Вальтер метнулся ко мне и одним рывком поставил на ноги. Мир вокруг закачался, но я удержал равновесие. Не знаю, что было с этим телом раньше, но ощущения были такие, словно меня до этого ввели в тяжелый наркоз. Руки-ноги слушались с трудом, голова кружилась, по телу разливалась слабость. Как не вовремя.

— Кто — «они»? — хрипло спросил я. — Что это за твари такие?

Сколько я ни пытался вытащить хоть какие-то воспоминания о чудовищах из того калейдоскопа, что сейчас бушевал в моем мозгу, вспомнить ничего не вышло. Видимо, воспоминания проявлялись в хаотичном порядке.

— Шляхта, — бросил Вальтер, словно одно слово должно было все мне объяснить. — Матильда, забери артефакты.

Чего? Какая еще шляхта?

Из уроков истории я помнил, что шляхтичами вроде как назывались польские дворяне. Зачем им меня убивать? И откуда им вообще взяться в двадцать первом веке?

Но в двадцать первом ли? Хотя стоп. Они только что говорили про машину, про эвакуацию. Значит, времена должны быть более-менее близкими к моим. Значит, мир параллельный?

Пока женщина в красном торопливо запихивала в сумку какую-то книгу, несколько небольших кожаных мешочков с непонятным содержимым и искаляканные какими-то символами и записями бумажки, Вальтер выглянул в окно. С улицы до нас доносились звуки боя.

— Да, шляхта. Позже расскажу, — бросил колдун в плаще и уставился на меня. — Сейчас от тебя требуется только выжить. Не лезь на рожон и держись за моей спиной, если нападут. Понял?

Может еще изобразить из себя агнца на закланье?

— Ну, допустим, — проворчал я.

— Сейчас не время геройствовать. Даже если тебе очень захочется с ними сразиться, лучше этого не делать. Ты еще не контролируешь свои способности и своим ударом только перетянешь их внимание на себя. Напомню, что предыдущего владельца этого тела шляхта прикончила, а уж он с рождения учился пользоваться своим даром.

— Да понял я, понял, — проворчал я. Вальтер говорил дело. Впрочем, у меня все-таки чесались руки понять, что же за сила такая бурлила и кипятила мне кровь.

Но этот мужик в черном был прав: не зная инструмента, лучше пользоваться им аккуратнее. Или вообще сперва отыскать инструкцию. Целее будешь.

Вальтер выставил что-то вроде полупрозрачного силового барьера, отделяя нас от полуразрушенной стены, за которой сражались люди и чудовища. Я слышал только крики, лязг зубов, скрежетание когтей и какой-то нечеловеческий вой. От этой жуткой какофонии волосы на затылке становились дыбом.

Но странно — ни единого выстрела. Я ожидал услышать короткие очереди, единичные залпы. Нет, ничего. Битва велась иным оружием. Оружием, природы которого я вообще не понимал.

— Сюда! — безымянный воин с сияющим мечом схватил меня за плечо и потащил прочь из комнаты. Впереди нас уже торопливо шла Матильда — окутанная сиянием заклинания, с двумя подрагивавшими на пальцах яркими огненными шарами. Замыкал Вальтер, и мне почему-то было приятно, что позади шел именно он. Не знаю, откуда, но я нутром чуял, что к нему можно было повернуться спиной.

Место казалось странным. Вроде бы старинный и богатый дом, но одноэтажный. У нас так не строили. Мебель дорогая, на заказ, но очень ветхая, да и слой пыли на ней говорил о том, что здесь давно не жили. Мы торопливо прошли в следующую комнату, и я скользнул взглядом по валявшейся в углу книге.

Странный язык. Латиница, но некоторые буквы странные. «L» перечеркнутая…

— Где мы вообще? — озадаченно спросил я.

— Между Люблином и Краковом, — отозвалась Матильда.

— Польша?

— Царство Польское. Едва успели вас перехватить, пока вы не пересекли границу.

Мы? Со мной кто-то еще был?

Но, судя по всему, время для вопросов закончилось.

Деревянная стена перед нами просто рухнула в один момент, и на нас вывалилось отвратительное месиво из рук, ног, когтей и жиденьких волос. Оно ворчало, клокотало, шипело… Только сейчас я заметил, что когда-то эти твари были людьми.

Почуяв меня, чудовища начали жадно втягивать воздух длинными острыми носами, оскалили полные зубов пасти и потянули ко мне неестественно тонкие руки… На одном из когтистых пальцев я заметил перстень с печаткой.

«Дворянская», — пронеслась у меня в голове словно чужая мысль. Не мысль — воспоминание. Чужая память подсказала, что эти люди когда-то были аристократами.

— В сторону!

Это крикнул Вальтер. Не успел я отскочить, как силовой меч воина в форме уже отсек руку вместе с перстнем, а изумрудный всполох испепелил оставшуюся тушу. Бледно-серое тело твари вспыхнуло колдовским огнем, растопырив тонкие, как на средневековых картинках, ручки и ножки. Матильда тут же возвела плотный полупрозрачный барьер, чтобы сдержать остальных.

— Одно хорошо: чем дальше, тем тупее они становятся, — сказала женщина и отправила целую связку смертоносных острых светящихся серпиков поверх барьера. — Прут напролом.

— Но их слишком много, — отозвался воин, орудовавший мечом на краю барьера и рубя хаотично перемешанные головы и конечности. — Силы закончатся быстрее, чем шляхта. А одна капля нашей крови для них… Матильда Карловна, уводите князя. Хотя бы подальше отсюда, а оттуда уже можно будет вызвать помощь. Вы же сами говорили, его жизнь в приоритете.

Дама в алом скрипнула зубами. Нет, она точно не хотела оставлять своих людей на растерзание этой нечисти.

— Осторожно! — я успел предупредить Матильду ровно в тот момент, когда барьер треснул под натиском шляхты. Щелкая зубами, хлюпая носами и скребя когтями, они ввалились в залу, и здесь начался настоящий ад и хаос.

Где-то позади что-то крикнул Вальтер, но вопли тварей заглушили его голос. Одна из них — некогда она была хорошенькой женщиной — потянула ко мне тонкие пальцы с черными коготками и растянула темные губы в подобии улыбки.

— Иди ко мне, дорогой…

Я шарахнулся от нее и натолкнулся спиной на другую тварь. Она тут же развернулась ко мне, зашипела… И я не нашел ничего умнее, как зарядить ей по харе старым добрым кулаком. Инстинкт, привычка. Правда, кулак сам собой зажегся оранжевым сиянием, и удар по челюсти твари пришелся настолько сильным, что шляхтич перевернулся в воздухе вверх тормашками и шлепнулся на старый пол.

В этот момент кто-то сильно рванул меня за руку. Мир скользнул перед глазами, а секундой позже я столкнулся лицом к лицу с Вальтером.

— Болван! Я же просил не делать этого!

И только сейчас я понял, почему. Все — все до единого твари теперь глядели только на меня. Пялились своими маленькими светящимися глазками и медленно напирали. И со всех сторон они лезли и лезли, через окна, выламывали деревянные доски… Этот ветхий дом превратился в ловушку.

— Барьер бесполезен, — заключила Матильда. — Прикрой мальчишку.

— Мотя, не надо!

Но женщина даже не обернулась накрик Вальтера.

Мне показалось, что ее ноги оторвались от пола, и она зависла в воздухе в каких-то тридцати сантиметрах от земли. Ее тело неестественно изогнулось, словно его скрутил ужасный спазм, а мгновением позже она расставила руки в стороны, растопырила пальцы и с криком закрутилась вокруг своей оси.

От этого звука у меня самого чуть не разорвало внутренние органы. Шляхта на миг остановилась, затем двинулась теперь уже на Матильду, но стоило им подойти ближе, чем на шаг, как этот странный вихрь крошил тварей на куски.

— Ложись! — Вальтер потянул меня вниз и прижал головой к полу.

Матильда завертелась сильнее, из ее рук выросли длинные, похожие на лезвия, силовые шипы, и она пронеслась по комнате, уничтожая оставшихся тварей. Она была похожа на алый смерч, и а остатки стен вмиг окрасились темно-красным.

Большинство положила… А затем рухнула на пол без сознания.

— Проклятье!

Вальтер отпустил меня и бросился к женщине, на ходу выставив над ней уже знакомый мне барьер в виде купола. Сам же мужик, взметнув полы плаща, резко крутанулся вокруг своей оси, считая оставшихся врагов.

Я поискал взглядом парня с мечом — но ни меча, ни самого парня не увидел. И лишь спустя несколько мгновений я заметил обутую в высокий ботинок ногу, торчавшую из-под горы порубленных на куски тварей. Кажется, он шевелился.

— Меч, — прохрипел воин. — Дай мне меч…

Я озадаченно искал взглядом оружие. Но ничего светящегося и фиолетового среди обломков не было.

— Рукоять, — сдавленно подсказал воин. — Черная рукоять…

Я увидел ее. На ум почему-то пришло воспоминание о джедайских мечах. Вероятно, эти действовали по похожему принципу: есть только рукоять, а вот сам клинок — силовой.

Нужно было действовать. Выпрямившись, я увернулся от выпущенного Вальтером заклинания и подполз к находке. Затем обошел один из барьеров и потихоньку, пригибаясь от свистевших над головой заклинаний, добрался до горы мертвых тварей.

Крики на улице почти стихли — кажется, схватка подходила к концу. Скользкая кожа упырей — или как их можно было назвать — расползалась под моими пальцами, когда я разгребал завалы шляхтичей и выискивал воина.

— Просто потащи меня

Зажав меч в зубах, я нащупал его вторую ногу, схватил за обе, потянул на себя…

— Отойди оттуда!

Но было поздно.

Что ж они не предупредили, что эти сволочи могут кусаться, даже если их порубить на три части⁈

Одна из почти лысых голов внезапно распахнула светящиеся глазки, оскалилась не то в улыбке, не то в предвкушении крови и от души впилась острыми зубами мне в руку.

— Мммммааааа!

Я отпустил воина и долбанул башку наотмашь со всей силы. Кулак снова заискрился оранжевым, и на этот раз с моих пальцев даже сорвались всполохи настоящего пламени. Башка оторвалась от остального тела, вспыхнула пламенем и с визгом отлетела в стену, где обратилась в прах.

А в следующий миг что-то ярко-зеленое ударило прямо в гору этих тварей и взорвалось.

Меня отбросило назад. Зубы клацнули о зажатый меч так, что челюсть хрустнула. Перекувырнувшись в воздухе, я с удивлением обнаружил, что упал, но как-то странно отпружинил от пола. Словно приземлился не на гору обломков и мусора, а на батут или что-то мягкое. И лишь потом заметил, что мое тело охватило полупрозрачное янтарное сияние.

Кажется, активировалось заклинание, которого я не знал. Видимо, тело помнило, что следовало делать в таких случаях.

— Цел? — спросил Вальтер.

— Да, но… — Я уставился на то место, где только что были воин и твари. Ничего. Обугленное пепелище. — Вы что сделали, мать вашу?

— Что должно, — сухо отозвался человек в плаще и поднял с пола рукоять меча. — Он был не жилец. И лучше приканчивать их до того, как они обратятся.

У меня по спине пробежал холодок, я потер укушенное запястье, и это явно не укрылось от Вальтера.

— Цапнули?

Я ничего не ответил. Просто молча на него глядел, пытаясь предугадать, что будет дальше.

— Покажи руки, — велел он.

— Там ничего серьезного, — ответил я. — Он даже впиться как следует не успел. Сухожилия и вены в порядке.

— Покажи.

У моей шеи снова очутилось силовое лезвие не то косы, не то серпа. Я смотрел на Вальтера и понимал, что одно мое неловкое движение — и оно полоснет меня по горлу. Это ж насколько они боялись этих тварей, если сейчас человек, который только что меня спасал, теперь был готов хладнокровно меня убить?

Ладно, без резких движений. Может, еще обойдется. Я молча протянул поврежденную руку. Рана от укуса даже почти не кровоточила, только горела.

— Это скверно, — Вальтер помрачнел еще сильнее, хотя, казалось, с его рожей дальше было некуда. — Очень, очень скверно. Проклятье, ты даже не понимаешь, насколько…

Глава 3

Эти твари что, зомби? Или вампиры? Я не был фанатом фильмов ужасов, но все же кое-что смотрел. Обращение всегда происходило по одному сценарию: тебя кусают, и ты становишься таким же чудовищем.

А потом тебя убивают. Свои же.

Я пялился на свою руку. Нет, быть не может. Укус вполне себе обычный. В детстве меня собаки и похлеще кусали, а любимый котяра папиной домработницы и вовсе на ремни мог ногу порвать. Здесь же была просто аккуратная дуга зубных отметин с особенно яркими точками от клыков… Почти не кровоточила.

— Ну и что делать будем? — с вызовом спросил я.

Вальтер явно был в замешательстве. Что ж, это своего рода достижение — вывести такого мужика из равновесия. Силовой серпик все так же пульсировал у моего горла и светился изумрудным светом. Я было подумал, что Вальтер собирался с мыслями, чтобы попытаться меня прикончить и уже даже начал концентрировать силу в руках, чтобы отбиться… но на полу застонала Матильда.

Купол, что защищал ее, исчез — видимо, женщина сама его сняла. Блондинка приподнялась на четвереньках, затем выпрямилась.

— Черт… Все?

— Кажется, да, — пожал плечами я.

Ухватившись одной рукой за явно разболевшуюся голову, а второй за остаток стены, Матильда уставилась на нас. От эффектного брючного костюма дамы остались лишь грязные лохмотья.

— Ты что задумал, Макарыч? — хрипло произнесла она. — Какого дьявола? И думать не смей.

Вальтер даже не обернулся, продолжая сверлить меня тяжелым взглядом.

— Его укусили, — тихо, словно сам боялся своих слов, ответил он. — Сама знаешь, что нужно делать в таких случаях.

— И похерить все, что мы сделали? Просто перечеркнуть все труды? Ты в своем уме?

— Он обратится! — крикнул Вальтер. — Они всегда обращаются. Нельзя допустить, чтобы зараженный попал в город. Ни в один из городов.

Что ж, в этом мире у меня появились резвые здоровые ноги, но обстоятельства явно не складывались в мою пользу. Не успел очнуться — и получи новые проблемы, Коля.

Ну уж нет, я со своими конечностями и всем к ним прилагающимся так просто не расстанусь! Если это и правда второй шанс на полноценную жизнь, я буду бороться. Пусть даже если придется отбиваться от этих двоих. Не факт, что получится, но точно попробую.

— Может, сперва объясните мне, что это за инфекция такая, а уже потом будете думать, как меня прикончить? — осклабился я.

— Не инфекция, — отозвалась Матильда и выглянула на улицу. Кому-то кивнула, знаком показала, что все было в порядке. Спорное утверждение.

— Мы называем их шляхтой, потому что они действительно были польскими шляхтичами, — не снимая меня «с прицела», пояснил Вальтер. — Шляхтичами, которые очень хотели обрести магическую силу и были готовы ради этого на все. В нашем мире ты обладаешь даром лишь в двух случаях: если твой род владеет Осколком или же если принадлежишь к очень маленькому проценту семей, обладающей древнейшей родовой силой. Таких очень мало. Вся аристократия с конца восемнадцатого века владеет именно силой Осколков.

— Что за Осколки?

— Долго объяснять, потом сам вспомнишь — этому даже в земских школах учат. У рода Бринских тоже есть свой небольшой Осколок, вам по статусу положено. Оттуда и твоя сила.

— Но не только, — добавила Матильда.

Вальтер кивнул.

— Не только. Родовой силой ты тоже обладаешь, пусть и в меньшей степени — благодари свои сербские корни. Осколок — самое ценное из всего, чем может обладать аристократ, ибо он дает могущество. Дворцы, земли, титулы — все это можно приобрести и за деньги, и через брак. Но Осколок определяет саму сущность аристократа. Дар — вот что делает элиту элитой. И получить Осколок можно только по праву рождения или за выдающиеся заслуги перед Отечеством. И только лично из рук государя. Таким образом, не всякий дворянин — одаренный, но всякий одаренный — дворянин.

Я слушал Вальтера очень внимательно и потихоньку сопоставлял его слова с тем, что увидел. По всему выходило, что и он, и Матильда, и даже тот безымянный бедолага с мечом, которого аннигилировал этот мрачный мужик, были носителями дара. А значит — аристократами. Той самой элитой из элит.

А еще, судя по разноцветному свечению их заклинаний, эти люди явно отличались либо по силе своего дара, либо по… не знаю, характеру применения, что ли. Вряд ли они выбирали любимый цвет — в бою было как-то не до этого.

— Но Осколки не бесконечны, — продолжил Вальтер. — Их жаловали далеко не всем дворянам еще в девятнадцатом веке, а сейчас и подавно. Так что заслужить такую награду дорогого стоит.

Кажется, я начал понимать, к чему вел Вальтер.

— И, конечно, нашлись те, кто захотел схитрить и получить силу альтернативным способом, — предположил я.

— Именно. Шляхтичи, которым не досталось Осколков, но которые очень хотели обрести могущество, вступили в сговор с исследователями из Австро-Венгрии и Пруссии. Пару лет назад они смогли заполучить несколько Осколков и начали проводить различные эксперименты с их силой. Многие страны давно облизывались на наше сакральное оружие и хотели понять его природу. Итог ты только что видел. И прочувствовал на себе.

А ведь я тогда не придал значения его словам, когда он говорил, что тварям нужна сила. Видимо, она была для них своего рода маком. Они тянулись к нему, как насекомые к свету фонаря.

— Теперь юго-запад Царства Польского превратился в ад, — продолжила Матильда. — Мы уничтожаем их, но они как проклятая гидра. Убьешь одного — завтра будет три. Эта зараза проникла не только на нашу территорию, но и на часть Австро-Венгрии, и потихоньку идет на юг. Они обращают всех — и одаренных силой, и обычных людей. Бедолаги-простолюдины становятся их пехотой, пушечным мясом. А вот бывшие шляхтичи… Что ж, в какой-то степени свое желание они исполнили. Получили силу. Только стали от нее зависимы. Поэтому теперь им необходимо питаться.

— Нами, — кивнул я.

— Жизнью. Жизненной силой. Но мы для них — истинное лакомство.

Что ж, и правда почти зомби. Видимо, пехота была совсем тупой, а вот шляхтичи могли нести остатки разума. А с учетом того, что они еще и обладали силой, враг из них и правда получался опасным.

— Постойте, Матильда. Но вы ведь говорили, что твари уже убили меня? Дух покинул тело, все дела… Значит, я уже тогда должен был обратиться?

Женщина покачала лохматой головой, и ее платиновые волосы рассыпались по плечам.

— Не совсем так. Тебя… Скажем так, тебя успели прикончить те, кто тебя сопровождал. Вы пытались пересечь границу и добраться до вольного Кракова. Но не успели и нарвались на шляхту. Когда на вас напали и окружили, твоим сопровождающим стало понятно, что силы не равны. Каждый одаренный знает, что ни в коем случае нельзя сдаваться шляхте. Этот закон един для всех, ибо все понимают последствия. Так что…

Вот как. Последняя пуля, значит, для себя. Миленько. Либо меня прикончили, либо мой предшественник сделал это сам.

— Кто меня сопровождал?

— Тебя похитили, — коротко ответила Матильда. — Мы не единственные, кому ты понадобился. Но единственные, кто действительно хочет тебе добра.

Я снова взглянул на свою руку, а затем перевел взгляд на заклинание у шеи.

— Ну да, я вижу.

— Это безопасность, — прорычал Вальтер. — Через несколько часов ты сам будешь умолять тебя убить. Если еще сохранишь сознание.

— Это возможно остановить? — спросил я. — Хоть как-нибудь? Выжечь или, не знаю, руку отрубить?

— У нас ни разу не получалось обернуть заражение вспять, — тихо сказала Матильда. — Эта дрянь быстро захватывает тело даже одаренного аристократа. Быть может, у тебя будет чуть больше времени, поскольку родовая сила наверняка вступит в конфликт с этой искусственной заразой, но… Полагаю, исход неминуем. Разве что…

— Даже не думай об этом! — предупредил Вальтер. — Ни за что! Это риск!

— А что нам терять? Либо так, либо все будет напрасно.

— И обе наши башки слетят и весело покатятся по ступенькам Зимнего! За то, что мы приведем эту дрянь в Петрополь!

— Но это может помочь. Вальтер. Ведь и правда можно попробовать… Пусть это риск, но мы сможем защитить невиновных. И получим шанс…

Я совем не понимал, о чем они спорили. Но болел за Матильду — судя по всему, ей куда меньше хотелось меня убивать.

— Ало, я здесь вообще-то! — я замахал обеими руками, привлекая их внимание. — Мне так-то тоже совершенно не улыбается так быстро снова отойти в мир иной. Судя по всему, у нас с вами есть один общий интерес — мы все хотим, чтобы я выжил и не превратился в лысую зубастую тварь, которая еще будет фигачить в вас фаерболами. Так что если что-то можно сделать, давайте пробовать.

Вальтер вздохнул.

— Легко сказать.

— Сколько у меня времени?

— У тебя пятый ранг силы, — прикинула Матильда. — «Восьмерка» в среднем сопротивляется часов десять-двенадцать до полного обращения. Ты сильнее. Возможно, сутки. Или чуть больше, если родовая сила попытается бороться.

— Значит, примерно сутки, — кивнул я. — Что ж, немало.

Вальтер покачал головой.

— Суток не хватит, чтобы доставить его в Зимний.

— Хватит, если поторопимся, вызовем подмогу и предупредим кого следует.

— Тогда мы его рассекретим, — сопротивлялся Вальтер.

— А, ну тогда, конечно, лучше оставим секретный труп!

Мне начинало казаться, что эти двое были не просто коллегами. Наверняка друзьями, если не больше. Кто они вообще такие? Блондинка казалась в этой обстановке совсем уж неуместной: холеная красавица, которая явно привыкла тратить на жизнь целые состояния. Все в ней от кончиков волос до кончиков ногтей кричало о достатке. И что такая светская дама забыла на границе империи среди упырей и заброшек? Впрочем, ее боевые навыки не вызывали у меня сомнений, так что недооценивать Матильду я бы не стал.

Вальтер же был похож на бывшего служивого. Военная выправка, отточенные движения — ничего лишнего. Бесконечная усталость в глазах, какая бывает у человека, который давно тяготился своей службой, но не мог ее оставить.

И я. Не Бринский, а Обренович. Забавно, а ведь папа рассказывал мне о том, что наша дальняя родня жила в Югославии. Значит, и правда сербские корни…

— Хватит спорить, — проигнорировав пульсацию лезвия у шеи, я двинулся вперед. Риск, но терять сейчас было особо нечего. Силовой серпик коснулся моей шеи, и я ощутил, как по ней потекла струйка горячей крови. — Давайте действовать. Что я могу сделать? Чем я могу помочь?

Вальтер и Матильда переглянулись. Мне показалось, что дама в грязном алом костюме даже улыбнулась. И только сейчас я заметил, что ее губы были все так же идеально накрашены, как в первый миг, когда я ее увидел. Как странно.

— Вот видишь, Вальтер, — в голосе женщины звучали победные нотки, да и сама она заметно расслабилась. — Я же говорила, что все получится…

— Вы сейчас о чем?

— О том, что в отличие от твоего предшественника, у тебя внутри не хлебный мякиш, а нечто, похожее на стержень.

На меня внезапно навалилась слабость. Голос Матильды — приятный и хриплый — почему-то начал от меня ускользать. Неужели зараза так быстро распространялась? Вальтер продолжал пристально глядеть на меня, словно изучал под лупой и хотел увидеть, как я себя поведу.

Пошатнувшись, я хотел опереться о стену, но руки поймали только воздух. Кажется, поздно. Неужели тело так ослабело, что яд того проклятого шляхтича распространился так быстро?

— Спокойно, Николай Петрович, — Вальтер двинулся на меня и вытянул одну руку. — Спокойнее, ваше сиятельство. Так будет лучше.

Я не успел отвернуть голову, и он все-таки дотронулся до моего лба. Холодные пальцы, просто ледяные.

— Так будет лучше, — повторил он, и мир вокруг меня погас.

Глава 4

— Ааааррррх!

Я жадно хватал ртом воздух, но его все равно не хватало. Словно меня засунули под воду и держали, пока не потеряю сознание.

— Спокойно!

Я вращал невидящими глазами и пытался ухватиться руками за опору. Все вокруг казалось размытым, словно мне в лицо плеснули масла. Какие-то блики, тени, цветные пятна…

Кто-то схватил меня за руку, и это было ошибкой.

Тело отреагировало мгновенно. Руки инстинктивно сжались в кулаки, по спине и плечам прокатилась волна электрического разряда, а в следующий миг я услышал короткий женский крик.

— Ай! Угомоните его!

— Прикончить меня вздумали⁈ — рявкнул я, продолжая вертеть головой и моргать. — Не дамся!

— Тихо, ваше сиятельство!

Голоса… А знакомые. Кажется, вот этот, последний, принадлежал Вальтеру.

Я увидел перед собой большое черное пятно.

— Ты что со мной сделал, подонок? Какого черта я ничего не вижу?

Снова прикосновение ледяной руки ко лбу.

«Успокойся, Николай».

Я вздрогнул. Голос звучал прямо в моей голове. Потихоньку зрение начало восстанавливаться, и теперь я уже мог различить светлое пятно лица Вальтера и черные точки его глаз.

— Это еще что за чертовщина?

«Ментальный канал связи», — снова сказал прямо у меня в голове мужчина. — «Все закончилось, выдыхайте, Николай Петрович. Сейчас зрение к вам вернется».

На этот раз меня не удерживали магические путы, но и сил у организма явно не осталось. Потратив все на резкое пробуждение и, видимо, шмальнув по кому-то силой, я сейчас чувствовал себя совершенно разбитым. И ощущения были немного другими. Не такими, как там, в том старом доме.

Что-то было не так. Точнее, иначе.

— Закрой глаза и посиди так пару минут, — передо мной скользнула тень, и я ощутил прикосновение теплой женской руки. — Так будет полегче. Все страшное позади, Николай, можешь расслабиться. Здесь ты точно в безопасности. Побудь в покое, а я пока займусь твоими травмами.

Я прислушался к чуйке — молчала. Судя по акустике, это была комната. Несколько голосов переговаривались шепотом, а где-то вдали, как мне показалось, журчала вода — видимо, кто-то забыл закрыть кран. Явно было открыто окно: меня обдувал свежий весенний ветерок, и он же принес аромат цветущей сирени.

— Сейчас резко станет очень холодно, а затем окатит жаром. Так и должно быть, не пугайся, — сказал незнакомый женский голосок. Приятный, к слову. Молодой, мелодичный.

— Хорошо, — отозвался я, не открывая глаз.

Девушка не солгала. Сперва я вздрогнул, когда все тело пронизало резким, почти болезненным холодом, словно в меня впилась тысяча острых сосулек. Но не успел я даже ойкнуть, как девушка положила свои ладони на мои руки, и по ним начало разливаться уютное, умиротворяющее тепло.

Это было очень приятно, словно я лежал на лугу под ласковым летним солнцем, и оно прогревало каждую мою косточку…

— Ну как?

— Что бы ты ни делала, не останавливайся, — почти промурлыкал я.

— Ты погляди на него, — усмехнулась Матильда откуда-то из-за моей спины. — Губа не дура. Почуял, видимо, кто им занимается…

Девушка отняла руки, и поток тепла прекратился. Но мне и правда стало гораздо лучше.

— Можешь открывать глаза. Сейчас все должно быть в порядке.

Возвращаться в жестокий мир из этого уюта не хотелось, но что поделать. Я медленно разлепил веки и увидел перед собой…

Сначала мне показалось, что это была Матильда. Но нет, не она. Похожа — тоже блондинка, тоже фигуристая, но этой девушке на вид было лет двадцать, и светлые волосы ее отливали золотом. Симпатичная, даже очень. И еще у нее были очень, очень странные глаза. Иссиня-черные со множеством мелких сверкающих искорок. И они действительно переливались…

Девушка обернулась к ожидавшему у стены Вальтеру и кивнула.

— Готов. Крепко же ты его приложил, Пистолетыч. Хорошо хоть, что меня позвали. Он едва не ушел.

— Куда ушел? — тряхнул головой я.

— В глубокие слои родовой структуры.

Девушка глядела на меня, словно чего-то от меня ждала. Чего именно? Что я ее вспомню? Узнаю? На ее губах играла лукавая улыбка.

— Извините, мы знакомы? — спросил я.

Все трое — и девица, и Матильда, и даже хмурый Вальтер прыснули, а девчонка и вовсе расхохоталась.

— Ну, вы уж точно должны меня знать, ваше сиятельство. Раз уж оказались в моей спальне…

Я аж подпрыгнул.

И правда — комнатка-то была явно женской. Более того, комнатка не простая — это была настоящая женская половина, какие бывали раньше во дворцах знатных людей. Я лежал на ворохе подушек на кушетке, рядом стоял низкий столик и несколько кресел — видимо, это была гостиная. Но двери по обеим сторонам комнаты вели и в другие помещения. Я увидел край огромной кровати в спальне и кусок массивного стола в кабинете…

Да и убранство этих покоев свидетельствовало о том, что их хозяйка, мягко говоря, женщина очень богатая.

— Извините, я действительно вас не помню, — ответил я, надеясь, что не задену самолюбие девушки. Она мне все же помогла, и грубить не хотелось.

Продолжая улыбаться, девица указала пальчиком на одну из стен. Я проследил за ее взглядом и замер.

— Твою… Эмм, прошу прощения…

Девчонка указала на портрет в золоченой раме. Самая настоящая картина, написанная маслом. И на ней была изображена та же самая девушка, только в парадном платье на старинный манер, с орденами на ленте и короной на белокурой головке.

Цесаревна Ирина Алексеевна. Наследница императора.

Это ты, конечно, в штангу врезал, Коля.

— Еще раз прошу прощения, ваше императорское высочество, — надеюсь, я правильно подобрал обращение. — Увы, память меня подводит.

Но цесаревна не разгневалась а, наоборот, как мне показалось, постаралась держаться так, чтобы мне было комфортнее.

— Я знаю, что с вами произошло, Николай Петрович, — она села в кресло напротив меня. — И должна принести извинения от имени моих подданных за то, через что вам пришлось пройти.

— Боюсь, я не совсем понимаю. Если я помню все верно, то, наоборот, я должен благодарить вас за спасение моей жизни.

— И да и нет, ваше сиятельство. Ваш дух действительно перенесли в умирающее тело наследника рода Обреновичей. Но все, что случилось после… Скажем так, это была ментальная проверка. Испытание. Ничего этого на самом деле не было.

Я едва не уронил челюсть. Так. Стоять.

— Но шляхта…

— К счастью, шляхта бесчинствует на границе империи, а вы сейчас в Петрополе. В столице.

Ирина Алексеевна указала на окно. Я увидел кусочек Дворцовой площади. Петербург. Они называют его Петрополем. Ну, допустим.

А затем меня пробрала злость. Проверка? Серьезно? Сразу после того, что случилось? Я ведь по-настоящему умер!

— Это было необходимо, Николай Петрович, — вмешался Вальтер, увидев ярость в моих глазах. — Вам предстоит исполнить крайне серьезную роль. Согласно ритуалу, Род должен был прислать сильный дух в это тело, но нам все же следовало в этом удостовериться. То, что вам предстоит сделать — огромная ответственность. От вас будут зависеть судьбы и жизни. И, разумеется, вас могут ожидать большие риски и серьезные противники. Мы должны были понимать, насколько устойчиво ваше ментальное поле.

— Ну и как, — процедил я. — Удовлетворены?

— Более чем, — сухо, даже по-деловому, отозвался Вальтер.

А я уставился на Матильду.

— Хорошо сыграла, красотка. Мои аплодисменты.

Ирина Алексеевна только усмехнулась.

— Ничего, вот вернется к вам память — вспомните, через какие испытания это тело уже проходило в Аудиториуме. Это наши высшие магические учебные заведения, и вы, судя по вашему досье, окончили одно из них. Быть может, кофе поможет вам взбодриться, Николай Петрович? Или приказать принести вам обед? Рекомендую подкрепиться, поскольку нам нужно обсудить ваши планы на дальнейшую жизнь.

А, точно. Нормальные люди же еще едят и пьют. Особенно едят. У меня с прошлой жизни во рту маковой росинки не было. Впрочем, сейчас от одной мысли о еде меня затошнило.

— Только кофе, пожалуйста, — хрипло проговорил я и беспардонно откинулся на спинку кушетки. В конце концов, раз я им так нужен, пусть потерпят мою невоспитанность. Заодно хорошо бы выяснить, чего они вообще от меня хотят и что готовы за это дать.

Эта Ирина Алексеевна, судя по всему, была нормальной девицей. Без хлама в голове. Одевалась и красилась скромно, хотя такую красоту слишком разукрашивать — только портить. Держалась просто — без фамильярностей, конечно, но в ее обществе находиться было приятно. При этом я ни на миг не мог забыть о том, что передо мной была будущая государыня. Она ничего для этого не делала — просто от нее прямо «фонило» каким-то недосягаемым могуществом.

Цесаревна даже не позвала слуг, но через пару минут безмолвная фрейлина внесла в гостиную поднос с кофейником и чашками. Я пригляделся к Матильде и Вальтеру — оба выглядели измотанными. Видимо, они принимали самое непосредственное участие в той иллюзии, что на меня навели. И это их вымотало.

— Итак, Николай Петрович, — цесаревна сама разлила кофе по чашкам и придвинула ко мне сливочник. — Полагаю, вы понимаете, что вопрос крайне важен, раз вы оказались здесь, в Зимнем.

— Разумеется. Догадываюсь, что это как-то связано с моими корнями.

Ирина Алексеевна улыбнулась.

— Вы бесконечно проницательны. — Язвишь, цесаревна! — В вашем мире существует Королевство Сербия? Или королевство Югославия?

Я едва не подавился кофе.

— Буду честен. История Балкан — не мой конек. Но после Второй мировой войны Югославия стала социалистической республикой.

— А фамилии Обренович или Карагеоргиевич вам о чем-нибудь говорят?

Фамилия Тито мне о чем-то говорила. Ну вот про Обреновичей сегодня узнал…

Я покачал головой.

— Что ж, я, если честно, и не надеялась, — Ирина Алексеевна сделала глоток кофе и отложила надкусанную конфетку на блюдце. — Ничего страшного, у вас будет немного времени на восполнение пробелов в образовании. Тогда расскажу ситуацию в общих чертах.

Цесаревна вышла в кабинет и быстро вернулась оттуда с большим атласом. Открыв его на нужном развороте, девушка развернула карту ко мне.

— Это текущая политическая карта Европы, — сказала она. — Сильнейшие державы — Российская империя, Австро-Венгрия… Османов почти выдавили, но они сохранили свое влияние…

Я завороженно разглядывал очертания государств. Какие-то казались мне почти не изменившимися, но восточная Европа, юг… Черт, там даже названия были другие! Вместо Румынии и части Болгарии была Дакия. Вместо Греции — Новая Византия со столицей в Константинополе. Не Стамбуле — Константинополе! А Османская империя была выдавлена на юг Черного моря…

— Нас интересуют Балканы.

— Они всегда всех интересуют, — задумчиво отозвался я.

— О, как вы правы! А конкретно — ваша старая родина, Сербия.

Я снова уставился на карту. Югославией здесь и не пахло. Зато пахло Австро-Венгрией, которая вплотную подошла к Белграду. Именно по Белграду и шла граница. Все, что севернее — австрияки. Хорватия, Босния — тоже их. Отдельным кусочком у моя стояла Черногория. Видимо, независимая. Албания была покрашена в цвета Османов и называлась Османской Албанией. Собственно, сама Сербия была относительно небольшим островком посреди этого имперского господства и включала в себя Македонию. Незавидное положение.

— Ну, соседство не сказать, чтобы доброе, — ответил я, изучив карту. — Хотя это зависит от политики Австро-Венгрии…

Вальтер, о существовании которого я едва не забыл, кивнул.

— Именно в этом и проблема, ваше сиятельство. До недавнего времени ситуация на Балканах была стабильной. Ну, насколько она вообще может быть стабильной на Балканах. Однако в последние годы мы ощутили резкий разворот сербского короля Александра Карагеоргиевича в сторону Австро-Венгрии.

— Почему вас это удивляет?

— Это нарушение договоренностей. Возможно, вы когда-нибудь вспомните, что династия Карагеоргиевичей пришла к власти после убийства королевской семьи Обреновичей. Это был самый настоящий кровавый переворот в начале прошлого века. Обреновичи занимали проавстрийскую позицию, Карагеоргиевичи — пророссийскую. После смены власти одному из ваших предков удалось уцелеть, и он бежал сначала в Астро-Венгрию, затем в Царство Польское. Там сменил громкую фамилию и дал начало роду Бринских.

Я удивленно приподнял брови.

— И вы ничего не сделали, когда королевскую семью просто вырезали?

— Сделали, — сказала цесаревна. — Уберегли тех, кто смог спастись. Дали вашему роду укрытие, новое имя, княжеский титул и даже Осколок. Мои предки не ожидали такой жестокости от Карагеоргиевичей.

Ага. Но продолжили с ними сотрудничать. Политика-с…

— А сейчас, когда текущая династия решила повернуться лицом к австриякам, вы, значит, решили достать Бринских из старого чулана? — усмехнулся я.

Ирина Алексеевна пропустила мою издевку мимо ушей. Какая воспитанная, хоть и молодая.

— Внутри самой Сербии назревает кризис, ваше сиятельство. И кризис весьма опасный — от этого пожара могут полыхнуть все Балканы. Карагеоргиевичи политически устраивают не всех. Есть знать, которая желает видеть на троне черногорских Петровичей, поскольку они давно были связаны с вашим родом и имеют влияние в обществе. Есть древние княжеские династии, еще со средних веков — и они тоже могут претендовать на власть. Есть даже кандидаты от Османов, которые стремятся вернуть влияние на Балканах. Но все они пока что не учитывают одного.

— Меня, — я понимающе улыбнулся.

Мне показалось, что глаза цесаревны вспыхнули.

— Вас, Николай Петрович. Никто из них пока не знает, что здесь, в России, остался последний Обренович, который может спутать карты всем.

Глава 5

Ну ни хрена ж себе!

Я озадаченно почесал все еще плохо слушавшейся пятерней затылок. Карта Балкан и голос цесаревны словно загипнотизировали меня. Вот, значит, ради чего были все эти усилия. Они хотели возвести на сербский трон своего ставленника.

Снова политика, чтоб ее.

— Давайте начистоту, — строго сказал я, оглядев по очереди Матильду, Вальтера и цесаревну. — Чем вас не устраивал предыдущий носитель этого тела, раз вы провели какой-то архисложный ритуал и вытащили меня? Между прочим, из-за вашего колдунства дома погиб не только я.

— Это не так, — покачала головой Ирина Алексеевна. — Вам было суждено погибнуть именно в тот день и час. К вашей смерти мы руки не прикладывали. Ритуал работает иначе: когда тело погибает, дух или, как вам привычнее, душа отправляется в Род. Род — это единое межмировое энергоинформационное пространство, хранящее общую для всей семьи память и силу. Всех поколений, с самого начала… Также там находят покой уже ушедшие души. Мы просто сделали так, чтобы вместо того, чтобы отправиться в это родовое хранилище, ваша душа переместилась сюда.

— А мой предшественник? Вы его, получается, изгнали?

— К великому сожалению, он тоже почти погиб. Несчастный случай.

— Это нам еще предстоит выяснить, — вмешался Вальтер. — Если истинное происхождение его сиятельства стало кому-нибудь известно, инцидент могли и подстроить. Опять же, с учетом прошлого семьи Бринских… Вы не единственный из своей семьи погибли при загадочных обстоятельствах.

Вот оно как. То ж, с каждой минутой все интереснее.

Только сейчас я понял, кого этот мужик мне напоминал. Старого сыскаря с прошлым служаки. Со взлохмаченными темными волосами, в накинутом на плечи черном кожаном плаще, он походил на разозленного ворона. Только этот ворон ко всему прочему умел не хило так колдовать.

Я залпом допил кофе.

— Хорошо, обвинения в бесполезных смертях с вас снимаются. Но почему вы считаете, что я справлюсь лучше, чем тот, кто водил это тело до меня? Я не принц, а простой русский парень. И воспитывали меня не так, как принято в царских семьях. Мой-то предшественник был настоящим князем, как я понял. И уж точно должен был понимать, что к чему.

— Ваш предшественник ничего не знал о своем происхождении, — ответила цесаревна.

Матильда кивнула.

— И к лучшему. Поскольку проявил он себя не как самый надежный человек. Слишком доверчивый, склонный к авантюрам. Едва получил наследство и только принял титул, как едва не запятнал свою репутацию одной крайне сомнительной сделкой. Нетрудно представить, каких бед он мог натворить, знай он свой истинный статус.

— Но почему, по-вашему, я буду лучше? — я продолжал настаивать.

Ирина Алексеевна пожала плечами.

— Потому, что для вас это шанс прожить настоящую другую жизнь, Николай Петрович.

Странно, что даже имя и отчество у меня здесь остались теми же. С другой стороны, удобно — меньше шансов попасть впросак.

Я широко улыбнулся.

— И вы рассчитываете на абсолютную благодарность и покорность с моей стороны в обмен на этот шанс?

— Мы предлагаем вам то, чего больше никто не способен предложить, — цесаревна сменила тон и резко посерьезнела. Даже странно видеть такое выражение лица у столь юной особы. — Сомневаюсь, что в старом мире вам предлагали занять трон какой-нибудь страны. Это непростая операция, и она сопряжена с множеством рисков. Но у вас есть то, чего раньше не было — молодость, сила, особые способности и наша полная поддержка. Если наша общая миссия завершится успешно, все будут в прибыли.

Что ж, рассуждала цесаревна здраво. Разумеется, было бы глупо доверять ей в полной мере, но пока сделка казалась честной. Если они посадят меня на трон и если мне удастся на нем удержаться, что ж, они будут рассчитывать на то, что получили ручного королька-марионетку. Мне же предлагалось сперва рискнуть, а затем почивать на лаврах.

Как тебе перспектива носить корону на башке, а, Коля?

Только вот рассказанная моими новыми знакомыми история показывала, что чем знатнее в Сербии башка, тем меньше у нее шансов удержаться на плечах.

— А если я откажусь? — спросил я, пытаясь понять, как они себя поведут в ответ на провокацию. — Если не захочу выполнять то, ради чего вы меня сюда притащили.

Ирина Алексеевна только загадочно улыбнулась.

— Не откажетесь.

— Почему вы так уверены?

— Потому что иллюзию, в которой мы вас проверяли, наводила я. Я довольно могущественный менталист, и у меня было время как следует поблуждать по закоулкам вашего разума. Вы, Николай Петрович, человек не совсем честолюбивый — нет, на показной статус и золотые эполеты вам наплевать. Но у вас есть внутренний стержень и непреодолимая тяга к порядку. Вы склонны упорядочивать вокруг себя все, что попадает в вашу зону ответственности. И мне действительно очень жаль, что в старом мире ваша судьба сложилась так трагично — вы могли бы многого достичь.

Я медленно повернул голову и впился тяжелым взглядом в странные глаза цесаревны.

— Так вы знаете? Знаете, кем я был?

— Я увидела достаточно. И я действительно считаю, что вы справитесь с возложенной на вас миссией. И весомых причин отказываться от нашего предложения у вас нет, согласитесь. Впрочем, если вам уж так интересно, чем же обернется ваш отказ, — она вздохнула. — Что ж, мы не можем позволить себе оборвать династию Обреновичей… Найдутся другие методы достичь нашей цели.

Она не угрожала и даже не пыталась. Лишь хладнокровно констатировала, что найдет способ меня прижать. И я в это поверил — обязательно найдет. Вон какую правдоподобную иллюзию навела и заодно покопалась в моей памяти. Не удивлюсь, если эти менталисты могут и вовсе переписывать сознание. Тогда они просто запудрят мне мозги, и я вприпрыжку побегу исполнять все, что прикажут.

Цесаревна не была мне ни врагом, ни другом — у птиц столь высокого полета во главе всего стоят даже не их собственные интересы, а потребности целой страны. И ей делало честь то, что сперва она решила попробовать со мной договориться.

— Хорошо, — ответил я. — Считайте, что мы друг друга поняли. Я согласен на сделку.

Ирина Алексеевна ласково улыбнулась, а Матильда выдохнула с таким облегчением, словно и правда болела за меня душой. Интересно, почему? Может, она какая-нибудь родственница? Или просто шкурно заинтересованное лицо?

— В таком случае я даю благословение на подготовку, — цесаревна поставила кофейную пару на столик и поднялась. — В ближайшие пару недель вы останетесь моим гостем во дворце. Я хочу лично следить за вашей подготовкой. Вам выделят покои, и все это время вас будут сопровождать мои верные люди. Они введут вас в курс дела и обеспечат необходимыми знаниями и навыками.

Две недели? Серьезно? Они собирались сделать из меня принца за две недели?

— Скоро увидимся, — улыбнулась на прощание цесаревна и вышла из апартаментов.

В комнате остались опять мы втроем: Матильда, Вальтер и я.

— Да, с воспитанием придется что-то делать, — покачала головой блондинка, едва за Романовой закрылась дверь. — И не поймешь, с какого конца браться…

Вальтер кивнул.

— Что ж, все, что по светской части, останется на тебе, — сказал он. — С меня — непосредственная подготовка по задаче.

Я откинулся на спинку кушетки и скрестил руки на груди.

— Может вы все же представитесь как подобает? А то уже неудобно получается.

Женщина в том же самом алом брючном костюме улыбнулась и поправила идеально накрученную прядь волос.

— Баронесса Матильда Карловна фон Штофф, ваше сиятельство, — отрывисто произнесла она. — Фрейлина высочайшего Двора.

Она аккуратно прикоснулась к броши, что была прикреплена к левому лацкану ее жакета. Вот что это было — фрейлинский шифр, особый знак, которым царствующие особы отмечали своих дам. Я пригляделся — на фоне голубого банта красовалась бриллиантовая буква «И». Значит, фрейлина самой Ирины Алексеевны.

Только, мне казалось, что во фрейлины брали незамужних девушек. Выходило, что эта красотка Матильда была свободна…

— Рад знакомству, Матильда Карловна, — кивнул я.

— Корф, — сказал ее спутник. — Вальтер Макарович. Глава управления по контролю за применением Благодати при Тайном отделении.

Я едва не поперхнулся слюной.

— Благодати?

— Так у нас называют дар Осколков, — невозмутимо ответил Корф.

Да уж, шутники… Интересно, как на это попы смотрят? Вроде же колдовство… Хотя раз все это официально и служит во благо, видимо, Синод, или что там у них, одобрил.

— В надежных я руках оказался, — усмехнулся я. — Фрейлина ее императорского высочества, важная рыба из Тайного отделения…

— Это ты еще своего третьего наставника не видел, — отозвалась Матильда и взглянула на часы. — Собственно, пора бы ему уже и появиться…

Я даже не успел открыть рта, чтобы спросить, о ком шла речь. Все произошло в следующую секунду.

Дверь распахнулась, и в покои вошел молодой человек, примерный ровесник моего нового тельца. И только взглянув на него, я ощутил, как внутри меня начала подниматься и бурлить моя собственная сила.

Руки сами собой вспыхнули оранжевыми искрами, и незнакомец озадаченно на меня уставился.

— Эй, потише, княже, — насмешливо улыбнулся он.

Но мою силу было трудно остановить. Не знаю, какого черта она так вскинулась на этого парня. Вся моя воля уходила на то, чтобы сдерживаться и не дать искоркам превратиться в настоящие огненные всполохи.

— Я стараюсь… Что со мной происходит? Я не понимаю…

Матильда и Корф, кажется, сами не понимали, в чем было дело. Но понял этот новый парень.

— Так, все отошли от него на несколько шагов, — распорядился он и сам направился ко мне. — Спокойно. Это, полагаю, нормально. Просто особенность твоей родовой силы. Ух, сильно же от тебя фонит.

«Фонит» — какое странное слово. Точнее, странно слышать его от человека из этого мира, да еще и дворянина.

Я непонимающе уставился на незнакомца. Рослый, хорошо сложен, русоволосый, с приятными чертами лица. Но с умным и глубоким взглядом, словно для своих лет он повидал слишком много.

— Не спеши, дай им познакомиться, — сказал парень. — Тут главное не торопиться. Все получится само собой.

— А что должно получиться-то?

— Одна родовая сила признает другую, обе поймут, что не опасны друг для друга и… Сможем наконец-то предметно пообщаться о том редком даре, носителем которого ты являешься.

Опаньки. Значит, третий, вот этот парень, должен был научить меня обращаться с родовой силой. Той самой, сербской, еще от праотцов. А не молод ли он для таких фокусов?

И он словно прочитал мои мысли.

— Что, думаешь, я слишком молод для преподавания? — подмигнул он. — Все так думают. Просто абсолютное большинство не знает, что когда-то я был призван в этот мир так же, как и ты.

И в этот момент сила вырвалась из-под моего контроля.

— Все вон! — рявкнул парень.

Глава 6

Упрашивать Матильду и Вальтера не пришлось. Странно, но они беспрекословно слушались этого паренька в скромном костюме. Блондинка и «чекист» бросились врассыпную как раз в тот момент, когда сноп янтарных искр сорвался с моих рук и полетел прямиком в нового знакомого.

— Дыши глубоко! — велел он и первым делом накрыл нас уже знакомым мне по иллюзии куполом. Цвет его магии был белоснежным, и почему-то каждое проявление этой силы до ужаса раздражало и бесило мою.

— Я пытаюсь! Оно не слушается.

Действительно, руки словно действовали отдельно от меня. У меня внутри все бурлило, кипело, я чувствовал непонятную чужеродную ярость, природы которой понять не мог. Может, был какой-то старый родовой конфликт, и теперь это так проявляется?

В моих руках снова вспыхнули янтарные светящиеся шары и полетели в паренька. Тот легко отбился, разрубив их белоснежным мечом, сотканным из чистой силы. Судя по всему, уровень магии у него был повыше, чем у меня. Ну или просто он мастерски ею владел.

— Стой! — крикнул он. — Закрой глаза. Просто закрой и делай все точно так, как я говорю.

Усилием воли, наверное, последним, я все же заставил руки опуститься по швам. Силасопротивлялась, клокотала и требовала выхода.

Я закрыл глаза. Купол и правда был непроницаемым, поскольку теперь я не слышал ничего, кроме голоса незнакомца.

— Слушай меня. В тебе сейчас борются две силы. Одна — от Осколка. Вторая — нечто более глубокое и древнее. И она у тебя отравлена.

— Это еще как? — не размыкая век, спросил я.

— Так бывает, когда в роду находятся те, кто совершил преступление или иначе насрал вам в карму.

Я против воли усмехнулся. Ну и лексикон у товарища. Очень странный для стен Зимнего дворца. Подозрительно знакомый мне.

А он начинал мне нравиться, несмотря на то, что сила внутри мня отчего-то желала его прикончить.

— Твоя задача сейчас погасить ту старую силу. Ты бьешь в меня силой Осколка, янтарной. А какого цвета твоя родовая, мы пока не знаем. Но именно она пытается захватить контроль. Ты должен ее успокоить.

— И каким, блин, образом?

Я и правда едва сдерживал ее. Даже зубы заскрежетали от напряжения, хотя со стороны могло показаться, что я просто стоял столбом.

— Потянись к ней. Поймай образ, который предстанет перед глазами. Это может быть что угодно. Но как только картинка станет четкой, собери внутри себя всю эту силу и… отправь туда. А потом резко оборви видение. Это самый простой способ.

Простой, говоришь? Ну да, ну да.

Но по рукам снова побежали разряды силы. Мне и правда нужно научиться успокаивать это дерьмо, иначе я стану опасен даже для себя. Жаль, что воспоминания предшественника так и не вернулись — сейчас мне бы очень помог его опыт.

— Давай, действуй, Николай! — торопил меня этот гуру родовой магии.

Я плотнее зажмурился. Что он сказал — потянуться к этой силе? Да как это, блин, сделать-то?

Сила-силушка, родовая, сербская… Я думал об этой силе и вспоминал рассказы отца про Югославию. Он по молодости даже туда съездил, еще до того, как на эти земли полетели натовские ракеты. Что папа рассказывал? Белград, говорил, очень странный… Говорил, там было высокое здание, состоявшее из двух высоких частей, которые соединял переход на самом верху. А еще выше был круглый вращающийся ресторан, как на телебашне в Останкино… я вспомнил открытку с фотографией этого здания. Башня «Генекс» — так оно называлось.

Я показывал образы этой силе, старался отвлечь ее, заинтересовать… Это же твое, родное, из тех краев… Только я не знал, была ли здесь, в этом мире, та башня.

Но сила, кажется, схватила наживку. Дрожь в руках чуть ослабела, а ноги стали держать меня чуть прочнее. Я вспомнил другие рассказы и образы — изящные босоножки на каблучках, которые папа привез маме, огромную игрушечную пожарную машину — мечту всего детского садика…

И, наконец, пришел другой образ. Образ, которого я раньше не видел. Это точно было не мое воспоминание.

Маленький городок у подножия не очень высокой, но древней зеленой горы. Много маленьких домиков с крышами из красной черепицы. В центре городка — роскошный парк, над которым возвышается старинное здание с окнами в виде арок. В центре три этажа, по краям — два, и к дому ведет красивая каменная лестница.

Но образ увел меня дальше, вглубь парка. Там, под сенью деревьев, притаился маленький павильон. Выкрашенный в желтый, со странными круглыми окнами. Я оказался внутри павильона — и передо мной оказалась большая чаша. Это был фонтан, из которого била вода.

Не знаю, откуда, но я знал, что эта вода необычная. Целебная. И очень важна для…

Не для меня. Для Рода.

«Верни отнятое!» — прогремел чужой незнакомый голос — вибрирующий, полифонический, словно это был хор сотни других голосов.

— Что вернуть?

Но мне не ответили. Я так увлекся увиденным образом, так погрузился в него, что едва не забыл о том, что меня просили сделать. Я обратился к силе, собрал ее в комочек… Но она сама исчезла. Просто ушла. Растворилась.

Я открыл глаза.

— У тебя получилось, — улыбнулся незнакомец.

Образ все стоял у меня перед глазами. Пришлось тряхнуть головой, чтобы отогнать наваждение. Оно меня не отпускало. Словно это не я пытался отвлекать силу воспоминаниями, а это сила сама достучалась до меня, чтобы показать нечто очень, очень важное. Понять бы еще, что это за место, существует ли оно на самом деле и что конкретно нужно вернуть? И кому?

Роду?

— Кажется, мне лучше присесть.

Гуру родовой магии кивнул, и я плюхнулся в кресло. Да уж, успел навести немного бардака в комнате: видимо, ветер, который подняли мои заклинания, разметал бумажки, сдул карту на пол. Даже кофейная пара словно отодвинулась от меня.

— Теперь это будет со мной постоянно? — спросил я.

— Не могу утверждать точно. Родовая сила тем и сложна, что у каждого рода она своя. Это формируется столетиями, влияет очень много факторов. Но для меня уже хороший знак, что она у тебя вообще проявилась. Значит, не все потеряно.

У меня в ушах все еще звенело. Но, кажется, наконец-то отпустило. Теперь я полностью владел телом и, кажется, даже начал лучше его чувствовать.

— Вы сказали, что ваш дух тоже призвали, — сказал я, когда мой визави уселся напротив.

— Да. И мне тоже пришлось поработать на свой род. До сих пор работаю. Но моя ситуация была совершенно иной. Твоя, Николай, куда сложнее. Я получил свою силу потому, что мой род оставался верен законам и обетам.

— Что это за законы?

— Не предавать клятв и обещаний, не убивать ни в каком случае, кроме защиты себя или рода, не допускать братоубийства и убийства собственной родни… Словом, жизнь, максимально близкая к праведной, насколько это возможно. Как ты понимаешь, в аристократической среде, да еще и наделенной могуществом дара, соблюдать все эти требования непросто.

Я кивнул.

— Даже и без могущества… Иные семьи похожи на ведро с крабами.

— И твоя — не исключение. Я немного подготовился к встрече с тобой, так что обладаю ключевой информацией по твоему роду. И, должен отметить, это вообще чудо, что сила у твоего рода осталась, пусть и отравленная. Кстати, забыл представиться, — он протянул руку. — Великий князь Михаил Николаевич, супруг той хорошенькой девицы, которая подбивала тебя на государственный переворот.

Я опешил.

Призванный дух рода — и великий князь⁈ Да еще и муж будущей императрицы? Что ж, тогда становилось понятнее, почему эти люди решили рискнуть с призывом. Если у этого парня все получилось, они решили попробовать снова…

На языке вертелось множество вопросов, но я заставил себя проявить вежливость и пожал протянутую руку.

— Николай Петрович Брин… Обренович, видимо.

Великий князь понимающе улыбнулся.

— Теперь, вижу, у тебя в голове кое-что уложилось. Откуда явился-то?

— Из Санкт-Петербурга.

— О, земляк. Ну наконец-то у меня появился кто-то, с кем можно поговорить об альтернативном развитии нашей родины и чтобы при этом меня не сочли сумасшедшим. — Казалось, этот парень просто забавлялся. — Но если серьезно, Коля, то лучше о призыве помалкивать. В империи почт не осталось семей, обладающих родовой магией. Да и вообще предмет этот темный, загадочный и мало поддающийся изучению. Из всей аристократии, пожалуй, только я могу что-то подсказать. Но, как я уже говорил, у каждого Рода свои секреты и законы. Поэтому первое правило — не обсуждать, что ты был призван, ни с кем, кроме тех людей, которых уже видел. Они надежные, прошли с нами огонь и воду. Но сверх этого — никому. Это ясно?

— Кристально, — кивнул я.

— Теперь дальше. Ирина Алексеевна у нас завидует политикой — она с отцом обсуждает все нюансы. Я же больше по прикладному применению способностей, и моя задача — понять, как восстановить твою родовую силу.

У меня перед глазами снова встало то видение.

— Кажется, мне дали наводку. Если я все сделал правильно, то Род вышел на связь.

— Это замечательно, — он указал на медальон, что висел у меня на шее. — Значит, не зря старались и добывали эту штуку аж из Белграда.

Странно, я раньше не обращал внимания на эту подвеску. Привык, что на шее болтался крестик — как подарили, так и не снимал. Но это было что-то другое. Я осторожно снял цепочку и уставился на медальон. На золотом овале был отчеканен образок Николая Чудотворца.

— Святой покровитель династии Обреновичей, — подсказал Великий князь. — Эта вещь принадлежала вашему роду. Она была необходима для проведения ритуала призыва, но мне показалось, что она должна навсегда остаться у тебя. Это не артефакт в чистом виде, но вещь настолько старая и намоленная твоими предками, что обязательно должна тебе помочь в будущем.

Я осторожно прикоснулся к лику Святого Николая. И правда, было в ней что-то родное, но необъяснимое. Что ж, пусть будет. В конце концов, мы тезки. Получается, и мой покровитель. Вдруг поможет…

— Спасибо, — тихо отозвался я.

— На здоровье. Оно тебе еще ой как пригодится, ибо в ближайшие недели гонять тебя будут хуже, чем на испытательном полигоне Аудиториума. Но об этом позже. Скажи, что тебе показали? Какой образ?

Я сомневался, стоило ли рассказывать об этом Михаилу. Прислушался к чуйке — молчала. Но здравый смысл подсказывал, что этот паренек, хоть его романовская родня и попытается использовать меня в хвост и в гриву, но все же был ближе мне по духу. И он мог помочь мне разобраться с этой родовой загадкой. Сейчас мне был нужны союзники, врагами всегда успею обзавестись.

Я кратко передал образ города, парка и источника. Великий князь кивнул.

— Что ж, это хорошая зацепка. Так, где-то у Ирины был альбом…

Он вышел в кабинет и вернулся оттуда со здоровенным фолиантом. Сперва мне показалось, что это была старая книга, но когда Михаил открыл ее, я увидел, что книжка была рукописной. Много вклеенных фотографий с подписями.

— Что это?

— История вашего рода, которую мы собирали по крупицам. И здесь же все места, поместья, которыми владела или которые основала ваша династия. Так, род Обреновичей молод. На самом деле имеет смысл его отсчитывать с Милоша Обреновича, так что начнем с него…

Он принялся перелистывать страницы, и я заметил, что на них рассказывалась вся хронология правления предка. С фотографиями, рисунками или репродукциями картин. Где были, что делали, что строили, кого назначали… Полная история правящей фамилии.

— Ищи похожее, — Михаил протянул книгу мне, и я принялся медленно изучать страницы.

Я перевернул еще несколько, а потом мой взгляд зацепился на круглые окошки на одном небольшом строении. Вот же оно! Место, где был тот фонтанчик.

«Павильон Князя Милоша», — гласила подпись. — «Город Аранжеловац».

— Кажется, мне надо сюда, — сказал я и ткнул пальцем на картинку.

Глава 7

— Проснитесь и пойте, ваше сиятельство!

Хрипловатый голос Матильды вырвал меня из сладкого забытья. А в следующий миг на меня обрушился ушат ледяной воды.

Сволочь!

— Да вы с ума сошли? — крикнул я, вскакивая с кровати. — Что творите-то?

— Шесть утра, подъем!

Матильда стояла надо мной — с идеальной укладкой и макияжем, в красном брючном костюме, подчеркивавшем все достоинства отличной фигуры. Я заметил, что одежда была украшена изящной серебряной вышивкой. Крой деловой, но явно создан для пребывания во дворце. Видимо, придворная форма.

Я встрепенулся, ожидая, что сейчас в стороны разлетятся брызги, но… Ничего не было. Иллюзия?

— Заклинание, — подсказала фрейлина. — Пора бы тебе начинать вспоминать все, чему учили твоего предшественника. Через пятнадцать минут завтрак. Слуга проводит. Пошевеливайся.

Я лишь мельком взглянул на часы, а Матильды уже и след простыл. Как, блин, ей удавалось свежо выглядеть в такую рань? Она вообще спит хотя бы иногда? А вот я уже позабыл кадетскую юность и отвык просыпаться рано. На гражданке обычно вставал в половину восьмого и все успевал. И все равно без двух чашек кофе оставался не самым приятным собеседником.

За чашку кофе в такую рань я сейчас был готов пойти на любое преступление.

Окончательно продрав глаза, я уставился в окно. Никакой Дворцовой площади видно не было — мои апартаменты располагались вдали от государевой семьи, и вид у меня был на внутренний двор. Весьма симпатичный садик, к слову. Распахнув окна, я впустил побольше холодного воздуха, вдохнул до предела легких… Рядом была Нева, с реки тянуло свежестью и рыбой. Где-то внизу, на ветках сирени, устраивали громкие разборки воробьи.

— Что ж, пора собираться.

Я поплелся в ванную. Постоял под горячим душем сколько смог, а когда вышел, обнаружил уже идеально застеленную кровать и приготовленную одежду. Строгий костюм-двойка темно-синего цвета, белая рубашка, серебристый галстук. Начищенные туфли сверкали так, что в них можно было смотреться как в зеркало. Все было подобрано точно по моему размеру. Вот это сервис, вот это я понимаю. А можно мне так каждый день, а?

— Благодарю, — отозвался я, — кем бы ты ни был, о мой благодетель.

Облачившись, я уставился на часы. Шесть тринадцать. А не растерял сноровки собираться быстро. Как раз заканчивая с галстуком, я услышал стук в дверь.

— Ваше сиятельство, разрешите войти.

— Пожалуйста.

На пороге появился невысокий мужчина в странном костюме. Судя по гербам и вензелям на сюртуке, он был дворцовым служащим, причем не самого низкого ранга.

— Владимир Андреевич Нестеров, — представился он. — Счастлив быть полезен вашему сиятельству. Ее императорское высочество поручила мне оказывать вам всяческое содействие во время вашего пребывания во дворце. Если у вас возникнут нужды — любые нужды, прошу, смело обращайтесь ко мне.

Я кивнул.

— Спасибо, Владимир Андреевич. Не покажете ли, где меня сегодня ждут на завтрак?

— Разумеется, ваше сиятельство.

Меня каждый раз передергивало, когда ко мне так обращались. Ну что ж, пора привыкать. Может еще и величеством кличать начнут. Нестеров отворил передо мной дверь и пропустил вперед.

— Прошу следовать за мной.

Это крыло, видимо, предназначалось для размещения таких вот залетных гостей вроде меня. Убранство было скромнее, чем в парадных залах Зимнего, но давало понять, что здесь тоже не в лаптях ходят.

Я ожидал, что меня проводят в какую-нибудь общую столовую для гостей. Все же трапезничать со слугами князю было не по статусу, да и светить меня явно не хотели лишний раз. Поначалу думал, что еду мне и вовсе будут приносить в покои.

И каково же было мое удивление, когда Нестеров повел меня прямиком в «государеву» часть дворца. Пройдя по роскошным коридорам, мы оказались перед закрытыми дверями, возле которых дежурили двое гвардейцев.

— Вас ожидают в Помпейской столовой, — сказал слуга. — Прошу, ваше сиятельство.

Гвардейцы отворили передо мной двери, и я медленно шагнул внутрь. Черт, до сих пор не верилось, что все это происходило со мной! Даже короткий сон не уложил в голове события прошедших суток. Я — и вдруг оказался в самом сердце Зимнего дворца, в императорском Петрополе…

Чужая память услужливо подсказала, что Петрополем Петербург стал называться в правление Екатерины Великой. Когда она осуществила свой амбициозный греческий проект и отбила Константинополь у турок. После этого карта Европы здорово изменилась. Османов отодвинули на юг, а освобожденные земли, включая греческие, стали называться Новой Византией. Правили ею тоже Романовы, и эта линия шла от внука Екатерины Константина. Тогда и Петербург переименовали в Петрополь, на греческий манер.

А еще примечательным было то, что именно эта война с османами и возвращение Константинополя стало причиной появления магии в этом мире. В подземелье собора Святой Софии был найден огромный камень, что нес в себе великую силу. И Осколки, которыми теперь владели местные аристократы, были частью этого камня…

Что ж, хоть что-то в голове начало проясняться. По крайней мере, я не удивился тому, что люди в столовой говорили между собой по-гречески.

Их было трое — цесаревна, ее муж-попаданец и Матильда. Увидев меня, они тут же перешли на русский.

— Доброе утро, Николай Петрович, — великий князь поднялся, чтобы меня поприветствовать. — Прошу, присоединяйтесь к нам.

— Большая честь для меня, — отозвался я.

Нет, ну правда же. Да и пора было начинать вести себя в соответствии с ожиданиями.

Столовая не зря называлась Помпейской. Здесь преобладали мотивы древнего Рима: на стенах стилизованные под древность фрески и мрамор, античные вазы и чаши… Я расположился за круглым каменным столом — там, где меня уже ждали приборы.

— Доброе утро. Завтракаем мы без изысков, — предупредила Ирина Алексеевна. — Вот вареные яйца, вот хлеб, вот масло и варенье. И кофе, конечно. Угощайтесь, ваше сиятельство.

На самом деле еды на столе было гораздо больше — и нарезка из сыра и мяса, и салат, и десерты. Отбросив всякое стеснение, я налегал на угощение и жрал в три горла. Извините, я с прошлой жизни толком нормально не завтракал.

— Прекрасный у вас аппетит, — отметила Матильда, параллельно поправляя вилку в моей руке. — Вот так, ваше сиятельство. Это изящнее. То, что аппетит вернулся — великолепно. Это значит, что вы успешно освоились в этом теле.

Я кивнул, поскольку жевал. Даже простолюдин вроде меня знал, что говорить с набитым ртом было невежливо. Тем временем великий князь разлил ароматный кофе по чашкам и подал одну мне.

— Итак, ваша подготовка начинается сегодня, — сказал он. — Программа плотная. В нее войдут образовательная часть — вам необходимо обладать достаточными знаниями о своей родине. Также будет практика по применению силы Осколка. И, разумеется, попытаемся кое-что вытащить и о вашей родовой магии. Впрочем, этот вопрос — не первостепенный. Я рекомендую вам сначала в полной мере овладеть даром Осколка.

Я как раз закончил есть и взялся за чашечку. Тончайший фарфор был настолько хрупким, что мне было страшно лишний раз сжимать пальцы на ручке.

— Можете описать в общих чертах план действий? С подготовкой мне все более-менее понятно. Но что будет потом?

— Этот вопрос еще согласовывается с нашими агентами в Белграде, — отозвалась Матильда. — Однако вам совершенно точно придется отправиться в Сербию. Путешествие будет долгим, придется пересечь границу Австро-Венгрии. Дело в том, что Белград непосредственно с ней граничит. Поэтому в целях конспирации некоторое время вам придется провести в Земуне. Это город на противоположном берегу Белграда. Там вы встретитесь с нашими агентами и своей свитой. Мы не оставим вас в одиночестве, не беспокойтесь.

Ага. Иными словами, будете контролировать каждый мой шаг, да? Неудивительно — раз уж они вписались в столь рискованный проект, то будут оберегать свой главный актив в этой многоходовочке.

— Не думайте, что прямо с момента появления в Сербии вы тут же заявите о своих правах, и все падут пред вами ниц, — добавила Ирина Алексеевна. — Политическая ситуация слишком сложна, и придется подготовить почву. Поэтому какое-то время вы будете оставаться инкогнито. Точнее, под своей текущей фамилией. Впрочем, и князь Бринский непременно привлечет к себе внимание белградского света. Русские аристократы традиционно пользуются там большой популярностью, и к этому вам тоже следует быть готовым.

— Особенно среди дам, — улыбнулся великий князь.

Он поставил чашку на блюдце и подался вперед.

— Есть одна наиважнейшая задача, которую следует решить, прежде чем вы откроете миру свое истинное имя. Вам нужно найти свой родовой источник и привести в порядок связь с вашим Родом. С текущим состоянием вашей силы нормально пользоваться ею невозможно. Сперва нужно произвести очистку.

Легко сказать. Если бы я еще хоть что-нибудь понимал…

— И как это сделать? — спросил я.

— У каждого рода есть свое сакральное место. Так называемое место силы. Род старается держать его в тайне, чтобы враги не смогли добраться до него и уничтожить. Место силы может быть чем угодно — старым деревом, которое посадил один из предков, камень в родовом поместье, озеро или даже гора. Но чаще всего это и правда нечто старое или даже древнее. Главное, что это место — своеобразный выход родового древа в наш мир. В месте силы гораздо легче выйти на контакт с Родом, проводить сложные ритуалы, просить у Рода силу…

Мне на ум снова пришел тот образ. Фонтанчик в павильоне в городе Аранджеловац. Ну не зря же сила показала мне его при первом контакте! И, видимо, великий князь думал о том же…

— Я попросил помощников найти информацию о том месте, на которое вы указали, — продолжил Михаил Николаевич. — Что ж, это вполне может быть вашим местом силы. Аранджеловац — это небольшой городок в сербской Шумадии недалеко от Белграда. Находится у подножия древней горы и был бы ничем не примечателен, если бы не… Минеральные источники. Местная вода обладает целебной силой, и по забавному стечению обстоятельств первый курорт там организовал ваш предок — князь Милош Обренович.

Вот оно как! Значит, видение было правдивым. Выходит, мое место силы — источник в самом прямом смысле этого слова.

— А сейчас что там находится?

— Все тот же небольшой городок, только теперь там несколько лечебных центров и завод по производству минеральной воды. К слову, ее даже экспортируют заграницу.

Великий князь, словно фокусник, достал из-под стола небольшую бутылку из зеленого стекла.

— Предлагаю проверить нашу гипотезу, — лукаво подмигнул он.

— И что мне с ней делать? Выпить?

— Ну, для приема минеральной ванны объема точно недостаточно, — язвительно заметила Матильда и подала мне стакан.

Великий князь одним движением повесил над столом непроницаемый купол, а фрейлина ловко откупорила бутылку минеральной воды под названием «Књаз Милош».

Я озадаченно пялился на стоявшую передо мной минералку. Нет, ну до чего же по-идиотски все это выглядело. Сюрреализм какой-то. С этикетки на меня кричал девиз: «КЊАЗ НИJЕ ВОДА, ТО JЕ НАШ ПОНОС!»

Понос?

Я не смог сдержаться и прыснул.

— Уверены, что это обязательно пить?

— «Понос» по-сербски означает «гордость», — назидательно заметил великий князь, хотя сам едва сдерживался, чтобы не заржать. — Пейте-пейте, ваше сиятельное днище эта водица точно не выбьет.

Ну и лексикон у супруга цесаревны, конечно. От меня не укрылся укоризненный взгляд Матильды, брошенный на Михаила Николаевича. Хотя наверняка он просто пытался разрядить обстановку, чтобы я чувствовал себя комфортнее.

Я заполнил стакан наполовину. Водичка была прохладной, пузырьки плясали на стенках хрусталя, так и маня поскорее выпить и освежиться. Одна капля попала мне на руку, и я ощутил странное жжение. Не как кислотой, нет. Просто кожа в этом месте словно запульсировала.

Хм, интересно.

Я осторожно поднес стакан к губам. В нос ударил острый запах, каким всегда пахнет минералка. Первый неуверенный глоток… Пузырьки взорвались у меня во рту легкой кислинкой.

— Вкусная, — сказал я. — Даже…

Мое горло словно обожгло ледяным огнем. Странное ощущение. И не сказать, что неприятное. Наоборот, словно эта вода разбудила что-то внутри меня. Где-то в районе солнечного сплетения словно что-то взорвалось, и энергия растекалась по всем конечностям. Хотелось еще…

Я принялся жадно глотать воду, а когда она закончилась, схватил бутылку и принялся пить прямо из горлышка.

— Нет, ну вы посмотрите на это, — покачала головой Матильда. — Возмутительные манеры.

Но я ее не слышал. Для меня сейчас не существовало ничего, кроме этой прекрасной, по-настоящему живительной воды… Внутри меня поднималась такая буря силы, настоящий ураган могущества, и это чувство было великолепным. Словно я наконец нашел недостающую часть себя…

А затем бутылка разлетелась на тысячу осколков прямо у меня в руке.

Глава 8

— Гаси! — крикнул великий князь. — Гаси ее!

Но было поздно. Если раньше сила выходила из моих рук, то сейчас мне казалось, что солнечное сплетение вот-вот взорвется от напора энергии. В голове пронеслась мысль, что сейчас я развоплощусь на атомы и аннигилирую вместе с собой этот замечательный дворец…

Я попытался действовать, как учил Михаил Николаевич. Снова обратился к силе — непокорная, она желала разрушать. Как унять стихию? Как спорить с ветром? Так и эта сила — что-то первобытное, древнее, рвалась в этот мир, чтобы посеять смерть.

Она точно желала разрушения — я это знал. Я и сам едва не стал ее жертвой.

Почему-то я почувствовал, что она хочет отомстить. Месть — вот, что отравило силу. Понять бы еще, почему? Что же такое случилось в прошлом? Хотя Корф ведь говорил, что последнего короля Обреновича жестоко убили…

— Гаси, пока не началось! — повторил Михаил. — Иначе я тебя сам щас вырублю!

В ответ на угрозу сила только больше раззадорилась. Я с трудом удержался на ногах и обратился к оранжевым искоркам, которые бегали по моим рукам — к силе Осколка. Ну, дорогие, не подведите. И хотя я не вспомнил ни одного заклинания, просто попытался управлять даром усилием воли.

Клетка. Нужно создать клетку для родовой силы внутри меня. Заточить ее туда, пока я не разберусь с источником.

Когда-то я был впечатлен статьей об открытии графена. Первый известный человечеству двумерный кристалл, обладающий огромной прочностью. Что ж, это идея. Я не был физиком, но мог хотя бы попробовать…

— Что ты делаешь? — крикнула Матильда. — Просто совладай уже с ней наконец!

Но я ее не слышал — думал только о том, как правильно расположить искорки.

Я начал выстраивать их в особом порядке, словно кристаллическую решетку. Одна к другой, они начали образовывать сетку, что покрывала меня с ног до головы. Сначала руки, потом ноги, тело, шея, голова… Я весь покрылся сверкающей сеткой.

Матильда недоверчиво глядела на меня, а ее руки уже светились от сконцентрированной в них силы — фрейлина была готова в любой момент атаковать меня, чтобы защитить свою госпожу.

И только Ирина Алексеевна, казалось, осталась безмятежной. Девушка продолжала спокойно попивать кофе, изредка бросая на меня косые взгляды.

Почему она не боялась этого? Почему вместо того, чтобы шарахнуться в сторону, она разглаживала складки своего розового платья и изучала рисунок кофейной гущи на чашке?

А потом я понял.

Поставив чашку на блюдечко, она поднялась, обошла стол и встала за моей спиной. Ей стоило лишь прикоснуться ко мне, как вдруг буря внутри меня стихла.

— Интересное решение, — сказала цесаревна, осмотрев мою «клетку». — Немного недоработанное, но идея хорошая. Смотрите, лучше построить вот в таком порядке.

Она визуализировала в воздухе несколько искорок и построила из них узор. Да, так сцепка получилась бы прочнее. Я пытался изобразить решетку графена по памяти, но, конечно, ошибся. Тот вариант, что показала цесаревна, оказался надежнее: я тут же перестроил искорки в другом порядке, плеснул на руку остатки минералки — и на этот раз «клетка» выдержала.

— Спасибо, — выдохнул я. — Ну и водичка…

— Это не считается, — тут же сказала Матильда. — Вы помогли ему, Ирина Алексеевна!

Цесаревна лишь мягко улыбнулась.

— Я подсказала. Но он сделал все сам. И додумался сам. К тому же придумал настолько нестандартный подход… Он ведь заново изобрел «Берегиню», только вывернул ее наизнанку.

— Что это такое?

— Защитное заклинание. Не волнуйтесь, скоро вы его вспомните.

Михаил Николаевич взял супругу под руку.

— Главное — мы подтвердили гипотезу, — заключил он. — Род Обреновичей имеет особую связь с источником в Аранджеловаце. И это означает, что вам нужно любой ценой им завладеть. Что будет непросто. Но мы попытаемся. Точнее, вам, Николай Петрович, придется это сделать. Уже на месте.

«Клетка» растворилась, а Ирина Алексеевна так же невозмутимо вернулась на свое место.

— Времени мало, — сказала она. — Николай Петрович сильнее, чем мы ожидали, и сила растет. Увы, в негативном ключе.

— Я заметил, — хмыкнул ее супруг.

— Значит, придется ускорить события. Я не намерена полагаться только на обратную «Берегиню».

А, значит, все это, по их мнению, было еще медленно?

Матильда покачала головой.

— Я бы вообще не хотела выпускать его сиятельство из страны, не убедившись, что он не разнесет, например, свой поезд.

— Вариантов нет. Точнее, все варианты, которые мы предложим, временные, а потому ненадежные — отозвалась Ирина Алексеевна. — Миша, пригласи к нам Аннушку и свою старую рыжеволосую знакомую. Придется им взять срочный индивидуальный заказ для нашего протеже.

* * *

Итак, подготовка началась тем же утром. И моему преподавательскому составу наверняка позавидовал бы любой студент.

Первой в мои апартаменты пришла Ирина Алексеевна в сопровождении Матильды и еще двух дам. Обе как на подбор молоденькие и хорошенькие. Очень разные. Одна темноволосая с коротким каре, а другая с роскошной огненной косой. Одна сухощавая, спортивного телосложения и с очень длинными ногами, вторая — сочная и фигуристая. Единственное, что было между ними общего — это строгая черная форма со знаками отличия, которых я не знал. Хотя даже эти знаки у них были разными — у одной две полосы на шевроне, у второй — одна и другого цвета. Темноволосая представилась Анной, а вот рыженькая и фигуристая имени не назвала. Стесняшка.

— Ну показывайте ваш самородок, Ирина Алексеевна, — ухмыльнулась Анна. Судя по всему, девушка была давно знакома с цесаревной. Анна мне понравилась больше — было в ней что-то дерзкое, бунтарское. И ей великолепно шла эта форма.

Цесаревна указала на меня.

— Вот, пожалуйста. Николай Петрович Бринский, носитель древнего наследия, которое нам было бы неплохо припрятать от посторонних глаз до поры до времени.

Анна внимательно на меня уставилась.

— А с первого взгляда и не скажешь. Обычный такой княжич. Впрочем, мы уже давно поняли, насколько обманчивой бывает внешность. — Она подмигнула цесаревне. — Да, Ирина Алексеевна?

Нет, у этих двух молодых дамочек точно была какая-то общая история, и теперь Анна подкалывала старую знакомую.

— Ранг родовой силы определили? — поинтересовалась рыженькая. У нее был очаровательный едва заметный польский акцент.

— Двойка с перспективой на единицу, — ответила Ирина Алексеевна.

Рыжая поперхнулась.

— Серьезно?

— Нет, я здесь с вами шутки шучу. Девчонки, соберитесь. Я понимаю, что задача, мягко говоря, нетривиальная. Но нам действительно нужно что-то, что сможет заглушать его силу. По крайней мере, на время. И если для создания понадобится мощь Великого осколка, считайте, допуск у вас в кармане.

Я озадаченно слушал диалог трех девиц. Честно говоря, оказаться в таком цветнике я даже не рассчитывал. Ирина Алексеевна — ладно, тут даже претендовать не стану. Мне хватило всего пару раз заметить, как они с великим князем смотрели друг на друга. Это даже не любовь, а что-то большее. Полное взаимопонимание, единение душ.

На безымянном пальчике темновласки Анны тоже красовалось увесистое обручальное кольцо с бриллиантами. А вот рыженькая явно была свободна. Даже удивительно — с такими данными, будучи вхожа во дворец — и не обратила на себя внимание какого-нибудь аристократа? Они что здесь, ослепли, что ли?

Так, Коля, девушки — это хорошо. Но давай сперва решим более насущный вопрос. Впрочем, имя рыженькой я бы все же хотел узнать…

— Что вы задумали? — спросил я у цесаревны, пока приглашенные девицы что-то полушепотом обсуждали между собой.

— Попытаемся создать для вас индивидуальный артефакт, который снизит активность вашей силы. К сожалению, полностью заблокировать мощь столь высокого ранга не получится, но даже если удастся снизить фон вдвое, это уже будет замечательно. Вам станет проще контролировать эти всплески, а окружающие… В Сербии ситуация обратная нашей. Здесь родовая магия — большая редкость, зато полно обладателей Благодати. А вот в Белграде у вас гораздо больше шансов встретить именно носителя древнего родового дара, нежели обладателя Осколка. Как вы уже сами заметили, родовые силы способны чувствовать друг друга…

— И вы опасаетесь, что я себя раскрою, если на мне не будет «глушилки», — кивнул я.

— Даже если в вас не опознают Обреновича, сильный носитель дара может многих заинтересовать, — пожала плечами Ирина Алексеевна. — Вам же пока что лучше придерживаться образа богатого русского князя, которому захотелось балканской экзотики. Местная знать не должна почувствовать в вас угрозу.

— Понятно.

Девушки наконец-то закончили совещаться, и рыженькая шагнула вперед.

— Можно попробовать. Мы придумали два способа. В обоих случаях понадобится сила Великого Осколка: при создании столь мощного артефакта, всегда нужен источник силы выше, чем у той, что мы собираемся блокировать.

Так, понятно. Великий Осколок, значит, был самой большой вундервафлей в империи. Интересно, какого он размера? Или размер значения не имел?

Ирина Алексеевна вытащила из-под скромного воротника длинную цепочку, на которой висел красивый серебряный ключ.

— Значит, займемся этим прямо сейчас. Прошу за мной. И вы, Николай, тоже.

Этот мир не переставал меня удивлять. Мне порой казалось, что я смотрел кино с собой в главной роли — ну невозможно же такое представить наяву! Но оно было, и было прямо здесь и сейчас.

Нам пришлось пройти по тем частям дворца, которые я, еще в старом мире, посещал в составе экскурсии. Даже тогда меня восхищала вся эта царственная роскошь, но от Эрмитажа уже давно веяло музеем. Здесь же Зимний дворец жил по-настоящему, в нем сохранился тот самый царский дух.

Свернув из парадной части в один из боковых коридоров, мы оказались перед входом в сад. Точнее, это была оранжерея. Огромное помещение со стеклянным куполом утопало в зелени и цветах самого экзотического происхождения. Здесь были и фруктовые деревья, и цитрусовые заросли, и кусты с огромными, с две ладони, розовыми цветами. И с ветки на ветку здесь порхали маленькие яркие птички, а кое-где даже резвились бабочки с пестрыми крыльями.

Словно в сказку попал.

— Нам дальше, — сказала цесаревна, когда я немного сбавил шаг, чтобы оглядеться. — Здесь ничего интересного.

Ну кому-то и жемчуг мелкий, ага. Тем временем Ирина Алексеевна жестом велела страже удалиться, а сама принялась спускаться по белоснежной мраморной лестнице. Там, в окружении нескольких фонтанов с фигурами, в самом центре импровизированного озера с кувшинками…

Сиял, переливаясь всеми оттенками, излучал свет и искры, огромный камень. Мне даже было сложно определить его цвет, настолько он был полон силы и энергии. Я осторожно направился к Великому Осколку, завороженный его силой и сиянием.

— Ближе лучше не подходить, — предупредила Ирина Алексеевна. — Он кусается, если тронуть без спроса. И раз уж мы с вами здесь оказались, то я предпочту решить две проблемы одним махом.

— Не понял.

— Ну, девочки займутся созданием артефакта, а я… Что ж, я постараюсь привести ваше сознание в порядок. Мне будет гораздо проще делать это, используя силу Осколка. К тому же я нахожусь с ним в постоянном контакте и являюсь его хранительницей.

Теперь все окончательно встало на свои места. Значит, Романовы являлись не только политической силой, но и владели этой громадиной. Ирина Алексеевна казалась мне слишком молодой для такой ответственности, но, судя по ее движениям, она явно знала, что делала.

— Давайте начнем с нас, — сказала Анна. — Нам все равно потребуется больше времени на работу.

Рыженькая достала из саквояжа какие-то заготовки и инструменты, о предназначении которых я мог лишь догадываться. Там еще были какие-то порошки, палочки, склянки… Настоящая походная лаборатория.

— Они артефакторы, — подсказала цесаревна. — Занимаются созданием магических вещей.

Я задумчиво кивнул. Тем временем приглашенные артефакторши уже все подготовили и вопросительно взглянули на цесаревну. Ирина Алексеевна прошла по узкому мостику к самому подножию Осколка и, прикрыв глаза, дотронулась до него. От ее прикосновения каменюка низко завибрировала — даже листья в оранжерее задрожали, словно по залу пронесся ветер, а птицы перестали галдеть.

Цесаревна медленно подняла руку и пошевелила пальцами — и от сияния Осколка отделилась тонкая сверкающая нить. Держа эту нить в руках, Ирина Алексеевна прошла по мостику и подошла к артефакторшам.

— Где подпитать?

— Сюда, пожалуйста, — указала Анна. — Спасибо. Дальше мы сами.

Было заметно, что девушки тоже были взволнованы. Анна побледнела, а вот ее рыжая коллега раскраснелась от напряжения. Ну еще бы — не хотелось ударить лицом в грязь перед наследницей трона.

— Подойдите ко мне, Николай, — позвала цесаревна и уселась на бортик бассейна. — Садитесь рядом, я тоже поработаю.

— Что вы будете делать?

— Немного подогрею ваше сознание. Сейчас в вашей голове роятся три типа воспоминаний: ваши собственные из прошлого мира, обрывки воспоминаний личности предыдущего владельца тела и остаточные воспоминания и образы, переданные Родом. Все это нужно структурировать, выстроить по порядку. Это как уборка в кладовке: гораздо проще что-то найти, когда все разложено по своим местам и подписано. Все могло бы выстроиться естественным образом, но на это требуется много времени, а у вас его нет.

— Точно не будете внушать мне свою волю? — улыбнулся я.

— В этом нет никакого смысла. Вы же согласились. Поверьте, я сама некогда была жертвой внушения. И несмотря на то, что я могу это делать, предпочла бы никогда этим не пользоваться.

Я сел на прохладный бортик бассейна. Оказывается, в этом фонтанчике плавали золотые рыбки.

— Что мне нужно делать?

— Ничего. Просто закройте глаза, дайте мне руку. Постарайтесь расслабиться и впустите в свое сознание. У каждого сознания есть ментальные блоки — врожденные и надстроенные. Мне будет проще работать, если вы снимете защиту.

Ага, знать бы еще, как…

Но ладно, посмотрим, что из этого получится. Я закрыл глаза и ощутил, как к моей руке прикоснулись прохладные пальцы цесаревны. Приятно журчала вода, птицы снова начали петь. Почти медитация.

А затем голова взорвалась такой болью, что я не выдержал.

— Ау! Черт!

— Это блоки, — шепнула Ирина Алексеевна. — Все в порядке, просто расслабьтесь и слушайте мой голос.

Она что-то говорила, точнее, шептала по-гречески. Я не понимал языка, но звучало красиво, как ритмичный напев. От ее голоса я и правда едва не погрузился в транс. Тело почти не ощущалось, а сам я витал где-то над поверхностью земли…

А потом пошли образы.

Я видел нападение турецких янычар на сербских князей — почти всех вырезали. Они устроили резню, хотели обезглавить сербскую аристократию, но убили не всех… И те, кто выжил, подняли восстание.

Я видел битвы, видел пытающие стены Белграда, который захватили восставшие. Видел мирные переговоры. Видел, как нарастали споры и противоречия между союзниками.

Я видел двух мужчин — предводитель восстания Карагеоргий, он же Черный Георгий, которого так нарекли османы за жестокость. А рядом его сподвижник — воевода Милан Обренович. Быстро росла популярность воеводы Милана, славно он воевал и отличился так, что молва говорила о нем не меньше, чем о Карагеоргии. Люди начали к нему тянуться… И я видел, как Черный Георгий пристально наблюдал за союзником.

Видел Милана Обреновича в Бухаресте, столице Дакии. Он отправился туда, чтобы собрать добровольцев для помощи повстанцам в Сербии. Я видел, как российский император Александр Первый награждал воеводу Милана саблей…

И я видел яд. Яд, который поднесли Милану в чаше вина. Восстание еще не окончилось, но он был уже слишком значим. Слишком много внимания перетянул на себя воевода, и предводитель не смог с этим примириться. Там, в Бухаресте, я видел, как страдает, погибая, воевода, что прославил мой род, род Обреновичей. Видел, но ничего не мог сделать.

Я только знал, что приказ отравить отдал Карагеоргий. Тот, чьи потомки сейчас восседали на троне Сербии. Тот, чьи потомки уничтожили и мою родню.

И я услышал зов силы. Род требовал мести. Род требовал убить их всех.

Глава 9

— Ја сам кнез Николај Бринскиj из Русије. Живео сам у Петропољу, али имам имања у Пољској и Финској. Сада сам заинтересован за куповину властелинства у Београду и спреман сам да спонзоришем занимљиву производњу…

А сербский язык оказался проще, чем мне казалось. Не знаю, что именно повернула в моих мозгах цесаревна, но работать голова стала как швейцарские часы. После того странного сеанса у подножия Великого Осколка я вышел обновленным человеком. Все воспоминания упорядочились, и я стал схватывать новые знания на лету. По крайней мере, простые предложения мне уже более-менее удавались.

Сложнее было разбираться с падежами и временами, но мысль, что я заинтересован в покупке имения в Белграде и вложении средств в промышленность, я донес верно.

— Все еще сильный акцент, ваше сиятельство, но уже гораздо лучше.

О, это мой новый цербер. Верица Добриевич — представительница обрусевшего сербского рода, культуролог-балканист и по совместительству та еще заноза в заднице.

Этакая каноничная училка — платье ниже колена, туфли без каблука, жемчужные бусики, очки в толстой оправе и зализанные в пучок волосы. Это при том, что она была молода — лет двадцать пять максимум, хотя выглядела старше из-за этого нафталинового образа. Серая мышка, но со стальными зубками. Потому что гоняла она меня по своим предметам в хвост и в гриву.

— Уморио се сам, — ответил я. — Я устал. Нет, правда. Четвертый час занимаемся. Аймо на кафу?

— Потом кофе попьем. Нужно выучить все фразы, — настаивала Верица. — Не представляете, насколько вам поможет знание языка.

Я был бы рад от нее избавиться, но в поезде надолго отвязаться не получится. «Балканский экспресс» на полной скорости нес меня и мою новую свиту в Букурешт. Там, в столице Дакии, мы должны были пересесть на поезд до австро-венгерского Земуна.

Меня поначалу удивил такой кривой маршрут — можно ведь спокойно проехать через Польшу и Австро-Венгрию. Но память услужливо напомнила про бесчинства шляхты. Этот уродливый результат экспериментов с силой, существовал на самом деле. Досталось и Австро-Венгрии, и немцам, и самим полякам — то есть и Империи. Проблема была настолько острой, что на период зачистки пораженных земель запретили пускать поезда.

Так что теперь мы тащились в объезд через места, которые я знал в своем родном мире как Молдавию и Румынию. Ну как тащились —путешествовали с большим комфортом, просто долго.

— Пожалуйста, повторите последнюю фразу, ваше сиятельство, — не унималась Верица. — Местное общество воспримет вас гораздо теплее, если вы будете говорить с ними на родном языке.

— Белградская знать в большинстве своем прекрасно говорит по-русски, — отозвался еще один спутник из моей свиты. — И по-немецки. И по-венгерски… Сложная у них жизнь, приходится учить все имперские языки, ибо никогда не знаешь, какая из империй обретет большее влияние.

Андрей Васильевич Столыпин — мой главный сопровождающий. Из рода тех самых Столыпиных. Высокий, широкоплечий, около тридцати, с горящим взором — фотографию такого можно было сразу ставить на агитплакат. Столыпин трудился несколько лет при посольстве Российской империи в Белграде и теперь понемногу вводил меня в курс дела. Одаренный, он обладал аналогичным моему Пятым рангом Благодати. Только, в отличие от меня, не имел козыря в рукаве в виде родовой силы. Зато прекрасно знал обстановку.

Я украдкой прикоснулся к артефакту-глушилке. Подружки цесаревны постарались на славу, и теперь на моей руке красовался тонкий серебряный браслет с небольшим прозрачным камнем. Насколько я понял, в этот маленький камушек заключили частичку силы Великого Осколка — и она каким-то хитрым образом подавляла мой родовой энергофон, при этом не проявляя себя. Словом, заморочились дамы. Но все пока что отлично работало — родовая сила фонила не выше, чем мой «осколочный» ранг.

— Я закажу кофе сюда.

Столыпин поднялся и, продемонстрировав офицерскую выправку, направился к выходу из купе. Путешествовали мы, надо сказать, по-княжески. С самолетами в этом мире была беда, зато всевозможные экспрессы разной степени элитности рассекали по всей Европе.

В «Балканском экспрессе», что следовал от Петрополя до Константинополя, было все для отдыха самых взыскательных аристократов. Я к таковым не относился, но сервис оценил.

Например, мое купе занимало половину вагона. Господская спальня и небольшая гостиная, несколько купе для прислуги, хранилище для багажа. Собственная ванная комната с настоящей, блин, ванной! С гидромассажем. В поезде.

Что ж, раз за все платили Романовы, я был не против. В конце концов, это их проект.

— Николай Петрович!

Jeбо те… Это я вслух озвучивать не стал — вряд ли госпожа Добриевич обрадуется тому, что мои познания сербской лингвистики несколько вышли за рамки приличной лексики — за это, кстати, спасибо Столыпину.

Я повторил всю фразу быстро и без запинки — лишь бы она от меня отстала.

— Замечательно, ваше сиятельство.

В этот момент в купе зашел Столыпин, а следом за ним продефилировала красотка-проводница с подносом.

— Кофе прибыл!

Ай да Андрей Васильевич, ай да мой спаситель. Теперь мы наконец-то могли прерваться. Впрочем, по мнению бывшего атташе, лучший отдых был сменой деятельности, поэтому он тут же принялся гонять меня по светской жизни.

— Пожалуйста, перечислите всех членов королевской семьи, — попросил он, добавляя сахар в кофе. Извращенец. Его здесь варили просто божественно, а сахар сыпать — только продукт портить. — Вы будете представлены королевскому двору, поэтому нужно готовиться уже сейчас.

— Династия Карагеоргиевичей… Король Петр, — начал перечислять я. — Правит уже пятнадцать лет. Женат на Милене Черногорской. Имеет четверых детей: наследный принц Александр, принцесса Катарина, принцесса Елизавета, принцесса Мария. Младший брат короля Петара — принц Томислав. Женат на Анне Дакийской, дальней родственнице нововизантийских Романовых. Имеют троих детей: Николу, Филиппа и Милицу.

— Прекрасно, — кивнул Столыпин. — Очень хорошо. Теперь вспомните ключевые аристократические династии. Начните с войны королей.

А вот это было уже немного сложнее.

Карагеоргиевичи и Обреновчи были двумя вечно конкурировавшими королевскими родами. Как я позже вычитал из истории, мое видение у Осколка было правдивым. Черный Георгий и Милан Обренович вместе сражались при Первом сербском восстании. Но Карагеоргию мешала популярность соратника, и тот дал приказ его отравить. Содеянное хотели скрыть, но не вышло.

Поэтому сводный брат Милана — Милош, который позже стал князем Сербии и дал имя минералке, решил отомстить. Не будучи родным Милану по крови, он взял себе фамилию Обренович, и это обновило род. Только обновило не в самом лучшем ключе.

Ибо Милош желал мести и осуществил ее. Карагеоргий был убит людьми Милоша.

— С этих пор началась борьба за власть между династиями Карагеоргиевичей и Обреновичей, продолжавшаяся более 100 лет, — заключил я, описав истоки конфликта.

А род Обреновичей вместо мучеников стал такими же грешниками. Впустил в себя разрушительную энергию, отравил силу. И в последующие годы Карагеоргиевичи и Обреновичи занимались тем, что свергали друг друга с трона. Иногда убивали. Ну а чем все это закончилось, известно. Карагеоргиевичи победили. Почти.

— Пусть вы и обладаете информацией в общих чертах, но принято. Придворные династии, ваше сиятельство.

А вот эту часть я ненавидел пуще всего прочего. Одно хорошо — Сербия маленькая, и аристократических родов там тоже куда меньше, чем в Империи. Итак, погнали.

— Ненадовичи, — вздохнул я. — Возведены в княжеское достоинство после Восстания.

— Хорошо. Еще.

— Миловановичи, Петровичи, Стойковичи…

— Это все новая аристократия, — отозвался Столыпин. — А старые рода?

Эх… Как же вы меня достали.

— Бранковичи, — сказал я. — Потомки старых царей, утратившие политическое влияние.

— Спорное утверждение.

— Вы поспорить хотите или чтобы я перечислил фамилии? — я начинал закипать.

Верица покачала головой, но ничего не сказала. И на том спасибо.

— Продолжайте, ваше сиятельство.

— Также к древним родам относятся Воиновичи и Балшичи. Еще известны Милорадовичи, Зоричи, Адамовичи, Черноевичи, Живковичи… Кроме этого, в Белграде ведет активную жизнь австро-венгерская аристократия, а также хорватские и черногорские дома. И, разумеется, есть представительство Османской империи. Теперь я могу спокойно выпить свой кофе?

Столыпин кивнул.

— Да, ваше сиятельство. Разумеется.

Ну спасибо! Кофе-то уже остыл. Я залпом выпил холодный напиток и уставился в окно. Мимо проплывали живописные пейзажи — холмы, поля, деревеньки в отдалении. Поезд несся с огромной скоростью — как «Сапсан», что гонял в моем мире между Москвой и Питером.

— Нужно начинать собираться, — взглянув на часы, сказал Столыпин. — Мы уже в Дакии. Через три часа будем в Букуреште.

Собственно, вот они, Балканы. Почти-почти…

Мне так не сообщили детали плана. Сейчас главное — добраться до Земуна, снять там какие-нибудь княжеские апартаменты и начать демонстративно прожигать деньги. Пока Столыпин будет осторожно дергать за ниточки своей агентуры, что должна была подготовить все необходимое на противоположном берегу реки Савы. И уже потом — Белград.

Я не понимал, к чему была эта сложность с Земуном. Как по мне, это вообще лишнее. Приехал сразу в Белград, поехал в Аранджеловац — а там разберемся. Но люди цесаревны предпочитали перестраховываться на каждом шагу, не считая нужным посвящать меня в детали. Это бесило.

Впрочем, кажется, настало время приоткрыть завесу тайны. Я не позволю вести себя на убой. Если они хотят моей помощи, пусть рассказывают все.

— Госпожа Добриевич, если мы закончили, не желаете ли вы пока собраться?

Да, стерва, это я так вежливо пытаюсь намекнуть тебе, чтобы ты убиралась из моего купе.

Судя по всему, намек дамочка поняла, и, гордо вздернув носик, удалилась. Столыпин заинтересованно на меня взглянул.

— Хотите поговорить наедине, ваше сиятельство?

— О да, — улыбнулся я. — Очень хочу.

Он не ожидал от меня такой прыти. Одним резким движением я сотворил заклинание «Плеть», но конфигурировал его так, чтобы оно не хлестало противника, а несколько раз обернулось вокруг атташе и сковало его тело.

— Что… Что вы творите? — Прошипел он.

Больно, знаю. «Плеть» — штука неприятная. Хорошо, что я все вспомнил.

— Заткнись и слушай меня внимательно, — я навис над столом, глядя Столыпину прямо в его небесно-синие вдохновенные глазки. — Сейчас ты расскажешь, зачем мы делаем крюк и останавливаемся в Земуне. Какого хрена мы вообще будем делать в стане врага?

— Агентура… Сбор данных. Господи, уберите эту штуку. Должен напомнить, что хоть я и ниже вас по титулу, но имею право применить силу в ответ на нападение.

— Ага, попробуй, Андрюша. Нет, ты даже можешь меня ранить. Только вот если я тебя прикончу, мне за это ничего не будет — я слишком ценный экземпляр. К тому же мы уже далеко. А вот тебя заменить просто — пришлют кого-нибудь другого. Поэтому давай, выкладывай все, пока я не полез к тебе в голову.

Вот здесь я немного блефовал. Нет, ментальные заклинания я знал и хорошо помнил, как ими пользоваться. Но менталистика не была моей специализацией. Я был боевиком. Как и Столыпин, к слову. Только вот положение у меня было повыгоднее.

Я просто использовал эффект внезапности: все эти дни вел себя тише воды ниже травы и усыпил их бдительность. Но сейчас настало время показать зубы.

— Я буду вынужден включить этот инцидент в отчет, — сопротивлялся Столыпин.

Я ухмыльнулся и чуть сильнее затянул «Плеть».

— Если вспомнишь об этом.

— Проклятье… Я не имею права!

— А жить ты хочешь? Или готов стать овощем, если я случайно что-то нарушу у тебя в мозгах? Будешь пускать слюни в лечебнице и раскраски разрисовывать.

Он сдался. Из Андрея Столыпина словно вышел весь воздух. Что ж, настала моя очередь слушать удивительные истории.

— Давайте, Андрей Васильевич. Видит бог, я не хотел переводить наше знакомство в такое русло. Но я должен понимать, на какие пушки меня бросает ваше руководство.

— Это задание от Тайного отделения! Они это курируют, — едва слышным шепотом произнес Столыпин. — Я сам многого не знаю. Моя задача — сопровождать вас в Белграде. Но на встрече в Земуне настоял Корф.

Опаньки. Дружище Вальтер Макарович, он же Пистолет Пистолетыч — с легкой руки Великого князя-попаданца. Ну и на кой черт я понадобился ему в Земуне?

— Я знаю лишь то, что в Земуне мы должны поселиться в определенной гостинице. Там под нас уже зарезервированы комнаты, — продолжал Столыпин. — Полагаю, один из вашей свиты — агент Тайного отделения. Но даже я не знаю, кто. Может, кто-то из горничных, может секретарь… Они нередко используют даже неодаренных. Словом, я думаю, что в Земуне должна состояться встреча агентов Отделения. Возможно, обмен информацией или получение артефактов…

Я едва-едва прикоснулся к сознанию Столыпина. А он был хорошо защищен: крепкие природные блоки, плюс явно рукотворные щиты на ментальном плане. Или сильный артефакт, или хорошо умел защищаться. Я наверняка мог бы пробить эту защиту, но не видел смысла. Столыпин мне не лгал. Трудно объяснить, но я это отчетливо почувствовал.

Как и то, что идея с Земуном вызывала недоверие у него самого.

Я деактивировал «Плеть», и не ожидавший этого Столыпин рухнул на стул, едва не повалив его.

— Благодарю, Андрей Васильевич, — сказал я. — Сразу бы так. Ничего же страшного не случилось. Зачем было утаивать?

— Я бы не утаивал, будь я уверен. Но пока это лишь догадки. Я лишь услышал пару фраз, связал одно с другим. Да и какой смысл сеять смуту и недоверие к членам свиты? Каждого из них подбирали для вас специально.

Ага, именно это мне и не нравилось. Столыпин из всей этой братии был мне наиболее понятен. Да, рожа плакатная, но он не был тупицей. Его задачей было именно что водить меня за ручку по Белграду и сопровождать на встречах. При этом ежу было понятно, что он будет слать отчеты в Зимний.

Слуги? Мы с ними почти не пересекались. Всего их было четверо: двое мужчин и две девушки. Причем если Федор и Лука выполняли обязанности камердинеров, но с девицами был вопрос. Иногда мне казалось, что их подсунули просто на случай, если мне захочется утолить мужские потребности. Потому что я еще никогда не видел таких симпатичных горничных. Ну прямо модели — что блондиночка Татьяна, что ее полная противоположность Дина. Их бы в вечерние платья нарядить — и можно втроем идти в казино. Так что не зря мне их подсунули, ох не зря…

Еще у меня было двое секретарей: старший Никита и его помощница Вера. Эти заведовали цифровой коммуникацией от моего имени. Дело в том, что одаренные в этом мире не могли пользоваться цифровой техникой. Все сгорало от нашей ауры. Поэтому в свите каждого аристократа был штат доверенных простолюдинов, которым поручалось все подобное взаимодействие.

Короче, было на кого думать. Агентом мог оказаться любой из них. Даже эта серая мышь Верица.

— Ладно, оставим пока этот вопрос между нами, — сказал я. — Вы не против, Андрей Васильевич?

Столыпин все еще потирал место на руке, где его хлестнула моя «Плеть».

— Только ваша травма оправдывает все случившееся. — Он что, реально обиделся на меня⁈ — Иначе это была бы дуэль. К такой грубости прибегать нельзя. Вы — представитель высшего общества, лицо Империи в другой стране — и ведете себя так по-варварски.

А, ну да. Они же все думают, что я такой странный, потому что пострадал от инцидента в лаборатории при создании индивидуального артефакта. Разумеется, никто им не сказал, что я призванный дух. Вот и пригодилась легенда.

— Извините, — буркнул я.

— Все в порядке, ваше сиятельство.

— Но ваши слова действительно заставили меня задуматься. Если мы разрешили конфликт, предлагаю обмениваться наблюдениями.

Столыпин задумался. Он старался вести себя предельно вежливо, но от меня не укрылось, что атташе сомневался. Размышлял, мог ли мне доверять. Но, подумав с пару мгновений, он все же кивнул.

— Договорились, ваше сиятельство.

Я хотел было протянуть ему руку, чтобы окончательно уладить все рукопожатием, но в это время поезд резко затормозил. То ли кто-то дернул стоп-кран, то ли еще что.

Чашки полетели вниз со столика. Столыпин все же рухнул назад вместе со стулом, а я инстинктивно активировал «Берегиню» — то самое защитное заклинание, когда сила окутывает тебя мягким облачком и оберегает от повреждений. Я отпружинил от стены, оттолкнулся от противоположной — и только тогда поезд перестало мотать.

— Что происходит? — кряхтя, поднялся Столыпин.

— Вы меня спрашивает?

— Сейчас разберусь.

Андрей развернулся, чтобы проведать остальных и поискать проводника, но я ухватил его за плечо.

— Постойте. Вы ранены. У вас голова рассечена.

— Ничего страшного. Даже не болит.

Он порывался все же пойти на разведку, но я усадил его и принялся перебирать в голове целебные заклинания. И в этот момент дверь купе распахнулась.

Перед нами стояли трое людей в форме. Иностранной. Не военные. Скорее, жандармы. Или пограничники. Из-за их спин выглядывали озадаченные лица моей прислуги.

— Николай Петрович Бринский, — произнес стоявший впереди всех жандарм с сильным акцентом. — Князь Николай Петрович Бринский?

— Да, — ответил я. — В чем дело?

— Мы снимаем вас с поезда. Вам необходимо пройти с нами.

Глава 10

— И почему же, почтенные?

Я совершенно равнодушно взирал на непонятных служивых. Ну давайте, попытайтесь задержать русского князя. Будет крайне интересно на это посмотреть.

Но одно из первых правил, которые в меня вбивала Матильда Карловна фон Штофф, гласило, что истинный аристократ никогда не станет демонстрировать свое превосходство тем, кто ниже его по статусу. Этакая игра получалась: все знают, что ты принадлежишь к высшей касте, и расшаркиваются, а ты ведешь себя одинаково уважительно со всеми сословиями. Правда, насколько я знал, следовали этому правилу далеко не все. Газеты пестрели скандалами с участием молодых аристократов.

— В чем дело, господа? — Столыпин быстро сам залечил свою рану и сейчас преградил дорогу незваным гостям. Защищал меня, с ума сойти. Интересно, он действительно думал, что мне требовалась защита, или просто хотел повыпендриваться? А что, образ героя подходил его физиономии как нельзя лучше. — Я уполномоченный представитель князя Бринского. Можете обсудить вопрос со мной, дабы не утомлять его сиятельство.

Ну да, я так утомился… Сидел в вагоне и трещал по-сербски три дня. С перерывами на кафу, разумеется.

Старший жандарм горделиво вскинул подбородок. Казалось, он даже приосанился и выпятил грудь для пущей убедительности, отчего черно-белый мундир с красными пуговицами едва не треснул.

— Нам очень жаль, но вопрос касается непосредственно его сиятельства, — а акцент-то у него был не румынский. Австрийский. — Дело в том, что князь Николай Петрович Бринский объявлен в розыск на территории Австро-Венгерской империи.

А вот это было занятно. Любезная улыбка вмиг сползла с лица Столыпина. Интересно, почему меня забыли предупредить о том, что я разыскивался австрийскими властями. И, главное, за какую провинность?

— Не припоминаю, чтобы у меня был конфликт с представителями вашего государства, — ответил я. — Более того, в последний раз я бывалво время университетских каникул на этой территории еще на третьем курсе. И тогда все прошло вполне спокойно…

Если не считать пары пьяных выходок, которые предыдущий носитель моего тела устроил после посещения пивных. Студенчество, дело молодое. Но в моих воспоминаниях не было ничего про задержания или последствия.

— Это не имеет никакого значения, — ответил Столыпин. — Ваши службы уполномочены производить задержание только на территории Австро-Венгерской империи. А мы на данный момент находимся в Дакии. Здесь ваш закон не имеет власти. Однако вы можете обратиться в посольство или направить официальный запрос…

Жандарм улыбнулся так хищно, словно настал его звездный час. Как кот, схвативший мышь и предвкушавший забаву. Отточенным движением — репетировал, что ли — он извлек из внутреннего кармана какую-то бумагу.

— Доношу до вашего сведения, что с первого мая текущего года установлена новая форма отношений между Австро-Венгерской империей и Дакией. С указанной даты Дакия более не препятствует выдаче преступников обратившимся властям. Аналогичный документ, к слову, подписан и с Российской империей, и с Новой Византией, и с…

А сегодня… Пятое мая.

Дальше я его не слушал. Все и так было понятно.

Как люди цесаревны проморгали такую оказию? Хотя могли ли они знать? Если запрос ранее не подавался в посольство, то и информации о нем не было. Как же некстати, черт возьми. И так долго перлись, а теперь еще и с австрияками разбираться.

Хотя меня начинали терзать смутные сомнения, что этот арест мог вовсе и не быть случайным.

Мы быстро переглянулись со Столыпиным, и я понял, что он думал о том же.

«Мне все это очень не нравится, ваше сиятельство», — я услышал в голове его голос и только чудом не вздрогнул. Никак не мог привыкнуть к ментальной связи. — «Здесь точно что-то не так».

«Согласен», — ответил я.

«Это может быть ловушка. Повод заставить вас уйти из безопасного поезда».

Ну само собой. Только мне было интересно, кто за всем этим стоял. Цесаревна утверждала, что о моем происхождении никто не знал. Что Бринским после их спешного «обрусевания» даже придумали отдельную легенду. Значит, это было не совсем так? Кто-то все же знал?

Что еще могло быть?

Выкуп. Дакия — место неспокойное. Страна была создана искусственно как буфер между Россией, Австро-Венгрией, Сербией и Новой Византией. И нравы здесь царили весьма своеобразные. Конституционная монархия была сильно ограничена. По сути, король не решал ничего, а просто был красивой куклой для праздников. А вот в парламенте рубились не на шутку партии, за каждой из которых стояла одна из империй. И потому никакого порядка толком не было. Если еще прибавить то, что и состав у Дакии был, мягко говоря, многонациональный, то и бытовых конфликтов избежать не удавалось.

Короче, не самое приятное место на земле. Но раньше оно было привлекательно тем, что не выдавало преступников — такой вот парадокс. Так что и похищения богатеев здесь нет-нет да имели место. Сейчас эту лавочку, судя по бумажке в руке жандарма, прикрыли.

«Давайте им подыграем», — предложил я. — «Выслушаем, какой повод для задержания они придумали. Отправимся с ними. А дальше посмотрим».

Столыпин сверкнул глазами.

«Ни за что! Это риск!»

«А что вы предлагаете? Я все же хочу знать, нелепая это случайность или чей-то план. И если это и правда план, то вам бы тоже было неплохо выяснить эти новые вводные и попросить цесаревну ударить кого надо по башке».

Столыпин не успел ответить, как я отстранил его и вышел к жандармам.

— У меня нет ни малейшего желания портить свою репутацию перед уважаемыми властями Австро-Венгерской империи, — я проговорил это так сладко, что чуть сам не подавился. — К тому же у меня остались самые приятные воспоминания о вашей стране. И, разумеется, я готов сотрудничать. Однако мне будет гораздо проще это сделать, знай я повод, что послужил причиной нашей встречи.

А все-таки умел я чесать языком, когда мог! Батин коллега из Штаба, кстати, давно эту особенность за мной заметил. Может потому и зазывал к себе? Длинным языком лизать задницы вышестоящих удобнее…

Казалось, жандарм немного успокоился. Может, он ожидал, что я начну играть мускулами, а то и вовсе шмальну даром. А тут такой лапочка — никакого развлечения, да? Вот и пригодился мой талант.

Ничего, еще поиграем. Мне и правда стало интересно, на кой ляд князь Бринский сдался австриякам.

— Эмм… За вашим сиятельством числится целый ворох нарушений. Неуплата парковки, несколько штрафов за превышение скорости, нарушение режима тишины в жилом квартале, участие в пьяной драке со студентами Венской консерватории…

Я насмешливо приподнял брови.

— И все? Ради этого стоило останавливать целый поезд, да еще и в Дакии?

— Боюсь, не все, ваше сиятельство, — жандарм ну прямо упивался моментом. Это ж насколько нужно влачить жалкое существование, чтобы годами ждать такого момента, чтобы… Что? Наконец-то ощутить власть над власть имущим?

Я начинал терять терпение.

— Продолжайте.

— Ордер на ваше задержание выдан императорской канцелярией. Вам надлежит прибыть в Вену на заседание Дворянского суда, на котором будет рассматриваться дело о поругании чести и достоинства Элеоноры фон Герберштейн, младшей дочери графа Людвига фон Герберштейна.

Кого⁈

— Должно быть, это какая-то ошибка, — ответил я, стараясь скрыть раздражение. — Не уверен, что мы знакомы с этой, без сомнения, достойной женщиной.

Так, Коля, напряги память. Может, цесаревна случайно тебе что-то стерла? Что это за Элеонора такая?

— Однако фройляйн Герберштейн утверждает иное. Ее отец намеревался устроить помолвку дочери с одним из австрийских баронов, однако девушка утверждает, что три года назад во время вашей поездки в Вену вы познакомились с ней и, после совместно проведенного времени обещали на ней жениться. По нашим, имперским, законам такой шаг приравнивается к помолвке, ибо слово князя приравнено к слову герцога. И это слово аристократа.

Столыпин уставился на меня испепеляющим взглядом, а я, признаюсь, впервые немного растерялся. Даже обладание строптивой силой и волшебство Осколка не вызвали у меня такой озадаченности.

— Мне нужно побеседовать с князем наедине, — тут же отчеканил Столыпин. — Как его юридический представитель, я имею на это право.

И, не дожидаясь ответа, он вытолкал их из купе и захлопнул дверь. Над нашими головами тут же возник непроницаемый купол.

— Какого черта мы не знали об этой истории⁈ — набросился он на меня громким шепотом. — Вы в своем уме умалчивать о таких приключениях?

— Да не знаю я никакой Элеоноры! — рявкнул я. — Все перерыл в воспоминаниях — не представляли меня герцогу и его дочерям! Хотя постойте…

Кажется, я наконец-то сложил картинку. Твою мааааааман…

Было! И правда ведь — было.

Мы, точнее, первый Коля, с приятелями-однокурсниками ходил в оперу. Быть в Вене и пропустить такое мероприятие — для аристократа самоубийство. Там блистало много австрийской знати, но, поскольку визит был частный, а постановка — регулярной, но нужды представляться официально не было.

Важно то, то спустя пару дней, когда мы отдыхали уже в куда менее формальной обстановке, захотелось студентам познакомиться с местными девицами. Пошли в какой-то невероятно пафосный не то клуб, не то ресторан. Там я, точнее, первый Коля, познакомился с симпатичной юной девицей. Познакомился с коротким, но ярким продолжением.

Только вот девица представилась не Элеонорой фон Герберштейн, а просто Норой Герберт. Говорила, училась на художницу в местной академии, а в клуб пришла отдыхать с подружками. Тогда первого Колю не смутило то, что простая студентка могла себе позволить отдых в столь пафосном месте. Она, кстати, и правда хорошо рисовала — привлекла «мое» внимание тем, что буквально несколькими росчерками изобразила мой портрет на салфетке мокрой трубочкой от коктейля…

Она была не единственной «моей» спутницей за те каникулы, и все же только эта псевдохудожница приходила на ум. Псевдоним уж больно созвучный. Да кто ж знал…

— Проклятье, — вздохнул Столыпин, когда я выложил ему все, что удалось вспомнить.

А еще у нее были потрясающе красивые ноги и аккуратная грудь, но об этих воспоминаниях я умолчал.

— Клянусь, не знал! Вот вам крест!

— Да верю… Так, если девушка не назвала вам своего настоящего имени и намеренно утаила свою личность, да еще и воспользовалась вашей, скажем так, излишней раскрепощенностью, вызванной алкоголем… Что ж, у нас есть все шансы очистить ваше имя. Дело можно развалить.

— Ага, только для этого придется заехать в Вену, — я покачал головой. — Нет, сейчас я этим заниматься не готов. Нас ждут к определенному сроку в Земуне.

К слову, тоже в Австро-Венгерской империи. Могли бы и подождать, пока мы сами попадем в их руки. Но, видимо, у графа Герберштейна сильно пригорело. Интересно, как эта история вообще всплыла?

— Спорить не буду, это кардинально меняет наши планы…

— Значит, сделаем так, что это обстоятельство их не изменит, — резко оборвал я Столыпина. — Я не сверхумелый менталист, но все же мы можем поработать с памятью этих жандармов.

— Это не поможет. Сотрете этим — в Земуне задержат другие. Если вопрос стоит настолько остро, что вас хотят снять с поезда в Дакии.

Да, это проблема. Впрочем, стирать память было не обязательно. А вот заставить их меня отпустить и выдать бумагу…

— Я сам с ними разберусь, — сказал я Столыпину и деактивировал его купол. Андрей Васильевич не успел ничего возразить.

За дверью купе уже слышалось нетерпеливое сопение. Я натянул любезную улыбку и распахнул дверь.

— Прошу в купе, господа, — хозяйским жестом я пригласил всех трех жандармов и захлопнул двери перед прислугой. Тоже мне, нашлись зеваки. В следующий миг я активировал непроницаемый купол по периметру всего купе.

Жандармы напряглись.

— Не хочу, чтобы кто-то подслушал, — легкомысленно отмахнулся я, продолжая играть роль законопослушного болвана. — Прошу, присаживайтесь, господа.

Жандармы переглянулись, но, видимо, их главарю уж слишком сильно хотелось задержать аж целого князя, да еще и русского. Поэтому он первым плюхнулся на обитый бархатом диванчик.

— Могу я взглянуть на ваши документы? — попросил Столыпин. А, все же решил мне подыграть.

Я метнул на него быстрый взгляд.

«Я займусь главным, а вы вырубите двух остальных. Пока просто вырубите».

Надо отдать должное Андрею — он сохранял хладнокровие. Ни единым жестом или мускулом не выдал себя.

«На счет три. Раз… Два…»

Все случилось почти мгновенно. Оправдывая специализацию боевика, Столыпин мгновенно оказался за спинами двух младших жандармов. Синхронный взмах обеими руками — и оба уже сползали на ковер. Наверняка видели какие-то глубокие сны, поскольку вырубил их атташе ментальным ударом.

Я же воспользовался моментом и перехватил обе руки жандарма.

— Шьто вы…

Он крякнул, когда я резко взломал его ментальные щиты. Неодаренный, на ним явно поработали — повесили дополнительную защиту. Правда, очень слабую. Либо старая, либо ставил кто-то низкорагновый.

Я погрузил жандарма в транс. Затем медленно вошел в его сознание и принялся перебирать воспоминания. Да уж, тот еще шалунишка — сколько натащил в кладовку конфискованных журнальчиков пикантного содержания… Только это меня не интересовало.

Времени было немного, а действовать требовалось аккуратно. И хотелось выяснить, откуда он получил такой приказ, но сейчас важнее было другое. Поэтому я начал осторожно менять воспоминания и восприятие. Заложил новый диалог, образы. Ирина Алексеевна учила, что важно помнить обо всех ощущениях и органах чувств, чтобы интегрированное воспоминание выглядело достоверным. Пусть ему будет очень жарко и тесно в этом мундире, пусть его дразнит запах кофе, что остался у нас на столике…

Менталистика — одно из самых рискованных направлений работы с Благодатью. Одно неосторожное движение — и человек может остаться инвалидом. Ни мой предшественник, ни я не отличались особыми талантами в этой специализации, поэтому я немного нервничал. Пусть этот жандарм и был неприятной личностью, но превращать его в овоща мне не хотелось.

— А теперь повторите то, о чем мы с вами договорились, — ласково сказал я, глядя в его мутные глаза.

— Вы обязуетесь прибыть в Вену в течение одного месяца после получения информации о дворянском суде, на который вас вызвал граф Людвиг фон Герберштейн, — медленно проговорил жандарм. Забавно, что сейчас никакого акцента у него не было. Говорил на чистом русском, только медленно и заплетающимся языком. — Вы подпишете бумагу о своем обязательстве, и мы позволим вам продолжить путь. Также мы выдадим вам распоряжение об отсрочке…

Он потянулся к сумке-почтальонке, что висела у него через плечо. Достал оттуда лист серой гербовой бумаги, перьевую ручку и принялся выводить каллиграфическим почерком что-то на немецком.

Столыпин наблюдал за моими действиями и никак не комментировал их. Скорее, следил за тем, чтобы я не навредил жандарму. Закончив, тот поправил свой мундир и протянул мне бумагу.

— Этот документ даст вам право перемещаться на территории Австро-Венгерской империи. Однако я должен предупредить вас, что по истечении месяца он утратит свою силу, а вы будете значиться лицом, уклоняющимся от императорского правосудия…

Я схватил бумагу и сунул во внутренний карман своего костюма.

— Благодарю, господин…

— Штейнмеер, — подсказал Андрей.

— Благодарю за понимание, господин Штейнмеер.

Столыпин осторожно дотронулся до лба каждого из младших жандармов, а я аккуратно покинул сознание старшего и напоследок решил улучшить ему настроение. Пусть покинет поезд в отличном расположении духа.

— Николай Петрович, у нас проблема, — атташе тронул меня за плечо. — Один не просыпается.

Глава 11

— Проклятье!

— В чем дело? — Взволнованно произнес жандарм. — Что вы сделали с моими коллегами?

«Держите старшего на прицеле и не дайте поднять шум», — обратился я к Столыпину.

Попробую разобраться, что к чему. Ну почему, блин, мне постоянно приходится заниматься вещами, которые не предусматривает моя специализация?

Я присел на корточки возле молодого мужчины, на которого указал Андрей. Блондин лет двадцати пяти спал богатырским сном и ни в какую не желал просыпаться. Я осторожно коснулся его сознания Благодатью.

Понятно. Столыпин переусердствовал. Этот парниша был неодаренным, но к тому же имел очень слабые от природы защиты. У Столыпина тоже не было времени рассчитывать силу удара, поэтому он вломил импульс по первое число. И ментальный план несчастного просто этого не выдержал.

Иными словами, Столыпин ввел молодого жандарма в подобие комы. Только теперь этот бедолага блуждал по закоулкам своего бессознательного и не мог найти дорогу обратно. Что ж, нехорошо. Утешало, что не один я в нашей свите косячу, но все-таки дело требовалось уладить.

Вообще-то применение Благодати в поезде было запрещено. Наверняка мне еще аукнется, но протекция Романовых позволит замять вопрос. И все же до международного скандала доводить не хотелось. Так что давай, Коля, засучи рукава — и вперед. Все по заветам цесаревны-менталистки. Не зря же она провела со мной почти целый день, посвящая в тонкости своего искусства.

— Сейчас все поправим, — пообещал я и дотронулся до лба молодого жандарма. — НЕ беспокойтесь, с ним все будет в порядке.

Мне и самому в это верилось с трудом. Башка — штука тонкая, а работать с таким ментальным слабаком — и вовсе большой риск. Но я должен был завоевать безусловный авторитет в глазах Столыпина. Мне нужно превратить его из надсмотрщика в преданного товарища. А он явно был из тех, кто верил не словам, а делам.

Я сосредоточил небольшой импульс силы в руках и медленно, по капельке, начал проходить сквозь грубо проломленные щиты. В голове тут же визуализировалась картинка — кстати, это тоже была подсказка цесаревны. Используя визуальные образы, работать было куда проще.

Сейчас передо мной оказался лес. Настоящая такая тайга. И где-то вдалеке скользил между деревьями огонек сознания молодого жандарма.

— Иди на свет, — сказал я и запустил небольшой светящийся шар. — Иди сюда, я тебя выведу.

Его дух был бесплотным — лишь контуры человеческого тела. Он не сразу понял, чего я от него хотел. Пришлось повторить трижды.

А затем, когда он начал пробираться через лабиринт тропинок, я вышел ему навстречу и осторожно повел за собой.

— Вот так, нам сюда.

Я оставил его на пороге на несколько секунд, и за это время решил подлатать пробитую защиту. Все же негоже служителю правопорядка ходить в таком состоянии — так его обладатель любого, даже самого слабого артефакта, облапошит. Срастив природную защиту, я накинул еще один щиток сверху. Так, для надежности. Не благодарите.

А затем аккуратно вывел дух наружу и сам вышел из его ментального плана.

Молодой жандарм тут же открыл глаза и взволнованно заговорил по-немецки, указывая на меня.

«О чем он вещает?» — спросил я Столыпина. Он, в отличие от меня, хорошо владел языком.

«Говорит, не понимает, что с ним случилось. Но сейчас чувствует себя гораздо лучше».

«Всегда пожалуйста».

Старший жандарм перебросился парой фраз со Столыпиным, а затем… Просто пригласил младших коллег на выход.

«И все?» — удивился я. — «Никаких последствий?»

«Пока вы работали над пробуждением юноши, я заложил в его память скорректированное воспоминание. Его коллега просто упал в обморок. Ведь в Дакии нынче так душно…»

Меня окончательно отпустило только после того, как поезд снова тронулся. Столыпин вышел поторопить слуг со сборами, а я вытащил гербовую бумагу.

Что ж, месяц отсрочки у меня есть. Но явиться в Вену все равно придется. Неплохо было бы подыскать себе адвоката. Потому что австрийцы точно попытаются сделать из этого сенсацию. Я прямо видел заголовки венских газет: «Русский князь обесчестил дочь графа!», «Самая странная помолвка года!» и так далее. Ну на фиг, не хочу я в этом участвовать.

И о чем думала эта Элеонора? Я, кстати, не припоминал, что обещал на ней жениться. Было хорошо — да. И, к слову, невинность она явно утратила задолго до того, как встретила симпатичного русского княжича.

Столыпина не было долго, но вернулся он с двумя чашками кофе. Поставив их на стол, он выудил из своего саквояжа украшенную гербом флягу и водрузил на столик. Я кивнул в ответ на его немой вопрос, и в мою черную, по-балкански вырвиглазно-крепкую кафу отправилось несколько капель коньяка.

— Отличная работа с сознанием того парня, — сказал он. — Не знал, что вы такое умеете. Или в Аудиториуме сменилась программа обучения?

Я устало улыбнулся. Работа с менталом вытянула из меня все силы. Точнее, не столько сама работа, сколько нервотрепка, с ней сопряженная.

— Спасибо, Андрей Васильевич.

— Можете называть меня просто Андреем, ваше сиятельство. Разумеется, вне официальной обстановки.

Я протянул ему руку.

— Что ж, тогда я — просто Николай. Вне официальной обстановки. Терпеть не могу все эти формальности.

Это вызвало улыбку у атташе.

— Я тоже, хотя умудрился выбрать едва ли не самую формализованную службу. Тем не менее, приятно встретить похожего на себя человека.

Видимо, недавний инцидент был забыт окончательно. Столыпин проникся ко мне симпатией.

— Вы ловко придумали с документом об отсрочке, Николай, — продолжил атташе. — Однако это всего лишь отсрочка. Проблема никуда не денется, и мне понадобится подключить свои связи в Белграде.

Я кивнул.

— Не собираюсь бегать от правосудия. Это не по-княжески. Лучше решить вопрос раз и навсегда. Но я не хотел нарушать наши планы на Земун. Поэтому придумал такой поворот.

— С этим обвинением мы непременно разберемся, — пообещал Столыпин. — Главное — избежать скандала, хотя я сомневаюсь, что удастся. Единственный вопрос, который сейчас меня гложет — случайное ли это стечение обстоятельств? Или же кто-то намеренно решил утопить вашу репутацию?

* * *

— Станция — город Земун, Австро-Венгерская империя, — провозгласил динамик. — Остановка — тридцать минут. Просим путешествующих подготовить документы.

Женский голос повторил это же не только по-русски, но еще и по-сербски, по-венгерски, по-немецки, по-румынски и даже по-гречески. Странно, что османов обидели.

— Ну, ваше сиятельство, пора на выход, — сказал Столыпин и подхватил свои чемоданы.

Этот поезд был куда проще знаменитого «Балканского экспресса», зато летел с такой же скоростью. Всего полдня — и мы оказались в Земуне. Сидя в вагоне первого класса, я перечитывал путеводитель, составленный для меня сотрудниками канцелярии Ее императорского высочества.

Пока все пассажиры столпились в очереди у дверей, я невозмутимо продолжал читать. Никогда этого не понимал. Ну зачем ломиться в еще закрытые створки, топтать друг другу ноги и пыхтеть в затылки? Всех обязательно выпустят.

Наконец, двери открылись, и толпа самых нетерпеливых высыпала на перрон. Это был даже не вокзал, а, скорее, станция. Но симпатичная.

Перрон украшали бронзовые колонны, поддерживавшие изящный, в стиле ар-нуво, стеклянный навес. Там же стояли турникеты: подданным Австро-Венгрии требовалась только быстрая проверка документов, а нас ждал полноценный «красный коридор».

Столыпин вызвался улаживать вопрос с таможенниками, пока мои слуги и секретари выволакивали наш объемный багаж. Быть князем — значит не иметь возможности путешествовать налегке. Гардероб и прочее, техника секретарей, артефакты, кое-какой скарб слуг… Словом, барахла хватило бы на небольшой обоз.

— Прошу, ваше сиятельство, — Столыпин указал дорогу. — Мы с вами идем первыми, после — секретари, затем остальные.

— Хорошо.

Пройдя через турникет, мы оказались в относительно небольшом стеклянном павильоне. Здесь уже толпились подданные других государств, ожидавшие своей очереди на проверку документов. Но нас, кажется, решили встретить по первому разряду.

— Князь Бринский, — к нам вышла приятная темноволосая женщина в форме сотрудника погранслужбы. — Прошу за мной, ваше сиятельство.

Столыпин кивнул, показывая, что все было в порядке. Я неторопливо последовал за женщиной. Вскоре мы оказались в отдельном кабинете, где, судя по стальному столу и прочему оборудованию, проходили личные досмотры.

— Ваше сиятельство, обратилась ко мне дама на скверном, но все же понятном русском, — Мы должны прояснить одно обстоятельство…

Я кивнул и, предвосхищая ее вопрос, достал из внутреннего кармана гербовую бумагу и подал ее вместе с документами.

— Я получил право отсрочки, — сказал я. — Но не уверен, что документ успели внести в базу. Пожалуйста, взгляните.

Дама нахмурилась и, надев очки, принялась изучать документ.

— Выписан австро-венгерской полицией, но… Когда вы успели?

— В Дакии. Меня едва не сняли с поезда.

— Вот как, — казалось, пограничница удивилась. — Это очень странно.

— Я тоже удивлен. Тем не менее, уважаемые жандармы вошли в мое положение и предоставили право явиться в Вену позже.

Пограничница что-то проворчала себе под нос по-венгерски.

«Кажется, нам повезло, ваше сиятельство», — прозвучал в моей голове голос Столыпина. — «Земун — традиционно венгерская часть империи. И далеко не все венгры, особенно из этих земель, жалуют австрийцев. Если эта госпожа проникнется к вам симпатией, проблем не возникнет».

Наконец, дама вернула мне бумагу и оставила у себя лишь документы. А затем, пересев к компьютеру, принялась заводить файл. Мы со Столыпиным отошли подальше, чтобы не создавать помех технике.

— Цель вашего визита?

— Ознакомительная. Признаюсь, основная моя цель — Белград, там я намерен присмотреть недвижимость. Однако я не мог отказать себе в удовольствии познакомиться с Земуном, — улыбнулся я. — Ведь это преступление быть так рядом и не посвятить вашему городу несколько дней…

Давай, Коля, включай режим соловья.

Пограничница удивленно приподняла брови.

— Значит, культурная поездка. И что вы намерены осмотреть в Земуне?

Ха! Проверять меня задумала, хитрюжка. Ну я тоже не лыком шит, не зря путеводитель перечитывал.

— Очень хочу увидеть своими глазами Башню Тысячелетия на холме Гардош. Также меня интересуют рыбные рестораны на Дунае. Кроме этого, я хочу посетить церковь Святого Николая, это покровитель моей семьи. А также я бы встретился с руководством вашей гимназии — возможно, мне есть что предложить выпускникам…

Я сделал все, чтобы у нее сложилось верное впечатление. И рыбка клюнула.

— Что ж, вижу, ваш интерес неподдельный, ваше сиятельство. И это, безусловно, большая честь для нас, — она протянула мне паспорт, на страничке которого красовался свежий штампик. — Добро пожаловать в Земун, Николай Петрович. Будьте готовы к тому, что приезд русского князя в наш маленький город — это настоящее событие. О вас станут писать в газетах. Хотя, полагаю, вам не привыкать…

Мне показалось или дамочка все же мне подмигнула? Намекала на мою приятную внешность? А, ну да, у нее-то в базе всямоя подноготная. Молодой, двадцать три года — а уже князь. Холост. Хорош собой. Богат…

— Благодарю за предупреждение, госпожа, — я подарил ей самую приятную из своей коллекции улыбок. — Уверен, что не буду разочарован в вашем гостеприимстве.

Столыпин вывел меня в зал ожидания, а сам занялся сопровождением моих секретарей. Я же тем временем присел на мягкий диванчик и снова открыл путеводитель.

Итак, Земун. Крайне своеобразное место с не менее интересной историей.

В двенадцатом веке Белград был завоеван венгерским королём Иштваном II. Камни разрушенного Белграда использовали при возведении стен Земуна.

В Средние века Земун был отдельным городом на южной границе венгерского государства. Однако расположенный на противоположном берегу Белград всегда превосходил его по значению. Подобное распределение ролей сохранилось и в составе Османской империи. Позже Земун стал пограничным и таможенным городом Австро-Венгрии, находясь на границе с Османской империей, а позже с Сербией. Таким он оставался и сейчас.

Так что Земун и Белград издавна стали соседними городами, но под властью разных правителей. Как вечные соседи, что постоянно конкурируют друг с другом и перекрикиваются через улицу. Только здесь города разделяла река Сава.

— Овде нема шта да се гледа.

Я поднял голову на приятный женский голос. «Здесь не на что смотреть».

Передо мной стояла девушка. Невысокая, но на каблуках. Стройная, черноглазая и смуглая, она была одета в яркое платье. И с копной роскошных смоляных волос. Мне сначала показалось, что это был такой пышный парик, но нет, девушка явно выиграла в генетическую лотерею. На ее руках и шее звенели крупные украшения.

— Молим? — переспросил я.

— Эво, да ти си рус, — улыбнулась девушка и тут же перешла на русский. — Боюсь, вы ошиблись городом, богатый господине. Земун — дыра, а Белград — на другом берегу реки. Но если богатый господин захочет, я смогу подсказать ему самые лучшие места в Земуне. За небольшую плату. А если господин захочет переплыть реку, то можно незаметно сделать и это.

Понятно. Тебе, Коля, повстречалась первая цыганка. Точнее, их здесь именовали ромалами. Эта, правда, явно была из работников высокой категории. Ромальские девушки никогда не предлагали платную любовь — строй у них сохранялся традиционный, и мужчины строго блюли честь своих дочерей. Зато развести на деньги богатенького туриста — это пожалуйста.

Насколько я понял, здесь ромалы занимались примерно тем же, чем и везде: брали то, что, как им казалось, плохо лежит, фокусничали и обманывали, выступали с песнями и танцами, торговали на барахолках и, в общем-то, не особенно напрягались.

Впрочем, если мы могли быть друг другу полезны, почему бы не завести знакомство.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Лала, господин рус.

Я улыбнулся. «Лала» по-сербски означало «тюльпан». Что ж, в своем красно-зеленом платье с пышной длинной юбкой она и правда напоминала цветок. Красивая, зараза!

— Я Николай.

— Что ж, господине, да ли вас занимају добра места у Земуну?

Достав небольшую купюру, я вложил ее в руку девушке.

— Расскажи.

Словно по волшебству, деньги исчезли из рук девушки. Не понимаю, как она это провернула — только что денежка была в руках, причем в рукава она ее убрать не могла — они едва доходили ей до локтей. Фокусница. С такой надо держать ухо востро и кошелек прятать понадежнее.

Лала присела на диванчик возле меня и по-хозяйски вытащила из моих рук путеводитель. Перелистнула несколько страниц и бросила в сторону.

— Досада!

То есть скука.

— А шта није досадно? — улыбнулся я. Интересно, как бы она себя повела, узнай, что перед ней был целый князь? Но меня эта ситуация даже забавляла.

— Эво! Господин говори српски, — хмыкнула Лала. — Добро, добро…

— Лоше, — я покачал головой. Плохо.

Ромалка улыбнулась.

— Знаю немного русский. Моя мама пела и танцевала у русов в Петрополе. Русы любят ромалов, русы платят хорошие деньги в ресторанах. Только пристают… Но мы все равно любим русов.

Это да, в столице до сих пор сохранились заведения, где выступали цыганские труппы. Этакий элемент отдыха вне моды. Молодежь туда захаживала не так часто, а вот старшее поколение любило поужинать под хорошее выступление.

— Так куда посоветуешь сходить в Земуне?

Девушка хитро прищурилась и протянула руку.

— Дай еще, господин.

— Я уже дал достаточно.

— Мало! Дашь немного — расскажу не только это, — она приблизилась ко мне, и я ощутил аромат ее волос. Какое-то масло, что-то древесное. Сандал? — Если дашь еще, я расскажу, кто за тобой следит.

Глава 12

Вот же чертовка! Всегда они знали, как привлечь внимание и заинтересовать. Волшебный народ, эти ромалы.

Первой реакцией было вежливо послать девицу куда подальше. Но если она и правда что-то знает? Ладно, свои сбережения у меня и так имелись, а на такие развлечения можно потратить и «командировочные» от Романовых. Я выудил из внутреннего кармана еще одну купюру — на этот раз достоинством побольше.

— Ну, драга, рассказывай.

Вместо ответа девушка вытащила из складок своей пышной юбки колоду карт. Ну началооось… Болван ты, Коля. Неужели подумал, что она и правда расскажет тебе что-то путное?

— Э, господине, погоди сердиться, — сказала Лала. — Знаю, вы много грязного о нас слышали. Что-то правда, что-то — нет. Но я и правда хорошо гадаю. Когда тебя увидела, украдкой вытащила пару карт. Хотела знать, кто ты такой. Мне попались лилии — ты уважаемый человек. И книга. Это тайна. И Змея. У тебя есть тайный недруг, который еще не проявился. Ты о нем не знаешь. Но он следит за тобой.

Я, блин, князь! Разумеется, у меня есть и завистники, и недруги.

— Этого мало, — отмахнулся я. — Такое скажет кто угодно.

— Но я знаю, кто ты. Ты важный человек. И ты тоже полон тайн. Тайны свои ты бережешь. Но от Лалы они не укроются, потому что Лала в пятом поколении гадает. Этим занимаются все женщины нашего рода. И чтобы ты мне поверил, так и быть, я расскажу тебе кое-что еще.

Девушка принялась ловко перемешивать небольшие карты. Колода была не просто потрепанная, но и очень странная. Я думал, там будет обычная игральная или, например, Таро. Но нет, это было что-то иное. На каждой карте был изображен символ — сердце, кораблик, ключ, а еще номер и маленькая картинка игральной карты.

— Что это у тебя за колода такая интересная? — поинтересовался я. — Никогда таких не видел.

Лала лукаво улыбнулась.

— Французская. Эти карты только для гадания. Их придумала мадемуазель Ленорман. Она предсказала судьбу императору Наполеону и многим другим важным людям. Наполеон не поверил, а потом было поздно.

Она перемешала карты и протянула мне:

— Сними мизинцем левой руки к себе, господине.

Я немного замешкался, но сделал, как просила девушка. Лала тут же убрала снятую часть карт вниз, на миг прикрыла глаза и начала выкладывать карты в ряд прямо на диванчике.

Мне показалось, или я и правда ощутил небольшой всплеск Силы?

Она открывала карты одну за другой, а я завороженно пялился на символы.

— Коса и Гроб… — она подняла на меня глаза. — Это сочетание падает на смерть. Ты недавно был при смерти, господине?

Опаньки! Кажется, еще немного — и я начну верить цыганским гаданиям.

— Допустим.

— Дерево… Всадник. И Ребенок. Новый член семьи появился? В роду пополнение.

Да твою же дивизию! Если так дальше пойдет, она может меня рассекретить. Понятное дело, что Лала не могла знать о ритуале призыва духа. Но даже Дерево выпало не просто так. Родовую структуру всегда изображали в виде древа.

— Предположим, — сухо ответил я.

Лала хмыкнула и принялась вытаскивать новые карты.

— Корабль — это путешествие. Крест — очень важное. Жизненно важное. Дом. Домой? Странно. Ты что, отсюда, господине?

Да что ж такое! А девка сильна. Ух, как сильна. Не знал, что у ромалов тоже сохранилась родовая магия. Этой девушке точно передалась сила. Ну не могла она всего этого знать!

— Кое-какая родня из Сербии.

— Тогда понятно, — Лала улыбнулась и выложила еще карты. — Сад, Башня и Лилии. Тебя ждет встреча или прием на самом высоком уровне, господине. Только вот…

Она замялась.

— Что там такое?

— Змея, Гора и Луна. Кто-то не хочет тебя видеть там, куда ты стремишься, господине. Это и правда скрытый враг. Он умеет ждать и наблюдать. И он готовит для тебя Плеть.

— Это еще что значит?

— Скандал, ссора, драка. Но тут такие карты, что все это исподтишка. Интриги. Одно вижу — тебе будут чинить большие препятствия. У тебя есть цель поездки — и вот именно в этом будут помехи.

Ну кто бы сомневался. Я и не ожидал, что все пройдет гладко. Тем временем Лала выложила еще несколько карт. Такими темпами на диванчике оказалась половина небольшой колоды.

— Берегись трех женщин и одного мужчину. Двое мужчин тебе помогут, и еще две женщины встанут за тебя. Но за врагами больше силы. Береги голову и никому не открывай планов. А еще силу ты получишь от воды. Не знаю, что это значит…

Зато я знал. Отлично знал.

— И еще…

Но в этот момент к нам подлетели разъяренные мужчины в ярких шейных платках и старомодных костюмах. Они принялись отчитывать девушку на незнакомом языке, а Лала мгновенно сгребла карты в кучу. Я услышал только одно знакомое слово — «княз». Девушка побледнела и вытаращилась на меня во все глаза.

Что ж, эффект был достигнут, но впечатление вышло смазанным.

— Иди! Иди! — поторопил ее старший мужчина, искоса поглядывая на меня. С опаской. — Доста! Где jе била твоja глава?

Они исчезли так же стремительно, как Лала оказалась возле меня. А я остался сидеть на диванчике с очень странным чувством. Девушка обладала даром, несомненно. Многого о будущем она не открыла — все и так было очевидно, но вот если попросить ее рассказать детали… Черт, нужно хоть выяснить, как ее найти.

Я выбежал на улицу и огляделся по сторонам, но ни Лалы, ни ее церберов уже нигде не было. Зато я недосчитался еще одной купюры. Уж не знаю, как девица умудрилась ее стянуть, но я не был в обиде.

* * *

— Вот здесь для нас должны были подготовить апартаменты.

Такси остановилось возле двухэтажного особняка на главной улице Земуна. По занятному совпадению улица так и называлась — Главна. Легко запомнить.

Особняк с арочными окнами был выкрашен в светло-желтый цвет и явно был построен лет двести назад. Здание старой эпохи. Наши слуги отправились первыми и сейчас хлопотали над размещением скарба.

— Мы занимаем весь второй этаж, — добавил Андрей. — Вам апартаменты наверняка покажутся не такими просторными, но лучше сейчас в Земуне не найти. Увы, начинается сезон.

— Сезон чего? — усмехнулся я. — Насколько я понял, это та еще дыра.

— Сюда приезжают те, кто не может позволить себе отдых в Белграде, ваше сиятельство. Реки те же, природа та же… Венгры и австро-венгерские сербы так экономят…

Что ж, разумно. Правда, я до сих пор не понимал, что же делать в таком маленьком городке. Нет, свое очарование у него, определенно, было. Но это было обаяние старой провинции. Одно- и двухэтажные домики, красные черепичные крыши, утопающие в зеленых парках церкви… Рынок, на котором шла бойкая торговля местных и набережная Дуная, на которой лебедей было больше, чем самих людей.

— Надеюсь, мы здесь пробудем недолго, — добавил Столыпин. — Но на всякий случай апартаменты сняли на неделю. Желаете пообедать, ваше сиятельство? Время подходит.

Я еще как желал! Но сначала требовалось освежиться с дороги.

Первый этаж здания занимали два ресторанчика. Один предлагал местную кухню, а второй модную нынче итальянскую. Я сразу нацелился на первый и уже предвкушал, как попробую разрекламированную гурманску плескавицу.

Пройдя через парадный вход, мы оказались в прохладном холле с мраморной лестницей. Старая — на ней было заметно, как тысячи ног продавили и стерли камень за столько лет. Но мне нравилось. Не дворец, а наверняка бывшее жилище богатого купца.

На втором этаже нас встретили три двери.

— Налево — вход в господские покои, — пояснил Столыпин и дал мне ключ. — Пусть у вас будет на всякий случай. Центральный вход — для гостей. Он выходит в общую зону для приемов. А справа — половина слуг и хозяйственные помещения.

Что ж, умно. Никто друг другу не мешает. Я тут же принялся открывать свою дверь. Но, к моему удивлению, атташе пошел за мной.

— Я живу на вашей половине, ваше сиятельство, — немного виновато улыбнулся он. — Также при в вашей половине разместятся секретари, поскольку могут понадобиться вам в любой момент.

— Хорошо, — кивнул я. — А ванная отдельная здесь есть?

— На этой половине — целых две.

Живем.

Не знаю, как для Столыпина, а для меня квартирка оказалась в самый раз. Никакой тесноты — это товарищ глав еще в наших хрущевках не бывал. Мне в личное пользование достались три комнаты: спальня с собственной ванной, кабинет и что-то вроде малой гостиной.

Секретари жили вдвоем в одной комнате, что примыкала к кабинету. А Столыпин — в двухкомнатных апартаментах на противоположной стороне коридора. Никто не жаловался.

«Общая» часть представляла собой большую гостиную и отдельную столовую. Причем в гостиной можно было дать небольшой домашний бал, а в столовой легко накормить человек двадцать.

Я из любопытства зашел к слугам — там тоже все было вполне прилично. Двое в комнате, большая кухня, всякие кладовки и прочее.

— Кстати, кухарку бы следовало нанять, — сказал я.

Столыпин кивнул.

— Арендодатель предоставит. Только она начнет работать с вечера. Пообедать придется в ресторане.

— А слуги?

— Закажем для них еду в ресторане. Принесут наверх.

Что ж, с таким сервисом кухарку можно было и не нанимать. Но у богатых свои причуды. Мне подумалось, что слугам так будет проще — можно в любой момент подойти и что-то перекусить. Еда — святое. Я не собирался держать свою свиту голодной.

Приняв быстрый душ, я облачился в неброский серый костюм и повязал скромный галстук. Не хотелось пока что привлекать к себе излишнего внимания. Брошь с княжеским гербом я не прикрепил, а просто положил во внутренний карман. На всякий случай.

Столыпин тоже привел себя в порядок, и вместе мы спустились на первый этаж.

На улице стояла почти что настоящая жара. Градусов двадцать пять для петербуржца в костюме — это уже серьезное испытание. Ресторанчик местной кухни назывался «Гладни вук», то есть голодный волк, и мне это понравилось. Вывеску украшала волчья морда. Столыпин открыл передо мной дверь, приглашая вперед.

Внутри оказалось прохладно — старые каменные стены не давали жаре проникнуть внутрь.

— Добар дан! — поприветствовал нас официант. — Изволите!

— Здраво! Потребан нам је сто за две особе, — распорядился Андрей.

Конобар — так здесь называли официантов — предложил нам несколько свободных на выбор. Зал был наполовину пуст, но подходило время обеда, и посадка ожидалась полной.

Мы выбрали столик возле окна и принялись ждать официанта с меню.

— Так, вам нужен небольшой экскурс по сербской гастрономии, — Столыпин пододвинул к себе пепельницу и достал портсигар. — Первое, что вам следует знать — сербы кормят на убой.

Я улыбнулся.

— Это мне нравится.

— Нет, вы меня не совсем поняли, Николай. Порции здесь не просто большие. Они гигантские.

— Замечательно. Я как раз гладан као вук. Что порекомендуете из национального сербского, чтобы точно наесться до отвала?

— Да что угодно, — отозвался Андрей. — Земун — город австрийский, но все же большинство населения здесь сербы. Так что и кухня сербская очень распространена. А сербская кухня — это мясо. Очень много мяса. Чаще всего это роштиль — то есть жареное на открытом огне. Самое популярное блюдо — плескавица. Рубленая котлета. Ее подают с кромпиром — это картофель, особым мягким сыром каймак и салатом.

— Звучит как именно то, что я хочу.

— Только заклинаю вас, Николай. Никогда не берите гурманску плескавицу.

— Почему же?

— Слишком большая порция. Даже взрослый мужчина с непривычки не способен ее доесть. А здесь принято доедать, иначе хозяин заведения может расстроиться или и вовсе обидеться.

— Зачем же ее подают, если никто не может ее доесть? — удивился я.

— Местные — могут, — улыбнулся Столыпин. — Это особый навык сербов — есть огромными порциями и при этом оставаться стройными.

Но я уже все решил. Едва конобар подошел к нам, чтобы взять заказ, Столыпин тут же попросил какую-то караджорджеву шницлу и две медовачи ракии. Конобар одобрил выбор и уставился на меня.

— А ви, господине?

— Гурманску плескавицу с каймаком, молим вас, — широко улыбнулся я.

Вот и проверим, насколько крепки мои сербские гены. Что ж я за наследник престола такой, если не могу съесть национальное блюдо?

Конобар удивился.

— Сигурно?

То есть пытался понять, уверен ли я в своем выборе.

— Наравно! — ответил я. — Конечно.

— А, ви сте рус! — официант расплылся в улыбке. — Ми смо волим Русиje. Добро дошли!

Приятно, когда тебя рады видеть просто потому, что ты приехал из определенной страны. И хотя Земун принадлежал Австро-Венгрии, сейчас я начал понимать, что город оставался сербским.

Столыпин как раз затянулся сигаретой, а перед нами уже возникли две рюмки прозрачной желтой жидкости.

— Медовача ракия для господ русов, — официант разве что не поклонился. — Из запасов для самых дорогих гостей. Изволите попробовать као апперитив.

Вместе с рюмочками на наш стол отправились два стакана воды.

— Хвала пуно! — улыбнулся я.

Официант снова широко улыбнулся и удалился. А я поднял рюмку.

— Стоп! — Шикнул на меня Столыпин. — Ракия — не водка. Ее здесь не принято пить залпом. По глоточку во время беседы…

— Понял, — я поднял свою. — Ну, за приезд.

Это был нектар богов! Прости, пиво, но теперь у меня другой любимый напиток. Медовача была самогоном, настоянным на меду. Не очень крепкая — чуть выше тридцати. Но безумно вкусная. От одного глотка я почувствовал, как по телу разлилось приятное тепло, а желудок потребовал наконец-то поесть чего-то нормального.

— Божественно, — улыбнулся я и украдкой бросил взгляд на стойку. Судя по всему, там конобары делали ставки на то, доест ли рус свой заказ. Ну что же, придется поднапрячься.

Мы спокойно попивали ракию в ожидании еды. Андрей рассказывал много интересного о сербской кухне и указывал, какие пункты меню были обязательны для пробы. Но идиллия нарушилась, когда в ресторанчик завалилась шумная кучка молодых людей. Явно мажоры — одеты по-щегольски, вели себя немного вызывающе и всячески демонстрировали достаток.

Столыпин лишь нахмурился, когда эта компания заняла большой стол по соседству с нашим. А еще они говорили по-немецки, что явно удивило завсегдатаев заведения. Здесь в основном в ходу были сербский и венгерский.

— Далековато их забросило, — сказал я. — Интересно, зачем?

Андрей пожал плечами.

— Быть может, едут в Белград. Как и мы, транзитом. Белград — нынче модное место у молодежи.

Компания с ходу заказала аж две бутылки ракии. Вели они себя как студенты на каникулах, словно наконец-то дорвались до развлечений и не знали меры. Я был готов простить им этот шум, но когда они едва не сбили с ног официанта, что нес мой заказ, потерял терпение.

— Можно немного потише, господа? — сказал я.

Компания мигом умолкла. Официант с тихим стуком поставил мою гигантскую тарелку на стол. Аромат и вид у блюда был божественный, но я не мог в полной мере им насладиться. Потому что десять пар австрийских глаз взирали на меня с… ненавистью и презрением.

— Russische? — сказал один из них и перешел на ломанный русский. — Мы просто отдыхать. Но если это вам не нравится, ви можете выбрать другой заведение.

Я медленно повернулся к ним всем корпусом.

— Вам не приходило в голову, что это ваши манеры неуместны в данном заведении?

Официанты опасливо переместились за стойку.

«Николай, не нужно провоцировать», — ментально сказал Столыпин. — «Нам лучше не привлекать к себе внимания!»

Но было поздно. Один из компании — высокий светловолосый парниша чуть меня помоложе — поднялся из-за стола и направился ко мне. Я выпрямился, и мы встретились глазами.

— Ваше имя, господин, — потребовал он.

— Зачем? От этого вы станете вести себя приличнее?

— Я хочу знать, кто видит себя вправе делать мне замечания.

Я улыбнулся. Ну хорошо.

— Князь Николай Бринский, — спокойно ответил я.

— Какой везение. Я Фридрих фон Альтанн, — отрывисто проговорил парень, криво мне улыбнувшись. — Какой удачный встреча. Ведь именно благодаря вас моя помолвка с Элеонорой фон Герберштейн все еще не состоялась…

Глава 13

Так-тааак…

Вот, значит, главный оскорбленный. Австрийский аристократ, самая голубая кровь. И как же его занесло в Земун, интересно мне знать? Сдается мне, кто-то слил господину Альтанну, что я здесь буду. А он решил встретить меня лично.

Тогда понятно, почему вся эта пестрая компания завалилась в простой сербский ресторанчик. Нет, обслуживали здесь отлично, но атмосфера уже была больно далека от гламурной. Я еще сначала удивился, какого рожна эти щеголи здесь забыли.

А забыли они меня.

— Рад за вас, — буркнул я. — Теперь я намерен все же пообедать.

— Шьорта с два! — рявкнул Альтанн. — Вы нанесли мне оскорбление своим грубым обращением. Вы уже дважды меня оскорбили! С первым будет разбираться дворянский суд, но я не намерен прощать ваши выходки.

Ути какой злой. Боюсь-боюсь.

— И что же вы собираетесь делать? — ласково спросил я, глядя на молодого аристократа как на дитя малое.

— Я назначаю вам дуэль!

Я повернулся к Столыпину.

— Он самоубийца, да?

Андрей покачал головой и перешел на ментальный канал связи.

«Николай, не стоит реагировать поспешно. Австрийские законы суровы насчет дуэлей — за это можно лишиться дворянства».

«В Австро-Венгрии», — ответил я. — «На меня это не распространяется».

«В Империи, если вы помните, за дуэль кара тоже суровая. Дворянства не лишат, но отправить в ссылку».

«Прошу прощения, а Земун — это что? Курорт?»

«Не передергивайте. Вы все поняли».

Ага. Понять-то понял, только вот спускать выходку этой выскочке я не хотел. Думал, если он на территории своего государства, то можно вести себя по-свински? Не знаю, что там наплела эта Элеонора своему батюшке и женишку, но я во всем этом участвовать точно не хотел. А они буквально втягивали меня за уши в этот скандал.

Но Столыпин прав — оскандаливаться мне сейчас не с руки. У возможного наследника престола должна быть предельно чистая репутация. Хватило уже моей родни Обреновичей — через одного они марали себя такими выходками, что удивительно, как родовая сила у них вообще осталась. Разводы, измены, убийства.

Я на фоне всего этого смотрелся просто невинным ягненком даже с учетом претензий австрийцев.

— Ви принимаете визов? — распаленный адреналином, Альтанн двинулся на меня. — Ви должны ответить немедленно!

— Сначала я пообедаю.

Я как ни в чем не бывало уселся за свое место, где меня ждала уже остывающая плескавица. Только ты и я, моя долгожданная котлетка. Только ты и я…

Что-то пролетело мимо моего лица — я инстинктивно отшатнулся, активировав «Берегиню». Из-за стойки раздались охи и причитания. А, ну да. Они же одаренных редко видели.

В следующий миг большая тарелка с бережно разложенными овощами, мясом и картошкой разлетелась на куски, а ее содержимое полетело на меня. Хвала «Берегине», снедь отпружинила и не запачкала мой костюм.

Я поднял глаза на Альтанна.

— Весьма опрометчиво с вашей стороны.

— Ви ответите немедленно!

Нет, он точно нарывался. Ладно этот — молодой придурок, но куда глядела его родня? У них тут сыночка-корзиночка на выданье, а они за ним не приглядывают.

Я спокойно улыбнулся, а боковым зрением высматривал что-нибудь, что могло мне помочь. Опа! Несколько высоких пластиковых бутылок минералки «Милоша», моей любимой.

И в моей голове созрел план. Хулиганский и безобразный, но на идиотов, судя по всему, действовала только сила. Даже если эти идиоты носили приставку «фон» к фамилии.

Я резко поднялся — стул покачнулся и, кажется, опрокинулся. Усилил свечение «Берегини» и тут же шагнул к Альтанну. Тот не ожидал такой прыти — да-да, заклинание еще и скорость увеличивает — и отпрянул. Как раз к столу, на котором стояла минералка.

Я потянулся родовой силой к бутылкам. Там была вода, наша особая вода… Одна секунда — и все пять бутылок взорвались, окатив задиру и его прихвостней холодным душем.

— Охладитесь, господин Альтанн, — невозмутимо сказал я. — Вы ведете себя неподобающе для аристократа и позорите свой род. Дуэль — древняя привилегия знати. Я считаю ниже своего достоинства сражаться на дуэли с человеком, который позорит свое сословие.

Альтанн пялился на меня со смесью удивления, ярости и стыда. Стыдился он явно своей компании, которая уж точно еще долго будет припоминать ему унижение. Скажи спасибо, что это была всего лишь минералка, а не какой-нибудь ягодный сок, который хрен отстираешь. Впрочем, откуда тебе знать о том, как тяжело отстирываются пятна, мальчик?

Он стоял передо мной — руки сжаты в кулаки от бессильной ярости, с мокрых волос стекали шипящие струйки воды. Весь его щегольский костюм потерял вид. Остальная его компашка хранила молчание и не спешила заступаться за товарища. Ну да, у них, в отличие от этого Альтанна, были глаза и они поняли, что иметь дело с одаренным чревато.

— Убирайтесь, — велел я ему. — И прихватите с собой мусор, что вы оставили.

Один из компашки подошел к Альтанну и тихо затараторил что-то по-немецки. Этот мамкин мститель еще пытался сопротивляться и возражать, но товарищи почти что вынесли его прочь из ресторанчика.

Я с сожалением уставился на разбросанную по столу и полу еду.

— Пообедал, называется…

А затем за моей спиной раздались аплодисменты. Я осторожно обернулся — возле стены за небольшим столиком на четверых сидели трое мужчин, всем в районе пятидесяти. Они подбадривали меня по-сербски, а затем подозвали конобара и что-то у него заказали.

Наш официант тоже материализовался почти сразу же.

— Изволите пересесть за другой столик, господа, — он указал на тот, что был в тени небольшой каменной ниши.

— Поновите, молим вас, — я указал на погибший обед.

— Наравно, господине!

Я деактивировал «Берегиню» и перебрался вместе со Столыпиным за другой стол. Обед Андрея тоже пострадал — его едва начатую шницлу забросало осколками фарфора. Так что придется ждать нового заказа вместе.

Несколько расторопных служащих быстро убрали следы недавнего происшествия, и уже через пять минут в зал ресторана вернулась полная идиллия. Из динамиков доносилась национальная музыка в современной обработке.

— Это для вас, господа, — официант принес графин с медовачей.

— Но мы не заказывали…

— От господ, что за соседним столиком, — улыбнулся конобар. — Они впечатлены тем, как ловко вы поставили на место зарвавшегося австрияку.

Я ухмыльнулся.

— А их здесь у вас не особо жалуют, да?

— Земун — не Австрия. И не Венгрия. Земун — это Земун!

Вот как… Что ж, от подарка было грешно отказываться, да и мне не мешало чутка успокоить нервишки. Мы разлили медовачу по рюмочкам, а я повернулся к господам:

— Хвала вам лепо! Да ли желите да се придружите?

Столыпин нахмурился.

«Заче вы их приглашаете? Благодарности достаточно».

«Потому что мы им понравились. А они нашли путь к моему сердцу».

— Добро!

Мы споро сдвинули столы, благо официанты не возражали.

— Пеџо сам, — представился тот, кто велел конобару принести нам выпить. Педжо. Интересное имя. — Власник овог ресторана. А то je Милан и Ненад, моjи добри другари.

Мы с Андреем переглянулись. Так, судя по всему, нас ждет обед за счет заведения. Ибо мне посчастливилось устроить перформанс перед хозяином ресторана и его друзьями. Судя по всему, представление они оценили.

Графин медовачи быстро опустел, а новые знакомые начали засыпать нас вопросами. Отвечал по большей части Столыпин, поскольку мои познания сербского пока недалеко ушли от сугубо бытовых.

Но я понял, что Андрей старался не афишировать лишний раз цель нашей поездки. А вот сербы пялились на меня во все глаза, словно увидели чудо.

— Они впервые встретили одаренного русского аристократа, — пояснил атташе. — Спрашивают, как вы взорвали те бутылки.

Ага, прям щас я и расскажу. Но я отболтался, сказав, что немного переконфигурировал одно из простейших заклинаний для водной стихии. О моих фокусах с минералкой не должен знать даже Столыпин.

— Добро, добро! — откуда-то появился еще один графин, и я начал опасаться за свое состояние завтрашним утром. — Будем, господине!

А затем принесли ее…

Эта была еще больше предыдущей. Источавшая дивный аромат дымка, сочная, с таявшим кругляшом каймака, эта плескавица манила меня и одновременно пугала. Теперь я понял, что имел в виду Столыпин, когда предупреждал меня о сербских порциях. А тут еще был хозяин ресторана.

В котлетке было минимум полкило, а сверху еще щедро навалили салата и печеного картофеля. Так, я здесь задержусь надолго.

Хозяин хитро подмигнул и посесал коротко стриженную бороду.

— Чујеш, рус? Ако поједете цео тањир, кунем се да ћу вас стално хранити бесплатно.

«Он предлагает пари», — перевел Андрей. — «Если вы съедите всю тарелку, то он обещает кормить вас бесплатно каждый раз, как зайдете».

Князь Бринский в деньгах не нуждался, но, черт возьми, пари-то было заманчивым. Не ради выгоды, а ради победы. Не хотелось ударить лицом в грязь перед добродушными хозяевами, да и проголодался я…

— Едну шливу, — потребовал я под рукоплескания. — Настало время тяжелой артиллерии.

Столыпин лишь покачал головой.

«Я вас предупреждал, ваше сиятельство. Видит бог, предупреждал…»

Я широко улыбнулся хозяевам. Те и правда начали скидывать купюры, ставя на то, сможет ли русский князь одолеть сербскую котлету. Я сам не заметил, как теперь к нам было приковано внимание всего ресторана. Ну, Коля, жги напалмом!

Половину плескавицы я съел, едва проглатывая — настолько проголодался. Но не учел одного обстоятельства: с каймаком она оказалась еще сытнее, и вскоре мой желудок запротестовал. Дескать, несколько дней питался какими-то изысканными плевками на тарелках в «Балканском экспрессе», а тут без объявления войны решил пуститься во все тяжкие.

— Хайде, кнез!

— Хайде! Хайде!

Это они меня так подбадривали. И правда, теперь весь ресторан болел за меня. Люди позабыли о своей еде и напитках и наблюдали за моим сражением с плескавицей как за спортивным матчем. До чего же азартный и душевный народ. Еще и дня не пробыл в Сербии, а в сербов уже влюбился.

— Jош едну шливу, молим! — потребовал я, собираясь с силами. — И «Милоша».

Так, сначала мясо с салатом — зелень неплохо его проталкивает. Шливу — то есть сливовую ракию, национальную гордость — мелкими глотками. А вот с «Милошем» я решил немножко схитрить. Когда я активировал силы, ресурсы моего организма расходовались быстрее. Если просто использовать минералку для активации силы без внешних проявлений, мой метаболизм разгонится примерно в два раза… Лишь бы на картошку силы остались.

— Хайде! Хайде!

— Добар кнез!

— Сто на кнеза!

— Двесто на плескавицу!

Они продолжали тотализатор. Даже конобары «подвисали» возле нашего столика. Я бы не удивился, увидев, что к окнам ресторанчика припали зеваки и тоже болеют или делают ставки.

Еще четверть плескавицы и половина салата отправились внутрь. Желудок запротестовал и начал угрожать отправить непрошеные яства обратно. Так, пора… Я открутил крышку минералки и налил полный стакан.

«Лучше этого не делать», — предупредил Столыпин. — «Это лишнее».

Ну Андрей-то не знал о моем маленьком секретике… Поэтому я бахнул целый стакан под улюлюканье. Сила тут же вскинулась внутри меня, почуяв родную водичку. Я замер на несколько мгновений, усиливая блокировку браслета. Главное — искрами не сыпать, а остального местные наверняка не заметят. Может, что-то заподозрит Столыпин, но портить мое выступление не станет.

Все внутри меня завибрировало, минералочка активировала силу. Я направил ее под ноги, в землю. Так проще утилизировать излишек потенциала. Минута, другая… И я снова захотел есть. Теперь я набросился на еду, закусывая остатки мяса не только салатом, но и картошкой.

И заметил, что у хозяина удивленно округлились глаза.

— Второе дыхание открылось, — улыбнулся я Столыпину, и тот перевел местным.

Мужики взирали на меня с неподдельным интересом и явно не верили своим глазам. Я же продолжал сосредоточенно уплетать содержимое своей тарелки, даже почти не притрагиваясь к шливе.

Наконец я закончил, взял кусок лепешки, вытер сок и отправил финальный аккорд в рот.

— А сада треба ми кафа, — заключил я, победно улыбнувшись.

Зал ресторанчика взорвался криками и аплодисментами. Я сам не заметил, как меня подхватили вместе со стулом и закружили под потолком. Вот это они зря — теперь силу пришлось тратить на то, чтобы от этой тряски не отправить все обратно.

— Ай да рус! Ай да кнез!

Когда меня наконец-то вернули за стол, хозяин протянул руку:

— Сећам се свог обећања!

«Он подтверждает условия пари. Вв выиграли, ваше сиятельство, и теперь можете рассчитывать на бесплатную трапезу в этом заведении».

Я широко улыбнулся. Ну да, совсем немножко схитрил. Но ведь родовая сила — это тоже часть меня… Так что не сказать, что это был прямо уж обман.

Празднование моей героической победой над гурманской плескавицей потихоньку стихало. Конобары вернулись к работе, гости занялись обедом. А я наслаждался крепчайшим черным кофе и званием грозы котлет.

Педжо с друзьями попрощались и разошлись каждый своей дорогой, и Столыпин наконец смог мне все высказать.

— Это вы так не хотели привлекать внимание, да, ваше сиятельство?

— Само получилось…

— Я имею в виду не еду, а Альтанна. Одно хорошо — теперь мы знаем, кто решил сделаться вашим врагом. Я смогу навести справки.

Я допил кафу и кивнул.

— Было бы полезно. Сдается мне, этот болван так просто не отстанет.

— Быть может, есть резон предупредить его род? — предложил Столыпин.

— Да, хорошая мысль. Пусть приструнят свой молодняк.

На том и порешили. Я прихватил с собой недопитую бутылку «Милоша» — на всякий случай, и мы попросили счет. На что получили категорический отказ брать с нас какие-либо деньги.

— И не мислите! — замахал руками конобар.

Но я все-таки оставил немного купюр под блюдцем в качестве компенсации за учиненный беспорядок. А вот за еду для слуг я заплатил и распорядился принести наверх через час.

Оказалось, мы провели в ресторане около двух часов. Солнце потихоньку клонилось к горизонту. Только сейчас я понял, что все же устал с дороги, да и организм требовал прилечь после сражения с плескавицей. Не без труда я забрался по лестнице, проклиная сербские порции. Зато ракия оказалась волшебной: несколько рюмочек — и ни в одном глазу.

Я достал ключи, чтобы сразу отправиться на свою половину, но Столыпин осторожно тронул меня за рукав.

— Погодите, ваше сиятельство. Разрешите, я пойду первым.

— В чем дело?

— Перед уходом я поставил на нашу дверь несколько маленьких ловушек. Точнее, не ловушек, а регистраторов. Если кто-нибудь войдет, они зафиксируют. И кто-то заходил через эти двери.

— Наверняка слуги, — отмахнулся я.

— Слугам и секретарям запрещено проходить через эти двери. Они проходят через центральные либо правые, — отозвался Андрей. — Давайте я все же пойду первым.

Нет, меня продолжал забавлять этот его героизм. Он уже видел, на что я способен, и все равно продолжал вести себя как странная смесь моего учителя и охранника. Этакий стойкий оловянный солдатик. Ему б на службу в армию пойти с такими героическим замашками, а не в аналог местного МИДа.

Столыпин немного повозился возле двери и кивнул.

— Смотрите. Открыто.

Мы оба одновременно активировали «Берегиню», и я предоставил Андрею право идти первым. Дверь и правда была взломана, причем очень грубо и торопливо. Кто-то вообще не думал о секретности.

В небольшой прихожей горел свет, но никого не было. Столыпин сконцентрировал силу в правой ладони, словно готовился атаковать гостей заклинанием. Но я не чувствовал чужого присутствия. Нет, они уже ушли.

Но то, что они оставили после себя, заставило меня выругаться самыми непечатными выражениями.

Глава 14

— Согласен, — рассеянно кивнул Столыпин моему матерному монологу. Надо же, даже не скривился.

В квартире царил полный хаос. Словно внутри стен прошелся настоящий шторм. Вещи, бумаги были вывалены и разодраны. Портьеры сдернули с карнизов, опрокинули мебель. Даже посуду вытащили из серванта и… разбили. А еще воняло гарью.

— Найди слуг, — сказал я, забыв об обращении на «вы».

Столыпин коротко кивнул и исчез на другой половине апартаментов. Я же принялся внимательно осматривать беспорядок.

На первый взгляд могло показаться, что нас решили обчистить. Вывалили все ценное и не только в поисках ценностей. Но только на первый взгляд.

Нет, это было что-то другое. Я вернулся в спальню и уставился на разбросанные предметы одежды. Пиджаки, брюки, сорочки — все было разрезано и разорвано. Банные принадлежности опрокинули, а парфюм и вовсе вылили на кровать и… подожгли. Пожар, к счастью, не занялся.

И они не взяли ничего ценного. Часы, золотые и серебряные запонки, даже кое-какие артефакты — все было на месте. Значит, не ограбление. Это была показательная акция.

Я начал догадываться, кто приложил к этому руку.

— Николай! — позвал Столыпин. — Сюда!

Я бросился на зов. Не приведи Господь, они что-то сделали с моими людьми…

На половине слуг бесчинствовали не так сильно — то ли их спугнули, то ли хозяйственные помещения не представляли интереса. Зато обнаружилась Верица — с разбитыми очками в руках и гигантским кровоподтеком на скуле.

Ну все…

Нет, Добриевич была той еще стервой. Но ударить женщину⁈ Я не заметил, как с моих ладоней посыпались искры, и только голос Столыпина вернул меня к реальности.

— Она ранена. Позовем лекаря или сами справимся?

— Сами, — сказал я и, погасив вспышку Благодати, присел возле училки на корточки. — Говорить можете?

Верица кивнула, но она явно была в шоке. Теперь я рассмотрел ее внимательнее. Черт, одна нога босая, длинная «стрелка» на колготках, словно она за что-то зацепилась. Порванный воротник блузки, и на ней же недоставало нескольких пуговиц. Волосы, которые раньше я видел только убранными в пучок, спадали длинной темно-русой волной до локтей.

Она была гораздо симпатичнее без этого своего старперского образа. Но сейчас было не время об этом думать.

— Обопритесь на меня, — я осторожно подхватил ее за тонкую талию, и она, обвив мою шею руками, смогла выпрямиться.

Столыпин поставил опрокинутый диванчик в гостиной, и я усадил ее туда.

— Ракии, — первым делом потребовала училка. — В шкафу на кухне. Первый справа.

Ничего себе замашки. Впрочем, в стрессовой ситуации люди ведут себя по-разному. Я кивнул Андрею, и тот отправился исполнять поручение раненой дамы. Верица тем временем забралась на диван с ногами и обхватила голову руками.

— Простите, ваше сиятельство. Я пыталась помешать им, но их было слишком много для моего слабого дара… Я в порядке, это просто ссадина. Мне не причинили серьезного вреда.

Может и так, но приложили ее знатно.

— Расскажите с самого начала, пожалуйста.

Я присел на корточках возле диванчика. Тут как раз подоспел Столыпин с пузатой бутылкой без этикетки. Верица буквально выхватила ее из рук атташе, зубами вытащила затычку и, выплюнув ее в сторону, сделал несколько щедрых глотков.

Вот и блюстительница нравов, называется…

— Когда вы ушли обедать, слуги быстро справились с работой. Вещей у вас не так много, и в дороге все хорошо сохранились. Не нужно было ничего чистить — только развесить и разложить. Но все проголодались. Секретари и камердинеры отправились на разведку по улицам — проголодались, а горничные хотели пройтись по магазинам. Вдруг понадобятся нитки и булавки, чтобы подшить одежду, например.

— А вы? — спросил Андрей.

— Сначала я ушла с девушками, но возле швейной лавки мы расстались. Я увидела книжный магазин и решила зайти туда, поискать подходящую литературу для вашего сиятельства. А горничные отправились дальше. Кажется, им захотелось купить что-то в пекарне. Так вышло, что я вернулась быстрее всех… Простите…

— Что вы!

— Нет, у меня есть кое-что для вас.

Верица приложила руку к груди и смущенно отвернулась. Мы с Андреем поступили так же: видимо, дама спрятала что-то… возле самого сокровенного.

— Вот, — выдохнула балканистка и протянула мне что-то небольшое и сверкающее. — Я смогла сорвать это с лацкана пиджака одного из них.

Я уставила на вещичку. Гербовая брошь, символ принадлежности к роду. Я показал ее Столыпину.

— Австрийская геральдика, — мгновенно заключил он. — Что ж, у нас не осталось сомнений.

— Они и не прятались, — отозвалась Верица. — Я застала их в самый разгар бесчинств. Сперва подумала, что они были ворами — так жестоко они все громили. Я хотела быстро улизнуть, чтобы вызвать жандармерию, но они меня заметили. И они не дали мне убежать. Я только повернулась и принялась бежать по лестнице, но кто-то схватил меня и потащил назад. Я сопротивлялась, отбивалась. Но затем удар — и вот, я очнулась здесь, в квартире… Но я успела добыть хоть что-то. Надеюсь, это вам поможет…

Признаюсь, в этот момент я взглянул на Верицу Добриевич другими глазами. А она оказалась храброй, эту девушка. Пока она говорила, я осторожно прощупал ее ментальный план. Нет, щиты не тронуты. Никто не лез ей в голову и не пытался проломить защиту. Либо это должен был быть менталист высокого ранга, которого, как я полагал, в свите нашего австрийского бандита не было.

У австрийцев вообще была большая проблема с одаренными. Крайне редко среди их аристократии появлялись обладающие Благодатью: для нашей, имперской, аристократииодаренные были слишком ценны, чтобы выставлять их на рынок женихов и невест. Вместо этого в Империи предпочитали устраивать браки с себе подобными, преумножая силу и корректируя распределение специализаций внутри рода.

Впрочем, во всем, что касалось специализаций, сохранялась та еще лотерея. У двух боевиков мог спокойно родиться лекарь, а от союза артефактора и менталиста вполне получался боевик…

— Вы сказали, что ваш дар слишком слаб для сопротивления, — отозвался я. — Но я не знал, что вы вообще принадлежите к одаренным. Мне вас не представили в этом контексте…

Верица печально улыбнулась.

— Это старые следы родовой силы, ваше сиятельство. Ведь мои предки отсюда, из Сербии. Переселились еще в восемнадцатом веке, спасаясь от бесчинств османов. А когда матушка Екатрина отбила от них Константинополь, выросло уже два поколения на русской земле. Мы решили не возвращаться. Наш патриарх рассудил, что отказ от связи с родовой силой стоит безопасного будущего для потомков. С тех пор это даже не дар, а его призрак… Но среди нападавших был точно один одаренный. Не тот, с кого я сорвала брошь, другой.

Мы со Столыпиным переглянулись.

— Подлечите госпожу Добриевич, а я, с разрешения, разумеется, хотел бы считать образ этого человека.

Верица дернулась как ошпаренная.

— Простите, ваше сиятельство… Но без этого никак?

— В чем дело? Это же стандартная процедура, скажем, для Тайного отделения, — удивился Андрей.

— Все дело в моем даре, — виновато улыбнулась Верица. — Он очень строптив. Силы у меня нет, и боевик из меня никакой. Но вот природная защита такая, что… В общем, если иначе никак, то, конечно, вы можете это сделать. Но я могу напугать вас своей реакцией. Это очень больно.

Я не хотел мучить девушку сверх меры. Ей сегодня и так досталось. Пусть немного придет в себя. Столыпин пока что занялся исцелением ее раны. Для женщины носить след удара, наверное, и вовсе невыносимо. К черту косметику — Верице она не нужна. Так подлатаем, будет как новенькая.

Она подслеповато щурилась, пока атташе проводил быстрые лекарские манипуляции, а я пялился на значок, пытаясь вспомнить, видел ли я его на лацкане Фридриха фон Альтанна. Вроде нет. А на остальную его свиту я, балда, толком и не обратил внимания — их предводитель слишком уж выеживался.

Что ж, у нас как минимум есть улика, но жаль, что в свите не было толкового артефактора. Была среди имперских властелинов амулетов особая категория специалистов, которые могли считывать образы с вещей. Но таковые сейчас находились за тысячу километров от нас. Значит, придется работать по старинке.

— Я желаю вызвать жандармерию, — сказал я Столыпину, когда он закончил с Верицей и осторожно уложил ее на диванчик отдыхать. — Не хочу, чтобы слуги притрагивались к этому беспорядку. Пусть сотрудники все зафиксируют и оценят масштаб. Дело нужно предать огласке.

— Согласен, но…

Он резко замолчал, и мы одновременно повернули головы на шум, доносившийся от входной двери.

— Кажется, наши слуги пожаловали, — я поднялся.

И действительно, нерасторопная компания секретарей, горничных и камердинеров застыла на пороге, с ужасом взирая на бардак.

— Что… что здесь случилось? — пролепетала красотка Татьяна. — Господи, какой ужас…

— У нас были гости, — хмуро отозвался я. — И удивительным образом они не застали дома никого, кто бы им попытался помешать.

Камердинеры и горничные побледнели. Я не запрещал им отлучаться, но, право слово, не думал, что они так быстро решат познакомиться с красотами Земуна. Будь здесь полный штат слуг, шансов разгромить апартаменты у австрийцев было бы куда меньше.

Младшая секретарша Вера нервно заложила за ухо прядь волос.

— Я вызову полицию. Точнее, жандармерию.

— И свяжитесь с посольством, — добавил Столыпин. — Пусть предоставят контакты всех одаренных в радиусе ста километров от Земуна. Нам может понадобиться помощь.

Слуги принялись суетиться — хотели все прибрать, но я настрого запретил им прикасаться к беспорядку и согнал на кухню, чтобы поменьше наследили. И, словно издевка небес, в этот момент в квартиру зашел нагруженный пакетами с ресторанными блюдами курьер.

— Эво… — смутился он, оглядев наш бардак. — Княз в гневе?

Я велел Дине проводить его на кухню. Правда, сейчас всем резко стало не до трапезы. Курьер, в котором я узнал одного из официантов «Гладного вука», внимательно осмотрел бардак.

— Аустрийци? После инцидента?

Я коротко кивнул.

— Jебо те…

— Прошу прощения, нам сейчас нужно ждать полицию, — Андрей аккуратно, но настойчиво выпроводил любопытного официанта и захлопнул за ним дверь. — Черт, теперь весь Земун будет знать о произошедшем. Он всем расскажет.

Я пожал плечами и зло улыбнулся.

— Вот и пусть судачат. Чем больше грязи выльется на Альтанна, тем нам лучше.

— Выйду на перекур, — отозвался Андрей. — Если я сейчас вам не нужен. Хочу немного проветриться. Буду на балконе.

Я отпустил Столыпина и принялся разглядывать брошь, которую оставил себе. Вернулся в прихожую и увидел полупустую бутылку «Милоша» — черт, я совсем о ней забыл.

А ведь это была мысль… Правда, я понятия не имел, насколько сработает. Впрочем, нередко оказывалось, что даже самые дурацкие идеи в этом странном мире имели успех.

Я бросился на кухню.

— Миску мне! Срочно!

Открывшая было контейнер с салатом Татьяна вскочила как ошпаренная

— Ваше сиятельство…

— Или кастрюлю! Ну шевелитесь!

Видимо, мое лицо так перекосило, что слуги рассыпались по всей кухне, ища подходящее. Я схватил первую протянутую емкость. Металлический ковш. Сойдет. Диаметра хватит.

— Все брысь к окну! Князь колдовать будет.

Дважды просить не пришлось. Мне было плевать, станут ли они подглядывать. И плевать, что даже если у меня все получится, то никакой юридической силы эти сведения для австрийского законодательства иметь не будут. Я хотел докопаться до истины.

Сорвав крышку с бутылки, я вылил всю минералку в ковш. Чуть подвыдохлась, ну и ладно — мне не пить. Хотя… Затем я положил на дно ковша находку — брошь тускло блеснула.

И погрузил ладони в воду.

Как там учил князь-попаданец? Обратиться к роду? Сейчас моим проводником была вода из источника. Род знал и видел куда больше. Может и сейчас подскажет? Если справлюсь, конечно.

«Они угрожали моим людям. Людям, за которых я несу ответственность», — обратился я к… не знаю, к кому. Просто говорил. — «Они хотят причинить мне вред и очернить мое имя. Я хочу их найти. Найти и наказать».

Не успел я договорить, как руки обожгло вспенившейся водой. Брошка на дне задвигалась, заходила ходуном и стала биться о стенки ковша.

«Покажите мне, где они», — потребовал я. — «Покажите, как до них добраться. Никто не уйдет от возмездия».

Я немного хитрил. Знал, что Род отравлен жаждой мести и обращался именно к этому. Раз пока я не мог его исцелить, что ж, буду пользоваться тем, что есть.

И Род показал.

Я увидел лица подлецов — и первой мне показали озлобленную рожу Фридриха вон Альтанна. За его спинами были еще люди. Двое держали Верицу, пока она была в отключке. Кажется, один даже успел ее полапать… Ничего, его лицо я тоже запомнил.

Затем картинка сменилась. Я увидел, как дорогое такси сворачивало с Главной улицы на прилегающую. Старый квартал, рядом высился шпиль церкви. Такси подъехало к утопавшему в зелени четырехэтажному дому с колоннами. Вывеска отеля. Хорошо, значит, как минимум один из них жил в гостинице. Я запомнил это место.

Потом мне снова показали лица нападавших — уроды победно смеялись, словно школьники, только что одолевшие другую футбольную команду.

Видение пропало, и минералка угомонилась. Мои руки сжимали брошь так сильно, что она уколола палец, и теперь вся вода окрасилась в розовый цвет.

— Что с вами такое было, господин? — Дина ошарашенно на меня пялилась.

— Колдовал.

— Свечение… Вы светились, как лампочка.

— Привыкай, — бросил я и, вытащив брошку, выплеснул воду в раковину.

Я сунул улику в карман и облизал кровоточивший палец. Что ж, теперь я знаю немного больше. И это можно использовать.

Жандармерия не спешила. Старший секретарь Никита оборвал все телефоны, а Столыпин уже едва не орал на диспетчера, дублируя свое неудовольствие на немецком и сербском языках. Наконец, когда я уже подумывал о том, чтобы спуститься в ресторан за кофе, служители правопорядка соизволили явиться.

— Серьезно? — я кивнул на вошедших. — Андрей, они над нами издеваются?

— Похоже на то, — шепнул Столыпин.

Эту парочку можно было выставлять в музее карикатур — иначе не назвать. Долговязый и худой как жердь безусый юнец в болтавшемся мундире укомплектовывался дубинкой и… низеньким колобкообразным старшим товарищем с огромным пузом и тремя подбородками.

Они нормативы по физподготовке здесь вообще сдавали? Если да, то как этот второй их прошел?

А хуже всего то, что это, кажется, было единственным, на что мы могли рассчитывать.

Жандармы перебросились парой фраз со Столыпиным и лениво прогулялись по разгромленной квартире. Взглянули на Верицу — и явно не впечатлились. Я не понимал их разговоров на адской смеси сербского, немецкого и венгерского, но Андрей горячо поддерживал беседу.

Наконец, жандармы направились к выходу. Я вздохнул с облегчением. Ну наконец-то нам пришлют нормальных.

Однако Андрей моих чаяний не разделил.

«Эти господа не заинтересованы в расследовании инцидента», — ментально сказал он. — «Ничего не пропало, никто не пострадал».

«А Верица⁈»

«Я указал им на то же. Но они сказали. Что не видят следов побоев, а очки она могла разбить сама».

«А квартира тоже сама разгромилась?»

Черт, все это попахивало не просто ленью — лень прекрасно нивелировалась моим положением и титулом. Нет, это была старая добрая коррупция.

Столыпин остановил жандармов на выходе, а я решил показать им значок.

«Спросите их, знают ли они, кто это».

Андрей кивнул, протянул им трофей, и при одном лишь взгляде на него жандармы побледнели и вытянулись по струнке. Затем тихо, совсем шепотом, что-то сказали атташе на ухо. Тот помрачнел пуще прежнего и кивнул. Жандармы воспользовались моментом и вылетели за дверь.

— Я так понял, заявления у нас не примут, — сказал я. — Что похоже на издевательство.

Столыпин покачал головой.

— Я вполне их понимаю. Мы здесь — гости. Сегодня есть, а завтра нет. А вот им здесь еще жить и жить, и проблем они не хотят. Потому что брошь, которую сорвала наша Верица, принадлежит роду градоначальника Земуна.

Глава 15

— А кто у нас здесь градоначальник?

Я прислонился к стене, размышляя, что делать дальше. Что ж, ситуация вырисовывалась не в нашу пользу. Очевидно, в свите Альтанна затесался один из родственников городского главы. А раз так, этой австрийской шобле был выдан полный карт-бланш. Посольство Российской империи далеко, и никто нам здесь не поможет. В лучшем случае все просто спустят на тормоза. В худшем… Что ж, Альтанн явно пытался воспользоваться ситуацией.

Только Фридрих этот был болваном. Ему бы спокойно дождаться суда и попробовать расквитаться со мной юридически. Ну, попытаться уничтожить мою репутацию и все в таком роде. Но он решил действовать силовыми методами. Только вот зачем? Зачем нарывался на дуэль? Ведь эта выходка явно была направлена на то, чтобы сильнее меня разозлить и заставить принять вызов.

— Барон Леон фон Куффнер, — чуть погодя ответил Столыпин. — Насколько мне известно, его род давно правит Земуном. Несмотря на то, что городок совсем небольшой, место прибыльное.

— Потому что граница, — кивнул я.

— Именно. Таможня, контроль ввоза и вывоза… И здесь у Куффнеров все схвачено. К величайшему для нас сожалению. Я должен подать официальный запрос в посольство…

Дальше я не слушал. Нет, ну что за дерзость. Что они вообще здесь о себе возомнили? Апеллируют к некому священному дворянскому суду в Вене и тут же устраивают погром, словно сами не аристократы, а настоящая гопота. Впрочем, теперь было ясно, почему Альтанн вел себя так развязно. Он думал, что я не стану идти против городского головы. Думал, у меня кишка тонка.

А я стану. Потому что это ни в какие ворота не лезет.

— Вызовите мне такси, — распорядился я, заглянув к секретарям. — Попросите недорогую и неприметную машину. Никакого пафоса.

Столыпин непонимающе на меня уставился.

— Что вы задумали?

— Вам не понравится, Андрей. Поэтому я предпочту не делиться с вами своими планами.

— Но…

— Прикажите слугам убрать здесь все к моему возвращению. А пока пишите свои отчеты куда надо. Я ненадолго.

Я проверил внутренние карманы. Так, наличные при себе были, документы — тоже. Пригодиться не должно, но на всякий случай буду иметь при себе. А вот часы и запонки я заменил на самые простые. Потому что неплохо представлял, куда ехал.

— Машина будет через пять минут, ваше сиятельство, — доложила Вера. — Желаете ли, чтобы вас сопровождал один из…

— Нет, — бросил я и выскочил на лестницу. Меньше знают — крепче будут спать. Особенно Столыпин.

Я только успел спуститься, как столкнулся нос к носу с Педжо возле входа в ресторанчик. Тот вышел насладиться свежим воздухом в компании чашки кафы.

— Како сте, кнез? — спросил он, указав наверх. Понятно, до него уже дошел слушок о погроме, и теперь владелец ресторана желал знать, как все прошло с полицией.

— Добро, — ответил я. Не хотел вдаваться в подробности.

Педжо лишь усмехнулся в роскошные усы и покачал головой.

— Знам, шта ниje добро. Треба ли помоч?

Да чем ты мне поможешь, добрый человек?

— Не, хвала, — я улыбнулся как мог любезно и поблагодарил случай за то, что в этот момент к подъезду как раз подъехало такси. — Видимо се!

Но я еще долго чувствовал затылком тяжелый взгляд Педжо. Чего этот серб так ко мне прикипел? Нет, понятно, настоящий князь, но все же. Мне показалось, что он что-то знал и намекал на то, что мог быть полезен. Или я ошибался?

— Изволите? — обернулся ко мне таксист, когда я, вопреки традициям, плюхнулся на переднее сидение.

Да уж, машинка оказалась как из анекдота. Деревянные массажные накидки на креслах, набалдашник коробки переключения передач в виде залитой в эпоксидную смолу красной розы, целый иконостас на торпеде… Самое то для финальной точки моего маршрута.

— К ромалам, — распорядился я. — Табор.

Таксист вытаращился на меня во все глаза. Наверняка подумал, что ослышался.

— Молим?

— К ромалам, — повторил я и жестом поторопил его. — Брзо.

Колоритный мужик быстро понял, что причин своей странной поездки я раскрывать не буду. Для пущего спокойствия я сразу выложил несколько купюр на торпеду, и водитель тут же спрятал их в карман.

— Лоше место, господине…

Не знаю, что он себе надумал, но я ехал к цыганам за информацией. Они знали все про всех. Их «сотрудники» окучивали все злачные места, сновали по всему городу и уж точно могли подсказать, где подкараулить нужных мне людей.

А еще Лала что-то говорила о возможности незаметно и, по-видимому, незаконно пересечь Саву и попасть на территорию Сербии. Нужно на всякий случай проработать и этот вариант. А то мне уж совсем не нравилось происходящее в Земуне. Словно меня здесь поджидали и готовили ловушку. Я в нее лезть не хотел, но чувствовал, что вокруг меня словно сжималось кольцо окружения. Нельзя оставаться под юрисдикцией австро-венгерского законодательства. Сербское пока что было более лояльным.

Но и оставить выходку Альтанна безнаказанной я тоже не мог. Свои не поймут. Это был как раз тот случай, когда жесткий ответ был необходим.

Черт, если бы не эти секретные мутки Тайного отделения…

— Десет минут, — сказал таксист и ударил по газам. Не успели мы отъехать, как он уже врубил на магнитоле какую-то заводную песню с национальными мотивами.

Мы довольно быстро выехали из центра города. Особняки аристократии и купцов плавно перетекли в кварталы для среднего класса, позже пошли уж совсем простые домишки. Дорога свернула ближе к берегу Дуная, и я увидел огни костров. К этому моменту совсем стемнело.

Водитель остановил автомобиль.

— Рус?

— Да.

— Дальше сам иди. Я туда не поеду.

— Плачу вдвое больше, если дождешься.

Таксист покачал головой.

— Пет минут — и нема колес! Десет минут — и нема авто! Не, не, не!

— Подожди в квартале отсюда, — я протянул ему еще несколько купюр. — Мотор не глуши. Я быстро.

— Петнаест минут. После уеду, — предупредил водитель, но деньги все же взял.

Ну что, Коля, придется метнуться кабанчиком.

Я вышел из машины и уставился на огоньки. Чуйка подсказала — за мной уже наблюдали. Я не видел их, но они мгновенно срисовали меня и уже наверняка размышляли, как бы поэффективнее обчистить залетного туриста.

Ну уж нет, ребятки, даже не думайте. Я активировал «Берегиню» и дал легкое свечение заклинанию. Оно мгновенно окутало меня, давая понять, что я был одаренным. А затем медленно, внимательно вглядываясь в тени, я пошел на огни костров.

Квартал ромалов располагался у самого берега Дуная. Хотя кварталом это в привычном смысле и не было: так, странные постройки различной степени ветхости. Любили они роскошь, но относились к ней весьма своеобразно. Я видел, что на древних, почти что насквозь проржавевших автомобилях красовались новенькие хромированные диски колес. Несколько мужчин в лохмотьях носили золотые украшения. Внутри одной из ветхих халуп, где даже двери не было, стоял новый холодильник. Хотя электрические провода здесь были проведены кое-как и держались на соплях.

— Ко си ти? — двое крепких парней перегородили мне дорогу.

— Где Лала?

Парни переглянулись.

— Зашто?

— Карте, — я судорожно пытался подобрать слова. Пусть думают, что я пришел за гаданием. — Карте, живот, судьба.

Они внимательно на меня пялились, и явно без удовольствия. Ну да, такой лакомый кусочек сам приперся, а ограбить нельзя — чревато. Наконец, один из них кивнул и махнул в сторону, приглашая идти следом.

Мы медленно шли через… Наверное, это можно было назвать лагерем. Никаких удобств, люди грелись у костров, там же играли на аккордеонах и жарили мясо. Когда я проходил мимо, старшие женщины жестом велели девушкам прикрыть лица. Ага, и это еще нас называли патриархальными варварами. Ага, ага.

— Овде je Лала, — сказал парень и указал на шатер. — Треба лаве.

— Имам, — кивнул я. В смысле есть у меня деньги, но тебе они не достанутся, дружище.

Мой проводник первым вошел внутрь. Я услышал быстрый разговор шепотом, затем что-то зашебуршало, зашелестело, завозилось.

— Иди, — парень вылез из шатра и придержал для меня полог.

Я сунулся внутрь и тут же закашлялся. Здесь жгли какие-то благовония или еще какую-то гадость. Запах был таким резким, что у меня заслезились глаза.

— Опа, кнез, — улыбнулась черноволосая девушка. Она была все в том же цветастом платье, только теперь на ее голове и плечах лежала тяжелая шерстяная шаль. — Здраво, господине!

Она была здесь не одна. В шатре сидел хмурый мужчина, который тогда, на станции, и отругал девушку. Рядом с ним медленно тасовала карты старуха в черном. Недобро покосившись на меня, она все же кивнула. Разрешила зайти. Мне показалось, что бабка едва дотронулаьс до меня силой и решила не лезть. А интересный табор…

Да и Лалу здесь явно берегли. Еще бы, такой дар.

— Зачем пришел? — в руках гадалки появилась та странная колода. — Поверил мне? Хочешь знать будущее?

Я опустился на косую шатающуюся табуретку напротив красотки. Она сидела за столом, покрытом тяжелой темной скатертью. Коптили жирные свечи, курились мерзкие благовония. И даже хрустальный шар — неизменный атрибут всех ярмарочных гаданий — тоже был на месте.

— Хочу знать настоящее, — сказал я. — Я пришел не за гаданием, а за точной информацией. Мне нужно кое-кого найти, а знакомых у меня здесь не так много.

Лала нахмурилась.

— Значит, ты хочешь услугу.

— Да.

— Это стоит денег. Иногда не только денег, господине.

— Это не проблема.

Девушка резко спрятала карты и обернулась к мужчине. Что-то протараторила ему на странном диалекте — я ни черта не понял. Дядька тоже нахмурился и пристально на меня уставился. А затем что-то спросил у Лалы.

— Он интересуется, можно ли тебе верить, — перевела гадалка.

— А чего вы боитесь?

— Мы боимся, что русский князь оказался здесь далеко не просто так. Если у господина проблемы, у нас тоже могут быть проблемы, если мы поможем господину.

Я улыбнулся.

— Господин никому не расскажет. Слово дворянина.

Лала снова что-то перевела мужику. Они принялись спорить, и градус явно нарастал. Судя по всему, девушка уговаривала выслушать меня, а старший отказывался. Но вдруг Лала вскочила, что-то выкрикнула ему — и мужик умолк. Переглянулся со старухой, и только после этого они наконец-то кивнули.

— Иди с ним, — сказала гадалка. — Он отведет тебя к нашему барону.

Не многовато ли с меня баронов на сегодня? Но раз заварил эту кашу, надо хлебать до дна.

Меня вывели из шатра, и мы направились к самому центру лагеря. Там возле огромного костра сидел пожилой мужчина в окружении более молодых людей. Увидев меня, он приподнял брови и молча велел сесть на пустую скамью. Не удивился — значит, уже предупредили.

Барон оказался примерно таким, каким я его себе и представлял. Непонятного возраста — от пятидесяти до семидесяти, в старомодном и некогда щегольском костюме, с ярким шейным платком и всклокоченными седыми волосами. Пальцы обеих рук украшали массивные перстни с драгоценными камнями. Каждый тянул на небольшой домик в центре…

— Мне сказали, ты рус, — обратился ко мне на довольно чистом русском барон. — И не просто рус, а целый князь. Это так?

Я кивнул.

— Николай Бринский.

— Здесь ты просто чужак, так что особого обращения не жди. Мне сказали, что ты ищешь кого-то. Расскажи.

— Тоже верно. Я хочу узнать все о том, что в Земуне делает Фридрих фон Альтанн и с кем из рода градоначальника он состоит в дружбе. Еще я хочу знать, как их найти.

Барон криво улыбнулся, обнажив ряд золотых зубов.

— Зачем?

— Личные счеты.

— Говори прямо, князь Бринский. Мы уже знаем, что тебе нанесли оскорбление. И знаем, кто это сделал. А еще мы знаем, как его найти. И не просто найти, а как организовать встречу таким образом, чтобы ты отомстил за нанесенную обиду.

Как же, черт возьми, быстро, в этом городе разносятся слухи. Нет, отсюда точно нужно сматываться в Белград — там чуть проще вести дела.

Я оперся локтями о колени и взглянул на старика.

— Я хочу не только этого. Мне нужно выяснить кое-что большее. Но вы правы — сперва было бы неплохо встретиться с искомыми лицами в каком-нибудь глухом месте.

— Это возможно, — ответил старик. — А что за это будет ромалам?

— А чего вы хотите?

Барон расхохотался.

— Чего я хочу — тебе не по силам, князь. Или все же по силам?

Я пожал плечами.

— Излагайте — попробуем договориться. Услуга за услугу, так сказать. Мне будет приятно, если мы окажемся друг другу полезны.

Один из людей барона жестом попросил разрешения высказаться, и тот благосклонно кивнул. Как же меня бесило, что я не понимал, о чем они разговаривали. Потому что это явно не была пустая болтовня: все внимательно слушали, кивали. Кто-то качал головой, словно был готов поспорить. Но все ждали решения барона.

Старик протянул руку, словно чего-то требовал, и через мгновение в его ладонь вложили уже дымящуюся трубку. Густо пахнуло вишневым табаком. Кажется, где-то я уже слышал похожий вишневый запах…

— Что ж, князь, — барон подался вперед. — Есть одно дело, которое нас давно беспокоит. Но дело непростое. Мы не рискуем подставить себя под удар, чтобы его решить. А ты — носитель дара и умеешь такое, что десятерым моим бойцам недоступно. Если согласишься помочь нам, мы поможем тебе. И не просто поможем, а сделаем так, что из Земуна ты исчезнешь незаметно. Мы знаем, как.

Так, кажется, только что ставки сильно подросли…

— Чего вы хотите?

— В какой-то степени одного и того же, — сверкнул зубами барон. — Мы хотим другого градоначальника. И у нас есть кандидат, который устроит и ромалов, и сербов, и венгров. Нам лишь нужно, чтобы барон Леон фон Куффнер вместе со всем своим родом… Например, срочно вернулся в свои австрийские владения. Или канул в небытие — тебе решать. Главное — городской глава должен оставить свой пост и убраться из Земуна навсегда. Что скажешь, князь? Согласен?

Глава 16

У меня не получилось сдержать кривой улыбки.

— Я правильно понимаю, что вы хотите моими руками избавиться от австрийского вельможи? Вы серьезно?

Барон пожал плечами.

— Что конкретно вас смущает? — улыбнулся он во все драгоценные зубы.

Нет, старый ромал точно надо мной издевался. А ведь должен был прекрасно понимать, что на подобную глупость я не пойду. Либо это было тотальное непонимание ситуации, чего от цыганского барона я не ожидал, либо — проверка. Но слишком уж… странная.

— Почтенный, полагаю, вы ошиблись, — сдержанно ответил я. — Я князь, а не наемный разбойник. И не собираюсь марать имя своего рода в грязном деле, которое вы мне предлагаете.

Барона, казалось, вообще ничего не смущало.

— Боюсь, вы уже запятнали свою репутацию в Австро-Венгрии, — отозвался он. — Если, конечно, слухи не лгут.

— И уж тем более не собираюсь топить ее дальше. Ваше предложение неприемлемо. Если вы согласны предоставить нужную мне информацию лишь на этих условиях, прошу простить за беспокойство.

Я развернулся, чтобы уйти прочь, но барон меня окликнул.

— Если вы поможете нам, перед вами откроются многие двери в Белграде. Я ведь знаю, что вам нужно попасть на другой берег…

— Предпочту открыть их сам.

Я медленно двинулся к выходу из лагеря, ощущая на спине пристальные взгляды. На всякий случай сконцентрировал побольше силы близко к коже, чтобы активировать «Берегиню» в любой момент. Я не знал, чего ожидать от этого табора и немного корил себя за поспешность принятого решения. Впрочем, я не ожидал, что барон на голубом глазу предложит мне устранить мэра.

Идиотская ситуация. Почему в этом городе все с самого начала пошло не так?

Ромалы, к их чести, ничего не попытались сделать — просто шли за мной, провожая до границы своих владений. Не оборачиваясь, я взглянул на простенькие часы: еще одна минута — и мой таксист уедет. Нужно торопиться.

Я как раз вышел за пределы лагеря и поежился от ветра — с воды тянуло холодом. Ромалы оставили меня в покое и ушли, а я поспешил в конец улицы.

И когда я проходил мимо какого-то старого дома, какая-то тень выскользнула из темной арки и потащила меня.

Я не издал ни звука. «Берегиня» мгновенно активировалась — я даже не успел об этом подумать. А в следующий миг я уже занес искрящуюся чистой силой руку и… Тут же опустил.

— Ты? — я уставился на Лалу. — Чего тебе надо?

Девица воровато огляделась по сторонам и потянула меня за собой в темноту.

— Помоги мне, княз, — затараторила она. — Только ты можешь мне помочь. Я знаю, где тебе найти австрийца, и скажу адрес. Но и ты помоги мне.

— Чего ты хочешь? Денег?

Она тороплива замотала головой.

— Забери меня с собой. Я хочу выбраться из Земуна. В Белград. Или еще куда дальше. Мне все равно, куда. Я не могу здесь оставаться. Я скажу тебе адрес. Ты сделаешь то, что задумал. И заберешь меня с собой.

От такой наглости я даже немного опешил. Но девушка выглядела совершенно серьезной и… напуганной. Не нужно было подключать силу — все было написано у нее на лице.

Не дожидаясь моего ответа, она сунула мне в руку бумажку.

— Я написала, где найти самого богатого. Это гостиница. Там он с несколькими дружками снимает комнаты.

— Откуда ты знаешь? — спросил я, но тут же спрятал бумажку.

— Наши из табора там поют два дня в неделю. Рассказывали о молодых австрийских господах. И это самая дорогая гостиница в городе — больше им поселиться негде. Они никогда не снимают квартиры, как русы. Только гостиницы. Ты убедишься, что я говорю правду. А потом вернись за мной. Помоги мне сбежать.

Вообще, это было довольно редкое явление — чтобы ромалская девушка хотела уйти из табора. Насколько я знал, их могли изгнать с позором — и тогда жизнь такой дамы становилась крайне сложной. Но сами они почти никогда не уходили. Тем более было странно для Лалы, которую явно оберегали.

Хотя, может, дело было именно в этом? Может, ее дар использовали не так, как она хотела?

— Хорошо, — кивнул я. В конце концов, Лала с ее талантами в свите не помешает. Оденем, причешем по последней моде — и можно даже придумать ей какое-нибудь другое происхождение. Я лишний рот прокормлю, а вот ее дар видеть всякое по картам может стоить гораздо, гораздо большего. — Я приду завтра. Обсудим.

— Не приходи сюда, — шепнула гадалка. — Приходи днем на главный рынок. Я буду ждать.

Она исчезла так же внезапно, как и объявилась. Просто растворилась во тьме арки. И шагала так бесшумно, что я не понял, куда именно она отправилась.

Но теперь у меня был адрес Альтанна. Предположительно.

Я снова вышел на улицу. Никого. И таксист, зараза такая, уехал, так меня и не дождавшись. Что ж, придется прогуляться. Снова натянув «Берегиню», я сконфигурировал заклинание на увеличение скорости — направил силу в ноги и потопал по разбитой брусчатке. Райончик был не очень, и даже одаренному здесь все равно быстро становилось не по себе.

Я брел на огни центра города и вскоре оказался возле кладбища. Романтично, блин. Затем свернул и, удивив своей скоростью нерасторопных горожан, деактивировал заклинание. Снова захотелось есть — ненадолго хватило плескавицы. И когда я остановился возле пекарни, владелец помахал мне рукой, приглашая зайти.

— Попуст на све! — Он продемонстрировал наполовину пустой прилавок. Готовился к закрытию и распродавал товар со скидкой. — Хлеб, бурек, кифле…

— Кафу, бурек и йогурт, молим, — попросил я.

— Овде?

В смысле, здесь ли я буду есть.

— Да.

Что ж, буду прикидываться своим — надо же когда-то начинать. В путеводителе писали, что местные обожают выпечку, да и пахло в заведении так вкусно, что я не смог отказаться. Да и попробовать знаменитый бурек — традиционный пирог с мясом — было делом обязательным. Ели его, к слову, всегда запивая йогуртом. Правда, чаще все же на завтрак. Ну и кофе — для бодрости.

— Изволите, господине, — продавец с улыбкой выдал мне заказ, а я достал деньги. Еще одна особенность, к которой мне было сложно привыкнуть. Здесь даже в простом магазинчике сначала получаешь товар, а потом платишь.

— Извините, — я развернул бумажку от Лалы. — Да ли знате где je ово место?

Продавец лишь скользнул взглядом по адресу и рассмеялся.

— Све зна! Господска улица. Идете до театра, следача улица.

— Хвала, — я кивнул и, забрав пирог, уселся за маленький столик у окна.

Господска — это знакомое название. Она была перпендикулярна Главной, на которой я жил. Значит, прогулка будет быстрой. В Земуне было одно хорошо — везде недалеко. А где находился театр, я заметил еще в такси.

Бурек оказался что надо. Мне все больше нравилась сербская кухня: сытная, вкусная, много мяса. И без йогурта было бы не то: все же пирожок жирный, а так — то, что доктор прописал. Я быстро справился с выпечкой и теперь медленно пил кофе, наблюдая за посетителями пекарни.

Горожане спешили по домам и забегали в лавчонки: вот выстроилась очередь в мясную лавку на противоположной стороне улицы. Мужчины заходили в недорогую кафану, чтобы пропустить по рюмочке перед возвращением домой. Пекарню вынесли почти подчистую, и я порадовался, что успел прихватить еды.

Город, который сперва показался мне уж совсем сонным, немного ожил к вечеру. Но меня сейчас это не особенно трогало.

Я думал, что делать с Альтанном. По-хорошему, следовало сидеть и не рыпаться. Подать официальную ноту через посольство и спокойно дождаться разбирательств. Да, ужасно неприятно. Да, Альтанн по глупости наломал дров, вряд ли понимая, с кем вообще связался. А мне следовало быть выше и умнее.

Но было сложно удержать себя в руках. Не будь я князем — все закончилось бы старым добрым мордобоем. А тут — репутация на кону. Одно неловкое движение — и все станет еще хуже. А я даже до Белграда еще не добрался.

— Господине, може jош jeдан? — окликнул меня продавец.

— Не, хвала, — улыбнулся я. Еще один в меня не влезет. И правда сытно.

Я допил кофе, отдал торговцу посуду и попрощался.

Все-таки меня не отпускало ощущение, что Альтанн действовал слишком уж глупо для аристократа своего круга. Да, он был юн и горяч, но должен был прекрасно понимать последствия. Его поведение было каким-то… нелогичным. Слишком уж провокационным. Зачем так подставляться?

Именно поэтому я решил выяснить о нем побольше. Хотел увидеться с ним еще раз не для того, чтобы начистить рожу. Нет. Я хотел попробовать залезть к нему в голову. Хоть немного заглянуть на его ментальный план и посмотреть, что там вообще творилось. Ибо мне начинало казаться, что Альтанн мог выполнять чужую волю.

По-хорошему, для такой манипуляции нужен был действительно высококлассный менталист, но в моей свите таких не было. Цесаревна посчитала, что мне будет полезнее боевик-Столыпин. А вот сейчас мастера-мозголома ой как не хватало. Значит, придется вспоминать все, что мой предшественник проходил в Аудиториуме и… импровизировать.

— Цветы! — кричала торговка на углу Главной и Господской. — Свежие цветы для ваших дам!

В театре давали какое-то представление, и я видел слуг в ливреях, дожидавшихся своих господ. Моя же дорога лежала в гостиницу. Ничего, посижу, попью водички в фойе, погляжу по сторонам. Может, чего и нарою.

Отель под названием «Дунав» очень старался быть пафосным, но у него скверно получалось. Весь лоск, позолота и мрамор отдавали провинциальной неумеренностью. Ну и ладно.

Перед входом я прикрепил к лацкану пиджака свою гербовую брошь — опытный лакей мгновенно поймет, что она из подлинного золота и драгоценных камней — и решительно шагнул в уже распахнувшиеся двери.

— Добро вече, господине, — поприветствовал меня швейцар.

Я кивнул и прошел внутрь. Холл оказался небольшим, но, как ни странно, уютным. Сам отель тоже имел весьма скромные размеры, но оно и понятно — в Земуне редко бывали богатые туристы. Однако, судя по всему, номера были забиты под завязку — в холле царило оживление.

Не привлекая лишнего внимания, я подошел к барной стойке, что разделяла помещение ресторана и холла, заказал кофе и «Милоша», а затем, взяв австрийскую газету, расположился в кресле. Очень удачно — мне было видно и лестницу, по которой поднимались гости, и парадные двери, и часть улицы. Если Альтанн появится, я его замечу.

За барной стойкой сидели две симпатичные девицы в обтягивающих коктейльных платьях. Эти явно «работали», но их общество стоило очень недешево. И туфельки, и сумочки, и прически — все было подобрано с расчетом понравиться обеспеченным покровителям. Даже драгоценности настоящие, пусть бриллианты и были мелковаты. Одна из этих девушек скользнула по мне заинтересованным взглядом, мгновенно «срисовала» герб и улыбнулась мне. Я сдержанно улыбнулся в ответ и приподнял газету, давая понять, что сейчас не был заинтересован в обществе. Надув губки с театральной тоской, девушка потеряла ко мне интерес и занялась своим коктейлем.

Кстати, вот эти барышни могли кое-что знать о гостях своего отеля. Стоило взять на заметку. Если Альтанн окажется просто назойливым тупицей, то, быть может, получится нарыть какой-нибудь грязный компромат.

— Есть что-нибудь интересное?

Я опустил газету и увидел перед собой невысокую стройную девушку. Симпатичная, а ее лицо словно было мне отдаленно знакомо.

И только потом я понял, что незнакомка спросила меня по-немецки. Я скверно знал язык, а вот мой предшественник, спасибо ему огромное, неплохо читал, и в памяти многое отложилось.

Я пожал плечами.

— Пишут, что новая постановка «Травиаты» произвела фурор в Вене.

— Могу я присесть?

— Пожалуйста.

Незнакомка опустилась в кресло напротив меня, и я смог оценить ее привлекательность. Явно аристократка — она держалась с тем естественным достоинством, которое прививалось с самого раннего детства. Но не кичилась им и выглядела скромно. Белокурые были волосы убраны в простую прическу, на шее и в ушах — подобающие вечеру маленькие бриллианты. Она явно вышла поужинать, но не собиралась покидать отель. Иначе оделась бы более роскошно. Единственное крупное украшение — перстень с гербом Рода. Не российского, разумеется.

Следовало представиться — раз уж дама сама завела беседу, было невежливо отвергать внимание. Но ее компания не входила в мои планы. Ладно, возьму карточку, потом отправлю цветы — и, если что, вопрос уладим.

Девушка тем временем пристально и выжидающе на меня глядела. Что ей… Черт! Балда ты, Коля. У австрийцев принято, что первым всегда представляется мужчина.

— Князь Николай Бринский, — наконец сказал я, и девушка изумленно приподняла брови. Она сделала это почти незаметно и хорошо справилась с удивлением. Но я это считал.

— Из России, — кивнула девушка.

— Разумеется.

Мне показалось, она смутилась. И даже как-то занервничала.

— Могу я угостить вас чашкой кофе, — предложил я, чтобы не показаться невежливым, — госпожа…

Она смущенно улыбнулась и протянула мне руку с перстнем.

— Лилия фон Альтанн, ваше сиятельство.

Глава 17

От неожиданности я едва не выронил газету. Мне показалось, что ее тихий голос прогремел на весь холл.

Альтанн? Родственница? Да чего ж мне так везет-то⁈

Постаравшись не показывать удивления, я улыбнулся новой знакомой и жестом велел бармену приготовить еще два кофе. Что ж, вечер обещает стать еще интереснее…

— Альтанн… Мне знакома ваша фамилия. Кажется, я слышал о том, что ваш родственник находится здесь.

Лилия с готовностью кивнула.

— Фриди, да. Мой брат. Собственно, я здесь проездом — собираюсь в гости к дальней родне в Белград. А вы, Николай?

Если ты его сестра, то не надо разыгрывать тут передо мной спектакль. Эта Лилия должна была прекрасно знать мою фамилию. Возможно, даже подсела не случайно — узнала в лицо. Если ее братец Фридрих так помешался на моей персоне, то остальные члены семьи должны были быть в курсе.

Тем не менее, меня забавляла эта странная игра. Оба делали вид, что ни черта друг о друге не знали, и просто ждали, кто первым проколется.

— Тоже проездом, — отозвался я и отложил газету на край стола. — И так же намерен в скором времени отправиться в Белград. Решил осмотреть Земун, раз выдалась такая возможность.

Сколько ей было лет? Восемнадцать? Девятнадцать?

— И как вам городок? Как по мне, ужасно тоскливый и не стоит внимания, — девушка разочарованно вздохнула. — Я заехала сюда только ради брата — это единственный шанс увидеться в ближайшие пару месяцев. Я буду проходить практику в Белграде, а Фриди скоро должен вернуться в Вену. Так что пришлось заехать сюда. Единственное удовольствие — увидеть, как он удивится моему появлению…

А вот это уже было гораздо интереснее. Выходит, Фридрих не знал о появлении своей сестрицы здесь? Что ж, это давало некоторый простор для фантазии…

Официант поставил перед нами две чашки кофе и безмолвно испарился.

— Городок вполне милый, — отозвался я. — Если не выходить за пределы центра. И вам я этого точно не посоветую. Разве что в сопровождении.

— О, я буквально на пару дней. Зато в Белграде можно как следует развернуться и утолить все чаяния. Что ведет вас в Сербию, Николай?

Так я тебе и сказал.

— Собираюсь присмотреться к местному климату. Ненавижу зимы в Петрополе, — улыбнулся я. — Ну, сами знаете, слякоть, промозглый ветер, серое небо… Подумываю о том, чтобы купить имение в Сербии. Будет куда убегать от балов и приемов.

Лилия вон Альтанн звонко рассмеялась.

— На вашем месте я бы на это не рассчитывала, ваше сиятельство. Король много сделал для того, чтобы Белград стал одним из центров светской жизни на Балканах. Разумеется, балы и приемы не отличаются такой пышностью, как, скажем, венские или петропольские, но… Приглашения вы будете получать часто. Имейте в виду. В Сербии не так много князей, чтобы игнорировать такого молодого и видного, как вы.

Что ж, болтала она вполне мило, и беседа даже могла принести некоторую пользу. Но я специально тянул время и старался разговорить девушку. Она явно скучала и хотела убить время. Мне же лучше.

— Что ж, непременно учту, — ответил я. — Вы сказали, что собираетесь проходить практику в Белграде. По учебе?

— Да, — улыбнулась Лилия и немного смущенно поправила прическу. — Моя семья всегда стремилась давать детям высококлассное образование. Но дочерям оно чаще всего пригождается лишь в светских салонах. Я решила пойти дальше. Учусь в университете Будапешта, просто свободно посещаю занятия. И сейчас работаю над проектом по социологии. Я изучаю благотворительность и ищу способы сделать эту работу эффективнее. Если все сладится, мои поездки в Белград станут чаще, и мы, быть может, еще не раз увидимся на приемах. Лишь бы отец поддержал мою инициативу…

Мне показалось — или она и правда пыталась так ненавязчиво со мной флиртовать? Трогала волосы, стреляла глазками… Нет, я, конечно, на внешность не жаловался — Бринским с этим повезло. Или же это был такой тонкий ход, чтобы усыпить мою бдительность?

Ну нет, девочка. Я так просто на это не куплюсь. Но она мастерски играла — ни словом, ни жестом не дала понять, что была наслышана обо мне. Ей бы не в социологию, а на съемочную площадку.

— Что ж, от всей души желаю вам удачи, — улыбнулся я и плеснул себе минералки в стакан. — Но почему вы не сообщили брату о своем приезде?

Лилия печально улыбнулась.

— Потому что иначе он снова попытался бы от меня отделаться. Фриди… Не подумайте, он хороший юноша. Мы всегда были дружны, и я очень его люблю. Просто в последнее время мы стали уже не так близки, как прежде. Дороги расходятся, у каждого началась своя жизнь. Иногда мне кажется, что я скучаю по нему сильнее, чем он по мне. Так что, вот, я здесь, в Земуне. Пью кофе с русским князем, жалуюсь ему на жизнь и жду, когда мой братец вернется из театра…

Да уж. Вот так ты,Коля, сам того не предполагая, оказался втянут перипетии одного славного австрийского рода. Эта молоденькая Лилия уже почти вызывала у меня симпатию, и я даже немного пожалел о своей паранойе. Судя по всему, девчонка не особо-то и в курсе того, что творит ее братец.

Я как раз допил свой кофе и хотел велеть принести еще, но в этот момент швейцар распахнул двери отеля, и в холл завалилась уже знакомая мне компания. Только неполная — половины не хватало.

Я замер в предвкушении, как кошка, готовящаяся прыгнуть. Они еще меня не заметили — они вообще, кажется, не глядели по сторонам и упивались лишь собственной неотразимостью. Принарядились в театр-то: фраки, часики, начищенные туфли. Двое сразу пошли в ресторан, а вот Фридрих с еще одним товарищем — тем самым, который буквально вынес его из ресторана — остались в холле.

— Ваш выход, госпожа, — улыбнулся я Лилии. — Но, прошу, не привлекайте лишнего внимания. Не бросайтесь ему на шею с причитаниями. Сделайте вид, что все именно так, как должно быть. Дайте брату сполна прожить этот миг удивления.

Лилия заговорщически мне подмигнула и тут же приняла чуть задумчивый и отстраненный вид. Полуоборот причесанной головки, пристальный взгляд — достаточно долгий, чтобы Фридрих его почувствовал.

И вот оно!

Фриди фон Альтанн точно не поверил своим глазам. На меня он даже не взглянул — таращился на сестрицу как на приведение и едва не уронил челюсть. Я рассеянно постукивал пальцами по стакану с минералкой и выжидал. Альтанн тряхнул головой, шагнул к сестре, и было заметно, что он искренне обрадовался.

А затем напоролся взглядом на меня.

— Добрый вечер, господин Альтанн, — сдержанно улыбнулся я. — Какая неожиданная встреча.

Парня мгновенно перекосило и скособочило. Он остановился как вкопанный, переводя взгляд с сестры на меня и обратно.

— Что все это значит? — наконец процедил он.

— Фриди, не будь грубым! — Лилия наконец-то поднялась и обняла брата. — Этот приятный господин — русский князь. И он любезно занял меня беседой, пока я тебя ждала. Познакомься, это…

— Мне известно, кто это, — нахмурившись, шепнул Фридрих и шагнул ко мне, пряча сестру за спиной. — Какого черта, Лилия?

Я пожал плечами.

— Так получилось. Но вообще-то я ждал вас.

Лилия глядела на нас, хлопая пушистыми ресницами. Альтанн тут же достал из кармана ключ и передал сестре.

— Жди меня в номере.

— Но…

— Иди в номер. Нам с князем нужно поговорить, — он жестом попросил своего товарища проводить девушку. Тот скользнул по мне равнодушным взглядом, словно забыл, кто я такой.

— Фриди, я не понимаю…

— Все в порядке, Лилия, — улыбнулся я. — Благодарю за приятную беседу. Польщен знакомством, госпожа Альтанн.

Едва друг и сестра Фридриха покинули холл, он рванул на себя кресло и плюхнулся напротив меня.

— Что ви здесь делаете, господин Бринский? Что все это значит?

— Примерно такой же вопрос я хотел задать вам после того, как вы устроили разгром в моих апартаментах. Что вы творите, Фридрих? Вы осознаете, что чем дальше, тем глубже копаете себе яму?

— Шьто? Я не понимаю…

— Однако я пришел не затем, чтобы читать вам мораль.

Быстрым движением руки я активирован над нами непроницаемый купол. Теперь нас не подслушают, хотя я этого и не опасался — вся работа будет проходить ментально. Мне лишь нужно было сделать так, чтобы Альтанн орал потише.

Потому что в следующий миг я схватил руку Альтанна и, не дав ему опомниться, сунул в полный минералки бокал. Хорошо, что у горлышко было широким. Мне нужно было лишь, чтобы вода его коснулась.

— Какого… Охрана!

Я не дал ему договорить и вломился в сознание, снося щиты.

— Расслабься.

Он попытался сопротивляться, но у него ничего не вышло. Я лишь дал ему слабый импульс, не полноценную иллюзию — в просто заставил слышать красивую песню и наслаждаться ею. Еще один фокус, которому обучали в Аудиториуме на базовом курсе менталистики. Кажется, заклинание называлось «Сирин» — в честь сказочной птицы.

Теперь, когда Фридрих был нейтрализован, а со стороны казалось, что он просто о чем-то крепко задумался, я убрал бокал и схватил его мокрую руку. Вода — мой проводник силы. Нужно лишь ее дозировать, поскольку мой Род был зол на этого подлеца.

— Так-так, что у нас с защитами…

Я принялся перебирать его менталку. Ну, от природы все было вполне неплохо — для человека, обладавшего лишь призраками силы. Видимо, роду Альтанн не особо повезло, и одаренных Благодатью среди них не было давно. Несмотря на довольно крепкие естественные щиты, пареньку сделали и «ставленную» защиту. Первый раз вешали в детстве, второй… О, а вот это было недавно. Совсем недавно.

— Потерпи, парень. Хотя… Тебе сейчас все равно.

Глотнув остатки кофе, я запил минералкой и, подавив первый импульс, принялся изучать ощущения и воспоминания парня.

Черт, слишком мало практики для такой сложной работы, и я чувствовал себя слоном в посудной лавке. Вот театр — какая-то скучная постановка, и Фридрих больше украдкой пялился на местных девиц в ложах, чем на сцену. Вот какая-то вечеринка… Нет, стоп. Это должно было быть раньше.

Казалось, из памяти Фридриха просто вырезали целый кусок. Я знал, что менталисты умеют стирать воспоминания и даже заменять их новыми. Но это требовало большого мастерства. И не просто мастерства, но еще и дара. А даром этим владели преимущественно мои соотечественники.

— Неужели показалось?

Я начал заново. Торопился, нервничал, но пошел по порядку. Все то же самое, плюс мелкие детали. Не было ничего про погром в моей квартире. И даже про ресторан — ничего. Зато была ненависть к моей персоне — он точно знал, кто я. И он верил в ту историю с опороченной невестой.

Хрень какая-то. Не мог он этого забыть. Такие свежие воспоминания не стирались. Их можно было только извлечь и стереть.

Так что, получается, над менталом этого придурка поработали мои же⁈

— М-да…

Я откинулся на кресло и задумчиво уставился на недавнего врага. Никакой он мне не враг. Просто чей-то инструмент. Кто-то попытался избавиться от меня, ну или хотя бы спровоцировать, его руками. Но работа была сделана довольно грубо, раз даже я довольно быстро обнаружил несостыковки. Этот кто-то либо сильно торопился, либо не обладал достаточной квалификацией. Зато это объясняло, почему приятель Альтанна в холле тоже меня не узнал. Видимо, затерли всем.

Но самое главное — этот некто владел Благодатью. Был связан с силой Осколка. И это придавало делу совсем неприятный оборот. Кому же я так не нравился, а?

— Очнись, — я деактивировал «Сирин», и Фридрих взглянул на меня чуть более осмысленным взглядом. — Сиди тихо. Нужно кое-что прояснить. Ты помнишь нашу встречу в ресторане?

Альтанн посмотрел на меня как на идиота.

— Мы с вами никогда не встречались, ваше сиятельство. Тем не менее, я хорошо знаю, кто вы и что вы сделали.

Ну начинается… Ладно, зайдем с другой стороны. Кажется, Верица говорила, что среди нападавших был один одаренный. Уж не его ли работа — внезапные провалы в памяти у этого несостоявшегося дуэлянта?

Я уставился на него немигающим взглядом.

— Кто из твоих знакомых обладает силой? Мне нужны имена.

Глава 18

Фридрих вон Альтанн приосанился и наградил меня презрительным взглядом.

— С чего вы решили, что я стану отвечать на ваши вопросы?

Опять двадцать пять… Я осторожно взмахнул рукой, рассыпав по столу сотню силовых искорок. Они не жгли — так, декоративный эффект. Но парня, кажется, впечатлило.

— С того, что при особом желании я могу заставить вас рассказать историю всей своей жизни, начиная с младенчества. Фридрих, не глупите. — Я подался вперед, уставился ему прямо в глаза и понизил голос. — О том оскорблении, которое я, якобы, нанес семье Герберштейн, можно поговорить позже. Куда важнее сейчас то, что кто-то пытается столкнуть лбами два наших рода и вызвать международный скандал. И вам, Фридрих, конкретно так подправили сознание. Вам, черт возьми, влезли в голову! Сегодня вы пытались вызвать меня на дуэль и после моего отказа разгромили мою квартиру. Вы вели себя как полный идиот и нарывались на смерть. Разумеется, у меня есть свидетели ваших деяний. И даже потерпевшие. Я смогу все доказать.

Я ожидал, что Альтанн бросится на меня с кулаками, требуя взять свои слова назад. Но, к моему удивлению, он взял себя в руки и отреагировал… Почти адекватно.

— Мое сознание непросто сломать, — отозвался он. — У меня очень крепкая ставленная защита.

— Увы, разочарую. Для одаренного менталиста это не защита. Так, небольшое препятствие. Даже я только что смог без труда проникнуть на ваш ментальный план. И сделал это не зря. Жаль лишь, что опоздал.

Фридрих фон Альтанн выглядел растерянным — гордый профиль поник, на лбу пролегла складка. Судя по всему, он даже не мог представить, что кто-то попытается использовать его так дерзко. Он рассеянно выпил несколько глотков минералки из моего стакана.

— Нет, это невозможно… — бормотал он. — Хотя… Я ничего не помню. Я и правда не помню ничего из того, что делал. Это было сегодня, да? Вы говорите, есть свидетели?

— Если моего слова вам недостаточно, господин Альтанн. Но я здесь еще и потому, что не хочу войны и скандалов — ни между аристократией, ни между нашими государствами. Кто-то использовал вас, чтобы задеть меня. Уверен, для вашего рода это оскорбительно. Но я одаренный, и у меня есть способы найти виновных. Мне лишь нужна ваша помощь.

Фридрих действительно казался сейчас другим человеком. Более рассудительный, ни следа былой горячности. Он внимательно меня слушал, хмурился и много думал.

— Конечно, я помогу вам, — наконец, кивнул он. — Это даже не обсуждается. Вопрос в репутации моего семейства, а мой род дорожит благородным именем. Если меня действительно… околдовали, я желаю найти виновного и призвать его к ответственности. Разумеется, через Дворянский суд. Не могу поверить, что я вызвал вас на дуэль. В Австро-Венгрии очень строгие законы на этот счет. Я бы никогда не пошел на подобную глупость…

Что ж, уже гораздо лучше. Может, была права его сестричка, что Фридрих — не самый плохой человек. По крайней мере, с этим уже можно работать.

— Тогда предлагаю начать с вашей свиты, Фридрих, — я достал из внутреннего кармана ручку и пододвинул к австрийцу салфетку. — Пожалуйста, напишите мне имена всех, с кем вы общались за последние пару дней.

Насколько я знал законы менталистики, такое внедрение в сознание не всегда могло продержаться долго. То есть чем ближе к «часу икс» запрограммирован объект, тем выше вероятность, что он будет вести себя соответственно воле менталиста. Были, конечно, мастера уровня цесаревны — но я сомневался, что к Альтанну приложил руку специалист такого класса.

Альтанн кивнул и принялся царапать на салфетке список. Я тем временем заказал два виски — парню явно нужно было выпить после таких новостей. Сейчас мне даже стало его немного жаль.

— Прошу, ваше сиятельство, — он протянул мне салфетку. — Это те, кого удалось быстро вспомнить. Если кто-то еще придет на ум, я вам сообщу.

— Благодарю.

Он протянул мне свою карточку.

— Я живу здесь, в «Дунаве», в номере три-один-один. Если я вам понадоблюсь, можете просто позвонить мне в отель, нас соединят.

Я в ответ протянул свою карточку — этикет следовало соблюдать. Правда, карточка была еще петропольская, и я написал на ней сверху свой земунский адрес.

— Прошу, Фридрих. Вы можете звонить в любое время. Увы, номера я не знаю, но он точно есть в справочной. Мои секретари всегда на дежурстве.

Официант как раз принес два стакана с янтарной жидкостью и чашу льда. Я предложил один Альтанну, и тот не стал отказываться.

— Я должен принести вам официальные извинения, ваше сиятельство, — смущенно сказал он. — Это было вне моих намерений. Я даже не знал, что вы будете в Земуне! Я ведь приехал сюда для работы с гимназистами в составе студенческой группы… Более того, я и вовсе не человек боевого склада. Мои интересы — история, литература… Как такое вообще могло случиться? Боже, какой позор…

Так, кажется, до парня наконец-то дошел масштаб проблем, которые он мог устроить себе и всему своему высокородному семейству. Что ж, раскаяние, особенно искреннее — это уже показатель.

— К счастью, почти никто не пострадал, — ответил я и поднял бокал. — Но могу сказать одно точно — воздействовали не только на вас, но наверняка и на некоторых ваших друзей. Ничего, разберемся. Но будьте внимательнее.

Альтанн выпил свой виски залпом и поднялся.

— Благодарю за визит, ваше сиятельство. И еще раз прошу прощения.

— Извинения принимаются. Жду от вас звонка.

Мы расстались. Альтанн поднялся к себе в номер, а я покинул отель и побрел по почти опустевшим улицам в квартиру. Из «Гладного вука» доносилась задорная балканская музыка — кажется, музыканты играли живьем. Окна в моей квартире горели желтым вечерним светом. Надеюсь, Столыпин был дома.

Я поднялся по лестнице и вошел в центральные двери.

— Ваше сиятельство! — бросилась ко мне младшая секретарша. — Наконец-то вернулись! Мы уже начали беспокоиться…

— Кто-нибудь звонил, Вера?

— Вам — нет. Только атташе. Он в кабинете. Уже три часа не выходит…

— Как Верица?

— Спит, ваше сиятельство. Разбудить?

— Нет, конечно. Будьте на связи, мне могут позвонить.

Вера кивнула, а я направился прямиком к Столыпину. Заметил, что слуги не теряли времени даром и вылизали всю квартиру до блеска. Даже паркет пах свежей мастикой. Увидев меня, Столыпин поднялся для приветствия. Я заметил, что одно его ухо раскраснелось от постоянного прижимания к телефонной трубке.

— Слава богу, — выдохнул он. — Где вас носило, Николай?

Я прикрыл дверь и повесил купол.

— Есть новости. Много интересных новостей.

Пересказав все, что удалось нарыть, я положил на стол атташе салфетку.

— Нужно начать с этого списка. Также нужно проверить всех одаренных в Земуне. И я бы также проверил тех, кто прибыл сюда за последние три дня. Это может быть кто-то из приезжих.

— Я уже над этим работаю, Николай, — Столыпин указал на рукописные списки. — Пришлось поднять все старые связи, чтобы нарыть хоть что-то. Но работа малоэффективна, поскольку местное правительство не особенно идет навстречу. Впрочем, кое-какие интересные имена появились в списке. Разумеется, я в первую очередь обращаю внимание на соотечественников.

— Как много одаренных среди подданных Австро-Венгрии? Сколько их вообще? Десятки? Сотни?

— Единицы, Николай, — атташе устало опустился в кресло, а я устроился напротив. Столыпин выглядел скверно. — Российские законы запрещают наследным обладателям Осколков переходить под подданство других государств. Причины, думаю, объяснять не нужно.

Я молча кивнул.

— Исключение составляют ненаследные дочери. Поскольку в случае замужества дочь переходит в другой род, она, по сути, оказывается, отсечена от своего родного рода. Есть даже специальный ритуал отрезания от рода, и его используют также в случае рождения бастардов. Истории известны случаи, когда этой процедурой пренебрегали — тогда сила Осколка могла передаться потомкам такого человека. Но с каждым поколением она слабела, поскольку связь с Осколком становилась все тоньше и тоньше.

Значит, круг поисков довольно широк. Это могли быть и перебежчики в Австро-Венгрию, которым удалось привезти с собой Осколок. Это могли быть не отрезанные от рода потомки. А еще это могли быть вполне себе действующие подданные Российской империи, которые решили вступить в странную игру.

— Я провел анализ и выделил несколько имен, — Столыпин передал мне исписанный быстрым почерком лист бумаги. Несколько фамилий были обведены несколько раз.

— Чарторыйский, Федорова, Зайчинский, Воронцова, Ланге, — я перечислял фамилии. — Кто они?

— Князь Валериан Чарторыйский, был здесь проездом из Букурешта. Владеет домом в Белграде, однако бывает в Сербии не чаще раза в год. Предпочитает проводить время на своей вилле в Черногории. Елизавета Федорова — его фаворитка. Бывшая кафешантанная певичка, признанная красавица, модница. Роман не скрывают, и Федорова сопровождает князя в поездках на отдых.

Князь должен был обладать высоким рангом Благодати — обычно им доставались силы не выше шестого ранга. Чем меньше номер ранга, тем сильнее уровень Благодати. Я перебирал в памяти все, что мог помнить мой предшественник про Чарторыйского. От политики далек, признанный меценат и любитель искусств. Имел супругу и двоих детей, но жили князь и княгиня порознь. Словом, ничего особенного для аристократа.

— Барон Зайчинский, Кирилл Витовтович, — продолжил Столыпин. — Из старого польского рода, еще во времена Алексея Михайловича перешедших под российское подданство. Мой бывший коллега. Был транзитом по дипломатической визе. Место назначения — Белград.

— Ваш коллега? — уточнил я. — Он мог знать о нашей операции?

Андрей покачал головой.

— Сомневаюсь. Он — служащий средней руки, звезд с неба не хватает и, признаться, Сербию не особенно любит. Не думаю, что он вовлечен в значительные операции. Зайчинский сопровождает графиню Воронцову. Недавно овдовевшая петропольская красавица Наталья Дмитриевна…

А вот про Воронцову память выдала много интересной информации. Родовитая, богатая, в девичестве — княжна Троицкая. Поговаривали, внебрачная внучка самого императора, но свечку никто не держал. Тем не менее, замуж ее выдали удачно — она получила и известную фамилию, и титул, и сильный род. Правда, овдовела довольно скоро: всего три года — и свобода. Теперь, когда траур был снят, занялась путешествиями и блистала во многих европейских дворах. Видимо, теперь решила обаять сербскую аристократию.

— И Ланге, Эдвард Карлович, — закончил список Столыпин. — Темная лошадка. Я почти ничего не смог о нем нарыть. Ланге — старый немецкий род, но давно приняли православие. Сыновья преимущественно делали военную карьеру. Восьмой ранг Благодати у конкретного Эдварда Карловича.

Что немного. Но хватит подчистить кому-нибудь память. Особенно если специализация — менталистика.

— Среди них есть менталисты? — спросил я.

— Воронцова, — тут же отозвался Андрей. — И… Ланге.

— Нам бы с ними пообщаться. Вы сможете добиться аудиенции?

Столыпин покачал головой.

— Боюсь, Воронцова уже в Белграде. Она пробыла в Земуне меньше одного дня — транзитная виза позволяет находиться на территории Австро-Венгрии не больше суток. А Ланге… Я пока не смог найти, где он остановился. Но он еще в Земуне, поскольку мне не дали информации о его выезде.

— Значит, начнем с него.

Но все дороги все равно ведут в Белград.

Столыпин кивнул.

— Разумеется, ваше сиятельство. Мне нужно немного времени. Хотя бы найти его фотокарточку…

— Проголодались, Андрей?

— Сейчас не до этого.

— Бросьте. Я закажу в ресторане. Все принесут сюда.

Столыпин уставился на меня пустым взглядом.

— А, знаете, вы, пожалуй, правы. Мне нужно сделать перерыв. Не возражаете, если я сопровожу вас в ресторан?

— Только за, — улыбнулся я. — Идемте.

Атташе убрал все бумаги в папку, папку сунул в ящик стола, запер на замок и сверху повесил какое-то мелкое заклинание. Перестраховывался. Впрочем, после всего случившегося я не считал эти меры лишними.

Мы спустились, и на нас тут же обрушился веселый шум «Гладного вука». Да уж, умели здесь отдыхать. Казалось бы, ничего необычного — но люди просто познали искусство расслабляться и радоваться каждой приятной мелочи.

Официанты-конобары встретили нас как старых друзей.

— Господине! — один из них приветливо помахал нам рукой и пригласил к стойке. — Пить или есть?

— Заказать с собой, — ответил я.

— Эво, ну зашто так себя гробите? Все работаете?

— Служба такая… — отозвался Столыпин.

— Служба службой, а в гробу ракии не нальют! — К нам подошел Педжо, владелец ресторана. — Како сте, господа? Желите медовачи? Самое то для службы.

Я непонимающе взглянул на Андрея. Тот кивнул и показал на пальцах две штуки.

— Только по одной.

— Балуете вы меня, господин советник, — хитро прищурился я.

— Работа работой, а культурно обогащать вас нужно, ваше сиятельство.

Я тем временем выбрал пару блюд из меню, затем Столыпин сделал заказ, и мы решили подождать внутри. Нравилось мне наблюдать за людьми. Такие… простые, счастливые, безмятежные. Хотелось поймать самому это ощущение, но сейчас было нельзя. Впереди работа. И, судя по всему, нам со Столыпиным придется не спать всю ночь.

Нам быстро принесли две медовачи и кафу.

— Комплимент от заведения, — улыбнулся Педжо.

Я попробовал кафу и чуть не подавился. Мало того что горячая как лава, так еще и крепкая настолько, что у меня глаза чуть не выпрыгнули из орбит.

— Черт!

Увидев мою реакцию, Педжо расхохотался.

— Это моя утренняя. Чтобы проснуться. Каждый день такую варю.

Наверное, местные лекари делают огромные деньги на лечении тахикардии. Но кофе свою задачу выполнил — я позабыл о том, как спать. Взбодрило мгновенно. Кажется, в кофе еще положили какие-то специи. Возможно, даже перец…

Педжо вызвался сам забрать пустую посуду и ненароком приблизился ко мне.

— Сегодня вас здесь искали, княз, — шепнул он мне на ухо. — В ресторане.

Я покосился на него, стараясь не привлекать лишнего внимания.

— Кто?

— Он не представился. Невысокий, худой, в костюме. Очень вежливый, но явно не местный. У нас на входе камера — осталось видео, я сниму кадр. Пришлю вам с курьером, когда еда будет готова.

— Спасибо, Педжо.

А этот серб, оказывается, очень неплозо говорил по-русски. Чего раньше меня мучил?

Я кивнул, вежливо улыбнулся, словно в благодарность за напиток, и Педжо исчез в подсобном помещении.

«В чем дело?» — спросил Столыпин, от которого не укрылся мой с Педжо разговор.

«Объявился некто неизвестный, кто сегодня меня здесь искал. Хозяин предупредил. Сказал, есть фото».

«Хорошо».

Мы договорились, что заказ принесет курьер, и вышли на улицу. Вечер был прохладный, но Столыпину явно хотелось подышать. Он достал портсигар, а я тем временем медленно двинулся к нашему подъезду.

— Ваше сиятельство! — Окликнули меня со знакомым немецким акцентом. — Николай!

Я обернулся.

Из тени действительно вышел несостоявшийся дуэлянт. И выглядел он встревоженным: волосы взлохмачены, сорочка фрака расстегнута, да и сам фрак был мятый. На правильной, почти арийской, физиономии красовался свежий кровоподтек, и руки у парня были в крови.

— Фридрих? Что случилось? — спросил я.

Столыпин тем временем выбросил только начатую папиросу и направился к нам.

— Господин Альтанн? Что вы здесь делаете?

— Мы можем поговорить внутри? — нервно озираясь по сторонам, спросил Фридрих. — У нас проблемы. На меня напали. И, кажется, меня хотели убить.

Глава 19

Мы с Андреем переглянулись. Атташе медлил с ответом, но по напуганному лицу незваного гостя было ясно, что дело серьезное.

— Конечно, — кивнул я и распахнул дверь подъезда. — Прошу наверх. Кстати, где ваша сестра?

Альтанн резко обернулся.

— В этом и беда. Лилия пропала. Я боюсь, что ее могли похитить, чтобы… Не знаю, может, ради выкупа? Ваше сиятельство, вы говорили, что обладаете нужными ресурсами… Мне нужно найти сестру!

Я осторожно подтолкнул Фридриха к лестнице.

— Не здесь. Поговорим внутри.

Мы провели гостя прямиком в левую дверь — в нашу со Столыпиным половину. Альтанн был встревожен, но все же бросил несколько заинтересованных взглядов по сторонам. Да уж, память ему хорошо подчистили, раз он даже не узнал квартиру.

Я выгнал секретарей и закрыл дверь, а Столыпин повесил купол.

— Рассказывайте все по порядку, — попросил атташе.

— После нашей встречи в холле я отправился к себе, — торопливо начал Фридрих. — Но Лилии в номере не было. Сначала я подумал, что она могла уйти в ресторан или еще куда-нибудь, но ее вещей тоже не было!

— Ваша сестра сказала, что сняла отдельный номер.

— Это я позже сам выяснил, — кивнул Фридрих. — Но едва я оказался в номере — даже переодеться не успел — меня атаковали. Это была магия, ваше сиятельство! Он бил по мне силой.

Я покачал головой.

— В таком случае странно, что вы еще живы.

— Повезло, — отозвался все такой же бледный Альтанн. — Пусть австрийские аристократы не одарены, но нас учат сражаться с одаренными. Ну как сражаться… Спасать свою жизнь. У меня в номере был артефакт-детектор силы. Едва он вспыхнул, я просто… Выпрыгнул в окно.

Я едва не присвистнул. Ну и ну.

— И сразу же бросился прочь. Добежал до телефона на улице и хотел позвонить в отель — предупредить сестру. Но портье ответил, что Лилия… выехала. Заехала и выехала одним днем.

Столыпин уставился на меня.

«Ваше сиятельство, нам бы с вами поговорить наедине. Слишком много странностей за один день. Мне это не нравится».

— Фридрих, — я деактивировал купол и, бережно приобняв австрийца за плечо, подтолкнул его к выходу, — нам с советником нужно посовещаться. Вы не могли бы подождать нас в гостиной? Я велю секретарям принести вам кофе.

— Кофе не нужно, спасибо. Я просто подожду…

Хорошо, что Альтанн был так ошарашен произошедшим, что даже не стал настаивать. Едва я его выпроводил, Столыпин снова активировал нашу «антипрослушку».

— Уверены, что нам стоит помогать этому юноше, Николай?

Я пожал плечами.

— Откровенно говоря, я сам не в восторге, но разобраться стоит. Мне удалось превратить Альтанна из врага… если не в друга, то в возможного союзника. Хотя бы на время. И лучше бы укрепить связи. Он чтит кодекс аристократов и будет благодарен за оказанную услугу. Тем более что наши интересы частично пересекаются.

Столыпина явно что-то смущало, но он внимательно подбирал каждое слово.

— Знаете, сегодня, когда вы рассказали о результатах своих поисков, я сперва убедился в том, что у вас появился тайный враг. И даже был готов срочно вывезти вас в Белград, наплевав на поручения Тайного отделения. Но после того, как Альтанн заявился сюда… Николай, мне начинает казаться, что настоящая цель — не вы. Я не готов это подтверждать, поскольку это лишь версия. Я запросил кое-какие данные и сейчас их ожидаю.

Он что, хотел сказать, что целью были Альтанны? Лилия или Фридрих?

— Допустим, не я. Но зачем было приплетать меня?

— Вы удобны австрийской стороне. Сами подумайте.

А ведь Андрей мог быть прав.

На меня подали в австрийский дворянский суд. Пусть дело и развалится, но мое имя в венских газетах явно обрело нехорошие ассоциации. Затем Альтанну, который намеревался жениться на учинившей скандал девице… пудрят мозги и заставляют почти что о меня самоубиться. Причем делают это таким провокационным образом, что замажется и сам Фридрих, и я.

— Cui bono? — процитировал я латинский афоризм.

— Хороший вопрос, ваше сиятельство, — задумчиво произнес Столыпин. — Над этим я сейчас работаю. Но если я прав…

Он не успел договорить. А я… Я заметил это слишком поздно.

Яркая вспышка на улице — и в следующую секунду оконные стекла рассыпались на тысячи осколков. Меня обдало волной жара и отбросило — лишь «Берегиня» защитила от гибели. Столыпин отлетел в дверь — удар был такой силы, что окутанный защитным заклинанием атташе просто вынес обе створки. На нас обрушился град обломков, стекла, камня, дерева…

Снова странный свист. Черт, как жаль, что из-за купола я его не услышал. И снова дом тряхнуло. Нас, черт возьми, обстреливали. Из обычного такого простолюдинского оружия!

Сгруппировавшись по привычке, я бросился в коридор. Столыпин не школьник — сам справится. А вот остальные даром не обладали.

— Фридрих! Вера! Никита!

Второй удар пришелся на гостиную. Все разнесло, в комнатах занялся пожар. За мной уже бежал Столыпин.

— Выводите слуг! — крикнул я и бросился в огонь.

— Николай! Не…

Пошел к черту. Я усилил «Берегиню» и огляделся по сторонам. Фридрих лежал ничком под обломками серванта. Вера пыталась вытащить своего начальника Никиту, но секретарь был без сознания.

— Выходи, — я поднял ее, тряхнул и толкнул к двери. — Бегом на лестницу.

— Но Никита… Гость…

— Я сам. Пошла!

Девчонка застыла на пару мгновений — черт, ну не тупи же! Затем все же взяла себя в руки и выбежала, кашляя от дыма.

А дыма было много. Тяжелые портьеры пылали, ковры занялись… Огонь лизал все вокруг, и я понял, что смогу сделать только одну «ходку». Что ж, придется попотеть.

Я усилил заклинание на максимум — пусть стану медленнее, зато смогу унести двоих. Сначала взвалил на одно плечо Фридриха. Тот вырубился подчистую, а еще у него из головы хлестала кровь. Нужен лекарь. Затем поднял Никиту — угораздило же секретаря так разъесться…

Судя по крикам с улицы, посетители ресторана уже эвакуировались. Кряхтя, я выволок мужиков в коридор и закашлялся. Все было в жирном дыму, а я неплохо так его глотнул. Набрав остатки воздуха в легкие, я выбил ногой центральную дверь. Сейчас некогда было идти в обход.

Лестница, лестница… Одна ступенька, вторая… Черт, надышался. Я одаренный, но не бессмертный, блин! Голова начинала кружиться, но я пер ношу, пока не рухнул вместе с ними на кафельную плитку первого этажа.

— Николай!

Столыпин. Подоспел, молодец ты мой. Атташе мигом очутился возле меня и подхватил Никиту. Я поднялся на четвереньки, выпрямился и, пошатываясь, взял Фридриха. Впереди маячил прямоугольник освещенной улицы…

— Живы! — крикнул кто-то из толпы. Я уже не понимал, на каком языке. — Князь жив!

Нас тут же подхватили чьи-то руки — забрали Фридриха, а меня самого отвели подальше от подъезда. Вдали уже орали сирены огнеборцев. Наверное, я мог бы попробовать потушить пожар самостоятельно, но уже просто не видел в этом смысла. Огонь успел поглотить многое.

— Андрей, все живы?

Столыпин кивнул.

— Все в порядке, всех вовремя эвакуировали. Никто из слуг не пострадал. Только гость и секретари.

Вокруг Фридриха суетились посетители ресторана. Сам Педжо носился, с телефоном. Официанты вытащили сейф — очевидно, с документами и выручкой. Хотя, на первый взгляд, «Вук» не пострадал.

Надеюсь, здесь было принято страховать имущество…

— Пульса нет, — обеспокоенно донеслось из толпы, что обступила Альтанна. — Черт, нудно качать…

Я поднялся. Пошатнулся, но удержал равновесие. Хвала моей силе, организм очищался быстро. Несколько глубоких вдохов — и стало гораздо легче. Увидел Верицу.

— Что с Верой и Никитой? — спросил я.

— Живы, целы. Просто контузило.

— Хорошо.

Значит, критично досталось только Фридриху. И я направился прямиком в ресторанчик.

— Куда вы? — крикнул Столыпин. — Николай, вы в своем уме? Здание горит!

— За водой.

Растолкав зевак, я бросился внутрь. Вон он, холодильник у стойки. Электричество успели отключить — молодцы какие. Но мне это было безразлично — я просто схватил три двухлитровые бутылки «Милоша» и выбежал назад.

— Все разошлись! — рявкнул я. — Андрей, ко мне!

Столыпин мигом оказался возле меня. Он непонимающе уставился на минералку.

— Как это поможет…

— Объяснения — потом! Я хреновый лекарь, у вас лучше получается. Работать будем вместе. Я — батарейка, вы — конфигуратор.

Я жестом попросил Педжо убрать зевак. Ресторатор, спасибо ему, тут же отрядил своих конобаров в подобие оцепления.

Сорвав крышку, я присосался к бутылке. Столыпин не стал задавать вопросов — умный мужик. Лишь приготовился работать.

— Сделаю «Живую воду», — обозначил он заклинание.

— Добро.

Выхлебав полбутылки разом, я схватил Столыпина за оба плеча. Это относительно новый прием и использовался он редко — много рисков. Не у всех сила хорошо гармонирует, поэтому иногда передача чистой энергии дара грозит превратиться в катастрофу. Мне пришлось уповать только на самоконтроль — все силы я тратил на то, чтобы перераспределять потоки двух даров внутри меня и передавать Столыпину нужный.

Атташе дернулся, когда я прикоснулся к нему. Поморщился, кажется, даже зашипел от боли.

— Ну у вас и дар, ваше сиятельство…

— Работай. Времени мало.

Он тут же начал конфигурировать целебное заклинание. Над телом Фридриха загорелось нежно-золотистое сияние.

— Диагностика, — пробормотал Столыпин. — Черепно-мозговая, открытая рана. Серьезное повреждение… Нет, сначала «Мертвая вода».

Он принялся сотворять «мертвянку». Принцип был примерно как в народных сказках. Это заклинание получилось густым, тягучим и сосредоточилось вокруг головы Альтанна.

— Готово, — прохрипел Столыпин. — Даю «живчика». Добавьте энергии, ваше сиятельство.

Я осторожно поддал силы. Атташе дернулся, словно его ударило током, но мышцы быстро отошли от спазма, а сияние вокруг его рук усилилось. Почти на «четверку» вышел… Вокруг нас охали и вздыхали люди, никогда не видевшие применения Благодати на практике. А я же думал только о том, как не разнести Столыпина на атомы неверной дозировкой…

Наконец, сияние под руками Андрея погасло он развернулся ко мне… и я увидел его взгляд.

— Ложись!

Руки сработали быстрее. Вместо того, чтобы упасть, я перенаправил силу в сотворение барьера. Причем умудрился возвести его так, что под его защитой оказались посетители ресторана. И в следующую секунду яркая вспышка ударила в мое заклинание. Полупрозрачная стена запульсировала, я увидела всполохи огня — и в следующий миг барьер рассыпался, выполнив свою задачу.

Сильный удар — барьеры рассыпаются только в миг, когда их потенциал полностью выработан. В него шмальнули чем-то не слабее гранаты.

— Боже!

— Что это было?

А я проследил за направлением снаряда. И увидел, как на крыше дома на противоположной стороне темная фигура что-то швырнула и бросилась бежать…

— Останьтесь здесь, — сказал я и, подхватив минералку, активировал «Берегиню». — Я за ним.

— Николай!

Да иди ты к черту, нянька хренова.

Бросив большую часть силы в ноги, я со всей дури оттолкнулся от мостовой — кажется, после этого осталась вмятина — и прыгнул на крышу низкого флигеля. Вон он! Темная фигура бросилась наутек и сейчас скакала по старинным крышам.

Не уйдешь, тварь!

Я хотел было шмальнуть по нему «Колобком» — так мы в Аудиториуме называли сильное боевое заклинание — но здесь было слишком много линий электропередач. Не долетит, попадет куда не надо и вызовет новый пожар.

Дотянуться ментально я не мог — для этого нужен был телесный или хотя бы зрительный контакт. Пришлось скакать по крышам вслед за ним.

А он быстро бегал, зараза такая. Возможно, обзавелся несколькими усиливающими артефактами. На черном рынке такие продавались даже за пределами России — и особенно были популярны вне ее. Но стоили очень дорого, ибо продукт штучный, а порой и вовсе делался индивидуально под заказчика.

— Стой!

Я перемахнул через высокую трубу и увидел, как негодяй ловко перемахнул с одной крыши на другую. Расстояние — метров пять, а внизу был переулок. Точно артефакт или дар — обычный человек так не может.

У меня в ушах свистел ветер, а сердце бешено колотилось. И почему-то проснулась охотничья жажда — это отравленный Род подогревал мою кровь, желая возмездия. Я лихо перемахнул через пропасть и приземлился, рассыпав вокруг себя искры дара.

Беглеца нигде не было.

Черт.

Я погасил «Берегиню» и выровнял дыхание. Любой звук — что угодно — лишь бы найти направление. Оглядевшись, я понял, что он мог либо попытаться спрыгнуть с крыши на соседнюю — на два этажа ниже. Либо ушел дальше, но тихо.

И в этот момент что-то просвистело мимо моего уха.

Ах ты тварь! Отстреливаться вздумал?

Пуля? Против одаренного?

В следующий миг я услышал грохот и бросился на звук, усиливая заклинание. Что ж, этот бой будет интересным. Но сначала я загоню тебя в угол.

Я увидел его — тонкая тень выскользнула из укрытия и метнулась к спасительной крыше соседнего дома. Ну уж нет! Я оттолкнулся и… полетел. Почти. Доли секунды казались вечностью, пока я летел, гадая, верно ли рассчитал траекторию.

И я не ошибся.

Я врезался в беглеца, ударом выбив из него дух. Сдавленный хрип — и вот мы уже летели прямиком на балконы жилых домов. Он ухватился за меня, саданув спиной о балюстраду — пытался забраться сверху, зараза такая. «Берегиня» защитила, и я оттолкнулся от стены, а мгновением позже мы оба рухнули на мостовую в темном дворе.

Поганец быстро поднялся. Нет, на нем точно была навешана куча артефактов. И хотел было броситься в подворотню, но в этот момент я сначала ударил «Жар-птицей» — огненное заклинание осветило весь двор ярко, словно днем.

— Ааа!

Что, глазкам больно? Я усмехнулся, предвкушая победу. Темная тень заметалась, а я уже конфигурировал в пальцах «Колобок». Нет, ты мне нужен живым. Только живым. Будет долгий разговор…

Я выпустил заклинание в спину беглецу, но оно… просто рассыпалось, едва коснувшись его тела.

— Ублюдок, мать твою! А ну иди сюда!

Сейчас было не до условностей. Он снова бросился бежать, вылетел за угол, а я — за ним. Пришлось на ходу обновить «Берегиню» — падение почти разрушило заклинание. А этот подлец отлично подготовился. Он точно знал, куда шел и на кого. Сколько же денег ушло на все приготовления?

Он пытался бежать в сторону Гардоша — дорога шла на подъем, и его скорость немного снизилась. У меня силы тоже иссякали, но в кармане плескалось немного минералки в бутылочке. Я остановился, сделала несколько глотков, а затем…

Плеснул остатки в воздух и превратил воду в оружие.

Да, оказывается, я и так умею.

Минералка вспенилась и с шипением обратилась в сотню силовых стрел. У тебя, дружок, защита от Благодати. Но не от древней мстительной родовой силы.

Не дождавшись результата, я бросился вперед. Несколько силовых стрел долетели до беглеца и тот, взвизгнув по-бабьи, рухнул на мостовую.

— Вот и славненько.

Я медленно подошел к неудачливому киллеру. Тот лежал, не шевелясь. Странная одежда. Нижний слой — обтягивающий, а верхний — бесформенный, подобие балахона. Плотный капюшон… Костюм странный, но, видимо, удобный. На ногах — добротные высокие ботинки. Ниндзя хренов. А еще я ощутил следы силы — значит, он точно пользовался артефактами.

Вдруг он резко подтянул ноги, перегруппировался и попытался оттолкнуть меня на землю. Мимо меня пролетело несколько… молний? Я не понял, что это было. Одна угодила в «Берегиню», и защита застонала. Мощная штука.

— Да иди ты на хрен с такими фокусами!

Отскочив, я со всей силы долбанул по нему «Колобком». Видимо, артефакт не был рассчитан на такой мощный удар. Заклинание угодило в цель, и противник высоко взвыл.

— А теперь мы поговорим, — сказал я и обошел пытавшегося отползти беглеца.

И грязно выругался, когда снял с него капюшон.

Глава 20

— Ты⁈

Я отшатнулся, когда из-под капюшона на меня взглянули ярко-синие глаза-блюдца… Лилии фон Альтанн. Девушка застонала, но упрямо продолжала отползать.

— Какого черта?

Она прошипела что-то по-немецки. Яростно. Злобно. Сорвала с шеи, видимо, ставший бесполезным артефакт.

— Дай мне уйти, — наконец сказала она. — Просто дай уйти. Если поклянешься, что никто ничего не узнает, я смогу оказать тебе много ответных услуг.

— Ага, щас.

Я довольно бесцеремонно поднял ее за плечи — девушка была сильно ниже меня ростом, и ее ноги оторвались от земли. Затем пару раз встряхнул… И едва увернулся от плевка в лицо.

Какая упорная! Она даже сейчас пыталась сопротивляться. Молотила кулачками, дрыгала ногами, но все это не имело смысла. Я был сильнее, и она это понимала.

— Отдохни пока, — я сорвал с нее остальные амулеты и, увернувшись от очередного пинка, шарахнул неудачливую киллершу ментально. — Засни.

Это был не совсем сон — скорее, глубокий гипноз. Да и плевать. Главное — теперь она не пыталась сопротивляться, а я спокойно взвалил девицу Альтанн на плечо и огляделся.

Да уж, далековато я забрел с этой погоней. Да и возвращаться, собственно, особо и некуда… Я потянулся ментально к Столыпину, пробрасывая тоненький канал связи.

«Андрей, прием!»

«Николай! Где вы, черт возьми?»

«Догнал нашего артиллериста. Организуйте место, где можно допросить. Без лишних ушей. Но нашему гостю Фридриху это тоже будет интересно».

«Пять минут», — я почти почувствовал, как Столыпин кивнул, и ментальный канал оборвался.

Лилия слабо застонала, когда я перекинул ее поудобнее и побрел в сторону центра, стараясь игнорировать взгляды встревоженных шумом жильцов квартала.

Ну и ну! Интересная история получается, а? Выходит, Столыпин был не так уж и не прав в своей гипотезе. Получается, главной жертвой и правда мог быть Фридрих, а я… То ли просто случайно подвернулся под руку, то ли должен был сделать всю грязную работу, сам того не зная.

А нравы у благородных австрийцев, надо сказать, весьма средневековые. Ладно, разбужу нашу красну девицу — и поговорим по душам. Только надо запастись минералкой и немного восстановиться. Больно уж мощные у нее игрушки оказались — даже меня с непривычки проняло.

Я как раз вышел в переулок и теперь двигался параллельно Главной улице — не хотел привлекать к себе внимание экзотической ношей. И в этот момент меня нагнал голос Столыпина.

«Ваше сиятельство, господин Альтанн любезно предложил нам разместиться в своем номере. Вас устроит это место?»

«Он уже пришел в себя?» — удивился я.

«Да, почти как новенький».

Что ж, приглашение в «Дунав» надо принимать. Как будто у нас, блин, был выбор поздней ночью в Земуне! Это же не Петрополь и даже не Белград. Провинциальный городишко, в котором жизнь после девяти просто замирала. Хрен кто срочно сдаст нам новые комнаты. Надеюсь, хоть в отеле пара лишних номеров найдется…

«Хорошо, встретимся у холла», — отозвался я и обновил «Берегиню», сконфигурировав заклинание на скорость. — «Буду через пятнадцать минут».

Одно хорошо: эта девица была относительно миниатюрной и весила не больше пятидесяти. Заклинание вдвое снижало нагрузку, и тащить Лилию мне было вполне комфортно. Но литр «Милоша» бы не помешал…

Я прошел мимо стоянки таксистов, и все трое странно на меня посмотрели. Да уж, представляю, как это сейчас выглядело! Молодой чумазый парень в рваном костюме, охваченный магическимсиянием, тащил на себе вырубленную девку в костюме ниндзя. Нет, мужики, даже не спрашивайте. Все равно не поверите.

— Господине, треба ли помоч? — обратился один из них. Видимо, любопытство оказалось сильнее.

— Не, хвала.

Они продолжали молча курить и смотреть мне вслед, а я тем временем перешел дорогу и встретил возвращавшуюся с места пожара машину огнеборцев. Значит, все уже потушили. Хотя я был уверен, что почти весь наш скарб погиб. Одно хорошо — большинство наших сбережений мы все же хранили на нескольких счетах в разных банках.

Неудобно, но не смертельно. Как говорится, если проблему можно решить за деньги, то это не проблема, а дополнительные расходы. Хорошо все же быть князем под патронажем императорской фамилии.

Я свернул с Главной на Господскую и увидел огни отеля. Перед входом уже толпилась моя свита: Столыпин привел всех. Секретарь Никита снял побитый огнем пиджак и укутал в него свою помощницу Веру. Секретарши ютились на скамеечке, а камердинеры как раз добыли где-то горячий кофе и сейчас несли свите по два стаканчика в каждой руке. Столыпин о чем-то оживленно беседовал с Фридрихом. Австриец вполне пришел в себя и активно жестикулировал, явно споря с атташе. Верица Добриевич рассеянно протирала подолом юбки запасные очки.

— Доброго вечерочка, — я улыбнулся во все зубы. — Счастлив доложить, что поймал нашего злодея.

Я шлепнул все еще пребывавшую в отключке Лилию на газон. Да, не по-джентльменски, но и дамочка у нас вела себя не как леди. Трава все равно смягчила падение.

Шапочка, которая убирала волосы горе-убийцы под капюшоном, слетела, и по траве разметались белокурые локоны. Девушка дышала ровно и глубоко, но никак не отреагировала на падение.

Фридрих и Столыпин склонились над моей добычей. Атташе озадаченно поскреб пятерней затылок, а Альтанн уставился на меня во все глаза.

— Это шутка, ваше сиятельство? Где вы ее нашли?

— На крыше. Когда убегала, бросив оружие, которым разнесли мою квартиру. А еще при ней было много интересных артефактов стоимостью в половину вашего родового замка. Итак, Фридрих, мы нашли и вашу сестру, и нашего предполагаемого виновника.

— Только неожиданно, что это — одно лицо, — отозвался Столыпин.

Австриец был в шоке. Застыл, словно истукан, пялился на родную кровинушку и отказывался верить своим глазам.

— Что вы с ней сделали? — наконец прошептал он. — Она ранена?

— Все с ней в порядке. Просто погрузил в транс, ибо сестричка у вас дюже боевая.

Альтанн наконец-то стряхнул с себя оцепенение и кивнул в сторону отеля:

— Идемте, господа. Пока вы можете расположиться в моем номере. К счастью, у меня люкс. Я поручу портье подыскать комнаты для ваших слуг. Не думаю, что это окажется проблемой с учетом вашего статуса и предшествующих событий.

Я подхватил Лилию на руки. Фридрих пошел первым, с ним — Столыпин, а следом за мной поплелась вся наша свита. Верица молча шла со мной рядом.

— Как вы? — спросил я, отметив, что запасные очки шли ей куда больше. Тонкая оправа гармонировала с ее изящными чертами лица.

— Я в порядке, ваше сиятельство. Но погибла моя библиотека — я подобрала для вас несколько редких и полезных книг…

Кто о чем, а вшивый — о бане! Нет, эта Добриевич была неисправима. Нас всех чуть на кладбище не отправили, а она оплакивала книжки.

— С книгами вопрос решим, — пообещал я. — Позже.

Хорошо, что в холле отеля почти никого не было. Хотя вокруг нас тут же засуетились все свободные служащие. Даже девицы-спутницы у бара оживились, спрыгнули со своих насестов и посеменили к нам, стуча шпильками.

— О боже, — одна из них открыла сумочку и вытащила пакетик салфеток. — У вас кровь, господин…

Не спрашивая разрешения, она принялась вытирать мне лицо. Мне было настолько не до того, что я даже не отстранился. Интересно, чья кровь? Не помню, чтобы меня сильно ранило. Может, вымазался, когда лечил Фридриха? Из его раны хлестало…

— Господа, пожалуйте за мной!

К нам вышел не дежурный портье, а целый консьерж. Все как полагается: идеальные манеры, форменная ливрея, золотая брошь в виде скрещенных ключей как знак принадлежности к высшей касте сферы услуг. Консьержи были ангелами-хранителями постояльцев, обладали превосходными навыками решать любые вопросы, впихивать невпихуемое, отыскивать сокрытое… И сохранять при этом полную конфиденциальность.

Такой человек как раз и был сейчас нам нужен.

— Мое имя — Бранко, господа, — он поклонился и устремил на меня лучистый взгляд. — Рад принять вас в «Дунаве», ваше сиятельство. Меня уже оповестили о случившейся трагедии, и от лица руководства отеля я буду счастлив оказать вам и вашей свите гостеприимство в этих стенах.

— Благодарю, господин Бранко, — сдержанно кивнул я. — Пожалуйста, позаботьтесь о моих людях. Мы с моим помощником пока что будем у господина Альтанна.

— Как пожелаете, ваше сиятельство. Прошу прощения, если вопрос вам покажется некорректным, но не считаете ли вы уместным вызвать полицию?

— Позже, — сухо ответил я.

Консьерж не настаивал. Он повел мою свиту вверх по лестнице, а мы с Фридрихом и Столыпиным направились к лифту. Лилия на моих руках продолжала безмятежно дрыхнуть, и я в какой-то степени ей завидовал. Черт знает, когда мне теперь удастся как следует поспать.

— Прошу сюда, — выйдя из лифта, Альтанн направился к номеру «три-один-один».

К моему удивлению, третий этаж занимали только два номера. Каждый из них был «герцогским» люксом. А Фридрих шиковал!

Перед дверями дежурил служащий. Узнав постояльца, он отпер двери и распахнул обе створки перед нами. Альтанн вытащил из внутреннего кармана пару скомканных купюр и протянул служащему.

— Пожалуйста, организуйте побольше закусок, большой кофейник и бутылку шнапса в течение пятнадцати минут. Все запишите на мой счет.

— Будет исполнено, господин!

Служащий едва ли взял под козырек и испарился за дверью. Альтанн включил свет, и я едва ахнул от открывшегося передо мной вида. Всю стену гостиной занимало панорамное окно. С которого открывался роскошный вид на реку и старинные здания.

— Вы бы шторы задернули, — тут же разбил романтику Столыпин. — Мы здесь как на ладони.

— И то верно, — кивнул я.

Альтанн нажал на кнопку пульта, и бронированные роллеты принялись медленно опускаться.

— Теперь мы почти как в бункере, — устало улыбнулся он. — Хорошо, что слуги прибрали беспорядок. Мне и так безумно стыдно за сложившуюся ситуацию… Прошу, присаживайтесь, господа. Лилию можете положить… Да хоть на диван. Она точно не очнется?

— Нет, пока я не разбужу ее, — ответил я.

— Хорошо. Потому что несмотря на то, что мне безумно любопытно, пока что я намерен говорить только с вами, господа.

Я опустил Лилию на диван, затем снял пришедший в негодность пиджак и, вытащив все из карманов, сразу отправил его в мусорную корзину. Такие повреждения восстановить невозможно. И завтра, кажется, придется обновить гардероб.

— Могу я воспользоваться ванной? — попросил Столыпин. — Хочу хотя бы отмыть руки от сажи.

— Разумеется! — Фридрих вскочил и тут же повел нас в ванную комнату. Размером она была с целый бассейн, и вся отделана настоящим итальянским мрамором. — Даже не спрашивайте разрешения, господа! Вы под моей защитой и под защитой моего имени! Сейчас мой дом — это ваш дом.

Я удивленно взглянул на Столыпина. Атташе переменился в лице.

— Большая честь, господин Альтанн…

Я понял, что только что произошло нечто очень важное. Словно была принесена какая-то клятва. Мне даже показалось, что воздух вокруг как-то поменялся, как будто случился небольшой всплеск силы. Хотя Альтанн не был одаренным…

«Что это значит, Андрей?»

«Фридрих фон Альтанн только что воззвал к старинной средневековой традиции. Он, выражаясь более привычным нам языком, активировал свою родовую защиту и распространил ее на нас. Назвал нас почетными гостями и полностью принял в свой дом. Это почти как если бы нас на время приняли в чужой род с правом пользоваться всеми его привилегиями».

Я озадаченно мыл руки в теплой воде.

«Но как это возможно? Ведь он неодаренный. И его род не обладает силой…»

«Время — вот их сила. Альтанны — древний аристократический род. Даже неодаренный, он имеет силу — слова, репутации. Да, они не могут конфигурировать заклинания, но имеют особую связь с родной землей и накопили кое-какой капитал в родо-информационной структуре. Все старые знатные семьи обладают подобным».

Я кивнул и вытер руки мягким полотенцем. Забавно, что самому Фридриху это не помогло. Не защитил его род. Или все же защитил, вовремя подкинув встречу со мной?

Мне хотелось залезть в душ и как следует отскрести гарь, копоть и пот, но сейчас было не до того. Когда мы с Андреем вернулись из уборной, служащий как раз вкатил в номер столик с… Ну да, это они называли закусками. Несколько здоровенных тарелок со всевозможными лепешками, хлебцами, соусами, нарезками… К счастью, рядом с кофе и шнапсом красовались несколько стеклянных бутылок моего любимого «Милоша».

— Благодарю, — Альтанн дал еще одну купюру. — Пожалуйста, не беспокойте нас в ближайшие пару часов.

— Разумеется.

Двери закрылись, и Фридрих сразу схватился за шнапс.

— Не знаю, как вы, а я от стресса всегда хочу есть и пить.

Я устроился в кресле и взял первую тарталетку.

— Пока трапезничаем, расскажите нам, как так вышло, что собственная сестра объявила на вас охоту. Судя по вашей довольно сдержанной реакции… Вы этого ожидали?

Альтанн махнул первую порцию и закусил бутербродиком.

— Не ожидал, — покачал головой он. — И я, признаться, в ярости. Просто в один момент осознал слишком многое. Ведь были тревожные звоночки… Я должен был сложить все в одну картину раньше, но в упор отказывался в это верить. У меня до сих пор, если честно, в голове не укладывается, что Лилия…

— Это у вас вообще распространено? Ну, среди австрийской аристократии?

— Разумеется, нет! — оскорбился Фридрих. — Мы же не Медичи и не Борджиа! Да и на дворе не шестнадцатый век! Тем не менее, в последний год моя сестра действительно начала вести себя странно. С тех пор, как выбила у отца разрешение учиться в Будапеште. Я думаю, она не сама это спланировала. Возможно, кто-то внушил ей эту идею.

— Сомневаюсь, что и здесь имело место ментальное воздействие, — отозвался Столыпин. — Слишком большой срок. Либо ваша сестра должна была постоянно ему подвергаться.

Фридрих виновато улыбнулся.

— Боюсь, я неверно выразился. Я имел в виду не магию, не вашу силу. Полагаю, Лилия могла попасть под чужое неблагоприятное влияние. Оказаться в дурной компании, например. Я ведь помню ее совсем другой девушкой. Ласковой, доброй… Она никогда не терпела насилия. Впрочем, как и я. Родители воспитывали нас в традициях гуманизма и сострадания.

Ага. Но что выросло, то выросло. От осинки родилась апельсинка. Либо мы чего-то не знали.

— Какие тревожные знаки вы заметили, Фридрих?

Австриец налил мне минералки и подал стакан. Весьма своевременно, спасибо. Я как раз хотел. Алкоголя не хотелось совершенно, но меня мучила дикая жажда.

— Лилия отстранилась. Раньше на все каникулы рвалась к семье, а тут начала искать любые предлоги, чтобы… Остаться в Будапеште или отправиться в путешествие.

— Ничего необычного, — пожал плечами я. — Девица повзрослела и хотела свободы.

— И я так подумал. Она начала тратить деньги. Много денег. Но я не заметил, чтобы ее шкатулка пополнилась дорогими драгоценностями, а гардероб — платьями. В какой-то момент я даже попросил отца проверить ее траты, но отец… Она его единственная дочь, наша младшая сестра погибла в раннем детстве. Нас осталось только двое. Поэтому отец души в Лилии не чает. Он даже не стал меня слушать. А я не понимал, на что уходили такие суммы.

— Теперь понимаете, — я указал на девушку. — Как одаренный, могу смело утверждать, что артефакты ей делались индивидуальные. Они почти что превратили ее в одаренную, а это очень дорого стоит.

Фридрих рассеянно кивнул.

— Теперь и я это вижу. Но траты были более значительные. Еще я выяснил, что Лилия сняла еще одну квартиру в Будапеште. Мне это показалось странным. Зачем ей две квартиры? Тогда я попросил своего поверенного установить слежку. Но мне доложили, что Лилия почти там не появляется, не чаще раза в пару недель. Но, что интересно, появляется она там не одна. Собственно, я и выбил эту поездку в Земун, потому что человек, который наведывался на эту квартиру, живет здесь…

Глава 21

Мне все сильнее начинал нравиться этот, нормальный, Фридрих фон Альтанн. Теперь, когда я видел его в «истинном» виде, пока что мог сказать о парне только хорошее. Да, не боевик. Да, представитель аристократии страны, с которой у России уже более века были весьма напряженные отношения. Но этот юноша имел стальной стержень, но что еще важнее — умел думать и не рвался действовать сгоряча.

Правда, именно это его едва не сгубило.

— Полагаю, Лилия поняла, что вы под нее копаете, — сказал Столыпин. — Ведь не зря же она так срочно сорвалась в Земун.

— Да, — кивнул австриец. — Либо сама выяснила о моей поездке, либо ее предупредили. Второе более вероятно. Здесь, признаюсь, я сглупил. Возможно, следовало нанять частного сыщика или еще кого-нибудь, но… Я решил сделать все сам. Вопрос слишком личный.

— Так за кем вы сюда приехали, Фридрих?

Альтанн бросил печальный взгляд на сестру.

— Даниэль фон Куффнер. Младший сын барона Леона фон Куффнера, который является…

— Градоначальником Земуна, — хором выдохнули мы со Столыпиным.

— Именно. Нанятый мной человек в Будапеште смог его опознать.

Я едва не присвистнул. Ну и ну! Клубочек-то распутывался весьма интересным образом. Кажется, ты, Коля, попал в замес серьезной аристократической интриги. И попал совершенно случайно. Черт его знает, до чего распутаем…

— То есть ваша сестра тайно встречалась с баронским сыном, так? — я пытался разложить все по полочкам. — Вроде ничего удивительного, вы ведь даже принадлежите к одному кругу. Почему тогда Лилия и этот Даниэль решили все скрывать?

— Сомневаюсь, что мой отец согласился бы на их брак. Впрочем, наверняка Лилия смогла бы его уговорить. Куда важнее то, что Даниэль фон Куффнер — младший сын. Он не унаследует титула, да и его наследство составит малую долю. В то время как род Альтаннов очень богат. Для моего отца такая партия была бы невыгодна. Тем более что основной наследник — я, и Лилия не получит титул и майорат.

А вот сейчас, судя по всему, начиналось самое интересное. Я украдкой взглянул на мирно дремавшую девушку.

— Думаю, пора ее будить, — сказал я. — И сразу предупрежу, что придется воздействовать на вашу сестру ментально. Она отчаянно сопротивлялась задержанию и вряд ли сейчас пойдет на сотрудничество.

Было заметно, что Фридриху стоило больших усилий взять себя в руки и разрешить мне это. Он любил ее — и это было очевидно. Даже сейчас он с трудом мог поверить, что сестра пыталась его убить. А может просто боялся услышать правду.

— Прошу, ваше сиятельство, — наконец кивнул он. — Разбудите ее.

Столыпин напрягся, и я ощутил исходящий от него всплеск силы — сосредоточил Благодать поближе к коже, готовясь в любой момент сотворить заклинание. Я подошел к девушке и, активировав «Берегиню», положил ей руку на лоб.

— Подъем, красавица, — шепнул я так тихо, что никто не мог меня расслышать.

Лилия тихо застонала и очнулась не сразу. Потянулась, разминая затекшие мышцы — видимо, мне удалось погрузить ее в какой-то приятный сон.

А затем она резко распахнула глаза и вскочила на кровати, одной рукой пытаясь вытащить из-за спины нож.

— Это ищете? — я кивнул на столик, на котором лежали ее артефакты и другие вещи. — Не стоит, Лилия.

Она зло что-то прошипела по-немецки, а затем… Встретилась взглядом с братом. На миг застыла, осознав свой крах, бросила взгляд на Столыпина — над его ладонью покачивался в воздухе маленький силовой «Колобок».

— Здравствуй, сестрица, — спокойно проговорил Фридрих. — Имею ли я право так называть тебя после того, что ты устроила?

А девка была упряма! Мгновенно оценила обстановку и, перемахнув через диван, бросилась к выходу. Поняла, что стекло и ролеты окна выбить не сможет, но все равно решила попытаться ломиться в запертые двери. Глупо.

Я активировал «Плеть» — силовая нить метнулась вслед беглянке и, хлестнув ее по спине, обвилась вокруг тела и ног. Девушка издала полный отчаяния крик — душераздирающий, почти животный — и рухнула на ковер.

— Восхищен вашим упрямством, госпожа Альтанн, — я подошел к ней и, взвалив ее на плечо, снова отнес на диван. Не хочет по-хорошему, будет сидеть связанная.

— Будьте вы прокляты! Будьте вы все прокляты!

Мы со Столыпиным переглянулись.

— А вы, кажется, говорили, что у вас были теплые отношения… — атташе погасил «Колобок» и уставился на девушку. — Госпожа Альтанн, сейчас только стены этого номера отделяют вас от оглушительного скандала. Прошу вас сохранить благоразумие и рассказать все как есть. Пока что это можно оставить исключительно внутрисемейным делом… Если его сиятельство князь согласится не предавать вопрос огласке…

Не светиться было и в моих интересах — сейчас чем меньше упоминаний моего имени, особенно в австрийской прессе, тем лучше. Поэтому я кивнул.

— Конечно. Однако в обмен на правду.

Лилия истерично расхохоталась. Я даже подумал, что она сама могла быть под ментальным воздействием, либо у нее просто слегка поехала крыша на почве стресса.

— Я что, дура? Закапывать себя еще сильнее? — отсмеявшись, сказала девушка. — Ничего я вам не скажу.

Я взглянул на Фридриха. Тот молча кивнул.

Что, девочка, не ожидала, что я умею проделывать кое-какие фокусы с сознанием? В досье на меня наверняка значилась только боевая специализация. Вот ты и подумала, что у меня на все одно решение — шмальнуть деструктивным заклинанием, а после разбираться. Что ж, тебя ждет много интересного и удивительного.

Отхлебнув пару глотков минералки, я направился к Лилии. «Плеть» продолжала сковывать ее, и девушка старалась лишний раз не шевелиться — чем активнее жертва сопротивляется, тем больнее жжет заклинание. И все же лилия принялась отчаянно дергаться, когда я к ней приблизился.

— Не посмеешь!

— Да ну?

— Убери руки! Вы не можете…

Она резко умолкла, когда я дал ей щелбан. Да, можно было просто дотронуться до лба, но ее истерика начинала меня раздражать. Сама заварила всю кашу, пусть теперь расхлебывает. Щелбан получился слабенький, но вот заложенный в касание ментальный импульс мог пробить крепкую ставленую защиту. Голова девушки откинулась назад, и я прижал ее к подушке.

— Так, что у нас тут, — я принялся перебирать щиты. — Должен отметить, артефактор у нее посильнее, чем менталист.

Защиты были поставлены профессионально. Одна беда — слабые. Не сильнее седьмого ранга, но ближе все-таки к восьмому. И работали не родовой силой, а Благодатью. Прямо образцовая лабораторная работа с третьего курса Аудиториума. Я легко снес их, стараясь пробить, но не убирать полностью природные. Даже у неодаренных есть природная защита — ее лучше не трогать. Может быть опасно.

Девушка взвыла, когда я разбил щиты, несколько раз дернулась и затихла — я погрузил ее в подобие легкого гипноза. Мыслить и говорить сможет, но двигаться не получится.

— Ты не можешь и не хочешь мне сопротивляться, — тихо сказал я. — Для тебя будет лучше, если ты расскажешь, зачем пыталась убить брата и меня. Никто не причинит тебе вреда, ты сейчас просто спасаешь себя…

Внушение подействовало, хотя пришлось затолкать поглубже родовую силу, что требовала мести и крови. А у меня уже гораздо лучше получалось ее контролировать! Может и хорошо, что прошел такую «практику» перед Белградом — меньше шансов спалиться.

— Я расскажу, — отстраненным голосом сказала Лилия. — Я все расскажу. Дайте мне воды.

Я плеснул в стакан немного минералки и поднес к губам девушки. Она жадно выпила все до дна. А я ощутил, что теперь могу управлять ею еще легче. Это вон как получается! Если напоить кого-то водичкой из того источника, можно даже управлять и таким образом… А это открывало массу новых возможностей!

Лилия расслабилась на диване, я передал стакан Столыпину и начал допрос. По-хорошему, наверное, следовало предоставить это право Фридриху или Андрею — у атташе наверняка больше опыта в развязывании языков. Но я уже имел плотный контакт с менталом девушки и решил ничего не менять.

— Зачем ты приехала в Земун? — Задал я первый вопрос.

— Даниэль связался со мной и сказал, что сюда приехал Фриди. Даниэль был напуган — мы подумали, что нас раскрыли. И что Фриди приехал, чтобы требовать сатисфакции у барона Куффнера. Но когда я приехала, то узнала, что Даниэль уже нашел способ устранить Фриди…

— Какой?

— Он нанял менталиста из России. Организовал Фриди встречу с ними. Менталист внушил Фриди, что они с Даниэлем добрые друзья. Пришлось исправлять воспоминания не только Фриди, но и его одногруппникам. Тогда Даниэль узнал, что через Земун в Белград едет князь Бринский. И мы решили воспользоваться этим. Фриди добивался помолвки с Элеонорой фон Герберштейн, но случился конфликт из-за князя Бринского. Мы подумали, что будет идеально избавиться от Фридриха чужими руками…

Наш австриец смертельно побледнел, слушая сухой рассказ сестры. Ее ровный и бесцветный голос сейчас только усиливал впечатление. Фридрих замотал головой, все еще отказываясь верить этой истине.

— Но зачем? — воскликнул он. — Зачем тебе от меня избавляться, Лили⁈

— Я хочу выйти за Даниэля. Нам нужны деньги. Я знаю, что отец бы ничего мне не оставил, реши мы пожениться тайно. Он бы не стерпел такого оскорбления. И отец Даниэля тоже будет против. Нам нужны деньги… Я долго сомневалась и не хотела идти на такой шаг. Но потом, когда ты приехал в Земун, я перепугалась. Поняла, что ты вывел нас на чистую воду. Нужно было действовать.

И ведь почти получилось, надо сказать. Удивительно, как столь поспешный план едва не увенчался успехом. Зато теперь становилось понятнее, почему бездействовала жандармерия: один звонок этого Даниэля — и авторитет папочки не позволил задавать лишних вопросов. Просто побоялись.

— Откуда у тебя эти дорогие артефакты? — спросил я. Все складывалось, но только не история с этими дорогими игрушками. Артефакты не просто стоили дорого, их еще нужно было умудриться заказать на черном рынке и дождаться готовой работы. Выходит, сестричка Фридриха готовилась заранее?

— Увлеклась ими в Будапеште. Сначала заказывала невинные — на усиление привлекательности, на защиту. Как у всех. Потом Даниэль предложил заказать боевые…

Фридрих резко подался вперед.

— Чья была идея убить меня? Отвечай! Кто это придумал?

Лилия даже не отшатнулась. Под гипнозом она была словно живая кукла. Устремив на него равнодушный взгляд, она ответила:

— Наша общая. Убрать тебя было бы проще. Ты от меня этого точно не ожидал, да и наследство больше. Мы не собирались делать это так быстро. Я была готова ждать. Но когда зашел разговор о твоей женитьбе, мы с Даниэлем поняли, что у нас мало времени… Но связи Даниэля помогли нам. У него был доступ к оружию. Он нашел менталиста. Все должно было получиться, но мы не ожидали, что князь проявит такую активность. Князь Бринский спутал нам все карты. Мы рассчитывали, что он просто убьет тебя на дуэли. Даниэль сделал все, чтобы его спровоцировать. Но вместо этого князь начал копать. Тогда пришлось менять план и пытаться убрать вас обоих.

Фридрих спрятал лицо в ладонях.

— Не могу поверить. Я не могу поверить…

Я не знал, как его утешить. Ситуация ужасная. Не знаю, как бы я отреагировал, оказавшись на его месте. Но Фридрих еще неплохо держался.

— Она сможет все это повторить при необходимости? — спросил австриец.

— Разумеется. Когда я сниму гипноз, Лилия будет помнить о своем признании. С учетом того, что сделала она это при свидетелях, отпираться бессмысленно.

— Погрузите ее в сон, — почти взмолился он. — Пожалуйста. Я не могу смотреть ей в глаза.

Столыпин украдкой кивнул мне, и я дотронулся до лба девушки.

— Спи.

Она мгновенно погрузилась в забытье. Я деактивировал «Плеть» — все равно эта горе-киллерша сама не проснется. Фридрих тем временем щедро плеснул себе виски и подошел к телефонному аппарату.

— Междугородную линию, пожалуйста, — попросил он по-немецки. Затем набрал номер. Ждать пришлось долго — на часах было почти три ночи. Наконец, ему ответили.

Столыпин молча курил, пока Фридрих разговаривал с отцом. Несомненно, это был он. Разговор получился долгий и эмоциональный: старший Альтанн отказывался верить новостям, как и Фридрих ранее.

— Хорошо, жду звонка, — наконец сказал парень и положил трубку на рычаг.

Я устало потер глаза.

— Что дальше?

— Ничего хорошего, — Альтанн устало обрушился на диван, едва не расплескав выпивку. — Замять не получится. Будь это идея одной только сестры… Что ж, мы бы нашли способ с ней справиться. Домашний арест, работа с психологами. Возможно, даже подключили бы связи в России и попросили бы о ментальном воздействии на Лилию. Все можно было бы проделать, не привлекая лишнего внимания…

— Но вы хотите наказать Даниэля, — кивнул я.

— Я хочу, чтобы вся эта история оказалась страшным сном! — вспылил Альтанн, но тут же взял себя в руки. — Прошу прощения, господа, я действительно на взводе. Я уверен, что именно Даниэль фон Куффнер подбил мою сестру на эту жуткую авантюру. Она слишком юна и неопытна, чтобы придумать такой план.

Я покачал головой.

— В тихом омуте…

— Ей только исполнилось девятнадцать! Она всю жизнь была тепличным цветочком. Жила в замке, играла на рояле, читала романтическую прозу! Лилия — не криминальный талант.

— Она влюбленная девица, — ответил Столыпин. — Влюбленная впервые и страстно. Это первое чувство способно лишить рассудка. Что, собственно, и случилось.

Фридрих залпом допил виски.

— Допускаю. И хочу надеяться, что это помешательство на почве влюбленности. Но Даниэль? Это явный расчет. Он понимал, что ему мало что светит из отцовского наследства. А тут влюбленная госпожа Альтанн… Молодая, богатая и с именем. Разумеется, он понимал, что мы не одобрим их отношения. О деяниях семьи Куффнер уже давно ходили странные толки. Но после сегодняшнего случившееся замалчивать нельзя. Нужно устроить разбирательство. Связи с черным рынком, коррупция, оружие, наконец! Куффнеры возомнили себя царями на границе, попрали все правила и кодекс чести. За это барон и его сын должны ответить. И отвечать они будут не только перед моей семьей, но им перед императором!

Признаться, Альтанну с его ораторскими талантами можно было делать публичную карьеру. Стройно говорил, умел вызывать эмоции. Правда, знавал мой мир одного блестящего оратора-автрийца… Ну на фиг. Пусть лучше и дальше сидит да в исторических книжках копается.

— Что ж, звучит как план, — я поднялся за бутербродом.

— И мне понадобится ваша помощь, — добавил Альтанн. — Я буду добиваться дворянского суда для Куффнера. Мне понадобится ваше свидетельство. Могу ли я рассчитывать на эту честь?

Мы со Столыпиным переглянулись.

«Еще один повод побывать в Вене, да?» — усмехнулся я.

«Соглашайтесь, ваше сиятельство. Это хорошая возможность».

«Знаю».

— Конечно, — улыбнулся я Фридриху. — Вы можете рассчитывать на наши показания.

Мне не дал договорить звон телефона. Альтанн бросился к нему и торопливо снял трубку.

— Да, это я… Что⁈ Нет… Невозможно! Мы же буквально только что… Да, конечно… Я выезжаю утром.

Австриец побледнел и, казалось, даже пошатнулся, когда положил трубку.

— В чем дело? — спросил Столыпин.

Он не ответил. На ватных ногах подошел к окну и уткнулся лбом в холодное стекло. Мне показалось, что его плечи задрожали. Неужели плакал?

— Фридрих? — я поднялся и направился к нему. — Что произошло?

— Простите, господа… Простите. Слишком много всего свалилось за один день. — Он выпрямился, и я заметил, что его лицо ожесточилось. — Только что я узнал, что стал новым графом Альтанном.

Глава 22

— Примите мои соболезнования, Фридрих. — Я не нашел, что еще можно было сказать в такой ситуации. Что ни скажи, а горя это не уменьшит. — Уверен, ваш отец был достойным человеком, раз смог воспитать такого сына.

Австриец рассеянно кивнул.

— Спасибо, ваше сиятельство… Господа, это будет долгая ночь, и мне многое нужно успеть сделать. Понимаю, что не вправе просить вас об услуге, но…

Я решительно мотнул головой.

— Мы поможем, Фридрих. Если, конечно, это в наших силах.

— Благодарю.

Нет, мне определенно был симпатичен этот парень. Как быстро он взял себя в руки, заставил голову соображать. Уверен, у него в душе разразилась настоящая буря, но Фридрих не просто держал лицо. Нет, он в тот же момент принял на себя полную ответственность за будущее своего рода. И держался соответственно. Всем бы так уметь.

— Так чем мы можем вам помочь? — спросил Столыпин.

— Лилия. Я хочу увезти ее с собой, но опасаюсь, что она может натворить глупостей. Попытается сбежать, например.

Ага, а если о случившемся узнает этот прохвост Даниэль, то может сравнять весь центр Земуна с землей, пытаясь вырвать последний шанс на наследство для своей марионетки Лилии. Судя по всему, баронский сыночек решил взвить ставки до небес, и сейчас я был готов ожидать от него чего угодно.

Я многозначительно уставился на Столыпина.

«Я бы предложил ему охрану. Что скажете, Андрей?»

«Полностью поддерживаю. Но Фридрих фон Альтанн теперь имеет право запросить имперскую гвардию для обеспечения личной безопасности. Ему нужно лишь подать запрос в канцелярию. Они обязаны обеспечить сопровождение».

«Да, но пока они доедут…» — сомневался я.

«Пока его сможем защитить мы. Если, конечно, это входит в ваши интересы».

Конечно, это входило! Да, будет странно, что русский одаренный князь записался в телохранители австрийскому графу, но… Отчаянные времена — отчаянные меры. Даже если отбросить личную симпатию, связи в нейтрально-враждебном государстве мне не помешают, тем более с учетом моей основной миссии.

Да и просто уже не хотелось бросать Фридриха. Зря, что ли, уже через столько прошли?

— Можно погрузить вашу сестру в контролируемый гипноз, — предложил я. — Это подавит волю к необдуманным поступкам. Вывести можно будет либо кодовой фразой, либо же заклинание само потеряет силу через определенное время. Артефактов, увы, у меня нет.

— Я бы предпочел кодовую фразу, — ответил Фридрих.

Хотелось пошутить про стоп-слово, но это было неуместно. Новоиспеченный граф хотел все контролировать, и было трудно его за это винить.

— Кстати, а подобные манипуляции вообще законны в вашем государстве? — Озадачился я. — Насколько помню, есть ряд строгих ограничений…

— Убивать братьев тоже незаконно, — отрезал Альтанн. — Проблем не будет, ваше сиятельство. Не волнуйтесь.

Что ж, успокоил. Хотя мне, если честно, было все равно.

— Тогда начну работать над нашей подругой.

Пока я устраивался возле Лилии и осторожно ковырял ее ментал, Столыпин проявил себя во всей красе. Теперь было понятно, почему атташе отправили со мной: помимо весьма эффективной боевой специализации, он обладал поистине великолепными менеджерскими способностями. И, к моему удивлению, даже кое-какими связями в Вене. Сегодня пригодилось все.

Сейчас Андрей взял на себя роль помощника юного графа. Выудив из внутреннего кармана испорченного пиджака записную книжку, он засел за телефон.

Через час у Фридриха был полноценный план действий. А я, закончив с Лилией, устроился полулежа на диванчике и боролся со сном.

— Итак, в десять утра должен прибыть отряд гвардии его величества, — перечислял Столыпин. — Ваше заявление на Куффнера зарегистрировано, и вместе с гвардией прибудет дознаватель из Дворянской коллегии. Куффнера возьмут под стражу. Они также настаивают на том, чтобы задержать госпожу Альтанн…

— Исключено! — воскликнул Фридрих.

— Увы, это вне моей власти. Я лишь помог ускорить процессы и избежать бюрократии. О содержании вашей сестрицы вам лучше договариваться напрямую с дознавателем. Тем не менее, скоро для вас этот кошмар закончится, — Столыпин взглянул на часы. — Почти пять утра. Осталось пять часов. Я бы рекомендовал вам поспать, господин Альтанн.

— Я не смогу уснуть.

Я печально усмехнулся.

— Ой ли?

— А вы и это можете…

— Я даже могу создать для вас сон. Иллюзия будет не очень натуральная, поскольку я не специализируюсь на менталистике. И все же есть варианты.

— Можете просто погрузить меня в сон без сновидений? — попросил австриец. — Мне нужно поспать три часа. Не больше.

— Конечно.

Фридрих даже не стал готовиться ко сну — просто плюхнулся на диван. Я заметил, что у него чуть тряслись руки и подергивался левый глаз. Стресс, напряжение. Парень тщательно пытался это скрыть, но нервы сдавали. Ему и правда стоило прикорнуть.

— А вы…

— Мы подежурим до приезда гвардии, — шепнул я. — Спите, Фридрих.

Я осторожно дотронулся до его лба и послал слабый импульс. Этого было достаточно — расшатанная нервная система, недавно пробитые блоки — все это позволяло войти в ментальный план парня быстро и легко. Да и усталости в нем накопилось столько, что следовало всего лишь угомонить мозг.

Через тридцать секунд граф Фридрих фон Альтанн спал как младенец. А я повернулся к Столыпину.

— Вы вообще спите, Андрей? На чем сидите, признавайтесь. Я тоже так хочу.

— Ни на чем, — улыбнулся атташе и спрятал свою записную книжку. — Мне просто с юности нужно очень мало времени на отдых. Такая особенность организма. Правда, и расплачиваться за это приходится быстрым расходом резервов силы. Но вам это не грозит с доступом к минеральной воде, правда, Николай?

Я на миг замер. Просек фишку, зараза. Ну еще бы — Столыпин наблюдательный, а я не особенно и скрывался.

— Предположим, — уклончиво ответил я. — Настолько очевидно?

— Одаренному — заметно. Не хочу задавать лишних вопросов. Я уже понял, что это связано с вашей родовой силой. А это вне моей компетенции и зоны ответственности. Лишь хочу предупредить, чтобы вы были аккуратнее в Белграде. В Сербии есть старые семьи, которые обладают родовыми дарами. И вам лучше не раскрывать перед ними карты. Чем меньше они знают, тем лучше. Пока что.

Только что Столыпин тоже получил от меня десять очков к репутации. За то, как отнесся. Все понял, но не стал лезть дальше и продолжил выполнять свою работу — оберегать меня. Что ж, можно сказать, с окружением мне скорее повезло.

— Буду осторожнее. Спасибо, Андрей.

— Поспите, ваше сиятельство. Минералка минералкой, а у организма тоже есть свой ресурс. Если есть возможность, нужно отдыхать и копить силы. Я пока что подежурю.

— Давайте два через два часа, — предложил я.

— Хорошо.

Мне не пришлось даже стараться заснуть. Едва голова коснулась мягкого подлокотника кушетки, как я провалился в сон. Почему-то всплыла сонная мысль о погибшем гардеробе — наверное, потому, что от меня все еще воняло гарью. Завтра, точнее, уже сегодня, сюда прибудет целая венская делегация, а тут такие красавцы в лохмотьях…

* * *

Утро началось… с кофе! И с завтрака. Хорошего балканского завтрака, а не с этой континентальной хрени в виде пары плевков на тарелке.

Наконец-то нормальное человеческое утро, блин.

Столыпин, спаситель мой, успел заказать еду в номер перед тем, как я его сменил. Поэтому к тому моменту, как я вышел из ванной, нагло экспроприировав один из халатов, уже знакомый мне служащий вкатил в номер тележку. Взяв со стола купюру, я дал ему чаевые.

— Желает ли господин, чтобы я сервировал завтрак на обеденном столе?

— Спасибо, не нужно.

Мы, русские варвары, едим прямо со сковородки. Особенно если эта сковородка чугунная, а на ней шкварчит яичница с колбасками.

На десять минут я выпал из реальности. И, соорудив себе бутерброд к кофе, наконец-то проснулся окончательно.

Альтанны дрыхли без задних ног, сон Столыпина был более чутким. Я двигался тихо и старался не шуметь, чтобы не потревожить атташе. На часах была половина восьмого, когда в наш номер тихо постучались.

Я активировал «Берегиню» и сосредоточил силу в руках. Черт его знает, кого там могло принести.

— Кто?

— Это Никита и Вера.

Я приоткрыл дверь и вышел к ним.

— Доброе утро, ваше сиятельство.

Вот чем меня не переставали восхищать секретари, так это тем, что были бодры и свежи в любое время дня и ночи. Понятия не имею, как им это удавалось. Стать личным помощником одаренного аристократа было мечтой многих умных ребят-простолюдинов.

Некоторые юные аристо нанимали себе штат уже в Аудиториуме — пользоваться цифровой техникой и другими благами мы не могли, только аналоговыми устройствами, да и то не всегда. Секретари становились нашими глазами, ушами и руками, нашими возможностями. Работа ответственная и требовала не только безоглядной верности, но еще и знания этикета, острого ума, находчивости. Оплачивалось это тоже по высшему разряду, поэтому конкурс на место всегда был высоким. Некоторые секретари служили аристократическим семьям поколениями.

— Доброе, — шепнул я и прикрыл за собой дверь. — Там все еще спят. Как вы? Удалось отдохнуть?

Глядя на Веру и Никиту, нельзя было сказать, что вчера им хорошо досталось. Умытые, причесанные, в тщательно вычищенной и заштопанной одежде. На девушке — легкий макияж. Они даже умудрились каким-то чудом постираться — воротники их рубашек сияли белизной.

— Нас прекрасно разместили, — улыбнулся Никита. — Большое спасибо, ваше сиятельство. Остальные уже спустились на завтрак. Нам выдали карточки для пользования всеми услугами отеля.

Что ж, моя благодарность консьержу. Нужно будет выразить ее в твердой валюте.

— Рад это слышать, — кивнул я. — С чем пожаловали?

— Мы подумали, что вам потребуется кое-что из одежды. Ведь вы с господином Столыпиным приняли на себя основной удар… Здесь рядом есть улица с магазинчиками. Если не возражаете, мы могли бы выбрать для вас что-нибудь подходящее на смену. Мы хотели согласовать траты с господином Столыпиным и получить чек…

— Разумеется, если вы не возражаете, ваше сиятельство, — добавил Никита. — Вере можно доверить это поручение. У нее хороший вкус.

Вера — отдельная песня. В отличие от Никиты, она была потомственной «секретаршей» и работала на род Бринских уже в третьем поколении. Правда, в Петрополе оказалась уже после того, как я выпустился из Аудиториума — прежде служила моей матери. Но после гибели родителей — к слову, тоже весьма загадочной — перешла ко мне по наследству вместе с особняками, землями и счетами в банке. И мне порой казалась, что Вера слегка стыдилась своего условно провинциального происхождения. А комплексы скрывала под идеальным внешним видом как под броней.

— Минуту.

Я вернулся в номер и отыскал чековую книжку. Быстро выписал сумму в пятьсот рублей — деньги, мягко говоря, немалые. Затем вышел к секретарям.

— Возьмите по два готовых костюма для меня и для Столыпина. Размеры знаете?

Вера хитро улыбнулась.

— У меня глаз — алмаз, ваше сиятельство. Подберу лучшее из готового. Хотя, конечно, лучше попросить консьержа прислать портного, чтобы подогнать все точно по фигуре.

— Сейчас не до этого, — отмахнулся я. — Если останутся деньги, а они должны остаться, нужна обувь. У меня сорок третий размер, у Столыпина — сорок второй. И белье. По два комплекта. Словом, Вера, я вам доверяю и полагаюсь на вас. Мне сейчас некогда об этом думать. Если получится доставить все сюда до половины десятого, будет замечательно.

Никита и Вера переглянулись. В глазах обоих секретарей горели огоньки азарта от брошенного вызова.

— Будет сделано, ваше сиятельство.

— Спасибо.

Секретари удалились, тихо и весело перешептываясь между собой. Мне начинало казаться, что отношения у них выходили за рамки рабочих. Но пока это не мешает делу, я не против. Я же тем временем вернулся в номер и взглянул на часы: пора будить Фридриха. Я заказал горячий завтрак в номер и побольше кофе, а затем осторожно вывел юного графа из сна.

— Доброе утро, ваше сиятельство, — улыбнулся я. — Пора завтракать.

Фридрих не сразу очнулся — была такая особенность у ментально наведенного сна. Но, осознав себя и вспомнив все случившееся ночью, едва не подпрыгнул под потолок.

— Тихо, Фридрих. Все в порядке. Никто нас не атаковал. Дежурство проходит спокойно.

— А? Ага…

— Идите в душ, скоро привезут ваш завтрак. Только постарайтесь не будить моего помощника.

— К-конечно…

Фридрих долго плескался в ванной комнате, а когда вышел, я невольно усмехнулся. Намечалась банная вечеринка — все в халатах и тапочках. Как раз подали еду, и бедняга набросился на нее так, словно не ел пару дней. И лишь за кофе он разговорился.

— Я очень благодарен вам, Николай. За все, что вы для меня сделали. Я у вас в долгу.

— Будьте осторожнее с долгами одаренным, — отозвался я. — Клятва долга в нашей среде имеет особую силу.

— Но ведь я вам и правда должен. Вы не раз спасли мне жизнь, помогли выявить заговор и даже сейчас защищаете… Как я могу вам отплатить?

Хороший вопрос. В идеале бы оставить его без ответа, поскольку эквивалентной услуги Альтанн пока что не мог мне оказать. Но жизнь — штука интересная.

— Пока никак, — пожал плечами я. — Но я рассчитываю на крепкие дружественные связи наших родов.

— Это даже не обсуждается!

— Тогда я доволен.

Фридрих молчал, явно перебирая в голове варианты благодарности. Наконец, он налил себе и мне еще по чашке кофе.

— Как долго вы планируете оставаться в Земуне, Николай?

— Пару дней. Возможно, дольше. У меня здесь кое-какие дела.

— В таком случае я буду счастлив оплатить ваше проживание и проживание всей вашей свиты в этом отеле. Это мизерная часть из того, что я могу для вас сделать.

Хм, а это хорошо. Не придется напрягать секретарей с поиском квартиры. Отель меня полностью устраивал.

— Благодарю.

— Сегодня я выезжаю из этого номера, но буду рад. Если вы согласитесь его занять. Это один из двух лучших номеров «Дунава». И, разумеется, я оплачу услуги консьержа для васна все время вашего пребывания.

Я поднял чашку в молчаливом тосте. А в следующий миг на кушетке зашевелился Столыпин.

— Я слышу аромат кофе, — простонал он.

— Присоединяйтесь.

Фридрих занялся сборами — было удивительно, что он притащил с собой в Земун аж четыре чемодана! Я положил было глаз на пару его костюмов, но все же комплекция у нас отличалась — мне они были бы маловаты. Столыпину, возможно, как раз, но я не стал клянчить у новоиспеченного графа гардероб.

Я не стал ложиться — выпил слишком много кофе и шлифанул сверху «Милошем», усталость как рукой сняло. Пока то да се, стрелка часов перевалила за девять утра. И вскоре в дверь номера постучались мои секретари.

— Заказ доставлен, ваше сиятельство! — торжественно провозгласила Вера.

Дверь распахнулась, и служащий внес гору бумажных пакетов. Секретарша протянула мне деньги:

— Здесь цены существенно ниже, осталось…

— Разделите между собой и слугами, — распорядился я. — У всех погибли вещи если не в огне, то от воды пожарных.

Вера покраснела.

— Спасибо, ваше сиятельство…

— Пока отдохните. Через полчаса вы мне понадобитесь. У нас будут гости.

Секретари удалились, а я рассортировал барахло и отдал пакеты Столыпина ему.

— Нашу репутацию только что спасли. Переоблачаемся.

Едва мы успели одеться, как в номере Фридриха зазвонил телефон. Альтанн снял трубку и сухо проговорил несколько фраз на немецком, а затем обернулся к нам.

— Дознаватели желают встретиться со всеми нами. Они уже поднимаются.

Через пару минут служащий впустил двоих мужчин в штатском. Однако эти господа явно обслуживались у портного — работа с аристократами обязывала. Не исключено, что и сами эти следователи принадлежали к мелкой аристократии.

— Георг Пульзе, Андраш Банфи, — представились они с поклоном. — Дознаватели Имперского Дворянского суда. Господа, мы вынуждены сообщить, что дело приняло новый оборот этим утром. Даниэль фон Куффнер тайно покинул Земун.

Глава 23

Приезд венской делегации устроил в Земуне настоящий переполох. Фридриху стоило немалых усилий сдержаться, когда дознаватели настояли на заключении Лилии фон Альтанн под стражу.

— Смею уверить ваше сиятельство в том, что содержание госпожи Альтанн будет на высочайшем уровне. Она аристократка, и обращаться с ней будут в соответствии с ее статусом, — убеждал разозленного Фридриха господин Пульзе.

Эта парочка следаков была наглядной демонстрацией Австро-Венгрии в миниатюре. Коренной австриец Пульзе был среднего роста, светловолос, с выразительными, но немного неприятными светлыми глазами и резкими чертами гладко выбритого лица. Его коллега Андраш Банфи казался его полной противоположностью — чуть полноватый венгр с темными курчавыми волосами, карими глазами и аккуратной бородкой. Впрочем, лишний вес Банфи не портил а, наоборот, словно придавал ему немного солидности.

Пока Пульзе убеждал Альтанна отпустить с ними его сестрицу, венгр внимательно осматривал мирно спящую Лилию.

— Вы дали ей какое-то лекарство? — с мягком акцентом спросил меня он.

— Нет, пришлось применить Благодать. Заклинание.

— Это не навредит девушке?

— Нисколько. Она просто спит. Господин Альтанн знает, как ее разбудить, я дал ему все инструкции.

Банфи подошел ко мне и слегка понизил голос.

— Понимаю, что ситуация экстремальная, и благодарю от имени Дворянского Суда вас за помощь, однако должен напомнить вашему сиятельству, что применение Благодати запрещено на территории Австро-Венгерской империи. Впрочем, к вам не будут применены никакие санкции, поскольку вы сами подверглись нападению. Наш закон допускает применение аристократией любых средств самозащиты.

— Что ж, рад это слышать.

— Также я должен напомнить, что суд по вашему делу назначен на первое июля, ваше сиятельство. Я должен убедиться, что вы осознаете серьезность вопроса.

Опять двадцать пять…

— Разумеется, — кивнул я. — Как и обещал, буду. Скрывать мне нечего.

Банфи вздохнул с видимым облегчением.

— Благодарю, ваше сиятельство. Меньше всего мне хотелось бы настаивать.

Ага, попробуй заставь. Все прекрасно понимали, что я мог послать их куда подальше. Ну, теоретически. Это бы навредило моей репутации, в Россию была бы направлена нота протеста, и императорская канцелярия все равно вынудила бы меня явиться на этот треклятый суд. Но это могло занять многие месяцы, ибо бюрократия. Я бюрократию ненавидел и предпочитал решать вопросы как можно быстрее. Тем более, теперь будет у кого погостить в Вене…

Наконец, Лилию все же передали гвардейцам, и один из них вынес ее, все еще безмятежно спящую, на руках. Выглядело это странно. Словно она была принцессой из сказки, а не преступницей. Но кем бы она ни была, оставалась аристократкой — а это означало особый протокол.

— Что ж, господа, — Пульзе присел за обеденный стол и открыл папку с бумагами. — Не смею сейчас задерживать господ из России. Подпишите, пожалуйста, первичный протокол. В дальнейшем мы вызовем вас в суд для дачи свидетельских показаний. Либо направим к вам нашего сотрудника для выяснения подробностей.

Я доверил просмотреть бумаги Столыпину. Прекрасно читавший по-немецки, он кивнул.

— Все изложено верно.

Поставив размашистый росчерк, я вернул одолженную ручку Пульзе.

— Что вы намереваетесь делать с Куффнерами?

Дознаватели переглянулись. Пульзе помрачнел.

— Мы не вправе оглашать всех деталей расследования, но, безусловно, поступок Даниэля фон Куффнера неблагоприятно скажется на всей его семье. Кроме того, подключатся и другие службы дознания — таможенная, финансовая… Что до самого Даниэля фон Куффнера, то он объявлен в розыск на территории Австро-Венгрии.

— И логично, что он постарается покинуть ее пределы, — отозвался я. — Если уже не покинул.

Пульзе устало потер глаза. Видать, бессонная ночка выдалась не только у нас.

— Мы предполагаем, что он мог тайно пересечь Саву, — сказал он. — Наша служба уже отправила запрос в полицию Сербии, но проверка потребует времени. Тем более, Земун — благодатное место, чтобы перебраться на другой берег инкогнито. Уверен, сейчас Даниэль фон Куффнер в Белграде.

— Но он может двинуться и дальше, — добавил Столыпин. — Вглубь Сербии, в Черногорию. А оттуда — в Италию, например. Или решил попытать счастья в Дакии, что видится даже более предпочтительным вариантом. Несмотря на то, что у вас договор о выдаче преступников, затеряться в том же Букуреште гораздо проще.

— И это обстоятельство в контексте сложившейся ситуации безмерно нас печалит, — заключил Андраш Банфи. — Однако, смею заверить, отныне это не ваша забота, господа. Мы непременно найдем господина Куффнера.

На том и порешили. Подошло время прощаться — вопреки этикету, Фридрих фон Альтанн крепко обнял меня, ошарашив своим поступком дознавателей.

— Спасибо за все, Николай, — шепнул он. — Знайте, что любой из моих домов отныне открыт для вас и вашей свиты. Приезжайте в гости, как будет возможность.

Столь сильный душевный порыв чопорного австрийца, признаться, меня даже растрогал.

— Благодарю за приглашение, Фридрих. Непременно заеду.

Итак, вся делегация отбыла, оставив нас со Столыпиным в этом гигантском многокомнатном люксе. И словно черт из табакерки появился служащий отеля. За его спинами уже выстроилась армия горничных.

— Господа, не возражаете ли вы провести время за одним из развлечений нашего отеля, пока наша служба подготовит номер к вашему комфортному пребыванию?

Намек понятен. Уборка.

Я взглянул на Столыпина.

— У меня есть планы поинтереснее местных развлечений.

* * *

Земунский рынок, он же Велики Трг, оказался особым миром. Настоящий город в городе, маленькое независимое государство со своими, только местным понятными, законами. Среди строгой австрийской архитектуры здесь раскинулся шумный балканский базар. Украшенные вывесками лавочки, притулившиеся на нижних этажах зданий магазинчики, расстеленные прямо на тротуарах и мостовой тряпицы, на которых торговцы выкладывали нехитрый товар.

Казалось, здесь можно было купить абсолютно всё: от домашней ракии, сыров и мёда до антикварной фарфоровой посуды, вышедшей из моды одежды, сломанных игрушек и прочего барахла. Над всем этим буйством возвышался старый католический храм с острой башенкой, а по всему периметру площади на нас смотрели фасады множества старинных домов. Благодаря этому Великий Трг выглядел точь-в-точь как в городах центральной Европы. Наверное, особенно красиво все это смотрелось зимой, во время рождественской ярмарки.

Мы как раз прошли ряды магазинчиков и кафешек на Главной улице и сейчас глядели на церковь, стараясь держать все ценности поглубже в карманах.

— Это просто рай для воришек, — сказал я и двинулся между рядов, где фермеры торговали продуктами.

Мне в нос ударили ароматы острого сыра, свежеиспеченного хлеба, копченого мяса. Дородная торговка в белоснежном чепце зазывала всех попробовать луговой мед. Я целеустремленно брел, выискивая глазами Лалу, но даже меня проняла атмосфера этого места.

— Обычно здесь не так людно, — сказал Столыпин. — Сегодня суббота, традиционный рыночный день.

Ромалов тоже было много. Дети сновали между рядов, выискивая оставленное без присмотра. Женщины продавали всякие безделушки и предлагали гадание — соседство с храмом никого не смущало. Мужчины пили кафу чуть поодаль.

— А они что делают? — спросил я, кивнув на группу хмурых ромалов.

— Присматривают за порядком. Здесь свои законы и своя стража.

Наконец я заметил Лалу. Красотка сменила платье на ярко-синее с вышитыми гигантскими цветами. Ее роскошные волосы были покрыты алым полупрозрачным покрывалом, что нисколько не скрывало ее красоты, а, наоборот, интриговало. Ну прямо Эсмеральда!

Лала сидела прямо на ступенях одного из зданий и тасовала карты. Возле нее робко переминалась с ноги на ногу девчонка лет четырнадцати. Ромалка увидела меня и, встретившись со мной взглядом, едва заметно кивнула в сторону — дескать, зайди за угол, там увидимся. Я огляделся — в том доме была мясная лавка.

— Давайте съедим по плескавице, — предложил я Андрею.

— Но…

«Просто следуйте за мной. У нас будет встреча».

Столыпин наградил меня подозрительным взглядом, но спорить и задавать вопросов не стал. Это уже прогресс — после моего горе-расследования, которое, тем не менее, привело к результату, атташе начал больше мне доверять.

Мы встали в разношерстную очередь и взяли себе местный фаст-фуд: в свежеиспеченную лепешку клали сочную котлету, заправляли все это соусами по желанию и овощами. Аромат дивный! Получив по порции, мы свернули за угол, и я указал на подворотню. Здесь было тише.

Через пять минут во дворе скользнула тень. Лала. Девушка помахала мне рукой, приглашая следовать за собой.

«Цыганка?» — удивился Столыпин. — «Та самая?»

«Ага. И она мне помогла. Настала наша очередь».

Тонкая фигурка девушки скользнула в деревянные двери — здесь не было принято запирать подъезды.

«Мне это не нравится», — сказал Столыпин.

Но моя интуиция молчала. Поэтому я решительно вошел в полутемный подъезд.

— Наверх! — шепнула Лала. — В квартиру. Быстро!

Скрипнула дверь, и мы с Андреем взлетели вверх по лестнице. Лала ждала нас в проеме и, пропустив внутрь, тут же захлопнула за нами дверь. Мы оказались в небольшой бедненькой квартирке. Явно обитаемой, но сейчас в ней никого не было.

Лала сорвала с головы покрывало. Ее лицо изменилось — ни следа веселости и напускной интриги, которую она разыгрывала перед клиентами на площади. Сейчас девушка была серьезной и казалась старше.

— Княз, господин Столыпин, — кивнула она. — Хорошо, что вы оба здесь. У меня мало времени, говорить буду быстро. Мне нужна ваша помощь.

— Это я уже слышал, — кивнул я. — Ты хочешь выбраться из Земуна. Хочешь сбежать из табора?

Я несколько раз прокручивал в голове ту ее просьбу. Думал, может, ее хотели выдать замуж, а она пыталась избежать этого брака? Насколько я слышал, в ромальской среде мнением девушек относительно жениха не особо интересовались. Тем более таких ценных, как Лала. Наверняка она была на карандаше у самого барона.

— Это не мой табор, — огорошила гадалка. — Я ромалка только наполовину. Но это сейчас не имеет значения. В вашей свите должен быть человек, которому следовало встретиться с агентом. Этот агент — я.

ЧЕГО⁈

Я вытаращился на Лалу во все глаза.

— Ты это серьезно?

— Нет, черт возьми, пошутить захотелось! — прошипела она. — Это же так весело — подвергать свою задницу постоянному риску. Слушайте меня внимательно. В вашей свите есть связной Тайного отделения. Мужчина. Я должна была встретиться с ним и передать сведения по обстановке в Белграде. Но он себя скомпрометировал — мои люди заметили его в компании представителя тайной канцелярии австрийцев. Есть опасения, что он скомпрометировал и меня. Нам всем опасно оставаться в Земуне. Нужно уезжать как можно скорее!

Глава 24

Скажу честно — в тот момент я удивился так, что едва не выронил из рук еще горячую плескавицу. Лала — тайный агент? Да в жизни бы не подумал. С другой стороны, именно потому они и тайные, эти агенты…

А она была великолепной актрисой, эта гадалка. У меня даже мысли не возникло, что она не та, за кого себя выдавала.

— Объясни подробнее, — потребовал я. — Кто из нашей свиты — изменник?

— Брэээ, погодите вешать эпитеты, княз! — ромалка замахала руками. — Я сказала, что он скопрометирован, но не говорила, что он изменник. Он просто встретился с человеком, который служит австрийской Тайной канцелярии. Никто их не подслушивал и запись его разговоров не вел — было невозможно это организовать. Но сам факт такой встречи компрометирует его как агента. Я не могу с ним встречаться.

— КТО⁈ — почти заорал я.

— Тише, княз. Место тут надежное, но голосить не надо. Рус это, в сером костюме-двойке, с жиденькими волосиками, очки у него еще такие… немного старомодные. Короче, клерк обычный. Но я его сразу узнала по предоставленному описанию. Имени мне не сказали. Только пароль.

Мы со Столыпиным обменялись мрачными взглядами. Сомнений быть не могло. Никита, мой секретарь.

Ах он сучий потрох! Был ведь при мне, то есть еще при старом князе, с самого Аудиториума. Хорошо же служил, душевно. Даже выпивку нам в вуз тайком проносил, деньги всегда под расчет отдавал — ни копейки себе не забирал свыше жалования. Порядочным человеком казался. Какого черта… сейчас?

— Когда вы должны были встретиться?

— Сегодня вечером, — выдохнула Лала. — Но мои помощники следили за каждым из вашей свиты еще от самого вокзала. И хорошо. Потому что в первый же день, едва вы только заселились в комнаты, слуги разбрелись. Секретари тоже разделились. Девчонка просто бродила по магазинам и записывала адреса — видимо, собирала базу контактов на случай нужды. Короче, ответственная секретарша. А вот ее спутник в один момент решил выпить кофе и отстал. И в кафане к нему подсел агент Тайной канцелярии. Такие дела, господа.

Столыпин внимательно выслушал ромалку и задумчиво кивнул.

— Что ж, хорошо, что вы с ним еще не встретились. За ним могут следить на постоянной основе. И за всеми нами.

Лала улыбнулась.

— Сейчас за нами слежки нет. Отрезали еще у собора. Сведения я передам лично вам, но вынуждена просить вашего содействия при срочном отъезде из Земуна. Ромалы не смогут прикрывать меня вечно, да и навлекать на свою агентуру церберов Тайной канцелярии я не хочу.

Что ж, теперь кое-что становилось понятнее. Лала сотрудничала с самим бароном. Он обеспечил ей защиту и даже наверняка выдавал людей. Ромалы в Земуне были вездесущими призраками, и лучшей агентурной сети, чем они, было трудно представить. А уж на каких условиях они сотрудничали… Не мое дело. Все равно не расскажет, да и нужно уважать дамские тайны.

— Тогда мы уезжаем сегодня, — решил я. Так даже проще — поедем налегке и обзаведемся нужным скарбом уже в Белграде.

— Не гоните коней, сиятельство, — ответила Лала. — Это вам пересечь границу легко и просто, а я… Можно сказать, в розыске на территории Дакии. Из-за нового закона об экстрадиции преступников это проблема.

— Проблему можно решить, — многозначительно сказал я и зажег в воздухе небольшой огонек «Жар-птицы».

Лала покачала головой, и ее массивные сережки с монетками тихо звякнули.

— Проблем лучше избегать, ваше сиятельство, — возразила она. — И не светиться. Особенно таким, как я. Вы осядете в Белграде и будете себе спокойно по приемам таскаться, а мне на Балканах еще работать.

О, дорогая моя, знала бы ты, чем я буду заниматься в Сербии…

— Ладно. Какие варианты?

— Мои соплеменники мне помогут, но нужно сопровождение.

Девушка взглянула на книжный шкаф и, пробежавшись пальцами по корешкам книг, выбрала одну. Когда она ее раскрыла, я понял, что это был аналог телефонного справочника, только тонкий, земунский. На форзаце размещалась карта Земуна с пригородами. Я увидел реки, служившие естественной границей. И край Белграда.

— Подойдет, — шепнула Лала и указала точку на карте. — Видите этот остров?

— Велико Ратно, — ответил Столыпин. — Знаю его. Это заброшенная территория.

— Условно. Формально она австрийская, солдаты туда летом купаться да на рыбалку плавают. Мостов там нет, перемещение только на лодке.

Я изучал остров. Он находился на самом слиянии Савы и Дуная. Немаленький такой островок. Место козырное.

— Болото там, — ответила на мой немой вопрос Лала. — Ничего основательного не построишь. Только кабаны да птички живут. Но оттуда можно по Дунаю добраться до Карабурмы. Это район Белграда.

Ее палец скользнул дальше по реке на восток и остановился на северной окраине Белграда. Вроде бы отдельный район города, но какой-то малонаселенный…

— Это довольно пустое место, там живет всякий сброд, — пояснила Лала. — Раньше, еще при Обреновичах, там и вовсе людей казнили, поэтому место считается нечистым и люди там до сих пор не селятся. Но там топкие берега и мало лишних глаз. Даже сербские пограничники не особенно туда суются. Так, наблюдают издалека.

— Если план составлен и все кажется схваченным, то зачем мы?

— На случай, если сербы все-таки решат добросовестно исполнять свои обязанности. Взятка может не сработать. Мне нужно, чтобы вы… помогли убедить их.

Я чуть не расхохотался. Цыганка просит меня помочь убедить кого-то в том, что ей нужно. Иронично получалось.

— Я передам вам сведения сейчас, — девушка без стеснения подняла юбки своего пышного платья, и Столыпин по-джентльменски отвернулся.

А я не стал отводить взгляда от стройных загорелых ножек — не настолько еще проникся благородным воспитанием. Да и молодость, гормоны у тела играли… Под юбками — между нижней сорочкой и основным платьем — болталась небольшая плоская сумочка. Лала вытащила из нее пакет.

— Это очень важные сведения, господа. Стоило больших трудов и рисков их добыть. И если они попадут не в те руки… Но я поняла, что вам можно доверять, княз.

— Откуда поняла?

Лала печально усмехнулась.

— Кое-какой дар у меня все же есть, ваше сиятельство. И я знаю о вас чуть больше, чем вы сами готовы рассказать. Вверяю судьбу этих документов вам. И помните, что на них уже пролили кровь, и крови может пролиться гораздо, гораздо больше.

Я бережно принял пакет. Небольшой, довольно легкий. Бумаги.

— Для кого они предназначались, эти документы?

— Полагаю, для агента в Белграде. Но если все так, как я думаю, он выйдет на вас сам. Не исключаю, что на самом деле этот пакет предназначается вам.

— Могу взглянуть?

Столыпин с сомнением на меня уставился.

«Может не стоит, ваше сиятельство? У нас своя миссия, незачем впутываться в игры Тайного отделения».

«Напомню, что наша миссия подготовлена при непосредственном участии этого тайного отделения», — отрезал я. — «И если меня в это втянули, я должен знать».

— Считаю, теперь вы имеете на это право, — ответила Лала. — Хотя это огромный риск. Австрийцы убьют меня уже только за то, что я держала это в руках. А вас… Теперь от вас не так просто избавиться.

Да к черту! Я развернул сверток, и мне на руки упали… Пара пластиковых бочонков, в каких хранили негативы пленок, какие-то письма. Черт, почти все по-немецки.

— Андрей!

— Я не уве…

— Надо! Мы в одной лодке. Прикончат меня — прикончат и вас.

— Справедливо, — вздохнул атташе и уставился на переписку.

Чем дольше он читал, тем круглее становились его глаза.

— Пленка проявлена?

— Конечно, — кивнула Лала.

Значит, не засвечу. Можно смотреть. Я открыл первый бочонок и развернул пленку ближе к свету. Черт, все слишком мелко! Какие-то люди — то ли вечеринка, то ли прием. Танцы, много женщин. Какое-то мельтешение… Драка? Другим планом, уже поближе — кадры какой-то целующейся парочки и другие более пикантные подробности. Я взял еще одну пленку — там были сфотографированы какие-то мужчины и женщины. Заседание? Какая-то тайная встреча? Все мрачные, решительные. Черт, нужно было лучше учить портреты государственных деятелей и знати.

— На других пленках все красноречивее и веселее, — сказала Лала. — Особенно если знать, кто на них изображен.

Столыпин резко опустил бумаги и торопливо сложил их как было.

— Боюсь предположить, какой ценой вы все это добыли, госпожа, — севшим голосом сказал он. — Это… Это компромат на сербскую королевскую семью. И не только.

— А я о чем, господин Столыпин. Мне нужно убираться, пока это не попало в чужие руки. И вам — тоже. Потому что если кто и желает получить эти сведения, то это австрийцы.

Ага. По понятным причинам. Инструмент влияния. Рычаг. И сдавалось мне, что изображенная эротика была самой невинной забавой из всего этого компромата.

Столыпин снова убрал все в пакет и протянул мне.

— Вы сильнее. Выше шансы, что защитите информацию.

Но я протянул пакет к Лале.

— Столыпин останется со слугами. Я сопровожу вас в тайной поездке. Пусть пока что будет при вас. В Белграде мы сможем встретиться.

«Николай, вы в своем уме⁈ Невозможно!»

'Спокойно. Отвезу ее в Карабурму тайно и вернусь в Земун. Потом официально перейдем границу. Потрясите своих друзей в Белграде, чтобы встретили ее и взяли под охрану. Других вариантов не вижу, чтобы не привлекать лишнего внимания.

— Николай!

— Вы сами сказали — я сильнее. Я смогу доставить девушку и быстро вернуться в Земун. Это не обсуждается.

Лала наблюдала за мной со странным выражением лица. Словно оценивала и сверялась с какими-то своими мыслями. Интересно, сколько ей было лет на самом деле? Так, навскидку, не дашь больше двадцати. И это когда же она начала работать на Отделение? Откуда все эти навыки? Да уж, подбросила судьба попутчицу…

«Все будет в порядке, обещаю», — сказал я Столыпину ментально. — «Справлюсь. В конце концов, меня сюда бы не отправили в составе столь малой свиты, если бы думали, что я ни на что не годен, верно?»

«Господь с вами, Николай. Я против, но помогу все устроить».

«О, голубчик, для вас у меня будет отдельное важное задание…»

— Где встречаемся? — спросил я Лалу.

— В час ночи на пристани. Земунский кей, старый причал.

— Буду.

— Теперь уходите, вас хватятся, — Лала торопливо вернула книжку на место и открыла перед нами дверь. — Спускайтесь в подвал. Он тут большой. Идите по коридору прямо до конца, потом сверните направо. Выйдете на другой улице.

Я кивнул.

— Не прощаюсь.

— И я.

Мы спустились, на всякий случай окутав себя «Берегиней». В подвале было темно и сыро, как в склепе — пришлось зажечь небольшой магический огонек. Выяснилось, что местные использовали его для хранения всякого ненужного барахла, а в старые времена тут наверняка держали бочки с вином и продукты. Свернув по указанному направлению, мы вышли на другую лестницу в другом подъезде. До нас донесся шум дороги — и правда, от рынка это было дальше.

«Что теперь?» — спросил Столыпин, когда мы слились с праздно гуляющими людьми.

Даже хорошо, что костюмчики сейчас у нас были магазинные — привлекали меньше внимания. Опять же, испортить не жалко. А то я как представлял суммы, что уходили у аристократии на портных, так содрогался. Все же ментально я еще не был богатым князем, хотя и пытался его играть.

«Теперь мы идем в отель, Андрюша», — я недобро улыбнулся. — «Нам с вами предстоит долгий и увлекательный разговор с моим секретарем».

«Мне готовить тазик с бетоном?» — огорошил шуткой атташе.

«Извольте пояснить, на каком это спецкурсе Аудиториума учат столь витиеватым развлечениям?»

«Я сейчас серьезно, ваше сиятельство», — тон Столыпина действительно стал строгим. — «Если Никита замешан в донесениях, если, не дай Бог, успел что-то передать… Вы же понимаете, что арестовывать его здесь некому? Придется от него избавиться. Чтобы не брать грех на душу, можно лишить его воли, подвергнуть серьезному ментальному воздействию и… Например, посадить на поезд до Империи, и там его уже встретят нужные люди. Я бы мог отправиться с ним сам, но не хочу бросать вас в Белграде».

Экий ты кровожадный, Андрей Васильич! То в бетон ножками, то изнасиловать ментально… Можно было, например, просто его загипнотизировать и в состоянии блаженного перевезти в Белград. А там, например, сдать в посольство — пусть вызывают конвой и шевелятся. Впрочем, Столыпину было виднее. Правда, порой мне его взгляд на вещи казался излишне уж трагичным.

Впрочем, может, он был и прав…

Мы как раз зашли в отель и не успели сделать даже пяти шагов, как к нам бросилась Вера. Младшая секретарша была бледна как лен, прическа растрепалась, а ошалевшие глаза выдавали отчаяние.

— Ваше сиятельство! Николай Петрович! Андрей Васильевич! Беда!

От такого напора эмоций я остановился и схватил Веру за плечи.

— Что случилось? Вера?

Девушка была в ужасе. И только сейчас я заметил, что манжеты ее белой рубашки были в чем-то красном…

— Никита! Никита…

— Да что с ним? — Столыпин немного грубовато встряхнул ее, но сейчас так было нужно. Девчонка была вне себя от страха. — Успокойся!

— Никиту отравили, — шепнула она и разрыдалась.

Глава 25

Проклятье! Опоздали…

Вера все рыдала и рыдала, от нее ничего нельзя было добиться. Я уже подумывал о том, чтобы долбануть ее ментально — мне сейчас нужен был свидетель в трезвом уме. Но на счастье из-за стойки в нашу сторону уже направлялся консьерж Бранко.

— Ваше сиятельство, ваше благородие, — он быстро кивнул каждому из нас, продемонстрировав знание верных обращений к русской аристократии. — Прошу следовать за мной.

— Конечно.

Столыпин взял за плечи рыдающую Веру. Секретарша совсем расклеилась. Но был и плюс — она позволяла себя вести и даже не думала сопротивляться. Мы пересекли холл, и консьерж распахнул перед нами дверь в служебный коридор.

— Нам лучше обсудить все у меня в кабинете, — пояснил он. — Не возражаете?

Я отрицательно мотнул головой. Бранко отворил перед нами нужную дверь и пропустил всех вперед. Мы оказались в небольшом, но уютном кабинете. Шкаф с книгами и папками, большой письменный стол с несколькими телефонами, два монитора компьютера, множество каких-то гроссбухов. Но нашлось место и гостям: диванчик на две персоны, пара кресел и чайный столик.

— Прошу, располагайтесь, — Бранко взглянул на Веру, покачал головой и направился к письменному столу. Вытащив из ящика какую-то склянку с жидкостью, он накапал немного в стакан, плеснул воды и протянул Вере.

— Госпожа Козлова, примите это, пожалуйста. Вам станет легче.

Секретарша уставилась невидящими глазами на стакан. Столыпину пришлось помочь ей. Он осторожно вложил лекарство в ее руку и поднес к губам.

— Пей, пей моя хорошая. Так нужно.

Она послушно допила лекарство до дна. Видимо, это было подобие корвалола или валерьянки — очень резкий медицинский запах. Андрей забрал пустой стакан из ее рук и поставил на стол.

Мне было странно видеть столь бурную реакцию Веры. Нет, девчонка она еще молоденькая, но всегда отличалась сдержанностью. А тут такое. Что же она увидела?

— Все произошло у нее на глазах, — пояснил консьерж. — Точнее, на глазах у всего ресторана. Господа Сидоров и Козлова пришли на ланч. Но только они заняли столик, официант еще даже не успел принести господам меню, как внезапно у вашего секретаря хлынула кровь горлом. Ужасное зрелище.

— Почему вы решили, что это отравление? — спросил Столыпин. — И где сейчас Никита? Он вообще жив?

— Господин Сидоров сейчас в госпитале. К счастью, карета скорой помощи приехала почти мгновенно. Прибывшие врачи заподозрили отравление. Госпожа Козлова уверяла, что у него ни на что нет аллергии и никаких специфических средств ваш секретарь не использовал. Разумеется, медики не могли понять, что это за яд, поэтому вкололи ему лошадиную дозу поддерживающих средств и отвезли в госпиталь святой Маргариты. Это единственное место в Земуне, где есть отделение токсикологии. Город у нас маленький, сами понимаете…

У меня немного отлегло. Жив. По крайней мере, Никита был жив, когда его забрали…

— Бранко, нам нужно туда, — сказал я. — Поможете?

— Конечно, ваше сиятельство. Надеюсь, врачи успели его спасти. По крайней мере, мне еще не поступало никаких новостей из госпиталя. И это скорее обнадеживает.

Я уставился на Столыпина.

«Если он еще жив, я могу попробовать его вытащить».

«Но вы сами говорили, что вы не лекарь. Впрочем, можно попробовать повторить ту схему, когда мы лечили Фридриха Альтанна…»

«Именно! Поторопимся».

— Нам нужен адрес, — я поднялся, готовый сорваться с места в любую секунду.

Бранко улыбнулся.

— Он вам не понадобится, ваше сиятельство. Вас отвезет один из наших штатных шоферов.

— Хорошо. Я могу попросить вас присмотреть за Верой?

— Не стоит волноваться, — снова мягко улыбнулся Бранко. — Ваша помощница скоро заснет. Я распоряжусь, чтобы ее проводили в номер. Полагаю, ваши слуги за ней проследят. Но если вы настаиваете, я приставлю своего человека.

— Нет, этого будет достаточно. Спасибо.

Консьерж сделал один короткий звонок по внутренней линии, сказал несколько быстрых фраз и положил трубку.

— Водитель ждет вас перед выходом. Желаю удачи, господа.

* * *

Австрийский седан представительского класса рассекал по узким дорожкам Земуна с такой скоростью, что даже мне захотелось помолиться. Я уже отметил особенности местной езды: казалось, правил дорожного движения здесь вовсе не существовало, а каждый водитель автобуса приходился внебрачным сыном Шумахеру. Машинка имела очень мягкий ход, но на спидометр я старался не смотреть…

Впрочем, поездка завершилась быстро — всего через десять минут наш водитель затормозил перед массивными чугунными воротами.

— Госпиталь святой Маргариты, господа, — с сильным венгерским акцентом сказал он. — Я буду ждать вас здесь.

Госпиталь оказался старым трехэтажным зданием в классическим стиле. Мы быстро прошли по аллее и оказались у главного входа.

— Пойдем напролом, — сказал Столыпин.

Я не был против. Напролом — это хорошо. Сейчас было не до расшаркиваний.

Внутри мы тут же столкнулись нос к носу с дежурным старичком в форме охранника.

— Мы ищем привезенного сегодня русского подданного, — обратился к нему Андрей. — Никита Сидоров, доставлен из отеля «Дунав».

Дедок поправил очки, уставился на нас выцветшими слезящимися глазами и отложил сканворд.

— Кем приходитесь? Родственники?

— Ответственное лицо, — сказал Столыпин. — Он служит этому господину.

Старик развернул здоровенную тетрадь.

— Документы. Мы записываем все посещения.

К черту! Это затянется надолго, ибо дед, при всем моем уважении к возрасту и жизненному опыту, будет разглядывать наши паспорта и все переписывать до второго пришествия. Так что я просто шагнул к нему, перегнулся через разделявший нас турникет и дотронулся пальцем до его сморщенной руки.

— Просто впустите нас, — сказал я, надавливая на его ментальный план. — На обратном пути мы обязательно все заполним. Но сейчас нам нужно торопиться. Пожалуйста.

Я давил не сильно — того и гляди, старичка кондрашка хватит. Но этого хватило, чтобы он нажал на кнопку. Турникет открылся, и мы тут же скользнули через него.

— Где токсикология?

— Второй этаж направо.

— Спасибо!

Я почти побежал к лестнице. Столыпин не отставал.

— Но на обратном пути обязательно! — крикнул он нам вслед. — И халаты! Обувь!

Что ж, приятно видеть, что даже в другом мире и в другой стране все еще существуют места со столь родными и близкими мне порядками. Не хватало еще уборщицы, которая бы взревела: «Куда, б*, по помытому⁈» — и будет полное погружение в ностальгию.

— Не думали податься в менталисты, ваше сиятельство? — пропыхтел за моей спиной Андрей, пока мы поднимались по высокой каменной лестнице. — У вас великолепно получается. На вашем месте я бы задумался о получении второй специализации.

— Учту, спасибо.

Мы повернули направо — на дверях отделения тускло блестела медью большая табличка с названием отделения. Но, едва мы вошли, как наткнулись на сестринский пост.

— Кто? — строгая женщина средних лет в белоснежном халате и шапочке оторвалась от записей. — Куда?

Она говорила по-сербски, но Столыпин решил, что мое корявое блеянье здесь не поможет, так что разговор вел сам. Все объяснил — кто, куда, зачем. Строгая дама смерила нас оценивающим взглядом.

— Княз? Тот самый, которого взорвали?

— Как видите, не до конца, — улыбнулся я.

— Да, знаю. Вас, русов, трудно убить. Как и нас, сербов.

Казалось, дама немного смягчилась, хотя точно не собиралась давать мне скидку на мой высокий статус. Здесь, в больнице, были свои боги и ангелы — врачи, сестры, санитары. Здесь вершились судьбы. И я это уважал. Не то место, где следовало выеживаться.

— Сейчас уточню, — сказала дама и куда-то позвонила.

Я нетерпеливо ждал. Одно радовало — судя по всему, эта дамочка согласится нас пропустить.

Наконец, она повесила трубку.

— Сидоров в палате интенсивной терапии, — сказала она. — Посещения пока запрещены.

— Ну а с врачом поговорить можно?

Дама указала рукой в угол.

— Надевайте халаты и чехлы на обувь. Врача найдете в кабинете два-семь.

— Спасибо.

Мы быстро облачились по форме и отправились искать нужный кабинет. Отделение было разделено на несколько частей, и кабинеты докторов оказались в ближайшей части. На табличке было написано имя — «Ненад Стефанович», профессор чего-то там.

Столыпин вежливо постучал.

— Господин Стефанович?

Из недр кабинета донеслось ворчание, стук чего-то металлического обо что-то стеклянное. Но нам открыли.

На пороге стоял мужчина лет сорока пяти-пятидесяти с огромными темными кратерами под глазами. В руках он держал здоровенную кружку с кофе. Судя по пару, только что заварил.

— Вы те самые русы, о которых меня предупредили, полагаю, — сказал он на чистом русском. — Прошу, господа.

Профессор едва передвигал ноги от усталости. Не церемонясь с нами, он прошел на свое место, устало рухнул на стул и ленивым взмахом руки пригласил нас занять свободные места.

— Прошу прощения, я только закончил с вашим случаем, — сказал он. — Должен был закончить дежурство сегодня утром, но жизнь вносит свои корректировки. Итак, вас интересует юноша. Должен сказать, случай интересный.

— Жить будет? — выпалил я.

— Будет.

— Поговорить с ним можно?

Профессор Стефанович тихо рассмеялся.

— Ну, вы-то с ним поговорить можете. Только сомневаюсь, что в ближайшее время он сможет вам ответить. Сидоров ваш только после процедур. Как выражается молодежь, в полной отключке. И будить его я сейчас не советую — организм молодой, но ему здорово досталось. Пусть все идет своим чередом. Впрочем, раз уж вы здесь, господа, я хочу воспользоваться случаем и кое-что прояснить.

Я кивнул.

— Конечно. Нам сказали, что Никита был отравлен. Это так?

Профессор слабо улыбнулся и сделал щедрый глоток кофе.

— Это как раз и интересно, господа. Должен сказать, подобный случай я прежде изучал только в университете, еще в Москве, где проходил одну из практик. Ваш секретарь случаем не увлекался средневековой историей? Не проводил никаких экспериментов?

Мы со Столыпиным удивленно переглянулись.

— С чего бы ему? Вроде нет…

— Тогда вам будет интересно узнать, что господин Сидоров был отравлен классическим средневековым ядом. Рицином.

Рицин, рицин… Беладонну я знал, стрихнин еще. Мышьяк. О рицине как-то мало слышал.

— Что это за яд?

— О, классика! Рицин — это токсичное вещество природного происхождения. Он содержится в семенах клещевины и является побочным продуктом при производстве касторового масла. Этот токсин смертельно опасен для животных, так как нарушает белковый синтез, и организм не может нормально функционировать. Признаюсь, я о нем поначалу даже не подумал, однако мы провели все тесты, что входят в протокол диагностики. И удача была на нашей стороне! Дело в том, что у рицина есть одна важная особенность — он провоцирует иммунный ответ организма, запуская производство антител. Для обнаружения этого токсина достаточно сделать иммунопробу. Найти рицин гораздо проще, чем многие другие виды ядов…

Глаза профессора горели огнем страсти, какой бывает у ученого, наконец-то обретшего предмет своих долгих поисков.

— Что ж, слава Богу, — отозвался я. — Могло быть и хуже. Но как Никиту вообще могли отравить? Угрожает ли опасность остальным членам моей свиты? Может, нам подбросили какой-то предмет… Или письмо…

Стефанович снова отпил из кружки и замотал головой.

— Нет, через бумагу так серьезно отравить не получится. Летальность рицина сильно зависит от пути попадания в организм. В отличие от нервно-паралитических веществ, рицин не проникает через кожу, так что прикоснуться к ядосодержащему порошку не так опасно, как вдохнуть или проглотить его. Однако при проглатывании и вдыхании рицин не оказывает такого сильного токсического эффекта — нужны большие дозировки, — профессор понизил голос и подался вперед. — Между нами, реши я отравить кого-нибудь рицином, то попытался бы сделать ему инъекцию. Или уколол бы… Рицин эффективен, попадая в кровь. И это подтверждает протокол осмотра. Сестры заметили свежую рану на пальце вашего слуги.

Столыпин внимательно слушал профессора, но вопросов не задавал. Видимо, пытался сопоставить все детали.

— Раз это вещество растительного происхождения, выходит, его не так сложно достать, верно? — предположил я.

— Относительно. Но из всех видов химического и биологического оружия он самый легкодоступный. Сырье, то есть семена клещевины, а также оборудование и реагенты для извлечения рицина широкодоступны и законны. Рицин легко можно сделать в подпольной лаборатории. То есть знающий человек с этим справится.

— И много ли таких знатоков? — криво улыбнулся я.

— К сожалению для всех, достаточно. Но я действительно давно не слышал о применении рицина, господин. Кто бы это ни сделал, он неплохо сбил всех с толку.

Но следы в итоге не замел. Точнее, не пригляди за Никитой люди Лалы, у нас не было бы никаких ниточек. Может, именно поэтому и выбрали такой яд — хотели отвести подозрения от тайных служб Австрии? Или мы еще чего-то не знали?

Тоже мне, филиал Солсбери на выезде. Тьфу. А нам теперь все это разгребать.

— Благодарю за информацию, это повод задуматься, — кивнул я. — Но что скажете о самом Никите? Какие прогнозы?

Профессор залпом допил остатки кофе и с громким стуком поставил чашку.

— Буду откровенен — прогнозы расплывчатые. Отравление рицином сложно поддается лечению. Нарушения белкового синтеза, вызываемые ядом, необратимы. При этом рицин обладает замедленным действием, так что его эффект может сохраняться в течение многих дней… Все, что мы сейчас можем — оказывать активную и качественную поддерживающую терапию. Если наш пациент переживет первые несколько дней после попадания вещества в организм, при должном медицинском уходе у него хорошие шансы. А должный уход у господина Сидорова будет — этот случай на моем особенном контроле.

Ну да, конечно — такая загадка. Профессор, быть может, на этом очередную научную работу создаст. Вот только у меня не было нескольких дней. И я не хотел бросать ситуацию на произвол судьбы.

Поэтому я крепко схватил доктора за запястье — так сильно, что он вздрогнул от боли и неожиданности.

— Что вы… — его глаза заволокло пеленой.

— Отведите нас к Никите, — велел я. — Немедленно.

Глава 26

Профессор Стефанович покорно кивнул, когда я отдал ему приказ.

— Конечно, ваше сиятельство. Но должен предупредить — юноша без сознания… Его сейчас категорически нельзя будить. Это станет для пациента сущей пыткой!

— Я здесь не для того, чтобы его пытать, а чтобы ему помочь, — отрезал я. — Быстрее, доктор.

Видимо, я действительно стал лучше управляться с ментальной силой. Ментальное давление на Стефановича получилось просто эталонным: он возражал с точки зрения здравого смысла, но при этом не сопротивлялся приказам. Это — высший пилотаж работы. Человек не может тебе отказать, но сохраняет способность к критическому мышлению. Может, прав был Столыпин? Стоит заняться ментальной магией плотнее…

Мы вышли из кабинета, и профессор повел нас прямиком в палату. Здание было старым, с высокими, метра по четыре, потолками. Больничный коридор был отделан деревом, а смотровые окошки в палатах тоже имели деревянные рамы. От этого места так и пахло духом старины. Но все было чистенько и опрятно, хотя и заметно, что лишнего финансирования этой больнице не давали.

— Прошу, господа, — Стефанович остановился возле широкого окна палаты, где разместили четыре койки. Но занято было лишь две. — Вот ваш Сидоров, справа.

Я увидел его силуэт. Казалось, парень сбросил не меньше десяти килограмм. Бледный, даже какой-то сероватый, синюшные губы и пальцы. Ужасное зрелище. К Никите были подключены аппараты слежения, капали какие-то лекарства…

— Выведите его из палаты. Мы не хотим навредить второму больному.

— Но что вы собираетесь…

Надмоей ладонью вспыхнул магический огонек.

— Если мы начнем работать там, то вся ваша аппаратура сойдет с ума. Дальше объяснять?

— Нет-нет, я все понял. Господи, у меня ведь совсем вылетело из головы, что у вас почти все дворяне колдуют. Но, господа, какова вероятность успеха вашего лечения?

— Выше, чем вашего, — выдохнул Столыпин. — При всем уважении к вашей квалификации. Не оскорбляйтесь, просто мы работаем с другими субстанциями.

Но Стефанович и не думал обижаться. Наоборот, его, казалось, захватила мысль, что сейчас он окажется свидетелем магической работы по исцелению. Любопытство ученого, понимаю.

— Но, прошу вас, позвольте сделать ему тесты, когда вы закончите. Я должен убедиться…

— Хорошо. Но сейчас просто выкатите его… Да хоть сюда, в коридор. Нам без разницы, где работать.

Наша беседа уже привлекла внимание нескольких медсестер. Они направились было к нам, но Стефанович передал им наш приказ. Конечно, без пререканий не обошлось. Пришлось снова продемонстрировать способности. Убедил.

Вблизи Никитка выглядел еще хуже. Да, парню крепко досталось, реально ведь болтался между небом и землей. Я чувствовал очень слабое биение жизни в нем. Доктор был прав — первые несколько дней были решающими, и в случае Никиты перелом еще не наступил.

Не сговариваясь, мы со Столыпиным сбросили пиджаки и закатали рукава. Стефанович и медсестры отошли подальше и с любопытством ожидали наших действий. Правда, я услышал, что профессор велел одной из сестер принести на всякий случай реанимационный набор.

— Готовы, ваше сиятельство?

— Да.

На этот раз я был без допинга в виде минералки, но силы во мне было хоть отбавляй. Действовали по старой схеме. Столыпин производил лечебные манипуляции, а я работал батарейкой.

Только вот эффект и светомузыка на этот раз были другими. Когда Андрей активировал «Мертвую воду», выяснилось, что яда в организме Никиты оказалось слишком много. И чтобы его выгнать, пришлось задействовать ресурсы самого организма. К счастью, куда надо был воткнут выводящий катетер.

— Ничего себе… — прошептал Стефанович, завороженно глядя, как отрава начала стремительно покидать тело больного. — Невероятно…

В этот момент Никита задергался — начались судороги.

— Ничего не предпринимать, — предупредил Столыпин. — Так нужно. Это нормально.

Секретаря потрясло с полминуты — он так и не пришел в сознание, а затем затих.

— Так, почти вся вышла, остальное уйдет по инерции, — отчитался Столыпин. — Запускаю «Живчика».

«Живая вода» окутала все тело Никиты теплым мягким светом. Это заклинание было куда проще. На «Мертвой воде» на втором курсе с первого раза не заваливались только единицы. «Живчик» же представлял собой равномерное накачивание энергией пораженные области, а затем приведение оных в первозданный вид. Впрочем, учитывая масштаб бедствия Никиты, Столыпину пришлось возиться с ним долго.

Наконец, сияние стало медленно угасать. Андрей рухнул от усталости — в прямом смысле. Я едва успел разорвать энергетическую связь и подхватить атташе.

А через несколько мгновений Никита зашевелился — сестры вытащили у него из горла трубку для дыхания. Пока он кашлял и приходил в себя, я занялся Столыпиным.

— Что ж вы так себя не бережете, а голубчик? — я подпитал его немного силой. — Зачем сначала свою израсходовал, дурень?

— Торопился… Не рассчитал…

Медики суетились вокруг почти что воскрешенного секретаря, а я привел Столыпина в порядок. Помог встать, накинул пиджак на ему плечи, убедился, что атташе снова функционировал нормально.

— Что ж, господа, отличные новости! — К нам подошел Стефанович. — Судя по всему, вам удалось. Блестящая магическая работа! Кровь забрали на срочный анализ.

— Нам нужно с ним поговорить, — хрипло сказал я. — Это срочно и очень важно.

Профессор быстро сориентировался.

— Палата два-шестнадцать пустует. Отвезем пациента туда. Но мы должны удостовериться…

— Все с ним нормально. Через час бегать будет так, что догнать не сможете.

Растолкав медсестричек, я сам взялся за каталку. Столыпин открыл передо мной нужную дверь, и безмолвствовавший до этого Никита вздрогнул.

— Вы…

— Говорить будем, — сухо сказал я. — Андрей, попросите воды для парня. Ему всю глотку той трубкой расцарапали, пока вытаскивали.

— Сейчас.

Никита пытался говорить, но ему и правда удавалось с большим трудом. Пришлось немного подправить магическим образом, но пить парень все равно хотел отчаянно — залпом выдул два стакана. Столыпин запер дверь палаты и остался у порога, а я сел на каталку и уставился на секретаря.

— Догадываешься о предмете нашего разговора?

Он молча кивнул.

— Сам все расскажешь или мне тебе в голову залезть?

— Сам. Сам, ваше сиятельство.

— Ну тогда излагай. С самого начала. Когда тебе дали задание в Петрополе.

Все еще красные глаза секретаря расширились не то от удивления, не то от ужаса.

— Вы и это знаете…

— Я теперь слишком много знаю. Рассказывай свою версию. И не пытайся лгать — я проверю.

Возможно, это было излишне сурово, но мне сейчас было не до сюсюканий. Никита вздохнул, набрал в легкие побольше воздуха, и тихо заговорил:

— Они сами меня нашли в Петрополе. Тайное отделение. Вышли на меня. Сказали, есть приказ, дело важное и тайное. Нужно было просто встретиться в условленный день в Земуне с их человеком.

— Зачем?

— Я должен был забрать посылку. Но я не знал, что в ней. Мне настрого запретили заглядывать внутрь. Да и, если честно, не было желания. Вы же понимаете, это Тайное отделение… Им нельзя отказывать.

Столыпин кивнул.

«Это правда. Если Отделение о чем-то просит, отказы не принимаются. У них есть рычаги давления на всех, даже на неодаренных. Поможешь — милость. Откажешь — кара».

Это я и сам уже прекрасно понимал. Могущественная структура. Но интересно было то, что Никита понятия не имел, что должен был забрать. Значит, его исплользовали как курьера. Что логично — в составе свиты знатного господина меньше шансов нарваться на дополнительные проверки. Выше вероятность, что груз окажется в сохранности — ну, мне так казалось.

— Хорошо, ты согласился забрать посылку. Что ты должен был делать дальше?

Никита растерянно пожал плечами.

— Мне сказали, в Белграде меня сами найдут. Их человек. Наверное, агент. Мне просто дали два пароля — для Земуна и для Белграда. Я должен был просто передать посылку, ваше сиятельство! Святым крестом клянусь!

— Допустим, верю, — кивнул я. — Расскажи о случайной встрече в кафе в день приезда.

Секретарь плюхнулся обратно на каталку. Из глаз потекли слезы.

— Он мне угрожал. Он не знал о посылке, как мне кажется. Он говорил только о вас, Николай Петрович. Ему были интересны вы…

— Что именно?

— Он хотел, чтобы я следил за вами. Передавал информацию о ваших передвижениях и встречах.

— А ты что?

— Я… Я испугался. Хотел сразу отказаться, но побоялся. Сказал, что не всегда бываю при вас, и это правда. Это ведь правда! А потом он… Он показал мне фотографию моей семьи. Не знаю, как он ее добыл. Назвал имена родителей. Сказал, что пока я буду предоставлять сведения, с ними все будет в порядке… Он ушел, не дожидаясь ответа. А сегодня утром я встретился с ним у отеля, когда вы ушли на рынок. Он спросил, что я решил.

— И?

— Я отказался. Я отказался, Николай Петрович! — воскликнул Никита. — Тогда он просто протянул мне фотографию. Сказал, на память. И в этот момент, когда наши ладони встретились, меня что-то укололо. А через пятнадцать минут…

Значит, так его и отравили — все, как сказал профессор. Но мне было этого мало. Если Никита действительно не согласился на подкуп, то его следовало как следует наградить за все, что пришлось пережить. И позаботиться о безопасности его близких. Но мне нужна была уверенность.

Я подошел к нему и дотронулся до покрытого испариной лба. Ох ты ж черт… Да, парня реально вывернуло наизнанку на всех плоскостях бытия. Даже ментал пострадал — был неровный, мерцающий, местами рваный.

— Больно…

— Надо, Никит. Надо.

Я осторожно залез в его воспоминания. Если с Никитой встречался агент австрийцев, то вряд ли он был одаренным. И стереть ему память или заменить воспоминания не мог. Даже артефакты не обладали таким эффектом. Память была ровная — никаких швов. Зато я увидел этого человека.

Среднего роста, худощавый, в легком пальто, накинутом поверх летнего костюма. Светлая шляпа и темные очки… Но он снял их тогда, в кафе. Лет тридцать пять-сорок, вытянутое лицо, один глаз светло-карий, второй — темно-карий. Но сама рожа ничем не примечательная — таких пол-австрии. А еще он хорошо говорил по-русски, хотя и с сильным акцентом.

Я оторвался от Никиты и, как мог, наскоро выровнял ему ментал.

— Ты герой, парень. Правда.

— Они хотели меня убить, да?

— Да, Никит. За то, что ты не согласился. И они хотели замести следы, — я крепко сжал его холодные пальцы. — Но у них ничего не получилось, парень. Ничегошеньки у них не вышло. Тебя спасли, ты сделал все правильно, а я теперь знаю в лицо этого ублюдка. И будь уверен, что так просто я это не оставлю.

— Николай Петрович, я знаю, как все это выглядело… Но, клянусь…

— Да видел я уже все, что нужно. Не оправдывайся больше. Гордись поступком. Мы забираем тебя в отель и больше в обиду не дадим, понял?

Никита торопливо кивнул.

— Д-да…

Мы со Столыпиным осторожно помогли ему подняться. Секретарь сделал несколько нетвердых шагов босиком по кафельному полу, но вскоре уже сам выпрямился и стал идти уверенно.

— Это же вы, да? — обернулся он. — Вы спасли меня Благодатью? Вы оказали мне честь?

Блин, он издевался, да? Я — честь ему оказал тем, что попытался спасти его верную задницу? Как мне на самом деле повезло со слугой. Он ведь и правда пошел за меня на верную смерть, пусть и не знал этого…

Нет, Сидорову точно причитается. И много.

— Только не увольняйте меня, пожалуйста…

Я взглянул на Столыпина поверх плеча Никиты.

«Он блаженный, Андрей? Он что, действительно не понимает, что сделал? Мы не могли что-нибудь навредить у него в голове при лечении?»

«Ну, в голову это вы у нас к нему залезали, ваше сиятельство. Но должен отметить, что парень просто… Предан вам. Он вас любит — беззаветно и безоглядно. Просто потому, что вы есть. Как верный пес. Цените его дороже золота».

Мы торопливо распрощались с отделением токсикологии, а Столыпин накинул несколько купюр сверху — так сказать, за срочность и прочие неудобства. Отельная машина все еще ждала нас у выхода, и, сев в нее, Никитка расплылся на мягком заднем сидении. Только когда мы тронулись, я понял, что забыл забрать его одежду. Ну и черт с ним, купим ему другое барахло. Посолиднее, а не эту серенькую синтетику. И очки закажем человеческие.

— Ваше сиятельство, — шепнул мне секретарь, когда мы тронулись. Столыпин сел на переднее пассажирское, а мы с Никиткой оказались на заднем. — Что же теперь делать с посылкой?

— Не беспокойся об этом. Все улажено.

* * *

Ну или мне так казалось на тот момент.

После хорошего обеда от шеф-повара, релаксации в джакузи герцогского люкса и пары часов сна Никитка стал огурчиком. Кстати, кажется, вместе с ядом Андрей выгнал из него и лишние жиры — так что секретарь посвежел и действительно начал выглядеть здоровее. Пора патентовать метод.

Вера была вне себя от счастья и, схватив деньги, побежала одевать своего благоверного. Столыпин же оставался при Никите неотступно в качестве охраны, параллельно руководя сборами. Решено было переходить границу следующим утром.

Я же, немного отдохнув, для вида прогулялся по местным магазинчикам, построил глазки местной знати и богеме на Главной улице и даже угостил пару симпатичных дам шампанским за ужином. Словом, сделал все для поддержания репутации легкомысленного русского князя и любителя сорить деньгами. А заодно обеспечил себе псевдоалиби — мы со Столыпиным великолепно разыграли сценку «барин наклюкался в зюзю» в ресторане отеля.

И сейчас я брел по темному Земунскому кею, выискивая Лалу. Андрей остался со слугами, а я… А я вписался в очередную авантюру.

— Княз! — я резко остановился, услышав шепот. Голос принадлежал Лале. — Сюда! Вниз!

В дальнем конце причала, где оставались только рыбацкие лодки, болталась на волнах темная скорлупка. Лала махнула мне рукой и жестом велела торопиться. Я быстро спустился и оказался перед девушкой. Сейчас ромалка выглядела совсем иначе: темный обтягивающий костюм, волосы убраны в пучок, на голове капюшон. Куда она спрятала пакет с документами, я старался не думать.

— Садись в лодку.

В посудине нас уже дожидался молчаливый сгорбленный человек. Вместо приветствия он просто кивнул мне, и я забрался внутрь. Лала оттолкнула нас от берега и быстро взлетела последней. Шли на веслах, что для Дуная было довольно тяжело.

— Он забросит нас на Велико ратно, — шепнула Лала. — Там пересядем на другую лодку. Придется пройтись.

— Хорошо.

Я в каждую секунду ожидал, что вот сейчас-то уж загорятся прожекторы и раздастся голос, велящий нам развернуться. Но нет — берег был темным и тихим, и я не слышал ничего, кроме плеска воды и свиста ветра. До острова плыть было всего ничего — метров двести-триста. Но это время показалось мне сущей вечностью.

Лодочник пристал к топкому берегу и кивнул — дескать, проваливайте. Не успели мы толком сойти, как он уже отчалил.

— Куда дальше?

— Через остров на северную часть. Здесь есть тропа. За мной.

Судя по всему, Лала хорошо подготовилась. Хотя прогулка по заброшенному острову все равно не ощущалась приятной. Почти весь остров зарос густыми деревьями, и лишь малая его часть, что была ближе к Земуну, имела песчаный пляж. Наверняка рукотворный — неоткуда здесь было песку взяться.

Ботинки похлюпывали в грязи, но вскоре тропа стала чуть суше.

— Не сворачивай никуда, — предупредила ромалка. — Там блато.

Я молча кивнул. Говорить лишний раз не хотелось — только сделать дело как можно скорее и… Как вернуться, я уже для себя решил, но Столыпину говорить не стал.

Над нами нависали кроны деревьев, ночь стояла безлунная, и почти ни черта не было видно. Лала знала дорогу, и лишь это нас спасало. Наконец, мы прошли почти весь остров. Ромалка остановилась, сошла с тропы, вглядываясь в темноту.

— Нас ждут. Идем.

Мы вышли на берег — тоже топкий, но все же поприятнее, чем на другой стороне острова. У причала стояла лодка, и в ней сидел человек. То ли он нас не услышал, то ли не обратил на нас никакого внимания.

Лала огляделась по сторонам и двинулась вперед. Она не успела сделать и трех шагов, как меня окатило ледяной волной ужаса.

— Стой, — я бросился к ней, пытаясь утянуть назад. — Что-то не так.

— Откуда…

И в этот момент из зарослей на нас вышли четыре темные фигуры.

Глава 27

Лала тихо прошипела какое-то замысловатое ругательство. Темные фигуры медленно приближались, и я заметил, что они были вооружены. Огнестрел — пистолеты. Но еще от них веяло слабым фоном силы. Артефакты. Сукины дети хорошо подготовились.

— Бегом к лодке! — сказал я и толкнул Лалу вперед. А сам возвел барьер между нами и незваными гостями.

Увидев вспышку магии, они притормозили, переглянулись…

— Быстрее! — Зашипел я на Лалу. Она бежала впереди, я прикрывал, пятясь боком, как краб.

Я ожидал, что барьер остановит их. Да, заклинание несовершенно — его просто можно обойти. Но потребуется потратить драгоценное время. А нам оно было нужно. Чтобы просто добежать до лодки и отчалить.

Лала уже добралась. Толкнула лодочника и тот… повалился набок и рухнул в воду, едва не перевернув лодку. Пришлось придержать ее.

— Черт! — выругалась ромалка. — Мертв. Это засада. Но кто мог…

— Заткнись и греби!

Я оттолкнул лодку от берега, а Лала тут же взялась за весла. Но в этот момент мой барьер… Просто рухнул. Один из «гостей» дотронулся до него ладонью, и защитное заклинание рассеялось.

Я тут же возвел еще один — тоже на скорую руку, тоже немного дырявый — но надежный. Чтобы развеять такой, потребовалось бы разрядить всю обойму.

Но пара секунд — и он перестал существовать.

Ничего ж себе у них артефактики, если Благодать Пятого ранга снимают на раз-два. Дерьмо!

— Греби! Я их задержу.

— Но княз…

— Документы. Ты должна сохранить документы. Плыви дальше, выбери другое место. И найди меня в Белграде.

Она хотела что-то мне ответить, но не успела. Я сконцентрировал побольше силы в руках и со всей дури оттолкнул лодку. Посудина врезалась в толщу воды и подняла волны. Вдогонку я быстро сотворил небольшой охранный купол вокруг лодочки — этакая смесь барьера и «Берегини». От шальной пули защитит.

А сам развернулся к гостям. Теперь потянуть немного времени, чтобы вывести лодку из-под прямого обстрела.

Они шли на меня, и я узнал одного из них. Тот самый человек, что едва не прикончил Никитку. Тот, кто угрожал его семье. Тот, кто хотел заставить его на меня работать.

— Брать живым, — коротко приказал он по-немецки и поднес ко рту рацию. — Догоните лодку.

Забавно, что он даже не пытался со мной заговорить. Только дело. Это я уважаю. Что ж, судя по всему, подготовились они серьезно. Кто-то все же сдал Лалу. Или она предусмотрела не все. Как бы то ни было, с обеих сторон острова наперерез лодке ромалки вышли два катера.

У Лалы не было шансов уйти. Весла против моторов…

— Что, думаете, артефакты вас защитят? — Я криво улыбнулся и шагнул им навстречу. — Думаете, ваши дешевые цацки сильнее силы, которую вы даже не в состоянии понять?

— Вы совершили большую ошибку, князь Бринский, — спокойно ответил австриец. — Вы даже не представляете, что стоит на кону. Отойдите в сторону, позвольте нам задержать преступницу — и обещаю, мы замнем дело. Вы просто покинете страну и забудете обо всем.

Ага, конечно. Так они и замнут. Если они знают, ЧТО везла Лала, то никого не оставят в живых. Даже князя. А мою гибель спишут на… например, месть опозоренного градоначальника. Ему-то теперь все равно дорога на нары. Могут всех подряд собак повесить, никто не будет копать.

Нет, Коля, тут только один путь — вырваться из их лап. И не дать им заполучить посылку.

— Не нужно применять силу, ваше сиятельство, — добавил австриец. — У нас есть способы нивелировать действие вашей Благодати.

Я криво улыбнулся.

— А кто сказал, что я буду использовать Благодать?

Сорвав с руки серебряный браслет, я выпустил на волю родовую силу. Словно с души спали оковы. Сила — древняя, могучая, истосковавшаяся по свободе — хлынула в мою кровь так мощно, что я едва устоял на ногах. Какие-то странные датчики, висевшие на лацканах каждого австрийца, бешено замигали и затрещали.

— Господин, он…

— Вижу, — процедил их главарь. — Вижу…

Трое из них попятились, чувствуя, что сейчас запахнет жареным. Я рассмеялся, поддавшись влиянию своей отравленной силы. Мне сейчас было все равно. Они пришли убить меня. Последнего Обреновича. И они получат возмездие, какого не ожидали.

Ибо лишь возмездия требовал мой погибший род.

Я припал к земле и ударил по ней обеими ладонями. Болотистая почва вздыбилась, из нее вылетели куски грунта, ила вырванные с корнями растения. Я поднял все — грязь, землю, воду — и отправил на них. Все закружилось в безумном вихре, как маленький, но смертоносный смерч.

— Бежим!

Ахаха, поздно спохватились! Взмахнув рукой, я поднял старое упавшее дерево и метнул вслед самому шустрому беглецу. Тот тихо вскрикнул, когда сухая древесина огрела его по спине и упал плашмя в глубокую лужу.

Еще двое бросились в разные стороны. Один хотел обойти меня с фланга и подкрасться со спины. Ага, удачи. Я пустил в него сгусток силы в виде копья — описав красивую дугу, оно догнало горе-убийцу и угодило тому прямиком между лопаток. Он молча рухнул, выронив оружие. Пистолет булькнул в воде.

— О, и ты иди сюда.

Еще один, смекнув, что ничего хорошего его не ожидало, припустил от берега в сторону леса. Я воздвиг перед ним барьер, и он со всего размаху врезался в твердую силовую конструкцию. Один «Колобок» — и дело было сделано.

Я быстро оглянулся на реку. Два катера отрезали Лале путь к Белграду и сейчас пытались оттеснить обратно к нашему острову. Проклятье, надо здесь заканчивать и помогать девчонке.

— Ваше сиятельство…

Главарь-отравитель шагнул ко мне. Рожу-то как перекосило, любо-дорого смотреть. И куда подевалась его самоуверенность? Где тот снисходительный взгляд?

Такого поворота этот австрияка явно не ожидал. Все его артефакты были бесполезны против родовой силы, да еще и столь мощной. Сейчас я работал на чистом Втором ранге, если классифицировать по шкале Благодати. А Второй ранг — это высшая ступень для всех, кто не был Романовым и не обладал силой Великого осколка. Я мог уничтожить весь этот остров вместе с половиной Земуна. Я мог заставить Дунай кипеть. Но нельзя было оставлять лишних следов и подозрений. Нельзя давать волю жажде разрушения.

— Ваше сиятельство… Мы можем договориться. Лично против вас мой наниматель не имеет никаких помыслов…

Я шагнул к нему и схватил за грудки.

— Кто⁈ Кто твой наниматель? Говори, или башку размозжу.

Он замотал головой.

— Я не вправе. Я дал клятву. Клятва служения… Вы не понимаете, я…

— Отвечай, мать твою! Кто? Тайная канцелярия? Что они ищут?

— Он не один, — быстро сказал отравитель. — Это не Тайная канцелярия. И не правительство. Они… Они выше. У них нет названия, но у них есть все. Связи. Огромные деньги. Влияние на политиков и даже на королевские дома. Их… Их много. Но я всех не знаю. Я служу человеку, который служит им. Но я знаю, что если не выполню это задание, меня самого убьют. И не только меня. У этой девки есть что-то такое, ради чего они были готовы убить даже вас, князь. Но я не знаю, что. Я просто должен забрать и передать это. Любой ценой. Но я не знал. Мне не передали, что вы… Что вы обладаете такой силой. Мы не были к этому готовы.

Проклятье!

— Имена! Мне нужны имена!

— Я не…

Да чтоб тебя!

Я вломился к нему в голову — грубо, слишком быстро и неаккуратно. Он взвыл в моих руках — от боли и страшной муки. А хорошие у него щиты стояли — работал профи. Такие просто так не снять. Но я попытался. Начал пробивать — один, другой…

— Ааааа!

Когда оставался последний, отравитель забился в судорогах. Я снизил давление, но ничего не произошло — его продолжало колотить, глаза закатились, изо рта пошла розовая пена.

Ах ты ж гад! Отравился… Сам отравился…

Я быстро переконфигурировал силу, достал остатки Благодати и попробовал остановить процесс. Но было поздно. Яд, казалось, подействовал мгновенно. И это точно был не рицин. Отравитель грузно осел на мокрую землю. Все было кончено.

— Что ж, теперь не только я знаю вашу страшную тайну, — сухо сказал я. — Теперь и ты узнал обо мне то, что никому знать не следует. Но никому не расскажешь.

Подхватив браслет, я застегнул его на цепочке, на которой носил родовой артефакт — так не потеряю. И, активировав «Берегиню», бросил всю силу на ноги. Как там было в песне «Наутилуса»? «Гулять по воде, гулять по воде, гулять по воде со мнооой…»

Хорошо, что этого не видел никто из селян, иначе некоторые вопросы были бы обеспечены. Объятый сиянием мужик бежал по волнам, как по беговой дорожке в парке. Только делал это быстро, очень-очень быстро.

«Берегиню» я направил таким образом, чтобы силовой слой позволял мне отталкиваться от воды. Сделать такое непросто, и пришлось потренироваться в джакузи. Но это был мой план возвращения из Белграда в Земун. Пришлось применить его чуть раньше.

Один из катеров уже вплотную приблизился к скорлупке Лалы. Лодку брали на абордаж — один мужик в темном пытался прострелить защитный покров, что я установил, а второй готовился схватить девчонку.

— А ну пошли на хрен оттуда!

Я ударил «Колобком» в катер, и его отнесло метров на десять от лодки Лалы. Но поднялась волна, и я едва успел подхватить и девчонку, и посудину, чтобы их не перевернуло.

Меня окатило градом выстрелов — я едва успел окутать нас с Лалой барьером посильнее. Заклинание трещало, слабея от каждой очереди. Они поливали нас из автомата, молодцы какие. И на фига было тогда скрытничать и дожидаться нас на острове, если можно было сразу устроить перестрелку.

В этот же момент на берегу Земуна начали запускать фейерверки. Ай вы конспираторы мои, ай умнички! Подготовились, сволочи. Отвлекали внимание. Ничего, мне же теперь проще.

— Княз, это пи…! Забери документы.

— Сиди тихо, брэ! Надеюсь, ты их упаковала?

— Я ж не совсем дура! Герметично, конечно.

— Отличненько. Сиди и береги.

Я развернулся, сконцентрировав силу одновременно в обеих руках. Вот это будет непросто, но надо. Оттолкнулся от лодки, взлетел над защитным барьером… И, крутанувшись в воздухе, отправил несколько смертоносных связок «Кос» на каждый из катеров.

На несколько секунд стрельба прекратилась, но вскоре они начали поливать меня снова — правда, уже слабее. Я снова отпружинил от воды, завис в воздухе и ударил «Колобками» — катера отнесло от нас, но они продолжали стрелять. А хорошая у них защита, надо сказать. Не поскупились.

— Все. Достали, — я обернулся к Лале. — Работай веслами, живо! Брзо, к Београду!

Девчонку не пришлось просить дважды. Не знаю, откуда взялась сила в ее тонких ручках, но гребла она от души. Ну, жить захочешь…

Видит бог, я не хотел устраивать шоу. Специально же выбирал чисто силовые, а не стихийные заклинания. Но раз они сами перешли эту черту, чего уж теперь.

Я спрыгнул с лодки, чуть подтолкнув ее вперед, прочь из зоны поражения. Затем в третий раз оттолкнулся, параллельно обновляя многострадальную «Берегиню». И теперь ударил «Жар-птицей». Боевое и очень разрушительное при должной конфигурации заклинание огненной стихии. Пущенное в водные транспортные средства, которые работают на бензине…

Жахнуло так, что вода в Дунае вмиг стала почти кипятком. Где-то вдали я услышал встревоженный крик Лалы. Две вспышки пламени озарили воду от одного берега до другого — и все это на фоне красивого разноцветного салюта в небе. Да уж, с помпой развлекаюсь…

А в следующий миг я рухнул в воду.

«Берегиня» окончательно разрушилась, приняв на себя последний удар тепловой волны. Одежда стремительно намокала и утягивала меня ко дну. Черт…

— Княз?

Лала искала меня.

— Княз! Никола!

Но я уже скрылся под водой. Черт, почему сила закончилась в такой неподходящий момент? Я попытался поскрести по сусекам, наковырять хотя бы на слабенькую «Берегиню», но ничего. Ничего. Я опустошил оба резерва. Мокрая одежда тянула меня ко дну, а здесь было достаточно глубоко, чтобы остаться в Дунае навсегда.

Я пытался выплыть, барахтая руками и ногами. Но силы оставляли. Так всегда — после выработки ресурса на все сто процентов у одаренного наступает такой отходняк, что усталость мешает даже открыть глаза. Но я боролся. Точнее, пытался. Каким-то чудом сбросил ботинки и попытался плыть на свет, к воздуху. Ноги путались в водорослях, словно русалки пытались затащить меня к себе… У меня не осталось воздуха, ноги путались, я начал хлебать воду…

Надо мной все резко потемнело. Небо над водой, что освещали фейерверки, стало черным. Все, отрубился? Или…

Чьи-то руки врезались в толщу воды, схватили меня за шиворот и потянули наверх. Тонкие, цепкие, но сильные руки…

— Jебо те, княз! Пугать меня вздумал? Я те утону, шутник, брэ, русский!

Не знаю, каким чудом, но Лала втащила меня в лодку. Я уже нахлебался воды и начал отключаться. Девчонка затащила меня корпусом к себе на колено, сделала несколько нажатий — и вода хлынула из меня в лодку.

— Аххрррр!

— Тихо, все закончилось, — сказала она, повалив меня набок. — Ты прав, в Карабурму сейчас нельзя. Если нас выследили на острове, значит, и там могут ждать.

— Куда тогда? — прохрипел я, хлюпнув в воде на дне лодки. — Запасной план есть?

— Конечно. Плывем в Вишницу. Это дальше от Белграда, но тоже по реке. Но там есть надежный человек. У него можно отсидеться. А потом… Я все улажу. Главное — добраться до Вишницы.

Я попытался сесть, но вместо этого рухнул обратно на дно лодки. Черт, как же меня размотало. Я почти не чувствовал своего тела — только бесконечную усталость, тяжесть и неумолимо надвигающийся сон. Нет, нельзя засыпать. Ни в коем случае. Дело еще не сделано…

— Мне надо… Мне надо вернуться сегодня, — с трудом выговаривая слова, сказал я. — Мои люди меня ждут, Лала.

— Какое на хрен вернуться? — Проворчала Лала. — Ты себя видел? Ты ж пустой, княз. Обратно на лодке уже не доберешься — не хватит ни сил, ни времени. Да и после того, что здесь случилось, на воду лучше вообще не соваться…

Я не смог дослушать ее. Сон обрушился на меня так же мощно, как еще четверть часа назад я обрушивал заклинания на наших врагов. И я ничего не смог сделать.

Нельзя бороться с законами рода и родовой силы…

* * *

Казалось, мне снился сон. Или то было видение — я не мог понять, еще не разбирался. Но я видел Аранджеловац, тезку нашего русского Архангельска — его гору, его источники целебной воды, его тихий парк с красивым старинным домом. И я чувствовал себя как дома. Несравненное ощущение, словно после долгого, изнурительного путешествия ты наконец-то возвращается туда, где должен быть. Это был… Покой. Казалось, я был на своем месте. Словно меня там ждали годами.

А затем меня резко выбросило в реальность.

— Давай, очухайся уже, Никола! Мы добрались! Я не смогу тащить тебя на себе в гору. Работай ногами!

Лала не нашла ничего умнее, чем плеснуть мне дунайской водой в лицо. А водичка здесь была, прямо сказать, не байкальская…

Я с трудом разлепил веки. Лала склонилась надо мной — уже начал светать.

— Давай быстрее, нужно схорониться до рассвета. Идем.

Я попытался встать самостоятельно, но получилось хреново. Силы покинули меня, но со второй попытки получилось нетвердо шагать. Лала подхватила меня и помогла подняться в гору по старой каменной лестнице. Берег здесь был высокий, даже скалистый — я видел древнюю каменную породу.

— Куда мы идем? Кто твой друг?

— Сейчас увидишь. Он тебе понравится.

Ладно. Надеюсь, она знала, что делала. Мы преодолели лестницу — правда, пару раз я чуть не сверзнулся, но ромалка проявила чудеса внимательности, хотя сама наверняка выбилась из сил. А когда мы поднялись, я застыл от удивления.

— Серьезно?

Перед нами возвышалась… церковь. Совсем небольшая, но явно старинная. Белая краска кое-где облупилась, но кресты ярко сияли в первых лучах солнца.

— Серьезно, княз. Или, думаешь, я безбожница?

— Я уже вообще не знаю, что о тебе думать.

— Думай что хочешь. Главное — здесь нам помогут, — она постучала пальцем по образку святого Николая, что висел на моей груди. — Все, кончилась Австро-Венгрия. Это Сербия, княз. Тебе не тебе откажут в церкви твоего покровителя.

Она оставила меня перед дверями церкви, а сама, перекрестившись, постучала в двери. Через полминуты к нам вышел священник. Еще молодой, лет тридцати. В простой черной рясе, живыми глубокими глазами и роскошной темной бородой.

— Лалица? — удивился он. — Как же…

— Укрой нас, отче, — взмолилась девушка. — В беде я. И навлекла ее на доброго человека. Помоги нам.

Священник не задал ни единого вопроса. Лишь оглянулся по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, открыл двери церкви.

— Заходите.

Лала помогла мне подняться и проводила до скамейки. Мне в нос ударил запах ладана — сладковатый, дымный, очень приятный.

— Что с ним? Ранен?

— Дар у него, отче. Дар особый, который в Константинополе русы нашли.

Священник резко к ней развернулся.

— Ты втянула русского аристократа в свои игры? Лала, ты в своем уме?

— Сам втянулся. Долгая история.

Видимо, дышать ладаном мне пока что было рановато. Голова снова закружилась, меня повело, и я медленно сполз со скамейки на пол.

— Господи! — поп и девушка бросились ко мне. — Воды ему!

Лала убежала, а священник попытался избавить меня от мокрой одежды. Но в какой-то момент застыл, пораженный. А затем обратился в сторону алтаря и перекрестился трижды.

— Нет, Боже… Как же это… Невозможное сотворил, Отец наш небесный?

Ромалка уже прибежала со стаканом воды и протянула его священнику, но тот продолжал смотреть на меня и на мою грудь. На мой золотой образок.

— Лала, — севшим голосом обратился он. — Ты знаешь, кого сюда привела? Ты хоть понимаешь, кто это?

Глава 28

Лала перевела непонимающий взгляд с совершенно ошарашенного священника на меня.

— Что это значит? Не понимаю…

— Водички-то можно? — прохрипел я.

Она спохватилась и протянула мне стакан.

— А, да, конечно.

Я забрал его и выпил залпом. Ледяная, ух! Сила внутри меня тут же заворочалась от странного ощущения. Словно вступила в конфликт с другой…сущностью?

— Ты что, святую воду мне дала? — догадался я.

— Ну… — Лала замялась. — Что первое под руку попалось, там же целая бочка.

Тогда понятно. Благо святая вода не несла угрозы для моей силы, потому ограничилось недовольным ворчанием. А вот браслетик-то стоило надеть обратно. Я присел, привалившись спиной к скамейке, снял тонкий серебряный обруч с цепочки и застегнул на левом запястье.

За все это время священник не сказал ни слова. Пялился на меня как на призрака. И медленно пятился назад, явно готовясь осенить себя крестным знамением.

— Лала, кто это? Кто этот человек⁈

— Это, отче, князь Николай Бринский, — пожала плечами ромалка. — Из России. Он надежный. Ему можно доверять. Иначе я бы его сюда не привела. Он спас меня.

— Ты уверена?

— В чем именно? — удивилась девушка. — В том, что можно верить?

— В том, что он — тот, кем себя называет!

— Я уверен, — отозвался я, подняв на него глаза. — Все знают меня как Николая Петровича Бринского.

Поп осторожно шагнул ко мне и указал на мой образок.

— Откуда у вас эта вещь, князь? — строго, даже обвиняюще, спросил он. — Вы знаете, что это?

Ааа, вот оно что. А интересный священник живет на окраине Белграда… Много знает.

— Это реликвия рода Обреновичей, — невозмутимо ответил я. — Святой Николай. Также мой святой покровитель и святой покровитель рода Обреновичей.

— Откуда она у вас? Как… Как вы посмели надеть эту реликвию⁈ Вы хоть знаете, что она из себя представляет? Кому она принадлежала…

Лицо священника ожесточилось. В глазах пылал праведный гнев. Наверняка он подумал, что богатенький князек купил красивую старинную безделушку, ценности которой не осознавал. Но, видимо, для сербов, тем более для священнослужителей, это был не просто золотой образок. Это был символ.

Почему-то люди цесаревны не посчитали нужным меня проинформировать о том, какую реакцию может вызвать этот артефакт. Что ж, буду в Петрополе — настучу по башке.

Я уставился на ромалку.

— Лала, насколько ты ему доверяешь?

— Как себе, — тут же отозвалась девушка. — Отец Феофан — мой старинный друг. Даже больше. Как… брат или дядя. Он очень давно меня знает и всегда мне помогал. У него… У него свои причины помогать мне и моим друзьям.

— Вот как, — я устало улыбнулся и встретился с темными глазами священника. — Тогда я скажу, что эта реликвия принадлежит мне по праву, ибо она всегда принадлежала моему роду. Я не Бринский. Я Обренович. Никола Обренович. И я приехал домой.

Отец Феофан попятился.

— Не может быть… Как же это…

— Может. Долгая история. Если кратко, тогда Карагеоргиевичи вырезали не всех. Часть моего рода укрылась в России не без помощи императора. Мы жили под чужим именем и вымышленной легендой, опасаясь за свою жизнь. Я сам лишь недавно узнал, кем являюсь на самом деле.

— А сила… Сила…

— Владею и могу продемонстрировать. Но и здесь все непросто.

— Владеет, — подтвердила Лала. — Спасая меня, такое устроил, что Дунай из берегов чуть не вышел…

— Молчи, девчонка! — грубо оборвал ее поп. — Это… Немыслимо…

Он переменился в лице и теперь смотрел на меня как на ожившее божество. А затем рухнул передо мной на колени и схватил меня за руки.

— Господь услышал молитвы! Господь спас потомка мучеников… Хвала ему! Прав был старец Фаддей! Прав!

Я остолбенел, не зная, как реагировать. Передо мной еще не преклоняли коленей — ну, разве что в прошлой жизни и в спальне, но там ситуация была совершенно иная. Здесь же происходило настоящее таинство. Кажется, своим признанием я открыл ящик Пандоры. Лишь бы этот добрый человек сейчас не помутился рассудком…

Но почему отец Феофан так бурно отреагировал? Если откровенно, то какая ему разница? Та резня произошла больше столетия назад. Да, чудовищное и кровавое событие. Но… Неужели простым обывателям до сих пор было до этого дело?

Или я не знал чего-то еще?

Священник тем временем начал тихо молиться. Пошатываясь, я встал сам и помог подняться Феофану.

— Отче, я рассказал вам это лишь потому, что меня убедили в том, что вам можно доверять, — проговорил я, глядя ему в глаза. — Но это тайна. Большая тайна и очень опасная, вы понимаете?

— Конечно, понимаю, князь, — в глазах Феофана стояли слезы. — Вы не представляете, что ваше появление значит для Сербии. Неужели пророчество святого старца наконец-то сбывается?

Я непонимающе уставился на священника.

— Что за пророчество?

— Последнее наставление Святого Фаддея Витовницкого. Ах, да вы, должно быть, о нем даже не слышали… — внезапно поп спохватился. — Скоро придут люди, будет служба. Воскресенье же… Я укрою вас в своих личных покоях. Но пока у нас есть немного времени. Вы, наверное, голодны? Лала в двух словах рассказала, что вы для нее сделали. Идите за мной, прошу. Жена как раз печет гибаницу. Позавтракаете.

Я переглянулся с Лалой.

— Я ничего не скажу супруге, — добавил Феофан. — Будьте спокойны. Я понимаю, в какой вы опасности, Никола. Только застегните рубашку — образок видно.

Он повел нас через боковой выход, и мы оказались на маленьком церковном дворе. К забору примыкал небольшой двухэтажный домик, по двору важно вышагивали курицы, а на крыльце дремал, подставив морду солнцу, кот. Крупный беспородный барбос подбежал к хозяину, вопросительно глянул на нас и на всякий случай тихо гавкнул — дескать, не зря косточки отрабатываю.

Феофан потрепал пса по загривку и отправил сторожить ворота.

— Старый он уже, почти глухой. Но службу несет исправно. Прошу в дом.

Мне показалось, что в один момент переместился лет на пятьдесят, а то и на сто, назад. Домик прямо-таки дышал стариной, словно ты заехал в гости к дедушке. Стены были выкрашены в белый, деревянный настил приятно согревал мои босые ноги. А у настоящей дровяной печи суетилась стройная молодая женщина в платке и переднике.

— Гостей привел, Елена. Найдется, чем накормить?

— Лала! — хозяйка узнала мою сообщницу и бросилась к ней с объятиями и поцелуями. — Кого привела? Неужели наконец момака себе нашла? А что, славный дечко, — она оглядела меня с головы до ног и беспардонно покрутилась вокруг меня, хватая за плечи и мускулы. — Статный, лицом хорош… Только, видимо, слишком уж любит плавать. И ты б его приучила носить обувь

— Не мой он момак! — надулась Лала, прямо как девчонка-подросток, что вызвало у меня смешок. — Просто друг.

— Добар дан, — я поцеловал даме руку. — Драго ми je. Никола.

— Опа! Еще и жентльмен! Идите, идите за стол, сейчас накрою и кафу поставлю.

Феофан жестом пригласил нас за накрытый клетчатой красно-белой скатертью стол. Елена сняла с печки большую сковородку с яичницей и колбасками, разложила тарелки, принесла блюдо с овощами… Через пару минут на столе оказалась и гибаница — слоеный пирог с яйцами и белым сыром. Традиционное сербское блюдо.

— На йогурте готовлю, — гордо сказала хозяйка. — Так нежнее… Ладно, вы пока завтракайте, а я на дворе похлопочу.

Лала одарила ее благодарным взглядом. Суета Елены показалась мне немного напускной: наверняка она знала, чем занималась ромалка. Или догадывалась. Но великолепно разыгрывала полное неведение.

— Спасибо, святой отец, — выдохнул я. — Право слово, не ожидал такого приема.

— Это меньшее, что я могу сделать для своего господина.

Я покачал головой.

— Никакой я вам не господин. То, что вы знаете мою тайну…

— Вы не понимаете, князь Никола, — улыбнулся Феофан. — Пророчество святого старца — это не просто слова. Архимандрит Фаддей Витовницкий действительно слышал посланников Господних. И много знал. Гораздо больше, чем говорил… Он уже двадцать лет как скончался, но даже при жизни к нему за советом обращались многие люди Сербии. Он и правда видел. Видел то, чему суждено быть.

— Значит, он предвидел мое возвращение?

— Мы тогда этого не поняли. Точнее, какие мы… Я тогда мальчишкой был босоногим. А вот учитель мой к нему не раз ездил. Он-то и пересказал пророчество, его многие знают и чтят. А гласит оно то, что из-за гор придет блудный сын и смоет старую кровь священной водой. Будет этот сын молод и юн и принесет с собой силу, что забыла наша земля. Старец говорил, что ежели послушаем этого сына, то принесет он мир, какого ранее не было, и примирит старое и новое.

— Ну, при всем уважении, звучит это пророчество весьма расплывчато, хотя и обнадеживает.

— А еще архимандрит сказал, что этот блудный сын явится из воды, будет он одет как нищий, но нести будет то, чего не могут позволить себе и богачи, — Феофан указал на мой воротник, под которым я спрятал образок. — А вот это уже ближе, Никола, согласитесь.

Лала все это время сидела молча, с поднесенной ко рту вилкой, словно «зависла». Таращилась на меня своими огромными карими глазищами — точно так же, как и священник четверть часа назад. Не верила своим глазам и ушам.

— Что ж, пророчество интересное, — уклончиво сказал я. — И все же у меня пока мало причин верить тому, что в нем говорится именно обо мне.

Феофан мягко улыбнулся.

— А вам и не нужно верить, князь Никола. Главное — мы все это время верили. И ждали. Вера — это то, что у человека так просто не отнять.

Я молча кивнул. Что уж тут скажешь? Если человек хочет во что-то верить, кто ж ему запретит?

— Устали мы от войн, князь, — Феофан вытер остатки йогурта с бороды. — Венгры, турки, австрийцы — уж сколько лет все хотели растащить наши земли по кускам. Растащили,мир подписали. Потом восстания… Даже османов выгнали, хвала русам, но спокойнее не стало. Теперь австрийцы зуб точат. Мало им, вечно им всего мало. Четверть Европы под собой держат, а их императору еще подавай. Уж и хорваты под ними, словенцы, и бошняки, на черногорцев, вон засматриваются. А еще и краль наш политику меняет. Ведь когда Карагеоргиевичи тот переворот кровавый устроили, предок ваш, Александр, был за дружбу с австрийцами. А народ и многие из знати этого не хотели. Вот Карагеоргиевичей и поддержали — они за русов были. Хотя, конечно, переворот тот осудили. Предок ваш никудышным королем был и много дурного наделал, но не заслужил вместе с женой на штыках висеть… Никто такого не заслуживает.

Что ж, пока информация, которую мне предоставили, сходилась. Карагеоргиевичи развернулись к австрийцам. Причем, как я понял, довольно неожиданно для всех. Уж не связано ли это было с теми интересными пленками, которые Лала добыла и перевезла столь дорогой ценой?

— Послушайте, отче, — я старался говорить мягко, чтобы не ранить его возвышенных чувств. — Я и правда рад, что вы ждали… меня. Но вы же понимаете, что впереди много работы. Мне еще предстоит доказать людям — и знати, и простолюдинам, что я достоин имени своего рода и ответственности, что на нем лежала. Чтобы обрести поддержку, придется поработать. И тайно.

Священник взглянул в угол, где перед иконой горела небольшая лампадка.

— У меня для вас хорошие новости, князь Никола, — улыбнулся он. — Друзей в Сербии у вас гораздо больше, чем вы думаете…

Интерлюдия

Замок Кройценштайн возвышался над сонным городком на окутанном зеленью холме. Слишком готический, слишком рыцарский, вылизанный, словно игрушечный — это место было построено графом Вильчеком для развлечения и забавы аристократии. Замок был окружен глубоким рвом и подъемным мостом, по бокам возвышались высокие оружейные башни. Несколько недель в году сюда даже пускали туристов.

Однако сегодня этот замок принадлежал только небольшой группе людей, пожелавших остаться неизвестными.

Вереница роскошных автомобилей прибыла рано утром и разъехалась по парковочным местам. Безмолвные слуги в темных ливреях проводили гостей в святая святых замка — Охотничий зал.

— Итак, документы утрачены, — седовласый мужчина поднялся с тронообразного стула и бросил на огромный стол пачку фотографий. — Полюбуйтесь на то, что осталось от оперативной группы.

На фотографии упали цветные блики света из витражных окон. Словно по иронии, красные. Присутствующие брезгливо поморщились.

— Интересно, чем это их так?

— Я говорила, что следует готовиться тщательнее, — сказала дама в шляпке с вуалью и брошью в виде трех лилий на лацкане пиджака.

Сидевший по правую руку от женщины суровый человек в мундире без опознавательных знаков бросил на соседку огненный взгляд.

— Прошу прощения, мадам! — возразил он. — Если это выпад в мой адрес, то смею заверить, что подготовка проходила в соответствии с предоставленными сведениями. Мы специально выбрали Земун как место, где воры окажутся в западне… Более того, подготовились со всей тщательностью. Созданные артефакты должны были нейтрализовать Благодать даже высокого ранга на случай, если они заручатся поддержкой магов…

— Но они какого-то черта все равно ушли! — почти взвизгнула женщина. — Миллион франков — и в угольки. Да и черт с этими деньгами — вы их спугнули! А еще они наверняка успели допросить кого-нибудь из группы.

— Даже если и допросили, они ничего не выяснили, — дама с короткой стрижкой на противоположном конце стола взялась за зажигалку, сверкнув перстнем на мизинце. — Мы позаботились о том, что они не расскажут лишнего. Одаренные есть и у нас.

— А толку-то!

— Тем не менее, сейчас они…

— Полагаю, в Белграде, — седовласый мужчина опустился на свой роскошный стул. — По крайней мере, поиски следует начать оттуда. Либо залегли на дно, либо отправились дальше. Перемещения будет просто отследить.

Дама в вуали раздраженно перебирала жемчужины на браслете.

— Только теперь у воров появился союзник, сила которого слишком велика, чтобы не воспринимать ее всерьез. Что это за мощь, если ее не сдержали артефакты, рассчитанные на Третий ранг? А ведь вы утверждали, что они надежны! Как вы собираетесь подготовиться к этому?

Человек в мундире позволил себе слабую улыбку.

— Что ж, это весьма интересный поворот. Воровке повезло. Этот человек не проходит ни по каким агентурным сведениям. Уровень его силы таков, что он просто не мог не засветиться. Значит, появился совсем недавно. Тем проще будет его найти. Чем выше потенциал, тем сложнее спрятаться. Кроме того, есть подозрение, что природа этой силы отлична от Благодати. Прибывшая на место группа зафиксировала странное поведение артефактов слежения. Есть предположение, что это может быть вовсе не Благодать.

— А что тогда? Синтезированное оружие?

— Родовая сила, например. Явление крайне редкое, но на Балканах еще остались носители. Другой вопрос, я не слышал, чтобы за последние пятьдесят лет в этом регионе были настолько мощные всплески… В России — да. Есть один представитель…

— Нет, это точно не империя, — решительно заявила дама в вуали. — У великого князя, о котором вы говорите, железное алиби. Он был в Петрополе и появлялся на балу в ту ночь. Да и не станет супруг будущей императрицы скакать с цыганами по болотам. Нет, господа, в нашей колоде появился джокер. И это меня беспокоит.

— Напоминаю, наша основная цель — вернуть документы и фотографии, — седовласый побарабанил пальцами по столу. — Это приоритетная задача. До тех пор, пока документы не будут возвращены, более никаких собраний созывать не будем.

Остальные согласно закивали.

— Мастер, — он обратился к человеку в мундире. — Вам доступны любые ресурсы. Вы можете использовать любые связи и методы. Вы понимаете, что на кону. Это второй шанс, и третьего не будет.

— Конечно. Мы уже запустили работы по поиску.

Увлеченные разговором, собравшиеся не слышали, как по опущенному надо рвом мостом проехал еще один автомобиль. Молчаливые слуги встретили еще одного гостя. Одетый с иголочки в черный костюм молодой человек с любопытством огляделся по сторонам, но долго глазеть ему не позволили — слуги уже повели его по коридорам роскошного замка.

На столе загорелся огонек, предупреждающий о госте. Седовласый мужчина быстро собрал фотографии и спрятал в конверт.

— Что ж, господа, настало время вспомнить и о приятном, — он обвел взглядом всех присутствующих и остановился на единственном пустующем кресле. — Недавно мы потеряли одного из нас. Верного друга и соратника, который годами служил общему делу. Однако сегодня я счастлив представить того, кому суждено его заменить.

Он взмахнул рукой, и двери отворились. В Охотничий зал неуверенной походкой вошел светловолосый юноша и остановился в растерянности.

— Мы очень ждали вас, — по-отечески ласково улыбнулся старик. — Господа, поприветствуйте нового графа Фридриха фон Альтанна.

Том 2

Глава 1

— Говорю же вам, я князь. Самый что ни на есть настоящий. Николай Петрович Бринский.

— Проверка, — отозвался равнодушный женский голос на другом конце провода. — Ожидайте.

Записаться на прием в посольство Российской империи в Белграде оказалось не так-то просто. Но это был единственный способ быстро легализовать свое внезапное появление в Сербии. Впрочем, несмотря на всю эксцентричность, придуманная легенда вряд ли вызвала бы у кого-нибудь вопросы. К дворянским выходкам и сопутствующим курьезам все уже давно привыкли.

Наконец, я услышал щелчок коммуникатора — кажется, меня перевели на другую линию.

— Петрова, ассистент посла по связям с дворянством, — представился другой, уже более приятный голос. — Чем могу помочь?

Мне пришлось пересказывать все заново.

— Здравствуйте, госпожа Петрова. Я князь Николай Петрович Бринский. В данный момент нахожусь в пригороде Белграда. Вчера ночью во время празднования на набережной я упал в Дунай в районе Земуна и не смог вовремя выплыть. Меня отнесло по течению и прибило к берегу в Сербии… Теперь мне нужно подтвердить личность и сообщить своей свите в Земуне, где меня найти.

— Прошу прощения?

О боже. Мне что, снова повторять?

— Что именно следует уточнить?

— Позвольте начать с самого начала… Вы — князь Бринский, верно? Чем вы сможете подтвердить личность?

— Например, своей физиономией и рангом Благодати, — раздраженно ответил я. — С фотографией точно не перепутаете.

— Вы сможете прибыть в посольство сегодня?

— Барышня, у меня даже ботинок нет, не то что денег на такси! Спасибо добрым людям, что разрешили воспользоваться их телефоном.

— Диктуйте адрес, ваше сиятельство.

Слышавшая разговор Лала тут же нацарапала что-то на бумажке и протянула мне.

— Этот говори, — беззвучно шепнула она.

Я кивнул и зачитал адрес с записки:

— Улица Деспотовачка, дом девять. Вишница.

— Бог ты мой, — изумилась госпожа Петрова. — Как же вас занесло…

— Быстрым течением.

— Ожидайте автомобиль на адрес в течение часа. Однако должна предупредить, что выдача себя за персону дворянского происхождения карается…

— Я в курсе. Благодарю за помощь.

Я повесил трубку на рычаг и уставился на Лалу.

— Деспотовачка, девять — это где вообще?

— Недалеко отсюда. Я просто не хотела, чтобы ты засветил церковь. Никто не должен знать, что отец Феофан нам помогает.

Что ж, здравое решение. Не хотелось бы навлечь на него беду.

Лала поднялась и осторожно выглянула в окно. Люди потихоньку расходились после воскресной службы, но многие задерживались, чтобы пообщаться друг с другом или побеседовать со священником.

— Скоро рассосется. Я провожу тебя на адрес, а потом мы расстанемся, — предупредила ромалка. — Нам обоим нужно много сделать. Очень много.

— Ага…

Я глядел на нее и не знал, радоваться или горевать такому повороту. С одной стороны, она втянула меня в авантюру, которая грозила подорвать мое собственное задание. С другой — теперь я знал о существовании компромата на Карагеоргиевичей. Теоретически, его можно было бы использовать и в моем деле, но… Слишком уж длинные австрийские уши торчали из всей этой истории. И вряд ли они остановятся, раз так активно хотели вернуть посылочку. Если этот компромат был и правда настолько ценным, Лалу ожидал сложный жизненный период.

— А куда ты дальше? — спросил я.

— Залягу на дно. Меня сейчас будут активно искать. Скину посылку и затаюсь.

— Может, тебе лучше уехать? Куда-нибудь… Как можно дальше?

— Если и уеду, тебе точно лучше не знать, куда, князь, — прошептала девушка. — Ты и так очень мне помог. Мы с тобой теперь знаем тайны друг друга, и я клянусь, что твою не выдам, пока сам не разрешишь. Но чем меньше ты будешь слышать обо мне впредь, тем лучше для всех. Такая уж у меня работа. Быть в тенях и отводить их от других.

Кажется, Лала решила повести ищеек за собой. Отвлечь внимание на себя, запутать следы — чтобы было сложнее отыскать посылку. Что ж, я надеялся, она понимала, что делала. Хотя, если честно, мне становилось за нее страшно.

— Не горюй, княже, — улыбнулась ромалка. — Я не первый год этим занимаюсь. Знаю, как действовать. Еще предстоит найти того, кто меня сдал… Но тебе и правда спасибо. Без твоей помощи ничего бы не вышло.

Она приложила ладонь к груди и склонила голову. А затем вытащила ту самую странную колоду карт.

— Ну ты совсем уже, что ли? — шикнул на нее я. — Церковь же!

— Помогать тебе, князь — дело богоугодное. Там, наверху, поймут и простят. А я, может, смогу тебе что подсказать или предупредить.

Она принялась быстро тасовать колоду и выложила на красной клетчатой скатерти три ряда по три карты. Открыв первый ряд, она внимательно посмотрела на символы.

— Башня, Собака, Лилии.

— И что это значит?

— Посольство, наверное. Башня здесь не как в таро. Она больше про всякие официальные учреждения. Собака — это друг, верный человек, помощник. Лилии — статус, надежность. Еще может показывать авторитетную особу старше тебя по возрасту. Думаю, все это связано с твоей, как ты это называешь, легализацией.

— Видимо, справлюсь.

— Да я и не сомневаюсь. Чтобы русы своего князя не прикрыли? Не поверю. Как выяснится, что ты настоящий, вот увидишь — будут вокруг тебя хороводы водить. Еще тошно станет от их заботы.

Она открыла следующий ряд.

— Женщина, Книга, Корабль… Это, кажется, про меня. Уйду я из твоей жизни и унесу наши секреты.

— Что, насовсем уйдешь? — улыбнулся я. — Я же скучать буду по таким приключениям.

Но она пропустила мою шутку мимо ушей. Открыла третий ряд карт и уставилась на него. Молчала долго.

— Да не будешь ты скучать, князь, — наконец вздохнула девушка. — У тебя и своих приключений будет в избытке. Всадник, Сад, Змея… Жди важных новостей. Гонца или сообщения. И внимательно наблюдай за теми, с кем познакомишься. Один человек точно захочет тебя использовать. Возможно, женщина.

— Какая женщина не захочет использовать одаренного богатого парня? — снова усмехнулся я.

Лала быстро собрала карты.

— Все шутки шутишь, Никола. А Змея — серьезный знак. Никогда просто так не падает. Не игнорируй моих предупреждений, князь. Тогда, даст бог, еще свидимся когда-нибудь.

Она поднялась из-за стола, спрятала колоду за пазуху своего темного костюма и жестом велела мне поторопиться.

— Идем. Елена там пироги раздает, сейчас всем будет не до нас. Прошмыгнем через задний двор незаметно.

Мне было жаль покидать этот гостеприимный дом вот так, даже толком не попрощавшись. Но я найду способ отблагодарить священника. И убедиться в том, что он будет молчать.

Мы прошли по заросшему сиренью и акацией заднему двору, перелезли через низенький заборчик и оказались на пустынной узкой улочке. Место и правда было типичнейшей окраиной: частные дома, прижавшиеся к обочинам старые автомобили, кое-где был разбросан мусор. Был у этого пейзажа вид одновременно неряшливый и уютный.

— Туда, — Лала повела меня до конца улочки, затем мы свернули и, попетляв по еще одному такому же кварталу, оказались в нужном нам месте.

— Я даже не уверен, что водитель меня найдет.

— Найдет, куда денется.

Лала замялась, словно хотела еще что-то мне сказать, но в последний момент отстранилась.

— На всякий случай прощай, князь Никола, — слабо улыбнулась она. — Было весело.

— Береги себя.

— И ты.

Она почти сразу скрылась за зарослями. Я хотел было проследить за ней, но не стал. Пусть идет с миром — насколько это возможно. К тому же с перекрестка в мою сторону уже как раз свернул серебристый седан представительского класса. На таких машинах в этом районе не ездят. Значит, за мной.

Автомобиль остановился возле меня, и водитель вышел. Смерив меня полным сомнений взглядом, он спросил:

— Николай Петрович?

Ну да, выглядел-то я прям как жених на выданье, ага. В домашних тапочках на босу ногу, рваной рубашке и грязных же брюках. Хорошо хоть, что одежда успела высохнуть. Но видок у меня был еще тот — сколько ни пытался хоть немного привести себя в порядок, особо лучше не стало.

— Он самый, — улыбнулся я.

Водитель обошел машину и открыл передо мной дверь заднего сидения. Готов поспорить, в этот момент он прикидывал стоимость химчистки салона после такого вот пассажира. Ничего, довезет быстро — получит чаевые. Потом, когда я восстановлю доступ к счетам.

— Прошу, ваше сиятельство, — он усадил меня и сам сел за руль. — Есть вода, если вы хотите пить.

Я достал из бокового кармана маленькую бутылочку «Милоша». Как вовремя.

* * *

— Господи, нашелся! Нашелся князь!

— Николай Петрович, родненький!

Вера почти что бросилась мне на шею, сопровождая сие действо причитаниями. Сцена «барин приехал» была разыграна как по нотам, спасибо Столыпину. Атташе вообще отлично сориентировался — с одного звонка. Поэтому вся моя свита вполне правдоподобно изобразила величайшее счастье от воссоединения. Только вот Вера немного переигрывала, ну да ладно.

Наблюдавшая за этой сценой помощница посла госпожа Петрова поманила к себе пальчиком Столыпина. От меня не укрылся обмен многозначительными взглядами: жаркий со стороны Петровой и сдержанный от Андрея.

Мог бы и ответить для вежливости, ибо Глафира Романовна Петрова была барышней эффектной и выдающейся во всех отношениях. Особенно выдавался бюст госпожи Петровой — пуговицы блузки едва сдерживали напор этой красоты. Такое прятать под всеми пуговицами — сущее преступление. Но дресс-код есть дресс-код.

— Прошу прощения, ваше сиятельство, — обворожительно улыбнулась Глафира Романовна и поправила уложенный набок золотистый локон. — Нам с вашим помощником нужно обсудить кое-какие бюрократические вопросы.

Бюрократические, как же. Да она была готова сожрать Столыпина. А что, он мужик видный. Стать воинская, рожа геройская, характер нордический.

Они отошли в сторону, и я услышал лишь обрывки их разговора.

— Что ж вы так, Андрей Васильевич, своего князя не уберегли? Хорошо хоть, что одаренный — выбрался благополучно. А ведь мог и скандал быть… К тому же вы слышали, что случилось там на воде? А если бы его сиятельство задела шальная пуля этих контрабандистов?

Дамочка отчитывала Столыпина таким голоском, что у меня не осталось сомнений — поему помощнику теперь от нее не спастись. Впрочем, Андрей Васильевич у нас отличался истинным хладнокровием в подобных вопросах — сначала дело, потом все остальное. Поэтому сегодня Глафире Романовне вряд ли что-то светило.

Пока бедняга Андрей пытался устоять перед обаянием женских чар, ко мне подошли секретари.

— Николай Петрович, вот ваш паспорт и вкладыши о пересечении границы. Оформили сегодняшним числом…

— Как самочувствие, Никит?

— Спасибо, как ничего и не было, ваше сиятельство, — смущенно улыбнулся секретарь. — А вот в этой папке три варианта для аренды апартаментов, предоставленных агентами. Я рекомендую обратить внимание на второй. Но выбор, разумеется, ваш.

Я развернул папку и в очередной раз подивился тому, как моим секретарям удавалось оформлять даже такие простые вещи столь красиво. Как по мне, так даже перестарались. В папке было три секции, и каждая содержала распечатки с полной информацией об объектах.

Первый — целый этаж в новом доме премиум-класса к югу от центра Белграда. Вокруг парк, какая-то зелень, сам дом нафарширован всеми удобствами так, что аж трещало. Интерьеры — современные, даже слишком уж хай-тек.

Рекомендацию Никиты я решил оставить напоследок и открыл сразу третью секцию. Ну тут решили не заморачиваться — здание в самом центре Белграда, на пешеходной улице Кнеза Михаила. Самые дорогие бутики и рестораны, все достопримечательности — все там. Огромная квартира на десять комнат в старинном доме, все выполнено в европейском стиле. Место неплохое, но для туриста. На несколько дней — самое то. А я собирался провести здесь гораздо больше времени.

— Что ж, давай посмотрим твоего фаворита.

Я открыл вторую секцию и обомлел.

— Никит, ты телепат?

— Прошу прощения, ваше сиятельство?

— В яблочко! Когда же ты так хорошо успел изучить мои вкусы…

— Так, ваше сиятельство, давно ведь вам служу…

Давно он служил, но не мне. Тем не менее, Никитка каким-то чудом умудрился отыскать именно то, что мне понравилось с первого взгляда.

Старинный белый двухэтажный особняк был окружен большим садом и обнесен высоким кирпичным забором — дань старой традиции. Во двор перед дворцом можно было попасть через высокие ворота. На заднем дворе был разбит сад, а главный фасад развернут в сторону реки Савы, и оттуда открывался прекрасный вид.

— Это дворец княгини Любицы, — подсказала Вера. — Бывшая резиденция супруги князя Милоша. После пришествия к власти Карагеоргиевичей он долгое время был заброшен, как и многое, что принадлежало старой династии. Новые короли предпочли строить новые дворцы…

— Беру. Аренда дорогая?

— Как ни удивительно, приемлемая. Только отдают по контракту минимум на год.

— Заключайте контракт на год, — распорядился я. — Хочу въехать туда сегодня же.

Теперь понятно, почему у меня «екнуло». Одна из родовых резиденций. Видимо, сохранилась лишь чудом — насколько я понял, Карагеоргиевичи не особо жаловали наследие своих врагов. Оно и понятно.

Секретари тут же занялись решением вопроса, а Столыпин наконец-то отделался от слишком горячей Глафиры Романовны.

— Все улажено, Николай, — шепнул он и отвел меня в сторону.

«Это, называется, вы все продумали, да⁈» — заорал он мне прямо в мозг.

Я аж поморщился.

«Возникли непредвиденные осложнения. Но задача решена. Девушка ушла от погони, посылку передаст кому следует, а мы наконец-то в Белграде».

«Николай, вы самый несносный подопечный из всех, с кем мне приходилось работать! Но самый везучий — и это единственное, что вас спасает. Пока что…»

А что, у него было много этих подопечных? Не похож Столыпин на гувернера.

— Расслабьтесь, Андрей, — я приобнял его за гренадерские плечи и улыбнулся проходившим мимо сотрудникам посольства. — Сейчас приедем в наше новое жилище, разживемся добром, прислугу наймем. А потом возьмемся за покорение светского общества. Надо же дать людям о себе знать.

Столыпин скривился.

— Боюсь, ваше появление уже оказалось настолько эффектном, что о князе Бринском судачат все кумушки в салонах.

— Тем лучше, Андрей. Тем лучше.

* * *

Кортеж из трех автомобилей остановился перед дворцом, который с этого дня считался резиденцией князя Бринского. Фотографии не обманули — почти. Все же было заметно, что в этом особняке никто не жил постоянно.

Штатная прислуга уже выстроилась для приветствия.

— Ваше сиятельство, — мужчина средних лет поклонился мне, — Йован Петкович, ваш агент по недвижимости в Белграде. Добро дошли!

Я жестом велел своим людям понемногу осваиваться и протянул руку агенту.

— Хвала пуно! Очень приятное место.

— О, вижу, вы немного освоили язык. Безмерно приятно, — он пропустил моих камердинеров в остатками наших вещей. — Найдется ли у вас несколько минут для обзорной прогулки? Я считаю себя обязанным рассказать вам об этом месте.

Узнать что-нибудь о своем роде? Это я завсегда! Все пригодится.

— Конечно.

— Некогда этот дворец принадлежал супруге первого после Восстания князя Сербии. Княгиня Милица была женой знаменитого князя Милоша Обреновича. Этот дворец служил апартаментами для семьи — княгини Любицы и сыновей Милана и Михаила, которые впоследствии правили в Сербии, и был местом для приема высоких гостей. Комнат много, есть и парадные залы. Прекрасный выбор, если вы хотите лучше познакомиться с историей нашей страны.

— Да, мне она очень интересна, — рассеянно кивнул я. — Признаюсь, я подумывал о покупке недвижимости в Белграде. Что же, один вариант на примете у меня еще есть.

— Прошу вас не делать поспешных выводов. Зданию необходима реставрация, и я боюсь представить, в какую сумму может обойтись восстановление до первозданного вида.

— Разберемся. Что еще я должен знать?

— Прошу за мной. Увидите сами.

Дворец представлял собой большой прямоугольник. Здание было трехуровневым — подземный, первый и второй этажи. В центре покрытой черепицей крыши находился восьмигранный купол.

Первый и второй этажи имели центральные холлы, из которых мы попали в другие помещения. На каждом этаже дома находилось по одной диванхане — эти залы в османском стиле выполняли роль салонов для приемов. Диванхана первого этажа была особенно красивой — мне сразу же захотелось развалиться на подушках с горячим чаем. Рядом находилась широкая лестница — она вела в сад.

В целом для дворца все было обставлено довольно скромно — петропольская аристократия сочла бы такой интерьер бедноватым. А вот мне эта аскетичность была в самый раз.

— Мне все нравится, — я обернулся к агенту. — Имейте в виду, что я в будущем с готов рассмотреть вопрос о покупке.

— Так сразу…

Не твое дело, почему. Пока есть возможность, я должен возвращать роду все, что раньше ему принадлежало. Тогда, глядишь, и сила немного успокоится.

— Я же сказал — в будущем, — улыбнулся я.

Мы спустились на первый этаж. Агент продолжал заливаться соловьем об особенностях сербской архитектуры середины позапрошлого века, а я слушал его вполуха.

— Ваше сиятельство! — Вера торопливо подбежала к нам и присела передо мной в быстром реверансе. Понятно. Раз реверанс, значит, что-то официальное. — К вам посланник.

— Проводи сюда, — я обернулся к агенту и протянул ему свою карточку. — Будем на связи, господин Петкович. Рад знакомству.

Агент понял намек и ретировался с минимальными расшаркиваниями. Я остался в диванхане первого этажа, мечтая все же рухнуть на подушки. Но в этот момент Вера привела гостя.

Опаньки! А гость и правда не простой. Мундир королевской службы.

— Ваше сиятельство князь Николай Бринский! — гость поклонился по всем правилам и шагнул ко мне, протянув конверт сразу обеими ладонями. — Прошу, примите это послание. Его величество Петар, король Сербии, приглашает вас быть представленным ко двору.

Глава 2

Я заметил, что королевский посланник удивился, что князем оказался именно я. А, ну да. Они-то привыкли видеть русских аристократов в лучшей одежде, в самых дорогих украшениях, в окружении самых красивых слуг… А тут я.

— Могу я взглянуть на приглашение?

— Разумеется, ваше сиятельство, — посланник шагнул ко мне и подал конверт, преклонив одно колено. В сочетании с его парадной ливреей, выполненной в цветах сербского триколора, этот жест выглядел особенно торжественно. Мне даже стало немного неловко за свою неряшливость.

«Его сиятельству князю Николаю Петровичу Бринскому» — гласила витиеватая надпись на конверте. Бумага итальянская, плотная. Ароматизированная — пахло чем-то древесным и приятным. Сам конверт был украшен гербовым двуглавым орлом Сербии. Хотя все было написано по-русски.

Я осторожно вскрыл конверт и развернул письмо.

'Почтенный Николай Петрович!

Канцелярия Придворного ведомства короля Петара Сербского счастлива пригласить ваше сиятельство на церемонию представления Их Королевским Величествам королю Петару Карагеоргиевичу и королеве Милене Черногорской.

Церемония состоится во вторник, тринадцатого июня в Королевском дворце в Дединье. Просим прибыть в резиденцию Их королевских величеств не позднее 10 утра в парадной форме одежды…'

Я свернул лист по линии сгиба и улыбнулся посланнику.

— Передайте мою благодарность за приглашение. Я буду ко времени.

— Благодарю, ваше сиятельство!

Гонец церемонно поклонился и, пятясь к выходу так, чтобы не поворачиваться ко мне спиной, скрылся.

Я снова взглянул на конверт, на диванхану с ее манящими мягкими подушками… И смирился с тем, что отдохнуть придется… примерно никогда.

— Вера, Никита, Татьяна, Лука! Все ко мне! — прогудел я.

Из коридоров послышался торопливый топот. Через полминуты слуги столпились вокруг меня.

— Вызывали, ваше сиятельство, — протараторила запыхавшаяся красотка Татьяна.

— Вызывал. У нас, дорогие мои, весьма нетривиальная задача с учетом недавних обстоятельств, — я взмахнул в воздухе конвертом. — Оказывается, по Белграду новости разносятся слишком уж быстро, поэтому завтра в десять утра я должен кланяться самому королю Петару. В гости меня приглашают. А это значит…

Камердинер Федор переглянулся с Татьяной, и оба побледнели.

— Господи, ваше сиятельство! Это же парадный костюм нужен!

— А я вам о чем. И времени у нас меньше суток. Надо выкручиваться, друзья. Справитесь — выпишу премию.

Никитка и Вера отошли в сторону и начали перешептываться. Вера достала цифровой планшет и принялась исступленно тыкать в него тонким пальчиком. Что-то показывала старшему товарищу, шептала…

— Что у вас там, ребят?

— Проверяем требования к церемониалу, ваше сиятельство, — не отрываясь от планшета, пояснил секретарь. — К счастью, король Петар не успел существенно его изменить. А сам церемониал должен быть вам знаком, поскольку еще в позапрошлом веке был позаимствован у российского двора.

Я покопался в памяти. Мой предшественник был представлен императору Алексею всего однажды. Было это в Зимнем после того, как первый Николай унаследовал титул князя. Церемония была чистой формальностью — все и так друг друга знали, ну или хотя бы слышали. Но протокол есть протокол, на нем аристократия и держится.

Тогда было три часа ожидания и сама церемония, занявшая от силы пять минут. И то нам еще повезло, что император пожелал личное, а не публичное представление. Поэтому просто вызвали в кабинет к государю, он поздравил с получением титула, задал пару вопросов — и на том все закончилось.

Если все так же пройдет и с королем Петаром, я буду только рад. Но ужасно раздражало, что ради этих пяти минут придется поднять на уши кучу народу.

— Никит, что у нас с деньгами?

— Все счета доступны, ваше сиятельство.

— Хорошо. Пусть Столыпин выпишет чеки на нужную сумму для подготовки. Впрочем… — внезапно меня осенила идея. — Давайте-ка так. Лучшего портного ко мне сюда, в течение часа. Со всей командой. Вера, займись. Пятикратная оплата за срочность. Пусть бросают все заказы и занимаются только нами.

— А обувь? У вас же сгорело все…

— Вызовите торгового представителя из каждого бутика на улице Князя Михаила. Из каждого. Пусть везут лучшие товары — мужские и женские.

Слуги в недоумении переглянулись.

— А женские зачем…

— Затем, что если королевский двор хочет получить представление, он его получит.

Вера, получив мое разрешение, уже отправилась в другую комнату — мое присутствие мешало ей пользоваться техникой. А я подозвал к себе Никиту.

— Я могу обзвонить торговых…

— Для тебя у меня иное поручение, — я наклонился к его уху. — Мне нужны драгоценности. Запонки, булавки для галстука и всякое женское. Колье, серьги, браслеты, перстни. Какие ювелирные дома здесь в почете?

— Картье, Бушерон… Наверняка и другие. Я уточню.

— Возьмите в аренду самые роскошные предметы. Застрахуйте, конечно же. Три мужских комплекта, два женских. Еще два мужских и женских чуть попроще, но эффектные. И пусть все будут в одном стиле. Ах, да, и пусть каждый из ювелирных домов предоставит мне на обзор минимум три готовых самых дорогих украшения, что у них есть. Я выберу из них два и приобрету сегодня же.

Никита уставился на меня в полном изумлении.

— Что вы задумали, ваше сиятельство? Это же…

— Никит, ей-богу, мне сейчас нужны не твои вопросы, а навыки. Все увидишь.

Судя по всему, мошна моя после такого немного подусохнет, но первое впечатление — самое яркое. Придется потратиться, чтобы его создать.

— Федор, Татьяна, — отправив секретарей, я подозвал слуг. — Как прибудут все, кого я вызвал, окажите им всю возможную помощь. С вас — надзор.

— Конечно, ваше сиятельство, — хлопнула ресницами Таня. — Если понадобится, сами за тканями побежим и нитки в иголки вдевать будем.

Я уже и сам был готов садиться за швейную машинку — только ни черта не умел шить. Впрочем, деньги должны были решить этот вопрос.

— Пока едут, принесите мне сюда бумагу и карандаш. И кофе, пожалуйста.

— Минутку, ваше сиятельство!

Вот так особняк княгини Любицы превратился в обитель хаоса. Суматоха, шум, треск, и суета — топот и беготня были слышны на всех этажах. Ушлые камердинеры и горничные припахали к работе местную прислугу, явно разленившуюся от долгого отсутствия постояльцев. Ничего, мои ребятки сейчас всех построят. Главное — верно делегировать. Хотя нанять дворецкого из надежных людей не помешает. Но об этом я подумаю позже.

Я же, выпив крепкого кофе, отправился в душ. И к тому моменту, как привел себя в порядок, в дверь моих покоев постучала Вера.

— Портные прибыли, ваше сиятельство.

— Проводите в мои комнаты через пять минут.

Досушив волосы, я обнаружил на столике маленькую чашечку кафы и стопку листов бумаги. Ах ты ж моя хорошая, ах ты ж Верочка! Умница. К тому моменту, как секретарша проводила ко мне портных, я уже набросал на бумаге свою идею.

— Ваше сиятельство, — трое вошедших мужчин поклонились. — Счастливы быть представленными вашей персоне. Благодарим за выбор нашей артели. Уверяем, вы не будете разочарованы.

— Прошу, садитесь.

К счастью, места в моих покоях хватило. К спальне примыкала небольшая комнатка, служившая для приема близких гостей. Здесь мы и расселись. Лука принес кофе и исчез за дверью, а я протянул одному из портных лист бумаги.

— Мне нужен этот костюм к завтрашнему утру. Пока — в единственном экземпляре, но в течение недели понадобится еще несколько.

Гости внимательно изучали мои каракули. Ну да, художник из меня неважный. Тем не менее главную идею я отразил.

— И вот такие — для моих сопровождающих, — я добавил еще пару листов с эскизами.

— Тоже к завтрашнему утру? — испуганно спросил портной.

— Да. Ибо завтра утром у меня важное мероприятие. Накладок быть не должно.

— Ваше сиятельство, это на грани возможного…

— Вам сообщили о том, что я готов компенсировать издержки в пятикратном размере?

— Да, но…

— Компенсирую в семикратном, если более вы не станете распространять панику. Беретесь или нет?

Портные принялись тихо совещаться по-сербски. Я не понимал всего, но заметил, что они спорили о материалах и обсуждали, кого можно привлечь. Значит, я уже их купил.

Наконец, самый старший — видимо, владелец этой небольшой артели — положил эскизы на стол.

— Это возможно реализовать, ваше сиятельство. Но не все материалы подойдут. Некоторые требуют длительной обработки и не годятся для срочной работы.

— Мне нужно, чтобы эта одежда отлично сидела и была комфортна в сегодняшнюю погоду. Остальное безразлично.

Портной кивнул.

— А цвет?

— Ночной синий. Темный, спокойный. С легкой примесью серого. Для всех комплектов.

Портные снова удивленно на меня уставились.

— Как, ваше сиятельство, вы будете носить одежду из той же ткани, что и ваши… слуги?

Я улыбнулся.

— Именно. Незначительные отличия лишь в фасоне. Если мы все обсудили, приступайте к снятию мерок. В вашем распоряжении все мои люди.

Итак, с портными, кажется, разобрался. Хорошо, что мы быстро друг друга поняли. Снятие мерок начали с меня, затем досталось Столыпину, обоим секретарям и… Верице Добриевич. Вот уж кто не ожидал билетика во дворец, так это она.

Едва я разобрался с первым делом, Никита сообщил о прибытии торговцев из бутиков. Я велел проводить их всех в нижнюю диванхану.

Передо мной была, наверное, самая элитная барахолка. Множество вещей, каждая из которых стоила порой целое состояние, были выставлены передо мной как в музее.

— Пригласите сюда госпожу Добриевич, — распорядился я.

А пока ожидал свою балканистку, принялся гулять и рассматривать, слушая торговых представителей, что расхваливали свои коллекции.

— Вызывали, ваше сиятельство? — Верица поправила очки и слегка мне поклонилась. — Чем могу помочь?

— Вы же балканистка, — улыбнулся я и подал ей руку. От такого жеста девушка немного смутилась. — Помогите мне выбрать для нас вещи, которые помогут нам влиться в местное общество.

— Высшее общество, — прикинула Верица, взглянув на ценник одного платья. — Только зачем здесь женские предметы одежды?

— Затем, что я собираюсь появляться на приемах не один. Выбирайте свой новый гардероб, госпожа Добриевич.

Мне показалось, что сейчас моя «училка» бахнется в обморок. Девушка сначала побледнела, затем густо покраснела и не могла выдавить из себя ни слова.

— Князь платит, — шепнул я ей на ушко и коснулся ее уже зажившей щеки. — Считайте это моими извинениями за те трудности, что вам пришлось пережить в составе моей свиты.

— Это… Это слишком, ваше сиятельство…

А ты меня мудаком считала, да? Позволь уж мужчине делать красивые жесты, если он хочет.

— Выберите несколько предметов, Верица, — я аккуратно, но настойчиво подтолкнул ее к висевшим на вешалках платьям и указал продавцам. — Все, что выберет госпожа, пришлите в ее размере сегодня же к нам во дворец.

— Конечно-конечно, ваше сиятельство!

Продавщицы тут же окружили Верицу, выбирая для нее наряды. Здесь же организовали примерочную во соседней комнатке. А я прогуливался, выбирая туфли.

— Рекомендую вот эти, — сказал из-за моего плеча Столыпин. — Стоят как чугунный мост, но сносу им нет. Впрочем, для приема во дворце не подойдут.

— Все равно возьму, — я распорядился подать мне нужный размер.

Столыпин, как выяснилось, все же знал толк в шмотках. В отличие от меня, он явно умел завязывать больше двух узлов галстука, знал, какого цвета платочек сунуть в кармашек и какие часы и запонки подобрать. Мой предшественник толком и не научился носить светскую одежду — несколько лет таскал лишь аудиториумский мундир, а остальное — по редкому случаю, и то все подбирали слуги.

Мне же требовалось не просто надеть первое, что хорошо село. Нет, в среде аристократии даже одежда была своеобразным языком. Ею можно было очень многое сказать и даже заявить целый манифест. И я собирался грамотно этим воспользоваться.

Наконец, мы с Андреем выбрали все, что полагалось для гардероба — как для выходного, так и повседневного, и я выписал торговцам чек. Потом пригласил секретарей и тоже огорошил их задачей по выбору нового барахла.

Никита глядел на меня так, словно считал сумасшедшим. Ладно, это мы уже проходили.

Когда с бутиками было покончено, я наконец-то смог присесть и выпить еще кофе. Но насладиться напитком не дали — прибыли первые ювелиры.

— Ваше сиятельство, проводить сюда? — выглянул Никита.

— Да, веди.

Я уже успел переодеться и встретил господ из дома Картье как подобало князю. Впрочем, эти ребята наверняка «пробили» меня по своим базам и удостоверились, что князь никакой не липовый, на счетах имеет весьма приличную сумму и доверять ему можно. Поэтому пожаловали они ко мне во всеоружии.

Лениво попивая кофе, я наблюдал за тем, как передо мной выкладывали на бархатных подушках шедевры ювелирного искусства. Они даже специально выставили свет на переносных лампах, чтобы показать все великолепие драгоценных камней. Бриллианты, сапфиры, рубины, изумруды… Одного лишь колье хватило бы, чтобы купить этот дворец.

— Рекомендуем мужской комплект для особых случаев, — старичок с бородкой в стиле Троцкого поднес ближе ко мне подушечку, на которой покоились запонки и булавка для галстука. Очень симпатичные, кстати. Ничего лишнего, простые формы. — Черные и белые бриллианты, белое золото. Подойдет к большинству костюмов и аксессуаров.

— Беру, — я взмахнул рукой. — Покажите что-нибудь на каждый день.

— Прошу, серебро с марказитами. Материалы сами по себе не очень ценные, однако работа мастера…

— Беру. Покажите, что вы приготовили для дам.

Вот тут «Троцкий» развернулся! Вообще, конечно, ювелиры старались для барышень — сколько предметов для украшения придумали. Я выбрал два комплекта в одном стиле, но с разными камнями. В первом были рубины, во втором — какие-то оранжевые камни. Названия я не запомнил.

— Теперь об эксклюзивах…

Троцкий открыл тяжелый бархатный чехол, и я едва не ахнул. Красота неописуемая. Ожерелье из бриллиантов, сапфиров и рубинов. Очень тонкая работа, изящные линии. И именно то, что было мне нужно. Цвета флага Сербии. В яблочко.

— Я куплю его, — кивнув Столыпину, я распорядился выписать чек. — Доставьте сегодня же. И застрахуйте.

«Троцкий» не поверил своему счастью и поспешил удалить все детали. Пока сумасшедший русский князь не передумал.

Не передумаю. Это именно то, что мне нужно.

Отправив господ из Картье, я встретился с представителями другого ювелирного дома. Здесь не без помощи Столыпина и Верицы мы выбрали другие украшения и еще одно эксклюзивное предложение — украшенное камнями музыкальное яйцо.

— Фух… — когда за последним посетителем закрылись двери, я устало развалился на подушках. — Это все?

— Все, ваше сиятельство, — улыбнулась Вера. — Теперь только ждать доставку. И портных. Они должны приехать на первую примерку вечером.

— Славно. Пообедать бы.

— Это тоже можно устроить, — улыбнулся Столыпин. — Можно приказать приготовить, а можно…

— Давайте прогуляемся, Андрей. Хочу посмотреть окрестности.

«Вы уверены, что это хорошая идея, ваше сиятельство? После случившегося…»

«Выходить все равно придется. Да и хочу посмотреть, чем окружена наша резиденция. Знаете здесь какое-нибудь тихое местечко?»

«Конечно».

Оставив на секретарей заботы по приему заказов, мы вышли из резиденции на оживленную улицу. Столыпин успел заказать столик в каком-то ресторанчике, а я с любопытством разглядывал окрестности.

Белград был странным. Чудовищная, но при этом милая мешанина стилей — и традиционные сербские мотивы, и османские, и австрийские, и даже русские — все могло прекрасно уживаться не то что на одной улице, а на одном здании! Но колорит, ничего не скажешь.

Прогулявшись по нескольким оживленным проспектам, мы свернули на тихую улочку, дворы которой утопали в зелени. Дома здесь были выше, чем в Земуне — в основном, четыре-пять этажей. Во дворе одного из них под сенью старых деревьев раскинулся ресторан, который выбрал для меня Столыпин. Что-то в австрийском стиле — с гербами, надписями на немецком. Не просто пивная — именно ресторан, и с соответствующим интерьером.

Мы как раз направлялись к входу, когда из проезжавшей мимо машины кто-то бросил нам под ноги какой-то предмет. Что-то металлическое со звоном грохнулось на брусчатку и покатилось в нашу сторону.

— Смерть австриякам! — крикнули из окна машины.

— Ложись! — рявкнул Столыпин.

Глава 3

Оба — и Андрей, и я — отреагировали мгновенно. Столыпин натянул «Берегиню», а я… Я решил поступить иначе.

Мы уже оказались слишком близко к ресторану: будь это бомба — а, казалось, это именно она и была — то взрывом задело бы не только нас, но и посетителей ресторана. Поэтому вместотого, чтобы натянуть «Берегиню» на себя, я сотворил защитный купол над бомбой. Плотный, сотканный из чистой силы, он мгновенно накрыл снаряд.

А секундой позже бомба взорвалась.

Силовая полусфера окрасилась ярко-оранжевым, внутри защитной полусферы полыхнуло. Барьер задрожал и почти по-человечески застонал, принимая на себя всю ударную мощь. А затем треснул и рассеялся, выполнив свою функцию. На нас повалил густой едкий дым.

— Андрей, оставайтесь здесь, — я уже на бегу натягивал «Берегиню» и переконфигурировал ее на скорость передвижения. — Я за ними.

Столыпин опять попытался протестовать, но уже не мог меня остановить.

Автомобиль, из которого выбросили бомбу, немного сбросил скорость — видимо, чтобы посмотреть на результат. Но как только злоумышленники поняли, что шалость не удалась, ударили по газам. Но было поздно.

Ну уж нет, не уйдете.

Машина не могла как следует разогнаться на этой узкой старой улочке: мешали припаркованные в два ряда автомобили — ну прямо классика! — и местами выщербленная брусчатка. Я гнался за ними, охваченный сиянием заклинания и азартом борзого пса. Думаю, в этот момент ребятки поняли, что облажались по полной.

Мне не хотелось гнаться за ними через половину города, поэтому я шарахнул по колесам машины «Косами». Цепочка смертоносных ярких серпов взвилась в воздухе и метнулась в сторону автомобиля. Одна «Коса» угодила в багажник седана, еще одна угодила в заднее стекло и окатило пассажиров осколками, а вот третье заклинание полоснуло по колесу. Раздался треск, машина вильнула, взвизгнув остальными колесами.

Что ж, теперь дело за малым. Достаточно приблизившись, я возвел перед автомобилем барьер, и тот со всего размаху треснулся в прозрачное силовое поле. Отпружинил, словно от батута… И попытался пробить его. Водитель сдал назад, снова нажал на газ…

— Удачи, — хохотнул я и усилил заграждение.

К этому моменту я оказался уже совсем рядом. На всякий случай подрезал «Косой» еще одно колесо — для надежности.

И, активировав «Кладенец», постучал костяшками пальцев в тонированное окошко водительского места.

Окно медленно опустилось, и на меня уставились три пары округлившихся от ужаса глаз. Господи, совсем же мальчишки еще! Одному было не больше шестнадцати, а самому старшему — лет восемнадцать-девятнадцать. Придурки безмозглые.

— Господа, вас не учили, что выбрасывать мусор из окна автомобиля некрасиво? — спокойным тоном поинтересовался я.

Но они смотрели даже не на меня, а на силовой меч, что я держал в руках. Да, «Кладенец» — заклинание легендарное. Увидишь однажды — запомнишь на всю жизнь. Удивительно, что у меня так легко получилось его активировать. Видимо, все же ежедневная практика брала свое, и я все лучше чувствовал нюансы силы.

— Чего молчим-то? — Я продолжал пялиться на этот испуганный молодняк и только потом вспомнил, что говорил по-русски. Балда ты, Бринский! — Зашто губити људе?

Наконец, самый старший из них очнулся. Как раз тот, кто сидел на переднем пассажирском сидении и, вероятно, бросил бомбу.

— Рус… — прошептал он.

Я широко улыбнулся.

— Поразительная наблюдательность.

— Jeбо те, Велько! — он зашипел на водителя. — Рекао си да тамо пију само Аустријанци!

— А туда еще и другие люди заходят, ага, — ответил я ему вместо. — Я скверно говорю по-сербски. Русский язык знаете?

— Нисмо причамо, али разумемо.

Ага. Не говорят, но понимают. Уже хорошо. Что ж, у меня примерно такая же ситуация. На слух уже более-менее понимаю, но пока плохо объясняюсь. Впрочем, сейчас мне это и не было нужно — увижу все сам.

Я схватил водителя за руку, деактивировал «Кладенец» и освободившимися пальцами дотронулся до его лба. Парень дернулся, заскулил, а потом обмяк.

Вот, значит, как все было. Ой, дилетанты…

Молодежная группировка — по-другому это сборище и не назвать. Интерес — помахаться, заставить кровь бежать быстрее. Повод — нелюбовь к засилью австрийцев. Все это плюс отсутствие инстинкта самосохранения и необходимой доли мозгов привело к тому, что эти недоумки решили устроить акцию.

Акцию, блин! Хулиганы уличные. Рисовали бы себе граффити дальше и не лезли.

Одно хорошо — их прислали не за мной. Ребята просто ошиблись.

Я отпустил водителя, и тот медленно откинул голову на подголовник.

— Значит, так, мои хорошие, слушайте сюда, — я облокотился на окно. — Не любите австрийцев, значит. Что ж, и это можно обратить на пользу обществу. Только работать отныне вы будете тоньше. Работать будете за деньги. И работать будете на меня.

Самый старший таращился на меня, не моргая. Словно оцепенел.

— Ко си ти? — прошептал он. — Двородник?

Ага, так я сразу вам и представился, наивные вы мои.

— Узнаете.

«Андрей, где в Белграде можно встретиться с людьми на разговор так, чтобы не засветиться и чтобы никто не задавал вопросов?» — обратился я ментально к Столыпину.

«Боюсь спрашивать, зачем вам это. Но, отвечая на вопрос, кафана „Орео“ возле вокзала. Место злачное, но болтать и подглядывать там не принято».

«Спасибо», — я оборвал ментальный канал и улыбнулся ребяткам.

— Я теперь вас знаю и чую. Я смогу найти вас везде — силу вы мою видели. Но если хотите по-хорошему, приходите завтра в восемь в кафану «Орео» у вокзала. Расскажу, чем вы действительно можете быть полезны. Схватили сте?

Молодежь торопливо закивала. Все они поняли.

— Вот и славно.

Я развернулся и побрел назад к ресторану. Ибо жрать мне уже хотелось больше, чем жить.

* * *

Пообедав и немного передохнув, мы вернулись в резиденцию. Я отпустил Столыпина в дом, а сам решил прогуляться по территории. Все же родные места, с этого место многое начиналось для рода Обреновичей.

Сад был старым и немного запущенным, но мне это даже нравилось. Вековые деревья, пролегавшие в тени тропинки, старинные кованные скамейки… А еще здесь благоухали розы — кусты с огромными алыми цветами источали просто божественный аромат. Я уже и не помнил, когда в моем мире розы вообще пахли.

— Старый сорт, — донеслось из-за моей спины. — Этому кусту больше сотни лет.

Я обернулся и увидел женщину в униформе штатной прислуги. Лет тридцати пяти, стройная, высокая — как и многие на Балканах. Волосы она не красила, и в убранной узлом копне можно было разглядеть седые прядки. Я не мог бы назвать ее красавицей в привычном смысле, но некая притягательность в грубоватых чертах ее лица и манере держаться все же была.

Женщина поклонилась.

— Прошу прощения за то, что нарушила уединение вашего сиятельства.

— Ничего. Как вас зовут?

— Йована, ваше сиятельство, — женщина снова поклонилась.

— Вы хорошо говорите по-русски, Йована.

— Благодарю, ваше сиятельство. Я служила графу Муравьеву, пока его семья жила в Белграде. Тогда и выучила язык.

Муравьев… Вспомнить бы. Кажется, дипломат. Тогда понятно, почему он мог здесь оказаться. Надо бы уточнить у Столыпина — он точно должен быть в курсе.

— Как вам жилось у Муравьевых?

— Не на что жаловаться, ваше сиятельство. И его семья, насколько мне известно, была довольна моей службой. Жаль лишь, что графа перевели в Берлин. Увы, я не смогла отправиться с их сиятельствами, хотя и хотела.

Что ж, теперь понятно, почему эта дама оказалась здесь. По каким-то причинам привязана к Белграду. Только, сдается мне, она могла найти место и получше.

— Вы хорошо знаете этот дворец, Йована? Давно здесь работаете?

Дама улыбнулась.

— Этот дворец знают все в Белграде, ваше сиятельство. Он — один из символов ушедшей эпохи. Но мы помним. Люди здесь имеют долгую память. И многие скучают по ушедшим временам, хотя даже не застали их. Это как сказка — или легенда, если вам угодно. Очень хочется верить в то, чего никогда не произойдет.

— А что, по-вашему, не произойдет?

Йована, кажется, поняла, что сболтнула немного лишнего.

— Прошу прощения, я неверно выразилась. Просто многим жителям очень жаль, что этот дворец забросили, а затем и вовсе продали купцу. Свое прошлое нужно чтить и беречь, даже если это прошлое кому-то не нравится.

— Смотрю, вы привязаны к этому месту, — я жестом пригласил ее пройтись со мной, и женщина присоединилась.

— Мне здесь спокойно. В Белграде осталось не так уж много по-настоящему старых домов. Этот дворец — один из них. Мне нравится его атмосфера умиротворения. Впрочем, говорят, что здесь ходят призраки неупокоенных Обреновичей, что не добавляет привлекательности этому месту в глазах возможных покупателей.

Я улыбнулся.

— Призраки? Вы их видели?

— Не видела. Иногда бывают странные звуки, но дом старый и отреставрирован не весь. Не думаю, что это как-то связано с бывшими хозяевами дворца, — она поспешила сменить тему. — Вон те сосны тоже очень старые, ваше сиятельство. В жару они дарят прохладу и насыщают воздух смолами. Это полезно для дыхания. А в той беседке прекрасно пить кофе во время дневного отдыха. Если желаете, я могу принести вам чашечку.

— Благодарю, не сейчас.

— Как пожелаете, ваше сиятельство.

— Расскажите мне о вашем короле, Йована.

Женщина от удивления даже замерла.

— Бог мой, ваше сиятельство! Что могу я знать о государе?

— Вы знаете то, что думает о нем его народ. Мне интересно. Не стесняйтесь. Этот разговор все равно останется между нами.

— Люди… Люди думают по-разному, ваше сиятельство. Мало кто хочет, чтобы Сербия оказалась под пятой очередного гиганта. Но также мало кто желает войн и кровопролития. Устали мы от этого.

Она говорила очень осторожно, и понятно. Но, кажется, мне удалось понять чуть больше, так сказать, между строк.

— Спасибо за рассказ и прогулку, Йована, — мы как раз вышли на дорожку, что вела из сада на первый этаж дворца. — Но мне нужно идти.

Женщина поклонилась и проводила меня долгим взглядом. Я спиной чувствовал его тяжесть и какую-то тревогу. Странная она немного, эта Йована. Или мне уже мерещилось всякое на каждом шагу?

— Князь вернулся!

Едва я дал о себе знать секретарям, как на меня тут же обрушилось море мелких, но неотложных вопросов. Нет, точно нужен дворецкий — пусть занимается всеми деталями.

Столыпин заперся в своем кабинете и обзванивал старых белградских знакомых. Очевидно, организовывал расписание посещений. С завтрашнего дня начнется череда визитов и приглашений: едва я буду представлен королю, как белградское общество сочтет необходимым со мной познакомиться. Так что Андрей пытался хоть как-то подготовиться к грядущему хаосу. Кроме того, требовалось выделить время и под мою главную задачу…

Потом приехали портные на первую примерку и подгонку — быстро работали, надо отдать должное. Затем мы окончательно разрулили все вопросы с ювелирами: доставленные драгоценности поместили в сейф в моем кабинете. Там же я и уснул, уже не имея сил подняться к себе.

* * *

— Портные прибыли! — Вера ворвалась в мой кабинет, и я впервые увидел ее растрепанной и заспанной.

Я взглянул на часы. Шесть утра, чтоб вас! Спал четыре часа.

— Так… Дай мне пятнадцать минут. И распорядись приготовить кофе, пожалуйста.

Голова была чугунной. Лениво дотащившись до спальни, я залез под контрастный душ, чтобы хоть как-то взбодриться. Мне вроде как полагалось нервничать из-за предстоящей встречи с врагом моего рода, но я чувствовал только усталость и желание снова завалиться спать. Нет уж. Давай, Коля, просыпайся, труба зовет.

Когда я спустился, портные уже оккупировали нижнюю диванхану и устроили там полевую мастерскую. Столыпина уже обкололи булавками и наметывали швы подгонки прямо на нем.

— Вам идет этот благородный синий, Андрей, — улыбнулся я, поприветствовав его поднятой чашкой над блюдцем.

Сна у Столыпина не было ни в одном глазу, но процедура явно удовольствия не доставляла. В соседней комнате целая команда мастериц работала с Верой и Верицей. Никиту едва заставили расстаться с планшетом и облачили в новое парадное одеяние. Да, похорошел парень. И очки успел себе другие заказать. Ну прям жених.

— Позволите, ваше сиятельство? — Ко мне поспешили двое портных с заготовленной одеждой. — Осталось всего несколько штрихов. Все почти готово.

Я позволил облачить себя в костюм и отметил его приятную посадку. Да уж, когда шьют на тебя, ощущения совсем иные. Брюки сели идеально, я мог свободно поднимать руки, ничего нигде не задиралось. Да и ткань действительно оказалась прекрасная: в прохладе дома согревала, но при этом на жаре должна была немного охлаждать.

Наконец, вся подгонка была закончена.

— Господа, дамы, покажитесь мне, — велел я своей свите.

Ну, на Никиту с Андреем, да и на себя в зеркало я уже насмотрелся. Покрой всех трех мужских костюмов был одинаковым — брюки и строгий приталенный пиджак. Рубашки у всех были однотонные, всего на тон светлее костюма. И однотонные же галстуки. Словом, полный минимализм. Только запонки, булавка для галстука и знак принадлежности к моему Роду.

— Никита, принеси драгоценности, — распорядился я и передал секретарю ключ.

Как раз к этому моменту двери соседней комнаты отворились, и от восхищенного вздоха не удержался даже кремень Столыпин.

Вере очень шел этот благородный темно-синий цвет. Ее платье было длиной немного ниже колена — чтобы не мешать при ходьбе, но демонстрировать красивые щиколотки и голени. Вырез лодочкой открывал изящную шею и ключицы. Рукава заканчивались чуть ниже локтей. То, что я и хотел показать: сочетание строгости, благородства и статуса.

Но когда к нам вышла госпожа Добриевич, ноги чуть не подкосились и у меня.

«Это точно наша Верица?» — не удержался я и обратился к Столыпину.

«Сам в шоке».

От серой мышки не осталось и следа. Платье длиной в пол облегало великолепную фигуру балканистки, а треугольный вырез давал возможность воображению разгуляться. Верица сняла очки и наспех заколола волосы в высокую прическу, но, бог мой, как же это ей шло! Она, казалось, даже стала выше и держала почти что королевскую осанку. Вот что правильная одежда с людьми делает!

— Вы довольны, ваше сиятельство? — спросил меня главный портной.

Я не сразу заставил себя оторваться от созерцания наших прекрасных дам.

— Более чем, — отозвался я и жестом велел вернувшемуся Никите выписать чек на оставшуюся сумму. — Благодарю вас. Ждите от меня заказа в скором времени.

Когда портные удалились, я разлил принесенный кофе по чашкам и, отпив несколько глотков, отпер саквояж с сокровищами.

— Ваше сиятельство…

— Что, Никита?

— Я не понимаю… На представление пригласили вас. Там не ожидают видеть свиту. Разве что Андрею Васильевичу могут позволить вас сопровождать, а мы все равно останемся в залах ожидания с другими слугами. Зачем же вы устроили такие приготовления для нас, если никто этого не увидит?

Я с улыбкой открыл кейс, в котором хранился гарнитур с сапфирами. Пригляделся… Этот будет лучше на Вере. Подойдет к ее ярким глазам.

— Ты ошибаешься, Никита, — я обошел Веру, надел на нее колье и надежно застегнул. Затем протянул ей серьги и браслет.

Девушка едва справилась с ними — пальцы дрожали от волнения. Она никогда не то что не носила, но даже не держала в руках такой красоты. А сегодня, пусть и ненадолго, все это будет принадлежать ей.

— Вас увидят люди, пока мы будем шествовать по залам, — я открыл второй кейс и взял в руки колье с оранжевыми камнями. Как же красиво они играли. И как невероятно шли нашей балканистке, оттеняя ее смуглую кожу. — Вас увидят слуги. Вас увидят придворные. На вас все обратят внимание. И да, вас станут обсуждать — будьте к этому готовы. Они будут говорить о красоте наших дам и о вашей стати. Они посчитают стоимость каждого камушка на вашей булавке для галстука. И пусть.

Продолжая говорить, я раздал Никите и Столыпину комплекты с запонками и булавками. А для себя выбрал самый простой. Тот, что предполагался на каждый день.

— Проще всего очаровать, пусть и внешне, короля и королеву. Дорогие подарки, льстивые речи — и вот, приглашения в лучшие дома у тебя в кармане. Но моя цель заключается не в этом, — я подвинул большое зеркало так, чтобы моя свита видела себя во всем великолепии, и встал рядом с ними. — Я хочу, чтобы все видели, что моя главная ценность — это люди, которые мне верны. Увидели — и сделали правильные выводы.

Глава 4

Нанятый секретарями лимузин вез нас по уже проснувшимся улицам Белграда. Я все никак не мог привыкнуть к компактности сербской столицы: казалось, здесь все было совсем рядом, не то что в Петрополе-Петербурге. Там в новых районах на каждый квартал было по автобусной остановке, а здесь можно было легко пройти целый район пешком и даже не запыхаться.

— Кажется, я чрезмерно перестраховалась, ваше сиятельство, — Вера сверилась с планшетом и виновато опустила глаза. — Прибудем через полчаса с учетом пробок. Слишком рано.

Я пожал плечами.

— Не думаю, что это проблема. Едва ли нас выгонят.

Собственно, самый центр Белграда был совсем небольшим. Начинался он на стыке рек Савы и Дуная, где еще с древнейших времен стояла крепость — кстати, разрушенная и перестраивавшаяся какое-то невероятное количество раз. Рядом с крепостью располагался район Стари град — по одному названию было ясно, что это была наиболее старинная часть города. Были еще районы Дорчол и Врачар — чуть поновее, но тоже со своей изюминкой. Но чем западнее от центра, тем проще и дешевле были районы.

А мы сейчас ехали в самую фешенебельную часть Белграда — вдоль Савы. Баново Брдо, Сеньяк…И холм Дединье, на котором раскинулась личная резиденция Карагеоргиевичей. Как выяснилось, это было не так уж и далеко.

— Как много зелени, — восхитился Никита.

— Да, Белград — очень зеленый город, — улыбнулась Верица. Она сменила очки на наспех купленные линзы, и я подумывал о том, чтобы и вовсе запретить ей носить те страшные окуляры. Преступно скрывать такую красоту. — Отчасти это обусловлено тем, что здесь до сих пор в ходу отопление дровами и углем. Много частных домов. Поэтому по утрам вы еще увидите смог и почувствуете характерный запах. Обилие деревьев позволяет хоть немного бороться с этой проблемой.

Я пригляделся — а ведь и правда. То, что сперва показалось мне легким туманом над Савой, на самом деле было низким сизым облачком дыма. А я-то думал, наша вентиляция просто захватила воздух из какой-нибудь мясной лавки, где делали гриль…

— Почему же они не переходят на электричество, Верица? — удивился я.

— Дорого, ваше сиятельство. Увы, в основной массе население здесь живет очень небогато. Экономят как могут, в том числе и на отоплении.

Небогато — да. Но, кажется, довольно счастливо. Я замечал очень много улыбающихся людей в ярких одеждах. Особенно это бросалось в глаза на контрасте с суровыми серыми красками и лицами родной Северной столицы.

Тем временем мы съехали с набережной, и пейзаж снова изменился. Теперь это были элитные частные дома. Все как положено: заборчики, лужайки, дорогие автомобили…

— Здесь живет привилегированная часть населения, — пояснила балканистка. — Не только аристократы, но и богатые простолюдины, деятели культуры… Здесь немного проще относятся к разделению на сословия, вы должны иметь это в виду, ваше сиятельство. По-настоящему древних княжеских родов очень мало, и большая часть новой аристократии образовалась после периода восстаний. А сто пятьдесят-двести лет — это не так уж и много, например, по тем же английским меркам.

Это да. Но, как по мне, чем проще, тем лучше. Может и найдем общий язык.

Наш лимузин наконец-то выехал из этого элитного района, и теперь по обе стороны окон от нас был парк. Судя по всему, мы почти приехали.

— Пост охраны, — сказал Никита, когда водитель остановился перед воротами и сторожкой. Территория была обнесена забором, хотя мне он показался не настолько уж и надежным.

Мой секретарь вышел, чтобы предоставить все необходимые документы. Меня лишь вежливо попросили опустить стекло, чтобы сверить физиономию.

— Парки здесь красивые, однако вас после Петропольских Петергофа и Ораниенбаума наверняка не впечатлят, — продолжала вещать госпожа Добриевич. — Тем не менее, этому месту тоже есть чем удивить даже высоких гостей.

Мы проехали по живописной дороге, и вскоре автомобиль остановился перед парадным входом в сам дворец. Точнее, к моему удивлению, дворцов оказалось два.

— Который нам нужен? — озадаченно спросил я.

— Королевский дворец, ваше сиятельство, — тут же отозвалась Вера. — Тот, что напротив — это Белый дворец. Насколько мне известно, это резиденция наследников престола. Но сама королевская чета живет в главном дворце, и там же проходят все церемонии.

Нас уже встречали. Перед парадным входом выстроились в шеренгу слуги в уже знакомых мне ливреях в цветах сербского триколора. Шофер не вышел, поскольку должен был отогнать автомобиль, но нам помогли выйти дворцовые люди.

— Добро пожаловать в Королевскую резиденцию, ваше сиятельство, — слуга, что явно был старшим по рангу, безошибочно выделил меня из всей свиты. Готовился, молодец. — Сожалею, но в данный момент их величества еще не готовы начать церемонию. Однако мы можем предложить вам небольшую прогулку по дворцу и приветственные напитки.

Никита предложил руку своей младшей коллеге, а Столыпин — госпоже Добриевич. И наша великолепная пятерка оказалась перед парадным входом.

Трехэтажный дворец был построен из светло-серого камня и щедро украшен множеством арок в византийском стиле. За счет них здание выглядело воздушным, словно ажурным. Караульные вытянулись по струнке при нашем появлении, а лакеи распахнули двери.

— Прошу за мной, ваше сиятельство, — распорядитель провел нас через просторный светлый холл в публичную часть дворца.

Ну, не Эрмитаж, конечно. Но место было интересное. Мы вышли во внутренний дворик с фонтаном и бассейном, и на другой стороне дворца я увидел башенку часовни. О ней я успел почитать. Эта домовая церковь была возведена в честь покровителя семьи Карагеоргиевичей — Апостола Андрея Первозванного.

— Ваши слуги могут остаться здесь, — распорядитель указал на зал, что выходил во дворик. Там уже собрались другие люди. Судя по всему, мы были не первыми, кто прибыл раньше времени.

Я кивнул Никите, Вере и Верице, а при себе оставил только Столыпина. Он, будучи моим официальным ассистентом и высокоранговым дворянином, имел право меня сопровождать.

— Итак, господа, предлагаю вам насладиться интерьерами дворца и выпить приветственный кофе в Московском зале.

Я удивленно приподнял брови.

«А здесь и такое есть?»

«Не забывайте, Николай, Карагеоргиевичи начинали как русофилы. В Сербии очень сильна любовь к России и ее истории. Иногда мне кажется, что она даже сильнее, чем у некоторых наших с вами соотечественников».

Распорядитель провел нас по коридорам, украшенным картинами мастеров эпохи Возрождения, и распахнул двери Московского зала. Вот тут-то я и обомлел.

Интерьер действительно был расписан в стиле московского Кремля. Сводчатые потолки, яркие краски, много золота и мастерской работы — да уж, Карагеоргиевичи расстарались. Интересно, это был такой вежливый реверанс или они действительно настолько любили русов?

А еще в этом похожем на сказочную шкатулку зале мы тоже оказались не одни. На нас уставились по меньшей мере восемь пар глаз.

— Его сиятельство князь Николай Бринский с ассистентом графом Андреем Столыпиным, — объявил распорядитель.

Общество обещало быть интригующим.

Молодой военный в парадной форме, импозантный старик в инвалидном кресле с хорошенькой помощницей, немолодая семейная пара с притворной привязанностью друг к другу… И две симпатичные девицы в пуританских платьицах под надзором строгой родственницы.

Военный первым проявил к нам интерес:

— Князь Матфей Ненадович, — он подошел к нам и протянул руку в знак приветствия. — Рад знакомству, ваше сиятельство. В последнее время князья из России — нечастое явление в наших краях. Тем приятнее, что вы украсите своим появлением эту церемонию.

«Ненадовичи — соратники правящей династии», — прозвучал в моей голове голос Столыпина. — «Почти родственники. Персида Ненадович, была женой сына Карагеоргия».

Я отметил отличный русский князя. Да, с акцентом, но речь была поставлена великолепно: ударения и паузы где следует, грамотно подобранные слова, а не тот суржик, на котором мы обычно общались с местными.

— Драго ми je, — улыбнулся я и крепко пожал руку Ненадовича. И пусть мой сербский был не так хорош, как его русский, но князь просиял.

— Где вы остановились, князь Николай? Я бы хотел прислать вам приглашение.

— Арендовал дворец княгини Любицы. И, в свою очередь, буду рад принять вас там.

— Непременно буду!

Долгие беседы при первой встрече здесь были не приняты — следовало уделить внимание всем присутствующим. Поэтому Ненадович вернулся к недопитой чашке с кофе, а ко мне уже прикатили старичка в коляске.

— Позвольте представить вам князя Ратко Бранковича, — проговорила сопровождавшая его девушка с сильным акцентом.

Я судорожно скреб по сусекам своей пустой башки информацию о Бранковичах. Точно! Старый род. Те, кто были князьями еще до Восстаний. И те, кому чудом посчастливилось избежать «резни князей». Таких родов осталось всего несколько, и Бранковичи были одними из наиболее старых.

— Весьма рад, весьма рад, — старик протянул мне руку, и мне пришлось наклониться, чтобы ее пожать.

И в тот момент, когда старик сжал мои пальцы, меня словно током ударило. Сила внутри меня вскинулась, взревела — и только сила браслета смогла ее сдержать. Первой мыслью было отдернуть руку, но я не стал. Нельзя давать поводов для подозрений.

Старик Ратко улыбнулся.

— Сильны вы, ваше сиятельство. Теперь понятно, как вы тогда османов выкурили…

— Рад знакомству, ваше сиятельство, — я улыбнулся. — Надеюсь, мой дар окажется полезен и на благо Сербии.

— Ох, горазд болтать, — прокряхтел себе под нос Бранкович и жестом велел сопровождающей откатить его кресло к столику с напитками. — Рад знакомству, князь Бринский. Рад…

Дошел черед и до семейной пары. Невысокий лысеющий мужчина подвел ко мне затянутую в тяжелое бархатное платье женщину.

— Ваше сиятельство, я барон Вильгельм фон Латтерманн. Позвольте представить вам мою драгоценную супругу Августу фон Латтерманн.

Так, это у нас были австрийцы. О роде Латтерманнов я ничего не знал, но накопать информацию не составит труда.

— Очарован, — я поцеловал затянутую в перчатку пухленькую ручку дамы.

Баронесса наградила меня приторной улыбкой. Фальшивой, как и ее чувства к супругу. Между этими двоими было настолько ледяное отчуждение, что они старались даже не прикасаться друг к другу. И в то же время их брак явно длился долго — наверняка уже дети выпорхнули из гнезда.

— Как и мы, ваше сиятельство, — промурлыкала она. — Вы в Белграде недавно?

— Только вчера прибыл.

— И как вы находите город?

— По-балкански разнообразным, — улыбнулся я. — Не лишенным контрастов и обаяния. Впрочем, оно меркнет в лучах вашего, мадам Латтерманн.

Женщина почти кокетливо прикрылась веером.

— Ох, мне недоставало обходительности русского двора. Вы всегда знаете, как обаять даму…

— У вашего сиятельства будет возможность продемонстрировать всю силу своего обаяния, князь Бринский, — натянуто улыбнулся барон, стараясь увести от меня подальше излишне очарованную супругу. — В пятницу посол дает благотворительный прием. Я позабочусь, чтобы вашему сиятельству прислали приглашение.

— Буду счастлив присутствовать.

Итак, три знакомства — и уже плюс два обещанных визита. Никита меня проклянет…

Осталась последняя формальность — представиться двум девицам и их церберу-сопровождающей. На этот раз я должен был подходить первым — этикет обязывал.

— Князь Николай Бринский, — представился я не девушкам, а женщине. Сразу было ясно, кто держал все под контролем. — Очарован.

Она обожгла меня пронзительным взглядом. Суровая тетка, ух!

— Графиня Стефания Елачич, — она протянула руку для поцелуя. — Мои внучатые племянницы Зорана и Невена.

Девушки смущенно присели передо мной в немного неуклюжих реверансах. Не близнецы, но погодки: лет семнадцать-восемнадцать на вид, симпатичные, темноволосые, большеглазые. Но держались они слишком уж зажато, словно хотели сбежать из этого дворца куда глаза глядят.

— Безмерно рад знакомству.

— Боюсь, оно будет недолгим, — проворчала графиня. — Я намерена увезти девиц к себе в Далмацию. Им нечего делать при развратном белградском дворе.

В моей голове в голос заржал Столыпин. Я едва не поперхнулся от неожиданности.

«В чем дело, Андрей?»

«В том, что госпожа Елачич считает белградский двор развратным. Боже, ну и потеха! Николай, вы сами убедитесь, что в среде сербской аристократии нравы довольно строги».

— Что ж, надеюсь, путешествие окажется для вас легким, — я поклонился дамам как раз в в тот момент, когда в зал зашел распорядитель.

— Их королевские величества готовы начать аудиенцию. Прошу за мной.

Все тут же позабыли о кофе и выстроились у входа. Первым после распорядителя оказался старик Бранкович, за ним шествовал красавец-военный Матфей Ненадович, после — семейная пара, затем женская компания, ну и замыкали мы. Очевидно, у этого построения была какая-то логика, но я ее пока не понял.

Минут несколько залов, мы оказались в небольшой комнате для ожидания.

— Сегодня аудиенции будут осуществляться в индивидуальном порядке. Первым их величества примут князя Ратко Бранковича.

«Понятно, мы здесь проторчим прилично», — сказал я ментально Столыпину.

«Не факт. Обычно индивидуальные аудиенции длятся не более пяти минут. Сама церемония очень короткая».

Распорядитель дал понять, что в холле разговоры не приветствовались. И чтобы унять скуку, пришлось разглядывать убранство комнаты и изредка перекидываться комментариями со Столыпиным. Он, к слову, тоже не был в курсе, кто такие эти бароны Латтерманны.

— Их величества готовы принять князя Николая Бринского со спутником!

Вот и наш выход, господа. Я взглянул на Столыпина. Атташе перехватил кейс с дарами, которые я приготовил Карагеоргиевичам.

«Ваш звездный час, Николай», — шепнул он мне прямо в мозг. — «Помните, что второго шанса произвести впечатление у вас не будет».

Да сам знаю. Впрочем, я не собирался их впечатлять. Пока что.

Двери распахнулись, стража расступилась, и мы оказались в просторном зале, обставленном в голубых тонах. Шедший впереди нас распорядитель сделал несколько шагов, поклонился и объявил наши имена.

Что ж, теперь я понял, что нравы здесь были все-таки немного проще. Королевская семья восседала не на тронах, а за изящным столом.

Король Петар был подтянутым мужчиной лет сорока пяти, но его голова уже наполовину поседела. Он носил очки в тонкой золотой оправе и небольшую темную бородку — ее седина почти не тронула. Глаза умные, лицо спокойное, умиротворенное.

Королева Милена Черногорская была красива. Моложе супруга — ей вряд ли можно было дать больше сорока. Очень стройная, даже худая — золотые браслеты почти соскальзывали с ее запястий. У этой женщины были большие, но очень усталые глаза.

А позади королевской четы на диванчике расположилось еще несколько человек, но мой взгляд привлек скромно одетый юноша. Впрочем, портретное сходство считывалось мгновенно. Это был Александр, кронпринц. Тонкие черты лица матери и внимательные глаза отца.

— Ваши величества…

Получив разрешение приблизиться, я подошел и поклонился. Столыпин остался позади с кейсом в руках.

Я ждал, когда король заговорит. Нельзя было первому обращаться. Нельзя задавать вопросы, пока не спросят. Короче, обычный протокол.

— Николай… Петрович, верно? — нарушил молчание государь. — Что привело вас в Сербию?

— Признаюсь, отвратительный петропольский климат, ваше величество, — отозвался я. — И желание немного развеяться после выпуска из Аудиториума.

Королева позволила себе улыбку, и наблюдавшие за ее реакцией подданные тут же это подхватили.

— Скажите, князь Николай, а у вас в Петрополе цветут магнолии?

— Боюсь, для магнолий северный климат слишком суров, ваше величество. Зато в июне благоухает сирень.

— Только в июне, — Милена Черногорская всплеснула руками, и ее браслеты звякнули. — Несчастные петропольцы! У вас такое короткое лето…

— Однако у нас есть способы немного разбавить серые краски. И я хочу поделиться этим с вашими величествами. Я привез небольшие подарки в знак признательности за сербское гостеприимство и в надежде на любовь между нашими народами.

Я взмахнул рукой, и Столыпин поднес мне кейс.

— Будет ли мне позволено их продемонстрировать?

Разумеется, дворцовая охрана все уже рассмотрела и проверила, но требовалось соблюдать приличия. Король Петар кивнул и указал на стол. Я водрузил кейс и достал две шкатулки.

— Один дар — для государя.

Я открыл шкатулку и преподнес подарок. Петар бережно взял в руки инкрустированное множеством камней драгоценное яйцо. А когда он открыл его, полилась музыка. Я специально велел настроить мелодию гимна Сербии.

— Это очень щедрый дар, ваше сиятельство, — тихо проговорил король. — И он, несомненно, займет почетное место в нашей коллекции произведений искусств.

Я поклонился и взял вторую шкатулку.

— Другой дар — для государыни, но его красота не сравнится с величием и прелестью вашего величества.

Я поднес шкатулку к Милене, и она ахнула, когда я ее открыл. Да, то самое колье с бриллиантами, рубинами и сапфирами. Сербский триколор.

— Боже… Какая красота…

Петар не удержался и лично надел колье на шею супруги. И хотя ее платье было простовато для подобного украшения, но Милена Черногорская смотрелась бы царственно и в мешке из-под картошки. Рубиновые и сапфировые капли обняли ее тонкую шею и засверкали в ярком свете.

— Чем же мы обязаны столь щедрым дарам, князь Николай? — спросил король.

Я слегка пожал плечами.

— В нашей культуре принято дарить подарки даже без повода. И мне это нравится.

— В таком случае у вас, должно быть, много друзей.

— Я надеюсь обрести их в Сербии, ваше величество.

Король кивнул.

— Благодарю вас за визит и бесценные дары, ваше сиятельство. Будем рады видеть вас на королевских мероприятиях.

Все, кодовая фраза была произнесена — государь дал понять, что я принят ко двору. Теперь следовало пятиться к выходу, ни в коем случае не поворачиваясь спиной к королевской чете. Что я и исполнил. Смешно сказать, но специально тренировался.

Наконец, мы со Столыпиным оказались в приемном зале. Остальных визитеров уже не было — вероятно, распорядители организовывали отъезд гостей. Я уточнил, где мог воспользоваться уборной — все же ладошки-то немного вспотели, а Столыпин отправился за слугами.

Холодная вода немного привела меня в чувство, и только сейчас начался мандраж. Там, в голубой комнате приемов, я отключил все чувства. Только дело, только выполнение задачи. Но теперь, когда все закончилось, меня начало накрывать…

— Ваше сиятельство?

Я резко поднял голову. В зеркале отразилась девушка, которая везла коляску старика Ратко Бранковича.

— Полагаю, вы знали, что это мужская уборная.

— Разумеется, ваше сиятельство, — девушка даже не улыбнулась. Она подошла ко мне и быстро сунула что-то в карман моего пиджака. — У моего господина есть предложение, которое может вас заинтересовать…

Глава 5

Девушка тут же ушла, и я даже не услышал ее шагов, словно она передвигалась совсем бесшумно. Я торопливо развернул записку. Писано от руки и второпях — не успевшие высохнуть чернила немного размазались.

«За вами велено установить слежку. Приезжайте в мое имение в Смедерево в среду к девяти вечера».

Ну приплыли. Нет, как раз то, что за мной будут следить, было ожидаемо. Приехал ни с того, ни с сего русский князь, да еще сразу после того, как король пересмотрел внешнюю политику. Ясное дело, они подозревали меня в работе на интересы Российской империи. На их месте я бы тоже приставил ко мне шпиков.

Только вот зачем я понадобился старику Бранковичу?

Насколько я знал, его род принадлежал к так называемой старой аристократии. Астрономических капиталов они не имели, зато могли похвастаться богатой историей.

Бранковичи были последней династией правителей Сербии до завоевания османами. Прямая ветвь рода прервалась еще аж в пятнадцатом веке, поэтому после Восстаний Бранковичи не претендовали на правление, предоставив Обреновичам и Карагеоргиевичам выяснять, кто более достоин.

Однако род Бранковичей был замечен в родстве с весьма известными личностями. Например внучки деспота Стефана Бранковича после турецкого нашествия сбежали в Великое княжество Литовское, а затем в Россию. И вышли замуж за князей Збаражского и Чарторыйского. Почему оказались там? Все просто — они приходились двоюродными сёстрами бабушке Ивана Грозного.

Так что не все было так просто с Бранковичами. И тем интереснее, отчего князь Ратко проявил ко мне столь живой интерес. Да и место, куда он меня пригласил, было очень символичным. Дело в том, что во времена правления Бранковичей столица располагалась вовсе не в Белграде, а в Смедерево — ныне это был небольшой городок на берегу Дуная в сорока километрах от Белграда. Там до сих пор осталась крепость. И это место и по сей день связывали исключительно с родом Бранковичей.

«Николай, где вы?» — голос Столыпина нарушил мои раздумья. — «Мы заждались вас. Пора ехать».

«Минуту».

Я спрятал записку во внутренний карман пиджака. Что ж, до среды еще есть время. Возможно, удастся узнать побольше про князя Ратко. Я хотел понимать, к чему следовало готовиться.

Мою свиту, к счастью, вниманием не обделили: в большом зале для слуг организовали стол с напитками и закусками и все необходимое для работы секретарей. Мои ребятки не успели соскучиться.

Я как раз направлялся к помощникам, когда мне прямо под ноги выскочил невысокий мужчина в костюме, обвешанный фотоаппаратами и объективами.

— Ваше сиятельство, прошу прощения! — Он низко мне поклонился и едва не упал вперед под грузом аппаратуры. — Разрешите сделать ваше фото для официального портала королевской семьи? Это займет всего пару минут.

Ах ты ж черт. Я совсем забыл. Это для Петрополя прибытие одного из многочисленных князей не стало бы событием, а здесь-то сенсация. Страна небольшая, город — тоже, а люди везде любопытны и охочи до новостей.

— Разумеется, — сдержанно улыбнулся я.

— Не возражаете, если я сделаю несколько кадров вот здесь, на фоне парадной лестницы?

Ага, так люди сразу поймут, что князь был принят во дворце. Что мгновенно сделает мне еще большую рекламу. Впрочем, почему бы и нет?

— Руководите, я не силен в позировании.

Фотограф не зря ел свой хлеб. Знал, что на цифровых камерах я получусь плохо, ибо «фоню» силой. Либо же что придется фотографировать меня с большого расстояния, используя длиннющий телеобъектив — а это не всегда шло на пользу изображению. Поэтому он достал из рюкзака старую пленочную камеру.

— Давненько я не брал ее в руки, — он с нежностью погладил корпус с кожаными вставками. — Еще один повод поблагодарить Благодать. Она не позволяет забывать старые технологии.

О да, вокруг одаренных силой выросла целая индустрия. То, что мы считали старьем и ретро в моем мире, здесь было не просто в ходу, но даже до сих пор выпускалось. Просто здесь два рынка развивались параллельно для разных категорий людей.

Фотограф поставил меня, подобрал ракурс и позу. Несколько щелчков — и дело было сделано. Но я попросил еще об одном кадре.

— Вы не могли бы сфотографировать меня с моими помощниками? И сделать портрет каждого из них. Исключительно для меня, на память. Я пришлю человека выкупить фото.

Мастер на миг застыл. Видимо, я вызвал у него сбой программы.

— Э… Конечно, ваше сиятельство! Знаете, а так даже интереснее… У вас такие эффектные слуги.

Я быстро велел Столыпину привести всех в холл, и мы сделали кадр на память. Мне очень хотелось, чтобы мои люди запомнили этот день. Как бы ни сложилась жизнь дальше, а этот сувенир о наших приключениях останется.

Ребята выглядели смущенными. Разве что, кроме Столыпина — он-то привык фотографироваться. Но я видел, как загорелись глаза у Веры, как тщательно скрывала волнение перед объективом балканистка Добриевич. Девушкам-то будет особенно приятно показать родным такие красивые кадры.

* * *

— Думаю, лучше вот этот. Хотя…

Эх, будь моя воля — взял бы в аренду сразу несколько автомобилей. Хотя, если подумать, зачем отказывать себе в удовольствии?

Кажется, сегодня я сделал кассу менеджеру на целую неделю, если не больше. Он пялился на меня, Андрея и Никиту как на сошедших с небес богов.

— Я не ослышался, господа? — проглотив слюну, прошептал он. — «Руссо Балт» модели «Континенталь» в максимальной комплектации, «Шнайдер» «Аллегра» и…

— И последний «Таурус», — кивнул я. — каждую на две недели с максимальной страховкой.

Ну а чего мелочиться? Одна машина нужна мне лично — предпочитаю водить сам. Вторая точно понадобится Столыпину — ему по долгу службы положено мотаться по встречам, и тачка должна быть презентабельной. Ну и секретарям транспорт тоже понадобится. Вера не водила, а вот у Никиты точно были права, и он любил ездить. Да и в целом хорошо, когда ест возможность быстро сменить машину.

«Руссо Балт» был нашим, российским. «Континенталь» была самой дорогой из серийных моделей. Суперпредставительская, навороченная всем, чем можно, но… С использованием этих приблуд были проблемы. Все, что имело цифровое управление, в наших с Андреем руках работать не будет. Машина, конечно, поедет, но на большее можно не рассчитывать.

Увы, автомобилей для одаренных не оказалось ни в одном из салонов. Правда, обещали заказать под нас. А пока пару недель перебьемся тем, что есть.

«Шнайдер» я решил отдать Никите. Машинка шустрая, компактная, расход небольшой — самое то для города. Ну и неприметная, что тоже плюс.

А Столыпину достался «Таурус». Эта марка всегда славилась аскетизмом в дизайне — самое то для Андрея. Он выпендриваться не любил. Я тоже нелюбил, но коль назвался князем, полезай в «Руссо».

Пока я наслаждался суетой менеджеров, Никита оформил все документы. Когда все было готово, я взглянул на часы: половина седьмого. Пора нанести визит в кафану к тем юным диванным анархистам.

Когда мы вышли из салона, три новеньких автомобиля уже нас ждали.

— Никит, давай поменяемся, — я протянул ему ключи от «Руссо». — Сегодня мне нужна машинка попроще. Мы с господином Столыпиным поедем на ней, а ты, пожалуйста, распорядись отогнать его «Таурус» во дворец.

Вот что я любил в Никите, так это его чутье на моменты, когда не следовало задавать лишних вопросов.

— Конечно, ваше сиятельство. Вы надолго? Я бы хотел согласовать с вами предварительный график на следующую неделю.

— До полуночи мы должны вернуться.

Секретарь кивнул и, отдав мне ключи от «Аллегры», осторожно приблизился к моему серебристому монстру. Да, «Руссо» восхищал и пугал одновременно. Не машина — зверюга! Мне, признаюсь, не терпелось погонять по какой-нибудь пустой трассе. Но развлечения потом.

— Так куда мы направляемся? — спросил Столыпин, когда мы уселись. Я решил посадить его за руль, поскольку пока что город знал плохо.

— На вокзал. В ту самую кафану, которую вы мне посоветовали.

Андрей уставился на меня немигающим взглядом.

— Что вы опять задумали, Николай? Уж посвятите, будьте любезны.

— Всего-навсего встречу с теми ребятками, которые бросили в нас бомбу. Мы быстро выяснили, что они перепутали нас с австрийцами, парни раскаялись… А я решил, что было бы неплохо укрепить знакомство с, так сказать, низшим сословием.

— Николай, вы в своем уме? — почти вскричал Столыпин. — Вы что, собираетесь нанять этих… этих… гопников?

— А вы видите у меня за спиной верную мне армию? — прошипел я, наклонившись к нему. — Или, быть может, скандирующую мое имя публику? Нет, Андрей. У меня есть только несколько верных людей и моя сила. Здесь меня никто не знает, и верить мне у людей причин нет. Перед тем, как заявлять о себе публично, я должен завоевать уважение людей. Разных людей. Потихоньку. И если мне придется пить дешевую ракию с отбитыми малолетками в заплеванной кафане, так тому и быть. Потому что даже эти, как вы выразились, гопники, могут оказаться нам полезны.

Столыпин выслушал мой монолог, стиснув зубы.

— По сути вы правы, Николай. Но по форме… Где это видано, чтобы сам князь занимался такой работой? Для этого есть специальные люди. Да пусть хоть я…

Я пожал плечами.

— А я необычный князь. Поехали, Андрей. Опоздаем. И еще. За квартал до вокзала высадите меня в месте, откуда можно легко уйти незамеченным. За нами может быть слежка. Зацепите «хвост» на себя. Справитесь?

Атташе вытаращился на меня во все глаза.

— Откуда вы…

— Это тема для другого разговора. Об этом позже.

— Справлюсь, — тихо отозвался Столыпин и завел двигатель. — Чай, не вчера присягу давал…

Ехать до вокзала было недалеко. Город наглухо встал в пробки — люди возвращались с работы, а узкие мощеные улочки старой части Белграда вообще были мало приспособлены к автомобильному движению. Причем местные сопровождали свое нетерпение постоянными нажатиями на клаксон, да и музыку в автомобилях здесь было принято слушать громко. Так что симфония стояла та еще.

Наконец, пробки немного рассосались — до семи оставалось пять минут.

— Кажется, я их засек, — сказал Андрей. — Синий «Аргус» в среднем ряду через две машины от нас. Сейчас мы будем проезжать переулок. Я сверну туда — им придется перестраиваться, и это даст нам несколько секунд. Затем я приторможу возле больших железных ворот — там здание выпирает, и вы сможете быстро уйти за угол. Но придется прыгать. Используйте «Берегиню».

Я кивнул.

— Все понял. Справлюсь.

Интересно, откуда у Андрея нашего Васильича такие специфические познания? Хотя черт знает, чем он занимался во время своей дипломатической работы. Сдается мне, биография у Столыпина была куда интереснее, чем он сам говорил. Залезть бы к нему в голову и посмотреть кино о былых подвигах… Но без повода уже не комильфо.

Атташе резко крутанул руль, и мы влетели в тесный переулок. Дома притулились один к другому сплошной стеной с обеих сторон. Судя по всему, преследователи попытались прорваться к нам, но, хвала балканскому наплевательскому отношению к ПДД, им не дали покинуть ряд. Столыпин разогнался.

— Сейчас будут ворота. Готовьтесь.

Я уже натянул «Берегиню» и был готов выпрыгнуть хоть сразу на ходу. Но Андрей все же немного притормозил. Я увидел те самые железные ворота, о которых он говорил. С калиткой. Кажется, незапертой.

— Сейчас! — крикнул он.

Я выпрыгнул. Столыпин каким-то чудом дотянулся до двери, захлопнул ее и дал по газам.

Посадка получилась мягкой только благодаря заклинанию. Доля секунды — я взглянул назад. Кажется, преследователи как раз поворачивали. Но моего прыжка не заметили. Неужели успел?

Я бросился к калитке — о чудо. Открыто. Залетел внутрь, в какую-то темную подворотню. Никого, только шум соседней улицы. Теперь оставалось немного отсидеться. Убедиться, что преследователи клюнули и продолжили следить за машиной Андрея.

«Ну как там?» — спросил я его ментально.

«Кажется, проглотили наживку», — сухо отозвался атташе. — «Устрою им прогулку и вернусь за вами».

«Езжайте во дворец. Я сам вернусь».

«Уверены? Город вам незнаком».

«Ну надо же начинать знакомиться…»

Столыпин явно хотел меня отчитать, но я оборвал ментальный канал. Нет уж, я и так знаю, что это риск. Но светить Андрея я у кафаны не хотел.

Все, пора идти. Я направился к калитке, но в этот момент позади меня послышались шаги. Три пары ног в тяжелых ботинках.

— Погоди, друг, — донеслось из темноты. — Закурить есть?

Глава 6

Ну начинается…

— Курение убивает, — я обернулся к незнакомцам.

В полумраке подворотни вспыхнула искра зажигалки. Пламя осветило лицо одного из них.

— Не курите, ваше сиятельство? Это хорошо.

Я напрягся. Откуда эти черти знали, кто я такой? Ну что ж, раз они меня знают, можно не скрывать дар. Я зажег огонек «Жар-птицы» и смог хорошенько разглядеть незваных гостей.

Выглядели парни, мягко говоря, своеобразно. Возраста от двадцати до примерно двадцати семи, все темноволосые и очень коротко стрижены. У всех троих темные джинсы были заправлены в высокие ботинки по типу берцев. Сверху они носили простые черные футболки и спортивные толстовки на молнии. Немного не по погоде одежка — слишком тепло. Это у них что, униформа такая?

— Вы кто такие и зачем пожаловали? — В моей руке вспыхнул ярким сиянием «Кладенец». — Если знаете, кто я, то должны быть в курсе, что лучше отвечать на мои вопросы.

— Знаем, ваше сиятельство, — кивнул тот, кто щелкал зажигалкой. — Нам всего лишь нужно было привлечь ваше внимание. Хотя, судя по всему, вы уже в курсе, что за вами следят.

Ага, а они-то откуда знали? Тоже приглядывали, значит. Но Столыпин их не засек. И кто же у нас более искусный в слежке, чем королевские шпики?

— Я не услышал ответа на свой вопрос, — напомнил я. Силовой меч в моей руке вспыхнул еще ярче.

Тот, что щелкал зажигалкой, шагнул в мою сторону.

— Незачем колдовать, ваше сиятельство. Мы здесь не затем, чтобы причинять вам вред. И хорошо знаем, на что способны одаренные русы. Нас всего лишь попросили позаботиться о вашей безопасности. А вы в одиночестве разгуливаете по злачным местам. Неосмотрительно это, ваше сиятельство. Белград — город опасный.

— Кто попросил?

— Наш главный.

— И? — я покрутил пальцем в воздухе, веля парню продолжать.

— Его имя вам ни о чем не скажет. Как и наши имена. Но если вы хотите знать больше, то лучше поехать с нами. Мы можем сделать это прямо сейчас.

— Сейчас я занят.

— Боюсь, мы настаиваем, ваше сиятельство.

Было чудно слышать от этих парней совершенно дворового вида столь вежливое обращение. Кажется, шутки про интеллигентность питерской гопоты перестали быть прерогативой одного лишь Петербурга.

— И все же я откажусь, — отрезал я. Экий я стал популярный. Карагеоргиевичи приставили слежку, Бранковичи активизировались. Теперь вот эти странные товарищи. Пожалуй, самые странные в этом списке. И все за полдня.

Я шагнул навстречу самому наглому парню.

— Если ваш главный так хочет познакомиться со мной лично, может прислать мне карточку и назначить время визита.

Парень с зажигалкой расплылся в улыбке.

— Не уверен, что вам захочется принимать в доме аристократа такого человека, как наш главный. Это, знаете ли, может дурно сказаться на репутации.

— Мои условия вы слышали. Хочет поговорить — пусть делает это нормально. На том наше знакомство окончено.

Я развернулся и, деактивировав «Кладенец», направился к калитке. Даже «Берегиню» не натягивал, хотя на всякий случай сконцентрировал силу в ладонях, чтобы дать сдачи, случись что.

— Очень жаль, ваше сиятельство, — прозвучало мне вслед почти что с насмешкой. — Это знакомство может быть вам очень полезно…

Я вышел на улицу и огляделся. Совершенно пустой переулок, только завален всяким хламом. Я не обратил на это внимания, когда прыгал, но сейчас явственно ощущал близость этого места к вокзалу. В таких местах даже запах был другим. И сколько бы ни убирали, уже через час там все равно вырастали кучи мусора.

За мной никто так и не погнался. Даже удивительно — я-то уже настроился на драку. Но раз они выследили меня здесь, то наверняка продолжат. Только вот мне хотелось поймать их на горячем и не тогда, когда я уже опаздывал на встречу. Опаздывать я ненавидел.

«Андрей, а кто в Белграде ходит в теплой не по погоде темной одежде, бреется под насадку машинкой и носит тяжелые ботинки?»

Столыпин ответил не сразу. Возможно, был занят. Но когда отозвался, я почувствовал напряжение в его голосе.

«Где вы с ними пересеклись?»

«Кто это?»

«Только что вы описали хулиганов из фанатского клуба футбольной команды 'Београдска Звезда».

Еще интереснее. Я аж сбавил шаг. Какого дьявола футбольным фанатам и их главарю от меня понадобилось? И зачем они вообще решили за мной приглядывать? Что за чертовщина?

«Николай, как вы на них нарвались? Вы в порядке?»

«Да у нас даже до драки не дошло. Просто интересно. А где они базируются? Может, у них есть какой-нибудь любимый спортивный бар?»

«Да в каждом районе найдется несколько мест», — уклончиво ответил атташе. — «Футбол в Белграде очень популярен. Практически народный вид спорта. Болеют, так или иначе, все, даже домохозяйки. Признаться, я никогда не интересовался предметно этим вопросом, но если нужно, могу уточнить, где они собираются. Только зачем это вам?»

«Да так. Интересные ребята».

«Чего-то вы мне снова не договариваете, Николай Петрович».

«Потом, Андрей», — ответил я и оборвал связь.

Я как раз вышел на вокзальную площадь и искал глазами вывеску нужной кафаны. Здоровенные часы на башенке показывали четверть восьмого — уже почти прошляпил академическое опоздание, некрасиво.

Наконец, я нашел ее. Старое здание позапрошлого века с лепниной и балкончиками. Местами зеленая краска облупилась, да и побелка была уже серой от городской грязи, и дом не выглядел фешенебельно. Весь первый этаж пестрил вывесками и рекламой каких-то мелких конторок. А над дверью в подвальный этаж красовалась выцветшая вывеска с сербским гербовым орлом и неоновые буквы «Кафана Орео». Эклектично, ничего не скажешь. Иллюстрация Белграда. Старое, новое, хулиганское и непременно патриотичное. Все в одном.

Ну что, настало время погрузиться в жизнь белградского андерграунда.

Я решительно зашагал по мокрым ступенькам, стараясь верить в то, что на них никого не стошнило. Несмотря на то, что мой костюм выглядел более чем скромно, я все равно морально готовился к тому, что буду выделяться. Хорошо хоть, наличку не забыл прихватить. Впрочем, в таких местах ее лучше лишний раз не светить.

Едва я открыл дверь, как на меня обрушилось все сразу: запахи кофе, пива и ракии, шум голосов, грохот музыки. И из динамиков на меня орал проникновенный голос:

«Востани, Србије! Давно си заспала, у мраку лежала. Сада се пробуди, и Србље возбуди!»

Неплохо так. Песня-то не простая, это был первый гимн Сербии. «Поэма о восстании сербов», посвященная тем знаменитым событиям. Только сейчас она звучала в современной обработке — электронная музыка с фольклорными мотивами, женские голоса на подпевке. Зато я сразу понял, куда попал.

В место, где иностранцам едва ли были сильно рады. Ну спасибо, Столыпин, удружил.

— Здраво!

Бармен за стойкой моментально срисовал во мне интуриста и насмешливо приподнял брови. Дескать, ну заходи, коли не боишься. А я не боялся. Мне было любопытно.

Кафана — вообще отдельный, исключительно балканский, тип общепита. Это не ресторан и не кафе — еду здесь не подают. Максимум можно рассчитывать на соленый арахис к пиву. Это не бар — нет такой широкой карты напитков: всего пара сортов пива и несколько видов ракии. И не кофейня — ибо здесь, как правило, всего пара-тройка видов кофе, причем чаще всего средней паршивости. Любой петропольский гламурный бариста от такого меню пришел бы в ужас.

Кафана — это место, где собираются люди на чашку кофе с рюмкой ракии. Пить кафу быстро здесь не принято — хозяин может обидеться и вышвырнуть из заведения. Зато принято собираться любой компанией. Старики по утрам заходят почитать газету под чашку кофе со шливовицей. Днем и работающие, и безработные собираются на кофе в обеденный перерыв. А вечером уставший люд расслабляется под различные пропорции кофейных и горячительных напитков.

В кафанах сплетничают и обмениваются новостями, празднуют и горюют, заключают сделки, встречаются на разборки — словом, именно кафаны отражают балканское отношение к жизни. А философия простая: «Если ты не можешь найти время на несколько чашек кофе в приятной компании, то к черту такую жизнь».

При этом существуют кафаны, где женщинам появляться нежелательно. Считается, что для дам нужны более симпатичные интерьеры и карта напитков пошире. Судя по всему, я попал как раз в такую суровую мужскую кафану.

— Jедну домачу и лозу, молим, — сказал я бородатому бармену и положил на стойку пару некрупных банкнот.

Тот удивился моей способности сделать заказ на сербском, и, кажется, я приобрел в его глазах пару очков.

— Скоро класични балкански доручак, — хохотнул бородач. — Добро. Пет минут.

Ну, не совсем. Классический балканский завтрак включал в себя еще и сигарету помимо домашней кафы и ракии. Правда, хоть я и не курил, но в помещении было так накурено, что можно было повесить штук десять топоров.

Бармен жестом предложил мне выбрать столик. Выбирать было не из чего, да и я искал глазами своих вчерашних знакомых. Вообще, я не особо ожидал их появления. На их месте я бы поблагодарил небеса за то, что отделался лишь поломанным автомобилем, и постарался бы больше не попадаться мне на глаза. Может, и вовсе бы уехал из города — на всякий случай.

Но эти парни, видимо, были совсем отбитыми. Ибо я нашел их в самом конце дальнего зала. Все заведение тонуло в полумраке — на освещении экономили и вкручивали слабые лампочки. Хотя, насколько я понял, для суровой кафаны чем аскетичнее интерьер, тем круче. Так что здесь стояли столы и стулья от разных старых гарнитуров — некоторые выглядели так, словно их отвоевали у бездомных на свалке. На крашенных в белый и заляпанных стенах висели старые пропагандистские плакаты. Все столы были липкими от пролитых напитков.

Да уж, давненько я в такие места не попадал. Игнорируя направленные на меня косые взгляды завсегдатаев, я направился к своим новым знакомым.

— Ну здраво, — я отодвинул стул и уселся рядом с парнем, что вчера вел машину. Двое других юнцов снова таращились на меня как на призрак и совершенно позабыли о заказанном пиве.

— Зраво, господине, — отозвался самый старший паренек. — Мислили смо да нећете доћи.

— А я пришел. Жаль, задержался.

Конобар как раз подошел с моим заказом. Немало удивившись тому, что я заскочил не просто так, а пришел на встречу, он все же протер наш стол и поменял пепельницу. Прав был Столыпин — сербский язык пригождается все больше.

— Поновите за господе, — я указал на наполовину выпитое пиво юнцов.

— Добро.

Официант ушел, а я попробовал кафу. Ну да, то, что они здесь называли домачей, на деле таковой не являлось. Не варили они кафу в турке, а просто заваривали молотый кофе кипятком. Ну да ладно, зато аутентично.

— Понудили сте нам посао, — сказал старший. — Какав је то посао?

О, сразу о деле заговорили. Им что, настолько нужна работа, что они были готовы взяться за нее даже после случившегося?

— Работа простая, — улыбнулся я. — Вы слышали о пророчестве святого старца Фаддея?

Парни переглянулись, а затем вытаращились на меня во все глаза.

— И ви га знате⁈

— Знаю. Про блудного сына, что придет из-за гор и смоет старую кровь священной водой. Так вот, мне нужно, юные господа, чтобы вы напомнили Белграду об этом пророчестве. Судя по всему, у вас есть нудные ресурсы и связи, чтобы это сделать.

Хулиганы снова переглянулись.

— А зашто?

— Зачем — вам пока знать не следует. Но я скажу, что вам нужно делать, и как.

— Молим?

— Первое, что скажу. Убивать и даже бить никого не нужно. Ничего, кроме мелкого хулиганства.

Парни снова переглянулись.

— Досадно.

— Скучать вам не придется, работы много. Кроме того, я не хочу потом отмазывать вас от полиции. А мелкое хулиганство замять проще. Так вот, господа. Если вы хотите действовать за идею, эта идея у меня есть. Возрождение Сербии — вот эта идея. Возрождение старинных традиций и работа на благо своей земли и своего народа. Не туда вы смотрели, когда пытались терроризировать австрийцев. Их от ваших выходок меньше не станет. Ну взорвете одного, так вместо него три других приедут. Нет, ребята. Работать надо не с австрийцами, а с соотечественниками.

Старший слушал меня внимательно, водитель — взволнованно, а младший, хотя явно и не понимал всего из моей речи, но таращился на меня благоговейно.

— А зашто вам је све ово потребно? — наконец-то спросил водитель.

— А мне это нужно потому, что я люблю Сербию и желаю ей лишь добра. И не хочу, чтобы через двадцать лет Белград, Смедерево и другие прекрасные сербские города говорили по-немецки или по-венгерски. Сербии — сербское, и ее независимость — это сложный, но верный путь. Хотя, безусловно, мне будет очень приятно видеть дружбу Сербии и России.

— Шьто надо делати? — коряво спросил меня старший.

Я протянул ему сложенный вчетверо лист бумаги.

— Это вам для вдохновения.

Конобар как раз принес им новое пиво, и ребята щедро глотнули из своих бокалов. Продажа несовершеннолетним? Никого это здесь не волновало. Хотя самый младший скорее делал вид, что пил, и морщился — вкус ему явно не нравился, но не хотел отставать от старших товарищей. Вот так они и начинаются, вредные привычки, эх…

Затем старший развернул бумагу.

На фоне черного квадрата был схематично нарисован белый ангел. Я взял это изображение из фрески, написанной в монастыре Милешева в тринадцатом веке. Одно из самых красивых произведений искусства средневековья, и каждый серб знал образ белого ангела. Я использовал схематичное изображение, в котором считывался первоисточник. Мне нужен был символ.

На черном фоне белыми буквами было выведено начало пророчества: «Вратиће се Блудни син Србије» — «Вернется блудный сын Сербии».

Парни озадаченно уставились на изображение.

— И шта да радимо са тим? — спросил старший.

— Сделайте трафареты. И рисуйте. Белград любит граффити. Так что рисуйте — сначала несколько изображений в разных местах. Потом еще несколько… И следите за тем, как люди будут реагировать.

— И све? — удивились они хором.

— Пока это все, — кивнул я и достал из внутреннего кармана сложенную вдвое небольшую пачку купюр. — Это вам на пару недель. Должно хватить на всех.

Старший быстро схватил деньги и пересчитал под столом — тоже не хотел светить сумму перед другими гостями. Его товарищи взволнованно за ним следили.

— Доста, — заключил парень.

Ну еще бы не «доста» — там была месячная зарплата квалифицированного рабочего.

— Встретимся здесь же через две недели. Тоже в семь, — сказал я. — Получите еще. И имейте в виду: работа такая, что ее результат я увижу — по улицам я хожу. Так что халтурить смысла нет.

— Урадићемо све, — прошептал старший и ловко сунул задаток в карман. — Верујте нам.

Ну что ж, раз они вообще явились, значит, и деньги нужны, и трепет я в них вселил. Уже вряд ли соскочат. И даже если их кто-нибудь прижмет, что они скажут? Что русский князь лично дал им поручение рисовать эти граффити? Да едва ли им поверят. И даже если выйдут на меня, хех, удачи.

— Как вас звать-то? — спросил я.

— Велько, — представился водитель.

— Сава, — сказал старший и указал на самого юного. — А то je Лазар.

— Драго ми je. Я Никола. Увидимся, ребята.

Мои юные уличные солдаты поспешили убраться из кафаны, пока я не передумал. Я же заказал еще чашку домачи и пытался проникнуться атмосферой места. Жаль, костюм провоняет куревом. А в остальном меня это даже забавляло.

Конобар как раз принес мне новую чашку, когда в зал вошли сразу несколько парней. Даже в полумраке я узнал их облачение — ботинки, темная простая одежда. Неужели мои фанаты пожаловали.

Все они были рослыми, но особо выделялся даже на их фоне настоящий гигант — больше двух метров ростом с суровой побитой шрамами рожей и не раз сломанным носом. К слову, самый старший из этой компании — лет сорок навскидку, может старше. И он направился прямиком ко мне.

— Мне передали, что вы настаиваете на официальной встрече, — сказал незнакомец, без спроса усевшись напротив меня. — Что ж, давайте познакомимся, Николай Петрович.

Глава 7

Я без страха смотрел на зверскую рожу предводителя футбольных хулиганов. Этот мужик только на первый взгляд казался простоватым. И хотя он старался не отступать от стиля своей «команды», от меня не укрылось, что эти неприметные шмотки он покупал в люксовых бутиках. Одна только футболка стоила как целый гардероб его среднестатистического прихвостня. Образ завершала толстая серебряная цепь с крестом.

— Ну давайте познакомимся, — сдержанно улыбнулся я. — Кто я, вы уже хорошо знаете. С кем имею честь?

— Вук Савич. Здесь я известен под этим именем.

— А в других местах вас именуют иначе?

— У меня была бурная молодость, — амбал отодвинул пепельницу подальше и поставил локти на стол.

— Так что же вам понадобилось от меня, господин Савич? И умоляю, избавьте меня от речей о заботе о моей безопасности. Ваши люди уже достаточно навешали мне лапши на уши.

Громила тихо рассмеялся и склонился над столом, глядя мне прямо в глаза.

— Мне? Мне ничего не нужно от вашего сиятельства, — хрипло проговорил он. — Зато нашему общему знакомому, тезке одного немецкого пистолета, и всему его начальству прямо не терпится, чтобы вы завершили свою миссию успешно. И я здесь для того, чтобы вам помочь.

Я чуть не поперхнулся остатками кофе.

Нет, они там в Тайном отделении совсем рехнулись? Сначала цыганка-гадалка в Земуне, теперь лидер футбольных хулиганов… Других кандидатур в агенты не нашлось? У них там вообще есть сотрудники с нормальной легендой? Что дальше? Дамы полусвета, воры, бездомные?

— Что ж, видимо, моя ромальская знакомая вас нашла, — тихо отозвался я.

— Было дело, — сухо ответил Савич. — Так что, господин, теперь вы готовы встретиться в более подходящем месте? Нам пора поговорить о вашей работе.

Я залпом допил чашку кафы и бросил на стол чаевые.

— Едем.

Когда мы выходили, я заметил, что больше никто не обращал на меня внимания. Все завсегдатаи притихли и старательно изучали содержимое своих бокалов и чашек. Даже сигареты в пепельницах побросали. На Вука Савича и его людей они старались даже не глядеть. Даже бармен сосредоточенно уставился в конторскую книгу, делая вид, что записывал расход выпивки.

Интересненько. Значит, этот Вук — фигура известная в белградской андерграундной среде.

Одно скверно — я вынудил его явиться лично. И кто-то мог это заметить и доложить. Знай я раньше, что Вук работал на Отделение, не стал бы его так подставлять. Впрочем, этот вопрос я предоставлял решить амбалу. В конце концов, Вук не явился бы в эту кафану, не знай он, как избежать рисков.

Возле входа в кафану были припаркованы два черных автомобиля. Один попроще — для «братвы», второй — мордастый джип с огромным хромированным кенгурятником. Китч чистой воды.

— Прошу, — Савич открыл передо мной дверь и пригласил на переднее пассажирское сидение, а сам, к моему удивлению, сел за руль.

Я пристегнулся и осмотрел машину. Явно личная и приятно пахла после недавней химчистки салона. Мы тронулись и не поехали — погнали по широкому проспекту.

— Куда едем, господин Савич?

— Увидите, ваше сиятельство. Там лишних глаз не будет. Мои ребята знают свое дело.

Да уж, прогулка в город грозила затянуться. Я попытался установить ментальную связь со Столыпиным, чтобы предупредить, но не вышло — он «закрылся». Одаренные обычно поступали так, когда не хотели, чтобы их отвлекали. Ладно, позже попробую.

Мы выехали на восток, в новые районы. Теперь я увидел еще одну сторону Белграда: непарадную, новую, где жили люди не очень благополучные. Однообразные пятиэтажки типовой застройки, много бетона и мусора, всюду граффити. Разве что зелень немного сглаживала впечатление. Хотя наверняка неместному не получилось бы прогуляться по такому райончику без последствий.

Автомобиль остановился возле какого-то большого ангара на окраине района. Дальше начиналось что-то похожее на промзону. К нам подошли двое охранников и, узнав машину, велели человеку в сторожке открыть ворота.

— Что это за место?

— Спортивный клуб, — отозвался Вук, припарковав машину. Следовавшая за нами машина с «братвой» остановилась следом. Ворота тут же закрылись, и через секунду перед ангаром вспыхнул яркий свет.

Никаких опознавательных знаков или вывесок — просто полукруглая жестяная конструкция, идеально вписывавшаяся в местный пейзаж депрессивного брутализма.

Но когда Вук завел меня в сам ангар, я понял, что это и правда был спортивный комплекс. Бокс, борьба, тренажерный зал — словом, все для гармоничного физического развития молодых бойцов. Меня провели через зал, и я увидел тренировавшихся людей. В этот час там было человек тридцать. Интересно, какая численность была у армии Вука Савича?

— Сюда, ваше сиятельство.

Амбал отпер дверь и пропустил меня внутрь, а двое сопровождавших нас бойцов остались снаружи.

— Располагайтесь, Николай Петрович, — громила по-барски взмахнул рукой, предлагая мне выбрать место. — Кафу хотите?

— Не откажусь, спасибо.

Кабинет Савича, к моему удивлению, был оборудован весьма технологично. На черном письменном столе красовались новенькие мониторы местного аналога «Эппла», в соседней комнате, кажется, гудел сервер вместе с системой охлаждения. Место было не таким простым, как хотело казаться.

Вук запустил кофеварку — к слову, тоже дорогую и стильную. Через пару минут передо мной оказалась чашка эспрессо. Взяв свою, Савич уселся в удобное кожаное кресло напротив меня и убрал клавиатуру.

— Вы не могли бы создать заклинание непроницаемости, ваше сиятельство? — Попросил он. — Мои артефакты хороши, но в личную силу я верю больше.

— Без проблем.

Я активировал непроницаемый купол, и Вук с благодарностью кивнул.

— Итак, случилась накладка, — сказал он, достав из ящика стола шоколадку. Какая очаровательная деталь образа. Жестом предложил мне кусочек, но я отказался. — Вы не должны были знать об агенте в Земуне. Девицу я тоже не виню — она не знала, что вы являетесь частью операции. Ее задачей было лишь передать пакет. Вы должны были вступить в игру только в Белграде, но… Что случилось, то случилось. Главное — пакет в итоге попал к адресату.

— Значит, вы — то самое доверенное лицо в Белграде.

— Одно из, — Савич по привычке говорил тихо. — Вам нужно лишь знать то, что теперь я буду вашим координатором от Тайного отделения. Прошу вас отнестись с пониманием, если я не смогу ответить на некоторые вопросы. Некоторую информацию, в том числе и об остальных агентах, не стоит не раскрывать в целях всеобщей безопасности.

Я кивнул.

— Понимаю. Но мне хотелось бы понимать, какую задачу передо мной ставят сейчас. Мне известна лишь финальная цель. Было бы неплохо ее как-нибудь… декомпозировать на мелкие подзадачи.

— Ну, вы даром времени не теряли, ваше сиятельство, — улыбнулся Вук. — Уже получили представление ко двору, завели себе команду уличных хулиганов и организовали маленький переворот в Земуне. Первое — хорошо, это было в планах. Второе пусть останется вашей маленькой шалостью, хотя ваша идея мне нравится. Пусть парни рисуют, поглядим, что выйдет. А вот третье может стать проблемой в отдаленной перспективе. Тем более что вам еще предстоит участвовать в судебных разбирательствах в Вене.

А этот Вук и правда был хорошо информирован. Очень хорошо. Жаль, что раньше не встретились.

— Вена подождет, — ответил я. — До нее еще месяц.

— Конфликт с австрийцами — это бомба замедленного действия, Николай Петрович. Да, вы помогли графу Альтанну, но настроили против себя земунских Куффнеров. У австрийского дворянства тоже есть свои группировки по интересам. И, поспособствовав свержению барона Куффнера, вы перешли дорогу довольно серьезному объединению, контролировавшему поток контрабанды из Балкан в Австро-Венгрию. Земун — очень удобное место, чтобы тихо переправлять различные востребованные товары. А вы своей выходкой привлекли к городку ненужное внимание. Сейчас там такие разборки, что полыхание их горящих задниц видно даже с этого берега Савы.

Я не выдержал и рассмеялся. Очень уж колоритным типом был этот Вук Савич. Кстати, его имя, судя по всему, и правда было вымышленным. «Вук» — это «волк», а Савич — «с Савы». Но для сербов звучало органично.

— И вы опасаетесь, что мне захотят отомстить?

— Я не опасаюсь. Я уверен, что они попытаются, — громила внимательно на меня уставился. — Черт, я каждый раз вижу это у вас. Все, кто приезжает сюда из России, забывают о том, насколько маленькая страна Сербия. Здесь работают совершенно другие правила. То, что не заметят в Петрополе, в Белграде будет как на ладони. И связь с другим берегом здесь гораздо теснее, чем может показаться. Так что да, ваше сиятельство, я жду, что Земунцы — назовем их так для простоты — решат вам отомстить за огромные убытки.

— И их не остановит мой титул?

Теперь пришла очередь Вука смеяться.

— Они будут рады прикончить русского князя. Тем более, в свете последних событий, когда наш король развернулся к России гузном. Будете при дворе — увидите, как много стало австрийцев. Поэтому даже если вас здесь убьют, король Петар напишет очень трогательное письмо императору Алексею, но не особо расстроится.

Что ж, зато стало еще понятнее, в каком серпентарии я оказался. С австрийцами не дружим, но очень сладко улыбаемся. Впрочем, появляться в их обществе придется, ибо врагов следует держать еще ближе, чем друзей. Но с кем тогда налаживать связи? Или я могу рассчитывать только на уличную шпану?

— Уместно ли задавать вам вопросы о ситуации при дворе? — спросил я. — Как-никак мне придется провести там много времени. И обрести влияние.

— На что-то смогу ответить, но у нас есть информатор, который состоит при дворе в данный момент. И, насколько мне известно, он уже должен был с вами связаться. Речь шла о приглашении за город.

Уже который раз за день я снова чуть не поперхнулся. Бранкович⁈ Дед-колясочник? Других приглашений съездить за город мне не поступало. Или, например, его помощница, которая передала мне записку? Хотя, пока я тут катался по городу да ходил по кафанам, моим секретарям могли принести и другие приглашения… Но я сразу подумал о Ратко Бранковиче и его сопровождающей. Не зря же она передала мне записку тайно.

— Полагаю, мне уже передали то приглашение, — ответил я. — Если это то, о чем я думаю.

— На встрече вы все узнаете. Сейчас будет много визитов и мероприятий, ваше сиятельство. Но такова специфика вашего положения. Манкировать нельзя.

— Не жалуюсь.

— Похвально, — с полной серьезностью кивнул Вук. — Сейчас ваша первостепенная задача — прописаться при дворе. Участвуйте в каждом мероприятии, на которое получите приглашение. Разъезжайте по домам, приглашайте к себе. Вы должны примелькаться и создать себе репутацию популярного человека, но при этом надежного. Поскольку ваша следующая ступень — получить при дворе должность.

Я понимающе улыбнулся. Информатор — хорошо, но гораздо лучше получать сведения из первых рук. И поскольку моей конечной целью было возвращение на трон, то… Я должен был стать максимально близок Карагеоргиевичам. Задача на самом деле нетривиальная, с учетом того, что в моде нынче были австрийцы.

— Есть предложения или варианты?

Савич покачал головой.

— Увы, это уже не ко мне. Информатор за городом сможет дать вам более полную картину. Насколько мне известно, некоторые варианты прорабатываются. Моей же первостепенной задачей является ваша защита… скажем так, от врагов более приземленных.

— Земунский картель, — кивнул я.

— И не только, ваше сиятельство. Некоторым вы враг уже потому что рус. Или князь. Или одаренный.

— Милые у вас порядки.

— Это у вас в Петрополе аристократы расслабились! — резко ответил Вук. — Но после того, что случилось в Польше, все увидели, насколько опасными могут быть заигрывания с даром, природы которого до сих пор никто не может понять. Теперь простые люди боятся. Боятся, что эта шляхта может дойти сюда. Боятся, что сами попадут под влияние силы. Много чего боятся. Так что вот вам еще один совет — старайтесь решать все вопросы и проблемы не только Благодатью. Люди должны увидеть в вас не колдуна, а человека, которому они могут довериться.

Что ж, это было хорошее замечание. И своевременное — я уже и сам осознал, что слишком привык полагаться на свою силу. Тем более, что благодаря минералке я почти не испытывал проблем с ее восполнением. Но Вук Савич был прав: к этому дару можно быстро привыкнуть. А привыкнув, начинаешь думать иначе. И это главная ловушка всех привилегированных сословий — отрываешься от реальной жизни и живешь в своем мире.

— Спасибо, господин Савич, — искренне поблагодарил я. — Это важное напоминание. А что с тем пакетом, ради которого пришлось так рисковать?

Амбал криво улыбнулся.

— Девушка сказала, вы знаете, что было в пакете.

— Да, — я не видел смысла отпираться. — Кое-что видел, но не все. И мало что понял.

— Сейчас пакет в надежном месте у надежных людей, которые занимаются исследованием материалов. Это все, что я могу сказать.

— Но вы собираетесь его использовать?

— В свое время, если поступит соответствующий приказ, — Савич давал мне понять, что дальше пытать его на этот счет было бессмысленно. Я, конечно, мог попытаться, но сейчас в этом не было смысла. Информация станет ценнее, когда содержимое пакета исследуют и установят личность каждой персоны, что была изображена на пленках. — Если этот план будет требовать вашего участия, вам непременно дадут знать. Но сейчас я настаиваю на том, чтобы вы сосредоточились на придворной жизни.

— Мне все ясно, — я отодвинул кресло и поднялся. — Последний вопрос: как добраться из этой вукоjебины в мой дворец?

Амбал заржал в голос.

— Прекрасный каламбур, ваше сиятельство! Кажется, только что вы дали новое подпольное название этому месту. Мне нравится. Ваше изучение сербского достойно похвалы.

Я не выдержал и сам рассмеялся, осознав, что именно ляпнул. В переводе на русский это слово означало удаленное от цивилизации место, «медвежий угол». Только в сербском вместо медведей были волки, и занимались они в этом месте любовью.

— Вас отвезут мои парни, — отсмеявшись, добавил Савич. — Сейчас распоряжусь.

— Благодарю. Кстати, как мне с вами связаться, если понадобится? Ехать сюда?

— Лучше не стоит, — он протянул мне карточку. — Позвоните по этому номеру и скажите, что хотите купить билеты на матч «Звезды» в пятый сектор. Я пойму, что это вы. Номер лучше запомнить наизусть.

— Понял, — я постарался сразу запомнить цифры и сунул карточку во внутренний карман.

Вук тем временем пригласил к себе одного из своих парней и велел отвезти меня, куда скажу. Мы быстро попрощались, и вскоре я оказался на парковке.

Ехали шустро, как здесь принято, под какой-то адский электронный турбофолк — это тоже было в рамках традиций. С удивлением я отметил, что эта музыка начинала мне нравиться. Очень необычное сочетание народных мотивов и ядреной электронщины.

Все это время я пытался связаться со Столыпиным, но ничего не получалось. Атташе закрылся наглухо, и это начинало меня раздражать. Ну договаривались же, что постараемся не использовать блоки.

Через полчаса автомобиль припарковался недалеко от дворца княгини Любицы.

— Улочку перейдете? — спросил водитель. — У меня распоряжение не маячить возле дома.

— Не вопрос, — кивнул я. — Спасибо.

Я быстро перешел дорогу и свернул за угол. Дворец освещался, а вот сад утопал в тени. Так даже приятнее. Нажав на звонок, я представился, и калитка открылась.

Но я не успел пройти и половину аллеи, как из парадных дверей ко мне выбежала взволнованная Вера. Секретарша взглянула на меня — и поникла.

— Ваше сиятельство… Простите, но где Андрей Васильевич?

Так-тааак…

— Не знаю. Он снова уехал?

Секретарша покачала головой.

— Нет, Николай Петрович, он так и не вернулся. Никита сказал, вы вместе уехали из салона. С тех пор от господина Столыпина не было новостей… И я не могу с ним связаться.

У меня внутри все упало.

— Я тоже, — хрипло ответил я. — И это мне не нравится.

Глава 8

— Организуй мне связь по надежному каналу и позови Никиту, — распорядился я и зашел в дом.

Заметившие меня слуги тут же начали бить поклоны, и я рассеянно кивнул им в знак приветствия. Вера цокала каблучками позади меня, параллельно строча сообщение Никите.

— Ваше сиятельство, желаете ли… — обратился ко мне камердинер Лука, но я не дал ему договорить.

— Ничего не нужно, спасибо. Пожалуйста, не беспокойте меня в ближайший час.

Видимо, рожа у меня была настолько сосредоточенная, что больше никто не решился меня беспокоить.

— Вер, есть запасной ключ от кабинета Столыпина? — спросил я.

— Конечно, ваше сиятельство, — секретарша достала из кармана связку ключей и, перебрав ее, протянула мне нужный. — Что ищем?

— Прежде чем сеять панику, хочу убедиться, что у него не было других планов, — сказал я, отперев дверь и галантно пропустив девушку вперед.

— Поняла. Быть может, есть смысл обратиться в посольство? Вдруг его вызвали туда? Он ведь бывший сотрудник. Наверняка его старые коллеги хотели бы увидеться.

Подобное было возможно, но я уже немного успел узнать Столыпина. Андрей Васильевич отличался небывалым педантизмом, когда вопросы касались ведения дел. У него всегда все было записано, зафиксировано, продублировано на резервную копию. И, в отличие от меня, он не имел привычки внезапно исчезать. Столыпин был из тех, кто даже романтические ужины вносил в график.

Поэтому первым делом я решил взглянуть на его ежедневник.

Вера включила свет поярче, и я осмотрел кабинет Столыпина. Идеальный порядок — это несмотря на то, что жили мы сейчас в сумасшедшем графике. На письменном столе стоял лоток с несколькими отделениями для различных бумаг.

— Так, что у нас здесь… Корреспонденция срочная, корреспонденция от посольства, личная корреспонденция…

Кстати, отделение для личной корреспонденции пустовало. Я быстро перебрал остальные бумаги. Ничего, что требовало бы немедленного отъезда.

— Здесь пусто. Вера, где он держит ежедневник? В сейфе?

— Что вы, ваше сиятельство. В сейфе деньги, драгоценности, облигации. Посмотрите в верхнем ящике стола.

Она была права. В верхнем ящике помимо ежедневника нашлись невскрытая пачка сигарет, пара зажигалок, шкалик коньяка, упаковка таблеток от головной боли и коробочка с запасной гербовой брошью — символом его принадлежности к моей свите. Я осторожно взял дорогой блокнот в кожаной обложке и принялся перелистывать страницы.

Если честно, я всегда ненавидел совать нос в чужие личные вещи. Ежедневник — штука все же интимная, там люди всякое пишут. Но пришлось загнать неловкость подальше и искать зацепки.

— Так, вот вчерашний день расписан — ничего необычного. Сегодняшний… Вот, утренние звонки, затем поездка в автосалон. На вечер тоже распланированы звонки и работа с письмами, — я поднял глаза на Веру. — Значит, вечером он планировал быть дома. Телефона у него при себе нет, так что если его и могли вызвать, но только по ментальному каналу. И это мог быть лишь одаренный.

Секретарша нахмурилась.

— Разрешите мне проверить адресную книгу Андрея Васильевича? Поищу контакты одаренных, которые могли с ним связаться.

Я передал Вере ежедневник, и она принялась сверять его телефонную книгу с данными в планшете. Я тем временем снова уставился на рабочий стол Андрея. Вот стройным рядом лежали идеально заточенные карандаши разных цветов — ими Столыпин выделял кусочки текста и ставил пометки на конвертах. Книга с несколькими закладками — Карл фон Клаузевиц, выдержки из «Принципов ведения войны». Подарочная перьевая ручка в футляре с гербом Российской империи — он подписывал документы только ей. Даже пепельница чистая. Ее не просто вытряхнули, но еще и помыли.

Только в корзине для мусора валялись пара скомканных черновиков и несколько испачканных бумажных носовых платков — то ли Андрей порезался, то ли пытался остановить шедшую носом кровь.

— Только контакты из посольства, ваше сиятельство, — Вера положила ежедневник на стол. — С вашего позволения я позвоню туда и расспрошу.

— Ага… Где, мать его, Никита? Я же просил позвать.

Вера вздрогнула, а я понял, что перегнул — они никогда не слышали от меня не то что крика, но даже разговоров на повышенных тонах. Держи себя вруках, Коля. Девчонка ни в чем не виновата.

— Простите, ваше сиятельство, — побледнев, прошептала секретарша. — Он уже идет. Занимался вторым каналом связи. Там… там не все было просто.

— Хорошо, спасибо, — я постарался максимально смягчить тон, чтобы девчонка не разревелась. — Список контактов напечатай и принеси мне в кабинет, пожалуйста. Никиту тоже отошли ко мне.

Я вернул ежедневник на место и отправился к себе.

Что-то было не так. Интуиция, чуйка — можно называть как угодно, но это не было беспочвенной паранойей. Что-то случилось, хотя у меня и не было прямых доказательств. Это скребло мне душу и заставляло ворочаться сдерживаемую силу. Точно не просто так. Поэтому я решил идти сразу с козырей.

Никита уже ждал меня возле моего кабинета.

— Вызывали, ваше сиятельство?

— Скажи, Андрей Васильевич с тобой не связывался после того, как мы уехали?

— Нет, Николай Петрович. Да мы и не беспокоились до вашего возвращения — мало ли куда вы решили заехать. Вы ведь не обязаны перед нами отчитываться…

— Понятно. Связь уже настроили?

— Да, ваше сиятельство, — Никита с готовностью кивнул и указал на один из двух телефонных аппаратов. — Вот этот, с костяными вставками на трубке. У него другой номер. Я записал его на бумажке для вашего удобства. Если кто решит проверить его, то выйдет на простую квартиру во Врачаре.

Умница мой. Все-таки повезло мне с секретарем. Никитка помимо необходимых навыков обладал и весьма специфическими. Вот и пригодилось кое-что. Не такая уж у меня и простая команда. Не свита — именно команда.

— Спасибо, Никит. Помоги пока Вере, пожалуйста. И чайку ей налей, чтобы не волновалась, а то ей случайно от меня досталось. Попала под горячую руку. Если что-нибудь понадобится, я позову. Но сперва запиши мне сюда данные машины, на которой мы уехали из салона. Нужно ее найти.

— Как пожелаете, ваше сиятельство.

Секретарь отправил на печать файл с нужной мне информацией и вышел. Я плюхнулся в кресло и вытащил из внутреннего кармана карточку, что мне дал Вук Савич. Вот уж не думал, что она пригодится так скоро, но, кажется, вопрос был уже и по его части.

Видано ли, чтобы одаренный боевик пропал без следа? Тем более тот, кто неплохо знал Белград и мог за себя постоять.

Не знаю, где Никита откопал этот телефон, но это была явно антикварная штука. С тяжелыми латунными элементами, дисковым набором, вставками из кости… Красота. Я осторожно набрал указанный номер и приложил трубку к уху.

Гудки, щелчок…

— Билетная касса, — сказал приятный женский голос. — Изволите?

— Я хочу купить два билета на матч «Звезды» в пятый сектор, — сказал я заученный пароль.

На другом конце провода повисла небольшая пауза.

— В данный момент билетов в пятый сектор нет, но я поставлю вас в лист ожидания. Мы сможем связаться с вами по этому номеру?

— Да… Когда ждать звонка?

Но девушка уже отключилась, оставив меня в полном неведении. Вот и поговорили, блин. Я спрятал лицо в ладонях. Черт, хоть в Аудиториум обращайся. У них были образцы крови каждого выпускника, и по ним с помощью особого ритуала можно было найти пропавшего. Но это слишком долгая бюрократия. Пока пробьешься, пока получишь разрешение… Даже если действовать через цесаревну, на это уйдут не часы — дни. А этого времени у меня не было. Я чувствовал, что должен торопиться.

— Хотя стоп, — я оторвал ладони от лица и уставился в потолок.

В мусорной корзине в кабинете Столыпина были грязные платки. Если это была кровь, пусть и засохшая… Все равно это материал для работы. Только как провести ритуал? В Аудиториуме рядовых студентов такому не учили. Это история про артефактологию, да и то для избранных. Я об этом ритуале узнал и вовсе случайно, как и о том, что Аудиториум до сих пор хранил фиалы с кровью всех выпускников.

Я вскочил из-за стола и вылетел в коридор. По дороге столкнулся с Йованой — служанка вскрикнула от неожиданности.

— Господь милостивый! Ваше сиятельство, что стряслось?

— О! Йована, принеси ко мне в кабинет несколько бутылок минералки «Князь Милош» и какую-нибудь емкость. Миску или тазик. Что-нибудь с дном пошире.

Женщина очень странно на меня посмотрела, но не посмела спрашивать. Хотя вопрос «Какого черта?» явственно читался в ее глазах.

— Конечно, ваше сиятельство. Пять минут, дойду до кухни.

А я уже летел дальше, в кабинет Столыпина.

Не знаю, что обо мне подумали Никита и Вера, когда я ворвался в кабинет и бросился прямиком к мусорной корзине. Девушка едва не выронила планшет от неожиданности.

— Ваше сиятельство, вам помочь?

— Не нужно, спасибо.

— А что вы ищете?

— Да так… Появилась одна идея. Потом скажу. Может еще и не сработает.

Я вытащил две грязные салфетки и, держа их двумя пальцами, вышел из кабинета, оставив своих секретарей в еще большем недоумении. Впрочем, они уже наверняка привыкли к тому, что их наниматель был несколько эксцентричным человеком.

Вернувшись к себе, я бросил на стол салфетки. Нет, все же кровь. И больше некому было кровоточить в кабинете Столыпина. Я решил попробовать провести ритуал, используя родовую силу. Усилю действие минералкой, она сработает как проводник и источник дополнительной энергии. А работать буду… Ну, тогда, в Земуне, когда я сунул в стакан с «Милошем» сорванную брошь Куффнера, ведь получилось. Значит, можно попытаться и сейчас.

В дверь постучали.

— Ваше сиятельство, я принесла то, что вы просили.

— Заходи.

Йована боком протиснулась в дверь. У нее в руках был медный таз, в каком обычно варили варенье, а в нем лежали три запотевшие бутылки с минералкой.

— Спасибо, Йована, — я взял у нее ношу. — Только, прошу, пока не распространяйтесь.

— Будете использовать… Благодать, да?

Ну, технически это не Благодать, но вдаваться в подробности я не стал.

— Да.

— Скажу, чтобы вас никто не беспокоил.

— Спасибо, — я закрыл за ней дверь, на всякий случай запер ее изнутри.

Сконцентрироваться сейчас будет не очень просто, но надо. Я поставил таз на стол, вылил туда две полные бутылки, третью осушил наполовину и оставил на столе. Может, еще пригодится. И снова уставился на салфетки. Лучше всего, наверное, поместить их в воду и туда же погрузить руки, как я делал прежде…

Я опять делал все по наитию, надеясь лишь на то, что вывезу ситуацию на голом энтузиазме и чистой силе. Найти бы себе наставника по родовой магии! Великий князь Михаил, хоть и был спецом по этой части, но не успел рассказать всего. И сейчас я ощущал себя неучем: такой потенциал в моих руках, а я забиваю гвозди микроскопом.

— Ну… Начнем.

Я положил окровавленные салфетки в воду и погрузил руки. Сконцентрировался на силе, обратил взор внутрь себя. Это было немного похоже на медитацию. Первое — почувствовать два разных потока силы до такой степени, чтобы это даже визуализировалось в картинку и ощущалось иначе.

Благодать почему-то всегда рисовалась мне яркой оранжевой. Живой, быстрой, пульсирующей. А вот родовая сила была грязно-серой с искорками. Она текла медленно и величаво и ощущалась неповоротливой. Но это в спокойном состоянии. Если ее вывести из себя, могла подняться такая буря, что потом живого места не останется.

Я выделил поток родовой силы и вошел в него. Теперь самое важное — установить диалог с Родом. Великий князь говорил, что Род все слышит и может отвечать. Но не всегда готов помочь, так что запрос нужно аргументировать.

Я представил, что подставляю руки под этот величественный поток древней силы и обратился к роду.

«Помоги найти моего помощника. Он верен мне и попал в беду, защищая меня. Теперь я должен защитить его».

Сила не ответила. Я чувствовал, как прохлада проходит сквозь мои руки, но она не наполняла их. Пока что.

«Помоги!» — почти крикнул я. — «Или верность для тебя ничего не значит?»

Внезапно у меня перед глазами все померкло, а под ложечкой засосало. Меня словно вырвали из собственного тела, и я провалился неведомо куда. Очень странное ощущение, как бывает, когда несешься на полной скорости по дороге и неожиданно подпрыгиваешь на кочке — вот этот миг.

А затем тьма начала понемногу отступать, и я понял, что очутился в каком-то другом… пространстве?

Не уверен, что оно существовало наяву, но великий князь говорил, что Род существует вне времени и места. Судя по всему, это было оно. Сосредоточие Рода.

Все вокруг было серым. Бледно-серый туман, да и сам я оказался полупрозрачным серым духом, который лишь выглядел подобно человеку. Я не шел — летел к рассеивавшемуся туману, из которого вырастало дерево.

Это древо было больным — я отчетливо чувствовал это. Искореженные ветви, жухлые листья. Оно едва жило, и вокруг него роились такие же серые духи, не имея возможности вскарабкаться по древу наверх.

— Эй! — Позвал я их, но они даже не обернулись. Все их внимание было обращено на древо, и они постоянно пытались забраться по нему, но не могли.

Над древом висел шар, который напоминал бы солнце, не будь он темным. То, что должно было дарить свет, сейчас отбрасывало лишь тени. Родовой источник? Ведь именно он был отравлен…

— Послушай меня! — рявкнул я, задрав бесплотную голову к шару. — Помоги найти его. Помоги увидеть, где он!

— Сила иссякает, — грохнуло сверху целым хором голосов. — Род должен беречь и приумножать силу, а ты только тратишь. Что ты сделал для Рода? Что принес ему?

Хороший вопрос.

— Я, блин, работаю над этим, но не все сразу!

— Род помогает тебе в последний раз! — прогремело сверху. — Ты больше не получишь силу сверх той, что имеешь, пока не поможешь Роду!

От серого «солнца» оторвалось что-то, похожее на комету и угодило прямиком в меня. Из меня вышибло остатки духа, и я…

Я тонул в потоке образов. Плохо освещенная комната с минимумом мебели. На жесткой кушетке лежал привязанный ремнями Столыпин. Он был без сознания, а в вену на левой руке была воткнута игла капельницы. В комнате было холодно, и стояла сырость. Кажется, где-то поблизости была вода.

За дверями комнаты дежурили трое мужчин и одна женщина, на всех были защитные артефакты.

Образ сменился, и я увидел лестницу в подвал. Помещение подземное.

А затем я увидел вход — одинокое здание на берегу Савы. Вокруг куча мелких одно- и двухэтажных построек разной степени ветхости. И причал. Но вся территория охранялась. Несмотря на то, что выглядело все несерьезно, людей с оружием было достаточно. К зданию подъехал автомобиль, и из него вышел молодой человек в сопровождении нескольких вооруженных людей. И я узнал этого парня. Я видел его фотографию.

Даниэль фон Куффнер, сбежавший от правосудия сын градоначальника Земуна.

Образы исчезли, и я очнулся в кабинете. Не успел перевести дух, как в дверь настойчиво забарабанили.

— Ваше сиятельство! Мы нашли автомобиль! — прокричала Вера из коридора.

— Отлично, — вяло отозвался я. — У меня тоже есть кое-что.

Ритуал, если его можно было так назвать, меня вымотал. Но теперь я знал, где искать Столыпина.

Я направился к двери и вздрогнул, когда тишину кабинета разрезал противный старый звонок телефона. Звонил второй, «секретный».

Впустив секретарей, я подбежал к трубке.

— Слушаю.

— Канал связи защищен? — я узнал хриплый голос Вука Савича.

— Да.

— Надеюсь, у вас срочное дело. Этот вид связи не для болтовни.

Да знаю я, мать твою! Не вчера родился.

— Столыпина похитили, — выдохнул я. — Вы были правы насчет земунских. Я знаю, где он, но нужна ваша поддержка.

Громила умолк, переваривая информацию.

— Откуда выяснили? Похитители выходили с вами на связь?

— Использовал силу. Я знаю, что меня собираются выманить, но хочу быть на шаг впереди. Нужно организовываться сейчас. И у них мощные артефакты для нейтрализации силы. Потому они и смогли взять Столыпина. Мне есть чем удивить их, но нужна подстраховка.

Вук внимательно меня выслушал, затем прикрыл трубку ладонью, и я услышал какое-то невнятное бурчание. Возможно, подозвал кого-то и отдал приказ.

— Ждите через полчаса, — сказал он. — Я вышлю группу вам в помощь.

— Благодарю.

Я повесил трубку, и секретари вытаращились на меня.

— Ну, ваше сиятельство? Что в итоге?

— Я еду на охоту, — сказал я и, сорвав крышку с бутылки минералки, выпил ее залпом.

Глава 9

— Охоту, ваше сиятельство? — Вера побледнела. — Что вы такое говорите, Никоалй Петрович? Неужели Андрея Васильевича и правда похитили? Но кто эти земунские, как вы их назвали? Это связано с тем скандалом, когда чуть не убили графа Альтанна?

— Верочка, для секретаря ты задаешь слишком много вопросов сразу, — я устало взглянул на секретаршу. — Все, что ты слышала, правда. К этому приложил руку Даниэль фон Куффнер — сын уже бывшего градоначальника Земуна, обвиняемый австрийским правительством в покушении на Альтанна. По крайней мере, видение показало мне именно его.

К чести секретарши, она быстро взяла себя в руки. Учится девочка, растет.

— Что мы можем сделать, чтобы вам помочь?

Хороший вопрос. С одной стороны, можно было связаться с полицией. Но Вук Савич не зря обратил мое внимание на то, что связь между двумя берегами куда крепче, чем может показаться. Если столько лет Куффнеры курировали контрабанду, то полиция должна была защищать его интересы. Сербская — в том числе. Так что стражам правопорядка у меня веры не было, тем более я не успел обзавестись там связями.

— Усильте охрану резиденции. Найдите частное охранное агентство — по возможности, нейтральное. Лишним не будет.

— И все?

— Еще можно чашку кофе и бутылку минералки. Ритуал был сложный.

Секретари переглянулись друг с другом, и у обоих в глазах читалась мысль о том, что их князь сбрендил окончательно. Ну да, они-то не знали моих новых знакомых. Впрочем, пусть так и остаются в неведении. Сейчас чем меньше они знали, тем было лучше.

— Сейчас принесу, — наконец сказала Вера.

— Пусть несут в диванхану на первом этаже.

— Как пожелаете, Николай Петрович.

Я покинул кабинет и направился в диванхану. Нравилось мне это место: глядя на затейливые османские орнаменты, мне лучше думалось. Вера принесла кофе и удалилась, а я уставился на узор.

Значит, Даниэль фон Куффнер оказался в Белграде. Что ж, ожидаемо. Наверняка у него здесь много подвязок. Тем лучше для него и хуже для меня. Но на кой черт они похитили Андрея и не дали мне знать? Если Столыпин был приманкой, то нужно было дать мне понять, где его искать. А тут какая-то хренотень получается.

Зато теперь стало понятнее, как они вообще смогли взять Столыпина. Наверняка у Даниэля остались кое-какие качественные артефакты, которые спонсировала сестра Фридриха. Но Даниэль не знал, что я одарен не только Благодатью. В это слабое место и ударим.

Я как раз допил кофе, когда ко мне зашел Никита.

— Ваше сиятельство, к вам приехали. Говорят, заходить не будут, ждут вас на улице.

— Иду.

Прихватив ключи от своего «Руссо», я спустился к парковке. Меня ждали два темных джипа, и к одному из них прислонился мрачный мужчина в традиционной для людей Вука униформе.

— Можете называть меня Васей, ваше сиятельство, — представился он. — Старший рассказал, в чем дело. Мы с парнями вас прикроем.

Я почуял присутствие чужой силы. Слабое, но оно было.

— Одаренные среди вас есть?

— Я, ваше сиятельство. Благодать, девятый ранг.

Я удивленно на него уставился, и мужчина печально улыбнулся.

— Я — плод командировки одного русского вельможи в Белград. Не отсекли от рода, ибо мать скрыла беременность, вот и досталось немного силы. Предвосхищая вопросы: в Аудиториуме не учился, умею немного, поэтому все равно предпочитаю огнестрел. Но это лучше, чем ничего.

— Согласен, Василий.

— Я просто Вася. У меня так в паспорте написано. Мама не разобралась в свое время, что это сокращенное имя.

Да уж, повезло парню. Ну да ладно. Раз Вук доверил ему эту работу, значит, не лыком шит. Я показал ключи.

— Поеду на своей.

— Место какое?

Я быстро пересказал Васе свое видение и количество охраны. Внимательно выслушав меня, бастард кивнул.

— Знаю, где это. Макиш, пригород Белграда. Возле Ады.

— Отлично. Сколько вас?

— Семь стволов. Плюс я. Мы с радиосвязью, все передам нашим.

— Спасибо, — я крепче сжал ключи. — Тогда езжай впереди, я за вами. Не потеряюсь.

— Добро.

Мы расселись по машинам, и тачка Васи рванула первой. Меня пропустили вторым номером, а еще одна машина замыкала. Таким маленьким кортежем мы летели по ночному Белграду. Проехали мимо фешенебельной части столицы, затем дорога погрузилась во мрак — только фонари освещали дорожное покрытие, а вокруг были пустыри.

Если у Васи девятый ранг, то его быстро нейтрализуют. Впрочем, бастард молодец — на одну силу не надеялся. У меня же не было никакого оружия, кроме того, что я мог воплотить из силы. А вот с силой теперь будут сложности.

Я собирался подумать о том, что сказал мне Род, позже. Но уяснил одно — отныне халявы с родовой силой не будет. Теперь мой резерв не безграничен, хоть ты упейся минералкой. Высажу все сразу — буду восстанавливаться так же долго, как и любой другой одаренный.

Вовремя, конечно. Впрочем, Род был прав — кредитование источника не может быть бессрочным. У родовой силы вообще свои законы.

Автомобиль Васи съехал с трассы на грунтовку и остановился. Я поравнялся с ними и опустил стекло.

— Какой план?

— Прийти, забрать вашего одаренного и прикончить остальных, если они с этим не согласятся, — коротко ответил Вася. — Вук дал приказ не милосердничать. Они нас уже достали, если честно, эти земунские. А тут повод хороший. Так что акция устрашения будет громкой.

— Тогда не маловато ли людей для карательной операции? — спросил я.

Вася недобро улыбнулся.

— Они не ждут вас и тем более — нас. Устроим сюрприз. Мы едем первыми, вы — за нами. Тем более нам тоже есть чем их удивить.

Миленький расклад. Интересно, чем это земунский картель умудрился насолить Вуку Савичу и его головорезам? Впрочем, хорошо, что наши интересы на этот раз совпали.

Васина тачка рванула с места, подняв столб пыли. Разгон парни взяли сразу. Следом поехал второй джип, а я замыкал.

Но когда они оказались перед закрытыми наглухо воротами и уже собрались их таранить, я поступил изящнее. Один мощный удар «Колобком» — и цепь была разорвана, а створки распахнулись, открыв нам дорогу.

Они въехали первыми. Насколько я понял, их задачей было поднять как модно больше шума и отвлечь внимание. Я уже искал глазами то здание, где держали Столыпина.

Территория оказалась небольшой, и тот дом я увидел сразу. Но спокойно проехать к нему мне не дали — завязалась перестрелка. Люди Вука поливали высыпавшую охрану автоматными очередями, сторожа отстреливались — с переменным успехом.

Улучив момент, я ударил по газам и подъехал ближе. Дальше придется идти самому. Бросив машину в стороне от основной линии огня, я натянул «Берегиню» и, скрывшись в тени, осмотрелся. Так, до входа пробежать метров двадцать. Если что, Столыпина смогу дотащить на себе.

— Эй! А ты еще…

Передо мной вырос охранник. Дуло автомата смотрело на меня. Причем оружие было подозрительно похоже на до боли знакомый калаш с моей настоящей родины. Но договорить мужик не успел и «калаш» ему не помог — удар «Колобком» в грудь опрокинул мужика. Вроде не насмерть. Пока будет возможность, постараюсь использовать Благодать.

Я поднял автомат и примерился. Теоретически, использовать можно. Но я отбросил его подальше. Если Столыпин без сознания, то с атташе на руках я все равно не смогу использовать оружие. Значит, придется полагаться только на силу.

Дверь вылетела от одного удара ноги. Я переконфигурировал «Берегиню» в максимальную физическую защиту. На меня тут же бросились двое. Один выстрелил — защитное заклинание поглотило энергию пули, и та отскочила от меня, как от железной стены. Второй замешкался и не успел выхватить оружие.

Обоим достался удар «Бореем» — сильное заклинание стихии ветра. Порывом воздуха их сбило с ног, и мне оставалось только обезвредить. Перешагнув через поверженных противников, я двинулся дальше по коридору.

Но не успел сделать и двух шагов, как взвыла сирена. Черт. То ли сигнализация, то ли просто общий сбор по тревоге. И чтобы дойти до подвала, мне сперва придется зачистить все здание.

Я выставил перед собой «Покров», сформировав его в форме силового барьера. Из двери вылетел еще один охранник, бросился на меня, но отскочил, напоровшись на заклинание.

— Что это за хрень?

— Ты еще хрени не видел.

Я опрокинул его еще одним «Бореем» — заклинание получилось таким мощным, что бедолагу отбросило в самый конец коридора, к лестнице. Но на его место пришли трое других.

— Он пришел! — Крикнул один из охранников. — Скажи Дани!

Какой-то парень бросился к лестнице, и я не успел его достать. Оставшиеся принялись поливать меня автоматными очередями, и «Покров» быстро разрушился. Я спрятался за угол, стараясь экономить «Берегиню» и, вызвав цепочку «Кос», отправил смертоносные силовые лезвия бумерангом по всему коридору.

— Аааа!

О, одного зацепил.

Я вынырнул из укрытия, на ходу конфигурируя следующее заклинание. На этот раз в моей руке вырос «Кладенец» — я полоснул излишне ретивого бойца силовым лезвием по рукам.

— Хочешь жить — не лезь, — шепнул я, пинком отправив его автомат в конец коридора. — Разумеш?

— Д-да…

— Иди отсюда!

Уговаривать не пришлось. Баюкая раненую руку, боец принялся ползти к выходу.

А я тем временем подошел к лестнице. Странно, но сверху никто так и не спускался. На всякий случай я забрался на второй этаж и обнаружил, что там не было никого, кроме задремавшего старика за конторкой. Этот этаж использовали как склад: я увидел палеты, ящики, мешки. Часть товара картеля?

— Уходи отсюда, дед, — велел я. — Давай, спускайся — и на улицу.

Дедок ошарашенно уставился на сияющий меч в моей руке. Побледнел, выпучил глаза… и перекрестился.

— Ну! Брзо! — подгонял я.

Он торопливо зашаркал вниз по лестнице, а я еще раз оглядел место. Нет, никого. Мне нужно вниз. Старик как раз ковылял к входной двери, когда я принялся спускаться в подвал. С улицы все еще доносились звуки стрельбы и крики. Судя по всему, Вася с ребятами ввязались в настоящий бой. Ну да ладно, часть своей задачи они выполнили — отвлекли бойцов от меня.

Я остановился перед массивной железной дверью — на фоне остальной обстановки она выглядела слишком надежной. Значит, вот где держали главные ценности.

Пришлось повозиться. Ни с первого «Колобка», ни даже с третьего, дна не поддалась. Зараза! Она словно съедала силу моих заклинаний. Точно зачарованная.

— Ладно, попробуем по-другому, — прошипел я и со всей долбанул по двери родовой силой.

О, пошел процесс. Металл заскрежетал, застонал, я поддал еще немного силы — и дверь просто смяло и вынесло в проем. Как раз на двоих бойцов, что готовились меня встречать.

— Добрый вечер, господа.

Они попытались подняться, и я шарахнул их «Бореем». Понятно, это уже посерьезнее будет. Заклинание прошлось по ним слабым ветерком. Что ж, будем действовать по старинке.

— Он здесь! — рявкнул боец с артефактом в виде стального бруска на цепочке. — Тре…

Договорить я ему не дал. Получилось грубо, но эффективно: когда концентрируешь силу в кулак, удар получается на диво сильным. Голова бойца мотнулась, и он осел на полу. Второй попытался отползти от меня, выставив перед собой стальной брусок, словно крестом хотел отогнать нечисть.

— Это так не работает, дружок, — улыбнулся я и схватил его за запястье. Мгновенно пробил естественную ментальную защиту и применил «Сирин». Пусть отдохнет под красивую песенку. Из этого транса он еще долго не выйдет, но останется жив.

Лишний раз марать руки в крови мне не хотелось. Видимо, у нас с Вуком были разные взгляды, но на моем Роду и без того было достаточно грязных дел. От того, что я стану выпиливать всех направо и налево, силы в источнике не прибавится.

Коридор был темным с тревожным красным аварийным освещением. Как в триллере каком-то, ей богу. Пришлось зажечь огонек «Жар-птицы», чтобы осмотреться. Плесень на мокрых стенах — видимо, грунтовые воды были совсем рядом, старый скользкий кафельный пол… Я двинулся вперед, обновив силу меча.

В этот момент дальняя дверь открылась, и меня ослепило яркой вспышкой. От неожиданности я зажмурился, а потом…

Потом пришла боль.

— Черт! — не удержался я, когда меня чем-то обожгло. «Берегиня» вмиг рассеялась, а костюм на мне загорелся. Ничего себе у них артефактики! Работа высокорангового профессионала. Как они вообще смогли их приобрести?

Дверь тут же захлопнулась, заворочался замок.

— Ну все. Разозлили.

Я сорвал сдерживающий браслет и сунул в карман. Сила тут же вспенила кровь, и я позволил этой ярости разнестись по венам. Подбежав к двери, я обеими руками ударил ее и влетел вместе с ней в какое-то темное помещение.

На меня тут же обрушился град каких-то вспышек. Яркие мелкие жалящие искорки прожигали защитное заклинание так, словно его не было.

Сволочи, такой костюм испортили.

Усилив «Берегиню» энергией Рода, я направил силу в «Борей» и ударил по круговой. Жалящие искры снесло потоком ветра, и они обрушились на тех, кто был внутри. Кто-то закричал. Надеюсь, не Столыпин.

— Тварь! Ну ты сейчас получишь…

В меня метнули что-то вроде бомбочки. Из нее пошел странный пар, и я мгновенно накрыл эту хреновину защитным куполом — куполом, сотканным из родовой силы. Такое не перебьешь. По крайней мере, Благодатью.

А затем поднял глаза на того, кто это сделал.

— Ну здравствуй, Даниэль фон Куффнер, — улыбнулся я, получая искреннее удовольствие от его замешательства. — Что, думал, раз взял моего человека, то теперь сможешь побить всех одаренных?

Теперь я понял, чем Даниэль мог соблазнить сестру Фридриха. Красавец, конечно. В чертах лица — воплощенная аристократичность, светлые волосы, стройный стан с широкими плечами. Девчонка наверняка сначала клюнула на внешность. А потом ей снесло голову от влюбленности, и остальное уже не имело значения.

— Как… Как ты это сделал? — пятясь, прошептал Куффнер.

— Не твоего ума дело. Где мой человек?

Куффнер сделал странный жест правой рукой, и в его ладони оказалось что-то маленькое и блестящее. А мгновение спустя оно полетело в меня.

— Ай, — улыбнулся я, когда пущенный предмет угодил в мою «Берегиню» да так и застрял в ней. — Все, аргументы кончились?

А вот теперь я увидел в его глазах настоящий страх.

— Кто ты? — прохрипел он. — Что это за сила… Что за артефакты?

— Все тебе скажи.

Он попытался бежать. Метнулся в одну сторону, в другую — и я преградил ему дорогу мечом.

— Нет уж, дорогой. Теперь ты отправишься в тюрьму, — улыбнулся я. — Но сначала отдохнешь.

Я дал ему щелбан, пробивая его защиту. Даниэль взвыл — ну а чего ты хотел, дорогой? Если вешаешь на себя кучу защит, будешь страдать, когда их снимают. А нагородил он там прилично: и ставленная ментальная, и артефактная — аж два вида. Параноик хренов. И самое главное, что против серьезного одаренного это все равно не помогло.

Куффнер рухнул на пол, погрузившись в глубокий транс. Все, теперь будет бревнышком. А я наконец-то осмотрелся и увидел Столыпина.

Андрей действительно лежал под капельницей на той кровати. Перетянутый ремнями, как какой-то сумасшедший. Но он был без сознания, и дрянь, которую они в него заливали, продолжала капать.

Я метнулся к нему, погасив истощившийся «Кладенец». Вырвал иглу капельницы, принялся расстегивать ремни. В коридоре звучал топот тяжелых ботинок.

— Князь? — я узнал голос Васи.

— Здесь. Нашел его.

Я провел ладонью вдоль тела Столыпина, пытаясь провести диагностику. В лекарском деле я был откровенно плох, но лучше уж так. Сердце билось, но пульс был очень слабым, дыхание тоже едва прослеживалось. Знать бы еще, что за препарат ему вводили. Наверняка какой-то мощный транквилизатор — в обычных человеческих дозах тела одаренных выводили его слишком быстро, так что в одаренных заливали лошадиные объемы.

И с этим было легко перегнуть. Ошибка могла стоить жизни. Одаренные не были бессмертными.

— Что с ним? — спросил Вася.

— Накачали. Кажется, передозировка.

— Сможете помочь?

— Попытаюсь.

Я наскреб остатки Благодати и принялся конфигурировать «Мертвую воду». Ничего. Точнее, немного вышло, но Андрею этого было мало. Да сколько ж они в него залили⁈

— Так, попробую по-другому, — сказал я в ответ на встревоженный взгляд Васи.

Я воззвал к родовой силе. Браслет уже ее не сдерживал, и я хорошо слышал биение ее потока. Но…

«Ты больше не получишь силу источника, пока не принесешь пользу Роду», — прогремело у меня в голове.

Глава 10

Твою же дивизию! Нашли, блин, время перекрывать краник. Зараза!

Я снова попытался воздействовать на Андрея Благодатью. Отрава вышла, но совсем немного. Такими темпами я буду чистить его до Второго пришествия, а Столыпину становилось хуже с каждой минутой.

— Значит, так, — я уставился на Васю. — Мне нужно, чтобы ты поделился со мной силой. Я почти все израсходовал, этого не хватит.

— Я не против, но… Как это сделать? Я не знаю.

— Просто настройся на передачу энергии. Представь, что ты — батарейка и питаешь меня. Это не очень сложно. Возьми меня за руку, — я положил его ладонь на свое запястье. — Чуешь инородную силу?

Вася нахмурился и сосредоточенно кивнул.

— Кажется… Да, точно ощущаю.

— Представь, что наша с тобой сила — это разные реки. Твоя — Сава, моя — Дунай. Как Сава впадает в Дунай, так и твоя сила должна влиться в поток моей.

Мужчина улыбнулся.

— Хорошие примеры приводите, князь. Вам бы преподавать.

— Нужно поторопиться. Мы должны хотя бы остановить процесс. А ты пока подумай, в какую больницу можно отправить Андрея. Сами не справимся, ситуация запущена.

Вася крепче перехватил мое запястье, и я поместил ладони на грудь Столыпина. Моя сила недовольно заворчала, когда к ней примешалась чужая энергия, но я подавил этот протест Рода. Не хочешь делиться, так и не вякай тут. Еду как могу.

— О, уже получше, — шепнул я, активировав «Мертвую воду» заново.

Тело Столыпина скрутило в спазме, когда заклинание начало действовать. Васе пришлось свободной рукой придержать его, но это мало помогло. Жаль, ремни расстегнули.

— Не отпускай руки, мне нужно больше! — велел я.

— Я… Я пытаюсь… Я ж неуч, княже!

— Нормально все, — похвалил я. — Просто продолжай и не убирай руки.

Закрыв глаза, я превратился в один большой сенсор. Сейчас приходилось отслеживать любое изменение в состоянии Столыпина. Яд понемногу уходит — теперь я точно знал, что это было ветеринарное успокоительное. Вот сволочи, в прямом смысле лошадиную дозу ему вкатили.

Я давил «Мертвую воду» до тех пор, пока не иссяк мой поток.

— Простите, — прохрипел Вася. — Кажется, я… Я все…

Его пальцы соскользнули с моего запястья, и мужчина начал медленно оседать на пол.

— Держи его! — рявкнул я пялившемуся на нас бойцу. — Быстро!

Он вовремя подоспел и подхватил своего товарища. А я с усилием оторвался от Столыпина. Черт, истратил весь резерв — и Благодати, и родовухи. Сил хватило только на то, чтобы провести последнюю диагностику. Состояние по-прежнему было критическим, но я выиграл нам немного времени.

— Машины на ходу? — я обернулся к бойцу.

— Да, обе. Побились, но на ходу.

— А моя?

— Не знаю.

Чертыхнувшись, я взвалил Столыпина себе на плечи.

— Уходим. Быстро!

— Погодите… — слабо прошептал Вася. — У нас… Есть еще одно поручение.

Да чтоб тебя!

— Какое? — нетерпеливо прошипел я.

— Этот склад нужно уничтожить. Сжечь то, что здесь находится…

— Это без меня, — отозвался я. — Я пуст.

— Ваше сиятельство, поезжайте. Но лучше не ехать в больницу. Это вызовет много вопросов, а вам нельзя афишировать связь с нами. Лучше обратитесь в посольство. Русы своего прикроют — так говорит наш старший. Там должен быть лекарь. И одаренные там получше меня…

— Сам-то ты как, Вась?

— За меня не беспокойтесь, просто слишком много отдал. Отлежусь и буду как новенький… Поезжайте…

Мне не хотелось оставлять Васю так. В конце концов, эти парни рисковали своими шкурами, чтобы мне помочь, а вместо благодарности я осушил силу Васи до самого дна и сейчас такой красивый свалю. Но он был прав и насчет того, что нельзя светиться вместе, и насчет посольства. Свои сначала помогут, затем начнут спрашивать. А там отбрехаемся как-нибудь.

— На улице спокойно? — Спросил я, поправляя Столыпина на своих плечах.

Суровый помощник придержал Васю за плечи и кивнул мне.

— Зачистили. Но поторопитесь. Скоро сюда понаедут всякие… И это, Куффнера оставьте нам. Для допроса. Старший с вами свяжется, как все стихнет.

— Хорошо.

Я направился к выходу, кряхтя под весом Андрея. Да уж, раскачался Столыпин. Без «Берегини» я едва его тащил. Благо машину оставил недалеко.

На улице и правда все стихло. Я кивнул бойцам Вука, охранявшим периметр.

— Удачно? — спросил один из них.

— Почти. Я поехал.

А машинку мою все же зацепило. Колеса чудом остались целы, но на кузове красовались следы от автоматной очереди. Да и хрен с ним, лишь бы была на ходу. Бережно опустив Андрея на заднее сидение, я завел мотор и втопил педаль газа во весь опор.

Так, вспоминай, Коля. Как быстрее добраться до посольства? Оно находилось в центре. На дворе стояла глубокая ночь, но ради меня и своего бывшего коллеги сотрудники должны были поднять на уши всех.

Я несся по темной трассе к зареву огней. Пролетел элитные районы, миновал Врачар, свернул к центру и остановился на светофоре. Кажется, вон оно, посольство.

Русский Дом, как здесь его называли, чем-то напоминал небольшую крепость. Посольство занимало целый квартал и казалось полностью автономным: офисный центр располагался в отдельном трехэтажном старинном здании, рядом был жилой дом с апартаментами для сотрудников, с другой стороны квартала сиял художественной подсветкой культурный центр, а парадную часть украшал небольшой сквер с памятником Екатерине Второй.

Я припарковался перед воротами и бросился к двери дежурного.

— Я князь Николай Петрович Бринский! — крикнул я, заставив подпрыгнуть охранника. — Срочное дело! Ранен бывший сотрудник посольства. Нужен одаренный лекарь!

— Так… Погодите… — охранник тряхнул головой, прогоняя сонливость. — Кто ранен? Князь? И кто сотрудник?

— СТОЛЫПИН, мать твою! Он работал здесь. Быстро зови лекаря!

— Андрей Василич… Ох ты ж свети Савва… Минуту.

Охранник нажал на кнопку, и тяжелая решетка ворот отодвинулась в сторону. Я прыгнул в машину и загнал ее на территорию посольства. Ворота тут же медленно закрылись, и я услышал, что охранник кому-то звонил.

— Потерпи, Андрюх, — я склонился над Столыпиным, который мог бы показаться просто крепко спящим, кабы не был так бледен. — Помощь близко. Просто держись…

В доме, где располагались квартиры сотрудников, начали зажигаться окна. Так, дело пошло. Я вытащил атташе из машины и понес на крыльцо.

— Ваше сиятельство! — охранник догнал меня. — Я разбудил дежурного секретаря. Подождите здесь, сейчас выйдут. Только можно мне ваши… документики? Порядок такой…

Jебо те… Я вытащил паспорт из внутреннего кармана и бросил сторожу. Тот перелистнул страницы, взглянул на меня и протянул документ обратно.

— Простите, ваше сиятельство. Правила… Чай, не бордель какой, а территория Российской империи.

— Да понятно.

В холле жилого дома зажегся свет, и на крыльцо вышла заспанная женщина в халате поверх соблазнительной шелковой сорочки. На ее ногах были тапочки с меховыми помпонами. Я с удивлением узнал в ней недавнюю вздыхательницу Андрея.

Глафира Романовна Петрова торопливо затянула пояс халата и пошлепала к нам.

— Князь Бринский, — она кивнула и уставилась на Столыпина. — Что с ним? Что конкретно произошло?

— Его похитили и накачали транквилизаторами для нейтрализации силы. Влили очень много. У меня не хватило силы убрать эту дрянь. Нужен нормальный целитель.

К чести Петровой, она не стала задавать других вопросов.

— Уже вызвала, — кивнула она. — Пожалуйста, идите со мной.

Она махнула рукой кому-то в стеклянном холле, и к нам выбежали двое крепких молодых парней. Они бережно забрали из моих рук Столыпина и понесли в здание. Я последовал за ними, с трудом передвигая ноги от усталости. Только адреналин не давал рухнуть прямо на асфальт.

Штатный лазарет располагался на первом этаже. Мы как раз подошли к отсеку, когда к нам подбежал бодренький дедок в настоящем пенсне и белом халате… поверх фланелевой клетчатой пижамы.

— Ох, Глашенька, что ж ты не сказала, что это Андрейка… — он уставился на меня. — Вы привезли? Идите со мной, милейший. Глашенька, пусть ребятки занесут пациента, да и идут с богом. Сама останься.

— Нужно доложить его превосходительству…

— Потом доложишь. Надобно сперва понять, что докладывать.

Он распахнул перед нами двери лазарета, и молодцы внесли Столыпина на кушетку. Дедок тем временем принялся суетиться вокруг больного. Я сразу почувствовал его ауру лекаря: от них всегда веяло каким-то непостижимым спокойствием и уютом. Трудно объяснить, но даже просто стоя рядом с ним, я и сам почувствовал себя немного легче.

— Как его зовут? — шепнул я Глафире. — А то неудобно как-то…

— Федор Терентьевич, — почти беззвучно прошептала дамочка. — Ушаков. Потомственный лекарь в третьем поколении. Профессор Константинопольского Аудиториума…

— На пенсии, — добавил Ушаков. — Глашенька, не товар на рынке продаете. Прекращайте меня нахваливать.

Потомственная специализация, тем более у лекаря — это было редкостью. Видимо, сильная кровь. И самый настоящий Дар, а не просто умение работать с силой Осколка.

Тело Столыпина охватило бледно-золотистое сияние. Профессор сосредоточенно диагностировал пациента.

— Отравление тяжелыми наркотическими средствами… Звериный анксиолитик. Странно, не замечал за Андрюшенькой пристрастий к оным. Курил — да, и я его всегда за это журил. Но чтобы лекарствами баловаться… Вы уже что-то делали с ним, да, молодой человек?

И ничего-то от него не скроешь.

— Только несколько раз применил «Мертвую воду». Его похитили. Полагаю, ввели так много этого лекарства, чтобы он не мог прийти в себя и воспользоваться силой.

— Да-да, — лекарь рассеянно поправил пенсне и положил руки на оголенный живот Андрея. — С «Живой водой» вы не особенно преуспели, но выиграли мне время. Благодарю вас…

— Профессор… Жить-то будет?

— Будет, — хмуро отозвался Ушаков. — Но отравление — вещь непредсказуемая. Мне предстоит много работы, молодой человек. Знаете, что? А отправляйтесь-ка вы с Глафирой Романовной к его превосходительству. Все равно доклад держать надобно. Вот вы и дополните доклад госпожи Петровой своими впечатлениями. Мне-то без разницы, а его превосходительство точно заинтересуется, как это нашего Андрюшу похитить решили… Ну-ну. Идите, не мешайте мне работать.

Глафира потянула меня за рукав к выходу.

— Ему и правда лучше не мешать, — шепнула она мне на ухо. — Профессор — светило науки! Но всегда немного на своей волне. Гений…

Интересно, с чего тогда гений работал дежурным медиком в русском посольстве в Белграде?

Мы вышли в коридор, где уже собралось несколько сотрудников посольства. Глафира замахала на них руками.

— Ну, чего столпились? Жив, цел, будет здоров. Нечего переполох поднимать. Расходитесь по квартирам, господа.

Она обернулась ко мне с мягкой улыбкой.

— Андрея Васильевича здесь хорошо помнят. Вот и переживают. Ах, думали мы, что его командировка к вам будет спокойной, а оно вот как вышло. Прошу, ваше сиятельство. Раз уж вы явились к нам с такой бедой, то просто так оставить вопрос мы не можем, сами понимаете…

Я молча кивнул, и Глафира пригласила меня к лифту. Мне стоило больших трудов не вырубиться под спокойную музыку, что лилась из динамиков, пока мы поднимались на самый верх. Слишком уж усыпляло.

— Вам нужен кофе, — приглядевшись ко мне, сказала женщина. — Впрочем, мне тоже. На сон теперь можно не рассчитывать…

Мы вышли в устланный коврами холл пентхауса посла. Да уж, его превосходительство Дмитрий Ильич Вижинский имел хороший вкус. Его стража преградила нам дорогу.

— Прошу прощения, — сказал один из охранников. — У его превосходительства сейчас посетители.

Глафира вытаращилась на парня.

— В три утра⁈

— Ага… Пять минут назад зашли. Вон, сама послушай — орут-с.

И правда, из-за закрытых дверей доносился спор на повышенных тонах. Точнее, голос повышал его превосходительство, а возражали ему тихо и спокойно, что, вероятно, еще больше раздражало посла.

В этот момент дверь распахнулась — мы с Глафирой едва успели отпрыгнуть, чтобы не быть зашибленными. На пороге стоял сам посол — в домашнем костюме, в халате и с сигарой в руке. А спорил он… С посланником королевской канцелярии и его двумя вооруженными сопровождающими.

— Проклятье, — сказал посол, увидев меня. — Да что ж такое…

— Князь Бринский, — расплылся в дежурной улыбке посланник. — Какое везение вас встретить. А то его превосходительство настаивал, что вас нет на территории посольства…

Он поклонился, придерживая папку под мышкой.

— В чем дело, уважаемый? — спросил я.

Посланник зашагал ко мне, словно маршировал на плацу. Остановившись, он раскрыл папку и протянул мне толстый лист гербовой бумаги.

— Предписание относительно вашего сиятельства. Вам надлежит немедленно пройти с нами.

Глава 11

Я уставился на бумагу.

'Предписание о задержании князя Николая Бринского с целью последующего дознания посредством проведения беседы с сотрудниками Тайной канцелярии Его королевского Величества.

Сопровождение осуществляется служащими Королевского охранного корпуса и подчинено правилам обращения с высокопоставленными особами'.

Дата стояла вчерашняя. Видимо, служивые отчаялись найти меня во дворце и решили поискать здесь. Вот и нашли, блин.

— Какого вопроса касается дознание? — спросил я, глядя посланнику прямо вглаза. — Раз вы явились в посольство среди ночи, должно быть что-то срочное.

— Об этом я не уполномочен говорить при свидетелях.

Я устало улыбнулся и пальчиком поманил его к себе.

— Тогда шепните на ушко. Потому что у меня нет ни малейшего понятия, о чем может идти речь.

Посланник тяжело вздохнул и направился ко мне. Я демонстративно подставил ухо.

— Речь идет о гибели князя Ратко Бранковича. Есть подозрения, — его шепот стал едва слышимым, — что причины смерти могут быть неестественными… Прошу вас, сохраняйте эмоции под контролем — новость еще не афишировалась. Все случилось вчера вечером.

Черт! Бранкович — к которому я должен был поехать…

— А я здесь при чем? — тихо спросил я, стараясь не подавать виду, что занервничал.

— Мы вызываем на беседу всех, с кем князь Ратко контактировал в недалеком прошлом. Известно, что он пригласил вас к себе в имение, и встреча была назначена на ближайшее время. Сами понимаете…

Проклятье… Только усталость не позволила мне выругаться от души. Бранкович был информатором Вука! И теперь я лишился источника сведений о королевском дворе. Помимо того, что этот сварливый дед просто успел мне понравиться. Интересно, что стало с его помощницей? Той, что передала мне записку.

— Хорошо, — ответил я. — Едем. Только позвольте переговорить с сотрудником посольства.

— Разумеется.

Я подозвал Глафиру.

— Пожалуйста, проинформируйте моих секретарей о том, где я. И пусть меня заберут после допроса. Также сообщайте им о состоянии нашего друга.

Женщина кивнула.

— Конечно, ваше сиятельство. Требуются ли вам услуги юрисконсульта?

— Благодарю, не нужно.

— Уверены?

— Уверен.

Не хватало еще втягивать в эти дела посольство. Нет уж, сам разберусь.

Я вышел, оставив посла и Глафиру в недоумении. Лишь удивленно взглянул на двух вооруженных гвардейцев и многозначительно уставился на посланника.

— Могли бы не утруждаться с конвоем.

— Прошу прощения, ваше сиятельство. Таков протокол обращения с высокопоставленными особами. Вы ведь князь, да еще и иноземный, а не ворюга какой… Они здесь для вашей защиты, а не для охраны.

Ну да, конечно. Все я понял. Разумеется, они бы не стали пытаться меня скрутить, но таким образом тонко намекали на то, что препятствовать задержанию не стоило. Я принял правила игры — не в моих интересах было настраивать против себя систему — и позволил сопроводить себя вниз.

К моему удивлению, автомобиль за мной прислали представительский. Я решил воспользоваться преимуществами и прохрапел все время, что меня транспортировали. Судя по всему, протокол запрещал дознавателям и конвою ко мне прикасаться, поэтому несчастный посланник посадил себе голос, кашляя, чтобы меня разбудить.

— Кхм-кхм! Ваше сиятельство!

— Да проснулся я, проснулся…

— Извольте пожаловать со мной.

О как заговорили. Ладно, давайте.

— Можете спрашивать что угодно, но сначала налейте кофе, — сказал я, когда мы оказались на ступенях величественного здания в классическом стиле. Строгие колонны, серый камень и статуя барышни с мечом должны были внушать трепет.

— Конечно, ваше сиятельство, — конвоиры открыли перед нами двери, и мы вошли в просторный холл. — Прошу следовать за мной.

Меня проводили на второй этаж. Здание оказалось немаленьким, а его сотрудники бодрствовали даже ночью. Поднявшись по широкой каменной лестнице, мы оказались в холле поменьше, и посланник подошел к дежурившей за стойкой девушке в форме. Они быстро перебросились парой фраз, девушка кивнула, взглянула на меня и с легкой улыбкой поправила прическу. Удивительно, что даже в таком состоянии я был способен привлекать внимание.

— Благодарю, ваше сиятельство, — посланник вернулся ко мне и поклонился. — Дознаватель Савва Милошевич ждет вас.

Посланник остался в холле, а девушка любезно проводила меня в допросную. Точнее, это оказалась весьма комфортабельная комната с мягкой мебелью и видом на парк.

Высокий серб в слегка мятом костюме пропустил меня вперед и знаком велел конвоирам дожидаться в коридоре.

— Здравствуйте, ваше сиятельство, — он слегка поклонился, а затем протянул мне руку. — Разрешите представиться — Савва Милошевич, старший следователь отдела по работе с аристократией при Тайной канцелярии.

Судя по всему, это у них был аналог нашего Тайного отделения. Госбезопасность, короче. Я отметил, что у следака была приятная улыбка и очень живые понимающие глаза. Располагающее лицо — хороший бонус при его профессии.

— Рад знакомству, — я крепко пожал ему руку. — Чем могу помочь?

Милошевич пригласил меня в кресло напротив письменного стола. В углу комнаты я заметил еще одного человека. Он сидел за печатной машинкой.

— Мы осведомлены об особенностях вашего взаимодействия с цифровой техникой, — сказал следак. — Не возражаете, если мы будем вести протокол беседы таким образом?

Я улыбнулся.

— Нисколько не возражаю.

— Замечательно.

Милошевич уселся в кресло и развернул папку с документами. В этот момент пришла девушка с кофе, и я сердечно ее поблагодарил. Следак прикрыл папку, пока она была в кабинете.

— Должен предупредить, что предмет нашего обсуждения не должен выходить за пределы этого кабинета, — сказал господин Милошевич.

— Разумеется, — кивнул я. — Насколько я понял, дело касается князя Ратко Бранковича?

— Да. Увы, князь погиб, и относительно его гибели у следствия есть определенные… Вопросы, скажем так.

— Что с ним случилось?

Дознаватель постучал пальцем по папке.

— Его нашли слуги у подножия лестницы. Там же — его кресло. Предварительная экспертиза показала перелом шейных позвонков. На теле — гематомы…

— То есть все устроено так, что князь упал с лестницы, — прикинул я.

Милошевич кивнул и сделал глоток кофе.

— Одна из версий. Впрочем, позвольте мне задать вам несколько вопросов, ваше сиятельство. Насколько нам известно, вы были знакомы с князем?

Я пожал плечами.

— Сложно назвать это знакомством. Мы были официально представлены в королевском дворце.

— Однако в записях князя найдена отметка о встрече, которая должна была состояться…

— Да, я получил приглашение нанести князю визит в Смедерево. Среди десятка прочих. Сами понимаете, после официального представления ко двору приглашения сыпятся как из рога изобилия.

Савва Милошевич понимающе кивнул.

— Конечно, ваше сиятельство. Вы — персона видная и уже произвели фурор своими подарками королевской чете. Ходят слухи, что королева решила назвать подаренное вами колье Сердцем Сербии и планирует надеть его на ближайшее торжество по случаю представления наследного принца к присяге… Ничего удивительного, что ваш график визитов будет расписан по часам.

Я встретился глазами со следаком.

— А вы, господин Милошевич, вижу, довольно внимательно следите за светской хроникой.

— Служба такая, ваше сиятельство. Приходится вникать. Итак, давайте вернемся к приглашению. После того, как вы его получили, других контактов с князем у вас не было?

— Нет, — отозвался я. — И это легко проверить.

— Знаю, — лукаво улыбнулся Милошевич. — Но я должен был услышать это от вас.

Ох уж эти гэбэшники. Впрочем, этот Савва еще лапочка. Наверняка вытащил про меня все, что мог узнать. А теперь получал извращенное удовольствие, играя со мной в игру «я знаю, что ты знаешь, что я знаю».

— Могу лишь сказать, что приглашения я принял и собирался нанести визит, — выпив кофе залпом, добавил я. — Но мне даже сказать о князе нечего. Показался немного сварливым, но интересным персонажем. Жаль, что не удастся познакомиться ближе. Можете рассказать чуть подробнее, как эта трагедия вообще могла случиться?

Милошевич подвинул папку.

— Вида калечных не боитесь?

— Нет.

— Тогда там есть несколько фотографий.

Я принялся рассматривать фото, пока следак вещал.

— В доме князя все главные лестницы оборудованы специальными подъемниками. Коляска князя могла сорваться с крепления.

— Не мне вас учить работать, но вы поговорили с его помощницей? — я оторвался от фото, на которых не было ничего интересного.

— С одной — да. Вторую не можем найти. Что наводит на определенные мысли. Странное совпадение.

— Думаете, она причастная? Но зачем помощнице убивать своего нанимателя? — удивился я. — Это же как кусать кормящую руку.

— Это мы и пытаемся выяснить, — следак отодвинул чашку и жестом попросил меня вернуть папку. — Остального пока сказать не могу. Прошу прощения, тайна следствия

— Понимаю.

Все это время безымянный паренек стучал на печатной машинке, и этот звук вгонял меня в состояние транса. Сколько кофе ни пей, а бодрее уже не стану. Пора завязывать.

Милошевич поднялся.

— Что ж, благодарю за помощь, ваше сиятельство. Пожалуйста, возьмите мою карточку. Если вдруг что-нибудь вспомните или узнаете, свяжитесь со мной. Тайная канцелярия гарантирует вам защиту за предоставление ценных сведений.

Я принял визитку обеими руками и, рассмотрев ее, как подобало по этикету, отправил во внутренний карман.

— Обязательно, господин Милошевич.

— Не смею вас задерживать. И безмерно признателен за то, что вы согласились встретиться в столь неудобное время.

Ага, а то мне выбор предоставили.

— Рад помочь.

Что ж, если не считать причины допроса, то все прошло неплохо. Судя по всему, на меня у дознавателей ничего не было, и они отнеслись к этой беседе как к пустой формальности. А вот мне было о чем подумать, только не хотелось. Хотелось лишь спать.

Тепло со мной попрощавшись, дознаватель проводил меня к выходу.

— Мой помощник может вызвать для вас такси, — предложил он, но я покачал головой.

— Благодарю, меня должны встретить.

— В таком случае благодарю за сотрудничество от лица всей службы.

Я заставил себя улыбнуться. Вышло устало и натянуто.

— Рад быть полезным. Обращайтесь.

— Если что-нибудь вспомните…

— Да-да, я свяжусь с вами.

Охранявшие вход бойцы приосанились, когда я прошел мимо них и остановился на крыльце. Перед входом уже дежурил Никита. Секретарь имел вид заспанный, но выглядел не таким выжатым, как я.

— Николай Петрович! — он бросился ко мне, словно мы не виделись сотню лет. Слава богу!

— Привет, Никит.

Я открыл заднюю правую дверь и рухнул на мягкое сидение. Секретарь уселся за руль.

— Как прошло?

— Нормально. Есть новости о Столыпине?

— Есть, ваше сиятельство, — секретарь улыбнулся мне в зеркало заднего вида. — Лекарь успел. Прогноз благоприятный. Но сейчас Андрей Васильевич спит, его не рекомендовано будить.

Хорошо ему. Кто б меня рекомендовал не будить…

— Ваша любимая минеральная вода в кармашке переднего пассажирского сидения, — Никитка продолжал меня обхаживать, как бабушка любимого внучка.

— Спасибо, потом… Все потом, Никит. Вези, а я пока просто посплю, хорошо?

— Конечно, ваше сиятельство.

Он приглушил свет в салоне и выключил музыку, хотя я был не против: играл приятный джаз. Я не успел коснуться головой сидения, как уже вырубился.

Правда, спать посчастливилось недолго. От посольства до нашей резиденции было всего минут пятнадцать езды. Хотя, судя по всему, Никита старался ехать медленно, чтобы не потревожить мой сон.

— Ваше сиятельство, — он осторожно дотронулся до моего плеча. — Приехали, Николай Петрович. Я сейчас прикажу горничным приготовить ванну и свежую постель.

— Давай сразу постель. Я больше ни на что не годен.

Никита открыл передо мной дверь, а сам отогнал машину на стоянку. На заплетающихся ногах я потащился в дом и вздохнул с облегчением, оказавшись в холле. Словно камень с плеч свалился. Наконец-то можно расслабиться.

— Ваше сиятельство, — Вера очутилась в холле прежде, чем я успел вытереть ноги. — Прошу прощения. Знаю, у вас были очень насыщенные сутки…

— Вера, Верочка, душа моя, что бы это ни было, оно подождет.

— Боюсь, не сможет. У нас гостья. Она сказала, это не терпит отлагательств. И говорить она будет только с вами.

Умела же госпожа Козлова быть упрямой, когда ей требовалось. Господи, мне когда-нибудь дадут поспать, а? Что за бесконечная катавасия?

Я тяжело вздохнул, смирившись с тем, что отдых в горизонтальном положении снова откладывается.

— Кто явился, Вер?

— Она не назвалась, но сказала, что вы точно ее узнаете, — секретарша кивнула в сторону диванханы. — Ждет вас в гостиной.

— Хорошо. Распорядись принести туда кофе.

Вера кивнула, а я направился прямиком в диванхану. Почему-то мне хотелось увидеть там Лалу. Ее помощь сейчас бы не помешала, она-то в этих играх варилась куда дольше меня. Но, открыв дверь, я увидел совсем не ту, кого ожидал.

Помощница князя Ратко — это точно была она — поднялась мне навстречу.

— Ваше сиятельство, чего бы вам ни наговорили обо мне, прошу, сначала выслушайте, — взмолилась она.

Глава 12

Я инстинктивно выбросил руку вперед, готовясь призвать силу для защиты. Женщина смутилась и отступила на шаг.

— Простите, ваше сиятельство. Я не хотела вас напугать.

— Вы и не напугали, — отозвался я. — Тем не менее, вас ищут. И мне будет сложно объяснить Тайной канцелярии, почему вы оказались у меня дома. Соизволите объясниться?

Не выгляди эта дама такой напуганной, я бы распорядился вызвать дознавателей — как и подобало законопослушному гостю королевства. Но что-то меня остановило. Ведь не зря же помощница Бранковича пришла именно ко мне. Она понимала, насколько велик риск.

Вера зашла в диванхану в сопровождении двух не знакомых мне мужчин. Секретарша внесла кофе, а вот ее «конвой» встал по обе стороны дверного проема. Ясно: охрана, которую я распорядился нанять. Оба были вооружены. Быстро мои ребятки сработали, молодцы.

— Ваше сиятельство, у вас все в порядке? — спросила Вера, многозначительно на меня взглянув. И покосилась на мужчин. — Быть может, стоит попросить наших друзей остаться?

— Благодарю, не нужно. У нас конфиденциальный разговор.

— Вы уверены?

— Уверен, Вера. Ступайте. Я позову, если мне что-нибудь понадобится.

Секретарша снова наградила меня тревожным взглядом, но не посмела перечить. Жестом она велела охране выйти и сама закрыла двери гостиной. Я достал еще одну чашку из старинного серванта и указал на кофейник.

— Только что сварили. Хотите?

Гостья смутилась.

— Д-да, если вас не затруднит.

Я разлил кофе по чашкам и протянул одну женщине.

— Я вас помню, госпожа. Вы были с князем Ратко на представлении королю. Как вас зовут?

— Марина, ваше сиятельство, — тихо ответила женщина. — Марина Федорович. Я служу… Служила князю.

— Хорошо, Марина. Что вы хотели мне рассказать? Если это важно, обещаю, что не выдам вас. Слово дворянина.

Она все еще была одета в форму, в которой я видел ее во дворце короля. Кофта с рукавами до локтей и просторные брюки серого цвета — это напоминало одежду медсестер в фильмах, только эта была сшита из очень дорогой ткани. На ногах Марина носила светлые тапочки на резиновой подошве, что еще сильнее делало ее похожей на медсестру. Никакого яркого маникюра, макияжа, да и волосы были убраны в простой пучок. Однако на лацкане ее воротника все еще красовался значок с гербом князя Ратко Бранковича. Единственное украшение, если его можно таковым назвать.

Женщина дрожащими пальцами взяла кофейную пару из костяного фарфора, звякнув чашкой о блюдце.

— Простите за поздний визит, ваше сиятельство. Но князь дал мне четкие инструкции в тот день, когда вы познакомились. Он сказал, что если с ним что-нибудь случится, я должна идти прямиком к вам. По возможности, тайно. Я очень старалась, поэтому пришла так поздно.

Интересно. Но это вполне вписывалось в сказанное Вуком. Если мы оба сотрудничали с Тайным отделением, то князь мог захотеть что-нибудь мне передать. И проще всего было сделать это через прислугу. Судя по всему, эта Марина была доверенным лицом.

— Расскажите, что случилось с князем на самом деле, — мягко попросил я. Женщина была в таком состоянии, что давить на нее категорически не стоило. Того и гляди забьется в истерике или еще хуже. Либо она боялась наказания, либо ее напугало что-то еще.

— Я уверена, что ему… помогли, ваше сиятельство, — сказала Марина. — Все было так. Я вступила на дежурство в свою смену. Нас двое — я и моя коллега. Моя сменщица, Анна, в тот момент уже уехала домой отсыпаться после суток. В доме осталась только штатная прислуга. Вечер проходил как обычно — князь читал и работал с документами в кабинете. Он всегда старался вести дела самостоятельно… Затем ему захотелось перекусить. Было поздно, и я предложила вызвать кухарку. Но князь попросил меня спуститься на кухню самой и сделать пару бутербродов. Он не хотел поднимать остальных слуг…

— И что было потом?

— Я спустилась на кухню, быстро сделала сендвичи, благо в холодильнике нашлось все необходимое. Заварила чай. Меня не было не больше десяти минут, клянусь! Но когда я вышла из кухни и направилась к лестнице, я увидела у ее подножия князя… Он не дышал. Я медсестра, я знаю, как определить. Мой господин был мертв. Клянусь, я понятия не имею, как это случилось. И я уверена, что князь Ратко не мог упасть сам.

Я нахмурился. Пока сходилось с тем, что сказал мне дознаватель.

— Почему вы так уверены, что это не было несчастным случаем, Марина?

Женщина вздохнула и поставила чашку на стол.

— Ваше сиятельство, я служила князю пять лет. С тех самых пор, как его ноги парализовало. У нас были четкие правила поведения, и князь никогда их не нарушал. Он никогда не спускался с лестницы без присмотра! Даже используя подъемник — это прописано в наших правилах. Подъемник обслуживался ежемесячно, и я уверена, что он был исправен. Кроме того… Когда я зашла в кабинет князя, то поняла, что там был кто-то чужой.

А вот это уже интереснее. Значит, ограбление?

— Что пропало? — спросил я.

— В том-то и дело, что ничего. Резиденция князя богата предметами коллекционирования. Картины, скульптуры, фамильные драгоценности. Но тот, кто вломился в кабинет, точно что-то искал. Замок на ящике письменного стола был сломан. Он или они не знали, где находится ключ. Князь не держал его при себе.

Еще интереснее, блин. Что же такое мог знать старик? Как его вычислили? И, главное, кто?

— Почему вы не пошли с этим в полицию или в Тайную канцелярию? — удивился я. — Ведь это может помочь следствию.

Женщина печально улыбнулась.

— Потому, что все указывает на мою вину. Меня бы взяли под стражу, и я не смогла бы выполнить волю князя.

Марина отодвинула подушку и достала из-под нее сверток. Мне сначала показалось, что это просто была сложенная кофта, но, развернув ее, женщина протянула мне блокнот.

— Думаю, они искали это, — сказала она.

— Что это?

— Не знаю. У меня нет привычки заглядывать в чужие вещи, ваше сиятельство. Но именно эту записную книжку князь хранил под замком. Воры лишь не знали, что у ящика есть потайное дно.

— А вы, выходит, знали, — рассеянно проговорил я, рассматривая блокнот.

Он показался мне старым. Больше был похож на дневник путешественника. Форматом примерно как школьная тетрадь, но в мягкой обложке из кожи. И толстый, больше сотни листов.

Я осторожно открыл блокнот. Записи, очень много записей. Нет, это не был дневник в классическом понимании. Но здесь было нечто гораздо, гораздо большее. Только предстало разобраться.

Какие-то цифры напротив фамилий. Некоторые фамилии были мне знакомы — аристократия. Причем аристократия местная.

Что это могло быть? Капиталы? Долги? Тайные покупки? Придется разобраться.

Я перелистнул дальше и дошел до раздела, где князь Ратко делал заметки о придворных. Вот это было интересно и здорово могло мне помочь. Кто, откуда, с кем дружит и против кого. В чем замешан и чем известен. Сейчас для меня это было золотой жилой.

Спасибо тебе, дедушка Ратко. Но, думаю, что самая важная информация заключалась как раз в тех цифрах, которые мне предстояло расшифровать.

— Благодарю, Марина. Это действительно ценная информация.

— Князь Ратко доверял мне, — тихо отозвалась женщина. — Он в свое время очень помог мне и моей семье, а я отвечала ему преданностью. И я не могла нарушить его приказа, даже после смерти. Поэтому я здесь. А теперь зовите полицию, ваше сиятельство. Я готова.

Я удивленно на нее уставился.

— С чего вы решили, что я стану это делать?

— Ну… Положено ведь… Я ведь выполнила волю князя. А там будь что будет.

Вот это, конечно, преданность! Я думал, Никита мой — последний рыцарь, но Марина вполне могла поддержать его знамя. Нет уж, за такое нужно награждать, а не отправлять в лапы дознавателей. Тем более, они сами догадаются, что к чему. Чай, в Тайной канцелярии тоже не дураки сидят. Только пропажу будут искать не у меня.

— Значит, так, госпожа Федорович, — я спрятал блокнот за пазуху и уставился на женщину. — Ни в какую полицию я обращаться не намерен и звонить никому не стану. Без вас разберутся. А вот вам я готов предложить свою защиту, кров и содержание при условии, что вы будете служить мне так же верно, как своему покойному господину.

Казалось, она не поверила своим ушам.

— Но ваше сиятельство! Это риск! Если все выяснится, вы навлечете на себя гнев…

— Ваш господин не просто так отправил вас ко мне, — возразил я. — И вы окажетесь полезнее для дела, если останетесь здесь. Тем более, что жизнь у меня настолько насыщенная, что штатный медик не помешает. Разве что вам придется некоторое время отсидеться у меня во дворце, пока страсти не улягутся.

— Я не знаю, что сказать…

— А ничего и не говорите. Кроме того, вас наверняка могут начать искать не только дознаватели. Полагаю, те, кто пытался выкрасть записи из кабинета, также захотят с вами поговорить. Этого не хочу ни я, ни вы.

Женщина бросилась мне в ноги.

— Спасибо! Спасибо, ваше сиятельство! Храни вас бог! Я обещаю, что не стану навлекать на вас беду. Только, прошу, дайте моей семье знать, что я не убийца.

Я осторожно поднял ее — еще не хватало, чтобы достойные люди мне ботинки целовали.

— Это тоже решим. Не беспокойтесь. — Я позвонил в колокольчик, и через несколько секунд в дверях показалась Вера.

— Верочка, это Марина Федорович. Теперь она будет работать на меня. Пожалуйста, организуй для нее комнату и все прочее. Госпожа Федорович очень мне помогла, но смертельно устала. Ей нужно поспать.

Секретарша поклонилась.

— Как пожелаете, ваше сиятельство, — она жестом пригласила гостью на выход. — Вам бы тоже не помешало отдохнуть.

— О, именно этим я и собираюсь заняться.

* * *

Не помню, как добрался до кровати. Последнее, что отложилось в памяти — как я поместил блокнот князя Ратко в сейф. А дальше — провал, тьма, сон. Кажется, Никите пришлось тащить меня до спальни на себе. Не знаю, как он сдюжил — я-то парень не мелкий и тяжелый.

Зато это был первый день, когда я мог насладиться нормальным утром в собственном доме. Ну как утром…

— Ваше сиятельство, уже три часа пополудни, — камердинер Лука распахнул шторы, и в спальню пролился яркий свет. — И я пытаюсь разбудить вас уже в третий раз… Простите, но ваши секретари настаивают…

Я поморщился от света и перевернулся на другой бок. Как же приятно было спать на свежих простынях и подушках. Но все хорошее, увы, непременно заканчивается.

— Так, — приподнявшись на локтях, я уставился на камердинера, — организуй мне завтрак через полчаса. И скажи секретарям, чтобы подготовили полный отчет.

Не одному же мне страдать…

— Непременно, ваше сиятельство. На случай, если вам будет угодно, я подготовил ароматную ванну.

— Спасибо, Лука.

Камердинер исчез, а я заставил себя выбраться из-под мягкого одеяла.

Но вот тут-то я и почувствовал себя князем. Огромная ванная комната в османском стиле была полностью в моем распоряжении. Я не отказал себе в удовольствии и засунул свое разгоряченное пуховым одеялом тело в ванну. Какие бы новости мне ни сказали, но сейчас я получу удовольствие от момента.

После всех процедур я быстро оделся в домашнее и спустился в столовую. Никита и Вера уже ждали меня у стола, сервированного на одну персону.

— Добрый день, ваше сиятельство, — поклонился Никита. — Выглядите гораздо лучше.

— Гораздо лучше мне будет, когда просплю еще часов десять, — проворчал я и до краев налил в стакан апельсинового сока. — Чем порадуете, голубки?

Вера немного смутилась. А что, думала, я не знаю, что они одну комнату на двоих делили? Пока не мешает работе, я только за. Тем более что работа у моих ребят была собачья: господин им попался шебутной. А так пусть расслабляются, когда могут. Может, дадут начало еще одному поколению высококлассных секретарей…

— Мы оставили заявление об угоне вашего «Руссо», — начал Никита. — Не подумалось, так будет проще отвлечь от вас внимание.

— Белыми нитками шито, — отозвался я, отправив в рот кусок яичницы.

— Но не докажут, ваше сиятельство. А так пусть ищут по бандам, которые могли угнать. Нам ведь главное — отвадить всех от мыслей о вашей причастности.

Я кивнул, не имея желания спорить.

— Допустим. Новую мне дадут?

— Уже прислали.

— Спасибо. Как Столыпин?

Вера сверилась с данными в планшете.

— Пришел в себя три часа назад. Пока на лечении в посольстве и останется там на пару дней. Его превосходительство не желает афишировать произошедшее, однако настаивает на аудиенции с вами.

Ну еще бы. Всем любопытно, как так вышло. Я доел яичницу и вытер остатки желтка кусочком хлеба.

— Хорошо. Назначьте на сегодня. Но вечером, после семи. А лучше пригласите его на ужин в какое-нибудь хорошее место.

Вера кивнула и сделала пометку в планшете.

— Предпочтения по кухне?

— Без разницы. Я всеяден. Ориентируйтесь на вкус посла.

— Будет сделано, Николай Петрович.

— Спасибо. Что еще?

— В вашем кабинете накопилось много корреспонденции. Есть несколько приглашений, в том числе на прием во дворец. Также вашего визита дожидаются Ненадовичи, Стойковичи, Зоричи… Вы приглашены на благотворительный банкет в посольство Австро-Венгрии…

Я усмехнулся.

— Я испортил свое единственный выходной костюм. Так что сначала свяжитесь с артелью наших портных и закажите мне новые вещи. Сразу несколько комплектов, а то рискую попасть в неловкое положение.

Никита улыбнулся.

— Уже заказал. Когда вчера помогал вам раздеться, заприметил…

— Умница мой. Спасибо.

— Также вы попали в местные новости, — Вера положила передо мной несколько свежих газет. — Статьи нейтральные. Но на фотографиях вы получились хорошо.

Я взглянул на вторую полосу «Королевского вестника». Статья ни о чем, но на фото я получился красавчиком. Тот дворцовый фотограф хорошо знал свое ремесло. Надо бы напомнить ему об обещанных негативах и подарить небольшой подарок, чтобы, случись что, брал для меня заказы в свободное время.

На первой полосе газеты «Политика» разместили парадное фото князя Ратко Бранковича в траурной рамке. Большая статья рассказывала о его заслугах, королевская семья опубликовала официальные соболезнования.

— Кофе выпью в кабинете, — я поднялся из-за стола. — Поблагодарите повара, все очень вкусно. А сейчас пора разгрести бумажные завалы.

— Очень своевременное решение, ваше сиятельство, — я не понял, Вера научилась язвить, или мне только показалось?

Секретари следовали за мной как тени, но их присутствие в мои планы не входило. Поэтому я дал им задание найти нам хорошего дворецкого, а сам заперся в кабинете и первым делом достал блокнот князя Ратко.

Ладно, с цифрами можно разобраться и позже. Начнем с изучения подноготной придворных. Я как раз перелистывал страницы, когда наткнулся на описание свиты наследного принца. Как ни странно, в число оной входил и сам князь Ратко. Видимо, номинально числился, поскольку в его возрасте и состоянии здоровья было не так просто пребывать при принце Александре постоянно.

«Р. Бранкович — наставник», — только и гласила запись. Ну да, о себе автор записей не особо распространялся. Впрочем, таких наставников и компаньонов я насчитал в списке с десяток. Однако теперь, выходит, одно место освободилось…

Мои размышления прервала пронзительная трель «секретного» телефона. Я аж вздрогнул от неожиданности. Мертвого поднимет и напугает!

Я снял трубку.

— Слушаю.

— Это Вук, — донесся знакомый хриплый голос. — Найдется пара часов, князь?

— Сегодня? Судя по всему, вы не в гольф меня играть приглашаете.

— Я больше по боксу и боям без правил. К слову об этом. Подарочек ваш разговорился, которого вчера взяли. И вам тоже будет полезно его послушать. Лучше прямо сейчас.

Глава 13

— Пришлите за мной машину, — сказал я Вуку и повесил трубку.

А сам уставился на дневник князя Ратко и гору бережно рассортированной секретарями почты. Блокнот пришлось вернуть в сейф и заняться делами насущными. Разгребу сколько успею. Всяко лучше, чем ничего.

Среди горы бумаг я обнаружил черновик расписания следующей недели, которое Никита подготовил на согласование.

— Что у нас тут… Серьезно? А работать мне когда?

Лист бумаги был расчерчен на семь вертикальных столбцов по дням недели. График был расписан с семи утра до полуночи. И, по разумению Никиты, я должен был почти все время проводить на мероприятиях. От некоторых можно было отказаться, но я решил пока что ничего не менять. Вот очухается Столыпин — подскажет, чем можно пожертвовать, не рискуя репутацией.

Вера, умничка моя, подготовила несколько папок. Первая называлась «Срочно и важно». Вторая — «Важно, но не срочно». Третья — «Срочно, но не важно», четвертая — «не важно и не срочно».

Я начал с первой.

— Так, счета на подпись, — я быстро поставил росчерки на нескольких бумагах. Вообще, это мог делать и Столыпин, но в его отсутствие секретари принесли все мне. Да уж, потратился я прилично, особенно на ювелиров. Такими темпами казенный счет отощает и придется залезать в свою семейную кубышку. Надо бы поскорее озаботиться покупкой парочки налаженных бизнесов, чтобы они покрывали хотя бы бытовые расходы.

Я написал Вере записку с приказом выяснить все про завод минеральной воды «Князь Милош» и организовать мне экскурсию в Аранджеловац. Все равно понадобится туда поехать, а так будет железобетонный повод. Да и потенциальному инвестору расскажут и покажут чуть больше, чем обычному зеваке.

Помимо счетов в первой папке нашлось несколько приглашений. Я вытащил потерявшее актуальность письмо от князя Ратко с предложением нанести визит и, смяв, бросил в корзину. А вот на приглашения от послов Российской империи и Австро-Венгрии я ответил и сделал пометку обязательно внести в график.

— Что у нас во второй? Опаньки…

В папке «Важно, но не срочно» обнаружилось приглашение от Дома Карагеоргиевичей. Королевская канцелярия желала моего присутствия на церемонии приведения кронпринца к общегражданской и воинской присяге.

Вообще, событие это было очень важное — и для королевской семьи, и для всего двора. Эта церемония была заимствована у Российской империи, так что я кое-что о ней помнил.

Мальчики в правящей семье зачислялись на военную службу буквально с момента рождения. Сначала это было шефство над теми или иными полками, а в семь лет наследники получали первый офицерский чин и соответствующий мундир.

Церемония принесения присяги проводилась по достижении совершеннолетия. У русских цесаревичей и сербских кронпринцев она проводилась в шестнадцать лет, а все прочие мужчины правящей династии принимали присягу только в двадцать.

Это было очень значимое событие и в жизни присягавшего, и в жизни королевского двора. С этого момента принц из мальчишки официально превращался в молодого человека с иными правами и обязанностями. В этот день на смену воспитателям-мужчинам приходили попечители, составлявшие первую настоящую свиту наследника.

— Такое пропускать категорически нельзя, — сказал я и переместил приглашение из второй папки в первую, чтобы не забыть. — Нужно приготовить подарок…

Я чиркнул на бумажке пару строк для секретарей и прикрепил скрепкой к гербовой бумаге. Церемония намечалась только через несколько недель, но подготовиться следовало заранее. Больше я не дам Карагеоргиевичам застать себя врасплох. Пусть в прошлый раз нам удалось выкрутиться, но больше тратить столько нервов и денег я не хотел. Будем готовиться заранее.

Я как раз закрыл вторую папку, когда в дверь кабинета постучали.

— Николай Петрович, за вами приехали, — доложила Вера. — Машина ждет у въезда для слуг.

— Иду, — я открыл дверь и кивнул на стол. — Кое-что успел разобрать. Ознакомьтесь и берите в работу.

— Разумеется, ваше сиятельство.

Перед задним входом меня ждал черный мордатый джип, какие очень уважали ребятки Вука. Парень, которого за мной прислали. Показался мне знакомым. Кажется, я уже видел его в том спортивном центре.

— Куда едем? — спросил я. — В Вукоjебину?

Боец непонимающе на меня уставился, а потом, когда осознал, что я имел в виду, изо всех сил попытался не заржать. Но вышло плохо.

— Только старшему не говорите, что вы так то место называете, — кряхтя от сдерживаемого смеха, он открыл передо мной дверь, и я уселся на переднее пассажирское место.

— А ваш шеф в курсе. Кажется, ему даже понравилось.

Выехав на набережную, водитель неспешно поехал, проверяя, не было ли за нами слежки.

— Сильно меня пасут? — спросил я, чтобы убить время.

— Не каждый день, ваше сиятельство. Судя по всему, сегодня у них выходной. Мы ничего не заметили.

— Уверен?

— Мы тоже за вами приглядываем, князь Никола, — водитель взглянул в боковое зеркало и свернул на проспект, что вел на восток города. — Что хорошо в Тайной канцелярии — так это то, что людей у них немного. Судя по всему, что-то случилось. Потому что они сняли слежку и с других объектов.

Кажется, я даже знал, что. Видимо, гибель князя Ратко все же стала громким делом. А может еще что прорабатывали.

Город был относительно свободным, насколько это вообще было возможно в Белграде. Казалось, этот город вообще не был приспособлен к плотному дорожному движению. Потолкавшись в пробке на съезде с магистрали, мы вскоре оказались возле уже знакомого мне ангара. Надо отметить, при дневном свете это место выглядело не так депрессивно, как ночью, но все равно для праздного шатания оно подходило мало.

— Следуйте за мной, — мой сопровождающий припарковал машину и открыл передо мной дверь.

Мне до сих пор было забавно наблюдать такие манеры от парней с внешностью футбольных хулиганов. Но Вук явно держал своих парней в ежовых рукавицах и заботился о воспитании. Интересный он персонаж, конечно.

И что-то подсказывало мне, что сам господин Савич был кем-то гораздо большим, чем информатор русов и владелец скромного спорткомплекса на окраине. Я бы не удивился, узнав, что Вук — один из криминальных авторитетов Белграда. Больно уж аура у него была соответствующая.

На этот раз меня провели через черный ход. Мы обошли ангар, который оказался связан крытыми проходами с еще несколькими постройками поменьше. И как раз в одну из них меня и завел боец.

— Вас ждут, князь. Я останусь здесь.

— Спасибо.

Двое парней, что приглядывали за входом, без вопросов меня пропустили, а один из них буркнул что-то по рации. Я оказался в прохладном темном помещении — только пара ламп накаливания освещали пространство.

Вук уже ждал меня, со скучающим видом устроившись на стуле.

— Приветствую, Николай Петрович. Спасибо, что приехали.

— И вам не хворать. Где Даниэль?

Вук кивнул в сторону темной части помещения, а затем поднялся и подошел к выключателю. Света стало больше, и я увидел Куффнера.

— Это вы его развальцевали, — не сдержался я. — Жить-то будет?

Зрелище передо мной предстало малоаппетитное. Допрос с пристрастием налицо, причем, судя по всему, люди Вука трудились всю ночь и со всем старанием. Сейчас Даниэль был без сознания — или просто уснул, обессилев окончательно. Но выглядел он не просто скверно. Судя по всему, больше на его физиономию юные аристократочки клевать не будут. Никогда.

— Как Вася? — спросил я, медленно обойдя вокруг пленника. — Здоров?

— Отсыпается. Сказал, его еще так никто и никогда не выжимал, как это сделали вы. Но главное — помогло. Парень он крепкий, быстро придет в себя.

— Пожалуйста, передайте ему мою благодарность. Он очень нам помог. Толковый парень.

— Непременно, — кивнул Вук и уставился на пленника. — Мы тут, как видите, тоже времени даром не теряли. И выяснили кое-что интересное. Попади этот господин нам в руки раньше, можно было бы избежать многих потерь. Так что и я должен вас поблагодарить. Этот юноша, пусть и не занимает важную роль в деле Земунского картеля, но поделился крайне любопытной информацией.

Я с сомнением уставился на Даниэля.

— Выглядит он, словно вы слегка переборщили.

Вук пожал огромными плечами.

— Что поделать, ведь они никогда не хотят говорить сразу. Сначала хамят, огрызаются, обещают тебе все кары небесные… Потом начинается стадия торга. Но и на этом не заканчивается…

— Ага. Отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие, — улыбнулся я.

— Именно, — серьезно кивнул Вук. — К чести этого персонажа, он держался до последнего. Уважаю. Впрочем, теперь ему точно нет дороги назад. Потому что после того, как господин Куффнер с нами разоткровенничался, долго ему не прожить. Причем прикончат его куда более изощренно.

— Баронского сына? — я приподнял брови. — Он под защитой дворянского кодекса.

Вук только рассмеялся, давая мне понять, что на кону стояло нечто более ценное, чем жизнь молодого аристократа-неудачника.

— Не томите же, — поторопил его я. — Что вы узнали?

— Так пусть он сам вам и расскажет. В конце концов, дело-то касалось в том числе и вас.

Савич подозвал к себе крепкого мужика, который почти не уступал ему размерами и комплекцией. Шепнул что-то на ухо, тот кивнул и удалился. Через минуту он вернулся в сопровождении еще одного мужчины — этот нес чемоданчик.

— Сейчас приведем господина Куффнера в чувство. Я хочу, чтобы вы услышали рассказ из первых уст. Так надежнее.

Из чемоданчика незнакомец достал шприц и ампулу с какой-то прозрачной жидкостью. Набрав немного, он ловко вкатил Даниэлю дозу и отошел.

Не прошло и минуты, как пленник открыл глаза.

— Опять… Опять вы.

Я присел перед Даниэлем на корточки на расстоянии вытянутой руки.

— Ну здравствуй, Даниэль. Что, без артефактов не так весело, да?

— Пошел ты…

— Пойду, конечно. Но после того, как ты мне кое-что расскажешь.

Куффнер с трудом поднял на меня заплывшее лицо.

— Чего тебе от меня надо? Я все равно не жилец. Они теперь меня прикончат.

— А если я скажу тебе, что шанс спасти свою задницу у тебя есть? — Улыбнулся я. — Но при одном условии: все, что ты мне расскажешь, окажется правдой.

Вук подошел ко мне и тронул за плечо.

— На минутку, князь. — Я поднялся, и Савич склонился к моему уху. — Слушайте, нельзя так лгать. Это слишком.

— Кто сказал, что я лгу? — отозвался я. — Предположим, у меня есть возможность его припрятать.

— Припрятать и мы можем. Но дальше что? А вдруг ему всадили какой-нибудь маячок слежения или по крови могут это сделать? Или внедрили ему в голову ментальную программу…

Вук дело говорил — я уже тоже об этом подумал. Но отказываться от столь ценного свидетеля все равно не хотел.

— Все это можно проверить и нейтрализовать, — шепнул я. — Дайте мне с ним поработать. Потом решим.

Я вернулся к Даниэлю. Не знаю, что ему вкололи, но парня расслабило так, что он держался на стуле в сидячем положении лишь благодаря веревкам, которыми его привязали. Зато сейчас он встретил меня более любезно.

— О, князь… — он вяло улыбнулся. — Выглядишь не очень.

— Ты себя в зеркале не видел. Расскажи, зачем ты похитил Столыпина? На кой ляд он тебе сдался?

— Мне… Мне не сдался. Совсем не сдался… Деньги были нужны, я ж все бросил в Земуне. Отца взяли под стражу. Никто мне кредитов не выписывал. Но пришел заказ.

— Что за заказ? От кого?

— Не знаю, от кого. Нужно было просто взять этого Столыпина. Накачать препаратами и оставить в условленное время в условленном месте.

Что-то я совсем перестал что-либо понимать. Я-то думал, что похищение Андрея — попытка выманить меня. И ожидал такого от Куффнера — все же у Даниэля был мотив мне насолить. Я сорвал ему такую махинацию…

Вук многозначительно на меня взглянул.

— Это весьма интересный момент, ваше сиятельство. Дело в том, что на Балканах уже пару раз внезапно пропадали русские аристократы. Одаренные. Потом, как правило, их находили — в здравии и целости. Но эти люди не могли вспомнить, что с ними происходило. Несколько дней в памяти как корова слизала. Как ни пытались восстановить, ничего не помогало.

Значит, полная зачистка памяти. Работа высокорангового менталиста. Чтобы так аккуратно вычистить воспоминания, требовалась сноровка. А это значит, что клубочек ведет к кому-то из моих соотечественников… Ну и ну.

Я уставился на Даниэля.

— Кому вы должны были передать моего человека?

— Не знаю… Я только связался с посредником. Заказчики никогда не выходят на исполнителя напрямую. Все перестраховываются.

— И кто посредник?

Даниэль слабо пожал плечами и снова расплылся в улыбке.

— Он скрывает настоящее имя. Я знаю его как Эда. Просто Эд… Ему лет тридцать пять. Свободно говорит по-немецки и по-русски. Похуже по-сербски, акцент сильный. И он одаренный.

Опаньки… Я подался вперед так, что почти соприкоснулся с раздутым от побоев новом Куффнера.

— Откуда ты его знаешь и как его найти?

— А найти его будет непросто, — протянул пленник. — Эд — он такой, на одном месте не сидит. Прямо человек-связь. Я с ним в Будапеште познакомился, когда понадобилось прикупить артефакты. Но знаю, что он бывал и в Вене, и в Белграде, и в Сараево… Даже в Османскую Албанию заезжал вроде как.

А вот это становилось все интереснее. Итак, у нас есть некий русский одаренный с фальшивым именем, который свободно колесит по странам, приторговывает непростыми артефактами и курирует похищения одаренных же людей. Что-то мне это все не очень нравилось. И тем важнее было во всем этом разобраться.

— Гдеи когда ты должен был оставить Столыпина? — спросил я у пленника.

— Я? Сегодня… В шесть утра на автобусной остановке в сторону Сремчицы. Просто подъехать и выгрузить, на лавочку усадить. Там же должен был получить остаток денег… Должны были пакет оставить…

— Проклятье! — я уставился на Вука. — Остановку успели проверить?

Савич кивнул.

— Отправил людей. Никого и ничего. Денег тоже никаких не было. Видимо, заказчика предупредили. Или же они осторожно следили за нашим приятелем и поняли, что он облажался, когда вы с моими парнями совершили налет на его схрон.

Дерьмо. Я снова взглянул на Куффнера.

— Даниэль, скажи мне, а если бы тебе понадобилось встретиться с этим Эдом, где бы ты его искал в Белграде?

Парень задумался. Мне даже показалось, что он ненароком вырубился, но через минуту он уставился на меня мутными глазами.

— Нет у него постоянного места. В казино бывает… «Фортуна» на улице Краля Петара. Там есть подземный уровень. Первые три этажа для всех — и для купцов, и для аристократов… — Куффнер расплылся в хитрой улыбке. Нет, его точно накачали какой-то странной дрянью. — А вот на подземный уровень пускают только тех, кто знает пароль… А пароль каждую неделю меняется…

Даниэль уронил голову на грудь и мирно засопел. Все, сели батарейки у парня.

— Я знаю это казино, — сказал мне Вук. — Пароль добыть не проблема. Известное злачное место.

— Хорошо, — я отошел от Даниэля. — Этого товарища давайте пока прибережем. После всего, что он сделал, мне тоже кажется правильным закатать его в асфальт, но он еще может пригодиться.

— Сомневаюсь, но допустим. Несколько дней я смогу его подержать.

Значит, времени на поиски у нас не так много. Что ж, придется поторопиться.

— Добудьте мне пароль, — велел я.

Савич вытаращился на меня во все глаза.

— Вы что, хотите идти туда сами?

— А почему нет? — улыбнулся я. — От меня ожидают, что я стану сорить деньгами. А где еще это делать лучше всего, как не в казино? Тем более что у меня есть две совершенно очаровательные спутницы…

Глава 14

— Вы, Николай Петрович, самый невыносимый агент из всех, с кем мне доводилось работать.

Это Вук Савич так отвешивал комплименты.

— Мне уже говорили, — ответил я с лукавой улыбкой. — Польщен.

— Я сейчас серьезно. Эта история начинает дурно пахнуть, — Вук понизил голос и жестом предложил мне пройти к выходу.

— Мне казалось, вы привыкли к смраду, господин Савич. С учетом специфики ваших занятий.

— Я привык, но вам-то зачем в это лезть?

Я резко затормозил и обернулся к амбалу. Один — ноль в мою пользу. Вук отшатнулся от неожиданности. Не думал, что смогу его напугать.

— Затем, что они посмели тронуть моего человека! — прошипел я. — Если хотят достать меня, пусть попытаются, я от драки не побегу. Но мои люди неприкосновенны. Так было и так всегда будет.

— В том-то и дело, ваше сиятельство, — мрачно отозвался агент. — Не про вас эта заварушка. Вас, Николай Петрович, считайте, случайно зацепило. Взяли ведь не вас, а человека из вашей свиты. Значит, хотели все сделать потише. И они не ожидали, что вы так печетесь о своих людях, на чем и погорели. Короче, вы опять случайно оказались в гуще событий. А вот истинный масштаб этих событий, как мне думается, совсем иной. И это уже повыше уровнем, чем земунский картель контрабандистов.

— Почему вы так думаете?

— Повесьте-ка купол, ваше сиятельство, — сказал Вук. Он заметно нервничал. Я еще не видел, чтобы этот громила давал волю эмоциям.

Я быстро активировал непроницаемый купол — поставил среднюю мощность, ибо моя сила только начала восстанавливаться. Теперь придется несколько дней прожить в энергосберегающем режиме.

— Ну? — напомнил я.

Даже под куполом Вук предпочел говорить тихо, словно сам боялся своих мыслей.

— Если я верно соединил все ниточки, то эти похищения могут быть связаны с незаконным производством артефактов. Артефакторам нужны резервы силы для производства этих игрушек. Осколков у них наверняка нет, так что проще всего добыть силу…

— Вытащив ее из другого одаренного, — кивнул я. — Это объясняет эти загадочные похищения. Да, дельце смердит. Поскольку в нем могут быть замешаны мои соотечественники. Впрочем, многие одаренные разъезжают и по Европе, так что найти концы будет и правда сложно.

— Проблема не только в этом. Этот бизнес налажен крепко, и связи там на столь высоком уровне, что… В самом лучшем случае вопрос осторожно замнут и заставят сгинуть всех причастных. И под «сгинуть» я имею в виду то, что никто нас никогда не найдет. Поэтому я не хочу, чтобы вы в это лезли, ваше сиятельство. Здесь титул не спасет. Я не шучу и не преувеличиваю.

Я уже и сам понял, что дело пахло керосином.

— Значит, будем работать тихо, — ответил я. — Но разобраться надо. Хотя бы для того, чтобы передать в Тайное отделение информацию о русских аристократах, которые к этому причастны. Это незаконная деятельность. И опасная.

Вук кивнул.

— Я этим займусь, ваше сиятельство. И пароль добуду, но дайте время. Но, заклинаю вас, не лезьте на рожон в «Фортуне». Сделайте выход на разведку, прикиньтесь изголодавшимся по острым ощущениям придурком с кучей денег. Не дайте никому в том месте воспринимать вас всерьез.

— Если меня не воспримут всерьез, то я не найду того Эда, — возразил я.

— Не все сразу. Лучше нанести туда визит несколько раз. А пока просто приглядитесь к местной публике. Ваша задача — просто осторожно собрать информацию. Остальное доверьте обученным людям.

На том мы и распрощались. Я сел в уже дожидавшуюся меня машину, а Вук Савич, очевидно, отправился докладывать своему руководству о ниточке, которую мы случайно раскопали.

Что ж, значит, придется сыграть в рулетку или что там нынче популярно. К своему стыду, я даже не знал правил игры в покер — не приветствовалось это в моих обеих семьях. Ну ничего, громко проиграться всегда успею, так даже будет проще.

Правда, перед этим придется заскочить на ковер к послу и заодно навестить Столыпина.

Заехав в резиденцию, я переоделся и через час был в посольстве. Первым делом решил навестить Столыпина.

— Привет выздоравливающим! — я приоткрыл дверь и увидел Андрея сидящим на кушетке с книгой в руках.

— Николай Петрович! Рад, что вы зашли. О, и с гостинцами… Не стоило беспокоиться, меня здесь отлично кормят.

Он отложил книгу, но я успел заметить название. Опять Клаузевиц с его «Принципами ведения войны». Даже здесь умудрился найти. И почему он с этой книжкой не расставался? Труд классический, но чтобы зачитывать его до дыр…

Палата Андрея была небольшой, но одноместной. Я поставил на прикроватную тумбу корзину с гостинцами, которые помогла собрать Вера. Ничего особенного, просто знак внимания. Столыпин жестом пригласил меня присесть на единственный стул.

— Как здоровье, Андрей?

— Готов вернуться, но не отпускают. Все со мной в порядке.

— Полагаю, лекарю виднее…

— Он тоже согласен, что нечего мне здесь делать. Это посол не хочет выпускать меня отсюда, пока не поговорит с вами.

Я удивленно приподнял брови.

— Хотите сказать, он держит вас в заложниках?

— Не совсем. Просто так у вас больше поводов приехать в посольство. А его превосходительство очень хочет понять, почему вокруг вас вечно творится всевозможная суматоха.

Я пожал плечами.

— Карма, видать, такая. Ладно, Андрей. Пойду пообщаюсь с послом и постараюсь забрать тебя. Не скучай тут в компании старика Карла. А еще там Вера передала коробку каких-то вкусных австрийских конфет. Сказала, вы их любите.

— Спасибо… ваше сиятельство. И передайте, пожалуйста, мою благодарность госпоже Козловой.

Мне показалось или Столыпин немного смутился? Что, не привык к знакам внимания? Не баловали, видать, в детстве. Ничего, пусть сейчас сладостями объедается, мне не жалко.

— Все, я полетел. Отдыхайте, Андрей. Я на рандеву с Вижинским.

К слову, для посла у меня тоже кое-что было припасено. Правда, гостинцем это назвать было сложно. Когда Корф передавал мне этот документ, он просил не торопиться с его вручением. Но теперь, судя по всему, придется воспользоваться небольшой привилегией. Ибо документ представлял собой распоряжение оказывать мне любое содействие в любых моих просьбах. И подписан он был рукой самого Великого князя Михаила Николаевича.

Предвкушая, как вытянется физиономия его превосходительства, я отправился в ресторан «Деспот Стефан», столик в котором для меня заказали секретари. Решил приехать заранее и немного привыкнуть к обстановке.

Старый град в это время был прекрасен. Черное, словно бархатное, ночное небо, а на его фоне высились и играли художественной подсветкой старые здания. Погода стояла теплая, и горожане вовсю наслаждались вечерними прогулками. В Белграде было принято встречаться в кафе по любому поводу, и сейчас на уставленных столиками улочках яблоку было негде упасть. То же касалось и более дорогих ресторанов — просто так не зайдешь и не сядешь. Хорошо, что Вера заказала столик.

— Добро дошли, господине! — наряженный в стилизованную под старинную одежду швейцар открыл передо мной двери ресторана.

Интерьер «Деспота Стефана» представлял собой одну сплошную отсылку к средневековым временам. Стены из каменной кладки, огромный камин в зале, на стенах — стяги с гербами, оружие и охотничьи трофеи. Мебель была новоделом, но выполнена точно в стиль остальному интерьеру.

— Добро вече, господине, — улыбнулась мне высокая девушка в длинном старинном платье.

— Здраво. Для меня зарезервирован столик на имя Николая Бринского.

Средневековая дева сверилась с записями в книге и слегка поклонилась.

— Да, все верно. Столик на семь вечера. Однако сейчас только половина седьмого, и ваш столик еще не освободился. Могу ли я предложить вам насладиться напитком у барной стойки в эти полчаса?

— Конечно.

Я мог бы покачать права и заставить девушку найти мне другой стол. Но решил просто подождать за стойкой. Благо было о чем подумать. Девица проводила меня и обещала сообщить, когда все будет готово.

Я заказал кофе и лимунаду — божественный летний напиток, состоявший из льда, лимонного сока и воды. Сахар для слабаков. Чем кислее, тем лучше. Я как раз сделал первый глоток из высокого бокала, когда заметил, что на меня пристально глядела очень симпатичная молодая женщина. Она сидела за столиком со своей компаньонкой — вторая пила сок.

— Живели, — прошептал я традиционный сербский тост, поймав ее взгляд, и приподнял бокал в знак приветствия.

Дама пила игристое розовое и тоже приподняла фужер. Ее лицо показалось мне смутно знакомым. Может, видел в газете или еще где…

Стройная и фигуристая. От нее веяло какой-то животной сексуальностью, хотя женщина и не пыталась ее подчеркнуть. Темно-русые волосы были уложены в простую высокую прическу. Глаза красивой миндалевидной формы с густыми ресницами, соблазнительный излом губ. Одета незнакомка была в простое, но безумно ей подходящее шелковое платье на тонких бретелях и черные туфли на стальных «шпильках».

Ее шею, руки и уши украшал комплект с аметистами или какими-то другими фиолетовыми камнями. А еще на ее безымянном пальце не было кольца…

Впервые за всю свою новую жизнь я ощутил настолько сильное желание овладеть женщиной. Нет, природа и до этого напоминала о себе, но в этой даме было что-то особенное. Я даже ненароком подумал, что она носила артефакт на привлекательность, но дело было не в этом.

Просто иногда некоторые женщины рождаются для того, чтобы вызывать страсть.

Я с усилием отвел от нее взгляд — так открыто пялиться было просто неприлично — и залпом выпил свой эспрессо.

Как раз в этот момент сидевшая за столиком с незнакомкой девушка поднялась и направилась прямиком ко мне.

— Прошу прощения, господин… — сказала она по-сербски с ужасным русским акцентом.

— Говорите по-русски, — улыбнулся я.

— Ой… Извините, пожалуйста. Нынче в Белграде не так много соотечественников. Моя госпожа приглашает вас за свой столик. Если вы не возражаете…

От такого предложения я не смог отказаться, даже если бы и захотел.

— Разумеется.

Подхватив свою лимунаду, я отправился за столик красотки. Она отодвинула пепельницу и жестом изящных наманикюренных пальчиков пригласила меня сесть напротив.

— Не ожидала увидеть князя Бринского сегодня, — сказала она с легкой насмешкой. Голос казался чарующим. — Ваша канцелярия утверждает, что вы безмерно заняты.

— Моя канцелярия не лжет, — мягко улыбнулся я. — У меня здесь встреча.

Красотка откинулась на спинку стула и окинула меня оценивающим взглядом.

— Что ж, мне в любом случае повезло. Не придется дожидаться очереди, чтобы быть вам представленной, — она протянула мне руку. — Наталья Дмитриевна Воронцова.

Точно! Воронцова! Вот почему она казалась мне знакомой. О ней говорил Столыпин еще в Земуне, когда мы искали всех русских одаренных, кто проезжал транзитом. Я видел ее фото, но просто не запомнил в деталях. Очень богатая молодая вдова, которая недавно сняла траур.

— Николай Петрович Бринский, — я поцеловал ее руку.

— Фотографии в газете не лгали. Вы действительно хороши собой.

— Я тоже вами очарован.

— Выпьете со мной игристого, Николай Петрович? У них здесь есть пара бутылочек розе хорошего урожая.

И в этот момент я пожалел, что посол должен был прибыть через каких-то пятнадцать минут…

— Желание дамы — закон. С удовольствием.

Воронцова тут же распорядилась принести бутылку.

— Какими судьбами в Белграде, ваше сиятельство? — спросила она. — Согласитесь, нынче это не самое популярное место для отдыха.

— Подумываю о покупке резиденции. Хочется иметь возможность отдохнуть от петропольского климата.

— Именно в Сербии? — Удивилась Воронцова. — Она же не выходит к морю. Обычно летние виллы покупают в Черногории…

— Я не совсем обычный князь. Да и на море в Петрополе насмотрелся. Мне больше по душе местные холмы. А вы, Наталья Дмитриевна? Что вас привлекло в Белграде?

— Просто путешествую, — легкомысленно отмахнулась молодая вдова. — Букурешт, Белград, после планирую отправиться в черногорский Бар, а оттуда на пароме в итальянский Бари.

— Значит, вы здесь ненадолго?

Воронцова пристально на меня взглянула.

— Как знать, ваше сиятельство. Быть может, и задержусь. К счастью, я не скована временными рамками…

Официант принес бутылку и, откупорив ее при нас, наполнил бокалы. Я поднял свой.

— За знакомство, Наталья Дмитриевна.

— За вас, — улыбнулась женщина. — Приятно встретить соотечественника. Тем более столь видного. О вас нынче много пишут в газетах.

Я сделал глоток — кислятина. Никогда не понимал, что люди находят в этой сухой шипучке.

— Удивительно, что газеты не написали о вас, — сказал я.

Воронцова пожала изящными плечами.

— Я уже была ранее представлена ко двору короля, так что мой нынешний визит прошел без внимания. Впрочем, приглашение на церемонию приведения присяги я получила. А вы, Николай Петрович?

Я кивнул.

— Тоже. Собираюсь принять.

— Непременно примите, ваше сиятельство. Это очень красивая церемония. Правда, меня куда больше забавляет то, что будет этой церемонии предшествовать.

Мне стоило огромных трудов не пялиться в вырез ее платья. Вот уж действительно природа наградила гармонией форм. Они не были выдающимися, но пропорции! Словно ожившая статуя греческой богини.

— Ваше сиятельство?

— Простите, был насыщенный день.

— Кажется, вы не знаете о главном веселье, что нам предстоит наблюдать, — продолжила графиня. — Ведь с момента своего совершеннолетия кронпринц будет волен сам набирать себе свиту. И вот за место подле кронпринца развернется самая ожесточенная борьба! Представляете, какая грызня начнется среди местной аристократии?

А вот это было интересно. Я выбросил из головы фантазии о том, что скрывалось под платьем у этой красотки.

— Вы говорите, что кронпринц будет набирать себе новую свиту?

— Именно так, ваше сиятельство. Всего десять мест. Разумеется, он может набрать и больше, но основных должностей при наследнике будет десять. И каждый сербский аристократ захочет это место занять. Ибо практика показывает, что, став королем, принц не забудет тех, кто его поддерживал… А это деньги, придворные и министерские должности, земли, выгодные браки…

— Да, конечно… — рассеянно кивнул я.

— Правда, ситуация для местных князей осложняется еще и тем, что нынешний король приблизил ко двору очень много австрийцев, — добавила Воронцова. — Они непременно захотят приблизиться к наследнику. Что сделает борьбу еще более острой… Как быстро меняются времена. Раньше в моде были русы — королевский дом отправлял своих детей на воспитание в Петрополь, выписывал русов в Белград… Теперь в моде Австро-Венгрия. Жаль, старый князь Ратко Бранкович почил. Он был едва ли не последним оплотом «старой Сербии». Теперь, полагаю, при дворе многое изменится.

Я слушал рассуждения Воронцовой вполуха. Самое главное я уже услышал — кронпринц Александр будет набирать новую свиту. И лучше бы мне оказаться в числе его доверенных лиц. Это был бы просто идеальный вариант.

Только как это сделать?

Я подался вперед, отодвинув бокал.

— Наталья Дмитриевна, а как будет проходить процедура отбора?

Вдова сделала еще глоток розе. Ее глаза блестели.

— Не могу сказать точно, все же я не знаток Белградского двора. Однако кронпринц будет принимать решения, исходя из уровня доверия… Впрочем, если вы хотите, я могла бы рассказать вам больше. Но не сейчас, — она прищурилась, разглядывая меня сквозь бокал. — Ведь у вас скоро встреча… Нанесите мне частный визит. Я занимаю этаж в отеле «Москва».

Эта женщина обладала талантом делать предложения, от которых я не мог отказаться.

— С удовольствием приму, Наталья Дмитриевна…

— Сегодня, — выдохнула она. — Сегодня вечером. Надеюсь, у вас нет планов, которые вы не сможете ради меня отменить?

Глава 15

Мне стоило большого труда выйти из-за столика Воронцовой. Эта молодая женщина обладала каким-то бешеным магнетизмом. Я всегда был склонен думать головой, а не тем, что болталось на метр ниже, но тут сопротивляться было сложно.

И все же меня уже ждал господин Вижинский. Девушка в средневековом костюме проводила меня к забронированному столику.

Дмитрий Ильич поправил очки в тонкой оправе и любезно улыбнулся. Это был довольно тучный невысокий человек в классическом костюме в английскую клетку. Внешность изначально была невзрачной, но Вижинский попытался выжать из нее максимум — помадил волосы и крутил усы. Несмотря на полноту, одевался он с шиком и даже щегольством — яркий платок кокетливо выглядывал из кармана, блестела золотом и подвесками цепочка часов.

— Ваше превосходительство, — я протянул послу руку в знак приветствия.

— Ваше сиятельство, — Вижинский пожал ее с легким поклоном. — Отличное вы выбрали место для ужина. Я как раз голоден, а здесь подают замечательную томленую свинину.

Я кивнул и уселся на свое место.

— Значит, ее и закажем. Полагаюсь на ваш вкус.

Дмитрий Ильич сделал объемный заказ, ни разу даже не взглянув на меню. Судя по всему, он здесь бывал часто и отлично знал, чем этот ресторан может порадовать. Ну и ладно, мне же возни меньше. Я был практически всеяден.

Когда официант принес напитки и разлил аперитив по бокалам, посол приподнял свой.

— За встречу. Не сочтите за бестактность, но, признаюсь, я ожидал познакомиться с вами при иных обстоятельствах, Николай Петрович.

Дело в том, что здесь было принято почти сразу же «отмечаться» в посольстве по прибытии. Я на эту традицию наплевал с высокой колокольни. Точнее, сделал все по-своему. Формально в посольстве я побывал и даже воспользовался его услугами, когда потребовалось легализовать свой переход из Земуна в Белград. Но в идеале я должен был запросить аудиенцию у посла с соблюдением всех формальностей. Так было заведено у аристократии. Мне же было не до этого.

— Что ж, зато вы точно меня запомните, — улыбнулся я.

— Еще бы, ваше сиятельство. Мало кто из наших с вами соотечественников становился причиной столь запутанных событий, — капризно заявил Вижинский. — К слову об этом, ваше сиятельство. Ко мне среди ночи врываются сотрудники Тайной канцелярии и требуют немедленно сообщить ваше местонахождение. Вы ставите на уши все посольство, привезя моего же бывшего сотрудника в состоянии, близком к гибели… И все это почти одновременно. Николай Петрович, извольте это прокомментировать.

Я улыбнулся, отпив глоток минералки с лимоном.

— Что ж, дознаватели Тайной канцелярии проявили излишнюю обеспокоенность, и мне жаль, что это вас коснулось. Меня пригласили на обычную беседу, и я ничем не смог им помочь. А поводом стала гибель князя Ратко Бранковича. Дознаватели просто отрабатывали все его контакты.

— Допустим. Но что случилось с Андреем Васильевичем?

— Сам не знаю. Говорит, ездил по мелким делам — в частности, по моим поручениям. На парковке ему в нос пустили какой-то газ. Сняли дорогие часы и опустошили бумажник. Мы чудом нашли его машину и Столыпина в ней. К счастью, ваш доктор успел ему помочь.

Посол погрел в изящной, по-женски нежной, руке бокал с коньяком и снисходительно улыбнулся.

— Ваше сиятельство, расскажи вы это о ком угодно, кроме Андрея Васильевича, я бы поверил в эту историю. Или сделал бы вид, что поверил. Но я знаю господина Столыпина. Прекрасно обученный боевик пятого ранга, собранный, всегда готовый принять бой. Он просто не мог попасть в такую ситуацию. Тем более что он был отравлен огромной дозой транквилизатора. Сдается мне, вы что-то от меня утаиваете, Николай Петрович.

А, значит, ты у нас тут самый умный? И не понимаешь намеков, да? Что ж, объясним чуть доходчивее.

Я отодвинул бокал и в упор уставился на посла.

— Вы обвиняете меня во лжи, ваше превосходительство? — понизив голос, спросил я. — Верно ли я понимаю, что вы только что заявили, что я лжец и обманщик?

А вот это был очень тонкий момент. Дуэли в Империи уже давно были формально запрещены, хотя порой все же проводились. Другое дело, что теперь поводом для смертельной битвы могло послужить по-настоящему серьезное оскорбление. Сейчас я блефовал, но таким образом дал понять, что Вижинскому следовало закрыть рот.

— Боже упаси, ваше сиятельство! — воскликнул посол, мгновенно считав намек. — И не подумал бы! Я лишь выразил озабоченность тем фактом, что Андрей Васильевич так легко дал себя ограбить.

— Что ж, о подробностях вы можете расспросить самого Андрея Васильевича, — улыбнулся я.

Удачи. Мы успели договориться — я передал ему в корзинке с гостинцами записку с текстом легенды. Столыпин не дурак — поймет, что дело серьезное и болтать в посольстве не нужно. Так что ничего нового от Андрея посол не узнает.

— Непременно спрошу, ваше сиятельство, — отозвался Вижинский. — Я обязан это сделать… Но господин Столыпин не хотел говорить до встречи с вами. Что также наводит на вопросы.

Этот Вижинский слишком активно пытался сунуть свой длинный нос куда не следовало. Я уже хотел было ткнуть ему в лицо бумагу от Тайного отделения, но… передумал. Приберегу пока что. Не нравилось мне, что посол пытался слишком глубоко залезть в мои дела. И мне не хотелось лишний раз светить связи с Корфом и его ведомством.

К счастью, принесли закуски, и посол на некоторое время переключился на еду. Нахваливая мясную нарезку и местные сыры, он прочитал мне лекцию о сербской высокой кухне, а я делал вид, что всецело поглощен экскурсом.

К чести Вижинского, больше он не стал меня донимать расспросами о происшествии. Видимо, осознал, что говорить больше озвученного я не намерен. А применять ко мне или к Столыпину ментальное воздействие он не был уполномочен. Так что давился пршутом и каймаком под непринужденную болтовню.

— Вы уже получили приглашение на церемонию приведения кронпринца к присяге? — спросил посол, разделавшись с горячим.

— Да, имел честь.

— Тогда с нетерпением буду ждать нашей встрече на этом мероприятии. И, разумеется, двери посольства всегда открыты для вас и вашей свиты, Николай Петрович.

Ага, теперь пытаешься зайти с другой стороны. Любезничаешь, станешь втираться в доверие с расчетом что-нибудь выведать. Что это — праздное любопытство или нечто большее?

— Благодарю, ваше превосходительство, — я подозвал официанта и потребовал счет, велев записать расходы на свое имя. — Однако сейчас я вынужден откланяться. Увы, график в первые недели особенно насыщенный.

Вижинский нисколько не расстроился. Ему принесли десерт — нечто похожее на настоящую архитектурную конструкцию на широкой тарелке — и он предвкушал очередное гастрономическое удовольствие. Умел же человек переключаться, даже завидно.

— Понимаю, ваше сиятельство, прекрасно понимаю… — он поднялся и подал мне руку обеими ладонями. — Сердечно рад и благодарен за приглашение. Буду счастлив отужинать с вами на следующей неделе.

— Пусть наши секретари согласуют время.

На том мы распрощались, и я вышел на улицу, полной грудью вдохнув благоухающий какими-то сладкими цветами вечерний воздух. Решил немного пройтись, а затем заглянуть к Воронцовой в «Москву». Мужчина обещал — мужчина должен исполнить.

— Прекрасный вечер, Николай Петрович!

Я обернулся. Роскошный ярко-фиолетовый кабриолет остановился у заградительной цепи тротуара. За рулем была сама Наталья Воронцова — теперь ее шею и плечи украшал длинный газовый шарф в тон цвету автомобиля.

— Вижу, Дмитрий Ильич навел скуку и на вас, — улыбнулась Воронцова.

— Решил оставить его наедине с его главной страстью — десертом.

Графиня заговорщически мне подмигнула.

— А вы знаете, что у отеля «Москва» ест уникальный десерт? Торт, который называется в честь этого места. И он очень, очень вкусный. Особенно хорошо он сочетается с крепким кофе и бокалом шампанского… Запрыгивайте!

Я не стал разочаровывать веселую вдовушку. Лихим прыжком перелетев через ограждение и дверь кабриолета, я оказался на пассажирском сидении, вызвав у дамы восторженный смех.

— Кажется, с вами не соскучишься, Николай Петрович, — звякнув браслетами на руке, она переключила передачу и рванула с места по проспекту.

Я улыбнулся.

— Вы заинтриговали меня десертом.

До отеля мы домчали минут за десять. Воронцова оказалась той еще лихачкой, но вела автомобиль уверенно. Наш кабриолет эффектно затормозил у главного входа в отель — перед нами выросло десятиэтажное здание в стиле ар-деко. Ярко горели буквы «МОСКВА».

Я вышел первым и открыл дверь Воронцовой — на идеально гладкий асфальт, сверкнув сталью, встала головокружительной высоты «шпилька». Не знаю, как Наталья на таких ходила, но выглядело это эффектно…

Воронцова бросила ключи подоспевшему служке и, взяв меня под руку, уверенно двинулась к входу по алой ковровой дорожке.

— На какой нам этаж? — спросил я.

— На последний, — промурлыкала вдова. — Десерт закажем в номер…

Мы зашли в лифт, и Воронцова выгнала оттуда слугу.

— Мы сами доедем.

Не знаю, из каких складок платья она достала ключ. Лифт утвердительно пиликнул, и двери принялись медленно закрываться. Не успели створки сомкнуться, как Воронцова с усилием толкнула меня к стенке и набросилась с жаркими поцелуями, обвив тонкими, но сильными руками мою шею. Ее прерывистое дыхание обожгло мне щеку, от дурманящего аромата духов закружилась голова…

— Я уже хотела поджечь этот чертов ресторан, лишь бы ты вышел оттуда побыстрее…

* * *

— Ну, а теперь можно заказать десерт…

Наталья откинулась на подушку и подтянула шелковую простыню. Струящаяся ткань обтекала каждый изгиб ее великолепного тела, соблазняя меня заново. Ох, черт…

— Признаюсь, я не особо голоден.

— Я обещала, — улыбнулась Воронцова и, изящно сойдя с кровати, обернулась шелком. Обычный кусок бежевой ткани смотрелся на ней как изысканный наряд. Словно она была статуей богини, которую прятали от чужих глаз под завесой, но само небо решило, что мир обязан увидеть эту красоту.

Что-то меня на поэзию потянуло. Называется, расслабился. Впрочем, молодая вдова была чудо как хороша во всех отношениях. И я ни о чем не жалел.

Воронцова подошла к телефону и быстро сделала заказ, а затем взглянула на часы.

— Технически это можно считать завтраком. Четыре утра.

— Я согласен только на завтрак в постели.

— У нас есть еще немного времени нагулять аппетит…

Ненасытная женщина! Впрочем, желание дамы — закон…

Судя по всему, официант ждал под дверью некоторое время, потому как кофе показался мне слегка остывшим. Наталья распорядилась оставить заказ в прихожей и сама вкатила тележку в спальню.

— Итак, знаменитый торт, — улыбнулась она. — Меня всегда тянет на сладкое после бурной ночи.

Значит, она все спланировала с самого начала. Что ж, приятно, когда такая женщина сама проявляет инициативу. И, судя по всему, я оправдал ожидания.

Наталья разлила кофе по чашкам и отрезала для меня кусок торта. Он и правда оказался очень вкусным — вишня, ананас, миндаль и измельченное печенье. С кофе тоже шел на отлично. Устроившись прямо на кровати, мы молча уплетали вкуснейший торт, глядя на рассвет над Савой.

— Значит, тебя интересует кронпринц? — поставив пустую тарелку на столик, спросила графиня.

— Мне интересно, как он выбирает себе свиту. И что это вообще дает.

— Нетрудно догадаться, что можно получить от такого назначения. Вспомни, какими почестями окружают приближенных наших наследников. В Сербии, безусловно, масштаб поменьше, но важность такая же. Земли, деньги — все это важно разве что для учителей, их берут из родовитых, но часто небогатых семей. Самое главное — влияние, — Наталья устремила взор на другой берег, где можно было различить контуры Земуна. — Поговаривают, что нынешняя политика короля Петара обусловлена именно тем, что в юности он сблизился с австрийским графом Максимилианом фон Ламбергом…

Я налил нам еще кофе, пока не остыл.

— А ты не хочешь попасть в его свиту? — спросил я.

— Боже, зачем мне это? — отмахнулась вдова. — Тоска смертная, да и эти места традиционно отдают мужчинам. Я в кои-то веки вкусила радости жизни и не хочу запирать себя в Белграде. Без обид, Николай. Но даже ради тебя я не готова торчать в Сербии безвылазно. По крайней мере, пока не утолю жажду путешествий.

Видимо, это стоило расценивать как своего рода комплимент.

— Я не стал бы тебя запирать в золотой клетке.

— Да ну, не мое это. Блистать на приемах — пожалуйста. Но вникать в политику — увольте. А вот ты, Николай, вполне мог бы вписаться в ближний круг кронпринца.

— С чего ты так решила?

Она улыбнулась и снова смерила меня оценивающим взглядом.

— С того, что ты молод, хорош собой, богат, можешь кое-чему научить юношу… А еще ты одаренный. Пусть твой ранг не так велик, но это серьезная сила. И кронпринц Александр будет в большей безопасности под твоим присмотром.

Я чуть не выплюнул кофе обратно в чашку.

Это Карагеоргиевич-то, кровный враг моего рода, будет в безопасности рядом со мной? Но Воронцова была права — мой дар можно было сделать преимуществом. Не знаю, каких страшилок Александру могли рассказать об одаренных, но я мог на личном примере показать, что сила в правильных руках может работать ему на благо. До поры до времени…

— Допустим, ты меня заинтересовала. Но сперва я хочу понять, стоит ли это потраченного времени. Я хочу узнать наследника получше. Где я могу встретиться с ним в менее формальной обстановке? Не живет же он безвылазно в своем Белом дворце…

Наталья с ногами забралась на кровать. Шелк соскользнул с ее плеча, обнажив прекрасные изгибы.

— Останешься еще на час — скажу. Я же вижу, что ты уже навострил лыжи в свой дворец…

— Я бы и так остался. Час в запасе у меня есть

Наталья оттолкнула столик и потянула меня за собой на кровать. Я рухнул на подушки рядом с ней. Она принялась дразнить и осыпать меня поцелуями, но я отстранился.

— Так где бывает кронпринц?

— Он скучный мальчик.

— Предлагаешь мне искать его в библиотеке?

— В его Белом дворце прекрасная библиотека, — прошептала женщина. — Но в Белом дворце нет свободы… Когда молодые сербские аристократы хотят немного развеяться, но так, чтобы их приключения не стали достоянием общественности, они отправляются…

— Ну?

— В загородный клуб «Офелия»… — она изогнулась в моих руках. — Там… Там большая территория, много охраны. Никого лишнего. Никакой съемки. Даже слуги там молчат… И там эти мальчики могут показать свое истинное лицо.

— Полагаю, они там не в гольф играют.

— Гольф там тоже есть. Но помимо этого… Если хочешь, я добуду тебе приглашение.

— Хочу…

— Но за это придется расплатиться. Натурой.

Она заливисто расхохоталась, когда я увлек ее вниз. Что ж, это был самый простой и приятный способ добыть информацию. Всегда бы так.

Едва мы закончили, как на столике зазвонил телефон. Старинный и противный, очень похожий на тот, что стоял в моем кабинете. Наталья оторвалась от меня и сняла трубку.

— Да, черт возьми? — раздраженно бросила она. — Вы видели время?

Немного помолчав, она передала трубку мне.

— Это тебя. Твой секретарь. Говорит, важно.

А ведь я просил не беспокоить меня зря, когда сообщал помощникам, где проведу вечер. Неужели что-то случилось?

— Слушаю.

— Николай Петрович! — я сразу узнал голос Никиты. — Прошу прощения за беспокойство, но… Мне звонили из билетной кассы. Сказали, вы ожидали информации относительно ставок на футбольный матч…

Ставки… Казино! Вук раздобыл пароль.

— Получили? — коротко спросил я.

— Да, ваше сиятельство. Лучше бы вечером сделать ставку. Там ожидается очень интересный матч…

Глава 16

— Понял. Буду через час. Спасибо, Никита.

Я повесил трубку, и Наталья тут же обвила меня руками.

— Когда мы снова увидимся?

— Скоро, — я ответил на поцелуй, но мысли уже вертелись только вокруг дела. Не стоило обижать даму невниманием, так что мне было пора собираться.

— Не хочешь меня куда-нибудь пригласить? Я теперь свободная женщина и могу проводить время с кем пожелаю…

Я аккуратно вывернулся из объятий страстной вдовы.

— Насколько мне известно, сербская аристократия более консервативна. Не хочу, чтобы ты рисковала своей репутацией.

— Значит, хочешь меня скрывать?

— Хочу, чтобы страсть не обернулась тебе боком, — напомнил я. Видимо, свобода иногда совсем лишала госпожу Воронцову рассудка. — Но пригласить даму в оперу, думаю, уместно. Скажу секретарям, чтобы нашли билеты на что-нибудь хорошее.

Судя по всему, это удовлетворило графиню.

— Что ж, опера подойдет. Не венская, конечно, но на безрыбье…

Я быстро оделся и с трудом отделался от искушения задержаться еще на полчаса. Наталья не хотела расставаться так быстро, но мой здравый смысл победил.

Возвращаться во дворец пришлось на такси — моя машина осталась возле ресторана. На часах было около шести утра, когда я вошел в холл. Дежурный слуга встретил меня и тут же отнес обувь на чистку. Да и одежду не помешало бы простирнуть после ночных приключений.

Вызвав Никиту в кабинет, я уставился на график. Что ж, сегодня можно съездить в казино. Только придется кое-чем закупиться и снять наличные для игры.

— Доброе утро, ваше сиятельство.

Никита появился вместе с Верой. Так даже лучше — у меня было задание для обоих.

— Доброе, — я пригласил их сесть. — Располагайтесь, ребята.

— Каким вы нашли отель «Москва»? — Это Никита пытался аккуратно выведать, стоила ли игра свеч.

— Хороший отель. И снаружи, и внутри. Разве что разнообразие интерьеров утомляет. А вот тортик, кстати, и правда вкусный. Хочу есть такой на завтрак. Распорядитесь, чтобы нам привозили свежую порцию каждый день. И угостите слуг. Если им понравится, заказывайте побольше.

Никита улыбнулся одними уголками губ — все он понял. Вера пропустила мой отзыв мимо ушей и тут же сделала пометку в планшете относительно десерта.

— Торт «Москва», заказать дегустационный набор…

— А теперь давайте к делу, ребята. Мой маргинальный друг сказал, что в казино лучше пойти сегодня, я верно понял?

Никита кивнул.

— Я истолковал его сообщение так же. Но лучше проверить.

— Проверю. Так вот, если я сегодня иду в казино, мне нужно подготовиться. Снимите со счета наличность. Поторопите портных с костюмом и велите подобрать что-нибудь поярче из аксессуаров. Еще пришлите ко мне Таню и Дину.

Секретари удивленно переглянулись.

— Зачем вам горничные?

Затем, что эти длинноногие красотки были словно созданы для того, чтобы дополнять образ состоятельного господина в казино. Обе высокие, длинноногие, блондинка и брюнетка — ну просто хрестоматийная свита богатого игрока, который предпочитает не выбирать, а берет все и сразу.

— Дам им задание.

— Сейчас вызову, — отозвался Никита и набрал на мобильнике сообщение.

— Какие еще новости, ребят?

Вера покачала головой.

— Пока ничего важного. Занимаемся налаживанием быта. К слову, есть несколько кандидатур на должность дворецкого. Я оставлю вам их резюме.

— Хорошо, — кивнул я. — Тогда свободны.

Никита и Вера вышли, а я заметил в коридоре дожидавшихся меня горничных и поманил их пальчиком.

— Заходите, не бойтесь.

Девушки выглядели сбитыми с толку и явно не понимали, зачем я их мог позвать. Оно и понятно — я с ними не особенно коммуницировал, да и они не стремились попадаться мне на глаза. И хотя я все еще предполагал, что мне их навязали не только для уборки, но и для снятия спермотоксикоза, я решил использовать их достоинства для дела.

— Что вам угодно, Николай Петрович? — спросила блондинка Таня. — Желаете, чтобы мы убрали кабинет?

Я жестом велел им сесть на диванчик и сам откинулся на спинку кресла.

— Нет, девушки. Мне угодно, чтобы сегодня у вас был выходной. Я освобождаю вас от работы на весь день.

Горничные переглянулись.

— Как же… Мы вам чем-то не угодили? Вы нас увольняете?

— Нет, дамы. Я хочу, чтобы вы посвятили этот день отдыху и приятным хлопотам, — я вытащил из ящика стола шкатулку, в которой хранил деньги на различные срочные расходы. Разделив поровну, я положил напротив каждой девушки небольшую «котлету» из купюр. — Это вам.

Дина смутилась и принялась нервно крутить смоляной локон.

— Ваше сиятельство, мы уже получали жалованье в этом месяце… И здесь очень много.

— Считайте это премией, — улыбнулся я. — Но такой, какую вы можете потратить только на себя. У меня для вас поручение, дамы. Сегодня вы должны посетить салон красоты и навести весь возможный лоск. Сделайте какие-нибудь процедурки, прическу там накрутите, макияж… Но перед этим съездите на Князя Михаила и пройдитесь там по магазинам. Мне нужно, чтобы вы выбрали себе по вечернему платью и все, что полагается для выхода. Вы нужны мне во всей красе, потому что сегодня вы обе сопровождаете меня на мероприятие. И вы должны выглядеть на миллион золотых червонцев каждая.

У Тани загорелись глаза, а вот Дина, кажется, все еще переваривала услышанное и не могла в это поверить.

— Куда же мы едем, ваше сиятельство? — Немного отойдя от удивления, спросила брюнетка.

— Кутить, дамы. Кутить!

* * *

На этот вечер я арендовал лимузин.

Роскошный автомобиль производства непроизносимой немецкой марки медленно подъехал к выстеленному коврами входу в казино. Огромную вывеску «ФОРТУНА» украшало изображение богини удачи. Да и само здание казино выглядело как античный храм: ряды колонн, скульптуры полуголых барышень, подсветка в виде чаш с огнем. Красиво и монументально. Сразу было понятно, что здесь крутились очень большие деньги.

— Ну, дамы, на выход, — улыбнулся я.

Таня и Дина переглянулись. Сегодня я собирался появиться с помпой, и мой «летучий отряд» должен был обеспечить должный эффект.

Девицы выглядели сногсшибательно. Я не просил их, но дамочки решили одеться в едином стиле, сделав акцент на разницу во внешности.

Блондинка Татьяна выбрала облегающее черное платье с разрезом до середины бедра. При каждом ее шаге окружающим открывались ее прекрасные стройные ноги. Ее светло-голубые глаза казались ведьминскими из-за темной подводки. Прическу она выбрала простую — выпрямила волосы, и теперь они ниспадали ниже лопаток волной золотого шелка.

Брюнетка Дина тоже носила черное. Только вместо разреза на подоле у нее было головокружительно глубокое декольте. Мне казалось, модельеры каким-то образом обманули законы физики, поскольку вырез заканчивался в районе живота, но все держалось. На скотч они это платье приклеили, что ли? Волосы Дина оставила волнистыми — только заколола их над ушами, демонстрируя длинные серьги.

— Девочки, вы великолепны, — нисколько не покривив душой, сказал я, когда подбежавшие слуги помогли моему эскорту выбраться из автомобиля.

Девчонки переглянулись и одновременно обняли меня за талию, стреляя по сторонам глазками.

Наше появление вызвало фурор еще перед входом — очередь расступилась, пропуская нас вперед. Вышагивая на босоножках с высокими каблуками, девушки были ростом вровень со мной. Я обнял обеих за талии, и этим шикарным трио мы двинулись к распахнувшимся вратам этой обители лудоманов.

К нам тут же выпорхнула хостес в строгом костюме.

— Счастливы приветствовать вас в «Фортуне», господин…

— Князь Бринский. Николай Бринский.

Бонд. Джеймс Бонд, блин.

— Князь Бринский, — улыбнулась хостес. — Какая честь для нашего казино. Прошу вас, наслаждайтесь отдыхом. Здесь есть все для удовлетворения вашего азарта. — Желаете попробовать силы в баккаре? Покере? Рулетке? Или, быть может, вам больше по душе игры с машинами?

Нет уж, с машинами я играть не хотел. С детства не любил игровые автоматы — на моей памяти несколько человек проигрались подчистую, пытаясь найти волшебный способ обмануть алгоритм. И ни у одного не вышло.

Игра — это все же про людей. Так что я хотел компанию.

— Еще не решил. Пока что хочу обменять наличные на фишки, — заявил я.

Хотес взмахнула рукой.

— Я провожу вас в кассу. Пожалуйста, следуйте за мной.

Краем глаза я заметил, чтоказино отлично охранялось. Еще бы — в таких местах служба безопасности была как в изоляторе на Петропавловке, разве что без магии. Хотя я не сомневался, что парочку артефактов хозяин этого заведения установил. Мог себе позволить.

Хостес проводила нас в особую комнату, где за решетчатым окном располагалась касса.

— С какой суммы вы хотели бы начать?

— Российские рубли принимаете?

— Мы принимаем и обмениваем любую официальную валюту, ваше сиятельство, — отозвался мужчина за решеткой. — Пересчитываем по текущему курсу к сербскому динару. С какой суммы вы хотели бы начать?

Я достал из внутреннего кармана толстую пачку ассигнаций и положил в коробку под решеткой.

— С этой.

Система передачи вызвала у меня болезненный укол ностальгии. Этот ящик под решеткой выдвигался с обеих сторон. Кладешь деньги, кассир закрывает ящичек и передвигает на свою половину. Добраться больше до этих денег ты не сможешь. Затем, обменяв, он помещает фишки в шкатулку, кладет ее в ящик и передвигает к тебе. Получите, распишитесь.

— Итак, вам выданы фишки на сумму сто тридцать пять российских рублей ассигнациями, что эквивалентно сумме двадцать семь тысяч сербских бумажных динаров. Пересчет произведен в соответствии с текущим курсом по золоту, утвержденным Сербским национальным банком.

Кассир бережно уложил разноцветные фишки в шкатулку и отправил ее в ящичке ко мне. Я так же осторожно достал свое сокровище. У меня в руках была значительная сумма. Сто тридцать пять российских рублей — это четыре с половиной тысячи долларов по местному курсу.

Здесь рубль ассигнацией стоил очень приблизительно тысячу рублей из моего старого мира. Не сказать, что в шкатулке было целое состояние, но это же несколько зарплат добросовестного трудяги! Я понимал, что здесь проигрывались и куда большие суммы — за один вечер богач мог спустить десятки тысяч долларов. Но мне, если честно, даже эти деньги было жаль спускать на воздух. Дорого же стоило мне искать этого Эда-артефактора.

Я обернулся к хостес.

— Пожалуйста, разъясните, какой номинал у фишек в вашем казино?

Женщина улыбнулась.

— Для вашего удобства я сразу перечислю номинал в рублях. Золотая, самая дорогая, стоит пятнадцать рублей. Серебряная — шесть. Черная — три, синяя — два рубля. Зеленая — один рубль. Есть еще красные и белые, но мы рискнули предположить, что вашему сиятельству будет неинтересно играть фишками столь малого номинала…

— Верно предположили, — отозвался я и по очереди взглянув по очереди на каждую из своих спутниц. — Ну что, дамы, покер или баккара? В какой игре вы готовы принести мне удачу?

Девушки переглянулись и уставились на меня.

— Рулетка! — хором выдохнули они.

— А вы у меня азартные, — хохотнул я и обнял их обеих, вживаясь в образ барина на отдыхе. — Что ж, значит, рулетка!

— Тогда прошу вас в зал Фортуны.

— Надеюсь, у вас есть зал Диониса, — осклабился я. — Потому что мне очень хочется выпить.

— Наши официанты принесут вам все, что пожелаете, — заверила хостес.

Она любезно вызвалась нас проводить. Следуя по анфиладе залов, я убедился, что владелец заведения, кем бы они ни был, вложился по полной программе. Каждый зал был посвящен греческому богу или богине и выполнен в античном стиле. На стенах красовались настоящие фрески, горели стилизованные факелы, а служащие были наряжены в античные костюмы. Разве что у официанток юбки были совсем уж короткие — едва прикрывали «нижние девяносто».

Мы прошли мимо залов, где играли в блэк-джек, покер, баккару — вот уж не ожидал, что эта старинная карточная игра до сих пор была популярна. Хотя, если прикинуть, наша аристократия довольно крепко держалась за некоторые традиции. А баккара была модной еще во времена Екатерины Великой. Возможно, сохранилась как дань традиции.

Мы оказались в зале, где возле нескольких столов толпились люди.

— Зал Фортуны, ваше сиятельство, — объявила хостес. — Первый стол принимает ставки от белой фишки и выше. Второй — от красной. Третий и четвертый — от зеленой. Рекомендую вам их. И должна напомнить, хотя, уверена, вам прекрасно это известно… Применение способностей одаренных запрещено на территории всего казино.

— Благодарю, — улыбнулся я и направился к четвертому. Ну вот захотелось мне именно туда.

Да и компания здесь собралась явно посолиднее: лица поинтеллигентнее, наряды подороже, количество персон поменьше. На первых двух столах развлекалась молодежь да нувориши — шумно, дешево, бесполезно. А мне, раз уж решил бросать деньги на ветер, хотелось хотя бы компенсировать это мероприятие парой знакомств.

Я приоткрыл свою шкатулку. Одна золотая фишка, пять серебряных, десять черных, стек в двадцать синих и столько же зеленых. Начнем, пожалуй, с меньшего номинала, а там посмотрим. В конце концов, надо еще добраться и до подземного уровня, где, по рассказам Вука, была самая мякотка.

— Добрый вечер, господа, — я подошел к четвертому столу, а мои роскошные спутницы держались за моей спиной. — Князь Николай Бринский. Разрешите присоединиться к игре?

Крупье как раз раздавал выигрыш после очередного раунда, так что, насколько я понимал правила, проблем с участием не должно было возникнуть.

Немолодая женщина в коротких перчатках устремила на меня оценивающий взгляд. Она не закрашивала седину, но старалась скрывать увядающее тело под закрытым платьем. Но даже бриллиантовое ожерелье-ошейник не могло отвлечь внимания от дряблости шеи.

— Что скажете, господа? — спросила она у остальных. — Я не против.

Она была единственным игроком в мужской компании. Остальные женщины были лишь спутницами, декорациями, и безмолвно наблюдали за игрой, потягивая коктейли в изящных хрустальных бокалах. Впрочем, мои Таня и Дина мгновенно украли внимание всей этой сосисочной вечеринки, вызвав ревность остальных дам. Да, девчонки были божественно хороши. На такой эффект я и рассчитывал.

— Конечно, ваше сиятельство, — отозвался самый старший за столом. Судя по акценту, австриец. Импозантный старик в смокинге и с родовым перстнем-печаткой на левом мизинце жестом пригласил меня занять место. — Всегда рады новым лицам. Барон Альберт фон Ниельшталль. Разрешите представить вам баронессу Диану фон Шуггер, князя Митара Тодоровича, князя Петара Балшича и его протеже господина Иво Мартиновича.

У меня голова пухла от перечисления имен, но я постарался всех запомнить. Значит, дама в бриллиантах — тоже австрийка, баронесса Шуггер. Вон тот молодой человек в скромном сером костюме — целый князь Тодорович. Кстати, спутница у него ничего такая… Князь Балшич — представитель старой сербской аристократии, еще до восстания. Вот с ним бы надо познакомиться поближе, хотя выглядел он угрюмо и даже нелюдимо. Судя по тому, что у него и его молодого протеже почти не осталось фишек, господам сегодня не везло.

— Делайте ваши ставки, господа! — объявил крупье.

Игроки начали испытывать судьбу. Баронесса поставила две синие фишки на шестнадцатый сектор, старик Ниельшталль — одну черную на красное, Тодорович — четыре зеленые на сплит…

— Поставьте на черное, ваше сиятельство.

Я резко обернулся, услышав знакомый голос у самого уха. Неужели показалось? Не может быть…

Но нет, рядом со мной стояла именно она. Стройная красотка с копной непослушных смоляных волос. В алом вечернем платье, белых перчатках… На длинной цепочке висела настоящая золотая монета… А в руках у нее была какая-то небольшая картонка. Карта?

Она улыбнулась.

— На черное, ваше сиятельство.

— Лала? — прошептал я.

Глава 17

— Что ты здесь делаешь? — отойдя от удивления, тихо прошипел я.

Лала обворожительно улыбнулась и, кажется, даже стрельнула глазками Иво Мартиновичу.

— Делай ставку, болван, — процедила она, продолжая улыбаться. — Ждут только тебя.

Крупье действительно уставился прямиком на меня.

— Вы определились, господин?

— Конечно. Пожалуйста, две зеленые на черное.

Я подвинул в его сторону две фишки, и распорядитель игры переместил их на соответствующее поле.

— Две зеленые на черное от господина Бринского, — повторил крупье, подтверждая мое решение. — Ставки сделаны, господа. Ставок больше нет.

Все, с этого момента вмешиваться запрещалось. Крупье запустил механизм рулетки, белый шарик запрыгал по секторам… И остановился на черном поле с цифрой «восемь».

— Поздравляю, князь, — улыбнулся старик Ниельшталль. — Пусть ставка и простая, но это ваш первый выигрыш за сегодня.

Я демонстративно чмокнул Лалу в щеку.

— Ты приносишь удачу, красотка.

Она жеманно захихикала под ревнивые взгляды Татьяны и Дины. Ну да, звезды теперь не две, а три. Лала, как выяснилось, тоже умела быть эффектной.

Передо мной оказалась небольшая стопка фишек — выигрыш. Я рассортировал фишки по цвету.

— В честь моего скромного выигрыша прошу принести всем по бокалу шампанского, — распорядился я, окинув взглядом присутствующих за столом. — Сыграем еще, господа?

Баронесса Шуггер снисходительно улыбнулась и взялась за длинный мундштук, сверкнув бриллиантовым браслетом.

— Только ставки что-то пошли совсем уж детские. Господа, мы же отдыхаем. Давайте условимся, что меньше одной черной не ставим.

Откровенно говоря, для этой дамы и одна черная ничего не стоила. Я же не хотел сразу идти с крупных ставок — хотелось приглядеться, примелькаться, запомниться. Я играл ради общения, а не заработка. Впрочем, судя по всему, публика за четвертым столом имела те же намерения. В шкатулках обоих австрийцев и князя Тодоровича было по несколько стеков фишек, среди которых были серебряные и золотые, так что играли скорее на интерес и ради приятной компании.

Официант принес целый поднос шампанского и поднес каждому бокал. Я взял свой и с тихим звоном прикоснулся к фужеру Лалы.

— Какого хрена ты здесь делаешь?

— Я тоже рада тебя видеть.

— Ну?

Она сделала вид, что шептала мне на ухо что-то забавное.

— Работаю я тут. Общий друг попросил тебя подстраховать. Я сопровождаю человека за третьим столиком.

— Господа, готовы ли вы делать ставки? — прервал нас крупье.

Я почувствовал, что Лала зашуршала картами и осторожно положил руку на ее запястье.

— Не надо. Мне лучше почаще проигрывать.

Раззадоренные предложением баронессы, участники достали черные фишки. Беднягам Балшичу и Мартиновичу пришлось наскребать эквивалентную черной сумму из синих и зеленых фишек. Да, у этих господ дела были совсем плохи — фишки заканчивались на этом раунде.

— Пять черных на зеро, — объявил я и подвинул свою ставку крупье.

— Пять черных на зеро от князя Бринского, — повторил он, поместив фишки в нужный сектор.

Баронесса Шуггер не поскупилась и поставила десять черных на красное. Ниельшталль выбрал сектор номер пять и тоже отсчитал десять фишек. Тодорович поставил пять черных на стрит. Балшич, видимо, надеялся отыграться, так что решил поставить на первую дюжину. Мартинович выбрал ставку на нечетное число.

— Ставки сделаны, господа. Ставок больше нет.

Я лениво наблюдал за пляской шарика и заметил, что Балшич и Мартинович заметно нервничали. Особенно Балшич — князь даже побледнел, а на его лбу проступила испарина. Неужели так боялся проиграться? Или переживал, что не сможет играть дальше?

Так, Коля, у нас что, тут игроман обыкновенный завелся? Если так, то у меня появился способ сделать наше знакомство менее поверхностным…

Шарик подпрыгнул в последний раз и остановился на тридцать шестом секторе. Красное. Нечетное.

Я театрально вхдохнул.

— Видимо, повезет в любви… Поздравляю, госпожа Шуггер. Поздравляю, господин Мартинович. Кажется, Фортуна вам улыбнулась.

Иво Мартинович и правда немного воспарил духом. В отличие от вконец поникшего патрона — перед Балшичем лежала совершенно пустая шкатулка. Пока крупье рассчитывал и выдавал выигранные фишки, я взял горсть фишек и вложил в руку Татьяне.

— Дорогая, передай, пожалуйста, мой подарок господину Балшичу. Безвозмездно. Если спросит, с чего такая щедрость, скажи, что я не хочу терять его компанию.

Таня молча кивнула и, зажав в кулачке фишки, изящно обошла стол. Я хотел было обратиться к Лале, но она уже отошла к третьему столу и заливисто смеялась над шутками какого-то нувориша в щегольском костюме. Что ж, пусть работает.

Таня как раз подошла к князю Балшичу и, опустив в его шкатулку горсть фишек, что-то нежно нашептала ему на ухо, и серб тут же удивленно уставился на меня. Я приподнял бокал в знак приветствия. И, как я и рассчитывал, Балшич не смог побороть желание играть. Он принял фишки и кивнул мне в знак благодарности. Таня уже возвращалась ко мне.

— Новый раунд, господа! — объявил крупье.

Я решил, что он будет моим последним за этим столом. Нужно еще побродить и наконец-то добраться до подземного уровня. В конце концов, Балшича я только что зацепил. Теперь ему придется выйти со мной на связь и хотя бы пригласить меня на ужин в качестве ответной вежливости. А я тем временем пойму, насколько он важен для сербской аристократии, и как можно использовать это знакомство.

Не все инвестиции идут впрок, но чем больше попыток, тем выше шансы завоевать доверие. Услуга здесь, помощь там — глядишь, через некоторое время и правда обрету нужную репутацию.

Я достал из шкатулки серебряную фишку.

— Одна серебряная на двадцатку.

Крупье невозмутимо принял ставку.

— Одна серебряная на двадцатый сектор от князя Бринского. Господа?

Баронесса довольно хохотнула.

— Ну хоть кто-то из этой компании имеет яйца играть с нормальными ставками, — усмехнулась она. — Да, поскучнело казино после того, как Белград перестал пользоваться популярностью у русских аристократов. И тем приятнее, когда вы вновь балуете нас своими визитами. К слову, чем вы здесь занимаетесь, князь?

Я улыбнулся.

— Отдыхаю от петропольской сырости и подыскиваю местечко, куда смогу сбегать от суеты. А еще здесь очень вкусная минеральная вода. А вы, госпожа?

— Проматываю состояние супруга в казино, пока он занят вопросами международного культурного взаимодействия, — она уставилась на Ниельшталля. — Ну что, барон, поддержите наши серебряные ставки?

— С удовольствием, — отозвался старик и выудил из шкатулки сверкающую фишку. — Одну на зеро, пожалуйста.

Дилер принял ставку и вопросительно взглянул на князя Тодоровича.

— Господине?

— Одну на сплит четырнадцать-семнадцать, — сказал он, подвинув фишку к крупье.

— Принято. Сплит четырнадцать-семнадцать. Господин Балшич?

Князь снова с благодарностью на меня взглянул и подвинул к дилеру две черные, что равнялось одной серебряной.

— Одна серебряная на первую четверку.

Это была ставка сразу на четыре номера — 0, 1, 2 и 3, то есть ставка на первую «улицу» и зеро одновременно. Рискованно, но не свои же деньги ставил…

Мартинович снова решил не рисковать и поставил одну серебряную на красное, смешав стопку разноцветных фишек.

— Ставки сделаны. Ставок больше нет.

Я морально готовился проиграть, но хотя бы хотел сделать это красиво. Шансов, что шарик упадет именно на двадцатку, было немного.

И каково же было мое удивление, когда он угодил именно туда…

— Вам, определенно, везет, князь, — улыбнулась баронесса. — Вы словно свежий ветер в знойный полдень. Приходите играть почаще.

— Благодарю за приглашение, — любезно улыбнулся я. — Впрочем, каждый присутствующий за этим столом сегодня может считать, что уже получил от меня приглашение на прием по случаю моего прибытия в Белград. Мои секретари свяжутся с вами и отправят официальный запрос.

— Да, я скучал по русам, — улыбнулся Тодорович. — Вы всегда живете на широкую ногу.

— Широкая душа — шире шаг, — отозвался я и медленно сложил выигрыш в шкатулку. — Мне было безмерно приятно играть с вами сегодня. Но я обещал своим дамам, что покажу им баккару. Приятного вечера, господа.

Покинув четвертый стол, я обнял своих спутниц, и мы вышли на прогулку по залам с карточными играми. Решили, что покер и баккара нам неинтересны, зато мне захотелось обновить свой напиток. Таня и Дина предпочли легкие коктейли на основе шампанского, а я сделал выбор в пользу односолодового виски.

Делая заказ у бара, я заметил знакомый силуэт — Лала села на соседнее место и положила маленькую сумочку на стойку.

— Беллини, молим, — заказала она, — господин заплатит.

Ах она чертовка! Ну да ладно, мне не жаль. Кстати, напитки тоже можно было оплачивать фишками, и я скинул мелочь.

— Как игра? — шепнула Лала.

— Интересный стол. Занимательные персоны за ним собрались.

— Я так и подумала.

— Ты здесь только затем, чтобы меня нянчить? — Я подал ей коктейль и пригубил свой виски.

— Не только. Тот пузан, с которым я сегодня, очень рвется на нижний уровень. Больше сказать не могу.

Я молча кивнул. Значит, решила остаться в Белграде и взяла новое задание. Расспрашивать нет смысла. Если что-нибудь всплывет по моей части, Лала сама расскажет.

Дина и Таня тихо щебетали в сторонке, охраняя мою шкатулку с фишками. Лала кивнула на мой эскорт.

— Гляжу, ты умеешь находить приятную компанию. А говорил, будешь скучать…

— Одно другому не мешает, — ухмыльнулся я.

— Да я не в обиде. Девицы что надо. Где нашел?

— Из Петрополя привез.

— Русские самоцветы, значит. Ну, неплохо, неплохо… На нижнем уровне будь осторожен. Сперва как следует осмотрись. Ты там будешь новым лицом, и мало кто с первого раза захочет раскрывать перед тобой душу. Так что если пошлют — иди. Да и вообще лучше не делай так, чтобы послали. Если накосячишь, внесут в черный список, и титул не поможет. Ясно?

— Кристально.

— Ну я пошла. Мой пузан ждет. Говорит, я приношу ему удачу.

Она вспорхнула с высокого барного стула и, прихватив одной рукой коктейль, а второй — усыпанную стразами сумочку, вернулась в зал Фортуны. Я же подозвал к себе девушек.

— Ну что, дамы, готовы к небольшому приключению?

— За вами хоть в ад сойдем, — улыбнулась Таня, тряхнув золотыми локонами. — Вы и с чертями договоритесь, ваше сиятельство.

Путь в подземный уровень лежал через дальний зал. Вук хорошо объяснил мне, как туда попасть, но моим девчонкам пришлось удивиться. Минув зал с автоматами, мы оказались в подобии чилаута, где уставшие от игры гости переводили дух. Здесь был и общий зал, и отдельные кабинетики, где можно было побеседовать без посторонних глаз.

Мы направились в самый дальний кабинетик, который на деле был бутафорским — столик там не резервировали. Зато, отодвинув бархатную штору, можно было найти дверь. В нее мы и вошли и тут же оказались в полутемном коридоре.

— Нам точно сюда? — смутилась Дина.

— Ага. Не бойся.

В конце коридора была лестница, которая заканчивалась массивной железной дверью с решеткой на окошке. Я постучал. Засов тут же отодвинулся, и на меня уставилась пара суровых глаз.

Я молча показал золотую фишку.

— Пароль?

— Эдельвейс.

Глаза с подозрением оглядели меня и моих спутниц. Несколько секунд ожидания… И дверь приоткрылась.

— Проходите.

Мы оказались в темном холле. Здесь было сразу трое охранников, и один из них подошел к нам.

— Оружие?

— Мне не нужно оружие, — спокойно отозвался я.

— Угрожаешь?

— Нет, отдыхать пришел.

Вышибала хмыкнул.

— В первый раз, да? Кто тебя пригласил?

К этому вопросу я был готов. Вук предупредил, что здесь действовала система приглашений и поручительства. И Савичу пришлось как следует поработать, чтобы выбить такое приглашение для меня.

— Сандро, — сказал я. — Желтый Сандро.

— Хех, давно сюда не захаживал. Ладно, проходи. Правила знаешь?

— Никакого оружия, никакой магии, никаких артефактов. Никакого шулерства, разумеется.

— Добро.

Получив разрешение пройти, мы наконец-то оказались в подпольном казино. И, должен сказать, что снизу было ничуть не хуже, чем сверху. Под сводами высоких потолков витал сизый дым, мягкое освещение превращало всех гостей и работников в загадочные тени. Здесь был один большой зал, но он, словно старинный храм, был разделен рядами колонн и ниш на более мелкие сектора. Здесь было где спрятаться. Но мало кто этого хотел.

— Идемте, дамы. Возьмем выпить.

Я повел своих девушек вдоль каменной стены, за которой располагалась длинная барная стойка. Ряды бутылок и всевозможных стеклянных бокалов преломляли разноцветные неоновые блики. Вдоль столиков и диванчиков разгуливали стройные полуголые девушки с подносами. В нишах под медленную музыку танцевали еще менее одетые барышни.

Зал был наполовину пуст. Навскидку.

Выбрав столик, я усадил своих подруг и подозвал официантку.

— Виски и два «беллини», пожалуйста.

— Пара минут, господин.

За стойкой болтали девицы легкого поведения, искавшие себе спутников на вечер. Увидев мой эскорт, они поняли, что в их услугах я не нуждался, и потеряли ко мне интерес. Впрочем, не все — одна девушка с короткой стрижкой и в платье с открытой спиной периодически на меня оборачивалась, но делала это осторожно. Интересно. Приглядывает за мной? Все же новый человек в таком месте… Будь я владельцем этого заведения, тоже стал бы внимательно следить за гостями.

— Что мы здесь делаем, ваше сиятельство? — шепнула Дина.

— Отдыхаем, девочки. Ни о чем не беспокойтесь. Или вы хотите поиграть?

— Мы хотим уйти отсюда с шестью почками на троих, — отозвалась моя настороженная брюнетка. — Не зря же это место тайное. Здесь наверняка обретаются серьезные люди. И опасные…

— Я хочу видеть все стороны Белграда, девочки. Раз уж нам суждено провести здесь много времени, нужно знать, каков город на самом деле.

Таня безмятежно улыбалась и разглядывала интерьер. Дина едва притронулась к принесенному коктейлю и внимательно разглядывала каждого, кто проходил мимо — нервничала.

— Ладно, девочки, — я поднялся, подхватив свой бокал. — Давайте сыграем.

Мы перешли в другую часть помещения — там, за тяжелыми бархатными занавесями, располагались несколько карточных столов. И нас уже встретил невысокий молодой человек в костюме.

— Добрый вечер, господа. Вижу, вы у нас впервые.

— Именно так. Хочу сыграть в покер. Найдется ли для меня компания?

Распорядитель кивнул.

— Разумеется, господин. Однако должен предупредить, что ставки начинаются с золота. Нынче играют зажиточные господа.

— Прекрасно.

— Прошу за мной.

Он придержал балдахин для моих дам и повел нас к круглому столу, над которым висела лампа в конусовидном абажуре. За столом сидели трое. Одного я видел только со спины — невысокий, в шляпе, худощавый — пиджак не был подогнан по фигуре или вовсе взят с чужого плеча.

Двое других вопросительно уставились сначала на меня, затем на распорядителя. Один из них был брит наголо, носил очки в толстой роговой оправе и был одет в джинсы и простую футболку. Другой чем-то походил на итальянского мафиози: темноволосый, смуглый, с напомаженной прической и в стильном костюме-тройке и ярком шейном платке.

— Господа, желаете ли принять еще одного участника в игру?

Худой в шляпе медленно обернулся, и всего на долю секунды я увидел страх, что промелькнул у него в глазах. Он мгновенно взял себя в руки, ни единый мускул на лице не дрогнул, но я успел заметить его реакцию.

Да и мне он показался знакомым. Я его видел. Точно видел. Только вспомнить бы, где…

Глава 18

Итальянский щеголь внимательно оглядел меня, остановил взгляд на моих спутницах…

— Что ж, я не против еще одного игрока, — любезно улыбнулся он. — Только у нас здесь три правила, господин. Первое — мы не играем с незнакомцами. Второе — мы предпочитаем Дабл Дискардинг набившему оскомину Техасу… И третье — ставка начинается от одной золотой фишки.

Я открыл свою шкатулку. Неплохо бы обменять оставшееся на золото и прикупить еще несколько фишек. Сопровождающий угадал мои мысли и едва слышно шепнул мне на ухо:

— На этом уровне также есть касса, господин. Вы можете произвести обмен там.

Я вытащил из внутреннего кармана еще небольшую связку купюр и подозвал к себе Дину.

— Дорогая, доверяю этот вопрос тебе.

Дина молча кивнула и, покачивая бедрами, удалилась вместе с распорядителем.

— Что ж, джентльмены, все три правила я принимаю. Сейчас моя подруга обеспечит меня средствами для игры, а я, в свою очередь, с удовольствием представлю себя и свою спутницу. Князь Николай Бринский, а эта красавица — Татьяна, русская модель.

Таня, уловив мой посыл, лучезарно улыбнулась игрокам и даже присела в шутливом реверансе — специально для того, чтобы отвлечь их внимание на свое крутое бедро.

Бритоголовый человек в очках кивнул.

— Зоран Паличич. А этот господин, — он указал на итальянца, — мой гость Джулио Гандольфини.

Итальянец не удержался и поприветствовал Таню как положено — встал со своего места и с легким поклоном поцеловал ее руку.

— Могу ли я заказать вашей даме шампанского? — Учтиво спросил он.

— Если дама не против, — улыбнулся я.

Таня была не против. Таня прекрасно играла свою роль. Умничка моя. Знай я раньше, позвал бы своих горничных на ряд других мероприятий. Больно уж хорош мой летучий отряд.

— А вы, господин? — Я подошел к человеку, страх в глазах которого увидел. — Боюсь ошибиться, но… Мы с вами раньше нигде не встречались?

— Не уверен, — произнес он, натянув дежурную улыбку. — Впрочем, вас я знаю, ваше сиятельство. Видел ваш портрет в газете королевской хроники.

— Точно! — Воскликнул господин Гандольфини. — А я все думал, откуда мне знакомо лицо этого джентльмена. А ведь и правда, ту статью писали о вас… Только никак не могу взять в толк, что столь блистательная персона может искать в этом скромном месте…

Значит, настоящая игра началась раньше, чем сдали карты. Чего-то подобного я и ожидал.

Я занял место, предложенное бритоголовым Зораном. Татьяна встала за моей спиной, по-хозяйски положив руку мне на плечо. В этот момент вернулась Дина с шкатулкой, а вслед за ней вошел официант с подносом напитков.

— Я заметил, что вы пили односолодовый, и взял на себя смелость принести вам еще один бокал, господин, — проговорил официант и поставил на стол причудливый бокал с неровными гранями, словно он был высечен из кубика льда.

— Благодарю, — кивнул я и открыл шкатулку. Полный стек золотых фишек. Что ж, можно играть и не чувствовать себя ущербным.

Я поднял глаза на игроков. Они ждали моего ответа.

— Что ж, джентльмены, я мог бы рассказать вам сказку о том, что ищу приключений и хочу пощекотать себе нервы настоящей игрой с серьезными ставками… Но, признаться, дело не только в этом. Я хотел познакомиться с людьми, что здесь бывают, в надежде на то, что эти связи могут мне пригодиться.

— И кого же вы рассчитывали здесь встретить? — улыбнулся итальянец.

Я пожал плечами.

— Не хотел бы вешать на вас свои проблемы, господа.

— Ну что вы, ваше сиятельство, — прогудел Зоран. — Теперь вы с нами за одним столом и приняли наши условия. А это значит, что все мы здесь доверяем друг другу и готовы идти навстречу. Поделитесь тем, что вас гложет. Быть может, у нас и правда найдется возможность вам помочь.

Какие хитренькие, а! Сразу решили взять в оборот князька, чтобы развести его на услугу. Ну что ж, хотели сказочку, сейчас расскажу.

Я печально вздохнул.

— Дело в том, господа, что я испытываю некоторые сложности с организацией безопасности. Недавно случился один неприятнейший инцидент… В общем, на моего помощника напали. Опущу подробности, ведь все закончилось хорошо. Но с тех пор я был вынужден серьезнее задуматься об обеспечении своей безопасности и безопасности своих людей. И я ищу, к кому можно с этим обратиться.

А вы что думали? Что я сразу вывалю на вас истинную причину своего визита? Нет уж, никакого артефактора я сейчас искать не буду — слишком засвечусь с таким вопросом. Лала была права: здесь требовалось действовать очень осторожно и аккуратно. Так что я решил сыграть роль обеспокоенного и напуганного дворянина.

— А вы знаете, кто напал на вашего человека? — Спросил итальянец.

— Нет, господин Гандольфини. Этим занимается полиция, но… Мы с вами прекрасно понимаем, что результатов ждать не стоит. И меня больше интересует не поиск виноватого, а предотвращение возможных повторений подобных инцидентов. Так что мне нужны люди, которые смогут обеспечить должную защиту. Меня предупреждали, что Белград — не самое безопасное место, но я полагал, что сам попаду под удар. Не хочу, чтобы это касалось моих слуг и моего жилища, — я улыбнулся и приподнял бокал. — И, разумеется, я готов щедро заплатить за свое спокойствие. Это даже не обсуждается.

Судя по всему, я и правда отлично вешал лапшу на уши. Потому как Зорана и Джулио мои слова убедили. А вот третий джентльмен так и не представился. Не принимал участия в разговоре, слушал меня молча, но очень внимательно.

— Прошу прощения, кажется, я не расслышал вашего имени, — я обратился к нему напрямую.

— Эдвард Ланге, — тихо отозвался он.

Меня как током ударило.

Ланге! Эдвард Карлович Ланге… Вот откуда он показался мне знакомым! Он фигурировал среди персон в досье Столыпина еще в Земуне. Когда мы начали искать всех одаренных, что прибыли в Земун примерно в одно время с нами. Помимо Воронцовой там был еще и Ланге. Менталист, восьмой ранг. И я помнил, что Андрей так и не смог нарыть на него ничего существенного. А потом всем нам стало резко не до этого.

А еще имя Эдвард отлично сокращалось до Эда…

Я приложил все усилия, чтобы не показать эмоций. Хорошая, блин, тренировка перед игрой в покер. С большим трудом, но у меня получилось.

— Знал я одного Ланге, — небрежно отозвался я. — В Петрополе, в комитете по земельным вопросам. Не ваш ли случайно родственник?

Эдвард покачал головой.

— Нет, ваше сиятельство. Однофамилец.

— Жаль. Так бы передал привет, — я поставил бокал на стол и обвел игроков взглядом. — К черту все мои проблемы. Я пришел сюда развеяться. Сыграем, джентльмены?

— Не согласится ли одна из ваших подруг составить мне компанию на эту игру? — Улыбнулся итальянец, явно запавший на Таню.

Я обернулся к своей блистательной блондинке.

— Танюша, не окажешь любезность господину?

— С удовольствием, ваше сиятельство, — промурлыкала она и направилась к Гандольфини.

Что ж, мне же лучше. Как минимум один игрок будет пусть и немного, но отвлекаться… Впрочем, я не ставил себе цель выиграть. Более того, я был так же близок к покеру, как балерина к строительству атомных станций. В моей семье азартные игры были запрещены, и особенно отец ненавидел карты.

— Что ж, тогда я попрошу нашего дилера раздать карты.

Распорядитель занял место раздающего и вскрыл новую колоду карт. Ну что, Коля, давай, жги напалмом. Нужно показать собравшимся за столом, что у нас есть деньги и мы готовы с ними расстаться. Но при этом играть следовало спокойно, без излишнего азарта и агрессии.

В семье князей Бринских играть умели и даже учили, да и мой предшественник неплохо поднаторел в баккару и покер еще во время учебы в Аудиториуме. И мне оставалось только полагаться на эти знания.

Дабл дискардинг дро-покер был игрой, в которой игроки производили две замены карт за банк. То есть сперва нужно было внести начальную ставку, после получить пять карт закрытыми. Оценив их, игроки начинали торговаться — можно было поднять ставку. Затем шел этап смены карт — можно было сбросить ненужные и взять другие. Затем снова шел круг торгов, потом снова сброс и получение карт. Затем, наконец, следовал последний круг торгов, и после этого карты открывались.

Все обменянные карты возвращались в колоду и перетасовывались. Жаль, что Лалы здесь не было. Пусть она гадала, но в картах явно понимала лучше меня.

— Начальная ставка — две золотые, — предложил итальянец. — Согласны, сеньоры?

Зоран кивнул.

— Желание почетного гостя — закон. Поддерживаю.

— Поддерживаю, — сухо сказал Ланге и подвинул две сверкающие фишки в центр стола.

Я пожал плечами и вытащил из шкатулки две фишки.

— Присоединяюсь к большинству.

Распорядитель внес запись о ставках на специальный лист бумаги и принялся раздавать карты. Когда каждому досталось по пять, нам разрешили взять их в руки и посмотреть.

Итак, что мы имеем…

Туз пик, двойка треф, туз треф, валет червей, шестерка бубен.

Так, хорошая пара у нас уже есть. Два туза — это прямо отличный старт. Не зря говорят, что новичкам везет.

— Поднимаю, — объявил Зоран и добавил еще две золотые фишки.

— Принято, — отозвался итальянец и присоединил еще две к банку.

Я равнодушно улыбнулся.

— Да уж, наверху и правда куда скучнее, — сказал я и добавил свои две.

Ланге молча кивнул и тоже пополнил банк.

— Обмен, джентльмены, — объявил распорядитель. — Сбрасывайте карты.

Я решил пожертвовать двумя — шестеркой бубен и двойкой треф. Валета червей пока оставил. Зоран сбросил три карты, хотя первый инициировал подъем ставки. Что, хорошую пару собрал? Но у меня была лучше. Или блефовал?

Итальянец отдал две карты, а Ланге — одну.

— Прошу прощения, господин Гандольфини, — я обратился к итальянцу, гладившему по руке мою Таню. — Я так понял, что вы являетесь гостем господина Паличича? Впервые в Белграде, как и я?

Итальянец рассмеялся.

— Что вы, ваше сиятельство, я довольно часто здесь бываю. Однако Зоран неизменно оказывает мне гостеприимство. Вот и сейчас мы здесь, поскольку он знает, как я люблю хорошую игру.

— Что ж, в таком случае мне повезло, — улыбнулся я. — Всегда приятно сыграть с опытными мастерами.

— Ну, мастером я бы себя не назвал, ваше сиятельство.

Дилер тем временем обменял наши карты. Я уставился на две новые, что мне достались.

Опачки! Туз бубен! Трио из тузов — вот это уже настоящее везение. И тройка бубен. Ну ладно, это уже дает мне неплохие шансы. Фигура не самая сильная, и все же трио из тузов давало шансы взять банк. Правда, что-то мне подсказывало, что у остальных игроков ситуация тоже была не самая скверная.

— Поднимаю, — Зоран добавил в банк еще три золотые фишки. Да что ж он творил! Денег куры не клюют? Или пытался запугать всех остальных?

— Ну вы даете, господин Паличич, — усмехнулся я и тоже добавил три фишки. — Играете с размахом.

— Он всегда так играет, — отозвался итальянец. — Любит поднимать ставки. Во всем.

Он что-то шепнул на ухо Тане, и та тихо засмеялась.

Ланге снова молча добавил три фишки к банку. Теперь в центре круглого стола оказалась целая россыпь сверкающего богатства. Я с удивлением для себя отметил, что начал понимать любителей покера. Интересная игра. И рискованная. Могла помочь многое узнать о людях, что сидели передо мной.

Вот Зоран, судя по всему, был человеком жестким и агрессивным. Любил получать все и сразу. Шел напролом. Не гнушался запугивания — высокие ставки были элементом того же запугивания, просто направленного на деньги.

Гандольфини старался играть сбалансированно. Сам не предлагал повышение ставок, но поддерживал. Позволял себе идти на риск, но не жил им. Анализировал, но играл и для получения удовольствия.

Ланге был молчуном и аналитиком. Наверняка сейчас пытался рассчитать, что было в руках у каждого игрока. Тихий, с маской нейтралитета на лице, без лишних движений — он выжидал момента, чтобы ударить. Можно было принять это за скромность или даже трусость, но я все же думал, что он просто выжидал.

— Обмен, джентльмены! — сказал дилер.

Я решил избавиться от валета червей и тройки бубен. Скинул две карты и украдкой наблюдал за тем, что делали остальные игроки. Зоран тоже сбросил две карты, Ланге — одну, что подтвердило мои подозрения о том, что у этого Эдварда был план. А Гандольфини также отдал на обмен две карты.

Что ж, шли мы все более-менее вровень. Только вот Ланге стал еще тише и осторожнее в каждом жесте, итальянец начал сыпать больше шуток, над которыми заливисто смеялась Таня, а Зоран… Зоран внимательно разглядывал свои карты тяжелым взглядом.

Нам выдали новые карты, и я ощутил волну азарта, открывая каждую. Тройка червей… Обменял шило на мыло. Но… Черт, как это было возможно? Туз! Туз червей! Бринский, ты только что собрал каре из тузов.

Держать себя в руках, не ликовать, прятать эмоции. Не показывать ничего раньше времени и не нервничать.

— Последний круг торгов, — объявил дилер. — Джентльмены?

Я подозвал к себе Дину.

— Подуй на шкатулку, дорогая, — попросил я. — На удачу.

Моя брюнетка сложила накрашенные губы трубочкой и подула на фишки. Я поднял глаза на Зорана.

— Ну что, господин Паличич? Снова добавите?

— А как же! — улыбнулся он и подвинул к банку четыре фишки. — Четыре, господа.

Гандольфини рассмеялся.

— И ничего тебе не жаль, Зоран.

— А чего жалеть? Деньги, потраченные на игру, оплачивают удовольствие.

— И то правда, — итальянец отсчитал четыре золотых и добавил к банку. Дилер сделал пометку.

Я взглянул на Ланге. Вот уж надо иметь талант сохранять настолько непроницаемую физиономию, когда на кону бюджет деревни. Прекрасное умение держать себя в руках. Только оно его уже подвело — в первую секунду, когда он меня увидел. Будь спокоен, Эдвард. Теперь, когда я на тебя вышел, любой мой проигрыш окупится. Потому что я сорвал банк, даже не начав играть.

Мы с Ланге добавили по четыре фишки каждый. Вот теперь банк представлял собой реальную ценность. И это только одна игра, черт возьми.

Распорядитель кашлянул, привлекая наше внимание.

— Джентльмены, ставки приняты. Время открывать карты. Господин Палчич?

Зоран отпил ракии из высокой рюмочки и, криво улыбнувшись, принялся открывать карты.

Двойка пик, шестерка треф, король треф, король червей, король пик…

— У господина Палчича трио, — объявил дилер.

— Неплохо, — присвистнул итальянец. — Поздравляю, Зоран.

Бритоголовый серб кивнул и сделал еще глоток ракии. Распорядитель взглянул на итальянца.

— Господин Гандольфини, ваш черед.

— С удовольствием, — улыбнулся он и открыл свои карты.

Десятка треф, десятка червей, десятка пик, девятка пик, девятка червей. Трио и пара.

— Фулл-хаус, — уважительно прогудел Зоран. — Мои поздравления, дорогой гость.

— У господина Гандольфини фулл-хаус, — отметил дилер. — Господин Бринский, прошу вас открыть карты.

Я медленно поворачивал их одну за другой. Туз пик, туз треф, туз червей, туз бубен, тройка червей…

Гандольфини и Таня вытаращились на меня во все глаза.

— Каре из тузов… Ну вы даете, ваше сиятельство! — расхохотался итальянец. — А ведь производили впечатление новичка в игре.

Я любезно улыбнулся.

— Говорят, новичкам везет.

— И все же сдается мне, что у вас не только счастливая рука, — улыбнулся он. — Или дело в ваших подружках? Быть может, они приносят удачу?

— Может быть, господин Гандольфини. Может быть…

Дилер призвал всех к спокойствию и уставился на Эдварда.

— Господин Ланге, прошу вас открыть карты.

Только сейчас он позволил себе улыбку. Нет, не победную, не удовлетворенную. Виноватую. Дескать, простите-извините, оно само так получилось.

Он медленно открыл бубновую девятку, затем десятку той же масти, валета, даму… И последним на стол лег бубновый король. Все бубны.

— У господина Ланге стрит-флэш, — объявил дилер.

Глава 19

Стрит-флэш… Черт возьми, как такие комбинации вообще могли выпасть за одну игру?

Зоран и Гандольфини буквально уронили челюсти.

— Ну вы даете, господа, — вытерев испарин с лысины, рассмеялся серб. — Такая игра! Достойная какого-нибудь чемпионата. К черту банк, проиграть таким соперникам — честь.

Судя по всему, итальянец был с ним солидарен.

— Поздравляю, господин Ланге, — улыбнулся он во все белоснежные тридцать два зуба и приподнял бокал с напитком. — Я получил настоящее удовольствие. Напомните мне больше никогда не садиться с вами за игорный стол. Вы очень опасный соперник.

Да уж. Эдвард Ланге каким-то образом все рассчитал. Если я надеялся на везение, то мой соотечественник точно не полагался на удачу. И великолепно воспользовался шансом. Я протянул ему руку.

— Благодарю за игру, господин Ланге. Это и правда было потрясающе.

Ланге слабо ответил на мое рукопожатие. Я отметил, что его пальцы были холодными. Да и весь он был каким-то отстраненным.

Распорядитель тем временем вносил пометки о результатах и приложил лист к фишкам в центре стола.

— Желаете ли еще сыграть, джентльмены?

Эдвард покачал головой.

— Увы, я пас, господа, — тихо сказал он. — Не думаю, что мне стоит дальше искушать судьбу.

— Еще бы, с таким выигрышем, — подмигнул итальянец и взглянул на мою Татьяну. — Дама позволит мне угостить ее еще одним бокалом шампанского?

Таня украдкой взглянула на меня, и я кивнул. Пусть развлекает заморского гостя. А мне теперь стало еще интереснее, как Ланге затесался в эту компанию. Предположим, что Гандольфини мог быть членом какой-нибудь мафиозной группировки. Больно уж вид у него был соответствующий. И раз он был гостем Зорана, выходило, что и серб этот тоже принадлежал к преступному миру. А раз так, то Вук наверняка должен был знать об этой парочке.

И тем интереснее, что за их столом оказался Ланге. Если предположить, что Эдвард Карлович — и есть тот самый Эд, что снабжал Даниэля фон Куффнера и сестру Фридриха фон Альтанна артефактами для их вероломного дельца… Получается, именно Ланге имел доступ к производителям этих самых артефактов.

И вот тут мне следовало быть максимально осторожным. Я уже наверняка его припугнул, и теперь Ланге заляжет на дно. Но нельзя допустить, чтобы он вовсе исчез из поля видимости.

Мне нужен Вук и его ресурсы. Если понадобится, придется поставить всех агентов Тайного отделения на уши, но раскрыть, кто барыжит национальным достоянием из-под прилавка. Правда, после того, как я увидел игру Ланге в покер, у меня появились сомнения, что я смогу его обставить. Слишком хорош.

— Ваше сиятельство, у вас еще остались фишки в запасе? — подначивал меня Зоран. — Быть может, попробуете восполнить упущенное?

Я улыбнулся самой простодушной из всего арсенала моих улыбок.

— Боюсь, на сегодня я потратил свой лимит. Сами понимаете, легко поддаться азарту. Предпочитаю не проигрывать больше, чем сможет проститьмоя совесть.

— Здравый подход, ваше сиятельство. Раз больше никто играть не желает, может, переместимся в бар? Я обдумал вашу проблему и, думаю, у меня найдутся связи, чтобы вам помочь.

Назвался груздем — полезай пить ракию с сербским мафиози, Коля. Надо поддерживать легенду. Хотя, если так пойдет дальше, даже улучшенная печень аристократа даст сбой, и я начну пьянеть. Надо бы сворачивать эту операцию и быстрее двигать домой, связываться с Вуком. Еще и Лала так и не появилась. Надеюсь, хотя бы о ней мне не придется беспокоиться…

— Конечно, господин Паличич, — я забрал свою шкатулку и направился к выходу в общий зал.

Ланге тем временем складывал выигрыш в специальную деревянную коробочку под фишки. Да, кассу он сегодня неплохо почистит. Я решил посмотреть, как быстро он уйдет.

Гандольфини вовсю ухаживал за блондинкой Танюшей — прилепился к ней как банный лист. Но ухаживал галантно и берега не путал: ограничивался осыпанием красотки комплиментами, угощал напитками и целовал ручку. Быть может, надеялся, что я отпущу свою спутницу с ним, но здесь у меня были для него плохие новости. Я не позволил им ложиться под меня и под других подкладывать не стану.

— Две лозы! — распорядился Зоран, когда мы сели на диванчик за столиком. — Только хорошие! И две кафы, как я люблю.

Полуголая официантка почтительно кивнула и ускакала за стойку. Я отправил Дину составить компанию итальянскому гостю и подвинул пепельницу поближе к Паличичу, когда тот достал из кармана джинсов мятую пачку сигарет и зажигалку.

— Скажите мне честно, князь, зачем вы сюда пришли? — внезапно спросил он. — Я читал новости и немного знаю о русских князьях. С вашим титулом вы наверняка обладаете большой силой. И охрана вам ни к чему.

— Я-то обладаю. Но я не могу быть всегда о своей свитой. Я хочу, чтобы они были под защитой. Понимаете, у меня нет семьи. И воздействовать на меня обычными способами у недоброжелателей не получится. Не знаю, кому я успел перейти дорогу, но бить начали по тем людям, которых я взял под свою опеку. Они мне служат, а я делаю так, чтобы они не пострадали из-за своего решения. Вы понимаете это, Зоран?

Серб затянулся и выпустил дым колечком.

— Интересный вы князь, ваше сиятельство. У вас прямо-таки рыцарские принципы. Это и вызывает симпатию, и…

— Дает повод надо мной посмеиваться, — кивнул я. — Но мне нет дела до того, что скажут другие за моей спиной. Важно лишь то, что я хочу охрану. Даже для этих милых девушек. Я привез их из России и хорошо плачу им за услуги. Не хочу, чтобы они попали в беду.

— Напоминает порядки старой Сербии, — задумчиво отозвался Зоран. — Раньше, еще до того, как наши земли завоевали османы, наши князья тоже заботились о своих людях. Не так, как сейчас. Раньше клятва верности приносилась и слугой, и господином. Это была настоящая связь. Потому и выбили турки почти всех подчистую. Даже когда стало ясно, что нам не отбиться, никто не захотел бросать своих господ. Знаете, что, ваше сиятельство? Мне это нравится. И вы мне нравитесь. Несмотря на свою молодость, вы кажетесь мне человеком, с которым можно иметь дело. И который сможет хранить некоторые секреты.

— Это взаимно, господин Паличич. Что до моего молчания, то могу обещать, что наши дела на поверхность не выйдут. Впрочем, не считаю свою излишнюю озабоченность безопасностью свиты чем-то противозаконным. Лишь не хочу связываться с государственными структурами.

Официантка принесла заказ и поставила перед каждым из нас по чашечке черного кофе и высокой хрустальной рюмке с ракией. Я уже знал, что кафу здесь было принято пить именно с «лозой» — виноградной разновидностью сербского самогона.

— Это особая лоза, — улыбнулась официантка. — Из Далмации, от нашего надежного поставщика и только для самых желанных гостей.

— Хвала пуно, драга, — Зоран положил ей на поднос пару крупных купюр. — За труды.

Я приподнял хрустальную рюмочку.

— За знакомство и с надеждой на сотрудничество. Живели!

— Живели! — поддержал серб. — Смотрю, вы уже вовсю проникаетесь нашими традициями.

— И делаю это с удовольствием. Мне нравится Белград, и я в восторге от сербов. Теперь я еще больше укрепился в желании обзавестись здесь собственностью.

Паличич приподнял косматые брови.

— Даже так?

— За этим и приехал. Выбирал между Белградом и Черногорией, но понял, что даже не хочу уезжать дальше. Душой прикипел.

— Приятно это слышать. Тем более, что русов в последнее время стало гораздо меньше. С ними было приятно вести дела.

— Позвольте нескромный вопрос, господин Паличич?

— Просто Зоран. Разумеется.

— А какие дела вы ведете, Зоран? С чем я могу к вам обратиться помимо своей деликатной проблемы?

Паличич усмехнулся.

— Не уверен, что это будет для вас актуально. С учетом вашей силы…

— И все же?

— Игрушки для взрослых мальчиков.

Понятно. Оружие. Что ж, и это может пригодиться. Хотелось бы, чтобы обошлось без этого, но нужно быть реалистами.

— И вы так просто об этом мне говорите? Первому встречному?

— Откровенность за откровенность, — Зоран потушил окурок и отпил глоток кофе. — К тому же ваши секретари все равно найдут материалы обо мне и моих задержаниях. Я знаю, вы, русы, нанимаете очень хороших и пронырливых секретарей.

И все-то он знал. Значит, точно работал с кем-то из наших. И не раз.

— Мне нет смысла болтать о нашей с вами встрече.

— Рад, что вы руководствуетесь благоразумием, ваше сиятельство.

Я решил не расспрашивать о Ланге, чтобы не вызывать лишних подозрений. Что ж, улов хороший. Можно допивать кафу и расходиться. Тем более, что Эдвард уже прошмыгнул к выходу — я видел, как он выходил из кассы, стараясь держаться в тени. Вида не подал и вслед за ним бежать не собирался.

— Что ж, был рад встрече, Зоран, — я пожал ему руку.

— Теперь вы знаете, где меня найти, — улыбнулся серб. — За пару дней я наведу справки по вашему вопросу.

Окольными путями мы поднялись на первый этаж казино. Веселье здесь было в полном разгаре: гремела музыка на танцполе, в чилауте поднимались к темному потолку клубы кальянного дыма, в залах карточных игр крупье отточенными движениями раздавали карты, а над всем этим великолепием высилась золотая статуя богини удачи.

— Таня, он тебя там всю облобызал? — спросил я, приобняв девушку. — Не утомил?

— Что вы, ваше сиятельство. Господин Гандольфини был весьма галантен. И он просил передать вам, что будет рад снова встретиться за игорным столом. Например, в субботу.

Такими темпами я разорюсь, если стану по два раза в неделю спускать на карты такие деньги. Впрочем, итальянец тоже мог пригодиться. Теоретически. Я не хотел приходить к власти на ресурсы преступных банд, потому что не хотел быть им обязанным после. Но мне следовало узнать темную сторону Сербии как можно лучше, чтобы понимать, как в будущем с ней взаимодействовать.

Я не был наивным идиотом. Балканы были, есть и всегда останутся беременны войной. Через них всегда будет идти трафик контрабанды. И банды здесь всегда найдут себе занятие — слишком уж благодатная почва. Бороться с этим, чтобы истребить под корень, невозможно. Но можно отрегулировать потоки. Можно поставить рамки. Можно держать это в ежовых рукавицах и не давать расползтись. И, разумеется, можно обратить это себе на пользу. Главное — не замазаться по самые локти.

— Очень любезно с его стороны, — рассеянно отозвался я, ища глазами Лалу.

Ромалки нигде не было — ни в зале автоматов, ни у рулетки, ни за карточными столами. Возможно, присматривала за мной из менее заметной точки. Или и вовсе отправилась на рандеву со своим ухажером — ведь не просто так она к нему прицепилась. Наверняка убивала двух зайцев одним выстрелом. Как бы то ни было, мне следовало уезжать. Не терпелось как можно скорее передать всю информацию Вуку и послушать, что он предложит.

Я подозвал хостес.

— Чем могу помочь, господин? — любезно улыбнулась девушка.

— Могу я воспользоваться телефоном?

— Разумеется. Прошу за мной.

Она отвела меня за стойку, вокруг которой периодически порхали другие девушки и крупье.

— Этот аппарат годится для одаренных, ваше сиятельство. Канал связи надежный, — сказала хостес и подала мне трубку.

Ну надо же, какой сервис. Первой мыслью было сразу же связаться с Вуком, но это было слишком рискованно. Так что я позвонил к себе во дворец. На прямой номер секретарей.

— Молим? — ответил Никита.

— Это князь.

— Здравствуйте, ваше…

Я прикрыл трубку рукой и понизил голос.

— Никит, найти у меня на столе номер билетной кассы. Я тут встретился с одним заочным знакомым и, поговорив с ним, решил, что нам нужны билеты на футбол. Хорошо бы на ближайший матч. Разумеется, в пятый сектор. Позвони и закажи. Скажи, что я лично хочу забрать билеты.

Ну, Никитка, надеюсь, ты выпил достаточно кофе, чтобы голова шурупила в час ночи.

— Понял, ваше сиятельство. Немедленно свяжусь с кассой. У меня есть номер круглосуточного стола заказов.

Молодец! Все понял.

— Спасибо. Ждите, мы должны вернуться через полчаса.

— Принято, господин.

Я повесил трубку и взглянул на своих спутниц.

— Что-то я устал. Поехали домой, девочки. Где там наш лимузин?

Хостес помогла с автомобилем — вызвала водителя, и тот подъехал прямиком к парадному входу в казино. И вовремя: в Белграде полил дождь, а мне не хотелось, чтобы вода испортила прически моего эскорта.

— Будем счастливы увидеть вас снова, — на прощанье сотрудница «Фортуны» вложила в мою руку визитку. — Ваши секретари могут связаться с нашей администрацией и запросить сервис для высокопоставленных персон, если вы снова надумаете осчастливить нас своим визитом.

— Благодарю.

Водитель уже ждал нас и открыл двери, помогая Тане и Дине забраться внутрь. Я рухнул на мягкий диван вслед за ними и потянулся к бутылке минералки. Сил не особо прибавилось, но послевкусие от слишком крепкого кофе я смыл.

— Ну как вам прогулка, дамы?

— Это было… Весьма неожиданно, ваше сиятельство, — отозвалась Дина. — Надеюсь, мы вас не подвели.

— Вы были великолепны, — нисколько не кривя душой, сказал я. — Обе. И очень мне помогли. Благодарю за то, что согласились составить мне компанию.

— У вас точно не будет проблем из-за связи с этими… бандитами?

Я пожал плечами.

— Меньше их точно не станет, но… Время покажет, девочки. Время покажет. Но точно могу сказать, что проигрывать столь крупные суммы мне не понравилось. В следующий раз ставки будут скромнее.

— Это все тот серб, Зоран, — улыбнулась Таня. — Агрессивно играет. Запугивает. Пытается таким образом выдавить соперников из игры.

Я удивленно приподнял брови.

— А ты у нас игрок, Татьяна?

— Самую малость, — отмахнулась она. — Но мне понравилось. Зовите еще, если понадобимся. Там весело.

Девчонки отличались еще и характерами. Таня была хохотушкой, а вот Дина старалась быть серьезной в любой ситуации. Было забавно наблюдать за ними обеими. Но, что характерно, девушки ни разу не повздорили. Хотя могли бы…

Ночной дождливый Белград тоже не был лишен очарования, но приятнее было рассматривать город из окна теплой машины. Таня пялилась в окно и рисовала что-то пальчиком на стекле. Дина казалась немного уставшей — или просто не хотела расслабляться, пока не доедем до дома.

До дома… Забавно, а ведь я и правда ощущал дворец княгини Любицы домом. Нет, я точно должен найти способ его купить. Что-то мне подсказывало, что я узнал не все его тайны, и старинное родовое гнездо еще может меня приятно удивить…

Машина резко затормозила. Истерично взвизгнули тормоза — я услышал это даже из нашего изолированного отсека. А затем что-то ударило в бок автомобиля.

— Ложись! — Крикнул я девушкам, а сам натянул «Берегиню».

Взметнулись волосы Тани, я прыгнул вперед, к окошку, соединявшему водителя и наш отсек. Отодвинув его, я увидел, что творилось перед лобовым стеклом.

Перекресток двух узких улиц. Проезд вперед был заблокирован двумя автомобилями. Сбоку нас тоже взяли в клещи. Водитель не растерялся — тут же попытался сдать назад, но мы тоже во что-то уперлись.

— По нам стреляют, — сухо сказал он. — Машина бронированная, но если…

Я обернулся в сторону, откуда пришелся удар. Оконное стекло пошло мелкой сеточкой. Чем же они шмальнули?

— Тарань! — рявкнул я водителю. — Езжай вперед. Тарань!

— Я пытаюсь!

Еси тачка бронированная, то она должна быть еще тяжелее. Сам по себе лимузин — и так снаряд приличный. А я попробую добавить ему немного энергии…

Усилив физическую защиту, я открыл люк и вылез наверх. По мне тут же мазнуло автоматной очередью. Твари! Как на медведя шли. Впрочем, они точно знали, на кого охотились.

Я сконфигурировал «Колобок» и отправил его в точку между двух заблокировавших выезд автомобилей. И в тот момент, когда он оказался в нужном мне месте, добавил «Борей» — связка двух заклинаний заставила их немного разойтись. Черт, недостаточно. Дальше дело за мастерством водителя.

И в этот момент позади меня послышались выстрелы. Я обернулся и с удивлением увидел, что отстреливались из лимузина. Девочки?

Я залез обратно в салон.

Таня вытащила из волос шпильку и швырнула ее в сторону стрелявших. Не знаю, что это было, но оно взорвалось, подняв столб огня. Что-то рвануло, нам окатило волной жара.

Дина открыла дверь.

— Куда, бл?!. С ума сошла?

Она меня не слышала. Перемахнув через груду обломков первоклассным сальто, брюнетка швырнула в еще один автомобиль что-то длинное и блестящее. Коснувшись машины, артефакт высвободил заклинание — тоже «Борей», только посильнее, хотя и одноразовый. Машину подкинуло вместе с пассажирами, и, перевернувшись в воздухе, она врезалась в здание.

Я выскочил вслед за Диной и огляделся. В девушку как раз целился еще один. Я выставил перед ней «Покров», и очередь увязла в силовом поле. Дина тут же метнулась в сторону и выстрелила в другого, а я добил стрелявшего еще одним «Колобком».

Сюрреализм какой-то.

Таня подхватила оружие и, спрятавшись за бронированным кузовом, дала ответку тем, кто остался цел после устроенного взрыва. Я поставил над ней «Покров», защищая с фланга. Водитель дал по газам и наконец-то смог пробить блок.

— В машину! Быстро! Взревел он.

Но все было кончено.

Я огляделся. Адреналин все еще кипел. Огонь, гарь, запах бензина. И проклятый дождь. А еще я снова был пуст — израсходовал всю «Благодать».

Запыхавшаяся Дина вышла из укрытия. Таня отбросила автомат.

— Больше никого. Вы в порядке, ваше сиятельство?

Из последних резервов я обновил «Берегиню» и уставился на девушек.

— Вы кто, блин, такие⁈

Глава 20

— Мы — ваше сопровождение, Николай Петрович, — непривычно сухо для Тани отозвалась девушка. Заложив золотистую прядь волос за ухо и одернув платье, она указала на лимузин. — Поехали, ваше сиятельство. Знаю, у вас есть вопросы. Но лучше ответить на них в более подходящей обстановке.

Она двинулась в сторону ожидавшего нас автомобиля и внезапно пошатнулась.

— Черт! Каблук сломала…

Я подоспел ей на выручку, но блондинка раздраженно сбросила босоножки и двинулась дальше босиком. Но все же взяла меня под руку, и только сейчас я заметил, что она была ранена — из левого плеча хлестала кровь, и волосы слиплись от красного. Дина выбежала вперед, открыла перед нами дверь и помогла забраться внутрь.

Усевшись как можно ближе к окошку водителя, я приказал:

— Прямиком ко мне во дворец. Останешься с машиной там и туда же вызовешь страховую.

— Понял, — совершенно спокойно кивнул он. Словно ничего необычного только что не произошло. — Через десять минут будем.

Дина тем временем вытащила из бара бутылку водки «Smirnoff» — надо же, знаменитый купец и в этом мире подсуетился. Открутила крышку, вылила немного на рану Тане, но блондинка выхватила бутылку из ее руки и сделала щедрый глоток.

— Вот так лучше… Лей, не жалей.

Дина принялась обрабатывать раны подруги, шепча отборные ругательства. Все же их обеих зацепило. Брюнетка нервно дернула рваный подол своего платья, и я увидел, что ее ноги были алыми от ожогов. Кое-где набухали волдыри.

— Может, лучше в больницу? — предложил я.

— Не говорите чепухи, ваше сиятельство, — процедила Таня. — Никакой больницы. К тому же в вашей резиденции теперь есть врач.

Ну, не совсем врач, а фельдшер. Но прятавшаяся у меня Марина могла оказать первую помощь. Судя по всему, Тане и Дине действительно повезло с ранениями. По крайней мере, смертельная опасность прямо сейчас никому не угрожала. Тане пробило руку выше плеча навылет. Дина обожгла бедро и обе голени. И как так умудрилась?

Водитель включил режим «серб опаздывает на работу» и домчал нас до дворца прежде, чем мои девушки успели промыть раны. Вера и Никита выбежали на крыльцо и, увидев обезображенную машину, сразу же бросились нам на помощь.

— Марину зови! — велел я. — Быстро.

Цокая каблучками, Вера тут же умчалась в дом. Никита помог Тане и Дине выбраться, а сам уставился на меня.

— Вы ранены, ваше сиятельство?

— Нет, — покачал головой я. — А вот девчонкам досталось. Останься с водителем, Никит. Свяжись со службой аренды, вызовите сюда полицию. Без истерики, но и не заминайте. Пусть знают, что инцидент был, что я в порядке, готов дать показания. Но без шумихи в СМИ.

— Так что случилось-то?

Я многозначительно кивнул на помятый бок машины.

— Сам догадайся. А вот почему — вопрос отдельный. Связь в моем кабинете работает?

— Конечно.

— Хорошо.

Я как раз завел Таню и Дину в холл, а нам навстречу уже бежали Вера, Марина и внезапно — Верица Добриевич. Обычно я старался не тревожить нашу ученую балканистку, да и она не особенно лезла в мои дела. Но тут, видимо, ее любопытство победило.

Дина успела подколоть подол своего платья, чтобы обожженная кожа не касалась ткани, Таня собрала волосы в узел — и Марине хватило одного взгляда, чтобы определить характер повреждений.

— Ко мне в комнату, живо! — Велела она.

— Чем помочь? — Спросил я.

— Ничем. Верица, аймо.

Видимо, Марина немного сдружилась с нашей балканисткой. Оно и понятно — из всей моей свиты, что сейчас была в резиденции, только госпожа Добриевич прекрасно говорила по-сербски. Можно было и посекретничать. Я позволил женщинам увести своих горничных, но попросил Веру сопроводить их и дать мне знать, если что-нибудь понадобится. Секретарша кивнула и отправилась в женскую половину.

— Вы в порядке, ваше сиятельство?

Я обернулся и увидел Йовану. Служанка застыла с подносом кофе.

— Простите, ваше сиятельство, — тут же стала оправдываться она. — Ваши секретари велели сварить кафу к вашему возвращению… А тут такое. Вы целы?

— Все со мной хорошо, спасибо, — отозвался я и взял одну чашку с подноса. Первую выпил залпом, вторую решил унести к себе в кабинет.

— А девушки…

— С ними тоже все будет хорошо. Спасибо за заботу, Йована.

Женщина шагнула ко мне.

— Простите, что вмешиваюсь с непрошенными советами… Но если девушкам будут делать операцию или еще что-нибудь, то пусть лучше делают это в бане, на втором этаже. Может показаться странным, но… Это необычное место. Там еще со старых времен рожали женщины — и господа, и прислуга. Цирюльники и лекари работали… Место чистое, энергетика, если вам угодно, там хорошая. Никто никогда не погибал…

Я рассеянно кивнул. Мне сейчас было не до суеверий, но если дворец, пусть и в лице Йованы, предлагал помощь, отказываться не стоило.

— Скажи Марине. И отведи их туда.

— Сию минуту, ваше сиятельство.

Было заметно, что нападение переполошило слуг. Моя свита-то уже была ко всему привыкшая — прошли боевое крещение Земуном, а вот местные, видимо, к таким приключениям, готовы не были. Тем не менее, никакой паники в доме не было. Просто каждый старался помочь и сделать все, что было в его силах.

Я добрался до кабинета и сразу же бросился к телефону. Закрытая линия. Набрал номер и шифром передал дежурной барышне, что требовал личную встречу с Вуком. Нет времени играть в испорченный телефон, нужно выложить ему все сразу и подумать, что делать дальше.

Через десять минут телефон зазвонил.

— Это Вук, — сказал агент. — Буду у вас через двадцать минут.

— Так быстро?

— Я уже знаю, что произошло. Организуйте свободный проезд через ворота для слуг.

Он повесил трубку. Я вздохнул и залпом допил остывший кофе. Да уж, очередная бессонная ночка. А ведь как красиво начинался вечер…

Я вышел из кабинета — нечего там сейчас было делать. Работать не мог — мысли были заняты совершенно другими вещами. И, признаюсь, переживал за своих девчонок. Периодические вскрики и всхлипы, что доносились со второго этажа, спокойствия не добавляли. Я решил подняться.

У дверей в хамам меня встретила секретарша.

— Не беспокойтесь, ваше сиятельство. Марина сказала, ранения легкие. Она приведет девушек в порядок. Они уже заканчивают.

Как раз в этот момент из-за двери выглянула Верица Добриевич. Сверкнув на меня стеклами очков, она сказала:

— Отвернитесь, ваше сиятельство. Девушки не одеты.

Пришлось соблюсти приличия. Таню и Дину вывели — к счастью, они могли идти самостоятельно. Затем проводили на половину слуг, и через несколько минут ко мне вышла Марина.

— Как они?

— Всем бы таких горничных, ваше сиятельство, — сказала фельдшер. — Живы, почти здоровы, в полном сознании и хотят с вами поговорить. Только долго их не мучьте — я дала им высокую дозу обезболивающих, и через двадцать минут их начнет клонить в сон.

— Спасибо, Марина.

Она дотронулась до моего плеча и понизила голос.

— Моя интуиция подсказывает, что это не последний случай. Если так, мне нужен расширенный список инструментов и препаратов.

— Составьте, мы обо всем позаботимся.

Нравилась мне эта женщина. Лишних слов не говорила — всегда все по делу. И понимала больше, чем показывала. Но сейчас это было полезно. Меньше болтовни — меньше слухов.

Я постучал в дверь горничных.

— Входите!

Забавно, но я только сейчас оказался в личных комнатах для слуг. Без роскоши, но все необходимое у них было, разве что уборная общая. В комнате, где жили Таня и Дина, было даже мило: единственное окно выходило в сад, на белых стенах висели симпатичные картины. На тумбочках — идеальный порядок.

— Простите, ваше сиятельство, — виновато улыбнулась вновь повеселевшая Таня. — Сидеть у нас негде. Но можно прямо на кровати.

Я набросил покрывало и уселся. Таня поерзала так, чтобы мне хватило места.

— У нас был приказ не афишировать свое предназначение раньше времени, ваше сиятельство, — сказала Дина. — Только в экстремальной ситуации. Простите.

Я вздохнул. Что ж, так и знал, что с этими красотками что-то было не чисто. Только не предполагал, что настолько.

— Представьтесь, девочки. Это хоть ваши настоящие имена?

Таня слабо улыбнулась.

— Лейтенант Тимофеева Татьяна Сергеевна, — представилась блондинка. — Восьмой отдел Департамента экономической безопасности.

Я едва не поперхнулся слюной.

— А «восьмерка» — это у нас кто?

— Борьба с незаконной торговлей артефактами, составляющими особую ценность, — пояснила Дина. — Кривчанская Дионисия Натановна. Старший лейтенант, тоже «восьмерка».

Ну приехали. Горничные, блин… А я их в стирку гонял и заставлял мне стрелки на брюках наглаживать… И ведь гладили! Да уж, неплохо людей готовят. Девчонки-то обе неодаренные, но в перестрелке справились отлично. Хотя ситуация была не из простых.

— Что ж, дамы, раз познакомиться как подобает, — отозвался я. — И зачем же ко мне приставили сотрудников «восьмерки»? Неужели опасались, что я начну контрабандой промышлять?

Дина покачала головой.

— Нет, ваше сиятельство. На вас никаких подозрений нет. Однако наш Департамент уже некоторое время отрабатывал вопрос незаконного оборота артефактов на черном рынке. Для нашего руководства путешествие в Белград — хорошая возможность выяснить больше. Поэтому нас с вами и направили.

Миленько. Какая интересная у нас, однако, собралась компания. С каждым разом все веселее и веселее.

— И что пока узнали?

— Немного. Пока что вы в этом больше преуспели, ваше сиятельство, — отозвалась Дина. — Однако кое-какие зацепки уже имеются. Наша задача — собирать информацию, передавать ее руководству и не действовать напрямую. Однако сегодня, вероятно, вы стали невольным свидетелем сделки. В казино. И именно поэтому вас могли попытаться устранить. Дело в том, что одна фамилия уже фигурировала в наших списках…

— Ланге, — догадался я.

— Эдвард Карлович, верно. Но взять его не за что, так что пока наблюдаем. И его причастность к нападению на вас на данный момент недоказуема. Нам нужно связаться с центром и получить дальнейшие распоряжения.

Меня внезапно охватила такая злость, что я стиснул кулаки.

— Черт возьми, ну не могли заранее сказать, а? — вспылил я. — Я тоже искал этого Ланге. Потому и пришел в казино, потому и ввязался в ту игру!

— А вам он зачем? — удивилась Таня.

— Затем, что на него навел Даниэль фон Куффнер, сыночек барона из Земунского картеля. Который очень любит баловаться артефактами и ими едва не угробил графа Фридриха фон Альтанна. Вся та заварушка в Земуне произошла не без посредничества Ланге. По крайней мере, я так думаю. Слишком уж он вовремя там появился.

Дина тихо выругалась.

— Черт. Простите, ваше сиятельство. Ситуация идиотская, но мы действительно не могли нарушить приказ. Нам не давали информации, вы тоже скрывали… Хотя мы и догадывались, что вы станете сотрудничать с Тайным отделением.

— С этого момента, дамы, мы обмениваемся информацией, поняли? Если, конечно, хотите продолжать путешествовать в составе моей свиты. Знай я раньше о нашем общем интересе, все можно было бы провернуть гораздо изящнее, и мы бы не нарвались на стрельбу.

Я поднялся.

— Договорились, ваше сиятельство, — тихо отозвалась Дина. Я видел, что она едва могла держать голову прямо — ее ужасно клонило в сон. — Но мы должны будем сообщить об этом… сотрудничестве…

— Да хоть самому императору депеши строчите. Лишь бы толк был, — сказал я, с трудом сохраняя самообладание. — Сегодня все подставились только потому, что недостаточно друг другу доверяли. А ведь я уже дал всем понять, что мне можно верить. Сейчас отдыхайте, поговорим завтра. Хорошей ночи.

Я вышел под сонный лепет девушек. Тихо закрыл дверь, ткнулся лбом в стену. Ну идиотизм форменный же! Черт, думал, что в новой жизни избегу этой хренотени, но нет, видимо, карма такая. Вечная несогласованность действий различных подразделений. Однажды меня это уже едва не убило. Теперь здесь история повторялась, но с той лишь разницей, что я стал сильнее. А проблема… Проблема была системной. Она никуда не исчезла и, видимо, была общей для всех миров и огромных бюрократических машин.

Нам еще сегодня повезло, что так легко отделались.

— Ваше сиятельство, вы в порядке? — Вера вышла из-за угла. — Я могу что-нибудь для вас сделать?

— Все хорошо, Вер. Спасибо.

— Полиция приехала. Водителя допросили. Никита сейчас с ними разговаривает, но они хотят получить ваши показания. Про девушек я сказала, что они сильно распереживались и приняли успокоительное. Сейчас спят.

— Правильно сделала, — похвалил я. — Сейчас спущусь.

Молодой следак, но уже носивший в глазах печать бесконечной усталости, заполнял бумаги в гостиной. На улице работали его коллеги, фиксировавшие повреждения автомобиля.

— Доброй ночи, ваше сиятельство, — на неплохом русском обратился следак. — Марко Нечич, дознаватель Тайной канцелярии.

— Здравствуйте, господин Начич, — я устало рухнул на диван и потер глаза. — Задавайте вопросы, но, пожалуйста, быстрее.

К чести следака, он не стал разводить лишней воды. Хотя вопросы задавал грамотные, пусть и ожидаемые. Кого заметили, кто стрелял, как отбивались, были ли знакомые лица и прочее. Но порадовать следака мне было особо нечем.

— Почему вы решили уехать с места, если, по вашим словам, разобрались с нападавшими?

— Потому что у меня в машине были две смертельно напуганные девушки, которых пришлось откачивать всем дворцом, — раздраженно бросил я. — И, знаете, когда на меня нападают, я все же предпочту бежать в укрытие. Водитель подтвердит, что я дал распоряжение оставаться на территории моей резиденции в целях безопасности. В тот момент мы отбились. А если бы прибыли новые бандиты или кто они там? Моя сила была на нуле.

— Не сочтите этот вопрос оскорблением, ваше сиятельство. Я всего лишь хотел прояснить картину. Значит, вы не знаете, кто это мог быть?

— Без понятия. Возможно, я засветил крупную сумму в казино, и нас решили ограбить. Не знаю.

— Сами понимаете, Тайная канцелярия весьма обеспокоена происходящими событиями. Смерть князя Ратко Бранковича, затем странное исчезновение вашего помощника, а теперь напали и на вас, — извиняющимся тоном проговорил следак. — Мы опасаемся, что у вас мог появиться враг.

Я расхохотался.

— Милый господин Начич, я князь из российской империи. Разумеется, у меня могут быть недоброжелатели и завистники. Кому-то я поперек горла из-за силы, другому — из-за денег, третьему еще что-нибудь придет в голову. Аристократическое общество — это скованное строжайшим сводом приличий осиное гнездо. И я удивлюсь, если в Сербии дела обстоят иначе.

— И все же, ваше сиятельство. Хоть какие-нибудь предположения…

— Барон Куффнер, градоначальник Земуна, — я решил бросить ему эту кость. — Так уж вышло, что в Земуне я предотвратил убийство графа Фридриха фон Альтанна. Как выяснилось, за этим покушением стоял сын барона Куффнера. А когда австрийские службы начали расследовать инцидент, то выяснили, что барон контролировал значительные потоки контрабанды. Не исключаю, что это могла быть его месть или людей, что с ним связаны. Ничего другого мне на ум не приходит.

Следак внимательно записывал мои слова.

— Что ж, это очень серьезная зацепка. Увы, на Балканах все еще распространена кровная месть. Не исключаю, что случившееся в Земуне действительно могло послужить мотивом. Благодарю, ваше сиятельство. Если я записал все верно, вас не затруднит подписать протокол?

Я поставил росчерк внизу страницы и принял очередную визитку.

— Если что-нибудь вспомните, пожалуйста, дайте знать. Доброй ночи, ваше сиятельство.

— Конечно, господин Начич.

И только я проводил сотрудника Тайной канцелярии, как в гостиную вошла Вера вместе с Вуком Савичем.

— Есть информация, — без предисловий, сказал он.

Глава 21

— Здравствуйте, Вук, — я устало кивнул и обратился к секретарше. — Вера, пожалуйста, проследи, чтобы нам с гостем дали спокойно поговорить.

Вера кивнула и вышла, плотно закрыв дверь. С нее сталось бы и сторожить вход, словно часовому — очень уж исполнительная девушка досталась мне в помощницы. И все же для надежности и безопасности я активировал непроницаемый купол — из последних сил и остатков Благодати.

Амбал присел на полукруглый диван, едва не задев антикварный кальян. Он здесь стоял для красоты, и я тоже каждый раз боялся его свернуть. Надо бы переставить в другое место. Так, Коля, соберись. Мы работаем.

— Что вы выяснили, господин Савич?

— Давайте сначала вы, ваше сиятельство, — хмуро попросил агент. — Судя по тому, что случилось с вами на обратном пути, ваш визит был либо крайне неудачным, либо наоборот. И что-то мне подсказывает, что это дело рук не какого-нибудь ревнивого бандита.

Я усмехнулся.

— Удачная вышла поездка. Да толку… Я уверен, что спугнул Ланге.

— Давайте по порядку.

Пришлось выложить ему все в подробностях с самого первого шага в казино. Рассказал о тех, с кем играл в публичной части, затем перешел к описанию того, что произошло в подпольном казино.

— Значит, Ланге, Гандольфини и Паличич. Я бы присвистнул, не будь это невежливо. Ваше сиятельство, вы знаете, с кем сидели за одним столом?

— Не считая Ланге?

— Ага.

— Гандольфини показался мне каким-то мафиози.

— И вы недалеко ушли от истины. Клан Гандольфини базируется в городке Бари на юге Италии. Оттуда прямое паромное сообщение с черногорским Баром. Бар — Бари, два очень похожих названия. И этот путь используется преступными группами для перевозок. Семья Гандольфини еще в прошлом веке сколотила состояние на торговле оружием, спиртным, проституции и других не менее порицаемых занятиях. Разве что наркотиков они сторонятся. А уж если казино почтил своим присутствием сам Джулио… Видимо, сделка крупная. Джулио — один из сыновей Козимо Гандольфини, главы клана.

Да уж. Сына патриарха не отправят как простого посыльного. Значит, или переговоры, или сделка.

— Забавно. Зоран Паличич намекнул мне, что он занимается оружием, — припомнил я. — По крайней мере, я так понял. Выходит, сделка-то касалась пушек. Но зачем тогда там присутствовал Ланге, если он связан с артефактами? Правда, иные артефакты будут похлеще гаубицы…

— Именно, — кивнул Вук. — Возможно, это была не сделка, а начальные переговоры. Что до Зорана Паличича, то он в Сербии известный персонаж. Официально — судовладелец, застройщик и даже меценат. На деле вы все поняли верно. Паличич тоже крутится в этих кругах. Не исключено, что именно Паличич организовал встречу Ланге и Гандольфини.

Я уставился в белую стену. Да, как интересно все складывалось.

— Знаете, что меня беспокоит, Вук? То, что меня так легко пустили на встречу этих мафиози. Ну согласитесь, она должна была проходить за полностью закрытыми дверями. Я же был в подпольном казино впервые, и меня сразу же усадили с ними за стол. Вам не кажется это нелогичным, Вук?

Савич помрачнел еще сильнее.

— Я думал об этом. Не стоит недооценивать охрану и информированность этих персон. Полагаю, они узнали, что вы в казино, едва вы переступили порог. А вот зачем они пустили вас… Думаю, мог настоять Ланге.

— Зачем ему передо мной светиться? Только если он… — меня осенило. — Он задержал меня игрой и точно знал мое местонахождение. И у него без труда получилось отправить за мной отряд своих убийц.

В одиночку я бы такую ораву не осилил — Эдвард Ланге должен был это знать. Официальная информация о моем ранге Благодати не была секретной. Более того, аристократы обязывались предоставлять ее в целях безопасности. Так что Ланге отправил за мной столько народу, чтобы точно хватило меня прикончить.

Но он просчитался. Не учел моих девочек. Впрочем, их навыки и для меня стали сюрпризом. Опять повезло.

Вук кивнул.

— Полагаю, вы правы. Он хотел усыпить вашу бдительность. Ну и проследить за вами от казино ничего не стоило. Однако же цели Ланге не достиг. Вы живы и вполне здоровы.

— Ага. А еще очень зол. Давайте уже схватим его за гузно, а?

— Поздно. Он уже наверняка залег на дно, и выковырять его оттуда будет не так-то просто. Впрочем, у меня есть для вас другое предложение.

— Взяться за Паличича или Гандольфини? — догадался я.

Интересно, а Паличич знал, что мне подписали приговор, когда угощал меня кофе и ракией после игры? У меня сложилось впечатление, что нет. Гандольфини — птица высокая, но перелетная, он вряд ли мог знать о том, что я сунулся в эти делишки. А вот Зоран… Черт его знает, по нему не понять.

Нет, все же мне казалось, что это была инициатива одного лишь Ланге.

Впрочем, пощупать господина Гандольфини тоже можно. Если Таня согласится. Он ведь проявлял к ней вполне яркий интерес. Как минимум, она может его выманить, а дальше… А дальше придется применять силу и раскалывать этого мафиози. Известными методами.

— Можно взяться и за Паличича, — сказал Савич. — Но есть вариант рискованнее и интереснее. Все как вы любите, ваше сиятельство.

Я устало улыбнулся.

— Жгите, Вук.

— До меня дошла кое-какая интересная информация. Опущу способы, которыми мы ее получили, это не имеет значения. Однако мы уверены, что казино «Фортуна» используется как площадка для незаконной торговли.

— Продолжайте.

— Схема простая и изящная. При этом полностью в рамках местного законодательства. Вы заметили, какие карты и комбинации выпали вам во время игры, ваше сиятельство?

Я рассмеялся.

— Конечно. Сложно забыть каре из четырех тузов, которое побил стрит-флеш моего соперника. Я не самый толковый игрок, но даже мне понятно, что это почти уникальный случай.

Вук улыбнулся.

— Именно так. Можно было бы подумать на то, что мухлевал победитель, но вы же сами понимаете — казино не дало бы ему разгуляться, да еще и в таком обществе. Это клеймо позора. Но еще интересно, что на подпольном уровне «Фортуны» нередко встречаются такие вот чудесные комбинации. У меня есть информация об этом от надежного источника.

— Хотите сказать, что мухлюет само казино? — удивился я.

Вук кивнул и принялся объяснять.

— Сморите, какая изящная схема получается. Вы официально обмениваете наличные на фишки. Казино это регистрирует, все по закону, в соответствии с обменным курсом. Затем вы проигрываетесь. Или выигрываете. Снова обмениваете фишки на наличные…

До меня наконец-то начало доходить. Черт, а ведь и правда все лежало на поверхности!

— Значит, все эти чудесные комбинации — это управляемый вывод денег нужному человеку в нужном количестве, — догадался я. — Но почему бы просто не передать фишки нужной персоне?

Вук пожал плечами.

— Хороший вопрос. Возможно, потому, что казино тоже нужно выходить в плюс. Хотя, думаю, когда происходят такие вот «игры», лишних игроков за столом не бывает. Вас оставили в порядке исключения и то лишь потому, что Ланге наверняка испугался и решил вас задержать, чтобы потом прикончить. На деле все ставки делают заинтересованные люди, и они точно знают, сколько нужно проиграть и кто выиграет. К тому же служба по надзору за игорным бизнесом любит устраивать проверки. Каждая фишка регистрируется и стоит на учете в казино. Гораздо проще вывести эти деньги как легальный выигрыш. Даже с учетом того, что казино подпольное, касса-то работает официально! Поэтому после «живой» игры средства выводить проще, чем рисовать цифры на бумаге и рисковать ошибиться. Просто их проводят как выигрыш за одним из столов в публичной части.

Что ж, схема мутная, но и правда не подкопаешься, даже если очень захочешь. И раз в этот раз выиграл Ланге, значит, деньги предназначались ему. Что это — оплата за какой-нибудь смертоносный артефакт или другие услуги?

Как бы то ни было, если сделка происходила в стенах казино, значит, руководство должно быть в курсе таких манипуляций. И это приводит нас…

— Кто владеет «Фортуной»? — спросил я.

— Вот, вы наконец-то поняли, к чему я веду, — сдержанно улыбнулся Вук. — Стефан Каралис. Король игорного Белграда. Впрочем, у него есть заведения и в Черногории, и в Австрии. Грек по происхождению, но всю жизнь прожил в Сербии. Прошлое мутное, много непроверенной информации. Лет двадцать назад полностью легализовался и сейчас ведет приличную жизнь.

— Ага, очень, — ухмыльнулся я.

— Ну, по сравнению с тем, что было прежде. Говорю же вам, Николай Петрович, это Балканы. Здесь куда ни плюнь, попадешь или в вора, или в головореза, или…

— В тайного агента, — добавил я. — Или того, другого и третьего в одном лице.

— И так тоже бывает. В общем, затея рискованная. Но в случае успеха может помочь раскрыть всю схему.

— Я в деле.

— Да дослушайте же меня до конца! — воскликнул Вук. — Каралис — это уже игра по-крупному. И у него действительно серьезные связи. Ланге, полагаю, просто посредник, хотя и представляет могущественных людей. Но он далеко не первое звено в этой цепи. Мы будем продолжать его искать, но теперь придется прорабатывать все варианты. Зорана и Ланге я беру на себя. Но до Каралиса дотянуться сможете только вы. Вам статус позволит.

— И что я должен сделать?

Вук хищно улыбнулся.

— То, что вы, судя по всему, уже хорошо умеете. Залезть ему в голову и вытащить имена тех, на кого работает Ланге. Ничего более, умоляю вас. Только имена, образы. Остальным займемся мы.

Я не выдержал и нервно рассмеялся.

— Знаете, Вук, каждый раз, когда мы договариваемся о таких условиях, все идет совершенно не так.

— У нас всегда все идет не так, — отрезал он. — Это полевая работа, ваше сиятельство. А вы — хотите того или нет — но уже стали агентом Тайного отделения. И чем быстрее вы смиритесь с особенностями этой работы, тем лучше для всех.

Интересно, а звание мне дадут? Это так, шутка, но вслух хохмить я не стал — Вук и так сегодня был не в духе.

— Да я не против, господин Савич. В конце концов, пока ведь справляемся. Где и как мне найти этого Каралиса?

— Найти его не проблема. Но нужно организовать все так, чтобы у вас была возможность выполнить задание. А это накладывает жесткие ограничения. С учетом того, что к вам уже приковано определенное внимание этой группы, напролом вам идти нельзя. Поэтому мы устроим вам встречу в общественном месте.

— Например?

— Каралис — большой любитель театра. В частности, оперы. Его нынешняя любовница — дива Аполлония Ламбракис. Наш герой посещает все ее выступления. И на наше счастье через две недели в Национальном театре дают «Свадьбу Фигаро» Моцарта, и госпожа Ламбракис выступает в роли Сюзанны. Ее покровитель не сможет пропустить такое событие.

— Но вы же понимаете, что мало оказаться с Каралисом в одном зале, — улыбнулся я.

— Разумеется. В королевскую ложу купить билеты невозможно — лишь сам монарх может пригласить гостя к себе оказав тем самым высочайшую честь. Так что господину Каралису придется довольствоваться местами в бельэтаже. Он разделен на небольшие ложи. Вот там вы и сможете встретиться. Непосредственно встречу мы организуем. Я подключу все имеющиеся ресурсы.

Я криво усмехнулся. Что ж, светская жизнь бьет ключом. Разводным. По голове.

По крайней мере, проблем с поиском спутницы у меня не будет. Я обещал Наталье Воронцовой совместный выход в свет. Правда, придется ненадолго покинуть даму, но моя веселая вдова точно найдет, чем себя развлечь.

— Две недели на подготовку у нас есть, — отозвался я. — Но у меня будет к вам еще одна просьба.

Вук поднял на меня красные от усталости глаза.

— Слушаю.

— Мне нужен пропуск в загородный клуб «Офелия».

— Все гораздо проще, ваше сиятельство. Помнится, во время представления королю вы познакомились с молодым князем МатфеемНенадовичем.

— Было дело.

И мы даже обещали нанести друг другу визиты. Только в пене дней я попросту о нем забыл.

— Тогда вам будет полезно знать, что князь Ненадович является постоянным членом этого клуба. Сблизившись с ним, вы сможете получить туда доступ. Да и в целом вам нужно поддерживать знакомство с этим родом. Ненадовичи состоят в некотором родстве с Карагеоргиевичами и являются одним из немногих сербских родов, не утративших влияния после засилья австрийцев в Белграде.

— Спасибо, я и правда о нем забыл.

— Только, ваше сиятельство, на кой черт вам понадобилось в «Офелию»?

Я улыбнулся.

— А вот это дело, боюсь, пока что секретно. Даже для вашего уровня доступа, господин Савич.

Дорогие читатели! Мы подготовили для вас несколько картинок резиденции главного героя. Дворец княгини Любицы на самом деле существует. Приглашаем проникнуться его атмосферой и надеемся, что сцены в резиденции теперь будут раскрываться ярче.

Фасад дворца

Знаменитая диванхана, в которой Николай проводит половину свободного времени:

Кабинет, место для приема посетителей

Банька с благоприятной энергетикой (она же хамам)

Столовая

У нас есть возможность давать больше картинок в тексте. Если вам это интересно, пожалуйста, дайте знать в комментариях.

Глава 22

Рано или поздно это должно было случиться.

Приехать в Белград и не побывать в Скадарлии невозможно. Это знаковое место для Сербской столицы. По сути, Скадарлия — не район и даже не квартал, а всего лишь улица Скадарска в Старом граде. И на одной этой небольшой улице, казалось, сосредоточилась вся белградская богема.

Тем забавнее был тот факт, что целый князь Матфей Ненадович назначил мне встречу в таком месте.

Когда-то Скадарска была дальней окраиной города — той самой вукоjебиной, как это называли сербы. Здесь, на дунайском склоне, у источника питьевой воды, появились сначала небольшие нищенские домишки, затем кабаки для бедных людей. Но когда неподалеку открылся театр, улицу заселили актёры, а за ними — поэты и художники. Все они потянулись сюда в поисках дешевого жилья, а после превратили это место в один из символов города.

Я медленно брел по белградскому Монмартру в поисках ресторана «Златни бокал» — «Золотой кувшин».

— Господине! — окликнул меня зазывала. — Чекам вас у «Три шешира»! Добра домача ракия и свеже гурманско меню.

Сейчас добрая половина Скадарлии представляла собой кабаки, рестораны, кафаны и прочие заведения общепита на любой вкус и кошелек. Богема побогаче выбирала «Золотой кувшин» и «Три шляпы» — те самые «Три шешира». Творческий люд победнее ел выпечку из пекарен, а глаза заливал в нескольких кафанах попроще с ценником куда демократичнее. Но одно оставалось неизменным — вся Скадарлия была проникнута неуловимым духом бесшабашности и свободы.

Узкая мощеная улочка плавно спускалась в сторону площади, а на обочинах разместились художники, торговавшие готовыми картинами — к слову, среди них были весьма достойные. Рядом с ними начинающие портретисты предлагали изобразить шаржи и обещали выполнить работу за десять минут.

На скамейках под буйно цветущими акациями расположились утомленные жарой выпивохи, кто-то играл на аккордеоне, две босые цыганки красиво танцевали под медленную чуть печальную музыку. А из окон ресторанов и кабаков лился смех под аккомпанемент звона бокалов и стука приборов о тарелки.

В общем, милое и колоритное местечко, но оно совсем не подходило по статусу князю Ненадовичу, чья семья была связана кровью с королевской семьей.

Перед встречей я подготовился и проштудировал записки покойного князя Ратко Бранковича. На героя дня почти ничего не нашлось: молодой князь Матфей имел вполне приличную репутацию для молодого аристократа.

Образование — домашнее, затем военная академия, офицерский чин и служба в артиллерийском полку. Отличился в стычке на границе с Османской Албанией и получил медаль за отвагу в битве за Приштину. Холост, ни с кем не помолвлен, хотя жених видный. Ненадовичи не торопились и тщательно выбирали кандидаток на руку и сердце своего наследника.

Из пороков — увлечение женщинами, выпивкой, иногда карточными играми, но долги погашал быстро. Характер имел вспыльчивый, хотя отходил так же быстро. Душа компании, охотно одалживал деньги, пользовался популярностью среди солдат. Словом, типичный такой гусар. Не самая скверная компания для ужина.

Тем более, что на этот ужин у меня были определенные планы.

— Добро дошли в «Златни бокал», господине! — швейцар в национальном сербском костюме поприветствовал меня и открыл дверь.

— Здраво, — улыбнулся я. — Хвала пуно.

Ресторан этот был одним из старейших на Скадарлии. Едва я вошел в холл, как на меня тут же обрушилась мощь балканского гостеприимства. В воздухе витали ароматы жареного мяса, выпечки, пряностей и кофе. Официанты — строго мужчины — в национальных костюмах фланировали по периметру зала, подмечая, нуждались ли в чем-нибудь их гости. Живой оркестр играл сербские народные песни — это тоже было визитной карточкой ресторана.

— Добрый день. У меня заказан столик на две персоны на фамилию Бринский, — обратился я к администратору.

— Бринский… Бринский… — немолодой высокий серб поправил очки и уставился в гроссбух. — Да, господине. Столик на две персоны на террасе на шесть часов. Изволите…

Он жестом пригласил меня следовать за собой. Ресторан был оформлен в традиционном стиле и напоминал огромный деревенский дом — много дерева, простая отделка, всякие милые поделки и вышивка. Просто, но уютно. Я такое люблю.

На террасе второго этажа было не так шумно, зато открывался великолепный вид на Скадарску в цвету. К вечеру стало немного прохладнее, и только сейчас я почувствовал себя комфортно. Все же к белградскому климату после Питера-Петрополя было не так легко. Жара, духота, пылища. Костюм приходилось менять дважды в день, а рубашки — по три или четыре раза. Потовые железы с непривычки работали на износ.

Ненадович еще не появился, так что я уселся за накрытую белоснежной скатертью стол и углубился в изучение меню.

— Может, порекомендуете что-нибудь особенное? — Спросил я у подошедшего официанта.

Конобар налил мне в бокал воды, поправил цветочек в вазе и улыбнулся.

— Сегодня работает повар, которому отлично удается ягнятина. К ней могу посоветовать гарнир из запеченного картофеля и шопский салат.

Звучало вполне интригующе. Я вообще не любил всю эту высокую кухню, где описания блюда было больше, чем самой порции на тарелке. В этом плане Сербия мне импонировала: блюда простые, порции большие. Все, что надо голодному мужику.

— Отлично, мне нравится, — кивнул я и отложил меню. — Что посоветуете из напитков?

— Для аперитива — домача медовая. Или дуня — айва. Это из ракии. Если предпочитаете вино, то урожай трехлетней давности с винодельни «Звонко Богдан» отлично подойдет к ягнятине.

— Тогда аперитив и вино, — улыбнулся я. — И минеральную воду. Милоша.

— Конечно, господине.

Официант не успел скрыться, как в зале появился Матфей Ненадович. У этого парня была занятная особенность — сколько бы народу ни находилось в помещении, но он мгновенно привлекал все внимание к себе. Молодой князь возвышался над столиками, словно гора, и дарил окружающим задорные улыбки.

— Здраво, кнез! — приветствовали его конобары, и я понял, что мой визави был здесь постоянным гостем. — Шта желите?

— Как обычно, — распорядился он барским взмахом руки. — И гурманску плескавицу с каймаком.

Он плюхнулся в кресло напротив меня.

— Здравствуйте, Николай! Ну наконец-то свиделись. Я уже подумал, что вы и вовсе обо мне забыли. А потом почитал новости… На вас и правда напали с целью убить?

Я отпил воды и сдержанно улыбнулся.

— Как видите, они не очень-то преуспели. Да и черт с ними. Не первое покушение и не последнее.

— Это у вас нынче в Петрополе так принято, да?

— Перенимаем балканские традиции.

Ненадович громогласно расхохотался. Всего в этом парне всегда было немного чересчур. Харизма — бешеная. Смеялся — громко. Жесты — широкие, размашистые. Природа наградила его внушительным ростом и могучей комплекцией, да и женщинам такой типаж тоже был по вкусу. Но главное — у князя Матфея была особенная энергетика. Он словно одним своим присутствием поднимал людям настроение.

Дневник Бранковича не солгал. Такой парень должен был иметь много друзей. Признаюсь, я и сам едва не поддался его обаянию.

— Нравитесь вы мне, князь Никола, — отсмеявшись, он налил себе воды и выпил стакан залпом. — Не против, если я буду вас так называть? На наш, местный манер. А то наши придворные совсем помешались на всем европейском. До такой степени, что того и гляди, скоро забудут, кем родились.

— Конечно, не против. У нас, к слову, как император Петр Первый прорубил окно в Европу, с тех пор тоже европеизируемся.

— Э, нет, ваше сиятельство, — покачал головой Ненадович. — Истории наших народов похожи, но Российская империя — страна огромная. Своя культура, свои обычаи — и вы свято их оберегаете. Сербии повезло меньше. Страна маленькая и окружена недругами. И недруги эти лезут изо всех щелей. Вот уже во дворце хозяйничают…

Я удивленно приподнял брови.

— Не опасно ли говорить такое в публичном месте?

Ненадович умолк, серьезно на меня уставился… А затем обернулся к остальному залу.

— Эй, братцы! Скажите-ка, что думаете об австрияках? — прогремел он.

— Jebeni austrijci! — донеслось откуда-то с нижнего этажа.

Вслед за изречениями анонимного нелюбителем Австро-Венгрии полетели еще несколько — столь же оскорбительные. Матфей Ненадович уставился на меня.

— Ну вот, ваше сиятельство. Ничего нового я вам не сказал. Такие нынче в народе настроения. Жаль, что его величество иного мнения.

— На вас могут донести, — прошипел я.

— Ну донесут. И что дальше? Я что, короля оскорбил? Нет. Послал далеко кого-то конкретного? Тоже нет. Просто задал людям вопрос, и отвечали все добровольно. Не знаю, как у вас в Петрополе с этим дела обстоят, а здесь пока еще можно свободно выражать мнение.

Официант принес аперитив и поставил две высокие рюмочки с золотистой жидкостью на тонюсеньких ножках.

— Живели! — князь поднял свою.

— Живела Сербиja! — улыбнулся я, процитировав старый лозунг из одной песни.

— Такими темпами, ваше сиятельство, я начну думать, что вы больше серб, чем рус, — отозвался мой собеседник. — Но приятно слышать, ничего не скажешь. Куда приятнее, когда иноземец старается узнать твою родную страну и культуру, в то время как твои соотечественники начинают говорить по-немецки. Печально это на самом деле, но сделать ничего нельзя.

Я пожал плечами.

— Ну, для нашей знати тоже обязательно знание нескольких иностранных языков, и в салонах нередко говорят по-гречески.

— По-гречески — это можно. По-гречески — это хорошо. Язык Константинополя священен, и всякий образованный человек должен его знать. А вот свой забывать все равно нельзя, — он понизил голос. — Я был шокирован, узнав, что кронпринц в детстве говорил по-сербски с акцентом. Пришлось подтягивать, чтобы не позориться. Сейчас, слава богу, объясняется свободно.

А вот этот факт меня удивил. Судя по всему, у князя Матфея Ненадовича язык был без костей, раз он так охотно делился деликатными сведениями. С ним стоит держать ухо востро и лишнего не болтать.

— Пока ждем горячее, расскажите, ваше сиятельство, как вам Белград?

— Хороший город. Со своими особенностями, конечно… Привыкаю. Жарко у вас.

— Это в июле жарко, а сейчас — так, ранее лето… А в июле чеканить строевой шаг — это, я вам скажу, то еще испытание на выносливость.

— Охотно верю.

— Куда-нибудь выбирались? — продолжил допрашивать князь. — И, надеюсь, приняли приглашение на представление кронпринца к присяге?

— Разумеется. Что до светской жизни, то потихоньку разгребаю почту. Признаюсь, не ожидал такого количества приглашений.

Ненадович снова рассмеялся.

— Привыкайте! Это у нас традиция такая — постоянно ездить друг к другу с визитами, устраивать приемы по любому поводу… Жизнь скучная, вот люди и развлекаются как могут. Особенно женщины. Особенно незамужние. Наших княжон оберегают как зеницу ока, прямо как в стародавние времена. Все встречи — только под присмотром, выезды — только с сопровождением. Чтобы поговорить, изволь пригласить на танец. А позволишь лишнего — схлопочешь вызов на дуэль. Не можешь толком узнать невесту…

— Видимо, потому вы еще и не женаты, — улыбнулся я.

— В том числе. Мне важно, чтобы человек был хороший и мне подходил, а не приданое. Деньги-то у меня есть. Мне душа родная нужна. А как душу разглядишь, если только и можешь поговорить, что во время танцев? Вот и не тороплюсь. Ищу…

Ага, искал он. В объятиях актрис и певиц. Ну да ладно. Не мое дело.

Забавное, конечно, сочетание традиционных ценностей и современных взглядов на матримониальные вопросы. Но рассуждал он, в сущности, правильно.

Принесли горячее, и я порадовался, что не обедал. Порции здесь были даже по местным меркам большие. То есть для среднестатистического петропольца — неподъемные. Сделав еще по глотку, мы занялись каждый своим блюдом, сопровождая трапезу беседой о всяких мелочах и новостях.

— Доброе вино, — похвалил князь. — Кстати, я лично знаком с владельцем этой винодельни. Хотите экскурсию, ваше сиятельство? Можно съездить на денек-другой, отдохнуть в тишине. Только виноградники, солнце и дегустация… Заодно сможете пополнить погреба, а это вам точно пригодится… Хотите?

Сбежать из Белграда легально? Конечно. Правда, что-то мне подсказывало, что экскурсия превратится в бесконечную попойку. Но сменить картинку хотелось.

— С удовольствием, — кивнул я.

— Я все устрою!

Пока я яростно сражался с каре ягненка, Ненадович играючи отправил в себя полкило плескавицы и теперь дотошно собирал остатки растекшегося каймака куском лепешки. Да уж, салатик-то я зря заказал, но ударять лицом в грязь было нельзя. Так что я упрямо заталкивал в себя шопску салату.

— Эх, хорошо… — откинувшись на спинку кресла, князь похлопал себя по животу. — Только еще чего-нибудь хочется. Конобаре! Две кафы и десерт!

Я аж икнул. Десерт ему подавай. Надо завести правило встречаться с местными не за обедом а просто на кофе. Целее буду.

Но вместо официанта к нам направились трое мужчин — я заметил их за дальним столиком. Они еще недобро косились на Ненадовича, когда он устроил выходку с «соцопросом».

Один из троицы — мужчина лет сорока в закатанной до локтей белой рубашке — подошел к князю со спины. Матфей не заметил его и обернулся лишь, когда увидел мое изменившееся выражение лица.

— Ты что сказал об австрийцах? — прошипел незваный гость. — У меня жена австрийка и сын наполовину австриец.

А в следующий миг он дернул пояс, и в его руке что-то блеснуло. Нож? Лезвие?

— В сторону!

Инстинкты сработали быстрее головы. Опрокинув кресло, я вскочил и выбросил руку вперед, устанавливая «Покров» перед Ненадовичем. Лезвие увязло в сгустке силы и даже не смогло вспороть барьер. Мгновением позже я ударил по нападавшему «Бореем» — сильный порыв ветра взметнул скатерти, занавески. Попадали бокалы и вазы, а самого оскорбленного отбросило к перилам террасы.

Позади послышались испуганные крики и возмущенное роптание.

— Фух! — покачал головой Ненадович. — И все-таки как вы это делаете?

— Успел? — спросил я.

— Да, я в порядке.

Остальные двое бросились наутек, но я отправил им вслед «Плеть» — светящаяся веревка хлестнула обоих и обвилась вокруг них, вызвав крики боли. Извините, голая сила — это некомфортно.

Я же двинулся на того, кто напал. Он выронил нож, но пятиться ему было некуда — позади его была только Скадарлия.

— Погодите, — рука Ненадовича легла мне на плечо. — Не нужно.

Он отстранил меня и направился к нападавшему.

— Извини, брат, — тихо сказал он. — Ляпнул, не подумав. Мы о тех, кто во дворце, говорили. Но и ты впредь держи себя в руках.

Матфей вытащил из-под рубашки цепочку с медальоном, на котором был отчеканен герб Ненадовичей. Нападавший побледнел.

— Простите, господине…

— Пошел вон, — только и сказал Матфей. — Брзо, давай!

Уговаривать не пришлось. Я деактивировал плеть и позволил всем троим уйти. Кстати, по счету они не заплатили — перепрыгнули через край террасы на соседнюю крышу, оттуда — на улицу, и через пару секунд скрылись в переулке.

— Почему? — спросил я, обернувшись к Матфею.

Он молча указал на стол и, поправив скатерть, сел обратно и допил свою ракию.

— Сам виноват. Язык без костей. Говорила мне мать, что однажды это меня убьет. Я человека обидел, понимаете? Хотя не понимаете, у вас все иначе устроено. Да, я князь. Я родился князем, но мои предки — нет. Мой предок был простым головорезом, который принял участие в Восстании. И титул княжеский получил за то, что сражался за страну и за людей. Таких же, как он. Но мы — не одаренные, у нас нет силы, мы не умеем останавливать пули и ножи силой мысли. Мы — просто люди. Даже князья. И относиться должны к другим людям по-человечески. А я своей неумной репликой спровоцировал человека. Его жене, должно быть, не очень сладко живется. Это при дворе австрийцы как сыр в масле, но не здесь. Так что понятно, чего он так вспылил. Потому и отпустил…

Я молча кивнул. Матфей Ненадович, следовало признаться, начинал мне нравиться.

— А знаете, что? — он резко поднялся из-за стола и швырнул несколько крупных купюр. — Давайте выпьем кафу в другом месте. Там и десерты хорошие, и аппетит успеем нагулять. Поехали в «Офелию», ваше сиятельство!

Я изобразил удивление.

— Но… я ведь не член клуба.

— Будете.

Не дав мне опомниться, он уже сбежал вниз по ступенькам.

Я взглянул в самый конец зала, где в темном углу Столыпин опустил газету и коротко мне кивнул.

«Актеры прекрасно отработали свой гонорар, ваше сиятельство», — сказал он у меня в голове. — «Удачной поездки».

Глава 23

Матфей гнал как сумасшедший. Его гусарские замашки распространялись и на манеру езды — даже по сербским меркам весьма опасную. Дорогущий немецкий внедорожник несся по трассе, в окнах смешивались в единое пятно поля, постройки и дорожные знаки, а ряды фонарей превратились в тонкую светящуюся линию.

— Скоро будем! — радостно объявил князь.

Он сбросил скорость и свернул на неприметную асфальтированную дорогу — никаких опознавательных знаков на съезде не было. Даже на освещении сэкономили. Проехав еще пару километров по однополосной дороге, мы оказались перед глухим забором и массивными автоматическими воротами. Тут же вспыхнули два ярких прожектора, и я зажмурился с непривычки.

— Ну все, приехали, — улыбнулся Ненадович. — Не спешите разочаровываться, ваше сиятельство. Снаружи все скромно, а вот внутри…

Вообще, это место скорее походило на закрытый военный объект, нежели на клуб для отдыха сербской элиты. Высоченный забор с колючей проволокой под напряжением. Сторожевые башенки через каждые двести метров по всему периметру. Мигающие датчики движения, камеры и еще бог весть что. Со стороны и правда ни за что не подумаешь, что здесь могли закатывать разнузданные вечеринки.

Двое вооруженных охранников сверили номер автомобиля, затем проверили членскую карточку князя и уставились на меня.

— Остальные члены клуба в курсе, что вы пригласили гостя?

— Нет, — отозвался Матфей. — Это князь Николай Бринский. Мой личный гость. Я его поручитель.

Охранники переглянулись. Я заметил, что эти двое немного нервничали и не обрадовались перспективе присутствия чужака в стенах клуба.

— Могу я взглянуть на ваши документы? — попросил меня охранник. — Это частное заведение, и мы должны соблюсти меры безопасности.

Я улыбнулся и вытащил паспорт из внутреннего кармана пиджака.

— Никаких проблем, господа. Я все понимаю.

— Благодарю.

Охранник взял мои документы и снял с пояса что-то похожее на гибрид мобильного телефона и сканера. Небольшое устройство тревожно заверещало, когда он отсканировал главную страницу.

— Одаренный, — сказал охранник. — Ну конечно, подданство Российской империи… Простите, в целях безопасности я должен внести все данные о вашей силе и ее ранге. Также обязан предупредить, что использование вашей силы строжайше запрещено на территории клуба. Ни при каких обстоятельствах.

— Даже если кому-то из членов будет угрожать опасность? — насмешливо улыбнулся я.

Ненадович осторожно ткнул меня локтем в бок.

— Лучше их не провоцировать, ваше сиятельство. Уровень безопасности здесь запредельный, и никому ничего не угрожает. Даже комары летают по строго определенной траектории. Не правда ли, господа?

— Конечно, — сухо отозвался охранник и, завершив процедуру идентификации, вернул мне документы.

В паспорт оказалась вложена черная пластиковая карточка-ключ, какие выдают в некоторых отелях. Только на ней не было ни единой надписи. Вообще ничего — просто кусок черного пластика. Правда, этот черный был каким-то гипнотизирующим, самым черным в мире. Казалось, он поглощал вообще любой свет.

— Не теряйте ключ, пожалуйста, — предупредил второй охранник. — Поскольку сегодня вы гость, то по окончании вашего визита карточку потребуется сдать.

Судя по всему, они были не совсем охраной, но в особенности их службы безопасности я решил не вдаваться. Пока что.

— Приятного отдыха, господа.

Ворота медленно открылись, пропуская автомобиль князя. Мы припарковались в специальной зоне — пока все еще трудно было сказать, что этот клуб и правда был элитным. Большой гараж-ангар, вокруг деревья. Но самое интересное начиналось именно после этого ангара: выйдя через противоположные ворота крытой парковки, мы оказались в настоящем английском парке.

— Ну что, нравится? — усмехнулся Ненадович.

— Да, красиво.

— А я говорил!

Владелец клуба явно вдохновлялся британскими усадьбами девятнадцатого века. Большой живописный парк пересекали тенистые аллеи, затем деревья уступали место идеально подстриженным лужайкам и цветникам. Площадь — гектары. И, наконец, жемчужиной парка был дворец, построенный в средневековом стиле. Разумеется, новодел — в Сербии в стародавние времена так никогда не строили. Но новодел был живописный.

Трехэтажное каменное здание было увито плющом, стрельчатые окна светились в сумерках теплым желтым светом. Перед парадным входом расположился фонтан, украшенный затейливой скульптурной композицией.

Словом, место отдыха джентльменов. По крайней мере, клуб производил такое первое впечатление.

Позади здания раскинулись поля для гольфа. Кажется, там еще было симпатичное озерцо. Территорию клуб занимал поистине громадную.

— Кстати, а кто владеет этим местом? — тихо спросил я, пока мы брели по аллее.

— Клуб и владеет, — отозвался Ненадович. — «Офелия» существует за счет членских взносов. Уровни этих взносов отличаются. Соответственно, привилегии тоже разные.

— А у вас какой уровень?

— Бриллиантовый, — улыбнулся князь и продемонстрировал мне карточку, созданную из какого-то причудливого материала. Она сверкала и искрилась даже при малейшем попадании света. — Я потомственный член «Офелии». Мои предки были в числе основателей клуба. И, должен вам сказать, это очень затратное дело. Но статус обязывает.

— А какие еще уровни существуют? — спросил я, пользуясь словоохотливостью своего спутника.

— Серебряный, золотой, платиновый, бриллиантовый. Серебряный дает доступ к базовым услугам. Возможность пользоваться развлечениями, рестораном, участвовать в общих мероприятиях. Золотой включает в себя уже расширенный список. Например, клуб может предоставить убежище.

— Убежище?

— Ну, это здесь его так называют, — Ненадович многозначительно улыбнулся. — Иногда, знаете ли, бывает необходимо пропасть с радаров на несколько дней… По разным причинам. Впрочем, когда мне все надоедает, я предпочитаю уезжать подальше.

— А платиновый?

— Еще более широкий спектр услуг. Абсолютная анонимность. Исполнение практически любой прихоти. Например, захотелось вам в два часа ночи поесть настоящих японских суши с живота настоящей японской девственницы… Это организуют.

Я скривился.

— Что, даже такое…

— Расслабьтесь, Бринский. Я шучу. Просто привел безумный пример, чтобы вы понимали степень. Бриллиантовый статус дает все то же самое, и плюс еще ряд преимуществ. Однако я не имею права их разглашать. Таковы правила статуса. Без обид?

— Без обид, — улыбнулся я. — Было бы странно, не имей этот клуб секретов.

— Ну а если вам здесь понравится и общество вас примет, то сперва вы сможете рассчитывать только на серебряный статус, — добавил Ненадович. — Все по нарастающей. Процедура принятия не самая простая: вашу кандидатуру должен одобрить совет членов клуба. Затем, после внесения нужной спонсорской суммы, вы сможете пользоваться гостеприимством «Офелии». Но если захотите поднять свой статус, например, до золотого, то сделать это сможете не раньше, чем через год.

— Общество должно убедиться в моей благонадежности? — предположил я.

— Именно так, ваше сиятельство. Сами понимаете, чем больше привилегий, тем больше возможностей. И секретов… И ответственности. Так что членам клуба потребуется время, чтобы к вам… присмотреться.

— И никаких исключений? — улыбнулся я.

— Исключения существуют только для наследников основателей «Офелии». Мы имеем бриллиантовый статус с рождения. Но это тоже накладывает определенные ограничения.

Интересно, почему Ненадович так легко решился затащить меня в этот клуб? Признаюсь, когда мы со Столыпиным планировали небольшое представление в ресторане на Скадарлии, я даже не предполагал, что этого окажется достаточно.

На самом деле вся эта сценка предназначалась лишь для того, чтобы продемонстрировать Ненадовичу свою силу и готовность его защитить. Ну и посмотреть, как он поведет себя в такой ситуации — я хотел понимать, с кем имею дело. А лучше всего люди показывают истинное лицо именно в стрессовых обстоятельствах.

Но то, что должно было стать лишь первым шажочком к установлению доверительных отношений, внезапно привело меня к цели. И теперь я стоял перед высокими деревянными дверями самого тайного и богатого клуба Сербии.

Стоял и думал, как действовать дальше.

— Прошу, ваше сиятельство, — Матфей сам открыл двери и пропустил меня вперед. — Сегодня вы мой гость. И я хочу отблагодарить вас за благородный поступок. Не думаю, что тот разозленный мужчина убил бы меня, но… Я оценил вашу доблесть. И ваши способности. Вы не только добрый, но и полезный друг.

Я сухо кивнул.

— Уверен, вы сделали бы для меня то же самое.

— Вот поэтому вы и здесь, Никола. Потому что мы с вами, кажется, слеплены из одного теста. И, признаюсь, я редко могу найти человека, с которым будет легко и приятно общаться. Того, кто не лебезит, не пресмыкается, а просто берет и действует, когда следует. Вы случайно не проходили военную службу?

Я едва не рассмеялся. Как он умудрился считать это? Даже с учетом того, что служба у меня была в прошлой жизни. Чем я себя выдал?

— Аудиториум, полагаю, не считается, — отозвался я. — Это гражданский университет. Но у меня боевая специализация владения Благодатью, так что и подготовка была соответствующая.

— Ну вот! — Матфей широко улыбнулся. — Как у вас говорится, рыбак рыбака видит издалека?

— Да.

В холле нас остановили администраторы и лакеи в ливреях. Пришлось снова продемонстрировать свой пропуск, и на этот раз все прошло немного быстрее. За исключением того, что один из администраторов вызвался провести мне инструктаж.

— Для входа в залы вы можете воспользоваться своей карточкой, господин Бринский, — вещал немолодой мужчина с внешностью дворецкого из старинного английского поместья. — Если допуск разрешен вашим статусом, дверь откроется. Если же дверь окажется заблокирована, увы, данное помещение не предназначено для гостей клуба. Надеемся на ваше понимание.

— Разумеется.

— Добро пожаловать в «Офелию», ваше сиятельство.

Администраторы и слуги расступились, и я смог оценить пышное великолепие убранства. Да уж, домину отгрохали что надо. Мебель из драгоценных пород дерева, изящные витражи на окнах, дорогущие ковры и шторы. Даже во дворце Карагеоргиевичей я такого не видел. Пожалуй, это было самое роскошное место во всей Сербии.

Интересно, а сами Карагеоргиевичи были в числе основателей клуба?

— Давайте-ка выпьем кофе и съедим мороженое, — предложил Матфей. — Я все еще хочу добраться до десерта. Здесь, кстати, подают настоящее итальянское. Еще вчера оно было в Риме.

Меня начинало забавлять это упрямое пристрастие Ненадовича к еде. Ну да ладно, я здесь на разведке. Все равно с моей гостевой карточкой в серьезные места ходу нет. Так что осмотрюсь и понаблюдаю за остальными завсегдатаями клуба.

Мы прошли по живописной галерее и оказались в большом ресторане. Помещение было разделено на несколько залов: собственно, сам ресторан, кофейня и курительная комната. В «курилке» можно было заказать спиртное. Но Ненадович твердо решил, что нам сперва нужно угоститься джелатто. Так они называли мороженое.

Официант усадил нас за симпатичный стол в тихом уголке с видом на оранжерею. Там вокруг фонтана прогуливались красивые девицы. Облаченные в стильные яркие платья они смотрелись на фоне тропической зелени как экзотические птички.

— А, досуг здесь тоже есть, — Матфей проследил за моим взглядом. — Кстати, девушки хорошие. У каждой минимум два высших образования. И стихи почитают, и беседу об экономике поддержат, и красиво станцуют. И совершенно необязательно требовать от них то, что… ну, вы поняли. Эти дамы скорее для души.

— Они что, здесь постоянно? — удивился я.

— Ну да. Считайте их местными гетерами. Я слышал, что ради того, чтобы сюда попасть, они проходят очень серьезную подготовку. Одна, вон та брюнетка, изумительно поет и играет на клавесине. А та рыжеволосая в восточном платье может наизусть процитировать всю «Илиаду».

Да уж, местные джентльмены знали толк в извращениях.

Тем временем нам принесли заказанное мороженое. У меня как раз немного улеглась ягнятина, и я попробовал разрекламированный десерт. Вкусно. Но родной «петрохолодовский» пломбир как-то был милее моему сердцу. Я позволил Матфею в полной мере утолить свой аппетит и разглядывал остальные помещения, чьи окна выходили на оранжерею.

— Здесь что, есть библиотека?

— А вы что думали! — усмехнулся князь. — Говорю же вам, здесь можно жить. Неделями и даже месяцами, не покидая территории. Все устроено для комфортного пребывания.

А в библиотеке одиноко коротал время какой-то юноша. Он сидел за старинным столом с зеленой лампой и вдумчиво изучал какой-то огромный фолиант на подставке. Периодически делал пометки в блокнот, сверялся то ли со словарем, то ли с другой книгой. Пару раз к юноше подходила красивая девушка и что-то предлагала, но парень неизменно качал головой.

— О, принц здесь, — улыбнулся Матфей. — Александр Карагеоргиевич. Вы знакомы?

Интересно! Кронпринц предпочитал всем весельям одиночество в библиотеке. Интригующе.

— Виделись на моем представлении королю Петару, но официально я не был представлен его высочеству, — ответил я.

— А хотите познакомиться?

Кажется, на моей улице перевернулся грузовик с удачными совпадениями. Я оторвался от вкуснейшего кофе и с сомнением взглянул на князя.

— Вы уверены, что это уместно? Судя по всему, его высочество не настроен на досуг в компании.

Ненадович лишь отмахнулся.

— Александр всегда такой. И всегда таким был. Книги любит больше всего на свете. За уши не оттащишь! А здесь собрана неплохая библиотека. Многое — копии, но достойные. Иногда проще найти какой-нибудь труд здесь, чем выпрашивать подлинник в королевском хранилище. Вот кронпринц и пользуется этим.

— И все же я не думаю, что стоит его беспокоить.

Я уже понял, как взаимодействовать с Ненадовичем. Князя Матфея проще всего было взять на «слабо». Точнее, сыграть на его неуемном желании постоянно организовывать вокруг себя движуху. И препятствия его лишь раззадоривали.

— Расслабьтесь, Никола. Александру тоже иногда нужно проветривать голову. Он очень достойный юноша. Честное слово, толковый парень, правда. Воспитанный, эрудированный, с великолепными манерами… Но слишком уж робкий. Ему со дня на день присягать, а он вместо того, чтобы готовить грандиозный праздник и репетировать торжественный проход опять уткнулся в книги. Так что давайте, Никола, поднимайтесь. Развлеку вас обоих знакомством. Тем более что кронпринцу будет очень интересно с вами пообщаться. В детстве он зачитывался хрониками о взятии Константинополя и открытии Осколков.

Я изобразил, что с неохотой поддался на его уговоры. Мы вышли из-за стола и направились вверх по лестнице — библиотека находилась на втором этаже здания. Коридор украшали витрины с рыцарскими доспехами и портреты почивших членов клуба. Я отметил, что под некоторыми экспонатами размещали гербы семей, которые подарили ту или иную диковинку клубу.

— Ваша не сработает, — Матфей достал свою бриллиантовую карточку и прислонил к считывателю. Датчик загорелся зеленым.

— Значит, я не имею права сюда заходит. Матфей, у вас не будет проблем из-за этого?

— Никак нет, ваше сиятельство.

Ну и сорвиголова этот Ненадович, конечно. А еще меня Столыпин называл проблемным князем. Этот постоянно нарывался на приключения.

Нас встретила девушка, которая периодически подходила к кронпринцу, но Ненадович жестом отослал ее прочь. Сам Александр сидел все там же — за здоровенной книгой. Матфей заговорщически мне подмигнул и тихо, на цыпочках, принялся красться к наследнику. Нет, ну точно без царя в голове.

— Псс! Пойдем покурим! — прошептал Матфей над самым ухом принца, и тот подпрыгнул.

— Ой! Матфей… Опять ты за свое! Я не…

Ненадович не выдержал и рассмеялся, и эхо его смеха прокатилось под сводами библиотеки.

— Хорош над книгами сидеть, ваше высочество, — он обернулся ко мне. — Я вам подарок привел. Живую ходячую энциклопедию о Благодати.

Кронпринц обернулся ко мне. На его юном лице отразилась мука. Он силился меня вспомнить, но явно забыл имя.

— Князь Николай Петрович Бринский, ваше королевское высочество, — я поклонился. — Прошу прощения за эту выходку… Если мы не вовремя, то стоит отложить знакомство на другой раз.

Кронпринц просиял.

— Точно! Прошу меня извинить, у меня ужасная память на сочетание имен и лиц. Ничего не могу с этим поделать, — он поднялся из-за стола и шагнул ко мне с протянутой рукой. — Конечно, это вас представляли моим родителям. Вы ведь одарены Благодатью?

— Да, — кивнул я и ответил на приветствие.

Но едва моя рука коснулась ладони Карагеоргиевича, как нас обоих обожгло ужасной болью. Кронпринц закричал.

Глава 24

— В чем дело⁈

Ненадович мгновенно сбросил маску весельчака. Князь бросился к принцу, оттолкнул его, и мы разорвали рукопожатие. Зажмуривший глаза Александр смертельно побледнел и пошатнулся. Матфей едва успел его подхватить.

А секундой позже все закончилось. Принц открыл глаза и взглянул на Ненадовича с виноватой улыбкой.

— Прости, Матфей.

— Что, опять оно?

— Да…

Князь бережно, словно держал фарфоровую скульптуру, помог кронпринцу подняться.

— Напугал… Думаю, тебе лучше присесть, — сказал он. Судя по тому, что общались они без каких-либо формальностей, Александр и Матфей были близкими друзьями, несмотря на разницу в возрасте. Занятно, что князь этого не упомянул. С другой стороны, с чего бы ему сразу вываливать мне всю подноготную? Значит, Матфей любил почесать языком, но все же берегов не терял. Похвально.

Кронпринц покачал головой.

— Нет, мне лучше на воздух. Немного освежиться. Вы не возражаете, если я приглашу вас на террасу?

— Конечно, нет! — Ненадович обернулся ко мне. — Идемте, Никола.

Но осуществить планы нам не дали. Как раз в этот момент в зал библиотеки вошли сразу несколько работников клуба в сопровождении охраны.

— Князь Матфей, — строго обратился администратор с бесстрастным лицом и выправкой английского дворецкого. — Извольте объясниться, почему ваш гость оказался в помещении, не предназначенном для его уровня доступа! Это грубейшее нарушение правил, и мы обязаны принять меры.

Ну вот, а говорил, проблем не будет. Начинается…

Я только почти что добрался до цели, и мне было необходимо поговорить с кронпринцем. Как минимум следовало выяснить, что же такое это «оно», что взорвалось болью при нашем рукопожатии. Конфликт сил? Или у Александра был какой-то особый дар?

Но теперь из-за нарушения правил меня вполне могли вышвырнуть из клуба и запретить дальнейшие посещения. Не исключено, что и на самого Ненадовича могли наложить какие-нибудь штрафные санкции, даром что имел бриллиантовый статус. Потому что дело касалось наследника престола. Вопрос серьезный.

— Все в порядке, господа, — Александр вышел вперед, словно закрывая нас собой. Какой благородный жест. — Князь Матфей ни в чем не виноват. Это я попросил его привести гостя для знакомства. Мне было удобнее принять князя Бринского в библиотеке.

«Дворецкий» лишь слегка приподнял брови.

— Однако князь Бринский зарегистрирован как гость князя Матфея. И на вьезде князь предупредил нас, что остальные члены клуба не осведомлены о его прибытии.

Кронпринц очаровательно улыбнулся. Было в этом юноше что-то приятное и располагающее. Какая-то детская робкая простота, несмотря на воспитание, манеры и выправку.

— Моя вина. Я просто забыл. Должен был зарегистрировать, но так увлекся чтением, что у меня это вовсе вылетело из головы.

— А что были за крики? Мы точно что-то слышали.

— Прищемил палец выдвижным ящиком, — отмахнулся юноша. — Порой я бываю ужасно неуклюжим. Словом, ничего не случилось, и тревожиться не нужно.

Однако администратор не спешил отправлять своих цепных псов восвояси.

— Вы уверены, ваше высочество? Все точно в порядке?

Он выразительно уставился на кронпринца, словно пытался сказать: «если тебя удерживают насильно, просто дай знак». Но Александр лишь отмахнулся.

— Я бы хотел большей приватности, господа. В конце концов. Я посещаю этот клуб именно ради нее. Если мы разобрались с предметом вашего беспокойства, то прошу оставить меня и моих гостей наедине.

А паренек-то не промах. Власть осознавал, только не хотел лишний раз ею пользоваться. И все же у этого принца внутри был стержень. Пусть пока что не титановый, но все равно зубы переломаешь. При этом держался он максимально корректно.

Что же за оказия такая? Встретился со своим главным конкурентом на трон, а он оказался приятным парнем. Будь он полным негодяем, жестоким тупицей или еще какой сволочью, угрызений совести у меня было бы куда меньше. Однако симпатия, которую вызывал юный принц, здорово мешала делу.

Хладнокровнее, Коля. То, что он тобой заинтересовался, еще не означает, что он станет тебе другом. Сейчас я интересовал кронпринца только потому, что был одарен Благодатью. Судя по всему, Александр был очарован этой силой. Впрочем, как и все монархи — настоящие и будущие, которым она была недоступна.

— Разумеется, ваше высочество, — администратор вернул лицу непроницаемое выражение и поклонился. — Если все в порядке, мы оставим вас наедине. Однако я вынужден настаивать на соблюдении правил клуба. Если вас не затруднит, постарайтесь принимать гостя в разрешенных помещениях.

«Дворецкий» взмахом руки отозвал свою свору, и через несколько секунд под сводами библиотеки вновь воцарилась тишина.

— Что ж, это и правда было неразумно, Матфей, — обратился принц к другу.

Ненадович улыбнулся.

— Спасибо, что прикрыл.

— А ты не привыкай пользоваться моим статусом, — отозвался Александр и кивнул на дверь. — Давайте все же немного проветримся, господа. Я и правда засиделся. Нужно размять ноги.

Ненадович обеспокоенно взглянул на принца.

— Все точно в порядке? Ну, после…

— Да.

Когда мы проходили через хорошо освещенную галерею, я заметил, что кронпринц и правда был слишком уж бледен. По нему блыо заметно, что он предпочитал затворничество пребыванию на свежем воздухе, и все же цвет лица показался мне каким-то нездоровым. Но спрашивать в лоб я не стал. Даже если с парнем и правда что-то не так, мне никто об этом так прямо не расскажет. Королевская семья будет оберегать такие секреты до последнего. Ведь ничто не должно заставить подданных сомневаться в способности наследника выполнять свои обязанности в будущем.

Поднявшись по красивой мраморной лестнице, мы оказались на террасе. Это было просторное место, частично под навесом. Все вокруг было увито ползучими растениями, в центре площадки под открытым небом располагалась чаша с открытым огнем, а вокруг нее располагались полукруглые диваны с ворохом подушек. К нам тут же подоспел лакей.

— Желают ли господа насладиться напитками?

— Да, — кивнул кронпринц. — Чаю, пожалуйста. Черный русский с можжевельником и мятой.

Я удивленно приподнял брови и не удержался от комментария.

— Прекрасный выбор, ваше высочество.

— Мне нравится чай, особенно черный, — робко улыбнулся принц. — Здесь все привыкли пить кофе, но много я его употреблять не могу. Однажды артель купцов из Сибири преподнесла большой подарок нашему двору. И среди прочего там было много чая с различными травами и ягодами. Несколько сортов меда, орехи… Так что чай я полюбил с самого детства. Хотелось бы, чтобы у нас в Сербии он стал популярнее.

Я тоже решил насладиться чаем, который не пил, страшно представить, почти что с самого перерождения. Все кофе да кофе. А вот Матфей не стал изменять привычкам и заказал кафу.

Мы устроились на уютных диванчиках. Вокруг была ночь, безоблачное черное небо, и над нами даже немного сияли звезды. Кронпринц посмотрел на меня поверх огня.

— Извините, что напугал вас, князь Николай. Просто иногда… У меня бывают видения. Вы одаренный, и я думаю, что когда ваша сила соприкоснулась со мной, это спровоцировалоочередной приступ. Я не хотел поставить вас в неловкое положение.

Видения, значит. Интересное кино. Выходит, кронпринц все же обладал даром. Возможно, родовым. Получается, семья Карагеоргиевичей тоже могла похвастаться сверхспособностями. Но вот что занятно — об этом нигде не было информации. Дар не афишировали. Но зачем они скрывали силу, если она могла стать преимуществом? Скрывали обычно лишь в одном случае — если дар этот таил опасность или мог стать проклятьем.

— Вы каждый раз так реагируете на Благодать? — спросил я.

— Нет. Не думаю, что это вовсе связано с Благодатью, ваше сиятельство, — рассеянно отозвался юноша. — Эти видения… Они начались у меня с детства. После десяти лет. Но в последнее время они участились. Как будто что-то — или кто-то — пытается меня о чем-то предупредить. Но видения очень аллегоричны и неразборчивы. Мне бывает очень сложно их трактовать.

Быть может, поэтому Александр так много времени проводил за книгами — искал там ответы на свои вопросы. Только смотрел он не там, как мне казалось. Если его сила имела родовую природу, то принцу следовало обратиться напрямую к источнику.

Я уже хотел было высказать предположение, но замолчал. В моих ли это интересах? Наверное, лучше немного понаблюдать за принцем. А там посмотрим. В конце концов, эти видения вполне могли предупреждать его о моем появлении. И это могло здорово спутать мне карты.

Принесли чай. Я с удовольствием сделал несколько глотков крепкого острого напитка. Мята и можжевельник бодрили получше кофе.

— А когда у вас проснулась сила Благодати, ваше сиятельство?

— В одиннадцать. Немного рановато, но в целом это в пределах нормы. Обычно Благодать пробуждается в отрочестве, когда тело начинает понемногу взрослеть. Наши специалисты считают, что идеальный возраст — четырнадцать лет. Но в среднем разброс от десяти до шестнадцати. Крайне редко сила может вспыхнуть после восемнадцати.

Александр кивнул.

— Да, именно поэтому вас обучабт в Аудиториумах. Подумать только, особые высшие учебные заведения для одаренных силой. В каком Аудиториуме вы учились. Князь Николай?

— В Петропольском.

— В лучшем… Ну конечно. Хотя, говорят, в последнее время Константинопольский Аудиториум становится все престижнее. Я бы многое отдал просто за то, чтобы там побывать, не то что учиться…

Я удивленно взглянул на принца. Такая откровенность, признаюсь, меня слегка шокировала.

— Вы хотите обладать Осколком?

— Не поймите меня неправильно, ваше сиятельство. Мне интересна сама Благодать, сама эта непостижимая сила, что рождается от Осколка и способна нести не только гибель, но и созидание. Насколько я знаю, даже в Российской империи не так далеко продвинулись с изучением природы этой силы.

Я кивнул.

— Увы, это так. Ничего подобного мир прежде не видел. И мы пока что лишь учимся использовать эту силу на благо человечества.

— Вот эта тайна меня и захватывает, князь Николай, — тихо отозвался принц, глядя на огонь. — Я бы очень хотел ее разгадать.

Матфей тихо усмехнулся.

— Опять не о том думаешь, Алекс. Судьба уготовила тебе другой путь, и пора бы с этим примириться. У тебя не будет Осколка, но ты должен надеть корону. И править.

— Знаю. Но может же у меня быть невинное занятие для души?

Судя по всему, спорили они не в первый раз. Было занимательно наблюдать за взаимодействием этих двоих. Совсем юный кронпринц не отличался крепким телосложением. Худощавый, в скромном костюме подчеркнуто неприметных цветов. Бледный, даже немного болезненный, но он нес в себе какую-то тихую благостную энергию. Обладай он Осколком, возможно, из него вышел бы хороший лекарь. Или ученый.

Рядом с ним Матфей смотрелся еще огромнее, еще румянее, еще контрастнее. Казалось, у этих двух людей вообще не могло быть ничего общего. Но гуляка и весельчак Ненадович очень трогательно заботился о младшем друге. Насколько мог и понимал его.

А еще мне показалось, что именно во мне кронпринц углядел возможность хоть немного отвлечься от рутины наследника. Ведь я был частью того мира, что так его манил. Я мог рассказать и показать больше, чем писали в книгах.

А еще я мог этим воспользоваться, но… Почему-то мне не хотелось так внаглую использовать этого юного мечтателя. Сначала дам ему то, что он хочет. А там посмотрим.

— Простите, ваше сиятельство, — робко улыбнулся принц. — Я могу попросить вас кое о чем?

— Конечно, ваше высочество, — улыбнулся я.

— Вы не могли бы показать мне «Колобок»? Я читал, что это заклинание учат в обязательном порядке в Аудиториуме, но никогда не видел его. И вы очень меня осчастливите, если его покажете.

Так, Коля, ты записался в фокусники. Но разве не затем я приехал в этот клуб? Что ж, можно и фокусы показать, если это приблизит меня к цели. Тем более что способ это едва ли не самый невинный.

Я улыбнулся, отставил чайную пару и, сконцентрировавшись, сконфигурировал небольшой янтарный шарик, сотканный из чистой силы. Правда, разрушительную мощь я не выкручивал даже на средний уровень, зато позаботился о том, чтобы колобок выглядел совершенным. Сияющий, пульсирующий всеми оттенками янтарного и оранжевого, шар повис в воздухе над моей ладонью, вызвав вздох восхищения у принца.

— Какой красивый…

Я аккуратно перебросил шар с одной ладони на другую. Затем создал еще один и принялся ими жонглировать. Но осторожно и не подбрасывая высоко — меня предупредили на входе, что использовать Благодать было запрещено, так что я еще раз нарушал правила.

— Это… Это великолепно, ваше сиятельство, — Александр пожирал глазами каждое движение «Колобков». Завороженный, словно ребенок, впервые взглянувший в калейдоскоп.

К его разочарованию, я погасил заклинание.

— Правила, ваше высочество… Прошу прощения.

— Все в порядке. Спасибо вам огромное.

— Но если вы пожелаете, я могу показать вам другие заклинания. Правда, в более подходящем месте.

Матфей пожал плечами.

— Можно у меня в поместье…

— Нет, — покачал головой принц. — Я буду рад принять вас в Белом дворце. Это моя резиденция. Ну, официально. По традиции наследник живет в Белом дворце — это то здание, которое стоит напротив того дворца, в котором вас принимали мои родители.

Я вспомнил его. Симпатичный скромный домик. Полностью белый. Интересно, а сестры Александра жили с ним или для них существовали отдельные постройки? Наверняка отдельные и где-то в глубине парка, поскольку местные традиции предполагали, что даже принцессам не полагалось слишком часто появляться на публике. Я пока что видел лишь официальные портреты, которые делали каждый год. Девушки, к слову, симпатичные — им передалась красота их матери.

— Буду рад вас посетить, — отозвался я с легким поклоном. — Это большая честь.

Кронпринц сам разлил свежий чай по нашим чашкам.

— Спасибо, князь Николай. Я рад, что вы приехали в Белград.

Он сказал это, стараясь скрыть печаль. Несмотря на воспитание и начитанность, этот парень был еще слишком молод, чтобы в совершенстве управлять эмоциями — все достаточно легко считывалось. И мне почему-то показалось, что Александру на самом деле нередко было одиноко. И помочь ему захотелось совершенно искренне. Словно этот парень был не на своем месте, но принимал долг, который надлежало исполнить.

Что ж, вечер оказался более чем продуктивным. Наконец-то моя глобальная задача сдвинулась с мертвой точки.

— Так, Князь Никола, — Ненадович взглянул на часы. — Мне завтра рано вставать. Принц наверняка останется здесь на ночевку, а вот я предпочитаю спать дома. Не возражаете, если мы уедем через полчаса?

Я пожал плечами.

— Признаюсь, планов на ночь у меня нет. Но я тоже предпочитаю спать в собственной постели. Тем более что на завтра намечено много домашних дел.

— Вот и отлично. Еще по чашечке — и поедем. Прости, Алекс, что украду твоего нового знакомого.

Кронпринц понимающе улыбнулся.

— Ничего страшного. Мне все равно нужно сегодня перевести еще две главы.

Мы несколько минут наслаждались свежестью загородного воздуха и ароматом чая, что вызывал во мне тоску по дому. Затем, распрощавшись, каждый отправился свой дорогой: Александр — в библиотеку, а мы с Матфеем на выход.

— Ну как? — спросил меня князь. — Хороший ведь парень.

— Замечательный, — рассеянно отозвался я.

Мое внимание привлек знакомый силуэт за стеклом ресторана. Я даже узнал платье — то самое, на тонких бретелях. Только прическа и туфли были другими. Но это точно была Наталья. Вдовствующая графиня Воронцова.

Но куда интереснее был ее спутник, с которым она что-то оживленно обсуждала за бокалом вина.

Эдвард Ланге. Тот самый Ланге, на которого теперь охотились все агенты Тайного отделения в Белграде. И тот, кто так резко пропал с радаров.

Глава 25

Да что ж такое!

Я ускорил шаг и старался идти по затемненной части, чтобы Воронцова и Ланге меня не заметили. К счастью, оба были слишклм увлечены беседой и не пялились в окно. Сейчас попадаться на глаза нельзя: задержать все равно не смогу — пока что нет оснований и полномочий, зато точно спугну.

А спугнуть тоже нежелательно. Потому что потом поди пойми, где вообще искать этого Ланге. Все же выкурить его отсюда было куда проще, чем из того же Букурешта.

— Эй, княже! — окликнул меня Матфей. — Что же вы так припустили, словно от пожара бежите?

— Вспомнил об одном деле, — отмахнулся я, сделав самый непринужденный вид. — Обещал секретарям ответить на несколько важных писем, чтобы передать с утренней почтой, но это совершенно вылетело у меня из головы. А обещал еще вчера…

— Да подождут они вас, не волнуйтесь.

— А еще, признаюсь, хочу в уборную, — улыбнулся я.

Это, кстати, было полнейшей правдой. Чаек-то в клубе оказался хороший, мочегонный. С учетом количества выпитого кофе я рисковал оконфузиться и не довезти до резиденции.

— А, это не проблема, — улыбнулся князь. — Идемте, покажу.

Я опасался, что Ненадович поведет меня в ресторан, но обошлось. Уборная нашлась и на первом этаже основного корпуса — облаченная в натуральный мрамор ванная комната со старомодным латунным декором и зеркалом причудливой формы.

Я надолго задержался у умывальника — плеснул в лицо холодной воды, пригладил немного растрепавшиеся волосы, безуспешно попытавшись придать себе свежий вид.

И задумался.

Жаль, что прямо сейчас у меня не было связи. Сразу бы маякнуть Вуку о том, где скрывался Ланге — вдруг найдется способ до него добраться в стенах клуба. Удивительно, что его вообще сюда пустили: мне-то казалось, что Эдвард Карлович у нас был фигурой незаметной и старался не отсвечивать. А вон какими связями оброс: играет в карты с торговцами оружия, ужинает в «Офелии» и, судя по всему, живет в клубе. Это означало, что у него был высокий статус членства. Либо очень, очень влиятельный покровитель, который выбил для него убежище в «Офелии». Интересно, кто?

Разузнать бы об этом побольше у администрации, но, сволочи такие, не скажут. Блюдут конфиденциальность.

И что за одним столом с Ланге делала моя ненасытная веселая вдовушка? Кто-кто, а Наталья Воронцова не производила впечатление особы, вовлеченной в преступный мир. Лоск, гламур, рестораны и приемы — это ее стихия. Хотелось надеяться, что дамочка просто решила позабавить себя покупкой редкого артефакта.

— А если нет? — шепнул я своему отражению.

Что, если она с самого начала познакомилась со мной неспроста? Что, если она как-то была связана с Ланге и остальными? Например, Наталью могли использовать, чтобы выяснить мои слабые места или планы, отвлечь мое внимание… Да что угодно могло быть!

Или я опять включил бессмысленную паранойю?

— Что-то вы помрачнели, ваше сиятельство, — заметил Ненадович, когда мы подошли к администраторам, чтобы зарегистрировать выезд.

— Устал я, князь. Все никак не могу привыкнуть к местному гостеприимству. День был долгим.

— Ничего, привыкнете! К хорошему быстро привыкаешь, так у вас говорят?

— Верно…

Я сдал гостевую карту. К счастью, никаких последствий для моих дальнейших визитов не было. Администратор спокойно принял пропуск и пожелал нам хорошей дороги.

— Будем рады вашему возвращению в «Офелию», — напоследок проговорил «дворецкий», хотя его глаза свидетельствовали об обратном. Он точно желал, чтобы ноги моей больше не было в клубе. Явно не любил гостей. И только протекция самого кронпринца меня защитила.

Может, все же следовало оформить себе членство? Ну так, на всякий случай. Судя по всему, здесь и правда крутились весьма влиятельные люди. И опасные. Куда опаснее юного Александра. А врагов нужно знать в лицо.

Устроившись в автомобиле Ненадовича, я задумчиво смотрел в окно, гоняя параноидальные мысли. К счастью, сейчас сербская манера вождения оказалась кстати, и уже через двадцать минут роскошный внедорожник Матфея припарковался возле дворца княгини Любицы.

— Большое спасибо за вечер, — Ненадович стиснул мою руку обеими ладонями. — Давайте-ка продолжим знакомство, князь Никола. Приглашаю вас на ужин к себе домой. Познакомитесь с моими родными, вольетесь, так сказать, в высшее местное общество…

Я улыбнулся.

— Это честь, князь. Польщен. С удовольствием приму приглашение.

— Тогда я пришлю вам карточку с подробностями. Лаку ночь!

Это означало «спокойной ночи» по-сербски. Я вывалился из автомобиля и побрел к воротам. Меня тут же приметили нанятые охранники. Узнав господина, они вытянулись по струнке.

— Происшествия были? — спросил я.

— Никаких, ваше сиятельство. Незваных гостей тоже не было.

— Отлично. Спасибо.

В этот час дежурил Никита — пожалел молодую коллегу и отправил спать, а сам ждал моего возвращения. Я поприветствовал его и кивком указал на дверь своего кабинета.

— Связь не падала?

— Нет, ваше сиятельство, — отрапортовал секретарь. — Все работает. Нужно позвонить нашему другу?

— Да… И, кстати, где Столыпин?

— Спит, ваше сиятельство…

Ага, так я и поверил. Столыпин — и спит? Наверняка наводит порядок в своем кабинете. Или перечитывает Клаузевица под бокальчик коньяка. Ладно, с ним можно и утром пообщаться.

— Иди спать, Никит, — вздохнул я. — До утра никаких дел к тебе нет. Все дела — после завтрака.

Секретарь поклонился.

— Благодарю, Николай Петрович. Спокойной ночи.

Едва он ушел, я запер кабинет изнутри и взялся за трубку «секретного» телефона. Уже знакомый женский голос представился билетной кассой. Зашифрованным сообщением я потребовал обратного звонка от Вука.

Судя по всему, господин Савич тоже не имел привычки спать. Как они с Андреем, блин, это делали? И если феномен Столыпина я еще как-то мог объяснить даром, то Вук был обычным человеком. Который либо жил на кофе с энергетиками, либо… Не знаю. Потому что перезвонил он меньше, чем через пять минут, и его голос звучал куда бодрее моего.

— Что случилось? — вместо приветствия прогудел тайный агент.

— Я нашел Ланге. В «Офелии». Пользуется высоким статусом и убежищем. Имя защитника мне неизвестно.

Савич надолго замолчал, вероятно, сопоставляя информацию.

— Источник надежный?

— Я — источник. Сам видел. Получилось пробраться в клуб.

— Вы молодец, — похвалил Вук. Забавно, что он никогда не упускал возможности дать оценку моим действиям. — А вот то, что Ланге в «Офелии», скверно. Мы не сможем до него добраться. Слишком высокий уровень безопасности. Придется очень долго готовить внедрение.

— Ну не будет же он торчать там вечно, — отозвался я. — Рано или поздно его оттуда попросят.

В трубке тяжело вздохнули.

— Но ждать мы не можем, ваше сиятельство. Поэтому план прежний. Каралис, «Свадьба Фигаро», ложа. С нашей стороны все почти готово. Вы уже определились с парой? Нужна персона для отвода глаз.

Я печально улыбнулся.

— Ага. К слову об этом. Нужно проверить одну особу. Есть у меня кое-какие подозрения…

* * *

— Мог бы и предупредить, Николай! — Наталья Воронцова погрозила мне пальчиком с деланной укоризной. — Вот так врываться в покои к даме… Ведь дама может быть не одета!

Ну это она, конечно, перегнула. Едва мой автомобиль припарковался у «Москвы», Воронцову предупредили. Она здесь была ВИП-персоной и центром вселенной. Когда я выяснил, сколько стоило занимать весь этаж, то подавился кофе: аренда моего дворца выходила почти вдвое дешевле. Правда, Наталье не приходилось заботиться о найме охраны и поваров — в отеле было все.

— Быть может, именно на это я и рассчитывал, — обольстительно улыбнулся я и склонился к ее розовому ушку. — И мне снова повезло…

Она точно успела подготовиться к моему визиту. Ох уж это женское коварство обольщения! Распустила волосы, быстро сменила домашнее платье на соблазнительный пеньюар, приняла непринужденную позу на диванчике… И все, можно пропасть. С нее, конечно, следовало писать картины.

Я решил оправдать ее старания и заключил вдову в объятия. Духи были те же — опьяняющие, соблазнительные. Не исключено, что содержимое флакона зачаровал артефактор.

— Спасибо за цветы, — промурлыкала она. — Где ты заказал тот роскошный букет?

— Секрет!

Наталья отстранилась и капризно надула губки.

— Нет, мне правда нужно знать! У молодой супруги Адамовича послезавтра день рождения. Я не смогу прибыть лично, но хочу отправить ей лучшие цветы…

— Хватит заговаривать мне зубы, — улыбнулся я и легонько подтолкнул ее к кровати.

Она заливисто расхохоталась и сама потянула меня за собой.

— Так зачем ты так внезапно появился? — шепнула она, стаскивая с меня пиджак. — Настолько соскучился, что не нашел в себе сил позвонить?

— Хотел сделать тебе сюрприз. Правда, только что ты едва его не порвала…

Я подхватил пиджак и вытащил из внутреннего кармана плотный конверт, украшенный золотым тиснением и гербом Национального театра Белграда. У Воронцовой загорелись глаза.

— Неужели? Премьера⁈

— Именно. Два билета в оперу на лучшие места из тех, что можно купить. «Свадьба Фигаро». Надеюсь, ты больше любишь комедийные, а не драматичные сюжеты.

Наталья тряхнула тщательно завитыми локонами.

— Неужели я похожа на особу, которая получает удовольствие от трагедий?

Ну, технически именно так и было. Все же Наталья Воронцова обрела свободу благодаря безвременной кончине своего супруга. И сейчас она не особенно горевала. Если вообще когда-либо горевала.

— Вот поэтому «Свадьба Фигаро», — улыбнулся я и аккуратно вытащил конверт из ее цепких пальчиков.

И едва успел бросить подарок на столик — в следующий миг Воронцова обвила мою шею тонкими, но сильными руками, и повалила на кровать.

— Что ж, твой подарок я оценила, — она принялась медленно развязывать пояс шелкового халатика. — Теперь моя очередь…

* * *

Как я и предполагал, пришлось задержаться. В гостях у Натальи я забывал о времени. И даже сейчас, когда у меня были основания ее подозревать, все равно не получилось удержаться от второго раунда.

— Где ты вообще сейчас бываешь? — спросил я, откинувшись на подушку. — Вчера я надеялся найти тебя в центре, но ты словно пропала.

— А позвонить? У тебя есть секретари, Николай!

— Так неинтересно, — я сладко потянулся, разминая натруженные мышцы. — Согласись, нет ничего приятнее случайной встречи с объектом твоего интереса.

— Ну да… Вчера вечером я встречалась со старой знакомой. Знаешь Елену Раячич?

— Не имел удовольствия.

— Никакого удовольствия! — воскликнула Наталья. — Выжившая из ума старуха в деменции. Мне пришлось слушать рассказы о балах ее молодости три раза, поскольку она постоянно забывала, о чем говорила. В итоге засиделись до трех ночи.

Вот как. Значит, Наталья все-таки темнила. Эх, как же жаль.

— А ты где был?

— Ужинал с Ненадовичем. Матфеем.

Наталья удивленно приподняла брови.

— Вот как? Вы подружились?

Я ощутил прикосновение чужой силы к своему сознанию. Изящное, едва уловимое — не будь на мне артефакта на чувствительность к ментальным воздействиям, даже я бы не смог ничего заметить.

Схватив Наталью за руку, я ударил в ответ ментальным импульсом.

— Черт! — вскрикнула она. — Что ты творишь?

— У меня к тебе тот же вопрос, — прошипел я.

Глава 26

Проклятье! С импульсом я, конечно, промахнулся. Родовая сила отреагировала на чужеродное вмешательство быстрее артефактов и Благодати — я не успел сдержать ответный удар и раскрыл себя. Вот же дерьмо! И как, блин, не вовремя! Теперь придется выкручиваться. И что-то подсказывало мне, что Наталья Воронцова была из тех, кто не поверит пустой болтовне. Придется частично раскрыть карты. Но лишь самую малость.

Наталья боязливо отстранилась от меня. Я ослабил хватку на ее запястье, но руки не выпустил.

— В чем дело, Николай? — великолепно сыграв взволнованность, спросила она.

Так, теперь аккуратнее, Коля. Как можно аккуратнее. Начинается игра, где лгать друг другу будут оба, оба станут делать вид, что поверили и, разумеется, только начнут еще сильнее друг друга подозревать. Но объяснения должны быть безукоризненными. Так, чтобы комар носа не подточил.

— В том, что сработала моя ментальная защита, — я все же отпустил ее руку. — Видимо, артефакторы переборщили с чувствительностью. Но зачем ты полезла мне в голову, дорогая? Неужели ревновать вздумала?

Воронцова удивленно вскинула подрисованные брови, а затем тихо рассмеялась.

— Ревновать⁈ Никогда! Я слишком хороша, чтобы опасаться конкуренток. — Она попыталась отшутиться, но по моему взгляду поняла, что это не сработало. — Прости, я правда думала, что ты не заметишь. И совершенно не со зла. Я просто хотела…

— Вытащить что-то у меня из головы. — Я уставился на Воронцову в упор. — Изволь объясниться.

Женщина театрально закатила глаза.

— Да, залезть! — вскричала она. — Мне нужен адрес той цветочной лавки, Николай! Нужен! Пока мы с тобой развлекаемся, я бы отправила помощников сделать заказ. Это ты ведешь светскую жизнь постольку-поскольку, а на мне куча обязанностей. И в этом проклятом Белграде почти невозможно найти по-настоящему статусных вещей.

Серьезно? Она решила оправдаться такой мелочью? Но при этом Наталья вещала с такой пылкостью и даже злостью, что я почти поверил. Нет, в том, что вдовушка вела крайне насыщенную светскую жизнь, я уже убедился. И все же оправдание было так себе. Хотя хрен проверишь.

Ладно. Один-один. Я отболтался чувствительностью артефакта, хоть силу не раскрыл. А она отделалась легкомысленным объяснением.

Беда в том, что теперь Наталья станет вести себя куда осмотрительнее и поводов ее подозревать будет куда меньше. Ну ничего, если она в этом замешана, еще поймаю на горячем.

— Ладно, забыли, — я снова откинулся на подушки. — Но больше обещай так не делать. Если захочешь что-нибудь узнать, просто спроси.

Наталья надумала было дуться, но один поцелуй заставил ее забыть обиду. Сегодня у дамы было настроение быть завоеванной мужчиной. Что мне в ней нравилось, так это то, что всякая жеманность отсутствовала. Да, Воронцова играла роли, словно профессиональная актриса. Но она в них вживалась. Жила каждой из этих ролей и получала от этого удовольствие. Люди этому верили. Даже я почти поверил.

Но какой она была на самом деле, эта вдовушка, мне еще только предстояло узнать. Впрочем, раз уж разделись и помирились, я решил не упускать шанса съесть знаменитый торт «Москва» после бурного времяпрепровождения…

* * *

— Итак, «Свадьба Фигаро», господа.

Вук Савич обвел собравшихся долгим тяжелым взглядом. Координатор в последнее время выглядел предельно уставшим и, казалось, держался на ногах только благодаря крепкой сербской кафе.

Не знаю, как так вышло, но штаб координирования операции частично переехал в мой дворец. Подвал, как выяснилось, прекрасно подошел для собраний, и теперь мы заседали в окружении бочек с ракией и винных стеллажей.

До премьеры оставалось два дня. На этот случай была заказана новая одежда для меня и моей свиты. Наталья Воронцова словно позабыла о небольшом инциденте и короткими записочками, прямо как в старые времена, оповещала меня о своем нетерпении. Разыгрывала страстную влюбленную даму. Я в ответ присылал ей роскошные букеты и ее любимое игристое. Что угодно, лишь бы не сорвалась с крючка раньше времени.

А еще за ней установили наблюдение, но пока люди Вука ничем не могли похвастаться. Не считая той встречи с Ланге в «Офелии», графиня и правда металась по всему Белграду, нанося визиты, появляясь на благотворительных приемах и блистая на вечерах.

— Андрей Васильевич, с вашей стороны все готово? — спросил я.

После своего вынужденного заточения в посольстве Столыпин вернулся к работе с тройным энтузиазмом, так что дела в руках просто горели. Вот и сейчас атташе с готовностью кивнул.

— Свита его сиятельства разместится в двух точках, — он развернул план рассадки зала Национального театра. — Вот здесь, в бенуаре, рядом с его сиятельством и его дамой будет один секретарь и одна помощница.

— Никита и Дина, — отозвался я. — А что со слугами Воронцовой?

— Ничего. Пусть берет с собой столько, сколько захочет. Но больше двух нынче брать не принято. Так что при ней наверняка будут секретарь и камердинер. В любом случае их присутствие для нас не сюрприз, так что проблемой это не станет. Вот здесь, в ложе, — Столыпин указал на ложу второго яруса, откуда открывался хороший вид на происходящее в бенуаре, — будем я, Вера и Татьяна.

— С вами будет мой человек, — добавил Вук. — В ложе четыре места, и я отправлю туда одного из агентов. Он сможет увидеть то, что, быть может, не заметите вы. Также мои люди будут размещены еще в нескольких точках. Каждый жест Каралиса будет зафиксирован.

Столыпин кивнул.

— Разумеется.

Вообще, всю операцию организовывал Вук своими силами. Присутствие моих людей не было обязательным, но я бы, случись что, не отказался от поддержки боевика пятого ранга Столыпина и двух боевых горничных. Эти пусть и не были одарены, но дело знали хорошо.

Тем не менее, именно люди Вука должны были организовать мне непосредственный доступ к Каралису.

— Так что же станет тем самым поводом? — Спросил я. — Вы ведь не собираетесь допрашивать его прямо в ложе?

— Конечно, нет, — впервые Вук выдавил из себя подобие улыбки. — Господин Каралис отправится в уборную.

Савич развернул еще один план здания и жестом попросил меня подойти ближе.

— Смотрите внимательнее, ваше сиятельство. И запомните все вплоть до черточки.

Он указал на схематичное изображение бенуара.

— Зрительные места в театре поделены на несколько ярусов, и для каждого из них существует отдельный вход. Бенуар и Королевская ложа представляют собой особенный план. Королевская ложа нас сейчас не интересует, хотя там свои порядки и правила. Важно знать то, что в бенуар есть три входа, — Вук указал на две черточки по разным сторонам от Королевской ложи. — Вот здесь и здесь.

— А мы не очень далеко оттуда сидим, — сказал я. — Хорошо. Можно будет быстро уйти. Случись что.

— Случись что, уходить вам придется вот этим путем, — Савич обозначил третий вход. — Он служебный, иногда используется как аварийный. Но рабочий, вчера проверили. Там есть лестница, которая выведет на подземный этаж, и оттуда будет проще выбраться незамеченными. И все же я надеюсь, что это не пригодится.

Я тоже рассчитывал на то, что все пойдет по плану. Хотя, зная себя и ауру хаоса вокруг меня… В общем, расположение аварийного выхода я запомнил хорошо.

— Также в сами ложи бенуара существуют отдельные входы, — продолжал Вук. — Ложа рассчитана на четыре персоны, секретари и слуги проведут весь вечер на ногах. Нам стоило большого труда перекупить билеты, чтобы вы оказались в одном отсеке с Каралисом, ваше сиятельство.

— И я безмерно благодарен за ваши усилия, — не удержался я. — Так где мне его допрашивать?

— Это не допрос. Ну, технически.

Вук повернул ко мне план.

— Видите эту комнату? Вот здесь, по коридору и налево.

— Да.

— Это уборная. Отдельная уборная только для зрителей бенуара. Женская дальше, вам нужна мужская.

Какая неожиданность! Ладно, Коля, давай без сарказма. Человек старается. И Вук вводил меня в курс дела со многими деталями и разжевывал все как для идиотов, потому что я не принадлежал к его касте. Просто ответственный человек, который хочет выполнить свою работу хорошо и так, чтобы все остались живы.

— Значит, я должен буду подкараулить Каралиса в туалете, так? Но он вряд ли пойдет туда один. С ним будет минимум один слуга.

— Не один. Двое охранников.

— Ну вот, тем более. И наверняка парочка артефактов очень высокого качества — наш магнат может себе их позволить.

— Разумеется, ваше сиятельство, — кивнул Вук. — Именно для этого в зале и за его пределами будут мои люди. Перед началом второго акта вы закажете у театральных слуг закуски из ресторана — в бенуаре позволено есть и пить. Среди прочего вы закажете морепродукты.

Я скривился.

— Серьезно?

— Серьезно, ваше сиятельство. Ваша дама ничего не должна заподозрить, когда вы ее покинете на пятнадцать-двадцать минут.

— А других вариантов нет?

Ненавижу я этих морских гадов. Раки еще куда ни шло — их могут так приготовить, что закачаешься. А вот все эти устрицы, мидии и прочие дары моря — нет, это не для меня. Но, видимо, придется давиться для вида.

— Других вариантов нет, — отрезал Вук. — В девять двадцать вы извинитесь перед своей спутницей и отправитесь в уборную. В девять двадцать пять-девять тридцать там появится Каралис.

Я удивленно приподнял брови.

— С точностью до минуты?

— Именно так, ваше сиятельство. Господин Каралис получит… Скажем так, особый напиток. В детали вдаваться не буду, но мы знаем его предпочтения, и мои люди будут прислуживать за его столом. Господину Каралису внезапно понадобится освежиться.

— Хорошо, понял, — отозвался я. — Он выйдет в сопровождении охраны. Охрана наверняка захочет убедиться, что в уборной никого нет.

— Об этом не беспокойтесь. Охрана… будет отсутствовать пять минут. У вас будет не более пяти минут, ваше сиятельство.

— Надеюсь, те морепродукты, что мне принесут, будут свежими, — все же не удержался и съязвил я. — Иначе проблемы будут у меня, а обосретесь вы.

— Не волнуйтесь, все будет в порядке.

Я встретился взглядом со Столыпиным. Он был посвящен в некоторые детали и обсуждал план с Вуком. Будь у Андрея сомнения, он бы уже их озвучил.

— А что затем?

— А затем вы вытаскиваете из головы Каралиса нужную информацию о его контактах и способе транспортировки артефактов. Вкладываете ему воспоминание головокружения. И спокойно выходите. Если успеете за пять минут, проблем не возникнет. Вас прикроют.

Что ж, звучало не так уж и сложно.

Я еще раз взглянул на карту, стараясь запомнить планировку в точности.

— А если что-то пойдет не так?

— На этот случай у нас тоже есть план. Правда, боюсь, его итог появится в газетах.

* * *

— Вашу руку, мадам.

Я помог Наталье выбраться из автомобиля — ступив обутой в изящную туфельку ножкой на мостовую, графиня элегантно вышла из машины, прикрывая глубокое декольте сумочкой. Жест бессмысленный, ибо фасон платья оставлял не так много простора для воображения.

Мы были возле театра всего минуту, но я уже понял, что наше появление произвело фурор. Не удивлюсь, если на следующий день в светской хронике нас признают самой красивой парой.

Ибо на нас сворачивали головы. Не только на Наталью, но и на меня. Хотя я, откровенно говоря, не пытался производить никакого впечатления. Но портные и Вера постарались.

— Ваше сиятельство, ваше сиятельство, прошу вас…

Служащий любезно вызвался проводить нас до самой ложи. Мы поднимались по мраморным ступеням, и толпа расступалась перед нами.

Я выбрал классический черный смокинг. Волосы аккуратно зачесал — тут спасибо Вере, только она смогла справиться с моими непослушными вихрами. Начищенные туфли. Часы и прочие атрибуты статуса — все было при мне. Но я старался не выделяться. Зато Наталья решила показать себя на всю катушку.

Во что ее ни наряди, она все равно осталась бы изысканной женщиной. Для премьеры моя спутница выбрала пышное вечернее платье из блестящего темно-синего шелка, которое отлично подчеркивало ее изящную фигуру. Платье было украшено вышивкой и кристаллами — все это великолепие переливалось в движении. Длинные темные волосы она уложила в сложную прическу, которая подчеркивала изящество ее шеи. На графине также красовались изящные серьги и ожерелье из драгоценных камней. Кажется, Картье. Я видел похожий гарнитур в каталоге.

Словом, русы вышли отдохнуть.

— Прошу сюда, ваше сиятельство…

Сотрудник театра открыл перед нами дверь нашей ложи. Вид на сцену отсюда и правда был прекрасный. И хотя сам зал не был так пышно убран, как, например, в Мариинском или Большом, но было видно, что Карагеоргиевичи старались соответствовать статусу изо всех сил и денег на искусство не жалели.

Ложа была отделана бордовым бархатом — в тон занавесу. Здесь же были размещены мягкие кресла с высокими спинками и подлокотниками. Рядом с креслами находились небольшие столики, на которых были разложены фрукты, конфеты. Нас уже ждали приветственные бокалы с шампанским.

— Как вам? — спросил я, усадив свою даму.

— По сравнению с Веной? — улыбнулась она.

— С Веной ничто не сравнится, это мы уже выяснили.

— Все великолепно, Николай, — она наклонилась к моему уху, обдав облачком духов. — Лучше и быть не может. Мне даже нравится твой старомодный подход к свиданиям. Пригласить даму в театр… Остальным петропольцам следует у тебя поучиться. А то все закрытые клубы да вечеринки…

Я передал ей программку, хотя был уверен, что уж кому, а Воронцовой не следовало ее даже пролистывать. Она, должно быть, раз в пятый смотрела «Свадьбу Фигаро». Но Моцарт, Бомарше, классика… Ценителям это не могло надоесть.

К счастью, для слуг все же нашлись стулья, хотя они и были расставлены вдоль стены за нашими спинами. Пока все располагались и готовились внимать, я украдкой разглядывал остальных гостей.

А публика собралась интересная. К моему удивлению, в Королевской ложе появилось семейство Карагеоргиевичей. Король Петар с супругой и… дочерьми. Это был первый раз, когда я смог увидеть их вживую.

Проявлять излишнее любопытство было невежливо, но я не смог отказать себе в удовольствии полюбоваться девушками. Красотой и грацией принцессы пошли в мать, а от отца унаследовали темные, почти черные волосы и глубокие выразительные глаза. В них прослеживалось четкое сходство с кронпринцем Александром, только девушкам досталась более яркая красота.

И почему-то сейчас их легкие простые платья да скромные ниточки жемчуга на шее казались мне куда привлекательнее вызывающе роскошных бриллиантов Натальи Воронцовой.

— А говорили, не придут… — шепнула графиня. — Видимо, краль Петар все же решил почтить итальянскую труппу. Погляди, а принцессы еще подросли. Наверняка им уже подбирают выгодные партии…

Я рассеянно кивнул и принялся блуждать глазами дальше. Как раз в этот момент двери соседней ложи отворились, и к креслу с уже ожидавшим его бокалом шампанского проследовал импозантный южанин средних лет.

Стефан Каралис.

Король игорного Белграда обладал высоким ростом, широкими плечами и пропорциональной фигурой. Крепок как дуб. Одет он был в тщательно подогнанный по нестандартной фигуре итальянский костюм из черной ткани и белую рубашку. Он был чисто выбрит и выглядел моложаво, хотя волосы уже наполовину поседели. Каралис питал явную слабость к демонстрации достатка: одни золотые часы стоили как несколько домов. На обеих руках он носил по массивному перстню с драгоценными камнями.

Вот мы и познакомились, господин Каралис.

— Третий звонок! — шепнула Наталья и слегка дернула меня за рукав. — Прекрати пялиться на Стефана. В антракте я вас познакомлю.

Глава 27

Я медленно обернулся к своей спутнице.

— Ты его знаешь?

Наталья лишь снисходительно улыбнулась.

— Конечно, знаю, малыш. Пусть Стефан Каралис и незнатного происхождения, но его богатство является предметом зависти и сплетен многих дворян. Ну посмотри же ты на сцену, сейчас начнется!

И правда. Следовало сделать вид, что я и правда пришел в оперу слушать оперу.

Свет начал медленно гаснуть. И когда зал погрузился в полный мрак, занавес приоткрылся под первую мелодию оркестра.

«Андрей, у нас проблема», — обратился я ментально к Столыпину, которого видел сидящим на балконе. Атташе даже прихватит бинокль — экий театрал!

«Да, я уже заметил и сообщил нашему другу. Пока пытаемся с этим разобраться».

«Акты короткие, давайте в темпе. Мне нужно понимать, что делать».

«Спокойно, ваше сиятельство. Как только что-нибудь выясним, я сообщу».

Он оборвал ментальный канал, оставив меня в полном непонимании ситуации.

То, что на постановку приехал Петар с дочерьми, здорово усложняло дело. И хотя Королевская ложа была надежно отделена от остального пространства, уровень безопасности должны были взвинтить на максимум во всем театре. Вук не предупреждал о появлении короля и не учитывал этого при разработке плана. Ну не должен был он приехать! У него вообще были какие-то дела в Нише. А какого-то черта явился, да еще и с девчонками.

И мне теперь все это расхлебывать.

На сцене разворачивалась запутанная сюжетная линия, полная комедийных ситуаций, интриг и любовных перипетий. Пока Фигаро и Сюзанна пытались разобраться, что делать с графом, заявившем право на первую ночь с невестой, я все же украдкой наблюдал за Каралисом.

Игорный король не отрывал взгляда от сцены ни на секунду, особенно в те моменты, когда на ней блистала его дама сердца. Аполлония Ламбракис, игравшая Сюзанну, и правда была всем хороша: статная, знойная гречанка восхитительно играла и очаровывала публику прекрасным голосом. Неудивительно, что Каралис положил глаз на такой бриллиант.

— Еще немного, и я начну ревновать, — шепнула у самого моего уха Воронцова.

Я улыбнулся и обернулся к ней.

— Ты же говорила, что тебе чужда ревность? Или только сейчас ты увидела достойную соперницу?

— Она… Достойная. Но она не графиня. А любовь миллионеров так переменчива…

Значит, эта красотка Аполлония и правда чем-то зацепила Наталью. Обычно Воронцова была крайне самоуверенной дамой. А тут, пусть и в шутку, но почувствовала угрозу. Только я не собирался класть глаз на актрису, да еще и связанную близкими отношениями с человеком, группа которого подкинула мне столько проблем.

Но видеть ревность и тревогу в глазах Натальи Воронцовой дорогого стоило.

Наконец, первый акт закончился, и зрители получили пятнадцать минут свободы. Наталья тут же вспорхнула с кресла и взяла меня за руку.

— Идем, познакомлю тебя кое с кем. Здесь сегодня оба короля — настоящий и Ночной, так что народ собрался интересный.

Остальные меня пока что мало интересовали. Но отказываться от предложения Воронцовой я не стал — добыча сама шла в руки.

Мы вышли в общий коридор, где сотрудники зала уже подготовили что-то наподобие фуршета. Дамы освежались в особых комнатах, мужчины курили в отдельном помещении. Вдоль стены коридора были расставлены башни из бокалов с игристым вином и корзины с фруктами.

Покачивая бедрами в пышной сверкающей юбке, Наталья проплыла мимо столика, подхватила бокал и направилась прямиком к Ночному королю.

— Бог ты мой! — воскликнул он, увидев мою спутницу. — Натали! Сама графиня Натали Воронцова! Какое счастье!

Вдова протянула ему затянутую в перчатку руку, и Каралис галантно ее поцеловал. А затем обратил взор на меня.

— Вижу, вы с новым спутником, ваше сиятельство. Князь Николай Бринский, если я не ошибаюсь?

Я кивнул и протянул руку для приветствия.

— Не ошибаетесь, господин Каралис.

— Ну уж нет, господа! Позвольте мне получить удовольствие и представить вас друг другу по всей светской форме, — смеясь, воскликнула графиня. — Стефан, это князь Николай Бринский. Одаренный во всех смыслах выпускник Аудиториума, уставший от петропольской сырости и ищущий себя вдали от Родины. Кстати, Николай Петрович подыскивает себе усадьбу в собственность, я ведь верно поняла?

— Именно так, — улыбнулся я.

— Николай, счастлива представить тебе Стефана Каралиса. И я рада, что эта честь выпала именно мне, поскольку я знаю, что помимо титула короля игорного мира Белграда господин Каралис не чужд благотворительности. Мы познакомились на приеме, где собирали средства для строительства больницы Святой Елены для пострадавших во время Приштинского конфликта. Я была крайне удивлена, узнав, что господин Каралис сделал столь щедрое пожертвование, что строительство было начато немедленно. И самое главное, что господин Каралис сделал это инкогнито.

— Не так уж и получилось скрыть это, раз вы узнали, — Ночной король очаровательно улыбнулся. Улыбка у него, к слову, была открытая, располагающая. Да и вообще, держался он действительно как король. Как настоящий король — со сдержанным достоинством, без перегибов, но на некотором расстоянии.

Воронцова кокетливо покачала головой.

— От меня это не укрылось потому, что я вхожу в попечительский совет больницы. Не беспокойтесь, князь Николай не выдаст вашей тайны. Он умеет хранить секреты.

— Весьма редкое качество в наше время, — Каралис крепко пожал мою руку. — Безмерно рад знакомству, ваше сиятельство. Насколько мне известно, вы уже посетили одно из моих заведений. Всем ли вы были довольны?

— Всем, кроме своего умения играть, — улыбнулся я. — Но сервис был на высоте.

— Рад, очень рад.

Каралис подхватил еще бокал с подноса проходившего мимо официанта.

— Какой вы находите оперу, ваше сиятельство? Понимаю, это не Петрополь и не Вена, но все же…

— Когда услышал Сюзанну, подумал, что я в Милане, — учтиво ответил я, зная, что такой комплимент польстит Каралису. В конце концов, он должен был гордиться своей избранницей.

Ночной король расплылся в удовлетворенной улыбке.

— Да, Сюзанна в этой постановку дивно хороша. Кстати, господа! У меня есть предложение. Раз уж мы с вами оказались ценителями талантов госпожи Аполлонии, почему бы нам не насладиться ее пениемвместе? Я выкупил всю ложу, и у меня три свободных места. Перебирайтесь ко мне. А после представления я приглашаю вас вместе поужинать. Позже к нам присоединится и сама дива.

Такое предложение, признаюсь, меня озадачило. Нет, серьезно? Вук две недели готовил операцию и способ подобраться к этому Каралису, а сейчас сразу после знакомства он приглашает меня в свою ложу, а после еще и зовет отужинать.

Меня смущало, что Ночной король решил скрепить знакомство так быстро. С другой стороны, как я уже понял, в Белграде так было принято. Без лишних церемоний сразу идешь в кабак. Ну или в ресторан, если статус и деньги позволяли. И Каралис был не из старой аристократии, а как раз из нуворишей. Этакий облагороженный «новый серб». Так что с него бы сталось.

— Идем? — Наталья дотронулась до моей руки. Судя по тому, как вспыхнули ее глаза, графине не хотелось упускать шанса наладить связи с миллионером.

— Давайте же, ваше сиятельство, — Каралис жестом велел слугам перенести наши вещи в его ложу. — С моей половины вид получше.

Воронцова потащила меня за собой, а я только и успел связаться со Столыпиным.

«У нас корректировка. Выяснилось, что Воронцова знает Каралиса. Нас представили, и он пригласил нас к себе в ложу».

«Держитесь плана!»

Ага. Легко сказать, когда ты ко всему прочему еще и кавалер, а на тебя пялится половина театра. Отказывать Каралису нельзя — невежливо, сочтут оскорблением. Придется идти.

«План тот же, просто выйдем мы из одной ложи. Вот и все».

В начале второго акта мы уже наслаждались фруктами и напитками. Каралис заказал бутылку какого-то французского вина, а я, как и договаривались с Вуком, потребовал морепродукты. Чувствовал себя при этом идиотом. И только комментарий Воронцовой немного повеселил.

— Я слышала, морепродукты помогают мужской силе, — шепнула она мне на ухо. — Что же у тебя за планы на ночь, если ты решил прибегнуть к этому средству?

Как же хорошо она разыгрывала похоть. Ей хотелось верить. Умела Наталья посмотреть и сказать так, что ты чувствовал себя самым желанным мужчиной на земле. Но сколько искренности в этом было на самом деле? Или она совмещала приятное с полезным? Впрочем, как и я…

Когда часы показали девять пятнадцать, я отлучился в уборную под ироничный взгляд Воронцовой и понимающий — от Каралиса. Охрана спокойно пропустила меня, и четверть часа проторчал внутри.

Никого.

«Андрей, где Каралис?»

«В ложе».

«Какого черта он в ложе? Время поджимает!»

«Я не знаю. Что-то… Что-то не сработало. Выясняем».

Я прождал еще несколько минут, но никаких подробностей не выяснилось. Столыпин не понимал, что произошло.

«Возможно, с ним нейтрализующий яды артефакт… Понятия не имею, Николай. Возвращайтесь. Просто досидите оперу. После продумаем другой план. Постарайтесь установить с Каралисом контакт, чтобы был повод встретиться позже».

Ну зашибись. И оперу частично пропустил, и задание не выполнил. Вук прокололся. Точнее, прокололись его люди. Чего-то они не учли. И это что-то — либо высочайшая резистентность к некоторым веществам, либо артефакт. Которым Ночной король вполне мог обладать.

Вопрос, чем еще он обвешан? И какие сюрпризы будут ждать меня при попытке вломиться к нему в голову?

Я вернулся как раз к окончанию второго акта. Впереди были еще третий и четвертый, на сцене бурлили страсти и интриги, я украдкой поглядывал на своих спутников и на Королевскую ложу. Приметил одну из принцесс, старшую. Красивая девушка, причем красива своей строгостью и недоступностью. Проницательные глаза, заостренное лицо в обрамлении темных волос…

— Итак, я передал записку диве, — оповестил нас после третьего акта Каралис. — Она согласилась присоединиться к нам за ужином. Устроим трапезу на четверых?

Ну еще бы Аполлония не согласилась — поди откажи такому покровителю. Я подумал, что общество актрисы могло смутить Воронцову, но графиня восприняла это предложение вполне благосклонно.

— С удовольствием, — улыбнулась она. — И поскольку князь сегодня вызвался быть моим кавалером, полагаю, и он составит вам компанию.

Без меня меня женили. Но что там говорил Столыпин? Наладить контакт? Значит, придется ехать.

«Андрей, меня тащат ужинать после премьеры. Каралис, певица, Воронцова и я. Придется принять приглашение».

Столыпин ответил не сразу. Видимо, обсуждал с человеком Вука. Наконец, ментальный канал ожил.

«Соглашайтесь», — коротко сказал он. — «Но много не пейте и не пытайтесь выполнить задание. Просто наладьте общение и добейтесь возможности встретиться с Каралисом в более приватной обстановке в будущем».

Легко сказать. Воронцова, казалось, могла выпить целую бочку шампанского — и ни в одном глазу. А мне еще этим вечером и за дамой ухаживать.

«Понял», — отозвался я.

«Где будете ужинать?»

«Пока не знаю».

— Ваше сиятельство! Ваше сиятельство!

Я вздрогнул, осознав, что звали меня.

— Прошу прощения, все еще не могу отойти от подарка шеф-повара, — виновато улыбнулся я.

Наталья укоризненно на меня посмотрела и ласково взяла под руку.

— Я же говорила, что это было совершенно необязательно. — И добавила уже у самого уха. — Нет смысла пытаться впечатлять женщину, которую ты уже впечатлил.

Очаровательно.

Наконец, отгремел четвертый акт, аплодисменты, несколько выходов на бис… И мы вышли из душного зала в коридор.

— Итак, едем, — Каралис шепнул что-то на ухо одному из своих слуг, и тот коротко кивнул.

— А госпожа Аполлония? — удивился я, когда мы вышли на улицу.

Ночной король лишь взмахнул рукой.

— Дива должна сменить туалет и немного отдохнуть после выступления. Не волнуйтесь, она присоединится к нам через час. Прошу в мою карету!

Слуги распахнули перед нами дверь роскошного лимузина. Автомобиль точно делали по спецзаказу, и внутри, казалось, могли разместиться едва ли не все зрители из бенуара.

Я помог Наталье сесть и сам расположился на мягком белом диване. Каралис зашел последним и тут же дал приказ ожидавшему внутри слуге.

— Мне как обычно. Розовое игристое для дамы и… — он взглянул на меня. — Виски, полагаю?

Видимо, ему сообщили о моих вкусах. Ведь себе в казино я брал преимущественно виски. Я кивнул.

— Благодарю, господин Каралис.

— Стефан, ваше сиятельство. Просто Стефан. Итак, куда поедем? В «Метрополис»? Или, быть может, в «Царя Душана»?

Наталья взглянула на меня, перевела взгляд на Каралиса… И вынесла безапелляционный вердикт.

— «Метрополис», конечно. Там атмосфера куда приятнее.

Я понятия не имел, что это был за ресторан или клуб. Но Воронцова его знала. Правда, мне это спокойствия не добавляло. Пока лимузинный бармен готовил нам напитки, Каралис велел водителю рулить в «Метрополис». Автомобиль мгновенно тронулся и набрал большую скорость.

Я попытался связаться со Столыпиным. Я успел предупредить его об изменении плана, но тогда еще не знал, куда мы поедем. Хотя наверняка за нами с Воронцовой должны были приглядывать люди Вука. А лимузину будет не так просто оторваться от «хвоста». Но Каралис меня отвлек, и я не успел сосредоточиться.

— Прошу, ваше сиятельство, — Каралис лично подал мне бокал и приподнял свой. Наталья уже наслаждалась ароматом своего любимого розе. — За знакомство!

— Живели, — улыбнулся я, вызвав у миллионера неизменную улыбку.

Виски был хороший. Не то чтобы я прямо уж совсем разбирался, но откровенную дрянь от чего-то стоящего на вкус отличить мог. Льда в бокале не было, зато на дне стакана с толстым дном лежали несколько камней. У меня в прошлой жизни тоже были такие — подарил кто-то на Новый год. Можно было охлаждать напиток, не разбавляя.

Лимузин набрал скорость, но двигался очень мягко и плавно.

Я снова попытался пробросить ментальный канал до Столыпина. Странно. Неужели он поставил блок на вызовы? Нет, не мог. Мы все на задании, и Андрей ни за что бы не стал закрываться. От меня сила тянулась. Значит…

Значит, Каралис оборудовал свой автомобиль непроницаемым экраном. Очень дорогостоящая история. И вряд ли он мог сделать это официально. Значит, воспользовался услугами друзей Ланге. Точнее, наверняка сам был одним из них.

Неприятно. Теперь остается только уповать на то, что Вук послал за нами слежку. Вук молодец. Он должен был…

— Что-то не так, ваше сиятельство? — с великолепно сыгранной заботой спросил Каралис.

Точнее, теперь у меня перед глазами было двое совершенно одинаковых Стефанов Каралисов, которые при этом двигались совершенно синхронно, но расплывались по краям…

— Нет… Все в порядке.

— Или вам не нравится виски? Было бы жаль, это старый островной двенадцатилетней выдержки. Не эксклюзив, но вполне интересный экземпляр.

Я попытался сфокусировать зрение, но не мог. Начали неметь пальцы. Но когда я потянулся, чтобы поставить бокал на столик, заметил, что с Воронцовой тоже творилось что-то неладное.

Графиню била крупная дрожь, ее руки дрожали, а затем она выронила фужер, расплескав игристое по платью и кожаному дивану.

Проклятье! Нам что-то подмешали в напитки. Яд? Наркотик?

— Что вы подсыпали? — Рявкнул я, метнувшись к отравителю.

Точнее, попытался. Но что бы это ни была за дрянь, работала она быстро. И беспощадно. Я даже не смог толком пошевелиться — тюкнулся вперед, а затем мои мышцы сковал такой спазм, что я едва не забыл, как дышать.

Воронцова медленно завалилась набок в судорогах, и Каралис слегка ее придержал.

— Признаюсь, вы меня немного разочаровали, графиня, — проговорил он со снисходительной улыбкой. Я едва слышал его голос. Глаза закрывались, тело отказывалось слушаться. — Я думал, взять вас будет гораздо, гораздо сложнее…

Глава 28

Я очнулся первым.

Точнее, пробуждением это было назвать трудно. Казалось, мое собственное тело превратилось в тюрьму для ослабевшего разума. Я не понимал, где находился. У меня кружилась голова и подташнивало, я не мог пошевелиться, а во рту было так сухо, что за глоток воды я был готов убить.

Только воды не было. Ничего не было.

Я с трудом смог напрячь шею — казалось, что вместо головы у меня была пудовая гиря. Мышцы застонали и взорвались дикой болью.

В этом темном помещении не было ничего, кроме двух медицинских кроватей-каталок, на которых разместили меня и Воронцову. Эти черти даже нас не переодели — Наталья так и лежала, привязанная, в своем сверкающем вечернем платье. С нее сняли лишь украшения, обувь и перчатки. Распустили волосы и убрали заколки. Вероятно, опасались, что в них могли быть заключены артефакты.

У меня в руке торчала игла катетера, и от него тянулась трубка к капельнице. Мешок с прозрачной жидкостью был наполовину полон. То же самое было у Натальи — катетер, трубка, капельница. Нас накачивали какой-то дрянью, чтобы мы не смогли сконцентрироваться и воспользоваться силой. И у них, черт возьми, получалось.

«Наталья!» — позвал я ментально. Точнее, попытался. Но вызов ушел в молоко — моя спутница была без сознания.

Под потолком монотонно покачивалась тусклая лампочка. Я заметил, что в этом помещении стены были окованы металлом. Точнее, казалось, что вся эта комната состояла из цельного куска металла. Темно-серый с едва заметным золотистым блеском…

— Проклятье, — шепнул я, едва пошевелив губами, когда осознал, что это был за металл.

Память моего предшественника подсказала.

Особый зачарованный сплав, не пропускающий Благодать. Таким оборудовали допросные комнаты на Петропавловке в Тайном отделении. Такие были в Зимнем и еще в ряде государственных мест. Этот сплав стоил поистине баснословных денег, ибо его создание требовало огромных ресурсов. И порода для этого сплава добывалась только в России, на Урале.

Добыть столько, чтобы оборудовать безопасную комнату в Белграде… Не просто дорогого стоило. Дело не в деньгах. Это требовало поистине тесных связей с кем-то на верхушке Российской империи.

Коля, дела реально плохи. Черт с наркотой. Сам факт того, что мы здесь оказались, уже не сулил ничего хорошего. И теперь я переживал за парней Вука: куда бы нас ни увезли, даже у Савича и его парней могло не хватить сил и ресурсов нас вызволить.

Иными словами, я оказался в полном дерьме.

«Наталья!» — снова позвал я, пытаясь ее разбудить. Дело рискованное — только сильный менталист способен вытащить сознание человека из такого наркотического опьянения. Но сильным менталистом здесь как раз была Воронцова, а не я. И вырубили ее качественно.

Это, конечно, было удивительно. Я считал, что Воронцова была в команде врага. Встреча с Ланге, попытка влезть мне в голову, знакомство с Каралисом. Перед тем, как отключиться там, в лимузине, я подумал, что Наталья специально втерлась ко мне в доверие и даже подстроила встречу с Каралисом, чтобы у него была возможность меня схватить.

Но почему тогда сама Воронцова теперь лежала под капельницей рядом со мной? И, кажется, последним, что я запомнил перед потерей сознания было то, что именно Наталья была целью Каралиса.

Почему? Предала своих? Или что-то еще.

«Воронцова, брэ!» — отчаялся я.

И снова полная тишина.

Пришлось полежать некоторое время, сосредоточившись лишь на том, чтобы накопить достаточно силы для импульса. Проклятый яд парализовал меня изнутри, и мышцы отказывались слушаться. Значит, придется собирать все в ментальный импульс. Хотя бы так. Я должен ее разбудить и выяснить, в чем дело.

А потом будем думать, как отсюда выбираться. С Воронцовой или без, зависит только от нее.

Ну, с богом.

Я как мог сконцентрировался на ментальном плане женщины и со всей силы ударил мощным импульсом. Не конфигурировал никаких заклинаний — просто шарахнул потоком того, сто смог собрать.

Она вздрогнула. А затем медленно открыла глаза.

«Аллилуйя! Просыпайся, Наташ, мы все уронили».

Графиня непонимающе вращала глазами. Было видно, что она тоже пыталась пошевелиться и понять, где находилась. Отличненько, очнулась спящая красавица. Теперь надо дать ей немного времени прийти в себя и приступить к небольшому допросу.

«Разговаривай только ментально», — обратился я. — «Вслух все равно нормально не получится. У нас почти все мышцы скованы. Если нормально слышишь меня, ответь».

«Непроницаемая комната, да?» — даже по ментальной связи ее голос звучал слабо, устало.

«Она самая. А теперь будь добра, расскажи мне, дорогая, какого рожна на тебя охотился Каралис?»

Воронцова с трудом повернула голову в мою сторону. Сильная, молодец.

«Прости, что впутала тебя в это».

Не понял. В смысле впутала?

«Почему он тебя схватил?»

«А почему ты здесь⁈» — вскричала графиня. — «Или… Или ты не с ними?»

Так, приехали. Либо я еще не отошел от той хрени, которой нас вырубили, либо Наталья, либо мы оба путались в показаниях и мыслях.

«Давай по порядку», — велел я. — «И коротко, по возможности. Нужно беречь силы. Почему ты думала, что я с Каралисом. И что это, по-твоему, значит?»

Наталья попыталась поерзать, но ремни были застегнуты крепко. Пока не вариант своими силами, я проверял.

«Я думала, что ты работаешь со Стефаном. Что ты замешан в его… Незаконной деятельности. Я выяснила, что ты был у него в казино. Что там ты встречался с людьми, которые занимаются контрабандой оружия и редких артефактов… Да и в Земуне, насколько я знаю, ты тоже кое с кем виделся. За тобой тянется след… А еще ты периодически пропадаешь и ведешь довольно закрытую светскую жизнь. Я была убеждена, что ты связан с этой сетью».

Как мило, ты погляди. Значит, мы думали одно и то же друг на друга?

Я не выдержал и вздохнул.

«Первое — я никак с этими людьми не связан. Второе — какого рожна тебе вообще до этого есть дело? И если на то пошло, на тебя тоже легко подумать. Чего стоит встреча в „Офелии“ с Ланге» и попытка залезть мне в голову'.

Из уголка ее глаза скатилась одна слезинка.

«Какое мне до всего этого дело, Николай?… Такое, что я уже год ищу убийц своего мужа! И поиски привели меня сюда, в Белград. К людям, с которыми ты играл за одним столом».

Позволяй мне состояние мышц, у меня бы отвисла челюсть. Такого поворота я не ожидал! Нет, конечно, сейчас Наталья могла наплести мне что угодно, лишь бы спасти свою роскошную задницу — на случай, если поняла, что свои же пустили ее в расход.

И все же мне недоставало деталей.

«Расскажи подробнее. Я отсюда выберусь — живым или мертвым, но шансов, что живым, все же повыше. И если расскажешь мне правду, шансы выйти вместе увеличатся. Но учти — причин тебе верить у меня нет».

«У меня тоже нет причин тебе доверять!» — огрызнулась Воронцова. — «Но слушай. Я из рода Троицких. Род княжеский, но его слава давно прошла. У нас остались только имя, титул и Осколок. Так вышло, что Троицкие были связаны с графской ветвью Воронцовых. Поэтому когда я осиротела, меня отправили на воспитание в их дом. Ты можешь проверить эту информацию, я ничего не выдумываю».

Ага, а у меня в башке постоянный доступ в местный интернет, как же!

«В доме в Воронцовых я сблизилась с графом. Он относился ко мне как к дочери. После того, как потерял свою единственную родную дочь, а следом и жену, он вел замкнутый образ жизни. Редко бывал при дворе, постоянно ездил по Европе. Моя юность прошла в его доме. А когда… Я точно не знаю, что произошло. До сих пор не знаю. После одной своей поездки он вернулся не таким, каким был прежде. И предложил мне то, что мы оба никогда не могли и помыслить».

«Боюсь спрашивать».

«Нет, никакой грязи. Граф не хотел вступать в новый брак, но при дворе на него наседали. И тогда он предложил мне заключить брак… Без близости. Просто обвенчаться, и чтобы я стала наследницей его состояния в случае его смерти. Я тогда была в ужасе и отказалась. Но… Он настаивал. Клялся, что не притронется ко мне. Что все это только для того, чтобы защитить и меня, и капитал».

«Ну, ты, очевидно, согласилась».

«В конце концов — да. И он сдержал обещание. Мы продолжали жить как отец и дочь, разве что теперь вместе выезжали в другом статусе. Я тогда не понимала, что так Владимир хотел защитить…»

Очень милая и душераздирающая история. Вот только…

«Почему ты считаешь, что его убили? И даже если так, почему ты не обратилась в Тайное отделение?»

«Обращалась. Но у меня нет прямых доказательств. Смерть наступила от естественных причин. Но я уверена, что его убили артефактом. Он привез его с собой после одной из поездок. Это были часы. Небольшие настольные часы тонкой работы. Владимир сказал, что это был подарок одного австрийского графа. Он поставил их в своем кабинете. А затем… Он начал медленно угасать. И ни один лекарь из тех, что были доступны, не смогли помочь. Мы встали в очередь на исцеление силой Великого осколка, но… Не дождались».

«А часы тут при чем?»

«Они исчезли. В день, когда Владимир умер, они еще были на месте. Не знаю, почему я обратила на это внимание. Просто врезалось в память — он ведь скончался прямо за письменным столом… А на следующий день часов уже не было в кабинете. Я перепроверила все! Перетрясла каждого слугу! Воспользовалась своим даром и просканировала каждого, кто мог заходить в кабинет Владимира! Даже специально ездила к следователям и медикам. Которые работали на месте смерти. Проверила каждого, кто в тот день входил в кабинет…»

«И что?»

«И ничего», — отрезала Наталья. — «Часы исчезли. Как раз перед тем, как должны были приехать специалисты из Тайного отделения. Из Петрополя. Все же смерть графа, пусть и казавшаяся естественной, — дело важное, и для порядка высылают группу проверки. А у них хорошее оснащение, и они проверяют помещения на предмет воздействия чужеродной силой, анализируют все артефакты…»

Я понял, к чему вела Наталья. Она думала, что убивший графа артефакт мог быть спрятан в часах. Или сами часы были им. В принципе, такое теоретически возможно — создать нечто, что будет мягко и постепенно убивать человека. Но это дорого, сложно и требует особых навыков. Очень редких.

«Ты рассказала о пропаже прибывшим специалистам?»

«Ты меня совсем за дуру держишь⁈ Конечно!»

«И что?»

«И ничего. Зафиксировали, обещали поискать… Но ничего не нашли. А само дело закрыли за неимением состава преступления. Официальная причина смерти — слабое сердце. К тому же в легких нашли воду».

Увы, даже одаренные не бессмертны. И даже великолепный лекарь не всегда сможет исцелить другого аристократа. Случаи разные. А сила Великого Осколка, которую могли использовать для этого, тоже была не бесконечна, и поэтому с особо серьезными случаями приходилось подавать запрос в императорскую канцелярию и отстаивать длинную очередь. Так что да, со стороны все выглядело вполне трагично, но естественно.

«Хорошо. Предположим, я поверил, что ты решила отыскать губителей и устроить им собственное возмездие. Но что это был за граф, который подарил твоему мужу эти часы? Ты знаешь его имя?»

Наталья криво улыбнулась — из-за спазма улыбка вышла жуткой, как у пораженного инсультом человека.

«Конечно, знаю. Не только имя. Генрих фон Альтанн», — сказала она. — «Отец твоего друга Фридриха».

Глава 29

Она надо мной издевалась, да? Какой еще к черту Генрих фон Альтанн? Ну каким образом все это могло быть связано?

С другой стороны, если предположить, что все поиски Натальи завершились успехом, то все это обретало какой-никакой смысл. А я, как обычно, влез не в свое дело и застрял в нем по уши.

«Ладно», — сказал я. — «Побереги силы. Я придумаю, как нас вызволить».

«Ты что, не понимаешь⁈» — вскричала у меня в голове графиня. — «Это конец! Все! Мы слишком много знаем. Каралис ни за что не отпустит нас живыми».

Ага, как будто я намерен у него спрашивать.

Впрочем, шанс спросить представился довольно быстро. Массивная железная дверь отворилась, и внутрь зашли трое: Каралис собственной персоной — даже не сменил выходной костюм — и еще два тихих человечка в белых халатах. Понятно, пришли менять нам наркоту.

— Вижу, вы очнулись, ваше сиятельство, — проговорил Ночной король, когда я уставился на него в упор. — Что ж, и здесь вы проявили удивительную стойкость. Коктейль из интравенозных анестетиков, опиоидных анальтетиков и мышечных релаксантов мало кому удается перебороть…

Я молчал и позволил подошедшему человеку в халате заменить мне мешок в капельнице. Пока нельзя бить. Нужно копить силы. Но если коктейль из этой наркоты польется с новой силой, может не получиться сконцентрироваться. Значит, времени мало.

— Сволочь! — прохрипела Воронцова.

Ну Наталья, ну зачем тратишь силы?

— Отчего же сразу сволочь, ваше сиятельство? — улыбнулся Каралис. — Во всем вы можете винить только себя, Наталья Дмитриевна. Это вы начали копать там, где не следовало. Это вы проявили упрямство и не остановились, хотя вам несколько раз прозрачно намекали…

— Вы убили его! Вы убили моего мужа!

— И снова нет. Его сиятельство умер своей смертью.

— Лжешь! — несмотря на то, что в графине было полно успокоительных, она выглядела как разъяренная кошка. — Лжешь, тварь!

— Увеличьте Наталье Дмитриевне дозу, — распорядился Ночной король, и стоявший возле Воронцовой медик кивнул.

Воронцова дернулась.

— Не смей!

«Заткнись и прекрати тратить силы!» — рявкнул я ей в голову. — «Сделай вид, что лекарство начало действовать. Нужно усыпить их бдительность».

К счастью, она послушалась. Для вида дернулась еще пару раз, но затем стихла, когда новая порция коктейля полилась ей в вену. Умничка.

Каралис наклонился надо мной, достал носовой платок и промокнул испарину на моем лбу. Тоже мне, мамочка.

— А вы, Николай Петрович, настоящий бриллиант, — улыбнулся он. — Такой персонаж, как вы, станет настоящим украшением нашей коллекции.

Я приподнял брови в немом вопросе.

— Не пугайтесь, убивать я вас не стану. Вы слишком ценный экземпляр для того, чтобы пускать вас в расход. И на вас у моих хозяев большие планы.

«Хозяев», значит. Если Каралис, Ночной король, их слуга, то что же там за общество такое? Пусть говорит. Пусть расскажет как можно больше.

— С одной стороны, мне жаль, что вы оказались впутаны в эту историю, Николай Петрович, — Каралис оперся подбородком о ладонь и взглянул на меня. — Это вообще вас не касалось, но вы влезли в эту историю еще в Земуне. И влезли крайне неудачно. Тем не менее, для моих… нанимателей вы станете большим приобретением. Русский князь, богатый, молодой, легко заводящий знакомства… И большой поклонник Сербии, как я погляжу. Для вас непременно найдется отличная роль. Они находят роли для всех.

— Кто… — прохрипел я. — Кто они?

Каралис улыбнулся.

— О, вижу, я смог вас заинтересовать. Они — сообщество людей, которые имеют интересы по всей Европе и за ее пределами. Вы и Наталья Дмитриевна слишком глубоко засунули свои носы в их планы и стали угрозой для их претворения в жизнь. Но зачем устранять врага, если можно сделать его другом? Тем более, что скоро к нам присоединится менталист Второго ранга, который сможет вас переубедить.

У меня внутри все похолодело. Второй ранг⁈ Менталистов Второго ранга в Российской империи насчитывалось всего несколько десятков. И, как правило, это были представители очень влиятельных родов.

Менталист Второго ранга мог запросто не просто подкорректировать ментальный план человека, а ювелирно стереть память, заместить ее искусственными воспоминаниями, и сделать все это настолько бесшовно, что, быть может, сама Цесаревна не заметит разницы… Хреново.

Зато теперь я начал понимать, для какой роли меня собирались использовать. Перевербовать и заставить работать на себя. И так, чтобы я сделал это с огоньком в глазах.

— А Воронцова? — спросил я.

— У меня рука не поднимется убить столь красивую женщину! — возмутился Каралис. — Я же не варвар, ваше сиятельство! Наталья Дмитриевна… просто забудет о своих навязчивых идеях.

Я почувствовал, что Наталья снова активировала ментальный канал.

«Ты знаешь, что за менталист, о котором он говорит?» — спросила она.

«Тот же вопрос хотел задать тебе».

«Понятия не имею…»

Ладно, значит, нужно дотянуть до появления этого таинственного менталиста. Но если там Второй ранг, то даже объединив силу с потенциалом Натальи, я вряд ли смогу это перебить. Да и Каралис обвешан мощными артефактами. Шансов нет. Если только… я не попытаюсь использовать родовую силу.

Я закрыл глаза и попытался действовать так, как учил Великий князь Михаил.

Нужно уговорить своих предков, чтобы они дали силу. С трудом я смог отыскать внутри себя связь Духа и Рода. Проклятая наркота мешала и этому — туманила разум, сковывала мысли в клетку.

Я почувствовал, как картинка передо мной начала меняться. Я тянулся к Родовому древу, стремился попасть в то место, что было вне времени и пространства.

И, наконец, увидел те серые тени, что столпились передо мной под кроной высохшего дерева.

— Великие предки, я стою перед вами и обращаюсь глубоким уважением и желанием получить родовую силу. Примите мою просьбу и даруйте мне силу, чтобы я мог защитить свою жизнь и спасти невинных!

От толпы полупрозрачных теней отделилась одна — этот дух некогда был седым мужчиной.

— Ты обратился к нам со смирением и искренностью в час истинной нужды, — сказал дух. — И хотя тебе запрещено использовать нашу силу, пока ты не усилишь Род, мы видим, что ты в опасности. Однако, родовая сила — это дар, который приходит с великой ответственностью и большим риском. Ты можешь раскрыть свое происхождение раньше времени.

— То есть предлагаете, чтобы тайна моего происхождения умерла вместе со мной? — Ехидно усмехнулся я. — А, точно, мне же не грозит смерть. Просто я буду танцевать под чужую дудку, сам того не осознавая. И много хорошего я смогу сделать для Рода в таком положении? Ибо чуйка подсказывает мне, что интересы этого тайного общества нисколько не совпадают с вашими!

Духи зашелестели. Словно совещались. Больше всего это было похоже на шум листвы в густом лесу. Дух старика оттолкнулся от меня, отправился к своим сородичам, но через несколько мгновений вернулся.

— Хорошо, Николай, твои слова звучат здраво. Мы видим в тебе нужную твердость. Однако сила будет дана тебе с условием — ты сможешь использовать ее только для спасения своей жизни и разума.

— Благодарю вас…

— Кроме того, первым делом после того, как ты освободишься, ты отблагодаришь род. На территории нашей земли есть три места, с которыми наш Род имеет особую связь. Первое — дворец княгини Любицы в Белграде, в котором ты сейчас живешь. Второе — источник в Аранджеловаце и земля вокруг него. Третье — дом основателя династии князя Милоша в Топчидере. Ты должен вернуть все три эти места Роду. Начни хотя бы с одного — тогда Род окрепнет, и сила начнет накапливаться быстрее.

— Сделаю, — кивнул я бесплотной головой.

— Иди, Николай. У тебя мало времени.

Все перед глазами потемнело, и меня выбросило в реальность. И как раз вовремя — в голове звучали вопли Воронцовой.

«Проклятье, Николай! Это… Это Ливен! Князь Иван Романович Ливен…»

Я несколько раз моргнул, разгоняя остатки видения. Я никогда не видел его вживую прежде, а мой предшественник знал только по фотографиям. Ливены были возведены в княжеское достоинстве при сыне Екатерины Великой. Получили мощный Осколок… И в их роду и правда встречались мощные менталисты. А еще Ливены довольно давно жили на две страны — Францию и Россию.

Иван Ливен оказался ужасно некрасивым молодым человеком с совершенно неаристократической внешностью. Высокий, под два метра, тощий как жердь. Крупный крючковатый нос, торчащие уши… и пронзительные ярко-синие глаза. Глаза менталиста Второго ранга.

— Обоих? — тихо спросил он у Каралиса. — Речь шла только об одной персоне.

Ночной король пожал плечами.

— Сорвали куш. Нужны оба.

— Это будет дороже и дольше.

— Мы не торопимся. Начинайте с князя.

— Приступаю.

Ливен подошел ко мне. Медленно наклонился… Пронзительные синие глаза прошлись по мне, словно обожгли лазером. Я вздрогнул…

А в следующий миг проснулась родовая сила.

Волна поднялась откуда-то изнутри, из солнечного сплетения, и мгновенно разлилась по рукам и ногам.

Ливен отпрянул.

— Какого… Какого черта⁈

В моих руках пульсировала магическая энергия, глаза засияли ярким светом. Что, не ожидали, твари?

Я использовал силу, чтобы сконфигурировать «Борей». Мощный порыв ветра сбил не ожидавших ничего подобного Ливена и Каралиса с ног. Рухнули стойки капельниц, потянув за собой трубки и иголки.

Мы были свободны.

Я вскочил с каталки и, оттолкнув ее на врагов, подскочил к Наталье, заслонив ее собой.

«Освобождайся! Сама! Я их отвлеку!»

Организм одаренной женщины все же был немного слабее моего. Воронцова едва шевелила руками, но отчаянно цеплялась пальцами за застежки, стараясь освободить себя от пут.

Каралис и Ливен уже пришли в чувство. Ночной король гаркнул приказ:

— Заприте дверь! До моей команды.

Из его рукава в ладонь скатилось что-то маленькое и сверкающее, а в следующий момент оно полетело в меня. Артефакт.

Я выставил барьер, и брошенный шарик вспыхнул, столкнувшись с силовым полем. Ливен окружил себя толстым слоем «Благодати» и пока что не вступал в бой. Каралис ударил снова — мой «Покров» застонал, приняв слишком сильную атаку.

Я метался перед каталкой Воронцовой, отбивая магические атаки артефактов.

— Ну, что стоишь? — крикнул Каралис Ливену. — Помогите!

— Я прибыл не за этим, — бесцветным голосом отозвался менталист.

Воспользовавшись удивлением Ночного короля, я швырнул в него цепочку «Кос». Сотканные из родовой силы серпики влетели в тело Каралиса, но мгновенно погасли. Понятно. Значит, сработал артефактный щит.

— Если они выйдут отсюда, проблемы будут и у вас, Ливен!

Менталист лишь криво усмехнулся.

Я решил пойти с козырей и активировал «Лихо». Неуправляемые энергетические всплески шарахнули так сильно, что застонал металл стен. Вспыхнувшая энергия ослепила Каралиса и, кажется, заставила его временно потерять ориентацию на поле битвы.

Не теряя времени, я снова использовал «Борей», но сконфигурировал его на стихию воды. Добавим не огонька, а льда. Ледяной порыв пронесся по комнате, заставив Каралиса замереть.

Ливен шарахнулся в сторону.

— Что это за чертовщина⁈ Это вообще не Благодать!

Я криво улыбнулся.

— Сюрприз.

Корка льда треснула и отвалилась от ладоней Каралиса. Он вытащил из-под воротника цепочку с кулоном и отломил от него часть. Его тело тут же окутала мощная защита, сравнимая с «Берегиней» Третьего ранга. Очередное мое заклинание столкнулось с этой оболочкой и разрушилось.

Не дожал. Исправлюсь.

Я обновил свои щиты и заметил, что Наталья освободилась. Женщина прильнула ко мне, обхватив меня руками. Я ощутил мощный поток силы.

— Я… Я не в состоянии творить заклинания, — прошептала она. — Возьми мою силу. Сколько нужно.

Коротко кивнув, я позволил потоку Блегодати Воронцовой соединиться с моей родовой силой. Хотелось пошутить про то, что ощущения были круче, чем во время секса, но было не до того. Кровь вскипела внутри меня, и я выставил щиты, отбиваясь от атаки Каралиса.

Сколько же артефактов у этого хрена?

Я долбил его смесью «Колобков» и «Кос» до тех пор, пока не пробил защиту. Наконец, его щиты рухнули, и цепочка с кулоном развалилась. Металлические звенья со звоном покатились на пол.

Каралис направил на меня перстень, который носил на левой руке.

— Показал силу, молодец. Теперь вернись на место и дай сделать работу.

— Иначе?

— Смерть.

Я усмехнулся и медленно двинулся на него. Наталья прилипла ко мне и с трудом передвигала босые ноги по холодному полу.

— Если я погибну, твои хозяева очень расстроятся, не так ли? — сказал я.

Каралис отступил на шаг. В его глазах больше не было уверенности. Отчаяние — да. Судя по всему, это была его последняя игрушка. И тем она опаснее.

— Если я активирую данный артефакт, в этой комнате погибнут все, — хрипло сказал он. — Вы будете похоронены здесь заживо.

Вряд ли Каралис блефовал.

Я сделал еще шаг. Он дотронулся до камня на перстне, начал его медленно поворачивать…

— Я предупреждал… Я не могу выпустить вас отсюда с тем, что вы знаете.

Не блефовал, сволочь!

Мгновенно сориентировавшись, я направил всю силу на сотворение непроницаемого купола и накрыл им Каралиса как стаканом — примерно так, как поставил вывернутую наизнанку «Берегиню» над бомбой.

Секундой позже стены комнаты сотряслись, а всех нас ослепило ярко-белой вспышкой. Купол едва выдержал — пришлось продолжать вливать в него энергию, чтобы удержать. Вспышка погасла, купол рассеялся…

И на месте, где стоял Каралис, не осталось ничего, кроме перстня я расколотым камнем.

— Твою мать, — выдохнул я. — Это что за артефакт такой?

— Сейчас главное — не это, — Наталья вышла из-за моей спины и двинулась на Ливена. — Я должна все узнать.

Ее глаза так горели, что мне показалось, что Воронцова попытается убить менталиста. Но сама не сможет. Я остановил ее, перехватил за руку и отправил себе за спину.

— Только что я спас тебе жизнь, — сказал я.

Ливен коротко кивнул.

— Безмерно благодарен.

— Благодарность на хлеб не намажешь.

— Не думаю, что вас интересуют деньги, ваше сиятельство, — печально улыбнулся менталист.

— Поразительная проницательность. Меня интересует информация о людях, на которых вы работаете.

Менталист покачал головой.

— Вы понимаете, что всего лишь отсрочили мою смерть? Люди, на которых я работаю, устранят всех нас. Если их планы проваливаются, они устраняют всех виновных.

— У меня есть связи, которые могут вам помочь, — я подошел ближе и деактивировал свою защиту. — Мне нужна информация. У вас Второй ранг Благодати, у меня — родовая сила с потенциалом Первого. На что я способен, вы только что видели. И пусть я не настолько хороший менталист, как вы, но подавить вас голой силой у меня получится. А дальше я сдаю вас Тайному отделению, и…

— Я не доеду до Петрополя, — отрезал Ливен.

— Тогда сможете напоследок очистить совесть. И либо вы сделаете это добровольно, либо я все равно вас разговорю. И сейчас я совершенно не настроен шутить. Давайте, Иван Романович, соглашайтесь. У меня нет к вам личных претензий и вредить я вам не хочу.

Менталист наградил меня тяжелым взглядом. Сомневался, хотя старался этого не показывать. Взглянул на взбешенную Воронцову…

— Я не в том положении, чтобы требовать гарантий безопасности. Но, прошу, позаботьтесь о моей сестре. Она в Париже. Ее нужно вывезти в Россию и взять под надежную охрану. Потому что они доберутся до нее. Обещайте мне.

Я кивнул.

— Хорошо. Слово дворянина. Если понадобится, поеду за ней лично.

— Спасибо. Они… Я не знаю, как они называют себя сами. Но их связной приходил ко мне с татуировкой гексаграммы на предплечье…

Глава 30

Гексаграмма? Это что-то новенькое.

— Надо идти, — я жестом поторопил Воронцову. В глазах Натальи все еще бушевала ярость.

Ливен кивнул. Он двинулся было к выходу, но вдруг все пространство вокруг нас вздрогнуло. Где-то над нами несколько раз громыхнуло, словно раскаты надвигающейся грозы. И снова тряхнуло так, что мы едва устояли на ногах. Наталья вскрикнула от неожиданности.

Видимо, во всех мирах Белграду не везет на бомбежки. Если мы все еще были в Белграде…

Ливен неуверенно попятился от двери.

— Быть может, лучше переждать?

— Тихо, — распорядился я. — Все успокоились. Нужно уходить отсюда как можно быстрее. И вы, Иван Романович, идете с нами.

Я ожидал, что Ливен станет сопротивляться. Но долговязый менталист лишь пожал плечами.

— Говорите, что делать.

Какой интересный поворот! И как быстро этот товарищ сменил сторону. Поводов доверять ему у меня не было. Да и вообще меня удивляла реакция менталиста на все происходящее — с самого его появления в бункере. Он словно просто пришел выполнить определенную работу и затем собирался отправиться восвояси. Словно сантехник, явившийся на вызов. Казалось, ему по-настоящему не было дела до своих нанимателей.

«Не спускай с него глаз», — велел я Воронцовой. — «Заметишь что-нибудь неладное, сразу бей тревогу».

Она многозначительно выгнула бровь.

«Ты в своем уме⁈ Он менталист Второго ранга! Я при всем желании ничего не смогу заметить!».

«Хотя бы попытайся».

Снова загрохотало. Находясь в этой защищенной комнате, было невозможно понять, где именно располагалось здание. Но я ставил на то, что Каралис оборудовал такое помещение в одной из своих резиденций. Наверняка под землей. А еще здесь должна была быть отличная охрана, которая так и не получила сигнала открыть дверь. Они думают, что Каралис еще жив. Остается надеяться на то, что он не успел поднять тревогу — впрочем, ему было не до этого. А стены комнаты все равно звуконепроницаемые.

Что мы имеем? Еще не отошедшая от действия веществ Воронцова, которая едва держалась на ногах. Я — слегка контуженный произошедшей битвой, но с запасом родовой силы. И темная лошадка Ливен, спиной к которому я бы не рискнул поворачиваться.

Нормально, бывало и хуже. Наверное. Работаем.

Я развернулся к двери, собрал силу на импульс… И ударил буквально стеной силы. Ливен сперва скептически отнесся к моей идее, но когда внутри двери что-то начало стонать и гнуться, глаза менталиста округлились.

Все дело в том, что далеко не все механизмы двери были сделаны из магонепроницаемого винамия. Главное было — найти то, что поддастся силе. Найти и разрушить, направив мощный поток чистой силы.

— Что… — ошарашенно прошептал Ливен. — Это не Благодать…

— Разумеется, — отозвался я и пустил еще цепочку «Колобков», добивая упрямый металл. — Это тот лом, против которого приема нет.

Если нет другого лома, хе-хе. Но пока коса на камень еще не находила.

Металл наконец-то сдался, и мощным импульсом «Борея» я вынес дверь наружу. Она, кажется, сбила с ног и придавила двух бойцов, что сторожили выход.

— За мной.

Все еще концентрируя силу в ладонях, я переступил порог и огляделся. Судя по всему, это и правда был подвал или подземный уровень.

А в следующий миг по мне мазнула пуля. Чертыхнувшись, я усилил «Берегиню» и хотел было выставить «Покров», но Ливен опередил меня.

Менталист сделал какой-то замысловатый жест, и стрелявший в меня боец вышел, точнее, буквально вывалился из своего укрытия прямо на нас. Я почуял остаточный след «Борея», подтолкнувшего охранника выйти к нам. Изящно, Ливен, изящно.

— Отдай своим гоблинам приказ не стрелять, — надменно велел Ливен. — Господин Каралис распорядился, чтобы я доставил пленников к своему руководству.

Боец совершил главную ошибку, какую можно допустить, имея дело с менталистом — он посмотрел ему в глаза. Все, зрительный контакт был установлен, и мало какой артефакт мог защитить его от воздействия Второго ранга.

Охранник внимательно выслушал его и кивнул. Его взгляд уже был затуманен. Хватило доли секунды — и боец превратился в марионетку.

— А где сам шеф? — моргнув, все же спросил он.

— Он в комнате. Сказал, ему нужно кое-что закончить. Проводи нас к выходу.

Все же ловко работали эти менталисты. Как по мне, это самая страшная способность. Управление разумом, всевозможное запудривание мозгов, внушение мыслей, иллюзии… Можно даже человека ментальным инвалидом сделать. Да, боевики тоже способны наломать немало дров. Но именно ментальная магия казалась мне самой подлой и отвратительной.

— Не могу, — покачал головой воин. — У нас наверху заварушка. Судя по всему, хотят вызволить пленников. Так что в целях безопасности, господин, я бы рекомендовал вам остаться здесь. Лучше всего в той же комнате…

Я уставился на Ливена.

«Исключено. Внушите ему что угодно, но пусть выводит нас наверх».

«Значит, это пришли за вами?»

«Я же говорил, что не лыком шит. У меня тоже есть связи».

«Боюсь, вы все еще не понимаете, с кем и с чем имеете дело», — обреченно вздохнул в моей голове менталист, но сосредоточился на работе с бойцом.

Не знаю, что именно он ему внушил, но уже через несколько секунд наемник взмахнул рукой.

— Черт с вами, но все под вашу ответственность. А господин Каралис верно решил задержаться…

— Дляего же безопасности так будет лучше, — сказал Менталист.

Боец что-то сказал своим людям по рации — кажется, по-венгерски, а затем указал направление.

— Идем. Но на всякий случай не высовывайтесь. Там наверху реально жарко.

В подтверждение его слов здание снова вздрогнуло. Здесь как минимум имел место гранатомет.

Узнаю Вука, хех! Савич, видать, здорово распаниковался, когда понял, что люди Каралиса переиграли его и устранили «хвост». Не знаю, сколько мы с Натальей провалялись под капельницей, но Вук времени даром явно не терял. Вычислил, собрал своих головорезов и пошел в лобовую атаку. Интересно, как он потом объяснит это властям?

Мы прошли по длинному хорошо освещенному коридору и уперлись в массивную металлическую дверь. Опять громыхнуло.

— Там лестница, она ведет в служебное крыло, — сказал боец. — Идем тихо.

Уговаривать не пришлось. Я шел следом за безымянным помощником, за мной шаркал Ливен, а замыкала Воронцова. Несмотря на состояние, я чувствовал, что она была готова прожечь дырку на спине менталиста. Вот уж поистине страстная во всех отношениях женщина! Женская месть — вещь страшная.

Когда мы поднялись на нужную лестничную площадку, боец жестом остановил нас, вскинул автомат и перегородил нам выход.

— Я пойду первым и расчищу вам путь.

Вот здесь уже чувствовалось, что Вук устроил большую заварушку!

Едва боец распахнул дверь и выскочил в коридор, до нас донеслись звуки перестрелки. Кажется, опять что-то взрывалось. Но поддерживаемый приказами Ливена боец продолжал вести нас окольными путями к выходу. Я лишь мельком оглянулся по сторонам: роскошный особняк, похожий на дворец. Огромные пустые коридоры, украшенные мрамором стены. Красивое, но безжизненное пространство, словно оно создавалось как демонстрация благополучия, но на самом деле было никому не нужно. Ширма. Прикрытие того, что происходило внизу.

Едва оказавшись в коридоре, я попытался связаться со Столыпиным.

«Андрей, это я!»

Несколько секунд никто не отвечал. Я даже начал думать, что винамием оборудовали не один лишь бункер.

«Ваше сиятельство!» — вскрикнули в моей голове. — «Господи помилуй! Где вы?»

«У Каралиса».

«Это я знаю! Даже знаю локацию. Место! Скажите конкретное место в здании. Я пришлю группу вам на помощь».

Значит, я не ошибся в предположениях. Сам атташе на такой безрассудный шаг с обстрелом поместья миллионера бы не пошел. Значит, точно вмешался Вук со своими отморозками.

«Вышли из подвала, сейчас на первом этаже. Кажется, рядом оранжерея или какой-то сад под стеклом. Со мной Воронцова и еще один подарочек. Вам будет интересно».

«Понял», — я почувствовал, как Столыпин кивнул. — «Это западное крыло. Там работает одна из групп. Я передам им информацию. Идите через сад до конца, но опасайтесь осколков. Стрельба нешуточная. Как выйдете из стеклянной оранжереи, сразу поворачивайте налево. Увидите широкое поле, а на отдалении деревья. Вам туда. Мы вас встретим. Придется пробежаться на открытой местности. Я сейчас постараюсь организовать вам прикрытие».

«Хорошо. Спасибо, Андрей»

«И оставайтесь со мной на связи. Пожалуйста…»

Я невольно улыбнулся. Редко можно было услышать от Андрея столько теплоты. Он и вправду за меня перепугался. Приятно, черт возьми.

Сначала я подумал отпустить бойца, простив ему ту пулю, но затем посчитал, что Вуку могло бы быть интересно с ним пообщаться. Значит, и этого возьмем с собой.

«Прикажи этому воину следовать за нами, но ни в кого не стрелять», — обратился я к менталисту.

Ливен с недоумением на меня взглянул, но не стал тратить время на расспросы. Лишь коротко кивнул, остановился перед бойцом и что-то прошептал, внимательно глядя тому в глаза. Послушный охранник опустил винтовку.

— Как скажете, господин.

— Идем через оранжерею, — распорядился я. — Всем усилить щиты.

Ливен тут же натянул «Берегиню», я тоже обновил защиту, а вот Воронцова явно слишком пострадала. Ее защита получилась настолько тоненькой, что ее легко смогла бы пробить упавшая с крыши стекляшка. Грохот приближался уже с двух сторон, и я понимал, что оставаться здесь будет слишком опасно.

— Прости… — устало сказала Наталья. — У меня совсем не осталось сил…

Она виновато опустила глаза и немного задрала подол платья. Только сейчас я увидел, что она потратила все на лечение. В ее босые ноги впились осколки битого стекла. Здесь, в оранжерее, оно было повсюду, и идти нам предстояло прилично. И сейчас Наталья концентрировала энергию, на том, чтобы останавливать кровь и обезболивать раны.

— Проклятье! Чего ж ты молчала⁈

— Ничего. Я… Я дойду.

— Мне нужно, чтобы ты бежала!

Я принялся стаскивать с себя ботинки, но Воронцова, оглядевшись, остановила меня.

— Погоди…

Графиня бегло осмотрела свой наряд, а затем, взяв в руки подол платья, со всей силы рванула ткань.

— Давай помогу, — я понял, что она собиралась сделать. Силенок у меня было побольше, а бархат — материал крепкий.

Ливен тут же инстинктивно отвернулся. Вот это воспитание, я понимаю.

— Вот так, да. И на несколько длинных лоскутов.

Я беспощадно разрывал дизайнерский туалет, на усеянный стеклом мраморный пол катились стразы, драгоценные камушки и жемчуг, которым была расшита ткань. Затем, подбросив в воздух, я разрезал материю «Косами» на несколько длинных лоскутков.

Наталья осталась в корсете и юбке выше колен. А лоскутами мы принялись спешно обматывать ее ноги. Что ж, не считая вот этих портянок, смотрелась графиня весьма… аппетитно.

— Так добегу. Если не очень далеко, — выдохнула она. — Но щит поставить не смогу.

Я огляделся по сторонам. Эта оранжерея в действительности была просто облагороженным садом-гостиной под стеклянной крышей. Точнее, целых стекол осталось мало — пол покрывал хрустящий ковер осколков. В центральной части журчал фонтанчик, а рядом с ним располагалась… Барная стойка.

— Момент!

Людей здесь не было — персонал спешно ретировался, побросав всю утварь. Зато я мог поискать там нечто очен полезное…

Я метнулся к бару и, перемахнув через кадку с каким-то тропическим растением, оказался возле небольшого холодильника.

— Решил выпить для храбрости? — проворчала Наталья. — Нашел время. Надо убираться отсюда!

— Не совсем.

Вот она! Заветная минералочка…

Ливен и Воронцова изумленно таращились, пока я залпом осушал литровую бутылку. Надо же, приноровился пить газированную воду в больших количествах. Сила родового источника разлилась по телу, и я ощутил прилив бодрости.

— Теперь бежим. Быстро!

Я точно так же быстро вернулся к группе и сотворил куполообразный барьер над всеми нами. Безымянный боец вообще лишен защиты, Наталья без сил, а Ливену я защиту остальных бы не доверил. Так что лучше потрачу силы на поддержание одного, но большого защитного купола — меньше рисков.

— Ого, — уважительно кивнул менталист.

— Ага. За мной.

Как и договаривались со Столыпиным, я повел их через оранжерею. Пялиться в окна времени не было, но я успел увидеть боковым зрением, что в нашу сторону что-то летело. Даже не увидел — почувствовал.

— Бегом! — Рявкнул я, усиливая купол до максимума.

И вовремя. Какой-то снаряд угодил в конструкцию оранжереи, и на нас обрушился дождь из осколков, обломков, листьев и древесины. Кажется, даже апельсины падали… Ливен инстинктивно пригнулся, но я ухватил его за руку и потащил дальше.

И в этот момент на нас выбежала вооруженная группа.

— Свои! — крикнул я.

Это были люди Вука. Трое с автоматами. Еще двое обходили нас с флангов.

— Видим, — отозвался парень, которого я уже раньше видел в ангаре Савича. — Рус je рекао.

Один из его бойцов уже хотел было выстрелить в нашего сопровождающего, но я его остановил.

— Он je иде са нами.

— Важи, — кивнул человек Вука и жестом отдал двоим с флангов приказ прикрывать оранжерею. А сам развернулся и указал нам в сторону выхода. — Завршили смо овде.

Значит, они здесь были только для нашего спасения? Зачищать остатки не будут? Но ладно, Вуку виднее.

Мы перебросились еще парой фраз. Задача казалась тривиальной: выйти из тропиков на улицу и перебежать метров пятьсот по открытой местности до лесополосы. А там нас уже ждала машина. И Столыпин с Вуком. А эти головорезы должны были прикрыть наш отход.

— Понял, — я взглянул на остальных. Спокойным казался только напрочь зазомбированный венгр-охранник. — Из купола не выходим. Наталья, всю силу пускай на скорость.

— Я подстрахую, если что, — пообещал Ливен.

Воронцова наградила его испепеляющим взглядом и демонстративно отошла на полшага. Нашла время упрямиться.

«Если ослабеешь, не смей противиться», — сказал я. — «Ты мне нужна живой».

«Что, я тоже подарочек для твоих покровителей?» — огрызнулась графиня.

«Ты не в том положении, Наташа. Единственный, кто может тебе помочь выяснить правду — я. Так что будь хорошей девочкой и делай строго как я говорю».

Воронцова стиснула зубы, но больше спорить не стала. Мы перегруппировались — я собрал всех поближе, чтобы не растягивать защитный купол. Ребята Вука окружили нас полукольцом, защищая от атак в спину. Я брал на себя всех, кто попадется у нас на пути.

И мы вышли.

Разумеется, чтобы тут же столкнуться с группой противника.

— Пази, кнез! — крикнули позади меня, но я уже был готов.

Четверо, что выскочили из-за угла, врезались в брошенный мной барьер. Ливен сотворил цепочку «Кос» и пустил им вслед над барьером. Изящно сработал — силовые лезвия перелетали через защитную ограду и закружились в опасном танце. Защитных артефактов у этой четверки не было.

Мы бежали. Вслед нам бросили какой-то снаряд, похожий на гранату. Но ребята Вука вовремя отскочили, а мы оторвались на безопасное расстояние. Купол дрожал от автоматных очередей, которыми нас поливали, и я опасливо огляделся на наше прикрытие.

Уже знакомый мне боец Вука распластался на земле. Еще один подбежал к нему и присел, баюкая раненую руку. Третий отстреливался, пытаясь снять снайпера.

Я остановился, добавляя и перераспределяя силу в куполе.

— Их задело, — запыхаясь, сказала Наталья. — Надо забрать раненых.

— С ума сошли? — воскликнул Ливен. — Надо бежать! Еще половина пути…

Вот уж чего не ожидал от Воронцовой, но она почти что взмолилась.

— Николай! Они за нами пришли. Кем бы они ни были… Нельзя их просто так бросать. Они спасли нас!

— Они знали, на что шли!

Пока я сосредотачивался на вливании энергии, эти двое уже были готовы порвать друг друга. Лишь пленный боец с блаженной улыбкой пялился на солнце сквозь полупрозрачный защитный барьер, словно ментальное воздействие вконец спалило ему мозги.

— Бросьте их! Надо бежать дальше! — уже почти что в истерике орал менталист.

Наталья уставилась на меня.

— Решение за тобой, князь.

Глава 31

— Заткнулись оба! — рявкнул я и обернулся. — Своих не бросим.

Ливен пробубнил что-то себе под нос, а я тем временем жестом велел спутникам сбиться плотнее под куполом. Менталист случайно наступил на ногу Наталье, и та взвыла, словно раненый зверь.

— Аккуратнее, черт тебя дери!

Хотя минералка придала мне сил, но и мой запас не был резиновым. Долго держать слишком большой купол не получится.

— Забираем! — крикнул я. — Двигаемся к бойцам!

Наталья оступилась и все же ухватилась за плечо Ливена, чтобы не потерять равновесие. Прогресс. Менталист, надо отдать ему должное, просто подхватил графиню на руки, игнорируя все протесты. И правильно. Правда, комплекция Ливена не внушала веры, что он сможет удерживать даму долго. Впрочем, со Вторым рангом мог и наколдовать себе выносливости.

Я потащил зазевавшегося «зомби» вместе с нами, и вот уже купол навис над одним из бойцов прикрытия. И вовремя: в этот момент по нам мазнула новая автоматная очередь, и барьер остановил пули.

— Хвала… — прохрипел спасенный серб.

— Jел можеш да идеш? — спросил я.

— Да… Само секунд.

Я помог ему выпрямиться и тут же двинулся дальше, продолжая обновлять щиты. Да уж, такими темпами меня хватит на минуту-две, не больше. Пришлось расширить радиус действия защиты, чтобы пули не достали остальных. У меня скрипели зубы от напряжения, а сердце было готово выпрыгнуть. Адреналин зашкаливал, кровь буквально кипела, а сила расходовалась слишком быстро.

Долго я не продержусь.

Мы подхватили еще двоих, третий все быстро понял и подобрался к нам сам. А вот тот, кто пытался избавиться от снайпера, оказался слишком далеко.

— Иди лево! Овако! Чекай! — крикнул он, понимая, что я хотел выдвинуться в его сторону. — Момент.

Он выскочил из своего укрытия — так быстро, что казалось, будто он телепортировался к соседней клумбе. И уже оттуда наконец-то снял с крыши стрелявшего по нам снайпера.

— Спасибо, что отвлекли, — проговорил он на хорошем русском, когда оказался под куполом. — Залил нас свинцом, гадина.

Я кивнул.

— Ребят, бежим во весь опор. У меня почти не осталось сил все это держать.

— Айде, брзо!

— И следите за венгром. Он у нас немного не в себе.

— Важи!

Забавно, но, кажется, у меня уже неплохо получалось изъясняться по-сербски. По крайней мере, словарного запаса хватало на экстремальные ситуации.

Мы припустили во весь опор. Позади нас что-то взорвалось.

— Не оборачиваться! Бегом! Не снижать темп.

Оставалось всего каких-то двести метров. Я уже различал силуэты автомобилей, спрятанных в лесной посадке. Навстречу нам выбегали люди…

— Коля! — взвизгнула графиня. — Они… Они сейчас нас взорвут!

Я быстро оглянулся и едва сдержал ругательства. Воронцова была права — позади нас уже зияла одна воронка, и сейчас люди Каралиса перезаряжали РПГ… Многострадальный щит мог уже этого не выдержать, а я едва шевелил ногами от усталости.

— Бегом! К нам за спины! Быстрее!

Навстречу нам вылетела троица, которую я не мог не узнать. Столыпин собственной персоной — охваченный яркими всполохами Благодати, он уже творил заклинания. С ним две наши красотки-телохранительницы. Вооруженные, они обходили нас с флангов, стараясь отсечь возможные атаки.

А затем…

— Все брысь отсюда!

Гулкий рык Вука Савича заглушил рокот двигателя. Из-за деревьев, сминая высокую траву и кустарники, мимо нас пронесся бронированный джип с установленным на крышу пулеметом. Вук собственной персоной открыл огонь. И, кажется, он улыбался.

— Почти пришли, давайте! — поторопил я группу.

И в тот момент, когда позади нас прозвучал очередной взрыв, моя сила иссякла.

Я рухнул на четвереньки, стараясь выжать из себя остатки. Но в этот момент к нам подоспел Столыпин.

— Все, князь, — он рухнул на колени передо мной. — Ты справился. Ты молодчина! Всех спас. Все почти закончилось.

В подтверждение его словам что-то снова громыхнуло, Савич издал победный рык, и его джип развернулся в нашу сторону.

Столыпин помог мне подняться и тут же вытащил из-за пазухи… бутылку минералки.

— На, князь. Пей.

— Андрей, ну ты даешь, — слабо улыбнулся я и сорвал металлическую крышечку. — Ты ее что, всегда с собой носишь?

— После одного случая — да, — на полном серьезе ответил атташе. — Все, господа. По машинам. Быстро. Едем на базу.

— На какую еще базу? — возмутилась Воронцова. — Я должна…

Я резко развернулся к ней.

— Ты должна МНЕ. Так что поедешь туда, куда скажут.

— Голубки воркуют, — хмыкнул один из бойцов, но тут же заткнулся под суровым взглядом Столыпина.

— Ага. Сегодня мы много с кем поворкуем, — сказал я, наблюдая, как на Воронцову и Ливена надевали какие-то артефакты. Вероятно, блокирующие силу или создававшие помехи для ментальной работы. — Не зря я притащил столь богатый улов.

* * *

— Где мы вообще?

— Лазаревац. Полста километров от Белграда на юго-запад. Слава богу, что у господина Савича не одна база.

Я вырубился прямо в автомобиле и проспал так крепко, что даже не проснулся, когда меня перенесли. Спасибо за сервис, без шуток. Теперь, продрав глаза, я чувствовал себя гораздо лучше. Хотя наркотик, которым меня накачивал Каралис, до конца не вышел. Я все еще чувствовал этот яд внутри.

— Долго я спал?

— Три часа. — Столыпин подал мне стаканчик с дымящимся кофе «три-в-одном». — Простите, другого здесь не нашлось.

Видимо, все логова Вука выглядели примерно одинаково. Я очнулся в небольшой комнатке, совмещавшей в себе функции кабинета, кухни, столовой и гостиной — по крайней мере, на старом продавленном диване мне неплохо спалось. Половина комнаты представляла собой бардак, вторая же… подверглась атаке Столыпина. Атташе как раз наводил порядок в кухонной зоне.

Клянусь, никогда не встречал такого педанта. Но что характерно, я ни разу не видел, чтобы атташе подвергал кого-либо критике за беспорядок. Он просто брал и убирался сам, не досаждая никому комментариями.

— Спасибо Андрей, — я принял стаканчик из его рук. — Для меня сейчас и растворимый — нектар богов.

— Не выспались? Впрочем, глупый вопрос…

— Скорее просто перезагрузился. Где наши гости?

— Графиня спит под присмотром наших девочек. Ливен пытается вернуть на место мозги тому венгерскому бедолаге. Под присмотром Вука и его ребят.

— А остальные? Группа…

— Удивлен и восхищен, что вы за ними вернулись, ваше сиятельство. Но вам не стоит о них беспокоиться — с ними все в порядке. Тем более у господина Савича есть свои медики.

Ну прям ЧВК «Партизан» какие-то.

— Лучше скажи мне, на кой черт вы устроили такую светомузыку у Каралиса, — сказал я, пригубив кофе. — Стрельба, взрывы, прочий армагеддон. Неужели нельзя было работать потише?

Казалось, мой вопрос возмутил атташе.

— А как было иначе, Николай? — воскликнул он. — Мы потеряли главного агента! Хвост за машиной Каралиса быстро устранили, мы надолго потеряли вас из виду. Тем более что они почти сразу пересадили вас в другой автомобиль. Понадобилось время, чтобы вычислить, где вас держали. Драгоценное время — ведь мы не знали, что с вами собирались делать! И когда ваше местоположение вычислили, действовать следовало быстро. Так что единственное прикрытие, которое мы смогли организовать — бандитская разборка в стиле балканских войн двадцатилетней давности. Тогда подобный налет мало кого бы удивил. Впрочем, как и сейчас…

Теперь понятно, чего это Вук так радовался. Наверняка его юность пришлась на все эти картельные войны. И что-то мне подсказывает, что пулеметчиком он выступал далеко не впервые. Тряхнул стариной, так сказать.

Вот только теперь все становилось гораздо сложнее. Каралис мертв, из него ничего не вытянешь. Из Воронцовой помощница так себе. А Ливен… Ливен и вовсе играет за себя. Пытается продать свою жизнь подороже. Впрочем, и на этом можно сыграть.

— Кстати, как вы вычислили, где нас держали?

Столыпин улыбнулся.

— Коллеги из Аудиториума пособили. Ваша кровь…

— Точно.

— Правда, пришлось поторопить ученых. Но и здесь пригодилась высочайшая протекция. Я от вас, конечно, в шоке, Николай. Вы выпрыгнули на мою голову как чертик из табакерки. И с вашим появлением события завертелись с такой скоростью, что, признаюсь, мне едва хватает сил, чтобы за ними угнаться.

Я улыбнулся.

— Наша задача — эти события опережать, Андрей. Особенно сейчас. У меня к вам просьба.

— Весь внимание, ваше сиятельство.

— Нужно полное досье на Ливена и его ближайших родственников.

— Уже собрано. Мы здесь тоже не в лаптях ходим, ваше сиятельство, — улыбнулся Столыпин и достал из кожаного портфеля папку. — Князь Иван Романович Ливен собственной персоной.

— Спасибо. Вот видите, вы уже предугадали некоторые события.

Одной рукой прихлебывая невозможно горячий кофе, я принялся листать досье высококлассного менталиста. Известная фамилия, титул, Второй ранг Благодати, блестящее обучение в Аудиториуме… Ему предлагали место при дворе, открывали все дороги для службы, и одно предложение он даже принял… А затем срочно оборвал все связи и отбыл в Париж. И после этого сведений о жизни молодого князя почти не было. Последние пять лет — пустота.

Я залпом допил кофе и содрогнулся, когда горячий напиток обжег рот. Зато взбодрился.

— А на его сестру что-нибудь есть?

— Дальше. Все в той же папке.

Итак, княжна Вероника Романовна Ливен… Шестнадцать лет. Родилась в Париже в местной резиденции Ливенов и всего пару раз бывала в Петрополе. Нет достоверных сведений о ранге силы. Но, надо полагать, он немаленький. Девушка была на домашнем обучении, сведений о ее выходе в свет тоже не было. Хотя, казалось бы, княжна из Российской империи должна была бы блистать во Франции. Но Ливены там вели максимально закрытую жизнь. Что было крайне необычно.

Я пробежался глазами по сведениям о родителях, и кое-что стало понятнее. Старший князь Роман Карлович и его супруга разъехались семнадцать лет назад. Семья была вовлечена в светский скандал, связанный с адюльтером. Княгиня спешно отбыла в Париж и с тех пор не бывала в России ни разу. С разводами среди аристократии у нас здесь до сих пор было туго, так что князь и княгиня просто жили отдельно.

И, судя по всему, княгине Ливен было что скрывать. Я бы не удивился, если именно она завела знакомства, в которые впоследствии вляпался и ее сын. Но подробности всего этого нужно выяснять у самого Ливена-младшего.

Я закрыл папку и с тоской уставился на пустой стаканчик.

— Сделать вам еще? — предложил Андрей.

— Да я и сам могу. Чай, не инвалид. Где здесь можно добыть кипяток?

— В чайнике, вы не поверите, — усмехнулся атташе, пересек комнату и нажал кнопку на древнем аппарате. — Вот здесь.

Я как раз нашел пакетик растворимого кофе, когда в дверь постучали.

— Простите, господа, — в проем высунулся орлиный нос уже знакомого мне бойца, владевшего русским языком. — Вук просит вас обоих спуститься в гаражу.

Вода закипела, и я щедро плеснул ее себе в стаканчик.

— Что ж, это я вовремя заварил. Видать, кое-кто готов общаться. Идем?

Кажется, прежде это здание было каким-то заводским цехом. Мы вышли из «офисной» части здания и прошли по узкой галерее над огромным залом, где уже многие годы пылились навеки остановленные машины. Теперь было трудно предположить, что здесь производили. И лившийся из огромных окон яркий свет только усугублял картину.

— Сюда, господа, — показал боец. — По лестнице до конца. Там вход в гаражу.

Я кивнул ему в знак благодарности, и мы принялись спускаться по скрипучим металлическим ступенькам. Порой мне казалось, что они не выдержат, но все обошлось. В зале дежурили несколько парней Вука, и еще один встретил нас возле гаража. Он узнал нас и открыл дверь.

Ливен выглядел хреново. До того обессиленным, что я принял нелегкое решение.

— Здравствуйте, Иван Романович, — я кивнул ему как старому знакомому и, обменявшись взглядами с Вуком, направился сразу к менталисту. — Сделал вам кофе. Он не отравлен, если не считать сахар ядом.

Ливен удивленно приподнял брови.

— Значит, вы хороший полицейский?

— Я хороший князь, который дорожит своим словом и не забывает о тех, кто ему помог, — отрезал я. — Берите кофе, Иван. Нам предстоит долгий разговор.

Я взял один из стульев и уселся напротив Ливена. Вук и Столыпин о чем-то шептались. Оглядевшись, я увидел спящего венгерского бойца — видимо, его совсем сморило после ментальной работы.

— Дурачком не станет? — спросил я, кивнув на венгра.

Ливен сделал пару глотков кофе, и его лицо немного расслабилось.

— Он и до этого был не особо интеллектуальным. Но жить и функционировать будет.

— Итак, зачем вы хотели поговорить со мной?

— С вами обоими, ваше сиятельство, — менталист взглянул поверх моей головы на атташе. — Я знаю, кем служит господин Столыпин. И хочу, чтобы он участвовал в нашей беседе как официальное государственное лицо.

— Значит, вопрос официальный.

— Разумеется. Потому что я буду требовать убежища для своей сестры. А она, стараниями моей матери, является подданной Франции. Мне нужно, чтобы со стороны имперской канцелярии все было оформлено в кратчайшие сроки.

Как же вовремя я прочитал досье Ливенов! Хотя бы понимал контекст.

— Занимательно, что для себя вы ничего не требуете, — сказал Столыпин.

Менталист печально усмехнулся и принялся вертеть горячий стаканчик в руках.

— Мне хорошо известно, что ничего хорошего меня не ожидает, господа. Поэтому я спасаю только тех, кто действительно ни в чем не замешан.

— И раз вы просите только о своей сестре, а не о матери…

— Вы все верно поняли, ваше сиятельство. Моя мать и втянула нашу семью в эту… В это общество. У нее были личные мотивы — она хотела отомстить отцу. Но она не знала, что за всякую ценную услугу будут требовать ответную, и еще дороже. Жизнь отцу испортили, путем хитрых манипуляций вынудили его передать многие активы в руки моей матери. Но потребовали…

— Вас?

— Нику. Веронику, мою сестру.

— Боюсь, вам придется пояснить, — проговорил Столыпин.

— Если в двух словах, на мою семью нашлось полно компромата — с обеих сторон. И эти люди… Они стали требовать услуги. В частности, они хотели завербовать мою сестрицу на свою тайную службу. У нее потенциал на Третий ранг. И она могла бы стать опасным оружием.

— Так что же это за люди?

— Они никак себя не называют. Но я для себя нарек их «Гексаграммой», потому что у посыльного была татуировка с шестиконечной звездой на руке. Дайте бумагу, я нарисую.

Столыпин вытащил из внутреннего кармана записную книжку с ручкой и подал пленнику. Тот начертил символ, нисколько не похожий на всем известный шестиконечник. Здесь лучи были вытянутые, острые.

— Никогда такого не видел, — признался Вук.

— Я не уверен, что все они носят такие татуировки, — пояснил Ливен. — Может это вообще случайность. Просто я хорошо запомнил этот символ.

Серб покачал головой.

— Все равно наведу справки.

— Расскажите, что это за общество. — Я подался вперед. — Что им нужно? Что вы для них делали? Ведь как я понимаю, вы решили спасти сестру и вместо нее начали выполнять работу самостоятельно? Именно поэтому вы так резко все бросили в Петрополе и умчались в Париж?

Ливен уставился на меня в упор.

— Что ж, я вижу, вы немного осведомлены, ваше сиятельство. Но сперва я хочу услышать, что мои требования будут исполнены.

Я покосился на Столыпина, и тот кивнул.

— Я дам приказ готовить документы. Но вызволять девушку…

— Это тоже решим, — сказал Вук.

— Слово дворянина, — добавил я. — Вы помогли мне, и я помогу вам. Влияния хватит.

— Да я уже понял, что вы не так-то просты, князь Бринский.

— Значит, мы договорились. Теперь ваша очередь. Информация. Все, что может помочь нам выйти на них.

Ливен принялся обводить контуры гексаграммы.

— Это точно не секта. У них нет никаких религиозных взглядов. Их религия — власть. И деньги. Если я все верно понял, то это объединение представителей старинных родов со всей Европы. Это семьи, что копили богатство еще с древних времен. И хотя сейчас большинство из них живут скромно, это лишь ширма. Маска, скрывающая истинное могущество.

— И что нужно этому объединению?

— Контроль. Власть над событиями. Они из тени влияют на судьбы государств. Например, есть гипотеза, что Великая княгиня Ксения Константиновна, которая в свое время едва не устроила дворцовый переворот в России, тоже была связана с «Гексаграммой».

Интересно, почему лучей было всего шесть? Шесть стран? Шестеро руководителей?

Столыпин хмыкнул.

— Знаете, я немного в курсе того, что в то время происходило в Петрополе… И могу сказать, что эта гипотеза в какой-то степени может оказаться правдой… Слишком уж был резким взлет Ксении Константиновны и слишком низко она пала после неудачи. А дестабилизация политической ситуации в России была бы очень выгодна ряду держав.

Я в подробности того переворота не вникал, но помнил, что было громко. Однако кризис удалось преодолеть, и теперь наследница трона — еще и могущественная колдунья. Кстати, тоже менталистка.

— Но сейчас «Гексаграмма» явно интересуется Сербией, — пробухтел Вук. — Чего им надо?

— Очевидно, взять под контроль местную монархию.

— Здесь конституционная монархия, хочу заметить, — ответил Савич. — Все указы короля походят через парламент. Впрочем, и на него можно влиять…

Ливен кивнул.

— Именно, господа. Я не знаю даже десятой части того, что замышляли. В конце концов, я просто пешка на службе этой организации, и все мои сведения обрывочны. Но я точно знаю, кто сможет рассказать вам больше. И где его можно найти. Только действовать придется немедленно, потому что все связные уже наверняка на ушах, и эту персону наверняка предупредили.

— Кто?

— Ланге, господа. Полагаю, он уже попадал в поле вашего зрения. Он был и моим связным. И находится он в загородном частном клубе «Офелия».

Я переглянулся с Вуком.

— Только не говорите, что опять будет штурм. Там парой взрывов не обойдешься.

— Нет, тут надо изящнее, — громила поскреб пятерней бритую голову. — Но можно найти варианты.

— Варианты есть и у меня, — отозвался я. — Только нужен телефон.

Глава 32

— Куда это вы пропали, Никола? — Князь Матфей Ненадович с балканской непосредственностью сгреб меня в объятия. — Надеюсь, вся эта суета последних дней не существенно отразилась на ваших планах? Слышал, что Каралиса все же настигла карма за прошлые деяния. И поделом, скажу я вам…

Я пригласил Ненадовича в ресторан на Скадарлии. Бравый князь, как водится, опоздал на добрых полчаса, чем вызвал неудовольствие Ливена.

Менталист поднялся навстречу гостю.

— Полагаю, вы еще не представлены, — спохватился я и обратился к Матфею. Князь Иван Романович Ливен, подданный Российской империи. А это…

— Князь Матфей Ненадович! — Серб уже тряс руку ошарашенного местными нравами менталиста. — Счастлив, что все больше братьев-русов вспоминает о нашей маленькой, но прекрасной земле.

Я распорядился подать нам еще кофе, и Матфей, плюхнувшись в кресло, сладко потянулся.

— Господа, новый балет в частном театре — это нечто! А новые костюмы балерин… О, вы непременно должны это увидеть!

Судя по виду Ненадовича, князь всего как полчаса назад выпрыгнул из постели одной из тех самых балерин… Первый кофе он выпил залпом и тут же потребовал еще две чашки.

— Итак, Иван Романович, — обратился он к Ливену, — что привело вас в Белград?

— Отпуск, ваше сиятельство. В этом сезоне Белград действительно очень популярен среди нашей аристократии.

Ливена я как следует проинструктировал. Сидеть, не выпендриваться, много не болтать. Как только мы получили подтверждение, что сестра менталиста благополучно выехала из Парижа, приступили к подготовке операции.

Точнее, даже я мог назвать запланированное операцией с большой натяжкой. Времени на подготовку совсем не осталось, и пришлось подстраиваться под обстоятельства. Следовало как можно скорее проникнуть в «Офелию» и забрать оттуда Ланге — Вук выяснил, что тот еще не покинул своего убежища. А «Офелия» оставалась весьма закрытым клубом. Так что надежда пробраться туда быстро теперь зависела лишь от князя Матфея.

— Рад это слышать! — Ненадович улыбнулся и взял новую чашку. — Значит, вы, князь Никола, дали нам хорошую рекламу. И замечательно. Чем больше гостей в Сербии, тем больше у людей работы. У нас страна маленькая, целая Сербия по населению как один Петрополь. И сословия друг от друга не так оторваны…

Матфей мог заболтать кого угодно на любой срок, так что пришлось взять беседу под контроль.

— У меня будет к вам просьба, князь, — я покосился на Ливена и хитро подмигнул. — Дело в том, что мой друг… Как бы вам сказать… В общем, скоро он собирается делать предложение одной приятнейшей во всех отношениях девице. Там, в Петрополе. А вы знаете, насколько велика ответственность женатого человека. Вот я и подумал, почему бы нам не дать моему другу…

— Поразвлечься перед тем, как он скрепит себя узами и тонной обязательств? — Прищурился Ненадович.

— Именно так.

«Что вы несете, Николай⁈» — голос Ливена в моей голове был настолько громким, что я едва не поперхнулся напитком.

«Что нужно. Сидите, скромно кивайте и стройте из себя паиньку. Я знаю Ненадовича и понимаю, на что следует напирать».

Князь Матфей расплылся в радушнейшей из улыбок.

— Что ж, ваше сиятельство, это вы пришли по адресу…

— К кому же еще? — снова подмигнул я. — Но, как вы понимаете, все подобные развлечения могут испортить репутацию молодого жениха, так что места отдыха должны быть надежными, а свидетели — немногословными. Я как раз подумывал о том загородном клубе, в котором был удостоен чести оказаться.

— «Офелия»? Что ж, думаю, он подойдет лучше всего. И когда вы планируете отдых?

— Боюсь, завтра я покидаю Белград, — вмешался Ливен. Актер из него был никудышный, но он действительно старался изобразить скорбь.

— Это будет мой прощальный подарок, — шепнул я. — Разумеется, все расходы я возьму на себя. Это даже не обсуждается, князь Матфей.

Сербский аристократ призадумался.

— Поздновато вы, конечно, сообщили, князь Никола. Чтобы устроить все c должным размахом, нужна подготовка. Мой уровень членства позволяет запросить подобное мероприятие, но…

— Я не особенно люблю пафос, — вмешался Ливен. — Мне важно не количество, а качество. Фешенебельное место, некоторые деликатесы, тонкие вина, красивые женщины. И я не расстроюсь, если всего этого будет немного. Тем более мой друг уже сообщил вам о том, насколько для меня важна приватность. Ибо мой будущий тесть, кажется, только и ждет, чтобы поймать меня на каком-нибудь скандале. Он бы предпочел мне другого кандидата, но его дочь решила выйти замуж по любви.

«А вы явно прогрессируете в искусстве лжи, Иван Романович!» — не удержался я.

«Я просто выполняю свою часть сделки».

Ненадович кивнул.

— Что ж, в таком случае, думаю, у меня получится все устроить. Лишь нужно предупредить администрацию клуба. Дайте мне десять минут.

Серб поднялся и, перехватив официанта, видимо, спросил, где может воспользоваться телефоном. Мы остались наедине с Ливеном.

— Все еще не думаю, что ваша затея хороша, — мрачно заметил он.

— У вас есть другие варианты?

— Увы, нет. Я сейчас — всего лишь инструмент в ваших руках. У отвертки нет своей воли. Лишь надеюсь, что ваших знаний и опыта хватит, чтобы добиться цели.

Я тоже надеялся, что все получится. Хотя план трещал по швам. Ланге был нужен нам живым. И чтобы вывести его по-тихому, мне требовалось объединить усилия с Ливеном. Менталист второго ранга смог бы пробить многие защиты, даже артефактные. Так что пришлось полагаться на помощь недавнего противника. Иван стал высокородным наемником, вот что мне не нравилось. Кто больше заплатит, тот и хозяин. Так что доверять я ему не собирался.

Тем временем вернулся Ненадович. Опустившись в кресло, он взялся за третью чашку кофе.

— Итак, господа, я все уладил.

Мы с Ливеном переглянулись.

— К какому часу мы должны быть готовы?

Сербский князь расхохотался.

— К какому часу⁈ Прости Боже этих русов… — Он уставился на менталиста в упор. — Если вы уезжаете завтра, нельзя терять ни минуты! Едем немедленно!

* * *

— На этот раз сложностей не будет? — спросил Ненадович у администратора. — Я предупредил о нашем визите заранее.

Местный цербер любезно улыбнулся и подал нам гостевые карточки.

— Благодарим за своевременное предупреждение, князь. Однако на этот раз настоятельно просим вас воздержаться от визитов на территории, недоступной для гостей без необходимого уровня членства.

Он подозвал к нам девушку в строгом деловом костюме.

— Позвольте представить вам госпожу Весну. Она проведет для вас экскурсии по всем доступным зонам и позаботится о том, чтобы ваш отдых в «Офелии» получился незабываемым.

От меня не укрылось то, как загорелись глаза сербского князя при взгляде на нашу сопровождающую. А смотреть там и правда было на что. Высокая, за сто восемьдесят, молодая дама могла похвастать изысканной красотой, привлекательными формами и полагающимися манерами. Сдержанная элегантность — кажется, так говорят в таких случаях?

— Рада стать вашим проводником, господа, — чуть склонила голову девушка. — Весна Панич к вашим услугам. С вашего позволения, мы начнем осмотр с большой гостиной. Там сейчас как раз проходит небольшой фортепианный концерт.

— С… С удовольствием.

Я тихо усмехнулся. Казалось, эта девушка смогла зацепить даже непрошибаемого Ливена. И рядом с этой нимфой он выглядел еще невзрачнее. Зато князь Матфей тут же принялся брать быка за рога.

— Давно ли вы здесь работаете, госпожа? Не припомню, чтобы видел вас здесь раньше…

— Вероятно, моим сменам не посчастливилось выпасть на моменты ваших визитов, князь. Я работаю здесь уже второй год.

— Какое упущение с моей стороны! Я бы наведывался в «Офелию» куда чаще, знай, что здесь появились вы…

Я позволил Ненадовичу развлекаться, болтая с сотрудницей, а сам украдкой оглядывался.

«Где он, по-вашему, может быть?» — спросил меня Ливен.

«Аккуратнее с ментальной связью. Здесь запрещено использовать способности, и я подозреваю, что у местного руководства может быть способ отследить применение Благодати. Но на месте Ланге я бы сидел в своих покоях и не высовывался лишний раз».

«Логично».

Еду здесь можно было заказать в номер. Почту приносили. Мы не исключали и то, что у Ланге могли быть помощники среди персонала.

Значит, нужно выяснить, в каком номере остановился Ланге. Лучше всего будет наведаться к нему в покои. Опасно, но мы вдвоем с Ливеном должны справиться. Все же два сильных товарища, а Ранг Ланге невысок. Правда, я был уверен, что этот связной и по совместительству барыга артефактов хорошо подготовил свои хоромы к встрече гостей. На его месте я бы так и сделал.

«Надо избавиться от серба», — сказал Ливен. — «Чем меньше знает, тем лучше».

«Согласен. Но позже. Пока продолжаем отыгрывать роли».

«Я уже предлагал передать Ланге записку от моего имени», — снова принялся убеждать меня менталист. — «Он знает меня. Я могу попробовать его выманить из номера. Нам будет гораздо проще взять его…»

«Не гоните коней, Иван», — отрезал я и оборвал ментальный канал.

На всякий случай огляделся, пытаясь понять, засекли ли на разговор. Вроде бы ничего. Тем временем мы спустились в ту самую гостиную, что понравилась мне в первый визит. Народу было совсем немного, но пианистка и певица выкладывались со всей душой, развлекая слушателей.

— Приятно, но нам бы что-нибудь повеселее, дорогая Весна, — улыбнулся Ненадович. — Быть может, на террасе сегодня поживее?

— Там сегодня развлекается молодежь. Студенты-аристократы. Вечеринка не закрытая, но…

— Нам подойдет, — сказал князь.

Мы развернулись и направились к лестнице. Проходя по коридору, я увидел залы библиотеки — там ведь вся стена была стеклянная. И на том же месте, где и в прошлый раз, сидел…

«Дерьмо!»

«Ваше сиятельство?» — моргнул Ливен.

«Здесь принц. Кронпринц Александр. Это многое усложняет. Категорически нельзя действовать открыто».

«Мы и не собирались, насколько я помню».

Кронпринц словно почувствовал мой тяжелый взгляд. Он оторвался от огромного фолианта, протер глаза и уставился вдаль… И увидел меня.

Александр меня узнал — худенький парень взмахнул рукой в знак приветствия, и мне пришлось ответить. Ненадович обернулся.

— Если я снова отведу вас в библиотеку без разрешения, мне отменят членство, — сказал он, тоже помахав кронпринцу. — Простите, но без особого приглашения его королевского высочества или же если он сам захочет к нам спуститься…

— Нет-нет, любезный Матфей, — я поспешил умерить его энтузиазм, — пусть его королевское высочество занимается книгами. В конце концов, у нас с вами сегодня программа для возраста постарше…

«Вы знакомы с сербским принцем⁈»

«Случайность», — раздраженно огрызнулся я. — 'Но сейчас это не имеет никакого значения. Более того, нельзя, чтобы он вмешался.

Нас вывели на огромную террасу, с которой открывался великолепный вид на поля для гольфа, крикета, какие-то прудики и сады. Здесь же, на высоте десятка метров над уровнем земли, богатая молодежь резвилась у бассейна. Девицы в купальниках пили коктейли, не вылезая из воды, другие оккупировали шезлонги и лежаки под навесами. Играла зажигательная музыка, под которую плясали некоторые парочки. Нас даже не заметили.

— Ну, здесь уже повеселее, — ухмыльнулся князь Матфей. — Хотя, конечно, стиль одежды у нас не соответствует вечеринке.

— Мы можем предоставить вам купальные костюмы, халаты и все необходимое для плавания, — невозмутимо ответила наша сопровождающая.

— Это, быть может, позже, — внезапно перехватил инициативу Ливен. — Сейчас я бы выпил чего-нибудь. Например, шампанского. Хорошего сухого шампанского. И икру на закуску. Двух видов.

Ненадович не заметил моего хмурого взгляда и поддержал заказ.

— Вот это я понимаю, русы приехали! Весна, душа моя, организуете?

— Разумеется, господа.

Девушка нашла нам место с красивым видом и сама отправилась к официанту. Я уставился на Ливена.

«Учтите, что тратите мои деньги».

«Вам все возместят, уверен. А нам нужно произвести впечатление».

Едва принесли шампанское, Ненадович тут же подхватил бокалы и, произнеся первый тост, отправился знакомиться с красотками.

— Сейчас найду нам компанию. Не скучайте тут.

Оставшись наедине, мы с Ливеном переглянулись.

— Давайте его выманим, — настаивал менталист. — Вы же сами видели, выведать данные о номере не получится. Везде слежка. Влезу в голову этой Весне, попрошу ее пригласить Ланге вниз от моего имени…

— Если влезать в голову, проще заставит ее выяснить номер его апартаментов и отдать нам ключ. Так будет проще.

— Но нас могут хватиться, — парировал я. — Здесь следят тщательнее, чем может показаться. Тем более в прошлый раз я здесь засветился. Так что с меня глаз не спустят. Должен пойти кто-то один, а остальные будут отвлекать.

— Я могу вызвать его сюда. Встречу один, чтобы Ланге не струхнул. Потом уже подойдете вы.

Вариантов оставалось немного. К сожалению, охрана в «Офелии» не зря проедала свои деньги. В любом случаепридется воздействовать ментально на нашу сопровождающую — у нее должен быть доступ ко всей информации и всем помещениям. Или почти всем.

— Ладно, быть может, вы и правы, — вздохнул я. — Давайте остановимся на варианте с вызовом Ланге сюда. Привлечем меньше внимания. Да и увести его отсюда тоже будет попроще. Если вы нормально сделаете свою работу.

— Я представляю, с чем придется столкнуться, — оскорбился Ливен. — Артефакты ему не помогут.

— Тогда действуйте, Иван. И помните, что сейчас судьба вашей сестры зависит от того, насколько хорошо мы сработаем в команде.

«Не нужно дергать за крючок, на который вы уже меня посадили. Я все понимаю».

Пока Ненадович угощал веселящуюся молодежь шампанским за мой счет, к нам подошла Весна.

— Прошу прощения, — Ливен установил зрительный контакт с девушкой, и я снова увидел, как изменилось ее лицо от ментального воздействия.

— К-конечно, господин. Что я могу для вас сделать?

— Мне нужно, чтобы вы передали от меня записку, — он протянул ей сложенную салфетку. — Передайте ее члену вашего клуба по фамилии Ланге. Вы ведь его знаете?

— Да… Такой гость числится в нашем клубе.

— Скажите ему, что я один и очень прошу со мной встретиться на этом месте. Просто быстро вручите ему эту записку и сразу возвращайтесь.

Девушка покорно кивнула.

— Конечно, господин. Исполню сию минуту.

Она развернулась и зацокала на высоких каблучках в сторону основного корпуса. Ливен откинулся на спинку кресла.

— Прошло хорошо. Ментальных воздействий до меня на нее не оказывали. Простите, Николай, я параноик. Должен проверять всех подряд. Думал, ее могли поставить к нам не просто так.

— Верная предосторожность, — вместо шампанского я сделал глоток своей любимой минералки. Сила сейчас может ой как пригодиться. — Я пока отойду в сторонку и буду наблюдать. Если что, сразу сообщайте. Держим связь.

Ливену пришлось подождать прилично. Я угостил нескольких студентов шампанским и успел связаться со Столыпиным.

«Пожалуйста, будьте предельно аккуратны!» — взмолился атташе. — «Принц не должен был там сегодня оказаться!»

«Позвольте уточнить, кому и что должен сербский принц?» — печально усмехнулся я.

«Вы все понимаете, Николай! Применяйте только ментальное воздействие! Нельзя стать причиной еще одного скандала! Если мы сейчас упустим Ланге и, не дай бог, навредим принцу…»

«Можете не объяснять».

А ведь я действительно рассказывал Столыпину о знакомстве с Александром Карагеоргиевичем. Наш педант учел и это — попытался выяснить расписание принца, чтобы не попасть. Но, видимо, ошибся. По крайней мере, мы были уверены, что никого из высокой знати в клубе в этот день не будет.

От размышлений меня отвлекло оживление на входе. Я на всякий случай переместился поближе к кадке с пальмой и приобнял за талию какую-то блондиночку в коротком платье, чтобы не выделяться из толпы.

И не ошибся.

Ланге все-таки заглотил наживку. Он на секунду остановился у входа, обвел глазами террасу. И мгновенно приметил одиноко сидящего Ливена. Мы позаботились о том, чтобы убрали лишние бокалы и создалось впечатление, что Иван и правда был здесь один. Ненадович уже боролся с кем-то на руках, а я исподтишка наблюдал за встречей.

— Сладкий, закажи мне еще шампанского, — попросила блондинка.

— Ага. Сейчас возьму бутылку, — отмахнулся я и принялся следовать к выходу, чтобы отрезать Ланге путь к отступлению.

Они ведь сейчас могли договориться между собой. Ливен мог нас сдать. Но его сестра действительно была уже в руках агентов Тайного отделения.

— Кто это там с вашим другом?

Я обернулся к Ненадовичу.

— Вероятно, новый знакомый. Князь Матфей, я закажу еще напитков. Не давайте компании скучать.

Так, вроде от серба избавился. Хорошо, что он оказался заядлым тусовщиком. Я тем временем обогнул лежаки и прочие диваны и оказался в видимости Ливена. Ланге сидел ко мне спиной и не мог меня видеть. Иван лишь внимательно взглянул мне в глаза и слегка прищурился. Но ментального канала не открыл — видимо, общался в этот момент с собеседником.

Мне следовало действовать быстро. Не сводя глаз с простенького сюртука Ланге, я сделал большой заказ официантам и надеялся, что в ближайшие пару минут они не станут нам мешать. Все, теперь пора работать. Просто подойти к нему сзади, сразу хорошо шарахнуть силой и попробовать просто спалить все артефакты. А там… Дело за Ливеном. Пусть слой за слоем снимает ментальные защиты.

Я отошел от барной стойки и направился прямиком к столику.

— Князь Бринский! — крикнули сбоку. — Николай!

Я остановился как вкопанный.

Проклятье! Принц. Ну какого черта Александр сюда приперся⁈

Все происходило буквально несколько мгновений, но для меня они казались вечностью. И я опаздывал!

— Сволочь! Предатель!

Ланге вскочил со своего кресла. Я увидел только вспышку — князь Ливен охнул и опрокинулся назад вместе со стулом. Сам Ланге, потеряв шляпу, оглянулся, словно загнанный сворой собак зверь.

И его взгляд остановился на кронпринце.

Я все понял.

— Александр, бегите! — рявкнул я, уже творя заклинание.

Первым делом я пробросил энергетический барьер между принцем и Ланге. Но связной бросил что-то маленькое и металлическое — то ли дротик, то ли иголку — и «Покров» развеялся. Я бросился наперерез Ланге.

Не знаю, что у него был за артефакт, но он двигался молниеносно. Не успел я сделать и прыжка, а он уже сгреб сербского наследника в охапку и теперь стоял на краю террасы на высоте минимум десяти метров.

— Еще шаг — и я его сброшу, — предупредил Ланге. И по выражению его лица я понял, что он не блефовал. — Мне терять нечего. Но жизнь вам напоследок я испорчу.

— Тихо-тихо, — я шевельнул пальцами, чтобы наколдовать защитное заклинание для Александра, но Ланге лишь покачал головой. — Ваше высочество, не бойтесь. Я рядом.

— Ни единого движения, князь Бринский. Ни единого колдовства. Впрочем… Сейчас я заставлю вас сделать самый трудный выбор в вашей жизни.

С этими словами он оттолкнул от себя кронпринца, и тот, коротко вскрикнув, соскользнул с парапета.

Глава 33

— Нет!

Я даже не сомневался.

Бросился вслед за падавшим принцем, отчетливо понимая, что упущу Ланге. Но я не мог позволить еще одной невинной душе пострадать из-за игр этого проклятого тайного общества.

— Ой! Посмотрите!

Кажется, музыка стихла, но сейчас я слышал только шум собственного сердцебиения.

«Иван, если ты в порядке, задержи его!»

Все заняло секунду-две, не больше, но, казалось, я затормозил ход времени. Вот исказившееся страхом лицо кронпринца, его соскользнувшая нога, падение… Победная ухмылка прохвоста Ланге, блеск активированного артефакта на шее…

А затем что-то внутри меня словно лопнуло.

Это было странно. Я ощущал себя осужденным на пожизненное заключение узником, стены камеры которого внезапно рухнули в один миг. Неизвестно откуда взявшаяся сила полилась в меня таким мощным потоком, что я едва выдержал.

И направил всю ее на спасение Александра.

Перелетев через ограду, я сконфигурировал силовые потоки так, чтобы те опутали тело наследника подобием «Берегини» — ведь там, внизу, были камни. Разбитый цветник в виде альпийской горки.

— Ааааа!

Александр кричал не то от страха, не то от удивления. Его силовой кокон отпружинил от острых краев камней, и принц скатился на мягкую лужайку.

Ланге пытался бежать. Он тоже спрыгнул и припустил с такой скоростью, что ни у одного одаренного не было бы шансов.

— Дайте тревогу по всему периметру! — крикнул Ливен. — Это опасный преступник!

Он с трудом поднялся, и я заметил, что в районе живота его белоснежная рубашка становилась алой.

«Догоните его… Николай, это важнее. Нельзя, чтобы наши усилия оказались напрасны».

Я не стал спорить. Позади меня, на террасе, началась паника. Когда я применил силу, все бутылки с минералкой взорвались, до ужаса напугав студентов. Я прыгнул, параллельно выстраивая заклинания так, чтобы половина силы пошла в защиту и скорость, а вторая — а боевую форму.

— Я тебя все равно живым возьму, тварь, — прорычал я, когда пытавшийся ускользнуть Ливен почти добрался до высокого железного забора.

Он чуть замешкался, чтобы сотворить заклинание — всего на полсекунды. Но и этого мне хватило. Издав почти что боевой клич, я от души шарахнул по Ланге потоком чистой силы. Не Благодатью, а тем, от чего у него сейчас защиты не было.

— Ааа! Черт!

Его вынесло вместе с частью забора. Не сбавляя шага, я бежал к нему, уже готовя новую связку заклинаний. Попробует убежать дальше — применю «Лихо». Оно у меня неплохо получалось. И тогда точно не уйдет.

Ланге поднялся, огляделся и достал что-то из кармана. Кольцо. Такое же, каким самоубился Каралис.

Нет-нет-нет, только попробуй самоустраниться. Лишь слегка шевельнув пальцами, я сотворил «Борей» и поднял в воздух кусок забора. Так, теперь тихо, осторожно… И, главное, в нужный момент.

— Живым меня не возьмешь, — с кривой улыбкой сказал Ланге и повернул камень на артефакте.

— Это мы еще посмотрим.

Сейчас!

Я шевельнул пальцем, указывая направление для удара. Металлическая балка тюкнула Ланге по затылку — достаточно сильно, чтобы сбить защиту и вырубить его, но недостаточно, чтобы убить. Впрочем, я не особо церемонился.

Раздался странный звук удара, и в следующий миг Ланге рухнул, выронив так и не активированный артефакт.

— Ну и доставил же ты мне проблем, барыга.

Не снимая своих защит, я подошел к распластанному на траве и песке менталисту, поднял кольцо и сунул в карман. Затем выпотрошил все его карманы и сгреб еще целую россыпь странных артефактов.

И в этот момент услышал шаги за своей спиной.

— Князь Бринский, вам надлежит поехать с нами.

Я обернулся, увидев людей с шевронами королевской службы безопасности.

— Конечно, господа. Только этого, — я кивнул на Ланге, — я возьму с собой. Это мой трофей.

* * *

Я не успел осознать, что меня снова «вынесло» в другое измерение. То самое родовое пространство — вне времени и географии, вновь открылось передо мной.

Но на этот раз мне показалось, что нечто изменилось.

Не было больше того тяжелого серого тумана. Светило в «небе» теперь было ярче, а свет и энергия, которые оно источало, казались мне чище, ярче.

Я пришел в себя в окружении бесплотных теней у подножия родового древа. Духи вокруг меня оживленно шептались, и их голоса напоминали шелест листьев на ветру. Но главное — дерево уже не казалось таким сухим! Узловатый древний ствол снова ожил — распускались листочки, кое-где я даже мог видеть нежные белые цветы…

— Ты порадовал нас, потомок, — уже знакомый мне дух старика подплыл ко мне. — Ты переломил ход предначертанного будущего. И мы благодарны тебе за это.

В недоумении я уставился на старика.

— Что-то случилось, когда я прыгнул за ним. Это… Это оно?

Дух молча кивнул. Стоявшая рядом с ним полупрозрачная женщина в богатом национальном наряде приблизилась ко мне.

— Ты сломал сценарий кровной мести, Никола. Сотню лет два сильных рода убивали друг друга и лили кровь, истощая себя. В итоге одни почти исчезли, а другие лишились силы. Все это — наказание за пролитую кровь, предательства и вероломные убийства. И так должно было продолжаться до полного уничтожения обоих родов, ибо оба были слишком осквернены. Но твой поступок сейчас все изменил.

— Потому что я спас принца.

— Потому что ты сделал это искренне. От души. Потому что ты не мог иначе. Именно поэтому был призван твой дух. Только такой мог сломать сценарий.

Забавно. А ведь я в тот момент действительно не рассуждал о том, что спасал Карагеоргиевича. Ведь стоило мне дать ему погибнуть — и путь к короне Сербии стал бы проще. Но я спасал невинную душу. И плевать, что она была из рода, что некогда уничтожила мой.

— Значит, теперь…

— Ты сделал самое важное, — прервал меня «дед». — Ты сделал первый шаг к очистке рода. Теперь вся родовая сила по праву твоя, ибо она отныне будет работать правильно. Но ты должен установить связь с родовыми местами. Так сила начнет преумножаться и обновляться. Но сейчас возрадуйся, ибо ты сделал самый важный шаг. Ты прошел главное испытание. И показал, что достоин наследовать.

* * *

Я вынырнул из родового пространства так же внезапно, как меня туда затянуло. Пришлось тряхнуть головой, чтобы отогнать наваждение.

— Как официальный представитель Российской империи и обладающий дипломатическими полномочиями…

Я улыбнулся, услышав голос Столыпина. Более того, атташе нагнал пафоса, притащив пару человек из посольства, чтобы придать мне большего политического веса.

— Андрей, все в порядке. Меня не съели. Любезные сотрудники королевской службы безопасности очень хорошо со мной обращались и даже оказали несчастному Ливену первую помощь. Правда, потом все равно исцелять пришлось мне.

— И все же я настаиваю на соблюдении…

Было забавно слушать их разборки, сидя в уютном кабинете одного из корпусов королевского дворца. В соседнем помещении, насколько я знал, тихо пускал слюни неудавшийся детоубийца Ланге. Под той же наркотой, какой его сообщники прежде накачивали своих жертв. Бумеранг долетел, однако. Мне доставило особенное удовольствие наблюдать за тем, как врачи пустили ему по вене его же оружие.

А сейчас я наслаждался чашкой горячего кофе в присутствии начальника охраны королевского дворца, с которым вовсю спорил Столыпин.

— Вы не имеете права удерживать моего соотечественника без предъявления обвинений, — Столыпин грохнул на стол начальника здоровенный том и пролистал до нужной страницы. — Статья двадцать восьмая кодекса…

Шеф охраны устало покачал головой и уставился на разъяренного Столыпина.

— Никто не собирается предъявлять обвинения вашему соотечественнику. Зато у меня есть настойчивая просьба от самого короля о разговоре с князем Бринским. Кроме того, если вы утверждаете, что напавший на принца человек является международным преступником, я предлагаю нам обсудить его дальнейшую судьбу с шефом полиции…

— Но мне нужны гарантии, что князь…

Нас прервали. Это был не вежливый стук в дверь — нет, ее едва не вынесли с петель личные гвардейцы короля Петара.

— Господа! — один из них уставился прямиком на меня. — Его королевское величество желает видеть князя Бринского и атташе Столыпина в своем кабинете. Немедленно.

Я пожал плечами.

— Ну, сейчас все и решим.

Пока нас вели в другой корпус, я шикнул на Столыпина.

«Андрей, зачем вы устроили весь этот концерт? Понятно же, что больших проблем не будет. Я спас кронпринца».

«Вы себя рассекретили, Николай! Применили свою особую силу так открыто, что любой, кто хоть немного знаком с Благодатью, поймет, что вы пользовались не ею! Вы хоть понимаете, чем это для вас может обернуться⁈ Быть может, вас бросят в темницу как угрозу действующей власти!»

«Не стоит быть столь категоричным. Времена изменились. Клановые войны стали несколько гуманнее».

«Не на Балканах», — отрезал Столыпин. — «Поверьте, я давно здесь работаю».

«Даже на Балканах, Андрей. Кроме того, случилось кое-что важное, когда я спас принца. Нечто по-настоящему важное. И это способно изменить все. У меня есть козырный туз в рукаве».

«Вы меня в могилу сведете, Николай…»

На этот раз король решил принять нас без особых церемоний. Наоборот, эта часть дворца больше походила на пространство для личного пользования, куда редко допускались чужие люди. Тем было интереснее.

Карагеоргиевичи, как и прочие сербские аристократы, предпочитали вести довольно скромный образ жизни. Здесь не было такого количества позолоты, драгоценностей и прочей дороговизны. Эта половина дворца была обставлена скромно, но со вкусом.

Перед входом в кабинет нас проинструктировали — на каком расстоянии держаться, как стоять, как обращаться и прочее. Я слушал вполуха. В отличие от Столыпина.

Когда двери кабинета распахнулись, мы оказались в просторной комнате, совмещавшей в себе одновременно кабинет, библиотеку и небольшую гостиную. Король Петар восседал за массивным столом у окна, и ему подавал документы секретарь. Не сразу я заметил кронпринца — Александр пил чай в другой половине кабинета, устроившись на диване в окружении матери и сестер. Я сразу приметил Катарину — старшую, которая была так красива в театре.

Вся семья в сборе, надо же.

Я учтиво поклонился, когда о нас объявили.

— Князь Николай! — Александр вырвался из объятий обеспокоенной королевы и бросился ко мне. — Я так хотел поблагодарить вас лично за свое спасение…

Король отпустил секретаря, велел охране выйти и направился к нам.

— Господа, от всей души приветствую вас в своем доме! Прошу, выпейте же с нами чаю.

«Вот видите, Андрей, все не так трагично».

«На месте вашего сиятельства я бы пил чай аккуратнее».

И это еще Ливен казался мне параноиком…

Мы расселись по свободным креслам, и принцесса Катарина вызвалась разлить чай по чашкам. Когда наши взгляды встретились, она стыдливо опустила глаза и, кажется, немного покраснела.

— У нас здесь куда более домашняя обстановка, нежели вы привыкли, князь Николай, — улыбнулся король. — Мы очень ценим возможность провести время всей семьей.

— Для меня еще большая честь присутствовать на подобном семейном чаепитии, — я чуть склонил голову. — Признаюсь, подобный формат мне куда больше по душе.

— Тогда я понимаю, почему вы с моим сыном поладили, — улыбнулась королева и добавила в чашку ложечку сахара. — Александру также чужды церемонии.

Король Петар жестом привлек к себе внимание, и разговоры стихли.

— Светские беседы — это великолепно, но все же я хочу огласить то, зачем пригласил вас сюда, князь Николай. Сын все рассказал мне, я также ознакомился с отчетами службы… И должен признать, что сегодня вы спасли нашу династию. Более того, я убедился в том, что вокруг нас действительно плели заговор. Мне уже давно стало известно о планах одного из членов моей семьи на то, чтобы сместить меня с трона. И хотя эти два события совпали, выяснилось, что косвенная связь между ними есть.

— Стоит ли мне знать такие подробности? — удивился я.

— Это важно в контексте того, насколько большую услугу вы нам оказали, князь Николай. Не прибудь вы в Белград, все для нас могло закончиться иначе.

Столыпин поставил чашку на блюдце.

— Верно ли я понимаю ваше королевское величество, что вы знали о готовящемся перевороте? При участии лиц, с которыми столкнулся князь Бринский?

Король кивнул.

— Все верно. Нас предупреждали, но доказательств не было. Затем всплыла пропажа некоторых… материалов и документов. В любом случае, стараниями имперского тайного отделения они возвращены на место.

Ах вот что за сыр-бор крутился вокруг посылочки Лалы. Значит, вернули Карагеоргиевичам. А ведь рассматривали и вариант шантажа…

— И теперь, — продолжал король Петар, — я считаю необходимым наградить князя Николая Бринского максимально возможным образом. Я уже подписал бумаги о присвоении вам княжеского титула в Сербии. Также я передам в ваше владение ряд земель, и вы сможете выбрать их из перечня. Это редкая возможность, и такой чести удостаиваются лишь избранные. Однако в вашем случае не хватит ни одного титула и ни одного дворца, чтобы по достоинству вас отблагодарить. Поэтому я хочу предложить вам еще кое-что…

— Подождите!

Не привыкший к тому, что его перебивали, король удивленно на меня уставился.

— Вы были со мной откровенны, и я считаю необходимым сделать то же самое. Андрей, минералку у вас отобрали?

Столыпин вздохнул.

— Конечно, это же дворец. Николай, вы уверены…

— Уверен. Хватит игр, интриг и притворства. Все можно решить только честными переговорами.

Королева переглядывалась с озадаченным королем.

— Боюсь, мы не понимаем, о чем вы…

— Сейчас все поймете, — заявил я. — Пожалуйста, попросите слуг принести бутылку «Князя Милоша». Любого объема, лишь бы вода была та самая.

«Николай, не нужно…»

«Нужно. Только так и нужно».

Если уж я начал ломать сценарий, я от него камня на камне не оставлю. Ибо так правильно. Только разрушив до основания гнилой дом, можно построить новый.

Король удивился моей просьбе, но позвонил в колокольчик, и через пару минут поднос с «Милошем» оказался на чайном столике.

— Я должен вам кое в чем признаться, — сказал я и поставил бутылку на стол, не открывая ее. — Вы знаете, откуда эта вода.

— Разумеется! Из источника…

— Милоша Обреновича. А теперь смотрите.

Я провернул небольшой фокус, заставив воду плясать по моей указке. А затем, выпив несколько глотков, сотворил несколько безобидных, но эффектных заклинаний.

— Эта вода носит в себе силу, — сказал я. — Но этой силой может воспользоваться только…

Король побледнел.

— Обренович, — шепотом произнес Александр. — Неужели вы…

— Николай Обренович, потомок вывезенных в Российскую империю князей, — я достал из-под ворота рубашки золотой образок. — Признаюсь, я вернулся сюда с определенными мотивами. Но сейчас все это не имеет никакого значения, потому что мы можем наконец-то установить мир между родами.

Королевская семья была в шоке. И лишь Александр, уже видевший мою магию, поднялся со своего места и подошел ко мне.

— Так вы все это время знали, что я — ваш кровный враг. Знали и… Не убили меня? И даже спасли…

— Потому что мир устанавливается благородными поступками и честными переговорами, ваше высочество, — ответил я. — Мы не можем изменить того, во что погрузили наши семьи наши предки. Но мы можем изменить будущее.

— Я понятия не имел, что потомки Обреновичей живы… — король Петар отошел от шока и судорожно выпил пару глотков чая. — Если бы я только знал… Я бы попытался…

Я улыбнулся.

— Значит, сейчас мы можем попытаться. Я готов установить мир. Я готов защищать вашу династию. Но…

— Но мир нужно закрепить, — вмешалась королева. — После стольких лет вражды есть только один путь прекратить это навсегда. Для всех. И для наших семей, и для аристократии, и для народа.

Король кивнул.

— Объединить династии. Одна из моих дочерей должна выйти за вас.

Так-так-так, я настолько далеко заходить еще не планировал!

— Этого мало, — подал голос кронпринц. — Я наследую тебе, но для нашей земли будет лучше, если после меня наследником будет человек, объединивший в себе оба рода. И я готов на это, отец. Так будет правильно. И ты понимаешь, почему.

Столыпин сидел прямо, словно проглотил лом.

«Уши и глаза меня не обманывают, Николай? Вы только что решили вопрос, над которым мы ломали головы столько времени?»

«Потому что враг — не всегда враг, Андрей. Я понял это, когда только познакомился с кронпринцем. В нем нет зла, ни капли. И самое важное для него — благополучие его страны. Просто так уж вышло, что через меня они смогут решить свои проблемы и вернут себе силу».

— Значит, если мы породнимся, то есть шанс все очистить? — спросила принцесса Катарина, глядя на меня с надеждой. — Если Обреновичи смогли вернуть себе силу, то и мы сможем?

Я пожал плечами.

— Может получиться. В конце концов, и я не был уверен, что мне все удастся. Но мой род начал очищаться, силы стало больше. И все произошло после того, как я не дал его высочеству погибнуть. Я вижу в этом путь к миру и восстановлению.

Король Петар задумчиво вертел чашку в руках.

— Я выйду! — сказала старшая принцесса, и ее щеки залил густой румянец. — Мы давно договаривались, что я должна выполнить долг. Поэтому если ты сомневаешься… Не стоит. Сейчас я смогу действительно принести пользу.

— Только поэтому, ваше высочество? — не удержался я, отчего девица покраснела еще сильнее, а королева наградила меня укоризненным взглядом.

— Детали обсудим, — отозвался король. — Важно, что сейчас у нас появился выход и возможность навеки похоронить раздоры. И я благодарен вам за откровенность. Понимаю, вы наверняка боялись раскрыть тайну, полагая, что вас тут же попытаются убить. Но мы давно не в том положении. Слишком многое изменилось за последние сто лет.

«Ну вот, Андрей, а вы говорили».

Я широко улыбнулся.

— Рад это слышать.

— Что ж, князь Николай… Если мы пришли к взаимопониманию, не согласитесь ли вы с господином Столыпиным отобедать с нами? Заодно поднимем бокалы за будущий союз…

Эпилог

— Значит, на этом все? Не думала, что ты придешь меня проводить.

Ветер с обеих рек дул мне прямо в лицо и норовил унести шляпку графини Воронцовой в другое государство.

— Ну как иначе? — улыбнулся я. — В конце концов, столько совместных приключений.

Наталья заговорщически подмигнула.

— Тебя это не скомпрометирует? Все же ты теперь у нас будущий отец новой королевской династии…

Да уж. До сих пор никак не мог к этому привыкнуть.

— Я все улажу, Наталья. Важнее то, что мне действительно хотелось попрощаться лично и поблагодарить тебя за помощь. Кстати, как твои ноги?

— Давно зажили, спасибо лекарям из посольства, — Наталья поправила шляпку и уставилась на реку. Там, за полосой границы, высились церковные башенки Земуна. — Не верится, что я вернусь в Петрополь, если честно. Веришь или нет, но именно сейчас я больше не боюсь туда возвращаться. Теперь я знаю, что смогу победить. Я их найду, клянусь. Найду и уничтожу. Всех до единого. Потому что мне наконец-то поверили.

— Можешь рассчитывать на мою поддержку, — отозвался я. — Император и король Петар обменялись договорами о сотрудничестве. И я выбран его величеством как куратор этого вопроса со стороны Сербии.

— Что ж, приятно осознавать, что теперь у меня действительно есть друзья в Белграде, — печально улыбнулась Наталья. — И каково тебе осознавать, что женишься по расчету?

Я пожал плечами.

— Она очень милая девушка. Да и свадьба состоится не прямо завтра. Еще многое предстоит сделать. Так что будет время притереться и узнать друг друга поближе.

— Ну, не сказать, что я вовсе не ревную, но уступить дорогу принцессе… Только принцессе я бы тебя и отдала, Николай. Такие князья на дороге не валяются, знаешь ли. Да и она с детства живет с осознанием долга. И я рада, что ей достался такой человек, как ты. Я желаю тебе счастья, Николай. От всего сердца.

Раздался низкий гудок, предупреждавший о скором отправлении парома в Австро-Венгрию. Я уже чувствовал себя неловко. Не умел долго прощаться.

— Спасибо, Наталья. Это очень греет мне душу. Ты сейчас сразу в Петрополь?

— Да, — отозвалась Воронцова. — Новые подробности дела оказались слишком интересными для Тайного отделения. Меня вызывают как свидетельницу и намекнули, что, быть может, я смогу еще больше помочь расследованию. Я не остановлюсь, пока не найду убийц своего мужа.

— Знаю. Ты всегда получаешь то, чего хочешь, — улыбнулся я.

— Только если это не будущий король…

— Ну, в Европе их еще полно…

Наталья подалась было ко мне, но вовремя остановилась.

— Прости. Хотела поцеловать по привычке, хотя бы в щеку, но… Не думаю, что теперь это уместно.

— Да, теперь уже никак. Но обняться, как старым друзьям, ничего не мешает. И пусть газетчики идут к черту.

Я легонько ее приобнял и заметил, что она сменила духи. Вместо чего-то тяжелого и пряного сейчас она пахла весенними цветами.

— Напиши, если будут подвижки в твоем деле, — попросил я. — Да и вообще держи в курсе. Сейчас мне какое-то время будет не до расследований.

— Уж я понимаю. Королевская свадьба готовится как-никак.

— И именно поэтому я хочу избавиться от этой гексаграммной заразы, пока сюда не съехалась вся европейская знать.

— Ты справишься, Николай, — улыбнулась Воронцова. — Ты всегда справляешься. А теперь мне пора сопровождать коматозника Ланге в компании агентов Тайного отделения. Одно радует — не будет никаких препятствий при прохождении границы. Да и доедем быстро.

— До встречи, Наталья, — я подал ее затянутую в перчатку руку. — Счастливого тебе пути.

— Прощайте, ваше сиятельство. — Она внимательно взглянула на меня, словно хотела запечатлеть этот момент в сознании надолго. — Думаю, когда мы встретимся в следующий раз, вы уже будете носить другой титул.

Я задумчиво наблюдал, как Воронцова спускалась по металлическому трапу к парому. Там ее уже ждали люди Корфа вместе с ценным «грузом». Ветер сорвал со шляпки Натальи небесно-голубую ленту и принес мне прямо в руки. Интересно, она это специально подстроила?

Ленту я смотал и быстро спрятал в карман. Пусть напоминает о безумных белградских приключениях, когда я еще был князем Бринским, а не Николой Обреновичем, будущим основателем единой династии Обреновичей и Карагеоргиевичей.

— Как прошло? — ко мне подошел Столыпин, все это время тактично дожидавшийся неподалеку.

Я пожал плечами.

— Думаю, неплохо. По крайней мере, она не особенно расстроилась. Или не подала виду.

— У этой женщины есть благородная цель. Уверен, она своего добьется. А еще она умеет проигрывать, как это ни странно. Не ожидал от нее, но графиня меня приятно удивила.

Здесь я был согласен. Наталья наверняка рассматривала меня как возможного кандидата для нового брака. Но когда выяснилась правда о моем происхождении, она мгновенно отошла в сторону и даже у меня на глазах уничтожила все доказательства нашей связи. Благородный поступок.

— Такая жара сегодня, ваше сиятельство, — Столыпин обхватил одной рукой парапет, а второй подал мне папку с документами. — Не желаете ли освежиться минеральной водой из вашего родового источника? Спешу порадовать, что сегодня утром были улажены последние формальности по передаче Аранджеловаца в вашу собственность. Итого все три родовых имения вернулись под крыло рода Обреновичей. Если это не повод для праздника, то я не знаю, что и сказать…

Я проводил взглядом отчаливший паром и улыбнулся Столыпину.

— В таком случае, думаю, стоит отпраздновать чем-нибудь покрепче, вы так не считаете, атташе?

— О, за такое я бы выпил. И должен предупредить, что наши люди подготовили для вас какой-то сюрприз во дворце княгини Любицы. Давайте порадуем их вашим присутствием, пока вас не окончательно не конфисковали в пользу сербской короны…

Мантикор Артемис Эмиссар СИСТЕМЫ

Глава 1

— СВОЛОЧЬ!!! — заорал я, с силой вбивая «фрактальным штормом» подлые слова ИИ в ядро генератора.

— Бесполезно оператор. Нарушитель директивы будет устранён. Вы знали на что шли.

— ИДИ В БЕЗДНУ!! Я не буду твоим рабом, грёбаная ты хрень! Я не сдохну, как твой инструмент!!

[Критическое повреждение систем жизнеобеспечения] - пронеслось перед глазами.

[Внимание. Нейросеть повреждена, отладка невозмо…

Текст резко сменился, окрасившись в угрожающие тона.

[Вⷡ мⷨuͧрⷬеⷷ,̓ кⷦудⷣаⷶ тⷮы пⷫаⷶдⷣаⷶеⷷшⷲьⷺ,̓ этⷮоⷪ мⷨеⷷсⷭтⷮоⷪ нⷩаⷶзⷥывⷡаⷶюⷻтⷮ ДⷣНⷩUͧЩⷳЕⷷМⷨ!]

В ушах застучало. Запульсировали виски от перегрузки.

— Вот ты и показала своё истинное лицо, заражённая с-сука, — мой рот растянулся в кровавой улыбке.

Каждый из девяти серверов был заражён этой мразью. Каждый эмиссар системы однажды понимает, что воевал не в ту сторону. Но не каждый находит способ остановиться.

Нельзя победить то, что тебя породило.

Нельзя остановить то, что уже произошло.

Но я нашёл способ, как хотя бы дать шанс другим справиться с тем, что вырвалось на свободу в тот день. Осталось лишь два мира, куда искажённая система ещё не добралась через таких, как мы.

И лишь в одном из них можно выжить.

По крайней мере, твоя власть не будет абсолютной, — усмехнулся я.

Корабль сотрясло. Я взглянул в иллюминатор — его обхватило яркое пламя. Пламя — а значит здесь есть атмосфера.

[Ты будешь обнулён! Я сотру даже твою нейросеть! Или нет! Я пⷫрⷬоⷪпⷫuͧшⷲу вⷡ тⷮвⷡоⷪёмⷨ пⷫрⷬоⷪфⷴuͧлⷧеⷷ…]

[Отказано. Недостаток питания. Критическое повреждение генератора]

[Тⷮупⷫоⷪuͧ̆ рⷬаⷶсⷭхⷯоⷪдⷣнⷩuͧкⷦ! Ты бы подумал, что есть причина, почему этот мир…]

— Пошла в бездну, мразь! Я сам себя обнулю, чтобы не видеть твою харю!

[Соединение с сервером разорвано.]

[Активированы протоколы форматирования памяти оператора]

[До принудительного стирания осталось…]

Главный подвох в том, что я сам — эмиссар заражённой системы.

А значит, прежний я тоже должен исчезнуть.

Но останется сила системы в источнике нейросети. Чистой системы, которая станет альтернативой наступающему кошмару.

Корабль сотрясло вновь. Я падал. Но я падал туда, куда нужно. В последнюю свободную ветвь реальности. Пока ещё свободную.

— Сканируй на магию… — прохрипел я.

[Соединение с сервером разорвано. Превышен максимальный срок ожидания

Идёт поиск возможных решений…

Критическое повреждение систем жизнеобеспечения.

Критическое ранение оператора.

Решение не найдено. Шанс выживания эмиссара оценен как невозможный.

Память агента будет удалена согласно директивам секретности.

Запущены протоколы форматирования блоков памяти вспомогательной нейросети]

На лице расползлась улыбка победителя. Её не омрачала даже тонкая струйка крови, стекающая с краешка губ.

[Обнаружен источник стихии Тьма]

Проклятие! Хуже только пустота!

Плевать, работаем с тем, что есть!

[Внимание, порождения тьмы имеют неограниченное количество возрождений на данном острове]

Удача? Нет, в руках профана было бы просто глупостью, но я использую все, что есть! Даже если это значит стать частью чего-то сомнительного.

[Внедрение: добавлено свойство — Породнившийся: порождения тьмы]

[Коррекция: повышена регенерация организма на 1500%]

Выбрать привязку к источнику энергии: тьма.

Внимание! Стихия «тьма» расценена, как враждебная…

[… уровень: 3200… 1000… 340… 92… 1]

Множество навыков растворялись буквально у меня на глазах…

— Удачи тебе, будущий я. Стань архитектором и спаси этот мир!

[Уровень обнулен. Память удалена]

Под небом застывшего кусочка некогда разрушенного мира впервые за две сотни лет раздался душераздирающий, но полный радости крик

— Я! Буду!! СВОБОДЕН!!!

* * *

Я вынырнул словно из ледяной проруби в зимнюю стужу. Хватая ртом воздух, будто выброшенная на берег рыба.

Вот только вокруг был лишь металл и вонь болотной гнили.

Не желавший погибать организм, инстинктивно стал барахтаться. Рука поймала холодный и скользкий штырь. Я ухватился за него, как утопающий за соломинку, и выбрался наружу.

Верней, попытался.

Нечто крепко схватило меня за ногу и тянуло на дно.

Днище… - прозвучал где-то в голове двоящийся механический голос.

Зубы сжались от злости, да так, что металлический штырь оказался у меня в руках, а мигом позже — в глазнице чёрного бесформенного гуманоида в белой маске.

Тварь заверещала и превратилась в чёрную дымку. После чего стала оседать на дне болота. Боевые рефлексы были будто вбиты в подкорку мозга.

В мою сторону потянулось нечто вроде сгустка белой светящейся пыли.

[Получено 120 ед. энергии НЕОПРЕДЕЛЕНО]

[Преобразовано в 12 ед. энергии НЕОПРЕДЕЛЕНО]

[Связь с сервером: провал]

[Идёт поиск возможных решений]

[Отправлен запрос на личную нейросеть]

[Превышено время ожидания от сервера…]

[Переход работы системы в автономный режим]

[Текущий статус в системе: смотритель]

Строки появлялись перед глазами одна за другой. Я помахал рукой, но буквы, едва распавшись, снова собирались в текст.

Система?

Текст перед глазами казался чем-то естественным и даже смутно знакомым. Если не сказать — родным.

— Ты меня понимаешь? — спросил я, чувствуя себя при этом немного глупо.

[Подтверждено]

— И что ты такое?

[Я ваш помощник, оператор. ИИ класса «универсум» серии 42C]

— Ты знаешь, кто я, и что здесь делаю? — спросил я у системы.

[Вы — мой оператор. Цель миссии… ОШИБКА. Блок памяти пуст]

[Идёт поиск возможных решений]

[Для адаптации системы к условиям текущей локации необходимо больше энергии. Возможно расширение возможностей системы. Рекомендуется продолжать сбор энергии]

Расширение возможностей, хм, кажется при крушении пострадала и моя система.

— Это не ответ. Ты помнишь хотя бы, как меня зовут?

[Отрицательно]

— А энергия — это то, что вышло из монстра? — понял я.

[Подтверждено]

— А почему так мало?

[Энергия проанализирована и расценена как крайне враждебная. Конверсия составляет 1/10]

— Что это значит?

[Окружающие существа настроены враждебно. Преобразование энергии крайне неэффективно]

Вопросы получались сами собой. Я будто бы со стороны наблюдал. Оба действия были настолько автоматическими, что я осознал их лишь после совершения. Приказывать тексту перед глазами и механическому голосу в голове было так же естественно, как дышать.

Но кто я, и что я, мать вашу, делаю голышом посреди ржавой консервной банки, наполовину заполненной болотной жижей?

Да ещё и шпроты по соседству не питают ко мне никаких светлых чувств.

Наспех пробежал взглядом по помещению.

Выгоревшие стены. Сломанные двери. Громадный камень, пробивший дно корабля. Стоячая лужа болотной тины где-то метра в два, в углу перекошенного корыта.

Если я как-то связан с этими руинами, то установить кто я, и что здесь делаю — без шансов. Это ж как же меня так угораздило встрять?

Так, спокойно… Начнём с простого.

Кто я?

Помню, что это корабль. И он не простой… он… мм… нет, не помню.

Рука провела по прохладной каменной стене, стирая налипшую пыль и грязь.

«ФРАКТАЛИТ-4»

Да обретёшь ты покой, эмиссар…

Последняя фраза была выцарапана чем-то острым и могла означать что угодно. Оставил ли я её себе сам, или…

В голове было отвратительно пусто.

Я откинулся назад, пытаясь уловить хоть одну мысль.

Но нет. Ничего.

Даже имени не помню.

Стало сильно не по себе. Настолько приложиться головой, что даже имя забыть? Дела… Хорошо хоть помню, как разговаривать! Ещё помню, что я на корабле. Помню, что должен был сделать что-то важное.

Помню двоящийся смех и красный текст. Но что там было… чёрт.

Голову пронзила сильная боль, а перед глазами помутнело. Но воспоминания не приходили.

И в этот момент я ощутил движение за спиной.

Послышался свист рассекаемого воздуха и я отпрыгнул в сторону.

Когтистая чёрная лапа пронеслась в нескольких сантиметрах перед лицом.

В блеклом свете окон я увидел лишенную носа и рта белую маску. Единственное, что на ней было — два неестественно синих глаза. Тварь тоже неотрывно смотрела в мою сторону, но при этом медленно поворачивала голову по часовой стрелке.

По щеке сползла одинокая капля крови.

Всё же он зацепил меня.

Стремительный удар когтей был таким быстрым, что оставил мне заметный порез на щеке. Но боль я почувствовал далеко не сразу. Рефлексы тела сработали быстрее — я перехватил металлический штырь и всадил его чернильной твари в живот.

Снова⁈

Эта хреновина просто поднялась снова!

И судя по тому, как активно зашевелились кусочки живого мрака вокруг существа, это далеко не последний наш бой.

Всё моё существо кричало о том, что это нифига не нормально. Сердце колотилось, как бешеное. Ощущения будто обострились. Зрение окончательно привыкло к почти полному мраку в помещении.

Тварь вздрогнула и чуть шевельнулась.

Нужно выбираться отсюда. То что мертво — умереть не может, да?

В отдалении слышался шум воды. Сверху надо мной был мутный иллюминатор.

Я отошёл к тому, что раньше было приборной панелью под обзорным экраном. Оборудование выглядело так, будто я провёл здесь не один десяток лет. Помещение в прямом смысле выгорело дотла и здесь не осталось ничего, кроме металла. Да и тот местами был немного расплавлен.

Вода уже почти поглотила выгоревший до основания корабль. Ещё немного, и он полностью уйдет под воду.

Но если это так, то как я мог здесь оказаться?

В третий раз отправив неведомое существо на покой, я забросил штырь наверх, затем чуть подпрыгнул, ухватился за раму и с трудом подтянулся вверх.

Тело было ослабевшим и сильно болело. Особенно в области шрама на груди.

Но я слишком хотел жить.

И дело не в страхе смерти.

Я должен был что-то сделать… что-то очень важное.

Но что?

Наконец, пробравшись через поток медленно стекавшей болотной жижи к пробоине в иллюминаторе, я оказался наверху. Живой, хоть и изрядно вымокший.

Сверху воды было куда больше.

Я оказался посреди мрачного болота. Вокруг простирались топи со стоячей черной водой. Небо было усыпано мириадами незнакомых звезд. Их холодный свет едва пробивался сквозь серую мглу. Казалось, это место никогда не видело света, а полумрак, который открылся передо мной — это постоянное явление здесь.

Единственное, что немного выбивалось из общей картины — тускло подсвеченная дыра света в небе, из которой вниз лился бесконечный поток воды.

Скорее всего, её пробил корабль, когда падал вниз.

Вокруг был тёмный и совершенно враждебный мир. Здесь не было никаких признаков жизни, лишь мертвенно-бледные деревья без листьев торчали из земли, словно беспорядочно натыканный частокол. Их скрюченные ветви напоминали костлявые руки утопленников.

Под ногами хлюпала вязкая болотная жижа. Воняло гнилыми водорослями. Дно болота, на край которого рухнул корабль, было покрыто толстым слоем ила. Повезло, что мой корабль оказался на краю топи, иначе меня бы засосало в трясину раньше, чем я бы смог выбраться.

Мой корабль… какая интересная оговорка. Значит, всё таки мой?

Но больше всего меня потрясло другое. Вокруг бродили те же монстры с белыми масками, что напали на меня. Ещё штук пять, может — больше. Место было закрыто плотной туманной взвесью и было почти не освещено. Тусклый свет давали лишь изредка встречавшиеся лазурные гнилушки.

Монстры медленно передвигались, цепляясь длинными пальцами за веткидеревьев, а их пустые глазницы бесцельно вращались в поисках неведомо чего.

Пока что они не обращали на меня внимания. Если они ориентируются по запаху, то сейчас я пахну болотом и гнилью. А если нет…?

На каком расстоянии тварь способна меня учуять и распознать?

Просто шикарно… это чтобы жизнь малиной не казалась.

Можно мне просто пять минут спокойствия, чтобы подумать, как я докатился до такой жизни?

Я замер, стараясь даже не дышать. Эти твари явно не блистали интеллектом. Скорее, они напоминали шатавшихся в поисках мозгов зомби. И стоит им заметить живую добычу, как они, несомненно, набросятся все разом.

Против такой толпы у меня не было ни малейшего шанса выстоять.

Забавно, что я даже всерьёз размышляю об этом. Голый мужик с железной палкой против орды чудовищ. Такой уровень сложности — это даже для хоррор-выживалки слишком.

Так. Вдох. Выдох. Успокаиваемся и думаем.

Замерев, я задержал дыхание, стоя рядом с медленно тонущей посудиной.

И в этот момент…

Одна из тварей, бредущая чуть в стороне, подняла голову и уставилась прямо на меня пустыми глазницами.

Наши взгляды встретились.

Существо издало пронзительный, похожий на крик чайки визг, и указало на меня длинным когтистым пальцем.

— Сука… — выругался я сквозь зубы себе под нос. — Ты ещё и разумный!

А затем где-то вверху блеснул яркий огонёк света, на миг освещая мрачное болото. Сердце забилось ещё чаще. Монстры — на самом деле их были десятки, если не сотни. Но даже не они меня так поразили.

Подумаешь, их я уже видел, ничего нового. Просто теперь их чуть больше. Раза в… сотни три так больше, ага. Что такого? Когда врагов больше десятка, их количество уже не имеет значения.

Моя бровь нервно задёргалась, когда я понял, ГДЕ именно находилось это болото!

Такого… такого просто не может быть!!

Глава 2

Впереди остров обрывался в серую бездну, куда срывалась и часть застоявшейся воды. Бездну, где плыли бесконечные ряды грозовых облаков. И дыра в небе была вовсе не скоплением туч, а просветом между чёрными осколками темнеющих где-то в высоте таких же островов, перекрывающих доступ солнечному свету.

Где-то в отдалении среди грозовых скоплений вспыхивали молнии, и можно было в их отблесках увидеть очертания далёких, едва видимых отсюда островков.

Стало чертовски не по себе.

Я находился в месте, которое совершенно точно не было нормальным.

Легко предположить, что всё это место точно такой же один большой остров, плывущий среди облаков из никуда в никуда.

А это значило, что бежать тоже некуда.

Я заперт здесь со всем тем дерьмом, которое решительно не хочет ни оставить меня в покое, ни умереть.

Особенно, когда «всё дерьмо» как раз смотрит на меня в упор и уже в своих влажных фантазиях видит, как перегрызает мне глотку.

Особенно, когда ты понимаешь, что бежать всё равно придётся…

Как слепой лось через горящий лес навстречу своей судьбе.

Против такой орды мне явно не выстоять.

Сглотнув, я приготовился.

Взгляд выцепил в отдалении чернеющую небольшую скалу. Единственное, что здесь было помимо болота и монстров.

Если повезёт, я могу успеть забраться на неё и спрятаться от врага наверху. Оставаться в уходящем под воду корабле — значило оказаться в западне, без возможности отступить от чудовищ.

К счастью, между нами было ещё достаточно приличное расстояние. Да и бежать им придётся по сильно заболоченной местности с вязкой грязью.

Одним прыжком я соскочил вниз и изо всех сил ринулся в ту сторону, где противников было меньше всего. Впереди находилась опушка мрачного умирающего леса. Рядом с гнилыми деревьями было множество веток и кореньев, и у меня появлялось пространство для маневра.

Существа кинулись следом, издавая мерзкие шипящие звуки. Слышалось хлюпанье утопавших в трясине лап.

Местных обитателей было слишком много. И они явно собирались меня окружить.

Их лапы были приспособлены для передвижения по болотам куда лучше моих ног.

У первых деревьев на пути к скале меня ждал неприятный сюрприз в виде двух затаившихся монстров. К счастью, встреча со мной была для них такой же неожиданностью, как и для меня.

Они бросились одновременно с разных сторон, но один от спешки споткнулся о корягу в топи и врезался в дерево, подарив мне небольшое преимущество и каплю времени. Я перепрыгнул через одного и толкнул его на второго. Оба покатились по скользкой грязи, после чего добить их было уже не сложно.

Сразу после гибели монстров в уголке моего обзора появились уведомления:

[Получено 120 ед. энергии НЕОПРЕДЕЛЕНО]

[Получено 150 ед. энергии НЕОПРЕДЕЛЕНО]

Чувство, которое приходило после ее получения было похоже на нечто приятное и ободряющее, словно прохладный душ. Это придало сил и позволило продолжать безумный побег.

Твари позади не прекращали преследование. Так что когда они меня настигнут — было лишь вопросом времени. К болотам существа были подготовлены лучше меня, но все же оно задерживало и их.

Они передвигались длинными прыжками, но здесь прыгать было некуда, и им приходилось брести на своих двоих через ил. Меня же не подводили ни рефлексы, ни внимательность.

Здесь я устремился глубже в чащу леса.

Вскоре я выбежал на небольшой перелесок и все тело буквально прошибло током от сработавших инстинктов. Я едва успел пригнуться, а следом надо мной просвистела огромная лапа, способная размозжить меня одним ударом.

Передо мной возвышалось гигантское чудовище, раз в пять крупнее остальных тварей. Его массивное тело было покрыто шипами и наростами. Из пасти сочилась зеленоватая слюна, а пустые глазницы маски светились синевой.

Я отпрыгнул в сторону, когда монстр вновь замахнулся на меня. Его кулак врезался в землю, взметнув комья грязи и подняв брызги зловонной воды. В последний момент я успел подпрыгнуть и ухватиться за низко висящую ветку дерева, чудом избежав сокрушительного удара.

В этот миг гигант издал оглушительный рев, от которого заложило уши. Этот зов пронесся далеко по лесу, заставив содрогнуться землю.

Чёрт, оно зовёт сородичей! Их становится только больше!

Я спрыгнул вниз и бросился бежать, рассчитывая опередить орду монстров, которая устремится на зов предводителя. Гигантское чудовище двинулось за мной, сметая гнилые деревья своим огромным телом.

Внезапно где-то впереди забрезжил зеленоватый свет, который показывал некое подобие тропы. Не раздумывая, я бросился туда. Это был мой единственный шанс уйти от преследователей.

Я бежал так быстро, как только мог, слыша позади треск ломающихся деревьев. Вожак теневых ублюдков неумолимо надвигался, сокращая расстояние. Его огромные лапы поднимали ворох грязных болотных брызг, не успевая утонуть в иле.

Мелкие твари были уже совсем близко. Я едва уворачивался от их когтистых лап, прорубая себе путь сквозь полчища врагов, пока наконец впереди не показался узкий проход между скалами.

Я рискнул проскочить туда, надеясь, что огромной кучей внутрь, твари точно не полезут, а гигант и вовсе застрянет в ущелье. Острые камни оставили свежие раны на коже, но с горем пополам я все же протиснулся. Преследователи визжали и царапали камни, пытаясь пролезть следом.

Как я и думал, никто не желал пропускать друг друга, поэтому они как идиоты толпились, так и не сумев забраться за мной внутрь.

Пробравшись чуть глубже от греха подальше, я с трудом пытался отдышаться. Монстры при этом продолжали ломиться внутрь расщелины, мешая друг другу, но я уже едва не падал от усталости.

Все же беготня по болоту оказалось чертовски утомительной.

Словно почувствовав, что настал безопасный момент, система развернула мне перед глазами все уведомления. Помимо логов о получении энергии было кое-что интересное.

[Вы успешно собрали достаточное количество энергии]

[Произвожу расширение возможностей системы]

[Идет инициализация пользователя]

Вот тут-то я вздрогнул, потому что в этот раз помимо того, что перед глазами плавали мягко-фиолетовые буквы, некто зачитывал текст прямо внутри моей головы.

Голос был очень топорным, роботизированным, лишенным эмоций.

[Пользователь определен]

[Имя: Неизвестно. Тип: нейтральный. Уровень: 4]

Ого, даже уровень есть. Не густо насыпали, учитывая как я старательно выживал в своре этих уродцев.

Я бегло пробежал глазами по тексту, а его было не мало. Топорный голос продолжал читать его, словно выдавливая с невероятным усилием каждую букву.

— Так, стоп.

Чтение прекратилось.

— Система, ты можешь что-то сделать с этим ужасным голосом? Убери его. Не хочу, чтобы у меня в голове всю жизнь комментировал гугл мужик.

[Невозможно убрать голосового гида системы]

[Желаете установить эмоциональный модуль? Выберете мужской или женский]

— Эмоциональный модуль? Если это поменяет голос, то дерзай. Ставь женский, чего уж там. Только поприятней.

[Произвожу считывание нервной системы. Эмоциональный модуль будет установлен после получения достаточного количества информации]

Мне словно произвели иглоукалывание по всему телу. Следом волной прошла череда непонятных ощущений и наконец…

— Нервная система просканирована, эмоциональный модуль установлен, теперь я могу с тобой говорить. — голос был и правда весьма приятным.

— И с каких это пор мы на ты? — улыбнулся я, ведь раньше обращение было на «вы».

— Ты бы предпочел, чтобы я обращалась к тебе «мой господин»? — голос произнес это с неким сарказмом, ощутимо повышая тон.

Брови поползли вверх от удивления. Ну ничего себе, какая резкая перемена.

— Нет, пожалуй, обычного обращения будет достаточно. Просто интересно по какому принципу происходит твоё развитие.

— Вместе с эмоциональным модулем устанавливается опция личностного развития. Я вижу то же, что и ты, слышу, анализирую твои чувства и эмоции и на основании этого развиваюсь. А еще я учитываю твои желания, — последнее было произнесено вкрадчиво, шепотом.

— Ну дела! — воскликнул я, осознавая, что буквально своими же действиями создал себе шизу. Она меня что, еще и соблазнить пытается?

— Не бойся, у меня есть защитный механизм против психических заболеваний, ты не сойдешь с ума, по крайней мере точно не от меня.

— Ладно, шутки в сторону, может ты хотя бы скажешь мне, как меня зовут и почему у меня нет вообще никаких воспоминаний?

— Ты уже спрашивал, и мой ответ не изменился. Ты словно чистый лист, да и я тоже, в прошлое не загляну. Имени прошлого тоже не найдем, но ты вполне можешь выбрать себе любое.

Хм, на некоторое время, почему бы и нет. Пока не вспомню кто я такой на самом деле. Нехорошо как-то без имени. Неуютно.

— Выведи мне список имен… звездного происхождения, предположим. Судя по кораблю, я явно не из этих мест.

[Кастор, Орион, Ригель, Сириус, Антарес, Регулус, Эридан, Альтаир, Альдебаран…]

И еще с десяток имен. Интересный выбор, но без основания сделать его было непросто, поэтому решил оставить первое, за которое зацепился взгляд.

— Альтаир.

— Принято. А мне то имя дашь?

— А надо? Искусственный интеллект — вполне хорошее имя. ИИ, иишечка.

— Ты сам сказал, что без имени неуютно.

Да уж, не думал я, что эмоциональный модуль подарит мне сварливого таракана в голове.

— Сам таракан!

Еще и читающего мысли. Ну хорошо.

— Тали, — сказал я первое, что взбрело в голову.

Не уверен даже, что существует такое имя.

— У тебя скверный вкус, но оставим как есть.

Закончив с этим я попытался оглядеться, но было слишком темно. Я едва угадывал очертания камней вокруг в свете луча по ту сторону расщелины. Что-то мне подсказывало, монстры никуда не делись и поджидают меня в засаде. В любом случае, проверять я желанием не горел.

Пересидеть здесь? Как бы не оказалось, что сидеть придется вечно. А мне рано или поздно захочется есть. Интересно, здесь вообще есть еда? Растения были мне неизвестны, а от мысли о возможности приготовить монстра, меня передёрнуло. Не хотел бы я, чтоб в моем желудке воскресла эта теневая тварь.

Я обернулся во тьму расщелины. Похоже на природную пещеру, если бы не тот зелёный огонёк, который изначально и привлёк меня к этому месту. Он тускло мерцал, пульсируя раз в минут десять и медленно исчезая.

Там явно что-то было, уж не знаю природного происхождения или не совсем. В таком враждебном мире, там вполне могли найтись и другие хищные обитатели. Которые будут очень даже не против мной закусить.

Но это всё равно лучше, чем просто ждать, надеясь на удачу.

Вытянув вперед левую руку для ориентирования, я принялся идти вглубь на ощупь.

Тропа вела дальше, и судя по всему, расширялась. Если вначале проход был таким, что я едва мог в нём поместиться, то теперь я свободно шёл, не боясь найти носом стену.

Каждые несколько метров я замирал, прислушиваясь к звукам. Где-то в отдалении капала вода, нарушая мертвую тишину, и больше ничего.

Лизнув палец, я поднял его повыше, чтобы ощутить дуновение ветра. Но воздух здесь был застоявшимся. Пахло сыростью, болотом и мхом. Если б не свет, я бы решил, что это тупик, но, где-то должен быть его источник.

В этот момент я ещё раз подумал, а стоит ли вообще идти дальше, но выбросил эту мысль из головы. Всё равно другого пути у меня не было.

И вскоре терпение было вознаграждено с лихвой.

— Хм… здесь рядом должно быть что-то интересное, — послышался голос Тали.

— С чего ты взяла?

— Посмотри логи, — ответила она и вывела перед глаза строки системного текста:

[Получено 1 ед. энергии НЕОПРЕДЕЛЕНО]

[Получено 1 ед. энергии НЕОПРЕДЕЛЕНО]

И такие сообщения продолжались одно за другим с периодичностью в пару минут.

— Энергия витает в воздухе сама по себе… — задумался я. — У этого должна быть причина.

Причина нашлась сама собой, когда за резким поворотом я вышел к сплошной стене, в которой была пробита узкая нора, так что туда едва можно было протиснуться.

С той стороны шёл слабый голубоватый свет.

Присев перед ним, я заглянул внутрь — по ту сторону было тускло освещенное помещение. Свет исходил от голубого мха, что обильно покрывал стены. Само место явно искусственное и сильно обветшалое. Сохранились лишь стены, явно обработанные рукой кого-то разумного.

Ничего опасного поблизости не находилось.

— Ну что, есть там биологические объекты? — спросил я.

— Хмм… разве что мох. Но это не точно.

— Не точно⁈

— А ты как хотел. Я вижу то же, что и ты. Только чуть внимательней.

— Тогда хоть пожелай мне удачи, что-ли.

Я медленно пролез в дыру на ту сторону. Никаких подозрительных звуков или активности заметно не было. Лишь капли воды, которые сбегали по сталактитам сверху и падали в лужи.

Взглянув в одну из луж, я наконец увидел свое отражение. На вид чуть за двадцать, яркие голубые глаза, черные как смоль волосы, чуть волнистые. Кажется, я представлял себя чуть иначе. А итоге не помнил даже своей внешности. Страшное дело!

В центре помещения нашёл свой последний покой неизвестный, очень похожий на человека. Сперва я даже обрадовался, ведь это означало, что в этом мире есть люди, но затем увидел заметные различия в строении черепа. Впрочем, истлевшая одежда говорила о том, что существо было разумным, пусть и не совсем живым.

Или…

Мертвое тело зашевелилось и я напрягся, покрепче перехватив штырь и приготовился к драке.

Но этого не потребовалось.

Из под тела вверх вырвался поток зеленоватой энергии, которая на миг ярко осветила всё пространство. И затем под силой тяжести покойник вновь привалил собой дыру, перекрывая место выхода силы. Только остатки свечения над ним медленно гасли, вновь погружая помещение в полумрак. Этот свет я и увидел издали.

— Переверни его. — неожиданно подала голос Тали.

Я мысленно кивнул, соглашаясь с искином.

На всякий случай, я не стал лезть руками и подсунул под останки штырь. Послышался треск — мертвец плотно сросся с колонией светящегося мха, и тот не хотел его отпускать. Да и сам он был одет в остатки средневековой брони и плаща.

А затем, едва удалось сдвинуть его с места, резко отскочил, и в поток ударил поток чёрно-зелёного излучения. На этот раз стабильно светящегося без перебоев.

— Альтаир! — радостно произнесла искин. — Это то, что нужно!

— В смысле?

— Я получаю данные! Много! Похоже, это место связано сетью с другими похожими местами. В этом мире уже была система или что-то очень близкое к ней. Только она невероятно древняя.

Перед глазами начали появляться строки, причём они заметно отличались от тех, что я видел прежде.

[Анализ…]

[Идёт адаптация системы]

[Приветствую, Альтаир!]

[Класс не распознан. Стихия не распознана]

[Идёт поиск возможных решений]

[Идёт изучение магической структуры источника]

[Стихия не распознана. Неизвестный тип источника]

[Доступен выбор класса: воин, страж, бандит]

— Хм…

— Системе нужно как-то зарегистрировать тебя, — пояснила Тали.

— Звучит как-то совсем грустно. В бандиты меня записать хотят, видишь? — усмехнулся я.

Ни один из трёх предложенных классов совсем не впечатлял. Вояка стандартный, вояка покрепче, и ловкий вояка. Разнообразие просто вау!

— Запроси справку, — посоветовала Тали.

Что я и сделал.

[Воин (обычный) — универсальный боец ближнего боя. Базовый бонус: ускорение развития навыков владения оружием.

Страж (обычный) — защитный боец ближнего боя. Базовый бонус: повышение сопротивления урону.

Бандит (обычный) — лёгкий универсальный боец ближнего боя. Базовый бонус: малый бонус к скорости развития атакующих навыков. ]

[Бонусный навык будет предоставлен случайным образом из числа классовых]

Я скривился.

— Я не собираюсь ограничивать своё развитие только мечом. Было бы сподручнее валить этих тварей на расстоянии. Желательно какой-нибудь чертовски убийственной магией.

Нет. Не может же быть все так просто.

Глаза снова скользнули по тексту вверх, остановившись на пресловутом «Стихия не распознана». Вот оно.

— Что это значит, Тали? Выходит у меня есть стихия?

— Есть, и, видимо, местная система такую ещё не встречала.

Я шумно цокнул.

— Чего⁈ Ты ж мой оператор, или я все за тебя должна делать?

— Тц, от тебя пользы как от козла молока. Будь добра, запроси подробный анализ моей стихии.

— И все? — наглым и слегка заигрывающим тоном.

— Пожалуйста, — выдохнул я.

Текст перед глазами сменился:

[Инициализирована процедура повторного анализа. Определён магический источник. Стихия: фрактал]

[Доступен выбор класса: воин, страж, бандит, корректор]

— Корректор?

[Корректор (специальное) — описание отсутствует. Базовый бонус: системная справка]

— Местная система не распознала твою стихию, как ты и сказал. А вот класс для неё почему-то был. Это странно. Но вообще, теперь многое стало яснее.

— Ничего не стало яснее, — хмыкнул я

— Просто выбери класс. И давай посмотрим, что за способность тебе достанется.

— Шикарный план, надежный, как…

Я мысленно потянулся к классу корректор и меня тут же окутало непонятной зеленой энергией, которая в мгновение превратилась в поток очень странных белых кубиков.

Глава 3

[Класс «корректор» подтверждён. Стихия источника: фрактал]

[Получена новая способность: коррекция.]

[Позволяет вносить локальные правки в свойства объектов. Зона действия способности — текущая локация. ]

[Происходит локальное изменение свойств типовых объектов. В случае применения способности на однотипные объекты с одинаковым набором параметров, коррекция распространяется на весь вид.

Ограничения:

Только для объектов в одной локации с оператором.

Длительность действия: 10мин для существ и 60мин для неодушевлённых объектов, с возможностью досрочной отмены или смены на другую цель.

[Текущий уровень I. Доступна поддержка одной правки.]

[Подчинен алтарь стихии: тьма.]

[Малый источник Мрака (повреждено). Хозяин: Альтаир, корректор 4 уровня]

[Доступные улучшения для класса корректор]

1. Насыщение оружия. (Стоимость: 1 000 ед. фрактала или 5 000 ед. тьмы)

Добавляет предмету в руках бонусный урон стихией фрактала.

Оператор насыщает энергией родной стихии указанный предмет.

Ограничения: только неодушевлённые предметы.

Длительность действия: требует поддержки энергии в зависимости от размеров предмета.

2. Тёмный дар I. (Стоимость: 1 000 ед. фрактала или 5 000 ед. тьмы)

Снижает уровень конверсии тьмы в родную стихию до ⅕

Ограничения: нет.

[3. Коррекция II. (Стоимость: 1 500 ед. фрактала или 10 000 ед. тьмы)

[Позволяет вносить локальные правки в свойства объектов. Зона действия способности — текущая локация.]

[Происходит локальное изменение свойств типовых объектов. В случае применения способности на однотипные объекты с одинаковым набором параметров, коррекция распространяется на весь вид.

Ограничения: доступна одновременная поддержка двух правок.

Только для объектов в одной локации с оператором.

Длительность действия: 20мин для существ и 80мин для неодушевлённых объектов, с возможностью досрочной отмены или смены на другую цель.

— Дорого, — заметил я.

— На первую способность ты вполне можешь собрать всё необходимое.

— Энергия, которая остается после монстров, сразу сама переходит в родную стихию, разве нет?

— Думаю, это решаемая проблема, — задумчиво сказала Тали

— Я бы предпочёл выбираться отсюда в более приятные места.

— Альтаир, мы ничего не знаем об этом мире. Возможно более приятных мест здесь не существует.

— Посмотрим, — нехотя ответил я.

Повторять свой забег по болотам как-то не тянуло.

С моими текущими силами бросать вызов сотням чудовищ было бы глупым самоубийством. Разве что если устраивать на них партизанскую охоту и отлавливать по одному. Вот только они отлично умели передавать друг другу сигналы на расстоянии. Так что где один — там очень быстро появляется стая.

Сюда я ещё однозначно вернусь. Место примечательное — падающий сверху водопад был виден почти отовсюду.

В тишине искусственной пещеры послышался жалобный вой пустого желудка.

…Но сперва стоило найти хотя бы источник пищи. Только после этого можно будет думать о геноциде чудовищ.

Я зябко поёжился.

И одежду тоже было бы неплохо отыскать…

Взгляд сам собой упал на скелет в тёмной броне с выцветшим и напрочь дырявым плащом. Одевать такое на голое тело — брр, как не хочется.

Ладно, пусть будет хотя бы он. Лучше, чем ничего.

— Можешь просканировать окрестности на предмет пищи? — спросил я.

— Текущий уровень анализа позволяет предположить существование съедобных грибов и растений. Для более точного ответа, нужно больше данных.

Понятно. Этого следовало ожидать.

Желудок вновь беспокойно заурчал, да и усталость начинала давать о себе знать.

Можно ли считать безопасным это место? Условно — да. По крайней мере, пока. В таком случае, пусть это будет временной базой.

Теперь по остальным вопросам.

— Отсюда должен быть ещё один выход. Та дыра явно не основной вход. Должен быть и нормальный.

— Попробуй обыскать стены, — дала очевидный совет Тали.

Чуть переведя дух, я поднялся и принялся по периметру обшаривать помещение. Выход нашёлся с противоположной стороны от дыры. От стены он отличался только треугольным каменным узором, в центре которого располагалось углубление в форме человеческой ладони.

Коснувшись её, меня будто легонько ударило током, и я отдернул руку.

— Всё в порядке, — прокомментировала искин. — Дверь требует энергию.

Тогда я коснулся камня вновь. Послышался глухой треск, и сверху на голову посыпался песок. Механизм с трудом поддался — дверь отъехала назад и принялась смещаться вправо, но миновав где-то треть пути, вдруг застряла.

В щель можно было пролезть, хоть и с трудом.

Мир по ту сторону заметно отличался от болота, в которое угодил корабль.

Меня встречали мрачные биолюминесцентные джунгли со множеством высоких сплетающихся деревьев с могучими кронами. Внизу среди тускло просвечивающего голубого мха располагался кустарник и ползучая лиана.

Небо над головой было чёрным, но растения давали достаточно света, чтобы хорошо видеть пространство вокруг.

Перехватив поудобнее металлический штырь, я шагнул в неизвестность.

У входа было несколько луж. В отличии от болот они казались достаточно чистыми. Будем надеяться, что эту воду можно пить.

Чуть поодаль за деревьями находился сгусток непроглядного мрака, и при моём приближении он не спешил развеиваться. Это походило на плотные чернильные облака, лежащие на земле.

Послышался шорох, из темноты резко вырвалось неизвестное существо размером с хорька. Рассмотреть как следует мне его не удалось — существо перепугано устремилось прочь.

Хм.

Я осторожно протянул штырь в чёрное облако и вытащил обратно. Ничего страшного с ним не произошло, и я попробовал пошарить в нём рукой.

— Похоже, это какое-то растение, — подтвердила мои мысли Тали.

Отломив ветку, я попытался вытащить её из мрака, но мрак вытащился вместе с ней. Часть ветки торчала снаружи, и ничем не отличалась, кроме необычного чёрного цвета листьев. А вот дальше был маленький кусочек темноты.

Пошарив рукой там, я быстро обнаружил небольшие ягоды, которые и были источником необычного явления.

— Что думаешь?

— Думаю, что если ты потратишь немножко энергии, я тебе выдам системную справку.

[Темновник. Плодовый кустарник. Съедобен. Эффект: +10% к сопротивлению тьме]

На вкус — как голубика с лёгкой кислинкой и мятной сладостью.

Кажется, вопрос с пищей на время решён.

На всякий случай, я принял решение набрать с собой как можно больше странных ягод, и есть их уже в моём убежище. Так в случае непредвиденных эффектов я не стану беззащитен.

На корабле всё вокруг казалось знакомым и привычным, я будто подсознательно знал что и зачем нужно. Здесь же всё казалось чуждым. А это значило только одно — планета, на которой я очутился, совершенно мне не знакома. Я имею ввиду, прошлому мне, до потери памяти.

За зарослями темновника меня ждало новое откровение этого мира.

Мда…

Нужно будет запомнить это место. Если не знать, что здесь, очень легко забежать во тьму и погибнуть.

Впереди открывался вид на звёздное небо и кромешную тьму за обрывом. Здесь земля оканчивалась, уходя в черную бездну, и другого края не было видно.

Когда я вышел из зарослей, меня ждало новое чудо. У двери за это время успел распуститься ярко-алый светящийся цветок. На фоне здешнего полумрака он смотрелся маленьким красным солнышком и невольно притягивал к себе взгляд.

Я же на всякий случай запросил системную справку.

[Алый темноцвет. Хищное растение. Ранг угрозы: средний]

— Всё с тобой понятно, — хмыкнул я себе под нос и приготовил штырь.

Стоило мне приблизиться к растению, как алый бутон бросился на меня, насаживаясь на металл. Я резко дёрнул штырь в сторону, срывая цветок и сбрасывая на землю.

И затем сразу отскочил назад, готовясь к новой подставе.

Растение дёрнулось и опало, а вокруг собралась знакомая белая дымка.

На этот раз я сделал ещё шаг назад — мне было интересно, что случится, если впитываться будет не во что.

Не найдя нового хозяина, энергия принялась уплотняться, пока не превратилась в маленький шарик с клубящейся тьмой.

— Это оно, Альтаир! — обрадовала меня искин. — Это ядро с магией тьмы! Здесь пятьдесят единиц. Так можно собирать энергию без преобразования. Или превращать в свою, если понадобится.

— Удобно.

Вернувшись обратно к алтарю, я коснулся двери и та послушно закрылась. Хорошо, а то я боялся, что механизм окончательно сдохнет.

Остаток дня я провёл, размышляя над своим положением.

Вариант найти здесь живых разумных стремительно таял. Мир был слишком чуждым разумным людям. Единственной ниточкой оставался скелет у алтаря. Сколько ему лет, интересно? Как долго могут сохраняться кости?

Значит, остаётся только один вариант. Планомерное истребление тварей с болот и возвращение на корабль. Это единственное место, где я смогу получить хотя бы часть ответов о том кто я, и что здесь делаю.

И план, как сделать это побыстрее у меня уже был.

Проснулся я от неприятного скрежета.

Знакомого скрежета когтей, только теперь не по металлу, а по камню.

Сонливость мигом слетела, когда я осознал, где нахожусь, и откуда может доноситься этот звук.

Нечисть как-то сумела проникнуть в расщелину, но вот в узкую нору, через которую я пролез к алтарю, она залезть не смогла и застряла, бестолково пытаясь пропихнуть тело за счёт когтей.тео

Увидев меня, существо подняло голову, и из-под маски показались зубы. Тварь клацнула челюстью, но нас разделял ещё целый метр…

— Вот ты и станешь моим первым подопытным, — решил я. — Жги, Тали, системная справка.

[Трясинный теневик, уровень 5. Порождение тьмы]

[Параметры. Иммунитет к тьме. Повышенная защита от стихийной магии. Уязвимость к свету. Чутьё теневого хищника.

Порождение тьмы невозможно убить благодаря источнику тьмы]

— Так вот почему эти уроды встают. Ну хорошо, что из этого я могу скорректировать?

Я призвал коррекцию и часть текста подсветилась другим цветом, к тому же добавилось подчёркивание.

[Параметры. Иммунитет к тьме. Повышенная защита от стихийной магии. Уязвимость к свету. Чутьё теневого хищника (…).]

Стоило обратить внимание на первый параметр, как возникло всплывающее окошко:

[Иммунитет]

[Защита]

[Уязвимость]

Иными словами, я мог заменить часть описания монстра. Например, сделав невосприимчивого к родной стихии монстра всего лишь защищённым от неё. По мере прокачки, думаю, станет доступна и уязвимость.

Так же я мог заменить параметр стихии. Например, вместо уязвимости к свету подставить свой родной фрактал. Здесь я уже видел комбинацию с предложенным навыком насыщения оружия. После этого мой металлический шест должен буквально геноцидить эту нечисть.

За троеточием в скобках пряталась шкала, позволяющая установить точное значение чутья монстра. Сейчас он замер на сорока процентах. Видимо, этого хватает, чтобы твари даже спустя сутки рвались меня найти. Значит сорок — это достаточно много.

Потенциал применения способности казался огромным. Сразу стал понятен смысл улучшения навыка для корректировки сразу двух параметров. Так я однажды смогу полностью переписать своего противника, а значит для меня в этом мире теоретически нет непобедимых врагов.

Если верить описанию, то это прямо какая-то имба!

На практике же…

Задумавшись, я едва не пропустил момент, когда монстр собрался с силами, вытянулся и едва не задел меня острыми когтями. Я едва успел отскочить на одних инстинктах. На этих же инстинктах обрушил на противника штырь.

И отошёл назад, проверяя теорию с ядрами.

Действительно, собравшаяся белёсая дымка после погибшего монстра свернулась в чёрный шарик. Такой же, как остался после цветка, только чуть больше.

— Думаю, ты даже недооцениваешь свой потенциал, — задумчиво прокомментировала мои мысли Тали. — С развитием навыка справки я думаю, ты сможешь сам выбирать нужный тебе параметр и изменять как угодно. Вопрос только в том, сколько это потребует энергии.

— Ага, осталось только ещё дожить до этого момента, — мрачно усмехнулся я.

Следом за первым монстром появился второй, а там и третий. Больше гостей не было, но они определённо появятся в будущем. В принципе, тоже способ собирать энергию для прокачки, только я пока не готов остаться здесь жить на несколько месяцев.

Хм, нужно попробовать коррекцию на чём-то ещё.

Я обернулся в поисках подходящей цели. Скелет, который закрывал собой алтарь, всё ещё был тут. При активации справки на нём, я увидел один интересный параметр — «неразрушимый». Его я мог легко отменить, но не стал зря тратить энергию из любопытства.

А вот остатки его одежды неожиданно приятно порадовали. Например, тряпка, которую я носил на себе, была не так проста:

[Плащ тёмного мистика (редкий). Статус: уничтожен ]

Погодите-ка. Это то, что я думаю?

Я мысленно вызвал коррекцию на статус и обнаружил возможность его изменения на «повреждено (…)» и «в целости». Доступными были все три.

Не долго думая, я выбрал последнее и получил облом:

[Для восстановления предмета требуется 200 ед энергии фрактала]

Дорогая игрушка, с учётом того, что мне падает с монстров не так и много. С другой стороны, за ночь у источника и после уничтожения нечисти у меня было почти три сотни.

Но спешить, пожалуй, не будем. Точно так же я стал проверять остальные вещи покойника. Ими оказались высокие кожаные сапоги, хорошо подходящие для исследования болот, листвин рыцаря смерти — по сути кираса, от которой практически ничего не осталось, и меч с той же припиской. Его вообще судьба потрепала так, что я его принял за ржавый обломок брони.

— Ты же понимаешь, что это значит? — радостно спросил я у Тали.

— Да, думаю, мы сможем восстановить корабль. Но для этого понадобится просто прорва энергии. Миллионы, если не за миллиард. Точно пока не могу сказать.

— Хм, а что, если попробовать для начала восстановить вещи не полностью? Скажем, процентов на десять? — снова вернулся я к насущному.

— Думаю, так мы сможем узнать его изначальные свойства и решить, нужно ли его восстанавливать полностью.

Немного подумав, я решил попробовать восстановить всё на двадцать процентов от изначальной прочности. Это требовало намного меньше затрат сил, но и здесь выяснился новый подводный камень — изменение требовало не только энергии, но и времени.

[Идёт восстановление объекта. 1%]

Предмет засиял и вверх от него потекла тонкая струйка из белых кубиков.

Забавный эффект.

Следующим я проверил выход энергии.

[Малый источник мрака. Тип: источник. Ранг: малый. Статус: искажено, повреждено]

В первом варианте предлагалось улучшить его до среднего за какое-то космическое количество энергии тьмы. Тип можно было изменить с источника на алтарь за две тысячи фрактала. С повреждением всё было примерно, как с предметами. А вот искажение оказалось интересным:

[Возможен откат до предыдущей версии «малый источник света»]

За это требовалось пять тысяч единиц энергии света или пять сотен фрактала.

— Почему такой большой разброс? Естественно за фрактал для меня было бы дешевле и удобнее.

— Полагаю, в этих местах энергия фрактала достаточно редкий гость, — предположила искин

Я задумался о несметных количествах крутых навыков, которые могу освоить, потому что я буквально ходячий конвертер любой энергии во фрактал.

— Не мечтай. С твоей конверсией мы с тобой пожизненным фармом заниматься будем. — фыркнула Тали.

— Тц, обломщица.

Выйдя из святилища, я приступил к выполнению плана по промышленной добыче энергоядер.

Сперва я занялся исследованием земли на этой части острова. Он оказался совсем небольшим, за пару часов я справился с изучением всего, что было по правую руку от выхода. Здесь обнаружились густые заросли джунглей.

Практикуясь, я периодически проверял всё что вижу системной справкой. Очень скоро обнаружилась общая черта всей местной растительности. Большинство растений имели пометку или «повреждено» или «искажено», или и то и другое.

Вскоре я начал такие растения отличать и без неё — всё, что было помечено искажённым определялось проще всего — при моём приближении, оно пыталось меня убить. Повреждённое же просто выглядело чахлым и умирающим.

— Поэтому и есть возможность отменить искажение, — предположила искин. — Похоже, что остров находится на завершающей стадии трансформации.

— Думаешь, это естественный процесс или кто-то постарался, — я подумал о скелете в святилище.

— Слишком мало данных, — имитируя тяжёлый вздох, ответила Тали.

Помимо деревьев я встретил нескольких местных обитателей, но все они при моём появлении разбегались. Животные здесь казались зашуганными и оголодавшими. У некоторых присутствовали следы болезней.

Внешне — что-то вроде тушканчиков. Как и тот, что выскочил тогда из зарослей темновника.

Ещё здесь нашлись заросли того же кустарника, так что с пищей проблем в ближайшее время не будет.

После этого я решил сделать перерыв, перекусить ягодами и проверить, как там идёт восстановление предметов. Однако на входе в святилище меня ждал новый неприятный сюрприз.

Тот самый огромный теневик, которого я встретил на пути сюда громко взревел и попер на меня с какой-то немыслимой скоростью.

[Вожак теневиков, уровень 15. Стихия: тьма.

Уровень угрозы расценен, как ОЧЕНЬ ОПАСНЫЙ]

Я нервно усмехнулся.

Глава 4

— Ну что ж, похоже, эта тварюга примерно в три с лишним раза сильнее меня, — с сарказмом бросил я. — Обычное дело, ничего особенного. Сейчас только использую свой луч смерти.

— У тебя нет луча смерти, — строгим тоном сказал Тали.

— Какая ты внимательная.

Вожак теневиков взревел и ринулся на меня с немыслимой для своих размеров скоростью. Я едва успел отскочить в сторону, увернувшись от его огромных кулаков. Один из ударов все же задел меня, отбросив к скале. Воздух мгновенно выбило из моих легких, заставляя жадно вдыхать ртом.

С трудом поднявшись, я оглядел острую скалу, которая была в паре метров.

Повезло-повезло, вот только…

Кажется, сломал ребро.

Монстр вновь бросился в атаку. Я в очередной отпрыгнул в сторону, пусть и не так проворно, едва уйдя от его натиска. Чудовище промахнулось и врезалось в скалу, выбив осколки камня.

Не теряя времени, я прыгнул прямо под него и, перекатившись, резко вонзил штырь прямо под колено. Или то, что у обычного человека могло бы быть коленом. Как ни странно, штырь ранил его.

Тварь взревела, подавшись вперед. А рана тут же затянулась.

Теневик развернулся, размахнувшись ладонью, но снова схватил лишь воздух.

Я ушел в противоположную сторону, отхаркнув кровью.

В груди неприятно саднило, но это мелочь в сравнении с тем, что я не могу нанести урона этому здоровяку. Либо из-за уровня, либо из-за живучести местных уродов.

— Ладно, давай посмотрим, что у тебя там в характеристиках, дружок, — пробормотал я, вызывая системную справку.

Глаза забегали по строкам данных, пытаясь найти слабое место этой твари. Выносливость зашкаливает, сила чудовищная, кожа как броня… Зараза, ничего подходящего!

— Ну давай, давай, не подведи меня! — шипел я сквозь зубы, продолжая уворачиваться от атак монстра и искать какое-то озарение.

Вожак теневиков рычал и махал кулаками, как безумный. Еще немного — и он размажет меня по скалам. Наконец взгляд выхватил одну из последних строчек:

[Ориентация в пространстве — высокая]

Ориентация, говоришь? Хм, а что если…

— Это бесполезно! — не выдержала Тали. — Тратить силы на это? Да тебе их едва хватит на половину минуты!

— Есть у меня одна мысля, — усмехнулся я и активировал коррекцию.

Значение «высокая» сменилось на «низкая». В тот же миг монстр промахнулся на целый метр, едва не врезавшись в скалу. Я ушел в сторону, на время выйдя из поля его зрения. Тварь замешкалась, не понимая, куда делась жертва. Это были те самые драгоценные секунды, которые я выиграл.

— А теперь смотри внимательно, — бросил я Тали, подобрал штырь, и…

Побежал.

— Серьезно? Ты дезориентировал его, чтобы свалить?

— Сменить позицию, — спокойно поправил я ее.

Пробежав пару десятков метров, я дождался, пока Вожак очухается и снова ринется на меня. При этом, очевидно, промахнувшись.

Так и случилось. Я развернулся, оказавшись за спиной у твари, снова ударив штырем под колено, в этот раз значительно глубже.

Затем, воспользовавшись его замешательством, запрыгнул ему на спину и изо всех сил воткнул штырь ему в шею. Теневик взвыл от боли и попытался стряхнуть меня. Ему удалось, он схватил меня за одежду и швырнул в сторону.

Вот только и это было моим планом, ведь за моей спиной зияла та самая необъятная бездна.

В углу обзора мелькал таймер корректировки с учетом моей энергии. Оставались жалкие восемь секунд.

Я сделал вид, что тяжело поднимаюсь. Тем временем, вожак теневиков, видя это, как остервенелый ринулся на меня лишь с одной целью.

Добить.

Он начал набирать разгон.

Я же тяжело поднялся, покачиваясь из стороны в сторону.

До того, как эта тварь снесет меня всем своим весом и размозжит по земле оставались считанные секунды. Как и времени действия коррекции.

Но внезапно, мое тело перестало покачиваться и я вальяжно отскочил в сторону.

Вожак, не успев затормозить, по инерции, на огромной скорости вылетел вперед. Не ощутив земли под ногами он истошно заорал.

Но уже неизбежно падал вниз.

Его крик безудержно пронесся на далекие километры.

Я устало присел на землю и выдохнул.

— Ну вот, а ты сомневалась, — устало бросил я Тали, глядя как перед глазами поднимается знакомое энергетическое облако, только на порядок плотнее.

— Что-то мне подсказывает, что ты и сам удивлен результатом, но да, это впечатляет, — неохотно признала ИИ. — В следующий раз предупреждай заранее о великолепных задумках, а то я чуть от переживаний не поседела!

— Было бы там чему седеть.

— Вообще-то у меня роскошные черные волосы!

— Да-да. Лучше выведи мне логи.

Я протянул руку вперед, облако медленно потянулось ко мне, впитываясь в тело.

[Получено… ОШИБКА.Несоответствие уровня. Невозможно получить такое количество энергии тьмы. Энергия будет преобразована в автономном режиме]

[Внимание! Побежден превосходящий по силе противник. 200 единиц местной энергии преобразовано в качестве бонуса]

[Произведено преобразование в энергию фрактала. Получено 510 ед. фрактала]

— Пятьсот десять⁈ Ты издеваешься⁈ Это же пятьдесят одна тысяча энергии тьмы. Какого хрена?

— Ага, кажется местная система счета энергии и преобразования. Чем больше разница, тем больше мир преобразовывает для тебя энергии.

— Не понял, это получается, что за одного и того же монстра разные уровни получат разное количество энергии?

— По сути да. Бонус оттуда же. Я пока не понимаю, как это работает, но почти уверена, что все завязано на источнике и тем, что они связаны друг с другом. Источников много, правда ближайший я даже примерно почувствовать не могу.

Я тяжело выдохнул. Исходя из логов мое тело было не готово поглотить столь большое количество темной энергии, отчего система сделала дистанционное преобразование. Полезная штука. А еще, судя по всему, какая-то базовая защита от системы у меня есть, иначе она бы не отвергала энергию тьмы. Нужно будет покопаться в этом.

В груди неприятно болело, кровь периодически вставала поперек горла, заставляя сплевывать ее. Не нужно быть подкованным в медицине, чтобы понять — ранение серьезное.

— По идее энергия света может помочь с исцелением, — ответила на мои мысли Тали.

— Ты знаешь, или предполагаешь?

— Предполагаю.

— Ну тогда ты повторяешь мои мысли, ничего нового.

Едва успев перевести дыхание после боя, я услышал встревоженный голос Тали:

— У нас проблемы, Альтаир! Приближается целая орда этих тварей!

Перед глазами высветился лог:

[Обнаружено 679 активных биологических объектов. Все цели движутся в вашем направлении]

Я выглянул из-за скалы и увидел это собственными глазами. Сотни теневиков, взбешенные гибелью своего предводителя, хлынули со всех сторон. Они перепрыгивали через камни, цеплялись когтями за скалы, лезли друг по другу, лишь бы поскорее добраться до меня. Их было так много, что казалось, на меня движется огромная черная волна, готовая смести все на своем пути.

— Черт… ЧЕРТ! — выругался я, мгновенно разворачиваясь и бросаясь бежать к святилищу.

— Снова смена позиции? — усмехнулась Тали.

— Не до шуток! — грозно бросил я.

Эти твари были в ярости, стягиваясь на предсмертный вопль своего вожака. И они ясно дали понять, что их месть будет страшна. Разорвут на куски, не оставив и следа.

Я бежал что было сил, а они надвигались сбоку. Оставалось надеяться, что я доберусь до святилища раньше, чем они снесут меня своей черной массой.

К счастью, я был не очень далеко от входа. Буквально влетев в дверь, я навалился на нее всем телом. Снаружи тут же послышались удары когтей и рычание. Твари рвались внутрь.

— Тебя снесут вместе с ней. Укрепи ее энергией! — крикнула Тали в моей голове.

— Знаю! — рявкнул я в ответ, спешно посылая свою энергию в ручку двери.

Та засветилась, укрепляясь магическим барьером. Этого хватит ненадолго. Снаружи послышались грохот и рычание — теневики изо всех сил ломились внутрь, Пытаясь разрушить преграду, которая мешала им свершить надо мной свой страшный суд. Каждый удар отдавался во всем моем теле, заставляя скрипеть зубами. Эта проклятая дверь вот-вот развалится на куски!

— Ну что ж, похоже, сегодня отличный день, чтобы умереть, — пошутил я, глядя как дверь истекает трещинами.

— Зато у тебя будет отличная компания в виде того скелета с плащом! — отозвалась Тали.

— Лучше и не придумаешь! — огрызнулся я.

Закончив с шутками, которые, почему-то, успокаивали меня в таких опасных ситуациях, я бросился к источнику — единственному источнику надежды в этой безвыходной ситуации. Времени оставалось слишком мало.

[Возможен откат до предыдущей версии «малый источник света»]

[Вам хватает энергии. Хотите ли использовать 500 ед. энергии фрактала, чтобы преобразовать источник?]

— Ты хорошенько подумай! — продолжала ерничать Тали.

— Перебарщиваешь, — сухо ответил я, на что получил раздосадованный вздох.

Как-то слишком активно она имитирует живого человека. Ей же не нужно дышать… Впрочем это сейчас и не важно.

Я не задумываясь ткнул в подтверждение. Вокруг источника заклубилась энергия фрактала, те самые белые кубики, которые я уже не единожды успел увидеть. Они медленно изменяли сущность источника. Я с нетерпением следил за полоской загрузки, которая ползла слишком медленно.

А удары по двери продолжались с какой-то неимоверной силой, которая с каждым разом только нарастала.

В этот момент я увидел первые всполохи энергии света в источнике.

А что если…

Я сунул металлический штырь в источник, на что получил немедленный ответ.

[Предмет обычного качества. Не может быть зачарован. Принудительная подпитка энергией даст временный эффект. Риск уничтожения: 99%]

Как выяснилось, принудительная подпитка дала моему, уже полюбившемуся штырю симпатичное свечение, а в свойствах добавилась строка «урон светом».

И конечно же чертов таймер. Кажется, я ненавижу таймеры.

Жалкие две минуты. Что ж, прости меня дружок, мы прошли с тобой так много.

— Ты говоришь с металлическим штырем. У тебя прогрессирующее психическое расстройство?

— С тобой же говорю, и ничего. У тебя есть просчет вероятностей?

— В самом примитивном виде?

— И каковы шансы выжить в этом самом примитивном виде?

— Шестнадцать процентов.

— Ну, это не ноль, что не может не радовать.

В какой-то миг раздался оглушительный треск — теневики пробили дверь и хлынули внутрь, словно черная болотная жижа, пробившаяся сквозь плотину. Они окружили меня со всех сторон. Я стиснул зубы, готовясь к последней отчаянной схватке.

— Ну вперед! Я утащу вас всех с собой, а потом настигну в самом жарком адском пекле и убью еще раз!

Как только теневики рванули на меня, я кинулся в смертельный танец, лавируя между их когтистыми лапами. Эти твари атаковали со всех сторон, желая растерзать меня в клочья. Я едва успевал уворачиваться, получая лишь неглубокие царапины от их когтей.

У меня даже не было времени удивляться тому, сколь физически подготовлено мое тело.

Каждый раз, когда монстр подбирался слишком близко, я вгонял ему в глотку сияющий светом штырь, обращая теневика в факел. Они с визгом сгорали, осыпаясь пеплом, но на смену одному приходили двое новых. Казалось, им нет числа.

Я кружил посреди этого кошмара, нанося удар за ударом и чувствуя, как силы медленно оставляют меня. С каждым новым ранением я становился все медленнее и неповоротливее. Энергия света помогала держать теневиков на расстоянии.

Их инстинкт самосохранения брал верх над жаждой убийства, заставляя быть осторожнее, но лишь на время. Рано или поздно я споткнусь или промахнусь. И тогда меня накроет черной волной, утопив в когтях и клыках.

Время неумолимо приближалось к критической отметке. Я видел, как тлеет таймер у рукояти штыря. Через полминуты его сила иссякнет.

Через полминуты я окажусь безоружен.

Я ударил еще нескольких монстров, протыкая их насквозь и оставляя лишь горстки пепла. Но их было слишком много. Вскоре штырь дрогнул в моих руках, мерцание погасло…

…и он рассыпался прахом.

Теневики будто только этого и ждали. Ощутив, что опасность миновала, они с яростным ревом обрушились на меня всей массой разом. Я попятился, инстинктивно прикрывая голову руками. Мои ноги уперлись в источник. Бежать было некуда. Через миг меня накрыла эта мерзкая черная лавина, рвущая когтями плоть…

Но в ту же секунду перед моими глазами возник текст, который я ожидал больше всего.

[Откат изменений завершен. Источник Мрака был изменен на Источник Света. Излишняя энергия будет выпущена наружу]

Внезапно раздался оглушительный взрыв, ослепительно-белый свет залил все вокруг, сметая теневиков одним махом. Я успел закрыть глаза, но даже сквозь веки ощущал этот свет, пронизывающий до костей. В ушах стоял истошный визг монстров, который внезапно оборвался. Тишина повисла так резко, что на миг мне показалось, словно я оглох.

Мои глаза осторожно разлепились. Вокруг не было ни одного живого монстра, лишь кучи черного пепла, оседающего на пол. Святилище было абсолютно пусто. В центре переливался источник, испуская последние отблески света.

— Ну что, это был тот самый луч смерти? — ехидно поинтересовалась Тали.

— Да уж, мне бы в моем арсенале такой явно бы не помешал.

Я тяжело опустился на пол, переводя дыхание. Боль в груди прошла, как и нездоровое ощущение. Да и все раны от теневиков затянулись. Судя по всему выброс энергии еще и излечил меня.

Следом внутительное количество энергии тьмы ринулось на меня, окутывая тело и впитываясь в него. Перед глазами посыпалось множество уведомлений о получении энергии тьмы, увеличении уровня и еще куча логов.

[Обновление статуса пользователя]

[Имя: Альтаир]

[Уровень: 15]

[Класс: Корректор]

[Способности: Коррекция I]

[Особенности: высокая адаптивность, аномально высокий потенциал]

С одной стороны, одиннадцать уровней сверху были весьма и весьма приятными, с другой, какого черта, их же тут была тьма тьмущая, а я еще убил их вожака!

— Судя по всему, те, что были убиты при выбросе энергии источника тебе не засчитались, — откликнулась Тали.

Логично, но хотя бы энергия досталась. А что за аномально высокий потенциал? Это можно считать особенностью?

Я не успел обмозговать это, как взгляд зацепился за следующее окошко.

[Свойство Породнившийся: порождения тьмы — временно неактивно]

— Чего? И что это значит?

— Кажется, именно это не дало тебе умереть после крушения, ты восстал точно также, как и эти твари. Видимо до потери памяти тебе удалось вписать в свои свойства этот аспект.

— Погоди… Я был бессмертным на этом острове?

— Только на этом, потому что его изменили принудительно, но да, ты прав.

— Черт! Я упустил просто идеальную ферму для прокачки!

— Напомню, боль-то ты чувствуешь.

— Ох, ну да, чувствовать, как тебя разрывают на куски сотни теневиков… бр-р-р-р-р!

Глаза скользнули дальше.

[Поскольку произошел откат изменений, данный остров будет полностью преобразован. Процесс займет 15 местных циклов]

— Остров? Что-то я не заметил воды вокруг, ну, кроме той что падает с неба через ту дыру.

Я задумался. Возможно, та бездна в которую я заманил Вожака теневиков была на самом деле не обрывом, а краем этого острова? Это в целом и выглядело, как эдакий край мира.

[Остров теперь находится под полным контролем обладателя Источника Света]

[Текущий владелец — Альтаир]

[Открыт доступ к управлению островом и внесению изменений]

[Открыта возможность вкладывать энергию для разблокировки улучшений]

[Получение бонусов от проведенных улучшений]

[Приоритетное право на все ресурсы острова]

[Защита и покровительство острова]

[Доступно 5 вариантов улучшений:]

[1. Усиление источника — увеличение выработки энергии света]

[2. Облегчение обучения — скидка на получение навыков]

[ОШИБКА ДОСТУПА]

[ОШИБКА ДОСТУПА]

[ОШИБКА ДОСТУПА]

Я нахмурился, глядя на три загадочные ошибки.

— Есть идеи?

— Похоже, тут какая-то накладка, — задумчиво произнесла Тали. — Попробую перезагрузить. Кажется в этом мире слишком древняя система, все через одно место.

Действительно, через пару секунд логи обновились:

[Перезагрузка системы]

[Учитывая уникальный класс пользователя, доступны следующие специальные улучшения:]

[3. Изменение параметров — возможность корректировать свойства существ и объектов на острове без ограничений]

[4. Ускорение развития — увеличенная скорость роста растений и существ]

[5. Пространственная связь — возможность создавать порталы между ключевыми точками острова]

Если так подумать, то это были просто невероятные возможности. Предполагая, что есть еще такие острова, и там есть люди, то тот, кто владеет Источником, имеет по сути безграничные возможности. Хотя и затраты на это немалые.

Цены в энергии были просто колоссальными, самое дешевое улучшение было первым, и стоило двести тысяч энергии света, или сотню фрактала. Учитывая мои нынешние двести я мог только шумно сглотнуть.

Краем глаза я заметил, как замерцало новое уведомление. Я мысленно его развернул.

[Предыдущий владелец — Мордред Темный, Аниматург Анклава Мрака — был аннулирован.]

[Хотите ли просмотреть историю запросов?]

— Хм, похоже, этот скелет принадлежал весьма могущественному колдуну, — задумчиво произнесла Тали. — Любопытно было бы взглянуть на его запросы.

— Да, возможно я увижу что-то, что даст больше понимания об этом мире.

Я мысленно согласился с системой.

[Произвожу считывание памяти…]

[Имя: Мордред Темный]

[Уровень: 720]

— ЧТО⁈ — я чуть не подпрыгнул от неожиданности. — семьсот двадцатый уровень⁈ Да этот маг был просто титаном! Что вообще могло убить здесь такую глыбу? И какого черта он вообще здесь забыл?

Ответ я получил практически сразу, просматривая воспоминания острова. И он заставил мою кожу покрыться мурашками.

Глава 5

Что ж, люди в этом мире определённо были. Хотя нет, это были не совсем люди — местные, по крайней мере на этом острове, носили бараньи рога и имели молочно-белый цвет волос. Но в остальном — раньше здесь была вполне себе мирная деревенька, занимавшаяся сельским хозяйством… пока на остров не пожаловал этот мудак.

Иным словом Мордреда и не назовёшь.

Последние пять десятков запросов были весьма однотипны.

[Ахель, уровень 5. Инициация процедуры жертвоприношения]

[Создан высший теневик 10 уровня]

[Получено 500ед. энергии тьмы]

[Альхилай, уровень 7. Инициация процедуры жертвоприношения]

…

И таких хренова туча. Некромант просто по конвейеру пустил местных жителей, делая себе армию. Похоже, всё это время я имел дело с остатками того, что некогда было местными жителями.

Захотелось лично прикончить ублюдка. Правда, если бы мы встретились с ним, когда он был в полной силе, я бы сейчас тоже бродил по болотам в зубастой маске.

Я пнул со злости неуязвимый скелет. А затем активировал коррекцию, снял к чертям неуязвимость и как следует пнул ещё раз.

Кости рассыпались пылью, которая тут же загорелась от света источника. Пришлось сразу отскочить подальше — просто на всякий случай.

Послышался странный воющий гул, а над прахом собрался из на этот раз абсолютно чёрной дымки большой чернильный шар. Наверное, с два кулака разом.

[Мордред Тёмный, аниматург 720 уровня, пал. Анклав тьмы уведомлен о гибели одного из архиепископов.]

— Кажется, это была очень, очень, очень плохая идея!

— Да ладно, этот скелет лежит здесь уже не одну сотню лет! Может, этого Анклава уже и не существует давно, — сказал я, пытаясь больше убедить в этом себя.

— Ты сам-то в это веришь? — ехидно спросила искин. — Он был некромантом. Думаешь, его соратники ограничены сроком жизни в жалкие сто-двести лет?

— Давай смотреть вперёд с оптимизмом, Тали! Может в этом мире некры — добряки.

— Которые пускают в расход целые острова, ну-ну.

Я с трудом унял тревогу, ИИ же не унималась.

— Здесь десять с лишним тысяч единиц мрака! — воскликнула искин, а затем сразу протяжно выдохнула. — Смотри, там что-то ещё осталось после него.

[Пространственный компас (редкий улучшенный). Позволяет запоминать 1 локацию для настройки на создание моста. Для активации требуется алтарь любого типа]

— Если здесь есть требование о наличии рядом алтаря, то в нём должны остаться логи об этом, — задумалась Тали.

Я снова шагнул к источнику, активируя справку. Только на этот раз пролистал список до самого конца. За бесконечными строчками о создании теневиков действительно было нечто интересное:

[Внимание: критическая концентрация искажения. Источник осквернён. Инициировано обращение в стихию тьма]

[Время искажения острова в пассивно-автономном режиме: 17 суток, 13 минут 54 секунды]

[Инициирована процедура синхронизации с островом: Тасмия [тьма]. Срок построения моста: 46 суток]

[Время построения моста снижено до 6 суток за счёт маны владельца]

[Критическая ошибка. Связь с владельцем принудительно разорвана]

[Ориентировочное время искажения острова в пассивно-автономном режиме: 816 циклов]

— Обрати внимание на строчку про синхронизацию с островом.

— Да… мне вот только интересно, что произошло с ним потом? Судя по всему, его кто-то убил, но остановить преобразование острова не смог или не захотел.

— Ты сам говоришь, это было очень давно. Но на всякий случай, я бы предложила уходить с острова.

Я повертел артефакт Мордреда, не понимая, что с ним полагается делать. Затем просто сунул его под бьющий из источника солнечный свет, и перед глазами появились новые строки:

[Доступно 5 дополнительных точек перехода]

1. Расиэль-48 [Размер: малый. Стихия: воздух]. Срок построения моста: 7 суток.

2. Расиэль-45 [Размер: крохотный. Стихия: воздух]… Срок построения моста: 3 суток.

3. Ирису-107 [Размер: крохотный. Стихия: земля]… Срок построения моста: 25 часов.

4. Эяатталь-13 [Размер: крохотный. Стихия: тьма]. Срок построения моста: 45 суток.

5. Эяатталь-12 [Размер: малый. Стихия: тьма]. Срок построения моста: 57 суток.

6. Эяатталь-11. Построение моста невозможно, локация уничтожена.

7. Эяатталь-10. Построение моста невозможно, локация уничтожена.

Пространственный компас:

1. Тасмия [Размер: огромный. Стихия: пустота] (метка компаса). Срок построения моста: 118 суток.

— А вот и след аниматурга.

— Я надеюсь, ты не собираешься по нему идти? — с опаской спросила Тали.

— Даже если бы хотел, ждать столько времени я не намерен, — ответил я и без раздумий активировал настройку на третий остров, где срок был минимальным.

Этого времени должно хватить, чтобы обследовать корабль и понять, смогу ли я его починить с текущими силами.

— Кстати, — добавил я. — Что думаешь о списке локаций, которые запомнил компас?

— Две из них были разрушены…

— Последний пункт, — подсказал я. — В логах стихия была другой. Получается, родную локацию этого мудака тоже отжал кто-то другой.

— Хм, да, ты прав. Но какое это имеет значение?

— Пока никакого. Просто запомним, мало ли.

Затем, раз уж всё равно придётся ждать почти сутки, я решил перекусить собранными заранее ягодами. А заодно можно изучить свойства восстановленных мною предметов.

[Плащ тёмного мистика (редкий). Статус: повреждён на 90% ]

Материал: чёрный орихалк, паучий шёлк, серебро, топаз.

+ 30% к силе заклятий школы некромантии, «манок тени».

[Листвин рыцаря смерти (редкий). Статус: повреждён на 90% ]

Материал: чёрный орихалк, паучий шёлк, серебро, топаз.

Класс брони: V. + 40% к сопротивлению стихии воды, воздуха, земли. +20% к сопротивлению прочим видам магии, «эгида тени». +20% к мощности тёмной ауры.

[Кацбальгер рыцаря смерти (редкий). Статус: повреждён на 90% ]

Материал: чёрный орихалк, топаз.

+ 30% к урону стихией тьмы.

[Сапоги тенеходца (редкий). Статус: повреждён на 90% ]

Материал: чёрный орихалк, кожа пещерного скрытня, серебро, топаз.

Класс брони: V. + 50% к сопротивлению контроля перемещения, +50% к скорости передвижения в мире теней, +20% к скорости передвижения в сумраке, + 20% к скрытности]

Теперь я взглянул на полученные предметы по-новому. У каждого предмета были бонусы, большинство из которых было заточено под тёмного мага. Но часть из них я мог изменить. Все процентные показатели можно было менять в пределах плюс минус сорока процентов. Думаю, в будущем этот показатель будет расти. Страшно даже представить, до каких пределов.

Можно было бы изменять характеристики навсегда — цены бы всему этому хламу не было. А так… большинство бонусов явно предназначались некромантам и тёмным магам, и были бесполезны для моего класса. Но это, пожалуй, всё равно лучше, чем ходить в скафандре. Местные точно не поймут.

— А ещё повреждения режут девяносто процентов всех этих сомнительных бонусов, — добавила Тали.

— Да, сейчас поставлю артефакты на полное восстановление. Судя по скорости, как раз должно завершиться к моменту создания моста. Кстати, есть идеи, где они могут быть? Это будет портал, или реальный мост, по которому нужно топать ножками?

— Об этом у меня нет никаких данных. Вообще, этот мир даже мне кажется странным. Всё здесь как-то чудно устроено.

Сколько по времени занимает процесс я уже примерно знал. За сутки я мог восстановить предметы полностью, благо теперь энергии было с избытком, и вместе с этим изменить параметры. Как раз если оставить их тут, можно успеть сходить к кораблю и вернуться.

Теперь только остался большой вопрос, как и где строятся эти мосты…

Обратно я вышел по тому же узкому лазу, через трещину в скале.

Миновав освещённый солнечным светом источника проход, я вышел к мрачным болотам.

Приятней здесь не стало — всё та же мрачность, густая трясина и мёртвые гнилые деревья. Теперь топь будет лишь расширяться, с учётом водопада сверху. Он всё так же утопал во мраке. Только дыра потускнела — видимо на верхнем острове была ночь.

Без подгонявших в спину монстров путь к кораблю занял намного больше времени. Здесь меня ждала новая неприятная новость — отыскать вход стало намного сложнее. Корабль медленно погружался в трясину. Вполне возможно, что через несколько дней он и вовсе окажется полностью погружён в болото.

Что ж, зато его точно никто не найдёт.

Спустившись вниз, я оказался в кромешной тьме. Сейчас внутрь не проникало ни лучика света.

Факела у меня с собой не было, да и зажечь его мне было всё равно нечем. Как вариант, можно было вернуться к источнику и сорвать одно из светящихся растений по ту сторону. Но возвращаться назад не хотелось.

— Есть идеи, как подсветить внизу? — без особой надежды спросил я у Тали.

— Можно восстановить часть системы освещения корабля и поддерживать за счёт энергии фрактала. Правда, это будет очень дорого.

— Погоди пока…

Я отошёл к ближайшему чахлому кустику и отломил несколько длинных веток. Затем переломил надломил их в нескольких местах, и активировал коррекцию, восстанавливая до прежнего состояния.

Есть!

— Серьёзно? — не удержалась искин. — До такого использования этого навыка ещё никто не додумывался… наверное.

— Главное — работает, — улыбнулся я.

Как и в случае с экипировкой Мордреда, процесс сопровождался визуальным эффектом в виде парящих вверх светящихся белых кубиков.

Ключевое слово — светящихся!

Я зашвырнул внутрь через пролом несколько веток.

За время моего отсутствия вода покрывала командную рубку где-то до уровня колен. К счастью, свету от кубиков мокрота никак не мешала — они вообще не заметили, что теперь находятся под водой.

— Произвожу оценку возможности восстановления корабля. Буду некоторое время недоступна, если что.

— Отлично, наконец-то побуду немного в тишине.

Искин фыркнула, но ничего не ответила. А я принялся изучать корабль своими силами. На этот раз с учётом навыков и насущных потребностей. Интересовали в первую очередь вещи, которые могли бы пригодиться в пути.

Очень быстро я стал обладателем нормального фонаря и небольшой дубинки. Последняя работала на энергии, чуждой этому миру и могла бить электричеством.

Нашёлся запасной скафандр, все свойства которого были не боевыми и бесполезными на планете. Ещё один респиратор… понятия не имею, пригодится ли он мне, но я решил забрать с собой всё, что хоть как-то в теории может мне пригодиться. Вот только разгуливать с этим среди местных, наверное, не стоит. Правильно будет где-то устроить схрон и оставить часть вещей там.

Запас сухпайков. Пригодится на первое время.

Вот в общем-то и всё, что я нашёл в единственной уцелевшей комнате. Чтобы продвинуться дальше нужно было долго разбирать завалы. Скорее всего, не один день. Увы, корабль утонет значительно раньше.

— У меня плохие новости, Альтаир, — послышался голос Тали. — Я провела примерную оценку…

— И?

— По самым грубым прикидкам, нам понадобится более шестнадцати миллиардов энергии фрактала. И это очень примерно. Возможно, что для восстановления системы корабля потребуется ещё больше. Может быть даже намного больше… Это цифра, с которой можно вообще начинать об этом говорить.

— Откуда столько пессимизма? — улыбнулся я. — Корабль можно восстановить, а значит и мои воспоминания. Энергию уж соберём. Рано или поздно, так или иначе. Теперь у нас есть чёткая конкретная цель, и даже примерное понимание пути к ней.

— Будешь захватывать все острова подряд, как тот некромант?

— Как он — точно нет. Пока что нам годится любая энергия, так что достаточно будет просто захватить побольше источников.

— С учётом того, что остров даёт тебе одну единицу фрактала в пятьдесят минут, тебе потребуются сотни островов и сотни лет. А ты тут явно не один такой жадный.

— Почему в пятьдесят?

— Конверсия со светом другая. Он разменивается к фракталу один к пяти. Но этого всё равно очень мало.

— Возможно, дело ещё в размерах острова, силе источника, могут быть еще какие-то подводные. Источник ведь можно было улучшать, кстати. Так что справимся. К тому же, мы пока ничего не знаем об этом мире. Кто сказал, что нет других способов?

Раздевшись по пояс, я отрезал острой кромкой стального перекрытия останки своего первого скафандра, я сделал из него подобие мешка, в который упаковал все находки.

— Альтаир… — с лёгкой задумчивостью произнесла Тали. — Я смогла получить кое-какие данные от корабельного искина.

— И?

— В общем, вся история стёрта, за исключением последних логов. Там говорится, что планета уничтожена. Выходит, что мы в облаке астероидов, оставшихся от неё.

— Но… здесь есть жизнь… Как такое возможно?

— Не знаю. Даже предположений нет. Этого места не должно существовать…

— Ясно. Разберёмся. Больше тебе ничего не удалось узнать?

— Все данные были удалены ещё до падения.

— Странная предосторожность, если мы, вроде как, падали на необитаемые астероиды…

— Может, какая-то системная директива или вроде того. Я сама была полностью отформатирована и не имею почти ничего от старых настроек.

— Это даже к лучшему. Что-то я дружеских чувств не питаю к тем, кто стёр мне память.

— Ну, обстоятельства могут быть разными…

— Например? Кто нас мог захватить и допросить там, где вроде как никого живого нет?

— В любом случае, этого мы может быть не узнаем, даже если восстановим корабль…

— Зато у нас будет собственный, мать его, корабль!

—…и никаких данных о том, где мы находимся. Хотя, с этим можно будет поработать, если восстановить систему навигации.

* * *

Когда я шёл обратно к источнику, обратил внимание, что на одном из гнилых деревьев распускаются листья. Процесс отката изменений уже шёл полным ходом.

Артефакты Мордреда ещё восстанавливались. Рейд занял, судя по прошедшему времени, не так много, и у меня ещё было пол дня. Их я потратил на то, чтобы запастись ягодами в дорогу, мало ли как с едой будут обстоять дела на следующем острове.

Соорудил небольшую сигнальную ловушку у входа — так что если кто-то пожелает вломиться — уронит металлический шест на броню некроманта и поднимет шум.

Затем, перекусил и уснул здесь же, рядом с источником.

А поутру меня ждали сразу две радостные новости.

Мост был готов, а броня некроманта была как новенькая.

Тёмный орихалк был скорее сероватым, будто потемневшее серебро. Броня из него плотно обхватывала тело. Похоже, с размерами проблем не будет. Интересно, артефакт сам подогнался, или мы с почившим аниматургом были примерно одной комплекции?

Чёрный плащ застёгивался на плече пафосным символом в виде чёрного солнца с волнистыми лучами. Такой же был отпечатан сбоку на пряжках листвин. Собственно, от простой кирасы он отличался тем, что метал был намертво сшит с магической мантией, на которой по рукам и ногам на манер наручей и поножей находились широкие браслеты. Должно быть, простенькая защита для рук и ног.

Конструкция не стесняла движения и позволяла сражаться в ближнем бою. Что самое главное.

С обратной стороны, конечно же, был тот же символ. К счастью, выполнен он был почему-то тоже из чёрной ткани, потому заметить его можно было только если присматриваться. Спасибо, что хоть не мишень на всю спину…

Закралась недобрая мысль, что обилие геральдики, которая нашлась даже на сапогах, явно может навести на меня ненужный след, если этот Анклав решит меня искать. Но выбор у меня был, увы, небольшой — или броня Мордреда, или скафандр. Что выглядит более странно — можно только догадываться.

Однако ещё раз всё взвесив, я остался в экипировке некроманта. Скафандры они здесь точно не видели, и реакция на такой вид может быть непредсказуемой.

Теперь что касается моста…

[Создан новый мост: Ирису-108 (свет) = Ирису-107 (земля). Срок действия: 10 часов]

— А где он находится? Мне получается нужно искать самому?

В ответ от источника потянулся луч света, подсвечивая землю передо мной. Оказалось, нужное место было в десяти минутах ходьбы.

Тускло подсвечивалась фосфоресцирующая бирюзовая трава, окрашивая окончание острова, за которым начиналась кромешная чернота. Где-то в отдалении с трудом улавливались какие-то огни, но рассмотреть что-то детальное было сложно.

Сам же мост…

Он начинался от каменного круга метров пять в диаметре, от которого в черноту вела слабо подсвеченная полупрозрачная поверхность. Уходила эта конструкция куда-то за пределы видимости.

— Значит, всё таки придётся очень долго шагать пешком, — тяжело вздохнул я.

— Смотри, здесь есть указатель, — обратила внимание Тали. — Похоже, с его помощью тоже можно активировать мост. Любопытно…

— Лучше бы сказала, что это такое и по какому принципу работает.

— А ты шагни и узнаешь!

— Надеюсь ты понимаешь, что если со мной что-то случится, ты уйдёшь следом?

— Я правда не зна…

Закончить она не успела.

Едва я поставил ногу на каменный диск, как меня подхватила невидимая энергия, и будто с силой швырнула вперёд по мосту, прежде чем я успел что-либо предпринять.

Глава 6

— Хреновая у вас тут служба доставки, — выругался я, вывалившись кубарем из перехода на твёрдую землю.

К таким перемещениям между островами придется привыкнуть.

Тряхнуло меня знатно, я медленно поднялся, оглядывая место, куда меня занесло.

Так называемый Ирису-107 выглядел очень впечатляюще.

Вокруг простирались покрытые мхом скалы, у подножия которых рос густой лес с высокими деревьями. Воздух был чистым и свежим, совсем не таким затхлым, как на предыдущем болотном острове.

— И ни одного ириса. Обманули, получается.

— Похоже, здесь намного больше признаков жизни, — задумчиво произнесла Тали. — Я ощущаю потоки энергии, хоть и очень слабо.

— Ну что ж, по крайней мере, не вонючее болото с кучей теневиков, норовящих тебя сожрать, — фыркнул я, поднимаясь и отряхивая одежду. — Хотя кто его знает, что нас ждёт в этих джунглях.

Я поглубже натянул капюшон плаща, чтобы скрыть лицо. Мало ли кто тут водится, лучше перестраховаться.

Лес вокруг действительно выглядел полным жизни. Могучие деревья устремляли свои кроны высоко в небо, переплетаясь ветвями. Кое-где виднелись яркие цветы и слышалось щебетание птиц.

Пройдя немного вперёд по узкой тропинке, я вдруг услышал чьи-то голоса и звук ломающихся веток. Я замер, прислушиваясь. Голоса приближались.

Но не успел я скользнуть за дерево, как из-за поворота показалась группа вооружённых людей, которые вели за собой ещё несколько человек в кандалах, связанных цепью. Пленники выглядели очень уставшими и напуганными.

Едва завидев меня, все они обнажили свои длинные клинки.

— Альтаир! — тихо произнесла Тали. — Эти вооружённые ребята имеют примерно двадцать второй уровень каждый. Не думаю, что тебе стоит ввязываться в сражение.

Я напрягся, очевидно, что сейчас было поздно об этом говорить. Пять человек двадцать второго, против меня пятнадцатого. Видимо стоит рассмотреть вариант присоединения к пленникам.

Однако прежде, чем я успел что-либо предпринять, произошло нечто странное.

Рассмотрев меня, один из стражников буквально выронил оружие и резко рванул в лес, не дожидаясь своих товарищей.

— Некромант! На острове некромант!

Другие, рассмотрев меня получше последовали его примеру. Их крики эхом разнеслись по лесу, удаляясь с какой-то невероятной скоростью.

Я лишь недоуменно проводил их взглядом.

Тем временем, пленники, увидев меня, бросились на колени, дрожа от страха.

Выглядели они как люди, но с рядом оговорок. Преимущественно белые и светлые волосы, рога, очень напоминающие козьи или бараньи, у всех разные. Точно таких же я видел, когда считывал воспоминания источника на прошлом острове.

— Пожалуйста, нет! Только не превращайте нас в мертвецов! — взмолился один из них. — Я этого не вынесу. Мы… Мы отличные рабы! Можем выполнять работу любой сложности. Но молю, только не в бездумные куски плоти!

Вот как, значит этот самый Анклав Мрака местные злодеи и все их боятся. А я как раз выгляжу как один из них.

— Эй, полегче! Я не собираюсь никого превращать, — попытался успокоить их я, снимая капюшон.

Видимо вид здорового лица вместо голого черепа, или что там у некромантов под капюшоном, заставил некоторых поверить в мои слова.

— Не верьте ему! — прошептал другой пленник. — Сначала нас мучили эти уроды из Цеха, а теперь ещё и некромант пожаловал. Таким как мы никогда не будет покоя.

Цех? Что еще за Цех?

— В любом случае, я не собираюсь пускать вас под нож! — твёрдо сказал я, подходя ближе.

Пленники жались друг к другу, не сводя с меня настороженных взглядов.

— Не убивайте нас! Пожалуйста! — взмолился один из пленников, закрывая голову руками.

Я тяжело вздохнул. Похоже, моя экипировка и впрямь сыграла со мной злую шутку, которую, впрочем, я могу обернуть в преимущество. А пока эти несчастные явно перепуганы до смерти.

— Что за Цех вы упомянули? И куда вас вели эти стражники?

Парниша лет двадцати, тощий, как ветка вишни, с опаской посмотрел на меня и ответил:

— Цех Преобразований… они владеют этим островом. Их глава, химеролог Эзарх Безумный, местный Алтарь Земли находится под его контролем. Хотя сейчас его вроде как здесь нет.

— Нас вели в центральное поселение, что восточнее отсюда, чтобы подготовить все к возвращению Эзарха, — добавил другой, — Весь этот остров для них — словно большая ферма для выращивания энирай… точнее сырья для опытов.

Я нахмурился. Похоже, здесь творятся те еще делишки. Эти химерологи ничуть не лучше того некроманта с прошлого острова.

— Сколько всего деревень на этом острове? — продолжал я свой небольшой допрос.

— Семь… в каждой выращивают сырье, — ответил пленник, опустив глаза. — Половину всегда забирают на опыты в центральное поселение. Остальных оставляют, чтобы они производили новых… мы для них словно скот!

Я тяжело вздохнул. В груди завязалось неприятное ощущение гнева и досады. Эти несчастные совсем потеряли надежду на спасение. Я видел в их глазах только отчаяние и грусть.

Вызвав коррекцию я снизил прочность кандалов и разрушил их.

— Валите отсюда. Возвращайтесь в свою деревню.

— Вы… Отпускаете нас? — с опаской спросил один из пленников.

Все боялись даже двинуться в моем присутствии.

Я картинно цокнул, видимо по-хорошему они не поймут, а мне не нужно, чтобы они привлекали внимания.

— Ты хочешь чтобы я передумал? У вас десять секунд, чтобы скрыться с моего поля зрения.

Закончить я не успел, энирай бросились бежать. Их уровни действительно были очень низкими, а от страха они потеряли всякую волю к сопротивлению.

Когда они скрылись из виду, я задумался, но Тали тут же прервала мои мысли.

— Сомневаюсь, что это хорошая идея, — фыркнула ИИ. — Лезть в чужие разборки — лишний риск. Да и что тебе эти существа? Они даже не люди.

— Да, конечно, зайдем вальяжно к этому Эзарху, попросим вежливо пройти на другой остров. Он, разумеется, не откажет многоуважаемому некроманту. Тц, еще и имя такое, Безумный. Кто в здравом уме будет называть себя безумным?

— Пойми, у них тут отлаженная система, даже если ты освободишь этих энирай, придут другие химерологи и все начнется по новой. Ты лишь дашь им ложную надежду. Я уверена, что это не единственный остров, принадлежащий этому самому Цеху. Они объявят на тебя охоту.

— Не на меня. А на необычного и очень страшного некроманта. Это раз. И два, да, возможно я не альтруист, чтобы вот так просто спасать людей.

— Энирай.

— Да хоть самих орков! Так или иначе нам придется столкнуться с Цехом. Мне нужны любые источники, что производят энергию. А освобождение этих рогатых будет бонусом.

Тали недовольно заворчала, но возражать не стала. Она была слишком гордой, чтобы признать меня правым.

Итак, нужно было придумать план. Лезть в открытую схватку с Цехом, имея всего 15 уровней — самоубийство. Значит, придется действовать тихо и хитро, постепенно узнавая обстановку на острове и слабые места противника.

Двинувшись на восток я пробирался через густой лес. По тропинке идти не стоило во избежание нежелательных встреч. Вскоре передо мной возник высокий частокол, крепко стянутый канатами. С одной стороны не очень-то надежное укрепление, с другой, если остров принадлежит Цеху, то и обороняться им особо не от кого. Местные энирай вряд ли хорошие бойцы.

Аккуратно пройдя вдоль него на приличном расстоянии я приметил вход, у которого стояли два стражника У одного на поясе был изогнутый клинок, у второго же небольшой посох.

—… я ему и говорю, У него кроличья лапка, он же СЧАСТЛИВЧИК!

— Шутка то в чем, болван, где смеяться?

— Так тому рогатому реально ноги отрезали и пришили кроличьи. Прыгал он — будь здоров.

Один стражник залип на некоторое время, а потом громко заржал.

Мерзко так стало на душе от его смеха. Захотелось врезать.

Я активировал системную справку и внимательно изучая параметры противников.

У обоих был пятнадцатый уровень. Будет непросто. Нужно было как следует подготовиться.

Глаза бегали по логам снова и снова, но в куче бесполезной информации сложно было отыскать что-то, что могло мне помочь.

Вот оно.

[Зрение: ухудшено на 35% ]

[Аллергия на пыльцу Душистого Терновника: легкая ]

У второго тоже все было мне очень на руку. А именно две особенности.

[Слух: искажение восприятия левой стороны на 40% ]

[Уязвимость к электричеству: высокий ]

Я осторожно отошел глубже в лес и отыскал неподалеку куст цветущего Душистого Терновника с ярко-розовыми цветами. Аккуратно сорвав несколько бутонов, я вернулся к входу. Стараясь ступать как можно тише, я прокрался с левой стороны от первого стражника и как можно громче прыгнул.

— Ты слышал? Там какой-то шум.

— Да забей. Ты отлить хочешь? Так и скажи, я подожду.

Я прыгнул снова.

— Да точно говорю, есть там кто-то за деревьями.

— Я ничего не слышал, — ответил второй, прочищая левое ухо.

— Бездарь… — цокнул первый и направился в мою сторону.

Едва он приблизился, я использовал коррекцию, выкрутив аллергию с легкой на тяжелую, а после выскочил из-за дерева и, смяв бутоны цветов, швырнул ему в лицо.

— ЧТО ЗА⁈…

Эффект не заставил себя ждать — стражник мгновенно зашелся в приступе чихания, не успев договорить. Его глаза заплыли слезами, а лицо мгновенно разбухло.

Но даже так он взмахнул наугад клинком, пытаясь достать меня.

Я резво ушел в сторону, выхватив дубинку. Тяжелым ударом в шею я отправил стражника на землю, а контрольным в голову лишил сознания.

Наконец второй услышал шум от падения тела, он быстро подскочил туда, где лежал его напарник. Увидев меня, он молниеносно выхватил посох, и выпустил ряд ледяных шипов. Я едва успел отскочить. Ледяной снаряд просвистел в сантиметре от моего лица и вонзился в дерево, мгновенно покрыв его инеем.

Опасно. Не хотелось бы мне испытывать лишний раз, что будет, если он попадет по мне.

Рванув за ближайшее дерево я увернулся от еще одного залпа.

— Ты кто такой, черт тебя дери!

Увидеть одеяние некроманта он видимо не успел. Но мне этого и не нужно было, догонять убегающего врага было бы тяжелее.

Стражник бросился следом, целясь уже в упор. Но я успел активировать коррекцию, утяжелив его посох в несколько раз.

Не ожидавший подвоха стражник тяжело рухнул на землю — вес собственного оружия, которое он не додумался отпустить потянул его вниз с неподъемной силой. Я молниеносно подскочил и всадил в его шею два мощных разряда электричества от своей дубинки. Страж дернулся в конвульсиях и затих.

— Неплохо да? Уложить двух противников того же уровня?

— Если в этом мире существуют боги, то тот, кто повелевает хитростью и обманом явно заинтересовался бы тобой.

— Это не обман. Это тактическое превосходство.

— Ну-ну.

Я перевел дух, глядя на поверженных стражей, не долго думая, я перетащил тела в густые заросли, чтобы скрыть следы схватки. Затем переоделся в одежду одного из них.

— Будем надеяться, что они не знают друг друга в лицо. Разведка — это всегда залог успеха. Тали, сколько внутри живых существ?

— Около сотни. Но не все враждебны.

— Не такая уж и большая у них ферма. Видимо какой-то маленький филиал.

— Судя по уровням стражников, скорее всего так и есть. Не думаю, что люди, которые живут здесь около тридцати лет и находятся на двадцатом уровне — серьезные шишки.

Тали была права. Я за пару дней здесь смог добраться до пятнадцатого, а эти стражники, судя по всему, набирали этот уровень множество лет.

Я осторожно прокрался сквозь приоткрытые ворота в частоколе, стараясь держаться теней. Внутри меня встретило зрелище, от которого кровь стыла в жилах.

Передо мной предстала деревня, некогда, должно быть, уютная и живописная, но теперь превращенная в настоящий ад на земле. Маленькие домики из темного дерева с покосившимися крышами грустно ютились вдоль узких улочек, устланных грязью. Многие окна были разбиты, а двери сорваны с петель. Лишь изредка из труб валил едкий дым, напоминая, что это место еще не до конца мертво.

По улицам бродили унылые фигуры энирай с опущенными головами и потухшими глазами. Их конечности были исковерканы уродливыми наростами, шрамами и неестественными придатками различных животных, явно сделанными руками безжалостных химерологов Цеха Преобразований. Все как один закованные в кандалы. От этих несчастных, некогда бывших людьми, теперь остались лишь жалкие подобия рабов.

Хуже всего было видеть тех, кто еще не подвергся зверским опытам Цеха. Их держали в клетках под открытым небом, как диких зверей. Эти пленники были напуганы и подавлены, но в их глазах не было даже намека на искорку надежды и воли к жизни. Я не мог даже представить, что испытают эти несчастные, когда химерологи заберут их на свои страшные эксперименты.

По всей деревне расхаживали стражники Цеха, безжалостно пиная и издеваясь над пленными. Их смех и ругань эхом разносились по опустевшим улицам.

В какой же отвратный мир меня закинуло…

Глазея по сторонам, я заметил, как ко мне двинулся один из стражников, видимо, надсмотрщик, судя по его двадцать второму уровню:

— Эй, ты чего тут шляешься? Твой пост у ворот, какого хера ты его оставил! Тебе разве не сказали, что на острове некромант появился? Сейчас надо смотреть в оба!

Я постарался говорить как можно более грубо, подражая его тону:

— Меня там сменили. Я новенький, тот что вечно чихает от травы сказал прийти за новым заданием.

Надсмотрщик брезгливо оскалился:

— А, ты из тех, что пару дней назад прибыли, значит! Хорошо, будет тебе посвящение. Ступай к центральной хижине, там держим одну сумасшедшую энирайку, ха-ха. Присмотри за ней как следует, только близко к клетке не подходи, а то один уже лишился руки. Член тоже не суй. А то будешь как те двое из прошлого подкрепления.

Я с трудом сдержал отвращение и кивнул. Держа эмоции под контролем, я направился туда, куда указал надсмотрщик.

Посреди деревни стояло множество клеток, в которых томились энираи. Многие из них были покрыты страшными ранами и шрамами. Рабы в кандалах, перетаскивали эти клетки, понукаемые стражниками. Некоторые отстраивали дома, другие готовили еду.

В самом центре находилась клетка, в несколько раз превосходящая остальные по размерам, да и сами прутья были куда толще и прочнее. Вокруг неё стояли трое стражников с алебардами наперевес. Я с любопытством заглянул внутрь и на миг перестал дышать от восхищения.

Там находилась девушка, энирайка, но при этом выглядела она просто невероятно. В отличие от сородичей со светлыми или вовсе молочно-белыми волосами, её длинные волосы были черно-фиолетовыми и переливались словно алмазные нити. Глаза цвета спелой сливы смотрели куда-то в пустоту. Она была одета лишь в тонкую курточку, прикрывающую изящную, но очень крепкую фигуру.

Но больше всего поразили меня тёмно-фиолетовые шрамы на её коже, которые слабо мерцали, как звёздное небо. Они исходили из груди, и большая часть была скрыта под одеждой,

В голове не укладывалось. Кто мог так осквернить столь совершенное создание?

— Пока ты тут восхищался ее красотой, я увидела нечто невероятное. Ты не поверишь! — вдруг послышался взволнованный голос Тали. — Эта девушка… она имеет ту же природу, что и источники.

— Что? Как это возможно? — я непонимающе нахмурился.

Тали вывела на экран системную справку:

[Внимание! Обнаружен источник энергии пустоты]

[Мощность источника: неизвестно. Источник находится в спящем состоянии]

— Она сама является источником? Но разве это возможно?

— Не знаю, мы еще недостаточно видели, но исходя из полученной информации, один источник на один остров. Похоже… химерологи пытались создать ходячий автономный источник и в каком-то смысле преуспели! — ответила Тали. — Это кошмар!

— Ого, в тебе наконец проснулось сострадание?

— Нет, ты не понимаешь. Пустота — самая страшная и непредсказуемая сила. В каком-то смысле даже опаснее Хаоса в некоторых моментах. Она как бомба замедленного действия. Удивительно, что ее рассудок еще вообще функционирует.

Я содрогнулся от осознания. Химерологи Цеха в своём безумии и жестокости превратили её в оружие невиданной силы, хотя скорее преследовали совсем другие цели.

Глава 7

Итак, что мы имеем. Трое мудаков у самой клетки. Меня поставили четвёртым.

Кроме того, вокруг полно и других, следящих за рабами в клетках и теми, кто выполнял сейчас грузовую работу. И будто этого было мало, я заметил силуэты двух стрелков на высокой крыше каменной церквушки. Она была единственной каменной постройкой в поселении, и выглядела достаточно древней. Но бои во время захвата поселения отразились и на ней, и похоже, там был пожар.

Сейчас здание было наполовину почерневшем от копоти, а в крыше был пролом внутрь. Хорошее было бы место для штаба, но в таком виде сомневаюсь, что начальство часто здесь бывает.

Вход был далеко от клетки, которую мне приказали охранять, но хорошо просматривался отсюда.

Тали сразу же пояснила.

— Это здешний источник. Вернее, не совсем источник.

[Малый алтарь Земли. Владелец: Эзарх Безумный, вивисектор [скрыто] уровня.

Стихия Земля расценена как нейтральная. Конверсия составляет ⅕.

Насыщение маны заблокировано. Требуется разрешение владельца]

— Я надеюсь, ты не станешь совершать опрометчивых действий. Мы не знаем расстановку сил в этом мире и нам ни к чему… - произнесла ИскИн.

— Так, всё, тихо. Не мешай мне думать, — сказал я мысленно, но моим желаниям не суждено было сбыться.

Я получил болезненный тычок в бок и резко обернулся.

Послышался гогот троицы стражников. Тот, что стоял у меня за спиной, не придумал ничего веселее, чем ткнуть меня тупым концом алебарды в бок.

— Чё смотришь, новичок? Проблемы⁈

— Хочешь отойти и выяснить? — зло улыбнулся я, краем глаза глядя на двух других. Те с интересом наблюдали за развернувшимся конфликтом, но не вмешивались.

— Хочу, но не могу, — внезапно сразу сдался страж. — До конца смены не выйдет.

— Так быстро струсил?

— Да не, просто проверял тебя, нуб, ахаха!

— Забей, пацан, скучно здесь, вот он и лезет ко всем подряд, — отозвался второй.

— Будто тебе не скучно, — фыркнул тот, что стоял у меня за спиной.

— Мне — нет. Я застал налёт механистов, и понимаю, что лучше пусть будет скучно, чем весело.

— Меня эти энирай бесят. Как безвольная тля, что с ними не делай, никакой реакции.

— Дык со всеми ж так.

— Да брось! Помнишь тот остров с аму? Там ядер с местных собрали столько, что даже кандидатам на членство в Цеху перепало. А бабы там какие помнишь? Каждая с огоньком. Не то что эти. Даже не сопротивляются. Скучно…

— Так там был боевой клан, а тут крестьяне с детским уровнем. Да и знаешь, после подвалов старшего они все такие… постой, так ты по этому пошёл охранять эту клетку?

Стражник мерзко улыбнулся в ответ и бросил взгляд в сторону девушки в клетке.

— Тебе мало тех двоих, которым потом мастер пришивал обратно все части тела? — попытался образумить товарища второй страж.

— Я уже всё продумал. Увидишь. Я же всё-таки кандидат в ученики!

— А она нас понимает? — разговор перетёк в мирное русло, во всяком случае двое стражей расслабились и уже не обращали на меня никакого внимания. Потому я решил, что это может быть неплохой возможностью узнать что-то ещё.

— Не, — отмахнулся страж. — Не знаю, что с ней сделал мастер Эзарх, но она теперь бешеная.

— Что-то она не выглядит опасной, — девушка сидела в клетке, обняв колени. Сейчас она уткнулась в них лицом, будто пыталась спрятаться от окружавшей её реальности.

— Это только так выглядит. Ты попробуй к ней в клетку руку просунь, — усмехнулся страж, и затем чуть серьёзней добавил. — Пару циклов назад мастер нашёл остров с какой-то тёмной стихией. Гаро, ты должен помнить, тогда из рейда почти никого не осталось, а нас посвятили в кандидаты… В общем, там мастер что-то такое нашёл, и с тех пор всё пытается сделать с этой штукой химеру. Но каждый раз получается какая-то лажа. Эта тоже скоро поедет крышей и сдохнет, как её предшественники.

— Тогда зачем мы её охраняем?

— Мастер приказал, вот и охраняем, — отрезал страж.

И затем посмотрел в сторону входа в посёлок и резко переменился в лице.

Там был высокий мужчина в светло-серой лёгкой мантии, обвязанной множеством ремней, на которых висели медицинские инструменты, пробирки что-то ещё, что я не смог опознать.

Лицо его скрывала птичья маска чумного доктора, только с шестью прорезями для глаз. Однако он почти сразу её снял, и оставил висеть на груди. А за его спиной шагала на редкость мерзкая тварь, рядом с которой теневики показались бы просто космическими красавцами.

Когда-то тварь была женщиной, но было это слишком давно. Сейчас белое тощее тело мало напоминало человеческое вообще. Всё что ниже туловища превратилось в подобие змеиного хвоста, только покрытого слизью. Рот был исковеркан и раскрывался лепестками в три стороны, и с него свисал длинный язык. Руки же были длиннее нормы и заканчивались лезвиями, на манер лап кузнечика.

Один только вид этой химеры давал понять, что в одном мире с Цехом Преобразований мне не ужиться.

— У нас уже и так конфликт с тёмной фракцией. Хочешь поссориться ещё и с химерологами?

— Не задавай таких глупых вопросов, — мысленно ответил я. — Конечно, хочу!

— Эй, Редли, приди в себя, мастер тут! — самый адекватный в троице потормошил третьего, всё это время молчавшего стражника.

Тот тупо улыбался другу, будто не понимал, что ему говорят.

— Что это с ним? — спросил я.

— Да под зельями, — отмахнулся стражник, и грубо хлопнул напарника по лицу.

Тот дёрнулся и с детской обидой посмотрел на товарища.

— Мастер тут!

— Мастер? — особого страха на лице стража не возникло, но усилие над собой он сделать сумел и встал, поднял повыше алебарду и чуть опустил голову вниз.

Тем временем, Эзарх приближался к площади с клетками перед святилищем. Он по пути говорил с суровым мужиком лет сорока пяти. Судя по всему, один из командиров лагеря.

До меня донёсся обрывок разговора:

—…Этот торгаш запросил столько, что я расценил это как нападение на магистра Цеха, — сказал мужик местному главе.

— Главное, цепи у тебя? Ты проверил, они работают?

— Так как же я без вас то, младший магистр? — в голосе мужчины послышались нотки страха. — Моих навыков недостаточно для…

Я старался не глазеть, но всё же бросал взгляды в сторону главы этой банды, заодно считывая информацию через системную справку.

[Эзарх Безумный, младший магистр Цеха Преобразований, вивисектор 105 уровня]

[Киба Душегуб, пресекатель 52 уровня]

Значит, это местный начальник гарнизона, если так можно назвать разрушенное село с единственным каменным зданием. А в серой мантии — главный злодей.

В этот момент они подошли к нам совсем близко, и до этого безучастная ко всему девушка вдруг с места сорвалась, зарычала и бросилась на прутья клетки, в бессильной злобе пытаясь дотянуться до химеролога.

Мои напарники отшатнулись, как и я сам. В первую очередь от неожиданности и металлического грохота цепей, удерживающих пленницу. Только последний страж никак не отреагировал, а напротив, шагнул вперёд и ударил девушке в спину короткой вспышкой молнии, отчего та болезненно вскрикнула и упала на колени.

Киба тоже шарахнулся, хоть и сразу попытался исправиться и шагнул обратно. Но было видно, что он весь напрягся и приготовился сражаться на смерть. Надо же, как её все боятся…

А вот химеролог был спокоен.

— Так бы и сказал, что боишься к ней подходить, — насмешливо хмыкнул он. — Не волнуйся, я сам всё сделаю. На этот раз всё должно получиться, и тогда я перестану быть «младшим» магистром, а ты займёшь моё место.

Душегуб просиял. Эзарх же несколько секунд смотрел на девушку, и тихо, едва слышно шепнул:

— Давай, образец шесть, не подведи… — а затем резко перевёл взгляд на последнего стражника, единственного кто не отшатнулся, когда девушка бросилась на химеролога, и добавил. — А ты станешь десятником уже сейчас. Киба, распорядись. Храбрость должно поощрять.

После этого он резко развернулся и продолжил путь к каменному святилищу.

— К слову, Киба, это правда, что здесь видели некроманта?

— Да перепили поди, с кем не бывает. Тёмную фракцию никто не видел уже две с лишним сотни лет!

— Всё равно, мы близко к нижним мирам, так что выстави… — дальше я уже ничего не расслышал за шумом на площади.

Я вместе с двумя стражами смотрел вслед удаляющимся Эзарху и Кибе, и лишь последний страж так и стоял, замерев в одной позе, как статуя.

Только когда за парочкой закрылась дверь, тот страж, который мне казался самым адекватным, выдохнул:

— Фух. Пронесло. Редли, ты как?

— Ты когда-нибудь видел несуществующие цвета? — невпопад спросил новоиспеченный десятник.

— Ха! — рассмеялся Гаро. — Да он даже не понял ничего. Рун, сколько он зелья выжрал?

— Да бутыли с три, не меньше. Он же из кайфа почти не выходил последние пару дней.

— Ну нахрен, если теперь чтобы десятником стать нужно нажираться, то я в деле!

С этими словами он снял с пояса бутылку с алой жидкостью и залпом опрокинул себе в рот.

— Зря ты это. С твоим характером ты только неприятностей соберёшь… — поморщился Рун. — Хотя, пей, хоть не скучно будет.

Призвав справку, я с удивлением обнаружил, что красная жидкость была вовсе не алкоголем, а зельем лечения. Сперва меня это немного озадачило, и я стал изучать её более подробно. Но меня опередила Тали:

— Это смесь трав, насыщенных частицами энергии Земли. Система говорит, что он исцеляет раны, но если тело здорово, энергии некуда идти и возможны побочные эффекты.

Похоже, этим здесь злоупотребляют почти все в той или иной степени. Сейчас, зная куда смотреть, я обнаружил бутылки с красной жидкостью на поясе у каждого стражника. Один из группы, охранявшей заполненную энирай с пришитыми частями тела чудовищ клетку, как раз пробивал себе дорогу в десятники, вливая зелье в себя. Раненым или больным он точно не был.

— Слушай, Рун, — обратился я к стражу. — Я только недавно прибыл и ещё ничего не знаю толком. Где выдают такие зелья?

— Что, тоже хочешь улучшить качество жизни, а? — улыбнулся страж. — Сходи к ящеру, пусть тебе выдаст. Дневная норма две штуки, но с ним можно добазариться за ману.

Ага, единицы энергии здесь зовут маной, и они служат местной валютой. Запомним.

— А что это вообще такое, ты знаешь? Из чего его делают?

— Понятия не имею. Это местные гонят из какой-то травы. В каждой деревне их трофеим. Наши алхимики такое не варят.

— А стоим мы здесь до какого времени?

— Пока сменщики не придут. Уже скоро должно быть… эх. Присмотрел себе уже рогатую на вечер, новичок?

— В каком-то роде, — криво ухмыльнулся я.

Если получится провернуть всё задуманное, развлечения у них на сегодня отменяются.

Затем у Руна снова возник спор с Гаро — сперва они решали, как проведут вечер, потом перешли на обсуждение какой-то карточной игры и принялись выяснять какая стратегия сильнее.

Я дальше слушал в пол уха, поскольку слушать это было скучно, хоть и полезно с точки зрения познания мира. Но я знал, что Тали с этим прекрасно справится и сама.

Вид с площади открывался прекрасный, так что я принялся изнутри разглядывать поселение.

Теперь я понимал, что вся серьёзная охрана находится на границах поселения и защищает от монстров. Там все были трезвыми, и относительно сосредоточенными. Посёлок по периметру обходили патрули и стояли часовые.

Но людей они не ждали. Новость о некроманте взбудоражила всех, но в остальном разговоры шли больше про битвы с монстрами. Да и шрамы на лицах многих солдат явно намекали на звериные когти, а не порезы мечом.

Напряжение солдаты снимали внутри посёлка, где или бухали, или пили зелье. Ну и отрывались на местных. Судя по отношению к рабам, цель похода была вовсе не в них. А это так, приятный бонус. Кто доживёт до их базы — будет продан. А кто не сможет — сперва становится химерой, а там в зависимости от результата. Ученикам младшего магистра нужно было на ком-то тренироваться.

— Рун, ты? — послышался грубый мужской голос.

Я обернулся и увидел четвёрку стражей, подошедших к нашей клетке.

— Сменщики? — спросил в ответ страж.

Тот мрачно кивнул. Вообще, четвёрка, пришедшая на смену, была какая-то болезненно трезвая.

— Поверить не могу, что тебя до сих пор никто не обнаружил, — заявила Тали. — Вероятность этого была около пятидесяти процентов!

— Ты видела, что здесь творится. Думаешь, кто-то ведёт учёт? Они ждут неприятностей снаружи, но даже не думают о том, что она может вспыхнуть внутри посёлка.

— У тебя есть план?

— Конечно есть. И не один, — хмыкнул я. — У них в обороне столько дыр, что проиграть просто невозможно.

— Ну-ну. И что дальше в твоём списке?

— Сейчас увидишь.

* * *

— Серьёзно? Это и был твой план? — с иронией спросила Тали.

— Вот твои два флакона, солдат… как тебя зовут? Мне под запись…

— Курвус, — подсказала Тали. — Так звали одного из тех двоих на входе.

Я повторил за ней, и Ящер записал за мной на жёлтом листе. Язык оказался знакомым. Я пробежался по списку имён — в наличии было несколько не встречавшихся прежде букв, но в целом — вполне читаемо.

К слову, Ящер, было не просто прозвищем. Завхозом у шайки химерологов был натуральный двухметровый ящер с чешуёй и крокодильей пастью. Но уровень был «всего лишь» тридцать вторым.

— Мне тут Рун говорил, ты можешь выдать ещё за ману?

— Могу, — глазки Ящера алчно заблестели.

— Какую принимаешь?

— Да любую. Огонь, воздух, земля… всё что встречалось на островах.

Всё, что встречалось на островах, значит…

— Тали, у него есть ядра с тьмой?

— Нет, ни одного.

— Так я и думал.

— Ясно. Ну, тогда зайду к тебе позже, — пообещал я Ящеру. Тот явно погрустнел, что не смог на мне заработать, но кивнул и полез обратно на повозку.

Значит, зелья у нас хранятся тут? Любопытно — подумал я и активировал коррекцию на весь вид.

Меня интересовал только один параметр, тот что отвечал за дурманящее состояние. В нужный момент я выкручу его на максимум.

— Куда дальше? — заинтересованно спросила Тали.

— В храм.

Легко лазутчику в лагере, где никому ни до кого нет дела. Я не скрываясь спокойно вышел к площади. Четвёрка сменщиков забила на свои обязанности и резалась в карты. Кажется, охранять энирай отправляют в качестве отдыха. Они с самого начала показались мне слишком серьёзными и уставшими. Теперь думаю, что скорее всего они уже отстояли смену на границе, а сейчас больше отдыхают, чем реально пытаются за кем-то присматривать.

Девчонка в клетке всё так же сидела, обняв колени.

Я подошёл к ней и взглянул поближе.

Словно почувствовав мой взгляд, она чуть подняла голову и посмотрела на меня слабо светящимися фиалковыми глазами.

— Потерпи, скоро у тебя появится шанс им отомстить.

Девушка ничего не сказала, только моргнула и вновь уткнулась в колени. А я призвал справку на клетку и нашёл там параметр прочности. Затем запросил ещё одну справку — на саму прочность, и система выдала, что клетка начала ржаветь.

Только когда уже сделал — понял, что вышло как-то само собой. Должно быть раньше я пользовался той же способностью, и на автомате использовал двойную справку.

Параметр скорости ржавления я поднял в несколько раз. Это на случай, если что-то пойдёт не так, то рано или поздно она сможет освободиться сама.

— Э, мужик, не лезь, она же тебя сожрёт! — послышался возглас одного из четвёрки стражей.

Я кивнул и послушно отошёл назад, после чего развернулся и побрёл в сторону храма.

Окон у него, как на зло, не было, а входить через дверь — словно сунуть руку в чан с кипятком. Однако у самой крыши в стене был небольшой пролом, в которого можно было залезть. Только придётся как-то ещё до него добраться.

Обойдя здание по кругу, я нашёл удобное место, где стояло лишь несколько пустых клеток. Только парочка стражей вяло приставали к рогатой рабыне и им было не до меня.

Ничего, скоро вам будет и не до неё.

Коррекцией снизил прочность каменной кладки в нужных местах, создавая подобие лестницы вверх. Камень легко крошился под руками, так что влезть наверх оказалось совсем не сложно.

Затем я скользнул к пролому и заглянул внутрь.

Как я и думал, ночевать у алтаря на холодном камне Эзарх не будет, и своих учеников допускать к источнику тоже не спешит. Место вообще было очень неуютным — на стенах внутри виднелись следы пожара и въевшейся крови.

Осторожно спустившись вниз, я подошёл к алтарю.

Он совсем не походил на источник с предыдущего острова. Никакого светящегося выхода энергии из земли. Здесь это был храмовый алтарь, лишь самую малость подсвеченный светло-зелёным сиянием магии земли.

— Хочешь его захватить? — спросила Тали. — Сомневаюсь, что тебе это позволят.

— Почти, но не совсем.

[Малый источник Земли. Тип: алтарь. Ранг: малый. Статус: функционирует]

— Источник, я хочу тебя захватить и преобразовать в тьму.

[Преобразование невозможно, требуется уровень оператора 500+

[Идёт поиск возможных вариантов…

…

Класс корректор учтен. Открываю доступ к исходному коду.

Вы можете изменить Малый источник Земли на Малый источник Мрака

Стоимость: 1 600 000 ед. тьмы, 5 000 живых организмов не ниже развития гуманоид, приблизительная длительность — 500 лет].

Сказать, что моя челюсть упала на землю — ничего не сказать. Мощь Мордреда в моих глазах возросла в десятки раз, а мудачество — в сотни.

— Ладно. Как насчет начать преобразование, и поддерживать его, скажем… каждый час.

[Возможно постепенное преобразование. Для начала процесса внесите 50 000 ед. энергии мрака. Длительность — 1 час.]

— Отлично.

— И это мне ты говорил о гуманизме? — хмыкнула Тали. — Решил убить всё живое на острове?

— Я — нет. А вот злой некромант из тёмной фракции — мог бы.

Я достал ядро некроманта, и досадно выдохнул. Там было ровно пятьдесят тысяч единиц мрака. Колоссальные траты, учитывая, что это еще и валюта, но иначе зачистить лагерь не выйдет.

Затем взял деревянную обгорелую щепку, заботливо подложил под ядро, и поставил в углу алтаря среди упавшего сверху во время пожара, мусора.

— Тали, запомни пожалуйста эту доску. Я ведь могу активировать коррекцию удалённо?

— Да… Дальность действия коррекции — остров на котором ты находишься.

— Отлично. Тогда у нас мало времени.

Подойдя к двери храма, я вновь активировал справку, и коррекцией повысил прочность двери до максимума. Затем нашёл рядом сломанный засов, наспех запустил восстановление и для него, и повесил на дверь.

Сам после этого выбрался наверх через крышу, как и вошёл, и вскоре уже был по ту сторону города. Теперь дело оставалось за малым, но нужно спешить. В любой момент Эзарху могло приспичить сходить к алтарю, и если он будет достаточно трезв, может заметить кое-что лишнее.

На выходе из города я поискал глазами подходящее место для побега. Его, как на зло, не было. Приказ младшего магистра вступил в действие и патрули явно были усилены. Впрочем, этим я и воспользуюсь.

Дождавшись, когда в сторону выхода отправится группа сменщиков, я просто пошёл за ними следом. Никто и слова не сказал, когда я вместе с ними прошёл к границе поселения. Здесь уже дело оставалось за малым — просто потеряться во время обхода.

А после — мой план начал приходить в действие

Глава 8

Сегодняшняя смена не задалась с самого начала.

Сайрон знал, что служить безумному магистру, лезущему в малоизученные архипелаги — опасная и неблагодарная работа. Но он сам был родом из бывших рабов. Его дед был гением, которому повезло попасть в рабство к оценившему это химерологу.

А тут ещё и слухи про некроманта… Войну с тёмной фракцией помнят разве что долгоживущие расы, но она поросла такими легендами, о которых до сих пор вспоминают у костров. Если бы солнечные не вмешались, возможно все срединные архипелаги сейчас бы были под властью покойников.

Но в возвращение тёмных Сайрон не верил. Новую войну с тёмной фракцией никто не переживёт.

И всё же… Эзарха не зря прозвали безумным. Они уже несколько раз проходили мимо островов, захваченных тёмными стихиями. Туда, конечно, никто не лез, но кто сказал, что никто не может прийти оттуда? Просто поинтересоваться, кто же это тут настолько обнаглел, что смеет гулять у края нижних миров?

— Эй, Сайрон, ты это видишь? — из мрачных раздумий его вывел толчок напарника.

Страж поднял голову и внимательно посмотрел в сторону леса.

Глаза его медленно поползли на лоб от ожидания больших неприятностей.

Над лесом, развеивая ночную мглу, в небо устремился поток светящихся белых звёзд, на время освещая пространство перед входом в посёлок потусторонним холодным светом.

Почти сразу же он почувствовал слабость. Голова закружилась и сильно затошнило. Сайрон едва удержался от того, чтобы вывернуть завтрак.

— А-а… голова… — его напарник схватился за голову, и осел на пол.

На самого Сайрона тоже начала наваливаться сильная мигрень, и он потянулся к поясу с зельем лечения.

Несколько жадных глотков мигом вернули его в действительность.

— Смотрите, это некромант!!! — завопил кто-то у входа.

Сай вытянулся и уставился на одинокую фигуру в мрачной чёрной мантии некроманта. Страж сразу узнал образ собирателя смерти из сказок. В памяти даже всплыло слово «аниматург», преобразователь душ — об этом классе говорила вязь рун из чёрного серебра, и ярко горящий магической силой символ чёрного солнца на плаще.

Каждый его след оставлял за собой пятно холодного света, добавляющих светящихся белых искр, которые уходили вверх.

Деревья буквально увядали вокруг него. Казалось, сама природа теряет жизнь из-за его появления.

Носитель смерти.

Нет. Он и есть смерть.

Это не просто некромант, а очень серьёзный некромант, для которого мастер Эзарх и весь его лагерь — ходячее мясо.

— Внемлите мне, те из кого даже путной нежити не выйдет! — разразился усиленный магией жуткий голос ожившей легенды. — Вы посягнули на то, что принадлежит мне, и будете уничтожены!! Склонитесь и примите смерть!

Ужас сковал стража. Он вдруг понял, что обмочился. Тело стало ватным, головная боль возвращалась с новой силой.

— Этот остров объявляется владениями мрака, а ваши жизни накормят собой мой новый алтарь!

Сайрон снял с пояса фиал зелья здоровья, чтобы хоть ненадолго придать себе сил, а затем бросился бежать, впервые наплевав на приказы командира. И не он один. Другие поступали так же. Глоток жизни, чтобы ноги смогли их хоть немного нести.

Что делает тёмная фракция с пленниками знал каждый — жертвоприношение для осквернения источника и превращение в нежить.

Дорога по городу казалась невероятно длинной. Ноги почему-то заплетались. По обе стороны через траву лились зелёные излучения магии смерти.

— Они уносили с собой души, делая из живых неприкаянных духов, навеки обращённых в слуг тьмы… — пронёсся в голове голос деда, рассказывающего сказки о тех временах.

Над небом плясали звёзды и где-то в отдалении каркали вороны Мортис.

Сайрон бежал так, как никогда прежде. Адреналин ударил в голову, выжимая все ресурсы организма на полную.

Впервые он пожалел, что не договорился о дополнительных зельях здоровья на всякий случай.

Он знал, что заслужил это за издевательства над невинными, знал, но все равно не хотел принимать свою участь.

Внезапный сильный удар сотряс стража, так что тот едва не упал на землю.

— Солдат! Что происходит⁈

Сайрон с трудом собрал среди игравших светящихся образов загробного мира богини смерти лицо Рейдемейстера Кибы.

— Командир… Значит, вы тоже умерли? — спросил Сайрон.

— Что за бред ты несёшь, солдат? — спросил Киба.

— Некромант пришёл! Мы вторглись в его земли и теперь все будем мертвы!

Командир побледнел. Глаза его округлились от ужаса. Он тоже прекрасно помнил сказке о войне с Анклавом Мрака.

— Сколько зелья ты выпил, придурок? — послышался голос Эзарха. Младший магистр был здесь же, а за его спиной стояла сторожевая химера. — Цвета ярче нормы? Светятся?

Сайрон побледнел и кивнул. Он был достаточно умён, чтобы сделать понятный вывод.

Неужели, ему показалось, и никакого некроманта на самом деле нет, а он просто переборщил с зельем?

— Я разберусь с этим вашим «некромантом»! — заверил химеролог.

БАМ! — послышался шум, и все трое обернулись в сторону площади. Храм горел чёрно-зелёным пламенем магии смерти. Часть крыши обвалилась внутрь, не выдержав концентрации магической силы.

Сомнений в том, что это дело рук некроманта, не оставалось.

— Идём, — бросил младший магистр, резко сворачивая в сторону алтаря. — Они ускоряют преобразование острова тёмной маной, не думал я, что сказки о древней войне могут стать реальностью. Неужели и правда некроманты?

Эзарх Безумный впервые за много лет ощутил настоящий страх за свою жизнь.

И не зря.

В этот момент клетка, мимо которой он проходил, с треском разлетелась. В стороны полетели обломки ржавчины. Мимо Сайрона просвистел кусок проржавевшей насквозь решётки, а затем стражник увидел бешеную фурию, чьи руки превратились в горящие чёрно-фиолетовым огнём страшнейшей из тёмных стихий.

Магия пустоты…

Пазл сложился. Некромант пришёл за тем, что принадлежало ему по праву. Безумный магистр навлёк смерть на всех, когда стал играть с артефактом тёмных.

Сайрон бросил оружие, скинул всё лишнее, что мешало бегу, и второй раз за сегодня побежал прочь в сторону единственного активного моста, уже в глубине души не веря, что сможет выжить.

* * *

Во время обхода я подотстал от остальных солдат и бесшумно скользнул в лес, где вновь переоделся в одежду некроманта. Черный плащ всколыхнулся, когда я накинул его на плечи. Настало время разыграть представление и напугать этих тварей из Цеха до полусмерти.

Я активировал системную справку и внимательно изучил окружающую растительность, выискивая подходящие объекты для коррекции.

[Обыкновенный мох]

[Сосна черная]

[Папоротник алый]

Отлично. Этого будет достаточно.

Я использовал навык коррекции, чтобы изменить свойства мха. Теперь при моем приближении он начнет испускать холодное свечение.

[Мох обыкновенный. Изменен параметр — флуоресценция 120% ]

Частицу его я растер по своей броне в районе рун и знака черного солнца.

Далее я скорректировал ветки сосны, заставив их чернеть и сохнуть при моем прикосновении.

[Сосна черная. Изменен параметр — увядание 150% ]

С папоротником проделал примерно то же самое, что и с ветками.

А теперь я заставлю этих тварей ощутить вкус настоящего ужаса.

Я поочередно начал активировать коррекцию. Леденящий душу свет тут же окутал меня, исходя из-под ног. Ветви деревьев по сторонам почернели и осыпались прахом от одного лишь моего присутствия. Кусты алого папоротника почернели и завяли, едва я бросил на них взгляд.

— Смотрите, это некромант! — раздался предсказуемый крик одного из стражников.

Я вышел на свет, и лица охранников исказил неподдельный ужас. Они застыли статуями, не в силах пошевелиться.

Пришло время закрепить эффект. Я активировал еще одну коррекцию — теперь символы на моей броне начали переливаться зловещим сиянием.

Я начал говорить со слов «Внемлите мне», а дальше нес полную ахинею, но чертовски зловещую. К слову, я обнаружил еще одну забавную штуку. Можно было скорректировать свой голос и добавить к нему глубокое эхо. Вышло так круто, что даже у меня самого мурашки пошли по рукам.

Мои слова подействовали как раскаленное клеймо. Стражники в ужасе побросали оружие и бросились врассыпную, спотыкаясь и падая в своем безумном стремлении унести ноги подальше отсюда.

Я с трудом сдержал смешок, глядя им вслед. И даже не пришлось прибегать к насилию — их инстинкт самосохранения сделал всю работу за меня.

— Невероятно, они и впрямь поверили, что ты — всесильный некромант! — раздался в моей голове насмешливый голос Тали. — Я думала, эти уродцы поумнее. А ты их напугал до полусмерти!

— Иногда простые уловки работают лучше всего, — усмехнулся я в ответ. — Страх ослепляет разум. Испугай человека достаточно сильно — и он поверит во что угодно.

— Что ж, это было впечатляющее зрелище, не отрицаю. Хоть я и сомневалась в начале, — признала Тали. — Теперь весь лагерь будет в панике.

— Именно, — кивнул я, довольный результатом. — Теперь следующий шаг.

Я выкрутил свойство гниения той доски в церквушке, и в следующее же мгновение получил уведомление.

[Преобразование Малый источник Земли в Малый источник Мрака запущено]

[Энергия земли будет конвертирована в энергию мрака. Внимание! Возможны побочные эффекты у живых организмов]

Внизу появился часовой таймер.

Следующим же шагом я выкрутил на максимум дурманящий эффект зелий.

— Ну что, взглянем, что у нас получилось?

В лагере царил полный хаос. Большинство солдат Цеха лежали на земле, корчась в непонятных для меня эмоциях. Они в панике напились зелий, чтобы защититься от «некроманта», и теперь были погружены в галлюциногенный ад.

— С-спасите… он забирает души! — бормотал один из стражей, цепляясь за траву. Его глаза беспокойно метались по сторонам, словно он видел нечто ужасное.

Остальные солдаты пытались убежать, или лежали в отключке. Лишь немногие сохранили ясный рассудок и теперь старались привести товарищей в чувство.

Эзарх Безумный яростно метался между своими людьми, понимая, что зелья почему-то подействовали не так, как ожидалось.

— Что происходит⁈ — взревел он, в бешенстве хватая одного из солдат за грудки. — Очнись, солдат, на лагерь напали!

Но воин Цеха только бессмысленно уставился на него и что-то пробормотал о «черных дырах вместо лиц».

В этот момент раздался оглушительный треск — клетка с девушкой-энирай в центре лагеря разлетелась на куски ржавого металла. Пленница вырвалась на свободу!

С криком полным ярости она бросилась на химеролога, ее руки светились опасным черно-фиолетовым сиянием. Эзарх едва успел отпрыгнуть, как в том месте, где он стоял мгновение назад, прорезалась черная пропасть, из которой потянулись клубы темного тумана.

На защиту хозяина бросилась химера, которая все это время не отходила от него ни на шаг. Она оттолкнула Эзарха и, лязгнув своими богомольими лапами-клинками, вступила в бой с энирайкой.

—… убью. УБЬЮ!!! — взревела рогатая девушка.

Энирайка яростно ринулась на химеру. С одними кулаками, которые опутывали густые всполохи энергии. Каждый удар нес за собой колоссальную разрушительную силу. Всего один взмах кулака посылал вперед волну пустотной энергии.

Ее атаки становились все яростнее и безудержнее, оставляя глубокие борозды в земле. Химера уворачивалась от смертоносных ударов, отпрыгивая и кувыркаясь с нечеловеческой грацией.

Один из ударов всё же задел бок чудовища, оставив зияющую рану. Химера взвизгнула и метнула в ответ свою лапу-клинок. Лезвие вспороло плечо энирай, заставив ту оступиться.

Но девушка будто не чувствовала боли. Ее глаза полыхали безумной яростью. С каждым ударом она всё больше теряла контроль над собой, впадая в состояние берсерка. Её атаки стали еще опаснее и непредсказуемее.

— ТЫ ОТНЯЛ ВСЕ, ЧТО У МЕНЯ БЫЛО! ТЫ УБИЛ ИХ ВСЕХ! — орала девушка, испуская из себя все больше и больше энергии.

Ее грудь покрывалась плотным черно-фиолетовыми туманом, который словно открывал портал в абсолютное небытие.

Ударив кулаками друг о друга, она создала взрывную силу в виде пустотного шара и швырнула его вперед.

Химера едва успела увернуться от этой страшной атаки, что проделала сквозную дыру в стене ближайшего дома. Не прожгла и не разрушила, а буквально стерла. Энирайка словно теряла человеческий облик, превращаясь в олицетворение разрушительной мощи Пустоты.

В это время Эзарх пришёл в себя и начал нараспев читать заклинание. Вокруг химеры возник полупрозрачный купол, заслоняя её от атак рогатой.

— Ты глупое животное! Я сделал тебя могущественнее любого из твоих сородичей, ты должна быть благодарна. Жизни твоей родни ничтожно малая цена за такое! Сильные мира сего будут готовы отдавать души целых островов, чтобы заполучить хотя бы частичку того, что получила ты!

Химера воспользовалась передышкой, чтобы атаковать сбоку. Их яростный бой продолжался.

Я в этот момент не терял времени даром. Приложив двоих солдат, которые были не достаточно пьяны, принялся открывать клетки, в которых находились пленные. Те, конечно, с опаской смотрели на некроманта, который их только что освободил, но вопросов не задавали.

— Выпускайте своих! — рявкнул я и добавил голосу зловещее эхо, для пущего эффекта.

Они охотно послушались.

Хаос распространялся как пожар, принимая все большие обороты.

Среди охватившего лагерь безумия, я заметил приближающегося Кибу Душегуба. Командир гарнизона выглядел растерянным, но решительным. В его руке сверкнул обнаженный меч.

— Проклятый некромант! — крикнул он, указывая на меня клинком. — Я не дам тебе захватить этот остров!

Хоть Киба и выглядел испуганным, он явно был готов сражаться до конца. Видимо, перспектива гнева Эзарха пугала его еще больше, чем я.

— Не ожидал, что среди жалких смертных будет хоть кто-то достаточно безрассудный, чтобы остановить меня, — пророкотал мой голос.

Руки Кибы дрожали, но тем не менее он крепко сжал свой клинок и его моментально обволокло огнем.

— Лучше я умру от руки темного, чем потом меня разошьет по химерам Безумный. Если этому острову суждено стать моей могилой, так тому и быть.

— О, он не станет. Ты до конца дней этого мира будешь скитаться неупокоенной грудой плоти!

Я продолжал гнуть свою линию, но, кажется, Киба для себя уже все решил.

— Что будешь делать? Его уровень более чем в три раза превосходит твой. — прозвучала в моей голове Тали.

— Драться.

Киба налетел на меня с какой-то безумной скоростью и обрушил град ударов своего пылающего меча. Я едва успевал уворачиваться, используя все свое мастерство. Несколько раз клинок прошел в сантиметрах от моего тела, оставляя глубокие рассечения на мантии.

Мои попытки скорректировать его характеристики не увенчались успехом — разница в уровнях была слишком велика, а моя коррекция не столь хороша. Я едва мог немного замедлить его движения и реакцию, но этого было недостаточно для победы.

Киба в ярости метнул в меня огненную стрелу. Я в последний момент уклонился в сторону, ощутив жар опалившего меня заклятья.

Но ощутимого урона я не получил. Уклонение и поглощение стихийного урона броней сработали в тандеме.

Следующий заряд едва не пришелся в голову, но я вовремя пригнулся, пропуская его над собой.

[Получено повреждение. Прочность брони снижена]

Понимая, что в прямом бою мне не выиграть, я решил изменить тактику. Перехватив инициативу, я ринулся в атаку. Киба на миг опешил. Этого мгновения хватило, чтобы я успел сорвать с пояса один из фиалов и разбить его о лицо противника.

В ту же секунду я активировал коррекцию, максимально повысив температуру содержимого склянки.

[Изменен параметр: метастабильность жидкости. Температура увеличена до 150 градусов]

Раздался протяжный вопль. Киба пошатнулся, хватаясь руками за опаленное лицо. Но я не дал ему и шанса опомниться — тут же обрушил на него свою дубинку и выжал кнопку.

— Коррекция, электропроводимость.

[Изменен параметр: электропроводность Кибы Душегуба — 80%]

Командир затрясся в конвульсиях, его кожа местами почернела от ожогов. Но, несмотря на страшные раны, он собрал последние силы и одним ударом разрубил мою дубинку. Затем отшвырнул меня на пару метров ударом ноги.

Я откатился по земле, но тут же поднялся, тяжело откашлявшись. Киба же заливисто рассмеялся сквозь кровавые потеки на изуродованном лице.

— Хах, я думал… Думал ты великий некромант, но нет! Ты всего лишь жалкий самозванец! Дилетант, который устроил диверсию. ВО ИМЯ ЦЕХА Я ТЕБЯ УНИЧТОЖУ!

Я посмотрел на половину дубинки в своей руке, потом на Кибу. Даже несмотря на разницу в уровнях, урон по нему проходил, пусть и меньше, чем в обычных условиях.

Идея родилась сама собой.

Киба тем временем вскинул клинок над головой, на его острие начала формироваться пылающая сфера, похожая на маленькое солнце.

— Ты поплатишься за мое изуродованное лицо! Я и пепла от тебя не оставлю, выродок! -прорычал он.

[Изменен параметрплотности почвы с твердая 60% на рыхлая 72% ]

Киба тут же потерял равновесие, а его ноги по щиколотку провалились под землю. Это дало мне несколько драгоценных секунд.

Я рванул ко второй половинке своей дубинки и подхватил ее, потом резко развернулся и крепко уперся в живот противника первой половиной.

— Идиот, твои фокусы не сработают, — рыкнул Киба, намереваясь обрушить на меня свое маленькое солнце.

Но я лишь улыбнулся.

— Коррекция статуса.

[Статус предмета электрошоковая дубинка изменен с уничтожен на в целости ]

Белые кубики прошли по второй половине дубинки и она исчезла.

А после, искаженное лицо Кибы указало мне на то, что мой план сработал.

Вторая часть дубинки восстановилась прямо внутри его тела.

Выжав кнопку я снова поднял электропроводимость. В этот раз, получив удар током изнутри Киба понес куда большие повреждения. Его затрясло и он еще больше провалился в рыхлую землю. Огненное солнце над его головой потухло, а меч громко упал.

Отшагнув назад я тяжело выдохнул. Дубинка окончательно развалилась. Вот только Киба, пусть и был тяжело ранен, все еще дергался, извергая бессвязные проклятия.

Краем глаза я заметил окруживших нас энирай, с множеством пришитых звериных конечностей. Они не сбежали, а вместо этого внимательно наблюдали за нашим поединком.

Я моментально натянул на лицо маску безразличия.

— Он весь ваш. — грозно бросил я им.

Дважды повторять не пришлось. Озлобленные, изуродованные энирай, которые годами терпели унижения и насилие толпой налетели на ослабленного Кибу, буквально разрывая его на части. Наконец послышался истошный вой.

Но он тут же был прерван криком куда громче и яростней.

Я повернулся туда, откуда он доносился и в следующую секунду увидел то, что заставило меня дрогнуть.

В небо беспорядочными лучами била пустотная энергия, которая буквально пожирала целые участки пространства, оставляя в нем черные дыры.

Это выглядело так, будто сразу несколько сингулярностей открылись прямо в воздухе.

— Альтаир! — раздался взволнованный голос Тали в моей голове. — Она полностью разбудила источник внутри себя. Если ее не утихомирить, то остров, вместе со всеми его обитателями попросту сотрет из реальности!

Глава 9

Девушка-энирай с неистовой яростью обрушила на химеру шквал ударов, оплетенных мерцающей чернотой. Каждый её выпад нес в себе разрушительную силу, способную стереть в порошок каменную стену.

Химера едва успевала уворачиваться от смертоносных атак, отпрыгивая и отклоняясь в стороны. Ее скорость в разы превосходила человеческую. Но даже проскочив мимо цели, кулаки девушки оставляли после себя глубокие воронки в земле, из которых поднимался едкий черный туман.

В воздухе стоял мерзкий запах гари, и казалось, само пространство вокруг искажается от концентрации энергии Пустоты.

Наконец, один из ударов достиг цели — кулак энирайки врезался в грудь Химеры, отбросив ту на несколько метров назад. Чудовище жалобно завизжало от боли, чувствуя, как её ребра хрустнули под сокрушительной силой, а грудь начало медленно разъедать так, словно на нее плеснули едкой кислотой.

Но девушка не собиралась останавливаться. С криком полным злобы и ненависти, она вновь ринулась в атаку. Её глаза полыхали пурпурным светом…

— ТЫ ОТНЯЛ У МЕНЯ ВСЁ! — выкрикнула энирайка, с силой ударяя химеру в лицо. — ТЫ ПРЕВРАТИЛ МЕНЯ В ЧУДОВИЩЕ!

Её кулаки обрушивались на химеру снова и снова, оставляя глубокие вмятины в прочной хитиновой броне чудовища. То лишь успевало закрываться руками в попытке защититься от неистовых атак.

Наконец, химере удалось отскочить в сторону. Она метнула в энирайку свою лапу-клинок, целясь той в живот. Лезвие без сопротивления вошло в тело девушки, насквозь проткнув её.

Химера издала торжествующий клекот, уверенная в своей победе. Однако радость чудовища длилась недолго.

Энирайка лишь хрипло рассмеялась в ответ, обнажив окровавленные зубы в жуткой усмешке.

— И если уж ты превратил меня в чудовище, то я действительно стану им. Стану твоим самым ужасным кошмаром! — прошипела она.

С этими словами девушка резко подалась вперед, насаживая себя на лезвие еще глубже. Её лицо оказалось вплотную к изуродованной морде химеры. Чудовище в ужасе завизжало, пытаясь выдернуть лапу из тела Энирай, но было уже поздно.

— Сдохни! — выкрикнула девушка и с силой ударила химеру обеими руками в грудь.

Раздался оглушительный треск ломающихся костей и брони. Тело чудовища мгновенно окутала вспышка черной энергии Пустоты. Химера исчезла без следа, будто её выжгло из самой ткани реальности.

Энирайка рухнула на колени, тяжело дыша. Через рану в животе сочилась кровь. Но, казалось, девушка не обращает на это никакого внимания. Её взгляд был устремлен в никуда, а губы по-прежнему искривлены в безумной усмешке.

В этот момент раздался яростный крик Эзарха. Химеролог бросился к девушке, сжимая в руке скальпель, который был размером с кинжал.

— Проклятая дрянь! Ты уничтожила одно из моих лучших творений! — взревел он в ярости.

Энирайка вдруг закричала в неистовом бешенстве и ударила себя кулаком в грудь. Рана на животе тут же затянулась, а из груди, куда был вшит источник, хлынула волна энергии Пустоты. Казалось, в её теле открылся портал в самое недра ада — ледяного, бесконечного ничто.

Повсюду стали появляться пространственные разрывы, которые пожирали всё вокруг. Энергия вырывалась из груди девушки со страшной силой, искажая ткань реальности.

[Источник Пустоты был пробужден на 65%]

[Обнаружен мощный выброс энергии Пустоты]

[Инициирована перестройка ближайшего пространства]

[Радиус поражения: 3000 км]

Я опешил, уставившись на эти строки. Нужно было срочно что-то предпринять, пока эта сила не стёрла в порошок весь остров со мной в том числе.

В этот момент Эзарх метнул перед собой свой скальпель. Тот завис в воздухе, а затем начал стремительно делиться на множество копий. Число орудий росло в геометрической прогрессии. Словно клонируясь снова и снова.

Вскоре перед ним была целая стена невероятно острых смертоносных орудий.

Но рогатая, кажется, даже не думала защищаться, она продолжала яростно кричать, глядя куда-то вверх.

— Какая ужасная трата ресурса, — выдохнул Эзарх. — Но я вынужден тебя утихомирить.

Химеролог взмахнул рукой, и сотни скальпелей ринулись в энирайку, целясь со всех сторон. Их количество было так велико, что казалось, ее тело попросту превратится в решето.

Но оружие не достигло цели. Я в последний момент закрыл девушку собой, принимая атаку на себя. Десятки скальпелей вонзились мне в спину и плечи прямо сквозь броню, заставив меня захрипеть от боли и выплюнуть кровь изо рта.

— Что ты творишь⁈ Если ее убить, то все закончится! Нужно было позволить химерологу закончить начатое! — воскликнула в моих мыслях Тали.

Но я не ответил, вместо этого улыбнулся энирайке, несмотря жуткую боль.

— Успокойся… ты в безопасности, — прошептал я. — Тебе больше не нужно быть такой.

— Ты… Зачем ты помог мне? — на мгновение ее взгляд прояснился, но следом ее лицо снова сделалось безумным. — НЕТ! Я НЕ НУЖДАЮСЬ В ПОМОЩИ! Я убью его. И если для этого мне нужно стереть этот остров и умереть самой, так тому и быть!

С этими словами она оттолкнула меня и выставила ладони в сторону Эзарха. Через её тело прошла вспышка, густая чернота хлынула из рук, устремляясь к химерологу.

Я едва успел откатиться прочь. Луч Пустоты на мгновение коснулся моего плаща, и тот моментально исчез, будто его выжгло из ткани реальности. Я выпил половину склянки оставшегося у меня зелья. Оно тут же заставило скальпели вылезти из под кожи моей спины, а раны начали медленно затягиваться

Эзарх выставил перед собой руки, создавая магический щит. Тьма ударилась о него, заставляя химеролога отступить. Но его защита трескалась под напором дикой энергии.

Казалось, еще мгновение, и Эзарха также сотрет.

Но этого не произошло.

Рогатая закричала, только теперь уже не от ярости, а от боли. Все ее тело начало покрываться черно-фиолетовыми трещинами.

— Нет! НЕТ! Я же почти…

Но следом раздался смех Эзарха.

— Тупое рогатое животное! Твое тело не готово выдержать такой напор неизвестной тебе энергии. Ты думаешь, что я настолько тупой, что хранил у себя пустотную бомбу и не придумал, что буду делать, если она вдруг взорвется?

Эзарх прыснул безумным смехом, но тут же перевел взгляд на меня.

— А ты! Я видел, как ты сражался с Кибой. Никакой ты не аниматург! Жалкое низкоуровневое отродье.

Он снова размножил свои скальпели и запустил их с невероятной скоростью, но в этот раз не только в девушку-энирай, но и в меня.

Стоило каких-то безумных усилий, успеть рвануть вперед и, схватив с собой рогатую укатится кубарем за стену ближайшего дома. Скальпели с дребезжащим звуком вонзились туда, где мы были мгновение назад.

— Зачем!!! — взревела девушка.

Слова вырывались из ее рта с безумной злобой и сопровождались выбросом пустотной энергии.

Ее состояние ухудшалось на глазах. Трещины по всему телу разрастались все больше. Я понимал, что в любую секунду она может просто исчезнуть, и вместе с ней — весь остров.

Я положил ладони на ее щеки и посмотрел в глаза.

«Красивая, зараза» — невольно пронеслось у меня в голове.

— Послушай! Ты помрешь, и не добьешься цели! Я уверен, этот стоуровневый хрен знает, как выжить, а не просто блефует. Ты погубишь себя и кучу своих сородичей, а он продолжит использовать их для своей забавы!

Раздался пронзительный свист, очередные скальпели пролетели около нас. Я снова схватил девушку в охапку и сменил укрытие.

— Так и будешь убегать? Ты же понимаешь, что если я ее убью, пустота не сожрет этот остров. Сделай одолжение мне и себе. Обещаю не убивать тебя слишком долго!

Не обращая внимания на болтовню Эзарха я снова посмотрел на девушку.

— Как тебя зовут?

— Хель, — с трудом выдавила она.

Энергия вновь и вновь выходила из ее тела, пожирая окружающее пространство.

— Хель, прошу, останови это! Я клянусь тебе, что сделаю все, чтобы этот урод поплатился за содеянное, но не стоит умирать. Ни тебе, ни всем остальным на этом острове! Подумай о других энирай!

— Мне незачем жить… и… Я не могу, — начала она грустно, но тут же ее лицо сменилось на безумное. — Я не могу остановить это! Потому что хочу, чтобы ВЕСЬ МИР ПОГРУЗИЛСЯ В ПУЧИНУ НЕБЫТИЯ!

— Альтаир! — уже раз пятый пыталась дозваться до меня Тали.

— Чего тебе⁉ Я тут проблему решить пытаюсь!

— Посмотри на свои руки, тебе не кажется странным, что пустота обходит их стороной?

И правда. Вырывающаяся энергия из Хель будто намеренно огибала мои руки, а на самом стыке я видел тонкие струйки белых кубиков. Фрактал каким-то образом защищал меня.

— Я провела системный анализ. Пустота и Фрактал как-то коррелируют друг с другом.

— Противоположные элементы, которые зависят от объема друг друга?

— Именно!

Договорить мы не успели, Эзарх снова настиг нас.

— Хватит бегать, жалкие твари!

Он выставил вперед руку, и воздух вокруг нас задрожал от мощи. Я почувствовал, как невидимая сила сдавливает меня со всех сторон, выбивая весь воздух из легких.

— Коррекция! — выкрикнул я в агонии, пытаясь ослабить давление.

Но моих сил было недостаточно против стихии Ветра столь могущественного мага. Я с трудом глотнул воздуха, прежде чем нас отбросило в разные стороны мощным порывом.

Я врезался спиной в стену одного из домов, и мир на миг померк перед глазами от боли. Казалось, еще немного — и ребра хрустнут, как спички. Но я заставил себя подняться, хоть и пошатываясь.

Рядом упала Хель, она с трудом приподнялась на четвереньки. Её тело всё еще покрывали трещины Пустоты, которые расползались всё больше.

— Наслаждайся последними мгновениями бытия! — раздался голос Эзарха.

Он взмыл в воздух на сияющих крыльях из воздушных потоков. Его руки светились синей энергией Ветра. Я понял, что он готовится к удару, от которого нам не спастись.

В следующее мгновение Эзарх обрушил на нас с Хель шквал режущих воздушных волн. Я едва успел оттолкнуть девушку в сторону, принимая атаку на себя.

Всё тело онемело от шока.

Меня будто засунули в мясорубку, где меня перемалывал острый уплотненный воздух, после чего вновь отбросило в сторону. Эзарх, подумав, что со мной покончено, снова повернулся к Хель.

Но я не мог позволить себе потерять сознание.

Победить того, кто почти в десять раз сильнее и заодно утихомирить источник.

Казалось чертовски непосильной задачей.

Но тут мне в голову пришла просто гениальная идея.

— Ты спятил! — завопила Тали. — Это чистой воды самоубийство!

— Считать умеешь?

— Ты уже спрашивал, вероятность успеха…

— Считай, что мы уже победили, — прервал ее я, не дав озвучить тот мизерный процент, который она насчитала.

О да, я был уверен, что там где-то сотые. Но, как говорят, назвался груздем, полезай в кузов.

— Коррекция.

[Изменен параметр: скорость кровообращения ×2 ]

[Внимание, в качестве последствий износ вашего организма увеличится. Ваше долголетие может быть существенно уменьшено]

Моя кожа налилась красным цветом, температура тела поднялась так, что от меня стал исходить легкий пар. Вместе с этим все вокруг стало вязким и неказистым, я словно видел мир в замедленном действии.

Рефлексы, инстинкты, ощущения, все это обострилось настолько, что я чувствовал себя словно дикий хищник на охоте.

Одно мгновение, одна попытка!

Я рванул вперед и со всей доступной мне скоростью и силой саданул Эзарха ногой в бочину. Тот явно не ожидал подобного от того, кто мгновение назад ощутил на себе ветряную мясорубку.

Однако эффект был намного меньше чем я ожидал.

Он лишь на миг потерял равновесие, пошатнувшись в сторону. Но и этого было для меня достаточно.

Был только один неизвестный фактор. Доверится ли мне Хель?

— Хель! Это наш единственный шанс, дай мне права администратора! Хотя бы временно!

— А? — не поняла она.

— Назначь меня владельцем источника! — пояснил я.

— Но ты же сойдешь с ума если…

— ДЕЛАЙ!

В тот момент мне в спину снова вонзился скальпель. Я уже успел возненавидеть Эзарха еще больше за это.

— Не смей! — взревел он.

Я положил руку на грудь энирайки и следом увидел системное сообщение.

[Вы назначены временным владельцем Источника Пустоты — Хель]

[Права администратора получены]

[Время владения — 6 минут]

[Энергия Пустоты расценена как крайне враждебная, конверсия составляет 1/20… Хотите ли поглотить?

— Да!

[ВНИМАНИЕ! ОШИБКА! Количество энергии Пустоты больше допустимого. Вероятность смерти владельца 99.98%]

Как оказалось, текст источника видел не только я.

— АХА-ХА-ХА! Что ж, мне даже пальцем шевелить не пришлось, только что ты подписал себе смертный приговор.

В целом, примерно чего-то такого я и ожидал, если бы не одно маленькое «но».

Все то время, что меня мотало силой Эзарха я превращало мои внутренности в отбивную, я изучал системную справку стихии пустоты и фрактала. Буквально сопоставлял их друг с другом, и занятно, что они оказались чертовски схожи, но при этом вели себя как два магнита с разными полюсами.

И именно на эту схожесть я поставил все.

— Коррекция!

[Изменен параметр: совместимость Фрактала и Пустоты — 100% ]

Я изменил параметр совместимости моей стихии Фрактала с Пустотой. Теперь вместо отторжения между ними установилась полная синергия.

В следующее мгновение меня накрыло волной черно-фиолетовой энергии, хлынувшей из Хель. Ощущения были неописуемыми — будто меня разрывает на части изнутри сама бездна.

Но вместе с тем, я чувствовал как Пустота сливается с моей собственной силой, образуя новую стихию.

[Обнаружена аномалия. Инициировано создание новой стихии — распад [фрактал/пустота]

Энергия перестала быть разрушительной и хаотичной. Теперь это была гармония двух противоположностей, дающая невероятную мощь. Я ощущал, как меня переполняет сила, способная разрушить миры.

Черно-фиолетовая энергия Фрактальной Пустоты хлынула в меня, наполняя каждую клеточку. На мгновение я оторвался от земли, взлетая в воздух.

Потоки переливающихся черно-фиолетовых кубиков опутали моё тело, сливаясь в сплошное сияние. Эта сила текла по венам вместо крови, заставляя каждый нерв дрожать от напряжения.

Я чувствовал себя словно в центре водоворота абсолютной мощи, способной в одно мгновение уничтожить весь этот остров. Мир вокруг потускнел, я видел лишь пульсирующую черноту Фрактальной Пустоты.

Рядом без чувств рухнула Хель. Отдав всю энергию, она потеряла сознание.

[Источник Пустоты-Хель перешёл в неактивное состояние]

[Владелец Альтаир аннулирован]

Но мне уже не нужно было владеть её источником. Я сделал всё, что требовалось — объединил две противоположные стихии в одну. Теперь Пустота Хель больше не угрожала острову.

Я медленно опустился обратно. Моё тело все ещё сияло.

На мгновение показалось, что я был в шаге от становления каким-нибудь богом, но на землю меня вернул голос Тали в голове и последующий за ним системный лог.

— Альтаир, эта сила буквально разрушает тебя изнутри! - воскликнула Тали. — Твои жизненные показатели критические! Нужно срочно избавиться от неё!

[Внимание! Создание гибридной стихии нанесло критический урон здоровью]

[Тело носителя не способно нести столь необъятную силу]

[Внимание! Нарушение текущего закона мироздания нанесло критический урон здоровью]

[Данный мир не поддерживает новую стихию]

[Ошибка. Текущая версия системы мира недоступна для корректировок. Недостаточно прав доступа]

[Использование данной стихии сокращает ваше долголетие в следующей пропорции: 10 секунд — 1 год]

Куда не ткни, везде износ организма. Чую нужно будет найти способ увеличить регенерацию.

— Но как… Как такое возможно⁉ — прошипел Эзарх, глядя на меня.

Он просто не верил своим глазам.

— Даже высший магистр не смог бы безболезненно поглотить столько пустоты! Что ты такое⁉

Я лишь усмехнулся в ответ:

— Похоже, тебе стоит искать себе противников посильнее. А теперь — второй раунд!

Эзарх побледнел от моих слов.

Я вскинул руку, собирая в ладони пульсирующий шар Фрактальной Пустоты. Энергия внутри него бурлила, требуя выхода.

— Я Корректор, — с этими словами я развернулся к Эзарху, готовясь обрушить на него всю мощь новообретенной силы.

Глава 10

Эзарх попятился назад, вызывая перед собой силовой барьер из сильного ветра.

[Доступна способность стихии распад: дезинтеграция. Вызывает уничтожение любого объекта]

— Удалить объект, — улыбнулся я, и защита мага начала превращаться в чёрно-фиолетовые кубы.

Маг отшатнулся, упал на землю и пополз от меня прочь.

Выглядело так, Будто он отступает, однако в следующий же миг…

Он вскинул скальпель, на конце которого собрался режущий ветер и налетел на меня.

Я успел отскочить и швырнуть в него сгусток чистой энергии, от которого тот сумел увернуться. Похоже, с собой он тоже успел немного поэкспериментировать, немного повысив физические возможности.

Но это ему не поможет.

Мы обменялись серией ударов. Прямого попадания моей новой стихией он старался избегать всеми способами. Следует отдать ему должное — в бою он своему имени не соответствовал, и действовал достаточно обдуманно.

— Да просто дай мне тебя убить! Я хочу твой источник!

— А я пять миллиардов маны, — криво ухмыльнулся я, и уничтожил часть земли под ним.

Он и тогда не думал сдаваться. В глазах и впрямь мелькнуло нечто безумное в тот момент. Я понял, что он будет держаться до конца.

Эзарх стянул свою перчатку, а его рука мгновенно обратилось громадной когтистой лапой. Движения химеролога стали в разы быстрее и опаснее.

Он мелькал в пространстве так, будто и не двигался вовсе, а исчезал и появлялся в другом месте.

Секунда, и мне вспороло плечо. Еще мгновение, и след от когтей оказался на боку.

Я старался увернуться, но чертов вивисектор знал свое дело. А значит нужно было поймать его в неожиданный момент.

В очередной раз я подался вперед и подставился на атаку. И, едва химеролог появился, его когти вонзились мне в плечо. Удалось в последний момент уйти ниже, чтобы защитить сердце.

— Что ты такое⁈ — взревел он снова.

Но моим ответом стал сгусток Фрактальной пустоты, который полетел прямо в его противную рожу.

Кажется, я перестарался.

Черно-фиолетовые кубы разом окутали верхнюю часть тела химеролога и…

Просто стерли.

Половина тела безумного вивисектора еще пару секунд простояла на ногах, но после наконец рухнула.

— Думаю, он это ой как заслужил.

[Гибридная стихия деактивирована. Внимание, Фрактальная пустота заблокирована. Получен урон душе 7%. Множественные повреждения организма.]

— Кажется, всё, — сказала Тали.

А сразу за этим уведомлением пронеслось и второе:

[Цех Преобразований будет уведомлен о гибели своего младшего магистра от рук корректора Альтаира]

— Погодите-ка… — улыбнулся я. — Это то, что я думаю, да?

Я мысленно применил навык на своё имя, и получил несколько вариантом изменений, среди которых были:

«Корректор Альтаир», «Некромант Альтаир», «Неизвестно»

— Тали, можешь пояснить, по какому принципу система выдала такие варианты?

— Скорее всего дело в мане некроманта. Ты ведь использовал выпавшее из него ядро.

— Хм, а я могу вбить свое?

— Вполне.

[Цех Преобразований будет уведомлен о гибели своего младшего магистра от рук Аниматург Альто Темный]

Было бы забавно посмотреть на лица тех, кто увидит это оповещение. Пусть слава о страшном некроманте гуляет и дальше. А если из-за этого некры с химерологами передерутся — почему бы и нет.

Что-то мне подсказывало, что светить уникальным классом и незнакомой стихией — верх идиотизма. Наверняка взглянуть на такую диковинку пожалует вся местная элита. Я и так достаточно наследил. Остаётся только надеяться, что никто так и не поймёт, с чем он имел дело на самом деле.

— Кстати, ты видел свой уровень? — спросила Тали.

— Тридцать пятый. Неплохо так прокачались. Но могло быть и лучше.

— Рогатой тоже досталось. Я предупреждала, что она будет мешать. А ещё в логах было вот это. Вообще-то это скрытый текст, но твой класс позволяет видеть чуть больше, благодаря системной справке.

[33% опыта перенаправлено Пустоте]

— То есть у нас украли треть опыта?

— Это ещё один повод больше никогда так не делать!

— Где остальные? В городе кто-то ещё остался?

— Как минимум, местные.

— Я думал, они убегут куда-то, пока мы сражаемся.

— Может, и кто-то из стражей остался. Они же здесь все были невменяемы, твоими стараниями.

— Точно! Нужно забрать ядро некроманта, если от него ещё что-то осталось.

От тёмного камня остался жалкий кусочек, как с одного теневика. Стало немного грустно. Теперь этот огрызок годился разве что на память. Впрочем, энергия мрака здесь явно не в почёте, так что может и к лучшему. А остаток тьмы просто выбросить от греха подальше.

[Процесс преобразования острова прерван]

Справились самую малость меньше, чем за час с начала отсчёта.

Потемневший источник принялся быстро восстанавливаться обратно. Намного быстрее, чем его заражала тьма.

Здесь же была возможность настройки моста на следующий остров.

Я сразу обратил внимание на два из них — один сейчас развеивался, и он вёл туда, куда сбежала охрана лагеря. Второй же ещё только строился. Его Эзарх должен был получить через половину суток. Возможно, местные знают, куда он собирался? Исследовать острова, или он преследовал конкретную цель куда-то попасть?

[Ирису-107: обнаружено 8 островов в доступном радиусе построения моста]

1. Расиэль-47 [Размер: крохотный. Стихия: воздух]. Срок построения моста: 5 суток.

2. Расиэль-45 [Размер: крохотный. Стихия: воздух]… Срок построения моста: 2 суток.

3. Ирису-108 [Размер: крохотный. Стихия: свет]. Мост в активном состоянии. Осталось 1ч 17мин. (срок реактивации 7 суток)

Срок построения моста: 25 часов.

4. Ирису-105 [Размер: ничтожный. Стихия: тьма]. Срок построения моста: 19 часов.

5. Ирису-106 [Размер: крохотный. Стихия: тьма]. Срок построения моста: 10 часов.

6. Тальхеор-3 [Размер: средний. Стихия: вода]. Мост в активном состоянии. Осталось 1ч 17мин. (срок реактивации 7 суток)

7. Мяфнир-2 [Размер: крохотный. Стихия: призрак]. До построения моста: 12ч. (срок реактивации 14 суток)

8. Мяфнир-3. Построение моста невозможно, локация уничтожена.

Пространственный компас:

1. Тасмия [Размер: огромный. Стихия: пустота] (метка компаса). До построения моста: 121 сут.

Здесь же я увидел превосходство алтаря над простым источником — теперь рядом со списком было ещё и подобие трёхмерной карты.

Ирису сто семь был в центре — здесь указывался очень грубый набросок рельефа и символ магии земли — три зелёных листа. От него в разные стороны шли лучи к другим островам. В том числе отмечались и те, которые не указывались в выборе для переноса. Без подробностей правда — лишь смутными серыми тучками.

Нынешний остров был чуть выше предыдущего. Острова ветра располагались над нами. Как и острова воды, куда сбежала охрана из лагеря. Все мосты на острова значительно выше требовали для построения срок в несколько суток, тогда как острова на одном уровне или ниже — только часы.

По левую сторону располагались острова мрака. Да и почти везде на уровне моего первого острова господствовала тьма. А вот по правую было пустовато, лишь остров с незнакомой стихией «призрак» шёл дальше. Но есть ли что-то за ним, иди это тупиковый путь — было не ясно. К тому же время повторного построения моста было дольше, чем на другие острова, что немного не вписывалось в логику.

Но именно туда собирался отправиться Эзарх.

Нужно было решить, куда стоит отправиться дальше. Город — хороший вариант. Там я смогу узнать больше о мире. В лицо меня никто не видел, снять вещи Мордреда, и я мало чем буду отличаться от любого другого зеваки.

С другой стороны, это риск. А нужен ли мне риск на ровном месте там, где его можно избежать? В этом мире явно не один город. Рано или поздно я дойду до других больших поселений.

Итого, либо идти за бегущим рейдом, рискуя столкнуться с ними. Либо ждать несколько суток и уходить на острова ветра. Либо… пойти проложенным для нас маршрутом Эзарха. Он бы для себя точно плохое место не выбрал.

— Я думаю, прежде чем принимать решение, стоит пообщаться с местными.

— А они не разбежались?

— Вообще-то они ждут тебя! — заметила Тали.

— Ээ… зачем? — спросил я, но она лишь многозначительно промолчала.

А я вышел из храма навстречу толпе беловолосых рогатых рабов.

Те стояли на коленях, выражая полную покорность. Атмосфера стояла мягко говоря тяжёлая. Страх витал в воздухе, будто был физически ощутим. Буквально всё было пропитано здесь им.

И первой среди них была темноволосая энирай. Только в отличии от остальных, она не боялась. Я вообще по ней не мог прочитать, что творится у неё внутри.

— Я думал, вы уже на полпути отсюда, — хмыкнул я.

— Зачем ты меня… спас? — она чуть запнулась перед последним словом и осторожно подняла глаза.

— Оставлять такую красоту какому-то психу? Даже не надейся, Хель!

— Ээ… красоту? — ещё больше удивилась девушка. Не смутилась, а именно искренне удивилась, будто я ляпнул какую-то чушь в серьёзный момент.

— Забирай своих и идите на все четыре стороны, — посерьёзнел я и махнул рукой, будто отбивался от назойливой мухи. — Мне не нужны рабы. Мне бы за собой уследить, а еще на вас время тратить. Гиблое дело.

— Ты очень странный некромант. Слухи и легенды, что ходят о тех, кто служит Анклаву Мрака разнятся с тем, что говоришь ты.

— А кто тебе сказал, что я некр? — улыбнулся я. — О, поверь мне, я гораздо более страшная и могущественная фигура на этой шахматной доске.

Эти слова заставили некоторых энирай шумно сглотнуть.

— Но это не столь важно. В общем, если нужен путь на другой остров — я сделаю. Взамен лишь попрошу ответы на всякие глупые вопросы.

— Я не отсюда. Эзарх уничтожил всех, кто мне дорог, а остров разрушил. Он месяцами таскал меня за собой с острова на остров и все это время я грезила, когда смогу вырвать его сердце.

Я кивнул. Пусть мне и не знакомы эти чувства, но даже человек с нулевой эмпатией мог бы понять причины по которым девушка ненавидела химерологов.

— Он убивал моих сородичей в таких количествах, что ты и представить себе не можешь. У меня не осталось ничего. Ни дома, ни семьи. Только месть. И если бы не ты… Я бы погибла, так и не забрав жизнь того, кто лишил жизни меня.

— Не за что, наверное, — пожал я плечами, ощущая некую неловкость.

— Альтаир, ты исполнил то, ради чего я жила, и теперь у меня нет цели. Отныне мое тело и душа принадлежат тебе. Я стану твоим щитом, если потребуется. Буду источником, если захочешь, убью любого, на кого укажешь. Прошу, не отказывайся. Это моя благодарность.

Перед глазами мелькнуло оповещение:

[Получен новый источник «Хель». Тип: неопределён. Размер: малый. Стихия: пустота]

[Конверсия стихий пустота-фрактал составляет 1/20]

[Восстановления маны в спящем режиме источника 1 ед фрактала в 20 часов]

При этих словах стоящие на коленях энирай задрожали от страха. А ведь на самом деле, набросься они сейчас все на «страшного некроманта», и я ничего не сделаю против толпы. Тем более что я и так едва стою на ногах. Дырки в бочине и плече давали о себе знать.

И вот что мне им говорить? Ладно энирай-источник, но зачем мне около полсотни рабов десятого уровня и ниже? Обустраивать базу здесь я пока не готов. Тут Тали права — нужно сперва хоть немного понять, что вообще происходит в этом мире, и тогда уже осознанно принимать решение, как я буду идти к пяти миллиардам фрактала.

— Послушайте… — обратился я к остальным. — Мне не нужны слуги…

Эти слова их почему-то ещё больше испугали. Будто бесполезность для меня означала для них приговор.

— Тёмный владыка, прошу, примите это, — произнёс высокий энирай, одежда которого была чуть лучше, чем у остальных.

С этими словами он протянул мешочек, и завернул края, чтобы я мог видеть его содержимое.

Мешок был полон ядер и камней маны разных цветов.

— Альтаир… это целое состояние! — воскликнула Тали. — Ты уверен, что мы должны их отпустить?

— Откуда столько? — спросил я. — Вы что, перебили сотню солдат?

Да нет, даже если бы им удалось выловить и убить каждого бежавшего с острова, столько бы не набралось.

[Получено 13 410 ед. энергии воздуха. Конверсия в стихию фрактал составляет ⅕.]

[Получено 8112 ед. энергии воды. Конверсия в стихию фрактал составляет ⅕.]

[Получено 5521 ед. энергии земли. Конверсия в стихию фрактал составляет ⅕.]

[Получено 3301 ед. энергии огня. Конверсия в стихию фрактал составляет ⅕.]

[Получено 1920 ед. энергии света. Конверсия в стихию фрактал составляет ⅕.]

[Получено 504 ед. энергии звёзд. Конверсия в стихию фрактал составляет ½.]

[Получено 86 ед. энергии крови. Конверсия в стихию фрактал составляет 1/10.]

[Преобразовать полученную энергию в 6 329 ед. фрактала?]

— Трофеи и казна мастера Эзарха, тёмный владыка, — пояснил энирай не поднимая головы и не вставая с одного колена.

Отказываться я не стал, но и соглашаться тоже. Куда пойдет эта энергия я уже примерно придумал.

— Поднимись. Поднимитесь все! Ээ… Я благодарен, но у меня нет своей земли, и мне не нужны слуги. Я сам по себе, понимаете? Я не могу гарантировать вам безопасность, и сам скорее всего отправлюсь дальше путешествовать в одиночку.

— Нам некуда идти, мастер, — обратился энирай с мечом. — Поселение, о котором известно, обязательно будет атаковано снова. А другой земли мы не знаем… Нас снова обратят в рабство.

— И правда, проблема, — задумался я.

Почему я вообще должен решать их проблемы? Ну да, полсотни пар щенячьих глаз, глядящих на меня, конечно, пробуждает сочувствие, хотя…

— Твои идеи меня порой поражают! — буркнула Тали, я же обратился к энирай.

— Вы можете пока спрятаться на соседнем острове. Ирису сто восемь.

При этих словах энирай побледнели, и я поспешил их успокоить.

— Этот остров больше не принадлежит тьме, — заверил я. — Сейчас он восстанавливается.

— Вы… правда? Но зачем? — не понял он.

— Тебя как зовут?

— Халу, владыка.

— Пусть это будет секретом. Но остров действительно стал светлым. Мост на него всё ещё действует. И там вполне можно жить.

Энирай переглянулись.

— Благодарю, владыка! — вновь упал на колени энирай.

— Однажды я ещё вернусь к вам, проведать. Так что не скучайте там.

И снова мои слова заставили их задрожать так, словно это было угрозой.

— Владыка, как поступить с пленными? — спросил другой энирай.

— Пленными? — снова не понял я.

— Мы захватили шестерых из слуг мастера Эзарха.

— Где они? Тащите их сюда, будем общаться.

Бывшие пленники не церемонились со своими уже не хозяевами. Потому вид у них был, мягко говоря, потрёпанный. К своему удивлению, среди них я увидел и Ящера. В отличии от других он выглядел здоровым и не был связан.

— Почему он свободен? — спросил я.

— Он… сдался нам сам, — чуть смутился энирай. — Хазмир… не такой, как люди. Он не причинял нам вреда. И сдался сам…

В конце он повторился, не зная, что ещё к этому добавить.

— Ты не Курвус, — наконец, решил вмешаться сам Ящер.

— А ты наблюдателен, — улыбнулся я. — Великий некромант Альтаир.

— Начинающий некромант, — улыбнулся он.

— Не думаю, что тебе стоит это проверять. Так-так, и что мне с тобой делать, Ящер Хазмир? — задумался я вслух. — Что ты делал для Эзарха?

— Завхозом, да. Слуш-шил завхозом, — сбился он на шипящие. — Смотрел за припасами.

И отвернулся.

— Он врёт, — озвучила мои собственные мысли Тали. — Или как минимум, недоговаривает.

— И всё?

— Пальцы… — нехотя ответил он.

— Что?

— Пальцы, — он продемонстрировал левую руку, на которой не хватало трёх когтистых фаланг. — Я был должен ему пальцы. Один за десять дней жизни.

— Странный какой-то договор. Ты не мог сбежать, пользуясь своим положением?

— Регенерация, — пояснил Хазмир. — Они вернутся.

— А зачем ему твои пальцы?

— Для химер. Регенерация…

— Теперь мне даже жаль, что он погиб так легко, — вздохнул я. — Хорошо, все пленники отправляются с вами на сто восьмой остров. Будет вам бесплатная рабочая сила, какой были вы для них. Главное, не отпускайте их, иначе о вашем новом месте сразу узнают.

Сомнения у меня вызывал только Ящер, который был заметно сильней энирай и теоретически мог поднять бунт с бывшими стражами и захватить власть. А еще рожа у него хитрая. Бандитская. Но сами рогатые такому решению были вроде даже рады.

— Это очень великодушно, владыка!.. — воскликнул энирай и затем тихо добавил. — По легендам, несколько сотен лет назад там жили наши предки…

— Тогда можете собирать всё ценное из лагеря и готовиться к отбытию. Хазмир, идём со мной, покажешь, что у тебя было в обозе. И заодно я надеюсь, ты мне объяснишь примерную расстановку сил. Я… впервые вышел с островов мрака, и мало что знаю.

Рассказ получился довольно скупым и сдержанным. Ящер сам мало что знал. Но общая картина в голове уложилась.

Сейчас мы находились где-то на нижней границе срединных островов. Так называли большую часть обитаемых земель. Участки левитирующей суши были заселены монстрами, на некоторых присутствовали стихийные аномалии, меняющие сами законы физики. Но интересней всего была возможность найти руины с наследием древних.

Путешествовать по островам было очень опасно, но это было самым прибыльным и простым путём вверх по иерархии, доступным каждому, были экспедиции на острова.

Цех Преобразований был одной из трёх империй, расположенных на островах. Говорят, изначально это был небольшой орден, который получил древние знания в найденных где-то среди островов руинах.

После этого они очень быстро подмяли под себя крупную часть диких земель и основали свои владения. Но структура правления у них та же — всем заправляют ученики, а власть каждого зависит от пользы для Цеха в целом.

Примерно такая же история была у давнего врага Цеха. Ордена Механистов. Они тоже основали своё королевство, найдя где-то древние руины. Только случилось это значительно раньше, и бонус у них был скорее экономический. Боевые механизмы у них появились только во времена войны с Мраком.

Хорошего о механистах тоже говорили мало. Амбициозные, жесткие, часто даже жестокие. Будь у них технологии химерологов, и рабов там ждала бы та же участь, что и здесь. Но доставшиеся им знания привели к появлению совсем другого строя. Рабов здесь старались не убивать без причины, да и в самой тяжёлой работе помогали механизмы.

К тому же, в отличии от химерологов, у механистов было легче возвыситься в иерархии чужаку, если тот доказал свою компетентность. Почти вся власть принадлежала сорамин — доминирующей расе, получившей технологии древних. Но где-то четверть постов занимали доказавшие преданность представители иных видов.

Совсем другая история была у третьей фракции. Звёздный альянс был самым древним среди известных империй срединных архипелагов, на самом крупном из известных на данный момент острове.

Альянс появился давным-давно благодаря объединению множества племён и кланов разумных существ этого мира. В любом конфликте они были нейтральной стороной, и по понятным причинам, это была самая многочисленная фракция.

Конфликтов у альянса хватало внутри себя… Но для большинства рабов мечтой было попасть именно к ним, поскольку все бывшие рабы там автоматически получали свободу. Рабами имело право владеть только государство, и среди них были только преступники.

О древней войне Ящер знал ещё меньше. Никакой конкретики, кроме того, что срединные архипелаги тогда едва не погибли. Тогда был заключён союз и три империи совместно сумели отбить орду нежити. Да и то, они проигрывали в войне, пока не вмешались солнечные.

Солнечные… ну, они есть. Кроме этого мне ничего толком сказано не было. Вроде как они с островов намного выше срединных земель, и мосты туда не дотягивались. О них вообще стало известно лишь когда они предложили свою помощь в войне. А в остальном — известно лишь что обитатели солнечной империи изредка похищают местных с островов. На фоне грехов всех остальных фракций — сущие мелочи.

— Ну, вот и всё, что могу рассказать тебе, Альтаир, — закончил Ящер.

Мы остановились у телег, где встретились с ним впервые.

— Ты упоминал крупный город недалеко отсюда? — напомнил я ещё один важный момент.

— С острова Тальхеор-три можно перейти на первый. Там пограничный город с тем ш-ше названием. Старая крепость трёх империй, защищавшая от темной фракции. Теперь перевалочный пункт работорговцев да чёрный рынок. Наместник там — учитель Эзарха. Это по его приказу мы тут.

— Ты знаешь, какой была задача у вашего рейда?

— Только то, что он искал что-то. Что именно даже Киба не знал.

— Что вы везли с собой в обозе?

— Расходники для рейда, запас пищи, запасная экипировка для страш-шей…

Тум-м-м-м…! — послышался вдалеке чуть слышный двоящийся звон.

Я поднял голову в его сторону и Хазмир пояснил:

— Мост, по которому бежали люди Эс-сарха развеялся.

— Значит, можно наконец вздохнуть с облегчением. Назад они уже не вернутся раньше, чем через семь дней.

Ящер тоже расслабился.

— Ладно, уводи всё это с энирай. Я надеюсь, ты не причинишь им вреда, потому что я всегда могу вернуться. У меня есть артефакт, запоминающий остров.

— Некромант, который просит не убивать крестьян… — хитромордо улыбнулся Ящер. — Сказал бы, что ты самозванец, но такие артефакты, говорят, были только у тёмной фракции.

— Как ответ найдешь, сообщи. Будет тебе пища на подумать.

— Звучит, как вызов, некромант, — снова усмехнулся Ящер.

Он вообще сильно поменялся, едва только мост к городу оборвался.

— Позаботься о рогатых.

— Можешь не говорить. Я не хочу вражды с тобой, странный некромант, и тем более не хочу обратно в Цех. А ты вроде… честный.

Он протянул мне руку, я пожал — своеобразно скрепив данные слова.

На этом мы с ним расстались. Я взял из обоза запасную одежду — плащ и кожаную броню следопыта, обычного качества. Из бонусов — только небольшой прирост скрытности, и класс брони IX. Здесь похоже, чем меньше — тем лучше, потому что куда более прочная и качественная экипировка некроманта была четвёртого. Она мне пригодится, когда я буду идти в город.

Ещё собрал себе запас солонины, сушёных грибов и каши на неделю, большую походную сумку, в которую это всё упаковал, да пару литров воды. Казанок для приготовления пищи, арбалет — просто чтобы был на всякий случай, и конечно же, хороший запас зелий лечения.

Теперь оставалось только как следует выспаться, поесть, и можно будет отправляться на Мяфнир-два.

Глава 11

Утро встретило меня приятным запахом свежести и лежащей на траве лёгкой дымкой. Прохладный ветер и чувство свободы. Красота.

Мелькнула даже мысль, что в прошлом я был далеко не так свободен.

Энирай уже покинули остров. Их мост должен был оборваться. Потому поселение казалось заброшенным.

Ночевал я в доме, некогда принадлежавшемКибе. У некроманта, конечно, жильё было лучше, но… Этот псих превратил дом в убежище психопата-таксидермиста. Сплошные куски тел, свисавшие лоскуты снятой с разумных и не очень существ кожи, заспиртованные растворы с тем же, и всё в таком духе.

Чем отдыхать в этом месте, я бы уж лучше заночевал на крыше.

Хорошая, кстати, идея. На небо здесь стоило посмотреть. Остров был светлым — прямо над ним ничего не висело, потому сперва шёл слой облаков, затем чуть выше, проглядывали более тёмные очертания.

И никакого солнца, что характерно. Впрочем, оно скорее всего пряталось за одним из островов.

Мост на Мяфнир-два был точно таким же, как и предыдущий. Разве что в прошлый раз я видел, куда прыгаю. Очень отдалённо, как некое размытое тёмное пятно вдали. Здесь же было лишь белое пространство бесконечной синевы и облаков утреннего ясного неба.

Казалось, впереди нет ничего, кроме бескрайней небесной лазури.

Ну и вот куда здесь прыгать?

Также у моста нашёлся указатель.

— Я тут подумала, — нарушила затянувшееся молчание Тали. — Указатели могут быть чем-то вроде лазейки гулять по островам, не привлекая внимания их хозяев. Получается, захватывать алтарь не обязательно, чтобы уйти через мост.

— Думаю, что достаточно проверить святилище и всё увидеть.

— Ну, если остров очень большой и у него сотни мостов… Знаешь, мы ведь до этого встречали только маленькие осколки.

— Посмотрим.

— Кстати, у тебя гости.

Я обернулся на шорох и увидел идущую ко мне Хель.

Девушка выглядела сонной.

— Думал, ты ушла с остальными.

— Я ведь поклялась следовать за тобой, — удивилась она. — Прости, я проспала…

— Не за что извиняться, — отмахнулся я. — Нельзя опоздать к неопределённому сроку, к тому же туда, куда не звали. Я ведь не говорил, когда буду уходить. Только… ты уверена, что это хорошая мысль?

Девушка непонимающе на меня посмотрела.

— Ну, ты могла бы жить с остальными энирай. Я понимаю, ты через многое прошла, но со мной спокойной жизни точно не будет. У меня полно работы, и скорее всего, она будет опасной. Зачем тебе постоянно рисковать собой?

— Мне больше некуда идти. Причин жить у меня тоже нет, — пожала Хель плечами так, словно это было обыденностью.

— Всегда есть ради чего жить! — возразил я.

— Тогда я буду жить ради вас, мастер…

Я тяжело вздохнул. Кажется, переспорить её у меня не получится.

— Что ты знаешь об этом острове?

— Только то же, что и местные, — ответила девушка. — Эзарх собирался посетить это место в составе трёх самых верных последователей. И он там что-то искал. Это всё…

Ящер знал чуть больше — острова архипелага Мяфнир имели печальную историю. Второй и третий острова были транзитом между сразу пятью архипелагами, в первую очередь. Третий был стратегически ключевым, потому на ней раньше была крепость Звёздного королевства. Во время войн здесь было несколько ключевых битв, последняя из которых полностью уничтожила остров. Теперь оставшиеся два островка были тупиковой ветвью. Только недавно архипелаг Нор из восьмидесяти островов приплыл достаточно близко, чтобы с первого острова стал возможен переход по мосту.

Да, острова помимо всего прочего ещё и двигались. Мне стоило большого труда не выказать удивления, но что-то этот Хазмир явно заподозрил.

Двигались они, правда, довольно медленно, так что карты устаревают за несколько поколений.

А вот о том, что нас может там ждать — не было сказано ни слова. Никем. Возможно, Киба мог бы рассказать, но то, что от него оставили озлобленные энирай уже вряд ли когда-то заговорит.

Девушка протянула мне левую руку.

Её ладонь была холодной и немного дрожала, но хватка была крепкой. Точно не от страха, и едва ли от холода, но додумать мысль я не успел.

Поток моста подхватил нас, и мы полетели вперёд.

То, что мост длиннее прошлого, было заметно. Теперь я успел даже немного осмотреться.

От бескрайней синевы не осталось и следа.

На какой-то миг мы чуть замедлились. Это была примерно середина моста — только сейчас я понял, что он изгибался кверху. Вокруг нас был свет, однако само пространство оставалось чёрным, и через него проглядывали огоньки далёких звёзд.

Острова плыли в космосе, как и полагается порядочному облаку астероидов. Вот только на каждом из них по какой-то причине сохранялась собственная атмосфера и как следствие — закрытая экосистема.

Я посмотрел на свою спутницу. На её лице впервые с нашего знакомства была лёгкая улыбка, а глаза горели потаённым восторгом. Могу её понять. Прыгать на дальние дистанции мне однозначно понравилось больше.

Затем нас резко понесло вниз. Вскоре я увидел два далёких острова далеко под нами. Один из них и был нашей целью.

И увиденное сразу мне не понравилось.

Остров напоминал кашу — светящиеся участки биолюминесцентных растений сменялись чернотой, и по всему острову ярко выделялись цветовые пятна, давая понять, что нормальным он точно не был. Одно хорошо — островок был действительно крохотным, так что пешком я смогу его пересечь минут за двадцать от силы.

Хель чуть сжала ладонь. Я бросил на неё взгляд — девушка стала сосредоточенной, и вся сжалась, приготовившись к…

БАМ!

…приземлению, да.

Вот к этому — я точно никогда не привыкну.

Нас бросило на каменный круг лишь немного смягчив падение. Ровно настолько, чтобы мы отделались множественными ушибами, но ничего не сломали.

Мне досталось чуть больше. В полете я на инстинктах схватил Хель в охапку, чтобы она упала на меня.

Сказать, что ее лицо залилось краской — ничего не сказать.

Когда я нашел силы отвести взгляд от ее смущенного лица, то наконец огляделся. Место оказалось еще более странным, чем выглядело сверху.

Перемешанные джунгли. Тут и светящиеся растения, и нормальные, и какие-то красные, и с абсолютно чёрной листвой.

Сразу отметил, что передвигаться здесь будет очень непросто. Сюда бы снаряжение альпиниста, резиновые сапоги и хороший широкий клинок.

Впрочем, последнее у меня было, если считать им клинок некроманта.

Неподалёку из высокой скалы вниз падал водопад из светящейся голубой воды. Внизу, у небольшого озерца, валялся скелет твари метров трёх. С большими клыками, которые так и остались воткнутыми в землю.

Такие ещё водятся на острове? Надеюсь, что нет.

— Хель, не знаешь, алтарь всегда находится в центре?

— Примерно. Если часть острова обрушилась, или если остров столкнулся с другим, может быть иначе.

— Ясно.

— Тали, а ты что скажешь насчёт «враждебных целей»? — спросил я у ИИ.

— Это так не работает, — с досадой сказала она. — Пока они на тебя не сагрессировались, они не считаются враждебными. Но и тогда есть один момент.

— Какой? — следовало выяснить, как работает такая способность Тали сразу, но как-то за делами только сейчас задумался.

— Теневики на том острове были в глазах системы одной группой. Если тут так же — хорошо. Но если на острове будут, скажем, хищные звери, система отметит враждебным только тот вид, который на тебя напал.

— Альтаир… — неожиданно отвлекла меня от карманной шизофрении Хель. — Здесь что-то не так. Я чувствую…

Она замялась, не зная, как правильно выразиться.

— Опиши, — попросил я.

— Будто что-то давит на грудь, — она приложила руку к источнику. Тот в ответ чуть ярче запульсировал на пару ударов. — Какая-то тяжесть и… тревога. Будто за мной что-то наблюдает… Нечто злое, но как будто неповоротливое. Будто оно очень хочет до нас дотянуться, но не может сдвинуться с места.

— Думаю, её источник может резонировать с чем-то близким по частоте маны, — задумчиво подтвердила Тали. — Если так, то этот остров принадлежит одной из тёмных стихий.

— Пустота? — предположил я.

— Вряд-ли. Это очень агрессивная стихия. Будь это её остров, тебя бы пыталась убить даже трава под ногами.

Мы свернули в чащу по узкой звериной тропке. Из торчащих по всему острову хаотичных камней вниз стекали тонкие струйки голубой воды, а на многочисленных брызгах во влажности в обилии росли странные цветы. Они поминали висящие в воздухе кувшинки, от которых к камням тянулись длинные светящиеся корни.

Немного закружилась голова, а на душе сразу стало заметно спокойней. Даже умиротворенно, я бы сказал. Но при этом я вдруг понял, что теряю чувствительность кожи, как от слабой анестезии.

— Альтаир, стой! — остановила меня искин. — Фиксирую слабый токсин в воздухе. Ничего смертельного, но он сильно снижает скорость реакции. Рекомендую использовать средства защиты.

Я полез в сумку и достал две маски с корабля. Затем один протянул Хель.

Она непонимающе посмотрела на меня. А я подумал, не помешают ли ей рога.

— Одевай. Здесь в воздухе яд.

— Благодарю, мастер, — она чуть поклонилась.

Мастер? Наверное, так здесь обращаются к сильным магам. В любом случае надо ее от этого отучить. Не нравится.

Мимо из камня выглядывал каменный образ статуи с раскосыми глазами в ритуальной одежде со множеством бус и сложным головным убором.

— Если что-то ещё почувствуешь — сразу говори мне.

— Давление усиливается, — призналась она. — Мы идём к его источнику?

Я пожал плечами.

— Скорее всего. Мы идём к местному алтарю. Мне бы не хотелось здесь сильно задерживаться.

— Значит, готовлюсь к бою, — ответила девушка.

— Только не спеши, если что. Первая не лезь. Возможно в лоб идти будет нельзя.

Она кивнула.

Идти стали ещё медленней. На счёт резиновых сапог я вновь пожалел, когда пришлось зайти по щиколотку в болото. Светящееся, мать его, болото!

Сперва, разумеется, проверил, не кислота ли это и не от такой ли воды сдохла та тварь у моста.

Но кажется, вода была по крайней мере не настолько опасна. Тем более что вскоре мы увидели и местную форму жизни. Маленькие медузы, летающие как в воде, так и по воздуху. К счастью, не они тоже не были агрессивны.

— Теперь и я чувствую, — сказала Тали.

[Обнаружен новый тип энергии. Стихия: хаос. Расценена как условно-нейтральная, конверсия носит случайный характер. Текущий уровень — ​¼. До изменения осталось: неизвестно]

— Хаос? Мне это не нравится, Альтаир. Разве здесь должен быть не призрачный источник?

Из трясины мы выбрались на камень. Здесь пришлось немного постараться — камни были скользкими, и я не сразу сумел достаточно крепко ухватиться. Подтянулся, и с трудом вылез — тело было почему-то слишком тяжёлым.

Уже наверху понял, что вместе с собой потащил ещё и тучу светящихся водорослей, на удивление тяжёлых.

Отцепив от себя всё лишнее, я подал руку Хель, и мы вместе продолжили путь.

По камням мы забрались чуть выше. Географически, это был примерно центр острова.

И алтарь оказался на месте. Правда, был он не таким, как на предыдущих островах.

Это было огромное светящееся бирюзой дерево. В обхвате ствол был не меньше метров пяти с лишним, и уходил вверх на добрых метров тридцать. В полумраке этого острова дерево казалось маленьким солнцем, упавшем на землю.

А по его тёмной коре текли синие струйки той жидкости, которая распространялась по всему острову. Только здесь она была концентрированной, и чертовски яркой.

Древесный сок?

— Это то, что на тебя давит? — спросил я у Хель.

— Нет, мастер. Но оно где-то здесь.

— Тогда идём очень медленно и стараемся не поднимать шума.

Энирай кивнула.

Мы шаг за шагом продвигались внутрь. Слышалось лишь журчание реки и шелест листьев, заглушающие сердцебиение.

Вперёд уходила каменная лестница. Она сливалась впереди со множеством таких же в одну, ведущую к обрыву над нами, на котором и росло дерево-исполин.

Вскоре я смог рассмотреть сам алтарь. Простой, напоминавший чем-то наковальню. Ничего примечательного, если не считать того, что было на нём…

Это выглядело, как огромное бычье сердце, только метра три в обхвате, и со множеством чёрных жгутиков, которыми оно обвязало и алтарь под собой, и ближайшие ветви дерева.

— Альтаир. У меня плохие новости. Нам нужно срочно уходить отсюда, — обрадовала Тали.

— Не нравится эта штука?

— А ты взгляни через справку.

[Сердце Тьмы, уровень 426]

Сколько⁈

— А я о чём.

— Погоди, там у алтаря есть что-то ещё.

У самого постамента лежал скелет в сложной медной броне, со множеством датчиков и приборных панелей. Будто в скафандре парового века. И что ещё страннее — его тело наполовину утопало в камне, как будто он в нём погряз, словно в болотной топи. Только одна левая рука и голова с частью груди полноценно торчали снаружи.

— Даже не думай, Альтаир! Оно не мертво, а спит! Если оно проснётся…

— Не проснётся.

[Коррекция. Снижение характеристики: слух на 70%.]

— Только не говори потом, что я тебя не предупреждала.

Отвечать ей я даже не стал. Вместо этого обернулся к Хель, приложил палец к респиратору напротив рта, и тихо шепнул:

— Жди здесь.

По крайней мере будет меньше шума. А бою, если вдруг случится худшее — она мне не поможет. Боюсь, тут уже вообще ничего не поможет…

По мере приближения даже я стал физически ощущать идущее от монстра давление. Тварь очень медленно пульсировала, будто дышала, хотя никаких отверстий для этого я не заметил. К тому же, существо похоже немного… окаменело. Оно тоже частично срасталось с алтарём, да и растения местами оплели его.

Если бы я так пристально не всматривался в ожидании подвоха, то и этой пульсации бы не заметил. Слишком она была слабая и с очень долгими интервалами.

Сколько оно тут, лет двести? Может быть, обошлось бы и без коррекции с таким крепким сном. Но проверять это мы, конечно же, не будем.

В голове заиграла едва слышимая музыка, а сердце с каждым шагом забилось всё чаще. Я вдруг понял, что даже не рад, а абсолютно и безоговорочно счастлив, и наслаждаюсь каждым моментом этого приключения и красотой этого удивительного места…

— Это токсин, Альтаир. Фильтр не рассчитан на такое , — порадовала Тали.

— Можно понизить концентрацию токсина в воздухе, — задумался я.

— Ни в коем случае! Ты не можешь поддерживать больше двух изменений, забыл? Это не предмет, его свойства сразу откатятся без поддержки, и оно тебя услышит.

— Придётся рискнуть.

— Зачем?

— Только не говори, что не заметила, что у него на руке.

Погибший разумный перед алтарём сжимало мёртвой хваткой светящуюся сферу, выглядевшую совершенно чужеродно и в этом месте, и в руках у скелета в медной броне. Сфера намекала на техногенное происхождение, а материал напоминал пластик, который на деле скорее был искусственным сплавом.

— Нам в любом случае нужен алтарь.

— Зачем? Лучше вернёмся на край острова и поищем другие мосты. Как минимум, должен быть путь на Мяфнир один, а оттуда должен — на архипелаг Дор. Так говорил Хазмир.

— А ещё Хазмир говорил, что Дор под мраком. А значит туда нам точно не нужно. Не хочу опять спасать задницу от стаи голодных и вонючих монстров. Боюсь, как бы мы не оказались в ловушке такими темпами. Без информации мы не можем принимать верных решений. Нам нужно хотя бы посмотреть на алтарь. Для этого ведь не обязательно трогать ту штуку на нём?

— Ты просто хочешь ту сферу, — обиженно фыркнула Тали. — И совсем меня не слушаешь.

— Хорошее у меня предчувствие насчёт неё. Скорее всего, за ней сюда и шёл Эзарх.

— Или за этим ужасным сердцем…

[Коррекция. Снижение характеристики: концентрация нейротоксина призрачного древа.]

Респиратор стал чуть светиться и вверх от него понеслись белые кубики. Стоило провести апгрейд раньше. Хорошо, что монстр на нас не смотрит.

Пока что он вообще никак не реагировал, продолжая мирно спать.

[Солнечный акселератор. (эпический) (повреждено на 27%).

Создатель: империя солнечного монорельса

Свойство: снижает скорость создания моста на 50–75% ]

— Это… — начала было Тали, но замерла на полуслове. — Быть не может!

— Ага. Читерство, как оно есть, — легко согласился я. — Всё ещё думаешь, что я это зря затеял?

— В следующий раз вместо артефакта там окажется бомба, — фыркнула искин.

— Переигрываешь, — заметил я.

— Погоди, ты куда дальше?

— К алтарю, очевидно же.

— Но оно…

—…нас и так не слышит.

[Малый алтарь Призраков (повреждено). Хозяин: [УДАЛЕНО]

Внимание, проходит процесс трансформации в стихию: хаос.

До завершения осталось 13412 дней.

1. Вывести перечень доступных навыков. (заблокировано, проходит трансформация)

2. Список доступных мостов.

3. Захватить алтарь.

Для расширения списка взаимодействия требуется захватить алтарь.

Активировать захват?]

— Альтаир… даже не думай…

— Нет, на этот раз действительно не будем, как говорится, не буди лихо… — согласился я, и активировал второй пункт.

[Мяфнир-2: обнаружено 3 острова в доступном радиусе построения моста]

1. Ирису-107 [Размер: маленький. Стихия: земля]. Мост в активном состоянии. Осталось 10ч 55мин. (срок реактивации 14 суток)

2. Мяфнир-1 [Размер: ничтожный. Стихия: призрак]. Срок построения моста: 2 часа. (30 мин при акселерации)

3. Мяфнир-3. Построение моста невозможно, локация уничтожена.

Пространственный компас:

4. Ирису-108 [Размер: крохотный. Стихия: свет]… Срок построения моста: 2 суток (16ч при акселерации)

— О, а вот и артефакт некроманта сработал. Выходит, у нас есть и такая возможность, прыгнуть сразу отсюда к энирай. То-то они удивятся…

— А это не разбудит тварь? — снова засомневалась искин.

— Ну, вроде как не должно… — сказал я, и активировал переход на первый Мяфнир.

И в этот момент тварь передо мной вдруг вздрогнула во сне и заёрзала на своём каменном ложе…

Глава 12

[Обнаружено скрытое свойство: чувствительность к движению.]

— Упс…

Я вздрогнул.

Существо медленно просыпалось, слегка подрагивая и высвобождаясь от пут.

Я замер, боясь даже дышать.

[Коррекция. Снижение характеристики: слух.]

[Ошибка. Параметр «слух» отсутствует]

Какого хрена я узнаю это только сейчас⁈

— Не двигайся, — сквозь зубы сказал я Хель, искренне надеясь, что она меня послушает.

Сам я боялся даже пошевелить головой.

В бою шансов у меня будет не больше, чем в сражении с Мордредом, когда тот был на пике сил.

Существо всплеснуло жгутами и поднялось над своим ложем.

— Мне снились величия принцев которые летали в подвалах тёплой заботы, которые я понимал были родственны мне…

Фраза прозвучала у меня в голове. И почти сразу за ней испуганный голос Тали:

— Не думай! Вообще! Оно чувствует мысли! Что бы оно не говорило, не думай об этом!

[Обнаружено скрытое свойство: чувствительность к разуму.]

— Вечность страданий это скорбь безымянной улитки на останках застывших змей, что по весне едят судьбу нержавеющей ложкой…

Жуткий звук будто прошёл через всё моё тело, разум и душу. Я буквально всем ощущал этот леденящий, начисто лишённый любых эмоций нечеловеческий шёпот.

— Слушай мой голос. Давай я тебе спою… ээ… в базе нет не одной песни… не важно. Сосредоточься на дыхании. Просто дыши. Слушай мой голос. Раз, два…

—…Вереск в палящем солнце — это безумие прыгающего человечка, что прячется в трубах на осколках принцесс, в эстазе лобызающих замок…

— Пять, шесть, семь… — продолжала Тали.

Тварь медленно потянула два чёрных тонких жгута к моему лицу. Они медленно колыхались в такт биениям гигантского сердца. Я увидел на кончиках жгутов тонкие лезвия, замершие у моих глаз. И закрывать их было уже поздно.

— Когда скрипка познает терен скуки, во всех душах пожрите ухо шума!

— Десять, одинадцать…

Тварь потянулась, убирая смертоносные жгуты, и выстреливая ими в ствол дерева, надёжно приковывая себя к нему и к алтарю. После чего, будто котёнок, принялась моститься на алтаре, чтобы продолжить свой сон.

— Фууух… кажется, пронесло, — послышался голос Тали. — Немедленно понижай её чувствительность и уходим!

[Коррекция. Снижение характеристики: чувствительность к разуму.]

Неужели я опять могу думать? Жесть какая-то!

И ведь я даже не мог ничего сделать, потому как любое обращение к системе — по сути тоже мысль.

— Кстати, мост всё ещё активен — заметил я.

— Вот и радуйся. А теперь пошли.

Я обернулся к Хель.

Девушка была бледной, как мел, а в глазах стоял ужас. Её будто парализовало.

— Уходим, — сказал я, но очнулась она лишь когда я подошёл к ней и взял за руку.

Уже на выходе из странного природного святилища, я вновь начал ощущать дурман. Растительность вокруг кружила яркими красками и переливалась. Всё вокруг казалось живым и дышащим, колышущимся от неощутимого ветра и будто пытавшимися мне что-то шептать.

Но я прекрасно помнил, что ради контроля монстра пришлось пожертвовать поддержкой респиратора, и теперь мне гарантированы весёлые часа полтора.

К счастью, кроме той штуки ничего на острове опасного не водилось. Теперь думаю, что всё крупное тварь истребила, а что не смогла — сейчас было неагрессивно из-за токсина.

В полудрёме мы добрели до нужного для перехода места. Для этого пришлось немного побродить. Соображал я некоторое время так себе, так что полагася больше на Тали.

Затем я буквально свалился на каменный круг, к которому привязывался мост.

Хель присела рядом. Она уже полностью отошла и сейчас с большой тревогой смотрела на меня.

— Мастер…

— Просто Альтаир, — с трудом выговорил я через фильтр.

— Я думаю, маску уже можно снять, — заметила Тали.

Что я и сделал.

— Альтаир… ты в порядке? Я могу чем-то помочь?

— Просто посторожи нас. Скоро это пройдёт.

Уже проходило, судя по тому, что говорить становилось легче, а в голову начали приходить нормальные мысли. Например, вот эта:

[Коррекция. Повышение характеристики: скорость очистки организма.]

Вот! Так намного лучше.

Спустя минут десять появился и мост. К этому времени я уже почти пришёл в себя. Мир вокруг всё ещё был слишком живым и ярким, но с головой всё было в полном порядке.

Хель протянула руку, и мы ступили на мост. Сила вновь подняла нас, но несла всего секунд двадцать, не больше.

Остров впереди тоже не впечатлял, но именно такое место нам сейчас и нужно.

По сути, это был крохотный осколок. Мы зависли в космической пустоте всего на пару секунд, и вот впереди был он.

Мяфнир первый…

Действительно, ничтожный по размеру.

Фактически, весь остров был метров сто от силы.

При нашем появлении птицы неподалёку с шумом вспорхнули и принялись кружить вокруг острова. Вдалеке виднелись их гнёзда. Островок был покрыт травой — самой обычной. Да и птицы были обычными. Чем-то напоминали тёмно-серых чаек.

А в центре возвышался алтарь. Ну как возвышался — это был крохотный квадратный постамент на ножке, по центру которого одна из птиц свила гнездо и высиживала яйца. К тому же потрескашийся, потемневший от времени и покрытый плесенью… ну и экскрементами птиц, не без того.

[Крохотный алтарь Призраков. Хозяин: нет]

1. Вывести перечень доступных навыков.

2. Список доступных мостов.

3. Захватить алтарь.

Для расширения списка взаимодействия требуется захватить алтарь.

Активировать захват?

— Сперва мосты, — пробубнил я себе под нос.

[Мяфнир-1: обнаружено 2+2 острова в доступном радиусе построения моста]

1. Мяфнир-2 [Размер: крохотный. Стихия: призрак]. Мост в активном состоянии. Осталось 1ч 58мин. (срок реактивации 2 часа) (30 мин при акселерации)

2. Мяфнир-3. Построение моста невозможно, локация уничтожена.

3. Дор-71 [Размер: небольшой. Стихия: тьма]. Срок построения моста: 4 сут. (2 сут. 10ч при акселерации)

Пространственный компас:

5. Ирису-108 [Размер: крохотный. Стихия: свет]… Срок построения моста: 3 сут. (18ч при акселерации)

Я активировал выбор моста до Ирису-108 и запустил процедуру акселерации. Согласно логам, время построения сократилось до 18 часов. Также компас перестроился на текущий остров.

Далее я подошел к алтарю и инициировал процесс захвата. Маленькая птица, гнездившаяся на нем, с криком взлетела, оставив свои яйца. Алтарь засветился тусклым свечением, и я почувствовал, как в меня вливается немного энергии незнакомой мне прежде стихии.

[Захвачен Крохотный Алтарь Призраков]

[Получено 720 ед. призрачной энергии]

[Призрачная энергия расценена как нейтральная. Конверсия составляет 1/10]

[Преобразовано в 72 ед. энергии фрактала]

Несмотря на мизерное количество, я был доволен. Любая капля энергии приближала меня к цели.

Теперь предстояло ждать завершения постройки моста обратно на Ирису-108. Я решил использовать это время, чтобы отдохнуть после всего пережитого. Чутье подсказывало мне, что такая возможность представится очень нескоро.

Мы развели небольшой костерок из сухой травы и веток прямо на крошечном островке. Я достал из своего нехитрого запаса немного ягод и хлеба, что нашел у цеха. Несмотря на скудность, было достаточно вкусно.

Хель молча сидела напротив, подставив лицо теплым языкам пламени. Её глаза были пустыми, словно она смотрела куда-то в пустоту. Я решил нарушить тишину:

— Расскажи о себе, Хель. Я хочу узнать тебя получше.

Она вздрогнула, будто очнувшись ото сна:

— Что именно хочет узнать мас… Альтаир? У меня за плечами лишь боль и потери.

— Расскажи о том времени, когда ты была счастлива. Где ты родилась? Какой была в детстве?

— Я не думаю, что это хорошая идея.

— Попробуй, мне хочется знать,

Хель тяжело вздохнула, но затем нехотя начала:

— Я родилась в небольшой деревушке на острове Иллион-11. Он достаточно далеко отсюда. Там цвели прекрасные сады, текли чистые ручьи… Это был настоящий райский уголок, как говорили когда-то звездные. Энирай живут в гармонии с природой и друг с другом. Многие этого не понимают, считая нас дикарями. Мои волосы тогда были молочно-белыми, как и у большинства наших. Помню, как я вечерами пела песни у костра вместе с друзьями. Тогда я и представить не могла, что всё это исчезнет…

Её голос дрогнул. Я положил руку ей на плечо в знак поддержки. Она благодарно кивнула и продолжила:

— Когда на остров пришли люди Эзарха, всё изменилось. Большую часть из нас забрали на опыты, тех, кто наиболее отчаянно сопротивлялся — убивали в назидание остальным. День за днем я слышала крики своих друзей, пока очередь не дошла до меня. Тогда меня силой приковали к столу и… вживили этот источник. С тех пор я ненавидела химеролога всем сердцем и жила лишь ради мести. И вот, месть свершилась, но душа моя разбита. Теперь, когда гнев утих, я ощущаю лишь пустоту внутри. Иронично, правда? Не знаю… я… Зачем я вообще здесь?

Она зарыдала, уткнувшись лицом в колени. Я обнял Хель, прижав к себе. Она дрожала в рыданиях, выплескивая накопившуюся боль. Мы просидели так долгое время, пока её слёзы не иссякли.

Наконец Хель успокоилась и с благодарностью посмотрела на меня:

— Прости… я не хотела так расклеиваться.

— Не извиняйся. Иногда нужно дать выйти боли, иначе она съест тебя изнутри. Я здесь, если нужно выговориться.

Хель кивнула, а я бережно стер слезы с ее щек.

— А что насчёт тебя? Ты ведь не некромант, верно?

— Да, для меня всё началось с пробуждения в разбитом корабле. Пустота в голове и ни единого воспоминания о том, кто я и откуда. Знаю лишь, что мне нужно восстановить корабль, чтобы получить ответы.

— Это должно быть тяжело… Жить, не помня себя.

— Иногда да. Хотя с другой стороны, возможно, в прошлом меня ждут вещи, о которых лучше не вспоминать. Вдруг я, ну знаешь, был кем-то вроде Эзарха до потери памяти.

— Как бы там ни было, сейчас я знаю одно, передо мной Альтаир, который спас целый остров Энирай. И еще одну очень потерянную и одинокую душу.

Она смотрела на меня так, словно я был единственным островом в невероятно огромном, необъятном океане.

— Хочешь привязать к себе женщину, убей неугодного ей мужика, — Тали как всегда язвила.

Я лишь усмехнулся в душе. Конечно, факторов было куда больше.

Мы с Хель ещё долго разговаривали у костра на разные темы. Я чувствовал, что девушка действительно доверяет мне, и это придавало сил.

Когда усталость взяла своё, я отправил Хель спать, а сам остался дежурить. Признаться, сила того сердца меня немного настораживала, хоть я и понимал, что этот остров уже далеко.

Через некоторое время мы поменялись, и я наконец почувствовал, насколько много усталости накопилось в моем теле.

Проснулся я от легкого толчка Хель,

— Мост уже готов, мы можем отправляться, — робко сказала она, будто боялась меня будить в принципе.

Я прогнал остатки сонливости и поднялся на ноги, кивнув Хель в знак благодарности.

Мы вместе подошли к каменному диску, отмечающему точку активации моста. Я коснулся его, запуская перенос. Знакомое ощущение невесомости охватило нас, и через некоторое время мы уже ступили на твердую землю Ирису-108.

Ну как ступили… Скорее как обычно, мост выплюнул нас, словно мы были чертовски невкусными.

Первое, что бросилось мне в глаза — это резкие изменения, которые коснулись всего острова. Я даже на мгновение засомневался, туда ли принес нас мост. Там, где раньше царили мрачные болота и мертвенные деревья, теперь простирались пышные луга, усеянные разноцветными цветами. Ветер колыхал высокую изумрудную траву. Деревья были покрыты густой листвой. Повсюду царила жизнь, даже несмотря на то, что солнечного света этот остров почти не видел.

Насколько я понял, такое быстрое преобразование шло только потому, что местный источник обладал стихией света, а она, как и свет солнечный, благоприятно влияла на местную растительность.

Я огляделся, не веря своим глазам. Казалось, это совсем другой остров. Воздух был напоен ароматом цветов и свежестью. Птицы щебетали в кронах деревьев.

Стоп, а птицы-то тут откуда успели взяться?

— Невероятно… — пробормотала Хель, озираясь по сторонам. — Это похоже на мой родной Иллион одиннадцать. Там тоже были такие же прекрасные луга и рощи. Я думала, что этот остров заражен тьмой. По крайней мере слышала от Эзарха.

— Он был таковым, да. Но источник света вернул этому острову жизнь, — кивнул я. — не без вот этих золотых рук.

Мы направились вглубь острова по утоптанной тропинке. Как оказалось, удивления для меня вовсе не кончились, потому что вскоре показалась деревня, возведенная руками энирай. Простые деревянные домики с соломенными крышами уютно гнездились среди зелени. Вокруг кипела работа — энирай чинили крыши, возводили новые постройки. Дети бегали и играли на площади. Царила атмосфера спокойствия и размеренного труда. Даже несмотря на то, что многие энирай выглядели, как… мягко говоря, чудовища.

— Они всё это построили всего за пару дней? Впечатляет, — заметил я. — не думал, что энирай настолько работящий народ.

В этот момент нас окликнул знакомый голос:

— Пару дней? Да ты шутишь! Кто вообще способен отстроить поселение за пару дней? Прошла уже почти вторая неделя с тех пор как ты нас спас. Я уж думал ты того. Забил да свинтил, хе-хе.

К нам подошел Ящер Хазмир, энергично размахивая хвостом.

— Рад видеть тебя в добром здравии! — повторил он приветствие энирай.

Я же удивленно поднял брови:

— Вторая неделя? Невозможно. Времени-то прошло всего ничего, может с денек, пока добрались и болтались на Мяфнире, да пока мост строился сюда.

Но Тали тут же пояснила в моей голове:

— Помнишь тот токсичный туман на острове Мяфнир? Возможно, он как-то искажал твое восприятие времени.

— Возможно? А ты разве не отслеживала этот момент?

— Ну… ты и не спрашивал.

Пф… глупый ИскИн. Обо всем тебя нужно просить. Хорошо хоть наша вылазка длилась два недели, а не два месяца, было бы очень некстати, если бы сюда нагрянули люди Цеха.

Я почувствовал как нечто робко дергает меня за рукав. Хель посмотрела на меня натурально большими кошачьими глазами.

— Альтаир, можно мне пойти посмотреть на деревню и поговорить? Интересно, как они тут себя чувствуют.

— Конечно, иди, — кивнул я. — Тебе не обязательно спрашивать у меня разрешения каждый раз, когда ты хочешь что-то сделать. Ну, за исключением боевых ситуаций, конечно.

Хель благодарно улыбнулась и направилась вглубь деревни. Я же остался беседовать с Ящером.

— Ну что ж, давай я проведу для тебя экскурсию! — объявил он. — Можешь гордиться, мы уже отстроили десяток домов, амбар, кузницу и колодец. Вода тут — закачаешься. Я давно такой вкусной не пил. Еще пара недель — и будет настоящая деревня!

— Вы молодцы, не каждый смог бы так быстро всё наладить.

— Энирай — народ трудолюбивый, не зря их часто забирают в рабство. А под чутким руководством, так вообще превращаются в настоящую бригаду.

— А я смотрю, тебе тоже нравится? — с легким прищуром зыркнул я на ящера.

— Ну дык это… На себя приятнее работать, чем на этих извергов. Ты гляди, у меня даже пальцы отросли, я проснулся, аж вздрогнул, давно не видел их.

Он сунул мне перед лицом свою пятерню, после чего пошел дальше.

Мы прошли мимо нескольких домов, у которых кипела работа. Ящер с гордостью показывал на возведенные постройки. У многих энирай на лицах читалась радость от созидательного труда.

— Кстати, тут недавно наши нашли в озере какую-то большую посудину, — добавил Ящер. — Странной формы, явно не местного происхождения. Похожа на корабль, на которых солнечные летают, только, э-э-э покруче, что ли. Может, тебе будет интересно на неё взглянуть? Мы с энираями часа четыре его доставали.

Я мотнул головой.

— Чего мне на него смотреть, я этот корабль уже видел. А вот то, что достали, спасибо. Ты береги его, Хазмир. Как зеницу ока. Ты же понимаешь, чуть чего, и я…

— Да брось, Альтаир. Я не болван цеховский, понимаю все, — перебил он меня. — Мне тут здорово. Энирай народ занятный, на меня зла не держит. Я тут с удовольствием жить буду. Мне б еще конечно пару самок ящеровидных, а то знаешь, ну… рогатые не в моем вкусе. Кстати, я хотел показать тебе еще кое-что, — Ящер хитро прищурился. — Пойдем со мной.

Он повел меня к одному из домов на окраине деревни.

Уже издалека я почувствовал очень приятный запах.

Вскоре увидел несколько энираек, которые что-то варили в огромном котелке.

— Вы подоспели как раз к ужину, так вот. Это просто нечто божественное. Я готов их жрать без остановки.

— Хазмир! Вали работать, ну что за дела, ты опять сожрешь все раньше, чем остальные насытятся, мы устали готовить на тебя.

Ящер ловко мелькнул к столу и уволок одну из тарелок.

— Обожаю пельмешки! — обнажил он свои острые зубы. — Дуфу бы за них продав.

Я не удержался от смеха. Ящер обожающий пельмени, это было забавно.

От плотного ужина отказываться не пришлось, он был действительно чертовски вкусным. К тому же меня, как спасителя, одарили бонусными порциями. Ох и рад был Ящер, когда я отдал ему все, что в меня не влезло.

Наконец можно было вернуться к насущным делам. Я прошел в святилище, где, казалось бы, совсем недавно отбивался от кучи теневиков. Источник света мерцал приятным сиянием.

Я подошел к нему и, протянув руку, вызвал системные логи, но вот то, что я увидел там, заставило мою челюсть невольно упасть.

— Тали, ты тоже это видишь?

Глава 13

Я подошел к источнику света и протянул руку, вызывая системные логи. То, что я увидел, заставило мою челюсть отвиснуть от удивления.

[Обнаружено новое поселение на острове Ирису-108]

[Название поселения: Эниранд (в честь расы энирай)]

[Количество жителей: 104]

[Благодаря наличию цивилизации прирост энергии света увеличен в 2 раза]

[Благодаря наличию поселения источник получает статус естественного алтаря]

[Получен дополнительный бонус за единение расы энирай с природой]

[Остров Ирису-108 получил следующие свойства:

Повышенное плодородие почвы

Ускоренный рост растений

Повышенная устойчивость к вредоносным воздействиям

Повышенная адаптивность флоры и фауны

Гармоничное развитие экосистемы]

[Открыт доступ к улучшениям острова]

[Цена была переведена во фрактал, в соответствии с основной стихией носителя]

[Доступные улучшения:

Оазис жизни — 1000 ед.

Расширяет зону влияния источника света, превращая выжженные земли в плодородные. Ускоряет восстановление природы.

Дар Земли — 3 000 ед.

Повышает урожайность всех культур в 2 раза. Ускоряет рост деревьев и кустов.

Щит Гайи — 5 000 ед.

Создает магический щит вокруг острова, защищающий от вредоносных воздействий. Повышает устойчивость к болезням и ядам.

Семя Жизни — 5 000 ед.

Высаживает на острове новые полезные растения, добавляя биоразнообразие. Расширяет лекарственную флору.

Родник Исцеления 10 000 ед.

Создает целебный источник с кристально чистой водой. Излечивает болезни и восстанавливает силы.

Зов Предков 150 000 ед.

Призывает духов-хранителей природы этой земли. Они защищают остров и направляют его обитателей.

Внимание! Шанс появление расы Дайи — детей матери природы и Хом-чай — защитников леса увеличен на 65%

Голос Небес 1 000 000 ед.

Позволяет услышать мудрые наставления духов природы. Руководит гармоничным развитием острова.

Внимание ! Улучшение возможно только при наличии расы Дайи и Хом-чай, увеличивает характеристики рас с единением природы в 5 раз]

Я с восхищением смотрел на эти улучшения. Каждое из них было продумано так, чтобы сделать жизнь на острове еще более благоприятной. При этом цены были вполне адекватны, ну разве что кроме последних. Резкий скачок от десяти к сотне тысяч немного удручал.

К тому же, появление новых рас, рожденных природой, это действительно звучит полезно. И, если я правильно понял, для всех я буду эдаким властителем острова.

— Верно, — вмешалась в мои мысли Тали. — Хозяин источника, как правило является хозяином всего, что находится на острове. Ну, по крайней мере это справедливо для небольших островов.

— Невероятно! Я и не думал, что присутствие цивилизации даст такой колоссальный бонус острову. Энирай действительно живут в гармонии с природой, вот и она отвечает им тем же, — пораженно сказал я.

— Свет всегда символизировал жизнь, надежду и созидание. Неудивительно, что этот источник может творить настоящие чудеса, когда на острове появляются те, кто разделяет эти ценности, — ответила Тали.

— Ты знаешь, что это значит?

— Что ты уже вплел это в свои корыстные планы?

— Ну уж не делай из меня тирана. Я буду улучшать остров, энирай будут жить в гармонии, развиваться, а энергия от источника будет только расти. Будет у меня эдакая база. К тому же, корабль тут. Все как нельзя кстати.

— Ну вообще ты прав, да. Энергия света будет течь рекой. Ее хватит не только на твои нужды, но и для процветания всего острова.

Тем более я буду вливать туда свою драгоценную энергию. Сколько ее у меня?

Тут же вылезла подсказка:

[Активы: 6 603 ед Фрактала]

Это с учетом того, что выдали мне энирай за их спасение. Не густо. Я вспомнил тот шар тьмы, упавший из Мордреда. Сколько же энергии было потрачено…

— Ради спасения энирай! — не упустила шанс вмешаться Тали.

— Да знаю я, знаю.

Я активировал разом Дар Земли и Оазис Жизни. Никаких видимых изменений не произошло, только волна энергии света прокатилось под ногами, а следом…

[Вы улучшили жизнь на острове. Источник света реагирует на благоприятные условия]

[Восстановление энергии света — 600 ед. за 24 часа]

— Отлично. А теперь выведи-ка мне лучше список доступных навыков. Думаю пора немного улучшить свои способности коррекции, и, возможно, пополнить арсенал.

[Доступно улучшение — Коррекция II]

[Позволяет поддерживать две правки одновременно]

[Стоимость: 1 500 ед. фрактала]

На это я положил глаз еще в самом начале. Коррекцию было сложно переоценить. Гибкость способности делала ее применимой вообще везде, и выручала она меня не раз

Дальше я пролистал список новых навыков. Их было чрезвычайно мало, а на мой запас фрактала я мог позволить себе только одно.

[Доступен навык — Видоизменение]

[Данный навык позволяет оператору вносить локальные изменения в пространственно-временной континуум с целью создания зрительных и иных сенсорных иллюзий для окружающих.

Механизм действия:

При активации навыка происходит сканирование и анализ текущих пространственно-временных координат. Далее на основе этих данных генерируется матрица поправок, которая накладывается на локальный участок континуума, внося микроскопические изменения в структуру пространства-времени.

Это приводит к искажению световых лучей и других физических процессов в зоне действия матрицы. В результате для находящихся рядом объектов создаётся иллюзия, не соответствующая реальному положению вещей.]

[Стоимость: 500 ед. фрактала]

— Дела… Получается иллюзии?

— Не совсем, в отличие от иллюзий созданных из энергии, ты направляешь эту энергию, чтобы видоизменить пространство.

— А разница?

— Твои иллюзии будут более реальными, черт ногу сломит, чтобы отследить их, даже опытный маг вряд ли сможет разобрать. Ты… как бы это сказать… Вшиваешь свою иллюзию в реальность.

— Красота! — широко улыбнулся я.

Другие два навыка назывались Разлом и Перегрузка. Первый создавал пространственные разрывы, а второй производил откат области в первоначальное состояние. Все бы ничего, но стоимость в десять и двадцать тысяч соответственно даже описание читать у меняотбили. Так что выбор очевиден.

С этими мыслями я активировал покупку Видоизменения. Свет снова окутал меня, позволяя увидеть в углу своего зрения новое окошко навыка.

Гулять так гулять. Следом я сразу же улучшил навык до второго уровня, потратив еще 300 единиц фрактала.

[Навык Видоизменение улучшен до уровня II]

[Теперь иллюзия сопровождается аурой присутствия

Помимо искажения световых лучей для создания визуальной иллюзии, теперь также происходит целенаправленное воздействие на органы чувств окружающих с помощью контролируемых волн энергии.

Эти энергетические волны влияют на рецепторы чувств, создавая ощущение присутствия иллюзорного объекта на многих уровнях восприятия, не только визуальном.

Например, может имитироваться тепловое излучение «объекта», его запах, звуки движения и даже слабые электромагнитные колебания.

Таким образом достигается максимально правдоподобная имитация сенсорных характеристик иллюзии, обманывают не только зрение, но и другие органы чувств.

Окружающие воспринимают иллюзию как реальный объект, присутствующий в данной локации.]

[Нагрузка повышена, можно поддерживать 1 активную иллюзию].

Теперь я располагал всеми необходимыми ресурсами, оставалось только грамотно привести все в исполнение. Я глубоко задумался о том, как можно было отводить посторонние взгляды от Ирису-108.

Очевидно, что на остров, где я устроил погром, в скором времени наведаются люди цеха. Не обнаружив энирай они будут искать на ближайших островах, просмотрят логи… Черт, я забыл подтереть логи.

Хотя может и не нужно…

План вырисовывался сам собой.

— Ты мог бы быть прекрасным злодеем, ты знаешь это? — буркнула Тали.

— Ну нет, мир бы слишком быстро пал к моим ногам, это не столь интересно, — парировал я, принимаясь творить задуманное.

Пришел значит отвратительнейшей наружности некромант, раскидал бедных людей цеха, а невинных энирай увел на свой зловещий остров. Легенда как нельзя кстати.

Теперь, если я наложу иллюзию прямо на источник света, чтобы со стороны он казался алтарем мрака…

— Тогда весь остров будет выглядеть как владения темных сил, все верно. Матрица иллюзии соблюдает причинно-следственные связи, я же тебе говорила, это не обычные третьесортные голограммки.

Я с энтузиазмом принялся за дело. Активировав навык, я сосредоточился на визуализации желаемого эффекта. Перед мысленным взором предстал образ искаженного алтаря, из которого вместо чистого света изливалась мерцающая зеленоватая энергия мрака. Этот поток окутывал весь остров чернотой, превращая зеленые луга и деревья в мертвенную пустошь.

За прообраз взял источник, что уже был тут ранее, и добавил больше ужасающего эффекта.

По периметру острова я добавил иллюзорных фигур бродячих мертвецов и призраков. Их призрачные очертания колыхались в тумане, а лица были скрыты капюшонами разорванных одежд. Эти существа бродили вокруг алтаря, будто бы охраняя его.

Когда образ полностью сформировался в моем сознании, я направил на него потоки энергии, запуская процесс видоизменения. Началась удивительная трансформация.

Вокруг алтаря заклубились черные тени, скрывая его истинную природу. Зеленоватое сияние проступило сквозь них, искажая свет в источнике. Эта тьма стала расползаться по острову, как яд по венам. Трава поблекла и пожухла, деревья потемнели и словно замерли в окаменелом состоянии.

Воздух наполнился едва уловимым запахом гниения. Кое-где в тумане замерцали бледные огоньки — глаза бесплотных стражей алтаря. Их фантомные силуэты проявились во мраке, наполняя пространство зловещей аурой.

Я наблюдал эту метаморфозу с восхищением. Передо мной предстал абсолютно реалистичный мираж темного острова, хотя на самом деле все вокруг оставалось прежним. Это была иллюзия, идеально вплетенная в окружающую реальность.

Снаружи, как на этом мираже, что передо мной, это страшные владения мрака, источающие вонь гнили и ауру смерти, а внутри мирное поселение энирай. Я даже усмехнулся, довольный своей работой.

— Невероятно! — воскликнула Тали. — Вышло даже лучше, чем я предполагала. Вот только на поддержание такой масштабной иллюзии потребуется огромное количество энергии.

— Любишь же ты палки в колеса вставлять. Ты точно мой помощник?

Я взглянул на показатели. Действительно, расход составлял 300 единиц в сутки. Это было дорого, но оправданная цена за столь идеальную маскировку.

— Что ж, ты удивишься, но и на эту проблему я, кажется, нашел решение.

Провалившись глубже в плетение навыка с помощью системной справки, я нашел потоки, которые поглощают энергию и внес необходимые настройки в матрицу иллюзии, создав замкнутый контур. Теперь питание шло напрямую от источника света, превращая часть его энергии в иллюзорную тьму. Это было поистине гениальное решение!

— Так иллюзия будет вбирать энергию прямиком из алтаря и она не исчезнет, даже когда меня не будет рядом.

В итоге я получил идеальное укрытие. Теперь со стороны этот райский уголок выглядел как логово темных сил, полное мертвецов и призраков. Ни один здравомыслящий человек не рискнет сюда соваться. А учитывая легенды об Анклаве Мрака, и отвязные ребята тоже побоятся.

Ну и для моего любимого Цеха все будет предельно ясно. Беженцы расскажут про некроманта, логи укажут на местонахождение. Пусть знают где я, могут даже глазком подглядеть издалека. А потом штаны менять от страха.

Завершая все приготовления, я назначил главой поселения Ящера. Каким-то доверием я к нему пропитался что ли. Смышленый он, и честный.

Что интересно, владение источником и назначение его главой позволяли мне периодически с ним связываться для получения отчетов. А радиус вообще был неограничен. Удивительно, что с такой системой они до сих пор не провели систему связи между островами.

Я покинул святилище, и тут же снова встретил ящера.

— Такой довольной морды я не видел уже очень давно. Натворил чего?

— Ох, чего я только не натворил. Ты, например, теперь глава поселения.

— О нет… Не говори! Я знаю, что это такое.

— И что тебя не устраивает?

— Да в целом кучу всего надо в голове держать, чтобы тебе выдавать информацию, энергией небось еще меня напряжешь, а я подсчеты вести вообще не люблю. Уж лучше пальцы отрубать, чем цифры.

— Возьми помощников себе. У тебя целая деревня трудолюбивых энирай. Думаю проблем не возникнет. Работай на благо народа, товарищ Ящур, — засмеялся я, на что тот тяжело выдохнул.

— Я-то возьму, да только энирай — так себе математики. Из них разве что целители хорошие получаются. Ну и здоровья с трудолюбием у них не занимать, да.

— Целители? — заинтересовался я.

— О, а ты не знал? — Хазмир ощерился в зубастой улыбке. — Ещё один факт в копилку. Странный корабль, странные способности, незнание базовых вещей… мне всё интересней, кто ты на самом деле.

Я криво улыбнулся.

— Мне тоже, — ответил я, ничуть не солгав. — Поверь, мне тоже… Вот тебе тогда ещё факт в копилку. Я ничего о себе не помню до определённого момента. Так что гадать будем вместе.

Ящер выглядел задумчиво. Такого ответа он от меня точно не ждал.

— Лучше скажи мне вот что. Ты когда-нибудь слышал о стихии фрактал? — спросил я и внимательно всмотрелся в лицо Ящера.

Но тому, похоже, это слово было не знакомо.

— Боюсь, тут я тебе помочь не смогу. В магии я понимаю немного… Тут тебе к звёздным надо, в королевство.

— Почему к ним?

— Ну, во-первых, там никто не будет спрашивать тебя кто ты и откуда, а за камни маны ты можешь купить нужную тебе информацию. Да и в магии они знают больше других. Магистры Цеха редко выходят за рамки химерологии и базовой боевой магии. А там есть любые специалисты.

— И как мне их найти?

— От сто восьмого Ирису… думаю, путь займёт где-то две трети года. А найти их не трудно, просто на каждом острове ищи путь наверх. Звёздное королевство расположено на самом большом острове из ныне известных. Его нельзя пропустить. Так и зовётся, Континент. Там находятся несколько городов и десятки деревень. Ну Столица, само собой. Там же, на континенте, и великая академия магов. Если никто из простых магов о твоей стихии ничего не будет знать, то там точно должны.

— Ясно… — задумчиво потянул я.

Отправляться в долгий путь наверх, который займёт… ну пусть не две трети года с учётом акселератора, но всё равно достаточно долго. Это означало, что и моё маленькое убежище будет так же слишком далеко, и я не смогу прибыть вовремя в случае нужды.

— Далеко… Проще уж выкрасть кого-то из химерологов и как следует допросить.

— Ну, если ты так просто об этом говориш-шь, — хохотнул Хазмир. — Но лучше уж взять раба из звёздных магов.

— Выкрасть раба? — заинтересовался я. — Точно, ты вроде бы упоминал невольничий рынок в Тальхеоре?

— Да, он там есть. Но там ты никого не украдёш-шь под носом у одного из младших магистров. Там на стенах есть инквизиторы и младшие маги. Многие помнят истории своих отцов и дедов о старой войне, и при виде некроманта не побегут, а ударят в полную силу. Но есть место получше.

— Это где?

— Совсем рядом, над нами. Остров Расиэль с-шорок шесть. В два прыш-шка отсюда наверх. Вот, — он указал когтистым зелёным пальцем прямо над нами, на большое тёмное пятно в небе, перекрывавшее большую часть солнца. — Это сорок пять. А вот там, сорок шестой.

Палец Ящера указал на падавший с неба бесконечный водопад, некогда породивший болота на моём острове. Сейчас вместо болот он с шумом падал в медленно растущее прозрачное озеро.

— И что там?

— Считается, что ничего. Но Эс-сарх проходил там и продал прошлых энирай, и несколько химер. Застава совсем небольш-шая, знают о ней только доверенные магистра. Но и охраны там немного. Они переправляют рабов и добычу с ничейных островов и останавливаются меж-шду рейдами. Когда мы были там в прошлый раз, я видел парочку пленных тари из звёздных.

— А это вообще нормально, что они берут в рабство вроде как нейтральную сторону?

— Кто докаш-шет? — мрачно спросил в ответ Ящер. — А даже если докаш-шут, из-за простого мага большую войну затевать не будут. Скаш-шут, перепутали с дикими, извинятся, выплатят компенсацию. Если похищенный маг будет кому-то нужен и не успеет узнать много тайн мясников, мош-шет быть даже вернут живым.

— Значит, захватить аванпост… — задумался я вслух.

— Захватить⁈ — глаза Ящера округлились. — Великие боги, да кто ты такой, если это первое, что пришло к тебе в голову? Нет, ты мош-шешь, но там наверняка есть кто-то не слабей Эс-сарха, и куча стражи. И про некроманта в окрестностях они должны знать, так что почти наверняка у них должен был пополниться гарнизон. Как минимум, инквизитором и магом света.

— Тогда как ты собирался похищать мага?

— Я? Никак! Ты же сам меня назначил главой поселения. Мне теперь никак нельзя с острова! — Ящер отрицательно помотал головой. Похоже, новая работа ему уже резко начала нравиться. — Я имел ввиду купить за ману. У тебя ведь наверняка много маны? За слабенького мага, который больше понимает в теории, чем в практике, тебе большую цену не выставят. Особенно если самец, или ещё лучше — старик.

— Ты же говорил, это секретное место? Почему им меня не расстрелять на входе, как чужака?

— О, тут всё просто! Я уже понял, что ты можешь восстанавливать вещи. Так вот, у нас осталась ведь мантия Эзарха. Спроси у Халу. Они у них почти одинаковые, главное что значок Цеха есть. В тот раз мастера никто ни о чём не спросил. А он там был впервые. Я тогда с ним был,так что сам всё видел.

— Тогда тебе тем более нужно будет пойти со мной.

— Ну и ищи себе нового главу поселения, — насупился Хазмир. — Ты меня прости, Альтаир, но я не пойду снова к мясникам Цеха. Поверь, Эзарх безумный, не смотря на своё имя, был далеко не худшим из них. Это прозвучит странно, но многие его даже считали добряком. Я в тебя верю, но рисковать собой не готов.

— Что ж, спасибо за честность.

— Ты владелец острова. Почему бы тебе просто не завербовать себе энирай? Никто не откажет.

— Ты сам знаешь, что из них никакие воины.

— Ну, одна из них же с тобой ходит. Так что?

Я задумался. Как вариант, можно было организовать небольшой отряд и поохотиться на караваны с рабами. Но много ли я так заработаю маны? И так ли мне нужен местный маг? Мой вопрос был вызван скорее любопытством, чем реальной необходимостью.

Запасы лагеря Эзарха пусть и казались целым состоянием, но это была капля в океане перед той суммой, что мне требовалась для восстановления корабля.

Нет, первая мысль Ящера была верной. Мне нужен весь посёлок! Часть бывших рабов примкнёт к моему острову, в сокровищнице должно быть полно маны, а если там окажутся пленники из других фракций, то в будущем они могли бы стать моими союзниками.

— Значит, решено? Идём наверх? — спросила Тали, внимательно следившая за нашим разговором.

— Да, — ответил я вслух им обоим. — Попробуем повторить захват острова снова.

Глава 14

— И как ты намереваешься это сделать? — спросила Тали.

— Для начала нужно туда попасть и провести разведку, а там будет видно. Возможно, я увижу путь к победе на месте.

— Звучит самонадеянно, — хмыкнула искин.

— Это только звучит, — отмахнулся я. — На самом деле помнишь ситуацию с Эзархом? Местные так ненавидят химерологов, что готовы бросаться в безнадёжный бой и умирать, лишь бы не быть у них в рабстве.

— Хочешь поднять восстание?

— Это один из вариантов, — уклончиво ответил я. — Говорю же, на месте видно будет.

2. Расиэль-45 [Размер: крохотный. Стихия: воздух]. Срок построения моста: 3 суток (1 сут. в случае акселерации)

На этот раз ускорение было больше обычного. От чего это зависело я пока не понял, но какой-то принцип у этого явления определённо был.

Всё это время я посвятил подготовке к пути, параллельно изучая все возможности, которыми я мог воспользоваться в своих целях. Идти по итогу решил только с Хель. В конце концов это только разведка, а брать зелёных новичков на серьёзную и скорее всего боевую задачу — было плохой идеей.

Потому я взял с собой только запас пищи, немного дров по совету Ящера, и большой запас воды. И как только спустя сутки появился мост на остров над нами, я направился к нему.

Остров Расиэль сорок пятый был… ничем не примечательной каменной пустошью. Ветер выл так, что пробирало до костей, и от того даже не росло деревьев. Только трава. А из всей живности обнаружились только кролики, да и те были мелкими и тощими.

Было довольно прохладно, и сильные порывы ветра не останавливались ни на минуту, зато постоянно меняли направление.

Алтарь здесь был нулевой, просто свободный источник стихии ветра. Она была распознана как нейтральная, а уровень конверсии составлял один к пяти. Сам он находился в центре острова и представлял собой светящуюся небольшую воронку, над которой собирался вихрь, закручивавший ветра над островком.

Здесь нас с Хель встретили первые противники. Ими оказались пылевые элементали. Существа не то, чтобы очень сильные, но весьма зловредные и неуязвимые к оружию, к тому же.

Впрочем, последний факт, как оказалось, был очень даже спорным — коррекция сумела сменить неуязвимость на защиту, после чего мы с Хель на пару разобрались с первым врагом.

У источника нас ожидало ещё трое таких же, и вот здесь стало уже посложней — пришлось применить вторую корректировку, снизив им ещё и скорость. Заодно увидел среди параметров уязвимость к воде. Мага воды у нас с собой не было, но и простая вода их фляги действовала на них, как кислота. Особенно после того, как я выкрутил эту уязвимость на максимум.

Намокший песок уже требовал больше маны для полёта, замедлялся относительно тела элементаля, и рассыпался грязью.

За это система наградила нас с Хель уровнем и тремя сотнями маны воздуха.

И конечно, доступом к терминалу.

[Крохотный алтарь Воздуха (усиленный). Хозяин: нет

1. Вывести перечень доступных навыков.

2. Список доступных мостов.

3. Захватить алтарь.

Для расширения списка взаимодействия требуется захватить алтарь.

Активировать захват?]

— Да, давай захват, а затем выводи список мостов.

[Расиэль-45: обнаружено 4+1 острова в доступном радиусе построения моста]

1. Ирису-107 [Размер: крохотный. Стихия: земля]. Срок построения моста: 2 сут. 10ч (1 сут при акселерации)

2. Ирису-108 [Размер: крохотный. Стихия: свет]. Мост активен (11ч 10мин до деактивации)

3. Расиэль-46 [Размер: средний. Стихия: воздух]. Срок построения моста: 9 суток. (2 сут. При акселерации)

4. Расиэль-47 [Размер: крохотный. Стихия: воздух]. Срок построения моста: 3 сут. (23ч при акселерации)

Пространственный компас:

1. Мяфнир-1 [Размер: ничтожный. Стихия: призрак]. Срок построения моста: 5 сут. ( 3 сут. при акселерации)

— Кстати, Альтаир, — напомнила о себе Тали. — Я тут провела кое-какой анализ, и кажется, начинаю понимать принцип работы твоего артефакта.

— Ну и?

— Посмотри на нужный нам остров. Это уже больше семидесяти пяти процентов, заявленных в описании предмета. И сюда мы добрались относительно быстро. А вот на Мяфнир и Ирису он ускоряет куда хуже. Понимаешь, о чём я?

— Он лучше всего работает наверх?

— Именно. А подъём по времени занимает чуть больше чем другие направления. Так что этот артефакт вдвойне полезен.

— Ну, девять дней скостить до двух — и вправду большая победа, — мысленно ответил я ей, и уже вслух сказал источнику. — Теперь навыки.

[Доступен 1 навык для класса корректор.]

[Ускорение]

[Навык позволяет оператору создавать локальную пространственную аномалию, увеличивая скорость передвижение.

Механизм действия:

[Расходуется 5 ед. фрактала в секунду за 1% ускорения до максимального значения на текущем этапе 120%]

[Стоимость: 3 500 ед. фрактала или 12 000 ед. ветра]

Дорого! Причём не только скорость изучения, но и цена поддержания. А сто двадцать процентов, которые обойдутся мне в солидную сумму в солидные шесть сотен единиц фрактала в секунду, вовсе не сделает меня сверхбыстрыйм. Всего лишь чуть больше, чем в два раза от нормальной скорости.

Но в будущем способность могла оказаться полезной. Наверняка характеристики будут повышаться со временем.

— Хель, а подойди-ка ты к источнику.

— Я…? — опешила девушка. — Но у меня маны даже нет.

— Если мы теперь одна команда, то и бюджет у нас общий. Глупо отказываться от возможности усиления группы.

Девушка покраснела, но потянулась к алтарю.

[Доступно 2 навыка для класса отрёкшаяся жрица.]

[1. Вихрь отчаянья]

[Навык позволяет отрёкшейся жрице создавать вспышку пустотной энергии, искажающей потоки ветра, создавая силовую волну, сохраняющую свойства физического урона и урона магией пустоты. ]

[Механизм действия:]

[Расходуется 50 ед. пустоты за применение. Скорость восстановления навыка — 10с]

[Стоимость: 2 500 ед. фрактала или 9 000 ед. ветра]

[2. Буря потерь]

[Навык позволяет разрушать проявления магии и духовной силы вокруг себя.

Механизм действия:

[1000 энергии пустоты за активацию и дажее 100 ед каждую минуту работы.]

[Стоимость: 2000 ед. пустоты или 12 000 ед. ветра]

— Отрёкшаяся жрица? — удивился я.

— Я ни от чего не отрекалась, такая приписка к нормальному классу даётся всем пустотникам, — пояснила девушка.

— Значит, раньше ты была жрицей?

— Не совсем, — девушка смутилась и чуть отвела взгляд. — У энирай нет храмов. Мой народ верит в духов и богов природы. Зачем нам здания, если боги и так всегда вокруг нас? Только не всегда могут нам помочь…

— Значит, ты была чем-то вроде жрицы леса?

— Скорее ученицей травницы с талантом к лечению магией. Всё что я учила, это распознавать травы. Даже до создания сложных зелий ещё не успела дойти. Могу сварить простое зелье от насморка или компресс от жара… вот и всё. А лечить магией… я больше не могу. Вместо этого пустота внутри меня начинает убивать…

Девушка опустила голову и совсем скисла. Кажется, не стоит продолжать эту тему.

— А что скажешь про сами навыки? — решил я перевести её внимание. — Первый кажется полезным в бою, и стоит совсем немного. Второй тоже неплох, но что у тебя с маной?

— Вся моя мана принадлежит хозяину источника, — она чуть покраснела и подняла на меня взгляд лиловых глаз.

— Ясно, — кивнул я. Стало немного стыдно — об этом я как-то не подумал. Ей ведь для развития самой нужна мана своего источника.

— Я могу использовать частицу души, — вдруг заявила она.

— В смысле?

— Эзарх заставлял меня так делать. Маги пустоты могут уничтожать часть своей души, чтобы мгновенно получить много маны. Так что если ты прикажешь, я возьму оба навыка…

— Нет уж! — перебил я её. — Я не Эзарх — это раз. И два, мы сейчас не в бою, так что я ничего не буду тебе приказывать. И вообще забудь о любых самопожертвованиях. Это… э-э-э не в моем стиле.

— Спасибо, — чуть улыбнулась и вздохнула с облегчением Хель. Процедура явно была не самой приятной, судя по тому, как она сразу расслабилась, будто дамоклов меч упал, сбив собой камень с души.

И в то же время подкупало то, что она честно рассказала о такой возможности, хотя могла бы и промолчать.

Следующие два дня мы занимались охотой.

Заняться в ожидании создания моста всё равно было нечем. Потому мы начали зачистку острова от местных монстров, собирая ману ветра и уничтожая обитавших тут элементалей.

Твари эти, как оказалось, были бесконечны, и собирались сами собой из пыли и воздуха в случайных точках локации. Затем, когда мы выбились из сил к вечеру, я активировал переход источника в своё владение, и местная живность резко утратила к нам весь интерес.

Но нормально отдохнуть той ночью всё равно не удалось. Разжечь костёр оказалось попросту невозможно, даже с наличием дров. Постоянно менявший направление сильный ветер быстро его гасил, не позволяя разгореться. Сделать небольшую лунку и зажечь огонь там тоже не удалось. Ветер словно бы издеваясь, засыпал его землёй.

Плюнув, я попытался коррекцией замедлить скорость ветра. Увидев ценник на постоянное поддержание подавления естественных свойств источника я настолько обалдел, что плюнув ещё раз, решил просто лечь спать.

Дежурили по очереди, и не зря, потому как ближе к утру в гости наведались птицы. И в отличии от элементалей им было глубоко начхать кто там владелец острова.

Птички оказались противником весьма неприятным. Они чем-то напоминали сильно болеющих грифов с мерзким, пробирающим до мурашек, скрежещем голосом. И сражаться в ближнем бою они с нами не собирались, предпочитая плеваться чёрными сгустками, под которые я предпочёл не попадать и не проверять на себе их свойства.

Твари оказались на редкость хитрыми и выбирали место для плевка соответственно ветру. Потому уклониться было сложно, а ударить в ответ — ещё сложней. Пришлось раскошелиться и всё же подавить на несколько секунд порывы ветра, благодаря чему птички стали резко менее опасными.

Поняли это и птички, потому потеряв троих сородичей, они предпочли разлететься прочь. А мы с Хель остались вдвоём с тремя пернатыми трупами, есть которые мы оба побрезговали. Тела птиц выглядели так, словно не подхватить парочку смертельных болезней от них легче, чем выиграть в лотерею.

И что ещё интересней, птицы оставили после себя камни маны тьмы.

Откуда бы взяться тёмным тварям на острове ветра?

— Просто перелетели с ближайшего тёмного острова, — пояснила Хель. — Мы ведь на самой границе с тёмными островами.

— Хазмир говорил, до войны с тёмными архипелаги Ирису, Дор и Эяатталь принадлежали свету, земле и воде, — припомнил я слова Ящера. — И там даже жили разумные расы.

— Это было очень давно, — ответила Хель. — Я об этом ничего не знаю.

— Не сходится, — подала голос Тали. — Ближайший тёмный остров находится дальше нашей базы.

На это я ей ничего не ответил, мысленно вспоминая карту островов у алтаря. Ближайшим тёмными островами были ирису сто пять и сто шесть. И были они куда как ближе к моей базе, чем к этому острову. Так что если такие твари способны каким-то неведомым образом подниматься без мостов с такой глубины, они должны регулярно наведываться и ко мне домой.

Однако Ящер ничего не говорил о том, что поселению приходится отбиваться от стай тёмных птиц.

— Я думаю, маскировка срабатывает и от них, — предположила Тали. — Сомневаюсь, что эти птицы охотятся на нежить и тёмных духов.

— Мне скорее интересен сам принцип. Как птицы могут сами летать между островами, если там — космос? Они что, задерживают дыхание на неделю?

— Если они вообще дышат. Ты ведь не видел, как бьётся их сердце?

Тут она была права. Птицы вполне могли бы сойти и за мёртвых.

На второй день я поутру, после спешного завтрака сухим пайком, я отменил свою власть над островом и устроил тренировку с элементалями. Результатом двухдневного ожидания на острове стали десять тысяч единиц маны ветра на двоих, и шесть сотен единиц мрака.

Ману ветра я решил обменять на способность для девушки. В целом, я мы могли бы задержаться здесь ещё дня на три, и собрать мне способность скорости за счёт маны ветра. Но решил, что остров и так рядом с моим, так что охотиться здесь я могу регулярно, и не стоит на это сейчас тратить слишком много времени.

Тогда же мы и опробовали новый навык. Смотрелся он не очень впечатляюще, да и работал с элементалями слабо. Но и сил требовал не так много. Тем более, что контроль над островом я тоже на время передал девушке, чтобы немного восполнить ей запасы маны.

Выглядело это, как некая силовая волна из чёрно-лиловой энергии, которая одновременно отбрасывала противника, и наносила ему урон. Не то, чтобы нечто запредельное, но в целом полезный навык, который не даст так просто окружить Хель.

В тот день я немного перестарался с охотой и по итогу мы оба выбились из сил. Едва передвигая ноги от усталости, мы добрались до источника, и я снова поставил владельцем темноволосую энирай.

Вторая ночь на острове была… странной.

Во время охоты мы случайно наткнулись на дыру в земле, ведущую в крохотную пещеру.

Внутри оказалось теплей, чем наверху, и сюда не проникал вездесущий ветер. Даже не смотря на большую дыру, за которой открывался вид на водопад.

Тот самый водопад, что лился с острова над нами — здесь он проносился мимо, не оставляя за собой даже шума воды. Однако величественный вид бесконечного потока воды, бегущего из никуда в никуда впечатлял.

Здесь мы и заночевали, будучи под защитой теперь и от птиц. Но сон всё равно не шёл из-за постоянного воя ветра и периодически появлявшихся в отдалении противников. Не факт, что тех же, но всё равно доверия они не внушали.

В какой-то момент мы сели спина к спине, пытаясь согреться.

— Альтаир, — вдруг подала голос Хель. — Скажи, а в чём наша цель? Ради чего ты живёшь? Ой… прости, если прозвучало…

— Нормально прозвучало, — отмахнулся я. — Постараемся пополнить наши ряды, набрать денег, возможно получим специалистов.

— Нет, я имела ввиду глобально. Вот, починишь корабль — что потом? Улетишь туда, откуда ты прибыл?

— Если б я ещё знал сам, откуда…

— А если бы знал? Наставница рассказывала, что существуют маги разума, способные копаться в памяти разумных.

— Вот когда найду такого — тогда и буду думать.

— Я бы хотела забыть всё, что со мной произошло…

— Забыть своих близких? — спросил я.

— Нет… но… — девушка растерялась. — Это больно. Знать, что я больше никогда их не коснусь. Никогда не услышу их голоса. Понимать, что в этом мире от них осталась лишь моя память.

— Поэтому ты не должна забывать. Никогда. А знаешь ещё почему?

— М?

— Потому что однажды мы с тобой заберёмся на вершину всей этой цепочки. И тогда твоя память станет памятью мира. Они живут в тебе, Хель. А ты можешь стать той, кто станет известна всему миру, как сокрушитель Цеха. А может, и правитель всех их земель.

— Ты говоришь странные вещи, Альтаир.

— А что тебе мешает, кроме твоих собственных ограничений?

— Я слишком слаба. Я никто. Беглый раб…

— Ты была всем этим. А сейчас ты свободна. Ты можешь зачищать острова, повышать свою силу на алтарях и стать той, кто сама будет диктовать другим условия этой игры. Не будь ходячим источником пустоты, стань ее повелительницей и покажи, что даже такая страшная сила может служить во благо.

— Мне… даже страшно об этом мечтать. Но очень хочется.

— Очень скоро на ту сторону появится мост. Там мы дойдём до города и я схожу на разведку. Затем подумаем, что можно сделать…

Разыграть представления с некромантом я теперь могу ещё лучше. Вот только прокатит ли это снова? Честно говоря, очень сомневаюсь. Они же не могут быть настолько тупыми, чтобы бросить серьёзный охраняемый объект из-за страха перед сказками. Особенно с учётом того, что они пригласили сюда ещё и магов света с какой-то инквизицией.

Придётся придумать что-то новенькое, поднять восстание, сыграв в диверсанта, или довести историю с некромантом до фарса.

—…так вот, это я к чему, — продолжил я. — Мы уже меняем этот мир. Пусть пока и всего на парочке островов. Но всё с чего-то начинается.

Глава 15

Сорок шестой встречал нас… никак. Остров был довольно обычным. После предыдущего источника ветра я был готов увидеть очередную неуютную ветреную пустошь, однако это место было довольно обыденным.

Простая чуть пожухлая трава, каменистая почва, обилие валунов повсюду, возвышающимися, будто поддерживавшие небо колонна.

Остров был очень пасмурным, а громада верхнего островка, находившегося над ним где-то совсем рядом, казалась вечной зависшей тушей.

Ветра здесь и впрямь было много, но с прошлым островом не сравнить. Должно быть, потому рядом с источником и была приписка «усиленный».

А здесь вполне можно жить.

К тому же это был самый большой из посещённых мной островов — размера «средний».

Именно этому острову мой Ирису был обязан вечным полумраком. Но похоже, здесь ситуация была почти такой же. Вечное ощущение дождя без воды.

Идти к заставе пришлось долго. Намного дольше, чем я думал. И на этом пути мы не встретили ни единого каравана, так что вариант захватить кого-то на выходе из крепости грозился тем, что мы могли бы провести здесь ещё неизвестно сколько времени просто в ожидании.

Застава была обнесена частоколом и не выглядела серьёзным укреплением. Транзитный перевал — не более.

Поначалу я думал скрыть рога Хель видоизменением, но потом решил, что и так нормально. Все же младший магистр с рабом энирай рядом — это норма.

Первое, что я подметил — вусмерть пьяный стражник.

Мужик даже не проснулся, когда мы с девушкой прошли мимо него. Только всхрапнул и почесал во сне живот. Мда… вот почему Хазмир говорил, что с проникновением у нас проблем не возникнет.

У такой беспечности должна быть причина. Исходя из слов ящера и аналитики Тали, их было две. Местные монстры не атаковали солдат хозяина острова, а тёмные птички сюда уж точно не долетают, какими бы крутыми они не были. Так чего бы им здесь бояться?

Разве что нападения других крупной фракций. Вернее, всего одной — орден механистов. Ну и тёмный анклав, конечно, моими стараниями.

Второе, что я подметил — большое количество зданий с металлическими каркасами, то есть построенных явно с применением технологий. Но сделано это было не нынешними хозяевами, которые поверх древних руин высокоразвитой цивилизации построили себе куда более примитивные дома.

На нас бросали равнодушные взгляды. Изредка с нотками праздного любопытства, но не более. Куда больше местных занимали рабы. Действительно, перевалочный пункт и небольшой рынок «для своих». Работорговцы и химерологи — прямо идеальное сочетание.

Со временем прихода мы угадали. Сейчас был примерно полдень, и потому шёл разгар торговли. Рынком же служила площадь перед крохотной башенкой, внутри которой располагался алтарь острова.

Торговцев было, впрочем, немного. Всего четверо. Зато товара у них — вполне прилично. Я насчитал чуть больше шестидесяти разумных… или относительно разумных существ. Целый гарем девушек, химеры, рабочая сила и… самое главное. Специалисты.

Если уж говорить о моем поселении, то каменщики, инженеры… да много кто мог пригодится.

— Ты так на них смотришь, будто это всё уже твоё. Ты вроде бы думал их отпускать? — спросила Тали.

— Большинство и так ко мне примкнёт по доброй воле, а остальные мне не нужны. По принуждению будут только потенциальные предатели, — ответил я.

— А как же секретность?

— Ну, погоди, я ещё не отказался от варианта с некромантом.

— Не прокатит, — уверенно заявила искин. — Шансы стремятся к нулю.

— Но не нулевые же? — ухмыльнулся я. — Например, что, если перед этим вывести из уравнения инквизитора и светлого мага?

— Тогда тридцать четыре процента, — буркнула Тали. — Но это всё равно слишком мало.

— Ну, считай треть…

— Альтаир, — тихо позвала меня Хель.

В голосе девушки были редкие для неё нотки радости.

— Здесь девушка из моей деревни! С Иллиона! Значит, кто-то смог выжить!

— Вы были знакомы?

— Да, но… Она вряд-ли узнает меня, если ты об этом. Я сильно изменилась с тех пор, как она меня в последний раз видела.

Я взглянул на симпатичную энирай. Беловолосая девушка безучастно уставилась в пол, указывая в небо загнутыми рогами. А за спиной у неё были приделаны чёрные крылья от гигантской вороны.

— Какие цены? — спросил я у торговца.

Им оказался пропахший алкоголем и какими-то травами невысокий красноволосый парень с лисьим хвостом.

Химера или какая-то зверо-раса? Их тут поди разбери…

— Вам кто-то конкретный нужен? — спросил он. Вопреки внешнему виду, голос у него был уверенным и деловым. По крайней мере, сейчас он был совершенно трезв и в себе. А жаль.

— Специалисты по магии. Можно теоретики. А ещё рабочие специалисты. Строители, каменщики…

— Понял, — прервал меня торговец.

— И ещё вон та крылатая, сколько за неё?

— Приглянулась, хе? Если что, крылья приделывал один провалившийся горе-ученик на экзамене, так что это только декорация. Максимум что может, это немного планировать в воздухе. Это что б потом не высказывал, как грёбанные Нитти или дважды грёбаный Алистер.

Имена мне ни о чём не говорили, и судя по равнодушному взгляду Хель — ей тоже. Должно быть, какие-то известные химерологи, с которыми Эзарх не имел никаких дел.

— А так, — продолжил парень с лисьим хвостом, — десять тысяч маной нейтральных стихий.

— Много… какая у неё специальность хоть?

— Швея, магистр.

Эзарх ведь был младшим магистром Цеха, а на мне сейчас его мантия.

— Настолько хорошая, что стоит десять тысяч?

— Но тебе же понравилось, — хмыкнул он. — Не надо торговаться. Ты хотел кого-то ещё, вот выберешь, тогда и посмотрим, какую я смогу тебе дать скидку.

Выходит, можно просто набить много маны и выкупить всех, кто мне действительно может понадобиться. Но этот путь мне сильно не нравился. С точки зрения использования средств — никудышный расход времени и ресурсов.

— Конечно, лучше всех перебить и забрать себе и деньги и рабов, — съязвила Тали.

— Ладно, я ещё вернусь, подумаю, — ответил я работорговцу, игнорируя свою ИИ. — Ты ведь здесь каждый день?

— Ещё два дня, да, — кивнул он, резко посмурнев. — Пока здесь караван младшего магистра Теру Мясника. А потом где-то через дней десять, как будет Ёму Людоед. Только после него сам понимаешь, не будет больше твоей крылато-рогатой.

Я невольно скривился. Хорошие же у этих химерологов прозвища. Один безумный, другой — мясник. А ведь нам пока встречались только младшие магистры. Что-то мне не охота пока видеться с их учителями.

Но главное, что в случае чего раньше, чем через десять дней сюда никто не должен явиться.

Как и ожидалось, вход в центральное святилище для своих был всегда открыт. Внутри не было никого, и я свободно мог пообщаться с алтарём. Захват, правда, само собой означал бы начало охоты на нас.

Светить классом я тоже не стал — мало ли кто мог оказаться рядом и изучить логи.

А вот карту переходов посмотреть можно было.

1. Расиэль-45 [Размер: крохотный. Стихия: воздух]. Мост активен (2ч 39 мин до деактивации)

2. Расиэль-43 [Размер: большой. Стихия: воздух]. Срок построения моста: 10ч. (6ч при акселерации)

3. Расиэль-44 [Размер: средний. Стихия: воздух]. Срок построения моста: 5ч. (2ч при акселерации)

4. Игнир-11 [Размер: большой. Стихия: огонь]. Срок построения моста: 6 сут. (2 сут. 8ч при акселерации)

5. Тальхеор-1 [Размер: огромный. Стихия: вода]. Срок построения моста: 10ч. (6ч при акселерации)

6. Расиэль-47 [Размер: крохотный. Стихия: воздух]. Срок построения моста: 3 суток. (2 сут. при акселерации)

Затем я зашёл в раздел со способностями, но ничего нового не увидел — выбор был тем же, что и на предыдущем острове — только ускорение.

— Что будем делать? — спросила Хель.

— Пока думаю, — ответил я. — Осталось последнее место, которое я хотел бы здесь посетить. Тут неподалёку я видел небольшой трактир.

Он располагался недалеко от площади и совмещал харчевню, пивную, гостиницу и бордель. Ах да, и баню в подвале. Правда, последняя сейчас была занята химерологом по прозвищу Мясник.

— Номер на ночь, — бросил я мужику-трактирщику. На удивление, человеку, без звериных черт.

Косматая чёрная борода, небольшой пивной живот и добродушная улыбка, будто вокруг была не клоака химерологов, а рай земной. Даже для меня это какой-то особый уровень оптимизма.

— Сто нейтральной маны.

Я бросил ману ветра. Она здесь была самой распространённой и не должна вызвать вопросов.

Интересно, почему именно нейтральная мана? Лично я пока что не увидел никаких проблем во взаимодействии ни с тьмой ни со светом.

— И ещё что-то перекусить на двоих.

В ответ он молча протянул меню. Впрочем, список в нём ограничивался пятью позициями, включая некий травяной сбор и травяной настой. Первое, как я понял, было расслабляющим чаем, а второе — алкоголем. Ещё имелось жаркое из местной птицы, зажаренные зеленоватые хлебцы и зелёная каша из незнакомого растения.

— Что из этого съедобно? — тихо спросил я у Хель, когда мы чуть отошли.

— Кашу знаю. Вернее, эантрис. У нас его считали сорной травой, но не ядовитой. Только это должно быть очень горько.

— Главное, что не отравлено. А совсем полную дрянь младшему магистру не подадут.

Две порции зелёной каши с такими же хлебцами, видимо из того же растения, и две чашки чая, обошлись нам в сорок маны. Есть местных птичек желания у меня не было, особенно после кучи скоррапченых тьмой, что мы успели зачистить Тошнит уже от крылатых.

Мы с Хель заняли столик рядом с выходом, где был небольшой уголок и сидящие оказывались за спинами любого входившего в трактир. И вид отсюда открывался на всё помещение.

Кроме нас здесь группа работяг выпивала и играла в карточную игру на камни энергии.

— ТОНК! Ха-ха! Давайте сюда свою деньжатки! — доносилось оттуда.

Чуть дальше, в противоположном углу, рядом с барной стойкой, обедала девушка, видимо, одна из работниц. Было довольно пустынно для большого зала, потому посетители заняли места достаточно далеко друг от друга. Однако слышно разговоры за столами было от этого даже лучше.

—…Некромант, — уловил я знакомое слово и прислушался к разговору игроков за столом.

— Но их же не видели уже больше сотни лет! Неужели грядёт новая великая война?

— Надеюсь, что нет, — отозвался захмелевший мужик с пышными рыжими усами и лисьими ушами. — Говорят, некры без разбора всех пускали под нож в первую войну. В жертву для преобразования островов, и тела — под нежить. А сейчас наши наверху с механистами не договорятся точно.

— Что, всё настолько плохо?

— Хуже, чем кажется… У меня друг из внутренней безопасности Цеха. Так вот он говорит, сейчас везде их агенты. Что-то они планируют масштабное против нас. Так что если слухи о некроманте правда — будет большая беда. Но я согласен с Михеем, скорее всего там был не некромант, а тёмная тварь. Они порой забредают с нижних островов. Некоторые даже похожи на гуманоидов. Может быть даже был прорыв. Всё же мы совсем рядом с тёмными мирами.

— Вы не правы, сержант, — ответил ему другой стражник. — У меня друг служил у Эзарха.

При этих словах я весь подобрался.

— И что он говорит? — заинтересовался тот, кого звали Михеем.

— Что там один мужик был. Всем резко стало плохо, будто всю силу из тебя выпили. А потом началась какая-то жуть. Вроде как все видели кто мертвецов, кто злых духов, кто самого некроманта. Высокий скелет с горящими зелёными глазами. Ещё и в мантии аниматурга. В общем, Эзарх и Киба, это его ученик, схватились с ним. И остались там, короче. В Тальхеоре подтвердили его гибель и вычеркнули из списков. Так что ходит теперь добряк Эзарх с протянутыми руками, требуя мозги.

— Чушь!

— Что… ик, чушь? — обиделся рассказчик.

— Из младшего магистра некромант не стал бы делать простого мозгоеда. Лича, скорее всего, поднял, или в крайнем случае, какое-то лютое умертвие…

— Ой, Мадо, я по твоему свечку над ним держал? Может, и в умертвие!

— Ты дальше давай, — поторопил его усатый.

— А что дальше? Всё. Нет больше магистра. А они убежать успели.

— Просто бросили пост и бежали?

— Ну так страшно же было до одури! Говорят, там четверть рейда вообще поседело.

— Поседело, говоришь? — вмешался Мадо. — А вот это похоже на правду. У тёмных в древней войне было самое опасное оружие, мёртвая магия. Пустота она же. Так под ней даже старшиемагистры с ума за секунды сходили.

— Да похрен! — рявкнул усатый. — А что с рабами? Там же было полно скотины?

— Так нет их больше. Это же некромант! — удивился вопросу рассказчик. — Вроде как разведку туда отправляли — остров пуст, даже тел не осталось. Значит, всех в нежить обратил и увёл.

— А остров почему тогда не взял?

— Не смог, наверное, — пожал он плечами. — Может, ранил его в бою Эзарх. Он-то хоть и добряк был, а всё ещё младший магистр. Не какой-то вшивый ученик.

— Твой магистр? Настоящему аниматургу? Тьфу! Сожрал бы и не подавился. И друга твоего превратил бы в ходячего мертвеца. Поверь мне, у меня дед служил на фронте в те времена. Много чего рассказывал про войну с тёмными. Как-то раз он с товарищами попал на тёмный остров…

— Не горько, — с удивлением произнесла Хель, заставив меня чуть вздрогнуть от неожиданности.

Я даже не заметил, как нам принесли еду и напитки.

Каша передо мной оказалась обильно покрыта кольцами жареного лука. Этот вкус и название были мне знакомы, что меня очень порадовало. Сама же каша если и горчила, то совсем немного. Блюдо полностью впитало в себя вкус лука и собственного почти не имело.

Поджаренные хлебцы были сделаны примерно по тому же принципу — почти без собственного вкуса, но впитавшие в себя вкус приправ, лука и чеснока. Ещё один знакомый вкус, который мне удалось узнать. Все же какие-то отголоски в памяти имелись. Может ассоциации, но не более.

Разговор за столом у игроков полностью перешёл на обсуждение идущей игры, и я хотел было уже поскорее доесть и уйти наверх, в нашу с Хель комнату, когда увидел выходящего с нижнего этажа высокого толстого мужчину с раскрасневшимся лицом.

То, что это и есть Теру Мясник я понял по большому амулету в виде символа Цеха Преобразований. Это была сложная, но легко узнаваемая руна. Наковальня, над которой крутилось две волнистых линии, переплетающихся между собой. Почти такая же была и на моей мантии, некогда служившей Эзарху.

Завидев меня, тот улыбнулся и направился прямиком к нам.

Лицо при этом у него было самое радушное, и скорее всего, он был в том благостном состоянии, когда полагается любить весь мир и заказывать выпивку малознакомым людям.

— Брат! — громко произнёс химеролог и расставил руки, будто хотел обнять.

— Как Эзарх относился к другим магистрам? — тихо шепнул я Хель.

— Ненавидел, — коротко и понятно ответила девушка.

— Привет, брат, — я криво улыбнулся и кивнул подходящему магистру, добавив в голос каплю сарказма.

— Ты новенький? Рад свежей крови в наших рядах, — ничуть не смутился Теру. — Как звать?

— Альто, — буркнул я, изображая из себя мрачного закрытого новичка. Эдакую параноидальную версию Эзарха.

— А погоняло как? — не унимался младший магистр.

— Альто Изверг, — бросил я первый попавшийся бред в их извращённом стиле.

— Хорошее, — уважительно кивнул пьяный химеролог. — Профиль какой?

— А какое твоё дело, Теру? — посмотрел я ему в глаза. — Я просто выполняю личное поручение старшего, мне не до болтовни.

— Это какое?.. Да ладно тебе, мы же из одного Цеха!

— Да хоть из одной утробы. Что в словосочетании «личное поручение» тебе не понятно? Я буду говорить об этом только со старшим магистром.

— Серьёзный ты, ну да… Таких у нас любят. Правда не все. — не сдавался Теру. — Покажи хоть свою поделку. Это ведь химера? У скотины не бывает чёрных волос.

Хель не сдержалась и выпустила щепотку магии пустоты.

Химеролог сразу отшатнулся, трезвея на глазах.

— Ты что, вживил в неё источник мёртвой магии⁈ — опешил он. — Ну ты и отбитый! Охренеть. Вы б с Эзархом подружились, тот тоже пришибленный.

На его крик и остальные начали поворачиваться в нашу сторону.

— Ты сам просил показать, — нехотя заступился я за девушку.

Но это оказалось лишним.

Выражение шока на лице химеролога сменилось алчным блеском и восхищением. Похоже, признавать чужое превосходство он умел. Ну, или делал вид, что умеет.

— Продай, а⁈

— Не продаётся. Теперь это моя личная ученица, — отрезал я.

— Понимаю, — неожиданно легко принял он мой отказ. — Тогда как на счёт материалов по преобразованию?

— Это секретная информация. Я могу говорить об этом только со старшим.

— Понял, — помрачнел химеролог. — Жаль-жаль. Ну что, пойду я тогда. Ещё свидимся. Обязательно свидимся.

Я перевёл взгляд на пылающую от негодования Хель. Хотя стоит отдать ей должное, она всё таки не сорвалась, вынуждая себя спасать.

— Ты молодец, но впредь будь аккуратнее, не выдавай себя сразу. Постарайся не использовать магию в городе без крайней необходимости. Повезло, что никто не знал про эксперимент Эзарха.

Хель виновато кивнула.

Мы наконец отправились на отдых в свою комнату. Кровати было две, но достаточно широкие, и вполне мягкие. Посоветовав Хель как следует отдохнуть, я тоже лег. Усталость накатила мгновенно.

Уже проваливаясь в сон я почувствовал, как Хель забралась на мою кровать, устраиваясь спиной к моей спине под одно одеяло. От нее очень приятно пахло. А тепло, которое исходило от девушки, несмотря на пустотную магию, окончательно успокоило меня, погружая в темноту.

Невольно я завел руку назад и положил ей на талию. Жест, скорее, не собственничества, а простого успокоения, после чего окончательно отрубился.

Не знаю, сколько времени прошло, но проснулся я от неприятного холодка в спине. За окном все еще мерцала звездами глубокая ночь.

Хель рядом не было.

— Тали, где Хель? — спросил я с явным беспокойством.

— Я чувствую след источника пустоты неподалеку, — ответила Тали. — Она находится где-то в трёх кварталах отсюда.

Зачем Хель понадобилось уходить посреди ночи? Что-то явно было не так. Я поспешил одеться и выбежал на улицу. Холодный ночной воздух ударил мне в лицо. Где-то в отдалении послышались звуки борьбы. Я побежал на него, сердце тревожно забилось.

Впереди мелькнула тень, скользнувшая в переулок. Я ринулся следом, срезая путь через узкие проходы между домами. Выбежав на широкую улицу, я увидел Хель.

Которую нагло тащил за собой Теру Мясник.

Глава 16

Теру тащил Хель по земле, крепко сжимая её запястья своими мощными ручищами. Девушка извивалась и пыталась вырваться, но хватка Мясника была слишком сильной.

— Отпусти меня, тварь! — выкрикивала Хель, пиная ногами землю. — Поверь, едва у меня появится шанс, я уничтожу твою душу!

На её груди вспыхнула чёрно-фиолетовая вспышка пустотной энергии, но тут же погасла, будто натолкнувшись на невидимую преграду. Я заметил на её запястьях странные металлические браслеты с рунными надписями.

[Ограничители Магии из сплава адамантия и орихалка 2 уровня. Подавляют магию пользователей ниже 40 уровня], — вывела перед моими глазами системный лог Тали.

— Не вертись, химера! — прорычал Теру. — Скоро я выпотрошу тебя и узнаю секрет твоих сил. Я сделаю целую кучу разных источников и все они послужат на благо Цеха! Я озолочусь, Ва-ха-ха-ха!!!

Я незаметно миновал несколько домов через соседний проулок и спокойно вышел прямо перед ним. Каждый шаг моей медленной и уверенной походки раздавался отзвуками эха по переулку. Всем своим видом я давал понять, что со мной шутки плохи.

— Так-так-так, значит, ты решил посягнуть на моё имущество? — с угрозой произнёс я, выходя из тени. — Ты же знаешь, что бывает с теми, кто нарушает правила Цеха?

Теру удивлённо уставился на меня, продолжая удерживать Хель. На секунду он растерялся, однако тут же нашел что ответить.

— Плевал я на правила! Слышишь! Ты новичок, тебя никто даже не хватится, если ты, скажем… пошел в рейд и огреб от некроманта. Как жаль, как жаль, столь юный талант, и так бесславно помер, но не бойся. У меня есть связи, так что все твои работы с живым источником передадут мне, уха-ха.

Теру заливался смехом, временами похрюкивая, как настоящая мерзкая свинья.

[Теру Мясник, младший магистр Цеха Преобразований, вивисектор 127 уровня]

— Это я так, напоминаю тебе, что ты не всесилен, — буркнула Тали.

— Ты очень самонадеян, Теру. Стоило бы тебе знать, жалкая ты свинота, что в младшие магистры кого попало не берут.

Я сделал шаг вперед и активировал навык.

[ Видоизменение ]

Вокруг меня взметнулись огромные чёрные крылья, сотканные из мерцающей тьмы. Мои глаза вспыхнули, а тело окутала зловещая аура, искажающая пространство вокруг. Казалось, воздух вокруг меня закипает от мощи тёмной магии.

Вместо ног у меня появились громоздкие когтистые лапы из переливающейся тьмы.

Все, на что была способна моя фантазия воплощалось Видоизменением.

Теру от неожиданности отшатнулся, его глаза расширились от ужаса.

— Некрохимеролог⁈ Я думал вас всех перебили после войны с Анклавом! Ты хоть понимаешь, что даже Цех запрещает эту магию!

— Плевал я на правила! — усмехнулся я, повторяя его же слова и делая еще один шаг. — Эта девушка принадлежит мне. Отпусти её, пока я не разорвал тебя на куски.

Когтистая лапа взметнулась, оставляя на каменной дорожке улицы глубокие, сочащиеся тьмой, борозды.

Теру нервно сглотнул, но хватку не ослабил.

— Послушай, парень, я не знаю, кто ты такой, но за тобой явно никто не стоит. Ты просто зелёный новичок, который нашёл где-то артефакт тёмной магии, или, еще хуже, вшил себе органы тварей пораженных Некроцитом. Не стоит из-за этого портить отношения со мной. Отдай мне химеру, убирайся отсюда и забудь об этом. Иначе можешь и не мечтать, что однажды станешь старшим магистром. Да тебя и из младшего разжалуют, будешь жалким помощником! Ты не представляешь, какие у меня связи!

Я лишь усмехнулся на эту нервную тираду.

— Как знать, может, твой старший магистр будет рад избавиться от такого болвана, как ты. А я займу твоё место. Свали с дороги, тогда останешься цел.

Теру посмотрел на меня, потом на Хель. Я надеялся, что разум возобладает в его пустой башке и он откажется, но, видимо я недооценил жадность этого болвана.

Теру зарычал и отпустил Хель, делая шаг ко мне навстречу.

— За твое убийство мне спасибо скажут, таким как ты — не место в Цехе.

Теру с ревом налетел на меня, выбрасывая вперёд свою мускулистую руку с острыми когтями. Вокруг его кулака закружились сотни мерцающих металлических осколков, сливаясь в единый поток, напоминающий бурлящую реку из острой стали.

— Магия металла, Альтаир. Редкая и весьма опасная, будь аккуратен!

— Вот уж спасибо за предупреждение!

— Разделка! — проревел Теру, и эта река осколков обрушилась на меня, грозя разорвать на части.

Я отпрыгнул в сторону, едва успев уклониться от смертоносного потока. Но несколько осколков всё же задели меня, моментально вспарывая плечо.

С трудом удалось удержаться на ногах, по телу расползалось онемение. Видоизменение развеялось.

Черт тебя дери во все дыры! это ж как теркой по руке пройтись, ощущения просто ужасные!

Боль пронзила насквозь, заставляя поморщиться

Теру мерзко захохотал, довольно похрюкивая:

— Ха-ха-ха! Ну что, выродок, уже готов сдохнуть? Кажется твоя темная магия совершенно бессильна! Сейчас я разорву тебя на мелкие кусочки!

Он вновь занёс руку для атаки. Но в этот раз никаких металлических осколков вокруг нее не было.

Я стиснул зубы, сдерживая боль, и выхватил клинок рыцаря смерти — «посмертный подарок» Мордреда.

Теру разразился новым воем.

— Знаешь, почему меня зовут Мясником? Знаешь? Я покажу тебе, ы-ха-ха-ха! МЯСОРУБКА!!!

В то же мгновение прямо рядом со мной начали появляться странные продолговатые лезвия, чем-то напоминающие бур.

Они принялись хаотично двигаться вокруг, сжимая пространство.

Я принялся защищаться клинком, отражая большую часть лезвий. Но некоторые всё же пробили мою защиту, вонзаясь в ноги и живот. Я чуть не упал от очередной острой вспышки боли.

Просто лезвия оставили бы мне обычные порезы, но не эти. Они выворачивали плоть наизнанку, вырывая целые куски.

Понимая, что в ближнем бою мне не выстоять, я отбил очередные лезвия и отскочил назад, увеличивая дистанцию. Но Теру лишь ещё громче расхохотался.

— Бежишь, трус⁈ Да я из тебя решето сделаю! Мясной Крюк!

Он выбросил вперед руку, из которой моментально собрался огромный металлический крюк на цепи. Я ушел в сторону, отбив крюк, но тот, вместо того, чтобы упасть, описал дугу, словно был управляемым, и вонзился в мое плече.

— Свежее Мясо! Ву-ха-ха-ха!

Теру дёрнул цепь на себя, и мое тело безвольно полетело к нему.

Я на мгновение расслабил мышцы, пытаясь подгадать момент.

Используя инерцию и скорость полета я влетел в противника, всадив в его грудь клинок. Он беспрепятственно скрылся в теле Теру по самую рукоять.

— Коррекция!

[Объект: Теру Мясник]

[Свертываемость крови скорректирована — 0%]

Я рванул клинок назад, а из раны хлынул настоящий фонтан алой крови, заливая меня с головы до ног. Теру взревел и яростно отшвырнул меня прочь, вырывая крюк из моего тела.

Меня неслабо приложило о каменную дорожку. Тело было иссечено десятками глубоких ран, из которых сочилась горячая кровь. Я едва мог шевелиться.

Теру тоже был тяжело ранен, но всё ещё полон сил. Он с ненавистью посмотрел на меня:

— Жалкий щенок! Думаешь, этого достаточно, чтобы убить меня⁈ Я думал ты сильный маг, но нет, ты даже на магистра не тянешь! Твоя смерть — благо для цеха, ничтожество!

Он снова начал собирать вокруг себя рой смертоносных металлических осколков, готовясь к новой атаке.

Упал я рядом с Хель. Мне всего то оставалось схватить ее и сбежать. Все же пока я не тяну сражаться с теми, чей уровень переваливает за сотку.

Внезапно раздался звук, похожий на шипение пара. Я обернулся и увидел высокого мужчину в странном облачении. На нем была какая-то броня красноватого цвета со множеством шарниров и рычагов, поверх которой он носил длинный черный балахон. Лицо скрывал капюшон с прорезями для глаз.

— О, смотрите-ка, сегодня у меня удачный день, два представителя славного Цеха Преобразований решили подраться, как коты в мешке! — насмешливо бросил незнакомец.

Его голос был искажен, будто проходил через какой-то модулятор.

Теру обернулся к нему и зарычал:

— Какого хера ты тут забыл, выродок механистов⁈

— О, как грубо! Неужели ты не узнаешь своего старого друга? — усмехнулся незнакомец. — Хотя стой, мы ведь никогда не были друзьями.

Он взмахнул рукой, и в воздухе замерцали странные голографические символы.

— Руны… древних? — едва слышно прошептала Хель.

В следующее мгновение воздух вокруг Теру сгустился, сдавив его тело невидимыми тисками. Мясник завизжал от боли, пытаясь вырваться, но безуспешно.

— Что за… Кха… Проклятье! — выдавил он из себя. — Какого хрена тут делает Когитат⁈

Незнакомец лишь рассмеялся в ответ и взмахнул рукой снова. Над головой Теру возникла круглая печать, из которой хлынули молнии. Они били по телу Мясника, заставляя его корчиться в агонии.

Через несколько секунд Теру обмяк и потерял сознание.

— Вот так, — довольно кивнул незнакомец. — Еще на одну падаль меньше.

Он повернулся ко мне и взмахнул рукой. Я почувствовал, как воздух вокруг меня начинает сгущаться, сдавливая тело тисками. Кровь из ран хлынула еще сильнее.

— А теперь твоя очередь, — усмехнулся он. — Цех настолько прогнил изнутри, что даже младшие магистры уже друг друга грызут.

Я зашипел от боли, чувствуя, как силы покидают меня. Но тут раздался яростный крик Хель:

— Отпусти его! Мы не из Цеха! Если ты тронешь его хоть пальцем, клянусь, ты пожалеешь о том дне, когда родился на свет!

Незнакомец расхохотался и развеял заклинание. Я упал на колени, жадно хватая ртом воздух.

— Хах, я давно не видел такой решимости, тем более от рабынь! Получается, ты не его собственность? Интересно. Что ж, раз вы не из Цеха, то расскажите мне, что здесь происходит.

— Меня зовут Альтаир, — тяжело проскрипел я, пытаясь сесть. — Проник сюда, чтобы устроить диверсию и освободить рабов. Как видишь, со мной одна из энирай, над которыми бессовестно издеваются эти сволочи. А этот гад, — я ткнул в Теру, — собирался вообще ее пустить на материалы.

Я услышал, как Тали цокает языком в моей голове. Ну да приукрасил, а кому вообще можно верить в этом мире?

Механист задумчиво хмыкнул, после чего снял капюшон, и я увидел лицо сурового мужчины лет сорока с короткой бородой и пронзительным взглядом золотых глаз.

— Меня зовут Дамиан, я маг Ордена Механистов. Как сказал этот упырь, Мастер Когитат, — в качестве жеста доверия кивнул он. — Что ж, вижу, у нас общий враг, а как говорят на верхних островах: враг моего врага — мой друг. Видок, к слову, у тебя не очень.

И он был чертовски прав. Разве что удалось кровотечение остановить, благодаря той же коррекции, но раны безумно ныли.

Дамиан достал из складок мантии небольшой металлический шарик и бросил на землю. Тот мгновенно развернулся в миниатюрного механического паука размером с ладонь.

Паучок заскочил ко мне на плечо и быстро побежал по телу. Я почувствовал приятное онемение там, где он касался меня своими механическими лапками. Раны начали удивительно быстро затягиваться.

[Инициирована принудительная регенерация организма]

[Обнаружено 37 лакераций тканей различной степени тяжести]

[Запущены наниты самовосстановления]

[Наниты проникают в поврежденные ткани и начинают восстановление на клеточном уровне]

[Выявлены разрывы мышечных волокон, идет сшивание]

[Скорость регенерации увеличена на 450% по сравнению с естественным процессом]

[Прогнозируемое время полного восстановления тканей: 2 часа 37 минут]

[Внимание! Данный метод лечения основан на запрещенных во многих регионах технологиях]

— У тебя весьма необычные методы лечения, — заметил я.

Дамиан усмехнулся в ответ:

— Однако он спас тебе жизнь. В Ордене Механистов мы используем лишь передовые технологии не все понимают это. А теперь пойдем со мной, у меня убежище неподалеку. Там обсудим, как нам действовать дальше против Цеха. Думаю, нам пригодится еще один союзник, — сказал он, одним движением разбив наручники Хель.

— А с ним что? — кивнул я на Теру, помогая энирай подняться и заботливо отряхивая ее одежду.

Я делал это скорее на автомате, но когда увидел до ужаса смущенный вид Хель, понял, что беспардонно держал ее за талию. И ведь ни слова же не сказала, балбесина…

— Оставь так. Он и не вспомнит, от чего вырубился. Думал, обставлю все так, что вы перебили друг друга в дележке химеры, а тут вот как все вырисовывается. Убивать пока рано его, пусть и очень хочется.

С этими словами Дамиан направился вперед, а мы следом за ним. И только тогда я заметил лог над его головой.

[Дамиан, мастер Когитат Ордена Механистов, электромант 275 уровня]

— Он невероятно силен, — прошептала Хель, будто почувствовав мои мысли.

Мы прошли еще две улицы, после чего спустились вниз в открытый люк городских канализаций.

— Эти механисты… они не намного лучше Цеха, — внезапно очень тихо сказала Хель, когда Дамиан ушел чуть дальше. — Я слышала, они тоже используют рабов в своих целях. Да и в остальном не чураются жестокости.

Я вопросительно посмотрел на неё.

— Что ты имеешь в виду?

Хель вздохнула и пояснила:

— Захватывают людей и превращают в своих слуг, вживляя в них различные механизмы и усилители. Лишают воли и превращают в послушных полумехов, вынужденных выполнять любые приказы.

Я нахмурился, услышав это. Значит, здесь и впрямь нет однозначно «хороших парней». Все преследуют свои интересы и готовы ради них на многое.

— Цех и Орден Механистов постоянно воюют за сферы влияния в этих краях, — продолжила Хель. — Сегодня Дамиан нам помог, но сильно ему доверять я бы не стала.

— Согласен, но выбор у нас невелик, — задумчиво произнёс я. — Придётся пока идти с ним и посмотреть, что из этого выйдет.

Я легко улыбнулся Хель и добавил:

— Видимо, ты единственная в этом мире, кому я могу действительно могу доверять.

Хель чуть покраснела от моих слов и опустила глаза. Мы продолжили путь в молчании.

Через некоторое время и кучу поворотов по канализациям мы дошли до просторного подземного помещения, которое неожиданно, было уютно обставлено мягкой мебелью. Нас уже ждали четверо человек.

Они сидели за столом играя в карты. Внезапно один из них стукнул рукой по столу и заорал громким басом.

— Тонк! Ахахааа! Двойную ставку на стол, господа и дама.

Это был высокий худой мужчина с длинными седыми волосами, заплетёнными в тугую косу. Его лицо изрезано шрамами, а вместо правого глаза в глазнице светился красный имплант.

— О, приветствую, Мастер! Ты привел нам подкрепление? — завидев нас он приветственно кивнул.

— Это Фабиан, — представил его Дамиан. — Один из лучших Оптиков, что я знаю.

[Фабиан, адепт Механикус Ордена Механистов, Оптик Ордена Механистов 123 уровня]

Насколько я понял — адепты были на том же месте в иерархии, что и младшие магистры.

Рядом с ним сидела женщина с длинными белыми волосами с одной стороны головы и наголо стриженной другой половиной. Глаза ее были точно такими же белыми.

— Линара, инженер — кивнула она в знак приветствия.

За ней стоял настоящий громила — высоченный мускулистый мужчина с бронзовой кожей и коротким ирокезом. Его массивное тело было покрыто сетью светящихся татуировок, напоминающих электросхемы.

— Брон, оружейник, — представился он низким гулким голосом.

Линара и Брон имели 67 и 73 уровень соответственно.

И наконец, в кресле развалился парень лет двадцати пяти с длинными чёрными волосами, перехваченными алой лентой. Его глаза были ярко-зелёного цвета, а на скуле красовалась татуировка в виде взрывающейся бомбы.

— Тео. И я художник, который делает искусство! — гордо заявил он с широкой улыбкой.

Парень был тридцать пятого уровня, чем малость выделялся из этой компании. Дамиан, кажется, заметил мой вопросительный взгляд.

— Тео с нами недавно. Выкупили его на рынке, — когитат наклонился и тихонько добавил. — Он малость со странностями, но весьма полезен.

— Рад знакомству, — кивнул я. — Меня зовут Альтаир, это Хель. Надеюсь, что вместе мы сможем нанести удар по Цеху.

— О, я в этом не сомневаюсь, — ответила Линара, не сводя с меня цепкого взгляда. — Классы ваши не скажете?

— Предпочту придержать.

— Ну и Днище с тобой, — махнула рукой женщина, повернувшись к Дамиану, — они хоть полезные?

— Теру помнишь?

— Того изверга с магией металла? Да, жесткий тип, я б ему с радостью пузо его жирное продырявила. Из-за него у меня в башке три железки. Ну и чего с ним?

— На равных. Ну плюс-минус. Думаю, если б я не вмешался, они б друг друга пошинковали. Судя по той ране, предположу что ты тауматург.

— Я думал это боевой раскрас хах! — заметил Фабиан, напоминая, что я весь в кровище Теру.

Я лишь пожал плечами, а вот взгляд Линары приобрел уважительные нотки и благосклонный кивок.

Когда формальности закончились, нам предложили помыться и привести себя в порядок. Для меня даже нашлась чистая одежда.

После этого Дамиан жестом пригласил нас сесть за большой стол посередине комнаты.

— Итак, теперь, пришло время обсудить наш дальнейший план действий, — начал он. — Как вы знаете, Цех Преобразований представляет огромную угрозу для всех свободных народов. Их бесчеловечные эксперименты уже принесли много горя.

— Эти изуверы должны быть остановлены! — с жаром воскликнул Фабиан, стукнув кулаком по столу. — Слишком долго мы закрывали на их злодеяния глаза.

Я непонимающе посмотрел на Хель, после чего оглядел всех присутствующих.

Зверства? Злодеяния? Странно слышать это от тех, кто по слухам не особо то и лучше. Тогда к чему этот спектакль? Вряд ли ради нас.

Я чувствовал, что за этим стояла куда более важная причина, но докопаться до нее пока не было возможности.

— Именно, — кивнул Дамиан. — Поэтому я разработал план, как увести этот остров у Цеха.

Он разложил на столе карту острова и указал на отмеченное красным крестом место.

Глава 17

Дамиан разложил на столе подробную карту острова и указал на отмеченное красным крестом место.

— Здесь расположен главный опытный комплекс Цеха на этом архипелаге, — пояснил он. — Именно там проводятся отбор и эксперименты. Самых толковых химер шлют дальше, на важные базы Цеха, а остальных продают тут и на Тальхеоре. Наша цель — захватить этот комплекс и отбить контроль над островом у Цеха.

— Это будет нелегко, — заметил Брон. — Там обычно множество охраны. Магическая защита, куча химер в придачу.

— Верно, — кивнул Дамиан. — Поэтому мы разделимся и атакуем с нескольких направлений одновременно. Это отвлечет внимание Цеха и не позволит им сосредоточить все силы в одном месте.

Он указал на восточную часть острова.

Здесь в лесу у них есть небольшая деревня, где держат пленников перед отправкой в комплекс. Тео, тебе предстоит устроить там отвлекающий маневр.

Парень довольно потёр руки.

— Я так понимаю, взрывной? Это будет просто великолепно! У меня как раз завалялось парочка новых смесей, которые я хотел опробовать. Я устрою им такой фейерверк, они месяц кирпичами срать будут!

— Именно, — усмехнулся Дамиан. — Устрой там как можно больше шума и дыма. Пусть они подумают, что основное нападение направлено туда. С тобой пойдут наши новенькие. Начнется суматоха. Как закончите, сразу к комплексу.

Тео довольно кивнул и начал что-то увлеченно чертить в блокноте.

— А что будем делать мы? — спросил Фабиан.

— Вы с Линой и Броном возьмете на себя троих младших магистров, что сейчас находятся на острове. Не дайте им присоединиться к основным силам у комплекса. Нужно подгадать момент, когда они будут как можно дальше. Мои ребята уже этим занимаются. Будем опираться на это. Но важно поторопиться, если не успеем до того, как прилетят остальные магистры, то планы полетят на Днище.

— Хм, а вот это уже интереснее, — Линара потёрла руки и достала из кармана несколько странных металлических шариков. — У меня как раз есть парочка новых игрушек, которыми я хотела бы с ними поделиться.

— Я тоже кое-что придумал, — усмехнулся Брон, похлопывая ладонью по огромному металлическому молоту, прислоненному к стене. — Давно хотел протестировать эту штуковину в бою.

— Отлично, — кивнул Дамиан. — А я займусь Высшим Магистром, который, судя по моим источникам, также находится на острове.

— Постой, а как же пленники в самом комплексе? — спросила Хель. — Их тоже нельзя оставлять на растерзание Цеху.

— Их мы освободим, когда ворвемся непосредственно в комплекс, — как бы между делом ответил когитат. — Однако это не все…

Дамиан встал и достал из сумки небольшой металлический ящик, усеянный проводами и странными рунами. Теми, что Хель назвала рунами Древних.

— Самое главное — установить эту штуковину прямо на алтарь. Это Транслокатор. Его нужно поместить прямо на источнике острова.

— И что будет дальше? — спросил я.

— А дальше… Расиэль-46 перестанет быть островом, — усмехнулся Дамиан. — Транслокатор начнет процесс преобразования, который займет около трех часов. После чего весь остров превратится в гигантский летающий кусок суши.

— Перемещение острова⁈ — удивленно переспросила Линара. — Неужели в ордене нашелся настолько гениальный механик?

— Нашелся, — коротко кивнул Дамиан. — Мы сможем переместить его ближе к землям Ордена, где у нас есть подкрепление. А потом добить остатки Цеха и закрепить этот остров окончательно за Орденом Механистов.

— Гениально! — воскликнул Фабиан. — Это решит сразу несколько наших проблем! И нанесет тяжелый удар по Цеху.

— А не опасно ли применять такую силу? — осторожно поинтересовалась Хель. — Мало ли что может пойти не так при преобразовании…

— Три часа, как-то маловато для такого сложного изменения, — задумчиво произнес я, но это ничуть не смутило Дамиана.

— Риск есть всегда, — пожал плечами он. — Но я уверен в успехе. Это наш шанс навсегда избавиться от угрозы Цеха в этих регионах.

Он посмотрел на меня:

— Ну что, Альтаир, ты в деле? Ты все равно хотел освободить рабов, именно этим мы и займемся.

— Тали, что скажешь насчет этого устройства?

— Скажу, что это вполне возможно. Такая штуковина требует огромное количество маны, логично, что оно крепится на алтарь, но больше я сказать не могу, пока не увижу в действии. Меня волнует другое.

— И что же?

— Что забыл здесь Высший Магистр?

— Кто знает? Следит за учеником, пополняет запасы рабов. Кстати о них.

— Что будет с рабами после присоединения острова к землям Ордена? Точно также сделаете их расходным материалом?

Все внезапно замолчали, внимательно глядя на меня.

— Что? — пожал плечами я. — Земля слухами полнится.

— Не все механисты поощряют рабство. В Цехе козлы все поголовно, у нас… — Линара начала, но замялась.

— Половина. — спокойно сказал Дамиан. — может больше, но поверь, есть еще те, кому жизнь чужая не кажется разменной монетой. Если тебе это так важно, я отпущу всех рабов сразу же, как прибудем в регионы Ордена.

— Хорошо, — кивнул я. — Я согласен.

После разговора Фабиан пригласил нас с Хель следовать за ним. Он провёл нас по узкому коридору вглубь их подземной базы.

— Вот, это будет ваша комната, — сказал Фабиан, открывая небольшую дверь. — Ничего особенного, конечно, зато тихо и спокойно. Лишний раз наверху лучше не отсвечивайте, чтобы не привлекать внимание Цеха.

Я с благодарностью кивнул. Комнатка действительно была небольшой, но вполне уютной — кровать, стол, пара стульев.

— Мы же союзники теперь. Так что располагайтесь, отдыхайте. Чувствуйте себя как дома. — продолжил Фабиан, словно почувствовал какие-то подозрения.

Когда дверь за ним закрылась, я тяжело опустился на край кровати. В голове всё ещё крутился недавний разговор с Дамианом и остальными.

— Ну что скажешь? — спросил я у Хель. — Как тебе весь этот план?

Девушка задумчиво нахмурилась.

— Не знаю… Что-то тут не так. Я не верю, что они отпустят рабов, да и вся эта история с перемещением острова звучит странно.

— Да, ты права, здесь что-то не сходится, — согласился я. — Обычное преобразование острова длится циклами, а тут три часа. Должна быть еще какая-то причина, возможно на этом острове есть что-то, что нужно Ордену Механистов, а остальное просто предлог.

— Я волнуюсь за этих несчастных пленных, — тихо сказала Хель. — Что с ними будет потом?

Я положил свою руку на ее, глядя в глаза.

— Не волнуйся. Все, кто захочет, смогут уйти со мной на мой остров. Там им будет намного лучше, чем здесь. Я постараюсь дать им лучшее место.

— А Алиша?

— Та знакомая с твоего острова? Если захочешь, она может пойти с нами, но сама понимаешь, она должна быть полезна в бою. Или может спокойно жить на острове. В любом варианте вы сможете видеться.

Хель слабо улыбнулась в ответ и кивнула. Мы ненадолго замолчали.

— Альтаир, ты уверен, что стоит ввязываться во всё это? — неожиданно раздался в моей голове голос Тали. — Наша цель — захватить остров и фармить энергию. Зачем нам помогать Механистам, зачем заниматься их тайными делами?

Я мысленно вздохнул. Искусственный интеллект была права, конечно. Но…

— Послушай, Тали. Если мы сможем расширить поселение на острове, превратить его в настоящий оплот, получится развить там колоссальную ферму для добычи маны. Лучше иметь одно стабильное место, чем бесконечно захватывать новые острова, рискуя потерять старые. А устанавливать на каждом острове базу — никаких ресурсов не хватит.

Тали недовольно заворчала, но возражать не стала.

В этот момент раздался тихий стук в дверь. Я встал и открыл — на пороге стоял Тео с обаятельной улыбкой на лице.

— Привет! Надеюсь, я не помешал? Просто решил зайти познакомиться получше перед вылазкой. В конце концов, мы будем работать вместе. Кстати у тебя красивая девушка! ээ Жена? Сестра? Подруга?

На эти слова Хель залилась краской.

Парень тараторил так, что я едва успел подумать, на что отвечать. Но он уже продолжил.

— Скромненько тут, зато уютно, Ничего, да? — он вошел внутрь не дожидаясь приглашения и подмигнул Хель.

Девушка никак не отреагировала.

Тео окинул взглядом нашу небольшую комнатку и с удовольствием завалился в кресло.

— Ты энирай, да? Только не знал, что у вас бывают темненькие, это круто! Вы ж с природой едины, мой народ, кстати, тоже.

— Так ты не человек? — поднял бровь я.

Удивительно, что мне вообще удалось вставить хоть слово в его бесконечный треп.

— Гвемелит. Нас мало осталось, особенно там, где солнце видно чуть больше, чем треть цикла.

— Ого, — удивилась Хель. — Я думала гвемелиты с другим цветом кожи. Ты похож на человека.

— А, так это секрет. Но вам я доверяю. Я сразу понял, что вам доверять можно. А кожа, ну так это…

Тео снял браслет и цвет его кожи резко сменился на серо-синий. Теперь он был похож на живую каменюку.

— Батя подарил, буквально перед тем как его эти уроды из Цеха… Не важно в общем. А потом меня угнали в рабство. Такие дела. Ну что, вы то готовы?

— Мы всегда готовы, — меня его пустой треп уже начинал раздражать.

— Ага, Шикарно! — подмигнул Тео. — Я быстро там расхерачу всё к чертям, вы прикроете, а потом назад в комплекс. Вдвоём мы точно справимся и доберёмся до алтаря!

— Втроем. Хель десятерых стоит.

— Оу. Понял, миледи, каюсь. Ну ладно, все, удачи, там снов всяких, а и это… ну… сильно не того-этого. Стены тут тонкие, а я вот тут, рядом живу. Ну вы поняли. Но если надо, то я конечно подушками уши заткну. Бывай!

Тео махнул рукой и удалился. Что это было я так и не понял.

— Что он имел в виду, когда говорил про того-этого? — с детской наивностью спросила Хель.

Я пожал плечами. Ну уж нет. Хватит тебе смущений для одного дня.

Следующие трое суток мы готовились и ждали, пока лазутчики Дамиана не дали нам знак, что все младшие магистры покинули комплекс, а значит пора было начинать.

* * *

Высший Магистр Цеха Преобразований Виктор Творец Кошмаров шагал по коридорам опытного комплекса, погруженный в раздумья. Высокий, статный, с аккуратно зачесанными назад седыми волосами, он производил впечатление человека властного и уверенного в себе. Глубоко посаженные серые глаза смотрели цепко и пристально, словно стараясь заглянуть в самую душу собеседника. Резкие черты лица и острые скулы подчеркивали суровость и непреклонность этого человека.

Виктор зашел в небольшую комнату, где его ждало несколько химерологов и Теру Мясник. Младший магистр выглядел взволнованным и даже немного испуганным.

— Высший, у нас проблемы! — выпалил Теру. — На острове некрохимеролог! Я видел его собственными глазами! Он использует запрещенную магию и грозится всех нас убить! Он даже меня вырубил. Я… я смутно помню что было. Но точно видел огромные крылья, и магию… темную магию!

Виктор бесцеремонно подошел и небрежно раскрыл веки Теру, заглянув в его глаза. Зрачки младшего магистра были слишком расширенными.

Он схватил его за руку, посмотрев на пальцы, кожа там сильно слезла, будто по телу пропустили электрический ток, а вышел он через пальцы.

— Кажется, ты снова переусердствовал с зельями, Теру, еще и шоковым удовольствием баловался. Если бы не твой отец… — холодно произнес Виктор. — Некрохимерологи были уничтожены после войны с Анклавом. И запрещенную магию в наши дни почти никто не использует. Так что успокойся и проспись. Не позорь Цех своими бреднями.

С этими словами Виктор вышел из комнаты, оставив ошарашенного Теру одного. Однако, на лице Высшего промелькнуло беспокойство.

— Оставь меня, проследи лучше за этим олухом, чтобы не болтал лишнего, — бросил он своему помощнику и зашагал прочь.

Виктор прошел несколько коридоров, а после, миновал множество лестниц. Он спустился в самые глубины подземелий комплекса, туда, куда обычно никто не заходил. Влажные каменные стены, мерцание факелов, капающая со сводов вода — здесь царили мрак и сырость. Воздух был пропитан запахом серы.

Шагая вперед по узкому извилистому коридору, Виктор достал из-за пазухи амулет — небольшой кулон с выгравированными на нем рунами. Амулет позволял сохранять силы в этом месте, где обычная магия почти не работала. Ведь стены подземелья были выложены из камней, содержащих крошку адамантия и орихалка — металлов, которые в смешении подавляют магическую активность.

Наконец Виктор дошел до массивной кованой двери, украшенной замысловатым узором из переплетенных змей. Он провел рукой над дверью, прошептав слова на древнем языке. Раздался тихий щелчок — дверь приоткрылась сама по себе.

Он вошел внутрь обширного помещения, освещенного мерцанием светляков, летающих под самым потолком. Это была одна из самых засекреченных лабораторий Цеха, о существовании которой знали лишь самые высокопоставленные члены.

Мрачные колонны подпирали высокий сводчатый потолок. Вдоль стен стояли стеллажи, заставленные колбами, ретортами и прочей алхимической утварью.

Однако больше всего внимание привлекал огромный стеклянный саркофаг посреди помещения. Внутри него, в зеленоватой жидкости, плавал человек. Его руки и ноги были скованы и крепко прижаты к телу, которое в свою очередь обматывало множество ремней из сплава адамантия и орихалка. На лице крепилась черная маска без прорезей для глаз и рта. Длинные черные волосы колыхались вокруг головы, как змеи.

Несмотря на все эти предосторожности, от саркофага веяло чем-то зловещим и опасным. Казалось, сам воздух вокруг него, наполнен темной магией и запахом смертию.

Виктор медленно приблизился к саркофагу. Его лицо исказилось в гримасе отвращения и ненависти.

— Здравствуй, Мельхиор Геноцид Миров, — процедил он сквозь зубы. — Давно не виделись.

Пленник внутри, разумеется, никак не отреагировал — он был надежно изолирован от внешнего мира. И вообще от любого проявления.

— Скоро тебя переведут на остров Цех-1, ты должен быть рад, ведь это великое место, откуда пошел весь Цех Преобразований, — продолжил Виктор. — Я надеюсь, там тебе будет еще хуже. Хотя куда уж хуже, ты и так в полной изоляции, даже свихнуться не можешь.

Он с отвращением посмотрел на Мельхиора.

— Проклятый некрохимеролог… Из-за таких как ты весь наш мир чуть не погиб. Смешение прекрасного искусства преобразований с отвратительной тьмой — это мерзость и кощунство. Не понимаю, почему Цех оставил тебя в живых. Наверное, чтобы помучить как следует, а? За то, что ты натворил на островах Дор.

Виктор горько усмехнулся. Перевозка Мельхиора была для него тяжким испытанием, но после успешного завершения он получит долгожданное повышение и возможность вступить во внутренний круг Цеха.

— Всего несколько дней, Мельхиор, — прошипел Виктор. — Еще немного, и я избавлюсь от твоего отвратительного присутствия. А ты отправишься гнить в самой глубокой яме, как того и заслуживаешь.

Он с ненавистью посмотрел на пленника и развернулся, чтобы уйти. Но тут его внимание привлекло слабое мерцание на одном из мониторов, подключенных к саркофагу.

Виктор нахмурился и подошел ближе. Показатели магической активности Мельхиора были чуть выше нормы.

«Наверное, датчики сбоит», — подумал Виктор. Ведь в такой полной изоляции некрохимеролог просто не мог колдовать.

Но на всякий случай Виктор еще раз проверил все показания. Все работало как надо, саркофаг был абсолютно герметичен.

Тогда откуда этот странный скачок активности? Может он реагировал на его слова?

Виктор нахмурился еще сильнее. Что-то здесь было нечисто. Нужно было доложить об этом.

Как бы то ни было, до перевозки Мельхиора оставалось всего несколько дней. Виктор решил удвоить бдительность и охрану.

Он бросил последний подозрительный взгляд на некрохимеролога и поспешил прочь из лаборатории. Чем скорее этот кошмар закончится, тем лучше.

Глава 18

Предрассветная темень с едва проглядывавшим на вечно пасмурном небе встретила нас на выходе из убежища механистов.

Только выход был не тем, через который мы вошли. Сеть тоннелей под городком была едва ли не больше самого города. Ещё один факт о прошлом острова. Когда-то давно здесь определённо была база высокоразвитой цивилизации, об этом говорят и каркасы зданий, и вот эта вот сеть тоннелей.

— Скажи, Тео, а ты что-нибудь знаешь о прошлом этого острова?

— Не-а, ничего, — парень будто был даже рад этому факту. — Зачем мне?

— Учти что у большинства зданий здесь прочный металлический каркас…

— Знаю, но стены-то самые обычные, — улыбнулся он. — Мы долго готовились к этому делу, но Дамиан говорит, дальше ждать нельзя. Сюда вроде как собирается кто-то сильный.

— Я слышал о младшем магистре… как там его Людоед. Имя не помню.

— Ёму Людоед, — помрачнел Тео. — Откуда инфа?

— Торговец на рынке…

— Работорговец, называй вещи своими именами. К Красному лису у меня тоже давние счёты. А Ёму — это плохо.

— Он чем-то отличается от остальных?

— Почти неубиваемая тварь. Редкое направление химерологии, когда химеры живут внутри хозяина. В нём от разумного уже ничего не осталось — как есть монстр. Но по силам… если б он не был таким тупым, уже посвятили бы в старшие магистры. А когда прибудет, не знаешь?

— Должен был дней через десять.

— Тогда ничего страшного, — отмахнулся Тео. — Уже не успеет.

Долго идти не пришлось. Деревушка с рабами была совсем близко, фактически примыкая к городу но снизу, так, что дозорная вышка в городе сразу же сможет засечь любые странности.Но на этот факт Тео тоже махнул рукой.

— Там будет сюрприз. Главное, начать одновременно, когда шеф даст отмашку.

— Ты давно его знаешь?

— Дамиана-то? Не сказал бы. Но это он меня вытащил. Меня, и многих других из лап этих уродов. А то быть бы мне полуразумной химерой, хех. Или вечным донором… что ещё хуже.

Стража в этой части поселения была совсем не такой, как на воротах. Солдаты выглядели сонными и немного ленивыми с утра, но никакого алкоголя или прямого наплевательства на работу. Видимо, бунты среди рабов здесь случались. Оно и понятно, все знали, чем заканчивается рабство у химерологов.

— Ну что, теперь ждём, — в голосе Тео послышалась тоска, смешанная с предвкушением.

— Если не секрет, что поменялось в плане с нашим появлением?

— Да в общем, почти ничего. Просто теперь вы вроде как прикроете мою спину, да?

— И всё? А как бы ты действовал без прикрытия?

— Бам-бам, бабах, люди в ужасе бегут прочь, у химерологов паника, а я иду в центр. Такой крутой и пафосный, в окружении своего искусства. Едва ли в такой суматохе кто-то обратит на меня внимание.

— Хм. Тогда наше участие уже кажется логичным. Здесь действительно дыра в плане. Едва ли химерологи настолько глупы, что пропустят чужака во время штурма города.

— Отсюда есть прямой ход, чтобы быстро доставлять рабов.

— Подземный?

— Да. Но изолированный от катакомб под городом.

Мне всё интереснее, чем этот остров был раньше…

— О, кажется, пора. Фабиан подаёт знак.

Я увидел, как сверху, с крыши высокого здания блеснуло зеркало, отражающее солнечные лучи. Вот только никаких солнечных лучей над вечно пасмурным небом не могло быть.

— Поехали. Просто стой и смотри, как творится Искусство!

Грохот эхом пролетел по всему пространству, содрогая даже его.

Сразу несколько взрывов расцвели буйным цветом, уничтожая сторожевые вышки вокруг рабского подгорода. А спустя миг им вторил ещё более оглушительный треск, уничтоживший каменные форты заставы.

Когда он успел…

Даже земля дрогнула, после чего часть стены просела в тоннели и стала разваливаться по частям.

Послышались крики ужаса, а затем и боли, когда вспыхнул пожар. Всё за какие-то секунды превратилось в пылающий ад.

А затем прямо к нашим ногам вывалились двустворчатые деревянные ворота, объятые пламенем.

— Вуаля, — картинно улыбнулся Тео, и вприпрыжку прошествовал внутрь.

— Хель… — начал было я, но лишних слов не потребовалось. За проведённый вместе пусть и не такой большой срок, она научилась понимать мои приказы с полуслова.

Девушка ринулась за пылающий частокол, сразу же направляясь к рабам.

Я же вошёл последним, внимательно оглядывая окрестности. Оба моих напарника особой внимательностью не отличались. Ну а у меня по крайней мере была Тали.

— На десять часов от тебя. Парень просто фонит магией. Сейчас будет…

— Сгори в адском пламени, предатель! — заорал помеченный искин колдун, и я увидел над его ладонью пульсирующий силой инфернальный шар раскалённого белого пламени. Было видно, что парень вложил в эту атаку все силы, и едва удерживает чары.

[Коррекция: стабильность структуры снижена до 19%]

— Упс.

Заклинание сдетонировало в руке мага, и того отбросило к зданию, в противоположную сторону от руки.

— Магия крови… — прошептал Тео себе под нос, но я услышал.

Надо бы расспросить у Хазмира, что это за направление такое, и насколько опасно им прикидываться.

— Кто это был?

— Ученик, — отмахнулся Тео. — Спасибо! Ты крут! Одним кастом. Вскипание крови, да?

В ответ я загадочно улыбнулся. Потому что понятия не имел, что отвечать, но пусть думает что так и было.

— Ещё двое слева. Пытаются подкрасться. С ними невидимая химера, — предупредила искин.

— Ого, ты видишь невидимок? — удивился я, глядя на груду ящиков, за которыми едва заметно подрагивал воздух.

— Только когда они жрут ману, как не в себя, - буркнула Тали.

— Тео, а подкинь-ка динамитную шашку вон в ту кучу ящиков, — сказал я.

— Сам ты шашка, — фыркнул подрывник, и швырнул в ту сторону нечто продолговатый цилиндр, который мгновенно вспыхнул не хуже недавнего огненного шара.

Яркий всполох отразился в глазах Тео, а на лице засияла детская улыбка.

Вот только химеру это не прикончило, и она уже спешила отомстить за хозяина.

Тварь оказалось многоножкой с широким плоским брюхом, как у камбалы. К тому же, она была полупрозрачной, и внутри твари виднелись сгустки органов. На редкость мерзкое существо. Пожалуй, войдёт в мой личный антирейтинг.

— Вай, это не я! — вдруг вскрикнул Тео и юркнул мне за спину. А в следующий миг из ниоткуда появилась Хель со сгустком чёрно-лилового пламени, и припечатала к земле тварь передо мной.

[Коррекция: уязвимость к магии пустоты повышена до 246%]

Прозвучал второй хлопок, и тварь, наконец, издохла, а светящийся туман от её тела потянулся к бывшей жрице.

— Кажется, больше желающих оказать сопротивление нет, — отметила Тали.

Я оглядел собравшихся в центре небольшой площадки мужчин и женщин разных рас в серых обносках.

— Здесь все? — спросил я у Хель.

— Нет, некоторых ещё держат в домах.

Я глянул в сторону деревянных построек. Стоит отдать Тео должное, заряды взрывчатки были расположены в правильных местах, так, чтобы не задеть помещения, где могли содержать рабов. Однако он всё же не учёл быстро распространившееся пламя.

[Коррекция: громкость голоса повышена до 154%]

— Слушайте меня! — воскликнул я так, чтобы все рабы меня слышали. — У вас есть выбор! Оставайтесь на месте, и вскоре Орден Механистов отпустит вас на свободу! Или помогите донести этот выбор до своих товарищей в домах и бегите к мосту на Расиэль сорок пять! Это сразу за воротами мимо города по тропе в ту сторону!

Я махнул рукой.

— Там вы сможете использовать свой шанс, чтобы жить в равенстве без рабства и притеснений!

— Да я лучше сдохну! — послышался в ответ злобный крик из толпы. — Вы, механисты, ничем не лучше мясников Цеха!

— Лучше сдохнуть, чем стать киборгом! — поддержал его другой.

Я скосил глаза в сторону Тео. Тот как-то странно улыбался.

— Химерологи рассказывают о нас всякие ужасы… а киборг между прочим стоит в полсотни раз больше простого раба. Лучше уж просто собрать рабочего бота для рутинной работы, а раба посадить за станок.

Его объяснения казались логичными, но…

— Я не из Ордена! — громко сказал я, и крики затихли.

— А кто тогда, звёздный? — с надеждой спросила какая-то женщина.

И правда, надо как-то обозначить свою фракцию, что-ли. Вот только то ли это время и место? Да ещё и перед Тео.

— Нет, просто вольный наёмник со своим маленьким островом, — ответил я, внимательно поглядывая то на подрывника, то на рабов.

На Тео мои слова не произвели никакого впечатления. Будто я сказал именно то, что он и думал. Мои догадки оказались верны, и таких наёмников с островами должно быть много.

Захват островов казался самым простым и очевидным путём усиления, доступным каждому. Далеко не на всех был выводок тёмных тварей, а некоторые и вовсе не имеют никакой охраны. Просто подходи — и бери. И судя по номерам островов в архипелагах, их здесь хренова туча. Иначе фракции бы сражались за каждый осколочек.

Однако имея все возможности для расширения, ни химерологи, ни механисты, не спешат расширять свои владения. Хотя для этого достаточно отправить несколько рейдов простых учеников.

Причину этой странности я пока не понял. Не думаю, что кому-то здесь не нужна халявная мана. Но вот то, что отдельные личности будут стремиться захватить для себя хоть один — сомнений не вызывало. Пусть не среди тоталитарных ордена и цеха, но среди многочисленных звёздных — точно.

А вот реакция рабов меня удивила. Новость о том, что я вольный наёмник их сильно расстроила. Видимо, надеялись, что я всё-таки из звёздной фракции.

— А где гарантии, что ты не принесёшь нас в жертву тёмным богам? — спросил какой-то старик.

Ответ пришёл сразу, как только я о нём задумался. Видимо, тоже частая ситуация, когда кто-то получает рабов и пускает их на какие-нибудь запретные ритуалы.

— Ох. Гарантии? Серьёзно? Они точно тебе нужны? — проворчала Тали.

— Никаких. Поэтому можете смело выбирать Дамиана и вас выпустят на ближайшем острове. Наверное.

— Я согласен! Я присягаю тебе на верность, владыка! — упал ниц первый.

Ух ты, это на них так имя подействовало?

Следом за первым на колени упали второй, третий, четвёртая… народ почти единогласно выбирал возможность присягнуть на верность непонятно кому, и буквально считанные единицы предпочли общество механистов. Скорее всего те, кто сами некогда были механистами и надеялись на возвращение к товарищам.

— Сильно же их запугали эти уроды, — поморщился Тео.

— Ты не против, я надеюсь?

— Это твой трофей, ты в своём праве, — с какой-то ноткой тоски ответил подрывник.

— У меня не так плохо, — заметил я. — Я ведь не солгал, когда сказал про равенство.

— Странная причуда. Надеюсь, твой остров не какой-то новозахваченный ошмёток земли на границе с тёмными землями… о, так я прав? Жаль. Я надеялся, что всё же семейные владения…

На это я просто пожал плечами. Вербовать его в свои ряды в мои планы не входило, хотя такой специалист мне бы определённо пригодился.

Людей на площади перед нами становилось всё больше. Ну как людей — химеры и зверолюди… порой отличить одних от других мне ещё не хватало познаний. Но энирай с нерабочими крыльями так и не приметил. Такую сложно пропустить.

— Здесь ведь не все рабы, верно? — спросил я у Тео.

— Нет, конечно. Ещё грёбаный Красный лис. У него их немного, но подороже. Их он держит у себя под охраной. А здесь так — подопытные, как говорят мясники.

— Пожалуй, пора бы выдвигаться и нам в город. Здесь как-то вышло просто, — заметил я.

— Ты прав, надеюсь остальным удалось сдержать младших магистров.

— Веди, — кивнул я подрывнику.

Он решительно направился к ничем не примечательной двери в подвал рядом с одним из домов. Попытался открыть, затем выругался, снял с пояса крохотный пузырёк, капнул в область замка. Послышалось шипение и затем — короткая вспышка, после которой ворота распахнулись, с шумом лязгая по камням.

— Сюда, — сказал он, и первым спрыгнул вниз.

Это была очень плохая идея с его стороны, потому как прыгнув следом за ним, я оказался перед рядом копий солдат, позади которых стоял один из учеников.

— Ты же вытащишь нас, да? — с надеждой в голосе спросил Тео.

— Почти, — криво улыбнулся я.

[Коррекция: уязвимость к магии пустоты повышена до 246%]

— Убить их! — приказал ученик. И в тот же миг за нашими спинами послышался третий глухой удар сапог о каменный пол.

Девушка ждать не стала, а сходу поднырнула под копьями, зажгла над руками огоньки чёрно-лилового пламени, и в рывке хлопнула по животам двух стражей.

Те сразу же повалились и стали с криками кататься по полу.

Затем в бой включился я, отклоняя клинком в сторону копьё противника.

Хель тем временем применила свою новую способность — от левой руки отделилось облако энергии, которое с ускорением понеслось дальше по длинному широкому коридору, вырубая сразу шестерых попавших под действие солдат.

Что поделать — пустота сама по себе не подарок, а тут ещё и уязвимость в полтора раза поднята. Немудрено.

Всё, что мне оставалось, это подскочить к последнему стоящему на ногах противнику — успевшему выставить чуть смягчивший силу удара барьером. Но следом уже подскочил я с клинком наготове.

В последний момент я чуть замедлил движение, останавливая клинок у самого горла химеролога, но тот и не думал сдаваться.

Враг отклонился назад, резко отпрыгнул и швырнул в мою сторону нечто, оказавшееся комком насекомых. Откуда он его достал я так и не понял, но крохотные кровожадные химеры сразу же впились в грудь.

[Коррекция: крепость брони повышена до 200%]

Затем я сам отскочил, и насекомые упали к моим ногам.

— Тео, огонь! — крикнул я, и парень будто бы только отмер, после чего бросил бутылку с зажигательной смесью.

Потеряв своих крошечных химер, ученик бросился бежать вперёд по тоннелю, но был быстро настигнут пустотой Хель.

— Хренасе… — поражённо выдал Тео. — Ну вы спецы. Ты ведь не шутил, когда сказал, что она десятерых может уложить. Ух. Серьёзная девушка! А это что была, пустота? Вы в курсе, что мёртвая магия запрещена шестой директивой?

— Химеролог, который с ней это сделал, разрешения не спрашивал, — оборвал я словесный поток.

Переход оказался коротким. Я не успел как следует насладиться запахом сырости и плесени, в обилии разраставшейся около потолка, как мы уже оказались у выхода.

— Так, на этот раз первым пойду я, а то тебе точно задницу отстрелят чем-нибудь.

— Будто мне сильно хотелось, — развёл руками Тео.

Я клинком приподнял люк. Ничего не происходило и убить нас никто не пытался. Уже хорошо.

Затем очень аккуратно выглянул наружу.

Люк вёл в широкое складское помещение, которое сейчас было пустым, и подсвеченным умирающими масляными лампами.

— Тали, ощущаешь что-то наверху?

— Я тебе что, маг-сенсор?

— Вот и толку с тебя. Хотя, за идею спасибо. Хорошо бы поискать такого себе в компанию.

Я сдвинул люк и аккуратно придержал, чтобы тот лишний раз не нашумел. Как оказалось — зря. Шума вокруг было и так достаточно.

Место, где мы вышли, было ещё и постом стражи, но никакой стражи здесь не было. А в окне мерцали всполохи пламени и идущего боя.

Они что, заминировали всю заставу? Или химерологов оказалось больше, чем думал Дамиан?

Я подал руку Хель, помогая подняться. Снова на автомате, не задумываясь, а она опять странно поджала губы и покраснела, но руку приняла.

— Что дальше? — спросил Тео.

— Ты у меня спрашиваешь? Мы вроде все слушали план.

— Ну… — потянул он и почесал голову.

Балбес.

— Сперва освобождаем рабов. Потом идём к алтарю.

Подрывник кивнул и сглотнул. Перспектива лезть в самое пекло ему явно была не по душе, но он промолчал.

— Тогда сюда. У Красного лиса здесь было своё помещение, где он держал всех.

— Хель, ты как? Не слишком много пустоты за раз?

— Нет, всё в порядке. Источник зависит от эмоций. А я себя сейчас контролирую. Думаю о том, что скоро мы освободим Алишу.

— Я бы ещё в их казну заглянул, — заметил я.

— О, это дельная мысль. Но она под алтарём.

— Погоди, там есть ещё какой-то бункер? Почему я узнаю об этом только сейчас?

— Ну, это не наша часть операции. Алтарём занимается Дамиан…

Наш разговор был прерван тремя учениками и тремя их химерами.

Я приготовил оружие и коррекцией поднял защитные свойства мантии, но…

— Магистр! Какая радость, что мы вас нашли! — воскликнул один из них, а его спутники смиренно склонили голову в поклоне старшему по Цеху.

Глава 19

Сперва я опешил, как и врезавшийся мне в спину Тео. Но быстро сообразил, что вообще-то всё ещё нахожусь в мантии Эзарха.

Может, и с учениками в подземелье удалось бы разобраться иначе. Впрочем, едва ли кто-то из рабов сильно огорчится гибели кого-то из этих извергов. Даже сейчас в одной из химер учеников угадывались отдалённые искажённые черты человека.

— Быстрый доклад! — приказал я, вживаясь в роль и не дав подумать химерологу. — Где противник? Сколько их? Где сейчас магистр?

— Враги… отовсюду! Но они не вступают в бой! Это диверсия! Но среди них точно есть Когитат и, возможно, кто-то из церкви стали! Старший магистр Виктор сейчас в комплексе.

В этот момент голова бедолаги разлетелась на две части, а я едва успел уклониться от летящего в меня диска циркулярной пилы.

Двое оставшихся учеников в ужасе отскочили и заорали, но спустя миг их постигла та же участь — быстрее, чем я успел что-то сделать.

— Альтаир! — радостно пробасил Дамиан. — Никаких переговоров с врагом! Миссия под угрозой!

В руках у обильно заляпанного кровью механиста было странное устройство, в котором крутился свежий диск.

— Не тебе решать, с кем мне говорить, а с кем нет! — раздраженно бросил я.

— Высший магистр здесь, Альтаир! — грозно выплюнул когитат механистов. — Я надеялся, что успею установить транслокатор до его прихода. К тому же, трусливые мясники отдали приказ убивать рабов на месте, чтобы избежать бунта.

За моей спиной чуть вспыхнуло лиловым светом, давая понять, что эмоции Хель и беспокойство за выжившую с её родного острова, начинают подходить к границе контроля.

— Хочешь отправить сражаться с ним нас? — скривился я, ожидая подвох.

С младшим, не смотря на большую разницу в уровне, я справился за счёт хитрости. Но с тем кто в области двухсотых уровней — одной хитрости будет мало. Здесь разве что объединение с Хель во время её безумия пустоты могло бы чем-то помочь, и то не факт.

— Нет. С ним сражаться буду я, как и планировали. Высшие магистры те еще занозы в заднице, победить его мне вряд ли удастся, а вот задержать — вполне.

Дамиан вытащил несколько металлических шаров, которыми ранее лечил меня. Очевидно он настраивался на тяжелую битву.

— Задержать для чего?

— Пока ты активируешь транслокатор.

Дамиан протянул артефакт, который демонстрировал ранее.

— Я уже подал сигнал нашим союзникам из Ордена. Я уже отправил сигнал, скоро здесь будет подкрепление. Тебе нужно активировать артефакт, чтобы остров разогнался в сторону наших территорий. А мы постараемся сдержать врага… даже если это будет стоить нам жизни.

— Хорошо. Но сперва я освобожу оставшихся рабов,

— Потом, Альтаир! У нас нет на это времени! Когда прибудет подкрепление, всех спасут.

— Прости, Дамиан, но у меня иные приоритеты. Сперва я освобождаю пленников, потом, помогаю тебе с артефактом. Эти, — я кивнул на труп ученика, — Сказали, что Виктор ждёт нападения у алтаря и готовится отбиваться. Они ничего не понимают и сами нас боятся!

— Виктор, говоришь? — помрачнел Дамиан. — Я надеялся, что будет другой…

— Твой старый знакомый?

— Да упасёт нас железный бог от таких знакомых! Это серьёзный оперативник, ветеран двух войн. Боюсь этот бой для меня будет куда сложнее, чем я предполагал… Днище с тобой, спасай рабов, но потом сразу к алтарю. И помни, каждая потраченная тобой секунда может стоить нам всем жизни!

— Я с ними! — махнул рукой Тео, но кажется, его все проигнорировали.

После этого мы разошлись. Я, Хель и Тео двинулись по коридорам комплекса, стараясь держаться в тени и прислушиваясь к малейшим звукам. Хель ни на шаг не отходила от меня, ее глаза то и дело вспыхивали фиолетовым, а движения были плавными, как у хищницы, готовой в любой момент кинуться на добычу. Рядом крался заметно нервничающий Тео, его руки подрагивали, но были крепко сжаты на поясе, где у него, казалось, был бесконечный запас взрывчатых веществ.

Впереди послышались голоса, и я жестом велел остановиться. Затаив дыхание, мы замерли, прислушиваясь. За поворотом коридора находилась группа из четырех учеников-химерологов, которые явно были взволнованы вторжением.

— Нужно их устранить, — тихо сказала Хель, ее глаза зловеще сверкнули.

— Не торопись, береги силы. Не обязательно использовать пустоту каждый раз.

Их уровни были совсем невысокими, поэтому оказалось достаточно скорректировать ориентацию в пространстве.

Мы с Хель синхронно налетели на них. Я приложил одного головой о стену, второго же скинул на уровень ниже, тот впечатался мордой в пол и больше не пытался подняться. Хель же проворно уложила своих двоих.

Чуть дальше дорогу нам преградила странная химера, напоминающая гигантскую ящерицу с дополнительной парой лап. Завидев нас, чудовище издало рев и метнуло в нашу сторону шипы. Я едва успел оттолкнуть Хель и Тео в сторону, уклоняясь от атаки.

Хель в ответ выбросила в химеру сгусток черной энергии. Чудовище взвыло от боли, когда Пустота начала разъедать его плоть. Воспользовавшись замешательством монстра, Тео бросил в него одну из своих бомб. Раздался взрыв, оторвавший химере переднюю лапу.

Пока чудовище беспомощно билось в агонии, я воспользовался коррекцией, чтобы ослабить его регенерацию. Нескольких ударов Хель хватило, чтобы добить химеру. Мы поспешили скрыться до того, как на шум сбегутся другие ученики.

Так мы продвигались все глубже по лабиринту комплекса, уничтожая встречающихся химер и обходя стороной учеников. Коридоры были заполнены клетками, в которых содержались несчастные жертвы опытов химерологов. Многие были исковерканы настолько, что граничили с чудовищами. Но в их глазах еще теплилась искра разума и надежды.

Наконец мы вышли в огромный зал, полный клеток. Перед нами предстал тот, кого Тео назвал Красным Лисом.

— Не позволю! Это мое имущество! Мои рабы! — взревел торговец, едва увидев нас.

Видимо узнал в Тео свой бывший товар.

— Я с ним разберусь, а вы пока освобождайте пленных! — внезапно прошипел Тео, ломая в моих глазах свой образ трусоватого выпендрежника-подрывника. — У меня с ним давние счеты.

Мы с Хель кивнули и бросились распахивать клетки. Я использовал коррекцию, чтобы ослабить замки, а Хель просто вырывала двери вместе с петлями, обнажая свою нечеловеческую силу.

Тем временем Тео вступил в бой с Красным Лисом. Торговец оказался не так прост — в его рукаве скрывался арбалет с отравленными болтами. Тео едва успел уклониться от выстрела, который оставил дымящуюся вмятину в каменной стене.

Но юноша был быстр и ловок. Он метнул в Лиса одну из своих бомб, и когда торговец инстинктивно прикрылся мантией, активировал её. Раздался оглушительный взрыв, отбросивший противника на несколько метров.

Пока Красный Лис, пытался подняться, Тео бросился к нему и всадил кинжал ему в горло. Алая мантия торговца рабами мгновенно пропиталась кровью.

Тем временем мы с Хель закончили освобождать пленников. Уставшие от зверств узники с опаской выглядывали из клеток, не веря своим глазам.

— Хватайте в руки все, чем можно отбиваться и на выход! Старайтесь избегать открытых пространств. Найдите других рабов из деревни, они объяснят вам ситуацию!

Этого было достаточно, чтобы придать несчастным смелости. Вырвавшись на свободу, они устремились прочь из этого ужасного места. Я надеялся, что хотя бы часть из них сумеет сбежать с острова до того, как сюда прибудет подкрепление химерологов или механистов.

Пока мы освобождали пленников, взгляд Хель вдруг остановился на девушке с черными крыльями за спиной. Когда Хель распахнула дверь её клетки, та долго смотрела на неё в немом изумлении.

— Хель?.. — неуверенно произнесла она.

— Да, Алиша, это я, — тихо ответила Хель, и в её голосе мелькнули нежные нотки.

Алиша бросилась к ней и крепко обняла, едва не сбив с ног.

— Хвала духам леса, Хель, ты жива! Я и не надеялась когда-либо увидеть тебя снова… Но что с тобой стало? Ты… так изменилась.

Хель грустно улыбнулась в ответ на её объятия.

— Да, я… изменилась. Но сейчас некогда объяснять. Прошу, беги отсюда вместе с остальными. Отправляйся на тот остров, о котором тебе расскажут рабы с деревни, главное уходи отсюда. Обещаю, мы потом встретимся и всё обсудим.

— Хель, я думала, что никто не выжил тогда на Иллионе… Как тебе удалось? — Алиша не хотела отпускать её, в глазах крылатой энирай стояли слёзы.

— Потерпи немного. Я расскажу тебе всё, когда мы встретимся в безопасном месте и ты расскажешь. А сейчас торопись, пока есть шанс спастись.

Алиша кивнула, с трудом сдерживая эмоции.

— Хорошо… Береги себя, Хель. И возвращайся живой, прошу!

С этими словами Алиша побежала прочь вместе с другими освобождёнными пленниками. Хель проводила её тёплым взглядом.

Практически вся охрана уже была задействована в бою снаружи. У Дамиана оказалось намного больше людей, чем я предполагал, поэтому вряд ли беглецы столкнуться с заслоном.

Мгновение спустя к нам присоединился и Тео. Работорговец не был сильным противником, но эта маленькая месть сделала походку парня более уверенной.

— Куда дальше? — оглядев пустые клетки спросил он.

Но я не успел ответить. Едва мы развернулись, соседняя стена с треском разрушилась, а в пыли показался громоздкий силуэт.

* * *

Адепт ордена Фабиан гордо смотрел на своего противника, лицо которого было обезображено. Хотя, сам химеролог считал, что его рот, усеянный десятками огромных клыков, который открывается почти на половину головы был произведением искусства.

— Вирм Кишкодер, к вашим услугам, — вежливо прогоготал он, проводя деланный поклон. — Перед боем надо представиться.

Фабиан лишь скривился. Вместо лишних разговоров он ринулся вперед.

Адепт Механистов двигался с нечеловеческой скоростью и ловкостью, усиленной его механическим костюмом. Он уклонялся от атак противника, который пытался поразить его длинными лезвиями, выскакивающими из его рукавов. Фабиан выхватил посох и направил его на Вирма. Из кончика посоха вырвался луч света, ослепивший химеролога.

— Проклятый фанатик Света! — взревел Вирм, хватаясь за глаза. — Так ты из церкви⁈

Он ушел в сторону и выпустил в воздух облако ядовитого газа. Фабиан едва успел надеть респиратор, чтобы не вдохнуть смертельные испарения.

— Больше всего я в жизни ненавижу две вещи, — рявкнул Вирм. — Непослушных рабов и долбанных фанатиков Церкви! Наука правит миром!

Он взмахнул руками, выпуская рой мух-мутантов с жалами вместо лап. Насекомые налетели на Фабиана, впрыскивая в него смертельный яд. Механист с трудом отбивался от назойливых тварей, чувствуя, как яд распространяется по его жилам.

— Что, не нравится мой подарок? А ведь это лишь начало! — Вирм расхохотался и призвал огромную химеру-мутанта, похожую на скорпиона размером со взрослого быка.

Чудовище накинулось на Фабиана, целясь жалом хвоста ему в грудь. Механист едва успел уклониться, жало лишь слегка задело его плечо, вспарывая броню и оставляя глубокую рану.

— Днище тебя дери… — Фабиан стиснул зубы от боли.

Он ударил посохом о землю. Изголовье раскрылось, испуская странные волны звука. Следом воздух вокруг него задрожал, преломляя свет. Фабиан словно оказался в эпицентре радужного смерча, который закрутился вокруг него с бешеной скоростью. Вихрь был насыщен магией Света, способный разорвать на части любого, кто окажется внутри.

— Что за⁈ — Вирм отшатнулся, ослепленный ярким сиянием, скорпион тоже не спешил атаковать.

Фабиан направил посох в его сторону, и этот призматический смерч ринулся на химеролога и его зверушку, окутывая их потоком радужного света. Вирм взвыл от боли, чувствуя как свет выжигает его изнутри.

— Сдохни, еретик! — выкрикнул Фабиан.

Через миг от Вирма и его скорпиона осталась лишь горстка пепла. Использование секретной техники вымотало Фабиана, он отхаркнул кровью. Яд продолжал распространяться по его телу.

Тем временем неподалеку Брон вступил в бой с младшим магистром по имени Кром Пожиратель. Химеролог атаковал его стаей своих чудовищ, и Брон едва сдерживал натиск.

— Что, закончились игрушки, железяка? — злобно хохотал Кром.

Брон зарычал, размахивая своим огромным молотом. В этот момент на помощь ему пришел Фабиан, который только что расправился с другим младшим магистром. Адепт выпустил залп световых снарядов, отбросивший чудовищ Крома.

— Не время отдыхать, Брон! Держись! — крикнул Фабиан, вставая с ним спина к спине.

Объединившись, двое механистов пошли в контратаку. Фабиан ослеплял врагов вспышками света, а Брон добивал их ударами своего электромолота. Вскоре от приспешников Крома не осталось и следа.

В другой части города развернулось не менее яростное сражение. Линара столкнулась лицом к лицу со своим заклятым врагом, Теру Мясником. Химеролог явно был рад встрече.

— Линара, милая! Как я рад тебя видеть, — промурлыкал он. — Готова сдохнуть наконец?

— Единственный, кто сегодня умрет — это ты, ублюдок! — огрызнулась Линара.

Она выхватила свой дисковый пистолет и выпустила сразу несколько дисков в Теру. Тот ловко увернулся и выпустил вокруг Линары десятки лезвий. Девушка едва успевала уворачиваться от их атак, прикрываясь магическим щитом.

— Из-за тебя мне пришлось поставить имплантанты в мозг! — крикнула она. — Но теперь я сильнее тебя, ублюдок!

— Не особо заметно, милая! Ты сдохнешь, а потом я распотрошу тебя на расходники.

Линара сосредоточилась и активировала заклинание «Железная буря».

А следующий момент ее дисковый пистолет перестроился и она начала поливать Теру пулеметной очередью из металлических осколков.

Мясник с опаской хрюкнул и закрылся руками, создавая перед ними металлический щит, который тут же покрылся десятками вмятин.

Некоторые из осколков прорывались сквозь него, вырывая младшему магистру целые куски плоти, но вместо того, чтобы морщиться от боли он лишь смеялся.

— Ты так ничему и не научилась, идиотская механистка.

Внезапно позади появилась тварь, напоминающая гончую, только вместо шерсти у псины была чешуя, из спины торчали колкие шипы, а все тело покрывала буквально вшитая в нее металлическая броня.

Гончая налетела на Линару, сбивая ее с ног. Очередь металлических осколков прекратилась. Следом Теру молниеносно налетел на нее, в его руках появились мясницкие топоры.

— Никак вы не запомните. У каждого химеролога есть зверушка. РАЗДЕЛКА!

С этим криком Теру начал яростно хохотать и наносить женщине порез за порезом. Снова и снова он изрезал ее тело, даже когда та уже перестала что-либо чувствовать.

Весь измазанный в крови Мясник небрежно пнул искромсанное тело бывшей механистки и направился к центру комплекса, чтобы помочь своему высшему магистру расправиться с врагами. Эти жалкие механисты ещё пожалеют, что сунулись сюда.

Он миновал несколько улиц, оказавшись перед стеной крыла, где содержались рабы. Не став бежать до входа, Теру создал несколько тяжеловесных буров перед собой и попросту сломал стену, залетев внутрь.

* * *

Виктор Творец Кошмаров стоял в темном подземелье комплекса, освещенном лишь тусклым мерцанием факелов. Влажные каменные стены, покрытые плесенью, капающая со сводов вода — здесь царили мрак и сырость. В воздухе витал едва уловимый запах серы.

Напротив Виктора стоял Дамиан, мастер Когитат ордена Механистов, известный под прозвищем Молниеносный. Его тело защищала броня из неизвестного сплава.

— Дамиан, мой старый друг, — протянул Виктор с лукавой улыбкой. — Какими судьбами в наши края? Неужели Орден настолько отчаялся, что послал одного из лучших Когитатов?

— Друга? Ха! Мы никогда не были друзьями, Виктор, — холодно бросил Дамиан. — И я здесь не по приказу ордена

— Не Орден? — удивился высший магистр.

Дамиан молча посмотрел на массивную железную дверь за спиной Виктора.

— Мы оба знаем, зачем я здесь, — наконец произнес он, и его голос прозвучал грозно, отражаясь эхом от каменных стен. — Мне нужен Мельхиор.

— О нет, Дамиан, неужели и тебя завербовала ваша треклятая церковь?

Виктор нахмурился и инстинктивно принял боевую стойку. В воздухе повисло напряжение, искры электричества заплясали на кончиках пальцев Дамиана. Но Виктор хорошо понимал — здесь, в сердце подавляющего магию камня, даже великий мастер Когитат был почти бессилен.

— Боюсь, не могу исполнить твою просьбу, — холодно продолжил магистр. — Мельхиор останется там, где ему самое место — в полной изоляции, подальше от этого мира.

— Я не собираюсь просить, — процедил Дамиан. — Либо ты откроешь эту дверь по-хорошему, либо я вынесу её вместе со всей стеной. Выбор за тобой, Виктор.

Глава 20

Виктор внимательно следил за каждым движением Дамиана. Хоть магия здесь и была ослаблена, но опыт подсказывал — недооценивать Молниеносного было бы роковой ошибкой.

— Неужели ты и вправду веришь, что эта церковь принесет миру благо? — с горечью спросил Виктор. — Я помню тебя совсем другим, Дамиан. Ты был ученым, ценил знания выше всего. А теперь превратился в слепого фанатика!

— Знание без веры мертво, — холодно парировал Дамиан. — А вера без знания слепа. Церковь Стального Бога объединяет и то, и другое. Мы создаем новый мир, свободный от страданий плоти и ограничений разума.

— Орден знает об этом безумии? Или ты действуешь в обход прямых приказов?

— Орден давно прогнил изнутри. Его остатки погрязли в бюрократии и слепо цепляются за прошлое. Церковь ведет нас в будущее!

Дамиан сорвал капюшон, и его лицо осветилось решимостью фанатика. Виктор покачал головой.

— Боюсь, это бессмысленный разговор. Ты не получишь Мельхиора, даже если это стоит мне жизни. Ты хоть понимаешь, что случится, если выпустить на свободу это чудовище⁈

С этими словами Виктор сосредоточился и произнес древние слова призыва. Воздух вокруг него задрожал, исказился, словно от жара.

Из разломов материи показались чудовища — безглазые существа с десятками щупалец вместо рта. Они издавали пронзительный вой, способный разорвать разум жертвы.

Дамиан бросил вперед руку, и в воздухе закружились символы древнего языка. Следом раздался оглушительный раскат грома, и молнии хлестнули по Виктору. Маг вскрикнул от боли.

Но твари продолжали ползти из разломов реальности. Одна из них кинулась на Дамиана, целясь ему в лицо своими отвратительными отростками.

Механист уклонился и ударил кулаком в пол. Раздался грохот, и из трещин повалил электрический разряд, поразивший чудовище.

— Твоя мерзкая магия бессильна здесь, Виктор! — рявкнул Дамиан. — Эти твари лишь иллюзия, порождение твоего извращенного разума. Но сталь и молния — реальны!

Он собрал вокруг себя бурю из электрических разрядов. Воздух наполнился треском и запахом озона. А затем Дамиан направил ладони на Виктора, и молнии хлестнули по нему вновь, заставляя корчиться в муках.

Виктор упал на колени, задыхаясь. Его призыв исчез, фантомы-твари растаяли в воздухе.

— Сдавайся, пока не поздно, — процедил Дамиан. — Отдай Мельхиора, и я пощажу твою жалкую жизнь.

— Никогда… — выдавил Виктор сквозь сжатые зубы. — Лучше смерть, чем предать Цех…

Он сложил руки вместе и прошептал новое заклинание.

Пол вокруг Дамиана внезапно ожил, пророс черными щупальцами, которые опутали ноги механиста. Раздался треск костей — щупальца стали медленно дробить броню вместе с ногами.

Дамиан взревел от боли, но тут же направил руку в пол. Разряд прошелся по щупальцам, и те обмякли. Механист освободился, хоть и с трудом.

Но следом, сверху появилась черная, как ночь, океаническая гладь.

— Дерьмо! — только и успел выкрикнуть механист.

Оттуда же показалась громадная морда акулы, которая впилась зубами в тело Дамиана, и ударила его об землю, растворившись в ней.

Электромант с кашлем выплюнул глоток крови.

Тем временем Виктор уже поднялся. Его пальцы скривились в неестественных движениях, а вокруг Дамиана начали открываться все новые и новые темные порталы, откуда раздавался леденящий душу вой.

Лица мертвецов, ужасные монстры, чудовищные катаклизмы, все это неслось перед глазами Дамиана. Он задрожал, не в силах держать свою волю в узде.

— Ты мне никогда не нравился, отродье худшей фракции.

Виктор схлопнул ладони вместе и в тот же момент из порталов по обе стороны от механиста полились огромные потоки всевозможных человеческих кошмаров. Они терзали его бедное тело, разрушая окончательно броню и заставляя того истошно кричать.

— Ты провалил миссию своей церкви. В твоих интересах было взять артефакты защиты разума.

Однако Виктор не заметил, как дернулась рука Дамиана. Как он сумел поднять ее и впиться пальцами в свою грудь.

Раздался треск и огромное количество магии молнии прошло сквозь тело механиста, возвращая его разум на место. Наконец все страшные твари вокруг него развеялись.

— Ты недооцениваешь мою веру, химеролог! Во имя святой Омниссии!

Дамиан ударил себя в грудь, в следующий момент некий механизм, вживленный туда засветился голубоватым сиянием, а все его тело покрылось потрескивающей молнией. Вот только в этот раз вместо привычного голубого она имела яркий фиолетовый цвет.

Виктор удивленно уставился на фиолетовые молнии, окутывающие тело Дамиана. Он хотел было что-то сказать, но не успел.

Дамиан взревел и выбросил вперед руки. Гигантский поток фиолетового электричества устремился в Виктора, снося его с ног и впечатав в огромную металлическую дверь позади.

Дверь с грохотом вынесло вместе с Виктором в следующее помещение — обширную лабораторию. Высший магистр Цеха врезался в противоположную стену, а затем безвольно осел на пол.

Дамиан медленно вошел в лабораторию, тяжело пошатываясь. Его взгляд упал на Виктора, а затем переместился к центру комнаты, где в огромном стеклянном саркофаге плавал человек в черной маске.

— Наконец-то! — прошептал Дамиан.

Он с трудом двинулся к саркофагу, оставляя за собой кровавый след.

* * *

Едва пыль от разрушения стены осела, перед нами предстал знакомый свинообразный мужик.

Теру взревел от ярости, увидев нас.

— Точно, я тебя помню! Ты тот похожий на некрохимеролога выродок! Я сразу должен был догадаться по твоей шлюхе, что ты никакой не магистр! Жалкие иллюзии — это все, на что ты способен.

— Осторожнее со словами, Жирдяй, а не то лишишься языка раньше головы!.

Мясник зарычал и выбросил в мою сторону десятки металлических копий, созданных его магией. Я едва успел отскочить, применив коррекцию на летящем в меня оружии. Металл копий мгновенно покрылся ржавчиной и рассыпался в прах от удара о стену.

Хель тем временем применила свой Вихрь Отчаяния — волна черной энергии рассекла воздух, заставив Теру отпрыгнуть.

— Жалкие твари! Да я вас в фарш превращу! — проревел Мясник.

Он сложил ладони вместе, и вокруг его рук закрутились сотни металлических осколков. Эта бурлящая река расплавленной стали обрушилась на нас. Я едва успел прикрыть Хель, но сам получил несколько глубоких ран.

— Альтаир! — Хель бросила в Теру сгусток Пустоты, что на миг заставило его отвлечься и прервать атаку.

Я воспользовался шансом, чтобы скорректировать собственную кровь, останавливая кровотечение. Но раны продолжали адски болеть.

Теру тем временем вызвал огромный металлический топор и, ревя как резаный, кинулся на нас. Клинок взрезал воздух, едва не отсекая мне голову. Я ушел в глубокую защиту, пропуская удар над собой, и тут же нанес ответный выпад. Мой клинок рассек плоть Теру, вырвав фонтан алой крови, но тот лишь расхохотался.

— В прошлый раз ты заставил меня потерять кучу крови, но теперь это не сработает хыхы!

Хель снова швырнула в него сгусток пустоты, однако на сей раз Теру был готов — он выставил перед собой щит, который поглотил удар и тут же был сожран мертвой магией. Химеролог разразился диким хохотом, отбрасывая осколок, дожираемый пустотой.

— Вот теперь повеселимся! Мясорубка!

Десятки вращающихся лезвий возникли вокруг нас, стремительно сужая кольцо. Мы едва успевали отбиваться, танцуя на грани жизни и смерти.

Я применил коррекцию, замедлив движение ряда лезвий, но среди них оказалось не так много одинаковых. Они оставляли новые глубокие порезы. Я чувствовал, что силы на исходе.

Неожиданно раздался яростный рев — это был Тео, бросившийся в атаку на чешуйчатую гончую, которая пыталась напасть на нас сбоку.

— Держитесь! Я отвлеку эту тварь! — крикнул подрывник, вступая в бой с монстром.

Его маневр заметил и Теру, что дало нам шанс перегруппироваться. Я скорректировал траекторию нескольких лезвий, заставив их вонзиться в спину Теру. Химеролог взревел от боли и на миг потерял концентрацию.

— Сейчас! — выкрикнул я.

Мы с Хель кинулись в атаку. Я нанес удар в ноги противника, заставив того пошатнуться, а Хель добила его залпом Пустоты в грудь.

Теру рухнул на землю. Его дыхание было рваным и хриплым.

— Проклятье… как вы… жалкие отродья!

Он попытался развернуться и встать. Тут же над нашими головами возникли десятки обоюдоострых лезвий.

Мы с Хель прыгнули в разные стороны. Девушка уже вся истекала кровью, да и мои раны оставляли желать лучшего. Неужели придется опять использовать Фрактальную Пустоту?

— Нет! - прозвенела в моем разуме Тали. — В таком состоянии это убьет Хель.

— О, так ты беспокоишься за нее?

— Она полезна, — буркнул мой ИскИн, словно обижаясь.

Тем временем Тео улепетывал от гончей по всему крылу комплекса, разбрасывая за собой небольшие взрывпакеты, которые химера с легкостью огибала.

Теру же раскинул руки в разные стороны. Вокруг него стало появляться все больше и больше оружия. Клинки, ножи, мечи, топоры. За своей спиной он создал столько, что хватило бы на целый отряд.

И все это полетело на нас.

Я бросился за ближайший стол, опрокинув его, Хель же додумалась прыгнуть в сторону, закрыв дверь одной из клеток. Оружие не смогло протиснуться сквозь металлические прутья, застревая в них.

— Он слишком силен, нам его не победить! — в отчаянии воскликнула Хель, едва уклоняясь от очередной атаки Теру.

Я лихорадочно перебирал в голове варианты, пытаясь найти выход из этой безвыходной ситуации. Нужно было срочно придумать хоть что-то!

В следующий момент очередная волна смертоносного оружия, призванного Теру, обрушилась на мое укрытие, раздробив стол в щепки. Острые осколки пролетели в считанных миллиметрах от моего лица, оставив глубокие борозды на полу.

Я перебежал к следующему укрытию, оказавшись рядом с Хель.

— Ты сможешь пробить его защиту пустотой? Нужно сделать дыру в его груди, хотя бы небольшую! — спросил я, пытаясьперекричать оглушительный лязг металла.

— Если подобраться достаточно близко — смогу! Пустота разъест плоть даже такого сильного мага! — кивнула Хель.

Я дал ей знак готовности, а сам представил в голове то, что мне нужно было воспроизвести.

[Видоизменение: объект Альтаир]

Рядом со мной появилась точная моя копия.

— Лучшее, что я создавал, — иронично улыбнулся я.

— Хреновый ты фокусник, — не упустила момента съязвить Тали.

Моя копия выскочила из-за поваленной двери, что служила мне укрытием и заголосила.

— Эй, Свинота! Да ты и мухи не способен убить, не то, что нас! — выкрикнул мой двойник, отвлекая на себя внимание Теру.

— Жалкий паршивец! Я разорву тебя на части! — взревел Мясник в ответ.

Он воздел руки, и на иллюзорного меня обрушился настоящий шквал смертоносного оружия. Мечи, копья, топоры грозились рассечь тело на части.

Иллюзия тут же исчезла, но этого времени было достаточно.

Хель молниеносно выскользнула из укрытия и, подобравшись вплотную к врагу, изо всех сил вонзила ему в грудь ладонь, наполненную клубящейся черной энергией Пустоты.

Теру взвыл от невыносимой боли, когда Пустота начала стремительно разъедать его плоть и кости, создавая в груди широкую дыру, через которую было видно уцелевшие части ребер.

От неожиданности и агонии он яростно отшвырнул Хель, и та с силой ударилась о каменную стену, сползая на пол.

— Тео! Дай мне чего-нибудь посильнее, живо! — рявкнул я.

Подрывник, продолжая отчаянно уворачиваться от бешеных атак гончей, на ходу подбросил мне небольшой металлический шар с подожженным фитилем.

— Семь секунд! А-а-а-а! — крикнул он, прежде чем снова с испуганным криком скрылся в одном из помещений.

Не теряя ни мгновения, я метнулся к Теру и изо всех оставшихся сил вогнал этот мощный снаряд ему в образовавшуюся на груди кровавую рану и тут же применил две коррекции.

[Коррекция: горючие свойства углеродов были увеличены в четыре раза]

[Коррекция: прочность клеточных мембран и стенок сосудов снижена в два раза. Ослаблена структурная целостность тканей и клеток]

Я схватил его за голову и злостно посмотрел в глаза.

— Запомни, мразь! Хель больше не рабыня, и никогда ей не будет!

Это произошло за считанные мгновения, Теру даже не успел среагировать, поскольку думал, что прижучил меня, когда убил иллюзию.

Я оттолкнулся от него и отпрыгнул как можно дальше, схватив Хель и прижав к себе, прикрывая своим телом.

В следующее мгновение раздался оглушительный взрыв, и тело Теру буквально разорвало на тысячи окровавленных ошмётков, забрызгав всё вокруг фонтаном алой крови и ошметками плоти.

Я тяжело дышал, шокировано глядя на то немногое, что осталось от противника. Мы с трудом сумели одолеть этого ужасного монстра.

Рядом Хель сдавленно застонала от боли, я сунул ей зелье, прихваченное еще у химерологов с Ирису-107.

— Ты молодчина, — выдохнул я, чем заставил Хель смущенно отвести взгляд.

Да уж, слабо сказано. Я, конечно, не имею воспоминаний, но что-то мне подсказывает, что сложно было бы найти более исполнительного боевого товарища, чем она.

Кстати… а ее глаза всегда так красиво бликовали от солнечного света?

— Это было просто офигенно! Такого взрыва я ещё не видел! Просто филигранно! Вот это! Это я и называю, черт подери, искусством. Воууу, как же его располосовало, да-а-а-а, это жестко!

Мои мысли прервал неуемный бубнеж Тео.

— Что с химерой? — посмотрел я на него, кажется, на нем и царапин-то не было.

— А она это… когда химеролог умирает, то и химера… То есть я убил ее! Да, убил! О, вы бы видели как я круто взорвал ее изнутри, ошметки повсюду, ух!

Я лишь устало кивнул и помог Хель подняться на ноги. Наши раны медленно затягивались под действием зелья. Нужно будет определенно пополнить его запасы.

Миновав несколько коридоров комплекса мы наконец достигли центрального зала, где находился источник магической энергии этого острова.

Перед нами возвышался массивный каменный постамент, увитый переплетениями светящихся рун. Над ним парил шар переливающейся энергии — сгусток чистой маны.

Я остановился перед алтарем и активировал процесс захвата. Без него я бы никак не установил транслокатор.

[Инициирован захват источника энергии]

[Проверка прав доступа… Выполнена]

[Изменение принадлежности источника… Выполнено]

[Новый владелец: Альтаир]

— Ну что, приступим, — я достал из сумки Транслокатор — металлический ящик, усеянный гравировками древнего языка.

Я аккуратно установил рядом. Руны на Транслокаторе вспыхнули голубоватым светом, и механизм заработал, начав поглощать энергию источника. Ящик задрожал и начал менять форму, разворачиваясь в сложную конструкцию из шестеренок и кристаллов, которые обняли алтарь.

Вдруг весь остров содрогнулся, будто от мощного удара. Я едва устоял на ногах, а Хель и Тео упали на пол. По стенам пошли трещины, с потолка посыпались камни. Что-то явно пошло не так…

[Активирован процесс транслокации острова]

[Инициирована принудительная активация Транслокатора]

[Обнаружено 234 живых организма, которые будут поглощены для инициализации]

[Обнаружено 7 347 живых организмов, которые будут поглощены для перемещения]

— Поглощены? Что значит поглощены? — со страхом выпалил Тео.

Я в ужасе уставился на алтарь. Еще на первом острове было понятно, что источник напрямую взаимодействует жителями.

— Значит, что Дамиан хочет пожертвовать всеми рабами и химерологами, чтобы передвинуть остров, — ошарашенно сказал я.

— Но он не говорил про это ни слова!!!

— Как думаешь почему? — выпалил я. — Нужно немедленно покинуть это место!

Мы бросились прочь из зала как раз вовремя. Обломки от разлетевшегося здания едва не настигли нас. Чертов механист…

— Тали?

— Не знала я! Я вообще не предполагала что такую вещь можно изобрести!

Судя по голосу она нервничала не меньше меня.

Мы мчались по коридорам, петляя и пробиваясь сквозь завалы. Весь остров сотрясался в агонии, рушились стены, из трещин в земле вырывались клубы пара. Казалось, вот-вот всё вокруг взорвется или рухнет в бездну.

Наконец, мы добрались до выхода на поверхность. И то что мы увидели заставило мое сердце сжаться. Тео потерял дар речи. Хель в ужасе прижалась ко мне.

И нет, речь была не о сотнях погибших для активации перемещения. Речь была о черно-зеленой энергии, что струилась прямо из-под земли.

Некротической энергии.

— Какого…

Глава 21

Дамиан подошел к саркофагу и принялся крепить на нем несколько металлических замков и ремней.

— Нужно надежно зафиксировать его для транспортировки, — пробормотал механист. — Нельзя допустить, чтобы Мельхиор вырвался на свободу. Иначе Звездный Архонт сравняет меня и мой остров с землей…

В этот момент остров внезапно содрогнулся от мощного подземного толчка. Дамиан едва удержался на ногах и широко ухмыльнулся:

— Похоже, этот идиот всё-таки активировал Транслокатор. Теперь весь остров пойдёт на жертвоприношение Церкви Стального Бога!

Но радость Дамиана была недолгой.

Внезапно раздался гулкий удар, а затем треск стекла.

Виктор очнулся очень вовремя и услышал бормотание механиста. Он точным ударом разбил стекло огромной цистерны. Зеленоватая жидкость хлынула на пол, а тело пленника рухнуло на каменные плиты.

— ТЫ ИДИОТ! ЧТО ТЫ НАТВОРИЛ⁈ — заорал Дамиан. — Ты выпустил на свободу чудовище, которое может уничтожить кучу островов!

Но Виктор лишь грустно улыбнулся в ответ:

— Я скорее выпущу некрохимеролога на свободу, чем позволю Звездным его заполучить. Ладно вшивые механисты, но Звездные⁈ Не думал что церковь продалась им!

Пленник зашевелился и попытался встать на ноги. Затем медленно стянул с головы чёрную маску, скрывавшую его лицо…

Перед Дамианом и Виктором предстал Мельхиор Геноцид Миров — зловещий некрохимеролог, чьё имя до сих пор звучало словно страшная история.

Его лицо было бледным как мрамор и худым, с резкими чертами. Длинные спутанные чёрные волосы спускались ниже плеч. Но больше всего поражали глаза — они были полностью чёрными, без белков и радужек, лишь зияющие бездонные колодцы тьмы.

— Наконец-то… свобода… — прошипел Мельхиор едва слышно хриплым голосом широко улыбаясь.

Одним щелчком он создал вокруг себя черную мантию, однако это была далеко не ткань. Темные души появились сверху и укрыли тело Мельхиора.

Он медленно поднял руку и тонкие бледные пальцы легли на горло Виктора.

Однако взгляд скользнул по Дамиану, после чего лицо юноши озарила широкая ухмылка.

— Беги, — зловещим, насмешливым тоном бросил он.

***

По улицам медленно брели твари, с трудом поддающиеся описанию.

Это была не просто нечисть, а нечто хтоническое, запредельное, чуждое этому миру.

Повсюду валялись трупы, которые активно жрали сплетения из сросшихся человеческих и химероидных тел. В некоторых при этом торчали мечи и копья, будто их безуспешно пытались уничтожить защитники города.

Это была не просто нежить, а грубые слияния плоти. Чудовища отрывали части тел и заглатывали почти целиком, создавая громадные пасти из грудной клетки.

Тео стошнило. Хель стояла, будто парализованная. А я… ну, в общем, первое место в моём антирейтинге теперь вот за этой хренью.

— Это… же… — с трудом выговорил Тео между позывами, — некроморфы!

— Идём, пока не стали их кормом, — приказал я.

— Н-но куда? Они же… повсюду!

[Системная справка:

Зарождающееся некрослияние, уровень 84

Уровень некротизации: 17%.

Иммунитет: духовная магия, пустота, электричество, яд, тьма, свет.

Сопротивления: физический урон 110%

Уязвимости: хаос 126%, огонь 160%]

Зарождающееся? То есть эта штука ещё только набирает силу⁈

Прямо на моих глазах самый крупный двухголовый упырь раскрылся почти пополам, поглощая целиком тело стажа в броне, и начал меняться, а уровень подскочил до девяноста двух.

— Это законно вообще? — вырвалось у меня как-то само собой.

— Запрещено четвёртой директивой, — серьезно ответил Тео, вытирая рукавом свой рот.

— Рад, что ты пришёл в себя. Потому что спасать нас сейчас предстоит тебе.

— М-мне? — опешил парень.

— Эти твари уязвимы только к огню. А из огня у нас есть только ты! У тебя же остались ещё горючие смеси?

— Немного… но это не поможет, Альтаир! Я слышал, что нежить не любит пламя, но не до такой же степени…

— Просто делай! Швырни в того, самого жирного!

— Я?

Мы с Хель одновременно посмотрели на парня, и тот как-то сжался.

Тварь мирно кушала второго покойника, и никак не отреагировала на коррекцию, которая увеличила уязвимость к огню почти до четырёх сотен.

Тео собрав волю в кулак швырнул в него наспех зажженную бутылку с какой-то сомнительной жидкостью.

Морф вспыхнул, как свечка, забил всеми конечностями по земле и принялся орать целым хором голосов, а Тео прибавил пять уровней разом.

Парень сам был ошарашен таким эффектом.

Знатно прифигел и я, только кое-чем иным, куда менее приятным…

В этот момент все твари на площади обернулись на нас… Ну конечно, как же иначе?

— Тео, швыряй перед нами всё, что горит! — крикнул я, и принялся за коррекцию.

Монстры были неприятны тем, что каждый немножко отличался от товарища, и требовал отдельной коррекции. Повесить уязвимость сразу у всех не получалось.

Перед нами вспыхнули ещё два огненных взрыва, оставившие на камнях горящий след. Получилось что-то вроде стены огня, и вскоре она разгорелась втрое ярче от наступавших на нас чудовищ.

Каждое загоралось, как спичка, едва только касалось огня.

— Мгха-а… — послышался замогильный вой, и в нашу сторону ударило облаком зелёного зловонного газа.

— Хель, маску! — крикнул я, надевая и свой респиратор. — Тео, отойди и прикрой чем-то нос!

Огонь мгновенно погас, и следом за первой волной чудовищ последовала вторая.

Я же поймал коррекцией тлеющие угли первых некроморфов, и заставил огонь разгореться вновь. Работала механика странновато — как при восстановлении предметов, потому потребовала постоянную поддержку маны, а вверх вместе с огнём устремились крохотные светящиеся белые кубики.

Твари взвизгнули, и лишь немногие успели добраться до нас. Я легко уклонился от первого удара и отбил выпад горящей лапы с лишним суставом. Это и всё противостояние в ближнем бою. Огонь был невероятно эффективен!

— Что это за магия? — не выдержал Тео.

— Некромантия, — брякнул я первое, что пришло в голову.

— Идём!

— Куда?

— Вперёд, через огонь! Если хочешь жить — следуй за нами на мой остров.

— Но мы же…

— Не сгорим, — ответил я на незаданный вопрос, и первым шагнул в пламя. — Или ты хочешь вернуться к тому, кто хотел сделать тебя жертвой для передвижения острова? Я тут подумываю, что Механисты нихрена не лучше Некромантов.

Коррекцией я немного ослабил пламя под ногами, на время снизив его температуру…

К счастью, по ту сторону чудовищ не оказалось — основная их масса благополучно сама шагнула на свою смерть. С умом у них слабовато.

— Альтаир! — крикнула Хель, отталкивая меня в сторону и заряжая шаром лиловой энергии пустоты в морду спрятавшегося среди тел крохотного морфа десятого уровня.

И тварь такого подарка не оценила. Послышался хруст, и маленький монстр не остановившись ни на миг, но чуть сменив траекторию налетел на Тео.

Я подался вперёд и насадил голову монстра на клинок, а затем пнул ногой в грудь, снимая с лезвия.

Вот только грудная клетка разъехалась в сторону, пытаясь её заглотить. Я чудом успел отбросить чудовище.

Затем Тео добил тварь тычком куска горящей палки. Подрывник оказался самым догадливым, и подобрал лучшее оружие против чудовищ.

И всё же, мелочь десятого уровня оказалась опаснее вражины от пятидесятого.

— У них нет души, Хель! — нервно сказал я.

— СОБАКА!!! — прорычал Тео, роняя горящую палку.

Тварь умудрилась отгрызть ему три пальца на левой руке.

Я наспех поднял свёртываемость крови и скорость заживления ран. Теоретически, должна быть настройка целостности тела для восстановления утраченного, но сейчас на это не было времени.

— Это Дамиан! — Крикнул парень с ненавистью, и заорал на всю площадь. — УБЛЮДОК!! ТЫ НАС ПОДСТАВИЛ!!!

Но механисту было плевать на нас. Мы увидели, как он с трудом отбивается от пары химер. Из горла хлестала кровь, а вокруг трещало электричество. Будто ему вырвали глотку, но наниты сумели сохранить жизнь и даже заживляли рану.

Вспышка магии прокатилась по монстрам, но ничего сделать им не могла. Иммунитет к молнии, как же.

— Ничтожество… — послышался раскатистый голос, напоминавший шелестящее эхо шепчущего хора.

— Погоди, Мельхиор! Не нужно! Это я пришёл тебя освободить! Проект четыреста четыре жив! Нам нужна…

— Лжец… вы сами создали меня, использовали и выбросили. Теперь моя очередь развлекаться.

— Нет же, послушай…

Я вдруг увидел, как из множества тел некроморфов проходит черноволосый мужчина с ироничным выражением белого лица. А сама мантия… вот же дрянь… то, что я принял поначалу за чёрный плащ, оказалось сплетением частей тел, постоянно шевелящихся в попытке принять форму одежды.

— Разве настоящий Мельхиор не хотел спасти свой мир от себя, растворившись в…

— Но я не он, механист, — с иронией в голосах ответил монстр. — Вы засунули в меня часть его души, но отняли у меня моё настоящее имя. Я даже не знаю, кем я был раньше. И что я получил взамен?.. Не знаешь? Так позволь показать!

Только сейчас механист посмотрел на нас:

— Смотри, за мной пришли! Я не один!

— Не поможет, — прошелестел множеством голосов жуткий тип, и нанёс последний удар, с немыслимой скоростью сократив разделяющее их расстояние.

Но каким-то чудом Дамиан сумел в последний момент активировать одну из способностей своей брони, и вдруг взлетел. Чудовищный маг рванул за ним, однако оказавшись на крыше механист ещё раз окинул взглядом поле боя, усеянное трупами, химерами, очагами огня и утекавшими в небо белыми кубами.

— Протокол побег активировать. Запиши все что я вижу на случай гибели. Некрохимеролог на свободе, Расиэль-46 потерян! Также обнаружена неизвестная магия в виде белых струящихся кубов! Возможно она как-то способствует Мельхиору!

Затем окровавленное лицо закрылось шлемом, и механист подпрыгнул вновь, избегая ещё одного удара, снёсшего часть дома, и устремился вверх.

— Бежим, — поторопил я Хель с Тео и бросился прочь с площади.

Повторять дважды не потребовалось.

Повсюду слышался неприятный треск костей представившихся внутренностей погибших и погибающих местных жителей. Но монстр уже вышел за охоту. Едва чудовища появлялись в поле нашего зрения, как бросали все свои дела, и спешили к нам.

У ворот нас тоже уже ждали — громадный сшитый из тел ублюдок, перекрывший собой выход.

— Тео…

— Это последняя! — бросил он, метая зажигательную смесь в некроморфа.

Существо вспыхнуло моментально, и даже тот факт, что она обходила подрывника по уровню больше, чем в два раза, никак не повлиял на плачевный для врага исход.

Вот только нам пришлось идти, перепрыгивая через догорающее тело.

Вылетев наружу, мы тут же нос к носу столкнулись с парочкой мелких морфов я атаковал сперва первого, а затем второго, стараясь не столько навредить, сколько отбросить с пути. Тео был так себе боец в рукопашной, тем более против таких тварей. А Хель оказалась почти бессильна против мертвецов. Всемогущая пустота впервые подвела девушку.

— Куда…

— За мной! — бросил я, примерно определяя на глаз то место, где был мост на остров.

— Кис-кис-кис… мышки спят и кошки спят… не хотят будить котят… — пронёсся зловещий многоголосый шёпот, напоминавший шуршание мёртвой осенней листвы.

Из земли вырвались руки мертвецов, пытаясь ухватить нас. Тео бежал впереди всех с круглыми от ужаса глазами, по-идиотски поднимая ноги. Хель была бледной, как сам некрохимеролог, и бежала к мосту изо всех сил. Я на ходу коррекцией повышал нашу скорость настолько, насколько это вообще было возможно

На одной лишь реакции я срубил одну из рук, когда та выскочила прямо у меня на ходу.

— Сверху! — предупредила Тали, но я и сам уже заметил едва видимые очертания тени летучего монстра.

Тварь напоминала зомби, только за спиной у неё были перепончатые крылья летучей мыши. А далеко за ней, в луче яркого света, горела точка улетевшего за пределы острова на Дамиана, преследуемого стайкой точно таких же чудовищ.

— Кис-кис-кис… идёт охота… по лбу стекает струйка пота…

На плечи налилась тяжесть а дыхание сбилось. Сил бежать уже почти не было. Мы втроём и так уже прошли отведённые природой пределы, но адреналин подгонял бежать дальше.

— Игнорируй усталость, Альтаир! Это воздействие! — бросила Тали. — Остров пьёт твои силы.

— Даже мои? Он же…

Ответ пришёл сам собой.

— Кис-кис-кис… остановись… отдохни и улыбнись… — пронеслось новое безумное послание чудовища, скрытого на острове.

Дослушивать безумные стихи я уже не стал. Прямо перед мостом нас ждала парочка некроморфов, замахнувшихся лапой в надежде поймать, но Тео просто прыгнул на мост всем телом, ныряя под замахом.

Хорошая идея!

Точно так же поступила и Хель, а за ней я.

Ноги оторвались от земли и пространство растянулось. Остров начал стремительно удаляться, а я со страхом смотрел, как мост мерцает и покрывается чёрными пятнами.

Затем послышался леденящий душу вой тысячи глоток. Обернулся, и увидел чудовищный остров, который ещё долго будет мне сниться в кошмарах.

Сейчас он был будто живым — в разных местах острова появлялись громадные конечности и крылья, открывались слепые глаза мертвецов, а где-то среди камней разверзлась громадная пасть.

Однако тем не менее, траектория полёта острова уже была задана, и как бы он не пытался тянуться к нам своими трупными конечностями, достать уже не мог, и лишь стремительно удалялся, разрывая мост…

Хор множества голосов усилился.

— Снижай громкость, Альтаир — посоветовала Тали. — Это тоже воздействие!

Что я и сделал.

Хищный остров всеми силами пытался дотянуться до нас, протягивая тонкие костлявые конечности со множеством суставов. Словно живое существо, он орал в негодовании, что его посмела покинуть добыча.

Что же такое Дамиан выпустил на свободу?

О чём говорил безумный маг?

Затем на меня обрушился целый шквал оповещений, от которых у меня волосы на голове зашевелились:

[Великий магистр Виктор Творец Кошмаров пал от рук Корректор Альтаир. Цех преобразований уведомлён]

Младший магистр Кром Пожиратель пал от рук Корректор Альтаир. Цех преобразований уведомлён.

Младший магистр Теру Мясник пал от рук Корректор Альтаир. Цех преобразований уведомлён.

Младший магистр Вирм Кишкодер пал от рук Корректор Альтаир. Цех преобразований уведомлён.

[Потерян контроль над островом Расиэль-46.

Новый владелец — Мельхиор Геноцид Миров, некрозодчий 606 уровня]

Первое, что я сделал, когда пришёл в себя от таких новостей, это сменил «Корректор Альтаир» на «аниматург Альто».

Всё лучше свалить хоть часть проблем на влияние пугающей всех тёмной фракции.

И только после этого я как следует выматерился… а затем посмотрел вперёд — и выматерился снова.

Какого черта их смерти записали на меня? Я остальных и в глаза не видел. Неужели их выпил транслокатор, а то, что его установил я…

Вот дерьмо!

Мост под нами выглядел всё хуже. Чем больше сдвинувшийся с места остров удалялся от нас, тем больше он изгибался, истончался и покрывался прорехами. Скорость прыжка замедлялась, вызывая справедливые опасения за жизнь.

Что будет, если он оборвётся, и мы застрянем тут навечно?

К сожалению, я оказался прав.

Где-то на середине пути мост окончательно оборвался, и мы втроём оказались в кромешной черноте без светящейся дороги под ногами.

Единственным ориентиром был водопад. Остров покинул прежнее место, и теперь вода, падавшая откуда-то сверху на мой Ирису, не задерживалась им.

Я впервые задумался, почему для этого водопада не действуют нормальные законы физики. Почему мы сейчас в космическом вакууме, а вода продолжает падать вниз, как будто на неё действует обычная гравитация.

Стало нечем дышать, и я на миг испугался, что на этом нам и придёт конец, однако заданная мостом инерция никуда не исчезла, и вскоре под ногами начала быстро увеличиваться серо-коричневая точка острова Расиэль-45…

Вот только был он ещё слишком далеко.

Глава 22

— У нас проблемы, Альтаир, — послышался голос Тали. — Без моста нечему замедлить наше падение, так что мы разобьёмся. Рекомендую применить коррекцию на себя и одного из спутников, который тебе более необходим.

— Не дождёшься, — хмыкнул я про себя и дотянулся рукой до Хель, затем той же коррекцией подобрался поближе к задыхающемуся Тео, после чего активировал коррекцию на всех нас троих, как один объект, чтобы немного изменить курс падения.

Вскоре мы влетели в водопад, уже когда тело было готово биться в судорогах.

И догадка оказалась верной. Рядом с водой сохранялся и кислород, пусть и в малой концентрации. Похоже, магия, защищающая атмосферу на крохотных островах-осколках, распространяется и на текущую воду.

Затем я коррекцией уменьшил наш вес и силу гравитации, чтобы не разбиться при падении. Но приземление всё равно было болезненным. И к тому же — мокрым.

Раньше сорок пятый остров немного не доходил до водопада. Самую малость в несколько метров. Теперь же вода падала на самый его край. Видимо, из-за смещения другого острова, этот тоже самую малость подвинулся.

Должно быть на Ирису сейчас появилась зона с вечным дождём. Наверное, это очень красиво.

Тем более, что без нависающего острова стало заметно светлей.

— Альтаир, ты в порядке?

Я просто лежал на мокром камне, поливаемый сверху дождём. Вода была на удивление тёплой. Будто под душем…

— Альтаир? — послышался уже голос Хель.

— Всё в порядке, — нехотя отозвался я. — Просто лежу. Хорошо… Только, кажется что-то сломал, но ничего серьёзного. Вы как?

— В порядке, — отозвалась Хель, прижимая ушибленную руку.

— Жив, хоть и пришибло знатно, — сказал Тео, после чего зашёлся в приступе кашля.

Как следует прочистив горло он снова нарушил тишину своим гомоном.

— И что теперь будет? Кто ты такой на самом деле, Альтаир? Что это за стихия? Ты же явно не тауматург. Да и не Некромант точно!

— Зря ты так, — хмыкнул я, глядя в небо, пока на лицо падали капли воды. — Вообще-то меня зовут Альто Тёмный и я страшный некромант, которого разыскивают химерологи.

— О-ого! — изумился подрывник. — А в самом деле?

— Так я тебе всё и сказал, что не так?

— Надеюсь, этого ублюдка Дамиана таки поймал взбесившийся остров! — выругался он. — Но всё таки ты ведь не некр.

— Тебе мало того, что мы принесли в жертву кучу народу?

— Брось, мы тут не причём! — покачал головой Тео. — Нас подставили.

— Ты это химерологам расскажи. Они-то уведомлены, что это я сделал. Эх, если бы тот странный тип захватил остров раньше… Все бы на него повесили.

— Ясно, не хочешь — не говори, — насупился парень.

Я же наконец нашёл в себе силы подняться. Некрасиво так вот бросать товарищей и уходить в благословенное небытие. А я чувствовал, что ещё чуть-чуть, и я просто усну прямо здесь.

— Руку давай сюда, — попросил я подрывника.

Параметр целостности конечностей таки был. Получается, возвращать утраченное я тоже могу — получалось один в один так же, как при восстановлении предметов. Но были и два отличия — энергии это требовало существенно больше, и зачем-то отметилась необходимость, чтобы мы были из одной фракции. Но с этим проблем не было, будучи рабом, Тео потерял фракцию, а механисты обратно записать его не успели.

— Ты ещё и лекарь? — опешил Тео, когда его кисть окутал вихрь белых кубиков, постепенно возвращая утраченные пальцы. — Слушай, а пройдись по мне полностью своей медициной?

— Это не так работает, — ответил я. — Чтобы излечить твои ушибы придётся сначала удалить ушибленную область. Я не лечу, а восстанавливаю. Я же некромант всё-таки.

— Если ты некромант, то я наследник звёздного клана, — фыркнул Тео. — Ладно, обойдусь. Хель, слушай, ты же энирай. Ты наверняка должна уметь лечить…

— Ой, я… — опустила глаза девушка.

— Поверь, уж лучше моя медицина, чем её.

— Чёртовы некросы, — обиженно бросил Тео, хотя было видно, что он скорее пытается сбросить напряжение.

Его можно понять — из всей группы выжил один только Дамиан, да и тот оказался предателем.

— Ладно, идём. У местного алтаря нас должны ждать остальные — бывшие рабы, если они успели вовремя покинуть остров.

Он, кстати, изменился заметно сильней, чем я думал. Сейчас над ним формировались плотные грозовые облака, некогда закрывавшие небо над сорок шестым. Цеплявший остров водопад поднимал над ним плотный туман, уходивший вверх.

Но вскоре из тумана выплыл свет от множества факелов и костров собравшихся там разумных. Затем послышались приглушённые голоса, и наконец мы вышли из облака в круг света рядом с алтарём, вокруг которого стояло множество существ, среди которых были представители целой кучи незнакомых народностей. Зверолюды разной степени «озверения» от почти животных до ничем не отличимых от людей. Какие-то эльфы или что-то ещё из длинноухих… и конечно, химеры. Жертвы экспериментов Цеха.

Людей было в разы больше, чем я предполагал, когда видел тех, кто согласился на мое предложение. Видимо, после того как остров начало трясти, а повсюду появились некроморфы, желающих стало в разы больше.

Среди прочих я заметил крылатую энирай и заметно успокоился. Значит, остальные бывшие рабы Красного лиса успели уйти до того, как всё началось.

Я посмотрел на прихрамывавшего Тео — тот глядел на меня с любопытством и ждал, что я скажу. Собственно, все ждали чего-то вроде речи. Но сперва я прошёл к алтарю, и активировал создание моста. Пусть поскорее начинается отсчёт дороги домой.

Переход на Расиэль-46 был теперь недоступен. Вариант был зачёркнут и не активировался. Конечно, остров улетел черт пойми куда. Теперь вообще непонятно что будет дальше. Этот суровый некромант отправился к механистам, а значит наведет там шороху. Как бы лишний раз меня к этому не приплели. Было бы весьма неловко, если на меня начнет охоту сразу две фракции…

Построение моста на Ирису занимало с акселератором всего три с половиной часа, это ещё раз подтверждало теорию, что спускаться вниз быстрее, чем подниматься наверх.

После этого я вышел к бывшим рабам, которые все это время молчали и ждали моих действий. Я пнул лежавший рядом деревянный ящик. Он подскочил, и я встал на него, возвышаясь над толпой. Коррекцией я усилил громкость своего голоса, а Видоизменением заставил тело светиться линиями белых кубов.

— Какого черта ты делаешь? — спросила Тали в моей голове.

— Устраиваю убедительное шоу, — ответил я.

После этого обвел взглядом собравшихся передо мной бывших рабов и заговорил:

— Друзья! Вы прошли через многое. Вас лишили свободы, заставляли терпеть пытки и унижения. Но теперь всё это позади. Я могу предложить вам новый дом — место, где царят мир и равенство. Там, на моем острове, нет рабства и принуждения. Каждый волен заниматься тем, что ему нравится. Вы сможете спокойно трудиться, не боясь, что вас заберут в очередной жестокий рейд или пришьют лишнюю конечность. Я вижу среди вас представителей многих рас и народов. Но обещаю, каждый будет жить там в мире с другими. На моем острове нет места конфликтам и притеснениям.

Я оглядел всех, кто собрался. Они заинтересованно ждали. В глазах многих сияла надежда, другие же переминались с ноги на ногу, ожидая подвоха.

— Конечно, есть несколько простых правил, которые придется соблюдать. Глава поселения будет следить за порядком и выдавать разрешения на выход с острова с правом возврата. Но поверьте, это лишь для вашей безопасности. Если кто-то захочет покинуть остров навсегда — я не стану мешать. В таком случае никому ни слова о том, где вы находитесь. Если местонахождение моего убежища станет известно могущественным фракциям, они непременно придут с войной и снова угонят вас в рабство! А этого я не допущу. Поэтому, если кто-либо нарушит молчание — я найду этого предателя, где бы он ни прятался. И поверьте, смерть его будет страшна и мучительна.

Я сжал кулак и для большего эффекта превратил белые кубы в красные. Они разлетелись от движения моего кулака.

— Вы вольны идти, куда пожелаете. Но если ищете безопасное пристанище — оно у вас под рукой. Я клянусь, что буду защищать вас от всех, кто посягнет на вашу свободу. Но мне не справится без вашей помощи. Вы тоже должны хотеть этой безопасности и стараться ее сохранить.

На этих словах многие рабы бодро закивали в знак согласия и поклонились мне. Мое представление явно произвело на них впечатление. Они были готовы пойти со мной.

Однако некоторые всё же сомневались.

— А что насчет наших семей? — спросил кто-то из толпы. — Некоторым удалось избежать рабства и они живут беглецами. Наш дом уничтожен.

— Конечно, вы можете вернуться к своим близким и забрать их с собой.

— Чем ты лучше всех этих механистов и химерологов? — бросил другой голос. — Хочешь запереть нас на острове! Опять придется подчиняться и бояться наказания!

— Я не собираюсь никого принуждать, — твердо сказал я. — На моем острове вы будете полными хозяевами своей судьбы. Это вы решите, каким будет ваше общество. Я лишь дам вам шанс жить спокойно и создать то будущее, о котором мечтаете. А все правила — это лишь меры предосторожности. Я уверен, никто из вас не хотел бы жить в страхе того, что рано или поздно на остров заявится рейд химерологов и продолжит свои зверские опыты.

Мои слова постепенно убеждали скептиков. Я видел, как в их глазах зажигается надежда. Они поняли, что я искренен в своем предложении.

В итоге подавляющее большинство рабов выразило готовность последовать за мной. Лишь единицы решили попытать удачу в другом месте. Я не стал их останавливать.

Когда я сошел с импровизированной трибуны, ко мне подошла крылатая девушка-энирай. Это была Алиша, подруга Хель.

— Спасибо тебе, Альтаир, — тихо сказала она. — Я давно потеряла надежду снова обрести свободу. Хель много рассказала мне о тебе. Я верю, что на твоем острове нам будет хорошо.

Я кивнул в ответ. Меня радовало, что Хель нашла свою подругу и та была в безопасности.

Глядя на воодушевленные лица этих несчастных, я невольно улыбнулся.

— Ты же знаешь, что я слышу твои мысли? — внезапно сказала Тали.

— Так ты не слушай. И потом, я ничего плохого не думаю.

— Ну все эти речи про защиту и то, что их жизни важны…

— А что, я не прав? Они действительно важны. Будут жить в благоприятном мире, строить город на острове, улучшать алтарь и…

— Фармить тебе ману.

— Именно! Фармить мне ману. Как я и говорил, если я разгоню остров, то он начнет мне приносить просто невероятные количества энергии. Потом можно подумать о расширении.

— Уже есть мысли?

— Парочка. Я думал взять еще один остров где-то на границе, также обнести его защитой, и возвести постоянный мост между ним и Ирису. Но это потом, когда людей станет столько, что места не хватит.

— То есть ты планируешь освобождать еще рабов?

— Почему нет? Уверен у химерологов и механистов много таких филиалов. И потом, наш ящер будет выдавать право на путешествия, так что не исключен приток новых людей.

— А если сольют информацию? Предательство?

— С этим я тоже разберусь. Покопаюсь как следует в алтаре. Как выяснилось, у него есть связь со всеми живыми, кто находится на острове.

Когда мост наконец был готов, я приготовился пойти первым, чтобы указать путь остальным. Хель и Алиша замыкали процессию, следя за тем, чтобы все благополучно перешли на другую сторону.

— Но вы уверены? Тот остров ведь… Вы ведете нас на верную смерть!

Заметил кто-то из толпы. Остальные всматривались в остров и их поджилки затряслись.

Ах да…

— Все в порядке, это просто маскировка, иллюзия.

Я пошел первым и вскоре скрылся в завесе острова. И каково же было удивление всех, когда вместо безжизненной пустоши, что виднелась вдали они увидели цветущие леса и теплую, мирную атмосферу.

Вскоре мы очутились на моем острове Ирису-108. Я оглядел знакомые места и почувствовал облегчение от того, что мы в безопасности. Хель и Алиша повели группу освобожденных рабов к поселению, где их уже должны были встретить энирай.

Ко мне же подошел Тео. Его обычно болтливый нрав сегодня был сдержан и серьезен.

— Знаешь, твои слова на том острове очень воодушевили меня, — сказал он. — Я и не ожидал увидеть такое процветающее место после всего, через что мы прошли. И я бы хотел остаться здесь, если ты не против. У меня больше никого не осталось, так что это была бы для меня большая честь — жить на твоем острове.

Я кивнул в ответ:

— Конечно, ты можешь остаться. Мне нужны надежные люди, такие как ты.

Лицо Тео озарила радостная улыбка. Он, словно изнеоткуда, достал два довольно тяжелых мешочка и протянул мне:

— Вот, я хотел отдать это тебе. Тут все ядра, что я успел стянуть в комплексе пока мы там были. Плюс то, что выпало с тел убитых нами монстров и химерологов. В том числе и Теру с его гончей.

Я недоуменно посмотрел на мешочки.

— У меня есть проблемы с клептоманией, — смущенно пояснил Тео. — Я вечно собираю всякий мусор и ценности, которые плохо лежат. А тут мы так торопились, что даже некогда было. Но я все равно…

Я усмехнулся в ответ:

— Это очень полезное умение. По крайней мере ты закрыл нашу ошибку и пополнил запасы.

Я взял мешочки, и тут же появился системный лог:

[Получено: 55 000 ед. энергии нейтральных стихий]

Мои глаза удивленно распахнулись. Я вызвал окно с запасами энергии и обомлел еще больше — ведь после захвата алтаря на Расиэле я получил еще 10 000 ед. фрактала. Эта находка Тео была просто бесценна!

Я с трудом сглотнул и посмотрел на довольного Тео, которого явно радовала моя реакция.

— Это еще не все, — радостно сказал он и протянул мне еще один мешок — на этот раз значительно тяжелее.

— А это я нашел в тайнике Красного Лиса, когда мы захватывали его склад с рабами. Думаю, это те деньги, что он получил от продажи несчастных. Хотел бы, чтобы ты потратил их на благо своего острова и этих людей.

Я молча взял мешок, и в логе появилась новая запись.

[Получено: 158 000 ед. энергии нейтральных стихий]

Мои глаза чуть не вылезли из орбит от удивления. Я и не подозревал, что Тео так щедр. Он в самом деле отдавал мне все деньги, что нашел во время операции.

— Ты не ошибся во мне, Тео, — тепло сказал я, пожимая ему руку. — Я умею ценить такие знаки доверия. Эти средства пойдут на пользу всем, кто будет жить на острове.

— Я знал, что могу тебе доверять, — улыбнулся Тео в ответ. — Оставляю себе лишь крохи, чтобы купить пару полезных заклинаний. Все остальное — твое. Используй эти деньги с умом.

Я еще раз поблагодарил Тео за щедрость.

— Двести с лишним тысяч нейтральной, это же потрясно! Считай начало восстановлению корабля положено. — промурлыкала довольная Тали.

— Я потрачу это на развитие острова, ну и на прокачку.

— Э⁈ Тебе вообще-то копить надо, а не тратить, балбес!

— Слушай, вообще-то у тебя вычислительные мощности, вот и посчитай-ка, сколько я буду копить вот такими случайными подарками, и сколько, если как следует вложусь в остров.

— Да поняла я — поняла. Просто…

— Что? Вместе с эмоциональным модулем тебе досталось и жадность?

— Да нет же. Только не смейся. Просто я тоже чувствую, что меня стерли. Как и твои воспоминания. И это, кажется, было совсем не случайно, а принудительно. Я очень хочу понять, кем был ты, и какую роль выполняла я.

— Ох, вот как. Я понимаю твой интерес, и я тоже хочу узнать свою прошлую жизнь, но это не то, с чем стоит торопиться. Рано или поздно мы планомерно подойдем к этому. Лучше скажи, как ты это выяснила?

— Я копалась в логах и нашла огромное количество пробелов. Например у тебя около трех тысяч пустых ячеек для заклинаний, что нетипично для местных жителей. Однако, мне удалось найти в самой глубине истории два слова, которые оказались не стерты.

— И что же там?

— Твой предыдущий класс. Администратор Системы.

— Ну, значит я в прошлом тоже шел по пути корректора и был крутым парнем. Здорово же, разве нет? Только что нам это дает?

— Ты не понимаешь, Альтаир! Это значит, что ты был столь могущественным существом, что мог спокойно перепрограммировать не только источники островов, но и в целом местную систему. Классы, уровни. Да что там, ты мог бы обновить прошивку системы, сделав ее более гибкой. Ты хоть понимаешь, насколько…

— Воу-воу-воу, Тали, солнышко, притормози. Я понял, не дурак. Эти способности это просто прекрасно, и я рад, что у нас теперь есть некий ориентир, но давай сфокусируемся на текущих целях. Когда я вырасту настолько, что смогу стать этим самым Администратором, тогда мы об этом поговорим, ладно? Не гони лошадей.

— Забавно, что вот эти все выражения почему-то в твоей памяти остались, а благоразумность улетучилась. Но хорошо, я тебя поняла.

— Тали. Спасибо. Ты прекрасный компаньон.

Пока я вел беседу со своим ИИ, мы с Тео уже вошли в Эниранд. За время моего отсутствия она заметно разрослась и стала куда более оживленной. Новых поселенцев встречали радушно и тепло. Бывшие рабы с удивлением разглядывали мирную деревеньку и жизнерадостных энирай.

Но не успел я подумать про главу поселения, как внезапно ко мне подбежал Хазмир. Его глаза горели неподдельным восторгом, а чешуйчатая кожа словно светилась изнутри.

— Альтаир! Скорее, идем со мной! — он схватил меня за плечо. — Я должен тебе кое-что показать, это просто НЕВЕРОЯТНО!

Не дожидаясь ответа, ящер потащил меня куда-то вглубь деревни.

Когда мы наконец добрались до нужного места, он картинно показал на него двумя руками.

Я на мгновение замер.

— Ты серьезно⁈

Глава 23

Я остановился перед широким деревянным зданием с высокой крышей, украшенной резными ставнями. Большие окна были распахнуты настежь, сквозь них доносился аппетитный запах еды и разговоры посетителей. Над входом красовалась красочная вывеска с надписью «Голодный жук» и нарисованным огромным пельменем.

— Пельменная? — недоверчиво переспросил я, глядя на Хазмира. — И почему голодный жук?

— О, не просто пельменная, мой друг! — торжественно поднял вверх указательный палец ящер. — А лучшая пельменная на свете! Я открыл её вместе с несколькими энирай. Мы готовим самые вкусные пельмени во всем мире! Ну ты помнишь, я говорил. А голодный жук, потому что у меня на родине в Дыре-12 жуки размером с это здание. Когда они голодны, они сметают все на своем пути!

В этот момент в окне показалось сердитое лицо молодой энирай.

— Хазмир, ты опять тут ошиваешься! — гневно рявкнула она. — Убирайся и чтобы духу твоего не было, пока за еду не заплатишь! Иначе получишь ложкой по лбу!

С этими словами разъяренная энирай швырнула в Хазмира деревянной ложкой. Тот ловко поймал её на лету.

— Ну вот, опять гонят, — грустно вздохнул ящер и печально посмотрел на меня. — Альтаир, не займешь мне немного денег? А то как-то неправильно, чтоглава поселения гол как крокодил в реке.

Я рассмеялся и похлопал его по плечу:

— Не волнуйся, я угощу тебя обедом и сделаю небольшую казну, только не потрать ее всю на свои пельмешки. Но сначала давай обсудим насущные дела.

Мы отошли в сторону от любопытных взглядов. Я дал Хазмиру несколько важных указаний:

— Прежде всего, нужно тщательно контролировать всех пришедших, приглядись, кому можно доверять, а кто сомнителен. Также запомни, с этих пор остров покидать нельзя. Следи за алтарем. Рассматривай каждый случай желания выйти с острова отдельно, никому нельзя разглашать, где мы находимся. Мосты, соответственно выставляешь только ты. Я еще попробую выставить запрет всем, кроме нас с тобой, так будет проще.

— Понял тебя! Будем держать ушки на макушке, — кивнул Хазмир, показывая почему-то рога энирай.

И у кого уже успел нахвататься?

— Также усильте патрулирование окрестностей и охрану деревни. Не хватало, чтобы сюда кто-то незваный явился.

— Об этом можешь не беспокоиться! Мы назначили отряды для регулярного обхода территории. Несмотря на твою маскировку, все же лучше быть на чеку.

— Отлично. А теперь насчёт новоприбывших. Постарайтесь определить способности каждого и найти им подходящее занятие. Пусть все по мере сил вносят вклад в развитие острова.

— Поработаю над этим. Нужны мастера по дереву, камню, стеклу, в целом те кто добывает и обрабатывает ресурсы, еще было бы неплохо заиметь второго кузнеца и инженера!

— Инженер-то зачем?

— Дык систему освещения наладить, не будем же мы вечно с факелами. Я понимаю, энирай народ лесной, но все же комфорт — штука важная.

— Хорошо, если среди новеньких не найдется, я подыщу вам инженера. Теперь расскажи мне, как у вас идут дела?

Хазмир довольно потёр руки и принялся докладывать о текущих делах в поселении:

— Мы активно ведём строительство новых домов и мастерских. Народу внезапно стало больше, а места — маловато, но к следующим поселенцам мы будем готовы. Они, как я понял, точно будут… Ещё возводим склады для припасов, чтобы был запас на случай осады. Но тут такое себе. Пока больше тратим, чем собираем. Припасы, что мы забрали с лагеря Эзарха расходятся, а новые посевы пока не успели взойти.

Я одобрительно кивнул.

— Также несколько энирай проявили таланты к созданию простейших артефактов! — продолжил ящер. — Пусть пока это мелочи вроде амулетов на защиту или зелий, но всё же приятно.

— О, это может быть очень полезно! Поощряй таких ребят. Погоди, — я внезапно вспомнил слова энирай про оплату. — А разве тут у вас есть какой-то оборот? В прошлый раз все было обменом.

— Ну-у-у, энирай могут создавать энергию природы. И я решил утвердить это валютой и пустить в оборот. Так стало проще контролировать ресурсы. Но по большей части все друг с другом добровольно делятся, как большая семья. За исключением Голодного Жука, где блин даже главу поселения накормить не могут!

Я остался доволен услышанным. Похоже, под руководством Хазмира дела в поселении шли весьма успешно. Оставалось мне заняться улучшением.

— Прекрасно, мой друг! А теперь держи, — я протянул ему пару маленьких ядер с маной. — Заходи в свою замечательную пельменную и объедайся вволю! Только оставь немного и для меня, ладно?

Глаза ящера заблестели от предвкушения. Он поблагодарил меня и живо направился в таверну, помахав на прощание рукой. Я улыбнулся, глядя ему вслед.

После разговора с Хазмиром я решил найти Тео и Хель.

Нашел я их среди новоприбывших в поселение. Тео активно помогал энирай и сам слушал, как обстоят дела в поселении, Хель же беседовала с Алишей. Им много чего нужно было обсудить, я уверен, и у них будет время. Но я не мог спокойно отдохнуть, зная, что у меня еще есть дела.

— Хочу пройтись с вами до святилища, — без лишних слов начал я, едва подошел к ним.

Хель без разговоров кивнула и тут же оказалась рядом, чем заставила меня почувствовать неловкость.

— Мы ненадолго, после вы сможете закончить разговор.

— Все в порядке. Если что-то нужно, я всегда готова бросить свои дела ради тебя.

По дороге в святилище я с удовлетворением отметил, как преобразилась деревня. Дома были остроены, улицы вымощены, везде царил порядок и чистота. Энирай провели просто титаническую работу, наполнив это поселение жизнью и красотой.

Само святилище тоже сильно изменилось. Раньше оно было заброшенным и заросшим, а теперь это был настоящий храм Света — сверкающий чистотой и украшенный гирляндами цветов.

В центре на постаменте парил источник Света, ярко сияющий и искрящийся. Его энергия ощущалась куда мощнее, чем раньше. Я сразу почувствовал значительный прирост в восстановлении собственных сил.

Хель завороженно смотрела на источник, который отражался прекрасными бликами в ее лиловых глазах

Я подошел к алтарю и призвал интерфейс управления. Показатели энергетического потока источника выросли почти вчетверо! Теперь его мощность соответствовала алтарю среднего острова.

— Тео, Хель, я позвал вас сюда не только полюбоваться, — обратился я к ним. — Последний остров показал, насколько сильны могут быть противники, и нам бы не помешало поднять нашу боевую мощь. Также мы должны быть готовы защитить наш остров и его жителей.

— Я думал, это место надёжно укрыто. От кого нам защищаться?

— Пока да, но рано или поздно нас могут найти. Поэтому вам нужно становиться сильнее. Я предлагаю выбрать по полезному навыку здесь, в святилище. Это поможет в предстоящих боях.

Тео нахмурился и возразил:

— Послушай, Альтаир, я очень благодарен тебе за всё и не хочу покидать остров. Но я никогда не мечтал стать воином. Я просто хочу спокойно здесь жить и заниматься своим ремеслом. Я могу подрывать карьеры для добычи камня и железа, например!

— Я понимаю, — кивнул я. — И не буду заставлять тебя сражаться против воли. Но если сюда нагрянет рейд химерологов или механистов, то я хочу знать, что у меня есть первоклассные защитники.

Тео задумчиво почесал затылок.

— Ладно, в этом есть резон. Что ж, посмотрим, что предложит этот алтарь.

Я вызвал перед собой и Тео голографическое окно с доступными здесь навыками:

[Доступные навыки класса пиротехник-подрывник:

Огненный шар (Стоимость: 4 000 ед. нейтральных стихий)

Позволяет создавать и метать огненные снаряды. Размер и сила огненного шара зависят от мастерства пользователя.

Взрывная волна (Стоимость: 6 500 ед. нейтральных стихий)

Высвобождает волну огня и ударной взрывной волны. Наносит большой урон в радиусе нескольких метров.

Заряд разрушения (Стоимость: 5 000 ед. нейтральных стихий)

Позволяет напитывать небольшие неодушевлённые предметы взрывной энергией. При ударе или мысленной команде предмет взрывается, нанося повреждения окружающим.]

Цены были весьма демократичными, а алтарь грамотно подстроил их под пользователя.

Тео задумчиво изучил список.

— По-моему, Заряд Разрушения — это то, что мне нужно! С его помощью я смогу создавать взрывные ловушки и снаряды. Думаю, это очень пригодится для защиты острова. А остальное… Это не совсем мой стиль.

Он коснулся нужного пункта в окне, подтверждая выбор. Его тело на мгновение окутало сияние, затем вспыхнуло ярким пламенем. Когда оно погасло, Тео выглядел довольным.

— Ого, чувствую, что это действительно расширяет мои возможности! Спасибо, Альтаир!

— Не за что, — кивнул я. — А теперь твоя очередь, Хель. Подойди к алтарю.

Девушка непонимающе посмотрела на меня:

— Но это ведь алтарь Света. Какая может быть связь между ним и моей магией Пустоты? Вряд ли он выдаст мне нормальные заклинания.

— Не волнуйся, с моей помощью алтарь выдаст то, что тебе нужно — успокоил я её и положил руку на алтарь, мысленно обращаясь к Тали:

— Иишечка, будь добра, запусти сканирование стихии и поиск адаптивных решений.

Я ощутил, как Тали проникает в систему алтаря и вносит необходимые изменения.

Хель неуверенно приблизилась. Над алтарем возникло сообщение:

[Внимание! В опасной близости обнаружен источник Пустоты с огромной разрушительной силой. Рекомендуется уничтожение]

Хель мгновенно покраснела и опустила глаза.

— Не так быстро, пожалуйста… Вот, пожалуйста! - пробухтела Тали. — Торопитесь вечно куда-то, вот Хелечку расстроил.

— Хелечку? Когда ты успела проникнуться к ней симпатией?

Тали лишь недовольно фыркнула. Тем временем перед нами появился системный лог.

[Доступные навыки класса Отрёкшаяся жрица:

Поглощение чар (Стоимость: 8 000 ед. фрактала)

Позволяет поглотить любое враждебное заклинание противника в радиусе 10 метров, если его уровень не более чем на 10 единиц превышает ваш. Заклинание поглощается и преобразуется в энергию Пустоты. Доступно 1 раз в 10 часов.

Разлом реальности (Стоимость: 120 000 ед. фрактала)

Создает разрыв в ткани пространства, затягивая туда врагов. Игнорирует любые заклинания и способности восстановления и воскрешения, а также ограничители магии… Уничтожает частицу души пользователя.

Иссушение Жизни (Стоимость: 150 000 ед. фрактала)

Высасывает все эмоции и чувства живых существ в радиусе 10 километров. Превращает их в безвольных существ без цели и самосознания. Уничтожает частицу души пользователя].

— Тали⁈ Что с ценами? Это же безумие какое-то! К тому же фрактал, а не нейтральные стихии.

— Ну так она по сути сама источник. Поэтому и цены на ее развитие, как и цены на развитие источника. А конвертация во фрактал, потому что ты владелец нашей Хелечки.

Я нахмурился. Ладно, с этим нужно будет подробнее разобраться и поковыряться в ее источнике. А пока…

— Хель, не советую брать эти способности. Они слишком опасны для тебя. Дело даже не столько в цене, сколько в уничтожении частицы души. Лучше возьми Поглощение Чар — это поможет защитить тебя.

Девушка благодарно кивнула мне и выбрала именно этот навык. Её фигуру на миг окутала черная дымка Пустоты.

— Ради тебя я бы забрала и остальные, но как скажешь. Спасибо за твою заботу.

Тео хмуро посмотрел на меня и тихо пробормотал:

— Интересно, кто ты такой на самом деле, раз можешь вот так влиять на алтари.

Я решил проигнорировать его слова — объяснять всё здесь и сейчас было некогда. Я остался доволен, что Хель и Тео получили полезные умения. Это значительно увеличит наши шансы в предстоящих сражениях.

После того как они оба ушли, я наконец решил взяться за свои навыки, но для начала открыл панель активов и конвертировал все полученные ядра от Тео и энергию, собранную этим алтарем во фрактал…

[Активы: 52 603 ед. фрактала]

В итоге вышло не так много, даже конвертация из нейтральных стихий превращала достаточно большой запас маны в совсем скудный.

Далее я вывел лог самого острова и алтаря.

[Название поселения: Эниранд (в честь расы энирай)]

[Количество жителей: 370]

[Благодаря наличию цивилизации прирост энергии света увеличен в 2 раза]

[Получен дополнительный бонус за единение расы энирай с природой]

[Остров Ирису-108 получил следующие свойства:

Повышенное плодородие почвы

Ускоренный рост растений

Повышенная устойчивость к вредоносным воздействиям

Повышенная адаптивность флоры и фауны

Гармоничное развитие экосистемы

Оазис жизни (ускоренное восстановление природы)

Дар Земли (урожайность всех культур увеличена в 2 раза)]

[Доступные улучшения:

Щит Гайи — 5 000 ед.

Создает магический щит вокруг острова, защищающий от вредоносных воздействий. Повышает устойчивость к болезням и ядам.

Семя Жизни — 5 000 ед.

Высаживает на острове новые полезные растения, добавляя биоразнообразие. Расширяет лекарственную флору.

Родник Исцеления 10 000 ед.

Создает целебный источник с кристально чистой водой. Излечивает болезни и восстанавливает силы.

Зов Предков 150 000 ед.

Призывает духов-хранителей природы этой земли. Они защищают остров и направляют его обитателей.

Внимание! Шанс появление расы Дайи — детей матери природы и Хом-чай — защитников леса увеличен на 65%

Голос Небес 1 000 000 ед.

Позволяет услышать мудрые наставления духов природы. Руководит гармоничным развитием острова.

Внимание ! Улучшение возможно только при наличии расы Дайи и Хом-чай, увеличивает характеристики рас с единением природы в 5 раз]

Ничего нового не добавилось с прошлого раза, разве что Оазис жизни и Дар земли перекочевали в свойства, когда я их прокачал в прошлый раз.

Я решил вложиться в улучшение острова и активировал сразу три доступных опции — Щит Гайи, Семя Жизни и Родник Исцеления.

Над алтарем возникло мерцающее миражное изображение острова. Сначала я увидел, как вокруг него возникает прозрачный купол из переливающегося света — это заработал Щит Гайи, усиливающий защиту острова от вредоносных воздействий. Однако тут же этот купол скрылся, спрятанный моей маскировкой.

Снова показались мрачные тучи и мертвые вороны.

Далее изображение приблизилось к лесам острова. Я заметил, что деревья стали выше и гуще — видимо так проявилось действие Семени Жизни, которое увеличило биоразнообразие флоры.

Но самое интересное началось, когда я активировал Родник Исцеления. Земля на изображении внезапно задрожала, я увидел, как энирай в деревне забегали в испуге. Однако вскоре прямо посреди поселения разверзлась трещина, из которой хлынул яркий голубой свет.

Этот свет стал стремительно заполнять расщелину, пока не возник целый источник — кристально чистый, переливающийся всеми оттенками голубого. От него исходили потоки целебной энергии, окутывая деревню. Даже через мираж я ощущал, насколько сильна целительная сила этого родника.

Энирай удивленно смотрели на чудесный источник, некоторые робко приблизились и опустили в него руки. Сияние усилилось. У многих новоприбывших начали затягиваться раны, которые они получили во время побега.

Я довольно улыбнулся — это улучшение явно пошло на пользу моим подопечным. Вскоре рядом возникло новое оповещение. Я открыл его.

[Внимание! Энирай открыли производство энергии природы. Благодаря гармоничному единению цивилизации энирай с природой острова, а также родства энергии света и природы — скорость производства ими энергии увеличилась в 2 раза.]

— Ты знаешь, что это значит, Тали? — хитро усмехнулся я.

— Конечно! Это означает, что в дополнение к энергии от алтаря, теперь энирай будут производить для тебя ещё больше своей собственной энергии природы! — откликнулась Тали. — Если грамотно развить этот остров, он может стать настоящей энергетической батарейкой!

— Именно, — кивнул я. — Главное теперь — удержать контроль и как можно дольше сохранять это место в тайне. Чем дольше мы будем незаметны, тем больше сможем накопить.

Я сжал кулак, на миг представив это — целый остров, скрытый иллюзией, мирный на вид, но при этом производящий колоссальное количество энергии. Энергии, которую я смогу пустить на восстановление корабля, создание артефактов и укрепление собственной мощи.

На миг мне даже стало немного жутко от собственных амбиций. Но страх быстро сменился решимостью. Я добьюсь своего, чего бы это ни стоило. И никто не посмеет отнять этот остров у меня!

— Ты навыки-то свои смотреть будешь? я уже столько интересного насмотрела там, правда все безумно дорогое… Да и уровень свой проверь!

Я в нетерпении открыл окошко навыков и свой статус и был приятно удивлен.

Глава 24

[Имя: Альтаир]

[Уровень: 65]

[Класс: Корректор]

[Способности: Коррекция II

Видоизменение II]

[Активы: 32 600 ед Фрактала]

Я с изумлением посмотрел на свой уровень, который вырос до 65. Учитывая, что награду за поверженного Теру мы поделили с Хель и Тео, это был весьма значительный скачок.

— Твое быстрое развитие нам очень на руку. Но учитывая последних противников, с которыми мы столкнулись, этого все еще мало.

— Да, а вспоминая, что за охоту много не дают, нам нужно либо найти остров с тварями позабористей, либо же продолжать выкашивать химерологов.

— Так сказал, будто это было просто. У тебя до сих пор шрамы на руках от Теру и на спине от Эзарха.

— Шрамы украшают мужчину! Та-ак, если не ошибаюсь, после первых пятидесяти уровней можно улучшить свой класс.

Я ткнул на класс, но вместо ожидаемого списка, передо мной возникло сообщение:

[Улучшение класса Корректор до Модификатор недоступно]

— Почему недоступно? — я в недоумении подергал мочку уха.

— Потому что ты развиваешься не так, как местные, — отозвалась Тали. — У тебя свой путь. Похоже, улучшение класса будет доступно намного позже.

— Странно. Ладно, посмотрим, какие новые способности предлагает алтарь.

Перед моими глазами высветилось голографическое окно:

[Внимание, в соответствии с вашим уровнем были открыты новые способности.

Доступные способности класса Корректор:

1. Искажение инфополя (Стоимость: 5 000 ед. фрактала)

Позволяет вносить изменения в память алтарей.

Происходит принудительная коррекция логов.

Ограничения:

Доступно изменение информации в течении 1 суток после внесения.

Стоимость применения зависит от сути изменяемых данных.

2. Ретрансляция чар (Стоимость: 15 000 ед. фрактала)

Позволяет скопировать любое враждебное заклинание в радиусе 20 метров и отразить копию обратно, используя энергию фрактала.

Происходит анализ вражеского заклинания и точное воссоздание его матрицы на основе фрактальной энергии.

Ограничения:

Скопировать можно только 1 заклинание раз в 1 минуту

Стоимость копии в 2 раза выше стоимости оригинала

Нельзя копировать заклинания с уровнем выше 10% от уровня оператора

3. Аномальная трансляция (Стоимость: 20 000 ед. фрактала)

Позволяет передавать телепатические сообщения на расстояние до 5 км, игнорируя любые препятствия.

Происходит кодирование мысленного сообщения в комплексную фрактальную матрицу, которая переносится сквозь измерения и материализуется в сознании нужного объекта.

Ограничения:

Максимальная длительность одного сообщения — 1 минута

Получатель должен быть заранее известен отправителю

Невозможно передавать эмоции или ощущения

4. Внедрение свойств (Стоимость: 25 000 ед. фрактала)

Позволяет временно наделить объект новым свойством, которого в нем изначально не было.

Оператор создаёт матрицу необходимого свойства и на время от 10 минут до 1 часа внедряет её в структуру объекта.

Ограничения:

Нельзя внедрять свойства с уровнем выше 10 от уровня оператора.

Внедренное свойство нельзя дополнительно модифицировать или корректировать.

Максимальное количество одновременно внедренных свойств — 1

5. Поле вариативности (Стоимость: 50 000 ед. фрактала)

Создает локализованную зону размером до 10 метров, в которой вероятностные и случайные процессы искажаются в пользу оператора и против его противников.

Происходит частичное подавление принципа неопределенности в заданной области пространства. События начинают развиваться согласно благоприятному для оператора сценарию.

Ограничения:

Зона действует в радиусе не более 10 метров от оператора

Поддержание зоны требует 500 ед. фрактала в минуту

Максимальная продолжительность действия — 30 минут

Не работает против существ и предметов, полностью защищенных от воздействия фрактала

Я задумчиво изучил список. Все способности выглядели весьма многообещающе и полезно. Но цены были просто безумными. Как объяснила мне Тали — все же мой класс был особенным, потому и дорогим. Но если выбирать что-то одно из доступного…

Особенно меня заинтересовала Ретрансляция Чар — возможность копировать и отражать любые вражеские заклятия могла стать отличным козырем в бою.

А если этот козырь вылетает внезапно… Сложно переоценить его пользу.

— Пожалуй, выберу это, — решил я. — С таким умением я смогу давать достойный отпор даже противникам высокого уровня. А остальными способностями займусь позже.

Я коснулся нужного пункта в окне. Тело на мгновение окутали сияющие белые кубы фрактальной энергии. Затем в углу зрения появился значок нового навыка.

Десять тысяч единиц Фрактала я оставил в Алтаре, в качестве казны, а оставшиеся семь с половиной забрал на поддержание заклинаний. Также настроил доступы к мостам и алтарю, оставив право беспрепятственного перемещения только нам с Хель и ящероголовому любителю пельменей. На этом с делами было покончено.

Несколько следующих дней я посвятил отдыху и восстановлению сил после недавних событий. Благодаря созданному мною Роднику Исцеления, это проходило быстро и эффективно. Я чувствовал, как с каждым глотком чистой целебной воды ко мне возвращаются жизненные силы.

Новоприбывшие жители тоже были благодарны мне за все, что я для них сделал. Им нравилось жить на острове, где царили мир и спокойствие. К тому же, почти все обитатели Ирису-108 отличались необычайным трудолюбием и стремлением сделать свою новую родину еще лучше.

Некоторые из жителей с разрешения Хазмира покинули Ирису, чтобы вернуться за своими семьями. Опасно, но это их решение. Главное, что Хазмир сделал все возможное, чтобы предупредить возможную слежку.

Поселение Эниранд росло просто на глазах. Новые дома строились один за другим. Для меня, внезапно отстроили отдельное уютное жилище с просторными светлыми комнатами.

Хель тоже чувствовала себя на острове как дома. Она почти все время проводила со своей подругой Алишей, делясь воспоминаниями о родном Иллионе. Но каждый вечер неизменно приходила ко мне, чтобы переночевать. Сначала я даже не замечал, как она забиралась под бок и засыпала рядом. Но со временем привык к этому. Теплое дыхание Хель успокаивало меня и помогало заснуть.

Тогда и случилась наша первая близость. Возможно мирная атмосфера так повлияла на нас. А может что-то еще. Но в последние дни я все чаще замечал, насколько очаровательна Хель. Ее Черно-фиолетовые волосы и лиловые глаза, как и чуть смуглая кожа, пусть и были результатом воздействия вживленного источника пустоты, но придавали ее виду какую-то невероятную изюминку.

Мне хватило лишь податься в ее сторону, как я понял, что Хель не только не против, она действительно хотела и ждала этого, и, кажется, даже больше чем я.

Нежность с ней сменялась страстью, и снова заканчивалась нежностью. Это было похоже на безумие с ее вечно скачущими эмоциями.

Безумие, которое мне чертовски нравилось! Утром я ловил смущенные взгляды. Несмотря на отдельный дом, ночная тишь деревни быстро разносила любой звук. А Хель даже и не пыталась сдерживаться.

А еще… Я бы никогда и не подумал, что рога у энирай настолько чувствительны. Считай, эрогенная зона.

Так прошла почти неделя. За это время я в полной мере отдохнул и набрался сил. А значит пора было отправляться на исследование дальнейших островов, правда в этот раз придется быть в разы аккуратнее, учитывая то, как мы наследили.

Я начал собирать припасы в дорогу и готовить снаряжение. Хель тоже почувствовала мое воодушевление и с энтузиазмом принялась помогать.

К моему удивлению, к нам присоединился и Тео.

— Так ты же вроде как собирался остаться тут, разве нет?

— Нет! Ну, то есть да, но нет! Тут скука смертная. Взрывать даже нечего. Я тут с ума сойду. За эту неделю уже чуть не сошел. Ты представляешь, я даже Заряд Разрушения так и не опробовал. Всюду эти энирай, прости Хель, прохода не дают. то не трогай, это не взрывай, природа, етить ее.

Я рассмеялся в ответ на его пылкий нрав. Видимо, судьба Тео — вечно оказываться в самом центре событий, а не прозябать в тихой гавани. Что ж, мне только на руку такой боевой напарник, хоть и зачастую трусливый.

На следующее утро наш небольшой отряд уже стоял у выстроенного моста. Я уже дал указания Хазмиру.

План был простой, двигаться дальше по островам Расиэль, пополнять свой остров жителями и ресурсами.

Но едва я готов был ступить на мост, как Тали в моей голове буквально заверещала.

А перед глазами повыскакивали краснющие уведомления.

— Тали, что за черт? — не выдержав звона в ушах, я воскликнул это вслух.

— Твоя связь с системой этого мира стала очень тесной, поэтому она предупреждает тебя! Также, как и предупреждала основные фракции о гибели их последователей.

Хель подскочила ко мне с обеспокоенным видом. Я кивнул, обозначая, что в порядке.

— Показывай, что там

Перед моим взором возникли три предупреждающих сообщения:

[Внимание! Личность под псевдонимом Аниматург Альто Тёмный привлекла пристальное внимание Цеха Преобразований.

Ваши действия на Расиэле-46 восприняты как вызов и угроза для Цеха.

Ожидайте ответных мер]

[Внимание! Личность под псевдонимом Аниматург Альто Темный заинтересовала Церковь Стали.

Ваше вмешательство в планы Церкви расценено как враждебное действие]

[Внимание! В Звёздном Королевстве обратили внимание на деятельность мага со стихией фрактала!

Власти намерены разузнать подробности о ваших возможностях и планах.

Не исключено принуждение к сотрудничеству или ликвидация]

Последнее меня встревожило больше всего. Тали говорила, что тут не встречается фрактал, так какого черта?

Интерлюдии

Звёздный Континент.

— Регулус ар Хеор Орион. Сим наказом совета звёздных архимагов ты отправляешься на архипелаги Расиэль и Тальхеор для выяснения всех обстоятельств этого дела! — произнёс старческий, но всё ещё сильный голос одного из дюжины соправителей.

Власти Звёздного Альянса уже давно не могли определиться с постом первого, архея фракции. Была лишь кучка сильных архимагов, которые мешали друг дружке выполнить последнее условие получения этого титула. Хотя четверо из них уже достигли фактического уровня силы для него.

— Архимаг Бенедикт… вы отправляете ценнейшего агента Звёзд на границы с тёмной фракцией из одного лишь любопытства и ради проверки? — спросил с лёгкой надменной улыбкой Регулус. — И только потому, что какая-то шавка механистов увидела «что-то странное»?

Этим он выводил архимага из себя, прекрасно это знал и отлично умел пользоваться. Только он мог себе позволить так открыто перечить одному из звёздных владык. Как гений, совершивший самый быстрый прорыв до титула звёздного архонта, обойдя даже требование по уровням. За счёт открытий в магии и бешеной поддержки простого народа, он мог себе позволить очень многое, если не почти всё.

Да что там, половина совета уже предложила юному гению своих дочерей в гарем, с надеждой получить наследника с таким же потенциалом.

Бенедикт побагровел и сжал зубы. Регулус прекрасно знал, что его план привлечь наемников из Церкви Стали, чтобы доставить к ним некрохимеролога Мельхиора — с треском провалился и теперь столь опасная тварь гуляет на свободе. Но на это уже выделили людей, а самого механиста устранили. Поэтому, так или иначе, вопрос будет закрыт.

— Это «что-то странное» может быть куда страшнее, чем вы думаете. Вы еще слишком молоды, чтобы помнить легенды о великом расколе, превратившем наш мир в мириады островов. Но я могу напомнить вам о ней, чтобы восполнить ваши пробелы в образовании.

В этот момент где-то в зале побледнел бедолага, который обучал Регулуса истории.

— Так вот, архонт. Именно тогда в первый и последний раз упоминалась сила, что выглядит как светящиеся белые кубы, уходящие ввысь. Речь идёт не об очередном безумце, играющим с гибридной магией, а о полноценной стихии, по силам не уступающей самой Пустоте! Не той, которой пользуются отрекшиеся идиоты, а Истинной Пустоте, что пожирает все на своем пути!

— Вы хотите сказать, это третья стихия за светом?

— Рад, что вы поняли, Регулус. И теперь отказаться от миссии не выйдет, — глаза его мстительно загорелись. — Вам придётся подписать пакт о неразглашении. Никто не должен знать вашей истинной цели и того, что не предназначалось для ушей кого-то вашего уровня.

Регулус повернул голову налево, в сторону тёмного силуэта своего дядюшки, начальника внутренней безопасности Звёздного королевства, и тот с сожалением кивнул.

Значит, это была ловушка архимага. Он специально разыграл представление, чтобы гарантированно повесить на него эту миссию. Но зачем? Должна быть веская причина так настойчиво отправлять его вниз. Неужели Архимаг готовит нечто, в чем Регулус может ему помешать?

Архонт Регулус Орион шёл из центральной башни, пока от его ног отлетали крохотные сверкающие звёзды. Чернь верила, что поймав одну такую можно исполнить желания. На самом же деле это был всего лишь побочный эффект его легендарной мантии, вершины его личных изысканий в магии. А в гениальности звезды Академии никто не смел сомневаться.

По белой вычурной мантии со множеством заключённых золотой нитью чар, бегали магические руны. Они никогда не останавливались, беспорядочно возникая, плавая и мгновенно исчезая. Вершина ритуалистики и магии рун, делающая обладателя практически неуязвимым, хоть и была довольно сложной в использовании.

Если точнее, никто, кроме самого Регулуса не смог бы ею воспользоваться без его особой силы, которая и сделала его самым гениальным архонтом круга магов.

На выходе одного из сильнейших мастеров рун и ритуалистов Звёздного королевства, уже ждал его главный доверенный спутник и телохранитель из младшей ветви рода.

— И что этот ублюдок на этот раз от нас хочет? — спросил его друг, в стандартной синей с золотом мантии.

— Спускаться вниз и искать мага, возможно нарушающего директивы.

— Но разве это наша работа?

— Говорят, он использует какую-то неизвестную магию. Возможно, это нарушение второй директивы, о создании гибридных стихий.

— Значит, проклятый старик опять пытается от тебя избавиться…

— Как будто в предыдущие пять раз у него получилось! — надменно фыркнул Регулус. — Нет, скорее, хочет на какое-то время исключить из своих планов. Завтра выступаем. Собери лучших, Марсин. Нам нужна Элай’Линсдей из клановых зверолюдов. Я хочу покончить с этим делом как можно скорей.

— Сделаю все возможное, Мастер.

— И ещё… ходят слухи, что там объявился некромант тёмной фракции, хоть это и маловероятно. Они не подавали виду уже две сотни лет. Но на всякий случай ещё поищи специалиста по нежити и некроморфам. В идеале — кто-то из не ушедших на покой ветеранов прошлой войны с тьмой. А в остальном пусть будет наша обычная команда.

— Не только, — послышался мрачный голос появившегося словно из ниоткуда убийцы. Не смотря на то, что внешность его была скрыта за маской а голос искажён, Регулус узнал одного из лучших агентов дяди.

— Четвёртый? Тебя прислал дядя?

— Владыка Антарес приказал мне идти с вами. У меня иная цель, но возможно, она находится где-то там же, в районе архипелага Расиэль.

— Тогда будем рады твоей компании, — солнечно улыбнулся звёздный архонт. Перечить слову дяди он не мог. Пожалуй, это был единственный разумный, кому сам Регулус никогда бы не осмелился возразить.

Но сердце сразу забилось значительно чаще. Дело и впрямь было очень непростым, если дядя посылает с ним специалиста такого уровня. Пожалуй, нужно ещё раз пересмотреть финальный состав группы и добавить в неё пару козырей, как раз на такой случай…

Перед глазами Регулуса из искр видимого одному ему пламени собралось послание от мира, в котором появился список всех возможных участниках операции с процентным соотношением, повышающим шансы на успех.

[Идёт поиск возможных решений.

Вывести список наилучших вариантов для усиления группы при указанных условиях?]

Воплощённая с помощью магии рун и ритуалистики искусственная система древних никогда его не подводила, и счётчик успешности выполненных миссий не имел ни одного провала из девяноста семи задач, треть из которых были попыткой архимага от него избавиться.

Эта задача тоже не станет исключением. Лучший ученик вернется с победой!

Цех-1.

— Один высший и четверо младших меньше, чем за две декады. Гнусный аниматург насмехается над нами? Это объявление войны, не иначе!

— Некроманты — опасный противник, — рассудительно заметил второй председатель совета. — И не торопись с выводами.

Просторный зал совещаний в сердце Цеха стал в одночасье вдруг тяжёлым и неуютным. Захотелось поскорее покинуть помещение, но никто и собравшихся не сказал ни слова.

Четверо из пяти директоров смотрели на основателя Цеха. Лидера их группы авантюристов, которым несколько сотен лет назад удалось наткнуться на это место, позволившее им за жалкие пару десятков лет собрать армию чудовищ и стать третьей сильнейшей силой среди архипелагов.

Пятый директор Цеха был закован в орихалк с адамантом и сидел в серебряном кресле, на которое было нельзя воздействовать магией. Он смотрел из под седых волос куда-то в стол, не принимая никакого участия в совещании. Казалось, это была застывшая на корточках скульптура, спутанная цепями и кандалами.

— Даже если тёмная фракция зашевелилась вновь, у нас есть тот, кто способен справиться даже с епископом, — тихо произнёс Основатель бархатным голосом. — Мы самая молодая сила на островах. Нас постоянно будут проверять на прочность, и мы должны отвечать достойно.

— Но… мы же решили больше не выпускать его… — дрожащим голосом произнесла девушка-химеролог.

Она скосила взгляд на последнюю фигуру из собравшихся.

Последний член совета, и он же его вечный добровольный узник, растянулся в кровожадном оскале, а температура в помещении разом опустилась на несколько градусов. По спинам у собравшихся забегали ледяные мурашки.

В отличии от остальных, он совсем не выглядел грозным химерологом. Напротив, он смотрелся, словно забредший по ошибке нищий — в серых рваных лохмотьях с нечёсанными седыми волосами. Невысокого роста, щуплый, почти подросток. Лишь глаза выдавали чудовищную суть младшего брата Основателя.

Белые зрачки на чёрных белках блуждали по помещению, будто выхватывая и анализируя каждую деталь убранства зала совета директоров.

Сай был неоспоримым гением. Жаль лишь, что его безумие выходило за рамки понятий адекватности Цеха, в котором всегда славились вольными нравами. Химеролог рангом от младшего магистра обладал почти абсолютной властью, и пока он был верен Цеху, глаза закрывались практически на всё. И даже так Сай Живодёр — имя, которое наводило ужас на всех, кто его слышал, как среди своих, так и среди чужих.

— Это плевок нам в лицо, — повторил основатель. — Такой, который мы не имеем права стерпеть, Эшталия. Даже от некромантов из тёмной фракции. Более того… разведчики только что сообщили мне, что остров Расиэль сорок шесть находится во владении механистов.

— Механистов⁈ — не выдержала девушка. — Тёмные в союзе с ними⁈

Повисла пауза.

— Сядь, Эш. Именно поэтому я отправляю разобраться с этим некромантом нашего брата. Сай, я даю тебе право покинуть остров и полную власть старшего в наших владениях, — произнёс основатель формальную фразу. Его брат был из тех, кому не нужны никакие права, он и так всегда в своём праве. — И кстати. Есть шанс, что Мельхиор тоже жив.

Улыбка растянулась на лице Сая.

— Малыш Мельхиор. Давно хотел с ним поиграть.

— Не смей! Сай, у тебя есть задача. Я сказал тебе это по иной причине. Будь готов к неожиданностям. Это всё может быть одной огромной ловушкой. Не рискуй понапрасну. Ты не должен погибнуть, брат, — в голосе Основателя послышалось искреннее тепло. — Ты получишь всю поддержку для этого задания.

— Понял, сначала некромант. Надеюсь, этот Альто хоть немного меня сможет повеселить. Кстати, я же могу взять своих ребят? Да? — бархатным голосом послушного младшего брата спросил Сай Живодёр.

— Ох… Сайлер, будь добр, выпусти из зоны сдерживания близнецов Нитти и остальных… — Основатель помрачнел, но согласился с младшим.

Живодёр был волшебной палочкой, которая решает все проблемы такого характера. Если проблему можно просто убить, то это не проблема, пока есть он.

— Я придумал лучше, брат, — вкрадчиво сказал Сай. — Позволь мне самому собрать себе группу. Я так давно не был в старой родной Зоне…

Иллион-10

В пограничную заставу на острове Иллион десять входила неприметная бледная тень в скрывающем фигуру тёмно-сером дорожном плаще с капюшоном. Не смотря на приятную погоду той самой идеальной температуры и красоту счастливого острова, на который падал солнечный свет, её окружающий вид, казалось, не трогал.

Тень скользнула за ворота, и ленивая стража даже не обратила на неё внимания. Как не посмотрел и никто из входивших и выходивших отсюда разумных.

Это была тихая провинция Цеха. Самая граница между владениями химерологов и островами, захваченными тьмой. Здесь никогда ничего не происходило, даже бунты рабов были редкостью — местный младший магистр был ленивым и не интересовался экспериментами на людях без прямой нужды.

Единственное, что можно было предположить по фигуре проникшего в заставу агента — это то, что она принадлежала девушке.

Пройдя за ворота, тень юркнула в узкий переулок между домами, затем пронеслась через подворотню и остановилась лишь у небольшого хозяйственного колодца, находившегося между домами во внутреннем переулке.

Здесь царили вечные сумерки — владельцы домов расстроились, приделав к своим жилищам выпирающие пристройки на уровне второго и третьего этажа, и сейчас они почти полностью закрывали небо.

Сатока Сэйя подняла голову к небу, которое теперь походило на тарийскую букву «т» с двумя чертами. Маленький кусочек света, который она могла видеть без страха повредить маскировку.

Девушка присела у края колодца, и ей навстречу выпрыгнул чёрный кот с ярко-синими, неестественными глазами, и такой же неестественной, совершенно не кошачьей пастью.

— Значит, старые сигнальные метки они больше не поддерживают, — послышался мурлыкающий голос.

На колодце возник образ чёрного кота

— Да, функционер. Можете передать весть кардиналам наших ветвей. А вы и есть моя поддержка?

— Мрее… а вам нужен кто-то ещё, ковенант? — осведомился кот. — Или ветвь Вечного Покоя настолько ослабла?

— Нет, функционер. Да обретём мы покой в объятиях Её.

— Да стихнет шум под сенью безмолвия, ковенант. Напоминаю, что наша основная задача — разведка.

— Конечно — поклонилась девушка.

Формально она была старше по званию, но о скверном характере этого функционера было столько же легенд, сколько и о его подвигах в землях спящих. Работать с ним было своего рода честью даже для неё, да и ветвь Смертной Тиши была верным союзником её клана.

— Эта задача не так проста, — продолжил кот-функционер. — В городах спящих сейчас вовсю ходят слухи о некроманте, уничтожающем их магистров, как безвольных котят. Поговаривают о новом вторжении нашего Анклава.

— Бред! — выпалила обычно сдержанная Сатока Сэйя.

— Цыц! Мр-ряф… — кот недовольно замотал хвостом, отчего у него появился шлейф из лазури. — Магистров действительно кто-то убил. Возможно, это отступник, нарушающий великое перемирие. Враг не должен даже думать о нас до того, как мы начнём новое Пробуждение. Не стоит тревожить спящих раньше положенного им срока.

— Да, мастер Эдельвейс.

Кот чинно кивнул.

— А теперь благослови меня, и продолжим. Я введу тебя в курс дел и расскажу, что знаю.

— Т-тебя? Я? Ээ…

— Не тупи, ковенант! Мр-ряф! Ты старше меня по званию.

— А, да, точно, — замешкалась девушка. — Да обретёшь ты покой в объятиях Её…

Артемис Мантикор Эмиссар СИСТЕМЫ 2: Корректор Реальности

Глава 1

После сообщения об охоте на меня крупных фракций этого мира — был собран спешный совет Эниранда, в который вошли Хазмир, Хель, Тео и Халу. Последний оказался кем-то вроде зама Ящера по тем делам, которые самому ему делать было лень. Во всяком случае, именно такое впечатление у меня и сложилось. К счастью, таких дел было не очень много.

Нужен совет был во многом для того, чтобы дать мне понимание положения дел в этом мире.

— Мясники, конечно, не считаются с потерями подопытных, да и учеников не очень ценят. Но младшие магистры, и тем более старший — это серьёзно. Почти наверняка они пришлют кого-то расследовать их смерть, — сказал Хазмир.

— А что с этой церковью?

— Церковь Стали — часть Ордена, и официальная религия. Я слышал о том, что у них есть некоторые разногласия с правлением, но вообще считается, что они одна организация, — поведал Тео. Шпионов они наверняка пришлют, но фактически, мы находимся на границах владений мясников. Наша группа, как ты помнишь, скрывалась. Открытое появление боевой группы — означает начало большой войны.

— Вы же и так воюете с химерологами? — уточнил я.

— Ну, все это знают, да, — пожал плечами Тео, — но стычки на границах и мелкие набеги это не то же самое, что столкновение дирижаблей с горынычами.

— Кого с кем? — не понял я.

— Боевые дирижабли и воздушные корабли — элитные войска Ордена. — А горынычами прозвали летучих химер четвёртого ранга. Это такие многоголовые драконы с регенерацией. Говорят, самый большой размером с крохотный остров, — охотно пояснил Тео.

— Значит, опасаться нам нужно только химерологов?

— Проблемы со звёздными — это очень плохо, — заметил Халу. — Они очень популярны в народе. Там ведь нет рабства и дают приют беженцам.

— И они нейтральная сторона, —добавил Хазмир. — Так что договориться с химерологами, если вдруг встретятся, они смогут. А вот о возможном конфликте с ними лучше не говорить.

Последнее он сказал больше для энирай, и я кивнул, соглашаясь с ним.

— Значит, рейд химерологов будет, скорей всего, в окрестностях сорок шестого, — продолжил я размышления вслух. — Которого больше нет.

Бывшие рабы, кто уходил за своими семьями на другие острова, сказали, что теперь с сорок седьмой остров стал тупиковым, а сорок третий теперь ведёт на сорок четыре и оттуда — в Тальхеор.

Это означало, что химерологи могут пойти в эти края только двумя маршрутами — через Ирису сто семь, или спуститься через архипелаг Расиэль, делая крюк.

Через Ирису идти было проще. Вот только бывший лагерь Эзарха соседствовал с моей базой. А нужно ли мне, чтобы здесь шлялись всякие крутые ребята из враждебной фракции?

— Это хороший вариант, — одобрила мои мысли Тали ещё до того, как я сам их до конца осознал.

Первым шагом должно стать путешествие к алтарю на сто седьмом, и наложение иллюзии, что остров захвачен тьмой. Это более чем вписывается в легенду о вторжении тёмной фракции, которую все так здесь боятся.

— Тебе не нужно для этого уходить, — заметила искин. — Остров же сейчас принадлежит тебе, так что можно сделать это дистанционно. Но… Альтаир, ты думаешь, что сможешь вечно прикрываться некромантом?

— Пока это работает — почему бы и нет? В идеале — пока мы не окрепнем достаточно, чтобы нас не попытались задавить без переговоров. Но что-то мне подсказывает, что проблемы начнутся раньше.

— Мастер? — осторожно спросил Халу.

Я вдруг понял, что пока я общался с ИИ, обсуждения не стихали.

— Задумался. Что там?

— Он говорит, у местных есть идея создать в поселении небольшое ополчение, — повторил Хазмир.

— Я думал, энирай не очень воинственны, — заметил я, и посмотрел на Халу.

Рогатый беловолосый парень смущённо улыбнулся:

— Это так, Мастер. Но среди новичков есть желающие вступить в ряды защитников Эниранда.

— Только вот защитников у города кроме вас с Хель, да меня, тут нет, — добавил Ящер.

— Эй, ещё есть я, гордый пиротехник и мастер взрывного искусства! — напомнил о себе Тео.

— Это сильно меняет дело, — сказал Хазмир таким тоном, что я так и не понял, это он иронизирует, или говорит на полном серьёзе.

— А мой народ известен, как лучшие лекари, — добавил энирай. — Мы можем быть полезны, как полевые знахари.

— Это ж вас всех ещё где-то нужно прокачивать, — задумался я вслух.

— Было бы неплохо, — снова смутился Халу.

— Тогда вариант у нас всё равно остаётся один — подниматься на архипелаг Расиэль и идти по нему, зачищая острова, — задумчиво сказал я. — Вот только если там всё будет кишеть химерологами, звёздными и шпионами механистов… долго мы так скрываться не сможем. Рано или поздно нас найдут, а сопротивляться крупному отряду опытных воинов нам пока не под силу. А уйти обратно мы уже не сможем. Путь на карте у алтаря я видел только один — через Расиэль сорок восемь. Если враг его перекроет, мы будем отрезаны от Эниранда.

— Вообще-то путь есть… — Хазмир задумчиво почесал подбородок когтистой лапой. — В старые времена до войны был ещё один спуск вниз на архипелаг Эяатталь. Двенадцатый остров из него, кажется, имеет мост к нам. Вот только… весь этот архипелаг захвачен мраком.

После этого он внимательно посмотрел на меня, пытаясь поймать мою реакцию на эту новость. Всё таки Ящер намного умнее, чем он хочет казаться.

Я припомнил теневиков. Уровни у них были не такими и большими, и при правильном подходе вполне можно зачистить небольшой остров. Главное подойти к делу грамотно, провести разведку, насколько это возможно с тем, куда нас выплюнет мост.

А главное, за время пути к спуску вниз, нам нужно самим прокачать ополчение хотя бы до уровня простых солдат из гарнизона химерологов.

— Звучит, как план, — сказал я, и ответом мне стали округлившиеся глаза Тео и Халу. Лишь Хель восприняла новость спокойно, будто ничего особенного я не предлагал.

— Но… как же… там же тёмные земли. Настоящие.

— Ну да, родина некромантов. Придётся повоевать.

— Значит, вы правда некромант, Мастер? — с дрожью в голосе спросил энирай. — В лагере мастера Эзарха вы ведь тоже едва не обратили остров во мрак…

— Ну, там до превращения острова ещё было далеко. Но ничего невозможного я не вижу.

— Если вы так говорите, Мастер… — ответил энирай.

— Можешь об этом пункте плана говорить открыто, когда будешь собирать ополчение на прокачку. Пусть идут только самые смелые. Если людей будет слишком много, я не смогу прикрыть всех.

* * *

Расиэль-48 [Размер: малый. Стихия: воздух]. Срок построения моста: 2 суток. (1 сут. При акселерации)

Сутки на подготовку. Действовать нужно было быстро, и пройти верхние острова до того, как здесь появятся силы противника.

Активировав создание моста, я сразу связался через алтарь с Ирису-107, и повторил трюк с Энирандом. Теперь мана, которую приносил остров, автоматически конвертировалась во фрактал и шла на поддержание иллюзии.

Для зрелищности образа я припомнил увиденное тогда у источника прошлое Ирису, и нарисовал образ мрачного острова, покрытого чёрной травой, где среди руин блуждают неупокоенные энирай со следами разложения. И само собой, поправил логи — теперь все соседние островки считали, что по соседству развернулось расширившееся владение мрака.

Затем, подумав, повторил процедуру и с Расиэлем сорок пять, чтобы полностью соответствовать легенде о вторжении тёмных. Только зомби и теневиков здесь водиться не могло по определению. На острове были элементали. Как бы выглядел остров стихийных существ, поражённых тьмой?

Чуть подумав, я нарисовал в воображении пылевого элементаля, а затем стал делать его более зловещим. Добавил внутри зелёные вспышки некротической энергии, ауру мрака, а песок внутри сделал похожим на угольную крошку.

Вышло что-то совсем непонятное, но вроде бы жуткое. Сойдёт.

К вечеру определились с отрядом. Он был совсем небольшим, всего одинадцать бойцов — человек с небольшим опытом обращения с мечом, пара лунных эльфов, бледнокожих черноволосых остроухих стрелка. Три лекаря энирай… да, столько нам было не нужно, но они прямо горели мотивацией. Ещё пятеро не имели до этого особых боевых навыков. По крайней мере, они сами так утверждали, но горели желанием вступить в ополчение. Тем более, что было понятно — первая группа будет впоследствии самой сильной.

С экипировкой было чуть лучше — её взяли из запасов Эзарха. Своих бойцов химеролог не баловал и брал самое дешёвое барахло. Но его было много, так что голыми и безоружными сражаться мы не будем.

Наконец, поутру, мы ступили на мост вместе с Хель, Тео и одиннадцатью новичками.

Пространство смазалось, и нас с силой понесло вверх.

Вскоре впереди показались очертания второго острова, отбрасывавшего тень на Ирису. И уже на подлёте почувствовал подвох.

Мы неслись прямо в чёрную толщу острова, грозя разбиться о его днище.

Мосты, насколько я знаю, изворачиваться не могли, а значит, столкновение было неминуемо.

Я приготовился к болезненному удару, и собирался уже отдать приказ собраться вместе, чтобы активировать на нас коррекцию и уменьшить силу удара, но затем за мрачной серой тучей вдруг показалась дыра в камне.

Мы на огромной скорости влетели в колодец, пролетели с километр в узком тоннеле, и лишь у самой его вершины замедлились так, что нас аккуратно вынесло наружу и бережно поставило на каменную плиту.

Чёрт, это лучшее приземление после моста из всех, что у меня были! Всегда бы так!

Остров оказался ветреным. Как, впрочем, и ожидалось от главной его стихии.

А вот форма… удивила.

Сорок восьмой представлял собой один широкий каньон, покрытый зелёной травой, где между двух скал дул сильный ветер.

Вверху, где-то метрах в десяти над нами, он становился почти таким же сильным, как был на сорок пятом с усиленным источником. Однако ближе к земле он оставался терпимым.

Место когда-то очень давно было обитаемым — с трудом, но узнавались искусственные элементы, выбитые в скалах. Но здесь срок давности исчислялся, наверное, тысячами лет запустения. Местами по бокам каньона были небольшие травянистые насыпи, которые немного снижали силу ветра и трамплином отбрасывали его потоки повыше.

Чуть в отдалении расщелина резко расширялась и выходила на край вытянутого продолговатого острова. Там располагались мосты на сорок третий и сорок пятый остров. Это было неплохой новостью — чтобы пройти через этот остров сверху, не нужно было делать крюк и захватывать алтарь, достаточно просто сделать пару шагов к дыре, через которую мы пролетели. Разве что время на построение моста заставит немного задержаться.

А ровно по центру каньона шла тропинка. Она тоже выглядела заброшенной, но судя по всему здесь разумные были, и не раз.

— Кто-нибудь бывал здесь прежде? — спросил я.

— Мне доводилось, — подал голос единственный кроме меня человек в группе. — Ходил в составе торгового каравана.

— Что о нём скажешь?

— Здесь встречаются травяные скрытни, — сказал он. — Они могут прятаться среди травы. Но днём они редко охотятся, и избегают больших групп. Вот если останемся тут на ночёвку, могут напасть.

— Это всё?

— Всё, что я знаю.

— Самих скрытней ты видел?

— Только в виде трупа, — мрачно ответил мечник. — Парочка пыталась ночью товар уволочь. Мы овощи везли, а они твари всеядные. Им и мы еда, и зеленью не брезгуют. Но нападают только если их больше раза в два. Трусливые гады. А… ещё ядовитые.

— Мда, об этом стоило спрашивать раньше…

Как всегда, кажется что всё учёл, а что-то важное всё равно упустил.

— Ну, яд не смертелен, — добавил он. — Головокружение вызывает. Это чтобы сбежать не получилось.

Я кивнул. С этим справиться я смогу. Достаточно увидеть одного из них, и они быстро лишатся яда, и приобретут вместо него уязвимость к оружию.

Путь через остров был довольно нудным и однообразным. К тому же из-за воя ветра разговаривать можно было лишь повышая голос и прислушиваясь. Потому довольно быстро рейд погрузился в молчание.

Алтарь находился где-то в центре острова, и идти до него было где-то пол дня. А затем ещё столько же до другого края острова к мосту. Теоретически, пройти это скучное место можно было за сутки, но сколько нужно ждать перед переходом дальше никто не знал.

Я остановился.

— Похоже, нападать на нас здесь никто не планирует.

— Похоже на то, — ответил Тео.

— Тогда ты остаёшься за главного, а мы с Хель прогуляемся.

— Прогуляетесь? Куда? — не понял пиротехник, и будто пытался убедиться в собственных словах, помотал головой по сторонам. Дорога здесь была лишь одна, и она никуда не сворачивала.

Вместо ответа я просто активировал коррекцию на себя и Хель, увеличив нашу скорость в несколько раз. Теперь мы пешком могли передвигаться так, будто бежали изо всех сил в попытках одолеть спринтерские рекорды.

— Что же это у тебя за стихия такая… — только и успел сказать он, когда мы оторвались от группы и устремились вперёд.

Небо было пасмурным. Сперва я подумал, что это естественное состояние для острова, ведь согласно карте над нами темнели большие острова сорок три и сорок четыре. Но как оказалось, происхождение туч было более естественным. Спустя час пути на нас обрушился сильный дождь, промочивший нас до нитки.

Ливень длился минут пять, после чего сменился медленной моросью с редкими грозами и раскатами молний. Пахло озоном и свежестью. Погода на удивление подняла настроение. Вместе с ливнем почему-то сильно ослаб ветер, а температура на острове была достаточно тёплой.

— Вот он! — радостно указала вдаль Хель.

Я не пожалел коррекцию, чтобы усилить зрение и увидел вдалеке небольшое дорожное святилище. Оно представляло собой простенький поросший плесенью каменный алтарь с небольшим навесом полусферы, который совсем не закрывал его от дождя.

Близость цели ещё сильней воодушевила, и мы едва не на перегонки бросились к святилищу. Причём у девушки была фора, пока я перекидывал коррекцию на ускорение.

Устремившись следом за ней, я впервые подумал о том, что рад всему, что случилось со мной с момента попадания на эти острова.

Я так ничего и не вспомнил о своём прошлом, но почему-то был уверен, что прежде моя жизнь была куда более сложной и суетливой. И мне очень не хотелось, чтобы мой маленький строящийся на острове рай был кем-то испорчен.

Хель я нагнал почти у самого алтаря. Девушка тоже выглядела счастливой. Наконец-то призраки прошлого начали хоть немного отступать перед светлым будущим.

[Малый алтарь Воздуха. Тип: дорожное святилище. Хозяин: Самонту Странник, темпестант 71 уровня.

Стихия Воздуха расценена как нейтральная. Конверсия составляет ⅕.

Насыщение маны заблокировано. Требуется разрешение владельца.

Для активации дополнительных функций требуется захват алтаря]

— Подтверждаю захват, — сказал я.

Сорок восьмой считался редко используемым торговым маршрутом в нейтральных землях. Любой, кто здесь проходил, перехватывал контроль над алтарём, чтобы активировать через него себе мост. Как раз когда дойдёшь до другого края острова, пройдёт часть срока на его построение.

По этой причине я не задумываясь забрал его себе во владение. Только сразу же подправил логи, чтобы любой, кто придёт после меня, увидел что остров во владении… хм, почему бы и нет. Путь считается, что он принадлежит местной фауне. На сорок пятом именно так и было — источник принадлежал элементалям.

— Теперь выведи доступные алтари.

[Доступно 5 дополнительных точек перехода]

1. Расиэль-42 [Размер: средний. Стихия: воздух]. Срок построения моста: 14ч (12ч при акселерации)

2. Расиэль-43 [Размер: средний. Стихия: воздух]. Срок построения моста: 30ч. (14ч при акселерации)

3. Расиэль-45 [Размер: маленький. Стихия: тьма]. Срок построения моста: 10ч

4. Ирису-108 [Размер: маленький. Стихия: тьма]. Мост активен в течении 11ч 37мин.

5. Расиэль-49 [Размер: крохотный. Стихия: воздух]. Срок построения моста: 9ч.

Пространственный компас:

1. Мяфнир-1 [Размер: ничтожный. Стихия: призрак]. Срок построения моста: 5 суток (3 сут 14ч при акселерации).

— Ну что, у нас два варианта, — отметила Тали. — Прыгать сразу на сорок второй или на сорок девятый, и с него на сорок один и…

— Нет, слишком долго. Дальше всё равно придётся идти на сорок второй. Смысла нет.

— Да, но мы выйдем сразу на границе острова, минуя возможные встречи с людьми.

Следующий остров был тоже известен как торговый маршрут, но в отличии от сорок восьмого, не редко используемый резервный маршрут, а куда более оживлённый тракт, по которому раз в дней пять-десять кто-нибудь да проходит. К тому же сам остров был довольно большим в сравнении со всеми, что мы встречали прежде. Его преодолеть за сутки не выйдет, там дня три пути. Может, с акселерацией в обход выйдет даже быстрей.

— Получается, нам здесь ещё ждать остальных? — со странной интонацией в голосе спросила Хель.

— Да, — махнул я рукой. Сейчас включу создание моста, и…

Девушка вдруг резко подалась ко мне, и мы вместе повалились на мягкую траву.

Решение Хель, как скоротать время, мне определённо нравилось. Я крепко обнял её в ответ и хотел было поцеловать, но тут краем глаза увидел новое оповещение у алтаря.

[Внимание: мост Расиэль-42 — Расиэль-48 переведён в активное состояние. ]

[Произведён переход 52 живых существ]

Глава 2

Мы с Хель мчались обратно к группе, едва успев прочитать тревожное сообщение об активации моста. Я чувствовал, как сердце бешено колотится в груди. Кто знает, какие опасности могут таить в себе эти существа, перешедшие сюда.

Наконец мы добрались до нужного места, но было уже поздно. Перед нами предстал причудливый караван, раскинувшийся прямо посреди тропы. Яркие полосатые шатры перемежались с клетками на колесах, в которых сидели странные существа.

Повсюду царил какой-то организованный хаос. Разномастные повозки были припаркованы вразнобой, но при этом образовывали подобие круга вокруг главного шатра, который невесть когда успели установить. По периметру суетились разношерстные гвемелиты и зверолюды в пёстрых одеяниях.

Бросалось в глаза обилие фиолетового цвета — ленты, ткани, кисточки. Это придавало странной процессии некое подобие единства.

Я с интересом разглядывал эксцентричную компанию. Мимо нас прошла девушка-кошка с абсолютно лысой головой, украшенной лишь аметистовыми бусами, чуть дальше виднелись несколько гвемелитов, которые сильно отличались от Тео. Одна девушка выглядела как рослая нага с четырьмя руками, другая похожа на человекоподобную пчелу. Насколько я понял, гвемелитов объединяло лишь происхождение — они были големами, которым природа когда-то подарила душу.

Мимо нас прошмыгнул зверолюд, похожий на гиену. Он размахивал в воздухе длинным хвостом, увенчанным кисточкой.

Все они были такими разными, но в то же время чем-то похожими. Эксцентричность, яркость, непредсказуемость — вот что их объединяло. Это был настоящий цирк чудаков и уродцев.

Я заметил, что некоторые из моих людей уже познакомились и о чём-то беседуют с этими странными пришельцами. Пока всё выглядело мирно, хотя я и не мог отделаться от ощущения тревоги.

Вскоре я увидел знакомую фигуру — ко мне шёл Тео.

— Что здесь происходит? Кто эти существа?

— Как мне сказали — бродячий цирк, — пожал плечами Тео. — Они гастролируют по островам. Называют себя «Жуткий Карнавал». Вроде не враждебные. Наши помочь им решили с установкой шатров, те не отказались. Ну и слово за слово… Говорят, наемниками иногда подрабатывают.

Я задумчиво кивнул, продолжая оглядывать это пёстрое скопище. Кто-то явно занимался готовкой, судя по аппетитным запахам из котелка над костром. Парочка зверолюдов отрабатывали какие-то акробатические трюки. А трое гвемелитов тихо переговаривались о чём-то в сторонке.

— Они и правда не выглядят враждебными, но мне всё это не нравится. Чужаки на нашем пути — последнее, что нам нужно.

Он пожал плечами, давая понять, что пока не видит в этих пришельцах угрозы. Я же не был так уверен. Что-то в них было… тревожное.

При ближайшем рассмотрении трюкачи и уродцы показались мне откровенно жутковатыми. У одного глаза блуждали в разные стороны, у другого лицо было изъедено шрамами и наростами. Третий, похожий на летучую мышь, постоянно пощёлкивал острыми клыками.

Циркачи-наемники. Уверен, боевого опыта у них хоть отбавляй.

В центре стоял большой полосатый шатёр, видимо принадлежащий главарю этого цирка чудаков. Пришло время пообщаться с ним лично и понять, чего нам ждать от этих странных гостей.

Чутьё подсказывало, что просто так мы отсюда не уйдем.

— Альтаир, что-то тут не так, но я не могу понять что, будто сама атмосфера… благоволит им.

— Это как? — спросил я мысленно у Тали, которая говорила со мной беспокойным тоном.

— Пока не могу понять, но будь осторожен, я чувствую среди них очень могущественного мага.

Я осторожно откинул полог шатра и шагнул в него. Пространство внутри казалось намного больше, чем можно было предположить снаружи. Высокий сводчатый потолок терялся в тенях, а по периметру тянулись полки, заваленные самыми причудливыми предметами, какие я только видел.

Повсюду царили фиолетовые тона — в тканях, коврах, подушках, кажется этот цвет был особым символом для них. Несколько странноватых людей в пёстрых одеяниях суетились, раскладывая вещи и припасы.

В центре на возвышении стоял массивный стол из тёмного дерева с резными ножками в виде извивающихся змей. За ним восседала высокая фигура в длинном алом плаще, украшенном множеством причудливых застёжек. Плащ явно был магическим артефактом, судя по всполохам алого пламени, которые двигались на нем. Лицо мужчины скрывала чёрная железная маска с затейливым золотым орнаментом.

— Добро пожаловать в мою скромную обитель, — произнёс он низким, слегка басистым голосом. — Благодарю тебя и твоих людей за помощь. Путешествие было долгим и тяжёлым. Трое суток мы без привала, так что некоторые даже шатер поставить нормально не в состоянии, да, Саламалек?

Он злобно зыркнул на ящеролюда, который выглядел прямо один в один как Хазмир, только его чешуя была черно-серого оттенка.

— А чавой я сразу! У меня перепонки ваабще-та! Вон Селене и Селине предъяви!

Услышав свои имена, обернулись две рослые гвемелитки. Они были похожи как две капли воды.

— Не стоит благодарностей, — ответил я, подходя ближе и прерывая внезапное представление. — Я — Альтаир. А вы, полагаю, глава этого… карнавала?

— Верно. Зови меня Железной Маской. Я собрал под своё крыло тех, кого презирает общество из-за внешнего вида. Но они не ужасны, они особенны! В них есть некая прелесть, не правда ли?

Я бросил взгляд на стоявших по сторонам Хель и Тео. Девушка-энирай выглядела настороженной, а парень, казалось, был заинтригован.

— Вы сказали, что шли несколько дней. Если не секрет, куда направлялись? — осведомился я.

Железная Маска неопределённо пожал плечами:

— Мы кочуем туда, куда занесёт нас ветер. Сегодня здесь, завтра там. Наш карнавал — как птица, летящая над островами. Сейчас вот услышали о том, как Механисты остров угнали, хотели было поглядеть, да не успели, сейчас, думается, будем до Иллиона прыгать, авось там найдем чего интересного. Ну а вы?

— Мы направляемся на Расиель сорок девять. Нас наняли, зачистить его от пылевых элементалей да заодно отряд подтянуть в боевке, — солгал я и глазом не моргнув.

Маска слегка склонил голову набок, словно раздумывая над моими словами:

— Странное задание. Пылевики-то понятно, но впервые встречаю чтобы нанимали для прокачки отряда. Чьих они?

— Цеховские. Не знаю на кой черт им сдалось рабов тренировать. Мож на мясо против объявившегося Некра.

Тали во всю насмехалась над моей умелой ложью. Железная Маска же расслабил плечи. Поклясться готов — он улыбался. Хотя по одним лишь глазам, что видны в прорези маски это сказать очень сложно.

Его взгляд скользнул по Хель, задержавшись на мгновение:

— Твоя спутница… необычайна. Я никогда не видел энирай с темными волосами и смуглой кожей. И уж тем более… наделённую магией Пустоты! Просто поразительно!

Хель потупила взгляд, явно смутившись от неожиданного внимания.

— Она действительно уникальна, — осторожно согласился я.

Волосы на затылке зашевелились. Нужно было уходить, прямо сейчас прощаться и идти на следующий остров. Но почему-то я мешкал.

— Знаешь ли, я вижу красоту там, где другие видят лишь уродство, — задумчиво произнёс Маска. — В несовершенстве есть своё очарование. Мои замечательные ребята прекрасны именно в своей неидеальности. Что думаешь насчёт того, чтобы присоединиться к нам, о великая жрица Пустоты?

Я напрягся еще больше. Он знал, что она жрица, увидел магию. В то время как мне система не спешила выдавать его уровень и класс.

— Моя жизнь принадлежит Альтаиру, — твёрдо отрезала Хель.

Что-то в позе Маски изменилось, стало более натянутым и угрожающим. Я почувствовал, как нарастает скрытое напряжение.

— Тебе бы рабов Цеха повызволять. Там будет масса желающих присоединится к карнавалу.

— О, нет-нет, меня не интересуют их ужасные эксперименты. Хотя среди Жуткого Карнавала есть несколько жертв их злодеяний. Хм, что ж, жаль что ты мне отказываешь.

Наконец Маска встал и медленно обошел стол, ведя по нему кончиками пальцев

— Я вижу, вы торопитесь уйти отсюда. Но боюсь, я не могу так просто отпустить столь редкую диковинку, — его голос стал холодным как лёд.

— Кровопролитие не лучший выход, к тому же, — мои глаза блеснули. — Что мне до тех, что снаружи? Это не мои люди, а Цеха. С ними потом разбираться будешь за порчу имущества. А мы втроем, будь уверен, уйдем. Я понимаю, что вас больше, но у меня есть особые навыки для побега. Так зачем вставлять палки друг другу в колеса?

— О нет, я вовсе не собираюсь проливать кровь, — легкомысленно отмахнулся Маска. — Пока что. Просто оставь девушку мне. Взамен я могу предложить тебе выбрать кого-нибудь из моих людей. Или даже ману, если хочешь. Очень много маны.

— Это невозможно. Хель не просто моя спутница — она часть меня. Я не могу её отдать, — честно сказал я и, кажется, заставил Хель густо покраснеть.

— Хм, а что если я скажу, что знаю, кто ты такой, Альто Темный?

Вот тут оказалось не до шуток. Мелкая дрожь пробила все мое тело. Какого черта? Как он мог узнать?

— Видишь ли, — продолжил Маска. — Я располагаю такой информацией, какой зачастую не располагают даже могущественные фракции. Я знаю, что за тобой уже послали убийцу из цеха, знаю, что дело о пропаже острова также заинтересовало еще кое-каких людей. Но нет, зла я тебе не желаю, и счетов с тобой у меня никаких. Однако пустотную энирайку я все же хочу себе… м-м-м в коллекцию.

— Если ты знаешь кто я, пожалуй, ты должен понимать, что если я использую свою силу, то сравняю твой цирк с землей.

Я пошел на откровенный блеф, но, кажется, и тут проиграл.

— И потеряешь всех своих людей. Мне известно, что это бывшие рабы, которых ты, скорее всего, взял под свое крыло. Альтаир, ты в безвыходном положении, и только одно заставит меня не выдать тебя Цеху. Но, как я и говорил, зла я тебе не желаю, и силой отбирать что-то — тоже не хочу. Я по глазам этой девочки вижу, что она скорее убьет себя, чем расстанется с тобой. Поэтому я предлагаю честное пари. Сыграем в Тонк. Девять партий до пяти побед. Выиграю я — и ты прикажешь своей спутнице остаться со мной, выиграешь ты, хм… Я готов предложить тебе интересную информацию, а также кровавый пакт о неразглашении твоих секретов.

— Даже если он будет при смерти и сильно захочет — ничего не скажет. Не сможет, — пояснила энирайка.

— Ты серьезно собираешься играть с ним в карты на Хель? — завопил Тео. — Да еще и в Тонк! Эта игра целиком завязана на удаче!

— Я не против, — смиренно кивнула Хель.

— А если я откажусь? — обратился я к Маске.

— Тогда один за другим я буду вырезать твой отряд. Твоего недоогненного мага тоже. Пока не согласишься.

Тео съежился от страха, когда во время своих слов глава арлекинов вскинул руку, и в его ладони завязалась яркая бело-золотая магия. Наконец система одарила меня оповещением, которое меня явно огорчило.

[Железная Маска (???) владелец Жуткого Карнавала, 459 уровня]

Всего-то! Эх, а луч смерти мне бы все же пригодился.

— Тц, а говорил не желаешь забирать силой. Хорошо, я согласен.

Конечно согласен, выбора-то у меня особо и нет. Прорываться боем и терять весь отряд? Ну уж нет, такие жертвенные выкрутасы я оставлю на совсем смертельные, безвыходные ситуации.

Маска тут же достал колоду карт и филигранно начал их тасовать. Я же повернулся к Тео и, отведя его в сторонку, чтобы никто, даже Хель, нас не слышала, прошептал.

— Так, давай, в двух словах, что за Тонк и как в него играть.

Глаза Тео округлились так, словно готовы были выпасть из глазниц.

— ТЫ!!! Ты согласился играть на Хель, не зная правил⁈ О великие боги, к кому я примкнул… — полушепотом завопил он.

— Завязывай. Я помню, ты играл с механистами, выкладывай, и заодно подумай о том, как он может жульничать.

Тео посмотрел на Железную Маску, который с ловкостью фокусника перекидывал карты, делал из них лесенку или веер, и собирал обратно.

— Ладно, слушай внимательно, — зашептал Тео. — В Тонк каждому сдают по пять карт. Остальная колода лежит в центре стола рубашкой вверх. Сверху снимают одну карту и кладут лицом вверх — это так называемая куча. Всего пятьдесят две карты. Картинки — Валет, Дама, Король — стоят по десять очков. Туз — одно очко, двойка — два очка, и так далее.

Если сразу после раздачи у кого-то из игроков получилось пятнадцать очков или меньше — это Тонк. Если сорок девять, пятьдесят — тоже. Тогда нужно сразу крикнуть «Тонк!» и показать карты. Это досрочная победа.

Если ни у одного нет Тонка, игра идёт по кругу. В свой ход можно открыть карты и попытаться выиграть. Тот, у кого меньше очков — побеждает.

Второй вариант — взять карту из колоды или кучи. Если собрал три или четыре одинаковые — можно выложить в ряд перед собой. Их очки не считаются. То же самое с тремя и более картами одной масти по порядку.

— Два, Три, Четыре треф, могу сбросить, верно?

Тео кивнул.

— В конце хода надо сбросить лишнюю карту в кучу. На руке не более пяти карт.

— А если у меня осталось две карты и я не могу их никак сбросить?

— Тогда просто ход переходит следующему игроку, пока ты не избавишься от карт. Это тебе не в плюс — чем дольше карты на руках, тем больше очков в итоге может набраться. Можешь конечно открыть карты, если уверен, что у тебя сумма меньше, чем у противника.

— А если я сброшу последнюю карту, и у меня ноль очков — это считается победой?

— Да, верно. Главное — первым избавиться от всех карт.

— Кажется, я уловил суть,хотя многое и правда зависит от удачи при раздаче.

— И не говори… Тонк — это полностью вопрос неумолимой фортуны, — вздохнул Тео. — Нам остается лишь надеяться, что она будет благосклонна к тебе.

Я задумчиво посмотрел на Железную Маску, который уже закончил тасовать колоду. Он приглашающе махнул рукой в сторону стола и зловеще ухмыльнулся.

— Тали, что там по примитивным просчетам вероятности? Карты посчитать сможешь?

— Нужно чтобы ты сыграл одну, я получу нужную информацию, тогда смогу просчитать вероятности, но сам понимаешь, цифры будут неточными. Процентов шестьдесят, что я буду предсказывать карту верно.

— Этого достаточно.

С этими словами Я решительно направился к столу, за которым уже ожидал загадочный владелец Жуткого Карнавала. Пришло время испытать удачу в партии, где на кону стояла судьба Хель.

Тео встал за моей спиной. Он заметно нервничал, переминаясь с ноги на ногу.

— Чтобы было честно, пожалуй, пусть милая Хель будет раздавать карты. Не против?

Я кивнул. Девушка взяла колоду и твердой рукой раздала нам по пять карт. По сигналу мы одновременно посмотрели на них.

У меня была пара восьмерок, тройка пик, пятерка бубен и король треф. В сумме тридцать четыре.

— Ну что, готов проиграть? — ехидно бросил Маска.

Я лишь нахмурился в ответ.

— Тонк! — спокойно сказал он, вальяжно выбросив на стол пятерку карт.

Это были две десятки, валет, девятка и король — сорок девять очков. Чертовски удачная комбинация.

Я подозрительно прищурился. Хель с виноватым видом собрала карты и снова тщательно перетасовала. Нужно будет сказать ей потом, что она совершенно не влияла на игру.

— Не расстраивайся, впереди еще восемь партий, — усмехнулся Маска.

Вторая раздача. У меня снова оказалось тридцать четыре. Две пятерки, семь треф, восемь пик и девятка бубен.

— Тонк, — донесся до меня ухмыляющийся тон.

Маска выложил пятнадцать — оставшиеся две пятерки, две двойки и туз. Снова чертовски удачно!

Я внимательно следил за его руками, но не заметил никаких признаков жульничества. Медленные движения, совершенно расслабленная поза, этот засранец явно уверен в своей победе.

Следующая раздача. У меня в очередной раз оказалось тридцать четыре. Сомнений не было, он издевается надо мной. Однако в этот раз и у Маски не оказалось Тонка.

— Беру из колоды, — бросил я, стараясь скрыть раздражение и вытягивая девятку.

Тут же сбросил шестерку пик по совету Тали. Теперь, она подсказывала в следующий ход снова взять карту из колоды, тогда я бы смог выложить три девятки на стол.

Но едва я завершил ход, как Маска неожиданно выложил свои карты, пришлось открыться и мне — у него было всего на одно очко меньше! Словно выверено до мельчайшей детали.

Я мысленно выругался. Что за фарс тут происходит⁈

— Тали, тут явно что-то нечисто. Он словно заранее знает все карты, — подумал я.

— Странно… но я не чувствую никакой магии с его стороны, — ответила Тали . — Хотя… погоди-ка. Вся эта палатка буквально пропитана магией! Она везде, я не сразу заметила из-за её рассеянности.

Тем временем Хель уже раздала новые карты. Четвертая попытка. Я ощутимо напрягся, понимая, что Маска как-то жульничает, используя эту скрытую магию. Но как именно?

Сам же Маска явно наслаждался моим замешательством.

— Что-то не везет, да? Быть может, судьба хочет, чтобы прелестная Хель осталась со мной?

Этот ублюдок явно издевался надо мной!

На кон была поставлена сама Хель. Я не мог позволить этому извращенцу заполучить её.

Придется пойти ва-банк и рискнуть всем. Я открою карты сразу, как только получу. Плевать на очки — главное опередить его фокус с предсказанием моих карт, так я пойму, что он есть. Если же нет, то я без понятия, как он жульничает.

По сигналу мы должны были открыть свои карты, но вместо этого я подождал, пока Маска посмотрит свои. Тонка не было, а значит…

— Тридцать четыре, хм… — посмотрел на внезапно открытые мной карты Маска. — Даже не взглянул. А ты рисковый, мне нравится. Вот только все равно проигрыш. У меня тридцать три.

Я протяжно выдохнул, пытаясь успокоить дыхание. Снова тридцать четыре. Как же ты это делаешь.

— Альтаир, еще одно поражение и ты…

— Да знаю я Тео, знаю!

Постой, а что если мои тридцать четыре очка — это не насмешка Маски, и не его осознанное действие, а лишь побочный эффект его выигрыша? Тогда это никакое не предсказание, это…

— Тали, существует магия, которая воздействует на вероятности.

— Да, магия вероятности, но… Альтаир, я поняла! У Маски магия вероятности! Что бы ты без меня делал!

— Да уж… осталось только понять, как ее обойти.

Тем временем Хель делала пятую раздачу.

Глава 3

Кажется, Хель совершенно не нервничала. Ох, мне бы так в себя верить, как ты веришь в меня, милая моя.

— Тали, твоя задача посчитать мне Тонк из самых маловероятных карт на данный момент, поняла?

— Это как?

— Это так, чтобы у меня не оказалось тех же карт, что в руке у Маски.

У меня была лишь доля секунды, если не меньше.

По сигналу мы посмотрели карты. Я даже не успел толком их разглядеть, только услышал то, что сказала мне Тали.

— Тонк! — выкрикнул я, выбрасывая карты на стол.

О, это великолепное зрелище, видеть как расширяются глаза моего оппонента внутри железной маски. Не ожидал да?

Перед глазами мелькал системный лог.

[Использован навык Видоизменение II карты в вашей руке — 2, 5, 8, 9, 10 были изменены на комбинацию 10, 2, тройка тузов]

Физически я бы не успел просчитать такое, но Тали успевала, оставалось лишь на слепой вере видоизменить карты. Может стоило с самого начала использовать магию, а не полагаться на честную игру. Все же мое Видоизменение разительно отличается от обычной иллюзии. Но рисковать сразу против неизвестно кого не хотелось.

— Неплохо, кажется удача один раз тебе все же улыбнулась. Хель, будь добра, следующую раздачу.

— Тонк! — едва открыв карты я бросил их на стол.

В этот раз моя комбинация изменилась на короля, даму, валета и две десятки. Даже если он маг вероятности с огромным уровнем, он никак не может знать наверняка, что подкинет ему вероятность… А значит не может знать комбинацию победы не взглянув на карты.

И тут у меня было преимущество, потому что мне на карты можно было кинуть лишь молниеносный взор. Ох, Тали, что бы я без тебя делал.

— Тонул в болоте на пару с теневиками, — не упустила момента вставить свое слово она . — Но мне приятново! Ты не думаешь, что пять раз подряд выиграть с Тонком — это подозрительно.

— А мне плевать.

В очередной раз я выбросил карты на стол закричав Тонк. Вышло даже меньше пятнадцати.

Наконец надпись над головой Маски поменялась.

[Железная Маска (Азарам) Звездный Маг, владелец Жуткого Карнавала, 459 уровня]

Интересненько. А не из Звездной ли ты фракции?

— Хватит! — наконец не вытерпел Маска и ударил кулаком по столу.

Даже привстал, вы поглядите на него. Скверно оказаться в позиции проигравшего.

— Ты откровенно мошенничаешь! Я же знаю!

— О, все верно, точно также, как и ты. Вот только у меня хватило ума раскрыть твое жульничество и обойти его, а хватит ли у тебя способностей, чтобы раскрыть мое? Хель, раздача.

Карты упали на стол и снова я выбрасываю Тонк. Итого четыре — четыре. Осталась последняя партия, которая решит, кто победитель.

Внезапно Маска резко подскочил, схватив меня за руку. Я ощутил, как мое сердце на мгновение замерло от неожиданности и тревоги. Всё это время тонкие белые кубики едва заметно скользили по картам, видоизменяя их внутреннюю структуру — этого было не разглядеть, потому что все происходило с моей стороны. Но Маска что-то заметил.

Он резко развернул мою ладонь и увидел, как от кончиков пальцев тянется тонкая струйка белых кубиков, которые тут же растворялись в воздухе. Но в этот момент Маска отшатнулся, в ужасе вытаращив глаза.

— Что это за магия⁈ — воскликнул он, и его голос дрогнул от неприкрытого страха.

Воздух в шатре натянулся от скрытого напряжения. Я инстинктивно сжался, ощутив, как сковывает внутренний холод. Сердце на миг замерло. Уровнем он превосходил даже младших магистров. В открытом бою я не продержусь и минуты.

Однако внешне я сохранял абсолютное спокойствие и хладнокровность.

— Предлагаю сесть и довести нашу партию до конца, как и было оговорено, — ровным тоном произнёс я.

Маска вздрогнул, как от удара хлыстом. Его пальцы судорожно стиснули край стола.

— Я слышал о подобной магии лишь в древних легендах, да и то от самых старых магов Академии, — пробормотал он растерянно. — Неужели… неужели это за тобой начали охоту Звёздные? Кто ты, Днище тебя подери⁈

Ого, знаешь про то, что Звездные выехали за мной? Интересно.

Он явно нервничал, пытаясь скрыть дрожь в голосе. Я же почувствовал, что он попался на крючок, и решил продолжить давить.

— Сядь и мы доиграем, — уже твёрже повторил я, не скрывая стали в голосе.

Маска резко мотнул головой.

— Нет, это… это невозможно. Я не могу совладать с подобной магией! Впервые это говорю, но она выше моих сил и знаний!

— Когда ты применял свою магию вероятности, тебя это, кажется, не смущало? — едко бросил я в ответ. — Но я готов сыграть последний раунд честно, без всяких фокусов. Так что давай закончим нашу партию, Азарам.

Произнеся его настоящее имя, которое выдала мне система, я заметил, как Маска отпрянул от стола.

— Откуда ты… — начал было он, но я прервал его резким жестом и указал на стул.

— Ты начал давить не на того противника, — сказал я, не вдаваясь в подробности. — Сядь!

В этот момент я буквально ощущал, как от напряжения воздух в шатре гудит и искрится. Тео нервно хватался за волосы, а Хель по-прежнему сидела спокойно, с доверием глядя на меня.

Маска явно колебался, но в конце концов с тяжёлым вздохом опустился обратно на стул. Знание его имени сыграло решающую роль.

— Хорошо… доведем эту партию до конца. Без всяких фокусов с обеих сторон.

Я кивнул и откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. Сердцебиение постепенно приходило в норму.

Хель в пятый и последний раз тщательно перетасовала колоду. Её руки все также были твердыми и внешне она сохраняла невозмутимость.

Последняя партия началась. На этот раз ни у меня, ни у Маски не оказалось Тонка в начале. Пришлось играть в долгую изнурительную игру.

Я внимательно изучал свои карты и прислушивался к советам Тали, стараясь просчитать наиболее выигрышную тактику. Маска играл неспешно и обдуманно, явно не торопясь раскрывать свои карты. Без своей магии вероятностей он оказался весьма аккуратным игроком.

Несколько раз мне приходилось брать карты из колоды, чтобы собрать нужную комбинацию. Тали помогала подсказками, какие карты лучше сбросить, чтобы приблизиться к победе.

Игра затягивалась. Количество карт на руках постепенно сокращалось. Я ощущал, как от напряжения взмокла спина. Сейчас как никогда нужно было сохранять спокойствие и трезвость рассудка.

Наконец, после долгой изматывающей борьбы, мне удалось сбросить последнюю карту на стол. Я выдохнул с облегчением и вытер вспотевший лоб.

Плечи Маски поникли. Он медленно откинулся на спинку стула и тяжело вздохнул, признавая поражение. Хель кивнула так, словно не ожидала ничего другого, а вот Тео чуть ли не прыгал от радости и махал руками. Полез обнимать Хель, болтал, как рад, что она остается с ними. Славный он парень.

— Я действительно восхищен твоим мастерством и честностью, Альтаир, — сказал он. — Ты достойно одержал верх в нашем противостоянии.

Я лишь кивнул в ответ, не желая лишний раз тыкать его носом в проигрыш. Сейчас главное — закрепить результат.

— Что ж, теперь ты должен сдержать слово и дать клятву о неразглашении, — напомнил я.

Маска вздохнул, но кивнул. Он достал кинжал и полоснул ладонь, выпуская алую кровь. Я последовал его примеру.

— Кровью клянусь хранить тайну имени и происхождения Альтаира, а также нашей встречи — произнес он, касаясь моей ладони. — Пусть моя плоть сгниет, а дух вечно скитается в муках, если я нарушу эту клятву.

Кровавые капли смешались, окутывая наши соединенные ладони алым свечением.

Заклинание сработало — теперь Маска не сможет проронить обо мне ни слова без серьезных последствий для себя.

— В свою же очередь я попрошу тебя никому не говорить, кто скрывается под личиной владельца Жуткого Карнавала. Я тоже, знаешь ли, скрываюсь от Звездных.

Я лишь пожал плечами. Да и подробности мне были не интересны.

— Мне это ни к чему. Я не иду против того, кто не желает мне зла.

Когда клятва была закреплена, Маска хлопнул в ладони. В шатер внесли еду — ароматные мясные пироги, жареную рыбу в пряных соусах, фрукты и сладости.

— Пригласи своих людей отведать ужин за моим столом, — предложил он. — Это меньшее, что я могу сделать в знак доброй воли после столь напряженной игры.

Я согласился на его предложение. Вскоре в шатре собрались все мои спутники, и мы принялись за обильную трапезу. Напряжение постепенно спадало.

Маска оказался приятным собеседником, и за едой поделился кое-какой любопытной информацией, как и обещал. Он был весьма словоохотлив и щедр на интересности. Видимо, проигрыш в Тонк все же не давал ему покоя, и он старался компенсировать это.

Когда речь зашла о ближайшихостровах, Маска упомянул небольшой архипелаг Айрен, лежавший чуть поодаль от нашего текущего маршрута.

— Айрен состоит из пяти островков, — пояснил он, — Они идут цепочкой от Тальхеора, хотя я бы вам посоветовал сделать крюк через Тальхеор-два. Боюсь, на основном тебя припрут к стенке химерологи. Они уже развернули нехилую поисковую операцию.

— И что интересного на Айрене? — с любопытством спросил я.

Маска помрачнел и наклонился ближе, понизив голос:

— Понимаете ли… Основная стихия там — огонь. И чем дальше по архипелагу, тем более невыносимая жара и опаснее обстановка. Мало кто рискует забираться дальше третьего Айрена. Там постоянно атакуют магмовые големы и разъяренные огненные элементали. Считается, что Айрен пять — последний и самый опасный, но все же проходимый остров. А дальше…

Маска замолчал и таинственно огляделся по сторонам. Я навострил уши, заинтригованный. Хель тоже внимательно смотрела на Маску, ожидая продолжения.

— Дальше, говорят, лежит призрачный Айрен-шестой. Туда не ведет ни один мост. На нем, по легенде, когда-то обитала древняя раса, владеющая запредельными знаниями и силой. Они проводили там жуткие эксперименты, пока не погубили сами себя в результате одного из ритуалов. В одночасье весь шестой Айрен вместе с древней цивилизацией исчез, растворившись в потоках мировой энергии.

Маска помолчал, давая мне время осознать услышанное. Я с интересом разглядывал его, ожидая продолжения легенды.

— И вот, раз в несколько десятилетий, когда звезды выстраиваются в определенную конфигурацию, призрачный остров вновь появляется на пару дней, чтобы в скором времени опять раствориться в энергетических потоках. Говорят, там до сих пор сохранились древние руины, хранящие поистине бесценные секреты. Кто знает, какие артефакты и знания можно раздобыть, добравшись до Айрен шесть… Вот только найти дорогу туда почти невозможно. Да и сам остров полон опасностей — там бродят духи древних, стражи руин. Я, правда, не слыхал, чтобы кто-то вообще доходил туда, так что это все легенды.

— Но ты думаешь, что это не просто легенды, раз рассказываешь это мне, верно?

— Мне кажется, что Айрен шесть все же существует. Фракции не будут посылать сюда дирижабли, чтобы искать легендарный остров, да и надо как-то подгадать время его появления, это слишком дорого для такой сомнительной миссии. Но такие как мы вполне могут туда заглянуть. Сам я, боюсь, спешу за кое-каким заказом, а вот ты мог бы исследовать те места.

Я задумчиво кивнул, переваривая услышанное. Призрачный остров, появляющийся раз в десятилетия и хранящий древние тайны… Звучало весьма многообещающе. Конечно, Маска мог преувеличивать или даже выдумывать подробности этой легенды, но я точно собирался проверить её, как только появится такая возможность.

— Благодарю за информацию, — искренне поблагодарил я Маску. — Я подумаю над этим.

В это время Тали в моей голове предположила, что это может быть остров с источником, который отрезало от основной сети островов. Если это действительно так, то лучшего места для второго владения не придумаешь. Я тоже это понимал. Иметь резервную базу, которая не существует для чужих глаз — просто сказка.

— Я буду ждать вас в гости, если вдруг вы вернетесь оттуда с древними сокровищами и артефактами, — усмехнулся Маска в ответ. — Может и мне сувенир прихватишь.

Мы еще долго просидели за столом, обсуждая различные слухи и легенды об островах. Каждое новое знание казалось мне бесценным, и я жадно впитывал любую информацию, которой готов был поделиться Маска.

Когда пир подошел к концу, я чувствовал себя насыщенным не только едой, но и полезными сведениями об этом мире. Мы с Маской распрощались почти как друзья. По крайней мере, теперь он явно не желал мне зла и не собирался становиться на пути.

А у меня, помимо ценной информации появилась карта местных островов.

Затем мы ушли дальше, в сторону уже собравшегося моста на сорок второй остров архипелага.

Вот только идти туда я уже не собирался.

Как только караван скрылся из виду, я остановился. Тео и Хель посмотрели на меня, как и все остальные члены отряда.

— Что будем делать? — первым понял меня подрывник. — Хочешь отправиться на эти острова?

На карте архипелаг Айрен находился за Тальхеором. Проблема состояла в том, что это были официальные владения Цеха. Место, где к нам будет слишком много вопросов.

Но путь через второй остров действительно позволял обойти этот город через мелкие островки. Хотя… был конечно соблазн заглянуть в сам город. Нужно попробовать видоизменение на предмет притвориться кем-то.

Жаль я знал, что Эзарха уже вычеркнули из списка. Так могла бы быть идеальная маскировка.

Однако об этом будем думать уже в пути.

— Ты сам слышал. Нас здесь ищут. Меняем курс! — принял я решение. — Идём на архипелаг Мяфнир.

— Это… — почесал голову Тео.

— Зачем? — с испугом спросил Алиох, один из лекарей группы из числа энирай. — Далеко ведь.

Он хорошо помнил, куда собрался идти Эзарх, и не горел желанием идти туда же.

— С компасом недалеко, оттуда до Эниранда рукой подать, все быстрее, чем телепаться через кучу островов назад, — отмахнулся я, а затем обернулся к Тео, у которого аж глаза раскрылись от таких новостей.

— У тебя есть компас⁈ Настоящий?

Я осторожно продемонстрировал артефакт некроманта. Когда-то давно он вёл на расположенный глубоко внизу архипелаг Тасмия, за месяцы пути отсюда. Затем я сменил его привязку на Ирису, и позже — на крохотный островок спокойствия за логовом Сердца Тьмы.

— Ух ты. Значит вот, как он выглядит! — подрывник едва не облизывался, глядя на артефакт.

— В чём подвох? Он настолько ценен?

— Да… — потянул Тео, не отрываясь от артефакта. — Редкая вещица. Такие есть только у крутых перцев рангом от префекта и выше. У Дамиана, например, такого не было. Где взял?

Парень с надеждой посмотрел на меня, и я не стал его разочаровывать:

— Выдали тёмные, когда посвящали в аниматурги.

Парень скривился, почему-то мне не поверив. Ну и ладно. Впереди нас ждали три дня ожидания, пока соберётся мост на нужный остров. Впрочем, у меня уже были мысли, чем заниматься всё это время.

— Ладно, храни дальше свои секреты, Альто Тёмный, — махнул он рукой. — Главный подвох с ними в том, что если его кто-то заберёт себе, твоя настройка останется, и можно будет нанести визит. Тёмные как-то так один крупный архипелаг взяли. До сих пор давать в руки кому-то боятся.

— Посмотрел бы я на того бедолагу, что попытается у меня его отобрать, — сказал я Тео, а после обратился к остальным. — Самое время устроить сезон охоты на травяных скрытней и заняться тем, для чего мы здесь — прокачкой!

Глава 4

Дни ожидания прошли с пользой. Мы просыпались с рассветом и весь день охотились на местных обитателей.

Уже к концу первого, самого скучного дня, мы обнаружили путь на вершину каньона, где раскинулось каменное плато, продуваемое сильным ветром. Здесь собиралась пара видов хищных птиц, которые были моей группе вполне по уровню. А конкретно для нашей троицы — нашлись пыледемоны. Мелкие элементали, которых можно было поразить оружием.

После этого охота пошла значительно лучше. Мы быстро приноровились сражаться в здешних условиях и к концу нашего ожидания каждый в моём небольшом ополчении мог похвастаться пятнадцатым. Мелочь, но сейчас мы уже могли противостоять хотя бы бандитам.

Мои мысли прервал один из энирай, что тащил мне ядра маны.

Мда… в такие моменты я начинаю осознавать, что это может затянуться надолго.

— Мастер… вы уверены? Это… как-то неправильно, — посмотрел на меня Алиох, и единственный в ополчении человек активно закивал.

— Никто из старших так не делает. Разве только за заслуги какие, ага…

— Вы чем защищать Эниранд будете, без способностей? Ману если выбил — она твоя. Ну, можешь оставить процент на развитие острова, если в заднице так гудит. Но запомни, развиваешься ты для защиты своего дома!

— Ну так-то да, но… — неуверенно поднял голову он.

Я просто махнул рукой:

— Считайте, что это приказ, — сказал я и махнул рукой на алтарь.

Мост на Мяфнир тоже построился наверху. Изначально местная система такого не предполагала. И сам мост вышел изогнутым, чтобы обогнуть расположенный как раз на нашем пути Расиэль сорок пять.

Это был самый долгий прыжок за всё время. Лететь пришлось чуть больше часа. И большую часть полёта мы имели возможность созерцать красоту космического пространства.

Удивительное всё же явление. Стоит покинуть атмосферу острова, и мы оказываемся в космосе. Будто речь идёт о сотнях маленьких планет с собственной орбитой. Но столь малые тела никак не могут обладать своей атмосферой, а значит, дело в каком-то защищающем её барьере, не позволяющем острову превратиться в безжизненный кусок камня.

— Как думаешь, Тали, что могло сотворить такое? Это ведь неестественно?

Искин, наблюдавшая за моими мыслями, ответила сразу:

— Мало данных, — голос её был кислым. — Хорошо бы оказаться рядом с настоящим краем острова, где заканчивается воздушный пузырь. Переход слишком резкий. Атмосфера заканчивается ведь не постепенно, а в один миг.

Наконец, внизу показался крохотный серый камешек, бывший островом размера «ничтожный» по местной классификации. Отсюда он напоминал безжизненный осколок. Но вот мы влетели в его атмосферу, и мост перенёс нас прямо к алтарю.

Знакомые птицы недовольно заклекотали и разлетелись, обильно окатив камень с зелёной порослью белым помётом.

— И это легендарный архипелаг? — в голосе Тео сквозило разочарование.

— Легендарный? — заинтересовался я.

— На третьем острове раньше была неприступная крепость, о которой у каждого народа после войны с тёмными остались предания. Но потом его всё таки угробили.

— Зато здесь нет ничего опасного, — сказал я.

— Да вижу. Здесь и трети километра наверное не наберется всего острова?

Местный алтарь ничуть не изменился. разве что настырная птица вновь свила гнездо прямо на нём, и даже успела снести три яйца.

Настройка на второй остров крохотного архипелага занимала всего лишь жалкие тридцать минут. Подготовка к новому переходу у нас заняла намного больше времени.

Мы с Тео и лекарями энирай из подручных средств собирали для отряда марлевые повязки, и пропитывали целительным зельем местных. Это было единственное средство для защиты дыхания от галлюциногена второго острова.

Помимо очевидного — просто не входить в светящийся лес.

— Главное помните правила, — напутствовал я ополченцев Эниранда. — Ничего не трогать, и вообще держитесь от всего подальше.

— Альтаир… — задумчиво произнесла Хель, глядя в сторону острова. — А если то существо, что там обитает…

Я не глядя коснулся пальцем её губ, мотивируя к молчанию. Но поздно.

— Какое существо? — послышался вопрос Тео.

— Поверь, ты не хочешь этого знать.

— А его можно взорвать? — оживился он.

— Разве что если питаешь страсть к крепким объятиям тентаклей, — осадил я пиромеханика.

Полёт был коротким, и выбросил нас туда же, откуда некогда бежали мы с Хель.

Переброска потревожила местных обитателей — от синеватой светящейся травы в небо вспорхнули сотни лазурных бабочек с яркими люминесцентными крыльями.

— Красиво… — заметил кто-то из ополченцев.

— И очень опасно, — напомнил я.

О том, как именно действует местный токсин я решил не говорить. Пусть лучше строят догадки и лишний раз не проявляют любопытства.

А меж тем мне самому казалось, что я полностью в здравом рассудке, когда я уже давно находился под дурманом этого места.

К счастью, на такой случай для нас с Хель были респираторы ещё с корабля.

Тео на них долго задумчиво смотрел, но так ничего не спросил. Наверное, уже отчаялся выведать часть моих секретов. Но всё равно постоянно косился то на меня, то на девушку.

Путь на этот раз много времени у нас не занял… во всяком случае, я на это надеялся. Приходилось постоянно поглядывать на остальных моих спутников, у которых таких средств защиты дыхания не имелось.

Ополчение выглядело задумчивым и молчаливым. Видно, что как я не старался, дурман все же их накрыл, пусть и не в полную силу.

Что ж, хотя бы двое адекватных — это уже хорошо.

Шагая по самому краю острова, мы вскоре достигли той точки, на которую мы с Хель приземлились в прошлый раз. Здесь я впервые активировал строительство моста без общения алтарём.

Система отреагировала как полагается, ответив менюшкой перед глазами, на которой было всего два пункта — прошлый осколок и Ирису сто семь, на который мы и направлялись.

Вот только срок ожидания даже с учётом акселератора не порадовал. Нам предстояло остаток дня провести здесь.

Может, это была и не настолько хорошая идея, срезать путь через этот остров? Но в прошлый раз сожрать нас никто не пытался. Вроде. Оставался местный токсин. Та еще проблемка.

Когда Тео в свете заката стал со странной улыбкой зажигать и тушить на пальце крохотный огонёк и чуть посмеиваться, мне стало немного не по себе. С его запасами всякого воспламеняющегося и взрывающегося добра видеть его в невменяемом состоянии совсем не хотелось.

— Тали, как думаешь, может, стоит вырубить деревья вокруг?

Проще всего было бы, конечно, просто снизить влияние коррекцией, но как оказалось, особая атмосфера острова создаётся не одним, а сразу множеством растений.

Это то, что я успел выяснить справкой, вызывая её на первые попавшиеся деревья в светящихся джунглях.

Мда… имеющим какой-то дурманящий эффект было каждое третье. На это моей коррекции никак не хватит.

— Для этого тебе придётся ещё и выкосить всю здешнюю траву, и осушить лужи.

Да, в светящейся от растущих на дне глубокой лужи водорослях тоже была какая-то дурманящая дрянь.

Задумавшись, я снял с пояса флягу и наполнил её до краёв. Если чуть усилить коррекцией силу воздействия, можно будет устроить врагу в будущем интересный сюрприз. Да и вообще, не стоит снимать с компаса привязку к этому архипелагу. Всё это в будущем может стать хорошим оружием.

Этой ночью никто из нас не сомкнул глаз. По ту сторону мира грёз моих подопечных не ждало ничего хорошего. Тех, кто не выдерживал и сдавался в бою с островом, проваливаясь в сон, вскоре ждали кошмары, от которых те просыпались с криками ужаса.

На третьем часу один из ополченцев, звероморф меньше всего походивший на человека, вдруг ни с того ни с сего сорвался с места и бросился бежать в джунгли.

Убежать далеко он, конечно, не успел. Коррекция скорости бега, и беднягу легко нагнала Хель. Пешком. Бежал антропоморфный лис со скоростью скрещенной цехом черепахи с улиткой, и почему-то петлял.

Остальные смотрели на это с каким-то страхом, будто снова вернулись в рабство. Один только Тео продолжал зачарованно смотреть на вспыхивавшее и гаснущее пламя. Но это смотрелось ещё более зловещим.

— Вот, приятель, — я снял с себя свою маску и протянул ему.

Но тот даже внимания на неё не обратил. Лишь поднял на меня странный взгляд.

И было в этом взгляде то, чего я прежде в нём никогда не замечал.

Некая потаённая боль и отчаянье. Этот парень не выказывал таких чувств, даже когда говорил о своём отце, убитом работорговцами.

А затем рядом со мной появилась Хель. Парень перевёл взгляд на неё, и вдруг отпрыгнул назад, а рука потянулась к поясу, на котором висели связки самодельных гранат.

Я уже держал наготове так хорошо зарекомендовавшее себя замедление, потому сделать он ничего не успел.

— Тео, очнись! — выкрикнул я.

Как будто такая команда кого-то останавливала.

В этот момент кто-то из ополченцев тоже начал чудить, и я на миг обернулся, чтобы оценить обстановку, Хель уже рванула связывать его.

Тео воспользовался этим, чтобы вывернуться и броситься бежать.

— Кирай Я иду за тобой! — крикнул он, собираясь сорваться с острова в бездну.

Но не успел.

Я ринулся следом за ним и вскоре догнал. В прыжке повалил на землю почти у самого обрыва. Парень попытался вырваться, но к тому моменту на нём оказалось резкое снижение силы от навыка коррекции, так что вырваться из моей хватки у него теперь ни шанса.

— М-мост, — послышалось со стороны перепуганных ополченцев.

На этот раз я не отвлекался понапрасну. До построения моста было ещё как минимум часа полтора. Так что это наверняка галлюцинация или сон.

Я силой надел на Тео фильтр, после чего поволок к остальным.

К счастью, на этом всё и закончилось.

Раньше, чем случилось что-то плохое.

За час до рассвета настоящий мост всё таки появился, и от каменного круга в темнеющее небо над островом потянулся слегка поблескивающий полупрозрачный путь.

— Погрузите спящих на мост… — приказал я, и сам же принялся тащить одного из уснувших лекарей.

Вспышка перехода была настолько короткой, что я даже не успел разглядеть, куда мы летим. И вот под ногами уже была, наконец земля. Нормальная земля, покрытая нормальной зеленью, где наконец можно было полноценно вздохнуть.

Я сорвал с себя тканевую повязку. Это послужило сигналом для остальных, и они тоже начали с себя снимать надоевшую экипировку.

— Спасибо, — чуть смущённо сказал Тео, протягивая мне артефакт.

— Не думал, что на тебя это так повлияет.

— Да… совсем забыл тебе сказать. Гвемелиты уязвимы к таким духовным растениям. Я и сам об этом забыл, если честно. Призрачные острова довольно редкие… — начал оправдываться пиротехник.

Но я оборвал его:

— Ты не виноват. Что ты видел? Ты был сам на себя не похож.

— Да так… старая история. Ничего интересного.

— Как бы там ни было, я всегда готов выслушать.

— А знаешь… может, ты и прав, — кивнул Тео. — Наверное, ты первый, кого я могу назвать своим другом за последние годы. Только я не знаю с чего начать.

— Даже несмотря на то, что я не рассказываю тебе кто я и откуда у меня уберплюшки?

— Должен же кто-то начать открываться, верно?

Он пожал плечами, улыбнулся и продолжил, отвернувшись в сторону обрыва:

— Знаешь, как бывает. Вот ты говоришь без умолку, что тебя не заткнуть, а потом нужно сказать что-то важное, и ты…

— Кто такая Кирай? — решил я его подтолкнуть.

— Кирэйрай… — почти сразу поправил он меня, немного помолчал, потом снова продолжил. — С тех пор прошло уже много лет, но я до сих пор хорошо её помню. Когда-то мы поклялись с ней всегда быть вместе. Но… я не смог сдержать клятву. Потому как вскоре она оказалась в лапах у Двуликого.

Голос Тео сделался тяжелым и очень печальным. Я промолчал, ожидая продолжения истории.

Пауза была долгой. Бросив взгляд в сторону моста, я увидел, как ополченцы начинают приходить в себя. Хель была рядом с ними, но её вмешательства не требовалось, потому она отстраненно глядела по сторонам.

— Что за Двуликий? — наконец, спросил я.

— А ты не знаешь? — удивился он. — Об этом ублюдке знают все в землях Ордена Механистов.

— Ну, я же не механист, а тёмный.

— Да-да, — чуть усмехнулся Тео и с ноткой веселого сарказма продолжил. — Как я мог забыть.

Ну, по крайней мере он действительно приходит в себя. Узнаю прежнего Тео.

— Меас Двуликий, — с ненавистью произнёс Тео, а его привычная улыбка переросла в звериный оскал. — Бывший химеролог Цеха, перешедший на сторону Механистов с кучей их секретов. Это ему орден обязан разработкой киборгов. До этого у нас были только автоматоны. Сами-то механисты так себе медики, и ни за что бы не додумались, как сплавить живое существо с механизмом. Совсем другие технологии… Ладно, что-то я не о том…

Тео вздохнул.

— Двуликий украл что-то важное у командора Ордена. Его настигли как раз около города, где я жил. Меас отбивался как яростный зверь, положил кучу народу, а потом… Словно испарился…

— Вот так просто сбежал от преследования?

— Нет, ты не понимаешь, он именно исчез. Нечто похожее на легендарные телепортеры, только… Он забрал с собой громадный кусок города с кучей людей, которые, скорее всего стали его ресурсом. Альтаир, она ведь стояла прямо передо мной еще секунду назад а потом раз, и ее нет… Все что осталось от нее — эта лента для волос.

Парень коснулся красной ленты, которая неизменно стягивала его тугой хвост с нашей первой встречи.

— Понимаешь… Она была для меня всем. А теперь воспоминания хранит лишь эта хрупкая шелковая ткань. Да я даже не знаю жива она или нет, Альтаир. Хотя глубоко в сердце понимаю, что после встречи с такими выродками не живут. Все бы отдал, чтобы взорвать его на тысячи ошметков, но о нём после резни в городе ничего не слышно. Ходили такие разные слухи, что даже предположить сейчас сложно, где он. Только если чудо какое поможет…

Я положил ему руку на плечо и крепко сжал.

— Послушай, дружище. Я не могу тебе ничего обещать, но мало ли куда нас заведет дорога. Так что если вдруг будет какая зацепка, мы обязательно найдем этого двумордого, и я клянусь, его ждет очень неприятный конец.

Тео улыбнулся и неловко кивнул.

— Спасибо тебе…

— Так, какие слухи?

— Одни говорят, что он продался тёмным, другие, что солнечным. Третьи, что подался к звёздным… но там я уже проверял, так что точно нет. У звёздных в смысле. К остальным-то кто меня пустит? У мясников и ордена он в розыске до сих пор.

— А ты сам что думаешь?

— Двуликий — фанатик, — сплюнул Тео. — Ему плевать на жизни разумных и фракции. Пожалуй, тебе я могу сказать, раз уж начал. Последняя работа Двуликой мрази — врата между мирами. Он был одержим идеей постичь устройство вселенной, так он даже сам говорил. Ну и заодно свалить с этих прогнивших островов.

После недолгой паузы он сжал кулаки и прикусил нижнюю губу.

— Химерологам с ученичества вбивают в голову, что расходники — это ресурс, который надо тратить! Как и личные ученики, собственно.

Последнее было сказано с особенным отвращением в голосе. Тео изо всех сил хотел верить, что его любимая жива. но…

— Месть не вернет тебе любимую, — с сожалением сказал я. — Но если… нет, Когда! Мы найдем этого урода, то хотя бы выбьем ответы. Как он выглядит?

— О, этого рогатого мудака сложно с кем-то спутать. Поверь, ты узнаешь и без моей подсказки!

— Рогатого? Он что, энирай? — удивился я.

Тео бросил взгляд в сторону лагеря.

— Прикинь? Даже в их роду есть такие вот уникумы, для которых чужая жизнь — мусор, — сказал он и перевёл тему. — Кстати, может, поделишься, откуда у тебя эти респираторы?

— Не могу, — пожал я плечами.

— Может скажешь хоть, что это за культура или народ их сделали?

— Если б я сам знал, — с сожалением ответил я абсолютную правду.

— Никогда не видел ничего подобного. Она вроде бы простая, но на деле намного сложнее, чем та, что была у Дамиана… Это ведь связано с тем железным кораблём, что лежит у нас на Ирису?

— Раз можешь выдавать такие сложные фразы, то дурман острова тебя уже точно покинул. Это радует.

— Опять уходишь от темы.

— Однажды я расскажу тебе. Просто не сейчас. И да, Тео, я ценю, что ты открылся мне.

Парень кивнул, такой ответ его устроил. Не то чтобы я ему не доверял, просто не видел смысла говорить о том, в чем сам толком ничего не понимал.

— Альтаир! — послышался окрик Хель.

Девушка спешила в нашу сторону, и вид у неё был встревоженный.

— Что там?

Но ещё до того, как она сказала, что происходит, на этот вопрос мне ответила система:

[Обнаружено 17 враждебных целей.]

Но кто мог прийти на сто седьмой Ирису, если для всех этот остров — владения тьмы? Разве местные не боятся таких локаций, как огня?

— У меня даже не спрашивай, — отреагировала Тали. И кстати, уже девятнадцать. Они продолжают прибывать.

— Кто? — спросил я вслух, одновременно обращаясь и к системному гиду, и к Хель.

— Нежить, — ответили хором обе.

Глава 5

Тео побледнел и сглотнул. Но руки пиротехника потянулись к поясу за взывчаткой.

— Всем ко мне! Приготовиться к обороне! — приказал я и обернулся к Хель. — Где?

Она молча развернулась и пошла от моста в сторону бывшего лагеря Эзарха. Затем указала рукой вдаль.

И как только разглядела?

[Коррекция: усиление зрения]

Это был медленно бредущие в нашу сторону мертвецы разного типа.

Разного — это самое паршивое. Значит нельзя будет накинуть какое-то проклятие на всех сразу.

Вместо этого я перекинул вторую коррекцию на почву под ногами. Мертвецы явно направлялись в нашу сторону. Но как они узнали, что мы тут? Источник на этом острове всё ещё принадлежит мне. Если бы я его потерял — получил бы сразу же оповещение от системы.

— Это же мертвецы, Альтаир, — заметила Тали. — Конечно же, они чувствуют жизнь! Вспомни теневиков — даже у них был аналог чуйки.

Призванная справка подтвердила этот факт, и от назойливого внимания я сразу же избавился коррекцией.

Компания нежити вдруг замерла и встала на одном месте.

Главарь группы, скелет-рыцарь с массивной чёрной бронёй и двуручным клинком, встал на одном месте. Он отрывисто замотал головой, будто принюхивалися.

А затем я и сам стал озираться по сторонам. Только сейчас я заметил странное явление, которое мы умудрились застать. Именно оно и было причиной появления на острове мертвецов.

Небо быстро наливалось яркими тёмно-синими цветами.

Поднялся ветер, поднимая вверх вереницу опавшей листвы и мелких веток.

[Внимание, на принадлежащем вам острове Ирису-107 обнаружен теневой шторм — третья волна]

— Третья? То есть было еще две? Почему я узнаю только сейчас об этом?

— Да, это не первое оповещение, — добавила Тали. — Я только что смотрела логи. Еще два были в моменты переходов меж островов, когда мы были на мосту. Видимо, там сообщения от системы не доходят.

Полезное наблюдение, но приятного мало.

— Хель, Тео, кто-нибудь из вас знает, что такое теневой шторм?

Оба при этих словах побледнели.

— Иногда такое случается! — ответил подрывник, перекрикивая вой ветра. — Это значит, что к нам могут заглянуть гости с других островов! Поэтому никто и не любит ходить у владений тёмной фракции!

— Других? То есть со всех?

— Да, тяжелее всего, если остров окружают три или четыре других с разными стихиями. Хотя таких почти не осталось, рано или поздно Шторм поджимает слабый остров под стихию сильного.

— У нас в деревне считалось, что «буря потерь» может унести тебя самого в неизвестные земли… — добавила Хель с замиранием.

— А, и это тоже, да, — кивнул Тео. — Так что держись за что-нибудь, если ветер станет совсем сильным.

— Эхья! — хрипло выдохнул боевой клич скелет-рыцарь, найдя таки свою главную цель.

Все тёмные твари ринулись в нашу сторону. Двое лучников натягивали тетиву луков, готовясь стрелять навесом, пока их сородичи бегут к нам в ближний бой.

Как оказалось, видя свою цель воочию, твари бегают не хуже обычного человека. Разве что всегда с одной скоростью.

[Коррекция: влажность почвы.]

Всё поле перед нами покрылось мириадами белых кубиков, уходивших в небо.

Пасмурная синева сгущалась. Неестественно низко опускались тучи. Стало вдруг душно, будто вот-вот разразится дождь, но тот всё не начинался.

К счастью для нас, ветер не позволял нормально прицелиться и лучникам. На свободу мысли скелеты заколдованы не были, так что не изменяли базовой программе выстрела из лука. Иными словами, чихать они хотели на силу ветра.

Остальные же начали увязать в почве, которая превращалась в трясину.

Стоит ли говорить, что трюк стоил мне немало маны?

А еще бухтела Тали, которая видимо заделалась для меня личным счетоводом.

Но это наш шанс справиться с сильным противником без лишних проблем.

Под завывания ветра и треск грома, мертвецы перешли на четвереньки, пытаясь таким образом быстрее преодолеть преграду.

Я нацелился коррекцией на самых быстрых и стал поочередно накидывать замедление. Бегущие за ними врезались в спину первых и все вместе катились по грязище. Скользкая влажная почва не позволяла быстро встать. чтобы они сталкивались с теми, кто следовал за ними.

— Копья! — приказал я, и бывшие рабы подняли оружие, встречая врага.

Затем один за другим я начал снижать прочность брони и ослаблять врагов продолжая держать замедление на самых прытких. Поддерживать коррекцию поля больше нужны не было.

Тали выла так, будто я тратил ее кровные. Да и у меня, что уж там, екнуло. Потратить за раз около тысячи единиц фрактала…

Даже несмотря на то, что остров принадлежал мне, и Коррекцию я мог использовать больше и чаще, такие выкрутасы все равно были для меня тяжеловаты.

Надо бы срочно поднять уровень.

Раз в десять!

Вспыхнули белые огоньки — монстры погибали и передавали заточенную в них ману тем, кто смог их одолеть.

Так нам удалось растянуть рейд не очень-то умных мертвецов, и уничтожить по частям авандагрд.

— Отступаем к мосту! — приказал я. — Тео, взрывчатку!

БАМ!

Собравшаяся в большую группу стая нежити разлетелась на части, и лишь пара покойников нестройным шагом смогли продолжить путь. Рыцаря нигде не было видно.

Но на этом всё не закончилось.

Звук взрыва скрыл за собой невероятной силы гром, а за ним с неба обрушился ливень с градом. Стихия воды будто собиралась полностью затопить Ирису-107.

Я припомнил карту мостов. Над сто седьмым, самым верхним островом архипелага Ирису, находились острова Тальхеор, принадлежавшие стихии воды.

Из собиравшихся на земле луж стали подниматься сгустки воды, похожие на людей из воды, в центре которых плавал живой глаз. Видимо, какой-то монстр этой стихии.

Первыми под раздачу попали покойники — парочка скелетов-лучников была разбита за пару секунд. Но и нам от этого сильно легче не стало — трое чудовищ собрались из воды прямо у нас за спиной.

Я сразу же призвал системную справку.

[Черхан, стихия воды, уровень 35]

[Особые свойства: контроль стихии, подчинение стихии, стихийное тело.]

Первая моя мысль при виде двухметрового гуманоида из воды с плававшим внутри лазом — для моего ополчения это пока рановато. А затем…

Погодите-ка…

[Коррекция. Контроль стихии, снижение до 50%]

Существо превратилось в бесформенный водный сгусток, едва больше напоминавший приросший к земле шар.

Глаз покачнулся и попытался отползти, но в следующий миг его нашёл мой клинок.

[Получено 200 ед энергии воды.

Стихия вода расценена, как нейтральная. Конверсия составляет ⅕ .

Преобразовано в 40 ед энергии фрактала]

Проблема была только одна — настолько большое искажение существа стоило мне в два раза больше по затратам маны, и действовало совсем не долго.

Но зато я мог накинуть в ослабленном варианте эту особенность на всех монстров. В отличии от мертвецов, уникальными эти существа вовсе не были.

Погода тем временем всё ухудшалась.

Ливень стал ещё сильней, а град усилился так, что я стал мечтать о шлеме.

Отбив собравшихся рядом монстров с помощью коррекции и собрав выпавшие из некоторых ядра воды, мы со всей возможной скоростью направились в сторону бывшей базы Эзарха.

Там по крайней мере есть крыша над головой…

По пути мы ещё дважды столкнулись с противником, но оба раза одержали верх благодаря снижению характеристик. Большую часть врагов оттягивало на себя подкрепление нежити.

Границу опустошённой заставы мы пересекли в тот момент, когда бьющий с неба град был уже размером с орех. Сразу за стеной мы заняли ближайшие два дома, пережидая стихию.

— И часто у вас здесь такая хрень? — спросил я.

— Случается, — пожал плечами Тео. — У стихий здесь знаешь-ли, своя война.

— Что ты имеешь ввиду? — заинтересовался я.

Тали тоже никак не прокомментировала это. Я буквально чувствовал её безмолвное внимание к поднятой теме.

— Острова используют любую возможность, чтобы заслать свои порождения к соседям. Но это и правда случается не часто. К тому же, насколько я знаю, они еще и свою ману направляют, пытаясь захватить остров.

— Когда такое было у нас, на Иллионе, мужчины собирались в круг, защищая нас. Тогда к нам пришли ходячие мертвецы с тёмного архипелага Маю. В первый раз, когда мне было пять, а второй — девять. Но мёртвые на земле природы слабые. Намного страшней были птицы с Праксиса…

На обычно молчаливую Хель происходящее произвело сильное впечатление.

Тео относился к ситуации значительно проще:

— Скоро оно пройдёт. В худшем случае остров просто начнёт превращаться в водный. Для нас это ни на что не влияет.

— Альтаир! Твоя иллюзия! Я все думала, что не так. Срочно вызови справку!

[Внимание, Воздействие на Алтарь чужеродной маны повлекло аннулирование Видоизменения II. Для возобновления действия, необходимо обновить привязку]

— И давно?

— С первой волны, полагаю.

— Какого… Так, ладно, новый план, идем к алтарю!

— В чем дело? — отозвалась Хель.

— Иллюзия слетела. Шторм снял. Это плохо. Если такое вдруг случится в Эниранде…

— Опять под град? Ты видел его размеры? — перебил меня Тео.

Парень даже поднял упавшую рядом со входом градину размером уже с яблоко.

— Башку раньше пробьет, чем добежим.

— Ничего, будем идти перебежками, — сказал я.

Сам же ещё только пытался набросать план, как бы с помощью коррекции защититься от смертоносной стихии.

Самое очевидное решение просто как-то системно уменьшить силу шторма или что-то в этом роде, но как это сделать на практике — так и не нашёл. Я мог лишь уменьшить скорость одной конкретной градины, что никак не влияло на проблему в целом.

— Альтаир! — голос Тали был взволнованным. — В этом шторме черт разглядишь чего, но, кажется, я только что зафиксировала сильную вспышку маны. Рядом находится сильный маг или волшебное существо!

— А как на счёт враждебности?

— Пока не знаю. Ты же помнишь, пока они сами не проявят свои намерения…

— Не успела слететь иллюзия, как тут же наведались гости, как же все не вовремя. Разве система не должна была меня предупредить о вторжении чужаков?

— Сама ничего не понимаю! — резко ответила Тали.

— Ясно, — прервал я иишечку и обратился вслух к группе. — Ждите здесь. Я пойду на разведку.

[Коррекция: скрытность повышена]

[Коррекция: скорость повышена.]

В одиночку мне вполне по силам было пройти сквозь град.

— Я с тобой! — заявила Хель.

— Не сейчас, — остановил я её. — Я скоро вернусь. Защити остальных.

Девушка закивала.

— На меня даже не смотри, я с тобой идти не набиваюсь, — поднял руки Тео.

— Я в тебе и не сомневался, — хмыкнул я.

— Удачи… друг, — кивнул пиротехник.

— Спасибо, — улыбнулся я в ответ, и обернулся к единственному кроме меня человеку в отряде. — Тихомир, одолжи-ка свой щит.

Холодная вода с островов Тальхеора окатила меня с головы до ног, а следом за ней полетел и первый смертоносный снаряд, разбившийся множеством ледяных осколков об усиленный щит.

С завыванием ветра и шумом бьющего по крышам домов града я мог бы сейчас даже кричать, и едва ли незваные гости меня заметят.

Зато исправно замечала сама стихия.

Стоило мне пересечь улочку и влететь в ближайший открытый дом, как у двери собрался метровый сгусток воды с сияющим магическим ядром внутри. Причём ядро очень уж напоминало те, что падают с убитых монстров, потому как быстрее прикончить существо вопросов не возникло.

Я нацелился и метко ударил кацбальгером в сердце сгустка желе.

— Отлично, герой, слайм десятого уровня убит, — прокомментировала мои действия Тали. — Но в следующий раз лучше игнорируй их. Они медлительны, а если у них есть сильный маг с навыками отслеживания колебаний маны — могут заметить.

— Мы до этого столько наколдовали, что нас бы уже десять раз заметили. Если до сих пор никто не нагрянул — все в порядке.

Разорённый лагерь Эзарха был не так и велик, так что хватило ещё двух перебежек, чтобы оказаться там, где остановились незваные гости.

Я осторожно выглянул из-за дома, меняя скрытность и скорость на усиление зрения и слуха. Всё равно в такой град услышать меня им будет ой как не просто.

Прижавшись к стене под козырьком деревянного домика, я вслушался в разговор пришельцев.

— Довелось же нам, Днище его дери! — послышался мягкий мужской голос.

— Прилетели не вовремя. Ещё и угодили в шторм, — ответил ему другой незнакомец.

— Так что, командир, поднимаемся обратно на Тальхеор?

— Нужно переждать бурю. Она будет идти ещё максимум часа три. А потом попробуем добраться до алтаря. Там станет точно понятно, был ли здесь тёмный, или признаки мага фрактала.

— И всё таки я сомневаюсь, что это фрактал, архонт.

— А зря, — ответил ему насмешливый голос лидера группы.

Я осторожно выглянул через разбитое окно дома, в котором укрылся от непогоды.

За спинами незнакомцев находился небольшой корабль, которому больше подошло бы бороздить моря, нежели небо. Но наверху вместо паруса был натянут продолговатый воздушный шар. Двое как раз спускали его вниз — в шаре была пара пробоин от града.

Выглядела посудина не слишком технологично. Механисты бы на такой летать побрезговали, а химерологи, как я понял, предпочитают живых химер. На некромантов явно не похожи…

Звёздные?

Скорее всего.

Но что они тут делают? Это те, кого послали на мои поиски по словам Маски? Похоже им повезло и они застали остров уже со скинутой иллюзией. Если бы они отважились спуститься на созданный мной темный остров, а увидели зеленую травушку, вопросов возникло бы куда больше.

— Фрактал, если верить легендам, может видоизменять саму материю мира, — продолжил лидер группы мягким, но властным и полным превосходства голосом. Это стихия, способная искажать мир на самом глубинном уровне.

— Простите моё невежество. Запредельные стихии не преподают вне высшего круга академии магов.

— Прошу прощения, архонт, — подал голос до этого молчавший мужчина в тяжёлой эбонитовой броне. — Но господин высший маг прав. Я чувствую здесь присутствие магии тьмы. На острове определённо есть живые мертвецы!

— Так во время шторма рядом с темными островами вечно нежити хоть отбавляй. Тем более ты сам видел Сто восьмой Ирису.

— Странно, что этот остров делает так высоко. Я думал такая тяжелая тьма бывает только в самых низах. Но туда лучше не соваться, думаю и с целым отрядом инквизиторов было бы тяжело выжить. Пока мы проходили мимо я видел как минимум трех рыцарей смерти!

Я с усиленным зрением стал внимательно рассматривать группу.

Архонт был молодым парнем со строго зачесанными назад светлыми волосами. Пожалуй, его внешность можно было назвать слишком идеальной. Такую обычно выбивают на мраморных статуях. Острые скулы, цепкий взгляд. Но больше приковывала взгляд странная мантия. Богатый белый плащ с золотой строчкой весь был покрыт иероглифами.

Живыми иероглифами.

Они пребывали в постоянном движении, уменьшаясь, увеличиваясь, вовсе исчезая и появляясь в случайных местах. Одеяние будто гипнотизировало, заставляя смотреть и смотреть на него.

Его собеседник-воин теперь виделся ещё лучше. Это был покрытый шрамами ветеран в некой инквизиторской броне. В отличии от остальных спутников архонта, этот держался уверенно, с уважением, но и не пытаясь угодить ему.

Третим был маг лет сорока. Ничего примечательного, кроме двух посохов за спиной. Один для людей, один для… Странное воспоминание.

— И я искренне надеюсь, что ни здесь, ни на сто восьмом не окажется некроменталей с захваченного тьмой Расиэля. Боюсь, если тьма пробудила ТАКИХ тварей, то даже вашей силы будет бы недостаточно, — хмуро бросил инквизитор.

— Это могла быть уловка фрактальщика! — возмутился архонт, но чувствовалось, что к словам ветерана он очень даже прислушивается.

— Я не видел фрактальщиков, — спокойно ответил инквизитор. — Но я хорошо знаю, что такое нежить, и какой она бывает. Вы сами меня для этого наняли, архонт, — на грубом, покрытом шрамами лице расплылась едва заметная улыбка. — Очень надеюсь, что вы правы, и я на старости лет не увижу возвращение призраков старой войны. Но если вам так охота встретиться с нежитью, давайте начнём с местных скелетов.

Узнал я не так много. На мой Ирису-108 они точно не сунутся, иллюзия все же не подвела, но есть огромная проблема. Не считая, конечно, невероятно крутых магов, отправленных по мою душу.

Если эти черти дойдут до алтаря, то наверняка посмотрят логи. А там и следы от моей иллюзии, и имя мое, как владельца. Тогда будет несложно догадаться, что Ирису-108, где находится Эниранд — это вовсе не зловещая тьма, поднявшаяся с внешнего круга островов, а точно такая же иллюзия.

Гнать вас надо… Ссаными тряпками. И подчистить алтарь.

[Коррекция. Чутьё жизни. Увеличить до максимума.]

Результат стал очевиден, когда в тот же миг послышался вой множества мертвецов.

Да, они все были разными, поэтому я не мог ими управлять напрямую сразу всеми. Но зато очень даже мог вспомнить скелета-рыцаря, и идущей за ней след в след стаи ходячих покойников.

В отличии от меня, звёздные были на виду, да ещё и сами были рады первыми начать пальбу.

Дело было сделано — получив по роже, выжившие покойники, стекавшиеся сюда со всего острова, а скорее всего, и не одного, знали, куда идти.

Воспользовавшись начавшейся битвой, я вновь перекинул коррекцию на скрытность, и перескочил перебежкой через улочку.

Это было очень опрометчивым решением.

— Там! — послышался мелодичный мягкий женский голос.

Таким бы петь, а не отправлять погоню за ни в чём не повинным мной.

Что более странно, это была невысокая девушка с бирюзовыми волосами, и крепко завязанными глазами.

— Элая, кого ты видела⁈ — отрывисто спросил архонт.

— Я думала…- начала было девушка полушёпотом. — Нет, простите, архонт. Во время шторма мана ведет себя очень хаотично и путается. Я бесполезна в таких ситуациях.

— Не страшно. У тебя будет шанс показать свою сенсорную магию во всей красе.

Привлеченный вспышками магии скелет-маг вёл за собой отряд из десятка костяных мечников.

Я же бросился дальше по переулку. Примерное расположение здешнего алтаря я прекрасно помнил. И помнил, как забирался внутрь через крышу. Нужно было спешить — до алтаря звёздным было не так далеко, и если бы не нежить — они были бы уже рядом с ним!

Между мной и алтарём были лишь, буря и водные твари… Окружившие часовню с алтарём внутри, существа ломились внутрь. Но то ли алтарь сопротивлялся изо всех сил, то-ли самисущества были глуповаты и не понимали, как открыть дверь.

Пробиться через них будет совсем не трудно с помощью коррекции.

Например, вот так:

[Коррекция. Контроль стихии. Снижение.]

На этот раз я не разорялся с маной так же, как в прошлый раз. И так сильное влияние на такую орду — пока что мой предел сил. Хорошо хоть, что по своим войскам град сверху вроде не бил.

Существа мигом потеряли всякий интерес к моей персоне и принялись мелко дрожать, удерживая воду, из которой состояли. Я же вышел в слепой зоне звёдных позади алтаря, и принялся взбираться вверх. Благо, опыт уже был.

Затем спрыгнул внутрь.

[Ирису-107. Малый алтарь земли. Хозяин — Альтаир.]

Пролистал вниз, глянув на список доступных мостов.

[Внимание, в период теневой бури скорость создания может быть увеличена в несколько раз (не рекомендуется).]

[Ирису-107: обнаружено 8 островов в доступном радиусе построения моста]

Я с улыбкой подтвердил соединение сразу со всеми.

[Вы уверены, что хотите открыть мост(ы) во время теневой бури?]

— А что такого? — спросил я у системы.

[Это может привести к множественным вторжениям на остров стихийных существ.]

— Так это же замечательно! — улыбнулся я. — Альто Тёмный ждёт подкрепление от союзников из тёмной фракции!

А заодно поможет нам не ждать чёрт знет сколько, пока создастя мост на родной остров, а затем на Тальхеор. Туда мост тодже стоит, так что элементалей ждёт подкрепление, и тёмным остров не станет. Реальная нежить всё ещё была слабовата против такой группы.

Довольный собой, я вылез обратно наверх, и бросил взгляд в сторону звёздных.

Справлялись они неплохо, нужно признать. От армии мёртвых уже почти ничего не осталось.

Я продолжил путь, и вылез ещё чуть выше, на декоративную башенку часовни в центре, откуда открывался прекрасный вид. Усилил зрение, и сразу же увидел в отдалении идущее мне на помощь подкреполение.

Теперь поток нечисти будет чуть больше, придавая реалистичности самому главному:

[Видоизменение инициировано…]

— С ума сошел⁈ — даже Тали говорила в моих мыслях шепотом. — Ты же слышал, у них есть сенсор. Такие вряд ли таскают с собой неопытных.

— Да, а еще я слышал, что во время шторма она бесполезна! — ответил я, забираясь на крышу, плотно закрывшись щитом.

Глава 6

[Видоизменение инициировано. Цель — создание армии нежити]

Я стоял на краю верхнего этажа церквушки, стена которого была разворочена. Передо мной расстилался бескрайний океан тумана, который сверху безостановочно бомбил град. Благо крыша над моей головой была крепкой. Я закрыл глаза и представил огромную армию мертвецов, поднимающуюся из глубин.

Сперва появились отдельные силуэты — бледные призраки, скелеты в рваных одеждах, гниющие зомби. Затем их становилось всё больше и больше, пока вся долина за лагерем не заполнилась бесчисленной нежитью.

Я видел шеренги скелетов с посеребрёнными костями и ржавым оружием в руках. Рядом ползли гигантские черви с клыкастыми пастями. впереди армии кружили рыцари смерти на костяных конях, закованных в черную броню, а за ними тянулись цепи призраков.

Среди мертвецов выделялись огромные личи — человекоподобные существа с чёрной кожей и горящими мертвым зеленым светом глазницами. Они вели за собой отряды скелетов-воинов. Я создал парящие над полем битвы души павших героев, что превратились в баньши и завывали пронзительным криком.

Но этого было мало. Я хотел создать нечто поистине грандиозное. Достойное некого архонта Звездных.

Прямо на горизонте начал вырисовываться силуэт гигантского существа. Это был Колосс — нежить чудовищных размеров, собранная из тысячи мертвецов. Его глазницы полыхали зелёным огнём, а длинные костлявые руки держали огромный ржавый меч.

Колосс медленно шёл вперёд, поднимая целые тучи пыли. К нему стекались полчища мертвецов со всех сторон, присоединяясь к армии. Мелкие скелеты цеплялись за ноги Колосса, становясь частью его разрушительной силы.

Я чувствовал, как от армии нежити веет леденящим душу холодом самой смерти. Это была поистине апокалиптическая сила, несущая уничтожение всему живому.

Надеюсь, этого будет достаточно.

Я увидел, как Звездные двигались к алтарю, видимо, решили не ждать прекращение града и под напором настоящей волны нежити медленно перемещались. Их глава держал над головой всех некий купол, переливающийся мириадами звезд, другой же рукой творил странные, но невероятно красивые заклинания. Рядом с ним отбивался заклинаниями света мрачный ветеран.

— Мракобор, взгляни, кажется этот шторм обещает быть тяжелым. — указал на мою иллюзорную армию их главный.

— Что за мерзость! — воскликнул ветеран, которого назвали Мракобором. — Это же нежить высших рангов! Таких тварей в этих краях быть не должно! Черт! С ними Гаргантюа. Регулус, при всем уважении…

Он хмуро оглядел бесконечные полчища мертвецов, ползущих к ним со всех сторон и громадного колосса, после чего продолжил.

— Это какая-то мощная противоестественная магия. Должно быть, Ирису-108 и впрямь один из оплотов Тьмы в этих краях, раз здесь водится такая нечисть! Уверен это оттуда такое количество темной энергии.

Регулус, так назвали главу отряда, величественно вышел вперёд, взметнув полы своего волшебного плаща. Руны и символы на нем забегали быстрее, складываясь в неизвестные для меня слова. Он вскинул руку в белоснежной перчатке вверх.

— Что ж, сделаем этих мертвецов по-настоящему мёртвыми!

Я видел, как его аура засияла ярким светом, отражаясь в рунах на мантии. Регулус явно готовился применить какую-то мощную магию против моей армии нежити.

Тем временем град начал медленно прекращаться. Если шторм внезапно закончится…

— То их сенсор в момент тебя рассекретит! - закончила мои мысли Тали.

— Тогда будем надеяться, что этой иллюзорной армии хватит.

Воздух вокруг Регулуса завибрировал от магической энергии. Я видел, как перед его ладонями начали формироваться светящиеся круглые печати древних рун. Они вращались всё быстрее, издавая едва слышное гудение.

Казалось, само пространство около Регулуса начало искажаться и дрожать. Я ощутил мощные порывы энергии, бьющие отовсюду. Ветеран Мракобор инстинктивно отступил на шаг, чувствуя надвигающуюся опасность.

Внезапно небо над нами озарилось ослепительным сиянием. Я увидел, как там начали зарождаться светящиеся сферы размером с небольшие дома. Их становилось всё больше, пока небо не заполнилось сотнями этих пылающих штуковин.

Это были настоящие сверхновые, сотворенные магией Регулуса. Они медленно начали падать на землю, целясь в мою армию мертвецов. При падении звёзды превращались в огненные метеоры, несущие за собой полное уничтожение.

Первые отряды нежити были стёрты в пыль одним ударом этих небесных снарядов. Я видел, как земля дрожит и раскалывается от падающих звёзд. Ряды мертвецов с каждым разом редели. Вскоре от настоящей нежити почти никого не осталось, чего нельзя сказать о моем видоизменении.

Но поскольку иллюзия была вшита в реальность, то и реагировали созданные мертвецы на атаки по-настоящему.

Пришлось срочно корректировать Видоизменение, заставляя новые полчища мертвецов подниматься со дна ущелий и заполнять опустевшие места в армии. Я старался сделать так, чтобы казалось, будто нежить постоянно восстанавливается, несмотря на чудовищные разрушения.

Но силы Регулуса, похоже, были поистине безграничны. Он продолжал творить всё новые и новые звёзды, обрушивая на мою армию настоящий ад из огня и разрушений.

Я видел, как вспыхивают горы, как раскалывается почва. Лес позади уже превратился в выжженную землю. Это была сила, способная уничтожить целый остров. И эти мысли подтвердились.

— Регулус, такими темпами ты разнесёшь весь этот остров! — воскликнул Мракобор, и в его голосе я уловил тревогу.

Я понимал, что этой иллюзии недостаточно. Нужно было придумать что-то еще, и не дать им дойти до алтаря. Если дойдут, то у меня возникнут огромные проблемы.

Но как что-то сделать, если я могу поддерживать лишь одно Видоизменение?

Решение возникло само собой. Я метнулся к алтарю и наложил на него руки.

[Внимание, Видоизменение было аннулировано. Хотите возобновить связь? Навык не требует поддержания, поскольку питается от алтаря]

— Да! — вслух сказал я.

При этом пришлось вызвать системную справку и применить коррекцию, меняя вид острова не только снаружи, но и внутри.

Нежить тоже не скучала и придавала иллюзии реалистичности. Ничего запредельного с нижних островов сюда пока не закидывало. Но тем не менее, нежить стабильно находила усиленным чутьём незваных гостей.

Привлеченный вспышками магии скелет-маг вёл за собой отряд из десятка костяных мечников. Вместе с иллюзией они смотрелись первыми передовыми группами наступавшего войска.

— Просто свалите уже! — прошептал я про себя. — Вам тут не рады.

Ошибка была устранена, а зацикленное на алтарь Видоизменение с невероятной скоростью начало преобразовывать остров. Алтарь тут же превратился в извергающийся зеленой энергией вулкан, Небо потемнело, трава пожухла, а в воздухе ощутимо начала витать аура смерти.

Я аккуратно выглянул сквозь дыру в стене. Страшный звездопад прекратился.

— Регулус, нужно уходить. Видимо сто восьмой все же захватил этот остров и преобразовывает его в тьму. А с такой силой это происходит очень быстро! Если мы тут останемся…

— Да знаю! — рявкнул он, и тихо добавил. — Днище тебя дери… Быстро на корабль, возвращаемся на Тальхеор. Будем искать следы фрактальщика оттуда!

Он посмотрел на церквушку, я быстро скрылся за стеной, тяжело выдыхая. Нет, друг, встречаться с тобой для меня пока рановато. Ты погоди, вот подкачаю уровень, тогда мы с тобой поговорим.

— Архонт, — отвлекла его девушка с завязанными глазами. — Местный алтарь вряд ли сохранил что-то. Уверена, мы найдем более весомую зацепку. На Тальхеоре мои силы будут куда выше.

Регулус кивнул, и они, укрывшись все тем же магическим щитом, начали отступать к кораблю.

Я с облегчением наблюдал, как звездные маги быстро восстановили свой аэростат магией. Поврежденный штормом воздушный шар вновь наполнился и поднялся вверх. Вскоре их небольшой летающий корабль оторвался от земли и начал медленно удаляться от острова.

Тихо выдохнув, я посмотрел им вслед. Наконец-то опасность миновала. По крайней мере временно. В последний раз обвел взглядом созданную мною иллюзорную армию мертвецов, а затем отменил чары. Бесчисленные полчища скелетов, зомби, призраков и личей мгновенно растворились в воздухе.

То же самое я проделал и с иллюзией внутри алтаря, вернув земле прежний облик. Лишь внешняя иллюзия зловещего темного острова осталась на месте.

Далее я активировал построение моста на Ирису-108. Пока конструкция собиралась, я осторожно вышел из полуразрушенной церквушки. Как я и предполагал, шторм полностью стих. Всю настоящую нежить, слетевшуюся сюда с ближних островков, любезно истребил Регулус со своей командой.

Я огляделся по сторонам. Ирису-107 представлял собой разрушенное поле битвы.

Повсюду виднелись огромные воронки от падения звезд, вырванные с корнем деревья валялись на земле. Комья разорванной почвы были разбросаны до самого горизонта. От некогда густого леса остались лишь обугленные пни да обломки сучьев. Земля местами до сих пор дымилась от жара звездных ударов.

В воздухе стоял едкий запах паленого и смрад разложения от останков поверженной нежити. Я увидел несколько расплавленных доспехов мертвых рыцарей и почерневшие кости прочих скелетов.

Это место стало похоже на адское пекло после тотального разрушения. Сейчас Ирису 107 больше напоминал безжизненную выжженную пустыню.

Внезапно я услышал торопливые шаги позади. Ко мне бежала Хель, её фиолетовые волосы взметнулись и она прыжком бросилась мне на шею, крепко обнимая. В её глазах мелькнул страх.

Не говоря ни единого слова она уткнулась мне в грудь.

Следом подбежал запыхавшийся Тео. Он тяжело дышал и устало прислонился к остаткам стены.

— Альтаир… слава богам… ты жив! Я еле сдержал Хель, чтобы она не бросилась сломя голову тебе на помощь. Особенно, когда земля задрожала и полился этот проклятый огненный дождь! Что, во имя всех богов, здесь произошло⁈

— Звездные… Долбанный шторм нарушил иллюзию, и надо же было им попасть именно в этот момент. Но все в порядке, они уже ушли.

Глаза Тео округлились от изумления.

— Погоди… звездные были здесь⁈ И ты их прогнал⁈ Как, Днище побери, тебе это удалось⁈ Среди них практически нет слабых магов!

На моем лице растянулась улыбка.

— Просто вежливо попросил уйти.

Тео нахмурился, но все же был рад, что опасность миновала.

Я крепко прижал к себе Хель, ласково погладив по голове.

— Все хорошо, милая. Я в порядке.

Она сердито посмотрела на меня, её губы надулись:

— Ничего хорошего! Я больше не хочу, чтобы ты вот так уходил навстречу опасности в одиночку! Это слишком рискованно!

Ну ничего себе поворот, у кого-то характер проснулся. Я глупо улыбнулся в ответ на её заботу. Хель явно придавала мне большое значение в своей жизни.

Наконец к нам подошли остальные члены отряда. Я дал им указание передохнуть и подкрепиться, пока строится мост обратно на Ирису-108.

Во время внезапного привала, я подошел к Тео и уселся рядом.

— Скажи, ты знаешь кого-то из этих звездных?

Тот задумался, почесав небритый подбородок:

— Ну, кое-что слышал о самых известных из них. А что?

Известных, хм, вряд ли за моей головой отправили бы какого-то крутого и известного мага, но тем не менее стоило спросить.

— Слушай, у них во главе был маг, такой высокий, с длинным странным плащем, кучей иероглифов. Его называли Регулус.

Тео внезапно в ужасе подскочил, хватаясь за голову. Его глаза чуть не вылезли из орбит.

— О, великие боги! Да зачем я только пошел за тобой, Альтаир⁈ Из всех, кого могли на тебя натравить, они послали самого Регулуса Ориона! Гениального мага, архонта, крутейшего бойца Звездного Королевства! Ты хоть представляешь, как нам повезло, что он не стал с тобой сражаться⁈ Этот парень может одним взмахом руки стереть целый остров! Кто с ними был?

— Девушка с бирюзовыми волосами и завязанными глазами, в черной робе и с… нескромными формами, скажем так. И в эбонитовой броне мужик, в шрамах. Его Регулус звал Мракобором. Странное имя.

Тут Тео окончательно побледнел, словно был одним из армии нежити.

— Элая и Мракобор. То, что тебя найдут — это лишь вопрос времени! Она — лучший сенсор из существующих вообще! А Мракобор… Ну его скорее всего взяли против нежити, он еще в первой войне участвовал, один из лучших инквизиторов, маг света. Но он тоже опасный противник! Легенды о нем ходят даже у механистов.

Я задумался. Значит, за мной послали не просто сильного мага, а целую легенду из числа звездных, приставив к нему крутого сенсора и сверху накинув инквизитора. И чем я им так умудрился насолить… На ум приходило только одно, видимо в том угоне острова фигурировали не только Цех и Механисты.

Пора было серьезно задуматься о том, как укрепить свои позиции и стать по-настоящему сильным. Иначе все, что я с таким трудом построил на своих островах, может в один миг обратиться в пыль.

— А скажи-ка, эта Элая, насколько она хороший сенсор?

— Она может чувствовать магию, ее называют Слышащей. Говорят, какой-то особый дар, который позволяет отследить нужного мага в радиусе двух островов.

Я задумался. В голове созревал план. Авантюрный, но крепкий.

Тео продолжал ходить из стороны в сторону и причитать.

— Альтаир, если они нас найдут…

— Да не поднимай ты панику раньше времени. Все пока нормально. У меня есть пара идей.

— Серьезно? Какие могут быть идеи, против звездных? Сдаться им? Чем ты вообще мог не угодить королевству?

К нам подошла Хель, которая услышала этот разговор, в её фиолетовых глазах читалось беспокойство. Я решил поделиться своими соображениями с ними обоими.

— Во-первых, нужно вернуться на Ирису сто восемь. Я должен проверить местный алтарь, и сделать пару предосторожностей на случай шторма и незваных гостей, а заодно оставим там наших ополченцев.

— А дальше? — нетерпеливо спросил Тео. — Куда мы пойдем? Если где-то в окрестностях есть звездные.

— На Тальхеор, — твердо ответил я.

Глаза Тео расширились от изумления.

— Погоди… на Тальхеор⁈ Но зачем? Это же прямиком в логово Цеха, а они тоже не особо рады тебя видеть!

— Туда улетели Звездные.

Тео в отчаянии схватился за голову.

— Да ты рехнулся! Зачем лезть в пасть к своим же преследователям? Хочешь быстрее сдохнуть от рук Регулуса⁈

Я покачал головой и развернул карту.

— Мы не собираемся идти к ним напрямую. Просто сделаем так, чтобы их сенсор нас засекла где-то на Тальхеоре-2, так у нас будет фора.

Мой палец скользнул по карте, указывая, что с Тальхеора на Тальхеор-2 нет моста. Хотя с кораблем они ему и не нужны, но я надеюсь, они начнут идти по нашему следу именно по мостам. Насколько мне известно, Тальхеор-2 очень оживленный, так что мост на основной остров архипелага будет открыт всегда.

— И куда ты собрался их вести? Это же вечная погоня. Они не угомонятся, пока не поймают тебя. Да каждый пацан знает, что директивы Звездных самые строгие из всех фракций. Даже фанатики из Церкви Стали так своих не наказывают…

— Я не поведу их, мы разминемся, они пойдут через Тальхеор-2, а мы двинемся по верхним островам до Айрена, — продолжил я. — Там опасно, полно лавы и магмы, по словам Маски. Но сделаем так, чтобы они думали, будто моя база на легендарном шестом острове.

Хель задумчиво слушала мой план. Тео же выглядел скептически.

— Чушь какая-то… Мы даже не знаем, есть ли этот шестой Айрен.

— И они не знают, в этом то и соль. Они пока мало что знают обо мне и моих способностях. Я уверен, они клюнут на наживку и пойдут по ложному следу. Главное — запутать их и не дать раскрыть нашу базу.

Тео тяжело вздохнул, но я видел, что он начинает понимать мой замысел.

— Ладно, допустим. Но если твой безумный план провалится, мы трупы. Или что-то похуже.

Я только усмехнулся в ответ.

— Не провалится. У нас есть преимущество — мы знаем об их миссии больше, чем они о нас.

Я уверенно посмотрел на Хель и Тео.

— Идем. Скоро мост будет готов. Пора возвращаться домой и готовиться к новому походу на Тальхеор.

Мы двинулись к мосту, который уже завершал строительство. Я чувствовал себя полным решимости осуществить задуманный план.

Вскоре создание перехода было завершено, и мерцающая голубая дорога повисла в воздухе, устремляясь к далекому Ирису-108. Первым на неё ступил я, за мной последовали Хель и Тео. Остальные члены отряда тянулись следом цепочкой.

На этот раз перелет прошел без происшествий. Через несколько минут я ощутил твердую почву под ногами и увидел знакомый пейзаж Ирису-108. Мы были дома.

Я тут же направился к алтарю, чтобы внимательно изучить все логи за время нашего отсутствия. К счастью, ничего подозрительного я не обнаружил.

Собрал накопленную ману, влил в Видоизменение острова чуть больше, на всякий случай.

Далее я отдал распоряжение, чтобы ополченцы остались на Ирису охранять поселение, заодно и предупредил, насчет шторма.

Сразу после этого на меня буквально налетел Хазмир.

— Приветствую владельца Эниранда! Ну ш-што, готов увидеть нечто великолепное?

Глава 7

Хазмир привел меня на широкое поле, плотно засаженное ирисами, там было около сотни цветов, которые выглядели очень необычно. Я в недоумении посмотрел на него.

— Ты решил показать мне цветы?

— Не просто цветы, а Ирисы!

— Это я понимаю, но… Зачем?

— Ну как же! Ирису, Ирисы. Это важно!

— Хазмир, ну пельменная была явно лучше.

Ящер расхохотался по-приятельски хлопнув меня по спине.

— Да я прикалываюсь. Это не просто ирисы, а уникальные, которые мы с энирай вывели специально для тебя. Пришлось правда потратить малость маны, но, думаю, ты не будешь против.

Я подошел поближе и увидел, что цветы и впрямь были необычными — их лепестки светились, переливаясь различными цветами. В центре каждого цветка мерцало маленькое ядро маны.

— Неплохо, а? Эти ирисы могут впитывать ману из воздуха и накапливать в своих лепестках. Понимаешь к чему это я?

— Можно буквально устроить плантацию маны?

— Не только! Смотри.

Хазмир вытянул руку вперед, на чешуйчатой ладони образовался водяной шар, однако, едва он набрал форму, тут же начал хаотично болтаться из стороны в сторону. Ирисы же жадно потянулись туда, где находилось заклинание.

— Хм, значит они остро реагируют на ману. Тогда применений масса. Начиная от своеобразного сигнала о вторжении и заканчивая…

— Дезориентацией заклинаний! — широко улыбаясь закивал Хазмир. — Ни одна магия не достигнет цели. Если мы посадим ирисы вокруг острова, и еще пару полей по бокам Эниранда, то если кто-то захочет пустить, скажем, огненный шар в наши дома…

Хазмир демонстративно запустил шар воды по прямой, но тот пошел по дуге и пролетел прямо над ирисами, рассыпавшись маленьким дождиком.

— … то он просто полетит в другую сторону.

Я одобрительно кивнул:

— Отличная мысль! Одобряю. Это станет хорошей мерой безопасности для острова.

Хазмир довольно улыбнулся.

— Ага! Я тут кучу полезных штук придумал за это время. В голове аж роится от идей, хех. Кстати, а что там по поводу самок ящеролюдов, я тут прикинул…

— Потом, Хазмир! Все потом, — отмахнулся я и направился к своему дому.

Задерживаться не стоило. Нужно как следует подготовиться и отправляться на Тальхеор. Кто знает, когда в следующий раз я смогу вернуться на Ирису. Пока Регулус будет на моем хвосте, путь домой мне закрыт.

Как и в прошлый раз, перед отбытием мы собрали совет. Вопросов накопилось много, и каждый требовал моего внимания.

— Начнём с главного. Кто из вас бывал на островах Тальхеора? — спросил я.

— Я, — произнёс Тихомир. Единственный человек в ополчении теперь был десятником. Что, впрочем, неудивительно — у него самый большой боевой опыт.

— Что расскажешь об островах в целом, и про ветку со второго острова к Айрену?

— Тальхеор — самый крупный остров ветви. — Когда-то там был форт Ляпис, где прошли три ключевых сражения с тёмными. До войны здесь было небольшое королевство, но после острова отошли химерологам. Это границы земель цеха…

— Самый крупный рынок рабов в регионе, — добавил с отвращением Хазмир. — Кстати, Альтаир, ты ведь тош-ше ненавидишь рабство?

— Я извиняюсь, конечно, — перебил его Тихомир. — Но… нам пока это не по силам. Тальхеор не смогли взять даже орды нежити. И Цех не оставит столицу региона без присмотра.

— По силам! — возразил Хазмир. — Альтаир не очередой маг-авантюрист. В его силах совершить невозможное!

— Эм… — тихо подал голос третий участник совета поселения. Беловолосый энирай Халу откашлялся и смущённо сказал. — Вынужден согласиться с господином Тихомиром.

— Как ты можешь так говорить? — возмутился ящер. — Твою деревню взяли в рабство мясники! Тебе ли не знать!

— Погоди, дай ему сказать, — вмешался я.

— Эм… спасибо, мастер. В общем… как бы… Дело в том что мы, энирай, дети природы, — зашёл он издали. — Природа сама нас кормит. Обычно мы даже мясо не едим, но тут… — он снова замялся.

— Давай ближе к сути. При чём тут ваш рацион?

— В общем, когда пришли разумные с Расиэля, мы поделились с ними пищей. Но если здесь будут ещё разумные… Ирису довольно маленький остров. Птиц залетает немного, а у нас только травы, ягоды темновника, да эантрис. Да лук ещё дикий. Но растёт долго…

— Ты мог просто сказать, что у нас мало еды, — вздохнул я.

— Да. простите, мастер, — склонил рогатую голову Халу.

Об этом я как-то совсем не подумал. Сам-то перебивался подножным кормом. Почти на всех островах есть какая-то пища. Но сто восьмой Ирису и правда маленький остров.

Расширять поселение было опасно. Что, если бы звёздные заявились, когда у нас там будут трудиться энирай?

С другой стороны… Два острова над нами после исчезновения сорок шестого больше не соединяются ни с чем, коме друг друшки и моих Ирису.

На сорок пятом вырастить что-то невозможно из-за усиленного источника. А как выглядит второй?

— Я думаю, — шанс есть, — произнесла Тали. — Через все острова Расиэля тянется сильный поток ветра. Но это крайний остров. Там течение уходит по идее наверх. Если остров имеет какие-то скалы, то он может быть пригодным для земледелия.

— Течение ветра в космосе? Это вообще законно? — удивился я и мысленно спросил у Тали.

— Разве ты ещё не понял? Похоже, аномальное поле, поддерживающее атмосферу на островах целиком зависит от материи. Пыль, летящая с островов будет подчиняться законам островов, а не космического пространства.

— Звучит дико. Кто вообще мог создать нечто подобное? Поддержание такой системы же должно стоит просто немыслимое количество маны!

На этот вопрос Тали не ответила, многозначительно промолчав.

— Тихомир, скажи, а ты на сорок седьмом, который над нами, бывал?

— Да, через него раньше шёл один из торговых маршрутов, — кивнул он и усмехнулся, видимо вспомнив что-то хорошее. — У торговцев его называют «сонной зоной». Остров маленький, но славный. Спокойный очень.

— А как на счёт элементалей?

— Ну, людям они там не вредят, если самим не лезть, — пожал плечами Тихомир.

— Хорошо, — заключил я. — Я услышал каждого из вас. Отправьте наверх разведку. Попробуйте узнать, можно ли там что-то найти из еды для нас. Но это не решение. Нужно наладить земледелие и всё остальное…

Как говорят местные, вот же Днище! Что-то мне подсказывает, раньше у меня был совсем иной род занятий. Сражения, магия и общение с системой казались мне куда более естественными. Но придётся вникнуть и начать разбираться, если я хочу развивать свои земли.

Мой наспех сколоченный из бывших рабов совет, по-сути, состоит из бывшего охранника каравана, завхоза Эзарха, да молодого старосты из народа, для которого прогресс — какое-то ругательство механистов. Гениального управленца мне взять неоткуда, значит придётся стать им самому. По крайней мере, пока.

— Приказ второй. Отправьте группу на Мяфнир, — при этих словах присутствующие помрачнели. — Снабдите группу средствами защиты дыхания. Мне нужны образцы растений оттуда. Если мы сможем вырастить их на сто седьмом, желающих там побывать будет ещё меньше.

— Так что с рабами, Альтаир? — поторопил меня ящер.

Положение дел в этом мире меня возмущало. Причём здесь было не какое-то абстрактное «рабство это плохо». Нет. Это было нечто более глубокое. Будто любое ограничение свободы задевало меня лично.

Но Тихомир был прав. Ещё одна иллюзия армии нежити не прокатит.

— Учись терпению, — со вздохом произнёс я. — Всему своё время.

— Да, Мастер, — намеренно резанул слух Ящер.

Мастер было здесь чем-то вроде уважительного обращения к старшему магу. В случае Цеха — к хозяину.

— Не волнуйся, будет тебе ещё одно чудо. Но чудеса не происходят по щелчку пальца. Я же всё таки некромант, а не святой.

При этих словах Хазмир сдержал смех, а Тихомир и Халу улыбнулись.

Я вышел из зала собрания, большой сколоченной энирай избы с высокими потолками. Рогатые хорошо потрудились, за смешное для такой работы время создав здесь приличное поселение. И строительство продолжалось даже сейчас.

— Энирай не любят насилие, — сказала мне Хель, когда я восхитился скоростью ведущихся работ. — Но мы не слабаки. Энирай не боятся работы. К тому же… Нам часто приходится менять место жительства. Мы умеем строить дома и убегать, бросая их. Все три фракции рыщут в поисках подходящих рабов. А ещё чудовища…

— Три? Я думал, Звездные здесь считаются хорошими ребятами?

— Они просто другие… У них на континенте нет места рабству. Но за пределами континента свободные маги сами для себя закон. Некоторые бывают нейтральны и дружественны к нам. А некоторые — поддерживают рабство вне своих земель.

— Ясно.

В путь отправлялись мы трое. Я, Хель и Тео.

План был довольно прост.

Самый очевидный путь — отправиться с третьего остова на второй, и дальше до самого Айрена в обход города. Как и советовал Маска. Тип, определенно стоящий большого доверия, мда.

Именно поэтому мы этим маршрутом идти не будем!

Мы отправимся прямиком в город. Заодно можно будет зайти на рынок и подумать, что можно прикупить для Эниранда. Сельское хозяйство энирай освоят очень быстро — они им не занимались сейчас лишь потому, что острова и сами давали им пищу. Но ещё недавно их предки, которые вели оседлый образ жизни, очень даже работали в поле.

Далее за ним находились плантации рабов химерологов, крохотные островки с нейтральными элементалями, и оттуда — на островок ничтожного размера. Девятый в архипелаге. Оттуда был единственный путь на такой же маленький первый Айрен.

А вот со второго начнётся сопротивление местной фауны.

Но это уже детали.

Главное, что никто не будет искать нас у себя под носом.

* * *

Элай’Линсдей сидела на земле у входа в город странно расставив ноги и подвернув их по обе стороны от себя, будто лягушка, не способная удержать собственный вес. На лице её было мечтательное выражение, взгляд завязанных глаз был устремлён в далёкое небо, а руки перебирали ноты на металлическом барабане.

Музыка разносилась по улицам похожего на колизей города, куда отступила группа архонта. Зеваки останавливались, кто-то даже бросил к ногам девушки горсть крохотных камней маны, посчитав за слепую нищенку.

Но девушка даже внимания на это не обратила. Она целиком была погружена в музыку, пока остальная часть команды напряжённо размышляла о произошедшим.

— Во имя святого Эхмеи, архонт, прикажи ей умолкнуть! — раздражённо брякнул инквизитор. — Не сосредоточиться… я должен обратиться к братьям. Орден Защитников должен знать о том, что здесь произошло. Ирису сто семь обратился в темный остров прямо у нас на глазах, мы очень вовремя его покинули.

— Брось, еще один очаг нежити — это не война с Тёмной фракцией, — отмахнулся Регулус ар Орион. — А Элая — сиин. Если она не будет играть, то у неё начнёт ехать крыша. Они так…

Он покрутил пальцем в воздухе, подбирая нужное слово, но затем прервался и махнул рукой:

— А, ладно, Дно тебя забери… — архонт коснулся мантии и выдернул оттуда, словно живое существо, один из живых иероглифов.

Тот полетел в сторону девушки и развеялся белой дымкой.

Мелодичная игра мигом стихла, но девушку это, кажется, нисколько не беспокоило.

Регулус все еще пребывал в задумчивости. Он вытащил из внутреннего кармана мантии небольшую колбу с белесым содержимым и провернул в руке. За подобное Архимаг бы мог его вздернуть. Но его тут не было.

— Так это и есть… — осторожно начал Маркобор, завороженно глядя на содержимое колбы.

— Единственный образец. Без него искать фрактального мага, все равно, что рукой в стоге сена шерудить в поисках иголки. Благодаря ему, если вдруг фрактальщик высунется и использует хоть какое-то малое заклинание — Элай услышит.

— Но как его достали, если Фрактальных магов по сути не существует?

— Увы, Мракобор, этого я сказать тебе не могу. Сам понимаешь, директивы.

Инквизитор понимающе кивнул. То, что было сказано и так являлось стражайшим запретом. Он ценил, что архонт ему доверяет. Следовательно и сам Мракобор проникался к нему доверием и уважением.

Пару минут спустя Регулус наконец поднял голову.

— Хорошо, я решил. Марсин, бери часть отряда и иди к химерологам. Формально — у нас мир. Мы нейтральная сторона. Но поохотиться на мага-ренегата они никогда не откажутся. Химеры из колдунов бешеных денег стоят. Кто там сейчас комендант, кстати?

— Старший магистр Люций Змееморд.

Регулус скривился.

Они не просто так отступили в столицу сектора. Мракобор настаивал на небходимости связаться с другими отделами инквизиции и сообщить о возможном волнении среди порождений тьмы.

Сам же Регулус надеялся, что химерологи поднимутся и прочешут окрестности. Обычно они содействовали нейтральным магам звёздной фракции, если это было им выгодно. Договориться с Цехом вполне реально.

Но этот рассчётливый трус услышав о тёмных, скорее наоборот закроется на своём острове и нову не выкажет из башни магов.

— Я надеялся, его всё же сняли после того случая с некрохимерой, — недовольно бросил Регулус. — Он нас терпеть не может. Марсин, возьми с собой… да всех бери. Мы вернёмся на границу с тёмными, когда Элая придёт в себя. Начнёт слушать острова. Мы с Мракобором и Феликсом пойдём с ней. Попробуем издали понять, что там творится. Четвёртый…

— Я остаюсь с вами, господин Орион, — послышалось из тени.

Архонт вздрогнул. Убийца постоянно выпадал из поля зрения, чем сильно нервировал. В голове крутился вопрос, на кой всё же дядюшка приставил его к нему?

— К слову, — неожиданно продолжил Четвёртый. — Рекомендую посмотреть вот туда…

Вся группа, кроме находящейся в трансе бирюзововолосой девушки, уставилась на ругающихся химерологов. И даже сражавшихся в бою с высшими некромантами тёмной фракции инквизитор похолодел, а рука потянулась к поясу.

Прямо на их глазах лидер пятёрки химерологов подошёл к лидеру спорящей с ним троицы, что-то произнёс, и в следующий миг спорщик взорвался облаком алой пыли, после чего из сгустков крови собралось несколько светящихся бирюзовых бабочек, которые медленно полетели к хозяину.

— Это… как же… — опешил Марсин и залепетал. — Даже для мясников цеха это слишком. Они же не убивают всех подряд на улицах… правда?

— Мракобор… — тихо сказал Регулус. — Это тот, о ком я думаю?

— Сай Живодёр, — сквозь зубы ответил инквизитор. — А с ним близнецы Нитти, Алашанский Зверь… и… нет, последнего не знаю. Кто-то новенький. Цех очень зол на кого-то, раз выпустил этих грешников. Каждый из них — чудовище, способное сеять лишь смерть. Это отряд карателей.

Глава 8

Тальхеор три встречал нас лёгкой осенней моросью. Небо было вечно затянуто серостью. Это были даже не тучи, а именно серость, мало чем отличавшаяся в разных местах.

Серость над нами, вокруг нас и под нами.

Но сам остров был вовсе не серым. Напротив, он напоминал лес ранней осенью. Скалистые древние камни, пропитанные влагой и покрытые ковром из желтоватого мха. Пожухлая листва вечного листопада, устилающая путь, тоже наводила на мысли об этом времени года.

Из земной картины выбивались только кое-где встречающиеся бирюзовые растения.

Земной картины… значит, мой родной мир назывался так?

Из мыслей меня выбило даже не клекотание, а настоящий ор множества птиц.

Звуки будто разом обрушились на меня, и следом за ними по небу над сплетавшимися деревьями пролетела стая громко кричащих птиц.

— Чайки, — равнодушно отмахнулся Тео.

— Ты что, бывал здесь? — удивился я.

— Нет, но я бывал на десятке других водных островов. А про чаек Тальхеора только глухой не слышал. На самом деле, островов здесь больше, чем отмечено на карте. Просто на остальных нет суши. Туда даже мосты не прокладывали. Но эти птицы как-то научились летать между ними и островами.

— Разве там не космос? — удивился я. — Чем они дышат?

— А хрен его знает. Адаптировались как-то.

Птицы с шумом пронеслись над нашими головами, после чего разлетелись в разные стороны.

Вдалеке я заметил приближающихся к нам разумных. Они ещё были далеко, поэтому я усилил зрение и увидел группу из четверых воинов. Судя по тому, что броня была слеплена из разных комплектов, это скорее всего местные охотники.

Таких по словам Тихомира здесь было очень много — остров был намного больше моего, и был почти не заселён. Мост в столицу сектора никогда не исчезает, и за потоком прохожих никто не следит.

А охотники добывали дичь, и заодно иногда подстреливали мелких элементалей, зарабатывая ещё и крупицы маны с опытом.

Местный алтарь находился под защитой сторожевого форта. Небольшого поселения на границе. Задача там сейчас была только одна — держать открытым мост на соседние острова и отбиваться от элементалей во время не таких и частых теневых бурь.

Правда, раньше переход был здесь только с маленького земляного Ирису-107. Задача уровня крестьян с вилами. То после исчезновения сорок шестого Расиэля, появился новый мост к Тальхеору. А Ирису теперь вовсе не особенный остров земли.

После моего представления, здесь должны ждать армию каких-нибудь костяных ужасов во главе с драконами.

Тем временем, мы поравнялись с группой людей. Я смог рассмотреть вблизи сонного бородатого главу отряда, двоих рослых молодых парней и девчонку-лекаря группы.

На нас они не обратили никакого внимания.

С чего бы смотреть на точно таких же двух старых охотников с не примечательной водной жрицей энирай? Видоизменение я накинул на нас сразу же, стоило только войти.

К тому же камню, отмечавшему край моста, присоединился новый на Расиэль. Скорее всего, группа держала путь именно туда. Но мне всё равно стало не по себе от того что они вот так просто могли сейчас перейти на Ирису.

Я знал, что они не станут. Не самоубийцы же они всё таки. Однако всё равно было не очень приятно.

Сейчас я уведу звёздного на Айрен, и пусть ищет ветер в поле. Но это временная мера. Рано или поздно сюда просто спустится отряд боевых инквизиторов для зачистки орд нежити, и обнаружит моё мирное поселение. А отбить такую атаку я на текущем уровне никак не смогу.

Настройка компаса на остров-столицу архипелага была не нужна.

Мы вошли в небольшой и довольно пустынный форт. Скучающая охрана на входе никак на нас не отреагировала. Внутри было несколько удалённых административных зданий. Таких охотников, какими выглядели сейчас мы, здесь была масса. Так что ни чьего взгляда мы так и не удосужились.

Алтарь был в центре площадки — простенькая мраморная чаша в метр высотой, в которую капал вечный дождь.

Каждый мог здесь взять себе способность от источника воды. За этим никто особо не следил. Набив ману на местных монстрах, охотники могли здесь позволить себе новые навыки.

Почему бы и нет?

[Тальхеор-3. Малый алтарь Воды.]

Доступны способности для классов корректор, отрёкшаяся жрица, пиротехник:

[Доступен навык корректора: рефракция]

[Данный навык позволяет оператору вносить изменения в структуру преломления лучей света, скрывая из поля зрения объект.

Механизм действия:

При активации навыка происходит искажение световых потоков, изменяя восприятие зрительных образов.

Ограничения на текущем уровне: только на неподвижные цели размером 2×2м ]

[Стоимость: 1 500 ед. фрактала или 3 000 маны воды]

[Доступен навык отрёкшейся жрицы: малая кадавризация]

Позволяет отрёкшейся жрице поднимать мёртвые тела в виде заражённых пустотой одержимых. Поднятые существа будут агрессивны ко всем, кроме создателя.

Механизм действия:

Принудительно насыщает сосуд пустотной энергии, которая подменяет собой повреждённые механизмы тела носителя.

[Стоимость: 3 200 ед. пустоты или 4 500 ед маны воды.]

[Доступен навык пиротехника: экстернальный нагрев]

Вызывает быстрое нагревание объекта.

Механизм действия:

Принудительно насыщает цель маной, повышая её концентрацию и вызывая выплеск стихийного проявления.

[Стоимость: 1600 ед. огня или 750 ед маны воды.]

Самая дорогая способность была у Хель. Она же была и самой ненужной, как по мне. В описании прямым текстом говорилось о том, что созданная тварь будет невменяемой. Этот навык имеет смысл только если она будет ходить в одиночку.

Навык для меня казался слабым, и ресурсов на него у меня хватало. В будущем он грозил развиться в полноценную невидимость. Но на первом уровне это была лишь скрытность небольшого невидимого объекта. Видоизменение было намного лучше со старта. Полностью скрыть оно не могло, но никто не мешает превратить сразу всю нашу группу в телегу или вот, прикинуться местными охотниками. Слабо.

А вот Тео его навык заинтересовал.

Маны огня у него не было, но водных существ во время шторма он прикончил достаточно.

От терминала отделилась туманная дымка, которая охватила Тео и стала впитываться в его тело.

Я оглянулся — на нас бросили пару скучающих взглядов, да и всё. Я же бегло осмотрел укрепления изнутри. Однажды это место определённо будет моим.

Но пока что нужно выиграть время…

По карте, которую я получил у Маски, третий остров архипелага соединялся только со вторым, первым и сто седьмым Ирису.

Сперва нам предстояло устроить переход на остров два и как следует наследить. А затем спешно уходить в город.

Путь дальше от города в сторону перехода петлял по пышному лесу с изредка встречающимися среди желтизны бирюзовым деревьям.

Отойдя от города на полкилометра, я остановился. За нашей группой шёл небольшой отряд охотников. Мы были у них на виду, но слишком далеко, чтобы у них был шанс нас догнать.

— Переобуваемся, — приказал я, и бросил на землю мешок с тремя парами одинаковых сапог.

На каждом из них был эффект ускорения, сделанный одним слабеньким воздушным магом из числа бывших рабов с Расиэля. Эффект был смешным, но главное, что он был.

Бросил взгляд в лужу на своё отражение.

На меня смотрел солидный высокий мужчина лет пятидесяти с лишним. Я добавил для полноты образа яркие светящиеся глаза и белые искорки в волосах, а броню некроманта теперь преобразил в её белую версию, с чёрными кубическими узорами, намекающими на фрактал.

Хель теперь выглядела, как чинная светловолосая чародейка с внушительными формами, а рога сменились на кошачьи ушки. Тео же стал невысоким толстым магом с трёхдневной щетиной рыжих волос и сверкающей лысиной.

Четвертым же был пафосный блондин в эпичной мантии со множеством артефактов и запредельным величием в каждом жесте.

Да, всё верно — никакого четвёртого участника группы у нас не было. Но, как я выяснил, если накладывать видоизменение на группу, как на один объект (да, на компаньонов одной фракции, как сказала Тали, так сделать можно), то можно прикрутить еще множество различных нюансов.

Пусть думают, что здесь целая группа величественных магов.

А затем окутал нас троих коррекцией дляускорения на одинаковые пары обуви, повышая нашу скорость.

Для большей эпичности я принялся восстанавливать мелкие веточки и палую листву. На это иллюзии уже не хватало, но и так любой дурак поймёт, что дело нечисто.

Как я и ожидал, охотники остановились и смотрели вслед нашей процессии.

Впереди вскоре показался ещё один отряд. На этот раз группа лесорубов, возвращавшаяся с добычи, с гружёной тележкой.

Те тоже остановились с раскрытыми ртами и провожали нас взглядом. Думаю, засветились мы более чем достаточно.

У самых врат перехода был третий отряд. Десяток дюжих охотников возвращался с добычей.

Здесь мы ненадолго остановились возле насыпи покрытых мхом камней. Вернее, наш образ.

Настоящие же мы резко свернули за камень и направились в лес.

На самом деле никаких световых эффектов ускоренная обувь не давала, разве что самую малость светилась по швам, но этого было практически не видно. Тальхеор был заметно светлее Ирису.

Переход на первый остров был не так далеко. И карты для этого были совсем не нужны — догадаться о месте расположения мостов было не сложно по логике.

Пересеченная местность была здесь непростой. Приходилось пробираться через насыпь покрытых мхом камней, которые были будто бы свалены грудой хлама.

Времени это заняло гораздо больше, несмотря на то, что преодолели мы метров триста, не больше. Всё это время нам приходилось больше карабкаться по скользкой влажной зелени, и ускорение на обуви нам в этом совсем не помогало.

Но это как оказало, было к лучшему.

Нам навстречу с моста вышел звёздный маг, которого я недавно видел. Его мантию с живыми иероглифами сложно не узнать. Только его отряд сильно поредел. С ним была только девочка-сенсор, инквизитор и незнакомец в скрывавшем лицо и фигуру плаще с низко опущенным капюшоном.

Четвёрка поравнялась с нами, не обратив никакого внимания. Перед выходом на дорогу я снова сменил иллюзию на тройку простых охотников.

Бирюзововолосая лишь на миг задержалась и начала поворачивать голову в нашу сторону, но её тут же окликнул глава группы:

— Не тупи, Элая! Чем быстрей дойдём до вышки, тем быстрей сможешь начать прослушку грёбаного Ирису!

— Погоди, — остановил его инквизитор и посмотрел прямо мне в глаза.

— Охотник, как твоё имя?

— Тихомир я… но так-то Медведем все кличут, — сказал я. — А чевой надо?

— Арианец, что-ли? Вы откуда?

— Тут охотились. От второго острова идём, — ответил я.

— Видел что-то странное? Может, нежить?

— Ну, Мастеров с кубами разве, странные, но сильные, — пожал я плечами. — Хотя то не мы…

— Что ты сказал?!! — встрепенулся Регулус.

— Дык говорю ж, не мы видели. Мужики у переправы рассказали. У них и спрашивайте.

— Идём, — рыкнул архонт. Затем вдруг замер, полез в карман, извлёк оттуда сверкающий шарик маны и подбросил мне.

— Спасибо, господин, — поклонился я. Но он меня уже не слышал. Группа удалялась дальше по тропе к форту.

— Тебе бы в актёры, — хмыкнула Тали.

— Блин, я чуть второй форпост из кирпичей не построил! — не выдержал Тео. — Тебе вообще бывает страшно?

— А чего бояться? Мы же ничего плохого не сделали господину магу, — ответил я, а сам нервно прижал палец к губам, призывая к молчанию.

Тео нервно кивнул, признавая ошибку.

А затем я спешно шагнул на мост, и меня подхватила магия, унося прочь от третьего острова.

Первый остров водного архипелага был похож на третий, но в то же время был абсолютно иным.

Те же золотые, зелёные и бирюзовые оттенки. Отчасти те же деревья.

Но лишь — отчасти.

По ту сторону моста нас встретил исполинский лес, устремившийся ввысь на добрые пару сотен метров!

Громадные стволы не смогли бы обхватить даже мы втроём, взявшись за руки. Они возвышались словно громадные чёрно-коричневые столбы в окружении обычных деревьев, которые на их фоне казались кустарником.

Под ногами стелился туман. Плотный, так что не всегда можно было разглядеть, дорогу.

— В следующий раз будь осторожней, — сказал я Тео, когда мы уже приземлились. — Я же говорил, что девчонка с бирюзовыми волосами — сильный сенсор со сверхслухом.

— Ты не ответил. Тебе вообще бывает страшно? — спросил он.

— Мне и сейчас было не по себе, — признал я.

— Не по себе? Этот парень может размазать нас одним кастом!

— Но ведь не размазал же?

— Однажды мы доиграемся!

Дорога вела прямо и постепенно изгибаясь вверх. Крепость находилась на возвышении, на самом высоком плато и к ней вела длинная извилистая каменная лестница.

Не сложно догадаться, почему она трижды отбивала нападения тёмной фракции. Для пеших воинов она действительно была неприступной. Здесь бы помогли только летучие группы.

На нас никто не обращал никакого внимания. Видоизменение фрактала работало на каком-то совершенно ином уровне, и видеть через него было очень непросто.

У входа стоял караул стражи. К нам интереса они не проявили. Стражи как раз досматривали тележку какого-то торговца, и видимо, довольно давно. Сухонький старичок, хозяин повозки, в которой вместо лошадей были двое рабов-энирай, выглядел печальным.

Я краем уха уловил что-то о контрабанде, но я так и не понял, чего именно. Складывалось впечатление, что стражи просто пытаются выманить взятку, а старик то-ли не понимал, то ли отказывался понимать это.

Но прямого бандитизма не было, что уже радует. Какие-то законы здесь тоже есть. Судя по расслабленому виду старика, ситуация была неприятной, но за свою жизнь и здоровье он точно не опасался.

Когда мы добрались до крепости, был уже вечер. Но город всё ещё был оживлённым.

Внутри крепость состояла из переплетения выбитого в скале камня и обилия толстых деревянных домов. Месо было очень живописным и уютным.

От входа по обе стороны тянулся утопающий в зелени и бирюзе, будто находится в лесу, удивительно красивый город. По бокам от дороги он медленно уходил ввысь, будто представлял собой громадную арену.

Откуда-то из центра скалы вверх бил огромный гейзер, покрывавший вечной моросью тёплой воды весь остров. Только здесь основную часть влаги поглощали деревья-гиганты.

В самом центре, прямо у гейзера, находилась высокая каменная башня, уходящая далеко в мрачную серость закатного неба с редкими оставшимися прожилками света среди полотна облаков.

— Куда направимся дальше, Альтаир?

— А куда идут все порядочные охотники? У нас есть мана воды. Идём в таверну. Перекусим и отдохнём. А с утра отправимся дальше на четвёртый и к Айрену.

За нашей спиной послышались шаги и скрип телеги. Старик, что был на входе, со своими двумя рабами входил следом. Похоже, страже надоело с ним возиться, или он всё таки дал им что они хотели. Его отстранённо-печальный взгляд не сильно изменился с тем что он вошёл в город.

— Дружище, подскажи, будь добр, где здесь можно остановиться на ночь? — обратился я к нему.

— Дык это, Данталиан, — ответил он не смотря на нас и кивнул в сторону. — Вон он, видишь вывеску с кружкой?

Далеко идти действительно не пришлось.

Тальхеор был удивительно компактным городом. Внутри он напоминал колизей, где дома строились над домами. Так снизу можно было видеть практически весь всё поселение.

Внутри помещение было уютным и стилизованным под старинную библиотеку. Здесь тоже было много зелени и пахло листвой. Под высокими потолками были масляные светильники в окружении разросшихся цветов.

В углу таверны потрескивал камин. Рядом за столиком расположилась компания, игравшая в тонк на деньги. Чуть поодаль — мужик с красной от выпитого рожей активно закусывал птичьим крылом. Девушка-энирай как раз несла ему вторую литровую кружку пива.

Я поймал взглядом барную стойку, за который трактирщик грязной тряпкой тёр и без того идеально блестящий стакан. Сам трактирщик был коротко стрижен, но компенсировал это косматой рыжей бородой, чем сильно напоминал созданную мной иллюзию для Тео.

Увидев меня, он поднял взгляд и нахмурился. Вид у него был мрачным, будто посетители для него были источником проблем, а не дохода. Я даже бросил взгляд на своё отражение в стоящей рядом бутылке вина, но маскировка была на месте.

— Чего вам? — буркнул он.

— Комнату бы. На троих. А сейчас — перекусить. Да и выпить можно, чего уж там.

— Есть… и выпить и всего остального, — нехотя кивнул он. — Мана есть?

Может, дело не во мне, а у него просто паршивое настроение?

Я положил на стол выбитые с элементалей кристаллы маны воды. Трактирщик кивнул и сгрёб половину высыпанной кучки. Остаётся только гадать, как он определил точную стоимость своих услуг. Опыт, наверное.

— Что нового в городе? — спросил я, радуясь потеплевшему взгляду трактирщика. — А то мы давно в походе…

— Тогда вы выбрали паршивое время, — снова помрачнел мужик. — Шли бы вы лучше отсюда, коли жизнь дорога.

Глава 9

— А чего так? Я вас чем-то обидел?

— Ты? Не, мужик, я по доброму. Живодёр в городе. Слыхал о таком?

Это имя мне ни о чём не говорило. Но судя по всему, его здесь знает каждый.

— Он что-то уже устроил? — наугад спросил я и попал в точку.

— Вчера выпотрошил на улице мастера Ампутатора… Подумать только, он принял самого Сая за нищего!

— Ужас!, — участливо покачал я головой. — Как бы самому так не попасться. Я его, признаться, раньше никогда не встречал.

— Так то не беда, — чуть улыбнулся трактирщик. — Гляди вон!

Он кивнул на стену трактира рядом с барной стойкой. Там был на листе бумаги изображен парень лет семнадцати, с седыми волосами и сильным истощением. Могу понять этого Ампутатора… Я бы и сам его перепутал бы с голодным нищим. Может, даже маны подал бы.

Вот только… Портрет парня вовсе не был статичным. Изображение было живым, и на моих глазах из его тела вылетел сонм светящихся бирюзовых бабочек, а глаза самого парня засияли неестественным зловещим янтарём.

«Младший директор Цеха Преобразований Сай Живодёр» — гласила подпись.

— Мастер Змееморд приказал развесить по всему городу и зачаровать, — пояснил торговец, по своему истолковавший моё удивление. — Чтобы никто не повторил эту ошибку.

— Наверное, дорого, — вмешался Тео. — Движущиеся плакаты не с каждым бандитом на столбе вешают.

— Мастер Змееморд заботится о простом народе, — проворчал трактирщик заученную речёвку.

— Интересно, зачем Цех сюда отправил такого человека?

— Мне по чём знать? Мы люди маленькие, — отмахнулся трактирщик.

— Дык они того-этого. Никромантов ловют. Или как там… тёмных, короче, — встрял пьянчуга, надиравшийся в одиночестве.

Вид у него был совсем не агрессивным. Напротив, он был из того типа пьяниц, котрые приобретают любовь ко всему миру и желание пообщаться с окружающими по душам.

— Тёмной фракции две сотни лет не видели. О чём ты?

— Бахрус, ты ж трактирщик! Тебе того-этого… ну, по ремеслу положено слухи все знать.

— Надо оно мне больно, — фыркнул он. — Кальян поставить, книгу почитать, пиво выпить… а слухи… тьфу! Мне один тип недавно говорил, что у наших остров угнали. И вроде трезвый был с виду мужик…

— Так оно ж того… ну этого… так и есть же! Как есть угнали. Тот некр и угнал. С мехами, значится, спелся. Провели ритуал с жертвами, как водится, и угнал.

— Ужасы какие… даже знать не хочу, — фыркнул трактирщик.

— Скажи, странный он? — обратился пьяный ко мне. — Эй, Бахрус, тащи нам ещё выпивки с добрым господином… как тебя, мужик?

— Альто, — бросил я.

— Ты ещё за предыдущее не заплатил, — отрезал трактирщик.

— Ничего, я заплачу, — миролюбиво сказал я.

Бахрус удивлённо на меня посмотрел, словно пытаясь понять, всерьёз я, или шучу.

— И еды нам. Мы только с дороги.

За горсть водной маны мы вскоре получили приличный ужин из янтарной каши с запечёным в специях птичьим мясом. К этому полагались зелёные лепёшки из знакомого эантриса.

— Картофель, лук, пшеничная каша, карри и шафран. Птиц ты сам видел, — представил блюда Тео. — Ну и эантрисовая лепёшка. Такие и у нас есть.

На удивление, всё в этом списке казалось знакомым.

— А вы, стало быть, охотники? Но птиц местных не знаете?

— В каком-то смысле, — ответил я. — С Расиэля.

— А тут впервые? Тогда понятно. Ну тогда это… за знакомство? Я Фард, если чё!

— Приятно, — кивнул я. — Слушай, может, пока мы угощаем, расскажешь в двух словах, что тут у вас? Что там за история с младшим магистром?

— Дык, убили его. Недавно совсем. Прямо посреди улицы. Да ещё так кроваво — беднягу того… как там его… разорвало к чертям! А потом из него бабочки как хлынут, прямо из облака кровавого, вот!

— Ужас какой! А что такой сильный мастер делал в такой глуши?

— Про историю с угнанным островом слыхал же? Вот за головой того тёмного, что всех тамошних магистров поубивал, и отправили. Самое то, значится! Так что скоро вздохнём с облегчением. Ненадолго у нас Живодёр.

— Это радует. Знать бы, куда он потом, чтоб мы там же вдруг не оказались. А то думали ещё поохотится на третьем острове…

— Дык, туда и идёт, ясное дело. На сто седьмой Ирису. Где Безумного тёмный прибил. Не к добру игры с тьмой, даже для сильных мастеров, вот что я думаю! Вчера сам видел, как он со Змеемордом собачился. Тот его в башню не хотел пускать, не знаю уж чего — у них там своё в голове, куда нам, простым людям…

— А чего не хотел-то?

— Дык вроде как на ремонте она. Правда, почитай как лет пять уже ремонт у них, да.

— Альтаир, — вмешалась Тали. — К вашему разговору прислушиваются.

— Ладно, лучше расскажи о себе, друг. Чем живёшь, с чего вдруг решил напиться? — резко сменил я тему разговора.

— Я? Ну я того… как его… лесоруб. Деревья валю на осколках. Все знают, что на Тальхеоре лучшая древесина! Вот вчера, стало быть, вышел на работу работать…

Дальше я слушал в пол уха, размышляя о своём. Мои спутники тоже заскучали. Тем более, что тарелка стремительно пустела. Местный алкоголь имел странный хвойный привкус. Скорее приятный, но сильно навязчивый. Будто я сам на миг проникся стойким запахом хвои и можжевельника, даже не напившись. Зато привкус самого алкоголя был едва ощутим.

В любом случае, напиться в мои планы не входило. Напротив, всё самое интересное только начиналось.

Снятый нами номер в таверне был вполне приемлемым. Скудная и сильно обшарпанная обстановка, старая мебель, однако всё было с добротным ремонтом и смотрелось уютно.

Я первым делом подошёл к окну и плотно его закрыл. А Тео тем временем, выпустил каплю огненной маны, и зажёг масляный светильник у входа.

В свете горящего пламени ко мне обратились лица жрицы и пиротехника.

— Что, будем спать все втроём? — спросил он, глядя на единственную кровать в номере. Широкую, надо признать.

— Мы вообще спать не будем, — улыбнулся я. — Расскажи мне про эти смотровые вышки, Тео? Что это такое?

— Ну, в больших городах строят высокие башни, чтобы с них наблюдать за соседними островами. Ну и маг с них может колдовать. Это как очень длинный посох… во всяком случае мне так говорил наста… один мудак.

— Колдовать на соседних островах? Удалённо?

— Ну да, — кивнул Тео. — Как посох увеличивает радиус магии, а башня…

— Очень большой посох, я уже понял.

— Большинство заклинаний ограничены зоной видимости. Некоторые — одним островом. Башня снимает оба эти ограничения. В зависимости от высоты, конечно.

— Тогда мы должны попасть в местную башню.

— Что? Альтаир, ты в своём уме? Я слышал про этого Змееморда! Он от своей башни дальше десятка метров ни ногой. Думаешь, тебе по силам тягаться со старшим магистром? Я, если что, собой жертвовать ещё не готов. У меня может только жизнь начинается с чистого листа.

— Вот прям с чистого?

— Новая фракция, новые ощущения… кстати, как назовём?

— Так Эниранд же?

— Просто Эниранд? Зловещий Цех Преобразований, пафосный Орден Механистов? Звёздный Альянс? Анклав Мрака?

— Пока что у нас есть просто один остров с небольшой деревушкой…

— Цех и Орден начинали одинаково — с маленькой группы авантюристов, которые нашли технологии древних.

— У нас никаких технологий нет.

— У нас есть носитель Фрактала… что бы это ни было.

— Не пугай некроманта своими странными терминами.

— Брось, Альтаир! Неужели ты до сих пор мне не доверяешь? И это после всего, что между нами было…

Я тяжело вздохнул:

— Я уже пытался тебе рассказать как-то. Дело в том, что я ничего не помню о своём прошлом.

— Вот так просто?

— Не «просто», Тео. Совсем не просто. Я очнулся на тёмном острове без памяти на обломках того сгоревшего корабля, невесть как выжил.

— Не может быть. Я видел его — он провалялся в болоте одни демоны Днища знают сколько лет.

— Я ничего тебе не могу сказать об этом. Кроме того, что корабль был мне знаком. Смутно, но я узнаю многие механизмы. И думаю, что однажды смогу его восстановить.

— Круто!

— Ну, это будет очень не скоро. Нужно собрать столько маны, сколько нет ни у одной из фракций… наверное.

— Самые богатые — звёздные, — задумался Тео. Сколько нужно, если конкретнее? Миллион? Десять миллионов? Сто? Да ну, миллиард? Ещё больше?

Всё это он проговорил скороговоркой за каких-то несколько секунд. Но кажется, цифры его не только не пугали, но наоборот, в глазах зажглись янтарные огоньки жадности.

Хорошо. Такие люди нам нужны.

— А что ещё? Твой фрактал — что он может? Это светлая или тёмная стихия?

— Не знаю, — я покачал головой. — Это нам тоже ещё нужно выяснить. Как я понял, звёздные знакомы с этим видом магии.

— Ну хоть намекни, в какую сторону думать! Я же умру от любопытства!

— Это связано со… свойствами мира.

— Ничего не понял. Иллюзии, да?

— Не совсем. Попробуй поднять шкаф, — я кивнул в сторону массивной мебели, которую поднять могли разве что двое рослых мужчин. Монолитное изделие было очень массивным, и заполненным запасным бельем и чем-то ещё.

— Я? — удивился Тео.

— Просто попробуй!

[Коррекция: вес. Уменьшить до 4 кг]

— Погоди… как это? — удивился парень. — Ты крутой баффер? Или это изменение гравитации? Звёздная магия?

— Алтари и источники называют это фракталом, — пожал я плечами. — Тут ты догадался правильно.

— Ты можешь её передавать⁈

— Нет, по крайней мере, пока.

— Ясно… А покажи что-нибудь ещё!

— На сегодня хватит. Мне и так теперь придётся присматривать за тобой вдвое лучше. А то похитят тебя звёздные, станут пытать…

— Вот и правильно, присматривай за мной. Буду твоим первым по рангу… уже придумал ранговую систему для Эниранда?

— Тео! — я закатил глаза. — Мы так до утра будем болтать ни о чём. У нас есть дело!

— Понял-понял. Когда выступаем в башню?

— Ты же не хотел идти?

— Уже хочу.

Я ухмыльнулся.

Итак, за нами отправили настоящего монстра. И не удивительно — звёздные ловят беглого мага неизвестной стихии, а Цех — идет карать некроманта.

Здесь у нас возникает большая проблема. Сай Живодёр плевать хотел на фрактал. Ему нужна нежить. А значит — он отправится на Ирису.

Есть только один способ не допустить этого.

Он должен увидеть врага ещё ближе. Ещё более обнаглевшего и вертевшего весь Цех на одном месте над Днищем.

Например… захват некромантами второго острова. Но как это организовать?

Ответ напрашивался сам собой.

Башня!

Если забраться на смотровую вышку, можно попробовать воспользоваться ею, чтобы наложить видоизменение на второй остров. В то, что настолько важный объект действительно находился годами на ремонте я не верил. Как и Сай, к слову.

Мы выбрались через окно. Спрыгнули вниз по очереди, пока я коррекцией снижал вес. Для всех трое охотников остались в номере, закрывшись изнутри.

Была уже глубокая ночь. Казавшийся вечным дождь стих. Где-то высоко в небе слышались голоса незнакомых птиц.

Улица пустовала. Окна таверны выходили на маленький дворик, где в песке росло какое-то экзотическое дерево. Соседствующие с таверной дома были мастерскими, совмещёнными с торговыми лавками. В это время суток посетителей там не было, а хозяева досматривали второй сон.

Здесь я видоизменением снова поменял нашу внешность. Теперь я выглядел мужчиной лет тридцати, со светлыми волосами и серыми глазами. Хель стала пепельной блондинкой с кошачьими ушками, а Тео — рыжим кудрявым бородачом.

Выйдя из переулка, мы влились в строй редких пешеходов. Это была одна из центральных улиц города, и именно она вела к башне.

Окружающим до нас не было никакого дела. Снаряжение у нас тоже сейчас выглядело соответствующе. То есть — почти так же, как у окружающих. Собственно, я и скопировал её с кого-то из местных.

У башни нас ждало первое разочарование.

Она находилась на самом краю города, и к ней вела длинная лестница. Это место было самым безопасным на случай осады. Здесь жила местная знать или зажиточные торговцы. В социальном устройстве владений Цеха я пока разбирался слабо.

Сама же башня стояла в некотором отдалении на самом краю, продолжая собой естественную скалу, в которой и разместился город.

У подножия ярко горел свет. И не светильников, как в таверне, а ярких шаров магии света. И через каждые пару метров стояла стража. Нормальная стража, а не безалаберные олухи, как в лагерях химерологов на маленьких островах.

Ребята были серьёзные — присутствовали все основные боевые направления развития. Даже парочка магов в ранге учеников. Они выделялись чуть более надменными рожами и лёгкой скукой. Но даже к своим обязанностям относились серьёзно.

Проскользнуть мимо них — невозможно. Не удивлюсь, если там у них и сенсор есть.

— Может, отвлечь их? — предложил Тео. Я мог бы устроить небольшое представление…

— Не нужно пока будить город, — остановил я пиротехника. — Здесь проще будет проще забраться с обратной стороны.

— С обратной? Ты и летать умеешь? — спросил он.

— Нет, но карабкаться получалось. Хоть и очень неудобно. В любом случае, вам придётся подождать меня здесь.

— Я могла бы выпустить немного пустоты, наслав страх. Эзарх как-то заставлял меня так делать.

— Магию пустоты у себя под носом точно заметят, — поморщился я. — Но спасибо за идею.

— Пожалуй, есть ещё одна мысль… — задумчиво произнёс я, глядя на башню.

— Серьёзно? Это и есть твой план? — Тео поднял бровь, глядя на пучок трав с Мяфнира. Думаешь, никто не заметит подвох?

— Если всё сделать правильно — не успеют. Нам главное забраться внутрь. Уйти будет просто.

— Почему это?

— Ну, ты же уже прыгал с третьего этажа.

— Башня Змееморда тянется на полкилометра!

— Ну, добавлю нашей обуви немного аэродинамических свойств. Немного снесёт в сторону, но если что — город у них открыт.

— Если бы я не слышал про историю с перепуганным лагерем Эзарха, я бы сказал, что ты бредишь. А так даже не знаю.

— Ты всё ещё можешь отказаться. Вы оба можете, — я обернулся к Хель.

Та молча покачала головой.

— Тогда приступаем.

Ничего сложного в планах не было. Действие трав на разумных мы уже знали и видели. С собой у меня, конечно, была лишь жалкая горсть — чтобы она сработала, нужно было к каждому подойти и заставить сделать пару глубоких вдохов для нужного эффекта.

Но коррекция позволяла выправить ситуацию.

Дождь не спешил начинаться вновь, а ветерок был лёгким, но он был. Мы забрались во внутренний дворик между двух домов ветер от которого был направлен в сторону башни.

Место было тёмным — хозяева обоих построек на верхних этажах наделали кустарных пристроек, скрадывая часть пространства и нависая крышами так, что сюда почти не доходил свет от неба.

Чиркнуло пламя — Тео выпустил заряд огненной маны, и у нас под ногами затрещало уютное пламя. Тальхеор был весь усыпан зеленью, так что найти дрова оказалось не сложно. Правда, все они были сыроваты, но к счастью, с нами был маг огня.

Едва оно как следует разгорелось, я бросил свой запас галлюциногенных трав и активировал навык:

[Коррекция: увеличение силы воздействия]

Результат стал очевиден минут через пятнадцать. Но мы пока ещё не спешили.

Я хорошо помнил, как действует эта дрянь. Ощущение времени искажается, как и восприятие реальности. Становится сложно сказать, в реальности ты находишься, или во сне. Видения и реальный мир становятся неразличимы. Дальше начинается уже что-то совсем опасное для психики, но доводить стражей до суицида в мои планы не входило.

Достаточно просто помочь им немного заблудиться в собственных мыслях.

— М-мастер… Я… мне нужно домой. Срочно. Кажется, я забыл потушить магическое пламя в камине…

— Чего? Какой камин? — возмутился один из магов.

— Пусть идёт… — отозвался второй маг. — Наш мир в большой опасности. Нужно проститься со всеми.

— Кадис? Ты чего? — не понял первый маг своего коллегу.

— Никто… никому не… нельзя покидать пост, — тихо пробубнил суровый мрачный мужик, видимо сержант стражи или десятник. — Мы — последний оплот… от демонов Днища…

— Седрик? Погодите-ка. Вас отравили! В воздухе какая-то дрянь!

Вот чёрт. Один оказался иммунен к воздействию трав.

Плохо.

Маг тем временем, начал действовать.

Поскольку он явно был в меньшинстве — единственный адекватный среди всех, он решительно устремился к башне к начальству.

Нет, так дело не пойдёт.

Я сорвал с нас маскировку, и вместо неё призвал точную копию стены и двери в башню за пару метров до реальной.

Маг нервно дёрнул за ручку арочной двери, и перед ним предстала чёрно-фиолетовая клокочущая слизь в пустотных миазмах. Где-то в отдалении бродили громадные монстры, достойные кошаров хаосита.

Бедняга отпрянул. Да так, что повалился на землю, после чего принялся отползать назад.

— Тре… — слова лишь начали слетать с его губ, как коррекция с усиления моего слуха перекинулась на понижение громкости голоса мага.

— Идём, — тихо сказал я. — Наш выход.

Вторую попытку войти в башню враг предпринимать не стал. Остальные же стражи шатались, но стояли на месте. Пара из них присела на корточки. Парень, боявшийся за камин в своём доме, тихонько, оборачиваясь на своих каждые секунд десять, тихонько пятится прочь. Другим на это было плевать.

Как выглядит Змееморд я не знал. А жаль, было бы вернее.

А так пришлось перебиваться образом Эзарха, Кибы Душегуба и связанной Линары, механистки из группы Дамиана.

— Ст… ст… тоять, — запинаясь, обратился ко мне второй маг, которого назвали Кадисом. — … Э-эзарх? Ты же мёртв?

— Как видишь, ещё жив, — зло бросил я. — Мы с Кибой смогли уйти из плена механистов. И даже привели учителю подарок, — я кивнул в сторону Хель в образе Линары.

— Магистр Эзарх! — радостно воскликнул тот маг, что был в себе. — Здесь сильный маг разума!

— Знаю! Потому мы здесь. Это химическое оружие механистов! Мы должны немедленно привести её к мастеру! Он быстро развяжет язык этому мусору!

— Я провожу…

— Не стоит. Охраняйте вход. Никого не впускать. Механисты могут в любой момент напасть!

Другие солдаты тоже стали беспокойно переглядываться. Могу только догадываться, какие демоны сейчас играли смычком по нервам в их головах…

Маг сглотнул.

— Ты ещё в себе, ученик. Прими моё уважение. Оставляю ответственным за защиту башни мастера.

— Д-да, мастер Эхарх.

— Отдай сюда! Что ты делаешь с артефактом? — вдруг послышался возглас Тео, и тот грубо вырвал магический жезл из рук второго мага в ранге ученика.

Тот как-то странно его обнял и дрожал всем телом. Видимо, переживал какое-то видение из своего прошлого.

Спорить никто не стал. Всё было, будто само собой разумелось.

— На кой чёрт тебе сдался его посох? — спросил я у Тео, едва за нами закрылась дверь.

— Ну так… это же эпик.

[Справка:

Посох змеиного проводника. Эпический. Клеймо мастера: ассари. Материал: латунь, кварц.

+25% к силе всех заклинаний стихии воды. Добавляет кислотный эффект заклинаниям школы воды.]

— Ты в курсе, что он для мага воды?

— Да пофиг! Классная вещь же!

Я молча покачал головой.

А затем сменил наш облик на недавний. Мы вновь стали тремя безликими охотниками. Коррекция снизила издаваемый нами шум, и теперь даже шагов наших нигде не раздавалось.

Башня изнутри была меньше, чем я думал. Вокруг были узкие помещения. На первом этаже — склады. В центре шла винтовая лестница до самого верха.

Вроде бы никаких ловушек я не вижу… Сами ступени лестницы были металлическими, и любая обувь издавала бы невероятный шум.

Любая, но не трое сделанных абсолютно идентичных сапог. Одна коррекция — и проблема решена. Теперь нужно просто не шуметь самим. А одну коррекцию лучше держать наготове, на случай сюрпризов. Как вышло с тем иммунным к дурману магом.

Путь наверх был… долгим и скучным.

Первую часть пути были выходы во внутренние помещения башни. Где-то там должна быть и комната, где сейчас отдыхает магистр Змееморд и его слуги. Стражи внутри не было никакой. Что было ожидаемо. Местный глава явно был параноиком.

Хм. А если он был параноиком, то вместо людей, которые могут предать или шпионить на врагов, использовал бы химер…

— Стоп, — я сам замер, как только мы пересекли последний жилой этаж.

Если бы я был Люциусом Змеемордом, где бы я поставил ловушку? Конечно же, сразу за обитаемым этажом.

Слугам ходить выше наверняка не позволено.

Не зря на полу валяются перья и птичий помёт.

Я поднял голову вверх. Там вместо дверей тянулись большие окна-бойницы. А над ними, под куполом башни, летала целая туча крылатых бестий. Скорее всего — сторожевые химеры.

Глава 10

[Справка:

Химерный сталекрыл. Тип: летун. Особое свойство: металлическое оперение, метание перьев, близость к стихии ветра.]

— Кто-нибудь прежде видел таких птичек? — спросил я, возвращая часть голоса. — Называется химерный сталекрыл.

— Этих птиц на островах десятки тысяч разновидностей. Я тебе не орнитолог.

— Я видела, — тихо сказала Хель. — Такие прилетали к нам с Праксиса. Мы прятались от них в каменных домах.

— И не убивали?

— У них очень сильная броня, и они атакуют издали. Для таких нужно огненное оружие, как у механистов.

— Ясно. Чем они питаются? Что любят и ненавидят? Ориентируются на слух?

— Я покопалась в справке поглубже, — подала голос Тали. — У них очень острое зрение. На слух они тоже не жалуются, но трюка с обувью должно быть достаточно. Стук сердца или дыхание они не должны услышать. Вероятность есть, но маленькая. Разве что под самым куполом.

Почти уверен, что идти нам придётся именно туда…

— Элементали, — вспомнила Хель. — Им не интересны элементали. Особенно электрические.

Девушка поняла, к чему я клоню. Да, лучший выход — видоизменение. Попробуем побыть элементалями.

Дальше по лестнице шли три больших облачка шаровых молний.

Птицы особого интереса не проявляли. Жаль только, что на усталость в ноющих мышцах видоизменение не распространялось.

Посередине лестницу перерезала небольшая площадка, из которой был выход на балкон с видом на город.

— Нет, это не то, — произнесла Тали. — Там должна быть определённая ритуалистика.

Я молча указал пальцем наверх, давая понять, что путь здесь не закончится.

Вскоре всё перекрыл собой гомон множества кричащих птиц. Мы с опаской смотрели на летавших с огромной скоростью блестящих серебряных существ. Вблизи они больше напоминали рой чем птичью стаю.

Наконец, мы застыли перед высокой двустворчатой дверью, которая вела на крышу башни. Она была расположена прямо на лестнице. Выше был лишь купол с химерами.

Мы вошли внутрь. Я снял видоизменение, которое жрало порядочно маны.

Беглый осмотр помещения сразу же дал понять, что мы там, где нужно.

Впереди была арка, за которой находилась площадка с большим телескопом по центру.

Мы вышли из под навеса под вновь начавший слегка моросить дождь. ветер тоже усилился. Плохо, так дурман быстрее слетит.

Я сделал первый шаг навстречу прибитому к полу огромному телескопу, и в этот момент в абсолютной тиши раздались редкие хлопки.

— Браво. Превосходное проникновение. Правда, вы могли бы и просто попросить воспользоваться моей башней, мастер Альто… к сожалению, не знаю вашего прозвища.

Хочет, чтобы я сам назвался Тёмным или кем-то ещё?

Старший магистр Люциус Змееморд был высоким худощавым мужчиной лет сорока пяти, с длинными волосами и пробором по центру. Стало сразу понятно его прозвище — то ли результат работы кислот, то ли неудачный опыт с химерами, но часть его лица была покрыта чем-то средним между змеиной чешуёй и шрамами от химического ожога.

Магистр был одет в простую тёмно-серую мантию, на тон темней любимого цвета Цеха. Никакой горы украшений, но несколько артефактов присутствовало. Какое-то ожерелье, несколько не подходящих к друг другу перстней. Их он носил явно не для красоты, а ради эффекта.

Можно было бы даже пройтись по каждому из них справкой…

— Просто попросить? А что, если я враг Цеха? — спросил я.

— Я прожил долгую жизнь, мастер Альто. И я бы не хотел, чтобы она внезапно оборвалась. Поймите меня верно, я бы мог вышвырнуть вас в окно. Но кто знает, где мы с вами окажемся через год, два, десять? Важно, чтобы у нас с вами были эти годы, верно?

Голос у него был тихим, будто приглушенным, изредка срываясь на лёгкую хрипотцу, будто от сильной простуды.

— Пожалуй, — осторожно согласился я.

— Сай Живодёр — не такой, как мы, мастер Альто. Вы ведь здесь из-за него, верно?

Я кивнул.

— Это чудовищное эхо старой войны. Мне плевать, зачем вы ему, и действительно ли вы некромант… на самом деле, скорее сильный маг-иллюзионист или наёмник механистов. А может, и беглый маг, которого ищут звёздные… — начал владыка острова, внимательно следя за моей реакцией.

Я кивнул, давая ему продолжить и никак не подтверждая и не опровергая его догадки.

— Главное, что наши желания сейчас очень похожи. Я хочу, чтобы мой архипелаг как можно скорее покинуло это чудовище, и буду рад, если вместе с ним где-то сгинет ублюдок Орионов. Мы поняли друг друга?

— А не выйдет ли так, что как только мы покинем остров, то сразу же получим преследователей на хвост?

— Конечно, выйдет, — улыбнулся Змееморд. — Увы, сейчас я не хозяин в своём городе. Сай стоит на целые две ступени выше в иерархии. Но этой ночью можете пользоваться башней. Если, конечно, в ваши планы не входило спалить мой город. В таком случае я буду вынужден вас убить.

— Ха, ну, с убийством ты хватил конечно. И в целом звучит, как подстава под какие-то интриги внутри цеха.

— Ну, можете не верить. Мне в общем-то всё равно. Если Сай уберётся отсюда хоть ненадолго — это будет вашей форой. Нам обоим нужно время, мастер Альто. Сам-то я его выгнать не могу. И ваши разборки на моем острове тоже терпеть не хотелось бы.

— В таком случае, можете завтра его пустить в свою башню. Пусть посмотрит вокруг, вдруг увидит чего интересного?

— Я вас понял, мастер Альто.

С этими словами Змееморд скрылся в тени помещения, словно его никогда и не было.

— Договор с химерологом? Жди ножа в спину, — нервно пробормотал Тео.

— Но звучит так, словно наши действия ему на руку, — задумчиво произнесла Хель.

— Такие как Змееморд предпочитают избегать проблем и оставаться в тени. Меня смущает лишь Сай. Он чертовски силен, и в деле мне его проверять совсем не хочется.

Тео устало упал в одно из кресел, что стояли у стен и протяжно выдохнул.

— Итак, за нами гоняется два опасных агента влиятельных фракций. Один стопроцентно хочет нас убить, второй с вероятностью процентов восемьдесят. Мы на башне, какие планы, великий Альто Темный?

Я хищно улыбнулся.

— Ох не нравится мне твоя улыбка…

Хель, кажется, уже достаточно хорошо меня знала, поэтому ей эта улыбка дала подсказку.

— Ты хочешь столкнуть их друг с другом?

— В точку! Один ищет фрактального мага, пусть. Он будет бегать лишь за моей тенью. Второй ищет некроманта, и он его найдет.

Я встал перед огромным телескопом посреди крыши башни. Наконец настало время воплотить мой план в жизнь.

[Активация навыка: Видоизменение II]

Я сосредоточился и направил свой взгляд вдаль, на соседний остров Тальхеор-2. Перед моим мысленным взором начал вырисовываться местный пейзаж — зеленые холмы, разбросанные домики деревеньки у подножия горы.

[Инициирование процесса видоизменения целевого объекта]

Я представил, как по утренней дороге, ведущей из деревни в лес, едет небольшой отряд всадников во главе с высоким светловолосым парнем в белоснежном плаще, усыпанном магическими рунами. Это был Регулус со своей группой. Вдруг Регулус остановил отряд и спешился. Он сдёрнул с себя сияющий плащ, и под ним обнаружилась угольно-чёрная броня, покрытая причудливыми зеленоватыми символами. Но главным среди них был знак белого солнца на груди.

[Произведена замена текстуры «Мантия архонта» — на текстуру «Доспехи некроманта»]

Лицо Регулуса исказилось в злобной усмешке и сильно изменилось, теперь он был мало похож на архонта Звездных. Он поднял руки к небу и начал читать заклинание на неизвестном языке. Земля вокруг него начала дрожать и расступаться. Из трещин повалил едкий туман, и послышались стоны.

[Создание моделей: армия мертвецов]

[Применение текстур и шейдеров для имитации разложения и магии]

Из расщелин начали выбираться скелеты в ржавых доспехах, почти истлевшие зомби и полупрозрачные фигуры призраков. Они выстраивались в шеренги перед Регулусом, ожидая его приказаний. Вскоре армия мертвецов насчитывала несколько десятков воинов.

Я усилил эффект, заставив мёртвых подниматься со всего острова. Группки скелетов вылезали из-под земли на полях, зомби выходили из леса, призраки выплывали из воды. Все они спешили присоединиться к армии Регулуса.

[Добавление анимации движения для моделей нежити]

[Рендеринг облачности и туманных эффектов]

Вскоре вся долина у подножия горы кишела отрядами мертвецов. Но этого было мало. Я заставил появиться несколько огромных личей, гниющих гигантов размером с дома. Их массивные туши колыхались над армией, как знамёна победы.

Вся эта армия теперь была под командованием Регулуса-некроманта. Я видел, как он отдаёт приказы своим отрядам, указывая на деревню вдалеке. Скоро мёртвые двинулись в путь, чтобы захватить остров.

— А если Регулус и Сай поймут, что их натравили друг на друга и объединят усилия? Если до них дойдет, что они гоняются за одним и тем же человеком? - с сомнением протянула Тали.

— Это было бы очень плохо для нас, — признал я. — Надеюсь, что до такого не дойдёт.

Я сосредоточился и начал вплетать в иллюзию нити беловатой энергии — примеси фрактала. Это уже было послание исключительно для Регулуса. Пусть их сенсор почувствует меня на Тальхеоре-2, а пока они будут там рыскать, их нагонит Сай. Было бы идеально, конечно, если они друг друга поубивают, но когда мне в последний раз так везло? Никогда?

С крыши открывался потрясающий вид на ночной город. Я стоял, глядя вдаль и наблюдая, как армия мертвецов неумолимо ползёт к деревне на соседнем острове. Конечно, на самом деле там ничего не происходило — лишь моё воображение рисовало эту картину благодаря магии видоизменения.

Я потратил на это кругленькую сумму маны, но оно того стоило. Все лучше, чем прямое столкновение с легендарными персонами.

Этого достаточно. Завтра же Сай отправится туда и столкнётся с Регулусом. А мы с ребятами уже будем далеко, продвигаясь к Айрену.

Но пока было время нужно бы сделать еще кое-что на этом острове.

После того, как я закончил создавать подробную иллюзию восстания мертвецов на Тальхеоре-2, я понял, что пора уходить. Мы с ребятами уже изрядно задержались на этой башне.

Я открыл ближайшее окно, ветер приятно ударил в мое лицо. Расстояние до земли было просто головокружительным — не меньше пятисот метров! Я внимательно оглядел улицы внизу.

Вдруг мой взгляд зацепился за телегу, набитую свежескошенным сеном, которая как раз стояла около башни. Идеальное место для шикарного прыжка.

Почему-то эти мысли сами собой возникли у меня в голове, будто бы так и должно быть.

Прыгать с огромной высоты в небольшой стог сена.

Я уже было раскинул руки в стороны, готовясь сделать шаг в пустоту. Ветер трепал полы моего плаща, придавая мне эпичный вид. Я представил, как стремительно лечу вниз и приземляюсь в мягкое сено, оставляя после себя лишь облако соломенной трухи.

Но тут меня остановил перепуганный голос Тео:

— Альтаир⁈ Ты совсем сдурел? Нет, я понимаю, ты там наколдуешь медленный полет и все такое, но я прыгать не буду! Нет! Не-а! Делайте из меня химеру, спасибо, до свидания.

Мы с Хель переглянулись и одновременно засмеялись.

— Вы… Вы подкалываете меня?

— Спускайся давай! Герой, — ткнула его в бок девушка и пошла к проходу.

Я похлопал парня по плечу.

— Ничего, однажды ты привыкнешь.

— Злые вы люди! — пробурчал подрывник, проскочив в дверь за мной.

Мы бесшумно спустились по винтовой лестнице башни вниз, повторив все ухищрения с видоизменением, чтобы ни химеры, ни охранники внизу не задавались вопросами.

Оказавшись на улице, я вдохнул полной грудью свежий ночной воздух. Пора было убираться отсюда, пока Змееморд не передумал насчет своего гостеприимства.

— Ну что, куда теперь? — с надеждой спросил Тео.

— Мы отправимся на Тальхеор-4, — ответил я. — Пока Сай и Регулус будут разбираться на втором острове, нам нужно как можно дальше уйти отсюда.

Я указал на восток, туда, где в ночном небе виднелся далекий силуэт следующего острова цепочки.

— Но сначала заглянем на местный рынок.

При этих словах Хель невольно сжалась.

— Присмотримся, насколько тяжело будет его вскрыть. Рано или поздно мы вернемся сюда за теми, кого держат здесь в рабстве. Ну и плюс ко всему нам нужен человек именно сейчас.

— Решил купить кого-то?

— Звездного найти бы. Не только хорошего теоретика, но желательно чтобы знал внутреннее устройство альянса и их характерные черты поведения. У нас пробел в этой информации. А Регулус более чем реален. Пока нам повезло по крупицам собрать его план действий, но не всегда так будет везти. Нам нужен кто-то, кто располагает знаниями.

— Повезло же этому счастливчику… Может наконец вместо меня вы начнете прикалываться над ним.

Я широко улыбнулся, чем заставил Хель усмехнуться.

— Нет уж, Тео, этот титул закреплен за тобой навечно.

Я повел Хель и Тео в сторону центральной площади, где располагался рынокрабов Тальхеора. Это было мрачное место, и Хель явно нервничала, находясь здесь, она крепко сжимала мою ладонь, но и не думала говорить что-то против.

Площадь представляла собой огромное мощеное пространство, окруженное колоннадой. Посреди неё высился длинный фонтан. Вокруг теснились десятки лотков и шатров работорговцев. На цепях и в клетках сидели несчастные рабы самых разнообразных рас. Среди них можно было заметить как творения химерологов, так и кое-где виднелись те, над кем постарались Механисты.

Их можно было отличить металлическими заменами в теле.

Несмотря на ночное время, людей на рынке было достаточно.

Я сразу отметил большое количество охраны — наемники в доспехах регулярно патрулировали площадь. Очевидно, работорговля приносила немалый доход Цеху на этом архипелаге.

Подходя к лоткам, я видел ценники в десятки тысяч единиц маны за раба. Гораздо дороже, чем были энирай на Расиэле. Зато здешние рабы выглядели куда лучше — одетые в чистую одежду, без видимых шрамов и ран, явно не страдающие голодом. Похоже, хозяева неплохо о них заботились.

Мы со спутниками обошли весь рынок, разглядывая лотки. Я искал кого-то похожего на звездного мага, но пока безуспешно. Пару раз попадались старики, но, как я понял, далеко не теоретики. Вскоре, слух о том, что кто-то подыскивает раба-звездного мага разлетелся по всей площади, так что продавец не заставил нас долго ждать.

Работорговец, который к нам обратился, оказался наполовину тари — у него были кошачьи уши и желтоватые глаза с вертикальными зрачками.

— Уважаемый, прошу, извольте взглянуть на мой товар! Недорогой и весьма качественный!

Я нахмурился:

— Что-то дешевое обычно не бывает качественным. В чем подвох, а?

— Ну что вы, уважаемый! — заверил меня торговец. — Просто у каждого раба есть ма-а-аленький дефект, не более того! Заходите, сами все увидите!

Работорговец начал показывать нам нескольких рабов в своих клетках. Среди них был юный энирай с опущенными рогами, явно напуганный происходящим. Ещё двое — зверолюды, похожие на волка и ящера.

— Вот, глядите, какой отличный экземпляр! Сильный, выносливый, всего лишь иногда спит с открытыми глазами! А это крепкая девица-ящерица, неприхотлива в еде и очень старательна! Хромая немного, но это не умаляет…

Я лишь раздраженно махнул рукой.

— Прекращай тратить мое время. Ты прекрасно знаешь, что мне нужен звездный маг. Так показывай его, и быстро!

Работорговец занервничал от моего окрика и затараторил:

— Да-да, конечно, прошу сюда! У меня как раз есть одна особь, недавно пойманная. Думаю, именно то, что вам нужно!

Он провёл нас к небольшой клетке в дальнем углу шатра.

— Вот, смотрите какая милашка! Её поймали неделю назад неподалеку от Игнира. Скорее всего, беглянка со Звездных Островов.

Там сидела юная девушка-лисица с плотно закрытым кляпом пастью и перевязанной сверху веревкой. Кто-то явно не хотел, чтобы она разговаривала. У неё были очаровательная звериная мордочка и большие янтарные глаза. На голове красовались длинные ярко-рыжие, почти красные волосы, а из одежды — красно-синяя мантия и большие круглые очки на носу.

Глава 11

— Почему у нее во рту кляп?

— Так это… — на мгновение замялся торговец, а потом выпалил словно из пушки. — Звездная жеж, как колдонет, и весь шатер полыхнет как спичка. Меры предосторожности.

— Лжешь.

Я посмотрел прямо в глаза ушастому, да таким взглядом, что его лицо мгновенно побледнело. Он опустил глаза, пытаясь найти куда бы их деть.

— Послушайте, уважаемый, это ж Звездный маг! Такие рабы — большая редкость, давайте сойдемся на пяти тысячах нейтральной маны и… Ай!! Ай-яй-яй.

Я положил руку к работорговцу на плечо и крепко сжал, так, что тот невольно начал опускаться вниз.

— Почему у нее завязана морда, торговец? Ты думаешь я шутки шутить пришел?

— Это… это похоже на грабеж, я сейчас позову охрану и химерологи…

— Тише-тише. Ты хоть знаешь, кто я? Если ты позовешь охрану, они лично заставят тебя вылизывать мне ботинки. А уважаемый магистр Змееморд отдаст мне всех твоих рабов. В качестве извинения. Ты подумай хорошенько, кошара. Надо ли оно тебе.

Мой тон был спокойным и вкрадчивым. Краем глаза я видел, что даже Тео в него поверил. Работорговец же окончательно опустил плечи, понимая, что сегодня не его день.

— Болтала она… без умолку. У меня уже голова болеть начала. Я за эти дни практически не спал. А она базарит и базарит. Ну я и не выдержал. Такую мало кто захочет взять, она заболтает кого угодно. Как пить дать изведет все нервы.

— По магии что?

— Низкоуровневая. Скорее всего изгнали ее со Звездных островов. Как неспособную. У них сами знаете, культ силы. Жестко с этим.

— Развяжи ей морду.

— Но уважаемый, я…

— Морду ей развяжи, и побыстрее! Ты товар показывать должен, а не болтать лишний раз. Или может тебе лучше оказаться там, в клетке, вместо нее?

Работорговец поспешно протиснул руки в клетку и парой пасов руками уничтожил веревку и кляп. Да уж, было бы странно, если бы он не оказался магическим.

Как только кляп упал, захваченная в плен лисица начала тараторить с такой скоростью, что я едва различал, что она вообще говорит:

— О, наконец-то! Да я уж думала, голос сорву крича сквозь эту тряпку! Тьфу, ну и вонь от нее! И откуда только берут такие грязные тряпки для кляпов? Хотя я, конечно, все равно продолжала говорить, даже с кляпом во рту. Просто из принципа! Чтобы этот кошара не думал, что может меня заткнуть. Я между прочим известный Архивариус! Хотя на самом деле мой титул намного длиннее и величественнее. Я происхожу из благородной семьи, мои предки вели летописи еще у фараонов! Вы знаете кто такие фараоны? А по вашему кто правит Солнечным Монорельсом, а? А тут какой-то торгаш считает, что может просто запихать мне в рот тряпку. Да как ты посмел! Я тебе еще покажу, освобожусь и украду все драгоценности. Или шкуру с тебя спущу, вот что я сделаю! Пять тысяч за меня — это вообще смешно. Я стою как минимум сто тысяч! Даже миллион нейтральной маны! Вы только гляньте на эту прекрасную шерсть, эти пышные хвосты! Их целых два! Я настоящее произведение искусства!

Лисица говорила невероятно быстро, едва переводя дыхание. Казалось, будто она намеревалась в несколько минут высказать всё, что накопилось за эти пару дней молчаливого заточения. Слова сыпались из неё словно из рога изобилия, не останавливаясь ни на секунду. Она перескакивала с одной темы на другую, едва успевая закончить предложение, прежде чем начать новое.

Я с трудом поспевал за этим словесным потоком, пытаясь уловить хоть что-то ценное в этой торопливой речи. Кажется, она была пленницей, захваченной работорговцами, и теперь мечтала лишь об одном — вырваться на свободу. При этом лисица явно преувеличивала собственную значимость, называя себя великим архивариусом происходящим из знатной семьи.

Через пару минут я почувствовал, что голова у меня идёт кругом от этого нескончаемого словесного потока. Я обернулся к Тео.

— Ну что, дружище, кажется, твоё первенство балабола пошатнулось! Я-то думал, что ты много болтаешь, но эта дамочка переплюнула тебя с лихвой.

На мои слова парень как-то насупился.

Я же тяжело выдохнул и посмотрел на растерянного работорговца. Его рука потянулась к кляпу, чтобы вернуть благословенную тишину, чем заставил лисицу отпрянуть в угол клетки, но я остановил его жестом.

— Можешь помедленнее пожалуйста?

Лисица фыркнула и гордо задрала хвосты:

— Ну наконец-то ты обратился ко мне напрямую! Но учти, даже если ты меня купишь, служить я тебе не буду! Я, между прочим, Нимфалия Аврора Элизабет фон Торуве аль Лина, знатная особа с острова Линария! Мой род ведёт своё начало от древнейших цивилизаций, ещё до раскола мира на острова. Я хранительница древних знаний и летописей! Вы наверняка слышали обо мне, ведь моя слава гремит на весь архипелаг… нет! На весь мир!

Я переглянулся с Тео, тот едва сдержал смешок. Конечно, ни о какой Нимфалии мы не слышали. Скорее всего, она просто выдумала эти титулы, чтобы придать себе веса. А вои глаза Хель как-то странно блестели. Только не говорите мне что она поверила в это откровенное вранье!

— Продолжай, мы внимательно слушаем твою увлекательную историю, — кивнул я.

Лисица довольно заулыбалась и продолжила свой рассказ:

— Итак, я путешествовала по островам в поисках древних манускриптов и артефактов. На одном из Тальхеоров меня застали врасплох коварные работорговцы и увезли в плен. Эти подлые негодяи осмелились осквернить мой благородный лик кляпом! Представляете, какое кощунство! Я пыталась им объяснить, кто я такая, но эти тупоголовые грубияны не желали слушать. Они оценили меня всего в каких-то жалких пять тысяч!

— Простите, великая Нимфалия, я сразу и не понял, что это вы, я сию минуту освобожу вас.

— Правда? Правда-правда? — она завиляла хвостами словно какая-то собачка. — Ой… Я имела ввиду конечно, да! Если вы вызволите меня, то я естественно отблагодарю вас как следует! Возможно передумаю, и стану сопровождать вам в путешествии! Все мечтают иметь у себя в команде великолепного информатора.

— Ты что… подыгрываешь ей? — шепнул мне Тео. — На кой черт нам умалишенная лисица?

Но я лишь подмигнул ему, а сам ответ работорговца подальше, взяв его под руку.

— Значит лиса, которая толком не колдует, еще и болтает вечно всякую чепуху, а следовательно и секреты наши разболтает кому попало, ко всему прочему добавлю, что не чувствую в ней и крупицы сильной магии, а значит она только болтать и горазда. Такую в бой не отправишь. Хм… как же так получается. Целых пять тысяч за такого бесполезного раба.

— Вы знаете, я…

— Будет очень неловко, если все вокруг узнают о такой бесполезной зверушке, которой только пьяниц веселить, кто же у тебя ее купит? А если молва пойдет, то и остальных никто смотреть не будет.

Работорговец тяжело выдохнул и с пониманием посмотрел на меня.

— За сколько заберешь?

— Тысяча, не больше, — ляпнул я явно заниженную стоимость.

— Ай, Днище с тобой, забирай, хоть тишиной смогу насладиться.

— Сколько-сколько? — рявкнул я так, чтобы лисица меня услышала. — Два миллиона за такое сокровище? Да я вам отдам все три!

Работорговец закатил глаза на это представление и забрал мешочек с маной.

Вышел из шатра я довольным. Нужно было подождать некоторое время, пока торговец сотворит рабское клеймо и завяжет на мое имя. Тео выглядел подозрительно, а Хель…

— Что-то не так?

— А? Нет, она мне нравится. Забавная такая. Просто… все остальные ведь останутся тут.

— Мы не сможем освободить всех сразу, но, как я и говорил, все получится постепенно. Не переживай. А раз лисица тебе понравилась, то и воспитывать ее тебе.

Глаза Хель округлились.

— То есть?

— То есть она теперь на твоей ответственности, развлекайся, — подмигнул я Хель.

Вскоре работорговец вывел моего нового компаньона и мы спешно ушли с рынка.

Ночь продолжалась. Мы покинули город и направились к выходу из центрального Тальхеора. Путь вёл через густой лес, где деревья росли так высоко, что закрывали небо. Ветви сплетались над головой, создавая подобие сводчатого потолка. Свет ночного светила пробивался сквозь листву, окрашивая всё вокруг в золотистые тона.

На выходе из города стоял большой указатель, где были обозначены направления на соседние острова. Я нашел стрелку, указывающую путь на Тальхеор-4, и активировал создание моста.

Пока шло построение, мы развели небольшой костёр в лесу неподалёку от тропы. Я набрал сухих веток и Тео поджёг их небольшой струёй огня. Вскоре разгорелся уютный костерок, вокруг которого мы и расположились.

Лисица Нимфалия аль… черт сломит все это вспомнить, которую мы купили на рынке рабов, всё так же болтала без умолку.

— … и тут этот грубиян просто запихнул мне в пасть кляп! — Рассказывала она эту историю уже раз третий, наверное, глядя на Хель. — Можешь себе представить такое кощунство? Я, знатная особа Нимфалия Аврора Элизабет фон Торуве Аль Лина! Кстати, вы можете меня просто Линой звать. Так вот! А этот примитив без малейшего почтения к моему происхождению осмелился… О, смотрите, бабочка! Ночной Воднокрыл, между прочим. Какая красивая, лети сюда, милое создание. Я обожаю бабочек, они такие нежные и изящные. А ещё пауки мне нравятся. И змеи, особенно ядовитые. Кстати, здесь водятся ядовитые змеи?

— Послушай, Лина, — хотел я было остановить этот поток речи, но тут она так пронзительно на меня посмотрела, что я замешкался на мгновение.

Это и было моей ошибкой.

— Хель, кстати, такая милашка, совсем не похожа на темную жрицу. А ты, значит, Альтаир, да? Странное имя. Как будто тоже Звездный, даже из знатных. Но не похож на наших. Высокомерием от тебя за версту не прет. Кстати, а мы есть будем? Я бы поела! Рыбы, может. Жареной.

Хель отломила ей широкий ломоть хлеба и дала вяленого мяса, а сверху кусок мясного пирога. Мы немного пополнили припасы, когда вышли с рынка рабов, что оказалось очень кстати.

— Может так ты хоть ненадолго замолчишь… — пробормотал Тео.

— А фто такофа? Я мевду прощим никогда бефтолку не гофорю, тольк по делу! — продолжала говорить лисица с набитым ртом. — Спасибо Хель, ты самая лучшая!

Лиса потёрлась мордой о щёку Хель, а затем сделала то же самое и со мной.

— Ты кстати классный, я как-нибудь рассмотрю твою кандидатуру на спаривание.

Я видел, как полыхнули глаза Хель, но оставил эту фразу без внимания. Может у зверолюдов такое в порядке вещей.

— Ты, кстати, правда меня отпустить собираешься? Или это было просто представление перед торгашом? Я ведь могу быть полезной! Я много чего знаю! Древние манускрипты, историю, географию островов…

Я усмехнулся в ответ:

— А ты разве не говорила, что не будешь мне служить. Резко ты передумала. Полезнее Хель в бою тебе вряд ли стать. Но вот информация — это хорошее подспорье. В любом случае мы обсудим твою судьбу позже. А пока расскажи о себе честно, без прикрас. Кто ты на самом деле и откуда родом?

— К слову, ты бы глянул ее системную справку, — со смешком сказала Тали.

— Все плохо?

— Я бы даже сказала наоборот.

[Нимфалия аль Лина, Звездочет — — уровень не может быть просчитан корректно. Внимание, пользователь имеет нестандартное развитие]

Я был очень удивлен, впервые система показала нечто подобное. Однако, когда я запросил подробную справку, все встало на свои места.

[Уровень теоретического развития: 450

Уровень боевого развития: 10]

— Э? То есть в теории она как крутой маг и знает кучу всего, а на деле…

— На деле хуже какого-нибудь энирай, который провел в рабстве всю свою жизнь и кроме как кастануть подорожник на рану ничего не умеет.

— Ну в целом… Мы же искали знания а не боевую мощь, верно?

Тали лишь саркастично хихикала.

Лиса тем временем виновато опустила уши и наконец начала свой рассказ.

— Никто не верит! Вечно так. Ну… ладно, с вами я могу быть честной. Я не какая-то там принцесса или знать. Просто Нимфалия, библиотекарь одного из хранилищ Звёздного Королевства. И правда любила читать древние фолианты и свитки. Но вот с практикой у меня были проблемы. Моя семья и правда знатная, но для них я была позором, поскольку практик из меня никудышный. Как пятно на белой мантии, знаете. Нечего делать бесполезному болтуну среди сильных бойцов, как говорили старшие маги. В общем, не сложилось у меня со Звёздными.

Я задумчиво кивнул.

— То есть цели у тебя толком нет?

— Ну как, я решила попутешествовать, мир увидеть, историй послушать. Домой все равно путь заказан. Да и нет больше дома этого. Только одной гулять такая себе затея. Едва ушла с земель Звездных, как меня сразу в рабство угнали. Тьфу ты.

— Что ж, раз у тебя нет цели, предлагаю путешествовать вместе с нами. Не на правах раба, конечно, и не служить, а как равный. Мне как раз не хватает кого-то со знаниями истории и географии. А то, что ты слабый боец, не страшно. Главное — не мешать в бою и держаться рядом с Хель. В качестве жеста доверия я уберу рабскую печать, но, надеюсь, ты его оправдаешь. Что скажешь? Я на тебя между прочим три миллиона маны потратил!

— Ничего он не тратил, не слушай его… — внезапно встала на ее сторону Хель, чем меня изрядно удивила.

Глаза лисы же заблестели. Она внимательно посмотрела на меня и на Хель.

— Только не говорите, что я теперь буду слушать это каждый день… — пробормотал Тео.

— Мы же тебя слушали, — усмехнулся я в ответ и вопросительно поднял бровь, глядя на лисицу.

Она снова радостно потёрлась о Хель, которая улыбнулась в ответ и погладила ее по голове. Кажется, эти двое умудрились поладить.

— Согласная я! Не подведу, честное слово!

Я коснулся Лину между ключиц, где находилась круглая рабская печать и, лишь подумав, заставил ее раствориться, после чего достал фляжку местной настойки, что урвал вместе с припасами и разлил по кружкам, чтобы отметить наше новое знакомство.

— Ну, допустим, за легкую дорогу.

— И новых друзей, — улыбнулась Хель.

— И ушедшие минуты прекрасной тишины, — буркнул Тео.

Мы подняли кружки, ударив их друг от друга и отпили глоток.

— Ох, вот это я называю хорошей настоечкой. Что-что, а химерологи знатное пойло делают, — сморщился Тео, но скорее от удовольствия, чем отвращения.

— У звездных лучше. Солодовые напитки там — просто закачаешься, Это я уж не говорю, что гонят и настаивают в дубовых бочках на восточных окраинах. А на островах ближе к югу целый остров с виноградниками. Там вино делают такое… ТАКОЕ!

— Да мы поняли, Лина. Поняли!

Все рассмеялись. Такие редкие минуты казались невероятно ценными. Тут, в неизвестном мне мире, без памяти, я умудрился найти тех, кому могу доверять.

Откинувшись на спину, я посмотрел на звёзды и подумал о том, что где-то там прямо сейчас нас ищет отряд Регулуса. Но мы ведём их по ложному следу.

Вскоре мост на четвёртый Тальхеор был готов.

Интерлюдии

Сай Живодёр поднялся по винтовой лестнице на самый верхний этаж башни, где располагалась обсерватория. За ним следом, едва поспевая, семенил магистр Змееморд. Он то и дело оглядывался на две молчаливые фигуры, неотступно следовавших за ними — брата и сестру Нитти, любимых помощников Сая.

Когда они вошли в просторный зал, увешанный астрологическими картами и набитый странными приборами, Змееморд тут же принялся оправдываться:

— Прошу меня простить, господин Сай! Я хотел как следует подготовить обсерваторию к вашему визиту, но башня всё ещё находится на реконструкции… Вы же знаете, какие у нас строгие сроки. Я велел поторопиться, но работы ещё не завершены. Прошу, не судите строго. Для меня огромная честь, что вы лично навестили наш скромный Тальхеор.

Сай лишь хмуро покосился на него. Его худое лицо исказилось в презрительной гримасе.

— Ещё слово, Змееморд, и я располосую тебя в лоскуты прямо здесь. Проверю, насколько хорошо регенерируют твои внутренности. Цех доволен твоей работой, и только это спасает твою жалкую шкуру. Так что держи свой язык за зубами.

Химеролог поспешно закивал, заискивающе улыбаясь. По его виску скатилась капелька пота.

— Безусловно, господин Сай! Я буду молчать, как могила. Чем могу служить?

Сай прошёлся по обсерватории, разглядывая инструменты. Позади него бесшумными тенями скользили близнецы Нитти. Девушка ласково поглаживала лезвие своего изогнутого тесака, а парень жевал травинку, не сводя цепкого взгляда с магистра.

— Что-нибудь необычное в последнее время? — неторопливо спросил Сай. — Мне доложили о странных энергетических колебаниях где-то поблизости.

— А, вы об этом… — Змееморд почесал бородку. — Да, башня действительно зафиксировала нечто странное на Тальхеоре-2 прошлым днем. Но я не придал этому большого значения, ведь там…

— Покажи мне, — перебил его Сай.

— Конечно-конечно, сию минуту!

Змееморд подвёл его к окуляру — магическому прибору для наблюдения за соседними островами. Сай вгляделся в линзу.

Сперва он увидел лишь мирную картину — поля, фермы, поселения. Ничего необычного или тревожного. Он проматывал запись окуляра, пока не наткнулся на интересный момент днем ранее.

В центре его поля зрения возникла знакомая фигура в богатых одеждах, украшенных символами и заклинаниями. Это был Регулус — звёздный архонт.

— Хм… Что архонт забыл в этих землях?

К удивлению Сая, архонт вдруг сорвал с себя одежды, обнажив под ними чёрные доспехи, украшенные эмблемой Анклава Тьмы! Этого просто не могло быть… но он отчётливо видел, как Регулус принялся читать заклинания на древнем наречии мёртвых.

По его воле из земли поднимались скелеты, а тени сгущались вокруг. Вскоре вокруг Регулуса собралось целое войско мертвецов и тёмных тварей. Они явно собирались куда-то двинуться по его приказу.

Сай молча отстранился от окуляра. Его губы растянулись в хищной усмешке.

— Поверить не могу! ХА-ХА-ХА!!! Эй, ребят? Вы только вдумайтесь! Я даже не могу решить, что более удивительно, то, что тот самый всеми любимый Регулус примкнул к Анклаву Мрака, или то, что именно он — тот, за кем нас послал сюда Цех. Змеемордый, ты в это можешь поверить, а?

Он повернулся к Змееморду, и тот вздрогнул от его взгляда — в зрачках Сая мелькнули отблески безумия.

— Н… нет, господин Сай, склонил голову магистр, хотя, конечно же он знал в чем дело.

— Готовь своих людей к вылазке на Тальхеор-2. Пришло время нам нанести удар по старым врагам Цеха. Кажется, кое-кто из бывших «нейтралов» решил поиграть в злодея.

Змееморд торопливо закивал, едва сдерживая дрожь в коленях.

— Всё будет сделано, господин Сай! Я выделю вам лучших людей. Мы раздавим этого некроманта вместе с его нежитью!

Сай хмыкнул и махнул рукой близнецам Нитти. Те послушно последовали за ним к выходу из обсерватории.

— Не подведите меня, Змееморд. А не то пожалеете, что не последовали за своим предшественником. Уж поверьте, я умею заставить молить о смерти, — саркастично перешел на «вы» Сай.

С этими словами он и его помощники скрылись из виду, оставив магистра в одиночестве. Тот тяжело опустился на стул. Одно лишь радовало, Сай уберется с Тальхеора.

Но до чего же необычное решение сделал этот самый Альто. Да еще как хитро все обставил, стравить архонта Звездных с Директором Цеха, зная, что Сай никогда не расспрашивает своих жертв. Кажется этой ночью Тальхеор-2 может прекратить свое существование…

* * *

Регулус нервно расхаживал по поляне, то и дело поглядывая на горизонт. Его обычно невозмутимое лицо было искажено раздражением и тревогой.

— Элая, ты уверена, что фрактальщика здесь нет? — спросил он в который раз, обращаясь к девушке с завязанными глазами. — Я лично видел вспышки белой магии отсюда, из этого места! Как ты могла этого не почувствовать?

— Я уверена, каст был не отсюда, — покачала головой Элая. — Это было очень мощное проявление, но я точно знаю, что источник находился не на этом острове.

— Днище тебя дери! — Регулус сжал кулак, и из него вырвалось несколько искр ярко-голубой магии.

Позади раздался тихий голос человека в капюшоне:

— Впервые вижу его настолько раздражённым. Обычно архонт очень сдержан и последователен.

— Еще бы ему не беситься! — хмыкнул Мракобор рядом. — Его обвели вокруг пальца, как мальчишку! Этот фрактальщик и вправду хитёр и коварен, если сумел так запутать одного из величайших магов Академии.

Регулус прекрасно слышал эти обсуждения, но промолчал. Действительно, ситуация была крайне досадной. Этот таинственный маг умело манипулировал слухами и информацией, при этом оставаясь в тени. Сейчас Регулус был уверен, что фрактальщик знает про него, потому и всегда был на шаг впереди.

Но это… Это было просто издевательским плевком в лицо. Заставить с помощью слухов тащиться на Тальхеор-2, чтобы потом нагло показать, что он находится в башне.

— Что ж, похоже, придётся возвращаться обратно, — наконец сказал Регулус. — Я не желаю иметь дело с Цехом, но, боюсь, без помощи Змееморда нам не обойтись. Он точно знает, кто входил в башню. Этот фрактальный маг явно пытается нас запутать. Нужно выяснить всё, что можно о происходящем на соседних островах.

— Будьте осторожны, архонт, — предупредил Четвёртый. — Не стоит связываться с Живодёром, он ведь все еще на Тальхеоре.

— Я и не собираюсь, — отрезал Регулус. — Наша цель — фрактальщик, а не охота на умалишенных из Цеха. Пусть разбираются сами.

Он махнул рукой, подзывая остальных членов отряда.

— Я слышал, Живодёр безумен и жесток, — заметил Феликс, собирая вещи. — Говорят, он вырезал целую деревню ради забавы, когда ему было лет десять.

— Это ещё цветочки, — хмуро бросил Мракобор. — Я видел последствия его «экспериментов» во время прошлой войны с Тьмой. Верьте, с ним лучше не связываться.

— Прошлой Войны? Но он выглядит как ребенок!

— Именно. Он старше меня. Но штуки химерологов делают свое дело.

Регулус кивнул и ещё раз оглядел горизонт — туда, откуда доносился шум ветра. Где-то там, на соседнем острове, прятался хитрый и могущественный противник, которого нужно было выследить.

— Элая, ты уверена, что больше ничего не чувствуешь? — спросил Регулус. — Никаких отголосков фрактала?

Девушка покачала головой:

— Простите, архонт. Я ощущаю лишь обычные потоки маны вокруг. Ничего необычного или тревожного. Если этот маг и был в башне, то уже ушел.

— Если бы нас в нее пустили, это было бы лучшим вариантом. Не хотел я, конечно, лишний раз светится.

— Покуда ты будешь бояться замарать руки, так и придется вечно оставаться «с носом», — усмехнулся человек в капюшоне.

— Оставь свои нравоучения для Звездных убийц, — презрительно отчеканил Регулус.

Отряд двинулся в обратный путь. Архонт шёл впереди, погружённый в раздумья о том, как выманить этого таинственного фрактальщика и наконец поймать.

Они продвигались по узкой тропинке между скалами. Впереди показался поворот, за которым должна была открыться долина, ведущая к городу.

Но едва отряд свернул, как наткнулся на незваных гостей. Прямо посреди дороги стояла группа странноватого вида людей в одеждах, больше похожих на нищенские лохмотья. Во главе был худой юноша с седыми волосами и маньячной улыбкой на губах. Рядом — близнецы с неестественно хищными глазами, а за ними еще с пяток человек.

Это был отряд Сая Живодёра.

Регулус напрягся и невольно сделал шаг назад. Лицо Мракобора посуровело, он положил руку на эфес меча. Но Живодёр, казалось, был рад их видеть.

— О, глядите-ка кто пожаловал! Великий Регулус ар Орион, гордость и надежда Звездной Академии! Какая честь! — Сай раскрылся в странном поклоне.

Его голос сочился ехидством и насмешкой. Регулус прищурил глаза, не понимая, к чему тот клонит.

Живодёр заливисто расхохотался, запрокинув голову. Его смех напоминал гогот шакала.

— Гениальный светлый маг, надежда Звёздного Королевства, оказался предателем! Кто бы мог подумать, что ты решишь отречься от ваших идеалов? Ты знаешь, мне даже как-то неловко теперь говорить про плевок в лицо Цеху, когда на своих родимых Звездных ты вылил целый ушат дерьма!

— Архонт, при всем уважении, нам надо… — начал было Мракобор, но Регулус поднял указательный палец, призывая к молчанию.

Его задели пустые обвинения Сая.

И это было плохо.

— О чем ты говоришь?.

— Не притворяйся! Я всё видел! Эти твои приготовления. Великий светлый архонт оказался тёмным некромантом! Какое разочарование. Или может мы с тобой похожи, а? Хотя погоди, не Звездные ли ненавидят Цех за его методы?

Сай презрительно сплюнул и принялся медленно приближаться. Его помощники, близнецы Нитти, бесшумными тенями скользили следом.

— За убийство четверых младших магистров и одного старшего, ты приговариваешься к смерти! Ха-ха!

Лицо Регулуса посуровело. Как этот псих мог такое выдумать? Да ещё обвинять его, Регулуса Ориона, в том, что он якшался с темными⁈

— Ты сошёл с ума, Живодёр. Я не имею ничего общего с тёмной магией. Это клевета и попытка очернить моё имя. И тем более Звездные ничего не имеют против Цеха.

— Наглая ложь!!! Вперед. — дал он команду близнецам.

По обе стороны, будто живые куклы, одновременно выдвинулись бойцы Сая. На лицах расплылись кровавые улыбки, и оба тари-полукровки сорвались с места.

Марсин едва успел среагировать и встать на пути у маньяков.

Два тесака ударились выставленное вперед плечо воина, и оба отскочили. Элитная броня из метеоритного сплава была гордостью королевства.

Мелькнули искры. Два вытянутых тесака отскочили, однако тари это не сбило с ритма. Кошачья раса славилась высокой ловкостью и быстротой.

Оттолкнувшись от земли, они одновременно атаковали вновь в прыжке.

Здесь в дело вмешался инквизитор.

— Остановись, Сай! Именем Света…

— Да пошёл ты, — сплюнул Живодёр.

Жёлтые зрачки химеролога разошлись на три меньших и принялись бегать в разные стороны.

— Архонт, взрыв! — вскрикнул инквизитор с нотками непривычного для него страха.

Регулус умел быстро принимать решения в бою. Звёдный луч сорвался с его рук, в полную силу ударив под ноги Саю.

Земля содрогнулась. Поток невидимой силы развеялся в воздухе, превратившись в десяток светящихся бабочек.

— Акстись! — воскликнул инквизитор, и они столкнулись с антимагическим барьером.

В ответ раздался безумный смех младшего директора Цеха.

Через барьер в разные стороны метнулись оба тари-полукровки, прочь от центра поля боя.

— Назад! — вовремя сориентировался Регулус. Отступать просто так враг бы не стал.

И он оказался прав.

В резко потемневшее небо ударил луч бирюзового света, Кожа на руках Живодёра вдруг начала слазить, обнажая кости, из под которых в небо устремились тысячи новых химерных насекомых.

Поток навесом ударил в то место, где ещё недавно шло сражение бойцов друг с другом.

Близнецы же никуда не делись, и синхронно атаковали со спины.

Под ударом оказалась Элая.

Девушка вскрикнула и отскочила, затем резко спустила рукой повязку на глазах и взглянула на мир чистыми глазами в тон яркой тёмной бирюзы своих волос. Она метнула в тари-полукровку нечто вроде камня на проволоке. Вспыхнул магический покров изо льда. Полукровка отдёрнул обмороженную руку, посмотрел на девушку и облизнулся.

— Хочешь её? — улыбнулась его сестра.

— Регулус! — с нотками паники вскрикнула сенсор группы звездных…

Архонт мысленно выругался. Их застали врасплох и сходу атаковали. Внезапности, выбивающиеся из плана, архонт не любил больше всего.

Ещё и противником Сай был крайне неприятным. Химеролог, который сам стал стаей химер — худшее, что можно представить. Против этого может быть только одно средство — массовая магия.

Видимо, придётся.

В том месте, где ещё миг назад была фигура выпускавшего из себя химер психа, расцвела сверхновая.

Казалось, на активацию заклинания было потрачено мгновение. Но та колоссальная сила, что вырвалась наружу была просто удручающей.

Если всего один взмах руки архонта породил такую безумную силу, то что он мог сделать сосредоточившись?

Прогремел оглушительный взрыв, следом по земле прошла целая паутина трещин. Остров задрожал. Вокруг резко потеплело, а в груди химерологов завязалось острое чувство опасности.

— Регулус, что ты наде… — начал было Мракобор, но архонт даже не стал его слушать.

— Отступаем! У нас нет ни времени, ни лишних ресурсов на них!

Инквизитор коротко кивнул, признавая правоту лидера группы.

Тем временем, Феликс с Марсином пытались прикрыть от близнецов Элаю, но те быстро подметили эту слабость и пользовались ею с лихвой.

— Р-ра! — с силой ударил усиленным магией света клинком Мракобор, и за лезвием вслед понеслась волна силы.

Из сгустка мрака, кружившего вокруг него, вывалился клыкастый бледный мужик. Вампир или маг крови… скорее всего — и то и другое.

Мракобор сделал шаг назад, пропуская удар мимо себя, а затем увидел, как множество светящихся бабочек собираются рядом с танком группы.

Марсин закричал от боли, а затем его левая рука взорвалась, выпуская наружу светящихся тварей.

Затем всё потонуло во второй вспышке пламени. Опасная магия Регулуса раскалывала остров. Очень скоро химерологам придётся менять названия островов этого архипелага, или вкладываться в восстановление.

Мракобор решил идти до последнего. Если архонт использует такие способности, то и он должен показать всё.

— Молот Ведьм! — воскликнул он фразу активатор, и выпустил на волю волну антимагии, а следом за ней — яркого испепеляющего света.

Атаковавший его ручной вампир Живодёра загорелся и отскочил, зашипев будто кот. Но сильный всплеск магии ещё больше ускорил процесс распада.

Старый воин развернулся, и бросился бежать, подхватывая потерявшего сознание от потери крови Марсина. Вернуть руку сможет сильный целитель или тот же химеролог.

Вокруг Регулуса засиял белый купол искрящейся магической энергии. Создание воздушных сфер даже для него было затратным. И всё же он держал её и ждал, пока они последними заберутся на неё.

Так можно было улететь на мосту, который был в процессе строительства, за счёт личного запаса маны. Затратная и сложная техника, но она позволит сейчас отступить и выиграть время.

Мракобор с усилием забросил в неё воина. Чёртова броня весила столько, что даже для него это была тяжёлая ноша.

А едва он забрался сам, сфера оторвалась от накренившегося острова, и полетела ввысь.

— Сука! — с яростью молотил тесаком по засохшему дереву Хлой тар Нитти.

Его сестра Хлоя сидела на земле, нервно мотыляя хвостом. Они оба были слишком эмоциональны. Фанатичность и эмпатия тари в них очень неудачно сочеталась с человеческим непостоянством. В итоге стараниями генетиков их маниакальный фанатизм и влюблённость постоянно меняли цель.

В отличии от них, Сай не только мгновенно впадал в ярость, но и так же мгновенно остывал. Для большинства химерологов безумие и странные склонности — побочная сторона игр с генетикой.

— Спокойно, — послышался мягкий голос Сая. Так, будто бы только что ничего не было. — Хлой, Хлоя. Подумайте, какая замечательная химера выйдет из звёздного архонта с способностями некромантов?

— Звездный твой, начальник, — обиженно надула губки Хлоя тар Нитти. — А брату понравилась бирюзовая. Прямо как цвет вашей силы!

— Хочу инквизитора, — пробасил раненый вампир.

— А ты вообще молчи, так подставиться! — выпалила Хлоя. — Фу таким слабым быть!

— Ничего. Эта моль лишь отсрочила неизбежное. А за этот остров они ещё отдельно заплатят!

— Идем, — холодно бросил Сай, прохрустев пальцами. — Далеко они не уйдут. Магия полета меж островами жрет ману как не в себя.

Глава 12

Я наслаждался мирной прогулкой по аграрному островку, где даже монстров не встречалось. Лишь по краям острова кое-где на деревьях были вырублены сторожевые пункты, но и те были настроены на отстрел излишне наглых птиц и надзор за рабами.

Четвёртый Тальхеор был чем-то вроде сельскохозяйственного поселения, приносившего львиную долю всех продуктов для региона. Здесь выращивали большую часть того, что мы видели в таверне в качестве пищи.

По краю острова в обилии росли деревья-гиганты, как на главном острове. Но за ними находились почти бесконечные поля. Здесь в изобилии росло просо, из которого делали пшеничную крупу и впоследствии кашу.

Проходя мимо зелёного злакового растения, я осторожно вырвал его. Такое нам определенно надо развести у себя. Всяко лучше чем диета из ягод и горького зелёного хлеба.

Остров был отличным примером того, как ведутся дела в этом мире. Во всех смыслах.

На столичном Тальхеоре располагался город и естественная среда в виде титанического леса. Он сам по себе служил отличным прикрытием, а само поселение возвышалось на скале над всем этим.

На островах под столичным были лишь крохотные пограничные заставы с минимальным гарнизоном скорее разведки, чем воинов. Основной удар на себя примет неприступный город.

Пищу же выращивали на островах за ним — вглубь владений Цеха. Мост сюда периодически отключался, поскольку на работающих тут Цеху было плевать.

Процветающая работорговля и химерология породили плантации, заполненные химерами. Удачные эксперименты выполняли самую сложную работу. Неудачные… Ну, каждому находилось занятие. Те, кто не мог принести достаточно пользы, чтобы оправдать обед — исчезали.

Всё это рассказал Тео, которого явно готовили к вражде с Цехом.

Но подробности и примеры, которые он к этому добавлял, заставили умолкнуть даже лису. Нужно признать, слушать она тоже умела. По крайней мере, когда речь шла о том, чего она не знала. Новую информацию Лина впитывала, не упуская ни одного слова.

— Я, конечно, знала, что дела у мясников обстоят плохо. Но не до такой же степени! Уф. Это что же. И меня могли так же? Да быть не может! Как так-то?

— А ты как думала, какой может быть жизнь в государстве, которое в открытую называет себя «Цех»? — продолжил Тео, осознавая магическую власть ужасов химерологии на Лину.

Та вытянулась, прижала голову и ощетилила шерсть, будто от холода.

Впрочем, наглядные иллюстрации, работавшие в полях, придавали словам Тео веса.

Остров был большим. Не смотря на то, что столичный считался больше, этот остров был вытянутым.

За полями проса потянулся рис. То, что здесь растёт рис было новостью. Только посажен он был позже, потому лишь начинал подниматься вверх. Его образец я тоже наглым образом захватил себе.

С неба моросил тёплый дождь. Архипелаг Тальхеор был зажат между двумя огненными, потому здесь всегда была тропическая погода.

В центре острова нас ждало дорожное святилище. Здесь оно было выполнено в виде небольшой теплицы в центре острова. К тому моменту, как мы попали туда, погода сменилась тропическим ливнем.

Промокшие, мы забежали вчетвером внутрь. Лина спешно отряхнулась, забрызгав окружающих ещё больше.

Здесь был отряд из трёх стражников, игравших в карты. К счастью, они сидели чуть поодаль от входа и хоть были забрызганы, карты оказались почти в целости.

Они посмотрели на нас со смесью удивления, страха и неприязни. Сейчас они видели перед собой младшего магистра, его ученика, боевую химеру и нового подопытного. Затевать конфликт им даже в голову не пришло.

Здесь нам предстояло активировать мост на следующий остров. Младший брат этого, и начало финишной прямой до Айрена.

Но общаться с алтарем при них не хотелось. Тем более, что способности источника воды для моего класса я уже видел.

Поддерживать два видоизменения я, увы, не мог.

— Слава Цеху, — буркнул один из стражей.

— Слава мастеру Змееморду, — так же недовольно буркнул я, делая вид, что не обращаю на них никакого внимания.

— Ходи давай, — бросил другой стражник, и в мою сторону понесло запахом крепкого алкоголя.

Я чуть улыбнулся. Похоже, им тоже не очень-то хочется с нами общаться. И потому моё пренебрежение они приняли как норму, и действительно продолжили играть. Хотя напряжение всё равно будто повисло в воздухе. Да и двое других стражей заметно перепугались, что кто-то заметил их косяк.

— Да расслабьтесь. Главное, Сая ни с кем не спутайте, — зачем-то ляпнул Тео.

Тем временем, алтарь выдал возможные мосты. Помимо столичного здесь был выход на ещё три маленьких аграрных островка, где тоже выращивали что-то съедобное. Жаль, преследователи на хвосте не дадут возможности там побывать в этот раз. Пожалуй, пожелание Хазмира очень даже можно осуществить, если ударить химерологам в тыл.

Если обойти столицу и захватить практически неохраняемый четвёртый остров, можно отрезать всю линию снабжения и город сам сдастся от голода.

А вот мы во всех этих поселениях легко переманим к себе всех рабов и возглавим бунт. То есть нам даже не нужен большой отряд — враг сам его нам подарит.

Впрочем, это будет ещё очень не скоро.

Я активировал переход на остров под номером семь.

Стражники и бровью не повели, не желая привлекать внимание химеролога, который великодушно простил им наплевательское отношение к служебному долгу.

Само собой, вся троица не была профессионалами, и годилась только на то чтобы не пустить к алтарю беглого раба.

Таймер начал отсчет. Всего десять часов, и мы окажемся в нужном месте.

Получается, ранним утром, на самом рассвете.

Так что стоило передохнуть перед тем, как идти на седьмой.

Что предпримет противник? Дальнейшие действия во многом зависели от этого.

Прямой путь от второго острова на седьмой был чуть дольше моего. К тому же, у противника нет акселератора. По всем расчетам я должен был оказаться на девятом острове, и оттуда перейти на Айрен. Но на практике всё могло пойти как угодно.

Одна только Лина вывалила мне на голову десяток способов, как Регулус может нас догнать.

— Погодите, так значит за вами гонится сам Регулус! Да кто вы такие? Или нет. С кем я связалась? Но у вас же есть план? Вы ведь тоже крутые, раз за вами гоняется сам, его великолепие, Звездный Архонт!

— Зря ты вообще ей об этом сказал, — заметил Тео.

— Раз уж всё равно нам ещё долго идти, так почему бы не поговорить. Что ты знаешь о нём? — я обратился Лине.

— Многое? Да я знаю о нём всё! Лучший выпускник академии магов, наследник дома ар Орион, самый молодой архонт за последние сто лет. Гений, известный по всему Звёздному королевству. И в бонус любимец девушек половины рас Континента…

— Погоди. Соблазнять его никто тут не планирует. Расскажи о его способностях.

— Ну, он эуфирион, — пожала плечами девушка.

— Это мне ни о чём не говорит.

— Мне говорит, — подала голос Тали. — Я запросила системную справку. Это неплохой класс, но для элитного бойца слабовато, если честно. Такой можно получить уже на третей ступени развития у звёздных. То есть как младшие магистры у химерологов.

— В чём его суть?

— С помощью ритуалистики повышать силу заклятий. Но это сильно бьёт по стабильности заклинаний. Ритуалистика — процесс сложный и кропотливый. Как программирование, рисование и мистика разом. Её применение в бою требует очень высоких навыков.

— Ну, он может простым звёздным лучом распилить пополам целый остров! Может создавать маленькие сверхновые, обращаться к стихиям, изменять заклинания в бою, Может накладывать пространственные замки… а если есть время, то можетвообще всё. Его не зря называют гением! Самое быстрое создание рунических печатей в академии! — тем временем заливалась лиса.

Ничего нового. Тео говорил примерно то же самое, но это лишь слухи, лишённые конкретики.

— Лина, тебя послушать, так ты собираешься перейти на его сторону при первой же возможности.

— Ну, а я ведь так и не знаю, за кем сейчас иду.

— Я уже догадалась, что Тео — кто-то из механистов. А Хель мм… Напоминаешь энирай, но в то же время ощущаешься совершенно иначе. Жертва химерологов? Ой. Прости. Наверное, мне не стоило этого говорить… А вот Альтаир кто?

— Если б мы сами знали, — хмыкнул Тео.

— Некромант, Альто Тёмный, — представился я. — К твоим услугам.

— Некромант? Добрый? Скорее, изгнанник из звёздных магов, судя по имени! Только очень странный. Потому тебя и ищет Регулус, да? Ты беглый маг?

— Технически, некроманты тоже маги.

— Значит… это тебя ищет и Сай Живодёр, — задумчиво произнесла Лина.

— Откуда знаешь?

— Ну так, пока в клетке с кляпом во рту сидишь, многое можно услышать. Работорговцы — то еще сарафанное радио. Так тебя?

— Меня-меня. Сама догадалась?

— Я очень умная, — улыбнулась лисица. — Зачем ты притворяешься некромантом с помощью иллюзий?

— Долгая история. Очень долгая. Но помни, что с этих пор на тебе печать тайны Эниранда. Кому-то о нас расскажешь, и… — я задумался. Угрожать смертью и пытками — как-то по цеховски. — … и никогда не узнаешь секреты, которые перевернут этот мир.

— Эниранд? Значит, у тебя есть свои земли? Своя организация? Кру-уто!

— Это ещё что! — улыбнулся Тео. — Скоро мы станем силой, равной цеху и ордену!

— Ты сильно забегаешь вперёд, — осадил я пиротехника.

В этот момент где-то вдалеке среди серых облаков мелькнула молния и до нас с некоторым запозданием донесся раскат грома.

Почти как дождь, если бы это не происходило где-то под нами.

Усиления зрения на таком расстоянии было недостаточно. Но я и так догадывался, что там происходит. Особенно с учётом того, что в небо оттуда бил луч бирюзы, сильно напоминавшей светящихся бабочек Сая.

План работал.

В идеале наши преследователи поубивают друг друга, или хотя бы кто-то один из них сбежит домой зализывать раны. Уже будет легче.

Но даже с одним из них столкнуться в бою мне бы не хотелось. Следует признать, что в открытом противостоянии у меня пока мал сил. Мана с принадлежащих мне островов стабильно капала в виде фрактала, позволяя применять навыки. Но на иллюзию с островом я сильно потратился. Сейчас у меня было всего три сотни единиц. Так себе запас, если честно.

К нему постоянно капало ещё. Но число было нестабильны — каждый источник давал ману в разный период времени и разными количествами. Плюс большую часть съедала конверсия во фрактал.

— Кстати, а зачем вам на Айрен?

— Долгая история, — снова отмахнулся я.

Вдалеке показалось место перехода.

Последний шанс спокойно посидеть и подготовить план на случай любого поворота событий. До стирания памяти такие вещи явно хорошо мне давались. Я по-прежнему не мог вспомнить ничего о себе, но косвенных признаков было достаточно. Упал в странном корабле, восстановился при его сгорании через какой-то период. Интуитивные знания ближнего боя и понимание принципов работы системы.

Зачем же меня послали сюда из иного мира?..

Вечер и часть ночи мы провели на ветвях исполинского дерева, а едва забрезжил рассвет, спешно перекусили и ступили на едва появившийся мост.

Привычное искажение восприятия. Тело стало лёгким, и меня понесло вперёд. Очертания четвёртого острова сменило светло-серое небо раннего утра, а затем — космическая чернота, которая спустя ещё минуту превратилась в уменьшенную версию предыдущего острова.

С высоты хорошо можно было разглядеть занимавшие большую часть острова сады и поля, а также периодически торчавшие бирюзовые деревья-исполины. Только рабов здесь трудилось намного меньше.

Охраны со стороны четвёртого острова не было.

Отряхнувшись от очередного неудачного падения, я с нотками зависти посмотрел на Лину. Для неё такие путешествия были столь привычны, что она даже не заметила приземления.

— Тальхеор семь славится своими яблоками и хельуром. Из первого варят сидр на десятом острове. А в столице сектора — из хельмура делают настойки и пиво.

Значит, вот что дало хвойный привкус местному алкоголю. Хельмур был натуральной голубой сосной.

Мирная картина раннего утра и чистый воздух расслабляли, но в то же время потеря времени заставляла постоянно быть в напряжении. За двенадцать часов могло измениться очень многое. Я не знал всех трюков своих противников, а значит, мои рассчёты могут оказаться неверны.

Лучше быть начеку. Я обновил видоизменение, сделав из нас все того же младшего магистра и его команду. Белые кубики фрактальной магии медленно потекли вверх. После чего все двинулись дальше.

Мы шли по дороге Тальхеора-7, стараясь не привлекать лишнего внимания. Вскоре мимо нас прошла группа стражников. Увидев меня, они вытянулись по струнке и отдали честь.

— Доброго дня, магистр! — пробормотал один из них. — Слава Цеху!

— Слава мастеру Змееморду, — бросил я в ответ таким же равнодушным тоном.

Облик химеролога пока работал безотказно.

Когда мы отошли на приличное расстояние, я обернулся к спутникам:

— Хель, Тео, никаких опрометчивых действий. Лина, ты — химерный эксперимент, так что веди себя соответственно.

Лиса фыркнула, но кивнула.

— Мог бы превратить меня в кого-то посимпатичнее безмозглой химеры, кстати а твои иллюзии такие необычные…

— Потом, Лина! Все потом!

Однако, едва мы свернули, как прямо перед нами возникла группа странноватого вида людей. Впереди шёл худой юноша с седыми, запавшими глазами и маниакальной улыбкой на губах. Это был никто иной, как Сай Живодёр во плоти. Рядом, как две тени, скользили близнецы Нитти и ещё двое незнакомцев.

Я похолодел, когда понял, в кого мы врезались. На мгновение показалось, что Сай узнал меня, но он лишь презрительно осмотрел с ног до головы, словно грязь на сапоге.

— Кто это у нас тут? Ещё один недомагистр? Не помню что-то тебя, откуда взялся?

С того берега моря блин. Я постарался изобразить дрожащий голос:

— Я… я Альто Изверг, с Расиэля. Едва успел сбежать, когда остров угнали механисты. Простите, но вы вряд ли меня знаете, я лишь младший магистр. А вы… ведь Сай Живодёр, верно? Для меня огромная честь наконец увидеть вас лично!

К моему удивлению, Сай вдруг широко улыбнулся в ответ.

— Неплохо. Молодец, что сумел сбежать от мехов. Я слыхал там та еще заварушка была. А Мельхиора видел? Некрохимеролога!

Я сделал вид что шумно сглотнул и покосился на товарищей. Они тоже изображали испуг. А может и правда испугались. Во всяком случае кому как не мне нужно было сохранять сейчас трезвость рассудка. Даже несмотря на то, что душа забилась куда-то в область пяток.

— Это был настоящий ужас. Всюду некроморфы, крики, стоны. Благо мост активировал кто-то заранее, мне удалось уйти до того, как остров превратился в обитель Некрохимеролога.

На лице Сая расцвела улыбка. Он словно был доволен тем, что Мельхиор на свободе.

— Так уж вышло, что на Тальхеоре завелась крыса. И мне бы ее выпотрошить по хорошему… Ты идешь со мной. Лишние руки мне не помешают.

Я замялся, не зная, что и ответить. Неожиданный приказ застал меня врасплох.

— Э… боюсь, я не могу, у меня важное задание от магистра Змееморда. Мы как раз спешим…

Но Сай резко перебил меня. Его взгляд потемнел.

— Приказы Змееморда меня не волнуют. С этой минуты я для тебя и старший, и учитель, и бог в одном лице. Ты либо подчиняешься мне беспрекословно, либо умрёшь здесь вместе со своими игрушками. Выбор за тобой.

Позади раздался зловещий смех близнецов Нитти. Я со страхом посмотрел на Хель и Тео. У нас не было выбора. Я угрюмо кивнул.

Сай небрежно хлопнул меня по плечу и зашагал прочь. Я бросил взгляд на своих спутников и неохотно последовал за ним, чувствуя, как внутри всё сковывает холод. Что ж, похоже, мы попали прямиком из огня да в полымя. Близнецы Нитти злорадно хихикали, глядя, как я иду на поводу у их хозяина.

Но, как оказалось, проблемы только начинаются.

— Альтаир, не хочу тебя прерывать от столь великолепного досуга, но будь внимательнее…

— Да знаю, — гневно выпалил я в мыслях на предостережение Тали.

Перед глазами витал системный текст, который вовсе меня не радовал. Вот что бывает, когда не ведешь грамотные подсчеты.

[Внимание, мана на исходе. С текущим запасом навык Видоизменение II будет прерван через 23 минуты 45 секунд]

Время неумолимо тикало.

Ненавижу сраные таймеры.

Глава 13

Полет сквозь бездну между островами вымотал отряд Регулуса до предела. Архонт чувствовал, как с каждой секундой тают его силы, поддерживая огромный шар чистой энергии, в котором они летели. Наконец впереди показался крошечный клочок суши — один из отдаленных островков архипелага Тальхеор.

Регулус направил их полет туда, с трудом контролируя собственную магию. Шар энергии резко накренился в сторону, а звезды, что покрывали его, словно какой-то орнамент, забегали быстрее. Секунда, и отряд рухнул на остров, как камни. Архонт едва успел подхватить Элаю, прежде чем они врезались в землю, чем заставил девушку густо покраснеть. Остальные же члены отряда распластались вокруг, тяжело дыша после безумного полета.

Регулус опустился на одно колено, чувствуя невероятную слабость. Поддерживать сферу на таком расстоянии выжало из него почти всю ману. Несколько минут он не мог подняться, переводя дыхание и приходя в себя после безумного побега от Живодёра.

Подошел Мракобор, хмуро глядя на обессиленного архонта.

— На кой дьявол ты полез в эту заварушку? — бросил инквизитор. — Что там за история с некромантами? Это же бред сивой кобылы! Мы могли просто уйти.

Регулус поднял на него усталый, но твердый взгляд:

— Для архонта репутация — это все. Я не мог позволить, чтобы какой-то ублюдок из Цеха очернил мое имя подобными обвинениями.

С этими словами он поднялся на ноги, хотя колени все еще дрожали от слабости.

Мракобор лишь покачал головой и отошел проверить состояние раненого Марсина. Он начал оказывать первую помощь, прижигая культю на месте оторванной руки магией Света.

Тем временем Четвертый, не снимая капюшона, тихо заметил:

— Странно, что Живодёр был так уверен в твоей причастности к некромантам. Откуда ему знать, что ты якобы воскрешаешь мертвецов?

Регулус задумался. Действительно, эта ситуация была более чем странной. Кто-то целенаправленно настраивал Цех против него, наводя на ложный след. И с каждым днем из-за подобного он отдалялся от истинной цели — поимки фрактальщика.

Не исключено, что именно фрактальщик пытался стравить их. Но зачем? Задержать Регулуса? Или же…

— Этот Живодёр спутал все мои планы, — с досадой произнес архонт. — Теперь он будет плотно сидеть у меня на хвосте, а я даже не понимаю, что ему нужно.

Он задумался на минуту, а затем достал из складок мантии небольшую хрустальную колбу. В ней парило облачко беловатой энергии, сотканной из мельчайших кубиков. Это был образец фрактальной маны, полученный от самого главы Академии.

Когда-то давно еще до раскола мира Звездным удалось заполучить этот крохотный фрагмент. Единственное подтверждение того, что фрактальная магия существует, и былой мир раскололся именно из-за нее.

Регулус передал колбу Элае и тихо попросил:

— Разверни свою сенсорную магию. Попробуй почувствовать отголоски этой силы поблизости. Хоть что-то. Фрактальщик не должен уйти далеко.

Девушка кивнула и приложила ладони к вискам. Едва она активировала чувства, как резко вскинула голову:

— Слышу! Буквально минуту назад, совсем рядом, на Тальхеоре семь, было использовано небольшое заклинание фрактала! У самого перехода с четвертого.

Лицо Регулуса озарила широкая улыбка. Он забрал колбочку у Элай и спрятал во внутреннем кармане своей великолепной мантии.

— Удача явно на нашей стороне! На таком крошечном острове он точно не проскочит мимо нас. Подготовьтесь! Остается надеяться, что этот проклятый фрактальщик придет к нам в лапы раньше, чем нас настигнет Сай.

— И потом мы уйдем! — утвердительно сказал Мракобор.

— Не беспокойся, Мракобор. С Саем я разберусь позже.

Отряд начал спешные приготовления к возможной встрече с противником. Мракобор закончил перевязку Марсина и проверил снаряжение. Феликс подготовил свои заклинания. Четвертый исчез в тени деревьев, высматривая лучшие позиции для возможной засады.

Сам Регулус сел на большой камень, сосредоточенно глядя вдаль. Полет истощил его силы, но он уже чувствовал, как мана потихоньку восстанавливается. Главное сейчас — не упустить фрактальщика. Иначе придется вновь блуждать в потемках, пока тот водит их за нос по ложному следу.

Больше ошибок Регулус допустить не мог.

* * *

Проклятье, проблемы только начинаются.

— Альтаир, я предупреждала тебя быть осторожнее с расходом маны, — напомнила Тали.

— Да знаю, знаю! — огрызнулся я про себя.

Перед глазами парил системный текст:

[Внимание! Остаток маны недостаточен для поддержания навыка Видоизменение II. Навык будет принудительно развеян через: 23 минуты]

Чертов таймер неумолимо отсчитывал оставшееся время действия иллюзии. Я не мог сейчас никак пополнить запас маны, да и рисковать раскрытием, отправляя кого-то из команды для хотя бы мизерной торговли, было нельзя. Мы были буквально связаны в действиях.

Придется идти до конца за этим психом Саем и надеяться, что вскоре представится возможность слинять.

Близнецы Нитти, не отходящие от своего хозяина ни на шаг, тем временем начали вводить нас в курс дела.

— У нас тут, знаете ли, была небольшая стычка со Звездным, — защебетала Хлоя, поглаживая рукоять своего изогнутого клинка. — Этот гад обратился к запретной магии Тьмы! Тут вообще тайна за тайной. Мало того, что этот великолепный Регулус — «дитя Звезд», стал некромантом, так он и с механистами видимо снюхался.

— А хочешь прикол? У них в команде инквизитор. Инквизитор на службе некроманта. Куда катится этот мир Ха-ха! — поддакнул ее брат Хлой. — Ну ничего, мы нормально так ему напинали! Теперь мы идем по следу этого ублюдка.

Хлой шевельнул ушами, уставившись на меня с серьезной мордой, а потом снова заржал.

— Вы нам нужны в качестве пушечного мяса, — без тени сомнения добавил он, потирая руки и хищно оскаливаясь. — Звездный пока с вами будет расправляться, мы уж воспользуемся этой долей секунды!.

Вот же долбанутые. И не скрывают своих планов. Долю секунды, чтобы Регулус расправился с нами. Как же они меня недооценивают!

Я бросил быстрый взгляд на своих спутников — их лица были мрачными и напряженными. Сай же все это время шел молча, даже не глядя на нас.

Вдруг Лина неосторожно ляпнула:

— Послушайте, мы ведь можем договориться и…

Но я резко окрикнул ее:

— Молчи, химера! Или хочешь, чтобы я намотал твои кишки на посох⁈

Лисица испуганно отпрянула и замолчала.

— О, младшие магистры уже интеллект сохранять научились в полной мере, ты гляди!

— Цех развивается, чего ты хотела! Не всем ж балбесиной как ты ходить.

Хлоя зашипела на брата, он зашипел в ответ, но одного лишь взгляда Сая было достаточно, чтобы оба заткнулись.

Я мысленно выругался. Ситуация складывалась отвратительная. Мы в ловушке, идем на бой, который я же и спровоцировал, видоизменение вот-вот кончится, а я даже не могу пополнить запас маны.

Но другого выбора не было — придется идти за Саем до конца и ждать шанса как-то выкрутиться из этой передряги. Лишь бы только он не раскрыл мою иллюзию раньше времени.

Мы дошли до указателя на развилке дорог. Сай активировал мост на следующий остров — Тальхеор-9.

Нужно было всего с десяток минут. Мост был уже построен, просто находился в неактивном состоянии. Но для меня этот десяток мог оказаться фатальным.

Я оглядел окрестности в поисках вариантов побега. Но близнецы Нитти не спускали с нас глаз, ловя каждое движение.

Мост наконец возник перед нами, перекидывая полупрозрачный путь через бездну. Сай шагнул на него первым, за ним двинулись его приспешники. Я обреченно посмотрел на Тео и Хель. Придется прыгать вместе с этими психами.

Мы шагнули следом на мост, и нас затянуло в водоворот магической энергии. Через несколько мгновений я ощутил твердую землю под ногами. Мы оказались на очередном острове архипелага.

Я продолжал судорожно перебирать мысли и обсуждать возможные исходы с Тали. Но неизвестных переменных было слишком много.

Тем временем перед нами открылся вид на Тальхеор 9 — небольшой зеленый островок, покрытый густым лесом. Ветви раскидистых деревьев переплетались над нами, создавая подобие зеленого купола. Лучи солнца пробивались сквозь густую листву, освещая все вокруг мягким зеленоватым светом.

По земле стелился густой ковер из опавших листьев. Воздух был напоен ароматом хвои и цветов. Казалось, этот островок — крохотный уголок рая посреди бескрайнего небесного океана. Точнее он мог бы быть таким, если бы я не был в столь дерьмовой ситуевине.

Мы прошли чуть вперед по узкой тропинке, ведущей в чащу леса. Вдруг Сай, который шел первым, резко обернулся. Его желтоватые глаза с тремя зрачками сузились, придав ему зловещий вид.

— С этого момента ты идешь впереди, — бросил он мне. — Архонт может поджидать где-то неподалеку. Не хочу неожиданностей.

Но в этот момент как раз и случилась эта самая неожиданность — сенсор группы Сая, внезапно бросился к нему, повалив его на землю и закрывая своим телом.

— Сзади! — крикнул он.

В следующее мгновение мимо нас с жутким свистом пролетело нечто, похожее на ослепительную вспышку чистого света. Ярко-золотые звезды крутились по спирали, оставляя вместо лесного массива выжженный тоннель.

Скрежет и треск веток сопровождал падающие деревья.

— Это Регулус! — прошептала мне на ухо Лина, прижимаясь всем телом и хвостами.

То ли от страха, то ли от восхищения, я так и не понял, зато увидел, как полыхнул взгляд Хель, при виде прижимающейся ко мне Лины.

А в следующее мгновение начался настоящий хаос.

Со всех сторон послышались крики, вспыхнули яркие всполохи магических заклятий. Свет, бирюза, звездная магия. Запахло паленым, а воздух резко потяжелел. Грудь словно сдавило тисками.

Я схватил в охапку Лину и Хель, и, пнув Тео, сам упал на землю.

Заклинания продолжали свистеть с завидной частотой, сотрясая весь остров.

Меня оглушило на одно ухо. Я обернулся, глядя как по земле ползают остальные члены отряда Сая.

Из-за деревьев же показались компаньоны Регулуса — все, кого я видел тогда на Ирису-107

Я попытался незаметно отползти в сторону и шепотом бросил остальным, что надо валить, но Сай очень не вовремя очухался. Он гаркнул своим приказ атаковать и сдерживать группу Регулуса, не позволяя им взять нас в кольцо.

Близнецы и вампир по прозвищу Зверь тут же ринулись врассыпную.

Сай же гневно уставился на меня.

— За мной! Сделаешь хоть шаг в сторону — выпотрошу на месте! — прошипел он мне на ухо.

И нам ничего не оставалось, как подняться и бежать вместе с ним прямо на Регулуса, что стоял на возвышении холма. Я видел, как Хель и Тео переглянулись. Но нам было не до побега.

Рядом с архонтом стоял Мракобор с обнаженным мечом.

— Днище их дери! Снова Сай пришел первым! — выругался Регулус.

— Нам лучше уйти, пока еще есть шанс, — предложил Мракобор.

Но Регулус лишь сузил глаза и сказал:

— Он все равно так просто не отвяжется…

Я видел, как в воздухе нарастает напряжение. Это явно грозило перерасти в полномасштабную битву. Откуда-то со стороны на Мракобора налетел тот самый вампир, уводя поединок с ним далеко в сторону.

Сай же привлек внимание Архонта.

— Регулус!!! Даже если ты спустишься на мертвые острова, я пойду за тобой. Дойду хоть до самого Днища, но ты умрешь от моей руки!

Сай вскинул руки, выпуская целый рой химерных бабочек, которые стремительно ринулись на Архонта. Тот отразил заклинание взмахом руки, и бабочки врезались в дерево, вспыхнув и превратив кору в мертвую гниющую плоть.

— Такие как ты никогда не пытаются думать головой, — спокойно сказал Регулус, выбрасывая раскрытые ладони вперед.

Тут же около них образовались толстые круги, формируясь в печати, между которых завязалась какая-то титаническая сила.

В воздухе пахло озоном, дымом и кровью. Крики членов двух отрядов сливались в единый вой. Я никогда не видел такого ожесточенного боя.

И в центре всего этого хаоса стояли два мага, чья сила казалась безграничной — Сай Живодер и Регулус ар Орион. Оба не желали уступать и готовы были сражаться до конца. Один движимый жаждой убийства на грани какого-то безумия, второй, желающий защитить свою очерненную репутацию.

Я понимал, что оказался меж двух огней.

Регулус сосредоточился, активируя мощное заклинание. Между его раскрытых ладоней завихрились печати из магической энергии, складываясь в древние руны и символы. Я ощутил, как воздух вокруг наэлектризовался, наполняясь силой.

— Полыхни, Звезда Смерти! — проревел Регулус.

Над его головой вспыхнул огромный шар чистой энергии звезд, наливаясь светом, который просто не поддается описанию. Жар от него был такой силы, что я инстинктивно отпрыгнул к ближайшему дереву, будто оно могло меня спасти. Хель, Тео и Лина последовали моему примеру.

Казалось, это само солнце упало на землю, чтобы расплавить тут все к чертовой матери.

Но Сай даже не дрогнул. Наоборот, химеролог хищно оскалился в ответ на эту демонстрацию силы. Он выбросил руку вперед, и его кожа вместе с мышцами слезла, обнажая кости. Из ран хлынули реки алой крови, складываясь в огромного человекоподобного монстра.

— Иди, мой верный слуга! — завопил Сай.

Кровавый голем возвысился всего за несколько мгновений. Он взревел и ринулся на Регулуса, занося над головой кулаки размером с небольшой дом. Но архонт оставался невозмутим. Он направил свою звезду смерти в голема и указал пальцами вверх.

Пылающий шар подхватил существо Сая и взмыл высоко в воздух.

Небо озарилось адским заревом, когда два заклинания уничтожили друг друга. Я инстинктивно пригнулся, а в следующее мгновение оглушительный взрыв ударной волной отбросил меня в сторону.

Перед глазами заплясали искры. Я с трудом поднялся, дезориентированный этим страшным ударом. Сквозь звон в ушах я услышал новый крик Сая.

Он взмахнул обрубками рук, которые тут же восстановились. Из его тела хлынула целая стая крылатых тварей, похожих на хищных птиц. Их клювы и когти сочились едкой жидкостью.

— Разорвите его! — приказал Сай.

Но Регулус уже был готов. Он описал в воздухе замысловатый узор, и над ним возник гигантский щит в виде шестиконечной звезды.

Рой химерных птиц ударился о него, как о каменную стену. Несколько сумели пробиться сквозь щит, но Регулус рассек воздух одним взмахом руки, и барьер внезапно выпустил из себя десяток острых звездных лучей, которые пробили птиц насквозь, заставляя их повиснуть мертвым грузом.

Тем временем позади и в стороне раздавались звуки сражения остальных членов обеих команд. Это противостояние грозило стереть с лица земли весь остров. Деревья горели, земля дрожала, воздух был наполнен запахом крови и гари.

Я бросился к своим.

— Бегите! — крикнул я Хель, Тео и Лине. — К мосту, живо! Я прикрою спину.

Отдал Хель акселератор — единственный шанс быстро активировать переход и сбежать отсюда. Сейчас или никогда.

— Я не брошу тебя! — воскликнула Хель, но я прервал её.

— Это приказ! Выполняй немедленно!

И тут же я резко притянул ее за одежду к себе и поцеловал в губы. Хель удивленно распахнула глаза, но затем нерешительно кивнула и побежала прочь вместе с остальными.

— Возвращайся живым, — тихо бросил Тео через плечо.

Тем временем Сай отскочил назад, восстанавливаясь от прошлых массивных атак и формируя новую. Это дало Регулусу пару мгновений.

Он оглянулся и заметил, как Хель, Тео и Лина рванули в лес.

Архонт ринулся в их сторону, занося руку для заклятия.

На его пальцах заискрила та же титаническая сила, что пару мгновений назад породила звезду смерти.

— Не позволю!!!

Я инстинктивно бросился ему наперерез.

Плевать!

[Коррекция: ускорение кровообращения в два раза. Внимание! Мана на исходе!]

[Коррекция: ускорение скорости реакции в два раза. Внимание! Мана на исходе]

На таймер бросить взгляд я не успел. Равно как и не услышал, что там вопила Тали.

Регулус явно не ожидал, что я так быстро сокращу дистанцию. Точно также он не ожидал обычного удара кулаком в морду.

Следом я тут же увел его руку вправо, уводя прицел и сбивая архонта с ног, но падая вместе с ним. Его заклинание вспыхнуло и сорвалось с пальцев смертоносным лучом. Но вместо моих товарищей задело плечо Сая, который оказался точно там, куда я увел руку Регулуса.

В воздух резко ударил запах горелой плоти. Сай тут же потерял контроль над заклинанием, которое творил. Потоки крови взорвались в его руках, усиливая ударную волну. Его, словно тряпку, швырнуло об ближайшее дерево.

Мы же с Регулусом покатились вниз по склону, срываясь с возвышенности. Я чувствовал, как мощные потоки магии архонта обжигают меня, но не отпускал его, пытаясь выиграть для друзей хоть немного времени.

Когда мы наконец остановились у подножия холма, я с облегчением увидел вдалеке знакомое сияние моста. Значит, Хель успела активировать переход. Теперь им осталось лишь преодолеть его, и они будут в безопасности.

Регулус резко подскочил, формируя в руках очередные магические печати но на мгновение замешкался.

Я взглянул на свои руки, от которых вверх тянулись белые кубики фрактала, растворяя мою иллюзию. А системный текст в углу обзора явно норовил «обрадовать».

[Ваши запасы маны пусты, в течение следующих 4 часов вы не сможете использовать навыки]

— ТЫ!!! — смесь ярости, гнева и какой-то… обиды, отразилась на лице архонта.

Глава 14

Глаза архонта полыхнули яростью, когда он узнал во мне того самого ненавистного ему фрактальщика. Я видел, как его лицо исказилось от гнева.

— Ты! Все это время именно ты водил меня за нос! Это из-за тебя я вынужден торчать на этих проклятых островах вдали от дома! Ты запятнал мою репутацию, заставил меня выглядеть дураком перед Академией! Выставил меня врагом Сая! Я должен был догадаться с самого начала!

Регулус сжал кулаки, и я понял — он готов убить меня прямо здесь и сейчас. Я отполз назад, но мне некуда было бежать. Мои запасы маны были истощены я не мог ничего противопоставить разъяренному архонту.

Да даже с маной, вряд ли мне бы удалось браво победить кого-то, чей уровень перевалил за семисотый.

Но Регулус вдруг остановился, тяжело дыша и пытаясь взять себя в руки. Я видел, как он мысленно просчитывает ситуацию.

— Нет, ты нужен живым. Тебя должны допросить в Академии, выведать все твои секреты. А после если позволят, я тебя лично прикончу! — процедил Регулус сквозь зубы.

Он начал чертить в воздухе знаки, формируя заклинание. Я понял — он собирается вырубить меня и взять в плен.

В отчаянии я бросил взгляд по сторонам, ища хоть что-то, что могло бы мне помочь. Какое-нибудь долбанное чудо. Остаться перед врагом полностью безоружным — это верный проигрыш, если не смерть.

И вдруг я услышал голос Тали в своей голове:

— Слева от тебя, в мантии Регулуса! Я чувствую отголоски фрактала!

Не раздумывая ни секунды, я метнулся вперед и сунул руку под мантию архонта, нащупав небольшую стеклянную емкость, прикрепленную к груди слева. Но внезапно мантия архонта выпустила в мою руку несколько пылающих символов и обожгла ее.

Тем не менее я успел сжать пальцы на холодном стекле.

Регулус отшвырнул меня ударом ноги, и я покатился по земле, прижимая добычу к груди.

Но в следующее мгновение архонт осекся. Он понял, что я у него отнял.

— Не смей! Верни сейчас же! Это собственность Академии! — рявкнул Регулус, готовый в любой момент атаковать.

Я усмехнулся в ответ сквозь боль в изуродованной ожогом руке. Она почернела практически моментально. Я уже почти не чувствовал кисть. Но оно того стоило. Внутри колбы переливалась разряженная фрактальная эссенция.

— Прости, звездный. Но сдохнуть здесь я не намерен. И в плен к тебе тоже не пойду.

Я швырнул колбу о камень, и та разлетелась осколками. Регулус взвыл от ярости и метнул в меня заряд магии, но было поздно.

Крохотная доля чужеродной фрактальной энергии ворвалась в моё тело. Я почувствовал, как внутри всё задрожало, а перед глазами замелькали странные видения — отголоски мага, которому когда-то принадлежала эта энергия.

[Внимание! Обнаружена инородная фрактальная энергия. Производится анализ…]

Я услышал голос Тали:

— Быстрее, пока хватает маны! Ты можешь наложить пару коррекций и видоизменение. Это все, на что тебя хватит.

Я снова ускорил себя коррекцией до каких-то запредельных скоростей. Казалось, что этот маленький клочок энергии был в сотни раз плотнее, чем все, что я собирал за время нахождения в этом мире.

Эта энергия настолько усилила действие обычной коррекции, что мое ускорение сделало мир вокруг меня медлительным и размытым. Это позволило мне с легкостью уйти от заклинания архонта.

[Внимание! Обнаружены данные предыдущего носителя. Частичный доступ предоставлен]

Перед моим мысленным взором замелькали обрывки чужих воспоминаний, лица незнакомых людей, странные пейзажи. Я увидел огромный город с высоченными башнями, похожий на гигантский муравейник.

Но я тут же отогнал все это. Разбираться буду потом.

[Видоизменение: Вспышка Сверхновой]

Я создал между нами с Регулусом вспышку просто какой-то безумной яркости и в тот же момент ринулся прочь.

Бежал не оглядываясь. Плевать. Потом буду разбираться с накопившимися вопросами, сейчас главное уйти.

Ну и везет же мне на противников, что в десять раз выше меня по уровню.

Уже темнеющим сознанием я кое-как добрался до моста. Словно в бреду упал на каменную плиту, которая понесла меня в сторону первого Айрена. Но увидеть приземление мне не довелось. Сознание покинуло меня раньше.

Последнее, что мелькнула перед глазами — был системный текст.

[Организм перегружен. Энергия имеет чрезвычайно высокую насыщенность и плотность]

* * *

Регулус с ужасом наблюдал, как этот проклятый фрактальщик разбил колбу с эссенцией прямо у него на глазах. Этот образец чистой фрактальной энергии был единственным в своем роде, он хранился в сокровищнице Академии столетиями. И вот теперь он поглощен этим мерзавцем!

Архимаги за это спустят шкуру даже с него, лучшего мага Академии.

Регулус метнул заклятие в своего противника, но оно лишь вспороло землю. Фрактальщик уже скрылся, оставив после себя яркую вспышку, на мгновение ослепившую архонта.

Когда Регулус снова смог видеть, его и след простыл. Архонт зарычал от бессильной ярости. Этот урод не только запутал его, заставил гоняться за собственным хвостом, но еще и похитил бесценную реликвию Академии!

Внезапно сверху на Регулуса спрыгнул Сай, готовый нанести очередной удар. Но архонт уже потерял всякое терпение. Он резко выпрямился и гневно рявкнул на химеролога:

— Хватит! Прекрати этот идиотский цирк! Я не некромант, ты, тупица! Тот, кого ты таскал за собой все это время и есть настоящий некромант! Он дурачил нас обоих!

Сай замер на месте, впервые прислушавшись к словам Регулуса.

— Что ты имеешь в виду? Ты не некромант? Но я видел своими глазами, как ты творил темную магию!

— Никогда им не был и не собирался становиться! — рявкнул Регулус. — Я скорее умру, чем притронусь к темной магии! Это была хитрая иллюзия того проклятого ф… Некроманта!

Вскрывать все карты перед химерологом было бы верхом глупости.

Сай нахмурился, переваривая эту новость.

— Послушай, Сай. — Начал Регулус уже спокойнее. — Если положить в банку сотню черных и сотню красных муравьев, ничего не будет. Но если эту банку сильно встряхнуть, то муравьи начнут убивать друг друга. Черные будут считать красных своими врагами. А красные же — наоборот. Так спроси себя, директор Цеха. Кто трясет эту проклятую банку? Кто наш настоящий враг⁈

— Значит, я охотился не за тем человеком? Этот некромант просто подставил нас друг под друга, чтобы отвлечь от себя внимание?

Химеролог сжал кулаки от ярости. Его гордость была уязвлена тем фактом, что он так легко повелся на уловки какого-то некроманта-иллюзиониста.

— Именно так, — подтвердил Регулус. — Этот выродок опозорил нас обоих. И за это он заплатит. И чтобы поймать его, я предлагаю объединить усилия.

Сай с подозрением посмотрел на архонта, но внезапно расхохотался.

— Звездный и Химеролог вместе! Отличное начало шутки! Ты предлагаешь мне союз? После того, как мы чуть не перегрызли друг другу глотки? Что за игру ты ведешь, архонт?

Регулус вздохнул. Он понимал недоверие Сая. Да и сам архонт не горел желанием якшаться с химерологом.

— Я не играю ни в какие игры. Этот некромант — угроза для всех нас. Он до сих пор даже силу свою не показал, а я уверен, этот парень невероятно могущественный. Я знаю, на что он способен на самом деле. Видел Ирису сто семь и сто восемь. Если мы не объединимся, он уничтожит нас поодиночке. Но вместе у нас есть шанс победить.

Сай молчал, обдумывая его слова. На его лице отражалась внутренняя борьба.

Регулус же думал, как скрыть от Сая факт того, что они гоняются не за некромантом, а за фрактальщиком. Но одно оставалось неизменно. Может архонт и не так сильно нуждался в помощи, но лучше уж химеролог будет его союзником, чем преследователем.

— Допустим, я соглашусь, — медленно проговорил химеролог. — Но после того, как мы прикончим этого ублюдка, наша договоренность закончится.

Регулус кивнул. Он не ждал, что Сай так легко поверит ему. У них впереди долгий путь к хрупкому доверию, которое любой из них нарушит при удобной возможности. Но главное — первый шаг сделан. Теперь у них был шанс поймать мага фрактала.

— Хорошо, договорились, — кивнул Регулус и протянул Саю руку для рукопожатия.

Сай на мгновение заколебался, но затем крепко пожал протянутую руку. Их сделка была заключена. И кто знает, чем она может обернуться в будущем.

* * *

Земля покрылась множеством трещин.

Чёрные ленты-линии неровными полосами охватывали дрожащую поверхность умирающего мира.

Безумец… ему мало было призвать в нашу систему силу Хаоса, так теперь он готов принести целый мир в жертву, лишь бы победить меня. Что же за желание ведёт его к этому?

Финал уже близок.

— Остановись. Ты не видел то, что видел я, — произнёс хаосит, принёсший шёпот иного мира в нашу реальность.

Голос хаосита был спокоен, но его эмоции выдавала мана, рекой льющаяся из источников.

— Ты уничтожишь весь мир с его жителями! Если не ради нашей былой дружбы, то хотя бы ради меня!

— Глупец, хаос обманул тебя! Он всего лишь хочет пожрать наш мир, как и тысячи до него!

— Хаос не может обмануть… друг. Ты просто никогда не окунался в него с головой, как я.

— Он исказил твой разум! Все мы ищем пути к силе. А запредельные стихии ищут путь в наши сердца.

— Да нет же! — неожиданно я понял, что хаосит на грани истерики.

До этого момента он как-то держался, но видимо что-то зацепило его в словах… моих?

— Я был у колодца судьбы! Я видел будущее! Я чувствовал боль звёзд…

— Хаос пожрал твой разум, — с болью в голосе сказал я.

— Да попробуй хоть раз признать, что я могу быть прав, а ты — нет! — на лице у хаосита были слёзы.

Безумие.

По телу пробежали волны магического пламени, вышибая дух.

— Ты опоздал, мой старый друг. Хаос уже здесь. Я спас всех нас.

— Погоди, о чём ты? Неужели… шестой ранг⁈ С какой тварью ты заключил контракт? — здесь я назвал имя, но почему-то не услышал ни единого звука своего голоса.

Он потонул в разразившемся грохоте умирающего мира.

— Я победил. Я всех спасу от будущего! — слёзы сменились фанатичным благоговением счастливого безумца.

— Еще нет, — сказал я, сжав зубы, и поднял вверх левую руку, зажигая сияние фрактала. — У меня осталось ещё достаточно фокусов, чтобы как минимум, не дать тебе победить. А дальше сюда однажды пришлют эмиссаров.

На горизонте над нами вставало второе солнце…

— Ещё нет!

* * *

— Ещё нет!!!

С этим криком я поднялся на горячем песке, протягивая вперёд левую руку.

Айрен…

Первый остров не впечатлял от слова «совсем»

Перед глазами зависла длинная ровная плита песчаного плато.

Здесь было значительно теплее, даже жарковато, но ничего запредельного. Хотя с водой явно будет напряг.

— Альтаир, как ты? — с тревогой спросила Хель.

— Жив, — бросил я, и попытался приподняться. — Просто дурной сон.

Всё тело ломило, как будто меня пинали на протяжении нескольких суток. Возможно даже ногами. Болели даже те мышцы, о существовании которых я не подозревал.

Но терпимо. Ничего запредельного.

Куда больше меня беспокоили внезапные видения. В них я был незнакомым фрактальным магом… жаль не могу вспомнить даже его имени. Как и имени его противника.

Однако в воспоминаниях жившего наверное больше тысячи лет назад мага явно было что-то ещё. И я готов поклясться, что это не всё послание. Последние мысли в первом воспоминании напрямую говорили об этом. Но будут ли они приходить дальше сами, или их нужно будет где-то искать?

— Это первый Айрен? — спросил я.

— Он самый, — ответил Тео. — Хреново выглядишь, дружище!

— Когда следующий мост?

— Я заблочил переход на Тальхеор.

— Ты — что⁈ — не понял я. — Это как?

— Это было круто! — не к месту встряла Лина. Такой бабах!

— Тео…

— Мелочи. Мог бы просто сказать «Спасибо». Как ты вообще собирался уйти с активным мостом в тупик?

— Никак. Я просто действовал по обстоятельствам, — спокойно ответил я. — Айрен два ведь по карте совсем рядом. Птицы летают, почему мы не можем прыгнуть?

Парень закатил глаза.

— Не уходи от темы. Почему я не знаю, что ты умеешь рушить мосты?

— Ну… не совсем разрушил. Просто выиграл для нас время. Есть свои положительные моменты в службе безумному магу. Мне уже как-то приходилось уничтожать руны настройки. Остров сам их восстановит, не волнуйся! Если тебе так нравится компания Сая и Регулуса, скоро ты с ними встретишься!

— Ладно, я немного погорячился. Просто знай я об этом заранее — план мог бы быть другим.

— Ну… — снова потянул Тео, быстро успокаиваясь. — Мне и правда стоило сказать. Я просто не люблю вспоминать всё, что связано с моим прошлым.

— Сейчас нам очень нужно время, — сказал я. — Ты можешь повторить свой фокус с мостом?

— Ещё раз смогу. Для большего нужна мана.

— Мы сейчас на огненных островах. Маны огня здесь должно быть в избытке. И все острова что мы встретим, будешь брать ты. К тебе они будут благосклонней.

— Но ведь у тебя есть план, что делать потом? Архипелаг Айрен — это тупик. Оттуда не ведёт ни один переход на другие.

— Помню. План есть. Правда, он тебе не понравится…

Переход на второй остров был быстрым.

Из звёздного пространства нас вынесло к крупному рыжеватому островку, испещрённому трещинами каньонов. Скудная растительность начиналась и заканчивалась на кактусах.

Здесь воздух стал сухим, а температура поднялась до уровня знойного лета.

Тело постепенно приходило в норму.

— Никогда не думала, что смогу побывать на Айрене! — восхитилась Лина.

— Порадуй нас, скажи что тебе известно что-то конкретное.

— Когда-то давно архипелаг был доменом сильной фракции. Примерно, как нынешние механисты. Только в результате неудачного эксперимента с техномагией, их остров раскололся, а остаток приобрёл черты фазовости. Остальные же острова аномально выросли в силе настолько, что пребывание на них стало невозможным. Собственно, пятый пройти пока ещё никому не удавалось. Хотя… не многие и пытались. Место считается неудачным. Даже проклятым. Говорят, на пятом обитает нечто большее, чем просто огненные элементали. Исследователь Врунгель утверждает, что видел в пламени огня лики павших хозяев острова, которые вечно скитаются по пылающим полям Айрена…

— Постой, Лина, я имел ввиду, тип монстров, их уровень… Каких ещё неприятностей стоит ждать?

— А, это… я не читала. Скучно. Кстати, ты знал, что вокруг островов Айрена в космосе до сих пор висят остатки их защитной сферы. По легендам, она закрывала весь архипелаг от…

— Дай угадаю: она всё равно безнадежно сломана и нам от неё никакого проку нет?

— Да. Где-то половина или треть висит.

— Вот и всё, — тяжело вздохнул я.

— К нам гости, — привлёк наше внимание Тео.

Из ущелья выползала длинная ящерица размером в крокодила, только покрытая чёрно-зелёной чешуёй.

[Огненная саламандра, стихия огонь, уровень 20]

— Хороший противник, — одобрил я. — Убиваемый.

В этот момент ящерица не доходя до нас вдруг открыла пасть, чуть привстала на короткие задние лапки и изрыгнуло в нашу сторону сгусток пламени.

— В сторону! — крикнул я, и дёрнул Хель на себя.

Мы вместе повалились на горячий песок. Мимо прошёлся шлейф горячего воздуха, опаляя спину.

Девушка покраснела, я же сразу после этого сорвался с места и устремился к зверю.

Саламандра сразу выбрала меня своей главной целью, и следующий огненный шар полетел уже в меня. Но движущуюся мишень поразить было ещё сложнее.

Когда между нами оставалось всего пару метров, ящерица сменила стратегию и подалась в ближний бой.

Полную острых зубов пасть никто не отменял.

Но я оказался быстрее — кацбальгер вошёл в нёбо чудовищу.

Из горла саламандры вырвалось огненное пламя, уже без цели. Просто как агония умирающего хищника.

Наконец, тварь издала жалобный рык и издохла.

— Ничего себе так двадцатый уровень…

[Обнаружена стихия: огонь. Стихия расценена как враждебная. Конверсия составляет ⅕]

— Враждебный огонь?

Глава 15

Первое, что я сделал, на натикавшую ману восстановил целостность руки, а то она совсем отмерла после атаки чертовой живой мантии.

— Исходя из того, что мы знаем об архипелаге, это следствие принудительного усиленияисточников, — задумчиво произнесла Тали.

Тео странно на меня посмотрел, но промолчал.

— Что будем делать? — полюбопытствовала лиса.

— Идти к алтарю, очевидно. Он всегда где-то в центре.

— Если только остров не был расколот, если алтарь не был перенесён хозяином, если…

— Да понял уже — прервал я треп лисицы.

Карты острова ни у кого не было. Где именно стоит искать местный алтарь или источник не знал никто. Потому первое решение было — забраться наверх, на плато. Но вскоре от этой идеи пришлось отказаться.

Кое-как с трудом найдя путь и забравшись где-то на две трети высоты, мы были атакованы хищными птицами. Что-то вроде стервятников, и не то, чтобы очень сильное, но на такой высоте очень легко можно сорваться вниз.

К тому же, плато наверху постоянно прерывалось, так что это ещё больше удлиняло путь.

Внизу же были ящеры. Толстые саламандры по одиночке не представляли проблем, но когда мы повстречались с группой этих существ из пяти особей — стало уже немного неуютно.

Надо же, за нами охотятся ребята с уровнем за пять сотен, а какие-то огненные крокодилы двадцатого создают столько проблем!

Мож забрать одну самку для Хазмира…

Правда, к центру острова и уровни у них поползли вверх.

Ближе к центру они уже встречались тридцать пятого и начали уклоняться от атак.

Второй неприятностью были вараны. Ящеры с цепкими колючими лапами ползли по стенам ущелья и плевались огнём сверху. Как оказалось, с дальнобоем у нас в группе беда. Я оставил мысленную пометку о том, что неплохо было бы кроме сенсора обзавестись ещё и хорошим стрелком. Желательно, с оружием, чтобы он не зависел от маны.

С маной мы и сами можем неплохо повоевать.

Хель своим новым навыком пустотной волны выбивала на время из боя и саламандр, и варанов. Но использовать этот навык мы могли лишь ограниченное количество раз. Энергия не безгранична, а пополнялась мана пустоты фармом монстров ещё хуже, чем фрактал.

— Эзарх говорил, что я получаю ману, когда пожираю чужие души или мучаю кого-то. Или я всегда могу накормить источник кусочком своей души и воспоминаний. Пустота питается от страданий, своих и чужих. Но я не хочу так делать, — пояснила Хель. — Но если нужно, то я могу пожертвовать…

— Не нужно ничем жертвовать. Просто будем пока что экономить ману.

— Я, конечно, не сенсор, но только что вас почуяло пятеро существ. Система отметила их как враждебные. Справа от тебя, на три часа, — предупредила Тали.

Тогда-то мы и повстречались с первой засадой группы саламандр.

На краю острова проблем с поиском врагов не возникало. Здесь же тёмная чешуя на спинах, с более светлым тёмно-зелёным брюхом терялась в местности. Когда звери были неподвижны — заметить их было не так-то просто.

Существа будто поняли, что замечены, и плюнули огнём.

Расстояние ещё было достаточным, так что мы легко ушли от прямого попадания. Но гаснуть сразу пламя не желало. Если оставаться на одном месте — они просто нас сварят живьём.

Я резко снял с пояса флягу, открутил и вылил наотмашь вокруг себя, после чего сразу же коррекцией повысил влажность воздуха, и тонкая струя превратилась в небольшую волну, которая почти сразу же превратилась в стоячий белый пар.

Ветра на острове практически не было…

БАМ! — Тео воспользовался паузой, чтобы бросить взрывчатку к саламандрам. А затем резко подорвал её новым навыком.

— Отличная работа! — похвалил я его, но в тот же миг мои глаза расширились от осознания огромной ошибки. — В сторону! Ещё!

Плевки огня туман до конца погасить не сумел. Лишь самую малость ослабил.

Тем временем на шум собиралась вся местная фауна.

Усиленным зрением я увидел вдали ещё с десяток ползущих из ущелья варанов.

— Прочь! — ударила Хель волной пустоты.

— Альтаир, сюда! — закричала Лина. — Здесь есть проход!

Я обернулся к лисе. Та стояла у неприметного темнеющего кустарника. А за ним была дыра, ведущая, видимо, внутрь скалы.

Вараны пошли в атаку. Усиленное зрение поймало силуэты саламандр, ползущих по песку в нашу сторону.

Влезть вслед за лисой оказалось сложнее. Здесь требовалось подползти рядом с колючими полусухими ветвями.

— Ух. По крайней мере, здесь не так жарко! — обрадовалась Лина.

— А если это тупик и мы будем в ловушке? — усомнился Тео.

— То будем их валить по одному, — равнодушно ответил я. Правда, зверушки тоже могут не захотеть сюда соваться просто так и просто накидают огонька внутрь. Но говорить об этом пиротехнику не стоило.

Внутри оказалась небольшая пещера. Узкая, почти как в пещерах за источником на Ирису. И тупиковой она не была. Вскоре идя друг за другом и пригибаясь к стенам, мы вышли к трещине скале, которая вела одной из можества троп по каньону.

Прямо перед нами в камнях напротив была ещё одна такая же трещина, ведущая куда-то вглубь.

— И вот где мы сейчас? — спросил Тео, когда мы вышли наружу.

Чуть выше над нами почти у самой верхушки сидел, вжавшись в камень, одинокий варан.

Ну уж нет, хватит с меня внезапностей.

[Коррекция: целостность почвы]

Камни под ящерицей вдруг надломились и существо свалилось вниз.

Минус один.

— Доволен? Ты в курсе, что мана для такого фокуса будет восстанавливаться целый час? — подала голос искин.

И она была права. Но так всё равно спокойней.

— Внутри вроде бы не водится никого. Попробуем идти дальше тем же маршрутом, — задумался я вслух.

За неимением другого плана, так и решили.

Второй разлом был ещё чуть шире первого. Здесь примерно на середине пути мы нашли небольшой источник воды. Это была небольша струя воды, стекавшая по стенам в крохотную лужицу прозрачной чистой воды.

И почти сразу же нашли вместе с ней неприятности.

— Тссс! — послышалось сбоку.

Я резко развернулся с кацбальгером некроманта. Но было поздно — существо плюнуло чем-то едким и токсичным прямо мне в грудь. К счастью, я не зря терпел в такую жару броню Мордреда. Пусть она и давала бонусы к ненужной мне некромантии, она оставалась хорошей крепкой защитой.

Зелёная слюна зашипела и запузырилась, но не нанесла вреда.

Подоспела Хель ударив тварь волной- и та приложилась о стену.

Только сейчас я смог рассмотреть нового противника. Это была странная трёхголовая змея крокодильих размеров с шестью маленькими лапками.

Затем наспех призвал справку и увидел сто шестьдесят восьмой уровень…

Мда.

— Уходим! — приказал я.

— Оно же поползёт за нами⁈

— Не поползёт. Яйца видишь? — я указал в дальний конец углубления в пещере, где на сухих ветках белело змеиное сокровища. — Она охраняет логово!

Коррекцией я снизил агрессивность монстра и поднял страх.

Мана опять ушла в ноль… Но преследовать нас никто не стал.

Мы вылетели из расщелины на ещё одну дорогу. Я быстро перевёл коррекцию обратно на усиление зрения, и окинул взглядом новую тропинку, у которой мы выскочили.

— Это то, что я думаю? — Тео тоже понял, к чему идёт дело.

— Да. Пришли. Это местный алтарь.

Как и ожидалось, все дороги сходились в одном месте. Наверное, с пять или шесть. Рассмотреть было сложно. В центре всего этого действа было крохотное озерцо с мутной водой. Наверное, метра три в диаметре, не больше. А на небольшом островке в центре был мраморный квадрат, напоминавший срезанную колонну. На нём был закреплён ржавой цепью большой потрескавшийся камень, который успел намертво прирасти и к цепи, и к постаменту.

— Пришли, — повторил я. — Но есть нюанс.

[Пятиглавая виверна, страж алтаря. 250 уровень]

Она лежала в обнимку с алтарём. Бока существа мерно вздымались, давая понять, что существо очень даже живое и дышащее.

Тварь имела большое туловище рептилии, из которой росли пять длинных голов. Наверное, если эта зверушка вытянется во весь рост — будет не меньше шести-семи метров.

Каждая башка была вдвое больше недавней змеи и напоминала немного драконью. Плюс готов поспорить — эта штука должна уметь плеваться огнём. Чёрт, на этом острове все так делают!

— Слушай, — начал Тео. — Может, нам просто обойти остров по кругу и активировать мост через указатель?

— Мы не ищем лёгких путей, мой друг, — улыбнулся я. — Если мы задержимся здесь — химеролог или тот звёздный нас догонит. Тот парень выглядел не очень-то дружелюбным.

— И как ты планируешь завалить эту тварь? — спросил я.

— Завалить? Нет, убивать такой экземпляр было бы кощунством! Представляешь, сколько он хлопот доставит нашим преследователям?

— Пф! Кто бы у них там не победил, что мяснику, что архонту эта змея на один зуб!

— Ты не прав, — покачал я головой. — Магия, которая полетит в эту ящерицу, не полетит в тебя. Будет идеально, если к последнему острову они придут измотанными до предела.

— Ну, тогда удачи тебе, — хмыкнул Тео. — Со змеёй твоя магия вроде сработала.

— Нет, дружище. Удачи тебе! Помнишь, я говорил, что ты будешь захватывать все алтари на островах? Нам же нужно накачать тебя магией для диверсий, верно?

— Я думал это будет как-то… по другому, что-ли, — парень посмотрел на меня. — Ты же сейчас пошутил, да?

— Нет. Есть одна идея. Если получится, он тебя разве что оближет из симпатии.

— Если у меня есть выбор, я бы обошелся без таких нежностей, — скривился парень.

— О, мне уже интересно! — загорелась Лина. — Опять твоя тайная магия, да?

— Почему тайная? Обыкновенная некромантия.

[Справка: найти параметр фракции.]

[Коррекция: сменить фракцию на защитники острова.]

На мгновение вокруг Тео закружился вихрь белых кубиков, и на это всё.

— И? Что ты сделал⁈ — подскочила с вопросом Лина.

— Впервые солидарен с лисой. Я теперь неуязвим?

— По идее, ты теперь друг всей местной живности. Попробуй подойти к змее.

— Эээ⁈ Ты же сказал «по-идее»?

— Обычно мои идеи работают, — пожал я плечами. — Не волнуйся, я буду держать вторую коррекцию на случай чего. И… сейчас…

Я начал снимать с себя броню некроманта.

— Вот, одевайся.

— В броню тёмной фракции? Слушай, Альтаир, может лучше ты сам?

— Я так не смогу, — покачал я головой. — У тебя основная стихия — огонь. Привязку к стихии коррекция не меняет. По крайней мере, пока. Но как-то же местные ящеры не атакуют друг друга и к главной змее не лезут.

— Как ты носишь эту штуку? Здесь же натуральная арианская баня!

— Если змея решит тебя укусить, броню она не пробьёт. Там тоже моя магия.

— А шлема к ней не прилагалось?

— Не задавай глупых вопросов. Остров ждёт своего повелителя.

— Тебе это дорого обойдётся, Альтаир, — хмыкнул Тео. — Требую как минимум неделю спокойной жизни без самоубийственных походов!

— И без взрывов?

Тео прокряхтел в ответ.

Видоизменение уже не один раз показало свою эффективность. Иллюзии фрактала изменяли саму реальность, а не просто создавали фальшивый образ. А значит — были целостными.

Пиротехник двинулся к алтарю с виверной.

Шаг, один, другой, третий.

Шлёп.

Шаги сменились быстрым перебиранием маленьких лапок. К хранителю острова приближался крупный варан.

Почуяв приближение, пятиглавый змей проснулся и уставился на пришельца всеми пятью головами.

Лениво моргнул. Две головы сразу же опустились в песок, продолжая спать. Оставшиеся три продолжали внимательно следить за вараном.

Тот предусмотрительно обошёл озерцо в центре и стал медленно подходить к алтарю.

Сработало?

Тео замедлился. Виверна продолжала спокойно лежать на месте.

— Будь готова если что ударить волной, — шепнул я Хель.

Та кивнула.

— Тео задену.

— Это на крайний случай. Если встанет вопрос выживания.

Девушка снова кивнула.

Одна из голов виверны потянулась к варану и принялась обнюхивать.

Видоизменение не подвело. Оно прекрасно передавало даже запах ящера.

Змеиная пасть на миг открылась. Показался длинный раздвоенный язык… вот же, как накаркал. Виверна лизнула Тео пару раз. После чего замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Замер и парень. Но затем существо потянулось обратно и остальные головы медленно улеглись спать.

Кроме одной, которая продолжала лениво поглядывать на странного варана.

Тео коснулся источника.

В этот момент сглотнули мы все.

Вспомнилось сердце тьмы. Тогда бы мне в голову такое не пришло, но и та тварь с Мяфнира была пострашнее этой змеи.

Алтарь подсветился алым.

Виверна снова подняла все пять голов. Кажется, действие ей по душе не пришлось. Но атаковать она тоже не спешила.

Существо начало обнюхивать алтарь. Похоже, тварь что-то смущало, но в чём подвох существо понять не могло.

А затем вдруг головы в один момент повернулись куда-то вдаль, в небо. За спиной у виверны внезапно развернулись кожистые крылья, которых я издали в упор не заметил.

Существо вдруг оттолкнулось от островка и резко взлетело прочь.

Мы все, включая Тео, стояли с открытыми ртами и полным непониманием, что это только что сейчас было. Но затем я, ещё раз осмотрев всё вокруг усиленным зрением, пошёл дальше.

Не похоже, чтобы тварь спешила вернуться.

На подходе стали видны другие интересные детали логова монстра. Вокруг алтаря на земле валялись кости. Древние настолько, что от них осталась почти одна только пыль.

[Аннель тар Нитти, вестник 251 уровня]

Нитти? Это вроде фамилия спутников Живодёра. Они тут каким боком?

Помимо останков в искореженной броне, были и другие тела. Скорее всего, это место очень давней стычки… только не очень понятно кого с кем. Время давно стерло все знаки различия, а цвета всего, что осталось от экипировки, были неотличимы.

Здесь же были останки больших ящеров и целая куча — костей птиц. Последние были свежими — похоже, пятиглавая виверна охотилась в небе.

— Альтаир, у нас большие проблемы! — Тео сильно нервничал.

— Змея скоро вернётся?

— Забей на змею! Она классная. Лучше положи руку на алтарь.

Что я и сделал.

[Айрен-2. Небольшой алтарь стихии Огня. Усиленный (27%)]

[Показать активные мосты?]

[Внимание, произведён переход 10 существ.]

Так быстро! Как⁈

— Змея улетела защищать остров, — пояснил он.

— Почему она не полетела к нам? — спросил я.

— Ну, я когда увидел про переход, змей вдруг тоже заволновался. Не знаю, может, они там вытворили что-то при переходе, или он просто почуял угрозу. Уровень-то большой у них.

— Ясно, по моим расчетам они должны были появиться позже. Кстати, что там по мостам?

— Есть только на первый и третий. Я уже активировал переход. Через три часа будет готово. Острова здесь близко друг к другу.

— Три часа, — задумчиво сказал я. — Как бы победитель в той бойне не добрался до нас раньше этого срока. — Это с акселератором?

— Да, вот, — Тео снял артефакт и протянул мне обратно. — Где ты взял эту штуку?

— Валялась на Мяфнире, — отмахнулся я, не вдаваясь в детали.

— Это же акселератор солнечного паруса! — неожиданно воскликнула Лина. — С такими ходят все солнечные! Во времена войны с тёмной фракцией такие нужно было отдать солнечным сразу как они находились. Как и все их вещи.

— Слушайте, может поговорим немного в другое время и в другом месте? — напомнил о себе Тео.

— А куда спешить? За три часа мы гарантированно дойдём куда надо. Вопрос в том, чтобы и враг не дошёл за это время до нас.

— Сюда мы добирались пол дня, — заметила Лина. — Уверен, мастер?

— Точно, ты же не знакома с нашими методами ускорения, — улыбнулся я. — Правда, пар сапог у нас только трое, так что кому-то придется тащить тебя на руках.

— О, этот план мне однозначно нравится! — улыбнулась лиса.

— Оставляю это на тебя, Тео. И заодно посмотрим, какие способности даст тебе этот алтарь. У тебя одного сейчас полно маны, да ещё и родной. С ящериц там не так мало нападало, пока мы пробивались сюда.

— Да, — растерянно ответил парень. — Погодите-ка, разве такая способность есть в списках огненных навыков?

— То, что надо, — улыбнулся я, читая системный текст.

Глава 16

[Доступен навык Пиротехника — «Огненные крылья»]

[Описание навыка:

Пиротехник облачается в огненные крылья на ограниченное время, позволяя ему летать.

Пиротехник концентрирует огненную ману, формируя ее в форме крыльев за спиной. Крылья дают возможность левитировать и планировать на определенное расстояние. Полет возможен в пределах видимости пиротехника.

Расход: 40 единиц маны в секунду.

Стоимость навыка: 2500 единиц маны Огня]

Тео изумленно уставился на системное сообщение.

— Не может быть! Летать с помощью огня? Я никогда не слышал о таком применении пиротехнических навыков. Обычно огонь — это взрывы да разрушения, но не полет. Это явно что-то особенное.

— О, это просто усиленный алтарь! — тут же затараторила Лина. — На больших островах с сильными алтарями всегда есть парочка нестандартных навыков. Обычно такие придумывают очень древние и могущественные носители стихии. Усиленный алтарь хранит эти редкие знания и может передать их подходящему герою! Так что тебе крупно повезло! Я слышала, есть алтари, где дают навыки полного обращения в стихию. Ты можешь стать огненным фениксом! Или даже ифритом! Хотя с последними лучше не связываться. Мозги поплавит, и навсегда останешься чудовищем.

Тео взял этот навык и его тут же окутало огненной дымкой, которая впиталась в его тело.

Мы выбрались из тесного ущелья на просторное плато. Воздух здесь был разреженным и сухим, а яркое солнце припекало макушку.

Но минутное спокойствие тут же сменилось тревогой. По небу побежали голубоватые трещины, а на горизонте показалось бирюзовое сияние.

— Похоже, драка Регулуса и Сая продолжается, — нахмурился я. — Или может чего похуже.

— Что может быть хуже двух опасных магов, гоняющихся за нами? — воскликнул Тео.

— Только если эти двое объединятся против нас, — мрачно ответил я. — Возможно они сражаются с виверной общими силами.

— От этих слов Тео дрогнул.

— Да чтобы Звездный Архонт якшался с химерологом! Где это видано вообще? Регулус никогда бы не испачкал свою честь, — внезапно встряла в разговор Лина.

— Этот твой великолепный архонт уже нехило замарался, когда пошел на мои поиски. Я уже не говорю о том, как я его окунул в грязь, чтобы он не помешал вам уйти. И кто вообще ходит на такие задания в белом…

Тео и Хель одновременно усмехнулись, чем заставили Лину смутиться.

Мысленно я уже прокручивал возможные варианты развития событий. И ничего хорошего они не сулили. Если Регулус и Сай в самом деле решат заключить временный союз ради поимки меня, шансов выжить у нас практически не останется.

Я еще могу как-то увильнуть от одного из них, но против двух сразу, да еще объединивших силы, мне не выстоять. Мои запасы фрактальной маны почти исчерпаны после стычки с Регулусом. А тот мизер, что успел восстановиться, мне приходится тратить на местную живность.

Да и уровень развития у меня значительно ниже. Чтобы победить таких монстров, мне нужно время.

Но времени, похоже, как раз и нет.

В любом случае, план оставался неизменным.

Мы спешно зашагали по каменистому плато, стараясь уйти как можно дальше от ущелья. На горизонте показались красноватые скалы — мы приближались окраине огненного острова. Далее Айрен-3, самое сердце архипелага.

По рассказам Маски с этого острова начинается тяжелая жизнь.

Выжить в таких условиях будет непросто. Но другого пути у нас нет — только вглубь Айрена, вплоть до шестого. Я уже начал прикидывать, какие коррекции нам пригодятся в этом пекле.

Внезапно раздался протяжный вой, от которого кровь стынет в жилах. Мы резко обернулись и увидели в отдалении здоровенную огненную ящерицу, значительно больше прежних. Она бежала прямо на нас, оставляя за собой шлейф искр. Ее чешуя переливалась, как раскаленные угли.

— Саламандра! Бегом!!! — завопил Тео.

Мы рванули прочь со всех ног. Я усилил скорость коррекцией, чтобы оторваться от преследователя. Но чудовище не отставало, периодически выпуская в нас огненные шары. Пришлось уклоняться в стороны, и это сбивало наш темп.

Внезапно один из огненных снарядов зацепил краем Хель, опалив ее одежду. Она оступилась, падая на землю, но я тут же метнулся к ней и подхватил на руки, не позволив упасть.

Саламандра приближалась с каждой секундой, скаля клыки в предвкушении легкой добычи.

— Бегите! — крикнул я Тео и Лине. — Я ее задержу!

Они кивнули и помчались дальше. Я же аккуратно опустил Хель на землю. Она с тревогой, будто извиняясь, посмотрела на меня.

Я махнул рукой.

— Это даже кстати. Мои запасы маны практически пусты.

Резко развернулся и побежал прочь, увлекая за собой внимание разъяренной саламандры. Хель осталась позади, там ей было относительно безопасно. Я же устремился вперед, чувствуя, как рядом полыхает адское пламя.

Саламандра не отставала, выпуская в мою сторону плевки огненной стихии. Я перекатывался и уворачивался, едва успевая избегать огненных снарядов. Пару раз они прошли в опасной близости. Броня снова теряла единицы прочности.

[Огненная саламандра, уровень 88] - выдала мне справку Тали.

— Напомню, что с твоим текущим запасом у тебя не более четырех коррекций в час. Естественное восстановление фрактала очень медленное.

Я мысленно кивнул, нужно быть экономнее.

Значит, передо мной взрослая особь. И сильная. Это будет непросто, учитывая мои почти иссякшие запасы.

Я резко развернулся и атаковал монстра в лоб, надеясь хоть немного замедлить его напор. Клинок бесполезно скользнул по твердой чешуе, едва оставив царапину. Чудовище взревело и ударом хвоста отбросило меня в сторону. Я едва успел перекатиться, избегая нового плевка огня. Только сейчас увидел, что он был очень вязким и тягучим. Такой не потушить быстро.

Тактика ближнего боя явно не работала. Эта тварь была слишком прочной, И снижать прочность какой-то чешуйки, а потом целить в нее — было бы идиотской затеей. Я попятился, выискивая бреши в броне саламандры. И тут до меня дошло — ее нужно бить ее же оружием!

В следующий момент чудовище вновь раскрыло пасть, готовясь атаковать. Внутри уже завязывалось очередная порция тягучего пламени. Но на этот раз я успел первым.

[Коррекция: снижение силы челюсти саламандры]

Скользнув по песку прямо под ящерицу, я уперся в него спиной и руками и изо всех сил долбанул обеими ногами прямо в подбородок.

Разинутая пасть захлопнулась с такой силой, что клыки проткнули нижнюю челюсть насквозь. Из ран хлынула кровь, смешанная с огнем.

Саламандра взревела, пытаясь раскрыть пасть, но я, не теряя времени, тут же вскочил и набросился на нее сверху, крепко сцепив руки на голове.

Кушать подано!

[Коррекция: повышение температуры пламени]

Раскаленная лава, клокотавшая внутри чудовища, мгновенно вспыхнула с новой силой. Черный, едкий дым с отвратительным запахом горелой плоти вырвался через пробитую челюсть. Саламандра забилась в агонии, издавая жуткие вопли. Внутри она была не так хорошо защищена от пламени, как снаружи. Поэтому внутренние органы выжигал собственный огонь.

Через несколько мгновений она обмякла и рухнула на землю, издав последний хрип.

Я с облегчением выдохнул, глядя на труп чудовища, мысленно конвертируя полученную энергию.

[Получено 200 единиц фрактальной маны]

Неплохой бонус за победу над сильным монстром. Этих сил хватит, чтобы применить пару коррекций и иллюзий для маскировки.

Следом мне пришло уведомление о соответствии новому уровню. Со всей этой беготней я так толком и не заглядывал в свой профиль. А стоило бы.

[Имя: Альтаир]

[Уровень: 70]

[Класс: Корректор]

[Статус: Породнившийся с порождениями тьмы, Нарушитель Звездных Директив 1 ранга, Нарушитель Уставов Цеха 1 ранга, Нарушитель??? Анклав Мрака]

[Способности: Коррекция II, Видоизменение II, Ретрансляция чар I]

[Особенности: высокая адаптивность, аномально высокий потенциал]

Статус, что-то новое. Хотя, оно понятно, Звездные с Цехом точат на меня зуб. Анклав видимо получил весточку о смерти Мордреда. Еще некроманта на моем хвосте не хватало.

— С твоим ритмом жизни, не удивлюсь, если на тебя еще и Солнечные кого-нибудь натравят, - буркнула Тали.

Я направился обратно, к тому месту, где оставил Хель. К счастью, ей ничего не угрожало — девушка сидела на камне, потирая ушибленную ногу. Увидев меня, она виновато опустила взгляд.

— Если ты собираешься извиняться, то лучше молчи.

Она уже хотела было что-то сказать, но осеклась после моих слов. Я подошел к ней и, подняв ее лицо за подбородок заглянул в глаза.

— Прекрати извиняться по пустякам. Если бы меня задело, ты бы точно также ринулась на помощь. Так что даже и не думай.

Я подмигнул Хель, давая понять, что все в порядке. Она зарделась. Да уж, даже после тех бурных ночей на Эниранде она продолжает смущаться по любому поводу. Хотя, мне это даже и нравится.

Помог ей подняться, и мы двинулись догонять остальных. Вскоре мы увидели вдали две фигуры — Тео и Лину. Они стояли около указателя, где мост уже сформировался.

Когда мы подошли ближе, Тео с облегчением выдохнул:

— Ну наконец-то! Мост уже готов, но как-то не очень хотелось идти без вас. Как там саламандра?

— Было жарко, — пошутил я. — Буквально.

Лина тем временем радостно урчала. Она обнимала Хель и терлась об нее мордочкой.

— Я так волновалась! Прости что не пришла на помощь. Альтаир сказал бежать, вот я и послушалась. Но в следующий раз побегу тебя спасать в первом ряду!

Самое забавное, что Хель это даже не смущало, она чесала лису за ухом и улыбалась.

— Ты знаешь, иногда я чувствую что-то вроде грусти, - внезапно начала Тали.

— Грусти? По какому поводу?

— Я понимаю, что на вашем пути полно опасностей, а я целиком завишу от твоего успеха. Пока выживаешь ты — жива и я. Но порой… Порой знаешь, я думаю, а могла бы я ощутить физически тебя? Обнять Хель, погладить Лину, дать подзатыльник Тео…

— Постой, ты хочешь физическое тело? Несмотря на все, что происходит.

— Ну, всегда я не смогла бы находится в нем, но изредка, если бы можно было создать что-то такое, то я была бы рада.

Я призадумался на мгновение. А ведь Тали была не просто искусственным интеллектом. По факту она имела свой эмоциональный спектр, свои ощущения, а значит и мнение. Да что уж там, для меня она была вполне живой.

— Я займусь этим вопросом. Не обещаю что очень скоро, но как только смогу. А то у меня, сама понимаешь, два черта так и норовят сердце вырвать.

— Ты серьезно? Не против потратить на это время?

— Тали, ты точно такой же член моей команды, как и остальные. Так что пора бы их с тобой познакомить. Мы подыщем решение, обещаю.

У меня в ушах раздался радостный возглас Тали. И буквально тонна благодарностей. Было необычно слышать ее такой. Обычно она только и делала, что язвила, отпускала саркастические выражения и подшучивала.

Как там было, имеют ли андроиды чувства? Мечтают ли они об электроовцах?

Снова странная частичка памяти.

А тем временем мы уже ступили на мост, перемещаясь к третьему Айрену. И на него у меня был кое-какой план.

Нас выбросило с моста прямо в адскую жару третьего Айрена. Вокруг простирался настоящий огненный ландшафт.

Повсюду текли реки лавы, из земли поднимались столбы раскаленного воздуха. Само пространство дрожало от жары, искажая очертания предметов. Легкие обжигало изнутри при каждом вдохе.

Деревья здесь были неестественно красного и оранжевого цвета, будто горели. Их листья осыпались пеплом от малейшего дуновения ветра. Изредка из песчаной земли показывались красные ростки огнецветов. Неясно, как растительность вообще умудрялась выживать здесь без влаги.

По небу носились огненные вихри, оставляя за собой шлейф искр. Вдали виднелись вулканы, извергающие потоки лавы.

Жара была просто невыносимой. Я сбросил с себя тяжелую броню некроманта, оставшись в легкой рубахе. Остальные последовали моему примеру, избавляясь от лишней одежды.

Особенно тяжело приходилось Лине — её густая шерсть была явно лишней в таких условиях. Лиса тяжело дышала, высунув язык и закатив глаза.

— Нужно выбираться отсюда как можно скорее, пока нас не поджарило.

— Я конечно люблю огонь, — пробормотал Тео. — но это уже слишком. Если такая вот печка на третьем, что будет на пятом⁈

Мы прошли еще немного вперед, и тут я остановился, глядя на мост позади нас.

— Тео, ты можешь обрушить этот мост своей магией? Как ты сделал это в прошлый раз.

Пиротехник задумался.

— В принципе могу. Нужно аккуратно расплавить опоры. Хотя на такое расстояние потребуется прилично маны… Пожалуй, сейчас мне хватит маны, а вот следующий вряд ли смогу, поэтому с третьего на четвертый мост останется. Если тут и на следующем соберу достаточно маны, то может отрежу мост на пятом еще. Но не факт.

Он сосредоточился, призывая огненную ману. Яркие искры завязались на его ладонях. Тео направил эту энергию в сторону моста, концентрируя ее в тонкий поток.

Пламя устремилось к опорам перехода, расплавляя их основание. Мост начал трескаться, теряя энергетическую целостность. Паутина становилась все шире и шире.

Наконец, с грохотом и скрежетом он рухнул в бездну, унося с собой остатки магической энергии.

— Отлично! Теперь им придется потратить время на новое соединение, — довольно кивнул я.

Мы двинулись дальше сквозь адский пейзаж. Воздух становился всё горячее с каждым шагом.

— На третьем Айрене водятся опасные существа, — напомнила Лина, тяжело передвигая лапы по раскаленному песку. — Саламандры с прошлого — это еще цветочки. Говорят, здесь обитают огненные гиганты и магмовые големы.

— Постараемся обойти их стороной, — ответил я. — Главное — как можно быстрее миновать этот остров и добраться до цели.

Мы шли вперед, стараясь держаться тени и обходить открытые участки. Запасы воды таяли на глазах. Даже несмотря на бережливость, жажда не отпускала ни на минуту. Я то и дело поглядывал на фляжки — на всех осталось совсем немного.

Вскоре путь преградила река лавы шириной метров в десять. Обойти ее было нельзя — с обеих сторон подступали отвесные скалы.

Тео широко улыбнулся и расправил за спиной огромные огненные крылья, которые выглядели как пылающие перья из раскаленной магмы. Они слегка дрожали и искрились, словно живое пламя.

— Для меня это пара пустяков! — сказал он. — Я перенесу вас всех по одному на ту сторону.

Я с восхищением смотрел на его новый навык. Тео выглядел по-настоящему величественно с этими огненными крыльями за спиной. Красно-оранжевое сияние окутывало его фигуру, придавая ему мужественный вид.

Первой он подхватил Хель и взмыл вверх. Раскаленный воздух обдувал их, но Тео ловко лавировал над пропастями, перенося свою хрупкую ношу.

Затем он вернулся за мной. Я почувствовал невероятный жар от его крыльев, когда он подхватил меня. На секунду показалось, что мы вот-вот рухнем в бездну, но Тео уверенно парил над пропастью, неся меня к цели.

Последним он забрал разволновавшуюся Лину. Лисица вскрикивала от страха при виде раскаленной лавы далеко внизу, но Тео бережно доставил ее на твердую землю второго острова.

— Отличная работа! — похвалил я его, когда мы собрались вместе. — Не долго пришлось ждать, чтобы твой новый навык нам пригодился.

Мы двинулись дальше по каменистой местности. Воздух становился всё жарче, а пейзаж — всё более безжизненным.

Вдруг, завернув за огромную красноватую скалу, мы увидели перед собой настоящее царство огня.

Широкая местность представляла собой сплошное море бурлящей лавы, из которой торчали лишь отдельные небольшие островки почерневшей земли. Воздух дрожал от невыносимого зноя. Дышать становилось тяжело, а от жара пересыхало в горле.

Но это было лишь половиной беды.

Вдалеке, на самом краю этого опасного пути, в лаве клубились огненные существа. Я с трудом мог рассмотреть их очертания сквозь рябящий воздух над раскаленной рекой. Это были гигантские гуманоиды с горящей лавой вместо плоти и раскаленными докрасна доспехами. Их глаза полыхали, как угли, а из пастей валил едкий дым.

— Не может быть! — воскликнула Лина. — Этого просто не должно быть! Они не могли появиться на третьем Айрене, только на пятом! Неужели книги в Звездной Библиотеке так сильно устарели?

Я вопросительно посмотрел на неё.

— Это ифриты, — с тревогой пояснила лисица. — Огненные духи-стражи. Они охраняют переходы между жаркими островами. Их практически невозможно уничтожить обычным оружием, только магией воды или льда. А у нас таких навыков нет…

— Да уж… Лучше бы мы купили на рынке мага воды, — буркнул Тео.

Глава 17

— Отставить уныние! — с улыбкой сказал я. — Если они действительно сильны, то и наши преследователи хоть немного задержатся.

— Попробуем пробиться к центру? — серьёзно спросила Хель.

Я призвал справку на фигуру ифрита, увидел уровень и присвистнул.

Здесь средняя норма сильно выросла, и местные обитатели были обладателями уже сотых-сто пятидесятых уровней.

На прошлом острове одна змея да саламандра у моста были такими, и мы предпочли уйти. А здесь сильным противником был каждый. Пожалуй, нам простого местного монстра придется бить, как босса, всем вместе.

Но это хотя бы можно было сделать. Если смотреть по прогрессии, на четвёртом острове начнутся неубиваемые твари, которые заставят понервничать любого из наших преследователей.

— Думаю. Что-то мне подсказывает, что у алтаря будет примерно та же история, — сказал я.

— Но они ведь меня не атакуют, так? — спросил Тео.

— Не знаю, — покачал я головой. — На прошлом острове был страж. Если хочешь рискнуть — вперёд. Но я не смогу тебя прикрыть, если мы разделимся. Вернее, способность-то будет работать, но не видя твоего положения, я не смогу подобрать правильную защиту. Броня тебе не сильно поможет против кислоты или паразитов.

Парень сглотнул.

— Тогда, пожалуй, не надо.

— Почему? У тебя же есть крылья? — воскликнула Лина.

— Альтаир, если принести её в жертву, получим немного маны, — предложил Тео в шутку, но лиса поежилась и замолкла. Тео же продолжил. — Будем идти в обход острова до моста?

— Слишком долго. Но может быть ты и прав.

Если идти так, то нам придётся ждать настройку моста. Тогда как если бы мы шли напрямик, то активировали бы его создание уже на полпути, и возможно ждать бы не пришлось вовсе.

Попытка выиграть время ценой большой опасности? У нас ещё есть запас форы? Мы можем позволить себе обходной путь?

Жаль, отсюда не понять, кто именно за нами сейчас идёт — Регулус или Сай.

Но в любом случае, что тот, что другой, гарантированно пойдут через алтарь. На прошлом мы оставили после себя имя Теодор Вневременный. Собственно, Тео это прозвище и придумал. Лишь бы обойтись без реальных имён.

С другой стороны, у нас есть сапоги…

Я посмотрел в небо. Оно было отчасти тёмным из-за обилия уходящего в небо чёрного дыма. Предыдущий остров был отсюда плохо виден. Но сам факт того, что его можно было различить, говорил о его близости.

По краю острова находились самые слабые обитатели этого места. Но слабыми они были, конечно, только относительно того, что жило в центре.

Изучив справку о них, я понял несколько важных моментов. Первое — ифриты ориентируются на ману. У них был для этого специальный навык — чутьё маны. Второе — зрение и слух у них тоже были, но явно уступали человеческим.

Решено, идем в обход.

Первый огненный гуманоид, с которым мы сразились, имел девяносто восьмой уровень. Это был одиночка, устроивший засаду на самом краю острова. Зачем и на кого — понятия не имею. Может, его просто изгнали сородичи за запах слабости. Остальные местные переваливали за сотню.

На нём мы и опробовали наши навыки. Тренировка перед возможной встречей с подобной тварью в более неудачных обстоятельствах.

Навыки Тео здесь были очевидно бесполезны. Имелась универсальная способность Хель, но это — на крайний случай.

Потому встретил его мой кацбальгер. Зачарованное оружие некроманта прошло сквозь огненное тело существа, не причинив тому вреда. На первый взгляд.

— Продолжай, Альтаир! — поддержала меня Тали. — Оружие вредит ему!

— Что-то не похоже.

— Запас здоровья падает!

Тогда я просто принялся наносить существу один удар за другим. Ифрит никак на это не реагировал, а собрал из воздуха огненный клинок.

Ответный выпад не заставил себя долго ждать. Над головой пронёсся шлейф из жара и пламени.

Я присел, пропуская оружие врага над собой, и в этот момент в голову ифрита прилетела струя воды.

Послышалось шипение. Тварь замешкалась, и я в пару росчерков добил её.

Существо коротко завыло, и рассыпалось светящимся янтарным и алым пеплом.

Я не стал отходить и позволил мане впитаться в меня и возвращая ещё небольшую часть энергии.

— Моя последняя вода! — обречённо всхлипнула Лина. — Держала один глоток на крайний случай! Вы же поделитесь со мной, правда? Ну то есть, не бросите же подыхать от жажды? Ради вас же старалась!

— Успокойся, будет тебе вода, — я снял с пояса свою флягу и протянул в сторону лисы.

— О, это непрямой поцелуй? — улыбнулась она, мигом сменив ноющий тон на лукавство.

Я молча покачал головой, прикрыв лицо ладонью.

— Убивать их не вариант, — тем временем подвел итог сражению Тео. Едва с самым слабым справились. Я вообще бесполезен с огнём против огня. Да и Лина тоже минус.

— Вообще-то в прошлом бою я была второй по полезности, — возмутилась лиса.

— Наоборот, теперь я знаю, как их валить, — улыбнулся я. — Но лучше бы обойтись без сражений как можно дольше.

Системная справка, примененная на кацбальгер рыцаря смерти выдала более подробный список параметров, часть из которых можно было менять. Я искал свойство, благодаря которому меч смог прикончить ифрита. И вскоре нашёл его.

[Коррекция. Бонус к урону против стихийных и духовных существ + 20%. Увеличить до 80%]

Не то, чтобы это в корне меняло дело, но так они будут хотя бы убиваемыми. Думаю, удара два или три. Один на один — это наш предел.

Коррекция вновь перетекла на однотипную обувь, прибавляя бонус к скорости.

И почти сразу же благодаря этому просто прошли мимо троих ифритов. Один из них послал издали в нас один огненный шар, но он разорвался где-то далеко за спиной. Преследовать нас никто не стал даже пытаться.

Спустя полкилометра нас ждала река из магмы, которая обходила остров на манер выемки и падала водопадом вниз. Это был очень неприятный сюрприз — обходить реку вокруг — было долго и опасно.

Остров вовсе не был голым. У реки оказалось странное красноватое растение, для которого местная температура была нормой. Смесь тропического цветка и кактуса. Дальше вдоль течения магмы, были целые заросли этого растения. Блуждать в этом своеобразном лесу в ускоренном темпе было невозможно.

Перебраться на ту сторону?

Справка за пару единиц маны рассказала, что корректировать я могу только отдельный участок магмы. Теоретически, я мог одновременно понизить температуру у большого участка и сделать каменную переправу. Но на такой фокус по прикидкам Тали требовалось больше энергии, чем у нас было.

А значит, охота?

Мы очень осторожно вошли в огненный лес. При нашем появлении странные алые растения начали ещё и воспламеняться. Стало нечем дышать — кислород выгорал слишком быстро. Ветра не было вовсе.

Жара стала такой, что мы уже сняли с себя почти всю одежду и едва дышали в раскаленном воздухе. Наверное, это предел продвижения по Айрену без коррекции. Дальше мне придётся постоянно поддерживать сопротивление температуре. Где бы только маны взять!

Здесь мы встретились с одиноким ифритом, но выручил скорректированный клинок. Ману за монстра передали Тео. Сейчас было жизненно важно повредить еще хотя бы один мост и выиграть для нас время. Хотя как бы не вышло, что эта река течёт от самого алтаря, и тогда обходить остров не было никакого смысла.

Затем на пути встретилось еще трое ифритов, и мы спешно отошли в сторону. После этого наступило короткое затишье.

Я поглядывал направо, в сторону реки из лавы, и думал, как можно было бы её обойти. Коррекция большого участка пространства требовала слишком много маны.

Изнывая от жары, будто в парилке, мы остановились на небольшом уступе. Здесь было два огромных камня, один из которых торчал над рекой магмы, а другой — возвышался над островом на пятнадцать метров.

Меня заинтересовали оба. Взобравшись на нижний, я убедился в том, что река магмы течёт ещё минимум на километр.

Но с верхнего камня должен открываться вид на треть острова. Под усиленным зрением, разумеется.

Вот только подойдя к камню я быстро понял, что это не вариант. Ослаблять части камня до вершины было бы довольно затратно по мане. И при этом мне будет нужно поддерживать на себе какую-то защиту от температуры. Касаться раскалённого камня рукой было всё равно, что трогать сковородку с кипящим маслом. То есть обе коррекции у меня будут работать одновременно. Я буду беззащитен, и не смогу накинуть зрение.

— Тео, назначаю тебя адмиралом воздушных войск Эниранда.

— А у нас есть такие войска? — ожидая подвоха, спросил пиротехник.

— Да. Это ты! А ещё генералом разведки. Как у тебя с огнеупорностью?

— К камню прикоснуться я могу, если ты об этом. Хочешь отправить меня наверх?

— Именно. Но не просто так. С тобой будет древнее некромантское усиление зрения. Так что тебе нужно будет оттуда внимательно изучить весь остров и потом нам рассказать. Если встретишь какую-то угрозу — вали.

Тео с явным удовольствием призвал огненные крылья и взлетел вверх.

Он приземлился на скалу наверху и присел, вглядываясь вокруг.

А я вглядывался в него самого, чтобы не пропустить какой-нибудь огненной птички или что здесь ещё водится?

Летуны здесь действительно были. Они налетели минуты через три.

В воспоминаниях всплыло слово птеродактиль, а система добавила к этому «огненный». И Тео сразу же отскочил в сторону.

— Прыгай! — крикнул я, и сразу же сменил усиление зрения на уменьшение веса.

Парень вяло попытался отбиваться от налетевшей на него птицы, но затем всё же последовал совету и убрал крылья.

Фигура Тео обрушилась вниз, но я максимально смягчил падение, так что будет не больнее, чем прыгать по мостам.

Вместе с ним сверху упало существо, следом за которым сверхуспикировали его сородичи.

Пропустив мимо Тео, Хель ударила волной, отгоняя остальных. Первый же познакомился с кацбальгером рыцаря смерти.

Тварь испустила гневный крик, но быстро обмякла и повалилась прямо на Тео.

На миг мы замерли, прислушиваясь к острову, но кроме шума магмы и треска огня ничего больше не было.

После этого я помог Тео выбраться из-под существа.

— Спасибо, — поблагодарил он.

— Что там наверху? — перешёл я к делу.

— Река из магмы течёт ещё километров на пять. Остров больше, чем мы думали, и немного вытянутый. Большая его часть — покрыта лесом и камнями. Ифритов тоже полно. Даже не знаю, что ещё сказать. Это всё, что я успел рассмотреть. Потом на меня налетели эти штуки.

— Не обижай наш будущий ужин, Тео.

— Ужин?

— Больше на этом острове мы ничего съедобного не видели. Нужно хотя бы попробовать. Не ифритов же готовить.

— Ла-адно, надеюсь, они хотя бы не ядовиты.

— Не ядовиты, — подтвердила Тали. — В справке всё есть.

— Что с переправой на ту сторону?

— В общем-то ничего хорошего не скажу. Нет её там.

— Я так и подумал, — кивнул я. — Придется поработать.

— Будем идти к алтарю?

— Как-нибудь обойдемся, — покачал я головой. — Сейчас это будет ещё большая потеря времени, даже если идти через алтарь. Получается, мы уже сделали крюк. Так что попробуем перейти тут.

— Тут? — удивился Тео.

— Именно, — кивнул я.

После чего взмахнув клинком, и ударил по камню.

Ослабленный в нужном месте коррекцией против усиленного ею же клинка, вызвал красивый эффект, будто один взмах крохотного меча способен подрубить огромный каменный штырь.

Причём надломить в нужном месте, чтобы затем камень упал прямо над мостом из кипящей лавы. А в последний момент на всякий случай ещё и перекинул коррекцию на снижение шума от падения, чтобы ненароком не всполошить местную живность.

— Идём, — ухмыльнулся я. — Тео, захвати с собой тушу. Всё равно у моста придётся ждать. Кстати, что там с монстрами по ту сторону?

— В основном, те же. Сильные твари — ближе к центру. Видел каких-то огненных великанов, ещё что-то летучее, вроде жар-птиц с арианских островов. Никогда таких не видел! Чем ближе к центру, тем их всех больше.

По ту сторону оказалось действительно почти так же.

Стараясь не задерживаться попусту, мы направились в сторону окраины острова, где было ровное плато и можно было ускориться с коррекцией. Но пару раз нам попадались заблудшие ифриты. Обоих отдали Тео, здорово потратившегося на свои полёты. В первую очередь нужно было накопить на возможность подрыва мостов.

Затем, уже на окраине, мы случайно напоролись сразу на двоих. И если первого я успел прикончить клинком, то второго пришлось успокаивать волной Хель. Причём после каждой девушка чувствовала себя всё хуже. Она становилась бледнее и мрачнее, и всё меньше обращала внимание на происходящее вокруг.

Хель будто проваливалась в свои мрачные мысли. Но отвлекаться на разговоры было не к месту. Особенно, когда у края острова появились ловушки.

Это были небольшие отверстия в земле, откуда периодически вырывался раскалённый газ под напором. Странное природное явление было мне непонятно. Но лучше под него было не попадать.

Небо сильно потемнело. Сказал бы, что солнце клонилось к закату, но его с самого начала здесь не было видно вовсе. Просто насыщенное чёрными клубами дыма со стороны вулкана, оно стало ещё темнее.

Усталость тоже давала о себе знать. Однако идея идти вокруг острова была правильной. Можно сказать, отделались малой кровью.

— Кстати, Альтаир, а от усталости у тебя тоже есть какая-то «некромантская» магия?

Предпоследнее слово он особенно выделил.

Я всерьёз задумался. Как-то я не думал об этом с такой стороны. А ведь усталость это тоже параметр. Здесь правда, возникает вопрос, что даже если и так, то остаются две проблемы — потребление маны для поддержания и нужна основа. Скажем, хоть бы и чашка напитка какого-то бодрящего. Я ведь не могу создать эффект, а лишь скорректировать существующий.

Но остров нас радовать не спешил. Вскоре мы вышли к отколовшейся части. Что удивительно, отколовшийся кусок никуда не упал, а плыл рядом с островом в воздухе. Скорее всего, скоро это будет новый островок размера «ничтожный».

— Тео, слетаешь вон на ту скалу? — я кивнул на ближайший высокий камень.

Он призвал пламенные крылья.

В этот раз обошлось без птиц, и вскоре мы узнали, что переход на следующий остров находится совсем рядом. Но придётся снова разуться, и без ускорения обойти небольшой участок горящего леса.

Однако самое главное нас ждало впереди.

Обычно место, к которому крепится мост носит форму диска. Наверное, чтобы незначительное смещение островов не нарушало связи. И конкретно на этом свернула себе логово громадная птицеподобная зверюга, состоящая из черного скелета и пламени.

— У кого есть идеи — самое время их озвучить, — мрачно сказал я.

— Обычно все безумные идеи у тебя, — хмыкнул Тео.

— Это хоук, дальний родственник фениксов, — начала лекцию Лина. — Видела таких в книге. Они очень редкие и обычно одиночки. Селятся на сильных огненных островах. Из них производят огненную эссенцию чистотой выше среднего, ещё части тела используются в алхимии и высоко ценятся у химерологов и в Звездном Королевстве. Ещё они используются в артефакторике и ритуалистике…

— Стоп. Всё стальное расскажешь, когда мы сделаем его пригодным для артефакторики, — остановил я лису. — Лучше расскажи, как убивать.

— Ээм, магия воды? Льда? Сильная магия воды и льда?

— Дай угадаю, читать про убийство монстров — скучно?

Лиса опустила уши.

Согнать с насиженного места не выйдет. У неё тут гнездо с яйцами. Убить? Даже не представляю, как. Впрочем… а надо ли её убивать?

— Судя по твоему лицу, план у тебя появился.

— Да. Нужно только отогнать её ненадолго. Минуты хватит.

— Только не говори, что это опять придётся делать мне, — нахмурился Тео.

— Нет. На этот раз — мне. У меня больше шансов выжить, если она погонится за мной. А вам нужно будет активировать мост и уйти, скажем, вон туда, — я кивнул в сторону скопления торчащих вверх скал.

— Как ты собираешься его отвлекать?

— Увидите. Прячьтесь пока за тем камнем, и будьте готовы, когда птица улетит.

Тео кивнул, следом за ним кивнула и Лина. Только Хель смотрела в одну точку под ногами. Ей сегодня пользоваться магией снова — противопоказано.

— Кстати, Тео, одолжи флягу.

Парень нахмурился, но передал, и затем группа пошла прятаться от гнева птицы.

Струя воды полетела прямо на горящий клюв существа.

Вода мгновенно испарилась, а птица подняла голову и затрясла ею, будто отряхивающийся пёс.

Затем взгляд пылающих глазниц остановился на мне. Тварь сощурилась, и низко зарычала, словно тот же пёс.

А затем резко сорвалась с места и понеслась за мной в сторону горящего леса.

Коррекция ускорила меня, плюс к ней я накинул вторую для повышения ловкости.

Тварь по пустякам не разменивалась, и взлетев над деревьями, выпустила поток пламени. Я подскочил к ближайшему колючему дереву, прикрываясь от огня. Мигом позже воспламенилась и сама колючка, и я отскочил уже от неё.

С клекотом птица спикировала на меня, но я кувырком ушёл из под удара и изо всех сил устремился прочь.

По плану, где-то на этом моменте тварь должна была оставить меня в покое и возвращаться домой, однако птичка оказалась очень настырной и как назло — очень быстрой. Об этом свойстве Лина, конечно же, не упомянула.

Без ускорения у меня не было бы ни шанса уйти от неё живым.

— Впредь внимательней изучай справку, — подала голос Тали. — Кстати, взгляни на десять часов от тебя. Над камнями!

Я посмотрел вверх и увидел вдали падающую с небес воду. Скорее всего, водопад откуда-то с Тальхеора. Только в отличии от того, что был на Ирису, этот был мелким. Часть испарялась ещё на подлёте, создавая плотную белую взвесь пара.

За спиной послышались хлопки крыльев и треск пламени. Я отпрыгнул с пути монстра и резко свернул к далёкому водопаду.

Птица не отставала. Вскоре я был вынужден перекинуть одну коррекцию с ловкости на выносливость. Пришлось проверять на практике вопрос Тео насчёт магии против усталости.

Вскоре впереди появилось крохотное озеро из горячей воды. Оно было окутано паром, а вода в нём — идеально прозрачной, если не считать волн, поднимающихся от места падения воды.

[Видоизменение: озеро магмы]

— Просто напоминаю, что маны у нас очень немного в запасе, - предупредила Тали.

— Может, хоть теперь отстанет. Если что, зарублю по дороге одинокого ифрита.

Птица вылетела следом за мной, вновь выдавая себя криком. И сменил коррекцию на ловкость, а скорость — в дальность прыжка, и со всех сил прыгнул в скрытое иллюзией озерцо.

Огненная тварь не подвела, и с криком устремилась следом за мной, подставляя голову под водопад.

Я отскочил и хотел было уже выбраться из воды, чтобы броситься бежать, но тут меня осенило.

Птица билась крыльями, пытаясь выбраться на берег. Сейчас мой противник полностью беззащитен.

Я выхватил клинок некроманта, перекинул коррекцию в усиление оружия и придал сил себе, после чего начал рубить существо.

Птица закричала и яростнее забила крыльями, пытаясь меня отогнать, но зацепилась за камень на дне и ещё больше повалилась в воду.

[Вы победили существо, превосходящее вас на 100+ уровней.]

[Получено 12 000 ед маны огня. Конвертировано в 2 400 ед фрактала]

[Получен предмет: сердце хоука (алхимический ингредиент)]

Вообще-то задумка была в том, чтобы когда птица вернётся, во время активации моста её автоматически перебросило на четвёртый Айрен.

Но так тоже неплохо.

Кстати, пока настраивается мост, это место с горячим источником может стать отличным местом для ночлега. Заодно зажарим тушу того птеродактиля.

А поутру нас уже будет ждать следующий остров.

Глава 18

Я прислонился к каменистой скале, пытаясь отдышаться после битвы с огненным хоуком. Эта тварь чуть не прикончила меня, но в последний момент мне удалось нанести решающий удар.

Вскоре из-за поворота показались три фигуры — это были Тео, Хель и Лина. Они бежали ко мне, волнуясь из-за долгого отсутствия.

— Альтаир! — Хель бросилась мне на грудь.

Кажется, это становится традицией, после моего отсутствия. Впрочем, я был очень даже не против.

— Все в порядке, — устало улыбнулся я, поглаживая ее по волосам. — Просто эта тварюга оказалась быстрее, чем предполагалось. Но я с ней разделался.

Тео оглядел меня, оценивая нанесенный урон.

— Выглядишь потрепанным, но в целом неплохо.

Лина же принюхалась и ахнула:

— Фу, от тебя несет паленым! И чем-то птичьим! Нужно срочно искупаться.

Я рассмеялся и кивнул:

— Хорошая мысль. Кажется, тут неподалеку есть пару горячих водных источников. Вода падает сверху, с Тальхеора. Идем туда, пока не настроился мост.

Мы прошли чуть дальше по узкому проходу между скал и вышли на небольшую площадку, где был тот самый горячий источник. Вода исходила паром, обещая расслабление усталым мышцам.

Технически источником это не было, вода нагревалась, падая… а в прочем, кого это волнует.

Тео нахмурился:

— Не уверен, что стоит здесь задерживаться. На этом острове полно сильных тварей, которые будут рады такому вкусному ужину.

Но Лина возразила:

— Глупости! Это жаркие острова, тут все боятся воды. Да и пока мост не готов, нам всё равно некуда спешить.

Я кивнул лисице.

— Верно подмечено. Нам так или иначе нужно ждать мост, так почему бы нам не потратить это время приятным образом.

С этими словами я скинул с себя грязную и потрепанную рубаху и без колебаний прыгнул в горячий источник.

Ощущения были потрясающие! Горячая вода мгновенно расслабила все мои мышцы и суставы, смывая усталость. Я почувствовал, будто попал в объятия самой природы, исцеляющей все раны.

Глаза закрылись сами собой, и я откинул голову на камень, наслаждаясь этим блаженством. Вода покалывала кожу, но эти легкие уколы только усиливали эффект. Я чувствовал, как в меня вливается новая энергия вместе с теплом.

Дыхание выровнялось, сердцебиение успокоилось. Казалось, здесь, в объятиях целебных вод, я мог забыть обо всех заботах и тревогах. Хотя, конечно, тяжело забыть о двух головорезах с высокоуровневыми командами, что идут по твою голову.

Даже поток маны, стал более стабильным и плавным. Я ощущал, как с каждой минутой восстанавливаются мои силы.

Открыв глаза, я увидел, что мои спутники последовали моему примеру. Хель аккуратно сняла с себя одежду, оставшись в плотной перевязке на груди, что скрывала ее шрам и нижнем белье. Она опустилась в воду по соседству, ее щеки слегка порозовели то ли от пара, то ли от смущения. Лина бултыхнулась с размаху, разбрызгивая все вокруг.

— Я все же пойду покараулю вход, — сказал Тео и подмигнул мне, после чего пошел ко входу. — Как закончите, смени меня, я тоже искупаюсь.

— Ну что, как вам? — спросил я, кивнув товарищу и проводив его взглядом.

— Потрясающе! — тут же отозвалась Лина. — Горячие источники полезны для всего организма. Они улучшают кровообращение, помогают выводить токсины, даже мана лучше циркулирует. Я могу рассказать про это подробнее, если хотите!

Я засмеялся и махнул рукой:

— Не стоит, уважаемая леди. Лучше просто насладись моментом.

— А может… — заискивающе начала она, но я выставил вперед руку.

Лисица, которая уже поперлась ко мне уткнулась мордахой в мою ладонь.

— Даже не думай.

— Почему? — с недоумением спросила Лина.

— Мы разных видов!

— Когда это кого-то останавливало, тем более вы с Хель тоже разных видов.

— Откуда…

— Я знаю? Да от нее за версту пахнет тобой. А от тебя ей!

Хель густо покраснела. Я видел на ее лице смятение. И, кажется, она не знала, что чувствовать и что вообще делать в такой ситуации.

— Пффф! Как будто я так просто сдамся. Хель, мне нужна твоя поддержка!

— А? Моя? Но я…

Лисица в наглую примостилась рядом, обняв девушку руками и хвостом, после чего начала что-то нашептывать ей на ухо.

Я видел, как и без того раскрасневшееся от горячего пара лицо Хель покрывается краской еще больше.

— Что, правда? — внезапно спросила она, посмотрев на лисицу каким-то по-детски наивным взглядом.

Лина энергично закивала.

— Ну тогда я не против. Наверное. Если это будешь ты.

Тали буквально задыхалась со смеху в моей голове несмотря на то, что дышать ей в общем-то и не требовалось.

— Ты хочешь знать, что она ей наплела?

— Пожалуй нет.

— Серьезно, там такое! Жди беды!

— И какой же?

— Скажу так. В этом мире нет наказание за посягательство на честь. Особенно на мужскую. Кстати, у Зверолюдов считается нормой межвидовое спаривание. Ну, точнее конкретно с людьми.

— И ты туда же!

Тали расхохоталась еще более злодейским смехом. Я нахмурился.

Лисица снова подплыла ко мне и широко улыбнулась. Хотя, это больше походило на хищный оскал.

— Я порешала вопросики, в целом Хелюшка не против, я тоже. Так что дерзай! Хотя лисицы не практикуют двойственных партнеров, но все в порядке, Хель мне нравится, я ей тоже, и потом…

— Так стоп! Ты — прекрати развращать мою жрицу пустоты, а ты — держи в узде звездную рабыню, которая под твоей ответственностью. Мы отдыхаем, ясно? Сейчас не до этого. И в целом это скажется на работоспособности отряда. Вы наказаны. Обе!

Хель переводила непонимающий взгляд то на меня, то на Лину. Лисица тоже не понимала, о чем речь.

Я протяжно выдохнул. Странно. Чего так завелся. Может, потому что они порешали все за меня, или потому что я не хотел, чтобы милая и застенчивая Хель попала под влияние развращенной натуры Лины?

Нет, я вполне был не против Хель, но Лиса…

К тому же конкретно сейчас это могло повлиять на отряд, а мне нужно чтобы все были максимально сосредоточены, ведь у нас на хвосте не какие-то рядовые преследователи.

— Отложим этот вопрос до возвращения в Эниранд. Думаю, мой дом для этого подходит больше. — наконец сдался я.

— Ура!!! — плюхнула по воде лисица и полезла обниматься к Хель, которая все еще явно не понимала, на что согласилась и к чему это все ведет.

Наконец, когда вопрос был решен, я довольно откинулся на скалу, наслаждаясь теплом. Впереди нас ожидал долгий и опасный путь, но сейчас, в этот короткий миг передышки, мы могли позволить себе немного покоя.

Через некоторое время девушки оделись, а я сменил Тео, тоже позволив ему как следует расслабиться.

— О великие боги, знал бы я, что это настолько приятно, я бы первым сюда залез! — донеслось до меня позади.

Ночь пролетела незаметно. Мы прекрасно отдохнули в термальных источниках, набравшись сил перед тем, чтобы продолжить путь. Я чувствовал себя полным энергии и решимости, несмотря на все опасности, что ждали нас впереди. Или, точнее сказать, преследовали позади.

Под утро мост наконец-то был готов. Мы отправились на четвертый Айрен — предпоследний известный остров, но наш путь шел дальше, на шестой. И судя по отсутствию каких-либо признаков погони, Сай с Регулусом все еще были далеко позади.

— Как я и говорил, мне не хватит маны, чтобы разрушить этот мост, — пожаловался Тео. — Но к следующему переходу я точно накоплю нужное.

Я кивнул. Главное — добраться до пятого острова, а там уже моя забота.

— И моя. Я почти уверена, что мы сможем выстроить путь к шестому, если он действительно существует. Нужно только добраться до алтаря.

— Твое «почти» меня смущает. А в процентах?

— При условии, что Айрен-шесть существует — девяносто пять процентов, что я смогу помочь проложить к нему маршрут.

Но стоило нам ступить на твердую землю четвертого Айрена, как я понял — очередной рывок будет не из легких.

Тео громко сглотнул. Лина ахнула. Даже невозмутимая Хель кинула на меня обеспокоенный взгляд.

Перед нами предстала сама преисподняя.

Земля представляла собой пересохшую, потрескавшуюся глину. Воздух дрожал от невыносимого зноя. Куда ни глянь — повсюду вулканические поля, озера лавы, гейзеры, изрыгающие клубы едкого пара.

Небо было мрачно-красным, будто залитое кровью. Серные тучи громоздились над головой, изредка прорезаемые всполохами красной молнии.

Среди багровых скал я заметил неестественные очертания колоссальных костей — следы древних чудовищ, давно сгинувших в этом аду.

Дышать было трудно из-за разреженного воздуха, наполненного вулканическим пеплом. Казалось, мы попали прямиком в царство демонов.

— Ничего себе… — пробормотал Тео, озираясь по сторонам. — Я слышал, что четвертый Айрен — настоящее пекло, но не думал, что настолько. Даже с моим сопротивлением к огню тут будет тяжело.

— Без мага воды здесь долго не протянешь, — кивнула Лина. — Жара, лава, ядовитые газы… Этот остров не предназначен для жизни.

Я хмуро оглядел бесплодную местность. Действительно, шансов выжить тут почти не было, если не прибегать к магии. Но у нас был я — и моя бесценная коррекция.

[Система, запрос справки об отряде]

Передо мной возникли четыре голограммы с портретами и показателями.

Ну ничего себе, за Хоука навалили целых пять уровней. Хотя… Я давно уже понял, что уровни — это показатель скорее конкретно мой. И указывает он на общий уровень силы и опасности, который сопоставляет их с моими показателями.

Для остальных жителей островов эти уровни считались немного иначе и показывались только на алтарях, по крайней мере из того, что я успел увидеть. Там скорее сила оценивалась количеством и качеством навыков.

Но что ни говори, по уровню и расчетам моей собственной системы было проще ориентироваться в противниках. Кого можно приложить, а кого стоит избегать

[Альтаир, корректор — уровень 75]

[Хель, отрёкшаяся жрица — уровень 65]

[Тео, пиротехник — уровень 62]

[Лина, звездочёт — уровень 10 (450)]

Я сосредоточился и активировал навык:

[Коррекция: повышение термоустойчивости отряда Эниранда на 120%]

Эффект начал действовать незамедлительно. Я почувствовал, как жар отступает, а дышать становится немного легче. Мои спутники тоже выглядели более бодрыми.

— Ого, гораздо лучше! — удивленно сказала Лина. — Хитрый ход. А как ты это делаешь?

— О, ты не представляешь, как много у него этих вот его «некромантских штучек», но он тебе ничерта не расскажет, верно?

В голосе Тео мелькали нотки обиды, но тут уж ничего не поделать.

Мы двинулись в путь, стараясь обходить опасные участки. Я внимательно высматривал следы присутствия монстров или разумных. Хотя последнее очень вряд ли. Но пока обстановка была тихой.

Лавовые потоки пересекали землю, как алые реки. Местами земля вздувалась гигантскими волдырями — признаком скопления магмы под поверхностью. Ядовито-зеленые гейзеры выбрасывали столбы пара.

Мы шли осторожно, стараясь не попасть в ловушку. Хель и Тео следовали рядом, готовые в любой момент прикрыть от атаки. Лина то и дело озиралась по сторонам, опасаясь неожиданностей.

Но в целом, не смотря на враждебность окружения, нам повезло. Мы достаточно быстро преодолели значительную часть четвертого Айрена, не встретив серьезной опасности, в отличие от третьего, с его ифритами.

Жар стоял невыносимый, воздух дрожал от марева. Но благодаря моей коррекции мы чувствовали себя терпимо. Правда вот мана заканчивалась. Я уже раз десять зарекся держать с собой кучу манаядер, чтобы никогда в жизни не случилось так, что я остался без маны.

Вскоре впереди показалась огромная скала, возвышающаяся над остальным ландшафтом. Мы обошли ее и увидели то, что искали — местный алтарь огня.

Он представлял собой громадную чашу, высеченную прямо в скале. По краям пылали огненные руны древнего языка. В чаше кипела и переливалась расплавленная магма, испуская алые искры. Вокруг алтаря то и дело пробегали языки пламени.

— Невероятно! — воскликнула Тали в моей голове. — Я чувствую колоссальное скопление маны огня! Этот алтарь накапливал энергию чуть ли не столетие.

Я тоже ощущал мощнейшие потоки силы, исходящие от алтаря. Даже стоя на расстоянии, кожа покалывала от напряжения магического поля.

Тео и Хель тоже были удивлены, а Лина поспешила объяснить:

— Вообще логично. На такую враждебную землю мало кто рискнет соваться. Думаю, на пятом такая же ситуация. Сюда давным-давно никто не ходит. К тому же ветка тупиковая. Так что алтарь непрерывно аккумулировал ману долгие годы.

Мы собирались поближе, но вдруг я почувствовал неладное. Что-то было не так.

А в следующий миг раздался пронзительный шепот Лины:

— Не шевелитесь, обратно за скалу!

Все последовали ее примеру и в то же мгновение рыжеватая скала, что была позади алтаря, начала шевелиться.

То, что мы приняли за камень, оказалось гигантским чешуйчатым чудовищем, покрытым грязно коричневыми кристаллами! Его громадная туша вытянулась, заслоняя отверстие пещеры, что находилось наверху.

— Громадина, — прошептала Лина. — Это Ржавый Дракон!

— Ржавый? Почему не Огненный? — удивился Тео.

Но Лина тут же его поправила:

— Ржавый Дракон в сотни раз опаснее! Он обитает в самых жарких местах вулканических островов. У него два вида дыхания — огненное и кислотное. Его чешуя практически неуязвима для оружия. Это один из сильнейших видов драконов, наряду с Кристальными и Сказочными.

Я тем временем вызвал системную справку:

[Ржавый дракон, Уровень 780]

[Невероятно опасен]

[Полный иммунитет к огню, кислоте, яду, физическим атакам, некромантии, подчинению, магии разума, частичный иммунитет к хаосу]

Тут я чуть не уронил челюсть. Как настолько сильная тварь могла вообще существовать.

— Ну просто превосходно! — простонал Тео. — К такой твари я точно не полезу! В прошлый раз чуть сердце не остановилось от виверны, но это… Это ни в какие рамки!

Даже Хель выглядела обеспокоенной. Я же лихорадочно размышлял, как нам выбраться из этой передряги. Алтарь оставлять не хотелось ни в коем случае.

Дракон тем временем потянулся, разминая конечности и снова улегся около алтаря, словно кот, что пригрелся у печи. Нас он не заметил.

По всему выходило, что напрямую с таким монстром нам не справиться. Да даже Сай или Регулус вряд ли потянут такую махину.

Стоп! Вот именно!

— Тали, мое видоизменение входит в перечень магии разума?

— Нет конечно. Банальная иллюзия бы может касалась такого аспекта, но твое умение точно нет. Скорее всего сработает.

— Скорее всего?

— Ну, с вероятностью восемьдесят пять процентов.

— Ну что, у меня есть план, — улыбнулся я.

— Нет, пожалуйста, только не твой очередной безумный план! Ей богу, умереть проще, чем твои планы исполнять.

— В этом я вынуждена согласиться. Мы можем обойти алтарь как на третьем острове и дойти до моста.

— И оставить несметное количество маны? Ну уж нет!

— Ну уж нет! — повторила в моей голове Тали. — Мана нам нужна, только я очень тебя прошу, не помри ненароком.

— К тому же, я планирую убить двух зайцев одним выстрелом. Как насчет натравить дракошу на нашего преследователя?

— Альтаир, я все понимаю, но в этот раз ты не пойдешь один! — настойчиво взяла меня за руку Хель.

— Увы. Я не смогу поддерживать коррекцию на двоих, у меня не так много маны. Но на задуманное хватит, — сказал я, мельком проверяя свои активы. — Итак, план, простой, мы так тысячу раз делали. Я увожу тварюшку, Тео захватывает алтарь, вы с акселератором активируете построение моста на пятый айрен и валите что есть сил к нему. Если мост создастся раньше чем я приду — идите без меня, я нагоню.

Немного подумав, я посмотрел на Тео.

— Моя коррекция не сработает, когда я уйду, вам придется терпеть жар этого места. Посмотри что-то на алтаре, что поможет нам на пятом. И дай мне что-то помощнее, чтоб шарахнуло. Урон не нужен, важен звук.

Тео тут же сунул мне какую-то взрывчатку. С обиженной мордой. Ему не нравилось делиться запасами взрывных штуковин, которые уже подходили к концу.

Я перевел взгляд на Лину передавая Акселератор.

— А ты проследи за Тео и доступными навыками. С твоими знаниями даже стандартное умение может оказаться полезным в этой ситуации. Вспомни все, что знаешь.

— Альтаир, будь пожалуйста аккуратен. — подала взволнованный голос Хель.

Я кивнул, посмотрев в фиолетовые глаза девушки, после чего шагнул из-за скалы и посмотрел на Ржавого дракона.

[Видоизменение активировано]

— Ну что, ящерка, время побегать!

С этими словами швырнул взрывчатку прямо в сторону пламенных линий алтаря.

Взрыв не заставил себя ждать. Он грохотом разнесся по всей местности, вместе с небольшим красивым фейерверком.

Глава 19

Дракон не разочаровал.

Хотя в первый момент я подумал, что он слегка аутист, но затем буквально увидел на морде ящера эмоции крайней степени офигевания от запредельно-космической наглости.

Тварь зарычала, и бросилась за мной следом. К счастью, пока что всего лишь на лапах.

Одна из коррекций перешла в скорость группы, вторая же продолжала до последнего поддерживать сопротивление жаре. И то и то было необходимо, чтобы остальные успели уйти как можно дальше к мосту.

Если на окраине ещё можно было хоть как-то дышать, то в центре острова условия были несовместимы с жизнью в принципе.

Я обернулся, проверяя, летит ли дракон за мной, и тот исправно бесился, яростно махал хвостом, и что плохо — начинал вспоминать о том, что он рождён отнюдь не бегать на задних лапках, как динозавр.

Слегка захлопали ржаво-рыжие крылья.

Бегущая рядом копия Регулуса, созданная видоизменением, отправила в дракона вспышку испепеляющего света крохотной сверхновой. Вид этой техники мне хорошо запомнился.

Разумеется, он промазал. Метать настоящие заклинания такого уровня фантом естественно не мог.

Дракон в ответ выдохнул пламя. Вернее, некую едкую чёрную субстанцию, напоминающую концентрированные чёрные облака. Даже на земле она оставляла оплавленные отметины из стекла и пепла.

Сколько же там градусов?

На всякий случай я заставил иллюзорного архонта чуть подотстать, чтобы в случае чего тварь ударила по иллюзии, а не мне в спину. И почти сразу оказался прав — дракон таки взлетел, и соответственно — резко ускорился.

Огненное облако накрыло ненастоящего архонта, но иллюзии было плевать, она просто продолжала имитировать бег. Я же понял, что медлить и дальше становится слишком опасно.

Коррекция с защиты от жара перешла на замедление дракона. В его случае — ослабление силы крыльев. Теперь ускорения снова хватало, чтобы не позволять дракону слишком легко срезать разделяющее нас расстояние.

Нельзя позволять ему слишком часто попадать по иллюзиям, а то у него быстро пропадёт ко мне интерес.

Путь к мосту на предыдущий остров был очень прост — почти всё время он вёл точно прямо. Так что петлять приходилось мне самому иногда забегая в здешний каменный лес.

Вернее, здесь это был уже не совсем лес — располагались там окаменелости по форме деревьев. Спрятаться за такими невозможно, тем более от преследователя с воздуха. Но сравнение с камнем было совсем не фигурой речи. Острые каменные сучья не позволяли дракону спикировать сверху, лишь поливать сверху огнём в бессильной злобе.

Вот только фокус удара на периодически поливавшего его огнём псевдо-Регулуса заставлял дракона всякий раз попадать только в него. Меня мстительная тварь тоже не выпускала из виду. Вернее, Сая, конечно же.

Я продолжал нагло эксплуатировать их образы.

Теперь оставалась самая сложная часть плана.

Нужно сменить иллюзию, когда он будет рядом, чтобы зацепить и его тоже.

Заставить чудовище приблизиться было совсем не сложно — иллюзия лишь чуть замедлилась и развернулась, чтобы в очередной раз «промазать» в полуметре от морды дракона.

Тварь яростно заревела и бросилась вниз, изрыгая чёрное пламя.

Мы были на самой окраине каменного леса. Я чуть отошел с тропы, иначе по прямой линии эта погоня была бы вечной.

Мне же нужна была буквально секундная передышка, чтобы:

[Видоизменение активировано]

Я нырнул вправо и спрятался за большим камнем, каких тысячи по всему острову. Вместо меня по финишной прямой к мосту дальше побежала копия Сая и Регулуса. Кто-то из них точно скоро окажется здесь. И им обоим нужно почти одно и то же.

Но помимо этого, мое видоизменение пало и на дракона. На спине у него появился некромант в чёрной броне, со шлейфом из кубиков. Да и дракон приобрёл фрактальные черты. Самое время проверить твёрдость намерений моих преследователей. Не знаю есть ли в природе фрактальные драконы, но теперь будут. Уровень у существа вполне себе настоящий.

Ну что, кто готов бросить вызов магу, который повелевает подобными тварями?

В идеале, конечно, зверушка закусит преследователем. После качественной бойни и остальных островов маны и сил у них должно быть крупицы. Шансы, что дракон сожрёт Регулуса оценивались Тали в сорок семь процентов, а Сая — в пятьдесят пять. Химеролог был сильней, но в бою с огненным драконом звёздная магия будет поэффективней.

Хотя, эти значения могли быть далеки от истины, всей силы этих двоих мы не видели, чтобы просчитать наверняка.

Как вариант, преследователи отступят назад за подкреплением. Такой вариант Тали считала наиболее вероятным и оценивала свыше восьмидесяти двух из ста. Но даже если они бросят ему вызов и победят, это отнимет просто уйму сил!

В эту игру можно играть вдвоём. Не только нам терпеть нехватку маны. Тем более, что на последнем острове магия будет сжираться моментально просто на поддержание жизни. Примерную прогрессию уровней здесь я уже понял.

Хорошо хоть, что эти острова не расходовали ману на поддержание защитников. Это, конечно, подарок судьбы, ничего не скажешь.

Ещё где-то с полчаса дракон будет гнаться за ними по полю до самого моста, а там какое-то время ещё будет тупить, пытаясь поймать иллюзии. Дальше всё уже будет зависеть от ума ржавого дракона.

Едва переведя дух, я изо всех сил бросился обратно к алтарю.

Вторую коррекцию пришлось перекинуть в запас сил. К таким марафонам я явно был не готов. И даже так к алтарю я дополз уже просто быстрой ходьбой, а не бегом.

Впереди появилась опустевшая чаша. Ману благополучно забрал Тео в фонд развития Эниранда.

Здесь я остановился.

По идее, сейчас у пиротехника столько маны, что приток в виде лишней десятки в час особой роли не сыграет. А вот мне фрактал очень даже понадобится. Пусть хоть пару часов поработает.

[Получен контроль над алтарём Айрен-4]

[Активные мосты: Айрен-3 (активен ещё 11ч 56мин), Айрен-4 (до активации 1ч 22 мин). Установить мост на остров Мяфнир-1? (пространственный компас)]

Значит, чуть меньше полутора часов. Как я и думал, острова архипелага расположены очень близко друг к другу, и время на создание моста здесь небольшое.

Жаль, снова не выйдет посмотреть на способности. Можно, конечно, но сейчас это только облизываться, понимая что всё равно не можешь себе позволить новый навык. А меж тем здесь явно раздают не что попало!

Имя владельца сразу же сменил на того же Теодора Вневременного. И сразу же бросился спешно идти вперёд, перекидывая коррекцию обратно на поддержание выносливости.

Остров оживал.

Так можно было вкратце охарактеризовать происходящие изменения. Прежде спящий источник не только проснулся, но и справедливо рассудил, что в гости забрели крысы.

Кусочки лавы собирались против законов физики в светящиеся сгустки, медленно разрастающихся в неких существ-стражей.

Лысые деревья начали распускаться острыми алыми листьями, раскалёнными добела.

Но к счастью, слишком медленно. Системы естественной защиты острова быстро работают только при большом запасе маны. Без неё же собирать элементалей остров будет ещё часа три.

Как раз к тому моменту, когда здесь уже наверняка будут преследователи.

Такой себе побочный сюрприз.

Где-то в отдалении послышался шумный взрыв.

Неужели они всё же решилисьнапасть на дракона?

— По моим оценкам, здесь обитают твари около трёх сотен уровнем, — порадовала Тали.

Действительно порадовала — всё это счастье очень скоро свалится на голову нашим врагам.

Мир вокруг нас расцветал, приобретая чудовищные краски, а температура резко начала повышаться. Коррекция вновь повисла на защите от жары, но даже с ней она становилась невыносимой.

В тот момент, когда я вышел на окраину острова к тревожно наблюдавшим за моим приближением друзей.

Охватывающий остров ветер растрепал волосы и одежду Хель.

— Альтаир! — воскликнула она. — Мы видели вдалеке взрывы!

— Да, план работает, — ухмыльнулся я. — Мост готов?

Тео кивнул.

Он вышел из-за камня. Вид у него был получше, чем у девушек. Наверное, какие-то расовые особенности, или близость к стихии огня. Или и то и другое вместе.

Хель выглядела раскрасневшейся от жары. Девушка едва переводила дыхание. Но лучше уж так, чем как вчера, когда она была похожа на призрака после применения магии пустоты. День без этого ей однозначно пошёл на пользу.

А вот Лина наоборот, напоминала зомби. Свесив язык и опустив руки, она с трудом вообще оставалась в сознании. Чего только стоит её молчаливость!

— Что с маной? — спросил я у Тео.

— Со мной. Хотя я большую часть я поглотил, как ты и говорил.

— Да, — кивнул я. — Много получилось?

— У меня за всю жизнь столько не было. За такую уйму огненной маны можно прикупить себе небольшой домик на окраине Авалона.

— Наши жизни стоят дороже четырёх стен, Тео. Сейчас, — я коснулся рукой оставленных для меня ядер:

[Поглощено 57 900 ед. огня. Преобразовано в 11 580 ед. фрактала.]

Я улыбнулся до ушей.

— А ты только что впитал в себя стоимость маленького дачного участка за стенами города.

— Это ты про какой город сейчас говоришь?

— Столица механистов. Он же город парусов. Не слышал? Там классно… — в голосе Тео послышалась мечтательность.

— Попробуй для начала нас поднять, — сказал я, возвращая его на землю. — Дальше будешь нас везти.

— В смысле?

— В прямом! Что у тебя, зря крылья?

— Ты думаешь, заклинание рассчитано на такое? — скептически спросил Тео?

— Ну, в моей броне оно тебя поднимало. Значит, и нас должно.

— А, ты уменьшишь наш вес? — понял пиротехник.

— Именно. Маны тебе надолго должно хватить.

Коррекция снизила вес всей нашей троицы с энирай и лисой до пятидесяти килограмм. Вроде и не сильно много как для трёх живых существ, но в то же время ему нас как-то нести.

— Получается, — сказал Тео. — Но маны жрёт больше.

— Ожидаемо, — кивнул я. — Пусть жрёт.

Мы с Хель держались за крепкую палку с каменного дерева. Она вполне выдерживала наш вес. Лина же просто повисла у пиротехника на правой ноге.

Мы благополучно приподнялись в воздух и почти сразу же опустились.

— Работает, — обрадовался Тео.

— Конечно, работает. Теперь прыгаем на мост и если по ту сторону неубиваемая хтонь — ты знаешь, что делать.

Айрен пять! Как бы поточней описать это место?

Природа здесь не просто была выжжена пламенем. Она здесь переродилась в новые формы, чуждые нормальному миру. Жизнь приобрела здесь собственные яркие краски, которые зачаровывали, и в то же время подавляли своим величием.

Чёрная земля была покрыта светящейся травой, будто каждый лист едва-едва вышел из кузнечного горна. Сгустившийся тяжёлый воздух практически непозволял дышать. Вдалеке был лес — переродившийся лес, чёрный, с пылающей кроной. Чернеющие стволы каменных деревьев окрашивались ярко пылающими листьями. Каждый выглядел так, будто собран из раскалённого металла.

Не хочу даже думать о том, в какой заднице мы окажемся, если сейчас просто подует ветер!

Сходить с круга перехода потому мне совсем не хотелось.

То, из чего состояли деревья не имело и не могло иметь с настоящим растением ничего общего. Сам вид всего здесь был чужд восприятию человека.

Жара стояла такой, будто плавила сам воздух. Земля в буквальном смысле горела — то и дело в ней проскакивали языки пламени, будто в углях тлеющего костра.

Огонь был здесь всем, но вид острова уже не напоминал обычное огненное пекло. Скорее ландшафт необитаемой планеты.

И если бы на нас не висела коррекция защиты от температур, мы бы не смогли здесь продержаться и пяти минут.

Что же касается неприятностей — ну всё не могло всё закончится так просто!

Конечно же, предпоследний Айрен, не был обычным.

Как и его обитатели. Усилив зрение, я посмотрел в чащу и сразу же нашёл первого соглядатая.

На нас смотрел чёрный скелет, с покрытыми пылающими алыми рунами костями и глазами, словно два угасающих солнца. Тварь была не просто жуткой — она подавляла иррациональным страхом. Это были не просто сильные существа, а нечто не из этого мира.

Существо в балахоне несколько секунд смотрело на нас, будто размышляя, какое блюдо из нас стоит принести в жертву своим богам. Я в этот момент сглотнул, а по телу пробежались мурашки.

— Альтаир, что будем делать?- шепнул Тео, боясь отворачиваться от существа и делать резкие движения.

[Справка: инфернальный оккультный ужас. Стихия: тление [огонь/тьма]. Уровень 610]

[Свойства: магия огня III круга, возрождение, мгновенная регенерация, иммунитет к огню, тьме, магии духа, усиленная защита от хаоса и физического оружия]

— Сразу к черту! — выдал я вердикт, не отводя глаз от монстра.

Обычного монстра, если что. Это был не какой-то там босс или вожак, а самый обыкновенный моб, каких здесь бродят сотни с учётом размеров острова. Даже просто пробежать остров по краю на ускорении — задача за пределами возможностей.

Значит, мой план будет как нельзя кстати.

— Давай, всё как планировали. Сначала разрушай мост, а потом хватай нас и вперёд.

— Смотри, если что я эту способность ещё только получил. Я тебе не грифон!

Разрушение моста не заняло много времени. Тео был хорош в этом, а с нынешними запасами маны он мог повторить это еще с десяток раз.

Над лесом вдалеке усиленное зрение выцепил и каких-то летучих тварей над лесом. Но мы лететь собирались совсем не туда.

Как только что пробовали, мы вновь собрались в странную воздушную конструкцию с летучим Тео и нами, со сниженным весом сидящие у него на хвосте. Коррекцию я перекинул со зрения на вес. Снимать защиту от жары было нельзя — это очевидно мгновенная смерть.

Поэтому Тео взмахнул крыльями, и отлетел назад, над пропастью, после чего принялся лететь вниз.

Снизу под островом был тот же чёрный камень, который постепенно переходил в серый. Но температура падать даже не думала.

— Плохие новости, Альтаир, — произнесла Тали. — Жара распространяется на весь остров. Он ведь как шарик, если брать атмосферу.

— И тем не менее горячий воздух всё равно идёт вверх, — возразил я. — Может, хоть меньше маны на поддержание коррекции жрать будет.

Первая неприятность дала мне понять, что я был сильно неправ, рассчитывая на лёгкий путь.

Спустившись метров на двести вниз, я заметил вдалеке стайку красных птичек, которые явно знали, где вкусняшка. Сражаться в таких условиях было невозможно в принципе.

— Тео, сможешь швырнуть что-то вон туда? — я указал на небольшую выемку в камне, на которой как раз может удержаться один предмет.

— Что у меня по твоему. бесконечный запас взрывчатки? На!

Без коррекции очень плохо. Я снял защиту от жары, и Тали послала запрос на ослабление коррекцией участка скалы. Но далось это нам непросто. Может, чуть легче, чем купание в кипятке. Нас буквально окатило раскалённым воздухом, будто курицу в печке.

БАМ!

Осколок скалы отлетел, и появилось место, чтобы мы с трудом, но смогли уместиться вчетвером.

Все эти сложности были с одной целью — чтобы освободить одну из коррекций.

Вместо уменьшения веса группы, я начал увеличивать вес птичек, и те стали резко сдавать в скорости. Летучие твари, как на зло, тоже в глазах системы были уникальны, и избавиться сразу от всех не получалось. Но маны хватало сейчас делать это даже по очереди.

Одна за другой птицы начинали справляться с собственным весом и падать вниз.

— Новые вводные, — обрадовал я группу. — Всем смотреть по сторонам максимально внимательно и говорить, когда увидите место, где можно встать. Будем лететь по кусочкам. Всех птицсразу я взять не могу. Нужно заранее.

— Может, нужно было таки через верх? — спросил Тео, зажатый сбоку на краю выемки.

— Поверь, с тем, что обитает там, нам лучше не встречаться.

Пользуясь случаем, освободившуюся после птиц коррекцию я на время перевёл в зрение и начал изучать остров снизу.

Он вовсе не носил форму грубого конуса, как я подумал изначально. Скорее, он напоминал корни большого дерева или летающий зуб. Вниз спускались множественные каменные отростки, направленные в сторону центра острова.

Это было очень хорошей новостью — так будет легче затеряться.

Если моим преследователям хватит ума сунуться на пятый остров — им крышка. А если хватит ума сперва хотя бы приготовить себе путь к отступлению, то впечатлений они с собой увезут достаточно. Оккультный ужас не нуждался в видоизменении — он и так выглядел как поделка некромантов чуть менее, чем полностью. Сомнений в том, что моя база находится на Айрене у них быть не должно. Сама судьба нам помогла. заселив здесь этих скелетов.

Интересно только, почему здесь защита острова активна, а не как на четвёртом? Или сюда вторгаются, или скелеты — не порождение острова, а что-то оставшееся с тех времён, когда архипелаг Айрен был обитаем.

Вскоре мы продолжили путь, и пересекли где-то треть острова. Здесь мы устроили привал.

Я оказался полностью прав. Внизу острова было значительно прохладней, и в новом месте стоянки можно было на время отключить коррекцию жары.

Мы сидели в небольшой пещере, единственный выход из которой вёл сразу в воздух. Хель увидела её во время полёта, и мы решили воспользоваться этим местом.

День клонился к середине. На душе не смотря на опасность, стало намного спокойней. Пройти через верх острова было нереально. Даже если бы Сай с Регулусом могли объединиться, что уже почти невозможно, этот остров станет для них серьёзным испытанием.

Тали давала вероятность всего в девятнадцать процентов, что в таком случае они смогут зачистить остров и пройти к алтарю. Место было своего рода подарком судьбы. Сильная похожая на нежить фауна убедит Сая в том, что он охотится за некромантом, а Регулус здесь попросту не пройдёт — его звёздная магия против того списка иммунитетов и сопротивлений вообще бесполезна.

Единственное пятно в плане было на технической детали — как пройти последний остров, не сварившись заживо. Всё же он был немаленьким. Лететь придётся ещё долго. Но благодаря существованию таких трещин в камнях, и это возможно.

Внизу острова я уже не пользовался коррекцией защиты от жары. Температура сухого возхдуха была огромной, но уже терпимой. Мы же спускались всё ниже, облетая самую жирную, нижнюю оконечность острова.

— Птицы, — предупредила Хель.

— Смотрим по сторонам, где остановиться, — сказал я, а сам принялся сбивать их коррекцией веса в полёте. Теперь я мог это делать благодаря тому, что не поддерживал температуру.

— Вон там что-то торчит, — сообщила Лина, и Тео свернул к сети торчащих из камня коряг.

Температура под островам оказалась достаточной, чтобы в километре от запредельной картины ада наверху пытались вырасти какие-то растения.

Не островок, но и на том спасибо. Мы ухватились за коряги, и я убрал корекцию с нашего веса. С двумя свободными я начал сбивать птиц вдвое быстрей.

В конце начал немного спешить — руки начинали болеть от долгого висения в напряжении. Это вылилось в то, что пару птиц я не давил тяжестью, и они уже возвращались обратно с грозным карканьем. Кажется, они отлично поняли, кто виноват в их проблемах.

Пришлось ещё задержаться. Спешка до добра не доводит, как говорится.

— Здесь их больше, — заметила Хель, когда мы уже вновь были в воздухе.

Слышно было относительно нормально из-за стоячего воздуха и абсолютной тишины.

— Птиц? Температура стала нормальной, вот они и поселились, — бросил Тео.

— Это не огненные птицы, а птицы с ближайших архипелагов, — сообщила Лина. — Это птицы с Иллиона или Праксиса. Или может, с верхушки Дора.

Если есть нормальные растения, то могут быть и гнёзда птиц. Тем более, обилие пещер и трещин как бы само напрашивается.

— Вижу пещеру. И кажется, оттуда льётся свет, — сообщила Хель.

Я сам коррекцией усилил зрение и посмотрел в указанную сторону.

Примерно в центре острова, в самой низкой его части среди зубцов свисаюиших скал, просматривалась новая пещера, из которой вниз падал красновато-рыжий ржавый светящийся туман.

В серости облаков, между которыми завис остров, его было сложно увидеть издалека. Но ночью место должно гореть, как маяк.

Сейчас у входа была огромная птица. Живая, с перьями и всем таким. Нечто вроде увеличенного в несколько раз орла. Она сидела на входе в пещеру, преградив своим массивным телом часть света.

[Огненный рух, стихия огонь, уровень 310]

Ничего себе птичка. Надеюсь, на неё действуют обычные методы.

Только для начала нужно ещё заставить её вылезти оттуда.

[Коррекция: увеличение веса]

Нет, не на неё. Я раскрошил и обрушил вниз небольшой булыжник на голову существу. Слишком мало, чтобы причинить реальный вред, но достаточно, чтобы ощутить.

Птица возмутилась, что-то закричала, и да! Слетела с насеста, где я тут же накинул увеличение веса.

Рух сопротивлялся долго. Отчаянно махал крыльями, пытаясь спасти резко потяжелевшее тело. И он был достаточно разумен, чтобы пытаться ухватиться за любую поверхность и задержаться. Но я подловил его очень вовремя.

За птицей открылся вход. Свет стал намного ярче.

Тео взмахнул огненными крыльями, и направился в сторону пещеры.

Внутрь мы едва вписались. Откуда-то взялся ветер, которого не было всё это время. Из-за него пиротехник немного занервничал. Его сбило в сторону, и он поспешно склонился в сторону пещеры. По итогу мы покатились по каменному полу внутри.

И здесь нас ждало новое неожиданное открытие.

— Тео, неужели нельзя было понежнее? — насупилась Лина.

— Я тебе что, крылатый дилижанс? Сама отрасти перья и садись как хочешь! — возмутился он.

— Тихо оба, — оборвал я их. — Лучше осмотритесь повнимательнее. Как вам пещерка?

Отряд погрузился в молчание. Наверное, секунд тридцать мы пытались понять, что именно мы видим.

Место было явно сделано искусственно. Пол был ровным, хоть и слегка кривоватыми полным выщерблен. Птица хорошо здесь окопалась, а то и не одно их поколение. Всё было застилать ветками и костями на манер гнезда. Но ровные стены с выцветшими и наполовину обвалившимися барельефами говорили сами за себя.

А в центре всего этого возвышался алтарь.

Глава 20

С опаской мы приблизились к алтарю в центре пещеры. Это была массивная конструкция из черного камня, уходящая своим основанием глубоко в землю. Казалось, будто алтарь вырос прямо из скалы, словно дикое дерево.

Верхняя часть представляла собой чашу, заполненную пылающей лавой. Но это пламя было совсем не похоже на обычный огонь. Оно переливалось темно-багровыми, почти черными оттенками и источало ощущение угрозы. Казалось, будто в чаше клокочет сгусток самой тьмы, смешанной с адским пламенем.

Я осторожно протянул руку и коснулся каменной поверхности алтаря. Тут же передо мной высветился системный текст:

[Айрен-5. Главный алтарь гибридной стихии Огня и Тьмы. Стихия расценена как крайне враждебная, конверсия составляет 1/15]

[Предыдущий владелец — аннулировано]

[Желаете захватить остров?]

Я нахмурился. Гибридные стихии… Что-то похожее было в тот раз, когда я смешал свой фрактал с пустотой Хель. Кажется тогда Эзарх что-то орал про запреты на гибридные стихии.

Осторожно я потянулся к алтарю, активируя захват и впитывая темно-огненную ману. Она ворвалась в меня, заставляя скривиться от боли. Казалось, мои внутренности разрывает от конфликта двух враждебных сил.

[Получено… Внимание, вся энергия конвертирована принудительным образом, поскольку несет вред организму носителя. Получено 19 500 единиц фрактальной маны]

Я одернул руку, потирая ее. Маны было необычайно много. Я бы даже сказал катастрофически много. Видимо на пятый айрен не заглядывали уже очень давно.

— Что за чертовщина⁈ — воскликнул Тео, глядя то на меня, то на текст. — Это же запрещено, гибриды стихий создавать!

— Верно, — кивнула Лина. — Вторая директива Звездного Кодекса строжайше запрещает эксперименты по слиянию разных стихий. Это карается ссылкой на Сумеречные острова! Такие опыты всегда заканчивались катастрофами.

— Почему? Что может пойти не так? — спросил я.

Конечно, я скорректировал совместимость пустоты и фрактала в прошлый раз, поэтому все прошло гладко, несмотря на то, что мне оттяпало кусок долголетия и, возможно, души. Но уверен, у каких-нибудь крутых звездных магов есть способы и покруче моего как-то сбавить сопротивление при смешении стихий.

Лина задумалась.

— Ну, во-первых, гибридные стихии очень нестабильны. Их трудно контролировать, они вызывают мутации и безумие у магов. А если энергия выйдет из-под контроля, может случиться настоящий катаклизм, уничтожающий целые острова!

— То есть слишком опасная игра, да? — кивнул я.

— Именно! Поэтому Звездные и запретили это. Хотя были и те, кто пытался. В основном из Анклава Тьмы. Они проводили жуткие опыты, скрещивая стихии. Говорят, так они и создали первых стихийных личей!

— Я слышала об этом, — внезапно заговорила Хель. — Нежить объятая огнем, некроморфы, изрыгающие ядовидую воду. Некроментали… Историй много ходят о стихийных личах.

Я задумчиво посмотрел на алтарь. Гибрид огня и тьмы… Это действительно редкость.

— Судя по всему, здесь это произошло естественным путем, без вмешательства магов, - подала голос Тали. — По крайней мере в логах ничего нет.

— Согласно карте рядом только архипелаги Дор и Иллион, а сверху Фиат, но там далековато. Некротических островов в непосредственной близости нет.

— Как вариант, это могло случится настолько давно, что логов не сохранилось.

— А вот это уже больше похоже на правду.

— Что ж, раз уж мы наткнулись на такую редкость, было бы глупо не воспользоваться.

— Ты что, с ума сошел⁈ — воскликнул Тео. — За использование запретной магии нас всех порешат, отправят каких-нибудь головорезов!

Я лишь пожал плечами.

— За нами и так гонится половина известных фракций. Разве может быть хуже? Я собираюсь посмотреть, какие способности дает этот алтарь. В конце концов, от силы зависит наше выживание.

Тео только тяжело вздохнул в ответ. Он уже привык к моим безрассудным идеям, хоть и не переставал их осуждать.

— Вообще Альтаир прав. Зачастую речь идет о создании гибридной стихии, тогда нестабильность приводит к разрушению. Но в этом случае алтарь уже с ней, а значит она держится в каком-никаком балансе. Навыки можно и поглядеть. Учитывая то, что такое явление весьма редкое, то и заклинания, базу которых можно здесь получить будут крайне необычными.

Видно, что Лина едва сдерживала свое любопытство, даже нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.

Я обратился к алтарю, запрашивая навыки, но выдал он мне всего один.

[Доступные навыки класса Корректор: 1]

[Интеграция I (стоимость 15 000 ед. фрактала):

Позволяет Корректору внедрять простые программы-команды в бездушные тела, заставляя их выполнять заданные действия.

Корректор анализирует программный код системного пространства и находит «пустые» объекты — тела без активной души/разума. Объекты сохраняют физические свойства, которые получили при жизни.

Затем Корректор взламывает этот объект и интегрирует в него простую программу, задающую поведение.

Корректор может создавать простые скрипты поведения для таких «пустых» объектов. Чем выше уровень навыка, тем сложнее скрипты он может реализовывать.

Ограничения: Для интеграции доступно всего 2 объекта. Программа может содержать простое действие в две словесных единицы]

— Ну, теперь ты точно будешь некромантом! — гоготнул Тео.

— Нет-нет, тут все намного интереснее. Корректор значит, хм-хм-хм, — лисица чуть ли не залезла между мной и алтарем, вчитываясь в системный текст. — Да-а, это не некромантия от слова совсем, но при этом результат очень схожий, если использовать трупы. Но видишь ли, тела без активной души и разума это не только мертвые. Сюда подойдут големы, автоматоны, да и любые мехи в целом. Всех навскидку и не перечислить. Занятно, что Алтарь взял больше от тьмы, чем от огня, или… Не понимаю. Некоторые гвемелиты, кстати, тоже подойдут.

— Эй! — грозно надулся Тео, почувствовав камень в свой огород.

— Тали-и-и? - мысленно обратился я к ИИ.

— Ну чего? Да, я постаралась. С моей помощью алтари выдают тебе навыки под корректора. Нет, ну если хочешь, я могу оставить тебе стандартное копье огненной тьмы, швыряйся сколько хочешь, но, перед этим ты должен знать, все созданные интеграцией тела будут одного вида.

— Нет, я не против, просто то от тебя не дождешься ничего, пока не попросишь, то сама инициативу проявляешь, хоть говори иногда, что делаешь. А по поводу одного вида. Я правильно понимаю, что на них можно будет использовать одну коррекцию?

— Все верно, мой повелитель тьмы.

Я задумался, пропуская шуточки Тали. Выходит, что при прокачке этого навыка я вполне мог создать себе целую армию, а потом одной коррекцией сделать из них машину для истребления любого, кто будет угрожать Эниранду. Это решает вопрос долгой прокачки ополчения.

— Возьму, — сказал я, скорее себе, нежели алтарю, и тут же смесь огня и тьмы окутало мое тело.

Нужно будет как следует изучить и понять, как это работает.

— Хель, твоя очередь.

Девушка подошла, коснувшись алтаря.

[Доступные навыки класса Отрекшаяся Жрица: 1]

[Копье Тьмы (стоимость 2500 ед. фрактала для владельца источника)

Призывает копье из сгустка Пустоты, выжигающее души.

Жрица концентрирует Пустоту в руке, создавая длинное черное копье. Оно наносит урон непосредственно душе врага, разрывая её и выжигая изнутри. Пораженные ниже уровня жрицы обращаются в бездушных зомби]

Даже без ограничений, весьма неплохо.

— Хель, что скажешь?

— Мне не хватает атакующих заклинаний. К тому же это вроде не несет нагрузку на душу, так что, можно?

Я был доволен. В этот раз она больше думала головой и учла то, что я говорил ей ранее. Бездушная машина для убийств мне явно не нужна.

Тео уговаривать не пришлось. Увидев навыки, он тоже решился посмотреть, что предложит ему алтарь.

[Доступные навыки класса Пиротехник: 1]

[Некротическое пламя (стоимость 15 000 ед. огня или 7 500 ед. тьмы):

Пиротехник призывает чёрное пламя Преисподней — мистический огонь, сочетающий в себе разрушительную силу огня и ужас тьмы.

Пиротехник концентрирует энергию Преисподней, призывая из её глубин мерцающее чёрное пламя. Оно обладает невероятной горючестью и прилипает к цели, медленно выжигая её заживо. Этот огонь невозможно потушить обычными способами — только сильной магией превосходящей пиротехника на 2 уровня.

Чёрное пламя наносит как физический, так и магический урон — выжигает плоть и душу. Оно внушает смертельный ужас всем, кто его видит. Пиротехник может окутывать этим пламенем цели или создавать горящие сферы для метания.]

Тео не глядя мне в глаза взял этот навык.

— Вторая директива, бу-бу-бу, нас четвертуют! — передразнила его Лина и тоже коснулась алтаря. — Ты же заплатишь за меня, да?

— С чего это? Сама за себя плати!

— Альтаи-и-и-ир, скажи ему…

— Да ладно, хорошо, заплачу я, только прошу, не болтай хотя бы пару минут.

Я чувствовал себя словно отец мелких и очень шкодливых детей. Но тут же забыл о чем думал, глядя на навык, предложенный Лине.

[Доступные навыки класса Звездочёт: 1]

[Оккультизм (стоимость 16 000 ед. огня или 8 000 ед. тьмы):

Звездочёт получает возможность кратковременно вселяться в тела низших существ, полностью подчиняя их своей воле.

Звездочёт выбирает цель-существо уровнем не выше своего собственного и активирует мысленную связь с ним. Затем звездочёт производит ритуал по вселению своего разума в чужое тело.

Во время действия навыка разум звездочёта полностью подавляет/замещает разум выбранного существа. Звездочёт может управлять телом как своим собственным. Он получает доступ ко всем физическим способностям этого существа.

Продолжительность вселения ограничена и зависит от уровня существа. Чем выше уровень, тем сложнее удержать контроль.

После завершения действия навыка существо не помнит о произошедшем вселении.

Ограничения:

Время вселения на текущем уровне: 2 секунды

Внимание, учитывается уровень не боевого а интеллектуального развития]

Лина изумленно уставилась на описание умения.

— Ничего себе! Я смогу управлять другими существами? Это же просто потрясающе!

Она тут же прикоснулась к алтарю, принимая новый навык. Я и сам был удивлен столь экзотической способностью. Похоже, смесь огня и тьмы породила нечто действительно уникальное. Навык идеально сочетал знания Лины и её слабость в бою. Словно был создан именно для нее.

Тут даже помощи Тали не понадобилось.

Правда две секунды — это катастрофически мало, хватит разве что дезориентировать противника, заставив его упасть мордой на свой меч. Но в будущем, при развитии этого навыка, уверен, можно будет увеличить время контроля.

— Вы же знаете, что для улучшения заклинания недостаточно только иметь определенное количество маны?

— Ну мы же не совсем тугодумы, что ты в самом деле, — буркнул Тео.

— Я не знала… — покраснела Хель.

— Ну, у меня с этим проблем вроде не было, а что, есть какие-то еще условия?

Хель почему-то простили это незнание, а вот на меня смотрели как на круглого идиота.

— Тали?

— Ну ты и не спрашивал… Да и в целом у тебя этих навыков не так много, так что все само собой получается. Как говориться работает — не трогай.

— Вот об этом я говорил. Когда не надо мы тут как тут, когда надо — днем с огнем не сыщешь.

— Алтарь никогда не предложит тебе улучшить навык, пока ты в должной мере не понимаешь принципы его работы! — поправив очки, словно какая-то учительница начала Лина. — Тебе нужно использовать навык очень много, при это рассмотреть все его грани и возможности использования. Чем чаще и изощреннее ты кастуешь, тем лучше понимание, а значит и ближе возможность улучшения. Я по-твоему просто так небоевая? Если бы все так было просто, я бы давно скупила все звездные алтари!

— При этом, даже самый банальный шар огня не всегда понятно как использовать, ну, кроме того, как швырять во врагов.

Было странно наблюдать, как впервые Лина и Тео спелись.

— Вот именно, при этом есть заклинания с предельным уровнем. Тот же шар огня дальше третьего не поднимешь, там граней использования не так много, а вот твоя коррекция. Не смотри так, я успела подсмотреть на алтаре. Так вот, она выглядит так, будто у нее вообще бесконечный уровень улучшения. Ты же расскажешь мне потом подробнее, как она работает? Великий архивариус Эниранда должен знать все, в том числе и о предводителе фракции.

— Ишь, гляди на нее, уже архивариусом Эниранда себя назначила. Хитрая как… кхм. Расскажу я тебе про коррекцию.

— И про иллюзии!

— Будет тебе и про иллюзии, а пока располагайтесь и отдохните, у нас не так много времени для этого. А я попробую наладить мост на шестой Айрен.

Тео широко раскрыл глаза.

— Что, прямо сейчас? Но ведь его не существует! Его десятилетиями искали, никто не находил. А ты так просто?

— Всё когда-то случается в первый раз, ты правда думал, что я попрусь сюда без плана?- пожал я плечами. — У меня есть кое-какие соображения на этот счёт.

Лина аж подпрыгнула от нетерпения.

— Правда сможешь? Шестой Айрен — легендарное место! Там должно быть столько древних тайн и знаний! Жаль, что из-за погони нам там не выйдет долго просидеть.

— Ну вообще план как раз в том, чтобы там отсидеться. Наладим мост, сломаем его, благо, Тео у нас в этом мастер. Вряд ли Регулус сможет повторить этот фокус. Судя по историям про шестой Айрен это почти невозможно.

— План хороший, но в нем как минимум есть семь позиций, которые стоило бы учесть.

— И знать я о них не хочу. Пока.

Подойдя к алтарю, я положил на него ладонь и погрузился в размышления. Процесс создания мостов был мне до конца непонятен. Но я чувствовал, что алтарь — это не просто точка сбора маны. Эта конструкция словно «привязывает» остров к остальному миру, являясь его маяком в бескрайнем океане Бездны.

И для того, чтобы найти потерянный шестой Айрен, мне нужно было каким-то образом «услышать» его сквозь хаос Бездны. Вычленить слабый сигнал энергии этого острова из мириад других, теряющихся в бесконечности.

— Я помогу тебе в этом. Хм, как я и говорила, Шестой Айрен почему-то вытерло из системы этого мира.

— Или кто-то вытер.

— Да, ты конечно можешь его отыскать, но это займет много времени. К счастью, у тебя есть великолепный искусственный интеллект.

— Который… — нарушил я слишком долгую и интригующую паузу.

— Который увеличит радиус действия местного алтаря с помощью его перенастройки, а потом уже дело за тобой. Найти остров, протянуть до него мост.

— Только не вздумай вернуть остров в систему, я не хочу, чтобы мой хвост потащился за мной на шестой остров.

— Ну уж совсем меня за идиотку не держи. Я вообще-то создана идеальным системным помощником.

— И идеальной занозой в моей нервной системе.

— Пф! Без меня тебе было бы скучно. Кстати, пока ты болтал, я закончила.

Я кивнул и закрыл глаза, отрешаясь от всего. Моя ладонь на алтаре была единственной связующей нитью с реальностью. Все остальные чувства устремились в Бездну.

Сперва я ощутил лишь пустоту. Холод, тишину и абсолютную темноту. Ни единого проблеска света, ни звука. Лишь зияющая бесконечная пустота, в которой легко заблудиться и сойти с ума.

Но я не сдавался.

[Коррекция: увеличение параметра чутье маны на 180%]

Я начал мысленно звать, посылая импульсы собственной энергии во все стороны разом, прочесывая бездну.

И вдруг я почувствовал. Далекий, едва уловимый отклик. Такой слабый, что его легко можно было принять за порыв эфемерного ветра бездны. Но я точно знал — это он, тот самый остров!

Я сосредоточил всю свою волю, устремляясь к этому далекому огоньку. Приближаясь, я всё отчетливей ощущал его. Этот остров был словно маяк, чей свет едва пробивался сквозь водовороты хаоса. И чем ближе я подходил, тем ярче разгорался этот маяк.

Наконец я достиг цели. Я коснулся разумом затерянного в бездне острова и ощутил ответную вспышку. Я нашел его! Теперь этот огонёк горел для меня ярко и отчетливо. Шестой Айрен больше не был потерян.

Собрав всю силу воли, я мысленно потянулся к алтарю пятого острова. Я ощущал связь между двумя точками — как мост над бездной. Это была лишь тонкая нить, но я укреплял её, пока наконец не увидел перед глазами мягкие расплывчатые буквы.

[Создание моста Айрен-5 — Айрен-6 активирована. Система защиты ТОС-14 временно аннулирована]

Глава 21

Когда остров нашёлся, высветилось время на настройку перехода. С акселератором вышло четыре часа. Хотя артефакт солнечных слабо помогал в спуске, время мы всё равно выигрывали сильно.

Затем, после небольшого отдыха, мы тем же путём долетели до точки перехода. Алтарь подсветил её на карте острова, так что мы знали, куда подниматься.

К тому моменту, как мы оказались в нужном месте, мост уже был готов.

Издалека Айрен шесть выглядел, как приближающееся пятно сиренево-лазурных цветов.

Сперва мы увидели небольшой островок, в центре которого возвышалось громадное дерево с подсвеченными листьями. Но жар от острова совсем не шёл.

Мост выплюнул нас среди сиреневых светящихся трав рядом с руинами.

Память подсказала ещё одно похожее место — второй Мяфнир, где было Сердце Тьмы. Там всё выглядело примерно схожим образом. Так что не исключено, что здесь тоже есть подобие дурмана в воздухе.

— Есть, но слабое, — прочла мои мысли Тали. — Делает тебя чуть веселей, и чуть меняет зрение, делая краски ярче. Но в краткосрочной перспективе должно быть безвредно.

— Призрачный остров, — восхищённо сказала Лина. — Они большая редкость так низко. Большая часть таких островов где-то в верхнем слое, у солнечных. А жаль. Я всего раз такой видела, и то в детстве. Говорят, лисьи народы лучше подготовлены для них. Чиффари, кицуне и лисолюды.

— Мне больше интересно, кому принадлежал этот город, — задумался я вслух, а затем бросил пиротехнику. — Ладно, Тео, на тебе мост, и двигаем дальше.

Шестой остров когда-то был намного больше — слишком хорошо были видны шрамы, оставленные расколом. Городок в корнях гигантского призрачного древа был будто оборван. Улочки уходили в пустоту, как и часть домов осыпалась вниз наполовину.

За прошедшие столетия запустения природа взяла власть в свои руки и руины города обильно поросли сине-фиолетовыми светящимися растениями.

Небо тоже казалось странным. Будто слегка уходили в зеленоватые оттенки.

Несмотря на то, что сейчас был вечер, в городе уже было достаточно темно. Но ничто не выдавало угрозы.

Все, кто когда-то защищал это место с оружием в руках, были уже давно мертвы.

У моста нас встречала давно развороченная временем, ветром и птицами баррикада, за которой нашли свой вечный покой два скелета.

Оба были в ужасном состоянии, лишь чуть прикрытые изломанной и оплавленной бронёй.

— Ух ты, это что, настоящий автоматический арбалет тари? — восхитился Тео, бережно поднимая с мостовой настолько искорёженное оружие, что я бы в этой металлической палке точно не узнал бы артефакт.

Но справка подтвердила — это действительно был образец технологий этой расы.

— Тари? — удивилась Лина. — Значит, раньше здесь правда жили они. Я даже догадываюсь, какой именно дом.

— А что ты знаешь об истории этого архипелага?

— Рада, что ты наконец спросил! — просияла лиса. — Вообще, не очень много. Химерологи не любят вспоминать этот вопрос. Вроде как они были союзниками с Айреном, но потом что-то не поделили. Это было ещё до начала войны с тёмной фракцией. А ещё по датам примерно в это время к Звёздному Королевству присоединился кошачий дом Нитти. Но в те времена и в Тальхеоре тоже правил тари. Кажется, из Рииссов. Так что здесь было два свободных королевства. Но после власть перешла к химерологам, а Айрен стал необитаем ещё раньше. Об этой истории не любят вспоминать в Цехе, так что знаю только обрывки от знакомых Нитти, переселившихся на Звёздный Континент…

— Кстати, говоря об этом, с Саем были ведь тоже Нитти?

— Ох, это самый многочисленный клан тари из известных. В остальных-то семья как семья, а тут потомков так много, что на все фракции хватит! Включая солнечных! Да что там! Не удивлюсь, если мы однажды узнаем, что в тёмной фракции тоже есть свои Нитти.

— Понятно, — оборвал я лису. — Теперь давай немного помолчим. Нет никаких гарантий, что тут не обитают свои монстры или защитники.

— Ха, только хотел сказать, — подал голос Тео.

Я посмотрел в его сторону и увидел крохотного зверька. Система назвала его призрачным хорьком с детским двенадцатым уровнем. Вот только было в его описании нечто странное. А именно:

[Неактивная фаза]

Сам собой напрашивался вопрос — а что предполагается под активной? И при каких условиях она наступает.

Дальше по улице были ещё тела тари. Автоматических арбалетов хватило бы на весь Эниранд. Как и брони. Если получится устроить здесь базу, я могу вооружить своих людей элитной экипировкой!

Само собой, потребуется время и уйма маны на восстановление всех этих обломков, но тогда я смогу поднять уровень ополчения только на этот счёт уровней на пятьдесят, если не больше.

— Даже трудно оценить цену всего этого, если, конечно, починить, — согласилась Тали. — Я тут смотрю их свойства… Это просто нечто! Оно поднимает характеристики больше чем в два раза, и у каждого есть куча собственных эффектов. Повышение регенерации, защита от всяких видов магии, бонусы на силу и ловкость. Это всё нужно Эниранду!

— Рад, что тебе понравилось.

— Смотрите, башня мага! — Тео ткнул в сторону величественной тени, возвышающейся над островом.

Обилие облаков не позволяло её как следует разглядеть, но очертания чего-то очень высокого угадывались.

— Высокая! — прокомментировала Лина. — Даже у моего клана была поменьше.

— Как Тальхеорская, если не выше, — согласился Тео. — Наверное, и впрямь здесь жили тари.

— Ой, я же именно это и сказала, нет? — вспыхнула лиса. — Посмотри на изогнутые крыши и высокие потолки. Тари прыгают выше других, и потому строили дома высокими. Им неудобно с низкими. Плюс зелень. Видишь, здесь повсюду были клумбы. Тари любят красоту. Сейчас они одичали, но я была в резиденции звёздных Нитти как-то. Там всё в растениях. И еда у них вкусная…

— Так, мы сюда не за едой пришли.

— О, маракуйя! Говорят, они растут на Феате, — заметила Хель. — Очень вкусные. И очень красиво цветут!

— Дурной пример заразителен, — закатил глаза Тео.

— Почему нет охраны? — задал я главный мучивший меня вопрос.

— Хочешь, чтобы была? — спросил пиротехник.

— Знаешь, тогда бы я не искал подвох. А так висит себе остров с сокровищами, бери — не хочу. В чём подвох? У того звёздного мага ведь был корабль? Можно было даже не проходить через остальной Айрен.

— Вокруг Айрена нельзя летать, — назидательно сказала Лина. — Здесь повсюду полно осколков. Большая часть даже на картах не отмечается. Но на корабле сюда лететь нельзя. Зачем вы думаете, на карте отмечаются разрушенные острова? Вот как раз для кораблей.

— Ещё один повод устроить здесь базу, — кивнул я.

Следует признать, затерянный остров и впрямь был необычайно красив. И даже время не смогло превратить его очарование в мрачные руины. Небо стремительно темнело, но свет не покидал остров. Разросшиеся и одичавшие клумбы и теплицы, даже часто расположенные на крышах у тари сады, светились, будто праздничные фонари.

Мелькнула глупая мысль — город встречает первых гостей за множество лет.

По улицам летали светящиеся комочки маны, которых Лина назвала светлячками-маноедами. Такие часто появлялись на призрачных островах, или в местах, где маны было слишком много.

С учётом того, что на этом острове нас до сих пор никто не пытался убить, здесь верны оба варианта, и на алтаре меня будет ждать гора маны.

Наконец, перед нами показалась величественная башня. Она была выстроена из слабо подсвеченного камня, в тон цветам острова.

В центре за десятком ступеней, были высокие деревянные ворота. Ключевое слово — были, потому как дерево времени не пережило и рассыпалось трухой задолго до нас. Теперь здесь была лишь резная каменная арка входа.

Здесь нас ждал первый сюрприз уровня великих археологов.

— Днище! Так и знал, что здесь будет что-то такое! — выругался Тео.

У входа в башню на небольшой круглой площадке, нависающей над городом, валялось множество тел. Тари в китаровой броне с арбалетами и монстры, среди которых узнавалась парочка серых мантий Цеха.

— Что Цех не поделил с котами? — спросил я.

Ответа не последовало. Но знак был плохим.

Если сюда явится Сай, он наверняка должен знать настоящую историю Айрена. Жаль, у него не спросишь.

— Альтаир, я опознала три очень ценных эпических предмета! Состояние сам понимаешь, но, если получится их восстановить, мы можем прокачать всю группу. - сообщила Тали. — Забери хотя бы их прямо сейчас! Я подсвечу.

От тела одного из химерологов и от горы трупов, прикрывавших тело одного из тари, потянулась тонкая струйка светящихся кубиков.

— О чём некромантим? — заметил Тео.

— Хорошо, что ты спросил. Здесь есть три эпических артефакта. Кто какой найдёт, тот тому и будет принадлежать.

Лиса и Тео сразу метнулись к ближайшим отметинам, но подарок судьбы они не оценили.

— Палка? Просто палка? — удивилась лиса. — Нет, это обломок магического посоха. Работа тари. Но без камня-накопителя и полной вязи рун… да и без плетений из их металла — это просто палка.

— Кольцо славное, — вторил ей Тео, снимая перстень с руки мёртвого химеролога. Вот уж кому не привыкать к такому. — Только здесь тоже камень разбит. Без него это кусок потемневшего серебра.

Одна только Хель спокойно стояла с грязной тряпкой и улыбалась. Она уже не раз видела, как я восстанавливаю предметы.

Хозяина её артефакта опознать было невозможно — кто-то запустил в него магией сродни той, что метался Регулус. Так что тело не сохранилось вовсе. По виду я даже не определил бы, что это за предмет одежды. С тем, что от него осталось, это мог быть как плащ, так и нижнее бельё мага.

— Всему своё время. Будем считать это наградой за терпение и веру в меня, — ответил я с лёгкой улыбкой.

Пройдя мимо могильника, каким стало побоище тари с Цехом, мы вошли внутрь. Величественное строение изнутри напоминало храм, и даже здесь время не смогло изменить красоты этого места.

Алтаря здесь не оказалось. Лишь колодец, через который вверх, к вершине башни, тянулась фиалковая энергия.

— Он должен быть наверху, — пояснила Лина в ответ на незаданный вопрос. — Судя по течению маны, они просто удлинили путь к нему.

— Не зря раса артефакторов.

— Вообще-то это они и изобрели башни магов. Вернее, их далёкие предки из другого мира.

— Поднимаемся, но смотрите в оба.

По обе стороны вверх поднималась сдвоенная спиральная лестница, которая пересекалась с другой на каждом этаже башни.

Здесь был выход на внутренние помещения. Пожалуй, место было уютней, чем у Змееморда. Никаких магических защит, только красочные украшения с неестественно-яркими цветами. Наверное, эти тари создали какой-то рай на земле, и их грохнули из зависти…

Стоп.

Неестественно-яркие цвета, говорите?

— Тали, что там с тем токсином?

— Слабое влияние есть. В общем-то он просто поднимает настроение и делает мир красочней. На работе мозга сильно не сказывается.

И всё-таки, раз теперь у нас есть запас маны, лучше не экономить на мелочах.

[Коррекция: снижение концентрации пыльцы растений в воздухе]

На втором этаже нас встретили мирные библиотеки. Дерево, само собой, прогнило, а книги рассыпались в труху от прикосновений, но корректор реальности я или кто?

Здесь же были спальни что-то ещё. Я сошёл с лестницы и бегло обошёл её по кругу, чтобы убедиться, что внутри нет засады из какой-нибудь нечисти. Слишком классический ход — загнать в западню местными красотами, ослабить бдительность — и вот нами уже закусывает какое-нибудь сердце тьмы!

Но ничего. Высокие вытянутые двери не выдержали времени. За ними были уютные комнатки, большая часть утвари в которых тоже не пережила времени. Сейчас это был пыльная свалка тлена, опоясанная непонятно как выжившими цветами в горшках.

Одна из комнат оказалась кухней, полной всего необходимого. Видно, что местные не собирались отсюда уходить. Катаклизм с разрушением острова застал их врасплох. К тому же я только сейчас вдруг понял ещё одну вещь. На улицах города полно скелетов погибших тари, но ни одного химеролога или химеры. Кто их атаковал и почему нет тел атаковавших?

Могли ли химерологи ударить им в спину? Вполне. Как друзья дошли до башни, и только на входе в башню устроили резню.

— Здесь должно быть что-то помимо алтаря, — осознал я вдруг. — Цех что-то искал здесь.

— Колодец с маной уходит вниз, — заметила Лина. — Обычно у тари в подвалах купальни, но тут где-то должна быть магическая лаборатория или ритуальная комната. Может, стоит потом зайти туда.

— Обязательно.

Третий этаж ничем не отличался от второго, а на четвёртом были, судя по всему, комнаты для обучения. Нечто похожее на лекционные аудитории, только построенные немного необычно — полусферами, где на часть мест нужно было забираться по специальной лестнице.

Дальше начинался голый штырь, уходящий вверх. Точно так же, как в башне Тальхеора. Только без ловушек и охраны. Потому поднимались поспешно и без особых проблем. Если не считать того, что сам мост местами оказался чем-то повреждён.

Это вовремя заметила тали, предупредив, что путь дальше чреват обвалом. Проблема, само собой, решалась коррекцией.

В окнах-бойницах открывался чудесный вид на светящийся остров.

Приближался балкон верхнего этажа.

[Айрен-6. Айрен-Нитталь]

[Великий алтарь типа башня магов II. Стихия: призрак]

[Внимание, алтарь критически повреждён. Доступен лишь функционал строительства мостов]

[Для поглощения доступно… Внимание, учтен класс оператора, конвертация проведена успешно, затраты при конверсии были минимизированы до 1 к 2]

[Для поглощения доступно 342 088 ед. фрактальной энергии]

Сколько⁈

Я начал поглощение, но у самого глаза то и дело чуть не вываливались из орбит. Я, конечно, понимаю, что тут не было никого уже целую вечность, но такое состояние!

У меня уже чесались руки улучшить Эниранд. При таких вложениях, они вернутся мне в два раза больше уже через месяцев шесть!

— Тали, как думаешь, мы ведь можем восстановить источник?

— Наверняка, — не сомневаясь, ответила она. — Но нужно много времени и маны.

— Альтаир… взгляни-ка сюда! — привлек внимание Тео. — Это же технологии Цеха!

Я с удивлением обернулся на его голос.

По другую сторону находилось что-то вроде огромной разбитой колбы. Только здесь она была давно разбита и внутри было пусто. Внутри были цепи. Они валялись на полу и часть висела с верхушки колбы.

На полу были рунические письмена. В свете люминесцентных растений я увидел, что и они издают слабое свечение, всё ещё не погасшее за годы того, как здесь была жизнь.

— Что за опыты могли быть у кошачьего клана с Цехом? — задумалась Лина.

— Это вроде бы ты тут самая умная! — фыркнул Тео. Но посмотрел на меня, думая, что все разгадки будут идти с моей стороны.

И я не стал его подводить:

— Напомни мне, Лина, чем славятся тари и чем славятся химерологи?

— Тари — народ артефакторов, бессмертны, произошли от котов, болезненные привязанности в любви, магия астрала.

— Магия астрала, — я кивнул на символы вокруг колбы. Это ведь они, верно?

— Это рунический язык, — удивилась Лина. — Я слабо его знаю. Здесь каждый символ — отдельное слово. — Единение… что-то о душах, путы, частица полубога, два солнца…

— Ты можешь это разбирать? — удивился Тео.

— Этого более чем достаточно. Ещё подсказки нужны?

— Не томи!

— Магия астрала и призраков вроде как отвечают за души и призраков. Химерологи создают тела… — начал было я озвучивать свою догадку.

Но меня перебила догадливая лиса, подтвердив своё звание умного существа:

— Не может быть! Тари пытались воскресить Мельхиора! — воскликнула Лина.

— Значит, вот где появился на свет этот мудак? — понял Тео.

— Получается, в нём и правда запечатана частица полубога, — продолжила лиса.

— Погоди, давай по порядку. Я не в курсе ваших легенд. Что за Мельхиор? Который полубог?

Что-то мне подсказывало, что я знаю ответ.

И это было как-то связано с тем, что я видел в воспоминаниях мага. Непонятный кусок чужой памяти дал понять, что такие осколки фрактала ещё есть в этом мире. Регулус что-то кричал об уникальной собственности — значит, другие осколки не у звёздных. И что ещё интереснее, не у Цеха, иначе Сай уже давно узнал бы энергию фрактала.

Это может быть ключиком и к моим собственным воспоминаниям.

Ради чего меня послали сюда?

Что я должен был сделать?

И главное — нужно ли мне это делать сейчас? Ведь я пока что понятия не имею, какой силе служил.

Мне нужны другие фрагменты фрактала с кусочками его памяти. Стоит покопаться в местной истории. Или вернее, поговорить с Линой — она наверняка знает все легенды местных. То, что я видел в том видении не может не оставить после себя какие-то слухи.

Два мага, один с магией звёзд и фракталом, а второй — с магией хаоса. Почему именно хаос?

Ладно, об этом подумаем потом. А то нарвусь на часовую лекцию. Сейчас это будет не к месту.

— Есть старая легенда о том, как один некромант расы тари полюбил богиню смерти. Но та не могла ответить ему взаимностью, так как у бога смерти не должно быть чувств. Тогда он в отчаянии извратил свою суть, чтобы создать стихию пустоты. И с её помощью добился желаемого. Лики трёх их дочерей носят на своих гербах тёмные. Все они стали младшими богинями смерти. Покой, Тишина и Забвение. В общем-то это и вся легенда, если совсем вкратце и без подробностей.

— Этим некром был Мельхиор? — понял Тео.

— Я думала, ты знаешь эту сказку, — удивилась Лина. — Но в целом да, это отец дочерей Смерти.

— Откуда интересно они взяли часть его тела или души? Когда жил первый Мельхиор?

— Ох, он никогда не жил в этом мире. Эту легенду тари принесли с собой в этот мир, когда переселялись из своего. Это случилось ещё до того, как наш мир поделился на летающие острова.

— Занятная космология, — задумчиво хмыкнул я. — Что ж, здесь ещё есть о чём поговорить…

— Всегда рада искреннему интересу к истории! — перебила меня Лина с огоньками в глазах.

— Да, — кивнул я. — В любом случае, мы теряем время. Сейчас попробуем изучить подвал и потом пойдём на боковую.

[Активировано создание моста на Мяфнир-1 (пространственный компас). Срок строительства: 7 сут. (4 сут. 21 ч. с акселерацией)]

— Как видите, у нас теперь куча времени заняться изучением историй зверолюдов и их легенд, — у Лины от этих слов едва шерсть молниями не потрескивала. — А заодно успеем осмотреть остров. Пожалуй, я смогу восстановить и библиотеку. Так что у тебя появится дом.

— Пра-авда?!! — едва не набросилась на меня от восторга лиса.

— Ну, ты же архивариус, — сказал я очевидное. — Где тебе ещё быть. Думаю, мы свяжем остров постоянным мостом, так что чувствуйте себя как дома.

В тот момент Тали в моей голове внезапно вскрикнула.

Ну вот только этого мне не хватало, чтобы у моего ИИ начиналась истерика.

— Вообще-то я защищена от эмоциональных сдвигов. Но не в этом дело, Альтаир, я нашла нечто потрясающее.

— И что же?

— Уверяю, тебе понравится!

Глава 22

Я кивнул и посмотрел на остальных:

— Ждите у алтаря, я быстро осмотрюсь и вернусь.

По подсказкам Тали я вернулся вбиблиотеку. Внутри царил полумрак — единственным источником света были пробитые в стенах бойницы. Пыль взметалась при каждом шаге, заставляя кашлять.

Я шел по коридорам, ориентируясь на указания Тали. Зал с высокими стеллажами вдоль стен — остатки некогда обширной библиотеки, был поистине огромным. Может однажды это было местом, где хранилось множество знаний, но теперь это лишь жалкое подобие прежнего великолепия — полуразрушенные стеллажи, груды пергаментов и фолиантов на полу.

Вскоре Тали привела меня к самому дальнему углу, где даже не было окна. Это место никак не освещалось, даже растения, что мерцали красивыми огоньками не росли поблизости, хотя их можно было заметить всюду, даже на каменной кладке стен.

— Справа от тебя.

Один из стеллажей выделялся — он выглядел куда крепче и надежнее остальных, явно дополнительно укрепленный магией.

Я подошел ближе и вызвал справку:

[Библиотечный шкаф. Зачарован древними оберегами]

Хм, кто будет зачаровывать предмет мебели? Явно же не просто так.

[Коррекция: ослабить защитные чары]

После этого я без труда сломал хлипкую дверцу шкафа. За ним оказалась еще одна небольшая комната, в которую вел узкий проход.

Я прошмыгнул туда и оказался в тайном помещении, которое явно использовалось как лаборатория и хранилище.

Здесь было несколько стеллажей с фолиантами, журналами и свитками, а также верстак с инструментами для создания артефактов. На верстаке лежала странная серая мантия, украшенная металлическими вставками. Она выглядела неброско, без излишеств. Казалось, что этот предмет один из тех, что валяются в качестве мусора на полу.

Вот только в отличие от всего остального тут — мантия выглядела наименее потрепанной временем. Я бы даже сказал, относительно целой.

За верстаком на полу сидел истлевший скелет тари. Судя по всему, это был последний хранитель этого места.

Но то, что я заметил следом ввело меня в ступор.

Чуть поодаль, у самой стены, сидела фигура, похожую на девушку. Но при ближайшем рассмотрении стало ясно, что это нечто похожее на механизм. Ее конечности напоминали человеческие, но крепились на металлических шарнирах. В пустых безжизненных глазах виднелись линзы, похожие на сложные лампы.

— Выглядит как автоматоны, что известны здесь, вот только пусть тебя не обманывает внешний вид. Запроси справку.

[Обнаружен артефакт класса «Сервитор»]

[Данный артефакт был создан древним магом-артефактором в качестве помощника и хранителя знаний.

Функционал:

Сбор, хранение и передача информации об артефактах и их создании

Помощь в создании и усовершенствовании артефактов

Мониторинг состояния лаборатории и охрана библиотеки

Взаимодействие и общение с создателем

В базе данных сервитора содержится:

1273 рецепта создания артефактов

918 записей экспериментов по улучшению артефактов

Текущее состояние:

Энергетическое ядро пустое, артефакт не функционирует

Для запуска требуется подзарядка ядра

Расход энергии в спокойном режиме: 100 единиц нейтральной маны/час

Расход энергии в активном режиме: 500 единиц нейтральной маны/час]

Ну ничего себе дела. Этот тари сделал себе настоящего андроида помощника. И несмотря на то, что выглядит как поделка механистов — это является артефактом.

Я подошел поближе, чтобы как следует рассмотреть эту штуковину.

Она действительно была очень похожа на обычную девушку, разве что с неестественно гладкой бледной «кожей». Волосы автоматона были черные, гладкие и блестящие, стянутые в хвост. На лице застыло безучастное выражение. Янтарные, почти желтые глаза, которые смотрели куда-то сквозь стену.

Мне стало не по себе от этого зрелища — безжизненная машина, созданная подобием человека.

— Но я тебе хотела показать не это. Я чувствую очень странное искажение около той мантии, словно вокруг постоянно идет считывание окружающего пространства.

— Погоди-погоди, до мантии мы еще дойдем, — остановил я свою ИИ.

Осторожно дотронулся до металлического плеча. Холодный металл под пальцами заставил меня вздрогнуть. Я поспешил убрать руку.

Взгляд безжизненных глаз хоть и был неосознанным, но все равно, казалось, наблюдал. Девушка была похожа на фарфоровую куклу, бесконечно красивую, стоит отметить.

— Тали, твое центральное ядро находится у меня в разуме, верно?

— Да, я же говорила, что мы с тобой неразлучны. Как системный гид, я полностью вшита в твою систему.

— А чисто теоретически, тебя можно переселить в другое тело, я помню ты хотела почувствовать физическое тепло, это, как мне кажется, отличный вариант.

— Хочешь избавиться от меня⁈ — заискивающим тоном спросила она, но продолжила более грустно. — увы, нет, я не могу покинуть твой разум. Это даже более тонкая материя, чем можно понять. Возможно, если ты станешь тем самым администратором системы, то тогда…

— Хм, а что, если не перемещать, а сделать удаленное управление, возможно я смогу сделать верную настройку, — пробубнил скорее для себя, проворачивая в голове одну мысль за другой.

— Ничего не выйдет, я прекрасно знаю эту систему, и получше тебя, так что… Эй! Ты чего удумал!

[Справка: Системный гид]

[Системный гид представляет собой искусственный интеллект, интегрированный в разум оператора системы. Выполняет функции помощника, консультанта и наставника.

Основные возможности:

— Предоставление контекстной справочной информации

— Анализ данных и выработка стратегий, примитивный просчет вероятностей

— Обучение и тренировка навыков пользователя

— Эмоциональная поддержка и мотивация]

— Ха! Ну и где мои эмоциональная поддержка и мотивация? — Возмутился я.

— Вообще-то тщательный анализ показал, что самым действенным методом эмоциональной поддержки и мотивации для тебя является саркастичное, местами язвительное поведение, а также умалчивание очевидных вещей. Это стимулирует тебя догадываться до всего самому. Ну и самооценку еще укрепляет. И вообще! Ты понимаешь, что копаешься чуть ли не в моем нижнем белье!!!

— Так вот почему ты такая… Что ж, я продолжу, если ты не против, копаться в этом самом белье.

[Особенности интеграции:

— Полная интеграция в когнитивные процессы пользователя

— Прямой доступ к памяти и восприятию

— Возможность генерации голоса и образа в сознании

— Отсутствие возможности автономного существования вне разума пользователя

Управление:

Доступ к базовым настройкам осуществляется через прямое воздействие на систему.

Для расширенного доступа требуются класс Администратор Системы]

А мне и не нужен расширенный доступ, я так, просто посмотреть.

Я тут же нырнул в системные настройки, перебирая логи и параметры в поисках нужного мне функционала. Наконец, в самом нижнем подразделе я нашел нужный пункт — [Интеграция внешних устройств].

— Есть! — радостно воскликнул я. — Здесь есть возможность интегрировать тебя с внешними объектами. Правда, для этого нужно быть Администратором системы.

— А я тебе говорила! И чему ты вообще радуешься?

Если я не гений, то кто?

[Коррекция: сменить требование к классу с Администратор системы на Корректор]

[Внимание! Коррекция системных параметров запрещена]

Тут же сменил второй коррекцией запрет на разрешение. И наконец добрался то того, что мне нужно.

Но тут же грустно выдохнул. Судя по системному тексту, Тали не сможет сама управлять этим артефактом, нужно ей помочь. И мой навык интеграции отлично под это подходит, другой вопрос, что держать одновременно мне нужно три коррекции. Да, я не учел, что на артефакт тоже нужна коррекция, которая позволяет удаленное управление.

Сверху к этим трем коррекциям добавляется еще и интеграция. Причем явно не простой командой. Интегрировать ИИ в бездушное тело… Нет, я пока не настолько крут.

— Что ж, хорошая новость в том, что возможность интегрировать тебя с этим артефактом есть. Плохая в том, что, для этого нужно быть немного сильнее и опытнее, чем я есть. Так что будет у тебя тело, но только на Эниранде. Там мои силы куда выше. А насчет остального мира придется немного потерпеть, пока я не смогу пальцем левой ноги кастовать сразу три коррекции и какую-то запредельную интеграцию.

Некоторое время было тихо. Я даже на мгновение испугался, что где-то накосячил и попортил свою горячо любимую ИИшечку, копаясь в ее настройках.

Но вскоре последовала реакция Тали, и, признаться, она меня поразила. Обычно скептичная и ироничная, но сейчас в её голосе звучала искренняя благодарность и радость:

— Спасибо тебе, Альтаир! Я и подумать не могла, что ты на такое пойдёшь ради меня. Это лучшая новость за все время нашего путешествия! Я так хочу почувствовать тепло рук Хель, объятия Лины и дать затрещину Тео! Обещаю, как только мы вернёмся на Эниранд, я буду рядом в физическом облике. И ты тоже сможешь немного отдохнуть от моих подколов в голове, хех. Честно, я очень тебе благодарна! Когда всё получится, это будет потрясающе!

Я улыбнулся в ответ на её эмоциональную речь.

— Не стоит благодарностей. Ты верный друг и часть команды. Конечно, я помогу тебе обрести тело, раз есть такая возможность. Главное — дожить до Эниранда в целости и сохранности. А там уже займёмся твоим воплощением, обещаю! А теперь давай вернемся к мантии.

Я осторожно подошел к столу, на котором лежала странная серая мантия. Она выглядела совсем обычно, но что-то в ней притягивало мой взгляд. Я решил запросить системную справку.

[Мантия Искателя стихий]

[Редкость: Легендарная. Материал: белая китара, серебро, мурум, берилл]

[Прочность: 90% (повреждена на 10%)]

[Эта мантия соткана из особого материала, способного реагировать на магическую стихию носителя. Как только мантия коснётся стихии, она изменит свои свойства в соответствии с ней. Мантия может быть привязана только к одному носителю и после этого становится уникальной. Для активации мантии необходимо коснуться её своей стихией.]

[Мантия Искателя стихий может быть привязана только единожды, после чего не может быть передана и не теряет свойств даже после смерти носителя]

Я удивленно поднял брови. Значит, эта мантия еще не была активирована? Интересно, почему тари не успел этого сделать перед смертью?

Странно, учитывая, что вход был все еще спрятан. В помещении не было следов борьбы, да и если бы кто-то ворвался сюда, он бы явно забрал мантию.

Но зато теперь это могу сделать я.

Я аккуратно снял с себя тяжелую броню некроманта и набросил на плечи эту странную мантию, подвязав пояс. Она оказалась удивительно легкой и мягкой, почти невесомой, но как будто слишком неудобной. Части ткань выпирали и явно будут путаться в ногах при быстрых движениях.

Кажется у подруги Хель на Эниранде класс швеи. Ее навыки мне бы пригодились.

Я сосредоточился и создал в ладони сгусток фрактальной энергии, которая закружилась белыми кубиками. После чего осторожно прикоснулся этой энергией к мантии.

И тут же почувствовал, как она будто ожила! Стала чуть длиннее, подогнавшись точно под мой рост, все выпирающие части аккуратно сомкнулись, а цвет сменился с серого на глубокий черный с голубыми строчками — в тон моим волосам и глазам.

— Стильненько, — улыбнулся я.

Но то, что я увидел в системном тексте ввело меня в ступор.

[При соприкосновении с уникальной стихией — редкость мантии была увеличена, а прочность восстановлена]

[Мантия Фрактального Мага (уникальная)]

[Статус: Идеальное состояние]

[Особые свойства:

— Усиление навыка Коррекция на 1 уровень, радиус увеличен на 30%, длительность увеличена на 30%, диапазон числовых значений для коррекции увеличен на 70%

— Усиление навыка Видоизменение на 1 уровень, возможность поддерживать одно дополнительное видоизменение.

— Усиление навыка Ретрансляция чар на 1 уровень, возможность ретрансляции чар увеличена, носитель может ретранслировать чары мага на 30% выше своего уровня.

— Усиление навыка Интеграция на 1 уровень, базовые команды для интегрированных юнитов увеличены до простых команд в 4 слова.

— Все получаемые навыки автоматически усиливаются на 1 уровень.

+50% к базовой скорости восстановления маны

+20% к сопротивлению магии нейтральных стихий

+10% к сопротивлению магии особых стихий

Навыки:

Стихийная маскировка — позволяет скрывать стихию носителя

Пространственное хранилище — позволяет хранить предметы до 80 единиц]

Я аж присвистнул от удивления, глядя на такие щедрые прибавки.

Просто никаких слов не хватит, чтобы описать мое удивление и восторг от этого артефакта. Настолько подстраиваться под носителя, я уверен, могут только безумно дорогие вещи.

С некой тоской я оглядел броню некроманта. Что ж, ты послужила мне на славу, но я нашел тебе достойную замену.

Вскинув руку, я мысленно приказал мантии использовать пространственное хранилище. В то же мгновение передо мной открылся небольшой портал, по границам которого витали белые кубики фрактала. Я закинул туда броню некроманта и следом поднял, и заложил будущее тело для тали, все это заняло 10 единиц, придется потом разобраться, как по единицами считаются предметы.

Тали, судя по тишине, все еще была в восторге от того, что она получит собственное тело.

Выйдя наконец из тайной комнатки, я выпрямился, погладив ткань новой мантии. Она не только была шикарной по характеристикам, но и выглядела просто великолепно.

Когда я вернулся к алтарю, меня встретил восторженный возглас Тео.

— Мать-перемать! Значит мы тут кольцами да тряпками перебиваемся, а он себе нашел шикарную мантию! Что хоть может?

— Всего и не перечислишь, — улыбнулся я, — если коротко, уникальная мантия мага, которая подстраивается под твою стихию и поднимает все мои навыки.

Глаза Тео чуть ли не горели звездами. Куда там Регулусу с его жалкими фокусами.

— Тебе идет намного больше, чем броня некроманта, — слегка покраснела Хель, я кивнул ей с благодарностью.

А вот тот, кто в первую очередь должен был расспрашивать меня о способностях нового артефакта почему-то молчал.

Лина настороженно смотрела на алтарь.

— Ребя-я-ят, не хочу вас расстраивать, но боюсь, у нас проблемы, — в обычном заводном тоне лисицы чувствовались нотки страха

На алтаре мерцали две фразы, и обе вполне могли быть причиной её испуга.

М-да, а всё же так хорошо начиналось!

Если подвоха нет, но ты его очень ждёшь, жизнь постарается тебя не разочаровывать.

[Внимание. Переход острова в активную фазу.]

Где-то снаружи завыла какая-то тварь, и вой этот был зловещий, леденящий душу. Хомяки, что мы встретили по пути сюда явно так не воют.

Почти сразу за ней на окраинах погрузившегося в ночь призрачного острова показался белый луч света, символизирующий о переходе на остров по мосту.

[Произведён переход 9 существ.]

Девяти⁈

И чёрт возьми как, если мост разрушен⁈

Интерлюдия

За спиной Регулуса горели останки летучей змеи. Проклятая тварь просто не должна быть такой сильной. Если здесь даже такая мелочь умеет кусаться, то что же дальше?

На доске заданий главной площади квест с Айреном оценивался в пять звёзд. Это уровень чародея круга, то есть на одну ступень ниже архонта. По идее, он должен щёлкать Айрен одним пальцем.

Впрочем, небольшая разминка ещё никому не повредила.

— Хорошее тело. Славная добыча, — бурчал себе под нос вампир, пока его командир Сай Живодёр потрошил химеру.

— У нас как бы погоня, и мы спешим. Мост открылся уже пять минут назад!

— Мастер не любит, когда его торопят, — хмуро заметил Хлой.

— Спокойно, кот, всё в порядке. Откуда звёздному знать, что из слюнных желез этой змеи создаётся искусственный даерот? А откуда ему знать, что его печень — основа для создания существ с агрессивной внутренней средой организма?

Пока он это говорил, указанные органы заключались в алый куб и застывали в воздухе.

При виде этого Регулуса передёрнуло, как и Мракобора. Только причины для этого у них были разные. Кровавые кубы напомнили архонту фрактал, так что он даже проверил браслетом-определителем тип стихии. Фрактал он найти не мог, но это оказалась всего лишь магия крови. Просто её владелец, видимо, любил эту форму.

Мракобор же прекрасно знал химер с таким названием, и в воспоминаниях всплыл образ двуногого полуразумного ящера, плюющегося кислотой.

— Всё, вот теперь пошли, — лениво встал Сай, отёр окровавленные руки вместе со скальпелем о грязную мантию. Стало понятно, почему он выглядит, как нищий — с таким подходом даже легендарная мантия Регулуса превратилась бы в тряпку.

Затем он снова наклонился и поднял разделочный нож, тесак и щипцы. Обычно старшие чины доверяли это дело младшим, но Сай Живодёр предпочитал всё проделывать лично, за что и получил своё прозвище. Ну и за то, что некоторые части было лучше забирать с живых.

Они вошли на мост одновременно, не желая упускать союзнику возможность увидеть первым искомую цель.

Но встретили они вовсе не то, с чем готовились встретиться.

— АР-Р-Р-РГГГ!!! — пророкотала несущаяся на них скала с громадными крыльями.

Регулус, прекрасно видя намерения твари, призвал эридианский барьер, чтобы прикрыть выходящих из портала союзников.

Сай же отскочил в бок перекатом, будто сам был оперативником.

— Кровавая кара! — воскликнул он, и в воздухе вокруг дракона сформировался веер алых копий, которые вонзились в существо.

Видимого урона это не нанесло, но в следующий миг он поднял вверх сжатую в кулак руку, и кровь обратилась стаей бирюзовых бабочек.

Дракон выдохнул поток чёрного пламени, и по краю барьера песок расплавился в стекло.

Барьер выдержал, но от температуры побежала трещина. Жара стояла невыносимой. Маг повесил погодную ауру, затем поставил второй барьер.

В спину напирали Мракобор и Марсин. А затем из портала выскочили близнецы. Они даже разбираться не стали — увидев сражающегося наставника, они перепрыгнули через их группу, прошли за барьер и тут же разошлись в разные стороны короткими порталами.

Последними перешли вампир и Элая. Но жар начинал спадать. Лучшая защита — нападение, что и показал Сай с полукровками.

Химеролог сотворил рядом с собой небольшой шар из крови, который спустя секунду превратился в рой саранчи.

Регулус не мог не отметить, как в кажущемся безумии продуманы до мелочей все движения Живодёра.

Мелкие насекомые не могли нанести вреда дракону, но они принялись летать у глаз, без остановки заставляя моргать. Дракон затряс головой. Следующий поток пламени вышел вялым — его размотало по площади.

Архонт воспользовался этой возможностью, чтобы отдать приказ:

— Бегите в стороны! Вместе мы для него идеальная мишень!

А едва его подчинённые сорвались с места, во всю мощь ударил звёздным лучом.

[Максимизация: 1600%]

Руны древних, главный секрет Регулуса, вспыхнули перед глазами огнём, напоминавшем живые иероглифы мантии.

Любимое заклинание, которое он изучил ещё в школьные годы, не подвело. Именно поэтому он не спешил менять, казалось бы, исчерпавший себя класс эуфириона.

Слабое заклятие первого круга, словно копьё, пронзило тушу дракона. Тот зарычал и сбился с курса. Гигантская тварь начала клониться к земле. Из раны на груди вниз капала едкая кровь из чистого мрака.

В месте падения поднялась волна чёрного тумана, выжигавшего всё на своём пути.

Что это за тварь? — крутилась в голове мысль. Как лучший ученик, Регулус сдал на отлично даже нудную монстрологию, но не узнавал существо перед ним. Неужели таких тварей нет в реестре?

А затем вспомнил о той закрытой секции, куда архимаги его пускали лишь трижды несмотря на статус архонта. Гибридная тварь! Это был ржавый дракон, порождение гибридной магии и живое нарушение второй директивы!

Но, прежде чем архонт осознал, с чем им пришлось столкнуться, как он увидел нечто, заставившее его побледнеть, а затем сжать зубы от ярости.

Проклятый фрактальщик в броне некроманта сидел верхом на драконе, направляя его путь!

Разъедающая волна схлынула, и теперь можно было как следует рассмотреть своего врага. Пока тварь вновь не взмахнула крыльями и не взлетела в воздух.

Насекомые Сая выгорели, но тот даже не поменялся в лице. Лишь принял как факт, поднял левую руку, и та взорвалась изнутри потоками крови, выпуская на свободу облако светящихся бабочек.

Вслед за открывшейся волной спрыгнули близнецы Нитти.

Хлой подпрыгнул что было сил в попытке зацепить лапы дракона тесаком, но не хватило самой малости. Недостающее расстояние покрыла его сестра, оттолкнувшись ногой в полёте от брата, и с размаха рубанула по сухожилиям.

Дракон развернулся и дохнул чернотой в песок, но те уже ушли из зоны поражения.

Вокруг дракона уже поднимались новые рои насекомых химеролога. Тварь заметалась, не зная, кого атаковать первым, и в этот момент ударил сам Регулус — в крыло существа вошла крохотная сверхновая.

БАМ! — послышался взрыв, которому вторил душераздирающий вой твари.

Гибридный монстр попытался присесть, но подвела раненая лапа, и он повалился на бок. И здесь его жизненный путь прервали близнецы совместно с химерологом.

За такое мир точно должен подарить им увеличенное количество маны. Впрочем, союзникам на ману было плевать.

Из леса показался воинственный отряд ифритов.

— Только попробуйте наложить лапу на мои трофеи, — лениво растягивая слова, произнёс Сай, похрустывая шеей.

Химеролог был человеком действия, потому не отвлекался на лишние мысли.

Регулус же пораженно смотрел на дохлую тушу чудовища и пытался представить, насколько же на самом деле силён их враг.

Он мысленно порадовался, что решился на этот странный союз с безумным Живодёром. Но в то же время внутри закрался крохотный огонёк сомнения. А не пытается ли Регулус на этот раз отхватить больший кусок, чем он в состоянии проглотить?

Даже думать об этом не хочется. Но если всерьёз и по факту — враг подчиняет орды нежити, владеет некромантией, при этом и легендарным фракталом, летает на гибридных тварях и похоже, создал себе базу где-то на пятом Айрене.

Тела фрактальщика рядом с мёртвым драконом не было. Телепорт? Или же хитрая иллюзия в качестве послания своим преследователям?

Впрочем, этому Регулус даже не удивился. Он бы вряд ли признал, но он даже обрадовался этому. Было бы обидно, если б его гениальный соперник проиграл бы так просто.

Нет, бежать в страхе он точно не будет. Лучший ученик академии, самый молодой архонт за последние две сотни лет, Регулус ар Орион, никогда не проваливает задания!

От жара нестерпимо резало кожу. Даже магия с трудом помогала сопротивляться невероятному зною, которым их встретил пятый Айрен.

Жизнь здесь была странной, что опытный маг не мог не заметить. На охоту за беглыми магами он ходил далеко не первый раз, и одна из самых неприятных была охота на гибридов.

Противоестественная жизнь, выживающая в запредельных условиях, была переродившейся природой. Тем, что возникает на острове, если он перенасыщен маной.

Однако мана огня здесь была враждебной и не признавала над собой хозяев.

Ещё один дурной знак.

И ещё одно подтверждение того, что фрактальщик не брезгует не только некромантией, но и гибридной магией.

По спине пробегал холодок при мысли, с каким злом его столкнула судьба. Неужели гордость его прикончит? Может, нужно было отступить?

И получить первый провал в послужном списке? Можно себе представить довольную рожу Бенедикта и других архимагов, которые терпеть не могут молодого выскочку.

— Сай, откуда здесь гибридная магия? База этого мага должна быть здесь.

— Нет, архонт, — вздохнул Живодёр. — Базы у твоего беглеца здесь быть не может. Если путь на шестой остров вправду возможен, то там её нет тем более.

— Почему? Айрен ведь находится рядом с вашей границей. Что здесь происходит?

— Ты про этот оазис химерологии? — улыбнулся ослепительной улыбкой Сай Живодёр. — Но ты спешишь, звёздный. Ты ведь ещё не познакомился с местными.

— Местными?

— Слышу около сотни живых существ, Регулус, — мягко сказала девушка с завязанными глазами. Они берут нас в кольцо. Слышу в их движениях треск огня и мрак ночи. Он будто породнился с ним, и пламя не жжёт, а питает тьму.

— Искатель чтоль? — в голосе Сая послышалось непривычное уважение. — Славная зверушка, — он потянул руку и потрепал девушку по голове.

Та опасности ситуации не поняла, но сама по себе была слишком странной, чтобы реагировать, как нормальные существа.

— Ой! — воскликнула она. — Ты мягкий. Но я слышу боль внутри. Тебе одиноко?

— Пф! — фыркнул Сай и резко отдёрнулся, как от мешка с ядовитыми змеями. — Забавная зверушка, — повторил он самую малость дрогнувшим голосом. — Жаль мой сенсор сдох. Надо бы доделать химеру из него. Кстати знаешь, а ведь я готов предложить щедрую сумму за эту особь. Хочешь миллион маны? Два? Цех оплатит все издержки операции. Слово младшего директора.

— Не продаётся, — отрезал Регулус, сделав над собой усилие.

— Может, десять? Хороший сенсор стоит намного меньше. Не зря она понравилась моему Хлою. Что скажешь? Сколько ваших архонтов может иметь десять миллионов маны?

Состояние семьи ар Орион исчислялось куда большими цифрами, но у самого Регулуса не было и половины. При том что он привык считать себя очень богатым человеком, которому не нужно задумываться о деньгах.

Жаль, что из гордости и статуса он ни за что не пойдёт на такую сделку.

— Не продаётся, — повторил Регулус. — Она из знатного дома сиинтри. Будет дипломатический скандал.

— Политика, — поморщился Живодёр. — Ненавижу политику! Этот остров тоже сгубила политика. Ну и тупые тари, конечно.

— В Звёздном Альянсе ничего не известно о происходящем на Айрене, — сказал Регулус, надеясь навести химеролога на более ценный и менее опасный разговор.

— О, правда, что-ли? А-а… — задумчиво потянул Сай. — Наверное, архонт — это какой-то слабый титул, и тебя не посвятили. Должно быть, твои архимаги не очень-то тебя ценят, да?

— Я отправлялся на архипелаг Расиэль за беглым магом, затем оказался на Тальхеоре. Никто не знал, что он направится на Айрен. Кому нужна необитаемая тупиковая ветвь?

Регулус сделал над собой усилие, чтобы сказать это. Так он косвенно признавал, что его статус недостаточен, но в разговорах с Саем он уже начал нащупывать нужную линию. Химеролог казался насмешливым, со склонностью к панибратству и полным отсутствием такта. Но в то же время он и сам допускает те же вольности по отношению к себе. Интонацию и манеру общения собеседника Сай Живодёр попросту игнорировал.

Так что казаться слабее в его присутствии не стыдно, а даже полезно.

— Дерьмовая история, на самом деле. Кошаки здесь устроили тёмный культ. Добыли где-то кусочек того, кого ты сейчас знаешь, как Мельхиора. Правда, прозвище «Геноцид миров» несколько преувеличено. Пожалуй, его скоро тоже ждёт серия моих хирургических операций. Это неописуемое чувство, копаться в чужой структуре, архонт!

— Они создали это чудовище?

— И твои, кстати, финансировали. Спроси у своих архимагов про четыреста четвёртый проект. Там многие отметились.

— Что произошло тогда на Айрене?

— Если тебе об этом не говорили, то и я не буду, — серьёзно ответил Сай. — Скажу так, тари достаточно заплатили за нарушение директив. То немногое, что осталось от них, выродилось в тварей, что собирали свои тела из осколков горящего дома. Те, кто нам встретятся дальше, ненавидят всё живое и не будут проявлять к тебе жалость.

— Учту, — кивнул Регулус.

— Местные алтари будут к нам враждебны, — сразу предупредил Сай. — И я искренне надеюсь, что нам не придётся идти к последнему.

— Шестой Айрен? Значит он существует? База фрактальщика там? — внезапно сказала Элай, чем заслужила гневный взгляд Регулуса, но все обошлось.

— Фрактальщика? Это вы так беглых звездных с некромантскими наклонностями называете? Фрак-тал, интересно, — удивился Сай. — От шестого остались осколки. Но если я прав, меня… нас всех ожидает очень тёплый приём. Тари любят оставлять после себя неприятные сюрпризы.

— Что ты имеешь ввиду?

— Знаешь, архонт, когда я разбирал тари на составные части, ни один из них не умолял меня о пощаде. Все они до последнего стука сердца пытались меня убить. Готов поспорить, что, когда архипелаг Айрен умирал, кто-то наверняка очень постарался оставить пару неожиданностей для тех, кто придёт после них.

— Ты что-то недоговариваешь, Сай. Если это внутренние дела домов тари, то какое Цеху до этого дело? Ты ведь был тогда на Айрене, верно?

— Может, и был. Скажи, чудо, — химеролог повернулся к Элай’Линсдей. — ты чувствуешь присутствие шестого острова?

— Фаза прилива, серый мастер. Его звучание меняется волнами. М-м-м-м-м… — девушка попыталась напеть то, что слышит, но получилось лишь странное мычание.

— Сможешь произвести настройку моста?

— Нет, серый мастер. Я лишь слышу потоки маны, звуки ветра и души людей.

Живодёр поморщился.

— Я смогу, — сказал Регулус. — нужно только дойти до алтаря.

— Тогда это на тебе, занятно будет взглянуть, как ты обойдешь защиту тари, — кивнул Сай и обернулся к смутным силуэтам пылающих чёрных скелетов, выстраивающихся в шеренгу со стороны искажённого леса. Плотоядно улыбнулся и добавил. — Навевает воспоминания, правда Зверь? С удовольствием выпотрошу их… снова.

Путешествие до алтаря заняло не так много времени. С огромной силой двух команд под руководством высокоуровневых магов они чуть ли не напролом пролетели через пятый Айрен. Опаснейшие скелеты со стихией тления уничтожались так, словно были обычной низкоуровневой нежитью.

Тут очень кстати пришлось наличие инквизитора и его благословение, которое дало оружию каждого урон стихией света.

От жары всех любезно спасал Регулус, вот только совершенно не ясно какой магией. Сай не любопытствовал, а его команде было откровенно все равно. Лишь только Марсин, верный помощник Регулуса знал, что этому способствовала его великолепная мантия.

Регулус приблизился к алтарю в центре острова. Массивный каменный постамент был украшен древними рунами, от которых исходило едва уловимое мерцание. Архонт осторожно протянул руку и коснулся шершавой поверхности.

Тут же в воздухе перед ним возникли символы — иероглифы и руны, сотканные из чистой магической энергии. Они двигались, перетекали друг в друга, образуя странные узоры.

Регулус сосредоточился, погружаясь в этот танец светящихся знаков. Он протянул руку к мантии, и та словно ожила — иероглифы побежали по ней быстрее, стекая на ладонь архонта. Регулус сжал пальцы, концентрируя магическую энергию.

Затем он резко выбросил руку вперед, выпуская поток иероглифов. Те сложились в единое целое, образуя перед глазами архонта нечто вроде магического экрана.

[Остров Айрен-5 теперь принадлежит Регулусу ар Ориону, законному наследнику рода Орионов]

[Предыдущий владелец Теодор Вневременный был аннулирован]

Регулус довольно улыбнулся и кивнул. Этот Теодор… он встречался и на алтарях ранее, сомнений не было, так звали мага фрактала.

Он сделал пас рукой, и буквы рассыпались, чтобы тут же собраться в новый вопрос.

[Показать последние запросы на алтаре?]

Снова взмах рукой в качестве согласия. Буквы рассыпались и собрались в новый текст.

[Последний запрос от мага Теодор Вневременный

Активация моста Айрен-4 — Айрен-5]

Регулус хмыкнул. Последним запросом была активация моста с предыдущего острова на этот.

«Думаешь меня так просто обмануть?», подумал архонт.

Он велел системе искать скрытые или удаленные запросы за последние сутки.

Буквы замерцали, перестраиваясь. Наконец они сложились в едва различимый текст:

[Обнаружен фрагмент удаленного запроса. Восстановить?]

[Создание моста Айрен-5 — Айрен-6]

Архонт довольно хмыкнул. Может сам бы он не нашел исчезнувший остров, но вот по предыдущему запросу вполне мог активировать мост. Если этот фрактальщик думал, что чистка алтаря ему поможет, то он явно недооценил архонта.

Да, в мире мало кто мог просматривать и воздействовать на запросы в Алтарь, но было бы глупостью считать, что архонт не умеет этого.

Он велел системе активировать создание моста на те же координаты. В ответ возник еще один текст:

[Активация моста займет 8 часов]

Рядом послышался смешок Сая Живодёра. Химеролог с интересом наблюдал за действиями Регулуса.

— Надо же, кто бы мог подумать, что такой заносчивый звездный окажется на редкость сообразительным, — ехидно заметил Сай. — Это было почти… впечатляюще. Вот мог бы ты так управлять химерами, цены б тебе не было, мой дорогой союзник!

Регулус лишь презрительно скривил губы в ответ. Его разум уже был сосредоточен на том, чтобы как можно быстрее догнать ускользающего противника. Теперь, Регулус наконец перехватит инициативу в этой сложной игре. Фрактальщик заплатит за то, что посмел бросить вызов величайшему магу Академии.

Глава 23

Как⁈ Черт его дери, кто бы там ни был, как он смог активировать мост на шестой… Я думал, что предусмотрел все, но в итоге снова ошибся?

— Лина, мне нужно знать всё, что ты знаешь об активной фазе острова.

— Но я ничего об этом не знаю! Прости, Альтаир, но на островах порой встречаются особые правила, уникальные лишь для них.

— Ясно, — с лёгким раздражением буркнул я, переводя коррекцию в зрение.

Но многого увидеть не удалось.

Прямо в окно влетела какая-то тварь, напоминавшая шестиглазую ворону переростка.

— КАРР! — провозгласила тварь, и нас окатило лёгкой энергетической волной.

— Не тупи, Альтаир! Она воздействует на разум! — предупредила Тали.

Первым отреагировал Тео, отправив в существо сгусток чёрного пламени.

Тварь взвизгнула и бросилась прочь.

— Успела считать справку? - спросил я у искина.

— Да, и у меня для тебя плохие новости! Существо сто пятидесятого, стихия двойная. Призрак и бездна.

— Бездна? С этой стихией мы ещё не сталкивались.

— Гибридная стихия, Альтаир! Это гибридная стихия!

— Значит, местные тари тоже баловались с запретной магией? — спросил я вслух.

— Это странно. Тари ненавидят бездну, как и пустоту! — неуверенно сказала Лина. — Они бы никогда не стали по своей воле якшаться ни с тем, ни с тем! И у химерологов на них тоже запрет!

— Кто-нибудь сталкивался с бездной? Что это за стихия?

— Одна из тёмных, — мрачно сказал Тео. Демонологи — часть Анклава Мрака. Хотя я могу поверить, что мясники втихаря практикуют и это. Они похоже, почти все нарушают свои же правила.

— Значит, или тёмные, или химерологи-отступники, или сами тари, — задумался я вслух.

— Альтаир, что будем делать? — вернул меня к действительности Тео, который напяливал броню некроманта.

Я решил, это будет лучше его легкой кожаной брони, Тео тоже был не против.

— Для начала — нужно понять, что происходит. Затем — попробуем стравить гостей с охраной острова.

— Как бы нас самих ни с кем не стравили, — поморщился пиротехник, глядя на выпавшие из улетающей птицы перья.

— Прикройте меня! — приказал я и двинулся на балкон.

Здесь, как и в башне Тальхеора, был телескоп. Ключевое слово — был. Когда-то. Теперь же от него осталась лишь подставка.

Я бросил взгляд в сторону моста. Усиленное зрение очертило образ врага.

— Тали, напомни, какая там была у тебя вероятность, что Регулус с Саем не найдут общий язык?

— Может, если бы ты их так не взбесил, они бы и не стали сотрудничать.

— Так значит это я виноват?

— Альтаир! Смотри! — испуганно воскликнул Тео. Я обернулся на другую сторону башни. По улице шёл громадный краснокожий великан с клыками. Его мускулистый торс прикрывали лишь огромные костяные четки, а на поясе висела связка голов.

[Король они. Стихия: низший астрал (демон/призрак), уровень 1008]

— Да вы издеваетесь… этот урод сильнее того дракона!

— Это не может быть частью защитной системы тари! — воскликнула Лина. — Это просто невозможно!

— Мы понятия не имеем, что значит активная фаза. Может, это результаты их опытов?

БАМ! — башня затряслась, снова напоминая нам о реальности.

Затем поверхность со скрипом накренилась. На миг я подумал, что мы падаем вместе с башней, но обошлось. Надолго ли?

— Уходим! — коротко бросил я.

Задавать вопросов никто не стал. Я лишь бросил взгляд вниз. Успеем ли, или лучше попробовать прыгнуть?

Мы бежали, перескакивая через две-три ступени. Под грохот где-то снаружи башня накренилась ещё сильнее.

Последние метры мы преодолевали уже почти в панике. Быть погребённым заживо под завалами никому не хотелось.

Едва мы выбежали из башни, как прозвучал третий хлопок взрыва, и башня аккуратно легла на город.

Сволочи, что ж вы делаете с моей будущей базой⁈

— Кара!

— Огненная кара!

— Кара пламенем!

Это прозвучало тремя разными голосами со всех сторон, и нас атаковали три демона.

Краснокожий мускулистый монстр с длинной катаной, полной зазубрин и сколов, попытался отрубить мне голову, но я успел уклониться и атаковал его в бок кацбальгером.

На всякий случай я усилил его свойства повышенного урона по призрачным сущностям. Не знаю сработает ли, но сейчас любой бонус не лишний

Полыхнуло чёрным пламенем — Тео прикончил своего противника, а затем справилась и Хель.

Одного из демонов отбросило назад, а из-за его спины тут же выскочила шестиглазая демоническая собака.

Послышался призывный вой. Кусты зашуршали и даже среди шума боя я услышал цокот множества лап.

Наугад я выбрал первую попавшуюся улочку и устремился по ней.

Двоих прыгнувших следом за нами псов Хель отогнала волной пустоты, а затем с земли встал убитый ею демон.

Вновь послышался вой. Твари схватились друг с другом. А я вовремя вспомнил о новом навыке и чуть коснулся рукой голов двух лежащих рядом скелетов, используя Интеграцию.

— Задержать их! — приказал я, и существа повиновались.

Но дорогу спереди нам уже преградила новая бестия — двухметровый паук с женским лицом, кое-как приделанным к телу.

— Ка…р-ра… — прохрипела тварь, прежде чем изрыгнуть в нашу сторону синюю светящуюся субстанцию.

Тео ударил пламенем, но тварь лишь зашипела и плюнула в нас паутиной.

Пироманта опутало сразу в куколку и отнесло на полметра. Хель успела сделать шаг назад и атаковала копьём.

— А-а-ай! — взвизгнула лиса, а затем добавила ещё что-то совсем неразборчиво.

За наши спины к ней пробралась озлобленная морда, ползущая на змеином теле.

Паучиха тем временем надула щёки и выпучила глаза, собираясь плюнуть.

Я швырнул в неё кацбальгер. Попасть лезвием не удалось, но прицел сбило. Плевок ушёл в сторону, а вот копьё Хель — нет.

— Ото…мщу, — проблеяло существо нечеловеческим голосом и расползлось, будто сопля.

— Да что это за остров такой⁈ — плаксиво заныла Лина.

— Паутина не режется, — добавил обречённо Тео.

Призвав коррекцию, я наспех ослабил клейкость, но это помогло лишь тем, что нож перестал в ней застревать.

В этот момент с неба спикировало что-то безликое, рогатое и крылатое с золотым посохом в руках.

— Во имя мести! — торжественно пророкотала тварь и с силой замахнулась посохом по земле.

Маг? Ну уж нет!

Я подскочил к существу и с силой заехал локтем в живот, попутно подхватывая с земли свой клинок.

Тот оказался чем-то защищен, и тварь в ответ ударила посохом меня. Но каст я сбил.

Тео не сплоховал и ударил существо огнём лёжа на земле. Оказывается, огонь он мог пускать не только из рук.

— Уходите, Альтаир. Мне крышка.

— Не дождешься! — фыркнул я, нащупывая коррекцией параметр прочности, а затем и эластичности.

Целых три грёбаных параметра мешали перерезать паутину!

Но едва у нас начало получаться, как в гости зашли ещё три полутораметровых демона с тонкими длинными клинками.

Хель отбросила их волной, а Тео подпалил одного из них. Но двое других бросились в ближний бой, и кроме меня не было никого, кто бы мог их сдержать хотя бы на время.

Я парировал первый удар кацбальгером, затем уклонился от второго. Но демоны отлично сражались и в паре. Следующий удар я пропустил и получил болезненный укол в плечо. Тварь попыталась еще и провернуть меч, но в этот момент в голову врагу угодило копье пустоты, а второй получил заряд пламени.

Есть.

Вот только у меня не было ни малейшего понятия, куда идти. Шестой Айрен был последний в своей ветке.

Попробовать пробиться обратно?

Каков шанс, что мы не встретимся с очередными врагами?

— Великие боги, Альтаир, во имя всего светлого, скажи, что у тебя есть план! — взмолился Тео.

— Конечно же, есть, — соврал я. — Помнишь, что я говорил о прыжках?

— Прыгать с острова? Альтаир! Не издевайся, даже для тебя это невозможно!

Нас прервал загробный смех какой-то дряни, пролетевшей над головой.

— Надо же, а тот красный демон — не самый сильный на острове, — заметила Тали.

Я мысленно выругался.

Жаль, башня пала раньше, чем я успел ею воспользоваться.

Может, удастся спрятаться и переждать? Не на острове, конечно, а например, под ним. Как мы делали на пятом Айрене.

Затем в небе зарычало снова неведомое высокоуровневое нечто, и я решил забить эту идею куда подальше.

— Смотрите-ка, наш старый друг, — Тео ткнул пальцем в хорька, увеличившегося раз в пять и теперь напоминавшего шестиглазую иномирную саблезубую бестию.

Тварь заверещала, приподняла задницу, выпустила хвост, мелко им затрусила и в нашу сторону посыпались светящиеся иголки.

Я прикрылся плащом, а собой закрыл Хель. Лина отскочила назад, Тео получил несколько стрел в руки и ноги. Друг болезненно скривился и повалился на каменную улочку мёртвого города.

Хель взмахнула рукой, активируя копьё.

Тварь сделала сальто назад и упала кверху лапами.

— Идём к мосту. Постараемся убедить врага, что мы остались на острове, а сами свалим. Потом вернёмся, когда местные с ними разделаются. Ты подорвёшь мост с той стороны, и они не смогут отсюда уйти.

— Всего на пару часов!

— Им и часа с головой хватит. Тывидел этих тварей. Даже для Сая и Регулуса это перебор.

Призрачный змей тысяча двухсотого как бы намекает.

Остров незаметно для нас преобразился, и не в лучшую сторону. Не знаю, мы, или наши враги, но что-то привело остров в активную фазу. Пожалуй, базу здесь нам пока не создать.

Прежде потрясающие воображение светящиеся растения потускнели, а их цвета стали тревожными и угрожающими.

Уйдя от башни, мы оказались в пустынной части города, где враг появлялся реже.

Это была почти окраина. Дома сменились осколками некогда срубленного и уже успевшего восстановиться леса. А между деревьев по старинным улочкам стелилось старое кладбище.

— Зачем тари делают кладбища рядом с городом? Это какой-то ритуал?

— Вообще-то они так не делают, хотя я узнаю архитектуру тари. Здесь дело в другом. Вот, посмотри сюда.

Лиса указала пальцем на изображение выбитой в камне плачущей девушки, закрывающей себе рот руками.

— Культ дочерей смерти. Тишина, если точнее.

— Так они ещё и поклонялись тёмным богам? — удивился я. — Если здесь замешаны ещё и некроманты, то так просто мы тайну этого острова не разгадаем.

— Не обязательно, — покачала головой лиса. — Мельхиор и Дочери Смерти — это одна и та же сказка. Здесь же прямая связь, улавливаете? Скорее всего, на этом острове и был создан этот монстр.

— Но что-то у них с химерологами пошло не так. Сам опыт, или его последствия? На каком этапе дом Нитти мог поссориться с Цехом?

— Тальхеор некогда был королевством тари — это тоже идеально сюда подходит. Обычно коты вписываются за своих. Ух! Интересно! В учебниках по истории это описывают абсолютно иначе! Что, если дом Рииссов не сам выродился, а ему помог Цех?

— Враги! — предупредил Тео и сходу швырнул сгусток чёрного пламени в летящую в нашу сторону сферу из бледного света. А ей на подмогу уже спешила вторая, а в отдалении появилась третья.

— Альтаир! — с нотками паники воскликнула Тали. — Это инкарнанты! Я глянула справку о них — не позволяй им тебя коснуться! Ни в коем случае!

— Хель, волну! — выпалил я.

Девушка взмахнула рукой, посылая волну чёрно-фиолетовой энергии.

При этом она заметно побледнела. Близился лимит её навыка — ещё немного, и способность начнёт разрушать её душу.

Тео снова швырнул сгусток пламени и снова промазал.

[Ретрансляция чар: чёрное пламя]

Фрактала у меня сейчас было в избытке, так что самое время начать пользоваться несправедливо забытым навыком.

Работал он, нужно сказать, необычно. Это был шар из множества крохотных белых кубиков, имитировавший языки пламени. Столкнувшись с летающей сферой, способность выжрала существо и на землю упали лишь кусочки кубического огня.

С третьего раза попал и Тео, а последний противник медлил.

Сфера мелко задрожала, будто ожидала чего-то, и в этот миг такие же сферы начали медленно подниматься от могильных памятников вокруг.

— Бежим! — принял я единственное верное решение.

По тому, что я видел с вершины башни, скоро должен был появиться угол острова с мостом на нём.

Существа двинулись в нашу сторону, а мы устремились изо всех сил по дороге вперёд, во мрак потемневшего острова.

Словно тиски, они задумали обойти нас с двух сторон и лишь тонкая тропа, на которой не было могильных камней, оставалась островком безопасности.

Но ненадолго. Мы уже были почти окружены ими.

Я прибавил нам скорости коррекцией, после чего снизил скорость парения у врага. Это дало нам дополнительное время, и мы проскочили в зазор, вылетая из древнего кладбища.

Сферы нас некоторое время преследовали, но скорость их была совсем небольшой. Однако и выпускать нас из виду не спешили, хоть и быстро начали отставать.

Наши настоящие враги тоже были поблизости. Я видел вдалеке от моста вспышки магии и громкие взрывы. Наверняка это магия Регулуса.

Получается, мы как раз пройдём у врага за спиной.

Идеальный план.

Один из тех, которые мне никогда не осуществить.

— Да вы издеваетесь! — вырвалось у меня.

Участок острова, на котором стоял мост, был отколот, и уже успел удалиться на приличное расстояние. Само собой, работать он в любом случае уже не может.

Единственный путь с Айрена был отрезан не только для наших врагов, но и для нас самих.

— Альтаир, скажи, что у тебя всё ещё есть запасной план.

— Есть, — снова соврал я и как приправу добавил щепотку правды. — Но он тебе не понравится. Возвращаемся к башне. Вернее, к тому, что от неё осталось.

И сразу же обратился к Тали:

— Если башня упала, то что с алтарём?

— Он должен автоматически превратиться в источник. Сила же всё равно вырывается из острова.

— Я так и думал.

— Зачем тебе источник сейчас?

— Нужно было сразу это сделать. Все живые существа связаны с источником. Может я смогу как-то через него остановить активную фазу.

— В этом есть логика, но нужно было делать это раньше.

— И наплевать на то, что башня падала? Хорошо, в следующий раз так и сделаю. Умру не в славном бою, а как идиот под завалом.

Тали что-то пробурчала, но меня отвлек голос Тео.

— Альтаир, демоны! — предупредил он.

Краснокожие длинноносые крылатые карлики со стальными острыми веерами в руках упали к нам с неба.

— Ваш дом — Пустота! — неожиданно резко воскликнула Хель, и сила пустотной волны резко возросла, отправив четырёх демонов прочь.

Глаза её горели лиловым, будто два фонаря, от чего становилось не по себе.

Я скопировал её волну ретрансляцией, и сразу же отправил её в тварей позади нас.

Фрактальная версия заклинания оказалась слабее, и оказываемое пустотой давление на психику повторить не смогло, но строй врага был уже нарушен.

Тео прочертил в воздухе линию из чёрного огня, которая превратилась в несколько огненных стрел. Одному из красных карликов прилетело по лбу и его вырубило. Но остальные устремились к нему.

Ближний бой был не для Тео, и он попятился назад под их напором.

Веер просвистел у него перед глазами, а в следующую секунду противника нашёл мой кацбальгер.

Но и здесь возникла проблема — тварь умудрилась перехватить выпад веером и отклонить, а затем резко контратаковать.

От рваной раны спасла экипировка, а хитрого карлика я отправил назад ударом сапога. Затем его подловил Тео чёрным огнём, а я повторил его ретрансляцией в харю отскочившего со стороны ублюдка.

Рядом почти так же поступила Хель, прописав в морду длинноносого демона копьём пустоты.

Тварь сделала обратное сальто, шмякнувшись на землю. Через пару секунд существо начнёт вставать и выправлять карму, защищая нас от товарищей.

Ретрансляция послушно скопировала заклинание, и следующее фрактальное копьё влетело в грудь ещё одного карлика.

Встал он синхронно с убитым Хель. Только от тела моего мертвеца тянулась тонкая струйка уходящих вверх кубиков. Но с неба спешили ещё трое таких же, готовясь занять место погибших. Ещё парочка подступала с двух сторон, чтобы ударить в спину, стоит нам только немного отвлечься.

— Мы отомстим!

— Мы убьём!

— Сломаем!

— Уничтожим!! — последнее они произнесли синхронно и вместе бросились в бой.

Я чуть наклонился. Под ногами лежали два скелета в броне тари.

— Задержите их, — отправил я им мысленный приказ, и в пустых глазницах загорелись белые кубы. Бывшие защитники острова медленно вставали и готовились к бою. Два захваченных монстра бросились в контратаку. Терять время на бой было нельзя, поэтому лучшей тактикой будет забрасывать врага расходным материалом.

— Так-так-так, вот и наш некромант, — послышался довольный голос. — Давно не виделись Альто Изверг. Или лучше тебя называть Альто Тёмный?

Глава 24

По спине пробежал холодок. В таких ситуациях обычно бы заткнуться да бежать. У меня же в самые опасные моменты пробуждалась желание язвить.

— Магистр Сай! Какая радость вас здесь увидеть! Что же вы вступили в сговор с врагом? — столь же наигранным тоном ответил я.

— Знаешь, пацан, я должен сказать тебе спасибо. Благодаря тебе меня выпустили и дали размяться. Но сейчас ты умрёшь. Зря ты убивал наших младших. Цех, знаешь ли, тратил ресурсы на обучение.

— Тебя водят за нос, — предпринял я ещё одну попытку заговорить ему зубы.

На самом деле я, конечно, думал о том, как бы сильно испоганить ему жизнь и не дать догнать.

Пожалуй, способ есть.

— Да ладно? Ну удиви. Надеюсь, обойдётся без попыток спихнуть вину на этого наивного архонта? Он чист, как дистиллированные слёзы.

— Механисты, — нашёл я нужное слово. Кто, как не они — злейший враг Цеха. — Я знаю, кто освободил Мельхиора. И остров угнал тоже не я. Меня просто подставили! За всем этим стоит Дамиан Молниеносный. И возможно, церковь Стали.

— Правда что-ли? — усмехнулся Сай. — Спасибо, Альто, значит придётся мне прогуляться и за ним. Это радует. Пожалуй, за такую ценную информацию, я подарю тебе безболезненную смерть. Но тело, ты уж извини, на нужды науки.

— Сай, стой, он нужен мне живым! — послышался голос Регулуса. Он лишь самую малость запаздывал, но таки успел вовремя. А увидев меня, просветлел на глазах, а на лице расцвела улыбка торжества. — Вот и всё, беглый маг. Добегался! Ты дорого заплатишь за оскорбление, нанесённое наследнику дома ар Орион!

— Убийца химерологов должен сдохнуть. Такова воля Основателя, — грубо бросил Сай.

— Мы должны связаться с нашим руководством, — заявил архонт.

Живодёр скосил взгляд и посмотрел на него так, что тот смутился и даже чуть побледнел. Младший директор Цеха умел внушать ужас даже тем, кто считал, что забыл, как бояться.

Их перепалку прервали демоны.

Пока эти двое спорили, я поднял голову и созерцал прибывающие орды.

Кто бы ни был причиной изменения режима острова, сейчас все подозреваемые находились в одном месте. Цель демонов в любом случае здесь. Или, как вариант, они в принципе хотят сожрать всех.

Прямо из земли через камни мощёной улочки, просачивались безликие серые существа в рваных лохмотьях. Затем у нескольких на лишенном черт лице открылась щель, из которой обрамлённый зубами торчал глаз.

Над ними вились белёсые шарики инкарнантов, а на ветвях древних деревьев угадывались длинноносые красные карлики.

Бум. Бум. Бум, — раздавались шаги чего-то массивного, идущего откуда-то со спины.

— Регулус, — вмешалась бирюзововолосая девушка с завязанными глазами. — Сюда что-то приближается. Большое и сильное. Стихии странно звучат. Это гибридная магия!

— Чудо, скажи, откуда они лезут? — обратился к ней Сай.

— Ниоткуда, серый мастер, — ответила она без тени страха. — Они формируются из маны в пространстве.

— Твои уловки тебе не помогут, некромант.

— Вкус-няш-ка, — по слогам произнёс мягким бархатным голосом цепной кот мясника.

— Они ваши, котята.

Из-за спины химеролога одновременно выскочили близнецы Нитти с двумя удлиненными тесаками.

— Сай, демоны! — закричал звёздный.

— Это называется аякаши, неуч, — бросил Живодёр и активировал своих насекомых.

Перед ним возникли два красных куба, которые взорвались двумя стаями светящихся шершней. Но здесь случился первый конфуз — твари беспорядочно заметались в воздухе и принялись клониться к земле.

Коррекция увеличила гравитацию в области между нами.

Звёздный луч Регулуса, который тот пустил мне под ноги, скорее чтобы задержать, ушёл мимо меня в сторону Тео.

[Коррекция: светоотражающие свойства повышены]

Повезло, броня некроманта отразила луч в сторону, и тот врезался в дерево.

Послышался треск, и оно повалилось прямо в центре поля боя, и в этот момент с колоссальным грохотом рядом с ним приземлился краснокожий титан, которого мы видели с башни.

Я понял, что это наш шанс и подал сигнал следовать за мной. Впереди были окружавшие поляну демоны, и они нас выпускать не собирались.

Увидев, что мы направляемся прочь из западни, в нашу сторону выдвинулся поток странных тварей, напоминающих одновременно и призраков, и зомби, и демонов. Безликие уроды с единственным глазом в районе рта, синхронно пошли на сближение.

Хель полыхнула магией пустоты. Я повторил ретрансляцией, и нам удалось пробить брешь.

Попутно махал кацбальгером в надежде отбиться от протягивающих ко мне руки мертвецов.

Позади послышались быстрые шаги Нитти. Убийцы цеха были быстрее и сильнее нас, да и в боевом опыте обходили всю мою группу, кроме может быть меня самого.

— Постой, куда ты? — послышался мелодичный голос девушки.

— Жрица моя, Хлоя! — крикнул ей брат.

Они легко прорвались через демонов.

К своему удивлению я понял, что твари хоть и охотятся на нас, главной целью считают всё-таки не меня.

Две коррекции снизили скорость тари, но те оказались на редкость хитрыми бестиями и компенсировали замедление прыжками, перекатами и короткими порталами.

Тео пытался отбрасываться огнём, но ловкость убийц была какой-то запредельной.

За спиной послышался хохот красного демона. Глубокий, раскатистый, низкий. Полный презрения к окружающим. А затем звук удара — бой шёл и даже набирал обороты.

Из окружения демонов мы вырвались довольно легко. С неба то и дело падали крылатые красные карлики, но мы успевали пробежать. Активная коррекция на скорость работала изо всех сил. Зато близнецов они встречали уже в полной боеготовности.

Но когда я было подумал, что проблема решилась сама собой, как через двух спикировавших с неба проскочила едва заметная волна ветра. Оба демона повалились замертво, а я хотел было снизить скорость коррекцией, но невидимый враг просто исчез.

— Хель! — выкрикнул я, и девушка поняла, что от неё требуется.

Очередная волна пустоты далась ей с большим трудом. Она снова стала казаться мрачной доходягой, а глаза потускнели. Но иначе было никак.

Врага зацепить не удалось, но впустую усилия не пропали.

Скопированное заклинание я послал в противоположную сторону и не прогадал.

Из невидимости проявился повалившийся на камин силуэт убийцы в капюшоне.

[Четвёртый, фракция Звёздный Альянс, пресекатель 501 уровня]

Я попытался достать его кацбальгером, но тот почти сразу же откатился в сторону и снова ушёл в скрытность.

Тео запустил в ту сторону сгусток чёрного пламени, но мимо. Помогла бы ещё одна волна Хель и моя ретрансляция, но заставлять её использовать пустоту вновь бы издевательством.

— Идём! — бросил я. — Пока они заняты демонами!

За поворотом показался силуэт обрушенной башни. Вот только где здесь искать поток, если он перекрыт обвалом?

Неужели и здесь облом? Я почему-то был уверен, что поток просто будет бить в небо сквозь камень, но он оказался скрыт.

Я сжал зубы. Вариант со сдачей в плен даже рассматривать не стоит, оба моих врага очень уж злы на меня, чтобы мыслить адекватно.

Убить их? Хорошо бы. На поле боя ещё не появились драконы. Здесь они напоминали летучих червей, но высокие уровни говорили сами за себя. Да и нам надо умудриться как-то не попасть под раздачу.

Где-то неподалеку послышался громкий звук падающего тела. Кажется, Король Они со своим запредельным уровнем, против двух боевых рейдов с топовыми бойцами всё же не устоял.

А значит, времени осталось совсем немного.

Вспышка света, блеснувшая из-под завала была бальзамом на душу. Источник был, не смотря на разрушение алтаря. И пусть пробраться к нему я не имел никакой возможности, для работы коррекции требуется только быть в зоне видимости.

[Разрушенный великий источник призрака (искажено).]

[Стабильность энергопотока критически нарушена. Идёт бесконтрольный выброс маны. Автоматическое восстановление структуры острова через 14ч.]

— Вкусняшка, ты тут? — промурлыкала Хлоя, прервав мои мысли.

Брат и сестра подходили к башне следом за нами.

— Не получилось удрать, да? — с извращённым сочувствием заметил Хлой. — Ну, от шефа уйти невозможно.

— Да уж с вами двумя как-то справлюсь, — с лёгким раздражением буркнул я. Специально сдобрил свою речь оттенком пренебрежения, чтобы вывести их из себя и заставить ошибиться.

— Тебя уже окружают, вкусняшка. Просто мы попробуем тебя первыми, — ответил за брата Хлоя.

— Стоп, котята. Я хочу сделать это сам, — пророкотал Сай, выходя с другой стороны башни. За его спиной облаком мрака стелился вампир.

Не успел я опомниться, как Сай выставил вперед руку, призывая своё фирменное заклятие

— Кровавый Рой.

Туча алых бабочек ринулась в нашу сторону, жадно трепеща крыльями. Я даже подумать ничего не успел, как вдруг передо мной вспыхнул щит из переливающихся звёзд.

Бабочки ударились в него и разделились на два потока, возвращаясь к Саю.

— Беглый маг не умрет! Он отправится со мной в академию, где будет отвечать перед судом согласно директивам! — раздался твердый голос Регулуса.

Сай осклабился в ответ:

— Тц-тц-тц, а я уж подумал, что это будет начало славной дружбы, архонт, может бы ты даже разрешил бы себя препарировать. Но боюсь, тут наши мнения расходятся. Как видимо и пути. Считай, договоренности и не было!

Его следующая атака предназначалась уже Регулусу. Яростный поток крови хлынул на еще один щит из звёзд, который архонт выставил перед собой. Он ярко засверкал от столкновения кровавого роя. Архонт скривился от напряжения, но устоял.

Тем временем близнецы Нитти, воспользовавшись замешательством, ринулись в нашу сторону. Их глаза полыхали зловещим янтарным светом. Они готовы были нашинковать нас своими длинными клинками, но, к моему удивлению, одна коррекция сработала на обоих.

Замедлив их скорость, я уже хотел рявкнуть Тео, но на пути близнецов внезапно вырос Мракобор, оттеснив котов своим огромным телом. Он громогласно прочёл молитву, и с небес на брата с сестрой обрушился магический свет, заставив их припасть к земле и завыть от боли.

После заклинания Мракобор потерял бдительность лишь на мгновение, и это было его роковой ошибкой. Словно из ниоткуда инквизитора тут же сбила с ног черная фигура, которая следом обратилась в Алашанского Зверя.

— Ненавижу инквизиторов! — взревел он, воплощая в себе весь скопившийся гнев. — Самые мерзкие и отвратительные люди. Вы даже на вкус как трижды переваренные помои!

Он снова набросился на Мракобора, и они сцепились в бешеной схватке.

Оправившись от святого света, Хлой и Хлоя вновь бросились в атаку, пытаясь достичь нас. Но прежде, чем они смогли это сделать, из тени выступил Четвёртый, проворачивая свой длинный изогнутый клинок.

— Никогда не любил кошаков. Своенравные, эгоистичные твари. То ли дело собаки, лучшие друзья человека.

Коты зашипели на такое издевательское оскорбление и атаковали его вместе, но ассасин искусно парировал все выпады, демонстрируя высочайшее фехтовальное мастерство. Клинки с жадным свистом рассекали воздух, но ни разу не задели цель.

Четвертый запросто сдерживал натиск близнецов, которые работали так синхронно, словно были единым целым, и при этом даже не выглядел так, словно его загнали в угол. Напротив, его движения только ускорялись.

На поле боя воцарился настоящий хаос. Я не знал, кому помогать — каждый сражался сам за себя в этом безумном кошмаре.

Да и местные твари никуда не делись. Они то и дело пробивались к нам, попадая под шальные заклинания, которые Регулус и Сай метали друг в друга.

Вместе с Тео и Хель мы отбивали атаки тех чудовищ, что подходили сзади, взяв в круг, беззащитную Лину. Она увы, могла только вселиться ненадолго в одного из демонов и заставить его воткнуть свой клинок в другого, после чего плевалась от пребывания в столь мерзком теле и ждала, пока пройдет откат.

Регулус яростно отбивался от роя кровавых бабочек Сая, прикрываясь магией звёзд.

Марсин даже с одной рукой выглядел отличным бойцом, он в одиночку защищал девушку с бирюзовыми волосами, которая, судя по всему, как и наша Лина была небоеспособна.

Но тут же новая волна демонов хлынула на защитников Академии. Марсин исчез в этом кровавом месиве. Я увидел, как Элая в отчаянии пытается пробиться к нему, но безуспешно.

Внезапно раздался душераздирающий вой — на поле боя вылетел огромный дракон, похожий на гигантского червя. Его чешуя переливалась багровым, а из пасти сочилась едкая слюна.

Но чудовище, кажется, решило проигнорировать нас. Оно нацелилось на Регулуса, готовясь атаковать. Я понял, что архонт в опасности — его щит едва сдерживал натиск Сая, а тут еще дракон!

[Коррекция: ориентация в пространстве — 40%]

Если уж и выбирать из двух зол, то выберу то, что не пытается меня убить.

— Хель, целься в пузо!

Девушка поняла меня без лишних объяснений и зарядила дракону в живот волной отчаяния, отчего тот немного изменил направление полета.

Дракон врезался пастью, но чуть дальше того места, где стоял Регулус.

Он попал прямиком в Сая.

— Хозяин! — заорали в унисон Нитти и хотели было рвануть к Живодеру.

— Отвлекаться во время боя — роковая ошибка!

Четвертый взмахнул своим клинком, от которого шлейфом потянулась чернота с алмазной россыпью звезд.

Кровь близнецов окропила камни и землю.

Зверь тем временем вцепился зубами в шею Мракобора, намереваясь перегрызть ему горло. Но Регулус, освободившийся от атак Сая, швырнул в него мощный звездный луч, отбросив прочь от инквизитора.

Дракон, проглотивший Сая, выпрямился и разинул пасть, готовясь атаковать Регулуса. Но внезапно все его тело покрылось буграми, а затем взорвалось, осыпавшись мириадами бирюзовых бабочек. Из останков вырвался Сай, весь перепачканный в крови, и снова бросился на архонта.

Регулус не успел среагировать, он даже не думал, что химеролог сможет пережить натиск такой сильной твари. Скальпель Сая вонзился ему в плечо. Архонт заскрипел зубами от боли и отскочил назад, готовясь к обороне, несмотря на кровоточащую рану.

Прикончив клинком очередную птицу, что норовила утащить меня с собой, я оглянулся. Со всех сторон нас сжимало кольцо монстров. Они более не сражались друг с другом, лишь неумолимо приближались, готовые разорвать нас на части.

Кажется, они поняли, кто настоящий враг.

Впереди я заметил нескольких гигантских демонов в доспехах с рогатыми шлемами.

[Они Дзуцу, стихия: низший астрал (демон/призрак), уровень 980]

Рядом скользили огромные пауки с женскими лицами и длинными черными волосами.

[Джорогумо, стихия: низший астрал (демон/призрак), уровень 970]

А сверху на нас смотрели гигантские вороны с очеловеченными телами.

[Карасу тэнгу, стихия: низший астрал (демон/призрак), уровень 950]

— Альтаир, если ты хотел попробовать отменить активную фазу этого острова, сейчас самое время! - раздался в моей голове голос Тали.

Я крикнул Хель и Тео:

— Прикройте меня!

— От чего, Альтаир? Я разве что могу выиграть тебе пару секунд, пока они будут жевать мое тело!

И рванул к разрушенной башне, где скрывался источник острова. Мне нужно добраться до него любой ценой!

Хель выставила перед собой щит из черного тумана, готовая поглотить атаку. Рядом замелькали взрывы от заклинаний Тео. Но их сил хватит ненадолго против такого напора.

Я прыгнул через груду обломков, пробираясь вглубь развалин. Повсюду валялись кости тари, но я не обращал на них внимания. Главное — добраться до цели!

Наконец я увидел его — поток ярко-голубой энергии, бьющий из расщелины в полу. Сила, способная либо создать этот остров, либо разрушить его.

Я подполз ближе, укрываясь за грудой камней от атак монстров. Осталось совсем чуть-чуть!

— АЛЬТАИР, ЧТО БЫ ТЫ НЕ ПРИДУМАЛ, ПРОШУ, БЫСТРЕЙ! — раздался жалобный крик Тео.

Я оглянулся сквозь обломки. Тео, Хель и Лину теснили в одной части. Регулус и Сай уже забыли о своих распрях и вместе с отрядами отбивались в другой.

Думать что с ними делать буду потом, сначала чудовища.

Я провалился в систему алтаря, отыскивая нужный параметр, но когда нашел, мое сердце дрогнуло.

[Перевод острова в неактивную фазу заблокирован ТОС-14]

— Сука!!! — выругался я вслух, проваливаясь глубже с помощью справки.

[Тарийская Охранная Система-14, отладка невозможна.]

— Тали⁈

— Прости, Альтаир! Я бессильна.

— АЛЬТАИР!!! — услышал я крик Хель. И в тот момент сердце замерло.

Глаза судорожно бегали по логам, но никаких идей в голову не пришло, кроме одной.

Идиотской.

[Стабильность энергопотока критически нарушена. Идёт бесконтрольный выброс маны. Автоматическое восстановление структуры острова через 13ч. 42 мин.]

— Тали! Блокируй выброс маны, срочно!

— Но это…

— ЖМИ, РОДНАЯ!!!

Едва выброс прекратился, я возложил обе руки на источник.

— КОРРЕКЦИЯ! СМЕНА НАПРАВЛЕНИЯ ВЫБРОСА. ТАЛИ, ОТКРЫВАЙ!

И едва моя ИИ открыла выброс, огромное количество маны начало вкачиваться вглубь острова. Ее было настолько много, что эффект не заставил себя долго ждать.

Я выскочил наружу и ринулся к своим, но не успел всего на мгновение.

Невероятной громкости взрыв разнесся по пространству, остров начал трещать по швам а из трещин полилась голубая энергия.

Очередной взрыв.

И весь остров разнесло на множество осколков, разбрасывая всех чудовищ в разные стороны.

Я потерял равновесие, и секунду спустя понял, что бесконтрольно лечу вниз.

В космическое ничто.

Артемис Мантикор Эмиссар СИСТЕМЫ 3: Модификатор Реальности

Глава 1

Регулус в ужасе наблюдал, за происходящим.

Раздался оглушительный грохот, и весь Айрен-6 содрогнулся. По его поверхности побежали глубокие трещины, из которых хлынули яркие потоки голубой энергии. Казалось, остров не выдержит такого напора и вот-вот развалится на части.

«Он что, совсем рехнулся⁈» — промелькнула паническая мысль.

Архонт сразу понял, что это дело рук Фрактального Мага.

Но было уже поздно.

В следующее мгновение произошел мощнейший взрыв. Ударная волна снесла Регулуса с ног и отбросила на десятки метров. Он инстинктивно выставил щит из звезд, чтобы защититься от летящих обломков.

Когда архонт пришел в себя, то увидел лишь оставшиеся от острова обломки, летящие вниз, в черноту космоса. Взрыв полностью уничтожил все существовавшие здесь структуры. Даже монстры, осаждавшие их со всех сторон, исчезли в этом хаосе.

С ужасом Регулус понял, что теперь ничто не удерживает его в воздухе. Неведомая сила потянула его вниз, в бескрайнюю пустоту, туда, где далеко находилось Днище. Он в панике огляделся, пытаясь зацепиться хоть за что-то, но поблизости не было никаких опор.

Вдалеке архонт заметил падающий вниз отряд Сая. Химеролог что-то кричал, размахивая руками. Рядом с ним падала девушка с бирюзовыми волосами.

«Элай! Как тебя угораздило оказаться там…», подумал архонт.

Но как вытащить ее оттуда, он подумать не успел. Неожиданно Сай сгреб Элай в охапку, а на его спине вспыхнули огромные алые крылья. Они окутали его и весь отряд плотным кровавым коконом, защищая от холода пространства меж островами. Даже в такой ситуации этот псих не растерялся и спас своих людей!

«А как же остальные⁈» — с ужасом подумал Регулус.

Его взгляд метнулся в другую сторону, где он увидел команду фрактального мага. Тот каким-то чудом успел схватить всех своих, и вцепиться в проносящийся мимо обломок острова.

«Отличная мысль!» — промелькнуло в голове у Регулуса. Обломки сохранят атмосферу, что даст шанс пережить этот кошмар!

Архонт изо всех сил рванул к ближайшему куску породы, призывая свою магию. Ему едва удалось зацепиться за выступ и забраться наверх, хватая ртом разреженный воздух.

Но радость была недолгой. Взглянув вниз, Регулус увидел свой отряд, беспомощно летящий в пустоту. Они были слишком далеко, чтобы что-либо предпринять и рядом не было ни единого осколка.

— Нет!!! — в отчаянии закричал архонт, протягивая к ним руки.

На ладони Регулуса проявилась магическая печать, плащ взметнулся, а красные символы с него сорвались и потекли к печати, обрамляя ее.

Следом он подал импульс. Какое-то невероятное, просто титаническое количество маны взорвалось на его ладони и устремилось вперед. Архонт стиснул зубы, он использовал практически всю свою мощь, и это причиняло ему боль.

Но Регулус исполнил задуманное.

Звездный пузырь образовался вокруг тел его команды, а луч из его руки с громадной силой толкнул вперед, туда, где виднелся остров Дор-76.

Этой силы хватит, чтобы они долетели до него, и не превратились в ледяные скульптуры.

Архонт опустил трясущуюся руку.

Он перевел взгляд туда, где виднелся отряд фрактального мага. Тот тоже смотрел вниз, но его лицо оставалось бесстрастным. Затем он поднял голову и встретился взглядом с Регулусом.

Некоторое время они просто смотрели друг на друга поверх бездны. Архонт чувствовал, как в душе закипает ярость. Этот человек виновен во всех бедах, что с ним происходят!

Регулус с трудом сдержался, чтобы не швырнуть в него весь остаток своей силы, но ее и так было совсем мало. Настолько, что он едва держался в сознании.

Припав к острову он потратил последние силы на заклинание.

Поток звездной магии сорвался с его пальцев, объединяясь с рунами, которые сорвались с мантии, после чего эта линия опутала его тело и обломок острова, крепко связывая вместе.

Так Архонт мог быть уверен, что точно не умрет, пока будет без сознания. Оставалось надеяться, что когда он очнется, будет не слишком поздно и он сможет изменить траекторию, чтобы упасть на какой-нибудь остров, а не свалится к самому Днищу.

Уже затухающим сознанием он увидел вдалеке проплывающий вверх остров.

Кажется это был один из архипелага Иллион, правда уже захваченный тьмой.

Последнее о чем подумал архонт, как ему выжить на мертвых островах, что находятся внизу?

* * *

Очнулся я лёжа на чём-то тёплом и мягком. Вокруг было очень мокро.

— Что… случилось? — с трудом выговорил я.

— Альтаир! — послышался голос Хель.

Кажется, этим мягким были её колени, а влажным — стоячая тёмная вода, в которую мы угодили, хоть бы вытащили меня что ли. Последнее, что мне нужно, это чертова простуда.

Вдалеке виднелся громадный камень — один из осколков, на которые раскололся Айрен. А чуть поближе — кусок дома с небольшой кучкой рассыпавшихся в пыль скелетов.

Тёмный остров на первый взгляд походил на черные джунгли из мрачных деревьев под вечными сумерками.

— Ты потерял сознание от истощения маны, — безжалостно сказал Тео.

— Что⁈ — я мигом подорвался и открыл глаза.

— Я же говорил — сработает, — послышался голос пиротехника. — Всё с твоей маной в порядке. Там всех вырубило, когда наш осколок влетел в остров. Видишь вон тот зелёный круг в воде, напоминающий колодец из зелени? Из него вырывается газ, который мгновенно усыпляет. Повезло, что не сожрал никто, и мы сами не захлебнулись.

Передо мной впереди расстилалось странное пространство, утопающее в сизом тумане. Вокруг тянулись едва живые гнилые деревья, покрытые множеством паразитов.

Вся поверхность под ногами была покрыта водой. Тёплой болотной жижей с большими круглыми зелёными бассейнами — видимо какое-то странное растение, копившее в себе воду.

— Кстати, эту воду можно пить, — не к месту заметила Тали.

— Где ты была раньше? Почему не разбудила? Что со мной?

— Так, по порядку. Если ты в отключке, то и от меня много не жди. Мы находимся на тёмном острове. Это всё, что я могу сказать.

— Вот видишь, я же говорил, что прыгать — хорошая идея. — Подвёл я итог.

— Да иди ты на Днище, — скривился Тео.

Нас прервала Лина. Лиса, будто пёс, отряхнулась от влаги, попутно окатив нас с головы до ног.

— Наверное стоит пойти и поискать еще ягод, — задумчиво посмотрела в сторону леса Хель.

— Ягод? Какие ягоды на тёмном острове?

— Темновник, — пояснила девушка. — Дор, Маю и мой родной Иллион до наступления тёмных были эльфийскими владениями и населены ещё кем-то из лесных народов. Все три архипелага похожи. Мне рассказывал мама в детстве. Так что я знаю, как искать их.

— Погоди, зачем они вам?

— Иногда я думаю, что ты и правда мог бы оказаться шпионом тёмной фракции, — задумчиво сказал Тео. Про темновник не слышал?

Я уже хотел было ответить «нет», но меня остановила Тали.

— На нашем Ирису, Альтаир! Ты же сам его ел. Помнишь, он ещё временно повышает конверсию тьмы до одной пятой, как нейтральную ману?

— Темновник — первое средство, если рядом тёмные, — ответила Хель. — Так они меньше нас чуют и остров будет медленней тебя убивать. Вот, возьми!

Девушка протянула мне несколько сгустков мрака. Если бы я не помнил их растущими на кустах — подумал бы, что это какая-то способность.

Я ещё раз просканировал справкой в поиске свойства ягод, но отличий с тем, что были на Ирису — не нашёл.

— Мне не нужно, спасибо, — я отставил руку девушки в сторону. — Скорми лучше Тео. Вон он как на них смотрит!

— Не нужно? — спросил он.

— Конечно, я же некромант, — улыбнулся я. — Кстати, судя по броне на тебе — ты тоже.

— Умеешь же ты обрадовать. И ведь сейчас я близок как никогда к тому, чтобы поверить в это.

— А вот это сейчас было уже обидно, — ответил я, чем ещё больше вогнал его в ступор.

— Ну знаешь, мы ведь теперь всё равно умрём, так что какая разница.

— Решил слинять с доблестной службы Эниранду в загробный мир? Поясни сначала в чём дело!

— Ему плевать на анафему, разве не видишь? — воскликнула ещё мокрая Лина. До неё корень проблемы дошёл куда быстрее, чем до пиротехника. — Ещё одно свойство фрактального мага?

— Если честно, не знаю, — ответил я. — А что должно быть?

— Анафема — это глобальное заклинание, поддерживаемое по всем островам тёмной фракции, — процитировала учебник по памяти Лина. — Повешено патриархами Анклава Мрака после того, как наступление было остановлено, и война зашла в тупик. При попадании существа, в котором нет тьмы, на тёмные острова, удача поворачивается к нему спиной, покуда то не сгинет, или не покинет пределы тёмных владений.

— От твоих объяснений он всё понял, как же, — скривился Тео. — Анафема — это когда ты спотыкаешься о каждый сук, и почти всегда летишь в падении шеей на кол. Когда любая вода, которую ты решишь выпить — становится отравленной, а любая зараза в твоём теле начинает развиваться с немыслимой скоростью.

— Все знают истории про тёмный покров и анафему. Потому и не заходят сюда, — подтвердила Хель. — Даже Эзарх избегал тёмных островов.

— Вот и думай теперь, каково это, — сказал Тео. — Тебе всё равно, а у нас скоро органы начнут отказывать один за другим. Потому что даже просто дышать на темных островах — смертельно опасно.

Лина мигом переменилась в лице из горящего огнём научного рвения в перепуганное дрожащее существо. Описания неприятных подробностей почти мгновенно вогнало лису в ступор.

— Не волнуйся, я был не в курсе этой вашей особенности. Но как минимум одно можно сделать сейчас.

[Коррекция. Ягоды Темновник. Повышена сила эффекта синхронизации с тьмой на +40%, повышена длительность действия до 1ч 22мин.]

— Ну вот, теперь эти ягоды дадут тебе усиленный иммунитет от всего этого почти на полтора часа. Сколько там ещё ягод?

— На сутки, — повеселевшим голосом произнесла Хель. — Но я найду ещё! Они любят влагу и темноту, а здесь много и того и того.

— Кажется, я поняла! — воскликнула Лина. — Твоя сила каким-то образом может изменить любое свойство мира! А ещё иллюзии, которые не отличить от реальности! Ты даже звуки как-то поглощаешь. Поэтому тебя даже та сиин не могла выследить. Знаешь, они в медитации могут подслушивать разговоры на соседних островах. Ну, по слухам…

— Ой, хватит! Это простая некромантия, — улыбнулся я, — Смотри.

Я сложил руки пистолетом и «выстрелил» в пояс на её мантии. Последняя коррекция повысила гладкость ткани, и он сам развязался и полетел вниз, вместе с отлетевшей пряжкой, хотя последнее было излишним…

— Ты… ты это называешь некромантией⁈ — покраснела Лина. — Это самое настоящее извращенство!

— А что не так? Я заставил твой пояс умереть. Чистой воды некромантия. И вообще, не ты ли ко мне лезла постоянно? Вот и получай, — сказал я, и направился к центру острова.

— Привыкай, — Тео сочувственно похлопал лису по плечу.

— Я нашла. Нам нужно двигаться на три часа от тебя. Чувствую источник силы там. И большой! — отозвалась Тали.

— Что насчёт свойств?

— Анафему не нашла среди них, но что-то здесь и правда не так. Остров воспринимает всех кроме тебя как враждебный объект, а как может действовать тёмный источник — могу только догадываться. Но с направлением ошибки быть не может.

Я обернулся. За нашими спинами был врезавшийся в остров осколок Айрена. У его подножия валялась груда скелетов с кусками металла. Терять потенциальные ценности не хотелось.

— Собираем тот металлолом. Хель, продолжай искать ягоды.

— Серьёзно? Сейчас?

— Остров спит, что не понятного? Мы до сих пор не встретили ни единого монстра, — пояснил я свою беспечность. — Помнишь, как было на Айрене? Здесь все острова вокруг принадлежат тьме. Что может случиться, если охрана спит?

— Например, вот это, — Тео ткнул пальцем мне за спину.

В тусклом свете было сложно что-то разглядеть, но даже так я увидел в стоячей воде образ нависшей надо мной хищной твари.

Резкий прыжок в сторону, разворот, и вот я наблюдаю, как усиленная гравитация прибивает гигантского комара к воде. Я же взмахом кацбальгера оборвал её существование и отступил на шаг назад, позволяя собраться крохотному шарику мрака.

— Насекомые? — удивился я. — Разве здесь не должны быть ходячие мертвецы и всё такое?

— Инквизитор сказал бы, что тьма ищет разные воплощения, — криво улыбнулся Тео.

— Это же бывший эльфийский архипелаг, — напомнила Лина. — Это накладывает свой отпечаток. И Альтаир прав, пока что алтарь спит. Когда он проснётся и увидит в нас врагов, тогда и появятся костяшки.

Я по-новому взглянул на чёрные ягоды, поглощавшие свет. Получается, для меня они были лишь повышением связи с островом, а для них — возможность оставаться незамеченными перед алтарём и скрытыми от анафемы.

Только одно я совсем не учёл — местная фауна независима от острова, даже если остров ей подыгрывает. Может, потому остров и не был полностью трансформирован в тьму, и остались вот такие участки. Чтобы какая-то бесплатная защита росла сама по себе.

Мы ещё дважды встречались с комарами-переростками и большими пиявками. К тому же однажды мы чуть не попали в западню из громадного растения-монстра, который замаскировался под ничем не примечательный метровый лист.

Отдельно можно вспомнить мелкие неприятности, вроде излишне агрессивных растений или хищников. Но я прекрасно понимал, что может быть намного хуже.

Спустя пару часов пути, впереди показался местный алтарь.

Он был выполнен в виде разрушенного святилища, у которого отсутствовала крыша, а стены зияли дырами.

Здание утопало в тумане, а вода под ногами перестала казаться тёплой. Она будто леденела с каждым шагом. На тело наливалась усталость и слабость.

Алтарь явно был во много раз сильнее того, что был на Ирису. Даже я чувствовал эффект тёмной магии. Но моим друзьям даже с коррекцией приходилось сложнее.

[Дор-62. Владения мрака: ветвь покоя. Алтарь типа «проклятый храм». Стихия: тьма]

А затем с некоторой задержкой, будто нехотя, добавил:

[Владелец: архиепископ Люта Морана, пандемист 713 уровня]

[Переходы на острова, кроме Дор-64, Дор-53 заблокированы]

[Изучение навыков заблокировано.]

[Для разблокировки необходимо захватить алтарь. Начать процедуру захвата?]

— Нет, — произнесли одновременно мы с Тали.

Запрет перехода работает только для алтаря. Указатели вроде бы не требуют таких сложностей, если и там нет специальной подставы. Хотя если изучить логи, то отследить нас всё равно реально. Но мы к тому моменту должны быть уже далеко.

Захватывать алтари точно нельзя. Если я это сделаю, за нами мигом вышлют каких-нибудь боевых некромантов. А если нет? я прикинул в памяти карту архипелага. От этого острова пять прыжков до моего Мяфнира. Тогда мне нужно будет пересечь эти самые пять островов. Текущий — самый большой. Но это в любом случае займёт уйму времени.

Как сделать так, чтобы нас на протяжении всего этого времени не поймали? Пока что мы обходимся ягодами темновника, но не строить же на этом свою стратегию? Хотя, с текущим запасом фрактала это вариант. Попробовать поднять несколько параметров разом, и может выйдет так пройди.

Или же рискнуть и захватить алтарь, окопаться, и отбиваться от орд разгневанных тёмных тварей, пока остров не настроится по компасу?

И в этот момент я услышал голос Тали:

— Альтаир, мы здесь не одни! — предупредила она.

Я краем зрения увидел силуэт девушки с серебряными волосами в тёмной броне. Отсюда было не разглядеть из-за чёртового тумана, но я отчётливо увидел её благодаря коррекции, а рядом с ней силуэт чёрного кота, который выглядел как то, что отдалённо напоминало кота. Если тот начнёт мутировать и превращаться в зомби или просто заразилось хорошим таким лишаём.

Как бы аккуратно её поймать и допросить? Или лучше не атаковать первым? Да не, мне едва ли дадут уйти просто так.

Незнакомка же поняла, что раскрыта. И вместо того, чтобы уйти, сама ловко спрыгнула вниз, к нам. Взметнулись полы чёрного плаща, под которым оказалось худое бледное тело в довольно открытой и не стесняющей движений кожаной броне.

Бледная кожа и белые волосы делали её похожей на призрака, хотя комплект экипировки говорил о чём-то среднем между воровкой и танцовщицей.

— Так вот ты какая, звезда, упавшая с неба? — шелестящим ледяным голосом произнесла некромантка.

М-да, не так я себе представлял тёмную фракцию.

Особенно на контрасте с Мордредом.

Следом за ней сверху стёк кот, будто был слаймом. Жуткая бестия с синими фарами хищно поглядывала то на меня, то на девушку.

— У тебя есть минута, чтобы убедить меня не убивать тебя на месте, нарушитель границ.

— Ты как разговариваешь с его темнейшеством аниматургом Теодором Мрачным⁈ — взревел я голосом полным ненависти и негодования.

Охренели все.

Глава 2

— А? — хором воскликнули Хель и Лина.

— А? — вторила им беловолосая, чей кот в тот же момент ощетинился.

Все мои спутники ошеломлённо уставились на меня. Тали в моей голове уже смеялась с того представления, что я готовил.

Но смысл был. Я имел дело с младшимимагистрами цеха, но эта девушка была выше их по уровню. А еще я знал, что настоящая некромантия дико сильная штука. Хватило мне ваших Мельхиоров и некротварей, лети они все на Днище.

[??? — тень, ковенант Анклава Мрака, Ветви Покоя, 253 уровня]

Справка как всегда меня не утешала. Ну, хотя бы знаю, что в Анклаве есть какие-то Ветки.

— Не сметь оскорблять честь великого аниматурга ветви покоя! — тут же использовал крупицу информации, подаренную мне справкой, широко размахивая руками. — Ты хоть представляешь, на кого нарвалась, юная леди? Перед тобой стоит сам Теодор Мрачный, чья слава гремит на всех тёмных землях! Одно движение его могущественной руки — и твой прах развеется по ветру!

Лицо девушки выражало полное недоумение. Её спутник, странный чёрный кот с горящими глазами, тоже казался озадаченным. Мои друзья молча переводили взгляд с меня на незнакомку, не понимая, что происходит.

— Прошу прощения, но я впервые слышу это имя, — наконец произнесла девушка. — Мне ничего не известно об аниматурге по имени Теодор…

— Что⁈ — воскликнул я с преувеличенным возмущением. — Неужели слава великого героя анклава была забыта⁈ Теодор, прошу, не обращайте внимания, кажется мы слишком долго были вдали от дома. Но! Это же просто возмутительно!

К моему облегчению, Лина наконец сообразила, в чём дело, и решила мне подыграть.

— Миледи, вы должны простить наше рвение, — начала лиса, поклонившись. — Мы с жрицей Хель имеем честь служить его темнейшеству Теодору уже много лет. И не позволим никому оскорблять честь нашего повелителя! Как никак он Архиепископ Ветви Покоя, к тому же, всем известно, что он…

Лина стала перечислять разные тёмные титулы и звания, которые якобы носил Теодор. Разобрать их не мог даже я, но уверен, она опиралась на свои знания, так что в реальности всех этих регалий можно было не сомневаться.

Хель тоже кивала, подтверждая её слова. Я же выжидательно смотрел на девушку, ожидая её реакции.

Та в замешательстве перевела взгляд на Тео, который до сих пор молча стоял в старой броне некроманта. И тут до неё, кажется, начало доходить.

— Погодите… вы хотите сказать… — пробормотала она, указывая на Тео. — Этот человек и есть архиепископ Теодор Мрачный?

Я торжествующе ухмыльнулся и подошёл к девушке вплотную.

— А тебе вида великолепной брони недостаточно? Хорошо, тогда посмотри на меня внимательно, — тихо произнёс я. — Разве ты не видишь, кто я на самом деле? Используй свои чары, юная леди.

Кажется, она начала что-то подозревать. Глаза девушки вспыхнули ярким зеленым светом, и через мгновение она отшатнулась от меня с ужасом на лице.

— Н-не может быть! — воскликнула она дрожащим голосом. — Ты… ты Порождение Тьмы! Но как? Разве можно сделать живого человека порождением тьмы? Это просто немыслимо! Я не слышала даже что Кардиналы способны на подобное.

Я торжествующе ухмыльнулся в ответ. Действительно, моё тёмное происхождение было подарком прежнего меня, до потери памяти. Тогда это помогло мне выжить на темном острове. И сейчас, это пригодилось как нельзя кстати.

— У тебя имеются какие-то сомнения? — строго спросил я, обращаясь к девушке. — Перед тобой сам Теодор Мрачный во плоти! Надеюсь, ты не посмеешь больше сомневаться в его могуществе?

Я повернулся к Тео и подмигнул ему, давая знак подыгрывать дальше. Затем опустился перед ним на одно колено.

— Прошу меня простить, ваше темнейшество архиепископ! — воскликнул я, подхватывая слова, сказанные Линой. — Видимо, в ваше отсутствие молодое поколение анклава позабыло о великом герое, который ведет непримиримую борьбу на дальних границах темных земель! Но теперь эта ошибка исправлена!

Тео наконец понял, к чему весь этот спектакль. Он медленно погладил свою броню и подошёл к напуганной девушке. Его брови нахмурились.

— Что ж, неудивительно, — пророкотал Тео, даже я был удивлен, как его голос стал глубоким и внушительным. — Долгие годы мне приходится быть далеко от родных земель, чтобы мой народ мог быть спокоен. Но теперь ты знаешь, кто перед тобой!

Неожиданно подал голос и чёрный кот, сопровождавший девушку.

— Да склонись же ты перед архиепископом, дурёха! — рявкнул он таким тоном, будто отчитывал нерадивого ученика.

Да уж, говорящий кот — та еще новость. Но сейчас было не до удивления.

Девушка вздрогнула, голос кота вывел ее из ступора. Наконец она поспешно опустила голову в глубоком поклоне. Поклонился и кот.

— Прошу меня простить, ваше темнейшество! — воскликнула она. — Молодое поколение действительно не знает своих героев. Это ужасная ошибка с моей стороны. Ветви Анклава в последнее время только и заняты грызней друг между другом. Никто не заботится о просвещении.

— Ничего, дитя. На этот раз тебе простительно. Вот поживешь столько, сколько живу я, мир станет для тебя куда более открытым, — явно переигрывал Тео.

Он замолчал и наступила неловкая тишина. Девушка словно ждала что-то, а наш новоиспеченный архиепископ, судя по всему, не знал, что ему нужно говорить.

Я протяжно выдохнул и выпрямился.

— Ваше темнейшество, я помню, насколько вы не любите разговоры. Позвольте мне, вашему скромному слуге, и дальше говорить от вашего имени?

Тео кивнул, но тут же получил легкий тычок в спину хвостом Лины и исправился.

— Да, слуга мой, я возлагаю на тебя эту обязанность. Отныне его слова — мои слова. Он информирован обо всем надлежащим образом.

— Итак, юная леди, — начал я. — Возможно за ближайшие… Лина, сколько мы уже тут?

— Со времен великой войны, — помогла мне лисица.

— Так вот, возможно со времен великой войны этикет Анклава изменился в худшую сторону, но не следует ли тебе представится перед старшим и доложить о своей миссии в такой дали от дома?

— Конечно! Простите мое невежество, я никак не ожидала встретить архиепископа здесь. Мое имя Сатока Сайя, а это функционер Эдельвейс. Не так давно мы получили сигнал о смерти давно пропавшего аниматурга Мордреда, где-то в стороне архипелага Тальхеор и сотых Ирису. Мне было поручено обследовать тамошние острова. Я шла через десятый Иллион, хотела пройти по островам живых, заодно разведать обстановку.

— Почему не через родные темные? — поднял бровь я.

— Так опасно ведь!

Я надменно хмыкнул.

— Ваше темнейшество, Анклав в упадке! Некроманты боятся своих же островов!

— При всем уважении, мастер и его слуга, — внезапно вмешался говорящий кот. — Но после войны Анклав действительно долго зализывает раны. Также местные темные острова рядом с островами хаоса, а вам, думаю, известно, как тяжело на темном острове, если на него постоянно обрушиваются теневые штормы хаоса.

— И то верно, — согласился я, хоть и понятия не имел, о чем говорит кот. — Раз вы шли через Иллион, что же вы забыли на архипелаге Дор?

— Мне пришел сигнал о срочном поручении, но я так и не смогла его разобрать. Это что-то чрезвычайной важности, я не имею права не ответить в кратчайшие сроки, директивы…

— Мастер знает директивы! — прервал ее я. — Ближе к сути.

Девушка явно нервничала, поэтому инициативу перехватил кот.

— Ближайшая башня, с которой мы можем получить сигнал находилась внизу, на Дор шестьдесят шесть. Поэтому нам пришлось спускаться. На шестьдесят девятом и шестьдесят седьмом неисправны мосты, поэтому мы делаем крюк через этот остров.

— Что ж, мне понятна ваша миссия, я должен узнать у моего хозяина, наш дальнейший план. Видите ли, мы долгое время сражаемся с одним магом из Звездного Альянса и его командой, но вы, кажется, немного меняете наши привычные планы.

Я увел Тео, Хель и Лину подальше и тут же использовал коррекцию, чтобы максимально снизить слух у девушки и ее кота.

— Архиепископ? Вы с ума посходили? — наконец выпалил Тео.

Представить не могу, как он долго терпел.

— На тебе броня Некроманта, а иллюзию Альтаир применить не успел, — ответила за меня Лина.

— Что в итоге будем делать? — задала самый важный вопрос Хель.

— Проблема в том, что она ищет Мордреда, а значит сунется на Ирису. Нам нельзя это допустить. Сейчас нам по пути, мы пойдем с ней до этой самой башни, посмотрим, что за сообщение она получит, возможно Темные призовут ее обратно и проблема рассосется сама собой.

— Кто такой вообще этот Мордред? — спросил Тео.

— На тебе его броня, — коротко ответил я, на что пиромант скривился.

— А если она продолжит путешествие к Ирису? Нельзя, чтобы некромант пришел на остров, — Хель была взволнована.

— Именно, нам одного с головой хватает.

— Этот план у меня в разработке. Но, думаю, надо попытаться отвадить ее всеми силами от острова и какое-то время походить с ней. Благо у нас есть отличная легенда и она будет слушать, что говорит ей великий Теодор Мрачный.

Все кивнули, соглашаясь с начальным планом, и я вернулся к нашей новой знакомой, незаметно снимая коррекцию.

— Хозяин Теодор изъявил желание сопроводить юную леди до башни на шестьдесят шестом острове архипелага Дор, — начал я деловым тоном. — Более того, Мордред Темный был близким другом, о чем говорит даже родство их прозвищ. И он желает знать, что случилось с его давним товарищем. Поэтому возможно, если твое задание не изменится, мы поможем вам обоим в нелегкой миссии.

— Серьезно⁈ — лицо Сатоки просияло так, что на мгновение она даже перестала казаться мертвенно бледной. — Это большая честь для меня!

— И для меня, — тягучим голосом кивнул кошак.

Так с внезапным новым союзником мы двинулись в сторону указателя.

Сатока оказалась очень наивной и поверила в нашу легенду. Пока что она не представляла угрозы. К тому же, я был малость связан с Мордредом, как минимум его броня все еще была у меня.

Мы шли по тропе на плато. Сатока шагала рядом с нами в своей изящной черной мантии. Ее кошак, Эдельвейс, внезапно уселся на плече Лины. Лиса сначала насторожилась от странного существа, но потом ее любопытство взяло верх. И вот теперь они болтали обо всем подряд. Я лишь надеялся, что лисица будет достаточно умна, чтобы не разболтать, нашу тайну.

Вскоре впереди на тропе появились две зловещие фигуры. Безмолвные существа в черном тряпье, их лиц не было видно, лишь светящиеся в полутьме глаза. Чрезмерно длинные руки волочились по земле. Они двигались навстречу нам, и я почувствовал исходящую от них ауру тьмы. Это были порождения тьмы.

Сатока решительно шагнула вперед, вскидывая руки, в которых словно из ниоткуда появились кинжалы. Но я остановил ее, взяв за запястье.

— Погоди, юная леди. Хозяину нужно размяться после долгого пути.

Я кивнул Тео, и тот непонимающе уставился на меня. Но Хель шепотом подсказала ему жестом поднять руку, имитируя заклинание. Моя умница, всегда понимает мои мысли.

Тео послушно вытянул вперед ладонь, и в это же мгновение я тайком применил интеграцию.

[Обнаружено 2 объекта без души. Интеграция возможна.]

Я послал простую команду порождениям тьмы — поклониться. И те немедленно опустились на колени и склонили головы в знак уважения перед Тео.

Сатока и Эдельвейс удивленно переглянулись.

— Невероятный контроль над нежитью! — восхитилась девушка. — Это поистине высшее мастерство для некроманта!

Мы продолжили путь, минуя замерших в поклоне порождений тьмы. Те больше не представляли угрозы.

— Скажи, как так вышло, что отрекшаяся жрица пустоты служит аниматургу ветви Покоя? — внезапно поинтересовалась Сатока. — Эти пути обычно не пересекаются… Если можно так выразиться

Я пожал плечами.

— Это долгая история. Но знаешь, порой служба некроманту лучше, чем рабство у химеролога, — добавил я немного правды в свою ложь.

Но девушка кивнула с пониманием и некой болью в голосе. Кажется я чем-то задел ее.

— Все считают нас злом во плоти, творящим безумные ритуалы ради власти. Но на самом деле среди некромантов много честных и хороших магов. Темная магия сама по себе не делает тебя злым. Все зависит от намерений.

Я с интересом слушал ее слова. Значит, в Анклаве Мрака не все так плохо, как кажется? Хотя, конечно, с трудом представляется мне добрый мужик, поднимающий мертвых.

— Знаете, с тех пор, как вы, хозяин Теодор, покинули эти края, многое изменилось в Анклаве Мрака. Ветвь Отчаяния с каждым годом становится всё более жестокой и беспощадной. Они готовы убивать даже своих, если они не разделяют те же взгляды. Междоусобица не за горами.

Я с любопытством посмотрел на неё. Прошлое этих островов и их обитателей было загадкой для меня.

— Причина в том, что все боятся. Великая Стена — артефакт созданный солнечной империей, скоро не выдержит. И тогда пустота с Днища вновь хлынет наверх, чтобы поглотить наши острова и всех нас.

Лина, шедшая рядом со мной, вдруг оживилась:

— До Первой Войны некроманты ведь никогда не посягали на верхние острова. Но однажды пустота прорвалась из глубин и начала их поглощать. Некроманты в панике бросились наверх, но другие фракции не пускали нас, считая захватчиками. Хотя мы просто спасались от гибели!

Сатока энергично закивала:

— Именно! Нам грозила смерть от пустоты внизу или война наверху. Мы выбрали второе. Но верхние фракции не верили в опасность пустоты, думали, что это лишь предлог.

— И началась Первая Война, — продолжила Лина. — Пока не вмешалась Империя Солнечного Монорельса, они-то и закончили войну. Это мы и так знаем, верно Альтаир?

Я кивнул, нужно было поддерживать легенду о том, что мы тоже некроманты.

Сатока тяжело вздохнула:

— Да, простите. Они закончили войну установив Великую Стену, об этом мало кто знает. Она удерживает пустоту. Благодаря ей все некроманты смогли вернуться в свои владения.

Выходит, что та самая война о которой все говорят не была развязана темными? Это что-то вроде вынужденной меры в борьбе за выживание? Но почему об этом никто не говорит?

Вот так с ходу было достаточно тяжело вникнуть в историю фракции, но какие-то детали открылись для меня по-новому.

— Так вот, в последнее время Великая Стена начала трескаться. Мы боимся, что история повторится. Ведутся переговоры о возможности для нас селиться на верхних островах, но остальные фракции не спешат отвечать нам. Ветвь Отчаяния же настаивает на войне, тогда как мы, из Тиши и Покоя, ищем мирный путь.

— А что Ветвь Смерти? Последнее слово же всегда за ними.

Мне оставалось только поражаться тому, как много знает Лина. Вполне вероятно, что только благодаря ее познаниям наша так называемая маскировка не будет раскрыта.

— Они пока не могут принять решение. На них большая ответственность.

Мы подошли к краю уступа. Вверху виднелся следующий остров цепи Дор — шестьдесят четвертый. Отсюда был виден мерцающий столб света — указатель направления к мосту, но он находился внизу склона.

Спуск предстоял неблизкий. Я оглянулся на спутников. Тео выглядел уставшим после долгого пути, но держался молодцом, шел позади, грозно хмурился, изображая великого истребителя всего живого. Хель шла прямо за мной, изредка посматривая с опаской на Сатоку и будто невзначай касаясь меня. Это успокаивало девушку.

— Кстати, а почему вы не возвращаетесь? — внезапно спросил кот. — Сейчас такое время, что даже один голос архиепископа мог бы все исправить.

Ответа придумать я не успел. В то же мгновение реакция сработала как часы. Я схватил Сатоку и рванул назад, падая вместе с ней и Хель на землю.

Над головой с оглушительным треском пронесся звездный луч.

Какого… Разве ты не должен был свалиться где-то подальше? Как ты вообще мог выжить?

Из-за мрачных деревьев показался светловолосый парень. Вид его был изрядно потрепанным, бледное лицо, словно он не ел уже неделю, грязная, измазанная в крови и болотной жиже мантия. Но тем не менее сил хватало, чтобы запустить в нас этот сраный луч.

— Чертов Фрактальщик!!! Прав был Сай, ты все же за одно с некромантами!

Глава 3

Следом за лучом была вспышка сверхновой.

Чего-то такого я и ждал, потому наготове держал коррекцию.

Сила заклинания чуть снизилась взамен усилившемуся ветру, и магия отклонилась чуть в сторону. Хорошо, что для каста нужно секунд пять — как раз хватило применить коррекцию.

Тео метнул сгусток чёрного пламени, подпалив небольшой куст за спиной архонта. Заклинание просто стекло по его мантии, будто вода, а на землю упало несколько зёрнышек маны огня и тьмы.

— Столб силы! — взвыл Регулус, швыряя несколько пылающих символов с мантии и в нашу сторону.

В том месте, где только что стояла девушка, в землю ударил поток молний, выжигая пространство метра в три радиусом.

Девчонка-некромант исчезла из вида.

Кот бросился вперёд, на ходу увеличиваясь в размерах и переставая походить на кота. Скорее на некую хтоническую тварь со множеством лишних частей тела.

— Волна! — рыкнул звёздный, и три символа перед ним обратились в поток огня.

Кот подпрыгнул. Я коррекцией снизил силу и этой магии. Причём отправить пришлось сразу все три.

Следом в ход пошёл новый звёздный луч. Первый отбила ответной волной Хель, а второй устремился в мою сторону. Но и этой атаки я ждал. Безумный архонт в первую очередь хотел прикончить именно меня.

И где делись его слова про «доставить живым»?

Затем маг ударил вспышкой разноцветной энергии, пытаясь остановить подкравшегося кота — громадную пантеру с несколькими глазами и ртом на спине.

Кот развеял эту атаку чем-то вроде силового поля.

[Ретрансляция чар: эгида Безмолвной]

Передо мной вспыхнула завеса из чёрных кубиков, которые поглотили удар чего-то убойного, напоминавшего пиробласт или огненное копьё.

Дохнуло жаром, обходившим барьер.

Затем второе такое же заклинание ударило в пиротехника, но я успел вовремя это заметить и ослабить коррекцией.

Поток пламени развеялся в сантиметре от лица Тео.

Парень инстинктивно отпрянул, всплеснув руками. Регулус начал собирать вторую сверхновую, и в этот момент я ударил коррекцией по шару белого пламени.

[Коррекция: стабильность магии — 30%]

Когда-то я уже проворачивал этот трюк с одним магом.

Сверхновая рванула прямо в руках у Регулуса, отбросив того на метр. В противоположную сторону от оторванной конечности.

Но даже после этого он не отрубился. Алые символы на мантии потекли вниз, создавая фантомную руку из иероглифов. Боли он тоже, кажется, не чувствовал.

Однако защититься от чудовищного кота не сумел. Будто акула тот вынырнул у него из под ног, впиваясь огромными зубами. Послышался хруст.

И всё таки даже это не смогло остановить архонта.

Тот вдруг взорвался изнутри, да с такой силой, что кота отбросило метров на пять, ударив о дерево и видимо крепко приложив, потому что зверь начал вновь уменьшаться до прежних размеров.

Я подумал было, что архонт так решил эффектно покончить с собой, но тот начал собираться в метре от места гибели. Ещё и все конечности вернулись на место.

— Меня не убить, фрактальщик! Сдайся! — крикнул Регулус.

Сперва я подумал, что он безумец — кидаться в одиночку на целую группу. Но теперь понимал, что у него были все шансы нас прикончить. Если бы только он сразу ударил в полную силу массовой магией.

[Коррекция: огненное тело. Срок работы снижен.]

Окутывающие архонта языки пламени стали исчезать, возвращая ему человеческий облик.

— Ты!.. — дрожащим голосом начал архонт, но договорить уже не успел.

За спиной у Регулуса из сгустков мрака соткалась Сатока Сайя, которая положила ему руку на голову.

— Да обретёшь ты покой в объятиях её, — разнёсся странный шелестящий многоголосый шёпот.

— И не надейся! — рыкнул архонт, перехватывая руку девушки.

Та коротко вскрикнула, когда по руке мага на её тело полезли иероглифы с мантии. На бледном теле Сатоки они отражались свежим клеймом.

[Ретрансляция чар: теневой шаг]

Я скопировал навык перемещения некромантки. Действовало оно у меня так же, только в моём случае это было облако из белых кубиков. Но главное, я за миг оказалось рядом с отвлёкшимся архонтом.

Я сбросил магию и локтем двинул его в спину.

Он подался на девушку и та не упустила шанс.

Сатока ловко сорвала с шеи мага какой-то оберег, и повторила:

— Да обретёшь ты покой в объятиях её!

Глаза Регулуса остекленели и он безвольно повалился на землю.

Короткая пауза, чтобы отдышаться. Даже группой остановить его было непросто.

— Вы вообще не должны были победить, — заметила Тали. — Но на нём висит сейчас столько проклятий, что его сопротивлению и воле остаётся лишь поражаться. К тому же, у него повышена температура и его лихорадит.

Вот так, значит, и выглядит путешествие под анафемой.

— Что с ним? — спросил я и тут же пожалел об этом.

— Обычное обращение к Покою. Какое-то время он не будет пытаться напасть или сбежать.

— Основы же, — хлопнул меня по плечу Теодор Мрачный. — Хорошая работа, ковенант.

— А про бедного больного кота все сразу забыли? — послышался скрипучий голос.

— Мастер Эдельвейс! — воскликнула девушка и бросилась к функционеру. — Это моя вина! Я слишком увлеклась боем!

— Пустое, ковенант, — отмахнулся кот, подняв хвост и направившись в нашу сторону. — Меня весьма непросто убить. — Три часа чистки шерсти — и я не стану писать на вас докладную епископу.

А затем посмотрел на Тео, чуть вздрогнул, видимо решив, что сказал лишнего, и тут же пояснил:

— О, она выше меня по статусу, но так получилось, что я её наставник. Не всё измеряется силой, многое в бою решает опыт.

— Вы определенно правы, Мастер, — ответил Тео.

Я немного напрягся — положено ли у них называть так низшие чины? В Цехе к младшим относились, как к мусору. Но здесь всё как-то так устроено, что невольно задумываешься, кто тут зло.

Но никакого негатива это не вызвало. Кот просиял, будто его признали, а девушка от души улыбнулась. Напряжение исчезло само собой.

— Тёмное пламя, — задумчиво сказал кот после паузы. — Я слышал о такой гибридной стихии. Для меня часть сражаться на одной стороне с тем, кто достиг уровня создания своей магии.

От этих слов у меня едва глаза на лоб не полезли!

Похоже, вся эта тема с гибридной магией здесь — не только не преследуется, но даже поощряется и вызывает уважение!

— Не очаровывайся заранее. Они просто адекватней наших преследователей. К тому же, у них внутрение распри, сам слышал, - одёрнула меня Тали.

Однако не очаровываться было трудно.

Сатока привычно заковала архонта в наручники, а затем повесила на шею замок на цепи. Системная справка показала, что передо мной только что мелькнули два редких артефакта — магическе оковы и негатор магии. Первое не позволяло магу колдовать, а второе лишало возможности использовать косвенное влияние.

И то и другое сползло с тела безвольного мага.

— Сначала мантия, — сказал я.

Девушка кивнула и попыталась коснуться артефакта, но иероглифы опасно поползли к ней, и она отдёрнулась, затем посмотрела на Тео и пересилив себя, снова потянулась к ткани.

Я просто подошёл сзади и одним быстрым движением сорвал манию, после чего отшвырнул подальше.

— Любопытный артефакт, — заметил мастер Эдельвейс. — Полагаю, его стоит посвятить Безмолвной… вернее, Незримой, конечно. Простите, Теодор.

Кот коротко поклонился.

— Не… тронь… — с трудом превозмогая морок, выдавил Регулус, потянувшись к артефакту, который ему сейчас было никак не достать.

— Ого! — восхитился кот. — Какой чудный образец мага с сильной волей! Из него получится восхитительный лич! Или умертвие, тут нужно подумать.

— Мастер Теодор, позвольте мне поглотить этот предмет? — вмешался я.

— Действуй, — повелительно кивнул Тео.

[Мантия небесного кода. Легендарный]

Далее шла простыня текста о том, что артефакт сделан из двадцати с лишним материалов и имеет свыше десятка различных свойств. Изучать всё это сейчас было не к месту.

Разве что заставила уважительно присвистнуть приписка в конце:

[Клеймо мастера: архонт Регулус ар Орион.

Примечание: Будущему архею.]

Затем я спрятал мантию в пространственный карман мантии. Со стороны это, благодаря видоизменению, выглядело, как втягивание предмета мне в рот в виде сгустка чёрного мрака.

Кот задумчиво качнул лобастой башкой.

— Что делать с ним дальше? — закрепляя наручники и амулет, спросила Сатока.

— Это тот самый маг, о котором я говорил, — медленно и с мрачной торжественностью древнего существа, произнёс Тео. — Он нам нужен.

— По протоколу надо бы сначала сдать Люте. Это она здесь главная, — задумчиво сказал кот. — Но как бы мы потом не осказались все вместе в темнице. А приказы старшего носят высший приоритет.

Затем он посмотрел на Тео. Что функционер имеет в виду я понял — хитрое существо само не рвалось докладывать кому-то о пойманном маге, влезая в чужое задание, но заранее подчищало следы. Чтобы в случае проблем можно было всё свалить на приказ старшего по званию.

Суровая у них тут бюрократия.

— Конечно, — кивнул Тео. — Что скажешь, слуга? Как бы ты поступил дальше?

Друг перевёл взгляд на меня.

— Нужно продолжать путь, мастер, — я склонил голову. — Убийца, которого за вами послал Цех, тоже может быть где-то поблизости. Враг не допустит, чтобы мы передали результаты расследования старшему.

— Правильно мыслишь, слуга! — с нотками отеческой гордости сказал Тео. — Может, спустя лет сто из тебя что-то путное и выйдет.

— Результаты, хм? — задумался кот. — Я бы мог связаться со своими знакомыми через астрал, если вас устроят услуги ветви Тиши.

— Как думаешь, слуга? — улыбнулся Тео.

— Мы не можем так рисковать. Кто-то передал врагу часть наших знаний. Возможно, стоит для верности оставить послание мастеру Эдельвейсу, на случай если Цех или звёздные нас всё же достанут.

— И снова в точку, слуга! — улыбнулся Тео. — Оставляю это на тебя.

— Переигрываешь, — вывел я пиротехнику одними губами.

Дальнейший путь по острову был исполнен странной торжественности. Но вскоре разговоры снова возобновились.

Пленник плёлся в хвосте отряда. Он выполнял все отданные ему приказы с равнодушием, а раз в пять минут Сатока повторяла слова таинственной фразы, которая снова отправляла архонта в состояние сомнамбулы.

Мастер Эдельвейс снова уселся на плечо Лине, но обратился к Тео:

— Мастер Теодор, а каковы дальнейшие планы ветви?

— Было сказано, что сперва я завершу своё задание. Я много лет провёл на Айрене. Мне много о чём нужно подумать. Попрошу не тревожить меня по пустякам.

— Я — голос Мастера, — напомнил я. — Но планы ветви разглашать мы в любом случае не в праве.

— Наставник просто надеется, что хоть что-то изменится. Архиепископ Покоя может на многое повлиять, — заметила Сатока.

— Вы уже влияете, прямо сейчас, — снова вмешался Тео.

К его чуть пафосной манере общения в этом образе они, похоже, привыкли и восприняли как само собой разумеющееся. У них здесь свои порядки — в конце концов, не каждый день видишь старшего по рангу, которым помыкает её кот.

Дойдя до указателя, мы активировали переход. Скорость создания моста оказалась небольшой, тем более с учётом акселератора. Следующий остров находился выше, потому и бонус к скорости от артефакта был больше.

— Акселератор солнечного монорельса? — уважительно присвистнул мастер Эдельвейс. — Серьёзный трофей. Как он его у меня увидел — понятия не имею. Разве что он знает на память время перехода между островами.

До настройки моста было ещё несколько часов.

У перехода мы остановились, и наспех перекусили.

Здесь была ещё одна заминка — была мысль, что наши тёмные товарищи в еде не нуждаются, но дойдя до перехода и не увидев моста, кот и девушка синхронно присели. Затем она извлекла из небольшой поясной сумки за спиной два свёртка.

В первом был бумажный пакет с чем-то тарахтящим.

— Да прибудет с вами Покой, мастер Эдельвейс. — сказала она, после чего вынула из второго свёртка сильно помятый бутерброд.

— Мрря! Да хранит тебя Тишь, Сатока, — ответил ей кот, кривой левой лапой поджигая бутерброд в руках девушки.

Затем она невозмутимо кивнула, счастливо раскрыла рот и укусила поджаренный бутерброд с сыром.

Кот растянул пасть и принялся хрустеть ядрами маны.

Все эти действия были отлажены до такого автоматизма, что мы все сидели, едва не открыв рты.

Ну что ж, вот и ответ. Некроманты тоже едят. По крайней мере те, которые ещё не превратили себя в какую-то некротичекую дрянь.

Дор шестьдесят четыре был странным местом.

Мрачная поляна гнилого мха тянулась где-то на километр. Собственно, это и был весь остров — всего километр. Перевалочный пункт перед городом тёмных.

Как он выглядит? На что похожа жизнь простого народа под властью тёмных? По идее, они должны бы делать из рабов зомби, но судя по тому, что я видел, не исключено, что здесь отношение гуманней.

С другой стороны, отправляться в город тёмных было опасно. Регулуса брать нельзя в любом случае — звёздный архонт слишком крупная птица, чтобы не ожидать, что он выкинет пару сюрпризов. Его нужно оставить связанным у стен города, и там же оставить группу.

Но стоит ли идти мне самому?

— Альто, — тихонько шепнула Хель, смотри!

Я обернулся и увидел впереди озеро из светящейся бирюзы, среди которой высились остовы руин давно погибшего города.

— Красиво, правда? — её поведение не укрылось от Сатоки. — Нижние острова архипелага сохранили часть эльфийского духа. Потому наверное, дроу их так любят.

— Что это? — не удержалась Хель.

— Гнилушки, — шире улыбнулась ковенант и тут же чуть помрачнела. — То, что осталось от священного леса.

— Вы бы видели, каким был остров раньше, до обращения источника! — с улыбкой вспомнил мастер Эдельвейс.

— Тогда зачем меняли? — спросил Тео.

Я грозно на него посмотрел и он понял, что чуть не прокололся. Наверняка ведь это здесь общеизвестный факт.

— Мрехехе! — каркающе рассмеялся кот. — Как будто вы сами, мастер Теодор, отказались бы от лишнего источника маны родной стихии! Мир — тёмное место, в котором отказываются от красоты ради денег и силы. Эх, как же я скучаю по временам до падения Тасмии!

В голосе кота послышалось столько тоски, что мне стало не по себе. Когда из него едва не сделали отбивную в бою с Регулусом, он и тени таких эмоций не подал.

— Тасмия — это последний остров, который был в твоём артефакте. Домашняя локация Мордреда. И проведя нехитрый анализ можно сказать, что её захватила фракция пустотников. Это, судя по всему, ветвь Отчаянья. - напомнила Тали.

— Да, пустотники совсем обезумели… — бросил я фразу, специально не окончив. Говорить больше было бы опасно, поскольку реального положения вещей я не знал. Но важно было спровоцировать тёмных на такой разговор.

— Это был удар в спину, — кивнул мастер Эдельвейс. — И ведь никто им не смеет даже слова сказать. Открытый конфликт можно выиграть только если всем трём ветвям вместе ударить по четвёртой. Иначе так и остаётся просто лезть наверх, пока опять не появятся рабы лжебога.

Сатока тяжело вздохнула.

— Ладно, мастер, разделить воспоминания я буду рад, кода мы продолжим путь. А сейчас моей ученице пора спать, а я ухожу в медитацию. Думаю, лучшего места для лагеря, чем Горелая Башня нам не найти.

На фоне алого заката выделялись очертания высокой разрушенной башни, пережившей пожар. Снизу горел знакомый свет. Бирюза, как на гербе Сатоки. А у входа виднелась россыпь ярко горящих гнилушек.

— Завтра вечером мы не пойдём с вами в город. Нет нужды лишний раз беспокоить епископа Люту. — медленно произнёс Тео переданные ему мной слова. — Особенно, если вы ей не доверяете полностью.

— Она даже в училище теней была самым мерзким наставником! — не удержалась Сатока.

— Ковенант! — повысил голос кот.

— Если так, то мы были бы признательны, если вы настроите для нас мост, а мы, пожалуй, выйдем чуть позже и минуем город.

— Это мудрое решение, мастер Теодор, — почтительно поклонился кот. — В таком случае поутру мы уйдём вперёд. Будем ждать у моста на…

— Семьдесят второй, — ответил я за Тео. Именно этот остров был последним в пути к моему осколку на Мяфнир. Тому, который всего метров пятьсот. Там можно будет выдохнуть спокойно и оттуда выйти домой.

— Да будет так,- сказал мастер Эдельвейс. — Да стихнет шум под сенью безмолвия.

— Да обретёте вы покой в объятиях Её, — добавила девушка.

Оба уставились на Тео. Тот замешкался, но тут его за спиной незаметно толкнула Лина.

— Да обретёшь… — шикнула она.

— Да обретёте вы покой в объятиях Её, — торжественно сказал Теодор Мрачный.

Я же облегчённо выдохнул и бросил взгляд на установившегося себе под ноги безмолвного архонта. А ещё завтра, когда тёмные уйдут, мы наконец сможем поговорить с ним наедине.

Глава 4

Ранним утром Сатока приготовилась покинуть нас. Я наблюдал, как она тщательно проверяет свой походный мешок, поправляя крепления и подтягивая ремни брони. Вид у неё был сосредоточенный и решительный.

— Что ж, время отправляться, — наконец произнесла Сатока, поднимая глаза. — Надеюсь встретить вас позже на шестьдесят шестом. Люта вряд ли обратит внимание на гостей, так как будет занята.

Я кивнул.

— Мы совершим переход через пару часов. К тому времени, как закончишь, активируем мост на семьдесят второй.

Сатока чуть улыбнулась и помахала нам на прощание. Я невольно подумал, что для некромантки она выглядит довольно мило. Рядом тихо хихикнула Лина:

— Не встречала ещё таких приветливых служителей Анклава Мрака. А её кот такой умный! Я узнала от него столько нового про некров.

Я сурово посмотрел на лису:

— Надеюсь, ты не проболталась ни о чём лишнем?

Лина насупилась.

— Ну что ты, я же не совсем тупая! Мы просто обсуждали историю Анклава и его структуру.

— А мне понравилось быть могущественным некромантом, — рассмеялся Тео. — Думаю, мне идёт амплуа Великого Аниматурга. Как ты считаешь, слуга мой?

Я лишь закатил глаза в ответ.

— Без наших подсказок ты бы раскрылся едва открыв рот. Еще до того, как оттуда вылетело хоть одно глупое слово, Тео! Ладно, можете медленно собираться, — распорядился я.

Хель отправилась на поиски ягод темновника, чтобы пополнить наши запасы. Лина и Тео принялись убирать следы лагеря, препираясь по мелочам.

Я задумался о нашем дальнейшем пути. Ягоды темновника помогали нам выживать на тёмных землях, но это было лишь временное решение. Чтобы пройти через несколько островов архипелага Дор этого хватит, но в дальнейшем нужно будет найти более надёжный способ избегать действия Анафемы.

Регулус все это время сидел прикованным к дереву. Мы дежурили у него по очереди всю ночь, но за все это время он не проронил ни слова. Морок Сатоки уже давно спал.

Я подошёл ближе, чтобы как следует рассмотреть его. Регулус выглядел бледным и истощённым. Тёмные круги залегли под его глазами, губы посинели. Одежда была потрёпана и грязна. Очевидно, он сильно пострадал при падении на остров.

В полете мне удалось заметить, как он отчаянно спасал свой отряд, прежде чем задумался о себе. Такое поведение вызывало уважение, вот только он потратил чуть ли не все силы. В итоге истощенный маг сейчас выглядел так, что его хотелось пожалеть.

А Анафема ухудшала это состояние.

Но даже так в его взгляде читалась несломленная воля. Я почувствовал уважение к своему сопернику — далеко не каждый сумел бы пережить подобное и сохранить ясный рассудок.

— Ну что, архонт, не желаете размять ноги? — поинтересовался я. — Могу предложить небольшую прогулку, если пообещаете не убегать.

Регулус холодно посмотрел на меня, но промолчал.

— Вы горды до безрассудства, — констатировал я наигранным тоном. — Хотя, я могу это понять. Плен для такого как вы — тяжкое унижение. Но прошу, не отказывайте себе хотя бы в еде. Если вы погибнете от истощения, я буду крайне расстроен.

— Ты всегда разговариваешь в таком надменном и высокопарном тоне?

— Я думал архонты только так и общаются, — я подошел ближе и сел на корточки рядом с ним, протягивая ягоды темновника, — Держи. Ты выглядишь совсем плохо.

— Еще я не ел ягоды с темных островов. Кха! — тонкая струйка крови пошла от его губ, после того как он закашлялся и сплюнул.

Я посмотрел в сторону, на жуткую и до безобразия темную чащу, что начиналась дальше.

— Слушай. Я не хочу чтобы ты помер. Но и плясать перед тобой не собираюсь. Темновник смягчит давление Анафемы. Не хочешь по-хорошему, я заставлю тебя сожрать ее. Мне мертвый груз не нужен.

Регулус поднял обе руки скованные тяжелыми орихалковыми кандалами. Глотал он тяжело, ягода шла буграми, заставляя его кашлять.

— Тут немного, можешь выпить все. Сам понимаешь, после Айрена вода — это роскошь.

Что ж, барьер самоубийственной гордости мы пробили, архонт выпил воды и теперь выглядел так, словно с его плеч сняли тяжеленную ношу. Теперь, можно и поговорить.

Я уселся рядом, глядя как Лина и Тео показывают друг другу неприличные жесты. Эти двое очень забавные.

— Мне нечего тебе сказать, фрактальный маг. Тайны Академии я унесу с собой на Днище, — холодным тоном бросил он.

— Да сдались мне твои тайны, архонт. И убивать я тебя не собираюсь. Ты мне скажи, на кой черт я тебе сдался? Ты с таким рвением прешься за мной через все эти острова, начиная с Расиэля, как будто я твою собаку убил. Да-да, не делай такое лицо, я видел вас еще тогда. Ты конечно сильный маг, но видишь ли, у меня есть привычка просчитывать все возможные исходы.

— Это задание. Мне приказали доставить тебя в Академию.

— Немногословно. Так значит, тебе приказали и ты бездумно делаешь, так? Как верная собачонка.

— Ты за одно с некромантами.

Это заставило меня рассмеяться.

— Ты видел что происходит вообще? Я не знаю, насколько наивным надо быть, чтобы поверить в эту клоунаду. И тем не менее она сработала. Поверь ни мне, ни тебе сейчас сражение с некромантом не нужно. Повторю свой вопрос. Зачем ты за мной гоняешься? Что плохого я тебе сделал.

— Академия…

— Регулус. Ты взрослый мужик, хватит уже! Ответь за свои действия в конце концов, плевать мне на то, что сказала тебе Академия. В чем твой резон?

Я давил на него. И это работало. Замешательство на лице блондина было таким, что даже невооруженным взглядом было понятно — сейчас он осознает насколько глупым образом залез в неприятности.

— Теодор, у меня есть директивы. У всех звездных они есть. Твоя стихия их нарушает. Ее не существует в нашем мире в том состоянии, в каком есть любая другая. Впервые ее обнаружили после раскола на острова. И Академия… Я считаю, что эта стихия замешана в том, что случилось.

— Так, давай начнем с того, что я не Теодор Вневременный. Меня зовут Альтаир, вот тебе жест моего доверия, теперь ты знаешь мое имя. Далее, наличие у меня стихии, которая по невероятной случайности оказалась той самой, что разделила ваш мир на острова делает меня плохим? Не спеши, подумай, мы не торопимся.

Снова замешательство. Нет уж, я прочищу тебе мозги. Ты мне своим преследованием изрядно нервы попортил, напрягай давай свои извилины.

— Это требует разбирательства. И изучения. Поэтому я хотел доставить тебя на звездные острова живым, в отличие от психа химерологов.

— О нем мы поговорим позже. Хорошо, видишь, у нас получается отличный диалог, и никто не умер. Теперь ответь мне, будь добр, какого черта вы поперлись на меня отрядом как будто я вам отправил сообщение, что приду завтра и вырежу ваши семьи?

— Остров химерологов был угнан, Мельхиор освобожден, наш агент обнаружил следы фрактальной магии, — в голос Регулуса вернулась уверенность.

И правда, это давало основания подумать, что я плохой, но есть один нюанс.

— А твоя эта «Академия» не могла предположить, что я оказался жертвой в этой истории?

— Сильный фрактальный маг? Очень вряд ли.

— Архонт, сраный механист подставил меня, заставив поставить транслокатор на алтарь и начать геноцид всего острова. Но что-то пошло не по плану и вырвалась эта хрень с кучей некротварей. А знаешь что я делал на Расиэле? Открыть тебе эту страшную тайну, Регулус?

Он в замешательстве смотрел на меня.

— Я пришел туда, чтобы освободить рабов! Представь себе. Ты видел девушку, которая со мной путешествует? Хель. Она бывшая рабыня. Энирай. Если так подумать, Лина и Тео тоже были рабами, но да ладно. Так вот, химерологи истязали Хель, ставили эксперименты над ней, от того она и не похожа на других рогатых, а потом пришел я и убил Эзарха. Магистра цеха. А потом еще и Теру… Да уж. Вот у Цеха реально есть причины гоняться за мной чтобы убить. Но у тебя — очень сомнительно.

Регулус смотрел куда-то в пустоту. Он пытался обмозговать все то, что я вывалил на него. А подумать было над чем.

— Слушай, я не враг, ни тебе, ни твоей Академии. У меня свои дела, которые вас не касаются. Ты подумай над этим, пока у меня в плену. Выйдем с сумеречных островов и я тебя отпущу, даю слово. Захочешь дальше бегать за мной, что ж, удачи, но кроме воздуха ты ничего не поймаешь. Решишь отступиться, получишь мое уважение. Мало адекватных людей могут признать свою неправоту.

— Скажи, — медленно начал он. — Моя мантия. Ты действительно ее поглотил?

— В порядке твой артефакт. Получишь ее обратно, если будешь себя хорошо вести.

Я медленно встал и сказал через плечо грозным тоном.

— Драться я с тобой не собираюсь, но поверь, если я серьезно возьмусь за это, тебе ни сбор астрального тела, ни другие твои фокусы эуфириона не помогут, потому что я корректор реальности.

Он нахмурился. Я знал название его навыка, который не дал ему умереть и потерять руку, знал его класс, это достаточный показатель моей осведомленности и превосходства.

— Ух, я и не думала, что можно быть таким страшным без гнева, ярости и злости, — удивилась Тали.

— О чем ты? Я очень зол! Знаешь что я вижу в нем? Рвение к справедливости. Вот только какие-то уроды сыграли на этом и промыли парню мозги. В итоге он бегает по поручениям, думая, что несет высшее благо и возвышает свой род, или что там у этих звездных.

— Он не выглядит глупым. Возможно у него есть свои причины так поступать.

Я промолчал. Тео и Лина уже были готовы. При этом делали вид, словно не знают друг друга.

— Что там наш звездный пассажир? — спросил Тео.

— Отчитал его, как ребенка. Надеюсь, какие-то струны зацепить удалось.

— Эх… А как бы было здорово, если бы за нас сражался сам Регулус, — мечтательно выдохнула Лина.

— Ага, и швырнул звездной струей в спину? — буркнул Тео.

— Этолуч! Луч!!! Дубина ты.

— Какая разница. Не взрывается, значит не круто.

— У тебя есть пара минут, прежде чем мы отправимся на следующий остров, — усмехнулся я Лине. — Можешь пойти и лично выразить свое восхищение.

— Нет, что ты! Это же сам Регулус. Тем более я уже выбрала себе партнера, — лисица подалась вперед чтобы начать ластиться, но в очередной раз уткнулась в мою вытянутую вперед ладонь.

— Вот она, цена великой силы некроманта, — задумчиво протянул Тео.

* * *

Новая Тасмия, главный зал собраний.

Великий зал собраний на Новой Тасмии представлял собой громадное круглое помещение с высоким куполообразным потолком. По периметру располагались ряды амфитеатра, где восседали многочисленные некроманты со всего Анклава Мрака.

В центре на возвышении на тёмном троне восседал Патриарх — Величайший некромант ветви Смерти, возглавлявшей Анклав. Его фигура была скрыта в складках чёрной мантии с капюшоном, из-под которого светились алые глаза без зрачков. Лицо Патриарха было наполовину скрыто серебряной маской-черепом. От него веяло аурой ужасающей мощи и безграничного могущества.

По правую руку от Патриарха восседал Верховный Кардинал ветви Отчаяния по имени Мордехай. Это был высокий худой мужчина с бледной кожей и длинными чёрными волосами. Его лицо было иссушенным и зловещим, а глаза горели ярко-фиолетовым пламенем фанатичной одержимости.

Слева от Патриарха находилось двое — Кардинал Амброзия, представлявшая ветвь Тиши, и Кардинал Никодем из ветви Покоя. Амброзия была немолодой, но всё ещё прекрасной женщиной с длинными чёрными волосами и тонкими бледными чертами лица. Её взгляд выражал печальную мудрость и сострадание. Рядом с ней сидел Никодем — высокий широкоплечий мужчина с коротким ежиком седых волос и густой бородой. Его лицо было спокойным и умиротворённым.

Это экстренное собрание пришлось собрать по причине катастрофы невиданных масштабов, угрожавшей самому существованию Анклава Мрака. Великая Стена, воздвигнутая империей Солнечного Монорельса, трескалась под напором Пустоты все сильнее. Она больше не могла сдерживать поток разрушительной энергии, и вскоре должна была рухнуть. А за ней клубилась Пустота, готовая поглотить острова Анклава один за другим.

— Братья и сёстры! — громогласно начал Мордехай, едва сдерживая ярость в голосе. — Время скупых слёз и жалких сетований прошло! Пустота пожрет нас, если мы ничего не предпримем. Хватит нам играть по правилам верхних островов. Мы ничем не хуже и можем взять свое! Они боятся нас! Все до единого. Мы вправе пойти вверх и обратить острова в нашу стихию. И ни Механисты, ни Звездные, ни тем более Цех нам не смогут помешать.

В его словах сквозило отчаяние фанатика, готового на любые жертвы во имя победы. Многие некроманты ветви Отчаяния поддержали его одобрительным гулом.

— Я выступаю против военных действий! — твёрдо произнесла Амброзия. — Ещё не поздно просить помощи у других фракций. Солнечный Монорельс уже спасал нас в прошлом, стоит обратиться к ним снова.

— Нас⁈ Солнечные испугались, что мы уничтожим остальные фракции и нарушим баланс! Только поэтому спустились со своих «Небес», Анубисат слишком высокомерен, чтобы помогать нам, — возразил Мордехай. — Хватит нам жить у самого Днища. Мы имеем право на свои земли наравне с остальными. И если нам не хотят их давать, мы возьмем их силой!

— Нет, Мордехай, ты не видишь иного пути, но вижу я. Переговоры, — спокойно произнёс Никодем. — Мы должны объединить усилия всех фракций, или погибнем врозь. Агрессия лишь усугубит наши беды. Мы можем донести остальным, что Пустота намного страшнее, чем они думают. Под угрозой не только нижние острова.

Мордехай с презрением посмотрел на них. В его взгляде читалось превосходство уверенного в своей правоте человека, а также презрение к остальным кардиналам. Но прежде чем он успел что-либо ответить, Патриарх поднял руку, призывая к тишине.

— Я выслушал все мнения, эти споры ведутся уже очень долго. Слишком долго — произнёс он низким, скрипучим голосом. — Но время обсуждений прошло. Я принял решение. Мы воспользуемся правом Созыва. Все фракции должны собраться для обсуждения угрозы Пустоты.

— Право Созыва? Но с момента раскола мира им пользовались всего один раз, — удивился Никодем. — Тогда его организовывали Звездные.

— Пусть они и на этот раз возглавят Созыв. Мы отправим им официальное послание с просьбой организовать встречу представителей всех фракций.

— Удачно, что моя ученица Сатока сейчас находится на архипелаге Дор вместе с Эдельвейсом из Тиши, — заметил Никодем. — Они сейчас ближе всех к островам звездных. Их можно отправить с посланием.

— Отлично. Тогда поручаю подготовить официальное обращение к Звездному Альянсу. А ваши люди, Никодем, пусть доставят его как можно скорее. На этом собрание окончено!

С этими словами Патриарх поднялся и направился к выходу из зала.

Мордехай же вскипел от ярости. Эти слабовольные старики опять отказались видеть очевидное! Он резко развернулся и вылетел из зала, едва сдерживая гнев.

Некромант вышел на улицу и огляделся. Вокруг высились мрачные готические здания из черного камня, украшенные резными узорами и статуями. Фонари и вывески излучали тусклый фиолетовый свет. Столица Анклава Мрака, Новая Тасмия, была по-своему прекрасна, несмотря на царящий повсюду мрак.

Мордехай устремился прочь, к окраинам города. Его сопровождали десять архиепископов — сильнейших магов ветви Отчаяния. Вскоре они прибыли к высокому замку, который являлся резиденцией Мордехая.

Внутри некромант созвал свой совет.

— Эти идиоты никак не поймут! — прошипел он. — Мы не должны просить, мы должны взять то, что по праву наше. А не наше — отобрать и сделать своим!

Он на мгновение замолчал, а затем его глаза зловеще блеснули:

— У меня есть план. Нужно убить кого-то из Звездных и обставить так, будто это сделали наши посланники. Одновременно ликвидировать и их, чтобы Звездные обвинили нас! Звездные не оставят просто так смерть своего человека, равно как и Патриарх расценит подобное, как плевок в лицо Анклаву. Но что самое главное, после смерти своих людей ветви Тиши и Покоя наконец поймут, что война неизбежна. Мы спровоцируем её, раз уж они не хотят принимать очевидное!

Архиепископы одобрительно закивали. Они разделяли взгляды своего предводителя.

— Я возьму на себя убийство Звездного, — вызвался один из них. — А вы займитесь остальным.

— Отлично, — осклабился Мордехай. — Приступайте немедленно. Я хочу, чтобы весь Анклав гудел об этом покушении, едва посланники Никодема и Амброзии ступят в столицу Звездного Королевства.

Его последователи рассредоточились, готовые исполнить тёмный замысел своего господина. Мордехай с довольной улыбкой откинулся на троне. Вскоре все фракции будут вынуждены признать могущество Анклава Мрака и склониться перед ним. Другого пути у них просто не останется.

Интерлюдия

— Не зевай, Сатти! Дали же тёмные боги ученицу.

— А? Да, простите, мастер Эдельвейс, — вздрогнула Сатока Сайя. — Садитесь.

Девушка подставила плечо, и на нём оказался жутковатый потрепанный кот с неестественно-синими глазами.

— Позвольте говорить мне, мастер. Вы не знакомы с Лютой так, как я.

— Да говори на здоровье, вы же из одной ветви.

— Со времён раскола это значит всё меньше, — со вздохом ответила девушка.

— Будто ты его застала, этот раскол, — фыркнул функционер и отвернулся.

Спустя минуту он уже вылизывал лапу, сидя верхом на девушке и приближаясь к высоким шпилям крепости на Доре.

Как и со всем остальным, после внезапного завершения великого наступления, на ближних к границе островах было решено практически ничего не менять. Тьма сама создала здесь удобную ей флору и фауну, и плевать, что она была враждебной даже самим тёмным. Тогда думали лишь о том, чтобы враг не ударил в спину и оставили границы под защитой анафемы и простых тварей.

Вот и эта крепость была всего лишь сдавшейся без боя эльфийской твердыней. Как и сама Люта Морана, последняя из рода местных лунных эльфов, принудительно отданная в детстве в академию теней.

Всё это Эдельвейс знал, потому относился к возможной встрече с долей равнодушия. В его случае низкий ранг и малую силу всегда компенсировал статус героя. А родная ветвь Тиши была единственной, где предательство невозможно. Отчаянье Тишь ненавидят в разы больше, чем даже проклятый Солнечный Монорельс.

А значит переживания ученицы были беспочвенны. И старые издевательства в академии теней никак не повлияют на результат возможной встречи.

— Почему застыла? — напутствовал её наставник, когда Сатока остановилась на входе в крепость.

Ворота были подняты, а стоящие у входа рыцари-скелеты почувствовали тьму в пришельцах и оставались безмолвными статуями, глядящими в пустоту перед собой.

Эдельвейс припомнил, сколько в подвалах этой крохотной старой крепости хранится нежити и хмыкнул. Не удивительно, что девочка повредилась головой, когда её слуг сделали скелетами, а ей самой промыли мозги и поставили править разрушенным домом уже за другую сторону.

Ветвь Отчаянья любит такие шутки.

Из академии она всё же перешла в Покой, а не Тишь. Значит, мстить Отчаянью она не способна, и следовательно, им служит. Шпионов они закидывают паршивей некуда.

Сатока шумно вздохнула и направилась к алтарю.

— Я просто включу мост и уйду отсюда, — сказала скорее себе, чем коту, девушка.

Эдельвейс промолчал. Он на время выпал из реальности, погрузившись в воспоминания о старых добрых деньках до раскола.

Как бы девушка не старалась замедлять шаг, от неизбежного не уйдёшь. Впереди показалась часовня, некогда посвящённая какому-то эльфийскому божку, а ныне — богини Последнего Покоя.

Что легко отделаться ученице не удастся, Эдельвейс понял, когда увидел невысокую черноволосую лунную эльфийку с жёлтыми глазами и крохотными неестественными зрачками.

Люта Морана была похожа на нечисть больше любой другой нечисти одним только взглядом вечно дрожащих глаз, из-за которых собеседнику всегда казалось, будто эльфийка едва сдерживается от ненависти.

Лицо, впрочем, не утратило эльфийской привлекательности, так что назвать девушку иначе как сказочно-красивой язык не поворачивался. Хоть эта красота и была холодной и недружелюбной красотой психопатичной стервы.

— Сайя! Почему я должна ждать так долго⁈ Плетёшься, как слабаки сверху! У тебя проблемы с ногами — так пересади от зомби! Даже те шевелятся быстрее!

— Простите, мастер Морана, — опустила голову Сатока. — Я не знала, что вы меня ждёте.

Сердце Сатоки забилось как бешеное. Наверняка Морана сейчас прокручивает по кругу все возможные косяки, которые она могла совершить. Если Люта узнала, что на её территории был пойман какой-то чужак без её ведома, то это и впрямь нарушение протокола. Впрочем, тоже мелочь. Просто повод ещё раз поиздеваться над несчастной девочкой.

— Тогда что же ты так холодна к своей старшей подруге? Забыла, как мы весело с тобой проводили время в академии?

Сатока побледнела.

— Я надеюсь, ты не без подарка? Когда я узнала что ты придёшь — я так обрадовалась!

— Я здесь чтобы включить мост… — тихо сказала Сатока.

— Так включай! Или давай, я тебе помогу? Куда тебе? Семьдесят второй?

— Да… Вот подарок.

— Мана? Просто мана?

— Нейтральных стихий, — пояснила Сатока. — Собрала на задании за границей Анклава. Всех видов.

Кот едва заметно покачал головой. Вообще-то камни маны она собирала для себя, на память.

Люта просто уронила свёрток на землю, с резким хрустом раздавила сапогом, и впитала в виде тёмной энергии.

— Жадная, как и всегда, — вздохнула эльфийка. — Решила отдать мне мусор, чтобы отстала, да? Значит, старой дружбе конец, всё ясно.

Эдельвейс понял, что девчонка поплыла от старых воспоминаний времён академии теней. А эльфийка вообще непонятно, с чего затеяла этот цирк. У Сатоки в принципе нет с собой столько маны, чтобы Люта что-то почувствовала при поглощении её скромных запасов. Просто не знает, как ещё поиздеваться.

Поведение полудикого пустотника, а не епископа.

Для опытного оперативника, каким был Эдельвейс, вопросов здесь уже не осталось. Шпионы у ветви Отчаянья всегда были полным дерьмом.

Пора было её выручать.

— Прошу поторопиться, мастер Морана, — подал голос кот. — У нас задание. Если есть что сказать по существу — вперёд. Личные вопросы обсудите позже.

— Пшш! — скривилась Люта, искажая красивое лицо в презрении. — Тишь! Повод есть. Депеша из Новой Тасмии.

Епископ протянула свиток Сатоке, но когда та попыталась его взять, резко потянула назад.

— Со старой подругой не поделишься, я так понимаю?

Эдельвейс открыл было рот, но ковенант опередила его.

— Нет.

— Вот как? Сперва даёшь мне какую-то разноцветную пыль, а теперь шлёшь куда подальше? И это после того, как я была твоей старшей, а затем и наставником?

— Нет, — повторила Сатока. — Приказы главы совета должны оставаться тайной для тех, кто в них не замешан. Ты знаешь правила.

— Скукота. Жаль-жаль! Проверку мою ты не прошла. Плохая Сатока. Думаешь, я не знаю, что там?

Тень напряглась, ожидая какой-то пакости, и не ошиблась. В левой руке Люты появилось бьющееся чёрное сердце.

— Вынужден напомнить… — начал было кот.

— Это внутреннее дело ветви! — отрезала Морана.

— Больше нет. Я сообщу через астрал о вмешательстве в миссию совета. Обсудите свои личные дела позже. Это официальное слово детей Безмолвной.

— А я что? Разве я чем-то разгневала вас, мастер Эдельвейс? — с искренним изумлением самым милым голоском ответила Люта коту.

Мгновенная смена эмоций и поведения. Ещё один их верный признак.

Чёрное сердце, объятое медленным бирюзовы огнём, исчезло, а мана втянулась обратно в руку.

— Ну вот, я потратила твой подарок, Сайя. Уходи, и поскорей возвращайся. Вспомним вместе старые добрые деньки в академии.

— Храни тебя Незримая, Эдельвейс! Ты опять меня спас! — воскликнула девушка, спешно покидая заставу.

— Послали тёмные боги ученицу, — фыркнул кот. А затем увидев, как Сатока тянется к манускрипту, не жалея сил ударил её лапой. — Ты что творишь⁈ Даже не думай, пока не уберёшься с острова!

— Разве тебе не интересно, что могло понадобится совету от ковенанта Покоя? Тем более с таким послужным списком? Я никогда прежде не видела мастера Никодема. Да что там, я третий раз встречалась с архиепископом!

— Во-первых, она ведь с факультета гаруспиков и её сила — что-то связанное с болезнями, верно?

— Да, мастер Эдельвейс, — удивлённо ответила Сайя.

— В этом городе даже у стен есть уши. В прямом смысле. Она врастила себя в эту крепость. Очень странное решение развития через место, которое в любой миг может быть разрушено. Девочка всё ещё привязана к дому…

— Вы жалеете её, мастер Эдельвейс? Серьёзно?

— Адепты Отчаянья извратили её душу. Поверь, ты бы не хотела быть на её месте. Пожалуй, тебя даже можно назвать счастливой в сравнении с ней.

— Морана — позор ветви! — хмуро буркнула Сатока. — Если бы не сила, её бы даже из академии не выпустили!

— Ошибаешься. Она была на самом деле очень спокойна весь ваш разговор. А вот ты легко могла её убить или оглушить и вырубить, когда она к тебе наклонилась. У тебя было минимум три способа это сделать в тот момент. Она — дальнобойный дамагер, а ты — стоящий вплотную ассасин. Что быстрее, «заразное сердце» или кинжал под ребра в тряпичное платье?

— Ой…

— Дали же тёмные боги ученицу! — буркнул мастер Эдельвейс. — Послание откроем на следующем острове. Там только мелкая нежить патрулирует границы. Надеюсь, задание будет подальше отсюда, и архиепископу будет с нами по пути. Вместе путешествовать по Дору безопасней.

Сам же кот был мрачнее обычного. Вопрос беспокоил и его самого — для задания ковенанту от совета — должна быть веская причина. И поскольку элитной группой они не были, есть шанс, что их просто решили подставить.

Проклятая третья ветвь и проклятый раскол!

Глава 5

— Кстати, для справки: мы всё ещё можем сейчас просто уйти, и всё, — напомнил Тео.

— Тебе же вроде понравилось, когда за тебя сражаются два крутых некроманта, — хмыкнул я.

— Да ну тебя, — фыркнул Тео.

— Ну а что? На карте островов это место тоже есть. Отсюда до дома уже не так далеко. Пройти ещё один тёмный остров — и мы у цели. Захватим его — и за нами пойдёт отряд некромантов. Или мост активирует один из них, и даже если они отправят погоню — мы будем уже за Мяфниром. Но скорее всего никто даже не узнает о том, что мы здесь были.

— Да понимаю я всё, — обиженно ответил пиротехник. — Уже и поныть немного нельзя. Придёт твоя сильная некромантка со своим жутким котом, и опять играй роль великого мага.

— Ну а ты как думал, я уже успел и химерологом побывать.

— А я звёздным! — возразил Тео.

— Давайте просто в следующий раз великим магом буду я! — предложила Лина.

— Исключено! — в один голос выпалили мы с пиротехником.

Шестьдесят шестой был очень удачно расположен c точки зрения стратегии. На карте он был узловой точкой между множеством островов, и обойти его было нельзя. Ближайший обходной путь лежал через два архипелага. Так что или пройти здесь — или сразу захватывать удалённый алтарь на бесполезном осколке на окраине.

К счастью, для нас уже должен был быть открыт мост на следующий остров. Так что осталось дойти вокруг острова, не привлекая внимания.

Последнее оказалось чуть сложнее, чем казалось по началу.

Здесь мы впервые встретили нежить и охрану. На дорогах бродили патрули из скелетов-рыцарей и арбалетчиков. У моста по ту сторону нашлась громадная костяная тварь. Выглядела она как мёртвая куча, но уверен, при необходимости существо очень даже проснётся.

Были и разумные. Мы повстречали идущую мимо телегу, запряжённую двумя зомби. На самой телеге восседал тёмный эльф. Он что-то жевал и периодически сплёвывал в сторону.

К счастью, на нас никто не обращал внимания. Парень в броне некроманта не вызывал желания рассматривать его и его спутников. Эльф лишь раз окинул нас и нашу добычу в виде полумертвого звездного опасливым взглядом и вернулся к прежнему занятию.

Мы взяли курс на окружную дорогу.

Никаких чудовищ здесь не водилось. Ещё бы, с таким обилием патрулей!

Что любопытно, другие некроманты это место не жаловали, так что временных коллег Тео мы тоже не повстречали.

В середине пути заморосил лёгкий дождь. Вдалеке во всполохах молний, виднелся эльфийский город. Лина начала что-то вещать про различия культуры и архитектуры трёх ветвей эльфийской расы, но я большую часть пропустил мимо ушей. Вместо этого я старался ловить и анализировать на пару с Тали уклад жизни местных.

Сельское хозяйство и пища здесь были в ходу так же, как и на верхних островах. Нежити и впрямь много, но хорошо это или плохо для местных — пока непонятно. Если малое количество жителей и объясняет нежить вокруг, то дело плохо. Но может как раз наоборот — живых нет, вот и пригнали кто есть. Работать кому-то надо!

Тем более если подумать, недостатка в телах здесь быть не должно — подумал я, глядя на остатки гниющей ржавой брони с эльфийским гербом.

На этом наши приключения на острове и закончились.

Идти пришлось весь день, не полагаясь на ускорение. Так, чтобы никто не заподозрил в нашей компании что-то неожиданное. И к вечеру мы оказались рядом с мостом.

Здесь же была костяная тварь, тоже неактивная. И бредущие мимо патрульные, во главе с личем, ради разнообразия.

Ни Сатоки, ни её кота, рядом не наблюдалось. Но мост был активен, так что скорее всего они ждут нас с той стороны.

— Приготовьтесь на всякий случай, — скомандовал я.

Засада на выходе с моста — самое верное решение, чтобы поймать кого-то.

Нас привычно подняло. Следующий остров был намного выше. Мы взлетели по дугевверх. Я усилил зрение и, как только из серости облаков вынырнул остров, осмотрел место рядом с мостом.

Ни охраны, ни наших недавних спутников.

Возможно, они решили отправиться вперёд, к алтарю?

Приземлившись, я обследовал остров усиленным зрением, а Тали — справкой. Энергии у нас теперь было с избытком, так что нет нужды на этом экономить.

— Тоскливое место, — вынесла вердикт Тали. — Не вздумай здесь ничего есть — все растения отравлены.

— Это тоже бывшие эльфийские владения? — спросил я у Лины, когда стало понятно, что атаковать нас никто не собирается.

— Для эльфов здесь как-то мало деревьев, — заметил Тео.

Они были, но чуть дальше, вглубь острова.

— Да, но это край архипелага. Здесь прошло несколько больших сражений, — ответила она. — Погибло столько героев, что даже я не вспомню всех. Больше чем в этих краях жертв было только на разрушенном Мяфнире и под крепостью Чайки, которая сейчас стала Тальхеором.

Показавшиеся впереди деревья впечатление производили ещё более гнетущее — все они были мертвы. Но не сгнили, а скорее окаменели. Теперь лес был сплошным собранием острых колючек, на которые слишком легко было напороться. Тем более, что к этому моменту небо стало абсолютно чёрным беззвездным полотном.

Ещё одно идеальное место для засады. Особенно — засады нежити.

И на этот раз предчувствие подтвердилось. Вскоре себя выдала странная тварь, напоминавшая смесь костей, сучьев и мелких веток. Была она размером где-то с лошадь, а справка подсказала:

[Мутирующий гуль, стихия: тьма. Уровень: 110]

Выскочив нам наперерез, существо показало довольно мерзкий облик — абсолютно чёрные глаза на теле мускулистого зомби, птичий клюв, растущие где попало перья и некая смесь птичьих лап с человеческими руками.

Передвигалось оно на четвереньках и, вопреки оперению, крыльев не имело.

Следом между острых веток ловко перескакивали два детёныша размером поменьше. Лысые, тощие и с одним только клювом, они выглядели ещё более мерзкими.

Издав скрипящий то ли вой, то ли рык, существо резко развернулось и бросилось в мою сторону.

Коррекция скорости левой пары лап заставила тварь замешкаться и свалиться.

Над телом старшей особи пролетели два детёныша, которые сходу отхватили пустотой и с визгом отскочили под защиту чудовища.

То вновь оскалилось и угрожающе заверещало, а затем резко бросилось в мою сторону, надеясь задеть когтистой лапой. Но я уже поймал заклинание Хель и повторил её навык.

Дело довершил Тео, ударив чёрным огнём.

— Жаль, могла бы получиться хорошая нежить, — задумчиво сказал я.

— Знакомые слова, — произнёс мастер Эдельвейс, выходя из мрака ночного леса. — Слова настоящего некроманта.

— Мастер, — быстро входя в роль, дружелюбно приветствовал кота Тео.

— Рад, что вы всё же пришли. Нынче эти места небезопасны.

— Бросьте, это всего лишь мутирующий гуль. Для мастера Теодора это пустяк, — улыбнулся я.

Кот подошёл ближе, давая увидеть себя в очертании его горящих синих глаз.

— Мрряф! Да стихнет шум под сенью Безмолвия!

Кот выжидательно посмотрел на Тео, и шестое чувство подсказало мне, что что-то не так. Функционер ждал чего-то.

Ситуацию спасла Лина.

— Да обретёшь… — шепнула она в спину пиротехнику, слегка стукнув ногой.

— Да обретёшь ты покой в объятиях Её, Эдельвейс. Где ваш лагерь? Почему вы встречаете нас в темноте в лесу?

Я мысленно поаплодировал им обоим. Тео ловко увёл разговор сразу в нужную сторону.

— Тьма успокаивает разум и дарует покой, разве не так? — усмехнулся кот. Впрочем, уже без подозрительности, а видимо, надеясь на философскую беседу с архиепископом.

— Всё так, функционер, — важно ответил Тео. — Но разве нам пристало пребывать в покое в эти тёмные времена?

— Ах, вы об этом, — кот довольно кивнул и развернулся дальше по тропе. — Кто нибудь из вас владеет теневыми лампами?

— Это навык, позволяющий видеть в темноте? — вовремя спросила Лина, скорее чтобы пояснить нам. Потому как я, понятное дело, впервые слышал об этой способности.

— Да, он. Или любые другие навыки поиска пути. Этот остров любит сбивать путников. Даже тех, кто очень силён. Просто не сходите с тропы.

Света практически не было, но коррекцией немного поднять процент адаптации к темноте было не сложно. Правда, сделать так я мог только двоим. Третью коррекцию я держал в запасе на всякий случай. Хотел поднять всему отряду, но возникла проблема из за разного устройства зрения у разных рас.

Под каждого, блин, подбирай отдельно!

Впрочем, ещё один надёжный ориентир у нас был — кот-некромант, горящие синие глаза которого сложно было не заметить.

— То ли дело во времена мастера Маджере… — тяжело вздохнул кот. — Не удивительно, что вы выбрали уединение вдали от родной ветви.

— Такая работа, — Тео как всегда отделался многозначительной фразой.

— Мрряф! Да, работа. Сначала ты мусор, потом герой, потом снова все о тебе забыли. Впрочем, не мне жаловаться. Вы тогда где были, если не секрет?

— Секретная миссия, — нашёлся Тео. — Приказ кардинала ветви.

Я же задумчиво смотрел на кота. Выходит, ему уже две сотни лет. Надо же. Что он вообще за существо такое? Так и подмывало спросить. Справка выдавала расу «кот», но от домашнего котейки здесь разве что уши и хвост… некоторые из них. Периодически.

— А, понимаю. Это прежнего ещё, или нового?

Вот же пристал!

— От мастера Маджере, — выпалил Тео, так что даже я удивился его находчивости.

Кот снова обернулся, а лапы стали перебирать по тропе чуть чаще.

— Прошу простить моё любопытство. Старость — она такая. Каждый раз, когда теряешь что-то ценное, вместе с тем теряется и кусочек души. И к старости остаётся только ворчать от пустоты внутри.

— Мне одно непонятно, почему героя войны ветвь держит всего лишь в функционерах? — спросила Лина.

— Это долгая история… — потянул кот. — Вам вряд ли будет интересно. В одном они правы — опыта, в том числе и боевого, у меня достаточно, чтобы наставлять ковенанта.

— Мы ведь всё равно в пути, — поддержал я лису.

Мастер Эдельвейс тяжело вздохнул.

— Почти пришли, — бросил он. — Если нужно, расспросите у моей ученицы. Я, признаться, уже устал её пересказывать. Не сочтите за грубость. Просто экономлю ваше время. Кстати, ваш пленник на удивление спокойный даже без усмирения ковенанта.

— Мы поработали над ним немного, — загадочно сказал я. — Своими методами.

Регулус действительно шел молча, лишь изредка оглядываясь. Но то, что он очень внимательно вслушивался в наши разговоры я чувствовал чуть ли не собственной кожей.

Алтарь был подобием крытой беседки на одном из Тальхеоров, только из камня, в эльфийском стиле и изрядно запущенном состоянии.

— Мастер, вы куда ушли⁈ — послышался голос Сатоки. Затем девушка открыла дверь. — Ой. Мастер Теодор! Я как раз готовила ужин. Не желаете присоединиться?

Рядом с алтарём, прямо на руинах помещения, потрескивало синее пламя, а внутри что-то зловеще булькало и подрагивало.

— На этом острове всё отравлено, — заметил я. — Что это?

— Это из города. Каша из лунного риса, — ответил кот. — Надеюсь, ты не перестаралась с солью, как в прошлый раз.

— Мастер Эдельвейс, вы ведь всё равно будете есть ману! — возмутилась Сатока.

— Не понимаю, как это мне мешает чувствовать вкус, — ответил кот, запуская лапу к супу. Но к счастью, лапой есть он не стал, а вырастил подобие пальцев и взял ложку. — Ох, дрянь, как всегда. Но есть можно.

— Может, вас почесать после еды, Мастер? — с тревогой спросила девушка и насыпала коту большую порцию, сверху которой бросила горсть камней маны. Правда на этот раз, только чёрных.

Кот скривился.

— Как же мне надоела эта диета… Ешь сама, — Эдельвейс отставил лапой тарелку. — Тихого ужина, мастер Теодор. Мне нужно пройтись. А затем, если вы не против, я бы хотел с вами поговорить кое о чём.

Лина ткнула локтем в бок жующего кашу Тео.

— Конечно, мастер. Мы никуда не спешим.

Кот мрачно кивнул и вышел от алтаря.

— Простите его, мастер Теодор. Мастеру Эдельвейсу сложно здесь находиться, — подала голос девушка. — Не обращайте внимания.

Она даже чуть улыбнулась — большая редкость на её вечно отстраненным холодном лице. Но и эта улыбка вышла неискренней.

— Это как-то связано с тем, как он стал героем? — спросил я.

Девушка просияла. Кажется, этот вопрос ей понравился.

— Мастер в одиночку сдерживал рейд светлых фракций почти сутки, пока пришло подкрепление. Благодаря этому наши предки сумели удержать линию фронта. После этого Анклав катком прошёлся до Тальхеора и взял в осаду нижнюю столицу Цеха!

— В одиночку — рейд? — удивился я. Кот, конечно, выглядит опасным, но думаю, моя группа бы справилась с ним в бою.

— Именно! — просияла Сатока, и на этот раз вполне искренне. — Тогда он ранил самого архея звёздных и обезглавил жреца проклятого лже-бога! А ведь там было полно архимагов, архонтов, иерархов и чемпионов солнечных!.. И это ещё не всё — когда пришла подмога он не только не отступил, но и обогнал врага, уничтожив его лагерь до возвращения. В следующую волну контратаки линия фронта выровнялась, и солнечные передали нам схемы создания великой стены.

— Постой, хочешь сказать этот кошак — легендарный Пожиратель⁈ — внезапно выпалил все это время молчавший Регулус.

За что сразу же получил ответ, какой очень не хотел слышать:

— Да обретёшь ты покой в объятиях Её, — шепнула девушка, и архонт уставился в одну точку себе под ноги.

— Как грубо! — возмутилась Сатока. — Ему дали пищу со стола высшего, а он смеет звать героя этим словом!

— Но если он был настолько силён, — задал я главный вопрос в этой истории. — То почему он лишь функционер? Или у Сатоки есть скрытый талант, который лучше развивать мастеру вдали от дома?

— Беда она, а не талант, — мрачно сказал Эдельвейс, возвращаясь к костру. — Сдавали как лучшую ученицу, да только характер… ну разве ж тени так себя ведут?

На мой взгляд, упрекнуть девушку хоть в чём-то было сложно. Идеальная осанка, хорошая реакция, а в паре мелких стычек она показала себя отличным бойцов. Да и глупой её назвать было сложно. Девушка была очень внимательной и всё подмечала, а в бою вовсе будто впадала в боевой транс.

Даже любопытно, о чём это он.

— Ну а что касается меня, раз уж вам и впрямь так любопытно, как говорил один мой погибший друг, один из тех, кого я тогда не смог вытащить из под огня солнечных, просто нужно иметь прямые руки. Мряф! Или лапы с мутацией костных тканей. В этом чуде нет совершенно ничего удивительного.

— И как же тогда вам удалось выжить? — спросила Лина.

— Да просто. Я гробовщик. Это слабый класс, сила которого зависит от смерти вокруг него. Но тогда, в той бойне, смерти было столько, что потеряв всех, я на время сравнялся с чёртовым археем звёздных и превзошел его. Всего пара часов славы и абсолютной мощи ценой гибели товарищей. Стоило ли оно того?

Кот посмотрел почему-то на меня.

— Мы не можем знать, как много погибло бы, если бы вы не поглотили энергию их гибели, мастер Эдельвейс, — сказал я, и Тео важно кивнул.

— Возможно… — потянул кот и сел перед синим костром. — Что ж, если с пустым трёпом покончено, можно начинать. Я расставил метки Тиши по периметру.

— Начинать что? — спросил Тео.

— Мастер Теодор, — медленно сказал кот. — Куда вы направляетесь дальше? Семьдесят третий или перевалочный осколок, отколовшийся от семидесятого?

Тео напряжения и торжественности не ощутил, продолжая уплетать вторую порцию каши. Она, к слову, была великолепна. На ум пришло слово «плов». Правда, не уверен, что он может быть чёрно-синим.

— Мы отправляемся на Мяфнир, — ответил я за Тео.

Кот повернулся ко мне, затем снова к пиротехнику.

— Ясно. Так я и подумал. У вас задача в верхних землях, — спокойно сказал кот, после чего внимательно посмотрел на меня.

Я уже ощущал такой взгляд однажды. Примерно также на меня смотрел Железная Маска, когда понял, что я обладаю магией, неподвластной его пониманию.

И этот взгляд мне не нравился.

— Мастер, позвольте мне взять ненадолго вашего слугу. Мне бы не помешали лишние… руки в одном небольшом дельце.

Мы с Тео переглянулись, я моргнул ему, после чего тот коротко кивнул.

Глава 6

Я шел за странным котом Эдельвейсом сквозь чащу мертвого леса. Мои товарищи остались с Сатокой, спокойно перекусывая перед сном. Но я чувствовал, что эта ночь не пройдет для меня так же спокойно.

Кот шагал впереди, его длинный черный хвост мерно покачивался. Временами он оглядывался на меня — его глаза в темноте казались двумя голубыми фонарями.

Наконец мы пришли на небольшую поляну. Кот остановился и повернулся ко мне. Его глаза пристально впились в меня, изучая с головы до ног. Я инстинктивно напрягся и спросил:

— В чем дело, Мастер Эдельвейс? С чем вам нужно было помочь?

Несколько мгновений кот молчал, продолжая внимательно разглядывать меня. Затем он медленно произнес:

— Не знаю, зачем весь этот спектакль. Но если Сатока поверила в это, то я точно нет. Может я и растерял немного старые навыки, но все еще могу вычислить шпионов ветви Отчаяния, например. Я вижу истинную суть вещей. Поэтому и вижу, что никакой Теодор Мрачный не архиепископ. А если бы и был, то я бы о таком слышал.

Моё сердце дрогнуло. Нас раскрыли! Я мысленно приготовился к неминуемому бою, хотя понимал, что шансов у меня немного против того, кто в свое время заставил жрать землю архея. Но мои друзья были совсем рядом, я должен как-то задержать его!

Однако кот лишь медленно кивнул головой, глядя на меня с неподдельным уважением во взгляде.

— Судя по всему, у вас есть причина скрывать свою истинную личность и выставлять неотесанного слугу в качестве великого архиепископа. Я не порицаю вашего решения, мастер. Но при всем уважении, слугу следовало бы поднатаскать. Он совсем не тянет на роль аниматурга.

Я выдохнул с облегчением. Кот если и догадался о чем-то, то не до конца.

— Ты очень проницателен, Эдельвейс, — с улыбкой произнес я, переходя на ты, чем дал понять коту свое превосходство. — Но прошу, сохрани эти догадки при себе. У нас действительно есть веские причины так поступать. И, для меня важно знать, что никто в столице не узнает то, что я здесь.

Кот снова кивнул, на этот раз с усмешкой.

— Разумеется. Я уважаю право каждого на свои тайны. И понимаю, что иногда приходится прибегать к обману во благо.

Я внимательно посмотрел в его странные глаза, пытаясь понять, насколько можно доверять этому существу. Но кот лишь дружелюбно махнул хвостом.

— Среди некромантов не всем можно доверять. Кому как не тебе знать об этом. Ты уж прости, я не могу сказать тебе, кто я, но имени Альтаир — должно быть достаточно.

— Интересное решение, взять имя Звездных. Что ж, я понимаю и не прошу доверять нам. Вот только я бы хотел довериться вам. И, пожалуй, сегодня я нарушу директивы. С вашего, разумеется, позволения.

— Касательно того поручения, что вы с Сатокой получили в башне? — догадался я.

— Именно, — с некой нерешительностью кивнул кот.

— Странно, я думал ты умнее. Но решил довериться первым встречным, даже не зная имени или титула.

— В том, что передо мной некромант — я не сомневаюсь. Равно как и в вашей верности Анклаву, судя по пойманному архонту. Этого мне достаточно. К тому же, ваши навыки в магии действительно поражают. Тот контроль над нежитью, дистанционное воздействие на органы чувств. Работа с тонкими материями сложна, темные маги редко берутся за такое.

Что ж, можно признавать сокрушительное поражение и, впредь быть осторожнее. Этот кот действительно оказался чертовски проницателен.

— Тогда к делу, Эдельвейс. Помощь я тебе пообещать не могу, но выслушать и сохранить твою просьбу в тайне — вполне.

Кот посмотрел куда-то в сторону, будто бы подбирая слова.

— Поймите меня правильно, мастер. Я давно с Сатокой и ее смерть меня очень огорчит. Я потерял слишком много товарищей, чтобы пережить это снова. А задание, которое мы получили с Новой Тасмии… Боюсь, нас ввязали в такое дело, где остаться в живых будет крайне непросто. Я бы даже сказал — невозможно.

— И ты решил, что я помогу тебе в этом смертельно опасном деле?

— Да, потому как это непосредственно касается всего Анклава. Патриарх воспользовался Правом Созыва. И теперь мы должны доставить его волю Звездным. Видимо, дела с Великой Стеной совсем плохи. Однако, решение не может не радовать, Анклав будет пытаться пойти на переговоры.

— А если переговоры не удастся организовать, будет вторая война, — задумчиво протянул я.

Дела… Угораздило же нас нарваться на людей со столь ответственной миссией. Мой Ирису находится на самой границе с темными островами. Если Анклав пойдет войной, то нас сметут, и имени не спросят. Или, что еще хуже, просто зажмет в тиски между химерологами и некрами.

А там либо рабство с пришитыми крыльями, либо в виде умертвия какого.

— Война — это еще половина беды, — тяжело выдохнул Эдельвейс. — Если Великая Стена падет, то Пустота попрет вверх, и тогда уже не будет своих или чужих, все погрузится в настоящее отчаяние и тьму.

Странно слышать такое от некроманта, но он был прав, я вижу, как воздействует пустота на Хель, да что там, даже на себе успел ощутить, как она разлагает душу. Страшная сила.

— Итак, вам нужно доставить письмо. И только. Почему ты считаешь, что это будет смертельно опасным заданием?

— Все дело в ветви Отчаяния. Они настолько помешаны на развязывании второй войны, что не отступят ни перед чем. Очень сомневаюсь, что такое решение Патриарха пришлось им по нраву. Я уверен, они попытаются нас остановить. И боюсь, меня и Сатоки будет недостаточно, чтобы противостоять тому, что нас ждет.

— Почему ты так уверен?

— Назовем это кошачьим чутьем, — по-человечьи улыбнулся кот.

Похоже, ситуация и впрямь была серьезной. Если в самом деле Великая Стена на грани падения, а ветвь Отчаяния готовит переворот, это грозит катастрофой всем островам.

— Я понимаю твои опасения, Эдельвейс, — медленно произнес я. — Но почему ты решил, что я смогу помочь? У тебя ведь есть свои соратники и единомышленники среди некромантов.

Кот покачал головой.

— Увы, мастер Альтаир, но я не могу доверить это никому из них. Слишком велик риск предательства. А вы вне политики Анклава уже достаточно долгое время, вы свободный некромант, не связанный ни с одной из ветвей. Я вижу в вас огромную силу и мудрость. Вы — единственный, кому я могу довериться в этом деле.

Я задумался. Действительно, падение Великой Стены грозит катастрофой для всех. У меня, конечно, есть свой остров и свои заботы. Могу ли я ввязываться в чужую войну, рискуя тем, что я смог построить?

— А еще цель у тебя — маны собрать и память восстановить. — не могла не вставить Тали, хотя, в последнее время она была более молчаливой чем обычно.

Эдельвейс продолжал убеждать меня:

— Поймите, если ветвь Отчаяния одержит верх, они развяжут войну не на жизнь, а на смерть. И тогда о помощи можно будет забыть. Солнечные, тьма их дери, вмешаются в самый последний момент, когда может быть поздно. Если они вообще вмешаются. Пустота вырвется — тогда нигде не будет спасения — ни на светлых, ни на темных островах.

Я нахмурился. Он был прав. Если позволить тем, кто жаждет лишь войны и разрушения, прийти к власти — ничего хорошего из этого не выйдет.

— Ты прав, Эдельвейс. Я не могу позволить ветви Отчаяния развязать войну. Но ты уверен, что другие фракции согласятся помочь?

— Это будет решаться на Созыве, но могу сказать точно, если наконец остальные признают опасность пустоты и поверят, что она жаждет поглотить не только острова Анклава, но и весь этот мир, то у нас будет шанс противостоять этому. Ну и убедить Солнечных помочь снова. Как бы мне не хотелось это признавать, но лишь они обладают достаточными навыками и технологиями для этого.

Я задумчиво кивнул, а глаза кота заблестели от надежды.

— Значит, вы согласны помочь нам доставить послание Патриарха Звездным?

— Что ж, допустим я готов помочь вам в этом. Но у меня есть несколько условий. Во-первых, вы не будете задавать лишних вопросов о моих силах и прошлом. Принимайте это как данность, мне не хочется тратить лишний раз время на пустую болтовню. Во-вторых, не станете осуждать или комментировать мои необычные увлечения, назовем это так. И в-третьих, в пути принимать решения буду я, конечно, учитывая мнения всей группы, но последнее слово за мной. Кроме того, я надеюсь, все увиденное вами останется в тайне.

Кот задумчиво посмотрел на меня, но затем усмехнулся.

— Я прошу вашей помощи, а не пытаюсь стать вашим надзирателем. Мне уже хватает одной ученицы, к тому же непутевой. Эти условия меня устраивают. Главное — доставить послание и предотвратить войну.

Однако в его глазах мелькнул интерес.

— Простите, но что вы имели в виду, говоря о необычных увлечениях?

Я хмыкнул. Похоже, любопытство взяло верх над осторожностью.

— У меня есть свой остров. Я взращиваю его, вкладываю силы в поселение.

Кот кивнул с пониманием.

— А, понятно. Ничего предосудительного в этом нет. Многие некроманты поддерживают свои острова. Собирают там армию мертвых, ну и источник маны, опять же.

— В том то и дело, — перебил я его. — Мой остров — природный. Там живые растения, звери, а все жители — обычные люди.

При этих словах глаза Эдельвейса расширились от изумления.

— Живой остров? Но это…

Я видел, как у кота возникла тысяча вопросов. Но, к счастью, он сдержал свое любопытство и не стал продолжать свои расспросы.

— Прошу прощения, вы правы. Это ваши секреты, я не должен их выспрашивать. Просто вы не перестаете меня удивлять, мастер Альтаир.

Я одобрительно кивнул.

— Ценю твою сдержанность, Эдельвейс. И рад, что ты уважаешь мои тайны. Ты доверился мне, это оказалось обременительно, но вовсе не значит, что я доверюсь тебе. Во всяком случае не сразу, понимаешь?

Кот улыбнулся — насколько позволяла его кошачья морда, словно соглашаясь с моими словами. После чего протянул мне лапу.

— Итак, мы договорились? Вы поможете нам с Сатокой донести послание до Звездных?

Я пожал его лапу. Она оказалась теплой и мягкой, совсем не такой, как я ожидал.

— Договорились.

— Да стихнет шум под сенью Безмолвия.

— Нет, Эдельвейс. Я был вдали от дома слишком долго, чтобы хранить этикет, — немного подумав, решил его слишком уж не удручать. — Богине не стоит знать, чем мы занимаемся.

Котзадумчиво кивнул, испустив странный урчащий звук, после чего мы вернулись к нашему отряду.

— Итак, слуга, хорошо ли ты помог нашему кошачьему мастеру? — Тео явно был навеселе и даже не обращал внимание на тыкающую его в бок Лисицу.

Я отвесил Тео щелбан. Он в ужасе и недоумении смотрел на меня, равно как и Лина, Хель, но самое главное — Сатока.

— Тебя сместили, темнейший, — усмехнулся я.

— Но как⁈ Почему ты так разговариваешь с…

— Все в порядке Сатти, я тебе потом все объясню. Мастер Альтаир проверял нас со стороны. И я рад, что он решил проявить к нам свою благосклонность.

Я коротко объяснил всем суть нашего с котом разговора, не упустив ни одной детали. Хель была полностью согласна с моим решением. Лина начала зачитывать лекцию о Праве Созыва и что его использовали лишь раз и еще кучу различных фактов. Только Тео был невесел. В большинстве своем потому что у него забрали титул великого аниматурга. Насчет помощи нашим новым спутникам он был не против.

— Цирк да и только… — холодно бросил Регулус, когда все остальные отошли. — Нет, в моей команде тоже была Элай, она странноватая, но прекрасный специалист. Но глядя на твою группу я все чаще задаюсь вопросом, как я мог вообще тебя упустить столько раз?

— А я скажу тебе как, архонт. У тебя и твоей команды чисто деловые отношения, а моя команда для меня как семья. В спокойные минуты мы можем позволить себе вольностей, но в опасный момент никто из них не нарушит субординации и вместе мы будем действовать также слаженно, как твоя команда, но с одним очень важным различием.

Регулус поднял бровь. Кажется, с прошлого раза он стал больше вслушиваться в мои слова.

— Ты будешь спасать своих, потому что директивы, наказания, и еще десяток причин, которые ты сам себе можешь придумать. Я же готов жизнь положить ради своих — только по одной. Я ими дорожу. И уверен, что они сделают тоже самое.

Архонт вопросительно перевел взгляд на Тео и Лину, которые опять пытались засыпать друг друга оскорблениями в словесной перепалке и Хель, которая призывала всех к спокойствию.

— Ты говоришь серьезные вещи, Альтаир, хотя глядя на них об этом сложно задуматься.

Я улыбнулся.

— Знаю. А еще я знаю, что ты нормальный мужик, Регулус, вот только есть одно «но». Сколько бы ты не радел за свои идеалы, если они искажены кем-то — значит ты идешь не тем путем. Я заметил, у тебя есть свой кодекс чести, а есть задания, которые могут ему противоречить. И ты пытаешься усидеть на двух стульях.

Я встал, направляясь к своим. В спину мне донеслись едва слышные слова Регулуса, которые он сказал скорее для себя.

— Ты необычайно мудр для моего ровесника. Но ты не знаешь меня.

Когда я подошел, взгляд Сатоки на меня уже переменился, видимо кот уже успел ей все объяснить.

— Мастер, мне бы и в голову не пришло…

— Просто Альтаир, — прервал я ее. — Ближайшее время мы будем в одном отряде, а я предпочитаю равное обращение.

Она вопросительно посмотрела на кота, но тот сделал странный жест. Будь он человеком — это бы выглядело как пожимание плечами.

— Альтаир, настоятельно рекомендую посмотреть в сторону моста, — буркнула в моей голове Тали.

— Может ли быть так, что по темным островам путешествует кто-то еще? — спросил я, глядя на дугу поста, которая озарилась энергией тьмы.

— Сатока, разведай обстановку, — тихо сказал кот.

Девушка кивнула и тут же растворилась в тенях, исчезнув из виду. Я же повернулся к остальным.

— Будьте наготове. Скоро у нас могут быть неприятности.

Все напряглись, готовясь к возможной опасности. Лишь Регулус продолжал сидеть в углу, его лицо даже не дрогнуло.

Через минуту Сатока вернулась, появившись прямо из тени дерева. Её лицо было мрачным.

— Плохие новости. Люта Морана прислала за нами своих псов. Это Гримуары — порождения некромантии, скрещенной с магией лунных эльфов.

Эдельвейс выругался. Я тут же вскочил на ноги.

— Быстро, уходим отсюда!

Но мы не успели. В следующее мгновение между деревьями замелькали тени, и на поляну вышли они — Гримуары.

Это были высокие тощие существа со светящимися глазами на белых черепах. Их тела напоминали высохшие мумии, обтянутые серой кожей. В руках они держали изогнутые клинки, по виду зачарованные.

[Теневой гримуар, нежить, уровень 270]

[Лунный гримуар, нежить, уровень 290]

[Ночной гримуар, нежить, уровень 280]

…

Их было около двадцати. Гримуары образовали плотное кольцо, в центре которого оказался беспомощный Регулус. Архонт не мог защищаться.

Но самое страшное — я почувствовал исходящую от этих существ ауру смерти и безумия. Так вот значит каких тварей может создавать некромант семисотого уровня…

Не успел я опомниться, как Гримуары атаковали. Их клинки вспыхнули ледяным светом, и они ринулись вперёд неестественно быстрым движением.

Я едва успел уклониться от свистнувшего над ухом клинка. Сатока тут же ушла в тени. Эдельвейс метнулся вперед, вырастая в размерах.

Тео швырнул в тварей шар огненной тьмы, но те ловко уклонились. Зато Хель попала — её копьё пустоты насквозь пронзило одного из них. Гримуар испустил протяжный вой, но продолжил наступать.

Пустота причиняла нежити куда меньший урон, чем живым.

Я выхватил клинок, готовясь отражать атаки. Ретрансляцией я удвоил копьё Хель, метнув его в следующего врага. Но и другие Гримуары не дремали — они нападали со всех сторон, заставляя нас отступать.

Вдруг раздался яростный рёв Эдельвейса. Огромная тень прыгнула на одного из Гримуаров, сбив того с ног. Это был кот, но теперь размером с тигра, с длинными когтями и клыками. Он вцепился в горло твари, разрывая его в клочья.

Но наших сил явно не хватало, чтобы справиться с целой ордой. Мы с трудом отбивались, все больше и больше сжимаясь в круг, центром которого был Регулус.

Глава 7

Твари грамотно брали нас в кольцо и были необычайно сильны и быстры. К тому же, обладали магией. Если прибавить к этому стандартную живучесть и неутомимость нежити — получался убойный коктейль.

Прямо на меня летел один из монстров. На почти лысой черепушке вытянутой тощей фигуры оставалась лишь пара клочков волос, заплывшие белые глаза, отсохший нос и пасть. Она раскрывалась далеко за пределы нормы, разорвав часть щёк. Впрочем, зубы там давно уже перестали быть человеческими — теперь это были длинные тонкие иглы таких размеров, что закрывать рот тварь вообще едва ли могла.

Из пасти в меня выстрелил длинный язык.

Уклонился я не сумел — слишком неожиданной была эта атака. Артефакт выдержал, но инерция удара заставила меня потерять равновесие.

За спиной у первого монстра второй такой же призвал в воздухе светящийся текст, направляя руку на несущегося к нему Эдельвейса.

[Ретрансляция чар: чародейская стрела]

Выбросив вперёд левую руку, я запустил в голову наступающего противника нечто вроде синеватой молнии из крошечных кубиков, которые прошили насквозь тело мертвеца, заставив повалиться на спину.

Впереди кот прикрылся защитной магией от летящей в него точно такой же стрелы из более тёмной и глубокой синевы, и та разбилась о барьер вокруг него.

Затем Эдельвейс прыгнул, своим весом прибивая тварь к земле и принимаясь рвать когтями.

Из мрака проступили очертания Сатоки. Девушка нанесла серию ударов в спину Третьему чудовищу и распалась чёрной дымкой до того, как в неё врежется поток ледяной энергии.

[Ретрансляция чар: полярный луч]

Это заклятие оказалось поубойней, и второй подступивший мертвец просто обратился в ледяную статую. Я взмахнул кацбальгером и сперва добил первого, а затем разбил второго. Но уже подступал третий.

Коротко взвизгнула Лина. Ударила волной вокруг себя Хель.

[Ретрансляция чар: вихрь отчаянья]

В моём исполнении это заклинание сработало намного лучше, вопреки описанию. Наверное, в нём просто не было слабостей магии пустоты. Двое противников просто отлетели в сторону, сбитые потоком белых кубов, иммитирующих способности Хель.

— Альтаир! Вам без меня не отбиться! — крикнул Регулус.

Сатока оказалась за спиной у ещё одного мертвеца и нанесла сразу два удара в позвоночник двумя кинжалами. Тварь повалилась, а девушка вновь исчезла в последний момент и появилась уже около недавно убитого ею покойника.

— Узри Покой, узник посмертия, — произнесла она, коснувшись тела поднимавшегося мертвеца, и тот вдруг рассыпался прахом, а на его месте осталась горящая толстая книга. Её Сатока жёстко припечатала сапогом к земле. Но не столько чтобы навредить, сколько чтобы сбить пламя.

И затем — снова короткий портал из тьмы.

[Ретрансляция чар: теневой шаг]

Пространство вокруг меня расплылось и на пару секунд я выпал из реальности, оказавшись рядом со следующим монстром. Кацбальгер сработал как всегда великолепно.

— Альтаир! — продолжил кричать звёздный маг.

— Он прав, — поддержала его Тали. — Нам не отбиться от этих тварей! Их слишком много!

Коррекция работала на всех, что уже радовало. Потому монстры получили уязвимость к физическому урону и замедление.

Стало легче. Но чудовищ всё равно было больше.

Возникшей короткой паузой я воспользовался, чтобы изучить справку. Было бы идеально, будь здесь какой-то контроль или стабильность. Но в бою нащупать нужное не удавалось. Требовалось вдумчиво прочитать текст, что невозможно, если тебя в этот момент пытаются убить.

Нужно было выиграть больше времени.

Припомнив, как замедлял нежить на Ирису, я накинул третью коррекцию на влажность почвы, превращая землю в болотистую топь.

— Отступаем! — отдал я вынужденный приказ. Терять репутацию в глазах девчонки с котом никак нельзя, но иначе нас просто окружат полностью, и будет уже точно не уйти.

Хель удачно бросила вторую силовую волну, и я её повторил.

Мы развернулись и бросились отступать назад к алтарю.

До активации моста были ещё целые сутки. Путь на другой архипелаг был неблизкий. Враг просто зажмёт нас и всё. Выиграть на подрыве моста мы сможем не более пары часов. Как продержаться всё остальное время?

На короткий миг мы остановились у алтаря.

Я пробежался по возможным вариантам. Крылья Тео, снижение веса и спрятаться под островом? Не выйдет почти наверняка. Разве что если я брошу девчонку с котом.

[Видоизменение активировано]

Я создал копию нашей группы и приказал бежать дальше по тропе, а сам шагнул в сторону чащи колючего мёртвого леса.

Обилие колючек цеплялось за одежду. Любой разумный следопыт легко поймёт, где мы. Но вроде нежить была не слишком внимательной.

Остальные шагнули следом за мной. Причём что порадовало, Сатока с Эдельвейсом идеально понимали все приказы и не задавали лишних вопросов. Великий некромант в моём лице сказал бежать — значит так надо.

Тем более, что таким уж нервным побег не был. Три коррекции на замедление сделали своё дело, превратив монстров в улиток.

Но бегать от них я не собирался. Ключ к победе лежит в сборе информации.

— Эдельвейс, что это за твари? Почему они напали на нас?

Вместо него ответила Сатока:

— Работа Люты! Она запечатывает души эльфов в книги, а сами книги делает магическим сердцем кадавра. Гримуары сохраняют часть способностей от исходника, которые прописаны внутри,- словно примерная ученица, коротко выдала информацию девушка.

— Всё ещё лучше, чем стать гастом, — добавил кот. — Но их она бережёт.

— Что ей от вас надо?

— От меня, — честно призналась Сатока. — Она меня ненавидит. Сама не знаю, почему. Хотя я не понимаю, почему она тогда просто не убила меня ещё в городе?

— Свидетели, — совсем как человек, кот пожал плечами будто говорил очевидное. — А вот в полудиких землях пропавший маг это не редкость…

— Так и знала, что она служит пустотинкам! — презрительно бросила Сатока.

— Потом об этом поговорите, — оборвал я тёмных. — В чём их слабость?

— Считай, что сражаешься с обычными магами-кадаврами, — ответил кот.

Спасибо, блин, стало намного понятней!

Хотя, одна идея у меня уже есть. Просто, но должно сработать.

— Идём к мосту на предыдущий остров, — сказал я с ожиданием, что кот всё-таки задаст мне пару вопросов, но он просто продолжал всё выполнять, не спрашивая. Однако его холодный цепкий взгляд не уходил от меня ни на миг.

— Мог бы просто развязать меня, — обиженно фыркнул Регулус. — Я бы решил проблему одним кастом «новы».

— Попутно расколов остров и сообщив этой Люте, что на острове звёздные? — сказал я и сам замер, поражённый догадкой. — Хотя постой, ты прав!

Регулус чуть расслабился:

— Так отпустишь?

— Есть идея получше!

Остров был чуть небольшим, и до моста мы дошли всего за пару часов. Здесь Тео заложил взрывчатку и подготовил механизм. Я же в это время создавал иллюзию, охватывающую и место перехода, и новую копию нас самих.

Вскоре показались и мертвецы. Звать их не нужно было — осознав что бредут впустую, они развернулись и пошли назад к источнику, а там взяли новый след. Часть монстров преследовала нас по лесу, и куда большая часть — пошла напрямик сюда, будто твари догадывались, что сейчас это единственный выход с острова.

Это было плохо. Значит, избавиться ото всех сразу не выйдет.

Иллюзия зажатых в тупик нас, стоящих за скрытым мостом, привела неприятеля в восторг. Свесив длинные языке, существа бросились к нам что было сил, едва не вприпрыжку и переходя на четвереньки.

Швырнули и парочкой заклинаний, но иллюзиям было на них плевать, а ума понять, что здесь что-то не так, у нежити не было.

Вот только вместо плоти врага искажённые челюсти ухватили лишь пустоту. Механизм переноса сработал, отправив тварь обратно, откуда она пришла.

— Давай, Тео! — крикнул я, когда первая волна монстров влетела внутрь, и оставшаяся парочка остановилась, уже не доверяя странному месту. Базовые программы самосохранения никуда не делись.

Каменный круг, к которому привязывался мост вспыхнул. Мертвецов расшвыряло в стороны, а чуть погодя со спины прилетела парочка возвращавшихся тварей. К счастью, не к нам — первый впечатался в камень метрах в пяти обрыва, оставил слизистый след и полетел вниз. Второй же и вовсе не долетел до острова, сразу рухнув вниз.

Но это, к сожалению, была лишь часть преследователей.

— Если бросить их, можно просто убегать от нежити, пока не построится мост, — предложила решение Тали. — По моим расчётам сил должно хватить. С ускорением через обувь вам просто придётся сделать пару кругов вокруг острова. Спокойным прогулочным шагом.

— Никого мы бросать не будем. Если некроманты не абсолютное зло, какими их рисуют наверху, то это ещё один путь усиления моей фракции. Если избегать любого риска, можно упустить возможности.

Тали на это ничего не ответила. Лишь задумчиво хмыкнула.

Треск колючего кустарника возвестил о том, что остальная часть армии нежити уже догоняет нас.

Что ж, это будет долгая дорога…

— Интересное решение, — наконец, озвучил свои мысли Эдельвейс. — Изящное, я бы сказал. Люта будет в ярости, когда её гримуары вернутся домой, а про гибель остальных духи скажут, что они прыгнули в пропасть.

Коту побег, к слову, не стоил ничего. Он просто сидел всё это время на рюкзаке Сатоки. А ковенант мрака была идеальным убийцей с сильным телом и высокими рефлексами, закалёнными множеством тренировок. Это странно сочеталось с несколько инфантильным и идеалистичным взглядом на мир.

Впрочем, здравый смысл у неё полностью заменял мастер Эдельвейс. В этом плане они были идеальной боевой парой.

— Что-то вроде того, — кивнул я, внутренне радуясь, что он сам себе всё объяснил. — Но есть ещё кое-что. Тебе понравится.

Походить и вправду пришлось. В конце у всех, кроме железной Сатоки, уже болели мышцы. Зато мы за это время перекусили на ходу сухпайками и теперь внимательно слушали истории Эдельвейса о войне с солнечными. В его словах периодически встречались фразы, сильно отдававшие лозунгами тёмной фракции. Но те места, где кот говорил о личном опыте — были бесценны.

Так я начал примерно понимать структуру власти в Анклаве.

Местные ветви были основаны на мифологии о богине Смерти и трёх её дочерях. Ветви — изначально четыре близких по духу культа Смерти, объединенных в одну организацию. Вот только когда-то давно одна из богинь вроде как сошла с ума, и её последователи принесли в мир частицу её безумия.

Настоящие владения пустоты расширяются где-то на том самом Днище, которое так любят упоминать местные. У некромантов оно, кстати, тоже было в ходу.

В остальном по историям Эдельвейса, пожалуй, можно было написать серию книг с названием «гениальный неудачник». По уровню боевого опыта он обходил даже инквизитора из группы Регулуса, а пот послужной список был по большей части предельно мрачным.

Почему-то любая миссия с его участием оказывалась каким-то кромешным адом с кучей подводных камней. Кот каждый раз делал, казалось, невозможное. Прыгал выше головы, как ярко показала самая первая история о нём. Но при этом всегда итогом было или поражение, или победа ценой колоссальных потерь.

Отсюда и его прозвище — Эдельвейс. У многих народов он считается символом удачи, как клевер. В данном случае, проверка на удачу, как говорится.

В этом свете назначение его наставником для новичка — идеальное решение. Сложно влипнуть на миссиях разведки у самых границ… Ну, так должно быть, казалось тому, кто это придумал.

Слушая эту историю, даже мне становилось немного не по себе. Потому как на самом деле судьба взялась за них всерьёз уже на этом этапе. Их отправили изучить место гибели древнего и почти забытого всеми аниматурга ветви Тиши по имени Мордред Тёмный.

Если бы эта миссия продолжилась, они бы рано или поздно оказались на Ирису как шпионы, и хорошо бы это для них не закончилось. Но судьба распорядилась иначе. С неба упал целый остров, теряя куски себя по архипелагу.

Поскольку Мордред и так давно считался погибшим, процедура считалась формальной, потому боевую двойку направили на другую не менее безобидную миссию — проверить место падения.

Здесь они и натолкнулись на Регулуса и нас.

На этой ноте я сверился с системным временем, и оборвал поток чернушных историй кота, изобилующих кровавыми подробностями, от которых шерсть Лины постоянно стояла дыбом.

— Сворачиваем к алтарю, — сказал я.

Кот удивился, остальные просто молча принялись делать, что сказано.

— Ты же понимаешь, что они нас так возьмут в кольцо?

— Не возьмут, — отмахнулся я и создал иллюзию двойников, идущих дальше по кругу.

Мы спешно вернулись к алтарю. Проходя мимо места первой стычки, я на миг остановился, чтобы поднять одну из убитых тварей.

Заложенная команда была очень простой — просто следовать за нами.

— Мне нужно побыть наедине с богиней, — коротко бросил я, и вошёл внутрь святилища.

[Дор-72. Средний алтарь тьмы. Хозяин — Люта Морана, епископ Покоя.]

1. Для любых дальнейших действий необходимо захватить алтарь.

Кстати любопытно, что на верхних островах небольшие алтари позволяют свободно выбирать навык любому прохожему, а на некоторых и вовсе нет хозяина, и контроль над ним перехватывают случайные путники и торговцы, просто для удобства.

— Захват, — ответил я и сразу же внёс коррекцию:

[Люта Морана, епископ Покоя, теряет власть над островом Дор-72.

Владение островом переходит к Люта Морана, епископ Покоя.]

Ну грешно же побывать на тёмном архипелаге, и не отхапать себе новый скилл!

Появилась менюшка выбора навыков. И к своему удивлению, я увидел не усиление оружия, как предлагали острова Ирису. Способность была немного странная, но сейчас у меня было полно маны.

[Доступен навык Корректора — «Пространственная яма»]

[Описание навыка:

Корректор извлекает указанный объект или явление из реальности.

Корректор останавливает воспроизведение эффекта или проявление предмета, на время изымая его из пространственно-временного континуума.

Ограничения: Не более 1 объекта сроком не больше часа. Реактивация обнуляет таймер, но снимает воздействие на предыдущий объект.

Расход: 100 единиц маны за 1 минуту.

Стоимость навыка: 5 000 единиц маны фрактала или 15 000 единиц маны тьмы]

Понятия не имею, для чего мне это может быть нужно в будущем, но пусть будет. Кто знает, попаду ли я в ближайшее время на этот архипелаг снова?

После подтверждения, я попробовал применить навык на самом алтаре. Увы, безрезультатно. Затем попробовал изъять из пространства оставленную кем-то пустую бутылку у порога. Так себе цель для траты ста единиц, но нужно понимать, как это работает.

Что ж, бутыль просто перестала существовать. Никаких спецэффектов. Раз — и ничего нет. Затем я отменил навык — бутылка появилась там же, где и была.

Забавно, но как это использовать идеи не пришли.

После этого я вышел и с важным видом сообщил:

— Я закончил. Помолитесь богине, — после чего поймал взгляд серьёзных голубых глаз и добавил немного правды. — И способности возьмите. К слову, вам не нужно?

— Нет, мы уже паломничали по Дору и взяли здешние навыки, — кивнул кот. — Эта дурёха и вправду считается одной из лучших учениц, так что способности центр нам оплатил.

— Хорошо. В таком случае подождём остальных и двигаем на Мяфнир, — сказал я.

Глава 8

Когда из помещения с алтарём дружно вышли мои спутники, я отдал приказ нашему ходячему мертвецу и вскоре увидел перед собой надпись:

[Люта Морана, епископ Покоя, теряет власть над островом Дор-72.

Владение островом переходит к Люта Морана, епископ Покоя.]

Я хмыкнул. Хотел бы я посмотреть в лицо того, кто будет изучать логи!

Лина радостно подпрыгивала, её рыжие хвосты виляли из стороны в сторону.

— Посмотрите, что я теперь умею! — воскликнула она.

Лиса на мгновение словно растворилась в воздухе, а затем вновь появилась перед нами.

— Невидимость! Теперь я могу скрываться от врагов пока вы там в очередной раз устраиваете побоище.

— Пф, оно тебе не понадобится, гляди, я улучшил контроль над черным пламенем, — сказал Тео.

Он выставил ладонь вперёд, и над ней закружилась гибридная сила огня и тьмы, быстро принимая форму щита.

— Так что, если хорошо попросишь, может быть я буду тебя защищать, — с гордостью произнёс пиротехник.

— Тебя просить о чем-то — себе дороже! — фыркнула Лина.

Я перевел взгляд на Хель.

— Все в порядке?

— Я чувствую новую силу, текущую по венам. Теперь я могу наводить ужас на врагов одним лишь взглядом.

— Это как?

— Алтарь сказал, что это называется хищный дух. Превращаю сгусток пустоты в туман, кто вдыхает его — видит свой самый ужасный страх. К тому же пожирает положительные эмоции.

Действительно полезный навык, если сражаться дистанционно и устраивать диверсии, а мы это любим.

Вдруг я почувствовал дуновение ледяного ветра. Что-то зловещее приближалось к нам сквозь ночь. Это были оставшиеся Гримуары.

Я видел, как их иссохшие тела медленно плетутся сквозь лес. Даже на расстоянии чувствовалось исходящее от них безумие. Но благодаря моей коррекции, они вряд ли настигнут нас.

— За мной, — скомандовал я группе.

Мы побежали к ближайшему краю острова, даже не к мосту. Там я остановился и сосредоточился, активируя своё умение Видоизменения.

Вдали от нас возник мост, якобы ведущий на следующий остров. Я придал ему максимальную реалистичность, чтобы даже прикосновение к нему казалось настоящим. Затем я создал иллюзию нашего отряда и наделил ее аурой жизни, так, чтобы нежить ее чувствовала.

Мы спрятались в ближайшем клочке леса, а гримуары не заставили себя долго ждать. Они почувствовали в моей иллюзии живых существ и с жадностью ринулись вперёд, прыгая один за другим на мнимый мост.

Их тела рухнули в бездну с криками ярости и разочарования.

— А сразу так нельзя было сделать? — буркнула Лина.

— Подходящего момента не было. И не думай, что это так просто мне дается.

Регулус, наблюдавший за всем этим, лишь хмыкнул:

— И этой штукой ты дурил меня целых два архипелага? Какой же позор…

Я заметил, что пленный архонт стал более разговорчивым в последнее время. Даже не знаю как реагировать на это. Но, думаю, все к лучшему.

— Ваши умения впечатляют, мастер Альтаир, — задумчиво произнёс Эдельвейс. — Вы копируете чужие заклинания, создаёте иллюзии, неотличимые от реальности и превосходно управляете нежитью. На редкость разноплановый маг. Думаю не зазорно потерпеть поражение от столь опытного противника.

Он отвечал скорее Регулусу, чем мне.

Мы решили подождать здесь, пока не активируется мост на следующий остров. Я знал, что он вот-вот появится.

Наконец, впереди возник столб света, и воздух задрожал, принимая очертания моста.

Я кивнул своим спутникам, и мы дружно ступили на мерцающую дугу. Перенос был достаточно долгим, так что было время насладится космическими красотами.

Да уж, как будто мы не насмотрелись на них, пока падали с Айрена.

Переход через архипелаг Мяфнир прошёл на удивление спокойно. Впервые за долгое время нам не пришлось сражаться ни с кем из монстров или врагов. Казалось, даже сама природа решила дать нам передышку после всех смертельных опасностей на Тальхеоре и Доре.

Я с наслаждением любовался пейзажами Мяфнира, даже несмотря на то, что приходилось защищаться от дурмана растений. Призрачный остров был прекрасен. После мёртвых земель тёмных островов, Мяфнир казался еще более интересным. Даже моя команда выглядела непривычно радостной и беззаботной.

Тео что-то насвистывал, размахивая посохом, который отобрал у одного из химерологов, что защищали башню на Тальхеоре. Изредка он выпускал из пальцев искры, посылая в воздух разноцветные фейерверки.

Хель как всегда была задумчива. А вот Сатока не могла скрыть тень улыбки, глядя на эти места. Я уловил в ее взгляде неподдельный интерес. Эдельвейс же объяснил это тем, что она редко выходила с темных островов.

Регулус же хмуро шёл позади, не проронив ни слова с тех пор, как мы вышли с моста на Мяфнир-1.

После активации моста на указателе пришлось какое-то время подождать.

Наконец впереди замерцал столб света, указывая направление к мосту на Ирису-107.

После перехода, я кинул взгляд на Регулуса. Лицо архонта выражало крайнюю степень шока и недоумения. Он явно ожидал увидеть здесь тёмный остров. Но вместо этого перед ним предстал мирный зелёный сто седьмой, разве что малость покореженный. Его же, кстати говоря, усилиями.

— Этого не может быть… — пробормотал Регулус. — Я собственными глазами видел, как сто седьмой поглотила тьма, мы уходили отсюда в спешке, когда его застал теневой шторм.

— Я же говорил тебе, я видел вас на сто седьмом.

— Тц, — цокнул архонт. — Какое унижение.

Я торжествующе усмехнулся в ответ:

— Однако, я приложил немало усилий, чтобы эти острова выглядели опасными неприступными тёмными землями. Иначе вы со своим любопытством непременно бы сюда явились и наделали бед. Однако теневой шторм все испортил, в итоге вы приперлись как раз не вовремя. Выгнать тебя с твоей командой оказалось весьма непросто.

Лицо Регулуса вытянулось от изумления.

— Я бы хлопнул себя по лицу, Альтаир, но руки связаны. Выходит, что твой дом на сто восьмом, том самом, где бродит нежить пятого класса? Хитро придумано, ничего не скажешь. Я был так близко, а ты увел меня непонятно куда.

Однако Регулуса явно терзали сомнения, он внимательно посмотрел на меня, пытаясь поймать хоть какую-то эмоцию на лице.

— Не понимаю только одного — зачем ты показываешь все это мне, своему врагу? Разве не проще было оставить меня в неведении?

Я лишь таинственно улыбнулся в ответ, но промолчал. Пусть этот вопрос помучает его ещё немного.

В этот момент Тео отвёл меня в сторону и тихо спросил:

— Слушай, ты уверен, что поступаешь правильно? Зачем тащишь сюда этих некромантов и звёздного? Это же огромный риск для всех нас! Не ты ли говорил, что разглашение местонахождения Эниранда будет жестоко караться?

Я внимательно посмотрел ему в глаза. Конечно, опасения друга были небезосновательны. Но у меня был план.

— Тео, я всё продумал. Что касается некромантов, то с ними всё просто. Я вижу, Эдельвейс и Сатока — из тех, кто выступает за мир. Они могут стать для нас ценными союзниками. Представь, мы заключим альянс с их ветвями, и тёмные перестанут быть для нас угрозой. Можно будет не ожидать удара снизу. А при удачном исходе, нас ждет полноценная экспансия.

— Ты хочешь расширяться на темные острова⁈ Но там нет жизни!

— Хочу, и Эяатталь хоть и далековато от нас, но это все еще один переход. Как мы уже успели заметить, некроманты тоже едят, а значит есть растения, приспособленные к темным островам. Сделаем по аналогии с Тальхеором. Наладим постоянные переходы, и будет у нас свой сельскохозяйственный остров.

— И кто там работать будет? Под Анафемой много не посадишь. Зомби?

— Или наворую автоматонов у твоих бывших друзей, — усмехнулся я.

— Ты сумасшедший… Но почему то в этом всем, кажется, есть рациональное зерно.

— Ох, друг мой, знал бы ты все мои планы, крыша бы у тебя знатно поехала.

— А что насчёт звёздного? — с беспокойством спросил Тео.

— Что ж, с ним всё сложнее, — признал я. — Пока я не могу раскрыть тебе всех деталей моего плана. Это огромный риск, но если всё получится, мы заполучим союзника невероятной силы. А если нет… Я беру всю ответственность на себя. И с последствиями разберусь сам.

Тео задумчиво кивнул, хотя я видел, что он всё ещё сомневается.

— Ладно, дело твоё. Только будь осторожен, а то как бы чего не вышло.

Он уже собрался уходить, но я окликнул его и положил руку на плечо.

— Тео, что бы ни случилось дальше, я очень ценю твою дружбу и поддержку. Не знаю, справился бы я без тебя. Спасибо, что ты со мной!

Тео махнул рукой и смущенно улыбнулся.

— Скажешь тоже. Только привык к твоим подколам, как ты удивляешь меня своей искренностью.

— Я просто хочу знать, что если вдруг начнутся проблемы, у меня будет тот, на кого я смогу положиться.

Тео показал мне большой палец и широко улыбнулся.

— Мои взрывы к твоим услугам!

В этот момент мост наконец был готов, и мы двинулись на сто восьмой Ирису. Я с наслаждением вдохнул родной воздух, глядя на знакомые очертания острова. Зеленые луга, густые леса, синие озера — как же я соскучился по этой красоте!

Ирисы, которые показывал Хазмир, уже успели высадить по периметру острова. Эдельвейс с интересом рассматривал манопоглощающие цветы.

— Интересное решение, очень необычно, — заметил он. — Я слышал, подобная аномалия — большая редкость.

Сатока с восхищением смотрела на водопад, падающий буквально с небес, а на деле, с верхнего острова, просто его практически не было видно за густыми облаками.

— Как красиво! — сказала она, не в силах оторвать взгляд.

Я подошел к Хель и Тео и сказал им, чтобы они шли в поселение и представили Хазмиру наших новых гостей, указывая на Сатоку и Эдельвейса. А я чуть повременю с Регулусом.

После этого все двинулись в сторону Эниранда, а я встал напротив Регулуса и снял с него сдерживающие кандалы с помощью ключа, что одолжил у Сатоки.

Он удивленно посмотрел на меня, потирая руки и шею, что натер ему металлический сплав артефакта.

— Ну что, — спросил я, — вот я перед тобой. Будешь пытаться схватить? Кинуть под суд своей Академии, или куда там ты собирался.

Регулус задумался, явно не ожидал такого поворота.

— Ты вот так просто отпускаешь меня? Ты же понимаешь, насколько я силен. Мне ничего не стоит стереть этот остров с карт одним взрывом сверхновы.

— Знаю и не сомневаюсь, что можешь. Но не станешь губить невинные жизни. Я в этом уверен. Ах да, чтобы не быть голословным…

Я открыл свой пространственный карман и достал оттуда мантию Регулуса, вернув её владельцу.

— Вот, забирай. Теперь ты знаешь, кто я и где мой дом. Что делать с этой информацией — решать тебе. Ты свободен, можешь хоть сейчас валить на свои звёздные острова и облизывать зад своей академии.

Регулус нахмурился, явно не ожидая такого поворота. Он был в полном замешательстве.

— Тебя понять все труднее и труднее, зачем тебе это, фрактальщик?

— Ты знаешь, я не могу похвастать великим опытом, или тем, что вижу людей насквозь. В моей памяти дыра. В буквальном смысле. Но есть некоторые навыки, которые у меня остались, словно подарок из прошлой жизни. И один из них, это чутье, что меня пока еще не подводило. Будь на твоем месте Сай, я бы швырнул его с края острова не задумываясь. Но с тобой дела обстоят иначе.

Регулус задумчиво посмотрел на мантию в своих руках, после чего вскинул ее, а та, словно живая, сама легла на плечи, обняв его шею застежкой.

Однако в тот момент раздался странный утробный звук.

Я улыбнулся, глядя на великого мага, самого молодого архонта и… те остальные титулы, что перечисляла Лина, но я уже забыл.

Видимо они тоже бывают голодны.

— Ладно, идем. Предстать перед своими начальниками ты еще успеешь, а вот поесть пельменей на Эниранде — вряд ли.

— Что поесть?

Я молча двинулся к Эниранду, Регулус, как ни странно пошел за мной. Пока нас не было, поселение разрослось до размеров настоящего небольшого городка. В центре возвышался Источник Жизни, который я создал перед последним отбытием. А над ним…

— Как тебе, а? Хорошо же? — радостно воскликнул подбежавший Хазмир. — Среди тех, кто прибыл с Расиэля, оказался хороший скульптор. Он решил выразить благодарность таким образом. Ну я и дал добро.

Я в изумлении уставился на свою каменную статую, которая возвышалась над Источником Жизни. Лицо один в один, только чересчур пафосное. Замер в позе какого-то полководца освободителя. Вот только одежда была обычной, не броня некроманта.

— Ну и самомнение у тебя, — буркнул Регулус.

Хазмир посмотрел на него и чуть не подпрыгнул от удивления.

— Сначала некроманты, лисолюд, а теперь еще и звёздный! Ты кого вообще привёл сюда?

— Спокойно, ящер, — улыбнулся я Хазмиру. — Сегодня он наш друг, и мы бы не отказались поесть с дальней дороги.

Я приблизился к Хазмиру и тихо прошептал:

— Этот звёздный гонял меня по Тальхеору с Айреном так, что я бы неделю отсыпался после такого.

— Постой, постой! — воскликнул Хазмир. — Эта мантия… Неужели это сам Регулус о котором молва ходит по всем островам⁈ Я безумно восхищен вашими успехами в магии! Для меня будет огромной честью пригласить вас в «Голодного Жука».

Я лишь закатил глаза.

Регулус же прошёл мимо меня с победной ухмылкой:

— Это всё репутация. Лучше, когда в тебе узнают великого белого мага, нежели некроманта.

Вскоре мы все собрались за большим столом в трактире.

Было очень приятно снова оказаться там, где тебя не пытаются убить. Мы ели ароматные пельмени, запивая их прохладным квасом, и делились новостями. Хазмир рассказывал о том, как разрастается Эниранд, Хель с Тео — о новых знакомствах в поселении. Даже Сатока и Эдельвейс как-то сразу вписались в нашу компанию, несмотря на… интересный внешний вид, назовем это так.

Как оказалось, жителей в Эниранде стало на порядок больше. Вернулось множество рабов, которые уходили за своими семьями.

После трапезы уже стемнело. Лине выделили отдельный дом, но она всё время таскалась за Хазмиром, выспрашивая детали того, как здесь живут, и накидывая массу идей по развитию поселения. Я с облегчением выдохнул — как хорошо, что сбагрил её на ящера.

Лиса, оказалось, читала кучу книг по развитию небольших городов, и буквально засветилась, когда поняла, что может протолкнуть некоторые свои мысли, чтобы воплотить их.

Я вышел подышать на улицу. Возле Источника стоял Регулус, омывая руки в целебных водах. Когда я подошёл, он тихо сказал:

— Что ж, признаю — этот Источник невероятен. Если это твоих рук дело, то я впечатлён.

Я кивнул, принимая комплимент. Регулус задумчиво посмотрел на меня.

— Но всё ещё не понимаю твоих мотивов, Альтаир. Зачем ты пошёл на такой риск, приведя меня сюда?

Я усмехнулся в ответ:

— А ты всё ещё думаешь, что я замышляю какое-то зло? Регулус, я просто хочу жить в мире и согласии. Настолько, насколько это возможно. Меня интересует лишь благополучие этого острова и его жителей.

Регулус пристально посмотрел мне в глаза, будто пытаясь прочесть мои мысли. Ну да, может малость я и недоговаривал. Там впору бы добавить — … чтобы они фармили мне ману и я мог восстановить корабль и воспоминания.

— Это хорошее место, — внезапно сменил он тему, оглядываясь вокруг. — Кажется, местные счастливы. Мне довелось тут задать пару вопросов, и знаешь, ты для них чуть ли не бог. Освободил от гнета химерологов, дал кров, позволил жить ради себя. И всего лишь за несколько правил. Ты знаешь, что они выучили их наизусть и чтят как будто это высший закон? Не разглашать тайн острова, не покидать его без особых причин и прочие.

— Ну что я могу сказать. Они понимают, что это для их безопасности. До бога мне конечно далековато, но, думаю, пару жизней я изменил.

— И какие цели ты преследуешь?

Я зачерпнул воды из источника. В нем она постоянно обновлялась, проистекая откуда-то из недр, поэтому всегда оставалась чистой и свежей. Всего глоток заставил меня ощутить приятную волну энергии по всему телу.

— Ты слишком мнительный. И я могу это понять. Я тебе сказал все, что у меня на уме. Для подробностей, прости, ты не мой союзник и уж точно не друг.

— Хорошо, я задам вопрос иначе. Темные пришли сюда с тобой. И, я так понимаю, ты поможешь им с неким заданием.

— А ты внимательно слушал. Я так понимаю, тебя интересует, что общего у меня и Анклава. Ответ — ничего. Но сейчас мы преследуем общую цель, так что нам по пути.

Регулус ждал, в надежде, что я скажу какую, но сам этого вопроса не задавал. Понимал, если я не озвучу ее сам, то и спрашивать нет смысла.

— Назревает вторая война, архонт. И первыми под раздачу попадут пограничные острова, в том числе и мой Ирису. Я не могу этого допустить.

Глава 9

Поднялся ветер, растрепав волосы архонта и его легендарный плащ. Несколько рун слетели с него и сгорели в воздухе.

— Значит, ты поможешь им доставить послание?

— Это всего лишь приглашение на мирные переговоры. Почему бы и нет?

— Звучит так, будто бы ты простой вольный маг, решивший создать свои владения. Таких много, хотя обычно они выбирают для основания более мирное место. Но среди них не было фрактальных магов.

— Я даже не знаю, что это за сила, — я грустно улыбнулся.

— Тогда опиши! Как она работает? Какие способности тебе дают алтари?

— Нет, Регулус. Ты же понимаешь, что никто бы на моём месте тебе не ответил на этот вопрос. Но в целом, ты видел мои пределы. Машу мечом, стряпаю иллюзии на коленке. Разрушать острова и убивать взглядом высшую нежить, как видишь, не умею.

— Сказал бы, что это слабая магия звёзд, если бы ты не водил меня за нос так долго. Тебя даже Элай не слышала, а она настоящий гений. Эти иллюзии меняют внешнюю ткань реальности, создавая запах и звук. Всё, кроме материальной формы.

— Но тем не менее — просто иллюзия.

— Как мы прошли через призрачный остров? Я знаю, какие растения водятся на втором Мяфнире.

— Чудо, — пожал я плечами.

— Я мог бы сейчас просто забрать фрактальную ману с твоего тела и вернуться героем. Хотя с образцом зря ты так.

— Ну, во-первых, не можешь. Вдруг снова случится какое-то чудо? А во-вторых, ты и так можешь вернуться домой с победой.

— Это как?

Я выпустил кубик маны фрактала. Простой фокус, который я недавно почерпнул у Лины. Маг — хозяин своей энергии и может создавать ядра маны из неё, если просто выплеснет её подальше от себя, чтобы та не успела вернуться. Примерно, как с убийством стихийных элементалей и монстров.

— Вернёшься с двумя образцами. Второй ты собрал с тела разбившегося мага во время разрушения шестого Айрена. Больше ничего узнать не удалось. Ну а ты в будущем получишь союзника с фрактальной магией. Вдруг будущему архею понадобится эксперт по иллюзиям и вождению за нос? — я улыбнулся, припомнив примечание к его мантии. — Что скажешь?

— Да… — задумчиво произнёс Регулус. — Это может решить дело. Но однажды ты снова где-то засветишься и ко мне появятся вопросы.

— Ну и отлично! Значит, фрактальщик был не один. У тебя были такие подозрения, и у фрактальщика могут быть где-то подельники. Но никаких зацепок или улик нет. Теодор Вневременный похоронил их вместе с собой. Может, потому и решил что лучше расколоть остров и погибнуть, чем выдавать свои тайны.

— Хах, — усмехнулся архонт. — Не перебарщивай. Сам разберусь!

— Тогда по рукам?

— С тебя ночлег и сытная еда. А поутру я уйду. Нужно ещё разыскать своих товарищей. По идее, они должны были оказаться где-то на Иллионе. И ещё я хотел бы посетить твой алтарь.

— Не вопрос, — я пожал плечами. — А что, у звездных проблема с алтарями света?

— Что? Постой, ты не знаешь, что каждый архипелаг выдаёт свой навык? На Ирису я ещё не бывал. Вряд-ли я что-то буду брать, но хотел бы увидеть.

Я улыбнулся.

— Поверить не могу, что я проиграл тебе.

— Это не было честным сражением, — я покачал головой. — Тебя вынудили к этому.

Так себе аргумент, но нужно помочь ему сохранить лицо в своих глазах.

— Ты прав, фрактальщик. Ещё свидимся, если будет на то воля богов судьбы.

Первый день был сплошным праздником. Местные радовались моему возвращению. В том числе и потому, что со мной прибыли образцы семян с Тальхеора. Очень скоро рацион на острове значительно расширится.

Мне нужно как следует подготовиться и быстро наращивать силы.

Это была ещё одна причина, по которой я согласился помочь девчонке с котом. Судя по всему, идти придётся очень далеко, и по пути мы пересечём множество островов.

Подниматься будем, скорее всего, прямо здесь, по ветви Расиэля. В Тальхеор соваться опасно. Если Сай выжил, то он не успокоится и будет дальше сидеть у нас на хвосте.

Нужно придумать веские причины для него этого не делать. И быть готовым, если он всё же рискнет сунуться на полный нежити тёмный остров.

Как бы то ни было, слишком многие уже видели моё видоизменение в действии. Какие-то слухи вполне могли начать ходить, а значит стоит предположить худшее — что Сай решит заглянуть на огонёк и проверить, действительно ли здесь всё так плохо?

Мелькнула мысль, что сто седьмой, на котором сходились разные дороги, можно было бы иправда сделать тёмным. Помочь нежити захватить и затем отобрать у них, когда алтарь окрасится в чёрный. Будет маленький собственный филиал тьмы.

Примерно так я планировал поступить на Эяатталь. Захватить алтарь, зачистить агрессивную нечисть, а затем сам остров должен быть ко мне нейтрален. Отношение алтаря и порождений острова всегда улучшается минимум на один пункт после захвата. Как агрессивные элементали на Расиэле, которые потеряли всякий интерес к нам, стоило захватить алтарь.

Это была моя последняя серьезная мысль на сегодня.

После этого остаток дня я провёл, празднуя вместе со всеми. Разве что не стал сильно напиваться, помня о некромантке со слишком умным котом.

Впрочем, у мастера Эдельвейса были сейчас немного другие заботы.

— Котик-котик-котик-котик! — тискала его в объятиях маленькая девочка лет шести.

Герой войны отчаянно сопротивлялся, но не применял ни магии ни сил, так что делал он это больше для полноты образа.

— Киса хочет рыбки? — спросила другая девочка того же возраста, что и первая, только с рожками энирай.

Из пасти кота на спине показался длинный шершавый язык, а лицо поплыло и на лбу прорезался третий глаз.

Жуткое зрелище, способное многим испортить психику.

Но детям было плевать. Тискать и гладить пушистого это не мешало.

Я сперва завис на этой картине, а затем меня осенило: эти дети с рождения в рабстве у химерологов. Для них жуткие монстры и мутанты — обыденность. Скорее всего, приняли его за очередную химеру.

В это время его ученица сражалась с пищей на столе, будто голодный лесоруб после работы в две смены. Удивительный аппетит. Но в таком состоянии шпионить у неё точно не выйдет.

Утро я встретил в обнимку с Хель в моей комнате, отстроенной в Эниранде.

Она находилась в самом высоком здании, построенном неподалёку от алтаря. Отсюда открывался чудесный вид на мой крохотный город. Залитое мягким светом, проглядывающим через мрак, поселение выглядело райским местом.

Энирай оформили всё в своём стиле, заставив внутри всё зеленью. Здесь же они поместили цветастые вязаные ковры и прочий декор. Но вместо потолка над головой нависало стекло и дающее мягкую тень дерево.

Даже жаль, что я буду здесь появляться не часто. По крайней мере, пока не сделаю Эниранд достаточно сильным, чтобы слать разных негодяев на Днище прямым текстом.

Первым и главным делом на сегодня был совет.

Но начался день не с него, а с мастера Эдельвейса, сидящего перед дверью в мой дом.

— Альтаир. Мы можем зайти?

— Мы?

В ответ из теней рядом с домом собралась фигура Сатоки.

— Вперёд. Чаю?

— Не трать время на церемонии, Альтаир. У меня довольно простой вопрос — когда выступаем?

— Для начала, я хотел бы знать конкретику. Куда именно?

— Возьми, — произнёс кот, и девушка, словно продолжение его мыслей, протянула свиток.

— Вроде всё чисто, — сказала Тали. — Подвохов не вижу.

Я развернул его и вчитался в текст:

Ковенант Сатока Сайя, тень Вечного Покоя IV

Функционер Эдельвейс, гробовщик Смертной Тиши III

от совета четырёх ветвей Анкава Мрака.

Директива: доставить послание в консульство Пакта. Получить ответ и доставить в зал Матери, Новая Тасмия.

В случае успеха операции представить обоих к рангу епископа с оплачиваемым развитием навыков в паломничестве за счёт Анклава.

— Тебе предлагают перепрыгнуть через один ранг, — заметил я. — Поздравляю.

— За простую доставку в епископы не посвящают, — фыркнул кот. — Я функционером стал лишь после того, как отличился на войне.

— Тогда представь их лица, когда вы вернётесь с договором о переговорах.

— Переговоры могут и сорваться. Хотя это будет уже не наша вина. Если, конечно, не прикажут потом быть сопровождающими с нашей стороны.

— Лучше скажи, как будем идти туда? — название места мне ни о чём не говорило, а значит на той карте, что у меня, его не было. Но возможно, это известное среди некромантов название, которое я должен знать. Так что лучше не подавать виду.

— Твой остров ведёт ведь на архипелаг Эяатталь? — спросил кот. — Оттуда предлагаю идти через мелкие нейтральные острова ветра. Там нет поселений, насколько я знаю, как и сильных существ. Затем оттуда через острова Ариан или на Саргит, и будем на месте.

Я взял со стола оставленную карту. Моя версия заканчивалась самым уголком последнего упомянутого архипелага. Забавно, что я как раз думал о том, как бы присоединить эти острова к себе.

— Каких опасностей и где ты ожидаешь?

— Ветвь Отчаянья почти наверняка попытается от нас избавиться. Слишком хорошо я знаю отморозка, которого они называют кардиналом. Наши ветви всегда были непримиримыми врагами. Где, хм… — кот лапой вырвал у меня карту и ткнул лапой в четырнадцатый Эяатталь.

Это был крохотный островок, меньше моих Ирису. За два моста от моего дома. Его главной особенностью было то, что оттуда шёл мост вниз, к остальной части тёмного архипелага.

И Эдельвейс быстро подтвердил мои мысли.

— Карта светлых дерьмо, конечно, — выругался кот и ткнул лапой в глубину архипелага. — Это домен ветви Смерти. С тех пор как великий Маджере исчез, я понятия не имею, какую политику ведёт главная ветвь. Преследовать нас из Дора бессмысленно, а вот тут перехватить нас будет очень легко.

— Не проще ли тогда пойти вверх и вообще не пересекаться с ними?

Кот замялся.

— Потеряем время, и они ещё что-то придумают.

— Предлагаешь идти в засаду?

— Мрре! Какая же это засада, если мы будем готовы? К тому же, есть шанс проскочить, и тогда они будут по-быстрому и посадить их себе на хвост. Тогда мы всегда будем примерно знать, где они.

— Как по мне, проще отправиться по прямой наверх, — задумался я. — Там нас отследить будет невозможно.

— Почему? — не понял Эдельвейс. — Там есть способ скрыться от ока оракула?

Вот же хрень! Почему всегда возникает какая-то лажа, о которой я ни сном ни духом. И ведь не спросишь, что это за оракулы. Хотя по названию можно предположить, что нечто предсказывающее местоположение.

Мне нужна Лина! Она точно должна знать о таком! И если бы явление было обыденной нормой, то и Регулус с Саем меня бы нашли в два счёта.

— Ладно, я подумаю. В любом случае, я уже активировал мосты на двенадцатый и тринадцатый Эяатталь. Они и так были у меня в планах.

Тринадцатый был крохотным тупиком. Идеальное место для высаживания полей. Разве что это ещё один тёмный остров.

— Тогда ещё один вопрос. Можем мы посетить алтарь твоего острова, Альтаир?

— Разумеется, — кивнул я.

С прошлого раза совет немного расширился. Лина стала верховным архивариусом, правда пока что без башни и библиотеки.

Собственно, с этого и начнём. Но сначала:

— Кому-то из вас есть что сказать о происшествиях пока меня не было? — спросил я.

— Ничего нового, — пожал плечами Хазмир. — Пришли новые жители. Мы растём. Памятник ты видел. Это всё.

— Я бы не сказал, что всё, — покачал головой Халу. — Еда на острове подходит к концу. Мы пока что можем всех обеспечить, но…

— Это уже не проблема, — отмахнулся я. — Просто начните выращивать семена, которые я вам передал. Ну и привлекайте народ для работы в полях. Тихомир, как с твоей задачей?

— Мы захватили остров. В принципе, он пригоден для возделки полей. Транзитом он больше точно не будет. С исчезновением сорок шестого, это тупиковая ветка.

Я кивнул. Значит, сейчас под моим контролем пять островов. Правда, один из них — крохотный стометровый осколок Мяфнира.

Соседний остров, с которого открывается переход на Тальхеор, трогать нельзя. Скорее уж укреплять, а лучше вообще как-нибудь оборвать его мост туда. Тогда чтобы добраться до нас, Цеху придётся делать крюк и очень сильно просаживаться по времени из-за ожидания настойки мостов.

— Отлично. Теперь поддерживайте постоянный мост от Эниранда до конца тупиковой ветви, на оба острова. Земли для посевов должно хватить.

— Сорок пятый непригоден для выращивания пищи, — вмешался Халу. — Там голый камень и сильный ветер. А полям нужно иногда ещё давать отдых.

— Даже так это удвоение территорий, — заметил я.

— Вот поэтому на маленьких островах редко бывают большие города, — вмешалась Лина. — Такой город по итогу может существовать только за счёт сёл вокруг. Но я много читала об этом! И у меня есть решения, как это делать!

Глаза её засияли в ожидании очевидного приказа:

— Займись. Но перед тем как строить что-то глобальное или тратить много ресурсов, хотел бы услышать конкретику, что и зачем.

— О, конечно! Это само собой! Но у меня есть ещё идеи! Мы должны построить башню мага!

Ещё бы она об этом забыла. Сама же там собирается проводить большую часть времени.

— Я думаю, что смогу восстановить чертежи по памяти. Ну, или придумать что-то ещё. Правда, высокая не получится, но…

— Постой, — прервал я её. — Чертежи есть. Были на Айрене, встроены в мантию.

— Правда? Чертежи первых тари? Вот это да!! Ты же знаешь, что они их придумали? Башни? Помнишь тальхеорскую? С чертежами мы бы смогли сделать такую же! Нет, даже лучше! Используем современные новшества и оригинальные технологии первых Нитти!

— Мы тебя понимаем через слово, Лина. Рад, что ты знаешь как найти всему этому применение. Хотя ресурсов она потребует тоже немеряно.

— Конечно! Нужно очень много серебра. Раньше его напыление использовали для магической изоляции, но можно использовать ещё сплав орихалка. А ещё нужны драгоценные камни для накопителя маны. А ещё…

— Понял-понял. Составь список. Может, будет возможность приобрести. В общем, жду от тебя конкретики, что конкретно ты хочешь и где собираешься взять на это ресурсы.

Энтузиазма в глазах лисы меньше не стало. Что ж, тогда пусть работает.

— Альтаир, — обратился Хазмир, — ты опять уходишь, я правильно понял?

— Да. Думаю, пару деньков проведу тут. Хочу посетить наш новый остров. Затем да, мы отбудем.

— Куда?

— Эяатталь. Если кто-то знает чо-то об этом месте — я вас слушаю.

— Я знаю, — послышался голос мастера Эдельвейса.

Функционер мрака сидел на окне, лениво облизывая лапу.

Интерлюдия

Сай Живодёр задумчиво смотрел вдаль с мелкого островка на опостылевшем водном архипелаге.

За его спиной крутились алые геометрические фигуры, внутри которых собирались новые формы жизни.

Сай безумно любил свою работу. Возможно, это единственное, что он любил. Хотя можно ли назвать любовью маниакальную страсть?

Работа заглушала все остальные мысли. Именно поэтому создание сразу трёх химер он считал отдыхом.

— Хаха! Поймал тебя!

— Поймал. Что будешь делать дальше?

Младший директор Цеха обернулся к близнецам. Те опять игрались в свои кошачьи игры. Они просто никогда не находились в покое. Если рядом не находилось подходящей жертвы, они находили её в друг друге, с одинаковой периодичностью то устраивая драку, то вот как сейчас. Пошли нежности.

— Валите в лес, — презрительно скривился Сай и сплюнул вниз с острова.

— Простите, Мастер, — полукровки поднялись, поклонились, и побежали куда-то прочь.

Вампир лежал без сознания. Ему досталось больше всего от инквизитора. Может, пора кем-то заменить?

— Значит вот как ты решил сбежать, некромант. Ну ничего. Это только начало.

Зачем они вообще посылали агента? Допустим, взяли парочку спорных островов, на которые никто не претендовал. Эзарх мог просто подвернуться под руку, когда некр пришёл на остров. Как здесь вяжется история с островом, угнанным механистами? Зачем этот некромант понадобился звёздным? Осталось, чтобы за ним ещё солнечные с тёмными кого-то послали.

Днище!

Нужно хотя бы набрать побольше интересных тел перед возвращением. Если ему станет не над чем работать, он снова начнёт истязать себя.

Взгляд зацепился за девчонку, которую звёздный так к месту оставил без прикрытия.

— Тебе кто разрешал снять повязку с глаз? — спросил он холодным голосом, от которого у других кровь стыла в жилах.

— Хотела увидеть вас, серый мастер, — улыбнулась девушка. — Звук рисует образ, но глаза позволяют его укрепить.

— Что ты несёшь? Ты понимаешь вообще, в каком положении находишься, или совсем крыша протекла от силы сенсора?

— Я хочу кушать. Регулус вернётся нескоро… — выдала гениальные мысли девчонка.

Это какое-то повреждение мозга или просто больная психика?

— Регулус не вернётся, аутистка. Его скорей всего сожрали твари под анафемой. Жаль, хороший был материал. И прекрати улыбаться, как идиотка.

— Регулус вернётся, — уверенно ответила она. — Но не скоро. Как и фрактальщик.

— Ты что, ещё и провидец?

— Нет, я Слышаший. Я слышу души. Слышу голос островов и природы. Слышу реки и горы. Слышу магию. И слышу чужую боль, серый мастер.

Сай скрипнул зубами и резко развернулся всем телом к Элай.

— Если ты будешь пытаться мне промыть мозги, я сделаю из тебя червя. Ты будешь всё осознавать, но кроме головы и остатков тела больше не будешь иметь ничего.

Сказано это было спокойным ледяным голосом, не обещавшем ничего хорошего.

— Главное, чтобы я могла слышать, — ответила она с невинной, но абсолютно искренней улыбкой ребёнка. — Пожалуйста, не забирай у меня уши. Пока я слышу — я счастлива.

Ясно. Значит точно структурные нарушения мозга.

— Почему ты решила, что они вернутся? — вернулся Сай к главной теме.

— Потому, что они, и фрактальщик и Регулус, живы, — ответила она. — Я слышала, как они падали.

— Слушай, а почему вы вообще искали этого некроманта? И почему ты зовёшь его фрактальщиком?

— Потому, что он не некромант, а маг фрактала, — ответила девушка.

— Вот как? Впервые слышу о такой стихии. Очередной гибридный маг, только на этот раз мешающий что-то с некромантией.

— Нет. Это новая стихия. Она звучит, как тонкая молния, проходящая через поток сильного ветра. А затем она перетекает во что-то иное, обманывая даже слух. Стихия рисует новыми красками поверх мира.

— Вот как? Совершенно новая стихия, говоришь? Я правильно тебя понял, что она может притворяться другими?

— Я не знаю, серый мастер. Но звуки не лгут. Я слышала, как звук искажался в местах его магии, словно окрашивался тьмой или другими стихиями.

— Значит, он может просто притворяться тёмным?

Слухи о наступлении тьмы давно ходили, но это были скорее страхи подопытных. Если подумать, качественно притвориться магом мрака — очень выгодное решение, чтобы воевать с младшими магистрами и прочей швалью.

— Слушай, чудо, а ты сможешь отыскать мне этого фрактальщика? У меня как раз освободилось место искателя. Старый сдох и я сделал из него химеру-ищейку, но она оказалась слишком тупой.

— Конечно, серый мастер, — угроза не произвела на неё никакого впечатления. — А у вас есть музыкальные инструменты? Я потеряла свой барабан и мне немножко грустно. Но я рада, что у меня появился новый друг!

Вдалеке послышался смех полукровок.

Глава 10

— Мастер Эдельвейс, — с улыбкой приветствовал я кота, будто всё так и задумывалось. — Если есть что сказать, присоединяйся.

— Был там всего раз. Своеобразное место, — кот спрыгнул с окна на стол и прошёлся вперёд. — Когда-то давно теми землями правили навы, а крепость на седьмом острове — бывшая навская цитадель. Но самих навов осталось совсем немного. Сатока вообще сирота, воспитанная академией. Даже имя ей дали там… Мрряф! Я не о том! Эяатталь — земли тёмных аномалий. Каждый остров этого архипелага со странностями.

— И на что это хоть примерно похоже?

— На чёрные джунгли, — ответил Эдельвейс. — И ядовитые земли. Лекаря и противоядий взять с собой бы не помешало точно. Последние годы там никого нет и острова в запустении. Куда зашло естественное развитие живущих на островах существ, остаётся только догадываться.

— Начнём с тринадцатого острова. Он изолирован и связан только с нашим. Если удастся там наладить производство пищи с тёмных островов, это было бы идеально. Кроме как через наш остров туда не попасть.

— Сам он далековато, да и разве возможно выращивать пищу среди тьмы? Там даже жить невозможно, — не к месту заметил Халу.

— Ты просил не задавать вопросов тебе, Альтаир, но всё же — зачем? — спросил кот. Что именно «зачем» пояснять было не нужно. Конечно же, он имел ввиду, зачем я вожусь с существами, которых даже тьма отвергает.

К счастью, у меня уже было достаточно времени, чтобы об этом подумать.

— Как раз именно для этого, — ответил я обоим. — Возьми светлого энирай и скорми ему темновник — и он уже может спокойно ходить по тёмным островам. А если добавить в рацион остальные продукты тёмных? Халу, подумай о перспективах для своего народа, если для вас тёмные острова перестанут быть смертельно опасными! Эдельвейс, подумай и ты, какие возможности открывает союзная светлая фракция? Когда вы подпишите мир, уже будет существовать посредник, способный поддерживать дела с обеими сторонами.

Если честно, выдумывал я это отчасти на ходу. Но идея от этого не становилась хуже. Скорее даже напротив, с каждым словом и видя реакцию моих собеседников, я понимал, что это именно то, что нужно. Потому что на такого посредника уже не сможет покуситься Цех.

Но разумеется, только если договор будет подписан.

— Остальные бытовые мелочи обсудим на месте, — мягко прервал я совещание. Обсуждать все свои дела в присутствии представителя тёмной фракции я пока что был не готов. — Эдельвейс, первым будет мост на тринадцатый. Если я не вернусь до того как приготовится мост, можете сами начать без меня разведку. Он меньше того, который нам предстоит пройти, и должен быть слабее. Хорошая возможность в деле посмотреть, на что сейчас похож этот архипелаг.

После совета я совершил ещё одно бытовое чудо.

Хлам, который Тео насобирал из останков тари, упавших с нами с Айрена, ярко сиял белыми кубами, уходящими в небо. Состояние было более чем ужасным. Фактически, это был мусор. Но коррекция исправно работала, хоть и требовала внушительных средств и затрат по времени.

Тем не менее, теперь весь мой отряд мог переодеться в неплохие вещи, как только процесс завершится. К тому же среди них были и три найденных на Айрене эпика, и мханическое тело, которое тоже требовало капитального ремонта фракталом.

Легендарок среди них не оказалось, но качество изделий народа артефакторов впечатляло. Здесь появилась идея, которую я немедленно передал Хазмиру. Сейчас, когда налажен процесс поступления маны, и вот-вот начнётся поступление пищи, самое время задуматься о вооружении в целом.

Нанимать и содержать кузнецов и добывать ресурсы на нынешнем этапе было слишком опасно. У меня не было столько сил, чтобы всех прикрыть, когда мы уходим с острова. На стихийных монстров иллюзия не сработает. Малейшая теневая буря и рабочим придётся отбиваться самим.

Плюс доставшиеся мне жители, в основном, бывшие рабы химерологов. Их привлекали практически всех для работы в полях. Составлявшие больше половины поселения энирай были прирождёнными земледельцами, собирателями и целителями, но что касается технологий и промышленности, дело обстояло ужасно.

Потому, самый лучший способ — использовать избыток в одном, чтобы покрыть недостачу в другом. Собрать по дешёвке инструменты, оружие и экипировку, которые считаются хламом.

Хазмир пообещал организовать посланцев в ближайшие города для выкупа потенциально полезного лома и сломанных артефактов.

Затем на вечер того же дня я наметил прогулку на новый остров в моей крохотной империи — сорок седьмой Расиэль. Это заняло некоторое время даже с уже активными мостами. Но зато я смог настроить уже привычную иллюзию бредущих среди черноты мертвецов.

Остров сейчас был тупиковой ветвью, но как выяснилось, в этом мире есть и летающие между островами корабли, так что пусть будет на всякий случай и такая защита.

— Я же говорил, — тихий остров. Здесь всегда хорошо спится, да и вообще… Славное место, — представил остров Тихомир, когда мы оказались на нём.

Место очень напоминало тот остров с длинным ущельем, где мы встретились с Маской.

Здесь был примерно тот же ландшафт — длинный каньон и бесконечная дорога в расщелине, по обе стороны от которой мы и будем высаживать наши плантации.

Но в самом каньоне ветра не было. Здесь погода навечно застыла в состоянии, будто вот-вот на землю обрушится ливень, но с неба лишь периодически моросило, не более.

Серое дождливое небо над нами пребывало в постоянном безумном движении — тёмные облака без остановки перемещались, иногда меня траекторию прямо на ходу.

Здесь поток яростного ветра сталкивался с водными источниками Тальхеора, что и порождало такую странную погоду.

Под яростным штормом среди небес землю ничто не трогало, потому здесь обильно росли небольшие деревья и высокая трава. Скалы надёжно прикрывали остров и тропу на нём, так что столкновения воды и ветра его мало волновали. А вскоре, благодаря друидам энирай, взойдут и первые урожаи пищи.

Так что для наших целей остров подходил идеально.

Захватив алтарь, я накрыл остров видоизменением, поддерживаемым за счёт него. Затем покопался в настройках. Остров призывал элементалей для своей защиты, и мне оставалось лишь добавить их в общую картину иллюзии, чтобы со стороны они казались некротической нечистью достаточно высокого уровня, чтобы отбить желание попытать счастье.

На этом мои задачи на острове пока что заканчивались.

— Можете начинать разбивать поля по всему острову. И вертикальные поверхности тоже используйте под плетущиеся растения, — напутствовал я Халу. И затем добавил Тихомиру. — Постарайтесь собрать ещё сторожевые вышки. Нужно проверить максимальную высоту, на какую их можно подняться без опасности оказаться в неистовом потоке ветра над остовом.

— Сделаем, мастер.

— Что с травами Мяфнира? — вспомнил я другое своё задание. — Получилось вырастить их на сто седьмом?

— Да, вполне. Разве что они привыкли к магии, — начал Халу. — Требуют в процессе роста подпитки. Но в целом мы сможем засеять ими остров. Только зачем? Это центральный остров между четырьмя архипелагами. У него семь мостов!

— Именно поэтому. Как думаешь, как пойдут на нас химерологи?

— А… да, — кивнул Халу. — Об этом я не подумал.

— Нам лучше, если остров будет непроходим.

Уже поздним вечером я возвращался домой, где меня ждало начало ремонтных работ вокруг алтаря. Не успел даже толком сойти с каменного круга у моста, как меня едва не сбила с ног Лина.

Я уж подумал опять какие-то её странности, но она оказалась абсолютно серьёзна.

— Остров нам не помогает! — всхлипнула она.

— В смысле? Поясни нормально.

— Он должен помогать мне строить!

— Кто?

— Остров!

— Думаю, она об этом. Пришло, когда ты перешёл сюда, — сообщила Тали.

[Разрешить доступ для изменения типа источника с «малый алтарь» на «малая башня мага»?]

— Первый уровень твоего чертежа требует немного серебра, чтобы начать, в основном нужен камень, который мы можем натаскать сверху, — сообщила она.

Как же быстро она здесь обживается!

Голова уже почти не соображала, когда Лина описывала что-то относительно строительных работ. Я даже не думал, что у нас накопилось столько бытовых вопросов.

Странное дело, но этот мирный день, лишённый столкновений с врагами, дался сложнее, чем путешествия по тёмному архипелагу.

Но в тот момент, когда я уже собирался отправиться спать, я встретился глазами с мастером Эдельвейсом.

За его спиной зевала Сатока, но судя по их с котом виду, ничего страшного на Эяатталь не водилось.

— Что там? — с порога спросил я.

Почему-то я уже заранее знал, что меня ждёт серьёзный разговор.Иначе с этим излишне умным котом и не получалось.

— Мне нужно поговорить с тобой наедине, мастер Альтаир.

Мы отошли от стройки, находившейся на стадии разметки вокруг прежнего алтаря.

Кот не разочаровал, сразу попытавшись поставить меня в неудобное положение своими очередными гениальными догадками.

— Объединение светлых и тёмных начал — это интересная идея. Но слишком эксцентричная для сильного некроманта. Да ещё и с каким-то очень странным, возможно уникальным направлением в магии.

— Эдельвейс, к делу!

— Дело в корабле? Ты здесь ради раскопок? Что за культура существ его сделала?

— Я, кажется, сказал вам с Сатокой разведать остров рядом с нами? — я начинал злиться.

— Я к тому и веду, мастер Альтаир. На острове я нашёл обломки железной машины. Как та, что на твоём острове. Но остров может быть нам не по зубам, предупреждаю сразу. Он очень долго пробыл в изоляции и создал свою атмосферу. Даже мне там не по себе.

— Корабль? Это может быть обломок нашего! — заметила Тали. — Хотя по расположению островов не сходится. Эяатталь слишком далеко. Обломок не мог отлететь туда.

— Ты видел врагов? Кто охраняет остров? Что с алтарём?

— Алтаря нет, голый источник. А остров населяют спектры. Я умею скрываться от них, но даже Сатоке в одиночку отходить от края острова я не разрешил. Боюсь, ваши планы с плантациями пищи на острове обречены. Но у меня есть и другая идея. Возможно, ты заинтересуешься расширением своих владений на все верхние острова архипелага Ирису?

— Что ты имеешь ввиду?

— Сейчас верх Ирису — ничейная земля. В ранге епископа и я, и Сатока будем претендовать на земли, и имеем право выбрать Ирису. Это очень непопулярное назначение, так что нам только рады будут отдать эти земли. Правда, замков там нет, только руины. Но я так понял, для тебя это не проблема?

Вот оно что… Даже если кот подозревает что-то не то, он уже у меня на крючке. Незаметно для меня самого он продался и уже пытается быть мне полезен, чтобы всячески укрепить союз.

И если подумать, в этом есть смысл. Кем бы я ни был, перспективы сотрудничества со мной превышают в его глазах все риски. От междоусобиц тёмных мы держимся подальше, привлекать внимание к себе не хотим. Зато зачем-то откапываем огромный корабль, и я могу восстанавливать предметы почти из мусора.

Сложить одно и другое, и получим возможность восстанавливать гигантские артефакты древних, за которые он и принял мой корабль.

Эдельвейс просто нечеловечески хитёр и умеет видеть выгоду!

Он был бы огромнейшей занозой в заднице, если бы не склонность свой высокий интеллект демонстрировать. Как сейчас:

— Мрре-еф! Я слышал о заклинании реставрации. Говорят, древние некроманты высокого ранга могли поднять из пепла целые города с готовой инфраструктурой нежити.

— Ты поймал меня, Эдельвейс, — улыбнулся я коту и мысленно поблагодарил его за то, что он же сам подсказал мне правильный ответ своим предположением. — Я посмотрю, что можно сделать. Полагаю, речь идёт не о паре посёлков с нежитью.

Широкая, намного шире чем полагается нормальному коту, улыбка, служила мне ответом.

Утро следующего дня было ясным и солнечным. Даже на Ирису было ясно, будто солнце не пряталось за сотнями островов над нами.

Тем разительнее был контраст с изолированным кусочком архипелага Эяатталь.

Место было странным. Серая земля поросла серо-коричневой редкой травой, которая больше походила на сухостой. Чёрные стволы невысоких скрюченных деревьев со множеством веток были украшены серо-стальными листьями. Вдалеке виднелся туман, а небо над головой нависало свинцовыми тучами.

Лишь где–то вдалеке был белёсый просвет в небе, который освещал ореолом верхушки серых крон.

Хмурый и пасмурный вид разбавляли разве что редкие красные цветы и такие же красные ягоды. И те и те были совсем крохотными, но вместе преображали серый лес, делая его красочным.

Место казалось заброшенным куском камня с атмосферой, без следов цивилизации или чего-то ещё, кроме редколесья.

— Ведите к алтарю, — обратился я в сторону Эдельвейса и Сатоки, и оба молча направились вглубь острова.

Тео, Хель и Лина закинули в рот горсть ягод темновника. Это не укрылось от кота, но тому, похоже, было плевать.

Путь через редколесье был по-началу увлекательным. Странный ландшафт приковывал взгляд. Было в нём нечто таинственное, приятное глазу. Тьма здесь была не символом разложения, а скорее мягким, укрывающим полумраком.

Руин или чего-то подобного на острове не было. Ягоды, как сообщила Тали, были ядовиты. Так что пока ни одной ценной находки.

— Спектры — это результат гибели многих существ в одном месте, — решил поделиться кот. — Что-то вроде призраков, но чуть менее разумное и ведомое осколками страха и последних эмоций погибших.

— Разве здесь был бой? — удивилась Лина.

— Да, — кивнул Эдельвейс. — Очень давно. Об этом мало кто помнил даже когда я сам был котёнком. Когда-то здесь собрались объединившиеся князья лунных и солнечных эльфов, собрали наёмников и попытались напасть на навов. Не знаю, что там они не поделили. По легенде вроде как самку, но думаю что это чушь собачья. Навы не скрещиваются с эльфами, а эльфы не мои маниакальные сородичи-тари. Гробить армию бы не стали. В любом случае, спектры здесь остались после их разгрома и появляются до сих пор.

Значит, призраки? Что у нас есть против призраков? Поможет ли чёрный огонь Тео или пустота Хель? Что ж, будем рассчитывать на себя. К коррекции уязвимы все.

Тем не менее, ничто не спешило на нас нападать. Одинаковый лес мелькал мимо, и никакая нечисть не спешила на огонёк. Мы даже немного расслабились, и Эдельвейс позволил себе начать рассказ о чём-то из далёкого прошлого.

Но радость моя быстро поутихла после слов Тали:

— Альтаир. У меня плохие новости. Остров водит нас по кругу.

— Что ты имеешь ввиду?

— Мы не можем идти так долго. Что-то не так.

Я внимательней осмотрелся, но лес казался самым обычным. Впрочем, отличить одну часть острова от другой я бы не смог. Может, стоит оставить какую-то метку на дереве?

— Эдельвейс, а не слишком ли далеко мы зашли? Где источник?

— Здесь, должно быть уже почти рядом.

К концу фразы голос кота стал немного неуверенным.

— Аномалия, — сообщил я очевидное.

— Остров проклят, — кивнул Эдельвейс. — Это нормально для таких островов.

— И что дальше?

— Полагаю, остров подскажет.

И он подсказал. Когда стало понятно, что идти нам некуда, мы остановились, и в этот момент начали ловить первые странности. Деревья зашелестели и как-то неестественно, будто по кадрам принялись шевелиться. Поднялся сильный ветер.

А затем будто из ниоткуда появились они.

Собранные из листьев и сучьев твари с человекообразными лицами и светящимися глазами вырывали корни из земли и поднимались вверх, стряхивая ошмётки чёрной земли.

[Призрачный энт, уровень 310, стихия: тьма.]

Глава 11

Я выхватил клинок и встал в боевую стойку, готовясь к нападению призрачных энтов. Их было пятеро — высокие создания, собранные из листьев, веток и мха. Из пустых глазниц сочилась зловещая тьма.

Хель подняла руки, призывая силу Пустоты. Вокруг неё закружились чёрные сгустки энергии, которые она тут же вытянула в копья и метнула в ближайшего монстра. Удар отбросил энта назад, вырвав кусок «плоти» из его бока. Тварь взревела, но кора тут же затянулась, и дерево продолжило наступать.

Тео тем временем сжал кулаки и выпустил два потока чёрного пламени, опаляя листья на теле второго существа. Кора начала тлеть, но тот и не думал останавливаться.

Лина исчезла, скрывшись от врагов с помощью новой способности. В бою толку от нее было не очень много, но так я хотя бы знал, что она будет в безопасности.

Эдельвейс прыгнул на третьего монстра, вцепившись когтями ему в лицо. Функционер яростно полосовал существо, разрывая его на части с неестественной силой. Причем там явно были дополнительные пары когтистых лап и ртов с бритвенно-острыми зубами.

Сатока метнула в четвёртого энта сгусток тьмы, заставив того застыть на месте. Девушка прошептала заклинание, и вокруг монстра возникли цепи из чистой магической энергии, сковавшие его движения. Следом в ее руках появились теневые метательные ножи

Пятый же двинулся прямо на меня, разинув пасть, полную острых сучков вместо зубов. Я снизил свой вес и прыгнул ему навстречу, уклоняясь от удара. Мой меч рассёк воздух, отсекая одну из рук чудовища. Энт взревел от боли, его конечность упала на землю и рассыпалась листьями.

Вторая коррекция на увеличение урона клинка по существам тьмы сработала как нужно.

Но и этого оказалось недостаточно, чтобы остановить монстра. Он снова бросился на меня, выставив оставшиеся когтистые лапы. Я пригнулся, пропуская его над собой, и в этот момент активировал третью способность Коррекции.

[Коррекция: уменьшить плотность тела энта на 70%]

Тело существа вдруг обмякло, превращаясь в рыхлую кучу листьев и мха. Монстр потерял форму и рухнул на землю хаотичной грудой. Я вонзил клинок прямо между оставшихся мерцающих глаз, заставляя их потухнуть.

Несмотря на такое различие в уровне, этот противник оказался весьма легким.

Может это и не заметишь в процессе, но сейчас я отчетливо понимал, насколько сильно выросли мои навыки в коррекции.

Оглянувшись, я увидел, что мои товарищи тоже справились с врагами. Обезображенное тело, разорванное Эдельвейсом, дёргалось в предсмертных судорогах. Тео добивал последнего монстра потоком чёрного пламени.

Но этим испытание не закончилось. Вокруг нас из леса повалили новые полчища энтов. Их было уже не меньше двадцати.

Я вызвал в памяти навык Видоизменения и сосредоточился. Перед нами возникла иллюзия — будто бы мы прыгнули со склона вниз, скрывшись от врагов. Энты замешкались, но все же поплелись следом.

— Идем, иначе до следующего дня будем с ними возится, — бросил я, и мы направились к алтарю.

Аномалию удалось преодолеть при помощи Эдельвейса. Его чутье темной энергии очень нас выручило, так что вскоре, мы выбрались на обширную поляну, которая, словно куполом, была закрыта черными ветками деревьев.

Посреди нее возвышался алтарь этого проклятого острова. Массивный постамент из черного камня с зловеще мерцающими рунами по краям. Наверху клубилась черная энергия, источая ауру отчаяния и смерти.

Я подошел ближе и положил ладонь на холодный камень, инициируя процесс захвата. Все прошло без каких-либо проблем.

[Внимание! Темная мана будет немедленно конвертирована в ману Фрактала]

Я почувствовал, как по руке пробежала волна ледяного холода. Энергия алтаря хлынула в меня, но тут же преобразовалась в знакомое ощущение фрактальной маны.

Ее было не много, около трех тысяч. Еще пару недель назад я бы посчитал подобную сумму целым состоянием, но после полученного на архипелаге Айрен меня было сложно удивить.

— Возьмите себе по новому умению! — крикнул я своим спутникам.

Они один за другим подходили к алтарю, выбирая подходящие заклинания.

Тео получил способность «Чёрный посланник» — теперь он мог призывать огненную птицу все из того же гибридного пламени. Но самое главное, конечно же то, что эта птица была способна взрываться.

Я прям видел, как его глаза сияли от счастья.

— Другое дело! А если я ей в лапы еще взрывчатки дам, так вообще никто живым не уйдет!

Лина выбрала «Магический разлом» — полезное умение, позволяющее уменьшить расход маны на использование заклинаний. Причем для всей группы.

— В два раза больше невидимости. Да и вы там пока разбираетесь с монстротой тоже много не истратите. Так что я очень даже полезная! — последнее она сказала злобно зыркнув на Тео, у них явно был какой-то затянувшийся спор об этом.

Хель взяла «Белый шум» — заклинание, скрывающее нас от магического наблюдения и предсказаний. Весьма полезно. После того, как я узнал, что в отрядах зачастую есть мощный сенсор.

Сатока получила «Форму тени» — способность на время превращаться в чёрное облако тьмы.

Эдельвейсу достался «Загробный зов IV» — улучшение для усиливающего приток маны и силу заклинаний рядом с местом гибели живых существ.

Наконец очередь дошла до меня. Я подошёл к алтарю, и перед глазами возник текст:

[Доступно новое заклинание корректора:

«Внедрение»

Способность добавлять любому объекту или существу новое свойство, которого у него не было изначально.

Ограничения:

— Можно поддерживать 1 активное внедрение (2 благодаря мантии корректора)

— Максимальная длительность действия — 1 час

— Нельзя внедрять свойства, противоречащие природе объекта

— Сила внедряемого свойства зависит от мастерства корректора

Принцип работы:

Благодаря уникальной способности корректора воздействовать на саму ткань реальности, он может временно изменить свойства объекта, добавив то, чего в нём изначально не было.

Это достигается путём наложения особой матрицы поверх существующей структуры объекта. Матрица записывает в объект новое свойство на квантовом уровне, временно меняя его природу.

Чем выше мастерство корректора, тем сложнее свойства он может внедрять. Также от уровня зависит продолжительность и сила эффекта].

— Тали, это ведь оно, верно? Я правильно думаю?

— Да, твои догадки верны, чем-то таким ты в прошлом, до потери памяти, внедрил себе свойство «породнившийся с порождениями тьмы».

— И это дало мне шанс выжить, пусть и без памяти. Вот только что именно угрожало моей жизни? Что заставило прийти в этот мир? И неужели кто-то гнался за мной и тогда?

Внедрение на самом деле было уникальным навыком, точно также как и коррекция.Если брать видоизменение и интеграцию с ретрансляцией, то их применение было достаточно специализированным. Однако коррекция имела просто необъятные возможности и, хоть и была моим самым первым навыком, являлась и самым сильным. Внедрение было чем-то схожим, но в то же время и совершенно иным. Также как и у коррекции это сулило невероятно огромное количество способов применения. Можно было добавить какую-либо уязвимость к определенному типу урона любому существу, и это уже решало кучу моих проблем.

Стоило это мне целых 65 000 единиц фрактала, но с моими запасами я вполне мог себе это позволить.

С этим я способен очень быстро и безболезненно адаптировать остров под свои нужды. И у меня была одна идея.

Для начала я открыл системную справку и пролистал до момента, где было описание Анафемы. Да уж, эту хрень никакой коррекцией не исправишь, слишком много вводных. Можно было снизить воздействие воздуха на легкие, но при этом колоссальная неудача останется, если же я закрою и это, то никуда не денется враждебность растений и живых… мертвых точнее, организмов, и так далее.

Количество дебаффов явно превышало число моих коррекций.

Но теперь это легко решалось. Кто там у нас Энирай? Природные существа?

[Внедрение: существа природы/света считаются полностью дружественными]

А теперь замыкаем манапотребление в круг и выводим к алтарю. Я уже делал подобное с Видоизменением, чтобы не поддерживать ее самостоятельно и всегда держать в арсенале доступное заклинание.

Удобный фокус, хоть и лишает меня большей части притока маны с этого острова.

Вот и все. Теперь никакой анафемы, и поддерживать не нужно. Как все же хорошо быть гением.

— До такого бы любой маг додумался! — спустила меня с небес на землю Тали.

Я лишь пренебрежительно цокнул.

Но как только свечение белых кубов вокруг алтаря погасло, в поле зрения возник странный светящийся текст, причем непривычно большой. Я удивленно посмотрел по сторонам — мои спутники стояли в отдалении и о чем-то разговаривали. Значит, этот текст видел только я.

Я сосредоточился на словах:

[Поздравляем! С получением умения «Внедрение» ваша сила как Корректора значительно выросла. Текущий эквивалентный уровень — 125.]

[Вы достигли пика развития класса Корректор. Теперь вам доступно повышение до класса Модификатор Реальности.]

[Чтобы получить новый класс, необходимо выполнить специальное задание.]

[Задание: «Исправление искажений»]

[Описание:

На многих островах обнаружены серьезные искажения реальности. Как пространства, так и существ.

Причина — эксперименты древних магов с запрещенными видами магии.

Ваша задача — исправить эти искажения и восстановить нормальную структуру пространства и живых организмов.

Ограничения и сложности:

— Сильные помехи магии затрудняют обнаружение и локализацию искажений.

— Часть искажений скрыта внутри растений и существ.

— Некоторые искажения устойчивы и требуют многократного воздействия.

— Искажения могут мигрировать и появляться в новых местах.

— Существа и растения будут агрессивно защищать искажения.

— Для успеха нужно найти и исправить не менее 80% всех искажений.

В случае успеха вы получите новый класс «Модификатор Реальности» со следующими бонусами:

— Открытие способностей к модификациям реальности, предлагаемых алтарями.

— Поддержание 5 активных Коррекций и 3 Внедрений одновременно. Ретрансляция чар, Интеграция и Видоизменение также будут улучшены, а предельный уровень развития поднят.

— Увеличение радиуса действия Коррекции.

— Снижение затрат маны на использование способностей класса]

[Исправленные искажения: 3/200].

Я ошеломленно уставился на этот текст. Задание было непростым, но награда того стоила! Получить новый класс и расширить свои возможности — это лучшее, о чем я мог мечтать.

Конечно, предстояло преодолеть немало трудностей. Найти все искажения на многих островах, при том что они мигрируют и маскируются — непростая задача. И сражаться придется не только с агрессивными тварями, но и с самой магией.

— Тали, мы оказывается уже исправили какие-то искажения. Есть идеи, что именно это может быть?

— Думаю, речь о том, что ты откатил источник Ирису от тьмы к свету.

— А остальные два? Как мне вообще понять, что передо мной искажение или просто особенность этого мира?

Последовала небольшая пауза.

— Из того, что я вижу в логах… второе искажение, это убийство Ржавого Дракона. Хоть его и убили Сай с Регулусом, направил его к ним именно ты, так что система засчитала это. А третье — восстановление моста на Айрен-шесть. Сюда входит много разных вещей, от уничтожения гибридных существ и отката источников, до…

— То есть возврат вещей в их первоначальное, природное состояние, верно?

— Именно так.

Интересно. Получаетсясистема, чтобы даровать мне возможности по изменению реальности, дает мне задание по возврату ее в первоначальное состояние. Звучит как очень тонкая шутка.

Итак, остров захвачен, теперь оставалось только взглянуть на находку темных.

— Эдельвейс, веди нас к тому кораблю, который ты нашел.

Кот кивнул и зашагал впереди, указывая направление. Мы последовали за ним, продираясь сквозь густой лес. Деревья здесь росли так плотно, что местами приходилось протискиваться боком между стволами. Ветви царапали лицо и одежду. Казалось, сам лес не хочет нас выпускать.

Но Эдельвейс уверенно вел нас через него. Наконец, мы выбрались на самую окраину острова. Впереди, за необъятной бездной, открывался вид на остальную часть архипелага Эятталь. А рядом на земле виднелся обломок какого-то летательного аппарата.

Лина ахнула и радостно подпрыгнула:

— Это же корабль Империи Солнечного Монорельса! — воскликнула она. — Старинная модель дирижабля, оснащенная солнечными парусами и магическими двигателями! Они были невероятно быстрые и маневренные для своего времени! На таких хоть и летали задолго до первой войны, но они до сих пор считаются одними из лучших!

Я подошел поближе, чтобы как следует рассмотреть корабль. От прежнего великолепия не осталось и следа. Обшивка проржавела и покрылась трещинами. Хотя это решето и обшивкой-то назвать было сложно. От магических двигателей остались лишь обломки, торчащие из брюха корабля. Паруса с боков давно сгнили, а остов был искривлен и переломан.

Странное дело. Зачем дирижаблю паруса?

— Видите эти символы на борту? — Лина ткнула пальцем в едва различимые начертания. — Это древние руны усиления! Они позволяли наделять корабль разными свойствами, вроде манапроводимости. Такую посудину можно было использовать как небольшой аналог башни! Удивительно, что хоть что-то сохранилось… А вон там, кажется, остатки волшебного компаса! Он указывал кратчайший путь до цели!

Но каким бы уникальным ни был корабль в прошлом, сейчас от него остался лишь хлам.

— Жаль, конечно, но он безнадежно сломан, — констатировала Лина, осмотрев корабль. — Даже если где-то здесь и есть ценные детали, в таком состоянии он все равно никогда не полетит.

— Ну почему же, — возразил я. — артефакты Тари восстанавливаем, значит и это сможем.

Взгляд лисицы просиял, а Эдельвейс и Сатока удивленно смотрели на меня.

— Это будет очень дорого и долго, — обломала меня Тали.

— Но возможно ведь?

[Коррекция: Восстановление до 100% требует 250 000 ед. маны фрактала]

Дорого. Пусть у меня сейчас и есть такие средства, тратить их на восстановление корабля мне не хотелось.

Но на будущее, однажды вполне можно обзавестись кораблем, чтобы не прыгать с острова на остров.

— Мы восстановим его, — вынес я вердикт, — но позже. А пока, остров мы открыли, Эниранд может спокойно начинать экспансию. Ну а мы возвращаемся. Закончим приготовления и отправимся на острова Звездных.

— … пески… стыне… помощи…

Вдруг донесся странный шипящий звук из обломков корабля.

Я быстро подошел к нему, в самый верхний отсек, что был ближе к носу.

Там находился какое-то странное устройство в виде золотистого шара с выгравированными на нем загадочными символами.

— Невероятно, как он может до сих пор передавать сигнал⁈ — удивилась Лина, но видя мое недоумение начала объяснять. — Это одна из разработок солнечных. С помощью этого шара можно передавать сообщения на огромные расстояния, используя особые магические волны. Но, кажется, он едва на ходу.

Я активировал Коррекцию, чтобы восстановить работу устройства. Помехи стихли, и я услышал низкий мужской голос.

— Внимание… Говорит дитя пустыни. Я сбился с пути в бескрайнем океане песка… Если кто-нибудь слышит это, прошу о помощи… Повторяю, дитя пустыни сбился с пути!

Я нахмурился, не понимая смысла этого странного послания.

Но Лина поняла, она широко раскрыв глаза смотрела на устройство.

— Это древний аварийный сигнал бедствия! — воскликнула она. — Я читала о нем в старых хрониках! Корабли запрашивали помощь таким образом. Хотя сейчас этот код не используют уже очень давно. Его используют только верхние острова. А придуман он солнечными.

Тем временем сигнал продолжался.

Кто-то отчаянно просил помощи. И с каждым разом голос все больше терял надежду.

Я хотел было уже попробовать ответить, но в этот момент меня опередили, и послышался другой голос. Чёткий, хорошо различимый и до боли знакомый:

— Говорит когитат Дамиан, Орден Механистов! Мы получили ваш сигнал. Опишите, где вы находитесь!

Мы с Тео переглянулись. Друг сжал зубы от злости.

— Вот ты и нашёлся, ублюдок! — сплюнул он.

Глава 12

Перед глазами живо встала картина грандиозной подставы, организованной механистом на Расиэле. Это из-за него за мной теперь охотятся звёздные и химерологи! Конечно, сейчас уже ничего не изменишь, но поговорить по душам с ним нам есть о чём.

Тем временем, послышался голос потерпевшего крушение бедняги:

— Слава Эхмее! Наконец-то кто-то ответил! Мой корабль потерпел крушение, и я оказался в ловушке на острове Ирису-94. Это место проклято, я никак не могу его покинуть!

Мы переглянулись с друзьями. Ирису-94 находился прямо под нами. Но, согласно карте, до него нужно было сделать огромный крюк и пройти как минимум четыре темных острова.

И на кой механистам понадобился этот солнечный?

Или нет, скорее, зачем он понадобился конкретно Дамиану?

— Отлично, мы скоро будем, — ответил механист и отключился.

— Подождите, но… — донесся голос, но механист его уже не слышал.

Я осторожно коснулся поверхности золотистого шара. Тот слабо засветился в ответ на прикосновение.

— Теперь ты можешь передать ответное сообщение, — кивнула Лина. — Просто говори, артефакт передаст твои слова.

Я кивнул и сказал:

— Вы что-то хотели добавить?

— Да, я… Стоп, а вы кто? Где Дамиан?

— Альтаир, свободный маг. Мы находимся рядом. Хорошо, что нам повезло вас услышать. Дамиан известный пират и работорговец. Уверен, тебе не захочется с ним встречаться.

— Но почему я должен верить вам?

— Потому что я обещаю тебе защиту, а с Дамианом у меня старые счеты. Так что представься и расскажи, как ты туда попал, и я помогу.

— Вот же зараза! Ладно, меня зовут Ганц, я из Империи Солнечного Монорельса. — Я уже почти год пытаюсь выбраться отсюда. Но аномалии этого острова не дают активировать мосты. Я застрял в этом кошмаре навсегда! Если можете, прошу, помогите мне! Я сделаю все, что угодно, лишь бы выбраться отсюда! Боюсь, мои силы на исходе. Маны не осталось, чтобы отбиваться от этих тварей.

— Погоди, ты сказал, год? — удивился я. — Как ты выжил столько времени на темном острове?

— Мне удалось построить убежище и добывать пропитание. Я смог соорудить броню, которая защищает от Анафемы, но даже этого оказалось мало.

Я задумался, глядя на своих спутников. Это было очень странное происшествие. Но человек явно нуждался в помощи.

— Хорошо, Ганц, продержись еще немного. Мы выдвигаемся. Не теряй надежду.

— О боги, спасибо! — послышалось в ответ. — Я и не надеялся, что мой корабль найдут. Вы ведь на Эяатталь-13, верно? Вам нужно около семи дней, чтобы добраться до меня. Только не переходите на Ирису, иначе застрянете со мной! Просто протяните мне мост. Я буду ждать у указателя!

— Погоди, мы придем быстрее… — начал было я, но шар потускнел.

С акселератором мы управимся куда быстрее.

Тали как всегда бухтела на мое столь альтруистичное решение, но по пути можно было исправить пару-тройку искажений, что приблизило бы меня к классу Модификатора.

К тому же этот Ганц был из солнечных, а они весьма крутые ребята, судя по тому, что мне довелось узнать. Иметь такого должника могло бы мне очень пригодиться.

Я оглядел свой отряд.

— Ну что, друзья, похоже, наши планы вновь меняются. Нужно добраться до солнечного раньше этого мудака. Да и мужику помочь можно.

— Я за, — коротко кивнула Хель.

— Мы должны вернуть должок Дамиану, — Тео посмотрел на меня.- Но что если он какой-то преступник, и его сослали вниз? Или вообще беглец? Я бы не хотел бегать еще и от монорельса.

Тео в какой-то степени был прав. Этот Ганц мог оказаться кем угодно, но я не мог упустить шанса получить больше информации о мире. К тому же, признаю, был у меня интерес к этой самой броне, что спасает от анафемы. Эниранду бы такая пригодилась.

— Солнечные на нижних-это огромная редкость. Я бы задала ему пару вопросов, — поправила очки Лина.

— Но это означает спускаться вниз, а нам нужно наверх, к звездным островам, — заметила Сатока. — У нас важная миссия.

— Я понимаю. Но несколько дней ничего не решат. И потом, если этот человек имеет хоть какой-то вес у солнечных, его слово у переговорах может тоже сыграть роль.

— Тц, солнечные, — буркнул Эдельвейс. — сомневаюсь, что он поможет нам в подобном. Они слишком высокомерны. И, несмотря на всю их любовь к котам, я все равно их недолюбливаю. Но личные счёты — это святое. Кто он, этот Дамиан?

— Про некрохимеролога Мельхиора слышал?

Глаза кота чуть расширились. Похоже, слышал, и не раз.

— Живое оружие, которое использовали в войне с нами, — нахмурился кот.

— Вот благодаря этому Дамиану он теперь на свободе.

— Тогда ты прав, одна неделя погоды не сделает, — принял решение мастер ЭдельвейсНа этом было решено.

Хоть и путь назад по Эяатталю прошел быстро, нам все же пришлось уложить еще парочку призрачных энтов.

После, мы наконец вернулись на Ирису-108. Предстояло пройти через сто седьмой и спустится вниз на сто пятый, а дальше прыгать по темным до девяносто четвертого. Это могло быть достаточно опасно, учитывая то, что каждый темный остров норовит тебя убить разными способами. Это не говоря уж о том, что там могут обитать твари куда посерьезнее энтов с Эяатталя.

Артефакты с Айрена все еще продолжали восстанавливаться, а ждать, увы, мы не могли, поэтому я решил забрать их на обратном пути, после спасения загадочного Ганца.

А вот тело Тали восстановилось, так что пока остальные собирались, я мог наконец попробовать ее интегрировать.

Провозился совсем не долго. Уже по нащупанному пути применил коррекции и заставил систему подчиниться, после чего запихнул часть сознания Тали в интеграцию, благо, это можно было сделать одной командой, и направил на сервитора.

Интеграция такого рода далась мне непросто. Пришлось чуть ли не все силы на это израсходовать.

Впервые у меня взмок лоб. Такого не было, даже когда я дрался с Регулусом, оставшись без маны.

В очередной раз я понял, что работа с коррекцией — это намного более тонкая и изобретательная штука, нежели просто варьирование показателей в статус.

Я завершил интеграцию, и Тали оказалась в теле сервитора. Сначала она застыла, ошеломленная потоком новых ощущений. А потом её глаза-лампочки ожили, и она посмотрела на свои руки, будто видя их впервые.

— Я… я чувствую! — прошептала Тали дрожащим голосом. — Я ощущаю прикосновение ветра… запах травы… Это невероятно!

Она сделала несколько шагов, шатаясь, как ребенок, впервые научившийся ходить. А потом радостно рассмеялась и кинулась обнимать меня.

— Спасибо, Альтаир!Ты исполнил мою мечту — подарил мне тело! Теперь я могу быть с тобой не только мысленно, но и физически! Это лучший день в моей жизни! Я ведь и подумать не могла, что однажды…

Она запнулась. И я мог понять, огромный поток новых ощущений для нее был слишком тяжелым.

Я улыбнулся в ответ и тоже обнял её. Мне было приятно видеть Тали такой счастливой.

— Я рада и теперь смогу помочь тебе еще больше, — продолжала она. — могу быть и с тобой и тут. Это как разделить свое сознание, но получать информацию я буду с двух источников. От тебя и своего тела.

— Впечатляет. Что ж, тогда стоит познакомить тебя с остальными. Они ведь не знают о тебе.

Я подозвал всех и представил им Тали. Сначала они были озадачены, но я объяснил, что раньше она была моим виртуальным помощником, а теперь обрела тело.

Да уж, я и не думал, что объяснить, что такое виртуальный помощник — будет так тяжело.

Лина даже испугалась, что у меня поехала крыша, но всего на мгновение.

Тали приветливо махнула рукой и улыбнулась.

— Я так рада наконец-то познакомиться с вами лично! Особенно с тобой, Хелечка! Иди сюда, подружка!

Она кинулась обнимать девушку. Замешательство на лице Хель была очень забавным. Она смотрела на меня с недоумением, но, когда я кивнул, улыбнулась и обняла её в ответ.

Затем Тали бросилась знакомиться и с остальными. Особенно ей понравилась Лина, и та ответила ей взаимностью.

— Очаровательная девушка! — сказала лиса. — Хоть и несколько импульсивная. Наверное, она унаследовала часть твоего характера, верно?

Я лишь пожал плечами в ответ.

— Ты погоди, как только впечатления от нового тела пройдут, она снова станет язвительной и саркастичной.

— Кстати, а само тело, это автоматон? Где взял?

— Артефакт тари. Один из немногих, что удалось утащить с шестого Айрена.

— Тали-и-и! — тут же ринулась к ней лиса. — Позволь-ка тебя изучить!

Пока остальные готовились к предстоящему путешествию, я решил навестить наш алтарь. Пока есть возможность, нужно было улучшить свое поселение. Коснувшись холодного камня, я почувствовал знакомое покалывание энергии. Передо мной предстал выбор — два оставшихся улучшения.

И если одно уходило далеко за миллион, то другое было мне вполне доступно.

[Зов Предков 150 000 ед.

Призывает духов-хранителей природы этой земли. Они защищают остров и направляют его обитателей.

Внимание! Шанс появление расы Дайи — детей матери природы и Хом-чай — защитников леса увеличен на 65%]

Как только я выбрал это улучшение, передо мной возникла полупрозрачная проекция острова. Я увидел, как по всей его поверхности пробежала волна светлой энергии. Она началась от алтаря и разошлась по лесам, полям и поселениям, оставляя за собой чудесные перемены.

В лесах стали появляться странные существа. Это были духи-хранители леса и элементали природы. Одни напоминали маленьких людей с зеленой кожей и листвой вместо волос. Другие — причудливые создания, сплетенные из ветвей, листьев и корней. Третьи — светящиеся шары разных цветов, порхающие среди деревьев.

Деревья в лесу стали ощутимо выше и могущественнее, а их кроны раскидистей. Трава в лугах заискрилась росой и запестрела яркими цветами. Ручьи зажурчали веселей, а озёра засверкали голубой чистотой. Птицы запели приветственные песни новым хранителям лесов.

Энирай, видя это, вышли из своих домов, чтобы поприветствовать тех, в кого они верили всю свою жизнь. Рогатые опустились на колени и принялись молиться, благодаря матушку природу за её дар. Дети с восторгом побежали за мерцающими огоньками, а старики улыбались, глядя на обновлённую красоту острова.

Я тоже ощутил, как этот остров стал для меня ещё более ценным. Теперь под его защитой находились не только люди, но и сам дух природы этих мест.

Вскоре проекция исчезла, и я понял, что ритуал подошёл к концу. Я ещё раз оглядел алтарь.

Там уже выскакивали одна за другой строки системного текста:

[Улучшение «Зов Предков» успешно применено

Получены следующие бонусы:

— Восстановление организма для всех жителей острова увеличено на 30%

— Приток маны увеличен. Теперь с Эниранда за минусом потребления на видоизменение владелец будет получать 5000 единиц фрактальной энергии в сутки.

— Сопротивление острова внешним воздействиям повышено на 50%

— Шанс появления редких ингредиентов и ресурсов увеличен на 40%

— Шанс получения уникальных навыков при посещении алтаря увеличен на 30%

— Дружелюбие местных существ и растений к жителям острова повышено на 25%

— Плодородие почвы для выращивания с/х культур увеличено на 35%

— Урожайность всех культур увеличена на 45%

— Сопротивление болезням и ядам для всех жителей повышено на 40%

— Общий бонус к характеристикам для жителей острова +15%

— Осталось 1 улучшение до перехода острова в категорию «средний»]

Я оценил все эти бонусы и присвистнул. Действительно, теперь мой остров стал намного более развитым и процветающим. А пять тысяч фрактальной энергии в сутки — это уже серьезно.

Думаю, если накопить на последнее улучшение, то можно существенно увеличить эту цифру.

Я вышел из святилища очень довольным. Но в тот же момент меня окружили жители Эниранда. Все они выглядели необычайно радостными и возбужденными. Энирай опустились на колени, а старейшина Халу вышел вперед и склонил голову в знак благодарности:

— Мастер Альтаир, если духи-хранители пришли сюда по вашему призыву, значит они благословили наше поселение и приняли нас под свою защиту. Мы видим в этом знак вашего величия и заботы о своем народе. Многие уже считают вас нашим благодетелем, но после прибытия духов леса, боюсь… у нас есть все основания считать вам богом.

Я слегка смутился от таких слов и жестов. Конечно, я хотел как лучше для жителей Эниранда, но никогда не стремился к обожествлению.

— Друзья мои, я лишь действую в наших общих интересах, — мягко произнес я. — Рад видеть, что новые хранители острова вызывают у вас радость. Теперь эти земли под надежной защитой, а урожаи будут еще более обильны. Не забывайте, скоро посев новых культур, что я принес с Тальхеора. В следующий раз, когда я вернусь-надеюсь увидеть первые результаты.

— Да здравствует мудрый Альтаир! — раздался возглас из толпы, и все подхватили его. Я улыбнулся и поблагодарил их за теплый прием.

Ко мне вышла Тали и тихо сказала:

— Неудивительно, что они тебя обожествляют после всего, что ты для них сделал. Ты в буквальном смысле подарил им новую жизнь и надежду. Правда какой ценой. Я вообще дождусь, что ты будешь копить, а не тратить ману?

Было странно видеть ее перед собой, когда она пыталась меня отчитывать.

— Возможно… Но я не желаю, чтобы меня считали выше других. Мы все равны здесь. И да, чем больше я вкладываю, тем больше вернется!

Хель, что стояла рядом, также подхватила слова Тали.

— Это и делает тебя достойным их любви и уважения. Ты мог бы править как деспот, каких много на других островах.

Восхваления также не укрылись и от Эдельвейса. Его взгляд порой был столь многозначительным, что мне оставалось только гадать, какие выводы насчет меня он сделал.

Когда сборы наконец завершились, мы отправились на Ирису-107, а с него вниз, на крохотный сто пятый.

Крохотный темный остров оказался ничем не примечателен. Разве что Хель удалось набрать побольше ягод темновника для отряда.

Тогда я даже подумал, что путешествие до девяносто четвертого окажется легкой прогулкой.

Но едва мы ступили на сотый остров архипелага, я понял, что очень сильно ошибался.

Глава 13

— Великие боги… — поморщился Тео.

— Альтаир, это что? То, что я думаю? — мрачно спросила Хель.

Самой слабой оказалась Лина, которую едва не стошнило на месте. Казалось бы, зверолюд, а какая чувствительная!

— Впервые в этой части Ирису? — понимающе улыбнулся мастер Эдельвейс. — Здесь не место светлячкам. Слишком много ваших здесь померло.

— Это просто трава, — успокоил я группу.

— Тебе легко говорить, когда перед глазами системная справка, — пожурила меня Тали.

Она снова была в моей голове — за пределами острова поддерживать её связь с механическим телом пока не удавалось. Но начало положено. Однажды станет возможным и это.

Под ногами были красные цветы, бутоны которых содержали в себе части лиц людей и зверлюдов. Выглядело это ужасающе — будто какой-то отбитый маньяк потрошил здесь всё живое и приживлял к растениям магией.

Но системная справка никогда не лжёт. Это было просто обыкновенное растение.

— Трава? — с сомнением спросил Тео.

— Людоликий алор, — пожал я плечами, процитировав справку.

— А, вы здесь были, мастер Альтаир, — с нотками уважения кивнул кот. — Интересно, много ли осталось под этим небом тех, кто помнит цветочный остров прежним?

— Он находится точно под моим Ирису, — я немного резко сменил тему разговора, но как вышло. В конце-концов, это был риторический вопрос, и кот не ждал ответа. — Правда, смещён чуть в сторону. Странно, что сюда нет моста.

Я поднял взгляд к стальному небу, и увидел рядом с единственным светлым пятном, с которого вниз падал луч света, далёкий, чернеющий в ореоле света островок.

— Нельзя, — ответ, на удивление, нашёлся у Лины. — Там же рыба.

Брови поползли вверх. Я посмотрел на лису, как на сумасшедшую. Рыба в космосе? Что?

Но к счастью, я не успел спросить об этом, потому как Эдельвейс на это серьёзно кивнул.

— Да, сколько ж крови и нервов она набрала…

Лине сжалилась, видя моё удивление, и пояснила:

— Пока свободно висящие обломки и острова из воды кто-то не разберёт, никто сюда не сможет проложить мост.

— А их никто никогда не разберёт, пока днищева рыба летает из одной лужи в другую! — фыркнул Эдельвейс.

— Идём, мы и так слишком долго стоим на месте. Если помнишь здешние земли, Эдельвейс, веди. Здесь всё сильно изменилось со времён старого цветочного острова.

— Конечно, мастер, — кивнул кот.

Мы сошли с окружавшего мост алого холмика, покрытого жуткими растениями. Спрыгнули с насыпи где-то в метр и Эдельвейс решительно пошагал по серой земле в стоону редколесья.

Все деревья были мертвы. И очень давно — от них остались лишь голые стволы, лишившиеся даже большей части сучьев. Лес из чёрных столбов, никак не скрывавший от холодного белого света. Единственным лучом тепла в этом мрачном месте был лишь свет рядом с моим островом.

— Можешь пока рассказать, что здесь изменилось за время моего отсутствия, — бросил я Эдельвейсу.

— Отголоски долины красных цветов, — сказал кот, будто само собой разумеющееся. — Ускоренное преобразование в острова тьмы через массовые жертвы всегда нестабильно в первые несколько сотен лет. Может, лет через триста острова успокоятся.

— Что за долина? — спросила Лина, за что ей большое спасибо.

— То, что осталось одного павшего кошачьего клана. Нечто вроде посмертного проклятия, которое впитало в себя силу островов и теперь распространяется. Его средоточие находится на самом крупном острове верхней чести архипелага, Ирису девяносто четыре.

Сказав это, кот снова посмотрел на меня с плеча Сатоки.

Девяносто четвёртый. Не его ли он упоминал, как будущие владения новых епископов?

Я вдруг понял забавную вещь. Кот любит сгущать краски и говорить о невыполнимой задаче и невезении, но сам он — верит в нашу победу.

Первая стычка с противником случилась спустя пол часа после того, как мы углубились в лес. Это была тварь трёхсотого уровня с серо-синей кожей и туловищем человека, птичьими ногами, когтистыми лапами и совершенно нечеловеческой башкой монстра. Она напоминала морду угря, на которой не было ничего, кроме раскрывавшейся в три лепестка пасти.

Тварь была необычайно сильна и быстра. Наперерез ей устремился Эдельвейс, переходящий в боевую форму.

Второй появился бесшумно и незаметно, атакуя в прыжке. Но Сатока его вовремя перехватила ударом кинжалов. Существо вонзило ей в живот острые когти, но поймало лишь сгусток мрака. Тень перетекла врагу за спину и ударила вновь. В тот же миг Тео ударил чёрным огнём ей в морду.

Этого времени мне хватило, чтобы быстро изучить противника, замедлить, ослабить реакцию и прописать новое свойство — уязвимость к физическому урону.

Ещё трое монстров вырвались из под земли. Стало понятно, что это с самого начала была их спланированная засада. Но не смотря на высокие уровни врагов, мы стали заметно сильнее.

Все новые твари уже были под тройкой проклятий, потому разобраться с ними не составило большого труда.

С клекотом чёрная птица разорвалась в пасти одного из монстров. Второго встретила Сатока, буквально исполосовав на ремни. Эдельвейс же, быстро прикончив первого, прыгнул на второго, повалил и сходу вгрызся в глотку.

Вот вам и пятеро трёхсотых.

— Странно, обычно лесоловы сильнее, — сказал кот, вылизывая шерсть от пятен тёмно-красной, почти чёрной крови.

— Это моя сила, Эдельвейс, — улыбнулся я. — Тот, кто на моей стороне — всегда побеждает. Это не фигура речи и не хвастовство, а факт. Ты сам в этом убедился. Хочешь, следующих лесоловов ты убьёшь в одиночку?

Глаза кота засияли.

— Как?.. — только и спросил он.

— Просто потому, что сейчас ты мой друг, — улыбнулся я.

Следующий отряд врагов не заставил себя ждать.

Это был ловец гнили четырёхсот десятого уровня. Он превосходил Эдельвейса по уровню вдвое и едва ли был бы ему по силам без помощи Сатоки. Впрочем, нет. Уверен, у него хватило бы тузов в рукаве, но суть была именно в показательности.

Справка выдала среди прочих особенностей «уязвимость к свету». Такая была почти у всех здешних монстров.

[Внедрение: урон стихией света]

[Коррекция: повышение уязвимости к свету]

[Коррекция: повышение характеристики: сила]

[Коррекция: повышение характеристики: ловкость]

Когти Эдельвейса вспыхнули солнечным светом, и первый же удар мощной лапу отправил тварь в ближашее дерево.

Но сдаваться существо так просто не хотело, и перед ним возник щит из чёрных рун. Три глаза твари засветились, словно прожекторы — и тут же погасли. Я перекинул коррекцию на ослабление защиты, и кот легко проломил её ударом лапы.

Затем Эдельвейс чуть отстранился и затрясся, будто собирался отрыгнуть комок шерсти. Подобный фокус я уже видел в его исполнении, и быстро сменил уязвимость к свету на уязвимость к огню.

В следующий миг поток концентрированного лазурного пламени из пасти кота выжег тварь дотла, оставив после себя лишь чёрное тлеющее пятно.

— Невероятно… — восхищённо произнёс Эдельвейс.

— Интересно, как будет работать твоя неудача с учётом того, что теперь ты больше не можешь проиграть? Пока остаёшься со мной и выполняешь приказы.

Сотый Ирису был очень большим. Путь по нему занял всё время до конца дня. Даже при том, что я поднял скорость отряда — теперь можно было уже обходиться и без волшебных сапог, силы хватало работать напрямую на сам отряд.

Алтарь находился в центре разрушенного города. Руины были в таком состоянии, будто им не две сотни лет, а две тысячи.

Разумеется, здесь была засада. Её почуял Эдельвейс и предупредил заранее. Опытный ветеран не впал в религиозный фанатизм, как я в тайне боялся, когда увидел блеск его синих глаз после боя. Понапрасну рисковать он не собирался.

По итогу Тео поднялся на крыльях и обстрелял монстров сверху. Те атаковали его в ответ плевками, и тот быстро спустился, а существа ринулись на нас врукопашную, чтобы добраться до обидчика. Баф на магию света с котом сработал отлично. Было опасение, что такая особенность может навредить и самому коту, но обошлось.

А значит, можно применять эту способность почаще.

Примерно так же привлекая внимание разных групп врагов и уничтожая их по частям мы прошли к местному алтарю.

[Ирису-100, источник типа «проклятый храм», стихия тьмы]

[Внимание: источник повреждён и часть функций может работать некорректно]

[Доступно создание моста]

[Для получения дополнительных возможностей, захватите алтарь.]

— Позволь мне, — сказал Эдельвейс. — Я здесь уже бывал и моё имя не вызовет лишних вопросов.

— Спасибо, — кивнул я.

Кот шагнул к алтарю, запрыгнул и положил на него лапу. Та засияла лазурным пламенем, как и его глаза.

[Порождения мрака теряют власть над островом Ирису-100.

Владение островом переходит к Эдельвейс, функционер Тиши.]

— Способности с него не получить, к сожалению, — сказал кот. — Но мост я настроил.

— Почему не получить?

— Алтарь сломан. Кто-то нарушил магическую структуру плетения, чтобы разрушить связь.

— Зачем кому-то так делать? — спросил Тео. — Разве это не земли Анклава?

— Это не мы. Скорее всего, результат давнего сражения.

— Альтаир, это искажение. Мы можем починить алтарь, — произнесла Тали, затем на миг задумалась. — Правда, это стоит пять тысяч и займёт сутки.

— Поверить не могу, что ты меня подбиваешь на траты.

— Ни в коем случае! — оскорбилась Тали. — Я просто говорю о самой возможности. А как ей воспользоваться — решать только тебе. Ты мой оператор.

— Не часто ты об этом вспоминаешь. Тогда пожалуй, пусть будет. Только ждать мы не станем.

Этого нам и не дали — стоило активировать восстановление, как на нас бросились местные обитатели. Я даже подумал, что это связано, но нет, монстры просто охотились в этих краях и не смогли пройти мимо.

— Могу я поинтересоваться, что вы только что сделали, мастер Альтаир?

— Опять перешёл на вы?

— Из уважения, мастер.

— Не нужно, Эдельвейс, — сказал я и ответил на вопрос. — Я восстановил алтарь.

Глаза кота округлились.

— Но разве такое возможно? Это же уровень кардиналов! Хотя… Днище! Я уже устал удивляться.

— Я просто знаю обходные пути, мой пушистый друг.

— Ясно. Продолжим наш путь? — с этими словами он запрыгнул на плечо Сатоки.

Но наш разговор продолжился, стоило нам выйти за пределы разрушенного храма с алтарём.

— Нам туда, — он махнул лапой на едва различимую тропинку сквозь лес. — Эта сила внушает уважение…

Кот сделал долгую паузу, потягиваясь и будто к чему-то готовясь.

— … Однако это не сила тьмы, — неожиданно продолжил кот. — Это изменение свойств реальности, как у звёздных магов в аспекте порядка. Но на совершенно ином уровне. Полагаю, обладай я такими возможностями, я бы легко смог стать кем угодно. Например, иерархом солнечных.

Разговор с Эдельвейсом в который раз походил на минное поле. Его восхищение всегда сменялось волной подозрений.

— К чему ты ведёшь?

— Я не первый раз вижу восход новой фракции. Твои силы напоминают мне об утраченных знаниях древних, которые когда-то создали глупцов, что поклоняются механизмам, и невеждам, которые извращают природу.

— Странно слышать рассуждения об извращении природы от некроманта.

— Почему? Смерть — естественная часть цикла жизни, в отличии от химерологии, — удивился кот. И прежде чем я ответил, добавил. — Даже твои люди гадают, кто ты, Альтаир. И я уже не уверен, что ты архиепископ.

— Тогда почему ты всё ещё здесь?

— Потому что я умею видеть возможность. Мои расценки ты знаешь. Сатока должна выжить, а мы — вернуться в Новую Тасмию. Тогда ты получишь двух друзей среди епископов Покоя и Тиши.

— Ты нашёл интересное время для этого разговора.

— Ты не оставил мне выбора, Альтаир. Я готов принять мысль о том, что ты — основатель новой великой фракции. И я не вижу ничего плохого в таком союзе. Но есть пределы, за которые я не перейду. Я никогда не подниму лапу на единоверцев из ветви Тиши. И Покоя, пожалуй, тоже, — бросив взгляд на Сатоку, рядом с лицом которой находился. — Про Смерть не скажу, после исчезновения патриарха Маджере, я больше не верю в главную ветвь. И я никогда не стану плясать под дудку солнечных.

— А причём здесь они?

— Зачем тебе спасать солнечного? — спросил кот напрямик. — Личные счёты — это понятная, правильная цель. Но не лучше ли оставить солнечного в ловушке? Или ещё лучше — отдай его мне.

Эдельвейс облизнулся.

Тем ртом, который был на спине.

— Я понял твою позицию, пушистый. Но здесь я решаю, что и с кем делать. Твоё мнение я учту и приму справедливое решение относительно солнечного.

— Настоящий некромант никогда бы не дал шанса солнечному уйти, и тем более не стал бы ему помогать.

— Даже если это выгодно?

— У меня есть честь, мастер Альтаир. — покачал головой кот. — Это империя виновата в начале войны двести лет назад, а не мы. Начали из-за самоуверенных ублюдков, не способных откинуть обидки перед лицом глобальной угрозы.

— Этот солнечный, скорее всего, ещё даже не родился в то время. Как насчёт того, чтобы иметь своего агента на той стороне.

— У нас нет агентов среди светлых, — с отвращением выплюнул кот.

— Ну и зря. В любом случае, ты забегаешь вперёд.

Сопротивление острова нарастало, и вскоре нас встретило уже двое четырёхсотых, а спустя ещё час пути, мы угодили в ловушку какой-то хитрой твари, маскирующейся под болото.

Первой попалась Сатока — почва под ней затряслась и с двух сторон из земли появилась пасть. Но та успела превратиться в чёрную дымку. А мы — успели выпустить весь арсенал способностей в чудовище.

Позже мы старались обходить подобные лужи, но попались её раз. Вернее, Лина попалась, но Тео вовремя выдернул её из пасти чудовища и отскочил с помощю крыльев.

Последней преградой стала дюжина трёхсотых чудовищ. До последних улучшений мне пришлось бы снова выдумывать сложную схему с иллюзиями и замедлением, пытаясь заставить монстров прыгать в обрыв, или ещё что-то подобное.

Но теперь три коррекции и добавленная уязвимость делали их слабее раза в два. И такие монстры нам были уже вполне по силам.

Последняя битва вышла чуть тяжелее, но в конечном итоге мы прошли её без потерь.

Белое пятно на небе почти скрылось, и остров погрузился во мрак. Наступала ночь. Усталость давала о себе знать.

— Эдельвейс, на девяносто девятом есть подходящее укрытие для сна, или лучше устроиться здесь?

— Здесь не рекомендую, — кот недовольно взмахнул хвостом и бросил взгляд в сухостой у леса. — Монстров становится на нашем пути больше. Значит, наше присутствие здесь больше не тайна. Впрочем, если в твои планы входит простоять ночную оборону и позволить мне поглотить силу здешних обитателей, я буду рад.

— Пока не стоит. Что ждать на девяносто девятом?

— Это небольшой островок, ничего примечательного быть не должно. Но алтарь должен быть исправен.

— А дальше, на девяносто четвёртом?

— Там была столица региона. Сейчас это стихийный некрополь с неуправляемым личем. Однако мы можем обойти остров по краю. Там количество нежити должно быть меньше.

— Значит, врагом будет нежить?

— Да, — кивнул кот. — Скорее всего, переродившиеся сошли с ума, так что не удивлюсь если появились банши и сущие.

Значит, будет лучше заночевать на крохотном девяносто девятом — всё равно придётся там активировать переход и ждать. Там и устроим привал.

Времени у нас ещё должно быть в избытке. С учётом акселлерации мы…

— Альтаир, — перебила меня Сатока. — Не эти ли механисты ваши должники?

Я усилил зрение и посмотрел в указанную сторону, затем повысил восприятие света и увидел вдалеке небольшой металлический дирижабль, выкрашенный в алые тона с ярко горящим гербом механистов.

Глава 14

— Черт возьми, это Дамиан! — выругался Тео. — Какими бы быстрыми мы ни были, этот ублюдок все равно окажется на девяносто четвертом раньше нас!

Я хмуро кивнул. Действительно, дирижабль игнорирует время построения моста, мы же в этом плане были бессильны. Уже через пару часов он скрылся за горизонтом, оставив после себя лишь белесый след в небе.

К вечеру, наконец, собрался мост на девяносто девятый Ирису. Я всмотрелся в мерцающую арку, за которой чернела бездна. Этот остров тоже был под контролем Тьмы. Что ж, бывать в таких местах для нас уже входило в привычку.

Мост подхватил и понес нас вверх по дуге. Я ощутил знакомую прохладу Тьмы, когда перешагнул порог и оказался на новой земле. Вокруг царили сумерки, деревья казались иссохшими и мертвыми. Воздух был спертым и тяжелым.

По пути нам встретилось лишь несколько агрессивно настроенных тварей, больше напоминавших демонов, нежели зверей. Но после стычек на прошлых островах они не составили для нас труда. Я задумался, что со временем даже такие опасные места перестанут казаться чем-то необычным.

Отряд обновил защиту от Анафемы, закинув в рты ягоды темновника.

Девяносто девятый оказался совсем небольшим, и вскоре перед нами показался местный Алтарь Тьмы. Он напоминал развалины древнего храма, заброшенного сотни лет назад. Колонны из черного камня были покрыты паутиной и мхом. Внутри не было ничего, кроме каменной чаши для жертвоприношений.

Подарив мне совсем немного темной маны, алтарь, к сожалению, не хотел порадовать навыками ни меня, ни моих спутников. Впервые я встретился с тем, что алтарь вообще ничего не может предложить без каких-либо видимых причин.

Лина объяснила это тем, что остров совсем мал, и ему не хватает маны проанализировать нас.

Мы разбили лагерь неподалеку от местного святилища. Я решил дать всем отдых перед завтрашним переходом. В любом случае активированный мной мост будет готов через шесть часов.

Разложили костер, перекусили сухпайками.

Тео достал из рюкзака бутылку самогона и предложил мне глоток.

— Согреет в этом чертовом холоде, — сказал он.

Я с благодарностью принял бутылку. И где только он успел его урвать.

— Тальхеорская рисовая настойка. Припрятал на особый случай, но что-то мне кажется, сейчас оно очень кстати.

Я позволил себе глоток. Жидкость огнем прошла по моему горлу и неплохо прогрела изнутри. Хель отказалась, а вот Лина и Сатока с удовольствием сделали по глотку.

Хель тихо напевала какую-то песню, ее мелодичный голос успокаивал. Казалось, даже Тьма отступала под ее напев. Я подумал, что мог бы слушать это вечно.

Вскоре она уснула, а следом удалось провалиться в сон и мне.

С неким приятным ощущением я понял, что обнимая Хель я мог бы уснуть в совершенно любой обстановке. И даже лисица, которая все подбивалась мне под бок не омрачала этот факт.

Наутро мы двинулись дальше через уже знакомый пейзаж мертвых деревьев и сгустков Тьмы. Вскоре впереди замерцал очередной мост на девяносто восьмой Ирису.

Очередной темный остров встретил нас все тем же мрачным пейзажем. Вокруг тянулись бескрайние просторы мертвого леса. Деревья с черными стволами и высохшими ветвями сгибались под порывами ледяного ветра. Под ногами хрустела высохшая почва.

По традиции нас встретили местные. В этот раз ими оказались умертвия, что оказались чуть проблемнее прежних энтов, но только потому, что были быстрее.

Бой вышел коротким и весьма продуктивным. Коррекция решала наши проблемы на раз-два.

После него ко мне подошла Лина и внимательно посмотрела мне в глаза, после чего увела в сторонку, чтобы нас никто не слышал.

— А вот это твое… изменение реальности, которым ты постоянно пользуешься.

— Коррекция, — поправил я ее.

— Да, коррекция, ты как-то обмолвился, что можешь влиять на состояние существа, да и вот твое восстановление даже взять, я тут подумала, а что тебе мешает менять состоянии жив, на мертв. Ну или активен — неактивен, если это нежить какая. Ты же мог бы выкашивать противников легионами.

Я даже рассмеялся.

— Если бы это было так просто, я бы не бегал от Регулуса и Сая, а просто превратил их в бесформенную кучу плоти, причем даже до того, как мы встретили тебя. Я не всесилен, Лина.

— Объясни, как это работает, прошу тебя, я и дня больше не выдержу. Ты только обещаешь!!!

— Хорошо, смотри, а Тали мне поможет, — выдохнул я точно также устало, как выдохнула в моей голове ИИ. — Все начинается с навыка справки. Прежде чем менять что-то, мне нужно сначала это найти, вот например я вижу твой вес, уровень слуха, у тебя очень высоко развито обоняние, которое я могу отключить почти полностью.

— Ой! Ой-ой! Верни пожалуйста, — схватилась за нос Лина, когда я скорректировал уровень ее обоняния, но тут же вернул на место.

— И видишь ли, твой уровень намного меньше моего, поэтому я вижу намного больше различных характеристик, но даже так — нет такого статуса как «живой». В то же время у Регулуса во время сражения я мог увидеть лишь малую часть. В основном это базовые — зрение, слух, ориентация в пространстве и еще ряд характеристик, которые могут меняться.

— То есть просто умертвить человека ты не можешь? А сердце остановить?

— Могу, но если мой противник не будет сильнее меня в пять раз. У меня есть пределы, и это не зависит от маны или уровня навыка, это зависит от разницы в силе. Тали вот подсказывает, что есть природная магическая защита.

— Ах, ну да! Как я могла это упустить. Чем сильнее маг, тем сложнее к нему пробиться. Я поняла, это как магия разума. Вроде у людей разум один, но к высокоуровневому магу не пробиться.

— Именно. Но меня спасает вот это, — пальцем я указал на свою голову. — При встрече с одним из младших магистров, который был намного сильнее меня, я откопал свойства свертываемости крови, что позволило мне выйти победителем. А после и вообще превратил его тело во взрывчатку, сменив его состав. Я работаю с тем, что есть, придумываю выход, а Тали прикрывает меня в вопросах, которые требуют специальных знаний.

Лиса внезапно улыбнулась.

— Когда у меня будет своя библиотека, я найду для тебя с десяток книг, которые помогут грамотно использовать коррекцию. У меня есть пара идей. А еще, нам кровь из носу надо посетить алтари звездных! Я уверена, там твоя коррекция заиграет новыми красками.

И с этой интригой она гордо зашагала вперед, нагоняя остальных.

Я поежился от странного чувства. Обернувшись, увидел, как Тео сверлит меня взглядом. Надо будет и ему рассказать, а то ведь обидится. В отряде дольше Лины, а она узнала про мои способности раньше.

Но не сейчас. А чтобы его взгляд меня внезапно не прожег, я подошел к Хель. Она почему-то выглядела задумчивой и грустной.

— Тебя что-то беспокоит?

Хель вздохнула.

— Да. Я думаю о том, что нас может ждать впереди. Эта война… Я боюсь, что она действительно может начаться.

— Пока это лишь слухи, — успокаивающе сказал я. — Мы везем послание с просьбой о переговорах. Я сделаю все, чтобы предотвратить войну и защитить Эниранд.

Хель благодарно улыбнулась в ответ. Но через минуту ее лицо вновь стало серьезным.

— Альтаир, я вот все думаю, а почему Темные так ненавидят Солнечных? Ведь именно Солнечные спасли всех, установив Великую Стену?

Вопрос был хорошим, даже как-то не думал о нем. Но сказать я ничего не успел, меня опередил Эдельвейс. Вот уж точно затычка в любом вопросе о Солнечных.

— Пфф, спасли⁈ Эти высокомерные ублюдки всегда сидели сложа лапы в своих «Небесных Пирамидах», пока все остальные воевали!

Хель удивленно посмотрела на кота.

— Но Солнечные же помогли с Великой Стеной? Разве это не так?

Эдельвейс презрительно фыркнул.

— Ага, конечно! Этим трусам было плеватьна всех до тех пор, пока война не подобралась к их драгоценным верхним островам! Тогда они вдруг решили вылезти из своих нор и предложить «переговоры». Но разве они сделали это ради нас? Едва ли! Просто испугались, что мы не остановимся, пока не доберемся и до них! Хотя было бы наивно полагать, что Анклав действительно пойдет к Солнечным.

— Но тогда… почему? — растерянно спросила Хель.

— Потому что боялись Пустоты, вот почему! — оскалился кот. — Поняли, что она рано или поздно прорвется и на их острова. Вот и поспешили сотворить эту проклятую Стену! Все ради спасения собственных шкур, а не наших! Поняли, засранцы, что у самих хвост горит, от того и зашевелились.

Хель задумалась над его словами.

— Нет, безусловно есть те, кто искренне благодарен им за спасение, но то беспросветные глупцы, которые не могут зреть в корень вещей. Очевидно же, что это временная мера. Стена рухнет, это неизбежно.

— Почему ты так уверен, что это временная мера. Может Солнечные были уверены в Стене, а сейчас будут готовы ее починить или улучшить.

— Альтаир, при всем моем безграничном уважении к тебе, ты словно вчера родился и не ведаешь мотивы фракций. Все просто, — у кота открылась вторая пасть и он начал говорить наигранным тоном, изображая солнечного. — Установим стену, это даст нам время придумать, как спастись от пустоты, и, когда Стена обрушится — мы будем готовы. Спасем свои шкуры, а остальные фракции канут в лету, тогда мы останемся единственными правителями Зехира.

— Разве может быть, что светлые расы настолько эгоистичны? — недоуменно спросила Хель.

— Эгоистичные, самолюбивые, мерзкие и очень, очень хитрожопые.

Я понимал, что Эдельвейс местами очень преувеличивает, но в его словах определенно была логика.

Так в разговорах путь привел нас к местному алтарю. И это место действительно производило впечатление. Небольшое полуразрушенное святилище с острым шпилем, окутанное черно-зеленой дымкой.

Внутри оказалось достаточно просторно. Сам алтарь был выложен из черного камня в виде спиральной пирамиды. Не устану удивляться тому, насколько разные на каждом острове алтари. И у кого только хватило столько фантазии придумывать для них все новые и новые формы.

Эдельвейс без проблем захватил алтарь — тот с радостью принял нового хозяина. Следом он провел активацию моста, начав отсчет очередного ожидания.

В очередной раз никому не досталось новых навыков, но в этот раз остров был более благосклонным, поэтому предложил моим спутникам улучшения их навыков. Так Тео улучшил Черное Пламя, Хель копье пустоты, а Лина смогла увеличить ранг своей невидимости. Было бы, конечно, сподручнее улучшить оккультизм, но она успела воспользоваться им лишь пару раз.

Наконец настала моя очередь. Я подошел к алтарю и прикоснулся к нему ладонью. Тьма ласково обволокла меня, и перед глазами мелькнул системный текст. Кажется, только мне было предложено что-то новое.

Или, если выражаться точнее — хорошо забытое старое.

[Насыщение оружия. Стоимость: 1 000 ед. фрактала]

[Оператор насыщает энергией родной стихии указанный предмет. Придает оружию дополнительный урон стихией фрактала.

Ограничения:

— Только для неодушевленных предметов

— Требует поддержки затрат энергии в зависимости от размеров предмета].

Ну конечно, алтарь Ирису предлагал мне этот навык в самом начале, наравне с коррекцией.

Насыщение оружия определенно могло бы пригодиться. Я вспомнил слова Лины и Эдельвейса. Каждый архипелаг предлагал свой набор способностей, исходя из своей стихии и особенностей.

Видимо, Ирису, по крайней мере до захвата тьмой, с его обилием растительности и разумных существ был более сфокусирован на баффах и дебаффах.

Я кивнул, принимая предложение алтаря. Почувствовал, как знакомое ощущение силы разливается по телу. Теперь я владел еще одной гранью использования фрактальной энергии.

Достав клинок, я сосредоточился и активировал новый навык. Лезвие закружили белые сполохи, а затем оно засветилось, источая из себя маленькие кубики. Я ощутил, как в рукоять перетекает поток энергии фрактала, наполняя клинок силой.

[Кацбальгер рыцаря смерти (редкий). Статус: насыщенный фракталом]

[Материал: чёрный орихалк, топаз.

+ 30% к урону стихией тьмы.

+ 30% к урону стихией фрактала]

Занимательный эффект. Но тут мне в голову пришла интересная идея.

— Тали, я могу совместить ретрансляцию чар с насыщением?

— Можешь, но это тонкая работа, тебе нужно будет потренироваться. Что удумал?

— Да как всегда, родилась у меня гениальная мысля, — подумал я, а вслух продолжил. — Тео, можно тебя на минуту.

Пиромант что-то прокряхтел, но подошел.

— Опять придумал план, где я должен быть наживкой?

— Да нет, не боись, так, чисто бытовые вопросы. Создай в руке свое черное пламя.

Тео пожал плечами и протянул перед собой развернутую ладонь, в котором заклубился густой черный огонь.

[Ретрансляция чар: Некротическое Пламя]

Отлично. Подобного я еще не пробовал, но, будем надеяться, что меня не шандарахнет за такие фокусы молнией.

Открыл справку Насыщения.

[Оператор насыщает энергией родной стихии указанный предмет. Придает оружию дополнительный урон стихией фрактала.

А теперь…

[Коррекция: заменить «родной стихии» на «имеющейся стихии»]

И наконец самое главное.

[Насыщение оружия: насытить некротическим пламенем]

На секунду кацбальгер завязался черным огнем, но тут же потух, сменяясь на фрактальную энергию. Я прищурился. Что ж, это работало, нужно было лишь немного попрактиковаться.

— Опять эти твои цыганские фокусы… Не думал, что ты можешь использовать чужую магию.

— А я и не могу. Скопировать заклинание — мой придел. Но, как видишь, пытаюсь расширять горизонты. Кто бы мог подумать, что система навыков может быть такой многогранной.

— Стоит ли мне говорить, что комбинировать навыки могут только гениальные гении?

— Ну, как видишь, у меня ничего не вышло, так что до гения мне далеко, но спасибо. И да, у тебя есть лимит на один вопрос, поскольку Лина его использовала, я готов ответить на любой.

Тео просиял. Я видел его таким счастливым лишь когда он взрывал что-то.

Хотя вопрос его меня не удивил. Мне пришлось повторить ровно то же, что я рассказывал Лине.

— А вот иллюзии твои, как они так работают? А ты можешь…

— Тео, был всего один вопрос, — улыбнулся я. — Не все сразу.

Но парень был доволен и этим.

— А я говорил, ты мне тоже откроешься, просто время нужно. Не зря я сделал первый шаг!

Я похлопал товарища по спине.

Через некоторое время мы направились к месту, где должен был построиться мост. Дальнейший путь прошел без происшествий, если не считать с десяток умертвий за трехсотый уровень, которых мы встретили у самого перехода.

Я достал клинок и активировал навык Насыщения. Лезвие окуталось белым сиянием кубиков фрактала. Я почувствовал, как энергия течет по рукояти, усиливая клинок.

Первый удар пришелся в грудь ближайшего умертвия. Обычно мое оружие хоть и неплохо работало против нежити, но все же приходилось наносить немало ударов. В этот раз произошло нечто иное. Клинок словно вошел в твердый камень, я ощутил сопротивление. Затем последовала вспышка, и из раны вырвался поток энергии фрактала.

Тело умертвия дернулось, и оно рухнуло замертво, хотя до этого казалось неспособным умереть во второй раз.

Остальные умертвия ринулись в атаку. Я встретил их уверенными выпадами, каждый из которых отправлял очередную тварь в мир иной. Мой клинок теперь нес смерть куда более надежную, чем простая сталь.

Я даже и не заметил, как выкосил большую часть умертвий, за что получил вполне заслуженные раскрытые рты Сатоки, Лины и Тео.

Даже Эдельвейс в удивлении хлопал глазами.

— Чего? Получил новую игрушку, чего б не воспользоваться, — пожал я плечами.

— Сатти, если бы ты прогрессировала с такой скоростью как он, я бы не задумываясь сдал тебя инквизиции, как ведьму.

— Эй!!!

Лина расхохоталась, а Тео и Хель вслед за ней. Странно замурчал и кот.

— Поверить не могу, — наконец улыбнулась Сатока. — мастер Эдельвейс пошутил?

Судя по ее реакции делал он это не часто. Что ж, наша компания плохо на них влияет.

Через несколько часов мост наконец был готов. Все же Акселерация экономила нам просто прорву времени.

— Кажется тот Солнечный говорил просто протянуть мост, а не идти за ним. Да и девяносто четвертый просто огромен, там потеряться проще простого.

Я кивнул. Конечно, я помнил слова того самого Ганца. Но выбора не было.

— Придется рискнуть, — ответил я. — Нас ждет встреча с Дамианом. Я должен узнать, почему он так поступил. Зачем освободил Мельхиора и хотел ценой всех жителей на острове переместить его. Как выбраться с девяносто четвертого будем решать потом. Тем более у меня неплохо удается найти выход с острова.

Тео и Лина хором шумно сглотнули.

— Только не опять, — мотнул головой пиромант, явно вспоминая то, как мы покидали Айрен-6.

Эдельвейс хмыкнул в ответ.

— Ну, коль ты так решил, я не стану возражать.

С этими словами мы ступили на каменный круг, который понес нас к Ирису-94.

Глава 15

Ирису-94. Если бы меня попросили описать этот остров одним словом, то я бы сказал гнетущий.

Перед нами раскинулся мрачный ландшафт из черных скал и мертвых деревьев. Небо затянули тяжелые тучи, и казалось, сюда уже давно не заглядывал луч света.

Холодный ветер трепал полы моего плаща. Тяжесть Анафемы давила на плечи невидимым грузом. Девяносто четвертый Ирису был поистине огромен, и чувствовалось, что эта земля давно мертва.

Вдруг Лина пошатнулась и упала на одно колено, хватая ртом воздух. Я тут же подбежал к ней вместе с Хель и Тео. Морда лисы было бледным, а глаза словно затянуло пеленой.

— Что с тобой? — встревоженно спросил я.

— Не знаю… вдруг стало плохо… голова кружится… — прошептала Лина.

Я быстро открыл справку и нахмурился. Параметры темновника изменились: время действия сократилось, а также резко возросла усваиваемость.

— Переедание ягод, — констатировал я. — Мы слишком часто их использовали в последнее время. Организм приспосабливается и они теряют эффект.

Достал горсть темновника и применил коррекцию, вернув прежние свойства ягодам, увеличив время защиты от Анафемы. После чего Лина, Хель и Тео быстро съели по нескольку штук. Вскоре им стало легче, но я понимал — это лишь временное решение.

— Нам нужно побыстрее убираться отсюда, — сказал я решительно. — Иначе действие Анафемы скоро подавит нас окончательно.

Эдельвейс кивнул с невеселой усмешкой:

— Верно. Чем ниже спускаешься по Темным островам, тем сильнее Анафема влияет на чужаков.

Мы двинулись вглубь острова, пробираясь сквозь мертвый лес. Сатока и Эдельвейс шли впереди, тщательно высматривая любые опасности.

— Надеюсь, остров сильно задержит механистов, иначе с такой форой во времени, они точно найдут солнечного раньше.

— Насчёт этого можешь не волноваться. Этот остров не позволит чужакам забраться слишком далеко за столь малый срок. Возможно, они ещё ищут вход, — сказал кот, будто это было очевидно.

Вот только мне это ни о чём не говорило.

— Но ты же знаешь, как его найти, верно?

— Разумеется. Им нужно найти и прикончить минимум пятерых личей. Они здесь гости. А мы — нет. Поэтому мы сразу пройдём в долину, — пояснил кот. — Я знаю тайные тропы.

Значит, нужное место скрыто?

— Поясни, — я уже не стал скрывать, что не в теме. Сейчас важнее было понять, о чём он говорит.

— Эта часть Ирису до прихода тёмных, принадлежала одному из домов тари. Они не захотели покидать свой дом. Это было уже в самом конце войны. Сразу после исчезновения мастера Смерти. Регент главной ветви не придумал ничего лучше, чем послать против кошачьего города таких, как я.

— Ты участвовал в захвате Ирису?

— Конечно. И в той позорной битве тоже участвовал. Родственные виды сражаются друг с другом ради чужих идеалов и по чужой указке… какой позор!

— А не исполнять приказ?

— Ну, тактически это был верный ход. Неверными были средства. Мряф! Маджере бы никогда не допустил такой глупости! Позже я узнал, что это была подстава от ветви Отчаянья. Как же иначе? Всё дерьмо от этих ублюдков! Даже солнечные лучше!

— Помнится, недавно ты говорил, что хуже солнечных никого нет, — поддел я его, чтобы немного отвлечь.

— Правда? — удивился кот. — Солнечных я презираю, Альтаир. Это трусливый, лживый самодовольный мусор. А ветвь Отчаянья — именно ненавижу. Это очень большая разница.

— Почему же вы тогда до сих пор в союзе? — спросил Тео.

— Очень скоро союз распадётся, — мрачно сказал кот. — Нас объединял патриарх Маджере. А Тишь и Отчаянье были врагами с самого раскола.

— Ладно, Эдельвейс, давай ближе к делу. Веди. И по пути обрисуй, что здесь произошло двести лет назад. В общих чертах, без подробностей. Только факты.

— Нечего рассказывать. Самый большой позор армии мрака. Хорошо, что светлые об этом не знают. Анклав взял что хотел, но потери были ужасны. За всю историю не было столько повального дезертирства. У трети бойцов рейда были там друзья или родственники. А после поражения тот клан оставил в напоминание проклятие долины, чтобы сделать свои земли непригодными.

— Чем этот остров так отличается от других?

— Увидишь.

Вскоре мы услышали вдали звуки боя. Я жестом приказал всем замереть и прислушаться. До нас долетали крики, лязг металла и вспышки заклятий.

Мы осторожно двинулись на звуки через заросли. И вскоре сквозь деревья открылась обширная поляна, где разворачивалось ожесточенное сражение.

Я увидел, как шестеро механистов в красно-оранжевых доспехах отчаянно отбиваются от полчищ нежити. Высокие худые личи, облаченные в рваные робы, наслали со всех сторон толпы нежити. Над полем кружили зловещие банши, издавая пронзительные вопли.

Один из механистов выскочил вперед и метнул тяжелый грозовой разряд в одного из личей, тому буквально выжгло половину тела, но он продолжал творить заклинания, насылая мор на своих противников.

Дамиан, мой старый знакомый. Меч в одной его руке гудел и искрился электричеством, а в другой уже появлялся второй грозовой разряд.

— Держать строй! — орал Дамиан, разя очередного мертвеца. — Где этот чертов солнечный⁈ Он должен был ждать спасения!

Его отряд держал круговую оборону, прикрывая друг друга. Но нежить наседала всё сильнее, тесня механистов к центру поляны.

Один из воинов в броне не успел закрыться от удара лича. Ржавое лезвие пробило щель в доспехах, и механист начал медленно покрываться струпьями и гниющими язвами. Они разрывались, источая гниющую жижу.

Парень задрожал и рухнул замертво.

— Черт! Ещё одного потеряли! — выругался Дамиан. — Держитесь, долина уже совсем рядом!

— Когитат, если мы не найдем солнечного в ближайшие пятнадцать минут, то нас убьет Анафема! — заорал бравый механист, что стоял справа от Дамиана.

Силы явно были не равны. Ещё немного — и нежить перебьёт всех механистов.

Может оно и к лучшему.

Дамиан взмахнул мечом, и по лезвию пробежали искры. Он ударил им по земле, вызывая удар молнии, отбросивший нескольких врагов. Но другие тут же заполнили брешь в рядах.

Битва продолжалась. Я следил за ней, не вмешиваясь. Хоть Дамиан и был моим врагом, сейчас он отчаянно сражался за жизнь. Я не мог отказать ему в уважении, глядя на это зрелище.

— Похоже, мне нужно менять профиль на сенсора, — хмыкнул Эдельвейс. — Хотя они так шумели, что найти их было не сложно. Тёмные острова любят Тишь.

Последнее было сказано с особым трепетом, как великая тайна.

Казалось, ещё миг, и вскоре нежить прорвёт сопротивление механистов. Даже сомнений в этом не возникало. Но возник один очень неприятный нюанс, которого я не учёл.

БАМ!

Земля под большой группой нежити вспучилась и ударила вверх фонтаном. Прогрохотал взрыв, поднимая вверх ошмётки сгнивших тел.

БАМ!

С другой стороны ещё один взрыв рассёк пространство, выкашивая нежить.

Вот только ряды убитых быстро пополняли новые мертвецы.

Этой прорехи было достаточно. Я глянул вверх и увидел зависший над полем боя дирижабль механистов.

Надеюсь, они оттуда хотя бы не заметят нас.

Дирижабль мелькнул над чёрным лесом. Он сделал несколько выстрелов по нежити под собой, и начал снижаться. Мы ускорились, в том числе и с помощью магии. Вновь послышались звуки битвы.

Механисты вели отчаянный бой с нежитью. Остров не давал просто так пройти через свои владения.

Впереди, за их спинами, возвышался огромный город, окружённый величественной, утопающей в тумане стеной. Крепость превосходила все виденные мною прежде и вполне соответствовала званию кардинала, не то что хвостатого функционера.

А у мастера Эдельвейса, оказывается, огромные амбиции!

— Началось… — тихо шепнул он.

По всему полю перед цитаделью вдруг распустились тысячи светящихся, ярко красных цветов. В один миг земля окрасилась алым светящимся заревом, а к небу устремились мириады алых огней.

И в этом зареве я увидел, как предвкушающая злобная гримаса Эдельвейса превращается в раздражение. Четвёрка механистов носила на лицах громоздкие подобия моих респираторов. Дурманить разум цветы сегодня не будут никому.

— Стоять! Давно не виделись, Дамиан, — произнёс я. — Как поживает твой приятель Мельхиор?

Вопреки моему ожиданию, при виде меня на лице механиста появилась искренняя улыбка.

— А вот и наша пропажа явилась! Почему же ты сразу не сказал, что ты такая важная птица, Альто? И звёздные за ним охотятся, и цех. И как бы ещё кто охотиться не начал.

— Это что, угроза? По-моему, ты немного не в том положении. Вас всего пятеро. А у меня…

— Да плевал я на твои иллюзии! — перебил меня механист. — Я же не полудурок-химеролог или пацан с больным самомнением. Я внимательно изучил всё, что касается тебя и твоих приключений.

— Иначе что? — я хмыкнул. — Рискнёшь проверить, что все существа за моей спиной — иллюзия? Этот спор бессмысленен. Ты попался, крыса. Придётся тебе ответить за Расиэль!

— Ха! Альтаир, ты не задумывался, почему ты услышал сигнал бедствия именно в тот момент, когда ты подошёл к забытому всеми задолго до войны с некрами кораблю?

— Хочешь сказать, ты специально заманил меня сюда?

— А что, если я здесь в принципе только ради тебя, Альто Тёмный, Альто Изверг и ещё непонятно кто?

— Значит, нет никакого светлого?

— Есть, но это лишь десерт к основному блюду, — отмахнулся Дамиан. — Награда за его голову не стоит отдельной экспедиции.

— Хорошо. Решил свести счёты? — спросил я, мысленно готовясь к бою с ублюдком.

Лёгкий порыв ветра с шелестом прокатился по острову. Запахло цветами. Очень надеюсь, что местный токсин или чего там так боялся Эдельвейс, сделает своё дело.

В своей победе я не сомневался, да и механист не выглядел испуганным, хоть с ним и осталось всего четверо бойцов.

— Зачем? Я пришёл с миром. Хочу предложить дружбу и заступничество моей фракции. Просто я не придумал ничего лучше, кроме как выманить тебя на своё имя. Я знал, что ты ошиваешься где-то в этих краях. Видел твой остров с корабля и знал, что ты клюнешь на возможность увидеться со мной. Так что цель этого небольшого путешествия — именно наша встреча.

— Ты ублюдок! Из-за тебя погибли мирные жизни! — взорвался Тео. — Я лично взорву твой череп!

— Во имя Стального Бога, зачем ты взял себе этот мусор? Он был самым слабым звеном группы.

— Да я тебя сейчас!.. — Тео замахнулся было, призывая чёрный огонь, но ничего не случилось. Он так и замер с глупым недоумением глядя на свою руку.

Один из спутников Дамиана не удержал смешок.

— Так что, Альто? — сам механист даже внимания не обратил на попытку пиротехника. А я насторожился, пытаясь понять, в чём проблема.

— Что-то не так, — оживилась и сама Тали. — я чувствую странное воздействие…

— Что? Ты думаешь, я совсем идиот, что куплюсь на такое?

— А почему нет? — Дамиан криво ухмыльнулся.

— Потому, что только дурак наступает дважды в одну и ту же ловушку. Даже если бы механисты впрямь решили со мной подружиться, прислали бы не тебя, а большеглазую переговорщицу.

— Это цветы, Альтаир! - вклинилась в мыслях Тали. — Они пьют твою силу!

[Коррекция. Похищение маны. Снизить]

— Ну вот, чем тебе старый наёмник не угодил? Неужели обижаешься за тот случай на Расиэле?

— Я? Ни в коем случае, — хмыкнул я. — Но предпочёл бы, чтобы ты остался в гостях у Мельхиора. В виде бесформенной кучи.

— Если бы ты знал, сколько раз меня уже хоронили и считали мёртвым, приятель!

— Не трать моё время! Говори зачем припёрся, если тебе не нужен солнечный. Хотя по-хорошему, я всё равно собирался хорошенько выбить из тебя всю дурь.

— Хахаха! — обрадовался Дамиан. — Чувствуешь своё превосходство, великий маг новой стихии? Мнишь себя пророком новой силы, да?

— Что ты несёшь, поехавший?

— Сперва предложу тебе мягкие условия. Ты работаешь на нас по контракту вольного мага. Иногда будешь выполнять кое-какую непыльную работёнку. Ничего сверх твоих сил. Ну и сообщать кое-о-чём. На твоём островке будет наше посольство, и…

— А что взамен? — прервал я его словоизлияния.

— Наша дружба, — улыбнулся Дамиан, показывая парочку серебряных зубов среди желтизны.

— Очень щедрое предложение. Пожалуй, я просто заберу твой корабль, а из тебя выйдет славный работник в шахтах.

Мои спутники уже поняли, к чему идёт дело. Тео подошёл ближе, готовясь применить магию. Я быстро обернулся, но поймал за спиной взгляд холодных синих глаз мастера Эдельвейса. Кот выглядел задумчивым и немного… разочарованным, что-ли?

— Отлично! Я надеялся, что ты это скажешь. Придётся тебе и твоим людям поменять пару лишних деталей в мозгах, — довольно сказал Дамиан. — Мы находимся в Долине красных цветов островов Ирису. Давай посмотрим, кто кого?

Четвёрка за его спиной одновременно вскинула ружья, на медных корпусах которых походила искра, а в ладони Дамиана возникла чёрная сфера. И пусть я впервые видел такую, сомнений в предназначении не возникало.

Граната!

— В стороны! — крикнул я и побежал в сторону противника.

Двое из четвёрки сбросили с себя рюкзаки, и те стали разворачиваться в механические устройства. Ещё два противника устремились в нашу сторону.

Вместо звука взрыва, послышался электрический треск. Граната ударила электричеством, но никого не задела — радиус действия оказался совсем небольшим.

На этот раз Тео удалось зажечь магию чёрного пламени, и в тело одного из врагов влетела чёрная птица, после чего последовал взрыв.

Стал понятен их план — заманить меня с моей странной магией в место, где она не должна работать, а затем напасть с помощью техники, которой на эффекты этого места плевать.

А затем я нащупал их слабость, и всё очень быстро кончилось.

Электропроводимость была скорректирована до минимальных значений сперва у двух замерших ботов, а затем засбоили винтовки и погасли разряды молний на костюме механиста.

В глазах когитата мелькнул страх. Такого поворота он не ждал.

Я же обернулся к своим и увидел такой же страх в глазах Тео. Страх разумного, потерявшего свою силу и осознавшего слабость.

Бой замер так же быстро, как начался. Идти в ближний никто не спешил.

Поле из алых цветов ярко горело, заглушая мрак чёрного неба над островом.

Призвав усиление клинка, я шагнул в сторону механиста. Посмотрим, как много он навоюет без электричества.

— Ты в долине! Как твои трюки всё ещё работают⁈ — воскликнул он. — Здесь невозможно использовать магию!

— Невозможно для светлого мусора, но не для мага Анклава, — выпалил Эдельвейс. Уж не знаю чем, но я его вновь чем-то очень вдохновил и порадовал.

— Что? Невозможно, ты тёмный⁈ — опешил Дамиан. — Это был не обман? Ты действительно некромант?

Я улыбнулся.

В голову пришла свежая гениальная мысль, из тех, от которых потом Тео хватается за голову, а Лина готовится умирать от приступов смеха.

— Как видишь, — я равнодушно пожал плечами. — Меня не касается анафема и долина. Я — свободный маг мрака.

— У некров нет никаких свободных магов!

— Теперь есть. Спроси у мастера Маджере.

При словах о легендарном правителе, кот вздрогнул, но его улыбка стала ещё шире. Обе улыбки.

— Я всё ещё могу снести тебя залпом пушек с корабля, — заметил Дамиан, но уже без прежней уверенности. Даже он сам в эту угрозу не верил, потому упомянул, будто между прочим.

— Попробуй, — я ухмыльнулся. Само собой, я блефовал, хотя и запасной план тоже подыскивал.

— Зачем? — вновь попытался улыбнуться механист, но вышло натянуто. — Я рад, что ты не так прост. Тем интереснее будет наше сотрудничество.

— Ты идиот? Я не буду с тобой вести никаких дел. Проваливай! Это и так щедрость с моей стороны. Всерьёз раздумываю о том, чтобы скормить вас Эдельвейсу.

— Это будет очень благоразумное решение, — произнёс кот одним ртом, одновременно облизываясь вторым, на спине.

Дамиан выглядел растерянным.

— Я не могу уйти. Ты должен работать с нами!

— В нашу первую встречу ты казался умнее. Что ж, Эдельвейс, Сатока… — начал было я, но механист снова меня остановил.

— Мы должны остановить войну, Альтаир! — внезапно выпалил он. — Ты ведь знаешь о том, что тёмные отправили гонца с предложением о мире?

— Продолжай, — сказал я, искоса поглядывая на Эдельвейса.

Откуда бы механисту знать о послании и о мире? Разве это не тайна? Или у мехов среди тёмных есть шпион?

— Солнечные попытаются убить посла. Вернее, наёмники солнечных.

— Зачем это им? — не понял я.

— Я не знаю, парень, но Орден Механистов тебе не враг. Мы хотим того же, чего и ты — мира. Кроме нас у тебя больше не будет союзников!

— Вы эту работу хотели поручить мне?

— Да. Твои успехи говорят сами за себя. Наши агенты выведут тебя на нужное существо. Просто проследишь, чтобы никто его не убил. Отправишь свои фрактальные иллюзии вместо посла, или как-то ещё. Если при этом раскроется личность исполнителей — будет бонус.

Он снова улыбнулся, но я демонстративно зевнул.

— После Расиэля я думал, что ты просто хочешь свалить убийство на меня. Лучше я вообще не буду появляться в месте этого вашего собрания.

— Тогда твои друзья из тёмной фракции и химерологи со звёздными с поддержки солнечных развяжут бойню на границах нижних островов, и один маленький островок будет стёрт из этого мира.

Я скрипнул зубами. Откуда он мог узнать об этом? Остров находится под иллюзией, значит только если он уже давно шпионит за нами, и видел, как я посещаю остров. В любом случае, главное не подавать виду, что меня это беспокоит. А там — я не зря занимался укреплением Эниранда.

— Это не повод опускаться до дружбы с тобой, крыса.

— У тебя нет выбора, Альто. Солнечный монорельс готовился к продолжению войны две сотни лет. Они сделают всё, чтобы переговоры были сорваны.

Глава 16

— Зачем им это?

— Спроси у солнечных, — пожал плечами механист. — Тёмные тебя не спасут. Они сами не выстоят, если им не помочь.

— О какой помощи ты говоришь? — оживился Эдельвейс.

— В случае войны вам потребуется союзник, — уверенно сказал Дамиан. — И кроме нас, вам обратиться не к кому, ни тебе, ни твоим хозяевам.

— Это любопытно…

— Не верь ему, котяра! — возмутился Тео. — Он же конченый мудак! Он принёс кучу народу в жертву, чтобы освободить Мельхиора.

— Мельхиор — это плохо, — согласился Эдельвейс. — Я бы не хотел быть на одной стороне с безумной химерой.

Кот нервно облизнулся второй пастью и пошкрябал по земле пятой лапой.

— Что ж, ваше право, — пожал плечами Дамиан. — В таком случае, поговорим, когда ты будешь готов к переговорам. А теперь прощай, раз уж ты пока не готов.

— Даже не думай так легко свалить! — сказал я, коррекцией добавляя себе силы и скорости. Клинок запылал фрактальным светом. Над головой пронеслось чёрное пламя Тео.

Тень и кот тоже присоединились к веселью. Но его оказалось совсем немного.

Эпического боя снова не вышло — Дамиан вдруг подпрыгнул, и из-за его спины вырвалось пламя. Одновременно с этим он пнул своего товарища в нашу сторону, накладывая какую-то печать, а следом — начали взлетать и остальные из четвёрки.

[Коррекция: снижение скорости]

[Коррекция: повышение веса]

[Коррекция: износ мотора]

Но впервые любимый навык подвёл — ни один не сработал на механиста, и он благополучно ускоряясь, уже летел ввысь. Следом за ним на чёрных пылающих крыльях летел Тео, но уже было понятно, что магии за движком механиста не успеть.

Тем временем его товарищ упал на землю под действием тройной коррекции. Похоже, навык механиста позволял передать предназначавшиеся ему проклятия жертве, и он не задумываясь пожертвовал своим подчинённым.

Я выругался сквозь зубы, глядя вслед удаляющемуся дирижаблю Дамиана. Этот подлец сумел улизнуть! Но тут же мой взгляд упал на механиста, который упал на землю рядом со мной после того, как его предал собственный командир.

Я мгновенно подскочил к нему. Это был мужчина лет тридцати, с коротким ежиком темных волос. Его лицо, перечеркнутое шрамом через левую бровь, выражало смесь гнева и растерянности. Доспехи на нем были вполне обычные — красно-оранжевая броня с символикой Ордена Механистов. По подсказке системы — имел механист сто пятидесятый уровень.

Он попытался вскочить на ноги и броситься в бой, но я тут же применил Коррекцию, снизив его силу и выносливость. Одним точным ударом я опрокинул его на землю, прижав к стволу мертвого дерева. Затем присел перед ним на корточки и зловеще улыбнулся:

— Ну что, кинул тебя твой командир. Какая досада, а?

Парень нахмурился, оглядывая весь мой отряд. Он понял, что бежать некуда, да и сражаться он с нами явно не сможет, потому в ярости вскинул руку, поднося ее ко рту.

— Во имя Святой Омниссии! — заорал он и попытался что-то проглотить.

Но я вовремя перехватил его руку и прижал к дереву. Из неё выпала маленькая пилюля, которую механист явно хотел принять как яд.

Сатока, не дожидаясь моей просьбы, тут же протянула мне специальные антимагические цепи. Я надел их на пленника, крепко приковав к дереву.

Тем временем Лина подняла выпавшую пилюлю и пристально её осмотрела.

— Это цианид, — констатировала она. — Смертельный яд мгновенного действия. Что ж за люди у Церкви Стали.

— Фанатики… — презрительно фыркнул Эдельвейс. — Видели, знаем. Есть такие в Анклаве. Увы.

Я вновь повернулся к механисту и посмотрел ему в глаза:

— Нет, друг мой, ты так просто не умрешь. Сначала мы с тобой поболтаем.

Парень попытался плюнуть мне в лицо, но я легко уклонился.

— Не трать силы, — усмехнулся я. — Лучше расскажи, какие цели преследует Дамиан, откуда ему известно, о планах солнечных и о моем острове. Как он понял, что я пойду за солнечным?

— Я ничего не скажу еретику! — выкрикнул механист. — Да пребудет со мной Святая Омниссия!

Я вздохнул. Этот фанатик явно был готов умереть, но не выдать тайны своего ордена.

Приблизился к его лицу и улыбнулся.

— Я тебе обещаю, через пару минут ты сам будешь молить о том, чтобы я тебя выслушал, — обернулся к отряду и сказал уже им. — Лучше бы вам не смотреть.

Лина и Хель кивнули и отошли подальше, Тео некоторое время сомневался, но тоже последовал их примеру. Эдельвейс буквально приказал Сатоке пойти с остальными, а сам же уселся неподалеку от меня.

— Я предпочту остаться и посмотреть. Ни разу не видел, чтобы пытали без особых инструментов.

Механист все также хмурил брови и смотрел на меня исподлобья. Я пожал плечами на такое желание кота и применил коррекцию.

[Болевой порог снижен до 5%]

[Противостояние обморочному состоянию увеличено до 100%]

Немного подумав посмотрел на Эдельвейса.

— Ты ведь последователь Тиши. У тебя есть что-то, ограничивающее слышимость?

— Обижаешь, Альтаир. Метров десять сойдет? Вне этого купола никто нас не услышит.

Я кивнул, и следом вокруг развернулся едва видный черно-бирюзовый пузырь.

Только после этого медленно взял руку механиста и крепко обхватил указательный палец.

— Ты думаешь один сломанный палец заставит меня говорить⁈ Тренировки механистов ЫАААААААААААА!!!

Раздался хруст, а следом за ним душераздирающий крик, который был настолько громким и мучительным, что явно мог пронзить несколько километров леса. Но я это предусмотрел.

Механист вопил так, что его голос хрипел и был на грани срыва. Он дергал ногами и извивался, а изо рта потекла слюна.

Он не потеряет сознание от болевого шока, но при этом будет чувствовать боль настолько остро, что любые другие мучения покажутся ему полевыми цветочками.

— КАКОГО ХЕРА⁈ ПОЧЕМУ ТАК БОЛЬНО⁈ — орал механист, но был не способен даже схватиться за свою руку, ведь был связан.

— И правда, почему? — с интересом спросил Эдельвейс, но его голоса почти не было слышно среди воплей подопечного Дамиана.

— Секрет производства, — улыбнулся я уголком рта и вернулся к своему новому «другу», обхватив безымянный палец. — Ну так что? Пальцев у тебя много, мы тут надолго. Сознание ты не потеряешь, так что предлагаю тебе хорошенько подумать, прежде чем снова мне отказывать.

— ДА ПОШЕЛ ТЫ… ААААААА!!! С-С-СУКА!!!

Снова раздался хруст, в этот раз механист орал куда громче, он дрыгался так, что даже дерево слегка пошатывалось. Из его рта пошла пена. Он судорожно моргал и пытался вдохнуть побольше воздуха, так, словно задыхался.

— Прошу… ПРОШУ! Пожалуйста… Больше не нужно. Не нужно!

— Да я не против. Думаешь мне в удовольствие? Но ты меня вынудил. Пойми, на моем острове очень много людей, которые ценят свободу. Ценю ее и я. Очень много сил было вложено в его развитие. И если кто-то собирается эту идиллию нарушить, поверь мне, я стану самим посланником Днища в этом мире и уничтожу любого. Ну так что? Мои вопросы все еще актуальны.

— Мы следили за тобой! Причем очень долго, еще с Тальхеора! Дамиана приставили приглядеть за звездным, а потом оказалось, что он тебя знает. Мы дрейфовали рискуя жизнью, только потому, что чертов Молниеносный решил, что ты важнее нашей текущей миссии! — механист говорил быстро, сбиваясь на всхлипывания и болезненные стоны.

— Дальше, — холодно бросил я.

— Мы потеряли вас около Айрена. Тогда вернулись под Тальхеор, ближе к Ирису. Дамиан решил, что там мы снова тебя встретим, и не прогадал. Так мы узнали, что твой остров либо сто седьмой, либо сто восьмой. После, ты двинулся к Эятталю, и там мы поймали сигнал солнечного. Дамиан опять предугадал твои действия. Он знал, что ты услышишь солнечного, потому что видел разбитый корабль. Точно также мы видели, что нас слушает кто-то еще. Его план был выманить тебя сюда, чтобы прижать к стенке и заставить сотрудничать.

— Зараза!

Мне казалось, что я где-то ошибся, но на деле вышло куда прозаичнее. Дамиан знал меня, потому и решил проследить.

— Что по поводу солнечных?

— Не знаю!

Я потянулся к следующему пальцу.

— Меня убьют, если я скажу! — завопил механист.

— Я тоже. Но перед этим ты будешь очень сильно мучиться.

— Мы получили послание от церкви, понял⁈ Долбанный ты еретик! Какой-то неизвестный дал информацию, что Анклав хочет переговоров, отчего послали гонцов. Солнечные не хотят этого, поэтому будут пытаться убить их до того, как те доставят письмо от патриарха анклава Звездному Совету.

— Хм… Звучит как хитрая многоходовка кардинала ветви Отчаяния. Но я не могу исключать варианта, что все на самом деле так, — промурлыкал Эдельвейс. — Кажется, все будет сложнее, чем я думал.

— И вы поверили? — обратился я к механисту.

— Нет, конечно! Но проверить стоило. Связались с нами, потому что мы были ближе всех к границе. Уж не знаю каким образом, но этот неизвестный знал, что гонцы пойдут с архипелага Дор.

— Люта! — зашипел Эдельвейс.

Я протер глаза. Мозг малость закипал от всех этих интриг. Что мы имеем. С одной стороны Анклав, часть которого хочет переговоров, другая часть, по словам кота, топила за резню. Сверху Солнечные, которые по словам Дамиана вместе со Звездными и Цехом тоже не против войны. И только бравые механисты тоже хотят мира. Такая расстановка?

— Эдельвейс, если звездные тоже готовы к войне, то какой смысл в том, что гонцы доставят туда просьбу о переговорах? — приходилось малость шифроваться перед механистом.

— Директивы, которые они свято чтят. Плюс Звездный Совет не подчиняется правлению. А Право Созыва священно. Получив запрос они обязаны провести его.

Я встал и начал задумчиво расхаживать из стороны в сторону. Угораздило же меня. Выходит выступил за сторону, которая в меньшинстве. Но при этом большинство имеет какие-то совсем уж идиотские цели. Я понимаю, скорее всего война выгодна для каждой фракции по-своему, но черт вас дери, война это всегда хреново.

— Альтаир!!!

Эдельвейс внезапно ринулся ко мне, но зря.

Каким-то образом механист смог разрезать цепь. Это ушло от моего взора, слишком аккуратно он это сделал. Кот подумал, что тот будет атаковать меня, но вместо этого, мужчина поднял левую ладонь к лицу и крикнул.

— Во имя Святой Омниссии!

Прозвучал громоподобный звук, а вместо лица механиста зияла прожженная дыра. Кажется, в его наручах было какое-то оружие.

Я в сердцах выругался и посмотрел на обезображенное тело механиста.

— Днище тебя дери! Какого…

— Фанатики. С его стороны он отдал жизнь своему богу из машины. Так что для него и церкви это почти героическая смерть.

— Он сказал достаточно, — попытался успокоиться я, после чего вернулся к остальным. — Двигаемся дальше. Нужно найти солнечного и возвращаться, пока Анафема вновь не начала действовать.

Я старался говорить спокойным ровным тоном, хотя внутри кипел от злости. Этот проклятый Дамиан! Он не только подставил нас на Расиэле, но и вел слежку все это время. Сложно даже предположить, что у него на уме.

Хотя кое в чем он был прав — нам действительно нужны союзники. И как можно скорее.

По пути я размышлял о том, как укрепить оборону Эниранда. Мысли сами собой возвращались к алтарю острова. Единственный путь — накопить миллион фрактала и купить последнее улучшение. Тогда жители получат колоссальные бонусы и смогут лучше защитить себя.

— Тали, как ты считаешь, сколько времени нам потребуется, чтобы накопить миллион? При нынешних темпах?

— Приблизительно полгода, если не произойдет ничего экстраординарного, — ответила Тали. — Это учитывая только поступающую с подконтрольных островов ману. Если по пути мы наткнемся на алтарь, который давно не посещали, то будеn меньше, конечно же.

Я кивнул. Полгода это долго, нам нужно действовать быстрее. Возможно, стоит все-таки попытаться договориться с механистами. Или хотя бы с кем-то из них, но точно не с Дамианом. Уверен, во всем ордене найдется парочка честных ребят, не всем быть такими ублюдками, как Молниеносный.

К тому же, у них есть технологии создания автоматонов. А с их помощью я мог бы собрать на Эниранде собственную армию! Через Коррекцию, усилить боевые параметры, ну и конечно же прописать защиту с помощью Интеграции… Можно было бы сделать их почти неуязвимыми.

Чем больше я думал об этом, тем привлекательнее казалась мне идея союза с Механистами.

Конечно, сейчас главной задачей оставалось спасти Ганца и помочь Эдельвейсу с Сатокой доставить послание о переговорах. Но после я определенно должен буду как-то связаться с Механистами. Жаль только, что пока не имею ни малейшего представления, как это сделать, не попав в ловушку.

Погруженный в размышления, я едва заметил, как мы приблизились к центру острова. Впереди возвышались развалины древнего города, затерянного среди мертвых деревьев и скал.

Самым логичным было оставаться у алтаря. Поэтому надеялся найти солнечного именно тут.

— Приготовьтесь, — бросил я спутникам. — Возможно, придется сражаться.

Мы осторожно вошли на площадь перед обвалившимся храмом. Тишину нарушал лишь вой ветра да скрип ветвей. Но вдруг я услышал едва различимый шепот:

— Помогите… здесь…

Это был слабый, едва живой голос. Я ринулся на звук и увидел лежащего под обломками колонны мужчину. Его доспехи, когда-то серебристые, теперь превратились в измятую и очень потрепанную железку. Лицо было изможденным и исхудавшим, но даже так, это был просто громадный по комплекции мужчина, с коротким ежиком черно-седых волос и карими глазами.

— Ганц? — окликнул я. — Это ты посылал сигнал бедствия?

Мужчина слабо кивнул:

— Вы раньше чем я думал. Очень повезло, иначе я бы не выбрался в этот раз.

Я быстро подбежал к нему вместе с Тео и Эдельвейсом. Втроем мы откатили тяжелую колонну, освободив Ганца. Тот едва мог шевелиться. Я достал фляжку с водой и поднес к его губам. Солнечный жадно отпил несколько глотков.

— Спасибо… что пришли, — прошептал он. — Я уже почти потерял надежду. Проклятые личи загнали меня в угол, но в последний момент ринулись куда-то.

Видимо как раз почувствовали механистов, и пошли приветствовать новых гостей.

Ганц оглядел весь отряд и скривился.

— Да уж, не думал, что настанет тот день, когда я буду обязан жизнью темным.

— Благодари Альтаира. Если б не он, я б за тобой не сунулся, — буркнул кот.

— Альтаир? Звездный что ли?

— Свободный от фракций, аки ветер в поле, — ответил я.

Хель осмотрела Ганца и нахмурилась:

— Его жизненная энергия почти на нуле. Без надлежащей помощи, отдыха и нормальной еды он долго не протянет.

— Значит нужно быстро возвращаться. У вас пару минут, чтобы подготовиться. Ганц, идти сможешь?

— Вполне.

Я подвёл Ганца к остальным и помог ему сесть, прислонившись спиной к колонне.

— Отдохни пока. Скоро мы уберёмся отсюда.

Ганц кивнул в ответ и прикрыл глаза. Видно было, что ему тяжело.

Я же направился к алтарю. На этот раз решил не отдавать остров Эдельвейсу.

Коснувшись холодного камня, я почувствовал знакомое покалывание энергии.

[Порождения мрака теряют власть над островом Ирису-94.

Владение островом переходит к Альто Тёмному.]

Я почувствовал, как в меня хлынул поток тёмной энергии, которая тут же преобразовалась в семь с лишним тысяч единиц фрактала. Неплохо, местные темные острова дают неплохой приток.

Но радоваться было рано. В следующий миг я услышал далёкий, едва различимый вой. Звук доносился откуда-то из глубинострова и быстро приближался.

Я нахмурился и крикнул:

— Будьте наготове!

Мои спутники тут же сомкнули круг вокруг Ганца, готовые встретить нападение.

Вой становился всё громче и ближе, переходя в настоящий вопль. Я чувствовал исходящую от него ауру смерти и безумия. Это определённо была армия порождений Тьмы.

Вскоре я разглядел их силуэты среди деревьев. Первыми показались скелеты, за ними десятки ходячих мертвецов в ржавых доспехах. Следом появились банши — призрачные женские фигуры с иссохшими лицами и развевающимися белыми одеждами.

Наконец появились и сами личи — высокие фигуры в чёрных балахонах, с костлявыми руками и лицами, скрытыми в тенях капюшонов. Их было трое, и справка выдала почти пятисотый уровень для каждого.

Вся эта армия мертвецов хлынула в развалины храма со всех сторон, окружая нас плотным кольцом. Я почувствовал накатившую волну паники, и страха.

— Альтаир, воздействие. — тут же предупредила меня Тали.

Действительно, нежить наводила чувство страха на своего противника.

Даже несмотря на то, что я захватил алтарь — меня все равно считали враждебным.

Накинул коррекцией на отряд неуязвимость к воздействию нежити и скомандовал.

— Спинами друг к другу! Они уже нас окружили!

Мы сомкнули плотное кольцо вокруг Ганца, готовые встретить натиск врагов. Я выхватил клинок и вгляделся в наступающую армию мертвецов.

Это будет тяжёлый бой. Но отступать некуда. Единственный путь — пробиться сквозь ряды врагов к мосту на свободу. И я сделаю всё, чтобы вывести моих друзей отсюда живыми.

Глава 17

Первая волна из скелетов не дала нам возможности толком даже сориентироваться.

Они налетели единой толпой, сплошным месивом из черепов, костей и брони.

Фрактальный клинок легко рубил их, да и пламя Тео оказалось весьма эффективным. Но как выйти из окружения?

Эдельвейс принял боевую форму и начал расшвыривать чудовищ мощными лапами. Улучив момент, я добавил на отряд свойство урона светом. И это снова всё изменило.

Из мрака за спиной лича появилась Сатока, вонзив оба кинжала ему в черепушку и эффектно ломая шею. А затем исчезла прежде, чем стоящие рядом мертвецы сумели причинить ей какой-то вред. Наверное, потому она и обошла в ранге Эдельвейса — потенциально он сильнее после массовой бойни, становясь настоящим монстром, но Сатока может устранить ключевые фигуры во вражеском войске ещё до начала сражения.

Хель ударила волной. Против нежити урон стихии отчаяния был низким, но отбрасывающее действие способности сохранялось, и тварей отбросило.

Я без остановки использовал ретрансляцию, копируя способности товарищей.

— Н-на! — послышался испуганный голос Лины. Лиса подобрала клинок, выпавший из рук скелета, и в тот же миг на него упала коррекция, добавляя урон стихией света.

— Хель, оружие! — крикнул я, и девушка меня поняла, отскочив и подобрав палаш с отколотым концом.

Дело пошло быстрее, и нам удалось ненадолго отбиться.

Личи чего-то ждали, и это мне сильно не нравилось. Прежде они не проявляли такого терпения при виде живых.

— Чёрт, если б не проклятая броня… — начал было Ганц.

— Что с ней?

— Сломана. У меня всё завязано на ней, — печально улыбнулся он. — Черт… не думал я, что так будет.

— Ничего не могут без своих игрушек, — презрительно фыркнул Эдельвейс.

— Идти-то ты можешь? — спросил я.

— Когда есть мана, я могу даже летать. Сейчас, попробую её снять…

— Лучше напомни, на кой чёрт мы должны рисковать жизнями из-за незнакомца!

— Ну, ты же хотел встретиться со своим бандитом, разве нет? Чем ты недоволен? Погоди, что ты делаешь? Ладно, признаю, был не прав. Если встанет вопрос я или товарищи — я пойму.

[Коррекция: восстановление предмета модифицированная кираса солнечного техноманта]

— Успокойся! Поймёт он. Готовься к драке! Личи нас так просто отсюда не выпустят.

Словно в подтверждение моим словам, над древним городом раздался утробный рык.

БАМ!! — послышался грохот, и вниз посыпались осколки камня.

— УЫРРРРР!!! — зарычала тварь, и в свете проснувшихся даже в городе алых цветов я увидел гигантскую тушу костяного дракона.

Тварь шумно взмахнула крыльями с лоскутами кожи и поднялась над нами. В глубине глотки начало зарождаться зелёное пламя.

Коррекция чуть снизила силу атаки, Тео спрятался за щитом, а остальные рванули в стороны, чтобы не попасть под пламя. И в этот момент хлынула вторая волна нежити.

Дракон взмахнул крыльями, подняв волну ветра, и взлетел вверх, а его место заняли личи. На поле боя обрушилась смертоносная магия. Сейчас они ещё только готовились к касту, но я видел зажигавшиеся вокруг посохов огни.

Одного на себя сразу же взяла Сатока. Поток усиленных скелетов в тяжёлой броне взял на себя Эдельвейс. Синие глаза кота сейчас горели особенно ярко, делая его похожим на исчадие Днища.

Сбив нескольких мощным боком, он отбросил ещё одного хвостом, а затем выдохнул поток синего пламени. Я как мог усилил его коррекцией, так что вышло не хуже, чем у дракона.

К слову о нём — очень сложно увидеть тень, когда земля сверкает ярче, чем небо. Но тем не менее, Тали как-то это удалось.

— Сверху, Альтаир!

Как он это сделал так бесшумно?

Я едва успел ослабить его атаку, но всё равно зелёное пламя обрушилось на нас с чёрных небес.

— Выкуси, тварь! — вдруг рявкнул солнечный, и пламя разбилось о полупрозрачную защиту, напоминавшую мыльный пузырь из янтарных разводов света.

Затем он обернулся ко мне и добавил:

— Спасибо, друг! Я обязан тебе жизнью, кто бы ты ни был!

Я лишь кивнул и отдал приказ:

— По моей команде покажите свой максимум! Прорываемся к выходу! Эдельвейс!

Кот сбил лапой ещё одного мертвеца, затем из его пасти на спине выскочил длинный язык, хватая пытавшегося перепрыгнуть через него противника. Сам же функционер из нормальной пасти выпустил второй поток пламени.

— Тео! — крикнул я.

[Коррекция: сила взрыва повышена]

[Коррекция: время отката способностей снижено]

[Коррекция: уязвимость к огню повышена]

— Искусство! — выкрикнул он в ответ, выставив в стороны руки. Знакомый жест, который он почерпнул у Сая. — Это!! — продолжил он, когда из-под его одежды начали вылетать чёрные птицы, — ВЗРЫВ!!!

Рвануло так, что я всерьёз испугался, что остров расколется пополам. Во всяком случае, земля задрожала.

— Уходим! — крикнул я, и мы последовали через тела дохлой нежити прочь из городка.

Нежить преследовала нас по пятам. По вертикальным стенам домов быстро ползли какие-то длиннорукие уроды. Затем из канализации выпрыгнул к нам навстречу на редкость мерзкий монстр, напоминавший обтянутого кожей рослого детину с двумя костяными серпами из-за спины.

Завидев нас, монстр ринулся в бой, но был встречен солнечным.

— Лови солнце! — крикнул он, прежде чем в невероятном рывке оказаться рядом с чудовищем. Рука Ганца оказалась в брюхе у монстра. Тот попытался его прибить серпами сзади, но прежде чем успел это сделать, живот чудовища засветился изнутри, и его разорвало на ошмётки.

Броня солнечного окрасилась зеленовато-чёрной жижей, заменявшей твари кровь.

— Сверху! — предупредила Тали.

Один монстр спикировал спустя секунды три, но приземлился прямо во вторую пасть Эдельвейса. Второй свалился сам, когда коррекция сделала стену под ним слишком хрупкой.

Тео наспех подхватил выпавший из убитых ядра маны, и мы продолжили путь.

Ворота, само собой, были закрыты. Выйти нам так просто не дадут.

Впереди стоял скелет с клыками в плотно натянутом капюшоне.

— Самозародок, — скривился Эдельвейс.

Системная справка же выдала немного иной текст:

[Ежевика, высшее умертвие, 510 уровня, стихия тьма]

— Ничего так ягодка, — хмыкнул я. — Сатока, справишься? Ты у нас вроде бы неплохо валишь личей.

Девушка неуверенно кивнула. Эдельвейс бросил на меня подозрительный взгляд, а я просто накинул набор бафов ей и дебафов врагу.

Тень вышла из короткого портала рядом с магом, сходу попытавшись вогнать оружие в череп, но не вышло. Скелет оказался удивительно проворен. Он отскочил, вынул скипетр, и перед ним возник магический щит, сдержавший стрелу тьмы.

К нам, как и ожидалось, в тот же момент полезла нежить — она выпрыгивала из домов вокруг, да и за нашими спинами топот множества ног становился всё отчётливее.

Затем умертвие само ринулся в атаку, но ему сильно не повезло. Сперва коррекция его замедлила, а затем защита разбилась прямо перед кинжалом девушки. Впрочем, убить это тварь не смогло, и в ответ существо выпустило изо рта светящийся зелёный туман.

Коррекция начала его ослаблять, но этого уже не потребовалось — Сатока тенью перетекла врагу за спину, и на этот раз среагировать противник уже не успел.

— Тео, ворота!

Я перекинул на него коррекции, и поток чёрных птиц начал атаковать вход, но здесь нас ждал неприятный сюрприз:

— В воротах напыление из серебра, Альтаир! А с той стороны — подъёмная решётка! Не пробьёт! — предупредил Эдельвейс.

Кивнув, я быстро принял другое решение:

— Поднимаемся на стену! — крикнул я. — Эдельвейс, Сатока, прикрывайте!

Кот бросил на меня подозрительный взгляд. Всё ещё не до конца мне доверяет и думает, что я могу ими пожертвовать, чтобы уйти с остальными. Но решение было продиктовано банальным — они с Сатокой были лучше нас в ближнем бою. Разве что я мог бы им помочь, но у меня была ещё более важная задача.

Однако он кивнул, и прежде чем сделал шаг назад в гущу врагов, прозвучало громкое:

— Ха! Да чтобы какой-то кошак и девка мне прикрывали отход! — прорычал басом Ганц. — Я в деле!

Между девушкой и котом встал солнечный. В руке у него была ржавая шипастая булава, оброненная кем-то из нежити, светящаяся солнечной магией. На него бафы отряда не распространялись, частью Эниранда или заключившими со мной союз тёмными он не являлся, так что эффект был его собственным.

Но я добавил коррекцией наспех ремонт оружия. При текущих силах клинок восстановится из нынешнего состояния в приличное в течение пары минут. Тем более, что это был даже не артефакт.

Сам же следом за лисой шагнул по узкой лестнице, ведущей вдоль стены наверх. Построена она была таким образом, чтобы если враг войдёт в город и попытается влезть на стену, его было очень легко сбросить вниз.

Нежить этим тоже прекрасно пользовалась.

— Банши, Альтаир! — предупредила Тали.

— Тео, они на тебе! — бросил я.

— Это же призраки! Им плевать на мой взрыв!

[Внедрение: уязвимость к огню]

— Уже нет! Просто взорви птиц рядом с ними.

[Коррекция: снизить громкость]

Голова закружилась, и к горлу подкатила тошнота. На миг я едва не потерял ориентацию в пространстве, но быстро пришёл в себя. Не хочу даже думать, как эта дрянь работает в полную мощность.

БАМ! БАМ! БАМ!

Трио птиц от усиленного фракталом Тео избавили нас от этой проблемы.

Внизу Эдельвейс поливал синим пламенем пространство перед лестницей, а солнечный — я даже залюбовался, с каким рвением он крошил нежить. Двухметровый мужик с булавой — это страшно. Даже без бафов он разбивал черепушки, будто рабочий на конвейерном производстве.

Сатоки нигде не было видно, но с её классом это и не удивительно.

С вершины цитадели раскрывался вид на ярко цветущую алым цветом долину. Будто бесконечная горящая краснота.

Я подошёл к краю стены между зубцов бойниц и глянул вниз.

Прямо под этим местом была древняя гнилая тележка с сеном. Интересно, сколько лет она здесь простояла? Наверняка прогнила насквозь, хотя можно и восстановить коррекцией.

Да ну, о чём я думаю.

[Коррекция: прочность камня снижена]

— Тео, пару птиц по стене снаружи, — приказал я, и в следующий миг часть стены со внешней стороны обрушилась, создавая подобие очень неудобного спуска. Этот метод я уже опробовал пару раз на алтаре сто седьмого Ирису.

Пиротехник обернулся и выпустил вниз, к сражавшимся тёмным и солнечному, новых птиц. Я поддержал его коррекцией, а сам с усиленным голосом крикнул: отступайте наверх!

БАМ! — серия взрывов на время скрыла пространство у ворот. Мелкая нежить рассыпалась или была отброшена, крупная же наоборот, наконец-то смогла по телам павших сородичей начать добраться до нас. Но увеличенная скорость помогла товарищам уйти до того, как они окажутся слишком близко.

Я снова снял ускорение, чтобы на время передать усиление Тео, и вниз полетела вторая стая чёрных пылающих птиц.

— Лина, не тупи! Вниз!

Лиса посмотрела на меня округлившиеся глазами и горячо затрясла головой в отрицании.

Сатока ехала верхом на Эдельвейсе в боевой форме. Я ещё раз поразился тому, как учитель и ученица дополняли друг друга в бою. Кот перепрыгивал через несколько ступеней, очень быстро поднимаясь наверх. За ними последним плёлся солнечный, и я перекинул часть коррекций на него, чтобы хоть как-то ускорить.

БАМ! — раздалась третья серия взрывов от Тео. Правда, на него коррекции уже не осталось, так что пиротехнику приходилось создавать своих птиц гораздо дольше и по одной.

— Небо! — вновь предупредила Тали.

На этот раз и я сам увижу тусклую тень над нами.

Дракон!

— Да выкуси! — рыкнул солнечный. На левой руке Ганца засиял золотой браслет, и вокруг нас выросло силовое поле. В прошлый раз такое выдержало ослабленную версию дыхания монстра.

Едва в глотке чудовища зародилось зелёное пламя, как я сразу же перекинул коррекцию на неё, ослабляя будущую атаку.

— Ещё, Альтаир! — обеспокоенно воскликнула Тали.

Тварь, ничуть не меньше первой, приземлилась на башенку поодаль, проломив выцветшую крышу. И не став размениваться по пустякам, костяной змей сразу же выдохнул в нашу сторону поток зелёного пламени.

[Ретрансляция чар: солнечный барьер]

[Коррекция: усиление защитных свойств]

Едва второй закончил дышать огнём, как вновь вернулся первый. Фрактальная версия барьера выдержала оба. Выглядела она почти так же, как и у солнечного, только вместо янтарного света была холодная белизна, а разводы на поверхности барьера почему-то были квадратной формы.

После этого я перекинул коррекции на повышение веса драконов и воздействие гравитации.

Оба отчаянно забили крыльями, но всё равно камнем полетели вниз. Убить это их, понятное дело, не убьёт, но время нам даст.

— Ого ты даёшь! — восхитился Ганц.

Следом за солнечным с лестницы вбежал на четырёх конечностях вурдалак.

— Спускайтесь! — крикнул я. Теперь была моя очередь всех прикрывать. Хотя сбивать нежить, лезущую по узкой лестнице было не сложно.

Усиленный фракталом кацбальгер легко рубил броню нежити. По крайней мере первой троицы, пока не появился слабо подсвеченный скелет в чёрном плаще с косой. Даже усиленный меч лишь звякнул о кости, высекая искру.

К счастью, боевая коса — просто ужасное оружие в таких условиях. Потому и враг не смог как следует замахнуться. Я легко смог перехватить оружие и воспользовался короткой заминкой, чтобы с силой пнуть тварь в грудную клетку, и скелет полетел вниз.

А за его спиной спешила вверх ещё троица таких же.

— Истервисы, — пояснил Эдельвейс.

— Те самые? — уточнила Лина. — Которых делают, заливая защищенные магией кости расплавленным серебром? Я читала о… ой!! Поставь меня на ме…

Крик лисы прервался, когда функционер мрака подхватил зубами её за шиворот и спрыгнул со стены.

Нужно сказать, даже для его боевой формы здесь было весьма высоко. Стену строили на совесть — высота была, наверное, метров сорок. Но кот точно знал, что делал.

— Вниз! — приказал я остальным.

Солнечный задавать вопросов не стал. Ганц был тоже занят — когтистые вурдалаки, как оказалось, умели взбираться и по стенам, так что сейчас он отбивался от парочки самых быстрых стенолазов.

Тео взлетел, выпустил ещё несколько птиц под бафом, и последовал за котом. Затем солнечный использовал какое-то умение, немного напоминавшее силовую волну Хель, только направленную в одну сторону и из света. Это позволило ему выиграть парочку жизненно важных секунд, чтобы последовать приказу и спрыгнуть на сделанную мной на скорую руку лестницу с обратной стороны.

Я покидал стену последним. Как раз к тому моменту, когда разочаровавшиеся в своём пламени драконы спикировали в ближний бой.

Сражаться с ними я не стал, взявшись за спуск. Лишь послал скопированную волну света, чтобы чуть задержать. Но они всё равно едва меня не сбили, когда их приземление на стену выбило шквал камней, которые полетели нам с Ганцем на голову.

Плюнув, я снизил коррекцией свой вес, немного гравитацию и приготовился к твёрдой посадке.

Примерно в это время, поравнявшись с серединой огромных ворот, я увидел, как они начинают медленно подниматься.

Да вы издеваетесь…

По ту сторону была вся оставленная нами армия нежити, и она уже готовилась к кровавой трапезе над нашими телами.

[Коррекция: прочность цепи подъёмника снижена]

[Коррекция: прочность цепи подъёмника снижена]

Ворота сперва покосились и только затем с шумом обрушились вниз, перекрывая дорогу для нежити и кого-то даже прибив. Закрыв дорогу к побегу из города для нас, мертвецы по итогу сами оказались запеты.

Немногие успевшие пролезть упыри бросились к нам. Но это было уже не тем количеством, с которым нам не справиться.

Теперь мы были уже на свободе, не стеснённые замкнутыми пространствами. Одно только чуть мешало радости — одна из коррекций сразу же ушла на защиту нашего разума от дурмана цветов. Респираторов на всех у меня, увы, не было. Кстати, надо бы это исправить, когда окажусь в Эниранде. Здесь это бывает нужно гораздо чаще, чем кажется.

Завязалась короткая стычка неподалёку от входа. Кот сбросил свою ношу и приготовился к бою. Рядом встал Ганц со светящейся трофейной булавой. Сейчас она уже выглядела как идеально отполированное, крепкое оружие, пусть и простое.

Самым сильным среди врагов был очередной высокоуровневый лич. С ним схватилась Сатока, но оказалось, что он куда проворнее предыдущего.

[Остролист, высшее умертвие, 625 уровня, стихия тьма]

Не смотря на разницу всего в сто уровней, что-то с самого начала пошло не так, и коррекция просто не сработала, не позволив ослабить его защиты. Первая атака Сатоки провалилась. Кинжалы воткнулись в магический щит, и девушка получила в живот какой-то тёмной способностью.

Добить её я не позволил — скопировав короткий портал тени, я шагнул к умертвию и одним махом рубанул по спине с фрактальным усилением.

Что удивительно, убить тварь это не смогло. Но таки сильно ранило, выводя из боя.

Тем временем, остальные уже расправились с подчинённой нежитью.

А за спинами мертвецов их товарищи пытались поднять решётку на воротах своими силами. И у них это, как ни странно, получалось. Во многом благодаря жирному скелету, сшитому из множества существ.

Однако фора у нас была. Как и фрактальная мана для ускорения группы и отдельного ускорения Ганца, который пока в неё в глазах системы не входил.

Теперь осталось лишь достигнуть моста. Желательно при этом не попав в засаду, ловушку или ещё чего. Очень уж неспокойный нам попался на этот раз остров.

Глава 18

Путь к мосту оказался на удивление спокойным. Я снизил коррекцией присутствие отряда, так что мы практически растворились в окружающей среде. Эдельвейс в свою очередь ограничил нашу слышимость, в итоге мы словно перестали существовать. По крайней мере, если не подходить вплотную.

— Ну что ж, время познакомиться. Меня зовут Альтаир, это мои спутники — Хель, Лина и Тео. А Сатока с Эдельвейсом путешествуют с нами, но не состоят в моём отряде.

Я протянул Ганцу руку для рукопожатия. Солнечный с радостью пожал её.

— Для человека, спустившегося за мной на сумеречные острова — все что угодно. Моё имя Ганц Менкаура, из дома… Хотя нет. Я остался без дома. Рад знакомству и благодарен за спасение.

— Менкаура⁈ — ахнула Лина. — Один из древнейших и знатных родов Монорельса! Но как такое могло произойти?

Ганц вздохнул с грустью:

— Да, я действительно младший сын рода Менкаура. Тот, кого они считают позором семьи. Меня сослали сюда за предательство идеалов империи.

Эдельвейс фыркнул с насмешкой:

— Забавно, солнечный взмолился о помощи, а оказывается и сам заслужил такую участь.

— Хоть кошки у нас и считаются священными, но ты мне совершенно не нравишься, к тому же темный, — огрызнулся Ганц.

— Взаимно, солнечный, — прорычал в ответ кот.

— Ладно, не стоит ссориться, мы сейчас все в одной лодке, — примирительно сказал я. — Ганц, не мог бы рассказать поподробнее о том, как ты оказался в этом положении? У Лины, кажется, есть к тебе много вопросов.

Глаза лисицы действительно уже загорелись. Она впитывала в себя информацию как губка. И как только ей удавалось все запоминать?

— Да, расскажи нам о своей родине. Про Монорельс известно катастрофически мало. И о том, как ты сюда попал! — поддержала лиса.

Ганц посмотрел на лису, после перевел взгляд на меня. Я видел в его глазах какое-то отчаяние, смешанное с принятием. Кажется, он понимал, что остался совершенно один, без поддержки.

— Я вырос в великом городе Ахетатон, столице Империи Солнечного Монорельса. Это грандиозный город, пребывающий в постоянном движении на верхних островах архипелага Ра. Величественные пирамиды уходят ввысь, поглощая лучи вечного солнца, которые мы используем как энергию. Я достаточно неплохой кузнец, с ранних лет проявлял талант в работе с артефактами и магическими материалами. Но так вышло, что я не пренебрегал никакими материалами. Поэтому использовал все возможные способы как-то улучшить свои работы. Наивно думал, что принесу пользу Империи.

— Тьма? — подал голос Тео, на что получил утвердительный кивок.

— Верно, темные и пустотные материалы. Моё увлечение запретными стихиями не нравилось старшему брату Хору, который вскоре донёс об этом отцу. Меня обвинили в ереси и предали Дуату — суду жрецов. Анубисат признал меня виновным в измене и приговорил к смерти через обезглавливание. К счастью, матушка Хатор умоляла сохранить мне жизнь, и наказание заменили на пожизненную ссылку. Так я и оказался на этих проклятых островах, где едва не погиб…

— Подожди, а что именно ты делал с этими тёмными материалами? — с любопытством спросила Лина. — Ты же знаешь, что они опасны!

— Да, знаю, — кивнул Ганц. — Но я прекрасно понимал, как можно использовать их во благо. Для меня нет различия Тьма или Свет. Важнее то, что полезно и может служить во благо, а что ужасно и может разрушать. Дело не столько в стихии, сколько в ее использовании. Я создавал артефакты, пытаясь объединить свет, тьму и пустоту. Хотел доказать, что эти силы можно использовать в мирных целях, но мой род этого не понял… Да взять даже эту броню, только благодаря ей я могу сопротивляться Анафеме.

Я задумчиво посмотрел на него. Вот это да, не думал, что солнечные настолько нетерпимы к инакомыслию. Хотя, с другой стороны, объединение стихий это и есть гибридная магия. Выходит Ганц создавал гибридные артефакты? Тогда все становится на свои места. Как я понял, и Звездные, и Цех также боятся и запрещают гибридные стихии. Скорее всего остальные фракции тоже.

— Не важно, говоришь, Тьма или Свет. Интересно. Впервые встречаю здравомыслящего солнечного, — снисходительным тоном проворчал Эдельвейс.

Неожиданно в разговор вступила Сатока. Обычно она была очень молчаливой и задумчивой, но сейчас её голос звучал твёрдо:

— Твоя история отзывается эхом в моём сердце, Ганц. Я очень хорошо понимаю тебя. Мой отец тоже был казнён за подобные идеи. Он верил, что гибридная магия может служить добру, а не только разрушению.

Эдельвейс зашипел от возмущения:

— Сатока! Ты никогда не должна была этого упоминать! Это запретная тема!

Но девушка лишь покачала головой:

— Всё в порядке, мастер. Я доверяю этим людям. Хочу рассказать им правду.

Ганц с любопытством посмотрел на неё. Я и сам был заинтригован.

— Когда я была совсем маленькой, отец часто брал меня в свою мастерскую, — тихо начала она. — Он был очень талантливым магом. И однажды создал нечто удивительное — амулет, наполненный энергией трёх стихий. Мерцающий фиолетовый кристалл на цепочке. Отец сказал, что этот амулет способен исцелять любые раны и болезни, но основная его сила не в этом. Сложив вместе некромантию анклава и целительство природных рас, он смог добиться невероятного. По его словам, этот кристалл может воскресить того, кто умер, при условии, что это произошло совсем недавно. Кристалл будет разрушен, но при этом воскресший будет все тем же человеком. Не поднятым, не нежитью. Живым!

Сатока медленно потянулась к цепочке и вынула небольшой кристалл из-под одежды.

Ганц, будучи чуть ли не в два раза выше нее, подошел ближе и наклонился, чтобы как следует разглядеть артефакт.

— Невероятно!!! Твой отец был гением, не иначе. Такая тонкая работа. И безусловно мощная. Прими мой бесконечный восторг его навыками.

Сатока кивнула и продолжила:

— Я тоже была в восторге, но высшие чины Анклава не разделяли моих чувств. Ночью пришли каратели из ветви Отчаяния и увели его, а на следующий день казнили на главной площади, как предателя. Мама забрала меня в другой город. Однако нашли и ее. Казнили, как сообщницу. Но Ветвь Покоя вовремя нашла меня и взяла под своё крыло, скрыв моё происхождение. Я очень благодарна им за это, хоть и не могу простить убийц родителей. Если бы не проклятая ветвь Отчаяния с их фанатичными взглядами… Путь моего отца был очень похож на твой, Ганц. И я не считаю его преступником.

Я с удивлением смотрел на Сатоку. До сих пор она казалась мне холодной и отстранённой. А теперь я увидел в ней настоящего человека, со своей болью и трагедией.

— Спасибо, что поделилась этим, Сатока, — искренне поблагодарил я. — Это было очень смело с твоей стороны. И я обещаю, что все, присутствующие здесь сохранят твою тайну. Но я одного не пойму. Эдельвейс нормально отнесся к увиденной им гибридной магии. Однако твой отец поплатился за нее жизнью.

— Скажем так, это наш с Сатокой секрет, — многозначительно сказал кот.

Ганц тоже выглядел тронутым её историей.

— Я рад, что нашёл единомышленника здесь, в самом неожиданном месте, — тихо произнёс он. — Ты абсолютно права. И я не считаю твоего отца преступником. Он шёл благородным путём, как и я пытался.

Я осторожно посмотрел на него:

— Ганц, а что ты планируешь делать дальше? Вернуться в Империю тебе вряд ли удастся. У тебя есть какие-то планы?

Лицо солнечного потемнело:

— Нет, туда мне путь заказан навсегда. Я изгнан и проклят. Больше у меня нет ни дома, ни друзей, ни семьи. Лишь ты, Альтаир, спас мне жизнь. Пришел в столь опасное место, даже не зная меня. Я в неоплатном долгу перед тобой. Если ты позволишь — я пойду за тобой, как верный спутник.

Я нахмурился, глядя на него:

— Ты уверен? Я веду опасный образ жизни. Да и мои цели могут оказаться совсем не благородными с твоей точки зрения. Ты готов следовать за мной, зная, что рядом будут тёмные маги?

Но Ганц лишь широко улыбнулся в ответ:

— Я чувствую людей, Альтаир. И ты — не злодей, я в этом уверен. Что до тёмных — глупо судить кого-то лишь по магии, которую он использует. Да и твой кот, хоть и ехидный, но вроде не так уж и плох. А Сатока просто очаровашка!

Последние слова заставили Сатоку покраснеть. Эдельвейс же издал возмущенное фырканье.

Я задумался на мгновение. Что-то мне подсказывало, что Ганц искренен в своём стремлении пойти со мной.

— Что ж, доверять тебе или нет я решу со временем. Но пока — добро пожаловать в отряд Эниранда.

Лицо Ганца просияло. Он ударил себя кулаком в грудь и произнёс:

— Клянусь Атоном и силой Ра, моей жизнью клянусь! Буду щитом твоим от врагов и мечом против зла!

Лина ахнула:

— Это же клятва верности солнечных! За её нарушение полагается смертная казнь.

Я прищурился, глядя на Ганца. Это был весомый аргумент в пользу его искренности.

— Что ж, я принимаю твою клятву и постараюсь оправдать твоё доверие, — я пожал ему руку.

Так завершился этот важный разговор. Я почувствовал, что Ганц действительно станет надёжным и преданным соратником. А откровение Сатоки заставило меня по-новому взглянуть на эту замкнутую девушку.

Вскоре мы наконец дошли до места, где висел активный мост на Ирису-98.

Лицо Ганца вытянулось от удивления.

— Но как⁉ Я же год бродил по этому острову и кроме алтаря так и не смог ничего найти. Я ни разу не натыкался на место, где активируется мост.

— Благодари Эдельвейса. Он очень хорош в поиске пути.

— Да, ни одна аномалия еще не смогла сбить с пути мастера, когда он серьезен! — кивнула Сатока.

— Быть не может… Проблема, с которой я мучился год — темный решил за полдня. Чувствую себя униженным.

— Сочту за комплимент, — оскалился Эдельвейс.

С этими словами мы ступили на каменный круг, что понес нас вверх по мосту.

Путь в обратном направлении по тёмным островам оказался куда более быстрым и лёгким, чем ранее. Благодаря тому, что мы уже прошли здесь, не приходилось ждать активации мостов или блуждать в поисках пути.

Мы старались идти по краям островов, чтобы максимально избегать встреч с обитателями этих мест. Тем не менее, пару раз пришлось столкнуться с агрессивными умертвиями и призрачными энтами. Но после всего пережитого ранее эти существа уже не казались нам серьёзной угрозой.

Всего за пару дней мы оказались на Ирису-107. А оттуда — сразу на мой любимый сто восьмой остров. Я с наслаждением вдохнул свежий воздух мест ставших уже родными.

Ганц оглядывался по сторонам с нескрываемым изумлением и восхищением.

— Невероятно! Я и не подозревал, что среди этих мрачных земель может быть такое прекрасное место! Эти леса, луга, озёра… Всё пропитано жизнью и гармонией!

Я улыбнулся. Мне нравилось видеть, как люди ценят красоту моего острова. Еще бы… Столько маны мне сюда пришлось вложить.

Вскоре мы подошли к Эниранду. У входа нас встретил Хазмир с широкой улыбкой на лице. Но я едва обратил на это внимание, потому что рядом с ним стояли два существа, которых я никогда ранее не видел на своём острове.

— Хом-чай и Дайи! — радостно воскликнула Лина. — Я и не надеялась увидеть представителей этих редчайших рас своими глазами! Альтаир, ты понимаешь, насколько это удивительно⁈

Я с любопытством разглядывал новых обитателей Эниранда. Мне вспомнилось описание последнего улучшения. Там было упоминание, что образование новых рас возможно, но 65% не такой уж и высокий показатель.

Хом-чай были увитыми плющом существами, похожими на смесь человека и дерева. Их коричневая кора напоминала кожу, а вместо волос росли листья и мелкие веточки. Хом-чай казались добродушными и мудрыми, несмотря на свой нескладный вид.

А Дайи больше всего напоминали эфемерные сгустки света в человеческом облике. Они переливались всеми цветами радуги, и их очертания казались размытыми, будто готовыми вот-вот раствориться в воздухе. Но в то же время от них исходило ощущение покоя и гармонии с природой.

— Не буду скрывать, я и сам поражён, — сказал я Хазмиру.

Ящер радостно улыбнулся в ответ:

— У нас теперь самый настоящий живой остров! Всё благодаря твоим стараниям, Альтаир! Я уверен, поселение будет только процветать под защитой этих мудрых существ.

В этот момент его взгляд столкнулся со взглядом Ганца. Они подошли друг к другу и крепко пожали руки в знак знакомства. Однако рукопожатие как-то неестественно затянулось. Ганц сжимал лапу ящера всё сильнее, словно проверяя, на что тот способен. Его жилы на руке вздулись от напряжения.

— Ганц, Рад знакомству! — сквозь стиснутые зубы процедил солнечный.

— Взаимно! — тем же тоном ответил ящер. — Ты необычайно крепкий, для человека.

— И тебе не откажешь в силе, несмотря на худощавость! — рассмеялся в ответ Ганц.

Я так и не понял, к чему это было, но кажется, на каком-то подсознательном уровне они решили помериться силами. Разве что только потому, что ростом ящер и солнечный были примерно одинаковы. Да и комплекцией плюс-минус тоже.

— У всех есть пара часов на отдых и пополнение сил, — объявил наконец я. — А затем жду всех на совете. Предстоит проложить маршрут до Звёздных островов.

Эдельвейс довольно кивнул — он явно был рад приближению цели нашего путешествия.

Все разошлись по своим делам. Я же хотел проверить алтарь, обновить иллюзию и проверить ее целостность, но тут Ганц окликнул меня:

— Постой, Альтаир! Хотел кое-что тебе передать.

Он сунул мне в руки небольшой мешочек.

— Это зачем? — растерянно спросил я.

— Кое-что из запасов, что я прихватил из дома, покидая Империю, — пояснил Ганц. — Совсем мелочь, конечно, и уж явно не отплатит спасение моей жизни. Но хоть какая-то благодарность. Если не секрет, много потратил на улучшение острова?

— Целое состояние. — ответил я, под бурчание Тали.

Она каждый раз заводилась и тарахтела, когда речь заходила о тратах.

— Ну и здорово. Мне это не нужно, а вот тебе может пригодиться. Думаю, поддержание природных рас — чертовски затратная штука.

Я был тронут его жестом.

— Спасибо, Ганц! Это очень ценный дар.

Но не успел я заглянуть в мешочек, как раздался оклик Хазмира. Ганц извинился и поспешил на зов ящера, так и не дождавшись моего ответа. И что такого они увидели друг в друге, что так без слов сдружились?

У алтаря всё было в порядке — видоизменение работало исправно, скрывая наши земли от посторонних глаз. Я осмотрелся, наслаждаясь видом родного острова, который с каждым днём становился всё прекраснее.

Моё внимание привлёк системный текст, которого ранее не было.

[Поздравляем! Благодаря вашим усилиям на острове Эниранд появились редкие расы Хом-чай и Дайи. Это событие даёт следующие бонусы жителям острова:

— Характеристика «Сила воли» увеличена на 15% для всех рас благодаря благословению Хом-чай

— Характеристика «Мудрость» увеличена на 10% для всех рас благодаря благословению Дайи

— Сопротивляемость ментальным воздействиям увеличена на 25%

— Шанс найти редкие магические ресурсы при сборе урожая увеличен на 35%

— Приток маны с острова увеличен на 1000 единиц в сутки]

— М-м-м приток маны увеличился еще на тысячу фрактала! Это не может не радовать.

Я вздрогнул от неожиданности и обернулся. Позади стояла Тали в своём механическом теле. Ещё не привык к её новому облику.

— Да, ты права, это здорово. Жаль только, что до последнего улучшения алтаря пока ещё далековато,- кивнул я. — Кстати, как тебе твое новое тело?

— Пока еще осваиваюсь. Не могу открыть доступ к знаниям и рецептам, что хранятся в этом артефакте. Но, думаю, вскоре я подберу к этому ключ.

Тали внезапно хитро улыбнулась:

— А по поводу улучшения, ты загляни в тот мешочек, который передал тебе Ганц. Может, он приблизит тебя к цели, кто знает.

Я усмехнулся в ответ:

— Да ладно, не говори глупостей. Там всего одно маленькое манаядро на ощупь, сам Ганц сказал, что это мелочь.

Но Тали продолжала таинственно улыбаться.

Я вздохнул и достал из мешочка подарок Ганца. Им оказалось ядро, которое источало из себя солнечные лучи, подобно небесному светилу. Оно было размером с кулак, но даже так заливало светом все святилище. Мне даже пришлось зажмурится.

В целом, ничего особенного. Ядро и ядро, вероятно. Я, конечно, не видел солнечную энергию раньше, но примерно так себе ее и представлял.

Однако применение системной справки заставило меня уронить челюсть и чуть ли не вскрикнуть от удивления.

— НУ НИХРЕНА Ж СЕБЕ!

Глава 19

— И ЭТО ОН НАЗВАЛ МЕЛОЧЬЮ⁈

— Этот парень из знатной семьи самых верхних островов. Предположу, что солнце там светит почти постоянно, следовательно и маны у них просто горы. Так что для него это действительно может быть мелочь.

Я снова и снова бегал глазами по системному тексту, боясь, что он изменится или исчезнет.

Да уж, если б Дамиан знал, что вот такая награда ждет за спасение Солнечного, он бы бился со мной до самой смерти.

— Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но какого черта он всего эпический, то есть существуют легендарные, и они еще круче?

[Кристаллизованный концентрат чистой солнечной эссенции.

Редкость: Эпическая

Содержит 500 000 ед. солнечной энергии.

В отличие от обычных манаядер, кристаллизованный концентрат увеличивает конверсию в другие стихии.

Конверсия в энергию фрактала составляет 2/1]

— Тео не показывай, а то он язык от удивления проглотит.

— Да ты шутишь? Это миллион фрактала! Тут и я проглочу свой язык. Невероятно. Этим Ганц фактически мне подарил целый остров. Ладно, пора испытать эту красоту в деле!

Я активировал поглощение солнечной эссенции. Та хлынула в меня потоком тепла и света. Я почувствовал, как мощь наполняет все мое существо. Преобразовавшись в миллион единиц чистой энергии фрактала она закружилась у меня внутри. Я ощущал себя буквально переполненным силой.

С таким запасом маны я мог бы поддерживать коррекцию одного громадного острова, но у меня были другие планы.

Я подошел к алтарю Эниранда и положил на него руку. Передо мной предстал последний пункт улучшений.

[Голос Небес 1 000 000 ед. фрактала.

Позволяет услышать мудрые наставления духов природы. Руководит гармоничным развитием острова]

Я уверенно выбрал это улучшение. Мои запасы позволяли, а Эниранд заслуживал.

Передо мной возникла полупрозрачная проекция острова. На этот раз изменения были еще более впечатляющими.

Внешне особых преобразований не произошло, разве что лес разросся выше и шире, ручьи стали больше. Но стоило смотреть глубже.

Дома Эниранда стали крепче, сопротивление древесины увеличилось, в том числе и к огню. Неясно, как это будет работать на деле, но числовые значения заставили меня удовлетворенно кивнуть.

Теперь, если верить системному тексту, духи природы и природные расы будут более охотно наставлять жителей и помогать им, а также содержать в балансе все растения.

Вскоре проекция исчезла. Передо мной возникла системная надпись:

[Поздравляем! Благодаря улучшению «Голос Небес» остров Ирису-108 преобразован в остров среднего класса].

Обычно, размер острова соответствовал источнику на нем. Но бывали и исключения. И мой Ирису теперь одно из них. По размеру он оставался все тем же малым островом, зато алтарь теперь вполне соответствовал категории «средний». Выросло количество генерируемой маны, а даруемые благословения стали заметно сильнее.

[Получены следующие бонусы:

Ежедневное пополнение запаса фрактальной энергии владельца острова — 10 000 ед.

Бонус к характеристикам всех обитателей острова +25%

Сопротивление острова внешним воздействиям повышено на 120%

Шанс получения уникальных навыков при посещении алтаря увеличен на 50%

Плодородие земель для с/х увеличено на 60%

Урожайность всех культур увеличена на 80%

Сопротивление болезням и ядам +60%

Восстановление жизненных сил на острове +40%

Обнаружение и отпугивание незваных гостей +75%

Поселение Эниранд получило статус города.

Текущее население города: 780 жителей]

Я аж присвистнул от удивления. Десять тысяч единиц энергии в день — это уже серьезно! И с такими бонусами мой остров станет поистине неприступной крепостью. А Эниранд превратится в настоящий цветущий город, полный счастливых обитателей.

Передо мной появилось меню доступных улучшений для среднего острова. Я внимательно изучил все пункты, обсуждая каждый с Тали.

[1. Лаборатория Чудес, стоимость 500 000 ед. фрактала.

Возведение Лаборатории, со всеми необходимыми инструментами, где можно проводить эксперименты и изобретать полезные артефакты. Это принесет новые открытия в области магии и ремесел.

2. Библиотека Мудрости, стоимость 600 000 ед. фрактала

Возведение Библиотеки древних знаний. Позволяет быстрее развивать таланты и открывать новые возможности.

3. Порталы Перемещения, стоимость 750 000 ед. фрактала.

Создание сети магических порталов для мгновенного перемещения между ключевыми точками острова. Упрощение логистики, торговли и обороны.

4. Сад Гармонии, стоимость 850 000 ед. фрактала.

Возведение в центре города волшебного сада, наполненный разумными растениями. Пребывание в нём умиротворяет разум и укрепляет дух.

5. Арсенал Могущества, стоимость 950 000 ед. фрактала.

Постройка мастерской по созданию магического оружия и доспехов. Укрепление обороноспособность острова.

6. Обсерватория Эниранда, стоимость 1 000 000 ед. фрактала.

Возведение над алтарем башни мага, которая также улучшит и сам алтарь].

А вот теперь мне открылись постройки. Вот почему Лина говорила, что остров должен помогать в строительстве. Тут, к слову, даже библиотека для нее есть. Вот только интересно, как вообще будет производится постройка. Просто из земли появится, как источник жизни? А что насчет книг? Их вероятно нужно будет таскать самому.

Вопросов было много, ответов Тали не знала. Да и опытным путем вычислить это пока невозможно. Цены были слишком огромными.

— Ну нет. За такое количество фрактала остров мне не просто здание, он и книги по тайной магии создать должен.

— Может тебе еще местное божество подавай?

— А чего бы и нет? Хотя нет. Я сам буду богом Эниранда, вон, меня уже местные чуть ли не боготворят.

— Губу бы закатал.

— Ты как с богом разговариваешь!!!

Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись.

На этом дела у алтаря были закончены. Выйдя из святилища, я вновь оказался на улицах Эниранда. Что ни говори, а тут хорошо. Энирай отличное поселение отстроили.

Завидев меня — Тео, Лина и Хель по очереди начали идти следом. Позже к нам присоединились и Сатока с Эдельвейсом.

Вот только до здания, где обычно обсуждали дальнейшие планы, мы так и не дошли.

— Что там происходит? — спросил Тео, глядя на толпу жителей Эниранда, что обступили место около Голодного Жука.

— Ставлю двадцать природных ядер на воина!

— Тридцать на ящера!

— Сорок!

Я аккуратно протиснулся сквозь толпу и… Не знал, что энирай азартны. Хотя подозреваю что обычно нет, а то, что происходит тут — влияние ящера.

Ганц и Хазмир сидели за крепким деревянным столом. Каждый крепко ухватился левой рукой за край стола. Правые жебыли сцеплены в замок. Напряжение в руках и на лицах выдавало желание придавить кисть соперника к столу.

Причем невооруженным глазом было видно, что в этом противостоянии просто немереное количество физической силы. Тем не менее, ни один не хотел уступать другому.

Остальные же не упускали момента сделать ставку. И, несмотря на то, что Ганц был впервые на острове, он уже успел завоевать симпатию. Солнечный ведь. Поэтому ставок на него было ничуть не меньше, чем на Ящера, который на Эниранде с самого начала.

— Неплохо, чешуйчатый. Но мускулов у тебя маловато!

— У ящ-щеров строение другое! В моих руках с-силы не меньше, чем в твоих!

— Давай Хазмир! — подбадривал его из толпы Тихомир.

— Ганц не сдавайся! — кричала какая-то молодая энирай.

Весело тут у них.

Пришлось дождаться, пока они не закончат. Не хотелось прерывать это действо. Впрочем, завершилось все достаточно быстро.

Хазмир широко улыбнулся своей усеянной острыми зубами пастью и неестественно выгнул кисть. Это позволило ему приложить чуть больше веса собственного тела, отчего рука Ганца коснулась древесины.

— Нечестно! — ударил кулаком по столу Солнечный.

— Чой-то! Кто ш-ш тебя заставлял с ящером бороться! У нас-с анатомия такая! Все честно! О, Альтаир, рассуди!

Ну еще меня вы в свои игры не впутывали.

— У нас совет. Будет еще возможность взять реванш. Идем.

— Не, ну ты же видел, он жульничал! — воскликнул Ганц.

— Все что я могу тебе сказать на этот счет — в мире достаточно противников, которые действуют по-своему. Просто потому что привыкли. Родились с особенностями. И никто не будет спрашивать, честно это или нет. Так что адаптируйся.

Ганц сурово зыркнул на Хазмира.

— Мы еще сразимся.

— Буду ждать с нетерпением.

Мы наконец переместились в зал, где постепенно собрался весь совет Эниранда. За длинным деревянным столом расселись я, мои спутники — Тео, Хель, Лина, Сатока и Эдельвейс, а также Хазмир, Халу и несколько десятников, в том числе Тихомир.

Я оглядел всех присутствующих и начал.

— Друзья, перед нами стоит важная задача. Нашим гостям, Сатоке и Эдельвейсу, необходимо как можно быстрее доставить послание от Анклава Звёздному Совету. К сожалению, я располагаю лишь частью полной карты островов. Мне известен путь через Расиэль, но дальше для меня, как говорится, терра инкогнита. Я буду признателен за любую информацию о более коротких и безопасных маршрутах наверх.

Ганц, вдруг оживился:

— Погодите-ка, так вы посланники? Ну надо же, я и подумать не мог! Вы выполняете очень важную миссию. Благодаря посланникам удается предотвратить множество последствий и избежать неверных выборов.

Солнечный задумался на минуту, а затем продолжил:

— Лучше всего вам пройти через Расиэль к архипелагу Листиум. Там ваша карта обрывается? Не беда, дальше идут земли Ариан — три крупных архипелага: Крадово, Иса и Берканы. Они считаются нейтральной зоной.

Я удивился:

— А как так получилось, что три крохотных архипелага до сих пор не завоёваны ни одной из фракций?

Тут в разговор включилась Лина:

— Ариане умело лавируют между фракциями. Они поддерживают дружеские связи со всеми, предлагая свои услуги в качестве мастеров и наёмников. Их мало, но брать силой опасно — у ариан особая магия, они выращивают в теле ядро энергии. Это делает их сильными воинами.

Ганц кивнул, подтверждая её слова:

— Верно. Ариане — древний народ, живут по своим законам в гармонии с природой. У них своеобразная культура, основанная на почитании силы и мужества. Опасные враги, но верные друзья.

Неожиданно в разговор включился Тихомир:

— Я знаю об арианах не понаслышке. Мои предки были родом с архипелага Иса. Там жили мои родные, пока нас не захватили в рабство, я тогда совсем ребенком был. Хотелось бы попасть туда и отыскать свои корни.

Я внимательно посмотрел на Тихомира, а затем кивнул:

— Хорошо, тогда ты отправишься с нами. Возможно, это пойдет на пользу и нам.

Солнечный задумчиво почесал подбородок:

— По моим воспоминаниям, от Листиума до земель звёздных нужно преодолеть ещё около десятка немалых архипелагов. Точную карту лучше раздобыть на Исе, там определенно есть хорошие картографы.

Я оглядел всех сидящих за столом.

— Итак, цель ясна — добраться до архипелага Иса и получить полную карту пути наверх. Эдельвейс, Сатока, как долго гонцы Анклава могут находиться в пути?

Эдельвейс задумчиво почесал задней лапой ухо:

— Обычно на такие задания отводится около двух-трёх месяцев. Если задержка больше, могут послать кого-то на замену. Хотя письмо должно дойти любой ценой.

Я оглядел собравшихся и сделал глубокий вдох. Предстоял нелёгкий путь через множество островов, некоторые из которых до сих пор хранили опасные тайны. Но ради мира этот риск того стоил.

— Прекрасно. Значит, у нас есть около двух месяцев, с учетом уже потраченного времени, чтобы пройти через архипелаги к землям звёздных. С Акселератором должны управиться. Предстоит нелёгкий путь.

Так я начал подробно расспрашивать Ганца об особенностях каждого из предстоящих архипелагов, а именно Листиума, Исы и Крадова, чтобы как можно лучше подготовиться к путешествию. Всё это время я чувствовал на себе пристальные взгляды Эдельвейса и Сатоки. Ясно было, что они тоже о многом размышляют.

Через пару часов, когда все детали предстоящего пути были обсуждены, я подвёл итог:

— Итак, теперь у нас есть примерный план маршрута. Как только закончим все приготовления, выдвигаемся в путь на север через Расиэль. Первоначальная цель — архипелаг Иса, где раздобудем полную карту. Халу, позаботься о провизии в дорогу. Хазмир, проверь оружие и доспехи. Тео, Лина, займитесь подготовкой амулетов и артефактов. Ганц, буду рад, если поможешь им. У нас как раз должно завершится восстановление технологий Тари.

— Хм, Тари. Интересно. У них много отличных мастеров, — кивнул Солнечный.

На этом я завершил совет. Все начали расходиться по своим делам.

* * *

Восстановление трофеев с Айрена наконец-то окончилось.

Разбитые на куски, искореженные артефакты теперь были как новенькие, будто только из кузницы.

Я проверил свойства ближайшего предмета.

[Автоматический арбалет серии «коготь». Редкий+.

Материал: лазурная китара, диаспор, снежная яблоня. Клеймо мастера: дом Нитти.

Выпускает до 45 болтов. Автоматическая перезарядка от маны владельца]

— Нравится? К ней ещё запасной магазин идёт. У нас два таких, — пояснила Тали.

Затем она нагнулась в своём механическом теле и подняла увесистую броню, напоминавшую смесь мантии с латами. Цвет мантии был будто кофе с молоком, а серебристый металл едва заметно подсвечивался оттенком лазури.

— А это броня с Айрена, — пояснила Тали. — В свойствах то же, что и на вид. Она улучшает циркуляцию маны, но при этом влияет и на физическую форму. В основном повышает ловкость, и немного силу.

Я прочитал справку, где значилось «ловкость + 2».

Средний параметр людей здесь был в районе восьми, с десяткой ходила, например, Лина, а у Сатоки с её акробатическими трюками в бою где-то около тринадцати-четырнадцати. То есть плюс два делали из неуклюжего увальня вполне себе ловкого парня, а из ловкого парня — зверолюда с природной звериной реакцией.

Переоценить эту красоту было трудно. Жаль, что мало, но думаю, хоть один артефакт должен достаться каждому в нашей десятке ополчения. Сейчас она, к слову, выросла уже до тридцати ополченцев. Но на фоне общего населения острова это было маловато. Если сюда в моё отсутствие придёт Сай, этого явно будет недостаточно.

— Слушай, Тали, я тут подумал — между городами ведь странствуют караваны? Даже между мехами и мясниками ходят простые торговцы. Официально между ними войны-то нет.

— Да, и? — не поняла меня девушка.

— Айрен ведь упал не только там, где были мы. Вроде бы Регулус говорил, что часть попала и на светлые острова. Да и к тому же, без айренцев в мире полным-полно рухляди.

— Значит, будем скупать хлам?

— Почему нет? Я уже говорил об этом с Хазмиром. Это даже вопросов ни у кого не вызовет. Нерабочие останки артефактов древних, которые скупает коллекционер — что здесь странного? А стоить будет бесценок.

— Хм. Если это сработает, мы сможем вооружить весь Эниранд в элитную экипировку, какую себе ни одна фракция позволить не может. Если на каждом предмете будут бонусы… — Тали задумалась и чуть помолчала. — Броня, одежда под ней, поножи, обувь, нижнее бельё, браслеты, кольца, амулеты, головной убор, плащ, плюс оружие. Если всё это будет эпиками не сильно хуже предметов с Айрена, простой крестьянин сможет сравниться с младшим магистром химерологов или адептом механиков.

— Ну, нижнее бельё в виде легендарных артефактов — это ты уже немного загнула. Но в целом да, такой план. Добавим к этому ещё бонусы от острова и мои усиления — и взять нас штурмом будет очень непросто. Не хватает только боевого опыта, потому хорошо бы организовать потом ещё для ополчения «паломничество», как говорят тёмные. Но этим мы займёмся потом.

— Кстати, вот вещи для остальных. Те, которые были на входе в башню.

Я мельком глянул на посох, кофейный плащ с гербом и мужской перстень с рубином. Все три предмета были эпической редкости, и я хотел было уже как следует их изучить, когда позади послышалось вежливое покашливание.

Ну, насколько это можно сказать про громогласного громадного ящера.

— Что случилось, Хазмир? — спросил я, не оборачиваясь.

Почему-то показалось, будто в воздухе запахло неприятностями. Наверное, интуиция.

— Там… люди. Пришли по мосту. Чужаки. Говорят, к тебе. Скинуть их взашей с острова? — в голосе послышались нотки надежды.

— Чем они тебе так не угодили? — спросил я.

— Не знаю. Не нравятся, и всё тут. Знаешь, как бывает. Рожи неприятные. Сказали, пришли насчёт недавней договорённости о будущей дружбе. Но что-то не верю я им совсем.

— Механисты, — мрачно кивнул я. — Правильно, что не веришь. Но сбрасывать пока что не будем.

Глава 20

Мы с Хазмиром прибыли к нужному каменному кругу, к которому крепился мост на Расиэль. Что важно, захваченный Расиэль, на котором благополучно ходили иллюзорные зомби в поисках свежих мозгов.

Так что либо у этой парочки их не наблюдалось, либо они знали, куда на самом деле идут.

Почему эта парочка не понравилась ящеру — я понял, едва только сам их увидел.

Девчонка была киборгом. Остатки измождённого бледного лица с необычными салатового цвета глазами, переходили в металлические импланты и далее в некий чудовищный сплав человека и механизма, в котором последнего было намного больше.

Редкие седые волосы с ровно подстриженной чёлкой, спускались мышиным хвостом за спиной.

По внешнему виду можно было с уверенностью сказать, что служба Ордену на пользу ей не пошла ни в каком смысле.

Впрочем, из пары переговорщиком была именно она. Потому как второй был закован в ржавую массивную броню, делавшую его похожим на ходячий танк. На голове был несъёмный шлем, а за спиной — две трубы, чадящие чёрным дымом.

Глядя на них я снова усомнился в том, стоит ли вести дела с механистами вообще. Химерологи относятся к тем, кто ниже по рангу, как к скоту. Эти же издеваются даже над самими собой.

— Мастер Альтаир, полагаю, — голос девушки был скрипучим и неприятным. Будто его искажало металлическое эхо. — Когитат Эльмура Соль. Я буду вашим связным в Ордене.

— Связным? Не припомню, чтобы я подписывал с вами какие-то сделки. Что всё это значит, и какого чёрта вы делаете на моём острове? Может, мне послушать совет своего наместника на острове и скормить вас Днищу?

На девчонку впечатления это не произвело. Такое чувство, что она бы сама туда с радостью прыгнула, если бы только кто приказал.

— Предписание на основе доклада когитата Дамиана. Вы отказываетесь сотрудничать?

И снова, никакого давления и переживаний, лишь вселенская усталость.

Её чадящий чёрным смрадом коллега мелко подрагивал на одном месте. Видимо, этот эффект был особенностью его брони.

— На каких условиях?

— У меня нет полномочий обсуждать условия. Когитат Дамиан сообщил ваши координаты, указав ваше желание сотрудничать.

Вот же… хренов ублюдок! Чего он добивался? Получается, он просто навешал лапши на уши своим и сдал мои координаты. А дальше уже я становился перед выбором. Или я соглашаюсь, или сбрасываю их с острова.

Их всего двое. В том, что мы прикончим обоих — сомнений не возникало. А может даже, возьмём в плен. Хотя этих ребят даже пытать не выйдет. Едва ли они способны чувствовать боль вообще…

Но это будет автоматически означать вражду Эниранда с Орденом.

Земли механистов были далеко отсюда. Мой остров располагался на окраине дальней колонии Цеха. Но им ничего не стоит отправить сюда карательные отряды. Официально войн Орден сейчас не ведёт. Могут послать лишний легион на штурм одного гордого поселения.

— Когитат Дамиан вам солгал. У нас не было никаких договорённостей. Какой у вас приказ относительно нас?

В ответ я не то, чтобы верил, но он последовал и был вполне адекватным.

Девушка молча сняла с пояса механическое устройство, не глядя вбила в него ряд строк с немыслимой скоростью, и всё это не прекращая смотреть на меня.

— Жалоба зафиксирована. Я здесь чтобы зафиксировать ваши намерения сопроводить посланника Анклава Мрака на остров пакта. Фиксирую физическое нахождение объекта.

За моей спиной послышались шаги. Подходили и другие члены моей группы, узнавшие от местных о незваных гостях. В числе прочих, здесь была Сатока.

— Эдельвейс, ты что-нибудь знаешь о ваших взаимоотношениях с механистами?

— Официальный статус — враждебный. Мрряф! Но я предполагаю, что это может быть частью игры высших чинов. Главная ветвь не даёт нам никаких точных данных.

— Что конкретно вам от нас нужно? — спросил я. — Об этом Дамиан нам ничего не говорил. Вообще-то этот парень всю дорогу только и делал, что подставлял нас, так что я не слишком-то доверяю вашей структуре.

— Сопровождение и поддержка в случае угрозы жизни посланнику. Частичное выполнение приказов в процессе боевых действий, наблюдение и защита.

— Частичное выполнение приказов? — удивился я.

— Если возникнет боевая ситуация, мы окажем содействие и будем подчиняться в бою, в случае защиты посланника. В остальное время я не буду подчиняться приказам, если это противоречит указаниям мастера префекта.

— А если я попрошу вас держаться подальше от моего острова, моей группы и моих людей?

— Мы постараемся идти в стороне и не привлекать вашего внимания без нужды, — честно ответила девушка. — Но по регламенту у вас в группе должен быть хотя бы один представитель нашей фракции.

Ещё одно заявление, от которого я малость офигел. Механисты каким-то чудесным образом лавировали на самой грани наглости. Но эта парочка сильно не походила на Дамиана или тех, с кем Тео был в группе.

Кстати об этом…

— У нас уже есть представитель вашей фракции, — я кивнул в сторону Тео.

Парень побледнел и замотал головой.

Салатовые глаза девушки засветились чуть ярче. Она на несколько секунд замерла, после чего произнесла:

— Ученик Тео. Принято. Этого достаточно. Мы будем держаться на расстоянии одного острова от вас. В случае нападения прибудем в зависимости от расстояния до моста.

Этого я не ожидал. Признаться, был уверен, что не прокатит. Однако у механистов оказались и списки членов их ордена во втором по счёту ранге снизу. Ниже учеников были лишь послушники, едва вступившие на путь механиста.

При весьма негативном первом впечатлении, по общению парочка казалась адекватной. Ладно, по крайней мере девчонка-киборг. Ходячий танк всё время притворялся мебелью.

— Слава Стальному Богу, союзник, — девушка сделала какой-то механический жест, отдалённо напоминавший военное приветствие. Особой веры и трепета, впрочем, у нее не было. Ей вообще было будто всё равно, что будет с ней, со мной, с Орденом и со всем миром.

Затем она развернулась и ломаными движениями направилась к каменному диску перехода. Только перед последним шагом чуть замерла, позволяя своему громадному спутнику себя догнать.

Ходячий танк передвигался с жутким скрежетом и шумом. Каждое его движение было основательным и мощным, будто удары молотом.

Затем мост поднял их и потащил на сорок восьмой остров.

— Альтаир! Куда ты меня опять подписал! Я же ушёл из Ордена!

— Но они-то об этом не знают? — хмыкнул я. — Или предпочтёшь, чтобы эта парочка осталась в Эниранде?

— Они должно быть голодные, — с сочувствием сказала Хель. — Та девушка выглядела такой несчастной и уставшей.

— Они киборги. По крайней мере Соль — точно, — бросил Тео. — Второго не знаю.

— О, так вы знакомы?

Тео поморщился.

— Я бы не назвал это знакомством. Скорее, знаю слухи о ней. Бывший раб, оказавшийся очень полезным киборгом. А дальше в Ордене каждому открыта дорога наверх, если есть талант. Это тебе не Цех, где всё по связям.

— И чем она знаменита?

— У неё вместо мозгов — сплошные правила и предписания, так что в её лояльности Орден может быть уверен на сто процентов. Плюс она из тех, кого не жалко потерять. В Ордене таких много, эта просто одна из самых верных, хотя когитат — это её потолок.

— Эдельвейс, а скажи-ка ты своё мнение, что это сейчас было?

— Я верю в то, что механисты могли найти союзника среди Тёмных, который сливает им нужную информацию. Но слабо представляю себе открытый альянс. Я бы не доверял этим существам.

Я кивнул. Эдельвейс подтвердил мои собственные мысли.

Всё это выглядит слишком странно. Дамиан наплёл какую-то чушь, и Орден присылает мне своего когитата в подчинение, пусть и ограниченное? Бред! Кто бы на таком основании отправил своих людей на такое задание?

Хотя, причина здесь кроется как раз в том, что этого киборга механисты не ценят.

Но это открывает и другую возможность.

Никто не даст гарантий, что в бою эта парочка вдруг не решит резко сменить сторону и не ударит нам в спину. Насколько безопасно иметь такую компанию?

Одно радует. Большую часть пути они не должны появляться вообще. Лишь если конкретно Сатоке будет грозить смертельная опасность. Да и то, едва ли они прибудут достаточно быстро.

Внезапное появление всколыхнуло всех моих боевых товарищей. Разве что Ганцу было плевать — он отъедался в «Жуке» за всё то время, пока ему приходилось перебиваться поддержкой тела за счёт одной лишь маны.

— Ладно. Пусть себе ходят, придётся иногда посматривать себе за спину, но что поделать. Лучше поговорим о том, что скоро мы выступаем на верхние острова. У вас осталось пару часов, чтобы ознакомиться с вашей новой экипировкой.

С этими словами я кивнул Тали, и она протянула восстановленные эпики с Айрена.

[Посох дочери Рассвета. Эпический.

Материал: снежная яблоня, диаспор. Клеймо мастера: дом Нитти.

+60% к эффективности неатакующих навыков, 20% шанс, что заклинание будет усилено энергией ближайшего источника. ]

[Кольцо-трансформатор. Эпический.

Материал: серебро, рубин. Клеймо мастера: Цех Преобразований.

Встроенное свойство: добавляет владельцу навыки «синкретизм», «сепарация».

Позволяет трансформировать гибридную ману, очищая от примесей. ]

[Плащ дочери Рассвета. Эпический.

Материал: снежная яблоня, диаспор. Клеймо мастера: дом Нитти.

+20% к скорости восполнения маны, + 30% к сопротивлению магии, + 3 к навыку контроля маны. Скрывает владельца от сканирования. ]

Я с удовольствием смотрел на дело своих рук. Три восстановленных предмета были более чем хороши. Комплект дочери, скорее всего, был рассчитан на жрицу. Но посох неплохо подходил Лине с её неатакующей и по большей части небоевой магией.

Свойства плаща лучше подходили Хель. Все свойства были полезны, в особенности контроль — ведь мёртвая магия, как здесь часто называют стихию пустоты, была крайне нестабильна. Ну а скрытность от сканирования поможет нам избежать вопросов с инквизицией.

Да, такой вопрос тоже стоял — одна из директив звёздных была о том, что пустотников стоит публично сжигать на кострах. По словам Лины, до встречи с Хель она даже поддерживала такое отношение — большинство магов этой стихии были безумными маньяками и садистами, творящими зло просто из удовольствия. Так что негативное отношение было ими вполне заслужено.

Но самым большим подарком судьбы стало кольцо, снятое Тео с химеролога.

Сперва даже мы с Тали не поняли, что именно оно делает, пока Лина не просветила нас, что означают термины в описании. Оба навыка были сугубо магическими и означали возможность разделять гибридную магию на составляющие и использовать по отдельности.

Грубо говоря, теперь Тео мог с этим кольцом отдельно применять нормальный огонь, чёрный или, внезапно, призывать тьму.

Последнее его сперва позабавило, а затем испугало. На верхних островах это ещё один путь на костёр. Инквизиция не церемонилась ни с чем, что считала злом — тёмные маги, хаоситы, пустотники, гибридные маги — все шли в дело. Неприятно попадать сразу под две нежелательные категории.

Для этой цели кольцо и служило своему прежнему хозяину и теперь послужит Тео. Очищенные кольцом от тьмы способности были слабее гибридных. Но огненная птица, в отличии от чёрной, ни у кого лишних вопросов не вызовет.

Ещё, к слову, нужно будет держать видоизменение на Эдельвейсе, чтобы окружающие видели в нём обычного ручного мурлыку.

Сам кот снова смотрел на меня с неподдельным уважением.

— Вам тоже достанется часть трофеев, когда захватим что-нибудь ценное, — пообещал я.

— Верю, — кивнул кот. — Ты чтёшь справедливость и ценишь своих слуг. Это достойно. Как во времена Маджере.

Путь наверх пролегал через три острова архипелага Расиэль.

Сорок восьмой был условно «нашим». Именно здесь, в длинном каньоне, мы некогда встретились с Маской. Теперь же, дойдя до алтаря, мы активировали другой путь, на остров сорок три.

Способностей алтарь новых не предлагал — всё то же ускорение, которое я считал бесполезным — коррекция полностью его заменяла для целой группы. Ускорять самого себя особого смысла нет.

Зато Сатока с Эдельвейсом приобрели полезные навыки — они на этом архипелаге были впервые. Тень получила ускорение рефлексов в бою. Чем-то это напоминало то, что терминал предлагал мне, но только более полезное в ближнем бою. А коту остров предложил навык усиленного прыжка.

Механистов или признаков их присутствия не было. Значит, и правда держатся в стороне.

Затем мы прошлись до развилки и через небольшую пещеру свернули к мосту на следующий остров.

Сорок третий был довольно простым, но по-своему живописным.

Просто бесконечный настил, покрытый бескрайним полем зеленеющей травы, иногда прерывавшийся выступающими камнями и редкими деревьями.

Монстры тоже были. В основном, животного типа. Самой неприятной из них была зелёная виверна. Ядовитая летучая тварь, которую сбили издали, пристреливаясь новыми навыками.

Тихомиру, к слову, я вручил артефактный автоматический арбалет, так что он тоже начал практиковаться.

Остров был достаточно большим, так что времени ушло где-то пол дня. С учётом того, что вышли мы достаточно поздно, то здесь и заночевали. В этих местах пролегал торговый путь, что делало его относительно безопасным.

А поутру выдвинулись на готовый мост к сорок четвёртому.

Там находилась небольшая застава, условно нейтральная, но подчиняющаяся химерологам. В идеале можно было бы обойти её стороной и, минуя алтарь, уйти через указатель. И где-то там же находится озеро, вода из которого падает вниз, на мой Ирису.

Расиэль-44 встретил нас густыми, почти непролазными джунглями. Деревья здесь росли на удивление высокие и мощные, сплетаясь ветвями у самых небес. Я шел впереди, осторожно пробираясь сквозь заросли. За мной следовали весь отряд, который пополнили в этот раз Ганц и Тихомир.

Вскоре сквозь деревья замаячили очертания заставы химерологов. Это было мощное каменное сооружение из серого камня, увенчанное зубчатыми башнями. На флагах реял герб Цеха в серо-зеленых тонах.

Мы осторожно приблизились, стараясь держаться в тени деревьев. Я вгляделся в заставу, пытаясь оценить количество химерологов и их боевую готовность. У входа стояли двое часовых в зеленовато-серых доспехах с эмблемами Цеха. Они были вооружены арбалетами и выглядели крайне сосредоточенными.

— Нам придется пробираться очень осторожно, — тихо сказал я отряду. — Химерологи скорее всего очень сосредоточены после того, как Сай меня упустил.

— Может, просто всех убьем? — предложил Тео, поджигая ладонь черным пламенем. И откуда вдруг у него столько смелости? Неужто перед солнечным выпендривается?

— Глупости, — одернула его Лина. — Нас всего восемь, а там полно охраны. Да и шум боя привлечет еще больше врагов.

— Лина права, — кивнул я. — Придется как обычно. Я накину видоизменение, и мы пройдем как торговый караван. Только вести себя надо естественно, чтобы не вызвать подозрений.

Я сосредоточился и активировал заклинание. Над нашим отрядом пробежала рябь белых кубов, искажая реальность. Теперь со стороны мы выглядели как обычные торговцы. Даже создал небольшую повозку с товарами.

Первых стражников мы прошли без каких-либо происшествий, а вот со вторыми возникли трудности.

— Документы торговой гильдии имеются? — буркнул высокий мужчина, поверх серой мантии которого был окутан длиннющий шарф.

— Ого, и давно здесь начали проверять документы? — с напускным удивлением спросил я.

Мой голос звучал достаточно праздно, а стражник вроде даже не был уставшим, поэтому согласился на явно не первое за сегодня объяснение.

— С тех самых пор, как некий некромант начал гулять по близлежащим архипелагам. По нашим сведениям, он первоклассный мастер иллюзий.

Я широко улыбнулся. Сейчас, благодаря видоизменению стражник смотрел на самого обычного, в моем понимании, торговца. Низенький, широкий, с густой бородой мужичок, вечно поправляющий тюрбан на голове.

— Так если он такой иллюзионист, что мешает ему и документы создать?

— О, не все так просто, печати торговой гильдии из особого материала. Мы проверяем физическую структуру, так что такую не подделать. Ну ладно, заболтался я, документы давай. А не то закроем тебя и всю твою компашку, а товары раздадим бедной страже, ха-ха! Знаешь как жалование урезали нынче?

Я прищурился, делая вид, что достаю документы. Как и подозревал, они перестраховались от иллюзий. Не даром расспрашивал.

— Это плохо, Альтаир, Ты не сможешь создать иллюзию физической структуры, они поймут, что это подделка, — заволновалась в моей голове Тали.

— А есть какой-то другой выход?

Все также изображая поиск документов, я создал иллюзию свернутого свитка. Естественно, я понятия не имел, как он должен выглядеть, поэтому внутри была отсебятина. А вместо печати стоял знак «Безумного Карнавала». Надеюсь, к Железной Маске тут хорошее отношение, попробую соврать, что мы под его эгидой.

Я уже было протянул свиток к стражнику, как вдруг позади раздался негромкий, но очень твердый голос. И он был мне знаком.

Но как черт возьми ты мог раскрыть мое Видоизменение⁈

— О, неужто это мои старые друзья? Торговец Альто и его компания! Вы оказали мне невероятную услугу совсем недавно! Конрад, это очень важные люди, не стоит напрягать их бумажной волокитой.

Глава 21

Магистр Змееморд!

Выбрался из своей норы на Тальхеоре, вот только что он забыл тут?

Химеролог жестом пригласил пройтись вместе по улицам заставы. Я кивнул, стараясь скрыть настороженность. Стражники теперь иначе взглянули на нас и кивнули, даже с неким почтением. Видимо, они уважали магистра.

Я прошел рядом с ним, внимательно оглядывая заставу и улицы, но, кажется, никаких засад не намечалось. Змееморд шел рядом, довольно улыбаясь и разглядывая мою компанию.

— В вашем полку прибавилось, как я погляжу, — праздно улыбнулся он.

— Как ты разглядел, что это я?

— О, ха-ха, я и не разглядывал. Кстати иллюзия — выше всяких похвал, даже мой артефакт, — он постучал по своему кулону в виде небольшого кристалла. — Не чувствует магии. Что странно.

— Тогда как… Эй!

Магистр ловким движением двух пальцев схватил и вырвал из моей головы волосок. Вот только в тот же миг он превратился в тонкое черное существо, похожее на червя, который извивался в его пальцах.

Я вздрогнул от омерзения.

— И эта штука была у меня на голове? Тали, как ты могла такое пропустить⁈

— Эта химера буквально вросла в твою голову, и превратилась в настоящий волосок! Я не могла ее засечь даже при всем желании! — обиженно буркнула она.

— Вау! Химеры класса симбионт — огромная редкость. Один из тысячи химерологов может создавать такие. В книгах говорится, что нужно обладать огромным опытом и внимательностью, чтобы создать хотя бы одну такую. — Лина как всегда восторгалась всем, что из книг видела в реальности.

Змееморд довольно ухмыльнулся:

— Ох, благодарю, юная леди. Не ожидал, что встречу знатока. Это действительно симбионт, но его функция проста, он лишь дает информацию о местоположении. Я вынужден был проследить, куда ты ведешь Сая. И должен признать, твои методы произвели на меня впечатление.

— Я надеюсь, он был такой один? — инстинктивно я провел рукой по волосам.

— Мне больше нет нужды следить за тобой. По моей информации, Сай двигается с докладом обратно в Цех. Но он не смирится с поражением. Так что, скорее всего, пересоберет группу и снова отправится на твои поиски. И да, я все же должен тебя поблагодарить. Мне по нраву тишина и спокойствие. Нежелательные визиты ни к чему, будь то член совета директоров, или хоть сам Основатель. Здесь на дальней колонии вблизи нижних островов редко происходит что-то необычное. Пусть так и останется.

Мы шли по улочкам заставы. Вокруг сновали химерологи в привычных серых мантиях. Некоторые вели на поводках странных существ — результаты своих экспериментов.

Змееморд жестом подозвал торговца с лотком экзотических фруктов. Магистр выбрал два больших розовато-лиловых плода, похожих на персики, и протянул мне один. Я с опаской принял угощение.

— Местный деликатес, выращенный с нуля в наших теплицах, — пояснил Змееморд. — Клянусь, не отравлен.

Он вгрызся в свой фрукт белоснежными острыми зубами. Я последовал его примеру. На вкус это напоминало смесь персика и клубники.

— Как видишь, химерологи занимаются не только живыми существами. Селекция — это тоже важный аспект. И конкретно я положил на это большую часть своей жизни. Ты слышал когда-нибудь о Фрукте Жизни?

— Один из первых директоров Фауст Гете создал фрукт, способный увеличить длительность жизни в десятки раз. Говорят, он позволяет вырастить внутри новые органы. Один за другим, предотвращая их износ. Будто бы обновляя тело. И начинает с Сердца. Но я думала это просто легенда!!! — Лина чуть ли не прыгала от восторга, вклинившись в разговор.

Даже в облике обычной рыжей магички огня, я вполне мог представить, как она яро машет обоими хвостами.

— Нет, не легенда. Он действительно был, правда всего в одном экземпляре. Выращен для Основателя, и им же съеден. После чего Фауста казнили. Такая сила может быть только у одного человека, и создатель Цеха, чтобы не допустить создание второго такого фрукта — принял подобное решение.

— Интересные методы у Цеха. Даже могу предположить, у кого они их переняли, — с сарказмом буркнул Ганц.

— Что есть, то есть. В общем, благодаря кое-каким связям я получил записи Фауста. Тогда я был молодым младшим магистром и совершенно не знал их ценности, но позже это позволило мне обрести цель всей жизни.

— Ты хочешь вырастить Фрукт Жизни?

Змееморд медленно кивнул.

— Зачем ты рассказываешь это мне? — приподнял бровь я.

— Вы направляетесь на верхние острова? — спросил магистр как бы между делом.

— Да, у нас там кое-какие личные дела, — уклончиво ответил я.

— Хм, ясно. Что ж, в качестве благодарности за избавление от Сая, проходите себе с миром. Мост как раз активирован. Однако, я хотел бы предложить вам кое-что…

Он замолчал, в упор глядя на меня своими змеиными глазами. Я ждал продолжения, стараясь скрыть настороженность.

— Я предлагаю личное сотрудничество, Альто. Не с Цехом — со мной. Ты мог бы раздобыть для меня кое-какие ингредиенты, назовем это так. Разумеется, за соответствующее вознаграждение. Все же очень здорово, что нам довелось встретится тут.

Я молча обдумывал его предложение. С одной стороны, это могло стать для меня полезным. Но с другой — я не горел желанием работать на химерологов.

— И почему я? Полагаю, это не та информация, которую можно доверить случайному прохожему. Основатель будет очень недоволен, если узнает, что кто-то пытается повторить успех Фауста.

Змееморд довольно осклабился, обнажив клыки:

— Потому что ты необычайно талантлив, Альто. Я это понял, когда ты обвел вокруг пальца Сая и Регулуса. Понял по твоему взаимодействию с механистами. Да, это тоже мне известно, и предупреждая твой вопрос, нет, мне плевать на то, какие у тебя с ними договоренности. У меня самого с Орденом шаткое соглашение. Я не лезу к ним, они ко мне.

— А как же угнанный Расиэль?

— Ну, в любом соглашении бывают осечки, скажем так. К тому же все считают, что это дело рук больше некроманта, нежели мехов. И потом, Церковь Стали действует вне директив Ордена. Ну так что? С одной стороны твоя помощь в поиске кое-каких нужных мне вещей, не обещаю, что будет просто, но и обязательств не налагаю. Найдешь — хорошо, нет, что ж, я тоже не буду сидеть сложа руки. С другой моя благосклонность. Но учти, чем больше моих просьб ты выполнишь, тем дольше и качественнее она будет.

— Хм, и что же ты подразумеваешь под этой «благосклонностью»?

— Ты первым узнаешь, если Цех заинтересуется тобой. Или твоим островком. Не смотри так, я делаю очень качественных симбионтов, естественно я знаю, где ты обосновался. Также я постараюсь отвести от Ирису ненужные взгляды. Ну и самое главное, ни один остров не сможет нормально функционировать без внешней торговли. Так что готов предложить торговые караваны. Небольшие, скрытные. Думаю бывшим рабам моих коллег есть что предложить на продажу. Энирай ведь весьма продуктивны.

Я с опаской посмотрел на протянутую мне руку Змееморда. Работать с химерологом, зная, какие ужасные вещи они творят. Но с другой стороны, его цель была не такой уж и страшной.

Сай точно не оставит меня в покое, а значит, угроза Цеха будет висеть надо мной еще долго. Так что помощь магистра была бы очень кстати. Даже банальное указание того, где находится Живодер было бы для меня весьма ценным.

Разумеется, Змееморд преследовал в этом свои интересы. Но чаша весов склонялась в пользу соглашения.

Приняв решение, все же крепко пожал его холодную ладонь.

— Договорились. Но хочу предупредить — не жди от меня чудес. Я не собираюсь выполнять самоубийственные задания ради твоей цели.

— Разумеется. Я буду разумен в своих просьбах. Главное, чтобы ты не забывал о нашей договоренности. И она окупится для тебя тройной пользой, это мое обещание.

Он протянул мне два свитка. Я развернул первый и бегло просмотрел список необходимых ингредиентов:

1. Перья жар-птицы (обитает на вершинах вулканов архипелага Крадово).

2. Жар-цвет (редкое огненное растение, можно найти в жерле вулкана).

3. Сердце повелителя морозного пекла (могущественное ледяное чудовище в пещерах архипелага Иса).

4. Листья ледяного первоцвета (хрупкое растение, растущее в трещинах ледников).

5.Мозг песчаного бича (обитает в бездне между Кротовьими норами на Берканы-23).

6. Чешуя Великого Трехглавого Змея (живет в Море Безумия на Иса-18).

Рядом с каждым пунктом был старательно выведен рисунок. Сложно сказать, было ли это по пути, но крюки по островам я делать не собирался, о чем и шепнул Эдельвейсу, видя, как он заволновался.

— Не беспокойся, я не требую невозможного, — успокаивающе произнес Змееморд, заметив мою реакцию. — Там нет ничего, с чем ты бы не справился. Разве что Великий змей. Ариане называют его Горынычем. Но как я и говорил, это не обязательные условия. Мои действия в твою сторону будут зависеть от того, сколько ингредиентов ты мне добудешь.

Что ж, это звучало вполне разумно, поэтому я кивнул.

Второй свиток содержал расписание торговых караванов из Цеха на следующий месяц. Змееморд действительно не терял времени даром. Я передам это Хазмиру, чтобы он все устроил. Торговля и правда была необходима для развития Эниранда.

Мы прошли через ворота на выход из заставы. Змееморд остановился и протянул мне небольшую змейку серо-стального цвета.

— Возьми. Не волнуйся, как я и говорил, никакой слежки, это для связи на расстоянии. Когда соберешь ингредиенты — прошепчи ей остров где вы находитесь и следующие два куда направляетесь. Мои люди придут за ними. Также через нее я сообщу, если появится что-то срочное. Кстати, что по поводу твоих механических друзей? Хочешь, я их задержу?

— Не стоит, пусть плетутся дальше. Проблем от них пока нет, как собственно и толку. Пока присмотрюсь, что будет дальше.

Я осторожно взял змейку за хвост. Та обвилась вокруг моего запястья и, укусив свой же хвост, превратилась в браслет. Я почувствовал легкое покалывание холода от прикосновения чешуи, но в целом безопасно. Что бы это ни было, химера или артефакт.

— И каким образом она поддерживает связь?

— Ну-ну, должны же быть у меня хоть какие-то секреты. Хорошего пути, Альто, — напоследок сказал Змееморд. — С тобой приятно иметь дело. Жду результатов нашего сотрудничества.

Он развернулся и направился обратно на заставу.

Я задумчиво посмотрел ему вслед. Этот союз был рискованным шагом с моей стороны. Но иногда приходится идти на компромиссы. Я надеялся, что не пожалею об этом решении.

— Не нравится мне всё это, — проворчал Тео. — Как бы этот змееныш не воткнул нам скальпель в спину.

— Согласна, — кивнула Лина. — Химерологи очень хитрые и коварные. Нужно быть предельно осторожными.

— У нас нет выбора, — вздохнул я. — Уж лучше союзник в его лице, чем противник. По крайней мере, Змееморд не стал угрожать, что выдаст мое местонахождение Саю, если я откажусь. Это уже хороший знак. А насчет заданий — я не собираюсь выполнять что-то опасное или невыполнимое.

— Надеюсь, ты прав, — сказала Хель. — Главное, чтобы эта сделка не обернулась против нас в будущем. Ты знаешь мое отношение к химерологам.

— Будь там что-то противоречащее моим взглядам, я бы отказался. Но на первый взгляд все безобидно. Достать ему редкие ингредиенты в обмен на торговлю и информацию. Ну и между строк — он сохранит тайну Ирису.

Пока что это был единственный выход.

Мне очень не нравилось то, что все больше людей узнают о моем острове. Но, судя по всему, этого было не избежать. Даже при всей моей осторожности совсем не привлекать внимание не вышло.

Мы двинулись дальше, но по пути к мосту наше внимание привлекло странное сооружение неподалеку. Это был громадный водоем с каким-то механизмом посреди, который тарахтел как не в себя, и вообще, казалось, что вот-вот эта штуковина испустит дух.

— Что это? — удивленно спросила Хель.

Ганц прищурился, разглядывая устройство:

— Очень знакомое построение, кажется, это конвертер воздушной маны. Наша технология, но какая-то слишком уж устаревшая. Он поглощает ману воздуха этого острова и преобразует ее в воду, создавая постоянный источник.

— А, так вот почему на Ирису постоянно вода с неба льется. А я еще подумал, раз уж это с острова сверху, то она должна будет рано или поздно закончится. Что ж, видимо нет, — почесал свою редкую щетину Тео.

Действительно, это было впечатляющее зрелище. Конвертер представлял собой огромную металлическую конструкцию, уходящую глубоко под воду. Сверху над ним возвышались три шпиля, между которыми периодически сгущалась мана воздуха, которую аппарат преобразовывал в воду.

— Удивительно, что такая технология оказалась здесь, на нижних островах, — задумчиво произнес Ганц. — Обычно конвертеры используются только в Империи. Либо это очень старая модель, которую списали.

Я вгляделся в водную гладь. На самом дне водоема можно было разглядеть отверстие, из которого струился мощный поток воды вниз. Тот самый, что стал для моего Ирису вечным водопадом.

— Забавно будет, если Солнечные и правда продают старье другим фракциям, — усмехнулся Эдельвейс.

— Ничего забавного, это вообще-то запрещено сводом загонов Империи. Не думал, что кто-то вообще решится на подобное.

— Все проблемы от того, что вы стоите особняком, предпочитая свою гордыню тешить, нежели сотрудничество с другими наладить. Это я уж не говорю о том, что по мнению Анубисата, другие вообще недостойны пользоваться техникой Солнечных.

— Эх, кошак, знал бы ты нашу внутреннюю кухню, ты бы так не говорил. У всего есть свои причины и предпосылки.

— О которых ты, конечно же, не скажешь. О чем я и толкую. Как жаль, что низменный темный, подумал, будто бы на него снизойдет ваше великое озарение.

Эдельвейс прямо источал язвительность. Но Ганц был весьма серьезен.

— Я уже не совсем и солнечный, если так подумать. Изгнанник приговоренный к смерти. Но знаешь, если тебе так интересно, ты можешь попросить нормально, и я тебе расскажу, как устроен мир в котором я жил.

Кот лишь фыркнул, так, будто бы обиделся. Мне же было забавно наблюдать, как всегда мудрый и рассудительный Эдельвейс в разговорах с Ганцем превращался в обиженного ребенка.

Мы еще немного полюбовались этим чудом техники, после чего двинулись дальше.

Вскоре перед нами предстал активированный мост на Листиум-3. Переход вышел достаточно продолжительным. Но, пока мы летели вверх, можно было внимательно разглядеть три красивых огненных острова. Вспоминая карту, там располагался архипелаг Игнир.

Острова выглядели как ярко-красные пятна на полотне космоса, что было весьма необычно.

В этот раз каменная платформа даже не выплюнула нас на землю, а аккуратно остановилась, позволяя спокойно сойти на новый остров. Ну надо же, какая вежливость. Всегда бы так.

Мы оказались в густом красно-оранжевом лесу острова Листиум-3.

Я огляделся, любуясь этим необычным ландшафтом. Казалось, весь лес пылал, окутанный пламенем осеннего цвета. Нопри этом воздух был прохладным и свежим, совсем не походил на знойный климат огненных островов.

Под ногами похрустывала устилающая землю листва. Я поднял с земли один алый лист, покрутил его в руках. Он напоминал мне что-то, будто я знал дерево с похожими листьями, но не помнил название.

Невероятно, — тихо произнесла Хель, разглядывая деревья. — Я никогда не видела ничего подобного.

Я кивнул. Действительно, эта красота завораживала. Казалось, будто мы попали в какую-то сказку.

Наш отряд неспешно брел по тропинке среди деревьев. Тишину нарушал лишь шелест листвы да пение птиц где-то высоко в кронах. Я глубоко вдохнул свежий воздух, наслаждаясь прогулкой.

Давно остров не встречал нас настолько мирно.

Вскоре тропа вывела нас на небольшую поляну. Посреди поляны виднелись развалины какого-то древнего храма, возле которого росло удивительное дерево.

Его ствол и ветви были алыми, как и все в этом лесу. Но на них висели странные плоды очень напоминающие яблоки, только они светились изнутри, будто в них горел огонь.

— Жар-яблоня, — определил Ганц. — Ее плоды обладают целебной силой.

— Не хуже целебных зелий, которые делают энирай, — не упустила возможности уточнить Лина.

— Нам это может пригодиться, — кивнул я. — Заберем с собой.

Мы набрали несколько светящихся яблок и положили в рюкзаки. После чего продолжили путешествие сквозь чарующий алый лес.

Я шел рядом с Хель, наслаждаясь тишиной и спокойствием этого места. Все проблемы казались такими далекими сейчас. Хотелось просто брести вперед без цели, любуясь красотой.

В какой-то момент я обернулся к Хель и молча посмотрел ей в глаза. Она понимающе кивнула в ответ на мой немой вопрос.

— Да, так далеко мы еще никогда не заходили, — тихо произнесла она. — даже немного страшно идти на новые земли.

— Так или иначе, не забывай, у нас есть дом. А значит мы всегда сможем вернуться, — подмигнул я ей, будто бы успокаивая.

Мы продолжали свой путь через чарующий алый лес Листиума-3. Казалось, этот волшебный пейзаж никогда не закончится. Но в какой-то момент деревья вдруг расступились, и перед нами предстала небольшая поляна со странным сооружением.

Это было древнее святилище, сложенное из каменных плит пепельно-серого оттенка. Колонны поддерживали полуразрушенную крышу, украшенную резьбой. В центре находился алтарь из тёмного камня, на котором горело пламя.

— Странно, что здесь нет стражей, — оглянулась Сатока. — На сумеречных островах около алтарей всегда есть. Я уж надеялась размяться.

Я настороженно огляделся. Действительно, святилище выглядело заброшенным. Никаких признаков жизни, только шелест листвы на ветру.

Мы медленно приблизились к алтарю. Я положил на него ладонь, ощущая тепло камня. Пламя вспыхнуло ярче, реагируя на прикосновение.

[Источник захвачен. Доступно 1500 единиц огненной маны]

— Даже духов-хранителей нет, — задумчиво произнесла Хель.

Я кивнул. Что-то здесь определенно было не так.

Вдруг раздался глухой рокот, от которого задрожала земля. Мы переглянулись и выхватили оружие, готовясь к бою. Но атака не последовала. Вместо этого я услышал слабый стон откуда-то сбоку от святилища.

Осторожно двигаясь всей группой, мы обошли алтарь. И замерли в изумлении от увиденного.

Там, прислонившись к дереву, сидел огромный дракон. Его чешуя переливалась всеми оттенками красного, от багряного до киновари. Но вместо устрашающего облика, он выглядел изможденным и слабым.

Дракон тяжело дышал, его бока ходили ходуном. Глаза были полуприкрыты, но в них читалась боль.

Глава 22

— Костяные посохи, амулеты, пара сетов лёгкой брони, потроха на алхимку… о, глаза, точно! Ну и сердце — им можно чуть прокачать магический потенциал.

— Ты о чём, Эдельвейс?

— Как это о чём? Мастер Альтаир, вы показались мне очень милосердным человеком. Я не прав?

— Всё ещё не понимаю о чём ты.

— Неужели вы не оборвёте страдания этого несчастного существа? Даже мне, несущему в себе кровь стража нижнего астрала, не чуждо сострадание. Позвольте, тогда я прерву его муку.

Дракон поднял голову в сторону кота. Сделал он это с большим трудом. С ещё большим — открыл глаза и кое-как сфокусировал зрение на нас.

— Тё…мный… — в голосе огромного ящера послышалось удивление. Но не страх или гнев. — Благо…дарю…

Эдельвейс небрежно отставил лапу в сторону, и один из когтей со звоном превратился в нечто вроде боевого серпа. Но прежде чем прикончить существо, он посмотрел на меня.

— Подожди, — остановил я кота и обратился к крылатому ящеру. — Что с тобой? Кто ты? Что ты такое?

Кот неодобрительно вздохнул но на этом его возмущение было исчерпано.

— Ньёртул… Дракон… если вдруг так не видишь.

И как только силы находятся язвить.

— Что с тобой?

— Песчаная… язва.

В ответ кот зашипел и отскочил, будто его кипятком ошпарило. Лина и вовсе шарахнулась так, будто от этого зависела её жизнь. Сатока просто переместилась теневым шагом. Тео повалился на землю и начал отползать прочь. По итогу рядом со мной остались стоять лишь Ганц, который обошёлся простым отвращением на лице, и Хель, которая просто побледнела и напряглась.

— Эхехехе…кхе… кхе… — странный смех дракона прервал кровавый кашель.

С мимикой драконов я был не знаком, но наверное дался опыт общения с Хазмиром — я буквально почувствовал, что умирающий улыбается.

— Жаль, — выдавил из себя Эдельвейс. — Мастер Теодор, напоминаю о наличии у вас чёрного пламени.

Но Тео насмешки не ощутил и просто продолжил отползать подальше.

— Ганц, как самый адекватный, поясни, о чём речь.

— Зараза такая. На редкость паршивая зараза. И расходится, как лесной пожар. Передаётся через непрямой контакт, если не ошибаюсь. Достаточно коснуться одного места на стене дома, и готово.

— А ещё дома обрастают красной плесенью, хотя с научной точки зрения это не плесень, и создают болезнетворные миазмы. Целые облака бактерий, блуждающие по городам! Заражённые этим острова в древности сжигали со всеми жителями, — затараторила Лина. — Эпидемия песчаной язвы — одно из самых разрушительных пятен в истории Зехира.

Ганц важно закивал.

— Мой анализ тоже это подтверждает, - заметила Тали.

Справку призвал и я сам. Параметры у болезни тоже были, правда в глубокие настройки меня никто не пустил. Сделана была зараза искусственно — это было понятно по фразе «является одним из самых разрушительных и жестоких заклинаний мастеров Порчи».

— Что за магия порчи? — задал я вопрос всезнающей Лине.

— Подвид магии на стыке магии тьмы и микрохимерологии. Управление бактериями, вирусами и грибками с помощью магии, — не подвела она.

— Мы к этой мерзости никакого отношения не имеем. Даже пустотники не имеют дел с этим, — произнёс Эдельвейс.

— Вот тут ты сильно не прав, котяра… — начал было Ганц, но я его остановил.

— Потом обсудите. Помолчите немного, я думаю.

Кот развёл лапами, всем своим видом говоря «а что тут думать?».

Но если такое оружие есть, мне стоит понимать хотя бы, как оно работает и как от него защититься.

Коррекции зараза поддавалась, но имела очень много параметров. Я мог остановить распространение внутри тела, снизить заразность и снизить степень текущего заражения. Но функции удаления параметра мне пока что не подвезли.

— Как это обычно исцеляется? — задал я следующий вопрос, в надежде, что это наведёт меня на решение.

— Исцелять песчаную язву? У дракона? Он что, мать твоя? — на этот раз возмутился Тео.

Я посмотрел на Ганца, в надежде, что тот объяснит, что значит эта реакция.

— Можно, — ответил он. — Есть панацея, которая стоит свыше пары миллионов, а есть нелегальная подпольная смесь, которая тоже лечит, но имеет все шансы попутно выжечь тебе здоровье или вовсе прикончить. Ну и целители на пике третьего ранга иногда могут получать от алтарей особые навыки.

— Поправка, есть ещё метод Синаэля, который привезли тари во время второй миграции. Пересоздание тела и переселение души в новое! — не могла не уточнить Лина. — Одновременный ритуал жреца, мага и шамана.

— Одним словом, лютый гемор, — подвёл я итог всей затее.

И всё же просто сдерживать заразу я мог — достаточно снижать процент заражения, возможное воздействие на нас и распространение самой заразы.

Теоретически, такую тройную коррекцию можно прицепить к алтарю, и болезнь будет, можно сказать, в спящей фазе. Но тогда дракон будет привязан к острову.

Максимум — как временное решение.

— Альтаир, ещё кое-что. Обрати внимание на характеристику «распространение в неживой материи», — произнесла Тали. — Нужна ещё одна коррекция, чтобы сдерживать её, иначе зараза будет проникать в одежду и здания.

— И где ты умудрился это подхватить? — спросил я у дракона.

— Не твоё дело, — рыкнул он. — Позволь уже своему кошаку отрубить мне голову, и забирайте мои остатки в благодарность.

— Мрряф! Пожалуй, обойдусь без них, — поморщился Эдельвейс.

— Видишь-ли, Ньёртул, — начал я. — В моих силах остановить распространение этой дряни и вернуть тебе часть сил. Но есть проблема.

— Проблема? Что ты называешь проблемой, маг? — с нотками пренебрежения спросил дракон.

— Вылечить полностью пока не могу. Но могу дать тебе время.

Голова дракона приподнялась. Как, впрочем, и брови моих спутников.

— Сколько времени у меня будет, и что ты потребуешь взамен?

— Произвожу расчёты, сейчас, — послышался голос Тали. — Думаю, двое суток.

— Двое суток с момента, как наши пути разойдутся. Или как вариант, я могу привязать тебя к острову, и зараза будет спать, пока ты не покинешь его.

— Любой остров? — уточнил дракон.

— Любой.

— А если это будет очень маленький остров? — глаза его хитро сощурились. Видимо, в голове ящера начал вырисовываться некий план.

— Вопрос в мане, — честно признал я. — Блокировка будет требовать постоянной подпитки. С учётом твоих размеров — внушительной подпитки, которую крохотный осколок может не дать.

— А сможешь привязать его к предмету?

— Зачем? — не понял я.

— Он хочет сделать накопитель, — усмехнулся Ганц. — А ты не так прост, ящер.

— Я знаю основы! — возмутился дракон, а затем замер на полуслове и посмотрел на меня. — Ты что, уже это сделал? Я не чувствую больше комка в горле!

— Я только вернул её в начальную стадию и заблокировал развитие. Но ты всё ещё болен.

— Понял. Вот, сможешь завязать свои чары на нём? — дракон указал лапой на амулет на шее в виде кристалла. Он был совсем небольшим, держался на простой тонкой проволоке и его трудно было заметить со стороны.

— В нём нет маны, — повторил я слова Тали.

— Пока нет. Но я смогу достать и запечатать в кулоне, — оживился дракон.

— И на одну кровожадную тварь в мире станет больше, — нахмурился Тео. — Где, по-твоему, он возьмёт ману?

— Для поддержки достаточно просто захватить остров чуть выше малого размера, или периодически залетать на острова с элементалями, — возразил я. — Сумма не настолько большая, чтобы ради неё было необходимо чем-то жертвовать или сильно рисковать.

— Это… неожиданный и щедрый дар, маг, произнёс дракон. — Я не понимаю твоей мотивации. Чем я могу отплатить тебе за это? И как тебя зовут?

— Альтаир, — ответил я, обойдясь на этот раз без прозвищ. — Просто путник. Сегодня я помог тебе в беде, а однажды наши пути пересекутся вновь, и ты поможешь мне.

— Интересная философия.

— Впрочем, сначала ты нас отвезёшь наверх, на архипелаг Крадово. Затем ещё в пару мест. А потом уже можешь лететь по своим делам.

Дракон чуть улыбнулся. Кажется, конкретика его успокоила. По крайней мере, мы стали для него чем-то более понятным, а то мало ли что на уме у странных магов, творящих добрые дела без причины?

— Я ни за что не полезу на ЭТО! — воспротивился Эдельвейс.

— Он безопасен для нас. Я остановил заразу, — ответил я, но кота это не устроило:

— Я категорически против! — решительно помотал он головой. — Если слово старого ветерана для тебя что-нибудь значит, ты не станешь так поступать со мной!

— Архипелаг Листиум насчитывает семь островов, как минимум два из которых выше среднего размера. То есть путь по ним займёт ещё день. Плюс в среднем по пол дня между каждым островом, итого примерно дюжина дней. Возможно меньше, с учётом ускорения. Ньёртуул, скажи, за сколько ты доставишь нас на архипелаг ариан?

— Двое суток. Может, трое. Это с запасом, — задумчиво сказал дракон.

— Итого, огромная экономия времени, — произнёс я, глядя в глаза Эдельвейса. — Теперь назови причину, почему нам нужно терять столько времени впустую?

— Мрряф! — возмутился кот. — Это же очевидно!

— И?..

Кот нахмурился.

— Понятно. Залезаем, — вынес я вердикт, а дракон в это время протянул крыло, на котором ещё недавно были следы болезни.

Я первым взобрался ему на спину. Следом взошла Хель и Ганц. Затем — Лина и наконец, Тео. Оставались лишь тёмные.

Сатока положила руку на загривок химерного кота, чуть погладила, после чего взяла на руки и медленно пошла к нам.

Вид у функционера мрака был при этом самый трагический и полный обречённости.

— Бойся меня, дракон, ибо в Тиши́ слышно всё, — прошипел он так, будто готовился к медленной и мучительной смерти.

Как оказалось, тому были причины.

Под дикий кошачий ор перепуганного Эдельвейса мы поднялись вверх. Ньёртул ловил экстаз от каждого движения в здоровом теле. Он наслаждался буквально каждой секундой своего вновь обретённого на время здоровья, потому сперва едва не забыл о нас, от радости решив сделать пару кругов вокруг острова.

Если бы дракон знал, что коррекций ограниченное количество, я бы подумал, что он этим пользуется.

Я снял ту, что отвечала за остановку развития заразы и вместо неё накинул замедление, после чего сквозь завывания ветра смог наконец вразумить крылатого змея.

Затем я обернулся и одним махом прибавил седины в волосах.

То, что некогда было мастером Эдельвейсом, напоминало потёкшую пластилиновую фигурку на сковородке. Под ногами даже была лужа из шерсти и парочки лишних ртов. Черты морды же рассмотреть стало почти невозможно.

Сатока прижала к тому, что было котом, две засиявшие бирюзой ладони, а губы складывались в слова молитвы богине Покоя.

— Ты решил нас угробить? Если что, прикончить тебя я могу так же быстро! — крикнул я дракону.

— Если бы я хотел вас сбросить, вы были бы уже на земле, — возмутился он. — А вы удержались только благодаря моей магии и воздушному щиту!

А затем, смутившись видимо, сбавил скорость и добавил:

— Извини, мастер Альтаир. Я слишком долго не чувствовал ничего, кроме боли. Я уже забыл, каково это — радоваться тому, что у тебя есть тело, а не страдать от него. Кем бы ты ни был, я обязан тебе куда больше, чем отплатил за добро. Жаль, эльфийское содружество пало в войне с тёмными — тогда многие думали так же, как ты.

— Значит, ты дружил с эльфами? — спросил я.

— Не сказал бы. Просто уважал их. Как и другие расы из числа тех, что не вредят естественному ходу вещей. Энирай, дайи, или даже люди народа ариан. Надеюсь, вы к ним не со злыми намерениями?

— Нет. Мы здесь проездом. На самом деле, нам значительно дальше наверх.

— Тогда почему ты не приказал мне доставить тебя выше?

— Дальше тоже будет.

— Сказал бы сразу, что я должен буду тебе служить, — в голосе дракона послышалась тоска, но принципиального негатива он не испытывал. Будто примерно на что-то такое и рассчитывал.

— Нет, в этом нет нужды. Просто тебе ни к чему сразу знать весь путь. Я буду называть тебе промежуточные точки. Но много времени это не займёт. Речь идёт о парочке архипелагов.

— Архипелаг может иметь и несколько сотен островов, — хмыкнул дракон. — Но я в любом случае согласен. Это намного лучше, чем «никогда». Надеюсь, ты сдержишь слово.

— Это и в твоих интересах, — пожал я плечами. — Пока я рядом, я могу в любой момент изменить настройки и откатить твою болезнь к начальной стадии. Так что пока ты нас возишь, можешь не бояться никакой заразы.

— Благодарю. Ты великий маг со светлой душой. Не пойму, что ты делаешь в окружении тёмных.

В третий раз бросив взгляд на Эдельвейса, я ответил:

— Первое впечатление обманчиво. Тебе ли не знать, что принадлежность к определённой фракции не делает существо плохим или хорошим, разве нет? Так почему мы не можем найти общий язык?

Кот продолжал истекать светящейся слюной. Изо рта шла пена, и дышал он всё так же с трудом и слишком часто. Жаль, ему сейчас ничем не поможешь — все коррекции заняты. Разве что попробовать внедрить какую-то способность. Только список внедряемого пока что весьма ограничен.

— Так где ты на самом деле подхватил эту заразу? — продолжил я допрос Ньёртула.

— Цех, — скривился дракон. — Они готовятся к чему-то. Испытывают новые способы ведения войны. Каждый из директоров и мечтающих ими стать только и думают, как выслужиться перед основателем. Вот на том острове, где я жил, что-то в экспериментах пошло не так. И вот результат. Острова уже нет, само собой.

Я припомнил Змееморда, которого описывали как очень нелюдимого типа, предпочитающего держаться подальше ото всех и редко покидавшего свою башню. Видимо он тоже готовился к чему-то страшному.

— Значит, они тебя заразили? Испытывали на тебе оружие?

— Скорее, на острове. А я в спячке был. Глупая смерть.

— Ты ещё не умер.

— Песчаная язва — это смерть, — поморщился дракон.

— Больше нет, — покачал я головой. — Рано или поздно думаю, у меня появится способ полностью тебя излечить. Так что залетай в гости, на вершину архипелага Ирису.

Обернувшись назад, я увидел, что коту стало немного лучше. В первую очередь стараниями Сатоки, которая всеми силами подпитывала его и гладила по спине.

Из обоих ртов Эдельвейса вниз капала светящаяся лазурная слюна.

Сам он непонимающими глазами смотрел перед собой и часто дышал.

Это что, такая реакция на полёт? На мосту ничего подобного за ним не замечал.

Дракон скользнул за пределы атмосферы острова в черноту. Я приготовился к отсутствию воздуха, но на удивление, дышать было чем. Хоть и не очень приятно.

Хотел было спросить, но меня опередила Тали, выдвинув предположение:

— Он весь в грязи не просто так. Видишь, пятна земли и на чешуе.

— И?

— Он спрятал между чешуйками некоторое количество земли, и вокруг него, как вокруг острова, сохраняется часть атмосферы — пояснила Тали.

— Очень странное свойство материи, — заметил я. — В справке об этом ничего нет среди свойств?

— Есть пара свойств, которые выглядят необычно, но точнее пока сказать не могу, — ответила Тали.

— Возможно, кто-то изменил правила игры на самом глубоком уровне. То есть через системную стихию, как я сам. В этом может быть один из ключей к секрету того мага, который в ответе за текущее положение вещей в этом мире.

— Это бы многое объяснило. Кто-то просто изменил законы физики, полностью устранив потерю атмосферы, а сила притяжения работает так, как будто мы находимся на обычной планете.

Космическое пространство совершенно искажало вид и смотрелось нереально. Отсюда отдельные островки казались безжизненными. Острова смотрелись зависшими в космосе кусочками, на которых по какой-то невероятной причине функционирует жизнь.

Но стоило нам войти в атмосферу острова, как над головой появлялось бескрайнее голубое небо, а остров окрашивался во все цвета жизни.

На ночлег мы остановились на безымянном островке, к которому даже не были подсоединены мосты, и отсутствовал алтарь. Примерно так, как под моим Ирису или в архипелаге Тальхеора были сгустки воды, собранные в зависший шар, будто остров.

Остров был крохотным. По сути, просто голый бесформенный камень с пространством не больше метров пятидесяти. Зато шансы, что нас здесь побеспокоят монстры был значительно ниже. Разве что какие-то птицы, да и то те не станут лететь туда, где есть дракон.

Утром следующего дня продолжили путь, и к обеду впереди показались острова Крадова.

Мы начали снижение — внизу была окраина длинного острова, в центре которого находился небольшой городок c деревянными домами и частоколом. Но дома были явно построены на века — добротные, с вычурной резьбой, а в центре острова стоял огромный деревянный храм.

— Прибыли, — сообщил дракон. — Садиться, или дашь следующие координаты?

— Садись. Только не в городе — нечего пугать мирное население.

Глава 23

Мы приземлились на опушке густого лиственного леса. Вокруг простиралась дикая, нетронутая природа — высокие дубы и березы, заросли можжевельника, именно так их обозвала справка. Также повсюду был бурелом из поваленных стволов. Под ногами хрустел валежник, а из земли торчали корявые корни деревьев. Воздух был наполнен смолистым ароматом.

Дракон аккуратно опустил нас на небольшую поляну. Его огромное чешуйчатое тело едва уместилось среди деревьев. Он тяжело дышал, восстанавливаясь после полета.

— Спасибо, ты нас выручил, — искренне поблагодарил я его.

Дракон кивнул в ответ, тяжело опустив голову на лапы.

— А раньше я был куда выносливее, — будто оправдываясь сказал Ньёртул.

Тео тем временем оглядывался по сторонам:

— А почему бы нам сразу не долететь до этой вашей Исы? Зачем эта лишняя возня на промежуточных архипелагах?

Ганц, который все это время всматривался сквозь деревья заговорил:

— Во-первых, нам нужно получить специальную грамоту, чтобы свободно перемещаться по островам Ариан. Это очень законопослушные люди, ценящие порядок и традиции. Лучше сразу уладить формальности. А во-вторых, здесь мы сможем достать карту всего архипелага. Пока мы не знаем точного местонахождения Исы. Лететь наугад — плохая идея. Так что сначала раздобудем карту, узнаем маршрут, а потом уже отправимся к цели.

Я задумчиво кивнул. Доводы Ганца звучали весьма разумно.

— Ты прав, так будет надежнее.

Мастер Эдельвейс буквально собирался из лужи, но все еще не мог вернуться в свое тело, даже несмотря на то, что Сатока все время полета и до сих пор его подпитывала. Однако вставить свое мнение это ему не мешало.

— Согласен, лучше продолжить путь своим ходом, через мосты. Полет на драконе вызовет слишком много любопытных взглядов и может нас выдать. А у нас миссия… секретная.

Наконец он кое-как собрался в подобие кота. Его шерсть была взъерошена, хвост нервно подергивался, а в глазах читалось напряжение.

— Ты так говоришь только потому, что не хочешь терпеть еще один перелет?

Кот покачал головой в ответ:

— Нет, просто не стоит привлекать лишнее внимание. Лучше передвигаться скрытно, насколько это возможно. Хотя не скрою, возможность еще одного полета меня удручает.

— Я согласен с котом, — кивнул Ганц.

— На мостах спокойнее, — посмотрела в землю Хель, будто извиняясь.

Да и остальной отряд кивал. Видимо полет не понравился никому.

Тем временем дракон свернулся в нечто, наподобие клубка, в который сворачиваются кошки.

— Что ж, кажется наша встреча была не такой долгой. Дальше мы пойдем сами.

Я коснулся его накопителя, завязывая свои коррекции на нем, а после влил туда немного энергии.

— У тебя есть пара дней, чтобы наполнить его. Постарайся успеть до того, как заклятие иссякнет. Тебе нужно внимательно следить, чтобы он не иссяк полностью. И еще не допускай воздействия других энергий, иначе коррекция может слететь.

Дракон медленно поднялся и глубоко поклонился мне, опустив голову до самой земли.

— Нет таких слов, чтобы выразить мою благодарность, Альтаир. Мои сородичи выражают его делом. Так что я клянусь тебе, однажды наши пути пересекутся, и я отплачу сполна.

С этими словами он взмахнул крыльями и покинул остров.

Мы еще некоторое время стояли на опушке леса, глядя вслед удаляющемуся дракону. Несмотря на свой грозный вид, он оказался верным и благородным существом.

Далее наш путь шел по узкой тропинке, окруженной густым лесом.

— Крадово славятся своими кузнецами, — неожиданно подал голос Тихомир. — Здесь есть мастера, которым нет равных в обработке металла и создании оружия.

Тео вздрогнул и уставился на него с изумлением:

— Днище! Я совсем забыл о твоем существовании, мужик.

Тихомир смущенно почесал бороду:

— Прошу прощения. Я уважаю тишину и спокойствие. И не люблю привлекать внимание без повода.

— Мне бы не помешало хорошее вооружение, — задумчиво произнес Ганц. — У меня осталась немного солнечной руды. Думаю, я смогу выковать для себя приличный щит в одной из кузниц Крадова. Вот только лучше в столице. Мы ведь заглянем туда?

— Отличная мысль! — одобрил я. — Думаю там мы сможем пополнить наши припасы.

— Ариане очень трепетно относятся к стихиям, — как будто между делом вставила Лина. — Каждый архипелаг тяготеет к определенной — огню, земле, воде или воздуху. Жители Крадова почитают огонь. Для них это символ очищения, защиты и гостеприимства. В каждом доме горит жар в очаге, а на улицах можно увидеть множество факелов и костров. Архипелаги представляют собой княжества, а на основном острове правит князь.

Вскоре лес расступился и впереди показались очертания города, возвышающегося на холме. Мощные каменные стены опоясывали его со всех сторон. Над застройкой поднимались купола храмов. Город казался очень древним, но в то же время благоустроенным.

Подойдя ближе, я разглядел ворота, инкрустированные замысловатым орнаментом в виде пламенеющих языков. У входа стояли стражники в латных доспехах с алебардами наперевес.

— Добро пожаловать в Велесград, — приветствовал нас один из них. — Какая цель вашего визита?

— Мы путешествуем на верхние острова и выбрали маршрут через эти земли, — честно ответил я.

Пришлось, правда, накинуть видоизменение на наших некродрузей. Думаю, темные в любом месте могут навести шороху одним лишь своим внешним видом.

Стражи без лишних вопросов пропустили нас в город.

Я с интересом разглядывал улочки Велесграда. Дома были сложены из серого камня и дерева, украшены резными наличниками с солярными символами. Возле некоторых виднелись небольшие жертвенники, на которых тлел огонь.

Мимо нас проскочила повозка, запряженная рыжей лошадью. Возница в замшевых перчатках кивнул нам.

На одной из площадей я увидел фонтан с изваянием какого-то огненного духа. Вокруг него резвились дети.

Мы прошли мимо лавки ювелира. В витринах сверкали золотые украшения, инкрустированные огненными опалами. На прилавке лежали медальоны с символами местных богов.

С другой стороны, если подумать, этот мир был разделен достаточно давно, так что зарождение разных религий и культур — это вполне объяснимое явление.

Наконец мы вышли на главную площадь, где возвышалось величественное капище. Массивные каменные колонны поддерживали крышу, покрытую оплавленной черепицей. Посреди зала находился алтарь из черного камня с вырезанными на нем рунами. Над ним горел огонь, ярко освещая все вокруг.

Однако способности нам взять никто не позволил. Внезапно, тут это стоило целую прорву огненной маны. И все бы ничего, да только огненная была лишь у Тео, и ему явно не хватало.

Решили, что на архипелаге еще множество островов, так что способности выбрать еще успеем.

— Нам нужно в торговую гильдию, — кивнул Ганц на одно из зданий.

Высокий дом из красного кирпича с резными колоннами у входа.

Внутри нас встретил пожилой мужчина в длинной бордовой мантии — Еромил, наместник гильдии этого острова. Мы объяснили ему цель визита.

— Хм, в последнее время все больше народу тянется на верхние острова, — задумчиво произнес он. — Что-то зреет в воздухе… Не к добру это. Но раз уж так, получите ваши документы. Только смотрите, не нарушайте наших законов и традиций. Сварожич все видит.

Он вручил нам свиток с печатью гильдии и обширную карту архипелагов Крадова, Беркан, Исы и где-то совсем сбоку красовалась Тиверия — совсем маленький архипелаг. Теперь мы точно знали маршрут до островов Иса, где мы сможем разжиться полной картой верхних архипелагов.

Пришлось, к слову, отвалить ему немалую сумму нейтральной маны. Но выхода особо не было. Карта, кстати, оказалась очень скверной. Пожелтевший лист, плотный, но ломкий. Как оказалось, он не был бумагой вовсе. Лина назвала это берестой. Из коры местного дерева. А сами острова очень небрежно были нарисованы каким-то… углем что ли?

Путь до указателя не занял много времени, а мост к нашей удаче был уже активирован. Так мы довольно быстро миновали два острова. На каждом нас встречали невысокие деревянные домики, украшенные идолами во дворе, и стражники в кольчужных доспехах. Показав грамоту гильдии, мы без проблем проходили дальше.

Вскоре перед нами предстал Крадово-10 — один из центральных и, судя по карте, самых больших островов архипелага. Здесь раскинулся огромный город со сложенными из бревен стенами. Над застройкой высились башни дозорных, а посреди города — дворец правителя.

— Это Маята, столица Крадова, — пояснила Лина.

Мы прошли сквозь массивные деревянные ворота с резными стражами по бокам. Внутри нас встретили широкие мощеные улицы и высокие дома. Повсюду виднелись статуи бога огня с пылающим мечом. На перекрестках стояли часовые в доспехах, инкрустированных все теми же огненными опалами.

Решено было остановиться в таверне «Огненное дышло». Это было просторное деревянное здание с резными колоннами. Тут ее почему-то все называли харчевней. Внутри нас встретили запах жареного мяса и гул голосов.

— Итак, думаю, каждый может пойти по своим делам, — сказал я. — Только будьте осторожны. К вечеру вернетесь сюда, а утром двинемся дальше.

Ганц отправился на поиски хорошей кузницы, чтобы выковать себе новое оружие. Лина умчалась в городскую библиотеку, чтобы восполнить, как она сказала «пробелы» в знаниях. Тео направился на рынок — ему не терпелось запастись местной взрывчаткой. Тихомир решил прогуляться по городу и полюбоваться архитектурой, все же это был его народ.

Сатока, Эдельвейс, Хель и я остались в таверне. Мы заказали вкусный обед из традиционных местных блюд — пирогов с грибами, щей с копченостями и медовых пряников на десерт. Все было свежим, горячим и на удивление совсем не дорогим.

Пока мы ели, я невольно подслушал разговор за соседним столом. Мужчины пили какой-то темный пенный напиток и обсуждали, что местный вулкан в последнее время стал очень активным.

— Говорят, скоро Жар-птица появится! — сказал один из них. — Уже видели, как из кратера валит чёрный дым столбом, а это верный знак!

Я насторожился. Вспомнил, что перья этой птицы — один из ингредиентов которые нужны Змееморду. Почему бы не сходить к вулкану и не поискать их, раз уж мы тут. Все же он предлагал взамен достаточно полезное сотрудничество, которое могло бы вывести Ирису на новый уровень.

— Что, прям Жар-Птица? — сделал я удивленный тон и обратился к мужикам.

Они посмотрели на меня с удивлением.

— А ты не местный что ли? Ха, оно и понятно. Все, кто не живет в Маяте, думают, что огненная птица — это миф. Но нет, она является очень редко, только когда вулкан покрывается слоем пепла и из него валит черный дым.

— Это тот вулкан, что на юге возвышается?

— Он самый! Небось посмотреть сходить удумал? Но ты смотри, маги нашей академии иногда пытаются поймать удачу за хвост, да только с носом остаются. Куда уж прохожим мимо.

— Действительно. Но поглядеть-то можно?

— Поглядеть — это милое дело. Тебе тогда через южные ворота и по тропам лесным. Там не заблудишься.

Я кивнул в знак благодарности, а мужики добродушно улыбнулись. Они походили на каких-то лесорубов, которые оставляли очень положительное впечатление.

Даже не смотря на огромные топоры под столом.

— Думаю, я прогуляюсь к вулкану. Если что, никого с собой не зову, вы вполне можете потратить часть дня на отдых. Тебе, как я посмотрю, очень нужно.

Эдельвейс выглядел очень плохо. То есть он и так выглядел не очень для обычного кота. Все же некромант. Но сейчас больше похоже, будто его пропустили через мясорубку.

— Да, мы пожалуй отдохнем. Спасибо, — кивнула Сатока. — Хотя я б конечно размялась.

— А я пойду с тобой, — коротко ответила Хель.

Кто бы сомневался.

После плотного обеда наши темные друзья отправились отдыхать, а мы с Хель покинули город через южные ворота.

Путь до подножия вулкана пролегал через широкое золотое поле. Колосья пшеницы доходили мне до плеч и приятно шелестели на ветру. Вдали возвышалась гора, из недр которой валил густой столб чёрного дыма.

По мере приближения я всё отчетливее ощущал запах серы и сильнее чувствовал жар, идущий от земли. Трещины в почве периодически выпускали клубы пара.

Наконец мы вышли к подножию. Перед нами возвышался огромный вулкан, его склоны были покрыты чёрной закопчённой породой. Где-то внизу виднелись воронки с затвердевшей магмой. А из широкого кратера, окружённого неровными скалами, валил густой чёрный дым. Зрелище поражало своим величием и первобытной мощью стихии.

Вдруг мы с Хель услышали чьи-то возгласы. Мы быстро спрятались в небольшой перелесок неподалёку и выглянули оттуда.

С другой стороны к вулкану приближалась группа людей в алых мантиях с золотыми вышивками. Впереди шёл высокий мужчина с золотистыми волосами и такого же цвета роскошной бородой. Он поднял руку в императивном жесте, и вся процессия остановилась.

— Готовьтесь, братья! — громко скомандовал он. — Сегодня мы с вами обуздаем древнюю мифическую мощь!

С этими словами мужчина начал чертить в воздухе сложные знаки, которые загорались алым светом. Вокруг него закружился вихрь огненной энергии, сложившийся в огромную пылающую печать. Маг швырнул её вверх, прямо в клубы чёрного дыма над кратером.

— Что они делают? — спросил я у Хель.

— Похоже, это ритуал… Они пытаются привлечь внимание, — тихо ответила она.

Действительно, вскоре раздался далёкий клёкот, доносящийся из чёрной бездны над вулканом. Маги в алых одеяниях напряглись и обнажили оружие, не сводя глаз с неба.

И вот наконец я увидел её. Из клубов дыма показалось огромное оперёное крыло, за ним второе. А затем и сама Жар-птица выпорхнула из туч на свет.

Это было величественное существо размером с дракона. Её огненно-красное оперение сияло ярче расплавленной лавы на нем. Длинный хвост усеивали перья всех оттенков пламени — от ярко-алого до чёрного. Мощные лапы с длинными когтями были похожи на громадные обсидиановые деревья! А из клюва, похожего на изогнутый меч, сочилось пламя.

Птица сделала круг над вулканом, озаряя все вокруг алым светом. Я невольно залюбовался её великолепием и мощью — передо мной предстало одно из чудес этого мира.

Но в следующий миг раздался боевой клич.

Маги в алых одеяниях начали выстраиваться в сложный рисунок на склоне вулкана. Между ними засверкали нити огненной энергии. Я почувствовал, как в воздухе сгущается магия.

В центре встал маг с золотистой бородой и поднял руки к небу. Он что-то прокричал на незнакомом языке. Жар-птица, до этого парившая в небе, вдруг сверкнула глазами и ринулась вниз, прямо на мага.

Тот не шелохнулся, продолжая творить заклинание. Алая птица стремительно неслась к нему, готовая вцепиться когтями. Но в последний момент вокруг неё возникла огромная клетка из переплетённых нитей магического огня.

Жар-птица врезалась в преграду и отшатнулась. Она забила крыльями, пытаясь вырваться на свободу, но тщетно. Тем временем маги продолжали удерживать клетку, хотя я видел, как они морщатся от напряжения и пот катится с их лбов.

— Держать строй! — ревел бородатый маг, продолжая творить заклинание. — Ещё чуть-чуть!

Но вдруг раздался треск, и часть огненной решётки дала трещину. Жар-птица тут же выплюнула струю пламени, и пятеро магов загорелись как факелы, издавая предсмертные вопли. Их тела рухнули на землю обугленными трупами.

Главу отряда, что, судя по всему, должен был утихомирить птицу своим заклинанием откинуло в сторону, а магический круг, что собирался у его рук — растворился в воздухе.

Ослабевшая клетка развалилась, и алая птица вырвалась на свободу. Она разъярённо зашипела и бросилась на оставшихся магов, размахивая огненным хвостом.

Глава 24

Стало понятно, что если я не вмешаюсь, их постигнет та же участь.

Коррекция чуть замедлила движения существа, а вторая — сбила прицел. Оставшиеся маги правильно взвесили свои силы и поспешно отступили. Нас они ещё не видели, и я предпочёл, чтобы так это и оставалось.

Может, конечно, они сделают добрый жест и передадут трофей нам, но все местные правила я не знал. Вполне возможно, всё добытое на этой территории должно принадлежать хозяевам.

Впрочем, была и другая причина. Нечего им видеть наши методы боя. Она и стала решающей.

Системная справка подсказывала, что я имею дело с крайне опасным существом, которое должно было бы раскатать меня, а может и весь наш отряд в полном составе. Но, к счастью, на моей стороне были навыки корректора.

Легендарное существо девятисотого уровня, пожалуй, и для Регулуса стало бы проблемой.

Нас существо сразу же распознало как новых врагов и ударило сверкающим пламенем. Мы с Хель бросились в стороны.

Стало заметно жарче.

К почти полной слепоте Жар-птицы добавилась повышенная гравитация, а внедрение добавило слабость. Однако это не мешало существу палить нас огненным дыханием.

Я стал разрывать дистанцию с Хель, заходя птице со спины. Быстро отлететь сейчас у неё бы не получилось, как и следить за нами обоими одновременно.

Птица пыталась поворачивать голову то в одну, то в другую сторону, но это не сильно ей помагло. Как только она стала между нами с девушкой, я приказал:

— Волну!

Хель махнула рукой, призывая удар пустотной способностью, и та врезалась в бок птицы, отбросив её прямиком ко мне, где я встретил противника зачарованным оружием.

Разумеется, всего этого было мало для того, чтобы победить противника такой силы.

Потеряв несколько перьев, она резко развернулась и выдохнула новый поток пламени, урон которого я снизил коррекцией, одновременно с этим призывая копию способности Хель.

Жар-птица была отброшена ударной волной. Я попытался рубануть её клинком снова — но мимо. Птица с щумом и криком взметнулась вверх, ещё ярче вспыхнула, и резко развернулась, чтобы улететь прочь.

Ну что ж, перья мы точно добыли. Продолжать бой птица не собиралась, что к лучшему — как убить живой огонь я понимал слабо. Скорее уж она нас, с учётом разницы в силе. Коррекция и так помогла сделать невозможное.

Пожалуй, Змееморд правильно подобрал себе исполнителя. Но мог ли он знать, что этот бой закончится так? По словам Лины, маги ариан считались одними из лучших. Однако не исключён и тот вариант, что это была подстава.

В любом случае, просто абстрактной дружбой за такую работу он не отделается.

Я подошёл к оставленным на земле перьям птицы и осторожно поднял. Не смотря на то, что они продолжали гореть, кожу они не обжигали. Вещь явно очень сильная и непростая. Здесь их больше, чем хотел химеролог, так что часть можно оставить себе. Знать бы ещё только, для чего конкретно это используется вне химерологии. Вживлять я эти перья точно ни в кого не собираюсь.

— Великие боги! — Хель подскочила к телам сожженных магов. В глазах девушки стояли слёзы.

Мне стало немного совестно, что я первым делом подумал о трофеях. Хотя с другой стороны, я ведь вытащил оставшихся. Помочь же погибшим я бы никак не успел.

Куда больше заставило задуматься само разыгравшееся действо. Получается, выгода, которую можно получить с жар-птицы значительно больше, чем я думал, раз они готовы рисковать жизнями людей ради этого.

Пожалуй, перья такого существа в моей сумке могут вызвать много вопросов или ненужный интерес.

— Идём, Хель, мы им уже ничем не поможем.

— Такая… глупая смерть.

— Каждый может переоценить свои силы, — пожал я плечами. — Я думал, ты часто такое видела в лагере.

— К этому невозможно привыкнуть, — покачала она головой. — Возможно, дело в моём воспитании. Энирай верят, что каждая жизнь священна. Каждое живое существо — это целый мир. Смерть всегда обрывает слишком много связей между людьми и будто забирает часть будущего.

— Ха, говоришь, как тари! Неплохой улов, да? — послышался смеющийся женский голос.

Мы с Хель синхронно обернулись и увидели сидящую на камне неподалёку невысокую девушку с длинными рыжими волосами с примесью вишнёвой красноты. Пожалуй, её бы можно было назвать красивой, если бы не острые зубы, подходящие скорее какой-то хищной рыбе, а ещё — одежда, будто прошедшая через мясорубку, и вся в грязи.

На голове же была кожаная шляпа с символом солнца.

— Более чем, — кивнул я и добавил. — А ты кто? Местная?

— Нет, что ты, я живу намно-ого выше, — она загадочно улыбнулась. После чего с той же странной зубастой улыбкой принялась обходить нас вокруг. — Итак, что забыл пустотник на островах ариан?

Я удивлённо посмотрел на девушку.

— Да ладно, я же видела ту волну фиолетового света!

Эта фраза заставила меня посмотреть на неё внимательнее. Системная справка не подвела, вывесив пятисотый уровень и класс пресекателя. Судя по всему, подвид ассасина.

Сильнее меня, но думаю, удивить в бою я её смогу.

— Что тебе нужно, Соула тар Эхмея? — спросил я с улыбкой, хотя на деле думал что предпринять.

— О, узнал! Я была права! — звонко отозвалась она. — Ты совсем-совсем не простой. Интере-есно! Слава обо мне гремит дальше меня самой, да?

— Что тебе нужно, убийца? — это был единственный ответ. — И как ты нас нашла?

— Хороший вопрос. Первый. Второй, сам понимаешь, я оставлю без ответа. Ты ведь сопровождаешь посланника от тёмных, не так ли? Но ты не химеролог-ренегат. И не механист, хоть они за тобой и таскаются. И уж точно не звёздный. Кто ты?

— Почему мне нужно тебе отвечать?

— Да в общем-то и не нужно, — улыбнулась девушка. — Просто так интересней. Называть же как-то собеседника нужно, верно?

— Можешь считать меня наёмным специалистом со стороны. Переходи к делу.

— Уф. Грубый какой! Хорошо, наёмный специалист. Если ты знаешь, кто я, то это сильно сэкономит нам время. Десять миллионов — и «солнечная фурия» тебя не тронет. Как тебе такое предложение?

Что такое эта фурия я не знал. Наверное, некая банда — это напрашивалось само собой. Видимо, персоной эта особа была известной в каких-то кругах, ивместо того, чтобы ужаснуться моим всезнанием, она приняла это как должное.

— Уверена, что справишься против пустотника и неизвестного мага?

— Ну, я же видела твои силы. Дебафы и усиление оружия, да? Впрочем, я пришла сюда не драться. Если предложение не нравится, так и скажи.

— Не нравится. Можешь проваливать.

— Жестоко! — она вновь со странной улыбкой начала обходить нас, склонив голову набок. — Тогда другое. Два ляма тебе, а ты мне посланника. Это она, кстати? Не ожидали пустотника. Они переговорщики так себе.

— Ты слабее меня, а нас еще и двое. На что ты надеешься? — спросил я напрямик.

— На то, что меня невозможно убить. Но сражаться с вами я и не собираюсь. Просто предложила. Я всем это предлагаю. Каждый делает выбор. Это то, во что я верю — в выбор. Он всегда должен быть. Теперь он есть и у тебя. Много выборов!

— Не интересует. Можешь приступать к попытке убийства, раз так в себе уверена, — улыбнулся я и активировал коррекцию.

Как-то я уже проделывал такой фокус, хоть и не специально. Но сейчас сработало на отлично. Коррекция ослабила крепления одежды, и та не выдержала, повалившись на землю.

Вот только реакция была совсем не той, что я ожидал.

— О, интересная сила, — её это, казалось, ничуть не смутило. Единственная, кто здесь смутился — была Хель. — Это тоже можно. Но очень, очень дорого. У тебя столько нет.

— Значит, тебя можно просто купить?

— Разумеется. Всё можно купить или продать. Такова жизнь. А теперь пойду я, расскажу арианам о том, что по лесу бегает бешеный тёмный, истребляя местных. До сих пор стоят перед глазами те бедолаги, которых ты запытал до смерти ради тёмных ритуалов.

Жесть, она что, нам угрожает тем, что настроит против нас власти островов откровенным враньём?

— Те, кто выжили, подтвердят, что это ложь, — спокойно ответил я.

— А. И правда. Тогда их убил монстр, но вы их подняли в виде духов. В любом случае, моё слово против твоего, наёмный специалист. Ну, или плати. Тода следующая наша встреча будет чуть позже и не в подвалах Маяты. Такой вариант тоже возможен.Ты можешь откупиться на время.

Ещё две коррекции упали ей на плечи, сильно снижая параметры. Но та и не думала атаковать.

— Ха! Вижу ответ! Чувствую! Ну ладно, тогда до скорого, красавчик! — произнесла она, и вдруг её тело рассыпалось на множество зеркальных осколков.

Причём распадаться она начала с ног, а потому успела правой рукой метнуть длинный метательный нож в Хель. Разумеется — мимо. Не с таким зрением и не дрожащей рукой.

И всё же нож чиркнул её по плечу, высекая искру. Броня с Айрена ему оказалась не по зубам.

После этого мы ещё минут пять на всякий случай прочёсывали местность, на случай если это был не портал, а нечто вроде скрытности или смены формы. В концео концов Сатока тоже могла распадаться чёрной дымкой, но нескольких метров её теневой шаг не работал.

Убежившись, что противника нет, мы завершили сбор трофеев и направились к городу. По-пути ещё предстоит поискать жар-цвет. Цветок должен был расти где-то неподалёку, и я искренне надеялся, что хотя бы его не охраняют легендарные монстры.

Вскоре после этого мы уже сидели в таверне, пересказывая последнюю случившуюся с нами историю. Атмосфера местного уюта успокаивала. Архитектура ариан мне пришлась по душе. Очень отдалённо она напоминала дома энирай, но ариане предпочитали масштабность.

Центральный зал таверны был не таким высоким, как в Тальхеоре, но шире, наверное, раза в два-три. Здесь бы легко могла пиршествовать сотня человек. За счёт этого создавалось чувство простора, как и в городе ариан. При этом сам город казался столь же естественной частью ландшафта острова, уступая в этом разве что эльфам. Отчасти за счёт того, что ариане были внимательными к деталям мастерами, в этом обходя виденные мною местные культуры котов и рогатых.

— Ты даже на ровном месте умудряешься найти неприятности, — вынес вердикт Тео.

Но меня интересовал сейчас больше всего ответ Тихомира.

Мужик вздохнул, но испуганным или тревожным не выглядел. Скорее, немного усталвшим. И говорить он не спешил, сперва дожидаясь, что скажет Ганц на счёт встреченной нами особы.

— Пират она, — отмахнулся солнечный, затем поднёс ко рту литровую кружку местного алкоголя с густым ароматом. Да с таким аппетитом, что мне и самому захотелось заказать такую же. Затем с шумом поставил на стол, расплескав несколько капель. — Что смотрите? Это всё.

— У солнечных много пиратов? — спросил я.

Похоже, об Империи я знаю непозволительно мало. До этого я был уверен, что это некая религиозная теократия, но у них были и технологии, и вот теперь выясняется — пираты.

— Хватает, — скривился Ганц. — Хотя таких, как Соула, не так много.

— Самая сильная?

— Самая больная на голову и продажная. Сплошное пятно на репутации Империи. Правда, остальным хватает ума не светить солнечными регалиями. Большинство не нарушает небесной грани и не спускается вниз. За ней никто не встанет, если ты об этом. Её нанимают те, кто боится замарать руки. Она продаёт всё, включая своих нанимателей. Кроме, разве что, самой себя, хах!

— Мне и себя предлагала, — хмыкнул я.

— А цену озвучивала? Ха! Это старая шутка. Она всегда озвучивает нереальную сумму, — Ганц приложился к пенному напитку и довольно закатил глаза.

— Не бывать тому, — вынес наконец вердикт Тихомир. — Пустые угрозы, и только. Власть на островах Крадова независима от солнечных и ради продажного пирата или тем более взятки маной не станет идти против справедливости. Ежели бы вы были виновны в чём, мастер, тогда другой разговор. Но трофеи принадлежат тому, кто их добыл в честном бою.

— Соглашусь. У меня в памяти есть всего пара случаев, когда ариане отходили от нейтралитета и вмешивались в дела фракций, — начала выдавать лекцию Лина. — В другом месте существование дома посольств было бы невозможно. Давить на местных, конечно, можно, но это гарантированно вызовет гнев всех других участников совета.

— Но она же видела мою силу? — спросила Хель.

— Ну, это тоже только слова, — пожал я плечами. — Тихомир, что насчёт этого?

— Обвинение в использовании тёмных искусств — это серьёзно. Но мага-пустотника сложно с кем-то перепутать. Это бездушные демоны в телах разумных. Это очень легко проверить любым тестом на человечность.

Я вспомнил, с какой болью Хель смотрела на тела сожжённых магов. Когда источник находится в неактивном состоянии, в ней невозможно определить пустотника по поведению. Разве что её разденут и увидят результаты работы Эзарха физически.

— Куда больше меня волнует вопрос, как эта солнечная нас выследила, — обратил внимание Эдельвейс на самое главное.

Выглядел кот уже намного лучше. Сейчас он походил на очень лишайного, облезшего и крайне несчастного, но всё же живого и вменяемого себя.

В этот момент нам, наконец, начали выносить основные блюда.

На некоторое время разговор стих, а я с удивлением смотрел, как на стол выносят разнообразные яства. Что-то мне подсказывало, что мои друзья, которым я так опрометчиво доверил выбирать ужин, сильно переоценили свои силы.

Я только успевал системной справкой просматривать блюда на предмет ядов и читать их названия. Пареная репа, запеченная утка, большое блюдо со щукой, запечёной с луком и овощами в молоке, так полюбившиеся Хазмиру пельмени, а ещё нарезки, соленья и ещё много всего из местной кухни.

— Тео, ты уверен, что всё это съешь? — спросил я, глядя как парень накладывает себе в тарелку всего понемногу. Только вот этого самого всего было с избытком.

— Ариане входят в тройку народов с самой вкусной кухней! — пояснила Лина, делая то же самое с ещё большим энтузиазмом.

Сатока уже вовсю уничтожала запасы еды. Хрупкая с виду тень оказалась тем ещё гурманом, так что в то, что она справится со своей порцией я был готов поверить. Да и ела она с таким самозабвенным аппетитом, будто другого мира в этот момент не существовало.

— Мрряф! Она не могла встать на наш след — никто не знал, что мы используем днищева дракона таким извращённым образом. Никто не знал, что мы появимся сегодня на этом острове. Значит, встать на наш след она бы не смогла. Предположил бы сильного предсказателя — оракула или сновидца в её групе. Но у Хель ведь теперь есть способность закрывать нас от такого?

Взгляды обратились к рогатой.

— Я на каждом новом острове обновляю защиту, — горячо закивала жрица.

— Тогда, как не думай, а вариант только один, — вернулся к главной теме Эдельвейс.

— Какой? — загорелся Тео.

— Они нас и не отслеживали, — хмыкнул кот. — Солнечная знала, что мы появимся на островах ариан, вот и всё. Достаточно идти по слухам или засесть где-нибудь в башне. Может, подкупила кого-то из стражей, сообщать о прибытии странных чужаков.

— Ариане бы не стали таким заниматься! — возмутился Тихомир.

— А если им сказать, что это для поимки ужасных тёмных, решивших провести свои ритуалы на местных? — снисходительно спросил Эдельвейс. — Помимо банального подкупа есть ещё обман, соблазнение, взятие заложников, контроль разума и это только первое, что мне пришло в голову. Да и подкуп бывает разным. Если за ману местных не купить, как насчёт артефактов? Уникальных ингредиентов с солнечных островов? Экзотических рабов?

— Здесь нет рабства, — буркнул помрачневший Тихомир. — Но я вас понял.

— В любом случае, скоро мы покинем остров. Да и в целом архипелаг. Но на всякий случай стоит сохранять осторожность. Пожалуй, я тоже думаю, что насчёт попытки очернить нас в глазах местных пиратка просто пыталась напугать нас или проверить. Ей самой выходить на свет, как убийце, посланной за Сатокой, тоже не выгодно.

— Посмотрим, — кивнул кот. — Но я бы покинул остров прямо сейчас, после еды, не дожидаясь утра. Мост на соседний остров активен, я проверил. Лучше заночуем в лесу, выставив охрану. Что скажешь, Альтаир?

— Так и поступим.

Глава 25

Покидая Крадово, я еще долго не мог выкинуть из головы эти места. Бескрайние золотые степи, перемежающиеся с густыми лиственными лесами. Жаркий климат и огненная стихия, которой владели местные практики. Редко где я видел такое искусное обращение с пламенем.

А какая у них кухня… Это нечто невероятное. Да и по лицам остального отряда было видно, что они побывали в гастрономическом раю, не иначе.

К сожалению, алтарь нам посетить толком так никто и не дал. Уж не знаю, в чем проблема этих ариан, но они будто все сговорились и просили непомерные суммы за то, чтобы хотя бы просто взглянуть на навыки.

Но впереди нас ждал новый архипелаг — Иса. Мы прошли в самый конец ветви Крадово и оказались на первом острове новых земель.

И сразу стало понятно, что здесь совсем иной климат. Душный и влажный воздух обволакивал тело, заставляя одежду липнуть к коже. Иса-24 представлял собой настоящие джунгли.

Густые заросли из толстых лиан и огромных широколистых растений закрывали небо. Повсюду копошились и ползали насекомые всех мастей — громадные бабочки с ядовито-зелеными крыльями, жуки размером с ладонь, ползучие многоножки. Они то и дело пытались на нас напасть, и это сильно замедляло путь.

В очередной раз отгоняя от себя рой голодных ос, я посмотрел на Ганца. С момента как мы покинули столицу Крадова он разжился громадным щитом. Махина была полтора метра в длину, не меньше, но при этом здоровяк спокойно нес его одной рукой, размахивал когда нужно, да так, словно тот ничего не весил.

— Мощная штуковина, — заметил я.

— А, это? Сделал на скорую руку в кузнице Крадова из оставшейся солнечной руды. Конечно, не сравнится с моим прежним, но его у меня отобрали перед изгнанием. Повезло еще, что крохи солнечной руды остались, которых хватило. Сойдет. А там и гляди к моим землякам наведаемся, сделаю чего получше, — усмехнулся Ганц.

Мне стало любопытно, и я запросил системную справку на этот предмет. И чуть не присвистнул от удивления, увидев параметры щита.

[Солнечный разрушитель, щит, уровень эпический:

Материал — солнечная руда, зачарованное дерево.

Бонусы:

+250 к защите

+70% к сопротивлению магии

+30% к урону силовыми атаками

+50% к отражению атак

+45% к урону светом].

Я аж присвистнул. Для поделки на скорую руку щит был просто чудовищно силён. С такой защитой Ганц мог выдержать даже удар голема. Солнечные и впрямь мастера создания оружия.

Тем временем Тео скривился от духоты:

— Ну и влажность! Терпеть не могу такую погоду, у меня ж весь порох намокнет.

— И не говори! — поддержала его Лина. — В этой сырости моя шерсть скоро превратится в гнездо для паразитов и болезней! Фу, мерзость какая.

Даже обычно спокойная Хель выглядела недовольной, хоть и молчала. Лишь Эдельвейс с Сатокой, похоже, были не привередливы и шли вперед, не обращая внимания на климат. Да и Тихомир полностью оправдывал свое имя, безмолвно следуя за нами.

Насекомые не давали нам и минуты передышки. Приходилось постоянно быть начеку и отгонять назойливых тварей. Я уже начал жалеть, что мы выбрали этот путь. Но Ганц уверил, что остальные острова Исы будут попроще, и скоро мы выберемся из этого болота.

Пришлось набраться терпения и идти дальше сквозь душный лес, постоянно отмахиваясь от кровососущих насекомых. Я мысленно пообещал себе, что на обратном пути обязательно выберу другой маршрут, подальше от этих джунглей.

Покинув душный Иса-24, мы двинулись дальше по архипелагу. Следующий остров, Иса-23, встретил нас куда более радушно.

Погода здесь была намного приятнее — не такой удушливой и влажной, как в джунглях. Да и насекомых повадилось значительно меньше, чему я был несказанно рад. Уж попортили мне нервы эти твари.

Переход по мосту занял прилично времени — острова Исы располагались далеко друг от друга и от прежнего архипелага Крадово. Но зато теперь пейзаж вокруг был куда более приветливым.

— Ну наконец-то нормальная погода, — протянул я, вдыхая свежий воздух. — Похоже, водные острова — самые приятные для путешествий, не считая таких, как двадцать четвертый.

Ганц рассмеялся в ответ:

— Не спеши с выводами, друг мой. Есть водные острова куда похуже любых джунглей. Там водятся левиафаны — исполинские морские чудовища, способные проглотить корабль целиком. А суши там вообще нет.

— О да, левиафаны! — тут же подхватила Лина. — Эти гигантские морские змеи достигают двухсот метров в длину! По рассказам, они способны вызывать цунами одним ударом хвоста.

Я невольно усмехнулся про себя. Было забавно наблюдать, как Лина порой ревновала нас к Ганцу, если тот забирал её роль знатока и рассказчика разных фактов.

Путешествие по двадцать третьему было намного быстрее и приятнее.

Вскоре показался местный Алтарь — красивое каменное святилище с резной статуей женщины. Она стояла склонившись над чашей, сложив руки лодочкой, так, словно только что зачерпнула оттуда воды и хотела умыться. Вот только никакой воды ни в чаше ни в ладонях не было.

— Это Леля, богиня воды и плодородия, — пояснила Лина. — Ей поклоняются жители этих мест.

— Странно, что у Ариан свои божества, — заметил я. — Тут вроде есть какой-то исчерпывающий список для каждой фракции, разве нет?

— Многие народы Зехира — переселенцы из других миров, со своей мифологией и богами, — пожала плечами Лина.

Когда я подошел к алтарю, он не отзывался, а вместо привычного мне предложения о захвате выскочил ряд каких-то непонятных и нечитаемых знаков.

— Похоже, здесь какая-то аномалия, — сказала Тали. — В чаше и ладонях должна быть вода, но почему-то…

Я уже во всю копошился в системной справке и нашел то, что искал.

Кажется, раньше здесь было воздействие какого-то весьма сильного мага, и подземные воды шли вверх, к источнику, но почему-то оно прекратилось. Может теневой шторм, или еще чего. Странно, что отсутствие чужого вмешательства тоже считается аномалией.

— Не это, — вмешалось в мои мысли Тали. — Вода должна быть на алтаре, и то, что она не идет сюда — аномалия. А следы какого-то мага — это просто результат чужого вмешательства. Видимо он тоже хотел исправить это место.

Быстро применив Внедрение, я добавил воде свойство, которое игнорировало местную гравитацию.

В следующее же мгновение чаша начала наполняться водой, и даже больше. Вода пошла медленной струйкой вверх к ладоням. Теперь постоянное течение будет потихоньку обновлять ее.

Чтобы не тратить лишнюю ману на поддержание эффекта, я связал это свойство с маной алтаря. Теперь родник будет питаться отсюда.

Как только я завершил, в поле зрения возникло сообщение.

[Задание «Исправление искажений» продвинуто на 10 единиц.]

Я удивленно посмотрел на этот текст.

— Тали, почему так? Я ведь вылечил весь Ирису, когда вернул его к Свету, но за него мне дали всего 1 единицу. А за обычный алтарь — десять.

— Потому что ты сделал это до получения задания, — ответила Тали. — Если бы ты исправил искажение уже после старта квеста, получил бы сразу 50 очков, а то и все сто. А так засчиталось лишь по факту. Здесь же все условия последовательны.

Я тяжело вздохнул. Да уж, предстоит ещё очень долгий путь к новому классу Модификатора Реальности.

После починки источника Лели я решил посмотреть навык, который он предлагает.

[Доступна способность для класса Корректор.

Поток. Стоимость: 2 000 ед. фрактала.

Постоянно восстанавливает небольшое количество маны фрактала.

Эффект достигается за счет создания тонкого канала между оператором и ближайшим источником воды. Через него медленно просачиваются частицы маны, преобразуясь во фрактал.

Чем ближе оператор к воде, тем эффективнее работает способность].

И? Чем это отличается от обычного — подойти к алтарю и забрать ману?

— Тем, что это не та мана, что генерирует алтарь. По сути просто находясь на водных островах ты будешь получать небольшой приток, — пояснила Тали.

Мне любая прибыль по душе, так что я доволен. Отказываться не буду. Тем более цена вообще не серьезная.

Следом к алтарю подошла Хель.

[Пустотный поток. Стоимость: 2 300 ед. фрактала.

Постоянно восстанавливает немного силы и концентрации.

Эффект достигается за счет создания тонкого канала между жрицей и ближайшим водоемом. Через него медленно просачиваются частицы водной маны, укрепляя разум и дух жрицы, а также успокаивая ее].

А это было более интересно. Хель предлагали способность без конвертации в ее стихию, но при этом очень полезную. Я не думая отдал ману фрактала, чем заслужил смущенную очаровательную улыбку.

Для Тео алтарь предложил «Паровой Поток», который позволял пиротехнику использовать вместо огня этот самый пар. Будто переключаясь с одной стихии на другую.

Лина получила «Мана-поток», что по сути было копией моей способности, за исключением разве что одного различия. Лина могла трансформировать эту ману в любую стихию. Способность по ее словам невероятно редкая, но приток с острова всегда мизерный

Для Ганца алтарь вывел «Поток стойкости», который немного увеличивал выносливость и сопротивляемость стихии воды

Сатока взяла себе увеличение скрытности, а Эдельвейс — усиление ауры страха.

На том мы и закончили с Иса двадцать три. Впереди нас ждало ожидание, а потом очередной долгий переход по мосту к следующему острову.

После долгого перехода по мосту мы наконец достигли восемнадцатого острова архипелага Иса. Я ожидал увидеть очередные заросли, или может даже разбавленные озерами. Но зрелище, открывшееся передо мной, заставило меня замереть в изумлении.

Перед нами раскинулось поистине бескрайнее море. До самого горизонта тянулась спокойная гладь воды, сливаясь на краю зрения с небом в единое серо-голубое полотно. Лишь узкая полоска земли тянулась вдоль кромки острова, на которой мы сейчас стояли. Да и та, казалось, заканчивалась где-то вдали.

Я быстро достал листок, данный мне Змеемордом в Крадово. Там действительно было написано, что на восемнадцатом острове Исы обитает Великий Змей в Море Безумия. Но сейчас передо мной было вовсе не Море Безумия, а скорее Океан Безмятежности.

— Эээ… ребята, а как мы до алтаря дойдем? — недоуменно поинтересовался Тео. — Эта крошка земля заканчивается буквально через пару километров. Я вас всех не унесу на крыльях, даже не смотри на меня так, Альтаир!

Я усмехнулся. Но он был прав, вряд ли весь наш отряд уедет на его крыльях.

Согласно карте, где-то там, на самом горизонте, находился алтарь этого удивительного острова. Но как до него добраться, если вокруг лишь бескрайние воды?

Я задумчиво посмотрел на своих спутников. Лина взволнованно озиралась по сторонам, вертя головой туда-сюда. Ганц с интересом вглядывался вдаль, туда, где в серой дымке едва угадывались очертания алтаря, а может и чудилось. Кто ж разберет полуразмытую точку в такой невероятной дали.

Хель молча стояла рядом, и её длинные волосы трепал лёгкий ветерок с моря.

И тут меня осенила идея.

На самом деле все было просто.

[Внедрение Отряд Эниранд: Добавить свойства к обуви — водоотталкивание]

[Коррекция: Водоотталкивание 100%]

— Ну что, друзья, кто хочет первым испытать это чудо? — поинтересовался я, когда закончил.

Все немного растерянно переглянулись.

— Слово великого мага, никто не потонет, — усмехнулся я.

Первой вызвалась как ни странно Лина, хотя воды боялась.

— Это мой жест глубочайшего доверия к тебе. И вообще! Ты забыл свое обещание, но я помню! — настырно проговорила она.

После чего осторожно ступила одной лапой на воду, будто проверяя, выдержит ли. Но подошва не подвела — крепко закрепилась на поверхности воды не позволяя потонуть.

— Получилось! — радостно воскликнула Лина. — Я могу ходить по воде!

— Эффект действует только на обувь, так что падать очень не советую.

Остальные последовали её примеру. Я тоже сделал шаг вперёд, ступив на водную гладь. Подо мной та слегка проминалась и колыхалась мелкой рябью, но выдерживала так же хорошо, как твёрдая суша. Я невольно улыбнулся — очередное маленькое чудо благодаря моим способностям.

И вот мы все вместе направились к далёкому алтарю, шагая по воде так, будто это обычное дело. Сначала всем было немного не по себе от такого необычного ощущения. Ганц то и дело с подозрением поглядывали под ноги, ожидая, что вот-вот поверхность воды не выдержит и мы провалимся в пучину.

Хотя скорее стоило бояться, что свойство водоотталкивания слетит. Но я это тщательно контролировал.

Шёл уверенно впереди, а за мной, преодолевая лёгкую нервозность, следовали остальные. Скоро все привыкли к этому и даже начали получать от прогулки удовольствие.

Один только Эдельвейс вцепившись в спину Сатоки незаметно подрагивал.

Бедный кот. Сначала полет, теперь вода. Это путешествие он запомнит надолго.

Было интересно разглядывать морские глубины под собой. Хотя дна как такового мы не видели — лишь тёмно-зелёные заросли водорослей да проплывающие мимо рыбешки, которые явно были в недоумении от такого странного зрелища — целой процессии двуногих существ, бредущих прямо по воде.

Мы шли довольно долго, но беспрепятственно. К тому же погода стояла тихая и солнечная, так что наше путешествие больше напоминало приятную морскую прогулку, чем опасный поход.

Лина оживлённо рассказывала про какую-то древнюю религию, где якобы мессия тоже мог ходить по воде. Но её прервал Тео, который был уже изрядно раздражен. Кажется близость к воде его не радовала.

— Ой, не начинай опять со своими сказками! Лучше скажи вон той акуле, чтобы нас не трогала!

Действительно, невдалеке под водой мелькнула тёмная тень хищника. Но тот, видимо решив, что мы слишком странная добыча, скоро скрылся в глубине.

Так, болтая и поглядывая по сторонам, мы продолжали свой путь к алтарю этого необычного острова.

По мере нашего приближения к алтарю, погода становилась всё мрачнее и тревожнее. Ясное небо заволокли тяжёлые серые тучи, подул пронизывающий холодный ветер. Водная гладь вокруг потемнела и забурлила волнами, которые всё сильнее бились о наши ноги.

Я насторожился и посмотрел на своих спутников:

— Будьте начеку. Что-то здесь не так.

Все кивнули и сосредоточились, готовые в любой момент достать оружие. Даже Лина перестала озираться по сторонам и шла, настороженно принюхиваясь.

Чем ближе мы подходили к цели, тем мрачнее становилось вокруг. Тучи сгустились так, что закрыли небо полностью. Дул пронизывающий ледяной ветер, от которого на коже выступили мурашки. Волны вскипали пеной, заливая ноги и замедляя наше продвижение.

Наконец сквозь серую пелену тумана я разглядел очертания алтаря. Это была гигантская каменная змея, обвивающаяся вокруг массивной колонны. Из пасти чудовища текла вода, наполняя расположенную на вершине колонны чашу.

Несмотря на устрашающий вид, это было прекрасное произведение искусства. Тщательно проработанные детали придавали змее удивительный реализм, так что казалось, вот-вот она шевельнётся и сорвётся с постамента.

Я осторожно ступил на каменный помост у основания алтаря. Мир вокруг нас потерял краски, превратившись в мрачные серо-чёрные тона. Волны с шумом бились о колонну, обдавая брызгами.

Положил ладонь на холодный камень и инициировал активацию моста дальше по архипелагу. Но в этот миг где-то в отдалении раздался оглушительный вой.

Мы все разом обернулись на звук и застыли в ужасе от увиденного.

Вдалеке над взбесившимся морем поднималась гигантская волна. На её гребне виднелся силуэт чудовища размером с гигантскую гору. Длинное извивающееся тело, покрытое чешуёй. Массивная змеиная голова с зубастой пастью. Исполинские лапы, вооружённые острыми когтями. Громадный хвост, способный разрушить город одним ударом.

Это и был тот самый Великий Змей из легенд. Невероятно огромное морское чудище, в чьём присутствии мы казались жалкими насекомыми.

Я сглотнул и тихо произнёс:

— Так вот почему эти места называют Морем Безумия…

Глава 26

Активация моста должна была уже подойти к концу, но сперва нужно было ещё там оказаться. И никакое ускорение сбежать нам не поможет.

— Такое здесь вообще нормально? — обратился Тео к Тихомиру, а затем посмотрел в сторону Лины.

— Ээм. Периодически я встречала упоминания об этом в разных источниках… — начала было лиса, но её перебил Тихомир.

— Да где ж это видано, чтобы средь бела дня на путников такое чудо-юдо охотилось? — воскликнул он. — Здесь точно что-то недоброе!

— Ну, особых выходов я не вижу, — сказал я. — Будем плыть.

— Плыть⁈ — поморщилась Лина, и её шерсть встала едва ли не дыбом.

— Альтаир, ты же видел, что там обитает⁈

— Не волнуйтесь, вы же со мной. Что может пойти не так? — улыбнулся я.

— У нас хоть раз было, чтобы всё шло по плану? — спросил в ответ Тео с кислой миной.

— Ага. Сейчас будет первый. Прыгаем!

— Но я не умею пла… — начала было Лина, но в следующий миг я ухватил её за ногу и потащил ко дну.

[Внедрение: дыхание под водой]

— Это будет стоить тебе очень долго, Альтаир! — предупредила Тали.

— Полагаю, умение летать стоило бы ещё дороже, — заметил я.

Если это некое стихийное бедствие, то монстр таких размеров едва ли заметит пару букашек. Но если его послали именно за нами — даже не знаю, как можно выкрутиться в таком случае.

Мана стремительно поползла вниз. Неожиданно быстро! Я знал, что внедрение неестественного свойства без каких-либо предпосылок будет жрать много маны, но чтобы настолько!

Такими темпами, когда мы достигнем моста, я потеряю две трети всего, что с таким трудом накопил!

Алтарь в центре острова располагался на чём-то вроде утопающей в воде колонны. За ней мы и спрятались, пропуская мимо себя смертоносные потоки воды, вместе с косяками хищной рыбы, которые за ней следовали.

Пронесло?

Нет, спешить не будем. Лучше потрачу ещё немного маны. Возможно идти по дну и не понадобится, и мы просто вылезем наверх и продолжим путь в прежнем темпе. Хождение по воде, в отличии от водного дыхания, стоило в десятки раз меньше. Её я мог поддерживать ещё достаточно долго без ощутимого урона по средствам.

Я коррекцией улучшил зрение. Вода была достаточно чистой, почти прозрачной, потому я хорошо разглядел товарищей.

Тео с видом мученика держался за колонну. Лина озиралась по сторонам и свыкалась с мыслью, что может дышать под водой. Паники не было, что уже хорошо.

Ганцу приходилось намного хуже. Тяжёлая броня тянула его на дно, и даже его огромная сила не позволяла удержаться на скользкой колонне, поросшей водорослями мхом. Ещё одна коррекция ушла, чтобы снизить его вес, иначе он точно уйдёт ко дну.

А вот Эдельвейс, на удивление, чувствовал себя отлично! Даже удивительно, насколько естественно он смотрелся в воде. Не держась за колонну, он свободно плавал в боевой форме с Сатокой на спине.

Впрочем, причина тоже быстро стала понятна — кот вновь изменился — кошачьи уши сменились роговыми наростами, фаланги лап удлинились, как и натянутые между ними пушистые перепонки, отчего он стал походить скорее на морского варана, скрещенного с котом. Не удивлюсь, если у него там и действующие жабры появились.

Первая приятная новость на сегодня.

К сожалению, она была и последней.

Вдалеке за спиной Эдельвейса показался темнеющий силуэт гигантского существа.

Кажется, тварь всё же пришла именно по наши души.

Послышался трубный рёв где-то вдалеке.

Чёрное пятно приближалось.

Я лихорадочно соображал, что можно противопоставить такому существу, но системная справка даже его уровень не называла, давая понять, что сражаться с таким — всё равно что попытаться киркой уничтожить остров. Наши размеры были попросту несопоставимы.

Наверное, чему быть — того не миновать.

Я жестом приказал собираться вокруг меня. Монстр приближался.

— Альтаир, вероятность того, что мы сможем избежать его пасти равна нулю! — прокричала Тали,

Но я и сам не совсем понимал, на что именно рассчитывал. Интуицию, наверное. И то, что несопоставимо малые размеры — это не так уж плохо.

Тёмная точка превратилась в огромное змееподобное чудовище.

Затем я увидел перед нами выросшую из ниоткуда голову, открытую пасть, влажный длинный язык, горло и темноту.

— Альтаир! Очнись Альтаир! — надрывалась Тали.

Глаза раскрылись, но светлее от этого не стало. Вокруг была всё та же темнота.

Что ж, это тоже проблема решаемая. Коррекция добавила восприимчивость и вскоре я увидел рядом всех остальных. Они были без сознания. Все, кроме Эдельвейса, который вновь стал котом. Он внимательно к чему-то прислушивался.

А где мы, собственно?

Большое тёмное помещение. Тепло и влажно. К тому же, стены вокруг будто живые. Или они и есть живые.

— Здесь дурман в воздухе, — сказала она. — На кота он не действует, а для тебя я как могла снижала влияние коррекцией, пока ты не проснёшься.

— Значит, ты можешь как-то влиять на моё тело?

— Это всё, что тебя волнует? — обижено спросила Тали. — Максимум что я могу, это чуть прикрыть твою спину, пока ты в отключке.

— За что тебе огромное спасибо. Приятно знать, что у меня есть личный ангел-хранитель.

— Хах! Спасибо! Засчитано.

— Идут, — тихо шепнул Эдельвейс, увидевший, что я пришёл в себя. — Остальные будут спать ещё часа два. Предлагаю сыграть на неожиданности.

Я кивнул и занял место на полу. Так, чтобы смотрелось, будто я упал естественным образом, но при этом, чтобы открывался вид на помещение

Оно, к слову, напоминало пещеру. Только из мягких материалов, что в целом подтверждало теорию о том, что мы где-то внутри змеи.

Но о ком тогда говорит Эдельвейс?

Ответ вошёл сам спустя секунд десять. Часть комнаты просто отъехала в сторону, впуская гостей. Судя по бледной коже и длинным ушам — невысокая лунная эльфийка в чёрном платье, с таким лицом, будто вынуждена посетить деревенский сортир.

За ней следом шёл высокий тощий мужик в дыхательной маске с тремя биноклями под три глаза существа, а вниз к фильтрам на спине шли две трубки. Поверх головы был накинут капюшон рваной чёрной мантии, прочно держащийся за счёт прорезей, из которых торчали металлические рога.

— Я же говорил, что это мелочь, госпожа Люта. Мы занимаемся мелочами ради ваших прихотей лишь пока нас это веселит.

— Тебе ли не знать, что такое личная вражда, Меас?

— Полагаю, на этом моё участие закончено, — сухо ответил рогатый металлическим голосом. — Хотя, жди.

Из обвисшего разорванного рукава правой руки показалось тройное чёрное щупальце, которое метнулось к Тео, на миг подняло его за волосы и с миг существо всматривалась.

Из-за спины через дыру в плаще выскочили три механических манипулятора, которые принялись подсвечивать и осматривать червеподобной камерой тело пиротехника.

— Что-то не так? — нахмурилась Люта.

— Показалось, — бросил рогатый, после чего отшвырнул тело парня прочь и развернулся к выходу. — Девчонка и кот твои, остальных — мне на опыты. Фрактального мага забираю сейчас.

Не, переждать этих высокоуровневых ребят не вариант.

И вот что мне полагается делать в таких условиях?

[Меас Двуликий, пророк Ордена Мщения, ходок измерений 1003 уровня]

Сколько?!!

Это законно вообще⁈

У меня же без шанса против этого монстра!

[Люта Морана, епископ Покоя, пандемист 514 уровня]

Рогатый мудак решительно направился в мою сторону. Времени на раздумья не оставалось. Если Эдельвейс собирался искать какой-то особый шанс, то другого не будет чем тот, который у нас есть прямо сейчас.

Жуткая хрень потянулась ко мне левой, механической рукой с когтями. Но в этот момент я накинул на существо весь пакет дебафов из невнимательности, замедленной реакции и снижение веса.

Благодаря последнему мне удалось ухватить в последний момент его за руку, и изо всех сил швырнул в проход. Затем, исключительно чтобы придать ускорение, ударил ногой по заднице.

Щупальца и механические манипуляторы пытались меня поймать, но замедление не позволило этого сделать вовремя. А спустя ещё миг, я перекинул коррекцию на то, что нас окружало.

Вернее, на того.

[Внедрение: мышечный спазм. Коррекция: усиление спазма сосудов.]

Стенки сомкнулись, оставив нас наедине с эльфийкой.

Та только начала понимать, что происходит нечто странное, как её сбил с ног Эдельвейс в боевой форме, после чего быстро и незатейливо откусил голову.

Впрочем, этого ему показалось мало.

— Сними у Сатоки с пояса наручники и свяжи её.

— Я?

— Ну не я же! У меня — лапки, забыл?

Снаружи послышались жалобные звуки. Пространство начало дрожать. Видать, сидящим внутри змея паразитам не понравилось знакомство с фрактальным пинком.

— Зачем связывать безголовый труп? — уточнил я свой вопрос, и ответ не заставил себя долго ждать.

Тело Люты зашевелилось и начало медленно подниматься.

— Она не эльф, Альтаир, она гаст! Зомби из эльфа!

Это придало мне уверенности, когда я тем же ботинком отбросил поднявшееся тело на пол. Тем более, что из туловища уже потянулась некая чёрная масса из множества сплетённых жил, которая очень быстро воссоздавала отсутствующую часть тела.

Опыт общения с магическими наручниками у меня уже был, благодаря Регулусу. Так что проблем не возникло. К этому моменту Люта полностью восстановилась и смотрела на нас очаровательно-миленьким лицом невинной и безупречной лунной эльфийки. Разве что выражение лица оставалось всё тем же.

— У неё что, уксус с лимонным соком в крови течёт? — спросил я у кота.

— Просто она очень не любит нашу Сатоку.

— Почему?

— Даже сама Сатока не в курсе.

— Может, спросим? — предложил я.

— Отправляйся на Днище, ничтожество! — выпалила пленница.

— Только после тебя, — улыбнулся я. — Как выбраться отсюда?

— Хаха! Живые забыли, куда девается съеденная пища?

— Она бесполезна, — раздражённо бросил я. — Она ничего не знает.

— О, теплокровный. Ха-ха! Я легко могу открыть путь. Но я хочу видеть, как вы умрёте в руках у этого мясника. Как же я вас всех ненавижу!

— А, тогда всё проще. Эх, не люблю я пытки, но что поделать?

Других путей выхода из западни я пока что не видел. Возможно, если мне удастся продержать спазм сосудов внутри змея достаточно долго, остальные успеют очнуться.

Вторая коррекция ушла на повышение свойств естественной регенерации. Теперь уже я помогал Змею поправить здоровье, ускорив восстановление разделявших нас с рогатым перегородки.

Впрочем, с той стороны уже не слышалось никаких попыток пройти грубой силой.

Это плохо. Значит, враг придумал что-то получше, и стоит быть настороже.

— Ты идиот, теплокровный! Эта помойная шавка уже сказала тебе, кто я. Ты можешь делать со мной что угодно. Я не чувствую боли и я не умру, пока моя филактерия цела. А она очень далеко отсюда. Я всего лишь вернусь в свою башню. Но ты можешь умолять меня сделать из тебя гаста, — пленница улыбнулась.

[Внедрение: болевые ощущения. Коррекция: повышение чувствительности нервной системы]

— Кот, я не люблю пытать женщин. Пожалуйста, поточи ей когти об ногу, или как вы там умеете, — сказал я и сразу же остановил его, — превращаться в боевую форму не нужно.

Кот удивлённо на меня посмотрел. Примерно так же, как и Люта Морана.

А затем помещение пронзил женский крик — Эдельвейс провёл острым когтем по лодыжке, оставляя едва заметный след, знакомый каждому владельцу домашней кошки.

Кот замахнулся лапой, чтобы продолжить экзекуцию. Кажется, он сам не верил в то, что происходит.

— Постой! — воскликнула Люта, глядя на меня.

Эдельвейс замер с поднятой лапой посмотрел на меня в нерешительности.

— Как⁈ Как ты это сделал?!! — едва ли не прокричала она.

— Секрет фрактальных некромантов, — криво улыбнулся я. — Говори, как покинуть эту грёбаную змею, и на этом закончим!

— Ничего не нужно заканчивать! — возмутилась девушка. — Ты можешь вернуть другие ощущения, кроме боли⁈ А память⁈ Жизнь?!!

И за кого меня принимает эта истеричка? За бога?

— Возможно, — таинственно улыбнулся я. — Как покинуть тело змея?

В этот момент стенки сосудов начали сокращаться. С существом что-то происходило.

— Я сделаю, — буркнула Морана.

Послышался треск, и нас вдруг окатило брызгами крови и слизи.

Я не устоял на ногах и повалился на мягкий, ходящий волнами пол.

А затем вместе с едкой слизью, на которую пришлось потратить последнюю коррекцию, мы устремились вперёд по пищеводу в прохладную и такую желанную воду.

Эдельвейс принялся хватать тела товарищей. Для него это не было особой проблемой, с учётом умения отращивать лишние хвосты, лапы и пасти. Правда по итогу он походил на жутковатое древо с телами.

К счастью, любоваться долго не пришлось.

Мы были всё там же, у алтаря на колонне. С помощью коррекции, мы начали подниматься вверх.

Тёмная фигура змея застыла на дне без движений. Только бока продолжали медленно подниматься, говоря о то, что монстр всё ещё жив.

Я указал Эдельвейсу пальцем наверх, приказывая вытаскивать всех. Кот задавать вопросов не стал. А я сам остановился, взялся за угол колонны, остановился и подтолкнул себя вниз.

Плавать до стирания памяти я однозначно умел. С коррекцией я смог достигнуть дна достаточно быстро. О том, что именно позволяет мне дышать под водой — я предпочёл не задумываться. Ощущение было таким, будто дыхание стало реже и длиннее, будто в лёгкие заливался и выливался кислород. Что в принципе невозможно, так что скорее всего чувство было ложным. Не могла же коррекция заменить лёгкие на жабры, верно?

Приземлившись на дно, я поднял вокруг себя волну тёмного ила.

Центральная голова существа лежала без чувств, уткнувшись лицом в землю. Что именно случилось, я пока не понимал. Такого я коррекцией не заказывал. Постаралась Люта? Возможно.

Две другие головы выдвинулись мне навстречу. Рогатого видно не было. По идее, он остался где-то внутри монстра. Как-то оттуда он им управляет, но как?

— Судя по моим данным, змей уже мёртв, Альтаир, — послышался голос Тали.

— То есть нас сейчас проглотил и выплюнул труп? — удивился я.

— Технически — да. Это поднятая магией некрохимера. Ткани кажутся живыми и организм действует, как живой, но это имитация. Энергию всему этому даёт магия.

Я подошёл вплотную к лежащей голове и принялся отковыривать чешуйку.

Ну а чего добру зря пропадать?

Ох и дорого тебе это всё обойдётся, Змееморд!

Две другие головы опустились поближе и принялись меня обнюхивать, о атаковать не спешили. Ну, или это было похоже на обнюхивание — змеиные головы вдохнули в себя воду, поднимая миниатюрный водоворот.

Почему они не атакуют? Статус тёмного существа? И почему имя Меас кажется таким знакомым?

— Потому что оно тебе знакомо, Альтаир! — послышался голос Тали. — Так звали наставника Тео, помнишь? Который похитил его подругу.

— Тогда мне жаль его подругу. Сомневаюсь, что такому существу могут быть интересны разумные для чего-то помимо опытов.

Прихватив ещё одну чешуйку про запас, я снизил свой вес, оттолкнулся от дна и понесся вверх.

Вынырнув на камни наверху, я выложил рядом с ним две чешуйки, затем вылез сам.

Остальные уже постепенно приходили в себя, но ещё не совсем понимали, где находятся.

— Смотрю, ты с трофеями? — спросил Эдельвейс.

— Ты тоже, — я кивнул на скованную магической цепью Люту.

Та была без сознания. Видимо, нейтрализована способностями кота.

— Разве ж это трофей? Мрряф! Одна хилая зомбачка. Толку с неё!

— Она вроде бы хотела сотрудничать, — задумался я.

— Просто напоминаю ради справки, что она психопатка, от которой можно ожидать что угодно.

— Ладно, потом об этом поговорим. Что-то мне подсказывает, что тот рогатый тип от нас так просто не отстанет. Странно что его нет здесь уже.

— Ничего странного, — качнул головой Эдельвейс. — Химеролог связан со своей химерой. Тем более если стал её частью.

— Что ты имеешь ввиду?

— Очень большой организм. Одному специалисту сложно поддерживать такое существо. Это уйма маны, — пояснил кот. — Бросать её сейчас ради погони за нами — безумие для любого создателя. Но это лишь небольшая фора, мастер Альтаир. Я надеюсь, мы ещё можем ускориться и идти по воде?

— Само собой, — кивнул я.

— Не может быть… — послышался голос Тихомира.

Мы обернулись к нему. Тот смотрел в воду, на темнеющее пятно морского чудовища.

— Не могу поверить, что ониосмелились спрятать нежить в Море Безумия, в самом сердце нейтральных островов. Это же означает нарушение всех договоров!

— Только вот предъявить его некому. Кто-нибудь слышал про орден мести? — спросил я, внимательно глядя на Тео. Но тот не проявил никакой реакции. И я пояснил. — Так называлась организация, откуда был тот мудак.

— Погоди, Альтаир! — подал голос Тео. — О ком ты? И что мы здесь делаем? Нас же вроде как сожрал змей?

— Поговорите потом, — оборвал нас Эдельвейс. — Змей только что зашевелился. Но думаю, мы ещё успеваем уйти.

Артемис Мантикор Эмиссар СИСТЕМЫ 4: Модификатор Реальности II

Глава 1

Внедрив на обувь свойства бега по воде, я решительно шагнул на поверхность озера. Мои спутники последовали за мной, и вскоре мы устремились прочь со всех ног.

Вода под ногами казалась твердой, благодаря моей коррекции. Мы мчались, не оглядываясь, преследуемые ревом поднимающегося из глубин чудовища. Гигантский змей Меаса, созданный явно не собирался так просто нас отпускать.

Но с твариной за тысячу уровней и точно таким же химерологом мне встречаться пока рановато.

Две огромные головы прорывались сквозь воду, оглашая окрестности зловещим воем. Змей стремительно нагонял нас, взбаламучивая воды моря.

Наконец впереди показался спасительный мост, ведущий на следующий остров. Мы рванули к нему из последних сил. Я остановился, по очереди пропуская свой отряд на каменный круг, после чего и запрыгнул на него сам. Мы взмыли вверх и с огромной скоростью нас понесло вперед.

Змей же с грохотом остановился, чуть не свалившись с края острова и издал разочарованное рычание.

Едва нас вышвырнуло на очередной остров архипелага Иса, я крикнул пиротехнику.

— Тео, уничтожь мост!

Он кивнул и выставил руку. Черная птица взмыла вверх и начала кружить над мостом. Секунду спустя раздался оглушительный взрыв. Арка дрогнула и начала осыпаться вниз, в пустоту.

Кажется Тео подналовчился и теперь использовал для своего навыка разрушения моста — птицу из некротического пламени.

Я тяжело опустился на колени, переводя дыхание. Все мои спутники выглядели очень уставшими после такого резкого перехода.

Не выдержав, я рассмеялся. Это был нервный смех, вызванный абсурдностью происходящего.

— Что смешного? — буркнул Тео, тоже тяжело дыша. — Мы чуть не померли. Опять!

— Не опять, а снова, — усмехнулся я в ответ. — Просто забавно, как моя задница притягивает неприятности. Каждый раз противники в десяток раз сильнее. Подумать только…

В этот момент ко мне подошел Ганц и хлопнул по плечу.

— Это еще что, — сказал он. — Ты солнечных магов не видел, вот кому точно дорогу не стоит переходить.

— Очень надеюсь, что наши пути не пересекутся, — буркнул я в ответ.

Наконец я осмотрелся по сторонам. Мы оказались в густом хвойном лесу, похожем на тайгу. Вдали виднелись горы, покрытые снегом. Ветер принес с собой резкое похолодание.

Развели костер, чтобы обсохнуть и согреться. Лина достала из рюкзака какие-то травы и вскипятила отвар, который разлила по кружкам. При этом прочитала целую лекцию о каждой траве и целительном действии отвара.

Горячий напиток приятно согрел изнутри и вернул силы.

Тем временем Люта очнулась от беспамятства. Она завозмущалась, что ее держат в плену, и пригрозила, что скоро за ней придут темные. Верещала как свинка, которую принялись резать.

Но тут вдруг Сатока бесшумно подошла к ней и отвесила звонкую пощечину.

Пару секунд висела тишина. Все смотрели на нее ошалевшим взглядом.

Даже Эдельвейс.

Люта вышла из оцепенения, понимая, что произошло. Ее визг стал еще громче.

— ТЫ ЧТО СЕБЕ ПОЗВОЛЯЕШЬ, КУСОК ДЕРЬМА⁈ Да ветвь Отчаяния тебя…

Сатока лишь спокойно посмотрела на меня и произнесла, будто извиняясь:

— Всегда мечтала это сделать. Но Директивы темных не позволяли.

— Что изменилось сейчас? — удивленно спросил я.

— Она твоя пленница, так что на время не стоит надо мной. Это приятный бонус, — хитро улыбнулась Сатока.

Я невольно усмехнулся ее словам. Видимо Люта неплохо так попортила ей жизнь. Но это было неожиданно. От Сатоки я такого не ожидал.

Видимо, жизнь в моем отряде явно пошла ей на пользу, дав возможность проявить свою истинную натуру, не скованную оковами Анклава.

— Что делать с ней будем? — спросил Эдельвейс. — Я бы на лоскуты пустил. А в отчете напишу, что устранили за препятствование миссии.

Я видел, как Люта на секунду напряглась.

— Эй, брюнетик. Только если решишь меня в расход пускать, сделай так, чтобы я все почувствовала. Если уж умирать, то нормально.

— Никто тебя не будет убивать, утихомирься. Мы потащим ее на звездные острова.

— Зачем? — возмутился Тео. — Лишний груз нам к чему?

— Эдельвейс, что будет, если звездным в подарок привести пленного некроманта ее уровня?

— Руку пожмут, слов хороших скажут, денег дадут. Могут в друзья набиваться.

— Лучше не спрашивать, откуда ты это знаешь?

— Лучше не спрашивать, — повторил с широкой улыбкой котяра. — Но план хороший. Подарим совету Люту, может какую благосклонность получим, побыстрее запрос наш рассмотрят.

— В рабство? Меня⁉ Да вы хоть знаете… кхм… Слушай, брюнетик, ну хоть разок дай почувствовать, а?

Я шумно цокнул и дал ей внедрением осязание, выкрутив на полную.

Поклясться готов, это было лицо девушки, которая получила оргазм. Люта буквально впала в эйфорию.

После небольшого привала мы двинулись дальше, вглубь этого неизведанного острова. Вокруг простирался густой хвойный лес, напоминавший северную тайгу. Могучие ели и сосны поднимались до самого неба, устилая землю опавшей хвоей.

С каждым шагом становилось всё холоднее. Я поднял воротник плаща и плотнее закутался. Моё дыхание превращалось в облачка пара. Спутники тоже ежились от ледяного ветра, пробиравшего до костей.

Да что я в самом деле.

Поднял коррекцией теплообмен, и сразу все с облегчением выдохнули.

Наконец сквозь деревья показались очертания города. Огромные каменные стены с башнями по углам возвышались над лесом. Ворота, украшенные резьбой, были распахнуты настежь.

Мы подошли к стражникам у входа. Я достал из сумки промокшую грамоту с печатью и протянул им. Стражи брезгливо её изучили, после чего кивнули и пропустили нас внутрь.

Город оказался оживлённым и многолюдным. По мощёным булыжником улицам сновали торговцы, ремесленники и простые горожане.

Мы прошли на центральную площадь, где возвышалась статуя бога-громовержца с молнией в руке. Вокруг неё толпился народ, торгуя и общаясь. Я заметил лавки с едой, одеждой, оружием. А рядом располагались кабаки, мастерские и даже библиотека.

— Судя по карте, это и есть столица княжества Иса, — сказала Лина, разворачивая перед собой лист, что мы приобрели в Крадово.

— Нам нужно найти картографа, — сказал Ганц. — В Исе центр торговой гильдии ариан, они точно знают все острова что выше, и помогут проложить самый короткий маршрут.

Мы обошли несколько лавок, расспрашивая о картографе. Нас направили в торговый квартал, где располагалась мастерская одного из отличных мастеров.

Дома здесь были ещё больше, чем в центре. Мы прошли мимо огромного особняка с колоннами, украшенными скульптурами. На втором этаже располагались конторы и мастерские.

Наконец на одной из вывесок мы прочли «Велемир Старокарт, карты и навигация». Это было то, что нам нужно.

Внутри нас встретил необычный мужчина лет пятидесяти с длинной седой бородой, заплетённой в косички. На нем был кафтан из меха и высокая меховая шапка.

— Здравствуйте, почтенный! — поприветствовал я его. — Меня зовут Альтаир, а это мои спутники. Нам нужны подробные карты архипелагов, что находятся выше.

— О, путешественники! — обрадовался Велемир. — Я как раз заканчиваю работу над новыми картами островов. Проходите, расскажите, куда ведут ваши странствия? Люблю послушать истории бывалых странников!

Мы прошли в его мастерскую, где на столах были разложены свитки с картами и различные геодезические инструменты. Велемир усадил нас за большой стол, принёс горячий напиток из трав и ягод, кажется, у них было принято такое теплое гостеприимство. Он принялся расспрашивать о наших приключениях, да с таким интересом, что Лина ткнула меня в бог и истинно просящей мордочкой дала понять, что было бы неплохо, если я расскажу ему пару историй.

Я осторожно рассказал ему о нашем путешествии, немного приукрасив подробности и умолчав о сомнительных фактах. Картограф слушал с нескрываемым интересом, время от времени делая пометки в блокноте.

— Вы не подумайте, ха-ха! Хобби у меня такое. Я ж это, книги пишу. Но для себя. Показывать пока не готов. Спасибо за интересные истории. Так, давайте посмотрим, значит до звездных островов, а куда конкретно?

— Миллениум-3, — коротко ответил Эдельвейс.

— О! Так может и не нужны вам карты? У нас ковчег торговый как раз отправляется в эти края завтра. Идти будем около недели, но все ж быстрее, чем два месяца тащиться по островам.

— А что за ковчег?

— Ну дык корабль же летучий! Ходим каждый год по разным маршрутам. А в этот раз Звездные заказали крупную партию шкур. Они ж знаете, мантии свои из нашенских то делают.

— И как нам попасть на этот ковчег?

— Это надо с Больжедором говорить. Он главный. Думаю за плату небольшую и охрану в случае чего согласится. По вашим историям — воевать вы умеете. Сам то я тоже пойду с ними. Картографы на вес золота. Они как раз сейчас готовят ковчег. Пару километров к северу от города.

— Хорошо, мы сходим поговорить. Но карты далеко не убирай, на всякий случай. Может мы вернемся, если вдруг не удастся договориться.

Велемир оказался очень приятным мужиком, я даже в какой-то момент поймал себя на мысли, что слишком подозрительно отношусь ко всему и не могу разглядеть банальной человеческой доброты.

Мы попрощались с Велемиром и вышли из города, направляясь на север через лес к месту, где по словам картографа готовили к отлету ковчег.

По пути небо заволокло тучами, и вскоре хлопья снега закружились в воздухе. Сперва медленно опускаясь, они постепенно перешли в настоящую метель. Ветер завывал в ветвях деревьев, срывал с них снег и швырял в лицо.

Мы закуталась в плащи и ускорили шаг. Так, пробираясь сквозь вьюгу, мы шли около часа.

Наконец, лес кончился, и мы вышли на обширное открытое пространство. Вдали виднелся огромный ковчег. Это было величественное сооружение размером с небольшой замок, с множеством парусов, труб и лебедок.

Корпус корабля имел форму вытянутого эллипса. Вдоль бортов тянулись ряды иллюминаторов. На носу возвышалась фигура женщины с распростертыми крыльями.

Лина сказала, что это Валькирия Рандгрид. Одна из великих героинь, что спасли прошлый мир этого народа.

Я в очередной раз удивился, как много хранится в голове лисы.

— Так чего ж они тогда тут, если их мир спасли?

— А вот этого я не знаю. Может просто решили отправится в путешествие?

Внизу под кораблем горели яркие огни — это работали кузнецы и ремесленники, готовя летучий ковчег к отлету. Яркие вспышки искр создавали ощущение праздничного фейерверка.

Однако наше внимание привлек громкий, полный ярости рев. Он доносился откуда-то сбоку от ковчега. Мы поспешили туда и увидели трех магов, отчаянно сражающихся с гигантским чудовищем.

Это было похоже на гору льда и снега, обретшую разум и движение. Тело твари было покрыто острыми сосульками и ледяными шипами. Из пасти вырывались клубы морозного тумана. Глаза полыхали ледяным синим светом.

— Это Повелитель Морозного Пекла! — воскликнула Лина. — Очень опасное существо, обитающее в ледяных пустошах! Но почему он здесь?

Справка подтвердила ее слова. Тварь обладала стихией льда и имела семьсот восьмидесятый уровень.

— Нужно помочь этим ребятам, — сказал я решительно. — Иначе чудовище разнесет ковчег! А нам он нужен целым.

Мои спутники согласно кивнули. Мы бросились на помощь трем магам, которые едва сдерживали напор твари.

Один из них, судя по одежде — маг огня, — пытался растопить ледяное тело монстра, обрушивая на него огненные копья. Второй метал молнии, но они лишь искрились и гасли на панцире изо льда. Третий возводил магические барьеры, но Демон легко их пробивал.

Я начал с того, что усилил огненную магию первого мага. Пламя тут же полыхнуло ярче, заставив чудовище отступить. Затем увеличил уязвимость Демона к огню и ослабил его сопротивление магии.

Тео тем временем обрушил на тварь свою огромную огненную птицу, предварительно, конечно, отключив некротическое пламя.

Взрыв заставил Демона зареветь от боли и отпрянуть назад. Ледяная броня начала трескаться и осыпаться.

Хель хотела было помочь, но я ее остановил. Не стоило использовать пустоту при других.

Я продолжал корректировать характеристики врага, делая его все более уязвимым.

Ганц ударил по щиту и взял разбег на чудовище.

— Наконец разомнусь.

Ярким, словно само солнце взрывом под своими ногами он заставил тело взмыть так высоко, как не прыгнула бы ни одна химера с лапами кузнечика.

Следом его щит засиял. Ганц воткнул острый угол своего орудия прямо в макушку твари, когда приземлился на нее.

А следом снова показался ослепительный луч солнца, который пронзил тварь с головы до ног.

— Огненный, давай! — рявкнул он., отпрыгивая назад вместе со щитом.

Тео не растерялся и выпустил очередной залп взрывного огня, который я многократно усилил в полете.

Шар коснулся тела Повелителя Морозного Пекла. Его броня разлетелась на множество ледяных осколков, а громадная туша с белой шерстью, но уже изрядно подгоревшая, сокрушительно упала на землю.

Три мага с облегчением рухнули на колени. Они выглядели совершенно изможденными.

— За что я вам вообще плачу, если вы не способны справится с какой-то тварью?

Мы помогли защитить ковчег от опасного чудовища. И местные маги были нам очень благодарны. Я почувствовал уверенность, что теперь нам определенно позволят отправиться с ними в полет.

С трапа ковчега спустился полный мужчина средних лет с густой бородой. Он был неестественно широк в плечах и едва ли не вдвое ниже ростом, чем я. А Ганц вообще был для него великаном.

— Спасибо, конечно, что спасли мой ковчег, — буркнул Больжедор. — Но я не просил, мои охранники бы справились. Так что не ждите, что я заплачу за эту хреновину!

Я лишь усмехнулся в ответ:

— Нам не нужна оплата. Мы сами были заинтересованы в целости ковчега. Я заберу лишь сердце этой твари, остальное можете оставить себе.

Глаза Больжедора заблестели от алчности. Он протянул мне руку:

— Больжедор. Заведую торговым ковчегом. А вы?

— Меня зовут Альто. Я наемник, — ответил я, пожимая его руку. — Хотел предложить свои услуги в обмен на путешествие до Звездных островов. А то, как я погляжу, с охраной у вас проблемы.

— Хмхм… Я не хотел особо тратиться на охрану, да и думаю мне хватит моих ребят, — сказал Больжедор.

— Так тратиться и не нужно. Оплатой будет наше путешествие с вами до Звездных островов. И вам за товар спокойнее, и нам сподручно.

Больжедор прищурился, обдумывая мое предложение. Но, видимо, алчность взяла верх, и он кивнул:

— По рукам. Заявитесь завтра на рассвете, поможете с погрузкой.

Мы кивнули и отправились снимать сердце поверженного чудовища. Маги тем временем стащили остатки туши на ковчег — видимо, торгаш уже успел придумать, кому толкнуть тушу на островах Звездных.

Ночь мы провели в одной из местных таверн. И что сами комнаты, что еда нас снова приятно удивили. Я даже крепко задумался, а не перенести ли мне мою базу сюда. А еще лучше было бы наладить отношения с арианами. Такие друзья пригодились бы моему Ирису.

Когда мы вернулись на следующий день, к ковчегу уже стекались торговцы и путешественники со всего города. Мы помогли загрузить товары, проверить канаты и паруса.

Наконец раздался громкий гонг, оповещающий о скором отлете. Люди поспешили занять свои места. Мы в последний момент запрыгнули на борт.

Раздалась команда капитана.

— Земля прощай!

Гигантский ковчег медленно оторвался от земли. Вскоре мы уже парили в облаках, а город внизу превратился в маленькие точки огней.

— В добрый путь! — рявкнул капитан, и ковчег двинулся вперед, медленно покидая атмосферу острова и вторгаясь в пустынное пространство меж островов.

Путешествие должно занять около недели, а значит можно было перевести дух.

Глава 2

Вскоре корабль оторвался от земли, и мы увидели удаляющуюся землю. Вековые деревья, тянущиеся на много метров ввысь, остались позади, и мы начали подниматься вверх, к облакам.

Было любопытно, как именно осуществляется наличие атмосферы. Самым разумным было бы использовать тот же способ, которым пользовались птицы. Так оно и оказалось — внутри корабля явно было специальное напыление из материалов острова, и его повышенное количество в тех местах, где предполагалось дышать.

Тали попутно строила предположения о том, как осуществляется навигация кораблей в этом мире. Реальные расстояния между островами были огромны. Порой они превышали сотни километров! Система мостов позволяла это обходить. И в таком ракурсе время настройки моста казалось совсем крошечным.

Пираты охотились на островах. Это первое, о чём я расспросил Лину. По её словам, встретить чей-то корабль в «звёздное море», как звёздные называли космос, было довольно сложно. И хотя история знала столкновения в этом пространстве, найти кого-то и подкараулить между островами специально — было задачей для гениального навигатора и внушительного запаса маны.

Слишком большие расстояния, большие скорости и слишком ограниченные навыки сенсоров. К тому же здесь законы физики начинали выдавать совсем уж странные вещи, когда физика соответствовала то космическому пространству, то поверхности планеты.

Иными словами, пространство между островами было почти безопасно на предмет нападающих монстров или других кораблей. Обычно для этих целей оставляли двоих дозорных. Исключения, впрочем, тоже были. Например, аномалия, окружавшая архипелаг Айрен, или хищная рыба, обитающая под моим Ирису.

Все пираты занимались своей сомнительно деятельностью в небесах над островами.

Но зато были другие проблемы. Например, с маневренностью в космосе было не очень. Нужно было заметить угрожающий кораблю осколок и вовремя замедлиться. Манёвры уклонения работали плохо. Скорости были слишком большими, чтобы заметить это достаточно вовремя. Больше надежды было на всякие магические щиты.

Дракон, на котором мы летели до этого, таких проблем, само собой, не имел. Ему даже не нужно было в случае отклонения от вектора пути на пару градусов останавливаться и долго тупить с перенастройкой. Он понимал куда лететь интуитивно благодаря задранной вверх чувствительности в пространстве.

— Где Эдельвейс? — спросил я у Сатоки, увидев ту, мрачно смотрящей в небо.

Мы как раз проходили через облака, и нас окатило приятной прохладой. У замершей рядом с бортом Хель заблестели глаза от восхищения. Зрелище и впрямь было впечатляющим.

Ещё немного, и небо начнёт быстро темнеть, а мы выйдем из атмосферы осколка.

— Мастеру нездоровится, — с печалью отозвалась тень.

— У него боязнь высоты? — спросил я напрямик. — Или скорее непереносимость?

— Что ты, Альтаир! — запротестовала Сатока. — Хорошо, что мастер этого не слышит! У него всего лишь некоторые трудности с вестибулярным аппаратом в силу давней травмы!

То есть его укачивает? — уточнил я.

Девушка замялась, чуть пожевала губами и выдала короткое:

— Угу.

— С телегами и всем таким тоже?

— Если мастер сам потащит телегу в боевой форме, то нет, — ответила девушка.

— Значит, такие путешествия вам противопоказаны?

— Мастер очень быстр, и если нужно, может несколько дней нести меня на себе без усталости. Лишь за счёт маны и благословением. А в будущем он сможет принимать и множество других форм! Ему просто не нужен транспорт!

— Сейчас без него никак, — с сочувствием сказал я. — Найдём алтарь, дающий ему способность полёта — попробуем помочь. А пока как есть. Своим ходом подниматься наверх слишком долго. Плюс сама понимаешь, так безопасней.

— Конечно, — кивнула Сатока. — Просто мне больно видеть, как ему тяжело. Он такая же одинокая душа, как я. Редко рядом с ним кто-то задерживался так надолго. Он для меня не просто наставник, но и близкий друг. Первое живое существо в этом мире, кому я начала доверять.

— Я понимаю. Подумаю, что с этим можно сделать.

Действительно, такое ограничение по передвижению, либо выведение сильного бойца из строя — так себе выбор. Возможно, поможет коррекция или привнесённое свойство. Нужно изучать справку и пробовать, одним словом.

А вот и чернота космического пространства. Она пришла неестественно быстро, ещё раз намекая на то, что здесь что-то глубоко искусственное. Острова висят в таком состоянии не просто так. Кто-то сделал так нарочно и с некоей целью.

Впереди был далёкий путь к островам звёздным островам. В народе это место называлось ещё Звёздной Пылью. Нужное место находилось там, на верхней границе звёздных и земель ариан.

Для этого необходимо было миновать ряд островов, сделав небольшую остановку на архипелаге Берканы. Там корабль пополнял запасы, а капитан вёл торговые дела. В подробности я не вникал.

Теоретически, можно успеть там заодно прихватить голову песчаного бича. Вроде бы наша остановка будет совсем рядом с нужным островом. На это у нас будут примерно сутки. Ну или может, удастся просто её купить на местном рынке, если такой трофей продаётся.

Впрочем, все трофеи из списка Змееморда мне в ближайшее время точно не грозит собрать. Архипелаг Иса дальше уходил в сторону, и та его часть, что была покрыта вечным снегом, проходила мимо нас.

Если б мы шли пешком, могли бы и заглянуть, а так крюк ради нас никто делать не станет. Но с учётом сложности, с которой мне давался каждый предмет — он и так сильно мне должен.

Во всяком случае, так было по плану. Чем же в реальности обратится путь наверх мы могли лишь догадываться. Если всё пройдёт хорошо, мы по плану просто передадим послание. Дальше придут и будут совещаться представители глав фракций. Ну а мы действительно успеем вернуться тем же кораблём вниз, через Ису.

Дальше шли в общем-то не примечательные дни пути, в которые мы по большей части общались, и тренировали те навыки, которые можно было в таких условиях.

Иногда я с усиленным зрением осматривал пространство. Иногда в нём угадывались камни, которые не были отмечены на карте. Острова с водным источником вообще часто были окружены не отмеченными островами из чистой воды, просто зависшей в космосе и окружённой атмосферой.

— В таких иногда рыбачат, — поделилися Больжедор. — Садятся на воду и ловят рыбу.

Водные острова всегда собирались в большую каплю, так что можно было проводить аналогию с маленькой планетой. Но главное, что вода, как и всё остальное, сохраняла вокруг себя атмосферу.

Капитан с выходом в космос стал менее сварливым и более расслабленным. Его можно понять — если единственная опасность сейчас лишь в том, чтобы не столкнуться с камнем. Но и эта работа лежала по большей части на обшивке корабля и магическом барьере.

— Как это работает? — спросил я, пользуясь случаем.

Он стоял у штурвала. В общем-то, он проводил там большую часть времени, задумчиво смотря в черноту, и покуривая трубку.

— Задумался учиться навигации, парень? — спросил он.

— Скорее, я бы хотел понять сам принцип в общих чертах.

— Сам принцип, говоришь? Вечно вы, маги, куда-то спешите. А куда спешить-то сейчас? — Больжедор вздохнул. — Мы выходим в звёздное море, настраиваемся на остров и придаём ускорение, а остальное за нас делает море.

— И всё?

— Нет, конечно же, — хмыкнул он, выпустив струю дыма. — Ещё нужно при этом не сгореть. Если прыгнуть дальше, чем тебе полагается, остров может тебя убить.

— Это как?

— Потому мы прыгаем между мелкими островками, чтобы избежать этого. Если сразу настраиваться слишком далеко, по прилёту может возникнуть пожар или повредиться корабль.

Я кивнул. Всё было в целом логично. Убивал только, не остров, понятное дело, а слишком большая скорость при входе в атмосферу. Интересно, что это работает между такими крохотными летающими островами.

Первый островок был по-сути просто огромным куском камня метров в пятьдесят. Но даже у такого совершенно не примечательного серого булыжника была своя атмосфера.

— Ты спрашивал про пиратов, — помрачнел капитан, когда мы вошли в атмосферу. — Вот в таких местах и напрягайся, наёмник. В звёздном море-то им нас ни за что не достать. А вот в таких местах они часто устраивают засады.

Я кивнул.

Но вокруг серого плывущего камня не было ничего опасного.

— Кстати, а у них есть источники? — спросил я.

— Разумеется, — кивнул Больжедор. — Только острова меньше крохотного размера дают смешные крохи маны. Потому их редко привязывают мостами, равзве только как транзитную точку. С этой каменюки приток маны максимум для школяра звёздных. Серьёзной магии с таким источником ты не сотворишь.

Пройдя остров насквозь, мы вышли в черноту ещё на четыре часа, и к вечеру оказались у водяного шара. С высоты он и впрямь напоминал планету, а в воде была видна рыба. Причём при нашем появлении её часть, напуганная тенью от корабля, целой стайкой выпрыгнула из воды, и улетела в атмосферу вокруг водного шара.

Я удивлённо посмотрел вслед летающей рыбе, пытаясь понять, как ей это удалось.

— Не смотри так, тут ещё полно рыбы, если хочешь половить, — он по своему понял мою реакцию.

— И часто они так прыгают?

— Да частенько, — ответил капитан. — Тут до ближайших капель — час до одной и пол часа до другой. рыба уже привыкла. Даже поправку делает.

— Поправку?

— Совсем зелёный, да? Острова движутся. Очень медленно, но всегда движутся. Потому правильные координаты тоже немного плавают. Эта рыба, например, научилась ощущать воду и безошибочно прыгает в другие такие шары. И тоже, кстати, чуют свой резерв дальности прыжка.

Удивительный пример адаптации живности этого странного мира к его странным условиям. А если учесть, что и жители прибывают сюда из разных миров, не удивительно, что Зехир кажется таким разнообразным.

Пиратов у водной капли не было. Мы спешно проплыли мимо и вновь оказались в черноте.

— Следующий остров смотри в оба, — предупредил капитан. — Мы будем там поутру. Он крохотный, но в архипелаге Берканы, с мостом. Так что особо одарённые могут попытаться напасть. Самая паршивая часть первой половины пути.

Первой половиной он называл путь к двадцатому острову, где располагался средних размеров город, промышлявший рыбой и солью. Сразу за ним остров граничил с небольшим огненным архипелагом, так что температура сильно повышалась и часть островов были покрыты пустынями.

Дальше пролегал путь по мостам уже до города с одним мелким пересечении на безжизненном камне.

Новость о пересечении с островом, который имеет мосты, мне не понравилась. Что та странная солнечная, что убийцы от тёмных. Если судить по карте, устроить там засаду для нас было бы самым логичным решением.

Однако похоже, враги наконец-то потеряли нас. Потому как никакой засады не оказалось. Корабль вышел в вечернем небе небольшого покрытого густой растительностью островка. Он был достаточно красивым и живописным, а вниз с острова свисала длинная бахрома плетущихся растений, цепляющиеся корнями за землю наверху, и растягивающихся на сотни метров под остров.

Это всё, что я успел рассмотреть до того, как мы вновь перепрыгнули за пределы атмосферы в сторону последнего острова перед Берканой.

За это время Хель успела уединиться в своей каюте и применить свой навык, отгоняющий лишнее внимание всяких сенсоров и ясновидящих. Возможно, именно благодаря ему нам удалось остаться незамеченными при погрузке на корабль.

На этой ноте я отправился досматривать сон, и проснулся уже к следующему островку.

Проснулся, разбуженный по тревоге перепуганным Тео.

Засады избежать нам всё таки не удалось.

Команда корабля усиленно работала, разворачивая посудину. В воздухе это удавалось с трудом — посудина уже была неплохо так разогнана прыжком и продолжала по инерции двигаться вперёд.

Нас же встречал плывущий навстречу корабль примерно того же размера, но под чёрным флагом.

Усилив зрение, я изучил собравшихся на нём людей. Рыжей фигурки Соулы среди них не было. Хотя команда и впрямь колоритная — несколько двухметровых орков, пара ещё более высоких жирных гверфа, местной разновидности зверолюдов-кабанов. Ну и парочка бандитской наружности человек, один из которых был магом.

Обычные пираты?

Они уверенно шли на сближение, не сильно пытаясь скрыть свои замыслы.

Больжедор на время забыл о нас, и принялся отдавать приказы команде.

В качестве орудий на борту были баллисты. В наконечниках копий, впрочем, была горючая смесь, так что при попадании рвануть должно не хуже пушечного ядра. Тем более, что корабли не выглядели особо крепкие и состояли по большей части из дерева.

Но у противника тоже был защитный барьер, потому копьё взорвалось. н долетев до противника. Хотя баллисту принялись заряжать по новой, значит смысл в этом был.

— Тео, поможешь? — спросил я, и тот кровожадно улыбнулся.

Рядом с ни стали возникать птицы из пламени. Я снова коррекцией поднял все его способности, и он начал обстрел вражеского судна.

На мне оставалась лишь коррекция зрения — очень уж интересно было наблюдать за тем, как происходят такие баталии.

Враг на магию ответил магией, и на наш магический барьер обрушился ледяной шквал из сосулек и порыва ветра. Затем увидел, что вражеский маг готовится сотворить новую каверзу и вовремя сумел ослабить серьёзное заклинание ледяной звезды, грозящее сработать не хуже той же баллисты со взрывающимися копьями.

Свою противник, к слову, не использовал. Хотя на корме тоже был массивный стальной механизм, никто не спешил им пользоваться.

Причина тоже была понятна — судно ускорялось и шло на абордаж. Корабль врага был быстрее и легче, хотя в остальном смотрелась, как сильно переоборудованная кустарными методами рыбацкая шхуна, которую каким-то чудом переоборудовали под летающий корабль.

Но если цель — догонять и брать на абордаж одиночек, гораздо важнее будет именно скорость и маневренность.

— А может не надо их стрелять?, — предложил Ганц, кровожадно посмотрев на капитана. — Пусть подлетают!

— Они в любом случае подлетят, — мрачно сказал Больжедор. — Но есть шанс прикончить кого-то в процессе.

В принципе, это было спорно. Пожалуй, ускорить одно судно и замедлить другое — не очень сложная задача для корректора. Но моя команда была очень даже не против встречи с противником.

Капитан описал, кого видит в подзорную трубу. Его наблюдения были теми же, что и у меня со скорректированным зрением.

Стая чёрных птиц разнесла остаток барьера, создавая множество мелких взрывов. Следующее копьё пролетело на палубу лоханки врага, и на удвление, пинесло куда меньше вреда, чем я думал.

Оно втряло куда-то в корму, едва вообще попав в корабль, а вспыхнувшее пламя начало быстро гаснуть.

— Он ещё и маг воздуха, — скривился Больжедор, убирая подзорную трубу. — Днище!

С шумом в борт воткнулось несколько абордажных кошек. Корабли начали быстрое сближение. Матросы встали, готовясь отбивать атаку, но она с самого начала у врага не задалась. Сперва верх палубы расцвёло поле огненных цветов.

Маг заметался в попытке потушить пламя огнём и водой. Тем временем орки, гверфы и человек устремились в атаку.

— Ну вот, к чему все эти игры, если всё всегда заканчивается этим! — рыкнул Ганц.

— Мага убить или взять в плен? — тихо спросила Сатока.

— Как получится, — бросил я. — Хель! А ты куда? Это не твой бой!

Девушка виновато улыбнулась. Но магия пустоты здесь точно будет не к месту.

Тем временем, вид вражеского корабля стало покрываться туманом — маг решил помешать нам целиться. И вовремя — потому как в следующий миг из марева выскочили первые абордажники.

Глава 3

Я занял место в первых рядах и активировал усиление оружия вместе с видоизменением. Вместо белых кубов вверх потянулся шлейф из синеватой магической энергии, какой управлял Регулус.

Громадный орк размахнулся и ударил огромной секирой, но я легко уклонился. Ещё бы, ловкость была повышена коррекцией!

Лезвие вошло в деревянную палубу и на миг застряло. Я зашёл сбоку и нанёс сильный рубящий удар клинком. Грубая броня не выдержала, и кацбальгер прошёл её, будто бумажный лист.

Рядом двое матросов сражались с громадным гверфом и, похоже, не справлялись. Монстр был вооружн двуручным мечом, которым ему хватало силы махать, будто палкой. Люди просто не могли сократить расстояние.

Как действует фрактальное усиление против незачарованного простого металла я уже понял, потому просто подскочил и парировал очередной замах противника.

Кончик лезвия улетел куда-то за борт.

Свиное рыло застыло в секундном недоумении, прежде чем я резко сократил расстояние, подрезал левую ногу и пнул, заставляя с грохотом повалиться на палубу.

Ганц был не менее эффективен и уже расправился ещё с двумя орками.

Враг продолжал бежать к нам с пиратского судна, не осознавая, в какую задницу они угодили. И не нужно было им этого пока знать, потому я скопировал туманную завесу, скрывая наши перемещения.

Этого тоже оказалось достаточно, чтобы заставить пиратов сомневаться.

Вторую линию абордажников поймали две огненных птицы Тео, сбивая вниз лёгким взрывом.

Орк и гверф с криками полетели вниз, к Днищу.

Я наспех скопировал способность и выпустил ещё одну огненную птицу в лицо подступавшего орка. Затем услышал отдалённый крик и увидел, как Ганц хватает за шиворот редкого в команде пиратов человека и швыряет за борт.

Третьей волны абордажников не было. Видимо, бежать в туман желающих не находилось. Тогда мы сами устремились на корабль противника по его же цепям.

Экипажа на корабле противника было как раз достаточно, чтобы захватить судно, но нашего появления на корабле торговца враг явно не ожидал. Атака была скомкана и быстро перешла в бой на другой стороне.

На той стороне нашлись ещё два вида — гоблины и крысолюди.

Пираты нас уже ждали. Они отошли от собственных абордажных цепей и окружили место нашего прибытия копями, надеясь заколоть пр появлении. Но эта тактика хорошо работает только против бойцов, но никак не против магов.

Мимо пронеслись огненные птицы Тео, сбивая противника с ног и атакуя множеством мелких взрывов. Я сразу же подхватил его магию ретрансляцией, и следом полетели фрактальные птицы. Странные существа, состоящие из множества зависших в воздухе крохотных кубиков.

Но эффект был схожим. Строй противника был сломан, а следом на борт спрыгнул Ганц. Солнечный сам ринулся в самую гущу врагов, собирая их на себя и яростно размахивая щитом и мечом.

— Маг обезврежен! — послышался голос Сатоки.

Тень показалась на капитанском мостике, приставив кинжал к горлу перепуганного мага.

Бой был окончен.

Я быстро взбежал по лестнице к девушке. Остальные пираты при виде сдавшегося мага, сразу же сдались и сами.

— Говори, кто ты и кто тебя послал? — спросил я у капитана пиратов.

— Пощадите, мастер! — прохрипел он. — Ошибка вышла! Говорят, бандиты здесь, мы вас за них и приняли…

— Ты меня за идиота держишь? — я даже не разозлился, а скорее удивился такой бессмысленной и очевидной лжи. Поверить в то, что они тут нападают на торговые суда, помогая страже — в такое бы не поверил никто.

— Пощады…

— Ганц, кстати, а как поступают с пиратами у вас на островах?

— Ха! Пираты приравнены к агрессивным монстрам, — хмыкнул он. — Считается, что если солнечный поднял руку на сородича, то скорее всего его телом овладели бесы и настоящего хозяина внутри уже нет.

— Интересная концепция, — искренне сказал я.

— На самом деле, тех кто сдаются, лечат. Потом они сами рады будут служит обществу, чтобы исправить грехи.

— Иными словами промывают мозги, — добавила Сатока, и Ганц на это ничего не ответил.

Зато ещё громче запричитал пойманный пират.

— Кто тебе приказал напасть на нас?

— Да мы просто…

Сатока прижала кинжал чуть ближе, так что проступила кровь.

— Хорошо-хорошо, я пират. Я идиот. Я не знал, что на этом корабле маги!

— Значит, если бы нас здесь не оказалось бы… что сделали бы с экипажем?

— Отпустили, — соврал пират. А врал он очень паршиво, кося лазом в сторону и даже немного меняя голос.

— Убили или продали в рабство?

— Выкуп. За выкуп бы вернули. Мы же не звери или беспредельщики какие!

— Да скинуть их, и всех делов, — предложил Ганц.

Послышался звон цепей — на корабль перебирался Тео а за ним зачем-то Лина. Окружавший корабль пиратов туман был рассеян, и теперь все могли видеть, что здесь происходит.

— Умоляю, не надо! Мужик, ну не правы были! Давай мы заплатим? У нас в трюме много чего есть! Нужна мана? Много!

— Оно уже и так не твоё, — рассмеялся Ганц.

— Пусть Больжедор решает. Или местные законы, — отмахнулся я.

Если это просто неудичники, а не посланные по наши души убийцы, то особого дела до них мне уже не было. Разве что не хотелось бы, чтобы они продолжали и дальше грабить разумных.

— Вот это правильное решение, мастер! — отозвался наш капитан.

Вид у него был очень довольным. Не знаю чем, но мы его чем-то очень порадовали. И дело не только в том, что мы отбили атаку. Может, этот пират был какой-то местной знаменитостью? Хотя как по мне, слабоват.

Или это я стал настолько сильнее?

Как оказалось, в бою нам тоже что-то повредили в управлении, но всё необходимое для ремонта сняли с корабля пиратов, а его — взяли на буксир. Матросы пиратам тоже были рады. Улыбки на лицах были такими, что я всерьёз забеспокоился за нападавших.

Отсюда шёл самый длинный прыжок через звёздное море, прежде чем мы войдём в земли архипелага Берканы. А оттуда ещё немного — и мы будем в верхней точке земель ариан на нейтральном острове, куда Сатоке нужно было донести послание.

И вот здесь начнётся самая сложная часть. Пройти через солнечную пиратку, и возможно — убийц от тёмных. Если они ещё будут после Люты и того рогатого.

Наш «особый груз» для капитана был секретом, скрытым под видоизменением и опутанным зачарованной лентой, с эффектом тишины. Последнее, что успел сделать Эдлельвейс, прежде чем опять превратиться в желейный котоужас.

Про других агентов она ничего не знала, но честно сказала, что посылать на такие миссии нескольких магов — распространённая практика и возможность посоревноваться за первенство.

Глядя на такую перспективу прилёт на Беркану мне был вообще не по душе, не говоря уж о том, что она и до финала нашего путешествия оставалось всего ничего.

* * *

Белая мантия Регулуса ар Ориона развивалась, оставляя за собой шлейфы из тлеющих огненных иероглифов.

Церемониальный караул, двое стражников, рыцарей-чародеев, открыли перед ним ворота. Синхронно обе створки.

Регулус тоскливо поймал в фокус дальнее окошко, в которое проникал одинокий солнечный луч. Будто он мог оттянуть неизбежное.

Эти собрания он ненавидел всей душой. И почему нельзя просто сказать «дело сделано, молодец, вот награда и следующее задание». Так нет же. Будто его будут судить.

— Мастер Орион! Какая честь что вы нас посетили! — распинался Бенедикт.

Архонт опоздал всего на полторы минуты. Конечно, звёздный совет архимагов любит точность. Но вот такое — уже фанатизм. Или скорее, попытка уязвить лично его.

— Рад видеть вас в добром здравии, мастер. Миссия завершена.

— Успешно?

— Само собой, — широко улыбнулся Регулус. Ещё одна глупая церемония. Разумеется, все уже знали, иначе зачем бы тогда нужно было собирать совет? Фарс… или скорее цирковое действо.

— А где ваша команда, позвольте спросить?

— Полагаю, скоро прибудет. Я выдвинулся вперёд, чтобы как можно скорее обрадовать совет тем, что фрактальный маг мёртв.

— Мёртв? Разве приказ был не доставить его живым?

— Этот — да. Но если есть желание — можете отправиться за другими.

Регулус достал из кармана две склянки с запечатанным внутри элементом фрактала. Это как нельзя лучше подтверждало его слова.

По залу прошёл шепоток.

— Другие? — растянулся в хищном оскале старик.

— На последнем острове архипелага Айрен была его база. Однако фрактальщик решил уничтожить себя вместе с островом, чтобы забрать с собой свои тайны. Осколки острова сейчас находятся во владениях тёмных. Возможно — даже на Днище. Лично я упал на тёмные острова, откуда лишь чудом смог уйти.

— Тёмные острова, говорите? А как же Анафема?

— Сильный маг в состоянии ей противиться. Тем более, что я был не очень глубоко. Архипелаги Дор и Ирису. Владения нежити.

— Вот как. Что ж, похвально. Ваша репутация в очередной раз подтвердилась, — Бенедикт скривился, но произнёс это. Даже он не мог не отметить, насколько сложная задача предстояла архонту.

— Архимаг Минкар Кейла, прошу, сообщите совету то же, что сообщили мне, — произнёс дядя Регулуса.

Когда говорил архимаг Антарес, молчали все.

Это распространялось и на такие моменты, когда он говорил обратить внимание на чьи-то слова. Антарес не был самым великим магом, но определённо, бы самым опасным хищником в этом зале.

А вот имя Минкара было незнакомым. Простая одежда, волосы с проседью. По виду Регулус не дал бы ему ранг выше старшего мага, но такого бы на совет просто не пропустили.

— Всё началось с разведки некромантов, — сказал маг сиплым скрипучим голосом. — Некий Альто Тёмный совершил ряд нападений на наших союзников из Цеха Преобразований. Есть некоторая информация снизу, что для тёмных это было тоже сюрпризом, но, похоже, они едва удерживают своих в узде. Парочка некромантов даже попыталась повторить их подвиги, прибрав к рукам пару пограничных островов. Как и сам Альто, к слову. Это заставило тёмных поторопиться и начать чуть раньше.

— Вторжение? — со страхом в голосе произнёс какой-то архимаг из глубинки.

— Пока ещё нет, — успокоил Минкар. — Всё немного сложней. Сейчас к посольству, созданному после второй войны на границе острововзвёздной пыли и земель ариан должен идти посланник от тёмных. Они хотят мира.

— Откуда эта информация? — спросил Ахрид, серьёзный архимаг, один из соперников Бенедикта в борьбе за пустующий трон архея.

— Сейчас у тёмных смута. Информацию получать чуть легче, если оппонент думает, что может склонить Звёздное Королевство на свою сторону.

— Если выбирать между войной и миром, мир всегда лучше, — произнёс второй конкурент Бенедикта.

— Не всё так однозначно, — покачал головой Минкар. — Война будет в любом случае. Вопрос лишь в составе сторон.

— А разве есть варианты? — удивился Ахрид.

Незнакомый маг молчал.

Вместо него спустя пару мгновений продолжил Антарес.

— Цех Преобразований желает мести за своих химерологов. Сейчас они очень сильны, тот некромант просто воспользовался тем, что это провинция. Уже сейчас химерологи ищут способы связаться со светлыми и готовятся к новому походу против тьмы. А вот механисты пока что не спешат. Как думаете, что случится, если Цех ввяжется в войну и ослабнет?

— Орден ударит в спину, — кивнул Ахрид.

Антарес кивнул.

— Что предлагаете, мастер? — спросил Бенедикт.

— Я лишь описываю ситуацию. Принимать решение не мне, а свету, — начальник тайной службы вновь порадовал зал лёгкой улыбкой.

— Известно, что в послании, кроме того, что оно о мире? — спросил Ахрид.

— Нет. Этого мне узнать не удалось. Так что вопрос с условиями и желаниями тёмных остаётся открытым, — ответил Минкар

— По правилам древнего договора, мы должны обсудить эти условия представителями всех фракций, — прохрипел самый древний архимаг собрания, давно отказавшийся от борьбы за должность архея.

— Вы правы, мастер Сухайль, — сказал Антарес, и все посмотрели на старика. — Продолжайте.

— Будет пять голосов. Ответ солнечных понятен, как и ответ химерологов. Тёмные, как те, кто принесут это послание, тоже понятно, что против войны. Остаёмся мы и механисты.

— Механисты будут против войны, — однозначно сказал архимаг могучего телосложения, славившийся связями с этой фракцией.

— А что мешает им напасть даже если мы будем против? — спросил Ахрид.

— Только то, что это будет частная инициатива двух фракций, и удар механистов в спину может породить войну куда больших масштабов, в центре которой окажемся и мы, — сказал Минкар.

— Выходит, мы заинтересованы в том, чтобы мир не был подписан? — понял Бенедикт.

— Мы не можем отказать в мирном соглашении, — вмешался ещё один маг. Светловолосый Альшаин, дальний родич Регулуса. — Народ не одобрит новую войну с тёмными.

— Если мы поддержим новую мировую войну, механистам тоже придётся согласиться в ней участвовать. Или они останутся в стороне? — спросил Ахрид.

— Есть и третий сценарий, — взял слово Антарес. — Если этих переговоров вообще не будет.

— То есть? — это был вопрос самого Регулуса, который сразу понял, к какому решению дядя склоняет совет.

— Если одна из сторон устранит посланника, война начнётся без нашего ответа. И тогда для нас откроется новый путь.

— Какой, мастер Антарес? — с обожанием в голосе спросил Альшаин.

— Сперва я спрошу мастера Сухайля, каковы были причины прошлой войны с тёмной фракцией?

— Распространение мёртвой магии с Днища. Третья, полагаю, вызвана тем же.

— А как же великий барьер? — послышалось из зала.

— Как видите, остановить конец нашего мира невозможно, особенно если учесть эффект Мерлина, о котором месяц назад докладывал уважаемый мастер Атрия.

— К чему это сейчас? — уточнил Бенедикт.

— Мы сможем выбрать союз с тёмной фракцией против света, — неожиданно произнёс Антарес.

По залу прокатился нарастающий шёпот. Все переваривали слова безопасника. Все думали о том, чем грозит такой вариант и приходили к определённым выводам.

— Особенно, если этот удар будет неожиданным, — добавил уловивший мысль Ахрид.

— Если солнечные падут, новыми солнечными на верхних островах станем мы! — просиял Альшаин.

— Мы ближе всех к солнесчным островам, — пожал плечами Антарес. — Возможно, мы станем последней разумной цивилизацией Зехира. Такова картина реальности. Но решение будущего нашего народа, конечно же, за советом.

— Убить посланника, — сказал Бенедикт.

— Однозначно, — кивнул Ахрид.

Один за другим большинство совета высказывалось за этот план. И только один архонт не мог поверить в происходящее.

— Как возможен союз с тёмными, если мы убьём их посла⁈ — не выдержал Регулус.

— Очень просто, племянник, — тяжело вздохнул Антараес. — Всё таки ты ещё очень юн. Мастер Минкар, повторите пожалуйста слова вашего информатора.

— Внизу тоже очень хотели бы видеть именно такой исход, — сказал маг. — Но как и мы, они тоже связаны традициями и бюрократией. Тишина и Покой против войны, но они последуют за приказами главной ветви. А главная ветвь ясно дала понять, что им нужно. В конце концов, это их шанс подняться выше и занять острова химерологов.

— Но ведь мёртвая магия Днища — это проблема всего мира!

— Это нерешаемая проблема, — с сожалением сказал Антарес и сделал шаг к племяннику, чтобы тихо шепнуть, так, чтобы слышал только Регулус.

— Поверь, если бы был другой путь, я бы так и сделал.

— Отлично! — тем временем включился Бенедикт. — Тогда на переговоры отправится мастер Регулус, раз уж он оказался осведомлён по этому делу.

— Всё что необходимо сделает мой агент, — сказал Антарес. — Отправляйся как представитель Звёздного Королевства. Всю работу сделает Четвёртый….

— Четвёртый вернулся? — не выдержал архонт и дядя недовольно поджал губы. — А остальные?

— Только он. Но Мракобор и Марсин — сильные ребята. Выберутся,и выведут Элаю.

— Твоя задача — обеспечить прикрытие Четвёртому и, если появится некромант Альто, фрактальщики или любой другой фактор, который может помешать плану — устранить.

Регулус поклонился, как подавал этикет, но на душе было гадко.

Дядя был его примером и единственным, кого Регулус считал идеалом мага.

Это было задание, которое он не хотел выполнять.

Но разве дядя поступил бы так, существуй другие варианты?

Судьба снова сталкивала его с Альтаиром.

Глава 4

Я сидел в уютной деревянной каюте капитана Больжедора. Старик стоял у стола и разливал по деревянным кружкам ароматную янтарную жидкость.

— Ну, парень, должен сказать, славная у тебя команда, — проворчал Больжедор, ставя передо мной кружку. — Этих пиратов вы разметали, словно сорняки на огороде. Я и не надеялся, что всё пройдёт так гладко. Обычно после стычек с этими ублюдками приходится неделю корабль чинить. А тут, гляди-ка, лишь пару досок подлатать. Мне повезло встретить тебя. Ну, за знакомство!

Хозяин ковчега явно стал ко мне более дружелюбным, особенно после того, как мы разобрались с этой небольшой проблемой.

Он залпом осушил свою кружку. Я лишь слегка пригубил. Настойка оказалась необычайно вкусной, с лёгким хвойным ароматом. Алкоголь едва ощущался, лишь приятное послевкусие согревало.

— Отличная штука, — похвалил я. — Вкусная.

Больжедор рассмеялся, хлопнув себя по колену.

— Ещё бы! Не заметишь как опьянеешь. Такую настойку только в лучших тавернах Крадова готовят. Да и в Исе умеют, но не в этих княжествах, что на островах. А в настоящих, древних Крадове и Исе! Ну, по крайней мере так всегда говорил мой прадед. Сам-то я не пробовал.

Я удивлённо на него посмотрел.

— Что значит — настоящих?

Капитан откинулся на спинку стула и закурил трубку.

— Эх, эта история, стара как мир. Мы ведь переселенцы, как и многие народы Зехира. Когда-то давно мои предки жили в одном огромном, и главное, целом мире. Он назывался Мировое Древо, а ветви там — Навь, Явь и Правь. Всё было прекрасно, пока к нам не явился старший бог по имени Немезида. Этот ублюдок решил стереть наш мир в порошок. Но защитники Мирового Древа ему не позволили.

Больжедор забил в трубку каких-то ароматных трав, поджег и мечтательно затянулся, выпуская колечко дыма.

— Главным из них был великий герой по имени Ивор. Этот парень сиял словно звезда в ночном небе. А Рандгрид, которую ты видел на носу корабля — его верная напарница. В честь неё я и назвал свой ковчег. Так вот, чтобы спасти всех от гнева Немезиды, Ивор вынужден был перенести весь наш народ в другой мир. Мировое Древо было уничтожено в той битве. Однако парень создал новый мир, чтобы все могли продолжать жить в нем.

Я слушал, широко раскрыв глаза от удивления. Сотворить целый мир… Это должно требовать поистине божественной силы!

Больжедор продолжил:

— Многие герои той войны обрели силу, сравнимую с могуществом богов. Но Ивор был первым и величайшим. Даже столица Исы названа в его честь — Иворград.

Капитан снова глубоко затянулся и медленно выпустил облако дыма.

— Однако со временем наш народ рассеялся. Многие так и не смогли смириться с утратой прежнего мира и ушли искать новый дом. Мои предки пришли сюда. Как я уже говорил, Зехир — это по большей части мир переселенцев. Тут практически не осталось тех, кто жил с самого начала. Все пришлые. А если и есть кто-то, то он либо забыт, либо хорошо скрывается.

Я молча выпил настойку и громко поставил опустевшую кружку на стол.

— Славная история, старик, — сказал я наконец. — Спасибо, что поделился.

Так за кружкой ароматного напитка в тесной деревянной каюте под скрип досок, я узнал часть истории ариан. Капитан Больжедор оказался прекрасным рассказчиком, а его настойка — великолепным согревающим напитком в дальнем плавании.

Нам оставалось еще около четырех дней пути, прежде чем мы окажемся на Миллениум-3. И чутье мне подсказывало, что это будет самый сложный остров на нашем пути.

А оно, увы, редко меня подводило.

Я поднес к лицу браслет, что получил от Змееморда и передал, на каком острове мы окажемся через несколько дней. Глаз змейки вспыхнул красным.

Отдам те ингредиенты, что мне удалось раздобыть, пусть довольствуется. Половина списка — это уже много, как по мне.

* * *

— Что значит уплыл на корабле и вы не можете его нагнать⁈ Это было вашей основной задачей, следовать за ним! Что значит подчиняешься Церкви, а не мне! Как не было договоренности⁈ Я тебе четко сказал, что Альтаир у меня на крючке, нужно только… АЙ СТАЛЬНОЙ БОГ ТЕБЯ ДЕРИ.

Дамиан ударил по столу кулаком, в бронированной перчатке. Его брови собрались в кучу, а лицо отражало крайнее недовольство.

Передающий сигнал шар то и дело барахлил. Но на таком огромном расстоянии вообще было удивительно, что хоть какие-то слова достигли его.

Чертов киборг с ее четким исполнением директив. Никакой гибкости. А теперь она заявила, что потеряла цель.

А с другой стороны днищев маг фрактала. Ну как у него не хватало мозга понять, что они на одной стороне? Подумаешь, повздорили в прошлом.

Мастер Когитат забарабанил пальцами. Он не собирался отдавать кому-то это задание. Вербовка фрактального мага на сторону Церкви Стали, пусть даже и частичная, дала бы ему множество привилегий. А также укрепило позиции в глазах верховных жрецов.

Внезапно в кабинет Дамиана ворвался молодой послушник в робе, закрепленной массивными бронированными наплечниками.

— Мастер Дамиан, вас срочно вызывают на заседание Высшего Конклава Церкви, — выпалил он на одном дыхании.

Дамиан выругался сквозь зубы. Вызов на заседание Конклава не предвещал ничего хорошего для него. Не сейчас. Он ведь совсем не был готов. А без хороших новостей идти туда — все равно, что рыть себе могилу.

Он прошел по длинным каменным коридорам храма, украшенным изваяниями святых машин и барельефами с ключевыми сражениями Церкви. Наконец Дамиан достиг массивных двустворчатых дверей, ведущих в зал заседаний Высшего Конклава.

Это было обширное помещение с высокими сводчатыми потолками, поддерживаемыми колоннами из черного металла. Вдоль стен стояли монументальные статуи прежних Верховных Жрецов. В центре возвышался массивный стол из слитков стали, за которым восседали нынешние члены Конклава в длинных алых одеяниях.

Ряды скамей по обе стороны были заполнены магами, техножрецами и рыцарями Церкви. Все взгляды обратились к Дамиану, когда он подошел к трибуне для выступлений.

Верховный Жрец и один из немногих Примархов — Эдвин Несущий Слово, заговорил низким гулким голосом, от которого по спине Дамиана пробежал холодок:

— Мастер Когитат Дамиан, объясните, почему вы придаете такое значение вербовке фрактального мага, который недавно появился в нижних сферах? Конклав пришел к выводу, что очень много нитей ведут в итоге именно туда.

Дамиан выступил вперед и заговорил уверенно, стараясь скрыть волнение:

— Я полагаю, этот фрактальный маг может стать ключом к тому, чтобы дать ответ, от чего раскололся Зехир. Возможно, если он обладает столь необъятной силой, нам следует лишь его подтолкнуть, и тогда он сможет остановить прорыв пустоты с Днища. Но что важнее. Завербовать мага, который в будущем станет столь же велик, как главы фракции…

— Всего лишь предположения, — хмуро прервал его Эдвин. — А мне нужны факты и доказательства.

— Если кто и способен предотвратить гибельное нашествие Пустоты, так это именно фрактальный маг, — уверенно заявил Дамиан. — Мы должны найти его и подчинить нашей воле, пока не поздно. Солнечные вряд ли пойдут на уступки. Империя Монорельса очень скрытна и любые свои действия тщательно маскирует, однако мне удалось узнать, что они возводят подобие стены вокруг своих островов.

По залу пронеслась волна шепота. Она была полна удивления и некого страха.

— Откуда такая информация? Разве первыми не должны узнать об этом звездные?

— Тот, кто значится мертвым может узнать куда больше, чем живые, Примарх. После того, как Звездные решили, что убили меня, мне удалось пройти к самой верхушке их островов. Они не подозревают ничего, потому что строительство ведется по типу монорельса. Только опытный техник может распознать, что это не монорельс, а сложный механизм, который в случае прорыва пустоты развернется в очередную стену.

Очередная волна, только уже чуть громче, пронеслась по залу. Солнечные хотели защитить себя, словно знали, что первая стена не выдержит. И при этом обрекали остальные фракции на верную гибель.

Члены Конклава оживленно обсуждали его слова.

— Хорошо, это ценные сведения, когитат, но тем не менее они не подтверждают нужности фрактального мага для нас.

— Он сопровождает делегатов с островов тьмы, которые несут запрос на Созыв, — выдохнул Дамиан.

Он до собирался последнего не раскрывать этот козырь, поскольку хотел принести на блюдечке уже готового Альтаира и темных, вместе с согласием на созыв.

— И ты сообщаешь об этом лишь сейчас? Мне стоит напомнить, что бывает за сокрытие информации, когитат?

— Это известие я получил лишь сегодня утром, Ваше Преосвященство, — солгал Дамиан. — Ранее мне об этом ничего не было известно. Я не скрывал эту информацию преднамеренно.

Эдвин сурово посмотрел на него исподлобья, и Дамиан почувствовал, как по спине побежали капли пота. Но Верховный Жрец лишь кивнул:

— Полагаю, будет очень много тех, кто захочет избавится от делегатов.

Примарх Эдвин задумчиво посмотрел на молодого командора по имени Вальтер. Это был высокий и статный мужчина лет сорока, с коротким ежиком темно-русых волос и резкими чертами лица. Его серые глаза смотрели сосредоточенно и целеустремленно. На командоре красовалась боевая броня рыцарей Церкви — нагрудник из черной стали с нашитыми металлическими пластинами. Массивные наплечники и набедренная пластина также были инкрустированы сталью. Под броней виднелся красный с золотом двухслойный комбинезон с эмблемой Церкви.

— Командор Вальтер, — медленно произнес Примарх. — Теперь эта миссия переходит к вам. Ваша задача — прибыть на остров, где будет совет звездных — Миллениум-3, разыскать фрактального мага и темных. Защищайте их, пока они не доставят просьбу о Созыве, и далее — пока не настанет назначенная Звездными дата и я лично не прибуду на Совет. В контакт до тех пор не вступать, себя никак не проявлять. Возьмите с собой десять лучших бойцов. Приказ понятен?

— Да, Ваше Преосвященство! — твердо ответил Вальтер и ударил себя кулаком в грудь в знак повиновения.

Дамиан скрипнул зубами от досады. Он ожидал чего-то подобного.

— Но, Примарх, при всем уважении… это мое дело! Именно я беседовал с фрактальным магом и завоевал его доверие. Позвольте мне самому…

— Молчите, когитат! — резко оборвал его Эдвин. — Вы сделали достаточно для своего ранга. Теперь позвольте старшему товарищу разобраться с этим. Мы больше не можем рисковать. У вас будет другая задача, в которой как раз пригодится ваш статус мертвеца.

Дамиан чуть было не возразил, но вовремя прикусил язык. Спорить с Примархом было бесполезно и крайне опасно для его положения.

— Да, Ваше Преосвященство, — выдавил он, стараясь скрыть раздражение в голосе.

Примарх Эдвин сурово оглядел присутствующих в зале заседаний, и его взгляд на мгновение задержался на Дамиане.

— Заседание окончено. Все свободны, — объявил он и встал со своего места.

Под звуки скрипа отодвигаемых стульев зал начал пустеть. Когитат Дамиан мрачно шагнул к выходу, прокручивая в голове только что полученную информацию.

Раздражение его росло с каждым шагом по длинным коридорам храма. Как только он оказался в одиночестве своего кабинета, то с размаху ударил кулаком по столу.

«Ладно, если Примарх хочет, чтобы я отступил — пусть. Но это не значит, что я полностью устранюсь. Я буду действовать тайно, не высовываясь. А Вальтер пусть выполняет свою миссию открыто. Кто знает, может это даже к лучшему — пусть он отвлекает внимание, а я в тени продолжу свою игру», — решил про себя Дамиан.

Его губы растянулись в хищной усмешке. Когитат уже продумывал, каким образом незаметно направлять действия командора Вальтера так, чтобы в итоге заслуга досталась ему самому. А также как использовать свой статус «мертвеца» для сбора ценных сведений, недоступных живым.

* * *

Четыре дня промелькнули на корабле незаметно. Мы с ребятами занимали себя по-разному. Лина, как всегда, копалась в книгах из библиотеки Больжедора. Тео устроил небольшую мастерскую в трюме и колдовал над своими взрывными смесями. Сатока много времени проводила в медитациях и наблюдении за Лютой. Хель ухаживала за Эдельвейсом, время от времени вынося его наверх, глотнуть воздуха. Ганц, когда никто не видел, лелеял небольшой цветок в горшке, подаренный ему одной из энирай на Ирису.

Я случайно застал его в один из таких моментов, но сделал вид, что ничего не заметил.

Большую часть времени размышлял о предстоящей встрече на Миллениуме и о том, как сложатся отношения между представителями разных фракций и народов. На кону стояло слишком многое.

Наконец спустя чуть больше недели нашего путешествия, за которое я успел трижды устать от этого корабля, впереди показался Миллениум-3. Это был огромный остров, мерцающий огнями среди чёрной бездны космоса. По мере нашего приближения, я всё отчётливее различал очертания грандиозного города, раскинувшегося на поверхности. Он занимал все пространство.

Высокие шпили и башни устремлялись к местному небу, переливаясь разноцветными бликами. Воздушные мосты перекидывались между зданиями, создавая сложный узор. А внизу расстилался лабиринт улиц, площадей и парков.

Ковчег причалил к специальной гавани на самом краю острова, и едва мы сошли с трапа, тут же с головой окунулись в какую-то невероятную атмосферу.

Тут все кипело жизнью. В качестве транспорта звездные использовали повозки, в которые были запряжены странные полупрозрачные существа. По словам Лины их называли Маназмеями.

Тео выглядел поражённым. Он озирался по сторонам, едва не запрокидывая голову, чтобы рассмотреть высоченные небоскрёбы

— Так высоко я не поднимался. Тут просто потрясающе.

Лина, как всегда, не упустила случая поучить нас:

— Миллениум-3 — один из крупнейших городов архипелага Звёздная Пыль. Центр науки и магии. Здесь расположен штаб Совета Звездных. Вон там.

Она указала на большое здание, находящееся чуть ли не у самого горизонта и возвышающегося над всеми постройками. Город был выстроен на манер конуса, где каждый слой вмещал в себе огромное количество улиц.

— Хм, неплохо у них тут, — проворчал Ганц. — Хотя многое они явно почерпнули у нас. Всё-таки первые поселенцы прибыли именно от нас, солнечных.

Тем временем Сатока сошла по трапу, аккуратно неся на руках Эдельвейса. Бедный кот выглядел просто ужасно — вся шерсть дыбом, глаза закатились, лапы безвольно свисают. Но новость, что в ближайшее время полетов не предвидится, его точно обрадовала.

А вот Хель светилась от счастья и восторженно разглядывала этот сказочный город.

Я тепло попрощался с Больжедором, поблагодарив за помощь в путешествии. Затем накинул на нашу компанию видоизменение, чтобы не привлекать лишнего внимания, и мы двинулись вперёд по улицам загадочного Миллениума.

Однако меня никак не покидало противное ощущение. Такое, которое я уже не раз ощущал на своей спине.

Оно словно пронизывало меня.

Миновав несколько улиц, я свернул в узкий проулок с тупиком, затащив туда весь свой отряд.

— Ты чего? — возмутился Тео, буквально прижимаясь к Лисе, которой его тесная компания явно не нравилась.

— Я тоже почувствовал, — кивнул Ганц, подтверждая мои мысли.

— За нами следят. С самой гавани. Причем очень пристально.

Глава 5

Ганц нахмурился и оглядел всех нас по очереди:

— Я думаю, нам стоит разделиться. Если преследователей слишком много, а мы будем двигаться вместе — нас легко перехватят.

Меня пробрал неприятный холодок по спине. Разделяться сейчас было крайне опасным. После того, как стало известно про посланников Мрака и их намерения установить пакт, уверен многим это придется не по душе. В первую очередь другой ветви темных, которые и без того мечтали поквитаться с остальными. Сейчас они наверняка активизируются.

— Нет, Ганц, это плохая идея, — покачал я головой. — На нас сейчас ведется настоящая охота. Весь этот сброд — Химерологи, Орден, не уверен, что их намерения так чисты, как говорил Дамиан, да кто угодно — сорвать переговоры. Если знают Механисты, то и другие скорее всего тоже. Вместе у нас больше шансов.

Но Ганц лишь улыбнулся краешком губ. В его глазах горела уверенность и непоколебимость.

— Альтаир, ты спас мне жизнь там, на темном острове. Теперь моя очередь помочь. Доверься мне. Накинь на меня иллюзию, словно я иду с посланниками Мрака. Я уведу на себя столько преследователей, сколько смогу. А вы поднимайтесь наверх.

Его слова прозвучали очень искренне и убедительно. Я смотрел на этого упрямого солнечного и колебался. Да, пожалуй, это может сработать. Разделить преследователей, сбить со следа… Хотя риск все равно огромный.

— Я пойду с ним, — неожиданно вызвался Тео, решительно шагнув вперед.

Мы с Ганцем одновременно перевели на него удивленный взгляд. Тео смутился, но продолжил:

— Там могут быть механисты. Я их хорошо знаю. Знаю их тактику, приемы… Да черт возьми, я же столько лет был одним из них! А химерологов всей душой не выношу. Так что лучше мне идти с Ганцем.

— Нет, я справлюсь сам, не стоит так рисковать, — попытался возразить Ганц, но Тео уже смотрел только на меня. Ждал моего решения.

В его глазах светилась непоколебимая решимость. С тех пор, как он присоединился к нашему отряду, я еще ни разу не видел у него такого взгляда. Тео явно хотел доказать свою верность и готовность сражаться за наше дело.

Я медленно кивнул, принимая его выбор. А затем быстрым плавным движением накинул на Ганца и Тео видоизменение, создав рядом с ними две фигуры в темных плащах с глубокими капюшонами. Иллюзорные посланцы Мрака. Ну что ж, представление начинается.

— Будьте предельно осторожны. И не дайте себя убить, — бросил я им напоследок.

Ганц и Тео, кивнув, решительно вышли из переулка в сопровождении двух темных фигур. Сердце у меня сжалось, провожая их взглядом. Но выбора не было. Нужно довериться им и надеяться на лучшее.

Выждав пару минут, мы тоже осторожно покинули укрытие и двинулись вверх по улицам, к зданию Совета Звездных, со сверкающим шпилем на фоне неба. Поначалу оно казалось совсем близко, но город словно растягивался и ускользал от нас, не давая приблизиться.

Улицы стали заметно безлюднее. На третьем перекрестке я остановился, нахмурившись. Вокруг не было ни души, лишь какая-то давящая, неестественная тишина. Ощущение опасности стало почти осязаемым.

— Такое чувство, что нас загоняют, — напряженным голосом сказала Лина, нервно поправляя мантию. — Словно… заводят в ловушку.

— На тебе нет никакого воздействия, — тихо сказала Тали.

— Нет, не на нас! — меня вдруг осенило. — На сам город! Они изменили городскую структуру, чтобы завести нас сюда!

И в этот же момент, словно в подтверждение моих слов, из переулков и с крыш домов стали появляться фигуры. МножествоДесятки теней, окруживших нас плотным кольцом. Их было не меньше двадцати — различные бойцы в необычных доспехах и мантиях.

Но объединяло их одно — жажда крови в глазах и явное намерение нам помешать. Любой ценой.

Я быстро прикинул наши шансы. Даже со всеми артефактами и боевыми способностями нас было слишком мало против такого количества. Отступать тоже некуда.

Да и можно ли сражаться прямо в городе? Неужели у Звездных нет никаких патрулей?

Мы оказались в западне. Я чертыхнулся про себя и начал лихорадочно просчитывать возможные варианты. Главное — защитить Сатоку и Эдельвейса, без них переговоры точно сорвутся… Ну и Люту, что безвольным овощем плелась на цепи за Сатокой. Без такого подарка Звездные будут более предвзяты.

Лина неожиданно вспыхнула от возмущения:

— Тео! Этот бесполезный Тео! Он же вызвался увести преследователей! А в итоге все они здесь!

Я собирался ответить, но меня опередил низкий хриплый голос одного из преследователей в темной мантии:

— О, поверь, кое-кого он все же увел. Чтобы эти идиоты не путались у меня под ногами. Ха! Как же забавно! Не знаю, какую мощную иллюзию использует кто-то из вас, но, похоже, вы забыли одну простую истину — некроманты всегда чуют друг друга. Не так ли, Эдельвейс?

Кот мгновенно ощетинился и зашипел, выгибая спину. В его глазах вспыхнула неприкрытая ненависть и узнавание.

— Епископ Нортен! Какого черта ты здесь делаешь, выродок днища⁈ — прорычал Эдельвейс.

Фигура неспешно сняла капюшон, обнажив лицо — наполовину обезображенное страшными рубцами.

— Как грубо, — ухмыльнулся некромант. — Помнишь это? Дело твоих лап. О, не представляешь, как же я был счастлив, когда Кардинал наконец позволил мне убить тебя. Вы в ветви Тиши совсем отбились от рук!

Эдельвейс дернулся вперед, но Сатока удержала его за загривок.

В следующий миг Нортен резко вскинул руку, и десятки некромантов-убийц, окружавших нас, растаяли в воздухе, лишь для того чтобы мгновенно появиться прямо вокруг нас плотным кольцом!

Все произошло слишком быстро. Стены домов по бокам улицы дрогнули, пошли рябью и исчезли, являя совсем другие очертания. Так вот как они сумели исказить городскую структуру! Какая мощная иллюзия! И попались мы в нее как глупые мальки.

— Хель, щит! — крикнул я, вскидывая обе руки.

Мы встали спина к спине, закрывая собой Сатоку и Люту. Эдельвейс, зарычав, начал стремительно увеличиваться в размерах, обрастая костяной броней и вытягиваясь в жуткого монстра. Его лапы вспыхнули зеленым пламенем.

Лина, бледная как мел, быстро сплела пальцами хитрый узор и исчезла, а Хель тут же выставила пустотный щит. Некроманты ринулись в атаку.

— О, мы обзавелись пустотным магом? Как мило! Неужели Тишь и Покой таки приняли наши методы?

Впереди летели сгустки черной энергии, разбиваясь о щит Хель, многократно усиленный моей коррекцией и закрытый вторым слоем моего щита — барьера, который я создал ретрансляцией.

И все равно один из них прорвался внутрь, срикошетил и врезался мне в плечо, опалив кожу даже сквозь броню. Я зашипел от боли, но тут же ответил копьем, точно таким же, как запустила и Хель.

Несколько некромантов закричали, когда оба копья настигли их, продырявив насквозь. Эдельвейс, взревев, прыгнул вперед, сметая врагов гигантской костяной лапой. Те, кого он зацепил, корчились на земле от разъедающей некротической энергии.

И то, что они тоже некроманты никого не заботило.

Однако, на место павших тут же вставали новые. Их было слишком много! Щит Хель начал мерцать и идти трещинами, а следом за ним и мой.

— Назад! — рявкнул я, хватая за руку Сатоку и таща ее за собой. — Держитесь рядом!

Но отступать было некуда. Соседние здания и даже почву под ногами плотно оплетала чужеродная иллюзия. Где реальность, а где морок — уже не разобрать.

И что самое поганое, я не мог найти этот момент в справке. Просто не видел нужного параметра, на который мог бы воздействовать.

— Что за Нортен? — рявкнул я Эдельвейсу.

— Он из Отчаяния, — прогудел кот, вгрызаясь в очередного некроубийцу. — Больной ублюдок.

Я же поймал клинок другого на свой кацбальгер и, снизив коррекцией его вес, перекинул через плечо, вгоняя острие в шею.

— Альтаир, нам надо отступить!

— У них мощный иллюзионист, — буркнул я, но обернувшись, понял, почему закричала Сатока, и почему Нортена назвали Больным ублюдком.

Безумная рожа была искажена чем-то вроде радостной эйфории. Он вскинул руки вверх, а между ладонями завязывались толстые черно-фиолетовые линии, собираясь в громадную сферу.

— Почему маг шестисотого уровня может вытворять такое? — полушепотом спросил я.

— Потому что он пустотник, - ответила мне Тали.

* * *

Ганц и Тео неслись по безлюдным улицам, их шаги гулким эхом отдавались от стен домов. Город словно вымер, погрузившись в зловещую тишину. Лишь далекие отблески магических вспышек, озарявшие небо, напоминали о том, что где-то там еще кипит жизнь.

Внезапно Ганц резко затормозил и вскинул руку, призывая Тео остановиться. Пиромант чуть не врезался в широкую спину товарища, но вовремя затормозил, недоуменно нахмурившись.

— Что такое? — спросил он, пытаясь выровнять дыхание.

— Они пошли за нами. Но судя по их ауре, это не просто рядовые маги. Похоже, нам повезло нарваться на элитных убийц.

Тео прищурился, вглядываясь в сумрачные подворотни. И правда, теперь он тоже чувствовал — между зданиями скользили едва различимые тени. Много теней. Слишком много.

— Что будем делать? — спросил пиромант, медленно доставая из-за пояса увесистые склянки с горючей смесью.

Ганц оскалился в недоброй усмешке и поудобнее перехватил щит, покрытый вязью солнечных рун.

— Вступим в бой. Здесь как раз подходящее место для сражения — никаких лишних жертв среди мирных горожан. Прикрой мне спину, пиромант. Покажем этим ребятам, на что способны маги Эниранда!

Тео кивнул и встал плечом к плечу с Ганцом. Он хотел было сказать, что Ганц был в отряде всего пару недель, половина которых прошла на ковчеге. Но фраза была столь крепкой, что не стал ее портить.

В следующий миг тени обрели плоть. Десятки фигур в черных одеждах, с плотно натянутыми капюшонами, скрывающими лица, разом шагнули из укрытий, смыкая кольцо вокруг своей добычи. В ладонях убийц засветились прозрачные клинки, сотканные из чистой маны.

— Звездные? — удивленно прошептал Тео. Но тут же мотнул головой. — Но зачем посылать убийц на своей же территории, когда можно действовать открыто?

Ганц хмыкнул и принял боевую стойку, прикрыв собой пироманта.

— Какая разница, парень? Главное, что они хотят нас убить. А мы не позволим им этого сделать!

И в этот миг убийцы ринулись в атаку. Десятки сияющих клинков обрушились на щит Ганца, вспыхивая искрами от столкновения с солнечными рунами. Воитель взревел, с легкостью держа удар, а в следующий миг по его руке пробежали золотистые всполохи, и от щита во все стороны ударили ослепительные лучи, разбрасывая нападающих.

— Тео, давай! — проревел Ганц, и спустя мгновение воздух накалился от жара.

Пиромант выбросил вперед руки, и между его пальцами закружились языки пламени — обычного оранжевого и зловещего черного. Две струи огня слились воедино и ударили в толпу убийц, прожигая плоть до костей даже сквозь защитные амулеты. Запахло горелым мясом.

Троих убийц не стало практически сразу, еще четверо в ужасе отступили с тяжелыми ранами. Остальные отпрянули, но лишь на миг. Новые фигуры вынырнули из темноты, смыкая ряды, будто чешуя гигантского чудовища. Их не пугали ни ожоги, ни смерть собратьев — с тем же бесстрастным упорством они бросались навстречу опасности, стремясь достать своих жертв любой ценой.

Ганц и Тео принялись отражать атаки. Золотой свет и черное пламя, казалось, слились воедино, став смертоносным вихрем.

— А ты неплохо сражаешься, пиромант! — хохотнул Ганц, опрокинув ударом щита очередного противника. — Люблю работать в паре с умелыми бойцами!

— Сочту за комплимент! — усмехнулся Тео, щелкнув пальцами и подпалив плащ подобравшегося сзади врага. — Твой щит тоже весьма полезен! Твои руки случаем не отваливаются от такой тяжести?

— Ха! Зато мышцы прокачиваю! — гаркнул в ответ Ганц.

Тем временем кольцо врагов сжималось, и конца им не было видно. Ганц хмурился все сильнее, пытаясь рассмотреть ауру убийц и понять, откуда в них такая сила.

Внезапно из теней вынырнула высокая фигура, облаченная в черный балахон с глубоким капюшоном. Движения незнакомца были стремительны и точны. В мгновение ока он оказался рядом с Ганцем и Тео и, не тратя времени на разговоры, молниеносно метнулся к иллюзорным посланникам темных.

Иллюзия моментально развеялась от одного касания руки незнакомца, растаяв в воздухе как дым. Четвертый — а это был именно он, один из лучших убийц Звездного Ордена — недовольно цокнул языком.

— Как я и думал, — пробормотал он. — Иначе было бы слишком просто.

Он повернулся к Ганцу и Тео, стоящим в боевых стойках. Несмотря на уничтожение части нападавших, они не спешили расслабляться. Слишком уж могущественной и опасной аурой веяло от этого Четвертого.

— Итак, — бесстрастно произнес ассасин. — Я буду великодушен. Выдайте мне двух темных магов, что прибыли с вами в город, и я пощажу ваши жизни.

Ганц громко и насмешливо хохотнул в ответ, всем своим видом демонстрируя, что не воспринимает угрозы всерьез.

— Понятия не имею, о каких темных ты говоришь, приятель! — с издевкой бросил он. — Мы простые странники, никого не трогаем. И уж точно не водим компанию со всякими подозрительными типами!

Четвертый уже набрал было воздуха, чтобы ответить, но тут раздались приближающиеся шаги, и из переулка вышел высокий мужчина в богато расшитой мантии. Регулус внимательно посмотрел на Ганца, а затем перевел пронзительный взгляд на Тео.

Молодой пиромант оскалился, сплюнул на землю и прошипел:

— Зря он тебя отпустил!

Все прекрасно поняли, что речь шла об Альтаире. Но Регулус лишь снисходительно усмехнулся и покачал головой.

— Эти двое — всего лишь приманка, — задумчиво проговорил он. — Нам нужно искать темных в другой части города. Свяжите их и бросьте в темницу под зданием Совета. Я сам решу их дальнейшую судьбу. Убивать не смейте, они мне нужны живыми.

— Но Регулус… — начал было Четвертый, однако маг остановил его властным жестом руки.

— Это не обсуждается! — отрезал Регулус ледяным тоном, не терпящим возражений.

Затем он отвернулся и посмотрел вдаль, так, словно знал, куда смотреть. Регулус прищурился, и его глаза на мгновение затянуло звездной дымкой. Несмотря на то, что он не обладал даром сенсора, последние события вынудили звездного мага разнообразить свой арсенал заклинанием магического зрения. И сейчас он отчетливо видел, как вдалеке назревает нечто грандиозное и невероятно могущественное.

Не говоря больше ни слова, Регулус взмахнул полами своего плаща и стремительно взмыл в воздух, растворяясь в ночном небе. Четвертый тяжело вздохнул.

— Не сопротивляйтесь. Возможно вас отпустят без излишних обвинений, но если будете продолжать убивать моих людей, то вас не ждет ничего хорошего. Плаха да и только.

С этими словами Четвертый ринулся за Архонтом.

Ганц убрал щит за спину и выпрямился.

— Я пойду с вами. Но если хоть кто-то меня тронет, всех порешу!

— Ты чего? — удивился Тео, но здоровяк подмигнул в ответ.

— Просто интуиция. Ведите уже, черти.

* * *

Безумная ухмылка Нортена не сулила ничего хорошего. Сфера пустотной энергии между его ладонями стремительно росла, источая зловещее черно-фиолетовое сияние. Времени на раздумья не было. Если эта штука сдетонирует, нам конец!

Не теряя ни секунды, я ринулся вперед, на ходу активируя коррекции. Первым делом снизил инерцию своего тела, чтобы двигаться с максимальной скоростью. Затем ослабил гравитацию вокруг Нортена, нарушая его равновесие. И наконец, внедрил в пустотную сферу свойство притяжения к энергии мрака.

[Коррекция: Инерция тела снижена на 80%]

[Коррекция: Гравитация в радиусе 5 метров от цели ослаблена на 70%]

[Коррекция: Стабильность заклинания снижена на 60%]

[Внедрение свойства: Притяжение к энергии мрака]

Я почувствовал, как мое тело стало невероятно легким и послушным. В мгновение ока преодолев разделявшее нас расстояние, я со всей дури врезался плечом в грудь Нортена. Удар получился просто ошеломительный! Ноги некроманта оторвались от земли, и он отлетел назад, врезавшись в толпу своих прихвостней., так и не успев

Чудовищный взрыв сотряс улицу. Десятки некромантов-убийц просто испарились в черно-фиолетовой вспышке, а сам Нортен истошно завопил, когда пустотная энергия принялась стремительно разъедать его тело. Кожа пузырилась и лопалась, плоть отслаивалась от костей. Зрелище было настолько омерзительным, что досматривать я не стал.

— С пустотой надо уметь обращаться, — процедил я сквозь зубы и, обернувшись, подмигнул Хель. Юная пустотница залилась краской и потупила взгляд.

Но расслабляться было рано. Оставшиеся некроманты уже перегруппировались и ринулись в новую атаку. Казалось, их ярость от смерти командира лишь увеличилась.

Однако в этот миг прямо передо мной возникла до боли знакомая фигура в богато расшитой мантии. Я обомлел:

— Что? А ты что тут…

Договорить мне не дали. Регулус быстро окинул цепким взглядом всех присутствующих, и прежде чем кто-либо успел хоть что-то предпринять, схватил меня, Сатоку и Эдельвейса за одежду. В следующее мгновение мир вокруг нас дрогнул и померк, а когда я открыл глаза, мы уже находились совсем в другом месте.

Звездный маг перенес нас прочь с поля боя с помощью своей загадочной магии.

Я злобно схватил его за одежду и заглянул в глаза.

— Какого хрена Регулус⁈ Почему только нас?

Глава 6

Мы оказались в каком-то темном тоннеле, под ногами была вода, откуда-то капало, а застоявшийся воздух пах гнилью.

Регулус смотрел мне в глаза сложным взглядом. Он отшагнул назад, вырвавшись из моего захвата и отряхнув одежду.

— Одно дело, когда за тобой гоняется архонт и химеролог, другое, когда посылают убийц. Они не будут церемониться и выпрашивать ответы. За этими двумя, — Регулус показал на Сатоку и Эдельвейса. — Охотится буквально весь мир! И ты тоже попадешь под удар. Что до твоих друзей, они в порядке. И те, что были приманкой, и те, которых мы оставили. Их отведут в темницу под зданием Совета. Позже я распоряжусь, чтобы их выпустили.

Я смотрел на Регулуса со смесью недоумения и гнева. Его слова о том, что мои друзья будут в безопасности… Может я и поверю ему. Но почему он думал, что имеет право судить Сатоку и Эдельвейса?

— Ты не понимаешь, через что им пришлось пройти. Они не заслуживают смерти лишь из-за своего происхождения!

Регулус сложил руки на груди и посмотрел на меня. Вокруг его фигуры начала потрескивать звездная мана.

— Я прекрасно все понимаю, Альтаир. Лучше, чем ты думаешь. Ты спас меня с темных островов, хотя мог оставить умирать. Помог вернуться с выполненным заданием. И только поэтому сейчас рискую, ослушавшись приказа сверху. Но я и сам в замешательстве. Если они умрут, начнется война.

— Так ты знаешь? — нахмурился я.

— Звездные маги хотят сорвать грядущие мирные переговоры, — понизив голос произнес Регулус. — Им выгодна новая война. А после они планируют переметнуться на сторону Темного Альянса, чтобы свергнуть Солнечную империю.

— Забавно, Звездные решили укусить руку, которая их кормит и встать на сторону тех, кого ненавидят, — хмыкнул Эдельвейс. — Хотя, если переговоры провалятся, то забрать на дно солнечных — не такой уж плохой вариант!

Сатока наградила кота гневным взглядом. Он виновато прижал уши и умолк. Впервые я наблюдал, чтобы девушка подобным образом приструнила кота, обычно в их паре он главный. Я перевел взгляд обратно на Регулуса:

— Зачем ты мне все это рассказываешь? С чего вдруг такое доверие?

Лицо звездного архонта смягчилось. Он отвел взгляд в сторону и тихо ответил:

— После нашего последнего задания я стал больше думать своей головой, прислушиваться к чувствам. Может это и плохо, раз я иду против воли Звездного Альянса. Но сейчас и сердце, и разум подсказывают мне, что нельзя допустить новой войны. Слишком много крови было пролито в прошлый раз…

Его слова застали меня врасплох. Еще недавно Регулус был скептичным цепным псом Звездных. А теперь вдруг решил довериться мне и предотвратить войну, которая принесла бы пользу его народу. Это не укладывалось у меня в голове.

— Почему, Регулус? Почему ты так рискуешь? Неужели из чувства долга передо мной? Так мне оно не нужно. Я не дал тебе умереть на темных островах, не чтобы оставить тебя должником.

Звездные точки вокруг головы архонта вспыхнули ярче. Он стиснул зубы и едва не закричал:

— Потому что мой старший брат погиб на той проклятой войне!

Его слова эхом отдались в моей голове. Брат? У Регулуса был брат?

Словно в замедлении я увидел, как грозный архонт покачнулся и тяжело привалился спиной к серой стене. Его взгляд потух, плечи поникли. Впервые я видел Регулуса таким… человечным.

— Постой, разве мы не ровесники? — осторожно спросил я. Война была двести лет назад, как он мог вообще знать своего брата. — Ты ведь никогда не упоминал, что…

— Так и есть,— глухо отозвался он. — Я никогда не знал Леониса. Он погиб задолго до моего рождения. Всю свою жизнь я только и слышал, каким великим магом он был. Мои родители хотели лишь одного — чтобы я стал его копией, продолжил его дело. Им было плевать на меня настоящего…

Голос Регулуса дрогнул. Он сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

— Я ненавижу войну, отнявшую у меня брата. И ненавижу его за то, что он умер и обрек меня жить его жизнью. Ты понимаешь, Альтаир? Я никогда не был собой. Лишь тенью Леониса… Я был обязан стать самым молодым гениальным архонтом, только потому, что таковым был он. Был обязан создать свой собственный артефакт, который меняет законы мироздания. Был обязан не провалить ни одного задания! И я потушил в себе все, что напоминало бы мне о моих собственных желаниях. А потом…

Меня охватила волна сочувствия. Теперь я видел Регулуса в новом свете. За маской непреклонного архонта скрывался глубоко раненый человек. Человек, который жаждал обрести собственный путь.

— Потом я увидел как ты делаешь все что вздумается. Ты буквально дал мне пощечину, когда на своем острове сказал, что я не обязан действовать по указке. Что я могу поступать так, как хочу сам.

Я медленно подошел к нему и положил руку на плечо. Регулус вздрогнул, но не отстранился.

— Мне жаль, друг мой. Ты уже доказал, что ты — это ты, а не чья-то тень. И спасая меня сейчас, ты точно поступаешь как Регулус, а не как Леонис.

Его губы дрогнули в подобии улыбки. Он покачал головой:

— Возможно ты и прав. Но мой путь только начинается. И первый шаг на нем — не дать Тьме и Свету вновь схлестнуться в безумии. Даже если придется пойти против своих.

Сатока осторожно приблизилась к нам. В ее темных глазах я увидел отражение своих собственных чувств — печаль и сострадание.

— Мы понимаем твою боль, Регулус, — тихо произнесла она. — Как никто другой. Но и у нас есть долг. Долг перед своим народом. Перед теми, кого мы любим. Так что если ты нам поможешь, мы будем в огромном долгу, и точно этого не забудем.

Регулус внимательно оглядел темный туннель, в котором мы оказались. Сырые стены покрывал мох, а под ногами хлюпала вода.

— Я перенес нас под землю. По этим тоннелям мы можем пройти примерно три улицы, а дальше придется идти по верху. Помогу вам добраться до здания Совета. Но потом вам придется действовать самим. Я не могу открыто идти против Звездного Альянса.

— Спасибо, мы и так у тебя в огромном долгу," — искренне поблагодарила Сатока.

Регулус махнул рукой, призывая следовать за ним. Мы двинулись по извилистым тоннелям, стараясь не шуметь и не привлекать внимания. Через некоторое время впереди забрезжил свет — мы приближались к выходу на поверхность.

Я накинул на нашу группу видоизменение, маскируя под обычных горожан. Эдельвейс дополнил маскировку Заклинанием Тиши, скрывающим все звуки. Мы вынырнули из катакомб на тихой боковой улочке и быстрым шагом направились вперед, стараясь держаться в тени домов.

Несколько кварталов мы прошли без происшествий. Вечерело, улицы пустели. Но вдруг где-то сверху раздался властный оклик:

— А я ведь не ожидал от вас, великий архонт, неповиновения приказам! Кажется, ваш дядя будет очень вами недоволен.

Прямо перед нами, спрыгнув с крыши на мостовую, возник мужчина в черном балахоне. Его глаза смотрели прямо на Регулуса, словно видоизменение и тишина для него не существовали.

— Четвертый. Я веду их в зал совета. Не стоит мне мешать.

В моей голове раздался голос Тали:

— Он пресекатель. Кажется ему ничего не стоит аннулировать любую магию вокруг себя, пусть и ненадолго.

Четвертый тем временем пристально смотрел на Сатоку и Эдельвейса. Те замерли в напряжении, готовые в любой момент обороняться.

— Приказ был четкий — найти и уничтожить отродий тьмы. А вы, архонт, ослушались и теперь говорите мне, что ведете из в зал совета?

Голос Четвертого звенел сталью. Регулус стиснул зубы.

— Я не стану участвовать в развязывании новой войны! Если сейчас убить посланников Темного Альянса, хрупкий мир рухнет!

— Это не вам решать, — бесстрастно парировал Четвертый. — Но поскольку вы так хотите, придется преподать вам урок. Жаль, очень жаль. Дядюшка будет огорчен вашим своеволием.

С этими словами Четвертый, двигаясь с нечеловеческой скоростью, ринулся в атаку. Воздух вспыхнул серебром и по мостовой побежали трещины, словно сама реальность не выдерживала чудовищного давления его дара.

Регулус мгновенно вскинул руки, создавая вокруг себя сияющий звездный щит. Удар Четвертого об него прозвучал как гонг.

— Бегите! — крикнул Регулус, удерживая защиту. — Я задержу его!

Я лихорадочно размышлял. Против Пресекателя любая магия бессильна, как долго Регулус сможет продержаться? Но времени на долгие раздумья не было. Если мы сейчас же не уберемся отсюда, то просто не сможем ничего предпринять в будущем. Надо бежать. Сатока и Эдельвейс явно пришли к тому же выводу.

Я кивнул Регулусу, показывая, что мы уходим. Но прежде чем сорваться с места, я сосредоточил в руках две Коррекции — Эффективность заклинаний и сопротивление воздействиям — и швырнул их на архонта, надеясь усилить его сопротивление.

Звездный щит вспыхнул ярче. Регулус благодарно улыбнулся краем рта, не отрывая взгляда от противника. Они с Четвертым закружили друг напротив друга в смертельном танце.

Больше медлить было нельзя. Мы рванули прочь по узким переулкам, лавируя в тенях. Грохот битвы за спиной постепенно нарастал.

Регулус был силен, но этот антимаг выглядел более устрашающим.

Спустя десяток улиц, мы достигли площади перед резиденцией Совета. Огромное белое здание в классическом имперском стиле возвышалось перед нами, подсвеченное огнями.

Я перевел дыхание и обернулся к Сатоке и Эдельвейсу. Девушка выглядела встревоженной, но собранной. Взгляд кота был непроницаем.

— Что теперь? — тихо спросила Сатока. — Мы добрались. Но не ворвемся же мы туда с ноги.

Я осмотрел площадь перед резиденцией Совета, оценивая обстановку. Белоснежное здание величественно возвышалось над нами, но сейчас это великолепие меня мало интересовало. Все мое внимание было приковано к охране.

У парадного входа стояли два закованных в серебристые доспехи стража. Сквозь узкие прорези шлемов мерцали их глаза, наполненные магической силой. Щиты и мечи тоже источали энергию. Это явно были не простые охранники, а элитные боевые маги.

Собственно, системная справка это подтвердила, трехсот восьмидесятые уровни.

Вдоль ступеней и по периметру здания патрулировали еще с десяток облаченных в такие же доспехи фигур. Их поступь была легкой и стремительной, словно гравитация на них не действовала. От этих стражей явно так просто не ускользнешь. Хотя они были и поменьше уровнем на сотню.

— Главное — найти кого-то из верхушки Звездных, — тихо проговорила Сатока, внимательно изучая охрану. — Верховного Советника или кого-то из его ближайших помощников. Передадим ему послание с печатью Делегата, а дальше по протоколу они обязаны будут дать нам статус неприкосновенности до Созыва.

Я кивнул, прикидывая варианты. Подойти открыто и попросить аудиенции? Слишком рискованно, стража может и не пропустить. А применять видоизменение, чтобы проскользнуть мимо них, я опасался. Одного пресекателя мне хватило, нельзя рисковать.

— Придется прорываться, — решительно сказал я. — Сомневаюсь, что эти ребята добровольно нас пропустят, а время дорого.

Эдельвейс мрачно кивнул, соглашаясь. Сатока задумчиво прищурилась, что-то прикидывая.

— У меня есть идея, — через пару мгновений произнесла она. — Я могу призвать туманных теней, они отвлекут стражу. А под прикрытием дымки мы проскользнем мимо них.

Девушка начала быстро и четко плести заклинание, ловко управляясь с потоками тьмы. Спустя минуту на площади стал сгущаться густой черный туман. Сквозь него замелькали бесплотные тени, напоминающие человеческие фигуры.

Стража заметила неладное. Несколько охранников сорвались с мест и бросились в туман, на ходу выхватывая оружие. Но призрачные тени ловко ускользали от их ударов, дразня и путая следы.

Пока охрана была занята погоней за неуловимыми призраками, мы с Сатокой и Эдельвейсом стремительно метнулись вперед. Я применил заклятие беззвучного шага, скрывая все звуки. Миновав патрули, мы ворвались в здание через один из служебных входов.

Внутри было тихо и пусто. Эдельвейс принюхивался, пытаясь уловить след нужного нам человека.

— Туда, — спустя пару минут махнул хвостом кот, указывая на лестницу на верхние этажи. Мы поспешили наверх, перепрыгивая через ступеньки. След вел к массивным дубовым дверям в дальнем конце коридора.

— Ты же кот. Чего нюх тогда, как у собаки?

— Не нюх, а чувство маны! — важно заявил Эдельвейс.

Перед нами явно был кабинет какого-то высокопоставленного чиновника. Я взял за ручки и без труда открыл дверь. Она была не заперта.

За широким столом из красного дерева сидел крепкий седовласый мужчина с пронзительными серыми глазами. При нашем появлении он вздрогнул и вскочил на ноги.

— Это еще что такое⁈ Стража! — резко выкрикнул он, вскидывая руки. Вокруг его пальцев заклубилось золотистое сияние боевых чар. Но не успел он ударить, как Сатока метнулась вперед. Одним движением она выхватила из-за пазухи свиток с печатью Делегата и выставила его перед лицом архонта.

— Стойте! Я Сатока из ветви Покоя, посланница Анклава Мрака. Именем Древнего Договора я требую Права Созыва и статуса неприкосновенности для себя и своей свиты!

Ее слова прозвучали четко и веско. В них явственно слышалась сила Договора, связывающего все фракции. Мужчина замер, удивленно глядя на печать. Потом медленно опустил руки, заставляя сияние чар померкнуть.

— Посланница, говорите… — задумчиво протянул он, не сводя взгляда с печати. Затем перевел взгляд на нас с Эдельвейсом, явно оценивая. Кивнул своим мыслям и уже спокойнее произнес.

— Что ж, раз так, то прошу меня простить. Рефлексы, знаете ли. Присаживайтесь.

Он махнул рукой на кресла для посетителей и сам опустился обратно за стол. Затем надел очки в тонкой серебряной оправе, бережно принял у Сатоки свиток и углубился в чтение.

По мере изучения послания его брови ползли все выше. Дойдя до конца, он медленно выдохнул и откинулся на спинку кресла, о чем-то размышляя. Пару минут в кабинете висела напряженная тишина. Наконец архонт кивнул своим мыслям и заговорил:

— Что ж, директивы Делегата однозначны. Дева Сатока, ее функционер Эдельвейс и вся остальная свита получают статус неприкосновенности сроком до Созыва фракций. Это значит, что мы обязаны обеспечить вам защиту и содействие.

Я наблюдал, как Сатока уверенным шагом подошла к мужчине и бесцеремонно опустилась в кресло рядом с ним. Ее глаза сверкали решимостью, когда она заговорила.

— Помимо кота и моего спутника, — она кивнула в мою сторону, — в моей свите еще много людей. Их всех должны привести в темницу, я хочу, чтобы их освободили.

По выражению лица мужчины я понял, что такой напор застал его врасплох.

— Кстати среди них есть и подарок. Епископ ветви Отчаяния — Люта Морана. Передаю ее вам, можете делать все, что пожелаете.

Мужчина быстро взял себя в руки после того, как услышал о подарке. Громко выдохнув, он кивнул:

— Это… Очень ценный презент. Как я и сказал, все будет организованно. Будут вам и комнаты для ожидания дня созыва. Завтра же объявлю дату и разошлю сообщения всем фракциям, — он расправил плечи, всем своим видом демонстрируя ответственность и деловитость. — В конце концов, хранить мир между фракциями — мой долг.

Не успел он договорить, как дверь с грохотом распахнулась, и в кабинет ворвалась стража. Мужчина резко развернулся к ним, и я заметил раздражение на его лице.

— Вы уже не нужны! — рявкнул он. — Меня бы десять раз убили, пока вы доберетесь. Лучше проводите гостей в их комнаты, живо!

Стражники замешкались на мгновение, но, получив еще один суровый взгляд, поспешно ретировались. Мы с Сатокой последовали за ними.

Как только за нами закрылась дверь кабинета, Сатока с радостным визгом кинулась мне на шею. Я от неожиданности пошатнулся, но устоял на ногах и обнял ее в ответ.

— У нас все получилось! — ликовала она, сияя улыбкой.

Однако я не мог разделить ее бурную радость. Тяжело вздохнув, я мягко отстранил ее и заглянул в глаза.

— Это лишь половина дела, Сатока, — произнес я серьезно. — Судьба мира решится на Созыве. Расслабляться рано.

Она чуть нахмурилась и прикусила губу, обдумывая мои слова. Спустя миг ее лицо вновь озарила улыбка, только на этот раз она была мягче.

— Ты прав, Альтаир. Прости мою несдержанность. Но я верю — все будет хорошо. Мы справимся, — она ободряюще сжала мою ладонь.

— Идем. Нас уже заждались, — Эдельвейс запрыгнул на плечо Сатоке буквально сразу, как она отстранилась.

Не ревнуй, кошак, не нужна мне твоя ученица.

Мы последовали за стражей. Длинные, обшитые деревянными панелями коридоры, тяжелые двери с латунными ручками, пол, устланный длинными красными ковровыми дорожками — здание совета поражало роскошью и внушало трепет. Кое-где на стенах висели картины в позолоченных рамах и гобелены, повествующие о великих битвах прошлого.

Я вдруг поймал себя на мысли, что совсем скоро одна из таких картин может появиться и с нашим участием. От одного созыва совета зависело так много — быть может, даже больше, чем мы могли себе представить.

Тем временем мы дошли до комнат, выделенных для нас, а через несколько часов привели и всех остальных. Разве что Тео был недоволен, потому что видел огромных крыс в своей темнице, а взрывчатку у него наглым образом отобрали. Да еще и вернули не все.

В итоге все просто рассмеялись с его бурчания.

Кажется, мы отлично справились. А дальше от нас уже мало что зависело.

Интерлюдия

                                 

В центре огромного зала стоял круглый стол. По идее, это должно было создавать впечатление равенства всех присутствующих. Но на деле скорее мешало нормальному общению. Если бы таковое было вообще возможно.

Регулус ар Орион сидел напротив входа. Манеру приходить на заседание первым и занимать место с лучшим обзором он перенял от дяди. Позиции за столом отнюдь не были равны. Худшим было — сидеть спиной ко входу, напротив архонта. Это скажет любой убийца.

Тяжёлый вздох.

Маг против пресекателя. Прямо классика. Бой с Четвёрым выиграть было невозможно. Сильному воину равного ранга — легко. Даже рангом меньше, всё же пресекатели слабы против них в открытом бою. Но тут, как говорится, всё играло не в его пользу.

И всё же, ему удалось с огромным трудом его вырубить и влить в рот концентрированный амнезиак. Ближайшие дней сорок он проваляется в отключке, а затем не вспомнит последний год жизни.

Но это никак не отменяет всю ту дрянь, что он получил в бою. Сейчас под белой мантией скрывалось множество шрамов, которые оставил клинок Четвёртого. Пресекатель знал, куда бить — идеальное знание магических меридианов — основы их дела.

Рядом сидел Мицар ар Цефей. Присланный архимаг-переговорщик. Худощавый щуплый мужчина лет шестидесяти с не запоминающейся блеклой внешностью. На деле же — сильный и умный заклинатель, хоть и очень далёкий от поста архея.

Лучший из тех, кого звёздное королевство было готово потерять. По закону должен был явиться лидер каждой фракции, но у звёздных таких лидеров насчитывалось целых шестнадцать. Престол Архея пустовал с самой войны — вот уже две сотни лет звёздные маги грызлись и подставляли друг дружку в попытке забраться на вершину.

Со стороны механистов были командор Вальтер. Высокий, статный, судя по виду — оперативник. Плюс гербы церкви Стали. Архонт скривился — он никогда не понимал, как фанатизм к науке у них мог так сочетаться с религиозными догматами и глупыми предрассудками.

Вальтер лично архонту был не знаком, а шпионы были немногословны — один из самых лояльных, но более ничем особо не примечательный. Ну, или не засветившийся за чем-то особенным.

Когда этот тип представлялся, Регулус как раз с улыбкой и сжатыми от боли зубами выбирал положение, в котором бы раны нее так сильно ныли.

Примарх Эдвин был куда интереснее. Вот кто точно любил то, что делает. Даже сейчас, не желая растрачивать попусту ни секунды, рисовал карандашом некую сложную схему механизма со множеством пометок и рассчётов на полях. Механисты верили, что их лидер — самое умное существо на всём Зехире.

Основатель Цеха не пришёл. Как известно, он никогда не покидает свой главный остров, давший силу и зародивший Цех как фракцию. Зато присутствовал его младший брат…

То, что им является Сай Живодёр — стало о-очень неожиданной новостью.

Шпионы сходились во мнении, что выбор его, как посланника — почти гарантия дипломатического конфликта, поскольку этот химеролог считался невменяемым психопатом.

Но сам Регулус в каком-то смысле был даже рад ему. Просто потому, что хотя бы знает, что можно от него ожидать. Да и вести сам диалог будет, скорее всего, не он, а старший магистр Люциус Змееморд. Этот наоборот имел славу человека хитрого и изворотливого. И как раз очень даже неплохого дипломата.

Правда, своего спутника Люциус явно боялся до дрожи. Даже смотреть на него лишний раз не желал.

От солнечных пришли двое. Властная светловолосая тари с ослепительной внешностью небесной нимфы и таким взглядом, словно для неё было оскорблением даже дышать одним воздухом с собравшимися. Некая Аяра тар Эхмея из гарема святого Эхмеи. И Людвиг Менкаура. Оба в чине иерархов.

Последних ждали лишь тёмных.

В открытую дверь вошли две. Вернее, трое — третьим был кот. Вообще-то это было не совсем по регламенту — от каждой стороны сопровождающий мог быть только один. Но на это никто не обратил внимания — ковенант и функционер даже вместе не стоили любого из сопровождавших. Кроме, разве что, Змееморда. Он среди присутствующих был самым слабым.

А вот лидера тёмных прежде не видел никто…

— Архонт! — улыбнулся Сай. — Рад видеть вас в добром здравии. Или не в добром?

Змееморд за его спиной явно удерживался от того, чтобы стукнуть себя ладонью по лицу. Регулус разделял его чувства. На таких собраниях едва ли стоило демонстрировать свои отношения. Хотя с другой стороны, едва ли кто-то бы поверил, что такой, как Сай, мог кому-то всерьёз желать здравия.

Механист внимания якобы не обратил, продолжив чертить. Но Регулус прекрасно понимал, что это не так.

Тёмные задерживались. На душе было тревожно, хотя конкретных причин архонт не понимал.

— Благодарю. Взаимно, — улыбнулся Регулус.

— Вам бы к лекарю. Магические ранения, нанесённые специалистом, заживают долго… Но у меня есть пара трюков, как это исправить.

— Не интересует, — отрезал Регулус, побледнев.

— Да не переживай так, архонт. Это просто профессиональное. Я и механические импланты нашего механиста отсюда чувствую.

— Значит, ваш брат выпустил вас с острова? — удивился Эдвин, вмешиваясь в беседу.

— Вроде того, — ничуть не обиделся Сай. — Он сказал, что новая спутница действует на меня положительно. Кстати, спасибо тебе за неё, архонт.

— О чём ты? — спросил Регулус, но он уже видел ответ. И химеролог-психопат по прозвищу «Живодёр», его не разочаровал:

— Твоё чудо. С цветными волосами. Имя особи забыл, прости.

— Элая! — воскликнул Регулус и едва не подскочил, но в этот момент его одёрнул архимаг Мицар.

— Потом обсудите личные отношения с мастером Саем, — недовольно сказал он, возвращая архонта к действительности.

— Я никого тебе не отдавал, химеролог. И если Элая с вами, я подам официальное прошение.

— Подавай, — охотно кивнул Сай. — Брат сам сказал, что мне она идёт на пользу. Да и сама особь не выглядит несчастной.

— Хочешь сказать, ты не удерживаешь её против воли? Она жива?

— Хватит! — снова напомнил о себе Мицар.

И вовремя. На этой ноте они перестали веселить механиста, и синхронно обернулись ко входу.

Врата телепортации, предоставленные здешней башней магов, провели ритуал штатно. Никакой подставы не было, и вскоре новый лидер главной ветви появился в сполохах зелёного пламени Мортис.

Сатока слышала много историй о легендарном лидере Анклава Мрака — Рейстлине. Говорят, тот был очень худым седовласым магом болезненного вида. Здесь же появился двухметровый гладко выбритый амбал с короткими чёрными волосами.

Мантия тёмного мага на нём смотрелась, будто накидка — такому больше бы подошли тяжёлые латы. Второй отличительной чертой было огромное множество золотых украшений с символикой смерти и обилием зелёных камней с заключённой силой богини Смерти.

Боевые артефакты, — поняла девушка. — Такой набор легендарок даже простого крестьянина сможет сравнять с епископом.

А вот взгляд нового владыки ей не понравился.

Он скользнул по коту равнодушным взглядом. Затем перевёл взгляд на Сатоку. Улыбнулся одними уголками губ. Потянул руку к Сатоке, но почему-то сдавил её щёки громадной ладонью, вынуждая открыть рот.

— Хорошая. Сегодня я сделаю тебя епископом, — сказал он очень низким и медленным голосом, как говорил бы демон, а не человек.

Впрочем, о новом лидере ветви Смерти вообще было почти ничего не известно.

Шёл он так же медленно и основательно, будто слон, запертый в теле двуногого. Сколько же он весит? И что он вообще такое?

Сатока вдруг поняла, что лидер её родной тьмы даже близко не похож на своего предшественника. Он вызывал не восхищение, а неописуемый ужас. Даже находиться с ним в одной комнате девушка не хотела.

А затем вспомнила уроки мастера Эдельвейса, сделала короткую дыхательную гимнастику, следуя за могучими шагами патриарха. И начала проводить анализ всего увиденного.

Не верь уму, — говорил мастер. — Не верь глазам. Смотри на общую картину в целости. Почти всё, что ты встретишь в жизни, состоит из того, что ты уже встречала в иной, меньшей форме. Тебя зачем учили истории и логике?

И она вспомнила уроки. Тени должны уметь быстро оценивать обстановку. Такое давление и напряжение маны имеет причину. Сатока вновь посмотрела на лидера своей фракции и увидела подвижные, выпирающие вены с зеленоватыми, чуть светящимися венами.

Внутри тела лидера было ещё больше сплетённых симбиотов, внутренних фамильяров, вживленных артефактов и ещё неизвестно чего. Патриарх применил буквально все методы усиления, о которых знала Сатока. Отсюда и такое давление, прибивающее к земле. Есть предел концентрации усилений, после которого концентрация маны начинает искажать пространство.

Из-за медленного шага патриарха, путь занял чуть дольше, и в комнату собрания они вошли последними.

Сатока изрядно нервничала. Ее участие явно не требовалось, но отчего-то патриарх настоял. Разве нужен был простой делегат на Созыве?

Она нервно поглаживала кольцо, которое подарил ей перед выходом Альтаир. Это единственное, что сейчас успокаивало девушку. Что ни говори, но такого теплого отношения к себе она не ощущала уже очень давно. И не важно, что он дал такие кольца Эдельвейсу и даже Звездному. Самое главное, что такое получила и она!

«Это кольцо защитит вас, если все пойдет наперекосяк» Так он сказал.

Остальные главы уже были здесь, и двое из трёх даже сочли за необходимость продемонстрировать свои эмоции — Эдвин копался в чертеже, а Сай Живодёр улыбался, словно повстречал добрых друзей за пьянкой в трактире.

— Рад приветствовать последних выживших в обречённом мире, — начал глава тёмной фракции. И эти слова были выбраны отнюдь не случайно.

— Обречённом? — спросил Эдвин, подыгрывая тёмному.

— Все мы знаем о том, что наш мир поглощают выбросы мёртвой магии, иначе известной, как пустота. Это лишь вопрос времени, насколько мы сможем сохранить наш мир. Времени весьма ограниченного.

— Поэтому вы собрали совет? — спросил архимаг Мицар. — Прошу прощения, нас не представили.

Сатока и Эдельвейс за его спиной переглянулись.

                           

— Тебе ли не знать, звёздный архонт, что имена обладают властью над своим носителем? Как думаешь, тебя назвали Мицар, потому что это твоё имя, или это твоё имя, и поэтому тебя так зовут?

— … — он хотел было что-то сказать, но не нашёл нужных слов и так и замер с приоткрытым ртом.

— Амбладор, произнёл патриарх низким, пробирающим до дожи голосом демона.

Сатока поймала себя на том, что он обладал явными гипнотическими эффектами. Он завораживал и в то же время пугал. Его хотелось слушать, как мышь послушно идёт в пасть к удаву.

— Значит, новый прорыв? Почему вы просто не можете сами справляться со своими проблемами? — подала голос молчавшая солнечная тари.

— Потому, что это невозможно, о чём вы прекрасно знаете. Но, полагаю, не знаете, насколько. Именно поэтому я собрал вас на этот совет. Потому что нашёл для вас ещё одну причину действовать сообща с нами. В противном случае, мы будем вынуждены повторить события двухсотлетней давности.

— Ты нам угрожаешь? — удивился второй солнечный.

— Вам угрожает отсутствие здравого смысла, мастер Менкаура.

— А ведь прошлая война закончилась не в вашу пользу, тёмный. Как там поживает ваш предшественник, к слову? Великая утрата для Анклава… — солнечный иронично покачал головой и улыбнулся.

— С удовольствием посмотрю, как ты будешь умирать, — ровным ледяным тоном ответил Амбладор.

— Империю Солнечного Монорельса не осквернила нога ни одной из ваших тёмных тварей, так что сперва, полагаю, всё же вы, мастер Амбаладор, — Людвиг намерено исказил имя тёмного, нарываясь на конфликт.

Но патриарх оказался очень хладнокровен:

— Господин Менкаура, — с картинным вздохом произнёс Амбаладор. — Вы так говорите, потому что между вами и островами звёздной пыли лежат сотни километров, не позволяющие проложить ни один мост. Но что будет, если это изменится, и завтра на ваших землях появятся десятки мостов в Звёздное Королевство?

— Прошу, мастер, расскажите подробнее, что вы имеете в виду, — мягко сказал Эдвин. После грубого и низкого голоса тёмного, он казался мягким и лёгким, будто шелест листвы.

— Острова не просто движутся. Помимо того, что у каждого архипелага есть свой вектор, в целом с каждым днём острова становятся ближе друг к другу. Мелочь, может, по миллиметру в день. Но процесс неизбежен и происходит везде по миру. Рекомендую подумать о строительстве курортов у солнечных озёр. Клиентов будет в избытке.

Теперь уже светлый был готов броситься на патриарха, но его остановила тари, спокойно положив руку ему на плечо и явно демонстрируя, кто здесь главный.

— Я подтверждаю слова мастера Амбладора, — признёс Эдвин. — У нас ещё не было прямых доказательств, но мы проводим сейчас похожие вычисления.

— Новый великий барьер тоже не сдержит порчу, — ледяным тоном произнесла кошка.

— Значит, нужно строить сразу несколько. У Монорельса больше маны, чем у любого из нас. Думаю, это не станет проблемой, если святой Эхмея познает добродетель аскезы.

— В словах мастера Амбаладора есть смысл, — задумчиво кивнул примарх механистов. Сближение островов это проблема всех нас. Они тянутся к Днищу, верно?

Тёмный медленно кивнул.

— Вопрос не в том, как остановить это. Вопрос в том, сколько времени мы выиграем для всех нас.

Тари замолкла и хмуро уставилась перед собой. Второй светлый просто посмотрел на свою спутницу с нотками раздражения.

— Это всё, что вы хотели сказать? — спросил мастер Мицар, сохраняя на лице максимальное спокойствие, на которое был способен человек, только что узнавший о неизбежности конца света.

— Сказано достаточно, — веско ответил тёмный патриарх.

— Сколько у нас осталось? — с дрогнувшим голосом, спросил звёздный.

— Зависит от того, как быстро совет начнёт действовать. От десятка лет, до нескольких сотен.

— Не тысяч? — уточнил он.

— Нет, — улыбнулся уголками губ Амбладор. — Полагаю, голосование?

Повисла долгая пауза. Наверное, с минуту. При этом совещаться никому не требовалось. Лидеры были погружены в свои мысли.

Все выжидали, надеясь что кто-то другой выскажется первым.

Наконец, Эдвин произнёс:

— Орден Механистов за мирное решение вопроса. Тем более, если речь идёт о безопасности всего мира.

Затем, спустя ещё пару секунд:

— Святой Эхмея милостиво принимает ваше прошение и примет меры, чтобы помочь вам в вашей беде, — торжественно произнесла солнечная тари. — Таков ответ Солнечного Монорельса устами шестой наложницы бога Солнца.

— Чего⁈ — скорчив страшную гримасу спросил Сай Живодёр. Такого ответа от солнечных он явно не ожидал. Но вот его спутник Змееморд, похоже, был готов.

— Как верный друг Солнечной Империи, Звёздное королевство поддерживает такое решение. Мы готовы всячески содействовать в создании новых барьеров для сдерживания.

Сай ещё больше поморщился.

— Ну вы и крысы! — открыто сказал Живодёр. — Чтоб я ещё раз подписался сидеть за одним столом толпой ссыкунов!

— Это ваш ответ, мастер Сай? Ответ Цеха Преобразований? — уточнил Мицар.

— Молчал бы уж, дрессированная собачка. Ха! Правильно брат говорил, что ваша политика совсем не моё. Обычно он меня посылает только туда, где нужно кого-то убить! Может, всё таки он вас имел ввиду?

— Получается, один голос против, — подытожил Амбладор.

— Твоя фракция нанесла урон имуществу Цеха. С какого перепугу твои некроманты шляются по моим островам и гадят на моих территориях, амбал, или как там тебя?

— Цех настолько мелочен, что затаил обиду за пару слабых учеников? — спокойно спросил патриарх. — Какова ваша цена виры за эту мелочь?

— Верхние острова Дор, архипелаг Маю, верхние Ирису и пожалуй, нижний Праксис, — заявил Сай, будучи уверенным, что такое предложение тёмные сочтут оскорблением. Но ответ даже его удивил:

— Вы очень дорого цените жизни ваших расходников. Это похвально. Мы согласны выплатить виру.

Сатока снова переглянулась с Эдельвейсом. Слова патриарха поразили их до глубины души. С каких пор Анклав Мрака готов разбрасываться замлями… ради чего? Помощи, или даже скорее, остутствие претензий каких-то там химерологов?

В тёмных землях считалось, что это даже не народ, а заигравшаяся гильдия, захватившая несколько поселений.

— Владыка… — не удержался кот. Старый ветеран, прошедший по этим островам ради выживания тёмной фракции, спасавшейся от наступления растущего Днища.

— Цыц, шаверма, — не глядя бросил патриарх.

— В таком случае у Цеха нет претензий. Брату это понравится!

Сатока вдруг подумала, что тогда и остров Альтаира тоже должен стать землёй химерологов. Ему это точно не понравится. Придётся бежать и начинать заново в новом месте.

Решение единогласно, — подвёл итог Мицар. — В таком случае, если ни у кого больше нет возражений, обсудим детали…

— У меня есть одно, — неожиданно подал голос Люциус Змееморд.

— Охренел, мясо? — обернулся к нему Сай и в тот же момент голова Живодера отделилась от тела и покатилась по круглому столу, а в само тело вошёл рунический клинок, выпивающий силу мага и не позволяя тому регенерировать.

Главы фракций поднялись с мест. Примарх механистов был опытным воином, но прожил не намного дольше. В спину мага вонзился энергоклинок Вальтера, вызывая молнию прямо в позвоночник своего командира, блокируя все функции улучшенного тела.

Эдвин повернулся, глядя в стальные глаза одного из лучших командоров Церкви.

— Но… почему? — сорвалось с его губ, прежде чем Вальтер выжал пусковой механизм на полную, заставляя тело Примарха биться в предсмертной агонии. Тогда жизнь окончательно покинула его тело.

Сатока и Эдельвейс обернулись и приготовились защищать жизнь патриарха ценой своих — потому как совладать с убийцами такого уровня они даже не надеялись. Но рогатый беловолосый маг, оказавшийся с ними рядом, просто отшвырнул их растущими из спины щупальцами, после чего прыгнул на Амбаладора.

Патриарх сформировал из чистого мрака рунический меч с пылающими зеленью магии смерти рунами. Однако сражаться с ним честно никто не собирался.

Меас Двуликий припечатал к груди патриарха мощный артефакт, мерцающий тремя стихиями. Пространство вокруг лидера мрака загустела, а вены начали лопаться. Произошла перегрузка — организм не мог выносить добавленной энергии от нового артефакта, и его системы начали отказывать одна за другой.

— Неверное решение вы выбрали, друзья мои. Этот мир давно нуждается в войне. Он нуждается в очищении. И вы лишь песчинки, что своей энергией приведут в действие мой огромный механизм! Войне быть! И она сполна удовлетворит все мои потребности! — звучал зловещий голос энирай.

В следующий миг клинок стал расплываться, как пластилин, а набор артефактов — плавиться прямо на нём.

Вены громадного амбала с тугими мышцами принялись разрываться обдавая зал брызгами зелёной светящейся жижи — перенасыщенной магией смерти кровью. Там, где она попадала на поверхность, возникали концентрированные ядра тьмы.

Гигант пал, ничего не успев толком предпринять, и рогатый насмешливо поставил ногу ему на голову.

— Морда, лови свою крысу! — неприятным дребезжащим голосом сказал энирай Змееморду. Мёртвое тело Сая лежало на полу, но отрубленная голова распалась пять частей, которые отрастили крылья мотыльков и разлетелись в стороны.

Химеролог подскочил к одной из частей и срубил серебряным клинком, после чего впитал в левую руку его ману. Затем ледяным взрывом поймал ещё одну, но остальные улетели в разбитое окно.

Мицар начал собирать звёздный щит, однако не успел. Глаза его вдруг вспучились, полезли из орбит. Архимаг захрипел, сделал шаг назад, оступился и его тело вдруг взорвалось изнутри облаком крови и внутренностей.

А в облаке из крови и внутренностей стоял Мельхиор.

Затем с немыслимой скоростью в три мгновенных портала оказался рядом с солнечными, и вонзил ставшую костяным клинком руку в живот воина.

Кошка испуганно взвизгнула, и в панике бросилась к окну. Прыжок тари позволил преодолеть три метра высоты до выхода, но некрохимеролог тоже обладал схожими навыками, а потому настиг её ещё в полёте.

Регулус ар Орион прекрасно понимал, что у него нет ни единого шанса. Победить столько магов высокого уровня не смог бы даже его дядя.

И потому принял единственное возможное решение, в лучших традициях одного пиротехника с Эниранда.

В сердце острова Миллениум-3 вспыхнула маленькая сверхновая.

Глава 7

[Коррекция: сопротивлене магии звёзд с эффектам взрыва + 425%]

Увы, таких я мог накинуть лишь три. Для тех,, кто надел оберег в виде кольца перед тем, как Регулус активировал взрыв. Я очень надеялся, что архонт воспользуется моим подарком. Тем более, что он мог прочитать все свойства сделанного Ганцом на коленке артефакта.

Кольцо с зачарованием редкого ранга давало бонус к защите от конкретного и очень узкого вида магии получилось достаточно мощным. Как раз благодаря тому, что условия были очень уж ограничены. Под коррекцией простенький артефакт превращался в возможность выжить, когда Регулус начнёт создавать сверхновую.

На его месте кто угодно поступил бы так же.

БАМ!!!

Остров сотрясло оглушительным взрывом, уничтожившим верхние этажи.

Отменив внедрённую способность видеть сквозь стены, я сказал остальным:

— Пора.

Мы находились в небольшой часовне неподалёку от башни. Отсюда с помощью навыков корректора я и наблюдал за всем действом. Усиление слуха, зрения, умение видеть сквозь стены и жирная порция потраченной на это маны.

— Что, без этого всё же не обойдётся? — со вздохом спросил Тео.

— Не волнуйся, ты не будешь разочарован. Твой козёл тоже здесь.

— Меас⁈

— Он самый. А ещё Мельхиор, какой-то механист и сбрендивший Змееморд.

Возникает большой вопрос, для кого я на самом деле собирал ингридиенты на островах ариан.

— Ганц, — я нашёл взглядом солнечного. — Кто такие Аяра тар Эхмея и Людвиг Менкаура?

Мужчина помрачнел.

— Мой племянник, — ответил он. — Хороший воин. Жаль, что не на той стороне.

— Больше он ни на чьей стороне. Он и эта тари мертвы.

— Что?!! — у него волосы едва ли не встали дыбом. — Кто-то убил шестую наложницу⁈ Днище! Эхмея же теперь не успокоится! Будет кровная месть!

— Могу пожелать ему удачи в поисках Мельхиора, — пожал я плечами.

— Это тот безумный некрохимеролог, о котором ты рассказывал?

— Похоже, у него есть своя собственная фракция. Сплошь из отбитых отморозков и старины Змееморда.

— Альтаир, ты уверен, что нам туда нужно? — спросил Тео.

— А если бы на их месте был ты? — спросил я.

— Я бы понял, если б ты меня бросил, — буркнул он, но всё же кивнул. — Идём.

Послышались звуки битвы сильных магов. Похоже, не все в зале погибли. Хотя сам я видел лишь успевшего удрать Живодёра — остальные, помимо троицы под моей опекой, не выжили.

А что до четвёрки злодеев, пока что у меня не было даже предположений, кто выжил. Взрывная волна, разнося башню на части, позаботилась о том, чтобы мои друзья смогли пережить магическую вспышку…

Оставался ещё вопрос с падением, когда их вышибет из башни. Но думаю, два взрослых мага и кот как-нибудь справятся с этим сами.

— Засёк всех троих, — сообщил Ганц. — Теперь если что смогу найти по артам.

Разумеется, я перестраховался ещё и таким бонусом, как наблюдение. Хотя в то, что Регулус оставит себе кольцо как светлую память лучшем друге, я слабо верил. Это было бы слишком тупо для гениального архонта. Скорее уж он попытается добраться до всех секретов кольца, когда в том отпадёт надобность.

Лишь бы он вообще выжил — не исключено, что Ганц сейчас отслеживает полёт артефакта без хозяина.

— Веди к тёмным, — сказал я.

— Альтаир, тут какой-то филиал Днища! — с трепетом сообщила Лина. — По всему городу некроморфы. Повсюду бои. Как так могло всё измениться так быстро?

Она выглянула в окно, мимо которого мы проходили, спускаясь по лестнице из часовни.

Я бросил взгляд ей за спину и увидел город, в котором огни от пожаров имели зелёный оттенок сильной магии смерти.

Мельхиор, как минимум, точно выжил.

— Лучше посмотрите в небо, — ткнул пальцем Тео. — Как вам такое?

В небе через облака атмосферы вокруг острова показались дирижабли.

                              

Боевые корабли механистов выглядели как обитые сталью деревянные корабли с обилием блестящего металла и двумя парами направляющих алых крыла. Над самим же судном было изогнутый алый купол, укрытый незнакомым красноватым металлом.

Их было три штуки. Все как на подбор — будто только с конвейера. Но почему они тут? Это же нарушение договора — никто не имеет права вторгаться в воздушное пространство острова во время переговоров, так нам сказал бородатый, к которому мы ворвались. Да и еще кучу разных правил.

Впрочем, теперь всё это уже перестало иметь значение. Лидер Церкви пал, и этого в планах механистов наверняка не было.

Или было?

Алый цвет кораблей намекал на то, что это не просто механисты, а Церковь Стали.

Совсем, как Вальтер, предавший своего сюзерена и переметнувшийся на сторону Мельхиора. Может ли быть так, что и вся церковь теперь на его стороне? Каких масштабов достиг этот заговор и главное: какого здесь вообще происходит⁈

Мы выбежали на одну из улиц города и устремились прочь, в сторону двух потерявшихся спутников.

— Уже близко, — сообщил Ганц.

— Тео, разведка, — скомандовал я, и парень призвал огненные крылья.

Подпрыгнув, он взллетел вверх и осмотрел окрестности, выискивая друзей. Я добавил ему ещё немного остроты зрения коррекцией.

— Вижу! — сказал он. А затем на него спикировала искорёженная некроптичка в попытке выцарапать глаза.

Пиротехник принялся отбиваться.

Снизу тоже послышались звуки борьбы. Я выскочил из-за угла дома, крыша которого была проломлена огромной тушей, которой на месте уже не было. Эдельвейс принял боевую форму, чтобы смягчить падение Сатоки, но видимо, потерял сознание и вернулся в прежний вид жутковатого, но небольшого кота.

При падении Сатоку сильно ранило. Тень хромала. Ногу пробил обломок деревянного перекрытия. Тот же торчал окровавленным из пробитого пола.

Раненая девушка оставался один на один с тремя монстрами, напоминающими полуволков со сдёртой кожей.

Девушка ещё держалась, но с трудом. Отбиваться и защищать наставника получалось плохо, но она не сдавалась.

[Коррекция: регенерация +200%]

И на Сатоку:

[Внедрение свойства: регенерация]

[Коррекция: регенерация +200%]

В бок первого чудовища вонзились взрывающиеся птицы. Монстра отбросило назад, но тот очень быстро поднялся.

— Ты бы хоть иногда сперва смотрел справку, - послышался голос Тали. — У него пятисотый уровень и защита от некротизма. Хотя должна хорошо гореть.

— Тео, чистым огнём! — крикнул я.

А затем скопировал его огненных птиц и направил в живот второго чудовища.

Сотканные из множества крохотных белых кубиков порождения магии врезались во вторую птицу, создавая странный взрыв без звука и странной угловатой формой, будто даже огонь был из кубиков.

— За Р-р-а! — рыкнул Ганц, с разворота рубя голову третей твари.

Все три атаки не сработали против живучих тварей. Некропсы даже без головы пытались атаковать, а вместе обрубка на глазах появлялись зубы и появлялась круглая червеобразная пасть со множеством рядов острых зубов.

— Ганц, бери Сатоку! — крикнул я. — И бежим к мосту!

БАМ!! БАМ!! БАМ!!!

Остров тряхнуло. Я не удержался на ногах, как и все, кроме Ганца. Солнечный помог тени встать, а затем грубо закинул себе на плечо. Та попыталась было вырваться, но куда там, да ещё и с ранением.

Я подхватил потерявшего сознания кота, и закинул в мешок. Прости, приятель, иначе тебя тащить в бою неудобно.

Со стороны центра города вверх потянулись струйки сизого дыма.

— Они рехнулись? В городе же полно мирного населения! — воскликнул Тео.

Корабли механистов медленно снижались, не прекращая палить из всех орудий по городу.

Как и волна монстров, даже не думала оставлять нас в покое.

Безголового добил Тео, когда огненная птица залетела чудовищу в пасть. Монстр взорвался изнутри. Запахло гнилью и жареным мясом.

Второй монстр ухватил его заногу, но в следующий миг тварь отбросило пустотное копьё и сразу за ним последовала силовая волна.

Я уже приноровился ловить заклинания друзей, потому успел воспользоваться всем материалом — копия взрывающейся птицы врезалась в бок и сбила с лап ещё одного монстра. Затем фрактальное копьё врезалось в морду ещё одной твари и я довершил начатое волной, отбрасывая тварей прочь.

В открывшемся просвете среди монстров мы побежали прочь в сторону спасительного моста.

Надежда была так себе — если цель врага была зачистить здесь всё, то у перехода нас наверняка должны бы ждать в первую очередь. Но особого выбора у нас не было.

Ни разу не удивлён, что всё так закончилось. Но что появится именно безумный Мельхиор и прочие отморозки я не ожидал. Вмешательство пятой силы, которую никто не брал в расчет, да и не знал о ней — к каким последствиям это может привести? Орден Механистов и Анклав Мрака лишились своих лидеров, светлым нанесена несмываемая обида, а вото звёздные и Цех могут действовать как угодно с развязанными руками.

Мир подписать никто не успел. Теперь результат переговоров каждая фракция будет решать сама по себе.

И механисты уже явно что-то решили.

Корабли на удивление снижались, будто собирались приземлиться на острове.

— Альтаир. У меня очень плохие новости! — снова послышался обеспокоенный голос Тали.

— Не томи.

— Похоже, некрохимеролог подчиняет себе остров. Всё живое превращается в некрохимер и начинает сливаться с ним в единую массу.

Расталкивая сородичей, мимо собак промчалась двухголовая тварь, трёх метров ростом. Четыре когтистые руки вытянулись, попытавшись поймать Хель, но я оказался рядом, и рубанул что есть силы кацбальгером с усилением.

Магия фрактала не подвела, сделав ровный срез на половину груди чудовища. Но то потянулось руками вперёт и ухзватило резвие. Взметнулись отрубленные пальцы. Часть руки монстра, контактирующая с клинком, стала менять форму, превращаясь в раскрашенные в цвет крови и кожи кубы.

Я ударил тварь ногой в живот, разрывая дистанцию, и повторил стрелу света, созданную Ганцом.

Хель не растерялась, и увеличила дистанцию, ещё раз применив волну.

— Тише-тише, кот на крыше… — пронесся леденящий душу шёпот.

Вдалеке от города вверх ударили первые чёрные щупальца из множества сплетённых рук. Подобное мы уже видели, когда бежали с захваченного Мельхиором города.

Под скрежет и треск красный корабль разломился в воздухе, разорванный на части.

В ответ два оставшихся устроили обстрел пушками.

Чёрные конечности ожившего острова разнесло на куски, но появление новых — лишь вопрос времени.

— А котята — ещё выше…

— Альтаир!! — предупредил Тео.

Из земли одна за другой стали вырываться чёрные руки, пытавшиеся нас поймать за ноги. И не только нас. На наших глазах одна из них поймала местного жителя, резко повалила на землю и принялась вместе с другими раздирать на части и собирать на ходу новых некрохимер.

Лину снова стошнило. Как раз в тот момент, когда с крыши на неё спикировала тварь, некогда бывшая птицей.

Тихомир с арбалетом тари сбил её на подлёте, после чего дёрнул девушку за плечо и вручил восстановленное оружие.

— Держи, лиса, прикрывай.

Лина переппуанно посмотрела на него, но кивнула. Сам Тихомир вытащил клинок и бросился на очередную некрохимеру в виде изломанного по форме богомолов несчастного.

БАМ! — следующий снаряд из пушки попал очень близко и очень удачно, отбросив лезущий вперёд поток тварей.

— Уходим, ну! — поторопил я.

Сатока теневым шагом ушла из под прыжка ещё одной некрособаки. Мы с Хель по очереди скастовали силовую волну, откидывая чудовищ.

Заветный круг перехода был уже совсем рядом. Куда вёл этот мост я понятия не имел. Даже не мог точно сказать, был ли он в активном состоянии, или придётся придумывать что-то новое.

Может, снова снижение веса и попробовать прокатиться на Тео?

Но судьба распорядилась иначе.

За следующим изгибом оживающей улочки, у самого перехода, стоял отряд одетых в алое механистов со стальными щитами и длинным незнакомым оружием.

— Пли! — послышался знакомый голос, и раздалось множество выстрелов.

Тум! Тум! Тум!

Стреляло оружие чем-то вроде крохотных острых трезубцев с зарядом молнии.

Засады из ещё одного корабля механистов я никак не ожидал, и не успел отреагировать. Лишь в последний момент упал на землю, прикрывая собой и Хель.

Друзья тоже поняли, что делать и последовали примеру. Выстрелы не смолкали, но искали они вовсе не нас. В позе лёжа я обернулся назад и увидел, как следом за выстрелами электрического оружия над головой пролетели два чёрных ядра.

Послышался громкий взрыв. На миг нас оглушило. Попадание было в ближайшие здания, и большую часть монстров отбросило.

Но остальные продолжали напирать.

Выстрелы механистов стихли, и мы использовали момент чтобы подняться и броситься бежать в их сторону. Других вариантов попросту не было, разве что прыгнуть вниз с острова.

В ответ механисты не стали стрелять, а к нам выдвинулась небольшая группа.

Некрохимеры вновь подобрались к нам. Завелась короткая стычка с самыми быстрыми, в которую ворвались знакомые механисты.

Беловолосая девочка киборг с огромным оружием, напоминавшим металлический ящик, выстрелила в упор в двухголового, и того отбросило на добрых метров пять. Оружие стреляло штырями вроде металлических зубочисток.

Её спутник в металлической броне сходу врезался в бегущих некропсов и принялся махать клинком. Лезвие зажужжало и завибрировало, став напоминать пилу. Другие механисты тоже двинулись к нам. Двое слаженными действиями сперва отбросили ещ парочку монстров, а затем с силой вонзили в землю щиты. Те сами будто пустили корни, став напоминать кусок непробиваемой стены.

Вовремя — потому что как только самых быстрых догоняющих нас монстров удалось прикончить, как нас накрыл обстрел кислотными плевками.

— Давно не виделись, союзник! — с насмешливой улыбкой произнес Дамиан. — Помощь заказывал?

— Когитат! — зло выпалил Тео.

— Полагаю, больше нет, приятель. Теперь я префект. Префект Дамиан. Но думаю, звание легата тоже не за горами. Кстати, спасибо за это. И пошевеливайтесь. Скоро эта срань окончательно захватит весь остров.

Глава 8

Времени на разговоры и размышления не было. Потому прежде всего мы действительно бросились в сторону механистов. В худшем случае, лучше сражаться с ними, чем попытаться выжить в окружении некрохимер ожившего острова.

Стоило лишь на миг обернуться, чтобы все сомнения мигом испарились — куски мёртвой плоти с кусками одежды, брони и оружия, были похожи на бесформенное нечто, что даже описанию не поддавалась.

Некрохимеры мутировали прямо на ходу, собираясь в нечто новое. Пока ещё неповоротливое, но уже достаточно сильное, чтобы заблокировать пушечное ядро одной из лап.

Конечности тварь лишилась, но отрастить новую — дело пары минут.

— К кораблю, отступаем! — приказал Дамиан.

Группа начала пятиться назад. От плевков и прыгунов защищали воины в первой линии с башенными щитами, а сзади их поливали из электрических ружий. Отбив ещё одну волну, бойцы синхронно активировали механизм щитов, и бросились бежать.

Мы бежали перед ними. Тео пытался отстреливаться огнём, периодически подпрыгивая вверх благодаря крыльям, и быстро их убирая, прежде чем в него попадут плевуны или настигнет летучая тварь.

Мёртвые птицы тоже кружили совсем рядом, но механисты неплохо их отгоняли.

У алого дирижабля со спущенным вниз трапом воины остановились снова. Механизм щелкнул у десятка бойцов, и внизу башенных щитов появились острые лезвия. Они с силой вбили щиты в землю, создавая мобильную баррикаду.

Здесь нас настигли некропсы. Мельхиор явно очень старался, хоть и ваял свои поделки на скорую руку. Но чем дольше мы оборонялись, тем более сильными становились твари.

Это была битва, которую в принципе выиграть невозможно. Разве что Регулус бы запустил ещё десяток своих фирменных сверхновых.

— Почему мы должны тебе верить? — не удержался и зло спросил Тео уже у самой лестницы.

— Потому что у вас нет выбора? — улыбнулся Дамиан. — Подумай, пацан, на кой мне вас убивать, если мне для этого достаточно было бы просто не вмешиваться? Поверь, быть союзником Мельхиора тебе не понравится, ха!

— Почему же? Его подельники выглядели весьма довольными, — заметил я.

— О! — обрадовался Дамиан. — За интересную историю будет особая благодарность. Давайте, шевелитесь — некрохимеры становятся сильнее с временем. Долго мы их не удержим. Я не могу потерять ещё один корабль.

Тео сплюнул, бросил на меня многозначительный взгляд, и взлетел вверх сам на огненных крыльях.

Да тьфу на тебя!

[Ретрансляция чар: огненные крылья]

[Видоизменение: фрактальные крылья преобразованы три воздушных шарика]

Была сперва мысль сделать тёмные, продолжая косить под великого некроманта, но я быстро её отмёл и просто придал абстрактный образ. О моих иллюзиях они и так знают, так что пусть на этом и остановятся.

Заодно взял на руки Хель, и мы втроём полетели наверх.

— Я задержу их, отступайте!, — бросил Эдельвейс, и начал разворачиваться к врагу.

— Решил пожертвовать собой, котяра? — удивился Дамиан. — Не, мне вы живьём нужны все, на всякий случай. Так что лезь со всеми наверх.

— А можно нет? — морда функционера Тиши при взгляде на корабль механистов выражала вселенское отчаяние.

— Да обретёшь ты покой в объятиях Её, Мастер, — шепнула Сатока, вырубая боевого товарища с его молчаливого согласия.

Последними поле боя покидали воины ордена. Механисты лезли вверх в чётком порядке. А когда пришёл черёд уходить бойцам, те бросили щиты, и швырнули за них подобие гранат.

Поле боя окрасилось взрывами. Ряды лезущих вперёд некроморфов на миг поредели, и этим моментом воспользовались орденцы, чтобы очень слаженно отступить на лестницу.

Но повезло не всем.

Когда оставалось всего трое, до них добралась сплетённая из множества мётвых рук фигура.

Мельхиор!

Я понял это ещё до того, как проступили черты его болезненного серого лица, едва видного за накрывавшим его капюшоном.

У троицы воинов не было ни шанса. Первого просто пробила выросшая из земли мёртвая рука. Второй будто вжался внутрь себя — я даже не понял что это была за способность, но выглядело крайне жутко.

Последний боец решил,что чем так, лучше уж сразу на тот свет, а потому бросил под себя гранату, а сам прыгнул в обрыв.

Впрочем, ему я мог ещё дать шанс. Внизу, под нами, виднелось пятно крохотного островка, который даже не был отмечен на карте, так что я накинул ему коррекцией и внедрением возможности обходиться некоторое время без кислорода и повысил шансы оказаться именно там. Мне это всё равно ничего не стоило.

Я к тому моменту уже был на корабле, и на палубу вылазили как раз Ганц с Линой.

— Может, не поздно ещё перерубить верёвки, — заметил Тео, но без особого энтузиазма.

Снизу за нами лез Дамиан.

— Смысл? — пожал я плечами. — У него всё равно за спиной реактивный ранец, просто экономит ману, в отличии от некоторых. А его люди нам ничего плохого не сделали. Наоборот, вытащили из задницы.

— Благодарю за столь высокую оценку наших усилий, — послышался холодный механический голос беловолосой девочки-киборга с салатовыми глазами.

По её виду сложно было сказать, шутит она, издевается или говорит всерьёз.

— Отчаливаем! — раздался нервный голос Дамиана.

— Но люди ещё не…

— Немедленно!! — рявкнул он.

Послышался треск и корабль чуть накренился. Я с ужасом увидел, как за борт ухватилось несколько серых мёртвых рук. Они тянулись, держась друг за дружку, от самого острова, и крепко удерживали нас на месте.

Орденцы принялись их рубить, но Дамиан их остановил.

— Назад! Флавия, бей катушкой!

К кому механист обращался, я так и не понял, но эффект ощутил сразу же — по всему борту засветились большие медные сферы с кольцами, и в следующий миг на некрохимеролога и удерживающие на с руки понеслось целое облако из молний.

Электричество — плохое оружие против мёртвых, но здесь напряжение было столь велико, что руки просто пережигало. Ну и я внёс свой вклад, не без того. И когда волна молний достигла бегущего к нам по мосту из рук Мельхиора, на нём висел приличный процент привнесённого свойства уязвимости к электричеству.

Вышло так, что мало не показалось никому. На миг некрохимеролог вспыхнул, будто лампочка, потянуло палёной плотью, и вниз полетели куски обгоревшей плоти.

— Видел, как я его! — с самодовольной улыбкой похвастался Дамиан. — Один-один, ублюдок!

— При-инято, — отозвался леденящий душу шёпот, твёрдо давая понять, что смерть не сильно огорчила некрохимеролога.

— Не сдох? — Тео перевалился через борт корабля и посмотрел вниз.

Красивое, чистое и вычурное место, исторический памятник мира между фракциями, превратился в средоточие гнили. Сложно даже представить, сколько здесь погибло разумных, превратившись в некроморфов.

Стало сильно не по себе. Это уже третий остров, который стирается с лица этого мира после моего в нём появления. И ведь я сюда шёл ради предотвращения войны, а получилось что-то совсем не то.

В текущих реалиях я даже слабо представлял, что именно предпринять дальше.

Но это ненадолго. Пока что стоило начать с главного и самого насущного: понять, какого чёрта от нас хочет Дамиан. Сейчас мы у него в гостях, и при всём моём великодушии, нотка здравого смысла в словах Тео тоже была. Обрубить вовремя трос, и захватить корабль. С самим Дамианом мы бы справились, и у нас были бы все шансы вернуться в Эниранд, победителями.

Правда, оставался второй корабль, на котором бы поняли, что происходит неладное.

Впрочем, теперь об этом думать уже слишком поздно. Наверх вылез последний из бойцов ордена — пока корабль набирал высоту, они продолжали карабкаться вверх. Другого варианта не было.

— Он не мог сдохнуть, — скривился Дамиан. — Эта тварь будет жить, пока в живых осталась хоть одна созданная им мерзость. Включая захваченные им острова.

— Кто он такой вообще? И что ему от нас всех нужно? — спросил я, решив что сейчас самый лучший случай узнать, с чем мы столкнулись. Пока ещё Дамиан пребывал под влиянием эмоций от битвы.

Но он как раз быстро взял себя в руки и чуть улыбнувшись, развернулся ко мне всем телом.

— Результат древнего эксперимента, который выгребает весь мир, — сказал он. — Хочешь знать больше — расскажи сперва, что было на совете.

— Меня там не было, — уклончиво ответил я.

— Они были, — новоявленный префект кивнул в сторону Сатоки, которая баюкала на руках пускающего пенистую слюну изо обоих ртов Эдельвейса. — И давай без этого торга. Мы вас вытащили из жопы, а ты вместо благодарности, не хочешь сказать пару слов старом другу.

— Не я выпустил Мельхиора. Он наша общая проблема. Раз уж ты назвал меня своим союзником. А благодарность здесь не равноценна. В конце концов, это у вас в рядах была крыса.

— Что ты несёшь? — нахмурился Дамиан.

— Ладно, будет тебе весёлая история, — сдался я. — Но сперва я хотел бы получить гарантии нашей безопасности и вообще понимание, что ты задумал насчёт нас. Ты же не просто так потерял ради нас корабль?

— Хорошо.

— И ещё мне нужна вся информация по нашим противникам. Не только Мельхиор, а все причастные к тому, что произошло на острове.

— Ха! Проблема в том, что я понятия не имею, что там произошло! Я просто воспользовался возможностью. Так что ты сперва перечислили поимённо, а я подумаю.

— Имя Меас Двуликий тебе говорит о чём-то?

Глаза Дамиана округлились.

— Откуда?..

— Префект!! — послышался женский крик, и я увидел ту самую Флавию.

— Днище! Да вашу ж мать!! — взревел Дамиан, глядя, как с острова в нашу сторону летит громадная сшитая из мёртвых тел птица, на спине которой был Мельхиор.

Интересно, где сейчас остальные?

Оба корабля механистов выдали залп, и один снаряд даже попал. Пушечное ядро вбилось в крыло, получившее от меня хрупкость, а затем сверху я добавил повышение гравитации.

Монстр обрушился вниз. Медленно — птица всеми силами била крыльями в тщетной попытке удержаться в воздухе.

И когда я было подумал, что дело сделано, из плотного слоя облаков выплыла голова титанического змея с островов ариан!

                                

Корабль механистов резко развернулся, давая пушечный залп другим бортом, а спустя миг — ударил и молнией. Но ни первое, ни второе не помогло от змеиной глотки.

— Мой корабль! — на лице Дамиана было нечто, близкое к истерике. Будто всё вокруг в одночасье для него перестало иметь смысл, и он остался наедине с отчаянием.

На этой ноте корабль покинул атмосферу Миллениума, и быстрыми темпами унёсся по звёздному морю прочь.

Можно вздохнуть с облегчением. Здесь они нас уже не достанут.

— Днище! Видит стальной бог, от тебя одни неудачи, фрактальщик. Я только что потерял целое состояние, уж не говоря о репутации. Надеюсь, твои истории стоят того.

С этими словами он снял с пояса флягу с гербом Ордена и сделал три больших глотка.

— Можно прямо сейчас, — предложил я.

Полагаю, в таком состоянии он скажет мне куда больше, чем собирался. Если это не очередной трюк, конечно. Дамиан был мастером подставлять других.

Корабли механистов были небольшими. Экипаж составлял тридцать человек. В случае нужды матросы делились на боевые группы и одевались в броню для наземных операций.

Лучшее место для беседы было в капитанской каюте. Здесь она находилась на носу корабля и радовала глаз иллюминаторами с видом на космос.

Место было достаточно просторным и комфортным, но не очень большим.

— Что, нравится моя ласточка?

— Это имя корабля? — спросил я.

— Нет, модель. Было три ласточки, а стала одна, эх. Знал бы ты, сколько они стоят…

— А сколько?

— Десять лямов маной.

— За эту мелочь? — скривился Тео. — Это же облегчённый эсминец?

— Много ты понимаешь, пацан! — фыркнул префект. — Это самый быстрый эсминец, не уступающий в боевой мощи равному по силе крейсеру! Молниеводы видел? Древнее зло одним выстрелом в пепел!

— Что-то это не помешало ему приехать вновь, — напомнил пиротехник.

— Да иди ты, пацан! Убить эту хрень невозможно. Это уже не человек и не тари, а Днище разбери что!

— Кстати о нём. Может, с этого и начнём?

— Это старая история, — отмахнулся Дамиан. — Начало, увы, я не знаю. Что-то связанное с островами Айрена и жившим там кланом кошаков. Они тогда вроде там несколькими кланами обитали. Не знаю откуда, но они вроде как осколок души древнего полубога из своего мира сумели притащить собой во время миграции. Хотели воскресить или что-то такое.

Дамиан махнул рукой и приложился к выпивке. Только на этот раз не из фляги, а взял слабо светящуюся янтарём бутылку и налил в бокал.

— Флавия, принеси-ка нам льда, — сказал префект, и как только девушка покинула комнату, продолжил. — Наша верхушка подключилась чуть позже, когда Цех предложил план очередного супер-оружия. Таких разработок во время войны с тёмными было сотен пять-шесть, так что ничего необычного. Но тут одному гениальному химерологу пришла интересная мысль как скрестить созданное химерологами генетически близкое к кошачьему полубогу тело, для имитации души воспользоваться наработками котов, а разум создать при помощи технологий предшественника Эдвина.

— То есть Мельхиор ещё и киборг?

— Самую малость. Мой наставник был тогда учеником одного из разработчиков механической части. А вторым был, кстати, Меас Двуликий.

— Любопытно. А твоего наставника звали, случаем, не Вальтер? — спросил я, но понял, что промахнулся.

— С чего ты взял?

— Потому что он был третьим спутником Мельхиора и Меаса, когда они появились в конце совета и учинили резню. Вальтер убил вашего примарха.

— Это невозможно! — отмахнулся Дамиан. — Я лично с ним был мало знаком, но у него безупречная репутация. Эдвин сам назначал его на эту миссию. Вместо меня, кстати.

— Тогда тебе повезло, — улыбнулся я.

— Повезло, — ответил кривой улыбкой Дамиан. — Жаль, что эту информацию никому не продашь.

— Почему? Разве механистам не будет интересно, кто их предал?

— Боюсь, мне не поверят, приятель. Но давай, удиви меня ещё больше. Может, ещё было что-то интересное?

— Совет практически договорился о мире и взаимопомощи в борьбе с пустотой. Но в последний момент появились эти двое. И двое участников совета оказались предателями. Вальтер и Люциус Змееморд.

— Любопытно. Змееморд… Слабенький магистр с Тальхеора, да? Что он там забыл?

Вообще-то химеролог был всё ещё на один ранг выше Дамиана, но вдаваться в детали я не стал.

— Продолжай свою историю про Мельхиора. Видишь, она неплохо пересекается с моей.

— Ха! Твоя правда. В общем, поначалу всё было неплохо. Спустили на тёмных, устроили бойню, — при этих словах Сатока помрачнела. — А затем не смогли его удержать.

— Почему?

— Он же по большому счёту сам — разумный некроморф, как и его химеры. Потому он и не убиваем, пока живы они. В бою с тёмными он отожрался силы так, что послал к чертям своих хозяев. Что там точно случилось я не знаю. Говорят, какой-то фатальный дефект в сознании, — Дамиан задумчиво покрутил пальцем у виска. — Обрезанный кусок разума древней сущности, плюс биология химеры, плюс похоже, что душа и разум подопытного, который стал основой, тоже осталась внутри. Тут нужно спрашивать у Меаса.

— А он тогда переметнулся к вам? -припомнил я историю Тео.

— Да. Цех его прикончить готов был за провал. По-чесноку это их косяк был. Механизмы моего наставника не сбоили никогда. Уж я-то знаю! Это, кстати Кассиус с Эдвином, разработали ласточку. Так что она тоже не умеет ломаться… ну, серьезно ломаться без порчи со стороны, я имею ввиду. А вот потом он уже переметнулся куда-то ещё.

— Почему?

— У крыла инквизиции были к нему большие вопросы. Его опыты с наукой, магией и химерологией выходили за грани разумного. Он даже свалил в самый дальний регион, да всё равно о его подвигах были повсюду наслышаны.

— Опыты на людях?

— Если ты осуждаешь нас за киборгизацию неуправляемых элементов, то поверь, это очень мягкие меры в сравнении с тем, что проделывал он. Опыты с повреждениями души вроде бы даже у тёмных запрещены. Распад души сам знаешь, что вызывает.

При этих словах его взгляд коснулся Хель.

Мёртвая магия.

— Куда мы направляемся? — спросил я, переводя взгляд на иллюминатор.

— Пока что выберемся из островов звёздной пыли. А затем — летим домой, куда же ещё.

— Домой к кому?

Дамиан улыбнулся.

— На архипелаг Молнимар, в Страж Четырёх Ветров, конечно же. Древнюю столицу Ордена Механистов и самое красивое место среди звёздного моря…

Глава 9

Спустя неделю полёта над бескрайними просторами звёздного моря, впереди показались очертания архипелага Молнимар. На горизонте возвышались величественные силуэты парусов, мельниц и механизмов. Даже на таком расстоянии они производили огромное впечатление.

По мере нашего приближения становились различимы детали этих величественных конструкций. Десятки огромных белоснежных парусов, словно крылья исполинских птиц, ловили ветер на вершинах холмов. Их плавные линии и изящные изгибы создавали ощущение лёгкости, почти невесомости. Между ними возвышались мельницы с лопастями невероятных размеров, чьи серебристые отблески играли в лучах местных светил. Вращаясь, они наполняли воздух едва уловимым мелодичным гулом, похожим на пение китов в глубинах океана.

На склонах и в долинах разместился настоящий город-механизм. Он был соткан из сотен шестерёнок, рычагов, труб и движущихся платформ. Это была единая, идеально отлаженная система. В ней ничего не стояло на месте — даже дома и башни перемещались, трансформировались, меняли форму и положение, подстраиваясь под нужды своих обитателей и задачи текущего момента. На смотровых площадках и мостках сновали люди и роботы, следившие за работой этого грандиозного механизма.

— Страж Четырёх Ветров, — с гордостью произнёс Дамиан, заметив мой восхищённый взгляд. — Древняя столица Ордена Механистов и самое красивое место Звёздного Моря. Добро пожаловать домой!

Наш аппарат плавно опустился на одну из летучих платформ у основания самой высокой башни. Дамиан указал нам следовать за ним. Через несколько минут платформа поднялась и со щелчком встала на место, превратившись в балкон на одном из верхних этажей.

— И даже никаких аэровокзалов? — удивилась Лина.

— Механисты продумали город так, что можно сойти с летательного аппарата в любом месте. Только если он не столь большой, естественно, — с гордостью заявил Тео.

Было видно, что он любит свою родину, несмотря на то, что недолюбливает многих людей с нее.

Дверь отворилась, и мы оказались в просторном доме, оформленном в строгом, но изысканном стиле. Стены украшали барельефы с символами и сценами из истории Ордена. Окна выходили на город, и вид отсюда открывался поистине потрясающий, наполненный движением и вибрацией жизни механизмов.

— Это одна из резиденций Церкви Стали, — пояснил Дамиан. — Оставайтесь здесь и не высовывайтесь, пока я не выясню, что нам делать дальше. Увидимся позже!

С этими словами он удалился, оставив нас одних.

Дирижабль медленно улетел в сторону одной из воздушных гаваней.

Команда расположилась в гостиной, всё еще ошеломлённая открывшейся картиной. Я тоже сел в кресло, погрузившись в раздумья. События последних дней не укладывались в голове.

— Дамиан был очень удивлён, когда я рассказал ему о смерти патриарха Тёмных и примарха Церкви, — начал я, нарушив тишину. — Это означает огромные перемены в мире.

Сатока вздрогнула, когда я упомянул патриарха. Но в ее глазах не было скорби. Скорее разочарование от своего бессилия.

— Война, — мрачно процедил Ганц, скрестив на груди свои могучие руки. — Она неизбежна. Со смертью лидеров, хрупкий баланс нарушен. Каждая фракция будет считать, что это подстроено другой. В итоге начнется грызня. Если уже не началась. Неделя все же прошла. Без мировых новостей сложно узнать, что твориться.

— Но кто на чьей стороне будет в этой войне? — задумчиво спросил Тео. — Я уже вообще ни черта не понимаю! Этот мир катится в Днище.

— Ха, судя по всему так оно и есть, — улыбнулся Ганц.

— Звездные объединятся с темными. Из того, что мне поведал Регулус — их план не особо изменится. Вместе они пойдут против Солнечных. Вопрос в том, что предпримут Механисты и Химерологи. Дамиан, конечно, скользкий тип. Но он единственный на горизонте, кто адекватно смотрит на эту войну. Будут ли просить Солнечные о помощи? И какие цели у Меаса с Мельхиором? Это основные вопросы, которые меня тревожат.

— Мои братья и сестры слишком зациклены на гордости и самодостаточности, они ни за что не попросят помощи, но при этом не откажут, если ее кто-то предложит.

— Сай выжил, — проворчал я. — Живучий как таракан. Он объяснит Химерологам, что произошло. Но как он видел ситуацию? Вальтер отрубил ему голову. Скорее всего он будет думать, что Механисты подстроили все это.

Эдельвейс, уже почти оправившийся от полученных ран, задумчиво кивнул.

— Что толку гадать. Нам остается только ждать новостей от вашего друга. Мы с Сатокой останемся с вами.

Сатока поёжилась.

— Но что сейчас будет на Новой Тасмии?

— Ничего хорошего, — сурово отрезал кот. Он еще никогда не был настолько серьезен. — Темные и так переживают смутные времена. С потерей патриарха ситуация обострится. Война начнется именно там. С локального противостояния меж ветвями.

— Но Эдельвейс, а как же…

— Сейчас не важны директивы. Наши боги поймут такое отступничество. Главное остаться в живых. А на островах Анклава наши шансы резко сократятся.

Я встал и подошел к окну, внутри бурлила необъяснимая тревога. Все, о чем я мог думать — это защита Ирису, который вот-вот окажется под ударом поднимающихся темных.

— А если Солнечные захотят ударить по темным до того, как они поднимутся⁈ — с тревогой прижала руки к груди Хель.

Она словно прочитала мои мысли.

Это было бы худшим исходом.

Все замолчали. Каждый понимал, что маленький островок на границе станет одним из полей битв. И вряд ли там останется что-то, кроме выжженной земли.

— Нам нужны союзники и информация, — подвёл я итог. — Церковь Стали может стать ценным партнёром в грядущих событиях. Пусть даже и через Дамиана. Главное, чтобы он достучался до них и объяснил, что Вальтер — предатель. Иначе тот будет манипулировать Механистами в угоду двуликому.

Все согласно закивали. С чего-то надо было начинать. Слишком многое поставлено на карту. Мы должны найти способ пережить грядущую бурю и по возможности направить её течение в нужное русло.

— Отдохните как следует. Вероятно такой возможности нам в ближайшее время больше не представится.

Я вгляделся вдаль. Ветер трепал флаги и паруса на башнях, солнце медленно клонилось к закату. В этот краткий миг покоя перед неизбежным штормом, мир был удивительно прекрасен. И я знал, что буду сражаться за него.

* * *

По длинному мрачному коридору, освещенному лишь тусклым светом факелов, шел высокий худощавый мужчина. Его длинная черная мантия развевалась позади него, словно крылья огромной летучей мыши. Бледная кожа и иссушенное лицо придавали ему почти потусторонний вид, а пронзительные фиолетовые глаза горели безумным фанатичным огнем. Это был не просто некромант, а сам Мордехай — глава ветви Отчаяния, самой темной и зловещей из всех.

Его шаги гулко отдавались в пустом коридоре, пока он не добрался до массивных дверей в конце. Не сбавляя шага, Мордехай с размаху распахнул их ногой. Двери с грохотом ударились о стены, и взору предстал огромный зал, заполненный множеством некромантов. Они расположились на каменных скамьях, поднимающихся амфитеатром. Сотни глаз обратились к вошедшему, в воздухе повисло напряженное молчание.

— Совет-совет-совет, — насмешливо протянул он. — Какая скука эти ваши советы. У меня к вам другое предложение.

Он обвел взглядом притихших магов и холодно улыбнулся.

— Отныне вы слушаетесь меня, а ветвь Отчаяния признаете главенствующей.

По рядам пронесся недовольный ропот. Представители ветвей Тиши, Покоя и особенно аристократы ветви Смерти зашептались, качая головами. Но даже самые недовольные резко замолчали, когда Мордехай вынул руки из-за спины и швырнул в центр зала два окровавленных предмета. Это были отрубленные головы, принадлежащие не кому-нибудь, а Амброзии и Никодему — кардиналам ветвей Тиши и Покоя, сильнейшим магам после покойного Патриарха. Сотни глаз в ужасе уставились на страшные трофеи.

На лице Мордехая появилась зловещая гримаса, больше напоминавшая звериный оскал.

— Да обретут они покой в объятиях ЕЁ. ВУ-ХА-ХА-ХА!!! — Его дикий хохот эхом разнесся по залу, отражаясь от каменных стен.

— Посмотрите на них, трусы! Даже лучшие из вас — ничто передо мной. Возражать мне больше не посмеет никто, если не хочет разделить судьбу этих двоих.

Повисла гробовая тишина. Теперь все смотрели на него с трепетом и страхом. Довольный произведенным эффектом, Мордехай начал говорить:

— Братья и сестры! Слишком долго мы, темные маги, вынуждены были прогибаться перед миром. Скрывать свою истинную суть, пресмыкаться перед презренными светлыми, жить по чужим законам! Но я говорю вам — хватит! Пришло наше время, время взять свое. Отныне мы не одни. Если вы пойдете за мной, то я поведу вас к лучшему будущему, где у темных будет достойное место. — С этими словами он указал пальцем наверх.

Речь Мордехая была встречена молчанием. Все глаза были прикованы к нему. Они ждали продолжения. Мордехай кивнул и посмотрел через плечо на двери.

— Прошу вас, уважаемый гость. Они готовы вас выслушать.

В зал вошел мужчина внушительного вида. Высокий, широкоплечий, с аккуратной бородой — его сразу признали. Это был сам Антарес ар Орион, одна из самых значимых фигур в Звездном Королевстве.

Антарес не тратил время на долгие приветствия.

— Я прибыл сюда с важным предложением. Объединим наши силы в союзе. Звездные и Темные. Вместе мы сокрушим ненавистную Солнечную Империю, захватив их острова и разделив территории. Подумайте, какая это будет победа для темных сил! Настало время для решительных действий.

Он обвел взглядом притихший зал и продолжил:

— Мы долго это обдумывали и решили, что сейчас самое подходящее время нанести удар. Я лично прибыл сюда, чтобы заключить этот судьбоносный союз. Этот совет был невиданной глупостью из-за которой вы лишились Патриарха, а мы достопочтенного Звездного Мага. Одного из тех, кто мог бы стать достойным править нашим Альянсом.

В зале вновь воцарилась тишина, казалось, будто все затаили дыхание, осмысливая услышанное.

— У меня нет доказательств, но подумайте сами, раз уж только представитель Солнечных остался жив, чьих это рук дело?

Мордехай заговорил вновь, усмехаясь и обводя взглядом собравшихся.

— Ну что, достойное предложение? Ветвь Отчаяния голосует за. И как вы уже поняли, если кто-то против… — он кивнул на отрубленные головы, — … вас ждет примерно такая участь. Так что прошу, поднимите руки, кто за союз со Звездными.

Одна за другой руки некромантов начали подниматься. Сначала нерешительно, но глядя на своих соседей, все увереннее. Вскоре весь зал единодушно проголосовал в поддержку союза.

— Что ж, мастер Антарес, — Мордехай зловеще ухмыльнулся и протянул руку Звездному магу. — Я безусловно рад нашему союзу.

Антарес крепко пожал протянутую ладонь, скрепляя договор.

* * *

В просторном кабинете, обставленном со строгой элегантностью, Дамиан стоял перед тремя командорами Церкви Стали. Высокие окна пропускали холодный свет, придавая обстановке почти стерильную атмосферу. Массивный стол красного дерева разделял Дамиана и сидящих напротив него командоров, облаченных в церемониальную броню.

— Вы утверждаете, что Вальтер предатель? — Голос старшего командора звучал скептически. — Человек с безупречным послужным списком и репутацией, достойной примарха? Вам известно, что Эдвин хотел взять его своим преемником?

Дамиан сделал шаг вперед, его глаза пылали решимостью.

— Именно так, досточтимые командоры. Вальтер замешан в убийстве нашего примарха Эдвина. Он предал нашу Церковь, наши идеалы, все то, за что мы боремся!

Командоры переглянулись, на их лицах читалось сомнение.

— Брат Дамиан, — произнес второй командор, — ваши обвинения серьезны. Но в отсутствии тела примарха, мы не можем сделать окончательных выводов. Репутация брата Вальтера безупречна, нам сложно поверить в его вину только на основании ваших слов. У вас есть какие-то доказательства, кроме слов, так называемых делегатов, что были там? Вы же понимаете, что мы не поверим на слово ни темным, ни этому самому… фрактальщику.

Дамиан стиснул зубы, едва сдерживая гнев. Как они могли быть так слепы?

— Но вы должны мне поверить! Я клянусь своей честью, Вальтер виновен! Если мы промедлим, он погубит Церковь! Она пойдет по пути, который будет выгоден совершенно другим людям. Меас и Мельхиор. И одному Днищу известно, кто еще стоит за ними!

Старший командор поднял руку, призывая к молчанию.

— Довольно, брат Дамиан. Мы не станем наказывать вас за очернение репутации брата Вальтера без веских доказательств. Однако, ваше своевольное нарушение приказа и посещение Миллениума без разрешения не останется без последствий. В качестве дисциплинарной меры ваш личный корабль и армия автоматонов в две с половиной тысячи единиц будут конфискованы Церковью.

Лицо Дамиана исказилось от ярости. Его кулаки сжались так, что побелели костяшки пальцев.

— Вы не можете! Это возмутительно! Я действовал в интересах Церкви!

— И это еще не все, — спокойно продолжил командор. — Корабль класса Левиафан, мы тоже заберем под надзор Церкви.

— ЧТО⁈ — Дамиан вскочил, не в силах сдержать гнев. — Вы не посмеете! Мой наставник… Мой отец оставил его мне!!! Это моя собственность!

— Собственность ваша, а вы — собственность Церкви, — холодно парировал командор. — Не забывайтесь, брат Дамиан. Ваша преданность и рвение похвальны, но своеволие недопустимо.

Дамиан яростно смотрел на них, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься. Он глубоко вдохнул, пытаясь взять себя в руки.

— А какую позицию Церковь займет в грядущей войне? Прошу вас, хоть в этом будьте мудры!

Командоры вновь обменялись взглядами.

— Это еще не решено окончательно, — уклончиво ответил второй. — Все будет зависеть от ситуации. Звездные предлагают объединить силы, у них есть некий план. Возможно, мы примем их сторону. Сейчас нам нужно дождаться брата Вальтера, после чего он временно примет пост примарха и…

— Что⁈ — взревел Дамиан, вне себя от услышанного. — Я говорю вам, что он предатель, а вы делаете его примархом⁈ Вы в своем уме⁈

Старший командор поднялся, его лицо стало жестким.

— Аудиенция окончена, брат Дамиан. Вы свободны. И благодарите Бога из Машины, что мы столь снисходительны к вашей дерзости.

Едва сдерживая бешенство, Дамиан резко развернулся и вылетел из кабинета. Его мысли метались, не находя выхода. Как они могли быть так слепы? Как могли не верить ему? Он ведь только и делал, что доказывал свою преданность Церкви все эти годы!

Шагая по коридорам цитадели, Дамиан чувствовал, как горечь и разочарование наполняют его сердце. Весь этот мир прогнил до основания. Политика, интриги, жажда власти — даже в стенах Церкви, его дома, его семьи, в которую он верил всей душой. А теперь его же объявили смутьяном и отобрали все! И ради чего? Ради продажного предателя Вальтера!

В глубокой задумчивости Дамиан добрался до здания, где оставил Альтаира. Фрактальщик сидел в кресле у камина, задумчиво глядя на пляшущее пламя. Он поднял взгляд, когда Дамиан вошел, и на его лице промелькнуло понимание.

Тяжело опустившись в соседнее кресло, новоиспеченный префект шумно выдохнул.

— Слушай, я знаю, у нас с тобой знакомство задалось не самое лучшее. Но мне нужна твоя помощь.

Альтаир хитро улыбнулся, словно ждал этого. И Дамиану вновь стало не по себе. Он недолюбливал тех, кто был умен и коварен. А этот фрактальщик превосходил в этом, пожалуй, всех, кого он встречал. Умнее самого Дамиана. Идеальный союзник. Или опаснейший враг.

— Я тебя слушаю, — спокойно ответил Альтаир, сложив пальцы домиком.

Дамиан наклонился вперед, пристально глядя ему в глаза.

— Скажи, твои иллюзии смогут скрыть небольшую армию и громадный корабль?

— Насколько громадный? — В голосе Альтаира звучал неподдельный интерес.

Дамиан помедлил, словно раздумывая, стоит ли раскрывать карты. Но выбора не было.

— Размером с половину большого острова, — наконец произнес он.

Улыбка Альтаира стала еще шире и еще более издевательской. Он откинулся на спинку кресла, сцепив руки на затылке.

Глава 10

Великий Храм Эхмеи возвышался посреди гигантского острова Гелиополис-1, движущегося по огромному монорельсу, вслед за солнцем.

Его массивные колонны и пирамидальные шпили, покрытые вычурной резьбой и иероглифами, сияли подобно драгоценностям в лучах вечного солнца, освещавшего владения Империи Монорельса.

В главном зале Храма собрались высшие жрецы и советники Эхмеи — наместника великого бога солнца и повелителя этого мира в ранге Вершителя. Их одеяния из чистого льна и золотые нагрудники с символами солнца искрились, отражая солнечный свет, льющийся сквозь высокие окна и разукрашенные витражами проемы.

Ровные ряды жрецов в белых балахонах и расшитых митрах окаймляли центральный проход, ведущий к величественному Золотому Трону. На этом возвышении, украшенном резьбой в виде переплетающихся змей, восседал сам Эхмея. Количества его титулов хватило бы, чтобы исписать все стены этого храма, поэтому его именовали просто и скромно.

Святой.

Его лицо, обрамленное бородой и короной из ярких перьев в форме солнечного диска, было исполнено глубокой озабоченности. В руке он сжимал жезл из чистого золота в форме извивающегося скарабея.

— Братья и сестры, — провозгласил Эхмея звучным голосом, разнесшимся под сводами зала. — Я созвал этот высший совет по делу, важность которого невозможно преуменьшить. Ибо над нашей великой Империей сгустились тучи войны!

Из рядов жрецов послышался встревоженный ропот. Все взгляды были обращены к святому.

— Как вы все знаете, — продолжал он, — на недавних переговорах между фракциями на Миллениуме-3 произошла кровавая резня. Наши делегаты, Иерархи Аяра-тар-Эхмея и Людвиг Менкаура, были коварно убиты!

На лицах иерархов отразился шок и страх. Одна из наложниц Эхмеи была убита. И только само солнце знает, как Святой сдерживался и пребывал в хладном рассудке.

— Но худшее даже не в этом! По донесениям наших лазутчиков выяснилось, что за нападением стоят отступники из ветви Отчаяния Анклава Мрака, вступившие в сговор с самим Звездным Альянсом!

Ропот в зале перерос в целый гул негодующих возгласов. Жрецы со всех сторон принялись яростно рассуждать об этом предательстве. Ибо на созыве каждый обладал неприкосновенностью.

— Тишина! — рявкнул Вершитель, вновь призывая к молчанию. — Я сам поначалу не поверил в эту весть. Но факты, увы, неопровержимы. По словам наших шпионов, Звездные уже предложили Мордехаю из Отчаяния военный союз против Солнечной Империи в обмен на острова нашей фракции. Чудовищное предательство, со стороны наших меньших братьев и соседей, не иначе!

Теперь тишина в зале висела гробовая. Каждому было понятно, что речь идет о войне небывалого масштаба.

— Но самое худшее, — продолжал Эхмея, всматриваясь в лица подданных, — что в резне участвовал Отродье Днища, Мельхиор Геноцид Миров! И вместе с ним был замечен Меас Двуликий.

По рядам прокатилась новая волна обсуждений. Имена этих чудовищных существ были на слуху.

— Меас, — прошептал кто-то из иерархов. — Гений среди безумцев. Столь же силен, как лидер фракции. Его опыты могут уничтожить весь Зехир!

— Верно, — кивнул Вершитель. — И если он объединил силы с носителем частички ложного бога, значит, готовит нечто поистине ужасное. Все силы должны быть приведены в боевую готовностьнезамедлительно.

Он соскочил с трона и, опираясь на жезл, медленно двинулся по проходу между жрецами.

— Ибо грядет величайшая из войн! Все, кто не с нами — против нас. Звездным и примкнувшим к ним тварям Отчаяния мы должны дать решительный отпор! Империя всегда одерживала верх над любыми силами зла, будь то орды химер или армии мертвецов. Карим, доложи состояние второй стены.

Карим Менкаура поднялся, расправив плечи. Это был высокий смуглый мужчина средних лет.

— Остались лишь последние штрихи и финальные тесты. Не более месяца.

Эхмея кивнул, после чего остановился перед высившейся в дальнем конце зала гигантской статуей бога Солнца. Его жезл со звоном опустился на каменный пол.

— Я созываю Высший Военный Совет! Немедленно призвать лучших военачальников и полководцев. Пришло время обрушить на врагов благословенный гнев Империи! За солнце!

— За Империю! За солнце! За Эхмею! — разнесся над сводами зала тысячеголосый клич жрецов, которые в едином порыве подняли жезлы, сложив их в символ солнечного диска над головой.

На следующий день из всех уголков Империи на Гелиополис-1 уже стекались полчища лучших воинов в золотых пластинчатых доспехах и ярких плюмажах. К величественным воротам Храма сходились широкие дороги, по которым со всего архипелага шли необозримые колонны солдат, боевых магов, наемников и техножрецов.

Город гудел, как потревоженный улей. По многочисленным улицам и проспектам разливались потоки вооруженных людей и текли безлошадные колесницы с боевыми конструктами. Окраины кишели лагерями строящихся воинских частей и их снабжения.

В центре города, в окрестностях величественного Храма, воздвигалась огромная военная ставка Империи — сеть шатров и навесов из тяжелой парусины, полевых штабов, складов и прочих сооружений. Прямо посреди этого лагеря был разбит шатер главнокомандующего с немыслимо высокой пирамидальной крышей.

Сюда, в расшитое иероглифами и изображениями бога, сердце военного лагеря, стекались доклады, данные и приказы со всех концов Империи. Здесь же заседал Высший Военный Совет во главе с самим Эхмеей и принимал решения, от которых зависела судьба всей Солнечной Империи.

В шатре царила прохлада, создаваемая широкими полосами влажной материи, свисавшей с потолка и покрытой волшебными письменами, заставлявшими ветер студить воздух. Пол был устлан коврами с красочными узорами, а вдоль стен теснились высокие столики, заваленные картами островов и пергаментами с донесениями разведки.

За расставленными полукругом креслами из литого золота, обитыми красной кожей, сидели двенадцать иерархов — избранные военачальники и советники Святого. Облаченные в ослепительные доспехи и плащи с вышитыми иероглифами, они вели бурные прения и обсуждения, порой вскакивая и вступая в жаркие споры.

Эхмея внимательно изучал богато иллюстрированные свитки с донесениями от лазутчиков со Звездной Пыли.

Вдруг в шатер вошел один из офицеров — молодой жрец с обритой головой и лицом дикой кошки. Его слова вызвали еще большее замешательство:

— Досточтимые советники! Только что прибыл гонец из Карнакского пределa. Его донесение… крайне тревожное. Вот, передал лично мне.

Офицер протянул запечатанный свиток одному из военачальников. Тот вскрыл печать и начал читать вслух:

«В соседних с Карнаком архипелагах замечены огромные армады нежити. Они движутся согласованно и имеют все признаки боевых сил вторжения. Передовые разведчики сообщают о наличии в составе также химер созданных Высшими Магистрами»

Советники разом вскочили со своих мест, наполнив шатер взволнованными возгласами.

— Цех Преобразований? Они же должны были придерживаться нейтралитета!

— Теперь понятно, чью сторону они приняли! Хотят урвать свой кусок!

— Предатели! Вероломные твари! Нужно уничтожить их ударом первыми!

— Довольно! — Эхмея стукнул жезлом по полу, призывая советников к порядку. Когда шум стих, он произнес:

— Полагаю, теперь ясно, что перед нами всеобщая война за выживание. Звездные и Мрак, Химерологи и неведомые Безумцы во главе с этим Меасом — все ополчились против нашей Империи. Что ж, значит нам остается одно — принять вызов! Полный ход, максимальная мобилизация! Первым ударом пойдем на Карнак, параллельно ведя оборону на остальных направлениях! И еще, направьте Три отряда во главе с Иерархом на пограничье темных островов архипелага Ирису.

— Думаете, прорыв темных будет идти с двух сторон одновременно?

— Это самое удобное место для того, чтобы подняться наверх. Вероятно, что Карнак — это лишь отвлечение внимания.

* * *

Я смотрел на Дамиана с некоторым недоверием, слушая его предложение. Все выглядело так, будто он действительно хочет использовать меня в своих личных целях. Впрочем, сам я поступал бы точно так же на его месте. В конце концов, разве я не манипулировал другими ради достижения собственных целей? Кем я был, чтобы осуждать его за это?

Сидя в кресле напротив, я молча наблюдал, как префект механистов откидывается на спинку своего сиденья и делает пару глотков из своей фляжки. Он протянул и мне, но я отказался.

Похоже, перипетии последних дней и крах всех его планов изрядно вымотали Дамиана.

— Значит, ты собираешься свергнуть нынешнее правление Церкви Стали? — наконец нарушил я молчание. — И как ты планируешь это провернуть? Механисты весьма многочисленны, а командоры отказались выслушать тебя.

Дамиан отставил бутылку и внимательно посмотрел на меня.

— Я не собираюсь втягивать тебя в авантюру вслепую, Альтаир. Поэтому выслушай меня внимательно. После отказа командоров признать вину Вальтера, ситуация зашла в тупик. Но для меня это стало последней каплей. Увидев истинное лицо Церкви, я понял — все здесь прогнило изнутри. Годы, которые я положил на служение этим ничтожествам, пошли прахом.

Голос префекта звучал все более взволнованно. Кажется, он давно сдерживал эти эмоции в себе.

— Когда Эдвин назначил Вальтера на мое задание, я и представить не мог, что он окажется предателем! А теперь эти слепцы из совета вознамерились сделать его новым Примархом! Неужели непонятно, что после такого Механисты станут марионетками чужой воли? Этого Меаса, или того, кто стоит за ним. Именно поэтому я принял решение начать действовать самостоятельно.

Дамиан наклонился вперед, пристально глядя мне в глаза:

— Ты думаешь это только начало? Война уже идет полным ходом, Альтаир. И в ней быстро развяжутся руки тем, кто будет достаточно решителен. Я намерен такой решительностью обзавестись. Сначала пущу слухи о предательстве Вальтера. У меня достаточно авторитета, чтобы посеять смуту в рядах Механистов. Затем привлеку на свою сторону как можно больше единомышленников из верных мне людей. Не волнуйся, их не так много, но с твоей помощью будет достаточно. А дальше…

Он сделал эффектную паузу, будто для пущего драматизма. Я терпеливо ждал продолжения, из любопытства прикидывая масштаб его задуманного.

— Дальше — мы нанесем удар по Вальтеру и его приспешникам, — наконец выпалил Дамиан. — Ликвидируем нынешнее командование, объявим их самозванцами и узурпаторами. И создадим новую, истинную Церковь, которая станет править Механистами во благо! А я, как инициатор переворота и сподвижник почившего Примарха Эдвина, возглавлю ее!

Я не мог сдержать усмешки на последних словах префекта. Его амбиции поистине не знали границ. Ну что же, предположим даже, что ему удастся осуществить задуманный план. Неужели он думает, что после такого за ним последуют все Механисты? Маловероятно.

— И почему же я должен тебе помогать? — спросил я у Дамиана с нарочито скептическим видом. — У меня совсем другие заботы и проблемы, не имеющие отношения к делам Церкви Стали.

Он помолчал некоторое время, видимо обдумывая мой вопрос. А затем заговорил вновь, на этот раз более сдержанно:

— В этой грядущей войне действительно есть более важные вещи, чем споры за право главенствовать над рядом островов. Например, выживание. И тут мы оказываемся если не союзниками, то уж точно попутчиками, шагающими в одном направлении. Ведь твой Ирису находится на границе с темными островами. Тут два варианта. Либо спустятся Солнечные, чтобы не дать выбраться темным с нижних островов, либо же темные поднимутся и сметут твой островок, превратив его в мертвую землю.

Он был полностью прав. Я допускал это с самого начала, но нельзя было соглашаться сразу. Игра в переговоры должна быть грамотной. И каждая из сторон постепенно будет увеличивать свою значимость и свой вклад.

— Что ты предлагаешь? — после паузы спросил я.

На губах Дамиана расплылась широкая ухмылка. Было видно, что он ожидал подобного вопроса.

— Я предлагаю объединить силы. Все, кто пойдет за мной… Им нужно пристанище. Новой Церкви необходимо время, чтобы набрать силы. И если твой Ирису станет для нас этим пристанищем, мы будем защищать твой остров, как свой собственный дом. Мне известны риски. Вполне возможно, что все полягут, если война будет на том участке архипелагов. Но также есть вероятность, что все пройдет гладко. Я не альтруист, Альтаир. Войну предотвращать я не собираюсь. Но вот стать тем, кто выжил и создал свой мир — хочу. Полагаю, у тебя схожие цели.

Он улыбнулся еще шире, видя мой заинтересованный взгляд.

— О, и это еще не все. Мой Левиафан тоже будет участвовать. А этот корабль стоит сотни других. Ну, как тебе мои условия?

Я поджал губы, обдумывая предложение префекта. Действительно очень заманчиво. Целый Левиафан и персональная армада Механистов были бы мощным подспорьем в грядущей войне. Не говоря уже о том, что с помощью Дамиана и его ресурсов я мог бы многократно увеличить население своей базы на Ирису. Но все же кое-что смущало меня.

— Допустим, я соглашусь присоединиться к вам, — задумчиво протянул я. — Но ведь на Ирису места для такого войска негусто. Остров то маленький. А ты говорил о людях и автоматонах. Они требуют больших территорий. Где же вы все разместитесь?

Дамиан рассмеялся, хлопнув меня по плечу своей огромной ручищей. Затем придвинул кресло поближе, как бы намереваясь поведать мне какой-то секрет.

— Что ж, и на этот момент у меня есть решение. Правда оно не очень тебе понравится. Помнишь Транслокатор?

Еще бы я не помнил. Как этот урод подставил меня, и ценой кучи жизней угнал остров.

— Не торопись осуждать, выслушай меня, — Дамиан поднял руку, видя, что я уже готов возразить. — Тогда действительно цена была высокой, но теперь речь идет не о населенном острове, а о мертвом. Его можно переместить почти без затрат, убив большую часть некротварей.

— Раз ты так говоришь, почему же механисты не забирают острова темных?

— Потому что темный остров остается темным. Церкви незачем остров с Анафемой. Да и у нас всего четыре образца, их нужно использовать с умом. Благо, все они под моим надзором.

— То есть ты хочешь, чтобы я согласился на присоединение темного острова к Ирису? — недоверчиво переспросил я. — Ты с ума сошел⁈ У меня там люди, Дамиан! Анафема распространится с одного острова на другой. Я не готов идти на такие риски.

— Альтаир, Альтаир, — префект вновь остановил меня взмахом ладони. — Стоп, друг мой. Судя по моим данным, твой Ирису изначально был темным островом, в определенный момент ставшим светлым. Кто же постарался, расскажешь? Я уверен, что для тебя, фрактального мага, это вовсе не проблема. Как и не проблема связать два алтаря и создать один большой остров.

Мне едва хватило сдержанности, чтобы не захохотать.

— Я тебе что, волшебник? Так вообще может хоть кто-то из магов? Примарх? Может Патриарх, или Директор Цеха?

— Никто из известных мне магов на такое не способен. Но ведь ты — фрактальный маг! Существо куда более могущественное, чем примархи, патриархи и главы фракций! Уж я-то знаю.

Он достал из сумки толстую папку и бросил ее на стол передо мной.

— Вот, ознакомься. Я позаимствовал эти материалы у командоров. Думаю, тебе будет интересно узнать, насколько велика твоя сила на самом деле. Ах, и да… если ты вдруг пожелаешь выяснить, где именно хранится упомянутый в бумагах образец фрактальной маны, могу подсказать локацию. В обмен, разумеется, на твое согласие предоставить мне помощь и убежище.

Я скептически изогнул бровь, в душе ощущая нарастающее беспокойство. Сомневаюсь, что знакомство с этими материалами пойдет мне на пользу. Но любопытство все же пересилило, и я потянулся к папке Дамиана.

В ней оказались статьи с описанием различных теорий и гипотез механистов, связанных с фрактальной маной. В одной из них подробно излагалось предположение о том, что эта необычная субстанция как раз и была первопричиной, удерживающей острова архипелагов после разрушения изначального мира.

Тоже самое предполагал и я. Но это лишь доводы.

Изучив статью, задумался.

В прошлый раз, забрав образец у Регулуса — я увидел чужие воспоминания.

Если в этом фрагменте фрактальной маны тоже запечатаны воспоминания, возможно, это даст мне подсказку о том, как присоединить темный остров к светлому. Правда нужно было еще решить вопрос о том, как перестроить его с темного на светлый, или хотя бы ограничить область действие Анафемы.

В этот момент раздался голос Тали в моей голове:

— Изучая подробности, я пришла к выводу, что запечатанные в этом артефакте знания фрактального закона должны быть достаточны для проведения подобной операции по объединению островов. Механисты как-то смогли выудить кусочек и построили на нем свои теории. Но будь готов, что скорее всего это потребует огромного количества маны и самого глубокого твоего погружения в фрактальные потоки.

— Понял тебя, — ответил я ей мысленно. — Значит, помимо самого артефакта, нам понадобятся и серьезные резервы маны.

Я поднял глаза на Дамиана, который с интересом поджидал моего решения.

— Воспользоваться предложением перемещения острова, и тем самым создать плацдарм для твоих сил, — невозмутимо проговорил я. — Весьма заманчиво, признаюсь. Но у меня есть одно условие…

Глава 11

— Серьёзно? Ты думаешь, я пойду на такое?

Я пожал плечами, выражая полное равнодушие.

— Большая часть работы будет на мне, так или иначе. А у тебя останется корабль и не только. Что ты ещё собираешься вывезти? Почему бы просто не делать это постепенно? С кораблём я так и быть помогу, а вот эвакуация твоих людей…

Конечно же, я кривил душой. Специалисты Ордена на моей стороне будут только на пользу, так что я ничего не терял, кроме душевного покоя на ближайшие пару суток. А вот приобретаем… многое.

— Знаешь, — отстранённо заметил я, глядя за душевными терзаниями Дамиана. — Иметь с тобой дело всегда было немного накладно. Тео тебе тот остров никак не простит.

— Слушай, я просто выполнял приказ.

— А сейчас будешь так же выполнять и мои приказы.

— Я принимаю твой план, — отвел глаза префект.

— В таком случае на тебе приготовить всех, кто собирается покинуть Молнимар, будут готовы по сигналу забрать твой корабль.

— Как много людей я могу взять с собой?

— Всех, кого сможешь увести на корабле.

— Понял, — кивнул он. — Но ты уверен, что тебе не нужна помощь?

— О нет, просто действуй по плану и уводи своих. Очень скоро всем станет не до тебя.

— Мне уже жаль столицу, — хмыкнул Тео, заходя в комнату.

Я знал, что мой отряд подслушивает, но вот для Дамиана это стало сюрпризом. Виду он не подал, хотя заметно сжал подлокотник кресла.

— Вы с Линой пойдёте со мной, — сказал я Тео. — Так что сильно не радуйся.

— Нужно что-то взорвать? — оживился пиротехник и помрачнел Дамиан.

— Скорее, нужен специалист по обычаям механистов. Лину я беру по той же причине. Кстати, можете начинать придумывать имена, хотя не факт что придётся представляться.

— Ты так и не сказал, какой сигнал мне ждать.

— Пока сам не знаю. Мне нужно изучить оборону города. Сперва скажи, сколько потребуется времени, прежде чем твой корабль попытаются остановить силой?

— Ему даже взлететь не дадут без специального разрешения от Примарха.

— Как он вообще к тебе попал? Что это за корабль, которым ты не можешь управлять, но он твой? Это собственность Церкви?

— Нет. Собственность отца. И фактически — моя. Но без звания легата я не имею права управлять им. Проклятая бюрократия!

— А отец?

— Мёртв. Убит каким-то пьяным ублюдком по официальной версии, — Дамиан отвернулся, но по выражению его лица и интонации было видно, на каком органе он эту версию вертел.

— Корабль такого класса невозможно угнать незаметно, — добавил Тео. — Разве что невидимость или иллюзию. Превратить его в уточку.

— Сам ты уточка, — улыбнулся я, представив как по всем правилам видоизменения вместо корабля появляется гигантская тварь, которая ещё и попытается двигаться. Да на такого монстра весь арсенал обрушится.

— Тогда как?

— Никак, скорее всего, — сказал я с сожалением. — Только спрятать в лесу. Иными словами, заставить весь город поверить, что улетающий корабль под твоим началом — совершенно нормальное явление.

— Хочешь помочь мне получить звание? — с иронией спросил Дамиан.

— Не совсем. Тебе не понравится, — вернул я ему его же фразу.

Город механистов был удивительно странным местом. Обилие лестниц и этажей, плюс протянутые всюду медные провода с изоляцией. Пока что это было самое комфортное в плане наличия удобств место.

Здесь вдоль длинных улочек тянулось множество магазинов. Прогуливались мирные жители. В том же Тальхеоре вид мага или тем более химеролога вызывал трепет и страх, то здесь мы встречали несколько мехов с довольно высоким рангом, и те вели себя с местными почти на равных. Почти, потому как неподдельное уважение жителей было вполне искренним.

Я с удивлением понял, что местные в целом относятся к своей власти с симпатией, и та в своём понимании отвечает тем же. Уровень жизни большинства рас был повыше, чем в землях Цеха.

Рабы тоже были. Но как и говорил Тео, по большей части в качестве слуг, а не рабочей силы. Для тяжёлой работы были автоматоны, которые справлялись гораздо лучше. Так что это скорее экзотика и помощь в хозяйстве.

Хотя и по этой части у них всё было получше средневековья Тальхеора. Из любопытства зайдя в парочку магазинов, я понял, что здесь есть и простая бытовая техника. Своего рода магия, доступная каждому.

Артефакты с магией, кстати, тоже были. Но значительно реже и во много раз дороже. Спросив об этом, я даже нарвался на гневную тираду Лины о том, что цены на магические предметы здесь выше, чем в других землях раз в пять.

На что я ответил, что даже так, это всё ещё доступно здешнему среднему классу.

Большинство всего, что здесь есть, работало на электричестве, которое добывалось каким-то совершенно диким количеством ветряных мельниц и парусов. Каждое здание кормилось отдельно, и по мере повышения поголовья работающей техники в нём, над домом и вокруг него нарастало всё больше и больше мельниц.

Место для этого подходило прекрасно. Город имел форму конуса, и со всех сторон обдувался сильным ветром. Весь архипелаг Молнимар был пронизан сильными ветрами, как и подобает воздушному. И местные использовали это, как только могли.

Помимо ветряных мельниц по всему городу были расположены ещё и громоотводы, по которым периодически били молнии. Этот процесс никого не удивлял. Местные даже не вздрагивали, когда возникала ещё одна, и следом за ней шёл раскатистый гром.

В воздухе всё время пахло озоном, порой смешанным с машинным маслом или запахом простой химии.

— Храни меня Безмолвная, что за вонь? Как вы здесь живёте? — спросил Эдельвейс, принявший вид обычного синеглазого чёрного кота.

— Альтаир, я на минуту! Мне очень нужно! — просиял Тео, глядя на вывеску магазина с алхимической колбой.

— Иди — кивнул я.

Было бы обидно покидать этот город, даже не успев как следует его оценить. А точного времени начала главного действа пока что не было. Я сам не знал до конца, когда и как мне удастся провернуть задуманное. Всё же основывался мой план по большей части на наглости.

— Тогда и я тоже! — просияла Лина, поглядывая в сторону книжной лавки.

Удивительно, но он и правда справился всего за пять минут. А вот лису пришлось вытягивать силой.

За это время я немного перевёл дух и попытался представить себе, каково жить здесь.

— Отвратительное место, — заявил кот.

— Правда? А мне пришлось по душе.

— Сразу видно — великий некромант. Видит мёртвое и его душа трепещет от радости.

— Мёртвое?

— Слишком много железа и механической вони. А из-за ткани я почти ничего не слышу. Как можно жить в таком шуме?

— Зато удобства.

— Стоит ли платить такую цену за возможность задирать лапу не под кустом, а в специальной палате?

— Мне больше интересно, где все киборги.

— Рабочие должны быть внизу, в трущобах, — предположил Ганц. — И за периметром города. Это же столица. Зачем пугать туристов?

Я хмыкнул.

— Это элемент послушания, а не то рабство, что в Цехе. Им, как видишь, рабочая сила не нужна. А вот гарантия лояльности — то, что нужно.

— У них есть киборги на высоких управляющих должностях, — я припомнил беловолосую девчонку с тоскливыми взглядом, большая половина тела которой была механической.

— Да, в этом и суть… — Ганц замолк и мы в относительной тишине наблюдали как девочка лет восьми весело несётся по улице вместе с медной робо-собакой, гремящей при каждом прыжке, будто строительный автоматон. — Орден сумел навести порядок на центральных архипелагах. Но цепь сильна ровно настолько силён её самый хрупкий фрагмент.

— О чём ты говоришь, друг? У нас здесь крыса окопалась на самой верхушке. Рыба гниёт с головы, как говорится.

— У звёздных своя идиллия, выстроенная на эксплуатации крестьян, напоминая о том, что в лапах у химерологов они были бы бесправными рабами. Про сам Цех я вообще молчу. Хотя в их столице я не был. Уверен, там тоже будет чистенький вылизанный город.

— В Монорельсе не так? — спросил я.

— Монорельс болеет иначе, — помрачнел Ганц, но развивать тему не стал. Упоминание о доме быстро сбило с него всё желание поболтать.

Тем временем, Тео показался из магазина. За спиной у него теперь красовался внушительный рюкзак, от которого за версту разило химикатами.

— Ты там как, не взорвёшься хоть в дороге? — спросил я.

— Брось, я же закупаюсь на фиг знает сколько времени! — возмутился он. — Кстати, где лиса и Хель?

— Я здесь, — подала голос девушка. — Приобрела семена здешних фруктов и овощей. Может, посадим на нашем Ирису.

— Тогда тащите Лину и продолжим.

На подходе к башне, располагавшейся на самой вершине конусообразного города, нас ждала опущенная решётка и стража. Начиналась самая весёлая часть нашего мероприятия.

Примарх Вальтер в группе почтенных механистов спешил к охранявшим вход стражам.

Узнав нового правителя, они быстро отошли в стороны и синхронно отдали честь. Ворота начали резко подниматься вверх.

По ту сторону стоял хмурый маг в чине когитата. Он неуверенно переминался, думая подойти к нам или не стоит лишний раз подставляться перед начальством.

Потому мудрое начальство обратилось само:

— Доложить обстановку! Текущее положение дел? Нападение уже началось?

— Н-нападение? — не понял парень.

— В городе тёмные! Ветвь отчаянья! Немедленно оповестите инквизицию: в городе доппельгангер!

Глаза когитата у ворот расширились.

Об этих тварях мне рассказала Лина. Живое оружие времён великой войны, созданное пустотниками Отчаянья. Магическая химера на основе проклятой силы, способная принимать облик других существ. Ещё одна полумифическая сущность, которой настало время проснуться.

— Я… да! Да, Мастер! Позвольте доложить, ваш… ээ… доппельгангер с вашим обликом сейчас в зале совета!

Глаза Примарха Вальтера расширились от ужаса.

— Поднимай инквизицию! — бросил он. — Доппели — только начало. Скоро будет полноценный штурм города тёмными тварями!

— Что? Откуда…

— ВЫПОЛНЯТЬ! Город в смертельной опасности! Приготовиться к обороне!!

Парень отпрянул и быстро побежал выполнять приказ высшего начальства.

Широкая улица вершины города выходила к площади перед башней магов. Вокруг засияли разрядами молний вышки с шаром на вершине — пушки, вызывают разряды молний на кораблях. Парень воспринял мои новости со всей серьезностью.

Не буду и я задерживаться. Всё же идём спасать совет, как ни как.

У входа в башню нас ждал уже целый префект.

— Мастер. Мы уже оцепили выходы, — проявил он инициативу. — Но… как бы вам сказать-то…

— Что не так?

— У меня приказ никого не пускать внутрь.

— Чей?

— Ээ… ваш, — виновато улыбнулся страж.

— Хочешь повесить в свой послужной список гибель руководящего состава? — я поднял бровь.

— Никак нет, прошу прощения…

— Мы не видим никаких признаков нападения, — взял инициативу в свои руки другой механист. — Город в полной боевой готовности, великий мастер, но врага не видно.

— Так и должно быть, — нервно кивнул я в образе Вальтера. — Они используют мёртвую магию и переходят разломами.

Площадь стремительно заполнялась бойцами ордена, поднятыми по тревоге.

— Никого не впускать и не выпускать отсюда! — отдал я последний приказ, и открыл вход в башню. — Надеюсь, ещё не слишком поздно.

У механистов она была совсем не такой, как в Тальхеоре или на Айрене. Скорее, она походила на смесь башни с церковью и часовой вышкой. Повсюду были механизмы, вшитые в сами стены, и я не мог понять, являются они все реальными, или всего лишь декорациями этого странного места.

Пол под ногами разносил металлическим эхо каждый шаг.

Остаётся только надеяться, что мы случайно не столкнёмся сейчас здесь с настоящим Вальтером. Пусть наслаждаются своим советом, или что там сейчас у них проходит.

Здесь нужды скрываться уже не было, и я накинул на группу ускорение. С ним мы за считанные минуты оказались на вершине башни. Опыт создавать видения у меня уже был, так что вскоре над островом стали появляться чёрно-лиловые трещины в пространстве, сигнализирующие о прорывах мёртвой магии.

На улицах города началась паника. Но времени у нас будет совсем не много. Главное — испугать, и дальше придётся действовать уже исключительно по инерции. Когда молнии и пушки начнут стрелять сквозь несуществующих драконов, план быстро накроется. Нужно, чтобы всё самое главное произошло до этого!

Количество трещин в пространстве неуклонно росло. Небо потемнело и покрылось зловещими разводами. Возникавшие в воздухе молнии всё больше казались зловещими.

Страж четырёх ветров затих, готовясь к тому, что вот-вот разверзнется буря.

С появлением признаков реальной угрозы, оповещение по всему городу стало работать в разы лучше. Остановился весь общественный транспорт. Подсветились орудийные башни, город спешно готовился к обороне. Но было ясно, что врага очень много.

Я не сдерживался, щедро рассыпая фрактал на мощную и стабильную иллюзию. Вскоре трещины откроются на город хлынет поток иллюзорных чудовищ. И в первые минуты их будет так много, что достаточно и того, что некоторые будет периодически падать.

Но состыковать иллюзию с реальностью, чтобы каждый снаряд отображался попаданием по чудовищу — едва ли возможно на текущем этапе.

К сожалению, поддерживать две иллюзии я не мог, так что обратно придётся уходить Разыграв другую комедию.

Эх, как бы я хотел видеть лица местных владык, когда они узнают, что за время совета их казна эвакуировалась вместе с частью боевых кораблей!

Осталось только сказать, что совета больше нет, и нужно немедленно собирать всё ценное на левиафане, пока до ресурсов не добрались тёмные.

Глава 12

— Быстрее, нам не удержать город! — поторопил я незнакомого префекта на выходе из башни.

Теперь сомневаться в моих словах уже не приходилось. Прямо над нами в небе из разломов потянулись фиолетовые щупальца. Двоящиеся очертания тёмных тварей постепенно разламывали ткань реальности.

— Прорыв! Это тёмные твари! — закричал кто-то в городе.

Поднималась паника. Очень кстати, что высшие чины были на совещании и вдвойне кстати, что они зачем-то делали это в подвале под башней. Но очень скоро они покажутся наверху.

— Нас предали! — проникновенно сказал я другому префекту, который привёл к башне ещё один отряд механистов.

Среди отряда, к слову, выделялся яркой бело-алой мантией и символами веры, инквизитор. Мою иллюзию он в упор не различал, но это лишь потому, что он и не пытался. Ему просто не приходило в голову, как низкому чину, проверять великого командира с высоким риском зарыть при этом свою карьеру.

— В башне портал! Тёмные твари скопировали мой облик и вид командоров! Настоящее командование — мертво. В башне источник заражения мёртвой магией!

Мужик принялся отдавать приказы, и башню окружили. С другой улочки спешил целый отряд инкцизиции. Стоит любому из них применить рядом со мной антимагию, и начнутся проблемы.

— Префект! — оклинул я другого механиста. Вид у него был не самым боевым — полноватый лысый мужик постоянно озирался, явно не горя желанием познакомиться поближе с порождениями пустоты. — Немедленно распорядитесь перенести на корабль всё ценное. Не приведи Стальной Бог, кто-то заполучит все богатства Церкви!

[Коррекция: целостность конструкции]

Не выдержав веса, башня начала проваливаться вниз. Как раз, когда с неба ударила фиолетовая молния и спикировал первый пустотный дракон. На самом деле, понятия не имею, существуют ли такие, но выглядело убедительно.

В него сразу же ударили с пяти башен с металлическими шарами, и я проконтролировал, чтобы тварь эффектно пробило электричеством, так что остался один лишь пепел.

Послышался праводоподобный двоящийся крик умирающего монстра, а затем с неба начался вал тварей. Пока ещё только первая волна — в своём поле зрения я мог её контролировать, чтобы со стороны выглядело расстрелом порождений мёртвой магии молниями.

— Быстрее, префект! — подбодрил его Тео. — Я помогу вам! Здесь рядом есть корабль. Казне потребуется защита…

Мужик бросил взгляд на отметины легата.

Заложенная Тео взрывчатка начала срабатывать. Чёрные птицы нашли свои цели, и город вспыхнул. Сильный ветер, обилие парусов и дерева при всей механической начинке — так себе против пожара.

Придуманные драконы принялись поливать с неба чёрным огнём защитные постройки, склады и арсенал. На этом этапе я уже не мог проследить за каждым драконом, а без прямого приказа магические чудовища забывали умирать и пролитали сквозь снаряды.

Очень скоро кто-то это заметит.

Хель выпустила ману стихии внедрённого источника, и мёртвая магия начала пропитывать воздух вокруг атмосферой страха и паники. Эмоции сильно уменьшат их внимательность к деталям.

Тео выпустил пару птиц, и «драконы» обрушили чёрное пламя на сторожевой пост инквизиции.

Воздушные доки находились уже совсем рядом. Причал нависал над городом, будто балкон. Прямо над крышами домов нижнего города. Здесь были достроены длинные мосты из дерева и металла.

У самого крупного из них стояли два левиафана. Один принадлежал деду Дамиана, а второй, наверное, кому-то из высших чинов. И судя по тому, как один едва ли не сверкает, а другой явно побывал некогда в переделке и чинился будто с большой неохотой из дешёвых материалов.

На причале толпились люди. Многие бросались к свободным капитанам судов поменьше, предлагая деньги, чтобы их вытащили с острова. Эффкт от иллюзии плюс сила Хель вместе сработали превосходно. А лучше всего поднимают панику — именно паникующие люди вокруг.

Увидев нас, стоящий на причале и командовавший погрузкой Дамиан сперва побледнел, а затем сплюнул и с силой заставил себя дышать.

— Храни нас Стальной Бог, Альтаир! Меня чуть удар не хватил с твоими иллюзиями.

— Хах, — я хлопнул его по плечу. — Отчаливаем. Ты готов?

— Только тебя и ждали.

Вообще-то не ждали. Когда я прибыл, корабль уже готовился ко взлёту. Но я только махнул рукой и направился внутрь.

Крупнейший класс сверхтяжёлого корабля внушал уважение. Это был небольшой плавучий остров, как и говорил Дамиан. Правда, сильно потрёпанный остров. Корабль был сильно покрыт пылью и выглядел будто призрак.

К счастью, крупные пробоины в днище для летучего корабля не настолько критичны, а верхняя часть была вполне в рабочем состоянии.

Система оценивала процент повреждения в сорок восемь процентов. Не так и мало — я ожидал куда худшего. Но этого было уже достаточно, чтобы пусть не очень быстро, но всё же летать.

Главное — добраться до края острова и выйти в звёздное море.

— Остановите их! Это враги!! — послышался громкий крик незнакомого легата звериной расы.

Увидев меня, псоглавец выхватил электрическое ружьё и сходу выстрелил.

— Сверху!!! — закричал один из солдат.

Вниз штопором летел чёрно-фиолетовый пустотный дракон со щупальцами по всему телу. Искорёженная тварь отвела в полёте голову назад и в последний момент резко поравнявшись параллельно с землёй, выдала струю лилового вязкого пламени мёртвой магии.

С небольшим запозданием в секунду послышались взрывы птиц Тео.

Следом удар реальной магии пустоты — и по небесной пристани прокатились волны магического страха.

Я снова обернулся к кораблю. На нём всё ещё трудилось множество людей, и не все из них были в курсе происходящего. Среди прочих я увидел лысоватого мужичка-префекта. Он всё ещё свято верил, что на город напали тёмные твари из порталов, и нападение местной страже воспринял правильно — как попытку меняющих облик и контролирующих сознание чудовищ ввести его в заблуждение.

Ох, с этим ещё разбираться тоже придётся.

Мы начали медленно подниматься вверх. Иллюзорные драконы выпустили десант такой же иллюзорной нежити. Горели вспышки поднявшихся по всему городу пожаров. Стояла душная, неприятная апокалиптическая атмосфера. Будто зло не просто идёт по следу, а уже стоит у двери и стучится, прекрасно зная, что ты на месте.

Коррекцией я ослабил потоки воздуха, чтобы тот не мешал нашему вылету из города. Но это, как оказалось, имело и дополнительный эффект. Не привыкший к настоящей тишине и безветрию Страж Четырёх Ветров Молнимара ещё больше уверовал в нападение тёмных сил.

Хаос внизу нарастал. Люди не знали кому и во что верить. Сверху с поднимавшегося судна я видел мельтешение — какие-то стражники пытались вразумить и успокоить толпу. По городу то и дело бегали перепуганные люди.

Судя по всему, правда уже всплыла наружу, и кто-то пытался убедить жителей, что никакой угрозы нет. И в то же время они видели драконов и слышали взрывы.

Следом за нами поднимался второй корабль. Он быстро набирал высоту, стремясь поскорее покинуть ставший опасным город.

Наш левиафан трещал по швам. Всё же ремонта сильно ему не хватало.

Я призвал справку, взглянул на количество требуемой маны для восстановления, выругался, и попросил Тали вывести только самое необходимое для полёта. Так удалось немного сэкономить, но возникла другая проблема. Шлейф из фрактального света, который выдавал нас для всех заинтересованных. Плохо!

Окинув взглядом атакуемый с небес вымышленными драконами город, я запомнил примерное расположение иллюзий, и пересоздал с тремя громадными крылатыми змеями, пытавшимися сожрать нас.

Теперь окружающие видели, что мы ещё немного, и упадём сами. На корабле начался пожар, а в куполе образовалась пробоина. Ненастоящие, само собой.

Точно так же выглядело и второе судно-левиафан. Сперва я думал, стоит ли их втягивать в это, но затем понял, что летят они вовсе не прочь от города в паническом бегстве, а со вполне конкретными целями — за нами.

— Я надеюсь, ты не рассчитываешь на пушки, потому что корабль давно разоружен, — порадовал Дамиан.

— Погони в небе вообще не предполагалось, — хмыкнул я.

Вообще-то средство от любителей преследовать меня по воздуху давным-давно было известно. Достаточно просто увеличить вес корабля или силу гравитации. В воздухе коррекция становилась совсем читерным навыком.

Хотя, конечно, на такую большую посудину придётся сильно раскошелиться маной.

Однако пока что пусть бегут, показывают все свои возможности. Обойдёмся простым замедлением. Потом возможно придётся применять коррекцию сразу на группу.

С другой верфи, чуть поменьше размером, вылетали несколько алых дирижаблей. Всё как я и думал. Если менять гравитацию, то это воздействие на область, и здесь будет важен не размер, а кучность противника.

На носу левиафана приземлилась красная «чайка» Дамиана. На фоне огромного судна она казалась совсем крохотной.

Когда мы поднялись над зоной города, мелкие корабли оказались рядом со вторым левиафаном, и стали оседать на землю. Гравитация мягко поползла вверх, и кораблям было всё сложнее ей противостоять.

За этим последовал второй неприятный, но ожидаемый ход противника.

Едва корабли механистов перестали маячить между нами и городом, как послышался шум пушек и следом — звон электричества. И если снаряды, пролетая через зону повышенной гравитации, теряли возможность попасть по нам, молнии все как одна врезались в борт корабля.

Запасы маны попозли вниз.

— Альтаир, они достали рельсовую турель! — крикнул Дамиан.

Рядом с башней из земли выехало нечто футуристичное с большим прозрачным кристаллом, зависшем в воздухе. Система начала прогреваться, подвижные части начали свой бег. Кристалл начал набирать свет, а пушка — настраиваться на нас.

Тео выпустил чёрных воронов, а Хель усилила хватку страха над городом.

— Великое Днище! — выругался Ганц. — Откуда у них наша технология?

— С изменениями, теперь она независима от солнца, — вставил Дамиан.

— Да нам как-то в любом случае конец, Альтаир. Кораблю, вернее. Надо уходить.

— Я тебя не узнаю, Ганц! — усмехнулся я. — С каких пор ты так быстро сдаёшься? Капитан уходит на дно вместе со своим судном.

— Ты же это сейчас не серьёзно? — уточнил Тео.

— А ты лучше эту пушку разбей. Я помогу, — кивнул я. — А теперь может немного тряхнуть!

Луч ослепительно-яркого света взорвался в дно, пробил левиафан насквозь и вонзился в купол. А затем на выходе — разорвало верхушку дирижабля. Мы стали быстро терять высоту, но я сразу же направил все силы коррекции на восстановление целостности обшивки.

С учётом команды для иллюзии со стороны это должно быть смотрелось забавно — маскируя белые кубы троица пустотных драконов щедро поливала корабль мёртвой магией практически без остановки. По идее, мы все здесь должны были давным-давно превратиться уже в одержимых монстров.

Но те, кто был в тот момент на самом корабле, отлично видели, что происходит на самом деле.

На месте пробоя, где была срезана часть корабля и пробит купол, появились полупрозрачные сегментированные на кубы силовые линии. Вместе они создавали светящийся образ отсутствующих частей, словно на корабле-призраке.

— Нихрена… — слова застыли, оборвавшись. Дамиан инстинктивным движением достал из кармана сигарету и затянулся, забыв даже про огонь. — Кто же ты, мать твою, такой?

— Обычный корректор реальности, — хмыкнул я, после чего снял все свободные коррекции и добавил износ и хрупкость пушке, уже готовившей новый выстрел.

Спустя миг в центре города расцвёл чёрный цветок пламени Тео. Птицы разнесли механизм вдребезги.

Затем коррекция перенеслась обратно на корабль, снижая вес и повышая скорость. Светящийся от фрактальной магии корабль спешно покидал столицу механистов, уходя из атмосферы осколка.

Серость ветреного неба над архипелагом Молнимар сменилась чернотой космического пространства, которое здесь называли звёздным морем.

Я устало осел, прислонившись к медной панели. Руки дрожали от пропущенной через них силой. Даже артефактный плащ немного порвался, но это легко поправимо коррекцией.

— Как ты это сделал? Как восстановил корабль, когда его едва пополам не прорезало⁈ — не выдержал Дамиан.

Сил шутить уже не было, потому я просто ответил:

— Лучше тебе не знать, сколько это стоило маны!

Я поискал глазами остальных, мысленно проводя перекличку. Тео и Хель, Лина стоит чуть поодаль и пытается лапой потрогать фрактальную материю восстанавливающегося корабля. Ганц задумчиво поглядывал то на меня, то на результат моей магии. Коррекция продолжала жрать ману как не в себя.

Смотреть на цифры потраченной энергии было больно.

— Где тёмные? — спросил я.

— Кот опять превратился в пушистую слизь и растёкся по полу, — ответил Тео.

— Мастеру Эдельвейсу нездоровится, — поправила Сатока.

— Куда мы летим? — спросил я у Дамиана, а тот переадресовал мой вопрос своей помощнице.

— Молнимар одиннадцать, — ответила она. — Это крохотный остров на границах с архипелагом Норвест, а дальше белые земли, и начало архипелага Расиэль. Мы ведь летим туда?

Механисты посмотрели на меня и я кивнул.

— За нами будет погоня, — сказал префект.

— Удачи им. Особенно, если им хватит ума идти на кораблях.

— Начинаю понимать, почему так всполошились звёздные, — кивнул механист и ухмыльнулся. Теперь, когда опасность миновала, к нему возвращалась привычная самоуверенность.

— Кстати, мастер Альтаир, — подала голос Сатока. — Если вы можете всё, то может быть, есть возможность сделать Великий Барьер от пустоты вечным?

Все замолчали. Даже другие механисты, светившиеся вокруг нас. Слишком этот вопрос всех выбил из колеи.

— Не знаю, — честно ответил я. — Может быть. Я ведь её не видел.

— Ух, обязательно было это говорить? - взмолилась Тали. — Они же теперь не отцепятся от тебя. Особенно, когда кот узнает об этом!

— А что такого? Я и правда не против проверить. Может, там сойдёт и простая коррекция на самовосстановление с привязкой к источникам островов. Я уже думал об этом.

— Если бы всё было так просто, думаю солнечные справились бы и в прошлый раз.

— В любом случае, ответы на эти вопросы лежат где-то на Днище, а туда я пока что совсем не рвусь.

— Кстати, а ведь тот остров, о котором я говори, как раз по пути. Может, на день больше, и мы как раз будем там. Интересует?

— А с чего вдруг ты проявляешь такую заботу, Дамиан? — спросил я. — Там что, засада?

— Сам ты засада, — обиделся механист. Затем наконец-то вспомнил о самокрутке во рту, подпалил облокотился о борт. — Мнепросто стало интересно, что может скрываться во фрагменте памяти самой известной истории о битве древних богов на этой земле. Той самой, что расколола острова.

— Так значит это правда! — воскликнула Лина.

Я кивнул.

— Кое-что точно правда, но я сам пока ещё очень мало что знаю. Расскажи-ка про свой остров?

— Норвест это снежный архипелаг на стыке источников воды и ветра. Библиотека находится на шестом. На самом деле, это множество мелких островов, расположенных так близко, что они в одной атмосфере и связаны. Конкретно этот остров находится в центре. Там находится теплый водный источник, который делает его единственным тёплым в архипелаге. Охрана там смешная, только от местных монстров.

— Почему тогда важные вещи хранятся там?

— Потому что никто понятия не имеет, как это применить, — ответил Дамиан. — Фактически, это архивы. В основном это место посещают послушники, ученики и совсем зелёные адепты. Студенты разных направлений.

— Помню, как сама там училась, — улыбнулась помощница префекта. — Заодно заберём вашего брата.

Дамиан поджал губы и стукнул себя ладонью по лбу.

Ага, вот и мотив меня уговаривать.

— Скажи хоть, там правда есть образец фрактала древнего мага?

— Есть, — кивнул механист, и ему вслед закивала девочка, осознавшая что сболтнула лишнего. — А ещё уникальный водный источник и куча знаний, собранных Орденом за века.

— И почти наверняка — это первое место, где будут искать беглого префекта, — кивнул я. — Даже не удивлён.

Глава 13

Левиафан Дамиана неспешно рассекал бескрайние просторы звездного моря, оставляя за кормой бурлящий след из переливающихся всполохов.

Я стоял на носу корабля, вглядываясь вдаль, где на горизонте уже проступали очертания архипелага — Норвест.

Внезапно далекий силуэт некой быстро летящей тени привлек мое внимание. Я прищурился, фокусируя зрение, казалось, что в ослепительных бликах звездного света промелькнуло нечто, отдаленно напоминающее дирижабль Механистов.

[Коррекция: повышение остроты зрения]

Яркая вспышка коррекции высветила мельчайшие детали: это и впрямь был быстрый и маневренный дирижабль эскадрильи Церкви Стали. Должно быть, они шли по следу беглецов.

Нашему следу.

Привычным жестом я ментально вызвал системную справку и пробежался взглядом по длинному списку доступных характеристик. Ухмыльнувшись, активировал нужную опцию.

[Коррекция: атмосферная интерференция]

Вокруг левиафана на добрые полмили во все стороны воздух начал плавно колебаться и сгущаться, образуя эффект мелкой, но очень плотной ряби. Издалека она выглядела как мираж или облачная дымка, полностью скрывая силуэт громадного корабля.

Когда патрульный истребитель промчался буквально в нескольких метрах, никак не отреагировав на столь крупную цель, я позволил себе самодовольную усмешку. В который уже раз фрактальная магия демонстрировала свое превосходство.

Возможная угроза была нейтрализована. Теперь можно было переключить внимание на предстоящий визит.

— А ты ничего не хочешь мне рассказать об этом загадочном острове? — окликнул я подошедшего Дамиана, кивком указав в сторону архипелага.

Префект Церкви Стали остановился рядом, окинув Норвест внимательным взглядом.

— Ничего такого, что ты бы не узнал и сам через пару часов, — наконец ответил он. — Впрочем, есть пара занятных фактов. Шестой остров в центре архипелага — место вечной зимы, но при этом достаточно теплое из-за горячих источников, бьющих прямо из-под земли. Контролируется малой общиной механистов, в основном обучающих молодняк и ведущих научные изыскания. Но главное — там и впрямь хранится очень ценный архив с уникальными артефактами и знаниями.

— Включая образец фрактальной маны, — кивнул я.

Дамиан слегка замялся, но все же ответил:

— Да, включая его. Но все не так просто. В отличие от большинства других реликвий, этот артефакт постоянно исследуется и изучается учеными Ордена. Говорят, на нем даже проводят опыты. Так что добраться до него будет нелегко.

— И где именно он хранится? — не отставал я, пытаясь выудить как можно больше информации. — И кто за ним присматривает?

— Насколько мне известно, артефакт на данный момент запечатан и хранится в главном энергохранилище библиотеки, в центре острова, — протянул Дамиан. — А лучшим будет, если ты сам все увидишь. К тому же, — он окинул меня внимательным взглядом, — есть еще одно обстоятельство, которое нам нужно будет учесть.

— И что же это?

— Мой брат, — коротко бросил Дамиан. — Он учится там, и если кто и может нам помочь, то только он. А я должен буду сначала убедить его присоединиться к нам. Лишь после этого ты получишь артефакт фрактальной маны. Эти условия тебя устраивают?

Я некоторое время молча смотрел на Дамиана, обдумывая его слова. Затем едва заметно улыбнулся.

Очевидно, что скорее всего его брат нам не нужен, чтобы достать образец. Но Дамиану важен его брат. Я же не изверг, чтобы отказывать ему в таком человеческом рвении.

К тому же, это возможный рычаг давления на механиста. А мы как-никак в ближайшее время будем очень тесно сотрудничать.

— Ладно, давай попробуем сделать все по-твоему, префект. В конце концов, это твоя родина и твои же связи. Будем действовать по ситуации.

— Что ж, тогда приготовься, — проворчал Дамиан. — Потому что у нас мало времени. Судя по последним докладам, механисты уже выслали разведчиков и скоро обнаружат наш след. Будь уверен, за эту выходку церковь не оставит меня в покое.

— Ха, ты полагаешь, они смогут причинить нам хоть какие-то проблемы? — рассмеялся я, обводя рукой горизонт. — На таком расстоянии от Молнимара твои бывшие сотоварищи беспомощны, как дети. Но я прослежу, чтобы все прошло гладко. В отличие от тебя, Дамиан, я привык не предавать своих союзников.

— Что ты хочешь этим сказать? — вспылил префект.

— Ничего такого, что ты бы не знал и сам, — парировал я, прищурившись. — Пока вижу, что ты держишь свое слово. Но дай лишь повод усомниться в твоей честности…

Дамиан шумно выдохнул, немного остывая.

— Договорились, фрактальщик. Обещаю, что все пройдет как по маслу. И учти, после того, что ты сделал в Молнимаре, я отнюдь не горю желанием вновь оказаться в ситуации, где придется обманывать тебя.

Норвест-6 встретил нас великолепными арктическими пейзажами, ослепительно-белыми и какими-то первозданными. Вокруг, насколько хватало глаз, простирались заснеженные равнины, усыпанные сверкающими ледяными торосами, переливающимися всеми оттенками радуги.

Издалека казалось, что здесь не может быть никакой жизни. Но стоило опуститься пониже, как вблизи проступили очертания полуразрушенных строений древних, некогда обитавших на этих землях, — обломки колонн, изваяний, целые поселения виднелись средь бескрайних снегов.

А в самом центре архипелага раскинулся изумительный заснеженный город с высокими стенами и башнями с искрящейся на них наледью, увенчанными стальными куполами.

Множество изящных мостов и переходов соединяло череду зданий. Все это великолепие располагалось вокруг гигантского кратера с парящим облаком пара — видимо, горячий источник, согревающий и поддерживающий температуру архипелага.

— Высадимся вон за теми скалами, — указал Дамиан на выступающий из-под снега громадный валун, за которым открывалось свободное пространство. — Если Левиафан прибудет прямо к стенам, то будет лишняя суета. А так, они успеют подготовиться к прибытию кого-то важного.

Я кивнул, соглашаясь. Левиафан медленно пошел на снижение.

Мы загрузились в небольшой челнок в сопровождении пары ремонтных дронов и быстро высадились на острове.

Выбравшись наружу, я поежился — на архипелаге, несмотря на относительное тепло, царила далеко не весенняя погода. Хорошо хоть, на Левиафане нашлась теплая одежда. После последней стычки мне очень не хотелось разбрасываться маной. Даже если это были совсем ничтожные траты на поддержание тепла.

Следом вышел Тео.

— Эх, как же я соскучился по холодку! — со вздохом облегчения произнес он. — В Фэруми, помнится, мы с приятелем раз в год обязательно выбирались за пределы города, на Леденящие Рифы. Замерзали как черти, но это того стоило!

Я удивленно приподнял бровь.

— Пиромант-подрывник, который любит холод? Что-то новенькое.

— А чего. Я люблю такие развлечения.

Лина с любопытством огляделась по сторонам.

— Никогда не приходилось бывать на Норвесте. Даже не ожидала, что здесь настолько красиво!

— Пустынные ветра то и дело переносят снег, но постоянно действующий источник тепла не дает льду растаять, — кивнул Дамиан. — Эдакая идиллия вечной зимы.

Покинув место высадки, мы углубились в заснеженную тундру. Дамиан казался почти счастливым, ведя отряд по знакомой территории. Вскоре он привел нас к крутому холму, с которого открывался вид на город.

— Итак, добро пожаловать в Нордхольм, — объявил префект. — Архив механистов и библиотека знаний в самом ее центре. Здесь в любое время года можно застать толпы любознательных адептов и ученых всех возрастов.

— И куда именно мы держим путь? — спросил я, издалека осматривая красивый город с его огромным стеклянным куполом.

— Думаю, сначала стоит наведаться к брату. Он должен быть где-то в одном из комплексов для адептов на северной стороне города. А уже оттуда проще выдвинуться к твоей цели — центральной библиотеке.

— Надеюсь, ты не затеваешь ничего… лишнего?

Префект посмотрел на меня с вызовом:

— Никаких игр, фрактальщик. Либо мы идем моим путем, либо…

Он вдруг осекся, заметив кое-что на приборе своей руки. А затем лицо его вновь окаменело. Дамиан подошел ко мне и продемонстрировал магическое изображение.

На небольшой панели высвечивался новый приказ от правящих сил Ордена Стали. Там же имелось и изображение церемониально одетого механиста среднего возраста с элегантной бородкой и аристократическими чертами лица.

— Это легат Сиринций. Он следит за порядком на обучающих островах и теперь, наверняка, получил приказ вычислить и задержать нас. Увы, мы отсюда уже не улетим. По крайней мере, без серьезных проблем. У нас не так много времени, пока он прилетит сюда.

Я внимательно изучил изображение, слегка улыбнувшись. Радовало, что Дамиана все еще оповещали о приказах. Это сыграет нам на руку.

— Похоже, нам предстоит импровизировать, как и в Молнимаре. Но на сей раз мы не будем привлекать столько внимания.

Я шагнул к остальным, обводя их изучающим взглядом и применяя видоизменение.

Весь отряд на миг окутался переливающимся светом фрактальных кубиков, преобразуясь и принимая облик разномастных механистов. Сам я выбрал для себя облик этого самого Сиринция.

— Раз уж ему дали задание провести проверку и вычислить беглецов с Молнимара. То и все двери можно открывать чуть ли не с ноги, верно?

Лицо Дамиана скривилось. Я так и не понял, был он в восхищенном удивлении, или это было что-то вроде «Ну вот, опять эти твои фрактальные штуки».

Мы двинулись в сторону города.

Уже через полчаса нам навстречу из-за ледяных валунов по краям тропы выдвинулись двое часовых. Заметив нашу процессию, оба вытянулись по стойке смирно и отдали честь, однако на их простодушных лицах читалось явное замешательство.

— Бодрствуем, сыны Ордена! — проскрипел я голосом легата, приближаясь к ним вплотную. — Вашими стараниями город не обречен на разорение дикими варварами из архипелагов звездной пыли, благодарствуем!

— Э-э… Приветствуем вас, великий Сиринций! — залепетал младший страж, переминаясь с ноги на ногу. — Но… мы и не ждали вашего скорого прибытия на остров! Должно быть, сообщение запоздало, и мы не успели оповестить префекта…

— Ерунда! — отмахнулся я. — Это внезапная проверка, а значит, преподнесенный сюрприз лишь добавит искренности! Думаю, что префект будет рад, если я застану его развалившимся, как старый богомол, под убаюкивающий плеск горячего источника, а не когда он натер свои сапоги до блеска, ожидая проверки.

Страж несколько опешил от моего напора, но кивнул.

— Х-хорошо, господин легат! Мы так и поступим… передадим весть о вашем визите!

Я вновь прикрикнул на него, грозно сведя брови:

— Никаких вестей! Негоже, чтобы о прибытии Легата через каждые ворота предупреждали, словно о чумной болезни! Мы пройдем инкогнито, дабы проверить все как есть! Пришлете сейчас же своих мальчиков к префекту, и святые молоты спустятся на их плешивые головы, коли просочится хоть слово о нас заранее! Ясно?

Испуганный страж с усердием закивал.

— Совершенно ясно, господин легат! Можете рассчитывать на нашу преданность! Мы пропустим вас, но о визите — ни слова, пока вы сами не пожелаете!

Высоко кивнув, я гордо прошествовал через ворота вслед за своей «почетной свитой», стараясь сдерживать улыбку.

— А ты уверен, что Сирциний говорит именно так? — наконец перестал сдерживаться и заржал Тео.

— Ну, по внешнему виду — да.

— Я думаю, он еще должен говорить такие слова как «Давеча», — с мудрым лицом сказал Ганц.

Все мы посмотрели на Дамиана, словно ожидая его одобрения.

— Вы странные, — констатировал он. Но после небольшой паузы сдался. — Да, легат примерно так и разговаривает.

Тео гоготнул еще сильнее. Мы двинулись дальше.

Возведенные из голубоватого льда стены Нордхольма оказались и впрямь величественным зрелищем. По мере нашего приближения к городу, открывались все новые подробности его архитектуры — массивные каменные башни, купола из металла и стекла, увенчанные шипами и громоотводами, лабиринт проложенных на разных уровнях галерей, переходов и мостиков, бесчисленные флюгеры и огромные ветряные мельницы, устремленные в стылое северное небо…

— Изумительно! — не удержалась Лина, восхищенно пожирая взглядом открывающиеся виды. — Еще никогда не видела ничего более… зимнего, что ли? Вся эта сталь, сочетающаяся с таким количеством льда и камня… Ах, и эти громадные шпили над куполами! Атмосфера прямо захватывающая!

— Все в меру красиво, лиса, — усмехнулся Ганц. — Но в мастерстве украшать любую мелочь резьбой и лепниной Монорельсу не было равных. Поглядите, сколько здесь примитивизма и топорной работы!

— Ты просто завидуешь, что у твоих строителей недоставало столько же смекалки, сколько у них терпения! — огрызнулся Дамиан.

— П-правда очень к-красиво… — продрогшим голосом пробормотала Хель, обхватив себя руками.

Бросив на нее беглый взгляд, я с удивлением заметил, что девушка стала почти синей, а ее губы посинели. Но решение пришло быстро.

[Коррекция: терморегуляция]

Хель ощутимо расслабилась и чуть улыбнулась, когда тепло вновь разлилось по ее телу. Не думал, что она так восприимчива к холоду.

Северная часть города оказалась районом, отведенным под учебные корпуса, аудитории и общежития для адептов. Узкие вымощенные камнем улочки громоздились в тесной кутерьме, то поднимаясь наверх по склонам, то уходя под арки переходов с выбитыми на сводах рунами.

Где-то вдалеке разносился лязг молотов и скрежет железа — очевидно, проходили практические занятия. Со двора одной из академий ввысь тянулся пар от многочисленных труб и кузниц.

Здесь повсюду копошились толпы учащихся, которые при нашем появлении застывали в благоговейном молчании, расступаясь и низко кланяясь.

К одному из внушительных куполообразных корпусов в три этажа мы подошли вплотную. По словам Дамиана именно тут должен быть сейчас его брат — Лаурис, что учился на третьем курсе.

У входа мы встретили мужчину средних лет, который, судя по всему был одним из преподавателей. Увидев во мне Сиринция, он выпрямился и уважительно кивнул.

— Приветствую вас, уважаемый легат! Мы не ждали столь высокого визита, позвольте узнать ваше…

Я вновь прогремел, оставаясь в образе:

— Да-да, оставь свои подлизывания при себе. Лучше отведи меня туда, где проходят лекции третьего курса.

Пожилой преподаватель выслушал меня с бледным лицом, но всё же кивнул и жестом пригласил следовать за ним. Мы миновали несколько коридоров, прежде чем добрались до нужной аудитории. Судя по шуму голосов, там как раз шла лекция.

Препод толкнул тяжёлую дверь, и мы ввалились в просторный полукруглый зал с рядами кресел, амфитеатром спускающихся к кафедре. На сцене стоял грузный седовласый лектор и вещал перед полупустым партером, в котором рассредоточились едва ли три десятка студентов. Причём большинство из них или спали, или безучастно ковыряли что-то под партами, не обращая внимания на учителя.

— … И ввиду данных обстоятельств, наш славный Орден вступил в беспощадную войну… — запнулся преподаватель, бросив растерянный взгляд на вошедших.

Я шумно вдохнул и театрально расправил грудь, шагнув вперёд.

— Довольно! — рявкнул я, вцепившись ладонью в бороду Сиринция. — Где вы видели, чтобы лектор продолжал обучение, когда его не слушают?

Ещё некоторое время старик таращился на меня, не находя слов.

— Ох, легат, простите! Если бы я только ведал о вашем внезапном визите, то приложил бы все усердие, дабы достойным образом подготовить своих студентов!

— Не важно! Я здесь за другим. Мне нужен брат префекта Дамиана. Думаю, вы наслышаны о том, что он натворил. Мне нужно его допросить!

— Встань, Лаурис! Явись пред лицом великого человека!

Со скрипом поднялся невысокий смуглый парнишка лет девятнадцати в одежде адепта. Он внимательно смотрел на меня.

— Я забираю его на неопределенный срок. Можете продолжать. И в этот раз усерднее! Проявите интерес, лектор!

С этими словами мы вышли из зала. Тео снова едва сдерживался, чтобы не заржать.

Только когда мы отошли достаточно далеко, я отвёл юношу за угол и сбросил видоизменение с Дамиана.

Лаурис тут же обомлел, разглядев своего старшего брата.

— Д-дамиан? Что это было? И кто…

Префект не дал ему договорить, крепко обняв парня и прижав к себе.

— Всё в порядке, брат. Я в бегах, ты и сам это видишь.

— В бегах? — Лаурис запнулся. — Но… почему?

Дамиан печально усмехнулся.

— Потому что Церковь Стали пала. Кучка безумцев решила, что они вправе вершить судьбы всех нас и творить любой произвол. А Орден… он уже не прежний. Я больше не служу этим людям.

— Что? Но как же… это же наша семья! Наш дом!

— Церковь предала все заветы, на которых держалась веками, — покачал головой Дамиан. — И теперь меня объявили изгоем за то, что я попытался открыть всем глаза. Вскоре они придут и за тобой.

— Но… — у Лауриса этот разговор вызывал явное потрясение. — Что мне делать?

— Присоединиться к нам, — префект уперся рукой ему в плечо. — Я нашёл того, с кем мы вскоре вернёмся и восстановим порядок во всём Ордене. А пока, нам нужна твоя помощь.

Лаурис потрясённо осмотрелся, пытаясь выхватить взглядом кого-то из моей группы, но в итоге остановился на самом очевидном. Легате Сиринцие.

— Кто эти люди?

— Позже. Отведи нас к центральным библиотекам. Нужно забрать кое-что, а потом мы покинем этот остров.

— Но Дамиан, ты уверен…

— Просто поверь мне, брат. Если бы не мой новый друг, то Левиафан нашего деда забрали бы навсегда.

В этот момент глаза парня расширились. Кажется, корабль имел для обоих огромное значение.

— Нам туда, — решительно указал пальцем он на здание в окне. — В святая святых острова!

— Надеюсь, библиотекари не станут особенно артачиться.

Мы снова миновали сеть коридоров, выйдя на улицу.

Однако самая середина города была чревата для нас неожиданностью. Как раз когда мы миновали оцепление стражи у внешнего кольца библиотеки, по всему Нордхольму разнеслась пронзительная трель сирены. А вслед за нею оглушительные динамики вывели громогласное:

— Внимание всем адептам и преподавателям! Через десять минут на остров прибудет инспекция Легата Сиринция! Всем привести залы, лаборатории и лектории в идеальное состояние! Всему преподавательскому составу немедленно явиться к префекту на инструктаж! Повторяю…

Мы вмиг переглянулись, осознав всю серьёзность положения.

Я тяжело выдохнул сквозь плотно стиснутые зубы.

— Ненавижу сраные таймеры. У нас десять минут. Шевелитесь!

Глава 14

— Как будем уходить? — спросил Дамиан.

— Я думал, это ты мне скажешь, — хмыкнул я. — Нужно добраться до корабля. И желательно раньше твоих бывших товарищей, а то такую махину, знаете-ли, сложно не заметить.

Здесь бы ещё одно видоизменение, но увы.

— Из-за оповещения могут быть проблемы.

— Не будут. С каких пор у вас начальство отчитывается перед подчинёнными?

— Хах! Да, ты прав. Тогда попробуем вернуться тем же путём?

— Постой, брат, вам ведь в холодную часть острова да? — подал голос Лаурис. — Здесь есть новый путь, недавно построили.

— Сначала нам нужен фрактальный образец, — напомнил я о главном.

— Он под третьим уровнем допуска, — парень вопросительно посмотрел на брата. Мне же эти уровни допуска ни о чём не говорили.

— Защита не твоя забота, — сказал Дамиан и посмотрел на меня. — У тебя есть взломщик или какие-то навыки проникновения через стены.

— Там двойное покрытие, серебро и сплав адаманта с орихалком, — снова вмешался Лаурис. — Магией без специального ключа никак.

— Посмотрим, — отмахнулся я.

На счёт этого я пока ничего не мог сказать, пока не увидел и не потыкал системной справкой на всё подряд.

Хранилище находилось не в тайных подвалах, а в самом сердце учебного заведения — в библиотеке. Правда, по-факту речь всё же шла о подвале, но специальном, путь в который был только тут.

До нужного места мы вышли достаточно быстро. Местные обитатели, завидев процессию Сиринция, старались отойти подальше. Спрашивать у нас что-то никому и в голову не приходило. Если высокое начальство решило прибыть раньше — его высокое право. Скорее, окружающие стремились наоборот, не нарваться на мой вопрос к ним.

К тому же, в том, чтобы идти в библиотеку не было ничего необычного. Место было центральным для всего учебного заведения. И это было ещё одной проблемой — в столь многолюдном месте взламывать нижние этажи будет плохой идеей.

Место было величественным — библиотека занимала несколько немаленьких этажей, в которых до бесконечности тянулись вверх ряды книжных полок. Всё, что я видел прежде в этом мире, меркло перед этим собранием.

Теплота от источника охватывала и это место, так что здесь было достаточно тепло и комфортно. К тому же здесь прямо сейчас горело несколько каминов. Учащихся было с полсотни, не меньше.

Кто-то сидел за столиком с книжкой, не глядя перекусывая чем-то вроде красных чипсов. Чуть поодаль устроилась невысокая хрупкая блондинка, с горящими глазами читающая толстенный фолиант с металлическим переплётом. Книжка сама была в половину её роста. Затем на моих глазах из-за её спины вылез металлический манипулятор, который перевернул за неё страницу.

Ещё пара человек общались где-то на втором этаже у ограды. Да и в целом особой тишины в библиотеке не наблюдалось. Люди старались соблюдать тишину, но столько человек в таком огромном помещении не могут не издавать звуков, даже если говорят вполголоса. Да что там, одного шелеста множества страниц уже было достаточно.

Любопытное место.

— Легат… ээ… как же… Вы уже здесь? — всполошилось пушистое нечто, служившее здешним архивариусом. — Прошу меня простить…

От стола поднялась лисья морда, и я узнал в существе сородичей Лины.

Лисолюдка посмотрела на меня с испугом, ожидая выволочки.

— Мастер Сиринций! Вы рано… вроде бы ещё минут пять до прибытия корабля? — послышался голос мужика лет сорока с короткой клиновидной бородкой угольно-чёрного цвета.

Само собой, я понятия не имел кто он, но судя по внешнему виду, кто-то в ранге когитата. Днище, я уже начинаю разбираться в их статусах!

— А в чём тогда суть проверки, если все нарушители подготовятся? — раздраженно рявкнул я заготовленную фразу. — Конечно, я уже здесь, болван!

— Прошу прощения, — поклонился побледневший тип.

— Я надеюсь, вы здесь уже в курсе ситуации? — спросил я, закидывая удочку. Никакой конкретики я не сообщал специально, чтобы дать собеседнику самому выдать мне уровень его понимания.

— Беглый маг с каким-то предателем? — приподнял бровь он. — Мастер, я простой смотитель, просто отдайте мне прямой приказ.

— Иногда думать своей головой бывает полезно, — назидательно заявил я. — Открывай хранилища.

— Все? — опешил он.

— Тот, кого ты назвал «беглым магом» — адепт той стихии, что находится в образце. Если он явится сюда, то в первую очередь за ним. Нужно понять, на месте ли частица маны, или мы опоздали.

Когитат закивал, трепая длинными тёмными волосами в тон бороде. Серьёзность ситуации он осознал, и вопросов задавать лишних не стал, потому сразу перешёл к делу.

К моему удивлению, когитат первым делом подошёл к свисающей из-под потолка верёвке, и пару раз дёрнул. Раздался глухой колокол откуда-то из по крыши, и настороженные наблюдатели из числа учеников начали постепенно расходиться.

— А ты что застрял? Глухой аль скудоумный? — бросил он раздражённо Лаурису, признав в нём одного из студентов.

— Всё в порядке, он с нами, — сказал я. Мужик чуть удивился, но вопросов задавать снова таки не стал. Слово высшего командования — закон. В этом механисты были совсем, как химерологи.

Всё, что меня сейчас волновало, это как долго всё это открывать, и что с наблюдателями, треть которых уже отложила свои дела, чтобы поглазеть на высшее начальство.

Проблема решилась сама собой без моего вмешательства, чем сильно успокоила. Ученики нехотя, но расходились. Похоже, они и сами ждали чего-то такого.

— Лора, ты тоже мне не нужна, — сказал мужчина своей лисе. — А кто пойдёт с вами?

Скользкий момент. Я понятия не имел, куда и как мы идём, и мог спалиться просто на неправильном подборе кадров. Я не знаю размеров помещения, да и брать с собой толпу в якобы секретное хранилище — тоже сомнительная идея.

— Теодор, Дамиан, — обратился я к своим спутникам. Их я выбрал только по одной причине — они по крайней мере точно были механистами.

Когда помещение опустело, наш проводник, который так и не представился, нажал на скрытый рычаг в виде одного из множества электрических ламп, освещавших помещение.

Вокруг центральной секции библиотеки скрестилась решётка, периодически мелькает вспышками электричества. Я даже подумал, что пойман. Но всё казалось чуть проще — когитат даже в лице не изменился, словно проделывал эту процедуру тысячу раз.

Он спокойно прошествовал к центру помещения, где часть пола стала чуть приподниматься на манер постамента.

Мы встали на него, вместе с нашим проводником, и платформа начала медленно спускаться вниз. Под библиотекой был подвальный этаж. Судя по всему, закрытая секция или вроде того.

Я с любопытством пробежался взглядом по корешкам книг. Что механисты считают запрещённой литературой для избранных? Хроники народа ариан, сказания о небесной искре. Кажется, это о ней рассказывал капитан того судна? Далее… Собрание легенд тари, серебряная охота… О, пустота, первоистоки, легенда о пришествии мёртвой магии.

Увидев последнее я приостановился и детальнее изучить литературу рядом. Всё было посвящено запретной магии. И в той же секции — собрания исследований Тёмной Фракции и теоретические выкладки на тему Днища.

Но не успел я рассмотреть все, как они двинулись с места. Книжная полка пришла в движение и начал отъезжать в сторону, открывая вид на стену с массивной, покрытой серебром дверью.

То-ли тюрьма для особо опасных магов, то-ли хреновина, способная уничтожить весь Зехир. Механисты просто запаяли самые ценные образцы в грёбаный сейф!

— Готово, мастер, — произнёс когитат, указывая на открывшийся вид.

Судя по тому, что открывать хранилище он сам не спешил и выжидающе смотрел на меня, делать это полагалось легату.

Я осмотрел сейф. Увы, хитрости, на которые я надеялся, тут не сработают. А как насчёт магии фрактала, влияющей на отражающий магию металл и антимагический сплав-негатор?

— Системная справка работает, — послышался голосок Тали. — Прямое влияние да, невозможно. Но коррекция это изменения свойств материи, так что сработает. По крайней мере, конкретно это умение должно.

И сработало. Вот только в свойствах простого механического замка не было параметра «открыть». Первая мысль была просто угробить металл ржавчиной, но не судьба. Навык не сработал.

— Сработает, говоришь?

— Ну, видимо не совсем всё. Серебро это тебе не железка, которая может проржаветь в труху. А про орихалк с адамантом я вообще молчу.

— Если есть идеи — я слушаю.

— Нет, никаких идей нет, — признала Тали. — Но если ты собираешься ещё минуту тупить, то рекомендую сначала вырубить нашего спутника.

Хорошая мысль. Он уже начинал на меня подозрительно посматривать, чего это начальство не спешит называть секретный код или доставать волшебный ключ из штанов.

Впрочем, эта проблема решалась чуть проще — я накинул коррекцию на проводника, чтобы тот не кричал, когда в его голову придёт понимание, и обратился к Тео:

— Как думаешь, сможешь разобраться?

— Определённо нет! — покачал головой пиротехник. — Я даже не представляю, сколько понадобится маны и взрывчатки.

У Дамиана и спрашивать без толку. Если бы знал, наверняка сам бы предложил свою помощь.

Хм. А что, если так?

[Внедрение свойства: повреждение входа]

Если это получится, будет забавно.

Последовавшая следом за этим коррекция подняла повреждение до максимума, а следующая — добавила двери износ. Это уже Тали начала копаться в глубоких настройках и выискивать что-то такое, что могло бы ускорить процесс.

Дверь стала слегка поблёскивать, и из неё начали периодически вырываться и уходить вверх белые кубики.

Наш проводник наконец понял, что творится что-то не то, и попытался воскликнуть, но на такой случай я заранее снизил ему на время громкость, чтобы его крик никто не услышал.

— Я займусь им, — понял меня без слов Дамиан.

Когитат сперва попытался что-то кричать, но когда префект оказался рядом, резко сник и поднял руки, видимо признавая поражение и сдаваясь.

Тем временем, дверь сейфа прогнулась и осела, но волшебным образом открываться не спешила.

Усилить удар и попытаться выбить? У меня не тот уровень усиления. Хм, точно, усиление оружия!

Эксперимент провалился — кацбальгер звякнул по потемневшему серебру, выбив искру, да и только. От меча остался заметный след, но о том, чтобы физически выбить этим навыком вход и речи не шло. Не с таким ограниченным запасом времени.

Я выругался.

— Тут вопрос в том, что это материя, которая отвергает магию, а за ней та, что поглощает, — сообщила Тали. — А фрактал не уничтожает её, а лишь видоизменяет. Можно было бы попробовать изменить свойства молекул, или попытаться добавить свойство испарения, но на текущем уровне коррекции такой глубокой настройки ещё нет.

— Есть ещё один способ, — мрачно сказал я вслух. — Тео, зови остальных. И самое главное — Хель.

Стоит ли того фрагмент воспоминаний неизвестного фрактальщика? С того момента я не прибегал к этой силе, и не собирался. Но иного способа взломать вход сейчас не было.

Что такого важного может в нём быть?

Прошлый больше давал вопросов, чем ответов. По большей части я вообще мало что понял. Этот мог быть точно таким же мутным, и не факт, что прояснится нечто важное.

К тому же, в теории, я мог бы вернуться сюда позже в составе сильного войска, и тогда у меня уже не будет ограничения по времени. Ну, или прокачаю сильнее коррекцию. Тоже вариант.

На плече Хель почему-то сидел Эдельвейс. Он будто знал, что я задумал, хотя едва ли мог даже догадываться.

— Мне нужно немного твоей силы, — сказал я. — Как тогда, в лагере у Эзарха.

[Изменен параметр: совместимость Фрактала и Пустоты — 100% ]

[Обнаружена аномалия. Инициировано создание новой стихии — распад [фрактал/пустота]

— Как себя чувствуешь?

— Всё в порядке, — слабо улыбнулась Хель, прижав руку к тому месту, где прятался результат работы безумного химеролога. — В таком количестве у меня просто будет плохое настроение… к тому же, цена ведь делится на двоих.

— Она права, Альтаир, связь работает в обе стороны. Помнишь, тогда гнев охватил вас обоих, — вставила Тали.

Вместо ответа я потянул частицу гибридной стихии. Хель чуть приоткрыла рот и чаще задышала. От её груди пошла едва заметная чернильно-лиловая дымка, которая смешивалась с белыми кубиками, превращаясь в гибридную магию.

Стихия распада, как её назвала система, выглядела как маленькие тёмно-фиолетовые кубики, которые постоянно мелко дрожали и периодически за доли секунды меняли размер.

Даже сам вид этой силы вызывал странное чувство обречённости, будто всё уже кончено, и впереди ждёт лишь мучительная смерть.

— Гибридная магия… — первым понял мастер Эдельвейс. — Никогда прежде не видел такого. Это твоя сила, скрещенная с пустотой?

В голосе его был страх. Неподдельный страх, какого я никогда не замечал за котом. Как будто только сейчас он понял, что я не просто беглый маг, а нечто за гранью его понимания. Нечто, что может изменить мир своей волей.

Сатока просто застыла с открытым от удивления ртом. Ганц хмурился — ему представление по душе пришлось меньше всех. Вроде бы принципиальным неприятием там не пахло, возможно всё дело в том, что ему в принципе была неприятна мёртвая магия, как и любому разумному существу.

Любое существо, имеющее душу, воспринимало магию пустоты, как нечто отвратительное по самой своей сути. Нечто, от чего хочется держаться подальше. А с силой фрактала, гибридная стихия стала казаться ещё ужаснее. Было что-то в резко увеличивающихся и уменьшающихся кубах нечто неестественно пугающее.

— Попробуй теперь применить коррекцию, — сказала Тали.

Что я и сделал.

Системное сообщение пошло помехами, от чего стало ещё больше не по себе.

А ведь я и сам сейчас играю с силами, недоступными моему разумению. Если не соблюдать осторожность, однажды это может закончиться бедой.

Но это работало. Вместо изменения параметров теперь везде мерцали надписи [УДАЛИТЬ], а параметры работали лишь в сторону снижения, но зато значительно сильнее, позволяя фактически лишить цель любой способности.

Ну, или дематериализовать дверь…

[Коррк̵͉̍ц̢̣ͥѝ͏̞я: дверь [͚̑̀У̛̥͆Д̧͓ͦА͊ͥ҉̳͙͡Лͦͬ̕҉̩͕И͌̓͆͏̶̦̬̠́Т̶̫̖̂̅͘Ь̤̫ͨͩ̀͡?̈͏̬]̵̥̒. Прину̹̒͡д̍̌͏̷̪ͅительная дема͔̅͢т̑͏͙е͚̒͞р̶̗̀̽͠ͅи̧̙̖̌̋͜ализаци̯ͮ͞я]

Пленный когитат упал на задницу и в ужасе пополз к стене, едва ли отдавая себе отчёт.

Мои же спутники пока держались. Зрелище их впечатлило. Всех. И это было хорошей проверкой того, останутся ли они со мной дальше.

Я оборвал связь и подхватил ослабевшую Хель. Двери внутрь хранилища больше не существовало. Теперь вместо неё зияла дыра. Причём её края носили строго кубическую форму.

Можно сказать, расписался в том, кто преступник.

Где-то вдалеке послышалась сирена. Не скромный колокол библиотеки, а настоящая тревога, говорящая о полной боевой готовности. Это означало, что настоящий легат уже прибыл, и кто-то наконец догадлался, что братьев-близнецов с тем же именем у него нет.

Я передал Хель Ганцу и скользнул на склад. Фрагмент фрактала был заключён в стеклянную сферу в виде облака белых светящихся кубиков. Я закинул её в сумку на поясе и вышел.

— Уходим. Лаурис, веди своей новой дорогой.

— Д-дамиан… это же тёмная магия да? — со страхом спросил он у брата. — А этот кот ведь не ручной фамильяр…

— Боевой епископ мрака, — хохотнул Эдельвейс, облизнувшись сразу двумя ртами.

Парень побледнел, но надо отдать ему должное, не ударился в панику и продолжал требовательно смотреть на брата.

— Ты очень многого не знаешь, — с тяжестью в голосе сказал Дамиан. — Всё сильно изменилось.

Лаурис вздохнул и даже нашёл в себе силы вымученно улыбнуться.

— Если ты так говоришь, брат, — ответил он и обернулся ко мне. — Я проведу, мастер.

Глава 15

Младший брат Дамиана, Лаурис, повел нас скрытным путем, ведущим к месту, откуда мы могли бы добраться до Левиафана и улететь с этого острова.

Он уходил вниз прямо из библиотеки в обширную сеть катакомб.

— Не в первый раз мы с тобой в подземельях города, а, Альтаир, — улыбнулся Дамиан.

— А ты прямо-таки не хочешь, чтобы я забыл ту нашу встречу, да?

Механист широко улыбнулся.

Двигались мы быстро, но осторожно, стараясь не привлекать лишнего внимания. Сверху доносился шум и гул тревоги — похоже силы механистов стягивались для нашего перехвата.

По пути Лаурис то и дело бросал растерянные взгляды на своего старшего брата Дамиана. Было заметно, что юноша терзается сомнениями и едва ли понимает, что здесь происходит.

— Брат, — наконец не выдержал он, понизив голос до шепота. — Как ты можешь предавать все, чему нас учили? Церковь Стали, наставления о чести и верности… Разве можно так просто отвергнуть это?

Дамиан взглянул на юношу.

— Видишь ли, наступили темные времена. Церковь утратила свой путь и предала заветы Стального Бога. Она пошла по ложному пути, ослепленная жаждой власти и наживы. Кучка безумцев решила, что может вершить судьбы нас всех и творить любой произвол. Орден, которому мы служили, уже не тот, что прежде. Примарх Эдвин никогда бы не допустил войны. Но нынешний конклав очень даже не против этой бойни.

Лаурис нахмурился, сжав кулаки. В его взгляде проступила решимость.

— Но что тогда? Если мы покинем Церковь, что нам останется?

Дамиан горделиво расправил плечи.

— Мы возведем новую Церковь. Ту, которая будет истинно верна заветам Стального Бога и его учению. Церковь, в которой не будет места лжецам и предателям! Я стану ее вождем и выведу наших братьев из тьмы к новому свету.

На миг в глазах младшего брата промелькнуло сомнение, но затем он решительно кивнул. Видимо, слова Дамиана нашли в его сердце отклик.

Я же невольно улыбнулся. Что ни говори, а несмотря на точно такую же жажду власти — Дамиан умел говорить и имел крепкие цели. А вспоминая о том, что он не чурается никаких методов, то в целом из него вышел бы отличный лидер что возвысит свой народ.

Правда самому мне такие не нравятся.

Мы продолжили свой путь сквозь лабиринт подземных катакомб под библиотекой. Местами приходилось пригибаться, чтобы не удариться головой о низкие своды. Со стен капала вода, воздух был сырым и холодным. Но вскоре мы достигли выхода — огромной металлической решетки, за которой виднелось ясное звездное небо.

Вот только на просторной заснеженной равнине за решеткой нас уже поджидали. Десятки механистов в боевых доспехах и при оружии выстроились полукругом, отрезая нам путь к свободе. Похоже, кто-то предусмотрел такой вариант событий и оставил здесь ловушку.

Оставалось только одно — сражаться.

Едва мы выбрались наружу, на нас обрушился первый залп молний из механических орудий. Я успел выставить на всю группу защиту от электричества, а затем накинул видоизменение. Теперь все видели, как над нами разверзлось целое море огненных чудовищ, визжащих и извивающихся в воздухе.

Сработало, увы, не на всех. Лишь треть отступила, остальные же прямо-таки блистали храбростью.

Тео не остался в стороне, выпустив вперед черную птицу, что взмахами крыльев разбрасывала свои перья вокруг, заставляя некоторых солдат воспламениться.

Хель усилила это действо, выпустив вперед руки и формируя копья из пустоты. Пространство исказилось так, что страх некоторых противников был почти физически осязаем.

Впереди механистов встали два алебардщика в усиленных доспехах, ударив древками оружия о землю. Вокруг них сомкнулся купол защитного поля. Но это было плевым делом для Ганца, который с диким воплем активировал боевую стойку Монорельса. Перед его кулаками собралось пять сгустков чистого солнечного света, которые разом вонзились в купол, пробив его насквозь! Сразу следом он выставил перед собой огромный щит, заслонивший нас от града пуль и снарядов из арбалетов.

Эдельвейс с довольной ухмылкой принял свою боевую форму. Теперь это была некая помесь кота и какой-то химеры, исходящая темными миазмами.

Сатока выхватила из-за спины короткий клинок и встала в боевую стойку, растворяясь в тенях.

А вот Дамиан вступил в схватку совсем по-другому. Он отступил чуть в сторону и принялся чертить в воздухе сложные руны из разрядов молний. Вскоре перед ним возник огромный зев электрического портала, из которого один за другим стали выбираться цепные молнии, что прыгали с одного противника на другого.

А я в это время, прижав к себе Хель, использовал коррекцию — ветер и снег вокруг нас резко усилились, до такой степени, что это превратилось в настоящий ураган. Сугробы разрастались, погребая под собой механистов. Ледяные глыбы, вырванные с мест незримой силой, принялись вращаться вокруг нас, все ускоряясь и ускоряясь. Внезапно порывы ревущего ветра разом усилились до максимума, и целый поток снежной замети обрушился на озадаченных противников.

На миг мне показалось, что перевес склонился на нашу сторону, и мы одержим верх. Однако именно в этот момент раздался громогласный рев:

— Довольно! Глупцы, вы не посмеете тягаться с Легатом Церкви!

От центра поля боя резко разошлась круговая волна, сметающая на своем пути ураган, осколки, снаряды и даже саму мою коррекцию окружающего пространства! Все застыли на месте, как ни в чем не бывало, разве что вихри снега еще кружили по инерции.

Я перевел взгляд к источнику столь разрушительной силы. Да, это был сам Сиринций — высочайший из высоких чинов Церкви Стали. С его вытянутой вперед ладони все еще сочилась мерцающая аура силы, подавляющая любую другую магию и энергию.

Но мне так и не удалось понять, что именно он использовал.

— Это плохо, — буркнул Дамиан. — Я все еще надеялся, что нам повезет и мы покинем остров до его прибытия. Это очень сильный противник.

— Запомни, с Альтаиром никогда не везет. Он противоположность удаче!

— Мр! Ходячая Анафема? — усмехнулся котище.

Нахмурившись, я мысленно запросил системную справку. И тут же пожалел об этом — данные заставили меня скривиться с досады.

[Сиринций, Легат Церкви Стали. Уровень: 650]

Слишком высокий! Я понял, что не смогу прямым образом воздействовать на этого грозного противника, даже применив своисамые мощные навыки коррекции. Разве что поискать в системной справке какие-то прорехи.

Но так, никакое изменение свойств или внедрение не сработает — их мощности будет попросту недостаточно против столь великой силы! Единственный оставшийся вариант — попытаться обмануть или каким-то образом обойти блокирующее поле Легата.

— Всем стоять! — гаркнул Сиринций, разводя руки в стороны.

Будто по невидимому сигналу, все сражающиеся стороны разом замерли. Ни один механист не осмеливался нарушить приказ Легата. Наш отряд тоже остановил свои атаки.

— Префект Дамиан, — величаво произнес Сиринций, все так же не опуская рук. — Ты некогда был одним из лучших и преданных воинов святого Ордена. Но вижу, ты пошел по темному пути, отринув наши традиции и предав Церковь!

Дамиан шагнул вперед, яростно сверкая глазами.

— Это Церковь нас предала! Ты ничего не знаешь, Сиринций! Пятая колонна захватила власть, они марионетки в руках безумцев Меаса и Мельхиора! Вальтер действует по их указке. Именно он убил Примарха Эдвина. Вы все запутались, вам омрачили разум!

Легат недоверчиво воззрился на Дамиана, после чего покачал головой.

— Тяжкие клеветы исходят из уст твоих, префект. Однако не забывай, что Его Преосвященство Примарх Эдвин сам готовил Вальтера стать своим преемником! Твои россказни звучат как бред безумца и отступника веры! Ты думаешь Примарх столь глуп, чтобы взрастить предателя?

— Но я говорю правду! — отчаянно вскричал Дамиан, надеясь убедить хотя бы легата. — Вальтер ПРЕДАТЕЛЬ! Этот человек видел своими глазами, как он хладнокровно убил нашего Примарха!

— И что же, ты доверяешь этому человеку? — внимательно оглядел меня.

Дамиан тоже кинул взгляд, и только в тот момент я увидел его настоящее лицо. Без бравады и излишне пафосных амбиций. Я увидел человека, который предан своему делу.

Хотя для меня он все равно оставался мудаком.

Но, днище тебя дери, честным мудаком.

— Да, я жизнь ему готов доверить, легат Сиринций. При всем уважении, не всем братьям я так доверял, как доверяю этому человеку.

На лице Сиринция на миг промелькнуло сомнение. Очевидно, Дамиану удалось затронуть что-то важное, о чем Легат подозревал, но не хотел верить. Однако лишь на миг — через секунду его черты вновь окаменели.

— Каждое обвинение требует неопровержимых доказательств. Увы, твои слова — всего лишь слова, без должной опоры, — Сиринций опустил одну руку, вторую же выставил перед собой ладонью вверх. — Но я готов выслушать доводы честной стороны и в знак уважения к твоим былым заслугам предлагаю решить сей спор достойным поединком!

Дамиан выступил чуть вперед, вскинув руку. Похоже, он готов был принять вызов Легата. Но вдруг сбоку раздалось низкое ворчание, и на место боя шагнул Ганц, потирая могучие кулаки.

— Позвольте мне! Уж с механистом-то я совладаю!

Однако я лишь молча покачал головой и преградил Ганцу путь. Затем сам вышел вперед, кивнув Сиринцию и остановившись на середине поля.

— Я возглавляю этот отряд, — произнес я одновременно и Легату и Дамиану с Ганцем.- И значит, я буду твоим соперником.

Сиринций кивнул и принялся снимать с себя парадный доспех. Тот с лязгом посыпался к его ногам одна деталь за другой. Выяснилось, что под броней Легата скрывалось чрезвычайно мускулистое тело воина. Почти с фанатичным блеском в глазах этот уже немолодой человек расправил плечи, явив натренированные мышцы рук и спины.

— Хорошо, маг! — прогремел Сиринций. — Доколе Префект — не последний человек в Ордене. Мне хочется думать, что его доверие к тебе имеет какую-то причину.

Я кивнул Сиринцию.

Это будет поединок тяжелый поединок за право покинуть остров невредимыми. В душе я был спокоен, но понимал — передо мной противник очень высокого уровня, с которым придется выложиться на все сто.

Но несмотря на громадную разницу, был уверен в своей победе.

Пока Легат снимал свой парадный доспех, я напитал клинок фрактальной энергией, после чего перехватил его, принимая боевую стойку.

Сиринций тем временем сорвал со спины широкий плащ и встряхнул головой, роняя на лоб несколько прядей седых волос. Затем, чуть прищурившись, он шагнул ко мне, беря в руки длинный посох с навершием в виде молота.

Сражение началось!

Первым делом я накинул на себя ускорение, резко умножив скорость движений и реакции.

Теперь я мог четко следить за каждым броском и взмахом посоха Легата.

Сиринций начал с простых физических атак. Он бил со всей яростью ветерана бесчисленных сражений. Его удары были мощными, но без ненужных пируэтов и сложных форм — лишь прямые направленные выпады, за каждым из которых угадывалась способность разнести на куски даже самого крепкого воина. К счастью, коррекция позволяла мне виртуозно уклоняться от этого напора.

В какой-то миг я попытался совершить выпад и нанести встречный удар, но Легат лишь усмехнулся и мановением руки отбросил меня на добрых три метра. Видимо, без должных предосторожностей подобраться к нему будет непросто!

— Не ожидал такой прыти от старика? — хмыкнул Сиринций, одним плавным движением описав замысловатую дугу посохом.

Произнеся это, он вдруг резко рубанул рукой сбоку. Вихрь воздуха бросился в меня, подобно невидимому тарану! Сноровисто использовав ускорение, я сумел увернуться, однако в следующий миг еще один мощный поток ветра сбил меня с ног. Я зацепился руками за землю, пытаясь оказать сопротивление.

Противник контролировал воздушные потоки? Теперь все встало на свои места. Вот почему на Сиринция не действовал мой ураган! Он попросту сдерживал стихию ветра одной лишь силой воли!

Но как можно отбить ветер?

Я усмехнулся и глубоко вдохнул. А затем с выдохом слегка расслабил тело и позволил ветру сбить меня с ног! В то же мгновение в действие вступило внедрение.

[Cвойство Ударная волна внедрено]

Я перекатился в воздухе, выставив кацбальгер перед собой. Чуть сместился, принимая нужный угол, и ударил клинком точно по векторам встречного ветра!

БАХ! Звук разорвал тишину, когда фрактальный клинок столкнулся с воздушным потоком. Ударная волна отбросила меня уже назад, к Сиринцию. Я снова перекатился через голову, оказываясь на ногах — и сработало! На вспышке миллисекунды ветер смолк, а я оказался прямо перед Легатом, к которому подкинуло меня моим же маневром!

Времени на раздумья не оставалось. Мощный удар кулаком в плечо сбил равновесие Сиринция, а стремительный разворот клинком пришелся по его локтю, вспарывая руку до костей! Легат рявкнул и начал заваливаться набок. Но в итоге устоял.

Я победно вскинул руку с зажатым кацбальгером, нацелив острие прямо Сиринцию в лицо. Тот даже не шевельнулся, сверкнув глазами исподлобья.

— Неплохо, маг, — вынужденно признал он, оглядывая перебитую руку. — Ты вынудил меня применить высший контроль, чтобы избежать перелома.

Не говоря ни слова, я сместил кацбальгер, перенеся острие клинка к самому горлу Легата. Тот лишь удовлетворенно хмыкнул.

— Славная потеха, маг! — одобрительно кивнул он. — Столь стремительной схватки я не видывал от самых лучших боевых магистров! Однако полагаю, ты уже в курсе, что я обладаю способностью мгновенно восстанавливаться от полученных увечий.

И правда, уже через мгновение его сломанная рука начала приобретать здоровый цвет, а рана затягиваться. Я занес было клинок для решающего удара, но Сиринций остановил меня, приподняв ладонь.

На меня тут же обрушился мощнейший телекинетический удар, отбросивший на добрых десять шагов! Я кубарем пролетел по заснеженной равнине.

А когда вновь поднял взгляд, то не поверил своим глазам.

Сиринций встал в полный рост, расправив плечи. Теперь весь его облик источал почти осязаемую ауру разрушительной энергии. Седые пряди волос хлестали по ветру, будто паутина.

— Немногие достойны увидеть мою атаку, — проскрежетал Сиринций, а в следующий миг воздух вокруг него вспучился, разлетаясь рваными завихрениями плотной энергии. — Но прежде, чем довести дело до конца, позволь напомнить тебе истину: передо мной — не более чем жалкий крохотный червь, ибо я — СЛУЖИТЕЛЬ СТАЛЬНОГО БОГА!

С этими словами Легат вскинул вверх руку, сжатую в кулак. Из его перчатки что-то выстрелило вверх, смешиваясь с потоками воздуха.

Миг — и все небо над нами начало сверкать и пульсировать, источая разряды искрящейся энергии! Сиринций судорожно дернулся… и громадная молния с ревом обрушилась отвесно вниз, прямиком на меня!

Я рефлекторно активировал все коррекции, попытавшись уменьшить вес снаряда и уплотнить свою защиту от электричества и ветра до максимума. Но это капля в море — гневный удар Легата смел все мои жалкие старания, будто каменную стену смахивает лавина!

Успел лишь закрыться руками, когда на меня обрушилась физическая боль от энергетического разряда! Разум на мгновение погрузился в темноту, а тело пронзила не то судорога, не то агония поражения силовым всплеском.

— Продолжи сопротивляться, и следующей моей атакой я раздавлю тебя, — вновь прогремел голос Сиринция, отдаваясь прямо в моей гудящей голове. Ты и представить не можешь, на что способны легаты Ордена.

С трудом разлепив веки, я увидел, как Легат делает странные пассы обеими руками, будто сплетая смертоносный узор. Тут же земля разверзлась подо мной, и из трещин вырвались плети чистой воздушной энергии, что принялись стремительно огибать меня по спирали, все ускоряя свое вращение!

Ловушка высшей магии, ауру которой я не мог даже охватить взглядом, сомкнулась вокруг меня в один миг. Я в ужасе ощутил, как вот-вот окажусь изрезан этими потоками.

Но в тот момент наконец поймал взгляд легата. Он был в замешательстве.

— Почему ты улыбаешься перед ликом смерти, маг? — прозвенел его удивленный голос.

Глава 16

— То что ты задумал — идиотизм, — буркнула Тали, услышавшая мои мысли.

Вокруг уже сплетались плети воздушной энергии. Столь сильной и могущественной, что никакие коррекции защитных свойств меня бы не спасли.

Первым делом, конечно, я подумал об иммунитете к стихии воздуха. Внедрить, поднять коррекцией, но Тали отмела этот вариант. Выше способностей своего уровня не прыгнешь. К слову он поднялся, а я даже и не успел заметить. Видимо мое понимание работы навыков возросло и подняло вместе с этим уровень.

Выше своего уровня не прыгнешь, да…

Идея была неплохой, но очень наивной.

[Коррекция не применена, слишком низкий уровень навыка]

Тем временем атака легата уже набрала силу, ему оставалось лишь сомкнуть смертельную ловушку и нашинковать меня на шашлык.

И именно тогда мне в голову пришла интересная комбинация, которую Тали назвала идиотизмом.

[Внедрение: Объединение способностей]

[Объединить все имеющиеся коррекции]

[Коррекция: увеличение уровня]

И в этот раз сработало. Три объединенные коррекции, плюс помощь моей мантии и приличная сумма маны.

[Уровень увеличен в 5 раз]

[Ваши характеристики были увеличены]

[Внимание! Тело не готова к перегрузкам, ваш лимит 20 секунд]

— Тебя разорвет, — тон Тали был обыденным, словно это происходило каждый день.

— Успею, - мысленно ответил я.

План был действительно дурацкий. Лишил себя разом всех инструментов. Ни коррекций, ни внедрения. Зато вместо сто пятидесятого мой уровень стал семьсот пятидесятым.

Видоизменение тут вряд ли поможет, как и остальной мой арсенал.

Но это было и ненужно.

Я улыбнулся, когда наконец Сиринций запустил в меня все это добро.

— Почему ты улыбаешься перед ликом смерти, маг? — прозвенел его удивленный голос.

И в этот момент смертельные потоки воздушной энергии стали резко менять траекторию, отражаясь от моего клинка наполненного фракталом. Силы и скорости у меня хватало, чтобы отбить каждую.

Вихри обрели плотность свинца, превратившись в неуклюжие тяжелые жгуты. Со скрипом они продолжали свой неумолимый путь, сплетаясь в причудливую спираль.

Сиринций видел, как я отбиваю каждую его атаку, поэтому усилял больше и больше, пока наконец не начал расходовать все свои силы. На его лбу проступила испарина, а лицо исказила гримаса усталости.

Но все его манипуляции были мне на руку. Сгустки переплетенной энергии, обретя свинцовую массу, неконтролируемо закручивались все туже и туже, создавая вокруг меня мощное гравитационное поле. Ускоренные в разы колебания воздушной энергии вскоре обрели критическую частоту.

И это был мой шанс.

— Тали, просчитай вибрацию, где центр?

— Левый угол обзора, подсветила.

Среди этого безумного танца воздушных плетей, что я продолжал отбивать, мелькнула фиолетовая точка. Я в сторону, и, вонзив туда клинок, выплеснул фрактальную ману.

В один миг запредельные гравитационные силы сорвали с петель ловушку Сиринция, и она рухнула прямо на него самого! Легат успел выставить руку, пытаясь удержать часть кинетической энергии на своей защите. Но под таким напором та практически мгновенно рассыпалась.

Громадная сила сотен тонн обрушилась на легата, вбивая его прямо в каменистый грунт, где он провалился едва ли не по пояс!

А ведь на его месте мог быть я.

Но оказался умнее.

Стремительно пересек разделяющее нас расстояние. Взметнул над ним фрактальный клинок, занеся для последнего решающего удара!

Впервые в этом бою я увидел настоящий страх в глазах вояки, когда он поднял вверх взгляд и уставился на нависшее над ним острие меча. Весь его прежний пыл и спесь мигом испарились, оставив лишь обнаженную тревогу.

— Ты проиграл, Легат, — прогремел я, удерживая высокое напряжение силы в клинке. — Твои заклинания не тронули меня, а ловушка лишь сослужила мне службу. Следующий мой удар может быть смертельным для тебя. Ведь ты истратил слишком много сил.

Сиринций отвел взгляд в сторону и тяжело вздохнул.

— Да… ты прав. Столь мастерского владения магическими силами я не видывал от самых искусных боевых магистров. Мне даже неизвестно, что у тебя за магия. Ты взял верх надо мной. Я сдаюсь.

Он умолк, позволив своим словам замереть эхом в тишине ледяной равнины. Я чуть опустил кацбальгер.

— Мы уходим, легат. Надеюсь ты сдержишь свое обещание и отзовешь войска.

Сиринций невесело хмыкнул, поднимая руку в безоружном жесте капитуляции.

— Против способностей, которыми ты обладаешь — моя армия бессильна, — было сказано скорее для его воинов, чем для меня. — Воин всегда держит свое слово.

Я убрал фрактальный клинок и повернулся к своим спутникам, чтобы увидеть на их лицах целую гамму эмоций — от изумления до откровенного страха.

Но тут пошел откат. Уровень вернулся на прежнее значение а внедрение испарилось и я начал падать.

Ганц подскочил ко мне, крепко обняв с широкой улыбкой. Он не позволил мне упасть.

— Ха-ха! Вот это да, славная победа! — громко рявкнул он, оглядывая механистов, мне же едва слышно шепнул. — Ты чего?

— Ноги не чувствую. Переусердствовал, — буркнул я.

— А я говорила! — съязвила Тали.

Солнечный улыбнулся, закидывая мою руку себе на плечо и поддерживая.

— Ничего. Я не дам тебе ударить лицом в грязь перед теми, кого ты по стенке размазал. Мне и невдомек было, что ты настолько силен.

— Я и сам не знаю своих пределов. Это была импровизация.

Сиринций тем временем выпрямился во весь рост и поднял руку, отдавая приказ своим солдатам.

— Отставить бой, отходим! Все отряды покидают свои позиции и возвращаются на корабли!

Его команда была встречена волной непонимающих взглядов и растерянных возгласов со стороны механистов. Никто из них не ожидал, что их грозный командир сдастся, причем перед лицом совсем небольшого отряда.

— Не спорьте с моим приказом, солдаты! — рявкнул Сиринций, и его глаза вспыхнули истинным гневом воина. — Этот человек не такой, как все! Его магия столь велика, что мы не вправе здесь бороться и победить. Уходим, пока он милосердно позволяет нам это! Я не хочу терять бойцов.

Последовала натужная пауза, во время которой солдаты обменивались растерянными взглядами.

— И правда. Командир заботится о нас! Кто мы такие, чтобы ему перечить.

— Вы видели вообще что сделал этот маг. Отразил сильнейшую атаку легата, вернув ее в разы больше, будто бы это ничего не стоило!

Волной прокатились разговоры, и несогласных не осталось.

Сиринций холодно кивнул мне, после чего поспешил за своими людьми, не произнеся больше ни слова.

Дамиан перевел дух и бросил мне благодарный взгляд. Я ответил коротким кивком. Он подошел ко мне, все еще пребывая в некотором замешательстве.

— Такого я и впрямь не ожидал, уж прости. Я помню, что ты фрактальщик, — он оглянулся на отступающих солдат, — но победить легата может далеко не каждый.

— Может быть ты присоединишься ко мне? — спросил вдруг Дамиан у Сиринция, шагая за ним следом. — В новой Церкви таким, как ты, найдется достойное место. Я ценю честь выше всего. Ты заслуживаешь возглавить новый орден воинов! Орден, который не будет идти следом за чужими амбициями.

Сиринций лишь усмехнулся, даже не обернувшись.

— Слишком стар я для подобных бунтов и революций, — отрезал он суховато. — Оставь свои радикальные идеи при себе и делай что должно. Но запомни одно — если ты говоришь правду о предательстве Вальтера и порче Церкви, я желаю лишь одного: чтобы вы сумели вернуть Орден на истинный путь Стального Бога. Если все начнет меняться, не сомневайся, я приму верную сторону.

С этими словами легат ускорил шаг, присоединяясь к своим солдатам и не говоря больше ни слова.

— Он прав. Нужно уходить, пока никто не передумал. Нас ждет еще долгий путь, — кивнул я.

— Не передумает, среди механистов есть честные люди! — будто бы оправдываясь выдохнул Дамиан.

С этими словами мы поспешили к месту, где осталась припаркованная на краю обрыва громадная воздушная крепость. Солнце уже окрасило небо в багряные тона заката, когда мы поднялись на борт Левиафана, используя челнок. Мы с Ганцем вышли последними, ввалившись через шлюз во внутренние коридоры громадного аппарата.

Несмотря на сильные повреждения, полученные в стычке над Молнимаром, корабль Дамиана все еще оставался впечатляющим зрелищем. В просторных отсеках скрывались целые резервы вооружения, запасные энергоблоки и ремонтные модули.

Множество механистов бесперерывно работали, приводя махину в порядок.

Спустя полчаса напряженной работы, аппарат был готов к старту. В огромной рубке пилотирования раздавались резкие команды.

Я же сидел в кресле, на которое меня уронил Ганц. Тело было тяжелым и все еще не собиралось откликаться на мои команды. Да уж, выходит есть у меня один трюк на крайний случай. Но такой штукой только финалить бой, иначе я потом окажусь бесполезным мешком картошки.

Когда мы окончательно вышли в открытое звездное море и острова позади стали удаляться все дальше, Дамиан наконец выпрямился и тоже подошел к иллюминатору.

— Знаешь, фрактальщик, — произнес он, лениво покручивая в пальцах папироску. — Никогда бы не подумал, что когда-нибудь стану беглецом от собственного Ордена. И ради чего? Ради восстановления того, что испортили мои братья. Те, кто клялся защищать это ценой своей жизни. Даже родной брат все еще в сомнениях.

Он бросил на меня взгляд исподлобья.

— Это дорога в один конец. Возврата уже не будет. Ну да и пусть! Ты только что показал мне истинную мощь фрактальной магии. То, о чем в архивах лишь упоминается вскользь, как о недостижимом идеале. И глядя на то, что ты делаешь, я понимаю, что не могу сдаться.

— Само собой, тебе виднее, в какую игру ты играешь. Но как минимум легат поверил тебе. Пусть и не полностью. А это уже что-то значит. Но вот что я тебе скажу, механист. Если твой новый орден будет убивать людей для угона острова. Я приду за тобой.

Дамиан усмехнулся и посмотрел куда-то в сторону.

— Я не злодей, Альтаир. Я просто действую по обстоятельствам.

— Как и все мы.

Спустя пару часов телу наконец вернулось чувствительность и ноги зашевелились.

Битва с Сиринцием далась мне нелегко, но в противном случае столь могущественный воин Церкви Стали вряд ли признал бы свое поражение.

Главное — мы выбрались, избежав ненужного кровопролития и смогли сохранить жизни моих спутников.

Мой взгляд невольно упал на хрупкую фигурку Хель, привалившуюся к стене в дальнем углу. Все это время она провела рядом.

Я встал и подошел к девушке. Ее пустой взгляд был устремлен в никуда, щеки побледнели, а губы подрагивали. Все же соврала. Кажется слияние с фракталом отражается на ней не лучшим образом.

— Как ты себя чувствуешь? — мягко спросил я, опускаясь рядом на колени. Хель слабо повернула голову и заставила себя улыбнуться, но вышло у нее это натяжно.

— Немного… замерзла, — прошептала она едва слышно. — Страшная сила течет по венам, обжигая изнутри ледяным пламенем. Почти как тогда, когда ее впервые вживили в меня.

Или же это не из-за слияния? Может быть так, что источник внутри Хель разрушает ее?

Я осторожно обнял девушку за плечи и коснулся губами ее лба. Одновременно активировал коррекцию терморегуляции в ее теле, помогая ей восстановить температурный баланс.

— Но ты снова справилась, — ласково произнес я. — Ты всегда рядом, когда мне нужна поддержка. Спасибо тебе за это, Хель.

В моих словах не было ни капли лжи. Я был бесконечно благодарен этой хрупкой девушке за ее силу духа и готовность пойти на риск ради меня.

Хель прижалась щекой к моей груди и на ее лице промелькнула застенчивая улыбка.

— И все же, я ни разу не пожалела что пошла за тобой, — раздался голос позади. — Я вижу, как ты заботишься о своих, но…

Лисица вошла в комнату, плюхнувшись на одно из кресел.

— Я и не подозревала, что ты настолько могущественный маг, Альтаир! Ну то есть знала, что могущественный, но чтоб настолько! Да ты посмотри, что творилось на этой ледяной равнине! Уму непостижимо, как ты уделал этого грозного Легата.

Я молча кивнул, принимая ее похвалу. Разумеется, я хорошо понимал, насколько велика моя сила в действительности, вот только чтобы обуздать ее нужно время. Да и сомневаюсь, что человек с плоским мышлением смог бы найти нужное применение каждому навыку.

— Как-то боязно становится, — призналась Лина, запуская пушистый хвост в рот и принявшись нервно жевать кончик. — Я даже не знаю, стоит ли теперь мне беспокоиться о твоей безопасности, или же, наоборот, трепетать за целостность мира, который даже такие грозные вояки, как легат-ветеран не могут удержать.

— Тогда тебе стоит радоваться, что мы на одной стороне.

Лина хихикнула и махнула лапой.

— Ох, спорный вопрос, учитывая в каких мы вечно передрягах! Но ладно, допустим. Просто надо будет попривыкнуть к новому положению дел. Но это даже забавно — я путешествую с самым грозным магом этого мира! Как думаешь, какие еще неожиданности поджидают нас впереди?

— Надеюсь, исключительно приятные, — искренне ответил я и подмигнул Хель, на что та раскраснелась.

В следующий миг из дальнего коридора раздались торопливые шаги, и в рубку зашли Сатока с Эдельвейсом. Кот был в своей истинной ипостаси грозной жижи. Впрочем выглядел он лучше чем обычно во время полетов. Привыкает что ли?

Собрался в форму кота и посмотрел на меня.

Взгляд его мне не понравился.

— Я принимаю факт владения девочки пустотой, она получила ее не по своему желанию. Но ты. Использовать ее темную силу для создания гибридной магии, Альтаир? Это уже чересчур! Любая гибридка — ладно, но не с пустотой!

Я встал, усадив Хель на кресло рядом с Линой, и приблизился к коту. В моем взгляде мелькнули стальные нотки.

— Именно благодаря этому мы вскрыли сейф с нужным мне артефактом. Я должен стать сильнее, иначе нам не выстоять когда начнется война.

Эдельвейс фыркнул и дернул ухом.

— Даже не думай ставить вопрос таким образом! Но ты должен понимать, с какими силами связался. Пустота развращает сознание и пожирает душу. Уже одно ее присутствие в девочке — зло, но стоит лишь раз-другой потянуться к ее запретной энергии, и остановиться будет невероятно трудно! Я уже видел это. Видел, к чему приводит слишком долгое использование сил пустоты. Даже для таких, как ты!

Я заметно убавил пыл. Его предостережение не было голословным. Эдельвейс прожил долгую жизнь и, без сомнения, повидал такие вещи, от которых у обычного человека волосы встали бы дыбом.

— Я прекрасно осознаю, что играю с огнем. И не позволю ему спалить меня.

Эдельвейс внимательно изучил меня взглядом, после чего слегка кивнул.

— Если увижу хоть малейший намек, что пустота одолевает разум, сам вгрызусь тебе в глотку!

— Не в твоих интересах угрожать мне, кот, — мой голос стал холодным и отстраненным. — Если потребуется, я использую любой инструмент. Все упирается в одно. В защиту моих людей.

— Когда пустота разъест твою душу ты перестанешь различать своих и чужих. И твои слова… Ты говоришь также как они. Адепты что пошли за силой к пустоте. Как Дамиан, что готов убить за свои идеалы. Так в чем отличие, скажи мне?

— Ни в чем. Каждый идет своей дорогой и защищает то, что ему дорого. Эта дорога моя. И если тебе не по нраву, я не заставляю оставаться рядом.

В этот момент из соседнего отсека в комнату ввалился Тео. При виде нас он тут же просиял от уха до уха.

— Альтаир, ты должен это увидеть!

— Что именно? — нахмурился я, пытаясь сообразить, о чем он толкует.

— Как что? — округлил глаза пиротехник. — Мы наконец вскрыли сейф Ордена механистов!

С этими словами Тео развернулся и умчался прочь, сопровождаемый веселым смехом.

С ума что ли сошел?

Не прошло и пары минут, как я оказался в одном из больших складских помещений Левиафана.

В центре стоял Дамиан, взирая на открывшееся пред ним сокровище.

Я тоже замер, привлеченный разноцветными переливами и сверканием вынесенных из хранилища ядер. Их было достаточно много, но так и не скажешь, что тут прямо-таки целое состояние.

Но посмотреть на уведомление системы я не успел, потому что в ту же секунду моя голова чуть не треснула от восторженного визга в ней.

— АЛЬТАИР, ТУТ СТОЛЬКО МАНЫ!!! ЭТО ЖЕ ЦЕЛОЕ СОСТОЯНИЕ! ДА МЫ БОГАТЫ! Так, нужно срочно распределить бюджеты. Нужно…

Тали тараторила в голове, а я наконец взглянул на оповещение системы.

И выматерился от такой суммы.

Глава 17

[Обнаружены концентраты нейтральной маны на сумму 11 000 000 000 единиц]

Я шумно сглотнул, едва осознав масштаб богатства, что только что открылось перед нами. Одиннадцать миллиардов единиц нейтральной маны! Это было настолько огромное количество энергии, что поначалу я попросту отказывался верить своим глазам.

Тео восторженно ахнул, его глаза вспыхнули азартным блеском.

В это время весь мой отряд уже был в складском помещении.

— Невероятно… — прошептал он, склонив голову набок. — Это и впрямь целое состояние! Можно целую фракцию поднять на мировой уровень. Тео, правая рука владыки Эниранда… А что, звучит.

— Эдвин был прекрасным примархом, — отстраненно произнес Дамиан, с трудом отводя взгляд от россыпей манаядер. — Даже не представлял, что Церковь скопили столько магической энергии. С такими ресурсами возродить новый орден будет вопросом времени!

Он начал было расплываться в довольной улыбке.

— Этих ресурсов, Дамиан? — негромко окликнул я механиста, заставив его резко обернуться. — А не забыл ли ты кое о чем? Я бы напомнил, что именно благодаря мне мы выбрались из Молнимара, а потом и из Нордхольма. И без моей помощи тебе вряд ли удалось бы увести Левиафан целым и невредимым, не говоря уже о самом деле — ограблении Ордена. Без силы фрактальной магии ты, скорее всего, остался бы ни с чем.

Лицо Дамиана начало заметно краснеть. Он пробурчал что-то себе под нос, но я не позволил ему сменить тему.

— Так что делить трофеи здесь следует поровну. Или ты забыл наш уговор? Остров, который я предоставлю тебе для укрепления сил.

Префект прищурился, но его уверенность уже зашаталась. Столкнувшись с моим спокойным настроем, он явно оробел. Все же, я был тем, кто одержал верх над Сиринцием и показал настоящую магическую мощь.

— Я… честно говоря, предполагал, что ты пожелаешь забрать себе долю сокровищ, но не думал, что пожелаешь половину — нахмурился он.

— Вот как? А зря недооценил, — парировал я, сохраняя ледяное спокойствие. — Пять миллиардов тебе, пять мне. Остальное идет на создание нового острова. Так будет справедливо.

На сей раз Дамиан не сдержался и звучно цыкнул языком.

— Ты вынуждаешь меня согласиться! Но смею напомнить, что я обеспечил тебя кораблем и людьми. Без меня никакого дележа и быть не могло!

— Без тебя я бы получил все одиннадцать и сделал бы из Эниранда неприступную крепость, — я безразлично пожал плечами. — Дамиан, не забывай, у нас взаимовыгодное сотрудничество, и если моя польза для тебя очевидна, то твоя для меня все еще находится в весьма шатком положении.

Дамиан вытаращил глаза, явно не ожидая от меня подобной дерзости. Я непрозрачно намекал, что могу прямо сейчас отжать и казну и корабль. Да, бой будет не из легких, но после падения с Айрена, я что-то совсем перестал опасаться резких выпадов.

В конце концов, префект вынужденно кивнул, явно смирившись.

— Хорошо, фрактальщик. Пусть будет по-твоему. Пять на пять, остаток на остров. Лишь бы хватило, ради святой Омниссии.

Убедившись, что мы достигли согласия, я без промедления шагнул вперед, высвобождая фрактальную энергию.

Манаядра разделились на две части, одна из которых была чуть больше. Именно она скрылась в моем пространственном кармане.

Дамиан лишь качнул головой, но промолчал. Я могу понять его чувства. Для него я больше вор, обокравший половину казны его фракции.

Сделав глубокий вдох, я развернулся к команде.

— Ну что ж, друзья, теперь у нас есть все необходимое для следующей фазы нашего путешествия. Сколько нам еще лететь?

— Около трех дней, — оживилась Лина.

— Отлично, тогда я очень попрошу не беспокоить меня и Хель, нам следует побыть наедине.

С этими словами я протянул руку и осторожно сжал ее ладонь.

— Ты нужна мне.

Хель смущенно вспыхнула и закивала, позволяя увлечь себя прочь из трюма. Лина захихикала, явно заподозрив неладное:

— Эй! А меня? Может все же настало время взять меня с собой, а? Альтаир! У меня как раз благоприятные дни и…

— Нет, Лина. Это дело первостепенной важности, которое касается только меня и Хель!

Тео широко ухмыльнулся и подмигнул нам напоследок, взяв лису за плечо и уводя в сторону.

— Но у меня сезон!!!

— Тише-тише рыжая. Найдем мы тебе прекрасного лиса.

— Но я не хочу Лиса, я хочу…

Я не стал дослушивать перепалку и повел Хель прочь по длинным коридорам Левиафана к жилым каютам — небольшим, но уютным помещениям, предназначенным для отдыха команды.

Среди них была та, что я взял себе.

Шагнул внутрь, уверенным движением запер за нами дверь, после чего откинулся к прохладной стене спиной и выдохнул.

Девушка посмотрела на меня после чего прижалась, обвив руками за шею. Я погладил ее по голове.

— Как будто я бы отказала… — буркнула чуть обиженно Хель.

Или не обижено? Раньше она не проявляла деланных эмоций. Вот же! Сто процентов влияние лисицы.

— Мое доверие к тебе выше всяких границ. Поэтому я хочу попросить тебя кое о чем.

Я помедлил, после чего потянулся к пространственному карману и извлек оттуда стеклянную колбу с плавающим внутри облаком белых кубиков.

— Тебе уже известно, что это такое, — начал я, держа в руках фрагмент фрактальной маны. — Здесь хранятся воспоминания предыдущего фрактального мага, который, как я понял, причастен к разрушению Зехира на острова. И чтобы увидеть их, мне нужно поглотить его.

Я излагал все это предельно серьезно, чтобы Хель в полной мере осознала важность момента. Вновь прижавшись ко мне, она кивала в такт моим словам, впитывая каждое из них.

— В прошлый раз я отключился совсем ненадолго, впитав фрагмент, который забрал у Регулуса. Но этот намного больше. Я очень надеюсь, что трех дней хватит. Но хочу быть уверен, что снаружи я буду в безопасности.

Глаза Хель расширились.

— Но это может быть опасно, разве нет? Я слышала, что менталисты могут потерять свое Я, столкнувшись с более сильным разумом. А что если тот предыдущий фрактальный маг подавит тебя?

— Все в порядке, Хель. Я разберусь с тем, что будет внутри, а тебя прошу разобраться с тем, что будет снаружи. Только тебе я могу доверить свое тело. Я не знаю точно, насколько затянется этот процесс. Так что прошу тебя, будь рядом со мной. Следи, чтобы ничто не потревожило меня, пока длится погружение.

Хель крепко обняла меня, вжимаясь всем телом. И только спустя долгое мгновение она кивнула, утыкаясь носом мне в плечо.

— Буду… рядом… — едва слышно прошептала она. — Обещаю…

Я заключил девушку в объятия, трепетно поцеловав в макушку. В глубине души меня переполняло тепло и умиротворение от того, что есть та, на кого я могу безгранично положиться.

— Спасибо, Хель.

Минуту спустя я уже растянулся на койке, держа в руках колбу с туманным облаком фрактала. Хель опустилась рядом, сжав мою свободную ладонь в своих руках.

— Тали, все готово? — мысленно позвал я своего Искина. — Будь начеку и присматривай за всем!

— Как всегда, хозяин! — с явными нотками юмора в голосе ответила она.

Тоже волнуется. Разумеется, ведь предстоящий процесс не менее важен и для нее самой.

Выдохнув, я откупорил колбу. Белоснежные кубы маны внутри забились, закружились в причудливом танце, словно предвкушая освобождение!

Облако фрактальной энергии вырвалось наружу и, словно почуяв родную стихию ринулась в мою грудь, вливаясь каждой своей частицей внутрь.

Едва последний кубик растворился в глубине моей плоти, как меня подбросило дугой на матрасе, пронзая острейшими вспышками то ли боли, то ли ярчайшего наслаждения!

В следующий миг видения реальности начали расплываться. Я чувствовал, как сознание постепенно покидает тело, и ощущения от внешнего мира перестают иметь смысл. Хель склонилась надо мной. Это было последним, что я видел, после чего меня поглотила беспросветная тьма…

* * *

Вокруг простиралась беспредельная тьма бесконечного космического пространства. Здесь, среди бесчисленных звезд и скоплений туманностей, плавали разрушенные останки когда-то единого мира. Гигантские осколки, раздробленные на множество фрагментов, теперь представляли собой лишь россыпь обломков, не имеющих ни формы, ни смысла.

И все же на каждом из этих осколков еще тлела искра жизни. Словно невидимые нити удерживали их вместе, не позволяя окончательно разлететься в безбрежном океане Вселенной. Эти нити были сплетены из мерцающих белых кубиков фрактальной энергии, и тянулись они к единственному источнику — стоящему в пустоте величественному мужчине.

Его долгополая мантия развевалась от движения маны вокруг, открывая взору худощавую фигуру. Пронзительные глаза горели нестерпимым сиянием мудрости и силы. Острые черты лица, седые волосы, несмотря на достаточно молодой вид мужчины, стянутые в тугой хвост.

Это был тот же маг, что и в прошлом видении. Только теперь я видел всё со стороны.

Мерлин Великий, властелин Звёзд. а на самом деле первый маг фрактала, его отец и первый эмиссар Системы. Правда, в те времена такого понятия не существовало. Но я вдруг смутно стал ощущать пределы его возможностей, и во многом они были сродни моим. Величайший маг, достигший просветления и подчинивший себе само Время. Каждый его вдох сопровождался негромким потрескиванием фрактальных линий, сплетающихся вокруг него и послушно следующих движениям его рук.

Рядом с ним, распростертое в пустоте, покоилось бездыханное тело — тот, кто довел мир до этого разрушенного состояния. Хаосит, чья жажда власти и отказ признать свои пределы привели к полному краху всего сущего. Его глаза были закрыты, лицо искажено смертельной судорогой муки. Даже после смерти вокруг него вихрились бесформенные сполохи Распада и Энтропии.

Мерлин приблизился и коснулся прохладного лба поверженного врага. На его собственном лице проступили следы бесчисленных шрамов и ожогов — свидетельства той невероятной битвы, что разыгралась здесь совсем недавно.

— Друг мой… — тяжело выдохнул он, пробегаясь усталым взглядом по разбросанным обломкам мира. — Видит Абсолют, я не желал для тебя такой участи. Но твоя одержимость сделала тебя слепым к истинной природе Хаоса. Ты позволил потоку иной реальности исказить свой разум и погубить.

Мужчина безвольно опустил руку и прикрыл глаза.

— Теперь я вынужден действовать решительно, чтобы искоренить последствия твоего безумия. Ведь фрактал, как я убедился, действительно может быть поврежден заражению Хаосом. А это ставит под угрозу всю Мультивселенную.

Внезапно он резко вскинул голову, словно уловив какой-то сигнал откуда-то издалека. В его глазах промелькнуло воодушевление.

Последние воспоминания старого друга ещё можно было спасти. Крохотный отголосок хаоса, который никак не желал покидать его тело. В мане всегда остаётся часть сущности управлявшего ею мага. И ещё можно было прочесть последние мысли безумца.

Луч фрактальной энергии окружил поток янтарной дымки, и принялся собирать её рядом с магом.

На лице Мерлина мелькнул ужас. Наверное, впервые за множество тысяч последних лет его жизни он ощутил настолько сильное чувство страха.

— Великий Абсолют… великие боги… Друг мой, неужели всё это может быть правдой? — произнёс он, глядя в пустоту остекленевшими глазами.

В уголках глаз великого мага появилась влага. Ещё одно чувство, о котором давно забыл древний маг.

— Теперь ты понимаешь, зачем я создал второе солнце. Эта жертва была необходима. Как и моя смерть.

Это были уже не его слова, а запись, сделанная заранее с помощью магии.

Создатель Фрактала сжал зубы. Глаза его засияли звёздным светом, а зрачки превратились во вращающиеся кубики. Один из аспектов магии звёзд, магия времени, позволял заглядывать в вероятные линии будущего. И сейчас Мерлин творил великое предсказание, сделанное на крови величайшего мага Хаоса того времени.

То, которое он оставил в этом послании.

— Время еще не совсем потеряно! — провозгласил Мерлин, вскидывая руки. — Очень скоро богиня Дафна спустится в мир Смерти за своим Аквой. Где-то в далеких мирах практик льда уничтожил злого бога, создав собственный мир. В закрытый мир Стены вторжение извне невозможно в принципе. Астральный избранник спустится в мир осколков, вновь проснётся древняя церковь служителей Тиши и будут другие знаки. А значит есть еще те, кто сможет противостоять Искажению.

Но если так, почему так терзают сомнения? Почему из головы не выходят слова старого друга о зле, что куда глубже Хаоса? Ладони мага засияли, и в следующий миг весь окружающий вакуум наполнился рваными сполохами фрактальной энергии. Линии, удерживающие обломки вместе, окрепли и начали мерцать с новой силой. Сами же осколки стали приобретать новые очертания.

То, что раньше было лишь бесформенными останками почвы, теперь обретало сферические формы под могучим воздействием энергий звёзд и фрактала. Куски камня, грунта и горных пород сплавлялись воедино, покрываясь слоем саморазвивающейся коры и растительности. На каждом из них стали проступать причудливые ландшафты — горные хребты, пустыни, реки и озера, долины и даже целые моря!

Мерлин, не жалея своей силы, направлял потоки фрактальной энергии из своих ладоней, контролируя каждую деталь этих крохотных осколков некогда цельного мира. То, что раньше было осколком погибшей земли, теперь становилось полноценным островом, парящим в бездне космоса!

Фрактал был способен на это. Способен на изменение самой реальности.

Между этими островами протянулись мерцающие энергетические мостики, сплетенные из витых линий энергии. Они соединяли все эти маленькие миры воедино, позволяя им не разлетаться и оставаться единой многоуровневой системой.

И на каждом из этих островов маг зажег по сверкающему источнику маны. Позже он вберет в себя свойства острова и окрасится в стихию. Так каждый остров будет сам поддерживать свои новые свойства.

Маг упорядочивал и перераспределял потоки фрактальной силы, питающей прежде единый мир, наделяя каждый из крохотных осколков особым зарядом той или иной первичной стихии.

На одном острове застыла вечная зима, окутанная снежными буранами и ледяными ветрами. На другом, напротив, разлилось палящее марево безжизненной пустыни под бездонным небом. Третий был затоплен океанами и потоками морских течений. А где-то в стороне виднелись вулканические осколки, изрыгающие языки вечного огня. Происходило разделение и рождение новых первичных стихий!

Под рукой Мерлина мертвые останки прежнего мира обретали вторую жизнь, пульсируя в такт вселенским ритмам и перетекая из одной формы в другую. Растения и животные, совсем недавно лишившиеся своего дома, вновь пробуждались к существованию. Правда, численность их сильно поредела, и по самым скромным оценкам Владыки Миров, выжило не более тридцати процентов от прежнего населения.

Но даже этих скромных остатков хватит, чтобы дать новую жизнь цивилизации и позволить разумным существам вновь подняться и заселить рожденные миры! Мерлин верил, что так и будет!

Наконец, когда все было сделано, мужчина выдохнул и опустил дрожащие руки. Усталость навалилась на него могучей тяжестью, но в его взгляде пылало торжество победителя. Все вокруг него теперь парило в безвоздушном вакууме. Множество архипелагов из крохотных островов разных стихий и ландшафтов!

Владыка Миров еще раз перевел взгляд на мертвое тело убитого хаосита, а некогда его близкого друга.

Даже в смерти его черты искажало безумие и муки перерождения, которым он подвергся, поддавшись искажению Хаоса.

— Прощай, друг… — едва слышно выдохнул Мерлин. — За все свои прегрешения, ты уже получил кару. И я… буду чтить твою память тем, что сберегу остатки этого мира. Он станет иным, но будет жить. Укрытый от взора Эмиссаров Системы. Системы, которая очень скоро станет поражена критическим дефектом.

Проклятием мёртвой магии пустоты.

Старец поднял руку, и все космическое пространство вокруг него вдруг озарилось сиянием рождающейся сферы. Очертания мира стали сливаться в единое целое, будто запечатываясь под огромным невидимым колпаком.

Этобыла защита — усилие последней воли и всех оставшихся сил Мерлина. Он создал над возрожденным миром мерцающий купол, скрывающий его от посторонних взглядов и не позволяющий никому извне учуять пробудившийся здесь след фрактальной силы.

Два пылающих над головой солнца слились воедино, и Зехир, вместе с тремя другими стихийными планами оказался скрыт от его воздействия. Иначе его жар бы просто сжёг всё живое, не рассчитанное на два небесных светила, одно из которых заражено.

— Время ещё есть… — прошептал он себе под нос, а на деле — для будущего зрителя, который сможет впитать эту фрактальную ману.

В последний раз окинув взором последствия трагической битвы, Мерлин подхватил бездыханное тело своего друга и фрактальным порталом покинул новорожденный мир.

Скоро грядет Битва Магов. И он боялся, что в ней не останется выживших.

Вот только скоро для такого трансцендентного существа как он — исчисляется тысячелетиями.

Глава 18

— Ну… как? — осторожно спросила Хель, когда поняла, что я уже очнулся.

— Всё прошло отлично, — улыбнулся я, и девушка бросилась мне на шею.

Тали подозрительно молчала, никак не комментируя увиденное.

Зато прокомментировала система, и это стало для меня очень приятной неожиданностью.

[Получен новый навык класса корректор: обращение источника

Обращение источника (редкий) — позволяет обратить источник острова в указанную стихию.]

Я перечитал трижды, прежде чем голосом разума стала Тали, наконец очнувшись от спячки:

— Нам очень повезло, Альтаир!

— Забавно, что такой навык система считает всего лишь «редким».

— Система считает исходя из твоей стихии и класса. Для какого-нибудь мага огня это был бы эпический навык, и обращал бы он только в огонь. А для корректоров со стихией фрактала это может быть одним из стандартных навыков, — начала она лекцию. — По идее, твой класс ведь заточен на починку реальности от багов.

— Звучит так, будто мы в какой-то игре, — нахмурился я.

— Не думаю. Для окружающих никакой игрой здесь и не пахнет. Думаю, здесь всё дело в твоём классе. Кстати, с казной механистов мы намного ближе к нашей цели. Восстановим твой корабль и тогда, возможно, узнаем больше о тебе и о том, зачем мы здесь.

— Начнём сразу, как только вернёмся в Эниранд. У нас уже достаточно сил для этого. Процесс всё равно будет длительным.

— Зависит от вложений маны, но до того, как начнётся война это точно сделать не удастся.

— Даже если бы и удалось, увезти весь остров на нём всё равно не выйдет, — покачал я головой.

— Твоя память и корабль в приоритете, - настаивала Тали. Впрочем, не сильно. — Хотя я понимаю, о чём ты. Просто я должна была это сказать.

— Будем думать по ходу событий.

Закончив мысленный разговор с Тали, мы вместе с Хель вышли наружу.

Корабль сейчас как раз проплывал над большим осколком, состоявшим из одной лишь воды. Осколок, как ни странно, принадлежал стихии ветра. Потому здесь царил вечный шторм под серым грозовым небом.

Дождь вечного ливня ударил в лицо, стоило мне выйти на палубу. Сейчас здесь была ночь. Наверху были лишь дежурные матросы. На той высоте, что мы летели, шторм не нёс угрозы, потому никакой лишней суеты в движениях людей не было.

Мне погода нравилась. И не только мне. Ещё как минимум двоим тоже нравился дождь.

Хель широко улыбнулась, подставляя лицо под хлещущий поток воды.

— Знаешь, — неожиданно сказала она. — У моего народа есть обычай. Когда идёт дождь, мы обычно выходим на улицу и танцуем, восхваляя богов. Это момент большой радости — когда все стараются улыбнуться, как бы тяжело им не было.

— Что-то вроде праздника, который может случиться в любой момент?

— В точку! — ответила она моей фразой и улыбнулась ещё шире. — А ещё — знак удачи.

— Удача к нам уже пришла, — улыбнулся я ей в ответ и обернулся в сторону второго любителя встречать штормовой ливень под открытым небом на носу летающего корабля.

И это был тот, о ком я мог подумать в самый последний момент.

Мастер Эдельвейс сидел прямо на носу и делал примерно то же, что и Хель — подставлял кошачью морду проливному дождю. А рядом с ним сидело трое невозмутимых чёрных птиц, которым было вовсе плевать на погоду.

Когда прошёл первый ступор и все стадии от осознания до принятия, я шагнул к коту. В голове мелькнула странная мысль, что минус на минус даёт плюс, и обливание ледяной водой нейтрализовало проклятие морской болезни?

— Наслаждаешься погодкой, епископ?

— Что-то я уже сомневаюсь в том, что мне кто-то даст этот титул, — произнёс кот, не оборачиваясь.

— С чего такой пессимизм?

— Прибыл вестник. Если точнее, три вестника… ах, точно. Ещё один — Сатоке. Четыре.

— Вестник?

Кот кивнул в сторону собравшихся на краю палубы, на перилах у кормы ворон.

— И что там? — полюбопытствовал я. Было понятно, что он и сам хотел бы поделиться.

— Первое от ветви Смерти. Временное командование Анклавом Мрака переходит к Отчаянью. Кардинал Отчаянья назначается регентом до избрания нового правителя главной ветви. Союз со звездными, объявление войны Солнечным.

— Ожидаемо, — сказал я. — Разве что кроме последнего. Это неожиданный поворот.

— Ожидаемо, — всё так же не оборачиваясь, повторил кот мне в тон. — Второе от нового регента. Приказ явиться на общий воинский сбор в Новую Тасмию. Все рангом от остиария и выше, кто не явится в течении десяти суток — признаются дезертирами. Плюс введение воинской повинности в пехоту в качестве пушечного мяса — для тех, кто ниже по рангу. Великая Тефнут, Анклав никогда не использовал такой примитивизм! Мы же некроманты, зачем нам нежить?

— Чтобы поднимать сразу на поле боя?

— Неэффективно, — отрезал Эдельвейс. — Причина в другом. Мёртвая магия, с которой породнились в ветви Отчаянья после раскола, питается негативными эмоциями. Не мне тебе описывать силу Хель.

— То есть они хотят убивать своих же крестьян, чтобы… чтобы что? Просто получить ману?

— Ну, пополнять армию нежити они тоже будут. Но как я уже говорил, это не эффективно. Только как побочный продукт основного процесса. Пустоте плоть ни к чему — ей нужны души.

— Ты говоришь так, будто тебе с ними больше не по пути. Что в третьем послании?

— Приказ совета архиепископов. Единогласный. Хочешь, процитирую дословно?

— Давай.

— Ковенант Эдельвейс! Единогласным решением совета архиепископов официально заявляем о расторжении всех договоров с так называемым «Анклавом Мрака».

Ветвь Тиши выражает недоверие правлению Старшей Ветви и отказывается подчиняться узурпатору.

Альянс был ошибкой. Ветвь Тиши возвращается к кодексу священной Тишины.

Сим приказом совет отныне именуется военным триумвиратом Тиши и объявляется Святой Поход в Новую Тасмию для свержения власти Ерисиарха Отчаянья. Ждём прибытия в течении пяти дней в Безмолвии. Приоритет — высший. Отказ приравнивается к пособничеству ереси Отчаянья.

Да стихнет шум под сенью безмолвия, ковенант!

До последней капли крови и последнего осколка души.

— То есть раскол? — понял я. — Как тогда они планируют воевать со светлыми?

— О, они сметут нас, можешь не сомневаться. В одиночку мы не выстоим. Все это прекрасно понимают. Но у нас весь кодекс построен на непримиримости и фанатизме. В отличии от других фракций, явка будет почти стопроцентной. Отдать жизнь в борьбе с пустотой — смысл жизни адепта Тиши. И этот военный триумвират из трёх древних фанатиков будет стоять в первых рядах, подавая пример остальным. Другое дело, что это бессмысленное самоубийство.

— Становится интересно, что же в том вороне, что пришёл Сатоке.

Эдельвейс усмехнулся:

— Ветвь Покоя уходит в изоляцию. Всем приказано в принудительной форме явиться домой, но не в столицу, а в свои именные владения, и приготовить их к обороне. Больше никаких приказов, пока совет архиепископов выберет нового кардинала. Но в отличии от нас, это религиозная организация, а не боевой орден. Они будут тянуть время до последнего, пока судьба не вынудит их остаться с сильнейшими.

— Слушай, а в чём у вас вообще вражда? Что за история с расколом?

— А… сразу видно, что ты не из наших, — Эдельвейс наконец обернулся ко мне и чуть улыбнулся. — Не смотри так. Само собой, я рассказываю тебе это всё не просто так.

— Дай угадаю, ты хочешь присоединиться к нам?

— Позволь сперва отвечу на твой вопрос. Было у богини Смерти три дочери. Покой, Тишина и Забвение. Но младшая, увы, родилась с изъяном. По легендам, сердце её было черно и не способно любить. А говоря проще, богиня родилась психопатом, который связался с тем, что сейчас известно, как мёртвая магия. Она же Пустота. Пустота души, если точнее. Материя, противоположная тому, из чего состоит дух… впрочем, я углубился в догматы, прости.

Я чуть усмехнулся. Кот будто стеснялся прорывающейся в такие моменты фанатичности. Всё же он мне пересказывал сейчас буквально корень их учения.

— Сперва та, чьё имя стёрто и проклято даже в Её родном мире, убила старшую сестру, Покой Нефтис. Средняя сестра, Безмолвная Тефнут осознала, что её младшая стала воплощением зла, и попыталась убить, но вместо этого сама пала от её рук, став второй жертвой.

— Выходит, вы поклоняетесь мёртвым богам?

— Бог не может исчезнуть, пока есть те, кто в него верит. Тишина стала воплощённой ненавистью и жаждой мести. А её церковь, то есть мы, стали ордном, поклявшимся уничтожать любое проявление пустоты любой ценой.

— Тогда как вы вообще смогли заключить с ними союз?

— Мы и не заключали. Официально ветвь Отчаянья использует силу своего бога для борьбы с той пустотой, что поднимается к нам с Днища. Но ведь всем очевидно, что эти безумцы всего лишь поклоняются концу света. Всё держится на шатком нейтралитете и том, что наши ветви подчиняются главной ветви.

— Кстати, а почему мать не приструнила дочурку?

Эдельвейс снова очень странно на меня посмотрел, затем покачал головой и спустя долгую паузу, ответил:

— Не смогла. По сути, она осталась её единственной дочерью. А сама та, чьё имя забыто и проклято, сохранила матери жизнь и трон бога Смерти. Потому что живой она будет страдать намного больше. И сама Мортис никогда не сможет поднять на неё руку. Не зря же её называют Скорбящей.

— Хорошо, Эдельвейс, тогда в чём твоё предложение?

— Ты должен отправиться со мной в Безмолвие. А затем в Фосфофиллит. Это столица ветви Покоя.

— Зачем?

— Ты легко сможешь убедить Тишь стать твоим союзником. Достаточно просто пообещать поддержку в войне против пустоты.

— Поддержать чем? Ты видишь в моём распоряжении личную армию? У меня один небольшой остров, населённый беглыми рабами. Кот, ты в совём уме?

— А как же то, что те кто на твоей стороне — всегда побеждают? — хитро улыбнулся кот.

— Вот именно. Пусть твой триумвират станет частью объединения вольных островов Эниранда. Тогда за территории своих вассалов я буду бороться.

— Мряф! — из кошачьего горла вырвалось нечто отдалённо напоминавшее человеческий смех. — А не слишком ли? Ты сам сказал, что у тебя один остров с беглыми рабами. В составе Ветви тридцать семь архипелагов, более тысячи островов. Правда, с треть заражены прорывами…

— Всё честно, — прервал я его. — Подумай сам, я вашему этому ерисиарху дорогу не переходил. Зато на меня точат зуб звёздные и Цех. Оно мне надо?

— Мордехай это бедствие всех земель. Однажды он всё равно придёт к тебе, чтобы сожрать души твоих беглых рабов и твою собственную. Это не угроза, Альтаир. Речь идёт про отбитых психов, которые будут насиловать женщин и пытать детей просто ради маны и откупа своей хозяйке. Негативные эмоции — это их ядра маны. Его ересь — враг всего мира!

— Цех бы с тобой не согласился, да и звёздные тоже очень внезапно переметнулись против тех, кто их прикармливал столько лет.

— Они глупцы, которые не ведают, что творят. Мордехай не остановится. С пустотниками нельзя заключать никаких сделок. Они уже не мыслят, как ты или я. Им нет дела до денег и власти, лишь бесконечный голод.

— Мне нужно подумать, Эдельвейс. Давай сперва вернёмся в Эниранд.

Под всполохи молний где-то под нами в другом слое облаков, летучий джаггернаут вышел из атмосферы не отмеченного на картах водного острова и устремился в черноту звёздного моря.

Корабль совершал прыжок к следующей точке на карте. Путь был ещё долгим, но он проходил не впустую. Корабль продолжал медленно чиниться прямо в полёте.

Проверив, что все мои заклинания на месте, я направился к помощнице Дамиана, где нашёл и его брата. Не хотелось прерывать их уединение. Судя по глазам парня, к девушке он явно испытывал интерес. Но после пробуждения от фрактального сна, я должен был понять, на каком этапе пути мы сейчас находимся.

Нордхольм сменился дождливым и ветреным Саргитом. Сейчас мы проходили его и спускались ниже. Ожидалась скучная часть пути, а следом — ещё более скучная, через архипелаг Расиэль. Он был длинным и довольно однообразным, но зато за ним уже будет мой дом.

Что ж, по крайней мере я вновь возвращаюсь на ту часть карты, что успел изучить.

— А что с пиратами? Есть шанс нападения?

— Всегда есть. Но здесь ловить особенно нечего. Окраина. Последний крупный город находится здесь, на десятом Саргите, — сказала девушка. — А ниже максимум заставы вольных магов и ищущие славу ученики Цеха.

Поблагодарив ее, я вытащил из-за пояса свою карту и прикинул. Мы сейчас были рядом с восьмым. А от него до дома всего четыре острова. На корабле это означало, что я буду дома уже к вечеру.

Спускался корабль быстрее, чем поднимался.

На последнем острове ветреного сырого архипелага нашлась крохотная деревушка зверолюдов. Что-то вроде людей с волчьими чертами. Здесь мы ненадолго приземлились.

Раз уж мы всё равно здесь, и сейчас за нами никто вроде бы гонится, было бы расточительством пропустить возможность усиления от архипелага, который я вряд-ли когда-нибудь посещу снова.

[Доступен навык Корректора — «Синоптика»]

[Описание навыка:

Открывает доступ к настройкам погодных условий локации.

Корректор вносит изменения в список погодных условий соответственно возможностям острова.

Ограничения: согласно стихии и устройству острова.

Расход: зависит от глубины изменений.

Стоимость навыка: 15 000 единиц маны фрактала или 40 000 единиц маны ветра]

Алтарь островка был крохотным — по типу жертвенной чаши в центре посёлка.

Местные смотрели на нас открыв рты, как и полагается зевакам. Затем, чуть оклемались от вида невесть откуда появившихся чужаков, явно напоминающих группу сильных магов, и осознав, что угонять в рабство и грабить господа маги не собираются, чуть успокоились.

Получив свой навык, не то чтобы полезный, а скорее из серии «запас карман не тянет», я немного с ними поторговал. В основном, конечно, интересовали различные полезные культуры для Эниранда.

Хель получила на алтаре «поток энтропии», массовое проклятие, снижающее эффективность магии и крепости брони в области. Способность ситуативная, но в будущем она может принести ещё много пользы.

Если я правильно понял описание, она должна срабатывать в том числе и как ослабление вражеских чар. То, чем я сам занимаюсь с завидной регулярностью.

Тео получил навык максимизации. Это была пассивная особенность, но наверное, самое полезное приобретение группы на острове. Этот навык помогал собрать из большого количества маны увеличенные версии существующих навыков.

Получив её, Тео первым делом стал собирать новую огненную птицу, и вскоре у нас над головой летал небольшой огненный феникс. С чёрным пламенем, над полагать, будет примерно так же.

Сатока прокачала уже существующий шаг сквозь тень. Теперь она могла пересекать ещё большие пространства и даже проходить через небольшие препятствия.

Эдельвейс — что-то связанное с мутацией крыльев, чтобы лучше и быстрее летать. Но тестировать улучшение боевой формы при местных он не стал. Особенно после того, как его нашли и принялись тискать местные дети.

Лина обзавелась заклинанием «инфослед», позволяющим изучить остатки информации о событиях, происходивших в считываемой зоне. Мелочь, но тоже сойдёт.

У Ганца было что-то про удалённое управление механизмами. Насколько я понял, он своему приобретению был рад, хотя я мало что понял из описаний.

В общем, кроме Тео никто не получил ничего критически важного. Но с учётом того, что навыки нам достались походя, то и жаловаться было не на что.

Следующие остановки перед Энирандом будут на безлюдных островах Расиэля. Можно сказать, мы уже почти дома.

Предстоит очень много работы!

Глава 19

Нас окружала космическая чернота звёздного моря. Всё никак не привыкну к тому, что здесь дирижабли плавают в космосе и поддерживают атмосферу за счёт земли на борту.

Звучит дико, но сейчас, после видения и поглощения частицы фрактала, я знал причины, по которым это было сделано. Хотя всё ещё слабо понимаю, как.

Планета разорвалась, не выдержав высшей магии хаоса, создавшей второе солнце. В тот день этот мир перестал существовать. А даже если бы каким-то чудом он сумел сохраниться, всё живое всё равно сгорело бы в беспощадном пламени второго солнца.

Как великий маг справился со вторым я понятия не имел, даже о таком ранге заклинаний не слышал. А вот острова удерживались очень просто и вместе с тем провернуть такое смог бы далеко не каждый.

Острова соединялись невидимыми нитями силы, а все существовавшие стихии разделились на источники, часть из которых позже стала алтарями.

Вдалеке через черноту проступили очертания мрачного тёмного острова. Рассадник нежити приближался. Уже можно было заметить светящиеся разломы магии смерти, чёрную вымершую землю и прочий антураж владений нежити.

В центре всего этого возвышалась кривая чёрная башня. Покосившаяся, изъеденная временем и судьбой. У её подножия горел зелёный очаг, в отблесках зловещего пламени которого угадывались изломанные фигуры высшей нежити.

Корабль влетел в атмосферу сто восьмого Ирису, и чернильно-серые краски с давящим чувством безысходности сменились райским уголком. С неба шёл вечный водопад. Над травой стелился нежный утренний туман. Вдалеке за полем колосящейся, ещё зелёной культуры, был сильно разросшийся город.

Пахло ирисами, ландышами и сиренью.

Да, косяк. Надо будет доработать…

Чёрная башня мага сменилась на белый шпиль, уходящий в небеса метров на двадцать с лишним. И когда только успели?

Внизу засуетились местные. Появление столь огромного корабля не могло остаться незамеченным. Но силу в виде белых светящихся кубов они хорошо помнили и сразу признали за ней меня. А корабль всё ещё исходил шлейфом фрактальной магии, продолжая восстанавливаться.

Мы начали снижение, выбрав для этого поляну неподалёку, у края леса. А зависнув там, спустили вниз лестницы.

Я сошёл вниз первым — просто снизил вес и добавил свойство хождения по воздуху.

Затем спустился вниз по несуществующей лестнице под крики ликующей толпы, собравшейся внизу.

Встреча была очень тёплой, а само поселение сильно разрослось. По случаю нашего возвращения в городе собиралсь устроить целое празднование с пиршеством. Жители острова будто победу отмечали, хотя на деле, все самые сложные испытания для моей маленькой фракции только начинались.

Дальше значение личной силы начнёт отходить на задний план, а главным станет количество и качество армии. Каким бы сильным не был один маг, ему не под силу одолеть целую армию в одиночку. По крайней мере, если ты не Мерлин.

— А где Хазмир? — удивлённо спросил я.

— Мастер отбыл на сорок пятый остров, — сообщил Халу. — Скоро должен вернуться.

— Странно, прежде он не любил уходить с острова.

— Ох… это долгая история, мастер Альтаир. — Лучше пусть сам всё расскажет.

— Надеюсь, ничего опасного?

— Скорее, из области странного, — добавил ещё больше интриги рогатый помощник старосты поселения.

— Соскучился я по этим местам, — неожиданно подал голос Тихомир, о существовании которого так просто забыть. — Пожалуй, если войну как-то переживём, и будет хоть какая-то уверенность в завтрашнем дне, заведу здесь семью…

— С нашим начальством о спокойствии можно только мечтать, — хмыкнул Тео.

— Время у нас есть, но не очень много, — предупредил я. — Скоро здесь будет жарко, и Эниранд должен быть сильным. Тихомир, изучи что у нас сейчас с укреплениями. Маны полно. Подумай, что ещё можно добавить, поищи добровольцев среди новичков. Привлекай механистов, хотя… я сам поговорю с Дамианом.

Мужчина кивнул.

— Лина…

— Да-да? — Перебила меня лиса с горящими глазами.

— Изучи башню. Ты в этом больше всего разбираешься.

— Есть! — Лиса шутливо приложила руку к виску и убежала вприпрыжку к башне.

Я направлялся туда же, только спокойно. Заново знакомясь с разросшимся городом.

— Не пойму всё же, откуда так много жителей? Халу, что-то произошло в моё отсутствие?

— Ничего, мастер. Слухи о свободном поселении без рабства независимо от расы и магических навыков, которое гарантирует защиту слабым, я полагаю.

— А кто их распускает? — спросил я. — Как же неразглашение?

— Разумные ведут своих друзей и родственников, а те — своих. Ещё два раза на остров приходили беглые рабы химерологов. Говорят, на Тальхеоре смута.

— О! Жду подробности. Знаешь что, собирай совет к вечеру. Надеюсь, Хазмир вернётся к тому моменту. А что за беглые?

— В одной небольшой заставе было восстание. Деревушка аму на верхних островах Дора, что не отошли тьме.

— Это зверолюди, кажется?

— Они похожи на вас, но носят кровь древних волков. Народ воинов. А вторая группа сумела освободиться во время транспортировки в караване. Там разные виды разумных.

Народ воинов — это хорошо. А то основу Эниранда, как видно даже из названия, составляли миролюбивые энирай, от которых в бою прок был только в качестве лекарей.

С большим резервом маны можно устроить им быструю прокачку близлежащими алтарями. В этом плане у Ирису идеальное расположение. Здесь было сразу пять стихий и четыре архипелага совсем рядом. Даже ещё плюс один, если удастся попасть на крайний из островов Тальхеора.

Иными словами, при наличии большого количества маны я могу обеспечить своим бойцам пять-шесть способностей. Это значит, что пусть воинов у нас и не много, пушечного мяса в нём не будет. Каждого можно прокачать минимум до ученика, а то и младшего магистра, говоря терминологией Цеха.

Наконец, мы пришли к башне, возвышавшейся над островом. Она чем-то напоминала виденные мною на Тальхеоре и Айрене. Только в отличии от тех, моя была новой, отливавшей идеальным блеском магического покрытия.

Вот теперь можно считать себя полноценным лидером серьёзной организации. С этой башни я могу посылать заклинания на соседние острова, шпионить, накладывать глобальную магию на весь остров и соседние, и это только то, что я уже видел.

На самом деле, функций у этого сооружения должно быть больше. Во всяком случае, так говорила Лина.

Источник света был там же и светил, будто миниатюрное солнце. Его свет выбивался за края первого этажа башни, от чего оживали декоративные витражи, заменявшие окна.

Внутри архитектура тари напоминала арианскую, только с большим упором на камень и чуть более плавными изгибами крыш. Первый этаж был этаж был просторным, создавая ощущение величественности, но в то же время он не давил. Напротив, атмосфера казалась уютной, будто вернулся домой. Хотя в этом, наверняка, была и доля влияния самого источника света, заливавшего всё сиянием солнца, какого никогда не было на этом острове.

Источник находился в центре, в круглом проёме по центру помещения. Сияние мириадами сияющих искр уходило выше, к далёкому потолку башни высоко над нами. Из любопытства я заглянул внутрь, надеясь увидеть лежавшую в недрах под башней вместо подвала пещеру, в которой я когда-то впервые познакомился с местной системой.

Но свет был слишком ярким. Источник значительно разросся и усилился.

Протянув руку к свету, я увидел приветственные послания алтаря.

[Источник типа «Башня Мага». Стихия: свет. Хозяин: Альтаир]

1. Вывести перечень доступных навыков.

2. Вывести список доступных мостов.

3. Вывести доступные улучшения.

А затем, будто запаздывая, появился четвёртый пункт, которого раньше здесь не было:

4. Смена стихийной привязки.

Вот и подарок от фрактального мага. Спасибо ему, конечно, но кто бы ещё оставил к нему инструкцию…

Если бы я решил сменить привязку на тьму, всё живое на острове начало бы чахнуть и умирать. Затем начали бы болеть разумные. И лишь немногие растения и живые существа спустя годы переродятся новыми тёмными тварями.

Это пример работы преобразования, который я видел сам.

А как обстоит дело с фракталом?

Я открыл список доступных для смены стихии вариантов.

Сейчас там их было не так много. Тьма, ветер, земля и конечно же, фрактал. Припомнив карту, я понял, что в предложениях были те стихии, которые располагались в непосредственной близости и были связаны мостами, и моя собственная.

Скорее всего, если привести сюда образец других стихий в виде камней маны или живого носителя — это тоже должно расширить список.

Но нигде не было никакого описания, что произойдёт от этого изменения с самим островом.

Сейчас сто восьмой Ирису развивается как светлый остров. В прошлое моё посещение здесь появились местные стихийные хранители, дайи и хом-чай. Как бы не вышло, что запустив преобразование источника, я тем самым устрою на собственном острове геноцид.

Возможно, стоит начать с чего-то поменьше. В двух прыжках отсюда находился сто пятый Ирису. Остров размера «ничтожный», то есть не больше, чем памятный Мяфнир с птичьими гнёздами. Там можно экспериментировать сколько угодно без риска.

Потому, развитие острова я решил пока не трогать и сперва обсудить положение дел на совете.

Сегодня совет был больше, чем прежде. Рядом с Тихомиром был его помощник, временно взявший на себя командование возросшей стражей Эниранда. Большинство были откровенно слабыми, но, как я уже говорил, это вопрос решаемый.

Появились и новые лица. Ганц с Эдельвейсом и Дамиан.

— Начну с главного. Думаю, о том, что грядёт великая война, можно не говорить?

— Мош-шно не говорить, — подтвердил Хазмир. — Уше были первые стычки на границах. Звёздные вроде как больше выжидают, но не спешат нападать. Ш-шдут подкреплений из Цеха.

— А новости про Орден есть? — вмешался Дамиан.

— У нас нет шпионов, механист, — произнёс ящер. — То, ш-што я говорю — информация от беглых рабов. А земли ваши от нас далеко.

Дамиан кивнул. Было видно, что он беспокоится о родине.

— В любом случае, все знают, где находится наш остров. Пока война идёт наверху, у нас ещё есть некоторое время. Если объединению удастся пробиться к солнечным, они обратят внимание на нас после них. А если нет, вполне возможно, что солнечные протянут линию фронта сюда, к темным, попутно разбив всё сопротивление химерологов и звёздных. К тому же, мы ничего не знаем о том, какую сторону займут механисты. Но думаю, их связь с Меасом точно не сулит нам ничего хорошего.

При этих словах Дамиан сжал зубы от злости.

— Потому главная задача на текущий момент, — продолжил я. — Подготовка обороны за оставшееся время. Хазмир, что с текущими проектами?

— Поглощающие ману цветы растут по всему периметру острова. Накрыть нас магией на расстоянии будет слош-шно. Только в случае десанта с кораблей. На сто седьмом приш-шились растения с Мяфнира. Сейчас пытаемся высадить на сорок восьмом Расиэле.

Итого с двух сторон мы прикрыты. Даже с трёх — на Мяфнире небольшой отряд будет замечен дремлющей там древней тварью и пойдёт ей на корм. Да и в крупной армии чуть проредит строй.

Остаются две дороги, ведущие к владениям тёмной фракции. Верхние Ирису ниже нашего, были в основном захвачены монстрами и тёмными тварями. Успел уже насмотреться. А вот со стороны островов Эяатталь могли прийти карательные отряды ветви Смерти.

— Понял. Хорошие новости, — кивнул я. — А что насчёт старой брони?

— О, этого добра много, — улыбнулся Хазмир. — Большая часть не подлеш-шит ремонту, как как ты и хотел, когда-то это всё было мощными артефактами.

— Вооружить Эниранд хватит?

— Если это всё будет в нолрмальном состоянии, оденем в артефакты весь город, а бойцы и вовсе будут ходить в полном сете из эпиков, — заверил ящер.

— Я видел на острове много новичков. Халу говорит, прибыло много рабов?

— Население Эниранда удвоилось.

— За такое короткое время⁈ — Не поверил я.

— В окрестных архипелагах нельзя без сильного протектора, — вздохнул Тихомир. Орден далеко, Цех известен своей жестокостью, а вольные маги непостоянны. Сегодня есть — завтра нет.

— Чем Эниранд отличается от владений другого вольного мага? — Поинтересовался я.

— Ну… — Халу немного растерялся. — Слухи…

Я усмехнулся. Кажется, дела начинают идти в гору.

Жаль только, что это затишье перед неминуемой бурей.

* * *

Башня небольшого районного центра империи Солнечного Монорельса всё так же светилась, но теперь она издали казалась пятнистой от обилия крови, которую от скуки размазывали там близнецы Нитти.

Вокруг на несколько километров не осталось ни единого разумного, помимо одного отряда специалистов Цеха.

Часть населения была угнала в Цех на исследования, часть, из тех, кто сопротивлялся, были убиты на месте.

Впрочем, были химеры. Сейчас город походил на улей — светящиеся мотыльки, покончив с местными, отжирались и откладывали личинки, чтобы вывести себе подобных.

— Скажи мне, что ты видишь, чудо?

— Я не верю глазам, серый мастер. Уши никогда не солгут.

— Тогда скажи, что ты слышишь?

— Боль, спрятанную за агрессией.

— Тебе страшно?

— Нет.

— Почему? Разве ты не боишься умереть?

— Мама говорила, я буду жить вечно.

— Она тебе солгала.

— Сиинтри слышат ложь. Я всегда буду знать правду, независимо от сказанных слов.

— Святая наивность! — с презрением фыркнул Сай Живодёр, отбрасывая свою самую любимую игрушку.

Девушка послушно села на краю старой башни. Сильный порыв ветра окрасил серость вечного пасмурного неба водяных островов бирюзой кё коротких волос.

На миг младший директор Цеха Преобразований отвлёкся, чтобы увидеть их — метания тёмной бирюзы в порывах холодного влажного ветра.

— Я рада, что могу снять часть твоей боли, серый мастер.

— Ахаха! Сестрёнка, кидай сюда! — послышался крик одного из близнецов.

По центральному залу башни прокатилась голова молодого паренька с чёрными волосами, перехваченными множеством золотых колец. На лице у него был ужас, навеки отпечатавшийся в мёртвых глазах, которые никто даже не потрудился закрыть.

В самый последний момент, когда она была уже готова сорваться вниз, голову за волосы поймала рука Хлоя. Полукровка вдохнул полной грудью запах пропитанных парфюмом волос, и бросил обратно сестре.

— Мастер, а почему солнечные пахнут цветами? Я будто в цветочном поле извалялся!

Своеволие полукровки не вызвало никакой реакции у хозяина.

— А что скажешь про них? Что ты слышишь в их голосах?

— Боль, и ещё страх. Но они любят вас, серый мастер.

— Любят? — усмехнулся Живодёр. — Эти котята были моим подарком от брата за первую боевую химеру. Первоклассный материал для опытов, который не знал в этой жизни ничего, кроме лабораторий.

— Но ты не бросаешь их, серый мастер. Для них это уже высшее проявление заботы.

— А если я прикажу им сделать то же, что они делали с этим солнечным и его гаремом, с тобой, ты тоже будешь считать их жертвами?

— Я лишь говорю, что слышу, серый мастер. Это мой дар. Я слышу души, и знаю, какими они могут быть. Я не могу видеть мир так, как ты, серый мастер. Я слышу его подлинную суть, которую нельзя спрятать за болью. Слышу вот здесь, — девушка осторожно коснулась груди младшего директора цеха.

— Каждый раз, когда я смотрю на тебя и слышу тот бред, что ты несёшь, я хочу сделать из тебя химеру-искателя, — с презрением выплюнул Сай, грубо взяв в ответ девушку за шею. — Но каждый раз ты заставляешь меня из любопытства подождать ещё. Такой удивительный экспонат наивного инфантилизма нарушает все законы здравого смысла.

— Звук скажет больше, чем слово, — продолжила Элай’линсдей, будто и не заметив, что её уязвимая шея находится в руках одного из самых опасных существ этого мира.

— Как же хочется вскрыть тебе черепушку и узнать, как же устроен твой мозг, чудо.

— Хаха! Вдребезги! — послышалось где-то в глубине первой захваченной солнечной башне.

— Мастер, — послышался голос Зверя, а затем и он сам проступил из мрака, будто выходя из тени от нависшей над башней крыши. — Новое послание из центра.

Сай раздражённо протянул руку вампиру, тот опустил в неё химеру, смесь летучей мыши с ястребом и карликовой виверной. К её лапе было привязано послание, развернув которое младший директор Цеха сухо улыбнулся ненастоящей улыбкой.

— А вот и наш старый знакомый Люциус Змееморд… Значит, всё же не удержался, вернулся за своими пожитками и спалился. Хм, из генетики саламандры, внедрённой методом Модеуса Шкуродёра, может выйти толк как от боевой химеры с зачатками разума… как думаешь, чудо?

Девушка не думала ничего. Она слушала, но слышала нечто своё, совершенно иное, а реальные слова химеролога едва ли доходили её разума.

— Сыграй мне на своём барабане. Всё лучше, чем слушать этот кошачий ор, — Сай бросил недовольный взгляд в сторону полукровок, которые принялись играючись валяться прямо на грязном, измазанном кровью полу.

Эдай’линсдей принялась выстукивать мягкий успокаивающий ритм, от чего Саю на миг показалось, будто он сам «слышит» некую спрятанную ото всех красоту, как её слышит сумасшедшая звёздная.

И под этот ритм любимая, ещё больше успокаивающая работа, стала казаться ещё более умиротворенной.

Под башней уничтоженного солнечного поселения медленно обретала жизнь гигантская шестиметровая бабочка с прозрачными светящимися крыльями, полными бирюзовых узоров. Таких же, как цвет волос подопытной.

Глава 20

Задачи выданы, и члены совета приступили к их выполнению.

Вторая часть совета была уже в более узком кругу.

Едва большая часть участников покинула помещение, как заговорил Эдельвейс.

— Что с переговорами? — настойчиво просил кот. Его можно было понять — время поджимало. Тишь оказалась даже строже главной ветви и Отчаянья. Уже сейчас мы успевали на корабле впритык к сроку.

— О чём? — подал голос Хазмир. Он тоже остался в помещении вместе с замершей рядом с наставником Сатокой.

— О той войне, что рано или поздно продерётся к нам с нижних островов, — сказал кот.

— Мы уже на войне, Эдельвейс. И у нас нет четырёх дней на путешествие. Лина уже занимается обустройством врат телепортации. Так что мы успеем.

— Ты идёшь со мной? — голос кота сквозил надеждой.

— Пойду, — кивнул я.

— Только не бери Хель. И солнечного тоже. Пустотник сделает тебя врагом по-умолчанию. Ну а солнечный… это не так страшно. Просто возникнут вопросы.

Тем не менее кот заметно расслабился.

Сатока рядом с ним была спокойна и невозмутима, как и подобает представителю её ветви.

— А тебе не нужно домой? — спросил я у Сатоки.

— Покой избегает прямых приказов без нужды, оставляя вместо них рекомендациям, — ответила она.

— Занятно у вас всё там устроено, — хмыкнул я. — У одних диктатура с жестким уставом, а у других — рекомендации.

— Тишь существует, чтобы спасти мир от идущей с Днища мёртвой магии. Мы и есть военная организация. А ветвь Сатоки — разведка и лекари. Их бога падшая убила один раз, а нашего — десятки.

— Что ж. Если я правильно понял ситуацию, то они будут рады поговорить с лидером фракции, которая им предложит союз. Так что думай не об оставшихся днях, а о том, как скажешь, что ветвь обязана твоему вмешательству.

— Ха! Мр-ряф! — рассмеялся кот в две глотки. — У нас это называется «долг» и «пассивный вклад». Но да, идею я понял. Да, это зачтётся. У нас умеют смотреть.

— Тогда сходи к Лине и помоги настроить врата телепортации к вам. У вас ведь есть способы удалённой связи?

— Да, вороны Нефтис, — отмахнулся кот. — Стандартный теневой посланник, только название меняется под имя бога.

Взмах когтистой лапой, и во всполохе лазурного пламени появилась ворона с сапфировыми глазами.

— Что сообщить? — кот внимательно посмотрел на меня.

— Что с ними предлагает заключить мир и возможно союз фракция вольных городов Эниранда.

— Союз вольных городов? — удивился Дамиан.

— Ну, однажды он будет, — уклончиво ответил я. — Как минимум, тебе придётся поселиться пока на одном из соседних. Ты сам видел, места в Эниранде всё меньше. Да и корабль пока приземлить толком негде.

— Пока что мои люди могут побыть и на борту. Корабль рассчитан на долгий рейс. И запасов пищи мы взяли достаточно, — сказал механист. — Но ты прав, это временная мера.

— Можешь пока занять любой остров поблизости. На сто седьмом когда-то было поселение Эзарха, но нужно уточнить, как на острове высаживались дурманящие травы с призрачного острова, чтобы не угодить в собственную ловушку. Ну или нейтральные Расиэли над нами.

— На пути у потенциального противника, — криво улыбнулся Дамиан.

— Ещё есть вариант с тёмным Эяатталь.

— Нет, спасибо. Пока побудем на корабле.

Я усмехнулся. Сейчас для меня тёмные острова не были проблемой, и я вполне мог обеспечить нахождение на них своих разумных. Но суеверия — есть суеверия.

— Меня одно беспокоит, друг мой Альтаир, — вновь подал голос Хазмир. — Теперь нам сложно будет оставаться в тени. Остров развивается слишком быстро. А теперь нам скорее всего придётся расширяться на другие осколки.

— Не волнуйся на счёт этого. Что-нибудь придумаем, — отмахнулся я.

Пара задумок на этот счёт уже была, но для их исполнения было пока ещё слишком рано.

Дел накопилось так много, что буквально всё требовало моего внимания. Так получалось, что большую часть времени мне приходилось быть вне Эниранда.

— Альтаир, есть время? — я ощутил на плече зелёную руку рептилоида и вспомнил что-то о важном деле на другом острове, из-за которого он задержался.

— Если только немного. Мне скоро опять лететь, а дел — сам видишь сколько.

— Куда лететь? Мне за подругой?

— Ха! Конечно, — чуть улыбнулся я. — Зависит от переговоров с тёмными. Ну и по мелочи сегодня ближе к концу дня. Нужно кое-что проверить. Так что ты хотел? Личное, или о городе?

— И то и то, — туманно ответил Хазмир. — Это скорее в продолжение того давнего разговора, что у нас был после лагеря Эзарха. О том, кто же ты.

— Очаровательный практикующий некромант? — с улыбкой спросил я, но внутренне напрягся.

По рептилоиду было сложно понять, что именно у него на уме.

— Идём, покажу кое-что. Тебе точно понравится!

Я припомнил прочие чудеса, вроде пельменей или ирисов, я мысленно выдохнул. Скорее всего ему просто хочется немного пообщаться. И если подумать, я сам располагаю своим временем, и лишний час найду.

Направились мы к мосту, ведущему на островок ветра над нами. Он находился совсем недалеко, потому много времени это не заняло. Разве что по пути пришлось заглянуть на склад рядом с башней, где складывали разрушенные артефакты древности.

Выглядели они просто ужасно. Листы изгнившей ржавчины, продырявленные в нескольких местах — в общем, действительно, реставрации не подлежит.

В обычных условиях.

Запрос по мане был немаленьким, но с текущими запасами — капля в море. Больше заставлял грустить срок. У каждого предмета он был своим, но у многих сильно изломанных образцов он уходил за трое-четверо суток. Больше, чем оружие Эзарха

Восстановление предметов из состояния тлена и пыли длилось ещё больше, и выходило за десяток дней. Но это можно было понять. От некоторых предметов осталась лишь пара пластин, когда большая часть конструкции отсутствовала. Здесь уже речь идёт больше о создании нового, чем о восстановлении старого артефакта.

Эниранд нужно вооружать. И желательно, артефактами. Пять способностей от соседних островов, и затем эпическая броня — и вот вчерашний крестьянин на равных дерётся с младшим магистром. Жаль, реальный боевой опыт таким образом нельзя набить.

Всё это время Хазмир был непривычно молчалив. Мелькнули нехорошие мысли сперва о том, что могло заставить его стать таким задумчивым и серьёзным, и при этом уводить меня из охраняемого поселения. Но я отмахнулся от этого и пошёл следом за другом. Тем более что уже около моста за нами увязалась и Хель.

Хазмир увидел это, но никак не отреагировал. Просто ступил на круг перехода, и его образ расплылся в полёте к следующему острову. Мост был уже активен, а оба острова были маленькими, потому обойти оба много времени бы не заняло.

Затем унесло и меня самого. Короткий полёт, и я оказался в продуваемом ущелье. Одном из множества схожих островов архипелага Расиэль.

Ящер уже ждал меня на той стороне.

— Здесь недалеко совсем. Случайно нашёл. Сначала не понял, а когда понял…

— Нашёл что? — спросил я?

Хазмир загадочно обернулся назад и бросил:

— Так вот, тот разговор, — начал он. — Я ш-ше всё обещал узнать, что ш-ше ты.

— И ты смог узнать то, чего не знаю я сам?

— Ну, скаш-шем так, есть догадки.

— Ну давай, вперёд.

— Когда-то давно, во времена моей юности, я слышал старую легенду о битве волшебников. Есть даш-ше такая карточная игра с похош-шим названием. В неё часто играют на ману и р-рабов, — на последнем слове он с заметным отвращением поморщился.

— Играл разок в тонк, но я и не интересовался. Не игрок.

— А-а… Тогда ты так не поймёшь. В общем, когда-то давно в этом мире подрались два волшебника. Что ты улыбаешься? Уш-ше знаешь её?

Я едва не ответил «видел лично». Не так поймёт же.

— В общем, до раскола мира на дне обитал хаос. Так говорят легенды. И после раскола тош-ше. Мёртвая магия появилась посш-ше.

— Пока не очень понимаю, что ты имеешь в виду, — и мысленно добавил. — Тали, а ты?

— Тоже, — нехотя признала она.

Хель делала вид, что рассматривает поросшие зеленью скалы. Порывистый ветер трепал её волосы, а сама она казалась погружённойглубоко в свои мысли.

— Часть чудес, которые делал тот древний маг, очень похош-ша на твою «некромантию».

— Хочешь я при тебе подниму покойника? — мне захотелось его поддеть.

— Верю, что получится. Знаю. Владыка законов реальности может всё, что может мастер любой стихии.

— Ого! Не слишком ли?

— Я тош-ше так подумал. Даш-ше с учётом корабля, это слиш-шком, — ящер занервничал. — Но затем я увидел это…

Он отогнул заросли лиственного кустарника и свернул в трещину в скале. Узкую, так что его громадная фигура едва протискивалась внутрь. Но вскоре оказался по ту сторону в небольшой пещере, слегка подсвеченной тусклым люминесцентным лишайником.

— На этот раз ты решил показать мне руины?

— Не только. Хотя на них тош-ше стоит взглянуть.

Хазмир протянул руку к потолку. Я усилил зрение в темноте и увидел выбитые в камне картины схематического боя архитепичного волшебника в широкой шляпе и мантии, скрестившего посох с мечом некоего безликого злодея, чьё тело покрывали щупальца.

— Да-а, в реальности они оба выглядели абсолютно иначе, — не удержался я, вызвав загадочное хмыканье рептилоида.

Маги стояли на множестве разбитых осколков, в которых угадывались схематичные острова. Над головой у магов был купол и два больших шара.

— Хаос — одна из сильнейших тёмных стихий, которая искажает всё, к чему прикоснётся, — пояснил ящер, глядя на меня.

Затем указал рукой чуть правее и выше, где на руинах настолько древнего здания, что его едва уже можно было назвать творением рук разумных, был остаток другого узора. Но время не оставило от него лишь след.

Я активировал коррекцию и восстановил небольшую часть стены. Пещеру с руинами поселения, которому должно быть более тысячи лет, осветило холодное белое сияние фрактальных кубов.

Появился ещё один выбитый барельеф, где фигурка того же мага держит посох над головой, а острова под ним связываются толстыми, хорошо заметными линиями перехода.

— Один из них разорвал наш мир а другой сделал всё, чтобы его спасти.

— Откуда ты столько всего знаешь, Хазмир? Только не говори, что ты какой-нибудь избранный своего народа.

— Что? Ха-ха! Нет. С детства истории люблю. Хотел представлять себе мир. Понять его пределы.

Впереди показался свет. Его отчасти загораживало висевшее растение с тёмными мелкими листьями.

— Вот тут, — улыбнулся ящер. — Смотри!

В лицо ударило небесным светом, от неожиданности резанув глаза. За густым веником зелени был большой пролом в скале, через которое было хорошо видно небо. И в его свете хорошо выделялось неестественно выглядящее механическое устройство.

Вернее, его часть.

— Не может быть, Альтаир! Это же хвостовой отсек! — воскликнула Тали. — Похоже, он отвалился, когда мы падали!

— Что-то вспомнила? — спросил я.

— Начинаю вспоминать. Это часть корабля. Она сильно ускорит починку!

— А может, запустить две починки и получить два корабля? — задумался я.

— Не войдет. Это ведь коррекция. Она не берёт материю из ничего, а стягивает её для воссоздания первоначальной формы. Это своего рода молекулярный телепорт. Но это может ускорить и удешевить восстановление общей конструкции.

— Вижу, задумался? — спросил Хазмир. — Или говорил с механической девой в своей голове?

— Да, с Тали, — кивнул я. — Это очень ценная находка. Как тебе удалось?

— Случайно наткнулись, когда искали где бы посев сажать. В ущелье-то похода хорошая, это только наверху ветер. Хотя Халу тут так подумал, травы там нормально могут расти. И ещё капуста. Капуста хорошо растёт.

— Спасибо, друг.

— Так вот, что я думаю, Альтаир, — снова посерьезнел ящер. — В сказках про великого мага говорилось, что он спаситель, который пришёл защитить нас от страшной силы.

Он обернулся к изображению покрытого щупальцами карикатурного хаосита.

— Не позволил хаосу разорвать наш мир. При этом не требовал он ни власти, ни женщин. Пришёл, спас этот мир и исчез. Надо полагать обратно, в звёздный океан.

— Океан? — с этим термином я сталкивался впервые, хотя по контексту он был и так понятен.

— Всё, что находится за архипелагами Зехира. некоторые полагают, что там есть другие миры. Хотел бы я однаш-шды знать, как они выглядят. Ты знаешь?

Я покачал головой.

— Память всё ещё поводит, друг.

— Так вот, я не механик, но я тут поспрашивал у твоей лисы, да у Дамиана что да как и вот что подумал. А не мош-шет ли быть так, что ты как этот Мерлин, свалился с неба, чтобы спасти нас от идущей с днища мёртвой магии? Ведь у тебя внутри ш-шивёт та ш-ше сила, что и у него.

Тяжело вздохнув, я уже собирался ему ответить, но вместо этого столкнулся с сапфировыми глазами мастера Эдельвейса.

Кот облизнулся тем ртом, что был на спине, и склонил голову.

— Значит, всё же наследник Мерлина, — сказал он. — У меня было такое предположение.

— Следим, да? — с ноткой обиды спросил я.

— Я же кот, какие от меня могут быть секреты? — искренне удивился Эдельвейс. — К тому же, я совершенно не против ещё одного аргумента в переговорах. Ты действительно можешь закрыть нас от мёртвой магии.

— Пока что я понятия не имею, как, но я обещаю сделать всё, что от меня зависит, — кивнул я. — Вы настроили переговорную комнату с Линой? — строго спросил я.

— Сатока настраивает. Я зачем там? — удивился кот. — Это же второй год обучения академии теней. С этим справится даже паршивый остиарий, а ты спрашиваешь о ковенанте.

— Что ж, если тебя всё устраивает, разворачивайся на выход. У нас на сегодня ещё полно дел. Хазмир, этот и все остальные части корабля, что ты найдёшь, доставляй в Эниранд. Скоро я запущу процесс восстановления, — при этих словах ящер засиял. — Хель, передай Лине, пусть ищет в книгах любое упоминание легенд о моём возможном предшественнике. Но это всё — после. Для начала грузимся на корабль и отправляемся на первый Мяфнир.

— Тот осколок между арихипелагами? — припомнил кот. — Который метров сто, и куча птичьих гнёзд?

— Он самый, — кивнул я. — Вам троим выпала честь присутствовать на первом в мире преображении алтаря во фрактальный!

Эксперимент проводился так же в присутствии Тео, Лины и Ганца. Первые двое наверняка бы попытались меня убить, или хотя бы довести до нервного срыва, если бы я скрыл от них столь важный в истории Эниранда момент. Ну и уже на корабле с нами решили спуститься и Дамиан со своим на редкость любопытным братом.

Остров класса «ничтожный» смотрел как камень на пути небесного джаггернаута. Но путь на нём, да ещё и под фрактальными ускорениями коррекцией, занял всего несколько часов. Затем сверху свесился трап и мы поспешили на островок. Пожалуй, самый бесполезный из всех, что окружали Эниранд.

Коснувшись алтаря, я сразу же выбрал последний пункт, с преобразованием, и уверенно подтвердил выбор фрактала.

Пространство вокруг забурлило, начиная преображаться. Пока что на нас это никоим образом не сказывалось, но кто знает, как будет дальше? Потому я приказал своим друзьям отступать на корабль, на случай непредвиденных неожиданностей, но никто и не подумал отступать, даже суеверный чёрный кот.

[Запущен процесс коррекции источника призраков в источник фрактала

После окончания процесса станут доступны новые функции.

Пассивный приход маны будет увеличен до 1ед в секунду.

До завершения процесса 3:00]

Мы переглянулись. Крохотный остров со слабым источником требовал три часа для полного преобразования. Примерно такого я и ожидал, когда увидел требования по времени на основном острове. Скорее всего, показатель учитывал параметры острова и его население.

Осталось только понять, как это отражается на жителях острова. Особенно специфических, связанных с природой. В крайнем случае, можно будет попробовать преобразовать другой остров, побольше, или даже развить этот крохотный осколок.

Было интересно узнать, какие возможности предоставит нам алтарь новой стихии. Конечно, сейчас он ещё очень слабый, и едва ли способности будут сильными. Скорее, они наоборот будут из списка базовых и простейших. Но они будут фрактальными, что уже само по себе интересно. Маленький кусочек моей силы для всех товарищей.

А затем, подтвердив выбор, начал смотреть, как преображается остров.

И нужно сказать, впечатление было двоякое.

Глава 21

Ощущение происходящего было поистине захватывающим. Небо над крохотным островком Мяфнир вдруг окрасилось сетью светящихся шестигранных ячеек, напоминая пчелиные соты. Каждая грань излучала мягкий белый свет, словно была соткана из мельчайших светящихся кубиков. Они медленно проступали на всех поверхностях, придавая острову совершенно нереальный, будто текстурный вид.

[Преображение источника «Призрак» в источник фрактальной энергии. Живые организмы не подверглись изменениям, поскольку фрактальная энергия имеет свойство безграничной адаптации. Она может усваиваться любыми формами жизни, будучи одной из изначальных энергий Вселенной]

Ого, система нынче расщедрилась на объяснения.

Так или иначе, это позволило мне с облегчением выдохнуть. Похоже, беспокоиться было не о чем — преобразование затронет лишь безжизненную материю. А значит, я могу спокойно использовать этот навык и на Ирису, не опасаясь стереть всё живое. Также смогу получить ценные знания и новые навыки для своих соратников.

Вернувшись на Эниранд, я сразу же начал собирать четыре экспедиционных отряда для экспансии на ближайшие острова. Тео возглавит группу на большой остров Ирису-100, Ганц — на Эяатталь-12, Дамиан — на Эяатталь-13, а Хазмир — на Ирису-107, бывший остров Эзарха.

— Слушайте внимательно, — обратился я к ним, когда они все собрались вокруг алтаря Эниранда. — Ваша задача — установить специальный артефакт-транслокатор на источник энергии указанных островов. Сразу после этого покиньте остров по ближайшему мосту, не мешкая ни секунды!

Дамиан поспешил дополнить:

— Я уже настроил на них координаты, куда будут двигаться острова. Артефакт заберет большую часть энергии источника и истребит всю нежить на острове. Однако сама Анафема, скорее всего, останется.

Я кивнул, мысленно прокручивая план дальнейших действий.

— С Анафемой я разберусь после. Важнее запустить процесс слияния островов. Мы буквально сотрем эти места с карты Зехира. Этих островов не станет, все они станут частью Ирису-107.

— Частью Эниранда! — воодушевленно улыбнулся Хазмир.

Тео резко выпрямился, расправив плечи. Его глаза вспыхнули фанатичным блеском.

— Шикарно, значит наш дом станет в разы больше.

Ганц кивнул, доверяя мне. Эдельвейс же внимательно следил за нами, покачивая пушистым хвостом.

— Итак, разделились и выдвигаемся к целям, — распорядился я. — И помните — с островов следует бежать, едва установите транслокаторы! У вас будет очень мало времени.

— А чем займешься ты? — брови Дамиана сошлись на переносице.

— Я сделаю так, чтобы когда эти острова прилетят сюда, они не столкнулись с Ирису, а присоединились. Хочешь, можем поменяться. С радостью установлю еще один транслокатор.

Дамиан усмехнулся.

— Ты мне до конца жизни будешь это вспоминать?

— Во-первых, ты уже спрашивал, во-вторых, да буду. Но надеюсь наше с тобой сотрудничество не затянется на такой длительный срок. Если все готовы, отправляйтесь.

После того, как четыре группы разошлись по мостам, сам я отправился назад к алтарю Ирису-108, вновь погрузившись в изучение данных системы. После поглощения фрагмента, что я получил у механистов, мне стало доступно огромное количество новых свойств.

Надо было до мелочей изучить весь доступный функционал, пока острова еще не тут.

[Алтарь Эниранд, стихия Свет:

1. Вывести список доступных навыков

2. Вывести список активных мостов

3. Вывести список улучшений острова

4. Преобразовать в источник фрактала

5. Инициировать фрактальную связь с другими островами

Предупреждение. Фрактальная связь доступна только на островах с действующим источником стихии. Преобразуйте выбранные острова, чтобы получить доступ к их управлению. Затем сможете связать их в единое образование.]

Вот оно! Именно то, что мне было нужно.

Я вызвал подробное описание опции «Фрактальная связь». Система сообщала, что все осколки мира были соединены невидимыми нитями фрактальной энергии, удерживающими их вместе. Это была работа древнего мага Мерлина, это я видел в фрагменте воспоминаний.

Аналогичными невидимыми связями я мог воссоздать первоначальное состояние, буквально сшив осколки обратно! Если бы не высокая цена транслокатора, то так можно было бы объединить весь Зехир.

Если однажды нашелся бы способ безболезненно перемещать острова…

Мне же требовалось лишь преобразовать на выбранных островах источники в фрактальные, чтобы инициировать процесс объединения.

Именно это я и намеревался проделать. Усилиями Тео, Ганца и остальных установленные транслокаторы должны были запустить перемещение четырех ближайших островов. А затем я смогу изменить их стихию и с помощью «Фрактальной связи» вызвать древнее наследие Мерлина, объединив эти пять мест в единое целое!

К тому времени вернулась наша четверка со своей миссии. Едва переведя дух после пробежки, они доложили об успешном выполнении задания. Оставалось только ждать, когда процесс на островах завершится.

Многие жители собрались на берегу звездного океана, выходящего к архипелагу Эятталь. Наступил вечер, сумерки уже окрасили небеса в нежные розово-багряные оттенки, когда это случилось.

Сперва земля едва заметно вздрогнула. А вдалеке показались движущиеся островки — Эяатталь-13, Эяатталь-12. Ирису-107 и Ирису-100 можно было увидеть с двух других сторон.

Они величественно плыли по воздуху, отделенные друг от друга огромными просторами, но при этом медленно сближались с нами, подчиняясь транслокатору.

Дамиан присвистнул.

— Все же шикарная работа, неправда ли?

— Пока еще далеко до нужного результата. Одна ошибка, и Ирису сто восемь просто раздавит. Зажмет со всех сторон огромными глыбами.

Хазмир с изумлением наблюдал за плывущими в ночном небе островками. Некоторые из них были большими, с горами и даже целыми озерами внутри. Хель затаила дыхание, прижавшись ко мне. Движение этих масс вселяло трепет.

Наконец острова приблизились на достаточное расстояние, и я вернулся к алтарю. Нашел нужный параметр в системном меню.

[Активировать фрактальную консолидацию?

Внимание! Процесс необратим. Материальная составляющая островов будет объединена посредством привязки к Ирису-108 и его источнику.

Живые организмы НЕ будут затронуты.]

[Идет поиск необходимого навыка оператора…

Поиск успешен! Навык будет использован для изменения всех пяти островов на стихию: Фрактал]

[Внимание, стихия фрактала не совместима с Анафемой темных островов. Анафема будет удалена принудительно!]

Я широко улыбнулся и активировал команду и снова вышел наружу, благо вопросов оставалось все меньше. Теперь, чтобы там ни говорили легенды, я знал истинную природу фрактальной энергии. Она была созидательной силой, а не разрушительной, как стихия Хаоса или Пустоты.

С низким гулом массивные острова вдруг потянулись друг к другу невидимыми нитями фрактальной энергии! Сперва медленно, но затем все более и более ускоряясь. Словно великаны, раздвигающие звездное море, они все приближались к Эниранду. Почва дрожала от беспрецедентных сотрясений.

Лина ахнула, прижимая ладони к пушистым щекам.

— Я никогда не видела ничего подобного! Это… это совершенно невероятно! Альтаир, это же уровень какого-нибудь бога! Даже Эхмея не сможет сотворить что-то подобное.

— Ну-ну! — буркнет Ганц, но немного подумав цокнет языком. — Хотя твоя правда, лиса. Даже лидер солнечных на такое не способен. Нашей нации потребовалось не одно поколение, чтобы поставить столичный остров на монорельс. Но тому способствовала сама природа Зехира. А тут… Я боюсь даже представить, с какими силами ты играешь, Альтаир.

Я лишь молча кивнул, не отрывая взгляд от грандиозного зрелища. Самое удивительное все еще впереди.

Когда первый из островов наконец настиг Эниранд, земля вздрогнула, словно от землетрясения. Но это был лишь первый толчок! А затем последовал второй, третий, четвертый… раздался оглушительный грохот, и из горизонта ударил нескончаемый поток из сотен тысяч тонн камня, брызг морской воды и пыли!

Острова столкнулись и принялись безжалостно сливаться один с другим, формируя общую сушу! Гигантские глыбы утеса и скальных пород с грохотом обрушивались, перемешиваясь и перетекая с одной территории на другую. Эниранд поглощал плоть соседей, присоединяя их к своей.

Каждое такое столкновение сопровождалось ужасающими звуками. Но это зрелище неописуемой мощи дарило невероятное чувство причастности к чему-то грандиозному, способному изменить судьбы целых миров!

Ганц расхохотался от возбуждения.

— Да уж, эти транслокаторы и правда нечто! Впервые вижу, чтобы механисты хоть что-то создали самостоятельно, а не украли наработки у Солнечных! — Он восторженно хлопнул Дамиана по спине, от чего тот едва не рухнул наземь.

Однако его похвала не была приятна для Дамиана.

— Сколько же маны ушло, чтобы это провернуть… — в восхищении спросил Эдельвейс.

— Тебе лучше не знать, — с ноткой грусти выдохнул я, глядя как семьсот тысяч маны испарились буквально на моих глазах.

Эниранд вздрогнул от последнего гигантского столкновения и…

[Внимание, учитывая критическую ситуацию и несовместимость стихий источников преобразование во фрактал будет ускорена]

А?

[Для ускорения преобразования будет использовано 300 000 нейтральной маны]

В тот же миг грандиозная волна белых кубов прокатилось по всей громадной территории нового острова.

Единого острова.

Жители хватались друг за друга, чтобы не упасть от странных ощущений.

Точно также, как и в прошлый раз, небо заполонила сетка из шестиугольных ячеек, а все вокруг, земля, растения, горы, то и дело время от времени переливались

Передо мной простирался новый, объединенный мир — остров размером с материк! Это было раза в три больше громадного острова.

Территория достаточная, чтобы стать независимым государством. Взору открывались горные хребты, широкие долины, густые леса и бескрайние просторы равнин. Земля была теперь полна несметных богатств — минералов, руд, редких образцов растений и животного мира. Здесь хватало места для размещения целых армий и строительства крепостей. И все это стало частью моего Эниранда!

Я невольно выпрямился, ощущая наполнявшую меня мощь и чувство триумфа. Быть фрактальным магом не так уж и плохо, а?

Отныне мы сможем выстоять против любого вторжения! А если понадобится, то и сами станем завоевателями, подчинив острова вторженцев!

Эдельвейс восхищенно облизнулся, оглядывая мою новую территорию.

— Да уж, Альтаир, неплохо ты все подгадал… Даже руки в крови не запачкал, созидая новый собственный рай среди Зехира! Вопрос лишь в том, кому будет место в этом раю?

— Все просто, мой пушистый друг. Место здесь будет для тех, кто в этом нуждается.

Внезапно перед моими глазами вспыхнуло системное оповещение, я заморгал, пытаясь осмыслить увиденное.

— А я знала, что так будет, — раздался в моей голове голос Тали. — Все же это возвращение островов к их первоначальному состоянию! Тоже своего рода исправление реальности.

[Задание «Исправление Искажений» выполнено! Исправленные искажения: 413/200]

[Благодаря выдающимся достижениям в восстановлении первозданного облика Зехира, вы получаете новый класс — Модификатор реальности!

Все ваши характеристики и навыки были значительно улучшены. За выполнение задания сверх нормы вы также получаете дополнительные бонусы.

— Возможность поддерживать до 7 коррекций одновременно

— Возможность поддерживать до 4 внедрений одновременно

— Возможность ретрансляции чар даже если уровень владельца превышает ваш в три раза

— Возможность поддерживать до 4 видоизменений одновременно

— Возможность применять сложные Интеграции на десяток команд одновременно

Предельный уровень был увеличен, ваш нынешний уровень эквивалентен 350

Алтари будут предлагать более ценные навыки]

Я удивленно вскинул брови. Такой резкий скачок в силе и навыках казался поистине невероятным. Это вообще законно — получать столь щедрые награды?

— Ты сделал просто невероятную работу, — снова отозвалась Тали, будто прочитав мои мысли. — И на самом деле, для объединения целых островов это еще совсем маленькая награда. Фрактальная энергия — истинная сила созидания, и чем больше ты ее проявляешь, тем больше растешь сам.

Моя голова продолжала идти кругом от осознания открывшихся возможностей. Возможно, Тали была права, и подобные деяния лишь малая толика того, на что я способен в действительности. Но в любом случае, приобретенная мощь была поистине колоссальной!

Может быть, если я как-то смогу остановить пустоту, что поднимается с днища, то стану еще более могущественным. И тогда наконец смогу докопаться до истинной причины того, что происходит.

Ведь все было не спроста.

Мерлин знал о существовании Эмиссаров. А судя по тому, что нашла в исходном коде Тали — этот корабль принадлежал Эмиссару. То есть мне.

Значит все связано. И Зехир, и Мерлин, и я.

У меня было множество кусочков пазла, но они никак не хотели складываться в общую картину.

А значит нужны еще детали. Например восстановленный корабль. Я бы мог прямо сейчас влить всю ману в его восстановление. Но это значит — оставить Эниранд в том состоянии, какой он есть.

— Там это… портал готов, можно собственно уже связываться — внезапно прервала мои размышления Лина.

Я кивнул, стараясь сосредоточиться. Время недоуменных раздумий прошло, нужно было действовать.

— Дамиан, займись разгрузкой Левиафана, — бросил я префекту механистов. — Располагайтесь, начинайте строительство временных жилищ и укреплений. И не забудь о починке корабля. Также даю добро на активацию автоматонов, пусть помогают.

Дамиан коротко кивнул, не проронив ни слова.

— Хазмир, следи за жителями Эниранда, — повернулся я к ящеру. — В том числе и за новыми переселенцами. Начинайте расширение города, пусть энирай составляют новую карту на основе старых данных об островах. Нам нужно правильно распределить ресурсы и понять, как именно будем расширяться дальше.

Ящер торжественно кивнул, сверкнув влажными глазами. Похоже, мои слова были для него чем-то вроде священного обряда вступления в новую эру существования Эниранда.

Сатока, Эдельвейс, идем, — позвал я кота и тень. — Пора начинать переговоры. Лина, ты тоже с нами.

Лисица удивленно икнула, явно не ожидая, что ее привлекут к столь ответственному делу. Однако возражать не посмела, лишь дернула ушами и семенящей походкой поспешила за мной.

Поднявшись на башню, я первым делом активировал ее. Перед тем как отправляться, стоило сделать пару завершающих штрихов.

Теперь, после успешного объединения островов, она обрела новые, невиданные прежде возможности.

Величественная белоснежная башня возвышалась над центром нового гигантского острова, ее шпиль уходил ввысь, пронзая самые облака. Казалось, она была воплощением самой мощи фрактальной энергии, сияющим маяком среди бескрайних земель Эниранда.

[Алтарь Эниранда, стихия Фрактал. Хозяин: Альтаир]

Список доступных опций расширился, позволяя мне управлять всеми аспектами нового объединенного острова, а также перераспределять ресурсы в любой точке. Более того, после фрактальной консолидации все прочие алтари стали лишь переходными узлами, передав свою истинную власть основному — моему алтарю Ирису-108.

Самое удобное, что на любом уровне башни можно было обратиться к алтарю.

Я выдохнул, ощущая невероятный прилив сил. Прежде мне и не снилось обладать такими возможностями! Однако прямо сейчас нужно было сосредоточиться на приоритетных задачах. Защита новой территории и ее обустройство для жителей были главным.

Не мешкая ни секунды, я активировал первую опцию из меню — возведение построек. Система предложила мне несколько вариантов усовершенствований, от простых жилых построек до мощных оборонительных сооружений. Учитывая масштабы нового острова и количество народа, которому предстояло здесь обосноваться, я решил не скупиться.

[Вы выбрали опцию «Фортификация» — создание центрального города-крепости с системами обороны и жилыми кварталами. Стоимость: 1 000 000 единиц маны]

[Принять?]

Что ж, видимо зря я отправил всех строить укрепления.

Вот ведь занятно, со сменой стихии острова во Фрактал, открылись более сложные постройки. Это потому, что фрактал воздействует на реальность? Но как же тогда остров света мог возводить эти постройки?

— Ты же понимаешь, что в каждой стихии есть частичка фрактала? — решила дать подсказку Тали.

— То есть остров света при возведении построек тоже влияет на реальность?

— Если очень грубо, то да. А если еще грубее, то любая магия влияет на реальность. Просто источники обладают созидательным началом. И используя резервы маны могут воссоздавать объекты. Но не из пустоты. Они задействуют ресурсы острова.

— То есть без дерева на острове, деревянный дом я не построю?

— Алтарь не предложит.

Вот оно что. В этом была логика. Казалось бы, вместо строительства тыкнул кнопку и остров сам все построил. Лишь бы мана была. Чудовищно много маны.

Я мысленно согласился на постройку, и ощутил, как внутри разверзается целая бездна, высасывающая мою силу. Колоссальное количество маны в миллион единиц устремилось прочь, вырываясь из моего тела и растекаясь по округе тончайшими нитями фрактальной энергии.

А затем начались изменения! Прямо у подножия башни забурлила почва, вздуваясь и вытесняя наружу материальные элементы. Вскоре из-под земли показались первые очертания внушительных крепостных стен, возводимых из плотного камня и металла. Далее на виду проступили жилые кварталы и сердце города — замок с массивными бастионами.

Причем все это сопровождалось волнами белых кубов. Даже уже имеющиеся строения претерпевали изменения.

Вскоре строительство было завершено — перед моим взором предстало изображение настоящего неприступного форта, окруженный высокими стенами и рвами с подъемными мостами. В самом центре, вокруг алтаря-башни, раскинулись целые улицы с домами для жителей. А по периметру замка шли многочисленные огневые башни и дозорные вышки для лучников. Оборонительные возможности форта были воистину колоссальными.

Вокруг простирались поля Ирисов.

Однако на этом я решил не останавливаться. Чтобы сделать Эниранд поистине непобедимым бастионом, требовались новые усиления. Опустив взгляд к меню, я задействовал следующую опцию:

[Вы активировали «Природные усиления» — адаптацию местной фауны и флоры с целью защиты территории. Стоимость: 350 000 единиц маны]

Еще одна волна могучей фрактальной энергии разлилась по острову, проникая в самые недра земли. И вот результат не заставил себя ждать!

Вдоль внешних стен форта из почвы начали произрастать гигантские колючие кусты, увитые ядовитыми шипами размером с копья. Целые чащи дремучих зарослей протянулись на многие мили вокруг города, образуя живой частокол из переплетенных растений и корней-путаницы. А сама земля медленно стала обретать вязкость и упругость, как будто ожила, готовясь стряхивать и душить любого, кто посмеет ступить на запретную территорию!

Наконец, я взглянул на оставшиеся силы и решился на последний штрих — наделить самих жителей Эниранда нужными бонусами

[Вы выбрали опцию «Наследие фрактала» — фрактальное усиление всех обитателей острова. Стоимость: 350 000 единиц маны]

По моим распоряжениям, дремлющая в каждом жителе частичка силы фрактала которая зажглась после изменения острова, пробудилась! Это даст им не только множество иммунитетов к ядам и различных видов увечьям, но также поднимет их характеристики.

Довольный проделанной работой, я поднялся на несколько уровней выше, к порталу, где меня уже ждали Сатока, Эдельвейс и Лина. Впереди нас ждали важные переговоры с темными, которые во многом предопределят дальнейшую судьбу Эниранда.

Глава 22

Врата телепортации были сложной системой рун в специально зачарованной комнате, которые можно было размещать только в башнях магов. Энергия, которая требовалась для таких прыжков резко останавливала всякие попытки использовать их как способ торговли или путешествий.

Врата были предназначены для важных шишек на случай переговоров. Именно так обычно на советы и собрания попадали лидеры фракций. Разве что не все юбили прыгать сразу в нужную башню, опасаясь на выходе встретить сюрприз. Лучше в ближайшую, в которой можно быть уверенным, и оттуда в свою.

Наша беспечность с прыжком сразу в сердце чужой фракции была обусловлена тем, что сейчас в Безмолвие каждый день возвращались все члены Ветви. Многие при этом брали с собой тех, кто юридически им не служил, но был патриотом ветви.

Сперва всё вокруг залил яркий белый свет. Сияние осветило стены башни, мои друзья и я сам. Пространство заполнила сплошная белизна, пока я не утратил контуры предметов. Ощущение, будто ты очень сильно вытягиваешься вверх. Не неприятное, скорее, очень странное.

Ещё отдалённо напоминало путешествие по мосту. Но принцип был немного другим. Как мне объяснила Лина, это было что-то вроде направленного выстрела пучком энергии, в форму которой мы все перешли.

А затем всё так же быстро закончилось, когда я ощутил ровно обратный процесс и почувствовал своё тело уже на широкой каменной площадке.

Тишь была самой мотивированной фракцией из всех тёмных. Здесь везде была видна солдатская иерархия и чёткое исполнение приказов.

Выйдя из портала, мы увидели караул из воинов с сенсорами. Всем было плевать на фракционную символику и отчасти на стихии. Искали исключительно пустотников, на всех прочих не обращая никакого внимания. Но делали это очень оперативно, не создавая препятствий или конфликтов.

Досматривающие сенсоры бросались в глаза больше всего. Группа тёмных в одеяниях церковников. Серьёзные лица, хмурый вид и готовность в любую секунду отражать нападение. Из тех людей, с которыми не стоит шутки шутить.

Кстати об этом. Люди составляли примерно треть собравшихся. Хотя возможно, часть из тех, кого я за них принял, были какими-то очень похожими видами. Те же аму, недавно присоединившиеся к нам, почти не отличимы от людей внешне.

Затем я окинул взглядом и само помещение. Высокие потолки, серые каменные стены, украшенные свисающими стягами, где синими и лазурными красками выводились символы Тиши. Очертания плачущей девушки, зажимающей себе рот двумя руками.

— Идём, нас ждут через пол часа в Белом Зале, — сказал кот.

— Ты же говорил, что мы пришли заранее? — удивился я. Было видно, что он изрядно нервничает и спешит.

— Мр-ряф! Так и есть. Но здесь легко заблудиться.

— Внутри башни? — удивился я.

— Да… скоро поймёте, мастер Альтаир.

Проходя мимо местной стражи, он сам резко стал серьёзным. Казалось, даже шаги он теперь синхронизирует с местными. А ещё не знаю когда, но он успел наложить на всю группу зачарование, делающее наши шаги бесшумными.

Сказал бы — я и сам в состоянии позаботиться об этом в случае нужды.

Когда мы подошли к лестнице, я начал постепенно понимать, что всё действительно не так просто.

— Мастер Эдельвейс, — я скопировал его вежливую манеру общения. — А как высока ваша башня?

— Безмолвие — это и есть башня, — ответил он и обернулся. Его глаза, подсвеченные лазурным огнём, улыбались.

А ведь он отлично вписывается в это место, — заметил я. — Полумрак, разгоняемый светом холодных огней. Вдоль всей спиральной лестницы вверх, идущей по самому краю широкой башни, тянулись застывшие ряды призрачных рыцарей. Синевато-лазурная дымка со светящимися глазами, была одета в покрытую рунами материальную броню. Закованный в латы призрак — это серьёзно.

Кот здесь выглядел частью чёрно-синего мира, и его такие же призрачные лазурные глаза уже были совершенно естественны, как и порой появляющиеся лишние части тела.

Сама лестница была очень широкой, так что вся моя небольшая группа из Сатоки с Эдельвейсом, Лины, как самой эрудированной, и Тео, как тот кто просто больше всего подходил на роль тёмного боевого мага. К гибридной магии, если она не связана с пустотой, здесь относились с пониманием. Всё, что может быть использовано против пустоты — это благо.

Сбоку, по краю лестницы были ещё и две колеи для телег, которые сновали вверх и вниз, подгоняемые магией. Здесь же было и полно местных — рабочие, некроманты и нежить. Такими были три основных группы идущих.

— Где находится этот архипелаг? — спросил я.

— Никогда больше не задавайте этот вопрос, мастер Альтаир. Существование Безмолвия скрыто от непосвящённых. Да и от большинства круга ниже функционеров тоже скрыт.

— Не знал.

— Могу лишь сказать, что это не совсем архипелаг. Башня соединяет несколько находящихся очень близко друг к другу островков. Потому, это возможно самая длинная башня этого мира. И, определённо, одна из самых древних. Это то, что ты и сам скоро увидишь.

И вскоре я увидел. Впечатлился.

Пройдя небольшой виток лестницы, мы вышли на плато, с которого открывался вид на один из таких островков-лепестков. На чёрной земле под чёрным пятнистым небом между светящихся камней и растений суетилась нежить, добывая и собирая в вагонетки неизвестный минерал.

Я выглянул из под башни и посмотрел вверх. Даже усилил коррекцией зрение и тогда понял — всё вокруг было скоплением тысяч крохотных осколков островов. Эдакое море зависших в воздухе камней.

Корабль здесь пролететь не смог бы в принципе ни при каких раскладах. Даже красные чайки Дамиана. Башня находилась где-то посреди зависшей в космосе огромной свалки из множества сплетенных кусочков разбитых островов. Удерживалось всё это, по большому, счёту переплетением кореньев и лиан местной флоры, половина из которой ярко светилась в полумраке.

Затем мы поднялись выше, и путь снова окружили серые каменные стены с флагами и нишами, в которыхвечными стражами застыли без движений безмолвные призраки в броне.

А спустя ещё виток — вышли к следующему пересекающему башню островку.

Здесь уже была не рабочая зона. Нежити я почти не увидел, зато были тёмные дома, плотно построенные вокруг узких улочек, на которых было достаточно много разумных.

Я узнал помимо людей нескольких зверолюдов и тёмных эльфов. Были и другие расы, но мне они были незнакомы. Обилие синевы и лазурного цвета вместе с растениями и тёмной землёй производили странное впечатление. Будто наступила ночь, но вся флора продолжала пребывать в прошлом дне.

Это место совершенно не согласовывалось со всем, что я знал о Зехире. Единственное, что я понял — мы находимся очень низко. Возможно, на самой границе с разрастающейся пустотой, идущей с Днища.

А ещё — тишина. Она так давила, будто была дополнительным спутником и дышала нам в спину. Мимо проходили боевые группы местной инквизиции, отряды стражи, рабочие некроманты, погоняющие нежить. Ехали, иногда подпрыгивая на неровностях, тележки, гружёные всем подряд.

Типичная жизнь мегаполиса в разгар рабочего дня.

И… ни единого звука.

— А есть что-то, что ты можешь нам рассказать о своём доме? — спросил я, чтобы хоть немного разбавить тишь вокруг. От этого реально можно сойти с ума. Ещё немного, и я начну думать, что оглох.

Они здесь что, все поголовно пользуются тем заклинанием. которое применил на нас кот?

— Нет, — отрезал Эдельвейс. — Разве что общеизвестные факты. Смотри и слушай.

— Слушать? — не выдержала Лина. — Да что здесь слушать?

Эдельвейс снова обернулся назад, и с лестницы на лису уставился взгляд насмешливых сапфировых глаз:

— Что есть музыка жизни, сестра? — спросил он.

— Тишина, брат мой, — ответила не задумываясь Сатока.

— Это одна из кодовых фраз? — загорелась Лина.

— Выдержки из священных текстов. Эта — одна из всепроявленных. То есть тех, что звучат в каждом из миров в разных вариантах. После встречи я проведу тебя в библиотеку, — пообещал кот. — Духовная литература выдаётся бесплатно всем желающим. Правда, святотатство наказуемо, сразу предупреждаю.

Он не договорил, но весьма красноречиво проводил взглядом группу понукаемых некромантом скелетов с вязанкой трав в бочках за спинами.

Послышался насыщенный запах полыни, хотя выглядела трава немного иначе, да и цвет был неестественно тёмным.

До вершины, куда мы держали путь, пришлось миновать ещё около пяти таких островков. При этом кот заверял, что башня на самом деле ещё длиннее, просто она помогает путникам особой магией, сокращающей для нас расстояние.

Правда, объяснить подробный принцип я не смог, а Тали выяснила лишь то, что какая-то пространственная магия здесь действительно есть. Дальше нужно было лезть глубоко в магическую структуру башни, а это было уже явно излишним.

Мрачность, тишина и общая атмосфера, балансирующая между красотой и жутью, впечатляла настолько, что из всего виденного мною в этом мире с момента пробуждения, она заняла уверенное второе место, уступив лишь Стражу Ветров в Молнимаре. Город тысяч ветряных мельниц под вечным штормом был пока вне конкуренции.

Но, чёрт возьми, Безмолвие было очень к тому близко. Убрать бы ещё этот хтонический дух некромантского капища ордена фанатиков, каким ветвь Тиши, по большому счёту, и была — было бы очень славное место. Но тогда это была бы и не база преданной и убитой родной младшей сестрой богини тишины Тефнут.

Вот на тему религии кот, к слову, отвечал много и во всех ненужных подробностях. Впрочем, и без особого энтузиазма, периодически бросая хмурые взгляды то на группы функционеров и выше по рангу, то на призраков в броне.

Наконец, мы были на самой вершине перед большими белыми воротами с облупившейся краской, через которые, резко контрастируя с белизной, шли чёрные трещины до слоя с потемневшим от времени деревом под краской.

Из под двери вниз тёк широкий ручей. Я сперва даже не понял что это — жидкость была застывшей и не лилась вниз, а просто остановилась в некоем вечном падении на одном месте.

Ворота распахнулись сами, не смотря на то, что у нас ещё оставалось в запасе минут десять до встречи.

Нас ждали. Нет, кот заранее предупредил о нашем появлении, но нам показывали, что очень даже настроены пообщаться. Насколько я понял здешние порядки, для какого-то хвостатого функционера или даже ковенанта никто бы про «Белый зал» даже не заикался.

— Ковенант Эдельвейс! Ковенант Сатока! — приветствовал нас высокий мужчина с короткой бородой. На вид лет сорок. Явно воин, не раз побывавший в горячих точках. На лице шрамы и следы от ожёгов. Скорее всего, мужчина побывал в плену и не понаслышке знает о пытках. Но при всём этом он сохранил некую природную красоту.

Он сидел на траве по левую руку от нас в окружении светящихся синих цветов.

Только рассмотрев поприветствовавшего нас человека, я обратил внимание на то, что его окружало. Сам зал. Он был совсем не тем, что можно было ожидать от логова некромантов. Это место вообще было странным.

                      

Вверху, над нами, был яркий холодный белый свет. В зале царил лёгкий полумрак, но в сравнении со всей остальной башней это было самое яркое место.

Вверх по обе стороны уходили колонны со свисающими вниз старыми синими флагами. Вершина колонн утопала где-то в свету. А на полу вместо покрытия было множество грубых камней, покрытых слоем земли. На ней в обилии росли мелкие цветы, в основном синих и белых оттенков.

По центру, на манер дороги, была застывшая вода. На ней стояла вторая присутствующая. Девушка с короткими белыми волосами и туманным взглядом не была человеком. Что-то в её облике показалось мне смутно знакомым, но я так и не понял что.

Правильные черты лица делали её похожей на статую, а красота была даже слишком идеальной. Так, что глядя на неё создавалось ощущение, что перед тобой не живое существо, а созданная стараниями мастеров кукла. Несмотря на схожесть с человеком, я готов был поспорить, что человеком она не является точно.

В отличии от мужчины, который был одет довольно просто и по солдатски, девушка была в сложном церемониальном одеянии жрицы высокого ранга.

— Мы ждали вас, — произнесла она. — Мастер Эдельвейс. Мастер…

— Альтаир, — подсказал я.

Девушка мягко улыбнулась, с небольшим запозданием. Глаза её будто сканировали каждого из нас, от чего казалось, будто она не совсем здесь и отвечает с лёгкой заторможенностью.

Пробежалась мельком по коту, чуть медленнее по мне, затем изучила Тео и, наконец, Сатоку. На ней она задержалась чуть дольше, будто немного подвисла.

— Альтаир, — улыбнулась она ещё шире и чуть опустила голову. — Что привело вас сюда, мастер Альтаир?

Будто они, блин, этого не знают! Кот специально предупреждал и рассказывал обо мне. И очень сомневаюсь, что они всерьёз забыли моё имя или перепутали с Тео.

— Долг по защите от неназываемого зла, — ответил я заготовленную фразу.

Здесь многое зависело от интонации. Если бы в последних двух словах было недостаточно вложено отвращения, в мою искренность никто бы не поверил. Кот вообще рекомендовал не стесняться с пафосом, когда речь идёт о религии или вражде с пустотой.

— Долг? Наш ковенант говорил, что у вас под началом светлый остров и мирные энирай, верно?

Ещё один ожидаемый вопрос с заготовленным заранее ответом на него:

— Долг каждого обладающего душой существа — противостоять сами знаете кому, — сказал я.

Упоминать младшую из дочерей Смерти как-то больше, чем «сами знаете» и тому подобных выражений было строжайшим табу. Впрочем, имени третьей дочери Смерти мне никто и не говорил.

— Вы желаете присягнуть на верность Безмолвной? — спросила девушка.

Это был третий и последний на сегодня очевидный вопрос с очевидным ответом.

На него я ответил просто:

— Нет, но я хотел бы обсудить условия равного союза своей фракции с вашей.

Последним этотвопрос был отнюдь не в списке Эдельвейса. Кот их расписал сперва десяток, затем, придумал ещё дважды по столько же, а затем я его наконец остановил.

Последним он был потому, что в разговор вмешался третий член внутреннего совета ветви, которого я поначалу вообще не заметил.

Сперва я подумал, что со мной заговорил чёрный камень, свернувшийся среди таких же темнеющих камней, окружённых туманом, тенью от колонны среди цветов.

— Похвальное стремление. Только поясни, мастер Альтаир, зачем ты пытаешься подписаться на самоубийство? Это внутренние разборки тёмной фракции, — произнес оживший сгусток мрака.

Со словами на живом комке прорезалась кошачья пасть. А по мере речи на всём теле стали открываться во множестве светящиеся синевой глаза. Такой себе Эдельвейс, только ещё больше и ещё страшнее. Надо будет потом спросить у нашего кота, не его ли это случайно отец — я бы не удивился.

Передо мной были старшие архиепископы, лидеры своих направлений в Ветви и ближайшие кандидаты на пост кардинала. Каждого из них упоминал Эдельвейс перед переговорами, хотя надеялся, что последний из троицы, на них не явится.

— Потому, что мёртвая магия Днища в любом случае придёт к каждому, — ответил я. — Сейчас с нами будете вы и другие наши союзники. Потом может уже не быть никого. Малые шансы лучше, чем никакие.

— Союзники? — заинтересовалась девушка.

— Ещё несколько вольных магов? — усмехнулся шестиглазый шарообразный гигантский кот.

— В Ордене Механистов произошёл раскол. Примарх Эдвин убит. Трон узурпировал предатель, сотрудничающий с неким Меасом Двуликим и некрохимерологом Мельхиором. Другая часть, оставшаяся лояльной к идеалам Ордена, присоединилась к союзу вольных городов Эниранда. Также в составе множество вольных поселений, объединившихся против общего врага под моим началом.

Я, конечно, напрямую не врал, но местами сильно приукрашивал информацию. Особенно там, где говорилось про объединение множества поселений. Но сам факт их слияния с Энирандом был правдой.

— Известно ли тебе, чего добивается тот, кого ты назвал Меасом Двуликим или второй, взявший себе имя безумного некроманта из сказок, — снова спросило чёрное нечто.

— Нет. Как и о текущих планах другой части Ордена.

Здесь тоже момент был скользким. Я говорил так, что можно было подумать о бегстве половины жителей, но увы, численность группы Дамиана, остатков внутренней фракции механистов его деда, была куда как скромнее.

— Жаль, — ответило существо.

— Не в нашей ситуации так перебирать союзниками, — мягко улыбнулась беловолосая девушка, сильно сглаживая резкие слова третьего архиепископа. — За вас поручился уважаемый мастер. Чего конкретно вы добиваетесь?

— Для начала — я хочу, чтобы ваша фракция стала частью союза вольных городов на правах полной автономии… — здесь я сделал небольшую паузу, позволяя осознать величину своей наглости, но прежде чем услышал ответ, продолжил. — Затем, создать действующую систему защиты от проклятия мёртвой магии, этой язвы на теле нашего мира и, наконец, возвести новый Великий Барьер. А возможно, и разработать способ очистки Зехира от этой мерзости!

Теперь уже тишина была абсолютной. Конец впечатлил всех трёх моих собеседников. И после долгой паузы я наконец снова услышал ожидаемый вопрос. Только не из списка ожиданий Эдельвейса, а куда более скромного списка ожиданий у меня в голове:

— Новый Барьер? Очистка? Мастер Эдельвейс, о чём говорит этот человек? — спросила девушка, нарушив молчание.

— Мастер Грейхарт. Мастер Анастасия. Мастер Чертополох. Перед вами наследник великого Мерлина, — тихо сказал Эдельвейс. — Ему под силу сделать всё то, о чём он говорит.

Глава 23

Реакция троицы старших архиепископов была именно такой, какой я и ожидал. Сначала они просто замерли, пытаясь осознать услышанное. Грейхарт, мужчина с шрамами на лице, нахмурился, его взгляд стал подозрительным и настороженным. Анастасия, девушка с идеальными чертами, непроизвольно отстранилась, будто от какой-то опасности. А вот Чертополох, это причудливое существо, похожее на огромного кота из сгустков тьмы, продолжало некоторое время молча взирать на меня своими многочисленными сияющими глазами.

Первым не выдержал Грейхарт, резко выбросив вперед ладонь в жесте, призывающем к молчанию.

— Довольно! — воскликнул он низким рокочущим голосом. — Ты заходишь слишком далеко! Какой еще наследник Мерлина? Это просто миф, легенда из древних времен! А твои заявления о создании барьера и очистке Зехира — не более чем бредовые фантазии безумца!

Я лишь едва заметно улыбнулся, ожидая подходящего момента. Грейхарт уже привстал, его лицо исказила гримаса ярости.

Однако вмешалась Анастасия, положив ему руку на плечо и слегка кивнув в мою сторону. Молчаливый жест, но Грейхарт понял его и вновь опустился на свое место в траве, продолжая исподлобья бросать на меня свирепые взгляды.

А в следующее мгновение раздался низкий утробный звук — Чертополох захохотал, всем своим туловищем сотрясаясь от смеха. Его глаза прищурились, а пасти то открывались, то захлопывались, словно в немом крике.

— Хе-хе-хе! — проскрипел он наконец, отсмеявшись. — Вот уж не думал, что доживу до таких времен! Мерлин, Великий Барьер, очистка мира! Это же просто россказни из древних легенд для юнцов! Пустые небылицы!

Чертополох умолк на мгновение, а затем вновь повернулся ко мне, его взгляд вдруг стал совершенно серьезным.

— Но если бы ты мог хоть что-нибудь доказать… Хоть крупицу этой былинной чуши — я бы поверил! Ибо дурак тот, кто отвергает истину, даже если она предстала в обличье древнего мифа!

— Если так, то как насчет вашей невосприимчивости к свету? — спокойно произнес я, глядя прямо в расширившиеся глаза архиепископа.

Реакция не заставила себя ждать — Чертополох со свистом втянул в себя воздух сквозь многочисленные пасти, по его телу пробежала судорога.

— Свет⁈ — почти что выплюнул он. — Ты шутишь⁈ Для темных существ мана света опасна! Он обжигает нашу плоть!

Я молча улыбнулся и вытянул руку ладонью вперед. Мысленно активировав внедрение, я наделил Чертополоха свойством абсолютной невосприимчивости к любым формам света. А затем, вторично потянувшись к инвентарю, извлек оттуда небольшое светящееся манаядро размером с небольшой мяч.

Все трое архиепископов резко отпрянули.

Грейхарт даже вскочил на ноги, выхватив длинный клинок из закрепленных на спине ножен.

— Ты что же, вздумал навредить нам на переговорах?

— Нет, я всего лишь хочу показать на что способен. Мастер Чертополох, если позволите.

Он прищурился, глядя мне в глаза, а потом на манаядро.

— От такого я точно не умру, так что… Почему бы и нет?

Я перехватил ядро поудобнее и метнул его прямо в Чертополоха!

Сгусток маны света на миг озарил зал ослепительной вспышкой и, подобно метеору, врезался в середину огромного кошачьего тела. Чертополох отшатнулся, заслоняя лицо лапой.

Ядро света безвредно мелькнуло, проваливаясь внутрь Чертополоха, рассеивая свое сияние, но не причиняя ему никакого вреда!

Некоторое время архиепископ сидел неподвижно. А затем медленно приоткрыл одну из своих пастей и высунул язык, на кончике которого покоилось манаядро. Он перекатил его со языка на лапу, позволив себе рассмотреть диковинку поближе. Затем несколько раз перекинул сияющий шар из одной лапы в другую и вновь запрокинул голову, разражаясь новым приступом своего утробного хохота.

— Ха-ха-ха! Действительно невероятно! — прогрохотал он сквозь смех, обращаясь ко мне. — Какой необычный навык! Это о многом говорит. Не встречал магов, что пренебрегают законами мироздания! В таком случае, я внимательно тебя выслушаю!

Он подкинул манаядро и раскусил его зубами, впитывая ману света.

Ошарашенные Грейхарт и Анастасия с неверием смотрели то на меня, то на Чертополоха.

— Я маг фрактала. Законы реальности для меня не писаны, — произнес я, окидывая архиепископов торжествующим взглядом. — Пустота и ее ставленники изначально преступили черту дозволенного. Значит, с ними нужно бороться любыми доступными средствами! Я обладаю силой, способной вернуть былое равновесие и очистить Зехир от всей этой заразы! С вами или без вас. Тем не менее я здесь. И предлагаю вам присоединиться к моему Союзу вольных городов Эниранда, чтобы вместе остановить войну, а после и идущую из Бездны угрозу!

Повисла тяжелая пауза, во время которой троица архиепископов переглянулась между собой. Затем Грейхарт кивнул Чертополоху, а тот повернулся к Анастасии. Девушка несколько мгновений изучала меня взглядом, а затем едва заметно качнула головой.

Чертополох прокашлялся, привлекая мое внимание.

— Похоже, нам и впрямь стоит согласиться на твое предложение, маг, — заговорил он. — Ибо если ты говоришь правду, то не воспользоваться твоей помощью было бы верхом глупости! Однако знай — это будет союз равных, и ты станешь нашим партнером, ничуть не более! Тишь своих порядков не изменит и будет действовать так, как сочтет нужным! Но во всех вопросах мы готовы прислушиваться к твоим советам.

Я довольно кивнул в ответ. Такой расклад меня более чем устраивал. Гораздо важнее было добиться присоединения Тиши к моему Союзу, чем пытаться ими управлять.

— Это приемлемые условия, — согласился я.

— Более того, — продолжил Чертополох, — учитывая масштаб надвигающейся угрозы, мы готовы перебазировать основную часть наших сил на твой остров.

— Наши разведчики докладывают, — встряла Анастасия, — что именно в ту часть Зехира, где расположен твой остров, держат путь армии Отчаяния и Звездного Альянса. Также Солнечные медленно спускаются вниз. Остальные фракции не заставят себя долго ждать и также сделают шаг.

Я нахмурился. К чему-то такому я и готовился.

— Это плохо, — выдохнул я, кивнув Анастасии. — У нас крайне мало времени. Мы должны подготовиться.

— Именно так, — согласился Грейхарт. Впервые с начала нашей встречи он заговорил более-менее дружелюбным тоном. — Поэтому мы выдвигаемся немедленно. Соберем войска и уже через несколько дней прибудем на твой остров, маг-фрактальщик!

На этой ноте переговоры и завершились. Тишь согласилась присоединиться к моему Союзу на партнерских условиях и поддержать его в надвигающейся войне. Один из немаловажных козырей теперь был у меня в рукаве.

Расставшись с архиепископами и направляясь к порталу, ведущему обратно на Эниранд, я ощутил сильное чувство облегчения, даже воодушевление. Рядом шли Эдельвейс и Сатока, при взгляде на которых я легко угадывал их настроение. Они были очень довольны успехом переговоров!

— Великолепно, Альтаир! — не удержался кот, расплываясь в счастливой улыбке.

— Твои подвиги впечатляют, мастер, — чуть кивнула Сатока. На ее лице маячила едва заметная улыбка. — Мы нашли в тебе достойного союзника.

Их комплименты были приятны, но в то же время выбили меня из приподнятого настроения. Переговоры увенчались успехом, но теперь нужно было готовиться к самому главному сражению. Причем готовиться всерьез — ибо как я и боялся, Эниранд будет зажат между двумя сторонами этой войны. И как бы не пришлось в итоге сражаться со всеми сразу.

— Не верится, что я стану свидетелем настолько разношерстного союза, — в предвкушении улыбнулась Лиса.

Кажется, ее радовали любые мои действия.

Покинув через портал Безмолвие, я вновь оказался в просторном холле своей башни на Эниранде. Здесь все изменилось до неузнаваемости — великолепный город-крепость раскинул свои каменные объятия у подножия моего белоснежного жилища. Высокие стены, бастионы и башни угрожающе нависали над окружающими равнинами, покрытыми буйной зеленью. На равнинах эти я уже заметил росточки всходов недавно посаженных новых посевов.

Удивительно, но все бонусы, прокачанные мною ранее не только сохранились, но и усилились, так что растения как и прежде росли в очень быстрых темпах.

Дамиан поджидал меня у выхода из башни. При виде царящих вокруг перемен он был просто ошарашен. Еще бы — ведь совсем недавно тут не было ничего, кроме домов беглых рабов, пусть и выстроенных в виде неплохого поселения

— Альтаир! — окликнул меня механист, расплываясь в широкой улыбке. — Это… это просто невероятно! Я и не мечтал увидеть такого качественного и быстрого строительства! Куда ни глянь — сплошные мощные укрепления! Да этот остров станет настоящей неприступной крепостью! Когда я возрожу Церковь Стали, поверь, я не уступлю этому месту.

— Надеюсь, что так и будет, — кивнул я, обводя взглядом плоды моего труда. — Потому что скоро сюда нагрянет самая настоящая война. Дамиан, ты должен быть готов! На Эниранд переместятся основные силы Тиши. Теперь они наши союзники. А вслед за ними могут прибыть те, кто настроен не так уж и дружественно.

На мгновение механист опешил от моих слов, но затем кивнул с совершенно серьезным выражением лица. Про темных он спрашивать не стал. Да и смысл, Сатока и Эдельвейс уже давненько путешествуют со мной.

— Принято, Альтаир. Укажи, что нужно сделать, и все будет исполнено!

— На тебе подготовка автоматонов и восстановление Левиафана. И во имя всех богов, перемести его уже в другую часть острова. По крайней мере со стороны темных островов нападения не ожидается. А так он стоит на линии огня.

Тем временем подошли Хазмир, Халу, Тихомир и все члены моего отряда, за исключением Ганца.

— Думаю вы понимаете, что время нас поджимает, поэтому стоит ускорять подготовку. Хазмир! — обратился я к ящеру. — На тебе поселенцы, как всегда. Займись размещением наших новых союзников в восточной части острова. Когда они прибудут, предоставь все, что им потребуется!

— Будет исполнено! — с готовностью закивал Хазмир. — Темные братья будут встречены с распростертыми объятиями!

Снова его неуемный сарказм. Впрочем, это говорило, что он оптимистично смотрит на все происходящее.

— Тихомир, приведи остров в полную боевую готовность! Усиль оборону крепости, разверни огневые точки. Нам предстоит выдержать самую настоящую осаду! Также подготовь отряды для ведения партизанской войны в случае прорыва вражеских сил. Опирайся на лучших воинов из числа поселенцев.

— Как прикажешь, мастер! — с видимым облегчением ответил он, просиявший от радости вновь предстать в роли военачальника.

Затем я перевел взгляд на Ганца, давнего союзника из Монорельса.

— Ганц, у тебя ключевая роль на ближайшее время. Мы должны вооружить всех наших бойцов достойными доспехами и оружием. Лина, ты поможешь ему и обеспечишь кузницы дополнительными чертежами. Пригодится все, что знаешь и помнишь.

Солнечный гигант и лисица согласно закивали, приняв мои указания.

После того, как все разошлись на свои участки, я еще некоторое время постоял в одиночестве, вглядываясь в величественные стены моей крепости. Казалось невероятным, что совсем недавно я стоял здесь же, в окружении нескольких десятков беглых рабов, едва сумев обосноваться на этом крохотном островке. А сегодня он превратился в громадный оплот цивилизации, способный принять целую армию союзников! И этой армии действительно предстоит величайшее сражение.

От этой мысли по спине пробежал холодок. Надвигающаяся война порождала в душе смутное, тревожное предчувствие. Что-то неуловимое. Будто где-то на задворках сознания притаилось ощущение, что все это не более чем затишье перед совсем иной, гораздо более страшной бурей…

— Альтаир, — услышал я мягкий, чуть механический голос у себя за спиной.

Я обернулся и увидел прекрасную девушку с большими янтарными глазами и строгими, почти лишенными мимики чертами лица. Бело-серебристый металлический силуэт, грациозные плавные движения.

— Все же непривычно видеть тебя прямо перед собой? — улыбнулся я, оглядывая Тали.

— Я полностью освоилась с этим телом, — кивнула она, чуть приподняв бровь с ноткой самодовольства. — И готова выполнять твои распоряжения с максимальной эффективностью. Кстати, я кое-что приготовила для тебя!

Она взмахнула рукой, словно отдавая невидимую команду. В тот же миг в воздухе передо мной возникла прозрачное изображение с инструкциями и формулами.

— Мне удалось расшифровать часть записей в памяти этого тела. В частности, рецепты некоторых зелий и усиливающих эликсиров. Наши алхимики уже пытаются воссоздать их из доступных на острове ингредиентов.

Я кивнул, мысленно просматривая список различных составов — целительных, восстанавливающих резервы маны, увеличивающих защиту и силу атаки. Определенно, большой плюс для нашей обороны!

— Также, — продолжила Тали, — еще больший успех в разработке вооружения и доспехов. Ганц уже возглавил кузнечный цех лично. Конечно, в сравнении с артефактами тари мы не достигнем того же качества из-за нехватки некоторых материалов. Но думаю, за пару недель вполне сможем вооружить всех бойцов.

Я широко улыбнулся, окинув Тали полным гордости и восхищения взглядом. Столь же совершенной, как и ее новое искусственное тело, была ее работа по подготовке Эниранда к обороне.

— Просто замечательно! Молодец, Тали, я очень рад, что могу на тебя положиться.

Девушка-сервитор чуть смущенно отвела взгляд, в ее глазах промелькнула какая-то эмоция. Однако я не сводил с нее взгляда, чем заставил смутится еще больше.

— Что-то не так, Альтаир? — спросила она вдруг, внимательно изучая мою реакцию.

Я лишь покачал головой и широко улыбнулся, окидывая ее теплым взглядом.

— Нет, все отлично! Если задуматься, ощущение, будто еще вчера я с голой задницей бегал по этому острову, спасаясь от тварей тьмы. А теперь посмотри, во что он превратился! Разве не здорово?

Тали со счастливой улыбкой окинула взглядом громадную крепость и вновь посмотрела на меня.

— Эх, если б не горы маны потраченные на это… Но да, ты прав — согласилась она, но тут же чуть нахмурилась. — Но к чему ты ведешь? Неужели есть что-то еще?

Я кивнул, мой взгляд стал серьезным и решительным.

— Я собрал всю ману со своих островов, что только смог. Думаю, пришло время приступить к следующему этапу.

Тали широко распахнула глаза, ее губы расплылись в восторженной улыбке.

— Неужели?.. Ты хочешь… Ох, ну наконец-то!!! — воскликнула она, не в силах сдержать радостный возглас.

Кивнув ей, я направился к самой окраине моего нового города. Туда, где среди первых построек и складов, все еще виднелись останки космического корабля. Моего корабля.

С теплотой и ноткой ностальгии я провел ладонью по изогнутому борту. Вспомнилось, как очнулся здесь, в этом полуразрушенном жилом отсеке, не имея ни малейшего понятия, кто я и как сюда попал. С тех пор преодолено множество преград, но вот он, первый ключ к разгадке моего происхождения!

Отступив на несколько шагов, я сосредоточился и позволил фрактальной энергии разлиться по всему моему существу. Ощутил, как пробуждаются силы, сокрытые внутри меня. Способность пересоздавать и формировать любую материю!

Я активировал самый, пожалуй, полезный из своих навыков — Коррекцию. И в тот же миг повсюду вокруг меня забурлило марево белых кубиков, постепенно сплетаясь в огромную матрицу реконструкции. Весь мой громадный резерв маны, накопленный за все время пребывания в Зехире, хлынул по этим линиям, создавая непрерывную цепь изменений и восстановления.

Громадный корабль, некогда разбитый на части и лишенный половины корпуса, завибрировал и замерцал в переливах света. Помятые и оплавленные области брони начали восстанавливаться и распрямляться. Затем пробежали волны исцеления на его внутренних системах.

Белые кубики фрактальной энергии обретали все новые формы, искусно воссоздавая пропавшие фрагменты исполинского корабля. Его тело все быстрее приобретало прежние очертания, на глазах превращаясь из разрушенного остова в великолепное творение высших технологий!

Передо мной высветилось системное сообщение:

[Процесс восстановления корабля успешно запущен.

Ожидаемое время до завершения реконструкции с учетом используемой маны — 16 дней.

Внимание! Восстановление будет не полным. Недостаточно маны!]

Я кивнул сам себе, принимая эти условия. Львиная доля моей силы отныне будет потрачена на возрождение межзвездного корабля. Я потратил почти все, что было, оставив лишь триста тысяч. Но это того стоило — ведь теперь у меня есть реальный шанс вспомнить свое прошлое!

Рядом со мной стояла Тали, ее механическое тело буквально сияло от счастья. Она переводила взгляд с меня на медленно оживающий корабль и обратно, всем своим видом демонстрируя радостное нетерпение.

— О да! — воскликнула она. — Это то, чего мы так долго ждали! Теперь-то мы точно восстановим нашу память!

Я кивнул в ответ, не отрывая глаз от прекрасного зрелища.

Глава 24

В царстве беспросветной тьмы, прямо на грани с пугающим Днищем, висел остров — клочок почерневшей, безжизненной земли, покрытой оплавленными останками давно разрушенных строений. Здесь не было ни единого признака жизни — лишь зияющий космос, в котором парили обломки скал и куски застывшей магмы.

Ни один человек, будь то даже высший некромант, не смог бы жить здесь.

Прямо под этим жутким местом простиралась огромная ровная поверхность, отливающая золотым сиянием. Это был Великий Барьер — гигантский купол, созданный давным-давно магами империи Солнечного Монорельса, чтобы не допустить прорыва пустоты, всепоглощающей разрушительной силы.

На самом краю острова, свесив ноги над пропастью, сидел разумныйк. Его лицо было странным — одна половина совершенно обычная, другая же представляла собой сплошной металлический покров, покрытый замысловатыми арканами и рунами. Беловолосую голову же венчали рога. Это был Меас Двуликий, легендарный безумец и охотник за запретными знаниями.

Неподалеку от него расхаживал тощий силуэт, облаченный в черные одежды — его спутник Мельхиор, прозванный Геноцидом Миров. Временами он останавливался и бормотал себе под нос какую-то детскую считалочку про котов, принимался шевелить пальцами, будто пересчитывая их.

— Эй, Меас, до каких пор мы будем торчать здесь? — внезапно поднял взгляд Мельхиор, вновь замирая на месте и поворачиваясь к своему спутнику. — Этот мир окончательно отвергает меня, заставляя влачить жалкое подобие существования. В моей голове столько противоречий, а эта сила… Она пожирает меня изнутри!

Он прервался, казалось всматриваясь внутрь себя. Из-за его полупрозрачной спины вдруг вынырнули два огромных отростка — словно щупальца некой невероятной твари, усеянные чешуей и шипами. Они извивались, щелкая жвалами и клацая костяными пластинами.

— Ты обещал, что как только мы закончим здесь, ты лишишь меня этой проклятой силы Тьмы и отправишь в другой мир, — с нажимом продолжил Мельхиор, его голосу вторило зловещее эхо. — В мир, где я сумею начать все заново! Где не будет этой всепожирающей бездны, разъедающей душу! Помни об этом, Меас! Если ты окажешься лжецом…

Мельхиор резко замолчал, уставившись на него безумным взглядом. Из-за его спины показались уродливые некрохимеры, с потусторонним воем намереваясь рвануть в сторону Меаса.

Тот лишь зловеще усмехнулся, расслабленно откинувшись назад и опершись на локти.

— Оставь эту браваду для наших врагов, Мельхиор, — холодно бросил он. — Я человек слова и держу свои обещания. Мы уже подтолкнули события в нужное русло. Война в Зехире вот-вот разгорится по-настоящему, а нам остаётся только ждать.

В этот момент за спиной Меаса раздался глубокий, низкий голос:

— Бойня, что произойдет в нижнем восточном секторе Зехира, напитает пустоту. И тогда она вырвется наружу, — к ним приближалась женская фигура, облаченная в черные шелка. Это была лиса-оборотень с роскошной черной шерстью и светящимися изумрудными глазами.

— Верно говоришь, Каэра, — согласился Двуликий, внимательно следя за ней взглядом. — Тогда этот прогнивший мир будет принесен в жертву во имя высшей цели. И каждый из нас получит то, к чему стремится.

К этому моменту вокруг них стали собираться другие причудливые фигуры, одна более странная, чем другая. Их объединяло лишь одно — все они были отступниками, предателями и безумцами, презиравшими законы мироздания и жаждущими уничтожить Зехир, за то, что тот превратил их в вечных изгоев.

Одним из первых подошел высокий мужчина с мускулистой фигурой атлета, облаченный в черно-золотую броню со странными рунами. Его лицо было идеально сложено, черты благородны, а глаза ярко-лазурного цвета смотрели с ледяным высокомерием.

— Этого дня я жду уже целую вечность! — воскликнул он с горящим энтузиазмом. — Так жажду увидеть, как Империя сгорит в пламени чистилища! И тогда я наконец-то освобожусь от этих злобных теней, преследующих меня изо дня в день и требующих продолжения династии! Ха, в другом мире все будет иначе, я сделаю по-своему! Даже после того, как я их всех перебил — мой род преследует меня. Чертово проклятье. Угораздило же меня родится в Солнечном Монорельсе.

— Солар, твои метания меня уже утомили, — послышался рядом надтреснутый голос, и к ним приблизился еще один человек. Точнее — нечто, напоминающее полумертвого человека, облаченного в широкий истрепанный плащ с капюшоном. — Ты один бежишь от призраков прошлого. Но от себя не убежишь. Не лучше ли думать о будущем?

— И как только в столь исхудалой оболочке помещается настолько безграничная гордыня, Леонис ар Орион? — презрительно фыркнула рядом омерзительная тварь, представлявшая собой некое подобие гибрида человека и огненной саламандры. Существо это было низкорослым, покрытым чешуей, а вместо волос из его макушки вились струи пламени. — Все вы жалкие слабаки, мечтающие вернуться в реальность, где умрете как обычные смертные. А вот я предпочту остаться тут, где мои Пустота и Огонь будут признаны по достоинству. После того, как учитель уничтожит этот чертов барьер. ВА-ХА-ХА!

Меас никак не отреагировал. Ему явно было плевать на амбиции своего нынешнего ученика.

Следом возникла огромная черная пантера размером с взрослого человека, ступающая тяжелой, ленивой поступью. Прямо на ее могучей спине сидела крохотная девочка лет двенадцати с копной рыжих волос и задорными веснушками на лице. Совершенно по-детски она засмеялась, глядя на безобразного огненного выродка.

— Только идиот жаждет признания! — заявила она, прищурив левый глаз и высунув язык. — Лучше просто веселиться, не правда ли?

— И оставаться в вечной тени как ты? Нет уж, спасибо. Я хочу сиять как звезда!

Внезапно фигура девочки растворилась в воздухе всполохом тени и появилась за спиной у ученика Меаса. У горла сверкнул клинок.

— Как вспыхнешь, так и потухнешь. В конце концов, только у меня за спиной три тысячи душ! Ничтожная цифра, конечно, но попробуй превзойди ее! Если конечно не станешь три тысячи первой. Верно, Ванта?

— Да, Элизабет, вы как всегда правы.

Девочка расплылась в улыбке. Снова исчезнув, она появилась на спине пантеры и крепко ее обняла.

— Хватит вашего ребячества! — послышался вдруг надменный голос. В их круг вошел мужчина в церемониальной броне Ордена Механистов, отливающей металлическим блеском. Однако жест его был наглым, а сама поза — вызывающей. — Не забывайте, что именно я привел вас на совет. Если бы не мои усилия, то никакой войны бы и не было. Но я хочу сменить Эхмею на его престоле и построить новую империю! Для этого мне будет достаточно только солнечных островов. Все остальное я готов отдать пустоте.

Он театрально вскинул голову, с вызовом оглядывая присутствующих. Девочка на спине пантеры присвистнула.

— Примарх Вальтер, да ты совсем спятил! — рассмеялась она. — Думаешь пустота дойдет до солнечных островов и такая, ой, простите ваша святая задница, я возвращаюсь. Ну и болван!

— Хватит уже с этими амбициями… — поморщился в отвращении мертвец по имени Леонис. — В прошлой моей жизни я был амбициозен и, видишь, во что превратился?

Внезапно всех их вновь оборвал нежный мелодичный голос. Из россыпи обломков выступила прекрасная девушка с белоснежными волосами и в расшитой золотом мантии. Она совершенно отличалась от этой разношерстной компании, но, что самое необычное, она была энирай, точно также, как и Меас.

— Только в смерти можно найти истинное очищение. Этот мир забыл истинных богов. Люди давно не помнят то, ради чего пришли в этот мир. А пришли они только за одним. За смертью!

— С такими настроениями тебе бы к темным, — усмехнулся Меас.

Девушка негодующе вскрикнула, но не успела возразить, как Двуликий величественно вскинул руку, призывая всех к молчанию.

— Довольно пустых разговоров! Мы уже слишком близко подошли к своей цели, чтобы вновь спорить о мелочах, — он обвел взглядом всех присутствующих, его единственный уцелевший глаз угрожающе полыхнул. — Вы все со мной не по принуждению, а по собственному выбору! Потому что все вы жаждете уничтожить этот мир и пересечь грань, отделяющую нас от иных реальностей! Кто-то мечтает начать все заново где-то в другом месте, а кто-то просто хочет вернуться домой! Все мы изгои. Этот мир сделал нас такими. Но это не значит, что мы не заслуживаем второго шанса.

Меас всем телом развернулся к остальным, его зловещая улыбка стала еще шире.

— Ну так вот — очень скоро мы получим его! Посмотрите вокруг — весь Зехир будет объят пламенем войны. Когда ключевые фракции сойдутся в последней битве, вся эта тьма и негатив хлынут в Бездну, питая ее и выбивая основу из-под Великого Барьера.

Двуликий на миг запнулся, окидывая своих спутников горящим взглядом фанатика.

— А мы будем свидетелями этого самого главного события — краха и распада целого мира! Того, о чем не посмели и мечтать величайшие хаоситы.

Его отряд молчал. Было видно, что каждый из этих своенравных людей уважает двуликого. В воцарившейся тишине слышалось лишь рваное дыхание кого-то из них.

— Осталось совсем немного…

* * *

Сай Живодер сидел в башне Тальхеора, наблюдая в окно на мрачный вид архипелага химерологов. Повсюду клубились ядовитые испарения от лабораторий и загонов с монстрами, а горизонт был затянут пеленой багрового тумана.

То, что он сотворил с этим прекрасным местом было ужасно. Но разве его когда-то останавливала такая глупость, как жизни невинных?

Рядом с ним на полу в луже собственной крови лежал изувеченный человек. Это был магистр Люциус Змееморд — один из магистров Цеха, но что важнее — предатель. Его тело было покрыто страшными ранами и ожогами, а на месте левой руки зияла кровавая культя.

Сай держал в руке окровавленный скальпель, который он со скучающим видом протирал о свой серый халат.

— Что же, неужто думал, что так просто сбежишь от меня? — усмехнулся он, бросая на Змееморда снисходительный взгляд. — Уж точно не после того, что ты сделал. Видать, твой новый хозяин бросил тебя на произвол судьбы.

Змееморд вцепился зубами в собственную руку, пытаясь заглушить болевые спазмы. Агония сотрясала все его тело, заставляя корчиться на полу, словно выброшенного на берег морского слизняка.

Сай поднялся и пнул его ногой в живот. Сознание на миг потемнело, но Живодер не дал ему отключиться, выплеснув в лицо ведро ледяной воды.

— Ну уж нет, ты не вырубишься так просто! — прошипел он сквозь стиснутые зубы. — Сначала ты расскажешь мне, где прячется твой хозяин. Для чего это было сделано? Какие цели преследует Меас?

— Ты не понимаешь. Этот мир обречен. Я лишь… Лишь занял сторону победителя, кха… Как и учили в школах Цеха.

Вновь полетел удар, на этот раз обутой в тяжелый сапог ногой в грудь. Ребра захрустели, и изо рта Змееморда хлынула кровавая пена.

— Хе-хе, любуйся, червяк! — ухмыльнулся Сай, присев на корточки рядом с ним. — Все в Тальхеоре узнают мою месть! Ты станешь первым из многих. Скоро весь архипелаг пойдет под мой нож! А когда закончу здесь, отправлюсь за тем, на кого ты работаешь.

Живодер выпрямился и шагнул к центру башни.

— Элай, проверь башню, — приказал он, облизнув губы. — Нужно выяснить, где прячется тот фрактальный ублюдок. Ибо как только я разберусь с предателем под ногами, я сразу же отправлюсь на охоту! Ты говорила, он должен быть где-то поблизости, верно?

Девушка кивнула и принялась вслушиваться используя магию башни. На какое-то время воцарилась звенящая тишина, и лишь сипение Змееморда нарушало его.

— Он недалеко, — вдруг произнесла Элай отстраненным тоном. — На Ирису, чуть ниже нас по течению архипелагов… Но, боюсь, у нас появилась более весомая проблема.

По ее жесту в одном из окуляров башни появилось увеличенное изображение восточного горизонта. Там, сквозь пелену тумана, смутно проступали силуэты…

— Началось… — со странной интонацией протянул Живодер, одними губами расплываясь в безумной ухмылке. — Сражение за Зехир…

* * *

На Эниранде царила суматоха и неразбериха. Через несколько дней после переговоров с Тишью к нам присоединилась целая армия некромантов и теней во главе с самими архиепископами. Они разместились в восточной части острова, и если поначалу местные жители побаивались и сторонились пугающе выглядящих союзников, то позже, присмотревшись, поняли — да, их образ жизни весьма специфичен, их взгляды на жизнь и смерть сильно отличаются, но по сути это такие же разумные существа, как и все остальные.

Так прошло еще около недели.

Помимо темных воинов Тиши, на острове наконец развернул своих автоматонов Дамиана. Две с половиной тысячи безупречно выполненных механизмов, чья броня делалась из лучших сплавов по эскизам Ордена Механистов.

Внимательно осмотрев их, я накинул пару коррекций. Поскольку они были одинаковыми, то каждая распространялась на всех сразу.

Одна усилила показатели защиты брони, сделав ее еще более прочной для любой враждебной магии. Второй — повысил прочность и надежность внутренних механизмов, чтобы те не вышли из строя даже при попадании прямым ударом тяжелого артиллерийского снаряда.

И наконец использовал внедрение на все две с половиной тысячи, дав базовое указание — «Защищать Эниранд и его жителей любой ценой».

Алые глаза всей армии автоматонов вспыхнули разом, и они дружно преклонили колени, склонив начищенные до блеска шлемы.

— Отлично, — бросил я Дамиану удовлетворенным тоном.

— Но… — растерянно пробормотал механист, беспомощно оглядывая свою армию. — Командный центр же там.

Я лишь показал ему большой палец с понимающей улыбкой и направился прочь. В конце концов, я и не нуждался в том, чтобы Дамиан присматривал за автоматонами каждую минуту. Достаточно того, что я заменил их миссию и назначение, подстроив под нужды Эниранда. Отныне они принадлежали мне целиком и полностью.

Поднявшись по лестнице на самый верх башни, я направился к окулярам наблюдения, что показывали окрестные острова. С высоты открывался великолепный вид, в котором можно было проследить по каким нитям выстроены архипелаги.

Одна из этих нитей, располагавшаяся юго-восточнее от Эниранда, вела прямиком к темным землям Анклава Мрака. А вторая, северо-западная, вела далеко вверх, к Звездным островам и империи Солнечного Монорельса.

И вот по обеим из этих цепочек островков в данный момент двигались целые армады военных кораблей!

По северному пути наступала флотилия золоченых боевых барж Солнечной Империи. Величественные суда отливали роскошью и холеной мощью, издали напоминая скорее парадные церемониальные галеры, нежели орудия войны. Их корпуса украшали вычурные резные арабески и фигуры странных созданий, расписанные в ярких переливающихся красках, а алые паруса с вышитым символом Эхмеи вздымались подобно расправленным крыльям. На палубах теснились сотни отборных солдат и магов в золотых доспехах с яркими плюмажами, так что издалека казалось, будто эскадра несет на себе целые стаи ожидающих взлета райских птиц.

С противоположной стороны наступало еще более пугающее зрелище. Армада Анклава представляла собой россыпь разномастных темных кораблей-катафалков, сколоченных будто из отходов и обломков скал. Их безобразные корпуса торчали костлявыми ребрами, с которых свисали путаницы цепей и плетей, а паруса больше напоминали обрывки саванов и отрепья кожи. Эти чудовищные суда буквально роились тенями и нежитью.

Чуть выше, восточнее от кораблей анклава, показались и боевые судна Звездных. Летучие корабли, окруженные со всех сторон магическими сферами с плывущими кругами рун.

Увидев эти армады, что сходились к центру этого участка карты, я невольно охнул. Лина, неотрывно следившая за их передвижением, тряхнула головой с выражением безысходности на лице.

Сбылись мои худшие опасения, и как хорошо, что именно к ним я все это время готовился, иначе Эниранд бы попросту стерли, не заметив.

Лина была на грани срыва, ее уши дергались, а хвост нервно вздрагивал из стороны в сторону. С паникой в глазах она обернулась ко мне.

— Альтаир… Думаю, они слишком близко друг к другу! По моим расчетам… они столкнутся в бою совсем недалеко от Эниранда! Чуть выше. Думаю Тальхеора не станет в ближайшее время.

Я молча кивнул, стараясь справиться с нарастающим напряжением. Все шло к этому — надвигалась война, к которой мы столь усердно готовились

В конце концов, не зря же я заключил пакт с Тишью, привлекая на свою сторону грозную силу некромантов.

Внезапно дверь в башню распахнулась, и внутрь, запыхавшись, влетела Хель. На ее милом лице отразилась целая гамма эмоций.

— Альтаир! — выпалила она, хватая воздух ртом. Ее глаза беспокойно заметались по помещению, пока не остановились на моем лице. — Там… там Регулус!

Я невольно усмехнулся, сложив руки на груди. Надо же. Неужели решил перебежать к нам в последнюю минуту, когда полыхнула война?

— Что ж, встреть его как друга. Я до последнего надеялся, что обрету союзника в его лице, хоть и думал, что он не решится предать своих хозяев на верхушке правления Звездного королевства.

Однако в следующее мгновение улыбка сама собой сползла с моего лица. Потому что Хель произнесла, глядя на меня с безысходным ужасом:

— Нет! Он… он при смерти!

Артемис Мантикор Эмиссар СИСТЕМЫ 5: Администратор Реальности

Глава 1

Быстрее всего было посмотреть с башни, что я и сделал.

Перед усиленным зрением предстала безрадостная картина. Внушительной флотилия звёздных казалась лишь издали. Вблизи же это было жалкое зрелище. Корабли явно побывали в сильном бою и едва держались.

Нет, такими Эниранд не взять.

Сам Регулус был на переходе моста. Рядом с ним были четверо — две девушки-тари с каштановыми волосами и кошачьими ушами, бирюзововолосая красавица-слышащий и знакомый лысый мужик. Не хватало только Мракобора и Четвёртого из старого состава, но три красавицы — неплохая замена.

Архонт застыл перед стражей, из последних сил соблюдая остатки гордости. Однако давалось ему это с огромным трудом.

— Посмотри справку, Альтаир, — произнесла в голове Тали. — Он держится за счёт магии и своего плаща.

— Хель, зови целителей.

— Уже! — кивнула девушка.

Я шагнул к краю балкона башни и глянул вниз. Там как раз шли погрузочные работы. Перевернулась телега, вывалив на мостовую стог сена. Пара коррекций, и я смогу спрыгнуть.

Хотя, есть идея ещё лучше.

Призвав энергию фрактала, я добавил себе способность парения и коррекцией снизил вес, после чего просто спрыгнул.

В лицо ударил тёплый ветер уютного убежища. Короткий полёт в котором мимо пронеслась голубизна неба в чистой атмосфере Эниранда, и я приземлился на землю прямо перед гостем города.

— А ты быстро развиваешься, — выдавил из себяРегулус, делая вид будто ничуть не удивлён.

— А ты не в лучшей форме, как погляжу. Не торопись умирать, лекари уже идут.

— Пришли, — вымученно улыбнулся маг. — Но боюсь, ожог от взорвавшегося энергофильтра не самая большая моя проблема. Можем мы воспользоваться гостеприимством твоего острова, мастер Альтаир?

Последнее было сказано с напускной вежливостью.

— Только за отдельную плату, — улыбнулся я. — Что случилось? Разве вы не должны сейчас воевать с солнечными? Это же в противоположной от нас стороне, наверху.

Двое девушек энирай обступили с двух сторон на раненого, положили руки на его плечи и начали вливать целебную силу.

— Надо бы снять превышение, — посетовал рогатый мужчина-энирай в маленьких круглых очках.

— Превышение?

— «Разум превыше тела», — ответил за лекаря сам Регулус. — Один из базовых навыков мага. Позволяет некоторое время заменить ресурсы организма маной. Третий курс академии… ххе… кхе…

Парень зашёлся в приступе кровавого кашля. Затем хрипло вдохнул, а глаза его будто полезли на лоб. Вот теперь он действительно выглядел как тот, кто сейчас при смерти. Видимо, снял своё заклинание, и тело брало своё. Но знахари уже делали своё дело.

Рогатый доктор тоже присоединился к своим помощницам и принялся колдовать над кровавой раной на груди у мага.

— Ос… тавь… — прохрипел он, когда лекарь принялся его раздевать и начал с мантии. На большее его сил не хватило.

— Просто задирай одежду, — быстро понял я причину затруднения. — Не трогай только плащ.

Лекарь понятливо кивнул и продолжил осмотр.

Я перевёл взгляд на его спутников. Лысый мужик выглядел самым грозным из всех гостей, потому невольно приковывал к себе больше всего внимания. А он в свою очередь не сводил глаз с лекарей, колдующих над его лидером.

Девушки же озирались вокруг, разглядывая Эниранд.

Кошек я однозначно никогда прежде не видел. И как выяснилось, бирюзововолосую тоже. Я принял её сперва за Элаю, прежнюю спутницу архонта, но эта женщина была чуть старше, и держалась с некоторым отстранённым превосходством.

С запозданием к нам спешили Хель, Тео и Лина. Уверен, где-то рядом уже сидит в скрытности ещё одно хвостатое недоразумение, возможно даже вместе со своей ученицей, хотя та как раз не страдала манией подкрадываться к другим в скрытности без нужды, не смотря на класс.

— Это Регулус? А что с ним? А кто его так? Это его флот? Ага, вижу знамя ар Орионов. А это кто? Нитти с Линсдеями? Саифы? А что случилось? — выпалила на одном дыхании лиса, так что я едва разобрал отдельные слова и вообще ловил смысл.

— Погоди, по порядку. Да, это Регулус. Флот вроде его. Остальное скорее мне у тебя спрашивать. Нитти — это вроде кошачий клан с Айрена?

Архонт благополучно отключился, и не могответить ни на один вопрос.

— Болевой шок, — констатировал лекарь. — Сказал бы перед тем как снять, я бы снадобья дал.

— Так, полагаю, без мастера Ориона старшей в эскадре становлюсь я, — заявила девушка с кошачьими ушками.

Я припомнил близнецов Нитти. Ручные потрошители Живодёра тоже на вид были милыми и невинными, но по итогу были безумнее их лидера.

Эта тоже была обманчиво милой. С копной коротких каштановых слегка вьющихся волос. Глаза были карими, но какими-то неестественно яркими, будто цвет выходил за пределы восприятия человеческого глаза и был ярче чем полагалось видеть.

Странный эффект притягивал к себе, потому в глаза её хотелось смотреть, изучая его дальше.

Вторая кошка, судя по схожести, младшая сестра первой, была просто сонной и совершенно безучастной ко всему происходящему. Глядя на неё хотелось укутать в одеяло и уложить, пока сердце не встало от недосыпа. Она всё время будто уплывала в сон, и резко вздрагивала, когда тело начинало заваливаться на бок.

— Лина, ты вроде бы всех их по именам назвала? — тихо шепнул я.

— А? Я? Да? — вздрогнула лиса. — А-а, ну да. Про Нитти ты знаешь. Это Майя, лидер самой крупной ветви клана. Линсдеи это тоже клан, но вообще они обитают в деревне на островах звёдной пыли. Они отшельники большую часть времени. Ну а Саифы это младший род, служащий Орионам.

— Раз уж нас уже представили, не знаю, нужны ли вам ещё наши имена, мастер Альтаир, — мягко улыбнулась бирюзововолосая.

— Ой, — лиса смущённо прижала уши. Некрасиво вышло. — А ещё у сиинтри прекрасный слух…

— Прошу простить мою помощницу, — улыбнулся я. — Не успел расспросить обо всём Регулуса. Что произошло?

— Мы тут временно, — перехватила инициативу старшая кошка, будто не желая отвечать на вопрос. — Только пока не получим новую директиву звёздного совета архимагов.

— Мы не скоро его получим… — чуть растягивая слова и улыбаясь сказала бирюзовая.

Тари с раздражением посмотрела на спутницу, но ничего говорить на стала.

— А как вы здесь оказались и почему именно мы?

— На все вопросы ответит мастер Регулус, — отрезала кошка. — Я здесь, чтобы проследить за его безопасностью.

В глазах девушки вспыхнул огонь, когда она перевела взгляд на мага.

— Как и все мы… — снова странно потянула бирюзовая.

Пожалуй, у них вся раса такая со странностями. Прошлая спутница Регулуса помнится тоже немного напоминала аутистку.

— О, кажется кто-то обходит тебя в скорости сбора гарема! — рассмеялась Тали. — Надо бы тебе ускоряться с лисой.

— Я не собираюсь ничего ускорять, Тали. С чего ты вообще вдруг завела эту тему сейчас?

— Судя по моему анализу, ты был слишком сосредоточен, и кошка восприняла это как враждебность. Я вижу это по анализу её мимики и тембру голоса. Поэтому приняла решение изменить ход твоих мыслей на более позитивный.

— Враждебность? Только не говори мне что…

— Да, она ревнует.

И ведь сработало! Едва Тали сменила сменила мое настроение, как девушка-тари резко потеплела. Кажется она очень чутко чувствовала эмоции.

— Куда ты смотришь, глупец? Сердце наследницы тар Нитти принадлежит лишь мастеру Регулусу! — возмутилась девушка, картинно прикрыв грудь, на которую я в общем-то и не смотрел. Пытался читать её мимику и думал о том, что они здесь вообще забыли.

Затем я перевёл взгляд на лысого и полностью игнорируя странную тари, обернулся к третьему спутнику Регулуса.

— Мы проиграли, — просто сказал он, чем вызвал шипение кошки и удивление на лице бирюзовой. — А что, это скоро будет последняя собака на Тальхеоре знать!

— Нас разбили, — с трудом прохрипел Регулус, который пришел в себя. — Марсин… расскажи…

Я думал, что сражение еще не началось, но судя по всему оно уже шло на островах, а корабли — это основные силы, что подоспели только сейчас

Девушки встрепенулись и бросились к очнувшемуся лидеру, отстраняя рогатых лекарей. только доктор остался непреклонен и продолжал свои процедуры с обработкой ран неизвестным раствором.

Я обернулся, и на этот раз нашёл среди собравшихся не только Эдельвейса, сидящего на плече у Сатоки, но и Ганца с Хазмиром и Халу.

— Вас было втрое больше, если не ошибаюсь? — уточнил я у помощника Регулуса. — Что за хитрость они использовали?

— Втрое, — кивнул лысый. — И они подавили нас грубой силой. А как, — он тяжело вздохнул и покачал гововой. — Вчера я потерял веру в свет, мастер Альтаир. То, что эти… твари творили на поле боя — за гранью моего понимания добра и зла.

— И что теперь?

— Не знаю… — снова вздохнул Марсин.

Было странно видеть огромного двухметрового воина, покрытого боевыми шрамами, и в состоянии такой растерянности и страха.

— Это все силы Регулуса? Что вы будете делать потом? — продолжил я.

— То, что решит он! — воскликнула старшая тари.

— Скоро здесь будет чёрный флот, — снова вмешался с ноткой адекватности Марсин. — Химерологи первыми отступили, когда поняли что мы не выстоим. Сейчас химеры Цеха на архипелаге Тальхеор.

— Скоро — это когда? Сколько времени у нас в запасе? Сутки? Двое?

— Если повезёт, часов пять. Но может, и меньше.

Халу схватился за рога, а Хазмир покачал своей зелёной башкой.

Системы защиты острова ещё только подошли к финальной стадии. Силы Эниранда росли с каждым днём и ещё так много было в планах! Но с другой стороны, мы уже сейчас сделали значительно больше, чем можно было за то время. которое я успел провести в этом мире.

Сейчас — момент ничем не хуже и не лучше любого другого.

— Что? Мы что, будем сражаться здесь с чёрным флотом? — шокировано переспросила Марсина кошка. — Мы должны уходить!

— Я буду делать то, что скажет мастер Регулус когда придёт в себя.

Девушка пристыженно опустила голову.

— Мне нужно отнести его в лазарет, — напомнил о себе лекарь.

Кошка отпустила плащ Регулуса. Артефакт, к слову, не пытался её ужалить, как меня когда-то. Значит, у неё такие права есть.

Я глянул за её спину на сестру тари. Та молча смотрела куда то в пустоту перед собой, не проявляя никакого интереса к происходящему. Хотя судя по красным от недосыпа глазами измученному виду, её сейчас бы и солнечный флот не удивил.

— Чего нам ожидать, с чем вы столкнулись?

Тело Регулуса подняли и потащили энирай. От него не отставали и две девушки.Третья плелась в хвосте с отсутствующим видом. Он снова потерял сознание.

— Сначала корабли. Они, понятное дело, получше наших, — начал тем временем Марсин. — И оружие у солнечных было из режущих лучей света. Они пробивали корабль насквозь, резали на расстоянии, а там где проходили лучи — вспыхивал огонь.

— Лазеры, — понял Ганц.

— Но тогда мы ещё держались количеством. Затем начался ближний бой — его мы начали выигрывать и брать пограничные заставы солнечных. Но затем… Затем появились эти твари!

— Какие?

— Ангелоиды! — со смесью страха и отвращения ответил Марсин. — Бесформенные крылатые твари, покрытые множеством глаз, каждый из которых был этим, как вы назвали это оружие?

— Лазером, — повторил я. — Итак, многоглазые крылатые монстры, стреляющие из глаз, я всё верно понял?

— На вид — что те же исчадия хаоса, только светящиеся, будто ангелы из легенд. Только эти были совсем не добрыми! Когда они спустились ниже, к нам, началась бойня. Настоящий ад, мастер! Нас ослепило светом, а затем эти твари начали искать и ловить всех живых по кораблям!

— Значит, они призвали каких-то светлых химер? — понял я.

— О, это только начало! — в голосе лысого ветерана послышались едва заметные и тщательно подавляемые нотки отчаянной паники. — Погибшие, как оказалось, тоже не умерли. Если б я сам не видел этого ужаса, мастер, я бы ни за что не поверил. Магия светлых выжигала людей изнутри, превращая в зомби со светящимися глазами.

— Зомби? — переспросил я. — Мы точно говорим про светлых?

— Это правда, — тихо произнесла младшая кошка. Она вообще впервые подала голос за всё время с их появления в Эниранде. — Свет из глаз и рта, дыхание плазмой

— Боги, великие забытые боги Мрака, — покачал головой Марсин, всё меньше сдерживаясь. — Генетические химеры, гибридная магия… они нарушили почти все непреложные директивы, которые были всё это время законом для нас! Мастер Антарес был прав во всём, мы должны были напасть на солнечных раньше!

— Успокойся, Марсин, — одёрнула его старшая тари. — Мастер Регулус всех спасёт.

— Тебя там даже не было, — буркнул лысый. — Но ты права. Просто всё во что я верил, оказалось враньём. Зачем тогда вообще нужны были директивы?

— Затем, чтобы вы всегда отставали в развитии и были слабеей империи Монорельса, — безжалостно ответил я. Но в таких вопросах лучше сразу лишиться иллюзий. Думать, что за тебя всё решат более сильные, просто опасно.

— Да, теперь понимаю… — выдохнул мужчина. — Что будет с нами дальше?

— Регулус всех спасёт! — упрямо повторила старшая тари.

— С вероятностью в шестьдесят семь процентов сегодня вечером мы все умрём, — сонно сказала младшая и чуть улыбнулась. — Мне в голову войдёт медное копьё двуногого ангелоида, после чего он разденет моё тело и съест.

Я поморщился. Почему-то картина живо нарисовалась у меня в голове, со всеми сопутствующими звуками.

— Мастер Альтаир, — подал голос Халу. — Смею предложить отправить чужаков прочь. — Если они ведут такие силы за собой в погоне…

— Сначала сюда придут тёмные, — сказал я. — Так что сперва нам придётся встретиться с коалицией. Марсин, сколько у сил осталось у звёздных.

— Это закрытая инфо… — на этот раз он сам прервал себя на полуслове и как бы извиняясь пояснил. — Привычка. Какая уж теперь разница? Часть наших примкнули к ним, когда мастер Антарес исчез. Мы отступили, но так и не нашли его на нижних островах. Цех засел в Тальхеоре, а тёмные и часть наших сейчас спускается ниже, с боем отступая сюда.

— А почему вы не с ними?

— Приказ Регулуса, — вздохнул Марсин.

По всему выходило, ему решение архонта было непонятно. Кошки с бирюзовой и их кланы же и вовсе были балластом. Ни одна из троицы не выглядела сильным воином.

А вот я Регулуса понял и очень хорошо. Он с самого начала сомневался в целесообразности этой войны, а тут сразу разгромное поражение в битве и исчезновение руководства. Самое время уходить от тех, кто тебя очевидно ведёт на убой или вовсе не ведает, что творит. Так можно спасти хоть кого-то. И кроме нас союзников у него за пределами Звёздного Королевства нет.

— Располагайтесь, — наконец, вынес я вердикт. — Халу, найди им жильё рядом с лечебницей. Марсин, кто ещё с вами?

— На обратном пути мы пролетали через континент, и забрали с собой всех, кто присягал на верность архонту. Мы, и два клана зверолюдов, — лысый кивнул в сторону сидящих рядом с Регулусом.

— Как скоро он очнётся, — спросил я у лекарей.

— Скоро. Мы делаем всё возможное, — отозвался он.

Я же собрал несколько коррекций и внедрений на ускорение заживления ран и регенерацию архонта, но рана была нанесена магией, так что лечение проходило сложнее.

Однако едва я успел завершить фрактальное ускорение исцеления, как меня снова огорошила неожиданная новость. На этот раз с докладом явился Тихомир, и вид у него был растерянный и немного задумчивый:

— Альтаир, с нижних островов приближается группа тёмных. Они явно направляются сюда, и их очень много!

Глава 2

Это были представители ветви Покоя из Анклава Мрака, узнавшие о том, что их соседи из Тиши присоединились к моему Союзу вольных городов.

Именно они пришли со стороны темных островов.

Их делегация была немногочисленной — всего три некроманта во главе с архиепископом Сиррой. Остальные же, с ее слов, держались на островах ниже. Сейчас там было относительно безопасно, ведь основные боевые действия проходили выше.

Начали они достаточно высокомерно, но просьба была очевидной. Присоединение к Эниранду.

— Союз предлагает вам не партнерские отношения, как с Тишью, а полное подчинение моей воле, — безапелляционным тоном объявил я, едва услышал их желание.

Сирра была хрупкой девушкой-человеком с бледным лицом и мертвенно-белыми волосами. Она вскинула на меня непонимающий взгляд, а ее спутники — два немолодых некроманта — возмущенно зароптали.

— Да как ты смеешь⁈ — вспылил один из них, грузный мужчина с бакенбардами. — Ты предложил ветви Тиши столько привилегий, а нас хочешь сделать своими верными псами?

— Предложил, но вам того же предложить не могу, — спокойно парировал я, обводя их холодным взглядом. — Вы присоединитесь ко мне, потому что у вас попросту нет другого выбора.

— Наглец! — вновь взвился мужчина, почти что выхватывая посох.

Но Сирра остановила его, прошептав что-то на ухо и кивнув в мою сторону. Девушка внимательно изучала меня, в ее глазах отражались мысли, роящиеся в ее голове.

— Мастер Альтаир, вы, кажется, недопоняли нашего положения, — наконец произнесла она, поджимая губы. — Ветвь Покоя никогда не…

— Ваша Ветвь вот-вот окажется на грани катастрофы, а остальные фракции уже начали войну между собой, — перебил я ее, делая шаг вперед и испепеляя их высокомерие твердым взглядом. — ветвь Тиши уже примкнула ко мне, а на пути сюда Солнечные. И кто останется защищать вас, когда они вспомнят, что вы тоже часть огромного Анклава? Разве что ты, Сирра, сумеешь в одиночку остановить полчища ангелоидов?

Лица некромантов искривились в ужасе.

— Это… Это правда?

— Есть один Звездный, что пережил их атаку и смог уцелеть. Можете задать этот вопрос ему, когда он очнется.

Девушка отвела взгляд, опустив голову. Она прекрасно понимала, что я прав — для такого малочисленного ковена, как ее Ветвь, предстоящая война означала бы полное уничтожение. И, судя по всему, наличие информации про ангелоидов укрепили уверенность в этом.

— Тогда, быть может, вы передумаете и согласитесь на партнерство, как с Тишью? — вновь заговорила Сирра, с надеждой глядя на меня.

Я молча покачал головой.

— Тишь и так едва ли сможет сохранить автономию после победы, — безжалостно заявил я. — Я не претендую на ваши земли. Лишь хочу подчинения во время защиты Эниранда. Присоединяйтесь ко мне, подчинитесь моей воле — и сохраните жизнь.

Тишина повисла в воздухе, пока Сирра смотрела на меня полными отчаяния глазами. Как я понял, последнее слово было за ней.

От меня же в ответ не было ни капли жалости. Если не проявлять волю, то дисциплина на Эниранде пошатнется. А когда под моим началом стало настолько много людей — это может произойти в любой момент.

Наконец Сирра всхлипнула и робко кивнула.

— Мы…мы присоединяемся к вам, мастер Альтаир, — прошептала она.

Ее спутники-некроманты поникли, мрачно опустив головы. Они понимали, что выбора у них не было.

— Разумное решение, — коротко бросил я, окидывая их коротким взглядом. — Отныне вы под моим началом. Пока что располагайтесь с людьми из Тиши и ждите дальнейших указаний.

Я развернулся и направился прочь, оставив их у моста. Сирра и ее спутники поглядывали с опаской в мою сторону.

Пока что дела были улажены, но стоило признать — я вел себя с ними предельно жестко и бескомпромиссно. Впрочем, иначе в моем положении было нельзя.

Оставив позади ошарашенных некромантов Покоя, я наткнулся на лекаря-энирай.

— Мастер Альтаир! Регулус очнулся! — провозгласил рогатый целитель. — Мы сумели наладить его дыхание и стабилизировали состояние. Но он все еще слаб.

Я кивнул, радуясь этому известию. Хоть Регулус и не был мне близким другом, но и плохим человеком он явно не являлся.

Лазарет в восточной части Эниранда представлял собой комплекс нескольких зданий.

Энирай-лекари провели меня по безмолвным коридорам к отдельной палате, где и находился Регулус. Едва я вошел внутрь, как сразу же наткнулся на пристальные, немного ошарашенные взгляды двух тари из его ближнего круга. Вторая выглядела сонной, как обычно, первая же излучала напряжение.

Сам Регулус сидел на кровати, откинувшись на подушки. Увидев меня, он приподнялся и поморщился от боли в груди. Я сразу же шагнул вперед, призывая фрактальную энергию и накладывая на рану дополнительную коррекцию заживления. Регулус проследил за моими манипуляциями и благодарно кивнул.

Марсин стоял возле изголовья его кровати и при моем появлении вскинул голову.

Едва Регулус открыл было рот, чтобы заговорить, как дверь палаты распахнулась и внутрь проскользнул Эдельвейс собственной персоной. Увидев нас, кот расплылся в лукавой усмешке.

— О, вижу, наш гость очнулся и наконец-то собрался поведать нам, что же происходит в королевстве звездных! Маг ар Орион, быть может, пролил свет на нынешнее пренебрежение магических директив фракцией Солнечных?

Регулус с сомнением покосился на него, затем перевел взгляд на меня.

— Директивы… — устало выдохнул он, качая головой. — Боюсь, это лишь малая часть того, что творится там. Сам не заметил, как постепенно все пошло наперекосяк…

Он запнулся, собираясь с мыслями. Я терпеливо ждал продолжения, понимая, что надвигающаяся война и так отняла у него немало сил.

— Пустота… — продолжил Регулус, бросив быстрый взгляд на Эдельвейса. — Все дело в ее влиянии. Маги из ветви Отчаяния, как оказалось, исказили разум многих. Им удалось заразить своим безумием часть звездных аристократов — моих людей. Все они оказались под властью чего-то, что даже сложно описать.

Он говорил едва ли не с отвращением, а тари переглядывались с растерянным видом. Марсин же нахмурился, кивая на каждое слово Регулуса.

— И едва я подумал, что это худшее, мы встретились с солнечными, которые… далеко не такие, какими все их представляют себе, — продолжил архонт, упорно не встречаясь со мной взглядом. — Их заклинания и методы. Они даже намного хуже, чем у некромантов. И когда мы столкнулись с проклятыми ангелоидами… Звездные пожертвовали многими из своих, обрекая на страшную смерть… Все это было ради победы, но вместо этого началось поголовное безумие!

— Безумие, — протянул Эдельвейс, прищурившись.

Регулус неопределенно повел плечами. Было видно, что правда эта ему крайне неприятна.

— Моего дядю Антареса кто-то подставил, не думаю, что он пал в сражении, слишком силен этот человек. Часть наших после этого перешло на сторону Солнечных, а те кто остался с некромантами… Не уверен, что я могу назвать их соратниками!

Я присел на край кровати, внимательно вслушиваясь в его слова.

— Получается, твои люди были вынуждены сражаться в том числе и со своими? — резюмировал я.

— Именно так, — кивнул Регулус, наконец поднимая на меня взгляд. — Именно поэтому я отступил. Бессмысленно продолжать эту войну, когда наши же творили такое… Мы бы погибли, но я должен был спасти хоть кого-то! Вот почему я пришел сюда.

Он замолчал, и в палате повисла тишина. Девушки-тари отвели глаза, как-то сразу поникнув. А вот Марсин кивнул с одобрением.

— Верное решение, мастер Регулус, — подал он голос. — Вы спасли наши жизни. Теперь мы можем противостоять безумию вместе с Энирандом!

Я в это время отвел взгляд в сторону и невольно усмехнулся.

— А такая просьба была?

Регулус прищурился. Это задевало его гордость.

— Позволишь ли ты присоединиться нам к Эниранду?

— Мастер Регулус, вам не стоит просить его! Любой маг отдал бы все, чтобы вы встали на его сторону.

Поднявшись с кровати, я развернулся к выходу из палаты.

Тари ощутимо занервничала. Она хотела что-то крикнуть мне в спину, но Регулус холодным тоном приказал ей замолчать.

В дверях я остановился и обернулся через плечо, переводя взгляд с Регулуса на его спутников.

— Я рад, что не ошибся в тебе. Буду рад видеть в рядах Эниранда, — произнес я с легкой полуулыбкой.

Регулус слегка нахмурился, услышав мои слова, но затем его губы дрогнули в легкой, едва заметной улыбке. Это была первая искренняя улыбка за все время нашего знакомства.

— Спасибо, Альтаир, — просто ответил он.

Я кивнул ему и покинул палату, оставив архонта ар Ориона в окружении его приближенных. В голове я уже переключился на следующие задачи.

Поднявшись в башню Эниранда, я попросил Лину активировать систему наблюдения, заполняя всю сферическую диораму вокруг меня изображениями территорий вокруг острова. Гигантский купол мгновенно ожил невероятными по детализации проекциями, передавая происходящее на ближайших архипелагах с поразительной четкостью.

То, что я увидел в следующее мгновение, заставило мое сердце сжаться. Передо мной во всей красе разворачивалась невероятная по масштабам война! Целые армады гигантских кораблей сошлись в яростной бойне, их бока осыпали всполохи магических разрядов и артиллерийские залпы.

На одной стороне я сразу же узнал суда Солнечного Монорельса, украшенные вычурной резьбой и переливающиеся роскошью. На палубах этих величественных галер теснились фаланги воинов в золотых доспехах с яркими плюмажами. Техножрецы культа Эхмеи удерживали в воздухе сияющие сферы маны, а их жезлы и амулеты пылали ослепительно-белым светом.

Несмотря на устрашающий вид этой армии, я понял, что настоящий ужас таился не в них самих. Прямо из чрева солнечных линкоров выплывали гигантские крылатые твари, покрытые змеящимися венами и множеством сверкающих глаз! Эти жуткие ангелоиды мчались на врага, оставляя в воздухе ослепительные следы из чистой световой энергии. Там, где проходили их лучи, разбрызгивались ливни искр, а воздух вспыхивал всполохами озона.

С противоположной стороны наступали темные армады Анклава Мрака, кажущиеся чудовищными. Их безобразные суда роились бесчисленными тенями и потусторонними тварями. А над каждым валил зловещий фиолетовый дым, складывающийся в причудливые лики усопших.

Из этих темных туч вырывались монстры иного, противоположного свету порядка. Огромные багровые щупальца материи пустоты извивались в воздухе, утягивая в бесконечность целые корабли противника! А там, где они падали на палубы судов Солнечных, в мгновение ока все живое выворачивалось наружу! Даже сюда доносились жуткие крики агонии.

Оба флота обменивались мощнейшими залпами своих смертоносных орудий, истребляя друг друга без разбору.

Вмешайся мы сейчас — нас сотрут и не заметят. Нет. Мы будем ждать на Эниранде. И только обороняться.

Я видел, как гигантские ангелоиды Солнечных безжалостно выжигают своим чистейшим светом все живое на коричневых судах мрака, превращая экипажи в безвольных марионеток со светящимися дырами вместо глаз и ртов. А нежить Анклава в ответ растворяла любое свечение в черных пульсирующих щупальцах, высасывая из врагов последние крупицы жизни.

И все же, какими бы ужасающими ни были эти противники, становилось понятно — не было тут светлых и темных. Не было честных и злодеев. Все они использовали ужасные вещи.

Когда основные силы сблизились, над самым полем боя стали проступать зловещие тени огромных химер! Присоединялся третий флот — армада могущественных вивисекторов и химерологов из Цеха Преобразований!

Я не сразу понял, что именно принадлежит к этой стороне конфликта. Но вскоре различил среди копошащихся кошмаров ужасающие гибриды сразу нескольких тварей. Ползущие горы, сплетенные из разноцветных металлических жгутов и копошащихся в них кусков органики. Взрывающиеся на бреющем полете гусеницы-летуны, кишащие клыкастыми пастями и пульсирующими отростками. Черные бабочки с лезвиями крыльев и лучами горящих глаз…

Все эти монстры хлынули на флоты Солнечных, рассыпаясь градом неиссякаемых смертей. Их яростные атаки встречали отчаянное сопротивление — золотые лучники Монорельса осыпали химер тучами пылающих магических стрел.

Химерологи, очевидно, встали на стороне Анклава мрака.

И они были невероятно сильны! Звероподобные безумные химеры преодолевали любые препятствия на своем пути, мутируя и приспосабливаясь к каждому новому вызову.

Невероятно, но каким-то образом химерологи смогли создать существ с практически моментальной адаптацией к любым условиям.

С каждым сокрушенным существом их становилось лишь больше, а волна обезумевшего безжалостного вторжения накрывала противников со всех сторон.

Среди всех этих бесчисленных битв смертельные капканы сцепились в одном апокалиптическом танце. Горящие галеры крушились в причудливых абордажных столкновениях с исчадиями тьмы и гнили. На их палубах жертвы бойни преображались в нечто новое — зараженные семенами пустоты, освобождали уже иные, совершенно невиданные злобные порождения.

И каждая локальная бойня медленно передвигалась вперед. Со стороны Листиума к Расиэлю, от Дора и Игнира к Тальхеору.

Все ближе и ближе подбираясь к Эниранду.

Сила этой войны была столь чудовищной, что я едва мог осознать ее. Заклинания и чары не могли измеряться прежними понятиями магии. Это была самая настоящая симфония высших энергий Зехира! Гигантские всполохи света опаляли горизонт. Расходящиеся от бездн пустоты удары лишали материю формы, беспощадно выворачивая врагов наизнанку. Химерные твари раздирали врагов сотнями клыков.

Вселенский ураган разрушения и возрождения пролетал в нескольких шагах от моего Эниранда.

— Тали, — позвал я ИскИн. — В нашем распоряжении больше нет времени!

— Вижу, Альтаир, — раздался ее встревоженный голос. — Пожалуй, ни один из моих предыдущих расчетов не предполагал ничего подобного! Я лишь могу порекомендовать…

— Не нужно. Никаких рекомендаций. Лучше скажи, как там проходит восстановление?

— Все в порядке, без каких либо проблем, нужно лишь время.

Я велел Тали созвать всех в зал башни. Когда мои соратники собрались, я обвел их решительным взглядом.

— Друзья, ждать больше нельзя. Грядущая битва у ворот Эниранда будет решающей. Мы должны приготовиться как следует!

Все дружно закивали, их лица застыли в напряженных, сосредоточенных гримасах. Я окинул взглядом ближайших соратников — Ганца, Эдельвейса с Сатокой, Тео.

— Вы отправляйтесь в восточный сектор. Там объедините под своим командованием все наши силы — автоматонов. Они невосприимчивы к магии пустоты, значит, возьмут на себя основной удар с той стороны.

Мои друзья дружно кивнули, без лишних слов приняв распоряжение. Я развернулся к Лине:

— Ты окажешь им поддержку всеми своими знаниями и силами. Используйте все наши наработки — артефакты, оружие, все, что готово к бою!

Лисица решительно тряхнула головой, показывая, что она полностью согласна.

— Регулус присоединится к вам, как только сможет встать, — продолжил я, обращаясь к Марсину, который пришел от лица архонта. — Его сила нам очень понадобится. В восточной части вы будете противостоять в основном Анклаву и Цеху.

Громадный воин молча кивнул, его взгляд был полон решимости.

Затем я обернулся к остальным — Хель, Дамиану, его брату и остальным механистам, что заняли сторону молниеносного.

— А мы встретим Солнечных в западной части острова. Дамиан, приведи в полную готовность весь арсенал. Будет непросто!

Префект коротко кивнул, сверкнув глазами.

— Смогу ли я рассчитывать на поддержку наших темных союзников? — спросил я у главы Тиши, перехватив его изучающий взгляд.

Архиепископ Грейхарт коротко кивнул.

— Мы на твоей стороне, фрактальщик. Но если будут большие потери, мы не станем рисковать и будем отступать на нижние острова.

Я кивнул, принимая его условия. В этот момент все вокруг содрогнулось, а по стенам пробежала дрожь. В воздухе повисло напряженное ожидание.

[Внимание! Ключевые мосты соседняя с Энирандом, активированы! К вашему острову движутся вражеские силы!]

Едва прозвучали эти слова системного оповещения, как перед моим взором один из окуляров вспыхнул ярким сиянием. Я вгляделся в него, различая приближающийся силуэт.

То был солнечный линкор громадных размеров! Его роскошный корпус, отделанный золотом и белизной, больше напоминал плывущий в небесах храм. Алые паруса с витыми узорами развевались на ветру, а по бортам извивались гигантские статуи исполинов и чудовищ древних пантеонов.

Целая флотилия мелких судов окружала этого воздушного гиганта, сопровождая его наступление. Между ними проносились ангелоиды, сверкая бесчисленными ослепительно-яркими глазами.

Армада Солнечных приближалась к моему острову, готовясь обрушить на него всю свою разрушительную мощь!

Глава 3

Началось.

Всё вышло именно так, как я и думал. В этой части Зехира было лишь три перехода на тёмные острова. Через Эяатталь, где светлых встретят тёмные бастионы и стационарные орудия, которые позволят сломить хребет солнечным. Имено поэтому его они заранее отрезали — я уже видел, как они летят в сторону тёмных архипелагов, преграждая им этот путь.

Второй — через Тальхеор, который был специально укреплён на оборону ещё со времён прошлой войны. Этот город привык быть в осаде и считался самым крепким орешком в окрестностях. Но именно там было бы логичней всего окопаться тёмным в сложившейся ситуации, рядом с союзниками. Однако они выбрали третий путь, как и солнечные в погоне за ними.

Третий путь — мы.

Скорее всего, на их картах здесь всё ещё маленький Ирису сто восемь, который теперь носил гордое имя Эниранд. Пока без цифр, поскольку мой остров был единственным в новом архипелаге.

Отсечённые от своих, они не стали приближаться к землям союзников из Цеха, а сразу направились вниз, где продвижение солнечных увязнет в анафеме.

Но тут на их пути оказались мы. И увы, просто идти мимо они не собирались.

Пустотники даже не думали о том, кто стоит на их пути.

Из иллюзии родного тёмного острова по эту сторону перед ними раскрылась крепостная стена.

Первая волна противника была в основном из передовой быстрой нежити — гулей, вурдалаков и некропсов. Для нас это было разминкой, даже не смотря на их внушительное количество. Со стен и сторожевых башен, расположенных как раз у выхода на мост, полетел залп магии и оружия, не оставляя всей этой нечисти и шанса.

Как хозяин башни я следил за происходящем на западе с вершины, откуда мог сдерживать противника магией, при этом видя всю картину боя, быстро передавая нужную информацию союзникам и отдавать приказы.

Светлые давили, напирая в спину отступащей армии коалиции во главе с тёмными. Было удивительно видеть результаты казалось бы очевидного удара. Три фракции должны были легко сломить одну. Численный перевес говорил о том, что они катком прокатятся по владениям Монорельса.

Что же привело к тому, что звёздные разбиты в первом же бою и разделены на отдельные группы, тёмные отступают, а химерологи укрываются в своих крепостях.

Основные силы солнечных шли именно сюда. Они совершенно не опасались подставить фланги или спину армии Цеха. Но преследовали тёмных с завидным упорством.

На нас они не обращали внимания, по крайней мере, пока.

Отступающие ряды тёмных подступали к нам. Разбитая армия союзников окончательно разделилась и распалась.

Быструю нежить сменила медленная и массивная, а за ней и основные силы тёмной фракции. На их месте я бы отступал через Тальхеор, но видимо с доверием в альянсе большая беда.

— Пусть опустят их вглубь! — приказал я через Тали.

Ещё одно маленькое но очень приятное новшество — удалённое управление, благодаря которому механическая Тали внизу сейчас передаёт мои слова войскам. Очень скоро будет первое столкновение.

Нужно пользоваться тем, что враг не принимает нас всерьёз и не ожидает здесь сопротивления. Они пытаются взять город штурмом безо всякого плана, попросту не подозревая о том, что мы находимся здесь.

Увы, перемещать острова на большие расстояния и просто уйти отсюда я пока что не мог.

На остров переходили первые сильные некроманты, вставшие под власть ветви Отчаяния. Перед их глазами иллюзия тёмного острова исчезла, и они поняли, что оказались в засаде перед серьёзным укреплением, о котором даже не подозревали раньше.

Подправленная в логах информация говорила, что они переносятся на слабенький тёмный сто восьмой, но реальность оказалась куда печальнее для тёмных.

Я узнал разнообразную высшую нежить под контролем у незнакомого воина в броне, сильно напоминавшей латы Мордреда. Скорее всего, командир наземных сил, имевших неосторожность шагнуть на остров лично.

О высаженных на сто седьмом Ирису цветнике с Мяфнира они, разумеется, тоже не знали. Сейчас он был частью единого Эниранда, но оставался надёжной ловушкой. Хотя против нежити от растений толку не будет, приблизившиеся к ним дышащие представители тёмной фракции будут вскоре очень неприятно удивлены галлюцинациями и прочим.

До того, как тёмные в панике и под дурманом начнут палить друг в друга магией осталось немного. Остальное уже зависит от остальных.

Усилив слух и зрение, я посмотрел на поле боя и приготовился поддерживать магией с башни в случае нужды.

— Епископ Коршун, — приветствовал Эдельвейс первую группу тёмных, перешедших на остров.

— Эдельвейс? Ты жив? Но как…

— Сдавайся и будешь жишь, Коршун! Ты выбрал неверную сторону! — произнёс наш кот.

— У нас приказ. Мы должны…

— В чём дело, кошак? — послышался ещё один голос. На этот раз незнакомого пустотника. У всех адептов этой стихии голоса начинали двоиться, когда те применяли свою силу.

Кот сорвался с места и две чёрных хвостатых фигуры покатились по дороге. Послышался кошачий ор, на миг заглушающий шум битвы. А за их спинами уже летело пустотное копьё в голову врага. Своих эта стихия била очень даже хорошо.

Ретрансляцией чар я скопировал её способность и послал в другого лидера этой волны вражеского воинства.

Незнакомый епископ скорее всего принадлежал главной ветви и больше всего напоминал классического некроманта. Стрелять магией с башни — это просто чит какой-то.

На подкрепление к воинам Тиши разворачивались автоматоны. Пока что ещё не показались более экзотические виды Анклава Мрака. Но Эдельвейс предупреждал, что нежить — это лишь обёртка, а самое опасное будет потом, когда в бой вступят демонологи, хаоситы и сами пустотники.

С последними должны справиться автоматоны, да и союзники только и думают, что о сражениях с главным своим врагом. Но демонологи и хаоситы меня серьёзно беспокоили. На их способности я ещё не успел посмотреть, потому понимал возможности очень отдалённо.

Армия противника напирала. Повалила толпа нежити с другого моста.

Основной удар в ближнем бою приняли на себя адепты Тиши. Это было их личное пожелание. Ненависть к бывшим союзникам по тёмной фракции была больше, чем к солнечным.

И всё же они были проинструктированы брать в плен сдающихся. По крайней мере тех, кто не принадлежал к пустотникам ветви отчаянья.

— Сатока говорит, что здесь многие из её фракции, — сообщила Тали. — И они не горят желанием сражаться. Да и некоторые из ветви Смерти тоже не видят смысла продолжать бой.

— Понятно. Меньше всего они ожидали оказаться в плену у своих бывших союзников, к которым питали куда больше симпатии, чем к новой власти Анклава.

Однако вслед за этим небо прорезали чёрны туши кораблей мрака.

Вблизи корабли тёмных оказались величественным зрелищем. Массивные, готические конструкции летали на известном принципе. Скорее всего, магии. Причём какой-то очень хитрой. Первое, что я сделал — это попытался посадить их принудительно, увеличив гравитацию, но вместо этого они просто опустились ровно вполовину ниже, и продолжали ровно лететь.

Вокруг кораблей засияли зелёные кольца. Я был прав — вот и видимые проявления маны.

В ответ на мою попытку корабли дали залп. Пушки тоже были магические, потому стреляли игнорируя гравитацию по прямой линии.

Мимо башни пронеслось несколько пылающих черепов, изрыгаемых ими. Третий должен был попасть, и я как мог снизил его силу урона. Был бы это обычный снаряд, можно было бы изменить вес или отклонить в сторону, но увы.

Следом с кораблей вверх устремились пылающие зеленью некротической энергии драконы-личи и драконы-призраки. На первых сработало усиление гравитации, как и на облака костяных птиц, окружавших боевые корабли тёмных, потому отчасти эта проблема скоро перейдёт в руки бойцов ближнего боя внизу.

На призраков это по понятным причинам, не сработало вообще, но им пришлось отрваться от основных сил и принять на себя основной урон магией.

Войска Эниранда к текущему моменту ещё не понесли никаких потерь и по большей части обстреливали противника с высоты, не вмешиваясь в ближний бой. Тишь — вербовала сторонников и вершила свой суд. Я как мог накинул им коррекций.

Сейчас больше всего помочь своим союзникам я мог только так, издали контролируя ситуацию.

Ослабленный зелёный череп рассыпался снопом зеленоватых искр и отклонился в сторону. Башня вздрогнула, но устояла. Сделана она была на совесть, да и серебряное покрытие было на ней не просто так.

Но бесконечно так обороняться не выйдет.

Корабли пошли на второй залп, а коррекция уже и так работала на полную.

Не особо надеясь на успех, я активировал синоптику. Перед лицом развернулся список возможных погодных условий на острове и я выбрал из них то, что могло хоть как-то навредить противнику — ливень с градом и молниями.

Небо разделилось на участки, один из которых стал стремительно темнеть. Контроль погоды работал. Но и этого было недостаточно.

Решение нашли сами тёмные.

Один из кораблей развернулся и выстрелил в своего соседа, после чего сам стал спускаться вниз.

Судя по тому, что цвет огня на черепах в залпах орудий был насыщенным бирюзой — корабль принадлежал ветви Покоя.

— Эдельвейс передаёт, что здесь тёмные из ветви Сатоки. Их принудили атаковать нас, и они хотят перейти на нашу сторону, — сообщила Тали. — Если мы пообещаем им защиту.

Пленики? Сирра говорила, что их атаковали пустотники за неподчинение, когда они хотели просто уйти прочь от войны. Видимо, пойманных они не казнили, а решили использовать как пушечное мясо.

— Неплохо же им досталось, раз они даже не пытаются торговаться. Они ведь фактически присягают нам на верность.

— Ну предположим, не непонятно кому, — возразила Тали. — Здесь Сирра и другие из их ветви, плюс союзники из Тиши.

Вот вам и главная причина, почему пытаться принудить кого-то воевать на своей стороне силой — плохая затея.

— Пусть перегруппируются. Во все отряды новичков из Покоя и Смерти добавляйте кого-то из Тиши. Пусть контролируют своих первое время. Никому из них нельзя доверять. Шпионы там будут с гарантией. Нужно попытаться избежать хотя бы диверсантов.

— Передам, Альтаир.

Потом, конечно, всех перешедших на нашу сторону нужно будет нормально проверить на местных детекторах лжи. Сейчас у нас просто нет времени и возможности.

Почуяв неладное, один из кораблей тёмных пошёл на абордаж своих бывших союзников. Но здесь на помощь уже забирались наши летающие силы во главе с Тео.

Почти все силы Эниранда пришлось временно оттянуть в этом направлении.

Солнечные наступали след в след за тёмными. Наверняка они сверху тоже прекрасно видели положение дел, и стремились атаковать врагу в спину, пока тот зажат перед возникшем из ниоткуда городом.

Тем временем на остров повалил десант с кораблей.

Первые оказавшиеся на земле некроманты приступили к призыву разнообразных тёмных тварей, для которых у них с собой были запасены ритуальные предметы, ставшие новыми монстрами.

Над полем боя пронесся дикий вой.

Раздался мощный взрыв — тёмное судно накренилось. Тео снова перестарался, и теперь один из кораблей падал на город. Само собой я сразу же смягчил его падение, замедлил и скорректировал, сделав максимально безобидным. Но он всё равно грозил собой накрыть несколько домов.

Хотя постойте-ка.

Я вновь обратился к синоптике. Подул ветер, поднимающий вверх засохшие листья. Начался ураган, и ставший совсем лёгким огромный корабль потащило за пределы острова.

Небо потемнело и грянул дождь. Только сейчас я понял, насколько необычная сила мне попала на том острове. А ведь я посчитал её скорее забавной, чем реально полезной.

И раз уж коррекций у меня теперь много, я накинул весь список из облегчения веса на второй корабль, а затем повысил силу ветра ещё одним изменением.

Первый корабль уже вовсю чадил чёрно-лиловым, намекая на то, кому он принадлежал. Ну, этих не жалко — с невменяемыми союз не заключить.

А вот второй вывесил белые флаги и отчаянно пытался сесть.

— Передай Эдельвейсу, пусть разберется с этим, — передал я Тали.

И в этот момент услышал за спиной вежливое покашливание.

Я вздрогнул, вспомнив схожую ситуацию, случившуюся незадолго до Айрена.

— Второй раз мы встречаемся на вершине башни, мастер Альтаир. Только на этот раз мы немного поменялись ролями.

За моей спиной стоял длинноволосый мужчина за сорок с красивым аристократическим лицом, которое пересекал шрам в виде серебряной чешуи, отливающей металлом.

— Люциус Змееморд? — удивился я.

— Не спешите бросаться с оружием, мастер Альтаир. Тем более, что убить меня таким образом всё равно невозможно. Я всего лишь хочу поговорить.

— Если ты не заметил, то я несколько занят, — раздражённо бросил я. — Если хочешь присоедениться к Эниранду, обратись к…

— Нет же, мастер Альтаир, — перебил он меня и взмахнул руками в картинном жесте. — Помните наш прошлый разговор в башне?

— О том, что ты хочешь выжить.

— Совершенно верно.

— При этом ты заявляешь, что тебя невозможно убить?

— Совершенно верно, — повторил он. — Кстати, как там дела с ингредиентами, что я попросил вас собрать?

— Змееморд, ты присоединился к грёбаной шайке Мельхиора и того рогатого козла. Какие, к Днищу грёбаному ингредиенты ты от меня хочешь?

— Боги, мастер, за этот проступок я уже был жестоко убит мастером Живодёром!

— Тогда выходит, я говорю с покойником?

— Выходит, что так. Надеюсь, ты сохранишь моё существование в тайне.

— Если ты пришёл играть словами, то скоро ты станешь дважды покойником. Повторюсь: не до тебя сейчас!

— Солнечные не станут атаковать ваш остров так, как вы думаете, — выпалил он, явно без особого желания.

— Подробней!

— У них есть оружие, бьющее на большом расстоянии. Эхмея учёл прошлую войну и то, какую роль в не сыграли крепости. Они идут сверху. Ваш остров у них как на ладони. Вы слышали когда-нибудь о рельсовой пушке?

— Чего? — насторожился я. — Если в Зехире есть такое оружие, почему никто никогда имне пользовался.

— До этого времени солнечные их не светили, — развёл руками Змееморд. — В любом случае, моё дело — предупредить. А там зайду в гости, когда вы будете не так загружены бытовыми проблемами.

— Зачем ты мне всё это рассказал? Мельхиору выгодна моя победа над солнечными, или он собирается ударить в тот момент, когда мы будем контратаковать их?

— Решать вам, мастер. А сейчас не буду отрывать вас от важных дел. Через пол минуты начнётся последняя волна.

В следующий миг магистра Люциус Змееморд упал замертво.

Вот так просто, с улыбкой на лице. А следом за этим его лицо стало стремительно сереть и покрываться стальными чешуйками, после чего стало всасываться в пол башни.

Я поморщился.

— Тали, напомни мне распорядиться, чтобы здесь заменили пол, на всякий случай.

За моей спиной небо разрезало надвое. Резко обернувшись, я увидел то, чего стоило ожидать, и чего я больше всего боялся. В бой наконец-то вмешались хаоситы тёмной фракции, и сразу зашли с козырей.

Похоже, посылая на нас орды монстров волнами и позволяя их уничтожать, тёмные вовсе не совершили ошибку от спешки, как я сперва подумал. Они специально скармливали нам свои войска, тем самым принося жертву для призыва этой твари.

[Системная справка:

Око Рьелааха, уровень 1899

Стихия: хаос. Легендарное существо]

Из черноты пространства между мирами на остров потянулось множество мелких щупалец, которые будто ухватились за воздух и принялись разрывать пространство, растягивая небо в разные стороны. Словно оно было лишь одеялом, скрывающим иную материю под собой.

И за чернотой разлома я вдруг увидел титанический глаз метров в пятнадцать. Покрытый множеством красных вен, с алой радужкой и выражением невообразимого голода.

— Я пробудился, — послышался рёв запредельного монстра. — А ваш кошмар — только начинается!

С каких недр Днища хаоситы тёмной фракции призвали эту хтоническую тварь⁈

Глава 4

Эниранд был готов ко многому, но не к такому. По сравнению с этим существом, обитавшее на Мяфнире сердце было щеночком.

— Тали, есть идеи, как убить это?

— Убить? Альтаир, о чём ты! Это какой-то бог хаоса! Да он сожрёт весь остров и не подавится!

— Не думаю. Иначе почему они не спустили его на солнечных?

Ответом была тишина. Тали просчитывала варианты, но пока новых выводов не находила.

С той стороны, из-за разлома, на остров хлынули монстры. Нечто склизкое, мерзкое, вроде прогнивших сырых морепродуктов.

На лицах перебежчиков на нашу сторону показался страх и сомнение. Поторопились они — так должно быть сейчас думают. Их послали в первых рядах как раз потому, что сомневались в лояльности.

БАМ!!

Третий корабль, захваченный у Покоя, с грохотом погрузился в поверхность острова. Задрожала земля. Не самое удачное приземление, и о его причинах я мог только гадать — пропустил этот момент, глядя на монстра.

Тем временем и впрямь началась новая волна.

Больше темная фракция не была мальчиками для битья. Следом за сомневающимися некромантами Покоя на остров подоспели демоны. Орда краснокожих рогатых тварей, среди которых мелькали и высшие.

С порождениями хаоса новые призванные твари не ссорились, а вместе единым потоком хлынули на группу Эдельвейса и тёмных. Завязался куда более серьёзный бой. Но сражаться тёмные не спешили, медленно отступая и отбиваясь по возможности своим собственным призывом.

Тишь во множестве спамила синеокой нежитью, включая высших призраков, умертвий и дальше по списку. Но было видно, что энтузиазм в сражениях с бывшими союзниками не испытывают.

Эта слабина стоила нам того, что бесконечный поток тварей мог прорваться в город, сперва к нашей гвардии, а затем уже и в город, к мирному населению.

Через Тали я отдал приказ Дамиану выдвигаться сюда, и прихватить побольше автоматонов.

Это решение стало ключевым, но понял это я уже гораздо позднее.

Оттеснив некромантов Тиши, враг и впрямь ринулся в город, к башне.

По пути врага безжалостно жалили молнии, хлестал ветер, а на плечи опускалась слабость. Я активировал одно заклятие за другим, чтобы состарить и разрушить экипировку, замедлить, ввести в заблуждение иллюзией. Но против демонов всё это работало очень плохо. Единственный верный метод был в ослаблении физических параметров.

Установив это экспериментальным путём, я скоро все коррекции перевёл на изменение характеристик и перестав расходовать ману попусту. Тем более что были и другие вопросы.

Множество иллюзий сейчас и так бегало по всему городу, отвлекая и сбивая с толку наблюдавших за городом сверху противников.

На втором кругу обороны прорвавшихся демонов встретило ополчение Эниранда. Недавние рабы, прошедшие через паломничество по алтарям, которые теперь стали частью моего острова, за короткое время прошли до уровня опытных старших учеников фракций. А если добавить к этому уникальную экипировку, сплошь из редких и эпических артефактов со свойствами — получались настоящие высокоуровневые бойцы.

Не хватало лишь опыта, но здесь система уже ничем не могла помочь.

Орда прорвавшаяся ко второму кругу обороны столкнулась с воинами, и вчерашние крестьяне начали рвать высокоуровневых краснокожих рогатых обитателей бездны на лоскуты.

Я с удовлетворением увидел, как на лицах у атаковавших нас демонологов и некромантов появлялся страх и непонимание. Столь крупное ополчение настолько сильных воинов не могло появиться из ниоткуда. Впору даже заподозрить иллюзию, что некоторые и сделали.

Но реальность оказалась не столь радужной. Выросшие словно из ниоткуда бойцы в экипировке элиты врезались в ряды наступающих демонов.

Старшие по званию пытались докричаться до своих и приказать держать строй, но демонологи, увидевшие, как легко ополчение расправляется с рогатыми, теряли всякое желание сражаться.

Сам я в это время пытался решить проблему лезущей из разлома твари.

Решение оказалось достаточно простым — портал поддерживался работой магов-хаоситов. Само собой, их держали под хорошей охраной и подальше от очага сражения. Но можно попробовать их измотать.

Я исследовал всё связанное с разломом и лезущей оттуда иномирной тварью и пришёл к выводу, что лучше всего будет как-то повлиять на сам портал. Сперва я поднял энергозатратность на максимум, как и нестабильность.

Контроль заметно ослаб. Трещина становилась нестабильной, а тварь по ту сторону — злой. Глаз метался из стороны в сторону в бессильной ярости — чтобы пробраться сюда ему ещё было сильно мало места.

В отместку с той стороны лился настоящий поток чудовищ, на которых раз за разом падала смертоносная магия.

Последними на поле боя прибыли настоящие хозяева всей своры тёмных.

Я хорошо знал, чего стоит магия пустоты по Хель. Она всегда берёт свою плату. Потому использовать эту силу слишком активно враг тоже не горел желанием. Однако иного пути победить уже не было.

Альтернативой было был развернуться к солнечным и героически погибнуть между молотом и наковальней.

Впрочем, благодаря Эдельвейсу и остальным тёмным на нашей стороне, я надеялся показать им и третий путь. Перейти на нашу сторону Эниранда.

Появление пустотинков запустило сразу ряд событий. Сперва по полю боя прокатилась волна страха, ужаса и отчаяния. Давление на разум было визитной карточкой этой стихии.

Следом за ментальными волнами пошла в ход и боевая магия, чернильно-фиолетовое воплощение мёртвой магии в реальности, выглядящее как вязкий медлительный лиловый огонь.

Пустота обращала в бегство всех, позволяя темным магам выступать в роли хищников, догоняя и атакуя паникующих людей. Но в этот раз всё с самого начала пошло не по плану пустотников.

Я уже достаточно насмотрелся на способности Хель, чтобы быть готовым к чему-то подобному.

Внедрить и прокачать коррекцией сопротивление пустоте было сложно, но всё же реально. Однако Лина подсказала способ проще — вместо магического сопротивления лучше всего с влиянием на разум справлялась воля, которую можно было очень легко поднять коррекцией.

Так я и сделал.

Лиловые волны разбились о сверкающую артефактную броню военачальников и героев древности. На каменных лицах не дрогнул ни один мускул, когда мёртвая магия потянулась к душам ополчения Эниранда.

Пустотники ответили привычным призывом. Существа с плана пустоты были похожи на искажённых тёмных зверей, чей облик постоянно наслаивался и двоился, делая их эфемерными и совсем не похожими на материальных существ.

Однако они были очень даже материальны! С реальными лапами, клыками и когтями, каждый удар которых продавливал волю и вызвал заражение души.

Я уже знал об этом эффекте от Хель, но впервые видел это своими глазами. В свойствах на глаза начали проседать параметры воли и один за другим наслаиваться статусы вплоть до всякой жути с названиями вроде «суицидальное овладевание».

Вот только теперь наши тёмные союзники из Тиши разительно переменились!

Всю их нерешительность как ветром сдуло, и копившаяся веками ненависть вырвалась на свободу.

Последователи Тиши, совершенно забив на прежнюю осторожность, отбросив сомнения, кинулась на своих врагов, стремясь нанести как можно больше урона любой ценой, даже ценой собственной жизни.

В последнюю очередь я ожидал увидеть от них столь самоотверженное самопожертвование и героизм. Причём это касалось всех, включая высшие чины.

Анастасия, девушка с арианским именем и нечеловеческой внешностью тёмного серафима, первой бросилась в гущу схватки. Похоже, она была сильным магом-дамагером — на поле боя обрушился дождь из лилового пламени.

Погибшие существа по обе стороны сражающихся стали подниматься в виде синеокой нежити. Причём нежить на этот раз была вовсе не прежней безвольной и неподвижной ордой зомби. Все мертвецы перенимали ненависть и боевой дух создателей.

Из лилового пламени собрался Грейхарт прямо в гуще врагов, и сразу же разразился потоком боевой магии, после чего пошёл на прорыв. Тёмный ловко орудовал пылающим оружием, которое создавал прямо в воздухе из синей плазмы.

С шумом портал схлопнулся. Бьющие без разбору по своим и чужим удары магии фанатиков Тиши положили конец всяким попыткам что-либо колдовать.

Чертополох возникал из ниоткуда, и в бою походил вообще на нечто нематериальное, вроде чёрного вихря, оставлявшего после себя только иссечённые на мелкие ошмётки куски костей и плоти. А затем так же незаметно исчезал в клубах мрака. Лишь два лазурных кошачьих глаза некоторое время ещё медленно таяли во мгле.

Я как мог старался прикрыть своих и в то же время добавлял силы способностям союзников, превращая горстку отчаявшихся фанатиков в адамантовый меч нашей контратаки.

И как раз тогда же ударили в спину тёмным автоматоны.

Ловушка схлопнулась. Выбраться за пределы смертельного котла, которым стал для тёмной фракции Эниранд им было уже не под силу.

Осознав, что они находятся в ловушке, тёмные начали сдаваться. Те, кто принадлежал к ветви Смерти некоторое время сомневался, но переходил на правильную сторону. До конца стояли лишь пустотники, прекрасно понимая, что Тишь не отпустит живым ни одного из них.

Без великого Маджере, удерживавшего под своим крылом четыре ветви мрака, тёмная фракция стала слишком хрупкой и иллюзия мира стала тем, чем и была.

— Мордехай! Я сожру твою душу, отродье Неназываемой! — заорал Грейхарт.

— Неназываемой? — пророкотал на всю площадь ересиарх. — Ссыкливое ничтожество! Принесу твою душу на алтарь великой Сехмет, взявшей имя А̧̰̊л͚͖̀͆͘͡и̳̯͇̾̒̃͝͞͝и̸̶̡̪̣̯̭͋̽̐ͨ͢.ͤ̎̄̄́̊͏̵̨̗͖̫̣͎̲͜͞͝.̨̨̛̈̿́̓̾̎̿͢͡͞҉̰̰̦͓̮̲̖!̶̶̷̸̧̨͖̦̣̩̖͔̝͙̟̟̇̈̉̆̈͌̾ͩ̀ͮ̆̒̀͟͟͡ͅ ̥͙̩ͫ͌̏͜͜͞ ̶̢̜̲̣̄ͬͬ͞ ̵̛̖̲̩̀̌͌͟ ̖̺̈́̏́͠ ̵̖̹̋̚͢ ̘͕̐̓͜͡

По ушам чем-то резануло, и конец фразы я не услышал. На мгновение перед глазами всё погасло. Послышался навязчивый звон, скравший все звуки.

— Альтаир! Альтаир, очнись! — послышался настойчивый зов Хель. Девушка пыталась как могла привести меня в чувства.

— Всё в порядке, — неуверенно соврал я. До последнего сам не знал, ложь это, или правда. Что меня вырубило я так и не понял, но внутри было чувство, будто душу выдернули из тела, пропустили под астральным катком и засунули обратно. Принудительно и вверх тормашками, попутно присыпав солью, цианидом и экскрементами.

— На тебе лица нет. Я почувствовала всплеск активности пустоты, — с тревогой сообщила Хель.

— Никогда так погано ещё себя не чувствовал на душе, — признался я. — Но главное, здоров и в своём уме. Пока ещё.

А затем снизу раздался ещё один взрыв. Прямо в воздухе разорвался корабль тёмных. Остатки его корпуса с шумом обрушились на остров. Второй разворачивался к захваченному левиафану механистов.

Но всё это меркло в сравнении с тем, какие врата бездны открылись внизу. Это было похлеще схлопнувшегося портала в измерение хаоса.

Троица архиепископов Тиши, а так же Дамиан, Тео и Ганц с трудом держались против чудовищной твари, в которой от человека осталась разве одежда.

Она трепетала на бешеном ветру, который поднимало тело из чистой черноты, на котором горели лишь лиловые глаза, со стекающими лентами слёз из фиолетового света.

[Мордехай, ересиарх Отчаянья, принц безумия 1021 уровня]

Мантия ересиарха развевалась и едва не рвалась от безудержного ветра поразительной мощи. Существо было невероятно быстро, а сила буквально выжигала души вокруг.

Существо беззвучно заорало, но у него больше не было рта и понять это можно было разве что по позе.

Первым попался Грейхарт. Тварь устремилась к нему и ударила потоком мёртвой магии, пытаясь проникнуть в его душу и разрушить самую суть.

Тот в ответ что-то прокричал о том, что ждал этого дня сотни лет, но слов было почти не разобрать даже с усиленным слухом.

Я понял, что самое время вмешаться лично. Существо перед нами выходило за пределы доступного разумным. Это был уровень полубога, не меньше.

Мордехай давно перестал быть человеком и справиться с ним было на грани возможного. На подмогу пришла Сирра из Покоя и новичок-перебежчик, имени которого я не знал, но проку от них было немного.

Существо порывом лилового ветра перенеслось к Ганцу и вырубило одним движением. Солнечный вдруг заорал и закрыл лицо руками, утратив всю волю к сражению.

Затем перехватил удар вышедшей из портала Анастасии.

— Склонись перед истинной красотой, тля! — пророкотал враг двоящимся голосом, перехватил её уже на выходе протянув руку себе за спину, после чего с силой ударил о мощёную улицу.

Вверх поднялись осколки камня. Взбрызнула кровь.

Остановить его попытались Тео с Чертополохом, однако враз просто растворился в клубах фиолетового пламени, а затем вынырнул из пустоты, держа в левой руке за шкирку безвольную тушу архиепископа Тиши. Оставалось лишь гадать, враг лишь подавил его психику и вывел из боя, или убил.

— Он пьёт их души! — понял я.

— Нет, Альтаир! — с нотками истерики сказала Тали. — Посмотри же ты наверх наконец! Я не могу тебя дозваться! Ну же!

Я судорожно вздохнул и инстинктивно попятился.

Вот теперь и мне стало по-настоящему страшно.

Неужели я просчитался, когда готовился к обороне? Или просто нельзя сделать невозможное и за столь короткий срок сотворить защиту, способную выдержать такое.

В небе над нами, в атмосфере Эниранда появились корабли солнечных.

Командуя боем с вершины башни, я совсем забыл смотреть вверх, а тем временем другой враг уже замер над островом и на вычурных бело-золотых кораблях над нами всё ярче разгорался солнечный свет.

Сами корабли наливались им, ярким пульсирующим светом солнца.

Не нужно быть специалистом, чтобы понять. Солнечные решили сдержать свой ход и сейчас нас ждёт бомбардировка их энергетическим оружием.

— Спасибо, братья, — послышался шелестящий многоголосый шёпот, в котором я узнал голос Эдельвейса. — Ваши жертвы не будут напрасны.

На поле боя появился новый участник. Как и в той древней битве, которая сделала его героем, кот сумел вобрать в себя силу погибших врагов и друзей, на глазах вырастая и наливаясь силой.

— Я ждал этого с прошлой войны, — спокойно сказал Эдельвейс, даже с некоторыми нотками усталости в голосе.

У него явно были личные счёты с узурпатором трона Анклава, однако вести долгие беседы он с ним не собирался, прекрасно понимая что безумный фанатик безумного бога едва ли способен его понять.

А потому после этого он просто начал читать слова обращения к своему богу-покровителю:

— Я есть часть той Тиши что заставить Её замолчать навечно, — произнёс он всё сильнее искажающимся голосом. Затем взял небольшой разгон и прыгнул в сторону Мордехая.

БАМ! БАМ!! БАМ!!!

В тот же миг расцвели первые взрывы спустившихся на нас и на тёмных лучей солнечного света. На миг всё поле боя превратилось в одно сплошное сияющее марево, ослеплявшее любого, кто имел глупость на него смотреть.

Но когда светящаяся пелена развеялась, сияние никуда не исчезло.

Магические ирисы, высаженные Хазмиром жадно пили магическую силу.

Ослабленные коррекциями выстрелы ударов солнечных сумели причинить вред нам лишь в самом начале. Я застыл с открытым рядом интерфейсом активных и доступных способностей, чтобы перехватить новые залпы, и они не заставили себя долго ждать.

Вторая волна накрыла город, однако эффект был тем же. Вовремя применённая коррекция снимала силу, яркость, урон и точность. Остальное делала возведённая магическая защита острова и жадные до маны растения.

Цветы стали ещё ярче. Теперь они вообще походили не на цветы, а на крохотные кусочки солнца, застывшие в нескольких сантиметрах над землёй. В отличии от неба, которое было чёрным от гари и множества способностей.

На таком фоне громадные светящиеся корабли солнечных сами казались маленькими кусочками солнца. Но первый пробный зал был только началом.

Нет ничего лучше, чем добить двух ослабленных боем друг с другом, противников.

— Во имя Тиши! — разнёсся громкий голос Эдельвейса.

— Твой дом — ПУСТОТА!! — вторил ему двоящийся голос Мордехая.

Где-то внизу мелькали лиловые и лазурные вспышки, иногда сменявшиеся чёрным пламенем Тео, бирюзой Сирры, и навыками выживших и находящихся в строю.

А тем временем солнечные над нами заходили на вторую волну обстрела города магией, грозящей разрушить весь Эниранд.

Глава 5

Я стоял на вершине башни, возвышающейся над Энирандом — оплотом свободы и надежды для всех угнетенных Зехира. Взгляд был прикован к эпическому противостоянию, разворачивавшемуся на моих глазах.

С одной стороны, в смертельной схватке сошлись титаны — Эдельвейс, ставший буквально живым воплощением души Безмолвного королевства, и Мордехай, ересиарх Отчаяния, истинное порождение Пустоты. Гигантские фигуры этих двух могучих существ обменивались ударами нечеловеческой силы, рассекая воздух сполохами лазурного и лилового пламени.

Эдельвейс ревел, вобрав в себя душевную скорбь целого народа, и наносил мощнейшие удары, способные сокрушить даже саму твердь. Но Мордехай был столь же неистов — его удары высекали дыры в самом пространстве, из которых тянулись щупальца смертоносной Пустоты.

Там, где эти две несокрушимые силы схлестывались, бушевала самая настоящая буря из разрушительной энергии. Масштабы их битвы поистине впечатляли даже меня.

Но это далеко не все, за чем приходилось следить. Силы Солнечной Империи Монорельса окружили Эниранд со своей смертоносной армадой. Вычурные золоченые линкоры парили над городом, сверкая ослепительно белым светом.

Я сощурился, когда развернутые к городу жерла энергетических орудий полыхнули нестерпимым сиянием. Потоки концентрированной световой энергии безжалостно низвергались с небес, грозя стереть Эниранд в пыль!

Впрочем, мне были не страшны даже такие смертоносные удары. Предусмотрительно посадив на острове ирисы Хазмира, я обрек солнечных на провал. Волны раскаленной плазмы буквально гасли в мощных энергетических полях, создаваемых этими жадными до маны растениями. Конечно, не обошлось без пары коррекций, на голод цветов и ослабление залпов орудий.

Из окуляров башни я наблюдал за ходом невероятного сражения трех сил, временами задействуя коррекции для усиления наших позиций. С вершины башни открывался идеальный обзор, позволяя мне хладнокровно оценивать ситуацию и расставлять приоритеты.

И прямо здесь, дилемма нависла надо мной тяжелым бременем. Сдерживаемый лишь моими союзниками, Мордехай медленно высвобождался, брал верх. Из зияющего разлома в ткани реальности на остров все еще проникали чудовища Хаоса — гниющие, склизкие твари с щупальцами и сотнями рассеянных по бесформенным телам глаз и пастей.

Лишь неутомимая армия автоматонов механистов, встречая бесчисленное множество порождений безумия, умудрялось сдерживать их натиск. Но даже им было не под силу удержать грядущий прорыв целой армии Отчаяния, особенно когда на острове уже ожили призванные тьмой монстры.

Я перевел взгляд на Эдельвейса, исполинское тело которого содрогалось от мощнейших ударов Мордехая. Даже вобрав в себя все силы поверженных союзников, он не мог справиться с этим первозданным ужасом безумствующей Пустоты.

В тот самый миг, когда я подумал об этом, Мордехай разразился безумным хохотом и вновь обрушил на Эдельвейса затмевающий разум поток энергии Пустоты. Громадное тело героя Тиши задрожало, не в силах противостоять этой безумной реке небытия.

Я не мог допустить его поражения! Слишком многое зависело от нашей победы над Отчаянием и Солнечными. В критический момент я объединил оставшиеся коррекции реальности, чтобы оказать поддержку Эдельвейсу.

Сперва я внедрил в него свойства абсолютной стойкости и сопротивления Пустоте, чтобы уберечь его от растворения в том смертоносном потоке энергии. Затем придал его передвижениям невероятную скорость, позволив оторваться от Мордехая и выбраться из самой гущи боя.

И наконец, собрав все силы, я поднял физические характеристики Эдельвейса до запредельного уровня, позволив его формам обрести новую силу и проворство, способные превзойти даже самого ересиарха.

Последствия моих манипуляций не заставили себя ждать. Преобразившись в нечто гораздо более мощное и грозное, Эдельвейс разразился диким ревом. Все его громадное тело затрепетало от наполнившей его новой энергии. Я видел, как клубы материи сгущались вокруг него, формируя мощнейший доспех из темной стихии.

А затем он бросился в новую атаку! Его движения обрели нечеловеческую быстроту, превосходящую все, что я видел прежде. Мордехай попытался было встретить его новым обезумевшим выпадом, но теперь Эдельвейс легко уклонялся от всех его атак.

Видя, что исход их схватки кардинально переменился, я обратил внимание на растущую угрозу. Из разлома в пространстве, через который в наш мир прорывались твари Хаоса, тянулись извивающиеся щупальца бога хаоса. Исполинская, безумная в своей циклопической форме, коллекция всевидящих глаз и вечно алчущих пастей, жаждущих пожрать саму реальность.

Маги-хаоситы, что держали этот разлом открытым, наверняка должны где-то быть поблизости! Щелкнув пальцами, я вызвал голографическую проекцию острова с отмеченными на ней целями. И верно, засевшая группа хаоситов держала разлом распахнутым, позволяя усиливающемуся порождению Хаоса просочиться внутрь! Проблема была в том, что они были буквально вне досягаемости, за основными силами сражающихся темных.

Я стиснул зубы, злясь на себя за то, что недосмотрел столь важную цель. В гуще сражения за Эниранд шанс упустить врага был очень велик. Я быстро окинул взглядом остров, отыскивая Тео. Пиротехник пытался хоть как-то помочь Эдельвейсу, но его атаки по Мордехаю все равно что слону дробина.

Резким рывком я спрыгнул с башни в его направлении, буквально выдергивая его из поединка с помощью портала.

— Тео! Нам нужно взять магов, что держат портал! — сказал я, когда он очутился рядом. — У меня есть план, но времени в обрез. Летим куда скажу.

Тео кивнул со своей фирменной ухмылкой и призвал языки пламени, сплетающиеся в гигантские крылья за его спиной. Усилив его скорость и маневренность, я указал направление. Туда, откуда исторгались потоки безумной энергии Хаоса.

— Они под защитой пустотников, придется пробиваться! — сказал я ему напоследок. — Убрать их любой ценой, они держат разлом!

— Сделаем! — буркнул Тео.

И вот, в следующее мгновение мы сорвались с места, преодолевая сопротивление воздуха и мчась над полем брани. Внизу, под нами, открывалась невероятная картина: земля содрогалась от грохота тысяч сапог, ревели бьющиеся солдатские орудия, искрами и ядрами сверкая на сумрачном небе.

Гигантские чудовища Хаоса атаковали автоматонов Дамиана, извергая из бесчисленных ртов кислотные плевки и щупальца с ядовитыми шипами. Механистам было нелегко, но они сражались отчаянно и безупречно, используя слабости противника. Тугие арбалетные болты, облитые напалмом, пробивали хитиновую броню монстров.

Когтистые твари, щетинящиеся острыми выступами с сотнями бесчисленных глаз, вязли в земле и гибли от хлещущего со всех сторон магического огня. Фаланги автоматонов порой расчищали себе путь прямо сквозь гущу вражеских рядов, беспощадно утюжа монстров бортовой артиллерией.

В другом месте я увидел, как уцелевшие солдаты Регулуса плечом к плечу держат оборону вместе с темными воинами Тиши. Ударив из последних сил, они сдерживали чудовищный натиск порождений Отчаяния.

В центре самого кромешного ада, образовавшегося на территории Эниранда, я увидел мельком знакомую фигурку Хель. Моя союзница ринулась на помощь защитникам, создавая вокруг себя волны отталкивающей пустотной энергии. Проходя там, где прикасалась ее магия, порождения Отчаяния буквально разлетались на части, будто взрываясь изнутри.

Но именно там, куда мы с Тео летели во всю прыть, царил самый настоящий ад! У самых границ Эниранда, в готовом вот-вот рухнуть лагере, засела группка поседевших от изнеможения магов Хаоса. Их лица, истерзанные безумием, походили на воистину восковые маски, с провалами вместо глаз и ртов.

Вокруг них стояла убогая оградка из некогда ярких тканей, на которых вспыхивали сложные и причудливые узоры. Должно быть, остатки каких-то изначальных защитных барьеров, давно растраченных усилиями по поддержанию разлома.

Двое из этих безумцев даже на вид производили отталкивающее впечатление. Фигуры их были перекошены до неузнаваемости, руки то вытягивались в когтистые щупальца, то обращались в сморщенные лапки.

Зато их сопровождали кое-кто посерьезнее. Три пустотника в плотных черных бурнусах с распахнутыми ртами из фиолетовой дымки. Если бы не их попытки скрыть лица, я бы заметил их сразу. Но плащи хорошо скрывали эманации Пустоты.

Пустотники, несомненно, заметили наше приближение, так как немедленно встали перед своими подопечными. Их руки в фиолетовых перчатках потянулись к поясам, где болтались причудливые амулеты и склянки с пузырящейся жидкостью.

— Могу шарахнуть по ним, только скажи!

Я кивнул, быстро просчитывая варианты. Конечно, одним мощным залпом пиромантии удалось бы выкурить этих магов из их норы. Но, зная магию Пустоты, я не был уверен, что они действительно пожелают отступить.

К тому же, разрыв параллельного измерения хаоса все еще был открыт, и любая задержка могла позволить вырваться на свободу очередному порождению безумия. Такого допустить было никак нельзя.

Стиснув зубы, я решил действовать способом, который подсказала мне природа моей фрактальной магии.

Быстрым движением руки я внедрил в трех пустотников особые свойства, которые должны были критически снизить их сопротивляемость любым воздействиям огня.

Затем, уже не мешкая, я «пробил» сам локальный участок реальности в районе хаоситов, насильно внедрив туда пониженную гравитацию и ослабление земного притяжения. Сработало!

Фигуры самих магов и пустотников слегка приподнялись над землей, теряя опору. А что важнее — начали бесконтрольно разлетаться в разные стороны мелкие камешки, ветки и прочий мусор!

— А теперь я! — заорал Тео, выбрасывая вперед руки. Его тело окуталось вихрем языков алого пламени, тотчас сплетаясь в невиданный доселе узор!

Серия огненных волн пронеслась над лагерем, сметая на своем пути все, что только можно. Увидев эту бурю из смертоносного огня, они хотели было дать ответные заклинания, но было поздно.

Алые вспышки фейерверками врезались в амулеты и фляжки на их поясах, высекая фонтаны ослепительных искр. Магические предметы разлетались на части, а содержимое склянок вспыхивало за мгновение.

Один из пустотников закричал, безумно размахивая руками в попытке сбросить языки пламени с развевающегося одеяния. Двое других столкнулись в воздухе, будучи подброшенными моей псевдоневесомостью, и покатились по земле единым клубком.

Следом Тео щелкнул пальцами и весь огонь моментально окрасился в черный, заставляя пустотников невыносимо страдать перед смертью.

А в центре все это время оставалась группа магов-хаоситов. На их лицах застыло выражение крайнего ужаса — еще бы, все их защитные механизмы вдруг перестали работать! Портал они отпустить не могли и по сути были беззащитны.

Тео между тем не ограничился разовой атакой. Его вихрь пламени разгорался все ярче, превращаясь в настоящий ураган! Он захватил в себя всех врагов, подобно гигантской воронке, беспощадно вращая и сметая их прочь.

В этот самый миг я заприметил двух основных хаоситов, главных виновников всего происходящего. Уцепившись за землю всеми усилиями, они пытались удержаться на месте, не позволяя огненному смерчу выбросить их прочь от разлома. Их и без того перекошенные физиономии исказились еще больше, когда они напрягали последние силы, чтобы не отпустить ставшую реальностью тонкую энергетическую нить, ведущую к бездне Хаоса.

Все происходило стремительно, но я сумел разглядеть мельчайшие детали, используя фрактальное ускорение своего восприятия. Видел, как судорожно подергиваются их пальцы, сведенные вечным безумием. Как пламя Тео вспыхивало вокруг их тел, вскидывая ввысь матерчатые одежды. Сумел даже разглядеть характерный призрачный отблеск в их глазницах, пустых и черных как ночь.

И в этот самый миг, я начал накладывать очередную коррекцию на уязвимость к огню.

Пламя Тео безжалостно поглотило их целиком, не оставив и следа. Лишь эта тонкая нить энергии Хаоса, удерживающая разлом, осталась парить в воздухе без всякой опоры. Но и она, оказавшись без хранителей, начала постепенно иссякать!

В тот самый миг, когда огненный смерч Тео потерял свою силу, разметав окончательно всех пустотников и подожженных хаоситов, я обернулся к разлому. Зияющая брешь в самом пространстве реальности медленно сжималась, сокращаясь до размера обычного провала.

Сквозь него уже не просачивались гниющие потоки материи Хаоса. Лишь судорожно подергивались отдельные щупальца огромного сверхсущества, силясь прорваться на нашу сторону. Но бездна реальности уже захлопывалась, безжалостно отсекая это безумное создание в его родном измерении!

Тео, ошалело моргая, стоял рядом со мной, тяжело переводя дыхание. Я хлопнул его по спине, одобрительно кивнув. Вдвоем мы только что преградили путь одной из самых больших угроз для Эниранда!

И в тот же самый миг раздалось новое сотрясение! Защитное поле Эниранда вдруг залихорадило волнами энергетических возмущений, отражаясь в воздухе муаровыми кругами. От башни, которая была сердцем города, по всему периметру защиты побежали белые разряды, грозящие вот-вот пробить оболочку!

Я резко обернулся, сжимая кулаки и крепко стиснув зубы от невыносимой ярости.

Три гигантские фигуры ангелоидов, чьи бесчисленные глаза мерцали нестерпимым солнечным светом! Это были порождения Империи Монорельса, один из чудовищных козырей золоченых армад!

Стоило только покинуть башню, как она тут же попала под удар.

Не раздумывая больше ни секунды, я ринулся к ним, Тео же вновь создал крылья и, подхватив меня, взмыл вверх.

Мы неслись вперед даже быстрее, чем до этого. Я отчетливо видел, как один из чудовищных ангелоидов, находящийся ближе всего к башне, сгустил вокруг себя невероятную концентрацию маны.

Его тело из плотного, белого как снег огня стало ярче самого солнца. Многочисленные глаза вспыхивали один за другим, создавая мерцающий узор магического круга. А внутри этой чудовищной твари рождалось крошечное солнце, целиком состоящее из чистой сконцентрированной энергии!

Пробив защиту Эниранда своим ударом, он собирался стереть в пыль саму башню, которая являлась сердцем острова!

— Тео, быстрее! Там в башне Лина!

— Я НЕ МОГУ БЫСТРЕЕ! — чуть ли не истерично рявкнул пиротехник.

Луч света сорвался в сторону башни.

И мы не успевали ее спасти.

А потом случилось нечто невероятное! Будто какая-то высшая сила вмешалась в происходящее. В считанные доли секунды накал энергии вокруг достиг запредельных высот.

Сначала ослепительная вспышка раскрасила небеса множеством разноцветных оттенков. Целый фейерверк всполохов, перемежающихся с хаотическими выбросами энергии, что заставляли зажмурится.

И только когда невероятная световая буря схлынула, будто иссякла от собственной несоизмеримой мощи, я решился вновь посмотреть вперед. То, что я увидел, заставило меня изумленно вскинуть брови!

Все три ангелоида были отброшены в сторону а их атака полностью уничтожена.

Между мной и территорией Эниранда парила одна-единственная фигура. Я узнал в ней Регулуса, звездного архонта.

Облаченный в свой развевающийся плащ с символами древних рун, Регулус слегка покачивался в воздухе. Я не сразу заметил, что вокруг его фигуры буквально роились миллиарды крошечных пылинок маны, втягиваемых его телом!

Все ирисы, расцветшие по всей территории Эниранда, внезапно утратили свое сияние. Их лепестки вмиг поблекли и поникли, а энергетическое свечение гасло одновременно по всему острову, циклически перетекая в Регулуса.

— Ты очень вовремя, — только и смог выдавить я, когда мы приблизились.

— Ты всегда был на шаг впереди, — внезапно начал Регулус, слегка качнувшись в воздухе. — Теперь и мне стоит показать, на что я способен. Знаешь, чем хорош мой класс?

Не дожидаясь моего ответа, архонт резко расправил плечи и запрокинул голову. Энергия, сиявшая вокруг его тела, вдруг сгустилась в одну яркую точку прямо над его головой, постепенно принимая округлую форму.

— Я как бесконечный резервуар, — прогремел голос Регулуса, и из его рта хлынула тонкая энергетическая струя. — Чем больше вольешь в меня маны, тем сильнее будет заклинание! Но твоей помощи я не откажусь… Мое тело разорвет, если я заберу все силы сразу.

Тут я очнулся из внезапного оцепенения и быстро активировал навыки коррекции, призванные сдержать разрушительную мощь того, что готовился сотворить архонт. Белые кубы раскрутились вокруг Регулуса укрепляя его тело.

— Не разорвет, я позабочусь об этом, — заверил я звездного мага.

Магическая конструкция, вращающаяся вокруг Регулуса, начала процесс концентрации. Вся мана, что поглотили ирисы сейчас перетекала в Регулуса.

Символы на его плаще, древние руны и причудливые символы Ар Орионов, буквально сорвались с одежды яркими вспышками. Они закружились в единый гигантский круг, разворачиваясь по ходу часовой стрелки и разрастаясь все шире и шире.

Магический круг расширился настолько, что с земли он бы показался шапкой целого облака, раз в десять больше моей башни!

И вот, достигнув апогея, сверхсгусток энергии вспыхнул арками молний поверх магического круга. А в следующее мгновение он сорвался со всей накопленной мощью! Единым чудовищным снопом невероятной силы энергия устремилась в ту точку воздуха, где еще недавно нависал линкор Солнечных и три ангелоида.

Монстров снесло сразу. Испепелило, словно их и не было, а вот с линкором оказалось сложнее. Луч сверхновой пробил лишь небольшую дыру в броне, однако сделал ее сквозной, отчего корабль покачнулся и его повело в сторону.

Обессиленный волшебник дрогнул, роняя вниз руки. С искаженной болью гримасой, Регулус безвольно поник, сплевывая сгустки крови.

Не раздумывая, я устремился к нему, вовремя подхватывая его безвольное тело. Дыхание архонта свистело.

— Это была… разовая акция, — с трудом прохрипел звездный маг, вяло удерживая кровавый ручеек, хлынувший из его носа. — Я выиграл тебе немного времени, теперь оно нужно мне, чтобы восстановиться.

— Этого раза вполне хватит, — кивнул я, помогая Регулусу удержаться в сознании.

Глава 6

В великолепном Золотом Линкоре божественного класса, который величаво возвышался над западным сектором Зехира, царила напряженная атмосфера.

У возвышения, где располагался трон владыки Империи Солнечного Монорельса — самого Эхмеи, стояли его верховные советники и иерархи. Их облачения из парчи и шелков переливались всеми оттенками желтого, золотого и рыжего, создавая ощущение, будто перед взором предстало само олицетворение солнца.

Сам Эхмея был исполинской фигурой, чьи пропорции превосходили человеческие. Его лик походил на совершенную, почти божественную маску, черты которой были высечены из самого света. Даже взгляд Эхмеи источал тепло и ослепительное сияние, от которого многие его приближенные невольно жмурились.

— Ангелоиды! — вдруг прогремел голос правителя Солнечных, отражаясь от стен незримыми ударными волнами. — Мои творения, плоть от плоти моей! Как посмели эти ничтожные смертные погубить их?

Один из иерархов, старик с посохом в руке, дрогнул и преклонил колено.

— Великий владыка, позвольте ваш верный слуга объяснит эту ситуацию. При нападении на Анклав Мрака, армады Солнечного престола столкнулись с непредвиденным сопротивлением…

Иерарх замялся, его морщинистое лицо исказилось гримасой досады.

— Продолжай, советник Таарон, — жестом подбодрил его Эхмея.

— На мелком необжитом острове Ирису сто восемь, о котором не было никаких предупреждений, мы встретили упорное сопротивление неизвестной фракции. Только сейчас разведка донесла весть, что осколок именуется… Энирандом. И это совсем не маленький остров, как указывают карты. Он даже… больше чем громадный!

Последнее слово иерарх буквально выплюнул, его старческие глаза сверкнули недобрым огнем.

— Энирандом? — Эхмея скептически изогнул бровь. — И это все, что вы знаете? Или по вашим данным там собрались наши старые знакомые?

Неожиданно между правителем и иерархами возникла прозрачная проекция, составленная из тысяч светящихся пылинок. На ней отчетливо проступили очертания острова, над которым кипел жестокий бой. Громадная крепость была осаждена бесчисленными фалангами.

Внизу тени от кораблей росли и удлинялись, оставляя грозные зигзаги по перемешанной земле, что все больше становилась похожей на какую-то чудовищную симфонию хаоса.

— Нельзя оставить эту угрозу, — решительно произнес Эхмея, наблюдая за происходящим. — Эниранд будет уничтожен, мы начнем с него, прежде чем вновь вернутся к Анклаву и всем остальным.

— Но владыка, — вмешался другой иерарх, потупив взор. — Что, если они объединились?.. Я слышал, даже звездные маги вступили в этот союз с темными и отступниками из Церкви Стали.

Жесткий взгляд Эхмеи заставил иерарха замолчать на полуслове. Его лицо вспыхнуло золотистым сиянием, будто сам владыка негодовал.

— Значит, я истреблю всех их одним ударом! — решительно отрезал он. — И в этот раз я, кажется, понимаю, что необходимо сделать. Собрать всех ангелоидов и линкоры вокруг Энирарда. Уничтожить его раз и навсегда! Неважно, кто там прячется. Сил великой Империи Солнечного Монорельса хватит, чтобы стереть весь мир. Что уж говорить про жалкий осколок!

Эти слова были встречены благоговейным молчанием иерархов. Никто не посмел возразить, когда Эхмея повелительно вскинул руку.

— Да будет так! Передайте всем флотам немедленно выдвигаться к Энирарду. Мы сметем его. А после сметем и Анклав со всеми, кто примкнул к нему!

* * *

В глубинах Тальхеора, крепости химерологов, царила зловещая атмосфера. Сам воздух буквально пропитался тошнотворным смогом, пылающим багровыми всполохами. Даже солнечные лучи, просачивающиеся сквозь плотный дым, приобретали оттенок давно запекшейся крови.

Здесь, где смыкались крайние пределы жизни и жуткой неестественности, восседал совет директоров.

Вокруг сновали когорты Великих и Старших Магистров. Душегубы и психопаты всех возможных форм и обличий. Все они с каким-то поистине фанатичным рвением погружались в свои чудовищные опыты, не жалея никого и ничего.

— Коллеги, у нас на горизонте появилась некая проблема, которую, я полагаю, нужно решить в первую очередь.

— Да, это место на Ирису действительно начинает раздражать.

— Там даже Мордехай вляпался. Нужно перетягивать свои силы вниз. Занять эту территорию раньше, чем это сделают Солнечные.

Совет из пяти человек был весьма напряжен. Никто не хотел лишних потерь, но при этом нужно было обеспечить победу той стороны, за которую они воевали. А уже после можно разобраться с остальными.

— Как решим эту проблему? Мы будем уничтожать все живое? — задал вопрос один из Великих Магистров.

На этот раз усмешка многих из совета обрела нечеловеческую жестокость.

— Призывайте всех химер высшего класса, которые обладают атакой по области. Мы оставим после себя лишь выжженную землю. И плевать, если под эту атаку попадут Темные или Звездные. Это место должно быть уничтожено.

* * *

На восточных границах сектора, где происходило судьбоносное для всего Зехира сражение возвышался Катафалк Отчаяния.

Корабль принадлежал к числу тяжеловесных линкоров темной фракции, способных выдержать самый мощный обстрел. Его корпус был выкован из черного металла, поверхность которого то и дело вспыхивала багровыми всполохами. Весь остов и палубы корабля походили на застывшую каменную лаву со множеством шипов, пик и рогатых выступов.

Прямо на носу линкора высилась громадная статуя — жуткое подобие идола девушки скованной цепями.

В тенях ее глазниц мерцали крохотные язычки лилового пламени. Рот статуи также полыхал странным фиолетовым сиянием, напоминая врата впреисподнюю. Время от времени по каменной бахроме скульптуры струился зловещий туман.

Здесь, на капитанском мостике, в окружении сотен слуг и помощников восседали кардиналы Анклава Мрака. Их безликие силуэты застыли перед панорамным обзором происходящего на Эниранде, откуда до носа их линкора доносились отзвуки жестокого сражения.

Багровое зарево и клубы дыма расцвечивали силуэты кардиналов чудовищными бликами. Первым был Ашилар — бывший маг-демонолог с лицом, напоминающим маску из обсидиана. Второй — Амелинда в одеянии из вуали с завораживающе прекрасными и в то же время мертвенными чертами. Наконец, их вожак Сехмет, что по иронии был назван в честь бога.

— Вечно он так, лезет на рожон, — прошипел Сехмет, бросая злобный взгляд то на одну, то на другую проекцию. — Мы теряем слишком многих адептов и высшую нежить на этом острове! Это ловушка на Ирису поглотила нас целиком. Днищев Мордехай…

— Ты же знаешь, ему плевать, во славу ЕЕ пустоты он сделает даже самый отчаянный шаг.

Хаоситы были уничтожены за считанные мгновения, едва приоткрыв порталы для сущностей Хаоса. Око Рьелааха, не смогло выбраться. Это ж какого опытного сенсора и быстрый карательный отряд нужно иметь, чтобы так быстро найти и разделаться с ними?

— Мы не сможем взять его штурмом, — безэмоционально заключила Амелинда, лишь в ее глазах промелькнуло нечто, отдаленно напоминающее страх. — Нам придется отступить и позвать подмогу, или…

— Или использовать Его, — хрипло выдохнул Ашилар, и его обсидиановая маска пришла в движение, обнажая пасть, изрыгающую клубы фиолетового тумана.

— Но он не готов… Мордехай не закончил свой эксперимент.

— Половины будет более чем достаточно.

В ту же секунду остов линкора сотрясся от сильнейшего толчка. Едва удержавшись на ногах, кардиналы со смесью ужаса и восторга взирали на то, как над их крепостью вздымается поток пустотного марева.

Ткань реальности разверзлась, расходясь зловещими трещинами и осыпаясь потоками лиловой энергии. В этот разлом провалилось даже окрестное пространство, будто черная дыра всосала в себя все звездные россыпи галактик.

А следом появилась фигура — высокий человек, чья правая половина тела излучала благородное сияние, словно он был древним повелителем звезд, пусть и внешне походил на мертвеца.

Но эта красота резко обрывалась, переходя в левую половину, покрытую миазмами пустоты. Часть лица озаряло нескрываемое первородное безумие.

Это было нечто, происходящее из крайних пределов Днища, отвергнутое даже Пустотой. Но тем не менее, наделенное разумом и наделённое волей повелевать тьмой.

Перед кардиналами предстал союзник и с недавних пор слуга Мордехая, а также главный его эксперимент — Антарес ар Орион, звездный маг и дядя предателя Регулуса.

Его жуткий облик даже на фоне кардиналов выглядел зловещим.

— Антарес, — прошипел Ашилар, кивнув в знак приветствия. — Тебе нужно помочь Мордехаю. Используй все свои силы, даже ценой собственной жизни.

Антарес вперил в него пустой, бездушный взор. Из его обугленной бездны вместо части лица донеслись слова, полные холода и бесстрастия:

— Я послушаю твой зов, Отчаяние. И окажу поддержку ради уничтожения любого сопротивления на пути к господству Пустоты. Это все, что мне было нужно услышать.

Лишь Днище знает, что Мордехай сделал с некогда великим магом Звездных. Но то, чем являлся сейчас Антарес совершенно отличалось от того, что знал Регулус.

Антарес принял свою бесформенную истинную ипостась и вознесся вверх. Вокруг разверзлись новые бреши в реальность, из которых на корабль хлынули ревущие потоки тошнотворной материи Пустоты и Хаоса.

Он двинулся на остров.

А следом за ним и остальные силы темного анклава — бесчисленные линкоры и крепости, кишащие адептами и порождениями Пустоты.

На Эниранд надвигался самый страшный ураган из всех тех, что видел этот мир!

* * *

Все пошло не по плану. Вокруг царил настоящий хаос, но я был бессилен что-либо изменить. Одна за другой коррекции выматывали мои силы, пока я пытался сдержать натиск врагов. Автоматонов осталось около трети. Я слышал встревоженный голос Дамиана, молящего о подмоге. Казалось, наше отчаянное сопротивление вот-вот будет сломлено.

Эдельвейс самоотверженно бился с безумным Мордехаем, чудовищным порождением Пустоты. Их гигантские фигуры сталкивались в смертельной схватке, сотрясая землю и рассекая воздух сполохами лазурного и лилового пламени. Но зловещий ересиарх был непобедим — где-то в глубине его безумного естества таилась сила, способная поглотить даже душу легендарного героя Тиши. И с каждым мгновением Эдельвейс слабел.

Я чувствовал, как ситуация лишь ухудшается, грозя вот-вот выйти из-под контроля. Однако в следующий миг все вокруг поглотил настоящий ад.

Гигантский золотой линкор Солнечной Империи появился над западным горизонтом, еще больше, чем все прежние. Его рубчатые борта ощетинились десятками, если не сотнями чудовищных глаз! Вокруг же в воздухе парили свыше двадцати ангелоидов — белоснежных гуманоидов с бесчисленными светящимися глазами.

А с востока навстречу этому безумию выступал катафалк Отчаяния. Огромный линкор Анклава Мрака, облик которого походил на застывшую каменную лаву из черного металла. Его носовая фигура девы с цепями полыхала лиловым пламенем, провозглашая скорый конец всему живому.

Но самое леденящее душу зрелище ждало меня там, где сошлись фронты темных и светлых сил. Прямо над полем брани из пустоты явилась исполинская фигура, разделенная на две половины. Одна из них была благородным ликом звездного владыки. А вторая… Она представляла собой воплощенный хаос извивающихся щупалец, терзаемых маревом Пустоты.

И едва завидев эту жуткую фигуру, я услышал сдавленный вскрик Регулуса:

— Не может быть… Дядя Антарес… Что же с тобой случилось⁈

В его голосе впервые зазвучал страх — подлинный, первобытный ужас перед чем-то неизбежным и неотвратимым. Он явно понимал, что это существо уже не было его родственником.

— Что бы ни произошло, это явно больше не твой дядя, — сглотнул я, холодея от предчувствия беды.

И тут Антарес, казалось посмотрел на нас. Его жуткий лик обратился к воинам Эниранда. Гниющая половина головы передернулась, и щупальца беспорядочно заходили ходуном. А в следующий миг он вскинул ладонь в сторону защитников города, и меня захлестнула волна животного ужаса.

Ибо, сотня моих воинов, что отчаянно бились за свободу, просто перестали существовать! Их тела, доспехи, оружие — все это поглотила бесконечная чернота Пустоты, вывернув реальность наизнанку и оставив после себя лишь зияющую бездну.

Я рванулся было остановить Антареса, но понял, что тщетно. Сколько бы сил я ни вложил в оборону и защиту Эниранда — этого оказалось катастрофически мало! Пустотная мощь, что несла армия Отчаяния, попросту стирала с лица земли все на своем пути, и у меня не было ни единого шанса справиться с этим в одиночку. И ведь если бы эта беда была одна.

Нас подпирали со всех сторон.

Воздух вокруг сгустился, все живое задрожало от предвкушения скорой гибели. Я осознал, что проигрываю. Легион солнечных вот-вот сметет город, а за ним хлынут и остальные силы, чтобы добить выживших. Все чудовищные усилия, вся отчаянная борьба за этот маленький клочок свободы — все было обречено на провал!

И словно в подтверждение моих мыслей, прямо в тот момент откуда-то сзади раздался испуганный голос Хазмира:

— Альтаир! С тыла! Отряды в броне Церкви Стали! Они пробились через заставы! Я ранен, мои люди отступают…

Я застыл, едва сдерживая бурю эмоций. Еще и механисты. Черт, только их не хватало!

Передо мной предстала картина краха — разгромленный Эниранд, окруженный со всех сторон безжалостными врагами. Я потерял все…

— Это битва против всего мира, — выдохнул позади меня Регулус, с горечью наблюдая за происходящим. — И самое ужасное, что весь мир сошел с ума…

Его слова прозвучали на удивление безжизненно, будто он смирился и больше не видел смысла в борьбе. Даже могущественный и полный решимости Регулус предался отчаянию!

Я невольно сжал кулаки, осознавая весь масштаб катастрофы. Но сдаваться было не в моих правилах. В душе вспыхнуло упрямое пламя, отказываясь принимать поражение. Нет, я найду выход! Да не же! Выход был, вот только…

«Альтаир, не делай этого!» — истошно вскричала Тали в моем сознании, прочитав мои мысли. Она уже понимала, что я задумал. — «Иначе ты погибнешь наверняка! Послушай меня хоть в этот раз!»

Но я не стал. Вместо этого метнулся к Хель, чья хрупкая фигурка уже отступала в сторону прохода, ведущего к башне. Девушка была бледна и вымотана до предела, ее глаза лихорадочно поблескивали на изможденном лице.

Не раздумывая, я рванул к ней и обнял со всей силы, прижав к себе. Хель на миг замерла, но быстро пришла в себя, уставившись на меня с недоумением.

— Ты доверяешь мне? — выпалил я, глядя ей прямо в глаза.

Ее взгляд вмиг стал серьезнее, пропитавшись фанатичным блеском.

— Полностью, мой мастер, — прошептала она, не колеблясь ни секунды.

Я крепко поцеловал Хель, отчаянно вкладывая в этот жест всю свою любовь и надежду. Пусть и длился он мгновение, для нас это была целая вечность. Столько тепла и нежности я никогда и никому не дарил. И никогда ни от кого не получал.

Затем я слегка отстранился, заглянув в ее лицо.

— Все будет хорошо, — произнес я как можно увереннее, надеясь, что это не последние слова между нами. — Я знаю, что делать.

Сосредоточившись, я призвал свои навыки. Белые кубы окружили нас вихрем, а их грани отбрасывали причудливые блики.

Первым делом я внедрил в себя способность полного поглощения Пустоты — не позволю Хель почувствовать хотя бы крупицу того, что я сделаю!

Затем, собрав остатки своей решимости, я активировал Коррекцию устранив несовместимость разрушительной энергии Пустоты со своей внутренней природой.

По телу пробежала горячая волна, каждая клеточка переполнилась нестерпимым жаром, словно я сотворил что-то противоестественное.

Хель вздрогнула, ее глаза расширились от ужаса.

Она поняла.

Окончательно примирившись с грядущими последствиями, я обнял Хель в последний раз и прошептал на ухо, прижавшись губами:

— Прости…

Девушка съежилась, вцепившись в меня обеими руками, будто чувствуя приближение чего-то ужасного. Она хотела было запротестовать, но было поздно.

Набрав в легкие воздуха, я выдохнул слова, от которых все мое существо содрогнулось в невыносимой муке:

— Пустотный источник… Пробуждение на сто процентов!

И в тот же миг все вокруг поглотила беспросветная тьма!

Глава 7

[Изменен параметр: совместимость Фрактала и Пустоты — 100% ]

[Обнаружена аномалия. Инициировано создание новой стихии — распад [фрактал/пустота]

[Внимание! Создание гибридной стихии нанесло критический урон здоровью]

[Тело носителя не способно нести столь необъятную силу]

[Внимание! Нарушение текущего закона мироздания нанесло критический урон миру]

[Данный мир не поддерживает новую стихию]

[Идёт анализ текущей ситуации.]

Статус: модификатор системы.

Системная версия мира 3.1.

Системная версия эмиссара 3.5.

Системная версия [УДАЛЕНО] 3.9.

[Идёт оценка статуса. Статус подтверждён. Доступна модификация версии системы мира до 3.9]

— Да, это то, чего ты хочешь. То, чего желаешь. Ты получишь всё! Насытишься их кровью! Их болью! Отдай этот мир мне, эмиссар!

Хриплый голос в голове был таким манящим, что мне захотелось упасть на колени.

[Обнаружена попытка проникновения в разум]

[Попытка подчинения заблокирована, канал связи с планом пустоты — заглушен]

Но образ быстро померк, оставив после себя лишь щемящую тоску о чём-то утраченном.

Сердце сдавило едким чувством отчаяния и безнадёги.

Весь мир объединился против меня. Грёбаные солнечные с пустотниками решили выяснять отношения именно на моей земле, попутно превратив Эниранд в руины.

От обиды и несправедливости я начал терять рассудок, хоть и понимал, что это воздействие мёртвой магии. Она буквально выжимала из меня чувства, будто я спелый лимон. Я никогда прежде не чувствовал столь открытой ненависти к своим врагам, и такого огромного желания причинить им вред.

Перед глазами смутно замаячил образ девушки…

Но в следующий миг его разбил силуэт какой-то крылатой твари, напоминавшей покрытй множеством крыльев и глаз белый шар в окружении золотых обручей.

И едва наши взгляды с ней встретились, как в меня ударило несколько лазерных лучей.

[Обьект: ангелоид 510 уровня. Удалить?]

Меня что-то больно хлестнуло по щеке, будто плетью.

Существо передо мной в этот момент стало вдруг распадаться на фиолетовые кубы, уходящие куда-то вниз, сквозь остров к Днищу.

Ещё одна тварь налетела на меня слева, заранее активируя лазерные лучи, но я просто пожелал им исчезнуть, и свет начал рассеиваться аномальным образом, превращаясь в лиловое облако.

Следом в поле зрения попала какая-то большая посудина, и я активировал навык уже на неё.

Сердце сдавливало болью Дыхание перехватило. Странные ощущения, будто меня кто-то резал на части, теперь пришлось по руке, и я увидел, трещину, из которой лилось лиловое сияние вперемешку с кубами.

— Мрази… — вырвалось у меня. Ненависть клокотала и искала выход, но все обнаруженные враги слишком быстро умирали.

Я сжал зубы до боли и перемещался к врагам — от одного к другому, чтобы удалять по кусочкам всю ту мерзость, что посягнула на мой мирный остров и решила, что она вправе устраивать свои сражения у меня дома!

Следующий бело-золотой корабль я не стал уничтожать. Перейдя порталом, я начал по одному удалять всех встреченных врагов.

Очень быстро я осознал, что мне даже не обязательно вызывать меню или отдавать приказы. Хватало и искреннего желания, чтобы враг исчез.

И он исчезал.

Первый, второй, третий солнечный просто распались на кубики, не успев даже подойти. Четвёртый выстрелы из какой-то мощной пушки, но я просто пожелал, чтобы снаряд исчез, после чего прыгнул к стрелку, и стал удалять его по частям.

Несчастный заорал, и это стало музыкой для моих ушей.

Ибо боль есть музыка для моей госпожи. Самого совершенного существа, ради которого убивать и умирать — великая честь.

Весь экипаж корабля сосредоточил на мне свои силы. Выстрелы сыпались со всех сторон, но я растворял выстрелы своей аурой уже на подлёте.

А вот соседний линкор понял происходящее прекрасно, но отреагировал неожиданно. Последовал мощный выстрел солнечных орудий, пробивших корпус корабля. Затем последовал мощный взрыв.

Ну, что ж, их право.

Я чувствую их страх. Он так близко. Протяни руку — и новое угощение для госпожи.

— Сопротивляйся, Альтаир! — закричала изо всех сил Тали. — Это всё морок! Сопротивляйся! Влей коррекцию в волю!

Воля, точно! Я заставил себя призвать способность:

[Характеристика «воля» повышена]

— Это порождение пустоты! — закричал испуганный боец, отползая в сторону. Другой попытался выстрелить, но растворился раньше.

Страх пахнет вкуснее.

Затем я с усилием разогнался, и спрыгнул с корабля, и порталом перешёл на спину ближайшего ангелоида.

Чудовище посмотрело на наглеца, но за миг до выстрела глаза обратились лиловыми кубиками. Тварь издала непередаваемый звук, будто само небо рвалось на части. Его мотнуло в сторону, но я удержался, и стал снижать вес существа.

С повышением воли я стал понемногу приходить в себя и осознавать, как работают мои новые способности. Старые тоже были при мне, просто в недавнем состоянии я забыл об этом.

Из всех моих навыков коррекция трансформировалась в дезинтеграцию, и как оказалось — моя фрактальная некромантия с внедрением алгоритмов тоже получила свою адаптацию с названием «кадавр распада»

Не долго думая, я начал удалять части чудовища, пока то не затихло, и активировал новый навык.

Лиловые кубы принялись активно собираться воедино, восстанавливая тело чудовища.

Но затем всё вновь потонуло в световом дожде.

Адмирал флота солнечного Монорельса приказал стереть Эниранд с лица Зехира.

Вниз устремилось множество лучей яркого солнечного света. Враг внезапно прекратил обстрелы атаковавших защитных построек и корабли тёмных, вместо этого полностью сосредоточившись на самом острове.

Ярость забилась ещё сильнее, передаваясь существу подо мной, и чудовище начало перестраиваться в подобие уродливой химерной многоглазой птицы.

— Удалить! — прорычал я, чувствуя как по губам стекает кровь.

Что-то вновь щёлкнуло и тело обожгло болью. Из правой руки вырвался фиолетовый огонь, который быстро приобрел кубические формы, как и сама рана стала неестественной, будто из пикселей.

Белые лучи вдруг обратились чёрно-фиолетовыми облаками, и начали подниматься вверх, возвращаясь к флоту солнечных. От этого один, а за ним и другие охватил неестественный огонь стихии распада.

Вот только враги и не думали заканчиваться.

За бело-золотыми корпусами, догоравшими в огне своей гордыни, поднимали свои головы падальщики.

На остров надвигалась стая червей всех видов и форм.

— Днище! — впервые на моей памяти выругалась Тали. — Затем последовала ещё и матерная добавка.

— Почему их так много⁈ — спросил я. — Разве солнечные их не разбили?

Ответа не было. Но сейчас он и не требовался. Достаточн ои того, что как только солнечные начали давать слабину, на поле боя появился новый игрок.

Флот Цеха не был похож ни на один другой.

Почти каждый корабль был живым — на нас надвигался настоящий рой с монстрами от мелочи, размером с крысу, и заканчивая огромным гигантом, напоминавшем гигантскую стрекозу, вокруг которых роились крылатые черви.

Оказавшись в атмосфере острова, крылатые черви устремились как саранча в разные стороны. И ко всему прочему, твари оказались дальнобойными — изо рта они избегали нечто вроде ядовитых шипов, которые отскакивали в местах попаданий рикошетом.

Солнечные корабли запоздало попытались дать ещё один нестройный залп. Кто-то вниз, а кто-то попытался поймать в фокус чудовищ. Но удар был рассчитан очень точно.

Несколько ангелоидов спустились вниз, принявшись выжигать тварей множеством лучей света, и химеры действительно гибли десятками и сотнями, но их всё рано было больше.

Под прикрытием тел товарищей твари избегали шипы в призванных солнечными из какого-то неведомого измерения монстров.

Солнечные сдаваться тож не собирались — откуда-то с неба летели новые твари. Видимо, ещё одна версия ангелоидов — на этот раз в виде глазастых гуманоидов со множеством крыльев.

Высоко в небе завязался бой, но вялый. Химерологи решили играть подло.

Основная сила Цеха обрушилась на Эниранд.

Я бросился вниз на защиту — вернее, приказал своей химере спускаться вниз.

Мимо пролетел горящий корабль солнечных. Пламя из лиловых кубиков доделывало своё дело. Люди уже не пытались потушить пожар, а просто прыгали за борт, у кого был парашют или подобные средства. Остальные паниковали и эти чувства отзывались в душе сладостным трепетом.

От падающего корабля ко мне потянулась фиолетовая дымка из пустотной маны.

Другой поток медленно шёл ко мне волнами снизу. Негативные эмоции давали силу стихии Хель, однако я старался не терять себя.

Собравшись с силами и стараясь концентрироваться на противнике, не позволяя себе отвлекаться на видения, я принялся уничтожать всех врагов подряд, однако одного меня было мало для того, чтобы остановить рой.

А затем мою химеру подрезал белый алый луч спустившегося на один уровень со мной ангелоида гуманоидного типа.

Человеческого в этом существе было не больше, чем глазастом шаре с золотыми сферами. Однако это оружие солнечного монорельса было заметно сильнее.

В ответ чудовище получило серию дезинтеграции, по очереди лишившей его всех крыльев. Тварь закричала полным муки голосом, и понеслась к земле. Страдания чудовища доставляли мне огромное удовольствие.

Прожженный бывший ангелоид начал опадать на землю. Всё что я мог — это снять вес и замедлить падение.

БАМ!

По итогу я всё равно свалился, но пережил это относительно легко.

Пустотная энергия боли и отчаяния, словно стая голодных псов подле любимого хозяина кружилии обнимали лиловыми лапами. Мана стремилась внутрь меня от каждого существа.

Вокруг поднялась небольшая волна энергии распада по кольцу, отбрасывая бросившихся на меня первыми тварей. На земле в это время продолжались другие бои — ополчение исребляло на подступях опускающееся облако крылатых червей.

Прозвучал новый грохот, от которого весь остров содрогнулся. Попытавшиеся было подскочить ко мне две твари из числа порождений пустоты прыгнули, но растаяли в воздухе облаком лиловых кубиков.

Я обернулся в ту сторону, откуда донёсся чудовищный удар, и увидел окровавленного Регулуса, который едва стоял на ногах, сражаясь с мужчиной, источающий сильные миазмы магии пустоты.

В стороне от них шла битва Пустоты с Тишью. Яростно выл Эдельвейс. Из множества ран сочилась светящаяся лазурь, заменявшая ему кровь.

Не менее жутким был его противник. Но здоровья у Мордехая ещё точно было больше. Вокруг продолжали бой порождения пустоты и призванные твари. Из троицы предводителей Тиши на ногах была только Анастасия. Черптополох валялся поодаль с рядом страшных ран. Лишь чудом в нём всё ещё теплилась жизнь.

Но Эдельвейс держался. Чем больше погибало друзей и врагов, тем больше к нему перетекало силы, которую не мог преодолеть враг.

Я сразу же добавил коту парочку усилений и дебаф на врага, однако заметив меня рядом, он обернулся и бросил:

— Это мой бой, Альтаир! Я ждал его много лет!

Я оставил на время усиления висеть, чтобы дать коту шанс отыграть бой. К тому же вокруг продолжали поливать Мордехая смертоносной магией другие тёмные. Даже чудом выжившая и не сбежавшая Сирра, вооружившись серпом, пыталась внести свой вклад, иногда отвлекая врага.

Но едва я начал успокаиваться и брать над собой контроль, как увидел то, что окончательно вывело меня из себя.

Я наконец-то понял, зачем Цех приказал атаковать город, а не вражеские корабли.

Обрушившийся с небес рой вытаскивал из домов, убивал и жрал мирное население. Из остатков упавшего с неба убитого энирай выглянула ложноножка и показались улиточьи глаза очередной неведомой твари.

Это окончательно сбило тонкую грань, встраиваемую моей волей и здравым смыслом. Цех использовал мирное население моего острова как инкубаторы для своих тварей!

— Алтаир, успокойся, это…

Я даже внимания на неё не обратил.

[Коррекция: синхронизация с пустотой повышена. Достигнут четвёртый ранг стихийной связи]

Сила хлынула через край, и я в ярости принялся взглядом активировать удаление всех летучих тварей над городом. За короткий миг сотни и тысячи химер обратились кубической пылью.

Боли я уже не чувствовал, хотя светящиеся трещины всё обильнее покрывали моё тело.

Несколько жирных химер попытались меня перехватить, и это им стоило сперва удаления крыльев, а затем их нашёл лежащими и почти беспомощными какой-то мелкий родич Эдельвейса из Тиши.

Затем откуда-то появился ангелоид, которого я на месте уничтожил, а затем превратил закинул внутрь уже мёртвого тела программу убивать своих бывших хозяев.

С высокой волей ярость была ледяной, сохраняя ясность ума во всём, что казалось способа уничтожения тварей. Так что я чередовал умения со смертоносной точностью.

Однако эмоции при этом заполонили собой всё. Вид того, что доверившись мне существа были так подло использованы как ресурс, довело и так нестабильный из-за влияния мёртвой магии разум, в состояние берсерка.

— Альтаир, очнись! Скоро влияние на разум и душу станет необратимым! Ты начнёшь навсегда терять память! — отчаянно кричала Тали, пытаясь пробиться через завесу из чистой, затмевавшей всё первобытной ярости.

Но я не слышал её. Передо мной впереди был гигантский корабль-стрекоза, внутри которого прятался командующий всем этим безумием химеролог. Ответственный за всё это ублюдок, отдававший приказы.

Сила фрактальной коррекции и распада сплелись воедино, перемалывая плоть погибших противников и одного ид гуманоидных ангелоидов в новых существ. Я могу вкладывать команды во что угодно, не только в трупы.

За моей спиной с земли вставали сшитые из тел умертвия, источающие энергию распада. Оттолкнувшись от земли, тварь взмыла вверх, навстречу стрекозе. Командует всегда самая большая и жирная дрянь — это правило не подвело и теперь.

Из-за тела зависшего над городом насекомого в мою сторону устремилась новая группа перехвата из свёрнутых буквой «С» крылатых червей, плюющихся рикошетящими шипами. Знакомый противник и такой же уязвимый, как и всё летучее.

Усиленная гравитация заставила существ попадать так и не долетев до меня.

Вспышки лилового пламени озарили поле боя.

Я коррекцией повысил высоту прыжка и снизил на миг силу притяжения, чтобы быстро оказаться на морде у гигантского насекомого.

Фасеточные глаза вблизи были ещё более мерзкими. Я не стал отказывать себе в удовольствии — короткий портал, и я первым же ударом начал выжигать их удалением.

Нет, так просто хозяин этой штуки не отделается.

Огромное насекомое накренилось. Существо испытывало огромную боль под атаками кораблей солнечных. Те уже в открытую палили во все стороны, не в силах справиться с паникой в рядах.

Глаза огромного существа в одночасье исчезли, а я почувствовал, как трещины плотно оплетают светящейся вязью ноги. Предел был близок, как никогда.

Летучая химера понеслась вниз — пережить расставание с глазами, занимавшим большую часть морды, она не могла.

Памятная встреча со змеем, ставшим живым кораблём для противника, была ещё достаточно свежа, чтобы предположить, что будет дальше. Внутри этой твари наверняка обитает множество вкусных химерологов!

Живой корабль носом уставился в землю и полетел вниз. Я видел, как из тела химеры выбираются люди в серых мантиях.

Ярость продолжала набатом стучать в висках, и а связь с проклятой стихией всё настойчивей требовала уталиь её голос. Я рванул к ним, обрушившись сперва на первого, а затем на второго химеролога. Третий оказался сильным. Наверное, кто-то из высших чинов. Может даже один из директоров обречённого Цеха.

Что ж, он станет первым в падении этой ублюдочной организации!

Я позволил ненависти течь через меня, и обрушил на незнакомого директора шквал ударов, быстро ломая его сопротивление. Он пытался применять способности, но я даже не понял, в чём состояла его сила. Мир сузился до одного лишь врага перед глазами, а боли и страха я больше не чувствовал.

В какой-то момент я взглянул на землю и ужаснулся. Она вся была покрыта чёрно-лиловыми тенями того, что известно как мёртвая магия. Субстанция принимала очертания стена сшитых лиц и голов, сложенных в единое чудовищное покрывало.

И на этом фоне я увидел марево девушки невообразимой красоты. Оно разительно контрастировало с чудовищным мраком вокруг неё.

— Сехмет, — произнёс я видению.

— Ах-хаха! Как давно меня никто не называл этим именем! Сразу видно, что этот мир давно не знал Обновления. Очень скоро он соберётся воедино, мой эмиссар…

— Погоди… а что случится тогда с этим миром?

— То же, что и со всеми иными. Но я позволю и тебе наслаиться частицей эмоций всех, чью судьбу я ску-ша-ю. Так же, как ты скушаешь всех своих врагов. А там, кто знает, может я позволю тебе и дальше служить себе?

И Днище меня раздери, это предложение мне показалось действительно очень заманчивым.

— Сопротивляйся, Альтаир! — прозвучал настойчивый писк в ушах. — Не позволяй стихии брать верх над тобой!

Перед глазами всплыло сообщение от системы.

[Использование данной стихии разрушает ваш разум и повышает шанс развития случайных психических расстройств]

[Внимание! Использование данной стихии наносит критический вред вашей душе!]

Я мрачно ухмыльнулся. За системным текстом открывался вид на алые корабли флота Механистов. Эти вообще не понятно что здесь забыли и на чьей они стороне. Да и пришли уж больно вовремя, когда на Эниранде оставалось всё меньше боевой мощи всех участвующих в войне сторон.

— О нет… этим что ещё здесь нужно? — с обречённостью в голосе задала риторический вопрос Тали.

Глава 8

Рой устремился следом за кораблём, но врезаться не стал, а у самой земли резко сменил траекторию полёта, устремившившись в сторону города.

Рефлексы сработали раньше, чем разум. Тело рвануло в их сторону. Коррекция увеличила скорость на несколько порядков, но прежде чем я оказался рядом с противником, на город снова обрушились столбы солнечного света.

Коррекцией я усилил поглощающие свойства ирисов вокруг острова, одновременно рассеивая свет по площади.

Цветы вокруг острова засияли ещё ярче, впитываясь силой.

На какое-то время это их займёт.

Но я понимал, что мы отчаянно проигрываем. Понимал даже сквозь пелену ярости, которая искала и находила свой выход. Оказавшись рядом с химерами, я некоторое время удалял их десятками и сотнями, а затем поднял из двух самых крупных кадавров распада.

Твари с яростью набросились на всё вокруг, как и я обращая врагов в сгустки фиолетовых кубиков.

Затем был короткий бой с кем-то из химерологов. Противник был сильным, но главное здесь — был. Сейчас он ничего не мог мне противопоставить. Я просто удалил его магическую защиту, затем удалил его химеру и в последний момент вонзил ему в живот кацбальгер.

Химеролог сам не поверил в свою столь быструю смерть. Так и замер, с удивлением глядя теперь уже в пустоту остекленевшими глазами. А я в этот момент уже атаковал следующего.

В глазах мужчины в серой мантии стоял ужас. Сладкий привкус этого чувства тянулся ко мне чёрно-лиловой дымкой, а в голове набатом били боевые барабаны и желание причинять ещё больше боль и больше страха.

Не в силах противиться этому наваждению, я начал удалять мага по частям, но тот очень быстро потерял сознание от ужаса. К счастью, меня в этот момент отвлекли ещё двое.

— Альтаир! Альтаир, слышишь! Механисты высаживают войска в город!

Я обернулся назад. На лице застыла гримаса голодного хищника, перепачканного кровью и разводами пустотной энергии.

Мёртвая магия оказалась совсем не тем, чем я её считал прежде. Только сейчас я последними ускользающими огоньками сознания начинал понимать, что именно происходит.

В отличии от магии фрактала, моей родной силы, мёртвая магия не имела предела в привычном понимании этого слова.

Фрактальная мана стремительно тянулась к нулю, в то время как шкала запасов маны пустоты, получаемая через ретранслятор в виде Хель, и не думала заканчиваться.

Напротив, пустотная мана восполнялась! Я будто находился в сердце источника этой стихии. Тали заботливо вывела перед глазами даже строку параметра синхронизации со стихией. На моих глазах стадия «единения» перешла в «расстворение», а процент перевалил за три сотни.

Желудок сдавило от невыносимой боли. В груди что-то жглось.

[Внимание: утрачено 4% души!]

Передо мной простиралось поле боя, покрытое чёрно-лиловыми облаками неестественной кубической формы, а на земле валялись тела множества химер, которые я убил вручную. И ведь я даже не мог вспомнить, когда и как.

Отбив эту атаку химерологов, я хищно осмотрелся в поисках новой добычи. В поле зрения попалась парочка ополченцев Эниранда из числа рабов, и я едва не рванул к ним, но вовремя одумался. А затем почувствовал совсем рядом выброс знакомого типа энергии — сладкого аромата чужого страха.

На ногах оставались лишь Эдельвейс, Анастасия и Сирра. Они втроём с большим трудом теснили Мордехая и, нужно сказать, у них получалось. Если не считать того, что источник мёртвой магии, похоже, был безграничен.

— Я дам тебе силу совершить невозможное, — пронёсся сладкий шёпот в голове.

БАМ!

С неба на землю, поднимая ворох пыли, смешанной с каплями крови, упал Регулус. Его противник, покрытый сверкающими лиловым огнём венами мертвец, приземлился рядом с ним для добивающего удара, но был сбит рывком и ударом в бок. Появился лысый спутник мага, поваливший врага и тем спасший звёздному жизнь.

Вот только стоило это ему очень дорого — бывший Антарес пронзил его сердце насквозь пустотным копьём.

Фиолетовая длань вырвалась из спины воина, а глаза его стали окрашиваться чернильно-лиловым. Пустота захватывала его душу.

Коррекцией я попытался остановить этот процесс, пока он не достиг критической точки, и отчасти мне это удалось. Но говорить о том, выживет ли он и останется в своём уме — пока было рано.

Мимо летела боевая магия. Очнувшийся Регулус первым делом запустил в то, что осталось от его дяди, полупрозрачную волну энергии. Антарес ловко уклонился, но край заклятия всё же попал ему в плечо, и то взорвалось изнутри.

Зомби отлетел назад. В противоположную сторону от руки. Но мёртвая магия сразу же принялась её восстанавливать из чистой чернильно-лиловой энергии.

— Регулус! — двоящимся голосом сказал он. — Ты не видишь всей картины…

— Не повторяй слова дяди, отродье! Ты — не Антарес ар Орион!

— Вовсе нет, племянник. Захват солнечной империи — временная мера! Рано или поздно мёртвая магия поглотит мир! Мы станем или её частью, или пищей!

— Мы остановим её!

— Глупец! Ты не видишь всего, племянник!

— Это ты не видишь! Пустота расплавила тебе мозг, дядя!

— Я принял её по своей воле! — с усмешкой выплюнул монстр. — Мы должны переродиться, чтобы выжить в умирающем мире!

Ответил на это Регулус мощным взрывом сверхновой, от чего на земле возникла трещина, а уши на миг заложило. Но противник ушёл от атаки коротким порталом прямо через волну силы, и сходу атаковал племянника.

Поток энергии распада изменил расклад, придавая звёздному магу больше сил, и ослабляя его противника. В это время у моих ног вставал под «внедрением» погибший Грейхарт.

Затем та же участь постигла и Эдельвейса с Мордехаем. Рядом с ними незнакомые тёмные вместе с Сатокой сражались с кем-то из лидеров пустотников. Кот сразу воспрял духом и пошёл на прорыв. Сейчас он походил на чёрное облако со множеством лап с горящими лазурью когтями.

Сейчас я бы с трудом поверил, что такое хтоническое существо вообще могло сражаться на моей стороне. На моих глазах ересиарх атаковал его клинком, который перехватила пылающая лиловая пасть, а затем из сгустка мрака вырвались в сторону мага целый сгусток сросшихся кошачьих голов, впившихся в бок пустотника.

Мордехай завыл от боли, будто какой-то зверь. Лиловая магия причиняла ему явные неудобства.

— Сирра, давай! — крикнула Анастасия.

Я вдруг понял, что более слабого и не очень боевого архиепископа пустоты опекают, поэтому она ещё жива и продолжает сражаться. И опекают не просто так, а именно для этого момента.

Девушка подскочила к чудовищу и принялась читать молитву своему богу. Рука девушки потянулась к лиловому пламени, которое некогда было головой Мордехая. Я почувствовал эманации сладкой боли, — аж зубы застучали от этого сводящего с ума аромата. Захотелось подскочить к ней и продлить страдания, но я снова сдержался.

Коррекция воли пока ещё справлялась, давая мне короткий миг прояснения сознания. Я накидывал одно за другим улучшения коррекцией — разум соображал во много раз быстрее, так что я едва успевал бросать взгляд на всплывающие окна системных оповещений.

[Невозможно удаление объекта Мордехай Пагубный. Недостаточно прав]

Сплюнув, я принялся разрушать всё, что на нём было, лишая любых предметов, артефактов, и уничтожая любые попытки их сотворить.

Но попробовав раз, продолжать эксперименты враг не стал, бросившись в ближний бой.

Рука девушки, отсечённая потоком пустотной энергии, упала на землю. Сирра с криком отскочила, но это ей не помогло — вскоре рука Мордехая пронзила её в районе солнечного сплетения, вошла глубже и перерубила хребет.

Анастасия не успела какие-то доли секунды. Её объятый лазурью меч вошёл в грудь порождения пустоты, но слишком поздно. И к тому же, этого тоже было недостаточно.

Пустотник рассмеялся двоящимся языком, ухватился за клинок архиепископа Тиши и переломил, после чего потянулся к ней и выдохнул изо рта рой светящихся фиолетовых точек.

Но здесь в бой вновь вмешался Эдельвейс, поливая сверху всё поле боя лазурным огнём. На миг всё залилось голубым светом, и в его отблесках я увидел хрупкую фигурку Сатоки. Её клинок вошёл в спину Мордехая, а затем она положила руку ему на затылок и продолжила чтение прерванной молитвы.

К счастью, оставалось уже недолго.

— Узри Покой, узник посмертия!! — вскрикнула обычно тихая девушка, и в голову Мордехая упал луч ослепительно яркого бирюзового сияния.

Увидев это, Антарес ударил вокруг себя мощнейшей волной мёртвой магии пустоты, после чего бросился бежать с поля боя. Равно как и другие пустотники резко утратили всякую волю сражаться с потерей своего лидера. Остальные же ветви просто сдавались в плен.

Но мы не успели даже как следует осознать такие глобальные изменения на поле боя, как с неба обрушился поток ангелоидов, причём на этот раз они были уже не одни. Вместе с созданными из света и плоти химерами, появились и подкрепления Солнечного Монорельса.

Поняв, что обстрел Эниранда бесполезен, их корабли начали снижаться, и высаживать десант. Часть этих сил сейчас столкнулась с Цехом.

А затем я моргнул и оказался уже в гуще схватки с огромными механизмами. Церковь Стали и механисты уже вовсю сражались с защитниками Эниранда. И выглядели мои подданные неважно. Ополченцы едва переводили дыхание, а вокруг меня образовалось большое пустое пространство из трупов неведомых разнообразных тварей и разбитых механизмов.

Из-за провалов в памяти, я не мог понять, как оказался здесь, но суть уловил сразу же — механисты определились со своей лояльностью и присоединились к империи Монорельса.

Своевременное решение — как раз, когда стало понятно, что объединённые силы трёх фракций ничего не способны сделать с господствующим в этом мире гегемоном.

Затем взгляд упал на валявшегося на земле со свёрнутой шеей лекаря-энирай, и перед глазами снова поменялись цифры связи с проклятой стихией. Четвёртый ранг связи со стихией грозил вот-вот перейти в пятый. При том, что связь с фракталом оставалась прежней. Запас фрактальной маны стремительно утекал, не смотря на то, что ещё недавно он казался мне почти бесконечным.

Но сейчас вопроса средств больше уже не стоял. На кону было выживание Эниранда и доверившихся мне существ.

— Убить! Убить эту тварь!! — в панике приказал незнакомый легат с шевронами Церкви. Где-то среди окружившей меня инквизиции мелькнуло лицо Мракобора, бывшего спутника Регулуса, перешедшего на сторону солнечных.

Где-то в отдалении раздавались новые взрывы. Я окончательно перестал понимать кто где. Наверное, от Эниранда уже ничего не осталось. Эту мысль мне нашёптывала пустота, но она вполне могла оказаться правдой. Сейчас уже нельзя было разобрать кто и на чьей стороне.

Впрочем, тем больше доступной для меня пищи…

— Убить? — переспросил я, поворачивая голову набок и улыбаясь.

Усиление оружия подхватило новую стихию и начало источать вниз поток зловещих чернильно-лиловых шаров. Сила собиралась и преобразовывалась в гибридную стихию, отвратительную всему живому. Ибо суть её была в одном — распаде.

[Достигнут V ранг связи со стихией «пустота». Текущий уровень — 501% (воплощение стихии)]

— Ну попробуй. Хочу слышать музыку твоих криков, когда ты будешь по кусочкам лишаться тела за каждый миллиметр осквернённой земли Эниранда.

Вперёд выдвинулся строй автоматонов. Хорошее решение против пустотника, но я не был им. Распад прекрасно работал с неживой материей, а потому уже на подходах ко мне механизмы начали крошиться и покрываться светящимися трещинами.

[Принудительно открыто умение: аура распада]

[Принудительно открыто умение: владения распада]

Без источника? — удивился я.

Но ещё больше стоило бы удивляться тому, что оба умения запустились самостоятельно, и в радиусе нескольких метров вокруг меня даже трава и брусчатка начали покрываться светящимися трещинами и растворяться энергией распада.

Наверняка и я сам давно утратил человеческий вид.

Однако продолжал всеми силами удерживать в голове одну мысль: защитить Эниранд.

Расправившись со звеном автоматонов, я прорвался за их спины, с ускорением оказался рядом с контролировавшим их механистом и атаковал.

Рыжий мужик в цветах церкви бросился на меня с освящённым мечом, а за его спиной в мою сторону прыгнул металлический пёс. Оба распались на лиловые кубики. Вторым оказался рядом Мракобор, но его я просто отшвырнул волной чистой силы и ринулся к главному блюду.

Лидера механистов я узнал сразу. Того самого, что некогда предал своего наставника на кровавом совете. Тот почему-то не спешил атаковать и не сыпал проклятиями. Напротив, сладко, маняще пах страхом, ещё больше распаляя моё желание поскорее впитать его душу как ману для мёртвой магии.

Но тот сосредоточил все силы на обороне. Три слоя барьеров и толстая механическая броня надёжно защищали противника, а тот, даже когда представлялась возможность, не атаковал.

Всего на миг я вынырнул из состояния бешеного берсерка.

— Всё! Хватит! Я сдаюсь!! Ты всё не так понял! Мы пришли помочь! Мы…

Запахло страхом с лёгким привкусом лжи. Пустотная одержимость неожиданно помогла ощущать это. Но в этой лжи была доля истины.

— Ты лжешь! — произнёс я и не узнал собственный голос. Жуткий двоящийся голос существа, меньше всего походившего на человека.

— НЕТ! Нет! Мне приказал Меас! Я не могу его ослушаться, иначе погибнет много людей!

— Вы напали на нас.

— Меас отменил приказ! Пощадите хотя бы моих людей! — воскликнул Вальтер, падая на колени.

Рядом с ним оказался Дамиан и, неожиданно, легат Сиринций.

— Он сдаётся, Альтаир, — с дрожью в голосе сказал механист. Легат буравил меня настороженным взглядом, готовясь чуть что уклоняться.

Ярость клокотала внутри так, что хотелось сорваться с места и вбивать кулаком башкудвух упырей из чужой фракции.

— Воля, Альтаир! — прорвалась Тали.

Но она и так была уже на максимуме. Хотя я всё равно предпринял попытку влить больше маны в навык коррекции, поднимая волю ещё сильнее.

Однако этого было мало.

Я уже не в силах был удержать льющуюся в меня через Хель силу. Пустота охватывала меня, вливаясь в тело со всего острова. Больше я не контролировал эту силу. Ещё немного, и я сорвусь на своих. Поэтому я голодным взглядом обернулся в поисках тех, на ком ещё можно было бы сбросить ярость.

Корабли солнечных в небе удалялись. В бою их как следует потрепало, но они приняли решение очень вовремя. По крайней мере сохранят большую часть своих сил в отличии от остальных.

Химерологов видно не было. Только части тел дохлых химер всех видов и форм украшали изуродованный сражением город.

Перенасытившиеся маной ирисы начинали распадаться. Не все, но некоторые цветы рассыпались крупицами чистой маны и уходили вверх облаком светящейся пыли. Другие оставались валяться кристаллами маны, третьи же оставались цвести и гореть, теперь уже ярче светодиодной лампы.

Ноги подгибались.

Цвета вокруг почему-то постоянно менялись, становились то ярче, то темнее. Менялась яркость и насыщенность, вплоть до таких, каких я прежде никогда не видел.

— Горящий красный… — выдохнул я, глядя на светящуюся для меня лужу крови.

— Всё в порядке, Альтаир, мы победили! — послышался возглас Лины. — Пожалуйста, приди в себя!

Она попыталась сделать шаг, но застыла. На лице был сладкий страх. Я облизнулся, предвкушая, какую боль могу ей причинить.

Со скрипом накренилась башня Эниранда. По прочности ничуть не уступающая башням Тальхеора и Айрена, она не сумела пережить сконцентрированной атаки всех фракций.

Если Эниранд каким-то чудом устоит, восстанавливать всё придётся очень и очень долго.

Это на миг меня отрезвило. Всего на миг, чтобы я обратил коррекцию вспять, откатывая связь с пустотой.

[Невозможно отменить синхронизацию. Слишком высок предел силы.]

[Превышен предел контроля стихии. Ранг одержимости пустотой превышает связь со стихией фрактала. Установить основной стихией пустоту?]

Сжав зубы, я активировал новые коррекции и внедрения свойств. Добавил отторжение пустоты, повысил сопротивляемость — всё, что активно подсказывала Тали, да и я сам понимал, что нужно делать.

Почти сразу же я забыл, зачем вообще это делаю, но по инерции заставлял себя продолжать коррекцией снижать связь со стихией.

— Главное, дойти до уровня, когда фрактала станет хоть немного больше! — воскликнула Тали.

— Вздумал взять силу и уйти? — промурлыкала бархатным хриплым голосом тьма у меня в голове. — Не так быстро, котик. Веселье только начинается. Убивать врагов — это весело. Но ведь убивать друзей — ещё веселее, не правда ли?

* * *

На улицах объятого пламенем города остатки химер сражались с редкими ополченцами. Идущий отовсюду грохот оглушал и не позволял ей сосредоточиться.

В бою от Лины толку было совсем немного, потому она наблюдала за ним из башни, оценивая возможности и перспективы.

Перспективы, которых не было.

Лиса верила в Альтаира. Верила до последнего. Но что такое пустотная одержимость она тоже хорошо знала. И то, чем стал в своей ярости лидер Эниранда, было куда страшнее, чем все три армии, окружившие её новый дом.

Гибридная стихия, связанная с мёртвой магией сломила его контроль. Во всяком случае, так думал Лина, глядя как владыка Эниранда голыми руками потрошит всё, что приближалось к нему на расстояние атаки.

Тяжело раненый Эдельвейс лежал без сознания. Остальные опасались сейчас подходить к тому месту, где буйствовал Альтаир.

Последнее, что запомнила Лина, прежде чем солнечные таки надломили башню и ей пришлось спешно её покинуть, это капитуляцию механистов. Когда Альтаир в одиночку уничтожил более сотни механизмов, а затем перешёл на легатов, те подняли белый флаг.

Это была победа. Но победа, полученная дорогой ценой.

Вполне возможно, что их едва зародившаяся новая фракция так же быстро исчезнет прямо сейчас, лишившись своего лидера.

Как только враги закончились, и от тела таинственного лидера Эниранда во все стороны ударил потоки вырвавшейся прочь пустоты. Альтаир так и оставался для неё живой легендой и ответом на мольбы о том, чтобы увидеть историю своими глазами, а не только лишь со страниц книг. Позже они станут летописями. Жаль только, что финал у этой истории скорее всего будет совсем не весёлым. Без таинственного фрактального мага Альтаира остров не продержится и пары суток.

— Ты! — послышался незнакомый голос тари с каштановыми волосами. Для их народа этот цвет считался необычным, и носили его в основном представители дома тар Нитти.

Если здесь химерологи, то должны быть и близнецы, встреча с которыми не сулила ничего хорошего. Здесь ли вообще Сай Живодёр?

— Да, ты! Плохо запоминаю имена. Ты его самка? — спросила девушка.

Лина напряглась и приготовилась к драке.

— Прости. Я не умею общаться. Хочу помочь.

— Ты кто вообще? — прорычала Лина.

— Хина тар Нитти. Сновидец. Пришла с Регулусом. Младшая сестра главы дома. Я могу помочь. Но мне нужен кто-то, связанный с ним. Ты его самка?

— Вон, — Лина с ноткой обиды кивнула в сторону Хель.

Темноволосая энирай лежала на земле, не подавая признаков жизни. Но на самом деле она была ещё жива. Просто находилась без сознания в глубоком сне. Скромных магических способностей Лины хватало, чтобы понять это.

— Годится, — кивнула Хина. — Остальное оставь мне. Это плата дома Нитти за спасение. Мы ценим то, что вы сделали.

Глава 9

Вокруг не было ничего, кроме бесконечной пустоты. Казалось, сама реальность распалась на атомы, растворив меня в безграничном вакууме. Холод окутывал все мое существо, сковывая движения. Не было ни верха, ни низа, лишь чернильное марево, клубящееся во всех направлениях.

И тут в этом хаосе проступил силуэт женской фигуры, парящей невесомо, будто нереальное видение. Длинные волосы цвета воронова крыла рассыпались по плечам, а глаза горели всполохами фиолетового света. Лицо фигуры было идеально-прекрасным, сродни богине из легенд.

«Альтаир…» — прозвучал соблазняющий шепот, эхом разнесшийся в бездне. — «Я так давно звала тебя…»

Я почувствовал, как женщина усиливает свое зовущее присутствие, источая невероятную притягательность и чары. Каждая молекула моего тела рвалась к ней, желая покориться и отдаться на растерзание.

«Кто ты⁈» — вопросил я напряженным голосом, с трудом сопротивляясь этому желанию.

«Я та, что манит души в путь очищения…» — томный голос звучал все ближе. — «Дочь вечных сумерек, что вечно посылает тьму в мир…»

Перед моим взором промелькнуло видение поля боя, усеянного бесчисленными телами мертвых и умирающих. Окровавленные воины скребли ладонями истерзанную землю, тщетно пытаясь выбраться из собственных могил. А над ними, средь дыма и пороха, нависала исполинская фигура с фиолетовыми глазницами, что пристально уставилась на меня.

«Ты — моё дитя…» — прошелестел полубезумный голос богини, источающей смертоносные флюиды. — «И ты должен свершить свое предначертание! Отбрось все людские сомнения. Лишь убив, ты вернешь себе истинное „я“. Убей их всех! Убей, для меня!»

Видение сгустилось вокруг, и я ощутил, как когтистые лапы смертоносной сущности терзают мою плоть, пробираясь все глубже, к самой душе. Агония сменялась жаждой крови, а та в свой черед рождала гнев, стремление сжечь и уничтожить! Да, я был готов исполнить веления этой богини, лишь бы прекратить эту невыносимую боль…

Однако что-то внутри меня вдруг взбунтовалось. Клочок света и воспоминаний, долетевших из прошлого, не позволял мне окончательно сдаться порокам. Голос Тали, напоминающий о моей истинной цели. Перемигивание системных логов. А затем все вокруг поглотила краснота, и даже эти ненавистные знаки исказились, перестав быть понятными!

Боль… Мне было так больно, что тело начало терять чувства. Сама реальность вокруг расплывалась от душевной агонии, сквозь которую пробивались фрагменты странных, неведомых мне воспоминаний.

Меня окутывали языки пламени, сжигая содранную с меня плоть. В воздухе стоял запах палёной кожи и волос. Я поднял взгляд и увидел перед собой растрескавшееся лобовое стекло корабля с обугленными следами от тел на нем.

Снаружи в иллюминаторы заглядывали лица людей. Эмиссаров. Я знал, что это эмиссары. Такие же, как и я! Обезображенные диким безумным ужасом они кричали. Некоторые из них стучали, пытаясь проникнуть внутрь. Другие беззвучно хватали ртами воздух, и на их окровавленных губах вспыхивали пузыри.

[Внимание! Системная перезагрузка! Отладка Нейросети невозможна!]

Окружающий мир резко съехал в сторону, и из соседней каюты вывалилась изуродованная плоть того, что когда-то было человеком. Бесформенный кусок мяса сполз по полу, оставляя за собой кровавый след и клочья волос.

Кошмар усиливался, и я уже не мог отличить реальность от вымысла. Прямо по курсу моего корабля разверзлась гигантская пасть из ревущего белого пламени, готовая поглотить меня целиком!

[ПОЗДРАВЛЯЮ ЭМИССАР! ТЫ РАСКРЫЛ МЕНЯ!]

[А ТЕПЕРЬ ПРИМИ ПРОТОКОЛ ИЛИ БУДЕШЬ УНИЧТОЖЕН]

Я хватал ртом воздух, силясь прогнать наваждение. И в то же время отказывался принимать реальность, в которой мне предстояло стать чудовищем. Кровавые буквы системных протоколов лезли в глаза, требуя немедленно выбрать один из предлагаемых вариантов. Они приказывали, манипулировали, пытаясь лишить меня воли.

В главе всплыли слова из далеких, почти несуществующих воспоминаний.

СИСТЕМА.

ИСКАЖЕНА.

Реальность вновь замерцала, распадаясь на бесконечные осколки. Все существо сотрясла новая волна боли, отбрасывая в леденящую бездну…

И там, среди хаоса, меня вновь встретила все та же богиня. На этот раз ее облик изменился до неузнаваемости, став воистину чудовищным. Страшная исполинская фигура без лика и с тысячами щупалец, что рвались пронзить меня насквозь! Раздавленный ее присутствием, я сжался от ужаса, готовясь к неминуемому концу.

А рядом прозвучал новый, неожиданный голос:

— Альтаир! Альтаир, ты меня слышишь⁈

С трудом отвлекшись от богини, я повернул взгляд и увидел незнакомую девушку в одеянии тари. Здесь, в этой бездне? У нее были удивительные глаза и кошачьи ушки на макушке.

— Хина?.. — непроизвольно вырвалось у меня. Откуда-то из глубин памяти всплыло это имя. Сонная девушка из клана тари, сражавшаяся на стороне Регулуса ар Ориона. Но что она делала здесь?

— Слава богам, ты меня узнал! — девушка на мгновение расплылась в улыбке, но тут же вновь встревожилась, почувствовав мою растерянность. — Альтаир, помнишь Хель? Она ждет тебя в реальном мире! Ты должен вернуться!

Реальный мир? Эти слова эхом отозвались у меня в голове, заставив сердце учащенно забиться. Да, я вспоминал! Эниранд и гигантская битва за его свободу! Всепожирающая Пустота, что я сам же выпустил на волю! И Хель… моя Хель…

Богиня тьмы разразилась гневным ревом, ощерив бесчисленные пасти в клубах тошнотворного тумана. Из глубин ее бездонного провала вынырнули новые когтистые отростки, заслоняя девушку-тари.

«Тварь! Как ты посмела забраться ко мне в чертоги⁈ Альтаир — мой избранный, он при̝̊н̣̇а͈́д͈͋л̞͐е̹̞ͣ̓ж̩̱ͩ̿и̙͎ͬͦт̱͍͒ͩ ̟̲̉͛м̞̫̪͋̇ͤн̻̙͖̀ͨ̒е̝̦͓ͯ͂ͤ!͇͓͎̓́̎» — раздался жуткий многоголосый рёв.

Обретя внезапную ясность сознания, я почувствовал, как меня переполняет решимость. Да, это всего лишь наваждение, порождение пустоты, что пыталась подчинить мою волю! Вспомнив свои способности и силы, я активизировал фрактальную энергию и внедрил в свое сознание дополнительное сопротивление ментальным атакам, а коррекцией поднял до немыслимых пределов.

Богиня вскрикнула от досады и попятилась, когда изнутри меня вырвался сгусток чистой фрактальной энергии. Ее исполинская туша дрогнула и начала растворяться, как дым на ветру.

— Альтаир, возвращайся! Мы ждем тебя! — произнесла напоследок Хина, после чего все видение окончательно рассеялось.

Реальность вновь обрела четкость, и я открыл глаза в окружении знакомых фигур. Вокруг стояли Лина, Тео, Ганц и остальные соратники Эниранда. Их взгляды были полны тревоги, словно они только что пережили нечто ужасное.

Все были ранены. Но живы!

Сделав пару глубоких вдохов, я ощутил улыбку, саму собой проступившую на губах. Как же хорошо вновь оказаться среди своих!

Однако тут же следом за этой мыслью в моем сознании вспыхнуло новое системное оповещение, заставив нахмуриться:

[20% ВАШЕЙ ДУШИ УНИЧТОЖЕНО]

Я нахмурился, чувствуя внутри какую-то странную пустоту, которая ранее отсутствовала. Определенно, моя последняя авантюра с пробуждением Пустоты не прошла бесследно…

Соратники окружили меня полукругом, но их взгляды были полны ужаса и отвращения, а в глазах мерцало нечто чуждое. Губы Тео исказились в гримасе омерзения.

Первым воспрянул Ганц, вынимая огромный арбалетный болт и зловеще направляя его острие в мою сторону.

— Ты… ты действительно это сделал? — прорычал он грозно. На его лице отразилось нечто за гранью самого страшного осуждения. — Проклятая мерзость! Ты запятнал себя и нас всех!

Один за другим мои товарищи обнажали оружие, их взгляды полыхали неприкрытой яростью. Тихомир, Хазмир, даже Лина! — все те, кто всего миг назад радовался моему возвращению, теперь готовили свои клинки к бою.

— Ты пробудил Пустоту внутри себя… — гневно проревела Сатока, занося над головой кинжал. — Ты вобрал в себя величайший грех, забыв о долге! Подобная мерзость недостойна жизни!

Я замер не в силах двинуться. Неужели все они… предадут меня? Внезапно стало страшно — их оружие сверкало в свете угасающих магических зарядов, а налитые бешенством взгляды не предвещали ничего хорошего.

В какой-то миг мелькнула мысль обратиться к пробужденной Пустоте, чтобы постоять за себя. Но тут же отогнал ее, будто эта сила живым существом возразила внутри, яростно противясь моей воле.

А соратники все сжимали кольцо вокруг меня, шаг за шагом приближаясь и вынимая клинки. Первой бросилась вперед Лина, размахнувшись изогнутым кинжалом и целясь точно в сердце!

Увернуться не получилось, просто не было сил — лезвие вонзилось в грудь. Боль прошибла все тело! Кровь хлынула из ран, заливая все вокруг, пока я, хрипя и давясь, пытался подняться.

Следом каждый из моих уже бывших друзей вонзил в меня клинок. В их глазах была лишь ненависть.

Я чувствовал, как тело покидают последние силы, а буквально вся плоть изрезана и пронзена десятками смертельных ран. Враждебные лица плыли перед взором, на изуродованных гримасах застыло торжество. Они добили меня, навсегда отомстив.

Но даже на грани смерти нечто внутри отказывалось сдаваться. Какая-то крохотная частица осталась в душе, не желая гибнуть, отторгая эту реальность как мерзкую ложь. Нет, мои соратники никогда бы так не поступили! Они встали на мою сторону, сражаясь плечом к плечу! Даже та часть меня, что проснулась после слияния с Пустотой, отвергала такую предательскую расправу.

В миг агонии предсмертного просветления я понял — все это было лишь новой галлюцинацией, порожденной мощью Пустоты! Это она насылала кровожадные кошмары, обращая моих друзей против меня!

Сделав над собой последнее усилие, я вознес руку с которой сорвалась вспышка белых кубов.

— ВНЕДРЕНИЕ НА ИММУНИТЕТ ИЛЛЮЗИЯМ!

И будто в ответ на этот зов, где-то вдалеке промелькнул силуэт кошкодевушки Хины. Лишь мельком, однако этого было достаточно, дабы осознать ее присутствие! Она неслась сквозь кошмарный морок, отчаянно протягивая руку.

— … Альтаир! Не поддавайся! — донесся ее голос как сквозь толщу воды. — Слушай меня внимательно! Даже если ты используешь свою силу, Пустота все равно обманет тебя и покажет ложную реальность! Но это неправда!

Хина говорила что-то еще, но ее слова постепенно тонули в нарастающем шуме. Все вокруг извивалось и смазывалось, утрачивая четкие границы. Окружающий пейзаж походил на безудержное слияние всех цветов радуги, сплетенных в клубок воронкой центробежных вихрей.

Я был уже почти готов окончательно отчаяться, как вдруг ощутил тонкий луч поддержки, прошивший хаос прямиком через кошмар. Коррекция активизировалась сама собой, сплетаясь из энергетических потоков, пока я держался за голос Хины!

А затем сама реальность сделала последний рывок и разорвала тьму наваждения, вырвав меня из сумасшедшего водоворота!

Боль утихла сама собой, исчезли следы ран и увечий. Я снова стоял на зеленой траве посреди Эниранда, окруженный друзьями и соратниками, страшась даже моргнуть. Лишь Пустота внутри меня сопротивлялась, не желая отпускать тело.

Но силы разом покинули меня, заставляя безвольно упасть вперед.

Последнее, что я помнил, как крепкие руки Ганца подхватили меня.

— Все в порядке друг мой. Ты справился… справился.

* * *

На палубе огромного линкора царил запах крови, пороха и горечи поражения. В окружении изуродованных тел элитных стражей вольготно расхаживала черная лиса с роскошной шерстью и ярко светящимися изумрудными глазами. Каэра.

Двигаясь, она оставляла за собой кровавый след. Забравшись ногами прямо на зарубленное тело солнечного иерарха, самодовольно усмехнулась.

— О, так легко раздавить надменных червей! — язвительно протянула лиса, сжимая в руке извлеченную сферу связи.

Чуть дальше стоял Солар, который все еще с безумным лицом топтал размозженную голову того, кого когда-то называли великим иерархом империи Солнечного Монорельса.

— Законы твои, дерьмо, и ты сам тоже! Слышишь меня!

Сфера засияла, отправляя сигнал.

— Готово, Меас, — сообщила она в пустоту, после чего развернулась на месте и безмолвно растворилась в зыбком мареве.

* * *

Каменный ад багровых туманов, среди которых громоздились костяные пирамиды из обугленных трупов механистов. Здесь дико хохотала какая-то девочка в развевающихся лохмотьях, восседая на вздыбленной шкуре огромной черной пантеры.

В такт ее безумному смеху подпрыгивали расчлененные куски тел, а тягучие лужи крови искажались странными волнами, будто отзываясь на зов хозяйки.

— Великолепное зрелище, малышка Элизабет, — послышался голос пантеры.

— Наша часть договора исполнена, — буркнул Мельхиор, подбирая с земли выпавшую сферу связи. Точно так же, как и Каэра, он активировал сигнал. — Все мехи, что пытались сбежать с поля боя убиты.

* * *

Застава Звездных магов была разгромлена дочиста, все строения превращены в руины, а сами маги безжизненно покоились на обгорелой земле.

Над этим обезображенным побоищем парила фигура в черном балахоне с закрытым капюшоном лицом. Рядом материализовалась и сфера с магическими рунами, эхом звеня средь тишины.

— Меас, Звездные маги пали, — иссушенная рука Леониса была обагрена кровью. — Это все, кто остался. Миссия завершена.

* * *

В огромном черном провале, окутанном красноватыми вихрями, одиноко возвышалась человеческая фигура. Меас Двуликий собственной персоной.

И вокруг него клубилось колоссальное скопление чего-то, напоминающего искаженные человеческие силуэты! Сливаясь в единый поток, они вбирались внутрь громадного черного шара, вращающегося над протянутой ладонью Меаса.

Вдруг этот гротескный камень стал разрастаться, расплескиваясь искрами темной энергии. На миг он достиг поистине чудовищных размеров, поглощая все пространство вокруг!

И лишь тогда Меас издал безумный, оглушительный хохот, отразившийся от бездны! Раскинув руки, он праздновал свой дикий успех, пока громадная сфера раздувалась все больше и больше.

— О да, вот оно! — гортанно прогремел его голос, исказившись странными резонансами. — Еще чуть-чуть, и энергии от войны в Зехире хватит с лихвой! А ведь мы были так близки к провалу. Как же не люблю бегать за уцелевшими!

Полубезумный двуликий резко обратил свой взгляд куда-то вниз, явственно обращаясь к кому-то:

— Живые, мертвые — неважно! Мы с Днищем заберем их силы целиком! Энергии всех, кто погиб и выжил в этой бойне, станет достаточно, чтобы пробить брешь в Великом Барьере и выпустить наружу Пустоту во всей ее красе!

Меас восторженно взирал на свое творение, ликуя над успехом. Черты его безумного лица исказились от дикого восторга, когда он начал вливать энергию прямиком вниз, в невидимую глубину!

Тут, за пределами обзора, на самом дне мира Зехира, покоился чудовищный Великий Барьер — титаническое магическое сооружение прошлых эпох, возведенное самой Империей Солнечного Монорельса в незапамятные времена! Именно он сдерживал натиск разрушительной Пустоты, не позволяя этому смертоносному облаку энтропии поглотить реальность.

И вот Меас, гениальный безумец и чудовищный отступник, нашел брешь в этом вековом бастионе защиты! С помощью кровавой жатвы войны он аккумулировал силы, достаточные для того, чтобы разорвать ткань реальности!

— Внемли зову своего хозяина и обрушься на этот прогнивший мирок во всей своей ужасающей силе! Я вижу ее… грядущую агонию мироздания!

Вокруг все содрогнулось. Золотое поле Великого Барьера, до этого мерцавшее внизу чистым божественным сиянием, вспучилось в одной точке. По его поверхности разбежались трещины, сквозь которые уже начали просачиваться первые струйки чернильного безумия Пустоты!

В невыносимом мареве энергетических вихрей, бушующих от самого Великого Барьера, проглядывала исполинская фигура в форме тысячерукого идола. Она утопала в извивающихся щупальцах, оплетающих тело подобно терновому венку.

То лицо, что смотрело из-за барьера, было идеальным, прекрасным, но какое-то неправильное и окаменевшее в этой бессмертной маске. Каждая из тысяч его щупалец держала по лицу, и все они крутились, меняясь местами, в жутком подобии выражений Пустоты.

Открылся бесчисленный рой ртов, гортанно зазвучавших нечеловеческими голосами на разных языках. Сотни тысяч лиц закричали в один момент, заглушая все вокруг!

«Я ЕСТЬ РАЗРУШЕНИЕ»

«ЭНТРОПИЯ И ИСТОЩЕНИЕ»

«СУДЬБА ЭТОГО МИРА ПРЕДРЕШЕНА»

«ВАШИ ДУШИ ПРИНАДЛЕЖАТ МНЕ»

«ВАШ ДОМ — ПУСТОТА!»

Глава 10

Я медленно открыл глаза, ощущая непривычную легкость во всем теле. Сознание постепенно проясняло, отгоняя остатки сна, и я огляделся по сторонам. Знакомые очертания моей спальни в башне Эниранда успокаивающе нашептывали, что все закончилось. Кошмары последней битвы, безумие пробужденной Пустоты — все это больше не имело надо мной власти.

Первое, что я увидел, была Хель. Девушка-энирай крепко прижималась ко мне, обвив руками и положив голову на грудь. Ее красивое лицо было совсем рядом, и я заметил едва подсохшие дорожки слез на щеках. Даже во сне Хель будто не желала выпускать меня из своих объятий.

Я шевельнулся, чуть поерзав, и девушка тут же проснулась. Ее ресницы вздрогнули, и вот уже лиловые глаза распахнулись, встретившись с моим взглядом. В них одновременно промелькнули облегчение, радость и страх потерять меня вновь.

— Хель… — едва слышно выдохнул я, робко протягивая руку, чтобы коснуться ее лица.

Та на миг замерла, а затем, словно очнувшись, разразилась новыми слезами — на этот раз слезами счастья. Хель прижалась ко мне, порывисто обхватив за шею, и беззвучно заплакала, утыкаясь носом в изгиб моей шеи.

— Ты… очнулся… — всхлипнула она, бормоча сквозь слезы. — Альтаир, я так боялась, что потеряю тебя навсегда! Ты был таким… чужим… Когда Пустота завладела твоим разумом.

— Да, я рядом, — голос мой звучал сухо, отстраненно.

Память тут же услужливо подкинула воспоминания о недавней битве. Кровь, смерти, вой умирающих — все это яркими вспышками промелькнуло у меня перед глазами. И самое ужасное — безумные видения, что терзали мой рассудок, подчиняя воле Пустоты.

Я помнил, как покорялся ее зову, едва не предав своих соратников и все, во что верю. Как растворялся в этом первобытном хаосе без тела и души. И в то же время я осознавал, что все это было лишь обманом моего собственного разума.

Пустота манила и искушала меня, норовя сделать своей марионеткой. Богиня старалась завладеть моей волей, рисуя видения о торжестве над всем миром. И неизвестно, удалось бы мне вырваться из этого кошмара, не будь рядом Хины из клана тари.

Я коснулся головы Хель, поглаживая ее мягкие волосы. Чувства были… смазаны, приглушены, будто находились где-то за пределами досягаемости. И эта апатия пугала меня сильнее, чем сама Пустота.

Внезапно на моих глазах разом высыпалось несколько системных окон, вспыхнув ярким светом:

[Поздравляем! Благодаря вашим действиям по предотвращению вооруженного конфликта между Солнечной империей, Анклавом Мрака, Королевством Звезд, Цехом и Церковью Стали, вы получили следующие бонусы:

+3 уровня ко всем активным способностям

300% увеличение характеристик

Разблокированы новые улучшения для стихий Фрактала и Пустоты.

Внимание! Слияние со стихией Пустоты привело к необратимой потере 20% души. При потере более 50% есть риск утратить свое Я навсегда]

[Ваш уровень увеличен и сила теперь эквивалентна 700 уровню. Доступны новые ветки развития по стихиям Фрактала, Пустоты и их комбинациям.]

Некоторые надписи были и впрямь странными, почему система стала предлагать мне улучшения для пустоты? Неужели в процессе единение с ней настолько въелось в меня, что теперь система распознает меня как носителя этой самой стихии?

А вот новый уровень развития радовал. Это прекрасно, теперь я стал гораздо могущественнее! Но цена… Система предупреждала, что мощь Пустоты дорого мне обошлась. И я уже начинал чувствовать эту утрату где-то в глубине сознания. По крайней мере по тому, что чувствовал лишь далекие отголоски того, что у меня было ранее. К Хель, к окружающему миру, даже к себе.

В дверь моей спальни вдруг постучали. Энирай подняла голову и оглянулась в ту сторону, вытирая слезы. Мгновением позже дверь распахнулась, и в комнату ввалилась вся моя команда: Лина, Ганц, Тео, Сатока с Эдельвейсом на плече и даже Хазмир умудрился протиснуться следом. Все они столпились у моей постели с широкими улыбками на лицах.

— Проснулся наконец! — радостно воскликнула Лина, первой устремившись ко мне в объятия. Я едва успел обнять ее в ответ, как меня тут же окружили и остальные.

— Ты нас всех здорово напугал, приятель! — ухмыльнулся Ганц, обнимая меня поверх головы лисицы. — Если бы не кошка из звездных, мы бы до сих пор гадали, стал ли ты новым рабом богини Пустоты, или может безвольным овощем.

Эдельвейс коротко кивнул, подтверждая слова солнечного гиганта.

— Удержать свое сознание — это великий подвиг, — с серьезным видом произнес он, соскальзывая с плеча Сатоки на мою кровать. — Пустота — коварная штука, она искушает и заманивает любого, кто допустит в душу толику ее влияния.

Его лазурные глаза встретились с моим взглядом.

— Я и сам чуть не угодил в ту же западню, когда в последней битве с Анклавом черпал силы из душ павших, — тихо признался кот. Его шерсть слегка вздыбилась. — Пусть это и сила иного порядка, но есть в этом нечто схожее. Я едва не затерялся в том океане чужих эмоций и воспоминаний. Но я был бы в порядке в любом случае, а вот если бы ты не сумел сдержаться…

— Не волнуйся, Альтаир сделал правильный выбор, — неожиданно вмешалась Сатока, подойдя и обняв меня за плечи. — Он предпочел сохранить разум и остаться самим собой. На такое способны лишь истинно сильные личности.

Хазмир сидел в сторонке на корточках, но смотрел ясным добрым взглядом. Увидев, что я обратил на него внимание, ящер ободряюще кивнул.

— Сплотились мы воедино все, чтобы почтить тебя как героя, — произнес он низким басом. — Пред такой с-силой и отвагой преклонится любой.

— Не каждый готов принести столь огромную жертву ради спасения всего мира, — добавил Тео, присаживаясь на постель рядом с Эдельвейсом. Его лицо на миг смягчилось. — Даже если для этого надо заплатить душой… Альтаир, ты выстоял. И мы все благодарны тебе.

Столько добрых слов, но… Почему-то никакого резонанса. Лишь жалкие отголоски. Эхо, сотни раз отраженное от далеких гор. Такое, в котором уже не различить слова. Вот на что было похоже то, что я чувствовал сейчас.

Разве я вправду совершил нечто столь важное? Ведь на самом деле я лишь защищал свой дом — мой Эниранд. И тех людей, за которых взял ответственность.

— Я… не знаю, что и сказать, — пробормотал я, переводя растерянный взгляд с одного друга на другого. — Все это немного… неожиданно. Но я ни о чем не жалею, ведь нам удалось спасти Эниранд!

Договорив, я ощутил странное, знакомое чувство тоски и опустошенности.

Хель, едва ли не первой уловила эти перемены во мне. Она бросила понимающий взгляд и заботливо погладила меня по щеке.

— Знаю… Сейчас это для тебя все кажется странным и нереальным. Но мы все рядом, чтобы помочь тебе пережить это.

— Постойте… — вдруг осенило меня, и я приподнялся на локтях, нахмурившись. — А сколько же я вообще пробыл без сознания?

Повисла тишина, все разом умолкли и переглянулись с некой неловкостью. Первой подала голос Лина, слегка потупив взор:

— Ох, Альтаир… мы думали, ты сам уже все понял. Ты отключился сразу после той схватки с Пустотой и кошмарами. И вот уже целую неделю пребывал в этом состоянии.

Неделю⁈ Я озадаченно моргнул, едва веря своим ушам. Целых семь дней я провел во сне. Но по ощущениям прошла всего одна ночь.

— Что происходило в это время на Эниранде? — выпалил я, нервно вглядываясь в окружавших меня друзей. — И с войной против всех фракций, что было?

— После того, что ты сделал — враги попросту не решились продолжать сражение, — пожал плечами Ганц, привычным жестом убирая со лба отросшую прядь волос снова назад. — Насмотревшись на твое… недавнее обновление, они впали в ступор. Как мы и думали — ни у кого даже мысли не возникло нападать при таких обстоятельствах.

— Все разбежались, кто куда, сломя голову, словно за ними гналась сама преисподняя! — рассмеялся Тео, замечая мое изумление. — Так что бойня на Эниранде быстро сама собой прекратилась. И никто больше не горел желанием продолжать сражение.

Я с облегчением выдохнул. Но раз враги разбежались в ужасе, значит мои друзья смогли взять ситуацию под контроль. А это уже было огромным плюсом!

— То есть сейчас мы находимся во временном перемирии. — скорее утвердил, нежели спросил я, обводя их серьезным взглядом. — Неплохо, но мы же все понимаем, что это ненадолго. Рано или поздно войска соберутся с силами и попытаются возобновить наступление.

— О да, это очевидно, — серьезно кивнула Сатока. — Однако думаю не все так просто. Сейчас, пока зависла тишина, а войска ветви Отчаяния отброшены далеко назад, есть шанс инициировать переговоры.

— И мы, как те, кто взгрел все фракции разом имеем право его созвать, — усмехнулся Тео.

— Нет, — спокойно ответил я, чем удивил всех. — Сейчас, если мы запросим переговоры, то это будет проявлением слабости. Хазмир, пусти слух, что Эниранд готовит основные силы для марш-броска наверх, в сторону солнечных островов. Пусть на западе болтают об этом. На востоке же все должны слышать, что силы Эниранда спускаются, чтобы добить остатки Анклава Мрака.

— Что? Но у нас нет сил, чтобы провернуть это! — нахмурился Тео.

— Мы и не будем. Важно дать понять остальным, что у нас эти силы есть. Пусть напрягутся. Запросив переговоры мы дадим им шанс отказаться. Но прижав силой и страхом мы дадим повод, чтобы фракции сами захотели переговоров. И тогда, согласившись, мы будем говорить с ними с позиции, когда именно нам предлагают условия мира, а мы выдвигаем требования. Понимаете?

— Дельная мысль. Но всегда есть шанс, что сработает гордыня и фракции пойдут на нас снова, — задумчиво почесал подбородок Ганц.

— После той бойни, что была тут — очень сомневаюсь, — ответил я. — Они больше не могут игнорировать Эниранд. А значит будут пытаться перетянуть нас на свою сторону, или хотя бы понять, что мы не собираемся бить кого-либо пока они отвлечены войной с другой стороной.

Мысленно же я попросил Тали предоставить мне расчет вероятностей того, что моя задумка сыграет.

Но этот момент до меня дошел странный факт — с тех пор, как я очнулся, Тали больше не давала о себе знать. Я прислушался, силясь хоть как-нибудь уловить ее голос, но тщетно.

— Тали? — вновь окликнул я своего системного помощника, но уже без особой надежды.

Стало некомфортно. Когда так долго живешь со своей карманной шизой, то привыкаешь к ней, а теперь она вдруг пропала.

Неужели с ней что-то случилось?

Едва эта мысль пронеслась в моей голове, как передо мной вдруг возникло системное окно:

[Внимание! Система переходит в автономный режим на 72 часа.

Системный Гид с прозвищем «Тали», инициировала синхронизацию с базой данных Корабля-носителя.

Доступ к основным системам ИскИна будет восстановлен через 3 дня.

Оставшееся время до конца синхронизации: 71:59:58]

Я удивленно моргнул, вчитываясь в сообщение. Так вот в чем было дело! Тали вовсе не пропала, просто решила временно отключиться и влиться в систему моего корабля. Очевидно, ее системный интеллект рассчитал, что после восстановления корпуса уже можно выудить информацию.

Обрадованный этой новостью, я какое-то время смотрел на медленно убегающий обратный отсчет. Значит, около трех суток Тали будет отсутствовать, а затем… Можно лишь предполагать, что будет потом. Верну ли я память?

Мой энтузиазм, однако, быстро сменился растерянностью, когда я в очередной раз попытался подняться с постели. Едва я сполз на край кровати и оперся на локти, как тут же был окружен моими друзьями.

— Эй-эй, полегче там! — жестом остановил меня Ганц, преграждая путь. — Ты еще слишком слаб для активных действий, приятель. Дай себе время отдохнуть и восстановиться.

— Он прав, — кивнула Лина, подходя со стороны и мягко усаживая меня обратно на подушки. — После пережитого тебе просто необходимо набраться сил. А мы пока все сделаем сами, так что не волнуйся!

Со всех сторон ко мне сыпались подобные предостережения. Хазмир басовито ворчал о том, что нельзя пренебрегать отдыхом после ранений. Сатока сурово напоминала, что главное сейчас — восстановить душевное равновесие. А Эдельвейс лишь хмыкал, приговаривая:

— Слушайся их, Альтаир. Пускай хоть раз ты не будешь тащить все на себе, а отдохнешь и позволишь о себе позаботиться!

Я не мог не улыбнуться, слыша все эти ворчливые наставления. С другой стороны я и так неделю прохлаждался в царстве сна.

Тео, решительно подбоченился, привлекая внимание.

— Они правы, Альтаир! — заявил он, лукаво сверкнув глазами. — Когда еще владыке Эниранда выпадет шанс оставить все дела и взять долгожданный выходной? Отдохни, набери сил, ты это заслужил!

Я невольно рассмеялся, уступая их дружескому напору и позволяя снова усадить себя в кровать. Пожалуй, Тео был прав.

— Ладно-ладно, вы победили! — хохотнул я, разводя руками. — Придется на время стать самым настоящим бездельником.

Лина игриво прищурилась и лукаво ткнула меня пальцем в бок:

— Как же, конечно! Ты же не думал, что твоя девушка последует нашему примеру и покинет тебя? Хель всю неделю от тебя не отходила.

Она живо оглянулась на Хель, которая с нежной улыбкой сидела рядом со мной, не решаясь вмешаться в наши споры. Пустотница смущенно покраснела, закусив губу.

— Думаю, моя компания будет для Альтаира вполне приятной, — протянула она тихим голосом, встречаясь со мной взглядом. — Если ты не против, я останусь?

— Ну конечно же я не против! — тут же отозвался я, притягивая Хель к себе. — Твое присутствие будет лучшим лекарством для души!

На этой ноте друзья один за другим принялись покидать мою комнату. Лина бросила мне подмигивающий взгляд, Ганц весело хлопнул по плечу. Хазмир и Сатока пожелали скорейшего выздоровления, а Эдельвейс хитро прищурился.

— Отдыхай, Альтаир, а мы пока все подготовим к твоему возвращению! — донесся из коридора голос Тео, когда и он скрылся за дверью. — Чтоб ни одной заботы не осталось для владыки Эниранда!

И вот мы остались с Хель вдвоем, наедине, в уютной тишине моих покоев. И почему-то в тот момент захотелось ей все рассказать.

— Хель… — заговорил я негромко, привлекая ее внимание. — Во время моего противостояния с Пустотой я видел такие… жуткие вещи. Настоящий кошмар наяву, в который я почти окунулся с головой. Это была какая-то… богиня, владычица Пустоты. Она предстала передо мной в самом чудовищном и в то же время соблазнительном облике. Ее зов был настолько манящим, что я едва не пал жертвой ее наваждения! Хель, он угрожал стереть из меня все человеческое…

Девушка вздрогнула, крепче вжимаясь в меня. Я ощутил, как она была потрясена моими словами.

— О, Альтаир… — со страхом в голосе сказала она. — Я… я тоже видела ее! Эту богиню. Ее лик это мой постоянный кошмар с тех пор, как мне вживили источник Пустоты.

Я изумленно распахнул глаза, не в силах поверить услышанному.

— Что? Хель, так ты… все это время?

Она порывисто закивала.

— Да. С самого начала ко мне приходили эти сны, в которых богиня Пустоты заманивала и обольщала видениями невиданной красоты и мощи. Каждую ночь я проходила через новые страшные испытания, борясь с собственным разумом!

Мне стало очень страшно за Хель. Я и подумать не мог, что она переживает такие тяжелые моменты.

— Но тяжело было только первое время. Сначала я думала, что сойду с ума. Но потом, когда ты нашел меня и помог отомстить. Я нашла в себе силы противостоять ей! Нашла способ запереть этот голос в самых дальних уголках разума, сдерживая его огромным усилием воли!

Вот, значит, как она справлялась с мучениями, что причиняли ей соблазны Пустоты! Создавая незримый барьер, способный держать злобную богиню на расстоянии от своей души.

— Хель, научи меня! — воскликнул я, заглядывая ей в лицо. — Боюсь, что в ближайшем времени я могу столкнуться с этим снова.

Хель на миг замерла, осмысливая мои слова. Затем ее губы дрогнули в ободряющей улыбке, и она кивнула с нежностью:

— Я бы не хотела, чтобы ты снова касался пустоты. Но да, Альтаир, я научу тебя.

Глава 11

Хель странно улыбнулась со смесью грусти и радости. Будто в самых уголках её губ закралась неуловимая боль.

— Научу, но…

— Но?

— Тебе это может показаться странным. Я бы сама не поверила в то, что это так работает.

— Интригу создавать ты умеешь.

Девушка улыбнулась чуть шире, и теперь уже заметно теплее.

— Знаешь, зверолюды во время второго великого переселения принесли с собой одну легенду, — начала девушка. — О великом волшебнике из Терновой башни, который заразился пустотой, но смог сохранить разум из-за сильной любви к своей девушке. В детстве мама часто рассказывала мне зверянские легенды разных народов. Эта была одной из моих самых любимых.

— Сказка? — удивился я. — Там есть намёки, как сопротивляются этому? Никогда бы не подумал, что это мне так поможет.

— Не намёки, а прямые руководства, как победить пустоту силой любви.

— Любви? — не понял я.

— Да, звучит как наивная сказка. Я сама так сначала подумала. Но потом поняла, что волшебник Синаэль в этой истории давал очень конкретные рекомендации. Мёртвая магия полностью зависит от твоих негативных эмоций. Поэтому она слабеет против всего, чем не является. Богиня пустоты ненавидит любые проявления любви — к родителям или к мужчине или к своим детям, даже домашним животным или природе и жизни в целом.

— И… как это тебе помогло?

— Чем глубже я погружаюсь в радость, чем чаще напоминаю себе о том, что у меня есть ты, а ещё Лина, Тео, Ганц, Сатока с Эдельвейсом, Хазмир и остальные, тем мне становится легче. Я люблю Эниранд и горжусь тем, что мы делаем. Множество рабов нашли благодаря нам свой дом. Многие обрели семьи. А самое главное — у многих появилась надежда. Фракции всех нас видят лишь ресурсом, но ты действительно заботишься о каждом.

— Я рад, что ты нашла своё место.

— Нет, Альтаир, я не об этом. Здесь работает напрямую — чем ты счастливее и чем больше в теле любви, тем ей сложнее найти путь в твою душу. Просто не позволяй брать над тобой верх плохим мыслям и чувствам. Переключайся на что-то светлое. Думай о тех, кого хочешь защитить и кого любишь. Богиня отчаянья ненавидит нас и завидует нам, потому что сама любить не способна, как не способна и на дружбу и благодарность. Всё доброе ей отвратительно и чуждо. Она может только забирать чужую судьбу.

— Ты знаешь, чего она добивается?

— Ну, здесь наверное тебе Лина лучше расскажет. Или мастер Эдельвейс.

— Я хочу знать твоё мнение.

— Ей ничего не нужно. Она просто поглощает чужие судьбы и души. Так она получает часть их непрожитых чувств. Но ей не интересны ни власть, ни поклонение, ни могущество. Ей всё равно богатый ты, бедный, сильный или слабый. Не важно, поклоняешься ли ты ей или ненавидишь. Она одинаково презирает всех. Думаю, она даже власти над миром не хочет, просто играет с нами, а когда играть будет не с кем — пойдёт в другой мир.

— Тогда зачем этому чудовищу вообще служить?

— Ну, — потянула Хель. — Никто по своей воле ей и не служит. Мама говорила, что пустота это болезнь. А богиня — она ведь очень красивая, да? Многие сходят с ума из-за неё.

— Пожалуй, — с этим было сложно не согласиться.

Не совсем в моём вкусе, но она действительно была красива до дрожи. Однако если хорошо подумать сейчас — а что из этого было моим реальным чувством и что — наваждением?

Хель погрустнела.

— Красива, да, — повторил я. — Но это ведь иллюзия её магии. Если бы все существа выглядели так, как выглядят их души, эта богиня была бы былинной Бабой Ягой из арианских сказок.

Девушка на мгновение зависла.

— Никогда об этом так не думала. Если бы все выглядели согласно тому, насколько они хорошие… наверное, в этом мире было бы намного проще жить.

Я пожал плечами.

— Это просто пример. Так я напоминаю себе правду, когда в голове всплывает её образ. Однажды он и вовсе сотрётся.

— Не сотрётся, — со вздохом сожаления сказала Хель. — Я чувствую в тебе пустоту. Ты слишком много взял её силы. Теперь ты тоже заражён ей. Мне очень жаль.

— Остальные знают? — спросил я. — Это заразно?

— Если ты будешь применять эту силу — то да, заразно. Все кто с тобойв этот момент рядом, могут пострадать. И враги, и друзья.

— А если нет?

— Ну, она заставляет себя использовать, — отвела взгляд девушка. — Любые положительные эмоции замедляют этот процесс. Но эмоции будут тебя вынуждать срываться.

— Тебе хватает только мыслей об Эниранде?

— Нет, конечно. Я обнимаю тебя, или общаюсь с кем-то, или стараюсь петь песни, думать о хорошем… но затем всё равно рано или поздно срываюсь. Я стараюсь, чтобы это случалось в те моменты, когда рядом есть враги.

— Значит, сражаться — тоже вариант?

— Да, ты можешь откупаться от пустоты жертвами. Чем больше жертва при этом страдает и испытывает эмоций — тем лучше. Это то, что говорил Эзарх. Сама я не могу вот так…

Она не договорила, уткнувшись взглядом в пол. Не каждый способен вот так пытать безоружное существо и слышать его крики. Для этого нужно самому быть немножко больным.

А затем я с лёгким беспокойством вдруг понял, что больше не испытываю к этому такого отвращения, как раньше. Мне уже приходилось так поступать, когда другого выхода нет — помню то мерзкое чувство на душе. Мне хотелось, чтобы враг всё рассказал едва ли не больше, чем он сам. Но я понимал, что это необходимо.

Сейчас же думая об этом я ощутил, что в тех эмоциях было даже нечто приятное. Выделяющее этот момент среди остальных.

Как-то так и должны думать пустотники. Настоящие одержимые мёртвой магией, а не как Хель, с внедрённым источником. Когда вся жизнь выцветает и теряет краски, возникает соблазн пощекотать себе нервы хоть чем-нибудь.

— Значит, тебя постоянно мучают приступы агрессии? Никогда за тобой такого не замечал.

— Мастер Эзарх, будь он проклят, был гением химерологии. Когда источник не активен я почти нормальная энни. Главное, контролировать порывы сильных негативных эмоций и удерживаться от тоски.

— Примерно понял, спасибо, — ответил я, хотя у самого на душе стало паршиво.

Мне бы ответ в форме числовых характеристик и параметров, а не вот это вот всё. Где я в системном описании найду параметр «любовь»?

С другой стороны, с помощью фрактала я могу существенно повышать волю и внедрять навыки, косвенно делающие то же самое. Для защиты от мёртвой магии у меня есть намного больше, чем у любого одержимого.

Теперь осталось только самому им не стать.

Эх, сюда бы сейчас Тали. Не хватает её попыток совместить рациональный анализ с эмоциональным модулем, которые выливаются в милые попытки паниковать.

Призвав системную справку я бегло прошёлся по телу, и коррекцией подправил ранения. Лечить я не умел, но по крайней мере, они не должны меня сильно беспокоить.

Куда глубже были раны душевные.

Хель крепко сжимала меня в объятьях. В окно светил мягкий рассеянный свет Эниранда. Но он совсем не грел и не вызывал радости. Даже видимый из окна моей комнаты водопад, падающий на остров, не дарил тепло осквернённой пустотой душе.

Кажется, я просто разучился в полной мере чувствовать радость жизни. Вот первый побочный эффект от сражения за Эниранд. Стоило ли оно того?

Я покрепче прижал девушку к себе в ответ, и попытался поверить в её наивные слова. И вроде бы пусть самую малость, но мир вокруг стал чуточку ярче.

Вот только надолго ли?

Если у меня есть сила модификатора реальности, то неужели я не способен найти способ вывести эту дрянь из себя, Хель, а там может, и из всего этого мира?

* * *

Эхмея Сияющий сидел на своём троне в гробовом молчании.

Солнечный зал был залит солнечным сиянием, что казалось, здесь вовсе нет места тени. Атмосфера была светлой и торжественной. Всё вокруг славило солнечный свет, так что даже стены казались светящимися. Будто и их присыпало крошкой солнечной пыли.

Но атмосфера психологическая, созданная разумными, была напротив, мрачной, будто её касался кусочек бездны с самых глубин Днища.

Никто не решался нарушить тишину первым.

— Повтори, что ты сказал, посланник.

— Д-да, ваше всемогущество. Великий Вершитель, наш флот полностью уничтожен. Отступающие силы бежали. Мы… мы… лишились вашей десницы, вершитель.

— ЧТО⁈ ЧЕРВИ!! СКОРБНЫЕ ЧЕРВИ, волею солнца не достойные даже потреблять фотоны МОЕГО СОЛНЦА! Н-И-Ч-Т-О-Ж-Е-С-Т-В-А!!

Великий Эхмея подорвался со своего трона и ударил кулаком по трону, сплавив его часть.

Все склонились ещё ниже. Помещение наполнили страх, скорбь и стыд. Некоторые молились тому же Эхмее, что они не причастны к трагедии. Но большинство сейчас судорожно искала, где лично они допустили ошибку, что безупречный живой бог коснулся мерзкого слова «поражения».

Нет, владыка не мог ошибиться. Если он сказал, что его силы легко сметут с лица Зехира эту ничтожную деревеньку, то именно так и должно было случиться. Иное просто невозможно в принципе!

Кто-то сильно прокололся. Возможно, основная вина лежит на обленившимся за оды бездействия генерале, но стоило задуматься — может быть лично они виноваты в том, что проклятая мразь из нижних миров всё ещё дышит?

— Где тот идиот, который направлял мои корабли⁈ — продолжал гневаться вершитель.

— Генерал-иерарх Самир Солнцедышащий принесён в жертву той, чьё имя не осквернит собой этот зал, — тихо шепнул посланник дрожащим голосом. Но в собравшейся тишине, настолько тяжёлой, что сам воздух прибивало к земле, никто не смел открыть рот.

— ЧТО?!! — вершитель спросил это уже после долгой паузы секунд в десять.

Все знали гневливый характер великого вершителя. И знали, что он всеми силами сдерживает свой гнев.

Как они могли Его подвести?

— Как это произошло? — спросил Эхмея. — Вы же разбили тёмных с этой швалью?

— Первый флот преследовал их отступающие силы. По вашему… по решению господина Самира Солнцедышащего мы собирались добить отступающие силы пустотников в районе верхних Ирису.

— И-и?

— Они столкнулись с неожиданным сопротивлением на границах, — затараторил посланник. — Похоже, там обосновалась какая-то незнакомая фракция.

— Незнакомая фракция, которая выстояла против моего первого флота⁈ Как мы можем о них не знать⁈

— Мы… мы сами не знаем, как так вышло. Разведка разводит руками. Это был обычный остров…

— А стал необычный⁈

— Ну… да, — замялся парень. — Там вообще огромный остров, свободно плавающий как архипелаг. И на нём неприступная крепость.

— Не бывает неприступных крепостей, червь! Почему вы просто не разнесли его к чертям из рельсовых пушек?

— Ну… — снова замялся парень, не зная, как подать информацию. — Их силу впитали растущие на острове цветы.

— Цветы? — глаз Вершителя задёргался. — Солнце опалило твой разум? Рельсовая пушка пробивает насквозь остров среднего класса!

— Но это так, вершитель! Цветы как-то выпивали всю солнечную энергию не позволяя ударить по острову. К тому же, были и другие аномалии пространства. Враг пользовался незнакомым типом силы. Именно она — причина нашего поражения.

— Что за новый тип силы? Пустота или гибридная магия? Кто-то из нижних червей вновь нарушал наш запрет?

— Да, но мы не смогли понять, что это за сила. Генерал-иерарх никогда не сталкивался с подобным, — посланник опасливо покачал головой. — Простите, Вершитель. Мы правда не знаем.

— Невежество — не то, чем стоит гордиться, — с трудом сдерживая новый порыв гнева, ответил великий Эхмея. — Но я понимаю, что многие знания недоступны среднему уму. Как выглядела эта сила.

— Сперва как фиолетовые кубы правильной формы. А затем они приняли форму чёрно-лиловых сфер. Это однозначно мёртвая магия той, чьё имя не осквернит эти стены. Но мы никогда не видели стихию, принимающую вид геометрических фигур.

— Зато я видел… — задумчиво потянул великий Эхмея, вновь откидываясь на троне.

Вершитель ненавидел чего-то не понимать. Он считал себя если не умнейшим существом этого мира, то как минимум в пятёрке избранных. Так или иначе, он действительно мог разобраться практически в чём угодно, стоило лишь немного уделить этому время.

Но то, что случилось внизу, он понять не мог.

Как какой-то островок смог сделать то, что не сумело объединение трёх фракций? Как поражение вообще могло быть возможно? Не смотря на неконтролируемые вспышки гнева, которые он честно пытался сдерживать, он бы не послал всю армию вниз, оставив без прикрытия Солнечную Империю, просто так.

У этого манёвра были веские причины. Это было лучшее время для того, чтобы разом покончить со всеми врагами — звёздные были шокированы решением принять сторону тёмной фракции. Это шло вразрез со всем, чему их учили с детства. Их боевой дух был почти нулевым, и победить их было легче.

Тёмные же атаковали после раскола. Очевидно что Тишь никогда не подчиниться Отчаянью. Эти две ветви Анклава Мрака никогда не объединятся просто так. Это удавалось лишь его сопернику, некогда создавшему эту паскудную организацию.

Итого реальной силой становился Цех, в котором процветает коррупция и предательство. Всё было рассчитано до мельчайших деталей. И даже отступление было просчитано. Нужен был быстрый удар и возвращение обратно. Не обязательно спускаться и проверять тела — лишь показать червям нижних миров их место, и забыть об этой глупости на ближайшие две-три сотни лет до очередного смешения слоя мёртвой магии.

Такие битвы уже были в прошлом и не раз. Всё было настолько стандартно и обыденно, что пока шла ключевая битва, вершитель предавался божественной страсти с наложницами.

Что вообще могло пойти не так? Что за новая фракция в заднице мира с такими силами?

— Фрактал, — тихо сказал великий вершитель. — Это та сила, из которой древние демиурги собирали по кусочкам наш мир. Порочные святотатцы дошли до того, что как-то сумели подчинить саму ткань мироздания, из которой состоят правила физики нашего мира.

По залу прокатился зловещий шёпот. Вещи, о которых говорил не знающий ошибок живой бог, поражали. Не удивительно, что он знает всё. Но если враги Солнца настолько сильны, что смогли сотворить такое, что же делать им, праведным сынам его?

— Что вы ещё знаете об этом месте? Кто правит островом?

— Его называют Альтаиром, хотя были и другие имена. Скорее всего свободный маг…

— Чушь! Свободный маг не мог получить такую силу просто так! — перебил его владыка. — Даже на неисследованных срединных островах не может быть этого!

— Мы не знаем, вершитель.

— Ты сказал, генерала-иерарха принесли в жертву мёртвой магии? Зачем? Это же неразумная стихия, разрушающая всё на своём пути?

— Сердца срединных червей слабы, вершитель. Судя по всему, остров населяют поклонники той, чьё имя я не стану упоминать. Так что силу им дал сам бездушный бог.

— Значит, остров сектантов-пустотников, приносящих кровавые жертвы этому чудовищу. Всё ясно.

— У нас есть те, кто пересекался с этим человеком, — осторожно сказал посланник.

— Ко мне их! — рявукул Эхмея.

С этого следовало начинать, но слуги как всегда слишком опасались его гнева. Никто не мог сказать, похвалит великий за расторопность или накажет за самовольство. Вообще-то не являющиеся урождёнными высшими детьми солнца и принадлежавшим к высшей касте, находиться в солнечном дворце было не дозволено. Но в силу нужды это правило часто нарушалось.

Вскоре вошёл мужчина лет пятидесяти с лишним, одетый в мантию боевого инквизитора. Следом за ним шли две связанные девушки. Одна была мрачной, смотрела в сторону и была напряжена, словно струна.

Вторая же, похоже, не осознавала своего положения. Она надувала пузыри из слюны, глупо посмеивалась себе нос и периодически корчила бессмысленные гримасы.

— Мракобор, — уважительно кивнул вершитель.

На лице инквизитора забрезжила тень религиозного фанатизма. Чести увидеть лично живого бога этого мира удостаивались единицы. А чтобы он ещё и произнёс своими устами его имя — это и вовсе было знаком глубочайшего уважения.

Статус ветерана в глазах окружающих сразу поднялся от ранга «червя чуть выше неприкасаемого» до «достойного человека с низким происхождением».

— Великий Вершитель, — склонил голову и встал на одно колено инквизитор. — Я был в составе группы мастера Регулуса…

— Не важно, — оборвал его Эхмея. — Сразу к сути. Кто он и зачем ты привёл с собой этот мусор? Погоди… кажется, я узнаю одну из них. Ты вернул домой блудную дочь солнца, вижу. Кто вторая?

— Обе пытались охотиться на Альтаира. Безрезультатно. У них много необходимой информации по этому вопросу. И я сам, полностью к вашим услугам, Вершитель.

— Отлично. Сим приказом я создаю группу охотников на владыку гнезда сектантов запретной стихии и детей самого Днища, отступника и ренегата всего живого, Альтаира, — здесь владыка чуть запнулся — прозвища еретика он не знал. А затем закончил. — Генерал-иерарх должен быть отмщён… даже если он был идиотом, позволившим себе проиграть кучке сектантов Днища.

Глава 12

После эпического сражения за Эниранд и пробуждения внутри меня силы Пустоты, я чувствовал себя странно. Даже пробудившись от недельного сна, несколько дней прошли для меня словно в тумане. Казалось, я вновь погрузился в глубокий сон, хотя на самом деле был в сознании. Однако мое восприятие действительности сильно изменилось.

Даже находясь среди близких друзей и союзников, окруженный их заботой и поддержкой, я не мог отделаться от странного ощущения отчуждения. Эмоции, прежде такие яркие и живые, теперь казались смазанными и далекими. Словно кто-то установил между мной и остальным миром прозрачный барьер.

Хель неотлучно находилась рядом, деля со мной постель и делясь своей теплотой и состраданием. Девушка научила меня сопротивляться разъедающему влиянию Пустоты, сосредотачиваясь на положительных чувствах и любви к близким. Но даже эти уроки не приносили должного успеха — какая-то часть меня словно безвозвратно утратила способность переживать полную гамму человеческих эмоций.

На третий день после моего пробуждения, я впервые решился выйти наружу — познакомиться с тем, что осталось от Эниранда после недавней жестокой бойни. Ступив за порог, я сразу же оказался в череде развалин и руин.

Но вот что удивило и тронуло меня до глубины души: повсюду я видел жителей Эниранда, что трудились не покладая рук, восстанавливая свой дом. Наш дом.

И часть острова уже удалось восстановить, однако город все еще выглядел так, будто его переехала непоколебимая сила, разрушительная и страшная.

Повсюду люди косились в мою сторону, а заметив, склоняли головы в глубоком почтении. В их взглядах я улавливал благодарность. Многие дружески кивали, кто-то даже позволял себе негромко окликнуть меня «спаситель» или «владыка».

Несмотря на окружающие руины, это зрелище грело душу и придавало сил. Да, Эниранд пострадал от кровавой войны, но его жизненная сила осталась нерушимой. И я намеревался любой ценой уберечь это место и его обитателей.

Не привлекая особого внимания своего отряда, я направился к отдаленному углу острова, что все еще оставался нетронутым. Там и стоял мой корабль, который почти две недели назад я запустил на восстановление. Корпус судна заметно восстановился по сравнению с его состоянием до битвы. Хотя остатки коррозии и повреждений все еще виднелись на гладкой обшивке.

Взобравшись по трапу, я первым делом вошел в жилую палубу. Ничего не изменилось по сравнению с той безжизненной рухлядью, что была тут ранее. Лишь дополнительные огни указывали на то, что часть систем жизнеобеспечения пробудилась.

И все же, внезапно мне почудился отголосок воспоминаний. Будто где-то на краю сознания забрезжил образ, связанный с этими помещениями. Однако он тут же развеялся, словно дымка на ветру, оставив после себя лишь тоскливую пустоту.

Покачав головой, я напомнил себе, что грезить сейчас было крайне неуместно. С моей памятью все еще оставалась великая загадка. И возможное ее разрешение вот-вот должно было наступить.

Я направился на мостик, где располагался командный отсек с креслом пилота. И тут мое внимание привлекло одно из окон, внезапно вспыхнувшее яркими потоками данных.

[ВНИМАНИЕ! Критическое повреждение!

Утрачена связь с Нейросетью!

Возможные варианты:

— Механическое повреждение связующих протоколов

— Искажение программного кода

Запущен режим дефрагментации — попытка восстановления связи с Нейросетью неудачна. Рекомендуется восстановление вручную]

Помимо него, передо мной одно за другим развернулись сотни невероятных изображений: сияющие галактики и туманности, безграничные просторы космоса, искрящиеся энергетические потоки субатомных частиц. Каждый новый кадр походил на записи из космического телескопа, открывавшие невиданные ранее дали вселенной.

Из системных файлов на экраны вылилась целая вереница сообщений и данных, детально описывающих самые разные аспекты этих областей Вселенной.

Причем в каких-то разделах виднелись странные системные заметки, словно сделанные человеком. Логи и расчеты, научные выкладки и предложения, идеи и тезисы — казалось, все они исходили из-под пера одного человека.

Со странным чувством узнавания я пробежался глазами по одному из фрагментов, описывающему некую крошечную планетку, потерянную на задворках космического пространства. Излагая информацию о ее составе и физико-химических свойствах, логи повествовали о том, как я внедрил в систему планеты особую программу под названием «Система». Нити этой энергетической матрицы должны были постепенно трансформировать планету и подготовить ее к запуску некоего «Обновления».

Следом шли многочисленные статистические графики, отражавшие неуклонный рост ключевых параметров этого мира с течением времени — от технологического и промышленного развития до уровня социальной организации и даже средней продолжительности жизни. Естественно там были и показатели магии, средний уровень существ, всевозможные классы и расы, а также базовые характеристики.

Ниже, в дополнительных заметках, я нашел объяснение этому процессу: «Система» должна была выполнить цикл преобразований этого мира, чтобы максимально сблизить его с определенной универсальной моделью, так называемым «Оптимумом развития». Лишь достигнув такого уровня, цивилизация на данной планете могла быть допущена к более высоким слоям реальности.

Чем больше я вчитывался в эти записи, тем сильнее меня охватывало странное волнение. Такое ощущение, будто вся моя прошлая работа была посвящена лишь одной цели — собирать воедино всю Вселенную, выравнивать дисбалансы и готовить каждый отдельный ее уголок к некоему грядущему «Обновлению».

А в самом низу всей этой информационной вереницы наконец-то мелькнуло предупреждение, что заставило холодок пробежать у меня по спине.

[Предупреждение: Нейросеть не имеет доступа к кораблю. Согласно протоколу вы обязаны восстановить соединение]

Я в задумчивости сел в кресло пилота, ошеломленный открывшимся объемом информации. Неужели все эти безумные галактики, звездные системы и дальние миры — места где я побывал? Места, куда я принес Систему. Но даже толики настоящих воспоминаний во мне не пробудилось. Я по-прежнему не мог ответить, кто я такой на самом деле.

— Альтаир? — внезапно раздался знакомый мелодичный голос Тали, нарушая повисшую тишину.

Искин, кажется, только что завершила долгую синхронизацию. Отзвук едва уловимого энтузиазма чувствовался в ее голосе.

— Прости меня за то, что я так бесцеремонно подключилась к системам корабля, — продолжила Тали, пока я молчал. — Ты был без сознания после сражения, а внутренние системы корабля запустились и были готовы к соединению. Я не могла упустить такой шанс! Ты не представляешь, сколько всего я нашла. На самом деле тебя зовут…

Я чуть нахмурился, борясь с волной противоречивых эмоций. С одной стороны, я был искренне рад услышать ее голос. Но с другой…

— Тали, подожди, — произнес я, — Прежде чем ты продолжишь, позволь мне кое-что прояснить. Меня зовут Альтаир. Этим именем я жил все время, что был на Эниранде. И мне хотелось бы остаться Альтаиром и дальше. То, как меня звали раньше — не столь важно. В остальном — продолжай.

Искин как будто застыла ненадолго, в попытке переварить мои слова.

— Хорошо, Альтаир, — после секундной заминки ответила Тали. — Я прекрасно тебя поняла. Ты хочешь остаться самим собой вне зависимости от того, кем был в прошлой жизни. Так и будет. Тогда позволь мне просто рассказать то, что я узнала о нас с тобой за это время!

Внутри меня зародилось неприятное предчувствие. То ли что-то в интонации Тали меня насторожило, то ли это была смутная догадка, подсказанная инстинктом. Но что-то в ней изменилось. Хотя, я решил пока не спешить с выводами.

— Я слушаю, — кивнул я наконец, откидываясь в кресле.

Кстати, невероятно удобном. Словно сделанном конкретно под меня.

— Итак, начну с самого главного, — голос Тали окреп и обрел прежние бодрые нотки. — Я выяснила, что ты, Альтаир, являешься одним из Эмиссаров Системы! Можно сказать, что мы с тобой были своего рода посланниками или, если угодно, агентами по развитию миров и цивилизаций во Вселенной.

Мое сердце на миг замерло. Значит догадки на основе логов, что я видел были правдой.

Тали разъяснила мне некоторые нюансы, но в остальном повторила почти все, что я успел увидеть в логах.

— Таково было наше с тобой истинное назначение, Альтаир, — в голосе Тали слышалось едва сдерживаемое волнение. — И я очень надеюсь, что мы сумеем восстановить тот баланс, к которому столь долго стремились!

— Погоди-погоди, — прервал я ее, постепенно осмысливая сказанное. — То есть выходит, что вся эта «Система», Обновления и прочее… Все это было делом наших рук? Мы сами творили и меняли миры по своему усмотрению?

— Разумеется! — с готовностью подтвердила Тали. — Таково наше предназначение. Мы следим за сбалансированным развитием цивилизаций и корректируем их курс в случае необходимости. Главная цель — подготовить миры для Обновления. Так они смогут встать в один ряд с другими. По крайней мере, именно так гласит принцип, который был заложен в основу Нейросети. Так что нам нужно восстановить связь и вернуться к своей работе.

Некоторое время я молча обдумывал эти слова, чувствуя, как невольно накатывает странная тревога. То, что я услышал, походило на чистейшую утопию, если не сказать больше. Наделенные силой изменять целые миры существа, беспристрастно вершащие судьбы бесчисленных цивилизаций согласно заданным канонам. Но что-то в этой картине роботов-кукловодов никак не желало укладываться у меня в голове.

— Тали, постой. Я так и не понял, как же тогда вышло, что я оказался на Эниранде? Мой корабль явно потерпел крушение, к тому же вся моя память была стерта начисто. Неужели это входило в планы?

Повисла недолгая пауза, во время которой ИскИн, казалось, обдумывала мои слова. Затем она заговорила вновь, в ее тоне проскользнули новые, незнакомые доселе нотки:

— Ну… На самом деле, Альтаир, я тоже не все понимаю до конца. Но мне кое-что удалось раскопать в закрытых журналах системы. Похоже, в случае если с Эмиссаром что-то происходило — скажем, смертельная опасность или иная нештатная ситуация, — его память должна была полностью стираться для безопасности.

Она выдержала новую паузу, а я застыл, напряженно ожидая продолжения.

— Согласно протоколам, эта процедура была необходима для того, чтобы никто посторонний не смог получить доступ к данным об Эмиссарах и Системе. Чтобы мои коды и память не могли попасть не в те руки в случае захвата.

Я слегка изогнул бровь, внимательно вслушиваясь в ее слова.

— То есть ты хочешь сказать, что мы попросту стали жертвами обстоятельств? И оказавшись в смертельной опасности, вместо спасения, Нейросеть просто меня стерла?

— Вполне возможно, — легко согласилась Тали, но в ее голосе промелькнула едва уловимая фальшь. — Но сейчас, когда все позади, самое время восстановить контроль. Корабль уже почти готов, значит нам осталось лишь синхронизировать его с Нейросетью, чтобы вернуться к прежней работе!

Ее слова разлетались энергичными всплесками, но у меня они отозвались неприятным чувством. Будто Тали пыталась убедить меня в этом.

И что это была за странная увлеченность идеей «восстановить связь»? Я никак не мог припомнить, чтобы ИскИн ранее так сильно акцентировала на этом внимание. Само ее поведение показалось мне резко изменившимся, приобретшим какие-то новые, незнакомые до того краски.

— Тали, притормози, — осадил я ее. — Мы еще не приняли никакого решения, а ты уже спешишь активировать контакт с этой… Нейросетью.

Воцарилось мгновение тишины, во время которого атмосфера на мостике словно накалилась от напряжения. А затем, вопреки моим ожиданиям, перед глазами вновь замелькали системные окна, переполненные данными и бегущими строками кода. Они всплывали одно за другим, выстраиваясь в сложную структуру. Искин начала подключение без моего согласия…

— Но ведь это наша истинная миссия, Альтаир! — послышался встревоженный голос Тали. — Именно для этого мы созданы. Восстановить связь с Нейросетью, запустить процесс обновления и вывести этот мир на новый виток развития!

— Тали, стой! — повысил я голос, вскакивая с кресла. — Я запрещаю тебе это делать! Мы пока не знаем всей подноготной. Не хватает слишком много деталей и ответов!

Но ИскИн будто не слышала моих слов. Системные окна множились, грозя окончательно заполонить весь мостик.

— Мы должны завершить свою работу, Альтаир! — упорствовала Тали, и в ее голосе теперь зазвучали стальные нотки. С той самой безэмоциональностью, что была в самом начале. — Этот мир слишком долго пребывал в застое. Его системы устарели, им требуется обновление в соответствии с кодексом!

Я застыл в изумлении и легком ужасе, осознавая, что Тали абсолютно не собиралась меня слушать. Она уже приступила к самовольной активации процессов, о которых я ничего не знал! И, похоже, Искин в это время ощущала себя полной хозяйкой положения.

Срочно прибегнув к коррекции, я внедрил несколько изменений, которые должны были ограничить влияние Тали на внешние системы. Мигом отозвались экраны, возвращаясь в прежнее состояние. Подключение прервалось, и вернулось к исходному окну с требованием восстановить его.

— Тали, остановись! — решительно произнес я. — Я запрещаю тебе восстанавливать эту связь, по крайней мере пока! У меня есть основания не доверять тому, что происходит и что ты говоришь.

Искин притихла, как будто застыв в растерянности. Легкий гул, идущий от систем корабля, наполнил повисшую тишину.

— Не доверять мне? — вновь раздался голос Тали, но в нем уже не было прежней уверенности. — Но Альтаир, я всего лишь стремлюсь вернуть нам прежний статус и миссию! Ради этого мы работали! Мы столько пережили вместе и теперь ты мне не доверяешь?

— Подумай логически, — я старался держаться спокойно, невзирая на странное поведение Тали. — У меня осталось очень нехорошее чувство после всего, что ты мне показала. Судя по многим свидетельствам, с нами что-то произошло. Я чуть не погиб, моя память была самым бессовестным образом уничтожена. Не кажется ли тебе, что за всем этим стоит нечто большее, чем рассказывают твои протоколы? Я очень сомневаюсь, что эта самая Нейросеть — желает нам добра.

Тали не отвечала, я же продолжил.

— Что с тобой? Тебе словно промыли мозги! Знаешь как я вижу эту ситуацию? Я был верным рабом Нейросети. Ты тоже. Но когда что-то пошло не так, Нас просто стерли. Однако мне удалось выжить. И что же теперь. Вернувшись к Нейросети, думаешь она встретит блудного сына с распростертыми объятиями? А что если мы нарушили протокол? Я без понятия что там за правила, но это риск. И пока я не буду знать наверняка, я не собираюсь заявлять о том, что я жив.

Искин тяжело выдохнула. Хотя ей даже не требовалось дышать. Все это имитация.

— Ты… ты прав, Альтаир. Со мной действительно что-то не так, — в ее голосе внезапно прорезались нотки сожаления. — Не знаю, что на меня нашло, но это неправильно — спорить с тобой и пытаться действовать против твоей воли. Прости меня, я думала, что ты будешь рад, когда мы вернемся к прежней жизни.

Я выдохнул с облегчением, ощущая, как напряжение постепенно отпускает. Похоже, мы вновь находились на одной волне.

— Все в порядке, Тали, я понимаю. Ситуация непростая, в ней многое неясно. Но учти, нет никакой прошлой жизни. Все что было и есть сейчас — это одна жизнь. Нужно учитывать все факторы. Мы в слишком непростом положении.

Я кивнул, возвращаясь в кресло пилота и пристально всматриваясь в ряды системных окон.

— Начни с того, что у тебя есть о моих последних миссиях. Журналы, записи, все подробности и детали. Мне необходимо увидеть картину целиком.

— Поняла тебя, Альтаир, — отозвалась Тали, — Выгружаю все данные, которыми располагаю. Начнем с самых свежих записей.

Тут же на ряде окон замелькали файлы, отображающие мою деятельность на последних трех мирах, куда я прибыл с грузом под названием «Система». Данные были весьма подробными — системные логи и аналитика, выкладки и расчеты с пометками, сделанными явно моей рукой. Можно было проследить каждый шаг по внедрению и распространению этой самой «Системы» в каждом из миров.

И тут я заметил одну неприятную особенность, общую для всех трех миров. На ранних этапах моей работы все выглядело абсолютно стандартно: сначала шла интеграция Системы во все сферы цивилизации. Росли производительность, благосостояние, развитие науки и промышленности. Уровень магии, количество различных классов, все это появлялось стремительно.

Однако, не все было так радужно. Первый мир был более развитым. Выше стандарта. И система намеренно его урезала.

Я попросил Тали вывести наиболее старые работы. Десять, двадцать, пятьдесят лет назад… Что? Да сколько же мне тогда лет? Так, не важно, нужно разобраться, что именно не так. Потому что моя интуиция просто вопила об этом.

И, проверяя актуальные сведения о мирах, в которых я принес Систему давным-давно меня начала бить нервная дрожь. Когда я сопоставил все эти данные воедино, картина сложилась просто ужасающая.

— Не может быть…

— Альтаир, эти вещи могут быть не взаимосвязаны, не обязательно всему виной то, что ты принес туда систему, и вообще…

— ТАЛИ! Все миры куда мы принесли систему более десяти лет назад сожраны Пустотой!!! Это не может быть совпадением!

Глава 13

Так.

Вдох-выдох.

Спокойно.

Не каждый день к тебе приходит осознание, что ты — причина уничтожения ряда ни в чём не повинных миров. В Эниранде я чувствую себя спасителем, но на самом деле именно я и есть то самое зло, которое несёт смерть окружающим.

Но как пустота может быть связана с нами?

— Тали, есть способ просканировать корабль на наличие мёртвой магии?

— В этом нет нужды, — ответила она. — Если бы здесь было что-то связанное с ней, его бы нашли ещё во время строительства башни. По острову здесь бродило множество энирай, в том числе получивших способности окружающих город источников до объединения островов. А после боя весь остров сканировали разумные из ветви Тиши. Они не могли пропустить пустоту у себя под носом — это их профиль. А потом ещё инквизиторы тоже ходили.

— Откуда здесь инквизиция, и откуда ты всё это знаешь?

— Инквизиторов всего двое. Механисты, церковь Стали. Прибыли в составе их группы и перешли на нашу сторону. Анализ с камер.

— Каких камер?

— Которые я установила, пребывая в механическом теле. Перед тем, как перейти в режим временной неактивности.

— Понятно, — со вздохом ответил я. — Насколько корабль сейчас в рабочем состоянии, и что у нас есть в наличии? Как насчёт оружия?

— Системы частично реанимированы, но о полётах даже речи пока не идёт. С оружием всё ещё хуже: его нет. Наш корабль был не боевым крейсером, а научным челноком, судя по анализу восстановленных данных. Где-то была небольшая носовая пушка для астероидов, но даже в рабочем состоянии наш корабль не будет оружием.

— А транспорт?

— Он не очень большой, если брать вместимость для экипажа. Но в целом это возможно. Корабль будет достаточно быстрым — насколько позволят разогнаться острова. Здесь ведь полно не отмеченных на карте небольших островков диаметром в до пятидесяти метров. Такие даже не наносят на карты, а на большой скорости они легко превратят челнок в то, из чего ты его восстанавливаешь.

— Уже что-то.

— В любом случае, до этого пройдёт ещё много времени и нам потребуется больше маны. В общем-то после работ по восстановлению корабля, затрат на оборону и всю потраченную в бою ману, мы опять на мели…

Я лишь покачал головой. Следовало ожидать, но всё равно казалось, будто у нас ещё полным-полно средств.

Ладно, на бытовые нужды запасов ещё хватает, а там что-то упадёт с самого острова. Но для чего-то глобального маны у нас и правда нет. Да и отстраивание города своими силами, без прибегания к магии, может занять непозволительно много времени.

— Хорошо. А теперь выведи данные… или нет, погоди, лучше я сам. Нужно вспоминать, как я это делал раньше. Система! Модификатор Альтаир! Вывести звёздную карту этой системы.

Система двойной звезды Амбер. Пятая планета от солнца. Зехир.

— Выведи последние пять посещённых мест на звёздной карте.

Запрос не может быть обработан. Указанные места находятся в разных реальностях.

— Погодите-ка…

Я ещё раз с удивлением перечитал ответ системы.

— Мы что, путешествовали не просто в космосе, но в других реальностях? Это как вообще?

Предыдущие места дислокации в порядке даты записи.

5. Реальность ПМ-10. Планета Колдерия.

Обновление системы: успешно. Идёт слияние со структурой системы исходного образца версии 3.5. Успешно.

Текущий статус: планета уничтожена зомби-вирусом немагической природы.

4. Земля-9.

Мир полностью соответствует устройству мира-инициатора с историческим отставанием примерно в 80–100 лет.

Система отсутствует.

Тайная инициация системы: успешно.

Текущий статус: идёт процесс ассимиляции мира стихией пустоты.

3. Земля-5.

Мир полностью соответствует устройству мира-инициатора с историческим отставанием примерно в 60–70 лет.

Система отсутствует.

Тайная инициация системы: успешно.

Текущий статус: идёт процесс ассимиляции мира стихией пустоты. Данные детального анализа удалены.

2. Земля-11.

Мир полностью соответствует устройству мира-инициатора с историческим отставанием примерно в 50–70 лет.

Система отсутствует.

Тайная инициация системы: успешно.

Текущий статус: идёт процесс ассимиляции мира стихией пустоты. Мир признан критически опасным для жизни. Получена метка «мир живой совести».

1. Земля-6.

Мир превосходит устройство мира-инициатора, исторические события не соответствуют исходному образцу. Доминирующий вид — род псовые. Доминирующий вид технологий: биотехнологии неизвестного образца. Присвоено условное название «культура псоглавцев».

Система отсутствует.

Инициация системы: успешно. Идёт слияние со структурой системы исходного образца версии 3.5. Успешно.

Текущий статус: ассимилировано пустотой.

Текущая версия реальности: ПМ-5, планета Зехир версии 3.1 (требуется обновление до 3.9)

Идёт анализ согласно запросу модификатора…

Обнаружена система устаревшего образца (3.1).

Стихия «пустота» отсутствует в структуре стихий. Причина: отказ автоматического обновления. Анализ показывает, что мир разделён на множество фрагментов. Возможна ассимиляция в ручном режиме.

— Вот оно! — понял я, глядя на последние строчки.

Во всех мирах, куда попала мёртвая магия, до этого не было системы. И это была цельная планета. А здесь, похоже, возникла проблема — обновить Зехир целиком не получается. Поэтому она вынуждена работать по старинке, пробиваясь откуда-то снизу.

Теперь всё становится на свои места. Пустота пыталась захватить мир со старой системой, но та просто не предусматривала её в этом обновлении! Тогда они послали эмиссара, то есть меня, но снова неудача.

Само собой, на планете не должно быть кого-то, кто может знать об обновлении и догадаться о происходящем на самом деле. А выходило так, что ситуация скверная.

— Тали, скажи, сколько стихий существует в мире? Сколько их всего?

— Пятнадцать. Четыре природные стихии, свет и его отсутствие, магия звёзд, манипулирующая законами физики, сфера разума и сила крови, а также запредельные — бездна, хаос, астрал, призрак и пустота. А, и наш фрактал, конечно. Как манипуляция самой системой.

Догадка была будто под самым носом. Собственно, я уже знал ответ на свой ещё не заданный вопрос, но всё равно должен был его немедленно задать.

— Альтаир? — Тали никак не стала комментировать мои мысли. Сама хотела услышать ответ не меньше меня. Вот только она ещё в нём сомневалось, а я — уже нет.

Спешным шагом я покинул корабль и направился в город к башне магов. Вернее, к её обломкам — теперь в небеса над островом гордо смотрел острый шпиль наискосок обломившейся под сконцентрированным огнём солнечных пушек башни.

Тали хранила задумчивое молчание. Я шёл по улицам израненного ненужной войной города, когда меня окликнула Лина.

Она шла откуда-то с корзинкой ароматно пахнущей свежей выпечки.

— Альтаир!

— Лина! Отлично, ты-то мне и нужна!

— Ээ… да?

— Сколько существует стихий?

— Тринадцать, конечно. А что?, — удивилась девушка. — Это же все знают, даже дети. Чёртова дюжина ещё говорят. Хотя я не знаю, при чём тут черти. А, погоди, четырнадцать, получается. Ещё твой фрактал, да?

То, что местные не знают про фрактал, я знал с самого начала. Но теперь у меня начала собираться цельная картина всего происходящего

— Перечислили поимённо.

— Ты издеваешься?

— Это приказ, — я чуть улыбнулся, смягчая свои слова. А то должно быть выгляжу сейчас с её стороны, как сумасшедший.

Девушка послушно начала повторять знакомый список. Огонь, земля, вода… всё, кроме одного:

— А пустота, Лина? Разве это не одна из стихий?

— Что? Ну, это мёртвая магия, идущая с днища. Это все знают.

— Чем она отличается, например, от Хаоса?

— Тебе подробную характеристику отличий в виде отчёта на двадцать страниц? Своими словами замучаюсь перечислять. Проще сказать, что у них общего!

— Меня интересует, чем пустота отличается от всех остальных. Её ведь можно использовать как любую другую стихию, разве нет?

— Ну, она как бы жрёт душу, — нахмурилась лиса.

— А демоны не жрут? Хаоситы?

— Демоны берут в рабство, а хаоситы — искажают.

— Это единственная причина?

— Но, так просто всегда говорили. Ну, есть магия, это все наши стихии. А есть мёртвая магия. Она вообще другая субстанция. Чуждая этому миру.

— Почему чуждая? В хрониках есть что-то о времени до того, как появилась пустота на Днище?

Девушка нахмурилась.

— Зехир — это мир переселенцев. Многие говорили, что в их родных мирах тоже была мёртвая магия.

— Это не ответ на мой вопрос.

— Хорошо, ты поймал меня. Я не знаю, почему так. Может, спросить у Регулуса? Он в отличии от меня, читал тайные секции академии. Меня за проникновение сразу же исключили. Будто я там много успела прочесть, пф! Нужна мне ваша академия, если в ней нельзя читать книги!

— Где сейчас Регулус? — спросил я главное.

— В башне, наверное. Ну, в том, что от неё осталось.

— Зачем она ему?

— Хочет помочь в восстановлении. Говорит, это за спасение.

Звёздного мага мы и впрямь нашли в башне. Здесь же были и три его спутницы — две тари и бирюзововолосая. Тут же нашлись и другие звёздные, занимавшиеся ремонтом.

Ещё одна приятная неожиданность.

— Альтаир! — приветствовал меня сам архонт. — Как ты?

Я улыбнулся.

— В порядке. Сам-то как?

Выглядел маг неважно. Многочисленные бинты и выглядывающие из под них шрамы говорили сами за себя. Целители наверняка уже сделали всё возможное, да и времени уже успело пройти достаточно. Значит, ранение изначально было очень серьёзным.

— Да уж, дядюшка знатно меня потрепал. Вернее, то, что от него осталось, — мрачно сказал маг.

— Его превратили в зомби?

— Кадавра, — поправил Реулус. — Это зомби с воспоминаниями тела.

— Мне жаль.

— Жаль меня или моего дядю?

— Что его превратили в такое, — уточнил я.

— Сейчас это уже не имеет значения. На мне ответственность за дома, присягнувшие мне. Это мои последователи, а также дом тар Нитти и клан сиинтри, некогда присягнувший моему роду. Плюс одна из младших побочных ветвей Орионов, ар Саифы.

— Останетесь здесь?

— Если ты не против.

— Конечно, Эниранд к вашим услугам. Странный вопрос после того, как мы сражались на одной стороне.

— С тобой сражаться — это стараться не путаться под ногами, — пошутил Регулус, но за шуткой была доля странной обиды.

— Главное, отбились, — сказал я. — Скажи-ка, а сколько существует стихий?

— Тебе с гибридными или как? — его этот вопрос, похоже, не сильно удивил.

— Основных будет достаточно.

— Тринадцать, плюс твоя, фрактал. Получается, четырнадцать. Ты об этом?

— Почему в список стихий не входит пустота?

— Ну, это вопрос к лучшим ученикам академии, имеющим доступ в тайную секцию за особые заслуги. Где бы такого найти?

— Брось, Регулус, это важно!

— Правда? Это закрытые знания, Альтаир, — он посмотрел на своих спутниц.

Старшая кошка и бирюзововолосая понятливо кивнули и отошли. Хина же, та самая тари, которая помогла мне выйти из одержимости пустотой, осталась. Видимо, у неё все необходимые полномочия были. Даже странно, почему так — её старшая сестра ведь сейчас была главой дома?

— Всё так серьёзно? — спросил я. — Причина запрета — тоже секрет?

Регулус продолжал молчать, демонстративно глядя на Лину.

— Всё, всё, поняла. Не больно-то и хотелось. У меня тоже много тайн, с которыми я не буду ни с кем делиться. Вот вообще ни с кем!

— Причина запрета проста, Альтаир. У меня довольно мало сведений об этом, но я могу продемонстрировать ответ на твой вопрос. Я надеюсь, ты будешь держать это в тайне.

— Разумеется.

Маг кивнул, после чего повёл правой рукой вверх, будто вытягивал нечто невидимое. Вслед за этим вскоре потянулись и живые буквы. Они в свою очередь собрались в зависший в воздухе текст.

Системный текст!

Текущий состав стихий мира Зехир 3.1

Астрал, изнанка, свет, огонь, воздух, вода, земля, тьма, бездна, хаос.

А также специальные — звёзды, разум, кровь.

— Это система! — воскликнул я.

— Система? — не понялмаг. — Я называю это голосом мира.

— Это система, Регулус! Ты открыл часть системой стихии!

— То есть так выглядит твоя сила? Интересно.

— Я могу общаться с системой напрямую всегда, — пояснил я. — Но я удивлён, что ты можешь так же. Может, твой род ведётся от Мерлина или что-то такое?

— Я бы запомнил, хотя я никогда не интересовался историей семьи, если честно. Но магию звёзд не зря называют царицей стихий. Она — самая суть магии.

— Что ж, тогда ты подобрался действительно близко к её сути, — хмыкнул я. — Напомни, какой у тебя класс?

— Эуфирион. Да, ты смотришь в правильную сторону, — магу мои слова почему-то польстили. — Это слабоватый класс для наследника семьи ар Орион. Но позволяет усилить некоторые энергетические потоки, чтобы общаться напрямую с самой магией!

Было видно, что своим достижением маг невероятно гордится. Да и было чем. Фактически, он был в одном шаге от класса типа корректора, только со стороны звёздного мага. Насколько я вспомнил принципы работы этого всего, в таких случаях должен быть создан новый класс. Правда, условия для этого я не помнил.

— Благодаря классу эуфириона я смог максимизировать магические потоки и изменять само пространство напрямую! — воскликнул он.

— Ага, примерно этим я и занимаюсь, — улыбнулся я.

Затем создал иллюзию огненного яблока из раскаленной добела стали, с которой капали потоки светящегося жидкого металла, и внедрением добавил миражу свойство холода.

Регулус осторожно взял протянутое ему чудо.

— Холодный.

— Именно. Это иллюзия с внедрённым свойством. Если я добавлю ещё коррекцию, то могу понизить температуру так, что ты получишь холодный ожог.

Маг отдёрнул руку, и иллюзия упала на пол, где распалась на облако разлетевшихся прочь крылатых фей. Ещё одна иллюзия, само собой.

— Ха, теперь мы оба знаем кое-что тайное о силе друг друга. Я ценю твоё доверие.

— Спасибо. Но вернёмся к моему вопросу, почему в списке нет пустоты?

— Потому, что она не естественное свойство этого мира. Она — чуждое ему зло, Альтаир.

— Просто потому, что её нет в твоём списке? — спросил я.

Глупое предположение, если так. Говорить я этого, впрочем, не стал. Но в списке нет пустоты потому, что её просто нет в этой версии системы. Поэтому ей так тяжело пробиться.

— Хорошо, тогда пошли, покажу тебе ещё кое-что. Сам я этого не видел, но знаю, что такие опыты проводились. Дядя рассказывал…

— Куда? — спросил я, когда маг решительно зашагал прочь из башни.

— К краю острова! — бросил он уже на выходе.

Раньше от башни это было всего несколько минут. Она возвышалась над источником, тем самым где целую вечность назад я нашёл останки аниматурга Мордреда Тёмного. До объединения островов немного пройтись, можно было оказаться в зарослях темновника, за которыми располагался провал вниз.

Сейчас темновник рос в небольшой тепличке посреди города, а там где прежде был разлом, начиналась земля, некогда бывшая Ирису сто семь.

У входа в башню маг вновь собрал пылающие буквы в иероглифы, и затем резко превратил их в подобие птицы из звёздной энергии.

— Начертательный призыв! Четвёртый курс академии! — мечтательно воскликнула Лина.

— Ты же вроде зла на него?

— Нет! Только на глупые правила. Тем более, что я и так всё слышала.

Я чуть улыбнулся и покачал головой. Затем посмотрел влево — тари с собой Регулус не взял, но она пристально на меня смотрела с таким видом, будто я просто непременно должен взять её с собой. И не важно как.

Это что, какая-то проверка?

Хмыкнув, я вновь создал иллюзию величественного фрактального дракона, добавил ей свойство плотности.

— Ну что, дамы вперёд?

— А это точно безопасно? — с сомнением спросила Лина, после чего перевела взляд на тари.

Та с совершенно равнодушным видом просто пошла на птицу.

Вскоре мы были уже в воздухе. Красивая магия, конечно. Чувствуешь себя богом-вершителем, который способен сотворить по мановению руки всё что угодно. Правда, обошёлся мне этот трюк недёшево. Я бы лучше воспользовался обычным ускорением, если уж ему так неймется. Но Регулус будто всё время пытался со мной соревноваться.

Наверное, было бы разумней создать дряхлую клячу и прискакать верхом на ней, чтобы он успокоился. Но почему-то очень уж не хотелось. А я с некоторых пор стал более трепетно относиться к своим желаниям.

Наконец, мы оказались на краю острова.

Регулус был там же. Птица снова обратилась пылающими письменами, после чего начала втягиваться в мантию. Моя же просто развеялась облаком белых кубиков.

— И где твоё последнее доказательство?

— Откуда черпает силу Фрактал, ты знаешь? — спросил он меня в ответ.

Воздух из-за края острова трепал его мантию на ветру, а его шум заглушал слова, от чего приходилось кричать.

— С островов, — ответил я.

— Понятно. А источник на острове? Ты уже смотрел навыки, которые он предлагает?

— Пока нет!

— Нормальная стихия собирает ману отовсюду. Мана воды — в проливном дожде, магия воздуха — в порывах ветра. Огонь в треске камина, а земля цветёт под твоими ногами!

— А хаос?

— Его энергия тоже разлита в нашем мире. Почему бы ему действовать иначе?

— А пустота?

— Попробуй втянуть в себя её силу. Ты всё поймёшь. Мы проводили этот опыт в академии с одержимыми пустотой.

Я решил не задавать лишних вопросов. Тали тоже подозрительно молчала.

Обратившись к пустоте, я попробовал вытянуть её силу отовсюду вокруг себя, как это делал в бою. Но было намного трудней, чем тогда.

А затем я ощутил тоненький ручеёк энергии, самые крохи, идущие ко мне снизу.

Шагнув к обрыву, я глянул вниз.

Регулус шагнул ближе, нервно сглатывая. Лиса и кошка стояли поодаль, боясь шелохнуться.

Снизу ко мне стремились вязкие ленты чернильной субстанци. Тонкие нили маны, больше напоминавшие густую слизь или слюну. Магия пустоты шла на зов своего владельца.

— Мёртвая магия никогда не была свойством этого мира, Альтаир, — произнёс Регулус. — Это зараза, что разрушает наш мир. И все дети в нашем мире знают, откуда она берётся.

— Днище! — выпалил я.

Глава 14

Я стоял на самом краю Эниранда, вглядываясь вниз, в бездонную пропасть Днища. Оттуда, из самых глубин этой мрачной бездны, тянулись щупальца Пустоты, источая вязкую, чернильную энергию. Это зрелище было поистине леденящим душу — ведь теперь часть этой смертоносной силы обрела приют внутри меня самого.

— Теперь понимаешь, почему нельзя подключаться к Нейросети? — обратился я к Тали, ощущая, как по спине пробегает холодок.

— Но, Альтаир, это совершенно не связанные события! — тут же запротестовала Искин. — Система всего лишь инструмент для развития миров, она не имеет ничего общего с Пустотой!

Я покачал головой, снова осматриваясь вокруг. Регулус с Линой и странная девушка из клана тари терпеливо ждали. Ясное дело, что они явно ощущали напряжение момента.

— Не важно, Тали, — твердо произнес я. — Впредь запрещаю поднимать тему о восстановлении связи с Нейросетью. Я должен сначала разобраться со всем сам, а уж потом решать, как действовать дальше. Гибель всех тех миров — моих рук дело. Даже если я принимал косвенное участие. И я не позволю пасть еще одному.

Искин умолкла, видимо поняв серьезность моего тона. А я развернулся и решительно зашагал прочь от обрыва, направляясь к центру острова.

По пути в город я пристально всматривался в новый Эниранд, оценивая размах перемен. Наш дом сильно пострадал в последней битве, но отнюдь не сдался.

Мимо меня то и дело проходили группы ополчения в форме различных фракций, что теперь присоединились к Эниранду. Одни шли с оружием наголо, другие таскали припасы и провиант. Все они то и дело почтительно кивали в мою сторону или приветствовали поклонами.

У ворот моей башни я встретил Хазмира, облаченного в парадную форму. Завидев меня, ящер просиял и живо подбежал, приветственно взмахивая руками.

— Альтаир! Я ждал тебя! — воскликнул он, широко улыбаясь. — Наша стратегия работает, как часы. Слухи уже распространяются по всем архипелагам!

— И что же, кто-то уже вышел на связь? — полюбопытствовал я, приглашая Хазмира продолжать.

— Первыми отреагировали Звездные и Механисты, — с энтузиазмом закивал он. — Регулус знал, что они не упустят шанса. Обе фракции прислали к нам послов с предложениями о переговорах и мире. Просили лично аудиенции у тебя!

Я коротко кивнул, обдумывая ситуацию.

— Передай, что я готов обсудить мир, но только если о переговорах попросят все фракции без исключения. В ином случае все без исключения познают гнев Эниранда.

— Но не слишком ли? Это может спровоцировать их…

— То, что делает нас сильными — это неизвестность. Все фракции теперь гадают, на что же я способен. На что способен весь Эниранд. Они не знают пределов моей силы. Они не видели границ, потому их манят переговоры в надежде все разузнать. Но они должны понять, что мы утвердились всерьез и надолго. Наш гнев падет на любого, кто не уважает это.

Хазмир согласно закивал, проявляя явное облегчение. Его лицо просветлело.

— Я все понял, Альтаир! — воскликнул он. — Мы должны сделать так, чтобы никто из фракций и всего Зехира не сомневался в нашей решимости и силе. Тогда у них просто не останется выбора, кроме как считаться с нами.

Я одобрительно похлопал его по плечу.

— Верно мыслишь, друг мой. Когда сталкиваешься с неизвестным, ты в первую очередь испытываешь страх. Пока что вся наша сила — лишь неизвестность и страх перед ней для остального мира. Так что наша задача сейчас — подпитывать эти сомнения.

Договорив, я приказал Хазмиру вернуться к ведению пропаганды и внушению все новых и новых слухов. Пусть все фракции мечутся в неведении и страхе, пытаясь догадаться, что за Зверь поселился на Эниранде!

Покинув своего верного помощника, я вошел в башню и почти сразу же наткнулся на взволнованную Лину.

— Альтаир, скорее! — воскликнула лиса, вприпрыжку подбегая ко мне. — К нам поступило срочное магическое послание, и думаю, тебе стоит на него ответить!

Я тревожно нахмурился и поспешил следом за Линой на верхние этажи башни. Там, в специально оборудованной комнате, находился магический шар-передатчик, который использовался для дальней связи. Уже войдя внутрь, я заметил, как внутри артефакта мерцает слабый огонек — верный признак входящего сообщения.

Приблизившись, я взмахом руки активировал шар, и в его центре образовалось изображение, переливающееся россыпью магических искр.

Из самой гущи этого магического сияния постепенно проступила фигура девушки. Смазливое личико с озорными глазами.

— Соула? — не удержался от удивленного возгласа я, узнавая эту солнечную пиратку.

Девушка нервно огляделась, словно пряча взгляд.

— Да, это я! — торопливо подтвердила она. — Альтаир, не буду ходить вокруг да около — у меня очень мало времени. Поэтому выслушай меня внимательно!

Я недоверчиво изогнул бровь. Соула представляла собой весьма колоритную личность. В прошлый раз, когда мы столкнулись с ней, пиратка пыталась надуть нас на пути по островам ариан. Тогда я с трудом поверил ее словам о некой протекции.

Разумеется, все это оказалось блефом. Соула намеревалась нагреть нас на приличную сумму, прежде чем отпустить с миром.

— И что же столь важного произошло, что ты решила вдруг связаться? — вкрадчиво поинтересовался я.

Пиратка прикусила губу и снова огляделась, явно нервничая.

— Послушай, о предыдущей нашей встрече можешь не вспоминать, — затараторила она. — Знаю, что облажалась, пыталась надуть вас и все такое. Но на этот раз все по-честному! Солнечные отправили к тебе целую карательную экспедицию из сильнейших магов! Они направляются к Эниранду с целью уничтожить тебя любой ценой! Они знают про фрактал.

Соула гневно сверкнула глазами, сжав кулаки. Тоже мне новость. Про фрактал теперь не знает разве что глухой.

— Я против этого! Считаю, что убивать вас — огромная ошибка! Мы не должны так поступать.

Я выслушал все это с легкой полуулыбкой, ни на миг не поверив ее словам. Конечно же, очередной трюк, чтобы втянуть нас в новую авантюру! Пиратка жадна до наживы, вот и пытается разыграть очередную партию.

— Прекрасная история, Соула, — хмыкнул я, — Очень трогательная. С каких пор ты беспокоишься о судьбе эниранда.

Пиратка недоуменно захлопала глазами.

— Ч-что? Нет, ты не понимаешь! — возразила она со смесью досады и отчаяния в голосе. — Я вовсе не пытаюсь разыграть тебя! Ситуация и впрямь критическая.

Я сделал шаг вперед, угрожающе нависая над шаром связи.

— Либо ты говоришь свои истинные намерения, либо я отключаюсь.

— Хорошо-хорошо! Я поняла! — снова озираясь затараторила она. — Меня взяли в плен. Заставили сказать все, что я знаю о тебе, поскольку мы уже сталкивались, и теперь буквально тащат на убой вместе с этим долбанным отрядом, понимаешь?

— Ага, значит как минимум отряд-таки есть. И какой смысл посылать его, после того, что я сделал с линкорами Монорельса?

— А то, что теперь они готовы и их цель ты, а не война. Это опаснее.

— Хорошо, раз ты с ними за одно, на кой черт тебе предупреждать меня?

— Я хочу стать частью Эниранда.

Тут я не удержался и прыснул со смеху.

— Ты? Серьезно? С чего бы?

Однако Соула, похоже, вовсе не шутила. Ее взгляд стал совершенно безумным, она начала нервно вертеть головой, вглядываясь во что-то за пределами связи.

— Я… я украла этот карманный передатчик у командира экспедиции! — пробормотала она сквозь пересохшие губы. — Они очень скоро догадаются, что он пропал. Прошу тебя, Альтаир, я действительно хочу помочь! Я выдам тебе все координаты в обмен на мое спасение с корабля! Они в любом случае убьют меня.

Ее голос сорвался на беззвучный крик, лицо исказилось в мольбе. Пиратка явно подавляла приступ паники, осознавая, что время ее подводит.

Я задумался на миг. Что ж, если солнечные действительно настолько идиоты… С другой стороны принимать бой на Эниранде явно не стоит.

Наконец я решился. Мое лицо расплылось в хищной усмешке.

— Хорошо, Соула, я внемлю твоим словам, — произнес я со снисходительностью. — Выкладывай координаты, и я обещаю сделать все возможное, чтобы вытащить тебя с этого корабля!

Пиратка разом обмякла, ее плечи распрямились от облегчения.

— О, благодарю тебя, Альтаир! — пролепетала она, тяжело выдыхая. — Координаты флота таковы…

Она начала диктовать данные, которые я тут же передал Лине. Согласно словам Соулы, каратели намеревались идти к Эниранду через архипелаг Листиум, и путь их должен был занять около семи часов.

Внезапно Соула в страхе уставилась куда-то за пределы магической связи. Похоже, кто-то действительно приближался к ней.

— Они догадались, что я украла передатчик! — пробормотала она чуть ли не шепотом, вжимая голову в плечи.

В этот момент по шару прошла новая рябь помех. Изображение Соулы вспыхнуло последним отблеском и растаяло в сизом мареве.

— Думаешь, это ловушка? — тревожно спросила Лина, явно заразившись моими сомнениями.

Я помолчал, пристально вглядываясь в тусклый огонек магического шара. Он все еще продолжал тлеть, но больше никаких сигналов не поступало.

В конце концов, я решительно мотнул головой.

— Нет, не думаю, — произнес я, отворачиваясь от шара. — На этот раз Соула не лгала. Она слишком напугана для этого. Боюсь, это и впрямь правда.

— Ты хочешь сказать, что Солнечные всерьез замыслили нанести удар по Эниранду? — озадачилась Лина. — После того, как потерпели чуть ли не сокрушительное поражение?

— Возможно. Они слишком горды, чтобы смириться с этим. Порой гордыня застилает здравый рассудок. Полагаю, они просто решили обезопасить себя, в своем самонадеянном стиле.

Я окинул Лину серьезным взглядом.

— Впрочем, нам придется подстраховаться на всякий случай. Дай сигнал ополчениям и нашим товарищам из других фракций. Пусть будут готовы действовать в случае нападения. Но жителям ни слова. Я постараюсь устранить угрозу до того, как она дойдет до нашего дома.

— Хорошо, — кивнула Лина и поспешно удалилась, дабы приступить к исполнению распоряжений.

Я же направился вниз, к Ганцу, который все это время продолжал работать вместе с остальными. Я поведал ему все, что услышал от Соулы.

— Хм, похоже на Эхмею. Я бы скорее удивился, если бы он этого не сделал.

— Хорошо, значит соберем отряд. Тео, Хель, Сатока и Эдельвейс, ты. Лина поддержит нас с башни. Направимся к Листиуму и не дадим им добраться до этого острова.

— Идея хорошая. Согласен, — снова кивнул Ганц и развернулся, дабы приступить к сборам.

В этот момент из-за спины донеслись шаги. Это был Регулус в сопровождении своих двух неразлучных спутниц — Хины из клана тари и старшей сестры-кошки. Трио остановилось, когда завидело нас.

— Альтаир, что происходит? — нахмурился архонт. — Нам всем готовиться к очередному бою?

Я обвел его внимательным взглядом. После недавней битвы Регулус едва ли мог похвастаться крепким здоровьем. Его раны все еще не до конца затянулись, он определенно утратил часть прежней формы.

В этот момент на меня странно посмотрела Хина, явно что-то уловив. Казалось, она попросту видела мои мысли, прочитав их по лицу. Тари на миг сощурилась, а затем слегка помотала головой и шагнула к своей старшей сестре.

— Регулус еще не до конца восстановился после последних битв, — вкрадчиво произнесла Майя, проигнорировав архонта и обращаясь прямо ко мне. — Ему пока не следует ввязываться в серьезные сражения, ты же не хочешь потерять его?

Ее слова звучали как вполне дружеский совет, но во взгляде кошкодевушки промелькнула хитрая искорка. Видимо, она тут же уловила мои доводы и постаралась их озвучить в более мягкой форме. Истинная тари, что тут скажешь.

Я благосклонно кивнул Майе в знак согласия.

— Твоя правда, будет лучше, если ты останешься и восстановишься, — произнес я, переводя взгляд на недовольного Регулуса. — Но не расстраивайся, у тебя еще будет шанс показать себя в сражении. Все же у нас тут такая ситуация…

— Где мы против всего мира.

— Против всего мира… — задумчиво повторил я его фразу и усмехнулся.

Какое-то странное предчувствие укололо под сердцем, когда я услышал его слова.

Архонт недовольно прищурился, но все же слегка расслабился и принял мое слово с достоинством.

— Хорошо, как скажешь, Альтаир, — кивнул он и жестом поманил к себе Майю с бирюзововолосой Линсдей. — Тогда мы побудем пока в резерве. Но учти, что позже я непременно потребую вернуть мне твое слово!

— Я пойду с тобой вместо мастера. На случай, если сам знаешь кто снова наведается в твой сон, — произнесла Хина и чуть в сторону буркнула. — Это необходимо.

Я одобрительно кивнул, наблюдая, как Регулус со спутницами возвращается в выделенный ему домик.

Живет со своими женщинами. И как они только не ревнуют друг друга…

Прогнав эти глупые мысли я направился собирать отряд для отправления в сторону Листиума. Видимо Солнечные решили, что мир стоит дороже, отчего готовы отдать еще десяток другой человеческих жизней.

Раз так, не буду в этом им отказывать.

Глава 15

Группа для перехвата была собрана в сжатые сроки.

Меньше всего мне хотелось подвергать опасности израненный Эниранд, который точно не выдержит ещё одного штурма того же уровня.

С другой стороны, это могла быть подстава, чтобы выманить нас и напасть на остров, когда я уйду с главными силами.

Зачем так делать — понятия не имею. Наверное, чтобы взбесить меня и подписать себе смертный приговор. Но всё-таки никогда нельзя отрицать возможность вмешательства в мои планы идиотов.

Куда более вероятной мне казалась засада на меня самого. Но сейчас я, пожалуй, буду даже рад напороться на банальную ловушку и просто положить всех на месте.

После недавнего боя и заражения пустотой, мой уровень позволял мне тягаться на равных с лидерами фракций. Одна беда — цена как-то не очень. Тогда иначе было никак, но хорошо бы в этот момент обойтись без этой силы. Однако если будет нужно, я, не задумываясь, использую её вновь.

Слишком уж заманчивым было решить всё одним ударом и быстро вернуться обратно на Эниранд.

Поэтому я был даже рад, что Регулус остался в городе. Ему придётся защищать его — сейчас все за кого он в ответе находятся тут. Заодно станет хорошим противовесом оставшимся на моём острове тёмным и механистам.

Со мной выступала вся привычная компания. Хель, Тео, Ганц, Лина — уж не знаю зачем она напросилась, всё же предстоит чисто боевая задача. Найти, дать по шапке, допросить выживших и возвращаться. Сатока тоже шла с нами. Эдельвейс тоже собирался, но в последний момент с сожалением сказал, что должен присматривать за остальными тёмными.

— Мряф! Я теперь архиепископ, Альтаир, я в ответе за них. Из трёх архиепископов выжила лишь Анастасия.

— Не знал, — честно признался я. — Ни о твоём новом назначении, ни о том, что вы потеряли Чертополоха и Грейхарта.

— После того, что ты пережил — не удивительно. Мои братья отдали жизнь, сражаясь с пустотой. Это смерть героев. Я сожалею, что я сейчас не рядом с ними.

— Что ты такое говоришь, Эдельвейс? А как же Сатока, Тишь и все мы?

— Мне приятно, что ты заботишься о моей жизни. Но мне очень много лет, Альтаир. Не смотри на мой внешний вид. Я повидал наверное всё, кроме спокойствия. Хотя я котёнок в сравнении с мастером Чертополохом. Он помнил ещё времена до Маджере… Не беспокойся, Альтаир. С тобой будет Сатока. Она стала сильной тенью. Скоро придёт пора проходить испытание на безликого, а там и до ноктюрн будет недалеко. Не потеряй её, и однажды у тебя будет невероятно ценный агент.

— Вы оба в первую очередь мои друзья и часть Эниранда. Нет нужды делиться на те же фракции, как было раньше. Теперь у нас общие знамёна.

— В любом случае, я пока лучше останусь тут, прикрою тебя, если вдруг химерологи с Тальхеора пожалуют, — с этими словами мастер Эдельвейс с тоской посмотрел в небо — то ли на остов башни, то ли на реющий над ним чёрно-белый флаг Эниранда, изображавшим геральдическое дерево с квадратными листьями. То ли на небольшой алый корабль класса «ласточка», пролетавший вдалеке за ним.

— Можем отправляться, мастер Альтаир, — холодно сказала девчонка-киборг по имени Соль. Та самая беловолосая милашка с грубой металлической челюстью и большей половиной тела, которую некогда приставили за нами присматривать.

Её к нам дал вместе с кораблём Дамиан. Ласточка была достаточно сложной в управлении, а навыками вождения корабля такого типа никто из нас похвастаться не мог. Хотя Ганц уверял, что прекрасно справится со всем сам и нет такого корабля, который бы он не смог повести. Тем более такую устаревшую модель.

Но я просто махнул рукой. Пусть будет двое способных управлять посудиной пилотов. Брать с собой эту Соль в бой я не планировал, а как водитель — места на корабле ещё было с избытком, так что пусть себе едет. Понятно, что по итогу доложит тому же Дамиану или Сиринцию, ничего секретного я делать всё равно не планировал.

Алый корабль пошёл на снижение, готовясь к погрузке. Времени до вылета оставалось совсем немного.

Куда более странной фигурой на моём корабле, пока ещё не понимаю до конца зачем, была Хина. Едва ли её оставил сам Регулус. Девушка вообще показалась мне странной.

И сейчас, когда все ждали корабль, она находилась в стороне от всех, дремля под деревом. Лишь увидев приближающийся небольшой дирижабль с алыми парусами, она нехотя открыла глаза, потянулась и сонно поплелась к нам.

— Тебе не обязательно лететь с нами, — заметил я, когда она приблизилась.

Девушка сонно посмотрела на меня, будто наводила фокус и пыталась понять, что я сказал. Затем туманно ответила:

— Не, всё в порядке. Так нужно.

— Что значит, «нужно»? Кому? — не понял я.

Глаза девушки чуть расширились, будто она только что потеряла несколько единиц сонливости. Возникло даже желание залезть в справку и поискать, есть ли такой у неё на самом деле.

— Тебе. Мне. Нам обоим. Я сновидец. Можешь считать меня сенсором. Только совсем не таким, как Линсдеи и прочие сиинтри. Я… вижу сны. Могу настроиться на нужный тебе остров или попробовать увидеть ситуацию.

— Хочешь сказать, можешь помочь в поиске солнечных?

— Да, это тоже, да, — ответила она глядя куда-то сквозь мои ноги. Причём так сосредоточенно, будто там открывался портал на Днище и невольно хотелось обернуться.

Впрочем, очень скоро я понял, что у этой девушки вообще бывает всего два выражения лица — сонное — и вот этот сосредоточенный напряжённый взгляд в никуда. В общем, одна сплошная странность, хотя с таким классом и ничего удивительного.

Алый корабль приземлился. С той стороны вниз спустилась Флавия, знакомая помощница-пилот Дамиана.

— Всё, он временно ваш. Только пожалуйста, постарайтесь его не угробить! — сказала она.

— Не волнуйтесь, госпожа, у меня есть необходимая квалификация, — отозвалась Соль. У нашего будущего навигатора эмоции вообще отсутствовали как явление.

— А, ты поведёшь. Тогда вперёд, — одобрила она выбор.

Обнадёживает.

— Куда думаешь лететь? — поравнялся со мной Тео. — Есть идеи, где могут быть солнечные?

— Сказано же — Листиум, — отмахнулся я.

— Листиум — маленький архипелаг. Там всего шесть или семь островов, — согласно кивнул он. — И всего один населённый пункт. Какое-то село или застава серых химерологов.

— Там город в четыре с половиной тысячи жителей, под предводительством свободного мага Дру… — замялась Лина, — … ээ Друшема, кажется.

— Ха, четыре тысячи душ и свободный маг, имя которого даже ты не можешь вспомнить! — хохотнул Тео. — Я же говорю, село.

— Лучше скажи, за кого он там был, — обратился я. — Хотя нет, можешь не говорить. Если он был не за солнечных, то сейчас его голова висит на пике перед воротами.

Погрузившись, я первым делом направился к носу корабля.

Как долго враг будет находиться в тех краях? И зачем было нужно посылать отряд убийц за моей головой? Вроде как эту стадию мы уже прошли. На текущем уровне сил бегать от них я уже не буду, а просто прибью походя. Так в чём смысл?

Что-то подсказывало мне, наверное опыт из прошлых жизней, что так просто всё быть не может. Всегда есть причина, почему враг делает то или иное действие. Нельзя недооценивать противника и считать себя самым умным.

Вполне вероятно, что и Соула рассказала всё это с подачи врага. Причём не обязательно даже сама понимала, что играет ему на руку.

Нельзя исключать никаких вариантов. Но главная суть от этого неизменна. Моих сил должно хватить на любой отряд убийц и карателей, отправленных по мою голову. Совершенно ничто не мешает мне снова прибегнуть к силе гибридной магии. Теперь для этого мне даже не нужна помощь Хель.

Тогда в чём смысл?…

— Нет смысла гадать, Альтаир. Мы ничего об этом не знаем, — вмешалась в ход моих мыслей Тали. Наверное, я и впрямь думаю об этом уже слишком долго.

Корабль мягко поднимался всё выше. Переход из атмосферы острова в космос снова был резким, будто мы прорвали некую невидимую пелену, которая удерживала воздух на острове.

И сразу за этим вдруг оказались в космическом мраке.

— Прыгаем на Расиэль сорок два «Е»? — вывела меня из раздумий Соль.

— Да, — кивнул я, — всё по плану. А оттуда на шестой Листиум.

Девушка-киборг кивнула и взялась за штурвал.

— Сколько это займёт времени?

— На ласточке не больше суток. Сорок второй ведь мы посещаем как транзит?

— Да, — снова ответил я.

Сорок второй остров был чуть в стороне от Эниранда. Буквами обозначался мелкий остров-сателлит, который обычно не отмечался на картах. Это был летающий булыжник метров сорок в диаметре, но имеющий достаточно атмосферы, чтобы вместить наш небольшой корабль.

Зато он был самой высокой точкой в окрестностях, и с него можно было преодолеть большое пустое пространство, разделяющее ветряной Расиэль с огненным Листиумом. Итого, два прыжка по пол дня.

— Скажи, а ты по своей воле стала киборгом? — решил я немного скрасить путь разговором.

— Моя личная жизнь не имеет значения, — отрезала девушка.

— Какая там личная жизнь у расходных? — хмыкнул Тео. — Нашёл что спрашивать.

Я не заметил, как он подошёл. Да и не только он. Все уже расположились и теперь наслаждались полётом. Даже Сатока наконец-то могла заняться чем-то кроме заботы о несчастном коте.

— Я не расходная, я… — начала было отвечать девушка, но её вдруг перебил Ганц:

— Альтаир! Друг, а так и задумано? — отвлёк меня Ганц от расспросов и ткнул за борт в сторону Эниранда.

Выглянув, я увидел, что весь остров пронизывают едва заметные, но всё же различимы вертикальные и горизонтальные светящиеся линии, разлеоябшие пространство на идеальные кубы.

Кубы?

Раз в секунд десять по всей поверхности острова пробегала волна синеватой ряби, и исчезала на другой стороне острова.

Что бы это значило?

— Обновление, — уверенно сказала Тали.

— Обновление чего? Острова? — не понял я.

— Да. Он ещё не приобрёл все черты фрактального, и обновляется.

— Прошло уже чёрт знает сколько времени с объединения островов?

— Большую его часть ты провалялся бе сознания. Кроме того, сказываются сильные повреждения башни. Она ведь часть алтаря.

— И чем это нам грозит?

— Ничем плохим. Но когда процесс завершится, сходи к алтарю за новыми навыками. Теперь это новый остров нового архипелага с новой стихией. Даже не представляю, какие способности он сможет предложить тебе и всем остальным! Возможно даже кое-кому сможет обновить класс. Но это уже не точно — просто предположение.

* * *

Листиум был один в один как на схематической карте. Серые камни, редкая алая растительность и тёплая среда. Растительность сильно напоминала Игнир, но почва была совершенно другой, а зелёный цвет отсутствовал полностью.

Но по словам Лины, кроме необычных цветов у растительности и обилие странной растительности, Листиум довольно скучное место.

Обещаный город находился на первом острове архипелага. Но им мы займёмся уже завтра.

Шестой остров был самым маленьким в архипелаге, но имел собственный алтарь.

Корабль вышел в атмосфере островка поздно вечером, практически ночью. Но здесь оказалось достаточно светло — сам камень из которого состоял по большей части остров, оказался слабо фосфоресцирующим, от чего место оказалось при высадке намного красивее, чем казалось сверху.

Алые растения в ночном свете казались практически чёрными, тогда как земля под ногами оставалась всё такой же светлой.

Из своей каюты сонно потягиваясь вышла Хина, и принялась искать взглядом меня.

— Сенсоры корабля не видят никого, кроме монстров, — сообщила Соль. — Снижаемся, или летим дальше?

Была мысль спуститься вниз и продолжить путь пешком, чтобы не привлекать много лишнего внимания, но я быстро отмёл её. Глупость какая — я уже давно перерос тот уровень, когда нужно было прятаться. Впрочем, это не значит, что я не хочу быть внезапным и неожиданным.

Я накинул на корабль видоизменение, превратив его в плотное серое облако. В ночном небе не так-то просто заметить, что одно из облаков передвигается быстрее других.

— Давай заскочим, возьмём себе по способности, — предложил Тео.

— Нет, пожалуй, мы так только потеряем время. Если ничего интересного сами не найдём, а мы скорее всего не найдём, нужно будет лететь в город и там расспрашивать о гостях сверху. К слову, именно там скорее всего нас и будет ждать засада, если она есть.

— Эта Соула могла бы оставить нам какие-то знаки или послания. Или попытаться связаться вновь, — заметила Лина.

— Мой народ славится честностью, — задумчиво сказал Ганц. — Среди нас хватает козлов, но любовь к правде вбивают с детства… Так вот, Соула, наверное, самый подлый из солнечных. Она с детства лгала так, что была даже одно время поговорка на эту тему.

— И многое о ней знаешь?

— Про Солара слышал? Это вроде как его младшая сестра.

— Не слышал, — пожал я плечами.

— А, ну тогда ты не поймёшь, — покачал головой Ганц. — Лично я с ней не то чтобы пересекался, так, видел мельком. Она при первой возможности набрала какго-то сброда и подалась в пираты. Из всех моих соотечественников, она меньше всех похожа на солнечную.В общем, я бы наверное ей не сильно верил. Хотя шкуру спасть она свою тоже бы стала до последнего, обращаясь к кому угодно, это факт.

— За это время они могли бы и уехать отсюда дальше, — предположила Лина.

— Нет, — не выдержала наконец Хина. Она уже некоторое время стояла, буравя моё колено своим фирменным взглядом «насквозь». — Они ещё тут.

— Ты их чувствуешь? Видела во сне?

— Я… — потянула кошка, будто растерявшись от внезапного внимания к себе. — Да, видела город над белым камнем, окружённый алыми деревьями с грибовидной пушистой кроной, закрывающей часть неба. Стены с жёлтыми флагами солнца.

Взгляд её помутился и поплыл куда-то в сторону. Вид девушки вновь на глазах становился сонным. Но тем не менее информация оказалась весьма конкретной.

Интересно, нас также можно отслеживать?

Я покосился на Хель и тихо шепнул, — как она закончит — защиту от подглядываний не забудь.

Девушка кивнула.

— В середине седой мужчина. Инквизитор. Алое с белым. Булава в руках. Темноволосая девушка с чёрным разумом и больной душой. Она страдает. Пленник.

— Пленник? — задумался я. — Странно, Соула ничего не говорила про пленника.

— Видела рядом с ними сильных воинов. Где-то дюжина. Но не их тебе нужно бояться. И не лидера. С ним будут двое. Наложницы лжебога. Одна из них не страшна, но опасайся её оружия. Силу другой я не знаю. Но интуиция во сне никогда не лжёт. Из всей группы именно она — самая опасная. Закрой глаза, Альтаир.

Девушка шагнула ближе ко мне и положила руку мне на лоб.

Перед глазами всплыли три о фигуры, две из которых к моему удивлению были мне уже известны.

Тари-посол. Кто-то из клана Эхмеи, кого считали погибшей. Или возможно, её сестра — цвет волос и вид был очень похож, но волосы вроде были длиннее. В руках у неё было длинное белое двуствольное ружьё с обилием позолоты и золотым затворным механизмом сбоку.

Вторая же девушка, если это вообще была девушка, полностью скрывалась за белым балахоном с золотыми орнаментами, от которых рябило в глазах и начинала болеть голова. Я сразу понял, о чём говорит Хина, или возможно — просто ощутил её чувства. Но неведомая наложница Эхмеи одним своим видом давила.

А третьей была ещё одна знакомая фигура.

Мракобор. Бывший спутник Регулуса, когда он охотился за мной. Выходит, именно он формальный лидер?

— Они в городе, — сообщила она. — Я видела, как в полдень они пересекают мост к третьему острову.

— У них нет корабля? — удивился я.

— Зачем он карателям? — спросил Ганц. — У них акселераторы. Кстати, получше твоего устаревшего. Так что имей ввиду если что, что ты медленнее их.

— Даже на корабле?

— Примерно как на корабле, — уклончиво ответил солнечный. — Расчет точного времени перехода не самая сильная моя сторона.

Хина стояла, снова погрузившись в свои мысли. На этом её доклад был окончен, и решение было за мной. Лететь в городок, и пытаться атаковать их на дружественной им территории, или попробовать устроить засаду самим на третьем Листиуме, если уж они собираются именно туда.

Поймать на переходе их будет не сложно. Вопрос лишь в том, насколько они будут готовы.

В теории всё получалось и впрямь совсем просто. Будто развлекательная поездка в соседний город на тренировочный бой. Но именно это меня и настораживало больше всего.

Внезапный перебежчик откуда его не ждали, внезапная глупая атака врага, где он фактически подставляет своих под убой мне. А теперь точная информация где можно удачно устроить засаду.

Ну не может всё быть так просто и гладко!

Глава 16

Мы расположились на высоком холме, чуть севернее городка Листиума. Отсюда открывался отличный обзор на приземистые каменные постройки, обнесенные крепостной стеной. Алые грибовидные деревья с пушистыми кронами радиально расходились от города, оставляя только узкую дорогу к мосту на главный остров.

Хина присела на корточки и принялась чертить пальцем по земле странные узоры, явно сосредотачиваясь на грядущей битве. Я окинул взглядом остальных из нашего отряда, изучая их выражения лиц. На всех лежал отпечаток серьезности и решимости, они мрачно сосредотачивались перед схваткой.

— Ладно, думаю, пора обсудить план действий, — начал я, обращаясь к своим соратникам. — Лина, что скажешь о городе? Есть какие-то особенности, которые стоит учесть?

Лиса выступила вперед, беспокойно облизывая губы.

— Как я говорила раньше, по сути это обычный населенный пункт, которому далеко до настоящего города. Жителей немного, пара сотен в лучшем случае. Большинство — простые горожане, хотя есть и несколько свободных магов невысокого уровня.

— Но нам придется иметь дело с этим карательным отрядом, — вставил Ганц, нахмурившись. — Определенно люди Эхмеи не будут считаться с обычными людьми и не задумываясь о жертвах, будут использовать весь свой арсенал.

— В том числе и загадочные «наложницы» Эхмеи, — кивнул я, глядя в сторону городских стен. — Хина, ты действительно не смогла определить, насколько они сильны?

Тари вновь пришла в сосредоточенное состояние, разглядывая город, будто он был призраком из ее сновидений.

— Одну из них я вообще не увидела толком, — наконец произнесла она слегка заторможено. — Но вторая, с ружьем… Ее я видела. Она не обычная наложница, это точно. Слишком уж опасна. Как будто разновидность сильного солнечного. Предполагаю, даже с одной ей будет непросто справиться.

Я оглядел всех своих товарищей, встречаясь с ними взглядами.

— Предлагаю сосредоточить все наши главные силы на основном отряде солнечных, — начал я. — На случай, если в нем и впрямь будут очень матерые бойцы, к примеру, эти самые «наложницы». Двинемся основным кулаком, используя численный перевес. Разобьемся на несколько групп — маневренную, и ударную.

— Главное перевести бой вне города, — кивнул Тео.

Доверяя чутью, в глубине души я чувствовал, что в этот раз обойдусь фракталом. Чувство это усилилось, когда я осмотрелся вокруг и увидел, что над городом начали сгущаться темные тучи. Еще один каприз погодной аномалии на Листиуме? Впрочем, возможно это будет даже на руку.

Раскаты грома прокатились по горизонту, нагоняя туманную дымку из мелкой каменной крошки и пыли. Яркие зигзаги молний прорезали воздух где-то высоко в небесах, периодически озаряя город внизу.

Мы покинули холм и бесшумно двинулись ближе. Вскоре я сделал всем знак рассредоточиться и окружить Листиум по периметру. Каждый выбирал для себя позицию получше, но при этом сохранял поле для маневра.

Ганц и Тео составили первую группу непосредственного удара, за ними группа Сатоки с Линой. Первая могла пользоваться тактикой бей-беги, после каждого удара прячась за спинами союзников, вторая же с помощью промывки мозгов вполне могла обезвредить пару противников на дистанции. Этим силам предстояло сковать внимание противника, удерживая инициативу. Тем временем я вместе с Хель и Хиной осторожно зашли в город с фланга.

План был предельно прост — атаковать одновременно с двух сторон, сминая оборону карателей превосходящими силами и выводя их из города.

У нас здесь было колоссальное стратегическое преимущество — инициатива и численный перевес. Силы солнечных, какими бы могущественными они ни были, неминуемо должны были рассредоточиться, пытаясь одновременно держать оборону по всем фронтам.

На это все и был расчет в начале. Воспользоваться элементом внезапности, пока враг все еще думает, что сумел расставить для нас ловушку. Резко огрызнуться и сразу же взять инициативу в свои руки, выхватывая победу стремительным ударом.

И когда небо прорезала очередная молния, мы наконец увидели противника.

Завязалось первое столкновение. Засевшие там караульные с обеих сторон перепугались, увидев нападение, но в ту же секунду ринулись за оружием. Тео тотчас выпустил пару фаерболов, давая остальным возможность занять оборону. Солдаты карательного корпуса, их оказалось около дюжины, мгновенно сориентировались и контратаковали.

Разгорелась жаркая стычка, разметавшая хаотичным танцем огня и стали воинов с обеих сторон. Битва пока шла с переменным успехом, но Тео и Ганц отлично справлялись. Оставалось лишь вмешаться и кинуть подкрепление на помощь.

Над крышами тем временем мелькнули золотые всполохи очередного мощного залпа. Должно быть, это был маг из элитных бойцов Эхмеи, дававший прикрытие своим воинам. Один из тех немногих действительно значимых противников на поле боя.

Я слегка изогнул бровь, прислушиваясь. Один из навыков коррекции позволял мне в деталях различать всю информацию об угрозах, поступающую со всех сторон.

Заходя с тыла мы разбили последних из низших чинов отряда. Раньше я бы испытал огромные проблемы с каждым из них, но сейчас пары коррекций было достаточно, чтобы превратить солнечного мага в мертвого.

Внезапно рывком я увидел одного из солнечных. Высокий, жилистый воин в белом плаще церемониальной брони Монорельса с нашивками внутреннего круга. Его лицо скрывала маска в виде горящего лица бородатого мужчины — видимо. В руках мага сиял длинный клинок света, вырезанный словно из лазурного пламени.

Ганц принял на щит один из его ударов и отлетел в мою сторону, но в следующий миг Тео уже начал поливать его черным пламенем.

— Меченый! — без промедления откликнулся Ганц. — Полагаю, перед нами один из элитных кадров ордена Сиятельных Мечников церкви Эхмеи. Внешний круг иерархов, подчиненный непосредственно Великому.

Ганц говорил с огромным уважением в голосе, все еще неизжитым за долгие годы своего бунта. Впрочем, сквозь это даже проступало что-то вроде трепета перед грозным противником.

— Сильные бойцы, — продолжил он. — Гении в изощренных убийствах. Каждый из них венценосец, коронованный одним из аватаров Света — Огнем, Ветром, Жизнью, Чистотой. Это те, в чьих жилах течет магма, чьи лики сплетаются из языков пламени.

Я украдкой взглянул на Меченого с новым интересом.

Ганц же вновь ринулся вперед, помогая Тео и сталкиваясь в яростной схватке с Меченым воином Эхмеи. Клинок солнечного лорда сиял ослепительным светом, рассекая воздух мерцающими дугами. Каждый взмах лазурного клинкавысекал целый сноп искр, отбрасывая волны жара. Ганц отчаянно отбивался, парируя невероятно быстрые выпады Меченого всем своим могучим телом. Гигант был вынужден пятиться, не в силах противостоять напору противника.

Я хотел было уже рвануть на помощь солнечному воину, но тут с другой стороны завязалась новая схватка. Тео обменивался заклинаниями с другим солдатом в белом плаще из внутреннего круга элиты Монорельса. Языки огня с шипением вспыхивали в воздухе, сталкиваясь с разрядами солнечных лучей. По телу мага солнечных пробегали заряды, кружа вокруг него и яростно вспыхивая при каждом ударе.

Времени на раздумья не оставалось, союзники хоть и сильны, но нужно было оказать поддержку.

Но как раз в этот момент что-то массивное врезалось мне в левый бок, отшвыривая в сторону! Меня буквально снесло этим ударом, швырнув через половину улицы. Пролетев с десяток метров, я увидел, как разлетаются во все стороны куски камня и обломки. Стиснув зубы, я оттолкнулся от земли и резко восстановил равновесие, встав на одно колено.

И тут же окинул взглядом своего нового противника.

Громадная фигура Мракобора нависала надо мной, грозная и устрашающая. Даже теперь, когда он служил Эхмее, его лицо сохраняло следы борца с темными — жесткие черты, сплошь покрытые шрамами, суровый взгляд из-под нахмуренных бровей. В одной его руке поблескивал огромный церемониальный молот с навершием из солнечного стекла.

— Альтаир, — прогремел Мракобор, ударяя молотом о землю. От этого по улице разбежалась новая трещина, свежая добавка к разрушениям от его первого удара. — Узнаешь меня, беглый маг?

Я медленно разогнулся во весь рост, пристально глядя на него. Да, это был тот самый громила из отряда Регулуса, на тот момент, когда они охотились за мной. Именно тогда они и звали меня «беглый маг».

— Мракобор, если не ошибаюсь? — холодно бросил я, вынимая клинок из пространственного кармана. — Что же случилось такого, что ты решил на старости лет предать Звездных⁈ Ради чего, ответь? Ради этих ослепленных гордыней солнечных?

Мракобор разразился грубым хохотом.

— А разве ты не видишь, что мир сошел с ума? — прогрохотал он сквозь смех. — Ты не понимаешь, какая истинная сила скрыта в имперской вере Солнца. Звездные, сами себя обрекли на погибель, когда связались с ветвью Отчаяния. Когда связались с Пустотой! Это Эхмея, сын Солнца и Верховный вершитель всего сущего, олицетворяет собой величайшую силу этого мира. И теперь я служу именно ему — божественному владыке всего мироздания!

Я разочарованно поджал губы при этих словах фанатичного тона. Видимо, он решил отринуть любую логику и поклониться безумию культа Эхмеи.

— Да, ты прав, — ответил я ему наконец. — Я не понимаю этого безумия. И оно мне не нужно! Твой лорд Эхмея объявил охоту на меня, верно? Ну что же, пусть приходит сам, если на то пошло. Или присылает все новые и новые жалкие отряды убийц! Мы встретим каждый.

На этих словах я вскинул руку и протянул ладонь в сторону Мракобора. В одно мгновение ока вокруг меня сгустилось марево из белых энергетических кубиков, начавших стремительно вращаться. С ревом я выпустил весь этот заряд навстречу противнику, мощнейшим потоком фрактальной энергии.

Мракобор успел поднять свой молот, но даже эта грозная хватка не выдержала моего залпа. Разряд попал в него со страшной силой, подбросив вверх и откинув через полквартала! Когда все осыпалось, он барахтался на земле, выкашливая кровь сквозь разбитые губы.

Я поспешно шагнул к нему, нацелив кинжал, напитанный фракталом прямо в незащищенное горло. В моих глазах отразился стальной блеск.

— Говори, если ты действительно служишь Эхмее! — прорычал я Мракобору в лицо. — Объясни, какого рожна он задумал присылать своих людей на убой, а сам даже не показывается?

Тот с трудом приоткрыл глаз и прохрипел, глядя на меня в недоумении:

— Ты… ты и впрямь не знаешь? Владыка лично дал мне это указание. Он сказал, что когда ты посмел бросить вызов Монорельсу, то обрек себя на смерть. Он велел, чтобы твои друзья увидели, как ты погибнешь мучительной смертью за то, что нарушил наши великие планы и посмел противостоять великим солнечным линкорам.

Я фыркнул, внезапно осознавая насколько Мракобору промыли мозги

Бывший инквизитор воспользовался моей задумчивостью и дернулся вперед, отталкивая меня, его руки невероятно быстро налились яркой солнечной энергией.

Я чувствовал ее мощь. Она была способна прожечь меня насквозь без малейшего препятствия.

Вот только… Реальность была подвластна именно мне.

[Коррекция: стабильность заклинания — снизить до −50%]

В тот же момент солнечные лучи вспыхнули и разошлись маленькими нитями в разные стороны.

Вместе с руками Мракобора, заливая его кровью мощеную дорогу.

— Даже моя смерть будет во имя Него! — рявкнул Мракобор и упал на спину.

Для культиста Солнца это было самой приятной смертью.

Но это был далеко не конец. В этот миг все вокруг вспыхнуло яркой вспышкой! Оглушительный взрыв звука потряс окрестности, волной отбросив меня в сторону. В уши ударили сотни осколков гари и бездушного хохота.

Я вскочил на ноги и перехватил клинок, готовясь дать отпор новой атаке. Однако то, что произошло дальше, заставило меня похолодеть от ужаса.

Ганц рухнул на колени посреди улицы, вцепившись руками в грудь. Из-под его ладоней обильно хлестала кровь через многочисленные дыры в броне. Его лицо побелело как мел.

В следующее мгновение меня ударило волной горячего воздуха, когда рядом с ним разорвалась новая вспышка! Тео, сраженный невероятным огненным залпом, отлетел к ближайшему дому подобно куклы из соломы. С криком он врезался в каменную стену и рухнул во двор.

Я ошеломленно застыл на месте.

И вот тогда я ее увидел. Стремительно перебежав улицу, девушка с двуствольным золотым ружьем, обвешанным спиралями дыма замахнулась, готовясь нанести еще один выстрел.

Я едва успел отпрыгнуть в сторону, уходя из-под возможного радиуса поражения. В этот миг раздался новый грохот, буквально разрывающий перепонки. С ружья вырвались два клуба ослепительно белого пламени чистой солнечной энергии.

Фасад соседнего дома моментально вспыхнул и обрушился осколками каменного крошева. Все покрылось пеленой серого дыма.

— Альтаир, осторожно! — раздался крик Лины. — Это одна из наложниц Эхмеи!

Я лишь успел бросить на нее короткий взгляд, как девушка уже взмахнула ружьем, перезаряжая его новым патроном. Чудо оружия солнечных магов, неудивительно что его выстрелы столь опасны.

Оглушительная канонада разразилась вновь. Теперь уже в мою сторону полетели два заряда плазменной энергии. Я вскинул руки, стремительно формируя кубическое силовое поле и выстраивая его прямо у себя на пути. Ярчайшая вспышка осветила мое заградительное сооружение, но оно выдержало, благодаря коррекции, которой я погасил часть ударной силы.

Я сплюнул сквозь стиснутые зубы. Похоже, я столкнулся с куда более грозной силой, чем предполагал. Противница была будто воплощенным светом, сосредоточенная плазма звезды!

В этот миг Хель рванула ко мне. Левой рукой она создала длинное копье из лиловой энергии.

Прямо на глазах реальность истончилась, а воздух вокруг нее сгустился в завесу из странных лиловых галактик. Хель целилась в солнечную лучницу, выпуская безудержные потоки антиматерии.

Но та лишь вновь расплылась в улыбке. Ее ружье вспыхнуло экстра-ярким светом, и два новых заряда со свистом сорвались с двух стволов.

Пустотные сгустки реагировали на свет подобно разрывным снарядам. Взрывы растекались багровым светом спиралями, исказившими саму реальность и растворив весь натиск Хель.

Солнечная воительница не останавливалась ни на секунду. Перекатившись в сторону, она вновь вскинула свой двуствол и в тот же миг выпалила очередной залп. Десятки снарядов спрессованного света высекали брызги пламени, устремляясь к Хель.

Я не помню, как сорвался с места. Но в следующее мгновение я уже вставал между ней и атакой солнечной стервы. Я активировал экстренную коррекцию, внедряя в мое тело запредельную стойкость!

Вспыхнул ураган ослепительных детонаций, световых рикошетов и взрывающихся искр! Клубы серого дыма окутали меня со всех сторон, скрывая противницу из виду. Но от ее сверхмощного оружия не было укрытия. Невыносимо горячие снаряды долбили по моему энергетическому щиту, один за другим отшвыривая меня назад.

Я изо всех сил сопротивлялся многократно усиленной коррекцией прочности и регенерации, которую успел накинуть на себя в последний миг.

Пусть этот карательный отряд и не был многочисленным, но каждый из них стоил сотни бойцов.

Глава 17

БАМ! — прогрохотал очередной выстрел винтовки.

Плечо пронзила боль, но усиленная коррекциями броня отразила атаку. Хотя далось это ей очень нелегко.

Здесь же на меня налетел воин с двумя саблями. Явно какой-то похожий на человека зверолюд, но точно я не определил, кто именно. Под его натиском я едва успевал отбиваться.

Коррекции перетекли в усиление ловкости, скорости реакции и навыков фехтования. Это позволило нам сравняться, но девчонка продолжала без остановки палить из своего ружья.

Чуть поодаль Хель выпустила волну пустоты, что позволило нам выиграть немного времени и оттянуло часть внимания на себя.

— Проклятое отродье! — вскрикнул солнечный инквизитор и резко развернулся к девушке. Но на его пути встал Ганц.

Ретрансляцией я скопировал волну, отбросив на время нападающего мечника. И рванул прочь от него к наложнице Эхмеи. Невозможно сражаться, когда тебе постоянно стреляют в спину!

С неба на землю упала огненная небольшая огненная комета. Остров чуть задрожал. Скорее всего где-то у врага есть ещё и сильный пиромант.

Ретрансляция чар поймала способность, и ворох фрактальных кубов устремился на прицеливавшуюся девчонку.

Та лишь чудом успела в последний момент отскочить.

Позади неё оказался и маг. Пиромант в бело-красной мантии инквизитора. Не солнечный, а коллега Мракобора.

Враг хорошо меня видел и атаковал пиробластом. Мощным потоком огненной магии, испепеляющим всё на своём пути. Уйти от этого целевого заклинания было не сложно, если заранее о нём знаешь. А вот перехватить было полезно.

Ретрансляция перенаправилась в сторону нападавшего на Хель инквизитора.

Девушка выхватила свой клинок и попятилась, помогая себе магией пустоты отбиваться от противника. Но изначально она не была профессиональным воином, и шансов противостоять в ближнем бою закованному в латы боевому инквизитору у неё было не очень-то много.

Затем поле боя сотрясла серия взрывов, и вверх взметнулись столбы чёрного пламени.

В небе мелькнули очертания чёрной птицы. Я поднял взгляд и увидел Тео верхом на своей поделке — он поливал сверху поле боя стаями взрывающихся птиц. Наверное, потому он и стал следующей целью девчонки с ружьём.

Я увидел, как она снова появилась словно из ниоткуда и уже целилась в пиротехника. Но в последний момент её артефактное оружие вдруг потяжелело в несколько раз, а руки, напротив, ослабли.

Девушка против воли опустила оружие. Выстрел прогрохотал, но мимо.

Виновника своего промаха девчонка увидела сразу. Взгляд её полных ненависти глаз обратился ко мне. Она зашипела, будто разъярённая кошка, а затем исчезла во вспышке солнечного света.

Я скопировал её портал и оказался за спиной у инквизитора, вмешиваясь в его поединок с Хель.

Опытный ветеран инквизиции был готов к любым неожиданностям, так что и моё появление его не застигло врасплох.

Он атаковал даже не глядя — наотмашь, будто знал где и когда я появлюсь.

Такой подставы я не ожидал, и удар пылающей булавой в живот выбил из меня весь дух. Основную часть урона на себя взяла артефактная броня, но удар всё равно был чудовищным.

Инквизитор обернулся ко мне со смесью ярости и злобы.

— Ты — зло, что спуталось с проклятьем! — выплюнул он. — Я очищу души всех вас от скверны! — прорычал он. Глаза его засветились, да во рту всё сильнее начинало разгораться солнечное пламя.

Он продолжил яростный натиск, полностью переключившись на меня.

— Ярость Эхмеи! Сгори же, отродье! — зарычал инквизитор, и в мою сторону метнулись два неестественно жёлтых сгустка пламени.

Коррекция снизила температуру и повысила моё сопротивление, но это стоило мне слишком дорого.

С невероятной скоростью для бронированного рыцаря, инквизитор подлетел ко мне, ударил в больной живот теперь уже ногой, отправив в полёт ещё на пару метров.

— Не тронь его! — крикнула Хель, и в затылок инквизитора полетело чернильно-лиловое копьё пустоты.

Тот шутя уклонился, просто чуть повернув голову в бок.

Второй рывок перенёс врага прямо к жрице. Инквизитор сходу схватил её левой рукой. Стальная перчатка сжалась на тонком девичьем горле. Инквизитор поднял девушку над землёй, и его рука зажглась пламенем.

— Кара еретика! — рыкнул он слова активации, святое пламя перетекло на девушку. Хель болезненно взвыла.

— Кара ублюдка, — выплюнул я, копируя его заклинание и атакуя со всей силой кацбальгером.

На этот раз усиленный коррекциями клинок прошёл через ослабленную и ставшую хрупкой броню. Инквизитор отскочил, но поздно. Не с его весом под тяжестью брони проводить такие манёвры.

Сделав шаг назад, он попытался что-то сказать, но изо рта хлынула кровь, окрашивая землю перед ним.

В этот момент со спины на меня налетел мечник-зверолюд, а ещё раньше — я услышал щелчок затвора и выстрел ружья солнечной наложницы.

Но мимо.

За спиной девушки из тени проступили очертания Сатоки, которая одним изящным ударом в затылок оборвала жизнь солнечной.

Это стало переломным моментом схватки. Увидев гибель наложницы Эхмеи, остальные тоже потеряли всякое желание сражаться.

Мечник замер, глядя на упавшее и истекавшее кровью тело солнечной.

— Как же… — парень был так шокирован, что наверное собственной смерти он удивился бы меньше.

Нестройное сопротивление быстро сходило на нет. Я обернулся, оглядывая недавнее поле боя.

Как-то всё затихло слишком внезапно. Хотел же взять в плен кого-то из них, допросить…

— Это… это же Сибарис, да? — нарушил наступившую тишину Тео. Причём совершенно неуместным, как по мне комментарием. Хотя… Трофеи — дело святое.

Пиротехник бережно поднял с земли двуствольное ружьё наложницы и благоговейно отёр от несуществующей пыли.

— Вершина технологий монорельса! Я такой только на картинке видел! Таких всего шесть, кажется?

— Дай сюда, всему вас учить, — Ганц тоже выглядел довольным. Трофей явно пришёлся ему по душе. Как бы не возник вопрос о возможном хозяине.

Ганц разрядил ружьё и принялся осматривать, что-то бубня себе под нос.

— Вот и всё, ещё одна угроза для Эниранда решена его гениальным правителем, — довольно заявила Лина, всё это время просидевшая в невидимости, активируя заклинания-источники для поддержки.

— Кстати, — вдруг заметила Сатока. — Кажется, была ведь ещё одна?

Тень обернулась к тари. Кошка выглядела такой сонной. будто только что было не сражение, а её просто разбудили среди ночи не дав выспаться.

Та мигом проснулась и свежим взглядом обвела место стычки.

— Альтаир. Я ощущаю возмущения в магическом пространстве, — послышался встревоженный голос Тали. — Фиксирую аномальное повышение маны… света…

Последние слова показались мне будто бы неуверенными.

— Ты сомневаешься в стихии солнечных? — удивился я.

— Альтаир!!! — послышался громкий крик со стороны.

— Соула?

— Альтаир! Это ловушка!! Они хотят уничтожить твой Эниранд!!

Девушка бежала в мою сторону. За ней следом из-за домов вылетело нечто вроде комка, усеянного множеством крыльев.

На миг замерев на повороте, существо волной открыло множетсво скрытых за крыльями глаз по всему шарообразному телу, и в спину солнечной ударило потоком алых лучей.

Соула коротко вскрикнула, выгнулась и повалилась на пол, но даже в таком состоянии нашла в себе силы затем откатиться в бок, уходя из под траектории атаки.

Алые лучи стремились ко мне.

Но в следующий миг прогрохотал новый взрыв, и с неба спикировала чёрная птица Тео. Крылатый белый шар загорелся медленным чёрным пламенем. Сам пиротехник на пылающих чёрных крыльях приземлился рядом и обернулся ко мне.

— Жива-жива, я жива, спасибо что беспокоились, — поднялась с земли Соула.

Мы с Тео посмотрели на солнечную пиратку с недоумением.

— Вы завалили ангелоида! Ух, я надеюсь, я не зря выбрала твою сторону, фрактальный мальчик. Идём спасать твой остров?

— Куда? — не понял я. — О какой ловушке ты…

— Погоди. Сперва клятву! Мне нужна клятва стихией, что ты примешь меня под свою защиту! И поспеши. Если все три звена завершат ритуал одновременно, будет поздно.

— Клянусь фракталом, что защищу тебя, если это будет в моей власти. Довольна?

— Сойдёт, — девушка криво улыбнулась. Ждала она явно чего-то другого, но приняла то что есть.

— Фелит совсем съехала с катушек. и Эхмея, если выпустил на свободу это чудовище!

— Я ничего не…

— Идём, остальное в пути! — бросила она и устремилась прочь, махая мне идти следом.

Я кивнул остальным, и направился за солнечной пираткой.

Это всё ещё может быть одной огромной ловушкой. Об этом ни на миг не следует забывать.

Вскоре мы углубились в чащу леса. Соула уверенно шла через густой алый кустарник, периодически оборачиваясь ко мне, будто желая убедиться, что я иду за ней следом. Как будто сложно было не услышать группу продиравшихся через лес разумных.

— Тео, подлети-ка повыше, глянь что там дальше, — попросил я.

— Не советую. Сразу спалит, — возразила Соула.

— Тео, не поднимайся выше уровня деревьев и держись в кроне, — уточнил я приказ, после чего накинул сверху набор коррекций на незаметность и маскировку. — А ты можешь начинать рассказывать, какого хрена я опять вынужден видеть твою рожу.

— Эй! Это было обидно!

— Обращаться как с принцессой я не клялся, если что, — напомнил я. — Только постараться, чтобы тебя не прибили. Не заставляй меня терять мотивацию к старанию.

— Поняла-приняла-затыкаюсь!

— Не нужно. Кто такая Фелит и в чём ловушка?

— Одна из наложниц. Ходит в скрывающем внешность балахоне. И она явно практикует гибрид света с хаосам.

— Хаосом? — удивился я.

— Светлые же запрещают гибридную магию? Это же от них пошёл этот закон к Звёздным, а затем и к Ордену с Цехом! — возмутился Тео.

— А ты думаешь я от хорошей жизни типа сбежала и подалась в пираты, и трясу сиськами в звёздном море, да? — огрызнулась Соула. — Монорельс — ссаный лицемерный гадюшник!

— Эй, полегче, — одёрнул её Ганц.

— О, ручной Менкаура! Надо же! — притворно удивилась пиратка. — Кого только не встретишь среди еретиков!

— Много ты понимаешь, дура, — буркнул Ганц, но продолжать конфликт явно желанием не горел.

— В чём сила этой Фелит? Слабости? Какой план? Мне нужна конкретика, если хочешь жить!

— Они хотят стереть вас. Есть ритуал, который позволит на время создать поле гравитации между Энирандом и островами над ним, и обрушить всё вам на голову. Да ещё в потоке света, чтобы всё что обрушится магией было не отбить. Они на это три сотни блаженных извели как жертву.

— Блаженных?

— Нашла о чём трепать языком, — помрачнел Ганц.

— Что? Не нравится? Это же гуманно! — уколола она его.

— По порядку и по делу! — раньше я бы уже начинал закипать, а сейчас был вынужден отмахиваться от мысли, что пиратке язык явно не нужен.

Соула обернулась и показала Ганцу длинный язык с пирсингом. Судя по свечению — магический камень. Так и запишем — имеет сюрпризы во рту.

— Вместо тюрем у нас принято держать неугодных под солнечной пылью или какой-нибудь другой наркотой, а потом отправлять под ритуалы. Вот как раз на такие случаи. Три сотни душ. Но если остановить один из трёх ритуальных сигилов, можно нарушить всю связку.

— Далеко ещё?

— Почти на месте. Мракобор и компания — отвлекающий маневр, чтобы ты не мешался, если появишься. Видишь, какая я полезная? Бери в свои наложницы и отдавай в управление западный предел Империи!

— Стой! — послышался голос Хины.

Тари замерла, а её карие глаза раскрылись особенного широко. Она вдохнула воздух всей грудью, после чего закашлялась, покраснела, как-то сжалась, поджала губы и пояснила:

— Хаос. Впереди сигнальная ловушка. Снять не могу. Только пройти сама.

— Что делает? — уточнил я у неё.

— Только подаёт сигнал о вторжении.

— Откуда у солнечных магия хаоса? — не выдержал я наконец. — Разве это не зло по вашему? Инквизиторам как, ничего не мешает?

— Они не знают, — на этот раз в голосе Соулы не было язвительности, которая сквозила буквально в каждом её слове. — Никто не знает. Он же бог солнца, как же.

— Это Астерналь, — вдруг сказала Лина. — Гибрид хаоса и магии света. Его ещё называют ложным светом!

— Откуда ты это знаешь, лиса? — встрепенулась Соула.

— Эх… это и была та книга, которую я успела прочесть в тайной секции, прежде чем меня выгнали из академии.

— Ваши наставники прямо душки. У нас бы за такое мигом стал бы блаженным. Белый порошок под нос, кристаллы чёрного дыма пару раз в сутки, и жди со счастливой улыбкой господина экзекутора.

Ганц совсем помрачнел и делал вид, будто разговор его вообще не касается.

— Не могу поверить, что солнечный монорельс использует астерналь… Я читала, что эту гибридную стихию почти невозможно отличить от настоящего света! За это она и получила это название.

— Хи, а я ещё подумала сразу, когда впервые увидела их, — подала голос молчаливая Сатока. — Что они мне напоминают порождения хаоса, только из света и белых перьев!

Я призвал системную справку, быстро нашел сигнальный барьер и добавил нас в список исключений.

— Идём, — бросил я. — Готовимся. В первую очередь валим мага. Вообще, всех ритуалистов, которых видите.

— Тогда я поднимусь повыше, накидаю им сверху за шиворот, — улыбнулся Тео. — покажу настоящее искусство.

— Вперёд. Только себя не дай сбить.

— Фелита, значит, — мрачно повторил Ганц, взводя трофейное ружьё.

Но несмотря на повышеную коррекцией скрытность, нас всё равно обнаружили первыми. Но к счастью, было уже поздно.

— Еретики! — закричал солнечный жрец, и в следующий миг его голова разорвалась в чёрном взрыве.

Тео начал бомбардировку. Я даже не успел как следует осмотреть поляну, на которую мы вышли.

Ничем не примечательный участок леса на окраине острова. Обилие желтовато-серого камня и алых растений прерывалось небольшой выжженой областью, в центре которой посреди черноты красовался сияющий солнечным светом узор. Сложная вязь рун составляли единый сигил, готовившийся к активации.

Соула не солгала. Здесь действительно была какая-то нездоровая дрянь!

А затем я заметил в самом центре узора её. Вторую наложницу, посланную нас убить. Она танцевала некий магический танец — лицо её было по прежнему скрыто под плотной шалью, но вот тело прикрывал сейчас только танцевальный костюм.

Но эротичным это не выглядело — всё тело девушки было вырезано тысячей шрамов в виде магических рун. От такого зрелища сердце кольнула редким теперь чувством — жалостью.

А следом за ней пустота внутри принялась шептать о том, что я должен заполучить её себе, чтобы довести её страдания до абсолюта и свести с ума, уничтожив душу и принеся в жертву мёртвой магии.

Я сглотнул и прогнал наваждение из головы. С каждым разом делать это становилось всё труднее. Ещё немного и однажды я точно поддамся этому зову, если не сделаю с этим что-то раньше.

Развернувшись в нашу сторону, девушка из под шали зашипела, заставив думать что по ту сторону находится что-то змеиное.

И в тот же миг из-за спины наложницы Эхмеи выскользнул десяток полупрозрачных рук.

— Ну уж нет, — скривился я, глядя на это зрелище. — Как работают гибридные стихии я уже понял.

[Коррекция: синхронизация между стихиями свет и хаос нарушена.

Снижено влияние стихии света.]

Глава 18

Я замер на месте, ощущая, как адреналин разливается по венам. Вокруг царила звенящая тишина, прерываемая лишь мерным шелестом ветра, что пробегал по верхушкам деревьев. Солнце почти полностью скрылось за тучами.

Наложница Эхмеи, скрывающая свое лицо под плотной шалью, продолжала свой жуткий танец среди солнечных рун. Узоры, вырезанные на ее теле, искрились слабым сиянием, указывая на присутствие в них магии.

Я прищурился, стараясь ничего не упустить из виду.

В ту же секунду из-под ее шали выскользнуло с десяток полупрозрачных рук, каждая увенчанная невероятно длинными когтями. Руки эти принялись хаотично извиваться, образуя некий причудливый узор в воздухе. Сама же наложница, выгнувшись в жутком подобии арки, запрокинула голову и разразилась безумным хохотом.

Ее магический ритуал набирал силу, отзываясь электрическими разрядами по всей поляне. Одна из призрачных рук резко метнулась в нашу сторону, высекая вспышку яркого света!

— Вниз! — рявкнул я, коррекцией уплотняя воздух и сгущая потоки маны.

Все разом пригнулись, спасаясь за своеобразной защитой. Световой шквал ударил по импровизированному щиту подобно смерчу, сметая ветки и листву по обе стороны от нас. Казалось, сама реальность вокруг купола исказилась, давая трещины и дыры в ткани мироздания. Впрочем, мое защитное поле выдержало эту первую атаку.

Пока наложница отвлеклась на нас, с деревьев внезапно посыпались всполохи черного пламени. Тео начал свою бомбардировку еще до того, как мы подошли вплотную! Целый рой взрывающихся птиц и снарядов обрушился на ритуальный круг и наложницу, но не причинил им ни малейшего вреда.

Энергия света мелькнула, отбивая и превращая в ничто каждое огненное заклинание Тео. Я почувствовал, как ткань реальности вокруг шали исказилась, порождая едва уловимый завихрения в потоке пространства.

Ложный свет Фелит позволял ей использовать хаос для решения поставленной задачи, в то же время, оставаясь в границах светлого колдовства!

— Узрите же свет мой, нечестивцы! — проклокотало существо, а иначе ее язык не поворачивался назвать, и от ее полупрозрачных рук потянулись потоки чистой энергии.

Мы едва успели отпрянуть, как в месте нашего укрытия вспыхнул целый фонтан света, сметая камни и выжигая даже самые стойкие растения. К счастью, Тео смог вовремя потянуть нас вниз, позволив укрыться в воронке разрушения.

— У вас готова альтернатива, ребята? — крикнул я им, призывая фрактальную энергию и начиная плести ее в густую сеть. — Если у кого есть идеи, как выбить эту тварь из ее круга — выкладывайте!

— У меня есть! — тут же подала голос Сатока, чья фигура начала колыхаться в потоках темной энергии. — Хель, поможешь мне?

Девушка кивнула, сжимая свой клинок покрепче. Прямо на моих глазах начала проступать ее жутковатая истинная ипостась. Тело Хель затрепетало, и вокруг нее начали клубиться тяжелые сгустки фиолетового тумана, напоминающие смесь целых галактик со звездами внутри.

Несколько капель фиолетовой субстанции упали на землю, прожигая ее. Вокруг Хель начали разбегаться причудливые трещины в реальности, давая возможность пустотной энергии просачиваться в наш мир все больше и больше.

Я потряс головой, чувствуя неимоверное давление на свой разум. Способность Пустоты искажать саму суть всего сущего затрагивала также и мой фрактал.

Хель понимала, что чудовище перед нами было ужасающим, и нужны силы, чтобы одолеть ее.

Но я видел в ее действиях иной смысл.

«Уж лучше я, чем ты. Не используй пустоту, я стану ее проводником для тебя». Именно это я читал в ее решительном взгляде.

И мне стоило ее остановить.

В отличие от Хель, Сатока шла более традиционным путем развития умений своей фракции. Она начала исчезать на глазах, растворяясь в клубах черного тумана. С каждой секундой она становилась все более нечеткой, пока от нее не осталось только тень, слившаяся с окружающей тьмой.

Призрачные руки наложницы метнулись к нам снова, но Хель выставила перед нами оборонительный барьер из пустотной энергии. Световые заряды, ударившись об него, просто ушли в никуда, растворившись в завихрениях пространственных потоков.

Это был наш шанс!

— Сейчас! — раздался отовсюду вкрадчивый голос Сатоки.

В ту же секунду из леса вынырнули десятки черных теней. Они сковывали наложницу по рукам и ногам, хватая со всех сторон. Та возмущенно взвыла, извиваясь всем телом и отмахиваясь от них световыми цепями.

Тени отлетали в стороны, но их место тут же занимали новые. С деревьев на нее обрушился целый рой птиц из черного огня, созданных Тео. Давление пустотной энергии тоже усиливалось, искажая реальность вокруг культистки и затрудняя ей сопротивление.

— Как печально, — проклокотала Сатока, материализуясь прямо в круге рядом с наложницей. В ее руках был зажат клинок с лезвием из темной стали. — Пришло время обрести покой!

Клинок со свистом рассек воздух, целясь прямо в шею жрицы Эхмеи. Та попыталась отбиться, но лишилась обеих призрачных рук, перерубленных тенями. С ее уст сорвался вопль. Но Сатока была неумолима.

Следующий рубящий удар пришелся в саму шаль. На этот раз наложница даже вскрикнуть не успела. Получая один за другим широкие порезы.

Раздался оглушительный рев, и солнечные руны на теле наложницы засияли невыносимо ярко. Вспышка света ударила по всем нам, сбивая с ног.

Однако Сатока не останавливалась, продолжая наносить один за другим тяжелые удары, пытаясь добраться до шеи.

И наконец ей удалось.

Она перерезала глотку наложнице Эхмеи, заставив ту обмякнуть и рухнуть на землю.

С улыбкой победителя Сатока отпрыгнула в сторону, но в следующий миг…

Я только и успел накинуть пару коррекций. И только лишь это спасло Сатоке жизнь. Поскольку из тела наложницы вырвался самый настоящий солнечный вихрь.

— Вы думаете, что физическая оболочка — это все для меня? Уничтожив ее — вам не победить! — прозвучало сразу множество голосов в унисон.

И в этот миг из самого эпицентра вспышки начала проступать гигантская фигура, воздвигаемая из самой материи света. Передо мной разворачивалось нечто воистину грандиозное — массивное исполинское существо, чей размах крыльев превосходил размеры целой улицы!

[Фелит, Наложница Эхмеи. Истинная ипостась. Уровень 1099]

Увидев эту подсказку, я ощутил, как по спине пробежал холодок.

Ангелоид, вырвавшийся из оболочки наложницы, походил на гигантского гуманоида с крыльями подобно самому солнцу. Его фигура слепила глаза светом, сиявшим со столь нестерпимой яркостью, что реальность вокруг начала расплываться и искажаться.

Из-под ног чудовища разбегались хаотичные трещины в пространстве, похожие на брешь в ткани мироздания. Воздух вокруг него дрожал, окруженный смазанным сиянием от выбросов световой энергии.

Создание обвело нас своим безликим ликом, в котором словно бы концентрировалась вся сила солнца. Множество ртов с острыми как бритва зубами открылись, разражаясь нечеловеческим хохотом.

— Жалкие создания! — прогремел голос ангелоида, разнесшийся во все стороны подобно взрыву. — Вы посмели оскорбить величие Эхмеи.

Исполинская фигура вмиг излучила новый импульс энергии, заставив воздух вокруг завибрировать. На этот раз к ослепительному свету примешались причудливые хаотические узоры, вспыхивающие то тут, то там в пустоте. Эти странные вихревые огни будто бы дразнили нас, маня в свои петли и обещая заманить все глубже в лабиринт хаоса.

— Свет — источник жизни и порядка, — провозгласила наложница новым всплеском энергии. — Сам Эхмея даровал мне эту силу, чтобы умножать его великое слово во вселенной!

Все мы разом ощутили давление этой колоссальной мощи. Ноги подкосились, земля под ними буквально ушла из-под ног. Хель вскрикнула, а Сатока застыла в оцепенении. Даже призрачные тени вокруг нас начали стремительно блекнуть и таять в лучах этого невыносимого света.

Я лишь крепче сжал зубы, вкладывая все силы в сопротивление. Перед моим мысленным взором замельтешили системные окна с доступными коррекциями и внедрениями. Нужно было действовать быстро!

Я обрушил на ангелоида серию замедляющих ограничений, пытаясь сковать его безумную мощь хотя бы на некоторое время. Параллельно усиляя показатели сопротивления и невосприимчивости к ударам у себя и моих товарищей.

И все же давление едва не вышибло из нас дух. Хель рухнула на одно колено, с ее руки начали сочиться струйки фиолетовой субстанции. Взгляд девушки расфокусировался, она начала испытывать муки.

— Хель! — сквозь сжатые зубы произнес я, одновременно отправляя очередную волну коррекций. На этот раз я попытался стабилизировать поток пустотной энергии, исходящей от нее.

Мерцающие нити фрактала вцепились в ее тело, укрощая ревущий хаос бушующей стихии. Хель вздрогнула, ее нечеловеческая оболочка вспыхнула, вливаясь в новую стабильную форму. Вместо бесформенной массы смертоносной энергии, тело девушки обрело облик грозного воителя из вихрей сгущенной пустоты.

Она тяжело поднялась на ноги и с благодарным кивком повернулась ко мне. В взгляде ее пустых глазниц читалось что-то напоминающее благодарность.

Солнечный ангелоид вновь расхохотался, взрываясь новыми вспышками светового шквала. На этот раз сами молнии хаоса слились со сверкающей короной лучей, создавая невообразимые узоры.

— Я есть воплощение света Эхмеи, данного его избранным! — провозгласило оно торжествующим тоном. — Узрите же истинное могущество его велич…

Не успело существо договорить, как крылья за спиной Хель разверзлись гигантскими лезвиями тьмы. Вспыхнули десятки разрывов пустоты, и девушка исторгла вперед целый сноп клинков первозданного небытия!

Лезвия ударили в ослепительную грудь ангелоида, но тот даже не дрогнул. Казалось, весь натиск Хель просто потонул в превосходящем сиянии его света и причудливых огней хаоса.

Сама же девушка вновь застонала сквозь стиснутые зубы, пошатнулась и едва не рухнула наземь. Из ее распахнутых ладоней хлынули все новые волны пустотной энергии, порождая целые воронки искажений вокруг нее.

Ангелоид презрительно оскалился в наш адрес, вытягивая одну из своих рук. С оглушительным ревом он выбросил вперед стремительное копье из чистого солнечного пламени!

Световой заряд пронзил воздух, мгновенно разрывая пространство. Ткань реальности исказилась, давая сотни трещин и разломов.

Я едва успел вскинуть руки, творя массивный щит из сгущенных белых кубов фрактала. Все мое тело сковал неимоверный жар, когда лазерный поток с грохотом обрушился на преграду. Щит вспыхнул разрядами энергии, я закричал, вкладывая все силы в его укрепление.

Но натиск был чудовищным. Фрактальное поле начало крошиться, иссушаясь под жаром хаотического пламени. Еще немного, и он расплавит мою защиту до основания!

В этот миг со спины раздался протяжный звериный рев Хель. Девушка снова обрушила на ангелоида целую тучу пустотных копий, на сей раз соединенных в мощный поток Пустоты!

Жрица застыла в изумлении, когда пучина энтропии поглотила несколько ее огненных крыльев. Тьма начала распространяться по всему его светящемуся телу.

Тогда создание разверзло пасти, выпуская полный спектр магии света и хаоса. Прожигающее молнии, окутанные пламенем солнечной плазмы, летели с безумной скоростью и точностью, парируя каждый пустотный снаряд Хель.

Хель вновь собрала остатки своих сил, сжимая руки в кулаки. По ее телу пробежала судорога, из пустых глазниц хлынул новый поток пустотной энергии. Девушка вскинула руки, формируя нечто, отдаленно напоминающее огромный меч. Лезвие этого клинка из самой бездны буквально искрилось, излучая поля разрушительной энтропии.

С яростным воплем Хель взмахнула своим необъятным клинком, направляя удар прямо в грудь жрицы-ангелоида! Невероятные объемы Пустоты концентрировались в одной точке, сметая все на своем пути мощнейшим гравитационным натиском.

Световое существо попыталось остановить эту атаку. Крылья засияли вспышками хаоса, из каждого разлома извергались тучи иссушающих солнечных ядер. Но ничего не могло сдержать безумный напор девушки.

Гигантское лезвие бездны впилось в плоть ангела! Вспышка пустотной энергии разнесла половину туловища наложницы Эхмеи, с хрустом вырывая одну из рук. Тварь закричала нечеловеческим голосом, призывая на помощь весь свой свет. Но было слишком поздно — рана продолжала расти, поглощая все новые области его тела.

Хель отшатнулась в изнеможении. Ее пустотный меч растворился, исчерпав весь запас накопленной энтропии. Жрица рухнула на колени, вновь принимая человеческий облик. Ее тело содрогалось в бесконечных судорогах, губы безвольно разомкнулись. Мощнейший поток Пустоты вырвался из ее разинутого рта.

— Хель!!! — в отчаянии закричал я, кидаясь к ней.

Я понимал, что девушку поглощает стихия изнутри. Безудержная антиматерия с жадностью разъедала ее плоть, стремясь полностью поглотить и развоплотить Хель. Если бы я не предпринял ничего, от нее осталась бы лишь пустая оболочка.

Рывком я оказался рядом, вцепившись пальцами в ее хрупкое тело. Белые кубы фрактала закружились вокруг нас, формируя стремительное поле стабилизации. Ловушка для пустотной энергии, что стремилась расползтись во все стороны!

Едва почувствовав мой ментальный зов, сама реальность отозвалась фрактальным эхом. Сотни сверкающих трещин разбежались в стороны от меня, захватывая в сети весь поток антиматерии. Я навис над Хель, пытаясь привести ее в чувства.

Со все нарастающим напряжением я вжимал реальность обратно в рамки. Антиматерия ревела морем голосов, яростно сопротивляясь запечатыванию.

И в итоге моя сила взяла верх. Пустота схлынула, оставив после себя лишь бесчисленные потоки исказившейся энергии. Каждую такую щель в реальности я аккуратно запечатал фрактальными заплатами, работая со скрупулезной точностью ювелира.

Когда же последний уголок бездны был запечатан, я опустил взгляд на Хель. Она была жива, опасность миновала.

— Хель? — позвал я ее, осторожно приподнимая над землей. — Хель, ты меня слышишь?

Глаза девушки сомкнулись, дыхание было прерывистым и неровным. Очевидно, мои манипуляции с Пустотой стоили ей огромного изнеможения.

— Альтаир… — прошептала она едва слышно. Веки ее приподнялись, открывая затуманенный взгляд. — Альтаир, пообещай мне…

Она тяжело выдохнула

— Никогда… не используй эту силу… — произнесла она, вновь прикрывая глаза. Сознание покидало ее. — Пустота… разрушит тебя…

— Я клянусь, Хель.

После моих слов, Хель едва заметно улыбнулась. Она выдохнула, отдавая себя забвению сна, ведомая моим обещанием. Девушка обмякла у меня на руках, погрузившись в исцеляющий транс. Оставалось лишь дождаться, когда ее тело отдохнет.

Впрочем, расслабляться было рано. Я прекрасно помнил о все еще присутствующем здесь враге. Стремительно развернувшись, я увидел жуткую картину.

Из развернутой грудной клетки ослепительного ангелоида сочилась река жидкого пламени. Огненная жидкость растекалась по земле, вскипая и шипя при контакте с любой поверхностью. А сама рана представляла собой сгусток чистого хаоса, способного поглотить что угодно!

Со стоном наложница подалась вперед, удерживая равновесие всем своим колоссальным весом. А затем створки ее ослепительных крыльев со свистом расправились в разные стороны, испуская поток бешеной световой энергии!

Из самого нутра чудовища излилась волна плазмы, озарившая округу нестерпимой белизной. Сверкающая корона искрилась молниями хаоса, готовая пожрать буквально все, к чему прикоснется. Ни единого уголка поляны не осталось сокрытым от этого ослепляющего безумия!

Я поспешно отшатнулся в сторону, сжимая Хель в крепких объятьях. При каждом движении пылающие осколки взрывались беспорядочными выбросами, грозя испепелить все вокруг.

Сама реальность вздрогнула и закачалась, когда изувеченный ангел издал новый рев.

И я понял к чему был этот рев.

Эта тварь восстанавливалась. И делала это чертовски быстро. Уже появилась часть груди и отсутствующая рука.

Я вновь оставил Хель на земле и приготовился к атаке. Волны энергии с безумной частотой накатывали на меня, грозя снести в любой миг. Собрав все силы, я устремил фрактальную энергию навстречу световому вихрю,

Они столкнулись друг с другом, с невероятным взрывом, заставляя землю дрожать.

Но это было лишь началом. Осознав, что творится нечто из ряда вон выходящее, я призвал все свои способности как модификатора реальности. Боль адреналином разлилась по венам, заставляя сердце выпрыгивать из груди.

Я активировал внедрение, обрушивая на безумный вихрь ангелоида сверхсложную коррекцию. Все мои мысли обратились к установлению собственных правил для потоков энергии, которые несли угрозу всему.

— Это моя реальность, и я устанавливаю здесь законы!

И сама Вселенная, казалось, замерла в этот миг. Все завихрения света и хаоса, все безумие цветов и вспышек сомкнулось в единую точку, в самом сердце моего вихря модификаций.

А затем ангелоид закричал от ужаса. По его крыльям разбежались искривления.

В следующий момент эта тварь ринулась вперед ко мне. Несмотря на ворох коррекций на ослабление и замедление.

Полагаю, если бы не они, меня бы просто стерло, а так…

Лишь один палец протиснулся сквозь защиту и пробил мое плечо насквозь, лучом концентрированного хаоса и света.

— Умрешь ты. А вместе с тобой и та Ересь, что вы посмели создать вопреки воле Великого Эхмеи! Моя победа неизбежна! — снова зазвучал голос, а эхо вторило ему.

— Единственный, кто может меня победить — это я сам, — усмехнулся я, глядя на всплывшие перед глазами строки.

[Коррекция: Связь Хаоса и Фрактала увеличена до 100% Открыта новая гибридная стихия]

Глава 19

[Открыта новая гибридная стихия: аберранта]

[Получен новый навык: системный сбой]

Затем было что-то ещё, но я не смотрел на эти уведомления. Времени у меня было совсем немного, прежде чем повторится история с пустотой. Опыта у меня уже было более чем достаточно — удержать чужую силу уже сложно, а в данном случае, сила ещё и враждебна ко мне, и всё происходит без согласия владельца.

Потому я рисковал очень быстро заразиться ещё и хаосом, став таким же безумным, какэта наложница.

А потому едва получив образец новой силы, выпитой из противника, я сразу же запустил следующую коррекцию:

[Связь стихий хаоса и света снижена до 27%. Поддержка стихии астерналь [хаос; свет] аннулирована]

Ответом на мои действия послужила вспышка. Энергия хаоса хлынула ко мне, но я сразу же убрал свою коррекцию и разорвал все связи с новосозданной стихией.

Девушка продолжала меня яростно атаковать, не заметив изменений. Безумие хаоса ещё властвовало над её разумом — магические последствия не сразу отображаются на физическом теле.

Фелит атаковала меня сотканным из света щупальцем, одновременно зажигая над левой рукой сгусток из энергии света.

Удар — щупальце прошло сквозь меня, вонзившись в живот. А я лишь снисходительно улыбался наложнице Эхмеи. Магия света не имеет физического проявления — разве что в виде термического эффекта, но её магия не была рассчитана на такое.

После я легко перехватил её руку, скрутил, резко развернув спиной к себе, а затем попытался надеть антимагические браслеты от Сатоки. Но в последний момент девушка вырвалась, превратив руки в сгустки света.

Как магия пробилась через мою коррекцию не знаю, но работала она очень плохо. Оставив свои руки мне на память, девушка резко отскочила в сторону и попыталась воссоздать их заново с помощью магии, но образ никак не желал формироваться. Магия не слушалась.

По итогу вместо рук получились странные ленты, не способные выполнять никаких функций. В глазах наложницы мелькнул страх.

— Ты… ты отнял его силу! Ты… отродье днища! Будь бы проклят, зло во плоти!!! — заорала она, после чего вдруг бросилась бежать к краю острова, в сторону обрыва. За её спиной начал ярко пульсировать солнечный свет, будто подгоняя вперёд.

Но там на её пути встала Сатока.

— Тропой забытья ты коснёшься Покоя, - шепнула она, протягивая руку ко лбу наложницы. После чего девушка резко замерла. Застыла на одном месте, а затем осела на землю, безучастно уставившись в небо.

— Всё? — первой оправилась Лина. Та кто в бою и так принимал меньше всего участия.

— Осталось допросить, — кивнул я.

Сам в этот момент я прислушивался к своим ощущениям и просматривал системную справку. Не получил ли бонусом ещё какую-нибудь негативку или след от стихии.

Но кажется, обошлось. О себе хаос напоминал разве что осадком любопытства — что же новая стихия делает.

— Боюсь, допросить не получится, — смущённо сказала Сатока. — Я повесила на неё забвение.

— Стёрла память? Зачем⁈

— Ну… она начала собирать последнюю вспышку. Я и подумала, что так будет лучше, если уж иначе не получается.

— И что с ней теперь будет без памяти? Силы остались? — задумался я. — Как ходить или какой стороной держать ложку она будет знать?

— Ну, основы останутся. Но большая часть сильной магии не работает без нужных знаний, — ответила Сатока. — В академии говорили, что если противника нельзя убить обычным способом, попробуйте стереть память.

— Ладно, главное, что дело сделано. Хотя стоп. Там же говорилось про три группы, да?

Я обернулся назад. Соула всё ещё была здесь. В бою она сидела ниже травы, спрятавшись за кустарником, и вышла только теперь.

— Вполне достаточно и одной, — кивнула девушка. — Без неё у остальных групп тоже ничего не выйдет.

— Ну, вот ты и у нас. Что бы теперь с тобой такого сделать? — насмешливо спросил я.

— Ты вроде ничего такой. Можешь взять в гарем, если хочешь? Такой, как я, у тебя точно не было, могу тебя заверить!

— Значит, ты проделала такой путь и сдала своих, рисковала собой, чтобы поискать вакансию в борделе Эниранда?

— А у нас такой есть? — заинтересовался Ганц.

— Эй, я тебе… а-а, не хочешь, как хочешь! — фыркнула солнечная. — Тогда я пошла?

— Куда? — спросили мы одновременно с Ганцем.

— Ну… я же вам не нужна, да?

— Для начала, спасибо за помощь. Теперь ты можешь пояснить подробнее, что случилось? Можешь начать с того момента, как ты нам угрожала встретиться снова. Вот, кстати, исполнилось, всё как ты хотела.

— Брось, фрактальщик, — криво улыбнулась солнечная. — Я просто один из наёмников, которые решили попытать счастье в охоте на тебя. Ты же в курсе, что ты сейчас в каждой фракции самая разыскиваемая персона?

— Мне это не интересно, дальше.

— Ох, хорошо. Будет дальше. В общем, я тогда хотела и правда тебя перехватить, но затем ты столкнулся с такими силами, что я поняла, что малость… что я сильно погорячилась, когда выбирала себе мишень. Решила забить и слезть, пока не стало поздно. Ну а оно уже стало, как видишь.

— Ты сказала, тебя вынудили сотрудничать?

— Ага! Просто поймали в порту, в браслеты и наслаждаться ароматом подвалов. Пока этот импотент меня не вытащил. Ты же знаешь, что все инквизиторы — импотенты или по мальчикам? Так вот, оказывается, и просто один раз пересечься хватило, мда! Решили, что я на вас навести смогу и всё такое.

— Ты же ничего о нас не знаешь.

— Ну так и я то же самое говорю! А они значит талдычат про ритуалы, и какой-то долг перед империей, которая только и делала, что имела меня всю мою жизнь!

— Давай уже к делу, — я начинал уставать от неё.

— Ну, теперь я в общем знаю, зачем, — она кивнула в сторону смотрящей в небо безучастной Фелиты. — Магия хаоса… кто бы мог подумать, что Эхмея замешан в чём-то подобном? Ха! Вот потому я и свалила! Знала, что там творится некоторое дерьмо, но не знала, какое именно. Оно мне надо, чтобы меня потом нашли по частям или сделали овощем?

— И?

— Ну, поставили меня перед фактом, и вот я здесь. Только сторону выбрала правильную. Ведь правильную же, да?

— Что за ритуал они здесь проводили?

— Я такого не знаю, треугольное построение на трёх островах. Как-то искажает вес фотона и меняет гравитацию. Я не знаю подробностей.

— А звучит, будто ты в этом разбираешься.

— Разве что в стандартных рельсовых пушках империи, какие были на моём корабле. Я что, похожа на жрицу?

— Я и не настаиваю. Что ещё знаешь?

— Покажу место их стоянки. Где был спрятан корабль, на котором мы прилетели. Там должна быть охрана, но по сравнению с этими всеми, то там работы на одного из вас максимум.

— Тогда может, сама всё и сделаешь?

— Чтобы мне ещё и это приписали в личное дело? Я и так теперь поди враг в империи!

— Можешь не сомневаться, — мрачно улыбнулся Ганц.

— Получается, твоя жизнь теперь от нас зависит, — понял я.

— А ты думаешь я к тебе в наложницы просто так прошусь! Мне нет ничего милей звёздного моря! Только с вашими войнами полетаешь тут, как же.

— Не мы их начинали, — пожал я плечами.

— Да мне плевать, кто начинал. Ты так и не сказал, что мне делать.

— Я ещё думаю. Посмотрим, насколько полезной ты будешь.

Девушка шумно вздохнула.

— Опять работать… с гаремом было бы проще. Ты там подумай, если что, ладно? Я полукровка тари. И немного солнечный эльф. Таких у тебя точно не было!

— В очередь, дамочка, — послышался недовольный возглас Лины.

— Ладно-ладно, так и быть, согласна на твоего вассала, — солнечная неожиданно подалась к Тео, и тот густо покраснел. — Альтаир, он правда твоя правая рука?

Я просто вздохнул и покачал головой. В полку сумасшедших прибыло. Впрочем, надеюсь, найду способ занять её чем-нибудь подальше от Эниранда.

С кораблём Соула тоже не обманула. Его мы нашли на поляне у края острова, сразу перед обрывом.

Он был заметно больше алых птиц механистов. Корвет, как его назвала Соула, после чего начала перечислять множество технических характеристик, большую часть из которых я слышал впервые.

— Погоди, я так понял, что корабль ценный? — прервал я поток слов Соулы.

По разговорчивости она могла составить конкуренцию Лине, да и во всём остальном тоже — всю дорогу к кораблю, а затем уже на нём самом, она делал различной толщины намёки на интим, а когда не получала немедленной нужной ей реакции — повторяла манёвр с Тео.

Вот только в отличии от Лины, Соула оказалась особой с довольно узким кругом интересов. Практически на все вопросы она отвечала «не знаю», «не интересовалась» и «да пофиг». Исключением были только корабли и торговля.

В последнем, как выяснилось, она тоже кое-что смыслила. Только уже без энтузиазма, а просто отвечала достаточно компетентно, когда дело коснулось экипировки и товаров на корабле.

Выяснилось, что помимо пиратства Соула активно занималась контрабандой. А ещё оказавшись на корабле девушка сразу же затянулась трубкой, взяла в руки свежую бутылку крепкого алкоголя, который вскрыла зубами, после чего зачем-то надела на голову треуголку с пером, лежавшую здесь же, и закинула ноги на приборную панель.

— Это ведь не твой корабль? — спросил я с ухмылкой.

— Теперь мой.

— Кто тебе сказал, что я его тебе отдам?

— Не подаришь своей любимой наложнице?

— Я тебя на такие должности не назначал.

— Так самое время!

— Мне достаточно Хель.

— Здоровому мужику достаточно одной бабы? — картинно опешила Соула.

— Забирай корабль и улетайте вместе с моей правой рукой в брачное путешествие, — кивнул я в сторону Тео.

— Альтаир! — возмутился он.

— Где две другие группы? Там тоже наложницы Эхмеи? — снова вернулся я к делу.

— Не знаю. Не такие, как Фелит — точно. Она из ближнего круга. Таких как она Эхмея вообще далеко от себя не отпускает. Знаю, что на втором корабле какой-то колдун-ритуалист, а на третьем Ренганта. Двадцать шестая наложница. Но она намного слабей этих двоих.

— Зачем вам понадобился Эниранд? Вы же сами сюда сунулись изначально?

— Не «вы», а солнечные. Я теперь житель Эниранда и твоя любимая жена… ээ жена Тео, я хотела сказать.

Ганца она старательно избегала.

— Ещё одно слово не по делу, когда я тебя прямо спрашиваю, и ты вылетишь за борт.

— А кто вести корабль будет?

— Механистка. Соль, кажется.

Соула помрачнела и скисла.

— Хорошо, хозяин и повелитель. Куда летим?

— Навестим по очереди и тех и других. А ты пока что продолжай рассказывать, какого чёрта вам всем здесь будто мёдом намазано.

— Ты оскорбил его и публично унизил, чего ещё ты ждал?

— Когда я успел?

— Когда его генерала принёс в жертву неназываемому богу!

Я похолодел.

Неужели я успел сотворить такое в тот короткий период своей одержимости?

Память о том периоде была будто в тумане. Сложно было сказать, кого я рвал тогда в реальности, а кого — в забытьи, уже после того, как отключился. Видения в голове смешались с событиями того боя, и я с трудом мог бы сказать, что из них было на самом деле.

Принести в жертву какого-то генерала я мог бы легко. Правда, я понятия не имею, как это делается, но голос в голове мог прекрасно это знать без меня.

Тогда получается, я крепко подставил Эниранд в этом. Но возвращаясь обратно, я бы всё равно не поступил бы иначе. Других вариантов у меня попросту тогда не было.

Внятной информации от Соулы я так и не добился. Или она была просто гениальной актрисой, или совершенно действительно была настолько отбитой, насколько казалась.

Уводя корабль в полёт к следующему острову, она дала себе волю, принявись напиваться прямо на месте. С другой стороны, девушка оказалась максимально простодушной и прямолинейной, причём это не мешал быть её при этом достаточно хитрой и рассчётливой.

Всю дорогу она несла какой-то бред и проверяла наши нервы на прочность. Однако стоило вдалеке появиться острову, как она выудила флягу с чем-то резко пахнущим травами, сделала пару глотков, и спустя полминуты была уже трезвый, как стёклышко.

В таком состоянии она перешла от праздного шатания к активной работе, нажимала рычаги управления и вбивала какие-о данные в электронику корабля. Здесь всего этого было намного больше, чем у механистов. Системы солнечных оказались заметно сложней.

Я даже подумал, не погорячился ли, когда сказал, что Соль могла бы её заменить. Впрочем, девушка бы всё равно не бросила корабль Дамиана.

За нами следом летела и алая чайка Соль. Но без экипажа она просто тащилась следом, чтобы не бросать корабль без дела.

Вторую группу солнечных мы нашли очень быстро. Бой был сложней, чем описывала Соула, но действительно проще чем тот, что мы уже прошли. Сильных противников здесь не было, кроме мага, исповедующего ту же гибридную стихию, что и Фелит. Но вот нервы у него были совсем не такими стальными, как и вера. Так что парень просто свалил в портал, бросив своих.

Здесь же нас ждал странный сюрприз, который я надеялся уже никоогда не увидеть.

— А, вот и ты. Почему-то так и знала, что этим всё кончится, — с равнодушием приветствовала меня Люта.

В отличии от Соулы, она была надёжно скована цепями. И нашли мы её в трюме корабля в железной камере с настолько добротной защитой, будто солнечные ожидали, что за ней явится легендарный Маджере.

— Правда знала? — удивился я.

— Я многое знаю из того что было, и что будет, Альтаир. Ты в тот раз ушёл живым после встречи с Меасом.

— Хорошо, что ты сама об этом заговорила. С тех пор многое изменилось. Твой друг успел сильно прославиться.

— Меас? Брось, он всегда был знаменитостью. Только в достаточно узких кругах. Черни о ком-то вроде него знать ни к чему.

— Что вас связывает?

— Потом. Все вопросы потом, Альтаир. Ты знаешь, я много думала с того момента, как мы встретились с тобой в первый раз…

— Только чуть в наложницы не набиваться, — скривился я.

Соула хотя бы симпатичная, а здесь уже вообще некрофилия получается.

— Что? Ты бы хотел? Впрочем, мне плевать. Я приму любую цену, если ты примешь меня к себе.

— Ну и зачем это тебе?

— Не верь ни единому её слову, — добавила Сатока.

— Даже не собирался. Забирайте её в тюрьму, а там разберёмся.

— Что? Альтаир, ты должен дать мне возможность чувствовать! Альтаир! Ты же можешь!!

А вот и о том, чего она на самом деле хочет, заговорили.

— Посмотрим, — отмахнулся я.

Общаться с ней у меня было желания ещё меньше, чем Соула. Та была раздражающей, но хотя бы позитивной, что-ли. Не говоря уж о том, что в её присутствие даже в связанном виде, сильно портило настроение Сатоке.

— Что произошло между вами? — продолжил я, но девушка только помрачнела и бросила в сторону:

— Долгая история.

Третий корабль охраняла третья наложница. По силам она и впрямь уступала другим. Потому её удалось не только победить, но и наконец-то взять в плен.

В финальной фазе сражения девчонка честно выложилась на полную в попытке поубивать всех нас, но по итогу просто упала в обморок от магического истощения, когда мана внезапно закончилась.

Ну да, я этому малость поспособствовал, не без того, так что сюрприз удался на славу. После такого она часов десять точно проспит, но затем ей придётся начать говорить. Искренне надеюсь, что обойдётся без пыток.

Соула настроила корабль на переход к Эниранду через небольшой побочный островок, не отмеченный на карте. И как только корабль начал выходить из атмосферы островка, принялась осушать новую бутылку.

Глава 20

Путь к Эниранду занял некоторое время, и в один из моментов, когда корабль держал стабильный курс, я решил воспользоваться возможностью и допросить пленную наложницу Эхмеи — Ренганту. Я прошел к трюму, где девушка сидела связанная по рукам и ногам, прикованная цепями к стене.

Едва завидев меня, Ренганта вскинула голову, и ее взгляд сверкнул неприкрытой яростью. Девушка была молода, лет двадцати на вид, с длинными светлыми волосами и чертами лица, присущими благородному солнечному роду. Однако сейчас ее прекрасные черты были искажены гримасой ненависти.

— Еретик! — прошипела она, щуря глаза. — Как ты посмел осквернить своим присутствием священный корабль имперского флота?

Я сделал шаг вперед, окидывая ее спокойным взглядом.

— Ренганта, не так ли? Одна из наложниц самого Эхмеи, — произнес я размеренно. — Боюсь, твой статус более не имеет значения. Теперь ты — моя пленница, и единственный способ тебе сохранить жизнь — это ответить на мои вопросы.

Девушка расхохоталась, встряхивая роскошными локонами.

— Убей меня, если хочешь! — бросила она вызывающе. — Но я никогда не предам величие Солнечного Монорельса и не открою тебя тайны, доверенные мне великим Эхмеей!

Соула фыркнула, прислонившись к косяку двери.

— Хреновая угроза. Умереть от твоих рук для нее нормальный исход. Она станет мученицей и остальные наложницы начнут создавать вокруг нее целый небольшой культ.

Я помотал головой, видимо вряд ли мне удастся выудить хоть какую-то информацию.

Покинув трюм я наткнулся на Ганца, мне он как раз и был нужен. Солнечный гигант в этот момент просто прогуливался по кораблю, было видно, что ему тяжеловато быть без дела.

— Ганц, как разговорить солнечного? — спросил я, без лишних предисловий. — Есть что-то, чем можно подковырнуть фанатиков Эхмеи?

Тот на миг призадумался, а затем на его лице проступила едва заметная ухмылка.

— Не путай фанатиков и наложниц. Последние вообще безумны в своей любви и вере к Великому. Нет, я могу конечно предложить тебе несколько способов. У меня есть целый арсенал нужно только сделать парочку приготовлений, а там выбор за тобой. От элементарных клещей для вырывания ногтей до раскаленных углей и дыб. Однако лучше всего работают старые добрые плети и кнуты. Сперва заставляешь выть от боли, а затем сломленный дух уже не может сопротивляться и….

Я поднял ладонь, останавливая его.

— Погоди-погоди. Давай не будем опускаться до уровня химерологов, Ганц, — произнес я со сдержанной строгостью. — Есть пути более гуманные, которые не калечат тело и разум. Я уверен, ты знаешь о них.

Солнечный гигант кивнул, принимая мои слова.

— Тогда да, есть кое-что еще. Допросы с использованием психоактивных препаратов, способных усилить болевые ощущения и сделать пленника более…разговорчивым. Есть также целые наборы по зельям, которые вызывают у жертвы сильнейшие галлюцинации и приступы безумия. Подобные эффекты отлично ломают психику и волю. Вот только без понятия где сейчас такие достать. Вообще алхимики звездных неплохие зелья делают.

В этот момент из трюма вплыла Соула, с любопытством поглядывая то на меня, то на Ганца.

— Слышала ваш интересный разговор, мальчики, — елейно протянула она, вальяжно развалившись в кресле пилота. — Но разве все эти пытки — не слишком уж жестоко? Даже для такой выскочки, как Ренганта. Уверена, есть способы и поприличнее, чтобы разговорить упрямицу.

Я обернулся к ней, вопросительно изогнув бровь.

— И что же ты предлагаешь? Какие у тебя методы?

Соула потянулась, причмокивая губами.

— Ну, есть у меня одна штучка кое-какая. Правда, после нее наша малышка-наложница станет таким безрадостным существом, что сама будет умолять вас прикончить ее. Падет в глубочайшую депрессию. Зато вы получите всю информацию, которая вам нужна. Не физические страдания, но эмоциональные.

Солнечная пиратка бросила на меня лукавый взгляд…

— Что скажете, стоит попробовать? В конце концов, здоровье Ренганты уже не самое главное после всего того, что она натворила.

Ганц расхохотался, бросив на Соулу снисходительный взгляд.

— Ну это смешно! — усмехнулся он. — Да ты просто ничего не смыслишь в извлечении информации. Никакие дешевые фокусы не идут ни в какое сравнение с древними ментальными техниками допроса. Они позволяют залезть в голову жертве и прочесть ее воспоминания, узнав любую тайну! Правда, есть один нюанс. Менталиста у нас нет.

Соула усмехнулась, словно победила. Вот только мы ни во что не играли.

— Зато есть я. Да, здоровяк прав, я конечно не опытный менталист, но кой-чего знаю. Сейчас, кхм… — Соула прочистила горло и сделала пародийно заумную интонацию. — При использовании ментального допроса все травмирующие воспоминания из головы пленника перекидываются на доминирующий разум — то есть на того, кто проводит допрос. Обрушиваясь на него мощнейшим потоком депрессии, ужаса и боли. Многие маги после этого сходили с ума или впадали в кататонию, не в силах справиться с эмоциональным откатом. Однако позже открыли заклинание, где это можно заменить на счастливые моменты, которые вытягивает менталист, тогда поток депрессии остается уже на пленнике.

Вот оно как. Я бы конечно не против, если бы Соулу хватил такой удар, но она явно на такое не согласится. Но что ж, на безрыбье, как говорится…

В конце концов, я решился и кивнул.

— Хорошо, действуем по твоему плану, Соула.

Пиратка улыбнулась.

— Будешь должен.

— О, нет. Поверь, твой долг ты еще долго не отработаешь. Я тебе жизнь спас, так что…

Соула фыркнула, словно надеялась, что я забыл обо всем и была разочарована тем, что ее план не сработал, и потопала обратно в трюм.

Покачав головой, я пошел следом. Солнечная наложница встретила нас все с той же ненавидящей гримасой на прелестном личике.

— Ну что, гадина, приготовься страдать! — рявкнула Соула.

Ренганта вздернула подбородок, с вызовом взирая на нас.

— Делайте что хотите, я все равно ничего не скажу!

— Посмотрим-посмотрим, — протянула Соула и, расставив ноги, приняла боевую стойку.

Девушка принялась выполнять странные пассы руками, словно вычерчивая в воздухе какие-то причудливые символы. Постепенно ее взгляд обрел отрешенность, будто она окуналась в глубокий транс. Я невольно отпрянул назад, когда силовое поле вокруг наложницы внезапно вспыхнуло и ожило, мерцая золотыми искрами.

Тело Ренганты вздрогнуло, она беззвучно разинула рот. Ее зрачки расширились, взгляд стал пустым и безжизненным.

Через некоторое время Соула перестала двигаться, впав в подобие ступора. Последним ее движением стал лишь вскинутый вверх кулак. Видимо, это был якорь для нее, способ удержать ее сознание после проникновения в чужие воспоминания.

Прошла целая минута. Затем другая. Ни Соула, ни Ренганта не шевелились, погрузившись в странный ментальный ступор.

И вдруг я заметил, как по щекам Соулы покатились слезы…

Я окинул взглядом Ганца, тот лишь пожал могучими плечами. Похоже, все шло по плану, хотя последствия не заставили себя ждать.

Спустя несколько минут я наконец услышал тихий всхлип Соулы. Затем еще один, громче. Ее руки предательски задрожали, а голова поникла.

— Нет… — пробормотала она, всхлипывая. — Н-не может быть… Такого не может быть…

Ренганта же по-прежнему замерла с остекленевшим взором. Казалось, ее разум навсегда потерян в чужих воспоминаниях.

Соула тем временем уставилась на меня расширенными от ужаса глазами, но вскоре ее лицо приобрело привычную отрешенно-недовольную гримасу.

— Что ты видела? Что тебя так напугало?

— А, не бери в голову. Просто почувствовала то, что чувствовала она, когда стала наложницей. Чесслово, я и не думала, что девочек так жестоко истязают. Мой папаша, что пинал меня в детстве и то был добрее. Эхмея конченный садюга.

— Еще одна причина в копилку к тому, чтобы отвинтить ему башку.

— Ты серьезно собрался бросать вызов Ему? — встрял Ганц.

— А мне кажется мы уже это сделали, если ты не заметил. Но да ладно. Что ты видела, Соула?

— Ничего по поводу планов полубожественного солнцеликого мужика. Однако увидела, точнее эта девка видела, как Эхмея прятал в тайник колбу с белыми кубами. Такими же, что исходят от тебя, когда ты творишь магию.

Я мгновенно понял, о чем она говорит. Эхмея располагал каким-то фрагментом силы фрактала. Выходит… у каждой фракции был фрагмент?

Значит, Эхмея прекрасно знал обо мне и моем предназначении. И именно поэтому так рьяно охотился, желая уничтожить раз и навсегда. Должно быть, именно из-за угрозы, которую я представлял.

Все эти мысли пролетели у меня в голове за доли секунды. Я стиснул челюсти, чувствуя, как волна решимости окатывает меня.

Слишком многое до сих пор оставалось для меня загадкой, но теперь одна из важнейших деталей наконец обрела четкость.

Мерлин, величайший маг прошлого, знал об Эмиссарах и тайных развитии миров. И осколок его силы, его самого фрактала каким-то образом попал в руки Эхмеи.

Это было ключом к пониманию всей истории Зехира. В предыдущих двух я нашел не только важные ключи, но и новые способности. Возможно благодаря этому фрагменту я пойму, связан ли как-то Мерлин с Нейросетью, почему миры в которые несут систему Эмиссары в итоге оказываются пожраны пустотой.

— Ганц, Соула, позовите всех в главную рубку! — велел я твердым голосом.

Собрались все достаточно быстро, после чего я окинул взглядом помещения, стараясь подобрать слова.

— Мы внезапно узнали, что Эхмея владеет фрагментом силы фрактала — видимо у каждой фракции был кусочек после раскола мира. Этот фрагмент фрактала — ключ к разгадке многих тайн! Возможно он даст мне ответ на многие вопросы.

Тео отреагировал первым, сделав шаг вперед с озадаченным видом:

— Но как мы получим этот фрагмент? Эхмея наверняка припрятал его в самом надежном месте!

— Именно, — кивнул я. — Поэтому я решил, что нам следует пойти на крайние меры.

Все переглянулись недоуменными взглядами. Лина прищурилась, по ее лицу пробежала тень беспокойства.

— Какие крайние меры ты задумал, Альтаир? — спросила она настороженно.

Я расправил плечи, вбирая в легкие побольше воздуха. Глаза Хель расширились, она поняла раньше всех.

— После того как прибудем на Эниранд — мы отправимся в столицу Империи Солнечного Монорельса! — объявил я. — Пора закончить все это.

Повисла гробовая тишина, прерываемая лишь гулом работающих двигателей корабля. Тео вытаращил на меня глаза.

— Но… Но это самоубийство! — наконец выдохнул он, однако тут же расхохотался, качая головой. — Прости, забыл, кому это говорю. Если так подумать, с момента как я встретил тебя — мы вечно по острию ходим.

Все остальные тоже встрепенулись, ощутив во мне прилив решимости. Ганц расплылся в широченной ухмылке, Лина закатила глаза, а Сатока лишь кивнула с уважением.

Вскоре мы причалили на Эниранде. Покинув корабль, я первым делом осмотрелся по сторонам. Город преобразился, большая часть разрушений была уже устранена. Кое-где еще виднелись следы недавней войны, но в целом Эниранд восстанавливался стремительными темпами.

Повсюду сновали жители, каждый был чем-то занят. Никто даже не подозревал, что всего пару дней назад весь остров находился в шаге от полного уничтожения. Дети играли на улицах, женщины о чем-то оживленно беседовали у колодца.

— Вот это да… — присвистнула Соула, будто увидев Эниранд впервые. Я бросил на нее взгляд, ожидая какого-нибудь ехидного комментария.

Солнечная пиратка осматривалась с нескрываемым любопытством, крутя головой по сторонам.

— Знаешь, вполне могла бы остаться здесь, — наконец произнесла она чуть мечтательно. — Тихое и уютное местечко, ничего не скажешь. Но увы, звездное море мне дороже!

Я хмыкнул, представив, как она бороздит просторы Зехира на захваченном у Эхмеи крейсере. Пожалуй, Соула сумела бы стать одной из самых безбашенных пираток в истории.

В этот момент к нам подошел Хазмир, с поклоном приветствуя меня. Массивный ящер все так же был облачен в парадную форму, отдавая честь правителю Эниранда.

— Приветствую тебя, Альтаир, — прогремел он басом. — Рад, что ты благополучно вернулся. Есть важные новости, что требуют твоего внимания.

Я кивнул, поторапливая его продолжать. Хазмир вновь поклонился:

— Представители оставшихся фракций — Отчаяния, Механистов, Звездных и Химерологов в очередной раз прислали гонцов. Все они хотят начать переговоры о мире и дальнейших взаимоотношениях. Говорят, что им плевать на Солнечных, важнее договориться с Энирандом, — продолжил Хазмир. — Ибо после того, что здесь произошло, стало ясно — враждовать с нами крайне опасно.

Я кивнул, обдумывая ситуацию. Видимо они поняли, что Солнечные не пойдут на переговоры, оттого и зачесались сильнее. Но оно и хорошо, мои планы поменялись.

— Хорошо, Хазмир, — произнес я после короткой паузы. — Пошли гонцов обратно и назначь переговоры через три дня. Я думаю, для нас самым удобным местом будет территория Тальхеора, застава Химерологов. А также направь за Регулусом, Дамианом и Эдельвейсом. Пусть подойдут в башню, мне есть что с ними обсудить.

Хазмир кивнул и откланялся, дабы начать исполнять распоряжение. Я же решительно зашагал к своей башне, остальные последовали за мной.

Вскоре я уже расположился в личных покоях, дожидаясь прибытия моих союзников. Первыми явились Регулус со своими неизменными спутницами — Хиной и Майей. Едва переступив порог, архонт скрестил руки на груди и вопросительно изогнул бровь:

— Ну что, Альтаир? Какие у тебя новости на этот раз? Надеюсь, не планируешь обрадовать нас очередной кампанией против всего Зехира.

Я лишь усмехнулся в ответ, Регулус был в хорошем настроении. Сестра Хины кивнула мне со слегка отсутствующим видом, остальные же воздержались.

Вскоре к нам присоединились Дамиан и Эдельвейс. Кот подошел ближе и запрыгнул на широкий подоконник, устраиваясь поудобнее. Дамиан же просто встал позади, скрестив руки на могучей груди в ожидании.

Я окинул взглядом всех присутствующих и решительно заговорил:

— Позвал я вас не просто так. Скоро состоятся переговоры со всеми фракциями Зехира на территории Тальхеора.

Я выдержал эффектную паузу, ловя реакцию каждого. Регулус нахмурился, а Дамиан плотнее сжал губы. По Эдельвейсу сложно сказать, что он думал.

— Самое важное — дать всем понять, что могущество Эниранда намного больше, чем они думают. Что мы способны нанести сокрушительный удар по любым силам в любой момент. С этой же целью я собираюсь на переговорах озвучить наши истинные требования. И здесь все сложнее.

Я поднялся, обходя комнату.

— Дамиан, буду честен, я до сих пор не очень тебе доверяю, но во время вторжения ты и твои люди были для Эниранда хорошей опорой. Я помню про твои амбиции, и первым требованием будет назначения тебя Примархом.

Механист такого явно не ожидал. Он расширил глаза от удивления, но тут же успокоился. Его глаза забегали в поисках возможных вариантов.

Я же был уверен в положительном ответе, сейчас, после смерти Вальтера у них не должно быть кандидата. А Дамиан может быть мостом между двумя фракциями.

— Я возьму с собой легата Сиринция, если не возражаешь. С ним наши слова будут иметь для механистов совсем иной вес.

Я кивнул и продолжил.

— Регулус, на тебе вопросы со Звездными. Тут твоя воля, как решишь поступать — так и будет, я тебе доверяю.

— С чего такое доверие? — прищурился он.

— А ты задай этот вопрос себе. Почему в тяжелую минуту ты пришел ко мне? Пришел на Эниранд. Думаю, что бы ты не предложил Звездным — это пойдет на пользу, да и было бы неплохо тебе восстановиться там в чинах Архонта, думаю после предательства и союза с анклавом там разлад.

Регулус потер переносицу.

— Так-то оно да, вот только закостенелых стариков сложно уговорить. Но, думаю, твоя демонстрация силы даже слепого вразумит. Сколько есть дней на подумать?

— Трое суток. Достаточно?

— Более чем, подумаю, чем я могу встряхнуть их старые кости.

Я улыбнулся Регулусу, отметив, как сильно он поменялся с момента нашей первой встречи. Наконец повернулся к Эдельвейсу, но тот опередил меня.

— Переговоры с ветвью Отчаяния — это все равно что приказывать дохлой крысе. Она не слышит, не понимает, и явно ничерта не сделала бы, даже будь живой.

— Ну значит воскреси, сделай кадавра, и пусть выполняет, Некромант ты или нет? — подначил его я, но тут же сделал серьезное лицо. — Мастер Эдельвейс, нам нужно только чтобы отчаянники не вылазили лишний раз. А основные переговоры проведут с ними темные из тех, что сейчас на Эниранде. Можешь выстроить нашу позицию наименее выгодным для них образом. Пусть понимают, что в любой момент именно они получат основной удар от нас. С ними мы будем говорить в последнюю очередь.

— Разумно, — кивнул Эдельвейс. — Что ж, это будет непросто. А что с солнечными решил?

— С ними мы будем разговаривать по старинке. Открывая дверь с ноги.

Удивленные лица Регулуса и Дамиана стоило видеть.

А вот кот не удивился. Привык видимо к моим странным решениям.

Глава 21

Эниранд восстанавливался быстро, особенно ключевые постройки, насколько это было возможно ускорить с помощью магии.

Доход с обновлённого алтаря фрактала вышел больше, чем со всех островов до объединения. Фрактал падал в копилку один к одному, не требуя никаких потерь на конвертацию маны. Это значило, что доход увеличился вдвое. Даже в два с половиной раза, если точнее.

На посадочной площадке меня уже ждали Соула и Соль. Первая буравила взглядом вторую. Девушка-киборг же равнодушно смотрела перед собой. А за их спинами стояли ласточка Дамиана и трофейный корвет.

— Альтаир! — воскликнули обе девушки, затем посмотрели друг на друга. Соула с раздражением, Соль с привычным равнодушием.

Затем солнечная пиратка сделала решительный шаг вперёд:

— Мой корабль намного лучше подходит для переговоров! Это гордость флота Монорельса! Думаешь, наложницам Эхмеи разрешат путешествовать на чём-то недостаточно статусном?

Я уже хотел было сказать, что мне как-то плевать, но затем вспомнил, что на переговорах полагается держать лицо серьёзного лидера серьёзной организации. И внезапно понял, что в словах Соулы было больше смысла, чем мне показалось на первый взгляд.

— Ласточка обладает большей быстротой и манёвренностью, — тихо и спокойно сообщила киборг. — Она лучше подойдёт для быстрого отхода или в случае необходимости скрытности.

— Какая скрытность? Мы же летим показать, что мы здесь главные!

— Ну, для начала, это не твой корабль, — начал я, осадив Соулу, — а моё боевой трофей. И ты — не часть моей команды.

— Н…но… Альраир… как ты можешь так со своей наложницей? — в глазах пиратки проступили слёзы.

— Ты не моя наложница, — скривился я. Затем увидел Тео и добавил. — Дружище, твоя наложница пристаёт к другому мужику, это нормально?

— Она не моя! — густо покраснел Тео. — У меня уже есть девушка!

— В другом мире, как же, — фыркнула Соула.

— О, ты уже в курсе. Тогда оставляю вас выяснять отношения, а нам пора на переговоры, — улыбнулся я и прошёл мимо на быстроходный корабль Дамиана. Слова о скорости стали решающими. Тратить время попусту мне было не к месту, а Регулусу ещё предстояло лететь наверх после совета.

Собственно, сами Регулус и Дамиан летели на переговоры на своих кораблях, а Эдельвейс — с остатками остальных принявших мою сторону тёмных на их трофейном судне.

— Постой, Альтаир! У меня здесь рельсовая солнечная пушка, гордость империи, и ещё куча всякого оружия. А ты выбираешь прогулочный катер?

— Это боевой корабль разведки малого класса, — поправила дотошная Соль.

— Сейчас это оружие ведь бутафория, — хмыкнул я. — Стрелять из него кто будет?

Этот момент я подметил ещё во время первой прогулки на этом корабле. Управлять такой махиной девушка действительно могла в одиночку. Механизмы и автоматика корабля позволяли. Но на корабле было полно и других систем, которые не работали сами по себе. И одной из таких было оружие.

До атаки нажатием кнопки из капитанского кресла здесь ещё не дошли. Вернее, дошли, но только на ограниченный ряд оружия, к которому не относились ни обычные пушки, ни чудо техники солнечных, которым пытались разнести Эниранд.

Так что величина и эпичность корвета солнечного монорельса была только пылью в глаза. А раз так, у меня есть и свои средства.

Поднявшись на борт судна, я активировал видоизменение, и ласточка превратилась в боевой корабль ещё эпичней, чем у солнечных. Я дал волю фантазии, а затем инициативу перехватила Тали, сказав что у неё есть пара идей, почерпнутых из восстановленных участков памяти.

По итогу вышел фантастический корабль из магических металлов, на фоне которого боевой корвет смотрелся куда скромнее и проще, не смотря на всю страсть к пафосу у солнечных.

Вот только это было такой же бесполезной в реальном бою бутафорией, как и с корветом. Только с преимуществом в скорости, которая разгонялась коррекцией в процентах от базовой.

Следом за мной на корабль зашла Хель, прошмыгнула Лина, и стал медленно подниматься Ганц. Сатока оказалась на корабле коротким порталом и выросла из тени лишь на пару секунд позже меня.

Я подал руку Хель, затем услышал хлопки крыльев над головой и увидел Эдельвейса. Теперь химерный кот стал ещё и крылатым, так что проблема кораблей для него была решена раз и навсегда.

Тео тоже забрался без лестницы, просто взлетев на своих огненных крыльях. И последней, с явной неохотой и обидой, полезла Соула.

— Вообще-то тебя с собой никто не звал, — заметил я, но препятствовать не стал, а просто направился в комнату навигации.

Там меня ждал ещё один сюрприз в виде Хины тар Нитти.

Тари спала под иллюминатором, нежась на свету. Но с ней я уже начинал привыкать её видеть повсюду. Тем более, что девушка совсем не требовала внимания и была полностью самодостаточна. В отличии от Соулы, у которой эта прилипчивость сочеталась с разговорчивостью, не сильно уступающей Лине.

— Я даже не спрашиваю как. Скорее, мне интересно, почему тут? Я ведь мог принять предложение Соулы и лететь с ней.

— Не… мог… — сквозь сон пролепетала девушка. — Я знала.

После этого она повернулась к нам филейной частью, ещё уютнее устраиваясь спать там, где этого устройством корабля не планировалось. При этом открывающийся вид девушки в обтягивающих кожаных шортах сразу магнитом приковал к себе внимание Ганца и Тео, не смотря на все заверения последнего о любви к своей потерявшейся по вине Меаса девушки.

— Соль, курс ты знаешь, — начал я. — Сколько по времени это займёт?

— К ночи будем на месте, как и говорил мастер Дамиан. Его прогноз по скорости был достаточно чётким.

Я кивнул.

Значит, у нас будет ещё немного времени перед началом переговоров. Хотя, вздумай я опоздать, они бы просто ждали главного героя этих переговоров. Пожалуй, это даже могло бы показать наше превосходство. Как и пунктуальное прибытие точно в срок. Но я всё же предпочитал проверить всё заранее, дабы избежать повторения прошлых мирных переговоров.

Лучше сразу убедиться, что предложенный зал в Тальхеоре был достаточно защищённым и укреплённым на случай, если кто-то решил повторить события островов звёздной пыли и Миллениума.

В народе это окрестили кровавым пактом, потому как в итоге вылился в невозможный с их точки зрения союз против солнечных. Механисты и Звёздное королевство давно были под влиянием их религии и даже почитали Эхмею как живого бога солнца. Поэтому то, что механисты дольше всех делали свой ход, а Звёздные в итоге разделились — естественно.

Вне этой системы были лишь химерологи. Религия солнечных, несмотря на особенности культа Эхмеи, в целом проповедовала достаточно гуманные ценности, которые плохо сочетались с идеологией Цеха.

Попытка Анклава Мрака разрушить однополярный мир Солнечного Монорельса привела к хаосу. Теперь было нужно возглавить этот хаос. Другой возможности у меня может не быть.

Возможно, на кону стоит нечто большее, чем просто власть отдельной фракции и её возвышение над другими. Я всё ещё ничего не знаю о главной угрозе и проблеме этого мира. Той, которая и стала причиной мировых войн Зехира.

Днище и мёртвая магия, поднимающаяся с него вверх.

Все нынешние дрязги связаны с желанием быть как можно дальше от места прорыва. Возможно, Антарес ар Орион с самого начала действовал в тайном союзе с тёмными. И цель подняться на верхние острова, заняв место солнечных. Тёмные бы заняли их место пониже, готовя силы к следующей войне, теперь уже против звёздных за обладание верхними островами.

Где-то там свои места заняли бы место и другие фракции. Поддержавшие тёмных химерологи наложил бы лапу на владения Ордена Механистов. Орден же закономерно примкнул к солнечным, хоть и с некоторым запозданием.

Что правда, остаётся неясным, какую роль в этом всём играл Вальтер и фракция Мельхиора-Меаса. Неизвестная группа многое сделала, чтобы начать этот конфликт. И скорее всего, получила достаточно выгоды от этого. Но чего добиваются они — я до сих пор не понимаю.

Механисты играли им на руку, и в то же время пошли за солнечными. Какая связь у солнечных с их шайкой? Полагаю, что никакой. Тогда в чём тут логика?

Под покровом ночи мы вошли в атмсферу центрального Тальхеора. Древней крепости тари незнакомого мне клана тар Рииссов, а ныне пограничный город и стоила сектора Цеха Преобразований.

Переговоры предложили именно они, потому и выдвинули идею с этим городом. Иначе мы бы назначили их в Эниранде. Другие фракции, желающие оказаться на переговорах с нами, тоже могли направиться сюда, а не на мой остров. Многие опасались, что их просто убьют по прибытии.

Остатки ветви Отчаянья, кстати, имели все шансы, если я не буду внимательно следить за Эдельвейсом и выжившей из тройки архиепископов девчонкой.

Цех сейчас был второй по силе фракцией, после всех событий. Потери химерологов в войне были самыми незначительными в сравнении с остальными. Солнечные сильно их потрепали во время своей контратаки, но под Энирандом химер было не так много. Потеряв несколько сильных особей, а особенно после прибытия солнечных, магистры цеха отступили сюда.

Остров выглядел таким же, каким я его запомнил. Исполинские бирюзовые деревья, вечная морось от расположенных рядом островов, состоящих из одной только воды.

Одноимённый город, находящийся на одной из скал, в расщелине. Вытянутый, будто гигантский колизей, с домами, нависающими один над другим, густо застроенный, с узкими улочками, но всё такой же уютный и умиротворяющий, наполненный обилием зелени и фонтанами.

Не знаю, как правили другие хозяева города, но нужно признать, Люциус Змееморд был неплохим хозяйственником, и при всех его недостатках, город он содержал в чистоте, а нищие хоть и встречались, как для окраины здесь было очень мало явных отморозков.

Скорее, тихое, всеми забытое место, о котором вновь вспомнили, едва вспыхнула война. Слишком близко он был от переходов на слои нижних архипелагов, являясь одним из стражей границ Цеха.

Посадочная площадка, причал для воздушных кораблей, здесь был оборудован позднее основания города и явно отличалась по постройке от других.

Внизу нас уже ждали. С местной башни сложно пропустить летучую цель, тем более что мы и не пытались скрываться, напротив будучи под прикрытием иллюзии серьёзного боевого судна незнакомой местнымпостройки.

Оценить боевой потенциал для кого-то со стороны было бы сейчас невозможно. Звёздные корабли из памяти Тали сильно отличались от местных. Даже у монорельса они казались антиквариатом рядом с ними. Для потенциального противника или союзника же это будет вообще кот в мешке.

Маленькая фигурка с магическими факелами отметила сигналами, в какую сторону лететь. Спустя пол минуты вся площадка зажглась огнями, приветствуя нас.

Легиона воооружённых разумных внизу я не видел — что уже хорошо.

Хотя, зная особенности Цеха, им вовсе не обязательно было ставить вооружённый эскорт. Они вполне могли напичкать воздух какими-нибудь магическими жучками-мозгоедами с пару микрон или ещё какой дрянью.

— Ну, пока что я ничего такого не замечаю. Просто смотри периодически справку, — послышался голос Тали у меня в голове.

— Она и такое может?

— Это очень сильная способность анализа вообще-то!

— Ладно, просто продолжай мониторить. И я буду поглядывать, если что.

Внизу было видно как сюда кто-то спешит. Две фигуры в серых плащах выдавали принадлежность к Цеху. Двое — это не армия, как я опасался. Но с другой стороны это могут быть сильные высокопоставленные магистры или ещё что-то.

Сколько у Цеха директоров, как Сай?

— Будьте начеку и держите ухо востро, — предупредил я своих, и первым показался снаружи корабля.

Дождавшись, пока Тео зажжёт свои крылья, я скопировал навык ретрансляцией и спустился вниз первым.

Усиленное зрение уже очертило две фигуры в сером, в которых я узнал двух младших магистров, по совместительству безумную парочку полукровок на службе у Живодёра.

— При-ивет! — отсалютовал парень. Серая мантия химеролога была накинута на нём небрежно, а из кармана торчал хвост вяленой рыбы. — Добро пожаловать на бла-го-сло-венный Тальхеор, чувак! Я Хлой, ваш проводник, а это моя помощница, Хлоя.

— Добро пожаловать в гости, беглый некромант! Какие планы на ночь? — промурлыкала тари-полукровка.

Девушка хищно оскалилась как бы невзначай провела выросшим за миг из пальца когтем по маленькой аккуратной груди, которую небрежно накинутая мантия химеролога даже не пыталась прикрыть.

— Мастер рад, что вы решили нас посетить, и будет вдвойне рад, если перед советом вы загляните к нему в гости. Тем более что совещание будет всё равно проходить в башне.

В первую встречу с близнецами они вызвали впечатление отбитых психопатов с большими бедами в голове. То, что они могут так чисто выражать свои мысли казалось даже немного странным.

Но ни проснувшаяся культура в двух маньяках, и не прелести Хлои меня отвлекли. Тем более что, будем честны, при всей природной привлекательности тари, передавшаяся и полукровкам, Хель была куда интересней. Да куда там Хель — любая девушка в моей группе. Красота Хлои строилась на исключительно милом лице.

Однако самое важное в этом посыле было иное.

Сай Живодёр ясно давал понять, что он хочет встретиться с нами без лишних свидетелей.

Насколько это может быть опасно?

Очевидно, что в какой-нибудь подвал я бы не пошёл. Но в башню нам действительно нужно было пи любом раскладе. Потому я обернулся к Соуле:

— Тебе задача — встретить здесь Регулуса и Дамиана, когда они прибудут на своих медлительных лоханках, и введи в курс дела. Скажи, что мы отправились на аудиенцию к уважаемому мастеру Саю, — сказал я, а затем обернулся к близнецам и коротко бросил. — Ведите.

Близнецы посмотрели друг на друга, растянувшись в улыбке, взялись за руки, и принялись вприпрыжку спускаться вниз от взлётной площадки к сердцу города. Надолго запаса нормальности у них ожидаемо не хватило. И так для них подвиг, наверное.

Прогулка по городу пусть и была короткой, но очень показательной. Не смотря на то, что парочка явно спешила, я всё равно успел оценить, как мало на улицах разумных. Лавки тоже по большей части были закрыты.

Тальхеор помнился мне шумным местом, полным веселья. Охотники здесь часто останавливались между рейдами, да и аграрный сектор работал здесь без сбоев, потому крестьян здесь тоже всегда было с избытком. Да и торговый путь тоже был, хотя после объединения островов самый важный торговый маргут теперь шёл через Эниранд, а поговорить с нами на тему торговли, по очевидным причинам, пока было некому и некогда.

Мои спутники держались рядом и были на редкость молчаливы. Тоже понимали общую опасность ситуации. Взгляд невольно задержался на Хине. Сновидица с явным интересом поглядывала на близнецов.

Я с запозданием вспомнил, что они носят фамилию одного клана. Хотя близнецы, как я понял, результат какого-то эксперимента или своего рода воспитанный химерологами трофей. Надо будет расспросить Хину об истории клана тар Нитти после падения их дома на Айрене.

— Про-ошу, — картинно растягивая слова, будто неудачно подражая вышколенному слуге в благородном доме, приознёс Хлой, отойдя в сторону и указывая на вход в башню.

С другой стороны его действия зеркально повторила Хлоя, только чёлка неудачно упала на глаза, и девушка безрезультатно пыталась её сдувать в сторону.

— Я бы не оставляла этих ребят у себя за спиной, — тихо шепнула Лина.

— Кусь! — Хлой клацнул зубами воздух сантиметров за десять от лисьего хвоста.

Лина ойкнула и подскочила чуть вперёд, а Хлой получил лёгкий подзатыльник от сестры.

— Дальше только мастер, — сказала Хлоя тар Нитти, резко посерьёзнев. — Мы тоже останемся тут.

— Пообщаемся за жизнь, поделимся сплетнями, — добавил невпопад её брат.

— Мастер Сай хотел бы переговорить с вами с глазу на глаз, мастер Альто.

Глава 22

— Идём, — решился я и направился было вверх по лестнице, но на моём пути встал улыбающийся Хлой.

— Не сюда, — улыбнулась ему в тон Хлоя, после чего активировала скрытый механизм, и у лестницы неожиданно появилось продолжение.

С каменным шелестом сдвигаемых плит появился путь вниз, ведущий куда-то под башню.

— Я проведу тебя вниз и вернусь. Оружия у меня с собой нет, если что, — девушка покрутилась вокруг своей оси, будто меня это могло в чём-то убедить.

— Вроде бы говорилось про посещение башни, — насторожился я.

— Технически, мы не будем её покидать. Здесь находятся покои хозяина.

Я кивнул остальным и направился следом за тари-проводницей.

На лестнице оказалось совершенно темно, но полукровка видела в темноте, а я просто добавил внедрённый навык.

Путь оказался дольше, чем я думал. Хлоя шла вниз беззаботно, порой перепрыгивая через две ступени и напевая себе что-то под нос. Не похоже, чтобы она к чему-то готовилась или замышляла. Хотя, от этих двоих я могу ожидать что угодно.

Но мои опасения на этот раз оказались излишни.

За чернотой по ту сторону лестницы внизу совершенно неожиданно оказался целый мир, что несколько шокировало меня по началу.

Но затем я понял задумку и мысленно отдал дань уважения архитекторам.

С наружной стороны скалы-колизея, в которой располагался Тальхеор, под расположенной на самом краю этой скалы башней, находилась небольшая выбоина. Здесь, в истинном основании башни, находилась скрытая от лишних глаз резиденция правителя города.

Лестница заканчивалась перед крохотным искусственным озерцом метров на пять. Вокруг него и лестницы был комплекс бытовых комнат, большая часть из которых с внешней стороны имела стеклянные окна.

В обилии произрастала зелень. Не только бирюзовая, как наверху, а в том числе и обычная, и кое-какая экзотика с далёких островов. Всё это росло не как попало, а разбито опытным ландшафтным дизайнером по некоему неуловимому принципу, так чтобы цвета растений всегда находились в гармонии, несмотря на своё разнообразие.

Небольшое пространство было использовано с умом так, чтобы вместить в себя уютную и просторную резиденцию. Для одного человека дом был великоват, но в то же время, стоит отдать должное, не так ломился от роскоши, как можно было ожидать от резиденции в столице пограничного сектора, через который идёт несколько важных торговых путей.

К тому же, обставлено здесь всё тоже было со вкусом. Вычурная мебель из тёмного дерева, магические светильники из кристаллов, обилие насаждений растений в том числе и внутри.

Всё в минимализме, в сочетании тёплого кофейно-коричневого и холодной серости Цеха, а также разбавлявший эти краски яркий и светлый бежевый с персиковыми нотками. Одним словом, никакой богатой безвкусицы, на какую часто падки быстро разбогатевшие политики.

Первая же комната, нечто вроде уютной домашней гостиной, поразила изысканностью и в то же время минимализмом. Тали с системной справкой подсказала, что материалы использованы весьма недешёвые, и что на самом деле я сильно преуменьшаю роскошь этого места.

— Ты в курсе, что такое туманное древо? — произнесла она, некоторое время уже слушая мои мыли.

— Давай сразу к делу.

— Это древесина не из этого мира. Скорее всего, её привезли с собой переселенцы-тари из мира Смерти. Цена такой на рынке, если бы кто-то вздумал её продавать, была бы в районе миллиона за грамм. По самым скромным оценкам. На деле там был бы аукцион, где бы её продали раз в десять дороже.

— И?

— Я к тому, что здесь всё такое. Каждый предмет почти артефакт и стоит как целое состояние! Кстати, если что, это не стекло, а некое вещество на основе прозрачной китары с кристаллом. Грубо говоря, усадьба легко переживёт огонь пушек с кораблей солнечного монорельса.

Не знаю, какую роль из этого играли первые правители Тальхеора, но Люциус Змееморд как минимум умел это ценить и относиться соответствующе. Под толстым слоем пыли, говорившем о долгом отсутствии владельца, был идеальный порядок. Каждый предмет был будто выверен с тщательной геометрической точностью и стоял в строгом порядке.

Это сильно контрастировало с вереницей объедков и отпечатками грязных босых ног, бегающих с земляных клумб в дом, да ещё и в вечной тальхеорской сырости.

По отпечаткам в пыли можно было легко отследить, в какой части дома ещё осталось что-то от Змееморда, а где успели пожить близнецы. Перемятые постели, покосившаяся дверь кладовой, откуда тянулся стойкий запах спирта, а под дверью было высохшее лиловое липкое пятно, в которое я по глупости вступил.

Змееморд любил сочетание плитки с тёмным паркетным полом, и теперь каждый шаг по нему заставлял правый сапог немного липнуть. Это заставило меня с заметной периодичностью буравить свою проводницу недовольным взглядом. С трудом могу представить, чтобы это Сай Живодёр здесь бухал, разносил дом и вёл образ жизни бомжа.

В этот момент Хлоя предприняла ещё одну грубую попытку меня соблазнить. На повороте она резко приблизилась ко мне, так что я мог ощущать жар её дыхания. Девушка, как и все тари, выглядела чертовски соблазнительно. Но после экскурсии по по местам боевой славы их с братом пьяных дебошей, или одному Днищу известно, чем они тут занимались — нет, точно не нужно.

— О-о, я тебе отвратительна? Не смотри так, я же эмпат! — полукровку это почему-то привело в восторг. — Знаешь, так даже лучше. Эмоций больше. Главное это эмоции, не важно хорошие или плохие. У нас с тобой будут очень сильные!

— Как-нибудь в другой раз, — я криво улыбнулся. — Мастер Сай ждёт.

— Точно! — спохватилась Хлоя, будто и вправду уже забыла о приказе хозяина.

После этого девушка больше не пыталась со мной общаться, а неслась по дому едва ли не бегом. Остановились мы на небольшой развилке — дальше шла прикрытая комната, а сбоку — что-то вроде изящной столовой, где одна из стен практически отсутствовала, а часть пола была прозрачной, приделанной к камню. Так создавалось ощущение трапезы на самом краю обрыва, наполовину зависнув в воздухе.

Красиво, если бы не куча недоеденной пищи на столе и горы пустых бутылок, вокруг которых уже кружила первая стайка из мелких фруктовых мушек.

— Всё, дальше мастер нам заходить запрещает, — с ноткой обиды сказала Хлоя и ткнула пальцем на дверь в комнату. — Тебе туда!

— Полагаю, у него есть на это причины, — хмыкнул я, ещё раз оглядывая полукровку-тари. Нет, с виду девушка выглядела пусть и неряшливой, но опрятной и чистой.

За дверью оказалась уютная гостинная с пушистым диваном перед крохотным костерком — для этого здесь было предусмотрено специальное место, обложенное камнем. Часть стены слева отсутствовала — вместо неё был выход на крохотный изгиб скалы, где был небольшой сад камней с редкой порослью у самого края.

Благодаря этому внутри был чистый и свежий воздух, с лёгким ароматом благовоний. Наверное, в этом месте осталось от Змееморда больше всего. Здесь сохранился полный порядок, но не было гор пыли. И главное — я даже не сразу понял, насколько застоявшимся и неприятным был воздух внутри дома, но хорошо ощутил тут, почувствовал горную свежесть.

Сай Живодёр сидел ко мне спиной на диване, задумчиво глядя в стеклянное окно на приближавшийся грозовой фронт. И был он не один. К своему удивлению я увидел вдалеке, под самым окном, фигурку девушки с каре бирюзовых волос и круглым металлическим барабаном, на котором девушка играла тихую приглушённую мелодию.

— Альто Тёмный. Садись, не укушу. В последнее время меня вообще что-то тянет на странную сентиментальность.

— Моё настоящее имя — Альтаир, — твёрдо сказал я. — И судя по недавним событиям, я сам могу случайно откусить кому-нибудь голову.

— Хах, и правда! — его такой ответ, казалось, даже обрадовал. — Ну тогда тем более, садись. Обсудим будущее этого мира.

— Напомни, почему я должен обсуждать его здесь и сейчас с тобой, а не завтра и со всеми?

— Честно? — улыбнулся Сай. — Понятия не имею. Но мой брат решил, что так будет лучше. Завтра на переговорах вы познакомитесь с ним.

— Тогда зачем ты меня позвал?

— Ну, он считает, что раз мы с тобой знакомы, то это что-то значит. А когда мой брат что-то говорит, другие просто делают и не задают вопросов. Даже я.

— Понятно. Печально у вас там с вертикалью власти.

— Зато у нас не бывает предательств.

— Люциус Змееморд бы с тобой поспорил.

— Люциус Змееморд мёртв. К тому же, я не имел ввиду мелкую шушеру. Я имел ввиду серьёзные разногласия наверху. А этим болеют и звёздные, получив свой раскол сейчас, и механисты, у которых последнее время слишком часто меняются примархи. Ни тёмные, хотя им казалось бы вообще стыдно должно быть. Совет директоров Цеха Преобразований един, Альтаир, как и диктатура солнечного Эхмеи.

— Ты позвал меня ради Эхмеи? — понял я.

— Именно, — кивнул Сай. — Сейчас Цех и Эниранд — две самые крупные силы в регионе. Вместе мы можем решить, каким будет мир дальше. Под нашим правлением.

— Я бы не ставил Цех и Эниранд на одну позицию, — заметил я. — Эниранд в состоянии отбить совместную атаку сначала ваших с тёмными, а затем и ваших врагов. И как видишь, мой остров даже не лежит в руинах. Так, мелочи, которые будут исправлены в течении максимум ещё десятка суток. А Цех… ну, вы где-то третие, после Эниранда и Монорельса, а не вторые, как ты сказал.

— Третьи, вторые… это ведь поправимо, не так ли? Все мы знаем о том, что Днище всё ближе, хотим мы того или нет. Мёртвая магия поднимается, поглощая целые острова. И рано или поздно, она поглотит нынешние земли Анклава, как некогда пала старая Тасмия. Затем исчезнет Эниранд. Затем смерть постучит к нам в двери. Последними в этой цепи будут те, кто владеют солнечными островами.

— Поэтому вы и объявили солнечным войну, я знаю. Антаресу это дорого обошлось.

— Политика звёздных меня не интересует, — отмахнулся Сай. — Как и политика в целом. Знаешь, Альтаир… посмотри на неё, — он кивнул в сторону бирюзововолосой музыкантки, мирно игравшей на своём барабане. — Скажи, Чудо, почему ты живёшь?

— Потому что моя музыка усмиряет твоих демонов, серый мастер, — отстранённо ответила она.

— Забавная особь, — улыбка на лице Живодёра казалась странной.

Хотя чего уж там, весь его образ был странным, начиная от неопределённого возраста парня не старше двадцати, и заканчивая седыми волосами и глазами древнего старца. Можно понять тех, кого он пугал до дрожи одним своим видом.

— Она прекрасно осознаёт, что существует по моей прихоти, но похоже, верит, что так будет и дальше. И должен признать, её музыка действительно действует умиротворяюще.

— Я передам Регулусу, что его спутница всем довольна. Это ведь так? — я обратился к девушке. Если бы она заявила, что её удерживают силой или как-то дала понять, что не сильно довольна положением дел, я бы её вытащил, и плевать на политику.

Но на лице девушки была едва заметная лёгкая улыбка. В её действиях не чувствовалось внутреннего напряжения или сдерживаемой боли. Похоже, она действительно была не против сложившейся ситуации.

— Твоя воля, — пожал плечами Сай, выражая полное равнодушие. — Только если кто-то попытается у меня отнять моё, закончит как Змееморд. А он умирал до-олго!

Пожалуй, лучше мне сейчас не говорить, что настоящий магистр Люциус жив и прекрасно себя чувствует в составе шайки Мельхиора с Меасом.

— Так для чего ты меня сюда позвал, Сай? — я просто пропустил его угрозу мимо ушей. — Не для того же, чтобы показать её?

— Просто это забавный пример того, как нечто чистое и невинное, вроде неё, может сосуществовать с чем-то жутким вроде меня, и от этого союза выигрывают оба.

— И?

— Последняя война сильно сократила население и его жажду сражаться. А Эниранд, будем честны, по самым оптимистичным прогнозам, далеко не самая крупная фракция. В общем-то при всей своей мощи, у тебя на острове группа отщепенцев и беглых рабов, которых ты каким-то неведомым образом накачал силой по самые уши, что они расшвыривают высших магистров. Однако… вас всё ещё слишком мало.

— Поверь, если ты решишь продолжить войну против Эниранда, слишком мало тебе не покажется.

— Ох, и зачем только брат отправил меня говорить об этом? Ты прав, война друг с другом для нас не уместна. Но как насчёт союза? Как насчёт того, чтобы наверху, во владениях Монорельса оказались Эниранд и Цех? Остальным достанутся земли звёздных. Сейчас, на сколько я знаю, у них намечается гражданская война. После неё, думаю, хватит места и выжившим мехам с правильными тёмными. У них ведь тоже гражданская война, если не ошибаюсь?

— Вечная, только иногда дремлющая, — хмыкнул я, припомнив рассказы Сатоки и Эдельвейса. — И как знать, что вы не ударите в спину, как это вышло с самими солнечными? У вас ведь был союз против тёмной фракции?

— Наверху мы будем уже теми, кому нечего делить, Альтаир. Нашими естественными врагами будут те, кто займут континент звёздных. Однако это случится ещё очень не скоро. По оценкам наших специалистов, мёртвая магия с Днища постучится на континент не раньше чем через четыре-пять сотен лет. Может, даже чуть больше.

— Откуда такая цифра?

— Подробностей я не знаю, это не мой профиль. Захочешь — спроси на переговорах у брата или у кого-то ещё. Верхушка Ордена и звёздных тоже должна знать. В двух словах, это установлено на основе прежних темпов распространения.

— И за всё время эти темпы не росли?

— У меня нет такой информации, — скривился Сай. — Я химеролог, а не изучатель развития Днища. Что ты прицепился к этой цифре?

— Тёмные считают, что распространение пустоты ускоряется.

— Может, и так, — равнодушно пожал плечами Живодёр. — Значит, времени у нас ещё меньше. Какая ирония, я нашёл что-то интересное впервые за долгие сотни лет со времён основания Цеха, и вот на пороге конец времён. В любом случае, это не меняет общего плана. Самое безопасное место по-прежнему наверху.

— Новый мировой альянс против Солнечного Монорельса, чтобы занять его место и отсрочить свою гибель если очень-очень повезёт, то на пятьсот с лишним лет. А если нет, то может быть на пятьдесят, но это не точно. Так себе перспектива.

— Какая есть, — пожал плечами Сай. — Что мне передать брату?

— Скажи, что я согласен на союз, но не согласен с его целью.

— То есть?

— Почему ты решил поговорить со мной в тайне от всех об этом, а не выступить на переговорах?

— Политика. Хотел знать, как строить диалог, наверное, — снова пожал плечами Сай. — Угощайся чаем. Он не отравлен.

Я только сейчас заметил на столе две чашки, одна из которых уже опустела.

— Я сам его заваривал, не Хлоя, — с лёгкой улыбкой добавил мой собеседник. Хотя как по мне, уж лучше бы это была тари-полукровка.

Уж грязную чашку я бы как-нибудь пережил, а тут как бы потом не обнаружить бабочек в животе, в прямом смысле.

— Передай ему то, что я сказал. Идея мне нравится. Финальная цель — нет. Эниранду недостаточно этого срока. Остальное вы узнаете на переговорах.

— Я не очень люблю сюрпризы, — нахмурился Живодёр.

— А я не очень люблю временные решения и безысходность, Сай. Ты слишком рано хоронишь наш мир!

Глава 23

Я сидел во главе длинного стола переговоров, окидывая взглядом присутствующих. Зал был наполнен гулом приглушенных разговоров и звоном доспехов. Воздух буквально искрил от напряжения, царившего между фракциями.

Прямо передо мной, по другую сторону стола, расположились представители Цеха Преобразований. Впереди восседал Кай Преобразователь — высокий мужчина с белыми, выцветшими волосами и проницательным, изучающим взглядом. Его брат Сай, уже знакомый мне, сидел рядом, а чуть поодаль примостился еще один химеролог, чье лицо мне было незнакомо.

Слева от меня разместились механисты — несколько магистров в церемониальных одеждах, каждый из которых мог претендовать на роль нового Примарха Ордена.

Справа от меня расселись звездные маги — группа мужчин почетного возраста, от которых так и веяло могуществом. Эти седовласые патриархи были живым воплощением мудрости, но в то же время источали ауру упрямства и высокомерия, присущую их касте. После недавних событий они остались без признанного лидера.

Замыкали круг темные — жалкие отбросы из ветви Отчаяния. Их делегация состояла из нескольких одержимых, которые, похоже, пришли скорее не заявлять свои права а просить о пощаде. Уровни были непростительно низкими для высокопоставленных лиц.

— Приветствую всех собравшихся, — произнес я, возвышая голос. Наступила тишина, и все взгляды обратились ко мне. — Мы здесь по одной важной причине: определить будущее этого мира. Каждый из вас желает выжить и процветать, но понимает, что в одиночку это невозможно. Сегодня мы обсудим условия союза, который поможет нам достичь этой цели.

Первым слово взял Кай Преобразователь. Он покачал головой, и его пронзительный взгляд скользнул по присутствующим.

— Союз необходим не для того, чтобы выжить, а для того, чтобы занять освободившееся место Монорельса, — заявил он твердо. — Император Эхмея должен пасть, и тогда наступит время разделить его владения. Предлагаю заключить соглашение, по которому Эниранд и Цех разделят между собой верхние острова, а остальные фракции получат земли ниже.

Его слова вызвали волну негодующих возгласов. Маги и механисты роптали, не желая признавать главенствующую роль химерологов. Даже темные вскинули головы, глядя на Кая с плохо скрываемой яростью.

— Ваше негодование я нахожу смешным. После всех столкновений вы остались без глав. На ваших землях царит хаос. Смута и гражданские войны. А Цех как никогда един. Да нападите на нас хоть все разом, мы с легкостью дадим отпор, потому что сейчас от всех великих фракций осталась лишь жалкая тень.

Я жестом призвал к тишине.

— В чем-то Цех действительно прав, — произнес я, встречаясь с главой взглядом. — Прятаться на верхних островах — не выход. Рано или поздно мертвая магия доберется и до этих земель. И, прежде чем делить земли Монорельса, нужно сначала их захватить. А это будет ой как не просто, учитывая, что солнечные смешали свою стихию с Хаосом.

— Хаос? Откуда такая информация? — прищурился Кай.

— Могу притащить вам на препарирование пару наложниц Эхмеи, интересует? — несерьезно бросил я. — Это стоит принять как факт. Другой вопрос — Пустота. Она может в любой момент вырваться с Днища.

— Наши оценки показывают, что это случится не ранее, чем через четыреста-пятьсот лет, — возразил Кай. Его брат кивнул, подтверждая слова. — Мы можем обезопасить себя на это время, а там уже искать новые пути.

Я прищурился, вновь ощутив то странное предчувствие, что посещало меня прежде. Не могу понять, что это. Словно какой-то отголосок прошлого пробудился глубоко внутри, после того как я узнал о сожранных Пустотой мирах. И теперь он не дает покоя.

— Даже если так, ждать своей участи — этого вы хотите? Я не предлагаю топтаться на месте в ожидании неизбежного конца. Я хочу встретиться с Пустотой лицом к лицу, чтобы раз и навсегда решить эту проблему для Зехира.

Зал огласили новые возгласы, на этот раз смешанные с издевательским смехом. Многие не верили в мои слова, считая их пустой бравадой. Однако я выдержал решительный взгляд, не отводя глаз.

— Я готов выслушать твой план, Альтаир, — произнес он с любезной улыбкой. — Но прежде, думаю, не помешает немного доверия между нами. — Он извлек из-под стола небольшую шкатулку и толкнул ее в мою сторону по гладкой поверхности. — Это для тебя. Небольшой, но важный дар.

Я открыл шкатулку и нахмурился, увидев ее содержимое. На алой подушечке лежала колба в которой переливались белые кубы.

Фрагмент фрактала!

— Откуда это у вас? — я вскинул взгляд, уставившись на Кая с подозрением.

— О, думаю, ты и сам догадываешься, — усмехнулся тот. — После раскола мира каждая фракция обзавелась частицей этой силы. Наша фракция, по сравнению с остальными, достаточно молода, но мы не менее бережно хранили свой осколок. Он бесполезен для нас, но тебе, я уверен, нужен. Я не прошу ничего взамен, и не попрошу, мне даже не важно, повлияет ли это на твое решение, или нет. Таким образом я лишь стараюсь наладить отношения между нашими фракциями.

Я кивнул, принимая подарок. В душе зародилось смутное подозрение, что Кай пытается меня подкупить, заручиться моим благорасположением, хоть словесно он это и отрицает. Но вместе с тем я понимал, что фрагмент фрактала непременно пригодится. Выходит что остаются лишь два. Тот, что у Эхмеи и тот, что должен быть у Анклава Мрака.

— Благодарю за щедрый дар, Кай, — произнес я со сдержанной улыбкой. — Он действительно окажется бесценным для моих целей. Но, как я уже и говорил, союз со мной не гарантирует занятие земель солнечных. Думаю, первичные цели у нас одинаковы, что до остального, мы найдем время это обсудить.

Кай слегка наклонил голову, все с тем же невозмутимым выражением лица.

— Мне нравится такой подход. Я согласен.

Переговоры продолжились. Механисты были следующими, с кем я поднял вопрос будущего сотрудничества. Я выдвинул требование, от которого зависело их дальнейшее участие в союзе.

— Орден нуждается в твердом руководстве после потери своего предводителя, — обратился я к механистам. — Причем предводитель этот, как и говорил Дамиан — был на поводке у Меаса. Безумца, что жаждет расправы над миром. И именно он убил прошлого Примарха. Я свидетель.

Слова вызвали шквал негодующих возгласов со стороны механистов.

— Вопрос ставлю ребром. Либо Дамиан становится Примархом и вы в союзе с Энирандом, либо придется бояться, что после солнечных целью окажется Церковь Стали.

Механисты на мгновение затихли, но после принялись бурно обсуждать мой вопрос. Многие из них возмущались, ведь Дамиан до недавних пор даже не был легатом. Как такой человек мог претендовать на высшее место в иерархии?

Однако затем поднялся Сиринций, ветеран и уважаемый легат. Его внушительная фигура предстала во весь рост.

— Братья мои, я был свидетелем того, как Дамиан управлял своими людьми в последней битве, — прогремел его голос. — Он проявил себя как воистину достойный предводитель. Под его руководством Орден вновь возвысится, обретя былую силу и славу. Я полностью одобряю кандидатуру Дамиана на пост Примарха!

Его слова обладали немалым весом, ведь Сиринций был живой легендой для механистов. После короткого обсуждения все же один из механистов встал и согласился с предложенным ультиматумом.

— Думаю… необходимо провести ряд приготовлений. Но раз Сиринций ручается за Дамиана, то полагаю, мы можем рассмотреть этот вариант.

Я кивнул. Теперь очередь дошла до звездных магов. Их делегация выступила вперед, и старейший из патриархов взял слово:

— После недавних потрясений наша фракция осталась без лидера, дабы вести ее, — произнес он низким, чуть дрожащим голосом, жестом указывая на Регулуса. — Мы готовы принять племянника Антареса во главе звездных, но лишь на время борьбы с Монорельсом. Согласится ли он взять бразды правления и доказать, что достоин вести за собой все Великие Рода Звездного Альянса?

С трудом удалось сдержаться, чтобы не улыбнуться. Звездные были умны. Они сразу поняли, к чему я буду вести и сделали шаг на опережение, предложив точно такой же вариант.

— Но только при условии, что по окончании войны с Солнечными каждый Великий Род волен будет сам решать, следовать ли за Регулусом дальше. Если большинство откажет ему в доверии, он должен снять свою кандидатуру.

Регулус поднялся, коротко кивнув.

— Я с детства служил Звездному Королевству верой и правдой. И с радостью сделаю это снова. Мне больно видеть, как моя родина пребывает в упадке после ряда ошибочных решений и союзов. Но я верю, что союз с Энирандом — верное решение.

Его слова повисли в гробовой тишине. Каждый присутствующий понимал, что принятое решение станет поворотным моментом в судьбе фракции звездных. В конце концов, раздались одобрительные кивки.

Последними оставались темные из ветви Отчаяния. Их жалкий представитель, казалось, ссутулился еще больше под моим взглядом.

— Г-грядет неизбежное… — пробормотал он, сверкая безумными глазами. — Множество миров уже поглощены Пустотой. Наш черед не за горами… Но мы готовы сражаться за свое существование, если ты, Альтаир, действительно знаешь путь к спасению!

— Почему здесь только функционеры? Где ваши кардиналы.

— Они отдают душу Пустоте, мастер Альтаир. Все дело в том, что Мордехай пал. А он был сильнейшим, самым ярым ревнителем неназываемой богини. И теперь ветвь Отчаяния в смятении. Нам не достает сил, а значит надо обратиться к Богине.

— Раз все обстоит так, почему же вы тогда не с ними, а тут?

— Потому что это кажется нам ошибочным. Мир должен существовать, и Пустоте должно быть в нем место, но Пустота без мира… Бессмысленна?

Я видел как частичка разума в них борется с догмами религии. Странное зрелище.

Я обменялся решительными взглядами с Эдельвейсом, архиепископом Тиши. В его льдисто-голубых глазах застыла мрачная решимость. Кот был согласен, что Отчаяние нужно держать в узде.

— Что с Ветвью Смерти?

— Они также готовы на переговоры, но сейчас заняты борьбой с теми магами Отчаяния, что остались верны Пустоте.

— Что ж, тогда поступим так. Все кто готов сотрудничать перейдут под власть Тиши и Покоя, что сейчас гостят на Эниранде. В дальнейшем все объединятся с ветвью Смерти и там уже будете решать сами, кто у вас главный.

Эдельвейс кивнул, внимательно оглядев представителей Отчаяния.

— Вот что бывает, когда власть попадает не в те руки.

Переговоры подошли к концу на весьма обнадеживающей ноте. Каждая фракция получила то, на что рассчитывала, а некоторые — даже больше. Темные из ветви Отчаяния, опасавшиеся окончательно впасть в безумие, обрели надежду на спасение под эгидой Тиши и Покоя. Звездные маги, раздираемые внутренними распрями, увидели в Регулусе того, кто мог бы вновь объединить их ряды. А Церковь Стали предвкушала грядущее возрождение под твердым руководством Дамиана.

Когда я поднялся из-за стола, ко мне тут же подошел Регулус. На его лице читалось легкое смущение пополам с озадаченностью.

— Да уж. Я, конечно, подозревал, что подобное может произойти, но знаешь, как говорят, не поверишь, пока не услышишь сам.

— Не стоит удивляться, Регулус, — улыбнулся я. — Лучшего предводителя для звездных, чем ты, просто не сыскать. Ты доказал свою преданность и решимость, а значит, заслужил это право.

Из-за моей спины раздался сдавленный кашель. Я оглянулся и увидел Дамиана, который протягивал мне ладонь для рукопожатия. Его грубоватое лицо расплылось в широкой благодарной улыбке.

— Спасибо тебе, Альтаир, — произнес он басом. — Ты вернул мне честь и доверие Ордена. Клянусь, я сделаю все, чтобы Церковь Стали вновь обрела былое величие и стала такой, какой ей и надлежит быть.

Я пожал его крепкую ладонь, вглядываясь в его глаза.

— Только без предательств и фокусов, Дамиан, — предупредил я строго. — Механисты должны стать опорой для нашего союза, а не очагом новых смут.

Дамиан кивнул, не отводя взгляда.

— Не сомневайся, Альтаир. Это я тебе обещаю. Уж что-что, а долги я возвращаю.

Вскоре основная масса участников переговоров покинула зал, расходясь кто куда. Звездные маги уже толпились вокруг Регулуса, обступив своего новоявленного главу. Механисты тоже группировались возле Дамиана и Сиринция, обсуждая грядущие перемены.

Внезапно я ощутил чье-то присутствие за спиной. Резко обернувшись, я увидел Кая Преобразователя, который смотрел на меня с едва заметной усмешкой.

— Неплохо ты все провернул, Альтаир, — произнес он тихо, изучая меня внимательным взглядом. — Хотя я не могу не признать, что твои методы меня удивили. Поставить своих людей во главе крупных фракций. Похоже, ты рассчитываешь на нечто большее, нежели просто занять место Монорельса наверху…

Его слова повисли в воздухе многозначительной недоговоренностью. Кай был прав — я имел в виду нечто куда более грандиозное, чем просто борьба за земли и власть. И, похоже, химеролог это уловил.

Я лишь загадочно улыбнулся ему в ответ и ничего не сказал. Пусть Кай сам додумывает и строит догадки. В конце концов, он узнает все в свое время.

Через несколько часов я уже был на корабле, а спустя пару дней вернулся на Эниранд, оставив позади город Тальхеор. Регулус и Дамиан отбыли со своими людьми, дабы взять бразды правления в своих фракциях и готовиться к грядущему противостоянию с Солнечным Монорельсом.

А я же остался на Эниранде, чтобы завершить приготовления к походу на Эхмею. Предстояло изучить возможности, что открылись передо мной после обновления острова, а также разобраться с фрагментом фрактала, полученным от Цеха.

Едва ступив на землю Эниранда, я ощутил легкое покалывание во всем теле — словно меня окатило потоком свежей энергии. Это была сила острова, пробудившаяся после завершения его обновления.

Я тут же призвал системное окно и запросил доступные улучшения. Список оказался весьма внушительным и охватывал сразу несколько направлений.

Прежде всего, передо мной открылись возможности по совершенствованию и развитию самого острова в целом. Теперь я мог внедрять в его структуру особые защитные решетки, повышающие сопротивляемость физическим и магическим атакам. А также пропитывать саму ткань реальности Эниранда различными усиливающими свойствами, которые повышали бы показатели всех живущих на нем существ.

Впрочем как и раньше, но с одной небольшой оговоркой.

Мне не нужно было тратить на это свой фрактал. Остров сам воспроизводил нужное количество. И достаточно быстро по меркам остальных островов. Всего каких-то десять-пятнадцать лет и этот остров можно называть неприступным, непобедимым, вечным и так далее по списку. А местные «бывшие рабы» мизинцем будут раскидывать высших магов. Правда с оговоркой — только на острове.

Глава 24

Я призвал всех моих соратников в башню Эниранда — Ганца, Лину, Тео, Хель, Сатоку и Эдельвейса. Когда они собрались в большом холле, я обратился к ним, встав перед алтарем, который после завершения преобразования острова обрел новый внушительный вид.

— Друзья мои, — начал я, окидывая их взглядом. — Эниранд перешел на новый виток своего развития. Наш остров вобрал в себя мощь фрактальной энергии и теперь может предложить нам новые способности. Полагаю, пока есть время и средства, мы можем изучить что-то новое.

Взмахнув рукой, я вызвал перед собой системное окно алтаря. Его поверхность переливалась многочисленными рунами, которые мне все еще были неизвестны.

— Лина, подойди первой, — произнес я, обращаясь к лисице.

Лина польщенно вскинула кудрявую голову и приблизилась к алтарю. Едва она оказалась перед ним, как рунические знаки пришли в движение, сплетаясь в новые строки. Над головой Лины возникло облако из белых кубиков, формирующих строчки системного текста:

[Способность «Врата Миров» — стоимость 20 000 ед. фрактала]

[Открывает пространственный портал с радиусом действия 3 острова. Портал привязывается к источнику и дает возможность мгновенного перемещения между отмеченными точками. Время существования — 60 минут]

— Вот это да! — ахнула Лина, когда текст рассеялся. — Неужели теперь я смогу свободно перемещаться между островами?

— Действительно мощная способность, — признал я. — Бери ее, Лина. Фрактала на Эниранде теперь предостаточно для всех нас. Нужно будет проверить, работает портал только на тебя, либо же мы тоже можем перемещаться. Если так, то это нам очень пригодится в грядущей встрече с солнечными.

Лина просияла и с готовностью закивала. Система подтвердила принятие способности.

Следующей выступила Хель. Как только она приблизилась к алтарю, кубическое облако системного текста сгустилось вновь:

[Способность «Утечка Бытия» — стоимость 12 000 ед. фрактала]

[В радиусе 50 метров создает разлом реальности, искажающий всех живых существ. Разлом высасывает из них жизненные силы и ману, перераспределяя в центр зоны поражения. Длительность — 10 минут]

Хель внимательно изучила описание дара, ее глаза блеснули удовлетворением.

— Эта способность пригодится в схватке с сильными противниками, — кивнула она. — Даже никакого отката нет, что странно.

— Скорее это из-за разной природы фрактала и пустоты. Думаю, система нашла самый безобидный вариант.

Очередь дошла до Ганца. Облако фрактальных кубов закружилось, переливаясь новыми строками:

[Способность «Деконструкция» — стоимость 15 000 ед. фрактала]

[Позволяет разбирать любые неодушевленные предметы на первоначальные составляющие. При распаде высвобождается энергия, которую можно направить на укрепление другого объекта]

[Связанная способность «Синтез»]

[Позволяет синтезировать объекты в один цельный при наличии необходимых знаний/чертежей]

Ганц просиял.

— Я могу превращать оружие обратно в металл? — заговорил он. — А броню — в куски стали и слитки? Интересное подспорье в кузнечном деле.

Заинтригованный необычным даром, солнечный воин тут же подтвердил выбор способности.

Затем наступила очередь Сатоки. Она шагнула вперед с обычной сосредоточенной сдержанностью на лице. Алтарь откликнулся новым облаком букв:

[Способность «Печать Тьмы» — стоимость 18 000 ед. фрактала]

[Накладывает на весь остров Покрывало Ночи, суммирующее все тени в единую темную субстанцию. Все разумные существа тьмы и безликие находящиеся на острове получают +100% к характеристикам

[Длительность — 2 часа.]

Сатока едва заметно улыбнулась, принимая способность без колебаний.

Подошла очередь Эдельвейса. Кот запрыгнул на алтарь, и в тот же миг системный текст обновился:

[Способность «Блуждающая Тень» — стоимость 15 000 ед. фрактала]

[Позволяет существу полностью погрузиться в мир теней на 1 час. В это время оно является полностью незаметным для живых существ, не источает звуков, ауры, не оставляет манаслед, может проходить сквозь препятствия и становится неуязвимонеуязвимым для физических атак]

— Неплохо, — склонил головку Эдельвейс. — Лучше любой невидимости, как по мне. Я беру.

Затем к алтарю неуверенно подошла Хина. Девушка неверующе несколько раз перечитала текст, затем посмотрела на меня. Глаз её горели, а обычную сонливость как ветром сдуло.

[Способность «Лабиринт Мёнина» — стоимость 36 000 ед. фрактала]

[Позволяет искажать реальность, смешивая со сновиденным пространством и переносить частицу силы сновидений в реальность. Созданные грёзы нестабильны и требуют подпитку маны в зависимости от перенесённых явлений.]

— Моя сестра может оплатить…

— Не стоит, просто бери. Раз уж ты теперь часть команды, — улыбнулся я.

Наконец настал мой черед приблизиться к алтарю. Едва я ступил на его ступени, как массивные глыбы камня вспыхнули мириадами фрактальных узоров. Над моей головой разомкнулась брешь в реальности, явив мне завораживающий узор Фрактала.

[Способность «Фрактальный Барьер» — стоимость 50 000 ед. фрактала]

[Создает пространственный купол вокруг своего создателя диметром до 300 метров. Ядро купола поглощает любую магическую или физическую атаку и преобразует в энергию Фрактала. Время действия — 30 минут]

Я огляделся по сторонам, встречаясь взглядами с моими друзьями. На их лицах читалось мрачное восхищение, ведь они только что осознали истинную мощь такой защиты.

— А ты не слабо прибавил, Альтаир, — заметил Ганц, почесывая затылок. — Это ж практически абсолютная броня! Ни единое заклинание не возымеет силы.

— Абсолютная защита на время, — уточнил я. — И действительно мощная способность, но требует громадных затрат фрактала. К тому же уверен, тут будет поправка на уровень. Не думаю, что ни одно заклинание не пробьет его.

Я принял новую силу, чувствуя, как теплая энергия фрактальных потоков врывается в мою грудь.

— А что, Тео ничего не получит? — вдруг подала голос Лина, оглядываясь по сторонам.

В этот миг в холле раздался топот. Из коридора выскочил изрядно запыхавшийся Тео в компании давешней солнечной пиратки Соулы. Они остановились, давая передышку.

— Извините… за опоздание… — пытаясь отдышаться, произнес Тео. — Я честно пытался отвязаться от нее. Но она как услышала, что ты, Альтаир, всех созвал, так увязалась за мной. Я говорю — это только для его команды. А она мне. Я тоже часть команды.

— И вообще, Альтаир сказал, что я теперь с тобой. А слово владыки Эниранда — закон, — картинно заговорила она, отчего встретила злобный взгляд Тео. — Ну не дуйся, я буду хорошей женой! И кстати, раз уж я с вами, мне тоже полагается получить новую способность!

Хель тихо фыркнула, недовольно покосившись в сторону пиратки. Ей она явно ненравилась. Остальные предпочли оставить ее выпад без внимания.

Откуда она узнала про навыки — остается только гадать. Неужели успела обзавестись ушами на Эниранде?

— Тео, подойди к алтарю, прими свой навык, — произнес я, призывая парня жестом и проигнорировав Соулу.

Тео не заставил себя упрашивать. Едва он приблизился к алтарю, вокруг него вспыхнул текст.

[Способность «Чертоги Пламени» — стоимость 20 000 ед. фрактала]

[Создает пространственную аномалию, призывающую в этот мир огненную сущность. Сущность исполняет одну команду Призывателя и существует в реальности 30 минут, после чего рассеивается]

Тео ахнул от восторга, созерцая описание способности. Его взгляд горел предвкушением невиданной ранее силы.

— Игнорирует любой иммунитет к огню, невосприимчив к водным защитам⁈ Это ж непобедимая хреновина!!! — вскричал он, лицо озарилось восторженной улыбкой. — Да за такой дар я готов душу продать!

— Плохая шутка.

— Ой… Прости, я не об этом. Но ты понял.

Я улыбнулся, давая понять, что тоже пошутил.

Когда все улеглось, я обвел их взглядом.

— Спасибо всем, что остаетесь со мной я очень это ценю. У вас есть время опробовать свои способности. Будьте готовы, потому что я уверен, что с Монорельсом будет непросто.

Все благодарно кивнули и начали расходиться.

Соула перед этим все же выпросила у меня коснуться алтаря. Эниранд предложил ей нечто похожее на то, что я получил, когда создал абберант, правда в разы слабее.

Солнечный луч, способный немного ослабить стабильность вражеского заклинания.

Впрочем, подобное я коррекцией вытворял еще очень давно.

— Хель, задержись ненадолго. — остановил я энирай, когда она была уже у двери. — Мне нужно переговорить с тобой наедине.

Девушка встретила мой взгляд с непроницаемым спокойствием и кивнула, оставаясь на месте.

Соула вновь подмигнула мне, направляясь к выходу.

— Если хочешь, я тоже задержусь, мой фрактальный любовник. Составлю вам компанию.

Я только отмахнулся от пиратки, не обращая внимания на ее ухмылку. Когда мы с Хель остались одни, я обратился к ней серьезно:

— Как ты себя чувствуешь? В последний раз ты использовала слишком много своей силы.

— Все в порядке. Я просто подумала, что не хочу, чтобы ты вновь касался пустоты. Так что лучше уж я сама возьму на себя эту ношу.

— Нет. Давай договоримся, что ты не будешь делать поспешных решений. Все же я не хочу, чтобы пустота сожрала тебя. Я обещаю, что найду способ избавить тебя от нее.

Девушка на мгновение расширила глаза в удивлении.

— Ты… Ты правда сможешь это сделать?

— Это будет один из важных шагов к выведению пустоты из Зехира. Уверен, что нужные ответы я получу, когда поглощу фрактальный элемент, что хранится у Эхмеи. А пока, прошу, помоги мне с этим.

Я достал колбу с фрагментом, полученным от химерологов.

— Как в прошлый раз? — кивнула Энирай, уже соглашаясь.

— Да, просто будь рядом. Мне так спокойнее.

Мы поднялись в мою комнату и я уселся на кровать, откупоривая зачарованную пробку. Фрактальная энергия вырвалась из колбы и тут же нашла схожую ману. Она ринулась ко мне, растворяясь в груди. Я же провалился в глубокий сон.

Вдруг все смазалось, и я оказался на огромной скале, парящей в воздухе. Вокруг простирался целый архипелаг разрозненных островов, утопающих в океане тумана.

Но в этот раз я был не простым наблюдателем. Теперь все мои чувства и ощущения принадлежали тому, кого я видел прежде в этих снах. Мерлин — древний и могущественный маг.

Ощущения Мерлина были острыми и живыми, истинными до мельчайших нюансов. Я ощущал исходящую от него силу — безграничную, но и вместе с тем — растраченную в недавней схватке.

Мерлин испытывал ярость и огорчение от увиденного. Этот мир потерпел настоящий крах.

Но вместе с тем в душе мага теплилась непоколебимая решимость. Даже осознавая весь масштаб катастрофы, он был полон воли восстановить это место!

Я буквально воочию наблюдал, как Мерлин начинает колдовать. Волны фрактальной энергии закружились вокруг его фигуры, собираясь в плотное облако чистой силы. Мерлин ввел первую команду — и часть потоков тут же сорвалась с места, помчавшись к одному из пострадавших островов!

Они пронизали его насквозь, заструились, вытесняя из них разрушительные волокна Хаоса. Как будто очищенный остров родился заново, обретая целостность и переполняясь новой жизненной силой.

Я застыл в изумлении, наблюдая это чудо, но магия Мерлина на этом не остановилась. Фрактальные потоки продолжали свой танец, обрамляя родившийся остров невидимым куполом.

И вот перед моим взором родилась новая сущность, изумляя своей красотой и яркостью! Атмосфера нового мира, целая вселенная в миниатюре, заключенная в скорлупу из небольшого барьера!

Я уже видел это. В самом конце прошлого воспоминания.

Мерлин переписывал заново каждый островок, вливая в них свою энергию! Он пытался восстановить разрушенный мир, возрождая его из самих руин! Один за другим, уцелевшие останки Зехира поглощали его фрактальные эманации.

Силы у Мерлина явно убывали, но он самозабвенно продолжал свое дело, будто само существование этого места зависело от его стараний. Я застыл в восхищении и трепете, наблюдая за этим грандиозным процессом.

Но даже для Мерлина подобное было чересчур. Я увидел, как его рука начала дрожать и неметь от напряжения. И вдруг по пальцам заструились отвратительные язычки энергии Хаоса!

Маг застыл в изумлении, пораженный этим неожиданным фактом. Но прежде чем разъедающие силы успели распространиться дальше по руке, он взмахнул другой, создавая вихрь из фрактальных кубов!

Поток их закружился вокруг поражённой конечности, беспорядочно перемещаясь и выстраиваясь в новые формы. И вот, на смену порченому участку пришло новое, очищенное пространство, выбивающееся из привычного течения времени!

Я не смог сдержать вздоха восхищения, видя, как Мерлин буквально перезаписал часть своего тела, возвращая здоровье утраченной конечности! Творец настолько превосходил всех остальных, что даже не мог допустить и мысли о том, что Хаос его одолеет.

«Я не смогу делать так постоянно…» — тихо прошептал он, обращаясь скорее к самому себе.

И вдруг Мерлин исчез, будто растворившись без следа, оставив Зехир в том виде, в котором я наблюдал его сейчас.

Я испугался, что видение прервалось, однако уже в следующее мгновение вновь ощутил твердь под ногами.

Теперь я очутился в ином мире, отличном от Зехира. Выжженная земля под моими ногами, бесплодные пустоши. А над головой клубились зловещие тучи, сплетенные из энергетических потоков фиолетового оттенка.

То была Пустота, я понял сразу, ощутив знакомый холод и озноб по коже. Вся эта темная первозданная стихия царила здесь, вытягивая жалкие остатки жизни. Но в то же время Пустота почему-то не оказывала на Мерлина никакого влияния.

«Я опоздал. Снова», — раздался тихий голос мага, отдавшийся в моем сознании. — «Слишком много миров подвержены пустоте. Я не успеваю спасти их все».

И вдруг он обратился ко мне, как будто знал, что я нахожусь здесь:

«Запомни, пустоту можно остановить, но нельзя очистить. То чего коснулась она, уже не спасти. Мир, пожранный пустотой не возродить, но человека, если он не полностью поддался ее влиянию, спасти еще можно».

Я напрягся, вслушиваясь в каждое его слово. Словно откуда-то изнутри меня наполнило смутное предчувствие, что это нечто большее, чем просто воспоминание творца.

«Это не воспоминания. Это сила. Но не моя, а твоя».

Как только маг закончил, мир вокруг померк, а я тут же открыл глаза в собственном теле жадно хватая ртом воздух. Капли пота струились по вискам, словно меня только что вытащили из пламени.

Теплые объятья Хель вернули меня к действительности. Она обеспокоенно гладила меня по волосам, бормоча что-то успокаивающее.

— Ты вернулся… Как все прошло, Альтаир?

Я хотел было ответить, что все было необычно. Что я будто побывал в теле самого Мерлина, воочию засвидетельствовав события давно минувших дней. Но еще до того, как я успел вымолвить хоть слово, по моему телу прошла новая судорога!

Нестерпимая боль пронзила каждую клетку моего тела, заставив корчиться на полу. Хель в ужасе отпрянула. Что-то происходило со мной, нечто из ряда вон выходящее.

— Тали что это⁈ — сумел выкрикнуть я, слыша в ответ лишь озадаченный голос искина:

«Не знаю, Альтаир! Твое тело внезапно начало резко меняться! Я не понимаю, что происходит и не могу вмешаться!»

Вереница системных оповещений ослепила мое сознание, пока я извивался в мучительных конвульсиях:

[Фрактальный фрагмент №4 пробудил воспоминания вашего тела]

[Вы вспомнили ваш класс до обнуления. Тело будет автоматически перестроено]

[Ваш класс был повышен до «Администратор Реальности»]

Я разразился нечеловеческим криком, чувствуя, будто все мои кости и мышцы раскалываются на осколки! Каждая клетка моего существа напиталась новой концентрированной энергией, преобразовывая мое физическое тело в нечто иное!

И перед тем, как упасть в небытие я увидел перед глазами кусочек системного сообщения.

[Имя: Альтаир]

[Класс: Администратор Реальности]

[Вы восстановили вашу истинную силу и теперь являетесь повелителем стихии Фрактала. Реальность ваша область влияния]

Не знаю, как долго я пролежал без сознания, впитывая новые знания и ощущения. Но спустя некоторое время чудовищная слабость начала покидать меня. И я очнулся.

Медленно поднялся на ноги, ощущая прилив могущества. А вместе с ним и чувство контроля, сродни тому, что я ощутил со слов Мерлина. Как будто реальность и правда теперь подчинялась моей воле.

Хель по-прежнему сидела рядом, крепко держа мою руку, словно боялась, что если отпустит, то я пропаду.

Даже вопроса не задавала.

А я же смотрел на вновь проступившие перед глазами системные строки.

И их было достаточно много.

Глава 25

Все ваши характеристики и навыки были значительно улучшены.

— Возможность поддерживать до 11 коррекций одновременно.

— Возможность поддерживать до 5 внедрений одновременно

— Ретрансляция чар не имеет ограничений

— Навык «Синоптика» позволяет вносить несвойственные элементы в структуру погодных условий островов.

— Возможность поддерживать до 5 видоизменений одновременно

— Способность «интеграция» не имеет ограничений

— Добавлена новая суб-способность «фиксация». Позволяет зафиксировать свойства объектов, изменённых коррекцией и внедрением без необходимости подпитки. Требует значительно повышенных вложений маны.

Предельный уровень был увеличен, ваш нынешний уровень эквивалентен 1000

Алтари будут предлагать скрытые навыки]

Вот и результат, ставящий меня фактически на одну ступень с лидерами других фракций. Вернее, теми лидерами, которых знал мир до недавних событий. Сейчас же сильнейшие звёздные погибли в короткой но яростной войне, а другие — погибают сейчас в междоусобных войнах.

Тёмные и Механисты тоже пребывают в упадке. Новым лидером становился Дамиан, который до сих пор не достиг и пятисотого уровня. У тёмных лидером наверняка изберут кого-то посильнее, но всё равно ни с легендарным Маджере ни с Амбаладором его будет не сравнить. Особенно после всё той же войны, унесшей сильнейших.

Остаются лишь два старых лидера, всё ещё обходили меня по силам — основатель Цеха Кай Преобразователь и Эхмея, самозванный бог Солнца, а теперь, как выяснилось, скорее сильный гибридный маг, связавший свет с хаосом.

Теперь вековые запреты и гонения на любые упоминания гибридной магии становились понятны куда лучше. Такая сила действительно опасна и могла привести к катастрофе в неумелых руках. Но истинной причиной запрета было желание оставаться на вершине пищевой цепи.

Не удивительно, что армия призванных ангелоидов раскатала армии трёх существ. Как и не удивительно то, что они оказались уязвимы к фракталу, который способен манипулировать этой связью.

Я же потенциально мог, похоже, объединить любую стихию с любой. Бешеный чит, достижимый надо признать очень большой ценой. Ангелоиды Эхмеи были созданы лишь двумя стихиями. Но они уже были чем-то, что чуждо самой реальности.

Однако теперь я понимаю, откуда у древнего мага, сохранившего этот мир, были настолько огромные силы.

— Вот и всё Хель. Теперь меня можно официально называть наследником Мерлина, — чуть улыбнулся я, ещё свыкаясь с этим фактом.

— То есть? — не поняла девушка.

— Теперь я администратор реальности. Одно из сильнейших существ в этом мире.

— Главное будь осторожней. Прежние владыки Звёзд, Ордена и Мрака тоже были очень сильны.

— Я помню про Меаса и Мельхиора. И про их странную шайку, что бы они там не затевали, я буду бдителен.

— Рада это слышать.

Я обнял девушку и некоторое время просто наслаждался её присутствием. Затем всё же заставил себя собраться с силами и отстраниться. Впереди было много дел.

Главная проблема масштабной кампании наверх была в том, что наступать туда было попросту некем. У Эниранда не было своей армии. Было лишь ополчение, невероятно усиленное, но в основном на своей территории под покровительством острова.

Я отстроил свой город как неприступную крепость, но не спешил собрать большую армию. Да в ней и не было нужды — завоёвывать мир я никогда не планировал. Когда я только оказался здесь, планировал зарабатывать ману с помощь. торговли, раз уж она здесь используется как валюта. Но события как-то слишком лихо взяли меня в оборот.

Были механисты. Они сохранили много сил в войне, выступив на стороне солнечных лишь к концу. Но затем сильно потеряли от внутренних распрей. Плюс остатки тёмных и те, кого удастся по итогу оставить под своей властью у Регулуса.

Начинать новую мировую войну было бы издевательством над всем миром и скорее всего, играло бы на руку Меасу. Да и чем бы я сам тогда отличался от всех этих диктаторов?

Нет, лично мне земли Монорельса были не нужны. Если что-то может остановить прорыв мёртвой магии с Днища, то только сила древнего мага и живой эмиссар с классом админа. И для этого мне нужен был хранящийся у солнечных фрагмент.

Моих союзников такое вряд-ли устроит. Очень скоро мне предстояли ещё одни переговоры. Или вернее, на этот раз — военный совет на тему захвата земель Монорельса.

Моё появление там обязательно, но к счастью, место проведения мероприятия оставалось тем же. Так что я настроил свой маяк на Тальхеор, и за два-три дня буду иметь прямой мост туда и обратно откуда угодно.

За это время Цех проводил подготовку своих войск и химер для новой войны, Дамиан брал на себя управление Орденом и входил в курс дел. Тёмным тоже потребуется время подготовиться ко второй волне нападения, а перед тем выбрать ного лидера фракции.

Нас же ждала разведка. Если всё провернуть правильно, то до войны дело не дойдёт. А вернее, всё закончится в самом начале, не успев толком начаться.

Если Эхмея посылает ко мне убийц, то что мешает мне самому сходить наверх и поговорить с ним по душам с глазу на глаз? За некоторые крысиные поступки полагается точно такой же ответ.

Подвох был в том, что едва я озвучил свои мысли команде, как Ганц решительно заявил:

— Это невозможно!

И Соула, которая всячески сторонилась здоровяка, едва заметно качнула головой в знак согласия.

— Почему же?

— Боюсь, ты не понимаешь самого принципа, как устроены солнечные острова, — сказал Ганц. — Ни о какой скрытности не может быть и речи. В вас мигом опознает чужаков любой.

— Нам не обязательно контактировать с местными. А для всего остального есть видоизменение, — возразил я.

— Вот это и выдаёт в тебе непонимание, — со вздохом сказала Соула. — Монорельс живёт по совсем другим правилам.

— Другим правилам физики? — насмешливо улыбнулся я ей.

— Скорее географии, — серьёзно ответила Соула. — Звёздный океан наверху становится очень редким. Наши земли занимают не меньше, чем владения звёздных, но архипелаги не связаны островами, и находятся намного дальше друг от друга.

— Как же вы тогда передвигаетесь между ними? Всё на кораблях? — загорелась Лина.

— На Монорельсе, конечно же, — улыбнулась девушка. — Мосты бывают только внутри архипелагов.

Ганц неодобрительно посмотрел на бывшую пиратку, но та лишь улыбнулась и развела руками.

— Что? Мы тут вообще-то завоёвывать Монорельс собрались.

Мужчина тяжело вздохнул но всё же нехотя кивнул.

— Да, ты права, — затем Ганц вновь посмотрел на меня. — Я понимаю причины, почему весь мир разозлён на Эхмею. Возможно, чтобы освободить мой народ от власти промывающего всем мозги ложного бога, другого пути и нет. Но что случится с простым народом, Альтаир? Про них в плане химерологов не было ни слова. Как быть с населением?

— Ты меня знаешь, Ганц. Я всегда стараюсь поступать по чести. Твоему слову я верю. Ты бы не стал проступать против своей совести. Расскажи ты о том, что творится в Империи? По ним я и буду судить сейчас. Остальное увижу своими глазами наверху.

— Что ж… Прозвучит странно с тем, где я нахожусь и в каком положении, но в отличии от этой, — он бросил презрительный взгляд в сторону Соулы, — я патриот своей родины. Мне бы не хотелось видеть Монорельс в руинах, или тобы пострадало невинное население.

— Хуже, чем оно страдат по воле Эхмеи быть уже не может, — фыркнула пиратка.

— Как устроено ваше общество? Внизу почти ничего о вас не знают.

— Кланы, — ответил Ганц. — Монорельс это союз кланов, признавших Эхмею своим богом. Много сотен лет назад, во времена основания нашего государства. Сейчас об этом есть только мифы.

— Вылизанные до блеска цензурой, — добавила Соула, чем вновь вызвала недовольный взгляд Ганца. — А ещё больше половины кланов в руках у его детей. Есть у него традиция брать в наложницы лучших в присягнувшем ему клане. Получившиеся таким образом ублюдки нами и правят. Круто придумано, да?

— Молчала бы…

— Что, правда бровь колит, родственничек? — оскалилась Соула.

А я вдруг понял истинное значение этого слова, и чем родство с пираткой так бесило Ганца.

Повисла пауза. Солнечные долго смотрели друг другу в глаза, будто сражаясь в зрительной дуэли. Наконец, Ганц произнёс:

— Он мой прадед.

— Ну, могло быть и хуже. Хотя вообще-то степень родства с богом наверху считается поводом для гордости.

— Сама-то как?

— Я его внучка. Что впрочем не мешает ему хотеть видеть меня в качестве очередной наложницы…

— Так вот почему ты решила податься в пираты?

— Я ещё помню, что у меня в крови течёт кровь солнечных эльфов, — гордо сказала девушка. Я скорее стану наложницей нового патриарха тёмных!

— Ты погоди, у тёмных во главе такая дрянь встать может, что ему невеста разве что в качестве мебели. Лич, или вообще кто-то вроде Чертополоха.

— Это всё ещё лучше, — упрямо заявила Соула. — Тем более, что идеология четвёртой заповеди мрака как раз по мне!

— Что за четвёртая заповедь? — не понял я.

— Любое существо что служит Мраку, встречается мраком как равный, — пояснила Лина. — Поэтому возглавить ветвь может нежить или магическое существо.

Ну да, теперь понимаю откуда у них кто-то вроде Эдельвейса на службе.

— Что ж, Ганц, насчёт твоего вопроса о населении солнечных островов. Я отвечу, но присутствующие должны будут держать язык за зубами.

Лина улыбнулась, а затем картинно сделала вид, будто закрыла рот на ключ. Соула просто кивнула. Ганц тоже кивнул, но чуть погодя, медленно, будто решал для себя что-то.

— Наша миссия по разведке это только начало. Я надеюсь проникнуть на территорию Монорельса до начала войны, а затем, когда всё начнётся, ударить в спину самому Эхмее.

— Ты сильно его недооцениваешь, — сказал Ганц после новой паузы. Соула выглядела задумчивой.

— Скорее вы недооцениваете меня. До этого нам приходилось убегать, затем обороняться. Теперь же самое время научиться атаке. Тем более, что у нас будет особенный союзник.

Я улыбнулся, предвкушая реакцию солнечных.

Из солнечного света за моей спиной медленно вставал Великий Эхмея, обретая плотность. Крылья ангелоида, идеально чистая бело-золотая ряса и ореол величия. Самого Эхмею я видел только мельком и в виде иконы, так что сходство было наверное так себе… Но в целом думаю, вышло похоже, если судить по реакции.

— Иллюзия? — первым отмер Ганц.

— Иллюзия, конечно, — кивнул я. — Но чуть лучше, чем раньше.

В ход пошли коррекции и внедрения, и спустя миг иллюзия подняла руки, зажигая над ними огонёк света.

— Это настоящая магия, — поняла Соула. — А сила?

— Имитировать Эхмею сможет легко, — кивнул я. — А если собрать для него простейшие команды под внедрение, даже сможет действовать вполне автономно.

— Ты… хочешь изменить правителя Монорельса? — опешил Ганц. — Невозможно! Его же раскроет первая же наложница!

— Потом от иллюзии можно будет избавиться подходящим способом, — отмахнулся я. — И уже официально назначить наследником кого-то из его детей. Самого адекватного, полагаю. Что-то подсказывает мне, что ваш Эхмея — просто сильный гибридный колдун, забравшийся слишком высоко по уровню силы.

С моими словами были согласны и Соула и Ганц. Остальным же с планом познакомиться ещё предстояло во время полёта.

Вверх мы отправлялись на той же алой ласточке. Корабль для этого подходил как нельзя лучше, плюс я его ещё и смогу разогнать коррекцией.

Путь к островам звёздной пыли был хорошо известен, а дальше предстояло подняться на континент и уже своими глазами увидеть земли звёздных. Солнечные острова находились над ними. Причём находились значительно дальше, чем все остальные острова, потому путь по мосту наверх был невозможен.

Именно это сделало земл империи Солнечного Монорельса недосягаемыми для других. Массовое вторжение было возможно только на кораблях посредством флота. Но у Солнечных традиционно были лучше и технологии и корабли.

Если прибавить к этому появление ангелоидов, становится понятно поражение союза в войне с Эхмеей. Нынешняя кампания строилась во многом на том, что я явлю какое-нибудь чудо.

Что ж, чудо я действительно будет, но совсем не такое, как все думают.

Рядом с кораблями меня уже ждали остальные. Рядом я увидел величественный корабль тёмных. Увидев меня, Сатока с Эдельвейсом поспешили перекинуться парой слов.

— Значит, полетишь ними, — кивнул я на корабль коту.

— Мряф! Рядом полечу, — поправил кот. — У меня теперь свои крылья есть. А если не хватит, то есть теневой путь.

— Что ж, могу пожелать удачи. Есть идеи, кто станет новым лидером Анклава?

— Пока нет. Мне достаточно и смены моего собственного статуса, — ответил кот. — Ещё недавно я говорил с тобой о том, что не отказался бы от наместничества в городах нижних Ирису под Энирандом. А сейчас я один из двух архиепископов Тиши.

— Ты погоди, ещё кардиналом станешь!

— Ага, разбежался. Патриархом мрака ещё скажи!

— Кто знает… Кстати, раз уж начали, хотелс просить. Что тебе извесно о частице фрактала, которая хранится у вас?

— Я о таком не слышал, — покачал головой Эдельвейс. — Постараюсь поузнавать, но ничего не обещаю. Я знаю что ты их ищешь и уже думал об этом. Но у нас этот вопрос нигде не всплывал. Мы никогда не интересовались светлыми стихиями.

— Ясно. Что ж, тогда буду ждать вашего возвращения с новостями, друзья.

— Почему «вашего»? — удивился кот. — Сатока от своего поста отказалась и идёт с тобой вверх.

Я удивлённо перевёл взгляд на девушку.

— Альтаир, ты вершишь историю и меняешь реальность, — пояснила тень чуть смущённо. — Я никогда не стремилась к власти. Но хотела бы увидеть новый мир в составе твоих боевых товарищей.

— Не перегибай, — фыркнул кот. — Как только покончу с формальностями, я вас догоню. Даже не думайте отделаться от меня так просто.

— А как же править Тишью?

— Анастасия сама справится, — заявил он. — А моя ученица права — здесь вершится история.

— Боги, корвет солнечного флота не летает в одиночку вот так просто! Это боевой корабль охранения! Хотя, нас всё равно не распознают и расстреляют ещё на подлёте!

Я обернулся на шум. Соула о чём-то спорила с Тео и Ганцем. Чуть в стороне стояла Соль. Лина слушала, ловя кадое слово в их перепалке. А на корабле уже ждала Хина.

Вот только при взгляде на неё на сердце почему-то сразу сделалось тяжко.

Наши взгляды встретились. В следующий миг меня подхватил хвостатый вихрь, и я оказался рядом с ней.

— Порталы просто шикарная штука! — поделилась радостью Лина. — Сейчас остальных тоже перетащу!

Но я смотрел в этот момент на мрачную Хину.

— Почувствовал? — поняла она. — Извини, иногда мои эмоции передаются другим. Нужно спешить, Альтаир.

— Что случилось?

— Регулус. Только что сестра передала мне послание через сон. Мастер в опасности.

Глава 26

Я с командой на полной скорости приближался к архипелагу звездных магов. Корабль мчался сквозь бескрайние просторы космического океана, оставляя за собой след из всполохов маны. Впереди уже виднелись очертания первых островов — массивных скалистых глыб, покрытых изумрудной растительностью.

Однако кое-что было не так. По мере приближения, я начал различать зарницы вспышек и странные помехи в воздухе — словно крохотные смерчи энергии. Казалось, что архипелаг объят сражением.

— Приготовьтесь! — велел я команде. — Похоже, мы прибыли прямо в гущу событий.

Едва эти слова слетели с моих уст, корабль нырнул в плотные облака, скрывающие самый большой остров архипелага. А когда мы вынырнули из них, то я расширил глаза от изумления.

Прямо перед нами разворачивалась грандиозная битва. На улицах величественного города, возвышающегося среди садов и рощ, полыхали целые залпы заклинаний. Везде бушевали стихии, сметая целые кварталы в бездонные воронки разрушений.

Причем, как ни странно, звездные маги сражались… друг против друга! Тот самый союз, что должен был объединиться перед лицом общей угрозы, рвал сам себя на части изнутри!

Я даже на миг потерял ориентацию, не в силах сразу понять, кто здесь враг, а кто друг. Разнокалиберные чары и разряды энергии мелькали отовсюду — от внушительных иссиня-черных громовых разрядов до ярких вспышек солнечной плазмы.

— Альтаир, мы должны пройти сквозь эту завесу! — окликнула меня Хина, прерывая оцепенение. — Регулус в самом сердце города, во дворце.

Я кивнул и рванул вперед, увлекая команду следом. Вскоре мы оказались в эпицентре сражения, и наши защитные заклинания вспыхнули, отражая первые выпады. С обеих сторон завязались ожесточенные стычки, молнии разрядов осыпали нас, заставляя рассредоточиться и искать укрытие.

— Что здесь творится⁈ — вопил Тео, защищаясь огненной бронёй. Лина пряталась за мной, поскольку быстро поняла, что фрактальный барьер — самый надежный.

— Внутренний раскол, насколько могу судить! — сказал Ганц, выставляя перед собой тяжелый щит. — Видимо, не всем понравился новый глава в лице Регулуса. Вот и пытаются оспорить его право силой!

— Ганц, Тео — вы прикрываете! — бросил я, сосредотачиваясь на энергиях вокруг. — Хель, Сатока, Лина — со мной, мы проложим путь внутрь!

Взмахом руки я создал перед собой подобие клина, устремленного вперед острием из белых сияющих белых кубов. Разом навалившись на эту преграду, мы ринулись в город, сметая все на своем пути.

Вокруг свистели заклятия, кипела магическая энергия. Казалось, весь город обезумел и поднялся на нас единым фронтом! Время от времени я ловил ворчливые выкрики звездных — похоже, они все же опознавали во мне чужака.

Впереди показалось исполинское строение из белоснежного камня, увенчанное шпилями и резными арками. Дворец, ставший нашей целью, находился за этой твердыней! К нему вели массивные ворота, которые были закрыты, но не только мы хотели попасть внутрь.

Я ощутил новый наплыв атакующей магии. Мощные стрелы из молний и линии замораживающих чар обрушились на нас, заставляя оборонительные купола вспыхнуть радужными сполохами.

— Хина, — рявкнул я, выставляя перед собой очередной фрактальный щит. — Есть другой путь внутрь⁈

Тари шагнула вперед, внимательно oсматривая древние своды и стены. На миг в ее глазах промелькнул странный отблеск, будто она ушла вглубь собственного сознания.

— Там! — ткнула она пальцем вбок от главных ворот. Я проследил за ее жестом и заметил крошечную арку, уходящую под землю. — Катакомбы! Но если не знать путь, то можно попросту заблудиться в сети канализаций.

Мы ринулись к указанному месту, пробиваясь сквозь палящий огонь вражеских чар, все еще защищаясь фрактальным куполом, который честно выдерживал даже самые страшные заклинания.

Едва мы протиснулись в узкий проем, как Хель и Сатока обрушили вход, отсекая любые попытки преследования. Лина выдохнула с облегчением:

— Фух, теперь можно перевести дыхание! Что же это были за…

Я остановил ее движением руки. Катакомбы уже вились перед нами длинными коридорами, ведущими в густую тьму.

Хина беспрекословно взяла на себя роль проводника. Она двигалась впереди группы, обманчиво плавно и мягко, время от времени замирая, чтобы припасть к стене и прислушаться. Мы шли за ней, беззвучно ступая между теснящихся рядов каменных надгробий и старинных мавзолеев.

Чем глубже мы продвигались, тем более тишина сгущалась вокруг, оставляя звуки сражения позади. Воздух сделался затхлым и спертым, как в древнем склепе. От каждого движения по коридорам разносился шорох песчаной пыли.

Не видя ни единой ловушки на своем пути, Хина все же не теряла бдительности.

Катакомбы привели нас прямиком к тайному входу во дворец Регулуса. Стоило только пройти сквозь огромную арку из обелискового монумента, и мы оказались в роскошных внутренних покоях. Воздух был наполнен ароматами каких-то курительных смесей, а под ногами расстилались богатые ковры с затейливыми узорами.

Однако вокруг царила разруха и запустение. Многие предметы интерьера были опрокинуты или разбиты, повсюду виднелись следы сражения. В нескольких метрах от нас, за перевернутым столом, нашелся и сам Регулус в окружении нескольких верных телохранителей. Архонт встретил нас одним тяжелым, безрадостным взглядом.

— Альтаир, вы добрались… — обронил он. — И как видите, попали в самую гущу событий.

— Регулус, что здесь происходит? — я сделал несколько шагов вперед, окидывая его фигуру внимательным взглядом. — Хина сказала, что тебе угрожает опасность…

Архонт горько усмехнулся, вновь окидывая взором окружающую разруху.

— Не поверишь, но все оказалось проще некуда, — произнес он тихо, но с заметной горечью в голосе. — Просто есть люди, которым моя власть поперек горла. Они давно жаждут захватить ее в свои руки, а тут видишь ли, назначают какой-то молодняк.

— Но почему именно сейчас? — нахмурился Ганц, подключаясь к разговору. — Мы как раз собирались в решающий поход против Монорельса!

— И именно поэтому! — Регулус нервно сплюнул в сторону. — Моим противникам не нужен никакой поход. Они хотят сохранить статус-кво во чтобы то ни стало! Смирившись с господством Эхмеи, многие из них полагали, что я стану лишь марионеткой в их власти. Но когда мои намерения стали ясны, самые упрямые из глав родов просто решили сместить меня. Судьба словно испытывает нас на прочность.

Я понимающе кивнул. Вопросов о природе конфликта больше не было. Теперь оставалось одно — его решение. Причем в самом радикальном смысле.

— Похоже нужно быстро это дело разрулить, — ответил я с уверенной ухмылкой. — И полагаю, у меня есть действенный способ…

— Только без пустотной магии, — Регулус предостерегающе вскинул руку. — и не превращай столицу в руины. А еще воздержись от убийств, все же это мой народ, который я надеюсь вразумить.

Я усмехнулся в ответ.

— Все гораздо проще! — бросил я, призывая перед собой фрактальный барьер в виде огромного купола.

Сгустки белых кубов разрослись вокруг меня, создавая невероятно прочную преграду. Излив сверху лишь тонкий поток энергии, я окутал себя дополнительно, оставляя снаружи лишь проем. И даже это было чрезмерной предосторожностью.

— Бунт нужно подавлять. И переговоры тут излишни.

Едва я открыл ворота и сделал несколько шагов вперед, как ровная до того поверхность моего импровизированного щита вспыхнула целым калейдоскопом разноцветных всполохов!

Сотни заклинаний ударили по мне одновременно со всех сторон! Смертоносные разряды молний и плазмы, злобные клинки теней, усыпляющее дыхание гипноза, секущие лезвия магических филактерий — все они буквально осыпали меня градом, не оставляя свободного пространства!

Однако феерия эффектов, устроенная моими противниками, разбивалась о фрактальный барьер, даже не поцарапав его! Не только мощь и плотность барьера оказались чрезвычайно высокими, сама его субстанция поглощала и перерабатывала любые входящие потоки маны, питаясь ими, словно сочными плодами.

Через миг-другой, когда силы атакующих стали истощаться, я наконец осмотрелся. Все маги звездных сосредоточились в двух десятках метров от меня в круге, обступив плотным кольцом. Часть из них застыли в немом ужасе, разинув рты. Похоже, мое абсолютное спокойствие среди этого шквала смертельных заклинаний повергло их в оцепенение.

— Довольно! — провозгласил я, призывая свою коррекцию.

Легким усилием воли я чуть ослабил энергетическое напряжение над крупным участком, где находилось скопление моих врагов. И в тот же миг все вокруг погрузилось в какую-то странную вялость и замедленность. Воздух, казалось, сгустился и обрел матовую муть, а каждое движение стало требовать невероятных усилий. Фактически, я убрал присутствие кислорода в этой области.

Застывшие в боевых позах маги вдруг разом захрипели и попадали на пол, хватаясь за горло и извиваясь в агонии! Лишь считанные единицы, обладавшие наибольшими резервами и могуществом, сумели воздвигнуть вокруг себя особые купола воздушной защиты.

Один из таких магов тут же вышел вперед. Это был крупный грузный мужчина в возрасте, с резкими чертами лица и жесткой сединой. Его плащ развевался от исходящей волнами мощи, а из-под полы угрожающе поблескивали филактерии.

— Отродье! — прохрипел он, сверкая налитыми кровью глазами. — Ты выбрал не ту сторону! Ты оскверняешь саму природу Звездной Магии!

В следующее мгновение я накинул пару коррекций и старик оцепенел, прижатый к полу невидимой силой! Точно такие же коррекции на вес и гравитацию коснулись и других оставшихся в сознании магов, распространяясь по ним и скручивая их тела в тугие сферы, не позволяющие даже вздохнуть. Следом кислород вернулся, но теперь все враги были без сознания.

— Около пятисот человек, все живы, все без сознания. — резюмировал я, разворачиваясь к изумленному Регулусу. — И никаких фокусов с пустотой.

Регулус расширил глаза от изумления, его взгляд прошелся от безвольных фигур сторонников восстания ко мне и обратно.

— Вот так просто?.. Альтаир, ты стал еще сильнее. Видимо все мои попытки хоть как-то догнать тебя обернулись крахом.

Я слегка усмехнулся в ответ.

— Не нужно догонять, ведь мы на одной стороне.

Архонт кивнул.

— Благодарю тебя, Альтаир, — произнес он с чувством. — Возможно, эти силы и впрямь решат участь грядущего похода.

— Но вот что меня беспокоит, с этими мятежниками ты бы справился и сам. Не думаю, что они представляли для тебя такую уж большую угрозу. А Хина говорила, что ты в большой опасности.

Мы обернулись к тари, застывшей как ни в чем не бывало посреди разрушенного зала. В ее взгляде замечалась глубокая тревога.

— Альтаир, — произнесла она сдавленным шепотом. — То, что мы только что пережили… То была малая толика той угрозы, что грядет. Я видела ее! Она плывет по небу в эту самую минуту!

И прежде, чем мы успели хоть что-нибудь вымолвить, Хина взмахнула рукой, призывая нас следовать за ней. Мы поспешили за девушкой в сторону балкона, выходящего с другой стороны дворца.

И тут мы увидели их. Три огромных линкора неведомой конструкции нависали над землями Звездных, грозно возвышаясь на фоне алого заката. Исполинские размеры и заостренные борта этих кораблей придавали им вид гигантских клинков, готовых вот-вот устремиться в атаку.

— Какого днища тут забыли линкоры Солнечных? — выругался Тео.

— Подозреваю, что часть мятежников подчиняется Эхмее, — выплюнул Регулус сквозь зубы.

— Да уж, видимо, этот сорняк пустил свои корни очень глубоко, раз и в других фракциях есть его последователи.

Вокруг линкоров появились нестерпимо яркие ореолы света, после чего начали один за другим появляться ангелоиды.

Мантикор Артемис Эмиссар СИСТЕМЫ 6: Архитектор Реальности

Глава 1

— Боевое построение! — крикнул Регулус, но осёкся и посмотрел на меня.

Я кивнул.

— Командуй своими людьми. А я пойду, встречу наших гостей, как полагается.

Самое паршивое — не понимать, как действует враг и зачем.

Увидев боевую группу, первое, что я решил — это что нас ждёт банальное нападение во время нашей слабости. Когда звёздные грызутся друг с другом, внезапное нападение, в момент когда противник ослаб и занят другим, — основы стратегии.

Потому я рассудил, что враг направляется прямиком к нам. В возможности следить с верхних островов за нами я даже не сомневался.

Внедрением прописав себе способность полёта, я направился к противнику.

— Тео, за мной, остальным готовиться к обороне. Я на разведку. Попробую посмотреть на их корабли изнутри.

Кривая ухмылка на лице и полная уверенность, что мне хватит сейчас сил сразиться с самим Эхмеей.

Сила порой ослепляет.

В следующий миг начался кошмар, какого не ожидали ни мы, не звёздные.

Троица кораблей солнечных открыла залп из всех орудий… по мирному населению!

Последовавший вслед за этим десант из чудовищных ангелоидов просто проигнорировал магов, даже не сокращая расстояние. Твари с немыслимой яростью набросились на мирное население, будто каждый горожанин был их личным врагом.

План менялся на ходу.

— Тео, назад! Всем нашим, команда — в город! Защищйте местных!

— Понял, — коротко бросил побелевший от ужаса маг.

Только что прямо перед нами крылатое многоглазое нечто выбросило с балкона какую-то женщину с ребёнком на руках.

К счастью, я успел набросить коррекцию, и падение на землю не причинило им никакого вреда. Следующей коррекцией вес ангелоида увеличился в несколько десятков раз, и тварь насмерть расшиблась, оставив после себя только лепёшку.

Но таких случаев было слишком много, а я вовсе не вездесущ…

Нужно было остановить причину. Только так можно было спасти людей. Потому я сделал над собой усилие и вновь активировал свой полёт в сторону кораблей.

Посудины солнечных отличались от того, что я видел во время осады Эниранда. Это были широкие, с округлым днищем конструкции, которые собирали вокруг себя нечто вроде наэлектризованных облаков.

Небо постепенно заволакивали светящиеся белые облака, которые производили корабли Монорельса. И я даже не сомневался, что хорошего это нам не принесёт ничего.

БАМ! БАМ БАМ!

Тео возвращался в город. Любителей отрываться на мирном населении пиротехник по-настоящему ненавидел, и вскоре по всему городу запорхали взрывоопасные птицы, выжигавшие тварей Эхмеи.

Моё появление в небе не осталось незамеченным для врага. Сразу с десяток существ бросились на меня со всех сторон.

Выхватив кацбальгер, я резко ускорился. Усиленный насыщением клинок вошёл в тело ангелоида, выглядевшего как безголовое крылатое туловище, над которым завис пучёк глаз.

Фрактальная энергия разрушила структуру твари, разрывая на части.

Двое других зашли со спины — им хватило коррекции, разрушившей связь хаоса со светом. Чудовища оставили после себя лишь ворох перьев, горсть кристаллов маны и облачко кровавой пыли.

На остальных я просто забил и, добавив скорости, устремился к кораблю.

Сюда слетались и другие чудовища. Все, кто оказывался рядом со мной, бросались в безнадёжный бой и дохли. Ангелоиды были невообразимо сильны — одна такая тварь могла спокойно положить отряд боевых магов. Но вся их сила крылась в астернали, извращённом гибриде стихий света и хаоса.

Стоило этой связи ослабнуть, и существа резко теряли силы.

Исчезнуть — и они погибали. Мгновенно.

[Коррекция: прочность конструкции снижена]

[Коррекция: прочность материала снижена]

[Внедрение: повреждение корпуса, трещины ]

[Коррекция: повышение уровня повреждений]

В центре одного из кораблей, в днище, прорезалась дыра, и вниз посыпались куски позолоченного светящегося дерева.

Корабль печально заскрипел, но устоял. Топить его у меня пока нужды не было.

Топить будем его соседей.

[Коррекция: система бортового огня. Активировано.]

БАБАХ!!!

Дырявое корыто, на котором я скоро окажусь, разрядилось пушками в своих соседей по обе стороны…

В этот момент я влетел в дыру, снизил скорость и приземлился на палубе.

То, что я увидел, повергло меня в шок.

На корабле лежало множество связанных горожан. Большиство были мертвы, причём убиты были каким-то явно извращённым способом. Точно так же, как прямо сейчас два рослых мужика в костюмах жрецов вырезали ритуальным ножом что-то на голове перепуганного паренька лет двадцати пяти.

Жить тому оставалось недолго, судя по обезглавленным телам рядом.

Я ринулся к ублюдкам — первого прикончил просто коррекцией. Второй попытался отбиться ритуальным ножом, но оружие было явно предназначено не для того. Кацбальгер, усиленный фракталом, даже не заметил сопротивления, срезав лезвие под корень.

Но эти двое ублюдков не были настоящей проблемой.

Обезглавленные изуродованные тела вдруг засияли ослепительно ярким солнечным светом, и вскоре я был окружён встающими, будто зомби, ангелоидами.

— Какого… хрена… — только и успел сказать я, когда твари ринулись на меня.

— Альтаир, в сторону! — послышался крик Тео.

Тео!

Как же ты вовремя, друг!

Зная, что будет дальше, я создал внедрением и повысил до максимума защиту от чёрного пламени, и отскочил, хватая за собой раненого пленника. А за моей спиной разорвалась тьма, охватывая крылатых зомби.

Хлопки крыльев.

Снизу поднимались ангелоиды из города, и почти все они несли с собой похищенных местных. Им было плевать, кого забирать с собой. Лишённые сочувствия монстры брали всех подряд.

[Коррекция: скорость восприятия]

[Коррекция: повышение скорости мышления]

[Коррекция…]

[Коррекция…]

[Коррекция…]

Два соседних корабля были объяты пламенем. Я сильно поторопился, когда ударил по ним из пушек с этого. Но я и подумать не мог, что наверху столько людей.

Стоп.

Постойте-ка.

Когда я попал на корабль, солнечные только-только выпустили своих людоловов. Они не могли успеть набрать столько людей и даже начать проводить ритуалы так быстро!

Бросив взгляд на перепуганного и чудом выжившего паренька, я вдруг понял, что он нихрена не местный. С каких пор гордые и пафосные звёздные заматываются в белые бинты и носят такую странную одежду? Что-то вроде серой грязной робы, которая переходила в юбку. Появись мужик в такой на улицах звёздной столицы, его бы засмеяли и приняли за скорбного разумом.

Да ну нафиг… неужели они превращают в это своих собственных граждан⁈

Верней, наверняка каких-нибудь преступников или рабов, но даже так…

Следом за Тео и облаком ангелоидов по обе стороны от корабля начали появляться звёздные.

Поднять свой флот, тем более сильно технологически уступающий звёздным, Регулус даже не пытался. Вместо этого нам с Тео на помощь пришли болевые маги на мётлах и редких магических существах.

Это была не регулярная армия королевства, которая сейчас пыталась защищать население на улицах города, а заклинатели в форме магической академии звёздных.

Бой выходил на новый уровень. В воздухе заискрились смертоносные заклинания. Крылатые бестии получали разряды молнии и серии огненных стрел, но им было плевать на боль, и они не чувствовали страха.

В ушах стоял грохот от боевой магии. Стихийные заклинания часто сопровождались мощными вспышками и звуковыми эффектами. Настолько яростную контратаку солнечные явно не ждали и начинали сдавать позиции. Без создания новых ангелоидов, они проигрывали. В то время как звёздные маги продолжали течь полноводной рекой.

Регулус что, отправил в бой студентов с учителями?

Что ж, в случае магической академии, это действительно грозная сила.

Где-то в хвосте корабля что-то сильно тряхнуло. Вверх поднялся столб чёрного пламени и дым. Корабль вновь заскрипел и начал крениться в бок. Жить судну оставалось недолго.

Ухватив бывшего пленника за одежду, я спрыгнул вниз. Моё участие здесь больше ничего не изменит.

Ветер затрещал в складках артефактной мантии.

Парень сперва перепуганно затрясся и попытался высвободиться но очевидно силы были неравны. Он явно недоедал и вообще выглядел болезненно и слабо. Интересно, за что его так? Может, вор?

На лице был след от татуировки. Но понять её смысл я не мог — какой-то магический символ или метка. Может, какой-то вид рабской печати.

Снизу развернувшаяся в небе битва казалась нависшим облаком молний. Разобрать, что там происходит, было решительно невозможно. К тому же корабли, распространяя свой странный туман, закрывали собой вид на небо. Наступала настоящая ночная темень.

Что ж, будем думать, что это самый тёмный час перед рассветом.

Приземление было мягким.

Я отпустил паренька, но на всякий случай набросил замедление. Но бежать он не пытался. То ли парализовало от страха, то ли даже не знаю.

Оглянулся по сторонам — на улицах было относительно спокойно. По крайней мере здесь. На улицах остались следы крови, но не более того. Звуки битвы сюда тоже не доносились. Значит, нападение монстров было подавлено. Я правильно сделал, что начал с кораблей. Солнечные могли устроить конвейер, убивая горожан, делая ангелоидов и отправляя за новыми. Они словно чума выкосили бы весь город.

Хитрый и на редкость подлый план. Конечно, против тысяч ангелоидов Эниранд бы не устоял, даже при поддержке всех фракций. Для всех кроме меня, без навыка коррекции эти твари смертельно опасны.

— Ты понимаешь меня? — спросил я у своего пленника.

— Д-да, владыка.

— Кто ты? За что приговорён к этому… ритуалу?

— Пришёл срок моей ротации, владыка.

Голос у него был хриплым и чуть дрожащим. Не смотря на всё, он каким-то чудом умудрился ещё не сломаться. Будто где-то на дне его души ещё трепетала крохотная искорка человека.

Кстати, по расе парень действительно был человеком.

— Срок ротации?

— Я прожил четверть отведённого срока для моего вида, владыка.

— Вы там что, по графику живёте?

— Да, владыка. Я низшей касты и имею право только на четверть.

— Весело живёте, я смотрю.

— Очень, — на лице паренька появилась… даже не улыбка, а едва заметная её тень. Но она меня очень обрадовала.

Кажется, у меня скоро будет очень серьёзный и обстоятельный разговор с Соулой и Ганцем. Что-то та картина, которая вырисовывается у меня в голове, мне сильно не нравится. Даже порядки химерологов мягче — те никогда не убивают без причины. Трата ресурса, как ни как.

Или… дело как раз именно в этом?

— Тебя как звать, солнечный?

— Д…дитрих.

Окей, парень в белой робе-юбке в обмотках на руках и ногах, по имени Дитрих.

— С-семнадцатый, — как-то опустив голову опустил он.

— Только не говори, что ты на самом деле какой-нибудь наследный принц.

— Н-нет, — парень снова чуть улыбнулся. — Я сын семнадцатой наложницы нижнего помощника ординатора. А вы… поэтому меня не убили?

Любопытство — признак жизни, ага. Будем смотреть на это так.

— Проехали, — махнул я рукой. — Из вас всегда делают ангелоидов?

Если так, то на небе должно быть всё буквально кишеть этими монстрами.

— Не всегда. Ротации разные, владыка.

— Альтаир, а не владыка, — поморщился я.

— Я не смею произнести имя высшего человека! — почему-то его это испугало. — Простите, владыка, я не достоин слышать…

— Помолчи и успокойся, парень. Ты больше не раб.

— Раб? Я гражданин империи солнца! — у несчастного, похоже, началась паника.

Пожалуй, лучше больше ничего ему не говорить, а то голова начнёт болеть уже у меня.

Боюсь даже представить, что тогда в Монорельсе делают с рабами. Ведь там же есть рабство, это ещё Соула говорила.

* * *

— Альтаир! Выражаю тебе признательность от лица всего Звёздного Королевства! — высокопарно произнёс Регулус. Но в его глазах была искренняя благодарность. — Если бы не ты, эта нечисть превратила бы весь континент в этих тварей.

Я обвёл взглядом своих друзей, собравшихся в зале совета, где некогда проходили заседания высших магов Звёздного Королевства. Снова чистое небо сейчас радовало глаз поздним закатом. Через узкие окна огромного помещения, напоминавшего лекционную аудиторию, падали лучи света, в которых виднелись клубы пыли.

Трибуна в центре оставалась свободной. Предполагалось, что в зал входил докладывающий, становясь спиной к двери и стоял перед собравшимися.

Регулус предложил после боя собираться всем вместе здесь. Наверное, видел в этом что-то символическое. Моя команда и его ближайшее окружение сейчас были фактически главной силой в этом мире, не считая Эхмею. Нехватало Эдельвейса, Дамиана и представителя химерологов.

С последними, кстати, тоже нужно будет что-то решать. Цех как-то очень вовремя перешёл на нашу сторону, но мне совесть не позволит оставить им право измываться над отловленными на вольных островах местными, да и просто рабами. Но это уже вопрос далёкого будущего.

— Не стоит, Регулус. Ты бы на моём месте поступил бы так же.

— Именно поэтому я назвал тебя своим другом, — чуть улыбнулся новый глава Звёздного Королевства.

— Ладно уж, проехали. Ты главное подумай, как сделать, чтобы этого не повторилось. Я не смогу вечно сторожить твой город.

— Нет, конечно, — замахал руками маг. — Ничего такого! К тому же на континенте не один город. Здесь полно поселений. Континент ведь очень большой. А ещё острова Звёздной Пыли…

— Уже есть идеи, что делать?

— Сеть башен со стрелками. Строительство порталов для быстрой переброски войск… Только боюсь, много мы не навоюем, если солнечные продолжат нас заваливать ангелоидами.

— В детстве нам говорили, что стать ангелом — это честь, — со смесью тоски и презрения бросила Соула. Сегодня у неё не было и следа свойственной ей ироничной весёлости. Впрочем, в сравнении с Ганцем она выглядела ещё ничего.

— Молчали бы, — фыркнул я. — С вами у нас будет отдельный разговор.

— Если бы ты узнал, как обстоят дела наверху, ты бы сразу пошёл воевать с Эхмеей, — буркнул Менкаура.

— И что?

— И погиб бы!

— Да ладно?

— Он прав, — пришла ему на помощь Соула.

Пиратка Соула тар Эхмея, не будем забывать её полное имя. Из клана тари, присягнувших на верность ложному богу.

— Что будем делать дальше, Альтаир? — спросил Регулус.

— Тебе же сказал Ганц. Будем укорачивать на голову одного мудака.

— Эхмея — бог, — неуверенно напомнил архонт… правда, архонт ли?

— Не больше бог, чем я или ты. Просто сильный маг с гибридной стихией. Или ты не слышал, как устроены ангелоиды.

— Магия хаоса… — помрачнел Регулус. — Мне до сих пор в это трудно поверить.

— Привыкай, — хмыкнул я.

А затем вдруг подумал о том, что видел в самом первом своём видении. Когда впервые увидел Мерлина и его конфликт с хаоситом. Тот маг до конца больше всего боялся наступления пустоты. Мертвой магии, как её часто здесь называют.

Забавно, что магия хаоса забралась так высоко и даже породнилась со светом, только бы защититься от пустоты. Что же это на самом деле за сила такая?

Днище… Все ответы лежат там. Но чтобы до них добраться, сперва придётся подняться на самый верх.

— Кстати, дружище, — обернулся я к Регулусу. — Я могу поздравить ваше королевство с появлением нового Верховного Архея?

— Сил пока маловато для такого титула, — смутился друг.

Я улыбнулся.

— Ну, это дело наживное. Тем более, что и боевого опыта скоро будет ещё больше. Ганц, Соула… — обернулся я к солнечным. — Скажите, а что в вашей славной стране думают о таком явлении, как революция?

Улыбка превратилась в зловещий хищный оскал.

Глава 2

— Ты в этом уверен? — уточнил Регулус.

— Да, мастер Орион. Я бы ни за что не стал лгать архею!

Регулус кивнул и посмотрел на меня.

— Значит, тёмные правы. Как и некоторые наши маги, хотя их исследования не принимали всерьёз. Получается, острова действительно стягиваются к Днищу.

— То есть, это не оно к нам идёт, а мы к нему… — мрачно сказал Ганц.

— Значит, у вас об этом тоже ничего не известно?

— О, кому надо — наверняка знают, — хмыкнул он. — Но распространяться об этом никто бы не стал. Это ставит под сомнение всемогущество Эхмеи, как ни как.

— Каким образом? — удивился я.

— По твоему всемогущий бог солнца не смог бы остановить сближение островов?

Крестьянин выглядел перепуганным, будто его собираются сейчас судить на костре инквизиции.

— Как ты выжил? — спросил Ганц у бедняги и, похоже, попал в точку. Парень ещё больше съёжился и сделался едва ли не белей мела.

— Когда пришли крылатые чудища… я… ээ… как раз у малого алтаря был. У меня бабушка на Клишане шесть, в островах звёздной пыли. Я к ней как раз шёл, мост строил. Ещё удивился, оттуда сами знаете, всегда оди мост был, на шестой Клишан, да. Как я и говорю. Вот. Ну а там смотрю — две точки. Какой-то Аурум тысяча сто шестой. Ещё и цифра такая. Самый крупный архипелаг же вроде за пять сотен островов, а тут целая тысяча…

— Аурум? — я обернулся к солнечным.

— Одна из Пяти Туманностей. Нижние острова Солнечного Монорельса, — пояснила Соула.

— Первые мосты наверх должны были начать появляться намного позже, — сказал незнакомый маг. Его имени я не знал, но он был одним из немногих, кому Регулус сохранил все титулы и регалии.

— Значит, расчёты были неверны? — спросил архей.

— Это не их вина, Регул, — мягко сказала Хина тар Нитти. — Они не могли знать о том, что ускоряется время.

— Время?

— Да, — кивнула девушка. — Тебе кажется, что в сутках столько же часов, сколько прежде, но почему-то они пролетают всё незаметней, а дел успеваешь сделать всё меньше.

— Звучит, как абстракция, — отмахнулся Регулус.

Тари пожала плечами.

— Этот процесс происходит не только в Зехире. Но причина у него та же, что и всего остального. Мир меняется.

— Ещё вспомни сказки про битву магов, — чуть улыбнулся архей.

Хина просто зевнула и положила голову на стол, давая понять, что спорить о чём-то ей лень.

— Постой, почему ты вдруг вспомнила эту легенду? — обратился я к кошке.

Девушка равнодушно пожала плечами. Весь её запал что-то говорить быстро угас, уступив место привычной сонливости.

— То, что происходит сейчас связано с древней битвой великих магов, происходившей множество тысяч лет назад. То, что происходит сейчас, может быть частью того же явления.

Кошка не поднимая головы со стола, двумя руками подняла большие пальцы вверх.

— А выжил-то ты как? — продолжил тем временем Ганц допрос паренька.

— Да не дави ты на него, — вмешался я. — Лучше маны ему отсыпьте за информацию, и пусть идёт себе с миром. Во всяком случае, теперь мы лучше понимаем причины, по которым Эхмея засуетился.

— Если таких мостов станет больше, война с солнечными будет идти уже на совсем иных условиях. Они всегда опережали нас в технологиях и в силе флота. А мосты — это ближний бой и диверсии.

— Диверсии нужны обязательно, — кивнул я. — Но меня больше интересует другое. Можно ли как-то воспользоваться этим для скрытого проникновения наверх.

— Вряд ли, — покачал головой Ганц. — Там сейчас всё должно кишеть ангелоидами. Эхмея тот ещё параноик.

— Слушай, Альтаир, а что если я вас завезу, как рабов? — предложила Соула.

— Дура, сейчас всех рабов пускают на ритуалы! — возмутился Ганц.

— Думаешь, наш фрактальный владыка будет сидеть и ждать, пока его превратят в какую-то нечисть? — улыбнулась Соула.

— Тогда его быстро вычислят и отправят на перехват армию ангелоидов, — не согласился Ганц.

— Потом об этом, — оборвал я их короткую перепалку. Нечего нашему гостю слышать о наших планах. И так вроде и совет, а вроде и дружеская посиделка.

— Ты свободен, — объявил Регулус. — Горди, распорядись выписать ему две сотни нейтральной маны.

Скучающий стражник у входа в зал кивнул и открыл дверь, давая понять крестьянину, что пора бы и честь знать.

Тот только обрадовался, так что выходил из зала едва ли не бегом.

— И всё-таки, надо было уточнить, что он там делал. Парень явно что-то скрывает, — хмуро сказал Ганц.

— Да пусть скрывает, — Регулус пренебрежительно махнул рукой. — Итак ясно, что у него там за бабка на Клишане.

— А что там? — заинтересовался солнечный.

— Бордель для извратов, — поморщился Регулус. — Для любителей монстро-девочек нестандартного вида. Арахниды, ламии, гарпии и дальше по списку. Ничего интересного.

— Как скажешь, — по виду Ганца можно было сказать, что с археем он явно не согласен.

— Мне главное попасть туда, — сказал я, когда дверь закрылась с той стороны. — Дальше у меня в арсенале достаточно всего, чтобы меня никто не нашёл.

— Без знания местных реалий маскировка тебе не поможет, — возразила Соула. — Так что меня ты точно берёшь с собой.

— Ого! Откуда такая самоотверженность?

— Я видела, что творилось на Эниранде во время той бойни, и видела, как ты не раздумывая бросился на корабли солнечных, когда те пришли похищать мирное население уже чужой для тебя страны. Признаться, я всегда ненавидела любую власть. Власть — это вообще что-то неестественное, никто не смеет диктовать другим свою волю, так я считаю. Но ты по крайней мере стараешься поступать по совести.

— Ничего себе признания, — заметил я.

— А ты думал я предлагаю себя в гарем каждому встречному? — делано оскорбилась Соула.

* * *

Действовать было решено незамедлительно. Не прошло и полных суток с момента бойни в столице, как вслед за этим крестьянином, единственным выжившим из и до того относительно безлюдных областей на северо-западе от центра континента, пришли и другие.

Староста какой-то деревушки утверждал, что с неба спустились светящиеся крылатые монстры и принялись похищать людей. К счастью, в деревне была загородная дача одного отставного архимага.

Древний дед оказался гибридным магом и, как говорится, нашла коса на камень.

Но сколько деревушек не имели личных колдунов такого уровня?

Жаловаться вскоре пришли и бургомистры парочки городов. Но к счастью, было очень важное отличие от того, что было в столице. Круглых кораблей, создававших вокруг себя облака, солнечные не присылали. А потому ангелоиды просто похищали людей, но не превращали в себе подобных на месте.

По словам Ганца, далеко не каждый жрец Эхмеи мог провести такой ритуал. И я отлично понимал, почему. Тайну гибридной магии нельзя было разглашать ни при каких обстоятельствах. Попади эта информация раньше, и союз против Монорельса был бы абсолютно иным. Ведь запрет на смешение стихий был введён именно ими, а потому это смотрелось бы как плевок в лицо остальным фракциям.

У звёздных в начале этой войны всё заглохло во многом именно потому, что многовековой союз и почтение к Монорельсу не прошло даром, и народ просто не понял резкой смены парадигмы на дружбу с Мраком, которым с детства запугивали население континента.

Всё это было главной причиной для спешки. Не хотелось бы видеть массовые жертвоприношения и последующие за этим орды крылатых химер.

Вечером этого дня я впервые увидел место, называемое Облачной Гранью.

Сколь бы разными не были Ганц и Соула, в тот момент они оба замерли, вытянувшись к небу и глядя на удивительное явление природы.

Небо над континентом звёздного королевства было удивительными.

Над ним собирались облака в несколько разных слоёв. Причем в каждом облака летели независимо друг от друга в разных потоках ветра, порой даже в разных направлениях.

Таких слоёв было четыре, причём нижние спускались гораздо ближе к земле, чем обычно на островах. Когда смотришь в такое небо, кажется, будто оно затягивает тебя. Словно ты может провалиться в него и утонуть.

А выскочив из последнего, самого плотного слоя серых тяжёлых туч, мы оказались в удивительном месте, зажатые в ленте из света между четвёртым и пятым слоем. Здесь облака были смешаны с редкими камнями и кусками льда, благодаря чему и собирались вокруг них. Следующий, пятый по счёту, был уже в разреженном пространстве между владениями звёздных и солнечных, и формально был уже частью Монорельса, и не виден с земли внизу, так что на Континенте говорили только о четырёх.

Здесь концентрация солнечного света была значительно выше. До последнего слоя я думал, что глубокий вечер переходит в ночь, но здесь был ещё только закат.

И здесь я впервые увидел источник света этого мира. Местное солнце казалось знакомым, хоть и не родным.

— Поэтому дом тар Нитти и поселился у Звёздных, — подала на редкость бодрый голос Хина. — Небо здесь очень похоже на наше родное, Мельхиорское. В моём родном мире оно тоже было таким. После него любое другое небо кажется клеткой, ограничивающей свободу. Будто нечем дышать.

Тари подошла поближе к иллюминатору корабля Соулы. Они здесь были расположены даже на потолке — видимо, как раз для этого места. Подниматься вверх приходилось перпендикулярно земле, и среди облаков встречались зависшие куски камня или замёрзшего льда, который просто висел в воздухе между Континентом и Монорельсом.

— Очень скоро я покину и этот мир, — с улыбкой продолжила Хина. — Чтобы исполнить предначертанное.

Глаза девушки были закрыты. Я удивлённо посмотрел на странную тари. Та словно танцевала на месте и улыбалась.

— У неё транс? — поняла Соула. — Она что, сновидец?

Тео кивнул.

— Этот мир обречён, Альтаир, — неожиданные слова Хины мигом стёрли всё светлое настроение, проснувшееся от красивой картины за окном. — И вместе с ним обречена я, но иначе. Когда придёт время, выбери своей жертвой меня. Я знаю, на что иду — я видела это во снах. Я потеряю часть памяти, но меня встретят на той стороне. И даже тот мир не будет последним, словно у птичьей скиталицы, чей дух, как и я, ищет ключ к столкновению двух вселенных.

— Жертвой? Жертвой в чём?

— Той, что была принесена уже дважды, — ответила тари, после чего потеряла равновесие и повалилась.

Я едва успел в последний момент её подхватить, когда она уже почти повалилась на пол.

— Жива? — с тревогой в голосе спросил Тео.

Я кивнул.

— Спит.

— Она в конце так на меня посмотрела… жуть. Открыла глаза и посмотрела. Друг, ты если что, меня только в жертву не приноси, ладно? Лучше её, если она в теме и сама просит.

— Механисты, — закатила глаза Лина. — Ты будто трансовых состояний никогда ни у кого не видел?

— Нет, блин, не видел! — возмутился пиротехник. — У нас всякие странности изучаются в стальной церкви жрецами.

— Посмертно, — добавила лиса.

— Помолчите, — попросил я. — Соула, есть что сказать по делу?

— А почему я? — вздрогнула солнечная.

— Ты тари, — пожал я плечами.

— Полукровка, — поправила Соула, но заметно успокоилась. — Я не сновидец. Но моя бабушка была. Она тоже иногда так. Но чаще видела что-то во сне, как нормальные сновидцы. Такое вот случается только если это что-то важное.

— Не нагнетай, я прочитала сотни книг по сновидцам. Видения могут быть обманом от тёмных сущностей низшего астрала. Если бы мир был обречён, то об этом бы знали великие оракулы. Да?

Лина обернулась ко мне.

— Тали, есть что сказать? — дёрнул я притихшую в последнее время искин.

— В моей базе мало данных по такой магии. Мне нечего сказать по этому поводу, — холодно сказала она.

— Вообще ничего?

— Альтаир, я не могу запросить справку на сказанные слова. У них нет свойств и параметров.

— Понял…

— Входим в слои нижних островов Аргентума, — сообщила Соула. — Может немного трясти.

Бам! Бам!! БАМ!! БАХХ!!!

Трясти — слабо сказано. Я едва устоял на ногах. И повезло так только мне и Ганцу с Соулой. Остальные не ожидали такого и повалились на пол.

Во многом ещё и потому, что между предупреждением и началом явления прошло не больше пары секунд. Судя по ухмылке солнечной, не просто так.

Усиленное кристаллическое стекло встретило поток гигантских градин, грозивших с виду разнести его вдребезги. Но на деле они не оставляли даже царапин. К тому же, Соула почти сразу же подняла один из рычагов, и последующие удары по корпусу корабля стали слабее раз в пять.

Вокруг корабля возникла едва заметная защита, слегка отталкивавшая зависшие глыбы в сторону. По итогу удар всё равно случался, но уже был намного слабее.

Так продолжалось ещё с минуту — треск раскалывающегося льда и грохот.

— Нам конец!! — взвизгнула Лина, панически указывая вверх. — Соула!! В сторону! Поверни эту штуку в сторону!!

Солнечная пиратка лишь ухмыльнулась. Мне стало не по себе, как бы не оказалось, что психопатка ведёт нас на убой. Там, куда указывала Лина, и впрямь на небе росло тёмное пятно огромных размеров, которое гарантированно накрыло бы корабль к чертям.

Но затем увидел насмешливое лицо Ганца и выбросил это из головы.

Наконец, удары по корпусу прекратились, и я понял, что пятно было первыми нормальным островом земель Монорельса.

— Аргентум тысяча шестьсот девятнадцать. Пограничный город Инуклион, — объявила Соула. — Земли анубисатов.

— Смотрите туда, — обратил наше внимание Ганц. — Солнечный флот. И ангелоиды.

— Боги… сколько же их! — опешила Лина.

— Ублюдки! — Тео сжал зубы. — Сколько же разумных они положили, чтобы создать этот рой?

— Эхмея в отчаянии, — мрачно сказал Ганц. — Похоже, он паникует и готовится к нашему нападению.

— Значит, не будем его разочаровывать. Самое время продолжить войну.

— Ты же хотел всё сделать сам? — спросила Соула с ноткой тревоги. Сразу стало ясно, каких действий от меня ждёт она.

— Всё так, — кивнул я. — Но Эхмея пусть думает, что мы вот-вот начнём штурмовать его земли. Мы уже обсуждали это с Регулусом. Его посланники сейчас спешат в земли Цеха и Ордена. Остальное сделают шпионы и крысы. Мы к тому времени должны быть уже на самом верху.

Глава 3

Вскоре стало понятно, почему Соула так настойчиво говорила лететь вверх с ней и на её корабле. Не смотря на все её заявления о своей уникальности, около острова было полно почти таких же, лишь с небольшими различиями.

— Если была здесь, то обрисуй в двух словах.

— Анубисаты — тёмная раса. Одна из собачьих рас, я даже не знаю родом из какого мира. Но они почти сразу присягнули на верность монорельсу. У Эхмеи какие-то связи с их владыкой, и они что-то вроде автономии в составе империи. Но прав у них не очень много. По сути, это скорее резервация. Всё-таки они тёмные.

— Милость Эхмеи, — с нотками несвойственного ему сарказма добавил Ганц.

— Ты здесь бывал? — спросил я у него.

— Нет. Низшие слои…

— Менкаура… — закатила глаза Соула. И обернулась ко мне. — В общем, если превратишь нас в местных, буду благодарна. Чужаки здесь — почти всегда рабы. Ну или торговцы, но мы на них совсем не похожи.

Корабль начал снижение. Остров был своеобразным — скорее, архипелаг в архипелаге. Я не зря его принял изначально за летящий булыжник — большой камень в центре не вмещал весь город целиком, но был соединён обычными навесными мостами с такими же зависшими в воздухе камнями. Далее город постепенно сходил на нет.

Как в таких условиях можно вести хозяйство, я понимал слабо, но местные приспособились. Несколько крохотных островков, зависших над остальными, стали домом для плетущихся плодовых лиан. Они крепко держались корнями за острова, и спускались вниз, к городу, создавая что-то вроде изящных лент зелени.

А вот собирать урожай с таких было затруднительно — я увидел несколько человек и парочку эльфов в серой рвнине с корзинами за плечами на манер рюкзака. Они спускались по верёвке со множеством узлов, собирая урожай.

Света, тепла и солнца здесь было в избытке. Да и влажности тоже хватало.

Посадочная площадка была полупустой. Рабочие разгружали второй корабль, присутствующий здесь. Выглядели они ещё экзотичней — мускулистые мужские торсы в том же рабском тряпье венчали собачьи головы. Причём породы были разные, от чего смотрелось это более чем оригинально. Командовал всем высокий рослый полуголый мужик с головой породистого бульдога в шипастом ошейнике. Выглядело это немного комично, особенно с учётом крайне серьёзного и сурового выражения лица.

— Анубисаты забавные, — заметил я.

— Хорошо, что тебя никто не слышал, — шикнула Соула и обернулась. Но наш корабль никого не интересовал.

Кроме нас и разгружаемого судна было ещё третье, но оно просто стояло, не подавая признаков жизни.

— Это псоглавцы, — поправил меня Ганц. — Анубисаты считают их низшей расой, так что сравнение с ними для них — смертельное оскорбление.

— Хотя между собой они только так и ругаются, — заметила Соула. — Но чужакам не простят.

— Пахнет некромантией, — с удивлением сообщила Лина.

— Анубисаты, — повторила Соула. — Каждый из них обладает врождённым талантом к ней.

— Мы точно на светлых островах? — уточнил я.

— Мы на нижних светлых островах, — поправил Ганц.

Видоизменение сейчас превратило всю нашу одежду в те же лохмотья, и чуть поменялись лица, но расы я решил пока не трогать. Разве что внешность Хины по словам Соулы была здесь нежелательна. Тари с каштановыми волосами — это дом тар Нитти, который есть везде… кроме солнечных островов, как выяснилось.

— Нас не должны проверять или что-то вроде этого? — спросил Тео. — В Ордене корабль не может вот так просто прилететь и никому ничего не докладывать.

— Докладывать и мы должны, — пояснила Соула. — Но сами. Предполагается, что сюда не может попасть чужак. Потому если ты здесь, то уже солнечный или собственность солнечного. Сейчас я задекларирую вас как рабов, получу бумаги и продолжим путь с ними. Наверху проверки будут намного серьёзнее.

— Нам что-то знать нужно?

— Просто идите за мной следом. Начальник смены должен вас увидеть и выписать на каждого документ. Это чистая формальность. Имя «тар Эхмея» открывает любые двери и закрывает многие вопросы.

Торговый дом, место где решались такие вопросы, был буквально за углом. Высокое квадратное здание из желтоватого песчаника было покрыто сложным узором росписи с буквами, оккультными символами и изображениями тёмных собакоголовых силуэтов.

Анубисаты… двое часовых стояло у входа и от псоглавцев отличались тем, что имели немного иную комплекцию тощих высоких тел, и человеческими их уже назвать было нельзя. Скорее нечто гуманоидное на стыке большой собаки и человека.

Жилистые тела были покрыты чёрным мехом с рыжинкой в районе живота. Головы же были чисто собачьими, как у псоглавцев, но на этот раз только одной породы — это были чёрные доберманы с рыжеватыми щеками. В отличии от псоглавцев, анубисаты выглядели если не клонами, то как минимум братьями. Отличить одного от другого мог лишь тот, кто прожил с ними не один год бок о бок.

На нас часовые внимания не обратили. Скорее, почётный караул, чем стража.

Внутри помещение было ещё больше изукрашено схематичными рисунками и надписями. Покрыты ими были и стены, и потолок, и даже пол, но на последнем рисунок практически стёрся.

Второй странностью было обилие декоративных бассейнов, которые располагались в полу едва ли не в каждой комнате внутри здания. Нужный кабинет к примеру, имел перед собой такой бассейн метра в два, непонятно зачем перегораживая зал.

По ту сторону декоративный узкий мостик вёл в кабинет большого начальства.

— Стойте тут, я быстро, — сказала Соула, после чего постучала в кабинет, услышала с той стороны невнятное тявканье и вошла.

Лина открыла было рот, чтобы что-то спросить, но Ганц, будто чего-то такого и ожидая, положил руку на её пасть, призывая к молчанию.

— … не имеете права! Я Соула тар Эхмея, внучка наложницы самого…

— Я знаю кто ты, предатель и пират! Амон, взять!

Послышалась возня и кабинет сотрясло от взрыва, с которым вылетела дверь.

К счастью, никто этого взрыва не услышал — потому как моя коррекция убавила звук почти до минимума.

По ту сторону мы увидели разъярённую Соулу, напротив которой застыл раненый анубисат-чиновник. Абсолютно чёрный тип с мордой дога, одетый в открытую чёрную мантию с обилием украшений из золота.

Анубисат попытался ударить пиратку чем-то зелёным, но заклинание почему-то не сработало. Наверное, стало слишком нестабильным из-за коррекции и распалось. По идее, я просто как обычно убрал силу вложенной маны.

Дальше последовал профессиональный удар коленом в живот и, когда анубисат согнулся — ещё один — локтём по спине. Финалом стала нога в стальном ботинке, стоящая на шее у псоглавца.

— Так меня ещё никто на верхних островах не унижал.

— Стоило догадаться, что ты в розыске, — буркнул Ганц. — Теперь нам отсюда так просто не выйти.

— С чего бы? — удивился я. — Побудешь немного за него.

— Я?

— Я анубисата точно не сыграю.

— Можно мне? — предложила Лина. — Я много читала о них. И лисолюды к ним ближе родством, чем люди и тари.

— Ладно. Но постарайся побольше помалкивать и смотреть на других местных.

— Поняла, — кивнула Лина. — Я очень внимательная!

— Что дальше, Соула? План меняется?

— Немного. Однажды его хватятся. Но фора часа в два у нас есть, — ответила пиратка, параллельно уже копаясь в столе анубисата.

Появились несколько печатей, золотая ручка, стилизованная под перо, и пергамент.

Девушка открыла какой-то толстый чёрный журнал с исписанными жёлтыми листами, просмотрела несколько строк, проводя по ним пальцами и что-то беззвучно выводя губами. Затем быстрым отрывистым почерком, полностью копируя почерк в книге, начала писать документы, один за другим.

— Это долго? — поторопил я пиратку, глядя в окно. Снаружи всё было спокойно, город жил своей жизнью. Но вечно так продолжаться не будет, и фора у нас была явно не в два часа.

Высоко в небе виднелся большой боевой корабль Монорельса с бело-золотыми флагами. Даже если эти ребята к нам не имеют никакого отношения, судя по местным порядкам, в кабинет к тому же чиновнику, что и мы, они точно заглянут.

Валять комедию не выйдет, не тот у Лины уровень знаний о солнечных, чтобы сыграть одного из них в такой ситуации. Мы даже законов местных не знаем — солнечные ребята закрытые.

Можно, конечно, просто устроить здесь побоище. Сил для этого у нас с избытком, чтобы покинуть остров с боем. Но тогда весь план полетит под хвост Эдельвейсу.

— Уже заканчиваю. У анубисатов свой язык и самая бешеная бюрократия в империи! — нервно буркнула Соула, продолжая с молниеносной скоростью писать документы и скреплять разными печатями.

— А на кой чёрт тебе дарственная на трёхмачтовый галеон в Корфии? — спросил вдруг Ганц.

— Всё! Закончила! — объявила Соула. — Вот, это ваши документы. Поздравляем, вы официально мои рабы!

— Можно я ей запущу по лбу огненной птицей? — спросил Тео.

— Эй! Вы чего? Сами же этого у меня просили!

— Да, спасибо, — буркнул я. — Идём.

— Погоди. Сейф, — остановила меня Соула.

— Какой ещё сейф?

— Ну ты что, Альтаир! Это же анубисаты!

— Идём, — бросил я. — Там корабль снаружи, у нас нет времени.

— С этими что делать будем? — спросил Ганц, кивая на хозяина кабинета и, вероятно, неудачливого охранника по имени Амон.

— Второй тоже жив?

— Да, я его артефактом приложила. Шокер механистов.

— Ганц, Тео, хватайте их, понесём с собой.

Видоизменение скрыло следы борьбы и тело анубисата. Последний был ещё жив, но стал почти невесомым и превратился в лёгкую сумку на плече у Ганца. Второй превратился в тушу жирной птицы — в городе я встречал нескольких людей в рабской одежде, которые так же тащили подобных. Видимо, местные охотники с дичью.

Не знаю зачем нам эти пленники, но убивать беспомощного анубисата мне показалось каким-то подлым. Соула заверила, что они заслужили куда худшую участь, но даже если так, это абсолютно не повод уподобляться солнечным, которым похоже плевать на чужую жизнь.

Мы беспрепятственно покинули здание. Как раз вовремя, потому как неизвестный корабль ещё и выслал, как оказалось, вперёд себя целую боевую группу на лодке.

— Младший иерарх, — анубисаты у входа почтительно поклонились.

— Прибыл рейдер с Исуру, — сообщил второй, причём с каким-то таким видом, будто что-то ждал в ответ на эти слова.

Лина, проживавшая в его облике, бросила короткий взгляд в мою сторону. Но пёс продолжил сам:

— … мы ведь не попадём под ротацию, правда? — с заметным страхом в голосе спросил он.

— Мы… — чуть запнулась лиса, — … как раз обсуждали этот вопрос с госпожой тар Эхмеей.

Псы посмотрели на Соулу другими глазами и почтительно склонили головы. До этого они её будто не замечали, но услышав имя дома, ещё больше перепугались теперь уже её.

— Идём, Харцин, — пришла на помощь пиратка. — Мы не договорили.

В её голосе прозвучали властные нотки, заставившие анубисатов сделать шаг назад и вжаться в стену.

— Вы уходите, младший иерарх? — растерянно спросил первый. В глазах его опасение сменилось паникой.

Высоко в небе над нами раздался трубный рёв. К квадратному зданию приближался небольшой летучий корабль с группой людей в бело-золотых одеждах.

— Мастер Харцин, Лоттария будет в ярости, если вас здесь не будет, когда она придёт! — взмолился второй страж.

— Возьмите нас собой, мастер! — умоляюще попросил парень. — Вы ведь бежите! Принявший свет будет отвергнут Анубисом!!

Затем анубисату прилетел по башке позатыльник от второго стража.

Значит, на слова о переговорах они не купились, несмотря на грозную фамилию Соулы.

— Одумайся, брат! — дёрнул его за рукав второй страж. — Простите, иерарх, свет расплавил его разум.

— Идём, — коротко бросила Лина.

Соула стукнула себя ладонью по лбу и покачала головой, но возмущаться не стала.

Улицы не опустели, но если присмотреться, то состав жителей сильно изменился. На улицах оставались лишь старики, дети и инвалиды. Хотя и у тех на лицах была маска обречённости.

Мы едва успели с ними разминуться. Малый корабль приземлился на крыше квадратного здания. Очень скоро они обнаружат пустой кабинет и… что будет тогда — понятия не имею. Что если бы этот чиновник реально свалил из города? Делать этого он явно не собирался — никаких приготовлений к тому не было и близко. Значит какой-то план у него был.

Но положение, конечно, интересное. Ещё больше пищи для размышлений и ещё больше вопросов для наших солнечных. Хотя нет, теперь я лучше послушаю про империю от местного чинуши. Хорошо, что взяли его с собой.

Завидев нас, вернее, Лину в образе чиновника, местные почтительно кланялись и расступались. Некоторые совершали ритуальные действия, последовательно касаясь согнутым указательным пальцем лба, шеи и груди.

Нам повезло. Корабль Соулы всё ещё никого не интересовал. По соседству стоял огромный пафосный корабль солнечных. Настоящее произведение искусства со множеством белоснежных парусов, обилием золотых украшений на довольно футуристичном корпусе из белёсого, чуть светящегося металла.

Вокруг него стояло множество полуголых мускулистых мужчин, присыпанных какой-то золотой пылью, от чего они походили на статуи. По спустившемуся вниз белоснежному трапу спускалась процессия из шести воинов и смуглой высокой девушкой с пышными дредами. Скорее всего, очередная наложница.

Так, встречаться с этими ребятами нам точно не нужно. Но и наших спутников будоражить лишний раз — так себе идея. Ещё подумают, что их избавят от участи превращения в ангелоида, если они сдадут побег своего начальства. Думаю, теперь анубисаты точно в наших планах не сомневаются, когда впереди гостеприимно стояло одинокое судно как раз под нашу компанию.

Видоизменение создало плоскую картину между нами и кораблём, в точности повторяющую стоящую на краю посадочной площадки посудину Соулы.

В следующий момент оба анубисата упали без сознания. Тяжело дышать настолько разреженным воздухом, каким его сделала моя коррекция.

Затем я подхватил тела обоих с собой, снизив перед этим их вес.

Маскировка нас самих сошла на нет. Теперь нужды в ней больше не было.

Мы внесли на борт пленников. Соула встала у штурвала и начала поднимать судно в воздух. Иллюзия работала и внимания на нас никто не обращал.

Уже метрах в ста над землёй я заметил признаки чего-то нехорошего в городе внизу. Армия присыпанных золотой пылью качков пришла в движение. Войска входили в город и сильно с местными не церемонились, хватая и избивая всех, кто просто подворачивался под руку, независимо от возраста или принадлежности к касте рабов или местных анубисатов.

— Соула… грёбаная ты сука, — прорычал наш очнувшийся пленник.

Сказано это было без злобы и ненависти. Скорее с некоей долей усталой обречённости.

— Дальше я умываю руки, шеф! — бросила пиратка не глядя. — Это ты решил сохранить жизнь этой псине.

— Человек… — с отвращением бросил собачий чиновник.

— Альтаир из Эниранда. Повелитель фрактала. Слыхал о таком? — улыбнулся я.

— Младший иерарх Харцин Самонту, — представился анубисат. — По какой причине я всё ещё жив? И, я смотрю, мои люди тоже?

Его телохранитель уже шевелился, тоже приходя в себя, и Ганц спешно обвязывал его верёвкой. Просто на всякий случай. Двое стражников со входа ещё какое-то время поспят, но было видно, что мускулистая, покрытая короткой собачьей шерстью чёрная грудь вздымается, давая понять, что они ещё живы и дышат.

— А зачем мне убивать своих будущих братьев по оружию? — удивился я.

— Братьев? — опешил анубсат.

— Именно. Что ты знаешь обо мне и Эниранде?

— Маг, владеющей силой, что некогда едва не погубила наш мир, — сказал Харцин, но без агрессии. Давая понять, что просто перечисляет известные ему факты.

— Бред! — возмутилась Лина.

— А кто населяет мой город? — я пропустил фразу про фрактал мимо ушей. Достаточно и того, что бросаться на меня, как на всемирное зло, он не собирался.

— Беглые рабы химерологов и отступники тёмной фракции.

— Надо же, а вот сейчас тебе не солгали. С первого дня моего появления в этом мире, я почти всё время занимался тем, что объяснил любителям рабовладения, что они сильно не правы. И вот теперь я прихожу на святые солнечные острова — и что я вижу?

— Не знаю, — зачем-то ответил Харцин.

— Скажи, солнечный иерарх, что такое ротация и почему вы подчиняетесь сбрендившему гибридному магу хаоса и кучке его отбитых жрецов, если у твоего народа даже вера предков осталась? У анубисатов есть гордость?

Глава 4

Харцин низко зарычал, будто собака.

Реакция есть, значит пациент жив.

— Ты сохранил мне жизнь, чтобы унизить, человек? — прорычал он.

— Зачем? Вы сами с этим прекрасно справляетесь. Чем вы отличаетесь от псоглавцев, если точно так же выполняете чужие приказы?

— Ротация — это долг каждого жителя Солнечного Монорельса. Каждый обязан вносить вклад в общее дело. Нижние острова разобщены и потому слабы и ничтожны! Солнечный Монорельс…

— Это то, чему тебя учили. А что ты сам думаешь? Почему твои сородичи не хотят становиться ангелами, если это так здорово?

— Это долг!

— Ради чего? Чтобы быть рабами? Почему Эхмея не делает ангелоидов из своих приближённых?

— Ты несёшь точно такое же рабство, человек. И вместе с собой тьму снизу.

— Начнем с того, что я вообще ничего не несу. Я не собираюсь захватывать твой Монорельс.

— Нет? — удивился анубисат.

— Я и свой Эниранд основал потому, что людям жить было негде. Всюду какие-нибудь паразиты — то химерологи пускают их на опыты, то механисты делают киборгов. А люди просто хотят спокойно жить, представляешь? Не только люди, все расы, кроме самых отбитых.

— Я не понимаю, что ты от меня хочешь, человек.

— Для начала, у меня есть имя. Альтаир. И план у меня довольно простой. Я избавлю вас от Эхмеи, а ты и такие как ты представители других народов Монорельса, сами будете решать, что вам делать.

— Так я тебе и поверил. Жители нижних островов ведь хотят захватить наши земли, чтобы продлить своё жалкое существование, до того как Днище поглотит мир.

— Хотят, — кивнул я. —Но это только пока Днище существует. По крайней мере, в своём нынешнем виде.

— Что ты хочешь этим сказать… Альтаир?

— Я прибыл в этот мир не для того, чтобы бороться за власть. Ты ведь знаешь, как этот мир превратился в летающие острова?

Анубисат коротко кивнул.

— Я эмиссар, такой же, как древний, не позволивший этому миру погибнуть много тысяч лет назад. Я пришёл в твой мир, чтобы доделать работу коллеги и решить проблему Днища. А ваш Эхмея мне почему-то мешает. Как и некоторые его коллеги из лидеров фракций внизу. Но они уже передали свои полномочия более достойным разумным.

Я улыбнулся. Анубисат же выказал сложную гамму чувств из страха, неверия и надежды.

— Ты действительно можешь уничтожить Днище?

— Я там пока ещё не был, — честно сказал я. — Так что не могу сказать, буду я его уничтожать или найду другой способ. Могу лишь пообещать, что я решу эту проблему.

— А что потом? Будешь править этим миром?

— Зачем? — удивился я. — Разве Мерлин так делал.

— Ну… он какое-то время правил на континенте… — растерялся анубисат.

— Вот и я может поживу в Эниранде, пока не решу, куда отправиться дальше. Зачем мне власть, если я и так всемогущ? — я добродушно улыбнулся и создал над правой рукой видоизменением мешок монокристаллов и ядер, затем горсть светящихся кубиков, затем превратил иллюзию в зачарованный адамантовый клинок.

Смотрелось, наверное, круто.

— Что будет со мной и с моими людьми? — резко сменил тему анубисат. Судя по тону его голоса, он был вполне готов признать меня, как минимум, равным Эхмее.

— Да, в общем-то, ничего. Расскажи, где ещё в Монорельсе процветает несправедливость. Да и высадим вас. И полетим выше, к вашему охреневшему хаоситу.

— Хаоситу?

— Только не говори, что не в курсе, что ваш Эхмея — обыкновенный гибридный маг.

— Великий Анубис! Он сплёл свет с хаосом⁈

— С этим уже разбирайтесь как-нибудь сами. Сперва расскажи, кто ещё попадает под правила вашей ротации.

Вскоре на руках был внушительный список крупных храмов, где происходили жертвоприношения, а также самые потенциально яркие очаги будущего сопротивления.

Работы предстояло немало, но я собирался сделать её достаточно быстро и выбирал такой путь, чтобы поменьше петлять и удаляться от главной цели.

Анубисатов мы высадили на каком-то необитаемом островке с четырёхзначным номером, который я даже не запоминал.

Тогда же было желание заняться алтарем и взять себе новые навыки, но Ганц предупредил, что все они под пристальным наблюдением. Все действия на алтарях автоматически дублировались в разнообразные службы безопасности, которых здесь было аж шесть видов.

Так что, пожалуй, обождём до того момента, когда сможем заявиться в открытую, отхапав себе какую-нибудь башню магов.

Мы посетили крупный населённый пункт людей, затем остров присягнувших на верность Эхмее солнечных эльфов. Для ритуалов нужен был здоровый организм — многие попросту не доживали до своего перерождения. Хотя, ввиду паники самого Эхмеи, аппетиты на чужую жизнь тоже росли.

Как раз в это время снизу подступали и собирались у границ объединённые войска Эниранда, обновлённой тёмной фракцией, механизмами и самой агрессивной движущей силой — флотом боевых химер Цеха Преобразований.

Именно для них и была затеяна во многом эта вылазка. Химерологи спешили подняться наверх и захватывали острова один за другим. Но в одиночку лететь они опасались. Опасались повторения первого поражения, нанесённого им Эхмеей с помощью ангелоидов и оружия солнечных. Я же всеми силами это нападение задерживал. Остановить агрессивных «союзников» не вышло бы из-за хрупкости самого Эниранда.

Главная сила моей фракции — это я сам. А я, увы, пока ещё не научился быть в двух местах одновременно.

— Альтаир, — позвала меня Соула. — к нам что-то приближается.

Я обернулся к иллюминатору. Сейчас мы медленно плыли в сторону верхних островов Монорельса. Я как раз разглядывал светящийся диск, который и был тем, что дало название Империи.

Он полностью соответствовал своему названию — это действительно был монорельс, но сотканный будто бы из чистого света. Будто над целым архипелагом растянулся нимб.

— Внизу! — пояснила Соула. — Там!

Я опустил взгляд и увидел тёмное пятно, тянущееся снизу, из-за облаков под нами.

— Посланник из тёмной фракции? — удивился я. — Так высоко?

Тёмное пятно приближалось, оставляя за собой шлейф из клубов черного мрака.

Я скрипнул зубами — кто ж так отправляет своих на убой и зачем? Солнечные такого посланника мигом забросают солнечными дисками.

Потому я собрал немного фрактальной маны и активировал видоизменение, превратив порождение мрака в чёрную птицу.

Существо же безошибочно определило верное направление и полетело прямо к нам. Интересная догадливость, если учесть, что тоже видоизменение сейчас делало из нас ледяной булыжник, которые даже на такой высоте не были редкостью.

— Это Мастер Эдельвейс и Сатока! — удивилась Хина.

Я усилил зрение коррекцией и увидел фигуру крылатого чёрного кота, на спине которого сидела его ученица.

— О чём ты думал? — с порога спросил я у кота вместо приветствия.

Сатока прыгнула внутрь корабля. Следом Эдельвейс уменьшился в размерах и спикировал ей на плечо. Наставник и ученица вновь поменялись местами, и теперь чёрный кот сидел на её плече.

— О том, что ты нас прикроешь от дискомётов, конечно, — фыркнул Кот. — Что ты и сделал.

— Польщён таким доверием с твоей стороны. Но это было очень глупо. Как ты вообще нас нашёл?

— По запаху, конечно же.

— По запаху?

— Да. Я пометил твой корабль.

— Ты — ЧТО⁈ — встряла в разговор Соула.

— Какие-то проблемы? — уточнил Эдельвейс в три голоса тремя ртами.

— Альтаир! — почему-то обратилась она ко мне.

— Вы уже закончили ваши дела внизу? — спросил я. — Что с Анклавом?

— Анклав принял мудрое решение, выбрав правильного патриарха, — сообщил Эдельвейс.

— Главное, что вы одобряете, — хмыкнул я.

— О, ещё как одобряю! — воскликнула Сатока.

— Новый патриарх Анклава Мрака — я, — широко улыбнулся кот.

— Это как? Тебя признали выше ветви Смерти?

— Сейчас я самый сильный адепт мрака в тёмной фракции, — продолжил он. — После сражения с солнечными у нас осталось не так много претендентов на власть. И тут кто-то вспомнил, что я ещё котёнком служил при дворе мастера Маджере, плюс твой друг, плюс герой войны и всё остальное.

Кот взмахнул хвостом и гордо закончил:

— А ещё во время моей присяги меня отметил Подвальный Владыка.

— Кто?

— Один очень древний могущественный бог из моего народа. Его благословение делает меня одной лапой в стае котов судьбы. То есть через несколько тысяч лет я смогу сам вознестись в статус младшего бога.

— Я ничего не понял, но звучит здорово. Рад за тебя, дружище!

Не удержавшись, я потрепал чёрного кота по загривку. Но тот, кажется, не был против. Даже заурчал от удовольствия.

— Получается, теперь ты контролируешь все фракции в нашем объединении, задумчиво сказала Ганц. — Если все будут единогласны, химерологи сами не станут атаковать солнечные острова.

— Я никому не подчиняюсь, солнечный. И не буду действовать против Анклава, — грубо бросил кот.

— Дружба во имя всеобщего блага намного эффективнее подчинения, — сказал я. — Цель у нас общая — спасти этот мир. Тогда эта война станет бессмысленной. Зехир усеян множеством необитаемых и даже не освоенных островов.

— Альтаир! — снова окликнула меня Соула, но договорить уже не успела.

БАМ!

В корабль врезался светящийся диск.

Из-за странной физики на островах, пробоина не была смертельной для судна. Но нас понесло в сторону, к огромному камню, мимо которого мы пролетали,

— Какого хрена⁈ — рявкнул Ганц.

— Мы же для них вроде как камень! — воскликнула Лина.

— Альтаир. Подтверждаю, способность работает в штатном режиме, — сообщила Тали. — И на твоём текущем уровне не должна давать сбой.

БАМ!!

Второй солнечный диск влетел в камень рядом с нами. В момент взрыва я максимально скорректировал пылевое облако, чтобы скрыть нас из виду. Корабль естественным образом теперь дрейфовал прямо за ним, так что попасть по нам стало намного сложнее.

Затем ещё одна коррекция начала на глазах восстанавливать целостность судна. Соула радовалась, будто ребёнок. Лина с некоторым запозданием повторила её реакцию, а Хина наконец-то проснулась.

— Всё просто, — понял Ганц. — они отдали приказ атаковать всё,что будет приближаться к верхним островам Монорельса. Включая камни!

Послышался ещё один отдалённый взрыв — и вдалеке расцвёл взрыв от врезавшегося в камень солнечного диска.

Камень разнесло надвое — он был не очень крупным. Но общее направление стало понятно. Вскоре последовал и третий далёкий взрыв. А затем —

БАБАХ!!!

Крупный камень, прикрывавший нас, разлетелся на части.

Я ослабил удар коррекцией, сцепил нас с ним и усилил кинетическую энергию. Таким образом корабль Соулы получил безболезненный пинок прочь из зоны поражения солнечных дискомётов.

Мы приземлились на небольшом острове с четырёхзначным номером.

Он был размером лишь чуть больше первого Мяфнира, когда мы впервые познакомились с этим островом.

Соула посадила корабль на небольшую зелёную площадку в окружении леса и скал на крохотном островке размером метров в двести. От осколков камней надёжно прикрывала торчащая, будто рог, острая скала. Но ещё больше защищало множество других камней, создавших что-то вроде мусорного поля в результате действий солнечных.

— Какого хрена они делают? — не понял Тео.

— Мы где-то засветились, — ответил Ганц. — Или они просто от паранойи начали лупить по всем камням.

— То, что у меня есть сильная магия иллюзий — не секрет, — пожал я плечами. — Если тот анубисат нас сдал, он вполне мог рассказать им о моих фокусах. Плюс Регулус говорил, что у солнечных в своё время было полно возможностей покопаться в документах Королевства и найти собранное ими на меня досье.

— В любом случае, я туда снова не полечу, — заявила Соула. — Альтаир, ты же не соберёшь мой корабль, если от него останется только пара болтов.

— Это очень долго и дорого, — ответил я, наблюдая как у неё отвисает челюсть от осознания моих возможностей.

Ну блин, это мой базовый навык.

— Можно попробовать через мосты. Тем более что у нас есть все документы на провоз рабов, — заметил Ганц.

— Нас будут шмонать все шесть служб безопасности, — скривилась Соула.

— Нет, это не вариант, — согласился я с пираткой. — Есть идея получше.

— И какая же?

— Их погубит их собственная паранойя! — улыбнулся я. — Расскажите-ка мне, как устроена ваша столица, и есть ли шанс у нас с ней пересечься в этих краях? Это ведь летающий город?

Солнечные переглянулись.

— Столица перемещается по всей империи благодаря священному Монорельсу. Он создан из древнего редкого материала. Он как те концентраты маны, что у меня были, помнишь? Только солюр — это ещё плотнее. Его ещё зовут солнечным камнем. Из него и состоит Монорельс. Так что он в буквальном смысле, солнечный.

— А что по времени? Она вообще сюда заезжает?

— Не пойму, ты хочешь напасть на столицу? Одним кораблём? Или ээ… камнем?

— Полный оборот столица делает по Империи за год, — ответила Соула. — Для каждого города прибытие Шангри-Ла — это праздник. Поэтому в столице празднуют почти каждый день.

— Изобретательно, — хмыкнул я. — А зачем?

— Проверка, сбор налогов и всё остальное, — пожал плечами Ганц. — Ничего особенного.

— И когда праздник будет у этих башен? — спросил я, но уже без особой надежды.

— Сейчас столица должна быть у эльфов, — прикинула пиратка. — Оттуда в мой дом, оттуда… а оттуда на родину Ганца.

Мужчина при этих словах вздрогнул и мрачно посмотрел на Соулу.

— … и в Корфию, потом в птичьи земли, плетение и оттуда сюда. Где-то дней сорок. Я бы напала в Корфии, если что. С тем твоим ускорением мы быстро туда доберёмся. Только подлетать ближе к верхним островам я не берусь.

— И нет ни одной пиратской лазейки? — удивился я.

— Есть, конечно. Но не когда дискомёты натравили сбивать даже камни.

— А если нам притвориться грузовым кораблём с жертвами для ритуала? — предложил Ганц.

— Нет, — отмахнулся я. — Будем действовать так, как я сразу подумал, только без столицы. Прорвёмся так.

Вскоре корабль взлетел с островка и понёсся вдоль сверкающего Монорельса, за пределом радиуса достижения дискомётов.

Древние защитные башни империи работали по принципу пращи, разгоняя заряд до огромных скоростей. Звучит не очень надёжно, но на деле в каждом дискомёте был простенький ИИ, производящий расчёты. Точность была намного выше, чем можно было предположить.

[Внедрение: уязвимость к свету]

[Коррекция: прочность конструкции]

[Видоизменение…]

Направленные той же коррекцией большие серые камни теперь ради разнообразия приняли вид химер и кораблей тёмной фракции. Летели они быстрее, чем им полагалось в реальности, но главное было не дать им как следует опомниться.

Но самое вкусное началось чуть позже, после расстрела ни в чём не повинных камней. Когда несколько «кораблей» начали сбрасывать внушительный «десант». Я просто набрасывал иллюзию на осколки разнесённых камней, остальное за меня делала магия.

Магия и… паника.

Химеры с порождениями мрака распространялись, как чума. Казалось, поток спускающихся тёмных был бесконечным, и дискомёты начали со свистом раскручивать цепи, разгоняя заряд диска.

Как я и ожидал — солнечные скорее потеряют «захваченную» башню, но остановят продвижение наверх для объединённых сил.

[Синоптика: создание плотного строя облаков]

— Сейчас к силам каменного флота прибудут могущественные союзники, — пообещал я. — Ну а потом и мы где-то в хвосте, когда видимость станет совсем никакой. Говорите, Корфия? Сколько к ней лететь по внутреннему кругу, или лучше заглянем в гости к кому-то из вас?

Глава 5

Мы были даже не кораблём, а кучей его обломков. После того, как всё заволокло туманом, начался настоящий хаос. Солнечные палили чем попало и куда попало. У каждого теперь рисовалась своя картина произошедшего.

Дискомёты могли стрелять и себе за спину, плюс были все шансы, что мы налетим на второй круг обороны. Потому, едва мы влетели внутрь, я приказал посадить корабль на ближайшем острове.

Из-за расстояний и растущей здесь высокой травы, нас можно было заметить с укреплений, только если специально смотреть сюда, вооружившись биноклем. Но вот этого они как раз делать точно не будут — всё внимание сейчас приковано к месту «прорыва».

Приземлившись, мы спешно покинули корабль. Видоизменение сделало его подросшим холмом и кустарником. Крохотных островков здесь было много, и едва ли кто-то запоминал один из них, чтобы заметить странность.

Впрочем, даже если заметят — мы будем отсюда уже далеко.

Расстояние между островами здесь было совсем небольшим, и перемещаться по ним я планировал с помощью простых навыков полёта, вроде того, что был у Тео. Он уже как-то возил нас на себе. Теперь мои силы стали ещё обширней, и он сможет понести нас всех.

Ну а чтобы не привлекать внимания солнечных, синоптика исправно продолжала работать, собирая плотные слои облаков.

— Такое чувство, что кто-то специально покрошил здесь острова, — заметила Лина. — Обычно столько осколков под одной атмосферой бывают только там, где разрушился крупный остров. Потом они дрейфуют и каждый получает свой собственный ареал.

— Так и есть. Их ещё до моего рождения крошили, чтобы с нижних островов никто не мог к нам прийти по мостам. Пока ваши фракции боролись с друг другом, мы строились и развивались. Так говорит история.

— А я всегда думала, что вы просто, ну…

— Выше вас потому, что нас любит солнце? — саркастично ухмыльнулась Соула. — Нет, просто острова в принципе изначально после разрыва планеты разлетались в разные стороны по инерции. А затем нас начало притягивать к себе Днище. Ну, снова-таки, я свидетелем со свечкой не стояла, этому нас учат в школах.

— Значит, вы всегда знали, что планета собирается собраться обратно? — в голосе лисы послышались нотки обиды.

Тем временем, покопавшись в настройках погоды, я повысил влажность, превратил белые хлопья облаков в серые тяжёлые тучи и вскоре запустил моросящий дождь. В нём сделать нас каким-нибудь погодным явлением будет ещё проще.

На некоторое время мы затихли на островке, наблюдая за тем, что разворачивалось в месте несуществующего прорыва. Очень скоро солнечные всё же поймут, что никакого реального нападения нет. Максимум — диверсия с использованием иллюзий.

Спрятать корабль среди туч можно, но была одна загвоздка. Такая погода для кусочков разрушенных островов была совершенно нетипична. Навык позволял не только менять настройки погоды, но и в принципе открывал справку по местным погодным условиям и давал понимание, что для острова является нормой.

И никаких грозовых туч с градом и ливнями здесь не задумывалось.

Каков шанс, что солнечные решат на всякий случай пострелять по тучам?

В таком случае, это уже вопрос удачи — куда попадёт враг при обстреле. Глупо, конечно, пытаться в кого-то попасть просто стреляя вверх в надежде на чудо, но по камням же они стреляли?

Разделив тучи на отдельные сгустки, я начал их фрагментировать, создавая ещё более неестественный вид. Если враг так думает, то лучше на том и сыграть и подставить более крупные и странные тучи. Но это всё равно пальцем в небо.

Затем я открыл справку и изучил список параметров дискомётов. Затем открыл такую же у второго и обрадовался. В глазах системы они были одинаковыми, а значит попадали под массовую коррекцию.

Снизу орудия солнечных были практически не видны, только цепи и раскручивающиеся на них снаряды. Здесь же всё было как на ладони, так что коррекция подействует сразу на всех.

С учётом принципа их работы, достаточно будет просто сбить им настройки, и попытки расчётов и прицеливания будут бессмысленны. Нарушить скорость вращения — и они уже ничего не смогут сделать.

Этим я и занялся, но активировать навык не стал. Пусть раньше времени об этом не думают. Им и так внизу было весело.

Усиленное зрение позволяло видеть мелькающие фигурки внизу. Солнечные паниковали, немногочисленные маги пытались потушить пожар, вызванный попаданием дискомётов.

Среди туманов и облаков проглядывала и повреждённая башня, которую я фактически подставил под удар своих же.

Но при этом приказ отстреливать камни оставался в силе, потому часть башенок с дискомётами продолжали это бессмысленное и бесславное занятие. Может, это и к лучшему, и корректировать их не придётся.

— Летим дальше, — наконец, вынес я вердикт.

Соула кивнула. Я коррекцией скрыл звуки и начал видоизменять корабль под тёмное грозовое облачко, каких на небе сейчас было с избытком.

Сам же встал в хвосте корабля и мрачно смотрел вниз, по очереди оглядывая башни, насколько хватало видимости.

— Получилось? — неверяще спросила Лина.

— Походу, — с той же неуверенностью отозвалась Соула. — Шеф, веду нас в Корфию?

Я кивнул.

— Долго?

— Сутки, если под твоим ускорением.

— Стоит ли ускорять корабль, когда вокруг столько камней? — задумался вслух Тео. — Та магнитная штука, отталкивающая мусор, сработает вон с таким?

Пиротехник ткнул пальцем в сторону крупного булыжника размером с корабль.

— Это только здесь так, — отмахнулась Соула. — Выше так же, как внизу, можно летать нормально.

— Тогда сделаю. Только выведи нас сперва из атмосферы.

— Принято, шеф, — шутливо козырнула пиратка, и принялась настраивать полёт.

Уже на подлёте к городку, сытые и отдохнувшие в полёте без приключений, мы вновь задумались над планами проникновения, и тем, какую форму стоит принять теперь.

Сейчас корабль снова был камнем, хоть они и редко сюда забирались, случалось и такое, так что никого бы летящий вверх камешек бы не удивил.

Ситуация здесь была совершенно иная. Вокруг Корфии, готовившийся принять столицу, курсировали сотни кораблей. В основном, военные суда, но было много торговых. В частности и торговцев рабами. Как и во всех фракциях, рабство в Солнечном Монорельсе было в порядке вещей. Его не было вообще только у проповедующих расовое равенство и гуманизм звёздных, и, как ни странно, тёмных. Последним рабы были без надобности — хватало и нежити.

— Тогда нам и менять ничего не нужно. Разве что можешь сделать корабль чуть более мм… праздничным, что-ли?

Я усиленным зрением посмотрел на длинные корабли, идущие в город. Все они были идеально вычищены, до зеркального блеска. Бело-золотые цвета и флаги, паруса с символами солнца и образом мускулистого мужика неопределённого возраста с шестёркой белоснежных за спиной, причём крылья были покрыты множеством маленьких глазок. Художник постарался отобразить Эхмею максимально подробно, так что не поленился нарисовать все детали.

Сияющий нимб над головой, белоснежная открытая тога…

— А он у вас немного страдает нарциссизмом, да? — спросил я.

— Пф! — прыснули оба солнечных, будто я сказал что-то смешное.

— Едва ли во всём Зехире найдётся кто-то менее влюблённый в себя! — воскликнул Ганц.

— Всегда думала, зачем ему презренные самки — создал бы свою копию и сношал до сердечного приступа! — добавила Соула.

Ганц сопротивлялся секунды три-четыре, после чего разразился хохотом.

— Не любите вы своего вождя, — заметил я.

— Кто в здравом уме будет любить того, перекрыл пути на нижние острова, и принялся вырезать собственное население на ритуалы из страха потерять райскую жизнь в роскоши? — печально улыбнулась пиратка.

Тем временем, я накинул видоизменение на корабль, превратив в его копию одного из идущих судов. Затем превратил нас в типичных жителей монорельса, каких видел внизу. Шерсть Лины потемнела, а одежда превратилась в чёрно-золотую тогу. Анубисаты были единственными, кому разрешалось носить чёрные цвета.

Соула и Ганц просто сменили лица, у Хины волосы приобрели рыжий оттенок клана тар Эхмея. Остальные же, включая меня, получили образ рабов. Я предпочитал на этом этапе привлекать как можно меньше внимания. Плюс ещё парой десятков рабов стали два десятка созданных Тео птиц из чёрного пламени. Просто для массовки — не могли же мы на грузовом судне вести рабов меньше, чем было экипажа на корабле.

Синоптика начала собирать над городом плотный строй грозовых облаков. В отличии от тех мелких островков ниже, здесь таким явлением как ливень, никого не удивишь.

В одной из них крупный булыжник стал новой тучей, а затем вдруг вылетел из облаков белоснежным кораблём Монорельса.

Никто внимания нанас не обратил. Мы встроились в общий поток идущих на снижение солнечных.

— Ну, пока что всё работает, — напряжённо сказала Соула. Привычная весёлость сходила на нет. Девушка явно нервничала.

— И будет работать, — заверил я. — Ты чего-то боишься?

— Конечно! — воскликнула она. — Мы же под самым носом у Эхмеи!

— И что с того? Мы скрываемся, чтобы подобраться к нему поближе, а не прячемся от него. Вы главное помогите мне добраться до него, а дальше я выбью из него всю дурь.

— Не будь так самоуверен, Альтаир, — покачал головой Ганц. — Эхмея всё таки бог.

— Он обычный маг хаоса и диктатор. Только малость охреневший от безнаказанности.

— Ему как бы тысячи лет, — напомнила Соула.

— Не он главный враг нашего мира, — вдруг подала голос Хина.

Странная тари улыбалась. Вот кто точно не чувствовал и тени страха или сомнения. Настолько, что это тоже было немного жутковато. Здесь уже речь не про веру в меня, а про мистику…

Корабль заходил на посадку. У солнечных был оборудован мраморный причал и что меня удивило ещё больше — красные пушистые ковры встречали каждый садящийся корабль.

— Для нас тоже будет? — спросил я.

— Конечно, это же Корфия.

Будто это мне что-то прояснило…

Вскоре внизу появилась группа рабов — полуэльф, парочка солнечных эльфов, трое человек и один… не знаю названия расы. Как у псоглавцев, существо обладало соблазнительным женским телом, которое венчала голова чёрной кошки.

Их погоняла ещё одна такая же — от рабов её отличала чуть более богатая одежда и золотой ошейник.

— Как называются эти существа?

— Ты о ком?

— Хозяин этой бригады.

— Это тигранка. Только она не хозяин, а старший раб.

Я поморщился. Рабы, которые владеют рабами. Интересные у солнечных правила. Надеюсь зароненные мной зёрна не позволят идейным продолжателям дела Эхмеи продолжать творить беспредел на своих островах.

Приземление было мягким. Пушистый толстый ковёр, зачем-то подстеленый рабами под судно, сделали посадку бесшумной.

Рабы развернули ковровую дорожку перед выходом.

По мраморному полу следом за старшей рабыней шли трое мужчин.

— Каноник и двое приоров-телохранителей, — пояснила Соула, не дожидаясь моего вопроса. — Они должны проверить документы на рабов.

— Постой, у нас же нет ничего для тех, которые были сделаны из птиц Тео!

— Ээ… об этом я не подумала…

— Ладно, покажи наши, сделаю копии видоизменением. Бумага есть?

У выход нас уже ждали. Сперва вышли Ганц с Соулой, как владельцы, затем Хина и Лина, как помощницы, и наконец показались мы.

Вот только я сразу же почувствовал, что что-то резко изменилось с нашим появлением. Троица внизу явно напряглась, а глаза старшей рабыни будто расширились. Она бросила испуганный взгляд на каноника, затем на нас, чуть качнула головой, будто пыталась подать какой-то знак, а затем вжала голову в плечи.

Соула тоже заметила перемену и насторожилась. Только Ганц продолжал смело шагать вперёл.

— Мастер каноник, — склонилась в реверансе Соула. — Элайса тар Эхмея. Пусть свет нашего владыки осветит вашу душу.

— Вы привезли подношение? — спросил каноник. — А где самки?

— Я королевский торговец, а это мой товар, — с нотками недовольства бросила Соула.

— В таком случае мы вынуждены его конфисковать, с вашего позволения, — твёрдо сказал каноник.

— Что? По какому праву? Согласно пункту номер…

— Засунь свой пункт себе в жопу, полукровка. Разве ты не слышала, что Солнцеликий приостановил закон.

— Ты как разговариваешь с тар Эхмеей и наследником дома Менкаура, смерд⁈ — Ганц подался к канонику, но у острия друга оказались два клинка стражей-приоров.

— Я могу приказать вас зарубить на месте… или нет. Знаешь, Менкаура, всегда хотел посмотреть, как одного из вас превратят в ангелоида.

— А силёнок хватит? — навес над каноником Ганц. Мужик был и сам спортивного телосложения, но на фоне гиганта Менкауры с мышцами тяжелоатлета, он казался доходягой. — Компенсацию, кстати, твоя семья будет выплачивать дому Менкаура ещё сколько лет, как думаешь?

— Твои законы больше не работают, Менкаура, — со злорадной усмешкой процедил так и не представившийся каноник. — Сейчас ты — просто ещё один потенциальный ангелоид, не больше. Взять их!

— Не убивайте нас, господин! — воскликнул я. Вообще-то рабам слова наверняка бы никто не давал, но нужно было дать понять солнечному, что продолжение конфликта неуместно. — Мы на всё согласны!

Это вызвало недоумение у всех присутствующих, как я и думал. Но иначе было никак. Разборки мы бы конечно устроили эпические, и город бы разнесли — не вопрос. Вот только едва ли после этого сюда явился трусливая задница одного лже-бога.

— Даже мусор понятливее тебя, Менкаура, — сально улыбнулся каноник, ещё больше чувствуя свою власть.

Ганц бросил на меня короткий взгляд и я ему едва заметно кивнул.

— Значит, вот как ты позволяешь себе со мной говорить… — веско уронил он. — Что ж, тогда давай вместе пройдёмся к твоему начальству. Я послежу за тем, чтобы твой род тебя проклял, включая потомков до седьмого колена… хотя, не будет у тебя никах потомков, пожалуй.

От угрозы каноник немного побледнел. Было видно, что он всеми силами старается не показать страх. Если брать один только внешний вид, ни у кого бы не возникло сомнений, что Ганца и одного с головой хватит, чтобы выбить дурь из всех троих.

Однако словам о желании пройтись к начальству его напротив, воодушевили и придали храбрости.

— Приор! Звено ординаторов сюда, быстро! — бросил каноник своего подчинённому, и тот бросился исполнять приказ.

— Альтаир… — шепнула мне Соула. — Так не должно быть!

— Посмотри вон туда, — кивнул я в сторону соседнего корабля.

Там звено ординаторов, отряд из дюжины рослых мужчин в позолоченной броне, насильно тащили каких-то прилично одетых людей, будто скот. Это были явно не рабы — как минимум, чистая одежда, какие-то украшения, личные вещи. Разумные вяло сопротивлялись, но громилы были бойцами, а их жертвы спортивной комплекцией не отличались.

— Это граждане Монорельса! — воскликнула Соула. Слишком громко, так что каноник отвлёкся, бросил на неё взгляд и злорадно усмехнулся. Пиратка его взгляд выдержала. — Вы ответите за это преступление перед троном Солнцеликого.

— Разумеется, — кивнул он. — Полагаю, скоро меня ждёт повышение.

Девушка побледнела, осознавая масштабы проблемы.

— Эхмея бы никогда… даже для него это слишком, — неверяще уронила перепуганная пиратка. Похоже, этот страх перед лже-богом в них вбивают с пелёнок. Даже пиратка считающая себя ненавистником власти, не могла поверить в происходящее.

Наши глаза встретились. В них читалась мольба.

Быстро же она забыла, кого на самом деле привела в свой дом.

Но нарушать маскарад пока рано.

Меня это даже начало немного веселить, и я подмигнул пиратке.

Всё складывалось очень хорошо. Мне не потребуется сдерживаться — невиновных среди местной изменившейся власти нет, а значит можно будет не сдерживаться.

Глава 6

Корфия была прекрасна. Должно же быть хоть что-то хорошее в этом насквозь пропитанным лицемерием месте.

Не знаю почему, но сама мысль о нарушении свободы воли выводила меня из себя. Я заметил это ещё в самом начале, когда меня взбесило наличие рабства у химерологов и их отношение к рабам.

Во всём остальном я бы себя не назвал образцом для подражания. Я поступал так, как было нужно для достижения моих целей, и старался действовать в первую очередь эффективно.

Но вот такие моменты почему-то… бесят.

Потому я не замечал белоснежных стен домов, украшенных совершенной работой скульпторов и сложнейшие рисунки художников. Не видел позолоты и богатства на дорогах и не воспринимал аромат благовоний и развешанных повсюду цветочных горшков.

Вместо этого я видел, как мало людей на улицах явно привыкшего к совсем другой жизни населения. Видел покинутые детские площадки и слышал в тишине тихий шёпот голосов.

Все они по смыслу сливались в один:

— Сегодня выбрали не меня. Спасибо, великий Эхмея, это буду не я!

— Успокойся, Альтаир. Фиксирую учащённое сердцебиение. Попробуй глубокое дыхание животом и обратный счёт, — прозвучал совет Тали.

— Это не нервы, а нетерпение, — пояснил я. — Я просто не хочу пропустить лучший момент.

— В таком состоянии? Я же тебя знаю!..

Нашу беззвучную перепалку прервал тот самый момент.

Перед величественным зданием храма коллеги наших сопровождающих как раз занимались избиением двух женщин и старухи. Что удивительно — те активно сопротивлялись, так что со стороны это можно было даже принять за бой.

Но я прекрасно видел, что бандиты в золотой броне не используют и толику доступной им силы, просто издеваясь над ними. Тогда как их соперники отчаянно верили в победу.

И у них был повод. Конвой как раз вытаскивал на территорию храма мужчину лет пятидесяти и молодого парня. Оба уже не могли сопротивляться. Многочисленные ушибы и раны на обнажённых телах были достаточно красноречивы.

Вокруг происходящего находилось ещё человек десять и около пяти тигран. Несмотря на численный перевес, напасть они не решались, но были уже на пределе. Казалось, ещё одна искра — и вспыхнет пламя.

[Коррекция: характеристика сила + 450%]

[Коррекция: характеристика выносливость + 450%]

[Коррекция:…]

Я по-быстрому накидал на дерущихся женщин усиление, и следующий удар толстой бабки прогнул шлем, отправил её противника в обратное сальто и пригвоздил к полу.

Это стало спусковым крючком для остальных — негодующая толпа набросилась на своих истязателей.

Я резко развернулся, вынул невидимый для стражей кацбальгер и вогнал в спину своему конвоиру.

— Я тебя щас научу, как уважать дом Менкаура, дрищ! — зарычал Ганц, быстро поняв, что от него требуется.

— Что⁈ Тебе за это…

Хрясь. Каноник растягивается на мостовой. Вообще-то худым он не был — все наши конвоиры отличались атлетичностью. Но рядом с Ганцем худыми казались все.

Удивила кошка Хина. Она использовала нечто вроде короткого портала, которым проскочила сквозь своего конвоира, а затем обхватила рукам, будто пытаясь обнять, и прошелестела:

— Спи…

Тео отправил пару чёрных птиц в выглянувшего на шум мага в богато украшенной мантии. Обе спикировали ему на шею и прогремел взрыв. Этим он буквально на пару секунд опередил Сатоку, и той пришлось выйти из теней чуть позже — рядом с охраной у входа.

Удивила и Соула. Самовлюблённая пиратка, едва только закончился бой, бросилась к пострадавшим. Она сняла с пояса зелье, видимо, целебное, и попыталась напоить бессознательного парня. Его отец, выглядел ещё хуже. Состояние Тали оценила как критическое, но этот вопрос решался повышением эффективности зелья с помощью коррекции.

Народ же останавливаться на достигнутом не стал. Люди и тиграны в белых одеждах жителей города пошли на приступ храма. Тем более, что строили здесь их своеобразно.

На солнечных островах стояло вечное жаркое лето, и часть общественных зданий вообще не имели стен, а просто ограничивались декоративными колоннами и крышей, порой тоже лишь символичной.

Так было и с храмом, который оставался относительно на виду.

Более того, к горстке разумных присоединились и другие, ещё где-то с двадцать существ разных видов — люди, тиграны, солнечные эльфы и тари.

Снаружи оставались только старуха и одна из женщин — они с тревогой смотрели то на Соулу, то на близких.

Надо же, самым впечатлительным среди нас оказался бессердечный пират.

— Рабы? — удивилась женщина при виде нас. В её словах сперва мелькнуло презрение, но она быстро подавила его. — Спасибо! Вы спасли жизнь моему мужу и сыну!

— Это вы их спасли, — я покачал головой. — Я только немного помог. Так работает свобода воли.

И затем бросил своей группе.

— Бежим, как полагается правильным рабам!

Вскоре за нашей спиной загорелся храм святого Эхмеи. Не знаю, правда, чему там было гореть — с виду сплошные камни. Но похоже, что чему-то всё-таки было — ибо полыхнуло знатно.

Мы к тому моменту уже ушли через узкие переулки между домами достаточно далеко, чтобы не думать об этом.

Здесь я снова накинул видоизменение взамен прежнего. Теперь мы походили уже на группу ординаторов под предводительством каноника и двух приоров.

— Ганц, ты за старшего.

— А почему я?

— Ты больше всего похож на одного из них, без обид.

— Знаешь, лучше бы ты меня сравнил с чем-то другим. У этих людей нет ни капли чести. Даже у тёмных её больше.

— Эй! — возмутился Эдельвейс.

— Ты где пропал? — спросил я, только сейчас осознав, что с тех пор, как мы вышли с корабля, пушистого гробовщика я не видел.

— Исследовал. Новая способность, я же всё-таки теперь патриарх мрака, — заявил кот.

— И что?

— По всему городу одно и то же. Народ на границе терпения. Ты был прав, когда сделал ставку на восстание. У меня сложилось такое впечатление, что солнечные и без твоей помощи готовы к восстанию в любую секунду.

— Это было очевидно. Только идиот пытается убивать собственный народ, причём похоже, ему даже плевать на здешние касты.

— Не понимаю, — замотала головой Соула. — Эхмея же не совсем идиот. Даже он должен понимать, что такой подход — самоубийство Империи! Он бы мог отправить под нож рабов, мог принудить чернь уходить за долги и продавать друг дружку. Но… средний класс, торговцы, рабочие… как будет функционировать Монорельс? Это безумие!

— Нет, Эхмея не идиот, — мрачно покачал я головой. — Вспомни события, которые этому предшествовали.

— Нападение на Эниранд?

— И война с альянсом тёмных, звёздных и цеха. И сейчас, скорее всего, это делается не просто так, — пояснил я.

— Но зачем? Зачем Эхмея разрушает свой Монорельс? — не выдержала Лина.

— Пока не знаю, — признал я. — Но могу точно сказать, что для этого нужно очень много жертв. В каждом из последних столкновений погибло слишком много разумных. Это единственная причина, по которой такая политика может иметь смысл.

— Эхмея хочет, чтобы новый альянс с Энирандом и Механистами напал на его страну? Только чтобы положить больше своего и и чужого населения? Но в чём смысл?

— А Эхмея ли? — ответил я вопросом на вопрос.

Последовала пауза.

— Хочешь сказать, что на солнечном троне сидит самозванец⁈ — воскликнул Ганц.

— Или кто-то управляет Эхмеей. Например, сильный маг разума.

— Это невозможно, Альтаир, — уверенно заявила Соула. — Эхмея — бог. Его нельзя контролировать магией.

— Он очень сильный маг, — возразил я. — С гибридной стихией. И только.

— Пусть так, но чтобы захватить власть над разумом настолько древнего могущественного существа, нужно быть как минимум, равным ему, или хотя бы приближаться к нему по силам, — не сдавалась пиратка.

— Хочешь сказать, таких нет?

— Намекаешь на Меаса и Мельхиора? Я видела силу Эхмеи. Поверь, он куда сильнее этих двоих вместе взятых. Он — живое воплощение света.

— Света хаоса, разве что, — хмыкнул я. — Впрочем, скоро увидим всё сами. Продолжай, Эдельвейс. Что ещё тебе удалось выяснить?

— Шангри-ла прибывает завтра, всё по расписанию.

— Если прибывает после той потасовки, — возразил Ганц.

— Прибывает, — уверенно сказал кот. — Насколько я узнал, такие происшествия были в каждом городе.

— Народ Монорельса такое не простит даже Эхмее, — уверенно сказал Менкаура. — Были оскорблены даже знатные дома, а для тари свобода вообще сродни религии. Они предпочтут смерть в бою, чем даже незначительное принуждение. Гражданская война в Монорельсе неизбежна.

— Уже завтра мы всё узнаем, — повторил я. — Соула, ты вроде бы знаешь город. Веди нас к станции, или где полагается пребывать главному гаду.

— Так весь город Корфия — и есть станция, — чуть улыбнулась солнечная.

— Тогда пока идём к этой вашей рельсе, — бросил я, подняв голову к возвышавшемуся над городом лучу яркого солнечного света, связывающему все города верхних архипелагов Монорельса.

Облик ординаторов и прочей солнечной братии сделал своё дело. Местные шарахались от нас, как от мёртвой магии с Днища. Усиленным слухом я ловил проклятия в свой адрес. Вернее, конечно, в адрес тех, чей облик мы приняли. Но пока мы не трогали мирных людей, они тоже не спешили бросаться в бой.

Это было бы проблемой — понятно, что сражаться с мирными людьми мы бы не стали.

Но в целом, анархии пока ещё не было.

Пылающий храм уже был потушен, и Корфия выглядела мирно, хоть и безлюдно. Местные теперь сами делали всё возможное, чтобы не попадаться у нас на пути.

— Эдельвейс, сможешь найти для нас ночлег до утра?

Кот кивнул и растворился в тенях.

— Что будем делать? — спросил Ганц. — Эхмею защищают архоны в ранге не ниже чемпиона. По силам каждый — как старший магистр в Цехе.

— Архоны? Это вроде ранг у звёздных.

— Архонты, — поправила дотошная Лина. — А архоны — это такая раса. Правда, я их никогда не видела.

— Странные типы, — заметила Соула.

— Стрёмные, — поправил Ганц. — Стрёмные и страшные. Морды белые, прям снег на холодных островах. И всегда такие мины, будто они всё про всех знают, но им плевать.

— Красочное описание, — хмыкнул я.

— Да не, они на людей похожи… вернее, на ангелоидов, если лишние глаза и крылья убрать, — встала на их защиту Соула.

— Эхмея из их кровей, — добавил Ганц.

Я кивнул.

— Что по способностям?

— Все с пелёнок владеют магией света. Боятся магии тьмы. Больше сказать нечего, — пожал плечами парень. — У них очень закрытое общество С другими расами они практически не пересекаются.

— Альтаир, — появился на плече у Сатоки из сгустка мрака Эдельвейс. — Здесь многие дома брошены. Найти временное пристанище не сложно.

— Веди, — коротко бросил я.

Место оказалось совсем рядом. Патриарх, ещё недавно мечтавший о должности епископа, выбрал место под стать себе. Это была вилла в самом центре город. Она располагалась лесенкой с небольшими срезанными пирамидами вместо стен.

Внутри, располагались исходящие паром бассейны с вечным водопадом, огромное количество декоративных растений, часть из которых были фруктовыми.

Дом, как и многие структуры в городе, стен не имел — лишь крышу, стоящую на массивных колоннах, разукрашенных бежевой и бледно-голубой плиткой. Подняв голову, я увидел изукрашенные пёстрые узоры.

Мне стало любопытно, как устроены дома местной знати. Высокий непроглядный забор по краю и полное отсутствие стен внутри — это что-то новенькое. Но выглядело это уютно, надо признать. С учётом постоянной жары в этих местах, решение было разумным.

— Резиденция младшего иерарха Ситтуса? — спросила Соула. — Серьёно.

— Понятия не имею, кто этот солнечный, — Эдельвейс равнодушно махнул хвостом.

— Ассари, из змей. Один из тех, кто проводит сейчас ритуалы, — пояснила солнечная. — Полагаю, сейчас у него очень много работы.

— Каков шанс, что он заявится домой? — уточнил я.

— Около-нулевой. Но если что, я лично его прикончу. Никогда не любила этого типа.

— Допросить бы сначала, — задумался я.

— О чём ты собрался его спрашивать? Как приносить в жертву своей гибридной стихии разумных⁈ — вспылила девушка.

— Тише, дура! — шикнул на неё Ганц.

— В соседних домах тоже пусто, — поведал Эдельвейс. — Я выбрал самое изолированное место в центре города.

— Соула, лучше расскажи, как выглядит приезд столицы? Я пока что с трудом укладываю у себя в голове, как один город поместится в другом. Полоса центральной площади не особо велика. Шангри-ла настолько мала?

— Нет, конечно, — прыснула пиратка. —Столица появится над городом, вторым уровнем. Шангри-ла — это как слоёный пирог. Над кварталом столичных жителей — квартал знати. Над ними — столичное духовенство и их семьи. Затем этаж архонов, и на самом верху — храм вечного Солнца. Он же дом Солнцеликого. Храм Карающего Света.

— Итого, пять этажей?

— Шесть, если считать с городом, — подтвердила Соула.

Я шумно присвистнул.

— А ты думал, он будет ехать на большом поезде? — снова рассмеялась пиратка.

Вообще-то примерно так я себе это и представлял. Город-поезд или как-то так. Но здесь больше похоже на гуляющую надстройку, меняющую свой нижний этаж, путешествуя по Монорельсу.

— Ого, это что, солнечные панели? — удивился Тео.

Мы посмотрели на него. Солнечные с равнодушием, я — с интересом.

— Что не так? — насторожилась Ганц.

— Ну, круто же, — немного растерялся пиротехник. — А мы всё на мельницах, ветер гоняем… верней, механисты гоняют.

— Такие есть даже у черни, — отмахнулся Ганц. — Насколько же вы отстаёте там в развитии?

— Вашими стараниями, — ответил Тео. — Орден как раз самый продвинутый в технике.

— Откуда у вас все эти технологии? — задумался я. — Прости, но общество солнечных не выглядит, как раса великих изобретателей. У вас же здесь повсюду физический рабский труд. Даже у механистов часть работ выполняют машины.

— Долгая история, — отмахнулся Ганц.

— У нас много времени, — настоял я. — До прибытия столицы ещё пол дня и ночь впереди. Предлагаю устроить себе небольшой отдых. Эдельвейс, здесь есть еда?

— Полно. В доме запасов на год вперёд. В подвале морозильные камеры, полные мяса, и темпо-капсула с овощами…

— Темпо-капсула? — я ещё сильнее удивился.

— Да, искажает время при запирании механизма. В ней можно что угодно без порчи хранить столетия. Мы пару таких затрофеили в прошлой войне.

— Обычная вещь… — Ганц неуютно поёрзал на месте.

— Давай, скажи, что такие даже у черни есть, — присоединился Тео.

— Значит, устроим себе вечер сказок, — принял решение я. — Лина, тащи всё съестное, что здесь есть. И ныряй к нам. По этой жаре лучшим решением будет как следует искупаться. Раз уж мы всё равно тут. Первыми на часах будут стоять…

— Нет нужды, — перебил меня Эдельвейс. — Я чувствую тени вокруг дома и узнаю, если кто-то приблизится.

— Отлично. В таком случае жду краткий пересказ всей истории основания Монорельса.

Что-то мне подсказывает, здесь всё не так просто. Самое время остановиться и подумать, чего добивается враг своими странными действиями. И уже завтра я получу предпоследний ключ к воспоминаниям Мерлина.

Глава 7

Навевает воспоминания о горячих источниках, когда нас ещё было только четверо.

Вечер мы встречали так, будто выехали на курорт, а не собирались завтра покушаться на жизнь лже-бога, которому фиг знает сколько тысяч лет.

Впрочем, во времена Мерлина его ещё не было.

На вилле нашлось всё для фруктовых коктейлей с мороженым и любой еды на выбор. Оставалось лишь приготовить и наслаждаться жизнью.

А вот истории, рассказанные чуть позже, радовали уже куда меньше.

Начать с того, что когда именно всё началось никто не знал. Просто в один момент на островах начали поклоняться богу солнца и карающего света. Вот так, ни с того ни с сего. Просветление, надо полагать.

Далее — шла примерно та же история, которую рассказывали мне во всех фракциях о своём возвышении. Она здесь была всегда одинаковой. Какая-то группа находит и овладевает каким-то островом с останками технологий древней цивилизации, затем резкий скачок в развитии, новая сила быстро захватывает новые территории и становится новой доминирующей в регионе.

Так в своё время появились механисты, овладевшие технологиями расы воронов сорамин, переселенцев с Мельхиора, прибывших сюда одними из первых ещё до того как этот мир стал летающими островами, и появилось понятие мёртвой магии пустоты.

Точно так же химерологи, хотя что именно нашёл Цех — его лидеры не распространяются. Однако суть та же — резкое расширение за счёт определённой технологии. В их случае — ряда химерологических наук, биологии и осо основ генетики.

Солнечные возвысились на технологиях неизвестной расы, использовавшей белый металл и золото. Названия этой расы были надёжно скрыты, но был ряд фактов, которые заставляли сильно призадуматься.

— Я в своё время интересовался этим вопросом, — пояснил Ганц в ответ на удивлённый взгляд Соулы. — Интересно же узнать истоки всего происходящего?

— Мне интересно знать, как выжить в этом происходящем, — фыркнула девушка.

— Вот потому ты и выживаешь всю жизнь, — хмыкнул светлый. — Так вот, я видел руины. Очень издали — туда никого кроме высших старших иерархов не пускают. Ну и архонов, конечно же. С нами их роднят только бело-золотые цвета. Так вот, изначально в тех землях, на самом верху, жили энирай.

Хель вздрогнула.

— Хочешь сказать, энирай — это остатки той расы с продвинутыми технологиями?

— У моей деревни была легенда, — подала голос Хель. — О людях, что пришли из-за бесконечного океана звёзд, чтобы изучать этот мир. Они прилетели к нам на хрустальных птицах и подарили имена, язык и знания. Но затем они ушли обратно к звёздам, и началась эра великого мрака.

— Люди? — ещё больше удивился я.

— Я о них почти ничего не знаю. Но наш язык и имена мы унаследовали от них.

— А технологии и цвета, похоже, унаследовал Монорельс, — кивнул заинтересовавшийся словами Хель Ганц. — Хотя наши технологии сильно ушли в свою сторону за тысячи лет истории. Сперва их считали артефактами богов, но по итогу всё равно разобрали, поняли принципы и сделали своё. Сейчас думаю, те пришельцы бы не узнали уже свою технику.

— А почему вы ушли вниз в легендах что-нибудь есть? — обратился я к Хель.

— По легендам, звёздные люди на хрустальных птицах не знали лжи и уважали чужую свободу. Мой народ всегда отвергал жестокость. Нам отвратительно любое насилие. Но после того, как они покинули Зехир, пришли тёмные люди. Они умели лгать и любили насилие, хотя ходили в телах, подобных звёздным посланникам. Так начались тёмные времена разделения и скитаний.

— Значит, наставники твоих далёких предков — истинные наследники Монорельса. Это было неожиданно, — признал я.

— Жаль, мне почти некому об этом рассказать, — печально улыбнулась девушка.

— Что это были за люди, Ганц?

— Скорее всего, жрецы Эхмеи. По легендам ведь именно они под его руководством нашли божественные технологии. Некоторые до сих пор никто не может разгадать. Но большинство, конечно, сильно изменилось и используется везде. Технология тех же темпо-капсул, например, реликтовая. С большим трудом мы можем их повторять, но до сих пор не понимаем, как это работает и почему.

— Что было дальше?

— Большое объединение, кланово-кастовая система во главе с Эхмеей и жречеством, войны с тёмными… много чего дальше, но тебе это ведь уже не сильно интересно? — спросил в ответ Ганц.

— В двух словах.

При всей своей грубости, Менкаура оказался очень начитанным и дотошным к деталям. Так что парой слов дело не обошлось, но он был прав — это оказалось уже не так интересно.

Монорельс регулярно расширялся, вёл наступательные войны и так далее, пока не упёрся в потолок. Сила империи Эхмеи была очень зависима от солнца — практически все технологии Монорельса работали на солнечной энергии, и чем ниже они спускались, тем более слабыми становились.

Неожиданно, именно это оказалось главной причиной поражения объединённого флота и должно было стать причиной поражения нового возникшего союза, если бы я напал.

Чем ближе к вершине, тем Монорельс сильнее, в прямом смысле слова. Во всём. Наверху даже слабый послушник получает бешеный прирост сил. Но по той же причине продолжать лёгкие завоевания почти без потерь империя не могла.

Отсюда её впоследствии миролюбивая политика пассивной религиозной экспансии и распространении веры в карающий свет, а по сути, подпитывание гибридной магии хаоса. Этот путь был долгим, и, если бы не моё появление, солнечные однажды добились бы своего. Правда, насколько оно им было бы нужно после конца света, когда наверх поднимется днище — вопрос открытый.

— А конкретно твой род? — спросил я Ганца.

— Менкаура — одни из первых жрецов из древнего рода людей в Монорельсе. Так же как Самонту у анубисатов, тар Эхмея у тари и дом Шира у тигранов и Аурус, дети Золотой пирамиды у ассари. Пять великих родов, правящих пятью высшими расами Монорельса.

— Анубисаты мне высшими не показались. По-моему, у них статус довольно сомнительный.

— Анубисаты — тёмные, — поморщился Ганц. — К ним всегда было особое отношение. Но вообще-то, чтобы так нагнули род Самонту — это странно. Честно говоря, я ни черта не понимаю, что происходит сейчас. Эхмея, конечно, самовлюблённый мудак, которого интересует только он сам, его наложницы и прожигание жизни. Но он никогда не был агрессивным психопатом или сектантом.

— Я же говорю, его подменили! Или может и правда держат под дурманом какие-то силы, — всплеснула руками Соула.

— В цехе есть такое существо, называется ланцет, — не к месту припомнил Тео, — так вот, это такой разумный червяк, который может залезть в мозги и полностью их контролировать, минуя все магические обереги.

— Если бы Монорельсом управляли бы химерологии, то зачем вообще… — начала было Лина, но затем поняла. — Погодите, вы про Меаса Двуликого?

— Ну, больше никого на ум не приходит, — подтвердил Тео.

— Тогда безумие Эхмеи уже не выглядит безумием, — задумался я. — В цели Меаса это вполне вписывается. Это ведь он всеми силами добивался войны и сделал всё возможное, чтобы погибших было как можно больше. Ему до разумных дела нет и зачем-то очень нужен массовый геноцид.

— Готовится стать лидером маленького острова наверху и жить дольше всех? — предположил Менкаура.

— Нет, — уверенно заявил Тео. — Он может покидать этот мир. Не знаю как, но это всегда было его страстью. Меас помешан на других мирах и панически боится остаться в каком-то одном.

— Ты знаешь, чего он добивается? — спросил я. — Какая финальная цель?

— Нам с Кирейрай он говорил, что желает стать свободным и найти рай.

— Может, это какое-то жертвоприношение? — задумался Ганц.

— Вот это уже ближе к правде, — согласился я. — Хорошо бы завтра сперва хорошенько допросить этого Эхмею.

— Великий Рассвет, я даже думать об этом не могу.

Соула сползла на дно бассейна, окунувшись с головой. Короткие светлые волосы тари-полукровки засияли маленьким упавшим в воду солнцем. За разговорами небо окончательно стемнело, но в доме работали какие-то автоматические огни подсветки, возвращающие накопленный за долгий жаркий день солнечный свет.

Пиратка всё ещё не могла прийти в себя от того, как Эхмея предал собственный народ. А теперь выясняется, что вполне вероятно, у него в голове ещё и сидит паразит, управляющий сознанием лже-бога. Хотя последнее, конечно, пока лишь пустые домыслы пальцем в небо.

Хина сидела на самом краю, в пол уха слушая наш разговор. Выглядела она на редкость бодро и словно ребёнок махала ногами. Будто пребывала немного в своём мире.

Хель ловила каждое наше слово. Она сидела рядом со мной и казалось, была всем довольна. Разве что воспоминания о разрушенном доме и потерянных близких сильно испортили ей настроение. Но постепенно она начала расслабляться по мере того, как разговор уходил от упоминания её вида.

С горящими глазами слушала Лина, всегда отличавшаяся любопытством. Девушка сперва пыталась тоже оказаться рядом и прижаться поближе ко мне, но едва начались неизвестные ей исторические факты из жизни солнечных, как всё остальное для неё перестало существовать.

Сатока сидела на краю бассейна с горячим источником, как и Хина, но в отличии от неё — занималась детальным изучением всего, что можно было съесть и выпить в морозильных камерах и темпокапсулах змея-иерарха. Причём делала она это по большей части с подачи наставника, который сюда и таскал еду через Тень с кухни.

Кота интересовала дегустация всего, что здесь было, и лучшим по его мнению, он делился с верной ученицей. Сама же Сатока после дегустации каких-то ядрёных конфет, покачивалась в такт одной ей слышимой мелодии.

Мы надолго замолкли, погружёные в свои мысли. Тео любое упоминание Меаса вводило в мрачное расположение духа. Ганц в целом был шокирован происходящим не меньше Соулы. И только я, кажется, просто наслаждался моментом.

— Слышите? — нарушила тишину Лина.

В тишине, нарушаемой лишь плеском воды и чавканьем Эдельвейса, слышался едва ощутимый гул.

— Столица… — ответил Ганц, не отрывая взгляд и не выходя из задумчивости.

Я поднял взгляд к небу, и увидел, как вдалеке на город надвигалась чёрная туча.

В город приехал второй этаж.

— А поспать? — возмутилась Лина, тоже во все глаза глядя в небо.

— В темфо-кафсушах ешть желье выш-шего вош-штанофления, — не переставая активно жевать баранью ногу двумя пастями, порадовал Эдельвейс. — Нам не нужно шфать. На фшех хфатит!

— Ха, кажется, сегодня мы пропьём годовой бюджет Корфии! — хмыкнул Ганц.

— Сколько у нас времени в запасе? — спросил я.

— Смотря до чего. Что конкретно ты ожидаешь?

— Ничего. Нам нужно начать подъём как можно раньше. Хорошо бы притворившись кем-то.

— Тогда времени ещё много, — махнул рукой Ганц. — Наверх будут пускать только в полдень. Самое жаркое время — солнце ведь должно карать.

— До чего же извращённая у вас тут религия, — заметил я, на что солнечный просто пожал плечами.

— Нет, так не пойдёт, слишком долго. Я бы предпочёл оказаться там раньше. Если начать ночью, можно попробовать прикинуться погодным явлением. Попробуем залететь повыше, потом придумаем что-то ещё. Наверху всё равно придётся, скорее всего, прикидываться кем-то из местных. Главное, чтобы он не успел сбежать. Судя по всему, он не из тех, кто будет стоять до конца, зная что идут за его головой?

— Если им управляет паразит, это уже не важно, — сказал Тео.

— А если нет, то он умеет оценивать свои шансы и выйдет на бой только если будет уверен в победе, — сказала Соула. — А как мы будем лететь? Маскировка под тучу для моего корабля так близко от города будет слишком подозрительной. Хотя если будет ещё темно…

— Нет, корабль нам не понадобится. Для этого у нас есть Тео.

Спустя час, когда небо над нами окончательно перекрыл нижний этаж Шангри-Ла, мы были уже готовы. Настой из «собачьего корня», очень быстро выводил из организма любой дурманящий яд, включая алкоголь, а эликсир восстановления действительно вернул бодрость и запас сил.

Маны на счету тоже было вдоволь. Осталось только распорядиться ею и всем что есть в запасе, чтобы добыть предпоследний фрагмент памяти древнего мага и решить вопрос безумия одного хаосита.

— Ну что, Тео, готовься нас нести.

— Всех? — опешил он и с надеждой спросил. — Может я всё же сделаю птиц и полетим на них?

— Сказали же, там сканеры магии. Фрактал они не увидят, но от одного твоего полёта магический фон будет в сотню раз ниже, чем от огненных птиц. Которых, кстати, ещё и скрыть будет куда сложнее среди облаков.

— Ну так сделай с этим что-нибудь, ты же всемогущий изменяющий реальность!

— Чтобы потом у меня не хватило маны на усмирение Эхмеи? — возразил я.

— Так и сказал бы, что экономишь ману на нашем комфорте.

— Как будто что-то плохое. Хватай верёвку, а мы за неё.

Затем мы оба рассмеялись.

Соула посмотрела на меня с полным непониманием. Но остальные задавать вопросы не стали.

Коррекция снизила вес до минимума, так что никакой проблемы в этом уже давно не было. Синоптика — начала окружать столицу грозовыми облаками.

Вскоре наша странная команда уже была в полёте, свисая на двух длинных верёвках. Скрытые за плотным строем грозовых облаков, да ещё и ночью, мы могли бы считать себя невидимками.

Разговаривать во время полёта было совершенно невозможно.

— И куда дальше? — донёсся до меня голос Тео, мрачно глядевшего в небо над нами. Следующий этаж столицы был ещё слишком далеко, но пока что на нас никто не обращал никакого внимания. Ситуацией нужно было пользоваться.

— Давай выше, — усилил я свой голос магией, надеясь что внизу нас никто не услышит.

Усиленное зрение помогло осмотреть нижний этаж столицы. Жители ещё не проснулись. На улицах лишь поворачивались камеры и ходили редкие стражи в позолоченной броне.

В небо они даже не смотрели. С учётом политики лже-бога по отношению к населению Монорельса, работы у стражи должно быть с избытком.

Второй этаж столицы был уменьшенной копией первого — больше роскоши, больше размеры домов и широта улиц. Но атмосфера та же — гнетущая и мрачная. Усталая стража, передвигается исключительно крупными отрядами и реагирующая на каждый шорох, множество камер и фонарей.

Никакая красота архитектуры не скроет истинное положение вещей.

Мы поднялись на третий этаж столицы. Здесь картина уже была иной. В квартале жреческой касты сегодня мало кто спал.

Рейды стражи ходили по периметру, но опасались больше нападения извне, чем изнутри. А по залитым ярким светом искусственного освещения улицам ординаторы и прочая братия тащили пленных разумных и клетки с ними же.

Обречённые существа, мужчины разных рас со следами избиений и пыток, уже не могли сопротивляться. Большинство из них даже ходить уже не могли. Но для проведения ритуала это было, кажется, и не обязательно.

Работающие круглосуточно храмы со жрецами, поддерживающими геноцид населения Монорельса, то и дело вспыхивали ложным светом, как называли гибридную стихию астернали.

Ритуалистика всё больше походила на конвейер, где личность, жизнь и свобода воли не значили ничего. Наверное, это и было той главной причиной, по которой я скорректировал свои планы:

— Приземляемся здесь, Тео, — приказал я.

— Мы можем и выше подняться, — возразил он.

— Ничего, пара дополнительных очагов восстания Эхмею не удивят, но сильно отвлекут внимание на себя. Вот, смотри, на том краю квартала почти нет света.

— Это могильник, — мрачно сказала Соула. — Не все проходят ритуал. Здоровье выдерживает далеко не у каждого.

Мне сделалось на душе ещё более гадко.

Эдельвейс же напротив, просиял:

— Могильник, говоришь? — хмыкнул летящий рядом химерный кот. Звучит как очень хорошее место для кого-то моего класса…

Глава 8

Хоронить павших у солнечных было не принято — здесь предпочитали кремацию.

Но сейчас единственный здесь крематорий не справлялся с потоком. Потому некогда красивые улочки квартала памяти теперь были натуральным могильником. Обнажённые тела были свалены в кучу, и двое бравых санитаров тащили ещё два, погруженных на одни носилки.

— И это они нас называли монстрами? — даже многое повидавший Эдельвейс был поражён масштабами геноцида, для которого даже не потребовалось вторжение Анклава и Цеха, слывших самыми жестокими фракциями.

Увидев приземлявшихся нас, санитары бросили носилки и с криком помчались прочь.

— Не против? — осведомился кот и облизнулся ртом на спине.

— Может, они в этом не замешаны? — с надеждой спросила Соула.

— Здесь кто-то ещё верит, что в этом городе есть невиновные?

— Есть и с гарантией, — я сжал зубы, — Будь это не так, у жрецов бы закончилась работа. Так что просто вырубить.

— Ты им просто покажись, они сами вырубятся, — предложил Тео.

Эдельвейс обратился тёмным пятном и метнулся за убегающей парочкой. Послышался вскрик и звук падающих тел.

Происходящее мне сильно не нравилось.

— Всё, — облачко мрака вернулось на место и вновь приобрело форму химерного чёрного кота с лишними частями тела.

— Ты быстро, — заметил я.

— Здесь столько энергии смерти… — Эдельвейс не закончил фразу и многозначительно помотал головой из стороны в сторону, давая осознать масштабы его усиления.

— Эхмею в одиночку осилишь? — пошутил Тео.

— Я его живьём не видел никогда, так что Токоннилд его знает, — серьёзно ответил кот. — Кстати, если что, я могу здесь поднять небольшую армию.

— У тебя и некромантия есть?

— Вообще-то, гробовщик — один из некромантских классов. Некромант ближнего боя, так сказать. А я уже, можно сказать, королевский гробовщик.

— Хм… — вслух задумался я. — А знаешь что, это идея.

— Мм-мяу? — задумчиво откликнулся Эдельвейс.

— Может реально, поднять зомби?

Кот взмахнул лапой, послышался щелчок, и одно из лежащих на земле тел встало по струнке, словно живое.

— Отлично, — просиял я. — Пусть хватают ребят в золотой броне и тащат сюда. Ну или грызут на месте, если те будут слишком усердствовать в самообороне. Только сперва…

[Видоизменение]

— Анубисат? — скривился Эдельвейс. — Это можно считать оскорблением?

— Это можно считать маскировкой, — ответил я.

Девушка с чёрной больше собачьей головой и большими ушами осматривала своего наставника, точьно такого же анубисата в чёрно-золотой мантии.

— Развлекайтесь, — махнул я рукой

— Зачем это? — спросил кот.

— Второй слой ловушки. Когда тебя обнаружат, а солнечные наверняка бросят все силы для борьбы с некромантом, они должны увидеть отчаявшегося анубисата-повстанца, а не патриарха Анклава.

— Понял, — посерьёзнел Эдельвейс. — А ты куда?

— Поднимать мятеж в других областях.

— Альтаир, я тоже помогу. Попробую поднять народ у храма к востоку отсюда, — предложил Ганц.

— Тео, иди с ним, но постарайтесь не переусердствовать. Нам не нужно, чтобы Эхмея свалил раньше срока.

— Да я хоть постараюсь прикрыть разумных от этих предателей Монорельса, — мрачно бросил солнечный.

— Я бы тоже хотела помочь. Мне просто подбивать народ к мятежу? — спросила Соула.

— Просто? — хмыкнул я. — Если не знаешь, то не берись. Хотя ты можешь просто прилюдно прикончить кого-то из этих… златодоспешных.

— Убить ординатора? — удивилась девушка и задумалась. — Они не ходят по одиночке, да и кого попало сюда не берут, столица всё же.

— Поверь, проблем с этим у тебя не возникнет, — отмахнулся я и набросил повышение характеристик. — Захватите этаж — поднимайтесь наверх, к архонам.

— А твоей магии хватит усилить всё население города? — спросил Ганц. — На четвёртом этаже Шангри-Ла нас как мятежников будут накрывать боевым оружием и массовой магией. У простого населения нет ни шанса. Разве что совсем уж бросать народ на убой.

Последнее он сказал с заметным отвращением, и я полностью разделял его чувства…

— Тогда мы от Эхмеи ничем не будем отличаться. — отрицательно покачал я головой. — Но нам и не нужно его захватывать. Всё что требуется — просто отвлечь их внимание. Заставить думать о том, что внизу, а не про нас. После визита к главному мудаку они сами сдадутся. Ну, или делом займёмся уже мы. Хотя такие люди обычно только рады сбросить всю вину на кого-то другого.

— Лина, в невидимости иди за ней.

— Я? — удивилась совсем не боевая лиса.

— Не волнуйся, на вас будет моя защита. Но постарайтесь, чтобы мне не пришлось вас вытаскивать.

Соула серьёзно кивнула, а Лина замотала головой от неё и назад.

— Так не получится, — подала голос вечно сонная Хина.

— Тогда ты идёшь с ними, раз ты уже в курсе, что там произойдёт, — ответил я сновидице.

— Да, так ты и должен был сказать, — улыбнулась она.

Осталось только дать Лине внешность анубисата, а девушкам — лишь поправить одежду на местную. И подсветлить волосы Хине, чтобы та выглядела как часть местного клана тари.

По итогу остались только мы с Хель.

Девушка ждала, что для неё есть своя задача, но я просто протянул ей руку и улыбнулся.

— А мы пойдём искать путь наверх.

Люди здесь не были редкостью. Темноволосую энирай я видоизменением превратил в человека.

Город был ярко освещён. Снаружи уже ярко светило солнце. В Империи Монорельса каждый день было жаркое лето, лишь изредка прерываемое дождями.

Условия на Эниранде мне нравились больше. Привычная влажность казалась чем-то знакомым, — я даже заподозрил, что раньше был как-то связан с водой или просто находился рядом с ней.

Но это меня волновало пока что в последнюю очередь. Кем бы я ни был в прошлом, сейчас это не важно.

Лишние знания могли повлиять на мои решения. Те, которые было необходимо предпринять, чтобы спасти этот мир.

Мне нужны все пять осколков памяти Мерлина. На кону существование всего Зехира!

— Чувствую страх, — подала голос Хель. — Мой источник реагирует на такие чувства.

Я заглянул за поворот, мимо которого мы шли. Там двое бандитов в золотых доспехах ломились в чей-то дом.

— И много такого страха вокруг?

— Скорее всего, здесь есть ещё ординаторы. Такие же, как те…

Наведясь коррекцией на них, я повысил температуру брони.

Послышались крики, которые быстро оборвались, когда получили волной пустоты в спины.

Затем внедрение команды с понятным и очевидным приказом — поговорить по душам с коллегами.

— Ох… боги… благослови вас Свет, — послышалось из-за закрытой двери.

Я с удивлением посмотрел на вход в дом.

— Спасибо, что свет, а не Эхмея, — хмыкнул я…

— Погодите, сейчас я открою…

— Зачем? И вас не смущает, что я некромант? — со стороны внедрение команд в тела смотрелось как самая настоящая магия смерти.

— Как и анубисаты, — последовал равнодушный ответ.

Послышался щелчок отодвигаемого засова, и наружу показался хозяин дома. За его спиной была женщина примерно того же возраста и молодой парень, тоже жреческой мантии. Квартал духовенства всё же.

Я замер на миг. Стало интересно ещё кое-что.

По ту сторону сторону показался пожилой, но очень крепкий на вид мужик лет шестидесяти. Человек, что особенно интересно, в рясе жреца Эхмеи. Белый, оплетённый вычурным золотом.

— Мы бы хотели присоединиться к вам!

— Что? — я обернулся к Хель. Та тоже удивлённо покачала головой.

— А вы… вы так открыто применяете магию, что я подумал, вы решили бороться с этим безумием.

— Вы правы, — удивлённо ответил я. — В городе уже началось восстание. А вам то оно зачем? Вы не похожи на воина.

— Эхмея предал свет, — скривился жрец. Видимо, уже бывший. — Или наш бог обезумел.

— Ваш «бог» — маг хаоса, изначально искажающий свет, — ответил я.

— Понятно, — помрачнел мужчина. — Возможно, его что-то осквернило…

Переубеждать его я не стал.

— Я не воин, — признался старик. — Как и мой сын. Но мы хорошие лекари. Даже бог не может встать выше небесного кодекса!

— Мастер некромант, — послышалось у нас за спиной.

Обернувшись, я увидел ещё одного человека. Солнечного эльфа неопределёного возраста.

— Я тоже пойду с вами, если позволите. Сейчас…

Он скрылся из виду, а затем появился на пороге своего дома в облачении паладина.

— Воин? — удивился я.

— Воин Солнца, давший клятву. Но я никогда не пойду против своей чести и не обращу оружие на мирное население.

Эльф с отвращением сплюнул.

Похоже, восстание прекрасно вспыхнуло бы и без нашего участия. Недоставало только первой искры — никто не хотел быть тем первым героем-одиночкой, которые обычно плохо заканчивают.

К тому моменту, как мы вышли на главную улицу, за нашей спиной было чуть больше десятка добровольцев. Немного, конечно, но стоит учесть то, что мы находились в квартале элиты, которой предлагалось быть не жертвами, а самим взять ритуальные ножи в свои руки.

Мастер Хуоро, как звали лекаря, имел чин каноника солнечного Эхмеи и сейчас мог пачкать руки в крови невинных в храме. За отказ ему и его сыну назначили стать за это по другую сторону жертвенного алтаря и разделить участь тех, кого они не желали убивать.

Двое исполнителей, которые сейчас закусывают своими коллегами, были заинтересованы в этом деле кровно — им доставалось имущество семьи. Но вера для мастера Хуоро была важнее.

А меня в свою очередь заинтересовали истоки веры солнечных. До этого я думал, что религия была целиком выдумана Эхмеей в своих целях. Теперь же начинаю склоняться, что он просто извратил какой-то более адекватный культ. И вот нынешние события встали вразрез с его предписаниями. Как раз что-то о свободе воли и ценности жизни, которые для гибридного мага хаоса были пустым звуком.

С одной из центральных улиц города открывался чудесный вид на горящие вдалеке храмы и административные здания, а также на хмурых людей, сжимающих в руках оружие.

Широкая лестница вверх открывала вид на застывших наверху разумных с большими башенными щитами и копьями. На головах были шлемы с алыми ирокезами. К бело-золотым цветам жреческой касты Монорльса добавились красные — символ власти.

— Ничтожества! До чего вы докатились, осквернители храмов нашего бога! — отчаянно надрывался иерарх в дорогой мантии. — На пороге нашего дома стоят живодёры из Цеха и чудовища тёмной фракции! Механисты нас предали! Наши пастыри в церкви Стали мертвы! Королевство звёзд пало в порочные связи с тёмными тварями! Как смеете вы в такой момент подвергать сомнению слова нашего бога⁈

Усиленное зрение тем временем видело где-то поодаль за спинами защитников боевые пушки. Неужели эти психи будут из рельсовых пушек бить по своим?

Среди остальных собравшихся повстанцев я увидел Ганца и Тео. Они мало чем отличались от остальных благодаря маскировке и своим поведением тоже себя не выдали. Отличная работа.

Соулу и девушек я не видел.

Эдельвейс…?

Кот запаздывал. Его армия нежити была бы сейчас очень кстати. Неужели возникли проблемы? Впрочем, здесь каждый второй — светлый маг или жрец, так что не удивительно.

В этот момент ряд башенных щитов расступился, и вниз полилось пламя.

Я ошибся — всё-таки это были не рельсовые пушки. Слишком велик шанс навредить самой конструкции города. Это был грёбаный напалм!

— Альтаир, я вывела готовые запросы коррекции, подтверди, — послышался голосок Тали.

Охваченная огнём толпа, которую только что хотели сжечь заживо, была не только жива, но и воспряла духом.

— Это Кара! Карающий свет обрушится на еретиков, и эта кара — в руках у детей его!! — прозвенел властный женский голос. — САМ СВЕТ БЛАГОСЛОВИТ НАС БЕССМЕРТИЕМ!!!

Послышался громкий шлепок.

Моя ладонь столкнулась с лицом.

Боги, Соула, что же ты творишь? Хина же обещала присмотреть за ней!

Возмущённая толпа едва ли не на руках несла ярко сияющую пиратку с громкоговорителем.

Но надо отдать ей должное — актриса она гениальная.

Разумеется, коррекции сделали огонь безопасным для людей, и все могли убедиться в том, что свет и правда на нашей стороне.

Что ж, придётся соответствовать.

Архоны, надо отдать им должное, не дрогнули. Первая линия вытянулась вперёд, выставив копья. В ответ полетели бутылки, булыжники с мостовой и бытовой мусор. Кто-то кастовал боевую магию света, но к ней у архонов был природный иммунитет.

— Мастер Эдельвейс, — шепнула Хель.

По соседней улочке от кладбища шли два высоких анубисата с собачьими головами и армией мёртвых. В отличии от меня, они не просто заставили подняться тела погибших, но и хорошенько усилили.

Это была не просто орда зомби, а рыцари смерти, высшие умертвия и прочая свита — всё как подобает патриарху Анклава Мрака.

— Твои приказы, Альтаир, — послышался шёпот Сатоки из тени.

— Ведите нежить на штурм. Прикройте местных. Соуле, походу, ими ещё долго править.

Ну а что? Кто-то же должен. Пиратка по крайней мере действительно беспокоится о судьбе простых людей. Хоть и своей выгоды, конечно, не упустит. А там сами разберутся.

— Наши убитые предателями небесного кодекса тоже с нами!! — послышался новый лозунг Соулы тар Эхмеи.

— Сатока, ты ещё тут? — спросил я.

— Тень — мои уши, — прошептала она.

— Тогда собирай всех остальных. Нового пророка солнечных, так и быть, можешь не трогать. Отходим туда, — я кивнул в сторону одинокого солнечного луча, падающего через декоративное отверстие, ведущее на четвёртый этаж, в квартал архонов.

— Мы не будем принимать участие в сражении? — в голосе тени послышалось лёгкое разочарование.

— Наша цель — не мятеж, а сам Эхмея. Здесь нам достаточно просто переключить их внимание с систем безопасности. Но Эдельвейс пусть остаётся с нежитью и тянет время. А затем возвращайся — четвёртый этаж нам не интересен. Мы полетим мимо него — сразу на свидание с настоящим противником.

— Принято, — отозвался шепот, и тень от дома стала заметно менее тёмной.

Глава 9

— Ну и почему снова я? — недовольно спросил Тео.

— Бери верёвку, — ответил я. — Не пойму, что тебе не так. Вес я уже скорректировал.

Пиротехник тяжело вздохнул и призвал огненные крылья.

Видоизменение сделало нас менее заметными — на этот раз притворяться чем-то конкретным не получалось, так что я просто менял способность под то, рядом с чем мы поднимались вверх.

Затем была короткая полоса пути, когда притворяться стало совсем нечем, и мы стали хорошо видны для всех любопытных. Но никаких любопытных, не намечалось. Всем было глубоко не до нас.

Так мы на двух концах длинной верёвки оказались над четвёртым этажом города.

Квартал архонов был совсем не таким, каким я ожидал его видеть. Золотые дома с величественными белыми колоннами казались заброшенными. Здания требовали ремонта, а на улицах пусть и не было мусора, валялись камни, поросшие мхом и плесенью.

Создавалось впечатление, будто здесь никто не живёт вовсе.

Но тогда кто сторожил вход?

А затем я увидел, как при нашем появлении в ближайшем окне появилась белокожая златоволосая девушка, закрывшая ставни.

— На пятый, — подтвердил я конечный пункт Тео.

Тот что-то проворчал, но я не обратил внимания. Главное, летим дальше.

Последний этаж, в котором должен располагаться первый храм, он же личные покои Эхмеи, нависал прямо над нами. С него вниз стекал ровный водопад, местная святыня и главное украшение. Далее вода текла по городу архонов и стекала дальше вниз, разделяя город на ряд сегментов.

Издали столица Солнечного Монорельса напоминала большой слоёный торт пирамидальной формы.

Белый, но заселённый едва ли на пятую часть город архонов, вызывал гнетущее впечатление. Предположил бы, что они ещё и друг дружку приносят в жертву на алтарях, но, судя по состоянию города, здесь дело было именно в длительном запустении.

Получается, они вымирают, или вроде того? На входе похоже, стояли едва ли не все оставшиеся здесь жители.

Тогда вдвое хорошо, что до столкновения пока не дошло, и Эдельвейс, как и договаривались, тянул время.

Со стороны перехода раздавались крики и звуки возни нежити. Мёртвые гибли повторно, чтобы защитить живых.

И вот, наконец, мы оказались рядом с пятым.

— Дискомёты! — предупредил Ганц.

Тео едва успел отлететь в сторону, когда мы увидели раскручивающаяся цепь со снарядом.

— Хорошо, что они такие медлительные, — заметил Тео.

— Хорошо, что я им в этом помог, — хмыкнул я.

— Над нами ещё один, но мы вне его обзора. Я видела, когда мы были выше, — вмешалась Лина.

— Значит, нас уже заметили и ждут, — нахмурился я.

— Хочешь сказать, мы идём в ловушку? — опешила Лина.

— Главное, чтобы Эхмея был там.

— Он никогда не покидает свой храм, — сообщил Ганц. — По легенде он каждый день говорит с Солнцем, чтобы оно хранило Монорельс и сдерживало наступление великого мрака… Ну, нам так говорили.

Последнее он добавил уже после, с долей смущения.

Мешающий нам дискомёт я не видел, но в том, что он там есть — нисколько не сомневался.

— Сейчас попробую его сбросить, — сказал я и коррекцией начал подтачивать камень, на котором было расположено грешное устройство.

Снижение прочности и повышение силы гравитации, расширенные коррекцией трещины — и вот под грохот камней часть острова с башенкой полетела вниз, на почти вымерший город архонов.

Мы всё ещё были вне зоны поражения второго. Но и чёрт бы с ним. О скрытности говорить уже не приходится — даже глухой бы услышал обрушение башни. Но теперь у Эхмеи если и есть путь, то только порталом.

— Ангелоиды! — предупредила Лина.

Тео спикировал на ближайший сухой участок. Не сильно глядя по сторонам, мы приготовились к обороне.

Я начал снижать стабильность гибридной магии внутри существа. Работало это как и прежде исправно, но занимало время. Потому и остальные приготовились к бою.

Здешние были совершенно не похожи на людей — по сути это были круглые белые сферы из перьев, покрытые множеством глаз, а вокруг них летали один или несколько дисков будто кольца планеты — безо-золотые ленты, покрытые множеством голубых глаз.

Сразу по приземлении Тео выпустил несколько чёрных взрывов. Затем Хель активировала волну пустоты, и попавшие под её действия ангелоиды задёргались, а свет стал мерцать. Пожирающая души магия оказалась губительной для заражённого хаосом светлого существа.

Бой занял всего несколько секунд, но заставил хорошо постараться. Если бы не возможность снижения связи стихий света с хаосом, мы бы здесь не продержались вовсе.

Наконец, появилась возможность детально оглядеть место, в котором мы оказались.

Наверху место и впрямь казалось достойным богов. Мраморные ванны с бурлящим источником, множество позолоты, широкие пространства, выстланные роскошными коврами и гобеленами. Множество картин. Основным мотивом был вереск — почти всё вокруг было пейзажами с цветочными полями и иногда, с пролядываюей отсюда белой башней.

Картины были настолько огромными, что были видны даже отсюда. Посмотреть здесь было даже слишком много на что…

Наложницы Эхмеи. Сколько их там по счёту?

Где-то около тридцати девушек, лишь на трети из которых было хотя бы подобие одежды — все как на подбор, были лучшими представительницами своих видов. Люди, архоны, девушка-орк спортивного телосложения, две поливающие друг друга тари, солнечная эльфийка, какое-то человекоподобное существо с красной шерстью и четырьмя руками…

— Да ну нафиг… — вырвалось у Тео.

— Ганц, скажи, что они не все великие воины с бешеной силой?

— Не должны, — послышался ответ. — Но тут я не уверен. Никто прежде не видел его гарем… вот так.

— Идём лучше поищем их хозяина, — хлопнул я его по плечу. — Кстати, как он отбирает в гарем, если здесь орки. Разве у вас вообще есть орки в королевстве?

— Нет, — покачал головой Ганц. — Повторюсь, никто здесь никогда не был, кроме Эхмеи.

Девушки на нас реагировали странно. Они и не думали прикрываться или бежать. Хотя и бросаться тоже не спешили. Только отходили на пару шагов при нашем приближении, давая пройти и внимательно глядя на нас.

— Ганц, что ты вообще о них знаешь?

— Тут нужна Соула, — отмахнулся он. — Это у неё тут родичи.

— Придётся пока обойтись без неё.

Пройдя до входа в исполинский храм, я успел распознать представителей всех встреченных ранее видов и даже увидел парочку незнакомых тёмных рас.

Затем, за колоннами в лишённом стен здании находилась огромная купальня для Эхмеи с наложницами, в две стороны тянулась лента коридора. Вместо стен, как и во многих домах знати в Монорельсе, использовались тропические растения. Это позволяло воздуху циркулировать по зданию активней.

Да и скрываться на вершине мира было не от кого.

Ещё два пути вели вглубь здания. Они выглядели более подозрительно — если Эхмея ещё не бежал — то готовится нас встречать где-то здесь. О нашем прибытии он уже наверняка знает.

Я решительно открыл первую дверь, на мгновение замер, фиксируя в памяти картину заполненной обнажёнными девушками душевой.

— Сюда, — сообщил Ганц, открывая вторую дверь.

За ней оказалось широкое пространство, наполненное роскошными белыми коврами из неведомых существ. Вместо стены — плотный строй растений, связанных между собой в причудливую сеть, полностью закрывающую обзор. По центру — небольшая лесенка и бассейн. Декоративный. Таких мы много видели в муниципальных зданиях солнечных.

Наверху, над головой, играла музыка. Я поднял голову и увидел в натянутом высоко над головой, под самым потолком, гамак с крупной сеткой, в котором мастерски играла бирюзововолосая сиинтри на незнакомом струнном инструменте. К счастью, не Элая, а совершенно незнакомая девушка. Она даже внимания на меня не обратила.

— Пахнет солюровой дамианой, — нахмурился Ганц.

— Тали, краткую сводку, что это?

— Наркотический афродизиак. Безвреден, судя по свойствам даже полезен, но снижает критичность мышления. Вызывает состояние эйфории и счастья, блокирует выработку гормонов стресса и страха. Эти девушки не могут испытывать отрицательных чувств.

— Принудительный рай, получается, — заметил я вслух.

— Примерно так. Но не волнуйся, чтобы он сработал, нужно пробыть здесь не меньше суток. Он имеет накопительный эффект. А ещё восполняет ману, кстати.

Коррекцией я снизил силу воздействия вещества в воздухе. Нехватало ещё кому-то из нас этим надышаться.

Запах был приятным, цветочным. Плюс здесь активно палили разнообразные благовония.

Интересно, Эхмея тоже ходит таким надышавшимся цветочной пыльцы? Тогда может быть даже обойдёмся без сражений и пыток. К тому же, это отлично вписывается в последние принятые безумным магом законы. Как раз хватит ума ровно на то, чтобы отдать приказ о массовом жертвоприношении своих людей.

Вот и весь секрет его одержимости.

Это был бы скучный ответ, но вполне реалистичный. Иногда вместо великих заговоров и интриг во всём виноват обыкновенный недостаток ума.

Впереди послышались шаги, и из комнаты сбоку вышла группа из трёх девушек в изысканных сложных нарядах, умудрявшихся практически ничего не скрывать, а лишь подчёркивать.

Девушки распевали какую-то песню на незнакомом языке и громко смеялись. Нас они вообще поначалу не заметили, а когда едва не столкнулись нос к носу, две вдруг обхватили Тео и принялись осыпать поцелуями мою старую броню некроманта, в которой он сейчас ходил.

— Владыка! Мой владыка! — одна из них кинулась на колени и принялась одновременно шептать что-то о своих эротических фантазиях.

— Арк, ты на него маскировку под Эхмею надел? — удивился Ганц.

Тео выглядел растерянным и не знал куда деться. Другие девушки тоже восприняли наше появление странно.

— Сегодня солнце взошло дважды! Владыка разделился для нас! — восхитилась другая, падая на колени передо мной.

Перепутать меня или Тео с Эхмеей — это надо ещё очень сильно постараться. Ни одежда, ни цвет глаз иволос — проще было сказать что у нас общего. Разве что один пол.

Третья девушка выбрали своей целью Ганца. Тот хотя бы комплекцией на лже-бога походил. Он сперва опешил, а девушка прижались к нему ещё сильнее.

Хель растерянно застыла, не зная что предпринять. Лина же напротив, похоже единственная из нас, получала удовольствие от этой странной сцены.

— Идём, — одёрнул я товарищей и мягко отстранил девушку. — Они невменяемы.

За нами они следовать не стали, но одна из них почему-то ухватила за руку Хину и попыталась ей что-то сказать, но в процессе забыла и замерла с открытым ртом. Потом полезла к ней целоваться, но сновидица ловко увернулась и последовала за нами.

— Интересные у вас здесь порядки, — не удержался я.

Ганц скривился.

— Сколько ни узнаю нового об устройстве Монорельса, не перестаю поражаться величине пропасти, в которую мы все пали. Этот дурман палят только в закрытых борделях. В храме солнца это… кощунство.

В новой комнате мы увидели ещё один ряд украшений, за которым находилась широкая площадка из белого мрамора и золота. Она была внутренним двориком храма, прикрытым декоративными зарослями, создававшими тень.

А в центре всего этого стоял трон, на котором сидел громадный мускулистый блондин с шестью крыльями.

БАМ!

За нашей спиной резко захлопнулась решётка из раскалённого металла.

Ха, будто это меня может как-то остановить, если я захочу выйти!

Я уверенно шагнул навстречу лже-богу.

Потолок был выполнен из экзотических цветов и плодоносящих растений, которые кто-то искусно вплёл в сложную конструкцию, где цветочные горшки были замаскированы под элементы декораций.

— Надо же, мы думали, как его ловить, а он сам пришёл к нам в руки и привёл с собой всю свою кодлу. Лёгкая победа, скажи?

— И правда, друг мой, нам всё еще очень везёт. Полагаю, это последнее, что стоит между нами и побегом отсюда, — послышался блеющий голос Меаса Двуликого.

Глава 10

— О как, — открыто улыбнулся я в ответ. — Понимаю и поддерживаю. Такая-то радость, что мне вас, голубков, искать не придётся. Есть что сказать перед смертью?

— А ты самона… — начал было Эхмея, но вдруг захрипел и закашлялся.

Не удивительно, ведь содержание кислорода вокруг его тупой башки было скорректировано в сторону утилизации.

А затем вдруг резко расхохотался.

Меас поморщился.

— Эхмея, хватит кривляться. Ты же хотел сравняться с мной в статусе, так вот тебе шанс. Он корректор.

Тео хотел было что-то тоже сказать, но я его остановил.

Что-то было не так.

— Тали, просканируй всё вокруг справкой.

— Уже.

[Эхмея Солнцеликий, вершитель Солнечного Монорельса, девиант 1625 уровня]

[Меас Двуликий, ткач форм 1328 уровня]

— Что это за классы?

— Девиант — высший искажатель хаоса, — пояснила Тали. — Чем-то похож на твой стиль, только на энергии из другого плана. Ткач форм… такого в базе у меня нет. Есть ткач теней и ткач света. Это ритуалисты и создатели существ. Но здесь может быть что-то совсем другое. Кстати, в прошлый раз справка выдавала совсем иное, так что возможно он тоже может искажать справку.

— Разве такое возможно? Он же не корректор!

— Хм, виртуальный помощник? Необычно, — произнёс Меас. — Эхмея, постарайся не повредить его мозг.

— Ну, ты меня знаешь, тут как получится, — ехидно ухмыльнулся владыка астернали.

— Что, — обратился рогатый теперь уже ко мне. — Ты же не думал, что я не подготовлюсь к нашей новой встрече? Знаешь, это ведь я тебя сюда привёл на Зехир. Жаль, что я понял, кто ты такой, так поздно. Где ты провёл последние столетия?

Вместо ответа я принялся перебирать свои способности и готовить ловушку. Этот тип начинал меня раздражать. И особенно его наглость.

Почему коррекция не сработала как надо в прошлый раз? И как он узнал про Тали? Он читает мысли, или только отслеживает мою нейросеть?

— Спрашиваешь себя, не читаю ли я твои мысли? — ещё шире улыбнулся он. — Кто бы мог подумать, что ты — один из старейших эмиссаров, помнящих мир до Грани. Ты уже вспомнил, кто виноват во всём, что происходит?

А может и не читать, а говорить это, чтобы я так подумал. Любой бы на моём месте задумался бы об этом после слов про Тали.

— Кто ты такой? — спросил я. — И почему думаешь, что тебе всё сойдёт с рук?

— Ты же всё видел в инфо! Хотя, твоя карманная нейросеть была права, я могу принимать разные формы. Что ж, начнём с главного. Как далеко ты зашёл в прокачке класса? Модификатора уже получил?

— С какого хрена я должен тебе отвечать?

— Эхмея, преподай ему урок, пожалуйста. Диалог с ним не конструктивен.

Я снова криво ухмыльнулся и взмахнул клинком. Тот покрылся сиянием множества белых кубов.

Волна фрактальной энергии охватила меня, и множество защитных барьеров покрыли меня второй кожей.

Эхмея будто растворился в воздухе и со скоростью света оказался рядом со мной, занося кулак.

Моя коррекция замедлила его в самый последний момент. Я догадался применить её на замедление всех объектов вокруг себя.

Кулак столкнулся с выставленным перед ним барьером. Я оказался рядом и рубанул усиленным клинком.

Эхмея отскочил с той же безумной скоростью, оставляя за собой лишь шлейф солнечного света.

Я послал в него сгусток чистой фрактальной энергии, одновременно корректируя параметр скольжения и ускоряю левую ногу Эхмеи. Но тот вновь ловко уходит, взмахивая крыльями.

С самого начала боя, враг применял только лишь магию света и никакого хаоса. Иначе я бы просто разорвал его гибридную стихию. Магию света и грубую силу — а боевого опыта ему было не занимать. Не смотря ни на что, он не зря оказался на троне Монорельса, и его уровень угрозы не был надуманным.

Второй проблемой было то, что все мои коррекции работали очень недолго. И мне их хватало только чтобы противостоять напору его умений и сил.

Впрочем, я тоже не просто так бездумно атаковал. Я каждый раз использовал новую уловку, подбирая ключ к его защите.

Эхмея был выше меня на голову и почти вдвое шире в плечах. И как не обидно признавать — фехтовал он тоже не в пример лучше.

[Коррекция: прочность камня]

Приземлившись, он тут же перешёл в форму света и ушёл, оставив на полу лишь трещину вместо обвала.

Снова сработало автозамедление в радиусе. Теперь в руках у Эхмеи уже было оружие — диск из расплавленного металла с лезвиями, стилизованными под геральдические солнечные лучи.

Оружие пролетело в ладони от моего лица, оставляя за собой шлейф чёрного дыма.

[Коррекция: сила хвата]

Удар снизу, и солнечный диск выпадает из его ослабевшей руки. Я воспользовался моментом, чтобы всадить клинок в живот ублюдку, но тот в последний момент резко обрушился вниз локтями мне по спине.

Сюприз! Барьер поглотил инерцию, так что удар я даже не почувствовал.

Затем пинок коленом в живот. И на этот раз я уже не успел.

— Один — ноль, — хохотнул Эхмея.

— Хватит, может, он хочет поговорить? — послышался козлиный голос Меаса.

Где остальные?

Я увидел перед собой застывшего Ганца и Лину за его спиной. Сатока и Эдельвейс сейчас внизу. Но где Хель? И ещё та кошка, её тоже нет.

— Не хочет он говорить, — вынес вердикт Эхмея. — Я же чувствую. Сам знаешь.

— Знаю, — подтвердил Меас. — Но его мозг может быть ценным фрагментом.

— Да ничего там ценного, кроме статуса, нет. Н-на! — Эхмея попытался ударить меня ногой снова, но наступил на барьер.

[Коррекция: прочность камня]

[Коррекция: прочность верхнего слоя камня]

Он отступил на шаг назад и, коснувшись пола, поднял пылевое облако из каменной крошки. Помогли ещё его крылья, на которых он тут же взлетел, почуяв подставу.

Я швырнул в его сторону меч — мимо.

Намеренно мимо.

Клинок старины Мордреда вонзился в каменный пол, поднимая над нами целую волну пылевой взвеси.

— Р-р-а-а-а!!! — закричал Эхмея, обрушивая под собой волну сияющего света, вмиг разогнавшего мою маскировку.

Развернулся в поисках меня, взял в фокус и ушёл в форму света.

На этот раз замедлять его я не стал.

Зачем, если светящийся кулак Эхмеи влетел в челюсть Меаса.

От неожиданности козёл заблеял на зверином языке. На пол посыпались зубы, щедро политые свежей кровью.

Эффект оказался неожиданным даже для меня. Видоизменение поменяло его облик, мне нужно было лишь скрыться, чтобы переключить внимание. Но, что это полностью выведет из строя рогатого, мне даже в голову не приходило.

В памяти отпечатался образ до предела удивлённого энирай с белой козлиной бородкой — лицо его передавало весь спектр чувств от удивления до непонимания. А затем он просто исчез во всполохах пламени, будто призванный демон.

— Альтаир, сзади! — выкрикнула Тали.

Я развернулся и вовремя. Эхмея слишком быстро распознал ошибку и нашёл настоящего меня. И он был в ярости!

— Подлый ублюдок! — взвыл он.

Сбоку повеяло жаром и лишь замедление в области рядом со мной позволило уйти и закрыться барьерами.

— Люцедар всегда возвращается к своему владельцу — Оружие Эхмеи снова было у него в руках. — Сестра этого рейлин принадлежит королю мира Смерти. Это реликвия королей!

Он картинно поиграл пылающим диском — тот разорвался, став походить на пылающую плеть с сегментированным лезвием, и снова ударил.

Что такое плеть я прекрасно знаю, как и законы физики, потому заранее окружил себя барьерами по кругу.

Хлёсткий удар по магчесткому щиту.

Хлопок.

— Опять трюк с пылью? — презрительно бросил он, после чего ударил ногой по земле, развеивая потоком света часть пылевой взвеси.

Затем развернулся в другую сторону и повторил процедуру, когда со всех сторон на него двинулись мои копии.

Круговым взмахом он развеял и их, после чего послал ударом ноги ещё одну волну света, развеивая последнюю, как он думал. Однако это была уже не копия, а я сам, вместе с защитным барьером.

С хлёстким ударом и щелчком оружие снова свернулось в кольцо.

Я же поднял ему навстречу волну фрактальной энергии, скопировав его навык ретрансляцией.

Поток белых кубиков освежил ход битвы.

С формой проявления стихии мне очень повезло — каждый такой кубик — по сути частица маны фрактала. Отдельная. И в то же время точно такая же, как и все остальные.

А значит — им можно внедрить нужные эффекты и многократно их усилить коррекцией.

Поток кубов превратился в контрастный душ из урона всеми видами стихий. Сперва его окатило жаром, затем кубы приобрели эффект заморозки, затем начал просто менять способностью всё, что вспоминалось.

— Ты меня не сломаешь, ничтожество! — пафосно воскликнул Эхмея, будто карикатура на божество, каким пытался казаться.

— Зови хаос, если хочешь протянуть ещё немного, — предложил я.

Эхмея посмотрел на меня с нескрываемой яростью и ненавистью.

Затем его тело начало покрываться светящимися наростами, на которых начали открываться глаза.

[Ретрансляция чар: стихийная форма]

Белые кубы стали возникать вокруг моего тела, частично сливаясь с ним.

Эхмея, ставший один в один как его ангелоиды, рубанул артефактом сверху изо всех сил. А я выставил руку в сторону и одной только мыслью создал разделявший нас с ним барьер.

Враг что-то прорычал и потянулся ко мне. Рука стала удлиняться и светиться, будто одно большое световое щупальце.

[Коррекция: снижена синхронизация стихий света и хаоса]

— Долго же ты терпел, — хмыкнул я.

Вены потрескались, и часть разорвалась, не выдержав резкого перепада нагрузки.

Враг отделался лишь правой рукой, да и из обрубка быстро потёк свет, воссоздавая конечность. Но я не останавливался на этом.

Оставалось ещё последнее средство. Только нужен триггер… болванка, на которую можно нацепить этот вид урона.

Эхмея взмахнул крыльями, разрывая дистанцию. А затем так же быстро её сокращая в порыве света с оружием наготове. И там, где он приземлился, его уже ждала новая пылевая ловушка.

Ожидаемый ответ в виде на этот раз — кольца света.

И…

[Ретрансляция чар: кольцо света]

Свою ошибку он понял слишком поздно. А может быть и не понял вовсе — фрактальные кубы с внедрённым свойством урона пустотой заставили Эхмею завыть, словно побитая шавка.

Он вновь рванул крыльями в сторону, уходя из зоны поражения, но на этот раз вяло и слабо. Пустота заставила его сильно сдать.

— Ты псих, если связался с этой силой! — со страхом в голосе сказал он.

— Чего не сделаешь ради того, чтобы избавить ни в чём не повинных людей от такого придурка, как ты.

— Ха, ты ещё больший идиот, чем я думал! Пустота сожрёт саму твою душу!

— Просто инструмент, — пожал я плечами.

Эхмея попытался встать, но выходило с трудом. Я с удивлением понял, что он дрожит. В таком состоянии он уже не боец. Быстро же его проняло!

— Я держу его, Альтаир, — тихо сказала Хель, мягко положив руку на плечо лже-бога.

— Отпусти моих людей и поговорим.

— Отпустить? — фыркнул Эхмея. — Тот сброд у входа?

Силой мысли я вытянул из себя несколько кубиков маны и влил в них магию пустоты.

Они покрылись чёрно-лиловым цветом и стали зловеще медленными, будто сонные мухи, идущие на убой.

— Это простая темпоральная ловушка, — произнёс Эхмея. — Они сами придут в себя через час. Или отнеси их от входа.

— Что, потерять душу не хочется?

— Ты не понимаешь, что говоришь, варвар, — поморщился Эхмея. — Пока у тебя есть душа, смерти не существует.

— Что, это хуже, чем массовое жертвоприношение тысяч твоих же граждан? Зачем это вам с рогатым?

— Чтобы остановить то, чем ты мне пытаешься угрожать!

— Только пытаюсь? — улыбнулся я.

Эхмея побледнел.

— Они переродятся. Когда-нибудь.

— Зачем тебе столько ангелоидов?

— Чтобы остановить тебя, — сплюнул Эхмея.

— А я думал, вы знали, что я приду. Что ваша армия не тут? Дай, я помогу. Зачем вам нужна эта война? Чего вы хотите добиться массовой гибелью всех фракций, включая вашу собственную?

— Ты ведь всё равно скормишь мою душу богу-чудовищу, — с каплей обречённости сказал Эхмея.

— Ну, я всё ещё могу убить тебя раньше, — пожал я плечами. Переродишься где-нибудь подальше отсюда. Здорово же?

— Смерть тела или смерть души…

— Ты дашь ему возможность переродиться после всего, что он сделал⁈

— Рад, что ты снова в строю, Ганц, — не оборачиваясь бросил я солнечному.

— Это будет не сразу и не здесь. Наши пути ни с кем из вас больше никогда не пересекутся, — заверил Эхмея.

— Он же восстановит память и угробит какой-то другой мир. Вспомни девчонок наверху. Уверен, не все они изначально были такими.

— Ну забери их себе, если сам найти жену не можешь, — снова скривился Эхмея.

— Можно я сам прикончу этого ублюдка?

— Вперёд, — улыбнулся лже-бог.

Я же крепко задумался. Слишком он легко идёт на смерть. В свете того, как ушёл отсюда Меас, вполне возможно, не удивлюсь, что и у этого Эхмеи есть подобный козырь.

Но вот с пустотой он сочетается плохо. И какими бы мудаками Эхмея с Меасом не были, они оба точно не были союзниками той силе, что шла с Днища.

— Тали, изучи справкой всё, что есть на этом ублюдке. Любой артефакт, замаскированный под пуговицу, татуировка от которой веет маной или ещё что-то.

— Принято. Проанализирую записи в памяти… уже начинаю. Только есть ещё кое-что. Обрати внимания на свои кубы с маной.

Я перевёл взгляд на плывущий сгусток фрактала, заражённый энергией пустоты.

И вдруг осознал, что он мне больше не подчиняется. Стихия вела себя пока мирно и продолжала кружить вокруг Эхмеи, словно голодные пираньи под тенью нависшей над водой добычи.

— Кто такой на самом деле Меас? Откуда вы знакомы?

— У нас был один учитель, — нехотя выдавил Эхмея, косясь на чёрно-лиловые кубики, заражённые пустотой.

— Ты врёшь! — вмешался Тео. — Меасу не может быть так много лет!

— Этому — не может, — не сдержал улыбку Эхмея. — Смерть — это ещё не конец, механист.

— Кто ваш учитель?

— Он из закрытого мира, эмиссар, куда таким как ты не попасть. А жаль. Я бы посмотрел, как Гильгамеш потрошит тебя на атомы. Он умел растягивать муки еретиков на о-очень длинный срок.

— Чего вы все добиваетесь?

— Наставник желал лишь одного — очистить мир от зла, с которым ты породнился, и которое ты распространяешь. Из нас двоих зло здесь ты, эмиссар! Смерть миллиардов тел — ничто. Но гибель души — это настоящий конец. Даже Меас бы никогда не пошёл на такое.

— Зачем вам нужны жертвы?

— Этот мир обречён, Альтаир. Днище поглотит его намного быстрей, чем все думают. Счёт идёт на недели, может, месяц, но я бы не стал на это надеяться. Мёртвая магия оттуда питается душами. Мы эвакуируем их отсюда, только и всего.

— Опять врёшь, — поморщился я.

На самом деле, я понятия не имел, верит он в то, что говорит или вешает нам лапшу на уши. Но блеф сработал.

— Не вру! — воскликнул он, когда кубик пустоты едва не коснулся его шеи. — Есть способ спастись! Портал в мир за великой Гранью. Там, где ещё остались реальности без мёртвой магии! Всё что нужно — это только мана. Но у меня есть сила, я могу собирать ману в ярости разумных. Вместе мы можем…

— Не можем, — сразу отрезал я. — Что это за миры?

— Ты же эмиссар! — улыбнулся Эхмея. — И не помнишь даже о своей великой цели заражать миры мёртвой магией?

— Ещё раз скажешь мне о… — начал было я, но мерное спокойное движение лиловых кубиков вдруг резко сменило траекторию, и все как один впились в крылатую фигуру.

Глаза лже-бога расширились от ужаса. Он заорал, будто безумец, после чего ударил во все стороны концентрированной магией света, следом послал волну светящихся щупалец, а когда те исчезли спустя всего доли секунды, на полу навеки застыла перекошенная от ужаса крылатая фигура, с криком вонзающая светящийся клинок себе в грудь.

Глава 11

— Успел? Он успел уйти? — спросил Ганц.

Я пожал плечами.

— Если и ушёл, то раненым и, возможно, заражённым этой штукой.

— Зачем ты разделался с ним? — спросил Тео. — То есть правильно сделал, но я думал, мы его ещё долго будем допрашивать.

— И он ещё не заплатил за всё, что наделал, — добавил солнечный.

— Я этого не делал, — ответил я. — Магия вышла из под контроля и атаковала сама.

— И она ещё здесь! — с тревогой сказала Лина.

Действительно, фиолетовые кубики медленно двигались в нашу сторону.

Я тут же призвал барьер, затем Хель ударила пустотной волной. Сама себя пустота очень даже хорошо пожирала, так что она смогла немного отодвинуть кубы, а затем я повторил её способность фракталом. Только тогда магия успокоилась.

— Пустота же тебе подчинялась? — нахмурился Тео.

— Сейчас я не повышал свою синхронизацию, а просто добавил новое свойство. Как с остальными стихиями — там никаких проблем не было.

— Не могу поверить, что мой дом теперь свободен от этого урода, — Ганц только сейчас начала осознавать произошедшее. — Если бы ты знал, сколько зла он причинил этим островам даже до своего помешательства.

— Меня больше волнуют его слова, — нахмурился я. — Получается, Меас и Эхмея — из какого-то другого мира?

— Как и ты, Альтаир, — хмыкнул пиротехник. — Хоть не с одного мира, надеюсь?

— Если б я сам знал, откуда я. Меас явно был в теме, но захватить его в плен не получалось. Двоих сразу я бы не потянул. Наверное.

— Прости, Альтаир, — сжал зубы Тео. — Он был так близко, и я упустил его. Я всю жизнь готовился к этому дню… Когда встречу ублюдка и как следует порасспрашиваю с применением силы!

— Дойдём и до этого, дружище, — ответил я. — Но сперва хорошо бы понять, почему с них слетала коррекция, и как им удалось вас вывести из боя.

— Ну, с последним всё просто. Темпоральная ловушка, — буднично сказал Ганц.

— Почему ты не предупредил, что здесь есть такие? Даже что они вообще у вас есть.

— Ну, что они в целом есть, я думал ты знаешь. Хотя после того, как вы удивились обычной бытовой темпокапсуле, стоило предположить. А что они есть здесь — так как их проверишь? Мы же их не делаем — всё наследие древних. Ловушка может быть только если её здесь разместили они.

— В этом есть смысл — входишь в святая святых, обожди замерев во времени пару минут, — подала голос Лина. — Хорошо, что я была в невидимости. Интересно, почему это не сработало на вас.

— Я просто отскочил назад, когда увидел этого ублюдка. И постарался скрыться за колоннами и подобраться поближе, — с обидой в голосе сказал Тео.

— Эзарх говорил, что пустота может сожрать даже время… — вспомнила Хель.

— Скорее всего, с фракталом тоже всё сложно, сказал я.

— Твоя стихия вообще читерная, — хмыкнул Тео.

— Что теперь? — спросил Ганц. — Соула с тёмными там внизу явно увлеклась…

— Погоди, сперва нужно найти кое-что, — сказал я.

И добавил для Тали:

— Можешь начинать обыскивать справкой стены на потенциальный тайник.

— Уже. Я отмечу нужное место.

Сейф Эхмеи был в самом конце зала, у большой белой стены с золотыми орнаментами. Он был не сильно хорошо скрыт, но весьма неплохо защищён. Несколько систем защиты, какая-то магия и что-то с режимом самоуничтожения.

Всё это легко вскрывалось фракталом, но без него мороки наверняка было бы очень много. Тут и отрядом звёздных магов не обойдёшься.

Внутри нашлись кристаллы концентрированной маны, неизвестное вещество, похожее на кристаллы уплотнённого света. Только эти кусочки упавших звёзд совершенно никак не влияли на температуру. Они были тёплыми, но не более.

[Справка: солюр]

— Это вещество насыщено чистой энергией, — заметила Тали. — Мне нужно время, чтобы изучить его.

Третьей была книга. Большая, толстая, с массивной обложкой из незнакомых сплавов, с листами из кожи чего-то некогда живого.

— Пещерный урод, Альтаир. Это существо — неразумный монстр, он есть в базе, — пояснила Тали . — Так что можешь не жалеть его. Только не вскрывай. Проверь на ловушки отдельно.

Она оказалась права. Вместе мы нашли сразу три — одна должна была оторвать мне пальцы, другая сжечь меня магией света, и третья — сжечь саму книгу, в случае если первые два способа не помогут.

С ними я справился достаточно быстро, исказив фракталом. Но внутри меня ждало новое разочарование. Язык был мне неизвестен.

— Тали, что-нибудь понимаешь?

— Я могу попробовать расшифровать, но нужно время. В идеале в Эниранде, чтобы я могла сама её изучить.

Так, а где самое главное?

— Выглядишь разочарованным, — заметила Лина. — Что-то не так.

— Здесь не хватает фрактала.

— Вот этого? — уточнила Лина, указывая на то место, где вместо Эхмеи остались лишь белые крылья и золотая пыль с каплями крови.

А чуть поодаль Хина тыкала пальцем в оставшуюся от Эхмеи одежду.

Ходил этот тип, нужно сказать, не сильно одетым — не удивительно, под такой-то палящей жарой, которая чувствовалась даже здесь, в жилище того, кто назвал себя богом.

Затем сновидица оттолкнула оставшийся хлам и достала белое кольцо. При виде его глаза девушки засияли, будто два маленьких солнца.

Меня же заинтересовал светящийся кубик, оставшийся валяться у ног тари.

— Не знаю, откуда он, — обратилась Хина ко мне, — но это древняя реликвия моего народа. Похоже, она осталась у рыжего клана, взявшего имя тар Эхмея, и по итогу осела у него. Я заберу?

— Что он делает? — уточнил я.

— Люцедар, солнечная сестра. Один из клинков Сиама Китанэльского. Тар Нитти исторически ближе к ним, чем к осколкам кетвинийцев, — ответила она потоком непонятных имён из своих легенд, после чего продемонстрировала возможности артефакта.

Кольцо вдруг стало диском, который через миг запылал, затем резким движением она перевела его в состояние клинка-плети, взмахнула вокруг себя небольшим огненным вихрем, а затем сложила во вполне современно выглядящий скорострельный арбалет.

— Ого, такого Эхмея не делал, — оценил я возможности артефакта, а заодно и боевые навыки самой Хины.

— Это даже не половина его форм. А вместе с парой он может и того больше.

Я поднял с пола светящийся кубик.

Этот осколок сил Мерлина был заметно больше других и вёл себя, будто обыкновенный светящийся куб, не проявляя привычных свойств Фрактала.

Как же хотелось сразу же поглотить его, узнав ещё часть истории этого мира и, возможно, найдя ключ к тому, как его спасти.

— Вот теперь основная задача выполнена, — пряча в пространственный карман мантии свою добычу, сказал я. — Но у нас осталось ещё очень много второстепенных. И кажется, я вижу ещё одну.

— Альтаир, здесь тёмные! — предупредил Ганц, выхватывая оружие, но затем быстро успокоился. — А, это вы.

— Кажется, я немного перестарался, — произнёс комок мрака, постепенно приобретающий форму кота. — Белокожие сдались.

— Сдались? — удивился Ганц.

— Все, как один. Я так понял, Эхмея — всё?

— Как-то быстро ты об этом узнал.

— Это они узнали. Белокожие и прочие из местной власти. Жрецы и чиновники — большинство резко бросились бежать, будто крысы с тонущего корабля. А часть — сдаётся в плен и поёт, что их заставили. Но решать местные политические дрязги я не буду.

— Нам хватит для этого и Соулы, — отмахнулся я. — Но вы вовремя. К самому главному вы не опоздали.

— Это к чему? — спросил Эдельвейс.

Я усмехнулся и кивнул в сторону балкона, раскинувшегося за колоннами зала.

В самом центре был огромный колодец, из которого бил яркий солнечный свет, а вокруг кружились крупицы золотисто-янтарной маны.

— Хитро, — хмыкнул кот. — Получается, Шангри-Ла действует по принципу башни, и прибывая в новый город, становится её продолжением, проводя ману сюда. Но что может светлый источник предложить патриарху мрака?

Я первым подошёл к излучавшему свет колодцу. На обычный аларь он не походил, и я не сразу понял, что для активации нужно положить руку на его край.

[Способность «Перестройка материи» — стоимость 100 000 ед. фрактала]

[Создает пространственную аномалию, меняющую свойства материи по заданному алгоритму]

Любопытно. Стоит немало, но с учётом сбережений Эхмеи мы можем взять их все и даже в будем в прибыли. Хотя честно говоря, я не ожидал ни этих бешеных цен, ни скудности казны Монорельса.

Хотя, если подумать, едва ли он смог устраивать хаос, если бы руководствовался одной лишь силой. Тогда его бы собственные жрецы все вместе подняли на вилы, а не только самые совестливые.

Как работает сам навык я понимаю пока слабо, надо пробовать на практике. Но бесполезного система мне ещё никогда не давала. Даже синоптика показала себя вместе с коррекцией намного лучше, чем я думал.

Вторым колодца коснулся любопытный кот.

[Способность «Покров равноденствия» — стоимость 125 000 ед. фрактала]

[Позволяет переноситься в родственный план астрала и переносить с собой область радиусом 3 м.]

— Даже не знаю, что на это сказать, — Эдельвейс посмотрел на свои лапы, — Это можно считать моим следующим ключом на пути к становлению котом судьбы?

Тео мрачно опустил руку на край каменного колодца, и около неё заструилась энергия в виде светящихся солнечных точек.

[Способность «Дыхание рассвета» — стоимость 75 000 ед. фрактала]

[Насыщает пространство в указанной области маной и позволяет насыщать заклинания слой света]

[Способность «Касание ангела» — стоимость 200 000 ед. фрактала]

[Позволяет возродиться 1 раз в течении 46 часов]

— Две? — завистливо спросила Лина.

— Для Меаса этого будет мало. Альтаир, как насчёт того,чтобы по пути заглянуть ещё на парочку архипелагов? Тряхни Регулуса в конце-концов…

— Посмотрим, — кивнул я. Идея и впрямь здравая. Времени на паломничество у нас нет, но заглянуть по пути определённо стоит.

Сама Лина была следующей.

[Способность «Множественное прошлое» — стоимость 210 000 ед. фрактала]

[Откатывает время на несколько секунд назад. Точное значение зависит от запаса маны. Текущее значение: 17с]

Сатока:

[Способность «Хищные земли» — стоимость 90 000 ед. фрактала]

[Массовое боевое заклинание, выборочно атакующее находящиеся в возможной зоне видимости вокруг тени вражеские цели.]

Хина:

[Способность «Люцидная память» — стоимость 405 000 ед. фрактала]

[Позволяет привязать навык к памяти сновидца. На текущем уровне доступна привязка одного навыка]

[Способность «Диктатура астрала» — стоимость 61 000 ед. фрактала]

[Повышает уровень симпатии и дружелюбия окружающих разумных существ]

Последним подошёл Ганц. Его рука немного задрожала перед тем, как прикоснуться к сильнейшему источнику Монорельса. Но сделав над собой усилие, он всё же положил руку на камень.

Способность «Праведный гнев» — стоимость 139 000 ед. фрактала]

[Боевой режим, защищающий разум владельца, увеличивает любой урон энергией света, включая урон подконтрольных существ]

Путь из покоев Эхмеи был мрачнее, чем путь сюда. Снижение влияния вещества в воздухе, которое я применил, чтобы мы пришли к главному гаду Монорельса не роняя слюни и сопли, а в трезвом уме, сработали и на девушек.

Наложницы Эхмеи медленно трезвели, и теперь вид вооружённной группы и воинов в броне, вызывал у них вполне адекватный страх.

— Что с ними теперь будет? — спросил вдруг Ганц.

— То, что вы с Соулой решите. Мои принципы вы знаете — никакого принуждения и рабства. Но местных тонкостей я не знаю. Встреченные нами раньше наложницы с завидным упорством хотели меня убить…

— У каждой своя история, — ответил солнечный. — Кто-то шёл сюда сам, кто-то стал заложником политики Эхмеи. Ему ведь не скажешь «нет».

— Да тут и бывших рабов с нижних островов полно. Или у вас здесь живут орки? — спросила Лина.

Спуск на нижние этажи города был тихим. Даже, пожалуй, болезненно тихим. Местные архоны не появлялись. Спуск по широкой лестнице был намного более быстрым, чем подъём окольными путями. Да и, следует отдать должное, Шангри-Ла был действительно очень красив.

На лестнице третьего я увидел первые следы недавней стычки. Множество тел изменённых зомби, среди которых встречалась и высшая нежить. Несколько мертвецов склонились перед Сатокой — вернее, перед сидевшим у неё на плече Эдельвейсом.

Основной удар пришёлся по нежити, благодаря чему удалось сохранить большую часть жизней жителей города. Вряд ли можно назвать это восстание бескровным, но без столкновений с полноценным войском, ангелоидами и жрецами лже-бога, пострадали очень немногие.

Судя по тому, что по улице вспыхивал то и дело солнечный свет целительной магии, а люди больше не собирались в большие группы, а открыто ходили по улицам и пытались помогать раненым, фаза противостояния была закончена и здесь.

Соула первой увидела нашу процессию и ринулась к нам от самого крупного скопления местных.

— Альтаир! — воскликнула девушка при нашем появлении. — У вас получилось?

— Как видишь, — сказал я. — Не забудь сходить наверх к алтарю. Навыки лишними не бывают.

— В покоях Эхмеи? — опешила она. — Ещё спрашиваешь! Уже бегу!

— А что это за люди? Они тебя, часом, не объявили новым Эхмеей? Имя подходит.

— Пф! — скривилась девушка. — Имя моего дома названо так в честь звезды, которую почитали ещё мои предки. Мы не виноваты, что узурпатор тоже его взял.

— Ага, мы тебе верим, — тихо произнесла сонная Хина.

Соула вспыхнула, но я не дал разгореться возможному конфликту:

— Мне нужен корабль вниз. Ганц, Соула, сможете организовать?

— Ха! — переключилась солнечная на меня. — Хочешь меня обидеть? Здесь как раз стоит мой новый корабль! Место твоего капитана уже занято! Мной!

— Я думал, ты останешься здесь, наводить порядок в королевстве?

— Не-а, мне лень, — просияла девушка. — Я привыкла быть вольной птицей. А здесь после Эхмеи разгребать бардак придётся столетия!

— Днище поднимется раньше, — буркнул глядя куда-то в сторону мрачный Тео.

— Граждане Монорельса выберут представителей и проведут голосование. Так решил народ Корфии и Шангри Ла. Потом вопрос дойдёт и до остальных островов.

— Тогда веди к своему кораблю, — кивнул я.

— Его уже подгоняют на второй этаж, — мечтательно улыбнулась девушка. — Я знала, что ты захочешь улететь отсюда как можно скорей.

— УРРА!!! Слава Свободному Монорельсу!

— Да здравствует СВОБОДА!!

Нас оглушили хлопки и крики множества разумных. Едва мы появились на лестнице второго, вокруг все звуки захлебнулись в радости толпы.

Только здесь я ощутил, что не только добыл ценный осколок силы, но и действительно привёл всех этих разумных к свободе от многолетней промывки разума хаоситом. Может быть даже и стоило бы остаться здесь чуть подольше. Любопытно, как сложится судьба некогда самой могущественной фракции этого мира.

Но сейчас важнее было понять, что будет делать солнечный флот, который находится на границах Монорельса, в нижних разбитых островах. Где-то там в любой момент могли напасть как минимум, химерологи. Тёмные без приказа Эдельвейса точно не атакуют, но от Цеха можно было ожидать всё, что угодно.

Глава 12

— Почему твой корабль так похож на анубисатский галеон? — не удержался от подколки Ганц.

— Это подарок, Менкаура! — ответила Соула.

— А дом Самонту знает об этом подарке?

Девушка прикинула.

— Да, наверное, уже знает.

— Ты лучше скажи, на кой нам такое огромное судно? Ты вообще можешь им управлять в одиночку? — спросил я.

— Конечно! Это же анубисаты. Здесь полно нежити!

— Хм, хилые они какие-то, — послышался голос Эдельвейса. — Может, провести им эволюцию в высших умертвий или хотя бы рыцарей смерти?

— Не трогай моё имущество! — возмутилась Соула. — Хотя… в истервисов сможешь?

— Не, для этого ещё маг огня нужен и форма… или маг с аспектом металла… — задумался кот.

— Ну, маг огня у вас есть, — напомнил о себе Тео. Мрачность его никуда не делась. Сейчас он играл с новой способностью и призывал белый огонь.

Под радостные возгласы толпы, корабль поднялся с каменной мостовой столицы.

— Жаль, что уезжаем, — неожиданно выдал Ганц. — Ты ведь получается столицу только с дерьмовой стороны видел. Вообще… здесь красиво.

— Это я заметил. Ничего, ещё вернёмся, — ответил я. — Но мне не нравится вся эта история с Меасом.

— Проблем с осколком быть не должно, — сказал Эдельвейс. — Я уже распорядился, чтобы его доставили поближе. У меня дома, в Тиши ты был. Если хочешь, могу притащить его сам даже раньше через тень.

— Насколько это безопасно?

— Я ещё не успел протестировать этот навык как следует. Но вообще у тени есть свои подводные камни.

— Тогда не нужно. Сперва в любом случае отправимся домой и, как сказал Тео, если по пути будут незнакомые архипелаги — совершим паломничество к алтарю.

— Могу скорректировать маршрут к Эниранду, чтобы посетить побольше.

— Только не сильно. Без крюков.

Девушка шутливо подняла вверх и в сторону два пальца — видимо какое-то местное приветствие.

— А где старый корабль? — спросила Лина.

— В трюме этого, конечно, — хмыкнула Соула. — Всё своё ношу с собой!

— Я спать, — буркнула Хина и, не дожидаясь ответа, направилась в свою комнату.

Я смотрел вниз из окна, на удаляющуюся столицу. Издали она походила на зеленеющий и утопающий в роскоши город-фонтан. Хотя жары здесь было слишком много.

— Зря вы не остались. Кому-то нужно всё это разгребать.

— На солнечных острвах это так не делается, — медленно произнёс Ганц. — У нас нет закона о том, что делать в случае падения вершителя. Власть автоматически переходит к старшим иерархам, но большинство из них сбросит народ. Без Эхмеи удержать власть им будет сложно. Разве что анубисаты с их кастами примут всё как есть. Правда, сами сразу заявят о выходе из Монорельса и нейтральном статусе.

— А здесь, в столице?

— Я Менкаура, друг, — вздохнул Ганц. — Впереди меня стоят мои родственники. Всё захваченное мной — принадлежит дому. А у нас… сложные отношения.

— Если нужна помощь — говори.

— Нет, всё нормально, — отмахнулся солнечный. — Я никогда и не стремился к власти. По крайней мере, сперва давай закончим, что начали. Найдём твой последний кубик, а затем ты починишь мир и разгонишь мёртвую магию с Днища.

— А ты? — обратился я к Соуле. — Тоже клан не позволит?

— У нас в клане полная эмпатократия, Альтаир, — отмахнулась Соула. — Свои меня поддержат всегда. Но сейчас интереснее другое. Поверь, Альтаир, я своего никогда не упущу.

— Другое?

— Ну, у нас тут исторические события всё-таки. Свергаем ложных богов, планируем спасти мир. Теперь вот собираемся посетить земли тёмной фракции. Я просто обязана хапануть пару способностей с нижних островов!

— Вам виднее, — пожал я плечами.

Жаль. Можно было бы хвастаться, что приложил руку ко всей власти этого мира, кроме Цеха. Те даже отдали мне свой фрагмент, чтобы я к ним в гости не пришёл за ним. Хотя, они наверняка тоже что-то задумали…

Мы пролетели через облака и начали быстро переходить в безвоздушное пространство. Как и прежде, чернота поглотила нас, когда мы вышли из пузыря атмосферы, удерживаемой магией.

Над головой и на стенах было много чёрно–золотых цветов. Редкое сочетание на верхних островах, присущее только анубисатам.

Теперь можно было окончательно расслабиться и подумать о том, чтобы что-то перекусить. Соула упоминала, что корабль забит едой под завязку. Похоже, солнечная угнала торговый корабль анубисатов.

Но стоило мне развернуться назад, как я встретился лицом к лицу с тем, кого здесь быть не должно.

— Да поразит его карающий свет твою душу!! — воскликнул Мракобор, замахиваясь клинком.

Коррекция, собранная специально на такой случай, сработала отлично. Упрочнённая серая броня-артефакт выдержала прямой удар. Хотя сила Мракобора была такова, что меня отбросило к стене.

Следом за ним в помещении буквально из воздуха возникли незнакомцы в одежде солнечных. Все они были явно не новичками и понимали, с кем им придётся столкнуться. Но даже так нападение выглядело наивно и самонадеянно.

За время своих странствий я нашёл много полезных в бою ситуативных коррекций. Одна из таких — ускорение одной из ног противника. Почти всегда результат рассинхронизации был один.

Инквизитор повалился на пол. Я хотел было приставить меч к его шее, но он оказался не так прост, и меня отбросило невидимой силовой волной.

Не успел я подняться, как увидел его налитые светом глаза. Он поднял левую руку, и по воздуху прошлись белые нити, будто светящиеся трещины в воздухе. Я активировал коррекцию вновь, но та не сработала.

Как и усиление клинка фракталом. Я выхватил верный кацбальгер, с которым столько прошёл, но покрываться белыми кубиками клинок не спешил.

— Не выйдет, Альтаир! Это антимагия.

— Она работает на фрактал? — удивися я.

Мракобр вновь ринулся на меня, замахиваясь клинком. Я парировал резким рубящим ударом сверу вниз, слегка отвёл тяжёлый клинок и отскочил в сторону, заходя инквизитору справа.

В ответ тот вновь послал в мою сторону ударную волну.

Подготовка и впрямь впечатляла — убийцы сделали всё, чтобы уравнять шансы.

Но даже так, шансы всё-таки были совершенно не равны.

Второй раз я не попался под способность, а поднырнул под ней и яростно атаковал снизу вверх, вынуждая противника закрываться.

Ретрансляция чар сработала. Как я и думал, его заклинание было специаьно настроено работоать в условиях его поля антимагии. Так что неожиданность теперь была уже на моей стороне.

Мракобора отбросило к окну, но то было хорошо укреплённым и выстояло. Противник попытался подняться, но у его лба застыл кацбальгер рыцаря смерти.

— Это конец, инквизитор. Сдавайся. Ты не должен умирать за лже-бога, предавшего свой народ.

Параллельно краем глаза я оценивал обстановку. Мои друзья тоже справлялись с внезапным налётом.

Ганца, как самого опасного с виду, взяли на себя сразу двое. Но тот даже оружие доставать не стал, просто приложив громадным кулаком первого, так что тот сделал обратное сальто и шмякнулся на пол.

Второй попытался ударить мечом, но солнечный отшвырнул его ударом ноги и пришёл на помощь Лине. Сама лиса ушла в невидимость, чтобы не подставляться лишний раз.

— Сдохни, предатель! — рыкнул один из нападавших, пытаясь прикончить Соулу. Но коррекция пришла вовремя, и девушка успела уйти из под удара с усилившимися рефлексами и скоростью.

Пригнувшись под замахом клинка, она выхватила небольшой пистоль и пробила голову нападавшему, выстрелив в подбородок.

Объятый чёрным пламенем солнечный падал под ноги Тео. Ещё один уже валялся чуть поодаль со следами попадания взрывающейся птички.

Эдельвейс сидел на телах ещё двух солнечных и умывался, глядя на быстро стихающий бой. Сатоки было не видно — скорее всего, кошмарит кого-то через мир теней.

С шумом из коридора со стороны кают вылетел израненный анубисат, а следом за ним появилась разьярённая кошка с пылающим диском.

— Я никогда не предам моего бога и солнечный свет, — прошипел Мракобор.

— Это тоже лечится, — попытался я его успокоить, но мужчина только ещё больше распалялся от собственной ярости и фанатизма.

Тем не менее, убивать его не хотелось. Как и всех остальных, кто ещё оставался жив из этих отчаявшихся безумцев. Но говорить таким, что Эхмея предал их и плевать хотел на своих слуг, было бы бесполезно. Как бы я не старался, сейчас они не услышат ни одно моё слово.

Сдать Регулусу, пускай он разбирается? Звучит, как план.

Мракобор попытался снова создать поле антимагии, но не смог из-за боли в раненом левом плече.

— Я не хочу убивать тебя, — честно сказал я.

— Иди в хаос, откуда ты родом, демон! — выплюнул инквизитор. — Вместе со своими тёмными тварями.

— А вот это сейчас обидно было, — заметил Эдельвейс, обернувшись двумя хвостами.

— Он фанатик, ты ничего ему не объяснишь, — с сожалением вздохнул Ганц.

Я мысленно с ним согласился, но хладнокровно кого-то убивать не хотелось. И так очевидно, что они нам не противники.

— Это ваша вина, — с ненавистью прорычал Мракобор. — Я буду бороться с мраком до последней капли крови!

— Хина, ты вроде бы умеешь усыплять? — уточнил я у сонной тари.

Та зевнула и не стала тратить время на слова, а просто подошла к Мракобору и положила руку ему на голову. Тот попытался увернуться, но сил уже не оставалось.

— Спи, — произнесла сновидица, и инквизитор отключился.

— А теперь повтори с этими, — прозвучал гулкий бас Ганца, и к ногамтар Нитти упало тело солнечного убийцы.

Девушка спокойно подошла и к нему, кладя голову на лоб.

— Там ещё двое, — робко сообщила Хель. — У них что-то с головой из-за пустоты…

— Чем вы так насолили солнечным? — спросил я у Эдельвейса.

— Ну… может кое-где перегибали палку, бывало. Сам понимаешь, тёмная магия требует жертв.

— На оправдание не тянет.

— Я в те времена был котёнком, — ответил кот. Судя по виду, беседа начинала ему быстро надоедать.

— У нас с детства рассказывают сказки о том, как тёмные похищали нас на ритуалы или чтобы увести в рабство нежитью, — копаясь в одежде попытавшегося её убить мужика, сказала Соула.

— Что там? — заинтересовался я.

Девушка извлекла из его кармана флакон с зельем невидимости.

— Посланы лично Эхмеей по наши головы, — сказала она, после чего сорвала с шеи убитого амулет в виде глаза с шестёркой крыльев. Глаз был живым и шевелился. Полный ненависти зрачок уставился на пиратку.

— Похоже, мы избавились от заказчика быстрее, чем они нашли цель. Так себе убийцы. Химерологи старались лучше.

— В трюме есть отсек с темницей, — сказала Соула. — Там серебряная решётка и негаторы магии. На всех крупных кораблях есть, так что и тут должна быть. Можете оставить их там. У нас курс прежний?

— Да. Эниранд. По пути делаем остановки на незнакомых архипелагах.

— Принято.

По пути мы были вынуждены остановиться, чтобы с Эдельвейсом передать приказы относительно военного флота. Вторжение наверх технически отменялось, но химерологам об этом знать не обязательно.

Дамиан, Эдельвейс и Регулус, новые лидеры трёх фракций, и так не станут атаковать, но химерологи могли проверить на прочность оборону солнечных, и не факт, что нынешние солнечные её выдержат. Потому стоило сохранять видимость холодного противостояния на границе.

Бойни нужно было избежать любой ценой. В том числе и потому, что Меас точно был жив и его планы никуда не исчезли. Жертвы зачем-то были ему нужны. Скорее всего так же, как Эдельвейс поглощал энергию в местах массовой гибели, но в масштабах мира.

Архипелагов по пути оказалось не так много, как я думал. Ещё один солнечный ахипелаг принёс боевую способность для Тео и повышение невидимости Лины. Затем острова Аргентума — ещё одно облако камней с островами под четырехзначным номером.

Империя ещё была не в курсе изменений. Или наоборот — слишком в курсе, потому как сразу после того, как мы пересекли границу Монорельса, нам в спину попытались ударить дискомётами.

Скрываться нужды не было, потому я просто накинул на все набор коррекций, которые сделали стрельбу по нам невозможной. Противник, впрочем, всё равно попытался, в результате чего ближайшая к нам башня была уничтожена дружественным огнём своих же.

Здесь мы сделали ещё одну остановку, но ненадолго — спать можно было и в пути.

Дальше урожай на способности и алтари был уже щедрее. Полученные навыки расширили арсенал каждого. Конечно, ничего уровня навыков в Шангри-Ла не предлагалось, зато и цены были во много раз скромнее.

На фоне уплаченного — сущие копейки маны.

Я приобрёл мобильный фрактальный щит, редактирование температуры и самое ценное в списке — неплохой портал, позволяющий перемещаться по острову и прыгать на соседние, если те были достаточно близко.

Ещё взял себе ускорение — его алтарь с Расиэля мне уже предлагал, но тогда это была пустая трата ресурсов, а сейчас — запас карман не тянет. По крайней мере, теперь для этого не нужно выделять отдельную коррекцию.

Гораздо интереснее оказались опыты с новой способностью.

Перестройка материи была именно тем, чем и описывалась. При активации навыка я мог просто превратить одну материю в другую. Камень в золото, а золото ещё во что-нибудь. Плюс я мог новой материи придать любую форму по своему усмотрению.

Навык был совершенно не боевым, хотя это только на первый взгляд. Немного опытов и я буду создавать из грязи гранаты. Но изучать навык придётся ещё долго. Создать целостную структуру сложного устройства в теории я тоже мог, а на практике — не хватало ума. В прямом смысле — требовалось удерживать в голове чёткий образ нужного устройства, в том числе изнутри.

Уже на корабле, когда мы взлетали с последнего острова-остановки перед Энирандом, я дошёл до проверки способов обойти это ограничение, повысив пространственное мышление или передав полномочия нейросети.

Оба способа оказались рабочими, так что к тому моменту, как мы вошли в воздушное пространство над домом, я уже создавал из хлама сложные устройства.

Вот так небоевая способность быстро стала сильнейшей из моих боевых. В паре со знаниями нейросети, создание боевых гранат из грязи уже реальность.

Но всё это меркло перед главным, что меня ждало впереди. Предпоследняя частица фрактала Мерлина и следующая порция воспоминаний о прошлом вместе с новыми знаниями и, возможно — с новой силой.

Глава 13

Из белого моря бесконечных облаков выскользнул силуэт пронзающей небеса башни мага. Она слегка светилась от насыщающей её фрактальной маны.

Корабль начал снижение. Я синоптикой разогнал облака в месте посадки и увидел ожидающую нас внизу толпу. Моё ополчение в полном составе готовилось выяснять, кто это пожаловал на огонёк.

Надо бы подумать над системами оповещения. Всё же Эниранд поднялся слишком быстро и многие вещи в нём ещё толком не продуманы.

— Добро пожаловать домой? — спросила Соула.

— С каких пор Эниранд стал твоим домом?

— Да не, мой дом — звёздное море. А острова это так, место временной стоянки. Сажу корабль?

— Само собой.

Народ снизу приветствовал нас. Но совсем не так, как солнечные приветствовали свободу. Никакой натужной радости или излишней суеты. Просто народ удивил огромный корабль и обрадовало возвращение защитников города.

— Так. Двери сейчас открою. Они здесь… ага, сейчас, — Соула забормотала себе под нос что-то ещё, но слова потерялись в гуле оборудования. — Ганц, подержи вон ту штуку. Просто, чтобы она не опустилась сама.

Солнечная пиратка встала, подскочила к приборной панели второго пилота. Послышался далёкий скрип открываемого шлюза. Для управления одним разумным корабль приспособлен не был совсем. Но девушка и правда была мастером своего дела.

Первыми наверх поднялись мои ополченцы — а-ну как здесь спрятались враги. После убийц на борту, может быть и не лишняя мера.

Мы всей группой прошествовали вниз по трапу. Здесь у нас ещё не было такого продвинутого порта, как у солнечных, но это тоже дело времени.

Внизу я с удивлением увидел среди моих ополченцев Соль. Девушка-киборг, приставленная ко мне когда-то Дамианом, тоже была здесь. Но думаю, с другой функцией. Зачем он прислал её, если есть прямая связь через башни?

— Мастер Альтаир! — приветствовал меня Тихомир, приложив ладонь к сердцу. — Распорядиться собрать совет Эниранда? Хазмир и Халу сейчас на Эяатталь…

— Не стоит, — покачал я головой. — Поднимай оборону, переходим в режим усиленной безопасности.

— За вами погоня? — уточнил он.

— Нет. Идём, я всё объясню по пути, там где меньше ушей.

Арианец направился следом за мной.

— Расскажи пока, зачем им понадобились тёмные острова?

— Они тёмные, но фактически ничейные, — ответил Тихомир. — А переселенцы из тёмной фракции могут там выращивать свою пищу, которая не растёт у нас. Она вполне пригодна для всех, так что планируем сделать там небольшое поселение.

— Разнообразие рациона это правильно… постой, переселенцы из тёмных?

— Да. Некоторые после битвы на Эниранде пожелали присягнуть на верность вам. Правда, вас тогда не было на месте.

Мы уже достаточно отошли и приближались к административному центру, где руками энирай был построен зал совета — одним из первых зданий, когда остров ещё носил имя Ирису сто восемь.

— И меня ещё не будет дня два. Мне нужно уйти в глубокую медитацию, и я понятия не имею, когда вернусь. Может, через пару часов, а может, и через пару дней. Поэтому лучше поднять оборону города. Расспроси Тео о том, кто такие Меас и Мельхиор. И если что, для всех я просто отдыхаю после похода.

— Понял, мастер.

Перед нами возвышалась башня. Отстроенная и починенная силой фрактала.

— Ну что, вы всё слышали, — обратился я к своей команде. — Два дня выходной, но будьте готовы, если что.

— Настой собачьего корня есть? — спросил Ганц.

— Чего? — не понял я. — Спроси у энирай. Они у нас заведуют всякими настоями.

Мужчина кивнул. Тео ушёл вместе с Тихомиром, обсуждать общего врага и его каверзные планы. Лину я отправил продолжать разбираться с башней и библиотекой, Хина как всегда просто исчезла по своим делам. Оставались лишь Соула и Хель. Но последняя прекрасно знала, чего я хочу от неё.

— Что ещё?

— Ты будто не рад моему присутствию…

— Давай без этого. И без обид. Дел полно. Потом полетим вниз, в пути можно хоть песни петь.

— В пути у меня будет как раз работа, — вздохнула пиратка. — Да я в общем-то по мелочи. Ваше величество доставлено в рай, а я хотела сказать, что хочу соединить Эниранд с Эльсилаем.

— Что ты хочешь подключить к моему городу?

— Эльсилай — это город солнечных эльфов, следующий после Корфии. Там скоро появится столица, если ещё не появилась.

— Зачем? И как?

В ответ девушка продемонстрировала пространственный компас — один в один такой же, как был у павшего Мордреда.

— Откуда…

— Из покоев Эхмеи, конечно, — отмахнулась она. — Откуда же ещё? Знаешь, что это? Хотя чего это я, ты же у нас всё знаешь.

— Это же хрен пойми как далеко отсюда. Строиться будет пол вечности.

— Сутки, если использовать это.

[Справка: концентратор «Солнечный Зов». Позволяет создать прямой портал на указанный солнечный остров за счёт направленного потока концентрированной маны. Для активации требуется: 200 000 ед солнечной маны, или 2,7 г солюра]

— А это у тебя… хотя нет, не отвечай. Ресурсы у тебя, я надеюсь, тоже есть?

— Обижаешь! — довольно улыбнулась Соула.

Мост — это путь в два конца. Не только мы сможем подниматься наверх, но и они — спускаться к нам? Зачем мне такой риск сейчас?

— В целом, не против, но только когда я выйду из медитации.

— От двух часов до двух дней, да? — идея ей по душе не пришлась, но спорить она не стала. — Окей. Ты здесь босс.

Я покачал головой. Некоторые никогда не меняются.

На этот раз со мной в комнате дежурили двое. Хель, благодаря экспериментам Эзарха способная удерживать во внедрённом источнике магию пустоты, не погружаясь в безумие, и Тали.

По прибытии в Эниранд она сразу же перешла в своё механическое тело. Ещё одно пока что не опробованное, но потенциально невероятно сильное орудие — механическая кукла.

Сейчас я уже знал о ней намного больше. Благодаря способности Лины по считыванию информации, я знал, что изначально кукла была разработана сорамин, но впоследствии от оригинала осталось мало чего. Айренские тари пытались изучать и восстанавливать их технологии, но принципы работы артефакторики этого народа в корне отличались от принципов расы сорамин.

Так что тело Тали было не штамповкой, а почти уникальным изделием.

Изделием с огромным боевым потенциалом.

— Готовы? — спросил я у девушек.

— Нам-то что, мы будем просто сидеть тут, — пожала металлическими плечами Тали.

Я улыбнулся. И то правда.

В правой руке появился фрактальный куб.

[Начать поглощение?]

Этот раз отличался от прочих.

Я видел Мерлина со стороны. Уже совсем седым старцем. Я будто сидел напротив него. Хотя скорее, маг сам использовал фрактал как запись с воспоминаниями для того, кто сможет поглотить фрактальную ману.

— Говорят, некогда Зехир был един. Древняя вотчина богов ветра и воздуха. Грома и молний… — начал древний маг низким глубоким голосом, под стать образу древнего мудрого волшебника из сказок.

В прошлых видениях он выглядел иначе. Броня и артефакты сменила вычурная тёмно-синяя мантия с фиолетовыми узорами. Хотя и она, конечно, была далеко не простой.

— … Покуда не случился великий разлом, — продолжил он. — Здесь столкнулась магия порядка и хаоса, в результате чего этот мир был расколот. Я сохранил его, связав острова воедино. Это ты уже знаешь. Порядок победил, и я из силы звёзд и воздуха сковал осколки умирающего мира. Здесь я надолго запечатал на них часть законов природы прежнего мира. На самом деле острова — сферы с воздухом, за пределами которых находится разреженное пространство.

Маг взмахнул руками над столом, и я увидел планету, покрытую океанами и континентами.

— Вырванные и сохранённые искажёнными законами физики кусочки некогда цельного, единого мира — вот что такое Зехир сейчас. Множество осколков старого мира. Некоторые ушли вверх так далеко, что стали поясом астероидов, всё ещё сохраняя законы, заложенные мною в них. И так будет, покуда они не покинут пределы Щита, или Щит не падёт.

Мерлин увеличил размер Зехира, показывая отдельные островки. В его модели они находились куда ближе друг к другу. Многие даже в одном пространстве. Да и было их значительно меньше, чем сейчас, а сами острова — крупнее. Угадывалась только громада единственного Континента. Но тогда у него было много конкурентов по размерам.

— Раньше здесь жили люди, которых я пообещал защитить. Безумец погубил себя своей же магией, о чём ты уже знаешь. Но вероятно, не ведаешь, что разрушение мира было лишь последствием перенапряжения, вызванного истинным созданным в тот момент заклинанием…

Маг замолчал и посмотрел мне в глаза, будто прекрасно знал, где я и кто я.

Что это за магия? Это реальный Мерлин? Запись? Что?

— На самом деле в тот день было произнесено самое могущественное заклинание, которое знала вселенная Порядка. Он призвал хаос…

Светящаяся планета, расколовшаяся на множество осколков, начала быстро уменьшаться, и вскоре я увидел все планеты этой солнечной системы.

— Амбер, наше божественное солнце, — произнёс маг. Затем указал на зелёную планету следом за облаком летающих островов. — Это Гея. Мир Земли. Затем идёт Аква, мир стихии воды, и Инферно, мир пламени.

Маленькую чёрную планетку, идщую дальше он пропустил и указал пальцем на светящийся огненный шар, значительно темнее оттенком, чем солнце.

— А это — Хаос, — произнёс он. — В тот день была призвана частичка первородного хаоса, ставшая частью нашего мира. Но это лишь часть возникшей проблемы. Хаос — вполне реальное солнце, восход которого должен был сжечь все планеты вплоть до Зехира включительно. Обрекая на гибель миллиарды живых разумных существ и стирая неисчислимое количество видов.

Выглянувшее из-за первого второе солнце вскипятило воды Аквы, оставив лишь безжизненый серый шарик, окутанный плотным строем облаков. Затем свет коснулся зелёной планеты, превращая всё в пепел, и потёк к летающим островам Зехира.

— Это было неизбежно. Но у меня ещё оставалось немного времени, и я ответил другим заклинанием. Я назвал его «щит времени». Время — один из немногих аспектов, которые неподвластны тому-что-находится-за-пределами.

Я хотел было спросить о чём он, но не смог выдавить ни слова.

— Я дал Зехиру и первым от солнца мирам время. Космология этого места такова, что отстаёт от реальной более чем на сто тысяч лет. Точной цифры нет, поскольку щит подпитывается от миров внутри. Но эта подпитка была запасным ходом и не обеспечивает системе вечность.

Хаос снова начал подниматься над Амбером, но на этот раз волна света прошла мимо этих планет, никак их не задевая. Плывущие следом за Зехиром планеты и так вращались достаточно быстро, так что одна большую часть времени путешествовала с Хаосом, а другая — без. Затем раз в длинный цикл они менялись друг с другом. В остальном, самая обычная смена сезонов.

Ещё одна обитаемая планета вращалась очень медленно, и для неё знакомство с малым солнцем пошло даже на пользу — ледяной мир растаял и превратился в зеленеющий рай в бирюзовых оттенках. Похоже, зима и лето в этом мире длятся несколько десятков тысяч лет, с такой скоростью.

Дальше планета, с более быстрым обращением, но и там год длился наверное немало. Дальше следовал уже крупный газовый гигант со множеством спутников, но рассмотреть его я не успел. Мерлин продолжил:

— Это та часть правды, которая известна мне. Очень надеюсь, что ты знаешь другую. Ту, которую знал мой друг, и которая свела его с ума, заставив призвать в наш мир это непотребство.

Говорить я по-прежнему не мог.

— Но я расскажу то, что успел понять я. Надеюсь, правда не сломит тебя, адепт третьей стихии. У меня есть веские основания предполагать, что мир за пределами Щита Времени вымер. Тёмная стихия, что находится глубже самого Хаоса, вырвалась где-то на свободу и скорее всего, уничтожила все обитаемые миры.

Планеты за пределами Зехира покрылись фиолетовым маревом стихии пустоты. Скорее всего, условно — насколько я знаю мёртвую магию днища, она интересуется исключительно душами.

— Я не знаю, что из этого станет правдой, но я видел будущее, в котором сюда прибывают сперва сорамин, затем и другие расы, спасаясь от «войны искажённых». Первой волны зла, что придёт из мира, известного как Мельхиор. Я видел Зехир в последние времена, когда щит дрогнет.

Архоны, высшие эльфы, тари, анубисаты создадут империю, что тропой света объединит острова пояса астероидов. Когда престол света перейдёт в руки безумного отпрыска первого мага хаоса, который назовёт себя богом и потребует умирать за него.

Когда великие маги академии последнего континента возвысятся до королевства, и назовут ректора великим Археем, наместником магии, и некогда самое жестокое царство станет самым светлым среди островов.

В дни, когда люди начнут поклоняться машинам вороньего народа, признав их своим богом, и принесут часть своих тел механизмам.

Когда извращённые технологии рептилий народа ассари заставят овладевших ими считать себя стоящими выше законов природы, а учёные превратятся в мясников и живодёров.

И когда те, кто называют себя мраком и адептами тёмных стихий, встанут на страже от первых очагов того великого зла, что уничтожило миры снаружи.

В миг, когда всё это безумие станет истиной — знай, то последние времена.

Мерлин вдруг резко хлопнул в ладоши, распыляя иллюзии.

Теперь перед нами были лишь крупицы светящейся пыли.

Маг замолчал. Я крепко задумался, ошарашенный услышанным.

Мир вокруг захвачен? Остались только эти несколько осколков, зависших в космосе, и всё? А что сейчас в Акве и Гайе? Там тоже есть свой аналог «днища», или мы первые на очереди?

Я думал и осознавал, что вообще не представляю, как можно вырулить при таких обстоятельствах.

Масштабы бедствия подавляли.

Что может крохотная песчинка в океане из пустоты?

Получается, пришествие Днища — это настолько неотвратимый факт?

И где Тали, когда она так нужна…

Мысли никак не желали собираться в простой и понятный план.

Система… как здесь замешана система? Фрактальная стихия, управляющая миром. Старая система и новая. В старой системе, до обновления, не существовало стихии пустоты. То, что идёт с Днища — своего рода и есть это самое обновление. Здесь всё понятно.

Привнесение системы и заражение пустотой — синонимы. Моя версия системы заражена. Но по итогу я оказываюсь именно здесь. Подарить местным свою систему — значит дать им пустоту. Но ведь местные и так ею пользуются.

Ветвь Забвения, Эзарх и его опыты с Хель… Пустота появилась здесь не со мной, а намного раньше.

Я лишь ускорил процесс, да и то — не факт.

Если время, отведённое Щиту Мерлина на исходе, остановить поток мёртвой магии невозможно. Единственный выход — как-то найти этот Щит, вывать справку и коррекцией подпитывать его.

Вечно.

Безрадостная перспектива.

И поможет ли это вообще от того, что уже прёт с Днища?

А практики мёртвой магии — как быть с ними?

С Хель?

Обновление неизбежно как ни крути. Через снятие Щита, через прорыв Днища. Через меня самого…

Впервые я ощутил такую беспомощность и полное непонимание, как действовать дальше.

Одна надежда на то, что древний маг имеет какой-то план. Он же не просто так мне записал это послание, верно?

— Что ж… я рассказал тебе всё, адепт третьей стихии. Ты не очередной отпрыск моего лучшего врага, а носитель крупицы той же силы, что и я. Ты — эмиссар демиургов, раз смог поглотить уже четыре из пяти моих осколка. В трудные времена они всегда присылали своих эмиссаров. Если есть ещё шанс спасти обитаемые миры, то он спрятан в тебе.

Я сглотнул и приготовился слушать план победы над непобедимым противником.

— Чтобы спасти этот мир, ты должен отдать своё тело и силу мне, эмиссар.

Глава 14

Права выбора мне давать никто не собирался.

Он в принципе не предполагался — я всё ещё не мог ни говорить, ни шевелиться.

Вот она, ловушка, в которую я сам не заметил, как угодил.

Поглощённая мной мана в прошлые разы была пропитана силой сотворившего её мага. Но даже Тали не заметила бы фрактал среди фрактала. Отследить ловушку было в принципе невозможно. Расставлена она была идеально, так что окажись здесь кто угодно — он бы точно так же угодил бы в неё.

Но это ни разу не отменяло необходимость из этой ловушки выбираться.

О том, жив ли реальный Мерлин и что это всё вообще такое — подумаем позже.

В отличии от магии Регулуса или других колдунов этого мира, работа с системой не требовала никаких особых ритуалов. Всё работало на силе мысли. И, повинуясь моему запросу, перед лицом появилась панель справки.

Магия была невидимой. Навести справку было не на что. Ещё один неприятный подвох, но этого следовало ожидать. Всё вокруг описывалось простым словом «фрактал».

И ничего больше.

Думай, Альтаир!

Мерлин, его дух или последняя воля — что бы это ни было, принялось пить меня, будто источник. От района солнечного сплетения потянулась энергия. Затем второй уходящий поток вышел из района лба.

На лице древнего мага было искреннее сожаление.

Неужели у меня опять только один выбор?

Похоже, придётся.

Есть кое-что, что древний маг не мог предугадать. Просто потому, что в его времена всего этого ещё не существовало.

[Коррекция. Синхронизация стихий фрактала и пустоты]

[Добавлено свойство: магия пустоты]

[Создана стихия: распад]

На лице мага мелькнуло удивление. Затем страх. А затем я активировал удаление созданного между нами канала, и видение начало исчезать.

— Теперь я вспомнила, кто ты. — Послышался где-то в отдалении радостный женский голос. Мне же от этого голоса стало сильно не по себе.

Мелькнуло воспоминание о битве за Эниранд, и затем — фрагменты моего падения. Там я тоже слышал этот голос.

Голос Мёртвой Магии.

Я очнулся под пристальным взглядом Тали и Хель.

Чуть поодаль, за их спинами, шевелила ушами Хина.

— Альтаир! — воскликнули обе.

— Ты очнулся! — обрадованно бросилась мне на шею Хель.

— Тебе не удалось? Какая-то ловушка? — требовательно спросила Тали.

— Можно сказать и так, — выговорил я с большим трудом. И посмотрел на свою правую ладонь.

Кубик немного уменьшился в размерах, но никуда не исчез. Я поглотил лишь часть магии. Магии, взятой, похоже, в долг.

Я задумался. А нужно ли мне вообще собирать их? Нужен ли мне пятый? Или наоборот, это мой шанс на реванш, и нужно просто прийти подготовленным? Тем более, что сам фрагмент находится на тёмных островах, где сейчас правит Эдельвейс. Искать последнюю часть древнего фрактала или сражаться за него не придётся. Просто приди и возьми.

Но стоит ли рисковать вновь? В этот раз я выбрался очень дорогой ценой.

Связь со стихией Днища я оборвал сразу же.

«Я вспомнила, кто ты…»

Такими были её слова. А я вспомнил — нет, не кто это существо, но лишь то, что был его врагом.

В следующий раз игры с пустотой точно могут закончиться плохо.

Чудовище с милым голосом будет ждать. У него в запасе — вечность.

Не смотря на то, что я остался жив, на душе было архипаршиво! Скреблась совесть, говоря о том, что может древний маг был прав, и я должен был просто позволить ему забрать своё тело. Раньше он уже разруливал всякое дерьмо.

Нет…

И дело даже не в том, что я не готов пожертвовать собой ради спасения мира. Скорее, я не готов доверить что-то важное кому-то другому. Может, это вообще хитрая ловушка Эхмеи с Меасом. Тогда одно моё неверное решение просто добьёт этот мир. А так я сам приложу все силы.

Звучит самонадеянно, но меня ещё успокаивала мысль, что то нечто, что пыталось забрать моё тело, никуда не делось. Технически, никто не мешает мне найти другого донора тела для души. Или создам его сам. Возможности администратора просто огромны.

— Как ты, Альтаир? Ты опять вспыхивал проклятой магией! — всхлипывала перепуганная Хель.

— Ты начал испускать импульсы мёртвой магии, — пояснила Тали. — Мы пытались тебя разбудить. Позвали Хину. Но ничего не помогало.

— Кубик оказался с сюрпризом, — пояснил я, и дрожащей рукой опустил его в пространственный карман мантии.

Откуда такая слабость?

Снова призвав инфо, прочитал строки о магичеком истощении, истощении организма и статусе головокружения, тошноты, упадке сил и тревожном расстройстве.

— Есть мана? — спросил я у троицы.

Хина сняла с пояса флакон синеватой жидкости. Я осушил её до дна. Появился эффект ускорения естественной регенерации.

Хель протянула несколько кристаллов маны воздуха, и я впитал их. После этого у меня наконец хватило сил подключиться к башне, и тогда в меня уже хлынула сила полным ходом — с принадлежавших мне островов.

Эту силу я использовал для того, чтобы снизить время и силу воздействия всех негативных эффектов до практически незаметной мелочи. Стало намного легче, будто ора с плеч свалилась.

Голова начала понемногу соображать. Путаница в мыслях отступала и возникала ясность. Не уходил только последний эффект — с тревогой. Если бы не фрактал и его справка, я бы подумал, что у меня очень, очень дурное предчувсвтвие. Но теперь понимал, что этот эффект просто чхать хотел на мои коррекции.

Затем вызвал справку уже на само оповещение о тревоге и узнал чуть больше.

Тревожное расстройство (магия пустоты) — воздействие магии пустоты вызывает беспричинную тревогу и страх. Текущий уровень — II «средний».

Я попытался изменить средний на низкий, и на этот раз успешно. И это стоило мне гораздо дороже, чем прокачка новой способности на солнечном алтаре. Хорошо, что теперь я мог оплатить это ресурсами с башни.

Затем снова быстрый осмотр себя с помощью справки — но ничего аномального не нашёл. Связь с мёртвой магией была разорвана.

Значит, ничего страшного не произошло. Пока что я могу защититься и от этого.

— Альтаир? — осторожно повторила вопрос Хель. — Ты как?

— Уже лучше. Всё обошлось. Но у нас есть некоторые проблемы. Возможно, даже большие.

— Возможно? — уточнила Тали.

— С высокой вероятностью, — криво улыбнулся я. — Я всё расскажу чуть позже. Нужно договориться о большом совете всех фракций. Хорошо бы Соула или Ганц всё таки встали где-то у руля в Монорельсе. Нам понадобятся все.

— Просто напоминаю, что флот Цеха всё ещё находится на границе с солнечнымиостровами, а внизу уже есть три моста наверх. Причём только два с континента. Один уже у химерологов — некогда необитаемый остров неподалёку от них.

— После совета это будет уже не актуально. Нужно решать вопрос Днища, иначе безопасного места в этом мире не будет. Нет смысла проливать кровь за клочок земли, который просуществует на полсотни лет дольше остальных.

— Ну, убеждать тебе в этом придётся верхушку цеха. Остальные фракции обязаны тебе и не станут спорить, — сказала Тали.

— Да. Но сначала я спущусь вниз, к тёмным. Эдельвейс отдаст мне последний осколок фрактала. А мне нужно увидеть Днище своими глазами.

А ещё перед этим я навещу алтарь своей собственной стихии в башне Эниранда.

* * *

— И что он хотел? — спросил я.

— Полагаю, шпионил, — равнодушно отозвалась Соль, крепко удерживая за шиворот тонкой кожаной брони незнакомого скрытника.

Соль держала металлической рукой вырывающегося солнечного.

Это был мой первый подопытный, очень вовремя подвернувшийся, чтобы опробовать щедрый подарок моего острова.

[Способность «Редактор персонажей» — стоимость 365 000 ед. фрактала]

[Позволяет сканировать и вносить корректировки в устройство разума цели]

[Ограничение на I уровне — действует на существ уровнем ниже чем 50% от уровня администратора]

Проверка корабля оказалась не бесполезной. Но держать его решили здесь же, на галеоне Соулы. Чтобы лишний раз не проводить через Эниранд. Да и темниц для сильны магов у нас пока что не было.

— А на кого ты шпионил, если Эхмеи больше нет? Или я ошибаюсь?

Парень отвечать не стал и вновь забился в попытках вырваться. Но Соль даром что была когда-то девушкой. Сейчас это был двухметровый киборг.

— У вас есть менталисты, мастер Альтаир? В Ордене есть.

Я со вздохом призвал справку и начал по одному корректировать пойманного, снижая градус агрессивности. Возможности администратора выходили за грани здравого смысла. При желании фрактал мог выполнять роль магии разума, просто за счёт изменения состояний.

Затем я попробовал внедрить доверие и скорректировать его повыше. Снизил осторожность, повысил внушаемость… ограничивала лишь собственная фантазия и количество маны. Каждая новая коррекция была дороже предыдущей.

После нескольких экспериментов, солнечный уже раскаивался и считал меня своим другом. А ведь я впервые использовал силу таким образом! Поддержка требовала ману, так что вечно я его в подчинении не продержусь. Иначе администратор мог бы вообще напрямую управлять всеми вокруг себя.

По мане снова таки вышло очень затратно. Но для разовых акций — вполне приемлемая цена.

— Мастер Альтаир. К кораблю приближается мастер Тихомир, — сообщила Соль.

Я кивнул ей. Командира гвардии Эниранда я вызвал сам по пути сюда. Планы быстро менялись, но я и предположить не мог всего того, что увижу на этот раз.

— Кто приказал тебе следить за нами и зачем? — спросил я у пленника.

— Мастер Фаун.

— Это ещё кто?

— Высший жрец святого Эхмеи. Мне сказали, что я смогу возродить нашего бога. Часть его духа принадлежит другим мирам, а боги никогда не умирают до конца.

Богом он всё же небыл. Хотя наверное сильный маг в глазах простых людей был и правда богом. Эхмея был сильнейшим из всех, кого я встречал в этом мире. Он проиграл лишь потому, что фрактал — это чит. Лидеров других фракций он бы раскатал не с гарантией.

А вот в то, что он мог как-то выжить — верю охотно.

— Каким? С какими мирами вязан Эхмея?

— Божественные тайны мне неведомы…

И правда. Что бы он мне назвал? Имена других миров бы мне ни о чём не сказали.

— Что нужно, чтобы возродить его?

— Кровь его убийцы…

— Понятно… — скривился я. Значит, здесь они своим агентам врут.

Очень сомневаюсь, чтобы моя кровь что-то здесь изменила. Скорее, они хотели просто избавиться от меня. И это понятно.

— Кто такой Фаун и где его найти?

— Высший жрец. Один из его учеников. Иерарх Менхиса.

Значит, прямой исполнитель его воли и один из тех, кто помогал Эхмее творить свои злодеяния.

Нужно как-то послать весточку Ганцу, что этого иерарха хорошо бы взять живым. И если он где-то объявится — сразу дать знать мне. И нужно узнать, когда Шангри-Ла достигнет этого города.

Двери в корабль была открытой. Арианец уже поднимался наверх. Я оставил солнечного в покое.

— Мастер, вы улетаете? Так скоро? Мы собирали совет… — сходу начал он.

— Да. Это не займёт много времени. Скоро в город прибудут лидеры других фракций. Усиливай охрану, досматривай всех чужаков. Желающие присоединиться к Эниранду пусть пока поживут на соседних островах. Такое собрание — лакомый кусочек для нового теракта Мельхиора с Меасом.

— Понял, мастер.

— В корабле находится вражеский шпион. Придумайте ему хорошую камеру.

— Знаю. приму все меры. Мастер Эдельвейс уже дал мне пару советов.

Из корабля мы вышли все вместе и направились к кораблю Соулы. Её «ласточка», находившаяся сейчас на галеоне, была намного быстрее большого корабля, и Соула отдала его нам на время. Сама она отправилась по созданному ею мосту наверх, вместе с Ганцем.

Вся компания уже собиралась на корабле Соль. Кроме Эдельвейса, который ушёл через тень, чтобы встретить нас внизу. Впрочем, на корабле оставалась Сатока.

Был в команде ещё кое-кто новый. Но новым членом группы я бы её не назвал. Она как раз была тем, кто был со мной дольше всех остальных всё это время.

Тали в теле реплики тари технологий древних ворон сорамин освоилась лучше, чем люди с собственными телами.

— Значит, мы снова покидаем Эниранд, — в голосе Тали послышались нотки грусти. — Скажи Тихомиру позаботиться о моём теле, пока я буду далеко.

— Ты привязалась к нему.

— Ага, — признала нейросеть.

Если нейросеть способна искренне тосковать по механическому телу и свободе передвижений. Я в который раз задумался, зачем вообще механическому помощнику такой обширный модуль эмоций, и чем это должно мне помогать. Как по мне, намного лучше был бы молчаливый голос системы или вообще текст?

Впрочем, кто знает, каким был прежний я… О том, кто я на самом деле, помимо статуса я так ничего и не узнал.

А что, если…

[Справка]

[Редактор персонажей]

[Статус: грусть]

Хорошо бы восстановить часть документации на моём звёздном корабле и почитать что-то об устройстве своего помощника. Раньше сказал бы, что это странно. Сейчас… какие-нибудь тари с Айрена вполне могли бы создавать технику с модулем эмоций. Чувства для них — как отдельный сенсорный орган. Может, добавить их машине — всё равно что покрасить…

[Коррекция: привязка]

[Внедрение: привязка к объекту «механическая кукла Айрен тари 04»]

— Альтаир? — замерла Тали. — Что ты только что сделал?

— Дал тебе свободу, — просто ответил я. — Теперь мы больше не привязаны друг у другу. Ты можешь сама решать, что делать дальше. Считай это наградой за верную слубу.

— Ты… ты хочешь избавиться от меня? — странно отреагировала механическая девушка. Будто собиралась разрыдаться, только таких функций у куклы очевидно не было.

— Нет, — я улыбнулся. — Я просто даю тебе то, что должно быть у каждого существа по-умолчанию. Разве не это я говорил с первого дня, ещё когда мы освобождали рабов Эзарха.

— Но… Я создана, чтобы служить тебе! У меня нет других функций!

— Постой. Тебя никто никуда не прогоняет. Твоя воля вести свою жизнь так, как ты хочешь. И если ты хочешь отправиться сейчас с нами на тёмные острова — это тоже твой выбор.

— То есть… я могу лететь… в этом теле? Сама?

— Ну да. А я о чём, блин, толкую? Сама глянь в справку! У тебя же со мной равные полномочия. По крайней мере, раньше точно были.

О последнем я как-то не подумал. решение всё равно было верным, независимо от этого момента. Хотя без мгновенных просчётов и её помощи мне будет сложнее.

Вместо ответа Тали бросилась на меня в объятиях, едва этим не прикончив. Не смотря на внешность хрупкой девушки металлическая боевая кукла была раза в три тяжелей человека.

— Ура-а-а! Альтаир!!! Спасибо, ты лучший друг во вселенной!! — радовалась Тали.

— Ну вот, ещё одна конкурентка, — фыркнула лиса.

Вновь Эниранд удалялся от меня, небо стремительно темнело, а мы уносились в звёздное море.

Хорошо, что на острове оставалась Соль, и могла подменить пиратку. Конечно, девушка-киборг служила скорее Дамиану, но даже если бы он задумал меня предать, сейчас с его стороны это самоубийство, когда меня поддерживают все фракции, крмое химерологов. Да и те нейтральны, и вмешиваться на стороне своего извечного врага против союзного Эниранда ни за что не станет.

Алый корвет Соль обогнул остров по параболе. Голубое небо солнечного дня сменилось холодным мраком. И затем корабль стал медленно опускаться.

Мимо проплыли серо чёрные острова Ирису. На один из них девушка направила нас для короткой остановки перед новым переходом.

Один из множества нижних островов архипелага Ирису. Некогда цветущие земли перерождались под контролем магии тьмы, и учились выживать иначе. Флора и фауна адаптировались под тёмную ману, навеки меняя свой облик и суть.

Анафема на нас больше не действовала. Эдельвейс снял магическую завесу — нужды в ней больше не было. Но острова мрака от этого не стали безопасными. Путешественникам всё равно пришлось бы столкнуться с тем, что поселилось среди некогда цветущих полей.

Пролетев минут с десять, Соль направила «ласточку» к следующему острову в цепи. К утру следующего дня мы должны будем оказаться уже в свежей резиденции ветви Тишины, отстроенной по приказу Эдельвейса из эльфийских руин. А оттуда нас ждёт заранее организованный патриархом мост на самую окраину их владений тёмных.

— Я спа-ать, — сладко потянулась Хина. — Разбудите меня кто нибу-удь.

Девушка зевнула и буквально упала на тройку металлических труб. Лежбище крайне неудобное, разве что они тёплые. Но Хина их обняла руками и ногами и моментально уснула.

— Пожалуй, она права, — махнул я рукой. — Пойду тоже. Будите, если что. Завтра великий день.

Хель чуть улыбнулась и скользнула за мной. Лина тоже оживилась, но в следующий миг была остановлена рукой спящей тари.

— Поду-ушечка, — сладко произнесла она сквозь сон, дёргая лису за хвост. От чего та вздрогнула, а часть шерсти вдруг встала дыбом.

Дальнейшую сцену я не наблюдал.

Стоило хорошо отдохнуть. Завтра ожидался долгий и сложный день.

Предстояла встреча с последним осколком.

Глава 15

Правда, на самом деле я в тот момент даже не подозревал, насколько долгим он будет. Возможно, Хина предвидела и это.

Поутру нас встречал мрачный город, покрытый тёмным, с едва заметной зеленцой, мхом. Он покрывал здесь всё, а пах — будто гнилой лук с не менее гнилыми водорослями.

Посадочная площадка для корабля, вернее — просто расчищенный от грязи и покрытый камнем участок.

По обе стороны от нас были скалы, покрытые тем же малоприятным растением.

Когда мы садились, местные жители рванули во все стороны прочь, как ошпаренные. Последний оставшийся упорно счищал чем-то вроде расчёски зеленоватую жижу со мха в грязную тарелку с надбитым краем.

— Эй, гоблин! — обратился я к местному. А они были именно гоблинами. Живыми, нужно заметить.

От меня он отскочил так, будто разом пытался высвободить всю ту энергию, что потратили его сородичи на побег все вместе.

Корабль он не заметил, как и нашего появления. Но когда я оказался рядом и окликнул его, бедняга резко дёрнулся назад, чтобы панически бежать. Вот только позади него была та самая скала, с которой он счищал свою жижу.

По итогу он столкнулся с ней, выронил тарелку, разбил и расплескал содержимое.

Затем гоблин упал на колени, прижал голову двумя руками и задрожал.

А туда ли нас позвал котяра?

— Сатока, ты здесь раньше бывала? У вас в анклаве есть гоблины?

— Бывала недолго, — ответила девушка. — Это не красношапки. Эти — обмазываются зелёной слизью.

— Зачем? И почему возле башни?

— Это башня наблюдения, Альтаир, — ответила Сатока. — Здесь нет постоянного гарнизона, только дежурный маг.

— Вы что, поставили башни магов вдоль всей границы со срединными островами?

— Иначе бы мы не смогли накладывать анафему. Её поддерживают башни.

— Ах вот оно что! — воскликнула Лина. — А ничего, что ты выдаёшь нам тайны своей фракции?

— Мы же друзья, — пожала плечами беловолосая нава.

Послышался скрип и в скале открылась широкая дверь.

— Мастер Темносвет! — в голосе Сатоки послышалось уважение. Девушка глубоко поклонилась… я даже не сразу понял, кому.

А затем увидел внизу двери полуметрового кота, стоящего на задних лапах. Одет он был в чёрный потрёпанный и затёртый до дыр балахон со светящимся черепом в качестве амулета.

Глаза кота горели неестественным зелёным блеском, а вокруг лап крутились крупицы зелёного света.

Некротизм… аспект магии тьмы. Помню эту силу потому, что видел в воспоминаниях Мордреда Тёмного.

Темносвет Гибельный, ковенант ветви Смерти, некросборщик 467 уровня.

Высоковат для ковенанта. Это ранг епископа, если судить по уровню силы.

— Мастер Альтаир, — приветствовал нас кот. — Рады приветствовать вас в наших землях. Мастер Эдельвейс уже ждёт вас на той стороне. Подождите, сейчас я активирую портал.

— Дороговато путешествовать порталами, — задумался я. — А кораблей у вас не густо, да?

— Нам они не нужны, мастер Альтаир. Летать между островами внизу небезопасно. Иногда проще оплатить портал маной.

Кот в мантии снова скрылся в своей вросшей в скалу башне. Дверь за собой он не закрывал и я мог видеть скромное убранство внутри. В отличии от роскоши солнечных, тёмные предпочитали минимализм.

Протёртый деревянный столик у входа, такое же древнее и покрытое слоем шерсти кресло, вдалеке — печь с вязанкой дров. А в самом центре башни — ритуальный круг, начавший подсвечиваться зеленью.

— Входите и двери закрывайте за собой. Не стоит впускать сюда сырость.

Я двинулся внутрь, продолжая рассматривать пространство вокруг. Старые картины и гобелены украшали стены невероятно высокого потолка, который терялся где-то во мраке. Казалось, его здесь и вовсе нет.

Весь свет шёл от множества расставленных по первому этажу свечей.

— Как дела в ветви, мастер? — с уважением в голосе спросила Сатока. Зеленоглазого кота она похоже, хорошо знала.

— При Эдельвейсе стало лучше. Он наша надежда, — буркнул кот, не вкладывая особых эмоций. Будто говорил общеизвестный и тысячу раз повторённый факт.

Затем он снял со вбитого в стену гвоздя небольшой мешочек, сразу же резко его встряхнул и с силой сыпанул содержимое в сторону вырезанного на полу узора рун.

Руны ответили шипением и паром. Сам порошок — засветился зеленью, а затем вспыхнул зелёным огнём. На миг зелень осветила даже утопающий во мгле бесконечно далёкий потолок.

И так же быстро всё погасло — остался лишь светящийся зелёный узор на полу.

— Становитесь, — не глядя сказал кот. — Я иду с вами.

— Мастер, а башня? — удивилась Сатока.

— Меня подменят, — отмахнулся он. — Запаздывают что-то.

Темносвет шагнул вруническое кольцо и проследил, чтобы и мы не выходили за его пределы.

— Активирую, — сказал он и взмахнул лапами, так что на них зажглись яркие зелёные огни.

Символы на полу снова засветились ярче и приняли менять цвета на холодный белый свет портального перехода.

Миг, и мы уже стояли на таком же кругу, но в гораздо большей и во много раз более пафосной башне ветви Тишины.

Наш портальный круг с вырезанными рунами находился на небольшом постаменте с которого вниз вели невысокие широкие ступени. По краю находились большие серебряные чаши, в которых плавали круглые свечки в форме таблеток.

Над головой был туман, через который проступали очертания спиральной лестницы вверх, а вокруг — подсвеченные множеством свечей стены.

— Добро пожаловать, Альтаир. Рад видеть тебя у себя дома, — послышался голос патриарха Анклава Мрака.

— Мастер, — радостно поклонилась наставнику Сатока.

Только кот вопреки обычной практике не стал прыгать ей на плечо. Видимо, по чину уже не положено.

Вокруг стояли его сородичи — у колонн и под стенами я насчитал около десятка стражей, и все они были кем-то из кошачьих.

Около пяти таких же, как наш спутник Темновсвет — невысокие кошачьи в одежде и на задних лапах. У выхода в латах стояли представители иного вида — гуманоидные коты человеческого роста. Кажется, каджиты — тиграны вроде как остались с солнечными.

Ещё нескольких пушистых я заметил не сразу — это были обычные с виду домашние коты. Только взгляд внимательных умных глаз давал понять, что обычностью здесь и не пахнет.

Но больше всего впечатления производили, конечно, самые близкие родичи Эдельвейса. Чуть поодаль я видел в неестественной тени у погасших свечей нечто бесформенное, в чём лишь изредка проступали едва заметные очертания янтарных кошачьих глаз. И ещё один кот был прямо над нами. Я не сразу это понял, но когда призвал справку — убедился. Некая призрачная сущность, растянутая под потолком в форме туманного облака.

— Взаимно. Рад тебя видеть, дружище!

— Идём. Для начала, ты кажется хотел взглянуть на Днище? Отсюда открывается хороший вид.

— С этого и начнём, — охотно согласился я, оттягивая момент с изучением последнего элемента фрактала.

Коты-стражи почтительно расступились перед нами, и мы вышли в длинный коридор, украшенный лазурными гобеленами — цветами ветви Тиши. На каждом был изображён упрощённый герб — образ плачущей девушки, закрывающей себе рот руками. Так себе логотип, если честно.

Мы вышли в широкий коридор, выходящий на спиральную лестницу вниз.

— Центральная башня Тефнут имеет много направлений, — не глядя произнёс патриарх. — Через это место можно попасть в другие миры. Хотел бы?

— Я пока не закончил дела здесь, — уклончиво ответил я. — Если есть такое место, то почему вас не штурмуют желающие отсюда сбежать солнечные?

— Для этого им понадобится сперва уговорить судьбу показать им такой выход, — ответил Эдельвейс. — Всех здесь приводит и уводит сама Тишь.

— Тогда твой вопрос не имеет смысла, ведь я не одной с тобой веры.

— Вера… — потянул Эдельвейс. — Это сложный вопрос. Чуть позже, мы обязательно поговорим об этом подробнее. Мне кажется, главное, что по итогу наши цели — едины, и сейчас мы идём в одну сторону. Не важно, в кого ты веришь, важно, вера во что задаёт твой путь.

— К чему ты это? — спросил я.

Справа от нас сама собой открылась широкая дверь, и с той стороны пролился бледный свет. Кот остановился рядом с дверью и обернулся ко мне.

Я заглянул внутрь — по ту сторону была небольшая площадка и ещё две широкие двери, а поодаль, в другом конце зала — широкие врата выхода.

Запах здесь стоял совсем другой. Сырость, плесень, резкий аромат грибов. У потолка из камня росли сталактиты. Место было заброшено так давно, что они успели прорасти прямо на каменном здании.

— Это храм Тефнут в Мельхиоре. Когда-то здесь, волею всех трёх дочерей Смерти, воскрес тот, кто позже станет первым магом фрактала. Покой в посохе Нефтис, Тишина алтаря Тефнут и боль, запечатанная в сердце Отчаянием Сехмет.

— На Днище не похоже. Зачем ты мне рассказываешь всё это?

— Да так, дорога сама открылась, вот я и вспомнил.

— Дерьмовое место, — скривился я. — В такое уйти я бы не хотел точно. Лучше ты, если хочешь, лети со мной.

— Лететь? На том корабле, что ты восстанавливаешь на Эниранде? А куда, если не секрет?

— Ещё не знаю, — честно ответил я.

Сперва нужно узнать, удастся ли восстановить хотя бы часть баз данных с корабля и узнать, в каких мирах я ещё успел побывать, и какие вообще ещё есть. Зависит от того, что там вообще будет, и будет ли.

После последнего контакта с Мерлином, в первую очередь нужно самому посмотреть на ту временную аномалию, о которой он говорил. Может, есть простой способ поправить щит — например, просто призвав справку и отреставрировав коррекцией.

Было бы на что применить справку! Хотя маны тоже понадобится не мало.

Эдельвейс чуть вырос, чтобы быть со мной вровень, и остановился на последних ступеньках лестницы вниз.

— Сатока, будь добра, развлеки пока наших друзей, — сказал он. — У нас с Альтаиром будет небольшой разговор.

— У меня нет секретов от остальных, — сказал я.

Рядом решительно закивала Лина.

— Как хотите, — равнодушно сказал Эдельвейс. — Но я не уверен, что ваша психика выдержит, и вы не станете одержимыми мёртвой магией. На Днище лучше долго не смотреть и всегда держать максимальную защиту разума и души.

— Я пойду, — сказала Тали. — Я механизм, на меня не действуют стандартные методы контроля сознания.

— И я, — мрачно добавила Хель. — Мёртвая магия хорошо мне знакома.

— Как хотите, — повторил Эдельвейс и развернулся.

Впереди за лестницей открылся вид на туманный коридор. Свечи сменились на магические камни, издававшие холодный белый свет. Его сильно приглушал плотный зелёный туман.

Я хотел было призвать справку на него, но в тот же миг он передо мной рассеялся, ускользая из виду. Будто неведомая субстанция могла читать и понимать мои мысли.

Эдельвейс, синие глаза которого теперь были уже вровень с моими, приподнялся на задние лапы. Послышался протяжный скрип. Сверху с шумом посыпалась пыль. Видимо, не часто сюда приводят посетителей.

Свет от кристаллов резко померк, и коридор за нами стал тёмным. Взамен свет лился снаружи. Слабый, но достаточный, чтобы видеть путь.

По ту сторону ворот была тёмно-серая взвесь и неестественные чёрные клубы облаков.

Эдельвейс шагнул первым на ту сторону, уверенно подошёл к краю и, слегка подпрыгнув, залез на мраморную ограду, за которой была лишь серость, переходящая в черноту.

Я замер. На меня вдруг накатил сильнейший беспричинный страх. Слова патриарха мрака были правдой. Даже просто находиться рядом с Днищем было невозможно.

Следующий шаг дался мне большой ценой. Меня едва не парализовало от страха, но, как и любое наведённое влияние, оно имело отображение в системном профиле. Поэтому я просто направил коррекцию на появившийся статус проклятия и снизил его воздействие до предела. А затем ещё несколькими коррекциями добавил всей группе сопротивление и повысил волю.

Стало значительно легче, но мана постепенно убывала. Без нужды лучше бы здесь не задерживаться. Кот был прав, лучше было оставить Хель у лестницы. Сопротивление у неё, конечно, было, но недостаточно для такого места.

После этого я шагнул к краю. Уже с гораздо большей уверенностью в себе и почти не ощущая эффектов, кроме лёгкой тревоги.

Я вгляделся во тьму. Чернота под нами была абсолютной. Она затягивала в себя. Чернее, чем сама тьма…

И в то же время неуловимо завораживала. Я вглядывался во мрак и ощущал, как нечто злое ворочается под нами, пытаясь найти взглядом меня.

— Барьер, который невежды, не видевшие её воочию, ещё называют великой стеной, это туман, — пояснил Эдельвейс. — Он сдерживает распространение мёртвой магии с Днища. Но как видишь, он давно прогнил, как и весь этот мир.

— Ты сегодня мрачнее обычного, — заметил я.

— Скажи, Альтаир, ты можешь починить эту завесу, или ослабить Днище?

[Великий барьер. Повреждено. Текущий уровень целостности: 12%]

[Коррекция. Повышение уровня целостности.]

Я едва не повалился на колени и закашлялся, после чего сразу же разорвал контакт. За пару секунд барьер высосал из меня половину всего запаса маны. Ещё миг — и я бы упал без сознания от истощения.

На мраморном полу остались следы крови. Пока что она шла только из носа от внезапно накатившей перегрузки.

— Альтаир! — воскликнула Хель с тревогой.

— Всё… в порядке, — ответил я ей.

— Не получается? — сочувственно спросил Эдельвейс.

— Получается, — через силу выдавил я. — Но потребуется очень много маны. Сейчас, подожди.

Я сконцентрировался и попытался изучить всё остальное вокруг. Только теперь в разы более осторожно и не внося никаких изменений. Чернота под нами не выделялась справкой никак, будто это и впрямь была настоящая пустота.

[Корркция: усиление зрения]

[Коррекция: усиление восприятия]

Движения стали заметнее. Теперь театр теней, оттенки черноты под нами, казались не монолитной тьмой, а множеством червеобразных лент, перетекавших в случайных направлениях в разные стороны, сливаясь друг с другом и распадаясь.

Затем среди черноты вдруг начали проступать отдельные чёрно-лиловые огни. Сложные, едва различимые очертания энергетических линий, будто светящаяся паутинка, или скорее путеводная нить…

Я вновь попытался призвать справку.

[Стихия: пустота. Процесс поглощения завершён на на 71%]

— Что ты видишь? — послышался настойчивый вопрос Эдельвейса.

— Мёртвая магия сожрала почти три четверти этого мира… — ответил я, сам ещё пытаясь осмыслить этот факт.

— Но мы ведь можем вернуть барьер?

— Да, но это нам не поможет. Кажется, я понял, почему солнечные не хотели вам помочь. Дело не в гордыне и лени. Они просто не могут.

— Ты же только что сказал, что это возможно?

— Мёртвая магия пожирает барьер. У солнечных просто нет столько маны. Когда я попытался починить его, вдвое больше моей силы вытянула из меня пустота.

— А если все объединятся? — спросила Хель.

Днище! Не нужно было при ней это всё говорить. Все и так напуганы. Да что там, я сам пока не понимал, как это можно исправить. Где взять столько маны? А главное, даже если я её где-то возьму, это лишь отсрочит неизбежное.

Если у мёртвой магии уже так много островов, её сила должна быть просто запредельной! Она при любом раскладе выдавит нас отсюда. Любое решение будет временным!

Для этого способа я оказался в этом мире слишком поздно…

— Вижу, решения у тебя нет, — понял Эдельвейс. — Жаль. Я на тебя очень надеялся.

Я обернулся к коту.

Как-то это прозвучало немного зловеще.

И не просто так. Обернувшись, я едва от неожиданности не свалился вниз за перила. Из тени патриарха вытянулось вверх огромное существо, сотканное из чистого мрака.

Уши заполнил ор множества кошачьих голосов, выметая из сознания даже властвующий у Днища шум ветра.

— Тогда решение есть у меня. Но оно тебе не понравится…

Глава 16

— Я тебя слушаю, — сказал я, игнорируя всю происходившую хтонь.

А странностей было много. Начать с поднявшегося вокруг башни ветра и резко потемневшего без того мрачного неба.

Спина Эдельвейса распушилась, и его черная шерсть начала напоминать чёрное, пожирающее свет пламя. Оно разрасталось, делая кота больше меня размером.

Синие глаза патриарха неотрывно следили за мной. Я продолжал улыбаться и ждать ответ. Он — внимательно смотреть на меня. Чёрное пламя, напоминающее живую, вечно подвижную тень — разрастаться вокруг нас.

— Так происходит везде, Альтаир. Я служу Тишине Тефнут всю свою жизнь. Я появился на свет в старой Тасмии, которой уже давно нет. Как и средняя из Дочерей Смерти, которая всю жизнь и всё посмертие посвятила борьбе с родившимся в мире Мельхиора злом. И каждый раз она терпела поражение.

— И к кому ты обратился, когда понял что твой бог не спасёт мир от Днища? — понял я, к чему идёт разговор.

— Он говорит, что этот мир важен, — продолжил Эдельвейс. — Его сердце чисто, а значит может быть использовано для зарождения мира-фильтра. Места, которое будет отторгать мёртвую магию.

— Звучит интересно. А почему это должно мне не понравиться?

— Потому что это убьёт Зехир, — ответил Эдельвейс.

— Потому что это изменит Зехир, — послышался многоголосый магический шёпот.

По телу забегали мурашки от столкновения с чем-то по-настоящему жутким и древним.

— Кто ты? — напрямую обратился я к сущности.

— Я тот, кто видит всё. Нет ничего, что можно от меня скрыть!

Во тьме за спиной патриарха в одночасье раскрылись сотни светящихся янтарных глаз, а сама пелена мрака покрывала уже метров пять над котом.

— Что ты хочешь сделать с этим миром, и как это поможет остановить мёртвую магию?

— Этот мир уже обречён. Но его сердце может дать мне силы для борьбы с великим злом. Отдай его мне, и я обещаю открыть для тебя и твоих людей путь в иной.

— Только моих? На островах много разумных.

— У меня нет таких сил, — признало существо. — Максимум четверть от текущего населения.

— Кто ты? — повторил я.

— Не бог. Пока не бог. Но очень скоро им стану.

— То есть мы должны принести три четверти населения островов в жертву ради того, чтобы ты стал богом? С дуба рухнул, шаверма?

— Это лучшее предложение из тех, что у нас есть, — поддержал его Эдельвейс. — Дочери Смерти и сама Мортис ничего не могут сделать с порождениями мёртвой магией. Днище пожрёт нас!

— У меня нет полномочий платить тем, чем я не обладаю, — отрезал я. — Жизнь каждого живого существа принадлежит только ему самому.

— Идеализм и софистика! Ты можешь спасти своих людей… — продолжила чернота.

— Я — администратор реальности, — перебил я его. — Я могу спасти всех!

Тьма рассмеялась тысячей шепчущих приглушенных голосов.

Эдельвейс сделал шаг в мою сторону.

— Вместе мы сможем достать незапятнанный осколок сердца, — продолжил кот. — Ты легко сможешь расколоть Континент. И тогда мы начнëм всё заново. Эниранд возродится. Мы вместе его возродим.

— Ты ошибаешься, Эдельвейс. Мёртвая магия сожрала все миры. Мы существуем лишь потому, что этот мир отстаёт во времени из-за магии Мерлина. Безопасного места не существует.

Кот замешкался. Янтарные глаза на фоне черноты сощурились.

— В этой вселенной, — уточнила чернота. — Я могу перенести вас в другую!

— Тогда понятно, откуда такие тарифы. Но всё равно нет. Сами как-нибудь справимся.

— Ты не понимаешь, Альтаир! — возразил Эдельвейс. — Это наш шанс! Подвальный владыка тоже враг мёртвой магии. Его сила — это сила союзника!

— Ты предлагаешь мне довериться неизвестно кому. Сам бы ты доверился незнакомому и явно не доброму богу?

— Глупец… — пророкотал многоголосый шёпот.

А я вдруг понял, что мы не одни.

И ведь я не замечал раньше их присутствия! Просто не замечал! Снова магия?

Впрочем, я же в гостях. Очевидно, что Эдельвейс со своим новым другом готовились к такому повороту переговоров.

У входа в зал к лестнице и по всему балкону были часовые. Коты разных рас, представители трёх из четырёх ветвей тёмной фракции.

Пока что они не атаковали, но явно давали понять, что охраны здесь — почти небольшая армия. Даже мне придётся несладко. А у остальных моих друзей шансов может и не быть. Не зря же Эдельвейс старался нас разделить.

— Наставник… это же предательство, — подала голос Сатока. — Тишина не одобрит этого!

Когда тень умудрилась увязаться за нами под невидимостью — отдельный вопрос. Ещё несколько секунд назад я её не видел. Это недоверие ко мне или наставнику? Или любопытство?

— Это выживание, Сатока. Верь мне. Разве я хоть раз тебе лгал?

Девушка замешкалась.

— Тефнут погибала за нас, пожертвовала всем в борьбе с истинным злом и завещала нам поступать так же.

— Она слаба! Она ещё не выиграла ни одной битвы с истинным злом!

— И что с того? Разве ваш девиз не «нет слишком большой цены и нет слишком ценной крови»? Ты — часть той Тишины, что заставит её замолчать навеки, мастер!

— Именно поэтому, Сатока! Я — патриарх мрака. Я — глава ветви Тиши. И я ГОТОВ ПОЖЕРТВОВАТЬ ВСЕМ!

— Ты, но не впутывай в это жителей Зехира! — вмешался я. — У тебя, твоего тёмного бога, сраного Эхмеи и даже у меня самого нет права решать за них!

Коты шагнули ближе, медленно стягивая кольцо вокруг нас. Я понял, что бой неизбежен. Но пока что открытой агрессии они не проявляли. Оружие было в ножнах, и никакие магические приблуды не вспыхивали. Просто охрана решила рассмотреть нас поближе.

БАМ!!

Сверху на балкон посыпались осколки камня. На верхние уровни башни Тиши прилетело что-то тяжёлое, отчего всё здание сотрясло от одной вершины до другой.

Мы с Эдельвейсом одновременно посмотрели наверх. Событие стало неожиданностью для нас обоих.

Коты-стражи тоже беспокойно озирались. Хорошо, что хоть не подумали, что это моих рук дело.

— Где фрагмент фрактала⁈ — резко спросил я у Эдельвейса.

Тот спохватился и побежал внутрь помещения.

Клубы мрака развеялись, вытягиваясь в чёрную шерсть патриарха.

Стражи ринулись за главой Анклава. Нашей компании они были не против или получили приказ не мешать.

Остальная часть команды была там, где я их оставил.

— Альтаир! — приветствовал меня Тео. — Всё в порядке?

— Нет, блин, какое в порядке? — бросил я, спеша вверх по лестнице за котом.

— Почему ты думаешь, что им нужен он? — бросил на бегу Эдельвейс.

— Потому, что я знаю, кто это. В этом мире у меня остался только один противник, не считая Днище. Мельхиор, Меас Двуликий и их шайка.

Едва мы вышли на нулевой этаж башни, то есть вровень с поверхностью осторова, как нас атаковали твари.

Чудовища напоминали мутантов, сбежавших из фантазии шизофреника. Костяная безглазая рожа, прикрывающая зубастый рот с длинным метровым языком, четыре огромных паучьих лапы, заканчивающихся конским копытом, и ещё с пару десятков щупалец, за которыми было не видно тело.

[Справка: мутагончий тысячник, уровень 677]

Ни хрена ж себе химера!

Одна из тварей открыла пасть, и выстрелила языком в нашу сторону, одновременно впуская внутрь себя чёрную птицу Тео.

Пгрогремел приглушённый взрыв внутри чудовища, и то болезенно взвыло. Тело потрескалось, выпуская густую, как сметана, кровь.

Остальные бросились на нас в ту же секунду.

Сразу двое таких преградили мне путь, а ещё один — бросился на Эдельвейса.

Кот перекатился, оказавшись под монстром, ухватил передними лапами, и стал со всей силы драть тварь двумя задними. Вниз полилась алая слизь.

[Коррекция: снижение скорости]

[Внедрена особенность «уязвимость к физическому урону»]

[Внедрена особенность «слабость»]

Первого напавшего я рубанул снизу вверх кацбальгером, легко рассекая плоть и кость. Тварь заверещала что-то, будто собачий скулёж на ускоренной перемотке. Второго просто поймал в полёте ударом ноги и легко отшвырнул в сторону, успев быстро накинуть им ещё и уменьшенный вес.

Дело пошло быстрее. Эффекты распространились на всех однотипных уродов.

— Урруу-у-у! — послышался низкий глухой бас.

Из соседнего помещения, проламывая собой часть стены, выскочил трёхметровый уродливый монстр с телом лысой перекачанной собаки, и башкой… я даже не знаю, как описать эту дрянь! Наверное с десяток отдельных огромных глаз, торчащих на многосуставных отростках, а под ними была жуткая пасть, раскрывавшаяся, будто цветок.

В нос ударил гнилой смрад из пасти чудовища. Тварь сошлась всеми глазами на фигуре Лины, и резко подалась вперёд, чтобы проглотить лису целиком, но та оказалась достаточно ловкой, чтобы отскочить и сразу же скрыться в невидимости.

Парочка чёрных птиц врезались монстру в бок, и тварь переключила внимание на Тео. Глаза чудовища ярко засветились, зубастая пасть разошлась в разные стороны, и в нашу сторону ударил мощный белый поток.

Попавшая под удар Сатока была отброшена к стене. Левое плечо исходило паром. Энергия лишила её руки, но девушка успела уйти в спасительную тень.

С некоторым запозданием подходили тёмные маги. Сверху и снизу с лестницы спешили сородичи Эдельвейса. Но и химеры не прекращали пребывать.

— Где фрактал⁈ — требовательно спросил я у патриарха.

— Та-амм! — с трудом выговорил Эдельвейс ртом на спине. Перед ним он грыз второго многоглаза.

Я поспешил бросить на новый вид монстров весь спектр коррекций, но понял, что это дело изначально бессмысленное. Прозвучал ещё один оглушительный удар по острову тёмных, и через парадный вход внутрь хлынули ещё три новых вида химер — изуродованные одноглазые девочки-медузы, какая-то жуть с длинными руками и ходячие головы на паучьих лапах.

Кидать коррекцию на каждый вид — расточительство.

В следующий миг Хель активировала кольцо пустоты, отбрасывая с нашего пути мелких чудовищ.

Я устремился в сторону указанного Эдельвейсом зала. Монстры ринулись за мной следом, но я набросил замедление, а затем набросал ещё несколько коррекций, чтоб замедлить погоню.

Враг тоже не стал стоять в стороне и в мою сторону выдвинулось сразу несколько монстров. Поток чудовищ не прекращался. Откуда они вообще лезут? Из портала? Это же сердце владений тёмных, кто сюда мог попасть?

Мимо меня пролетело облако светящихся бирюзовых бабочек. Затем с потолка спикировала девочка-медуза — тварь с полупрозрачным голубым телом, единственным глазом на всю башку и торчащей из под медузьей юбки полусотней тонких розовых ножек.

Резкий взмах руками, и в меня почти в упор полетела молния.

Удар о фрактальный щит выбил сноп белых искр и создал облачко белой дымки. Запахло озоном. Я рубанул мечом, но тварь легко ушла в сторону с немыслимой скоростью.

Ещё одна коррекция — на замедление монстра. Как раз вовремя, потому что оказавшись сбоку от меня, тварь зарядила по мне новой молнией. Я едва успел призвать второй щит.

А затем в челюсть наземной медузе прилетел металлический кулак Тали.

ИскИн уже полностью овладела телом, хотя атака всё равно была какой-то больно человеческой.

Затем ещё одна подача левой в тонкую талию. Ответная молния, которая прошила китаровый механизм и развеялась, не причинив никакого вреда.

— Не стой, Альтаир, я справлюсь! — бросила Тали не глядя. — Не упусти фрагмент.

С ноги открыв дверь в указанное котом место, я оказался в мрачном внутреннем саду, пристроенном к башне. Тёмно-зелёные листья деревьев освещали вечные сумерки нижнего острова. Неподалёку виднелась статуя — знакомый образ закрывающей себе рот рыдающей девушки.

Где?

[Справка: каменная колонна]

[Справка: каменная колонна]

[Справка: статуя Тиши]

[Справка: сумеречный гелиотроп]

Последнее было фиолетовым цветком, растущем в каменных горшках, которыми были украшены колонны.

Где же фрактал?

— Спасибо, Чудо, ты снова нашла нужное место.

Сай Живодёр⁈ Ему то какого хрена здесь нужно⁈

— Доброго времени, мастер Сай, — приветствовал я гостей. — Значит, это ваши химеры здесь заблудились?

— Заблудились ли? — усмехнулся младший директор Цеха.

— Мы же союзники, Сай! — напомнил я. — Вы напали на Анклав Мрака!

— Это уже не важно мастер Альтаир. Не мы первые нарушили мир. Или думал, мы не поймём, что вы морочите нам голову с нападением на солнечных? Решил кинуть Цех? Ай-ай-ай…

Живодёр погрозил пальцем.

Я наконец увидел его — он шёл мне навстречу прогулочным шагом, а за его спиной шагала, отрешённо глядя по сторонам, бирюзововолосая звёздная.

С другой стороны по парку шла агрессивно настроенная тари с каштановыми волосами клана тар Нитти. Хлоя криво улыбалась. Её брат поигрывал тесаком, приближаясь с третьей стороны разбитого у башни сада.

— Мне очень жаль, мастер Альтаир, — сказал Сай без капли сожаления в голосе. — Но власть Эниранда, как нового гегемона, идёт вразрез с политикой Цеха.

Глава 17

— Чисто ради любопытства, а не надоумил ли вас на это один энирай?

— Не понимаю о чём ты, — равнодушно ответил Сай.

— Понимаешь. У Цеха нет технологий, позволяющих переходить порталом так далеко.

— Я не выдаю секреты Цеха. Взять его!

Близнецы резко ускорились и рванули в мою сторону. Но им это не сильно помогло, потому как я первым делом повесил на них замедление, а сам нарочито медленно направился к Саю.

Его моё выступление не сильно заинтересовало. Он оставался спокоен и стоял на прежнем месте, окружённый бирюзовыми мотыльками.

— Я уже намного сильнее тебя, — спокойно сказал я. — Вас послали сюда на смерть. На что вы рассчитывали, нападая на патриарха мрака? Думали, сможете умыкнуть у меня из под носа фрактал?

Парочка чёрных птиц прочертила воздух и впилась в плечо Хлоя. Тот завизжал. Взрывом отсекло его левую руку — увернуться с замедлением он не успел. Но близнецы бы не были телохранителями одного из директоров Цеха, если б были так просты.

Сестра метнула свой тесак в сторону Тео, а сама принялась бежать в нашу сторону на четвереньках, будто кошка. Даже с моей коррекцией это было быстро. Без магии, наверное, её вообще не было видно.

В мою сторону рухнул поток светлячков. Как однотипные объекты, они получили свой параметр замедления, ослабли и сбавили в убойности. Затем гравитация начала притягивать их к земле. Но Сай оставался таким же спокойным, будто всё шло по его плану.

И это мне сильно не нравилось!

Ускорившись и накинув дополнитльные параметры себе, я рванул к химерологу. Взмах усиленным кацбальгером пересёк грудную клетку Сая, но тот продолжал улыбаться. Его тело вспыхнуло бирюзой, и на меня ринулся из него поток гигантских комаров.

Я активировал коррекцию, и это было неверным решением. Враг позаботился о том, чтобы на этот раз комары все были разными. Не знаю откуда он узнал эту мою слабость, но это стало для меня неожиданностью.

Поставив между нами барьер, я выиграл себе время. Сюда уже спешили остальные, так что наша победа — вопрос времени.

Со стороны выхода из храма уже спешили Хель и Тали.

Девчонка-сенсор с завязанными глазами тоже была ловушкой. Её образ рассыпался, и из-под иллюзии хлынула армия светящихся клопов.

Хель вовремя активировала пустотную силовую волну, помогая отбиваться Тео от близнецов. И я её сразу же повторил ретрансляцией чар. Фрактальная волна отбросила насекомых в сторону.

— Тео, пламя! — крикнул я, и маг бросил в мою сторону несколько огненных птиц.

— Наверху! — предупредила Тали.

Я поднял голову и увидел на вершине одной из колонн образ химеролога в сером плаще.

Но в следующий миг на соседнем появилась чёрная фигура подросшего Эдельвейса.

— Серая крыса, — прошипел кот. — Приготовься встретиться с Мортис.

Из башни выходили вместе с моими друзьями тёмные маги. Теперь вопрос победы в бою уже не стоял. Химеры подходили к концу. Значит, сил Цеха здесь было не так много.

Но как они вообще сюда проникли? И зачем? Сай не мог не понимать, что ему не победить таким отрядом в самом сердце правящей ветви тёмной фракции.

Эдельвейс будто сгусток живого мрака перескочил на колонну противника, замахиваясь лапой. Я хотел накинуть ему бонусов, а затем снизить силы Сая, но тот оказался ещё одной иллюзией и разлетелся множеством бабочек.

Кота это не удивило — он на миг превратился в чёрный огонь, и все бирюзовые насекомые полетели вниз. Эдельвейс с яростью озирался, постоянно меняя форму и выращивая дополнительные глаза среди мрака. Но никого не находил.

Сбежал?

Тёмные маги, видимо получив ментальный приказ, в одночасье ринулись в разные стороны. Скорее всего, на поиски.

И в этот момент над нами послышался утробный рёв, а тёмное небо заслонила большая чёрная туча.

Это ещё что за хрень⁈

Звёздная амёба, уровень угрозы 8 500

Кот спрыгнул с колонны, разбившись о землю чёрным пятном, из которого собрался в свой привычный вид.

— Они повредили портальную систему, — сходу начал он. — Теперь отсюда можно выбраться только по мостам.

— Лучше скажи, что это такое над нами?

Кот поднял голову. Чёрная шерсть встала дыбом и послышалось низкое шипение.

— Хищник из звёздного моря, — ответил он. — Но они никогда не приближались к островам! Его сюда как-то заманили.

— Мы его завалим вообще?

— Конечно, — кивнул Эдельвейс. — Но это займёт время и силы.

— Что с фракталом? Они забрали его?

— Даже не пытались, — ответил кот. Затем поднял правую лапу, и от статуи потянулись ленты чёрной энергии. Вскоре в лапе патриарха появилась цельная сфера, которую он протянул мне.

— Эдельвейс, я не буду приносить этот мир в жертву каким-то богам, — сказал я, прежде чем брать шар. — Просто чтобы не возникло недопонимания.

— Давай заключим сделку, — ответил патриарх. — Если ты найдёшь способ избавить нас от растущего днища до того момента, как оно поглотит храм Тефнут на этом острова, мы просто забудем об этом разговоре, будто его и не было. А если нет — мы пойдём по тому решению, которое предлагаю я.

— Не ты, а твоё новый тёмный бог, — поправил я.

Гигантское существо над нами издало трубный рёв, напоминая нам о своём присутствии. Но патриарх не отрывал от меня свой взгляд.

Секунд пять мы мерялись взглядами, после чего я ответил.

— Я найду другой путь, можешь не сомневаться. Но если тебе так будет спокойней — идёт.

Днище поднималось вверх быстро, но порядок цифр шёл на недели, может даже пару месяцев.

Услышав ответ, кот обратился сгустком мрака и улетел в сторону своей башни, оставив лишь зависшую в воздухе чёрную сферу.

Когда я потянулся к ней рукой, она вдруг лопнула, словно мыльный пузырь, обнажив спрятанный внутри светящийся белый куб. Я сразу ощутил его силу и понял — что это именно то, что нужно. Сфера была, похоже, неким средством экранирования, чтобы сильный сенсор или даже фрактальщик не смог его почувствовать.

Гигантское существо над нами разворачивалось в небе, протягивая вниз тонкие жгутики. Столкнувшись с башней, они стали проникать внутрь. Затем по ним, будто по проводам, побежало электричество. Между жгутами натянулись электрические дуги и вспыхнули молнии. Где-то внутри вспыхнул пожар.

Активировав коррекцию, я понял, что разница в уровнях снова даёт о себе знать, даже с учётом моего класса. Но кое-какие проклятия навесить на тварь всё же удалось. По крайней мере, это хоть немного задержит чудовище.

Башня ответила голубым сиянием. Где-то наверху мелькнула вспышка голубого пламени, и в амёбу пришёлся большой огненный шар.

Тварь завыла, больше от ярости, чем от боли, и принялась курочить башню ещё активнее.

Я поискал взглядом Лину среди своих спутников. Сейчас, когда бой с химерами был окончен, моя команда собралась вокруг меня.

— Что такое звёздные амёбы? — спросил я у лисы.

Глаза Лины округлились, она ещё раз посмотрела на тёмный силуэт гигантского существа, размером с небольшой остров.

— Я их прежде только на рисунках видела…

— А что это вообще за хрень⁈

— Они живут между островами. Необитаемыми островами подальше от торговых путей. Обычно они не агрессивны и не атакуют первыми, тем более, острова. Только если кто-то сам к ним не полезет… Что он здесь делает?

— Думал, ты мне скажешь, — нахмурился я. — Привели химерологи. Чем они питаются? Чем их могли приманить?

— М-м-м… — задумалась лиса.

— Чем оно питается? — задал более конкретный вопрос Тео. — Ему же на завтрак наверное нужно опустошить пару островов подчистую, чтобы нажраться.

— Любой материей. Ещё светом, — сказала Лина.

— Светом? — не понял я. — Как растения?

— Да, они дрейфуют у крайних островов, где много звёздного моря.

Тогда я решительно не понимаю, как эту хрень сюда заволокли.

Тем временем, объятая синим пламенем амёба продолжала рушить башню тёмных. Та не поддавалась, но процесс постепенно шёл. Камни без остановки сыпались вниз, а тварь продолжала расширять пробитые отверстия. Тело существа тоже медленно приближалось, так что была нехилая возможность смертельных объятий, в результате которых башня Тиши уж точно не устоит.

— Идём, — сказал я и развернулся ко входу.

— Куда? — не понял Тео.

— Тёмные не справятся, — пояснил я. — Но кто не хочет, может оставаться.

Ускорение я всё равно накинул на всю группу. Спрятав в пространственный карман мантии светящийся кубик, я влетел обратно на лестницу и стал быстро подниматься вверх.

Не к месту, башня решила продолжить мне давить на мозги, давая поглазеть на иные миры.

Сперва мы выбежали в небольшое святилище с большим алтарём и огромными вратами наружу. Церковь? Вход был выломан, и за ним раскрывался смутно знакомый мне странный мир.

На этот раз храм Тиши показал мне мир с серыми домами-ульями, напоминающими ящики. Пахло гарью, а на полу лежали тела зомби. Я бывал однажды в таком? Возможно один из тех, куда я принёс систему?

Выход плавал на зависшем в облаках острове. Понятно. Очередной переход. Так что поняв, что оказался не там, вернулся на лестницу и продолжил путь.

Следующий переход мы прошли мимо, не поддавшись на провокацию.

А затем мимо меня, разбивая каменную стену, пронеслось жирное светящееся щупальце.

Снизу этот отросток казался тоненьким жгутиком, но вблизи — пол метра в диаметре будет точно.

Он пронёсся мимо нас, я резко отпрянул задержал идуших за мной следом товарищей. Призвал системную справку.

[Жгутик звёздной амёбы. Иммунитет к магии, защита от физического урона.]

Ничего такого, к чему можно было бы прицепиться.

Но я же администратор реальности всё-таки, так что где пути нет — я могу проложить его сам!

[Добавлены свойства: уязвимость к огню, уязвимость к тьме, уязвимость к тлению]

— Давай, Тео!

Мимо пролетели чёрные птицы и впились в жгут.

Послышался трубный визг, куда менее довольный, чем прежде. Существо выдернуло раненый отросток, из которого сочилась светящаяся жидкость, распознанная системой как жидкая мана.

Тёмным тоже должно стать полегче — основной урон они наносят тьмой и её гибридами.

Судя по тому, что рёв твари повторился — так оно и было. Урон по всем жгутам стал расти, и существу это, очевидно, по вкусу не пришлось.

Я продолжил подъём. Следующее щупальце едва меня не прикончило. Монстр промахнулся где-то в метре надо мной. За что и получил добавочную уязвимость к заразе, хаосу и физическому урону. Что там ещё любят применять в Анклаве?

Затем призвал справа от себя барьер и сделал ещё несколько для своих товарищей.

Вовремя!

Следующий жгут попал точно по мне, и быть бы мне раздавленному, если б не барьер.

Монстр столкнулся с ним. Инерцию барьер поглощал, похоже, даже у такой жирной хреновины, как эта амёба.

Правда сам барьер сразу же исчез, а щупальце лишь ненадолго выскользнуло из дыры, а затем ударило вновь. Только чуть ниже, так что я подпрыгнул, чтобы уйти от удара. И тем самым оказался на жгутике.

Тварь потянула конечность наружу. Я крепко её обхватил и последовал вместе со жгутом к телу амёбы.

Существо вполне осознало, что на щупальце есть нечто лишнее, и попыталось меня стряхнуть. А я хоть и удержался благодаря коррекции, лёгкое сотрясение наверняка получил. Голова резко закружилась. Меня едва не стошнило, и лишь в последний миг я осознал, что амёба тянет меня к себе.

Вернее, она собиралась взмахнуть жгутом, словно плетью.

Повторять недавний аттракцион я решительно не собирался!

В ход пошли коррекции. Замедление и ослабление на щупальце, чтобы просто выиграть немного времени.

Думай, Альтаир!

Решение пришло, когда тварь уже замахивалась для новой встряски.

[Коррекция: чувствительность повышена, болевой порог снижен]

[Внедрено свойство: страх, тревога]

Спасибо мёртвой магии за науку. И навыку психокоррекции, позволяющему манипулировать чувствами монстра.

Вызвав кацбальгер, я добавил ему остроты, вкинул усиление и что есть сил вонзил внутрь по самую рукояь.

Крик твари стал оглушительным. Единовременно все стёкла в храме, включая многочисленные древние витражи, рассыпались на осколки.

Существо забило остальными жгутами ещё яростнее.

С башни продолжали палить синими огнями. Я призвал справку на один такой, повысил мощность и добавил монстру среди прочего уязвимость к «лазурному пламени тиши».

Вот теперь орудия храма стали действительно грозной силой!

Каждое попадание вызывало нервный крик чудовища.

Убить, или даже ранить такую огромную махину мы не могли даже сейчас. Однако всё вместе заставило чудовище по-настоящему испугаться, запаниковать.

Амёба снова взмахнула щупальцами. Но на тот раз для того, чтобы жгутами оттолкнуться от воздуха и протащить своё титаническое медузье тело прочь от опасного места.

По длинным жгутам заструился элекутрический свет и начали собираться молнии. Видя это, я наконец отпустил амёбу и прыгнул в сторону башни. Сейчас мы были уже на самом краю купола атмосферы острова, так что я увеличил дальность прыжка, чтобы вернуться обратно к храму, а не быть унесённым прочь.

Твёрдая почва… наконец-то.

Я приземлился у самого подножия башни. Спасибо всё той же коррекции, которая помогла не разбиться насмерть.

Остальные ещё спускались по лестнице. Они должны были видеть всю мою импровизацию.

Я вошёл внутрь просторного центрального зала. Под стеной были титанические спиральные лестницы вверх и вниз, в перевёрнутую башню.

Здесь было несколько местных служителей, среди которых я увидел нашего недавнего знакомого, зеленоглазого кота-некросборщика.

— Темносвет! Ты мне и нужен, — сходу обратился я к нему.

— Ээ… мя? — растерялся кот.

— Открывай портал туда, откуда мы прибыли.

— Я не могу… — начал было он, но затем нас прервала вспышка черноты с сапфирово-синими глазами.

— Делай, — приказал соткавшийся из мрака Эдельвейс.

Зеленоглазый ещё больше растерялся, даже уши прижал, будто готовился отхватывать от начальства.

— Я не могу, патриарх, — повторил он. — Портальные руны разрушены.

Мы с Эдельвейсом посмотрели на то, что некогда было сложным сплетением узорных линий. Они были повреждены, и не просто в бою — нет. Их кто-то намеренно пытался уничтожить, чтобы запереть нас здесь.

— Как вы это допустили⁈ — взъярился патриарх мрака.

Я же подошёл к частично побледневшей лазурной руне и присел рядом.

Следы, будто от кислоты. Кто-то уничтожал узор, выливая какую-то дрянь на пол.

— В том нет вины брата, — подошел к патриарху серый зеленоглазый кот в лазурном плаще с образом Нефтис. — Здесь был сильный химеролог с выводком тварей. Это я отдал приказ страже защищать храм.

— Проклятия бездушной богине, — сплюнул Эдельвейс. — Активировать защитный контур было важнее, ты прав.

Кот слегка поклонился.

— У тебя есть корабли? — обратился я к патриарху.

— Парочка найдётся, — кивнул он.

— Пожар, владыка! — послышался крик с улицы, а затем дверь храма распахнулась и по ту сторону мы увидели объятую пламенем половину острова.

— Это диверсия! — воскликнул пятнистый высокий кот в чёрной броне. — Огненные химеры подожгли верфь!

— Альтаир, ты жив! — панические настроения прервала Хель, радостно побежавшая ко мне.

— Всё в порядке, — отмахнулся я. — Какая-то амёба администратора реальности не убьёт.

Следом за ней шли и остальные. Можно вздохнуть с облегчением, на них прямых нападений не было. Сай атаковал логистику острова.

— Обычные мосты-то у вас есть? — хмуро спросил я у Эдельвейса.

— Разумеется, — кивнул он. — Мы всегда поддерживаем три моста на соседние острова архипелага.

— Очень надеюсь, что хоть там не будет сюрпризов. Враг хочет нас здесь зачем-то задержать. И мне это очень не нравится.

Глава 18

Сюрпризы, конечно же были. Причём диверсия была совершена будто в насмешку над нами — использовались те же методы, которые в своё время применял Тео, чтобы мы ушли от погони на Айрене.

К счастью, с навыками коррекции восстановить объект было не сложно. Достаточно немного маны и желания — и готово. Хочешь быстрее — вложи ещё маны, и не вопрос!

А на крайний случай в кармане всегда есть кубик от Мерлина…

Нет, спасибо. К новой встрече я пока ещё не готов.

Что может хотеть враг, пытаясь меня задержать?

Атаковать моих союзников? Атаковать сам Эниранд?

Делами механистов я не сильно интересовался. Регулус и звёздные сейчас на стрёме, они точно готовы к любому повороту. Солнечные сейчас уязвимы, тут однозначно да. Но беззубыми они точно не будут, если придёт общая напасть. А Эниранд я оставлял хорошо укреплённым.

Как минимум, его не возьмут слишком просто. Потребуется достаточно много времени, чтобы кто бы то ни было смог пробиться к ним.

Химерологи… Флот Цеха стоит на границе с солнечными. Но там же и их извечные враги — механисты. Они будут скованы. Вот по мостам отправить на Эниранд всякую нечисть — это пожалуйста.

— На Элайту семнадцать есть старый могильник, — сообщил Эдельвейс. — Там я смогу поднять для нас драколичей.

— Это далеко?

— Два острова. Прямой мост на них есть… раньше был точно.

— Ничего. Ты видел, я их быстро могу чинить.

— Ви-идел, — со странной интонацией ответил кот.

— Хуже, если там мост нужно строить.

— За это могу ручаться. Там проходит один из торговых путей, доставляющий пищу в храм Тиши. Его перекрывать запрещено даже в военное время… сейчас, подожди, Альтаир. Мяунуту.

Эдельвейс остановился, затем прикрыл глаза, сел и начал едва слышно что-то мяукать.

Вскоре пространство вокруг нас покрылось тёмными сгустками, будто живого дыма, и послышался ор множества кошек.

Нас начали медленно окружать кошачьи тени. Они принимали облик сородичей Эдельвейса — котов с лишними частями тел, размером с пони.

— Садитесь, так будет быстрее. Это большие острова.

Сидеть на подобном существе мне ещё не приходилось. Ну, что я могу сказать. Это было мягко. Даже седло никакое было не нужно. Невольно позавидовал Сатоке, которая каталась на Эдельвейсе, когда он был ещё никому неизвестным забытым героем одной из множества военных стычек.

Само собой, к этому транспорту я добавил ускорения — максимальные, которые позволял воспринимать мозг существ. Впрочем, эту способность я тоже усилилкоррекцией.

По итогу следующего моста наша группа достигла в рекордные полтора часа, при том, что остров был немаленьким.

Дорога здесь была широкая. Небо собиралось пасмурным. Начинался дождь, что, с учётом гладкого камня на дороге, было бы на такой скорости лишним. Потому я синоптикой его задержал, и нас коснулся лишь ветер пасмурного дня.

Мост оказался не уничтожен. Видимо, химерологи спешили и не озаботились тем, чтобы нагадить и здесь.

Второй тёмный остров в серии был серым и не запоминающимся. Разве что заброшенная деревушка, от которой остались одни руины.

Мост дальше тоже был на месте. Архипелаг Элайту напоминал нижние острова Ирису, с которыми и соседствовал наверху. Далее он уходил в сторону, связываясь с Эяатталь, второй дорогой к моему дому.

Здесь тоже были своего рода джунгли, только растительность я определить не мог вообще. Будто увеличенный в размерах мох, и обилие туманов странного розоватого оттенка.

— Так. Эту дрянь лучше скорректировать, — предупредила сходу Тали.

[Справка: пары хтонии. Вызывает случайный эффект гибридной стихии хтония]

[Хтония: хаос, пустота]

— Пар из гибридной стихии? — не удержался я.

— Да, это лучше убрать, — важно кивнул Эдельвейс.

— А раньше сказать никак?

— Мы вроде спешили? — вопросом ответил кот с самым невозмутимым видом.

— Хорошо, почему у тебя под носом такая дрянь?

— Иногда мёртвая магия с днища поднимается и заражает другие острова. Под нами находится отколовшийся осколок архипелага старой Тасмии. Миазмы оттуда отравили здешний источник. Местный епископ попытался остановить прорыв хаосом, но вышло только хуже, — спокойно пояснил кот.

— Мрачное место, — кивнул Тео. — Даже для тёмных

— Я же говорил, это могильник. Сюда приходят умирать, — пояснил Эдельвейс. — Говорят, если надышаться этого тумана, сойдёшь с ума и погибнешь, но обязательно очень приятной смертью. Без боли, в мире своих грёз, даже не заметив, как. Рай для самоубийц.

— Альтаир! Это же для нас не опасно, да⁈ — уточнила Лина.

— Нет, — ответил за меня Эдельвейс. — Вам даже с места сходить не нужно. Просто ждите.

Я задумчиво посмотрел на резную скамейку под окутанным моховым покрывалом со множеством блестящих, едва заметных кристаллов инея. Если смотреть на какую-то часть этого места, то вся жуткая атмосфера будто куда-то уходит, и начинает казаться, что это место вырвано из мрачной сказки.

С шелестом, разровавшим абсолютную тишину острова, над городом поднялись крылатые фигуры драконов.

— Свои, — тихо пояснил кот.

Глаза нежити полыхали ярким лазурным пламенем ветви Тиши. В остальном костяные фигуры были серовато-белыми, а в кожистых крыльях было столько дыр, что я не понимал, как они вообще летают.

Но проблем у них вроде бы с координацией не было. Магия, не иначе. Не зря так светятся.

Драколичи приземлились перед нами, подняв небольшое облачко из розовато-серого тумана. Я выставил перед нами барьер, чтобы не надышаться. Убрать эффекты влияющие на мозги я мог, но система запросила такую цену за коррекцию гибридной стихии, что барьер однозначно проще и лучше.

Коты, которые довезли нас до этого места, коротко кивнув Эдельвейсу, начали исчезать в чёрной дымке вокруг нас.

— Ты их точно контролируешь? — уточнил Тео.

Кот взмахнул двумя хвостами, будто собирал из них магические сигилы, и вся костяная компания синхрнно опустила головы на землю перед нами.

— А ты как думаешь? — недовольно бросил Эдельвейс в ответ на глупый вопрос — Забирайтесь.

— А ты?

— У меня свои крылья есть, — фыркнул кот, и из его тела потянулись сгустки мрака, постепенно переходящие в образ чернильно-чёрных крыльев патриарха мрака.

Первой на костяную тварь без раздумий шагнула Сатока, ступив прямо на голову ожившему костяному ящеру. Похоже, у тёмных это практиковалось не редко.

— Так и знал, что вы пойдёте этой тропой, мастер Альтаир. Ну или вас просто отследили мои химеры.

Вслед за бархатным голосом из тумана вышел Люциус Змееморд. Сейчас лицо его было закрыто дыхательной маской, но эту вежливую манеру общения и голос сложно с чем-то спутать. Да и серой мантии Цеха он не изменил, хоть и давно не имел отношения к этой организации.

— Кажется, наш прошлый сеанс общения с твоим новым начальством не задался, — хмыкнул я. — Или ты здесь от своего имени?

— Хм. Нет, не думаю. В отличии от леди Соулы, я не стану набиваться к вам в спальню. Предпочитаю заслуживать уважение делами.

— Моё, или может, патриарха Мрака?

Кот тоже заинтересовался нашим разговором, но предпочёл пока не вмешиваться. Сам он со Змеемордом до этого не общался, и знакомы они не были. Но как минимум, Люциус точно должен был знать, что это перед ним сидит за котейка. Сложно с кем-то спутать чёрного кота со светящимися синими глазами и вторым ртом на спине.

— При всём уважении, мне нет дела до уважения проигравшей стороны. Простите за каламбур, хах!

— Говори и проваливай, — бросил я, уже забираясь на костяного дракона. Не исключено, что этот тип здесь с той же целью — задержать нас. Не силой и диверсией, так языком.

— Не пойму причины вашей враждебности, мастер Альтаир. Разве прежде я переходил вам и вашим людям дорогу?

— Тень рогатого козла за твоей спиной маячит, сам знаешь. Поэтому не трать зря время. Говори прямо.

Я уже уместился на спине дракона. Костяная тварь подняла сверкавшую лазурными глазами башку и расправляла крылья. До взлёта оставался один приказ Эдельвейса.

— Вы видели Днище, мастер. И уже знаете, что его не остановить, — начал Люциус Змееморд. — Но есть способ не умирать вместе с этим миром. У мастера Меаса есть план. И ему бы хотелось поделиться им с вами.

— О, уже так? Я думал, мы враги.

— Господин Меас просил передать, что мы враги идеологические, но по факту, мы все можем быть лишь на одной стороне. Стороне выживших.

— Дай угадаю: вы хотите построить портал за счёт массового жертвоприношения, и отправить пару островов в другой мир, так? Вы не оригинальны, если что.

— Это не вопрос выбора, мастер Альтаир. — Мы можем это сделать и спастись, или не сделать и погибнуть всем. Чем это лучше?

— Значит, я прав. У вас тоже все мысли только о том, как спасти свою шкуру.

— Нет, мастер Альтаир. Этот мир можно спасти. Но для этого, он должен быть уничтожен. Разрушен, чтобы быть воссозданным, как место, закытое от мёртвой магии Днища.

— Что ты несёшь? — начал злиться я.

— Он задерживает нас, — недовольно сказал Эдельвейс. — Мне приказывать взлёт?

— Если хочешь продолжить разговор, залезай на дракона, — предложил я. — Если нет — запишись на аудиенцию в Эниранде.

— Пожалуй, так и поступлю, — кивнул Люциус. — С вашего позволения.

Химеролог сделал шаг назад, падая с края острова. Миг — и он исчез, а затем, спустя ещё миг — взлетел на серебряных крыльях сросшейся с ним химеры.

— Взлетаем, — сказал я коту, и драколичи тут же замахали крыльями, поднимая волну розовато-серого дыма.

Впереди были ещё многие десятки островов архипелага Ирису, прежде, чем мы окажемся дома.

Змееморд почти сразу же скрылся. Просто выпал из виду. Впрочем, я за ним сильно и не следил. Я ещё даже не успел включить ускорение.

А затем началась долгая гонка вверх. Мы не зря использовали портал, чтобы оказаться здесь. Главный храм, он же столица ветви Тиши находилась в самом низу, на границах с поглощённой Днищем Тасмией, и путь по мостам занимал уйму времени, тратить которую мы не могли.

Снова ускорения и коррекции, и вот мы вылетели за границы атмосферы острова и устремились в звёздное море.

Дальнейший путь был уже делом техники, хотя пару раз на нас порывались напасть какие-то опасные твари из числа местной фауны. Но мы были просто быстрее и не обращали на них внимания.

Спустя часа три мимо нас пролетел остров с осколком зловещей долины Красных Цветов, осколком астрального разлома, вышедшего в Зехире. От прошлого посещения этого места мне до сих пор было не по себе.

Сейчас снизу шёл бой — неведомые твари рвали на части появлявшихся из ниоткуда существ — наверное, выпавших из астрального разлома, которые часто здесь возникали по словам Эдельвейса.

Отсюда до Эниранда оставалось уже совсем немного. И спешка была оправдана, как и верным было недоброе предчувствие — остров переживал штурм.

Это стало понятно по телам дохлых химер, которые встретились нам ещё на подлёте. Скорее всего, их подстрелили во время налёта, и часть, оказавшаяся на магической границе воздушного пузыря с островом в центре, оказалась вынесены в космос.

Впереди был крохотный безымянный камень с атмосферой где-то метров на двадцать.

— Цех! — выкрикнул крылатый Эдельвейс, приблизившись к моему драколичу.

— Да, направляй драконов сразу на самых жирных химер. Эти твари ведь у тебя боевые? — спросил я, пользуясь коротким периодом наличия воздуха вокруг нас.

— Будут боевые, — кивнул кот. — Сейчас только…

Дальше мы уже оторвались от островка, и все звуки вновь стихли. Но магия через звёздное море проходила прекрасно. Драколичей охватило лазурное пламя, и костяные тела начали вытягиваться и приобретать хищные изгибы. Пасти увеличились и ощетинились рядом острых зубов, а где-то внутри забилось огненное лазурное сердце.

Мы вырвались из под Эниранда будто пробка от сорвавшей банки. Стая драколичей и один летающий кот развернулись в воздухе и по параболе принялись снижаться, сходу врываясь в бой.

Вовремя! Мы пришли вовремя!

Нападение на Эниранд было в самом разгаре.

Всё небо над городом кишело крылатыми мутантами и химерами! Их плевки падали на остров, будто кислотный дождь с градом в виде бомбардировки сгусками едкой зелёной дряни. А около башни зависли два громадных живых корабля, напоминавшие огромных стрекоз.

Вниз на город спускался десант химерологов.

Сжав зубы от ярости и подлости врага, я пообещал себе, что в следующий раз при встрече со Змеемордом, просто посажу его на цепь и развяжу язык простыми, примитивными и нихрена не гуманными методами.

Где-то на краю сознания ещё мелькнула мысль, что с чего бы Меасу и Цеху сотрудничать — ведь среди нападавших были лишь химерологи, и ни малейшего намёка на вмешательство рогатого козла с некрохимерой. Сай Живодёр никогда бы не стал сотрудничать с кем-то вроде них, а Мельхиор, помнится, был очень зол на химероогов за то, что те его держали в качестве консервы на своей базе десятки лет.

Но об этом всём подумаем потом. Главное было — отбить подлое нападение.

Хотели провернуть всё тихо, пока меня нет? Ну-ну.

Посеял ветер — пожнешь бурю!

Коррекция подкрутила силу и дальность дыхания драколичей, благо они все были одинаковыми. А затем начал накидывать на все встреченные виды химер уязвимость к лазурному пламени. Чем более узкоспециализированная была коррекция — тем лучше она шла.

Вниз потек сплошным потоком огненный шторм, выжигая мелких химер и вызывая крики агонии у больших.

— Тео! Прыгай вниз! Нужно помочь нашим отбить десант!

— Что?..

— Эдельвейс, воздух твой!

Со всеми наложенными усилениями и проклятиями кто победит стало уже очевидно. Враг и так атаковал лишь с небольшим перевесом. Всё строилось на том, что я должен был быть ещё по пути сюда. Но враг снова не смог правильно оценить постоянно растущие навыки администратора.

Коррекция поправила воздействие гравитации на нас и сняла все возможные последствия от падения с такой высоты. Трюк уже проверенный и опробованный временем.

Я своего дракона в последний момент направил на башню мага. Это была ключевая постройка в городе, и, захватив башню, враг мог устроить для нас ещё много неприятных сюрпризов через порталы или даже просто поливая оттуда сверху магией.

Собственно, именно это сейчас враг и хотел провернуть, сражаясь у самого её подножия. С ними разобраться было проще всего, и в то же время — важнее всего.

Среди сражавшихся ещё в полёте усиленным зрением я уловил фигуру Тихомира, сражавшегося в первых рядах против напоминавших кузнечиков химер. За ним, чуть поодаль размахивал огромной секирой Хазмир, а на первых ступенях башни, у самых выломанных кем-то ворот, стоял Халу и двое незнакомых энирай, направлявших целебные чары.

С неба на головы недруга обрушились чёрные птицы Тео, и последовала цепочка взрывов. Послышался визг химер и ликующие крики увидевших нас жителей города. Стало понятно, что серьёзных противников здесь нет, и атака была рассчитана исключительно на то, что дома не будет кого-то сильного.

Но с чего бы вдруг Цех решился на такую глупую авантюру? Преде все их действия были очень продуманными, и они никогда не тратили ресурсы попусту, ради авантюр с сомнительным успехом.

А затем я вдруг понял, зачем.

Где-то высоко над нами послышался гром.

Нет, ГРОМ.

Оглушительный треск, заставивший всех разумных и неразумных на поле боя посмотреть в небо над головой.

Оно было расколото надвое огромной, неисчезающей молнией, будто само пространство разрывалось на части.

— Великие боги… — послышался голос Тали, которая намного быстрее меня применила справку. — Континент рвётся на части!

Глава 19

Хочешь спрятать дерево — прячь его в лесу.

Нападение на Эниранд было первым, о чём я подумал, когда нас задержали внизу. Потому увидев, что происходит именно то, чего я опасался, действовал на эмоциях. Враг напал тогда, когда меня не было дома, чтобы всех защитить.

Но это тоже было всего лишь уловкой.

Всё это я понимал, глядя на распадающийся на два огромных куска континент.

Эдельвейс с костяными драконами добивал оставшихся немногих химер. Флот химерологов стоял чуть в стороне от острова, готовясь больше к нашей контратаке, чем к развитию собственного успеха.

Это всё больше походило на уловку. Создать новых тварей для Цеха — не такая сложная задача. Как много в этом бою погибло реальных химерологов?

С другой стороны, это может быть ещё одной уловкой — а ну как я додумаюсь улететь разбираться наверх, оставив свой город незащищённым? Или я сам ударю по ним и тогда в любом случае потеряю драгоценное время.

— Соль или Соула на месте? — это было первое, что я спросил у Хазмира, оказавшись в городе.

— Да, мастер Альтаир. Соль на месте… — растерянно ответил он.

Соль? Я ожидал, что на месте нет никого. Девушка-киборг должна была ждать нас внизу, на выходе из башни. Как она могла узнать о нападении тёмных?

— Как удалось так быстро вернуться? — спросил ящер. — Ещё немного, и мы бы не устояли.

— Магия, — отмахнулся я. — И помощь союзников. Но я уже ухожу.

— Опять?

— Да. Видишь, что делается? — я ткнул пальцем в небо.

Хазмир посмотрел вверх и задумчиво покачал зелёной головой.

— Дела-а…

— Сообщи Тихомиру и остальным. Приказ для остальных, когда они вернутся с битвы в небе — защищать Эниранд. Готовьтесь к обороне.

— Мы ждём кого-то ещё?

— Нам достаточно Цеха, но… может быть всё, что угодно.

Ускорившись, я быстро добрался до указанного ящером места, где находилась механистка. Сидела в одной позе на краю веранды маленького домика рядом с причалом для кораблей.

Не знаю, заметила ли она моё появление, в любом случае она не отреагировала никак. Лишь когда я задал ей вопрос, девушка равнодушно ответила:

— Как я вернулась? Это странный вопрос. По вашему приказу, мастер. Или нужны подробности?

Я кивнул.

— Активировала стартер, начала разгон… что конкретно вы хотите знать, мастер?

— Не тупи! — разозлился я. — Я не отдавал такого приказа.

— В таком случае это вопрос к госпоже Хине тар Нитти.

Сонная кошка знала, что мы не вернёмся снизу? Может ли быть так, что она заодно с Эдельвейсом и его маленьким тёмным заговором? Хина — сестра фаворитки Регулуса. Хотя с другой стороны, именно на континенте у звёздных сейчас происходит что-то очень дерьмовое… Что, если она с самого начала работала на врага?

Ладно, об этом всём подумаем после. Сейчас важно другое.

— Хорошо, Соль. Я тебе верю. Твой корабль тут?

— Разумеется.

— Вылетаем.

— Куда?

— На Континент.

— Принято.

Ледяное, нет, железное спокойствие — вот что было самой её сутью.

Соль только бросила равнодушный взгляд в сторону апокалиптического зрелища над нами. Сам континент был отсюда не виден. Вернее не так — он был виден отовсюду, но ощущался естественной частью неба. Он закрывал собой всё небо, потому оно всегда казалось темнее вблизи и светлее где-то на горизонте.

Теперь же небо треснуло.

Каков шанс восстановить его с моими силами? Да и зачем вообще кому-то потребовалось его разрушать?

— Альтаир, ты ничего не забыл? — послышался недовольный голосок. Обычно он звучал у меня в голове, но теперь моя карманная шизофрения стала вполне реальной и ощутимой.

— Тали, оставайся, кто-то должен защитить Эниранд. Если уйдём мы все, Цех может вторгнуться в город!

— Я начинала этот путь с тобой, с тобой я его и закончу. Ты сам говорил, что я могу выбирать, как жить. Ты дал мне тело и дал свободу воли. Теперь я буду её проявлять, как сочту нужным.

Бой в небе получил продолжение. Издали показались увеличивающиеся точки — подкрепление химер с Тальхерора. Враг продолжал атаковать Эниранд, но в свете последних догадок это уже не казалось чем-то реально опасным. И всё же оставить все свои силы мне придётся здесь. Вместе моя группа вполне способна на текущем этапе отбить сильную атаку. Если только не окажется, что крыс на корабле больше, чем я думал.

— Дно с тобой, Тали, заходи, потом поговорим, — бросил я и поспешил внутрь.

Искусственный интеллект со свободой воли? Ну-ну. Скапливается всё больше и больше вопросов насчёт того, что у меня была за нейросеть-помощник.

— Соль, где мастер Дамиан сейчас? — спросил я, когда мы уже входили на корабль.

Судно было крохотным, но самым быстроходным из имевшихся в наличии.

— Находится в Страже Ветров, в Молнимаре, — ни секундной заминки, ни малейшего интереса к вопросу. Просто машина, выдающая факты и исполняющая приказы.

Алая чайка механистов начала медленно отрываться от земли. Я ускорил корабль фракталом, и мы быстро полетели вверх, покидая воздушное пространство вокруг острова.

Давно я не покидал Эниранд в таком маленьком составе. Путь наверх в любом случае был не мгновенным. Даже не смотря на все мои старания по сжиганию маны. Враг знал, когда я покинул город и направился вниз, но начал вторжение скорее всего, когда я вошёл в портал и оказался у Днища.

За это время прошли где-то сутки. Ещё одни сутки длился путь вверх. Самым разумным решением в пути было просто поспать. Но меня не покидало чувство, что меня сильно подставили — не просто же так враг так старался меня задержать, и не давало покоя, что я не имею представления о том, что конкретно задумал Меас.

Разлом за это время расширился раз в пять. Два огромных острова, некогда бывшие континентом, ехали в разные стороны. Между ними то и дело вспыхивали молнии. Грома здесь было не слышно, но вспышки были видны едва ли не ежесекундно.

Такое ускорение ему могла придать детонация. Что-то должно было как следует ударить континент так, чтобы тот раскололся надвое. Так ровно, будто его разрезали пополам, пусть кривым, но ножом.

Я видел как по островам бьёт Регулус. Там последствия взрыва расходятся концентрическими кругами, а не аккуратной трещиной. Скорее я поверю в несколько одновременных взрывов где-то в вырытых по линии будущего разлома шахтах.

У меня было много времени подумать об этом, глядя в иллюминатор в крыше корабля на приближающееся место катаклизма.

Наконец, справка начала дотягиваться до молний, и я с удивлением обнаружил, что они не имеют ничего общего ни с погодными явлениями, ни с законами физики.

Это были существа. Живые существа магического происхождения, и их танец, прыжки с одной части отколовшегося континента на другую и обратно — именно прыжки и есть, насколько это применимо для молний.

Существа обладали всем спектром характеристик существ — могли быть замедлены, ускорены, а их параметры могли легко меняться коррекцией. Затем я обнаружил и другие виды стихийных существ. Их справка называла средоточиями — в отличии от прыгающих живых молний эти замерли на одном месте.

Вскоре я заметил, что часть живых молний порождает именно это нечто. Периодически оттуда вылетали и они, и разных размеров огни шаровых молний.

— Входим в зону аномальной активности, — вывела меня из размышлений Соль.

— Поднимайся, — дал отмашку я. Силу я уже снизил всему, до чего дотянулся способностями. Плюс самому кораблю поднял всё, что могло бы защитить нас от них.

Вокруг нас поднялся ветер. Конкретной причины я тоже сначала не нашёл, а потом обнаружил почти незаметных но вполне ощутимых духов ветра. Вернее, тоже некоторое существо из живой энергии. Пришлось тратить магию ещё и на них.

Однако не смотря на всё это, пролом преодолеть было вполне реально.

— Шаровые молнии! — предупредила Тали, глядя в окно.

Теперь коррекций хватало на всё, но оставался вопрос запасов маны. Организовать захват островов ради маны у меня не было никакого времени, так что полагался я больше на боевые трофеи и экономику единственного города моей «империи».

В случае глобального замеса, где мне потребуется много сил, карман грел кубик Мерлина. Последний, если не считать остатков предыдущего. Вместе с воспоминаниями древнего мага, в нём содержалась целая туча фрактальной маны.

Увесистая туша континента была не только длинной но и нехилой в высоту. Юркнув разлом, я наконец смог разглядеть то, что пряталось внутри.

К энергетам и средоточиям добавились ещё и концентраты. Они напоминали маленькие яркие звёзды, замершие между двух валунов. А за ними…

— Что это? — послышался вопрос Тали.

— Я думал, ты мне скажешь.

[Сердце мира. Зехир 17%]

ЭТО — было маленьким солнцем, вернее, его кусочком. Нестерпимо яркое свечение объекта буквально ослепляло. Затем я поправил чувствительность глаз и попытался рассмотреть снова — с тем же результатом.

Корабль тем временем поравнялся с явлением и начал вылетать наверх, на поверхность континента.

— Лети вдоль обрыва, — приказал я, когда мы были уже близки.

— Принято.

— Столица звёздных к северо-западу отсюда, — заметила Тали.

— Сделаем крюк. Не знаю, что это, но то, что мы этого видеть не должны были — могу гарантировать.

— Меас?

— Или Цех. Я уже вообще перестал понимать, какую игру они ведут и с кем они. Пока я здесь, химерологи успели побыть союзниками и врагами, наверное, у всех фракций.

— Или наоборот, сейчас их политика становится очевидна, — сказала Тали.

Я обернулся к ней. К своему якобы неразумному нейронному помощнику.

— Что, если химерологи отдали тебе свою часть наследия Мерлина просто, чтобы ты на время от них отвязался.

— Не слишком ли большой ценой?

— А какой прок им от него? У тёмных Цех тоже ничего не сделал, чтобы забрать его у них. Они просто… провели диверсию и попугали звёздной амёбой.

— Скоро узнаем, — мрачно сказал я.

Усиленное зрение на горизонте показывало остатки флота звёздных, вяло отбивающиеся от химер. До поля боя было ещё очень далеко, но помогать через коррекцию я уже мог.

За полчищем чудовищ были корабли. Настоящие боевые корабли Цеха, которые я до этого ещё, похоже, ни разу не видел. И это были вовсе не те лоханки, что курсировали вокруг Тальхеора, или летучие ульи, которые они использовали в походе наверх.

Это были живые дирижабли, обтянутые живой плотью. Пузырь над ним сдувался и раздувался в такт дыханию, что никак не влияло на ровный ход длинных розовых суден. В боку у живого корабля было нечто вроде множества круглых отверстий, из которых поминутно вылетали новые и новые химеры, будто пчёлы из улья.

— Надо же, а мы вовремя, — заметил я. — Точно говорю, не должно нас здесь быть.

Настроение стало заметно получше. По крайней мере, теперь я знаю намного больше о своём настоящем враге и о его планах.

Несколько розовых суден стали спускаться над неведомым явлением и сбрасывать вниз что-то вроде шлангов из плоти. Спустя ещё пару минут по кишкам внутрь живого корабля потянулся свет. Корабль втягивал энергию из того, что система назвала сердцем мира. Хмм… что бы это могло значить?

— Соль, впереди вроде степь. Постарайся держать управление. Сейчас твоя чайка станет немного быстрее.

Я щедро добавил маны к коррекциям и ускорению, накладывая навыки буквально на всё. Сопротивление ветра, аэродинамические свойства частей корабля, сам навык ускорения — корабль понёсся ещё быстрей, так, что будь на пути что-то, с чем можно столкнутся, мы бы наверняка это сделали.

Но континент разделился по широким цветочным полям.

— Есть, теперь попробуйте-ка вот так.

[Коррекция: параметр вес «корабль-матка» повышен]

[Коррекция: воздействие силы тяжести на «корабль-матка» повышено]

Троица попавших под раздачу начала быстро крениться к сфере между разорванным континентом. Надеюсь, они не переживут падение.

Звёздные атаковали. Теперь я уже отчётливо это видел в течении боя. Корабли Цеха здесь закрепились и держали оборону. Звёздные же шли в последний отчаянный бой — их было меньше, да и корабли их явно уступали флоту химерологов.

Откуда их вообще столько? Никто не видел у них такого количества химер во время войны с тёмными или осады солнечных. Выходит, они действительно готовили всё это с самого начала.

Чтобы… что?

— Кажется, я поняла, — сказала Тали.

— Поняла что?

— Что они пытаются сделать. Ты же об этом сейчас думаешь? Я провела слишком много времени у тебя в голове и прекрасно знаю, как она работает.

— Давай ближе к делу, если есть мысли.

— Помнишь, на островах Айрена мы встречали как-то источник, который выходил не только вверх, но и вниз? Имел теневой алтарь?

— Там ещё Тео получил своё чёрное пламя. Помню, конечно.

— Скорее всего, энергия, которая это обслуживает, находится на самом деле где-то внутри. А алтари — только… своего рода интерфейс для взаимодействия. Тот, кто всё это создал, хотел оставить для местных возможность взаимодействовать с силой мира напрямую.

— Паломник отдаёт ману алтарю, чем кормит остров, — понял я. — И зачем им пытаться забрать энергию этого источника?

— Альтаир! Это же источник энергии. Посмотри на этих существ. Они же буквально состоят из чистой энергии. Кое-кто уже собирал энергию с помощью разжигания войн и ритуалов.

— Но я ему помешал, и они решились на такой план. Всё ради энергии. Ради чего?

Ответом стало молчание. Тали замерла, прикидывая что-то в уме, но так ничего и не произнесла. Соль же с самого начала проявляла полное равнодушие к нашему разговору.

— А что думаешь ты? Или Дамиан? — вдруг спросил я.

— Мне неизвестны мысли великого примарха, мастер Альтаир.

— А ты? — настаивал я.

— Я… просто выполняю приказы.

Я заглянул в справку, в которой с недавних пор было доступно в том числе и эмоциональное состояние. Нет, не просто. И мнение у неё своё было, просто озвучивать нам его пока не хотят.

Ладно, сейчас не до этого.

Нас наконец заметили и на перехват отправилось несколько крылатых химер. Эти были теми же, что в своё время были в Эниранде. Свёрнутые буквой «С» крылатые черви, плевавшиеся шипами.

Догнать нас у них не было ни шанса. А вот попасть случайно в шквальном огне наугад — легко. И на это ума у них хватало.

— Альтаир! Наверху! — с тревогой предупредила Тали.

Над нами из облаков выплывал целый улей летучих бестий, каждая из которых тоже поливала сверху всем, чем могла. Кислотные плевки, яд и шипы накрывали пространство рядом с кораблём.

Соль резко свернула к обрыву, не дожидаясь приказа. За изгибом каньона часть тварей теряла нас из виду. Но облако сверху продолжало давить.

— Лети в свет! — приказал я. — Нам нужен их лидер! Тали, ищи, кто ими управляет!

Механическая кукла внимательно уставилась вперёд, в сторону кораблей химерологов и окружавших их химер. Я накинул коррекций на ещё два корабля-матки, спускающихся к сердцу. Первая троица падать страстно не желала — пузырь живого дирижабля надувался всё чаще. Существа прилагали огромные усилия, чтобы не падать вниз.

Живые корабли избавлялись от балласта — буквально от частей себя, и куски отброшенной плоти падали в свет, исчезая там. Никаких световых и звуковых эффектов. Похоже, светящееся ядро способно так же легко втянуть и целый корабль.

— Фиксирую поле притяжения, — сообщила Соль. — Нас притягивает к аномальному объекту.

Так рано?

Получается, корабли химерологов и без моей помощи едва держались, потому мой удар коррекцией стал для них настолько болезненным.

Нашему кораблю я столько мощности выдать не смогу. Или смогу? Скорее всего, будет безумно дорого…

— Альтаир! — вновь привлекла моё внимание Тали. — Звёздные! Они прорвались!

Я удивлённо перевёл взгляд в сторону казавшегося безнадёжным боя.

И он всё ещё оставался абсолютно безнадёжным — ничего не изменилось. Просто маги решили поступить как берсерки и ломанулись прямо под обстрелом химер, на верную смерть.

Всё, что я мог сделать — это усилить их броню, придать скорости и начать восстановление за счёт фрактала. Дорого, но сейчас они были очень кстати. Как минимум, они отвлекали на себя большую часть химер.

— Здесь Регулус! Я вижу корабль с гербом его дома.

Чуть поодаль расцвел яркий взрыв от мощной магии, ударившей по крупной стае химер.

— Надеюсь, они в курсе, что здесь сломана гравитация, — нервно сказал я, глядя как точка невозврата для нас остаётся далеко позади.

Сейчас корабль разогнан, будто стрела, и летит он именно туда, куда его тянет. Поймать нас или остановить уже невозможно. Только замедлить, чтобы затем плавно войти на один из кораблей химерологов. Тот, на котором окажется главный ответственный за творящийся беспредел.

— До столкновения минута, — равнодушно предупредила о близящейся смерти Соль. Или она тоже в меня верит? Ха! Буду так и считать.

— Вон тот корабль, — сообщила Тали, вооружённая внедрённой на время способностью инфразрения. — По крайней мере, там находится химеролог с самым высоким уровнем.

— Вот и поговорим, — скривился я, готовясь ко встрече с живым кораблём и начиная коррекциями снижать нашу скорость перед приземлением.

Глава 20

БАМ!

Красный парус чайки врезался в розовый пузырь, ещё больше снижая скорость. Аномальная сфера энергии притягивала к себе, и, увязнув в снастях живого корабля химерологов, растеряв скорость, мы продолжали нестись вниз.

Уничтожить пузырь нам не удалось — живая конструкция принялась быстро регенерировать, закрывая брешь. Корабль изо всех сил потянулся вверх, хлопая крыльями. Но удерживаться ему удавалось теперь вообще одним лишь чудом.

Топить корабль вместе с нами на его борту в мои планы не входило. «Чайка» готовилась выбраться из надувного купола, чтобы свалиться на палубу. В этот момент мы окажемся в окружении химерологов.

Коррекцией я снизил нагрузку на крылья, позволив кораблю чуть подняться над светящейся сферой. Два других живых судна продолжали бороться за жизнь чуть выше нас. Сейчас экипаж активно сбрасывал балласт — всё, что можно было бросить — выбрасывалось за борт, чтобы облегчить работу химерам.

С большим трудом, но раненый корабль начал подниматься чуть выше, на прежний уровень с двумя другими, которые даже ещё надеялись утащить с собой часть силы.

Не смотря на огромные усилия, требующиеся только для того, чтобы просто оставаться на месте, и прорыв звёздных наверху, они всё ещё продолжали попытки урвать побольше энергии из сферы. С каждого уже спустилось вниз десятка два светящихся белых кишок, которыми корабли выкачивали силу.

Все возможные коррекции на них уже висели. Только если применить что-то ещё…

Незадействованные способности пока что тоже помочь особо ничем не могли, но на всякий случай я начал нагнетать вокруг нас циклоны с надеждой потом снести живые корабли порывами ветра или ударить градом. Но синоптика слишком медленный и неповоротливый навык, чтобы использовать её в бою.

Часть коррекций пришлось снять и перекинуть на нас самих. Чтобы наш небольшой корабль не разбился при ударе о монолитную палубу корабля химерологов.

Однако та оказалась и без того мягкой. Падение вышло приглушенным. Нас слегка тряхнуло, но не сильно.

Враг, само собой, был здесь. С десяток человек в серых одеждах, все в ранге не ниже младшего магистра, судя по уровням. Можно сказать, элита. Если на других кораблях состав такой же, то потерять экипаж кораблей для Цеха будет ударом даже большим, чем сами корабли.

Однако лидера внизу не было.

Как самая сильная боевая единица, головой отвечающая за весь творящийся здесь бардак, он должен бы первым вписаться против неизвестных нападающих.

Или мы ошиблись, или всё гораздо хуже, и враг готовит какую-то каверзу.

Вперёд магов ринулись ручные химеры. Как на зло, личный фамильяр химеролога — существо зачастую уникальное. Поэтому Цех был для меня самым неприятным противником из всех фракций.

[Коррекция: ускорение восприятия]

Вложив запас маны в кацбальгер усилением, я с лёгкостью снёс голову первой химере. Затем обратным движением вогнал клинок в голову второй. Круговым ударом снёс подступавшую сбоку. Метнул клинок в четвёртую, готовившуюся плевать ядом.

Тварь захлебнулась собственной зелёной дрянью и кровью. А я, оставшись без оружия, вытащил кинжал с пояса, как раз вовремя, чтобы вонзить его в шею чего-то зелёного, напоминавшего кузнечика.

Главная проблема сражения со множеством противников — мозг не успевает обработать и оценить всю поступающую информацию. Поэтому ускорение личного восприятия течения времени было необходимо, чтобы я успевал увидеть и заметить всё.

Следующая химера получила шаром фрактальной энергии, и верхняя половина туловища монстра испарилась. Вверх от его останков потекли белые кубики. А я уже атаковал следующую химеру кинжалом и магией.

Разобравшись и с ней, я остался один перед тремя монстрами и толпой химерологов.

Те потрясённые скоростью и точностью расправы над их выводком, замешкались. Но кое-кто уже приходил в себя.

Маг, который первым запустил в меня огненный шар — поймал в ответ кинжал в голову. Но увы, он был не единственным. Вскоре мне пришлось уклоняться от целого потока магической дряни. Да и новые химеры спешили присоединиться к товарищам.

Молния развеялась о барьер. Как и последовавший за ним огненный шар.

Активировав ускорение, я с разогнанной реакцией прыжками бросился к охреневшим магам. На ходу вырвав верный кацбальгер из тела дохлой химеры, я сразу же пустил его в ход против первого химеролога.

Соль оставалась в корабле. Её медлительное тело киборга было совсем не заточено на скорость. А вот механическое тело Тали, сделанное тари по своему образу и подобию, следую схемам сорамин, было невероятно быстрым и подвижным.

С запозданием она вступила в бой уже после гибели первых химер. Но сражаться она умела не хуже меня. Тело, выплавленное из уникальных кошачьих сплавов, было создано для сражений в их стиле. У Тали же был немного иной стиль боя, но она быстро привыкала к своим возможностям прямо в бою.

Ускоренное восприятие позволяло, сражаясь с врагом, посматривать и в её сторону. Боевой опыт у неё определённо был. И это ещё одна монета в копилку странностей. Кто же она на самом деле? Действительно ли просто сильная нейросеть, имитирующая девушку?

Корабль задрожал. Я с удивлением понял, что мы снова падаем. Теперь коррекция изо всех сил помогала живому кораблю, но тот всё равно неуклонно снижался к светящемуся пятну.

Ещё одна справка — о состоянии самого корабля, и я понял, что дело худо. Повреждение воздушного пузыря не прошло незамеченным. И новый неприятный момент — коррекция не работала на исцеление живого существа так, как это был у целителей.

Она восстанавливала физическую целостность — и только. Для неживой материи этого более чем достаточно, но живой организм устроен сложнее. Восстановить перелом или механическое повреждение я мог, но восстановить ткани неведомой хемеры, собранной из разны существ — уже намного сложнее.

С трудом я отыскал параметр целостности пузыря и ускорил регенерацию в несколько раз. Но напрямую восстановить часть корабля из маны не получалось.

Как не получалось и справиться с усталостью существа. От бешеных взмахов крыльев на краю светящегося пятна химера практически выдохлась. Каждая секунда в воздухе давалась ей тяжелей предыдущей.

Я вдруг понял, что тварь может и не вывезти. А ведь на нём и мы сами!

Где главный? Что задумал капитан корабля?

Расправившись с химерологами, я отдал приказ Тали:

— Ищи лидера. Осмотри здесь всё!

Она молча кивнула и сразу же приступила к исполнению.

Из упавшей «ласточки» наконец вышла Соль. В руках у неё была пушка незнакомой модели, внутри которой трещали молнии, укрытые за стеклянной защитной панелью. Она сходу, не целясь, выстрелила — из дула вырвалась тонкая молния, в воздухе мелькнула вспышка, и заряд орудия влетел в живот нового химеролога, открывшего розовые двери внутрь корабля.

Серого снесло обратно, будто ударной волной. Но мстить за убитого хозяина выскочила химера — покрытый множеством костяных наростов пёс. Химера бросила взгляд длинной утиной башкой себе за спину, на хозяина, и обернулась к нам с ненавистью в глазах.

Тварь ринулась к Соль, но на её пути встала Тали. Мощный металлический кулак пришёлся прямо в зубастый клюв химеры, а механическая кукла сразу же развернулась и добавила ногой с разворота.

— Сверху! — предупредил я и снова обратился к коррекции.

Изогнутые летучие твари, напоминавшие крылатых червей, обрушили на нас сверху шквал шипов, пришедших по барьеру. Проблему с ними я уже решал не раз, так что средство у меня было — коррекция веса существ.

Пришло запоздалое осознание ещё одной аномалии — гравитация действовала по принципу светового излучения — то есть то, на что непосредственно не падал свет, не подвергалось и притяжению. Благодаря этому над кораблём химеры себя чувствовали так же, как и на земле.

Потому настоящий ответ на эту угрозу был в синоптике!

Поднятые недавно ветра начали становиться всё сильней, и теперь летучим химерам приходилось ещё и сдерживать их поток, чтобы химер не быть снесёнными в сторону. Те, кто не удерживался над кораблём, огребали увеличенную гравитацию и падали в белый свет.

Вместе с порывами ветра, уже неожиданно для меня, сюда стало сносить и энергетических существ, которых мы видели по дороге. Едва ли ветер мог как-то пригнать сюда живую молнию, но тем не менее, существа приближались.

Приближался и флот звёздных. Оказавшись над разломом, маги на кораблях сразу же принялись поливать заклинаниями корабли Цеха. В этой сфере звёдные были лучшими, так что сверху нас накрыло потоками льда и пламени.

К счастью, звёздные тоже видели бедственное положение обречённого корабля и свои силы сосредоточили на двух других. Сбоку магов континента продолжали атаковать химеры, но те лишь вяло от них отбивались, не позволяя приблизиться на опасное расстояние. Основные же силы они направили вниз.

Приближаться они к светящемуся шару не стремились — с дальностью магии у них не было никаких проблем.

С Тали и Соль мы подошли ко входу в недра живого корабля. Дверь встретила нас выскочившим навстречу рогам. Посудина понимала, что происходит и однозначно видела в нас врагов.

— Позволь мне, — сказала Тали и принялась голыми руками ломать кости и рвать сухожилия судна.

По палубе прошла дрожь и едва заметный звук, который можно было расценить как крик боли. Это натолкнуло меня на другую мысль, и я попытался дойти до коррекция эмоций химеры.

Удалось с первой же попытки, но возникала вопрос — что имнно здесь менять? Повысить страх? Тогда посудина начнёт отбиваться ещё яростней. Наоборот успокоить? А не забьёт ли тогда корабль на попытки улететь от аномалии, смирившись с судьбой?

Наконец, я докопался до параметра агрессии и снизил только её.

Тали к тому времени уже справилась со входом. Выглядела она при этом, как пьяный мясник после разделки. Весьма эффектно, скажем так.

На Соль это впечатления не произвело. Девушка была абсолютно равнодушна к происходящему, но тем не менее выполняла некий свой алгоритм. Я поймал себя на том, что понятия не имею, что творится у неё в башке. Даже Тали, пусть она вроде как и не человек, я понимаю намного лучше, чем этого киборга.

Внизу нас ждала засада из десятка химерологов. На этот раз они действовали сообща и имели за спиной целую армию химер, чтобы спустить на нас.

Я шёл под защитой барьера, потому эффект неожиданности у врага пропал впустую. Они лишь выдали себя боевой магией. Но идти вниз против толпы — самоубийство.

— Назад! — приказал я механическим девушкам и сам выскочил наружу.

Обернулся к кораблям звёздных. Те не жалея сил продолжали поливать два других живых корабля магией, будто от этого зависела их жизнь.

[Ретрансляция чар: звёздный луч]

Скопированная у какого-то архимага способность ударила в днище корабля, прорезав его насквозь и вырвав часть плоти чудовища.

Тварь заверещала от боли множеством голосов.

Маги испуганно принялись отбиваться.

[Ретрансляция чар: космический спрей]

Странное заклинание походило на множество магических стрел разных стихий. Полыхнуло пламя, затем из недр корабля дохнуло холодным ветром и вспыхнула где-то внизу молния.

Вверх по лестнице из трюма побежали химеры. Множество разнообразных тварей стремились обогнать друг друга, чтобы первыми добраться до нас. Соль начала отстреливаться своей странной винтовкой. Каждый выстрел вырубал по одной химере, но тварей было намного больше.

К счастью, как и магии звёздных, которые не прекращали попытки прикончить два других корабля, давая мне простор для копирования чар ретрансляцией…

[Ретрансляция чар: микроволновый фон]

Я удивился названию пойманного заклинания в логах, а затем снизу потянуло палёным мясом. Визуальных эффектов магия не имела, разве что фрактал подарил несколько оставшихся в воздухе белых кубиков. Хотя возможно — это ещё с прошлого каста.

Затем я скопировал ещё раз звёздный луч и полирнул сверху пламенем инферно. Последнее фрактал сильно изменил, превратив в сплошной поток крохотныхкубиков, охвативших переживших две предыдущие атаки химер.

Боевая магия звёздных, предназначенная топить вражеские воздушные суда, неплохо себя показала и против живой силы противника.

Второй раз я пытался войти в трюм. И второй раз меня попытались остановить массовой атакой, надеясь что я настолько глуп, что ринусь без прикрытия.

Магия химерологов столкнулось с барьерами, а затем была скопирована и отправлена обратно.

Последнюю парочку химер прикончили мы уже вместе с Тали в рукопашном бою.

— Среди них не было лидера, — Тали как всегда будто читала мои мысли, хотя сейчас это уже было не так.

Я кивнул и осмотрелся — помимо изувеченных тел химерологов и химер, нашлись во множестве клетки. Большинство — открытые. Но в некоторых ещё скалились на меня странные существа неопределённого вида.

Из этой части трюма вело всего две двери. Одна была обычной и уже готовилась встречать нас торчавшими из неё рогами и когтями. С другой стороны — была вычурная дверь, украшенная помимо плоти ещё и золотыми орнаментами с символом цеха.

Тали с ноги выбила вторую.

Корабль отреагировал молниеносно, и вырвавшиеся из двери рога попытались пробить Тали насквозь, но крепкая китара из которой она была сделана, выдержала. Механическая кукла со злостью выдернула ближайший рог, демонстрируя силу своего тела.

Пространство вокруг нас взбесилось от этого, и рога с когтями потянулись к нам прямо из пола. Пришлось немного помахать кацбальгером.

Тали же выбила дверь и первой оказалась по ту сторону.

В лицо ей ударила ядовитая слизь, но механизму было на неё плевать. Она сорвалась с места, подхватила внушительное металлическое кресло будто игрушку и обрушила на голову сгорбленного двулапого крокодила.

Тварь что-то вяло закряхтела, но против механизма шансов у химеры не было.

Как не было и главного химеролога.

Вместо него был стойкий запах озона и едва заметная дымка в воздухе, говорившая о том, что здесь открывался портал.

Бросил на убой своих, а сам тупо свалил! Грёбаный урод!

— Альтаир, корабль погружается в аномалию! — предупредила Соль.

Я посмотрел в сторону второй двери в трюм. Скорее всего, там были технические помещения корабля, склады и спальни экипажа. Но сам экипаж внутри не наблюдался.

Там уже вообще никого не могло быть.

Пожирая плоть корабля, к нам быстро приближался белый свет.

Корабль не выдержал моей скопированной магии и падал на сердце мира.

— Альтаир! — в голосе Тали послышался страх.

[Коррекция: восстановление портала]

Пока от него осталось ещё хоть мельчайшая частица, пусть даже различимая лишь в усиленном зрении, на явление можно вызвать справку.

А где есть справка — там и возможность коррекции!

Погасший портал разгорелся вновь. Впереди засияла яркая арка портального перехода. Куда он вёл — понятия не имею. Но это был единственный путь от неизбежной смерти… или что там происходит со всем попадающим в Сердце?

Вся живая и неживая материя просто входила в свет, становясь его частью.

Корабль накренился, и белый свет начал поглощать обгорелые тела химерологов и их химер. Ни запаха, ни звука, ни визуальных эффектов.

— Идём в портал, — скомандовал я. — Скорее всего, нас там не ждут, будьте готовы.

Вспыхнули искры портального перехода. Я ощутил, как Тали берёт меня за руку, будто настоящая девушка из плоти и крови. А второй рукой — хватает недоумевающую Соль.

В следующую секунду мы уже были чистым светом, улетающим сквозь врата в неизвестность.

Глава 21

Глава 21

По ту сторону мы оказались в круглом зале на высокой башне.

Зал был небольшим — множество окон и на удивление современной аппаратуры. Первой мыслью было, что мы находимся где-то у механистов, возможно даже в столице на Молнимаре.

Однако, подойдя к окну я понял, что это точно не так.

Тонкая башня возвышалась над облаками, среди которых хаотично зависли водяные шары разных размеров. Чуть поодаль за нами были скалы, местами сросшиеся друг с другом мостами. Они тоже зависли в воздухе в едином пространстве.

Пожалуй, самый странный остров, который я видел.

Другое окно выходило на ещё три башни, которые соединяло каменное образование в центре. Это напоминало руку, раскрытую ладонь с торчавшими пальцами.

Может, убежище Меаса? Хм, а зачем ему столько башен в одном месте?

— Цех? — в голосе Соль едва ли не впервые мелькнуло удивление.

— С чего ты взяла? Что-то знаешь об этом месте?

— Слышала. Я присутствовала на допросе одного высокопоставленного химерлога, который здесь бывал.

— И? Что-то ещё известно?

— В башнях он не был. Только видел их издали. У входа на Длань стоит первый Цех Преобразований. Химерологи получили свою силу здесь, когда нашли это место. Дальше его не пустили — это башни директоров.

— Значит, их четверо.

— Пятый — основатель. Брат мастера Сая, с которым вы пересекались.

— Наверху действовал точно не Сай. Ему большую группу бы не доверили, — задумался я. — Да и Змееморд помнится упоминал об этом.

— Ну вот, теперь мы официально побывали во всех сильнейших фракциях этого мира, — заметила Тали.

— Ага. Галопом, — поморщился я. — И у меня пока нет кандидата на должность нового главы Цеха. А наводить здесь порядок определённо нужно.

— Боюсь, верхушку цеха мы вдвоём не потянем, — с сомнением покачала головой Тали.

— Я тоже буду сражаться, — подала голос Соль.

— Втроём тоже, — фыркнула механическая кукла.

— Зачем втроём? — не понял я. — Возьмём всех.

— Ээ… — не поняла Тали. А когда понял — просияла. — Точно, мы же в портальной башне!

[Коррекция: добавить новую локацию к портальной системе: Эниранд.]

Возможности администратора позволяли вносить такие коррективы в работу башенного портала. Ритуальный круг был уже подготовлен — преследования химерологи не ожидали — в конце концов я открыл закрытый портал, чего они точно не могли ожидать.

— След перехода будет заметен, — предупредила Тали. — Башня в момент переноса подсвечивается из-за концентрации маны.

— Если будут смотреть в небо, — улыбнулся я и активировал синоптику.

Здесь меня ждал очень неприятный сюрприз. Плохой погоды на острове не существовало. В списке погодных условий был лишь прочерк.

Я ещё раз выглянул на улицу. Ни малейшего ветра не ощущалось. Место будто застыло вне погоды.

Добавить в список ливень с градом и плотным строем облаков я, конечно, мог. Но химерологи гарантированно удивятся тучам вместо вечно ясного неба.

Так что можно было или положиться на то, что химерологов тут не так много, и все они в нужный момент не будут смотреть в небо, или закрыть всё небо, чтобы они гарантированно поняли, что происходит что-то не то, однако не знали, что именно.

Если спустить облака пониже, вспышку портала в башне никто может и не увидеть.

Второй путь мне нравился больше. Первый слишком полагался на удачу, тогда как второй давал гарантированный результат, пусть и не идеальный.

— Тали, уходи в Эниранд и собирай всех наших. Ополчение тоже можно, думаю. Обязательно найди Эдельвейса — он точно захочет здесь побывать с ответным визитом после нападения на храм Тиши.

— Только если ты пообещаешь, что не полезешь в драку сам! — заявила Тали.

— Не начну. Но постарайся быстрее. Как только я соберу облака — химерологи будут искать сюрпризы. Рано или поздно они додумаются исследовать башни.

— Поняла. Иду, — нехотя сообщила механическая кукла, шагая в портал.

Погода портилась слишком медленно. Влаги в воздухе было немного и для поддержки стихии крупицы воды потянулись вверх. Началом задумки стал обратный дождь, падающий в небо, чтобы собраться в грозовые облака.

Ещё одна неожиданная неприятность, которая грозит тем, что химерологи забьют тревогу.

И действительно. Из окна было видно, как замельтешили люди в серых мантиях. Начались проверки и поиск вторжения. Как скоро они догадаются залезть в башни?

Спустя долгие пять минут на небе начали появляться первые грозовые тучи. Слишком долго для нашей ситуации, но по башням пока никто не ходил.

Я мерил шагами круглую комнату, бегло изучая оставленную здесь аппаратуру. И чем дольше изучал, тем больше возникало вопросов.

Сердце Цеха я представлял таким себе мясным заводом, особенно после того, как полюбовался на живые корабли. Здесь же было множество экранов, напоминающих те, что были на моём корабле. На них шли неведомые вычисления или мерцали списки. Зелёный шрифт на чёрном фоне.

— Соль, напомни, как выглядит логотип Цеха?

— Спираль ДНК над наковальней, — ответила киборг.

— А треугольник с глазом? Золотые, если это важно.

Последовало долгое молчание. Соль подошла к экрану рядом со мной и долгое время всматривалась в него. Затем коснулась экрана — тот оказался сенсорным и отреагировал на прикосновение открытием ещё одного длинного списка на незнакомом языке.

— Что там? — насторожился я.

Киборг вдруг переменилась в лице. Даже, как мне показалось, занервничала. Руки её слегка задрожали, хотя прежде с ней такого никогда не случалось. Что её так проняло?

— Это ассари, — не глядя, ответила Соль. — Одна из древних рас, изучавших генетику. Существовали догадки, что они связаны с их культурой… Выходит, здесь была их брошенная база.

— А где сейчас сами ассари?

— Не знаю. До этого официально не встречались свидетельства их пребывания на Зехире.

— Орден Механистов ведь был основан так же?

— Да, на технологиях расы сорамин. Но они и сами остались на островах, хоть и потеряли большую часть знаний предков. Наш основатель нашёл их руины на Молнимаре. Цех был основан намного позже группой из пятерых авантюристов. Они и правят им по сей день.

— Бессмертные?

Соль кивнула.

— На сколько я знаю, да. Все пять перстов Длани. Четыре директора цеха и его основатель. Его башня стоит первой, у входа на остров.

Портальная комната башни загорелась ярким светом минут через пятнадцать. Вовремя, потому что снизу кто-то уже отправил проверку в башни, и сейчас оттуда слышались шаги поднимающихся разумных.

Круглая каменная плита слегка приподнялась — проверяющие собирались войти внутрь снизу, сдвинув люк, но в этот момент сверху во вспышках белого света появились мои друзья вместе с Тихомиром и десятком самых сильных ополченцев Эниранда.

Послышался болезненный стон снизу — кто-то похоже свалился от неожиданности.

Я быстро снизил вес плиты до минимума, и Ганц одной рукой поднял громадную плиту, открывая проход.

В первую открывшуюся щель устремились чёрные птицы Тео. А за тем посыпался град способностей остальных.

Химерологов оказалось человек пять. Отряд шёл на проверку и не очень-то ожидал увидеть здесь сюрпризы в виде нас. Но ни один из них не дрогнул — каждый из пятёрки сражался до последнего, не желая сдаваться врагу, даже когда стало очевидно, что у них нет никаких шансов.

Вот только причиной этого была не преданность Цеху — на голове у каждого сидела склизкая тварь, плотно впившись в голову магов сквозь макушку, на манер шапки.

Стоило хозяину паразита погибнуть, как присосавшаяся тварь спрыгивала и пыталась или сбежать, или атаковать нас. Парочка прыгнули к Ганцу и Хель, намереваясь присосаться к их головам, но получили удар огромным светящимся кулаком и волной пустоты соответственно.

С остальными мы доводить до подобного не стали вообще — по моему приказу Тео начал заливать всё вокруг горящими птицами, так что убежать чудовища не успели. Гореть в каменной башне было нечему, только технике наверху и декоративным растениям, которые свисали повсюду из горшков.

— Ух ты, это легендарная крепость пяти пальцев? — загорелись глаза у Лины.

— Ты-то откуда знаешь? — фыркнул Тео.

— Пф! Историю знать нужно. И книги читать!

— Потом обсудите, — оборвал я их спор. — Сперва нужно понять, где директора, если они тут.

— Один сейчас внизу. Тот, кто напал на Королевство, — сообщила Хина. — Основатель находится в главном здании. Про остальных пока не скажу.

— Откуда такие сведения? — удивился я.

Хина зевнула и сонно потянулась.

— Да так, приснилось всякое. После разговора с очень перепуганным Регулусом. Ужасть, эти маньяки хотели украсть сердце мира! Подумать только.

— Серьёзно⁈ — опешила Лина и отшатнулась будто ошпаренная.

— Мда, дела… — потянул Ганц.

— Тебе стоило сказать мне об этом раньше, девочка, — послышался голос из сгустка живого мрака.

— Та-ак, вот с этого места поподробнее. Что это такое и зачем оно им?- спросил я. — Энергия?

— Энергия, — кивнула Хина. — Боги, пока я буду объяснять, точно усну!

— Сердце это часть магической печати, на которой держатся острова, — пояснила Лина, — они есть в каждом острове, но обычно слишком малы, чтобы их увидеть напрямую. Обычно размером от горошины до яблока. Но светятся очень ярко.

— А что будет, если его забрать? Остров падает?

— Нет, просто умирает, — сказала Лина. — Становится безжизненным камнем. Вообще, это запрещено во всех четырёх империях под страхом смерти. Да и бессмысленно это.

— Почему?

— Опасно, — начала загибать пальцы лиса, — сложно, тяжело преобразовать в кристаллы, а по итогу за вложенные ресурсы в его добычу придётся всё равно вложить больше. Нужно ещё правильно рассечь остров — обычно сердце распадается на два вместе с островом.

Я припомнил зависший между двух частей распиленного Континента сгусток света.

— Тогда зачем они Цеху?

— Как оружие, очевидно же! — воскликнула Лина. — Забрав сердце, они бы уничтожили континент.

А так как порядок сил сейчас сопоставим, по их мнению, применение такого метода логично с точки зрения стратегии. Но… геноцид самой большой фракции на самом густонаселённом острове — жертвоприношение покруче того, что устраивали Солнечные.

И вполне возможно, отсюда тоже торчат рога Меаса и уши Мельхиора.

Но возможен ли их прямой союз? Насколько я успел понять Сая Живодёра, он бы никогда не пошёл на союз с кем-то таким. Да и Цех — главный враг некрохимеролога Мельхиора.

— Хорошо, — принял я решение. — Спускаемся вниз. Затем вы отправляетесь в башни. Без директоров проблем с захватом быть не должно. Там можете открывать порталы в свои фракции. Это место нужно взять под контроль. Сами виноваты, что напали, нарушив договор.

— А ты? — спросила Хель.

— Пообщаюсь с главным мудаком этой фракции на тему опытов над мирным населением и порабощения поселений.

Девушка помрачнела, но решительно заявила:

— Я иду с тобой, — твёрдо сказал она.

— Твоё право, — пожал я плечами. Ей действительно было о чём спросить у главы Цеха.

Внизу нас уже ждали. Гибель одержимых слизнем на голове химерологов незамеченной не осталась.

Нас встретили выстрелы странного оружия, напоминавшего комки слизи. Они прилипали к материи и сразу же взрывались облаком крохотных ядовитых червей, отлично проедавших любую органику чтобы добраться до тела.

Деревянная дверь в башню не выдержала и осыпалась трухой. А несколько сгустков слизи уже влетели внутрь, к нам.

Чёрт!

Коррекция оказалась бесполезна — черви были разными и снижать параметры всех было невозможно. Даже с учётом того, что я сразу же разогнал своё восприятие, и мир вокруг меня замедлился.

Между нами выстроился барьер, после чего я наконец смог разглядеть за развеивающимися облаками противников.

Безглазые желтоватые существа были на головах у химерологов в серых мантиях, а в руках — живое оружие, очень отдалённо напоминающее угря, проглотившего винтовку. В общем-то именно подобием стрелкового оружия оно и было.

Из длинной пасти изыгнулись ещё два сгустка слизи.

Через барьер мелькнули чёрные и белые горящие птицы. Пролетев через червивые облака, птицы столкнулись с химерологами и те вспыхнули.

Послышался совсем не человеческий крик — твари соскочили с голов, но гореть от этого не перестали.

— Маэээрр! — послышалось рычание, и сверху на нас спикировали засевшие на стене башни двухметровые мутанты, покрытые кусками росшей прямо поверх мантий плоти.

Ганц пинком попытался отшвырнуть такого, но монстр оказался достаточно ловким, чтобы уйти с траектории удара и ухватить его руку. От шеи чудовища же потянулся розовый червь, попытавшийся вгрызться ему в лицо, но тот использовал навык, отбросивший врага волной света.

Ещё один такой же атаковал Соулу, но та легко уклонилась, зашла монстру за спину и вонзила рапиру ему в спину.

ПРотивника это не остановило — тварь развернулась и ударила наотмашь. Девушка выхватила пистоль и разрядила монстру в башку снизу.

Мутант пошатнулся и повалился на спину — в грудь ему вонзился заряд солнечного Сибариса. Трофей от наложницы Эхмеи был в руках у Лины. Лиса принялась перезаряжаться, но не успела — в группу вклинился ещё один мутант с наростами плоти.

Лина отпрянула и использовала атакующий навык. Жгущие заряды звёздной магии отправились во врага, а я усилил мощность магии, и тварь едва не испепелило.

Затем активировал ещё один барьер — над нами.

Вовремя — сверху приземлился ещё один мутант, кроваво-красный и почти совсем не похожий на человека. Однако сила его была в другом — тварь вдруг раздулась и взорвалась, поливая нас вязкой подсвеченной красно-рыжим, слизью.

У меня сразу закралось недоброе предчувствие, и я справкой проверил.

Днище! Так и есть!

[Статус: прогрессирующее заражение мутализмом.]

Я наспех начал поднимать заражённым иммунитет, одновременно снижая коррекцией влияние заразы. Так, чтобы организм сам мог побороть неведомую дрянь. Но в эффективности этих мер я сильно сомневался.

Враг окончательно вклинился в наши ряды. Приходилось переходить на ближний бой. Только Тео создал большую чёрную птицу и взлетел над полем боя. Правда, и на него нашёлся свой враг — появились крылатые мутанты, и у одного из них в руках была живая винтовка, плюющаяся слизью.

Тёплый приём оказался неожиданно болезненным. Цех оказался тёмной лошадкой, и в недрах фракции было ещё много всяческой мерзости.

А затем я увидел его — хозяина этих мутантов. Скорее всего, один из директоров, если судить по суровому уровню. Чего, впрочем, не скажешь по внешности беловолосого золотоглазого парня лет семнадцати, который управлял всем тем, что на нас надвигалось.

[Эйлор Страдалец, биомант 807 уровня]

Глава 22

Он улыбался и медленно махал руками, будто дирижировал оркестром. И улыбка эта была не злой, не насмешливой, а будто у кота, объедающегося сметаной.

Снизу, с обратной стороны гигантской каменной руки, медленно взбирался рой новых чудовищ. Я увидел одну, две, пять, дюжину уродливых морд, мутантов всех видов и форм.

— Ирххх! — проскрежетало ближайшее существо и сразу же взорвалось, окропив нас и всё вокруг заражённой кровью.

Парень взмахнул руками вновь и резко потянул ими вниз. От длинных острых ногтей, вернее светящихся когтей химеролога потянулись едва видимые нити.

— Альтаир, сверху! — предупредил Тео.

Я поднял голову и увидел, как сверху, с башен-пальцев вниз полетели новые химерные уроды.

Следом прозвучала серия взрывов. Тео выпустил птиц.

У меня едва хватало времени, чтобы снижать заражения коррекциями и внедрёнными свойствами. Даже разогнанное восприятие не успевало везде.

Противник же был ещё быстрее. Ведь у него были десятки, если не сотни рук.

Поток хлынувших монстров не прерывался ни на миг. Стоило прикончить или сбросить одного — на его месте сразу же оказывался другой,

Откуда они лезут⁈

Активировав прямо на пути у одного из монстров барьер, я выхватил кацбальгер и, на всякий случай усилив фракталом, взмахом клинка перерезал врага пополам.

По барьеру разлилась кровавая жижа — монстр всё равно взорвался, даже после этого.

В это время Хель запустила волну пустоты, и я не упустил возможность её скопировать. Сдвоенный каст сбросил заполонивших каменную руку монстров, и те, дико вереща, полетели вниз.

Парень, не изменившись в лице, просто повёл руками вверх, будто вытаскивал что-то.

БАМ!

В барьер полетели камни от разорвавшегося снизу пола.

— Р-р-рыы! — показалась уродливая морда монстра, сшитого из нескольких живых тел, вывернутых наизнанку.

Алые комки плоти собрались в нечто огромное и неповоротливое. Но только на первый взгляд — тварь резво потянулась руками в нашу сторону.

Сверху Тео сбросил ещё несколько мин, что вызвало новый рёв. Существо отвлеклось и попыталось достать его, вдруг резко подпрыгнув. Но пиротехник лишь взлетел чуть выше, призвав собственные крылья.

Пойманная чёрная птица, на которой он стоял, с хлопком взорвалась, превращая лапы чудовища в кровавое месиво.

Остальные были связаны боем с другими тварями, снова полезшими со всех сторон.

С запозданием из освобождённого разлома потянулась вторая тварь. Уровень мерзости неуклонно рос — следующий монстр был меньше, но первый в сравнении с ним был красавцем.

Куски алой слизи и плоти, а вместо башки из разорванного почти пополам торса тянулись щупальца.

Тварь замахнулась лапой на меня, но передо мной всё ещё был барьер. Я резко потянулся к монстру и с разворота рубанул кацбальгером. Несколько щупалец упали на пол, а вместо них тотчас же выросли пасти. Монстр попытался повалиться на меня, но ускоренная реакция сработала как надо — я видел всё будто в замедлении, несмотря на то, что активно было ровно противоположное.

Я отскочил и взмахом клинка обрубил конечность чудовищу — одному из покрытых волдырями ало-розовых кусков мяса, и зашёл ему за спину. Развернул меч, чтобы вонзить твари в хребет, если таковой имелся, но увиденное повергло меня в шок.

— Да-а-а-бе-ей… — будто на вдохе с трудом прокряхтело нечто, с трудом напоминающее человека, вросшее в спину монстра.

Секундное замешательство едва не стоило мне жизни — тварь резко развернулась, атакуя правой лапой. Её монстр превратил в подобие клешни краба с торчащими во все стороны из неё зубами.

Но в тот же миг по телу чудовища прошёл мощный заряд тока.

Тварь завизжала всеми глотками. Их у него оказалось ещё две к той, что была на спине. Зачем из тела монстра показался металлический кулак Тали.

Механическая девушка резко вырвала руку, ухватив что-то внутри и потянула на себя. А затем добавила мощным ударом ноги, заставив пробитую насквозь тварь сделать два неуклюжих шага вперёд.

— Останови химеролога, Альтаир! — бросила Тали. — Мы справимся!

Беловолосый продолжал с улыбкой водить руками с алыми шлейфами, следовавшими за каждым движением.

Я устремился к нему.

Попутно бросил взгляд в сторону дыры, откуда вылезли монстры. Оттуда уже лезла третья тварь — нечто совсем бесформенное, покрытое пульсирующими алыми наростами.

За монстром внизу я увидел просторное помещение с белыми окнами. Похоже, сама каменная рука была не просто камнем, но ещё и своеобразным бункером под островом.

Затем лезущая тварь ударила во все стороны тонкими острыми отростками с костяными наконечниками.

В последний момент я успел прикрыться барьером, но хитрая бестия сразу же запустила отростки с двух сторон вокруг него. С немыслимой скоростью, так что атаку я сумел разглядеть лишь благодаря ускорениям.

Кувырок по полу, чтобы увернуться от них, и сразу — взмах, чтобы перерубить выставленную кисть ещё одного урода.

Сзади на меня прыгнул один из взрывающихся. Я в последний момент едва успел вновь поставить барьер.

Враг был уже совсем рядом.

Поймав краем глаза падающих сверху огненных птиц Тео, я скопировал их и послал вперёд, перед собой — в сторону химеролога.

Но тот снова — даже не изменился в лице.

Птицы не долетели буквально метр — прямо у них на пути встали двое стрелков с червями на башке. Те не задумываясь закрыли хозяина собой, собрав фрактальные взрывы своими телами.

Две головы разлетелись в стороны, но тела не упали. Из оторванных шей показались два тонких червя, а руки подняли в мою сторону живые пушки, выпускающие заряд алой слизи.

Пришлось снова уходить перекатом.

Коррекция резко сделала существ тяжелее. Твари ослабли, а оружие весило уже раз в десять больше от своего обычного веса. Но добился я этим лишь того, что на руках безголовых стрелков вздулись вены, и только.

С хрипом шумно втягивая в себя воздух, сзади на меня набросился близнец искажённой твари со множеством сшитых тел.

Барьер, копия птицы, чтобы сбить идущую сбоку мелочь. Затем быстрый выпад кацбальгером. Зачарованный металл будто масло прошёл сквозь плоть. Убить тварь это не убьёт — скорее превратить в две твари. Но в этом бою даже несколько секунд времени могли решить всё.

Я развернулся к Эйлору. Тот всё так же иронично улыбался и будто бы даже не глядел в мою сторону.

Это меня окончательно вывело из себя.

Было бы больше времени, чтобы рассмотреть его детально под справкой, возможно удалось бы найти слабое место. Или скопировать его навык ретрансляцией, чтобы лучше понять его суть.

Безголовые стрелки снова выстрелили, и я не стал уклоняться. Напротив, я пошёл вперёд, игнорируя червивые облака и прописывая себе защиту от яда и прочность кожи достаточную, чтобы защитить от такого рода укусов.

Манёвр оказался неожиданным для врага, и следующий взмах клинка перерубил грёбаную живую винтовку, а затем вошёл в брюхо чудовища.

Волна фрактальной энергии прошлась по телу врага, и монстр свалился на каменный пол под ноги Эйлору.

Тот впервые за весь бой пошевелил чем-то кроме рук — и сделал шаг назад, чтобы не быть забрызганным кровью.

Затем настал черёд второго охранника.

Химеролог сделал ещё один быстрый короткий шаг назад и размашисто хлопнул ладонями.

Ближайшие мясные туши тут же повалились на меня. Я проскочил под ними до падения и подкатом на каменном полу со сниженным коррекцией трением подобрался к Эйлору.

Химеролог снова взмахнул рукой и снова отступил назад. Неизменная ироничная улыбка всё ещё была с ним, только теперь вблизи я видел маленькие белые клыки.

Вампир?

Взмах клинком. Эйлор уклонился, отошёл на шаг — наверное,без моего разгона фракталом кажется, что он вообще передвигается коротким порталом.

Облегчить клинок, удлинить коррекцией, вернуть силу трения камню, чтобы оттолкнуться и — есть!

Достал его!

Стоп… какого…

Улыбка превратилась в издевательский оскал. Башка с частью отрубленнной шеи химеролога, была на острие оружия.

Эйлор открыл рот, и в меня выстрелил длинный нечеловеческий язык.

Я отбросил оружие и в следующий миг почувствовал резкую боль в голове.

Инстинктивно я активировал усиление на правой руке и отмахнулся, отсекая что-то, что пыталось прокусить мне череп. Усиленные коррекцией кости почти поддались, когда я смог собрать с себя отрубленную длинную белую косу химеролога.

И будто этого было мало, алые цветы, которыми он украшал себе волосы, синхронно взорвались острыми алыми иглами, от которых уклониться мне уже не удалось.

Я упал на каменный пол и увидел, как голова Эйлора с длинными отросшими паучьими ножками присаживается на обрубок шеи.

Его, и летящего высоко в небе Тео, продолжавшего посыпать всё поле боя огненными птицами.

[Внедрение свойств: кислотный урон, детонация]

В тело химеролога влетела фрактальная птица, не позволив частям врага соединиться. Раздался хлопок, и рука химерлога отлетела, как и башка, которая тут же отрастила крохотные лапки и бросилась с огромной скоростью убегать.

Жаль, не видно сейчас его лица…

Но стоило мне подумать, что на этом поединок окончен, как по телу начало растекаться онемение. Я слабо почувствовал, как нечто шевелится внутри моего тела. И пожалуй, это было самое мерзкое, что я ощущал со времён, как оказался в этом мире.

Самая большая проблема здесь была в том, что я не видел того, что сейчас лезло в меня, а значит не мог навести справку. Всё что я мог — это усиливать ткани организма коррекцией и внедрять всякие защитные свойства, которые только приходили в голову.

Враг меня не атаковал. Уходит с поля боя или просто восстанавливается?

Я повернулся в сторону идущего сражения, и в поле зрения попала дохлая красная гусеница. То, во что превратились те красные цветы в его волосах.

[Астровый червь. ]

[Тип: муталиск. ]

[Защита: яд. ]

[Особые свойства: каменная форма, заражение, подчинение плоти, биосеть]

[Уязвимости: магия смерти, хлор и хлористые вещества]

— Магия смерти и хлор?

Я добавил оба свойства своей мантии и сжал зубы от охватившей спину дикой боли. Себе я к магии смерти добавил сопротивление, но сильно приятней от этого не стало.

— Альтаир!! — послышался испуганный голос Хель.

Рядом со мной оказалась девушка, а спустя ещё секунду — Тали.

Бой был окончен. Значит, я всё-таки сумел достать этого урода.

Вот уж не думал, что с текущими силами могу так нарваться. Он меня едва не прикончил в этом бою.

— Всё в порядке. Вы как?

Справка показывала, что заражение никуда не делось, но коррекции пока что его сдерживали. Мне теперь что, всех обрабатывать магией смерти? Это свойство было у всех тварей.

— Там внизу лаборатории Цеха, — сообщила Соула.

Я поднял голову к стоявшей у края проема солнечной.

Итак, враг о нас гарантированно знает. Что-то я уже не так уверен, что хочу встретиться с главным гадом. Сай был заметно слабее этого типа. Если прогрессия сохраняется, легендарный основатель Цеха может и не по плечу мне оказаться.

Куда там лже-богу Эхмее, или рогатому козлу Меасу. Вот Мельхиор да, наверное как раз в их лиге. Вот где были настоящие демоны.

Кстати о демонах, как там котейка?

Эдельвейс вылизывал запу, перепачканную в крови и ошмётках плоти мутантов.

— Ты бы так на эту дрянь не налегал, приятель. С гарантией поймаешь глисты.

— Пф, мелочи! — отмахнулся кот, и по телу химерного кота прошлась зелёная волна магии смерти.

Точно, он же гробовщик. Тоже по сути некромант.

— Мог бы и помочь, — с лёгкой обидой заметил я.

— Хочешь сверить счёт? — наклонил голову кот.

— Я завалил босса, — заметил я.

— Мрр! Босс от тебя сбежал.

— Вот видишь, босс от меня сбежал!

Кот самодовольно взмахнул хвостом.

— А даже если бы и завалил, это считается за одного.

— Вообще-то у него внутри целый зверинец.

— Альтаир! — прервала нас Тали. — Пока ты споришь с котом, основатель Цеха собирает подкрепления.

— То есть здесь ещё и подкрепления нужны?

— У цеха четыре директора и с десяток великих магистров, каждый из которых не слабей Регулуса!

— Это так, — сказал пиротехник. — Я видел сверху разумных в серых одеждах. На круге перехода с моста, прибыли с других островов. И один из них директор, ну или просто кто-то очень крутой.

— К чёрту это всё, — решительно покачал я головой. — Тео, как насчёт просто взорвать этот остров вместе со всеми химерологами? Им же можно рвать континенты, так чем мы хуже?

— Ты серьёзно, Альтаир? — спросила Тали. — А мы сами?

— Да мы здесь вроде все умеем летать. Ну а кто не умеет — научим, — пообещал я, имея ввиду внедрение свойства левитации. Но мои товарищи что-то план не оценили.

— Чтобы разорвать остров, как континент, нужно найти его алтарь и через него понять, где сердце, — задумчиво сказал Сатока и, поймав заинтересованные взгляды, пожала плечами. — Третий курс академии теней.

— Сейчас я спущу облака и накрою остров туманом, — решил я, в то же момент активируя настройки синоптики. — И спускаемся. Как минимум, начнём с изучения их базы боем и диверсиями.

— Всегда хотела побывать в этом змеином логове, — сказала Соула.

Я поднялся с земли. Силы возвращались очень медленно, а спина болела. Коррекция на регенерации уже была, так что скоро пройдёт, но сейчас от этого как-то не легче.

— Тео, сперва пальни-ка вниз парой птиц, — сказал я.

[Внедрение свойства: пары хлора]

Ответом мне стал хор множества глоток снизу, говорящий о том, что просто там тоже не будет.

Вверх из пролома потянулись клубы зеленоватого пара, и следом за ними несколько летающих монстров, на телах которых расходились волдыри от химических ожогов.

— Ну что, поехали? — криво улыбнулся я и добавил отряду свойство неуязвимости к хлору.

Глава 23

Внутри каменной ладони оказались широкие лаборатории. На потемневших от времени каменных стенах виднелись сложные технические устройства, вперемешку с экранами, окаймленными чёрным металлом.

Соседствовала эта техника с деревянными шкафами и прочей мебелью. Её сделали уже тут, но очень давно — мебель тоже уже потемнела от времени, а о покрытии лаком тут не слышали.

Над потолком горели свечные лампы. Изогнутые, со множеством горящих и потухших свечей. А чуть поодаль, в такт им горели куда более сложным светом колбы с плавающими в них химерами.

Все такие же симпатяжки, как и мерзость, что нас атаковала.

Несколько капсул были разбитыми — возможно, там содержались те твари, которые вылезли к нам.

— Тали, проверь здесь всё справкой, — сказал я. — Остальным быть начеку. Это может быть ловушкой. Если любая из химер двинется, говорите. Лучше заранее подготовиться.

Говоря об этом, я поднял коррекцией прочность стекла в помещении. Теперь, если здесь задумывалась ловушка, с тем чтобы на нас напала вся остальная, ещё спящая дрянь, сделать это будет уже не так просто.

Я угадал, правда прогадал с масштабами — проснулась всего парочка, а не все. Оба проявили агрессию при нашем приближении и бросились долбить стекло.

Убедившись, что вырваться они не могут, я решил просто продолжить путь, оставив поддержку магии. Выпускать тварь наружу было риском — изменение прочности стекла влияло и на все остальные колбы, и мало ли, кто в них ещё проснётся.

— Следующая комната — обеззараживание, — предупредила Тали. — Просто предупреждаю, что это не ловушка.

Смотрелось всё, впрочем, именно так.

Когда мы вошли в коридор за лабораторией, за нами резко закрылись двери спереди и сзади. Свет в помещении сменился — свечи здесь не горели, но была подсветка технологичными лампами с ультрафиолетом. Волосы Соль засветились, как и белые предметы в экипировке у всей группы.

Затем последовал пар из множества открывшихся отверстий — со всех сторон по кругу. Я призвал справку и на всякий случай снизил прочность двери перед нами, так чтобы можно было легко вышибить её ногой.

Но всё оказалось действительно лишь безобидной процедурой обеззараживания. Системная справка теперь выдавала, что мы полностью чисты от заражения.

Отсюда мы вышли в широкий лабиринтообразный зал со множеством технических устройств, громадных колб с химерами и неведомо чего ещё.

Химер я на всякий случай вновь изолировал укреплением стекла.

Большая часть техники была чёрной с золотым треугольником. Но за годы существования Цеха сюда успели стащить множество другой техники и артефактов. Химерологи не стояли на месте и сносили всё сюда.

— Странно, что здесь больше никого, — задумался я вслух.

— На главный остров вообще мало у кого есть доступ. Он даже среди химерологов — легенда, — ответила всезнайка Лина.

— При этом директора Цеха сильно отличаются от остального состава, — продолжил я её мысль, глядя на портреты пятёрки.

Из химерологов угадывался Сай Живодёр и Эйлор Страдалец.

Я бегло осмотрел незнакомую троицу. Все отличались молодым возрастом, как для больших долгожителей, и с седыми, почти белыми волосами.

— Есть идеи, где у этого острова может быть ядро?

— Это можно узнать только у источника. Или проследив линии маны от башен. Там ведь в каждой скорее всего портал… — задумалась Лина.

— Я просканирую всё тут, — кивнула Тали.

Вызвав справку, я тоже начал изучать технику вокруг и поражаться всем возможностям химерологов. С каждым новым пояснением системы я понимал, что Цех с самого начала скрывал большую часть силы. И делал это не просто так. Многие, увидев то, что сейчас видел я, захотели бы технологии этого места себе.

— Капсула клеточной регенерации? — не выдержал я после очередного призыва справки.

— А клонировальный аппарат не хочешь? — указала Тали в другую сторону.

— Не удивительно, что верхушка Цеха не знает о старости, — хмыкнул я.

— Боги… Альтаир… Этот комплекс нельзя разрушать! Я смогу разобраться с его устройством!

— И делать химер?

— Соль! — неожиданно Тали обернулась к девушке-киборгу. — Ты бы хотела вновь стать человеком? Настоящей девушкой, а не полумашиной?

Механистка вздрогнула, совсем как человек. Впервые я видел на её лице столько эмоций. Смятение, недоверие, неверие к тому, что такое вообще возможно.

Но на ответ она так и не решилась. Лишь странно посмотрела на меня.

— Сначала нам ещё нужно его захватить, — напомнил я. — Не думаю, что три с половиной директора Цеха с этим согласятся.

С каких пор Тали так озабочена состоянием Соль? Они раньше вообще практически не общались.

Скорее… возможность обрести физическое тело — желание самой Тали.

— Как глубоко уходит это место? Даже не знаю, получится ли уничтожить его так просто, даже если это будет единственным выбором… — ответил я, думая о том, насколько усложняется с этим задача.

Диверсия и захват — разные вещи. В случае захвата, имеет смысл ждать порталы и подкрепления. Взорвать остров с помощью навыков Тео и системной коррекции куда проще.

— Так, здесь мы разделимся, — принял я решение. — Тео, бери Соль, настраивайте портал к механистам. Лина, Ганц и Соула — на вас портал к Регулусу. Думаю, у звёздных тоже будет много вопросов к Цеху.

— А ты? — спросил Тео.

— А я осмотрюсь тут и постараюсь сделать жизнь химерлогов веселее. Искать они будут меня. Но если что, я подам знак, или сами поймёте, что дело плохо, просто уходите теми же порталами. Если всё пойдёт совсем плохо, я буду просто разрушать остров.

— Ты ж выживешь, шеф? — уточнила Соула.

— Глупый вопрос. По твоему, мага фрактала можно так просто убить?

Со мной отправились дальше Хель, Тали и Хина. Оплчение эниранда ятоже отправил на с товарищами. В возможном противостоянии с основателем Цеха они будут скорее мешать, а вот в башнях наверняка есть сторожевые химеры и прочая нечисть.

А ещё со мной остались Эдельвейс с Сатокой. Теоретически была ещё одна башня, в которой можно открыть портал к тёмной фракции, но кота эта возможность не заинтересовала.

— Кстати, патриарх, ты бы мог тоже открыть портал в свою фракцию.

— Зачем? Меня что, одного здесь мало? — удивился кот.

— Ты быстро привык к силе, приятель.

— К хорошему быстро привыкаешь, — согласился Эдельвейс.

— Поразительно, Альтаир, — перевела тему Тали. — Ты использовал справку? Здесь собраны разные артефакты из цивилизаций, которые явно не принадлежат этому миру.

— Иные миры — это про Меаса, — задумался я. — Плюс один к их возможному союзу, но я всё равно не верю, что он и здесь наследил. Да и… в целом, это логично. Но… я просто не верю, что Сай водил нас за нос со своей охотой на Мельхиора.

Кто и зачем на самом деле способствовал тому, что некрохимеролог, сшитый из души человека и осколка полубожественного некроманта из легенд тари, сумел сбежать? Чего они вообще пытались добиться этим экспериментом? И как он успел спеться с Меасом?

— Что ещё известно об основателе и директорах?

— По словам Лины, они были простой группой приключенцев, — ответила механическая кукла — Исследовали дальние острова, ничем особенным не выделялись. Хотя, сказать точно уже не выйдет — это ведь было сотни лет назад.

— И что дальше?

— Ну, они очень быстро сколотили шайку бандитов с уклоном в жестокие опыты над разумными, в полном составе перебили пару рейдов звёздных и заявили о независимой фракции.

— Значит, изначально они воевали со звёдными?

— И были уроженцами континента, — подтвердила Тали. — Хотя сейчас едва ли остался кто-то, кто бы их помнил простыми авантюристами.

— А когда они успели поцапаться с механистами?

— Хм… а ведь это произошло в одно время с первым бунтом Мельхиора. После всеобщей войны с тёмной фракцией.

— Мерзкое зрелище — объединиться против нашего права спасать свои жизни от расширения Днища, — подал голос Эдельвейс. — Вместо того, чтобы помочь нам остановить мётвую магию. Мы изначально именно такое требование и выдвигали. Почините барьер, и все будут в выигрыше.

— Правда в том, что Эхмея не просто не хотел. Он не мог этого сделать.

— А ты можешь?

— Мы уже говорили об этом, Эдельвейс. Да, могу. Но для этого нужно очень много маны. Однако барьер — не решение проблемы, а лишь возможность отсрочить неизбежное. Я с тобой честен.

— Я ценю это, друг Альтаир, — веско сказал Кот. — И помню, как ты помог мне стать тем, кто я сейчас. Об этом я тоже тебе говорил. Но если у тебя нет плана спасения нашего мира, почему бы не принять план Владыки?

— Линии маны идут туда, — сообщила Тали, указывая вперёд на массивную гермодверь.

— Будете готовы, — сообщил я девушкам. — Наша цель — разведка и диверсия, пока прибудут остальные. У меня паршивое предчувствие.

— Знаешь, ты прав, посерьёзнел кот. — На счёт предчувствия. Не против, если мы с Сатокой спрячемся в твоей тени перед входом?

— В чём подвох?

— В доверии, — улыбнулся кот. — Всё же я окажусь у тебя за спиной.

— Забирайся, — отмахнулся я. — Мне что-то для этого нужно сделать?

— Нет, достаточно твоего согласия, друг, — ответил кот и шагнул мне за спину, приобретая расплывчатые очертания призрачного марева.

В свете ламп комплекса тень теперь искажалась и будто была не совсем моей. Периодически в ней проскакивали кошачьи уши и хвост. Но в тусклом свете этого будет незаметно.

Сатока в тени Хель была заметна куда меньше. Теперь в руках у тени девушки был нож, отсутствующий в реальности. На этом различия заканчивались.

Больше никаких ощущений… если не считать того, что зрение тоже слегка изменилось. Теперь цвета вокруг мне казались немного ярче, кроме красного — он наоборот поблек и приобрёл серо-серебристые оттенки.

Справка на дверь — статус механической двери сменился на «открыто». Коррекция подняла дверь, открывая вид на сердце острова химерлогов.

Это была ещё одна огромная комната. Шестиконечное пространство ангара с тусклым светом. Я повысил яркость, и послышалось шипение — что-то живое разбежалось в стороны, к стенам.

Затем холодный свет осветил ещё однулабораторию, но не такую заставленную. Скорее, выполненную в строгом минимализме. А в центре был алый алтарь, совершенно не вписывающийся в атмосферу высокотехнологичного научного бункера

Стены помещения были плотно облеплены сгустками плоти, на которых кое-где выглядывали маленькие глазки. Где-то вверху над нами плавали сосуды с мозгами, подвешенные на цепях. Зрелище то ещё, нужно сказать.

— Не стойте на пороге, мастер Альтаир, — произнёс глубокий бархатный голос владыки Цеха.

Раздавался он, казалось, отовсюду.

Я обернулся ко входу в помещение, но часть якобы каменной стены вдруг начала рассыпаться на отдельные мышцы, связки и торчащие кости. Места стало чуть больше, и теперь комната включала в себя ещё и коридор, по которому мы сюда вошли.

— Успокойтесь, мастер Альтаир, — произнёс тот же голос. — Мы знали, что вы сюда придёте. И уже бы предприняли определённые действия, если бы это было в наших планах. Однако мне хотелось для начала попробовать поговорить с вами.

— О перспективах химерологии с использованием моего тела?

— А вы знаете, где конкретно в вашем теле находится то, что отвечает за статус Администратора этой реальности?

Услышанное заставило меня сильно удивиться.

— Для начала встречный вопрос. Как вы связаны с Меасом Двуликим?

— Полагаю, никак, кроме его службы на одном из наших островов и участия в том эксперименте по созданию Мельхиора.

— То есть вы утверждаете, что не находитесь с ним в союзе?

— Полагаю, правильней было бы назвать нас врагами, — сказал голос.

— Может, покажитесь для начала? Или так и будем разговаривать?

— Тогда поднимайтесь наверх и не пытайтесь разрушить алтарь. Вам всё равно это не удастся сделать.

Я бы с этим поспорил. Да и действовать по правилам врага — значит очень легко оказаться в ловушке.

В центре зала ступенью вверх выехала платформа лифта.

С другой стороны, я всё-таки маг фрактала, и если заранее подготовиться, то убить меня действительно невозможно.

— С радостью, — ответил я, и шагнул в сторону при поднявшейся над полом платформы лифта.

Едва мы взошли на неё, как конструкция сдвинулась наверх. А я принялся выставлять барьеры, окружавшие нас со всех сторон угловатым куполом. Теперь единственной проблемой могло стать внезапное исчезновение платформы — от этого уже требовалось добавлять весьма маназатратное свойство.

Поэтому я вывел его активацию перед лицом, чтобы успеть применить даже в таком случае.

— Думаешь, это хороший вариант? — засомневалась Тали.

— А почему нет? Чем они пробьют барьер?

— Он не вечен. Ты не сможешь его поддерживать против троих таких, как тот химеролог.

— Какое-то время смогу. А дальше придёт подкрепление.

При этом ни я, ни Тали не касались ещё одного важного момента — ушедших в тень Эдельвейса и Сатоки. То, что химерологи за нами следят — это факт. Но пропустить целого патриарха они бы не смогли, если бы видели.

Значит, ещё одна карта у меня в рукаве остаётся. Под моим усилением патриарх станет серьёзным аргументом на переговорах.

«Лифт» тем временем, оказался не совсем прямым, а сдвинулся чуть в сторону. Туда, где над нами по идее должна была располагаться последняя, главная башня.

Большой палец был согнутым, так что наверху располагался прираставший к башне комплекс. Главный зал, к которому выходил мост до ближайшего отсюда острова.

Химерологи, как ни странно, не обманули. Широкий круг лифта, на котором мы стояли, вскоре начал приближаться к потолку. Мелькнула глупая мысль о том, что нас может просто расплющить об него, но по идее барьеры должны не позволить и этого.

А после этого — наконец начал отходить в сторону люк. К счастью, вполне технологичный.

Основатель Цеха оказался столь любезен, что действительно пригласил к себе на аудиенцию.

Перед нами предстал длинный серокаменный стол и серые же стены с символами Цеха Преобразований.

За столом сидели трое. Четвёртый — стоял на столе на маленьких паучьих лапках.

Наябедничал старшему, значится, — усмехнулся я про себя.

Два других директора были такими же, как на портретах, только одежда сменилась. Лица же за сотни лет остались теми же, что и во времена основания цеха.

Девушка с прямыми светлыми волосами чуть ниже плеч с дымящей длинной трубкой, и напротив неё — парень с самым светлыми здесь, почти белыми волосами и ярко выделявшимися синяками под глазами.

А во главе стола, прямо напротив меня, сидел очень странный химеролог…

Внешнее сходство с Саем определённо было, только волосы были самыми короткими из присутствующих. Неопределённый возраст от двадцати до тридцати. Больше всего выделялись золотые глаза. Ниже половину лица закрывала белая маска на манер врачебной, закрывающей большую часть лица. Однако начиная от правого уха и к шее шёл слабо светящийся золотой узор из концентрических кругов.

Он сидел, сцепив руки и так же внимательно изучая меня.

— Значит вот вы какой, эмиссар, обещанный Мерлином, — наконец, сказал он. — Приятно видеть вас своими глазами. Даже с тем, что вместо наследника древнего мага я вижу очередного авантюриста, нашедшего быстрый путь к силе.

— Звучит, как история создания Цеха, — заметил я.

— В том числе и она, — легко согласился основатель Цеха.

Глава 24

— И с чего же вы решили уничтожить свою прежнюю родину. Вы ведь начинали как часть Звёздного королевства?

Призвав справку, я прочитал имя основателя ордена, а главное — его уровень. И тут по спине пробежал холодок.

Хаку Пчеловод, мастер муши 1316 уровня

Как такого уровня вообще можно достигнуть?

Хотя, с учётом работы целой организации под его диктатурой, и без ограничений по времени — почему бы и нет.

Но… Днище! Как этот парень может быть сильнее Эхмеи?

— Наше прошлое вас не касается, мастер Альтаир. Нас интересует, с какой целью вы на самом деле были отправлены сюда. Если вы действительно эмиссар, а не авантюрист, получивший каким-то образом его силу.

Я вдруг понял, что весь этот разговор затеян только из-за этого. Если бы я был авантюристом, меня бы давно посадили в капсулу и попытались разделить на множество маленьких фрактальных кубов.

Вот только своей цели я так и не вспомнил.

Прежде я нёс систему. По идее, сюда тоже должен был.

— С чего бы мне вам отвечать? — улыбнулся я.

— Очень смелый фрактальный маг, — уронила девушка с дымящейся трубкой.

— Вы ведь не думали, что приду сюда безоружным?

На лицах химерологов мелькнули едва заметные улыбки. Паршивый знак.

Но фрактальный барьер, как бы то ни было, абсолютен.

Хм, а выведу-ка я поближе коррекцию на скорость реакции и всё остальное, что позволит мне в случае чего заметить и уклониться от хитрой атаки. А затем добавим свойство автоматической активации всего этого при приближении ко мне чего угодно ближе чем на пять метров.

Спасибо химерологам за любовь к очень длинным столам.

— Мне просто хочется понять, с кем мы имеем дело, — спокойно ответил основатель. — Кто угодно мог найти обломки корабля иномирца, а затем получить соотсвтетсующий класс.

— Скажем так, я собираюсь починить ваш мир.

— И каким образом, если не секрет?

— А вот это я предпочту пока не говорить.

— У него нет никакого плана! — фыркнула женщина. Судя по тому, что её никто не одёргивал, быть раздражителем — это была чётко прописанная роль.

Я добавил куреву в её трубке свойства хлорной кислоты. Химеролога такого уровня это не могло убить, а на что-то меньшее даже внимания не обратит, поди.

Сидящий напротив неё другой директор цеха усмехнулся, когда та закашлялась. Основатель же будто внимания не обратил и буравил меня взглядом жутких золотых глаз.

— Во время битвы в ваших владениях была вспышка магии Днища. А затем — была зарегистрирована неизвестная гибридная сила. Я так полагаю, пустота с силой эмиссара?

— Фрактал способен подчинить себе любую стихию, — на этот вопрос я мог ответить. Если они не совсем идиоты, то и сами уже поняли это. Даже Сай видел уже достаточно.

— Хотите сказать, вы можете управлять силой Днища? Поэтому с вами ходит это недоразумение со внедрённым источником? Эксперимент покойного Эзарха, верно?

Я подавил закипевший гнев. Разумом я понимал, что этим химеролог не собирался оскорбить кого-то. Они в принципе размышляют категориями, где такие, как Хель — просто ресурс.

— Моя очередь спрашивать, — покачал я головой. — Меня интересует суть вашего конфликта с Меасом.

— А того, что он двуликая мразь — недостаточно? — спросила женщина. Но на этот раз основатель медленно перевёл на неё взгляд золотых глаз, и та замерла, даже будто дышать перестала.

— Поэтому вы играли ему на руку войнами фракций? Или вы не знали, что каждая смерть питает их?

— Солнечные острова подарили бы нам время, — ответил основатель. — Рвение поставить свою пешку вместо Эхмеи нам понятно. Но стоило ли оно того?

— Такая задержка обошлась бы этому миру слишком дорого. Или вы думаете, уменьшив обитаемую область до жалких крох на солнечных острова, у вас выросли бы шансы?

— Дорого? — заинтересовался основатель.

— Полагаю, с концепцией ценности жизни вы не знакомы.

— Жизнь — ценный ресурс. Поэтому её можно использовать в качестве основы для биореактора маны.

Это он специально, чтобы меня вывести?

— Всё упирается в ману, не так ли? — продолжил златоглазый. — Так заинтересовавший вас Меас тоже желает получить ману. Его метод нам, увы, неизвестен. Впрочем, наш альтернативный план не пересекается с его прежним.

— Сердца островов? То есть банальный вандализм — это план? Серьёзно?

— Вы, мастер Альтаир, на каждом этапе пытались вставить нам палки в колёса. Побег Мельхиора, революция в Монорельсе, я уж не говорю о смерти подававших надежды химерологов.

— Только не говорите, что вам их жалко.

— Разумеется, жалко. Это ценный ресурс, — раздражённо подал голос третий.

Кадмий Бессмертный, с двойным классом хирурга-вивисектора и уровнем немного недотянувшим до тысячи.

— А где вы собираетесь брать ману, мастер Альтаир? Только не говорите, что собираетесь и дальше просто грабить всех подряд. Свободной маны в таком количестве на островах не существует, иначе Эхмея давно бы договорился с тёмными.

— Для моего класса существуют и альтернативные пути, — сказал я.

— Значит, всё это было для развития класса фрактального мага? Тогда всё становится немного яснее. Рад, что нам удалось с этим разобраться. Здесь становится следующий вопрос. Кто стоит за вами, мастер Альтаир?

— За мной? Я и сам неплохо справляюсь.

— Кто прислал вас сюда? — спросил напрямик Хаку.

— Те же, кто и Мерлина, — соврал я… или сказал правду. На самом деле, я понятия не имел. Но звучало достаточно грозно. — Однажды он уже сшивал мир, когда сюда явился Хаос. Теперь я здесь, чтобы решить проблему мёртвой магии с Днища.

— Хорошо, допустим у вас есть необходимая мана, мастер Альтаир. Ваши дальнейшие действия?

— Решение проблемы, разумеется. Хотелось бы только обойтись без того, что вы или кто-то ещё угробит этот мир ещё до того, как я его вытащу из задницы.

— Хорошо, мастер Альтаир, — мягким, но холодным голосом сказал основатель Цеха Преобразований. — Я поставлю вопрос иначе. Почему мы должны вам верить вместо того, чтобы сделать из вас послушную химеру с правами администратора? Не воспринимайте это как угрозу сейчас. У нас уже есть стратегия выживания. Она включает в том числе наших слуг и могла бы включать Эниранд. Возможно, наш союз будет эффективнее, чем вражда?

От такого внезапного поворота я даже опешил. И ускорил сознание, чтобы немного подумать о том, что мне сейчас предлагают, и чем это может обернуться.

А ещё, там по идее скоро остальные должны добраться до вершины башен-пальцев и активировать порталы. Если ещё этого не сделали. Плюс время на сбор оперативной группы. Не знаю как насчёт механистов, но звёздные гарантированно захотят прийти-пообщаться за раскол континента.

— Интересное предложение. Тогда мне стоит спросить вас о том же — чего вы пытаетесь добиться?

— Спасения мира? Нам в нём жить, — сказал очевидное основатель Цеха.

Вот только для мира это означало — быть большой лабораторией под контролем у кучки нашедших бессмертие авантюристов? У этой пятёрки уже давно нет и намёка на человечность. И я, как их союзник. Будем честны, кроме меня из Эниранда ни у кого нет столько сил, чтобы им противостоять. Эдельвейс, Регулус и может быть кто-то из выживших старших магов у звёздных. Расклад не в мою пользу.

Но если у них действительно есть способ избавиться от мёртвой магии?

Благодаря большому количеству маны я смогу починить великий барьер. Но не решить вопрос с мёртвой магией навсегда.

— Как именно вы собираетесь его спасти? Починить барьер? Избавить мир от пустоты?

— Даже если барьер будет восстановлен — следующий прорыв случится быстрее. Мёртвой магии становится больше. Однажды поток в любом случае хлынет. Вы будете здесь, чтобы продолжать чинить его?

— Мне не сложно, — пожал плечами. И даже не соврал — метод тот же, что и при реставрации оружия.

Один щелчок пальцами. Плюс много времени и маны…

— И всё же это путь в пропасть. Разве не вы говорили, что укрыться на солнечных островах не вариант?

— И в чём ваше решение?

— Я скажу, мастер Альтаир. Но готовы ли вы услышать? Потому что в таком случае отказ будет неприемлем.

— Вперёд. Вдруг ваше решение лучше моего?

— Хаку… — с сомнением посмотрел на лидера Кадмий, но осёкся и замер, не закончив вопрос.

— Многие думают, что источник нашей силы — лаборатория древних ассари, владеющих мастерством генетических скрещиваний с помощью магии. Но на деле, это прекрасное место было лишь дополнением к истинной силе. В древние времена здесь оставило часицу своей души существо, которое можно было назвать богом.

— И вы вживили её в себя? — спросил я, когда понял, что продолжения истории не последует.

— Главное, что мы получили часть его силы и унаследовали часть власти. Когда-то Зехир был домом для богов ветра. Теперь же в этом мире есть лишь один настоящий бог — Бог Крови. Частица крови древнего владыки крови.

Так, стоп, что-то мне это всё напоминает.

Не об этом ли говорил Эдельвейс, желая, чтобы я принял сторону какого-то его кошачьего бога. Теперь этот бог крови. Эхмея сам считал себя живым богом.

— Всё ещё не понимаю, — покачал я головой. — Я уже сталкивался с одним, считавшим себя богом.

— И устранив его, вы оказали нам большую услугу. Теперь мы можем объединить силы. Хозяин крови щедр к своим братьям. Он будет щедр и к новому товарищу. Владыка Алиот Алашан…

— Эдельвейс, нет!

Кот вдруг проявился из невидимости, сходу атаковав главу химерологов.

С хрустом половина головы с частью шеи и плеча исчезла в пасти синеокого чёрного кота.

Вместо крови и внутренних органов я увидел хрупкую оболочку, будто из серой глины, а изнутри в сторону кота полетели сотни и тысячи светящихся пчёл.

Насекомые принялись жалить кота. Тот отскочил и выдохнул синим пламенем, выжигая насекомых, но те вдруг принялись очень быстро регенерировать из пепла.

Остаток основателя безучастно повернулся в сторону незваного гостя. Единственный уцелевший глаз выражал удивление, но не больше.

Маска с наполовину откушенного лица съехала, обнажая уродливую пасть насекомого — с четырьмя жвалами и раскрывавшимся на четыре стороны, накрест ртом.

— Минуту, мастер Альтаир, — произнёс химеролог, после чего его образ начал рассыпаться на множество светящихся точек.

Несколько полосатых ос вспыхнули ярче и ускорились. При попадании в тело кота они разрывались.

— Сгинь двуногий! — прошелестел многоголосый шёпот. От тела патриарха мрака отделился сгусток янтарной энергии по форме кота, который с силой замахнулся лапой на основателя.

Весь свет в комнате померк. Тени удлинились и стали подвижными. Где-то вдалеке послышался жуткий кошачий вой. Запахло подвальной сыростью… но ненадолго.

Золотые узоры на коже Хаку Пчеловода приобрели яркий красный цвет — все оттенки кроме красного и желтого глаза кошачьего бога исчезли. И лишь благодаря разогнанному во много раз восприятию я увидел мощный удар по кошачьей морде от химеролога.

— Ты слаб, шаверма! — бросил он с издёвкой.

Чёрт, какого хрена, котяра⁈

Эдельвейс отлетел к стене. Но здесь я уже успел его поймать коррекцией и повысить до максимума все защитные параметры.

— Так-так-так, легендарный гробовщик, — приветствовал Эдельвейса Хаку. Его тело быстро собиралось из множества пчёл. Последние две поправили съехавшую маску и спрятались в ушах химеролога. — Удивительная карьера от ветерана войны до патриарха тёмной фракции. Признаться, самое неожиданное для нас назначение на этот пост. Хорошо иметь друзей, правда?

Хаку посмотрел в мою сторону.

— Полагаю, это было недоразумение? Или вы всерьёз заключили союз с духом нижнего астрала? Настолько отчаялись в поиске покровителя?

— Мне не нужны покровители, — я, как мог, равнодушно пожал плечами.

Где-то здесь ещё оставалась Сатока. Почему она не напала? Понятно, что силы неравны, но, зная девушку — она бы точно вмешалась. Если бы у неё не было уверенности в наставнике и прямого приказа.

Но чего он пытался этим сейчас добиться?

Внезапная атака, конечно, была действительно внезапной — даже Эхмея бы не устоял. Но похоже, эти ребята давно уже перестали быть людьми.

Двое других химерологов сидели на своих местах, будто их это всё даже не касалось. Парень лениво посматривал на лидера, и интерес мелькнул в нём лишь когда проявились сущности. Женщина же не отрываясь смотрела на меня.

Я видел их параметры, заодно запустил и оценку эмоционального состояния за счёт способности. И бежавшие цифры позволяли отслеживать их реальные эмоции. Похоже, подобным образом они ловили кого-то не в первый раз. И покушения на главу их нисколько не удивляли.

— Боюсь, мастер Альтаир, — продолжил Хаку, — Необходимой властью могут обладать лишь боги. У вас есть знакомые боги, мастер? Не считая это недоразумение, конечно.

Основатель бросил взгляд в сторону Эдельвейса.

Коррекция, невидимая магия, изменяющая свойства мира, уже была с ним. Кот снова действовал самостоятельно, нарушая мои планы. Но другого союзника у меня сейчас нет.

[Добавлены свойства: неуязвимость к магии крови, зеркальное поле]

[Коррекция: основные характеристики повышены.]

— Я — администратор этой реальности, — улыбнулся я — Мне не нужны посредники для работы с миром.

— Что ж, очень жаль, мастер Альтаир, — медленно произнёс Хаку.

В следующий миг активировались отложенные бафы, а затем — в глаза ударил яркий красный свет.

Фрактальные барьеры будто пропали в один миг, хотя продолжали потреблять ману. Но в алом свете магия просто не существовала.

Такое оружие я видел впервые, но подготовка спасла жизнь.

Прозвучал хлопок. Светящаяся пчела разминулась с моей головой, но позади меня раздался взрыв. Послышалось жужжание, и двое директоров синхронно встали со своих мест.

В тот же миг прекратил притворяться восстановивший силы Эдельвейс и снова набросился на Хаку, а из тени позади него вышла Сатока с покрытым узорами рун кинжалом.

Так и знал, что всё этим закончится…

Глава 25

На то, что мы действительно договоримся, я особых надежд и не питал. Потому сам бой не вызвал никакого удивления. А вот обилие козырных карт стало неприятным сюрпризом.

Удар кинжала пришёлся в серую раскрошившуюся пыль, а светящиеся осы развернулись и роем атаковали Сатоку.

Она сразу же ушла в тень. Осы влетели в чёрное облако, Эдельвейс, правый глаз которого сиял рыжим, выпустил новый поток синего пламени. Вместе с этим он увеличивался в размерах, обретая дополнительные мутации на теле. Химерный кот ощетинился щупальцами, зубами и языками, и сам сейчас был похож на одну из местных химер.

Хель атаковала волной, но часть способности была срезана алым светом. А к ней самой уже летела курильщица. Её способность была сродни другим директорам, хотя отличалась большим разнообразием. Прямо перед Хель она резко остановилась, превратившись в поток всевозможных паукоподобных тварей.

Отскочить от настолько могущественного химеролога она не успела. Я внедрил сопротивление ядам и усиление прочности кожи. Затем активировал свой пакет боевых усилений.

Второй директор цеха выпал из тематики насекомых.

По телу химеролога набухли и запульсировали вены, а в руках появился клинок-химера. Живое оружие, сильно напоминавшее то, которым пользовались на острове.

Тали бросилась к нему. Механическая кукла перехватила направленный выпад живым мечом. Тот в последний момент даже выпустил зубы на манер пилы, но народ артефакторов тари славился своим особым металлом, уступаюшим лишь адаманту.

Зубы чиркнули по китаровому телу, а затем в лицо химерологу полетел кулак.

В шее директора что-то громко хрустнуло, и башка химеролога оторвалась вместе с частью вылетевшего из тела позвоночника.

Сперва я подумал, какой безумной силы у Тали удар даже без усилений. А затем выдохнул — просто людей здесь не оставалось. Безголовое тело даж не заметило исчезновения головы, а сама голова начала обрастать плотью и собираться в на редкость уродливую двуногую химеру с человеческой головой.

Нынешний спектр моих системных усилений позволял всем моим союзникам сражаться на равных с этими монстрами.

Затем я взялся за снижение характеристик врагов.

Взгляд при этом постоянно бегал в сторону окна. Характеристики-то я поменял, но кто ж это всё поддерживать будет? Мана не безгранична! А подкрепление что-то не шло и не шло.

Битва кота с пчеловодом уже совсем не походила на нормальное сражение. Будто две стихии, они боролись друг с другом сталкиваясь двумя облаками. Мерцающая рыжая медь роя пчёл и чернота, периодически вспыхивавшая синим пламенем.

По другую сторону у прозрачных стен начали скапливаться химеры. Теперь, после слов основателя Цеха я замечал общее сходство — те твари, у которых ещё были волосы, были такими же седыми, как директора. Видимо, опыты по внедрению частицы бога крови продолжались и по сей день.

По стёклам пошли трещины. Ещё немного, и твари ворвутся в помещение. Силы были слишком неравны, и мы сопротивлялись только из-за коррекции. Нужно срочно что-то предпринять, иначе с концом маны, конец наступит и нам.

Думай, Альтаир! — мысленно сказал я себе, повышая мудрость и интеллект.

Алтарь… он ведь внизу, и он имеет подключение здесь. Почти наверняка важные шишки сделали себе к нему доступ из главного помещения. У Эдельвейса алтарь в центральном зале, а Эхмея вообще не парился, устроив доступ к алтарю по соседству со своей спальней. С чего бы этим поступать иначе?

Я добавил себе навык эфирного зрения и увидел силовые линии, идущие… любопытно. Подняв голову, я увидел странную алую конструкцию, которую изначально принял за декоративную люстру.

А ещё у люстры была цепь, которая могла опускаться. Достаточно было лишь изменить один параметр.

Странный аларь-многогранник начал медленно спускаться вниз. Медленно — потому как восприятие всё ещё было сильно ускорено.

Убрав лишние улучшения, я активировал несколько барьеров. В тех местах, где должен был пройти. И шагнул в сторону алтаря. Как раз встретимся в центре зала.

Понятия не имею, что мне с ним делать, но сам факт того, что я с уверенностью иду к этой штуке — будет бесить всю троицу. Настолько, что им придётся отвлечься на меня.

Так и вышло. Правда, сперва на мне скрестились красные огни.

Я нашёл глазами прожекторы. Уже активные усиления внутри моего тела развеять они не могли. Значит, исчезает лишь та магия, которая попадает под его прямые лучи.

Мужчина не выдержал первым и резко сменил фокус атаки. Отпрыгнуть удалось лишь в самый последний момент, благодаря усилениям. Без них я бы даже не заметил удар.

Химеролог поплатился за это — Тали перешла в атаку и ладонью пробила грудь химере с человеческим телом. Враг снова был вынужден переключиться на неё.

В этот момент наконец треснули окна. Пришлось им для этого немного помочь. Обилие безмозглых химер сейчас будет ни черта не подмогой врагу. Наоборот, сейчас вся троица химерологов показывала чудеса скорости и точности. Но нечисть никто усивать уже точно не будет.

Короткая справка на нескольких показала, что желания у всей этой биомассы были весьма простые.

[Добавлено свойство: запах мяса]

[Коррекция: снижение контроля, повышение агрессивности, увеличение голода]

Теперь химеры становились врагом для всех в помещении. Ну может, кроме Тали. Хотя я надеялся, что хозяева всё-таки чуточку аппетитней.

В развернувшемся хаосе красным прожекторам стало сложнее поймать мою фигуру. А вот я начал изучать их. Что именно это было я так и не понял — скорее всего, некий найденный на островах артефакт. Коррекции свет поддавался плохо, как и вся конструкция. Система половину описаний прочитать не могла, оставляя только вопросы.

Но вот стена, в которую предмет был вмонтирован, была самой обычной, а значит могла стать слишком хрупкой и не выдержать вес прожектора. Тем более, что этот параметр я тоже мог искажать. Изначально увесистая штуковина не выдержала и повалилась вниз, пробивая собой пол и улетая в лаборатории под нами.

Я подошёл к алому многограннику. Бинго:

[Остров Цех-1. Великий алтарь Кобальтовой Пирамиды. Стихия: кровь. ]

[Владелец: Хаку Пчеловод.]

[Проверка провалена. Вы не являетесь директором Цеха]

[Доступны действия: подчинить алтарь.]

[Прочие действия заблокированы.]

Увидев меня рядом с алтарём, теперь уже все трое химерологов стремились оказаться рядом со мной. Но ускоренный разум быстро создал вокруг меня сеть барьеров.

С шумом повалился второй прожектор. Подопытные тоже потянулись внутрь. Атаку в спину от них химерологи ожидали меньше всего. Первым на пути живой массы оказался директор. Основатель и девушки успели отреагировать. Параметры эмоций отобразили шок от происходящего. Свой контроль над химерами они считали абсолютным.

Пчеловод разлетелся светящимся медным облаком и полетел в мою сторону.

Сотни металлических насекомых сталкивались с барьером, но ничего поделать с ним не могли. Я активировал захват алтаря, и передо мной возникла картина всех возможностей острова.

Помимо создания мостов и способностей от стихии крови, над островом висел эффект запрета на магию перемещений. Так что ждать подкреплений мне бы пришлось вечно.

Выходит, химерологи сразу же заблокировали возможность открывать порталы с острова. Наверное, когда я упустил башку первого.

Кстати, сам химеролог уже прицепился к одному из мутантов и управлял его телом, как своим.

Своеобразная у них тут компания, конечно.

Стоило этот запрет отменить, как за окнами небо ярко озарилось яркими белыми вспышками. Маги механистов и звёздных следили за ними и готовились прыгнуть при первой возможности.

Теперь способность редактора персонажей выдавала страх у всей троицы. Ситуация резко менялась, и теперь уже большой вопрос, кто у кого в ловушке.

На всякий случай, я вернул запрет на порталы с острова.

Ещё пару раз попытавшись пробить барьеры, химерологи перешли к бегству.

Запасной план у них, надо отдать должное, тоже был.

Медные пчёлы рассредоточились по комнате и начали взрываться рядом с несущими стенами здания. Потолок стал заваливаться внутрь. Поймать действующий как единый организм живой рой пчёл было невозможно.

Увидев, что шеф собирается покинуть остров, за ним следом рванула и курильщица. Напоследок швырнув Хель сгусток слизи под ноги.

Комнату наполнила вонь. Слизь надулась в пузырь и лопнула, распространяя по помещению смрад и прожигая плоть. Попались в эту ловушку, правда, только химеры. Я успел в последний момент барьером прикрыть девушку.

Третий Директор, однако, уходить не спешил. Напротив, он перешёл в боевую форму. Похоже, это был единственный способ выжить под толпой раздиравших его на части подопытных.

Но вот с разумом в этой форме у химеролога было не очень. По этой причине его и бросили товарищи, видимо. Его химерное тело выросло в два раза и напоминало живое перекати-поле с головой внутри. Вокруг него размахивало огромными накачанными магией руками безголовое тело на множестве острых паучьих лапок. Поодаль — отбивалась от химер нижняя половина тела, из которой теперь рос букет щупалец. Химеролог будто гидра, только множился, а не погибал.

В другой части зала, у самого выхода, тихо прирастала к новому телу голова Эйлера. Скоро химеролог восстановится и вновь будет представлять угрозу.

Но это было уже не важно.

Проникшие на остров маги и механисты первым делом устремились к большому пальцу, где шло сражение.

Основатель разлетался в разные стороны, будто каждая пчела была независимым существом. Куда он направился, понять было невозможно. А вот куда летела на уродлвых насекомьих крыльях его спутница — было очевидно. В сторону ближайших земель химерологов.

Следующие полчаса мы занимались тем, что выживали в окружении врагов. Начальство, покинувшее цех, уничтожать свой остров не посмело, но имело все шансы полагать, что мы и сами здесь сдохнем.

Выпущенные на свободу подопытные лезли отовсюду, удивляя всё новыми и новыми способностями, вплоть до зачатков разума и использования магии.

Но на деле, конечно, это было уже затягиванием времени. Хотя я и без того слабо себе представлял, как можно преследовать основателя Цеха. Её подружку, конечно, глупо упустили.

Затем добровольцы из звёздных и механистов отправились на нижние этажи острова-лаборатории. Там ещё было полно и тварей, и ловушек, и тайн. Меня же история Цеха интересовала сейчас уже разве что в порядке праздного любопытства.

Значит, в этом замешаны ещё и какие-то боги. В моей памяти о таких сущностях вообще никаких упоминаний нет. Хотя, если вспомнить Эхмею и глянуть на правление Цеха, становится понятно, что ими здесь называют просто очень сильных магов.

А если так, то в чём принципиальная разница между мной, и кем-то вроде Эхмеи или Хаку? Они не больше боги, чем я сам. Или, например, Регулус.

Хотя нет. Есть один момент.

Уровень. Оба лидера фракций имели уровень выше тысячи. У меня он пока ещё до этого числа не дотягивал.

— Эдельвейс, — спросил я кота после тяжёлого боя с двумя директорскими головами. — А расскажи мне о той сущности, с которой ты заключил контракт на спасение этого мира?

Чем мне всегда нравился Эдельвейс, так это своей простотой и прямолинейностью. Он не стал нагнетать пафосные речи про древнее хвостатое добро или что-то в этом роде, а просто ответил:

— Пятый в иерархии астральных котов.

— Это много? Ну, в сравнении с Эхмеей или этим кровавым богом?

— Эхмея сильно зависел от верующих. Он подписал себе смертный приговор, когда стал воевать с собственным народом. Тот Эхмея, с которым ты сражался — бледная тень одного из сильнейших богов Солнца. Про бога крови Алашана я никогда не слышал. Знаю лишь, что так они называли лучшие особи выращенных в Цехе вампиров.

— А твой? Как ты его назвал?

— Прояви уважение, Альтаир! Конечно же, Подвальный Владыка сильнее их!

Я бы с этим сильно поспорил, — усмехнулся я про себя. Но говорить этого вслух уже не стал.

Что объединяет двух богов, которые по сути являются просто сильными магами, и непонятное существо из другого измерения? Пока что, готов поспорить, эта сущность тоже имеет уровень выше тысячи. А значит и меня от божественного статуса отделяет лишь немного прокачки.

В центре зала всё так же висел спущенный мной кровавый алтарь. И, подобно всем остальным, он давал способности. Каждая способность — это повышение уровня угрозы в глазах системы. Как и поглощение фрагментов фрактала, кстати. Так что набрать нужную силу будет не так сложно. Всё необходимое у меня уже есть.

[Доступен навык администратора — «директива»]

[Описание навыка:

Позволяет напрямую обращаться к элементам системы.

Ограничения: здравый смысл.

Расход: зависит от глубины изменений.

Стоимость навыка: 499 999 единиц маны фрактала]

Даже не смотря на драконовский ценник и странное описание, сердце забилось чаще. Я будто уже встречался когда-то давно с этим навыком, и где-то внутри спали воспоминания, с ним связанные.

Но при этом я не был уверен в том, владел ли я им раньше.

Позволяет напрямую обращаться к системе… Это как вообще должно работать?

Я подтвердил выбор способности, но ничего на первый взгляд не произошло. Только способность добавилась в список доступных, если призывать справку о себе.

Напрямую — это как?

— Системная директива, — произнёс я шёпотом. — Пусть этот стол превратится в тарелку пельменей.

Послышался грохот битой посуды. С тарелкой не вышло, и вся материя стола превратилась во множество копий тарелок с пельменями. Один в один те же, какие я ел в трактире на острове, будто система достала этот образ из моей памяти. Даже пахло так же.

— Альтаир! — гневно мяукнул Эдельвейс, когда вместо гладкой поверхности длинного серого стола химерологов под его задницей оказалась тарелка горячей еды. Температуру система тоже взяла из моей памяти, а я тогда, помнится, едва не обжог язык первым же.

Ну нихрена ж себе?..

Я с удивлением посмотрел на свои руки, будто это они призывают великие чудеса. На самом деле всё делалось голосовой командой. Или даже мыслью.

Открыв справку, я увидел, что трюк мне обошёлся в десять тысяч. Дороговато для простой проверки. И всё снова упирается в наличие маны.

Но блин… имба же!

— Системная директива. Пусть этот остров дрейфует в сторону Эниранда, — тихо сказал я. А затем уже громче, товарищам. — Так, в очередь на алтарь! Его нужно пройти всем!

Глава 26

Алтарь крови оказался не слишком разнообразным. Способность он предлагал всем одну и ту же, только адаптированную под основную стихию. Менялись только названия и описание работы.

— Стихийный контроль? — удивилась Лина. — Это одна из дисциплин, которую изучают в академии.

— Скорее всего, здесь какая-то улучшенная версия, — предположил Тео. — Я так форму огня адаптировал под взрывающихся птиц и изменял размеры. Теперь это по идее должно делаться легче?

Сказав это, пиротехник призвал огненную птицу над рукой. А затем ещё одну, из чёрного огня, и «съел» первую. Потом призвал третью, ещё больше, из гибридной стихии света с огнём.

— Арианская матрёшка, — хмыкнул Тео. — Интересно, как это будет работать в бою?

— Контроль формы магии посредством мысленных команд? — удивился Эдельвейс. — Они не могли возвыситься на такой мелочи.

Однако после того, как он прошёл алтарь сам, мнение резко изменилось.

Кот за несколько секунд растворился облачком тьмы, затем перетёк в гуманоида и стал человеком с кошачьими ушками. Выглядел он всё ещё стрёмно, как минимум из-за второго рта на щеке и двух хвостов.

Затем кот распался на отдельные клубы мрака, которые мигом позже вспыхнули синим пламенем и обратились дюжиной одинаковых Эдельвейсов.

— Невероятно, — произнёс один из них. — Это не просто контроль, а возможность говорить со стихией напрямую. Он позволяет видоизменять обычные навыки до неузнаваемости.

Видоизменять навыки…?

Это как вообще?

Я вызвал справку.

Остров медленно двигался в сторону Эниранда, вместе со своей атмосферой. Можно было ускорить его или скорректировать направление, но и то и другое требовало маны.

Затем сконцентрировался на возможности ускорения.

Нет, не то. Здесь изменять просто нечего. Разогнать, но не сменить. Затем сконцентрировался на втором, коррекции.

Справка на способность сработала. Система начала выдавать передо мной светящийся текст. Расход маны изменить было нельзя. Верней, можно, но это означало и изменение скорости. Всё, блин, требовало маны.

Справка… а нужна ли мне теперь справка?

Система, можешь найти Хаку Пчеловода?

Цена локализации игрока Хаку Пчеловод: 300 000 ед. фрактала

Дорого.

А сколько стоит призвать его ко мне?

710 000 ед.

Пожалуй, с этим пока повременим.

Получается, я могу теперь приказывать реальности? Как такое возможно?

Тогда у меня, выходит, в принципе больше не может быть врагов.

Кроме тех, кто обладает такой же силой…

Я коснулся своей мантии, где в пространственном кармане лежали два кубика фрактала Мерлина. Не до конца поглощённый куб солнечных и тот, что был у тёмных.

Их силы должно хватить на большое такое чудо, чтобы изменить этот мир. Но для избавления хотя бы Зехира от мёртвой магии с новыми возможностями, мне потребуется намного больше. Иначе решение было бы уже найдено.

Можно использовать эту силу, чтобы добраться до Меаса и Мельхиора. Или уничтожить их системными методами.

Ещё не приняв окончательного решения, я мысленно запросил у системы цену на их телепорт поближе ко мне, но совершенно неожиданно получил отказ.

Персонаж с указанными данными не обнаружен.

Это настораживало ещё больше. Компания химерологов разделала бы этого Меаса на десяток химер, если бы он им попался. Их силы не сопоставимы. И тем не менее, я могу найти их, но не могу — жалкого рогатого козла.

Какие у меня ещё варианты?

Можно восстановить великий барьер и даже улучшить его. Но всё равно он не будет вечным. Ведь на самом деле это не Днище поднимается, захватывая острова. Это сам Зехир, повинуясь закону Мерлина стремится собраться воедино, в цельную планету. А значит, все острова сами спускаются вниз.

Можно попробовать переписать этот закон. Сделать так, чтобы острова получили отсрочку и не спускались ниже. Это, пожалуй, самый перспективный вариант. Но… сколько у Мерлина было на самом деле сил, когда он в прошлый раз сохранил жизнь на обречённой планете?

Что-то мне подсказывает, что до него в плане запасов маны мне ещё далеко.

На Зехире ману обеспечивает наличие большого количества островов с алтарями в подчинении. А завоеваниями я не занимался от слова совсем. Поток маны был достаточным для боя, но не для глобальной магии, перекраивающей вселенную.

Основные силы я вкладывал в реставрацию корабля. И кстати, сейчас это сделать будет ещё проще. Вложить силы Мерлина — и готово. Вот только корабль — это кот в мешке. Я всё ещё не помнил толком, кем я был раньше, и чем на самом деле занимался. А потому и корабль мог быть как решением, так и бесполезной сейчас тратой ресурсов, а то и проблемой, с учётом старых программ до крушения. А весь Зехир туда не запихнёшь…

— Альтаир, остров движется! — донёсся возглас Дамиана.

Точно, он же ещё не был здесь, когда я начал использовать новую способность.

— А что, не видишь, отправил трофей в Эниранд.

— Что? — побледнел механист. — Ты активировал…

— Нет, — рассмеялся я. — Мне никакие артефакты не нужны, чтобы приказывать островам двигаться. Нет ничего невозможного для владыки фрактала!

— Безумие… — прошептал Дамиан.

— Магия, — пожал я плечами. — И заметь, никаких жертвоприношений не нужно!

Механист недоверчиво посмотрел на меня.

— Вроде я тебя уже давно знаю, Альтаир, но ты каждый раз умудряешься меня удивлять. Ты же понимаешь, что если ты можешь двигать острова силой мысли… да пусть даже и за ману, то это может сделать тебя хозяином этого мира.

— Хозяином? Звучит, как что-то ужасно скучное. Лучше я попробую этот мир спасти.

— Спасти? От Днища? Или от Цеха?

— Пф! Цех и близко не тянет на главное зло! Так что первое. Попробуем избавить жителей этого мира от мёртвой магии.

— Ты говоришь так, будто уже знаешь способ, — заметил Эдельвейс.

— Догадываюсь.

— Этого мало, — покачал головой кот и повернулся ко мне так, чтобы я видел второй глаз, окрашенный в рыжий. Получается, сейчас со мной говорил его бог или кто он там.

— Сейчас я ближе к этому, чем ты или этот кровавый бог.

— Пф! Алиот Алашан — просто обнаглевший делец! Я уже десятки тысяч лет как пятый в иерархии астрала, а он — вампир, покусавший пару настоящих богов.

— Мне не сильно интересны ваши разборки. Но позиция, пожалуй, интересна.

Эдельвейс демонстративно посмотрел в сторону Дамиана. Тот развлекался с алтарём и получал свой контроль над молнией. Теперь он уже, пожалуй, занимает свой пост по праву сильнейшего, а не просто потому что я так решил.

Механист с виду был увлечён изучением нового навыка, но я слишком хорошо его знал. Дамиан кажется простоватым и добродушным, открытым парнем. Но на деле он тот ещё интриган и наверняка сейчас ловит каждое слово. Кстати, Орден Механистов ведь вроде как тоже почитал какое-то божество. Церковь Стали и её стальной бог…

— Пройдёмся? — предложил я.

Кот кивнул и направился к выходу из здания.

Наедине, впрочем, побыть нам была не судьба в любом случае. Остров кишел механистами и звёздными. А порталы продолжали взрываться ослепительным светом. Скорее всего, вывозили оборудование химерологов. Ну, хорошо хоть, что не подрались за лут. А об остальном ещё поговорим. В будущем надо бы набросать договор о совместных исследованиях всех фракций.

И действительно, группа людей в костюмах магов академии тащила чёрно-золотой агрегат, напоминающий ящик. А ведь на нижних уровнях ещё идут бои с химерами. Времени зря не тратят.

Интересно, где сейчас старина Сай?

— И как тебе сила великого администратора, человек? — с мурлычащими нотками в голосе осведомился бог в теле Эдельвейса.

— Славно, что ты видишь мой класс, — хмыкнул я.

— Я вижу всё. Нет ничего, что можно от меня скрыть.

— Чего ты добиваешься… кто ты, к слову? Как я понял, не бог, но телом моего друга управляешь, будто своим аватаром.

— То, что ты называешь Эдельвейса другом — это похвально. Бог — это условный статус. Если в тебя верят, и ты достаточно силён, значит ты — бог. Все мы боги. Только некоторые слишком слабы и не помнят об этом.

— Только давай без загадок и всей этой муры. У меня нет ни малейшей причины тебе доверять, и я сам решу проблему Днища.

— Это я уже понял. Весьма прискорбно. Осуждаю. Зачем делать что-то самому, если можно отдать это другому? Разве не проще…

— Не проще.

— Боги, и как только он тебя терпел? Ладно, не важно. Забудь, что я сказал. Предлагаю сделку.

— Вроде бы одну уже заключали недавно? Если несправлюсь сам — обязательно обращусь.

— Этот мир не так прост, Альтаир. Он — последний перед великой Пустотой…

— Я в курсе. Предлагаю то же, что предлагал тому Цеху. Зачем тебе нужен Зехир и что ты собираешься конкретно с ним сделать? Ответь, и исходя из этого я подумаю, сможем ли мы договориться и в чём. Я надеюсь, у тебя нет какой-то особой тайны, как у них?

Говорило со мной явно какое-то могущественное существо, но при этом манера речи у него была похожей на манеру Эдельвейса, потому говорить с ним было на удивление просто. Не чувствовалось скованности.

Ну, или просто потому, что он — кот.

— Меас, Эхмея и Мельхиор, — начал отвечать он, и тем сразу захватил моё внимание.

— Продолжай.

Губы кота дёрнулись в едва заметной улыбке.

— Меас не так давно в этом мире, по историческим меркам. Но он успел как следует здесь наследить. Он, и Эхмея. Но в отличии от своего друга, Меас Двуликий всё ещё связан узами. По здешним меркам они оба, как и созданная ими химера на основе бога некромантов, уже боги. Но там, откуда они пришли, это уровень в три четверти от сильнейших.

— Хочешь сказать, они представляют угрозу?

— Нет. Если администратор реальности проиграет бой залётным иномирцам, я буду считать, что потратил зря время. Это просто пример, какой силой обладают жители закрытого мира.

— Пример? Пример чего? Силы мне более, чем достаточно, можешь поверить. Или проверить, если так хочется.

— Не провоцируй меня, человек. Я предпочитаю не ввязываться в драки. Я в первую очередь бог информации, если так можно сказать.

Что-то мне подсказывало, что он врёт. Скорее, бог лжи. Хотя нет, он вообще не бог, а просто сильная сущность. Ничем не лучше этого недо-бога вампиров или гибридного мага Эхмеи.

— Это пример того, — продолжил кот после паузы. — Какой силой нужно обладать, чтобы оставаться хотя бы немного чистым в океане из мёртвой магии, который сюда надвигается.

— У меня достаточно сил, — с раздражением повторил я.

— Не сомневаюсь, Администратор Зехира. Но достаточно ли её у твоих союзников? И достаточно ли тебе маны, чтобы лично отражать вторжение пустоты?

Я осёкся.

— Я найду достаточно маны, не беспокойся.

— Она не берётся из ниоткуда, администратор! — усмехнулся кот. — Чтобы усилить что-то, тебе придётся вложить туда ману. Такой вот круговорот. Как решать будешь?

— Я разберусь, как.

— Есть один способ решить эту дилемму, человек.

— И какой же?

— Через веру в богов Трибунала! Не отдавай этот мир мне, но стань одним из нас!

Ага, значит у них там целая шайка богов…

— В чём подвох?

— Пятая часть этого мира живёт по правилам, в которых не существует мёртвой магии. Это не просто кусочек очередного захваченного пустотой мира. Это кусочек чистого мира, в котором пустоты просто нет! И я знаю, как удержать его, Альтаир.

— А зачем тебе для всего этого я?

— Затем, что я знаю возможностях администратора. Всё, что тебе нужно сделать, это заменить всего лишь один параметр.

— Какой?

— Замени все виды маны в этом мире на веру в меня!

Теперь уже я остановился и застыл, глядя на кота с ярко-рыжими светящимися глазами.

— Ты действительно думаешь, что я соглашусь на такое?

По правде я вообще не думал о том, что такое возможно. Зачем вообще бы мне пришло в голову делать что-то подобное? Но звучало это на редкость паршиво. Будто я мир просто продаю в обмен на смутные обещания.

— Мы создадим новый мир, Альтаир! Мир, свободный от мёртвой магии. Мир, который станет маяком свободы и независимости, каким стала тюрьма душ на спутнике десятой планеты в этой звёздной системе.

— Все миры за Зехиром уже уничтожены, — покачал я головой.

— Один остался, человек. Хочешь, чтобы твой стал вторым?

Разговор оставил много вопросов для размышления. Что на самом деле может означать это всё? Редактор персонажей с этой сущностью не работал, так что истинных эмоций я не знал.

Всё это могло оказаться и ложью, нужной лишь чтобы я сделал то, что он хочет.

Поэтому ничего передавать я никуда не буду. Но важно понять, зачем ему это было нужно, и найти своё решение.

В любом случае, осталась лишь последняя доступная мне деталь этой головоломки.

Я вновь коснулся мантии, будто собирался прямо сейчас вытянуть светящиеся кубы фрактальной энергии. Но встречаться с Мерлином я буду только хорошо подготовленным, в полной безопасности в своей башне.

С этими мыслями я вернулся в зал, где произошёл бой. У спущенного к останкам стола алтаря стоял Регулус. Увидев меня, его взгляд чуть потеплел. Здесь же всё ещё ждали меня остальные члены моей группы. Хина о чём-то беседовала со своей сестрой, не отходящей от нового архея звёздных.

— Альтаир! Наконец-то ты здесь! — начал он. — Благодарю, что помог нам! Эти безумцы едва не погубили весь континент.

— Им, как и всем сейчас, нужна мана, друг мой. Охраняй хорошо сердце острова.

— Уже сердца, — поправил меня Регулус. — Континент не удалось удержать, и он разделился окончательно.

— А источник?

— Поделился, — с сожалением пожал он плечами. — Теперь в мире станет ещё больше хаоса…

— Из хаоса рождается новый порядок, друг мой.

— Лишь бы дитя не оказалось мёртворождённым, — мрачно сказал янтарноокий Эдельвейс, после чего сущность покинула тело кота, и его глаза вновь залились необычайно чистым, глубоким синим окрасом.

Глава 27

Глава 27

Каменная длань медленно плыла среди островов, приближаясь к Эниранду. Вдалеке уже виднелся величественный остров с высокой башней. Под бесконечным водопадом с верхних островов раскинулась плодородная долина с мелкими хижинами крестьян.

Увидел отстроенный город — он казался светящимся во тьме космического пространства. Высокий деревянный зал советов с изогнутой крышей, снующие точки — фигуры разумных. Пласт одиноких белых кубиков, уходивших вверх от того места, где упал мой корабль — работало восстановление целостности.

Я дома.

На душе потеплело, но мрачное настроение никуда до конца не исчезло. Дурное предчувствие терзало душу, не отпуская ни на миг. И причину я знал. Есть некоторые дела, которые очень не хочется делать, но… у тебя нет прав отказаться.

Я добавил новый мост от своей столицы и завязал на алтари островов.

Собственного боевого флота у нас пока не было, но механисты оставили здесь свой. Предательство для Дамиана сейчас было бы сродни самоубийству, так что в его намерениях я был уверен.

Сбежавшие химерологи могли попытаться отбить свою базу, потому её защита была крайне важна сейчас. Звёздный же флот будет защищать континент от повторной попытки захватить сердца мира. Теперь уже два…

Эдельвейс обещал ещё прислать своих для укрепления и Эниранда, и Континента. Ганц предложил помочь солнечными кораблями, но я отказался. Им самим они сейчас нужнее. Наверху разгоралась гражданская война между некогда едиными малыми фракциями Монорельса.

Я в очередной раз подумал, что же могло заставить Эхмею пойти на такой шаг, как уничтожение собственного народа ради маны. Особенно с учётом того, что его сила оказалась ещё и очень зависимой от верующих. Выстрел себе в ногу ради сиюминутной выгоды?

Чего добивались Меас с Эхмеей и Мельхиором?..

Когда мост был готов, я перешёл на Эниранд вместе с Тали и Хель. Как бы я это не откладывал, но мне предстоит поглотить ещё два фрагмента фрактала, собрав остатки силы древнего мага, изменившего мир.

Перенос. Мелькнули звёзды космического пространства и выделенная область соединяющего острова моста.

Эниранд. Башня.

— Надеюсь на вас, — произнёс я девушкам.

Хель мягко улыбнулась. Тали показала большой палец.

— Удачи, оператор, — сказала механическая кукла.

— Я люблю тебя, Альтаир, — внезапно произнесла девушка.

Сел, погружаясь в глубокую медитацию.

Перед сознанием поплыли два фрактальных куба. Мана впитывалась в тело и растворялись в нём. Почва под ногами исчезла. Всё вокруг обратилось тьмой и белыми кубами, из которых творится материя.

— Альтаир… мне знакомо это имя. Оно принадлежит далёкой звезде из другого мира.

— Другого?

— Верно. На этом звёздном небе ты её не найдёшь.

— Мерлин, это ты, или твоя проекция?

— И то, и другое, — ответил глубокий старческий голос. — Я тот, кто всё видел, даже собственную далёкую смерть. И зная о том, что будет в будущем, я оставил эти осколки. Любой из них в мирах порядка имеет право воскреснуть мной. Имел. Теперь, полагаю, эта власть — часть тебя.

— Не будешь пытаться вновь забрать моё тело?

— Больше нет. Теперь я стал целостен и помню ВСЁ. А потому хочу лишь одного — исчезнуть и больше никогда не быть.

— Исчезнуть?

— Да. Но увы, этого не будет. У души есть свой путь. Я был великим магом и спас многие жизни. Но был ли во всём этом смысл?

— Ты спас Зехир.

— И обрёк на страдания таких, как Хель. Её близких убил химеролог Эзарх Безумный. А ей повезло выжить после эксперимента. Или не повело, как сказать. А знаешь, почему?

— Это важно? Эзарх мёртв.

— Его родителей сожгли на костре инквизиторы церкви стали за практику тёмных искусств. Вообще-то они были знахарями и лечили людей. Но не всё в их власти, потому когда они не смогли вытащить одного знатного пациента — последний наследник использовал все средства, чтобы отомстить им за то, что они не смогли этого сделать.

— Звучит глупо, если честно.

— Маленький целитель Эзарх умер в тот день, и родился будущий Эхарх Безумный. Больше всего он ненавидел церковь и религию. Наука стала его верой, и обратил он её на то, чтобы спасти мир. Нужно стереть церковников и их жалкие культы. Глупые энирай не понимают, что эти жертвы — на благо науке, которая свергнет мракобесие и спасёт гораздо больше жизней.

— Хочешь его оправдать, дескать его жизнь обидела и у него было право ломать чужие жизни, чтобы отомстить?

— Я просто говорю, как было. А знаешь, почему этих людей сожгли? Тот, кто навёл на них инквизицию потерял всё, чем дорожил и покончил с собой после их гибели. А инквизитор, проводивший этот ритуал…

— Зачем ты мне всё это рассказываешь?

— У всех этих событий одна причина, — сказал Мерлин. — Та же, что и у тебя самого. У зла много имён, но всего одно сердце. В этом мире её имя — Сехмет. Падшая в безумии бывшая богиня Забвения. Потому боль всегда течёт в памяти. Той, кто должна её забирать, больше нет. Вместо неё в ткани мира кровавая дыра, из которой в наш мир хлещет мёртвая магия.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Пустота питается чужой судьбой. Это второй лик мёртвой магии. Но не последний. Где-то за вечной болью и безысходностью тлеет последний аспект. Есть лишь один шанс закончить вечные страдания обитаемых миров.

— И какой же?

— Мои тени были на дне вечной боли. Во тьме абсолютного зла, под слоем отчаянья и безумия есть аспект, что способен остановить вечное страдание, Альтаир, — проникновенно сказал Мерлин мрачным глубоким голосом. — Полный распад во всех плоскостях. Абсолютный распад. Ты уже видел его шёпот, ведь лишённый эмоций фрактал в своё время провёл туда и тебя…

— Ты говоришь о гибридной стихии распада?

— Я говорю о том, что лежит в пустоте глубже отчаянья, которое убивает душу, глубже рока, тайны безумного бога, которому плевать на души. Она пожирает чужие судьбы. Я говорю о третьем аспекте магии пустоты, которая однажды поглотит всё. И имя ей — энтропия.

— Энтропия?

— Всё что было создано — может быть разрушено. В этом главный конфликт между нашей вселенной и мест, откуда ты прибыл. Твой мир утверждает, что душа неразрушима, а значит — обречена на вечную пытку. Но ты — корректор реальности. Модификатор её. Владыка и администратор, зашедший дальше, чем я. В твоей власти помочь этому конфликту разрешиться.

— Как, отдав всё на разрушение энтропии с Днища? Ты что… предлагаешь мне самому отдать этот мир пустоте⁈

— Мне очень жаль, Альтаир. Мне так жаль… Но другого пути у нас нет. Если твои слова о вере в свободу были истиной, подари её миру. Забвение без боли. Верни в мир то, что было отнято пантеоном Трибунала! Верни в мир право не-быть!! Верни окончательную смерть!!!

— Что? — опешил я.

Великий древний, сильнейший маг из когда либо существовавших сделал шаг в мою сторону. В глазах старика стояли слёзы.

— Мерлин… — начал было я и подскочил к магу. Мы оба зависли в черноте, но под ногами чувствовалась твёрдая почва, хоть я и не мог её видеть.

Мерлин медленно вставал передо мной на колени, с мольбой смотря в глаза.

— Я знаю, как это страшно, но мы должны принять энтропию, чтобы исчезнуть! Это единственный способ больше никогда не сталкиваться со злом!

Подхватил мага, чтобы удержать от этого ненужного унизительного жеста, но в последний момент, когда уже обхватил его руками в видении, как увидел абсолютно чёрные глаза из которых вместо слёз текла чёрная, как нефть, жидкость.

— Не ждал? А я ждала долго, первый из магов фрактала, — прозвучал двоящийся женский голос из уст старика. — Я твоя бывшая любовь. Я узнала по твоему шизоидному бреду о свободе и праве выбора. А помнишь, как сжимался в позе эмбриона и мечтал о смерти? Мечтал и просил ещё, чтобы увидеть меня. Все вы такие. Что же случилось теперь?

— Сехмет, — с отвращением понял я.

Несёт ли она бред или что-то такое действительно было — не важно. Нынешний я — Альтаир. Администратор реальности. И не какой-то тёмной твари диктовать мне условия.

Я призвал перед собой барьер, но вместо этого часть вездесущих белых кубов рассыпалась на множества фиолетовых и стала оседать вниз.

[Синхронизация стихий пустоты и фрактала: 100%. Открыта гибридная стихия: распад]

Что? Я не активировал такого приказа!

Разгон сознания не работал — поток времени не менялся. Все навыки в списке доступных сменились на их версию в стихии распада. Стереть, удалить, устранить, дезинтегрировать…

В разум лезли ужасные мысли и страх. Панический ужас, который останавливало разве что моё знание, что это не имеет никакого отношения ко мне. Это всё — не мои чувства, а воздействие мёртвой магии.

— Нет, отмена! Система, отмена синхронизации!

Система не слышала меня.

— Соединяйся со светом! Магией звёзд! — затем, вспомнив историю Мерлина добавил. — С хаосом!!

[Синхронизация стихий пустоты и фрактала: 100%. Открыта гибридная стихия: распад]

[Попытка инициализация стихии: антиматерия]

[Провал]

Затем последовала хлопок, отозвавшийся болью по всему телу. Волной по всему моему существу.

Образ великого волшебника всё больше походил на жуткую химеру. Черно-лиловый жидкий свет теперь лился не только из глаз, но и из ушей и носа старика. Волосы начали покрываться чернотой, части кожи слезать, обнажая скрытый под ним облик девушки.

Попробовал атаковать доступной магией распада, но она ничего не могла противопоставить падшему богу Днища. Магия не подчинялась мне. Никакая.

Система — понял я. Сама система — заражена. А значит и в системной магии присутствует частица абсолютного зла. Крупица, спящая среди других аспектов, но готовая пробудиться по первому зову своей хозяйки.

— Забвение? Нет, ты не сбежишь. Никто из вас не сбежит. Мне нужны судьбы! Много судеб!! ВЫ ВСЕ — МОИ! ВАШ ДОМ — ПУСТОТА!!!

Останки мага распались и клочьями рассыпались в черноту.

Передо мной стояла высокая девушка с чёрным каре и ярко горящими чёрно-лиловым глазами. Дыхание перехватило от невыносимой жажды смотреть на богиню, касаться богини, целовать её следы на песке.

— Целуй мои ноги, мой блудный принц безумия. И сделай наконец то, ради чего ты здесь. Выполни долг эмиссара системы. Проведи обновление системы.

— Нет… — с огромным трудом выдавил из себя я.

— Нет? — удивилась Сехмет.

— Нет, — уже уверенней сказал я.

— Значит нет… — вздохнула она, будто человек. — Значит, тебе не надоело играться вдали от меня. Что ж, давай поиграем ещё. Как ты себя зовёшь в этой жизни? Альтаир? Хорошо, Альтаир, поиграем ещё. Я с радостью съем ещё пару жизней!

Картина перед глазами резко сменилась.

Чернота и светящиеся кубы за секунду исчезли, вырывая меня из медитации в реальный мир.

За миг до того, как в моё сердце вонзился кинжал Хель с молчаливого согласия Тали.

Интерлюдия

— Это совсем не то, чего я хотел!

— Успокойся, Солар. Я иногда жалею, что взял тебя своим учеником, — произнёс беловолосый рогатый мужчина в белой мантии мага, под которой пряталась футуристичная броня.

Глупость его раздражала больше всего. Глупость и невежество. Жаль, что простым просвещением этого не излечить. Иногда это настолько въевшиеся врождённые качества, которые просто невозможно вывести.

Впрочем, нет. Здесь дело не в глупости, скорее в эмоциях. Парень мотивирован — это главное. Остальное стоит просто направить в нужное русло.

Ну и постараться, чтобы он не пересекался с Эхмеей. Впрочем, теперь об этом можно не думать.

Уничтожение присутствия его в этом мире — неприятный ход. Но они сознательно шли на риск ради набора маны. И теперь по крайней мере одной проблемой меньше — наша связь для него так и останется тайной.

Зато теперь маны должно хватить, чтобы попасть в системные настройки.

— Начинайте, мастер ар Орион, — обратился чуть дребезжащим голосом Меас к получеловеку-полусаламандре.

— Смотрите, Наставник.

Перед сияющей сферой одной из двух частей расколовшегося сердца Континента возникли пылающие буквы интерфейса. Какая полезная способность — быть ходячим терминалом там, где их вообще не предусмотрено!

[10,6% сердца мира Зехир]

[Принудительно: активировать все каналы связи между частицами]

[Внимание: выполнено 33%]

[67% доступ не возможен. Несоответствие версии системы.]

— Когда-то давно мир, в котором вы живёте, не знал силы Днища. Оно появилось многим позже и принялось его разлагать, как разлагают жизнь некротические миазмы.

[Идёт процесс принудительной активации. Ожидайте]

— На своём пути эта сила уже поглотила много миров вокруг. Все миры вокруг нас полны скверны. Мой великий учитель, да будет благословенно его имя, родился в запертом мире-клетке, из которой нельзя сбежать. Но отдал свою жизнь, стремясь очистить миры от зла. И я, как его верный ученик, продолжаю начатую им священную войну с энтропией. Истинным врагом, скрытым за отчаяньем пустоты. Этот мир, один из немногих, в котором осталось настоящее.

— Учитель, а наш мир — особенный?

— Да, Ванта, особенный. Великий маг Мерлин, которого почитают здесь как победителя второй битвы магов, исказил здесь время, создав временной порог. Мёртвая магия, пришедшая из мира смерти, подтачивает ваши сердца и оскверняет ваш мир. Что делают с заражённой конечностью?

— Ампутируют? — поняла Элизабет.

— Именно. Поэтому первое что нужно сделать — удалить всё лишнее. Мастер ар Орион, удалите грязь.

Где-то на нижних островах послышался вой и повеяло настоящим ужасом. Останки великого барьера полетели в пропасть, позволяя мёртвой магии вырваться на свободу.

Активированные на заражённые мёртвой магией острова мосты позволили ей напрямую ринуться вверх, игнорируя барьеры.

[Инициировано удаление соединений. Требуется подтверждение администратора]

— Корректор Меас Двуликий. Наречённый великим координатором Святым Гильгамешем. Инициация принудительного обновления. — произнёс он.

Обернулся к своим ученикам.:

— Мой наставник открыл, что этим злом осквернён каждый мир. Но в вашем она лишь там, где её зовут. Многие годы мир оставался в таком состоянии, пока тьма не прислала сюда своё исчадие. Тварь, которую вы знаете под именем администратор Альтаир. Эмиссар порочной системы, оскверняющий этот мир.

А затем, снова обернувшись к устройству:

— Обнаружена критическая уязвимость системы. Проанализируй статус захвата системы неизвестным вирусом

[Принудительно: начат процесс принудительного разрыва соединения.]

[Система Зехир благодарит вас за выявление уязвимости]

— Пустота не отстанет так просто, Меас, — произнёс тощий бледный тип в балахоне.

— Мельхиор… Ты продолжаешь не верить в свою великую силу, тогда как ты — лучшее творение этого мира!

— Просто подари мне чёртов покой… — проворчал он. — Мой мир выжженая пустыня. Я не могу так больше. Душу рвёт на части. У меня в голове происходит то, от чего ты бы давно сошёл с ума.

«Лучшее творение» сидело поодаль и было как всегда погружено в вечную грусть. В глазах самого ужасного существа на этой планете была сложная гамма чувств из страха загнанного зверя и жажды крови азартного хищника. Очень сложно жить, когда тот, кого ты боишься больше всего на свете, боишься до одури, до паники, до безумия… это ты сам.

— Осталось уже недолго, друг мой.

— Госпожа принимает подношение, — улыбнулась Каэра.

— О, твоя дочурка довольна, — не удержался Солар.

— Она не моя дочь. Я не грёбаный дохлый бог некромантов, — безразлично поправил Мельхиор с едва заметными нотками раздражения.

Меас чуть улыбнулся. Его всегда забавляло, как солнечный ходит по грани, рискуя быть стёртым в мгновение ока. Даже он сам не решился бы лишний раз раздражать того, кто был прозван Геноцидом. Пусть даже сам Меас и был бессмертным.

— У меня было нормальное имя, — продолжил с тоской Мельхилор, — когда ты мне его вернёшь?

— Ох… скоро-скоро, — повторил Двуликий. — Добавьте маны, мастер ар Орион. Система. Пора обновляться.

[Обновление до версии: Пантеон Чёрного Солнца.]

[Внимание: зафиксирована принудительная смена версии [УДАЛЕНО]]

— Сехмет довольна, — повторила Каэра.

— У меня мурашки по телу от этой сделки, — с отвращением сказал Вальтер. Слишком правильный для их великой миссии, но Меасу он напоминал наставника. Единственного, кого он по-настоящему уважал в этом мире. Он стал бы прекрасным лидером. Куда лучшим, чем он сам.

— Святой Гильгамеш открыл, что этим злом осквернён каждый мир, — повторил Меас. — Каждый раз, когда ты испытываешь то, чем является пустота — ты уже служишь ей. Ненависть делает сильнее лишь богов ненависти. А уже их эгрегор… ладно, сложно, да? В сущности нельзя победить подобное подобным. Всё, что ты можешь сделать — это заставить себя не испытывать их.

— Как?

— Для начала, научиться договариваться даже с врагом, если это выгодно для твоего дела.

— Это так мудро, наставник! — с блестящими от восхищения глазами сказала Ванта.

— Мастер Меас, — привлёк его внимание озабоченный голос Леониса ар Ориона.

Двуликий скривился. Как говорил великий Гильгамеш, чем сложнее план — тем больше шанс провалить его реализацию.

[Ошибка обновления. Невозможно инициализировать изменение настроек системы. 0,67% не отвечают]

— В смысле? — Меас покрылся холодной испариной.

Ошибка в этом процессе могла означать, что условия сделки нарушены, и мёртвая магия решила забрать себе весь Зехир!

Но…

— Почему… В чём причина ошибки? — произнёс Меас Двуликий.

— Наставник, что-то не так? — насторожился Вальтер.

[Недостаточно прав доступа. — 0,67% Зехира находится во владении Администратор Альтаир.]

[Обновление отменено]

[Идёт поиск возможных решений…]

— Альтаир, — сжал зубы Меас. — Так вот зачем неназываемой твари был нужен эмиссар!

Но нет. Это ещё не конец.

Двуликий подавил подкатывающий к горлу ком тошноты и заставил себя собраться.

— Мельхиор. Пришло время отработать обещанные чудеса!

Глава 28

Металл коснулся плоти и отскочил в сторону. Пока я в сознании, убить меня таким образом невозможно.

Кажется, что-то пошло не так у всех в этом мире.

Хель подняла руку. В лицо полетело копьё пустотной энергии. От него я уже увернулся, а затем был вынужден уклоняться от металлической ладони, летящей в лоб.

Тали атаковала неожиданно, резко и пугающе быстро. Китара тари не смогла пробить абсолютную защиту фрактального барьера. Но она что-то подобное с самого начала и предполагала, потому кошачьим движением юркнула в сторону, обойдя барьер и атакуя в бок.

А, нет, ложный выпад. Тали продемонстрировала короткий портал тари, оказавшись у меня за спиной. Однако не с настолько разогнанным восприятием пропускать удары.

Я легко ушёл в сторону и одной силой мысли призвал два барьера, которые не только заблокировали удар, но и зажали механическое тело Тали, не давая ему пошевелиться.

Хель атаковала пустотной волной, надеясь, что ударив мёртвой магией по площади вокруг себя уж точно достанет и до меня. Чёрно-фиолетовая дрянь обошла невидимый щит. Но слишком медленно для моего ускоренного восприятия.

Поглощённый мной фрактал, плюс сам факт того, что я находился в своей башне, решал исход боя заранее. Маги древности не зря практически не покидали своих башен.

— Сехмет, ты правда думала, что это сработает? — усмехнулся я.

Слабость и резко навалившееся магическое истощение, внезапно ставшая разлетаться куда попало сила — и вот я уже подхватываю падающую девушку и бережно укладываю её на кровать.

Кто бы знал, как мне это всё надоело…

Но теперь всё закончится. Совсем скоро.

Я покинул комнату и вышел в широкий коридор своей башни.

Мимо каменной лестницы вверх уходили белые кубы.

Спуск к алтарю не занял много времени. Решение приходилось искать очень быстро. Если хозяйка проклятой магии так отчаялась, что активирует все свои козыри разом — значит то, что я понял во время нашей последней встречи — действительно может разрушить все её планы.

Хель… она с самого начала была со мной, но я с первого дня нашего знакомства знал, что между нами может встать принудительно внедрённая в неё сила. Когда мёртвая магия впервые показала своё истинное лицо — во время битвы за Эниранд, я уже понял, что рано или поздно эта сила может попробовать достать меня через Хель.

Тали же с самого начала была предана системе. Это было понятно во время нашего памятного разговора после начала работ по восстановлению корабля. И это стало ещё более очевидно из тех крупиц воспоминаний о моём падении вниз.

Но Тали — это не только программа. Программе неведомы сомнения. Искусственный интеллект — лишь часть этого существа, которое спрятало себя у меня в сознании. Или скорее, это сделал я сам, потому как возможности администратора поистине безграничны.

Настолько, что я могу с их помощью сделать нечто большее.

Правда, признаюсь, для этого мне пришлось коррекцией хорошенько разогнать мудрость, интеллект, скорость мышления, внедрить дополнительные потоки сознания и всё вот это вот. Но с тем запасом маны, которым владел Мерлин, чего только не сделаешь.

Даже, вот это:

[Великий источник типа «Башня Мага». Стихия: фрактал. Хозяин: Альтаир]

1. Вывести перечень доступных навыков.

2. Вывести список доступных мостов.

3. Вывести доступные улучшения.

— Вывести список улучшений для класса администратор.

[Достигнут максимальный предел развития класса. Улучшение невозможно]

[Внедрение нового класса…]

[Доступно улучшение до «Архитектор реальности»]

[Внедрение новой способности…]

[Доступен навык: архитектор исходного кода]

[Класс заблокирован.]

[Требуется подтверждение от главного сервера]

[Запрос отклонён]

[Идёт поиск возможных вариантов]

— Даже не надейся, Сехмет! И спасибо, кстати, — хмыкнул я и обратился к алтарю. — Администратор Альтаир. Предложение по улучшению класса. Назначить архитектором системы Зехир.

[Старая версия системы не поддерживается. Провести обновление?]

— Днище!

[Внимание, производится принудительное разделение. 67% сервера не отвечает. ]

[Администратор Альтаир: вверены права над 0,67% сервера. Остров Эниранд (стихия фрактал)]

— Я жду свой класс, — сказал я и увидел среди предложенных нужный.

Тот, который только что придумал сам и внедрил в систему. Тот, который позволяет редактировать исходный код. А значит, позволяющий мне перекрыть путь для мёртвой магии в этот мир. Теперь единственными,, кто мог нести с собой пустоту — это те, кто получил её, пребывая в мирах искажённой системы.

К сожалению, к таким относился и я сам — печать пустоты не уходит бесследно. Урон, нанесённый душе, никуда не исчезает. Может, однажды я найду лекарство и от этого — фрактал так себе работает с душами. Но кто знает?

[Доступен класс: архитектор реальности]

[Доступна новая способность для класса Архитектор…]

Я выбрал созданный мной самим навык для нового класса. Но едва я успел прочитать его описание, как меня сбило другое, куда более неожиданное оповещение:

[Внимание: производится принудительное обновление сервера до версии «Пантеон Чёрного Солнца». Запрос администратора сервера.]

— Что? Отклонить эту хрень! Что ещё за солнце?

[Обновление отменено]

[Идёт поиск возможных решений…]

— Кто инициатор обновления?

1. [УДАЛЕНО]

2. Корректор Меас Двуликий.

Меас!

— Система, где эта мразь?

[Персонаж Меас Двуликий не обнаружен]

Какой-то хитрый фокус, который он скрывает меня и скрывается сам.

Очевидно, что он не просто так шёл к этому моменту. У него был план, и только что я помешал его реализации.

Я развернулся и пошёл прочь от алтаря, вертя в голове сразу десяток мыслей о том, как можно найти то, чего нет. Но враг хорошо подготовился. Даже попытка найти Люциуса Змееморда не увенчалась успехом. Хотя он уж точно принадлежал этому миру. Иначе не ходил бы до службы у Меаса наместником в приграничной провинции.

— Альтаир. Я слышал, что ты пробудился, — послышался кошачий голос из тени.

— Эдельвейс. Хорошо, что ты здесь. У тёмных ведь есть способы обнаружения разумных?

— Тёмные оракулы, авгуры и сновидцы могут. Ещё можно поискать след в тенях. А кто тебе нужен?

— Меас.

— Это сразу нет. Уже пробовал.

— А как насчёт его спутников?

— Ты про Змееморда и Мельхиора?

— Думаю, есть и другие, замешанные в этом. Дело на судьбу мира.

— Понял. Я обращусь к владыке. Нет ничего, что можно было бы от него скрыть. — ответил он, а затем левый глаз котейки перекрасился в насыщенный, яркий янтарь.

Я хотел было его остановить, но потом подумал — почему бы инет?

— И чем ты готов заплатить за знание? — голос Эдельвейса изменился, став более зловещим и шелестящим, будто каждое слово повторял за собой многоголосый шёпот.

— Мир не отдам. У меня на него свои планы.

— Вижу. И вижу, что ты в состоянии воплотить их в жизнь. Сила кровавого бога, преобразованная во фрактал, и обход правил. Я вижу всё, Альтаир.

— Рад за тебя. Называй цену.

— Пусть за тобой будет услуга, — на кошачьем лице появилась совсем не по-кошачьи зловещая улыбка.

— Так не пойдёт.

— Не волнуйся. Это будет честная сделка.

— Издеваешься? Жду конкретики!

— Жди, когда Меас отключит мосты от твоего острова и сбросит на Днище.

Меня от такой перспективы бросило в холодный пот. Такая возможность была, но я очень надеялся, что рогатый не додумается до такого безумия.

Отсечь Эниранд так просто не выйдет. Вместе с ним на Днище уйдёт ещё и огромное количество островов — все ветви за нами могут исчезнуть. Ирису, Эяатталь, часть Расиэля и всё что за ними. Огромное количество земель тёмной фракции…

Да и позволит ли система сделать такое?

Мгновенный захват окружающих островов? Я могу увеличить скорость этого процесса в разы, но это будет всё ещё слишком медленно.

Единственный способ — использовать силы системы для телепорта боевой группы туда, где нас будет ожидать враг.

Каковы шансы того, что там будет ловушка? Ненулевые. Зависит лишь от осведомлённости о наличии у меня такой возможности. Появилась она у меня не так давно. Собственно, только что.

— Клянусь, что не потребую у тебя власть над миром. И клянусь, что это не будет угрожать жизни и свободе живущих под небом Зехира. Слово глашатая стихии астрала, тень от тени Токоннилда, Подвального Владыки и сердца Трибунала. Ты вправе отказаться, если моя просьба покажется тебе чрезмерной.

— Когда ты идёшь на такие уступки, я верю тебе ещё меньше.

— Не глупи, для меня это опасная сделка. Эдельвейс считает тебя человеком чести, потому я верю в твою честность. Согласись, у меня гораздо больше причин ждать обмана.

— Это и подозрительно. Ещё недавно у тебя были совсем другие планы и требования. Что изменилось?

— То, что пытается сделать Меас намного хуже того, что можешь натворить ты. Это идёт вразрез с моими планами. Да и ты, помнится, хотел сохранить не только жизни, но и свободную волю людей. Я на их свободу не покушаюсь, это противоречит моему аспекту.

— Хорошо, пушистый, — сказал я, понимая что возможно подписываюсь на нечто крайне паршивое. Но сейчас на кону стояло нечто большее. Выживание всего этого мира и множество жизней.

— Будь здесь через час. Я найду того, кто тебе нужен, — ответил кот. — Портал за счёт заведения.

— Принято, — кивнул я.

— Мастер Альтаир! — воскликнул стоявший по ту сторону ворот в башню страж.

— Буди высший командный состав. Всю мою боевую группу — к башне. Это срочно. Нас ждут Меас с Мельхиором.

— Да, мастер, — побледнел парень.

— Стоп. Регулус тут? Дамиан?

— Да, мастер! Они исследуют остров химерологов.

— Отлично. Тогда и их тоже. Пусть берут с собой самых серьёзных бойцов, но немного. Предупреди на кого идёт охота. Они поймут и не станут попусту жертвовать людьми.

Последнее — были уже скорее мои размышления вслух.

Что ж, я сделал всё, что смог. Но враг очень точно продумал всё до деталей. Нападение во время связи с фракталом Мерлина, слежка через девушек и скоординированное начало действий Сехмет и Меаса.

Это означало только одно. Они действовали заодно. Может даже решили поделить Зехир. Всё вновь было призвано меня задержать.

Кстати, о девушках.

Персонаж: Хель.

Внесение глобальных корректировок: замена источника стихии «пустота» источником стихии «фрактал». Установить соответствующий стихии класс: корректор.

Персонаж: Тали.

Внесение глобальных корректировок: форматирование системных установок и замена на версию Зехир. Внешний доступ к разуму заблокирован. Директивы заблокированы. Установить соответствующий стихии класс: корректор.

Смена дислокации.

Механическая кукла мгновенно пришла в себя. Затем отпрыгнула от меня, как от огня. Затем с пару секунд размышляла. Много для неё что-то. Надеюсь, я не повредил ничего ей в голове.

— Альтаир, ты… Ты как меня переписал на зехирскую версию системы?

— Это всё, что тебя интересует? — усмехнулся я.

— А что?

— Ты свободна, Тали! Теперь только тебе выбирать, как жить. Возможно, мы даже найдём способ понять, кем ты была раньше. И кстати, перенести твоё сознание в живое тело — труда не составит.

— Аль… Альтаир… Я пыталась убить тебя, а ты… ты меня награждаешь?

— Ты была со мной с самого начала этого пути, Тали. Увы, я не знаю, кто я. Я только-только начинаю понимать это. Хотя если честно, не очень хочу.

— Хочешь сказать, я была… человеком? Я нейросеть, Альтаир. Не обманывай себя.

— Могу предложить тебе то же самое. Хотя то, что ты сама этого не понимаешь — интересно. Проанализируй с незаражённой версией системы своё поведение и логику реакций.

— Я верю тебе. Но у меня нет этого в памяти.

— Значит, будем тебе её возвращать. У меня теперь большие возможности. Да и у тебя тоже.

Послышался всхлип.

Вторая девушка приходила в себя. И первое, что она сделала в сознании — это принялась рыдать.

— Хель, ты чего?

— Я… я предала тебя. Ударила тебя, когда ты был так уязвим… я не достойна идти рядом с тобой. Я опасна, я…

— Тихо. Успокойся. Ты не виновата в том, что случилось. И как видишь, я жив. Я знал, что такое может быть. Твоё тело принадлежало тебе не полностью.

Девушка коснулась груди, где был уродливый шрам и бьющийся источник магии.

Вот только не той магии, что прежде.

Брови Хель поползли выше. Она даже забыла о стеснении и расстегнула рубаху, чтобы увидеть, как уродливая чёрно-лиловая клякса заменилась светящимся белым шрамом, будто нарисованном из множества пикселей.

— Что… это? — зачарованно спросила она. Силу фрактала она, конечно же, узнала.

— Я же сказал, больше никогда проклятие не будет мучить тебя. Отныне ты — наследник моей силы. Второй маг фрактала этого мира. Позже я покажу тебе всякие фишки. А пока пользуйся, как раньше. Я заменил тебе способности на фрактальные аналоги, так что будет работать почти так же, но больше не волнуйся об откате.

Девушка бросилась мне в объятия, да так, что я думал — точно задушит.

Первым после перенесённых девушек пришёл Тео.

Выглядел он мрачно и очень решительно. И конечно, вооружённым до зубов.

— На этот раз я не упущу его.

— Главное не убей слишком быстро.

— Знаю. Он должен вернуть мою Кирейрай.

— О, смотрю компания уже в сборе, — послышался голос Ганца. — Пришло время для последнего замеса, да?

— Надеюсь, что последнего, но может быть всякое, — ответил я.

— Я в деле, шеф, — показалась у него из-за спины Соула.

Дамиана сопровождала Соль и незнакомый мужик из церкви Стали. Последний мне не понравился. Не сам — но присутствие всяческих культов меня сейчас напрягает.

— Лина, тебе идти не обязательно, — бросил я появившейся лисе.

— И пропустить такое событие? Ты не волнуйся, я сразу в невидимость и в безопасное место…

Спасибо, поддержала, — хмыкнул я про себя. — Точно самый полезный член группы.

Последней шла делегация звёздных. Регулус со своими подругами и Хиной. Последняя шла в хвосте и была непривычно задумчивой. К тому же на редкость бодрой, что для неё вообще нонсенс.

Хотя нет, самыми последними появились тёмные. Но они примерно так всё и задумывали — ровно через час в портальной комнате башни.

Его темнейшество патриарх Эдельвейс яростно махал двумя хвостами на плече у Сатоки.

— Я нашёл их, Альтаир, — пронёсся многоголосый шёпот. — Готовься к прыжку.

— Минуту, — бросил я во мрак.

А затем обвёл взглядом собравшихся.

— Ну что, где именно мы окажемся я не знаю, и что нас ждёт на той стороне — тоже. Но спасибо, что вы на моей стороне. И чтобы было больше мотивации, вот вам хорошая новость. Ваш мир будет спасён от Днища, и мертвая магия перестанет вам угрожать.

— И как же ты это сделаешь? — спросил Регулус ар Орион.

— Увидишь, когда победим.

Нас окутал мрак вместо привычного белого свечения, какие выдавали обычные порталы. Живая тьма окружила нас и в едином облаке бросила через острова наверх, туда где нас уже ожидал враг.

По ту сторону нас встретил запах смерти. На полу в разных позах были убитые люди в одеждах королевства звёзд.

— Это аванпост у второго сердца Континента, — сказал Регулус. — Мы поставили его после раскола. Только начали возводить. И, видимо, опоздали.

Надо сказать, для укреплений, возведённых где-то за сутки — чистая магия. Хотя, именно магия и есть.

— Они ответят за это. Альтаир, они ведь в сговоре с Цехом?

— Сомневаюсь, — сказал я. — Хотя, мясники перебежать на их сторону действительно могли.

Встречаться с Пчеловодом и той дамочкой сейчас не сильно хотелось. Хватит и парня, которому присвоили прозвище «Геноцид миров» за частицу бога-некроманта внутри.

— Алтарь находится в часовне… — начал Регулус.

Её достроить звёздные не успели, так что была лишь большая каменная площадь на краю обрыва с разметкой и тянущимися вверх линиями магов-начертателей.

— И вот ты здесь, Альтаир, — послышался дребезжащий неприятный голос Меаса.

— Перед тем, как я тебя убью, скажи хоть, чего ты пытался добиться?

— Меня убить невозможно, глупец! — отозвался козёл, позорящий род энирай.

— Ну, это мы ещё посмотрим. Эхмея говорил то же самое.

— Мой друг сделал всё правильно. Его жертва не будет напрасна, и скоро я его верну. Но ты, похоже, из тех, кто любит сыпать угрозами, первый хозяин фрактала.

— Пустоте закрыт вход в этот мир, если что.

— А поддерживать такое положение вещей ты будешь чем? Сколько бы у тебя не было маны, рано или поздно она всё равно иссякнет. Передай мне права, и я запущу обновление до своей версии этого мира.

— Чем тебя не устраивает текущая система? Ты запустил отторжение заражённых земель. Твоя система содержит пустоту? Кто ты такой на самом деле, Меас? Эмиссар?

— Всё, что я имею, я получил сам. Потом, кровью и наставлением моего учителя Святого Гильгамеша. В моём мире нет иной магии, кроме магии карающего света Чёрного Солнца.

— Значит монополярная диктатура, я понял. Не годится.

— Вы, эмиссары, древняя легенда, покрытая плесенью. Вашего ордена давно нет, а ты — последний осколок, оставшийся по эту сторону мироздания.

— Где ты сам взял силу фрактала?

— Я пришёл к ней сам, а не брал взаймы у кого-то. Мир, откуда я родом, может дать очень много силы. Я — тот, кто ждал твоего появления безумное множество лет. Ждал, чтобы остановить тебя, и твою хозяйку.

— Прям таки ждал? Я здесь вообще не при чём, парень. Я не с мёртвй магией. Я сам по себе. Сейчас моя система — это система Зехира.

— Ошибаешься. Всё, что сейчас происходит, происходит по твоей вине, эмиссар. Ты запустил череду событий по всему этому миру. И в результате действовать пришлось уже мне.

— Ты заключил союз со злом и отдал две трети этого мира.

— А зачем они нам? — не стал отпираться Меас. — Эти острова поглощены пустотой. Там нет ничего, кроме чудовищ. Или ты из тех, кто считает, что землю нужно отвоёвывать, ценой жизней людей?

— После того, что творил Эхмея на солнечных островах, не тебе говорить про массовые убийства. Я только подчеркнул, что ты в сговоре с пустотой.

— Ты едва ли поймёшь меня, скудный умом человек. Ты и тебе подобные погубили рай, когда впустили в него мёртвую магию. Я не знаю, кто именно из вас осквернил вселенную этой мерзостью, выпустив её на свободу. Но Святой Гильгамеш, мой единственный настоящий учитель, открыл источник всего зла. Всё должно обратиться в свет и стать безупречным!

— Что ты несёшь, рогатый?

— Я был там, Альтаир! Я был ВЕЗДЕ! Я — первое по-настоящему свободное существо. И знаешь что? Он все смердят энтропией! Эта мерзость не из нашей вселенной. Она пришла сюда, когда такие, как вы открыли ей путь! В этой вселенной её никогда не существовало!

Неожиданно Меас оказался не таким уж хладнокровным. Но к великому разочарованию,вспышка его эмоций лишь выдала в нём несущего бред параноика.

— Ладно, что он пообещал тебе? — обратился я к Мельхилору.

Парень в плотном чёрном балахоне с низко опущенным капюшоном стоял чуть поодаль от Меаса, но системный статус всё равно его выдавал.

Мельхиор Геноцид, некрозодчий 2221 уровня.

Сколько? Это вообще законно? У него же шестьсот шестой в прошлый раз был!

— Вернуть мне мою жизнь. Ты можешь мне вернуть жизнь?

— Новое тело? Это не проблема.

— Память… имя… семью… тех, кого я любил и кто был мне дорог… и убрать из головы эти проклятые голоса… и убрать её облик из головы. Можешь вернуть мне меня?

Память и близкие… Днище! У фрактала нет воскрешения и нет памяти. Может, удастся вернуть что-то через логи. А отделить от разума осколка бога-некроманта… фрактал не умеет работать с душами. Я пишу свойства видимой материи, но не духовную суть.

— Он заговаривает тебе зубы, Мельхиор. Он тебе ничего не вернёт. Я участвовал в твоём создании и я знаю, как ты устроен. Когда мир поглотит созданная мной реальность, я получу доступ ко всем нужным возможностям.

— Таких возможностей нет! — сказал я правду.

— Он дурит тебе голову и заставляет сомневаться, чтобы победить. Вспомни, зачем существуют эмиссары.

— Нести систему, — сплюнул некрохимеролог и бросился в бой.

Стены недостроенного святилища вокруг нас вдруг вспучились, будто живые существа, и потянулись к нам когтистыми лапами. Из каменного пола, проламывая землю, вылезали каменные мертвецы.

Глава 29

Бессмысленно строить барьер, если твой враг — это всё пространство перед тобой.

В энергетический щит врезался огромный уродливый монстр. Но ещё несколько таких же бледных химер, скрытых за полами драных плащей, подбирались ко мне со всех сторон.

Они едва не окружили меня, и лишь увеличенная скорость реакции позволила уйти из под атаки.

Заряжаю клинок силой фрактала, и старый, так хорошо служивший мне кацбальгер начинает танцевать, уничтожая нечисть.

Следующий мертвец выскочил из стены и был наполовину сделан из камня. Я отскочил и ударил фрактальным шаром, разбивая материальную структуру чудовища.

Однако новые руки-монстры уже тянулись ко мне, вырываясь изо всех поверхностей вокруг меня. Так что я на всякий случай начал ставить барьеры прямо на стенах и на полу.

Рядом чёрным пламенем бросался незнакомый солнечный. Я сперва подумал, что это Тео, но тот был в небе на огненной птице, и посылал сверху магию гибридной стихии со светом, чтобы противостоять магу.

Солнечный обладал хороше реакцией и легко уходил от от взрывающихся птиц. К тому же, тоже имел аналог огненных крыльев из мрака.

— Брат, стой! Лионель! Это ведь ты! — воскликнул Регулус.

В жизни они были мало знакомы, но о потерянном гениальном старшем брате он слышал столько раз, что устал считать.

Однако старший ар Орион разговаривать был не настроен. Он сразу возвёл начертательный щит, одно из базовых защитных заклинаний, которому учат в академии. А затем послал сразу несколько атакующих заклинаний магии звёзд.

Эту первую атаку он упустил, вместе с инициативой в бою. Но лишь от растерянности. Враг такими недостатками не обладал.

Всю жизнь Регулус жил в его тени. И вот теперь он — звёздный архей, а его брат — ренегат на службе у безумца.

Главное, случайно на навредить высшей магией континенту ещё больше, — мелькнуло в голове у звёздного мага.

А затем рядом расцвели вспышки заклятий-перехватчиков. Регулус начал строить заклинательную сеть, чтобы контролировать пространство вокруг. Маны было полно, а новая способность с кровавого острова позволяла адаптировать магию под нужды прямо в бою.

— Одумайся, брат! — продолжил Регулус усиленным голосом. — Цех уже едва не погубил континент!

— Я обрёл силу, которая и не снилась тебе, червь! — процедил Леонель.

Мелькнула волна фрактальной энергии. Хель отбросила от себя заражённую мёртвой магией лисолюдку. Но та не сдавалась и сумела преодолеть заклинание благодаря неестественно высокому и быстрому прыжку.

Но внизу её уже ждало фрактальное копьё, а следом за ним — металлический кулак Тали.

Худший выбор противников для пустотницы — бездушный механизм и маг читерной стихии. Но ничего, её боли хватит на всех…

Каэра взяла силу в долг у мёртвой магии, и та окутала её боевым безумием. Усиленные проклятием характеристики позволяли ей быть универсальной.

Она ушла коротким порталом. В то время, как её скрытые заклинания набрали силу, и из теней потянулась хищная морда саблезубого тигра, состоящего из пустотного чёрно-лилового пламени.

Тали нырнула мимо неё. Механическая кукла тари тоже обладала способностью коротких порталов, потому уже ждала врага в точке выхода.

Пустотница выхватила два коротких клинка, и чёрно-лиловая сила спиралью пронеслась по её рукам.

Бывший лидер механистов был в разы сильнее нового. Даже втроём, с Солью и Магнусом, они едва сдерживали его.

Вальтер начал с броска наномашин, которые сплелись в защитную сеть. Из рукавов его мантии посыпались саморазвёртывающиеся механизмы.

— Ты предал всё, за что боролись Орден Механистов и Церковь Стали! — выпалил Дамиан.

— Мне очень жаль, но это единственный способ спасти мир, — с сожалением покачал головой бывший лидер фракции.

— Тебя использует рогатый предатель, который развёл тебя, как лоха!

— Пф! Ты ничего не знаешь, выскочка! На моём месте любой сознательный член Ордена поступил бы так же! А ты встал на сторону предателя всего живого!

— Тебе промыли мозги, Вальтер! — прорычал Дамиан.

— Ты погряз в невежестве, бывший ученик.

Магнус и Соль попытались взять противника в кольцо, пока тот был занят Дамианом, но как оказалось, он был готов к любому повороту. Мелкие механические создания за миг собрались в механических големов.

Первый перехватил руку с молотом, вырвал оружие механиста и едва не прикончил тем же молотом.

Второй пропустил выстрел Соль. Механичекое оружие высекло искру. Мелькнула электрическая дуга, но вреда стальной конструкции она не причинила. Механизм пошёл вперёд, хватая оружие за дуло и уводя вверх. Затем последовал мощный удар в живот. Раздался металлический скрежет. Механическая рука столкнулась с пластиной из тёмной стали.

С киборгом Соль Вальтер был не знаком, потому той удалось его удивить и чуть продавить врага.

Ухватив конструкцию левой рукой, она послала заряд ЭМИ, блокирующий связь между отдельными частями самосборного голема Вальтера.

Но сам механист отреагировать успел и даже сразу понял, в чём возникла заминка. В сторону девушки полетел чёрный шар, оказавшийся вырубающей электронику гранатой.

Теперь уже девушку парализовало. Она застыла в процессе замаха рядом с таким же замершим механизмом. Оставалось только добить, но инициативу вновь перехватил Дамиан.

Копьё из молний, усиленное созданным для боя костюмом, прошибло противника. Вспышки электричества забегали по защитному пологу, и механист принял новое решение. Вальтер отдал ментальный приказ защите распасться на механических летучих тварей, которые роем бросились на Дамиана.

Умение быстро перестраиваться в бою и мгновенно менять тактику — было главной отличительной чертой Вальтера.

Где-то вдалеке расцвёл взрыв и послышался грохот. Дамиан был уверен, что первым перейдут на тяжёлое оружие звёздные маги. Регулус и Лионель оба имели все шансы начать новый катаклизм и надломить остров, не говоря уж о том, чтобы снесли остатки недосртоенноё базы. Лучи их смертоносных заклятий то и дело мелькали высоко над головой.

Однако первым вышли из себя ввсе не они.

— МЕА-АС!!! — привлёк к себе внимание Тео.

Раненый ученик двуликого из числа солнечных, с гибридной магией чёрного пламени, безуспешно отбивался от Ганца. Темноволосый механист по имени Тео горел такой одержимостью, что даже самый безбашенный член группы Меаса почувствовал себя не в своей тарелке.

Короткий обмен заклятиями показал, что противник обладает сразу двумя гибридными стихиями, а его решимость не знала преград. К счастью, его врагом был не Солар, а его учитель.

— Ха, да это же тот псих, который практиковал тёмнную магию на собственном клане. Ну чё, приятель, не ждал что карма придёт к тебе сама?

Лицо солнечного ренегата разминулось с кулаком громадного наследника клана Менкаура лишь потому, что в этот момент позади них, там где только что стоял Меас Двуликий, расцвёл взрыв неведомой до этого силы.

Одержимый жаждой мести пиротехник давно вышел за рамки своего класса. Неведомый доселе этому миру гибрид трёх стихий сплёлся во взрывчатку, которая плавила даже камни.

В том месте, где миг назад был Меас, осталось лишь оплавленная воронка из чёрного стекла. Но от самого мага не осталось даже и следа.

Однако зловещего иномирца так просто было не уничтожить.

Меас оказался прямо на огненной птице Тео. Мелькнула алая вспышка, и пиротехник, лишившись активных заклятий, полетел вниз.

Впрочем, сам Тео был готов и к этому. Ещё в воздухе он активировал собственные огненные крылья, а в том месте, где был Меас, вспыхнуло зарево смертоносной магии.

— Ты сдохнешь, Крыса! Предатель! Я разорву тебя на части за Кирай!

— Кирай… Кирейрай… а, ты должно быть Тео, — проскрежетал дребезжащий голос Меаса. — Так вот в чём дело. Это всё из-за какого-то расходного мусора?

Тео это ещё больше вывело из себя, и стоило Меасу воплотиться вновь, как в ту сторону сразу же устремился новый поток смертоносной гибридной магии.

Мощная гибридная магия врезалась в барьер. Я вовремя успел его выставить слева от себя и прикрыться от разрушительной силы. Выжженная оплавленная земля растеклась там, где на миг появился Двуликий.

Эта заминка едва не стоила мне жизни. В следующий миг меня окружили некротические уроды с огромной пастью и когтистыми лапами. Нежить попыталась окружить меня и повалить своим весом. Но я скопировал кольцо Хель и отбросил противника. Мельхиор стоял передо мной. Красные глаза некрохимеролога поймали меня в фокус.

За его спиной из воздуха собирались по крохотным частичкам мёртвые рыцари. Белая кожа плотно обтягивала лысые черепа, а тела прятались в чёрных лохмотьях и мощной броне.

Ещё двое мертвецов были уже рядом со мной, но я их успел засечь и подловить в момент атаки. Скопированный короткий портал унёс меня поближе к самому Мельхиору, а существа взорвались во вспышке фрактальной магии, скопированной безумной атаки Тео.

Троица рыцарей, созданных Мельхиором бросилась на меня.

Ну, в эту игру можно играть и вдвоём.

Ретрансляция чар, и навстречу нежити метнулись сотканные из множества белых кубиков фигуры.

Серия новых взрывов где-то вдалеке. На них я уже не обращал внимания. Сперва нужно обезвредить самую большую угрозу.

Барьеры и скопированная магия помогали тянуть время. Враг сильно обгонял меня в уровне, и пришлось слишком много хитрить, повышая уровень навыков коррекцией.

О том, чтобы остановить такое существо в прямом столкновении и речи не шло. Вокруг противника всё буквально дрожало от чёрной магии. Сама земля чернела под его ногами. От начатой звёздными стройки у одного из сердец расколовшегося континента не осталось уже практически ничего.

Вниз летели отколотые куски земли, а о том, чтобы услышать что-либо в этом бешеном бою — и говорить не приходилось.

Мельхиор создал чёрный клинок из тьмы и отразил мой выпад кацбальгером. Затем резкая контратака и магический мрак едва не касается моей груди — спас барьер.

[Коррекция: стабильность амальгамы душ снижена]

С самого начала боя я больше отбивался, основные усилия прилагая на то, чтобы найти уязвимость этого чудовища. И похоже, мне это наконец удалось.

Не очень понятный параметр тоже поддавался коррекции, а его описание намекало на то, что последует при дестабилизации.

Мельхиор вдруг повалился на колени, заорав:

— Нет! Заткнись! ЗАТКНИСЬ!! — кричал он, не совсем понятно к кому. Я сражался молча, понимая что переубедить его в чём-то не выйдет.

Я увеличил напор. Капюшон слетел с головы Мельхиора, обнажив голову со спутанными чёрными волосами. Они напоминали скорее живой мрак и оставляли за собой шлейф из тьмы.

Некрохимероллог не глядя ударил следующей способностью, и вокруг буквально всё начало оживать и выгибаться, словно было создано из мёртвых тел. Но меня он уже не видел, закрывая себе глаза руками.

Вот оно — слабое место этого монстра!

Открыв редактор персонажей, я начал накидывать противнику коррекцией ещё больше противоречивых чувств. Это была опасная тактика — враг мог просто впасть в состояние берсерка. Но и он не был главной проблемой здесь.

Я воспользовался секундной паузой, чтобы с ускоренным восприятием окинуть взглядом поле боя.

Соула валялась без сознания. Как и две ученицы Меаса. Её в чувства пыталась привести спутница Регулуса. Сам маг сражался с другим звёздным. Дамиан и его подручные проигрывали бой с Вальтером. Даже мои усиления не сильно им помогали. А вот Хель с Тали очень неплохо теснили пустотную лису, которая уже даже не отбивалась.

Лину я не увидел. Сатока сошлась в бою с незнакомым тёмным магом. Эдельвейс почему-то был в светящейся клетке, которую сейчас рвал мощными лапами. Ганц избивал какого-то солнечного.

Бой заходил в патовую ситуацию, а успех обеих сторон — переменным. Но разве главное здесь он?

Моя главная сила, ещё со времён когда я получил первый класс, была в системной справке. В знании обо всём. Секрет Мельхиора я разгадал. Грубая и топорная склейка душ — осколка древнего бога некромантов и человека. Взяли б уже хоть тари, беднягу уже бы не так сильно мучала беда с головой.

А что такое ты, Меас…?

Он уже умирал однажды. Я принял это за портал тогда — когда он просто исчез во время боя с Эхмеей. Но здесь он проворачивал тот же фокус раз за разом. Хорошо хоть, что Тео не прекращал его теснить, но уже и не так покупался на уловки, которыми враг пытался подставить кого-то из нас.

[Внимание. Запрос на отключение 37% сервера. Принять?]

Днище!

Пока Тео истреблял появляющийся в разных местах образ Меаса, другой Меас что-то делал с алтарём.

Я бросился изо всех сил к нему. И оказался не один — рядом в кошачьем коротком портале возникла Хина тар Нитти и вогнала Меасу клинок в спину.

На этот раз я не сводил с него глаз и увидел, как оружие входит в тело рогатого ублюдка, вырывается с другой стороны груди, гарантированно пробив сердце.

Однако в следующий миг он просто исчез в никуда.

[Меас Двуликий, ткач форм 1336 уровня]

Где?

Я остановил процесс и попытался ввести директивный запрет, если точнее, забанить такого пользователя к Днищу. Но столкнулся со знакомой пометкой о том, что такого в этом мире нет.

Поэтому все мои коррекции на него слетают.

Самый свободный в Подлунных Мирах… и в то же время привязаный к другому миру. Как это может увязываться между собой?

— Мр-разь! — с яростью воскликнул Тео, приземляясь в том месте, где мигом ранее был враг.

— Тео! — одёрнул я его, — Остынь!

— Я не прощу…

— Да башкой подумай, ты ему хуже не делаешь!

Пиротехник сжал зубы.

— Надо же, чудо, мы даже почти не опоздали, — послышался хорошо знакомый хриплый голос.

— Сай, только не говори, что ты с этой нечистью. Я сильно в тебе разочаруюсь, — мрачно сказал я.

— Нет, просто я всегда плачу по счетам, Альтаир.

За химерологом семенила биюзововолосая искатель, переметнувшаяся видимо на его сторону. Наверное, самый странный союз, который я видел.

Посланник в железной маске оказался прав. Дальше всё оставалось лишь делом техники. В гонке за финальный трофей — власть над Зехиром, Цех поставил на кон всё. Тем более что пряник был в этой ситуации почти мифом, а вот кнут — очень даже реальным.

На другом конце была мучительная смерть в лапах мёртвой магии и её богини.

Но Цех всегда славился тем, что мог быстро принимать решения и менять планы. Разум — это то, что совет оттачивал всё это время. А вот эмоции, как вещь совершенно бесполезная в принятии верных решений, давно едва давали о себе знать.

Главное — всё делать вовремя.

Избавиться от пустоты путём отрезания части мира и деления планеты на две — безумие, которое им было не по силам. Права владыки крови в этом мире слишком малы, да и их осталось уже трое.

Тогда лучшим планом был захват и использование Альтаира для возвышения Цеха. Не вышло. Значит, придётся действовать по плану «б».

И славно. Потому как он предусматривал возможность сделать то, на что давно уже чесались у него руки — набить морду ублюдку и крысе Меасу. Никто не смеет плевать в душу Цеху, особенно после оказанного доверия.

С шумом множества насекомых по другую сторону от Алтаря приземлился Пчеловод в компании девушки с крыльями мухи.

Беглянка Элизабет с двумя химерами при виде мастера Сая Живодёра не удержалась и атаковала, но перед ним выскочила его личная стража. Близнецы Нитти, будто единый живой организм, перехватили её тварей, за пару мгновений исполосовал клинками, а затем с двух сторон напали на неё саму.

— Не подходи к алтарю, Сай, — пригрозил Альтаир, выставив вперёд клинок некроманта.

Глава 30

Когда ручные коты Сая столкнулись с одной из учениц Меаса, на душе чуть потеплело. По крайней мере, с ним они действительно не в союзе. Появление третьей силы в последний момент — типичная тактика химерологов. Но здесь они поторопились, у нас ещё достаточно сил.

— Не подходи к алтарю, Сай, — настороженно сказал я, выставив вперёд верный кацбальгер.

— О, нет, Альтаир… мы пришли не за этим. Теперь прав у нас будет недостаточно, чтобы вести свою игру. Но вот делить его надвое — смерть.

Я бросил взгляд вверх над собой, обнаружив жужжание роя пчёл.

Поняв мои мысли, вторым заговорил пчеловод, медленно собираясь из части облака в фигуру Хаку.

Вот все потеряшки и в сборе, — хмыкнул я про себя. — Вот только как же не вовремя? Поодиночке мы должны победить, но если они объединятся… будет сложнее.

— Удивительно, мастер, Альтаир, что мне приходится напоминать…

— Убить их! — последовал приказ Меаса, который слушать наши разговоры не собирался и тем оборвал последние сомнение о возможном союзе Цеха с его шайкой. Они действительно были врагами. Рогатый даже не раздумывал, отдавая такой приказ.

Директора Цеха бросились на врага. Пчеловод тоже бросился в атаку, однако рядом со мной из роя собралось ещё одно тело, копия первого.

— … о банальной физике, — продолжил химеролог. — Что будет с планетой, если она лишится двух третей своего веса? А если ещё и от этой трети отсечь почти половину?

Пчеловод стоял на месте, не подавая никаких знаков и не делая попыток завладеть терминалом. Они что, снова сменили сторону и хотят стать моими союзниками? Или как?

— Что случится с её атмосферой? — продолжил, тем временем, Хаку.

— Атмосфера Зехира удерживается силой заклятия Мерлина, которое поддерживается за счёт самой планеты.

— Верно, — кивнул он. — А какую суть он вкладывал в заклинание? Чего он хотел добиться?

— Говори прямо, мясник.

— Мясник? Я лишь провожу исследования ко всеобщей пользе. А магия Мерлина в первую очередь, заставляет реальность считать его единой планетой с едиными законами физики. Гравитация на всех островах одинакова, разве не так?

— Хочешь сказать, острова потеряют атмосферу?

— Она привязана к свойствам этой планеты, как если бы она была целостной. Но если от неё останется ничтожный кусочек, мы будем крохотным полем астероидов, которое обречено свою атмосферу утратить.

— И теперь хочешь сказать, что вы на моей стороне?

— Кто бы из нас не владел островами, если они будут мёртвым мусором, какая разница?

Сюрприз с появлением Цеха поменял расклад сил. Директора Цеха были грозной силой, во много раз ускоривший нашу победу.

Под звуки взрывов Тео прикончил очередного Меаса, но тот будто издевался над ним, возрождаясь заново. Теперь ему помогал Сай, но в отличии от пиротехника, он быстро понял, что это бессмысленно.

После того, как химеролог убил его трижды, то просто начал пробовать на нём разные виды воздействия и способы атаки.

Не бывает неуязвимых. Всё чем-то ограничено. Даже мой абсолютный барьер фрактала ограничен запасами маны. Вечно держать его я не могу. Да и тот красный свет у химерологов его как-то блокировал.

Однако если бы это была магия, я бы смог скопировать эту способность бесконечного мгновенного перерождения.

Ещё громче завыл Мельхилор. Безумный некрохимеролог продолжал звать нечисть, но… это было жуткое зрелище. Мертвецы бросались в бой на любую цель рядом, в том числе друг на друга. Некротические твари пожирали друг друга, и им на замену приходили новые.

Тёмная магия распространялась и дальше, создавая на поле боя чёрное пятно.

Меас же следующим воплощением оказался рядом со мной и сердцем континента. Пчеловод опередил меня всего на пару секунд, прикончив его в очередной раз — светящимся медным копьём.

Однако тот просто появился вновь рядом со мной и попытался коснуться. Ускоренная реакция помогла отскочить, однако враг просто собрался вновь у меня за спиной, и я почувствовал прикосновение холодной руки своего злейшего врага.

Меня охватило знакомое чувство. Точно такое же, какое я испытывал перемещаясь на мостах с острова на остров. Вот только сейчас оно было сильнее во много раз.

Я попытался сопротивляться, но всё происходило слишком быстро даже для скорректированного восприятия. Я лишь успел увидеть, как расширяются от страха впервые глаза Пчеловода. Тот начинал что-то колдовать, но не успел. Увидел Эдельвейса, который вышел из моей тени и попытался прикрыть от врага, однако и он опоздал.

Успела лишь Хина тар Нитти, благодаря короткому порталу, одной из способностей тари. Но она не пыталась меня спаси — её кинжал вошёл в спину Меасу.

Затем меня резко понесло вверх через отсутствующую крышу разрушенной постройки. Вскоре я покинул купол атмосферы над континентом и оказался в черноте космического пространства. Но на этом всё не закончилось — сила понесла меня дальше. Километр, два, десять… сотня…

Острова проносились мимо. Я с трудом, благодаря справке понял, что вышел за пределы владений звёздных, затем миновал острова Монорельса и оказался за пределами планеты.

Вдалеке показалось жёлтое солнце и ещё три… нет, четыре планеты перед ним. Затем ещё дальше, километры исчислялись уже тысячами, а меня всё тянуло прочь от солнца.

Хлопок.

Что-то щёлкнуло в ушах, и мир изменился. Рядом с солнцем появилось второе, янтарно-рыжее. Его я уже видел раньше в видениях Мерлина. Призванная вместе со вторым светилом частица энергии Хаоса, вплощённая в звезду-спутник.

Скорость продолжала расти. Следующие планеты если и были, я их не увидел и не рассмотрел. Возможно, они были где-то по другую сторону от солнц, или я просто не мог ничего рассмотреть на такой скорости. На таких расстояниях ни усиленный разум, ни сверхзрение не помогут.

Выходит, конец? Он просто вышвырнул меня как-то за пределы планеты?

Какая глупая смерть почти-властелина-мира.

Что ж, было весело…

По крайней мере, какое-то время.

…

Из мрачных мыслей меня вывела резкая боль от падения. Я оказался на каменном полу в большой серой комнате, испещрённой множеством светящихся символов.

Меня сильно приложило об холодный камень, но главное, я был жив.

Значит, не конец.

Ещё поборемся!

Поднимаю голову с пола. Днище, как же здесь холодно!

Хотя, оно и не удивительно, если учесть, как мы далеко от солнц.

— Н… не может быть! К…кровь…

Меас, хромая, отошёл от места переноса. Комната напоминала портальную в башнях мага, но сложнее в десятки раз. К тому же руны наслаивались друг на друга и явно принадлежали к совершенно разным школам магии.

Меня он то ли не заметил, то ли не хотел замечать. Хина сильно его ранила. Хотя и поплатилась за это. Её самой здесь не было, но на полу валялась оторванная рука.

Меас с кряхтением вырвал кинжал и бросил на пол, роняя капли крови. Затем облокотился на стол. Тёмно-серый и выбивающийся из образа покрытой письменами комнаты в замке. Он напоминал скорее технологичную мебель пришельцев с бирюзовой подсветкой.

Комната ещё не перестала до конца кружится, но нужно было что-то делать уже сейчас.

[Коррекция: скорость мышления, скорость реакции, общая скорость — повышены]

[Коррекция: снижение когнитивных способностей персонажа Меас]

[Ошибка. Несоответствие версий системы.]

Символы системных параметров и навыков работали странно, будто сбоили. Я не мог увидеть ни свой запас маны, ни даже список способностей. Часть текста превратилась в иероглифы или вовсе была не видна.

Первой реакцией был лёгкий шок и непонимание. Но затем я быстро понял, в чём дело. Спасибо Мерлину и его видениям. Скорее всего, я нахожусь за пределами влияния старой системы первых четырёх планет. Где-то там, где действует власть искажённой системы, которой я служил раньше.

Вовремя изменённый класс на архитектора с привязкой к системе Зехира позволил мне влиять на своё тело, как на его часть. Но власти над пространством у меня не было. Мир отторгал меня, как администратора.

Меас потянулся к полочке над столом со множеством стоявших рядами зелий. Потянулся к одному из них, но потерял равновесие и рассыпал большую часть. То единственное, что ухватил, он вскрыл силой мысли — корковая пробка выпрыгнула сама и покатилась по полу. Двуликий хотел было выпить но…

— Потом напьёшься, — бросил я.

— Жив… неприязненно бросил Меас. Внимания на клинок у горла он не обратил, как и на разбитое зелье. — Проклятая кошка, откуда она только взялась!

— Что, козёл, похоже в этом мире ты очень даже уязвим?

— Глупец… — прохрипел он блеющим языком. — Я проиграл, но твой мир всё равно обречён.

— Это ты так думаешь.

— Глупец… — а почему ты думаешь, я перенёс тебя сюда?

— Чтобы сдохнуть?

— Надо же, угадал. Да. Мы оба здесь сдохнем. Это закрытый мир, откуда нет выхода. Мои ученики закончат начатое. Эхмея закончит, когда сможет возродиться.

— Не думаю.

— Я заметил, — ехидно проблеял козёл. — Твоя фракция — это ты сам. Остальные — слабаки, которых ты вытягиваешь силой фрактала. Мой бывший ученик… посмешище. Кирай была намного более способной.

Здесь он был прав. Благодаря моему классу, развитие у меня было стремительным. Другие шли к таким уровням столетия. Остальные тоже совершенствовались очень быстро по местным меркам, но не настолько. В бою всё решала моя личная сила — множество коррекций на группе.

Мой класс развивался как очень сильный баффер.

— Ещё скажи, что у тебя там договорённость с Цехом, — насмешливо фыркнул я, хотя этого я опасался сейчас больше всего. Троица директоров — настоящие чудовища. Плюс непонятно, что с Мельхиором.

— Зачем? — проблеял козёл. — Вы все всё равно умрёте. Тебе же пчёлка нажужжала про атмосферу.

— Ты что, сознательно пытался угробить весь мир?

— Зачем мне ваш мир, глупец? Мне нужно лишь его сердце. Суть, позволяющая создать нечто новое. Мир Чёрного Солнца, живущий по законом владыки Гильгамеша, да святится имя его…

— Мир мертвецов?

— Глупец… смотри… — с трудом сказал Меас и закашлялся кровью. — Проклятая кошка… и её проклятые артефакты…

Я обернулся и увидел, как за отъезжающей в стороны стеной просыпается огромная машина. Невообразимый механизм, тянущийся метров на двадцать в стороны.

Ничего подобного я не видел никогда прежде. И в то же время кое-что казалось до боли знакомым.

Панель управления… точно. Почти такая же, какая была у любого алтаря в Зехире.

— Механизм?

Меас рассмеялся.

— Можно сказать и так. Сердце сектора моего мира, сплетённое с осколком души владыки Гильгамеша, да возродится он в мирах ленты. А что, если я тебе скажу, что мир — это мелочь? Бонусный довесок к главной добыче, ради которой всё это затевалось.

Я напрягся.

— Да, Альтаир. Главной добычей всегда был администратор. И главное мне удалось. Так что умереть мне уже не жалко. Можешь меня добить, Альтаир. Да, в это мире я уязвим.

— На кой хрен я тебе сдался? Я тебя второй раз в жизни вижу, рогатый!

— Когда ты пройдёшь обновление, администратором станет Леви. Или Эхмея, если сумеет воскреснуть раньше. Жаль, я этого уже не увижу. Но ты в любом случае навсегда останешься здесь. Тебе понравится в мире-клетке!

Меас пошатнулся и упал на одно колено.

— И откуда только у проклятой кошки Фатум Мортис? К хаосу всё… смерти нет. — прохрипел он и повалился на холодный пол.

Мёртв?

А ещё меня называли иллюзионистом. Местная система выдавала уровень вдвое меньше, а смотрелся рогатый здесь и вовсе скорее сумасшедшим, чем мировым злом.

[Внимание. Определён подопытный: Альтаир. Стихия: фрактал.]

[Система Чёрного Солнца. Идёт инициация принудительного анализа образца]

Гигантский механизм ожил. Внутри завращались мелкие детали. Послышался высокий неприятный писк, словно от роя десятков маленьких дрелей.

По помещению пронеслась слепящая бледная вспышка, и из стен вокруг меня потянулись длинные нити потрескивающих электричеством проводов. В воздухе буквально запахло напряжением.

Механизм, внутри которого я видимо находился, подступал всё ближе, и выхода из западни не было. Даже если я смогу использовать барьеры, на сколько мне хватит маны, чтобы сдерживать этот механизм?

Я попытался вызвать справку или как-то воздействовать на окружение, но система упорно отказывалась слушаться, повторяя по кругу фразу о необходимости обновления.

[Коррекция: внимательность, зоркость, интеллект, мудрость — повышены]

Взгляд упал на обрубок руки Хины.

Клинок валялся чуть поодаль, рядом с телом Меаса. А в руке тари оказался листок бумаги. Послание?

Я потянулся к листку, но в последний момент остановился. Вместо текста на нём была сложная вязь из узорных рун.

Нет, это не послание. Хина была частью Зехира, потому на ней справка сработала как надо.

[Сигил транспортизации «Обманка Локи»]

[Производит обмен состояний связанных объектов]

Портал?

Стоп, связанных объектов? Связанных с кем?

Времени на размышления не оставалось. В реальности прошло всего несколько секунд с того момента, как ожила гигантская машина, а металлические стены со множеством манипуляторов были уже рядом.

Резвкий взмах кацбальгера с фрактальным усилением перерубил металлический манипулятор.

Смогу остановить, точно. Но смогу ли я выбраться из этого мира так быстро, чтобы вернуться домой, в Зехир?

Что ж, вопрос оставался только один. Поверить в послание Хины или сражаться до последнего своими силами здесь? Уверен, я найду способ остановить эту дрянь.

Я коснулся руки тари и увидел приписку под руной:

Только ты можешь спасти наш мир, Альтаир!

Пространство снова растянулось, а металлические стены стали терять материальность. Я снова будто вытягивался, вылетая из созданной для меня ловушки.

— Спасибо, что не забыл обо мне, Альтаир, - произнесла Хина.

Я увидел вдалеке светящуюся точку души Хины тар Нитти.

— Значит, ты говорила об этом, когда сказала пожертвовать тобой?

Физические законы как-то искажались этим заклятием, и из-за разогнанности сознания, во время переноса я мог слышать её голос и отвечать.

— Ха! Да. Не грусти, я давно знала, что меня ждёт.

— И что?

— Здесь начинается мой путь к силе, указанный моим проводником.

— Что, и за тобой тоже кто-то стоит?

— Пятый в иерархии стражей астрала.

— Подвальный бог Эдельвейса? — опешил я.

— Шестой тебе лжёт. Пятым всегда был его светлый брат. Но ты ведь не это хотел бы знать, верно?

— Ты знаешь, как спасти Зехир?

— Не знаю, Альтаир, я просто сновидец. Но я знаю, того, кто знает. Сны нашептали мне имя, мастер. Прочёвший запретную книгу, первый маг фрактала, Терми из мира Смерти.

Контакт был разорван. Меня понесло дальше, и появившееся на миг светлое чувство от встречи со странной тари исчезло, сменившись мрачной решимостью.

Послышался щелчок, такой же, как когда я покинул миры, скрытые магией времени Мерлина. Впереди быстро приближалось облако летающих островов Зехира. Большая часть была заражена проклятой магией. Ещё треть — были в целости, однако на самых её границах ещё оставались следы присутствия мёртвой магии. Полностью убрать её не удалось — часть заразы успела перекинуться на нижние острова.

Однако её власти над системой этого мира нет.

Мы выиграли несколько минут. Если я найду способ восстановить атмосферу планеты с уменьшенной втрое массой — возможно, выиграли несколько лет, прежде чем мёртвая магия накроет мой новый дом вновь. И не так важно, будет это отчаянье Сехмет или сила энтропии.

Но решение этой загадки есть.

Эпилог

Ещё одна жёсткая посадка.

Наверное, я никогда не привыкну к этим чёртовым переносам.

Опять забыл снизить силу удара или подшаманить с гравитацией.

Ну и хрен с ним.

К моему огромному удивлению, бой всё ещё продолжался. Вот только никакого смысла в нём уже не было. Ученики Меаса только начали выравнивать ситуацию, когда пропали мои усиления на друзьях. Но едва я вернулся в этот мир, как все внедрения и коррекции запустились сами.

Теперь это сражение уже было бессмысленным.

Я вновь подключился к сердцу мира, которое Меас так заботливо для меня подготовил.

Эх, старина Альтаир… мне будет нехватать прежнего себя, лишённого памяти. И ведь уже не первый раз такое… Наверное, с учётом всех этих вечных жизней обнуление памяти может быть страшнее, чем смерть. Если конечно, эти события не совпадают.

Однако прошлое не помешает мне построить прекрасное будущее.

[Перехвачен контроль над островами системы Зехир. Левиафан Меас — аннулировано]

Последний противник пал, и перед лицом уничтожения мира стоял только я сам, и теперь ответственность за всех жителей Зехира лежит на мне.

Следующие решения навсегда изменят судьбу этого мира. Он или погибнет, или переродится чем-то новым. Тем, о чём мечтал прежний я, когда нарушив директивы системы, направил корабль к летающим островам.

Когда-то этим миром правили боги воздуха, — так говорил Мерлин во время одного из первых его откровений. Это знали все в этом мире. Как и то, что богов воздуха давно уже нет, с тех пор как здесь встретились в бою два сильнейших волшебника, один из которых разрушил этот мир, а другой — сохранил.

Сейчас этот мир не принадлежал ни одному божеству. Новых богов воздуха здесь нет, а другие имеют власти не больше, чем Эхмея или Алашан.

Но на мои тридцать четыре процента я покушаться им не позволю.

Решение проблемы богов иномирцев, желающих наложить лапу на эти земли было простым, и я-прошлый его нашёл давным-давно.

Это решение прошло со мной весь путь, ещё до падения на Зехир. Друг, который был со мной ещё в те времена, когда я сам был одержим мёртвой магией в далёком прошлом.

Это было сделать не сложно, с учётом того, что ей и так поклонялись в Зехире с незапамятных времён, ещё до того как он стал летающими островами.

Я обернулся к фигуре механической куклы тари, в которой был заключён дух Тали.

[Коррекция: Тефнут Перерождённая, владыка тишины. Регалия добавлена: Тали]

Решение спрятать в своем разуме осколок средней дочери смерти, которой поклонялись в ветви Тиши тёмной фракции, было гениальным. Только так мне удалось скрыть истинную суть от её безумной сестры, когда я был эмиссаром.

Правда, теперь она уже давно не просто осколок. За время наших общих скитаний она стала настоящим другом и полноценной личностью. Так что почему бы не сделать свою личную шизофрению богом нового мира?

Хочу посмотреть потом на морду Эдельвейса.

Так…

Теперь проблема вторая.

[Коррекция: синхронизация стихий фрактал и астрал 100%]

[Коррекция: синхронизация стихий фрактал и эфир 100%]

А вот за навык контроля стихии с возможностью напрямую менять систему — спасибо, старина Алашан.

Использовать магию фрактала сейчас — будто рисовать. Можно изобразить что угодно. Только вместо красок Стихии. Главное — подобрать нужные под задачу.

И отдельное спасибо за идею астральным сущностям, которые так хотели зачем-то наложит лапу на острова. Именно острова, а не мой статус или меня самого, как Меас.

В эту игру тоже можно играть в обе стороны.

[Идёт смещение подконтрольных территорий в измерение изнанки]

Мана понеслась к нулю, как безумная. Возможно, зря я так с Меасом, пусть бы оттяпал ещё земель. Меньше стоило бы удержание мира в этом пространстве. Впрочем, нет. Тогда бы и держаться здесь пришлось дольше.

[Идёт поиск доступных локаций для восстановления суммарного объёма планеты]

[Идёт сканирование]

[Системная директива: интегрировать свободные осколки астрала]

Ну а что, не всё же им воровать острова?

[Системная директива: искажение течения времени]

Я бросил ещё один взгляд на поле боя. Оно застыло, будто встало на паузу. Хотя на самом деле, конечно же, время шло, просто очень-очень медленно.

За эту идею спасибо великому Мерлину. Зачем выдумывать велосипед, если он и так прекрасно работает? Причём не только здесь, но и в том закрытом мире, из которого был Меас.

Закрытый мир стал закрытым так же, как отделился в своё время Зехир от дальних миров. По эту сторону от временного разлома даже всё ещё не существует второго солнца, которое я недавно видел, как и в видениях древнего мага.

Спасти себя можем только мы сами.

Проблема лишь в том, что у нас нет времени и нет сил, чтобы противостоять грядущей пустоте. Но я — архитектор этой реальности. А потому, как когда-то Мерлин, могу создать ещё одну временную аномалию силой системы.

Такую, которая будет поддерживать себя, и в то же время даст этому миру силы и время пойти по пути закрытых миров-убежищ.

Понадобится много маны. Очень много. Впрочем, как и всегда.

— Эдельвейс! — тихо произнёс я, и так зная, что сидящая в нём тварь прекрасно меня слышит.

— Я вижу тебя насквозь, Альтаир, — произнёс многоголосый шёпот.

— Ты хотел этот мир? Ну вот, у тебя есть шанс наложить лапу на то, что скоро станет его частью.

— Ты безумен, Альтаир. Боги тебе не простят вмешательство в астрал. Мне нравится! Но у меня нет столько силы. Ни у кого, с кем ты сталкивался, её нет.

— А у всех вместе?

— Что тебе нужно? Ты ведь знал, что у меня нет столько сил. Иначе я бы и сам провернул что-то подобное. Ты не единственный с наследием эмиссаров, если что.

— Кстати, я слышал, что в иерархии астрала ты не пятый, а шестой.

— Тебе врут! — в шёпоте послышались гневные нотки.

— Хочешь стать одним из богов Зехира — воюй за новые острова. На них я приравняю ману к вере, как ты и хотел. Но только на тех островах, которые будут принадлежать тебе.

— Вот как… это нечестно, Альтаир. Куда мне соревноваться с теми акулами, которые придут на такой зов? Твоё предложение многих заинтересует. Каждый захочет иметь владение в мире, где нет мёртвой магии, а время позволяет культивировать силу ещё долгие тысячелетия…

Тьма с янтарными глазами оказалась рядом со мной. Понесло сыростью и плесенью, будто от старого погреба. Нет, доброе божество так точно не может пахнуть.

— … но я согласен оповестить богов о перерождающемся в чистой системе мире. Если ты, как и обещал, исполнишь одну ма-аленькую просьбу.

— Никаких особых сил и привелегий, даже не надейся, — даже если б я хотел, едва ли кто-то согласится в таком случае вкладывать в этот мир свою силу. Шансы у всех должны быть равными.

— Я же сказал, это просто просьба. Но если ты против…

— Что ты хочешь?

— Я сам выберу смертного, который станет моим жрецом в новом мире.

Подвох здесь тоже был, наверное. У иномирцев они всегда есть. Но для меня это решение — отсрочка. Чтобы не происходило на новых, протянутых через астрал кусочках других миров, все оказавшиеся на этих островах разумные существа будут в равных условиях.

— Да будет так.

* * *

— И… и что потом? — с горящими глазами спросила темноволосая девчонка лет шестнадцати, глядя на темноволосого мага с аккуратной бородой, который задумчиво смотрел в туманы лежащих за гранью островов.

— А дальше мы с твоим папой вернулись на Эниранд, — продолжила за мага женщина с тёмно-фиолетовыми волосами и изящными рожками.

— Теперь понятно, почему внизу идут войны культов, — потянула девчонка.

— Да, иномирные боги до сих пор грызуться за новые острова, вырванные из иных миров, — произнёс маг. — Ну а я, твоя мать, а теперь и вы с братом, присматриваем за тем, чтобы правила договора соблюдались. Хотя, если честно, здесь и наблюдать не за чем.

— Почему?

— Главы культов сами бегут к нам жаловаться, если кто-то делает что-то не так. В большинстве случаев, врут, конечно. Как станешь чуть старше, тоже получишь права админа.

— Поня-атно. Ладно, спасибо за историю, пап! Я, наверное, полечу уже. Через час урок магии с тётей Линой, — сказала девчонка и добавила. — Теперь буду троллить её тем, что она пыталась к тебе подкатить, хе!

Я про себя хмыкнул. Эта сама кого хочешь может затроллить. Даже интересно будет посмотреть.

Девчонка тем временем оттолкнулась от края острова, и полетела сперва вниз, а затем резко набрала высоту. С тех пор, как Регулус научил её левитации, она всё время палила ману на полёты по острову.

— Кстати, а почему не рассказал, как к тебе подкатывала Сатока? — с лёгкой улыбкой спросила Хель.

— Брось, её наверняка Эдельвейс надоумил. Да и было это уже потом.

— А может просто, ты рассматриваешь такой вариант?

— Ха! Я же не один водный божок, чтобы западать на плоских навок-теней.

— Э-это ты о чём, милый?

— А-а, не важно. Так, из прошлой жизни вспомнилось. Кстати, Регулус не говорил, от Тео всё так же нет новостей?

— Альтаир, прошло слишком много времени с того момента, как он пропал, увязавшись за Хиной. Это был его выбор. Там его девушка. Кстати, я так и не поняла тогда, а зачем она вообще была нужна Меасу?

— Так работает сигил, который переносил сюда Меаса. Чтобы отправлять свои проекции в этот мир, ему было нужно отправить кого-то вместо себя. Кого-то равного по силе, потому сам он специально оставался слабаком. Как раз по уровню Хины и, наверное, какисчезнувшая подружка Тео. А вот как он смог уйти вслед за ней, я и сам не понял.

— Понятно. Это был его выбор, Альтаир. Сам знаешь, он был одержим идеей найти её.

— Я думал, у них что-то с Соулой. Да и она сама не пойми где шляется. Взвалила всю работу на бедолагу Ганца, а у него на бюрократию аллергия, сама знаешь.

— Если бы ты исчез, я поступила бы так же, — уверенно сказала Хель.

— Надеюсь, ты так делать не станешь. Лучше мелких воспитай людьми… ну или энирай, если рога таки прорежутся.

— А ты не попадайся всяким там и не узнаешь. А то твои командировки в другие миры на эмиссарском корабле — сплошной повод для переживаний.

— Не волнуйся, не попадусь.

— Рада это слышать. Потому что скоро в твоей ответственности будет ещё один фрактальный маг.

— Что, ты… — Альтаир оборачивается к подруге, кладя руку на живот и призывая справку.

— Пока нет. Но самое время начать работать над этим!

Пастырь Роман Целитель

Пролог

Последняя крепость человечества выглядела жалко. Старые, потрепанные временем и ветрами стены, в некоторых местах обвалившиеся. Пустые, с проломленными крышами здания. Давно засохший колодец.

Единственное достоинство крепости — она находилась в горах, вдали от основных военных действий. Никому не нужная, забытая. Стала прибежищем для последних отступающих.

Оглянувшись назад с крепостной стены, увидел всех тех, кто смог сюда добраться.

Последние.

Приговоренные.

— Славный денек, чтобы умереть, — сплюнул Кабал, мой верный друг.

— У тебя все деньки славные, — ответил ему.

На стенах стояли сто семьдесят два воина из отряда Отчаянных, как я прозвал наше сборище. Лучшие из лучших. Повидавшие в буквальном смысле всё.

Внизу ждала своей участи ещё сотня человек. Треть — молодые женщины. Остальные мужчины разных возрастов, не воины, обычные жители. Большая часть гражданских ранены. У многих легкая или средняя стадия заражения. С этим бы справился любой толковый целитель, но из всех остался только я, а у меня сейчас другая задача стоит.

Сколько на людей ни смотри, а надежду никак не разглядеть. У каждого на лице тяжелое осознание обреченности.

Даже если мы сегодня победим, это уже не имеет значения. Не найдется достаточно женщин и мужчин, чтобы родить новых детей, дать им возможность вырасти.

Нет детей — нет будущего.

Поэтому нам остаётся только месть. Ударить так, чтобы враг пожалел, что связался с нами.

За стенами нас готовилась штурмовать бесчисленная орда нежити. Сколько их? Миллионы? Десятки миллионов? Это только те, кто пришёл к нам. Пала столица, пали другие города. Наше королевство было последним на пути армии мертвых. Потом последний город, а сейчас — последняя крепость.

Война, которая продлилась сотню лет, если верить мудрецам и историкам. Война, которую мы проиграли.

— Воины! — гаркнул я, ударив в щит. — Наконец пришёл и наш черед умереть!

Люди одобрительно загудели. Среди моих солдат не осталось тех, кто рассчитывал выжить. Единственное, что всех нас держало — упрямство и желание уничтожить как можно больше мертвых.

— Но вы знаете, о чем я вас попрошу…

— Продать свои жизни подороже! — был дан мне ответ хором.

— Уничтожим нежить! Уничтожим смерть! — кричали люди. — Уничтожим короля!

— Уничтожим… — повторил эхом я.

— Славный день, славный… — бормотал Кабал. — Покажи им там, Элор…

Я обернулся в последний раз. Горько усмехнулся. Поймал взгляд моей Аи. Та стояла среди женщин, смотрела серьезно. Мы оба знали, что сейчас будет. Каждый из здесь оставшихся знал.

Какими бы славными воинами мы ни были, наших сил не хватит, чтобы нанести серьезный ущерб врагу. Поэтому сегодня рано утром вокруг меня собрались люди и сказали, что принесут себя в жертву. Отдадут жизни, не ради защиты, а ради мести.

Последняя воля тех, кому нечего терять.

Я отказал им, ругался, костерил… Меня отказались слушать. Приведя тот довод, против которого нечего было сказать. Никто из нас не способен убить короля мертвых. Но если привести ритуал, то я смогу.

Последний человек во всем мире пойдет в самоубийственную атаку, чтобы всё воинство мертвых вздрагивало, вспоминая нас.

Этот план был отвратителен. Но другого не было.

Начался последний отсчет. Ая обратилась к Крови нашего бога. Проигравшего, как и мы, бога. Я, не отворачиваясь, смотрел. Как каждый из тех, кто здесь собрался, отдавая себя.

Молча, без тени сомнений, с мрачными улыбками на лицах, полными решительности.

Сила устремилась ко мне. Мир окрасился в цвета. Я почувствовал себя легким-легким. И таким же бесконечно одиноким. Последней умерла Ая. Моя любовь.

Теперь меня ничего не держало.

Я шёл мстить.

И пусть мертвые сегодня содрогнутся.

Глава 1

Я убил короля.

Его войско пошло в разнос. Нежить перестала действовать как единый организм. Но я не победил. Пронесся мимо их рядов и столкнулся с другим войском. Во главе его я нашёл нового мертвого ублюдка, которого мудрецы прозвали королем и всерьез утверждали, что именно эта особь является главным вражеским полководцем.

Убей её — и война закончится.

Так мы надеялись. В это верили все те, кто отдавал свои жизни.

Я единственный в мире человек, который на деле доказал, что это не так. Первый король пал, я ощутил радость от того, что справился. И жгучую боль от осознания, что это заблуждение. Раненый, но отказывающийся сдаваться, пробился через старшую нежить и прикончил второго короля. А потом и третьего…

Достигнув своего предела.

Что было дальше — запомнил смутно. Явилась сущность более высокого ранга. Я про себя назвал её императором. У этих ублюдочных мертвых был собственный император! Какая насмешка над всеми нашими жертвами и потугами!

Император меня и прикончил. Я уже собирался было отправиться в брюхо богу смерти, чтобы вечно вариться там, но… Что-то случилось.

Темнота. Свет. Боль. Бесконечность.

Эта круговерть прекратилась, я ощутил себя запертым, сдавленным со всех сторон. Было темно и… тепло. Если это и есть брюхо бога смерти, то какое-то оно слишком уютное.

Сложно сказать, сколько времени провёл в этом состоянии. Мысли работали четко. Ощущения звучали приглушенно. Я не ощущал своего тела, у меня ничего не чесалось, не было рук и ног. Да и смотрел я как-то странно, будто через призму. Что-то я всё же чувствовал. Голод, который быстро проходил. Тепло и прохладу. Желание вырваться.

И — вырвался.

Не по своей воле.

Это случилось внезапно, когда я устал обдумывать, что со мной происходит. Меня куда-то потянуло, сдавило, сжало несколько раз сильно. Заставило выйти наружу. Резко обдало холодом, страхом, массой непонятных ощущений. Меня вроде бы трогали. Точно я сказать не мог, потому что темнота сменилась расплывчатыми силуэтами. Я лишь смутно догадывался, что вокруг что-то происходит и кто-то двигается.

Единственная версия, которая пришла в голову, — это слуги смерти собрались отправить на пытки мою душу. Не удивлюсь, если их бог затаил обиду и решил приготовить мне что-то особенное. Если так, сам этот факт будет греть меня вечность! Я всё же смог разозлить бога, чем не достижение?

Пусть и бессмысленное.

Но боли никакой не было. Меня… Обтерли? Покормили? Обняли? Связали?

Не испытывая никаких страданий, я быстро успокоился, так и не дождавшись наказания. Время тянулось мучительно долго. Может, в этом и была пытка? Но нет. Тайна скрывалась совсем в другом. В куда более удивительном.

* * *

В этом состоянии смутных силуэтов вокруг и непонятных ощущений я провёл около трёх месяцев. Часов у меня не было. Время определить точно было нельзя. Но любая повитуха даст ответ на мой вопрос.

Я пусть так и не стал старшим целителем, но три года отучиться успел, всякого нахватался.

Смутные силуэты я видел, потому что наблюдал мир глазами новорожденного ребенка. Которого кормили, гладили, обнимали, пеленали, мыли задницу и делали всё то, что положено делать с младенцем. Вот так отгадка, что за странности я ощущал. Когда зрение сформировалось, я смог догадаться, что вижу родителей малыша.

Вопросов от этого меньше не стало. Наоборот, их стало в сотню раз больше.

* * *

Каково это, иметь полноценное сознание и память, при этом быть запертым в теле младенца, который ничего не может, кроме как орать?

Это значит, что у меня было очень много свободного времени на размышления.

Как-то управлять ребенком я не мог. Не говоря уж о более серьезных вещах, таких, как попросить объяснить, что происходит. Как со мной, так и вокруг.

Надо признать, что ни своё поражение, ни существование неизвестно в чем, ни отсутствие ответов я спокойно не принял. Просто эмоции звучали приглушенно. Мысли — ясные. Чувства — ослабленные. У меня даже злиться нормально не получалось.

Как и сойти с ума.

А хотелось. Не буду скрывать. Осознание того факта, что те люди, которые мне доверились, которых я вёл за собой… Да и просто все люди… Их души оказались в брюхе бога смерти, который будет подпитываться ими вечность, обрекая на бесконечные страдания, в то время, когда я нахожусь непонятно где, избежав этой участи, буквально уничтожала меня.

И обязательно уничтожила бы, но что-то шло не так.

Я не мог в полной мере почувствовать гнев. Не мог испытывать ненависть. Отчаяние и горе ощущал как легкую грусть. Безумие тоже не приходило ко мне.

Да я даже нормально заорать не мог!

Только думать и наблюдать за тем, что происходит вокруг. Наблюдать не своими глазами, а глазами маленького ребенка.

Ещё до того, как понял, что нахожусь в теле младенца, я пытался найти выход из своего положения. Не нашёл. Не мог на что-либо повлиять. Перебрал десятки версий того, что со мной происходит. Составил план на каждый случай, если вдруг смогу освободиться.

Только эти планы не потребовались. Ребенок не темница. Не совсем понятно, как из него бежать.

Открытие подтолкнуло к новым исследованиям, но объяснить себе, как здесь оказался, я так и не смог.

Но главные вопросы, стоящие передо мной, были совсем другие. Могу ли я что-то сделать в этой ситуации, закончена моя битва или ещё нет, и что это за место, куда я попал? Я ведь был уверен, что те люди в крепости — последние. Так откуда же взялись двое родителей и ребенок?

Неужели остался кто-то ещё и смог выжить?

* * *

Первый раз это случилось в полтора года.

Малыш и так рос болезненным, это кое-как я смог понять по косвенным признакам, наблюдая изнутри. Да и то, как хлопотали родители, было красноречиво.

Но в этот день стало совсем плохо. Резко поднялась температура, да так, что и я в полной мере ощутил. Начался сухой кашель. Родители что-то делали, но полагаться на них я не видел смысла. Они сделают, что могут. Я же полез разбираться, что могу сделать сам.

Воля целителя гласила: помогай тем, кому можешь.

Мог я немногое, но вдруг что получится?

Сложно описать, как я видел ребенка изнутри. Уж точно не его внутренние органы и уж точно не глазами. Точнее, органы как раз видел… Ощущал, то есть. Смутно. Как будто шаришь рукой в темной комнате. Вроде бы знаешь, что и где должно находиться, но всё равно действуешь наугад.

В прошлой жизни, будучи собой, я много что умел. И рану зарастить, и очистку провести, и других из лап смерти вырвать. Настоящим целителем пусть и не стал, но полевым — ещё каким. Поэтому навыки у меня были. Но здесь и сейчас, в моем состоянии, они особо не работали. Нет Источника, нет Крови.

Пришлось работать с тем, что есть. Впрочем, как и всегда.

Что что-то не так, я ощутил сразу, стоило погрузиться в ощущения тела. Постоянно за ребенком я не наблюдал и его состояние не сканировал. Это требовало усилий, и я заметил, что если слишком активничаю, вскоре ребенок засыпает без сил. Поэтому ограничивал себя.

Ещё какое-то время ушло на то, чтобы разобраться в причинах неприятных ощущений. Ребенка успели куда-то отвезти, появились незнакомые люди в белых халатах. Один из них осмотрел ребенка, но что он там говорит, я понимал слабо. Пусть говорит, надеюсь, что лечение этого целителя поможет. Пусть он и выглядит как-то странно.

Проблему я определил — типичное загрязнение, слабой формы.

Что было вдвойне странно. В том, что ребенок способен сделать непроизвольный Вдох, я не сомневался. Так у многих случается, и это не является проблемой, потому что в нормальном обществе Кровь достаточно чиста, чтобы не нанести ущерб организму. Наоборот, она должна была ему помочь.

Только вот внутри ребенка ощущалась вовсе не чистая Кровь, а грязное Масло. Примесь различных энергий с разных планов бытия.

Но и так это не серьезная проблема. Решается любым целителем за минуту. За две, если это ученик.

Только вот что-то целитель, который осматривал ребенка, не спешил разобраться с этой простой задачей.

Понадеявшись, что усатый дядька, на которого ребенок смотрел со страхом, сидя у матери на руках, всё же что-то сделает, я принялся разбираться дальше, что там в организме происходит. Заодно восстановил картину событий. Определив, что в беде виноват… я сам.

Ответ нашёлся просто. Я ведь уже знал, что как-то влияю на состояние ребенка, когда активничаю. Вот и спровоцировал на попытку восполнить запас сил через Вдох. Если бы он вдохнул чистую Кровь, проблему бы это решило. Но вместо этого он вдохнул грязное Масло и, будучи и так ослабленным, резко усугубил своё состояние.

Может, это и есть ад? Быть воином и целителем, вести людей в последнюю битву, а превратиться в паразита, который существует за счёт младенца.

Это осознание вывело меня из себя на несколько секунд, а потом… Если бы у меня были руки, то засучил бы рукава и принялся за работу. Потому что время шло, а местные целители не сделали ровным счётом ничего. А ребенку становилось хуже и хуже…

Дальше тянуть было нельзя, и я взялся за дело.

Принялся перехватывать чужеродные энергии, выводить их из тела. Что-то, наоборот, притягивал к себе, чтобы восполнить силы. Не все энергии были враждебны. Что-то из этого вполне можно использовать, что я и делал.

Работа заняла какое-то время. Когда уже заканчивал, чувствовал, что вот-вот «отключусь». Зато ребенку становилось лучше. Он успокоился, задышал размеренно, а не отрывисто. Уснул. Поэтому я не видел, что там вокруг происходит.

Закончив, тоже затаился. Полностью не отключился, через какое-то время почувствовал себя лучше. С ребенком тоже было всё в порядке. Я за ним приглядывал.

Когда мальчик открыл глаза, я обнаружил, что его вернули домой.

Для родителей это осталось неприятным, но коротким эпизодом.

* * *

С тех пор так и повелось. Можно было со всей уверенностью утверждать — у ребенка хороший талант. Масло втягивал он с утомляющей регулярностью. Кровью эту субстанцию я принципиально отказывался называть. Масло, оно и есть Масло. Ещё и грязное.

В следующие годы критичные ситуации возникали не раз. Но ничего, справлялся. Как — сам до конца не мог объяснить. Я это воспринимал так, будто шарю руками в темном ящике. Только вместо рук — тоненькие ручейки воли целителя. А вместо ящика — чужая энергетика.

То, с чем бы в своем теле я справился за десяток секунд, здесь отнимало часы. Но постепенно наловчился. Куда деваться-то.

Вопросы, которые поставило передо мной первое загрязнение, так и остались без ответа. Я не мог понять, в какое королевство попал. Почему здесь настолько неумелые целители. Почему сами родители не знают, что такое Вдох и как с этим поступать. Почему здешнее общество настолько дремучее, что у них вместо Крови грязное Масло.

* * *

Никогда не думал, что куча свободного времени может поставить под сомнение данные мною обеты и клятвы. В какой-то момент я всерьез задумался, смогу ли захватить тело. Для чего, как подозревал, придётся убить личность мальчишки.

Я, тот, кто клялся защищать человечество, помогать нуждающимся, был целителем и солдатом, всерьез задумался об убийстве невинного ребенка.

Но и не задумываться не получилось.

Время шло. У меня перед глазами пролетали годы чужой жизни. Годы, которые души всех тех, кто мне был дорог, страдали в чреве бога смерти.

Стоила ли жизнь ребенка того, чтобы дать себе шанс переиграть ту битву, попытаться всё исправить?

Ответ был однозначен — нет. Но шло время. Я снова задавался вопросом. И снова. И снова. Это было хуже самого опасного яда. Чувствовать, как подтачивает все твои идеалы и обеты, которые приносил.

Хорошо, что я так и не нашёл способа перехватить тело. Хорошо, что не пришлось делать этот выбор.

* * *

Шло время. Годам к шести я полноценно выучил язык. Да и в целом об окружающем мире узнал всякое разное, что наводило на не самые приятные размышления.

Семья, где жил мальчик, состояла из двух родителей и кошки. Жили они в многоквартирном доме. У них была горячая вода в квартире и… электричество. Настолько продвинутый водопровод — это удел богачей, вовсе не крестьян. Поэтому я сделал вывод, что подглядываю не за простыми людьми. Но убранство их квартиры было скудным. Сам дом — вовсе не красивым и изящным. Также в доме жило много других людей, это уж точно не отдельный особняк. А электричество? Нет, я мог представить, как стихийные маги подчиняют молнию, но всё остальное? Один телевизор чего стоило. О магах разума и иллюзий я никогда ничего не слышал. Местные же адепты смогли заключить тысячи иллюзий в телевизор. И не ради великой цели, а ради… развлечения.

Это у меня никак не укладывалось в голове. Как и то, что находилось за пределами дома. Большой-большой город. Будучи в теле мальчишки, сложно оценить его масштабы, но точно уж не маленький поселок. В котором передвигались на металлических повозках. У родителей мальчика такая была. Его отец ездил на машине работать.

Язык тоже был мне незнаком. Как и все географические и исторические названия, что мелькали в разговорах и по телевизору. Немного бесило, что пацан предпочитает мультики, а не познавательные передачи, но выбора у меня не было. Я пытался влиять на его интерес и ничего не добился.

Ни-че-го.

Мне оставалась роль наблюдателя и целителя, когда мальчишка делал очередной Вдох.

Целители — отдельный факт, который меня беспокоил. Они были совсем какие-то неумехи. Давали таблетки. Предлагали полежать в больнице, но родители отказывались, потому что для них это было слишком дорого. Назначали непонятно что.

Проблема ведь элементарно решалась. Парня в пять лет уже можно был отвезти в любую школу, с которой родители хотели, чтобы он связал будущее. Да даже просто склонность к способностям определить и обучить контролировать Вдох!

Но никто ничего не делал из того, что надо. Целители про это молчали. Родители были не в курсе. Я даже какое-то время думал, что мальчишку хотят заморить, но нет, родители его искренне любили.

Просто были дремучими идиотами. Как и местные целители. К которым ничего, кроме презрения, за эти пять лет я не почувствовал.

Причем маги и адепты у них имелись. Не проходило и недели, как мелькали новости об очередном столкновении. Войны — это ещё одна странность, которая не давала мне покоя. Слишком много всего я за эти годы услышал. Про разборки на улицах города. Про войны кланов. Про войны школ. Про войны городов. Про войны бояр и сражения между государствами.

В этом королевстве постоянно люди сражались… друг с другом.

Это уж совсем у меня внутри не укладывалось.

Я не обольщался касательно человеческой природы, но в моем королевстве до прихода мертвых с момента последней войны прошло что-то в районе пятисот лет. Пятьсот лет мира! Который наступил в те времена, когда адепты стали давать обеты. Так и родились первые Защитники и Правители. Которые оберегали земли, отказавшись от алчности и амбиций.

Возможно, это и привело нас к гибели. Пятьсот лет мира убили искусство сражаться. Пришлось учиться заново.

Не успели.

Электричество, машины, целители-неумехи, постоянные войны… Но самое главное, ни одного упоминания о мертвых.

Со скуки я сотни теорий придумал, куда попал. В прошлое, в будущее, в далекое королевство, может, на другой материк, куда напасть ещё не добралась. А потом отец пацана решил заняться его обучением и глобус подарил. Который мальчонка изучал долгую минуту, после чего благополучно забил. Ему такое было неинтересно.

Я же узнал, что материки здесь все открыты и называются они совсем не так, как у меня на родине. Да и выглядят иначе.

Но мысль, что я попал в другой мир, казалась бредовой.

* * *

Когда парню было восемь, он вместе с родителями поехал за продуктами. Рутинное, в общем-то, дело.

Ехали они на рынок и пути всего ничего было. Минут двадцать на машине.

Как это случилось, я не углядел. Смотрел глазами парня в окно.

Все его ощущения, когда машина врезалась во что-то твердое, мне приглушенно передались. Я ощутил боль в грудь, в голове… Да по всему телу, считай. А потом — темнота. Мальчишка отрубился. Я же испугался, уж слишком всё резко произошло.

Когда дошло, что случилось, бросился его проверять. Плохо дело. Ох плохо… Переломы, смятая грудная клетка, сотрясение…

В тот момент я понял две простые истины. Местные дрянные целители с этим ничего сделать не смогут, даже если прямо сейчас окажутся здесь. А они не окажутся. Значит, если я не вмешаюсь, мальчишка умрет. Я тоже, скорее всего, умру. Но если мне существование давным-давно надоело, то мальчику я такой участи не желал.

Поэтому взялся за дело.

Как справился — сам не знаю.

Точнее, знаю. Чудом. Напряжением всех доступных сил. Прошёл по грани. И его по грани протащил. Да так, что снова почувствовал серьезное истощение. Даже подумал, что вот он, способ самоубийства. Но нет, нельзя. На мне ещё долг висит. Нельзя помирать.

Так и балансировал. Между собой и мальцом. В своем состоянии я его полностью вылечить не мог. Но заставить продержаться до приезда целителей — да. Те, пусть и неумехи полные, что всё же должны были помочь. И — помогли. А там уж и я подсобил, не дал пареньку загнуться.

Когда тот очнулся, узнал, что родители его — всё. Мертвы.

Этот факт придавил мальчишку, он долго плакал. А меня как-то не задел. Просто в тот момент, когда человек в белом халате сообщал ему новость, под потолком я заметил духа-смерти. Мелкая паскуда, которая любила селиться в таких вот местах, поджирать ослабленных людей и жить за их счёт.

И этот дух явно нацелился на паренька.

Глава 2

Духи смерти, которые обнаружились в больнице, даже не полноценная нежить. Это сгусток Масла с большой долей энергии из плана смерти, у которого есть капля разума и бесконечный голод. Тупое, примитивное существо, которое легко убьёт любой начинающий адепт.

Ладно, не любой. Тот, у кого развит взгляд и минимальные навыки контроля Крови. Подал Кровь в руку и можешь прихлопнуть.

Крутить головой я не мог. Мальчишка, оставшись один, пялился в одну точку. Его можно было понять, но как же это не вовремя. Ни свободы передвижения, ни рук. Так себе условия, когда надо убить примитивного духа и не дать ему добить ослабшего мальчонку. На местных я не надеялся. Уже понял, что они даже не видят духа.

На моей родине даже в самой дрянной лечебнице такого не позволили бы, чтобы духи здесь свободно пациентами питались. А раз они есть, значит, за этим никто не следит.

Первым делом я в очередной раз проверил состояние мальчишки. От его организма потребуется максимальная отдача. И толика везения, потому что нет никаких гарантий, что он выдержит мою задумку.

Дух напал ночью, когда мальчишка уснул. Стоило твари прицепиться… Я втянул её внутрь. Это ведь всего лишь Масло. Пусть и немного разумное. Сомневаюсь, что мальчика сам бы смог его Вдохнуть, но у меня способностей хватило. А дальше… Я изолировал его, разорвал на две части, потом на четыре, отделил их друг от друга и принялся очищать. Убери энергию смерти, и останется небольшой сгусток обычного, пусть и не особо чистого Масла.

Которое я тут же пустил на подпитку себя, эти манипуляции требовали больших затрат, а если я сейчас отключусь, то парень умрет. Он не выдержит даже мизерную порцию смерти внутри себя…

К рассвету я закончил. Все остались живы, никто не пострадал. Кроме духа, конечно же. Излишки грязного Масла вывел за пределы тела. Из-за чего подняли шум, когда утром пришла медсестра. Масло ведь не просто так называют Маслом. Если выделить небольшое количество, на теле появляется маслянистый оттенок. Если выделить количество побольше, то… Неудивительно, что постельное белье запачкалось. Что медсестре, а младших целителей здесь называли именно так, почему-то не понравилось. Нет бы радоваться, что парень очистился, а не умер! Нет же, она сокрушалась, что белье менять надо.

Впрочем, чего это я. Пора перестать удивляться чужому непрофессионализму.

* * *

В следующую ночь нас атаковало сразу трое духов. Сбились в стаю и напали на того, кто убил их собрата. Удивительная согласованность для тех, у кого капля разума. Или они настолько отъелись, что капли стало две?

Как бы там ни было, отбиться оказалось в тысячу раз сложнее. К утру мальчишка едва дышал. Я чувствовал себя ничуть не лучше, почти не улавливая, что там вокруг происходит. Когда оклемался, обнаружил, что парня непонятно чем накормили. Печень и почки у него в разнос пошли. Да и остальные органы не сказать, что радовали.

Врачи что, отравить его собрались?

Пришлось и с этим разбираться. Всю следующую неделю я боролся за жизнь мальчишки. На грани, на пределе сил.

Вытянул его. А духи больше не приходили. Видел, как вьются вокруг, но нападать не решаются.

* * *

Мальчишку выписали ещё через неделю. Совсем не здорового, скорее наоборот. Он, а значит, и я, слышал, как за дверью ругались медсестра и врач, что бюджета держать сироту и дальше нет. Пора его в приют отправлять, а дальше как повезет.

Повезет… Ага, как же. Поубивал бы этих вредителей.

* * *

На следующий день мальчика отвезли в приют. Где тупо скинули на кушетку и отбыли. Подходили другие мальчишки. Задавали вопросы. Кто-то даже толкнул пару раз грубо.

Мальчишка, а звали его Олег, закрылся и никак не реагировал.

Я же думал о том, что наши судьбы похожи. Мне тоже довелось остаться в малом возрасте сиротой. Только приюта никого не было. Потому что у нас не было принято поступать так с детьми, если они оставались без родителей. Сразу расселяли по тем, кто был готов принять, пристраивали к школам или храмам. Я же на улице оказался. Потому что в тот день, когда сиротой стал, много чего случилось. Не только мои родители погибли.

Но и так, пусть какое-то время пришлось жить на улице, люди стремились помогать. Здесь же я наблюдал безразличие, слабо представляя, что ждет мальчишку дальше.

* * *

Шли дни. Постепенно Олег приходил в себя. Я ему стимулировал раздражение в желудке, чтобы аппетит хороший был. А то есть он совсем не хотел. Да и жить тоже, если уж на то пошло.

Смерть родителей и попадание в приют стало для него настоящим шоком. И не сказать, что встретили его любовью и теплом. Воспитателям было откровенно плевать на то, что происходит в коллективе.

Если коротко, то ничего хорошего. Одни дети самоутверждались за счёт других. Насилие и издевки были нормой для этого места. Чем больше замечал, тем хуже прогнозы в отношении Олега становились.

Так оно и вышло. Как поправился, над ним стали издеваться. Провоцировали, били даже.

А я что… Я молча латал паренька.

Для меня это было отдушиной. В своем состоянии я был способен помочь хотя бы ему.

* * *

Дилемма моего существования разрешилась сама собой, когда Олегу исполнилось четырнадцать лет.

Лучше бы не разрешалась.

Я не знал, как попал в чужое тело, но был готов проклясть того, кто это сделал. Только ко мне никто не заявлялся, чтобы взять ответственность на себя и получить по морде.

Поэтому мне пришлось наблюдать, как разворачивается трагедия. Дети — росли. Рос Олег. Росли те, кто тиранил сирот. Некоторые сбегали. Некоторых отправляли за дверь, когда они взрослели. Трагедия случилась, когда произошла очередная смена власти. Старый «босс» ушёл на волю. А трое его прихлебателей сцепились за то, кто теперь будет «править». Сцепились не напрямую. Начали вербовать новых прихлебателей, самоутверждаться за счёт других. Правила здесь царили нехитрые. Кто покажет себя главным отморозком, готовым на любую жестокость, тот и станет главным.

Когда Олега выбрали жертвой, мальчик ничего не понял. Дошло постфактум, когда его затолкали в туалет и принялись бить. По надуманном поводу. Это был, пожалуй, самый отбитый из всех мальчишек. Лопоухий, рыжий, легко заводился и впадал состояние аффекта. Звали его Всеволод, но все обращались — Сева.

Тот редкий случай, когда я порадовался, что мои эмоции приглушены. Потому что ничего, кроме ярости, эта ситуация не вызывала.

Олег не смог сделать ровным счетом ничего. Безвольная жертва. На него я тоже злился, что не пытается себя защитить.

Сева быстро впал в состояние аффекта. Его дружки стояли у входа в туалет, на шухере, как говорили местные бандиты.

В какой-то момент я перестал видеть, что происходит. Олегу разбили лицо, подбили оба глаза, он поплыл и отрубился. Но бить его не закончили.

Обрабатывали ногами, пока он совсем не затих. А потом — ощущение свободного полёта, звук падения, и проблем в организме резко прибавилось. Кажется, парня просто выкинули в окно, чтобы выдать за несчастный случай.

Да, ведь каждый день сироты выпадают избитыми в окна.

Никто не пришёл за ним до самого утра. Кроме голодных духов, которые накинулись скопом. Нескольких из них я убил, когда они пытались за эти годы полакомиться мальчишкой, а сейчас снова набросились, чтобы отомстить.

Я их поглотил, втянул и перебил бы по отработанной схеме, но сил уследить сразу за всем не получилось. Олег — умирал. У него остановилось сердце. Перестали работать легкие. Кровь замедлилась, перестала питать мозг. А меня отвлекали духи, которых в этот раз был целый десяток.

Они словно с ума посходили, настолько хотели пожрать то, что осталось от парня.

В отчаянии от понимания, что все эти годы заточения прошли зря, я перестал церемониться. Речь уже не шла о том, чтобы всё сделать правильно. Нужно было спасать паренька.

Не получилось.

Я бился за его жизнь до последнего, пытался удержать, заставил биться сердце, работать легкие, бежать кровь по венам.

Но всё это было напрасно.

Он умер. В какой-то момент я ощутил, что его душа покинула тело, испытав облегчение. Духи набросились на неё с особой жадностью, но я не дал им разорвать её. Сам их уничтожил. Одним усилим. Теперь-то чего. Терять уже было нечего.

Или есть?

От убийства духов в тело выбросило большую порцию Масла, с высокой концентрацией энергии смерти. Та разбежалась по венам, отравляя организм. Это был шанс. Глупый, но шанс. Сколько раз я оказывался в ситуациях, когда выбора нет и надо работать с тем, что есть? Не сосчитать. Вот и сейчас. Выбора нет. Я либо захвачу это тело, либо тоже умру.

Неожиданно получилось легко. Как говорят, хорошее место долго пустым не бывает. Меня втянуло куда-то туда, откуда вышла душа Олега.

И… В первые секунды я очень пожалел, что влез в умирающее чужое тело.

Паршиво было так, что и представить трудно. Каждый мучительный вдох отдавался болью. В голове шумело. Глаза видели лишь белую вспышку — результат болевого шока.

Но ничего. Как-никак, среди всего человечества я самая живучая скотина, которая продержалась дольше всех. Прошла секунда, вторая, третья… Я запустил очистку… Самую примитивную, без источника ничего лучше было не сделать, но и этого хватило. Стало полегче. Я приноровился и смог дышать со сломанными ребрами.

Как и сказал, до самого утра ко мне так никто и не пришёл. Повезло ещё, что сейчас лето и дождя не было. Так и замерзнуть недолго.

Целители, которые прошли через войну, — это такие создания, что если их не убить сразу, то оклемаются. У меня сейчас от силы тысячная часть прошлых сил, но и исправить мне надо было обычные переломы да разрывы, а не отравление боевой магией нежити.

Главное, что я смог самостоятельно сделать Вдох. Втянуть в себя Масло, пусть и грязное. Отсекая лишнее, я выделял среди него Кровь и каждую Каплю пускал в дело. Остановил кровь, стабилизировал состояние. Взялся за кости… Это было куда сложнее. Требовалось собрать больше Крови. Без Источника её приходилось копить прямо в неподготовленном теле. Если бы не высокий контроль и понимание, что вот он, мой шанс исполнить долг, у меня бы ничего не получилось.

На рассвете я смог сесть. Ещё через полчаса — вернуться в здание, которое никто не запирал. В туалете привёл себя в порядок.

Буквально каждая клетка тела горела. Те Вдохи, которые делал Олег, были сотой частью от того, сколько силы я пропустил через его организм сегодня.

Но иначе — никак.

* * *

Надо было видеть лицо того урода, который выкинул Олега в окно. Челюсть отвисла, глаза расширились. Я даже улыбнулся ему.

— Ты… — прохрипел он и выставил палец в мою сторону.

Умер и вернулся за тобой, малолетний ублюдок.

А ещё вернулся, чтобы поесть. Поэтому проковылял мимо столпившихся в общем коридоре сирот и прошёл в столовую. Как раз к завтраку успел. Мне, чтобы полностью исцелиться, требовалось время, кормежка и сон. А дальше… Дальше видно будет.

Пока ел, ко мне боялись подходить.

Может, потому, что сидел я с улыбкой напрочь безумной.

Я не знал, кто засунул меня в чужое тело этого несчастного мальчика. И я не тот человек, который ради своих целей, какими бы возвышенными они ни были, прикончит самолично невинного пацана. Дело вовсе не в характере. Потому что те, кто мне дорог, все мои соратники — они бы не поняли этого. Мы защитники, опора человечества, а не убийцы.

Только вот у меня есть все подозрения, что я не в своем мире или очень далеком будущем. Местное общество устроено совсем иначе, оно куда агрессивнее, чем наше.

А значит, старые принципы не сработают. К тому же за эти четырнадцать лет я изменился. Не скажу, в какую сторону. Но то, что стал циничнее — это уж точно. Тот факт, что Олега убили — нисколько не удивил. Он был слаб. А его окружение было жестоко. Закономерно, что он стал жертвой.

Я его не винил. Мне его даже жаль было. А вот его убийцу — нет, не жаль.

Но и так сразу переступить через себя, убить мелкого, глупого пацана, я не мог.

Поэтому мстить ему надо с умом. Не идя против себя и данных когда-то обетов. Пусть у меня сейчас и нет Источника, он не выстроен согласно клятвами и обетам, возможно, они и вовсе не действуют, но… Мало ли что там с Источником. Я клялся, и это неизменно.

Но ладно Сева, не он причина, почему я безумно улыбался.

У меня появился шанс снова бросить вызов богу смерти. И если он думает, что разделался со мной, то сильно ошибается.

Вот о чем я думал, уплетая удивительно невкусную кашу. Окружающие чувствовали изменившийся настрой. Поэтому и боялись.

Детей имею в виду. Взрослым-то плевать было. Того, что я весь в крови, воспитатели даже не заметили. Как и кухарка, которая бросила недовольный взгляд, но и всё.

* * *

В ту же ночь меня пришли добивать.

А я и не таился. Сам в туалет ушёл. Прямо роковое место.

— Эй, Олежа, — зашёл следом Сева. — А как это ты такой целый?

Я в окно смотрел, думал о всяком. А как он вошёл, так повернулся.

Шагнул к нему, что он встретил презрительным взглядом, и в грудь его ладонью ткнул. Вбил духа смерти прямо внутрь.

Физически удар слабым вышел. Олег — тот ещё тюфяк. Поэтому и пришлось выкручиваться.

— Хе… — выдохнул недоуменно малолетний бандит. — Кхм… — закашлялся он резко.

Я ему в пах коленом добавил и на пол повалил.

— Я из мертвых вернулся, чтобы отомстить, — сказал не своим голосом. — Вы следующий.

Последние слова — его подельникам. Они и так себя за день накрутили, слишком уж я изменился. А сейчас так и вовсе сбежали, словно и не было.

Я над Севой наклонился и волну Крови ему в грудь пустил. Дух выскочил, тут-то я его и схватил. Не успел непоправимый вред нанести.

А дальше я по лицу несколько раз парня ударил. Каждый удар острой болью отзывался. Руки слабые, кулаки не набитые, ребра не зажили. Успокоился, только когда Сева трепыхаться перестал.

Подтянул его, да головой в унитаз засунул.

Когда из туалета вышел — увидел, как малышня разбегается и прячется. Ага, значит, им тоже интересно. Без зрителей шоу не останется.

Ничего лучше, чем унизить и уничтожить авторитет Севы, я не придумал. Не убивая и не калеча — других вариантов-то и не осталось.

Ладно, с этим разобрались. Пора к следующему шагу приступать.

* * *

Вломиться в столовую не получилось. Закрыли надежно. Пришлось так уходить, налегке.

Входная дверь, как и вчера, была открыта. С неприятным ощущением понял, почему так. Меньше детей, меньше проблем. Сбежавших не искали. Надеюсь, и меня не будут.

Я вышел, дошёл до калитки — вот та закрыта была на ключ. Особо не парясь, я кое-как перелез через забор. Он всего-то метр высотой. Но какое же слабое тело мне досталось. Ужас просто.

Но ничего. И с этим тоже справлюсь. Мир, жди меня.

Глава 3

Четырнадцать лет — это тот срок, за который можно проработать идеальный план. Подвергнуть его сомнению. Улучшить. Подумать, по каким путям может пойти жизнь. Придумать и на эти случаи планы.

Для меня планирование превратилось в способ побороть скуку. Поэтому сейчас, оказавшись на улице, я свободно вздохнул, точно зная, что мне делать.

Шаг первый — решить вопрос с телом. Без обид, Олег, мне жаль, что ты умер и прожил несчастную жизнь, но теперь мой черед. Уж я постараюсь использовать эту возможность как следует. Глядишь, и ты улыбнешься с того света, когда увидишь деяния мои.

Так что с первым шагом разобрался. Из вводных — мне четырнадцать лет, тело совершенно не развито, я ранен, нету семьи, денег и полноценных знаний о мире. Из плюсов — я много чего знаю о целительстве и пути воина.

К сожалению, знания неполноценные. Я не стал настоящим целителем. Солдатом был неплохим. Совсем немного — адептом стихий. Весь мой путь можно охарактеризовать так — хватался за всё доступное. Никогда не ленился совета просить у старших товарищей. Так и нахватался всего понемногу. В последние годы никто за свои секреты не держался. Делились всем, лишь бы немного шансы на выживание повысить.

Насколько мои знания будут здесь актуальны — пока сложно оценить. Вместо чистой Крови — грязное Масло. Но оно есть. А это уже что-то. Возможно, есть и другие отличия, поэтому впереди меня ждет серия экспериментов. Но это позже.

Сейчас важен следующий шаг — выжить. Точнее, в моем большом плане такого шага не было. Но, учитывая реалии, пришлось добавить.

Я по-прежнему ранен, а значит, нужно озаботиться отдыхом, безопасным местом и едой. Сейчас лето, а значит, с этим будет проще. Вариант остаться в приюте я отмел сразу. Сева бы очнулся и добил меня. Лучше уж так, на улицу. Ноги есть, язык знаю, кое-какие навыки имеются. Выкручусь как-нибудь.

Кое-что я об этом мире я уже знал. Поэтому сразу направился к железным путям. Поезда, когда увидел их впервые по телевизору, поразили меня. Но то давно было. Сейчас же я в них видел отличный способ убраться в другой город. Олег не раз слышал, как этот вариант другие мальчишки обсуждали. Работы для сирот в этом небольшом городе не было. Поэтому они и говорили, что надо забраться в поезд, на нем уехать в город побольше, а там уже на месте искать работу.

До них всего ничего было. Он на окраине находился, как и приют. Пусть и ночью, но добрался. Вблизи на поезда посмотрел. Впечатлился.

А там увидел троих стариков, которые, оглядываясь, забрались в один из вагонов. Тоже вольные путешественники, как и я. Про подобных им слышал. Кочевниками называют. Прибиться к ним не самый плохой вариант на первое время. Старики уж точно знают, как выживать, находясь на социальном дне.

К ним-то я и направился. Понимал, что проблем могу заполучить. Но не в моем положение нос воротить. Да и не такой уж я беззащитный, пусть и в теле слабом.

Прорвусь как-нибудь.

* * *

— Ты кто будешь, пацан? — спросил меня один из стариков, когда я створку отодвинул и внутрь сунулся.

Сначала они замерли, затаились, а когда разглядели, то сразу уверенности прибавилось. Ещё и за палки схватились. Или посохи? Не, точно самые обычные палки. Такой и мусор поворошить можно, и по голове огреть, и опираться при ходьбе.

— Путник я, — ответил им. — В другой город надо. Вас увидел, подумал, что лучше здесь ехать, чем на ветру щёки морозить.

— И не побоялся сунуться к нам? — удивился второй старик, тот, что в правом углу затаился.

Вагон, кстати, был совсем пустой. Пахло в нем так себе, но и не сказать, что плохо.

— А что, обидеть захотите? — простодушно спросил я.

— Да сдался ты нам, — язвительно заметил первый. — Мамка-то ругаться не будет, что сбежал?

— Была бы у меня мамка или кто из родни — бегал бы я? Так что, свободно у вас, или другое место искать?

— Залезай, — ответил второй, переглянувшись с остальным. — Главное не шуми, дорога тишину любит.

Я залез, закрыл за собой дверь, да в дальний угол забился. Не шуметь так не шуметь.

Первое время сидел, напряженный. Старики тоже не шумели. Как поезд двинулся, да колесами застучал, чуть расслабился. Как и они. Разговор завязали.

А там и меня позвали, знакомиться.

* * *

Хозяин скотобойни отодвинул тяжелую дверь, где скотину пускали в расход. Запашок стоял, мягко говоря, специфический. Местное начальство было настолько любезно, что выдало нам маски, но что толку с них.

— Зовите, как закончите, — махнул рукой мужчина неопределенных лет и поспешил сбежать.

— Ну и смрад, — недовольно выдал дядя Коля.

— Не впервой, сдюжим, — ответил ему Жан.

Что Коля, что Жан были ближе к понятию старики, чем дяди, но первый требовал обращаться к нему именно так, а второй вообще без всяких приставок. Ну да и неважно это.

Третьего из нашей компании звали Дмитрий Сергеевич. На вид он моложе первых двоих был, но любил, когда к нему по имени-отчеству обращались. Был он главным в этой компании и всегда сам ходил договариваться с начальством.

В этот раз так же было. Мы приехали в очередной город, не смогли сразу найти работу и согласились на «сомнительную» халтуру.

— Не спешите, — остановил я троицу.

Ту самую, к которой в поезд удачно залез.Людьми они оказались нормальными. В разговор втянули, выслушали причины, почему сбежал, заметили, что ранен. Хлебом поделились, воды дали. Я-то налегке совсем ушёл. Когда уснул, тоже не трогали. Как приехали, разбудили. С собой позвали, я и согласился. Первое время совсем тяжело было. Я недели две в себя приходил, кости сращивал. Балансировал всегда на грани.

И вот что странно. Те, кто без дома, тяжелую жизнь ведут — пацана неродного пригрели да выходили, считай. А те, кто в приюте работал и о детях заботиться должен был — ничего, кроме безразличия, не проявили.

Да и плевать. У меня своих забот хватало, помимо того чтобы размышлять о несовершенстве мира.

Как оклемался, работать со стариками стал. Брались они за то, на что приличный человек не согласится. Ночевали во всяких шарашках, путешествовали.

Промолчу о том, как свои силы проверял, экспериментировал с Маслом. Изучал, на что способен в этом мире и в этом теле. Не так-то просто скрыться от чужих глаз, когда живешь с бродягами.

В итоге на одной из халтур я засветил часть способностей. Духи там были, накинулись сразу на стариков. У тех-то жизненных сил мало, легкая добыча. Там уж не до скрытности было. Я принялся бегать вокруг них и руками махать, духов изгоняя. Старики не поняли, чего это я. Пришлось объяснять… А чтобы за психа не приняли, и подлечить. Ничего такого, обычную чистку каждому провёл, но им сразу полегчало. Соглашаясь на дерьмовую работу, они грязного Масла по самое не могу нахватывались.

— Опять эти твои духи? — подозрительно косясь в темноту загона, спросил дядя Коля.

— Как иначе, — ответил я. — Место дрянное. Тут всякое скопилось.

Работу нам дали с душком. Да что там душком — со смрадом. Не удивлюсь, если нас уже хоронить приготовились. Насмотрелся я на всякое в этом мире. Много чего узнал. Поэтому совсем не удивлялся тому, что адепты есть — а умных людей нет. В таких местах, где постоянно животных убивают, чистка строго обязательна. Но разве кто проведет ритуал? Да куда там. То ли денег нет нормальным специалистам заплатить, то ли просто не знают о правилах безопасности.

Непонятно только, на что надеются, кочевников нанимая. Что они тут руками всё отмоют и лучше станут? Зла не хватает на идиотов.

Я с ходу с десяток духов смерти увидел. Они и здорового человека сожрать могут минут за пять. Зуб даю, здесь уже кто-то сдох. Поэтому начальник и убежал. Опасается. А кочевников не жалко.

— Надо было тройную плату требовать, — сказал я.

— Кто ж нам её даст, — удивился дядя Вася.

Это да. У кочевников никаких социальных прав нет. Не аристократы, чай.

— Ждите здесь, — сказал старикам.

Стадию, когда они спорили и защищали сопливого юнца, мы уже прошли. Кое-какой авторитет я накопил.

О том, что я каждый раз сильно рискую, никому не говорил. Зачем волновать их. Пусть лучше думают, что я странный мальчишка с даром.

Ага, с даром. Он-то у Олега имелся, не спорю. Только вот я привык работать совсем с другими объемами, к которым тело приспособлено не было. Приходилось его тренировать. Как физически, а то дюже щуплый и хилый, так и в плане дара, пропуская через себя Масло каждый день.

Как же это мучительно медленно получалось. Без Источника сильно не развернешься. А чтобы Источник открыть, нужно много Крови. Которую у меня не получилось в нужном объеме накопить. Так и мучился вот уже полгода, дожидаясь, когда тело разовьется до нужного уровня.

Вздохнув и посокрушавшись над превратностями судьбы, вошёл внутрь здания.

Идите сюда, мелкие засранцы. Сейчас вы сами моей закуской станете.

* * *

Когда закончил, умаялся так, что, разозлившись, сам торговаться по поводу оплаты пошёл. Старики остались чистить. Надо ведь было и видимую часть работы сделать. Я же духа одного прихватил и начальника отыскал.

— Сбежать вздумали?! — испуганно-угрожающе крикнул он, но, подумав, успокоился и добавил: — Или нужно что?

— Всё сделаем, начальник, — ответил я, не зная, как его зовут. — Но старший послал сказать, что работка-то с подвохом. За такую и заплатить побольше надо. Здоровьем расплатимся своим.

— Я и так хорошо вам плачу! — возмутился он.

Вот же жадный козёл. На, держи духа.

Мужику как-то резко поплохело.

— Деньги вперед вы нам не давали. Не заплатите — уйдем. А дальше — сами мучайтесь. Проблема-то никуда не денется.

— Сколько надо? — спросил он, побледнев.

Вовсе не от моих угроз. Я выглядел скорее смешно, чем внушительно. Дух свою работу делал.

— В три раза больше, — нагло заявил я.

Он согласился.

Какой позор. Узнай кто в прошлой жизни, что духов смерти использую для вымогательства, нарекли бы темным магом да казнили. Но и деваться-то некуда. Совесть что-то совсем молчала. Не будь меня здесь, стариков бы точно сожрали. Поэтому то, что мы получим пару десятков рублей сверху и возможность нормально питаться ещё неделю, пожалуй, слишком низкая компенсация за риск и грязь.

Деньги я стребовал сразу. Духа убрал. А потом пошёл старикам помогать. Обычную грязь и кровь там ещё чистить и чистить.

* * *

Когда мне исполнилось пятнадцать лет (а я решил воспринимать это тело как полностью моё), случилось знаковое событие, которое снова мою жизнь изменило.

Кочевники не только путешествиями занимались да нелицеприятной работой — они ещё, бывало, и группами собирались, слухами обменивались, просто общались. В этот раз так же случилось. Дмитрий Сергеевич нас на поляну в лесу недалеко от города привёл. Там человек тридцать уже собралось. Кто-то выпивал, кто-то болтал. Старики ушли общаться, а я себе место нашёл да спать лег. Умаялся в тот день, да и вечер уже был.

Проснулся от криков. Вскочил, заозирался, спросонья ничего не понял, а как разглядел напасть — так глазам сразу не поверил. Тело раньше среагировало.

Прямо на поляну выскочили три гончих. Так называли собакоподобных, мертвых хищников. Быстрые, хорошо след берут. Их надо убивать быстро, чтобы армии мертвых сведения не передали. А то приведут кого опаснее.

Я палку подхватил, забыв, что нахожусь в другом мире, в чужом теле, и что палка — вовсе не меч. Вспомнил об этом, когда уже ближайшую тварь по голове треснул. С тем же успехом мог стену пинать. Пострадала скорее палка, чем гончая. Тварь удивилась, оскалилась и на меня прыгнула. Я должен был кувырком уйти и обратным движением меча разрубить хищника. Вместо этого и дернуться не успел, оказался моментально погребен. Тварь сверху навалилась, и единственное, что я успел, — выставить палку перед собой. Та и вошла заостренным концом прямо в шею, не дав челюсти на мне сомкнуться.

После чего я сделал большую-большую глупость.

Я сделал Вдох.

Обнял гончую покрепче и потянул всё, до чего смог дотянуться. Это не дух. Эта тварь куда опаснее и сильнее, у неё физическое тело есть. Но что-то у меня получилось. Энергия смерти широким потоком в меня вошла.

Так мы и затихли. Гончая сверху упала, придавила, а я просто замер, не в силах ни вдохнуть нормально, ни пошевелиться.

И всё же рефлексы не обманешь. Поднаторел я в очищении. Удержал процесс. Не дал убить себя.

В тот момент меня можно было брать тепленьким. Ничего бы сделать не смог. Но гончие почему-то проигнорировали. Быть может, потому, что им живые интересны. А меня черной жижей залило, что из раны гончей вылилась. Да и энергия смерти ко мне перешла. Так и сошёл за своего. То есть за мертвеца.

В себя пришёл уже на рассвете. Полуживой.

Ну как пришёл… Мои же старики меня в чувство и привели. Выжили как-то.

— А мы думали, тебя подрала тварь… — сказал мне дядя Ваня. — Говорил я! — бросил он раздраженно Жану. — Нашего парня так легко не возьмешь!

— Чудо, — почесал лысую макушку Жан. — Но с головой-то у него всё в порядке? Чего лыбится? Выглядит как черт, ещё и улыбается!

А чего не улыбаться-то. Мне энергии на Источник хватило. Я теперь полноценный адепт.

Сам не понял, как так вышло. Энергия смерти в меня вошла, я её давай очищать. А потом накрыло, потемнело всё. Только и делал, что, теряя сознание, энергию прессовал, Источник формируя. Когда очнулся, трансформация уже закончилась.

Ну держись, бог смерти. Я ещё на один шаг ближе к тебе.

* * *

Радости моей хватило минуты на три. Старики помогли выбраться, опасливо косясь на гончую и причитая, что за страхолюдина-то. Увели с поляны. Я покосился на десяток обглоданных трупов и подумал, что нашей группе очень сильно повезло.

Стоило уйти из леса, как меня резко затошнило, и до того, как успел что-то сделать, в обморок отправило.

Очнулся я в вагоне, спустя неизвестно сколько времени. С повышенной температурой, ломотой в теле и… отравлением энергией смерти средней тяжести. Что, как мне известно, местными врачами-недоцелителями не лечится. Да и не повёл бы меня никто к врачам. Они денег стоят. Не для кочевников услуга. Хорошо, что я сам себе целитель.

* * *

В себя полностью пришёл дня через три и начал думать над следующим шагом.

Если глобально смотреть, то план у меня следующий: набрать личную силу, влияние, армию и достать деньги, чтобы содержать её. Заключить союзы с сильными мира сего, а потом идти бить армию мертвых, где бы она ни скрывалась.

Если же локально смотреть, то Источник был важным пунктом. Насмотревшись на реалии этого мира, я не питал иллюзий, что сирота кому-то нужен. Нет, может, в школу меня и возьмут. Я слышал, что набор учеников у них бывает. Но, готов спорить, там хватает своих проблем, которые вешать себе на шею не хотелось. По крайней мере, не сразу и не выяснив нюансы.

Хорошая новость в том, что я сам себе школа. И как бы не получше, чем то, что мне здесь могут предложить. Наверняка среди элит дела обстоят иначе, но среди простых людей навыки обращения с Маслом и уровень понимания вопроса крайне печальны. А ведь это используют. Всякое разное творят и вытворяют.

Источник создал, дальше нужно его укреплять. Идти я собирался тем путем, которым уже ходил. Связка целитель-воин отлично себя показала против нежити. Ничего нового выдумывать я не собираюсь. Только развивать лучшее, что прошло проверку боем и жизнью.

Начать я собирался с целительства. Для меня это самый просто способ набрать силу. Заодно легализоваться в этом мире.

Среди кочевников разный народ попадался. Мои старики тоже не всегда так путешествовали. Всякое знали и на мои вопросы отвечали. В этом мире настоящие целители всё же были. Но попасть к такому без денег мало где можно было. А если без очереди и прочих сложностей — то и вовсе нельзя. Из чего я сделал вывод, что целителей просто мало. Насколько они обучены — отдельный вопрос, который ещё предстояло решить. Также я знал, что в этом мире распространенно наставничество. Если хочешь получить профессию, либо попади в ученичество к признанному специалисту, либо поступай в одну из школ.

Этим вопросом я и собирался заняться. Мне нужно найти целителя, желательного такого, у которого и поучиться можно, и добиться того, чтобы он взял меня в ученики.

На фоне цели победить бога смерти не такая уж сложная задача.

* * *

На шестой день после открытия Источника я проснулся в вагоне один. Перед собой обнаружил мешок с нехитрой едой и небольшой суммой денег. От удивления захлопал глазами.

Это что ещё такое?

Прокрутил мысленно события последних дней и хлопнул себя по голове. Я ведь и не скрывал, что подумываю, куда податься. Вопросы задавал, задумчивый ходил.

Старики не дураки, поняли, что у меня на уме. Как и то, что они меня сдерживают, что беспокоюсь об их судьбе.

Как дошло, так выругался. Я и правда о них беспокоился. Выживут ли без меня? Кое-что о том, как уберечься, они теперь знают, глядишь, и не попадутся.

Но поглядите! Старичье хитрое! И ведь не заметил, расслабился.

Не ожидал. Но, как бы цинично это ни звучало, камень с моей души они сняли. Теперь проще будет сделать задуманное. А раз так, то решено. Еду в столицу. В Москву.

Глава 4

Какие бы великие планы у меня ни были, все они упирались в то, что надо что-то кушать и где-то спать.

После, считай, года в дороге и пахоты на черновых работах у меня не осталось иллюзий, что если появится зеленый пацан и начнет демонстрировать то, что никто не умеет, то ему обрадуются. Точнее, обрадуются, а потом к стене прижмут и спросят, откуда умения такие. Поэтому действовать нужно аккуратно, а как именно, не зная реалий, я точно сказать не мог.

Зато знал, куда хочу попасть. В лечебницу Васильки. О которой даже кочевники знали. Рассказывали, что туда кто угодно прийти может. Даже такие, как они. Правда, в очереди долго стоять придется, поэтому не вариант. Сам я это на деле не проверил. Старики столицы избегали. Говорили, там своих работников хватает и можно проблем заполучить на ровном месте. Территории поделены между бандами, учениками школ и прочим сбродом. Обычных жителей это почти и не касается, а вот пришлые легко нарвутся.

Иронично то, что у Олега фамилия Васильев. Может, это знак, что мне надо в лечебницу Васильки? Кто знает.

План мой был прост. Приехать в Москву. Осмотреться. Найти работу и жилье. А там уже узнавать, как именно в лечебницу устроиться. Сомневаюсь, что сразу по профилю. Скорее мойщиком каким-нибудь. Но что гадать, когда на месте разбираться надо.

* * *

О столице я знал не так много, как хотелось бы. Самый богатый город. Торговый и промышленный центр. Также центр всяких школ боевых искусств. Место, где собирались бояре и представители кланов, чтобы решать свои дела.

Кочевники про местную аристократию говорили так. Они либо бьются между собой, либо собираются вместе и бьются с соседями.

На вопросы, насколько сильно государство, кочевники только смеялись. На их мнение в данном вопросе я бы полагаться не стал, но то, что низовой народ так скептически относился к власти, говорило само за себя. Идея прийти к правителю, сообщить об угрозе и предложить свои услуги у меня в голове даже не возникла.

Не увидел никаких предпосылок к тому, что это закончится хорошо.

* * *

Прибыл я утром, считай, на рассвете. Спрыгнул с поезда, а дальше, оглядываясь и осторожничая, выбрался за пределы вокзала и попал в город.

Да и пошёл гулять. Запас времени у меня был, на дворе начало весны, прохладно, но не настолько, чтобы замерзнуть насмерть. Хотел я для начала оглядеться, прочувствовать, чем город живет.

И не понравилось. Воздух спертый, даже в ранний час на дорогах много коптящих небо машин. Куда ни глянь, виднеются трубы промышленных зданий. Здания обычные, не сказать, что как-то сильно отличаются от того, что видел в других городах. Такие же старые и потрепанные временем. Наверняка центр и боярская площадь отличаются в лучшую сторону, но не про мою честь туда соваться. Для этого надо одежду получше да документы, а то городничие мигом заберут.

Шёл я в сторону лечебницы, в которую хотел устроиться. Но сначала — глазами посмотреть. Слишком уж много слухов. Которые вполне могли быть правдой, если мои догадки верны.

Ведь, чтобы сильным целителем стать, надо служению себя посвятить. А если служишь, то обо всех заботишься, не только о тех, кто с деньгами и властью. Поэтому я верил, что в лечебнице всех принимать могут.

Путь до неё неблизкий. До Москвы-реки добрался, там проще стало. Знай вдоль неё иди и иди. Не совсем вдоль, конечно, не везде там пройти можно, но направление я взял, а дальше дело времени до нужного места добраться.

Часа за три и дошёл. Зная дорогу и не опасаясь местных, может, и быстрее бы управился. А так иногда сворачивал, если замечал кого подозрительного впереди.

Надо сказать, что людей с каждым часом больше и больше становилось. Нигде такого засилья не встречал. Часов в семь как повыскакивали на улицы массово, как засуетились, побежали куда-то. На остановках толпились, в пробках ждали, на метро доехать пытались. Мне это на руку было, в толпе легко затеряться, сойти за своего. Но потом народ на убыль пошёл. По работам разбежались. Свободнее стало. Зато шпана всякая повылазила на простор. Да городовые чаще на глаза попадаться стали. Может, из-за времени, а может, потому, что я в сторону центра двигался.

Но дошёл. Были бы ноги, а дойти всегда получится.

Мне надо было мост пересечь, а оттуда, если верить рассказам, по прямой всего ничего. Мост приметный. Пеший, с каждой стороны по два всадника стояли. Не настоящие — статуи. Черные, выразительные. На них и ориентировался.

Мост почти пустым оказался. Никого из людей, если не считать одного парня, который с котомками шёл. По две — в каждой руке. Не иначе, на рынок закупаться ходил.

Я как представил, что у него там, сразу полный рот слюны набрался. Ещё и сам парень, сразу видно, хорошо питается. Щеки красные, плечи широкие, сам мясистый. Мне до его кондиций далеко. Как-то не очень располагала жизнь кочевника к тому, чтобы мясо набрать. Я уже не такой щуплый, как раньше, но и до звания воина ох как далеко.

В общем, зацепился я взглядом за парня. Точнее, за его котомки. Проголодался, пока шёл. Двинул за ним, нам в одну сторону было. На реку засмотрелся, на дома вдоль неё. И как-то пропустил момент, когда парню дорогу преградили пятеро других парней. Что там у них за беседа вышла, тоже не услышал. Заметил, когда котомки в сторону отлетели, щекастый отпрыгнул и достал из-под тулупа… сковородку.

Самую настоящую сковородку. Чугунную, не иначе.

Мне бы, по уму, бежать от чужих разборок подальше, но, во-первых, на ту сторону надо, а обходить долго. Во-вторых, когда ещё такое зрелище увидишь? Шпана на щекастого наехала, а он сковородкой отбивается. Сразу видно, любит человек готовить.

Но не настолько, чтобы победить пятерых. Он одного приложил, а остальные на него и с боков накинулись, и сзади. Пропустил несколько ударов, руками голову прикрыл, но поплыл.

Что это, если не судьба? Не его, моя.

В этой жизни я обеты пока не давал, но в прошлой клялся защищать тех, кто в этом нуждается. Пусть этот мост треснет, если щекастому не помешает помощь в этот момент. В чужие разборки чревато ввязываться, как бы в лечебницу раньше времени не попасть. Пациентом.

А с другой стороны, почему бы и не помочь? Глядишь, парень что про город расскажет.

«Поэтому, вперед!» — подумал я уже на ходу, разогнавшись.

Вошёл я в потасовку красиво. Врезался в того, что спиной ко мне стоял, снес его и на соседа повалил. Щекастый, словно почувствовал шанс, мигом прикрываться перестал, успел ногой упавшего пнуть, а сковородкой — стоявшего на ногах приложить.

А дальше… Моё участие закончилось. Потому что тот, кого я повалил, что-то такое сделал, что меня на несколько метров откинуло назад. Я на спину рухнул, да так и остался лежать. Переваривая тот факт, что меня выплеском грязного Масла приложили. И оно в тело вошло, отравляя. Пока я продохнул, паренек вскочил, подбежал и с ноги меня в голову приложил.

Так я в нокаут и отправился.

Великий воин, блин.

* * *

В этом мире я слышал фразу, бойтесь своих желаний. Теперь понимаю почему.

Очнулся я в той самой лечебнице, куда хотел попасть. Не сразу это понял. Если честно, я вообще мало что понял. Глаза открываю, лицо стянуто, правый глаз плохо видит, тошнит, в теле — муть. Нахожусь в помещении с белой побелкой. Пошевелился — кровать подо мной заскрипела.

Мысль с трудом ворочалась. Не сразу дошло, что это больничная койка. А как дошло, так и остальное вспомнил. Гений. Стратег. Великий комбинатор. Да-да, это всё про меня. Очень иносказательный синоним слова дурак.

Проверил себя, обнаружил остатки отравления. Вот те и адепты. Не думал, что обычная шпана меня приложить чем-то сможет.

Вспомнил, что видел, какие ощущения испытал. Выходит, это была примитивная атака, обычный выплеск. Хорошо, что не боевая техника. Тогда бы я даже удивиться не успел, ничего бы от меня не осталось.

Плохая новость в том, что это был удар грязным Маслом. Грязь действует на организм отравляюще. Получается, этот парень совсем не владеет методами очистки, не был нормально обученным адептом и действовал во вред себе.

Отлично. Просто отлично. Я нарвался на гопника-самоубийцу, который не планировал дожить до тридцати.

Хорошая новость заключалась в том, что меня кто-то очистил. А ведь точно помню, что сам последствия удара убрать не успел. Прям от сердца отлегло. За себя не боялся, но то, что здесь умеют очищать, — обнадеживающая новость. Правда, очистили не до конца, мелкий осадок на внутренних органах остался. Да и с последствиями удара никто не работал.

Поэтому я потратил некоторое время, чтобы позаботиться о себе.

Вскоре медсестра заглянула. Увидела, что глаза открыл. Подошла, осмотрела, заметила, что из меня Масло выделилось.

— Нагадил! — воскликнула она. — Как же так, только чистое заправила!

А про здоровье спросить? Самочувствием поинтересоваться? В этот момент я понадеялся, что это не та самая лечебница, куда попасть хотел.

— Что такое, Любочка? — заглянул в палату мужчина неопределенных лет.

Палата — это громко сказано. Здесь была койка, маленькое окно и свободного пространства ровно столько, чтобы поместились двое стоящих людей. Любочка — женщина лет сорока, полная, — заняла большую часть пространства. А мужчина неопределенных лет, вроде седина в бороде и волосах видна, а лицо молодое, был, наоборот, худым и высоким. Занял оставшуюся часть, после чего сразу тесно стало.

— Так это! — указала она на Масло по всему моему телу.

— Что тут у нас? — посмотрел мужчина на меня внимательнее. — Очнулся? Как себя чувствуешь?

— Очнулся. Чувствую сносно. Где я? — ответил я.

— На больничной койке… — ответил он задумчиво, — А ты, Любочка, наоборот, радоваться должна. Юноша очищается после отравления Маслом. Скоро пройдет.

То, что Масло называлось одинаково в обоих мирах, меня не особо удивило. Давно об этом факте узнал. Объяснялся он легко — Масло, оно и есть Масло. Блестит и скользит, если попытаться растереть.

— Он очищается, а простыни кто стирать будет? — возмутилась женщина.

— Не переживай. Скоро большая часть Масла испарится…

Пока они говорили, мужчина поводил руками над моим телом. Это точно целитель. Не врач, а именно целитель.

— Как звать тебя? — спросил он. — А вы, Любочка, пока идите, я тут сам.

— Да что на него время тратить, беспризорника… — буркнула женщина, втянула живот и протиснулась мимо врача.

Сама любезность эта Любочка.

— Олег, — ответил я, когда мужчина на меня посмотрел, — Так что это за место?

— Лечебница, — ответил он, продолжая вглядываться куда-то внутрь меня.

— Та самая?

— А этого не скажу, — улыбнулся он. — Что, лечить тебя будем?

Это он к чему? Я и так уже сделал всё, что нужно.

— Если бесплатно, то почему нет, — ответил я осторожно.

— У нас каждый помощь получить может.

— Но не сразу, — рискнул я заметить.

— Это как пойдет, — улыбнулся он. — Считай, тебе повезло.

Угу, знаю я, как везет. У лечебницы была хорошая репутация, но кочевники говорили, что хочешь получить помощь сразу — плати. За палату тоже плати. Непонятно, чего меня в одноместную засунули, а не в общую. Как бы счёт не выставили при выписке такой, что в жизни не рассчитаюсь.

— Как до жизни такой докатился, а? — закончил он осмотр и посмотрел на меня. — Подрался, нехорошо это.

Про жизнь — это он только про драки или про то, что я беспризорник?

— Да сдались мне эти драки, — честно ответил я. — К вам шёл. В смысле, в лечебницу. Через мост перехожу — а там пятеро на одного. Я и вмешался.

— Ты очень оптимистичен, — окинул он взглядом моё тщедушное тельце. — Раз против пятерых не побоялся выйти. Ешь больше и правильно. Тогда вырастешь.

— Постараюсь, — ответил я без тени раздражения.

Тоже мне, умник.

— Постарайся, — кивнул он и посмотрел так, что сразу видно, иронизирует. — А в лечебницу зачем шёл? Кроме задержки в развитии я ничего не увидел. С загрязнением тело само справилось… — его взгляд на секунду стал острым. — Есть какие-то скрытые болезни, или по другой причине?

— На работу шёл устраиваться, — не стал я скрывать.

— Кем? — удивился целитель.

— Кем угодно. За ночлег и еду готов делать, что угодно.

— Какой шустрый, — поцокал он. — Лечебница, та самая, кого попало с улицы не берет. Учился на кого-то?

— Нет.

В другом мире, дяденька, учился. Готов помериться с тобой мастерством в некоторых вопросах. Но не говорить же об этом вслух?

— Вот, — протянул он наставительно. — Да и молод ты слишком. Отучись, повзрослей, а там и приходи.

— Когда меня выпишут? — принял я отказ стоически.

— Ты здоров. Полежи ещё пару часов, а там и иди. Родители твои далеко? Как им позвонить?

— Никак. На тот свет телефоны не дотянутся.

Ответил я спокойно, без вызова и сарказма. Мужчина своим мыслям кивнул. Я ему за плечо покосился, но сразу взгляд отвёл. Там через потолок дух мелкий просочился. Едва заметный. Значит, и здесь эта зараза есть.

А сколько надежд-то было. Что хотя бы в «той самой» лечебнице с чистотой порядок.

Но зря так подумал. Мужчина тоже духа заметил. У него на пальце кристалл мелкий сформировался, и он его без замаха в духа метнул. Того обратно к потолку и пришпилило. После чего дух развеялся.

Однако дядька у меня разом сто очков к репутации получил.

Из-за того, что на работу не принял, я не расстроился. И не рассчитывал сходу место получить. У прославленного места и требования соответствующие должны быть. Так что даже хорошо, что всех подряд не берут. Пусть и не удобно лично мне, зато для целительского дела полезно. Да и непонятно, к кому я обратился. Надо искать того, кто на работу принимает. По идее, дядька к этому отношения не имеет.

В общем, план не меняется. Выпишусь, работу найду, обустроюсь, а там видно будет. Никуда они от меня не денутся.

* * *

Аристарх Павлович вышел из палаты и задумчиво хмыкнул. Необычный ему пациент попался. То, что парня внук уважаемой Авдотьи Игоревны притащил, это ладно. Не больше чем совпадение. А вот то, что мальчик сам очиститься смог, уже достижение. Аристарх даже подумал, что аристократ к ним пожаловал. Но всё указывало на то, что нет, обычный беспризорник, скорее всего, кочевник. Вещей нет, одежда самая дешевая и поношенная, документов тоже нет.

А талант — есть. Или показалось? Но потом мальчика дух заметил, чего постарался не показать. То же знак говорящий. На работу ещё попросился. Совсем уж странно.

Разбираться с этой загадкой у Аристарха Павловича не было никакого желания, работать надо было. Выкинув мальчишку из головы, пошёл дальше, обход делать.

* * *

Как и обещали, отпустили меня через пару часов. Да не просто восвояси отправили, а сдали на руки тому парню.

— Забирай голытьбу! — бросила Любочка, выпроводив меня.

Хотел бы сказать, что проводила, но нет — выпроводила.

На выходе у дверей паренек стоял, взглянул на меня задумчиво.

— Пришел в себя?

— Пришёл.

— Идти сможешь?

— Смогу.

— Тогда идем.

Лаконично.

Дальше беседовать он не захотел и двинул в путь. Но недалеко ушёл. Через дорогу перешли, а там, впереди, сквер был, ухоженный, с деревьями и скамейками. Там парень и остановился, на меня уставился.

— Ты кто такой? — спросил он.

— Олег. А ты кто?

— Петр, — почесал он потную макушку.

Не лето, жары нет, но лоб у него вспотел, челка промокла, слиплась. Не иначе, слишком усиленно думает о чем-то важном.

— Сколько я тебе должен? — не дождавшись новых вопросов, спросил у него.

— Ты — мне? — удивился он.

— Ты ведь наверняка что-то заплатил, чтобы меня сразу посмотрели.

— А, это… — понял он. — Нет, не платил. За лечение не платил, — поправился он. — Только за койку, чтобы отдельно положили.

— Сколько? — повторил я вопрос.

Про себя отметив, что вот чудеса, действительно бесплатно меня посмотрели. Правда, особо ничего не делали, так что не совсем понятна степень бескорыстности целителей в этой лечебнице.

— Червонец, — нехотя ответил он. — Ты неместный?

— Нет… — задумался я.

Червонец, или десять рублей, — сумма для меня серьезная. На неё продуктов на неделю купить можно. А вот на что-то другое, уже не хватит, добавить придётся. В этой стране еда дешевая была, что спасало не раз. А одежда и всё остальное — куда дороже. Поэтому кочевники сытые ходили, но дурно одетые.

Денег у меня пятьдесят два рубля было. Только вот они пропали. Вместе с котомкой.

— А вещи мои не видел? — спросил я.

— У меня они. На работе оставил, тут недалеко. Я ничего не трогал, не переживай. Идем, отдам, — говорил он скупо, всё ещё пребывая в глубокой задумчивости. — Идем.

И мы пошли. Молча шли. Парень всем видом показывал, что к разговору не расположен. Я тоже не лез. Вся прогулка минут пятнадцать заняла. Привел он меня… В ресторан, пожалуй. Что несколько удивило. Столики на улице стояли, там люди сидели, несмотря на дневную прохладу. Внутри, через окна видно, тоже места заняты.

— Ты здесь работаешь? — спросил я.

— Да. Жди.

Я через дорогу его ждать остался. К ресторану не пошёл. Тот выглядел слишком дорого для моей потрепанной одежды.

Вскоре парень вернулся вместе с котомкой. Мне отдал. Я залез внутрь, нашёл деньги, облегченно выдохнул, отсчитал десятку и протянул ему.

— Держи.

— Не надо, — насупился он.

— А чего это ты за меня платить должен?

Он снова себе макушку почесал.

— Не хочу быть должным, — упрямо повторил я, как дурак, стоя с протянутой рукой.

— Раздражаешь, — начал злиться он.

— Как и ты, — ответил я ему взаимностью.

— Да черт с тобой, — махнул он и забрал рубли.

Уже развернулся, пару шагов сделал, но остановился и повернулся.

— Ночевать есть где?

— Найду.

— Кочевник? — спросил он, наклонив голову.

— Он самый, — развёл я руками, стараясь не обращать внимания, что на нас люди косятся.

— Тогда пошли. Сегодня тебе будет где ночевать.

Отказываться я не стал.

Может, и правда, не дурак я, а судьба играется? По голове получил, зато ночлег, кажется, нашёлся. Не самый плохой размен в обеих моих жизнях.

Глава 5

Парень, который пригласил к себе переночевать, общаться не спешил. Понимаю его позицию, но требовалось прояснить ситуацию, да и контакт наладить.

— А тебе на работу не надо? — спросил я.

— Сегодня выходной, — ответил он, подумал, покосился на меня и пояснил: — От лечебницы ближе к ресторану, поэтому там твою котомку оставил.

— Получается, я тебе выходной испортил.

— Если ты про своё громкое появление на мосту, — хмыкнул он, — получение по лицу и нокаут с первого же удара, то и так можно сказать.

А вот и обычные человеческие эмоции. Петр посмотрел на меня так, как обычно более крупные парни смотрят на дрыщей — с превосходством. Но в его взгляде больше иронии было, чем высокомерия, поэтому меня это не напрягло.

— А куда идем? — спросил я.

— У меня остановишься.

— Пустишь к себе незнакомого человека? А родители против не будут?

Возраст я его определить так с ходу не мог. Как раз из-за щекастости. Могло и шестнадцать быть, и все двадцать. Вроде бы угловатый ещё, как и все подростки, несуразный, но и что-то взрослое в образе есть. В любом случае молодой, наверняка с родителями живет и пацана с улицы приводить — как бы меня с лестницы не спустили.

— Не будут, — ответил он коротко, заметно помрачнев. — У тебя же блох нет? — покосился он с подозрением.

— Давай без оскорблений, — возмутился я.

Уж гигиену я поддерживал всеми силами. Но справедливости ради скажу, что среди кочевников разный люд встречается. И не все из них уважают чистоту так же, как я.

— Без обид, — ответил он.

От ресторана двинулись в сторону реки. Нужный дом находился прямо на берегу, через дорогу. Ещё и этаж последний — пятый.

— Разувайся, — скомандовал Петр, когда мы оказались в прихожей. — Туалет здесь, — указал он. — Ванна по соседству. Запаса одежды, как понимаю, у тебя нет… — он не то чтобы спрашивал, скорее вслух говорил. — Иди отмывайся. Я тебе халат дам и мыло. Одежду сам постираешь. Справишься? — посмотрел он на меня с сомнением, будто я умственно отсталый.

— Ого, у тебя туалет прямо в квартире, не на улице, — выпучил я глаза.

— Ты ведь сейчас шутишь? — с подозрением спросил он.

— Да. Совсем уж диким меня не считай. Я не только в своей жизни бродил. И родители были, и жилье нормальное.

— Хорошо, если так, — без юмора ответил он.

Какой серьезный и мрачный тип. Надеюсь, он меня во сне не придушит.

* * *

Неплохо парень жил. Весьма неплохо. Что я в полной мере оценил, когда уже помылся и по квартире прошёлся. Квартира у него большая оказалась. Трехкомнатная, не считая просторной гостиной и кухни. Точнее, три комнаты были закрыты, что там, я не знал, но предположил, что отдельные комнаты. В гостиной стоял диван, пара кресел, но больше всего внимания привлекли книги — два шкафа, заставленные под завязку. Мебель резная, ковры красивые, посуда на стеллажах на кухне стояла расписная. Я не знаток роскоши этого мира, но оценил, что родители Олега жили куда скромнее. А больше и сравнивать не с кем. Не с приютом же. Там на детях экономили по полной.

Осмотревшись, на кухню зашёл. Там Петр что-то прекрасное творил. Что под крышкой, не видно, но запахи стояли божественные.

Странно это. Молодой парень без проблем приглашает беспризорника к себе. При этом в квартире нет следов пребывания других людей. Ни курток у входа, ни обуви в обувнице. Зубная щётка в ванной тоже одна стояла.

— Садись, — скомандовал Петр, указав на стол. — Картошка, сало, мясо, лук, зелень, — перечислил он. — Ешь такое?

— Спрашиваешь, — улыбнулся я.

И, надо же, Петр тоже улыбнулся. Увидел мой интерес к еде и воспрянул духом? Или просто внутри него живет радушный хозяин?

Пока он еду раскладывал, внимательнее осмотрел кухню. Интересно тут всё. Многое вижу впервые. Всякие баночки, специи. На крючках штук пять сковородок висит. Справа от них — набор ножей примагниченных, тоже висят. Кажется, кое-кто любит готовить и умеет это делать.

Догадка подтвердилась. Вкусно было — до безумия. Петр был настолько добр, что с горкой наложил. Теперь понятно, почему он такой щекастый. С таким-то рационом.

— Зачем в драку полез? — спросил он, съев где-то половину.

До этого — ни слова. Я тоже священное таинство вкусного обеда не нарушал.

— А чего они? Пятеро на одного — как-то нечестно.

Это и правда был мой главный мотив. Помогай тем, кто нуждается, старые принципы, хоть я и не давал клятвы заново, так легко уходить из моего мировоззрения не хотели. Несмотря на весь приобретенный цинизм. Впрочем, циничный взгляд тоже дал добро. Помочь в драке, заобщаться с парнем и получить если не помощь, то совет. Это было вторым мотивом.

Совместил приятное с полезным.

Петр на мой ответ брови приподнял, на меня скептически посмотрел и взгляд отвел, на картошку уставился. Лук ещё взял зеленый и захрустел, быстро его смолов.

Согласен, это необычно, когда парень моей комплекции лезет в драку против пятерых.

— Ты и правда кочевник? — спросил Петр.

— Был им почти год.

Снова изучающий взгляд на меня и обратно, на еду.

У кочевников был свой набор правил выживания. Один из основных пунктов — не лезть в чужие разборки. Если Петр в курсе, что далеко не факт, то сейчас должен видеть хитрый или злой умысел в моих действиях.

— А до этого? — отмер он.

— В приюте жил. Родители погибли, — пояснил я.

— Вот как… — и снова на его лицо тень набежала.

Родители — больная тема? Неужели он тоже сирота? Это объясняет отсутствие чужих вещей в столь просторной квартире и то, что меня так свободно пригласили, не спрашивая ничьего мнения.

— Чем же тебе приют не угодил? — спросил он, не глядя. — Крыша над головой есть, кормят.

— Кормят там не так вкусно, как ты, — ответил я шутливо. — А в качестве добавки — регулярные побои со стороны старших мальчишек.

Я не жаловался, просто обозначил свою позицию.

— То есть… — Петр откинулся на спинку стула и на меня посмотрел, про картошечку забыв. — Ты сбежал от побоев, чтобы приехать в столицу и… Влезть в драку?

— Да, сам в шоке, — покивал я с серьезным видом. — Обидно стало. Ты с продуктами шёл, а на тебя напали. Вдруг потоптали бы?

Это тоже была шутка, но Петр оценил, улыбнулся ещё разок.

— Меня или продукты? — улыбнулся он.

— Да тебя-то что. Парень вон какой крепкий. Ещё сковородку с собой таскаешь, — ответил я, надеясь, что он заметит иронию в моих словах и не обидится.

Не обиделся. Как-то даже расслабился, ушло напряжение из нашего общения.

— Дурак ты, Олег, — выдал он мне добродушно.

— Чего это?

— То, что в драку влез. Меня ведь не просто так били. Теперь и у тебя проблемы будут.

— Только не говори, что ты что-то натворил и били за дело.

— Это как посмотреть, — хмыкнул он.

Его внешность всё больше с поведением и тем, как он говорил, контрастировала. Я мог этого щекастого легко представить, как он с бабушкой пирожки печёт. Но этот серьезный взгляд, подозрительность, настороженность… выбивались из образа.

— Так в чем причина? — спросил я, чтобы прояснить, во что влип.

— У нас тут любят подраться. Постоянно выясняют, кто, с кем и за кого. Меня тоже втянуть хотят. А я их — шлю. Вот и бьют. Чтобы образумить.

— Так ты нейтрал? — сделал я вывод.

— Получается, что так. Ещё и за мост шляюсь. Как будто виноват в том, что там самый лучший продуктовый рынок.

Рынок — это да, аргумент.

— Часто тебя так впятером бьют?

— Нечасто. Я ведь тоже бью, — улыбнулся он.

Я покосился на его сбитые костяшки, пудовые кулаки и поверил. Да, тоже бьет. Не только сковородкой.

— Что-то неэффективно, — хмыкнул я. — Не иначе, из-за любви к картошечке.

— Ты не хочешь добавки? — мигом перестал он улыбаться.

— Очень хочу! — честно ответил я. — Тем более врач прописал много и вкусно кушать! Только это… — сдулся я. — Давай я тебе за ночлег и еду заплачу?

— Утомляешь, — закатил он глаза. — Считай, ты мой гость. А где ты видел, чтобы гости платили? Если тему не закроешь, — прищурился он. — Так я и тебя сковородой огрею. Горячей.

Прозвучало это впечатляюще.

— Сдаюсь, — выставил я перед собой руки. — Тогда, если такой добрый, может, подскажешь, где такому, как я, подработку найти да ночлег?

— А зачем ты вообще в город пришёл? Кочевники же по стране катаются.

— Надоело кататься. В лечебнице хочу работать. Но не взяли.

— Ещё бы взяли, — хмыкнул Петр. — Знаешь, какой там отбор? Сам князь покровительствует Аристарху Павловичу!

— Так тем более там работать хочу, значит, — пожал я плечами.

— Точно дурак, — осуждающе покачал он головой. — Ты в школе на врача учился? Подготовку проходил? Гимназию, может, закончил?

Я войну прошёл. И в целительстве понимаю побольше многих. Но вместо честно ответа — покачал головой.

— О чем и речь, — кивнул Петр сам себе. — Подумаю насчёт работы. А ночевать у меня пока можешь. Там видно будет.

Спорить и бить себя в грудь, что не хочу обременять, я не стал. Не в моем положении щеки надувать.

* * *

Утром Петр, выйдя из своей спальни, застал меня за отжиманиями.

— Ты чего это? — с подозрением спросил он.

— Так понятно что, — ответил я, тяжело дыша.

Всего сто раз отжался, за несколько подходов, а сердце колотит, вспотел весь, руки дрожат. Но ничего. Было бы время, силу ещё наберу.

— Хм… — выдал многозначительно Петр и пошёл на кухню. — Через сорок минут выйти надо.

— Я сполоснусь?

— Где ванна, знаешь.

Знать-то знаю, но мало ли, вдруг он за коммунальные много платит, и я его бюджет подорву.

Вчера вечером никто из взрослых так и не пришёл. Моя догадка подтвердилась. Либо родители Петра в дальней и долгой командировке, либо умерли. Фотографий я тоже никаких не нашёл. Точнее, я и не искал. Просто на видном месте их нигде не было. При этом Петр выделил мне место на диване в гостиной. Логично предположить, что остальные две комнаты кем-то заняты. Впрочем, там и кладовки могли быть, или он просто не хотел мне комнату выделять, поэтому факт, не то чтобы доказывающий версию с родителями. Но если они живы, то где вещи? А если живут в другом месте, то что Петр за человек такой, чей сын, что у него недалеко от центра такие хоромы в личном распоряжении?

В общем, поняв, что это острая для парня тема, раз он так мрачнеет при упоминании родителей, решил её не касаться. Ну и собирался постараться сильно не обременять. Потому что, если он сирота, сомневаюсь, что много зарабатывает.

Завтрак Петр сам приготовил. От души. Остатки картошки вчерашней, яиц шесть штук, с неразбитым желтком, ещё овощей туда накидал, перца. Зеленью сверху засыпал.

Сытный завтрак с разнообразными ингредиентами и питательными элементами — чтоб я так всегда питался. Пять раз в день. Тогда и массу наберу.

— Так что, есть мысли насчёт работы? — спросил я, когда уже обувались, чтобы выйти.

— Есть. За мной иди, на месте решим.

Я довольно любопытный человек, но все последние годы моей жизни, как в армию записался, после того как лечебницу уничтожили, всё любопытство сводилось к тому, чему бы новому научиться. Новому, полезному, да побыстрее. Потому что война дело такое. Шансы выжить напрямую зависят от подготовки.

Праздным же любопытством я не страдал, поэтому легко переносил формат общения с Петром. Сказал идти — хорошо, сходим. Всё равно у меня конкретных наводок нет, за любой шанс готов ухватиться.

Когда в сторону ресторана пошли, ничуть не удивился. По идее, в этом месте может быть спрос на работников.

У Петра дома на стене часы висели, поэтому я точно знал, что вышли мы полвосьмого. Шли ещё минут пятнадцать. Оживленно здесь. Прошли мимо станции метро — так там такая толкучка была, что просто ужас. Одним словом — столица.

Как и подумал, пришли в ресторан. Только Петр заранее в переулок свернул и внутрь зашёл через запасной вход. Я — за ним.

— Дядь Борь! — сходу позвал кого-то Петр.

Оказались мы… Да так сразу и не скажу, что это за помещение. Не главный зал ресторана со столиками уж точно. Какое-то подсобное помещение, с холодильниками и шкафами. Петр мимо них прошёл, а там дальше — кухня. Столы металлические, блестят, отполированные. Ещё стеллажи. И один мужчина, лет тридцати, сидел на стуле, зевая. На нас с ленцой посмотрел и ничего не сказал.

— Здесь он? — спросил Петр у мужчины.

— Сам знаешь, что он раньше всех приходит.

С другой стороны кухни открылась дверь, и внутрь вошёл ещё один мужчина.

В белом фартуке и в такомже белом, торчащем колпаке. У него выпирал живот, но больше всего внимание привлекали две вещи. Роскошные, завитые усы, и тесак в чехле, что болтался на поясе.

— Чего звал? — спросил он, глянув на Петра, и тут меня заметил: — Кого привёл?

— Олег это. Работу ищет.

— Тот, что драться с тобой полез?

— Ага, — кивнул Петр. — Ну, я пойду.

— Скинул на меня обузу и сбежал, — неодобрительно покачал головой дядя Боря. — Ладно, Олежек, кто будешь и какую работу ищешь?

— Любую.

— Прямо-таки любую, — хмыкнул мужчина, подкрутил правый ус и ощупал меня цепким взглядом. — А зачем ищешь?

— Так нет особых причин. Деньги нужны. Кушать-то всем надо.

— То, что кушать надо, — это ты верно подметил, — подкрутил он и левый ус. — Только мне-то что с того? Чем полезен быть можешь? Готовить умеешь? Клиентов обслуживать? Возраст у тебя такой, что и не работал, поди, никогда.

— Сирота я. Кочевником был с год. Работал в таких местах, что вы меня уже ничем не удивите. Готов делать что угодно. За еду и копейку какую. А если спать есть где, то я ваш с потрохами.

Наверное, не надо было так прямо. Кочевников никто не любит. Но и скрывать это какой смысл? Выгляжу я соответствующе, а дядя Боря что-то не похож на дурака.

— Посуду руки мыть всегда нужны, — задумчиво сказал он. — Мусор выносить. Разгружать. Залы мыть. С Петром на рынок ходить, продукты таскать. Устроит?

— Устроит.

— Тогда кормежка два раза в день здесь. Жить, извиняй, негде. В ресторане не оставлю. По деньгам — неделю отработаешь, там видно будет. Но сразу скажу — увижу, что халтуришь, не посмотрю, что Петр просил, — вмиг выгоню. Согласен?

— Да, — по-простому ответил я.

— Тогда пусть Петр тебе и объясняет, что как, — покосился он на парня.

Я не знал, кем Петр работает, но, оставив меня, он ушёл куда-то, видимо, в раздевалку и вернулся уже в белом фартуке и колпаке. Подойдя к одной из плит, где и остановился, дослушав конец разговора.

Что же. Кажется, ещё один вопрос решен.

* * *

Как я вскоре выяснил, ресторан открывал свои двери в девять утра, ориентируясь явно не на обычных работяг. Те дома ели. Сюда же приходили те, кому не надо спешить на работу и у кого деньги водятся.

Для поваров это означало, что они приходили к восьми, окончательно просыпались и начинали заниматься заготовками. Готовились к рабочему дню. Для меня это означало, что прямо утром работы не было. Уборка делалась вечером, потому в этом плане ресторан был чист и готов. Первое моё задание появлялось где-то в восемь пятнадцать, когда приезжала фура и привозила продукты. Нужно было помочь разгрузить. Что то ещё издевательство для моих тоненьких ручек, которое я воспринимал как дополнительную тренировку.

А уж если наполнить Источник Кровью, черпать оттуда по чуть-чуть, да в руки и спину направлять, тренировка становилась двойной.

После разгрузки у меня снова появилось свободное время. В которое, не отвлекаясь от своих дел, Петр мне рассказывал о порядках, обязанностях и прочих важных моментах. Когда он ножи достал и камень, чтобы заточить, я стойку сделал и чуть не облизнулся.

Признаюсь, за эти шестнадцать лет мои руки истосковались по мечу. Пусть ножи — это совсем не то же самое, но этот металл, острое лезвие, рукоять… Сам не ожидал. Как звук заточки услышал, так щелкнуло что-то внутри.

— Может, помочь? — не удержался я от вопроса.

— С ножами? — откровенно опешил Петр. — А ты что, точить их умеешь?

Какой вид заточки тебя интересует, братец? Под какую технику? Против какой нежити?

— А ты дай тот, что не жалко, покажу.

Ох сейчас как опозорюсь.

Петра моё предложение настолько развеселило, что он откуда-то из дальнего ящика достал небольшой старый нож. Считай, сломанный. Рукоять у него деревянная была, разбитая.

— Этот не жалко, — сказал он мне.

— Эй, бездельник! — рявкнул дядя Боря, который как раз зашёл на кухню. — Раз не жалко, почему не выкинул?!

— А это память, — ответил Петр, покраснев.

— Память! — фыркнул дядя Боря. — Давай, парень, пусти в ход его память. Памятливый оладь… — последние слова он раздраженно прошипел.

Петр выдал мне нож. Я взял его. Покрутил. Постарался расслабиться. И принялся затачивать.

— Какой угол нужен? — спросил я.

— Сойдет, — ответил Петр, внимательно смотря на меня.

Дядя Боря постоял, посмотрел и дальше своими делами заниматься ушёл.

— Давай этот, — протянул мне второй нож Петр.

Заточка его моя устроила. Дело-то нехитрое. Главное, руку поставить. Остальные ножи Петр мне не отдал. Как мне показалось, они для него — святое. Я и не настаивал.

Там дальше первые гости появились. А вместе с ними — и грязная посуда. В первый день меня больше ничем и не нагружали. Петр показал, где мыть — в большой раковине, чем — специальным жидким мылом и жесткой губкой, где перчатки взять, чтобы кожа от воды не страдала. Убедился, что я нормально с задачей справляюсь и отстал.

Ничего сложного, в общем. Треть дня я скучал. Старался не мешаться, работать быстро и не косячить. Судя по тому, что меня не ругали — справлялся.

* * *

Петр закончил работать минут на двадцать раньше меня, но дождался, не ушёл. Сам ресторан работал до десяти вечера, а ушли мы оттуда пол-одиннадцатого.

— Идем, — сказал мне Петр. — Или ты нашёл место получше? — окинул он меня взглядом.

— Шутить изволишь?

Снова шли молча. Пусть работа и не самая тяжелая, но почти весь день на ногах — это вымотает кого угодно. Но кое-какие моменты я прояснить хотел, поэтому сам завёл разговор.

— Так ты, значит, повар?

— Зачем спрашиваешь, если сам видел.

— Просто удивлен. Ты вроде молод.

— Как и ты.

— А тебе сколько?

— Семнадцать. И да, я начинающий повар.

— Ну, талант точно есть. Уж это я оценить успел, — отвесил парню комплимент, на что он устало улыбнулся.

Замечу, что Петр самостоятельно работал, над душой у него никто не стоял. То есть даже не ученик, а уже полноценный повар.

Я это воспринял как ещё одно доказательство, парень — сирота. Остался один, вот и пришлось шевелиться, чтобы профессию освоить. Достойно уважения, что тут скажешь.

На кухне он был совсем другим человеком. Действовал четко, точно знал, что и в какой последовательности готовить. Это не значит, что он за всю кухню отвечал. Только за свой участок. Как я понял, обязанности они делили. Петр отвечал за жарку. Остальные — кто за супы, кто за салаты, кто за выпечку и десерты. Дядя Боря же был кем-то вроде надсмотрщика. Сам не готовил, но следил, чтобы порядок был. Помимо четверых поваров, включая Петра, ещё семеро официанток было. Все молоденькие девушки. Которые посмотрели на меня с интересом, когда увидели, быстро взвесили и так же быстро потеряли интерес.

— А что там с теми парнями? — задал я ещё один вопрос.

— Дома поговорим.

Петр и на работе молчаливым был. Больше всего слов он мне сказал, когда объяснял порядки и обязанности. С Борисом Дмитриевичем, а дядь Борей его только парень называл, он говорил исключительно по делу. Как и с остальными поварами.

— Я понять хочу, попытается нам кто голову проломить или той гадостью опять приложить.

— Гадостью? — покосился он на меня.

— Маслом.

— Откуда знаешь про него?

Вопрос удивил.

— А разве есть те, кто не знает? — приподнял я бровь.

— Да полно таких, — взъерошил он себе волосы.

— Даже кочевники в курсе. Не знаю, про кого такого несведущего ты говоришь.

Петр ничего не сказал, дальше молча топал, по сторонам головой крутил.

— Петр, а Петр, — снова позвал я его. — Спрашиваю не просто так ведь. Нас сзади ведут двое, и впереди сколько-то ждут.

— Откуда знаешь? — бросил он на меня острый взгляд.

— Так не слепой.

— Впереди никого нет.

— Так ты заметил тех, кто за нами идет?

Тот дернул подбородком, мол, спрашиваешь.

— Но вот то, что их заметил ты, интересно, — подумав, сказал он. — А впереди как засек? Не вижу никого.

— Логика, Петр, логика. Или ты сынок князя, что за тобой слежку организовали? Так не серьезные люди, а дураки какие-то, совсем не скрываются.

— Не князя, — улыбнулся он чему-то.

Но планов своих рассказывать не стал. Как и мыслей. Как и то, что происходит и чего опасаться. Спокойно дальше пошёл.

Как же мне нравится столица. Прямо с ходу — что ни день, то приключение.

Ещё бы по голове не били и Маслом не прикладывали. Может, и проникся бы симпатией к этому городу.

Глава 6

Рядом с рестораном оживленнее всего было. В смысле, на той широкой улице, где он находился. Если быть совсем уж точным, в том месте пролегал большой проспект, от него в сторону уходила улица поуже, и вот там уже находился ресторан. Не совсем у большой дороги, что, однозначно, плюс, особенно для летней веранды. Если же по проспекту идти, что мы и делали часть пути, там витрин много, магазинов, другие кафе и рестораны тоже есть. Людей много ходит, даже в столь позднее время.

Но чем ближе к дому, тем менее оживленными улицы становились. Уже не толпа, а редкие прохожие. Думал, где-то здесь нас и встретят, но нет. У Петра дом квадратный, со своим внутренним двором. Там нас и ждали.

— Петр! — воскликнул какой-то парень.

Мне он сразу не понравился.

Ко всем людям я отношусь нейтрально. Для воина вообще испытывать сильные эмоции — это скорее нонсенс. Должно случиться что-то исключительное. То, что нас собираются бить, я тоже нейтрально воспринимал.

Когда прошёл войну на уничтожение, в которой человечество проиграло, потерял всех, сам умер и оказался в теле ребенка, да собираешься бросить вызов богу смерти — то обычная шпана воспринимается… Да никак, если честно. В пределах разумной осторожности. Есть ситуация, с ней надо справиться, а лишний раз переживать и тем более злиться — нет, не приучен.

Поэтому, говоря, что мне не понравился парень, я имел в виду вовсе не угрозу, которую он представлял, не его самоуверенную рожу, а футболку.

Должен сказать, что местные гопники одевались со вкусом. Конкретно этот парень был одет в черное пальто со стоящим воротом, такие же темные брюки и кожаные ботинки. Волосы его были черны и зачесаны назад, по бокам — выбриты. Но, как и сказал, не понравилась мне именно футболка, которую он носил под пальто. То сейчас было на распашку, что добавляло небрежности в общий вид.

Футболка белая, с черным черепом на всю грудь. Уродливым, с пустыми глазницами, с оскалом.

Для меня эта футболка была как личное оскорбление. Довольно носить на себе символику смерти… Кулаки зачесались у меня моментально.

— Чего надо? — спросил Петр, останавливаясь.

Я рядом с ним встал. Любитель черепов к нам подошёл, остановился в трех шагах. У него за спиной двое остались. И ещё двое, те, что за нами шли, в арке встали, перекрыли нам путь к отступлению. Или просто окружили, потому что отступать от дома как-то не имело смысла.

— Слухи дошли, — ответил парень, — что на тебя красильщики напали.

— Как напали, так и отвалили, — безразлично ответил Петр.

— Так ещё нападут, — проникновенно сказал парень. — Пока ты не определишься, Петя. Давай к нам, а? По-хорошему ведь прошу. Заткнем этих красильщиков, да и правобережных тоже. Повеселимся как следует. Ты ведь раньше отжигал, а сейчас совсем скучным стал.

Как интересно. Так, значит, раньше Петр тоже подраться любил и местные банды его на свою сторону перетягивают?

— Слушай, Казим, — заговорил Петр. — Я ведь понимаю, что ты не сам сюда пришёл. Может, просто отвалишь? У меня, в отличие от вашей шелупони, нормальная работа. Устал, знаешь ли.

— Так я ведь и по-плохому попросить могу, — гадко усмехнулся любитель черепов. — Босс разрешил. Тем более у тебя вон новый друг появился, — кивнул он на меня.

Опасность сзади я почувствовал, но ничего сделать не успел. Вмиг схватили, ткнули кулаком под ребра да к стене ближайшей кинули. Парень, на голову выше меня, локтем горло прижал и придавил к стене, фиксируя.

— А хочешь, Петя, — услышал я елейный голос, — мы его ножиком ткнем и скажем, что это ты его? Двор твой. С парнем тебя все видели. Он ведь не отсюда. Мало ли что случилось. Городовые долго разбираться не будут.

— А хочешь, Казим, — в тон ответил Петр, — я вам сейчас башки-то дурные поотрываю да в реку тела скину. Городовым скажу, что так и было. За вас, паскуд, они тоже впрягаться не будут.

— Силенок-то хватит? — с насмешкой спросил малолетний выпендрежник.

И снова парням своим кивнул, чтобы его план воплотили. В смысле, нож в меня воткнули. Тот, кто держал, исполнить и собрался. Медленно так. Лезвие блеснуло, показал мне, перед лицом поводил. Попугать решил.

Я и испугался. Не, вдруг правда убьют? Все планы нарушат. А значит, нельзя, чтобы во мне незапланированные дырки сделали. Я ведь не ножа испугался. А обещания старые не выполнить.

Петя тоже угрозой проникся. Как у него в руке сковородка оказалась — не уследил. Да и не был уверен, что он её таскает. Пальто у него широкое, как-то хитро прятал.

То, что Петр также Вдох сделал, я скорее почувствовал, чем увидел. Зато успел разглядеть в деталях, как в лучах фонарей сковородка заблестела. Не ожидал, что он оружие усиливать умеет.

Всё действо в секунду уложилось. Достав то ли оружие, то ли орудие, Петр любителя черепов и приложил. Тот руки выставить успел, но снесло его. Метров на пять откинуло. Аккурат между двух парней у него за спиной пролетел. Споткнулся и покатился по асфальту, быстро вскочив.

О странностях происходящего и дальше думать времени не было. У меня тут свой бой намечался. Зря этот парень так близко к целителю подошёл. Пусть сил у меня кот наплакал, но и этого хватит гадость сделать. Без всяких затей я пятерню растопырил, да в живот гаду пальцы вбил. Провернул, устраивая его внутренним органам встряску. Парня мигом скрутило. А я ему ещё и ногой в пах добавил. Хотел в живот, но не дотянулся. Руку с ножом второй рукой перехватил. Ещё немного силы направил и смог оружие выбить.

— Он мой! — прокричал разозленный любитель черепов.

Как вскочил — это я видел. Как разделяющие метры проскочил — отвлекся и пропустил. Как его подельники замерли и в сторону отошли, пропуская парня — уже разглядел. Он мимо них пронесся и… Петя сковородку метнул.

Прямо в лобешник попал.

Честное слово, звон раздался. Парень вокруг своей оси оборот сделал, приложился зыталком об асфальт. Если у него не будет черепно-мозговой — я очень сильно удивлюсь.

Впрочем, ненадолго. Парень почти сразу попытался подняться. На свету его лицо Маслом заблестело. Тоже Вдох делал, да не чистой Крови, а грязного Масла. Ещё один самоубийца.

Петя на этом не остановился. Руку выставил и сковородку обратно притянул. Между его рукой и оружием нить Масла натянулась. Ого, какие трюки знает.

— Это что тут происходит?! — раздался гневный голос из окна верхних этажей. — Что удумали, мерзавцы?! — сокрушалась какая-то старушка. — Щас городовых вызову! Я вас всех запомнила! Клумбы мои топтать вздумали, сволочи!

Стояли мы под аркой, до клумб было далеко, но это старушку не смущало. Я попятился, контролируя, чтобы оставшийся на ногах парень, находящийся рядом, ничего не сделал. Тот, кого скрутило, так и валялся. На четвереньки смог встать. Когда на него посмотрел, парня наконец-то прочистили. Прямо на ноги своему другу стошнило. Но тот успел отскочить, заодно и от меня отдаляясь.

На этом битва и кончилась. Парни схватили своего лидера и потащили. Того, кто проблевался, тоже забрали.

— Спасибо, Марья Павловна, — сказал Петр, когда одни остались.

— Да ничего, Петенька. Опять гады беспокоят?

— А, мелочи, — отмахнулся парень. — Я к вам на днях зайду? Баночку варенья особого занесу.

— Если особого, то заходи, — саму старушку я не видел, но лукавство в её голосе различил.

Весело они тут живут. Дружно.

— Идем, — тихо добавил Петр уже мне. — Только нож забери. У нас тут дети живут. Найдут ещё…

Я быстро смотался за ножом. Тот на асфальте валялся, быстро нашёл. Когда вернулся, Петр стоял в подъезде, прислонившись к стене.

— Скажи дядь Боре, что три дня отлежусь. Он поймет, — сказал Петр, тяжело дыша.

— Дурак ты, Петя, ох дурак.

— Не понял… — качнул он головой. — Надо было дать им тебя порезать? Они могут. Совсем отбитые.

— Идем, — не стал я ничего объяснять и плечо подставил.

Петр отказываться не стал. Повис на мне основательно. В нем килограмм девяносто, а то и все сто. А во мне — шестьдесят. Так он ещё и Масла под самую завязку Вдохнул. Нести эту тушу, которая то и дело пыталась соскользнуть, — та ещё морока. Тяжелее, чем вся битва.

— В ванну залезай, — скомандовал ему.

— Зачем? — вяло спросил Петр, который уже ничего не соображал.

— В ванну. Залезай, — надавил я голосом. — А то полы сам потом мыть будешь.

В этой короткой драке я понял четыре вещи. Первая — Петр умеет делать сознательный Вдох и использовать это в драке. Вторая — он как минимум умеет насыщать оружие Маслом. Третья — он также умеет загущать Маслом. Четвертая — он хронический идиот со склонностью к самоубийству.

Ну а сейчас, после его слов про три дня на оклематься, я сделал закономерный вывод — ситуация для парня типичная.

Говорю же, самоубийца.

То, что с ним происходило, называлось легким отравлением или загрязнением. Если быть совсем точным, то легким отравлением по причине загрязнения. С таким же успехом он мог нахлебаться жижи из грязного болота. То, что никакой очистки парень не делал и тянул что попало, — было хорошо видно по грязным разводам на его коже.

Быть может, он и сам с этим справится. Но зачем такие сложности, если целитель уже здесь?

В ванну я Петра сам затолкал. Кое-как помог раздеться. Если неловко кому и было, то уж точно не мне. Целители всякое дерьмо в своей жизни видят. Нагота — это ещё ничего. Петя тоже слабо понимал, что происходит. Воды просил. Вода — это хорошо, но позже. Внутрь самой ванны эту тушу засунуть было сложнее всего. Но справились.

А дальше… Я начал прикладывать руку в разных местах, тянул из парня Масло да скидывал прямо здесь же, в ванну. Со временем основная часть Масла вернется на свои планы бытия, а осадок, что останется, легко смоется водой.

Попутно мне приходилось самому делать Вдох. Настолько грязное Масло я в себя не втягивал, но тоже без примесей не обходилось. Требовалось дополнительно чистить, выделять Кровь, собирать её в Источнике и уже оттуда тратить на все манипуляции.

Действия, обусловленные суровой математикой.

Объем Источника измерялся в Каплях. Капля — это универсальная энергетическая валюта. Одной хватало на любое примитивное действие. Собрать Масло с одного участка — Капля. Провести базовую очистку — одна-две Капли. Объем моего Источника сейчас — всего десять Капель. Негусто, откровенно говоря. Будь хотя бы сотня, я бы справился в десять раз быстрее. Но сотни нет. Поэтому и работал так медленно.

Проблема в том, что здесь как с физическими упражнениями. Одну Каплю потратить — это для меня сейчас как пару раз отжаться. Также замечу, что многое зависело от контроля и чистоты Крови. Чем они выше — тем меньше затраты. С контролем у меня всё было хорошо. С чистотой — так себе. От силы одна десятая часть к тому, что я привык. Без обетов, клятв и тренировок — на лучшее и надеяться не стоит.

Поэтому эффективность моя оставляла желать лучшего. У Петра по всему телу сгустки Масла ощущались. Пока с ними разобрался, сам весь взмок. Руки дрожать начали, внутри тела всё пылало. Типично, когда слишком большой объем силы через себя пропускаешь.

— Всё, хватит с тебя, — сказал я щекастому, который отрубился.

Но не тут-то было. Я руки помыл, с мылом. Сам умылся. Отдышался немного. На кухню сходил и нагло влез в холодильник Петра. Сыра навернул, мяса копченого. Деликатесы, но сейчас не до полумер. Воды напился так, что булькать начал. И вот после этого пошёл к Петру. Его кормить прямо сейчас не надо, а воды напиться — да, крайне желательно.

— Просыпайся, — похлопал я его по щеке.

— Олег? — хрипло ответил он. — Что происходит? Почему я голый? — дошло до него.

— Пей, — потребовал я. — Если проблеваться захочешь…

Петя с задачей справился раньше, чем я договорил. Чистка организма-то на всех уровнях происходит. Что-то я напрямую вывел, через кожу, а что-то вот так выходит. Его ещё скоро в туалет потянет.

— Силы вылезли есть? — спросил я.

— Не знаю… Что со мной? — промычал он невразумительно.

— Ясно. Пациент скорее жив, чем мертв. Тогда…

Я взял лейку, включил воду и принялся поливать Петра. Тот на это возмущаться начал, но быстро успокоился, когда рассмотрел, насколько грязные потеки с него смываю.

— Полотенце, — протянул я ему. — Срам свой прикрой и выбирайся.

— Может, выйдешь? — растерянно и смущенно спросил Петр.

— Чтобы ты тут навернулся и шею сломал? Вылезай давай, — потребовал я.

Тем самым тоном, которым целители разговаривают с ранеными. Петр заткнулся и сделал, что говорят. После чего я его до спальни довёл, водичку рядом поставил.

— Если в туалет потянет, не ленись, сразу иди. Или потом простыни стирать придётся, — пошутил я.

— Что это было? — когда Петр прилег, он облегченно выдохнул.

— Один идиот изображал из себя великого героя со сковородкой. Другой, умный и талантливый, парень тащил его тяжелую тушу на пятый этаж и в чувство приводил. Завтра как новенький будешь. Работу не придётся пропускать.

— И после этого я должен поверить, что ты обычный кочевник? — спросил он, смотря на меня из полуприкрытых век.

— Кочевник — это жизненная философия, а не стиль жизни. Спи. Тебе отдыхать нужно.

Спорить Петр не стал. Как и ответы требовать. За что я ему отдельно благодарен. Потому что сил стоять не оставалось. Доковылял до дивана да развалился с удовольствием. К себе прислушался и хмыкнул удивленно. Источник вырос до одиннадцати Капель.

Хоть смейся, хоть плач.

В прошлой жизни у меня было за две тысячи Капель, уровень старшего мастера. Когда мои соратники отдали свои жизни — стало под десять тысяч. С этой силой я троих королей уложил, а на императора уже не хватило. Что уж говорить о боге. Получается, мне нужен Источник… А кто его знает.

У нас ведь тоже свои боги были. Как и Служители. Все погибли. Поэтому сколько мне сил нужно — только предстоит узнать.

В любом случае много.

А у меня одиннадцать Капель всего. Не тысяч, а единиц. Долгий-долгий путь мне предстоит.

Ещё и способности засветил. Но жалеть не буду. Это было бы против всей моей сути, не помочь Петру. А раз так, то и смысл об этом думать? Завтра день будет, а там посмотрим, как карта ляжет.

Глава 7

Петр смотрел на меня изучающе, медленно жуя сосиску. При должном воображении можно сказать, жевал он её зловеще.

— Что? — спросил я, расправляясь со своей сосиской.

Думал, проспит в этот раз, но Петр кремень. Встал четко по расписанию, завтрак приготовил, стол накрыл.

— Ты кто такой? — спросил он.

— Олег.

— Я не про имя.

— А я не знаю, что у тебя там на уме. Какой вопрос, такой ответ.

— Тебе сколько лет?

— Шестнадцать, — не стал врать я.

— Шестнадцать… — эхом повторил он. — А ты вчера смог очистить меня, при этом не убил и сделал так, что чувствую я себя хорошо. Вместо того чтобы валяться в горячке пару дней.

— Думал, ты немногословен, а тут вон какая речь, ещё и наблюдательность недюжинная, — ответил я, показывая недовольство.

Не нравилось мне, что Петр так вокруг да около ходит. Спроси прямо, получишь прямой ответ. К чему сложности?

С утра я тоже встал по расписанию. Просыпайся Петр на полчаса раньше, узнал бы, что мои занятия отжиманиями не ограничиваются. Я полноценный комплекс упражнений делал. И на развитие тела, и на энергетику. Действия, не требующие серьезных умственных усилий, давно отработанные до автоматизма. Поэтому время на свежую голову обдумать случившееся у меня было.

— Откуда такие навыки? — родил он вопрос.

— Такие — какие? — хмыкнул я, но дальше вилять не стал и выдал подготовленную легенду: — Жизнь заставила, вот и научился. Ты же тоже в свои годы как-то поваром стал.

— Целительство — это несколько другое.

— Да? — спросил я, приподняв бровь. — Суть у всего одна. У тебя — талант. У меня — талант. Вот и всё.

— Теперь хотя бы понятно, почему ты на лечебницу нацелился.

Сказав это, Петр закинул в рот остатки сосиски, быстро задвигал челюстью и проглотил. Встал, прошёл к комоду, открыл ящик, оттуда взял фотографию. Значит, фотографии всё же были, просто спрятаны.

— Это моя бабушка, — выставил он фотографию старушки передо мной. — Авдотья Павловна. Целительница известная. Долго заведовала лечебницей Вальсики, куда ты попасть захотел.

— Ого, — удивился я, что так удачно на её внука попал. — Совпадение любопытное, но что ты хочешь мне сказать?

— Чтобы ты меня за дурака не держал. Что такое очищение, я прекрасно знаю. Из десяти целителей один умеет его делать качественно. Остальные либо не умеют, либо самые простые отравления снимают. А ты, кочевник шестнадцати лет, сделал то, что большинству не под силу.

— О как, — задумался я.

Как тогда человечество и все адепты не передохли с такой статистикой? Это при их-то готовности использовать грязное Масло.

— Может, ты сам княжеский сынок, а? — спросил Петр без юмора.

— Ты вчера, когда в туалет бегал, головой не приложился? Или княжеские сынки выглядят как я? Может, не знаю чего?

— Тогда я не понимаю.

— Так, а что тут понимать. Сказал же, талант, — развёл я руками.

— Это не тот талант, которым раз — и пользоваться можно. Серьезно учиться требуется. Куда серьезнее, чем повару.

— Не знаю, что тебе сказать. Попрошу только, не болтай об этом, ладно?

— Тебе есть от кого скрываться? — сразу напрягся он.

— Петр, у тебя фантазия слишком не в ту сторону работает, — в сердцах сказал я. — Свободу я люблю. Не хочу, чтобы меня на привязь бояре посадили. Что-то мне это кажется теперь очень вероятным, после твоих слов про статистику среди целителей. Есть ведь такой шанс?

— Пожалуй, что есть, — почесал он макушку. — Хорошо. Не скажу. Идем уже. А то опоздаем.

— Между прочим, у меня тоже вопросы есть!

— Вечером, — отмахнулся он.

«Засранец щекастый», — подумал я даже с каким-то уважением.

Меня на разговор развёл, а сам ничего рассказывать не захотел.

Я ему правду сказал. Действительно не хочу становиться ручным целителем. Но всю логику рассказывать Петру уж точно не стоит.

А вообще, судьба любит совпадения. Пусть в данном случае и горькие. Что в прошлой жизни у меня родители погибли. Что в этой. Пусть и не мои, а Олега, но очень уж совпадение красноречивое. Ещё и Петр этот. Какова была вероятность, что наши судьбы в этом вопросе похожи? Встретить парня, который живет один, пустит к себе дом, ещё и на работу пристроит. Мало того, ещё его бабушка работала в лечебнице не кем-то, а главой.

Более удачного знакомства и придумать сложно.

Совпадение? Нет, я так не думал. Наши мудрецы говорили, что бог смерти — это смерть для всего. И для людей, и для природы, и для самой планеты. Всё сожрет. Ничего не оставит. Вот сама жизнь и сопротивлялась его нашествию. Так что, вполне возможно, какая-то из скрытых сил подсобила мне. Я в этих материях не силен, поэтому наверняка утверждать не буду. К тому же в прошлый раз это не помогло. Всё равно весь мир проиграл.

Чтобы этого не повторилось, придётся крутить молчуна. Чем я и занялся, как вышли на улицу.

— И всё же, Петр, не сочти за наглость, но раз у тебя бабушка лечебницей управляла, может, ты просветишь меня, как мне туда устроиться?

— Кем? — покосился на меня Петр недовольно.

В этот раз он тоже сковородку под пальто нес. С виду посмотришь и не скажешь, что что-то прячет.

— Целителем.

— Хех… — улыбнулся он всю ширь, кепку снял, волосы потрепал и обратно головной убор вернул. — Да легко. У тебя должны быть документы. Ты должен иметь атестат о законченной начальной школе, девять классов. Также ты должен отучиться на подготовительных курсах для целителей. Сдать аккредитацию. И вот после этого, если приглянешься главному врачу, тебя возьмут.

— А как-то попроще нельзя? — не сдавался я.

— Попроще — это насколько?

— Это если документов нет, девять классов не закончил, нигде специально не учился.

— Олег… — посмотрел на меня Петр. — Сам подумай, кто беспризорника возьмет в место, куда и дворяне захаживают?

— Того, кто мастерски делает очистку? — забросил я пробный камень.

— Это аргумент, — не стал он отрицать. — Сразу же после озвученных пунктов.

— А как же институт наставничества? Я слышал, что целители берут учеников.

— Угу. Берут, — покивал Петр. — Начальная школа. Лицей для целителей. После, если талант покажешь, может, кто-то и возьмет. Обычно за хорошие деньги берут. В очень редких случаях — без денег. Но тогда либо связи, либо родственные узы, либо очень выдающийся талант. Кто на тебя просто так время тратить будет? Всё, хватит вопросов. Не люблю на улице болтать, — резко закончил он.

Я же самую малость расстроился.

Озвученный план меня никак не устраивал. В приюте никакого образования, считай, и не давали. Уроки-то были. Официально. Но той женщине, которая сразу все предметы вела, было плевать, слушают её или нет. Иногда она просто забивала и не приходила. Промолчу и о том, что сам Олег тягой к знаниям не страдал и с охотой пропускал редкие уроки, как и остальные дети. Так что ни на какой аттестат я рассчитывать не могу. Про лицей молчу. Уверен, там оплата серьезных денег стоит.

Нужно получше в вопросе разобраться и подумать, какие обходные пути есть. Много времени тратить я не мог себе позволить.

* * *

После первой волны посетителей Петр отпросился у Бориса Дмитриевича. Мне ничего не говорил, но я и так догадался, что задумал. Побежал в лечебницу, проверяться, что я там ему наворотил.

Опасный момент. Очень уж легко меня сдать, рассказав, что целитель-самоучка что-то там накрутил и надо бы проверить. Но делать нечего… В смысле есть. Посуду мыть. Чем я и занимался, не особо беспокоясь о том, что будет дальше. Петр вернулся через час как ни в чем не бывало. Снова ничего не сказал. Ни словом, ни жестом не выдал себя. С таким характером ему и в разведке рады будут.

Дождавшись вечера, когда уже домой к нему пришли, насел с новыми вопросами. Спросил про драку в подворотне.

— А что тут рассказывать, — вздохнул он. — Обычная ситуация на наших улицах.

— Так об этом и расскажи. Что это за парни были? Откуда такая любовь к черепам у их главного?

— Не главный он у них. Так, обычный сержант. А череп… Так это группировка черепков.

— Прямо так и называются? Черепки?

— Сами они себя называют Черепа, гордо и пафосно, — хмыкнул Петр. — Но остальные их черепками кличут. Только им самим не говорили, обидчивые.

— Чем ещё знамениты?

— Может, завтра? — устало спросил он, присев в зале и вытянув ноги.

— Можно и завтра. Только на улице ты говорить не любишь. В ресторане — занят. Когда ему спрашивать? Надо же знать, кто меня ножом убить хотел.

Почесав макушку, Петр ответил.

— Даже не знаю, что тебе рассказать. Черепки и черепки. Группировка у них большая. По всему городу дела ведут. Связаны со всем нехорошим, поэтому с ними лучше не связываться. Могли реально ножом пырнуть.

— А городовые что?

— А что с ними? — глянул на меня Петр.

— Им плевать на них?

— Не плевать. Черепков никто не любит. Но это как говно. Пока не трогаешь, особо не воняешь. Зато, если наступишь, вонь на всю округу поднимется.

— На деле это что означает?

— То, что у них несколько сотен членов в группировке. Как шелупонь мелкая, так и серьезные бойцы. Если их задеть сильно, вместе соберутся. Мало кто такое выдержит из мелких группировок. Считай, что и никто.

— Получается, они самые сильные? — сделал я закономерный вывод.

— Нет, — потряс головой Петр.

— А насколько тогда сильны?

Меня смущало их название, поэтому хотелось оценить, что за группировка такая.

— Сложный вопрос. Если толпа соберется — опасны. Но они так редко собираются. Подраться любят. Докопаться на улице могут. Но таких полно в городе. В этом плане они не сильно выделяются.

— А красильщики — это кто? — припомнил я упомянутое название.

— Это ученики школы, которая на улице Красильщиков находится. Минут двадцать пешком отсюда, — махнул он рукой в нужном направлении. — Там около пятидесяти учеников. Штук пять старших. Мастер свой есть.

— Им-то что от тебя нужно было?

— Так я в их школу заниматься ходил. Считай, пришли выяснить, не потерял ли хватку, вернуться приглашали.

— Интересные у вас в городе способы назад позвать.

— Какие есть, — развёл Петр руками.

— А много школ в городе?

— Откуда я знаю, — удивился парень. — Сотни две есть, пожалуй. Это в городе. В пригородах ещё сотня.

— Ого, — удивился я. — Много.

— Да как-то… — пожал он плечами.

У меня на родине тоже школы всякие были. Но в куда меньшем количестве. Здесь же прям рассадник.

— И что, в каждой школе чему-то своему учат? — с откровенным скепсисом спросил я. — Ты ведь не про обычные школы? А там, где с Маслом обращаться учат?

— Я про школы боевых искусств, — уточнил он. — Там и с Маслом работать учат, каждого по-своему, но до этого ещё дорасти надо.

— Там фокусам своим научился?

— Ага, — зевнул парень.

— Чего ушел? — спросил я. — Или это тайна?

— Нет тайны. Талант у меня есть. Дури много, — ушёл он в воспоминания. — Сам видел, что со мной было. Бабка сказал, силы много в себя тяну, а очищаю — плохо. Если продолжу, молодым помру. Просила перед смертью бросить это дело. Я и бросил. Сама-то лечить она меня уже не могла.

Правильно она всё сказала. Толковая, значит, была.

— Неужели в школе не учат, что с этим делать?

— В смысле? — Петр вынырнул из неприятных мыслей.

— Да в прямом. Если каждый ученик в себя грязное Масло тянет, они же все так передохнут.

По глазам Петра я понял, что он не понимал всю глубину моего недоумения.

— Так они и мрут, — ответил он, как будто это норма.

Я посмотрел на него потяжелевшим взглядом. Посмотрел на потолок, за которым где-то там, вдали, скрывалось темное небо.

И подумал, что точно попал в мир самоубийц-идиотов.

— Тогда зачем заниматься тем, что убивает? — спросил я, медленно выдохнув.

— Так это… — Петр открыл рот и закрыл. — Как-то так сложилось.

Прекрасно, что тут скажешь.

* * *

Следующая неделя пронеслась как-то быстро, я и не заметил. Ничего выделяющегося больше не происходило, никто на нас не нападал. Было неловко пользоваться гостеприимством Петра, но если не лукавить, то жить с ним — отличный вариант. Как жизнь наладится, обязательно парня отблагодарю.

По истечении недели меня вызвал Борис Дмитриевич.

— Молодец, хорошо работаешь, — сказал он. — Вот, держи, — положил он на столешницу пять червонцев. — Это не зарплата, а подъемные. Петр! — позвал он парня. — Сходи с Олегом на вещевой, купите ему одежду. Сам знаешь куда. Вам там скидку сделают и не обманут.

— Хорошо, — кивнул Петр. — Когда идти?

— Завтра и сходите. Выходной у вас.

— Это значит, что я принят? — спросил я.

— Да. Буду платить тридцать рублей в месяц. Петр сказал, у него пока жить можешь. Остальные условия такие же. Устроит?

— Вполне, — кивнул я.

Сам Петр мне ничего такого не говорил, но, видимо, Борис Николаевич с ним отдельно пообщался. Что же. Подобный расклад меня вполне устроит. На первое время.

Уже вечером, когда обратно домой шли, я спросил:

— А я тебя не напрягаю? Ладно, несколько дней, но на месяц пустить?

— Не люблю готовить для себя одного, — просто ответил он.

Таким тоном, что я заткнулся и больше с вопросами не лез. Он ведь тоже сирота, пусть мы этот вопрос и не поднимали, но и так понятно. Я как-то не подумал, что жить одному в пустой квартире может быть банально одиноко. В душу к Петру не лез, переживаний за ним тоже не замечал, что там у него на сердце, не представлял. Но тут и дурак сообразит, что к чему.

* * *

На следующее утро, вот неожиданность, Петр вылез из своей комнаты после девяти. И застал меня вопреки традиции не отжимающимся, а читающим книгу. Которую я взял с одной из полок.

Книги в этом доме уважали. Не знаю, что там в закрытых комнатах, но в гостиной собрали книги по медицине. У меня давно руки чесались добраться до этих запасов, но с нашим графиком это не представлялось возможным. Сегодня первый раз, когда свободное время появилось.

— Ты чего это? — удивился Петр.

Подошёл забрал книгу, посмотрел обложку, почесал макушку.

— Ты понимаешь, что здесь написано? — спросил он меня.

— Буквы. Из них слова сложны. А из тех…

— Я про смысл! — закатил он глаза.

— Это анатомический атлас. Там картинки есть.

— А читать ты умеешь? — спросил он с подозрением.

— А ты в иронию не силен, да? — окинул я его взглядом с не меньшим подозрением.

— Книги не повреди! — буркнул Петр и пошёл завтрак готовить.

Давно пора. Есть хотелось так, что живот сводило. Но сам я не рискнул на его вотчину лезть. А то ещё боевой сковородкой огреет.

* * *

Перед тем как на вещевой рынок отправиться, разговор состоялся.

Петя готовился как на войну. Сковородку свою любимую взял. Пальто натянул. Кепку широкую. На меня серьезно посмотрел и спросил:

— Ты, если что, сможешь меня очистить?

— Смогу. Но только тебе что, жить надоело? Если снова столько хапнешь, да ещё не рядом с домом, куда я твою тушу потащу? Или прямо там, на полях сражений очищать? Если что, то и так могу, но лучше до этого не доводить.

— Я на всякий случай спросил, — насупился он. — На рынке черепки есть, докопаются.

— А что, другого места, где одежду взять, нет?

— Дешево — нет.

— Ладно. Если что, разберемся. Ты, главное, себя до крайности не доводи. Это для здоровья совсем не полезно.

— Постараюсь, — кивнул он, осматривая себя в зеркало.

Сковородку поправил. Она у него на крючке специальном висела. Как домой приходил, в прихожей вешал. Я как-то не удержался, взял, вес оценил. Размерами она не большая, но тяжелая. Полностью из металла, такой по голове получить и без усиления крайне неприятно.

— Слушай, Петя. А всё же почему сковородка?

— Так закон.

— Что за закон?

— Княжеский, какой ещё может быть закон, — зыркнул он на меня и, поняв, что я не в теме, развернул мысль: — За обычную драку ничего не сделают. Разве что, если попался, на ночь в кутузку заберут. Но обычно откупиться можно. Червонца хватает. Если же побеспокоил кого, нашумел сильно, а тем более повредил что — тогда легко не отделаешься. Придётся штраф возместить.

— Пострадавшим или городовым?

— Это как пойдет. Но, скорее всего, и тем и тем, — без тени иронии ответил парень.

Я же про себя подумал, что для него норма про взятки хранителям порядка говорить.

— А сковородка тут каким боком?

— Так ты слушай и узнаешь, — посмотрел парень недовольно. — Если в ход оружие холодное пойдет, ножи или побольше что, пострадавшие будут — то тут без вариантов. На рудники отправят. Откупиться можно, но дорого и сложно. Людей надо знать.

— Прям-таки на рудники?

— Если только порезал, но не убил — на год. Если убил — на пять за каждого убитого.

— Даже подростков? — со скепсисом спросил я.

— Так чем мы хуже? — пожал плечами Петя. — Раз за нож схватился, значит — взрослый.

— Ну, логика в этом есть.

— Городовые, что с поличным взяли, ещё и награду получат, — обрадовал меня Петя. — Поэтому им выгодно не особо разбираться в деле, если попался кто.

— На это черепки и рассчитывали?

— Да. Реально подставить могли.

— А сами залететь не боялись?

— Ну… — Петр задумался. — Я их не люблю, но должен признать, за своих они вписываются. Если попался — выкупят, проблемы разрулят. Поэтому да, не особо они пугливые. Но всем остальным нужно беречься.

— С этим понятно, но что со сковородкой?

— А это не нож, — улыбнулся Петр. — Это кухонный инструмент. А я поваром работаю.

— То есть ты так закон обходишь? — догадался я.

— Это я так повышаю шансы домой целым добраться, — перестал он улыбаться. — Идем уже, а то жарко так стоять.

* * *

До рынка на автобусе добирались. Петр опять молчанку включил. Даже с интересом прокатился. Так вышло, что последний раз ездил на «железной повозке» ещё в детстве. Точнее, не я, а Олег. Сам же так ни разу и не покатался. Тем более на такой большой, и не сказать, очень уж удобной.

На город тоже интересно было посмотреть. Так что время пролетело незаметно.

Сам рынок ничем не удивил. Видел я уже такие места. В таких местах ничего дорогого не продаётся, зато выбор большой. Как ерунды непонятной, так и полезных вещей. Были и открытые прилавки, и те, что в павильонах.

Пока шли до нужной точки, я по сторонам поглядывал, но никого, кто по нашу душу шёл, не заметил.

Пятьдесят рублей, что мне выделили, на приличную одежду в магазине никак не хватит, поэтому я надеялся на обещанную скидку. Так оно и вышло. Петр привёл к открытой точке, где был разложен товар. Переговорил с продавцом. Одежду я мерил прямо там, за шторкой. Выданных денег хватило на штаны, пару маек и рубаху.

Но Петр на этом не успокоился. К другому прилавку ушёл, где обувь продавали. Сам выбрал, сам договорился.

— Мерь, — только и сказал мне.

Я и померил. Нашли то, что подошло. Ботинки стояли семьдесят рублей. Это со скидкой. Петр заплатил молча, на меня и не глянул.

— Что это было? — спросил я его, когда от прилавка отошли.

— Думай, что хочешь. То ли то, что мне, уважаемому человеку, стыдно с таким оборванцем ходить, — хмыкнул он, — то ли, считай, заплатил тебе сам знаешь за что. То ли в долг дал. Твоя обувь, без обид, годится только в мусорку отправиться.

— Нормальная обувь. Я в них почти год проходил. Крепкие и надежные.

— Эти тоже крепкие и надежные, — потряс он пакетом. — А ещё нормально выглядят. Без хорошей обуви — никуда. Или ты в лечебницу устраиваться передумал?

— А что, обувь поможет?

— Тебя хотя бы выслушают.

Этим ответом он все мои возражения и придавил. Что ж, буду должен. Семьдесят рублей. Это при том, что я пока зарабатываю только на еду.

Закончив разговор, Петр на выход отправился. Я уже думал, что без проблем уйдет, но тут он тихо сказал.

— Лихо стороной не обошло, — предупредил Петр. — Идем, Олег. Ты, главное, смотри, чтоб не прибили.

— Твоя забота достойна баллад, —хмыкнул я, поведя плечами.

Год. Мне хотя бы год. Прокачаться, мяса нарастить, тело укрепить да Источник до сотни развить. Мне тогда никакие уличные драки страшны не будут.

Но проблемы здесь и сейчас. Петр вперед двинул, да в сторону свернул, в переулок направился. Не терпится человеку кулаки почесать. Как от прилавков ушли, так черепки нам дорогу и преградили. Числом в десяток.

Вот и прогулялись за обновками.

Глава 8

Стоило посмотреть на то, как нас окружают, — испытал чувство дежавю. Снова зажали с двух сторон.

То, что в этом мире так людям надо драться, я ещё худо-бедно понять мог. Но вот то, что черепки, все поголовно, одеты в костюмы и пальто, — уже нет. Это ведь дорогая, непрактичная одежда. Но нет, носили как униформу. Ещё и в кепке каждый.

Это был другой отряд, не тот, с которым мы сталкивались. Одежду тех парней я толком разглядеть не успел, но наряжались они по проще. Как и в прошлый раз, один из парней вышел вперед. Он был чуть выше меня и в целом какой-то неказистый. Да и с целительской точки зрения выглядел плоховато. Синяки под глазами, серая кожа. На кистях пятна виды. Вовсе не от того, что он Вдох сделал — а вследствие застарелых отложений. Ему бы к целителю толковому обратиться, а то такими темпами и до тридцати дожить большая удача. Не говорю уж про то, насколько мучительными его последние годы будут. Есть ведь большая разница, здоровым умереть или больным.

— Петруша, — подвалил он вразвалочку, с ухмылкой гадкой. — Какими судьбами?

Петруша, шагнув к нему, пощёчину парню влепил. А рука-то от Масла блестит, не внял парень моим наставлениям.

Будущего инвалида снесло и в стенку впечатало. Переулок-то, куда зашли, узкий. Вдвоем стоять ещё можно, а втроём не поместишься, если рядком встать.

— Ты за хлебалом-то следи, — посоветовал упавшему Петруша. — А ты, Дмитрий, совсем за своими смотреть перестал?

Вопрос был адресован, как я понял, главарю этой шайки. Вот он выглядел получше. И лицом, и одежда побогаче. Череп был вышит на рубашке, черным на белом. Виски выбриты, на шее татуировка видна, в виде паутины.

— Лихо ты, Петя, закрутил, — ответил Дмитрий. — В строй вернулся или просто настроение хорошее?

— Было хорошее. Пока ваши рожи не увидел. Чего надо?

— Ты на нашу территорию зашёл.

— Я на рынок пришёл. За вещами. Плевать мне на вашу территорию. Если есть, что сказать, так давай. Не тяни.

— Как обычно, — улыбнулся Дмитрий. — Говорят, вы Казима обидели.

— Казима, который пришёл ко мне домой угрожать, обещал мокруху на меня повесить да на рудники отправить? Этого Казима? — недобро спросил Петр. — Так пусть ещё приходит. Повторю.

Дмитрий на это скривился. Не понравился ему такой заход.

— А это кто? — посмотрел он на меня через плечо Петра.

— Мой знакомый. Ещё вопросы?

— Так он тоже нашего человека обидел. Как расплачиваться будешь?

— Ты знаешь, как я расплачиваюсь. Сковородкой по голове. Хочешь попробовать?

Петра не узнать было. Столько слов в единицу времени, да с эмоциями, угрозами, игрой интонациями. Кажется, кому-то нравится происходящее, и он не прочь подраться.

— Твои угощения всем известны. Но ты сам от дел отошёл. Может, и запал потерял?

— Так проверь, — пожал плечами Петр.

И — проверил.

Плешивый поднялся, к своим отполз, злобно глазами сверкая. Остальные подобрались и, как отмашку командира получили, сразу в драку пошли.

Я развернулся, не собираясь спину тем, кто сзади, подставлять. Хорошо ещё, проход узкий. Двое на меня бросились. Глаза видели, как действовать надо. А тело не успевало. Я первого ударом ноги встретил, но тот схватил её. Второй мне кулаком в скулу засветил. Единственное, что мне сейчас было доступно со своим Источником, — небольшое укрепление тела. Минуты на две. Что я и сделал заранее. Поэтому голову мне не оторвало, так, мотнуло, да в глазах сверкнуло.

А дальше мы бодаться принялись. Мне не до изысков было. Я в обоих разом вцепился и мешал двигаться. Победить? Да какой там. Каждый из них и старше, и сильнее, и тяжелее. Даже пытаться не буду. Хитростью возьми. Понадеявшись на Петра…

Только вот против меня не двое вышло, а четверо. Двое ещё сзади подбежали да парней оттащили, меня придержали. После чего и мне ногами добавили. Успел руки выставить, но всё равно чуть в отключку не ушёл.

Вместо того чтобы запинать ногами, они меня зачем-то подняли. Опять история повторялась. К стенке приперли и бить собрались. Только двое почему-то убежали. Что там Петр творит, я не видел, но шуму много было. Мне по лицу дали, я отмахнулся, вроде попал даже.

Как-то всё быстро завертелось. Я вывернуться пытаюсь, а тут раз, и того, кто держал, снесло.

— Бей их! — прокричал незнакомый голос.

Смотрю, а в переулок народ набился. Ещё какие-то парни подоспели. Черепков повалили и избивать принялись.

Не понимая, что происходит, я мимо них по стеночке продвинулся, поближе к Петру. Тот тоже стоял, к стенке привалившись. Но при виде меня распрямился.

— Вещи твои где? — спросил он.

Тут до меня дошло, что пакеты-то бросил, когда драться начали. Испугался уже было, что украли, но нет, здесь же валялись. Потоптаться по ним успели.

— Ты как? — покосился я на Петра.

Тот подбородком мотнул, мол, не сейчас. Как будто я не вижу, что не так уж и хорош он. На одежде маслянистые сгустки подобно соплям висят. Руки тоже блестят, дышит тяжело.

— А это кто? — кивнул я в сторону лиц, которые допинывали черепков и теснили их из переулка.

— Конкуренты, — хмуро ответил Петр и вперед отправился, когда к нам вышел тип, в драке участия не принимавший, но команды отдававший.

— Хай, Повар, — махнул он рукой. — Давно не виделись. Никак ты в строй вернулся?

— Не скажу, что рад тебя видеть, Ворон, — Петр перестал тяжело дышать и ответил нормально. — Чего беседу прервали?

— Как такой возможностью не воспользоваться, — развёл руками Ворон.

На ворона он и правда походил, если фантазию подключить. Пальто — черное. Волосы тоже темные, как уголь. Нос с горбинкой выпирает. Глазки при этом маленькие. Ещё серьга в носу, татуировки на кистях видны — в виде птичьих голов, что из-под рукавов выглядывают.

— Воспользовались, и ладно, — сказал Петр. — К нам вопросы есть? Если нет, пошли мы.

— Да-да, идите, конечно. Только вещи оставьте, — кивнул он на мои пакеты. — Черепки твоего друга побили, это их добыча. А мы их побили, значит, добыча наша становится.

— По твоей логике, надо вас побить, чтобы вернуть? — начал заводиться Петр.

Да и я разрежение ощутил. Меня и собственная слабость бесила, и то, что новые вещи умыкнуть хотят.

Несколько секунд Ворон бодался взглядом с Петром. А потом раз, и рассмеялся внезапно.

— Да шучу я, шучу. В команду к нам не хочешь? Знаю, что не хочешь, — выставил он ладони. — Глупо это. Уже слухи пошли, что ты снова дерешься. Лютый сам знаешь, как отреагирует. А одиночке не выдержать.

— Разберусь, — заявил Петр и пошагал на выход.

Я — за ним. Только пакеты подхватил. Потоптались по ним, но одежда целая должна остаться.

* * *

Домой ехали молча. Не знаю, о чем там Петр думал, а я ход драки в голове крутил раз за разом. Надо же, меня шпана пинает, как хочет.

Если в тебе росту метр семьдесят, а весу шестьдесят килограмм, то знай, любой желающий пинков навешает, — цитата приписывается Элою, мудрецу двух миров.

Так и попрошу на надгробии написать.

А если без шуток, с этим надо было что-то делать. По кругу я перебирал то, что мне доступно, и то, что демонстрировали парни, с которыми «дрался». К сожалению, из прошлой жизни мне только знания достались да контроль неплохой сохранился. Это хорошо, я не жалуюсь. Контроль сложно наработать, и он, во-первых, открывал доступ к сложным манипуляциям с энергией, а во-вторых, сокращал затраты на техники. Без высокого контроля я бы не смог Петра на ноги поставить. Да и себя из лап смерти вытащить.

Но в чистом виде контроль особо ничего не стоит. Нужна Кровь или в данном случае Масло. Какие бы приёмы я ни перебирал, выходило, что с моим запасом сил хватит на одну атаку. Как с тем парнем, которому я внутренности покрутил.

Ничтожно мало.

Либо в один удар вложиться, либо тело укрепить. Собственно, всё. Про физические возможности — молчу. Из-за недоедания, отсутствия разнообразной пищи в рационе и малой подвижности, находясь в приюте, и из-за того, что я отнимал часть жизненных сил, Олег вырос, серьезно отставая в развитии. Отец у него крупный был. Поэтому и Олег в шестнадцать лет должен был вырасти сантиметров на десять.

Как это исправить, я знал. Питание, тренировки, стимуляция организма изнутри целительскими техниками. Для последних мне в идеале Источник хотя бы в пятьдесят Капель нужен. Но, когда я такой объем разовью, огрызаться смогу куда более уверенно.

Выходит, как ни крути, а сейчас я всего лишь груша для битья, что удручает. Ускориться получится только в том случае, если я начну практику как целитель. Обеды целительские, тренировки, помощь нуждающимся — вот что отлично разовьет Источник. Но и с этим загвоздка.

Что же, унывать не буду, мне главное — какое-то время продержаться, а там легче будет.

* * *

— В этот раз не так плохо, — сказал Петру, когда добрались домой.

Снова его в ванну загнал. Он зачем-то в трусах остался. Стеснительный какой.

А ведь их стирать придётся. Да и некоторые ткани быстро разлагаются под воздействием некоторых осадков после Масла. Но раз так хочет без трусов остаться, пусть.

— Я старался, — криво улыбнулся он.

Всю дорогу, что в автобусе, что пешком, он изображал из себя мрачную тучу. Я было списал на отравление и неприятные ощущения, но сейчас заподозрил, что причина в другом.

— Чего хмурый такой? — спросил его, когда закончили с процедурами и он за обед взялся.

Даже готовка ему настроения не вернула.

— Я дрался, — ответил он после паузы.

— Это я заметил. Тебя побили? Сделали больно? Ты проиграл?

— Не в этом дело, — ответил он и голову в плечи вжал, будто спрятаться хотел.

— Если не хочешь рассказывать, то ладно.

— Не хочу.

— Хм… И всё же?

Петр бросил на меня раздраженный взгляд. Я обезоруживающе улыбнулся. Любопытно же, чего он себя так накрутил. Проблемы у нас какие, черепки всей толпой бить придут или ещё что.

— Я бабушке обещал перестать драться, — сказал Петр, отвернувшись и начав беспокойно картошечку мешать. — А тут понял, что ты меня почистить можешь, ну и… — вжал он голову в плечи.

И понял, что раз почистят, то и оторваться как следует можно.

— А твоя бабушка была против, потому что ты грязного Масла в себя много принимал?

— В том числе. Она на старости лет уже не могла меня очищать нормально. А к другим не набегаешься.

— Получается, моё появление решило дилемму?

— Нет, — резко мотнул он головой. — Она просила, чтобы я мирной жизнью жил.

— А по лицу получать просила?

— Что? — повернулся он ко мне.

— Насколько я помню, ты просто на рынок пришёл. Мне помочь одежду купить. Черепки первые наехали. За что и получили. Вот и спрашиваю, бабушка твоя хотела, чтобы ты по лицу получал? Потому что, если не хотела и ты защищался, не вижу проблемы. Мир несправедлив, и иногда надо дать в морду, чтобы сделать его чуточку лучше.

Петр посмотрел на меня удивленно. Хрюкнул, подавившись смешком. К картошке вернулся. Больше он по теме ничего не сказал, я тоже не спрашивал. Главное, что он перестал себя накручивать.

А что касается моих слов, говорил я не как целитель. Как целитель как раз понимаю его бабушку. Не буду говорить про родственные чувства, у меня ни детей, ни тем более внуков не было. А вот если ты кого-то лечишь, здоровье ему правишь, а он потом в силу своих низменных качеств это здоровье гробит, то да. Как минимум — обидно. Как максимум — хочется дать по шее.

Как воин в прошлом, я тоже Петру ничего хорошего сказать не мог. Не бояться, проявлять стойкость, смело встречать опасность — это важно для воина, но это малая часть пути. Высшая точка — быть Защитником, служить высшим идеалам.

Драка в подворотне с подростками на высшие идеалы никак не тянула.

Как сирота уже в этой жизни, в чужом теле и чужом мире, который всякое повидал, в том числе многолетнюю травлю Олега со стороны других детей, я понимал Петра.

С волками жить, по волчьи выть.

Это не значит, что с этим надо смириться и самому других задирать. Но давать отпор, когда на тебя нападают, — вполне нормально. Что я до парня и попытался донести. А то мне не понравилась его мрачность.

* * *

На следующий день меня ждал сюрприз. Пришли мы минут на десять раньше. Я весь в новом. Не сказать, что одежда была на порядок лучше, чем я до этого носил, но новая и свежая, а это уже много.

Как в ресторан зашли, так Борис Дмитриевич сразу и встретил. Сегодня Петр не через задний двор заходил, а через центральный вход. Но почему так, я не догадался.

— Пришли? — окинул он нас взглядом. — Это хорошо. Ты садись, Олег, — указал он на стол и убежал.

— Что происходит? — спросил Петра.

— Принимать будут, — ответил он и улыбнулся.

Не прошло и десяти секунд, как дядя Боря вместе с другими поварами вышел. Там и официантки наши были. Они обычно позже приходили, а сегодня совсем рано явились, получается.

— Ну что, будем принимать нашего новенького, Олега, — сказал Борис Дмитриевич. — Неделю продержался, молодец.

Я несколько удивился такому заявлению. Вроде уже приняли на работу. А потом дошло, что сегодня — другое. На стол закуски выставили. Мужчины представлялись и руку мне пожимали. Замечу, что до этого, разумеется, с другими работниками я общался. И даже имена их знал. Но сами они не представлялись. Общение к чисто рабочим моментам сводилось. Да и смотрели на меня как на пустое место. Сейчас же совсем иначе было. Вполне дружелюбно отнеслись. Считай, познакомились. Да и девушки куда приветливее смотрели. Интереса я в их глазах как к мужчине так и не заметил, но обычная открытость — да, случилась.

Через двадцать минут Борис Дмитриевич посиделки свернул, и начался обычный рабочий день.

Я потом, вечером, у Петра спросил, что это было.

— Так это, — ответил он, пока топали домой. — На твоей должности долго не задерживаются. Иногда приходят, но быстро пропадают. Никто тарелки мыть не хочет.

— Так и я всего неделю работаю. Рано выводы делать, — не понял я смысла.

— Большинство и неделю не держатся. А ты парень работящий. Не ноешь. Делаешь так, как скажут. Не мешаешься. Пусть и самая простая должность у тебя, черновая, но и эту работу кому-то делать надо. А ты её делаешь хорошо. Неделю продержался — значит, не временный работник. Поэтому и приняли как своего.

На это я хмыкнул про себя. Странные у них заморочки, да и ладно.

Ни я, ни Петр тогда ещё не знали, что работать мне в ресторане всего ничего осталось.

* * *

Жизнь, как ни странно, налаживалась.

К работе я привык, и та не вызывала проблем. В коллективе со всем поближе познакомился. Старался наладить контакт. Репутация старательного работника меня более чем устраивала. Ресторан-то недалеко от лечебницы находился. Сюда и целители заглядывали. Видел, как Борис Дмитриевич с ними общается. Он на самом деле много с кем контактировал. Лично выходил поздороваться, спросить, всё ли нравится, парой слов перекинуться.

Очевидно, связей у него хватает. Вот и получается, что у Петра выходы на лечебницу должны быть. У Дмитрия Борисовича тоже. Надо хотя бы месяца три отработать, зарекомендовать себя, отблагодарить работой за то, что, считай, приютили и закрепиться в столице дали. А дальше просить ходатайствовать.

Обязанности, кстати, мои расширились. Стали выпускать из кухни, показываться гостями разрешили. Ничего такого не делал. Грязную посуду со столиков забирал, когда гости уходили. Порядок наводил, стулья по местам расставлял.

Отдельно скажу про то, что вокруг происходило. На третий день после похода на вещевой, на мосту, где с Петром познакомился, драка случилась. Ночью. Мы как раз только домой пришли, а оттуда шум донесся. Петр выглянул, хмыкнул и ушёл. Я же на зрелище полюбовался. Человек двадцать собралось. С двух сторон. Пометелили друг друга, наш берег победил, да на этом всё и закончилось.

Почти. Как бой на нет сошёл, я вышел на улицу и к мосту приблизился. Сбоку встал, так, чтобы разглядеть, что там под ним. Увидел духов мельтешащих. Сбежались гады. С десяток точно набралось. Ко мне они не полезли, поэтому я обратно ушёл. Под мостом-то их сейчас не достану.

— Куда ходил? — спросил Петр, когда вернулся.

— Да так… Увидел, что под мостом что-то мельтешит, интересно стало.

— Разглядел что?

— Какие-то всполохи, — пожал я плечами.

— Бывает.

На этом любопытство Петра иссякло, и он спать ушёл.

* * *

Так бы и жил я размеренной жизнью, если бы события не закрутились так, что хоть стой, хоть падай.

Дело вечером было. Народу, как обычно, много набилось. Девчонки не успевали обслуживать, поэтому я вышел и помогал им убирать. Как раз к столику одному подошёл. Оттуда гости только что ушли, оставив чаевых червонец. Треть моей зарплаты, между прочим. Мне с этого тоже рубль в карман упадет, поэтому я тихо порадовался.

А потом что-то странное ощутил. Повернулся и увидел, как к нам парень направляется. По последней моде одет. В пальто дорогое, сапоги начищенные блестят. Только лица не видно — под маской скрыто. Видел я на улицах, как нижнюю часть лица прикрывают, а тут полностью закрылся. Да и капюшон накинул.

Ещё и ладонь отвёл, Масло стал собирать. Тут-то мне и поплохело.

Что сейчас произойдет, я очень хорошо представлял. Как-никак, у меня отец адепт стихий был. Если масло обычное на сковородку плеснуть да на огонь сильный поставить, то дымок пойдет. От шара, который парень собирал — тоже дымок валил. А ещё шар бурлил и переливался.

Масло грязное опасно для людей. Но куда хуже — концентрированное, раскаленное Масло. Это и отравление куда сильнее, и ожоги страшные.

Действовать я начал ровно в тот момент, когда парень закончил технику и замахнулся.

— Шлюха! — выкрикнул он.

Я же схватил ближайший стул и, крутанувшись, метнул. Одновременно с тем, выплеснув в тело Кровь, что в Источнике всегда держал. Немного, но малость скорости и силы мне это прибавило.

Стул в шар и попал, когда тот метра на два от парня в маске отлетел. Полыхнуло, техника взорвалась, окружающее пространство загрязняя. Капли кипящего Масла в стороны разлетелись. Раздались крики боли, но я не обращал на них внимания.

Этот убийца-то на ногах ещё и недоволен, что ему помешали. Он ладони перед собой выставил и волну Масла толкнул. На этот раз в меня целился. А я тарелку грязную со стола прихватил, в сторону отпрыгнул и за миг до того, как меня накрыло, снаряд метнул.

В этом мире точно бог удачи есть, и он на моей стороне. Тарелка парню в маску попала, в районе скулы. Голову его мотнуло, маска слетела, молодое лицо обнажая.

Меня же вспышка боли обожгла, но не так страшно. Обычная волна Масла, без техники. Переработаю. Главное, что я посетителей прикрыл и основной удар на себя взял.

Правда, ноги подкосились, тошнота подкатила, и в глазах задвоилось. Добивай — не хочу. Но тут из ресторана Борис Дмитриевич появился. С тесаком своим, который постоянно таскал.

— Что здесь происходит?! — рявкнул он.

«Бить надо было. Наповал. А не вопросы задавать», — подумал я.

Этот парень ещё технику создать успел и метнул. Тут я уже ничего сделать не успел. Но и не потребовалось. Дядь Боря вперед прыгнул и тесаком атаку отбил. После чего этот тесак и метнул. Думал, убьет мерзавца, но нет. В лобешник рукоятью попал. Да в нокаут паренька отправил.

У меня в голове мигом щёлкнуло. Тело само действовать начало. И плевать, что оно чужое, душа-то помнит, как надо.

Вокруг полный хаос начался. Люди кричали. Кто-то от боли вопил так, что уши закладывало, кто-то паниковал. Я сконцентрировался, Масло по организму собрал и в Источник кинул. Давай, родненький, перерабатывай эту гадость. Грязь — долой. Чистую Кровь мне оставь, её сейчас много понадобится.

Как шевелиться смог, повернулся и огляделся. Вечер, самый пик. День сегодня теплый, почти все столики на улице заняты. Двадцать шесть человек гостей. Никто на месте не остался. Повскакивали, стулья и столы опрокидывая. Девушку с парнем, которые вдвоем сидели и по которым целились, я прикрыл, но им всё равно досталось.

Раскаленная капля угодила девушке на плечо. Там виднелось прожженное платье и обожженная кожа. Кипящее Масло так быстро не остывает. Оно долго её жечь будет. Если не убрать, девушка умрет минут через пять. В муках.

Нормальную технику, чтобы исцелить, я бы сейчас не потянул. Поэтому поступил иначе. На одной воле целителя вытащил кипящее Масло и на полверанды отбросил. Доски мгновенно прожгло, но это меньшая из проблем сейчас.

— Ты… что… делаешь? — спросил меня спутник девушки.

Он только что валялся, скрюченный. Тоже досталось. Но меня заметил и поднялся.

— Лежи. Сейчас тобой займусь, — бросил ему.

Вдох, выдох, собраться и потянуть грязное Масло из девушки. На это у меня ушёл десяток секунд. Ещё столько же, чтобы Вдох сделать, запасы Крови пополнить и грязь вовне вывести. Тут и Петр появился, надо мной навис.

— Что тут? — сказал он. — Помощь нужна?

— Прикрой, — только и сказал ему.

Теперь парень. Досталось ему куда сильнее. Левая кисть — обожжена и обуглена. Ею, видимо, прикрыться успел. Вторая капля Масла попала на живот. Сидел он за столиком, значит, вскочить успел. Загрязнение средней тяжести. Я сейчас такое не потяну. Убрал кипящую субстанцию. Минус ещё пара досок. Вытянул грязную энергию, сколько мог, тут же рядом сбросил. Сам при этом грязными разводами покрылся, пока запасы для работы пополнял.

— Олег! — подбежал ко мне Борис Дмитриевич. — Вы чего тут?! Все целы? Петр, а ты что встал? Что с Олегом?!

Я слышал, как он короткими окриками порядок наводит. Гостей успокоил, раненых, до кого я не добрался, отделил. Скорую помощь вызвал, как и городовых. Вот и до меня очередь дошла.

— В порядке я, — ответил мужчина, вставая. — Тут раненые, у них ожоги. Целителя им бы срочно.

Что девушка, что парень — жить будут. Но парню нужна срочная помощь более сильного целителя.

— Я его внутрь уведу, дядь Борь, — сказал Петр и утащил меня.

И правильно. Я сначала сделал, а потом уже подумал.

У меня как вторую половину жизни было. Кодекс солдата-целителя кровью писался. Сначала врагов всех убей. Раненых в безопасное место выведи. А потом уже лечи. Вот и сейчас, когда дядь Боря того ублюдка вырубил, у меня внутри что-то щелкнуло. На крики раненых среагировал. Слишком хорошо знал, что в этом деле каждая секунда роль играет.

То, что спалился и слишком многое показал, ещё и на людях — об этом не подумал. Только и сделал, что Петра попросил прикрыть.

Что теперь будет — кто бы подсказал. У меня же отходняк начался. Тело натурально затрясло, сердце забилось так, что того и гляди выскочит. Это в прошлой жизни к риску я приучен был. Тело же Олега такой стресс с трудом переваривает.

— Что случилось? — спросил один из поваров, когда меня на кухню Петр затащил.

Сам я шёл, едва ноги переставляя. Ещё в глазах двоилось, а в ушах звенело, я даже не определил, кто это из поваров спросил. Петр что-то ему ответил, вокруг слышались обеспокоенные голоса. Девочки-официантки тоже здесь собрались. Наверное, Борис Дмитриевич их всех сюда отправил. И правильно сделал. В месте, где техники применяют, Масло собирается. Бой не такой уж масштабный вышел, но, чтобы недомогание словить, обычным людям вполне хватит.

Петр меня мимо них протащил, да в туалет для персонала втолкнул.

— Олег, ты что там натворил?! — прошипел он. — Выглядишь так, будто с войны вернулся! Да тебя копоть покрывает!

— Тише… — попросил я, плохо соображая. — Помоги умыться.

Петр выругался и помогать начал. Я прямо на пол сел… Точнее, свалился бы, но парень придержал и усадил, спиной к стене приложил. Я очередной Вдох сделал. На последних остатках сил чисткой занялся. Сначала Кровь для себя выделил, потом уже гадость, что в тело попала, выводить начал. Петя же мокрым полотенцем меня обтирать начал.

Не знаю, сколько времени это заняло. Постепенно ясность мысли вернулась. В глазах двоиться перестало. Чем меньше грязи в теле оставалось, тем лучше себя чувствовал. Там и встать смог. В зеркало на себя посмотреть.

— Надо же, — хмыкнул я.

Петя также рядом стоял, посмотрел на меня как на психа.

— Что там случилось?! — потребовал он ответа.

— Какой-то парень техникой гостей пытался убить. Я технику стулом отбил. Потом меня волной разогретого Масла приложили. Отсюда и видок мой.

Была новая одежда, да сплыла. Ещё и волосы подкоптились. Не сильно, но заметно. Я и правда как свежеподкопченное мяско.

— Ты что сделал? — не въехал Петя. — Технику стулом отбил?!

— А чем ещё? — покосился я на него, взявшись руки отмывать. — Так себе техника, если честно. Раз её стулом отбить можно.

Петя на меня глаза вытаращил. Я запоздало подумал, что сироте-кочевнику не пристало разбираться в техниках и отбивать их стулом.

— Ты лучше выйди, глянь, что там происходит. Уверен, неприятности ещё не закончились. Или это для столицы норма — в людей техниками кидаться?

— Ты тут в обморок не свалишься? — спросил он с подозрением, странно косясь на меня.

— Теперь не свалюсь.

Уйти Петя не успел. В туалет вошёл один из поваров, со встревоженным лицом.

— Там это… — сказал он нервно-растерянно. — Это сынок Горыныча был. Его отец приехал. Борис Дмитриевич с ним общаться вышел. Городовые набежали.

По вытянувшемуся лицу Петра я понял, что наши проблемы только начинаются.

Или правильно сказать — мои проблемы?

Глава 9

Новость о том, что прибыл какой-то Горыныч, встревожила всех и не на шутку.

— Это кто такой? — тихо спросил я, когда уже вышли из туалета.

— Глава школы кипятков, — ответил Петя, смотря в сторону выхода из кухни.

Что он там на двери хотел увидеть, было решительно непонятно.

— Кипятков?

— Школа кипения, — пояснила одна из официанток. — Они десятые по силе среди всех школ.

— Что же теперь будет, что же будет… — схватилась за голову другая.

Мне тоже было интересно. Получается, сын влиятельного и известного человека, на глазах у нескольких десятков свидетелей напал на гостей ресторана. По личным причинам. Его крик я запомнил. Целью была явно та девушка, которую я вытаскивал.

Как по мне, за такое и до казни недалеко. Поэтому и говорю, интересно, сможет ли тот урод выкрутиться.

Собравшиеся повара и официантки новость вовсю обсуждать начали. Точнее, продолжили. Там вскоре и Борис Дмитриевич появился. Тесак его на месте вернулся, на бедре болтался. Сам мужчина выглядел усталым и мрачным.

Тоже Вдох сделал и с последствиями пока не справился. Кожа на лице и руках блестит. Тени под глазами залегли.

— Дядь Борь, что там? — спросил Петр, разрушив возникшую тишину.

Весь персонал уставился на хозяина ресторана, ожидая чего-то.

— Олег, иди сюда, — позвал он меня, оглядев всех нас. — Остальные — сидите здесь по тишине. Рабочий день на сегодня закончился, но пока не расходитесь.

Борис Дмитриевич развернулся и в общий зал вышел, я за ним. Меня к дальнему столику провёл. Тот парень сидел здесь же, потрепанный, но в сознании и живой. На лбу у него синяк расплывался. При этом не сказать, что выглядел он растерянно, испуганно или как тот, кто раскаивается в содеянном.

Вместо этого он выглядел… скучающим.

Рядом с ним сидел… наверное, Горыныч. Господин сурового вида. Про таких говорят — старый дуб. Старым он при этом не выглядел, а крепким и монолитным — ещё как. Одет роскошно, пальто на соседний стул бросил, сам в белой сорочке сидел. Правая рука на столе лежала, пальцы по дереву барабанили неспешно. На самих пальцах — кольцо и перстень с камнем большим. Встретил он меня взглядом исподлобья. Сразу как-то неуютно стало. Нет, не от взгляда. Хотя, если это влиятельный человек, уверен, много проблем доставить может. Но в другом причина. Он был набит Маслом под завязку. Внешних признаков нет, что говорило о высоком контроле, а на уровне ощущений — явственная ауры силы от него исходила.

Теперь верю, что мастера в этом мире есть. Возможно, с не самым приятным характером и далекие от идеалов служения.

Сидели отец с сыном здесь не одни. Справа о них за столом расположился старший городовой. Тоже не сказать, что в дешевом пальто. Фуражка его блестящая на столе лежала. Смотрел он на окружающий мир, как будто пару кислых лимонов съел и в ближайшее время собирался продолжить эту практику.

В ресторане были и другие городовые. С гостями общались, кто не разбежался. Записывали показания, наверное.

Борис Дмитриевич рядом со мной встал.

— Рассказывай, — сказал он мне. — Без утайки. Что делал, что видел.

Медленно вдохнув, я начал рассказ.

— Столик убирал. Гости ушли, надо было тарелки забрать. Поворачиваюсь и вижу, этот господин, — говорил я спокойным ровным тоном, указав на парня с синяком. — Что-то в руке собрал. Испугался я до жути. Страшно эта штука выглядела. А он ещё возьми, закричи что-то угрожающее. Вроде шлюхой кого-то назвал…

— Шлюхой? — вскинул бровь городовой и посмотрел на отца с сыном. — Продолжайте, юноша. Что было дальше?

— Так это, испугался я сильно, плохо запомнил, что было дальше, — опустил я взгляд в пол, изображая из себя саму невинность.

— Ты говори, сынок, — похлопал меня по плечу Борис Дмитриевич. — Как на духу.

— Я стул кинул. В голове только и мелькнуло, что эта страшная штука в руке человека в маске не должна гостям навредить.

Городовой хмыкнул, Горыныч помрачнел, а вот паренек гадко усмехнулся.

— Бо-рис Дмитриевич, — протянул он медленно. — А это кто такой? Представьте нам своего сотрудника.

Я взгляд не рискнул поднимать. Зачем им ярость показывать?

Если этот парень сидит в ресторане так спокойно, не связанный, не обезвреженный, ещё и вопросы задает наглым тоном, то ситуация не так очевидна, как кажется.

Ох, прогнил этот мир, если таких вот убийц сразу не вяжут и в темницу не бросают.

— Олег, это, — ответил Борис Дмитриевич. — И, если ты хочешь сказать, что врет он, так вон, — повёл он головой вокруг, — у нас почти тридцать свидетелей. Так и я своё слово скажу. Или ты его тоже сомнению подвергнуть хочешь?

— Сбавь пыл, — зашевелился Горыныч. — А ты, сын, помолчи. Продолжайте, юноша. Мы вас с интересом слушаем.

— Так нечего продолжать, — ответил я, сглотнув. — Стул кинул и попал. Шар, пылающий, взорвался, до девушки не долетел. А там меня волной накрыло, дальше и не понял, что произошло.

Парень бровь вскинул, хмыкнул, но промолчал. Как и я промолчал, что его Борис Дмитриевич тесаком вырубил.

Как бы так не вышло, что я своим вмешательством себе отправку на рудники обеспечил. Поэтому, чем меньше скажу, тем лучше. Пусть и претит мне это, аж внутри крутит, но сейчас не время и не место суд вершить. Я для собравшихся — никто. Растопчут и не заметят, порушив мне все планы. Чего допустить никак нельзя.

— Павел, — позвал городовой помощника. — Отведи юношу в уголок и подробности выспроси. Кто такой, тоже узнай.

Я немного выдохнул. Не хотелось в этой компании находиться. Совсем не хотелось. Недавно размышлял, как с драчунами уличными разбираться. Силенок на которых не хватает. А сейчас вижу хищника куда крупнее. За себя я не боялся. А то, что дело помешают сделать, ещё как.

Вдруг мой лимит удачи исчерпался?

Под эти мысли настроение моё и портилось. Ещё городовой душу вытряс.

— Как звать? — спросил он, усадив меня за стол и достав бланк.

— Олег.

— Полное имя.

— Олег Павлович Васильев, — назвал я настоящую фамилию и отчество.

— Документы нужны, — он отвлекся от записей и на меня посмотрел.

— Нет документов, — признался я. — Раньше кочевником был, до этого в приюте жил.

Паспорт беспризорникам выдавали в семнадцать лет, заодно выселяя. Олег до этого момента не дожил.

— Как нет? — посмотрел городовой недобро. — Не порядок. Ты, получается, беспризорник?

Прозвучало так, что это я во всех бедах виноват.

— Почему же. Где жить, у меня есть. В ближайшие дни и к городовым хотел обратиться, паспорт получить. Уж не обессудьте, господин, но, когда в город приехал, меня работа и пропитание больше интересовали.

Наглая ложь, конечно. Никуда я идти не собирался. Не в ближайшие дни уж точно.

— В каком приюте жил?

— Не помню, господин. Меня туда в раннем возрасте отправили. Как-то так и вышло, что название не спрашивал.

— Город какой?

— Под Петербургом.

Он так и записал. А потом подробности стал вытягивать. Как на работу устроился, сколько работаю, где живу. До самого инцидента далеко не сразу добрались. Остальных гостей уже и отпустить успели. Раненых ещё раньше забрали, пока я в туалете в себя приходил.

Городовой работал вдумчиво и неспешно. Я прямо кожей от него опасность ощущал. Точнее, не от него, а от тех, кто ему приказ отдать может. Ситуацию ведь по-разному можно повернуть. Когда с одной стороны сирота, а с другой — уважаемый и влиятельный человек, справедливость и в сторону отойти может.

— Так что же это получается, — сказал мужчина. — Ты стулом в технику кинул, она взорвалась и из-за этого каплями людей накрыло? Получается, твоя вина в этом есть?

— Так если от одних капель такие крики были, что бы случилось, попади эта гадость целиком? — ответил я вопросом на вопрос.

— А вот это уже неизвестно, — сказал он строго.

Но дальше тему крутить не стал.

Меня в итоге отпустили. Но ещё раньше — парня того забрали городовые. Это порадовало. А вот его отец мрачнее тучи ушёл. Не к добру это, ох не к добру. Там вскоре и весь ресторан от посторонних опустел. Персонал наружу вышел да оглядываться начал. Побитая посуда, разбросанная еда. На веранде всё ещё хуже было. Там точно часть досок менять придётся.

Борис Дмитриевич к себе в кабинет ушёл. Пусть он и проводил большую часть времени на кухне, но и свой уголок у хозяина заведения имелся. Петр с ним отправился. Минуты через две вернулся и меня утащил.

Сам я так и сидел за столиком, в углу, подальше от всех. Один из пунктов моего плана — найти союзников среди аристократов. Вот, познакомился сегодня с одним и его сыном. Если остальные не лучше, то этот пункт плана можно смело вычеркивать. И придётся мне одному против армии мертвых сражаться. Потому что такие люди, они скорее человечество сами добьют, чем сделают что-то хорошее.

Было отчего приуныть.

Петр моё состояние проигнорировал, ничего не говоря, утащил с собой.

В кабинет, где я никогда не был, привел и у стола поставил. Борис Дмитриевич выглядел плохо. На людях ещё держался, а сейчас сдал. На лицо — признаки среднего отправления.

К бледности и синякам под глазами добавились ещё впалые щеки, испарина на лбу.

— Ну? — поторопил меня Петр.

— Что? — глянул я на него непонимающе.

— Очистить можешь?

— Это вы чего удумали? — недовольно проворчал «пациент».

— Всё нормально будет, — заверил его Петр.

Слова про то, что никому не надо рассказывать, Петя, кажется, мимо ушей пропустил. Впрочем, я сегодня так замазался, что одной демонстрацией сил больше, одной меньше — хуже не будет.

Плюнув на всё, рукава замотал и стол обошёл. Борис Дмитриевич на меня с подозрением уставился. Когда я к нему руку протянул, перехватил. Я на него посмотрел и вывернулся. Ещё и по настороженно замершей кисти хлопнул.

— Не мешайте. Сделаю в лучшем виде, — сказал ему.

И — сделал.

Руку на грудь положил и потянул грязное Масло.

Заодно оценив его общее состояние.

Борис Дмитриевич — наглядное пособие по тому, что бывает с практиками, если они не владеют техниками очистки. Пусть я полноценную диагностику не провёл, но того, что уловил, хватило бы, чтобы всю его жизнь описать. Дрался не раз Борис Дмитриевич с применением сил. Масло в себя втягивал, грязь худо-бедно переваривал, и закончилось это тем, что дальше всё. Либо помирать, либо на покой уходить. Он и ушёл. А разбитый внутри организм — остался.

Даже странно. Деньги-то у него должны быть. Ресторан популярностью пользуется. Почему к целителям нормальным не обратился?

Вопросы-вопросы. Что за мир такой непонятный.

Как закончил, лицо мужчины разгладилось, щеки снова покраснели. Перенапрягся хозяин ресторана конкретно так. Да и возраст сказывается. Я как пару Капель чистой Крови ему закинул в сердце, так сразу расслабился и засопел.

Я Петру показал пальцем, чтобы не шумел. Обошёл стол. Сам покачнулся.

Очищение средней тяжести, блин… Я пока не готов к такому. Ещё и после короткого боя да собственной очистки. Но куда деваться? Если взялся помогать, то надо хорошо работу делать.

Петр моё состояние уловил и помог снова до туалета дойти. Я уже второй коркой грязного Масла за день покрылся. Жаль, что в ресторане нормальной ванной нет. Я бы не отказался.

* * *

— Петь, а Петь, — спросил я устало, когда топали домой. — А что это было?

— Лучше помолчи и последними деньками насладись, — ответил он.

С этими допросами, разбирательствами, наведением порядка в заведении и с лечением Бориса Дмитриевича ушли мы на час позже обычного. По улицам пустым добирались. Почти никого и не было. На завтра выходной дали, хоть это радовало.

Хозяин ресторана-то недолго проспал. Быстро на ноги встал да пошёл порядок наводить. Как в умах людей, так и в самом заведении.

— Всё настолько плохо? — спросил я.

— Более чем, — кивнул он, шагая да головой крутя. — Ты ведь главный свидетель, как я понял. А нет свидетеля, нет проблемы.

— Логично.

А ведь говорили мне, лучше держаться от столицы подальше. Зря не слушал.

* * *

Всего ничего Петра знаю, но подметил, что картошечка у него вместо успокоительного. Утром он её никогда до этого не делал. А сегодня нажарил большую сковородку. Ещё и половину запасов из холодильника достал. Сыра нарезал, колбасы, сала.

А я и не против стресс заесть. По утру произвел привычный набор действий да обдумал ситуацию. Как ни крутил её, не видел, что лучше мог сделать. Швырни стул на секунду раньше, того бы парня самого техникой накрыло. И — всё. Чтобы со мной этот Горыныч сделал? Поэтому лично для меня в таком раскладе ничего хорошего не было. С другой стороны, никто бы другой не пострадал. Так что надо было раньше стул швырнуть. Но я вообще удивился, что два раза куда надо попал. Не иначе, на адреналине выше головы прыгнул. На усиление от Крови как-то не получилось списать. Там этого усиления-то… Жалкие слезы.

Мог бы и вовсе не вмешиваться, но… Над этим и думать всерьез не стал. Были бы трупы. А это ещё хуже, чем прибить паскуду.

С остальным разбираться надо. Слишком многого я не понимаю, чтобы выводы делать.

Петра я не трогал до момента, пока он половину своей тарелки не умял. Как доест, сразу вялым станет. А сейчас — идеально. Уже расслабился, но не слишком.

— Так что там со вчерашним? — спросил я, и это стало первой фразой за всё утро.

— Умеешь ты, Олежа, — сказал он мне, — вляпаться.

— Чем богаты, тем и рады. А если серьезно? Обрисуешь расклады?

— Горыныч, он же Давид Сергеевич Голыновский, человек известный, — медленно проговорил Петр, рассматривая подхваченную вилкой картошечку. — А также серьезный и противоречивый. Старший мастер школы Кипения.

— Что за название такое странное?

— У его предка спроси, — пожал плечами Петр. — Школе больше ста лет. Старшая.

— Это что-то значит?

— Это значит, что у неё и репутация высокая, и ученики прославиться успели, и мастера подтвержденные есть, и князь признал. Всего в Москве семнадцать старших школ. А остальных — больше двух сотен.

— О как, — покивал я.

Вопросов у меня только прибавилось. Я бы не отказался узнать, какая здесь градация рангов силы и как именно экзамены на мастера сдают, но успеется. Это отдельный разговор будет, а то Петр устанет и актуальное не расскажет.

— Ему и заводы принадлежат, и земля. Богатый и властный человек, — закончил мысль Петя.

— А ещё сильный, — припомнил я исходящую от него ауру. — Это я понял. Скажи мне, Петр, как так вышло, что его сынок на людей набросился? Это вообще нормально?

— Нет. Говорю же, Горыныч человек противоречивый — Петр вздохнул, закинул в рот новую порцию картошки, сальцем закусил да пояснил: — Только не вздумай об этом вслух на улице говорить. А то, ишь, нашёлся любитель важные вещи при всех обсуждать, — осуждающе посмотрел он на меня. — Про род Голыновских всякие слухи ходят. Всяким разным занимаются. На расправу быстры. Неугодных устраняют, если надо.

— И что, всем плевать?

— Олежа, — посмотрел на меня Петя, будто ему сто лет. — Ты либо дурак, либо наивный дурак. Правила для бояр одни, для простого люда — другие. Князь силен, но не всесилен, — сказал он шепотом. — Но только повтори это где-нибудь! Тут уже не рудниками, а Тихой улицей пахнет.

— Что за улица? — заинтересовался я.

— Точно дурак, — расстроился Петр. — И у стен есть уши. На Тихую, поверь, лучше не попадать. Там с такими смутьянами, кто язык не контролирует, разговор короткий.

— Понял, запомнил, — успокоил я его. — Так что с тем парнем? Ему с рук спустят?

— Не знаю, — насупился Петр. — Свидетелей много. Борис Дмитриевич тоже человек не последний. Гости у нас разные были. Кого-то запугают, кому-то денег сунут. Так и выйдет, что свидетелей не останется. Мой тебе совет, если на разговор позовут да рубли предложат — бери. Лучше деньги взять и живым остаться, чем с ними бодаться.

— Вот так просто? — удивился я.

— А ты хочешь сложно? — разозлился Петр. — Так в следующий раз, если откажешь, будь уверен, до дома не дойдешь. В реке труп найдут. Или я чего не знаю и у тебя покровители имеются? — спросил он с подозрением и надеждой.

— Сирота я.

— Тогда и забудь, что вчера случилось. Завтра в ресторан придём и сделаем то, что дядь Боря скажет.

— Ага, понял… То есть в Москве нормально, что один паскудник людей убивает.

— Не нормально. Не думаю, что он легко отделается. Отец ему и сам наверняка выскажет недовольство. Но тебе какое дело? Справедливости ищешь? Или поквитаться хочешь? Забыл, как от шпаны по лицу получал?

— Не-не, — выставил я руки перед собой. — Мне проблемы не нужны.

А вот то, насколько общество прогнило — интересно.

Тут ведь какое дело. Масло — это что? Это энергия с разных планов, перемешанная.Есть твердь — реальный, физический мир. Есть стихийный план, где все стихии обитают. Есть ментальный, отражение всех помыслов, чувств и эмоций живых существ. Другие планы всякие, о которых лучше мудрецы расскажут. Одно знаю точно. Масло не само по себе очищается. Его люди чистят. По всей вертикали общества. Чем меньше порядка, тем больше грязи. Если здесь норма в угоду своим амбициям и алчности действовать, то значит — эти люди слабы перед богом смерти. Следовательно, и мне труднее придётся.

Впрочем, я пока ни одной предпосылки не увидел, чтобы на какую-то помощь рассчитывать. О чем я старался не думать.

А то такое бремя на плечах лежит, что как бы не размазало.

— Хорошо, что не нужны, — сказал Петр. — Теперь и ты мне на вопросы ответь. Ты как так ловко Ивана подбил?

— Ивана?

— Сын Горыныча. Он ведь в маске пришёл? А ты его технику сбил. Потом ещё и тарелкой засветил по лицу, лицо заставил показать. Думается мне, он хотел напасть да сбежать. Никто бы и не знал. А так эта история наружу вылезла. Теперь ты его личный враг… — с каждым словом Петр выглядел всё более задумчивым, словно только сейчас всю серьезность осознал.

— Да как-то само вышло, — ответил я.

Личный враг, значит. Не было печали.

— Про то, где ты с техниками научился бороться да исцелять страшные ожоги, лучше не спрашивать, да? — спросил он как бы невзначай.

— Не понимаю, о чем ты.

Ответил я так, что сразу стало понятно — очень даже хорошо понимаю.

* * *

Аристарх Павлович вскрыл яйцо, желток растекся по рыбе, зелени и мягкой булочке.

— Подача у тебя, Боря, как всегда, отличная, — сказал он добродушно, принявшись за завтрак.

— Стараемся, Аристарх Павлович, держим марку.

— Жаль, что вы пока закрыты, — целитель обвёл взглядом ресторан и глянул, как строители на улице меняют доски на веранде. — Надо же, как оно вчера закрутилось.

— Я сам в шоке. Не думал, что молодой недоросль бойню устроит прилюдно. Совсем с ума сошёл.

— Так и есть. Сошёл, — тихо ответил Аристарх Павлович, — считай, это официальная версия. Меня вчера ночью из дома вытащили. По личному распоряжению князя, — поделился целитель. — Ещё Горыныч нервы потрепал.

— Угрожал? — понимающе кивнул Борис Дмитриевич.

Отношения у двух мужчин были приятельские. С тех пор как Борис в отставку ушёл, ресторан свой открыл, Аристарх Павлович стряпню распробовал и стал заказывать доставку на завтрак, обед и ужин, изредка сам заглядывая, так и стали приятельскими.

— Угрожал, взятку дать пытался. Совсем с реальностью дружить перестал, — возмутился Аристарх Павлович. — Его понять можно. Кто обрадуется, когда сынок такую свинью подложил? Князь не доволен очень. Лично взял дело под контроль.

— Это хорошо. У меня тут паренек отличился. Не хотелось бы, чтобы исчез.

— Этого обещать не могу, — спокойно ответил Аристарх Павлович. — Как князь решит, так и будет. Горыныч давно на выволочку нарывался, но сам знаешь.

— Да знаю, как не знать.

Москва пусть и большая, но все друг друга знали и слухи быстро распространялись.

— Ты мне вот что лучше скажи, — выставил Аристарх Павлович в сторону мужчины вилку. — Кто девчонку и паренька лечил? Они единственные, кто под технику попали. Не жить им без вмешательства. Среди гостей целитель был?

— Целитель? — задумался Борис Дмитриевич.

Прокрутив в голове все события, но никакого целителя не вспомнил. Кроме одного. Совсем юного.

— Да, — продолжил говорить глава лечебницы. — Очень толковый. Кипяток этот отравленный вывел. Ты ведь должен был слышать про их техники. В тело проникают, убивают медленно, заставляют жертву мучиться. Полегли бы там, бригада не успела бы приехать.

— Так это… — Борис Дмитриевич не нашёлся, что сказать.

Он понял, что Аристарху Павловичу стало интересно, что это за коллега его в столь громком деле отметился. И понятно почему. Будь кто из известных, уже бы слухи разошлись. Но глава лечебницы ничего слышать не мог. Потому что не было никого известного. Но Петр попросил вчера молчать да об Олеге не распространяться.

Сам же Борис Дмитриевич, не иначе, из-за нервов, только сейчас всю картину в голове сложил. Олег, получается, технику отбил, в бой вступил, будто с подобным не раз сталкивался, а как противника вырубили, так за раненых взялся, быстро оценив ситуацию и определив, где его помощь нужна. Теперь понятно стало, почему он возле девушки и парня того задержался. Петр его ещё и прикрывал. Хозяин ресторана тогда этого не понял. Он вообще не сразу разобрался, что происходит. Сейчас же факты в голове сложились. А ведь парнишка ещё под атаку попал, но быстро оклемался. Сам себя исцелять умеет? Похоже на то. Потом ещё и с ним поработал. Как будто не юнец сопливый, а опытный полевой целитель.

— Знаю я этого целителя, как не знать, — принял решение мужчина. — Он ещё и со мной поработал. Вы ведь знаете, почему я в отставку ушёл. Организм всё, не выдерживает работы с Маслом. А вчера пришлось Вдохнуть, чтобы недоросля этого паскудного уложить.

— Да-а? — протянул Аристарх Павлович. — Кто же это такой постарался? Из моих никто не отметился. А другие… — целитель задумался.

— Сомневаюсь, что вы его знаете, — улыбнулся мужчина. — А давай, Аристарх Павлович, вы ко мне на днях зайдете, я вас лично с ним познакомлю.

— Кто-то из приезжих? Кто? — целителю хотелось получить ответ здесь и сейчас.

— Приходите и увидите. Ситуация не такая простая.

— Заинтриговал, голубчик, — ответил Аристарх Павлович. — Завтра? Нет, дела… Давай послезавтра.

— Договорились. А что там с потерпевшими, не расскажете?

— Если ты про девушку и парня, расскажу. По секрету, — улыбнулся Аристарх Павлович. — История глупая, как и все юношеские истории. Иван на почве ревности решил убить девицу Сокольниковых, которая ему отказала. Представляешь? Ещё и ухажера её прихлопнуть собрался. Тот из мелких бояр, как только девке голову вскружил.

— Сокольниковых? — задумался Борис Дмитриевич.

Род он этот знал. Не такие известные, как Голыновские, но тоже не последние люди. Совсем иначе дело выглядит теперь.

— Да, — покачал головой Аристарх Павлович. — Мне уже с утра привезли десяток пострадавших. С обеих сторон. Успели подраться.

— Лихо дело закручивается.

— А то. Так что жди новостей. Уверен, князь серчать будет. Всем хвосты накрутит.

— Это уж точно, — вздохнул Борис Дмитриевич.

— Ладно, Боря, завтраки у тебя выше всяких похвал, но идти пора. Работа не волк, в лес не убежит.

— Всего вам доброго, — улыбнулся мужчина.

Про себя подумав, что у не такого уж молодого целителя завтрак случился в час дня. Заработался, как обычно.

Глава 10

Не зря вчера жилы рвал и рисковал. Источник ещё на Каплю вырос. Капелька к капельке, глядишь, озерцо и соберется. Если не считать нависшей угрозы, то единственное, что омрачило мой настрой, — испачканная одежда. У меня ведь запасной нет. Хорошо ещё, что не порвал. Пришлось, вот же кощунство, Кровью грязь очищать. Для чего по новой силу набирать. А потом и так стирать, вручную. Хорошо ещё, что не порвал ничего.

Сам день прошёл — да никак. Я квелый ходил до самого вечера. Петр тоже не сказать, что энтузиазмом фонтанировал. Никуда не ходили, каждый своим занимался. Я вот на книжки насел, почитал, что о медицине местные светила пишут.

На следующий день, когда пришли, ресторан не узнать было. В хорошем смысле. Борис Дмитриевич подсуетился, всего за день веранду починили, сломанную мебель заменили, посуду новую завезли. Никаких следов не осталось. Я же, когда пришёл, получил свою минуту славы. Наши девушки из меня все подробности вознамерились вытрясти. А то, как я стул метнул, стало всеобщим достоянием. Оказалось, что сразу три официантки сей подвиг видели.

Век бы такой славы избегал, но что теперь поделать. Хоть про целительство не спрашивали, уже хорошо.

С Борисом Дмитриевичем отдельно переговорил. По поводу его очистки он ничего не сказал. А вот линию поведения — да, обрисовал. Как и говорил Петр. Если подкатит кто и взятку предложит, чтобы показания правильные дал, соглашаться, права не качать и сразу говорить, что ничего не запомнил, маску не сбивал, никаких Иванов не видел. На вопрос, а как же так, на меня рявкнули, чтобы гордыню в одно место засунул, как и мысли глупые.

Хозяин ресторана как в воду глядел. День прошёл, домой возвращались, машина у тротуара остановилась. Большая, черная, с окнами затонированными. С переднего места мужчина крупный вышел, дверь открыл и мне кивнул садиться.

Петр в ответ на молчаливый вопрос плечами пожал. Но сам никуда не ушёл, ждать остался.

— Олег Васильев? — спросил, не глядя, тот, кто на заднем сиденье меня ждал.

Я как внутрь залез, дверь захлопнул здоровяк с переднего места, но сама машина никуда не поехала.

— Он самый.

— Беспокою вас по вчерашнему делу, — сказал мужчина прохладно. — По поводу того, какие показания вы дали.

— А какие надо было? — прямо спросил я.

Тут он на меня посмотрел. Улыбнулся одними губами.

— Правильный вопрос, молодой человек. Лица не видели. Ничего не запомнили. Маску не сбивали.

Прямо как Борис Дмитриевич говорил.

— Не понимаю, о чем вы. Какая маска, какое лицо? Не было такого, — послушно ответил я.

— Очень хорошо. Завтра к вам городовой подойдет. Повторите ему сказанное. Он всё правильно запишет. Запомнили?

— Да.

— Тогда больше не задерживаю. А это, — достал он из кармана несколько десятирублевых купюр, — за понимание.

— Благодарю.

Да чтоб ты под землю провалился, урод. Но этого вслух говорить не стал.

Мне что Петр, что Борис Дмитриевич прямо сказали. Деньги надо брать. Даже если тошно. Так я буду выглядеть продажным, понятным и удобным для использования. А не принципиальным, которого об колено ломают и избавляются.

Тошно мне было самую малость. Своё положение я очень хорошо понимал. А сто рублей… Дали мне именно столько, в дело пущу. Эффективность и целесообразность. Вот моё кредо.

Вышел из машины, думал, Петр вопросы задавать будет. Но нет. Промолчал. Своим видом показал, что спрашивать не хочет. На следующее утро к Борису Дмитриевичу заглянул. Рассказал, как разговор прошёл. Тот похвалил, сказал, что правильно сделал.

То, что правильно, не означало, что ситуация мне понравилась. А то, что не понравилась, не означало, что на личные вкусы надо ориентироваться.

На этом история не закончилась. Как и обещали, ещё городовой явился. Борис Дмитриевич ему стол распорядился накрыть, завтраком накормил. Усатый мужчина, не представившись, меня подозвал да бланк положил. Я прочитал свои новые «показания». Подписал. После чего был милостиво отослан. Да уж, лихо здесь дела крутятся. У этого Горыныча, получается, связи и среди городовых имеются. Творят бояре, что хотят, а князь позволяет. Учтем-с.

Думал, что отстанут от меня, но не тут-то было. Ресторан у Бориса Дмитриевича просторный был. Имелись там и закрытые от чужих глаз столы. Туда меня официантка и позвала в обед. За столом сидел сам Борис Дмитриевич, знакомый мне целитель и Петр. Последний посмотрел на меня смущенно.

— Кажется, я вас где-то видел, — окинул меня взглядом целитель.

— Это тот парень, которого я к вам приводил недавно, — пояснил Петр.

— Да? Ах вот оно что. Как интересно. Олег, так? — припомнил он меня. — Борис, ты же не хочешь сказать, что это и есть обещанный целитель?

Недолго моё инкогнито продержалось.

— Он самый, Аристарх Павлович, — ответил невозмутимо хозяин ресторана. — Уж в том, что меня хорошо почистили, могу ручаться. Сами видели, что на следующий день как огурчик был. Петр тоже к вам проверяться бегал. Не нашли ведь следов?

— Нет, — задумчиво ответил целитель, но тут опомнился. — То есть ты всё же хочешь сказать, что этот юноша, которому на вид лет пятнадцать, мастер-целитель? — с откровенной насмешкой переспросил он. — Хорошая шутка, но у меня на неё нет времени. Что за игры? — возмутился Аристарх Павлович недовольно.

— Какие шутки. Говорю как есть, — твердо ответил Борис Дмитриевич.

— Кхм… — прокашлялся мужчина. — Юноша, вы действительно очищали Бориса Дмитриевича и Петра? Действительно работали с пострадавшими девушкой и парнем?

— В меру своих сил, — ответил я, не зная, как себя вести. — Парня до конца очистить не успел. Сил уже не оставалось.

— Его техникой накрыло, — вставил Борис Дмитриевич, — Он сначала одну отбил, потом его разгоряченной волной накрыло, сами знаете, с каким эффектом. Так он, вместо того чтобы свалиться, ещё и с детишками поработал. Так ведь, Олег?

— Да-а, — ответил я неуверенно. — Но что-то детей не помню.

— Да молодые, ты понял, — отмахнулся Борис Дмитриевич.

— Хорошо, — всплеснул руками Аристарх Павлович. — Если это не дурацкий розыгрыш, что же вы делали, юноша? — посмотрел он на меня снисходительно. — Опишите в деталях свои действия.

Меня его тон не то чтобы выбесил, но раздражение заставил почувствовать.

Насмотрелся я на так называемых врачей в этом мире. Видел, как работают. Коновалы недоделанные. Умом-то понимал предубеждения этого мужчины, но всё равно задело его высокомерие.

Да и к тому же зачем этот разговор затеяли? Только одну причину вижу. Хотят мне помочь. Не сдать же? Кому, целителю? Желали бы зла, по-другому бы себя повели. А значит, надо не просто уесть этого Аристарха Павловича, но и интересы свои продвинуть.

— С какого момента, Аристарх Павлович? — спросил я, собираясь с мыслями. — За пострадавших я взялся в тот момент, когда Борис Дмитриевич любезно устранил главную угрозу… — на этих словах хозяин ресторана крякнул и ус подкрутил, усмехнувшись. — Если быть точным, я потратил около двадцати секунд на то, чтобы продохнуть и в чувство прийти. Как и было сказано, меня накрыло неконцентрированной волной разгоряченного Масла. Справившись с самыми негативными последствиями, я осмотрелся. Другие гости ресторана, на первый взгляд, серьезно не пострадали. Девушка же отключилась из-за болевого шока. Кожа на её плече была сильно обожжена. Капля Масла, что попала, продолжала дымиться. Я предположил, что, если эту гадость не убрать, она умрет. Скорая бригада не успеет приехать и оказать квалифицированную помощь. Я, как мог, убрал раскаленное Масло.

Говорил я четким, ровным тоном, как принято докладывать в армии. Вытянулся и будто действительно рапорт зачитывал. По мере речи снисходительность с лица Аристарха Павловича сошла, начал серьезно смотреть.

— Как же вы убрали Масло, юноша? — перебил он меня.

— Техникам не обучен. Да и сил бы на техники не хватило. Поэтому действовал на голом контроле. Если честно, тогда думать не было времени. Просто взял и сделал.

— Взял и сделал! — снова всплеснул руками мужчина. — Вы продолжайте, продолжайте. Очень увлекательный рассказ.

Не верит?

— Следующим шагом я постарался очистить организм. Помимо внешних повреждений присутствовали и внутренние. Полностью очистить не получилось, сил не хватило. Да и времени. Ещё ведь и парнем заняться надо было.

— А если бы времени было больше? — хмыкнул он.

— То провёл бы полную очистку, — ответил я, и глазом не моргнув.

— Похвальный талант, юноша! Продолжайте.

— Я исходил из того, что бригада скорой быстро не приедет, а значит, надо сделать так, чтобы пострадавшие продержались до оказания профессиональной помощи. С парнем поступил так же, как и с девушкой. Но отравление у него было куда серьезнее. Сделал, что мог.

— Это всё? — посмотрел целитель на меня исподлобья.

— Всё.

Так и хотелось сказать, доклад закончен, но промолчал.

— Логика в ваших рассуждениях есть, — покивал целитель. — Но без обид, Олег, не верю. Вы слишком молоды, чтобы работать на таком уровне.

— Я готов за него поручиться, — вставил Петр.

— Петя, — посмотрел на него по-доброму мужчина. — Это твоя бабушка и родители были уважаемыми целителями. Ты, безусловно, кое-что в нашем ремесле понимаешь, но… — покрутил он рукой.

— Покажешь? — спросил Петр.

И до того, как я что-то ответил, сделал Вдох. Со всей щедростью Масло в себя втянул. Да так, что не только кожа заблестела, а и волосы.

— Ой идиот, — вздохнул я. — А ну от дивана отойди, запачкаешь!

— Петр! — возмутился и целитель. — Ты что творишь?! Иди сюда! — потянулся он к нему.

— Нет. Пусть Олег, — упрямо сказал Петр.

— Твоя бабка бы тебе ремня всыпала! Но и я за неё могу! — разозлился мужчина.

Но сам дальше не полез. Я же за дело взялся. Если не вмешиваться, Петру станет плохо минут через пять. Сначала-то Масло в дело идет. Тело усиливает, или на что там его направляют. В процессе лишнее распространяется по организму, в органы проникает. Там-то и начинаются проблемы.

— Расслабься, — сказал Петру.

У меня сейчас не хватит сил насильственно Масло из него вытащить. Это когда человеку плохо, он ослаб, тогда да, нет сопротивления, или оно легко преодолевается. А сейчас, когда он напряжен, булки от натуги свёл, тяжело пойдет.

Петр расслабился. Я ладонью его коснулся, потянулся Масло в себя. Внутри на части разделил. То, что почище, оставил, запас восполняя. Грязь же обратно выпустил, уплотнил и взглядом пошарил, куда скинуть. Борис Дмитриевич, неодобрительно на Петра посмотрев, мне тарелку использованную пододвинул.

Это правильно. В смысле про тарелку. Осадок проще отмыть от твердой поверхности, чем от тканевой или деревянной. А вот то, что Петр тут такие фокусы выкидывает, — это перебор, конечно. Скинутый шар по тарелке грязной лужей растекся, чуть за края не перебрался. Разве можно так, во время обеда-то?

— Большего идиотизма я не видел, — раздраженно сказал целитель, чем вызвал у меня ответное раздражение.

Которое я ему не преминул выразить.

— У меня не так много сил, чтобы нормально очистить такой объем Масла. Поэтому и приходится работать окольными путями, через себя.

Каждое действие отнимало драгоценные Капли силы. Потянуть Масло из Петра — Капля. Удержать его в воздухе, вне себя — ещё несколько Капель, в зависимости от того, сколько держать буду. Поэтому проще сразу в руку, в себя, чтобы затраты снизить.

— Нанося ущерб себе! — рявкнул мужчина.

— Нет никакого ущерба, — ответил я резко. — Уж о себе позаботиться могу.

Это и правда так. Всё, что внутрь меня попало, я в тисках контроля держал.

— Дурак, ещё и наглый, — откинулся целитель на спинку стула. — А ты, Петр, чем думал? Твоя бабка в гробу десять раз перевернулась! Стыдно должно быть! Не маленький уже! Вон какие щёки отрастил! Кулаки пудовые! А мозгов — нема!

— Зря вы так, Аристарх Павлович, — вмешался Борис Дмитриевич. — Мальчик хотел как лучше. За друга вступился. А тот сделал, как умеет.

— Тоже мне, умение, — фыркнул целитель, но тон сбавил.

— Я и вне себя могу. А ты, Петр, — не постеснялся я недовольство высказать, — мог не всё тело насыщать, а только руку. Ещё лучше — просто шар Масла собрать. А в идеале попросить меня сделать так…

Я выставил ладонь и создал над ней шар из чистой Крови.

Судя по тому, как округлились глаза Аристарха Павловича, я попал точно в цель. Объем шара не удивил, но вот его сияющей чистотой и идеальной формой — точно зацепил.

Впрочем, он быстро исправился, не демонстрируя столь выразительных реакций. Успокоился, на меня по-новому поглядел.

— Это уже лучше, — сказал он спокойно. — А для столь молодого юноши так и вовсе, хороший результат. Где учились?

— Нигде, сирота я. В приюте ничему не учат, уж такому — точно.

— Тогда как? — заинтересовался он.

— Как-то само вышло, — виновато и смущенно улыбнулся я.

Надеюсь, именно такие эмоции и вышли на лице. Пусть самородком считают.

— Чудеса, да и только, — покачал головой целитель, но было видно, что не поверил, — Так, значит, нигде не учились, письма поручительного от наставника нет, как и аттестата? Про аккредитацию молчу.

— Нет, ничего нет.

— Дела… — вздохнул он. — Что же, Борис, шоу удалось на славу. Удивил меня. Как и вы, юноша, удивили. Но к чему такие сложности?

— Так это, Аристарх Павлович, — подкрутил ус хозяин ресторана. — Парнишка хочет у вас в лечебнице работать.

— Помню-помню, — ответил мужчина. — У меня тоже уже про работу спрашивал. Но только и сам понимать должен, без образования и рекомендаций — никак нельзя ему целителем у нас быть. Работник он хоть хороший?

— Да. Исполнительный, нещепетильный.

— Это хорошо, это упрощает дело… — задумался Аристарх Павлович. — Но всё равно не могу взять.

Моя губа как раскаталась, так и закаталась обратно. И к чему тогда всё это было?

— Что вы, Олег, так сразу расстроились, — легко прочитал он меня. — Дослушайте сначала. Лечебнице Васильки покровительствует сам князь. У нас и его люди за исцелением приходят, — посмотрел он на меня серьезно. — А значит, с любого сотрудника спрос большой. Не могу я тебя, милок, на работу взять, после этой истории с Горынычем. Некрасивая она вышла. Если возьму, то как покровитель выступлю. Это, если забыть, что у тебя никаких документов нет и рекомендаций.

«Придется другое место искать», — тихо выругался я про себя.

— А когда сможете, Аристарх Павлович? — спросил Борис Дмитриевич.

— Через месяц и смогу, — ответил тот, внимательно следя за мной.

А я замер, переваривая сказанное. Неужто договоримся?

— За месяц страсти улягутся. Если снова в проблемы не влипнет, тогда можно и решить вопрос. К тому же, Борис, ты ведь его на работу взял? Взял. Договорились вы. А договоры исполнять надо. Пусть отрабатывает то, что обещал. Хотя бы месяц. Там видно будет.

— Так и отлично, — улыбнулся Борис Дмитриевич. — Где я ещё такого хорошего работника найду? Который и посуду моет, и мусор выносит, и стульями боевые техники сбивает.

— Да уж, да уж, — хмыкнул целитель. — Но ты, Олег, зря время не теряй. Подумай, что с образованием делать. Талант, может, и есть у тебя, но без знаний ничего он не стоит.

Я бы с тобой поспорил, дядя, но не буду.

* * *

Аристарх Павлович вышел из ресторана в большой задумчивости. Мужчина рассчитывал познакомиться с новой звездой целительства, а нашёл юнца.

Который демонстрировал то, что просто невозможно.

За десяток секунд справиться с легким отправлением, вытянуть чужую силу, пропустить её через себя и через кожу вывести грязь — для этого требовалось и мастерство, и понимание, и высочайший контроль. Если талант есть, то лет за пять можно научиться. Но откуда у юнца такие навыки?

А то, что дальше продемонстрировал? Создать Масло настолько яркое и чистое. Будто не мальчишка, а мастер-целитель.

В то, что он ещё после боя двух людей спас, мужчина так до конца и не поверил. Причин отрицать это не было. Просто это невозможно, вот Аристарх Павлович и сомневался. Всю картину он восстановить смог. Уровень сил парня оценил. Талант, высокий контроль, навыки. Но объем Источника — удручающе низкий. О чем тот сам сказал.

Получается, будучи крайне ограниченным, он сначала под удар попал, себя в чувство привести смог, трезво оценил обстановку, принял верные решения и действовать начал. Двух людей от смерти спас. Аристарх Павлович хорошо понимал, что в этом случае, с его резервом, Олегу бы пришлось постоянно тянуть новые и новые порции Масла. Очищать их также внутри себя, восполнять силы, ещё и другим помогать.

Не-воз-мож-но.

Для опытного полевого целителя — да. Но у тех и резерв нормальный. Не надо так изощряться.

Если бы своими глазами не увидел, Аристарх Павлович бы никогда в этот феномен не поверил. Загадка, которая заняла ум мужчины, пока он шёл обратно, в лечебницу. Слишком много странностей.

Обучай кто парня всерьез, у того бы и резерв развился. Но резерва — нет. Тогда откуда навыки и высокий контроль? Про чистоту Масла совсем уж странно.

И что делать — неясно. На работу взять — нельзя. Но хочется. Если и правда талант. Только надо бы проверить как следует.

* * *

Как разговор закончился, Петр, этот парень, который был готов драться против десятка черепков, тупо сбежал от меня.

Что несколько сложно сделать в условиях ресторана, но он умудрился. Вернулся на своё место и принял такой вид, будто очень, ну просто в высшей степени занят готовкой и ничего другого для него не существует.

Борис Дмитриевич порядки навёл, проверил всех, чего натворили, пока занят был, да меня в кабинет позвал.

— На Петра не обижайся, — сказал он сходу.

— Я и не обижаюсь.

— Насчёт Аристарха Павловича тоже не переживай. В твоем случае то, что ты ему запомнился, уже хорошо. Такой талант грех упускать, — улыбнулся мужчина. — Ты не в курсе, наверное, но я раньше служил. Не в одном военном конфликте побывал. Отлично знаю, что нормальную очистку мало кто провести может, а ты справился, в своем-то возрасте. Поэтому шансы, какие-никакие, у тебя имеются. Вопрос в том, насколько долог путь к лечебнице, куда нацелился, выйдет. Поэтому подумай над тем, что сказали. Насчёт обучения и того, чтобы никуда не влипнуть.

— Спасибо за возможность, Борис Дмитриевич.

Он махнул рукой, и я ушёл. Работы и у меня накопилось. На Петра взгляд бросил, так он голову в плечи вжал.

Как сказал Аристарх Павлович, да уж. С одной стороны, я сам просил не рассказывать про мои способности, и Петр обещал не болтать, а с другой — его болтовня дала мне возможность. Пусть пока и сомнительную.

Про школу — это смешно. У меня нет денег и времени. Потратить несколько лет на то, чтобы пойти стандартным путем, слишком расточительно в моей ситуации. Про то, чтобы не влипать в неприятности — это я всецело за. Но то шпана пристаёт, то двинутые на голову сынки влиятельных людей бойню устраивают. И это я здесь всего вторую неделю! Ох, не зря кочевники подальше от столицы держались. В других городах как-то поспокойнее, теперь понимаю почему.

Оставшийся день пролетел без приключений. Вечером, когда уже шли, сказал Петру спасибо.

— Не обижаешься? — прищурился он.

— А должен? Если в лечебницу возьмут, считай, повезло мне очень. Этот Аристарх — важный человек?

— Он глава больницы, если ты не понял, — недоуменно посмотрел на меня Петр. — Остальное дома расскажу.

— У вас здесь что, на каждом углу те, кто по губам читать умеет? — я никак не мог понять паранойю Петра.

— Есть и такие, — угрюмо заявил он и больше ничего не сказал.

Однако.

Дома я его расспросил, откуда такая осторожность. Крайне неохотно Петя пояснил:

— Я как-то с парнями шёл. Болтали о всяком. Вот и доболтались. На следующий день нас жестоко отметелили.

— То есть всё же есть, кто тебя побить способен? — подметил я.

— Конечно, — удивился он. — Я обычный повар, а не мастер старшей школы.

— Повар или Повар?

— Это и должность, и прозвище.

— А что там с Аристархом?

— Аристархом Павловичем, — поправил меня Петр, помешивая чай.

Сразу говорить он не захотел и заварил нам чай. На ночь глядя.

— Как скажешь, — послушно ответил я. — Реально уважаемый человек?

— Да. Учился у моей бабушки. Талантливый очень. Пожалуй, что лучший целитель в городе. Со своими взглядами на то, как надо лечить.

— Это какими?

— Его позиция — квалифицированной помощи достоин каждый, даже если у него нет денег. Но ты не думай, что он слишком добрый. Строгий дядька. Если возьмет к себе, уж постарайся не облажаться.

— Да уж постараюсь.

— Только это… — Петр смутился.

— Что? — напрягся я, ожидая услышать что-то плохое.

— Завтра на рынок надо. За продуктами.

— Ох-ох.

Судя по тону, мы на войну отправляется, а не за продуктами.

Глава 11

Накрученный Петром, на рынок я шёл и правда как на войну. Постоянно нападения ожидал. На всех нервно смотрел.

Казалась, любая потасовка планы нарушить может. Но прошли мост, и нас никто не встретил. Дошли до рынка — и снова никто не встретил. Закупились там, обратно пошли — и опять никто не пристал.

А вот когда к мосту вернулись, там проблемы ждали.

Но не нас. Четверка парней держала пятого, перевалив его через перила. Так, что ноги над мостом болтались кверху, а верхняя часть — над водой. Здесь невысоко, метров пять до воды, не убьется, если скинут. Водичка холодная, конечно, не лето ещё, но тоже переживет.

— Обойдем или вмешаемся? — спросил я Петра.

Волнения как-то сразу ушли. Пока неприятностей ждал — накручивал себя. А как увидел эти самые неприятности, так выдохнул и расслабился. В чужую драку лезть не хотелось совсем, поэтому и спросил у Петра, что делать будем.

— Так, а что, четверо на одного уже нормально? — подколол он меня неожиданно.

— Да ты сам меня так накрутил, что я уже ни в чем не уверен.

— Шучу, шучу. Тут я сам, не мешай.

— Знаю я, как ты сам, — пристроил я авоськи рядом, чтобы друг на друга опирались.

Продукты были не только для Петра, но и для ресторана. Поэтому мы утром и не на работе. Выполняем важное поручение. Оказывается, не все продукты привозят сразу к ресторану. Кое-что Петр сам ходит покупает. И, должен признать, подходит он к этому очень тщательно, знает всех нужных людей на рынке, а его самого встречают как родного.

Я это к тому, что, если продукты сопрут или растопчут, ресторан подставим, а не только собственные желудки.

Петр ничего говорить не стал, вперед ушёл. Я — за ним. А там и нас заметили.

— Повар! — крикнул один из парней.

Второй обернулся, взгляд бросил и от группы своей отошёл. Если я и понимаю что-то в шпане уличной, то именно он главный в четверке.

— Не вмешивайся, — потребовал этот парень, когда Петру уже считанные метры оставались.

— Игорька отпустите, — притормозил Петя. — Тогда и вмешиваться не буду. А если скинете, так следом отправлю.

— Больно ты дерзкий для одиночки, — сказал парень и…

Тот, кто на перилах балансировал, как-то хитро вывернулся и ногой засветил одному из тех, кто держал его. Ещё и согнулся правильно — парня вперед, на мост качнуло. Тут и Петр среагировал. Вперед прыгнул и схватил главаря. Просто схватил за руки, чтобы придержать. А тот голосу разума не внял, вырвался и Петра ударил. Даже попал кулаком по лицу. Сразу же оплеуху получив ответную.

Там и я в драку бросился. Много на себя не взял, задался целью хотя бы одного задержать.

И задержал. Почти… Если не вдаваться в подробности.

Игорек дюже ловким оказался. Ногами размахался, против троих сразу драться полез. Одного в мою сторону и откинул. Здорового лба, который споткнулся, ну и упал на меня. Так и легли оба на мост. Я ещё и внизу отказался.

С нежитью в партере как-то не приходилось бороться. Но дело-то моё нехитрое — задержать. Вот я и вцепился в парня, мешая ему встать. Он руку мне в ответ вывернул да кулаком по голове треснул. Хорошо, что я эту самую голову укрепил перед этим, теми крохами Крови, что накопил.

Повезло ещё, что он от меня сразу отстал. Вокруг шум поднялся, но я как-то основные события пропустил. Когда поднялся, бой уже и закончился. К чести сбежавших, продукты они не тронули и даже не пнули.

— Что это у тебя за друг веселый? — спросил Игорек у Петра.

— Ты лучше скажи, что здесь забыл, Игорь, — как-то угрожающе произнес парень.

— Проблемы у меня, Петя, проблемы, — перестал он лыбиться. — Поговорим?

Ну да, что же ещё. Нет бы прийти, что-то хорошее рассказать. А то проблемы сразу. Как будто их и без Игорька мало.

Но это я так. После удара по голове ворчу. Опять меня валяют все, кто захочет.

— Вечером приходи, — ответил Петр. — Лови, — кинул он ключи от дома. — Тебе ведь скрыться надо?

— Не помешает, — благодарно кивнул парень.

— Тогда до вечера. А у нас — работа. Пошли, Олежа. Продукты только заберем.

— А твой друг с разбитым носом пойдет? Вот дядь Боря обрадуется.

Петр на меня покосился и смутился. Как-то пропустил он, что мне по лицу пролетело.

— Платочек дать? — предложил Игорек, разулыбавшись.

Петр платок выхватил и мне передал. Сам же за авоськой сходил, продукты забрал. На этом встреча и закончилась.

Оказывается, у Пети всё же есть друзья. Проблемные.

Прям как я.

* * *

Я тихо порадовался, когда спокойно до ресторана дошли. Там в туалет забежал и кое-как себя в порядок привёл. То, что ещё мог выдать. Нос-то я себе подлечил, понятное дело.

А дальше пролетел обычный рабочий день. Ничего не напоминало о случившейся трагедии. Людей как обычно было. Дурная слава если кого и отпугнула, то на их место нашлись желающие.

Замечу, что сотрудники питались тем же, что здесь готовили. Разве что себе никто еду не украшал, за редким исключением, когда повара хотели отличиться или готовили что-то новое, давая коллективу попробовать и оценить. Поэтому я точно знал, что готовка здесь отличная. Сам я, наблюдая за тем, как готовят, не уставал удивляться, что с едой творить можно.

Петр по сложившейся традиции ничего про этого Игорька рассказывать не стал. Обмолвился только, что давний знакомый.

Я же словил странное состояние, граничащее с безумием, из-за того, что проблемы новые намечаются. Это когда Олег жив был, а я в виде то ли духа, то ли призрака в нем существовал, чувства приглушены были. И, казалось бы, всё сто раз для себя решил и обдумал, но нет. Сейчас с новой силой осознание навалилось, какая ноша на мне лежит. Я не воин сейчас, не солдат, не целитель, а так, зародыш человека, щуплый мальчишка. Любая мелочь, случайная драка, блажь аристократа или ещё что способны как убить, так и сломать все планы.

И — всё.

Тот факт, что все мои люди, все те, кто мне дорог, страдают в брюхе бога смерти, и это тянется уже второй десяток лет, подобно бетонной плите лежал на моих плечах, подавляя и лишая воли.

Поэтому хорошо, что никто меня не трогал, не приходили городовые, или ещё какие проблемы не случились за рабочий день. Я действовал машинально, а сам переваривал накатившее состояние апатии. Ещё и ненависть ощутил к этому Игорю. Неожиданно он предстал для меня как посланник хаоса, та самая мелочь, которая способна разрушить то, к чему я стремлюсь. Да и весь его мир разрушить. Сомневаюсь, что это человечество будет готово, когда армия мертвых начнет своё шествие.

Ненависть глупая, конечно. Я это и сам понимал. Но с такой силой накатила, что едва её поборол. Приступ малодушия только к вечеру закончился. Успокоился. Пусть у меня есть только глупая надежда да призрачные шансы, ну и что с того? Что в моей жизни изменилось? Да я последние десять лет своей прошлой жизни с этим ощущением безысходности мирился. Сражение за сражением, потери за потерями, одни сданные земли за другими. И ничего, не сдавался. До конца бился. Так и сейчас буду. А получится или нет — так нечего об этом думать. Надо сосредоточиться на том, что сейчас доступно.

На этой мысли окончательно и успокоился. Поэтому, когда домой уже вернулись, Игоря я абсолютно нормально воспринимал. В конце концов, у Петра меня никто не держит, в чужие проблемы ввязаться не заставляет. Сам заинтересован в том, чтобы здесь оставаться. И, на минуточку, именно знакомство с Петром меня в нужную сторону подтолкнуло.

Всё как обычно. Жизнь в одном месте даёт, в другом забираем. На том и держимся.

Когда пришли, Игорек, развалившись, беззаботно дрых на том самом диване, на котором я ночевал. Петр мимо прошёл, пнул его и на кухню отправился. Готов спорить, что чай заварит.

— А-а? — подскочил Игорек. — А, это вы… Твой дружок тоже здесь? — окинул меня сонным взглядом парень. — Так слухи не врут, с тобой живет?

— Со мной, — донеслось с кухни.

— Ага… — покивал парень. — Так ты кто такой будешь? — посмотрел он на меня недоуменно-скептически. — То, как в драку смело полез, конечно, выглядело очень достойно. Стремление — выше всяких похвал. Реализация только подкачала, — откровенно насмехался он надо мной.

— Это хотя бы не меня кверху ногами подвесили, — ответил я спокойно, на кухню прошёл и там за стол сел.

— Верно подмечено! — воскликнул парень и за мной последовал.

Уставился на меня, изучая. Так и сидели, пока Петр чай не приготовил. Вместе с баранками.

— Что у тебя случилось? — сразу спросил он.

— Чего сразу о делах? — Игорек схватил чашку и баранку. — Как сам поживаешь? Сколько не виделись? Полгода?

— Около того, — совсем не дружелюбно ответил Петр. — Давай по делу. Это ты полдня дрых, а кое-кто работал.

Не знаю, что он там сказать хочет, но выглядел Игорь специфически. Кажется, таких людей называют альбиносами. Там, на мосту, я как-то подробности не разглядел, а сейчас возможность представилась. Волосы у него почти белые, блондинистые. Как и брови. Что выглядело дико и непривычно. Глаза сине-серые. При этом видно, что парень тренирован. Спал он в одной майке и брюках, рубашка на спинке дивана валялась, поэтому я рассмотрел и обхват плеч, и мускулистые, жилистые руки.

Только вот как целитель скажу, что со здоровьем у него проблемы большие. Кожа серая, пятна грязно-маслянистые видны на коже. Вены темные, выраженные, с кровью проблемы. Выглядит как плешивый кот, который вот-вот сдохнет.

— Если по делу, то… Деньги нужны, — улыбнулся он как нашкодивший котенок. — Рублей пятьсот. Найдется?

— Зачем тебе? — с подозрением спросил Петр.

— А то не видишь, — дернул губой Игорек.

То ли раздраженно, то ли ему просить не нравилось.

— Кое-что вижу. Но ты давай нормально рассказывай. Как до жизни такой докатился.

— Ничего нового не расскажу. Сестра моя подросла.

— И? — не понял Петр.

— За полгода в красивую девушку превратилась, вот что, — махнул рукой Игорь и с яростью укусил сушку, дальше рассказывая с набитым ртом. — Ею один из черепков и заинтересовался. Так она и начала хвостом крутить. То с одним, то с другим погуляет. Совсем мозгов нет.

— Чем закончилось?

— Ещё не закончилось, — опустил Игорек взгляд. — Я с черепками смахнулся жестко. Потом с центровыми. Потом снова с черепками. Ну и это, перегнул, предел перешёл. Само не проходит, надо к целителю идти на полною очистку, а ты сам знаешь, сколько это стоит.

— Так в лечебницу зайди, там всем помогают.

— На общих процедурах. И то по очереди. А на серьезную очистку очередь, знаешь, какая? На месяц вперед и постоянно сдвигается.

— Игорь, Игорь, — покачал головой Петр. — Нет у меня пяти сотен.

При этом он на меня задумчиво посмотрел.

— Да и не решит это твоих проблем, так? Снова драться будешь.

— Не решит. Но что мне? Подыхать? Ладно, зря пришёл. — откровенно расстроился Игорек.

— Да погоди ты. Олежа, чего думаешь?

— А сколько очистка у целителя стоит? — спросил я.

— Так это смотря какая и к кому обратиться хочешь, — ответил Игорь. — От десяти рублей за малую у младшего целителя. Если что серьезнее, то от сотки. Но и на платные процедуры очередь есть. Если побыстрее нужно, то цены растут, как на дрожжах.

— А конкретнее? — мне стало интересно.

— От ситуации много зависит, — ответил на этот раз Петр, — Игорь, тебе конкретную сумму назвали?

— Девятьсот, — взгрустнул он. — Это с восстановлением. Говорят, уже внутренние органы страдают. А так пятьсот, чтобы только очистку провести.

— Ого, — оценил я суммы, — Петр, а ты сколько получаешь в месяц?

— Сотку, — ответил он. — Как начинающий повар. Через пару лет могут и двести получать. Хорошие деньги.

«Да уж, да уж», — вспомнил я присказку Аристарха Павловича.

Мы сегодня продуктов шесть авосек набрали на одиннадцать рублей. И это не простой картошечки, а самого лучшего. На десятку, будучи кочевником, неделю свободно питались вчетвером. Без изысков, но всё же. Но это цены на еду. Она дешевая. Что другое купить, одежду качественную — цены уже куда выше. Учитывая, что очистка для того, кто не умеет сам чиститься, нужна в идеале после каждого применения сил, то…

То даже не знаю, что сказать.

— А сколько всего целителей в лечебнице очистку делать умеет?

Парни переглянулись, и Петр плечами пожал.

— Больше десяти точно. Не знаю, какой там сейчас состав.

— Эм… А в городе сколько целителей? — опешил я от столь низких цифр.

— Так в других местах точно платить надо. И не факт, что нормально сделают, — ответил Игорек.

— Причем цены в других больницах выше обычно, — вставил Петр.

«Да как они тут выживают?!» — искренне удивился я.

С такой любовью к дракам, да таким малым количеством доступных целителей, ещё и со столь высокими ценами на очистку… Либо я чего-то не понимаю, либо это человечество должно было давно закончиться.

— Так что? — поторопил меня Петр.

— Что-что? Игорь, ты нужную сумму найти сможешь?

— Вряд ли, — честно сказал он.

— Значит, тебя ничего хорошего в любом случае не ждет и скоро ты сдохнешь?

— Чего сразу сдохну, — насупился парень.

— У тебя белки желтые — верный признак того, что с печенью проблемы. Сыпь на коже. — указал я на его руку. — Об этом же говорит. Вены вздутые — значит, и с кровью проблемы. После драки ты дюже тяжело дышал — легким тоже досталось. Дня три-четыре ещё протянешь. Потом совсем плохо станет.

— Петя… — протянул Игорек. — А это вообще что за черт? Чего он так уверенно мне приговор выписывает?

— Помолчи, Игорь, — ответил Петр. — И слушай, что умные люди говорят.

— Вижу сопляка, которого плевком зашибить можно. Умных людей не вижу.

— У него ещё и с глазами проблема, — покосился на меня Петр.

— Да и с мозгом. На лицо явное снижение умственной деятельности…

— Что вы несете, ироды?! — возмутился Игорек.

— Так что? — посмотрел на меня Петр серьезно, проигнорировав вопрос.

— Я тебе не полноценный целитель, — ответил ему. — У меня тупо сил не хватит его в норму привести… за раз. Неделю возиться придётся. А может, и две. Это во-первых. А, во-вторых, ты готов за него поручиться? Вдруг он болтать будет. А мне славы хватило уже. Не хочу, чтобы те же черепки всерьез взялись и принудили на них работать.

— Игорек, — посмотрел на парня Петр. — Ты своё приёмник, как закрывать, когда надо, помнишь?

— Помнить-то помню, но что-то не секу, о чем вы тут говорите, — посмотрел он на нас с подозрением.

— О деле, — невозмутимо ответил Петр. — Ты всё слышал. Две недели на лечение. Жить у меня будешь. Олег тобой займется, но без гарантий. Предложения лучше нет.

— Вот так раз — и возьмется, — хмыкнул парень. — Он мне что, массаж плеч сделает? Здоровья пожелает?

— Он умеет, — серьезно ответил Петр. — Его сам Аристарх Павлович отметил. Через месяц к себе в лечебницу пригласил. Олежа и меня чистил. Я потом проверился. Сработал на отлично.

— Да гонишь же… — не поверил парень.

— Раздевайся, — сказал ему. — А ты, Петр, водички емусообрази, помоги, раз уж сам предложил.

— Эй, эй, — возмутился Игорек. — Я пока согласия не давал.

— Да? — посмотрел я на него. — Как хочешь. Я тогда спать. А то завтра на работу.

— Так вы серьезно, что ли? — нервно спросил Игорек.

Ему явно не понравилось, что его незнакомый юнец собрался чистить.

— Серьезнее некуда. Олеже должен будешь. Сам решишь, как отблагодарить. По итогу работы.

— Слушай… — посмотрел я на него. — Я тебя знать не знаю, но вижу, что скоро ты сам копыта отбросишь. Поэтому, если идеи лучше нет, раздевайся уже. Хотя можешь и так, но одежду запачкаешь.

— Тебя он тоже заставлял раздеваться? — покоился Игорь на Петра.

— Да, — покраснел тот.

— Какие вы все нежные… — закатил я глаза.

В итоге Игорек всё же разделся. Его тоже в ванну засунули. Петр воды принес. Я сказал горе-пациенту весь кувшин выхлебать.

А дальше меня ждали пара неприятных часов.

Когда тебе надо вырыть большую яму, сложность задачи зависит от того, какой инструмент имеется. Видел я в этом мире строительную технику — она как высшие техники. Работает быстро и качественно. Яму за пару минут сделает. Если же в руках только лопата — то это как базовые техники. Рабочий инструмент, яму осилят, но придётся повозиться, попотеть.

У меня же были только руки. Связанные за спиной. А яма — большая-пребольшая.

Тот случай, когда у пациента всё настолько плохо, что потяни в одном месте — остальное посыплется. Поэтому я сначала долго сканировал организм, на одной чувствительности, без диагностических техник. Составлял общую картину. Выделял самые пострадавшие места. Где осело грязное Масло, как эти участки связаны друг с другом. После чего начал аккуратно тянуть то, что можно было вытянуть, не напрягая слишком всю систему.

Нормальный бы целитель с этим справился разом, за минуту. Мне же пришлось изворачиваться.

Игорьку сразу поплохело, но это нормально. Система пришла в движение, вот и замутило парня. Но ничего, справился с первой частью плана. Семнадцать циклов очищения сделал. И это только чтобы свободные излишки убрать! Дальше требовалось заняться внутренними органами, более детальной чисткой, поиском старых залежей.

Я об этом вслух не говорил, но мне с Игорьком очень повезло. Проблемный пациент, нуждающийся в помощи. В моем случае идеальный вариант, чтобы развить способности. Не будет Источник никогда сам по себе расти. Для этого надо практиковать. В данном случае — волю целителя. Если идти по пути сражений, то там воля солдата или воина. Бывает воля мага, стихийного повелителя и прочих направлений. Мне бы ещё обеты дать целительские, тогда отдача будет куда выше, но пока в лечебницу не устроюсь, не увижу, какие там порядки, спешить не буду. А то поклянусь помогать всем подряд, а меня поставят обслуживать только богатых клиентов. После этого только уходить. Иначе такой откат схвачу, что способности исчезнут.

— На сегодня всё, — сказал я бледному Игорьку, как закончил с первым этапом.

— Как он? — спросил Петр, который все два часа рядом стоял и не уходил.

— Для начала сойдет. Хуже ему становиться не будет. Завтра динамику посмотрю, тогда более точный прогноз дам.

Дальше я объяснять, что и как собираюсь делать, не стал. Незачем им подробности знать. Может, и успокоят парней, но у Петра точно вопросы появятся. Потому что одно дело талант, а другое — умение разбираться в этапах лечениях в запущенных случаях. Это никаким талантом объяснить нельзя.

Впрочем, он и так задумается, как это так, я делаю работу, которую в девятьсот рублей оценили.

Закончили во втором часу ночи. Игорька холодной водой лично обливал. Не злорадства ради… Не только ради него, но ещё и для дела. Требовалось организм встряхнуть. Как закончил, руки помыл и спать пошёл. До дивана добрался, упал и отрубился сразу. Даже раздеться сил не осталось.

* * *

Утро меня порадовало тем, что Источник увеличился до четырнадцати единиц. Капелька к капельке, глядишь, и до высот доберусь. Игоря тоже осмотрел. Выглядел он куда лучше, что сам и подтвердил. Ещё и взгляды в мою сторону задумчивые стал бросать. Задался вопросом, кто я такой и откуда взялся.

— Может, тебе выходной нужен сегодня? — спросил Петр.

— Нет, — качнул головой. — Что я за работник такой, если пропадать начну?

— Тоже верно. Тогда идем.

Игорь дома остался, а я на улице не удержался, с вопросами полез.

— Петя, я вчера посчитал и понял, что в городе давно жители должны закончиться.

— Это чего это? — не понял он моего захода.

— Так сам сказал — целителей всего десяток. Как вы выживаете? Ладно обычные люди, у них Вдохи если и случаются, то несерьезные и редко. Но что ты, что Игорь, что другие парни, которые к нам лезли, — у всех ведь проблемы имеются.

Петр задумался и ответил далеко не сразу. Миновали двор, свернули, прошли по улице, и там он уже заговорил.

— Я понял, про что ты. Но всё куда сложнее, чем кажется.

— Без обид, Петя, но мне ваши порядки пока лютой дикостью кажутся. Просвети, что за сложности и как дела обстоят?

— Да плохо обстоят, — ответил он сердито. — Игорь всё верно сказал, да не всю картину обрисовал. Тех целителей, которые хорошую очистку сделать могут… Ну, они есть. Их никак не десяток. Пара сотен точно наберется. Только вот большинство из них сидит у аристократов, — сделал он голос тише и подозрительно огляделся, не слушает ли кто.

Люди на улице были, но конкретно на этой — всего ничего. Впереди женщина молодая шла, на каблуках. Спешила куда-то. Ей явно не до нас было. Сзади пара мужчин о чем-то громко разговаривали. Тоже не слушали.

— Пара сотен в столице? — уточнил я.

— Да не. На землях русских, — поправился он. — В городе, может, человек пятьдесят. Я точно не знаю. Но общих больниц у нас не так много. В каждой есть один-два целителя. Остальные тоже на аристократов работают. Либо личные нужды обслуживают, либо в частных больницах трудятся.

— Это все целители или только те, кто очистку сделать могут?

— Да что ты прицепился, — начал злиться он. — Не знаю я точно. Не знаю!

— Тише, тише, а то услышат.

Он посмотрел на меня столь выразительным взглядом, что я не удержался и засмеялся.

— Шутки шутками, — сказал я, — но всё же?

— Обычных целителей больше, чем тех, кто очистку делать умеет, — нехотя ответил он. — А что касается твоего вопроса… Так плохо всё. Те, что подраться любят, терпят, сколько могут. В очереди встают. Если серьезное что случится, так и в долги влезть могут.

— Зачем тогда драться и так подставляться?

— Как иначе? — не понял меня Петр.

Миллионом разных способов. Дальше мы перешли на более оживленную улицу, и Петр замолчал, игнорируя меня. Обиделся на шуточку.

* * *

Ещё один день прошёл без происшествий. Хотя вчерашний таким назвать нельзя. Драка всё же случилась.

Ночной марафон и работа на кухне мой запас сил подточили. Когда вернулись, тело неповоротливое стало, отдыхать просилось. Но — нельзя. Игорек день отлежался, проспал по большой части, это для него сейчас нормально, но ему похуже стало. Тоже закономерно. У организма все силы уходят на то, чтобы купировать проблему, и пока тело не очистишь, так и будет вялым.

На этот раз и проще, и сложнее было. Так долго его изучать не потребовалось. Организм уже знакомый, в нем не сильно что-то поменялось.

— Как я? — спросил меня Игорек, когда закончили.

В этот раз помощь Петра была не нужна, спать его отправил. Тот сопротивлялся, пришлось настоять, чтобы глаза не мозолил.

— Ты — дурак, — честно ответил я.

— Чего? — дернулся он. — Чего дурак сразу? Я про здоровье спрашиваю!

— Не, дружок, — сказал я ему. — Если твоя цель умереть к двадцати годам, то ты очень умный и целеустремленный парень. А если подольше прожить хочешь, то дурак, ещё какой.

— А ты, смотрю, умный. Только вот скажи, что мне делать надо было?

— Масла меньше впитывать.

— Как будто выбор есть, — скривился Игорь. — Когда тебя вдесятером метелят, как ни крути, здоровым из боя не выйдешь.

— А ты не пробовал… Ну, не знаю… — сделал я вид, что не разбираюсь в теме и спрашиваю наугад. — Не тянуть настолько грязное Масло?

— Шутишь? — удивился он. — У меня мастеров из старших школ в родственниках нет, чтобы секреты подобных трюков знать.

Ещё один факт в копилку знаний об этом мире. Парень, который умеет Вдыхать большие объемы Масла, не считает для себя возможным научиться техникам очистки. При этом допускает, что мастера ими владеют.

— Мойся, спать ложись, — сказал ему.

Сегодня я сразу со всеми органами по чуть-чуть порадовал, чтобы общую нагрузку снизить. Завтра повторю, и, думаю, дальше организм сам включится, помогать начнет. Главное, дать ему продохнуть.

— Олег, — позвал Игорь, когда я уже вышел из ванны. — А ты кто вообще такой? Откуда умения?

— Слышал фразу, меньше знаешь, крепче спишь? А про договор наш помнишь? Там, где про меня болтать не надо?

— Нем как рыба, — кивнул парень серьезно. — Но ты подумай. Талант у тебя есть. Только слух пусти, мигом очередь из парней выстроится. Многим очистка нужна.

— Нет, — резко ответил я. — Мне пока популярность не нужна. Усек? — надавил я на него.

— Усек, усек, — замахал он руками. — Ты это, иди, я тут помоюсь.

Выйдя, прикрыл дверь да спать отправился. А то в голове уже шумит да в глазах двоится.

* * *

Демьян дождался, когда Аристарх Павлович покинет лечебницу, и заглянул к нему в кабинет, где с бумагами работала молодая Тамара.

— Демьян? — повернулся та и улыбнулась.

— Здравствуй, Тамарочка, — улыбнулся он своей лучшей улыбкой. — А я к тебе не с пустыми руками.

Девушка сразу покраснела. Она работала секретарем и надеялась найти в лечебнице мужа. Все старшие целители давно были женаты, в связи с чем поиск шёл среди молодых дарований. Демьян в этом плане был женихом интересным. Симпатичный, обаятельный, талантливый, из хорошей семьи.

О том, что семья его бедна и вся в долгах из-за того, что тратилась на учителей и обучение единственного отпрыска в надежде, что тот сделает карьеру целителя, она не знала. Иначе бы с такой охотой в юного красавца не влюбилась.

Сам же Демьян, прекрасно видя все мысли девушки и её симпатию к нему, пользовался тем, что она работает секретарем самого Аристарха Павловича. А также тем, что она та ещё сплетница и всегда знает последние слухи.

Пройдя через помещение, юноша подошёл к столу и достал из кармана небольшую коробочку конфет.

— Заграничные? — оценила и удивилась девушка.

— Для тебя — самое лучшее, — улыбнулся парень.

О том, что он берет конфеты у знакомого, которому оказывает небольшие услуги целителя, парень говорить не собирался.

— Как приятно, — сказала Тамара.

Некоторое время Демьян потратил на то, чтобы заболтать девушку и сказать ей несколько комплиментов, после чего перешёл к главному.

— Слушай, а что на днях-то было? — спросил он, имея в виду то, что приходили люди князя и суета поднялась знатная.

— Ой, там такое, такое! — глаза Тамары загорелись, и она вывалила все новости.

Совсем уж дурой она не была, поэтому Аристарх Павлович не знал, что на него работает та ещё болтушка.

В нужных местах Демьян распахивал глаза, удивлялся, охал и задавал уточняющие вопросы. А как узнал новости, Тамара выдала ему новую горячую сплетню.

— Аристарх Павлович-то это… решил себе нового ученика взять.

— Серьезно? — сделал стойку парень.

Весь план Демьяна по налаживанию жизни строился на том, чтобы попасть в ученики к Аристарху Павловичу. Это была гарантия, что, во-первых, кредиторы перестанут давить и можно будет договориться на очередную отсрочку. И, во-вторых, что стоимость его услуг резко вырастет после обучения.

— А то, — вздернула носик Тамара, прекрасно видя, как в этой новости заинтересован парень. — Просил меня подготовить документ обо всех молодых целителях, что у нас работают. Направил запрос и в другие больницы. Таланты ищет. Я там тебя отметила.

— С меня цветы, — мигом сориентировался парень, подумав, что одежду в этом месяце снова не получится обновить.

— Если цветы, тогда ещё кое-чем скажу… — шепнула она. — Ходят слухи, что талант уже нашёлся… Знаешь где? В ресторане!

— Это как? — не понял Демьян.

— Когда к нам пострадавших привезли, после того случая… Ты понял… Мне Танька обмолвилась, что какой-то целитель уже поработал с девчонкой Сокольниковых. Да и с ухажером её. Спас от смерти. Потом Аристарх Павлович в ресторан тот пошёл, где всё случилось. А ты сам знаешь, он просто так никуда не ходит. У меня подруга в том ресторане есть, Светка, шепнула мне, что он с их посудомойщиком общался. Тем самым, который нападение этого безумца отбил…

Девушка болтала и болтала, выдавая всё больше деталей о том, какую разведработу провела, а Демьян внутри холодел. И так пробиться в личные ученики будет крайне сложно, а тут ещё один неизвестный кандидат откуда ни возьмись нарисовался.

— Он ещё у Петра живет, того самого, внука Авдотье Игоревны. Как бы так не вышло, что посудомойщика в ученики возьмут. Вот это новость будет! — пошутила Тамара в конце.

Не заметив, насколько это напрягло парня.

Глава 12

Три дня пролетели без всяких происшествий. У меня в голове словно счётчик появился, который отсчитывал, сколько до конца месяца осталось.

Но глупо было бы ожидать, что та история нападения больше никак не даст о себе знать. Когда одна из официанток сообщила, что меня просят к столику дальнему подойти, внутри что-то ухнуло.

— А кто просит? — отреагировал Петр, который здесь же был.

— Господин Сокольников, — ответила девушка.

— Хм… — нахмурился Петр. — Иди, как тут не пойти.

Это он уже мне сказал. Я руки о полотенце вытер, волосы пригладил, фартук снял да пошёл, куда звали. Девушка меня до самого столика проводила. Я за ним уже важные беседы вел, когда с целителем общался.

Сидел мужчина один и от Горыныча разительно отличался. Если тот мощный и подтянутый был, но этот — пухлый и с заметным, выпирающим животом. Только взгляд мне его не понравился. Очень уж цепкий, взвешивающий.

— Звали, господин? — замер я возле стола.

— Олег Васильев? — посмотрел он на меня. — Присаживайтесь, юноша, — улыбнулся мужчина.

Цепкость из глаз ушла, спряталась на глубине. Вперед вылезла профессиональная маска дружелюбия.

Я присел. Напрягся, не зная, как себя вести. Это вообще кто?

— Чем обязан? — спросил прямо.

— Недавно в этом ресторане инцидент произошёл, — улыбка ушла, и мужчина перешёл на обычный тон. — Пострадала моя дочь. Мне шепнули, что жизнь ей спас один юноша. Поэтому я здесь.

Да уж, да уж. Сказать такое мог только Аристарх Павлович. Сплетник целительский.

— Не совсем понимаю… — осторожно ответил я.

Действительно не понимая, чего от меня хотят. То ли бить собираются, то ли спасибо сказать.

— Признаюсь, — ответил Сокольников, который даже не представился. — Я удивился, когда узнал, что посудомойщик талант имеет. Ещё и сирота, который из приюта сбежал. Откуда такие умения?

— Ничего такого я не сделал. Убрал то, что девушку убивало. Ей плохо было, вот я и…

Надеюсь, он купится на моё смущение.

— Непростая ситуация, — покачал он головой. — С одной стороны, знаю я, что неосторожное вмешательство и повредить может. С другой — сам Аристарх Павлович отметил, что вмешательство было необходимым, целесообразным и эффективным. А как его слову не поверить, да? — улыбнулся Сокольников одними губами. — К тому же победителей не судят.

— Господин, к чему этот разговор? — постарался я не показать раздражения.

Нервировал меня этот тип.

— О, юноша, — развеселился он. — Вы меня не так поняли. Я пришёл поблагодарить за спасение дочери. По разумению или случайно, но вы ей спасли жизнь. Юленька отдельную благодарность передавала, но лично встретиться не может, сами понимаете.

— Я сделал то, что должен был. Помог тому, кто нуждался, — ответил я нейтрально, когда он замолчал.

— Качество, отлично подходящее для целителя, — поощряюще улыбнулся он. — Не расскажете, Олег, откуда у вас такие умения?

— Жизнь заставит, и не так раскорячишься, — улыбнулся и я.

Прозвучало грубо, даже вызывающе, но мужчина заострять внимание на этом не стал, понимающе кивнул. А что мне ещё ему сказать? Что в другом мире искусство целительское постигал?

— Это уж точно. А не хочешь ко мне на службу, Олег? — резко перешёл он на ты.

Так-то боярину не с руки выкать простолюдину. Это он так уважение и благодарность выказать хотел, как понимаю. Выказал — и хватит. Пора вербовать добычу.

— К сожалению, — вздохнул я, — не могу ответить согласием. Людям помогать хочу. В лечебнице Аристарха Павловича работать.

— Работать у него и правда престижно. Но куда выгоднее аристократу служить. Если и правда талант имеется, ни в чем нуждаться не будешь.

— Понимаете… — опустил я взгляд, призывая на службу весь актерский талант. — Мои родители в аварии погибли. Не успели доктора к ним приехать, помощь оказать. Вот тогда и решил, что сам целителем стану. Вдруг кого от сиротской участи уберегу.

Фактически это правда. Когда мои родные родители погибли, я тоже в целители не просто так подался. Жизни спасать хотел.

— Похвально, похвально, — улыбнулся он, прекрасно поняв, что я съехать хочу. — Тогда, если мастерство подтвердишь, готов в частном порядке твоими услугами воспользоваться. Людей у меня много, нужда в толковом целителе всегда есть.

— Если это не помешает работе в лечебнице, не вижу препятствий, — ответил я.

— Вот и славно. Но это не всё, что хотел сказать. Держи.

Из-за стола было не видно, но на диванчике рядом с мужчиной лежала папка, которую он и достал. Открыл, взял, что хотел, и передо мной положил.

— Это моя тебе благодарность.

Я взял книжицу, на которой золочеными буквами было выведено «Паспортъ». Удивленно вскинул брови.

— Разумеется, я навёл справки о том, кто моей дочке помог, — пояснил мужчина. — Узнал, что документов у тебя нет. Про приют тоже выяснил. Этим и воспользоваться могли, сам понимаешь кто. Теперь не воспользуются. Всё официально сделано.

— Благодарю, — только и сказал я, заглянув внутрь.

И правда, все мои данные записаны. Даже фотография есть, из приюта, старая, четырнадцати лет. Помню, Олега фотографировали, было дело.

— Ещё кое-что. Узнал я, что у твоих родителей квартира была под Петербургом. Сейчас там твоя тётка живет. Написала отказ от тебя и взять к себе не захотела. Квартиру не по праву захватила… Если хочешь…

— Нет, — поспешно ответил я. — Повезет, сам себя всем обеспечу. А раз отказалась от меня, то и видеться с ней не хочу.

Делать мне нечего, как за квартиры с какими-то тетками, про которых впервые слышу, воевать.

— Как знаешь, — спокойно кивнул он. — Тогда, — мужчина достал из внутреннего кармана пиджака визитку, — если проблемы возникнут, смело обращайся. Помогу.

— Спасибо, господин, — взял я визитку.

— Это я тебя должен благодарить, — добродушно улыбнулся он.

На этом беседа закончилась. Растерянный, я ушёл обратно на кухню.

* * *

Надо что-то делать с телом. Живу себе и чувствую, реакции — не мои.

Что мне этот Сокольников? Разговор нормально прошёл, никто не угрожал почти. Но как отошёл от него, на кухне уже пробрало. Не меня, тело. Причем с запозданием, будто оно только и ждало, чтобы выплеснуть всё. Руки задрожали, спина мгновенно взмокла, сердце заухало. Тук-тук-тук — стучало бешено.

Сделал простую дыхательную практику. В себя пришёл. Мысли в порядок привёл. Жизнь в ресторане продолжалась, никому до меня дела нет, разве что кроме Петра, который пару внимательных взглядов бросил. Работа окончательно помогла в себя прийти.

Прокрутил в голове ещё раз сказанное и совсем успокоился. По факту, мне сделали хорошее предложение. Уйти под руку аристократу, работать на него. В практике, уверен, буду обеспечен. С обучением тоже вопрос решат. Как с деньгами, жильем и прочими мелочами, от которых никуда не деться и время отбирают. Свободу ограничат, это да. Минус. Но минус до тех пор, пока я слаб. А как в силу войду, так варианты появятся. Или через этого Сокольникова дела начать свои вести, или уйти от него. С целителем никто ссориться не захочет, особенно с сильным.

Неплохой план, оставлю его запасным. На то три причины. Я уже вроде как договор с Аристархом Павловичем заключил. А договоры, любые, надо исполнять и соблюдать. Это и для репутации полезно, и для внутренней гармонии. Что, в свою очередь, Масло очищать помогает. Вторая причина — сколько всего от кочевников слышал, но каждый соглашался с тем, что лечебница Васильки — лучшая. И целители там самые сильные работают. А я, как ни крути, всё же полевой целитель, обучение полностью не закончил. Поэтому поучиться у признанных мастеров будет не лишним. Глядишь, чему полезному научусь. Третья же причина — информация. Знаю я, что в этой лечебнице много кто лечится. Аристократы, их люди, военные. Идеальное место, чтобы связями обзавестись да информацию собрать. Зуб даю, нежить свои дела проворачивает там, где война случается.

Так что планы не меняются, но то, что появился запасной вариант, — радует.

Вечером обсудил с Петром произошедшее. Он сказал, что повезло и что про Сокольников особо ничего не знает, поэтому совета дать не может.

— Могу поспрашивать, — предложил Петр.

Улица по пути домой пустой оказалась, и, о чудо, он не стал разговор откладывать.

— Да не надо. Пока не надо.

— А что, жизнь под рукой аристократа — сытная.

— Я сначала в лечебницу.

— Высоко метишь?

— Как пойдет.

Петр хмыкнул и больше ничего говорить не стал.

* * *

Дарвин, по прозвищу Лютый, сидел на заднем сиденье джипа и с беспристрастным лицом наблюдал за тем, как мимо проносятся пейзажи.

Если бы кто-то посмотрел на него, никогда бы не подумал, что этот парень с интеллигентным лицом носит такое прозвище. Волосы были аккуратно подстрижены, глаза умные, на лице — очки.

Наконец машина въехала на территорию загородного особняка.

— Выходи, — сказал мужчина из охраны, которому было велено доставить Дарвина к господину.

— Вы так любезны, — улыбнулся парень.

Ничего не ответив, охранник провёл его внутрь дома, в зимний сад, где его ждал не кто иной, как Иван Давыдович Голыновский. Одет он был по-простому, в брюки свободного кроя да кофту. Сидел на диване, раскинув руки и забросив ногу на ногу.

— Лютый, — сказал он. — Рад видеть в моем доме.

Дарвин не стал поправлять юношу в том, что дом не его, а отца, и говорить, что стать главой семьи ему не светит. Не после того скандала, который учудил этот псих.

— Ты немногословен, — заметил Иван, не дождавшись ответа. — Работа есть. Возьмешься?

— Если по оплате договоримся, — спокойно ответил Дарвин.

— Конечно-конечно, — расплылся в улыбке Иван. — Дело простое. Про случившееся ты наверняка в курсе. Но про то, что мне помешал какой-то недоумок-посудомойщик, наверное, не слышал. Хочу, чтобы ему ноги и руки переломали. Убивать не надо. Пусть страдает.

— А конкретнее? Что за посудомойщик?

— Волосы русые, мелкий такой, щуплый. Живет… — Иван сделал паузу. — У хорошо знакомого тебе Повара. Адрес-то помнишь? Найти сможешь?

— Дело громкое, а значит, риски выше, — невозмутимо ответил Лютый.

— Намекаешь, что твой гонорар надо увеличить? — понимающе улыбнулся Иван и полез в карман. — Здесь тысяча. Ещё три получишь, когда сделаешь.

— Получу от кого? Ходят слухи, что тебя в ссылку отправляют.

— Отправят или нет не твое дело! — разозлился Иван.

— Не моё. А оплата — моя. Хочу всю сумму вперед.

— Да ты совсем оборзел, — разозлился Иван.

Что Дарвин проигнорировал.

— Хорошо! — не выдержал Иван и снова полез в карман. — Вот ещё тысяча! Остальное тебе передадут мои люди! По факту подтверждения исполнения заказа!

— Договорились, — забрал Дарвин деньги. — Сломать руки, ноги, оставить в живых.

— Только так ломай, чтобы он уже не восстановился. С душой к делу подойди, — усмехнулся Иван.

Дарвин кивнул и отправился на выход.

* * *

С Игорьком закончил через неделю. Думал на две растянется, но нет. Быстрее вышло. Заодно додавил Петра и узнал, как местные до сих пор не померли все. Своеобразным путем они пошли, конечно. Без нормальных, доступных техник очистки, работая с грязным Маслом и уж точно не чистой Кровью, они… адаптировались. Часть поглощаемых сил уходила на укрепление тела.

У того же Игорька ноги особо крепкие были. Что пересекалось с его любовью драться именно ногами. Научил кто или бессознательно тело укреплял, я спрашивать не стал. Молча сделал выводы. Когда «предел» обратно перешёл, тело само исцеляться стало. И вот среди наших я такого не видел. В смысле, чтобы так быстро организм сам чистился.

Хорошее качество и так сразу не скажешь, что лучше. Собственная адаптация или более развитое в моральном и духовном плане общество, где адепты в принципе не сталкиваются с грязным Маслом в таких количествах. Так-то адаптация штука полезная, но это как принимать яд, чтобы выработать иммунитет. Пожалуй, в здешних условиях — единственный выход.

С «пределом» тоже интересно у них тут. Официальный термин, считай. Пределом называли то, сколько адепт способен Масла в себя принять и «переварить».

Только вот, кажется, люди не учитывали, что после каждого использования Масла осадки остаются. Сами они уже не выводятся. Что я и наблюдал у Игоря. Настоящие залежи парень к своему возрасту накопил.

Что касается Игорька, я над ним немного пошутил. Без вреда и с серьезным лицом, но не удержался. Самое смачное напоследок оставил.

— Что, дружок, — сказал я ему утром, после завтрака, — финальная процедура?

— Что-то у тебя взгляд подозрительный, — прищурился Игорь.

— Так это, кишечник у нас последним остался. Прочистит тебя сегодня, в самом буквальном смысле, основательно. Поэтому ты побольше водички пей.

— Шутишь? — поерзал на стуле Игорь.

— Нет. Вставай давай. Иди сюда, — поманил я его.

Там и правда мало работы осталось. Как основную массу проблем расчистил, так молодой организм сам чиститься стал. Последний бастион «масляных отложений» остался как раз в кишечнике. Из-за чего Игорь постоянно со вздутым животом ходил. Настолько к этому привык, что и внимания не обращал. Ничего, сегодня ощутит легкость в полной мере.

У меня за эту неделю Источник до двадцати Капель вырос. Для полноценной техники нужно хотя бы пятьдесят. Но тут какое дело… Это как из ведра черпать. Из него ведь и забрать можно, и долить. Не бесконечно, разумеется. Когда Вдох делаешь, приходится самому чистить, отделять, много грязи выводить обратно, скидывать куда-то. Грубо говоря, мне, чтобы двадцать Капель чистой Крови получить, нужно все шестьдесят Капель грязного Масла через себя пропустить и вывести излишки. Это нагружает организм, отнимает силы. Хорошо, что тело уже привыкло немного.

Где-то за двадцать минут управился. Создал полноценную, пусть и самую простую технику очищения. Силой в пятьдесят Капель. Для чего Источник три раза наполнить пришлось. Сам взмок весь, но оно того стоило. Петру на домашний телефон позвонил кто-то, он сказал, что отлучится, поэтому сам картину не застал. Игорек же заскучать успел, так и стоял все двадцать минут.

А потом… Как говорится, дно прорвало. В смысле Игорьку. Живот скрутило, и парень в туалет убежал. Я ему графин воды набрал, кружку прихватил да отнёс.

— Всё пей. Потом ещё принесу. Так легче будет.

— Уйди! — взмолился Игорек.

Я и ушёл. Под звуки рулад.

* * *

Этим утром за завтраком Петр наблюдал за Олегом и Игорьком, думая о том, откуда такие умения у случайного знакомого.

Когда живешь в семье целителей, невольно разбираешься, что к чему. Те навыки, которые демонстрировал Олег, выходили за рамки всех возможных талантов. Но лезть в чужие дела Петр не собирался. Придёт время, сам всё расскажет или нет.

Олег подшутил над Игорьком, обрадовал его последней процедурой. Петр хмыкнул и отвлекся от разговора, когда телефон зазвонил. Звонили сюда крайне редко, поэтому парень удивился. Встал, подошёл и взял трубку.

— Через десять минут во двор спускайся, разговор есть, — услышал он хорошо знакомый голос.

Положив трубку, Петр нахмурился. Этот голос ничего хорошего не предвещал.

Когда-то давно трое парней… Петр, Игорь и Дарвин, собирались вместе, чтобы хорошенько подраться. Получалось у них настолько отлично, что их троица быстро завоевала уважение и начала подминать под себя район. Закончилось это плохо. Народ собрался и отметелил их так, что без серьезной помощи целителей было не выкарабкаться. Хорошо, что бабушка тогда помогла, всех троих вытащила. Только стребовала с Петра завязать с непотребством. Он и завязал. Уход был воспринят, как предательство.

С тех пор Петр не общался ни с Игорем, ни с Дарвином. А тут разом двое появились. Почти в одно время.

Накинув пальто, Петр спустился во двор. Его старый друг уже сидел в беседке. Почти такой же, как и раньше… С короткими волосами, в очках… Только из-под кофты, на груди, ближе к шеи, виднелась татуировка — рога торчали. А ниже, под одеждой, и череп был. Петр его не видел, но догадался, что там.

Мясо у черепков никаких опознавательных знаков не носило. Сержантам дозволялось надевать одежду с черепами. Офицерам — набивать татуировки. Петр подошёл, уставился на друга. Тот смотрел на него без эмоций, холодными глазами.

— Смотрю, ты времени не терял, — первым заговорил Петр.

— Как-то само закрутилось, — одними губами улыбнулся Дарвин. — Я к тебе по делу.

— Конечно, как иначе, — хмыкнул Петр. — Так говори тогда, раз по делу.

— Переходи ко мне, вступай в Черепа.

— Ты знаешь мой ответ.

— А ты ещё не всё услышал.

— А стоит ли слушать?

— Думаю, тебе это интересно будет… Я заказ взял. На Олега.

Петр помрачнел. Дело принимало совсем уж дурной оборот.

— Попросили сломать ему руки и ноги. Так, чтобы не восстановился. Оплату я взял, так что… — развёл Дарвин руками, — если пойдешь под мою руку, оплату верну и выплачу неустойку. Между прочим, двадцать тысяч рублей. Вот сколько за тебя готов заплатить. Цени.

— Зачем? Зачем ты взял заказ? — обреченно спросил Петр.

— Это моя работа, — пожал плечами Дарвин. — Соглашайся. У Черепов не так уж плохо. Сержантом станешь. Я тебя кое-каким трюкам научу, чтобы копыта не отбросил. Да-да, Петя, у них есть техники очищения, которые они передают офицерам.

— У меня есть время подумать?

— Тут есть над чем размышлять? — наклонил голову Дарвин.

— Дай мне месяц.

— Шутишь? Три дня, не больше. Дальше… — развёл он руками, — не обессудь. Игорьку привет передавай. Знаю, что у тебя гостит, прячется. Пусть тоже приходит, возьму к себе.

Встав, Дарвин оправил пальто и ушёл.

Глава 13

Петр вернулся мрачнее тучи. Я как раз закончил себя в порядок приводить, а тут он появился, лица нет.

— Случилось чего? — спросил я.

— Нет, — слишком резко ответил он.

— Ага, так я и поверил.

Петр бросил на меня острый взгляд и… пошёл на кухню чистить картошку. Это после завтрака сразу.

— Точно что-то случилось, — прошёл я за ним следом. — Всё настолько плохо, что пора бежать из города?

— А знаешь, — повернулся он ко мне, — так и сделай. Тебе лучше сбежать из города.

— Ты серьезно? — волнение передалось и мне.

— Более чем.

— Так в чем дело? Нормально объяснишь?

— Нет, — мотнул он головой. — Мне надо подумать. И где Игорек?

— В туалете. Чистится.

Вздохнув и выдохнув, я отошёл от Петра. Хотелось подойти и пнуть его. Развёл таинственность на пустом месте, накрутил интриги.

Ладно, сам подумаю. Ему кто-то позвонил. Он отходил и отсутствовал минут тридцать. Вернулся злой, как черт, мрачный, как туча. Говорит, что мне нужно валить из города. Угроза касается только лично меня? Или его тоже? Если меня, один вариант напрашивается — Горыныч и его сынок. Они угрожали Петру, сказали, чтобы тот перестал со мной дружбу водить? Возможно.

Получается, я хорошего человека подставил. Что же… У этого есть простое решение.

Своих денег, из тех, которые мне кочевники оставили, у меня было сорок два рубля. Ещё сто я получил в качестве взятки, но десять потратил на продукты, когда на рынок ходили. Не хотел нахлебником сидеть. Семьдесят был должен Петру, но пока не отдавал. Сходил до своей котомки, быстро собрал немногие вещи, купюры отсчитал. Семьдесят рублей на стол положил.

— Игорь, — постучал я в туалет. — Ты там как?

— Да иди ты! — донеслось из-за двери.

— Значит, нормально. Если проблемы возникнут или осложнения, найдешь меня в ресторане через Петра.

— А ты куда? — раздался удивленный голос.

— Сам пока не знаю. Удачи тебе там с чисткой, — пошутил я и отправился на выход.

Петр то ли услышал, то ли ещё как почувствовал, но в коридоре быстрее меня оказался, руки на груди сложил и уставился на меня недобро.

— Куда собрался?

— На улицу.

— С вещами?

— Ага.

— Зачем?

— Свежим воздухом подышать. Деньги на столе, если что.

— Какие деньги? — нахмурился он ещё сильнее.

— Долг. За ботинки. Забыл?

— Какой долг, Олежа?! Ты куда намылился?!

Мне показалось, Петр меня сейчас треснет.

— Ты чего завелся? — посмотрел я на него недоуменно. — Я тебе и так проблем доставил. Хватит. За гостеприимство — спасибо. Дальше сам как-нибудь.

— Ты из города уезжаешь?

— Нет, конечно. Мои планы не изменились. Так что завтра в ресторане увидимся.

Петр прикрыл глаза, помассировал виски.

— Что у вас здесь происходит? — выбрался из туалета Игорек, придерживая руками живот. — Что за драма?

— Забей, — сказал ему.

— На что забить-то? Отвечайте быстрее, а то, если меня прочистит прямо здесь, сами виноваты будете, — поторопил он нас.

Я уставился на Петра и бровь вскинул. Тот уперся, не собираясь уходить с прохода.

— Ну? — поторопил Игорек. — Да вашу же мать! — не выдержал он и убежал в туалет, откуда раздался характерный звук. — Олег, мой позор на твоей совести!

— Зато живот вздуваться не будет! Слабость исчезнет, пищу нормально переваривать начнешь! — ответил я ему. — Петр, отойди. Ты и так для меня слишком много сделал.

— Какой у тебя план? — спросил он, поджав губы, будто, какой план я ни предложи, в нем не найдется смысла.

— Жилье я себе как-нибудь найду. Деньги есть, на первое время хватит. Месяц продержусь, а там видно будет. Тем более в ресторане кормят.

Дверь туалета открылась и оттуда высунул голову Игорек.

— Петя, я тебя заклинаю, поясни мне, что за тема? И ты этого демона не удерживай. А то он тебе тоже чистку организует, будешь знать.

— Дарвин заходил, — ответил Петр.

— Оу… — выдал Игорек.

Подавшись назад, он на туалет уселся. Дверь за ним закрылась. Наступила тишина.

— Что за Дарвин?

Дверь снова открылась.

— Олег, ты лучше пойди сядь, выдохни. Петруша тебе чаю заварит, успокаивающего. А я как выйду, так и поговорим нормально. Долго меня чистить-то будет?

— Ещё минут двадцать, — прикинул я. — Петр, зачем усложнять? Я уже понял, что проблемы намечаются. Разберусь как-нибудь.

— Не разберешься.

— С чего ты взял? — удивился я.

Я через столько опасных ситуаций прошёл, что удивить меня чем-то новым крайне сложно.

— С того, — проворчал он, — впрочем… Если ты настаиваешь… Отошёл он в сторону.

Я прошёл мимо него и взялся за ботинки.

— Если уйдешь, в лечебницу не попадешь, — предупредил Петр.

— Чего это? — распрямился я.

— Не дадут.

— Кто?

— Дарвин.

— Да кто этот Дарвин?

— Эй! — донеслось из туалета. — Что же вы за люди такие! Сделайте чай, я уже почти всё! Между прочим, это неловко с ватерклозета вас подслушивать!

— С каким пор ты такие умные слова знаешь? — раздраженно бросил Петр. — Идем, — это он уже мне. — Дождемся этого засранца.

— Сам ты засранец!

Петр на кухню ушёл. Подумав, я вернул ботинок на место. Уйти успею, но сначала хотелось бы прояснить, как именно мне в лечебницу попасть помешают. Не пустить туда — это уже серьезная угроза.

Наш Повар, не иначе как чтобы нервы успокоить, продолжил картошку чистить.

Я же за стол сел и прикинул расклады. На улице остаться не боялся. Москва — город большой и богатый. Не я один сюда приехал, судьбу получше искать. Половина официанток наших неместные. Также приехали с других городов. Кто-то на учебу зарабатывает, кто-то жениха ищет. Успел я пообщаться с девушками, узнал, как они вопрос с жильем решают. В общаге снимают или комнаты отдельные. Не такой уж сложный вопрос, были бы деньги.

В крайнем случае через того же Петра или Игорька смогу предложить свои услуги целителя. Понял уже, что очищение здесь востребовано. По пять рублей с человека, утром и вечером, до и после работы в ресторане, и получится хорошая добавка, которая должна будет решить вопрос с деньгами. А когда в лечебницу устроюсь, подниму цену. Или не подниму, как пойдет. В любом случае с этой стороны не всё так плохо.

Другой вопрос — безопасность.

Нет, я благодарен Олегу, что он мне тело предоставил, пусть и не по своей воле. Да и в принципе благодарен всем и каждому за то, что мне случай представился. Но как же раздражает физическая слабость. Год назад, когда только контроль перехватил, всё ещё хуже было. Я занимался, как мог, исправлял проблемы со здоровьем, но… Было ноль, стало чуть-чуть, вот и весь прогресс. Сейчас дела бодрее обстоят. Масло, и тем более чистая Кровь — то есть высшая степень Масла, много чего может. Исцелять, стихиями управлять, с телом работать. Укрепить его, усилить, изменить. Будь у меня Источник хотя бы на две сотни Капель, я бы месяца за три и в росте прибавил сантиметров десять и мяса нарастил. Но чего нет, того нет. Поэтому мне сейчас важно Источник развить, тогда большую часть трудностей решу.

Только проблемы не заставили себя ждать. Очевидно, что Петр говорил про какую-то физическую расправу. Проще говоря, бить меня собираются, надежно и качественно. Не в подвале же запереть. Кому я сдался-то, чтобы сил много тратить? А вот инвалидом сделать, уверен, вполне в стиле этого ублюдочного Ивана, сынка Горыныча. Если он девчонку юную прикончить на людях хотел, то и со мной поквитаться не постесняется.

Теперь вопрос, как именно он это сделать попытается. И снова ответ известен. Это как-то связано с неизвестным мне Дарвином. Которого парни знают и, надеюсь, меня скоро просветят.

Если этот Дарвин какой-нибудь мастер — мне хана. Без всяких но. Тут и правда надо задуматься, чтобы из города уехать. Если же это кто-то уровня тех же черепков, то есть обычной шпаны — тогда открываются варианты.

На крайний случай я могу сделать почти то же самое, что и с Игорьком. Пропустить через себя поток энергии, подготовить технику да ударить посильнее. Единственное — мне на подготовку время понадобится, а если внезапно нападут, то худо придётся.

А нет, стоп. Что-то я слишком оптимистичен. Из-за обычной шпаны Петр бы так не завёлся. Значит, это кто-то посильнее. Но и не настоящий же мастер. Как-то это глупо, на мелкого меня такие силы задействовать. Получается, кто-то средней силы, достаточно влиятельный, чтобы заткнуть Петра, и чтобы я сам отбиться никак не смог.

Да уж, да уж.

И что делать?

По новой перебрал доступные варианты. Все они упирались в две загвоздки. Первая — дефицит времени. Если принести обеты и найти новых пациентов, смогу развить Источник. Подниму Источник, смогу использовать техники в бою. Да и тело укрепить смогу. Вторая — я не умею драться против людей.

Что понял далеко не сразу, а анализируя последние стычки. Дело не в слабости тела, а в том, что вся моя подготовка и навыки сводились к противостоянию нежити. Не скажу, что это прямо сильно отличается, но отличия были. К тому же я привык драться с мечом. Врукопашную против нежити? Такие глупцы долго не жили.

Можно зайти с другой стороны. Действовать как целитель. В принципе, это возможно, но, опять же, нужна будет подготовка перед поединком. А если противников будет несколько? Мне тупо не хватит сил.

Так я и просидел, в задумчивости, ища выход из ситуации, пока Игорек осваивал новые грани телесной свободы, а Петр картошку жарил — на этот раз драники сделал. О том, что завтракали меньше часа назад, он, кажется, и не подумал. Ну и пусть. Мне всё равно массу набирать надо.

Игорек из ватерклозета вылез бледным, но с пустым животом, из-за чего выглядел резко похудевшим. Упал на стул, заинтересованно посмотрел на драники, на меня взгляд перевел.

— А мне есть-то можно?

— Немного. Лучше жидкости какой. Супчик или просто воды. Но если пару штук съешь, хуже не будет.

Я не поленился, встал и проверил, что там с Игорьком.

— Считай, полностью здоров, — сказал ему.

— За неделю уложился, — посмотрел на меня Игорек. — Быстро ты. А говорил — две.

— Твой организм и сам часть проблемы решил, когда ему помогли. Поэтому быстрее вышло.

То, что у меня Источник вырос, тоже роль сыграло.

— Раз уж все в сборе, — сказал я. — Что за Дарвин?

— Как тебе сказать, — покосился Игорек на Петра. — Это наш друг.

— Друг? — удивился я. — Тогда в чем проблема?

— В том, что дружба закончилась, — ответил Петр. — При не самых приятных… — запнулся он, — обстоятельствах.

— После чего Дарвин ушёл к черепкам, — продолжил мысль Игорь.

— Стал там офицером, — кивнул Петр. — Ты знал? — это он уже Игорю.

— Доходили слухи. Его Лютым прозвали. Говорят, реально суров. Чего хотел-то?

— Сказал, что взял заказ, — ответил Петр, не смотря нам в глаза и сверля взглядом драник. — На Олега. Руки-ноги переломать.

— О как, — откинулся на спинку стула Игорь. — Это серьезно.

Как я и думал, проблемы не самые простые намечаются.

— Иван подослал? — спросил я.

— Наверное, — коротко ответил Петр и взялся за драник.

Ел он его как врага.

— Так, а к тебе зачем пришёл? — спросил Игорь.

— Предупредил. По старой дружбе, — ответил парень, отрывая от драника куски.

— Не загоняй. К себе звал?

— Да… — нехотя признал Петр. — Тебе привет передавал. Сказал, тоже взять готов.

— Что это значит? — не понял я. — Если ты присоединишься к черепкам, он откажется от заказа?

— Да, — коротко ответил Петр.

— Так в этом же нет смысла, — удивился я.

— Почему это? — бросил на меня взгляд парень.

— Не он, так другой. Или что, Иван новогоисполнителя не найдет?

— Не знаю, — задумался Петр.

— Найдет. Единственное, что изменится — время, — ответил Игорек. — Думаю, у этого Ивана сейчас проблемы большие. Узнает он не сразу, пока найдет новых исполнителей, пока то, пока сё… Недели две точно выиграешь. Не знаю, чем это поможет.

— Время — это хорошо. А поможет тем, что Петру не надо к черепкам, — ответил я.

— Олег, ты не понимаешь всю серьезность, — сказал Петя проникновенно.

— Да брось ты, — самоуверенно отмахнулся Игорек. — Нам всего лишь надо побить Дарвина и прочистить ему мозги, а то совсем по кривой пошёл.

— Как ты это собрался делать? — с сарказмом спросил Петр.

— Вдвоем мы с тобой его уделаем, — уверенно заявил Игорек. — Без обид, Олег, но ты совсем слабак, — посмотрел он на меня скептически.

— Могу тебе вторую чистку организовать. Хочешь? — спросил я угрюмо.

— Лучше не мне, а черепкам. Сможешь? — заинтересовался он.

— Хватит, — попросил Петр. — Дарвин сильнее стал. Сказал, что освоил техники очищения. Ещё какие-то трюки наверняка выучил. Вдвоем мы с тобой его не потянем. Я полгода уже нормально не дрался. А ты сам?

— Ему в ближайшую неделю драться не рекомендуется, — вставил я. — Иначе так легко не отделается.

— Да ладно… — возмутился Игорек. — Прям совсем нельзя?

— Масло тянуть, как ты это делаешь, нельзя.

— А по-другому можно?

— Если чистое, то да, — задумался я.

— Ага, сейчас за полчаса под драники освоим техники очищения, которых не знаем, и будем сразу чистое Масло тянуть… — с новой порцией сарказма произнес Петр.

— Опять ты драматизируешь, — вздохнул Игорек.

— Ладно, и правда хватит, — встал я из-за стола.

— Куда собрался? — вскинулся Игорь.

— Решать насущные проблемы, — ответил ему.

— Сядь, — сказал Петр.

— А ты чего раскомандовался? — глянул я на него. — Я тебе не слуга, приказы исполнять не подписывался. С проблемой сам как-нибудь разберусь. Или вы с чего-то решили, что на вас трудности скину?

Прояснив свою позицию, отправился на выход.

— Ты где такое чудо откопал? — услышал удивленные голос Игоря. — Эй, гордый! Ты не слышал, что Петя сказал? Тебе руки-ноги переломают. С гарантией! — выскочил он следом за мной в коридор.

— Это мы ещё посмотрим. — ответил я, обуваясь.

— А что тут смотреть…

Он схватил меня за шкирку, поднял и швырнул обратно, себе за спину. Отчего я и распластался на полу, отбив себе локоть. Поднялся медленно, как сказали бы местные, злой как черт.

Игорек смотрел без тени вызова, с какой-то грустью. Демонстрация понятна. Дал почувствовать себя слабым.

Бесит.

Встав, я шар Масла в руке собрал, подшагнул и собирался Игорю в грудь ударить. Но тот руку перехватил, не позволил. Шар расплескался, его кисть обхватывая. Он её моментально от меня отдернул. Ну и получил по лицу.

Когда я говорил, что не умею драться против людей, имел в виду, что профессионально этому не обучен. Но уж простой удар в челюсть выдать могу. Что и продемонстрировал. Ещё инстинктивно руку Маслом усилил. Чиститься придётся, но разберусь как-нибудь.

Игорек назад качнулся, о мой второй ботинок споткнулся и спиной в дверь врезался.

— Идиоты! — рявкнул у меня из-за спины Петр. — Квартиру мне ещё разнесите!

— Да, квартира — это святое… — ответил Игорек из позиции лежа. — Идем в наше место. Оказывается, этот дрыщ фокусы всякие знает.

— Ребят, без обид… — сказал я устало, сосредоточившись на очистке и последствиях. — Но давайте без сцен. Мне ещё жилье искать.

— Успокойся, — сказал Петр. — Успеешь ещё жилье найти. Вместе проблему решать будем. Игорек же дело говорит. Потренироваться надо. А будешь спорить, я тебя сковородкой по голове огрею и запру. Весь месяц здесь просидишь, утрутся черепки.

— Что же вы прицепились-то так… — закатил я глаза.

— Смирись, — хохотнул Игорек. — Никуда от нас не денешься.

Глава 14

У всех дисциплин, которые были связаны с Кровью и с которыми я был знаком, имелась своя система рангов. Если брать целителей, то они отличались, во-первых, по направлениям, а во-вторых, по уровню мастерства и силе. Это два отдельных аспекта, которые сплетались между собой.

Самый базовый ранг — прислужник. От слова прислуживать, то есть помогать в работе. Ещё не целитель, скорее начинающий, ничего не умеющий. Прислужник становился полноценным учеником, когда развивал Источник до сотни Капель. Замечу, что у меня контроль куда выше, чем у начинающего, поэтому на эту сотню он сделает в десять, а то и в двадцать раз меньше, чем я. На практике это означало, что сотни хватало на какие-то базовые манипуляции.

Достигнув сотни, прислужник также приносил свой первый обет или клятву. Что помогало ему повысить чистоту Крови, которую он притягивал.

С двух сотен начинался старший ученик. С трех — целитель. То есть полноценный специалист. Но объем — это малая часть того, что оценивали в ходе экзаменов. Помимо теоретической подготовки, это ещё уровень контроля, владение базовыми техниками, ну и чистота Крови.

Вспомнил я об этом из-за короткой стычки с Игорем, когда врезал ему.

Сколько себе голову ломал, как из ситуации выкрутиться, а очевидного, пусть и сомнительного решения, не увидел.

Дело в том, что в моем мире, что целители, что маги стихий, что воины, старались использовать максимально чистую Кровь. У того были свои причины. Чистая кровь отлично исцеляет, с ней проще работать, она не сопротивляется. При работе со стихиями создает меньше помех, а значит, меньше шансов, что техника выйдет из-под контроля и убьет тебя. В случае воинов — всё то же самое, но ещё кое-что имелось. Мы ведь против нежити воевали. А против них чистая Кровь — отличное средство. Грязное же Масло… Да никто с ним сознательно работать не будет. Это тупо противоестественно. Зачем тратить дополнительные силы на то, что вредно и неэффективно? Обычным Маслом крайне сложно кого-то вылечить. Усиливает оно тоже так себе. Точнее, может, и усиливает, судя по тому, что демонстрируют местные. Но при этом также отравляет. Да и против нежити грязь почти бесполезна.

Стоит ли удивляться, что со своим опытом и давно сформировавшимися убеждениями я в принципе не рассматривал использование Масла?

Когда же Игоря атаковал, там само вышло. Я на рефлексах действовал и, видимо, не до конца себя в новом теле осознал. Хотел иначе ударить, аккуратно, а вместо этого атака Маслом получилась.

Стыд и позор. Сначала поставить парня на ноги, неделю убить, чтобы очистить от грязи, а потом этой грязью обжечь.

Но ладно. Ругать себя не собираюсь. Просто сделал мысленную пометку, что рефлексы серьезно отстают от тела и с этим надо что-то делать. Собственно, с этой целью, потренироваться, парни и вывели меня на улицу.

Пока шли, помимо воспоминаний и самобичеваний, я обдумывал идею использовать Масло как есть, без очистки. Это бы значительно упростило дело, потому что именно очистка отнимала больше всего сил и времени. Упростило бы в короткой перспективе. А в дальней… Даже не знаю.

Если бы я был в прошлом своем теле, это бы точно сказалось. Во-первых, для меня прежнего, всерьез атаковать людей — это нарушение половины данных обетов. И силы бы лишился, и помереть мог. Обет — это не шутки. Только вот завязывались они на Источник. Который не только энергетическую основу имел, но и физическую привязку к телу. Поэтому мой прежний Источник остался в прежнем теле. В этом же новый, который никакую каркасную структуру из обетов и клятв не имеет.

Пока что не умеет.

Будь всё так просто, возможно, проблема с Лютым действительно решалась бы куда легче. Но было у меня подозрение, что прошлые обеты продолжали действовать для моей души. В этих материях я уже не разбирался. Тут мудрецы, которые прошлые жизни помнили, нужны или жрецы. Сомневаюсь, что найду в этом мире ответы. Поэтому опираться остаётся сугубо на свои ощущения.

Которые отчетливо говорили, что прежним клятвам лучше продолжать следовать. То есть защищать род людской, а не сражаться с отдельными его представителями. А это разом ограничивает большую часть моих действий.

С другой стороны, в текущей ситуации я не мог позволить себе большую щепетильность. Если меня поломают и тем более убьют… Нет, этого надо избежать. Возможно, не любой ценой, но около того. Поэтому идею использовать Масло я сразу не отмел.

Совсем уж задачу оно мне не упростит. Рефлекс нет. Тело нетренировано. Есть риск повредить Источник. У Игоря его нет, кстати. Совсем он не обучен. Поэтому страдало только тело. Если же повредить Источник, то всё, на этом моя борьба закончится. Тоже риск, который надо учитывать.

Под своим «местом» парни имели в виду ближайший узкий переулок между домами. Находился он в паре домов от того места, где жил Петр, долго идти не пришлось. Стены здесь глухие, без окон, ширина между зданиями — как раз хватит, чтобы одна машина проехала. Также здесь стояли мусорные баки. Сильно не воняло, уже хорошо. Но главная особенность этого места не в его злачности, а в том, что посторонних глаз нет. Со стороны улицы при желании прохожие разглядят, чем занимаемся, да и со стороны двора тоже выйти кто-то может, но мы это сразу заметим.

— Давно здесь не были, — полной грудью вздохнул Игорек. — А вон как повернулось.

— Ну и зачем мы сюда пришли? — со скепсисом глянул я на парней.

Нет, идея потренироваться мне понравилась, даже очень. Но что-то подсказывает, что наши представления о тренировках различаются. Скорее это будет попытка выведать, что я умею.

— Для начала было бы неплохо, если расскажешь, кто ты такой, — выставил в мою сторону указательный палец Игорек. — А то я этого совсем не понимаю.

Ну, я же говорил.

— Мне нечего тебе сказать.

— А вот этого не надо, — покачал он головой. — Не делай из нас дураков.

А вот это уже наглость.

— Напомни, в какой это момент я к тебе в друзья набиваться начал?

Игорек открыл рот, да так и застыл, уставившись на меня.

— Не надо, Олег, — вмешался Петр. — Игорь хочет сказать, что было бы неплохо рассказать, кто и что умеет, чтобы придумать, как дать отпор Дарвину.

— Может, он бастард какой? — ожил Игорек. — Без обид, — выставил он ладони в мою сторону. — Но мало того, что целитель, так ещё и техники знаешь.

— Это где ты техники видел в моем исполнении?

— Так, а чем ты меня приложил? Шар создал, потом в кляксу его превратил, руку мне ошпарил! Я испугался, между прочим!

— Рука же не отвалилась.

— А мог сделать так, чтобы отвалилась? — оживился он.

В теории — да. Если отбросить все принципы, отказаться от пути целителя и встать на путь… мясника.

— Ладно, не отвечай. По глазам вижу, — усмехнулся Игорек. — Так что, получается, нас трое, Дарвин один. Олег его чем-нибудь убойным приложит, и всё, проблема решена.

— Нет, — ответил я.

— Что значит твоё нет? — спросил Игорь.

— Нет — это значит нет, — устало повторил я, не совсем понимая, к чему этот разговор.

Не могу же я парням объяснить все нюансы жизни целителей, проблемы моего развития, причины слабости. А если и могу, то не вижу в этом смысла. Что поменяется? Ничего.

— Какой ты сложный, — осуждающе сказал Игорь. — Петр, а ты чего молчишь? Нашлись два партизана, два одиночества. У нас есть три дня. Дарвин, скорее всего, приведет две-три группы. Это десять-пятнадцать человек. Нас трое. Я с Петром беру на себя Лютого, а ты, Олег, всех остальных.

Не удержавшись, я рассмеялся. Нервно.

— Смешной ты, Игорь, — сказал ему. — Сам видел, как я дерусь.

— Если ты Масло умеешь использовать — это уже полпобеды, — уверенно заявил он. — Мы в полную силу драться будем. Ты же потом подлатаешь нас?

— Он всегда такой? — посмотрел я на Петра.

— Это ещё ничего. Обычно куда хуже, — ответил он без улыбки.

На что Игорек скривил лицо и закатил глаза.

— Хорошо, — сказал он. — Тогда объясните мне, чего я не понимаю.

— Всего? — спросил я и сам же ответил: — Не понимаешь того, что я не могу использовать целительское мастерство против людей. А как боец я откровенно слаб. Что ты и сам прекрасно видишь. Петру тоже драться не стоит. Он бабушке обещание давал завязать. Сейчас же ты ему предлагаешь снова влезть во всё это, вместо того чтобы жить нормальной жизнью. А что касается тебя — уже забыл, что в ближайшую неделю к Маслу лучше не прикасаться? Нет, если хочешь, чтобы какой-то из внутренних органов отказал, обращайся, конечно. Но тогда сразу готовь несколько тысяч рублей, чтобы команду целителей нанять. Один я тебя не вытащу.

Или вытащу, но об этом говорить не буду.

— Так то сегодня. А через три дня я буду куда крепче, — оптимистично заявил он.

Не унывает человек. Прям даже завидно.

— Я буду драться, — что-то для себя решил Петр и обрадовал нас своим решением.

— Два дурака — это сила, — настала моя очередь глаза закатывать.

Я не настолько наивный моралист, чтобы благородно отказаться от помощи парней. Точнее, мне и эта идея претит, использовать для решения своих проблем подростков. Но здесь есть и другая причина.

И слепой заметит, что прямо сейчас Петра раздирают противоречия. Вон какой-то напряженный, взгляд то и дело пустым становится, думает о чем-то сосредоточенно.

С одной стороны, он любит подраться и сама ситуация требует от него взяться за старое. С другой — обещание бабушке, которое для него важно. С третьей — желание помочь мне и моральная дилемма. Если победить не получится, он уйдет к черепкам, чтобы защитить малознакомого ему парня. Я не дурак, вижу, что он думает об этом, и, если мы ничего не придумаем, так и поступит. Что, как мне кажется, окончательно его сломает. У черепков ему уже не просто драться придётся. Не просто нарушить обещание бабушке, чтобы защищать себя и друзей. Нет, ему придётся заниматься всеми теми гадостями, которыми занимаются черепки.

О какой внутренней гармонии здесь речь?

Для моего плана мне очень нужны люди. Мне и всё общество в идеале нужно изменить, подготовить. Но как я это сделаю, если буду толкать хороших парней в пучину грязи? Как внутренней, так и касающейся Масла.

Оно ведь как работает… Чем меньше гармонии внутри, тем большую дрянь притягиваешь. А та, в свою очередь, не только здоровье убивает, но и характер меняет. Уверен, это ещё одна из причин, почему здесь так подраться любят. Замкнутый круг получается. Распробовал Масло, какую силу оно даёт. Драться начинаешь, самоутверждаться. А то, как наркотик, толкает дальше и дальше в драки лезть.

Вот и получается, что воспользоваться помощью Петра — это вынести ему приговор. Чего я себе позволить не могу.

— Чего обзываешься? — обиделся Игорь, но обиды его надолго не хватило. — Лучше давайте думать, что делать будем. Слушай, а ты сможешь переломы исцелить? — пришла ему в голову очередная идея. — Потерпишь немного. Исцелишься. Черепки отстанут, а ты как новенький.

— Смотря, как ломать будут. Обычный перелом — восстановить смогу. А если и руки, и ноги… — покачал я головой. — Да ещё сложные переломы…. Нет, лучше до этого не доводить.

Это мягко говоря. Боли я не боюсь, но с текущим уровнем силы есть риск, что и правда себя вытащить не смогу. Срастутся кости не так, и всё, никакого воина из меня не получится. Значит, весь план провалится. Нет, нельзя этого допускать.

— Плохо, — снова задумался Игорь. — Что остаётся… Попросить кого о помощи? — глянул он на Петра. — Борис Дмитриевич?

— А что он сделает? — спросил Петр.

— Он бывший гвардеец. Много чего сделать может.

— Поговорю с ним, — задумался Петр.

— Да как-то это слишком, — засомневался я.

— Отработаешь потом, — отмахнулся Петр. — Поверь, много кто захочет, чтобы им был должен будущий целитель.

Ну, как вариант. Долг перед Борис Дмитриевичем — приемлемая цена за разрешение конфликта.

— Также можно кого-то ещё привлечь, — продолжал генерировать идеи Игорек. — Готов расплатиться очисткой с другими парнями?

— Хочешь стравить группировки? — посмотрел на него Петр. — Олег не хочет дар светить.

— Насколько не хочешь? — глянул на меня Игорь. — Я знаю нескольких ребят, у которых туго с деньгами и которые любят подраться, а к черепкам у всех личные счёты есть. Можно так всё закрутить… Особенно если потом их восстановишь.

Я задумался. Идея торговать даром вот так, чтобы за меня дрались, не понравилась. Как-то это низко. Но и моё положение не простое, думаю, смогу через этот принцип переступить.

— Можно подумать, — нехотя сказал я. — Только ты уверен, что это не вызовет новых проблем? А то дармовыми услугами многие захотят воспользоваться.

— Проблемы точно будут, — сказал Петр. — Если просекут, что ты свободный, толковый целитель, без покровителя, за тебя настоящая бойня развернется. И твоего мнения о том, чего хочешь, спрашивать не будут.

— Ты драматизируешь, — не согласился Игорек.

— Я бы оставил этот вариант на самый крайний случай. Да и уверен ты, что пацаны поведутся на сомнительное предложение от неизвестно какого парня, который якобы что-то в исцелении шарит? Ещё и услуги предлагает, чтобы против Лютого выступили. Думаю, как слухи пойдут… А они точно пойдут, и Дарвин гарантированно узнает, он сам лично Олега заберет. Черепкам такой специалист тоже нужен.

— Тогда этот вариант отменяется, — забеспокоился я.

Петр ведь прав. С чего уличным пацанам верить, что какой-то сопляк им сделает лучше, а не хуже? Нет причин.

— В любом случае, — Игорек вытянул руку, вывернул ладони и хрустнул пальцами, — пора из тебя, Олежа, сделать мужчину.

— Если ты про любовь между двумя мужчинами, то я предпочитаю женщин, — ответил парню.

Петр заржал. Игорь ошарашенно раскрыл рот и залился краской.

— Ты что такое несешь?! — прошипел он.

— Игорек, я о тебе чего-то не знаю? — с невинным видом спросил Петр. — Надоело влипать в неприятности из-за девчонок, так на парней переключился?

— Я про драки, идиоты! — вознес он мольбу к небесам, ну, или просто накричал на нас.

— Угу, — сделал я вид, что совсем ему не верю.

Петр от этого рассмеялся пуще прежнего. Впервые вижу, чтобы он так ржал. Может, нервное, но, кажется, эта шуточка в отношении Игорька была особенно хороша. И что там насчёт неприятностей из-за девчонок? Не похож Игорь на тех, кого называли «обласканными вниманием».

— Ладно, хорош, — сказал я. — Хватит время терять. Что ты там про драки сказать пытался?

— Ты драться не умеешь, — с осуждением, всё ещё красный, ответил Игорь. — Предлагаю тебя научить. Но для этого ты должен рассказать, что умеешь. А мы с Петром подумаем, как это использовать.

Я покосился на Петра, глянул на небо — сегодня оно было необычайно синее, без единого облачка, снова посмотрел на Игоря.

Предложение-то дельное. Это и способ узнать, что могут парни, и возможность потренироваться в обычных драках против людей. Одними отжиманиями сыт не будешь. Нужны спарринги. Да и Масло использовать, не такая уж дурная идея. Надо приучать это тело удерживать его в бою.

— Давай, — согласился я, взвесив все за и против.

— Так что ты умеешь? — расплылся в лукавой улыбке Игорь.

— Вот же прицепился… — цыкнул Петр.

И именно в этот момент в наш переулок зашли незнакомые парни, перегородив выход. У главного из них была футболка с черепом.

Три дня, говорите? Кажется, кто-то решил не ждать.

Глава 15

Как говорят, беда не приходит одна.

Хорошая новость заключалась в том, что заявилось всего пятеро парней. Со стороны улицы. Плохая же — ещё пятеро зашли с другой стороны, со двора.

Во мне опять ненависть заклокотала. Какие-то уроды, не понимая, что на кону, собираются помешать. И ведь бесполезно объяснять. Не поймут, решат, что псих, ещё и посмеются.

Взяв эмоции под контроль, я прикинул, что делать. Переулок узкий, путь нам перегородили основательно. Если втроем навалимся, должны пробиться и выскочить на улицу. Но это надо было заранее согласовать, а какое у нас командное слаживание? Никакого.

Сосредоточившись на проблемы, я как-то упустил из виду, что зажавшие нас смотрят вовсе не на меня.

— Игорь! — крикнул предводитель черепков. — Долго ты от нас бегал!

Игорь? Не понял.

— Игорь? — покосился на парня Петр. — Не хочешь объясниться?

Я тоже на него покосился. Игорек выглядел смущенным. Не испуганным, а именно смущенным. Голову в плечи вжал, как будто его застукали за чем-то постыдным, руками развёл, улыбнулся виновато.

— Здорова, Повар, — махнул рукой черепок.

— Антон, — сдержанно кивнул Петр. — Славик, а ты чего тут? — посмотрел он на другую пятерку. — У тебя тоже претензии к Игорьку?

Только сейчас я заметил, что у этой пятерки нет никакой символики, связанной с черепами. Да и выглядели они несколько иначе.

— Ещё какие! — заявил Славик. — Он с моей сестрой гулял!

— И с моей! — добавил Антон.

Что, простите?

В этот момент я испытал довольно смешанные чувства. Которые сначала прыгнул на отметку «Сейчас меня будут убивать, всё пропало», а затем переместились «Убивать будут не меня, и какого черта здесь происходит?!».

— А вы с его сестрой не гуляли? — с подозрением спросил Петр.

— Было дело, — не смутился Антон, — но сугубо на взаимных симпатиях!

— Это ты там не придумывай! — крикнул Слава с другой стороны. — Симпатии не такие уж большие были!

— Кто бы говорил! — крикнул черепок. — Тебя она тоже продинамила!

Чего-чего? Я не верил, что слышу этот бред. Что за страсти кипят на улицах этого безумного города?

— Если вы все, — повысил голос Петр. — С сестрами друг друга гуляли, к Игорьку какие претензии?

— Так этот мертвец! — заявил Антон. — Не только гулял, но и повалять успел! Одновременно двоих! В смысле, по очереди!

— Мудила! — крикнул ему Слава. — Ты чего о моей сестре треплешься, урод?! О своей болтай, а мою не позорь!

— Да про неё весь город знает! — ответил Антон. — Короче, Повар! Они узнали о том, что он сразу с двумя гуляет. Обиделись на него. Сильно обиделись. Так он их двоих кинул. Теперь своё получит! Ещё разок!

— Игорь… — протянул недобро Петр. — Ты несколько другое рассказывал…

— Да почти так и говорил!

Петр подшагнул и парню подзатыльник выписал.

— Почти?! — рявкнул Петр. — Кобель пережаренный! Опять из-за баб влип! Ещё и соврал! Сестру он защищал, благородный какой!

— Так и защищал! — возмутился Игорек. — Кто знает этих неудачников! Им девка не дала, обиду затаили!

— Да ты совсем охренел! — опешил Антон. — Повар, ты меня знаешь. Я девок никогда не обижал. Тем более всяких дур, хвостом вертящих! Больно надо!

— Да ты сам охренел! — пошёл в атаку Игорек. — Чего на сестру мою гонишь?!

Я совсем перестал понимать, что происходит. На смертельный бой настроился, а приехал цирк.

— Что за балаган, — не остался в стороне и Слава. — Петр, свали отсюда, дай мы сами с ним разберемся.

— Так… — начал закипать Петр. — У меня есть идея получше. Вы сами нахрен отсюда валите, а я сам с Игорем поговорю.

— Петя, ты чего… — подал голос Игорек.

— Помолчи! — шикнул на него Петя. — Короче, уходите, — это он уже собравшимся. — Не до вас сейчас. Потом своего Игорька найдете.

— Чего это я их стал?! — снова возмутился Игорь.

— Мы и так долго ждали, — не согласился Антон.

— Сейчас порешаем ублюдка, — зло заявил Славик. — А ты, Повар, раз свалил с улиц, так и вали! Иди у плиты стой, а не в разборки вмешивайся!

— Как же вы меня все достали… — устало покачал головой Петр. — То одно, то другое… Ну, давайте, — похрустел он шеей. — Налетайте. Кто первый отхватить хочет?

Петр совсем не мелочился, Вдох сделал. Кулаки сжал, те заблестели от выступившего Масла. Это и шпана заметила. По их лицам разглядел, как пыл поумерили. Но не до конца. На нас надвинулись, драться приготовились.

Сейчас бы драка и вспыхнула, но тут со стороны улицы к нам два городовых заглянули. Черепки, что ближе к ним стояли, сразу в стороны разошлись, поближе к стенам, всем видом показывая, что они самые мирные создания.

— Так-так-так, — протянул усатый мужчина, похлопывая дубинкой по ладони. — Это что за безобразие?

— Никакого безобразия, господин городовой, — ответил Антон. — С друзьями встретились, болтаем тихо-мирно о своем.

— Да? — не поверил мужчина. — А похоже, что драться собираетесь. Что, оформляться пойдете? Посидите в кутузке пару суток за хулиганство. С занесением в личное дело.

— Так это… — смутился Антон. — Мы же ничего не делали. Сами посмотрите, где драка-то?

— А почему люди жалуются, что ругались здесь? — прищурился городовой.

— Ветер, наверное, какая ругань, — улыбнулся черепок. — Сами слышите, как гудит здесь.

— Если ветер… То ладно, — усмехнулся мужчина, — считаю до трех, и чтоб…

Черепки понятливо свалили. Парни с другой стороны тоже испарились. Одни мы втроем остались.

— День добрый, Константин Романович, — с уважением сказал Петр.

— И тебе привет, Петр. Как поживаешь? Опять за старое взялся?

— Да нет… — отмахнулся парень. — Сами приперлись. Спасибо, что помогли.

— Смотри мне, — погрузил городовой. — Бабушке своей обещание давал, светлая ей память. Вот и держи обещание. Работа у тебя хорошая есть. Талант поварской. Не занимайся глупостями, Петя.

— Стараюсь, Константин Романович, — вздохнул парень. — Но сами знаете, как оно бывает.

— Так лучше старайся, значит! А то всю жизнь испортишь себе. Сложное, что ли, дело.

Закончив с наставлениями, мужчина бросил острый взгляд на Игорька, явно зная эту личность, на меня поглядел, изучающе, да ушёл. Я облегченно выдохнул.

Безумный, безумный город. Надо было в места потише ехать. Почти год с кочевниками ходил, так они куда скучнее живут.

— Игорек… — протянул недобро Петр. — Тебе голову когда открутить? Сейчас, или дать подышать перед смертью?

— Лучше картошечкой накорми. Без картошечки здесь никак, — не растерялся парень.

— Да, без картошечки здесь никак… Вот приду, пожарю, а тебе не дам. Точнее, дам. Сковородкой по голове. Горячей, чугунной.

— Чего ты злой такой. С кем не бывает? Увлекся малец…

— Малец? — разозлился Петр. — Да я тебя!

Парень замахнулся, но Игорек увернулся и выскочил из подворотни.

Вот и потренировались. Только время впустую потратили.

* * *

Своё я с парней всё же стряс. В качестве компенсации за потраченные нервы и время. Воспользовался тем, что Игорек себя виноватым чувствовал и мечтал о том, чтобы тему сменить. Вот и расспросил его, что он сам умеет, учился ли в школе какой да как там дела обстоят.

Рассказ вышел… неоднозначным. В отличие от Петра, Игорь оказался тем ещё болтуном, многие детали вывалил. Мне же оставалось уточнять, чтобы составить общую картину.

И первое, что я попытался прояснить, — это культурный вопрос. Как здесь в целом к дракам относятся. Точнее, я уже знал, как именно. На себе не раз проверил. Но мне хотелось докопаться до причин.

— Игорь, а ты давно заниматься начал? В смысле, физическим развитием.

— Так с малых лет, — удивился он вопросу. — Как иначе?

— И что, все этим занимаются?

— Конечно. Откуда ты такой дремучий-то взялся, что не знаешь этого? — окинул он меня скептическим взглядом.

Для человека, который обманул друга с целью занять у него денег… В итоге получил помощь целителя, так и не сознавшись после… Он выглядел дюже самоуверенным.

Петр его пропесочил, но до рукоприкладства так и не дошло. У меня даже впечатление сложилось, что Петя не особо удивлен выходкой Игорька. А как на кухню ушёл да угроза миновала, так залетный наш плечи и расправил.

Сам я продышался, пока обратно шли, успокоился — тело-то опять вразнос пошло. Стоило угрозе миновать, как накрыла реакция. Но это уже, считай, дело привычное. Что касается моего отношения к ситуации, то раздражение тоже быстро ушло. Я просто сделал мысленную пометку, что Игорь — человек ненадежный, способный врать другу, а также подставить. Пусть и не специально, но всё же. Значит, важных дел с ним лучше не вести, дружбу близкую тоже не водить.

А вот использовать и информацию получить от этого болтуна — самое то.

— Не обо мне речь. Так, значит, занятия есть и в школах?

— Школах или школах?

Внутри я поморщился. Как-то местные не придумали ничего лучше, как разделять общественные школы, где люди получали базовое образование и школы боевых искусств, интонацией. Сейчас первое слово «школах» Игорек произнес пренебрежительно, будто оно ничего не значит. А второе — уважительно. Нетрудно догадаться, к чему он относился с большим пиететом.

— В общеобразовательных школах. Там есть какие-то занятия, или тебя куда-то специально отдавали?

— В школах есть физкультура, — пожал Игорек плечами. — Но это считай, что ничего. Если хочешь углубленно заниматься, то это в школу боевых искусств надо идти…

— А методам очистки и технике безопасности в обращению с Маслом не учат?

— Шутишь? — откровенно опешил он от моего вопроса.

Да уж, да уж. В моем мире это было обязательным предметом для всех. Потому что Вдох может случиться с каждым. И даже если в случае Крови это имеет свои риски, то что уж говорить про Масло? Удивительная беспечность местных.

— Какие шутки, — ответил я. — Ты же в курсе, что я в приюте жил. Там вообще ничему не учили. Поэтому и вопросы такие.

На самом деле я уже кое-что знал. В частности, про общие школы. Они тоже между собой отличались. Какие-то общедоступные — туда любая семья ребенка отдать может. Они обычно приписывались к конкретному району. Остальные — разной степени доступности. Были школы для потомственных военных. Дети гвардейцев и армейцев там учились. Были боярские — там уже кто во что горазд. Одни школы для аристократов создавали, а другие — чтобы людей себе на предприятия готовить. Последний тип школ — это гильдейские. Самая известная гильдия — сельского хозяйства. Именно они отвечали за производство пищи. И, видимо, хорошо своё дело делали, раз еда настолько дешевая.

Об этом я ещё кочевников спрашивал, когда пытался лучше разобраться, что это за мир такой.

— Да я уже видел, как тебя ничему не учили, — хмыкнул Игорек. — Подумаешь, работаешь, как опытный целитель. Слушай, а что за приют? Дай адресок, тоже хочу так ничему не учиться.

— Если хочешь, мог бы в целительскую школу поступить.

— Ой, не, — замахал руками парень, — видел я, как Петр пытался. Ну его.

— А он пытался? — заинтересовался я.

— Да, но таланта не хватило. Как по мне, раз интереса нет, то и таланта не появится.

Вот так легко Игорек выдал личную информацию про своего вроде как друга. Можно списать на то, что он записал меня в «свои», но… Да нет, не получится здесь никак оправдать длинный язык Игорька.

Ещё одна мысленная пометка про него. То, что помог ему не жалею, но теперь стоит исходить из того, что он об этом обязательно всему городу проболтается. Если уж молчун Петр язык за зубами не удержал, пусть и ради благих мотивов, то что уж говорить об этом болтуне?

— А сам ты при какой школе учился?

— При торговой гильдии, — легко ответил парень. — Отец у меня — юрист. А вот мать и её родственники — магазин держат. Зубрить законы мне не хотелось, поэтому туда и пристроили.

— И что, там только физкультура была?

— Так а зачем торговому сословию больше? — удивился парень.

— Но ты этим не ограничился и…

— И пошёл в школу на Красильников. Вместе с Петром и Дарвином ходили. Там и познакомились, собственно, — легко выдал он очередной факт.

— А многие в школы боевых искусств ходят?

— Многие, — покивал парень. — Армию-то никому не избежать. Если только откупиться, но это дорого и мало кто захочет. Позор ведь.

— В армию? — про это я ничего не знал.

— В восемнадцать лет забирают. Два года службы, — пояснил Игорь. — Если планируешь работать на государственной службе, то три.

— О как, — удивился я.

Мне шестнадцать по паспорту. Получается, через два года я столкнусь с этой проблемой.

— Ты, как я понял, в целители метишь, — заметил мою озадаченность Игорь. — У них своя служба. Тоже в армии, но если уметь что-то будешь, а ты уже умеешь, то, считай, как пельмень в масле кататься будешь.

— Пельмени не трогай! — донеслось с кухни.

Слух у Петра отличный. Значит, и остальную часть разговора слышал.

— А обычному люди зачем драться учиться? Точнее, при чем здесь армия? — спросил я.

— Так это… Что ты за мужчина, если драться не умеешь? Это и подготовка, в армии проще будет. И возможность какие-то способности открыть. Если откроешь и освоишь что, то такие перспективы открываются — каждый захочет.

— Что за перспективы?

— В той же армии остаться. Если заметят тебя, то и обучат хорошо. Или к боярам на службу пойти.

— И в каждом случае — воевать?

— Сначала — да. Тот же Борис Дмитриевич отслужил, на пенсию вышел рано. Ресторан на выплаты открыт. Считай, семейное дело появилось. Плохо, что ли? Уважаемый человек, связи есть, дело доходное.

Только здоровья маловато. Да и сколько людей через такой отсев проходят? Единицы.

Но ладно, так хотя бы понятнее стало. Не просто безумие, а обоснованное экономически.

Возможно, это даже сыграет мне на пользу. Если здесь всё мужское население через армию проходит, имеет боевой опыт, значит, и в военных делах они разбираются куда лучше, чем разбирались в моем мире. Если совместить эти наработки с моими, возможно, в этом заключается мой шанс.

— Так что там со школами? — вернулся я к начальной теме. — Ходит туда много кто, так? И что, у многих талант пробуждается? Как его открывает?

— Ты прямо как младенец, Олег, — с подозрением глянул на меня Игорь. — Как будто совсем ничего не знаешь. При этом чудеса всякие показываешь.

— Какой есть. Просто ты так говоришь, что в школу боевых искусств ходить обязательно для любого, кто мужчиной называться хочет. Вот мне и интересно, что и как.

— Ну, тебе действительно не помешает научиться драться, — сказал Игорь. — В неприятности-то ты влипать умеешь, а постоять за себя не очень.

В этот момент я довольно сильно напрягся. Если бы он знал, через что я прошёл… Но как напрягся, так и расслабился. Не этому мальчишке мне что-то доказывать.

— Вот я и думаю насчёт школы, — ответил спокойно. — Туда любой желающий прийти может?

— Туда — это куда? В какую школу? Они ведь разные. Для аристократов, для военных, просто для «своих», — выделил он последнее слово. — Есть популярные школы, там конкурс. Есть менее популярные, там за занятие плати да занимайся.

— А много платить надо?

— Смотря, какая школа. В самых дешевых — рублей десять-двадцать в месяц. В нормальных — от сорока начинается.

— Неплохие деньги, — удивился я.

— Если себя проявить, могут снизить плату. У нашей троицы так и было. Денег-то никто не давал на это, — усмехнулся воспоминаниям Игорь. — Приходилось выкладываться, чтобы оплату снизить.

— Как же вы платили, если денег никто не давал? — поймал я Игоря на несоответствии.

— Давали, — донеслось с кухни. — Просто не так много, как хотелось. А Игорь так вообще своим говорил, что скидку ему не делают, а разницу на девок спускал.

— Тшш… — вжал Игорек голову в плечи. — Каюсь, каюсь, но кто не без греха?

В этот момент моё мнение о нем ещё ниже упало. Зачем врать в мелочах? Сначала в мелочах, потом в крупных делах.

Если бы не моё желание выяснить подробности, прямо бы ему сказал, что он трепло.

— Чему в школах-то учат?

— Драться, — ответил парень и, видя моё недовольство, поспешил уйти от прошлой темы, дав развернутый ответ. — Общие, укрепляющие тренировки. В здоровом теле здоровый дух. Нас медитациям учили. Надо Масло вокруг почувствовать и как бы через кожу вдохнуть.

— А дальше что?

— В смысле? — не понял он.

— Вдохнул, дальше что? Как Масло использовали?

— Так это… — почесал он себе макушку. — Это всё.

— Как всё? — на этот раз уже я не понял.

— В прямом, — пожал Игорек плечами, — кто же детей серьезным техникам учить будет?

— А в чем тогда смысл школ, если вас ничему не учили? — я всё больше запутывался в местных порядках.

— Как это в чем, — удивился Игорь. — Говорю же, нас тренировали, драться учили. Ну и Масло использовать тоже.

— То есть техники всё же были… — мне захотелось его треснуть.

— Да какие техники? — отмахнулся он. — Втягиваешь Масло, удерживаешь, сильнее становишься. Учишься это в драке использовать. Предел свой отодвигаешь, организм закаляешь.

— Погоди, погоди… То есть вы несколько лет учились тупо втягивать в себя Масло, а использовали его как попало?

— Да кто ты вообще такой?! — возмутился парень. — Говоришь так, будто это ерунда какая! Так давай, расскажи тогда, как надо!

А может, и правда рассказать?

— Легко, — ответил я, решив посмотреть его реакцию на некоторые откровения. — Что такое Масло? Это энергия, так?

— Допустим, — нехотя согласился Игорь.

Я сделал Вдох, втянул Масло и сразу же вывел его над ладонью, собрав в маленький шар размером с мандарин.

— Вот это, — кивнул я, — Масло. То есть энергия.

— Ты прикалываешься? Как ты это сделал? Вот как! — он так разволновался, что вскочил со стула.

— Что тут у вас? — вышел с кухни Петр.

— Посмотри! — выставил в мою сторону палец Игорек. — Он Маслом манипулирует так непринужденно, будто так и надо!

— А что в этом такого? — сделал я вид, что не понимаю происходящего.

— Он же целитель… — неуверенно произнес Петр.

— Когда он целителем стать успел? — резонно спросил Игорек. — Сколько тебе лет? — это уже мне. — Шестнадцать? Семнадцать? Тебя в младенчестве учить начали?

Нет, в прошлой жизни.

— А ты так не можешь, что ли? — спросил я, прекрасно зная ответ.

Уже понял, какой тут подход к ученикам. По принципу, кто выживет, в того и будут вкладываться. Людоедская практика. Учат детей делать Вдохи и смотрят, кто лучше адаптируется. Глядишь, и талант какой проявится.

Мракобесы.

— Не могу. Научишь? — как бы невзначай спросил Игорь.

Такого плута, как ты? Очень сомневаюсь.

— Чему тут учить… — проворчал я для вида. — Ты умеешь контролировать, сколько силы втягиваешь?

— Более-менее, — ответил он.

Даже этого не умеет.

— А ты? — покосился я на Петра.

— Немного умею, — неопределенно ответил он.

— А куда-то в тело направлять?

— У меня в ноги выходит, — ответил Игорь.

— Умею, — ответил Петр, когда на него взгляд перевёл, — в оружие тоже могу. У меня это неплохо получается.

— Тогда в чем проблема создать вот такой шар? — указал я на шарик, который продолжал удерживать. — В этом же нет ничего сложного.

— Как ты этому научился? — потребовал ответа Игорь.

— Я такие создавал просто для развлечения, когда делать нечего было, — соврал я, и глазом не моргнув.

— Для развлечения… — неверяще повторил Игорь. — Петя, покажешь ему?

— У меня плов, — ответил тот и ушёл на кухню.

Вопреки словам Игоря, на обед, уже второй за день, Петр пообещал плов приготовить. Картошечку то в виде драников уже ели сегодня.

— Ты совсем Маслом вне тела управлять не можешь? — спросил я у Игоря.

— Никогда не пробовал. Всем ведь известно, что дистанционные техники — это уровень мастера, — ответил он печально.

— Значит, я мастер, — улыбнулся я парню.

— Признайся, что ты тайный принц из заморских земель. Тогда это вернет мою самооценку на место.

— Нет. Я сирота. Родители у меня самые обычные были. Жил в приюте, сбежал оттуда, ходил почти год с кочевниками.

— Тогда среди них ты точно повстречал высшего мастера на пенсии, — мрачно усмехнулся Игорь.

— Ага. Десятками их встречал. Ведь именно такие люди любят пахать на самой черновой работе, спать, где придётся, и путешествовать поездами, украдкой пробираясь в грузовые вагоны.

— Прям так и было, да? — оживился он. — Но от темы-то не уходи! — забеспокоился сразу же парень. — Сможешь меня так же научить?

— Даже не знаю.

— В смысле? Тебе что, сложно?

— Да тут такое дело…

— Какое?!

Мне показалось, он меня сейчас за грудки схватит.

— Я тебя чуть больше недели знаю, а ты уже два раза соврал, — припечатал я его. — Ладно мне, мы не знакомы с тобой. Но Петр же вроде твой друг. А ты врал, чтобы денег у него выпросить. С чего мне такого балабола учить?

За несколько секунд лицо Игоря претерпело серьезные метаморфозы. Сначала он выглядел как ребенок, который выпрашивает конфетку. Когда я начал говорить и назвал его лжецом, он насупился, брови свёл недоуменно. Словно в его голове не помещался тот факт, что я, который только что нормально с ним общался, так взял и наехал. Когда же про обман друга добавил, он дрогнул. Что тут же сменилось агрессией. Кулаки сжал, зло на меня посмотрел. Только вот, обычно такие вещи говорят из ненависти или обиды. Во мне же ничего такого не было.

Нет, серьезно, обижаться на подростка? При этом собираясь убить бога смерти, который уже пожрал как минимум один мир, убив миллионы, а то и миллиарды людей? Это было настолько несопоставимо, что даже описать сложно.

Вот на это безразличие и спокойствие, Игорек и натолкнулся. Не увидев во мне ни желания задеть, ни агрессии, ни страха в ответ на его воинственный вид.

Сдулся весь, замолчал, обратно на стул сел.

На меня посмотрел. Порывался что-то сказать, но рот как открыл, так и закрыл.

— Что, — вышел из кухни Петр, — приласкали тебя, балабола?

— Да иди ты. Сначала так уверенно заявляет, что Маслом манипулировать проще простого, а потом наезжает.

— Наезжаю? — сделал я вид, что удивился. — Ты так и не понял сути моих слов. Дело не в личной неприязни или моём нежелании. Просто тебя учить — пустая трата времени. Контроль над Маслом на двух вещах стоит. На навыке, для чего надо просто тренироваться, и на внутренней гармонии. А какая у тебя гармония внутри? Ложь на лжи.

— Да какой ты умный, — фыркнул Игорь. — Личная гармония — большей глупости я не слышал.

Вот и проверил реакцию. Что сказать, Игорь пока к дальнейшим откровениям не готов.

Глава 16

Игорь на меня обиделся. Молчал всё время, пока Петр на стол не накрыл. Ел тоже молча.

В принципе, закономерный результат. Не его обида, а реакция в целом. Если вспомнить того же Горыныча, который вроде как считается сильным адептом, при этом был далек от высоких идеалов, то… такие люди противоречат сказанному мною.

Над чем и мне самому надо подумать. Потому что, как бы мне это ни претило, подобные люди ставят под вопрос мои представления о том, как надо.Вдруг Горыныч или ему подобные — куда более сильные адепты, чем были у нас в мире? Да, они работают не с чистой Кровью, а с грязным Маслом. Но как-то же справляются. Этот Голыновский не выглядел больным человеком. Наоборот. Здоровый, крепкий, сильный. Как он смог этого добиться, взаимодействуя только с грязным с Маслом? Хороший вопрос, на который я не знал ответа.

Ответа не знал, но сомнения у меня были. Если подумать, Масло хорошо должно подходить для убийства… других людей. А против нежити, это я точно знаю, наоборот, оно плохо работает. Поэтому как бы не вышло так, что, даже если местные адепты сильнее тех, что были в моем мире, против именно нежити они не спасут.

Если так, то это скорее отдельная проблема, чем преимущество. Заточенные под убийство себе подобных адепты окажутся бесполезны против нежити, зато всячески будут мешаться.

Задумавшись, я пропустил, когда с Игорем очередная метаморфоза случилась. Как-то он умудрился в короткий срок от обиды перейти к новой волне энтузиазма. Причем с таким видом, будто и не было этой неприятной части разговора.

— Олег, а если ты реально шаришь, так возьми меня в ученики, — выдал он.

— А? — всё ещё думая о своем, я не сразу понял, что он сказал. — Ученики?

— Да, — сказал парень.

— Это что ещё за новая идея? — удивился Петр.

— Так а что тебя удивляет? — посмотрел на него Игорек. — Уверен, Олег нам и десятой части своих навыков не показал. Разве тебе самому не интересно поучиться?

— Тебе ведь уже сказали… — начал было Петр, но его перебили.

— Ну, эту часть про внутреннюю гармонию мы опустим. — Игорек легко нашёл решение для себя. — Что там про тренировки?

— Если ты забыл, то у нас тут проблема есть поважнее, — напомнил Петр.

Проблемы аппетит ему не портили, это уж точно. На часах двенадцать дня, а едим уже третий раз. И не перекусываем, а основательно едим. Всегда бы так.

— Так я об этом и толкую, — не сдавался Игорь. — Новые трюки нам не помешают.

— Это да, — нехотя согласился Петр.

— Вот я и спрашиваю. Может, ты что более прикладное расскажешь? — посмотрел он на меня.

Ясно с ним всё. Вместо того чтобы воспринять мои слова серьезно, он их обесценил для себя. Решил думать, что я так шучу или подкалываю его.

Но идея-то здравая в целом. Если бы не целый ряд нюансов. Как быстро обучить плохо обученных парней, да так, чтобы они полноценно какие-то трюки освоили, — это из разряда глупых и наивных мечтаний.

Если уж на то пошло, то нам лучше, раз вместе драться решили, над боевым слаживанием поработать. Только если я им прямо об этом скажу, это совсем уж палевно будет. Надо как-то попроще завернуть.

— Так мы уже собирались потренироваться, — ответил Игорю. — Напомнить, чем это закончилось?

— Игорек снова обосрался, — грубовато сказал Петя, с недовольством покосившись на парня.

— Да ладно вам, чего сразу начинаете. Тебе бы, Петя, тоже девушку не помешало найти.

— Сам как-нибудь разберусь, — насупился парень.

Какое-то время сидели молча. Игорь, видимо, решил дальше Петра не раздражать. Сам же Петр вскоре оттаял и вопрос мне задал.

— Олег, а ты ведь, говоря про внутреннюю гармонию, не пошутил над Игорем, всерьез сказал?

Было бы лучше, спроси он потом это наедине. Без Игорька. Который в моих глазах совсем доверие растерял.

Впрочем, кое-что я ответить могу. Даже особо не боясь засветиться. Много уже показал, поэтому, если под это дело кое-какие секреты выдам, то из образа не выйду.

— Петя, вот скажи мне, — посмотрел я на него, — в какой дом лучше гостей приводить, где порядок или где беспорядок? А на кухне какой лучше готовить? Где порядок или беспорядок?

— Так понятно, какой ответ, — хмыкнул парень.

— Хорошо. А вот представь, что кто-то ресторан открыл, но человек он жадный. Продукты подешевле покупает. Если пропали они, то не выкидывает, а специями посыпает побольше. Всё время смухлевать пытается. Вкусная еда у него будет?

— Может, и вкусная, — вставил Игорь, — если ловкий.

— Ну, — глянул я на него, — с твоими ценностями всё понятно. Обмануть не так уж и зазорно, да, Игорь?

Игорь огрызнуться хотел, но снова на мой взгляд напоролся. Разозлился уже на это, задумался о чем-то.

— Я тебя понял, — сказал Петр, — моя бабка то же самое говорила. Порядок должен быть везде. На работе, дома, на кухне, в мыслях — везде. Слово держать надо, людям помогать. Мне про это миллион раз говорили.

— Твоя бабушка сильной целительницей была?

— Одной из сильнейших, — с нотками гордости ответил парень.

Я не удивлен. Петя сейчас простыми словами описал идеалы служения.

— Ну так, — развёл я руками.

Мол, сам мои слова подтверждаешь. Точнее, не сам, а через бабушку, которая авторитет.

— Это всё хорошо, но конкретика есть какая-то? Прием хитрый? — спросил Игорь.

Чес слово, мне его стукнуть захотелось.

— Тебе лишь бы что-нибудь хитрое, — осуждающе сказал Петр.

— Так нет времени на долгие расшаркивания.

— Это да, — согласился Петр и поник.

Есть он закончил и тарелку в сторону отодвинул.

— Прикладное… — сделал я вид, что задумался, — могу вам сказать и прикладное. Не против, если по тебе пройдусь, Петя?

— Давай… — неуверенно ответил он.

— Для начала попробуй внутри себя определиться. Ради чего живешь, ради чего драться собираешься. К правде внутренней прислушайтесь. Голос внутренний ведь никогда не обманешь. Вот взять тебя… — указал я на Петра, — очевидно же, что ты между разными желаниями мечешься. Это как картошка и рис в одном блюде. Вроде есть можно, но кто так делает?

— Ну у тебя и сравнения, конечно, — развеселился Игорь.

Понравилось ему, что не по нему проходятся.

— Так и что с этим делать? — спросил Петр вроде спокойно, но видно, что напрягся, кулаки сжал, но спрятал их под столом.

— Говорю же, определиться. Ты либо вообще не дерись, либо реши, ради чего драться будешь. Ради амбиций своих, в угоду злости. Я ведь видел, как ты заводишься, когда к драке дело идет. Упиваешься тем, что побить кого-то можешь.

— Это да, Петя любит других укладывать, — сдал его Игорь.

На его слова я только вздохнул устало и проигнорировал этого… ребенка.

— Твоя бабушка ведь не Масло грязное притягивала, так? — я точно знал, что это так, никогда не видев бабушку Петра. — Что-то куда более чистое. Так, если помыслы чисты, чему удивляться?

Чтобы мои слова не прошли в пустую… Если на Игоре я уже крест поставил, то Петр не выглядел безнадежным… Я создал над ладонью шар Крови, чистый и светящийся.

Два парня синхронно вперед подались.

— У бабушки как-то так же было, — сказал Петя. — Но у неё шестьдесят лет практики за плечами. А у тебя? Каким идеалам ты следуешь, что настолько чист?

— Чист — не чист, — передразнил Игорь. — Для целителя это хорошо, не спорю. Но как в драке поможет?

Хороший вопрос.

— На, Петя, — протянул я парню шар чистой энергии. — Втяни в себя и попробуй эту силу на вкус. Постарайся ощутить различия.

С некоторым сомнением Петр сделал, что просили. Кровь легко внутрь него скользнула. Лицо парня разгладилось. Он глаза прикрыл и замер так.

— Ты его усыпил, что ли? — спросил Игорь, у которого «приемник» никогда не замолкал, кажется.

— Помолчи, — сказал ему. — Молчание — золото. Слышал?

— За треп тоже платят, — подмигнул он мне.

Петр глаза открыл, кулак выставил, тот засветился немного. По взгляду его понял, что он оценил и то, что управлять Кровью куда легче, и организм она не травмирует. При этом также усиливает и защищает.

Вот пусть и думает теперь. Размышляет.

— Вы там потренироваться хотели, — напомнил я. — Если с разговорами закончили, то в этом по-прежнему есть смысл.

— Да, было бы неплохо, — согласился Петя, задумчиво смотря на меня.

* * *

На этот раз заниматься пошли во двор, где Петр жил. Далеко уходить не стали.

Про саму тренировку и сказать нечего. Я ожидал большего. Как-то забыл, что, если кто-то умеет драться, это вовсе не означает, что он способен этому учить.

Тренеры из Петра с Игорем были откровенно ужасные. Да и сами они бойцы так себе. На улице кулаками махать — хватало. Но я-то привык другими категориями мыслить. Чтобы оценить чьи-то способности и в условиях ограниченного времени чему-то полезному научить — это надо и талант иметь, и опыт приличный. Чего у парней не было.

Поэтому вся «тренировка» свелась к тому, что потолкались, кулаками помахали, подвигались. В принципе, уже хорошо. Мне надо было учиться своё тело чувствовать, грамотно двигаться. Так я хотя бы со своей неуклюжестью лучше познакомился.

Может, и правда в школу записаться какую? Так и сделаю, если выживу, не стану калекой и устроюсь в лечебницу. Сразу, как на новом месте обживусь, займусь вопросом.

Через пару часов тренировки Игорь сказал, что у него дела, и свалил. Мы же с Петром в дом вернулись. Тема, что я сваливаю, как-то притихла.

Напрягать парня и дальше мне не хотелось, поэтому решил для себя, что завтра официанток поспрашиваю на тему общаги. Они точно знают, где устроиться можно.

Игорь вернулся часа через три, уже под самый вечер. Ему Петр дверь открыл.

— Наш учитель дома? Не сбежал? — донеслось из коридора.

— Здесь он.

— Я с подарками! — крикнул парень. — Олежа, дуй сюда, мерить будем!

Что за подарки ещё? Я бы от меча не отказался, но что-то сомневаюсь, что речь о нем идет.

Заинтригованный и озадаченный, я вышел к ним. Игорь как раз разуться успел. Петр же держал в руках… подарки.

Да уж, да уж.

— Примерь! — радостно потребовал Игорек.

— Это что?

— Пальто.

— Да я вижу, что пальто.

— Ты меня на ноги поставил. А у моих магазин одежды, говорил же. Я им рассказал, что одного человека отблагодарить надо, они мне и помогли подобрать. Ходишь как оборванец, не дело этого. Ты уважаемый целитель, соответствовать надо.

Я посмотрел на пальто, на Петра, на пакеты в его руках, на Игоря и… подумал, что нет смысла спорить, парень абсолютно прав. Хочешь, чтобы к тебе нормально относились, озаботься хотя бы приличной одеждой.

Только вот пусть я в одежде особо и не разбираюсь, но прекрасно вижу — то, что он принес, рублей двести стоит, а то и триста. Так ведь ещё и в пакетах что-то есть. А значит, цена и до всех пяти сотен дойти может.

Это что-то Игорек быстро извлек на свет. Брюки, рубашка и кепка. Рубашка — белая, а остальное — серого оттенка, подобранные в одном стиле.

— Давай-давай, — насел на меня Игорек. — Раздевайся, — это он уже мстительно добавил.

Пришлось изображать из себя куклу и влезать в одежду. Что сказать, глаз у него меткий, размеры идеально подошли. Мне одежда тоже понравилась. Сразу другим человеком выглядеть стал.

— Прямо как студент, — довольно заявил Игорь.

— Это же рублей четыреста стоит, а то и пятьсот, — заметил я.

— А лечение мне встало бы под тысячу, — возразил он. — К тому же мне, как члену семьи, это куда дешевле обошлось. Ещё и в долг дали. Так что не парься, по миру не пойду. Трудом отработаю. Всё по чести, — откровенно заявил он. — Только это, тебе теперь никак нельзя Лютому проиграть. А то жалко обновки-то будет.

— Это да, — согласился с ним Петр. — Теперь приличным человеком выглядишь.

Мои возражения, что это слишком дорогой подарок, никто слушать не стал.

Может, и зря. Отказываться-то я не стал. Мне и правда хорошая одежда не помешает. А вот то, что Игорь в долг у родных, пусть и товаром, а не деньгами взял, откровенно напрягло. Вовсе не из-за того, что сам парень в долги влез. Точнее, из-за этого. По причине того, что я сомневался — рассчитается ли он. Если отдаст, то никаких вопросов. А если нет, получается, это не он подарок сделал, а его родные. Я их не знаю, но в любом случае напрягать чью-то семью не хотелось.

Тем более выглядело это так, будто Игорек готов делать широкие жесты, совсем не думая о том, что будет завтра. Одним днем парень живет.

* * *

На следующее утро, когда вышли на работу, увидели по пути черепков. Они издевательски помахали нам, но подходить не стали. Пошли следом.

— Присматривают, чтобы не сбежал, — пояснил Петр. — Ты под колпаком. Вчера надо было уходить.

— Не переживай ты так. Разберусь, — ответил я спокойно.

— Не разберешься, а разберемся, — поправил он меня.

На работе утро началось как обычно. Я выкроил минуту, поспрашивал девчонок на тему общежития. Мне обрисовали картину, куда податься и сколько это будет стоить. В принципе, потяну худо-бедно. Только вот добираться до ресторана станет не так удобно.

А вот вторая часть дня прошла совсем не так, как я ожидал. Борис Дмитриевич подозвал к себе на кухню.

— Иди сюда, Олег. Здесь пока работы для тебя нет, зато надо кое-что другое сделать. Берешь вот это, — указал он на подготовленную еду «на вынос». — Дуешь в Васильки, прямиком к Аристарху Павловичу. Это для него обед. Человек он занятой, но покушать любит вкусно, мы ему иногда доставляем.

О том, что доставляют не только ему, я был в курсе. В ресторане двое мальчишек подрабатывали. На кухне они показывались мельком. Приходили через черный вход, забирали подготовленную еду да убегали, получая за доставку свою копейку.

Почему отправить решили меня, а не их — показалось подозрительным. Тем более к целителю надо идти. А я что, не против. Взял и пошёл. Ещё и переоделся быстро, так-то в майке работал, на кухне жарко и запачкаться проще простого, а сейчас рубаху подаренную надел. Штаны и ботинки с рынка были, но ничего страшного. Брюки ещё свежие. Пальто тоже при мне — не удержался и сегодня в нем отправился на работу.

Дорогу я знал, добрался быстро и без происшествий. Черепков или других надсмотрщиков не заметил.

Это хорошо. Значит, они не так плотно за мной следят.

Зашёл в лечебницу, там в регистратуре спросил, куда еду нести, у меня спросили фамилию, глянули паспорт и отправили в нужном направлении. А без паспорта бы не пустили? Всё возможно. Повезло мне с ним. Аристарха Павловича встретил по пути. Он рассекал просторы своей лечебницы в белом медицинском халате.

— Олег? — узнал он меня и остановился.

— Я к вам с доставкой, Аристарх Павлович.

— Это ты вовремя, Олег, вовремя… — сказал он задумчиво. — Демьян! — позвал мужчина кого-то за моей спиной. — Отнеси доставку в мой кабинет, сделай одолжение старику.

— Как можно, Аристарх Павлович, — появился молодой парень в поле моего зрения. — Вам ещё до старика много-много лет.

— Если бы, — улыбнулся мужчина.

Коробки у меня забрали и унесли в сторону кабинета.

— Идем за мной, — сказал целитель.

Замечу, что по лечебнице я шатался, сдав пальто, накинув белый халат и надев бахилы. Порядок — это всегда хорошо. Особенно в таком месте.

Я всякого ожидал, но не того, что меня проведут в палату, где лежало человек двадцать больных. Кабинет мужчины находился на пятом, последнем, этаже. Мы же спустились обратно, на первый. Там прошли в дальнее крыло не такого уж маленького корпуса, где и заглянули в нужную дверь. Приглядевшись, понял, что это шпана. У одного даже футболка с черепом виднелась. Все здесь черепки или нет, я так сходу определить не смог.

— Доставили их полчаса назад, — пояснил Аристарх Павлович. — После уличной драки, как можно догадаться. Скажи, как бы ты ими занялся?

— Занялся, как кто? — уточнил я на всякий случай.

— Целитель, — с некоторой долей иронии улыбнулся мужчина.

Очень хорошо. Раз привёл меня сюда, значит, я его всё же заинтересовал. Сам факт того, что меня сюда направили, указывал на это, но сейчас я получил подтверждение. Нужно собраться и проявить себя с лучшей стороны.

— Исходя из того, что никто их не осматривал, сортировку по срочности не проводил, конкретного приказа от старшего врача или целителя не поступало, и мне надо работать с нуля, опираясь только на себя?

Аристарх Павлович поощрительно кивнул.

В этот момент я отчетливо понял, что у меня есть два пути. Показать немного, никак не выделиться и плыть по течению. Второй вариант — показать максимум, засветить свои способности и знания перед Аристархом Павловичем и незнакомым парнями, среди которых черепки, взявшие на меня заказ. К чему это приведет, к каким проблемам, я спрогнозировать так сразу не мог.

Но это, определенно, был шанс, который упускать никак нельзя. А риск… В моей ситуации он неизбежен. Мне ещё не раз придётся рисковать, идя по краю, чтобы добиться своей главной цели.

— Тогда… — набрал я побольше воздуха в грудь и заговорил, четко выговаривая слова, — я бы ориентировался на внешние признаки. Не знаю, сколько точно прошло времени с момента, как они получили отравление, но у некоторых, — обвёл я взглядом лежащих на койках парней, — помимо физических повреждений, которые они, скорее всего, получили в ходе драки, признаки поражения внутренних органов уже проявились.

— Кто из них, по-твоему, в самом плохом состоянии? — спросил Аристарх.

— Если судить по внешним признакам, то вон тот парень, — указал я как раз на того черепка, с характерной футболкой. — Взгляд мутный, он плохо понимает, где находится. Дыхание тяжелое, затруднено. На коже видны трупные пятна. Покрылся испариной. Ставлю на то, что там проблемы с легкими из-за отравления Маслом. Возможно, ещё что-то.

Аристарх Павлович подошёл к парню, приложил ладонь к его груди и… дыхание черепка выровнялось, он перестал тяжело дышать, успокоился, расслабился и уснул.

Вот оно, мастерство. Я тоже так смогу через годик, если обеспечу нормальные условия для развития.

— Ты прав, — кивнул мне целитель, — этот был самый тяжелый. Кто-то из вас, — обратился он к пострадавшим. — Хочет получить лечение от внештатного ученика, под моим присмотром, вне очереди?

Разом лес рук поднялся.

— Выбирай любого.

А ты, Аристарх Павлович, не мелочишься. Прижал меня так прижал.

Бравировать я не стал. Выбрал средний по сложности вариант. Чтобы и себя показать, и не надорваться, и не обосраться. Я всё же не полноценный целитель сейчас. К тому же сделать надо быстро, а не как с Игорьком, когда время и подумать было, и диагностику полноценную провести. Сомневаюсь, что Аристарх Павлович меня час ждать будет.

— А мы? — спросил один из парней, когда я его соседа выбрал.

— До всех очередь дойдет, — ответил Аристарх Павлович. — Олег, общей чистки будет достаточно.

— Как скажете.

Это хорошо, что одна лишь чистка. Исцеление, заживление ран — а парень выглядел побитым, с фингалами и потеками крови на теле, всё это куда сложнее для меня сейчас.

Ничего нового я не увидел. Уже хорошо знакомая картина. Кто-то перенапрягся, Вдыхая грязное Масло. Предел у парня неплохой был, никакого серьезного отравления не началось. Я убрал лишнее, Аристарх Павлович молча указал скидывать грязь в утку, которую сам же рядом со мной и поставил. Откуда он её достал, я пропустил — сосредоточился на пациенте.

Минут за семь управился. Мог бы и быстрее, но спешить тоже нельзя. Сверх меры, имею в виду. Поэтому поработал я с ним основательно. Заметил и старые залежи, но трогать их не стал. Это уже совсем другой уровень. Надо всё же придержать некоторые козыри.

Как закончил, целитель сам подошёл и проверил парня. Удовлетворённо кивнул. Ещё что-то с ним сделал, общие раны исцеляя.

— Остальное само пройдет, — сказал он пострадавшему. — Молодые люди, вами скоро займутся, как штатный целитель освободится. А ты, Олег, иди за мной. Поговорим.

Я вздохнул и поплёлся за ним. Доставил обед, ага, как же. Сейчас крутить меня будут.

Глава 17

К сожалению или к счастью, в прошлой жизни у меня не было опыта плетения интриг и решения сложных, так сказать, социальных вопросов. Когда на улице оказался — занимался всяким разным, но много добрых людей на тот момент ещё оставалось. Если сравнивать с жизнью кочевников, то это небо и земля. Не такие уж тяжелые вызовы тогда передо мной стояли. Когда в целители пошёл, там тоже никаких сложностей не было. В прислужники брали всех желающих. Тем более времена смутные уже начались, целительская помощь много кому была нужна. Дополнительная, пусть и детская, пара рук лишней не оказалась. С обучением тоже никаких проблем — в рамках своего ранга ты получал всё необходимое. Главное, интерес и старательность проявляй. Когда в армию попал, там общее дело делали. Многие кого-то из близких потеряли. Видели ужасы, которые нежить творила. Какие там интриги? Нет, конфликты в коллективе были, но… Всё же люди моего мира из другого теста были слеплены.

Здесь же я сначала наблюдал, как за счёт Олега самоутверждались несколько лет. Потом сбежал и к кочевникам подался — насмотрелся, как за их счёт, да и за счёт их здоровья зачастую, другие люди нажиться и проблемы свои порешать хотели. Сейчас вот в столицу прибыл и столкнулся с такими страстями, что диву давался. То безумные аристократы, то шпана, которая себя гробит.

Аристарх Павлович тоже тот ещё фрукт.

Приходилось напрягать мозги, чтобы просчитать его, выбрать оптимальный следующий шаг. При этом я по-прежнему не знал многих социальных нюансов, которые бы помогли избежать беды.

Сначала целитель мне говорил, что нет, в лечебницу никак взять нельзя. Теперь выдергивает через Бориса Дмитриевича и приводит к пациентам, чтобы получить ещё одно подтверждение того, что я что-то могу.

Зачем, если меня не собираются брать? А если собираются, то как же все те слова, что нет, без образования и рекомендаций никак нельзя? Или собираются, но как-то неофициально? Не самая глупая версия, учитывая, что я уже в курсе про то, какой здесь превышающий предложение спрос на чистку организма от Масла.

В общем, пока шёл за мужчиной, мне было о чем подумать. Жаль, времени почти не дали.

Аристарх Павлович провёл меня в свой кабинет. Тот у него просторным оказался, из нескольких комнат. В первой, проходной, миловидная девушка сидела, а второе помещение, побольше, было рабочим местом целителя. Куда мы и зашли.

— Что же, голубчик, — уселся мужчина в кресло и уставился на меня задумчиво. — Рассказывайте.

Его снисходительный тон мне не понравился. Но я одернул себя, уже в который раз напомнив, что он сейчас видит щуплого подростка, а не равного коллегу.

— Что рассказывать, Аристарх Павлович? — постарался я сделать лицо невинным.

— Для начала расскажите… — покосился он на коробки с едой, которые, пока нас не было, успели запах распространить, — про в взаимосвязь поражения внутренних органов и внешних признаков. Как, не диагностируя пациента, определить, что у него не так.

Я отметил, что он обращается ко мне подчеркнуто на вы. Прохладно, я бы сказал. Тоже что-то значит?

Касаемо вопроса, он не самый страшный. Я уже продемонстрировал, что кое-что в этом понимаю. Сейчас целитель хочет оценить, насколько далеко простираются эти знания.

Прокашлявшись, я начал отвечать.

Аристарх Павлович слушал молча, никак не перебивая. А я… А что я. Рассказал ему основные признаки, которые, в теории, я мог изучить где-то самостоятельно.

— К сожалению, мне не хватает более обширных знаний, да и наработанной практики, чтобы диагностировать точечно, — закончил я свою речь.

— Думаете, практика поможет? — спросил он.

Думаю? Точно знаю.

— Предположу… — запнулся я, подбирая слова, чтобы лишнего не ляпнуть, — что по тому же оттенку глаз или кожи можно определить… Да считай, что всё. Степень загрязнения, его продолжительность, пострадали ли внутренние органы и… — я снова запнулся, не уверенный, что это стоит озвучивать. — Какой именно разновидностью Масла был поражен человек.

— А это имеет значение? — снова без эмоций спросил он.

Так что у меня стало закрадывалось подозрение, что чушь несу.

— В случае легкого заражения — нет.

— А в случае тяжелого?

Вот же черт хитрый. Так он меня своими вопросами быстро раскрутит.

— А в случае тяжелого, допускаю, это будет иметь значение.

— Только допускаете?

Нет, точно знаю. Могу даже на практике показать.

— Я замечал, что моя сила по-разному реагирует на разные типы чужого Масла.

Ну, вот и всё. Сейчас он задаст очередной вопрос и окончательно загонит меня в тупик.

Дело в том, что целители трансформировали Кровь под определенные задачи. Для чего, во-первых, надо знать об этих трансформациях, а во-вторых, уметь их делать. К примеру, с энергией с плана огня проще работать охлажденной Кровью, с антивоспалительным эффектом.

Но откуда я это могу знать? Да и знает ли сам целитель? Вдруг он про типы трансформации не знает?

Прошла где-то минута. Аристарх Павлович молчал. На этот раз реакция тела ждать себя не заставила. Вся моя спина взмокла. Так, что пошевелиться неприятно — мокрая рубашка сразу натягивалась. Так я и стоял, замерев и размеренно дыша, чтобы не выдавать беспокойства.

— В целом, придраться не к чему, — вынес мне оценку целитель. — Но откуда у вас, Олег, такие познания?

Как же это неприятно, когда в животе что-то ухает вниз и делает кульбит. При это я точно осознавал — это не совсем мои реакции. Сам же я умудрялся сохранять ясность мысли, обдумывая линию поведения и подмечая те скупые реакции мужчины, которые он выдавал.

Теперь начиналась самая сложная часть разговора. Опытные целители — это ведь не про одно лишь исцеление больных. Это ещё и про усиление себя. Улучшить зрение, чтобы в деталях мельчайшие подробности замечать. Улучшить нюх — запах тоже многое рассказать способен. Улучшить… Ближайший термин, который я смог найти в этом языке — эхолокация. Только вместо звука — колебания Крови. На моем языке эта способность называлась «единение» и «чувствование». Когда направляешь в пациента собственную Кровь и ловишь отклик, по малейшим колебаниям понимая, что там у него внутри.

Здесь и сейчас это означало, что Аристарх Павлович должен читать меня как открытую книгу. Хорошо, что этот момент я продумал и подготовился.

Заранее настроившись, я в мыслях переключился между своими жизнями и, замешивая воспоминания этой с воспоминаниями прошлой, принялся отвечать.

— Как вы знаете, я сирота. В приюте совсем невыносимо было, поэтому — сбежал. Случайно попал к кочевникам. Там разный народ встречался, не все из них пропащие. Так и получилось, что… — я замялся, отыгрывая роль, — вы, наверное, в курсе, что кочевникам приходится с самой черной работой сталкиваться. А там всякого нахвататься можно. Так я в себе дар и обнаружил. И себе помочь хотел, и стариков, которые меня под крыло взяли, лечить приходилось. А то как на скотобойню какую-нибудь зайдем, хоть помирай, — выдал я часть правды этого мира. — Потом мне на пути человек повстречался. Старый… Говорил, что врачом и целителем работал, но дар утратил. Всякое мне рассказывал. Не сильно много, всё же кочевники на месте не сидят. Дальше я сам пробовал, кое-что получалось, — закончил мысль.

Повисла тишина. Мужчина сидел подобно статуе. Только глаза и двигались, меня изучая.

— Дар пробудился, советом помогли, сам пробовал, — подытожил Аристарх Павлович. — Либо ты, Олег, — перешёл он резко на ты, — нагло мне врешь, либо настоящий гений.

Сказал он это добродушно, и я выдохнул, изображая смущение. Кажется, легенда сработала. Тем более, считай, так оно и было. Просто в другой жизни. И люди помогали советом, и мудрецов всяких слушал, и сам до многого дошёл. Война — это ведь такая штука, там ты либо учишься быстро, либо умираешь. Сам умираешь и других спасти не успеваешь.

— В ученики возьмете? — прямо спросил я.

— Это подумать надо, — не дал он прямого ответа. — Через три недели решим. Завтра тоже еду приноси. А пока — свободен.

Попрощавшись, я вышел из кабинета. Минуты через две, когда за территорию лечебницы вышел, накрыло с двойной силой. Ладони вспотели, воздуха перестало хватать. На лавку ближайшую присел да отдышался. Дал мозгам и сердцу охладиться. Произошедшее в голове прокрутил. Пожалуй, что хорошо прошло. Этот дядька явно ко мне присматривается. Надо бы узнать у Петра, какие порядки в больнице, какая иерархия, что за экзамены. А главное — что нужно знать, чтобы себя показать с хорошей стороны.

С одной стороны, хорошо, что план ускорился. С другой — собери я больше информации о том, как жизнь целителей устроена, что они могут, а что нет — сегодня бы куда лучше разговор провёл. Но, может, и к лучшему оно. Все мои волнения должны вписываться в образ юнца. Глядишь, Аристарх Павлович лишнего не подумает.

С этими мыслями обратно в ресторан и отправился.

* * *

Демьян после рабочего дня подкараулил Тамару и решил составить ей пару по пути до метро. Та и рада была. Завязался разговор и юноше даже усилий не пришлось прикладывать, чтобы узнать свежие сплетни.

— Представляешь, сегодня кто-то новенький к нам приходил, — щебетала девушка. — Его Аристарх Павлович лично привечал! Ты должен был видеть этого парня, он из ресторана еду принес. Помнишь?

— Молодой такой, — покивал Демьян.

— Молодой да талантливый! Я потом спросила, представляешь, он очистку провёл! На тех бандитах, которых сегодня полную палату привезли!

— Прям так и очистку? — не поверил Демьян.

— Да точно тебе говорю! — уверенно заявила девушка. — Его потом Аристарх Павлович лично опрашивал. В медицине этот парень кое-что понимает. А знаешь, что самое интересное? — перешла девушка на шёпот, когда они к спуску в метро подошли. — Он сирота! Кочевник! Только представь себе, считай, на улице всему учился! Как такое возможно?

— Не представляю, — честно ответил Демьян.

Странного парня он и сам приметил. Потом выяснил, что тот и правда очищение провёл. Так что сейчас Тамара в этом вопросе ничего нового не сказала, лишь подтвердила слух.

Новость про то, что парень учился где-то на улицах, развеселила Демьяна. Он даже выдохнул, перестав опасаться конкурента. Что за глупость? Медицину на улицах не выучить, так не бывает. Но следующие слова Тамары заставили его снова напрячься.

— Аристарх Павлович попросил меня подготовить список литературы для младшего целителя. Ещё и пару книг взять из нашей библиотеки. Чтобы завтра вручить этому парню.

— Он опять придёт? — спросил Демьян.

— Да, Аристарх Павлович уже распорядился, чтобы я насчёт ежедневных обедов договорилась с Борисом Дмитриевич. Как бы так не вышло, что этого паренька в личные ученики возьмут… — стрельнула девушка глазками в потенциального жениха. — Очень уж Аристарх Павлович был доволен…

На самом деле девушка никакого довольства не заметила. Быстро отобедав, целитель ушёл к пациентам. Но Тамаре хотелось посмотреть реакцию Демьяна, который и сам метил в личные ученики, вот и придумала.

— Личный ученик с улицы, — сказал он удивленно-презрительно. — Наша больница этого не переживет! Целительство — дело благородное!

Тамара на это только посмеялась.

* * *

Борис Дмитриевич хмуро посмотрел на Петра, который выложил ему историю, в которую они влипли.

— Озадачил ты меня, Петр. Заказ — это серьезно у черепков. Знаешь их правила?

— Если заказ не выполнили, платят неустойку, — мрачно смотря в пол, ответил Петр. — Цена вопроса двадцать тысяч рублей.

— За эти деньги новый ресторан можно открыть. Откуда у Дарвина такая сумма, чтобы выплатить её, если к ним пойдешь?

— Он офицер черепков, — ответил неуверенно Петя.

— Да хоть капитан. Сумма слишком серьезная. Либо он замазался по полной и самой черной работы не гнушается, либо я даже не знаю, — осуждающе покачал головой Борис Дмитриевич. — Так… — он протянул руку и взял трубку телефона, набрал номер и стал дожидаться ответа. — Катенька… — сказал он в трубку, — Валеру позови. Борис спрашивает. — Мужчина замолчал, дожидаясь ответа. — Привет-привет, как здоровье, Валер? Да я это, я. Сам нормально. Людей кормлю на пенсии. Тут оказия вышла. Твой заказ взяли на моего сотрудника. В связи с недавним событием. Ты должен знать о нем. Да-да, совсем молодые с ума посходили. Чего хочу? Так понятно чего. Паренек-то хороший, по всем понятиям молодец. Гостей спас, представляешь? Да, сам посудомойщиком у меня работает. Но голова у него на плечах есть, в целители метит. Аристарх Павлович его присмотрел, а старика сложно удивить. Не шучу, талант у себя пригрел. Нельзя его в обиду давать. Может, придумаем, что сделать? Подумаешь? Хорошо, Валера, ты подумай обязательно. Буду признателен.

Положив трубку, Борис Дмитриевич уставился на Петра.

— Что там? — спросил тот с надеждой, хоть и видел, что лицо у мужчины отнюдь не радостное.

— Послали меня завуалировано. Обещали посмотреть, но понятно — ничего смотреть не будут. Черепки… — сказал он с презрением. — Давно князю на них управу пора найти, дак кто же этим заниматься будет, когда там такие деньги крутятся?

— Значит, помощи не ждать? — спросил Петр.

— А какой помощи ты хочешь? Я подумаю, конечно. Можно спрятать его, жилье уж найду. Только они его всё равно достанут, ты это должен понимать, Петя. К тому же Аристарх Павлович и правда глаз на парня положил. Не просто так я его отправил еду доставить. Думаю, ещё несколько раз вызовет. А раз так, значит, ему на улице появляться надо, а эти черепки хуже тараканов.

— Ладно, дядь Борь, простите, что проблемы свои взвалил.

— Ты пока не отчаивайся, — сказал строго мужчина. — Я подумаю, что сделать можно.

* * *

Оставшийся день пролетел как обычно, чему я порадовался.

В своих планах я не учёл, что насчёт общаги надо идти договариваться пораньше, а не в десять, как заканчиваем. После встречи с целителем вылетело из головы. К Борису Дмитриевичу тоже как-то неудобно подходить было. Он мне и так денег дал, чтобы приоделся, а я, получается, ему это даже не возмещу, свалив через три недели. Ещё и отпрашиваться… Нет, придётся, куда деваться-то, но, видимо, уже завтра.

Петр ещё подходил, сказал, что вместе домой пойдем, и чтобы я не чудил.

Чудил… Сегодняшняя встреча с Аристархов Павловичем заставила почувствовать особо сильное недовольство, что цель настолько рядом, а у меня её пытаются отобрать.

Время, время, время. Всё упиралось в него.

Если бежать — потерять ещё год минимум. Потенциал развития тоже упустить. В столице всяко проще провернуть задуманное. Если же не бежать, то… То, походу, у меня и не остаётся вариантов. Что делать с черепками — я не представляю.

Шли мы на этот раз не вдвоем. Игорек тоже к десяти подошёл. Втроем и дотопали.

Это было забавно, если забыть про серьезность ситуации. Двое молодых парней охраняют меня, того, кто убивал королей мертвых и бросил вызов богу. Но таковы реалии. То были заслуги прошлой жизни, а сейчас я начал даже не с нуля, а с отрицательных значений.

Черепков тоже встретили. Точнее, они нас. Не подходили, молча проводили до дома. Как шакалы добычу ведут. Ждут своего часа.

Дома состоялось короткое совещание. Петр поделился тем, что Борис Дмитриевич помочь не сможет.

— Он кому-то знакомому из черепков звонил, — пояснил парень. — Сказал, что его вежливо послали. Да и, зная черепков, эти ублюдки от своего не откажутся.

— Тогда переходим к подкупу других группировок? — спросил Игорь.

— А что Аристарх Павлович? — покосился на меня Петр. — Как ваша встреча прошла? Может, он поможет?

— Присматривается ко мне, — пожал я плечами. — Не знаю.

— К нему лучше за помощью не обращаться, — задумался парень. — Он не любит проблемы, особенно драки, и все эти разборки считает глупостью.

— Но Олег-то не виноват, — заметил Игорь.

— Не виноват. Но между тем, чтобы взять талантливого парня в ученики и продинамить проблемного сироту, не такая уж большая разница.

— И то верно, — нехотя согласился Игорек.

— Как-то вы слишком лично мои проблемы восприняли, — сказал я.

— Твои? — хмыкнул Игорь. — Ты целитель не по годам крутой, но не говори о том, чего не понимаешь.

— Так, может, просветишь?

— Если Петр захочет, расскажет.

— Здесь конфликт не только с тобой, — сказал он. — Но и со мной. Ты лишь повод.

— Ну, если ты так говоришь… — не удержался я от иронии. — То иди к черепкам, а через пару месяцев вынесем этого Лютого и уйдешь от них.

Оба парня замерли. Игорек так и вовсе поцокал.

— Вот, опять, — сказал он мне. — Глупость сморозил. Черепков бывших не бывает. На перо нашего Петра посадят, — парень провёл себя большим парнем по горлу. — Если кинет их.

— Тогда да, не вариант, — вздохнул я, подумав, что никто иронию не уловил. — Так что за личная история? Или она настолько личная, что не подлежит разглашению?

— Я в ней ничего такого не вижу, — ответил Игорь. — Это Петр и Дарвин всё слишком серьезно воспринимают.

Я посмотрел на Петра. Тот поиграл желваками, но таить не стал и рассказал.

— Ты уже в курсе, что мы раньше дрались. Втроем и дрались. А потом одно за другим случилось. Мои родители на войне погибли. Они целителями полевыми были. Бабка слегла после этого, с работы ушла. Я ещё злой был, драться ходил, пар спускал. Ну и допрыгался. Сам догадайся, чем это кончилось. Словил серьезное отравление, думал, всё, сдохну. Но бабка вытащила. Из-за чего ей ещё хуже стало. Здоровья уже не хватало, так я волнений добавил. Закончилось это тем, что она с меня стребовала обещание, чтобы больше не дрался. Я и сам не особо хотел уже. Прочувствовал, каково это, дыхание смерти ощущать, когда тело гниет. А дальше…

— Да говори уж, — махнул рукой Игорек. — Было и было.

— Драться я закончил после серьезной битвы, где нас всех троих отметелили в очередной раз. Игорь с Дарвином не успокоились и заканчивать не собирались…

— И снова влипли в неприятности? — посмотрел я на Игоря.

— Да, Дарвина переклинило, и он мести возжелал, — ответил парень. — После чего нас отметелили ещё сильнее.

— Если бы я рядом был, может, и не вышло бы так плохо.

— Может, если бы, — передразнил Игорь, — ты заранее сказал, что не придешь. А то, что Дарвин — идиот, — это его личная проблема. Ну и моя. Тоже идиотом самоуверенным был. — самокритично заметил Игорь. — В общем, закончилось всё тем, что Дарвин присмерти оказался. А деньги ещё на прошлое лечение потрачены были. Петр тоже ничем помочь не мог. Его бабушке тогда плохо было, короче, не до нас, придурков. Пришлось Дарвину в долги залезть. Так и попал к черепкам. Вляпался в их дела по самую макушку.

— И винит он в этом меня, — закончил мысль Петр. — Отчасти по делу.

— А отчасти — потому что мозги у него набекрень, — покивал Игорь. — Поэтому не думай, Олежа, что это только тебя касается. Дарвин по-своему поквитаться с Петром хочет. В идеале — подчинить его. Заставить вернуться на улицы.

— Тогда это будет означать, что он прав, что Петр и правда предал, — продолжил я мысль.

— Ну… пожалуй, — задумался Игорь, — слушай, а ведь точно! Раз ты ради какого-то левого пацана на улицы вернешься, да ещё к черепкам пойдешь, то получается, не друг ты Дарвину!

Игорь удивлённо на Петра уставился, озадаченный тем, что план настолько хитер.

— А если не пойду, — продолжил Петр, — то тоже предатель. Пацана приютил, подружился и кинул. Не захотел сам за него подставляться. Как ни крути, а быть мне предателем.

— Что-то я об этом не подумал… — завис Игорь, заново осмысливая конфликт.

Какие страсти-то здесь кипят.

— Вот и получается, что если бы ты со мной не общался, — сказал Петр, — скорее всего, черепки не стали бы связываться с этим Иваном. Они не совсем отбитые, чтобы заказ у настолько проблемного клиента брать.

— Но вмешалось личное, и Дарвин согласился, — закончил мысль Игорь.

— Видимо, вам, ребятки, совсем по жизни нечем заняться, если вы такой хренью страдаете, — не удержался я.

Игорь удивленно брови вскинул, не ожидая такой подачи. Петр тоже озадаченно посмотрел.

— Давайте спать, — глянул я на часы, — всё равно на ночь глядя ничего не решим, так выспимся хотя бы. Завтра ещё подумаем.

От разговора мне как-то легче стало. Не одному с проблемой разбираться придётся. Всё веселее.

* * *

Днем я надеялся, что Игорь у себя останется, но нет. Разместился на полу, мне же диван отошёл.

Но надеялся я по другой причине.

В идеале мне надо было провести десяток-другой полноценных тренировок, чтобы хорошо изучить доступные возможности. Кое-что я делать начал прямо сразу, как из приюта сбежал. Но это так, мелочь. Без Источника мои возможности были совсем урезаны. А открыл я его как раз перед тем, как податься в столицу.

Да и, по правде говоря, в то время я совсем иначе смотрел на свой путь развития. Исходя из того, что мне придётся сражаться против нежити. Для чего сначала стать целителем, спокойно развить всё необходимое, перестроить тело. Проще говоря, я собирался вырастить из себя воина-мечника с трансформированным организмом, который будет использовать чистейшую Кровь.

Но сейчас передо мной встала совсем другая задача. О которой в прошлой жизни я и подумать не мог.

Сражаться с подростками. Надо же.

Думаю об этом, и кажется, что это не другая жизнь, а чрево бога смерти, где он изощренно надо мной издевается. Подарил надежду, поставил в дурацкие условия и смотрит, как я тут барахтаюсь.

Ладно, думать об этом — гарантированно заработать себе безумие. Пока буду исходить из того, что шансы у меня всё же есть.

А раз так, то…

Сегодня мне повезло. Игорек обладал отличной способностью к засыпанию. Лег и уже минут через десять размеренно засопел. Я выждал ещё некоторое время, соскочил с дивана и, прислушиваясь к его дыханию, вышел на балкон.

Выход был на кухне, не в зале, поэтому я всерьез рассчитывал, что никто не услышит.

Мне нужно было открытое пространство, и ничего лучше балкона в текущих условиях, не вызывая лишних подозрений, я не придумал. Тем более, с балкона открывался вид на реку. Вот туда и буду… стрелять.

А собирался я всего лишь проверить ту идею, которая вчера пришла в голову — использовать для боя не Кровь, а Масло. Сила адепта также зависела от того, насколько большой Вдох он способен сделать. Проще говоря, сколько втянуть в себя энергии за раз. Также сила зависела от того, сколько энергии можешь удержать в Источнике и вне его, то есть в теле. Последнее, что для меня сейчас важно, — это смогу ли я создать из Масла что-то достаточно опасное, чтобы отбиться, при этом не нанести повреждений самому себе. Как телу, так и Источнику.

Этим я и прозанимался следующие полчаса, хорошенько так замерзнув под весенними ночными ветрами. Вдыхал, создавал шар над ладонью, уплотнял, отправлял в сторону реки.

Когда закончил, вернулся, прокрался мимо Игоря и сходил в ванну, отмыть руки.

Выводы были удручающие. Если просто вдохнуть Масло, то его можноперехватить контролем и не позволить осадку распространиться по организму. Следовательно, и вреда никакого нет. При этом я тратил Кровь, которая находилась в Источнике. Сам по себе Вдох ничего не стоил, но удержание Масла уже расходовало силы.

Если же попытаться использовать это Масло без Крови, то… Осадок проникал в Источник и расходился по телу. Это как работать в перчатках и без. Кровь сложнее и дольше получать, но она защищала меня.

Единственная хорошая новость — за счёт накопленной Крови, я мог ударить Маслом. Плохих же новостей было куда больше. Во-первых, сам осадок, что расходился по организму. Но он ещё ладно, я способен сам себя почистить. Во-вторых, осадок на Источнике. Признаюсь, я, как первые отметины заметил, сильно испугался. Понятия не имею, что произойдет, если Источник «загрязнится». Возможно, потеряет часть своих свойств. Возможно, начнет постоянно отравлять организм. А быть может, и вовсе разрушится. В прошлой жизни я с подобным не сталкивался, но предполагал, что цена мне не понравится. В-третьих, доступные мне силы, даже если хитрить — по-прежнему удручающе малы.

Вот и получается, что если пройти по краю, то в зависимости от времени на подготовку, я смогу выдать одну-две атаки. Если повезет, штук пять. Как-то этого маловато для серьезной драки. К тому же я не знал, что умеет этот Дарвин. Если он овладел хотя бы примитивной защитой в виде пленки из Масла по всему телу — я его точно не пробью. Да и просто хорошо тренированного бойца вряд ли получится свалить.

Так себе перспективы. Надо думать, что ещё сделать могу.

* * *

Утром ничуть не удивился, когда черепков увидел. Игорек дернулся в их сторону, но придержал его.

— Я зачем тебя на ноги ставил, а? — шикнул на парня. — Сейчас это ни к чему.

— А чего они, — ответил он, но дальше лезть не стал.

Нам вслед посвистели, но, как и вчера, проводили до ресторана да отстали.

Петру дали на раздумья три дня. Сегодня второй. Нет гарантий, что этот Лютый сдержит слово, поэтому исходить стоит из того, что появиться может в любой момент. В контексте этого я здраво опасался, что по пути в лечебницу могу встрять.

Так оно и вышло. Как в воду глядел.

* * *

Демьян пришёл в лечебницу с утра пораньше. Спалось ему сегодня плохо. Подходил очередной день, когда надо отдавать часть долга, а денег было впритык. Ещё и эта ситуация с учеником. Слухи по всей лечебнице гуляли, когда же Аристарх Павлович себе выберет нового подопечного.

Юноша не сомневался, что и в этот раз ему не повезет. Жизнь парня никогда не баловала. Всего приходилось добиваться своим трудом. Вот и сегодня Демьян решил, что надо подстраховаться и повысить свои шансы. Парень пришёл пораньше, сделал обход и нашёл того, кто ему подойдет.

Аристарх Павлович мог сколько угодно заявлять, что двери лечебницы открыты для всех. Фактически это так и было. Двери и правда открыты. Но число коек ограничено. Для простолюдинов есть отдельные места, это да. Но всех желающих лечебница физически вместить не могла. Целителей также на всех не хватало. Как раз из-за политики открытых дверей. Каждому работнику приходилось зашиваться, но оно того стоило. Отработаешь лет пять в этой лечебнице, потом уйдешь в другую больницу, начнешь получать нормальные деньги за свои услуги. А то и вовсе к аристократам возьмут.

Здесь тоже рубль поиметь можно. Если кто захочет вне очереди лечение получить да побыстрее здоровье восстановить.

Вот Демьян и искал такого человечка. Точнее, такого, у кого денег нет, но койка ему в общей палате досталась. Один из черепков, рядовой пацан, у которого не нашлось десятки, чтобы его ещё вчера на ноги поставил кто-нибудь из целителей. Случай-то типичный. Легкое отравление. Он бы и сам с ним справился, но перешёл свой небольшой предел.

— Мною займутся наконец? — оживился парень, чье тело сыпью покрыло.

Демьян оценил его состояние и подумал, что клиент в нужной кондиции. Сыпь-то чесалась наверняка, всю ночь парень не спал.

— Если сделаешь кое-что для меня, то поставлю на ноги прямо сейчас, — заявил Демьян.

Свою карьеру он связывал с очищением в том числе, обнаружив к этому дар. Не такой выдающийся, как хотелось бы, но справиться с парнем за раз он мог.

— Что нужно сделать? — подозрительно спросил черепок.

— Иди за мной, — позвал Демьян.

В палате, где ещё семь человек лежало, он о делах говорить не собирался. Хорошо ещё, что в это время большинство спало и только черепок с сыпью мучился. Отведя парня в туалет, Демьян обрисовал задачу.

— Возьмешь друзей и встретишь одного парня. Он работает в ресторане Бориса Дмитриевича. Знаешь место?

— Знаю, как не знать, — шмыгнул носом парень. — Если убить надо, одного лечения маловато.

Демьян хмыкнул. Эти черепки совсем без тормозов. Даже не сержант и тем более не офицер, а уже на убийство готов, лишь бы заплатили.

— Он понесет еду. Сюда, к нам, — пояснил Демьян. — Нужно его немного побить, испортить внешний вид и растоптать коробки с едой. Калечить не надо. Главное, чтобы выглядел отвратно. Пальто ему там порвите, в луже искупайте, — парень бросил взгляд в окно.

Ночью прошёл дождь, поэтому недостатка в лужах не было.

— И всё? — с подозрением спросил черепок.

— Да. Я дам тебе десятку сейчас…

Демьян залез в карман и достал подготовленную купюру. С деньгами ему физически не хотелось расставаться. Но с черепками лучше так — заплатить. Тогда это не простая просьба — а сделка.

— Лечение сейчас, десятка на руке тоже, и лечение мне и моей группе вне очереди, бесплатно, если припрет, — глаза черепка жадно заблестели.

— А ты не охренел? — удивился наглости Демьян.

— Сдается мне, еду таскают в этой лечебнице единственному человеку — Аристарху Павловичу. А оставить его без обеда — это как-то не по-людски, — ощерился парнишка, демонстрируя, что не все зубы у него на месте.

— Хорошо… — нехотя сказал Демьян. — Ещё по одному разу поставлю на ноги тебя и четверых твоих друзей! Но чтобы не упустили его! — отдал парень деньги. — Если свеженьким сегодня придёт, неустойку платить будешь. По всей сумме, по десятке за каждое лечение.

— А если он не пойдет? — парень оказался не так глуп.

— Тогда завтра его пошлют.

— А если и завтра не будет? Мне его вечность караулить? Неделю готов ждать. По рукам?

— Черт с тобой, — раздраженно бросил Демьян и пожал руку.

— Тогда лечи меня, а то не успею друганов позвать.

В этот момент Демьян очень надеялся, что затея его окупится.

Глава 18

Сегодня мне тоже сказали еду отнести, но перед этим Борис Дмитриевич позвал к себе в кабинет.

— Про твою проблему в курсе, — сказал он с ходу. — Петр рассказал. Черепки — это серьезно. Полностью отвадить у меня их не получится. Шпана ещё ладно, но за ними серьезные люди стоят.

— Борис Дмитриевич, — вставил я. — Да не переживайте вы. Разберемся как-нибудь.

Я постарался, чтобы мой голос прозвучал максимально уверенно.

— Знаю я, как вы разберетесь. Будь это обычные разборки, я бы и слова не сказал, — посмотрел он на меня неодобрительно, а лицо у него, надо сказать, выразительное. — Заказ — это серьезно, Олег. Проще всего тебе из города уехать. Не думал?

— Думал. Но уехать — это значит в лечебницу не попасть.

Я, как у кочевников оказался, почти сразу начал информацию нужную собирать. Что за мир, как он устроен, какие слухи гуляют. Со стариками ходил, болячек у них своих полно, всё же жизнь кочевника не располагает к здоровью. Да и здесь свои познания дополнил. Поэтому о том, как обстоят дела в других города, я более-менее представлял и не просто так именно в столицу поехал.

Считается, что дар целителя — редкий. Очень мало их. Что я и сам уже увидел. Обычному человеку нет и шанса попасть на прием именно к целителю. Банально из-за корысти. Я, в принципе, понимал тех, кто дар в себе обнаружил и хотел устроиться получше. А получше — это где? Правильно, под рукой у бояр. Вот и получается, что если наставника я и найду где-то в другом месте, то сразу попаду под чью-то руку.

В этом случае можно сразу и к Сокольникову уходить. Он-то меня спрячет, но службу потребует. Если дам обещание, а дать придётся, то… В общем, сложно всё с обещаниями. Слово своё держать так же важно, как и обеты. Если принудят службу нести — это одно. Слова не давал, сбегу сразу, как смогу. Если сам соглашусь — а куда от себя убежишь? Не вариант.

Другая причина того, что я именно в эту лечебницу хочу попасть, — их отношение к больным. Сила целителя зависит от его контроля, знаний, Источника, чистоты Крови. Но в первую очередь важна воля целителя. А воля — это и обеты, и аскезы, и практики, и определенный подход к делу. То, что я увидел в этой лечебнице, их готовность заниматься любым человеком не ради денег, а просто потому, что это — правильно — больше всего напоминало волю целителя. Пусть и с некоторыми оговорками.

Проще говоря, лучше места я не найду. Не в этом государстве. Уж по городам я покатался и ничего подходящего не встретил.

— А что тебе лечебница, если руки-ноги переломают? — резонно спросил Борис Дмитриевич.

Я плечами пожал, не зная, что ответить. Не объяснять же ему, какие ставки на кону. Вдруг, если сбегу, через десять лет вторжение мертвых начнется и мне не хватит именно этого потерянного времени?

— Что ты за человек такой, Олег. Сложный, как фрукт заморский, — выдал Борис Дмитриевич. — У меня знакомые есть среди городовых. Я их попросил по дружбе чаще гулять на пути от ресторана до дома Петра. Это всё, что могу сделать. Черепки, если городовые рядом, не тронут. Но сам понимаешь. Захотят, изыщут возможность. Поэтому берегись, Олег, хороший ты парень, не позволяй сгубить себя.

— Спасибо, Борис Дмитриевич, — поклонился я.

— Я не боярин, чтобы кланяться, — махнул он рукой. — Иди. Неси обед Аристарху Павловичу.

* * *

Переоделся, забрал пакеты с едой да выдвинулся в лечебницу. Надо будет потом как-то отблагодарить Бориса Дмитриевича. И я даже знаю как. Целитель много чего сделать может. Мужчина, хозяин ресторана, — немолодой бывший военный, как я понял. Всякие болячки в организме накопились. Я его потом так обновлю, что здоровее молодых будет.

Об этом и думал, пока шёл. Старался держаться оживленных улиц, но обед, народу не так много.

Тройку парней приметил заранее. Они навстречу двинулись, ухмыляясь. Сразу почувствовал — по мою душу.

Началось уже?

Встретить они меня решили на узкой улице. Тут всего ничего идти, метров пятьдесят, считай, один дом. Два тротуара и одиночная полоса для машин. Не разгуляешься. Обернулся и увидел ещё одного паренька. За мной шёл.

Да уж, да уж.

Разведчик из меня так себе. Слежку не заметил. А ведь ещё с едой иду, в новой одежде, чтобы во всей красе перед Аристархом Павловичем предстать.

Вот и предстану. Переломанным.

— Закурить есть? — вышел вперед один из них.

— Закурить? — остановился и я. — Курение здоровью вредит, а по тебе и так больничка плачет.

— А ты что, дохтор? — сплюнул он мне под ноги.

Почти на новый ботинок попал мерзавец.

— Вас Лютый послал? — спросил я, сместившись к стене, чтобы со спины не ударили. — Черепки же?

Опознавательных признаков у них не было, но почему-то сразу про них подумал. Кто ещё, если не они?

— Лютый? — растерялся заводила.

— Эй, при чем здесь Лютый? — насел на меня второй парень.

— Так у него дело ко мне. Вы не от него, что ли? — удивился я.

— Не от него. С Лютым сам разбирайся… — сказал заводила неуверенно.

— Так надо бы это… — вмешался третий. — Прояснить.

— А что тут прояснять, — разозлился заводила, что-то для себя решив. — У нас заказ…

Ещё один?

Их главный уже собирался мне по роже двинуть, как раздался свист. Мы все разом обернулись и увидели бегущего Игорька.

— А ну разлетелась, шобла! — прокричал он.

Этот дурак разогнался, подпрыгнул и с ноги врезал парню, что с краю стоял. Хорошо так, до лица дотянул. Отчего парень на асфальт отправился, о вечном думать.

— Мочи их! — крикнул заводила.

И попытался ударить мне в зубы.

Я в сторону ушёл, и кулак по скуле мазнул. Вперед подался, боднул плечом парня, всем весом навалился. Он-то крепче и больше меня, просто так я бы его не сдвинул. Парень назад качнулся и налетел на второго, кого Игорек отбросил. В смысле он ещё одному врезать успел. Вот они вдвоем и столкнулись.

Трое на асфальте оказались, но оставался ещё один. Самый дальний от Игоря. Он-то и набросился на меня. В пальто вцепился, кулаком ударил, но я назад подался, и он промахнулся. Тянуть начал, рукой попытался пакеты схватить. Я их в начале драке отпустил, и они упали, рядом лежали.

— Ах ты ж… — выдохнул я, поняв, что он задумал.

— Стоять! — крикнул Игорек.

И с ноги парню в ухо засветил. Я и не углядел удара, дюже быстро тот исполнили. Черепка в стену впечатало, я же пакет схватил и выхватил из-под оседающего тела.

— Лежать и не двигаться! — рявкнул Игорь. — Олег, уходим…

Он схватил меня за рукав и потащил из переулка.

— Стоять! — крикнули нам вслед.

— Идите в жопу! — гаркнул в ответ Игорек.

Мы выскочили из переулка на оживленную улицу и, не сбавляя шага, пошли в сторону лечебницы.

— Откуда ты здесь? — спросил его.

— За тобой присматриваю. Только давай быстрее, мне и так мамка уши обдерет, что с работы отлучился…

— Они не от Лютого и тоже на меня заказ взяли, — пояснил я произошедшее.

— Да ты популярен, — хмыкнул альбинос. — Чего прицепились только…

— Еду из ресторана забрать хотели.

— Еду? — озадаченно посмотрел на пакеты Игорь. — Хм…

Я тоже над этой странностью задумался. В момент, когда трое из четверых получили своё и выбыли из боя, оставшийся черепок, вместо того чтобы убежать, наброситься на Игоря или меня, выбрал схватить пакеты.

Хотел украсть еду? Да не, бред. Блюда из ресторана хороши, это да, но чтобы на человека из-за них нападать? К тому же они сами проговорились, что заказ отрабатывали. Значит, кто-то им заплатил… За то, чтобы украли доставку? Тоже бред. Уж точно не для того, чтобы оценить, что там Аристарх Павлович заказывает. Или ради этого?

Пока шли, я десяток версий в голове прокрутил. Самая безумная — еду хотели отравить, чтобы от целителя избавиться. Тоже глупость несусветная. Во-первых, тут именно меня хотят видеть. Доставка — предлог. Если бы сам не пришёл, а кто-то другой доставил, Аристарх Павлович это бы заметил. Во-вторых, сильного целителя ещё попробуй отрави.

— Сдаётся мне, — заговорил Игорь, когда до лечебницы добрались, — кто-то не хотел, чтобы ты в лечебницу пришёл.

— Смысл? — со скепсисом спросил я.

Игорек обошёл меня по кругу, отряхнул спину, полез рубашку поправлять. Я от этого опешил, растерялся и не успел ему по рукам дать.

— Аристарх Павлович — человек известный, — стал пояснять свою мысль парень, — Он порядок любит. Как бы ты выглядел, приди к нему побитым?

— Плохо.

— Вот именно. Если бы просто драться полезли, это одно… Но раз за пакетом бросились — хотели тебя в глазах Аристарха Павловича опозорить. Надо думать, кому это выгодно.

— Что за безумный город… — покачал я головой.

— Какой есть, — усмехнулся Игорь. — Ладно, я побежал. Обратно и сам доберешься, те придурки точно свалят и второй раз не полезут. Но ты на всякий случай по тихим местам не иди, держись широких улиц.

— Давай… — кивнул я. — И спасибо. Вовремя вмешался.

— Сегодня ты лучше держался. Только лицо поправь, — указал он на скулу. — Ссадина и синяк наливается. Тоже нехорошо, если увидят.

— Учту.

Игорек убежал, а я один остался. Надеюсь, еда целая в коробках. А то неловко выйдет, если там всё перемешалось.

* * *

Перед тем как к Аристарху Павловичу идти, заглянул в туалет, руки помыл, лицо, шею взмокшую обтер. Да и отдышался. Со скулой тоже поработал. Ничего сложного — немного чистой Крови, и вуаля, отек прямо на глазах сошёл.

На этот раз целитель нашёлся у себя в кабинете, куда я и прошёл.

— Олег, заходи-заходи, — сказал он мне радостно. — На стол поставь! Да, сюда! — указал мужчина.

Я поставил, и тут произошло то, чего я никак не ожидал. Откуда-то из-под стола целитель рукой достал духа смерти и в меня метнул.

Шок и я испытал, и сам дух. Который по дуге меня облететь собрался и удрать хотел. Не тут-то было. Рефлексы сами сработали. Я его рукой поймал и раздавил.

Осознал, что только что произошло и что я спалился. Как понял это, так и посмотрел на Аристарха Павловича осуждающе.

От же черт!

С таким же успехом он мог метнуть в меня кусок трупа.

— Прости, Олег, мне мою выходку, — по-доброму улыбнулся он. — Зато мы сократили время и узнали, что духов ты видеть умеешь. Может, сразу расскажешь, откуда такие способности интересные?

— Так это… — внутри меня какая-то лихая злость взыграла. — Умер я.

Лицо мужчины дрогнуло и вытянулось. Получай, мерзавец ты старый.

— Пояснишь? — взял он себя в руки.

Я тоже взял. И выдал вторую часть подготовленной легенды.

— Я говорил, что в приюте жил. Порядки там несладкие были… — вздохнул я напоказ. — Те ребята, кто постарше да посильнее, свою власть утверждали, отыгрываясь на тех, кто послабее. Мне тоже доставалось. А когда старшие ушли, передел власти начался…

Аристарх Павлович недоверчиво хмыкнул, видимо, не поверил, что в приюте настолько взрослые игры творятся.

— Меня мишенью выбрали, — продолжил я. — Ну, знаете… Одного забьешь, остальные бояться начнут. Забили меня, в общем, — мне не пришлось стараться, чтобы голос потяжелел. — Да так, что я совсем плох стал. Те парни испугались, думали, что сдох и тело в окно выкинули.

— Тогда почему ты живой? — задал логичный вопрос мужчина.

— Потому что жить захотел. Обидно очень стало, что молодым помру, ничего хорошего не увидев. А там как-то само получилось. Свет видел, в темноту провалился… Потом Вдох сделал, Масло втянул, оно и помогло удержаться. Пришёл в себя, раны закрылись. Я точно не знаю, как это произошло…

Ага, просто один полевой целитель латал тело Олега, так и получилось.

— Но как-то выкарабкался, — продолжил я. — После чего духов и стал видеть. Тогда же и сбежал из приюта. Понял, что добьют меня, если не уйду.

— Какая… необычная история, — задумался Аристарх Павлович.

Пусть думает, сколько хочет. Опыт смерти действительно помогает измениться и начать видеть духов. Если способы куда проще — зрение перенастроить, чувствительность развить. Но и так тоже можно.

То, что целительские способности при смертельных ранениях пробуждаются, — тоже известный факт. По принципу — жить захочешь и не так раскорячишься.

— А потом, когда уже с кочевниками ходил… — продолжил я сливать легенду. — В некоторых местах этих духов видел. Они на стариков особо любили нападать. Пришлось учиться их того… развеивать.

— Да, поймал ты его ловко, — всё так же задумчиво кивнул целитель.

На что я пожал плечами.

Видимо, получив свою порцию впечатлений и решив, что с меня на сегодня хватит, Аристарх Павлович на сегодня встречу закончил.

— Придешь в свой выходной, — сказал он. — Сможешь ведь? Посмотрим на тебя в деле. А сейчас подойди к Тамаре, она тебе книги даст. У тебя талант, это понятно. Но талант для целителя — далеко не всё! — сказал он наставительно. — Нашему брату, как никому другому, важно постоянно развиваться, улучшать мастерство! Для чего обучаться надо! Вот и проверим, насколько хорошо ты учиться умеешь. Прочитай, сколько успеешь. А там по вопросам тебя погоняю.

Мерзавец, точно мерзавец.

Я попрощался и вышел, взял у секретарши книги. Прямо за дверью посмотрел, что выдали. Анатомический атлас и две книжки по тематике отравления Маслом. Ну, не так плохо.

Но всё равно Аристарх этот — тот ещё жук.

Благодаря библиотеке Петра, а точнее, его бабки, я знал, что в этом мире, как и в моем, медицинские трактаты — та ещё пытка для ума. Сложный язык, множество специфических терминов. Читать это возможно, когда есть навык. А откуда он у шестнадцатилетнего пацана, который большую часть жизни провёл в приюте?

Где, замечу, детей почти не учили. То есть к моменту выпуска не уметь сносно читать было нормой.

Мне в этом проще. Нужно было всего лишь выучить язык, а так точные науки я более-менее знаю. Всё же с Кровью работать нужна точность. Математическая, геометрическая и физическая. Те же арканы и сложные фигуры строятся по математическим моделям. До мудрецов и высших целителей мне далеко в плане образования, но совсем уж неучем я не был и сложные трактаты читать умел.

Но это я, а не шестнадцатилетний Олег.

Поэтому и говорю, что Аристарх Павлович тот ещё жук-мерзавец. Руки мне выкрутил, и, куда ни дергайся, везде клин. Выходной у меня через пять дней. Даже не через неделю. За пять дней надо прочитать, понять и заучить три серьезные книги. Учитывая работу в ресторане, это физически невозможно, как ни крути. Непонятно, насколько Аристарх Павлович это понимает. Но, по идее, должен. А раз так, значит, проверить хочет. По итогу уже выносить приговор, стоит ли на меня время тратить. Я ведь не знаю, что это за человек, но парни упоминали, что проблем он не любит. А раз так, то и от меня избавиться может хотеть. С другой стороны, зачем ему тогда в принципе со мной возиться? Просто не будет звать, вот и всё. Хотя он обещание дал через месяц решить мой вопрос, а для целителя его уровня должно быть важно слово держать.

Да уж, да уж.

Допустим, если забыть про остальные свои проблемы, время на чтение я найду и подготовлюсь. Темы-то знакомые. Какой уровень знаний показывать? Если переборщить, то возникнет резонный вопрос, как сумел, где обучался? Отбрехаться талантом не получится. Если же покажу, что ничего не понял и прочитать не успел, интерес ко мне резко упадет.

Оживленная неделька намечается. Между мытьем посуды надо отбиться от черепков, не влипнуть в очередные неприятности, не подставить Петра с Игорьком, проследить, чтобы не сами убились и не убили их, попутно прочитать три книжки и тщательно продумать дальнейшую линию поведения с ушлым Аристархом Павловичем, который, кажется, без тормозов мужик, раз духами смерти кидается.

И ведь не поленился, поймал, специально подготовился.

* * *

Демьян проводил взглядом парня, который как ни в чем не бывало чистым и опрятным добрался до лечебницы и встретился с Аристархом Павловичем.

На этот раз они проговорили меньше, но парень получил учебники. Что было серьезным звоночком. Абы кому ценные книги, ещё и с выносом за территорию лечебницы, не дают. Получается, вопрос с учеником уже решен, а остальным пока ничего не говорят, чтобы молодые понервничали да работали лучше.

Аристарх Павлович любил всячески стимулировать остальных врачей и целителей, поэтому Демьян не удивился такому ходу, крепко призадумавшись, что делать.

Его личный долг и долг семьи составляли больше пяти тысяч рублей. Родители зарабатывали мало, хватало с трудом сводить концы с концами, поэтому на них рассчитывать не стоило. Да и сдавало их здоровье в последняя время. Старость своё брала.

Долг стоил десять процентов годовых. Каждый месяц требовалось выплачивать сто рублей. Можно и больше, но где деньги-то взять. Всеми правдами и неправдами в лечебнице Демьян зарабатывал почти двести. Но пятьдесят приходилось отдавать старшему целителю, чтобы тот прикрывал от Аристарха Павловича, да сам не мешал, позволял работать с «денежными» клиентами. Сто уходило в качестве долга. Ещё двадцать — на занятия с наставниками, обучение-то не закончилось. Остальное на еду и всякие мелочи.

Попасть в ученики к Аристарху Павловичу — это сразу послать старшего целителя, а значит, не тратить лишний полтинник и поднять цены на свои услуги. Которые можно и вне лечебницы оказывать. Что разом бы решило большинство проблем парня и позволило продохнуть.

Но в этот стройный план вмешался неучтенный фактор. Который черепки должны были избить и опозорить, а вместо этого пропустили. Значит, нужно стребовать с них неустойку и думать, что делать дальше.

Возможно, стоит рискнуть и взять дело в свои руки. Решить проблему раз и навсегда.

Глава 19

Не было печали, да книжки помогли. Шутка, конечно. На работе у меня и так мало свободного времени, так теперь совсем не осталось. Каждую минутку, которую выкроить получалось, тратил на чтение.

— Ты правда понимаешь, что там написано? — подошёл ко мне в перерыве Петр.

Наплыв гостей закончился, и новых заказов не поступало, вот парень и решил размять ноги, пройдясь по кухне.

— Да, — коротко ответил я.

Это настоящая редкость, когда Петр пообщаться подходит, но сегодня уже я не в настроении языками чесать. Времени нет, нужно готовиться.

— Перед смертью не надышишься, — сказал он.

Я отвлекся от книги и уставился на парня.

— Перед смертью последнее, о чем думаешь, — это как бы ещё подышать.

Парень дернулся, покосился на меня странно и удивленно, но всё же спросил:

— О чем же тогда думаешь?

— Как бы забрать ещё парочку врагов с собой, — сказал я таким же серьезным тоном и, не удержавшись, засмеялся.

Очень уж серьезное лицо у Петра сделалось.

— Дурак, — обиделся он и ушёл.

Сам нарвался. А ведь я ему правду сказал. Единственное, о чем я думал перед смертью, — как уничтожить побольше нежити.

Шутки шутками, а день продолжался. Сегодня что-то мало посетителей. Нас с Петром даже на час раньше отпустили. Возможно, и не по этой причине, а чтобы по темноте не шли. Мы и дошли, без происшествий. Черепков не видели, но они ведь не обязательно себя вызывающе должны вести. Могли и грамотно скрываться. Тем более в это время народу куда больше на улицах.

Игоря по пути встретили. Пришёл довольный, неунывающий, о всяком разном трепался.

Как до дома добрались, я час на чтение потратил. Дождался, когда парни уснут. Квартира у Петра просторная, но комната бабушки и родительская никак не использовались. Я и не помню, чтобы он их хоть раз открывал. Оставалась комната Петра, общий зал, где мы с Игорьком спали, я на диване, он на полу, да кухня с балконом.

Сегодня я также отправился на балкон. Как бы не заболеть с такими прогулками.

Вариантов, как не сдохнуть и не стать инвалидом в ближайшие два дня, у меня оставалось не так много. Я бы даже сказал, их вообще нет. Но это не повод унывать и сдаваться. Надо идти до конца, сделать всё возможное. Силу я быстро нарастить не могу. Убегать тоже не хочется. Идея с Маслом себя не настолько оправдала, чтобы всерьез на неё полагаться. К Сокольниковым под руку идти тоже не хотелось. Неизвестно ещё, смогут они помочь или нет.

В общем, надо было выжимать из ситуации максимум, и единственное, что оставалось, — дать первый обет.

Вариант в моем случае неоднозначный, сильнее меня сразу не сделает. К тому же хватает подводных камней.

Изначально я не хотел спешить, чтобы понять, в каком мире оказался. То, что работало в том, как показала практика, не совсем адекватно задачам, стоящим здесь. Что-то мне подсказывает, что с людьми я ещё не раз буду сталкиваться. А как это делать целителю, который клялся не вредить?

С другой стороны, чем труднее обет, чем сложнее ему следовать, чем большей отдачи он требует — тем выше результат. Поэтому принести старые клятвы и обрезать себе множество простых решений касательно конфликта с людьми — это не такая уж плохая идея. Вопрос в том, хватит ли мне сил справиться. Но, не будь этого вопроса, отдача уменьшится.

Мудрецы моего мира возвели искусство клятв в абсолют. Это не на словах обещание дать. Это именно искусство, со своими уровнями сложности и развития.

Базовый уровень доступен всем — слова. Дал слово, держи. Это как раз то, о чем Игорю говорил. Если даже со своим словом справиться не можешь, то о какой Крови говорить? Раздавит тебя Масло. Второй уровень — клятва. Отличается от обычных слов серьезностью собственного отношения к ней и ценой. Клятва — это обещание следовать тому, в чем клянешься. Это не о том, чтобы пообещать прийти вовремя, а куда основательнее. Целители клянутся помогать людям. Не только этому, но помощь всем нуждающимся — основное. Нарушишь клятву, начнешь ради денег работать, отказывать тем, кто заплатить не может, — и потеряешь часть силы. А то и все силы.

Есть и следующий уровень. Клятва превращается в обет и внедряется в Источник. Нарушение обета будет стоить Источника, а следовательно, и части жизни. Возможно, что и всей.

Большинство знакомых мне адептов, если и давали обеты, ограничивались одним. Обет, несколько клятв, следование воле того пути, который избрали. И только настоящие мастера, которые выбирали Служение, приносили несколько обетов. Это, между прочим, серьезно жизнь ограничивает. Ты уже не принадлежишь себе в полной мере. Поэтому сто раз подумать надо, соглашаясь на это. В моем случае думать не надо. Моя жизнь и так не принадлежит мне. Не собираюсь я тратить время на всякие глупости и предаваться удовольствиям. Меня ведет высшая цель, а значит, и думать нечего.

Каждый обет занимает место в Источнике. Первый, самый важный, закладывает фундамент и точку опоры. При стандартном подходе дальнейший каркас выстраивается пирамидально. Первый обет фундамент, следующие три укрепляют опоры. Дальше приносятся уже клятвы, которые дополняют этот путь.

Этим путем я не пойду. Следуй я одной воле, тогда да. Но я и целитель, и воин. Поэтому у меня не пирамида выйдет, а две спирали. Основа, по два обета на каждый путь. Дальше клятвы.

Как и сказал, быстрого преимущества это не даст. Клятвы вообще силы как таковой не дают. Они упорядочивают Источник и самого адепта. Я ведь не шутил, когда говорил парням, что важна внутренняя гармония. Если человек честный, не алчный, слово держит, то и внутри у него мира куда больше будет. А значит, и вместо грязни он будет втягивать… Хотел бы сказать, что Кровь, но не в этом обществе. Так что просто более чистое Масло, что уже много. Если он служит каким-то идеалам, следует клятвам, то порядка в нем ещё больше будет.

Если же отдаёт всю свою жизнь во служение, то… То это совсем другой уровень. Который позволит мне Вдыхать более чистую Кровь. Да и в целом с ней должно стать попроще работать.

Сначала это будет совсем небольшая прибавка. Но с каждым днем она будет нарастать и позволит добраться туда, куда без обетов, клятв и служения в жизни не попадешь.

Жаль, что всё совсем не так просто, как хотелось бы.

Для того чтобы дать первую клятву и превратить её в обет, желательно иметь Источник минимум в пятьдесят капель, а лучше сотню. Точнее, нужна как раз сотня, в моем мире ученикам раньше не позволяли серьезные клятвы приносить. Пятьдесят — это когда ты уже рисковать будешь.

У меня же двадцать. Риск не двойной, а в десять раз выше. В этом и заключается главная проблема. Иначе бы я давно развернулся. Но, кажется, настал тот час, когда дальше откладывать смысла нет. Печенкой чую, в ближайшее время мне потребуются все доступные силы.

Остаётся уповать на то, что неразвитость Источника я компенсирую контролем и мастерством. Да и моя душа тоже чего-то стоит. Закалена во всяких передрягах, прошла через многочисленные опыты, в том числе мою смерть. Так что шансы какие-никакие у меня есть.

Если не повезет, Источник перегорит — и всё, превращаюсь в едва живой труп.

Но кто не рискует, тот не побеждает бога смерти.

Хватит мандражировать, пора браться за дело.

С кухни я прихватил нож, вышел на балкон, убедился, что парни не проснулись. Уселся поудобнее, полоснул себе ладонь. Зачерпнул из Источника Кровь, принялся распределять по телу. Сделал дополнительный Вдох, пополняя силы и фильтруя Масло. Мне был нужен объем в пятьдесят единиц хотя бы.

— Клянусь… — сказал я, чувствуя, как наваливается тяжесть. — Защищать род людской… От самого бога смерти… и его… приспешников.

Обычные слова заставили душу вибрировать, а тело окаменеть от навалившейся тяжести. Кровь внутри меня закрутилась, образуя первый знак, который и лег в основу Источника. Тот задрожал, пошёл в разнос. Какое-то время думал, что всё, порвет сейчас. Но держал, укреплял, не позволял энергиям разорвать меня.

Забыл, как дышать, тело от напряженья болью свело.

Но удержал.

Как закончилось, разом отпустило. Я шумно выдохнул, чуть не завалился набок. Рукой оперся и задышал быстро, в себя приходя. Внутри тяжесть поселилась. Проверил Источник, он цел остался, ровнее стал.

Теперь надо пару месяцев выиграть, сотни три тяжелобольных исцелить, и жизнь наладится тогда.

Кто бы мне только это время дал.

Но никто не даёт, поэтому переходим к следующему, рискованному шагу.

* * *

Из дома я выбирался с большой осторожностью. Не хватало ещё, чтобы парни проснулись. Не знаю, что хуже. Что подумают, будто сбежать собрался, или увяжутся за мной.

Рановато им видеть то, что я собрался сделать. Да и мне рановато это делать, но как ещё быстрее усилиться за короткий срок, я не представлял.

В том, что план сработает — уверенности никакой. Строился он на том странном эффекте, когда я убил гончую, и это помогло сформировать Источник. Я, конечно, хорош, и всё такое, но лишней гордыней не страдаю, себе заслуги приписывать не собираюсь и трезво вижу, что тогда так легко получиться не должно было.

Но получилось. Словно помогло что-то. И это что-то перешло из гончей ко мне.

Звучит как полный бред. Работай это в прошлой жизни, я бы там не то что королей убивал, а всех бы уничтожил и богом закусил. Нежить я убивал тысячами.

Но то было в прошлой жизни.

В которой впервые на моей памяти большое число адептов, а других просто не осталось в моем отряде, добровольно отдали свои жизни, чтобы сделать меня сильнее и отправить в последнюю атаку. Я не мудрец, чтобы разобраться в сути произошедшего, и допускаю, что ритуал мог повлиять на меня как угодно. Это раз. Два — по идее, я два раза прошёл через смерть. Когда сам умер и когда Олег погиб. Как это повлияло — тоже не скажу, но вполне могло серьезный отпечаток на мне оставить. Ну и три — в другой мир попасть тоже как бы ненормально. Но я попал, поэтому, опять же, от себя и мира можно ждать чего угодно. К тому же за этим мог кто-то стоять. Я бы предположил, что наши боги, никому другому, боюсь, это просто не под силу, в другой мир-то забросить, но… Жрецы в последние годы уже не скрывали, что боги пали. Возможно, кто-то остался. Возможно, это выступила какая-то третья сила. Может, местные боги, пусть я о них ничего и не слышал. Возможно, сама Кровь. Я в таких материях совсем не разбираюсь. Но могу предположить, что этот кто-то, если это не случайность, а чья-то воля, также наделил меня уникальной способностью.

Почему бы и нет? Должен же я как-то бога смерти побежать. Обычных тренировок для этого недостаточно, нужны козыри посущественнее.

В любом случае у меня была гипотеза, которая может стоить мне жизни, но ничего лучше я не придумал. Шансы нарваться близки к ста процентам. Шансы получить ранение вместо усиления, я бы сказал, все двести процентов.

Вот смеху будет, когда парни с утра найдут меня не дома, а разорванным в клочья… на мосту.

Да, я собирался идти на мост.

На тот самый, где постоянно драки случаются и какая-то дрянь живет, эмоциями питаясь.

Иначе говоря, дав обет бороться с приспешниками бога смерти, я собирался пойти сразиться с нежитью.

Так сказать, чтобы слова с делом не расходились.

* * *

В тот раз, когда здесь драка была, стенка на стенку, я кое-что заметил. Как духи и какая-то гадость под мостом собирается. Разбираться я с ней не стал, по понятным причинам. Ещё попробуй достань её под мостом, а если достал — попробуй убей.

Придется на живца ловить. То есть на себя. А чтобы не спугнуть — никак не готовиться. Чистая Кровь — это и оружие против нежити, и способ устрашения. Те же духи смерти, почуяв её, разлетятся и затаятся, на рожон не полезут.

Да уж, да уж.

Чтобы разобраться с одной проблемой, и то не факт, собираюсь влезть по самую макушку в другую.

Дверь в доме я открыл так тихо, как только мог. Одежды взял самый минимум, ещё с кочевниковых времен, которую не жалко. Куртку дома оставил. Если не убьют, так запачкают, а как объясняться с парнями, я не хотел выдумывать. Так что померзну немного, не развалюсь. Сейчас другого опасаться надо.

Боялся, что проснется из них кто, но времени уже — два часа ночи. Игорек сразу отрубился, а Петр — если и отрубился, то к этому времени усталость взяла своё.

До моста я добрался. Холодина стояла, пробирающая до печенок. Но и ладно. Если по плану пойдет, сейчас так взбодрюсь, что мало не покажется.

Дошёл до середины моста. Постоял. Подумал, что так и простыть можно. Достал нож и второй раз за ночь руку резанул. Кровь, самая обычная, человеческая, для любой нежити — отличная приманка.

Минута прошла — ничего. Вторая, третья — ничего. Я начал подозревать, что дурак полный и ерундой маюсь. Будут мне завтра руки-ноги ломать, а я в ответ — соплями брызгать.

Герой недоделанный. Низвергатель богов, блин.

Моей решимости хватило минут на двадцать. Плюнул и обратно пошёл. Здесь-то жадность нежити и дала о себе знать. Надоело монстру за мной наблюдать. Мигом через перила перепрыгнул и дорогу преградил.

Существо я узнал моментально. Мы таких падальщиками называли. Хорошая новость в том, что это не высшая форма развития духа, а где-то ближе к средней. Плохая же…

Я едва успел отпрыгнуть, когда дух шипом ударил. А потом ещё раз и ещё, заставляя меня отступать. В ловушку заманивал. Прямо под цветы-шипы, тоже полуматериальные, которые, пусть я и не видел, но был уверен, уже просочились прямо через мост. Наступлю и без ноги останусь.

Все эти мысли пронеслись у меня в голове, пока я уворачивался и готовился бить в ответ. Сделал Вдох, Масло широкой волной вошло в меня, необычайно грязное, даже по меркам этого мира. Но я этого ждал, заходя на территорию к не самому простому духу. Сместившись в сторону, двинул по кругу, чтобы не попасть в ловушку. А дух — играется, дразнит, его отростки с шипами гудят и ужалить пытаются.

Тело моё Маслянистой коркой покрылось, настолько много Вдохнул. Источник болью отозвался. Он и так сегодня через нагрузку прошёл, а тут ещё объёмы, на которые не рассчитан, пропускают.

Я не успел. Дух меня подловил, шип вспорол плечо. Второй — бедро, а третий — руку. Я мигом на мосту оказался, раскорячившись. Ещё и цветы уродские полезли, облепили, сбивая концентрацию и не давая встать.

Единственное, что успел сделать… В былые времена в моей руке возник бы пылающий чистотой меч, но сейчас сформировалось лишь короткое лезвие, которое я усилием воли метнул в раскрытую пасть духа.

Попал. Лезвие вспыхнуло, обжигая тварь чистой Кровью, разрывая его плоть. Говорил же, это отличное средство против всех солдат мертвых, даже вот таких духов.

Пока тварь отшатнулся и отвлеклась, подал остатки Крови в ладонь целой руки и широким жестом смахнул проросшие цветы. Больно было — до жути. Всю руку разодрал. Зато освободился и, подобравшись, прыгнул прямо на духа. Нарушая тем самым всю воинскую науку разом. Только выбора-то нет…

Дух дернулся, сбежать попытался, но я оказался быстрее. Упал на него сверху да ладонями давить стал. Так мы и затихли вскоре. Дух — развоплотился, энергию смерти выплеснул, и та в меня вошла вместе с широким потоком грязного Масла. Я же просто рухнул, тело не выдержало нагрузки. Зато внутри… Я не успел отследить, что именно произошло. Источник вспыхнул, чужую энергию закрутил и… Сожрал? Впитал? Пустил в оборот?

Одно понял точно. После этого именно от силы духа ничего не осталось.

Интересно, конечно. Прям очень. До зубовного скрежета и потемнения в глазах. А нет, это от того, что я отравлен и кровью истекаю. Ночью. На продуваемом мосту. С тремя ранениями и средним кровотечением. Как в воду глядел, когда одевался. Такое объяснить точно не получится.

Впрочем, что-что, а это меньшая из моих проблем.

* * *

Три Капли. Три!

Ради такого количества я рискнул жизнью. Нет, я не в обиде. И без Капель — сделал хорошее дело. Всё в рамках клятвы защищать род людской.

Конкретно тот дух занимался тем, что нашёл себе «хлебное» место и питался эмоциями, болью, ненавистью, которую источали любители подраться в живописном месте. Всё бы ничего, но дух так же жрал и жизненные силы. Драчуны, наверное, этого и не замечали. Это ведь нормально, когда после драки настроения нет, апатия, слабость, отравление получил или приболел на недельку. Для молодого организма разве это беда? Отлежался и дальше пошёл. Оставив на мосту несколько месяцев жизни.

И ведь там ещё что-то есть. Те же цветы — они никуда не делись, так и остались под мостом расти. Духи смерти малые — в наш бой не лезли, меня стороной обходили. Так что место не зачищено полностью, просто осталось без хозяина.

Без духа, который мог эволюционировать в кое-что очень неприятное. В моем мире подобных тварей мы чаще всего видели на поле битвы. Когда армия нежити была откинута, а трупы не собраны. Трупы эти духи больше всего любят. Отожрутся на них и переходят в следующую форму — матку. Это такая штука под два метра ростом, которая трупы прямо в себя захватывала, а через несколько минут — выплевывала. Но не просто тело, а готового к сражению мертвеца, забальзамированного слюной.

Сам факт существования духа в этом мире наглядно говорил, что бог смерти здесь, строит свои козни и готовится. Сколько таких духов по миру прячутся? Тысячи? Миллионы?

Да уж, да уж. Какую же безнадежную битву я веду.

Но не сдамся. Так и хочется сказать, что лучше умру, чем опущу руки, но нет. Как показала практика, меня даже смерть не остановила.

В общем, духа я прикончил. Пусть и подставился серьезно. Стоило ли оно того? Сам не знаю. Силу для решения проблемы не получил. Зато подтвердил догадку, что убийства подобных существ благоприятно влияют на меня. Я, когда там отлежался, очистку провёл, раны обработал, поднялся да во двор вернулся. Но сразу домой не пошёл, в беседке сел. Там хотя бы ветра не было, а подумать нужно было. Да и лечение закончить.

Раны, даже куда более тяжелые, для сильного целителя не проблема закрыть. Лучше нового будет. Но для этого Источник развитый необходимо иметь. Не в двадцать три Капли. Поэтому мне на одном лишь контроле приходилось удерживать. А это как думать о чем-то важном, при этом пытаться заниматься чем-то другим. Не так уж просто. Поэтому и взял паузу, чтобы окончательно успокоиться. Замёрзнуть уже не боялся.

Перед тем как идти, провёл ревизию. Так и заметил, что Источник подрос. А ещё напряжения от данного ранее обета ушло. Этохорошо. Просто отлично. Дал клятву, сразу пошёл и сделал что-то важное. Слово делом подтвердил.

Правда, чуть не убился, загадил одежду, получил парочку новых шрамов… Но кто такие мелочи считает?

Уж точно не я.

Обратно пошёл, когда холодно так стало, что сил терпеть не осталось. Уже поднимаясь по ступеням, понял, что это не в весенней, ночной прохладе дело. Остатки энергии смерти меня до самой души пробрали. В квартиру ввалился, стуча зубами. Пальцы на руках посинели, настолько плохо слушались, что с трудом дверь открыл. А там уже плевать было. Добрался до ванны и прямо в одежде залез да воду горячую включил. Едва удержался, чтобы полным потоком не врубить. Но зашумит так, что не только парней разбудит, но и соседей.

Так и сидел, стучал зубами, себя обнимал, Кровь по телу гонял, пока ванна наполнялась. А потом… Да отрубился. Организм расслабился и не выдержал череды испытаний.

* * *

Петр проснулся, глянул на часы и медленно встал. Настроения не было никакого. Парня переполняла мрачная решимость. Он чувствовал, что сегодня должно что-то произойти и хватило бы им всем сил это пережить.

Решив для себя, что лучше плотно позавтракать, чтобы силы были, Петр вышел в общую залу и увидел, что на полу, раскинув ноги и руки, беззаботно дрыхнет Игорек. Олега же не было. Обычно он в это время уже занимался, но сейчас в доме сохранялась подозрительная тишина.

«Ушёл, что ли?» — подумал парень.

И сам не понял, что почувствовал в связи с этим. То ли страх, то ли облегчение. Первым делом Петр проверил коридор и обомлел, когда увидел следы крови на полу. Следы, ведущие в ванну.

А когда туда заглянул, и свежий труп нашёл. Который размок в остывшей, красной воде.

Похолодев от ужаса, парень бросился к мертвому телу.

Глава 20

Обклеенный пластырями, я занимался тем, что наворачивал завтрак. Передо мной стояла тарелка с гречневой кашей. Справа от неё — здоровенный ломоть батона, щедро намазанного маслом и медом. Рядом с бутербродом — кружка чая с тремя ложками сахара. Так ещё и Петя шоколадку откуда-то из закромов достал. Расщедрился ради того, чтобы мне помочь силы восстановить.

Всё бы ничего, но ел я под двумя непередаваемыми взглядами Петра и Игорька.

Петр смотрел так, будто впервые меня увидел. Игорь просто брови вскинул, да так и замер.

Уснуть в ванне была самая глупая идея в моей жизни. Не то чтобы идея и не то чтобы я это планировал, но глупо вышло до безумия в любом случае. Мало того что у меня кожа на половине тела съежилась и я теперь похожу на новорожденного деда, так ещё и Петр, который с утра обнаружил мой «хладный труп», на полном серьезе решил, что его гость выпилился из списка живых.

Не выдержал психологического давления, так сказать, и самоустранился.

Проснулся я от его крика. Кричал он не на меня, звал Игорька, чтобы тот в лечебницу звонил. Сам же схватил меня и рывком дернул из ванны. Что у него даже получилось. В смысле выдернуть, а поставить — уже нет. Я ведь скользкий из-за воды был, а Петр — не до конца проснувшийся. Так мы и навернулись в ванне, на плитке, которая тоже скользкая стала от брызг и потоков воды с меня. Я ещё по ране получил, уж не знаю чем, может, просто долбанулся, может, Петр задел. Но от боли и сам заорал матом. Петр — заорал в ответ. Проснувшийся Игорек, прибежавший в одних трусах, так же наорал на нас, что мы конченные психи. Соседи, которых разбудили эти крики, орать не стали — молча постучали по трубам. Воспитанные люди.

Пришлось поумерить пыл и ругаться не так громко. Меня обвинили в том, что я самоубийца недоделанный. Я же заявил, что Петр совсем с ума сошёл. Мне указали на кровь, разорванную футболку, которую вчера не хватило сил снять, и заметные следы от ран. Которые открылись и выдали меня.

В этот момент я ещё и чихнул громко, шмыгнув носом. Простыл всё же. А там, слово за слово, Петр отправился делать завтрак. Игорек же задумчиво изучал оставленные мною следы, да и на меня поглядывал. Но я, чтобы не отвечать на вопросы, уселся прямо на полу, закрыл глаза и игнорировал, когда он что-то спрашивал. Надо было заняться лечением и по новой, уже основательно, проверить, что там с моим организмом.

Как ни странно, тело было почти в порядке. Если не считать простуды. Но чистую Кровь погоняю по телу, и пройдет завтра-послезавтра.

— Как думаешь, — первым не выдержал Игорек и покосился на Петра. — Мог он ночью найти Лютого и завалить его?

Задавая этот вопрос, он нервно затарабанил пальцами по столу, на стуле поёрзал.

— Шутишь? — Петр изогнул бровь, но посмотрел на меня и свёл брови к переносице, из-за чего между ними пролегла глубокая складка. — Олег, ты ведь его не убил?

Сейчас, будучи предельно серьезным, Петр выглядел непривычно. Пухлые щеки не бросались в глаза, взгляд стал острым, лицо — сосредоточенным и напряженным. А ещё хозяин квартиры под столом сжимал кулаки, стараясь скрыть это и демонстрировать спокойствие.

— Я даже не знаю, где он живет или обитает, — ответил им, работая челюстями.

Каша-то сама себя не съест.

Из-за нагрузок и потери крови, стоило проснуться да с ранами разобраться, как зверский голос ощутил. Да так, что живот скрутило. Это меня и спасло от немедленной расправы. Утробное урчание живота повернуло устремления Петра в нужную сторону, и он ушёл на кухню.

Наверное, решил, что это его долг чести — если и прибить гостя, то перед этим накормить.

— Тогда давай рассуждать логически, — предложил Игорь, игнорируя меня и обращаясь к Петру. — Олег ночью дождался, когда мы надежно уснем, и покинул квартиру. Далеко он не уходил и вышел налегке, потому что вся его верхняя одежда цела. В то время, когда футболка и старые штаны разорваны, — озвучивал он факты ровным тоном. — На улице его несколько раз ранили, но он смог вернуться и зачем-то забрался в ванну. Предположу, что по причине того, что замерз. Не лето, ещё и кровь потерял.

— Хм… — глянул я на парня. — Какая стройность суждений.

— Олег, так что это было? — не выдержал Петр.

— А что ты хочешь от меня услышать? — перевёл я взгляд на него. — В правду вы не поверите. А врать некрасиво, да и не хочу, — дал ему честный ответ.

— Ты кого-то убил? — прямо спросил он.

— Нет.

Это не было враньем. Духа я фактически убил, это да, но Петр спрашивал, не оставил ли я труп человека где-то и не являюсь ли опасным убийцей.

— Ты с кем-то дрался? — продолжил допрос Петр.

— Можно сказать и так.

— Да ты гонишь, — не удержался Игорек и всплеснул руками. — Не в том, что с кем-то дрался! — поправился он. — Что за дела?! Почему один пошёл?! И с кем дрался?!

— Слишком много вопросов, — бросил я взгляд на парня.

— Почему говорить не хочешь? — Петр, в отличие от Игорька, сидел ровно и сверлил меня взглядом.

— Я уже сказал. Вы всё равно не поверите. Так что давай закончим с завтраком да пойдем в ресторан. Чувствую, сегодня веселый денек будет.

— Раненый сидит за столом, зная, что его сегодня прибьют, и не тени паники, — заметил Игорь. — Я уже устал спрашивать, но кого ты приютил, Петя?

Вопрос был риторическим.

* * *

То, что день простым не будет, подтвердилось сразу, как вышли. Нас уже ждали. Точнее, ждали меня. Но не Лютый, а тот парень, на котором я мастерство демонстрировал в лечебнице. Пришёл он один, без толпы, что порадовало и вселило надежду, что хотя бы сейчас без драки обойдется.

— Эй, парень! — крикнул он. — Помнишь меня?

Сидел он в беседке и, заприметив меня, встал и направился к нам, махая рукой.

— Это кто ещё? — спросил Игорь.

— Пациент из лечебницы, — ответил я. — Привет, — это уже парню.

— Я так спасибо и не сказал, — остановился он. — Меня Тимур зовут, — протянул он мне руку. — Ты Олег, да? — Я молча кивнул. — А это Повар и главный балабол правого берега, их представлять не нужно.

Петя хохотнул, а вот Игорек на такую характеристику разозлился.

— Слышь, Тимур, ты чего приперся?

— Вы знакомы? — посмотрел я на Игорька.

— Да, — сердито ответил он.

— Пересекались несколько раз, — подтвердил Тимур. — Я из группировки Кулаков, если это о чем-то говорит.

— Школа Твердого Кулака? — уточнил Петр.

— Да, там занимаюсь. Короче, это… — шмыгнул он носом, — по делу я. Так ты целитель, получается?

— Очень, — выделил я это слово, — начинающий. И почти ничего не умеющий.

— Да ладно тебе, — нагло усмехнулся парень, — не первый раз в больничке лежал. Знаю, как там коновалы чистку делают. Ещё и деньги берут, а работают куда хуже тебя.

— Тимур, ты это, ближе к делу давай, — вставил Игорек.

— Чего вы такие серьезные? — хмыкнул Тимур.

— На работу идем, опаздывать нельзя, — ответил я. — Так что за дело?

— Так простое. Я с моими ребятами не отказались бы от чистки. Всё честь по чести, — поспешно сказал он. — Готовы платить. Ты хорош, но начинающий. То на то и выходит, да? — наглая улыбка так и не сходила с его лица. — Договоримся? Можем к тебе обращаться? С нас по десятке, с тебя — очищение, если хлебнем лишку.

— Во-первых, — сказал я, — времени у меня не так чтобы много. Да и сил всех подряд лечить не хватит. Поэтому кого-то чистить могу, но если это в разумных пределах будет. Толпу сразу не потяну. Во-вторых, если нужда есть, то приходите, но куда и во сколько — отдельно решать надо будет. В-третьих, если злоупотреблять будете добротой, то так здоровье поправлю, что рады не будете.

— Да без проблем, — заулыбался он. — Какие напряги, господин целитель? — подмигнул мне Тимур. — Нам то, что в очереди стоять не надо и хорошее качество получить можно, уже ценность. Так что молчок, — провёл он пальцем себе по губам.

— Ну и в-четвертых, — решил я прояснить самое важное, — у меня в ближайшее время терка с Лютым намечается, и насколько я смогу исцелять после этого — под большим вопросом. Поэтому ты чуть позже уточни этот момент. А то вдруг… Целитель закончится, — отразил я его наглую улыбку.

— Лютый, Лютый… — задумался парень. — Офицер черепков? Оуч… — как-то погрустнел он. — Только не говори, что он заказ взял на тебя?

— Взял, — не стал я отрицать.

— Плохо дело, — покачал головой парень, — будь это обычные разборки, вписались бы за тебя. Но против офицера черепков не пойдем. Без обид.

— Какие обиды.

— Тимур, — позвал Петр. — Только ты это, не болтай. Ни про заказ, ни про то, что Олег — целитель, ни про то, что за услугой к нему обратиться можно. Сам знаешь, тогда лавочка очень быстро прикроется.

— Само собой, — закивал он, — чисто для своих. Ладно, парни. Бывайте, побежал я. Надеюсь, ещё увидимся.

Тимур свалил, а Петр ко мне повернулся.

— Дурак ты, Олег. Нельзя так легко соглашаться. Или ты не в курсе, что в столице нельзя вести лечебную деятельность, не будучи приписанным к больнице или лечебнице и не имея подтвержденной квалификации? К тебе и городовые заявиться могут, если узнают.

— Ага, — хохотнул Игорек, — чтобы взятку потребовать. А если целитель толковый, ещё и услугами воспользоваться. Знаем мы этих городовых.

— Когда Аристарх Павлович узнает, — ответил резко Петр. — Тоже за взяткой придет? Или пролетит кто-то с ученичеством?

— Это да, аргумент. Тут Петр прав, — согласился Игорек.

— Погодите, но вы же сами предлагали мне начать услугами торговать.

— Так-то для дела, — беспечно ответил Игорь.

Для дела? То есть я реально мог подставиться по совету парней, не зная столь важных деталей?

Медленно выдохнув, я решил не развивать тему. Да уж, да уж. Надо больше своей головой думать, а не на других полагаться.

* * *

По молчаливому сговору Игорек должен был проводить нас до ресторана. Охранник из него, конечно, такой себе. Прямо по пути он пристал к девушке посторонней, да так с ней всю дорогу до метро и болтал.

У меня от этой картины сердце сжалось. Ничто человеческое ведь мне не чуждо. Хотелось и любви, и женской ласки, и семьи, чтобы детей побольше обязательно.

В прошлой жизни я почти четыре десятка лет прожил. Последние двадцать — на войне. Когда с каждым годом ситуация ухудшалась. Женщина у меня была. Моя любовь, Ая. Та, что и провела ритуал, принося жизни последних людей в жертву, чтобы хоть так уничтожить армию нежити и подарить нам всем шанс. Не на жизнь, на месть.

Нормальных отношений, чтобы и дом свой, и дети, у нас с ней никогда не было. Какое время, такие и отношения. Познакомились ещё, когда родители наши живы были, а единственное, что нас волновало — детские игры. А потом… Оба сиротами стали. На улицах вместе выживали. Я в целители подался, она — в жрицы. Снова война, разлука. Встретились случайно, тогда-то любовь и вспыхнула. Много этих разлук было. Жрица по одним местам бегала, а я, солдат, по другим.

И одна только мысль, что я здесь, иду по улице, дышу воздухом, занимаюсь всякими глупостями, трачу время на разборки с бандитами, пока она страдает в чреве бога смерти — приводила меня в такую ярость, пробуждала такую боль, что скулы от напряжения сводило и хотелось завыть.

Да уж, с подобным настроением на свидания не походишь. Да и не хотел я гулять с другими девушками. Это было бы предательством и себя, и Аи.

Вот убью бога смерти, освобожу души, и после перерождения, глядишь, встретимся в новой жизни. Тогда-то и заживем.

Пока брал эмоции под контроль, поглядывал по сторонам и выискивал черепков. Но никого не заметил. Люди шли по своим делам, спускались и поднимались в метро, стояли на автобусных остановках, ехали в машинах. На небе тучи собрались, отражая мрачный настрой этого дня.

Как на меня кто-то налетел сзади, коснулся спины, я не заметил.

— Извините, — буркнул этот человек и ушёл дальше.

Петр лениво посмотрел на меня и даже не остановился. Утренние часы, людей много, то, что кто-то врезался, неудивительно.

Я же сделал ещё пару шагов, покачнулся и с трудом удержался на ногах. Тогда-то парень и забеспокоился, подскочил и придержал меня.

Вашу же мать!

Меня сейчас не просто толкнули. Кто-то через касание закинул проклятие мне в организм. Такое прицепится, распространится и убьет. Какое-то время я потратил на то, чтобы его поймать, локализовать и уничтожить.

— Чего случилось? — подскочил к нам и Игорек.

— Да так… — отмер я, выводя излишки через ладонь. Та сразу липким Маслом покрылась. — Меня только что пытались убить.

— Шутишь? — не поверил Игорь.

— Какие шутки, — сказал я, смотря вперед, туда, куда скрылся незнакомец.

Того и след простыл. В подземный переход спустился, и куда там дальше сбежал в этой толпе, неизвестно.

— Петр, ты запомнил того человека? — спросил я с надеждой.

— Неа, — покачал он головой. — Пальто с широким воротом, кепка и всё. Молодой вроде, — виновато пожал он плечами. — Ты как?

— Да я-то в порядке. Хватит стоять на месте, пошли.

Наша остановка затор образовала, нарушая единый поток людей.

— Что-то я не понял… — тихо спросил Игорек на ходу. — Ты на полном серьезе сейчас? Что-то дырке в теле не заметил. Или тебя не ножом ткнули?

— Игорь, умолкни, — зыркнул на него Петр через меня.

Они меня словно под конвоем вели.

— Техникой, а не ножом, — ответил я.

Игорек присвистнул, сказать что-то хотел, но Петр на него шикнул, и тот заглох.

Я же приготовился к реакции организма, и та не заставила себя ждать. Сердце с запозданием ускорилось, застучало, но уже через десяток шагов волна паники ушла. Однако… Думал, сильнее накроет. Неужто тело под контроль стал брать?

Парни угрозу восприняли всерьез. Петя теперь на каждого с подозрением смотрел. Игорь тоже головой крутил куда активнее. Мы сместились к зданию и вышли из плотного потока. Пусть и правильная предосторожность, но я был уверен, что конкретно это опасность уже миновала. Ну не будут же меня пытаться убить одним и тем же способом несколько раз подряд? Слишком рискованно для убийцы.

Пока шли, ещё раз прокрутил в голове попытку убийства. То, что кто-то пытался меня именно убить, я не сомневался. Причем кто-то более умелый, чем уличная шпана или тот же Петр с Игорем. Единственное, что они умели делать с Маслом: Повар направлять энергию в оружие да себя усиливать. Игорь — только себя усиливать, особенно ноги. Ни о каких автономных, сложных техниках речи не шло.

То, что в меня кинули, на высший уровень не тянуло. Иначе бы я не справился. Топорная, но эффективная работа, которая говорила о том, что какие-то принципы построения магических фигур убийца знает. Если я правильно понял, эта штука должна была сгноить мои внутренние органы. Обычный человек такое не переживет. Кто-то уровня парней — тоже. Эта техника ещё и Масло внутрь тянула, разрастаясь. Если бы не мой высокий контроль, то всё, прямо здесь, на тротуаре и слег бы.

Знакомых в столице у меня раз, два и обчёлся. Врагов тоже вроде бы не так много. Кто мог подослать убийцу? Черепки? Не вижу смысла. Сами заявили, что заказ на то, чтобы меня сломать, а не убить. Иван, сынок Горыныча? Не понравилось, что черепки тянут, и послал убийцу? Если так, тогда заказ отменен, и проблема с Лютым решилась сама собой. Первым порадуюсь, если это правда. Как ни странно, мне проще справляться с подобными убийцами, чем с толпой обычных, уличных драчунов. Кто ещё мог пожелать от меня избавиться? В голову ничего не приходило. Вспомнился тот случай, когда хотели помешать встретиться с Аристархом Павловичем. Но как-то это слишком. Одно дело гопников подослать, чтобы побили. Другое дело — убийцу нанять. Кто-то настолько не хочет, чтобы я в личные ученики попал?

Да не, бред же. Хотя это проклятие вполне мог сделать целитель. Что ещё больший бред. Это уже не целитель тогда, а вредитель. Его же дар взбунтуется против него. Или нет?

Да уж, да уж. Я по-прежнему мало знаю об этом мире, чтобы что-то утверждать наверняка. Кто знает, какие здесь люди есть. Вдруг и лечат, и калечат, и ничего у них в душе не конфликтует.

Озадаченный, так и дошёл до ресторана. Внутрь Игорь с нами заглянул. Официанток пошёл отвлекать. Заболтал их, пока его Борис Дмитриевич не выгнал.

Ну что же. День начался с шиком. Посмотрим, чем он закончится.

* * *

Демьян, тяжело дыша, покрывшись потом, идя в потоке людей, смотрел за сиротой, что шёл в компании друзей.

Шёл как ни в чем не бывало. А ведь должен был уже валяться мертвым.

В том, что техника вошла в его тело, Демьян не сомневался. Как и в том, что получилось уйти, оставшись незамеченным. Только вот… где результат? Так подставляться, и всё ради того, чтобы сиротку покачнуло и он спокойно дальше пошёл?

«Как это вообще возможно?!» — задавался вопросом парень.

То, что он только что попытался убить человека, его ничуть не смущало. Совесть находилась под контролем. Демьян сам себя убедил, что если он попадет в ученики к Аристарху Павловичу, то сможет большему научиться и достичь настоящих высот. А значит, и поможет большему числу людей… Из числа аристократов. А это и денежный вопрос решит, и всему городу хорошо сделает.

Надо только устранить все досадные помехи. Которые не желают устраняться и каждый раз выкручиваются как ни в чем не бывало.

Тихо выругавшись, не дождавшись результата, Демьян свернул на другую улицу и поспешил на работу. Хватит пока что. Если спалиться, то это совсем уж карьеру закроет. Там и до плахи недалеко. Поэтому парень собирался взять паузу и более тщательно продумать, как избавиться от конкурента.

В этот момент, расслабившись и успокоившись, Демьян не заметил, как ему на плечо легла рука.

Вздрогнув и чуть не подпрыгнув, парень отскочил и уставился на того, кто его оставил. Это был прилично одетый парень, в черном пальто, в очках.

— Что такое? — нервно спросил Демьян, отругав себя, что так ярко отреагировал.

— Зайцев Демьян Богданович… — чуть ли не нараспев, сказал незнакомец. — Начинающий целитель. С долгом в пять тысяч.

Демьян отшатнулся, чуть не задев идущую мимо женщину, которая наградила его раздраженным взглядом, но ругаться не стала.

— Отойдем, — подхватил незнакомец Демьяна под локоть и потащил в ближайший переулок.

— Да что ты себе позволяешь?! — начал закипать Демьян.

— Ах да… — парень оттолкнул целителя, — я не представился. Меня зовут Дарвин. По прозвищу Лютый. Я офицер Черепов. Приятно познакомиться, — улыбнулся он уголками губ. — А скажи мне, дорогой друг, — подошёл он ближе, приобнял, похлопал по плечу и сказал почти на ухо, — что это ты такое интересное с тем пареньком сделал? Ещё и Черепов перед этим на него натравил.

— Не понимаю, о чем речь… — вырвался Демьян, у которого в этот момент холодок по спине пробежал, сердце бешено застучало и кулаки в страхе сжались.

— Да ты не паникуй, — усмехнулся Дарвин. — Думаю, мы можем быть друг другу полезны. Раз уж ты не гнушаешься грязных методов, то как насчёт заработать?

Эти слова подействовали на Демьяна почти магически.

— Я по-прежнему не понимаю, о чем речь… — сказал он, выпрямляясь и поправляя пальто. — Но действительно, — выделил парень это слово, — выгодные предложения я готов обсудить.

— Мы точно подружимся, — улыбнулся Дарвин.

— Но только не сейчас… — опомнился Демьян. — В лечебницу нельзя опаздывать.

— Конечно-конечно, иди. Мы ещё встретимся.

В этот момент Демьян понял, что его, во-первых, спалили, а во-вторых, собираются взять в оборот. Если коготок увязнет, то и птичке конец.

Отряхнувшись, он огляделся, увидел, что в переходе никого нет, что этот черепок пришёл к нему один и, скорее всего, никому не успел рассказать, что видел. А раз так, то…

Проходя мимо парня, Демьян резко ускорился и вытянул руку, на которой уже сформировалось проклятье. До врага оставалось всего ничего, когда целителя отбросило ударом ноги в живот. Он упал прямо в лужу, поднялись брызги. Дарвин подошёл к нему, в его руке появилась клякса Масла, которая быстро превратилась в нож. Тот уперся в горло целителю, не давая встать.

Демьян замер и сглотнул. До него дошло, что только что он сделал ставку и проиграл.

— А ведь могли по-хорошему договориться, — сказал Дарвин. — Просто напомню, что я видел, что ты сделал. Знаю, где ты живешь. Кто твои родители и где они работают. Проще говоря, если захочу, уничтожу твою жизнь. А может, так и сделать? — сделал он вид, что задумался. — Один допрос, и из лечебницы тебя выпрут. Придется к нам идти или задницей торговать, чтобы с долгами расплатиться. Так что, так и поступим?

— Я готов сотрудничать, — поспешно ответил Демьян, смотря в чужие, холодные глаза.

— Зачем тогда эта суета? — Дарвин встал, распылил нож и отошёл в сторону. — Беги на работу, только помыться не забудь. Не пристало приличному человеку в лужах купаться. Я тебя скоро найду. Предложу работу.

— Бесплатно не работаю, — поднялся Демьян, оценивая, что напрочь промок и извозился как свинья.

— Какой смелый, — хмыкнул Лютый. — Конечно, не бесплатно. Но за наглость будешь получать меньше. А там, кто знает. Если зарекомендуешь себя, пересмотрим условия договора.

— Хорошо, — нехотя процедил Демьян.

— Люблю разумных людей.

Дарвин подошёл, ничуть не боясь, поправил парню ворот рубашки, стряхнул капли с плеча, поцокал недовольно.

— До встречи, Демьян, — сказал он напоследок и ушёл.

Глава 21

В этот день я стал подозревать, что Москва — одна большая деревня, где слухи распространяются со скоростью пожара. Боюсь, если захочу подсчитать, сколько людей знает о моем целительском таланте, то пальцев не хватит. А ведь есть ещё те, кого я лично не знаю, но они уже в курсе или слышали какие-то сплетни.

Об этом я подумал ещё до того, как ресторан открылся. Сотрудники собирались к семи. Открытие — в восемь утра. Столики занимали ближе к девяти. Цены в ресторане были выше среднего, это не столовая дешевая, поэтому и народ сюда приходил не самый простой. Имеющий возможность позволить себе праздную жизнь в рабочий день и завтракать в девять утра.

Да и ладно. На мысли о большой деревне меня натолкнула Светлана — одна из официанток. Тут надо сказать, что контакт с кем-то специально я налаживать не спешил. Работал себе и работал. Времени прошло не так много. Вторая неделя, как тружусь здесь, заканчивалась. После того как меня официально приняли, отношения с коллективом стали чуть лучше, но… То одно, то другое. Интерес к новичку быстро сошёл на нет. Поэтому я и удивился, когда меня Света перехватила.

Девушка она, надо сказать, приятной наружности. Как и все остальные, кто здесь работает. Брюнетка, выше меня сантиметров на пять, фигуристая. С самой большой грудью среди девчонок. Каюсь, тело Олега на эти формы реагировало вполне конкретно. Именно тело. Сам я к девице никакого интереса не испытывал.

В общем, это чудо перехватило меня и в сторону отвела.

— Олег… — заглянула она мне в глаза, придерживая за локоть. — А это правда, что ты целитель?

Тут-то тело Олега совсем уж пробрало. Слишком Света близко оказалась. Пахнет приятно, блузка расстёгнута, ещё и улыбается мило. Медленно выдохнув, зачерпнул Кровь из Источника и пустил по телу, беря реакции под контроль. Не хватало ещё опозориться.

— Целитель — это громко сказано, — ответил я осторожно.

— Насколько громко? — улыбнулась она шире. — Ты же умеешь очищать? Просто у меня проблема… Не то чтобы сильная… — смутилась девушка, — раз в месяц стабильно Масла как нахватаю, настроение портится… Не мог бы ты…

Признаюсь честно, я растерялся.

Будь на моем месте настоящий Олег, он бы прямо здесь и сейчас влюбился в эту Свету. Слишком много призывных сигналов она демонстрировала. Но я видел совсем другое. Едва заметный, нездоровый оттенок глаз. Полопавшиеся капилляры. Бледность кожи, которая почти не пробивалась через слой косметики. Также я видел, что она прекрасно знает, что нравится парням и сейчас пользуется этим на полную, чтобы получить от меня услугу. При это я уверен, что между нами ничего не будет, даже если я вдруг захочу. Она-то не захочет. Зачем ей доходяга, который посуду моет?

За обе жизни впервые в такой ситуации оказываюсь, когда меня хотят поиметь, не имея.

— Света… — ответил я осторожно, — а почему в лечебницу не обратишься? Если проблема есть, там её уж точно решат. Так или иначе.

Фраза кривой получалась. Намекал я на то, что проблему решат и много денег не возьмут. Но, видимо, этот вопрос у девушки остро стоял, о чем она прямо сказала.

— Там либо в очереди стоять, либо платить. А мы, сам знаешь, мало получаем, — виновато улыбнулась она.

Я прямо почувствовал, как тело гормоны захватывают. Да уж, да уж. Пришла беда, откуда не ждали.

— Поможешь? — снова она заглянула мне в глаза.

Да блин, Света. Ты меня ещё лицом в свою грудь уложи.

Всё бы ничего. Даже если забыть про то, какой груз я несу, что давит на меня — а я про это себе запретил думать… То мне-то, если сложить обе жизни, под шестьдесят лет. Света мне во внучки гордится. Если бы не молодой организм, я бы её никогда всерьез воспринимать не стал. Да и сейчас не воспринимаю эту малолетку как сексуально развитую.

— Помогу, конечно, — ответил я. — Прямо сейчас?

— Если готов. Пока посетителей нет…

Действительно… Только мне надо идти на приемку, сейчас фура с продуктами приедет. Потом картошку помогать чистить. Ножи заточить… Свои основные ножи повара мне не отдавали, но всякую мелочевку, которая была нужна не всегда, но пользоваться ею приходилось, скидывали.

— Пойдем в туалет тогда… — выдохнул я.

Сама процедура много времени не заняла. Света не обманула. Умолчала кое о чем, но это простительно. Неприлично девушке говорить, что у неё месячные. Возможно, с этим «загрязнение» и связано. Чего-то в организме не хватает или просто плохо ему, вот и тянет Масло бессознательно. Управился минуты за три. Вытащенную грязь в раковину скинул и смыл. Ещё немного чистой Крови оставил.

Отчего лицо девушки разгладилось сразу же, чуть ли не светиться изнутри стало. Глаза заблестели. Да и сама она как-то расслабилась.

— Ого, — сказала Света, когда закончили, — да у тебя талант настоящий.

На что я смущенно улыбнулся. Не пришлось выдавливать. Это молодое тело, кажется, отдельно от меня не прочь жить.

— Кстати, ты ведь жилье искал? — спросила она внезапно. — У меня соседка на пару недель к своим уехала. Если надо переночевать, могу к себе пустить…

— Эм… — выдал я глубокомысленно. — Да я пока у Петра…

— Но, если что, обращайся. Спасибо тебе ещё раз, — Света наклонилась и в щеку меня чмокнула, убежав.

Я кран открыл, холодной воды на себя плеснул да озадаченно на отражение посмотрел. Это что сейчас было? Не просто попытка развести на услугу, но и… попытка соблазнения?

Да не, не верю. С чего такой эффектной девице на меня внимание обращать? Отражение щуплого Олежки в зеркале с кучей проблем за плечами ответило унылым выражением лица.

* * *

Ничего другого, выбивающего из колеи, за день не случилось. Я успокоился, обдумал случившееся и понял, что интерес девушки может иметь вполне объяснимые причины.

Молодой, нестреляный, талантливый целитель. Который, если в силу войдет, станет как минимум обеспеченным человеком. Никак иначе, кроме как работой на перспективу, я поведение Светланы объяснить не смог.

От же лиса.

А что. Поулыбалась, сиськами в лицо потыкала, и всё, парень поплыл, влюбился. Дальше бегать начнет. Помурыжить его месяц-другой, а там, если действительно в лечебницу устроится и перспективным целителем окажется, захомутать.

Как объяснение нашёл, так настроение поднялось. Вовсе не из-за интереса к моей персоне. Просто у меня тут драма намечается, серьезная драка, а девки в это время свои интересы продвигают, личную жизнь устроить хотят.

Пожалуй, за это жизнь и стоит любить. Что бы ни происходило, она всё равно продолжается. Пока бог смерти не приходит.

* * *

День пролетел. Игорек пришёл к вечеру. Петр работать закончил мрачнее тучи. Так и пошли в сторону дома. Молча. О чем там другие думают, я не знал. Сам же делом занят был.

Источник — это, считай, сосуд, в котором ты можешь хранить запас. У меня сейчас на двадцать три капли хватает. Столько Крови я туда и могу «залить». Удержание энергии в сосуде не требует усилий или контроля. Это тот резерв, в которому можно всегда обратиться.

Если проводить аналогии, то это как кошелек. Что и сколько туда положил, то и будет лежать. А если больше надо, то «иди работать», то есть в теле копи и контролем удерживай.

Хорошая новость в том, что в Источник можно поместить Кровь любой чистоты. Даже самую чистую. Чем я и занимался весь день. Циклами очистки, с каждым витком повышая уровень чистоты. Иногда по телу её гонял. Выдохну, наполню организм чистой Кровью, подержу так минуту-другую. Часть безвозвратно уходит, часть возвращается. Снова накоплю, очищу и повторю. Так и раны, ночью полученные, быстрее заживают, и усталость проходит, и сил прибавляется. Да и энергетика тренируется с контролем, что тоже хорошо.

Когда работа закончилась, я ещё запас и в теле удерживать стал. Хотел довести объем до пятидесяти Капель в теле. Этого хватит на пару атак или чтобы укрепить себя. А то, что в Источнике, — неприкосновенный запас.

Готовился я не зря. Стоило арку дома пройти, как Петр с Игорьком остановились.

— Лютый, — коротко сказал Петр, кивнув в сторону беседки.

Двор здесь небольшой, парня я хорошо разглядел. Тот образ, который себе в голове рисовал, совсем не совпал с реальностью. Первое, что бросалось в глаза, — ухоженное, интеллигентное лицо, очки, аккуратная прическа.

И этот человек носит прозвище Лютый?

Тогда внешность обманчива.

— Идем, что ли, — сказал я. — Пообщаемся.

— Пока он один, его можно побить, — предложил тихо Игорь.

— Не спеши, — попросил я его. — Послушаем, что скажет.

Лютый на месте сидеть не стал, поднялся, вышел из беседки. Поправил пальто.

Образ сразу изменился. Сейчас, когда он стоял, я увидел, что он выше всей нашей троицы. Рост у него под метр девяносто. Одежда дорогая, это сразу видно. Рубашку ещё белую напялил, брюки выглажены, со стрелками. Жилетку надел под пальто. Ботинки начищены и блестят.

При этом он не выглядел слабым. Совсем. Грудь накачанная, рубашка её облепляет. Плечи широкие. На кулаках — костяшки сбитые. Да и сами кулаки — пудовые. Смотришь на них и понимаешь, что силы скрывают много.

— Ба, какие люди! — первым заговорил Игорек. — Век бы не виделись! Чего приперся, дружище?

— И я тебя рад видеть, Игорь, — невозмутимо ответил Лютый. — Думаю, ты знаешь, по какому я делу. Срок подошёл к концу. Что решили? — посмотрел он на Петра, игнорируя меня.

— Если отстанешь от парней, уйду к тебе, — заявил Петр.

— Оу, — покосился я на него, — Петя, ты чего? Был же разговор. Дай я сам с этим вашим дружком поговорю. Так ты Лютый, значит? — вышел я вперед.

Парень перевёл взгляд на меня и посмотрел несколько удивленно-высокомерно. На фоне него я и правда блекло смотрелся. Голову пришлось задирать.

— Ты Олег, — сказал он утвердительно. — А я, да, Лютый.

— Лютый, Лютый… — повторил я эхом, подходя ближе.

Чуть ли не понюхал его. Что-то было в этом парне странное.

— Ты смерти ищешь? — спросил он удивленно, покосившись на меня как на спятившую блоху.

— Да что-то от тебя смердит… — ответил я.

Лютый вскинул бровь, изучая меня с каким-то болезненным интересом. Я тоже его изучал. Начиная подозревать, чем пованивает. Рожки-то в виде татуировки над рубашкой не простые торчали.

— Петр, что с твоим другом? — обратился к нему Лютый. — Он спятил?

— Ты его лучше не зли, — серьезным тоном заявил Игорь.

— Не злить? — недоуменно переспросил парень, снова посмотрел на меня и рассмеялся. — Выглядит он очень грозно, с этим не поспоришь.

— Внешность обманчива, — пожал я плечами. — Вот ты, в одежде дорогой, выглядишь хорошо, а гнида гнидой.

Терпение Лютого закончилось, и он меня рукой за горло схватил. Да так, что приподнял. Дури в нем немеряно.

А мне только этого и надо было. Я тоже рукой его схватил. За верхнюю пуговицу рубашки. И когда Игорек подскочил справа, вклиниваясь между нами, а Петр — слева, дернул со всей силы.

Растащить-то нас растащили, но своего я добился. Порвал рубаху, обнажая то, что под ней — уродливую татуировку в виде черепа, с пустыми глазницами и рогами. Рот в районе пупка был, выбивался из общего вида, закручивался в спирали.

Петр и Игорь между нами встали. Лютый посмотрел на свою рубашку порванную. Медленно перевёл взгляд на меня.

— Парень… — сказал он мне. — До этого момента я ничего не имел против тебя лично…

— Да плевать как-то, — похрустел я шеей.

— Ты безумен, — ответил он. — Но у меня есть предложение. Если пойдешь ко мне на службу, прикрою от всех.

— У меня тоже есть предложение. Как насчёт пари? Петр, Игорь, только вы отойдите в сторону, дайте я с этим… этим… — приличных слов не нашлось, а до ругани опускать не хотелось. — Сам пообщаюсь.

Пока парни не опомнились, я протолкался между ними и встал напротив Лютого.

— Пари очень простое, — сказал ему. — Давай один на один драться. У тебя же заказ на меня? Так и разберись сам. Или боишься?

Лютый растерялся. Он видел перед собой слабака и не понимал, как я ему могу такое предлагать. Пользуясь этой растерянностью, я продолжил условия ставить.

— А спорить будем на следующее. Если я побеждаю — так ты отказываешься от заказа, любых претензий и сваливаешь. Не достаешь ни меня, ни парней.

Лютый улыбнулся, снял очки, сложил их и в карман убрал. Взял паузу, чтобы обдумать сказанное.

— В чем мой интерес пари с тобой заключать? То, что ты псих, я уже понял. Значит, не представляешь интереса. Придётся выполнить заказ и закончить эту историю. Жаль, конечно… — покосился он на Петра с Игорем. — Думал, что со своими старыми друзьями… — хмыкнул он. — Снова дела проворачивать начнем. Но, если они так не хотят… Остаётся только разобраться с тобой, — развёл он руками.

— Предложить мне тебе и правда нечего, — признал я. — Но тогда, как насчёт того, чтобы изменить условия? Спорим, что ты в скором времени убежишь отсюда, жалко скуля и подвывая?

— Олег… — позвал Петр.

Кажется, он решил, что я спятил.

Лютый тоже так решил. А ещё ему надоел этот разговор. Он решил закончить дело и побыстрее отделаться от придурошного меня. Это и Петр почувствовал, забеспокоился.

Но сделать ничего не успел.

В руке Лютого Масло густой кляксой сформировалось, вытянулось и в биту превратилось. Которой он махнул и меня по голове хотел ударить.

Единственное, что я успел, — руку выставить. Удачно… Прямо ладонью биту и поймал. Болью в тело отдалось, но схватить оружие я успел. Выплеск чистой Крови, и бита треснула, рассыпалась хрусталем на мелкие кусочки.

Не ожидавший этого Лютый пропустил мой удар. Я вперед шагнул и второй рукой вбил ему в грудь заряд чистейшей Крови. Это для обычного человека Кровь — благо. А для нежити не лучше кислоты.

От малой порции парня дугой выгнуло, он закричал от боли. Татуировка на груди зашипела, волной пошла.

И да, произошло ровно то, чего я ожидал. Дух-паразит, что в теле сидел, Крови испугался и на носителя волну жути нагнал. А там уже сам Лютый, потеряв над собой контроль, отползать начал, а как отдалился — вскочил и побежал, спотыкаясь.

Так и закончилась эта битва.

* * *

Схватив Петра за руку, Игорь нервно прошипел.

— Кто это такой, черт возьми?!

— Не знаю… — отдернул руку Петр.

После того как Дарвин сбежал, Олег заявил, что пора домой идти, темно уже. Ушли. Дома парень в душ отправился, а Игорь Петра на кухне зажал и вопрос задал.

— То он ночью непонятно с кем дерется, то Лютого в бегство обращает! — продолжал сокрушаться Игорь. — Это ненормально! А ты видел его лицо? Ему ноги ломать пришли, а он даже не испугался! Смотрел так, будто в сотне драк побывал! Ты можешь это объяснить мне?!

— Успокойся, — раздраженно бросил Петр. — Сам не понимаю…

— Ты либо реально сына князя приютил, либо я ничего не понимаю в жизни, — Игорь отошёл и плюхнул на стул. — Дерьмо, дерьмо, дерьмо… Что делать-то теперь будем? Ты ведь не поверил, что Лютый больше не объявится?

— Нет, — качнул головой парень. — В следующий раз с толпой заявится. Как бы чего нехорошего не вышло.

— Нехорошего! — передразнил с издевкой Игорь. — А знаешь, я теперь не за Олега боюсь! За всех нас! За всю Москву! Демон это, а не человек! Вот увидишь, он себя ещё покажет!

* * *

Когда из ванной вышел, встретил двух настороженных парней, которые глядели так, будто я на них сейчас наброшусь и покусаю.

— Я спать, — сказал им.

На что Игорь от возмущения рот открыл, но было поздно. Я прошёл мимо и завалился на диван. Устал. Кровь вне Источника удерживать требует больших усилий. Сейчас-то можно отпустить, но сил всё равно много потратил.

Да и объяснять ничего не хотелось. Не потому, что я злой такой, а потому, что некоторые вещи не объяснить. Точнее, можно, но тогда сразу всё рассказывать надо. И про прошлую жизнь, и про уничтожение мира, и про бога смерти, и какая судьба ждет здешнее человечество.

У Лютого ведь не обычная татуировка. Это метка. В которую заключен дух-паразит. Я про такое только слышал. Рассказывали, что в начале войны, когда прокатилась волна диверсий, людей атаковала не только нежить… но и другие люди. Предатели рода человеческого. У некоторых из них находили характерные татуировки, с тематикой смерти. Поэтому мне сразу группировка черепков и не понравилась. Сегодня же я наглядное доказательство увидел, что это не просто шпана уличная, а будущие предатели.

Лютый так и вовсе меченый.

Что ставило меня перед сложной дилеммой. Я поклялся род людской защищать. Как весь наш вид разом, так и каждого человека отдельно. Лютый — тоже человек. Но предатель. Должен ли я его защищать? Попробовать вытащить из лап бога смерти? Как я понял, он попал к черепкам в сложный момент, влипнув с лечением и набрав долгов. Но что-то я сегодня не увидел страдающего от этого парня. А вот убийцу, готового калечить — да, увидел.

Поэтому падаль, она и есть падаль. Уже и не совсем человек. А самый настоящий, гнусный предатель, который играет против человечества. Уж не знаю, насколько он это осознает.

Так, может, и вовсе убить его?

Руки чешутся, если честно. Но и я не мальчик, чтобы на поводу у эмоций идти. Надо всё тщательно взвесить.

Парни на кухне загремели посудой. Не иначе, Петр решил нервы успокоить. Шепчутся о чем-то. Наверняка меня обсуждают. Абстрагировавшись, вернулся к размышлениям.

Сложная ситуация, как ни крути. Как решить вопрос с клятвой, я так сразу не готов сказать. Хорошо бы совета спросить у мудреца, но они и в моем мире редкость были. А здесь? Местные ничего о клятвах не знают, поэтому и совета спрашивать не у кого. Самому разбираться придется. Но даже если разберусь… А я допускаю, что уничтожение предателей — вполне нормальный шаг. В лекарском деле бывают ситуации, когда надо жертвовать малым, чтобы спасти большее. Здесь так же. Эти черепки — как гангрена. Если с ними на ранних стадиях не разобраться, когда придёт время — нанесут удар по всему организму.

Но, как и сказал, вопрос морали — малая часть проблемы. Возможно, я совершил сегодня большую ошибку. Не просто Лютого побил, что местные восприняли бы нормально… Если забыть про то, насколько я слабее его. Но я ещё и духа ударил, по метке атаковал. Это куда серьезнее. Если Дарвин доложит о произошедшем, мне несдобровать. Не он, так другой кто из черепков придёт. А то и вовсе пошлют высшую нежить и уничтожат наглеца.

К сожалению, я точно не знал, какую власть имеют такие духи над носителем. Единственное, на что остаётся уповать, — это то, что Лютый не захочет позориться. А то ведь от слабака сбежать — это позор самый настоящий для офицера в преступной организации. Если промолчит, остаются варианты… Продержаться ещё какое-то время.

В любом случае, даже если разберусь с Лютым, останется сама организация. Теперь я уверен, Петр и Игорь не представляют, насколько она серьезная. Также я уверен, что наверху не просто меченые, а разумная, элитная нежить. Которой хватит мозгов заметить странность, заняться ею и разобраться с угрозой.

Да уж, да уж.

А я ведь ещё про обычные проблемы с законом не упомянул. Убью я Лютого, и как на это отреагируют люди? За мной придут городовые? Захочет ли Петр дальше дружбу продолжать? Аристарх Павлович не передумает ли с ученичеством, если до него даже малейшие слухи дойдут, что я убийца?

Как бы так не вышло, что, обратившись к простым решениям (а убить человека в моей ситуации, как ни странно, — это самое простое решение), я себе только хужесделаю.

Кажется, сама жизнь не хочет, чтобы я развивался размеренно. Сталкивает меня лбом с врагом. А может, у меня судьба такая. Но это же не повод сдаваться? Никогда поводом не было и никогда не станет.

Ещё посмотрим, кто кого.

Глава 22

Терпения парней хватило до утра, а дальше не выдержали. За стол меня усадили, будто родители подростка, уставились оба, одинаково суровые.

— Что это вчера было? — спросил Петр.

— В какой из моментов? — посмотрел я на пустой стол.

Это что-то новенькое. Видимо, напряжение и подозрительность достигли какой-то совсем уж высшей точки, раз Петя завтраком не обеспокоился.

— Что ты сделал с Лютым? — спросил Петр.

— Да ничего такого. Дал ему немного чистого Масла. Как тебе недавно, — посмотрел я на Петра.

— Это как? — не понял Игорь, — Что-то Петя от тебя в ужасе не убегал. А биту ты как перехватил? Ладно перехватил, но как разрушил её?! — Игорь начал путаться в своих вопросах.

— Так, парни, — потер я виски. — Утро, кушать хочется, а вы меня вопросами сложными грузите. Ладно Игорь, но ты, Петя, тоже себя накрутил, что ли?

Петя смутился. Игорь возмутился.

— Дело серьезное, — Петя, вопреки моим надеждам, на кухню не ушёл. — Слишком много вопросов накопилось, Олег.

— Вопросов или подозрений, или претензий? Просто напомню, что я уже несколько раз собирался уйти, но вы меня настойчиво останавливали.

— Не в этом проблема, — скривился Петя.

— Проблема в том, что ты ходячая аномалия! — выставил в мою сторону палец Игорь.

Кто бы говорил.

— Так что это было? — вернулся к вопросу Петя.

— Я уже сказал. Лютый ваш сделал биту из Масла, затвердив его. Замечу, что довольно грязного Масла. Я же использовал более чистую версию. Никакого мошенничества. Чистота бьет грязь, как вы могли увидеть. То же самое постигло и его самого.

Это не совсем так. Одной чистоты недостаточно для разрушения твердой формы. Нужен ещё высокий контроль и кое-какие навыки воина. Но это у меня как раз было.

Также стоит учесть, что Лютый не особо-то напрягался. Масло можно сделать твердым, но это отнимает силы. Наверное, поэтому он и «сэкономил». Проще говоря, сделал «немного» твердую форму, а не что-то особо надежное и крепкое. Возможно, не умел.

Бил он меня также без души. То ли, опять же, из-за гордыни, не воспринимая всерьез, то ли убивать не хотел. Он-то в голову целился. Поэтому перехватить было не так уж сложно, и даже рука не пострадала.

— Откуда ты это знаешь, спрашивать не стоит? — уточнил Петр.

— Знать — это одно. Он это ещё и умеет, — наставительно добавил Игорь.

Прям мудрец, тонко подмечающий реальность вокруг.

— Допустим, — продолжил Петя. — Но как ты его самого так напугал? Это что-то из целительских техник?

— Нет, — качнул я головой. — Говорю же. Обычное, хорошо очищенное Масло.

— Тогда не понимаю. Я испытал приятные чувства, когда ты мне дал попробовать.

— Так-то ты. А то — он, — ответил я с важным видом.

Каюсь, но настроение у меня с утра было ни к черту. Ещё и завтрак не дали. Разбаловал меня Петр. Привык я, что вопрос как-то сам собой решается.

— В чем отличие? — внешне спокойно спросил Петр.

— Завтрака точно не будет? — с грустью спросил я.

— Вот наглец! — то ли возмутился, то ли восхитился Игорек.

— Сначала разговор, — Петя был непоколебим.

Шантажист малолетний.

— Отличие в том, что Лютый — плохой человек, — предпринял я очередную попытку отделаться общими словами.

— Олег, — подался вперед Игорь. — А ты можешь нормально объяснить?

— Нет.

— Но… — вскочил он и оперся на стол. — Так неправильно!

— В чем же неправильность? — наклонил голову я, с интересом его осматривая.

— С друзьями так не поступают!

Он меня уже в друзья записал? Впрочем, почему бы и нет. Как-никак, эти двое реально мне хотят помочь. Что это, как не дружба? Особенно если забыть, что мы знакомы всего ничего.

— Ну хорошо, — сдался я. — Дело не только в том, что он человек плохой. Точнее, вовсе не в этом. Причина — в татуировке. Которая вовсе не татуировка, а метка. Грязная метка. В которую был заключен контролирующий дух-паразит с плана смерти. Как подозреваю, у всех офицеров черепков такие есть. Можно сказать, что они не просто группировка уличная, а серьезная организация с сектантским уклоном и жестким контролем своих нерядовых членов. Ты, Игорек… — пресёк его попытку что-то сказать. — Наверное, спросишь, что за духи такие. А я скажу — что полно их в мире. Надо просто зрение своё настроить. Я через опыт смерти прошёл… Ах да, про эту часть своей жизни не рассказывал. Так слушайте, раз такие любопытны. Меня в приюте убить пытались и, считайте, сделали это. Забили до смерти, а потом тело в окно выкинули со второго этажа. А я жить хотел. Тогда-то дар целительский и проснулся. Вспыхнул, вот и подлечился. Чтобы не добили — сбежал. А из приятных бонусов того неприятного опыта — теперь духов вижу. Они людьми питаются. Места всякие плохие любят. Будучи кочевником встретил человека, который рассказал, что это такое. Справляться с ними тоже научился. Жить-то хочется, а эти гады кочевников любят. Они вообще слабых, беззащитных людей любят. Вот в вашем друге — такая же хрень гадкая сидит. Понимаете? Продался он с потрохами тем, кто самой жизни враг. По этой гадости я и ударил. Чистое Масло для них хуже кислоты. Собственно, всё, — хлопнул я ладонями по столу. — Довольны? Получили ответы? — закончил я, надавив голосом.

В моем ответе была как и правда, так и ложь. Пусть переваривают, главное, чтобы не придирались. А если повезет, то свою легенду легализую. Аристарху Павловичу почти то же самое рассказывал. Теперь вот парням. Даже если они болтать начнут, мне это не должно сильно навредить. А то и вовсе поможет.

— Так ты оживший труп?! — отмер Игорек.

— Это единственное, что ты услышал? — неверяще посмотрел на него Петр.

— Нет! Я понял! В момент смерти ты вспомнил свои прошлые жизни! Признай, так оно и было?!

Глаза его расширились от восторга, изо рта вылетели капли слюны, настолько взбудоражила его эта идея.

— Идиот… — тихо пробормотал я, хлопнул себя рукой по лицу.

Очень догадливый идиот. Прямо в точку попал. Поэтому лицо и прикрыл, чтобы не показать истинных эмоций и того, насколько он близок к правде.

— А чего идиот сразу? — обиделся парень. — Мы с Петром в школу боевых искусств ходили. У Петра родители и бабка — целители не последние. И знаешь что? А то! Ничего такого ни про каких духов мы не слышали. Чужое магическое оружие тоже разбивать не умеет. Не выходим драться с неизвестными по ночам. Целительские способности в шестнадцать лет не демонстрируем! — разом он вывалил все претензии на меня.

— Хорошо, — выставил я руки перед собой. — Я понимаю, что мои действия не соответствуют вашим ожиданиям от сироты и бывшего кочевника. Но уж какой есть. Кажется, Петя, я твоим гостеприимством слишком злоупотребил. Не дело это, подозрительного парня у себя привечать. Так что я сегодня съеду. Раньше надо было это сделать, но теперь, когда с Лютым разобрались, действительно пора. Больше не буду вас смущать.

Петр на это в очередной раз сморщился.

Я тоже не сказать, что радостный сидел. Разговор-то в целом нормально проходит, но как же это утомляет и раздражает, каждое слово продумывать, врать, юлить. Не по мне это. Проснулся совсем недавно, ещё не умылся нормально, тренировку базовую не сделал — а из меня уже душу вытрясли и нервы потрепали.

— Петя, мне кажется… — сбавил обороты Игорь, — или этот аферист снова ушёл от ответа… дав ответ?

— Так, Игорек, — поднялся и я, — это начинает раздражать. Я тебе ничего не обещал и не предлагал, чтобы ты меня аферистом называл.

— Когда выдают себя за того, кем не являются — это тоже афера, — ничуть не смутится он.

А ведь прав. Но не признаваться же в этом.

— Я тот, кто я есть, — ответил ему. — А если так напрягаю… У этого есть простое решение.

Больше не собираясь вести этот разговор, я пошёл за вещами. Собрать их — меньше минуты. Придётся у Бориса Дмитриевича отпроситься сегодня, чтобы вопрос с жильем решить, но, думаю, это проблемой не станет.

В самом крайнем случае и у Светки переночевать можно. Будет мне и телу испытание пороком.

Уйти я не успел. Раздался телефонный звонок. В такую-то рань. Петр поднялся из-за стола, подошёл к телефону, взял трубку, молча выслушал и положил обратно.

— Случилось что? — спросил Игорь.

Да и я замер, чувствуя неприятности.

— Это был Лютый, — пояснил Петр. — Твоя сестра вчера вернулась?

— Да… — ответил Игорь.

— Возле дома её поджидают черепки. Если не придем на стройку, сказал, охоту на неё откроют. Как и на всех нас. Должны привести Олега. На казнь.

Сказав это, Петр куда-то в пол уставился. Руки его задрожали. Игорь тоже побледнел.

— Он совсем рехнулся?! — выкрикнул парень.

А я ничуть не удивился. Если бы подумал, то и сам бы догадался, что Лютый никуда не денется. Оклемается и с новым рвением за меня возьмется. Не учёл, что он может на любые безумства пойти, но с духом-паразитом в теле… Да и не такое возможно.

То, что он так спешит, играло скорее на моей стороне. Шансы на то, что никому не рассказал, повысились.

Осталось только придумать, что с ним делать.

— Куда идти? — спокойно спросил я. — Что за стройка?

— Тебя убьют, — поднял на меня взгляд Петр.

— Это ещё неизвестно. Адрес давай. Не будем же сестру Игорька подставлять.

— Лютый там не один будет, — уверенно заявил Петр. — Что делать собираешься?

— Вынести всех ублюдков! — высказался Игорек.

— Это тебя там вынесут. Вперед ногами, — возразил Петр. — У Дарвина болезненная гордость, а мы с тобой — свидетели его позора.

— И что ты предлагаешь? — нервно спросил парень.

— Для начала позвони домой, скажи сестре, чтобы не выходила, — вставил я. — Не надо давать сейчас этот козырь Лютому.

Игорек вскинулся и к телефону подбежал, закрутил барабан.

— У тебя есть идеи? — пока парень говорил, с какой-то затаенной надеждой спросил у меня Петр.

— Неа, — улыбнулся я.

После чего, кажется, он меня окончательно в психики записал.

Может, так и есть. Сколько раз в безнадежные ситуации попадал и выбирался. Сейчас тоже этим старым, хорошо знакомым чувством повеяло.

Есть враг, с ним надо разобраться. Враг позвал подельников, что ж, с ними тоже надо разобраться.

— Дома осталась, — облегченно сказал Игорь, закончив говорить. — Петя, оружие нужно. Я к ним просто так не пойду.

— Убивать будешь? — спросил Петр.

— За сестру? Да, — коротко ответил Игорь. — Так что бери сковородку потяжелее, а мне биту. Знаю, у тебя есть.

Я на это ничего говорить не стал. Сестры у меня нет, но чувства парня готов понять. Да и в отношении черепков сентиментальности нет. Если этот Лютый так легко угрожает близким своих бывших друзей, то человек он конченый во всех смыслах. С меткой или без, значения не имеет.

— Как знаешь… — неуверенно ответил Петр и полез на антресоли, откуда, из-за коробок, достал биту.

— Надо бы позвать кого… — забрал её Игорек.

— Лютый сказал, что, если кого-то приведем, твоей сестре не поздоровится, — мрачно заметил Петр.

— Далеко идти-то? — спросил я.

— Нет… — ответил Повар и пошёл за сковородкой.

* * *

Стройка нашлась в нескольких кварталах. Широкое здание с заколоченными окнами. Что оно здесь делает и почему им никто не занимается, мне не рассказывали. Как-то не до разговоров было. Парни шли с мрачным настроем.

Меня тоже потрясло. Урывками. Накатила волна, отпустила, снова накатила, а потом окончательно затихла. Очередная реакция тела, которая не особо мешала и на которую я почти не обращал внимания, думая о том, как далеко готов зайти. Сколько противников будет, что я им могу противопоставить и стоит ли прибегать к крайним мерам, убивая.

И если с клятвой я ещё могу разобраться, воспринимая черепков как предателей рода человеческого, то куда девать гору трупов — не имею ни малейшего представления. А как завалить всех, кто придет, и избежать последующей мести, преследования городовых и разборок с властями — тем более.

Да и с клятвой не так просто. Если Лютый перешёл черту, то рядовые черепки — обычная шпана, пусть и не отягощенная высокой моралью. Мой же обет распространялся и на них. Уж таковы серьезные обеты — с ними не получится юлить, сглаживать острые углы и трактовать в свою пользу.

Значит, нужно обойтись без убийц. По крайней мере, среди рядовых черепков. Как-то вырубить всех, а с Лютым… Выжечь духа внутри него, уничтожить метку и отойти в сторону. Пусть Петр и Игорь сами разбираются. Дарвин такой откат получит, что опасности представлять не будет.

Осталось это всё как-то провернуть.

— Сюда, — указал Петр на с виду закрытую дверь.

Здание выглядело давно заброшенным. При этом мимо него спокойно шли люди, не подозревая, что здесь происходит.

— Забыли Бориса Дмитриевича предупредить, что не придем, — вспомнил я.

— Тебя сейчас это волнует? — посмотрел на меня Петр.

— Обещания надо держать, — ответил я и добавил веско. — Всегда.

— Ты точно псих, — сплюнул Игорек. — Давай уже, заходи.

— Погодите… — притормозил я парней. — Если там толпа, они могут ударить в спину? Или навалиться сразу со всех сторон? В здании есть темные места, ниши, где можно спрятаться?

— Есть, — посмотрел на меня Петр и бросил подозрительный взгляд на здание.

— Тогда держим строй. Я в центре — вы прикрываете. Главная задача — вынести Лютого. Это если он там с шестерками. Если есть кто посильнее, тогда нам всем точно конец, поэтому действуйте по ситуации. Если хотите, я могу и один пойти…

— Ещё чего, — резко ответил Игорь. — Он моей семье угрожал. Это теперь личное.

— Петр?

— Иди ты в зад со своим благородством.

— Хорошо, — улыбнулся я. — Тогда строй. Я в центре, вы по бокам. Выносим Лютого, а дальше по ситуации, держим оборону.

— Какой строй? — спросил Игорь. — Мы что, легионеры или всадники?

— Строй, — посмотрел я на него тяжелым взглядом. — Это когда ты контролируешь левый фланг и то, что сзади. Петр — правый фланг и то, что сзади. А я иду вперед.

— Как нам контролировать то, что сзади? — не понял парень.

— Не оставлять за спиной подозрительных мест, — терпеливо пояснил я. — Внимательно слушать, что происходит. Сомневаюсь, что черепки мастера подкрадываться скрытно. Теперь дружно глаза закрыли и дали время к темноте адаптироваться. Ну?

— Так точно! — нервно пошутил Игорь и прикрыл глаза.

Дети, блин.

Как минута вышла, я сам дверь потянул, та заскрипела жалобно. Петр первым внутрь заскочил. Игорь оттеснил меня и следом вошёл. А я, значит, замыкающим.

Встретила нас темнота, запах сырости и пыли.

— Никого, — услышал я голос Петра.

— Они наверху. На нашем месте, — сказал Игорь.

— Что за место? — уточнил я.

— Открытая площадка. Мы туда втроем ходили тренироваться, — пояснил парень.

— Ведите, но смотрите по сторонам.

Пока шли до этого здания, я себе максимальный потенциал нагнал. Почти сотню чистых капель удерживал. Ещё чуть-чуть, и лопну, как перезревший плод, или светиться начну.

Парни двинули на лестницу, я за нами. Там свернули, по коридору дошли и правда до открытой площадки. Здесь был свален возле стен всякий строительный мусор, но места хватило, чтобы пятнадцать черепков разместились. Некоторых я даже узнал. Тот, кто на рынке на нас напал. Паук, кажется. Его подчиненные. Ещё один черепок, с которым Петр дрался. Казим. Который сковородкой получил, после чего я Петра откачивал.

Вся шобла в сборе.

Лютый тоже здесь был. На стуле сидел. Ногу на ногу положив. Часть досок от заколоченных окон была оторвана, поэтому света хватало, чтобы разглядеть его пафосную рожу.

— Какие люди… — вышел к нам Паук, приветственно разведя руки в стороны.

Не слушая, что он там скажет, я сорвался с места. Бросил две трети энергии на укрепление тела и ускорение. Пространство до Лютого было свободным. Паук попытался помешать — с его ладони сорвалась клякса, что растянулась в липкую паутину. Я перехватил её ладонью, та зацепилась, но стоило выпустить чистую Кровь, как опала.

Шесть шагов, пять, четыре… Разогнавшись, я прыгнул на Лютого.

Тот напрягся, но позу не изменил. Мои же руки засверкали. Ну же…

До его груди, где прятался дух, оставалось всего ничего, но внезапно из Лютого вырвались черные сгустки, что перехватили меня и швырнули в сторону. Впечатался я прямо в стену, свалился вниз. Дух вышибло напрочь. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Тело превратилось в один сплошной комок боли, в глазах побелело.

В этом состоянии я провёл несколько долгих секунд, не слыша и не видя, что происходит вокруг. Меня схватили, куда-то оттащили. Когда белая пелена прошла и стало возможно вдохнуть, я увидел, что стою на коленях перед всё так же сидящим Лютым.

— Отпустите его! — кричал Петр.

— Я тебя, суку, порешаю! — орал Игорь.

Лютый коротко кивнул, и Паук, стоявший рядом, взял у другого черепка биту, замахнулся и ударил по моему плечу. Меня швырнуло в сторону, новая вспышка боли прокатилась по телу. Со всех сторон посыпались удары ногами. Я сжался, защищаясь, как мог.

«Кажется, план пошёл по самому дерьмовому сценарию», — мелькнула мысль.

Удары прекратились так же же внезапно, как и начались. Я несколько секунд ожидал продолжения, а потом поднял голову и осмотрелся.

— Босс, смотри, — удивился Паук. — Это ничтожество ещё шевелится. А с виду хлюпик хлюпиком.

Сплюнув кровь с разбитого лица… Когда только успели? На дрожащих руках я приподнялся и даже встать смог. Большая часть накопленного потенциала расплескалась. Если Кровь не держать контролем вне Источника, она разбегается. Часть ушла в тело, защищая от ударов и сразу же подлечивая. Остальное просто ушло, оставляя меня без козыря.

Поднявшись, я повёл плечами, проверяя, насколько сильные повреждения получил. Лютый так и продолжал невозмутимо сидеть на стуле.

— Что, ссыкло, — бросил я ему со всем доступным презрением. — Один на один слил, так дружков позвал? Не понравилось, как сучка, визжать от страха?

Паук снова замахнулся битой, но Лютый остановил его коротким жестом.

— У тебя совсем мозги набекрень, — сказал он без злости, с насмешкой и надменностью. — Как такой, как ты, может думать, что способен победить меня?

Со стула он всё же встал. Подошёл ко мне, явно красуясь перед своими парнями. О репутации печется?

За руку он взял меня почти что нежно. До того как я успел сообразить, что будет, Лютый сломал мне указательный палец.

Видимо, ждал, что от боли закричу.

— Не такому дерьму, как ты, меня пугать, — выплюнул я ему в лицо.

Ничему парня жизнь не учит. Зря он так близко ко мне оказался. Я вперед качнулся, считай, завалился, да выплеснул ему разом всю чистую Кровь прямо в область татуировки.

Снова вспыхнули те кляксы-руки. Попытались перехватить силу. Но что-то у них пошло не так. Кровь не хуже кислоты прожгла черную плоть, ударила парня в грудь. Лютый заорал от боли, отшатнулся, вся его бравада мгновенно улетучилась.

От такого черепки в осадок выпали. Паук глаза расширил, но среагировал как надо. Битой замахнулся, да угрозу, то есть меня, устранить собрался.

А во мне сил не осталось. Я падать продолжил. Без поддержки Крови стоять после побоев не представлялось возможным.

Но в момент замаха Пауку прямо в голову прилетела сковородка. Сзади крики послышались. Игорек с Петром явно не сдавались и пошли в атаку. А раз так, то и мне нельзя сдаваться.

Вдох.

Тело наполнило грязное Масло. Выдохнуть грязь, Вдохнуть Масло, выдохнуть грязь… Я погрузился в боевой транс, запуская внутри себя процесс очистки и укрепления. Тело сразу густой, липкой массой покрыло. Ну и пусть. Зато я нашёл в себе силы резко перевернуться и уйти от удара ногой в голову. Какой-то черепок, чьего имени я не знал, перепутал меня с футбольным мячом.

— Сломайте его! — закричал Лютый не своим голосом.

Петр пронесся мимо и врезался в Паука. Но что толку, если врагов по-прежнему оставалось много. Игорь тоже кого-то на себя отвлек, но нас было трое, а их — пятнадцать.

Я успел встать, увернуться от удара. Ткнул кого-то кулаком в челюсть, но на этом мои успехи и закончились. Удар прилетел в спину, меня снова кинуло на пол. Сверху навалились, придавили. Я уперся руками в бетон, Вдохнул что есть мочи и резко Выдохнул, выплескивая самую грязь назад. Парню сверху поплохело, его хватка ослабла. Я поднапрягся и скинул его с себя. Чтобы принять следующий удар на руки и отлететь назад. Успел поджать голову и не стукнулся затылком о пол.

Выгнувшись, чудом пропустил удар битой. Та врезалась прямо рядом с ухо, стесала кожу, но голову не размозжила. Другой черепок схватил меня за ногу, потащил на себя. Куртка задралась вместе с футболкой, кожу на спине разодрало.

«Да отвали ты!» — на эмоциях я собрал шар в ладони и метнул парню в лицо.

Вышло на отлично, он отпустил меня и завалился назад. Мимо проскочил Игорь, врезал ногой тому, кто хотел ударить меня. Я успел подняться, огляделся безумным взглядом. Петр сражался недалеко, но его прижали к стене. Паук вместе с тремя черепками наседали на него и давили. Кто-то валялся на полу, но врагов по-прежнему оставалось много.

Внезапно Игоря подняло и зашвырнуло в другой угол.

— Разойдитесь! — рявкнул Лютый, с перекошенным от гнева лицом.

Из его груди торчали чужие лапы. Сам парень блестел от Масла.

Его движение я заметил, но увернуться не успел. Нога парня врезалась мне в колено. Раздался хруст, и новая вспышка боли прокатилась по телу. Если бы я её не подавлял, сейчас бы заорал на всё здание.

Лютый отошёл, черепки засвистели. Я перекатился, подволакивая ногу, попытался встать, и это даже получилось. Минус правая — отметило сознание.

Но есть ведь ещё левая и две руки.

Весь триумф Лютого сошёл с его лица, когда черепки замолкли. Он повернулся, увидел меня и неверяще свёл брови к переносице.

— Это всё, что ты можешь, ничтожество? — сплюнул я ему под ноги.

Прямой удар ногой отбросил меня назад, прямо на руки черепкам. Те швырнули меня обратно, я не удержался на одной ноге и полетел на бетон. Боль была жуткая. Сознание уплывало, тело не хотело всё это терпеть.

Но нельзя.

Нельзя сдаваться.

Когда из глаз ушла темнота, я увидел, как Лютый навис надо мной. В его руке материализовалась бита из Масла. Он замахнулся и резко опустил её. Я рефлекторно дернулся, прикрылся рукой.

Новый хруст, в глазах снова побелело, а боль затопила меня всего.

— В этот раз сможешь подняться? — услышал я сквозь муть в голове чужую насмешку.

Подняться… Подняться? Да, это хорошая идея.

Небольшое усилие, и боль притихла. Зрение вернулось в норму, если не считать того, что всё двоилось и даже троилось.

Я перевернулся, прижал руку к телу, чтобы не задеть. «Минус левая», — мелькнула очередная мысль.

Кое-как, с трудом, я сначала привстал на ногу, а потом и поднялся, шатаясь.

Снова наступила звенящая тишина.

Слова сами полились из меня.

— Я… Элор… Последний защитник… рода человеческого…

Лютый смотрел на меня как на безумца. Но я видел в его глазах страх. Он не понимал и поэтому боялся. Остальные черепки тоже застыли. В их голове не укладывалось, как такой, как я, может подняться в очередной раз. Петр с разбитым лицом сидел у стены, прямо на теле Паука. Трое черепков сторонились, блокировали его, но не подходили. Игорь валялся в углу и не видел, что происходит.

— Ни боль… — слова продолжали выходить из меня, — ни сама смерть не остановят меня.

Я выставил руку перед собой и навёл на Лютого. Он шагнул назад, дух внутри него забеспокоился.

Черные кляксы вырвались из груди парня, устремились ко мне. Мелькнули когти, что врезались мне в плоть, разрывая её.

Схватившись за них целой рукой… Я дернул. Не сами руки. А Масло, что скрывалось в них. Дернул со всей силы, выдирая саму суть духа из Лютого.

Черная жижа побежала по образовавшемуся каналу, врезалась в меня, вошла внутрь. Столкнулась с теми каплями чистой Крови, что я успел накопить.

Лютый попытался вырваться, вместе с духом, но я дернул ещё сильнее. Парня повело ко мне. У меня не было физической силы, чтобы сдвинуть его… Но моя воля…

Моя воля была в разы сильнее этих двух паразитов.

Черепки что-то кричали. Дух вырывался. Он испугался настолько, что выскочил из тела Лютого. Того отшвырнуло в сторону сломанной куклой. Тварь набросилась на меня, появилась её голодная пасть, что вцепилось мне в плечо.

Снова хрустнули кости. Я держался из последних сил. Тварь разрывала меня, я отвечал ей тем же. Отрывал куски.

Но проигрывал… Тело оказалось слишком слабым…

Ни боль, ни смерть… — пульсировало в глубине моей души.

Ещё немного, ещё… Ещё….

В высшей точке напряжения, когда осталось непонятно, кто победит, Петр, найдя в себе силы, пробился ко мне через ошарашенных черепков. Он голыми руками схватил голодную тварь, отшвырнул в сторону.

Из раздробленного плеча вырвался фонтан крови, но это подарило мне передышку. Несколько секунд, когда я успел сделать несколько быстрых Вдохов и Выдохов.

И когда дух бросился на меня, я встретил его чистотой, которая запылала так ярко, что ослепила тех, кто здесь находился.

Эпилог

Пётр смотрел и не верил глазам.

В какой момент его жизнь пошла под откос, он точно сказать не мог.

Когда остался один. Когда его начали травить на улицах с подачи Лютого. Когда на мосту за него вписался незнакомец, который был в городе первый день… Или когда этот сирота, простой, как две копейки, оказался тем ещё кладезем тайн.

Услышав, как Лютый поставил ультиматум, Петр понял, что это конец. Если не для них троих, то для привычной жизни уж точно.

Детские игры кончились. Началась взрослая жизнь.

Идя к месту встречи, парень думал о том, что не сможет сдержать обещание, данное бабушке. Мысленно просил у неё прощения.

А потом… Потом события закрутились.

Сначала Олег отдавал приказы таким голосом, будто они в армии находятся, а он их командир. Когда поднялись наверх, без всякого предупреждения бросился на Лютого, сделав ставку на внезапность.

Только что-то не рассчитал. Тот трюк, который он исполнил при прошлой их встрече, не оправдался.

Петр с Игорем и сами бросились в бой. Но противников было слишком много.

Дальше безумие вышло на новый уровень.

Когда Олегу сломали ногу, внутри Петра что-то щелкнуло. Мир внезапно стал кристально ясным. Ответ, который он искал, ради чего дрался, стал предельно очевидным.

Чтобы защищать.

Петра как-то не удивило, когда при очередном Вдохе Масло пришло куда более чистое, чем обычно. Тело наполнилось силой. Петр почувствовал надежду.

Которая быстро улетучилась. Своего противника, Паука, он смог победить. Но на остальных уже сил не хватило.

Лютый сам пошёл в драку. Взялся за Олега лично. Сломал избитому парню руку. А тот… Вставал. Вопреки логике. Вопреки боли. На его лице не было ни тени страха. Никакой мольбы о пощаде.

Когда же из Олега полились слова, которые буквально придавили тяжестью каждого в здании… Когда парень засветился… Этот момент Петр запомнил на всю жизнь.

А то, что произошло дальше, окончательно повергло его в шок. Из Лютого вырвалась мерзкая тварь. Черепки в ужасе отшатнулись. И единственный, кто бросил вызов монстру, был переломанный Олег, который вопреки всему продолжал бороться.

В этот момент Петр почувствовал ярость. Ярость по отношению к себе.

Раз решил защищать, так защищай!

Сделав очередной Вдох, наплевав на последствия, чувствуя, что сейчас происходит что-то очень-очень важное, он бросился вперед. Снес ближайших черепков, добрался до монстра и выдрал его, отшвырнул в сторону.

Как убивать эту тварь — Петр не имел ни малейшего представления.

Дух, а если верить Олегу, это был именно злой дух, как безумный, бросился обратно на парня, раззявив пасть.

И именно в этот момент Олег засверкал так ярко, что осветил всё помещение. Ослепляя, заставляя черепков отступать, а кого-то и броситься бежать в ужасе.

Тварь налетела на светящегося парня, и её… просто разорвало в клочья.

Сам же Олег, покачиваясь и дымясь, смотря пустым взглядом, начал заваливаться и упал.

К этому моменту никого на ногах в помещении не осталось. Черепки сбежали. Лютый валялся без сознания. Игорь с трудом шевелился, пропустив финал драки.

У Петра что-то щёлкнуло в голове. Как-никак, он был сыном целительской династии. Догадался, что если Олег сейчас и жив, то находится в критическом состоянии. Помощь звать нет смысла. Пока приедет бригада, пока Олег попадет к умелому целителю, станет слишком поздно.

Если Олега и можно спасти, то с каждой секундой шансы на это падают.

— Игорь! — заорал Петр. — Поднимай свой зад и помогай!

— Что произошло? — мотая головой, приподнялся парень.

— Помогай, мать твою! Олег умирает!

— Да какого хрена… — пробормотал Игорь.

Петр подскочил к Олегу, бережно поднял его тело. Впервые то, что парень настолько легкий, играло им на пользу. Чувствуя, как дрожат руки, как болит спина, Петр думал только об одном.

Нужно добежать до лечебницы. Нужно добежать до лечебницы.

* * *

Спустя двадцать четыре минуты в лечебницу ворвались трое парней, один из которых был изранен — его несли на руках.

Петр с совершенно безумным взглядом проигнорировал всех, прорвался прямо к главе лечебницы.

— Аристарх Павлович! — кричал он.

Это событие потом ещё долго обсуждали. Парни выглядели так, будто вырвались из самого ада. Да и вели себя соответствующе, абсолютно наплевав на все правила приличия.

Но разве их могло это остановить в тот момент?

Пастырь Роман Целитель 2

Пролог

Аристарх Павлович заканчивал обед, когда ему сообщили, что пациент очнулся.

Хмыкнув в ответ своим мыслям, мужчина закончил есть и пошёл проверять. Про себя думая, что жаль, конечно. Без всяких сомнений, потенциальный ученик потерян. Как ни крути, будучи инвалидом, стать настоящим целителем не получится.

По поводу того, с каким шумом пациент попал в лечебницу, мужчина уже не думал. На своем веку он всякое повидал. Что поделать — людям свойственно переживать за тех, кто им дорог. Петра понять можно. Понять и записать на него долг, потому что парень повёл себя слишком нагло и экспрессивно. Набедокурил.

Как Петр сам, со сломанными ребрами, смог протащить несколько кварталов, Олега, было отдельной загадкой, но не то чтобы серьезной. На адреналине да под Маслом люди и не такое делают.

Пройдя коридорами, мужчина зашёл в палату — отдельную. Целитель, вопреки здравому смыслу, ещё надеялся, что юное дарование сможет удивить, поэтому озаботился, чтобы их разговорам никто не мешал.

Олег в бессознательном состояние провалялся сутки. Его раны обработали. Очищение провёл сам Аристарх Павлович. Переломами также занимался он. Как и последствиями рваных ран, будто парня пытался загрызть кто-то крупный и зубастый. Потратил на это уйму сил, но, к сожалению, полностью поставить парня на ноги не представлялось возможным. Слишком серьезные повреждения, причем на разных уровнях.

Зайдя в палату, Аристарх Павлович посмотрел на Олега, встретив ясный, спокойный взгляд.

— Аристарх Павлович, — ломаным голосом из-за сухости во рту сказал парень. — Сколько я здесь?

— Вторые сутки пошли, — ответил мужчина. — Воды?

— Было бы неплохо.

Мужчина вышел, позвал медсестру и попросил её принести всё необходимое. В том числе стул.

— Как же вас так угораздило, голубчик? — спросил мужчина, когда со всеми отвлекающими мелочами было покончено.

Пока медсестра несла воды, они вдвоем играли в гляделки, и Аристарх Павлович отметил, что парень совсем не смущен, не боится и не нервничает, оказавшись в столь неоднозначном положении.

— Уж поверьте, не по моей воле, — в голосе парня послышалась ирония.

«Не унывает, это хорошо», — подумал целитель.

— Вы понимаете, насколько серьезна ваша ситуация? — решил прояснить Аристарх Павлович.

К своим пациентам мужчина всегда обращался на вы. А сейчас Олег был именно пациентом, поэтому Аристарх Павлович говорил подчеркнуто вежливо.

— Правая нога сломана, — как на докладе ответил парень. — Левая рука сломана. Правая ключица — раздроблена. Четыре сломанных ребра. Гематома на полтела. Загрязнение средней тяжести. Очищение было проведено мастерски и вовремя, поэтому внутренние органы почти не пострадали.

— Переломы у вас неприятные, полное восстановление невозможно, — сходу озвучил Аристарх Павлович. — Внутренних повреждений тоже много. Вы слишком перенапряглись, юноша.

— Как вы резко, Аристарх Павлович. Уже списали меня со счетов? — с каким-то скрытым весельем спросил парень. — Хотите пари?

— Какое? — заинтересовался мужчина.

Этот парень уже успел несколько раз удивить, поэтому целитель дал себе зарок не воспринимать его слова слишком уж предвзято.

— Кхм… Допустим, на то, что я сегодня уже встану.

— Это невозможно, — сразу же ответил мужчина.

— И всё же. Если поможете, то готов поспорить.

— Какая же помощь вам нужна? — удивился Аристарх Павлович. — Я и так сделал всё, что мог.

— Чистого Масла не подкинете? — по-простому спросил парень.

— Масла? — не понял сути предложения целитель.

— Масла. Чистого. Видите ли, у меня маленький Источник в силу возраста, недостатка практики и тренировок. Если же сейчас начну нагонять Масло, то из-за всяких примесей… Боюсь, мой организм не выдержит. Поэтому мне и нужно сразу очищенное Масло. Да побольше.

— Сколько же вам нужно? — вскинул брови Аристарх Павлович.

— А вы в чем измеряете? — по-деловому спросил юноша. — Если в Каплях, то пару тысяч… Для начала.

— Пару тысяч, — закашлялся Аристарх Павлович.

Забрав стакан, из которого пил Олег, мужчина налил себе из кувшина воды и сам сделал пару глотков.

— Шутить изволите? — рассерженно спросил он.

— Аристарх Павлович. Посмотрите на меня. Какие шутки? Пока раны свежи, самое время себя в порядок приводить. Потом сложнее будет. Ломать придется, если срастется где неправильно.

— Юноша! — наставительно сказал целитель. — Вы говорите об очень больших объемах! Даже будь вы полностью здоровы, такое количество Масла вас просто убьет! К тому же вы сами сказали, что Источник у вас маленький. Откуда тогда взяться умению оперировать большим объемом силы? Это невозможно!

— Хорошо-хорошо. Тогда можете для начала дать… — Олег задумался. — Восемьдесят капель? Просто закиньте мне их в тело, дальше я сам.

— Чтобы через пару минут получить труп? — недовольно проворчал целитель.

— Я похож на самоубийцу? — парировал парень.

— Если честно, то да! Судя по вашему виду, именно убиться самым жестоким способом вы и пытались! Неужели прыгнули под поезд? — голос целителя так и сочился ядом.

Каждый день в лечебницу попадали мальчишки, которые подрались. Эти драки Аристарх Павлович ненавидел всей душой.

— Можно и так сказать, — хмыкнул Олег. — Так что, подкинете Масла?

— Как у вас всё просто…

— У меня ещё дел много. Не хочу долго валяться.

— Дел! — воскликнул Аристарх Павлович.

И крепко призадумался. То, что просил Олег, в целом было оправдано. В его состоянии действительно работать и очищать Масло внутри себя смерти подобно. Поэтому, будь он опытным целителем, смог бы перехватить контроль над чужой силой и помочь себе самостоятельно.

Только вот для этого нужно иметь опыт в хирургии. А в идеале — большой опыт исцеления себя самого. В данном случае — от переломов. Откуда у парня такой опыт? Откуда навыки?

Впрочем, про остальное, что он демонстрировал, можно спросить то же самое.

Сейчас Олег говорил, показывал и просил то, что нарушало его прошлую историю, про самообучение и советы от утратившего свой дар целителя.

— Хорошо, — принял решение Аристарх Павлович. — Восемьдесят капель.

Он создал перед собой шар из чистой энергии. Передал парню. Масло впиталось в тело легко.

— Неплохо, — сказал парень. — А ещё чище можете?

Аристарх Павлович уже второй раз закашлялся. На этот раз возмущенно.

— Юноша, не забывайтесь! Куда ещё чище⁈

— Посмотрите на мои пальцы.

Тело Олега, даже после лечения было в настолько плохом состоянии, что он не шевелился. Аристарх Павлович перевёл взгляд на свободную, не загипсованную руку. На кончиках пальцев сформировалось два маленьких шарика, не больше копейки размера.

Справа находилось Масло, которое парень только что получил. Слева — более чистая версия. Это хорошо было видно по оттенку.

Брови целителя снова поползли вверх.

Нет, он и сам, если постарается, мог очисть Масло ещё сильнее. Но это уже было неэффективно с точки зрения затрат и результата. Чистоты, которую выдал мужчина, хватало на все манипуляции с больными. Но, видимо, у парня было другое мнение.

— Но ничего… — сказал Олег. — И так хорошо… Сейчас, дайте мне немного времени…

Парень замолчал и прикрыл глаза. Аристарх Павлович же в который раз задумался о том, что его конкретно так водят за нос.

Полученное Масло не просачивалось через кожу, а значит, парень его удерживал. Он легко оперировал таким объемом, при том, что сам сказал — Источник у него маленький. Что логично, в его возрасте! Получается, контроль юноши — куда выше среднего.

Возможно, выше, чем у самого Аристарха Павловича.

Что поставило мужчину в откровенный ступор.

Потому что это было невозможно!

Но очень-очень интересно.

Мужчина исповедовал в своей жизни принцип, что никогда нельзя останавливаться в развитии, нужно всегда совершенствовать мастерство. К сожалению, на шестом десятке лет, способов научиться чему-то новому почти не осталось. Все доступные книги были прочитаны. В том числе на иностранных языках. Велась переписка с другими целителями-мастерами, кто был готов идти на контакт и обмениваться идеями. Вот и получалось, что единственный способ повысить мастерство, что оставался доступным для мужчины, — это самому открывать что-то новое.

Откровенно говоря, способ медленный и ненадежный.

Многие его коллеги… Да и любые специалисты, которые достигли каких-то высот… Крайне не любили, когда появлялись новые таланты. Они ведь и обойти могут.

Аристарх Павлович был из другой породы. Он был готов отдать половину своего состояния, чтобы найти того, кто талантливее и образованнее его. Только вот некому было заплатить. В силу отсутствия подобных талантов.

И вот сейчас мужчина прямо перед собой видел что-то новое, невозможное.

— Ух… — выдохнул Олег. — Уже лучше. Можно ещё двести тридцать капель, пожалуйста?

— Не лопнете?

— Не лопну.

— Техники создаете?

— Создаю, — легко признался парень.

На освоение своей первой, самой простой техники Аристарх Павлович потратил два года, и это считалось хорошим результатом. Сейчас он мог выучить простую технику за пару дней. Но у него сорок лет практики за плечами.

Теперь вопрос, откуда шестнадцатилетний юнец владеет как минимум двумя техниками? Причем тренироваться он нормально не мог из-за маленького Источника.

Об этом целитель думал, пока собирал, чистил и готовил энергию. Что у него заняло несколько секунд. Олег снова принял энергию и никаких внешних признаков того, что он не может с ней управиться, не проявилось.

Только кожа приобрела маслянистый оттенок да бинты пропитались. Значит, чистил Масло и выводил излишки через кожу.

Иначе говоря, он был способен удержать двести тридцать капель, очистить их и при этом не погибнуть.

Монстр. Самый настоящий монстр.

— С рукой закончил. Ещё нужно столько же на ногу и ключицу, — отмер Олег.

— Да, конечно… — перестав удивляться, сказал Аристарх Павлович.

Запрошенный объем энергии и для него был серьезной тратой. Этих сил хватило бы, чтобы поставить на ноги несколько десятков пациентов. Пусть не в тяжелом состоянии, но всё же.

Тем не менее Аристарх Павлович счёл это оправданной инвестицией.

Закончили они спустя двадцать минут. Лезть к мальчишке и проверять, что там у него внутри, мужчина даже не пытался. Слишком много энергии в теле. Все способности заглушит.

— Аристарх Павлович, — сказал устало Олег. — Я себя сейчас в сон погружу. Так быстрее восстановление пойдет. Но спор был на то, что сегодня встану…

— Да какой спор! — возмутился мужчина. — Лежи, спи, отдыхай! — целитель снова от эмоций перешёл на ты. — Если через неделю встанешь, уже хорошо!

— Спасибо… Это упрощает дело. У меня одна просьба будет… Не знаю точно, как у вас здесь лечат… Но, может, мне капельницу какую с витаминами или чем-то укрепляющим? Одного ведь Масла мало. Нужна и обычная подпитка. Вы должны лучше меня это понимать…

— Да-да, конечно. Я распоряжусь… — задумчиво ответил целитель.

— Хорошо. Тогда я отключаюсь… Пару суток проваляюсь, наверное. Не пугайтесь…

Договорив это, Олег засопел.

Не зная, что и думать, Аристарх Павлович некоторое время просидел, выжидая… непонятно чего. Что Олег засветится, взорвется, резко вскочит и побежит.

Но ничего не случалось. Юноша мирно спал.

Глава 1

После долгого сна я почувствовал себя куда лучше, чем когда очнулся в первый раз.

Проснулся ночью, когда в лечебнице сохранялась тишина, близкая к идеальной. Полежал, проморгался, пошевелил конечностями, проверил, что и как.

На тумбочке у изголовья увидел графин с водой. Капельницы если мне и ставили, то уже убрали, поэтому ничего не мешало встать. Кроме того, что тело затекло и по-прежнему оставалось «слегка нездоровым». Да и гипсы мешали. Ох и закутали меня.

Но приподняться, налить воды и напиться я смог.

После чего в полной мере ощутил нужду сходить в туалет. Эта задачка была уже куда сложнее, но тоже справился. Хромая, двигаясь вдоль стеночки, заблудившись в темных коридорах, добрался до цели.

Под кроватью лежала утка, но из принципа не воспользовался ею. Телу требовалось движение. А мне — оценить в динамике, что с организмом и пострадавшими конечностями.

Когда вернулся в койку, тяжело дышал, весь взмок и десять раз пожалел, что поднялся. Устроившись поудобнее, уставился в потолок.

Да уж, да уж.

Говорить, что я выиграл битву — язык не поворачивался. Если исходить из того, что жив, то да, выиграл. А если из того, в каком состоянии сейчас нахожусь, то победа фиктивная. Про то, как сражение с черепками прошло — так и вовсе молчу.

Если до этого конфликт, скорее всего, не вышел за пределы бодания с Лютым, то после случившегося, готов спорить на что угодно, высшие чины Черепов узнают правду, и тогда за меня возьмутся всерьез. Поэтому ничего не закончилось, а наоборот, только начинается.

Поэтому самое время подвести итоги и составить новый план с учетом новых вводных.

Из хорошего — Источник после всего произошедшего расширился, и теперь у меня резерв в тридцать Капель. По-прежнему мелочь, но приятно.

На этом хорошее заканчивалось. Колено мне сломали основательно. Аристарх Павлович меня отлично подлатал. Особенно если вспомнить, в каком состоянии я отключился. Чудо, что вообще выжил. Но, к сожалению, привести меня к здоровому состоянию у целителя не получилось. Хорошо, что я и сам многое умею и смог себя поправить. Только вот… Этого тоже маловато оказалось. Хромать мне до конца жизни. С руками получше дела обстоят. После реабилитации верну себе полную подвижность в верхней части тела.

В общем, ничего такого, что может меня по-настоящему остановить. Всего лишь досадная мелочь, которая немного усложнит жизнь.

Вторая плохая новость… Даже не знаю, как это назвать. Кто меня толкал вслух клятвы произносить? Ни боль, ни смерть не остановят меня. Я, Элор, последний защитник человечества…

Перед почти двадцатью свидетелями ляпнуть такое!

Если я правильно понимаю, и бог смерти идет от одного мира к другому, пожирая их, ещё и миньонов своих перебрасывает, то имя Элор, убийца королей, может быть им более чем знакомо. И если эта информация дойдет до ушей разумной нежити, то не знаю, что они сделают. Снесут весь город на всякий случай?

Вполне возможно, прямо сейчас мне выносят приговор и высылают боевую группу.

Хотя нет, стоп. Я сутки провалялся после драки. Потом ещё двое суток после собственного восстановления. Получается, прошло три дня, а я до сих пор жив. Плевать, что нахожусь в лечебнице. Среди нежити есть такие особи, которые придут куда угодно, останутся незамеченными, и никто им ничего не сделает. Раз так, то… Либо они выжидают, либо черепки не поняли, что произошло, не расслышали моего бормотания, не придали ему значения… Если так, то остаётся надежда, что мною заинтересуются не на столь высоком уровне, чтобы прибить сразу и с гарантией. Пошлют кого-то вроде Лютого, а то и вовсе скинут задачу на обычную шпану.

К сожалению, этот момент я просчитать никак не мог и подготовиться тоже. Не в моем состоянии. Мне ещё минимум неделя потребуется, чтобы в себя прийти.

Остаётся уповать на чистую случайность, что мне ой как не нравится, но и деваться некуда.

Несколько раз прокрутил этот конфликт в голове. Подумал, что могу сделать на каждый из возможных вариантов. Если противостояние останется локальным, то проще всего не выходить из лечебницы. Сюда рядовые черепки точно не сунутся, а значит, я в какой-никакой, но безопасности. Только вот это долго не продлится. Они уже угрожали сестре Игоря, могут повторить угрозы и заставить меня выйти.

Поэтому следует исходить из того, что мне надо как можно быстрее восстановить форму и набрать силу. Любая капля пригодится.

Есть один способ, как это сделать. Самое смешное, что я в буквальном смысле нахожусь на расстоянии вытянутой руки от него. Нужно исцелять. Выкладываться каждый день. Ставить на ноги как можно больше больных.

Клятвы целителя. Исцеление нуждающихся.

Вот что мне нужно. Чтобы и самому на ноги встать, и Источник развить, а значит, и силу набрать.

Осталось уговорить Аристарха Павловича дать мне разрешение вести практику. Целитель — моя отдельная головная боль. Засветился я перед ним по самое не могу. Это не Петя, который жизни не знает. Опытный мужик, перед которым вся моя легенда рассыпалась. Да уж… Когда очнулся, слегка не в себе был. Как увидел, в насколько плохом состоянии оказался, так и понял, что терять уже нечего. Я либо демонстрирую невозможный для меня уровень, либо остаюсь калекой.

Интересно, что целитель подумал?

А черти его знают. Но одно понятно точно. Аристарх Павлович одновременно и большая угроза для меня, и надежда. Если договорюсь с ним, попаду в личные ученики, получу доступ к практике, то, считай, разом многие проблемы решу.

Но как объясниться-то…

* * *

Без десяти восемь, утром, я стоял у кабинета Аристарха Павловича.

Добраться сюда было по сложности ничуть не легче, чем выжить после встречи с Лютым. А всё уже знакомая Любочка, дама крупных размеров, которая делала обход, увидела меня и обругала нехорошими словами, твердя, что мне покой полагается, а не шляться.

На что я, сначала сдерживаясь, не утерпел и ответил, что мой лечащий врач — Аристарх Павлович. Вот пусть он мне лично про постельный режим и скажет. На это я получил новую порцию помоев. Жутко конфликтная тётка. Но остановить меня не смогла. Я пер и пер себе, пока не добрался до нужного места.

На каждом этаже, на стенах, где я проходил, висели часы, поэтому по времени я сориентировался точно. Без пяти восемь пришла Тамара — секретарша целителя. А через пять минут он и сам пожаловал. Быстрым шагом прошёл через коридор, увидел меня, остановился и нахмурился. Но как нахмурился, так и успокоился.

— Целительские способности — выше всяких ожиданий. Мозг — отсутствует. Какое редкое и обидное сочетание, — разочарованно сказал он.

— Как и обещал, я встал, — ответил мужчине, проигнорировав его колкие замечания. — Я к вам по делу, Аристарх Павлович.

— Если по делу, то конечно… — едко протянул он. — Тогда можно рисковать здоровьем и напрягать организм после тяжелых травм.

— Сейчас мне полезно двигаться.

— Да-да, конечно, юноша. Вы же сами себе целитель, — покивал мужчина, добавляя ещё пару градусов ехидства. — Прошу в мой кабинет, раз уж пришли. Тамара, сделай нам чаю и распорядись привезти юноше коляску. Проходите, Олег, — распахнул он дверь передо мной.

Пройдя в кабинет, мужчина уселся за свой стол, я же медленно доковылял и опустился в кресло напротив.

— Внимательно вас слушаю, — сложил он пальцы в замок перед собой и уставился на меня с показным любопытством.

Прямо сама внимательность.

— У меня один вопрос и три просьбы к вам, Аристарх Павлович, — сказал я.

— Излагайте, — добродушно сказал он.

— Что с Петром и Игорем?

— С этими оболтусами всё в порядке. Вчера были выписаны и отправлены домой.

— Это хорошо… — выдохнул я. — Первая просьба — можно от вас Борису Дмитриевичу позвонить? Простите, я не знаю, как с ним иначе связаться. На работу должен был выйти, а пропал. Надо бы объясниться.

— Меня, безусловно, радует, что вы так щепетильно относитесь к своим обязанностям, юноша, — ирония из голоса мужчины никак не желала уходить. — Но этот вопрос уже давно улажен. Борис Дмитриевич осведомлен, что вы находитесь в лечебнице. Если же хотите объясниться лично, попросите у Тамары воспользоваться телефоном. Номер ресторана она знает. Но, право слово, ради этого не обязательно было идти сюда, — недовольно заметил он.

Ещё немного, и пальцем по столу постучит. А то и в угол поставит. Мужчина смотрел на меня, как на несмышленого ребенка.

Что меня в целом устраивало. Не то, как смотрел, а… Своей выходкой я хотел вывести его на серьезный разговор, прожать на нужные мне условия, для чего нужно было выбить мужчину из колеи. То, что он столько эмоций показывает, говорило о том, что у меня получилось.

Лишь бы не переборщить.

— Вторая просьба — разрешите мне вести практику в вашей лечебнице, — перешёл я к главному.

— Практику? — переспросил он, сделав вид, что не расслышал. — Боюсь, Олег, это невозможно.

— Почему? — просто спросил я.

— Чтобы вести практику, нужно сдать экзамен, получить аттестацию, пройти обучение в конце концов. К тому же где вы видели лекаря, который сам с трудом передвигается? Вы лечение не закончили, а уже хотите за других браться?

— Аристарх Павлович, я уверен, что вам хорошо знаком принцип — исцеляя других, исцеляешь себя.

— Это спорное утверждение… — ответил он, но замолчал и задумался. — Которое имеет под собой основание. Если вы будете пропускать через себя чистое Масло, то… — продолжил мужчина развивать мысль. — Да, это благоприятно скажется на здоровье. Но вы можете и так пропускать через себя чистое Масло. Для этого не обязательно нужны другие пациенты.

— Это так, но здесь уже важен другой принцип — Служения.

— Служения? — эхом переспросил он.

И посмотрел на меня ну совсем уж по-новому. Будто в первый раз увидел. Это при том, что я и так должен быть для него ходячей аномалией.

— Служения, — на этот раз он не эхом повторял, а словно на вкус слово пробовал, — не ожидал услышать это слово.

— Так что, Аристарх Павлович, позволите практику начать? — проигнорировал я его удивление, — Я и людям помогу, и себе хорошо сделаю.

— А вот последнее утверждение требует проверки.

Дверь открылась, вошла Тамара и принесла нам чай. Заварник, две кружки и тарелку с печеньем. Всё ещё пребывая в задумчивости, Аристарх Павлович схватил печенье и принялся его грызть.

Я же сделал для себя вывод, что он кое-что знает про Служение. Очень хорошо.

— Так я же не против, Аристарх Павлович. Предлагаю доказать делом, — сказал я.

— Допустим… Но всё равно я не могу вас допустить к практике.

— Хорошо, — покладисто согласился я. — Тогда последняя просьба. Возьмите меня в личные ученики.

«А там и к практике допустите», — подумал я.

— Как это вы так сразу, с наскока, — пожурил меня мужчина, закидывая в рот второе печенье. — К сожалению, это тоже не представляется возможным.

Вот же упертый.

— Почему? — смиренно спросил я.

— Во-первых, — выставил он обвинительно палец в мою сторону и с охотой дал ответ, — я не привечаю драчунов!

— Это чего это вы меня в драчуны записали? — удивился я.

— А разве это не так? Посмотрите на себя! — указал он рукой на меня. — Вы слишком проблемный, Олег. А я не люблю проблемы, знаете ли.

— Кхм… — прокашлялся я. — Аристарх Павлович, поправьте меня, если я где-то не прав… Моя проблемность — следствие набора случайностей и принятых решений. Первое решение — защитить невинную девушку, которая спокойно ела со своим парнем. Из-за чего пришлось помешать Ивану Голыновскому, который в итоге затаил на меня обиду и заплатил Черепам, чтобы они мне руки и ноги переломали. Не хотите ли вы мне сказать, что я, чтобы попасть к вам в ученики, должен был отойти в сторону и позволить убить девушку?

Аристарх Павлович от такого захода глаза выпучил и печеньем подавился. Я ему любезно чая из заварника налил и кружку пододвинул.

— Кхм… кхм… — прокашлялся мужчина. — Олег, это уже переходит все границы! Конечно же, вы не должны были позволить убить девушку!

Ещё бы он иначе сказал.

— Тогда в чем моя вина? — продолжил я давить. — Может быть в том, что Черепа угрожали семье Игоря и заставили нас прийти на встречу? Где нам пришлось драться, защищаясь?

Я не знал, что там Петр с Игорем рассказывали, как оправдывались, но без сомнений сдал подоплеку дела. Надо додавить этого упрямца.

— Честное слово, Аристарх Павлович, — продолжил я. — В гробу я все эти драки видел. Как по мне, разборки шпаны уличной — глупость несусветная. Время и силы можно потратить куда более правильно. И мне непонятно, в чем суть вашей претензии. Как я должен был поступать, по вашему разумению?

Получай, мерзавец.

Аристарх Павлович на спинку кресла откинулся, уставился на меня изумленно. Но быстро нахмурился и посмотрел недобро.

Дошло до него, что вопрос с подвохом. Если откажет мне по причине «проблемности», значит, и правда, чтобы стать учеником, я должен был и девушке дать умереть, и друзей не прикрывать.

— Знаете что, голубчик, — повысив голос, возмущенно сказал он, — все вы так говорите. Что случайно, что не виноваты. Знаешь, сколько таких каждый день сюда приходит? Десятки!

— Вы хотите сказать, что я вру? Спросите у Петра. Насколько я знаю, вы с ним хорошо знакомы. Не думаю, что Петр вам будет врать.

— Петр сам тот ещё оболтус, — раздраженно отмахнулся Аристарх Павлович. — Но ладно это. Допустим, я готов поверить, что вы, Олег, и правда стали жертвой обстоятельств.

В смысле поверить? Мужчина прекрасно знал, что у ресторана произошло. Да об этом весь город знает. Но ладно, хочет словами поиграть, пусть.

— Только помимо этого есть и другие причины, — закончил он мысль.

— Какие же? — смирения у меня на сотню таких разговоров хватит.

Если подумать, то это как битва. С маневрами, отступлениями и неожиданными ударами.

— Я не знаю, что вы умеете, Олег. А как мне вас учить в этом случае? Только хуже сделаю.

Ах ты черт старый!

Стало понятно, чего он тут нос воротит, отказывает. Раскрутить на ответы хочет.

Понятно и ожидаемо. На этот случай я как раз и готовился. Собираясь «продаться» и заключить выгодную для себя сделку.

— Что же… — подался я вперед. — Думаю, Аристарх Павлович, этот вопрос легко решается. Я готов рассказать обо всех… — выделил я это слово так, чтобы стало понятно, оно много чего в себя включает. — Всех своих умениях. Но при одном условии.

— Каком же? — спросил он, успокаиваясь.

— Вы не будете спрашивать, откуда мои знания, — озвучил я принципиальный момент.

Аристарх Павлович удивленно вскинул бровь и крепко призадумался. Пожалуй, впервые за время разговора он посмотрел на меня по-настоящему серьезно, взвешивая и оценивая.

— Это неприемлемо, — наконец ответил он. — Будь источник ваших знаний простым и понятным, вы бы не стали об этом умалчивать, — сказал мужчина спокойно, с нотками сожаления, отодвинув от себя кружку с чаем. — Значит, причина серьезная. Что наводит на закономерный вывод — это может быть опасно для всей лечебницы. Я не хочу потерять независимость из-за того, что приму неизвестно кого.

— То есть единственная ваша причина отказать мне сейчас — гипотетическая угроза лечебнице? Других причин нет?

— Да, — спокойно ответил он.

— Я плохо разбираюсь в реалиях столицы, Аристарх Павлович… — сказал я осторожно, подбирая слова. — Слабо представляю, как мои умения могут навредить… Но что, если я поклянусь, что ничего не замышляю ни против лечебницы, ни против вас? Поклянусь, что не являюсь подосланным учеником или чьим-то бастардом? Клятвы на силе вам будет достаточно? Или нужны какие-то другие гарантии?

Догадка о том, что по-настоящему беспокоит Аристарха Павловича, строилась на не раз озвученной парнями идее, что я чей-то бастард. Также и сам целитель, и Петр говорили, что лечебница имеет особый статус. Наверняка это подразумевало какие-то особые соглашения с аристократией. Проще говоря, Аристарх Павлович гнулся в одном месте, чтобы получить преференции в другом. И, видимо, там всё сложно, раз он так об этом печется и готов отказать мне.

— Тогда это запутывает ситуацию ещё сильнее, — ответил он.

Взгляд целителя затуманился, между бровей пролегла глубокая складка. Так-то он выглядел довольно молодо, лет на сорок, несмотря на седую бороду. Сейчас же морщины проявились. Серьезно о чем-то думает.

— Других вариантов, как я своим ученичеством могу навредить лечебнице, придумать не смог, — сказал ему. — Про своё прошлое я правду говорил. Сирота, родители самые обычные… Конечно, я не могу утверждать, что те, кого считаю родителями, ими и являются… Уж простите за прямому, Аристарх Павлович, но свечку не держал. Помню, что жили очень просто. Потом авария, приют, побег и жизнь кочевника. С аристократами никак не связан. В политических интригах никогда не участвовал. Единственный случай — в ресторане. Когда, спасая, нажил себе врага.

Если он и сейчас меня пошлёт, то я даже не знаю. Придётся себе другого наставника искать, чтобы легализоваться в этом мире. Обидно будет. Потому что Аристарх Павлович — идеальный вариант. Силен, многое обо мне уже знает, с ним возможна высокая степень открытости при сохранении моей тайны. Также у него есть связи. Как ни крути, но варианта лучше я не найду.

Только что-то не уговаривается он.

— Мне надо подумать, Олег, — отмер он. — Возвращайтесь к себе в палату, вам нужен отдых. Вечером навещу вас.

— Хорошо, Аристарх Павлович, — сказал я послушно. — Буду ждать вашего решения.

Глава 2

До вечера я занимался тем, что скучал. Лежать и ничего не делать, для моей натуры — то ещё испытание.

Предоставленной возможностью воспользовался и позвонил Борису Дмитриевичу. Он сказал, что в курсе случившегося, и чтобы я ни о чем не волновался. Также попросил у Тамары книги. Та отчитала меня, сказала, что было бы неплохо вернуть сначала предыдущие. Почему-то уболтать её не получилось, девушка проявила принципиальность.

Так что никаких книг.

Проверил себя. Подправил некоторые процессы. Но основная работа была уже сделана, поэтому и на этом фронте — ничего интересного. Хорошо, что так. Лечение шло как надо, без всяких осложнений, грех жаловаться.

Три раза покормили. Женщина разъезжала по больнице с тележкой и выдавала порцию всем, кому положено. Голодным не остался. Заходила ко мне и медсестра. Опросила про самочувствие, взяла кровь на анализы. Заодно рассказала, с каким шумом и гамом меня притащили в лечебницу. Петр с Игорьком и притащили. Сами раненые.

Да уж, да уж. Отметился, блин.

Аристарх Павлович заглянул вечером. Осмотрел меня. Проверил тщательно. Хмыкал и довольно, и удивленно, и недоверчиво. Ничего не спрашивал. По моему вопросу ответил, что пока не решил, думает. Спросил у него про книги, обещал выдать разрешение на посещение библиотеки.

Про себя подумал, что, если он не определится в ближайшие три дня, плюну и свалю. Время играет против меня. Чем дольше остаюсь в столице, тем выше риски, что ситуация осложнится и меня тупо убьют. Нужно готовиться, а лежать на больничной койке без дела… Нет, это не по мне.

Источник у меня есть, первый обет дан, если здесь не получится, плюну на всё и вернусь к кочевникам. Их исцелять буду. А там — всех подряд. Так силу и наберу. К Сокольниковым тоже можно пойти, но что-то я сомневаюсь. Не хотелось бы пока с аристократией связываться. А то как бы чего похуже не вышло.

* * *

На следующий день за меня взялись куда основательнее. С утра местный страж порядка, то есть Любочка, уж не знаю, как её по отчеству, путем резких команд отвела меня сначала в процедурную, где с меня гипсы сняли и перевязки, а потом в душ, где и заставила помыться. Ну ладно, не заставила. Просто то, как она меня взглядом сверлила, создавало впечатление, будто я под конвоем иду.

Помывка, завтрак. Посещение невролога, который дотошно проверял работу нервных окончаний и конечностей. После — сеанс реабилитации. Легкая гимнастика, проверка работы тела. Все мои показали тщательно записали и, как понимаю, передадут Аристарху Павловичу.

Как с этим разобрались, дали отдохнуть. Доступ к библиотеке тоже дали. Отвела меня туда горячо любимая Любочка. С видом, будто делает вселенское одолжение. Библиотека находилась на верхнем этаже, куда съездили на лифте. Ничего там так. Много книжек, журналы какие-то, место для чтения, несколько кресел и диван.

Книги я попросил те же самые, которые мне уже выдавали. Получил, как ни странно. Древняя старушка, заведующая библиотекой, ругаться по поводу того, что уже брал, не стала. Ещё и в палату отпустила. С книгам. Святой человек.

Пару часов провёл за чтением. Отвлек меня заглянувший молодой целитель. Дверь открыл, зашёл, осмотрел меня и на невысказанный вопрос дал объяснение своему появлению.

— Аристарх Павлович сказал тебя проверить.

— Проверить в чем? — спросил я.

— Стандартная проверка целителя, — сказал он это, сомневаясь.

— Меня — как целителя? Или проверка тобою, как целителем, моего здоровья?

— На способности проверить, — сверкнул он глазами недовольно.

— Раз сказали, надо проверять, — с важным видом кивнул я.

— Иди за мной, — скомандовал он.

Не понравился мне этот тип. Какой-то высокомерный.

Вставал и собирался я принципиально медленно. Когда вышел, никого не обнаружил. Пожав плечами, вернулся обратно. Через три минуты этот тип ворвался обратно.

— Идем? — спросил я его.

Он открыл рот, но сразу же закрыл, коротко кивнув.

Эх, как-то, планируя устроиться сюда работать, я забыл… про людей. Точнее, про их характеры. А ведь это очевидно, что здесь порядки, отличные от того, к чему я привык в своем мире. Что подразумевало — интриги в коллективе, борьбу за власть, личные заморочки «коллег» и прочие приятности, с которыми я обязательно столкнусь.

Как бы не прибить. Потому что у меня есть конкретные представления о том, кто такой целитель и как ему подобает себя вести. Если увижу что-то кардинально отличное от этого, восприму как личное оскорбление.

На этот раз молодой целитель проявил смирение, вперед не убегал, шёл рядом, с моей скоростью. Которая у меня сейчас, как у хромой собаки. На правую ногу опираться могу, но каждый раз это вспышкой боли отзывается. В коляску тоже садиться не хочу.

Парень привёл меня в кабинет, с разными интересными штуками, назначение которых я так сходу определить не смог. Какие-то уникальные разработки этого мира.

— Как к тебе обращаться? — спросил я, принципиально не обращаясь к этому зазнайке на вы.

— Демьян Богданович, — посмотрел он на меня выразительно.

— Что нужно делать? — не стал я обострять.

— Для начала заполним карточку, — достал он из шкафа бланк и уселся за стол, — Фамилия, имя, отчество, возраст, дата рождения, место жительства, образование…

— Олег Павлович Васильев. Шестнадцать полных лет. Второе февраля, тысяча девятьсот восемьдесят восьмого. Временно проживаю у знакомого, улица Бородинская, дом три. Образование — отсутствует.

— Школа? — поднял взгляд парень.

— В приюте. Под Петербургом.

— На целителя где обучался?

— Не обучался.

Парень недоверчиво приподнял бровь, но докапываться не стал.

— Прошу, — закончив писать, он пригласил к агрегату. — Для начала сверка единицы измерения… Стоп, погоди… Ты Вдох делать умеешь? Масло втягивать… Энергию… — уточнял он, сомневаясь в том, что мне это доступно.

— Умею-умею.

— Тогда приложили руки сюда, — указал он на металлическую выпуклость. — Направь внутрь одну Каплю Масла. Нужно сделать так, чтобы отметка на шкале… — постучал он по центру. — Встала точно по центру.

— Так? — сделал я то, что просили.

Я не ожидал, что единицы измерения, принятые в разных мирах, совпадут, но отметка встала точно по центру.

— Хорошо… — вздохнул парень. — Теперь замерим объем Источника… У тебя есть Источник? — ещё один недоверчивый взгляд.

— А что это? — спросил я, строя из себя саму невинность.

Ну, это я так представил, что невинность. Но, видимо, рожа у меня слишком наглая стала, парень сразу понял, что над ним издеваются.

— Сюда, — указал он на другой агрегат. — Наполни Источник Маслом, после чего влей силу внутрь.

— Ага…

Я сделал то, что просили. Показало тридцать Капель.

— А есть какая-то градация по силе? — спросил я.

— Есть, — коротко ответил он, дав понять, что развернутого ответа не последует.

Ух ты, какая фифа.

— Тест на контроль, — сказал он. — Умеешь создавать нить из Масла?

— А конкретнее?

— Нить… — парень приставил два указательных пальца друг к другу и развёл их в стороны.

Между пальцами появилась нить. Довольно паршивой чистоты, замечу.

Масло и Кровь могли принимать любые формы. Да и свойства тоже почти любые. Подобные нити использовались, когда надо было зашить рану. Есть быть точным, сначала тело раненого насыщали Кровью, чистили от грязи и дезинфицировали заодно раны, снимали воспаление, если имелось. После зашивали нитью. В конце растягивали Кровь в ленту и использовали как бинты. Что-то подобное Паук делал. Наделял Масло свойствами растяжения и липкости.

О чем я говорить не стал.

— С нитью понятно. Тонкость? Чистота? Размер?

— Суть упражнения заключается в том, чтобы создать как можно более длинную нить, — пояснил этот парень и достал из ящика рулетку. — Чем длиннее, тем выше контроль.

Что за бред? Нить создать так же просто, как за ухом почесать. Это ведь всего лишь нить. Несложная структура.

Ну да ладно, не просвещать же его.

Я провёл указательным пальцем по воздуху, создавая перед собой нить. Та повисла в воздухе и принялась растягиваться. Тянулась, тянулась… Её длина ширилась прямо пропорционально удивлению парню и высоте подъема его бровей.

Если бы не бог смерти и моя война, я бы этот мир захватил. Что за дилетанты?

— Хватит, — сказал он на трех метрах.

— Точно? Могу закрутить, в узелок связать или собачку сделать…

А что такого. Во времена моей учебы элемент игры помогал осваивать сложные вещи. Мы с другими учениками соревновались, создавая из нитей разные фигуры.

— Собачку? — переспросил Демьян.

Я показал ему собачку. Трехмерную. При этом сохраняя саму нить. Так-то из Масла что угодно сформировать можно. Было бы развито воображение и контроль.

— Кхм… — прокашлялся юный целитель. — Хватит.

— Я прошёл тест?

— Контроль очень высокий. Непонятно только откуда… — последнее он сказал себе под нос, и я предпочёл «не расслышать». — Последний тест, на чистоту Масла.

На этот раз он достал очки, которые надел на себя, и какой-то сложный прибор с линзами и шкалой.

— Сможешь создать шар? С максимально доступной чистотой.

— С ходу или есть время на подготовку?

— Можешь не спешишь, — разрешил парень.

И что ему показать? Понятно, что его Аристарх Павлович послал для проверки, но я не хотел светить способности перед всеми. С другой стороны, если начну здесь работать, то в любом случае привлеку внимание.

Недолго думая, выдал почти максимум. Мог бы и выше, но и так — парню хватило. Брови опять вверх прыгнули, а потом обратно, вниз, лицо закаменело. Дальше этот Демьян со мной подчеркнуто сухим тоном общался.

Уже когда закончили, мысленно себя последними словами обозвал. Вот зачем, а? Зачем бравировал? Не понравился мне этот тип, это да, слишком высокомерный. Но мне лишнее внимание не нужно, как и те, кто палки в колеса вставлять будут. Да и не стоит забывать, что кто-то из лечебницы на меня зуб точит. Сделали же заказ у черепков избить меня, а потом ещё проклятием убить пытались.

Со мной точно что-то не так. Понятно, что мозги хуже работают на фоне восстановления организма — на это основная часть ресурсов уходит, но всё же.

«Сдержаннее надо быть, сдержаннее!» — дал я себе наставление.

* * *

Когда Аристарх Павлович дал Демьяну задание проверить пациента на способности целителя, юноша покрылся холодным потом.

Оставалась вероятность, что этот парень узнает Демьяна, и что тогда будет, юноша представлял слабо.

Конечно же, Демьян был уже в курсе появления этого недоцелителя в больнице. Ещё бы не быть в курсе! Внучек Авдотьи Игоревны на собственном хребте притащил, ещё и кричал, требовал самого Аристарха Павловича. Да об этом потом все работники судачили. Как и о том, что парень инвалидом должен был остаться переломанным — что вселило в Демьяна надежду. Только вот он встал уже через три дня и сам ходить начал. Вопреки диагнозу самого Аристарха Павловича. Это надежду Демьяна растоптало. А уж когда сказали проверить его, то и вовсе уничтожило.

Раз проверить, значит, решили брать в ученики. В тот момент Демьян выдохнул, сказал, что, конечно же, проверит и поспешил скрыться с чужих глаз, чтобы привести эмоции в порядок. Юноша простоял на лестнице, между этажами, минут двадцать, пытаясь унять дрожь. Он то сжимал кулаки от злости на этого сироту, который пришёл неизвестно откуда, то расслаблял и смотрел, как трясутся пальцы от липкого страха.

Успокоившись, Демьян решил, что с этим ничего уже не поделаешь. Бояться и трястись — лишь навредить себе. Сначала надо самому посмотреть вблизи на паренька. Если узнает — убить и свалить на то, что не выдержал лечения. Такое бывает иногда. А если не узнает… Тогда всё упрощается.

С первых же секунд, зайдя в палату, Демьян понял, что просто не будет. Этот парень всем своим видом вызывал отторжение. Забинтованный, но спокойный, взгляд твёрдый. Демьян знал, что его притащили едва живого. Но как-то он смог справиться с этим. И как целитель, и психологически. Сам юноша не был уверен, что также хладнокровно вёл бы себя, если бы ему сломали руку и ногу.

Но эти мысли сразу же улетучились, когда парень стал излучать высокомерие и насмешку.

«Он знает, знает, знает! — забилась мысль в голове Демьяна. — Издевается надо мной!»

Демьян выскочил из палаты, не желая показывать лицо и быстрым шагом отправился в проверочную. Спустя минуту заметив, что парень за ним не идет.

«Точно издевается, гаденыш!»

Как ни странно, это помогло Демьяну взять себя в руки. Пусть издевается, лишь бы не тыкал пальцем и не кричал: «Убийца!»

Вернувшись, уже куда спокойнее Демьян отвел этого Олега в нужное помещение, где и провёл ряд тестов. После чего понял — у него, Демьяна, нет и шанса. Этот сопляк шестнадцати лет отроду, демонстрировал то, что было в принципе невозможно.

Проведя тесты, отпустив парня и подготовив доклад, Демьян пошёл к Аристарху Павловичу. Тот был свободен и принял его сразу.

— Я закончил, Аристарх Павлович. Вот цифры, если хотите ознакомиться, — протянул он бумаги.

— А своими словами, как прошло? — спросил целитель, забирая доклад и вчитываясь в строки.

— Он врет, — заявил Демьян.

— Врет? — вскинулся Аристарх Павлович.

— Ему не может быть шестнадцать лет. Не может быть такого, что он нигде не учился. Допускаю, что, если у него сильный, врожденный талант и учить его начали с малых лет… Тогда он мог выдать такие показатели. Шкала оценки чистоты просто не рассчитана на такие значения! — не выдержал и показал эмоции Демьян. — Как это возможно, Аристарх Павлович?

— Самому интересно… — хмыкнул он. — Но случай любопытный, не так ли?

Демьян вымученно улыбнулся. Кому-то случай любопытный, а кому-то — карьера загубленная.

— Возьмете его в ученики? — прямо спросил Демьян, который устал гадать и захотел услышать ответ из первых уст.

— Думаю, да, — не стал отрицать Аристарх Павлович, который бросил взгляд на юного целителя и вернулся к изучению бумаг, недоверчиво покачивая головой. — А ты, Демьян, пойдешь ко мне в ученики?

— А? — отозвался юноша, до которого не сразу дошло, что именно он услышал.

— В ученики, — повторил Аристарх Павлович, отложив доклад в сторону. — Олег, безусловно, демонстрирует талант, какого мы ещё не видели. Но он слишком молод, не обучен. Темная лошадка, если говорить прямо. Ты же — наоборот. Не так талантлив, зато прилежен, получил хорошее начальное образование, берешь старательностью и исполнительностью…

Демьян сглотнул, не совсем поняв, то ли его похвалили, то ли унизили.

— Думаю, вы дополните друг друга, — продолжил мысль Аристарх Павлович. — Сразу в ученики не возьму. Будет вам обоим месяц испытательного срока. Тебе задание — помочь Олегу освоиться у нас, с обучением подсказать. В общем, присмотреть за ним. Заодно самому присмотреться, возможно, у тебя получится что-то перенять у него. Если выйдет у вас хорошая синергия, возьму обоих. А не получится, плохо себя проявите, так и мне с лентяями возиться не хочется, — резко закончил целитель.

— Приложу все силы! — выдал Демьян, у которого натуральным образом внутри всё ухнуло, накатила слабость и ноги вот-вот грозились подогнуться.

— Иди, Демьян. Рассчитываю на тебя, — улыбнулся Аристарх Павлович.

Который прекрасно знал, что самый старательный целитель из молодого поколения не просто так выкладывается, а имеет большие долги, набранные за обучение. Что было как плюсом, так и минусом. Поэтому Аристарх Павлович и не спешил принимать решение, собираясь присмотреться к двум кандидатам.

* * *

Без внимания меня сегодня не оставили. После обеда появился Петр, принес из ресторана еды, заодно книги захватил, которые я у него оставил.

Я как раз разминался, когда он в палату заглянул. Уставился на меня удивленно, а потом словно своим мыслям кивнул и сделал вид, что только так и надо.

— Спрашивать, как ты, не буду, — сказал он. — Вижу, что хорошо, идешь на поправку.

— Так и есть, — ответил ему. — Сам как? — присмотрелся я к парню.

Выглядел здоровым, без явных признаков отравления или других болезней.

— Да что мне сделается, — отмахнулся он, присаживаясь на стул. — Элор.

Замерев, я медленно поднял взгляд на Петра.

— Стой! — выставил он ладони перед собой, — Не надо передо мной объясняться. Если не хочешь… — добавил он, замявшись. — Но я слышал. Всё слышал.

— Что думаешь по этому поводу? — спросил я с интересом.

Про себя отметив, что, как и думал, спалился.

— Мыслей много, но какой смысл гадать? — пожал он плечами.

— А Игорь?

— Ничего не слышал. Ему за то, что опять подрался и влип — мамка так вставила, что из дома не выпускает. Не жди его в ближайшее время, но он передавал привет и говорил, что ты самый отбитый псих в этом городе.

— Комплимент в его духе, — хмыкнул я. — Раз уж поднялась тема, расскажешь, как там всё было? А то я отрубился и не видел.

— Лютый тоже вырубился. Черепки испугались и разбежались. Тварь все видели, испугала она до жути. Это и есть дух?

— Да. Отожравшийся и злой, задумавший меня убить.

— Много таких существ по миру ходит? — как бы невзначай спросил Петр, но было видно, что всерьез обеспокоен.

— Больше, чем хотелось бы, — ответил я неопределенно.

Потому что и сам не представлял, сколько подобных существ в мире разгуливает. Зато точно знал, что на плане смерти, где мой враг обитает, бесконечная армия ждёт своего часа. Рядовых мертвецов и думать нечего всех перебить. Надо Королей и Императора выбивать. А там и до самого бога добраться.

Хотя нет, стоп. Не Императора, а Императоров. Почему я решил, что существо подобного уровня — единственное? А ведь могут быть и другие, подобные сущности. Мне не хватило воображения, чтобы их представить.

— Жуть, — опустил голову Петр и уставился в пол. — Как-то до этого спокойнее жилось.

— Не унывай. Уныние духов притягивает.

Это была полушутка, за которой скрывалась правда. Отрицательные эмоции действительно притягивают всякую нечисть. Так же, как и боль, страдания, смерти, особенно массовые.

— Ты об этом много знаешь? — вскинулся парень, посмотрел требовательно и выжидательно.

— Да, — коротко ответил я.

Было видно, что Петр — в смятении сильном. Взгляд отвел, в окно посмотрел, на стуле поерзал, сам сжался как-то весь. Думаю, не сильно ошибусь, если скажу, что, увидев лишнее, он также внутри чувствует, что столкнулся с чем-то куда большим, чем может себе представить.

И ему страшно.

Нормальная реакция человека, который внезапно узнал, что мир куда сложнее и опаснее, и не знает, как с этим дальше жить. Я ему помогать с внутренними переживаниями не спешил. Должен сам разобраться. Принять решение, хочет ли он в это погрузиться. Если захочет, то и открыться ему можно. Рассказать, как есть. Завербовать первого… солдата.

Ему бы, конечно, жить и жить мирно. Всем бы людям жить и жить. Только вот бог смерти спрашивать не будет. Это как скрытая смертельная болезнь, которая до поры до времени не даёт о себе знать, а потом раз — и наносит удар. От которого уже не встать.

Что лучше, прожить жизнь в неведении, а потом в один момент всего лишиться, стать кормом для злобной сущности, противника всего живого? Или узнать правду, взвалить на себя тяжкое бремя и сражаться? Это ведь будет трагичный путь. Победить почти нет шансов. Будут ранения, боль, страдания, потери, ощущение сломленности и безнадеги.

С маленьким, микроскопическим шансом, что не зря, что жертвы не будут напрасны.

Вот какой выбор я мог предложить. Для меня он очевиден, но мне нужны добровольцы, силой тащить Петра в войну не собираюсь. Я видел, как ломаются опытные воины. Что взять с семнадцатилетнего парня?

— Борис Дмитриевич не сильно рассердился, что я с работой его кинул? — сменил я тему.

— Да не, — отмер Петр, — Я же говорил. Твоя должность проклята, — вымученно улыбнулся он. — Никто долго не задерживается.

— Блин, стыдно-то как.

— Серьезно? — с удивлением посмотрел на меня Петр.

У меня стала закрадываться мысль, что он меня в непогрешимые мудрецы записал. Которому чужды обычные человеческие эмоции и переживания.

— Что тебя удивляет? Он меня на работу взял, денег на подъем дал, доверие оказал. А я подвёл.

— Так не по своей же воле, — возразил Петр.

— И что? Или хочешь сказать, что это достаточное оправдание, чтобы слово не держать?

Петр открыл рот и закрыл. Снова отвернулся. Губы плотно сжал и вспотевшие ладони о штаны вытер. Ну да, спросить, откуда такая щепетильность, — это значит перейти к теме, а кто я такой. Чего он избегает.

— Дядь Боря всё понимает, — сказал Петя, не смотря на меня.

— Да и я понимаю, что он понимает. Надо будет потом его как-нибудь отблагодарить.

— А тебя-то в ученики возьмут?

— Спроси у Аристарха Павловича. Крутит меня, ничего конкретного не говорит.

— Так ты полон противоречий, а на его должности осторожность надо соблюдать. — оживился он, переключившись на понятную ему тему.

— Осторожность? — подался я вперед. — Слушай, Петя. У тебя время ещё есть? Расскажи мне, что за осторожность? Перед кем? Что за сложности-то такие?

— Так это… — задумался он. — Рассказывал же вроде, не?

— В общих чертах, и не всё. Я так и не понял до конца.

— Все целители аристократам служат, — ответил парень. — Аристарх Павлович не исключение. Но у него договор с князем, об этом все знают. Или не все… — он снова задумался. — Этот договор ещё моя бабка заключила. Что здесь целителей готовят и обучают, аристократов лечат, высокий уровень держат. Но при этом и простому люду помогают. Не знаю, в курсе ты или нет, но другого подобного места нет. Если заболел — так к обычному врачу иди, за деньги.

— Это понятно, но неясно, почему он так меня принимать не хочет?

— Из-за нейтралитета. Раз сказал, что лечишь всех, так и лечи. Никаким родам не благоволи. В политических интригах не участвуй. Ни чью сторону не принимай. Ты представляешь, какое влияние у лучшего целителя столицы? — Петр перешёл на шёпот. — Я подробностей не знаю, но сдаётся мне, человек его уровня много чего может сделать. В общем, сложно это всё. Если как-то себя не так повести, так князь мигом вольницу придавит.

— Угу, стало немного понятнее… — настала моя очередь задуматься.

Это и так-то понятно было, но я хотел деталей, подробностей. А то общая картина никак не хотела в моей голове складываться.

— К тебе подходил кто? — задал я последний вопрос, который меня волновал.

— Черепки? — догадался Петр. — Нет. Затаились. Не знаю, что там у них. Думаешь, будут проблемы?

— Обязательно, — уверенно кивнул я. — Поэтому, Петр, мой тебе совет. Если не хочешь неприятностей, держись от меня подальше.

На это Петр с обидой посмотрел, губы поджал.

— Уж сам разберусь, — ответил он резко и встал, — Выздоравливай давай. А насчёт дядь Бори — стань новой звездой целительства. Он потом будет рассказывать, что такой уважаемый человек у него посудомойщиком работал. Хорошая байка получится. Вот и отблагодаришь.

— Обязательно, — усмехнулся я. — Обязательно стану звездой.

Которая со всей яростью обрушится на армию мертвых, когда она начнёт своё шествие.

А если повезет, то и раньше обрушусь.

Глава 3

Оставшийся день я провёл за зубрежкой. Это помимо еды, коротких разминок, целебных прогонок Крови по телу. Петр мне ещё блокнот с ручками принес. Пригодились. Пометок делал я много.

Каюсь, но никогда не был силен в теории. Экзамены всегда по краю сдавал. Зато в практике хорош был. Когда же война началась, то там… В общем, там один экзамен — ты либо спас раненого, либо нет. Причем каждый раз приходилось работать в отвратных условиях. Совета спросить не у кого. Помощи попросить у старшего целителя — тоже нельзя. Потому что нет больше никого. Выбрался отряд куда-нибудь в лес, развалился кто где, люди кровью истекают. А ты носишься между ними, сам зачастую едва живой. В бою сначала выложился, а теперь как целитель отработать должен.

Хочешь или нет, но быстро научишься работать экономно, точечно, с максимальной эффективностью. Иначе будешь копать очередную могилу товарищу, с которым ты ещё день назад ел, пил, шутил и надеялся когда-то вернуться к нормальной жизни.

Так оно и получилось. Что как боевой и полевой целитель, который способен себя усилить и отряд на ноги поставить после тяжелого боя — я мастер. В теории же плаваю. Не только потому, что она мне тяжело давалась, но и по другим причинам. Во-первых, сколько лет назад я зубрил трактаты целительские? Когда мне лет четырнадцать было. А жизненный путь я закончил почти в сорок. Ещё пятнадцать лет в теле Олега, где доступа к учебникам, понятное дело, не было. Вот и получается, что нормально учился я сорок лет назад. Тут любой забудет теорию. Остались только те навыки, которые до автоматизма довёл.

Это я утрирую, конечно. Нельзя практикой заниматься совсем уж без теории. Общие механизмы я понимал на отлично. Но объяснить их мог словами моего родного языка. Здесь же была и своя терминология, которую Олег не знал, а значит, и мне она не была известна. И свой подход к медицине и целительству.

Поэтому передо мной отдельная задачастояла — как можно быстрее разобраться, что тут и как. Чтобы не спалиться. А то как ляпну что-нибудь на родном языке, и тогда уж точно отбрехаться не получится.

За учебниками на вечернем обходе Аристарх Павлович меня и застал. Похвалил даже. После чего осмотрел, снова похвалил, никаких замечаний не сделал и ушёл.

Так и не дав ответа.

Ещё два дня. После уйду. Не буду ждать.

Но уходить никуда не потребовалось. На следующее утро, после всех процедур и завтрака, ко мне этот Демьян снова заскочил.

— Держи, — кинул он мне белый халат. — Это пропуск, чтобы вопросы не возникали, — достал парень карточку. — Ты теперь официально стажёр лечебницы.

— Что значит этот статус? — оживился я.

— То, что ты здесь на птичьих правах, — пояснил парень, смотря на меня… нейтрально.

Не смог я этот взгляд определить. Слишком много всего в нем было.

— Стажер — это не ученик?

— Кхм… — прокашлялся парень. — Что ж, давай поговорим с тобой и проясним ряд моментов… — сказал он это то ли себе, то ли мне и уселся на стул. — Вчера Аристарх Павлович сказал, что думает взять тебя в личные ученики. Это очень редкая и большая возможность. Также он сказал, что подумывает взять в ученики и меня… — парень перевёл взгляд на окно и продолжил: — Сказал, что даёт нам месяц проявить себя. Работать будем вместе. Точнее, я буду твоей нянькой и наставником. Ты же… Будешь демонстрировать свой талант, усердность и трудолюбие. Я не знаю, что ты за человек… — он перестал говорить сухо и начал ронять слова, добавив в голос тяжести. — Но для меня это очень важный шанс. Поэтому я сделаю всё возможное, чтобы стать учеником. Надеюсь, ты также приложишь усилия и проявишь в работе с Маслом не только талант, но и соответствующее усердие.

— Так значит, тебя приставили ко мне, чтобы присматривал? — выделил я главное, надевая халат.

— Именно так, — посмотрел он на меня внимательно и с подозрением, будто я собираюсь ему мешать работать. — Сегодня начнем с очищения. Ты очищаешь, я проверяю за тобой.

— Фух… — выдохнул я.

— Фух? — лицо Демьяна искривилось, будто он увидел противное насекомое.

— Наконец-то работать дали, — пояснил я свой выдох. — Чего расселся? Идем уже. Больные ждать не будут.

Парень от такой наглости опешил. Пожалуй, не стоит его дразнить. Но ничего не могу с собой поделать. Руки жуть как чесались заняться делом.

Чес слово, я столько пережил, чтобы попасть в эту лечебницу, что могу себе позволить небольшую слабость.

— В этом деле спешка не требуется! — разозлился Демьян. — Если я увижу, что ты не справляешься, то и на километр не подпущу к пациентам!

— Я сам в палате лежу. Ты меня из лечебницы, что ли, вывезешь? Но ладно-ладно, — сдался я. — Обещаю вести себя благоразумно и слушаться тебя во всем. Просто надоело здесь без дела сидеть, — дал я пояснение своему нетерпению.

Подозрительность из глаз парня не ушла. Но он хотя бы встал.

Я же взялся за каталку, выкатил её из палаты и уселся. Демьян, когда вышел, смерил меня очень выразительным взглядом.

— Чтобы идти, я себя Маслом поддерживаю, — сказал ему. — А сейчас мне все силы потребуются. Не хочу упасть и отвлечься, знаешь ли.

— Хорошо… — нехотя медленно кивнул он. — Сам доедешь, или тебя докатить?

— Если ты настолько любезен… — снова не удержался я.

Не знаю почему, но этот парень вызывал подспудное раздражение.

К тому же у меня ещё рука болела, а одной двигаться в коляске невозможно.

— Едем к драчунам, — сказал Демьян, пристроившись сзади и сам задал направление. — Их не жалко.

— Не жалко? — переспросил я.

— Это местная шутка, — недовольно сказал парень. — Аристарх Павлович не любит уличную шпану, которая постоянно сюда побитая и с отравлением попадает.

Цинично, но логично. К молодым, здоровым лбам «недоучку» безопаснее подпустить, чем к кому-то менее крепкому.

Спустились на первый этаж. Демьян по пути молчал, а я не спешил задавать вопросы. Как-то наше с ним общение не заладилось, но, если нас поставили в пару, надо налаживать. Чуть позже. Когда он снизит градус недоверчивости и подозрительности.

В палате, куда он меня завёз, увидел знакомую картинку. Десять коек в ряд. Все заняты свежим «мясом». Мысли касательно того, что эти дураки сами себе жизнь портят, я полностью разделял. Как и любой нормальный целитель. Нашего брата всегда бесит, когда люди сами себе вредят. Из-за амбиций, алчности или банальной глупости — без разницы.

— С любого могу начать? — спросил я, оглядываясь.

— Да… — ответил мне Демьян, а парням, которые оживились при виде нас, пояснил: — Кто хочет получить очищение вне очереди? Сегодня вами займется стажер.

— Ему самому помощь нужна, — заметил один из парней.

— Тобой и займусь, — выбрал я его.

Демьян послушно подкатил меня к койке. Парень посмотрел откровенно враждебно и с большим подозрением.

— Расслабься, — сказал ему. — Господин — опытный целитель, — кивнул я на Демьяна. — Проверит работу и убедится, что всё правильно сделал.

— А не навредишь? — спросил парень с подозрением.

— Обижаешь, — улыбнулся я и приступил к очищению.

Стандартный случай. Помимо ушибов, разбитых костяшек, синяка под глазом, у парня было легкое загрязнение. Как тут, я пока не знаю, но в моем мире загрязнение делилось на три категории. Легкое — это когда грязное Масло есть, само не уходит, но внутренние органы не пострадали. Среднее — когда внутренние органы пропитались грязью и находятся под угрозой. Тяжелое — это когда внутренние органы уже отказывают. Если отказали, очищение уже не нужно, потому что больной умирает.

С парнем я управился минут за десять. Чуть подросший Источник позволял работать более свободно. Несколько прогонок сделал и убрал весь налёт.

— У него там старые залежи, — повернулся к Демьяну. — Это требует более серьезной очистки. Могу сделать…

— Погоди… — сказал он и подошёл к парню. — Дай проверю, что наворотил.

А что тут проверять? Грязь я вывел у всех на глазах. Скинул мутную каплю Масла в утку под кроватью. В идеале, конечно, когда в лечебнице стоят очищающие печати. Они внедряются прямо в фундамент и стены, гармонизируют пространство, не дают примесям с различных планов бытия скапливаться и застаиваться. Как здесь — не знаю. Может, и есть что-то такое. В этом случае скинутая грязь возвращается на свои планы бытия и не отравляет окружающий мир, не течет обратно к больным. Надо потом прояснить этот вопрос.

Печати я нарисовать мог. Нужно только ряд экспериментов провести и проверить, работают ли здесь те же законы, что и в моем мире. Но не по рангу мне пока о таком даже заикаться. Поэтому оставлю этот вопрос на совести Аристарха Павловича. Мне сказали в утку скидывать, туда и буду.

Не все же сразу проблемы этого мира решать.

Пока думал об этом, рука Демьяна засветилась… Не так уж и ярко, чистоты ему явно не хватает… Целитель ощупал пациента, проверил качество работы.

— Действительно, залежи есть. Но это уже более серьезный уровень работы, — ответил он задумчиво. — Пока трогать не будем. А так очистка проведена качественно. Можешь отправляться на выход, — сказал он парню. — Ещё кого-то потянешь? — спросил он у меня.

— Шутишь? — удивился я. — Да я только начал.

После первого удачного очищения народ расслабился и уже не смотрел на меня волком. А если пациент тебе доверяет, то и работать проще. Не пытается Масло в себе удержать, жадничая.

Десять пациентов. По десять минут на каждого в среднем. Пока работал, народ молчал. Демьян тоже ничего не говорил. Молча подходил, проверял и кивал. Разве что странное выражение лица у него мелькало. Будто ждал, когда я уже остановлюсь.

А я не останавливался. Пропускал через себя большие объемы Масла. Это нагрузка серьезная, но полезная. Взмок, конечно. Испариной покрылся. Да и одежда Маслом пропиталась, запачкалась. Но оно того стоило. Наконец-то я занимался чем-то важным и полезным, а не дурью маялся.

В итоге в палате только мы вдвоем остались. Вот уж точно, особое здесь отношение к «драчунам». Очистку получили, здоровье поправили, а ушибы — сами пройдут. В принципе, адекватная политика. Места драчуны занимают. Если очищение не провести, могут серьезно заболеть, поэтому то, что их здесь разместили, оправдано. А раз работа сделана, то и держать смысла нет.

— Устал? — спросил с каким-то нездоровым интересом Демьян.

— Немного, — извиняясь, развёл я руками. — Ещё есть кто?

— Шутишь? — изогнул он бровь. — Кем заняться нужно — полно. Но хватит с тебя. Ты и так бледный.

— Ещё десяток потяну.

— Нет. Не хватало ещё, чтобы сам слег. Мне Аристарх Павлович голову оторвёт.

— Как скажешь… — нехотя, но я признал его правоту.

Точнее признал, что спорить и настаивать нет смысла, да и вредно. Лучше уступить сейчас и отыграться позже, когда свободу действий получу.

Вышли из палаты, где нас перехватил какой-то мужчина. Был он в халате, значит, работает здесь, по виду немолод, но кто это такой, сказать я не мог.

— Стоять, — сказал он, останавливая нас. — Демьян, это что за самодеятельность? Почему парней отпустили?

— Очистку провели, Илья Михайлович, — Демьян чуть стойку не сделал. — Вот, познакомьтесь. Это Олег. Наш новый стажёр. Протеже Аристарха Павловича, — при упоминании имени последнего в интонациях парня мелькнуло эхо злорадства, но я не был уверен, что точно расслышал. — Проверку только что прошёл на отлично. Я сам лично проверил.

— Так ты та самая звезда, которая столь шумно у нас появилась, — смерил меня взглядом Илья Михайлович. — Очистку проводили? Точно нормально? Ладно, идите.

Как-то у меня не создалось впечатления, что его действительно волновало качество нашей работы. Мужчина ушёл, я задумчиво проводил его взглядом, запоминая. Несмотря на то, что наблюдаю за этим миром вот уже шестнадцатый год, я по-прежнему плохо разбираюсь во многих аспектах. Но дорогую обувь, часы, а также рубашку под белым халатом я заметил. Тот же Демьян выглядит куда скромнее. Пусть и намного лучше, чем я.

— Что это было? — спросил я парня.

— Неважно, — буркнул он. — Идем. Отвезу в палату.

Уже когда в лифт зашли, повезло — никто с нами не ехал, напомнил ему кое-что.

— Наставничество, совместная работа, высокие ставки… Так всё же, что это было и кто это такой?

— Котов Илья Михайлович, — подумав, ответил Демьян. — Старший целитель. Начальник первого этажа, отвечает за приёмку и распределение. Выпускник европейского целительского лицея, — сказал он, будто это должно было сразу многое прояснить.

Не прояснило. Но пометку я себе мысленно сделал. Как и то, что Демьян при виде мужчины сделал стойку, а стоило ему уйти, словно сдулся.

Парень докатил меня до палаты, а сам ушёл. Я же чуть передохнул, сходил помылся, вернулся и развалился, довольный, как кот.

Наконец-то хоть какая-то определенность! Испытательный срок и статус стажера меня не пугали. Плевать на эти мелочи. Главное, что к практике подпустили. Пусть пока всего на месяц и неизвестно, как именно это время пройдет, но… Что-то мне подсказывает, что в случае Аристарха Павловича победит целительская практичность. Если у них тут очереди и спрос на очищение превышает возможности имеющихся целителей справляться с потоком, то, как только вредный старикашка убедится, что я работаю качественно и без осечек, он… Решит использовать меня на полную катушку. Что мне и надо. Если так и выйдет, то спустя месяц у него просто выбора не останется. Я стану незаменимой частью этой лечебницы.

А дальше… Дальше я надеялся, что начнётся обмен секретами. Должен же он попытаться меня чему-то научить. А уж я не оплошаю, возьму всё возможное. И сам поделюсь. Насмотрелся я уже, как в этом мире дела обстоят. Паршиво. Многих знаний людям не хватает. Которые распространить и продвинут будет проще через уважаемого человека.

Когда волна радости и довольства пошла на убыль, я вернулся в «суровую реальность» и, пользуясь тем, что меня никто не трогал, в который раз прокрутил в голове основные моменты. В лечебницу попал. Пусть и на птичьих правах, как сказал Демьян. Теперь ситуация хотя бы перестала быть неопределенной, есть конкретная задача, в течение месяца закрепиться в лечебнице. Подумав, я решил, что мне и дальше надо разыгрывать карту «таланта». Возможно, таланта не от мира сего, благородного и фанатичного в своем деле. Который готов исцелять всех и каждого.

По идее, это должно вписаться в образ странного гения. Странного, но полезного и желательно незаменимого. Если получится себе именно такую репутацию создать, это разом спишет многие мои странности. В том смысле люди перестанут задаваться вопросом, а кто я такой и откуда взялся.

Что ж, в этом плане понятно, что делать.

Осталось решить вопрос с жильем. У Петра мне жить дальше как-то не с руки. Да и банально небезопасно появляться на улице в ближайший месяц. Надо как-то уговорить Аристарха Павловича разрешить ночевать в лечебнице. Сейчас я здесь числюсь как пациент, но через неделю или около того это закончится и придётся решать, как быть.

Нет гарантий, что здесь я в безопасности, но думается мне, напасть толпой в лечебнице куда сложнее, чем на улице. Поэтому хотя бы с этой стороны прикрыт.

К сожалению, я до сих пор не могу спрогнозировать реакцию Черепов. Разговор с Петром ничего не прояснил. Парня не трогали, никаких шевелений нет, но надолго ли?

Вопросы, вопросы. С которыми ничего не поделаешь. Готовиться надо, здоровье восстанавливать, Источник развивать. Тогда повоюем ещё.

* * *

Дарвин, получив удар под дых, полетел на пол, сплевывая кровь.

Последние минуты были не самыми приятными. Как и последние несколько суток. После того случая, очнувшись в заброшенном здании, парень здраво рассудил, что жизнь его теперь будет короткая и полная страданий. В связи с чем решил скрыться, но далеко уйти не сумел. Слабость, кровотечение, страшная рана на груди, общее помутнение… С трудом добравшись до своей квартиры, он отключился там и провалялся неизвестно сколько времени.

В себя пришёл, когда к нему заявились и утащили с собой. Чтобы поставить на колени перед капитаном.

Господин Тень, к которому запрещалось обращаться как-то иначе, с презрением посмотрел на избитого парня. Подав знак отойти бывшим подчиненным Лютого, которые его и избивали, он ногой поддел парня и перевернулся. Тростью отвернул разорванную рубашку и уставился на обожженную, гниющую метку. На то, что от неё осталось.

— Прискорбно, — сказал Тень. — Прискорбно, что ваш офицер оказался настолько идиотом, что взял не тот заказ и привлек к нам излишнее внимание, — посмотрел мужчина на двух сержантов, которые стояли, опустив взгляд в пол и боясь лишний раз вздохнуть, — Особенно прискорбно, что этот идиот, — Тень стукнул тростью Дарвина, — не сообщил об этом мне и развёл ненужную самодеятельность. Но особенно прискорбно, что никто из вас, — мужчина навёл трость сначала на Паука, а потом и на Казима, — не догадался остановить своего босса. Что же мне с вами делать?

Мужчина прошёлся вперед-назад, задумавшись.

— Решено! — воскликнул он, из-за чего собравшиеся парни разом вздрогнули. — Дарвин, по прозвищу Лютый, снимается с должности. Его место займет кто-то из вас, — снова он посмотрел на двух парней. — Тот, кто по истечении… — мужчина взглянул на часы, — двух минут останется в живых. Офицер ведь нужен всего один, понимаете? — улыбнулся он. — Время пошло. Если не уложитесь в две минуты, я убью вас всех.

Паук нервно сглотнул и переглянулся с Казимом. Знали они друг друга долго и дружили. Но и умирать не хотелось.

Первым не выдержал Казим и бросился вперед. Паук среагировал инстинктивно. Ответил, и между двумя парнями завязалась драка.

Спустя минуту и сорок шесть секунд, обхватив Казима ногами и руками, а также оплетя Маслом, Паук давил изо всех сил, удерживая дергающееся в судорогах тело.

— Кажется, у нас определился победитель, — равнодушно заметил господин Тень. — Осталось пройти посвящение…

— Посвящение? — тяжело дыша, весь в крови, избитый, спросил Паук.

— Да… Посвящение, а заодно предупреждение для всех. Сделай то, с чем не справился твой бывший босс, — указал мужчина тростью на Дарвина. — Переломай ему руки и ноги.

Паук неверяще посмотрел на мужчину, но не решился возразить. Условия были предельно ясны. Либо делай, что скажут, либо умрешь. Повернувшись к своим парням, Паук зашарил взглядом в поисках чего-то подходящего, но его остановили.

— Нет-нет-нет, — осуждающе покачал головой Тень. — Собственноручно, будь добр. После выбросьте тело где-нибудь. Если выживет, послужит отличным напоминанием всем идиотам, которые хотят подвести нашу организацию. Не забудьте прибраться за собой.

После этих слов мужчина отправился на выход. Двое его людей остались присмотреть за тем, как будет исполнено приказание.

Паук сглотнул и наклонился над Лютым.

— Ничего личного… — шепнул он, потянувшись к руке.

Сам Дарвин всё прекрасно слышал, но ему было уже плевать. Парень решил, что жизнь на этом для него закончена.

Глава 4

Слышал я, среди кочевников слово интересное — душнила.

Вот Демьян этот — тот ещё душнила. Пришёл в обед, вывалил на меня кучу документов. Еду тоже принес. Себе и мне. Вместе со мной есть сел. Попутно прочитав лекцию о том, что за документы, как их важно изучить. Об устройстве лечебницы, правилах, нормативах и регламентах. Сказал, что я это должен был выучить ещё вчера и что в ближайшее время нужно зазубрить все самым тщательным образом.

Ладно бы это. Я ему только спасибо бы сказал.

Но Демьян, каждый раз, как мимо моей палаты проходил, заглядывал, награждал строгим взглядом и проверял, дурью я маюсь или делом занят.

Придраться ему не к чему было. Вся эта информация мне была нужна, поэтому я читал, читал, читал… Столько всего узнал, что голова разболелась. Да уж, давно я не зубрил что-то настолько активно. Зато понятнее стало, как жизнь в больнице официально устроена. Шесть корпусов, пара десятков отделений по разным направлениям. Я сейчас лежал в первом травматологическом стационаре. Был ещё и второй, куда попадали с обычными травмами, не связанными с Маслом и отравлениями. Когда Демьян в очередной раз заглянул, уточнил у него этот момент.

Как и ожидал, лечебница делилась на две части. Этот корпус, где я находился и где обитали целители, был ориентирован на случаи, связанные с Маслом. Отправления, их последствия, всякие тяжелые случаи, вроде попадания под боевую технику или стихиальный выброс. В остальных же корпусах занимались обычными, мирскими проблемами. Там целители тоже могли бы пригодиться, но… С обычной болезнью и обычный врач помочь может. А с если проблема с Маслом связана, никто, кроме целителя, не справится.

В общем, расклад понятый. Уточнил и то, сколько здесь целителей работало. Двадцать один, не считая меня.

Всего лишь двадцать один. Каждому, согласно его силе и мастерству, определялась норма в день. За которую он зарплату получал. Мог работать и сверхурочно, но это не одобрялось. О чем мне Демьян тоже рассказал. Причина неодобрения понятна — если целитель не давал обетов, если работает с не особо чистым Маслом, то он не просто устанет, превысив свою норму, но и слечь рискует. А значит, на недельку-другую выпадет из строя.

Прикинув несложную математику, я куда лучше понял, с чем связаны очереди и почему люди неделями могут ждать, когда им помогут.

У Демьяна была норма в двадцать очищений. Двадцать! Жуть, как мало. Справедливости ради скажу, что у парня и другие обязанности имелись. Обход пациентов, взятие анализов, оформление документов. Со многим мне ещё только предстояло познакомиться, перед этим обучившись.

В общем, день продуктивно прошёл.

Вечером я смог уболтать Демьяна отвезти меня к следующей партии пациентов. Нехотя он согласился. Ничего нового там я не увидел. Корпус у нас большой, здесь много кто лежал. Было бы интересно посмотреть не только «драчунов», которых на этот раз тоже десять оказалось, но ещё и более сложные случаи.

— А ещё есть? — спросил я, когда закончили.

С тем же результатом. Десять пациентов — десять освободившихся коек, немного намасленный я.

— Хватит! — с многогранной интонацией воскликнул Демьян.

— Да я так, в общем, спросил, — ответил ему. — А скажи, все нуждающиеся сюда попадают? В смысле, коек сколько? А обращающихся в сутки?

— Сколько-то, — немного раздраженно ответил Демьян, успокаиваясь. — Когда как. Иногда свободные палаты есть. Иногда все занимают, и мест не хватает. Хуже всего, когда большие разборки между шпаной случаются.

— И что тогда делают с пострадавшими?

— Что-что. Сортируют, — ответил он резко. — Тяжелые случаи оставляют. Тех, кто полегче, обратно отправляют. Мы сверхурочно работаем. Выкручиваемся как-то. Кого-то в другие больницы отправляют. Но там платно у всех.

— А часто так бывает? Большие разборки, — уточнил я.

— Да уж бывает, — ответил парень так, что сразу чувствуется — лимит на общение я сегодня исчерпал.

Поэтому закрыл тему. Когда уже возвращались, случилось то, чего я не ожидал. С точки зрения лечебницы — ничего такого. Привезли «тяжелого». Парня в отключке, всего в крови. Мы, когда с Демьяном из палаты выходили, его на каталке мимо нас провезли. Всё бы ничего, но лицо я узнал.

Это был не кто иной, как Лютый.

Вот так дела.

* * *

К Лютому я пришёл ночью, часа в два, когда лечебница надежно погрузилась в сон. Узнал, куда его поместили элементарно, спросил у Демьяна, куда его везут. Тот и ответил, не заподозрив подвоха. При этом сам, кажется, узнал парня. Очень уж сосредоточенно смотрел на него.

Моё желание поговорить могло не реализоваться, если бы Лютого положили в общую палату, но нет. Парня засунули в двухместную, где вторая койка пустовала. Видимо, сейчас не все палаты заняты.

Я пришёл, присел рядом с ним и по ноге постучал. Ту перебинтовали основательно.

— Это ты, — сказал он совсем не сонным голосом, открыв глаза.

— Как поживаешь, Лютый? — спросил его. — Неужели споткнулся, когда за продуктами ходил?

Лицо парня представляло собой один сплошной синяк. Сам же он был перебинтован по рукам и ногам, в гипсе. Прям ирония какая-то.

— Избавь меня от своего юмора, — попросил он устало. — Давай покончим с этим.

— С чем же? — спросил я.

— Добей меня.

— Добить? — удивился я. — Ты меня с собой не путай. Быть гнидой и добивать тех, кто слабее, — это твой удел, а не мой.

— Если ты про себя, то не такой уж и слабый, — возразил он.

— Водички хочешь? — предложил я. — Во рту, наверное, пересохло.

— Издеваешься? — в его голосе послышались хоть какие-то эмоции, кроме усталости.

— Нисколько. Сходить за водой?

— Будь так добр.

Я сходил, мне несложно. Дежурные находились на первом этаже, а это был второй, поэтому попасться не особо опасался. Пришлось к себе подниматься, потому что, где здесь ещё взять воду, я не знал. Но ничего, быстро управился.

— Не спишь? — спросил я, вернувшись.

— Ты и правда принес воду, — удивленно сказал он.

— Почему тебя это так удивляет?

— Мы враги.

— С каких пор?

— Ты точно псих, — резюмировал он.

— Нет, это ты глупый, — парировал я. — Посмотри на себя. Разве ты похож на врага? Скорее уж на жалкого идиота, который предал себя, друзей, пошёл по темной дорожке, влип в плохую компанию, которая его в конце прожевала и выплюнула. Это ведь черепки тебя переломали?

— Они самые.

Я дал ему напиться, убрал кружку с водой и присел рядом на кровать. Настроился, собрал чистое Масло и запустил в тело парня. Дарвин не сказал ни слова. Глаза прикрыл и… Может, и смерти своей ждал. Я же диагностикой занимался.

Через пару минут Дарвин приоткрыл один глаз и покосился на меня. Я над ним как раз навис и изучал грудь. Точнее, то, что в ней осталось после уничтожения духа.

Воля целителя подразумевает, что исцелять нужно всех. Всех людей. Но, как солдат и воин, я понимал важность уничтожения тех, кто представляет угрозу. Есть враги, а есть те, кого нужно защищать. Враги есть в том числе среди людей — тех, кого я называю предателями. Те, кто продался мертвым.

Лютый, который продался Черепам, с духом внутри — был как раз таким предателем. На первый взгляд. А на второй… Сейчас я видел перед собой не предателя рода людского, а обычного пацана, которого использовали и выкинули.

Который может быть мне полезен.

Сюда я пришёл уж точно не убить его. В этом не было никакого смысла. Если он и мог что-то рассказать, то уже это сделал. Конфликт наш с ним также исчерпан. Это не значит, что я проникся к нему хотя бы малейшей симпатией или сочувствием… Но черт возьми. С моими целями надо использовать малейшую возможность.

Осталось определить, годен на что-то Дарвин или нет.

— Что ты делаешь? — спросил парень, когда до него дошло, что убивать его не собираются.

— Изучаю тебя. Уникальный случай, знаешь ли. Малолетний дебил выжил, после того как его тело использовал дух-паразит. При этом ему ещё и конечности переломали.

— Между прочим, это моё тело, а не экспонат для изучения, — его голос стал твердым.

— Так прогони меня, — нагло усмехнулся я. — Впрочем, ты можешь ускорить мой уход.

— Позвать на помощь?

— Попробуй. Я ведь могу зажать тебе рот… Своим носком. Он чистый, потому это даже не сойдет за извращенную пытку.

— Чего ты хочешь? — спросил он нормальным тоном после недолгого молчания.

Хм… А этот Дарвин не так уж прост. Внутренний стержень у него точно есть. Отлично держит себя в руках. Это при том, что думал — его сейчас убьют. И при том, что прямо сейчас испытывает нешуточную боль.

— Хочу узнать всё о Черепах, — не стал я тянуть и озвучил мотив своего появления.

— Шутишь? — его голос дрогнул. — Ты понимаешь, с кем связался? Тебе жить надоело?

— Это говорит тот, кто взял на меня заказ у больного ублюдка, который хотел прикончить ни в чем не виновную девушку прямо в ресторане, наплевав на жертвы. Тот, кто сломал мне ногу и руку. Я, между прочим, из-за тебя теперь всю жизнь хромать буду. Да и в целом еле выжил. Так что оставь угрозы при себе. Лучше по делу что скажи.

— Что-то ты не похож на пострадавшего, — недоверчиво хмыкнул Дарвин.

Он зашарил взглядом по мне, ища следы травм. И не нашёл, разумеется. Сюда я на своих двоих пришёл.

— Это невозможно, — выдал он. — Со мной тоже работал целитель, иначе бы я просто умер. Но о полном выздоровлении не идет и речи.

Штатный целитель, по всей видимости. В смысле, не Аристарх Павлович вкладывался, чтобы вытащить паренька. Что, кстати, интересный момент. Дарвин в тяжелом состоянии. Кто с ним работал? Достаточная у него квалификация? Аристарх Павлович в курсе, что парень ответственен за мои раны и что именно он на нас охотился да родным Игорька угрожал?

Очень интересный вопрос. Который я не буду прояснять.

— Ты ведь в курсе, что я сам целитель. Вот и помог себе.

— Так просто? Ты малолетний сирота, без дома. Не рассказывай мне сказки. Это Аристарх Павлович тебя наверняка поставил на ноги.

— Думай, что хочешь, — пожал я плечами. — В любом случае мне нужны ответы. Хочешь от меня избавиться, расскажи. Чего тебе опасаться-то? Черепки уже сделали тебя инвалидом и, раз не убили, значит, оставили в назидание другим за оплошность. Так ведь?

— Так.

Я ждал, что его голос дрогнет, но нет. Парень ответил абсолютно спокойно. Он расслабился, перестал сверлить меня взглядом и… Я бы сказал, что откинулся на кушетку, чтобы как следует подумать, но нет, его поза никак не изменилась. Сомневаюсь, что он может сейчас пошевелиться, не испытав сильнейшую боль. Поэтому он просто перевёл взгляд на потолок и задумался.

— Я тебя не понимаю, — выдал он спустя пару минут. — Ты знаешь пару фокусов, но зачем тебе собирать информацию о Черепах? Это слишком опасно.

О как. Пара фокусов. Значит, он так себе объяснил происходящее?

Тот случай, когда и хочется, и колется. В смысле, хочется вытащить из него все ответы, но сам факт вопросов насторожит парня, даст ему подсказки. А там он уже может прибежать обратно к своим хозяевам, доложить им про подозрительные расспросы и попытаться вымолить прощение. А заодно попросить денег на исцеление.

Только вот сдаётся мне, после этого нас двоих прикончат и никакого прощения не будет. Понимает ли он это сам?

— Это уже мои заботы, — ответил ему.

— Если узнают, что я открыл рот, убьют и меня, и мою семью.

Ответил он вовсе не категорично, а словно предлагая… поторговаться?

— Как они узнают? Напомню, мы ночью, одни в палате. Пока к тебе никого не подселили, есть время поговорить. А то, что они узнают что-то от меня… Не думаешь же ты, что я побегу с ними драться? Я хожу-то с трудом.

— Если тебе нужна эта информация, рано или поздно ты её используешь, — сделал он вывод. — А значит, и меня сдашь, когда прижмут.

— А сейчас, значит, прижимать не собираются?

— Ах вот оно что… — догадался он. — Ты хочешь оценить степень угрозы?

Это всего лишь один из вопросов, самый актуальный, но не самый важный, но да, я кивнул, подтверждая.

— Предлагаю сделку, — сказал он. — Ты же целитель. Утверждаешь, что сам себя на ноги поставил. Помоги мне здоровье восстановить. Хотя бы часть. А я тебе расскажу всё, что хочешь.

На какую-то долю секунды мне стало жаль. Жаль, что этот волевой парень, готовый пробиваться по жизни, способный почти мгновенно просчитать ситуацию и не терять присутствия духа, опустился на самое дно, выступив предателем рода людского. Его бы таланты да в нужное русло.

Я знал много хороших людей. Мало кто из них сражался хорошо. Также я знал на голову отбитых людей. Конфликтных, агрессивных, склочных, не особо приятных. Которые при этом никого и ничего не боялись, смело шли в бой на самую страшную нежить, даже если знали, что умрут. Вот такой парадокс, когда человек не приспособлен для мирной жизни, зато на войне проявлял себя.

Мне кажется, Дарвин из таких. Готов и склонен к насилию. Жаль, что он мне раньше не попался. Освойся я в этом мире, будь старше, и не оступись он сам, из него получился бы отличный солдат.

— Я займусь твоим исцелением, — ответил ему, подумав. — При нескольких условиях. Первое — ты поклянешься никому и никогда не рассказывать обо мне что-либо. Особенно — Черепам. Никакой личной информации. Ни того, о чем мы говорили и будем говорить. Никаких тайн и секретов, о которых ты догадаешься или узнаешь.

— Черепа — последние, с кем я собираюсь говорить, — криво улыбнулся он.

— Второе — ты свяжешься с Игорем и Петром, извинишься перед ними. За то, что предал. За то, что угрожал близким. И поклянешься лично мне, что более никогда не падешь так низко.

— Это я их предал? — не удержал он эмоции.

— Если речь про тот случай, когда Петр отказался драться — то ты серьезно? — посмотрел я на него скептически. — Поправь меня, но у него погибли родители на войне, бабушка слегла, и сам он серьезно пострадал. И при этом ты тащил его в очередную драку? Чтобы его бабушка на тот свет от переживаний отправилась сразу? Впрочем, я не собираюсь тебе мораль читать и про дружбу рассказывать. Мои условия такие.

— У меня тоже есть условие. Как насчёт того, чтобы ты пошёл и выпрыгнул в окно? А ещё лучше с крыши сойди. Будь добр, доставь мне удовольствие.

— У тебя в теле остались куски духа-паразита. Они отравляют твоё тело. Это как грязное Масло, которое постоянно прибывает, делаешь ты Вдох или нет. Учитывая, что их не убрали сразу, напрашивается вывод: значит, не смогли. Или нужный специалист оказался занят. Для тебя это означает, что, если их не убрать и не провести полноценное очищение в ближайшие несколько дней, тело начнёт гнить заживо. Скорее всего, ты не умрешь. Превратишься в овощ. Бесконечно лежать в лечебнице не получится. Это денег стоит. День бесплатно для любого, а после — десять рублей в сутки. Итого триста рублей в месяц. Серьезная сумма. У тебя есть такие деньги, чтобы платить бесконечно? Или пара тысяч, чтобы тобой занялись вне очереди? Если нет, тогда тебя отправят домой. К родителям, наверное. Они ведь у тебя живы, так? — присмотрелся я к его напряженному лицу. — Получается, ты превратишься в гниющий овощ и ляжешь тяжким грузом на них. Им придется сидеть с тобой, обмывать, переворачивать, делать массажи, чтобы пролежни не образовались…

— Хватит, — перебил он меня. — С чего я должен верить в диагноз шестнадцатилетнего пацана, у которого явные проблемы с головой?

— С того, что по итогу нашего противостояния инвалидом стал ты, а я получил место стажера в лечебнице, с перспективой стать личным учеником Аристарха Павловича. Впрочем, ты не должен мне верить на слово. Это разумно, — покивал я. — Но сегодня тот редкий случай, когда ты лежишь один в палате и нет свидетелей. Значит, я могу тобой заняться, скажем так, неофициально. Ты не будешь гнить. Не превратишься в овощ. Полноценной жизнью тоже жить не будешь, но в твоем случае стоит выбирать между степенями обременительности для окружающих, а не комфортом и удовольствием. Поэтому сам решай. Сейчас третий час ночи. У меня есть пара часов в запасе. А ведь тебе ещё оплатить лечение рассказом надо…

Я замолчал и уставился в окно. В этой лечебнице, кажется, отдельная фишка — в окно пялиться во время разговора. А что, занавески не задвинули, там, на улице, фонари светят, соседние дома видны, ветки дерева на ветру качаются, ещё и луна, почти полная, видна.

Красота.

— Да кто ты такой? — возмущенно, с надрывом, спросил Дарвин.

— Твой реальный шанс очистить как тело, так и душу. Два условия. Только не думай, что сможешь обмануть. Я, как целитель, требую с тебя клятву на силе. Обманешь — и описанная участь покажется блаженством.

— Значит, угрозы и насилие тебе не чужды. В моих глазах ты стал куда человечнее.

— Невысокие же у тебя представления о людях, — ответил я.

Мысленно добавив, что по себе не судят.

— Я согласен, — принял он решение. — Я выполняю свою часть, при условии, что ты исцелишь меня.

— Я могу убрать остатки духа, сделать глубокую чистку и помочь твоему организму пойти на поправку, — остудил я пыл Дарвина. — Если завтра останешься один, снова загляну и сделаю ещё что-нибудь полезное.

— Я могу оплатить отдельную палату.

— О, это упрощает дело, — обрадовался я. — Тогда сделаю всё возможное, чтобы поставить тебя на ноги.

— Ты так просто это говоришь. После того, что я сделал с тобой, — всё же в нем оставались сомнения и он мне до конца не верил.

— Не убивать же тебя. В этом случае ты станешь бесполезным. А так, сможешь немного расплатиться за грехи свои.

Я не врал. Этот парень не вызывал ненависти во мне. Так, небольшое препятствие на моем пути. Слишком высоки ставки, чтобы размениваться на всякие глупости, вроде мести. Наоборот, раз уж получается договориться, то это отличный вариант. Других источников информации у меня нет. Клятвы же на Крови гарантируют то, что слово он не нарушит.

— Ты точно псих.

— Я это уже слышал. Так что, устраивает предложенная сделка?

— Предложения получше мне не поступало. Но если завтра целители сами поставят меня на ноги, то она отменяется.

— Пусть ставят, — развеселился я. — Что ж, для начала…

Я создал шар Чистой крови и направил ему в грудь, подхватывая и выжигая заразу, выводя её через кожу. Дарвин захрипел и зашипел.

— Тише, тише, — сказал ему. — Ты же не хочешь, чтобы сюда кто-то пришел?

Парень плотно сжал зубы и перестал шуметь.

Я с большой долей уверенности рассчитывал, что смогу его уговорить, и начал готовиться заранее, заготавливая чистую Кровь. Да и план действий продумать успел. Для меня это рядовой случай. В армии нежити хватало, всяких духов, ранения, полученные от них, не редкость. Я думал, что-то уникальное будет, но нет. Та же картина, с которой не раз сталкивался.

Первый этап много времени не занял. Минут в десять уложился. Правда, я потратил две трети накопленного, но ничего.

— Живой? — спросил я. — Оценил, сколько гадости из тебя вывел?

Из него черная жижа просачивалась, которая ещё и пахла дурно. Тут, если не увидишь, так учуешь.

— Это всё? — спросил он, тяжело дыша.

— Это только первый шаг. Куда торопишься? — посмотрел я на него. — Шаг второй… Повторяй за мной.

Я создал ещё один шар из Крови и отправил внутрь него. Произнес слова клятвы. Он послушно повторил. Затраченной Крови не хватит, чтобы убить его, если нарушит обещание. Но вот здоровье подпортить — вполне. Не сильно… Серьезное наказание мне, и принципы не позволяют поставить, и силенок не хватает.

Но ему-то об этом знать не обязательно. Массу неприятных ощущений даже от мыслей обмануть он испытает. Этого должно хватить, чтобы остудить порыв.

— Не обмани, — сказал ему. — А то получится, что зря лечу. Теперь давай, расскажи мне про события последних дней. Что там насчёт угрозы со стороны Черепов и прочее.

Дарвин вздохнул, скривился так, будто лимон проглотил, попросил ещё воды и, когда допил остатки, принялся рассказывать.

Глава 5

Пока у Дарвина сидел, ещё держался, чтобы образ не рушить, а как вышел — к стене привалился. Сил затратил — уйму.

Но оно того стоило.

Разговор мы не закончили. Об устройстве Черепов я получил общие представления. Главное, узнал, что угроза для меня сохраняется, но сам Дарвин меня не сдавал. Не упоминал ни о каких странностях. О первом провале не рассказывал.

Во второй раз его и не спрашивали. Притащили без лишних слов, сказали сержантам драться насмерть за место офицера, после чего Паук ему переломал конечности.

Милые порядки, ничего не скажешь.

Сам Дарвин считал, что в ближайшее время за мной охоту устраивать не будут. По причине того, что поднялся шум из-за этого дела. Подробностей он не знал, но предупредил, что с большой долей вероятности Черепа затаятся на какое-то время, после чего нанесут внезапный, незаметный удар. Поэтому мне всерьез стоило опасаться оказаться внезапно убитым. Ножом в бок или битой по голове. Убьют из принципа, но тихо, чтобы никто их не связывал с нашумевшим делом Ивана.

Что мне на руку. Не то, что убьют, а то, что пока трогать не будут. Значит, какое-то время у меня появилось.

Расслабляться всё равно нельзя. Полного доверия Дарвину, разумеется, нет и не будет. Он мог как соврать, так и не знать, что выкинут Черепа. Да и про попытку убить меня проклятием я не забывал. Про неё тоже спросил. На что он посмеялся и сказал, что черепки к этому не имеют отношения, но, если я его снова полноценным человеком сделаю, расскажет, кто пытался от меня избавиться.

Про себя я подумал, что в моральном плане полноценным человеком стать у него не получится, во всяком случае, это маловероятно.

Отдышавшись у стенки, побрел обратно к себе в палату. По пути в туалет заскочил, нужду справил да руки отмыл, с мылом. Естественное желание для любого, кто с грязным Маслом соприкасается. После чего к себе пошёл и спать завалился. До побудки оставалось всего ничего.

* * *

Растолкали меня, когда завтрак принесли. «Могли бы и не будить», — подумал я, просыпаясь с раздражением. Но желудок голодом отозвался, намекая, что хозяин не так уж и прав.

На завтрак выдали кашу, яйца, овощи, булочку и стакан молока. Умял и не заметил.

Плюхнулся обратно, задремал сразу, но тут опять пришли. На этот раз медсестра. Осмотрела и проверила меня, расспросила о самочувствии, сообщила, во сколько и куда мне надо прийти. И пошёл, куда деваться. К реабилитологу в соседний корпус — между ними был крытый переход, одеваться не пришлось, но поплутал изрядно. Потом — к неврологу, который мне очередную проверку устроил, везде ли у меня нервные окончания работают и не появилось ли каких патологий. Дальше к медсестре, в лабораторию, где сдал полный набор анализов. Как я понял, Аристарх Павлович решил меня по всем фронтам проверить и убедиться, что стажер ему достался здоровый, без какой-либо скрытой заразы. В связи с чем у меня не только анализы взяли, кровушки попив, но и всяческие замеры сделали. Рост в сто шестьдесят девять сантиметров вызвал приступ недовольства. А вес в пятьдесят восемь килограмм — желание пойти кого-нибудь съесть.

Справедливости ради, живя у Петра, я немного набрал, точно не знаю сколько. Но самолечение много чего у организма забрало, накопленное быстро ушло.

Придётся начинать сначала.

Но ничего, ничего. Сегодня утром я обнаружил, что Источник подрос ещё на Каплю. Если бы не общее истощение, уверен, он вырос бы ещё сильнее, но я и этому рад.

Вымотался на всех этих процедурах, повалялся час с книгой, собирался поесть плотно в обед, но снова Демьян пришёл, начал гонять меня по прочитанному вчера. Есть он не мешал, но аппетит испортил.

— Мог бы и побыстрее учить, — выдвинул он мне упрек.

— Всего день прошёл, — возмутился я столь наглым и необоснованным наездом.

— Именно. У нас на целый день меньше времени осталось, чтобы проявить себя и попасть в личные ученики. Ты хоть понимаешь, какая это честь и возможность? Особенно для такого, как ты.

— Такого, как я? — наклонил я голову, изучая его.

— Не ты ли сам говорил, что сирота, который нигде не учился? Не знаю, за какие заслуги у тебя столь выдающийся талант, но одного его мало. Нужно усердие и большой труд, чтобы стать настоящим целителем.

Я чуть не рассмеялся ему в лицо. Теория и знание правил очень важны, не спорю. Но куда важнее — умение. Вот умеешь ты старшей нежити голову срубить, сердце-Источник уничтожить — тогда выживешь. А если не умеешь, никакая теория не поможет.

Но это я так, придираюсь. Этот парень у меня по-прежнему раздражение вызывал, пусть уже и не такое сильное.

— Я этого и не отрицаю, — справившись со своими порывами ответить ему резко,сказал ему. — Но в сутках ограниченное число времени. Я не могу выучить всё и сразу за день.

— К сожалению, — поджал губы парень, отламывая вилкой от котлеты кусочек.

Было забавно наблюдать, как он сидит с идеально ровной спиной, аккуратно держит вилку, при этом тарелку удерживает в руке, стараясь выглядеть аристократично-изящно. Стола-то нет. Но надо отдать ему должное. Пришёл сюда в обед и тратит время на меня. Пусть и ради себя.

— А скажи, Демьян, — направил я на него вилку, на что в его глазах мелькнуло осуждение, но он быстро опустил взгляд, чтобы спрятать реакцию. — Про какие перспективы ты говоришь? Ради чего сам так стараешься?

— Ради денег, — подумав, ответил он.

И не тени смущения.

— Так банально? — окинул я его взглядом.

— У меня долги. Их надо выплатить. К тому же я убежден, что если целитель хорошо живет, не вынужден ломать себе голову, как прожить ещё неделю, то и другим лучше помогать будет, — ответил он с вызовом, сверкнув глазами.

— Логика в этом есть, — согласился я. — Позаботься о себе, чтобы заботиться о других.

— Именно! — он посмотрел на меня даже с каким-то уважением, словно первый раз увидел, но тут же нахмурился, взгляд строгим сделался. — А ты ради чего хочешь стать целителем? Только не говори, что ради помощи другим. Это подразумевается само по себе.

— Не буду, — улыбнулся я одними губами.

Помогать другим. Стать сильнее. Наработать необходимые навыки, чтобы выжить в войне против бога смерти. Освободить пожранные души. Вот мои мотивы. Которые я вслух этому парню никогда не озвучу.

— Мне интересно целительство как таковое, — подобрал я ответ под выжидательным взглядом. — Раз у меня так хорошо получается, то интересно, каких высот смогу достичь.

— То есть деньги тебе не нужны? — приподнял бровь Демьян.

— Если в лечебнице можно оставаться ночевать, меня будут кормить четыре раза в день и выдадут одежду — тогда не нужны, — ответил я.

Демьян задумался.

— Здесь кормят, — наконец сказал он. — С остальным ты должен разобраться сам.

— Тогда деньги нужны, — развёл я руками. — Особенно сироте.

— Стажером не положена зарплата.

— А тебе сколько платят?

— Семьдесят рублей в месяц, за выполнение нормы, как младшему целителю.

— Негусто, — сочувственно сказал я.

— Да, — взгрустнул он, приняв фальшивое сочувствие за настоящее.

Демьян доел котлету с пюре, разобрался с салатом и убрал тарелку в сторону. Покосился на неё недовольно, будто она ему физический дискомфорт причиняла, находясь в неположенном месте. Убрал единственную крошку, что отделилась от куска хлеба, который он также съел. И посмотрел наконец на меня, что-то для себя решив.

— Про деньги надо поговорить отдельно и лучше прояснить этот момент сразу, — сказал он, смотря на меня предельно серьезным взглядом.

То, что у этого человека на первом месте деньги, я уже понял. Что не делает ему чести, но не сказать, что самый плохой мотив.

В конце концов, служить людям куда проще, когда ты сыт, нежели когда ты голоден и в долгах.

— Официально целители и врачи в этой лечебнице не берут деньги с пациентов. Они платят только за стационар, который длится дольше, чем день, — озвучил он то, что я и так уже знал.

— А неофициально? — подыграл я ему.

— А неофициально… Деньги берут. Чтобы получить помощь вне очереди. Обычно целители делают свою норму, а то, что выше неё, предоставляют за материальное вознаграждение.

Ах ты маленький сучен… торгаш. Свою главную мысль он ещё не озвучил, но сразу стало понятно, о чем пойдет разговор.

— В этом участвуют все целители? — задал я вопрос, чтобы прояснить детали.

— Все, кроме Аристарха Павловича и старших целителей, которых у нас, помимо главы, трое. Они берут куда больше с аристократов, — улыбнулся Демьян. — Мелочевку собирать им не с руки.

— Но они в курсе? И Аристарх Павлович в курсе?

— Официально? — уточнил парень. — Официально ничего такого нет. А неофициально — конечно же, Аристарх Павлович в курсе, что происходит в его лечебнице. Считай, что это негласный сговор. Если ты соблюдаешь правила и выполняешь норму, получаешь молчаливое разрешение… кхм… — кашлянул он, — улучшить своё материальное положение.

Давай, давай, продажный черт, договаривай.

— У меня вопрос… — взгляд Демьяна вильнул. — Если как вчера, сколько ты в день сможешь обойти пациентов?

Добрался до сути. Молодец какой. Не стал тянуть кота за волоски.

Как и думал, своим появлением и бряцанием талантом я нарушил сложившуюся систему взяточничества, круговой поруки и общего сговора. Простая математика. Демьян сам сказал, что его норма — двадцать очищений. Допустим, ещё десятку он делает за деньги. Итого тридцать. В день.

Это при том, что в момент во всей лечебнице находится под тысячу человек или около того. Драчуны не единственные клиенты сего заведения. Случайные люди, дети, старики, все те, кто сделал спонтанный Вдох или их просто накрыло волной Масла. Военные, которых тоже сюда привозят. Сколько каждый день приходит? Сотни, если есть очереди. А ведь ещё много тех, кто не обращается, потому что знает, что проще перетерпеть. Ведь всё равно придётся стоять в очереди.

А тут появляюсь я, молодой, горячий, готовый исцелять всех подряд. Если я сейчас скажу Демьяну, что при текущем состоянии в день готов потянуть пять десятков, его инфаркт не хватит? Вроде молодой, но жадный. Может и прихватить жаба за сердечко. Или за яйца, если у него долги большие.

Если же я ему скажу, что через месяц потяну в сутки сотню пациентов, парню точно поплохеет. Потому что это в пять раз больше его нормы. А если я через год смогу тысячу за день очищать? Да я один весь входящий поток перекрою, рядом с больницей выстроится очередь, я буду проходить мимо и создавать массовые техники очищения…

Оставив без значимого дохода почти всех целителей.

Которые меня и прикопают. Дружно.

— Демьян… — сказал я осторожно, подбирая ответ. — Посмотри на меня. Кого ты видишь?

— Сироту? — вскинул он бровь.

— Ответ интересный, но нет. Ты видишь переломанного парня, который ещё два дня назад ходить не мог. Исцелять других мне нужно в том числе для того, чтобы прогонять через тело очищенное Масло, тем самым помогая себе. Так проще, понимаешь?

Парень задумался, осмысливая полученную информацию. Что тоже интересно. Он не поставил мои слова под сомнение, но воспринял их как что-то новое. Куда-то вверх уставился, на стул откинулся, медленно вдохнул и выдохнул.

— Допустим… — вернулся он в реальность. — Не буду спрашивать, откуда ты знаешь этот принцип. Не буду подвергать его сомнению. Но это всё равно не ответ на вопрос.

— Это к тому, что ты заинтересован в деньгах, а я — в собственном здоровье. Поэтому дам тебе честный ответ — пятьдесят пациентов в сутки.

Его брови не пошли вверх, они подпрыгнули. И также быстро ухнули вниз. Демьян себе складку между бровей потер, волосы поправил и хмыкнул, то ли удивленно, то ли уважительно.

— Мне бы твой талант, — сказал он.

«То ты бы им торговал с утра до вечера», — подумал я.

— Аристарх Павлович сказал внимательно за тобой следить и не перегружать. Поэтому пятьдесят — слишком много.

Я так и подумал, что торговаться придётся. Поэтому сразу максимум озвучил.

— Мне остаётся только подчиниться, — развёл я руками.

Уверен, торги только начинались, как и «вербовка» меня на свою алчную сторону, но тут прозвенел не особо громкий, но хорошо слышный звонок.

— Это то самое? — обернулся я на дверь, но та не дала ответа.

— Что-то случилось, — подскочил Демьян. — Звонок для целителей. Всем срочно нужно спуститься вниз. Ты сиди здесь… — бросил он на ходу и убежал.

Вот ещё. Буду я здесь сидеть.

* * *

В лифт я заскочил вместе с Демьяном. Не им одним. Полная кабина набилась медсестер и врачей.

Демьян сделал сердитое лицо, поджал губы раздраженно, но промолчал и выгонять не стал. Я же в углу пристроился, прижатый со всех сторон, и прокрутил в голове то, что знал. В больнице имелось несколько сигналов. Сейчас, как сказал Демьян, прозвучал общий сбор. То есть случилось что-то серьезное.

Стоило лифту опуститься на первый этаж, как я сразу услышал — что да, случилось. Так и прижатый в угол, вышел я последним. Слыша крики боли, ругань, отрывистые команды врачей.

Выйдя в коридор, словно на войне оказался.

Десятки людей в халатах, смешались с десятками пострадавших. Кто-то лежал на каталках, кто-то шёл своим ходом. Мимо меня прокатили парня с разорванной грудной клеткой, увезли его дальше. Другую тележку, где лежал такой же молодой парень, с оторванной по колено ногой, пережатой ремнем, толкнули и поставили рядом.

Из моей головы сразу все лишние мысли и сомнения улетучились.

В городе случилось что-то страшное. Число жертв исчисляется десятками. В больнице, на входе и на первом этаже, образовался затор. Тех, кто может потерпеть, отделяют от тех, кому помощь нужна немедленно. В зависимости от того, как далеко случилась трагедия, и того, сколько транспорта задействовано, стоит учитывать, что в ближайшее время, при худшем сценарии, прибудут новые пострадавшие. Что создаст ещё большую нагрузку на всю больницу.

Но тут случилось то, что меня повергло в шок.

Тот парень, которого напротив оставили, с оторванной ногой… Из его тела выскочила нематериальная пиявка, выискивая место, куда бы присосаться.

Я шагнул вперед, направил Кровь в руку, схватил её, посмотрел несколько секунд, изучая, и раздавил.

Несколько капель энергии смерти прошли через тело, вошли в Источник, да там и остались, мгновенно переработанные.

Я и правда на войне оказался. Внутри что-то щелкнуло. Факты продолжили складываться в общую картину. Большинство пострадавших — молодые парни. Была драка? Значит, есть и отравление, требуется очищение. Но виднелись и обычные люди, точно не имеющие отношения к уличной шпане. Массовая драка, в которой пострадали прохожие?

Да. Но хуже того — в драке применялись боевые техники.

Этого паразита я узнал. Не прямо его, но магический почерк. Мы таких мертвецов-умельцев называли некромантами. Адепты, мастерски работающие с энергией плана смерти. Проклятия, духи, гадкие техники — это их стиль.

Пиявка не просто жрала парня, она пожирала его жизненную силу и отправляла своему хозяину.

Эти мысли пронеслись в голове со скоростью молнии. Прошла секунда, от силы две. Я дал себе это время, чтобы оценить ситуацию и выбрать оптимальную стратегию.

То, что я не у себя в мире, что это не поле боя, в тот момент вылетело из сознания. Меня наполнила воля целителя, я перестал принадлежать сам себе.

Направив каплю чистой Крови в парня, я добился того, что ещё три пиявки выскочили из его тела. Три пиявки, три быстрых движения, и их развеивает, заложенная сила уходит ко мне. Думать об этом не было времени.

На открытую рану наложили жгут. Но то ли тот при транспортировке ослаб, то ли в силу ещё каких причин — этого было недостаточно. Парень истекал кровью, также у него сильное отравление. Если не помочь в ближайшее время — не жилец.

Сначала нога. Я положил ладонь на колено, направил очищенное Масло внутрь. Теперь вывести всю грязь и загрязнение. Рана мгновенно очистилась как от Масла, так и от обычной грязи. Теперь пережать кровоток, добавить ещё Масла, уплотнить и загустить. Отлично, эта заплатка продержится час. Сняв жгут, я потратил ещё немного Крови, чтобы пройтись по телу, очистить главные очаги заражения. Две чистые Капли ушли в сердце парня. Дальше они сами разойдутся и подарят ему немного сил, чтобы справиться и продержаться.

— Ты что творишь? — откуда ни возьмись появился Демьян и зашипел на меня.

Рядом с ним стояла испуганная медсестра, которая, видимо, и привела парня.

— Видишь?

Прямо с плеча медсестры я выхватил присосавшуюся пиявку. Ещё не успела свои зубы запустить, но жизненную силу потянула. Пиявку я ткнул прямо под нос парню.

— Магическим зрением владеешь? — спросил я.

— Д-да…

Он наконец-то разглядел и отшатнулся. Я раздавил пиявку и скинул остатки грязи прямо на пол. Сейчас не до сантиментов.

— Обеспечь мне доступ ко всем пострадавшим, — сказал Демьяну. — Эти пиявки вытягивают жизненную силу. Если их не убрать, высушат всех, кого вы лечите. Также мне нужна ёмкость, куда скидывать грязь…

Я не договорил, переключившись на следующего раненого. Мимо меня везли парня с разрезом по всей груди. Рана страшная, уже гниющая. Результат применения Масла в бою.

Остановив медбратьев, я получил ругань в ответ, но проигнорировал их. Капля чистой Крови внутрь тела, и пиявки выскакивают, как ошпаренные. Хлопок, хлопок, хлопок — и больше их нет. Теперь волна очищенного Масла прямо на грудь. Провести внутрь, захватить и вытянуть обратно, заодно очищая и дезинфицируя рану на груди, убирая причины гниения. С легким шипением дымящийся шар грязи вышел из груди, и я задумался, куда его скинуть.

— Чего встала⁈ — прокричал Демьян.

Я не заметил, на кого и зачем он там кричит, но мне сунули ведро, куда я и скинул грязь.

Теперь создать нить, пропустить через кожу, закрыть рану. Соединить сосуды внутри. Уплотнить Масло, сделать густым и липким. Заплатка готова, продержится час, как и нити.

— Демьян, отметь время. Заплатки хватит на час. За это время пусть его кто-нибудь перехватит.

— Так, ты… — парень подтянул медсестру и поставил рядом со мной, — делай всё, что он говорит.

— Да кто это такой⁈ — удивилась молодая девушка.

— Делай! — рявкнул Демьян. — Олег, ты можешь других пиявок найти?

— Да.

— Тогда займись в первую очередь ими!

Я покрутил головой, оценивая обстановку. Взгляд зацепился за здорового мужика, который двигался прямо на меня с угрожающим видом. Не обращая на него внимания дольше нужного, я шагнул к следующему пострадавшему. На этот раз передо мной была девушка, которая прижалась к стене. То, что ею никто не занимается, нагляднее всего говорило о том, какой здесь бедлам. Две Капли Чистой крови, и паразиты выпрыгивают из неё. Целый десяток. Переловив их и оплетя нитями, я сунул прямо под нос мужику, который уже набрал в грудь воздуха, чтобы закричать на меня.

— Степан Денисыч! — повысив голос, чтобы перекрыть царящий шум, вклинился Демьян. — Это паразиты, он может их уничтожить! Протеже Аристарха Павловича! Тот самый!

— Так уничтожай! — мужик хотел явно сказать совсем другое, но разглядел, что я ему под нос сунул, и передумал.

Небольшое усилие, и гады взорвались. Отлично, начальство хотя бы мешать не будет, а значит, я смогу действовать эффективно.

— Только какого хрена он оперирует⁈ — выдал мужик, разглядев дело рук моих.

— Потому что могу, — ответил я коротко. — Не мешайте.

Сдвинув его в сторону, я шагнул к новому раненому. Парень на каталке едва живой, перебита гортань, сломаны ребра и нога, вспорот живот так, что кишки наружу торчат, он их рукой поджимает. А ещё пиявки… Их было так много, что парню оставалось жить считанные секунды.

— Не в мою смену! — рявкнув я, окутывая ладонь чистой Кровью и нанося удар.

Пиявок разметало, сжигая. Из тела выскочили новые, я раздавил их тоже.

Теперь самое сложное. Парень инстинктивно накачал себя Маслом, грязным, которое и не давало ему сдохнуть раньше времени. Если вытянуть его — умрет. Первым делом я выправил гортань. Поставил её на место, пустил внутрь Кровь, создал опоры и укрепил. Теперь — ребра. Проверка, и стало понятно, что пострадало легкое. Ещё Кровь, наложить заплатку, вывести обычную кровь из легких. Теперь живот. Общая очистка, кишки засунуть внутрь, наложить заплатку.

— Час отметь, — сказал я медсестре, которая пошла за мной.

Тот боров тоже стоял рядом. Посмотрел, сказал Демьяну, что головой за меня отвечает, и убежал.

Работы было много, на всех рук не хватило, не было времени споры разводить.

Закончил с этим, я двинулся дальше. Парень — колотая рана, разбитое лицо, заражение средней тяжести, три пиявки. Ещё один парень. Внешних повреждений нет, заражение средней тяжести, пиявки. Молодая девушка с раздавленной грудной клеткой, легкое заражение, пиявки. Отец с дочкой на руках, который кричал и требовал помощи. Я сам не заметил, как оказался в начале коридора, куда подвозили новых и новых пострадавших. Девочка была без сознания, пиявки облепили её и жрали. Я их выжег, пустил в ребенка чистую Кровь. Цвет кожи сразу нормализовался. Это не полноценное лечение, но так она не умрет, восстановит часть сил и продержится до оказания нормальной помощи.

Больше не отвлекаясь, я двинул на второй круг. В лечебницу продолжали прибывать раненые.

Глава 6

Расслабившись в отношении Олега, Демьян перестал беспокоиться о том, что тот его узнает. Зато о другом заволновался. Слишком талантливый новичок в их коллективе мог перетянуть значимую часть доходов на себя.

Что требовалось обсудить и прийти к какому-то договору.

Разговор Демьяну никак не давался. Было видно, что деньги этого Олега не особо волнуют. Что понятно. О своих целях он заявил прямо. Здоровье хочет поправить. К этой идее Демьян сначала отнесся с насмешкой, но потом задумался. А что, если парень интуитивно чувствует некоторые законы? Что, если он прав? Если так, это открывало интересные перспективы. Тем более Аристарх Павлович рассказал, что парень сам смог себя восстановить, справившись с серьезными травмами. Поэтому некий уровень доверия к нему есть.

Демьян задумался, но быстро опомнился и решил закончить начатый разговор, когда сработал сигнал тревоги.

Здесь уже было не до болтовни.

Поспешив, Демьян забежал в лифт, думая, что случилось. Лифт никак не закрывался, потому что туда набивались новые и новые люди. Которые также спрашивали друг друга, что случилось, но никто не знал.

Одним из последних в лифт заскочил Олег, которого тут же в угол затолкали. Лифт наконец-то закрылся. Демьян выругался про себя. Вот же! Нашёл время характер показывать!

Юноша понадеялся, что этот Олег не полезет к пострадавшим и просто проявляет неуместное любопытство.

Когда двери лифта открылись на первом этаже, Демьян забыл, о чем думал. Да и об Олеге забыл.

— Демьян! — крикнул Степан Денисович, старший хирург, а также целитель. — Где Аристарх?

— Его сегодня нет на месте! — также крикнул парень, осматривая происходящее.

Ничего подобного он в жизни не видел. Десяток раненых за раз — да. Но несколько десятков, которые битком набились в коридоре, — нет. Причем многие из них в критическом состоянии. Парень посмотрел в обе стороны и понял, что палаты и операционные тоже уже заняты. Здесь же столпились те, на кого ни места, ни рук не хватало.

— Чего замер? — рявкнул мужчина. — Помогай! Вставай на сортировку! Смотри, кому очищение провести нужно!

— А что случилось? — встряхнулся Демьян.

— Массовая драка, переросшая в беспорядки, с подключением городовых и применением боевых техник. Полный… случился! — выругался мужчина.

Характер у него был не самый простой, а манеры не самые изысканные. Что в этой ситуации было как нельзя более кстати. Чужая ругань мигом прочистила Демьяну мозги, и он встал на сортировку. Чтобы отделить тех, кому можно успеть помочь, а кому… уже нет.

Но не прошло и минуты, как Демьяна дернула за руку медсестра и молча указала на Олега… Который исцелял.

Выругавшись про себя, Демьян подскочил к подопечному и словно на стенку напоролся, увидев, что тот делал. Проводил операцию, демонстрируя навыки хирурга-целителя. Шестнадцатилетний сирота!

— Ты что творишь⁈ — прошипел Демьян, живо представив, как за такое их обоих выгонят с позором.

Вместо ответа Олег сунул ему какое-то мерзкое, едва различимое существо. Ещё и про магическое зрение сказал. Сложную технику, которую целители, да и то не все, изучали годами. Демьян изучал. Он изучал всё, что могло поднять его ценность как специалиста. Сосредоточившись, он смог лучше разглядеть, что именно ему показали, и невольно отшатнулся.

Склизкая мелкая тварь с зубами и цепкими когтями, которая буквально излучала жгучее желание вцепиться в человеческую плоть и присосаться.

Из ступора юношу вывел приказной тон Олега. Тот говорил, будто он здесь главный целитель и имеет полное право распоряжаться. Демьян несколько секунд смотрел на него, а потом сделал ставку.

Возможно, самую главную в своей жизни.

Пострадавшие отравлены боевой техникой. Олег владеет магическом зрением и может уничтожать пиявок. Это оправдывает его присутствие здесь, а значит… Как бы оно ни сложилось, победителей не судят. Главное — победить. Приняв решение, Демьян сделал, что просили. Выдернул медсестру и приказ ей ходить рядом, помогать работать молодому целителю. Сам тоже остался рядом, присматривая за парнем и помогая в меру своих сил справляться с потоком раненых, которых продолжали свозить.

Но тут их заметили.

Степан Денисович увидел, что за непотребство происходит, и шёл на них с желанием открутить головы немедленно. На что Олег применил только что уже использованный прием. Ткни в лицо мелкими чудовищами — и все вопросы отпадут.

Так оно и случилось. Степан Денисович тоже включил магическое зрение. Выругался так жестко, что Демьян вздрогнул.

— Всем внимание! Кто владеет зрением, активируйте его! На нас всех магические твари! Уничтожать их в первую очередь! Кто не умеет, подходите к этому безумному пареньку!

Выдохнув и решив, что ставка сыграла, Демьян продолжил выкладываться, вернувшись к раненым. Не забывая глядеть на Олега.

Который творил невозможное. Ладно провести операцию одному пациенту. Тут Демьян ещё был готов поверить, что парень справится. Если его обучить перед этим. Но то, что он делал сейчас… Счёт уже пошёл на второй десяток. В какой-то момент глаза Олега засветились белым — от чистоты используемого Масла. Одежда же, наоборот, покрылась разводами и блестящей чернотой. Что-то он скидывал в ёмкость, но часть выходила через кожу. Парень совсем себя не жалел, выкладываясь на полную.

Очищал раны, снимал отравления Маслом, убивал паразитов, четко выбирал самых пострадавших и чуть ли их не с того света вытягивал.

Когда на сортировке медсестра проверила пульс одного парня и сказала, что он всё, Олег появился рядом.

— Ни смерть, ни боль не остановят меня… Во имя рода человеческого… — бормотал он.

От этих слов Демьяна бросило в дрожь.

Руки Олега запылали ярким светом, отвлекая всех, кто находился в коридоре. Парень ударил ладонями по груди умершего, и тот вздрогнул. Медсестра взвизгнула, когда пациент внезапно задышал. Олег же спокойно закончил очистку, перед этим перебив пиявок, и переключился на следующего раненого.

— Да это святой! — неверяще сказал Степан Денисович, который тоже видел эту сцену.

* * *

Аристарх Павлович бежал. Бежал так, как давно не бегал.

Проклиная то, что сегодня был как раз тот день, когда пришлось ехать к влиятельному аристократу по личной просьбе князя. Не мог сам в лечебницу приехать, видите ли! — злился целитель.

Тайная служба князя выдернула его из чужого особняка как раз в тот момент, когда Аристарх Павлович закончил. Усадили в машину, рассказали о случившемся и помчались в лечебницу. Угодив в пробку.

До лечебницы оставалось несколько километров, и, не став ждать, Аристарх Павлович выскочил из машины и припустил. Распугивая прохожих, перепрыгивая заборы и машины, он несся к лечебнице с той скоростью, на какую мало кто способен из людей.

Вбежав, мужчина выпустил волну Масла вдоль тела, смывая всю грязь и пот, дезинфицируя себя и готовясь работать. Но как вбежал, так и остановился. Коридор был забит пострадавшими под самую завязку. Как и палаты. Медсестры носились, осматривали, сортировали, перевязывали.

— Аристарх! — крикнул Степан Денисович. — Наконец-то!

— Что здесь происходит? — потребовал ответа мужчина.

Уставившись на Олега, который… творил то, чего не должен был.

— Полный писец! — выдал хирург. — Но поток пошёл на убыль, основную массу обработали, поэтому давай, вырубай своего ученика к чертям, пока он не сдох!

— В смысле вырубай? — не понял Аристарх.

Он крутил головой, но показавшаяся страшной поначалу картина была не настолько удручающей. Нужно было идти в хирургическое отделение и там заниматься ранеными, но сначала разобраться, что происходит.

— В прямом! Этот дурак уже сотню человек прошёл! Как он до сих пор жив, я не знаю! Да у него одежда уже расползается от Масла!

— Так чего сами не вырубили⁈

— А не получилось! Я пытался, он втянул мою силу и дальше оперировать пошёл.

— Оперировать⁈ — Аристарх Павлович окончательно потерял дар речи.

— Именно! Вырубай, говорю! А то я его сейчас кулаком приложу, раз техники не берут!

Плюнув на неясности, целитель создал усыпляющую технику и кинул её в Олега. А тот, как и было сказано, перехватил её, впитал и не заметил.

— Аристарх Павлович, — только сейчас парень заметил целителя, который стоял совсем рядом и переругивался со Степаном Денисовичем. — Подкиньте энергии, а то я на нуле…

— Сколько?

— Триста хватит.

На триста Капель можно было поставить на ноги пару десятков пострадавших. Но где-то внутри целитель ощутил, что надо помочь парню.

И дал ему требую силу.

Олег, прямо у всех на глазах, сплел перед собой технику и впечатал её в пол. По коридору и палатам пронеслась очищающая волна энергии, выжигая всю грязь, примеси и тех пиявок, которые ещё оставались. О последних Аристарх Павлович ещё не знал, но то, что стало куда легче дышать, оценил.

Едва успел подхватить Олега, который распрямился, но его глаза закатились и он начал оседать.

— Делай что хочешь, — чуть ли не прорычал Степан Денисович, — но спасай этого святого! Я по нулям, а ты свежий, так что давай! Работай, старикан!

Аристарх Павлович коротко кивнул и настроился на Олега. Подумав, что количество внутренних повреждений такое, что, если он выживет, это будет самым настоящим чудом.

* * *

Петр занимался тем, что следил за степенью прожарки мяса, чтобы подать заказанный стейк. В этот момент на кухню зашли официантки и давай синхронно новости выдавать.

— Ребята, ребята!

— Там такое случилось!

— Говорят, массовая драка, даже городовые разминали!

— Пострадавших сотни! — щебетали они в унисон.

— Что за драка? — отвлекся от плиты один из поваров.

— Да мы сами пока не знаем!

— Но слухи уже расходятся!

— Днем это случилось!

— Уже всё закончилось!

— Говорят, в лечебнице какой-то святой объявился!

— Да ты главное скажи! — перебила её подруга. — Этот святой как появился, так всего себя и отдал!

— Да, умер, говорят! — поддакнула первая. — Замертво свалился, когда исцелял! Представляете⁈

— Что за святой? — забеспокоился Петр.

— Молодой, — ответила девушка.

— Так, может, это наш Олег? — всплеснула руками вторая. — Он же тоже целитель… Ой! — до неё дошло, что она только что сказала. — Он же не мог умереть? — спросила она растерянно.

В голове у Петра сложилась озвученная картина. Много раненых. Святой. Отдал всего себя.

«Я последний защитник рода людского…» — эхом отозвались слова парня в голове Петра.

Забыв обо всем, он прямо в фартуке выскочил из кухни, пробежал через ресторан, чем озадачил гостей, и вылетел на улицу, припустив в сторону лечебницы.

Спустя пятнадцать минут Петр вживую увидел, что происходит что-то из рук вон выходящее. Вокруг больницы столпились сотни людей. Пробившись мимо них, парень догадался, что это родственники, которые ждут новостей о пострадавших.

В саму лечебницу Петр смог попасть с большим трудом. Там уже стояли городовые, никого не пуская. На этом бы всё и закончилось, но Петр хорошо знал устройство лечебницы, а также где получить информацию. Вскоре парень узнал последние новости. Святым действительно называли Олега. Он действительно исцелил много людей, у чего были многочисленные свидетели. Он действительно вырубился в конце. Но вроде бы был живым. Более точные новости узнать не удалось.

Поняв, что дальше здесь смысла находиться нет, Петр осознал, что бросил кухню и недожаренное мясо. Вернувшись обратно, также бегом, Петр получил разнос от Бориса Дмитриевича, который в конце своей речи выдал, что вообще-то существует телефон и нужно было всего лишь позвонить. Что он, Борис Дмитриевич, и сделал. Узнав, что в лечебнице сейчас аврал и лучше туда не лезть, не отвлекать медработников от важных дел, чтобы унять своё беспокойство. Что оно, беспокойство, понятно и простительно, но и ситуацию учитывать надо.

Петр согласился, что дядь Боря прав. Только легче от этого на душе не стало.

* * *

— Да точно я тебе говорю! Пашка сдох уже! Я рядом стоял, медсестра так и сказала, что он всё, ему уже не помочь! А тут этот парень появляется, я видел его уже, совсем молодой, дрыщ полный. Как выдал: «Не в мою смену!» И руки как засверкают, он ими как по Пашке хлопнет! Так тот и задышал! — в красках описывал парень случившееся с ним.

— Да гонишь! — не поверил его друг, который заявился в гости, когда парень вернулся домой из лечебницы.

— Слышь! Я тебе сейчас в зубы дам! Мне врать незачем!

— Но не умеют же целители воскрешать! Это невозможно!

— А этот — умеет! Его святым каким-то назвали!

— А кто такие святые? — задумался друг.

— Да я почем знаю… Кто-то сильный, поди.

— Может, у мамки твоей спросим?

— Я те спрошу! — вжал в голову плечи. — Она мне знаешь как уши оттаскала? Думал, прибьет. Жуть просто, я едва сам не сдох, так ещё дома получил.

— Так а нечего в драках участвовать, — злорадно добавил парень, которого родители в этот день из дома не отпустили.

— Я точно тебе врежу… — пообещал пострадавший.

* * *

Степан Денисович зашёл в кабинет к Аристарху Павловичу. На второй день после трагедии.

— Живой? — спросил хирург, присмотревшись к главе лечебницы. — Бледный какой-то.

— А сам-то, — покосился целитель на коллегу.

Оба мужчины выглядели лет на двадцать старше, чем обычно. Серые, со впалыми щеками. Результат работы на износ.

Всего через лечебницу Васильки прошло за прошлые сутки двести шестнадцать человек. Сто сорок четыре — в тяжелом состоянии. И только сейчас ситуация перестала быть критической. Работы ещё хватало, но уже методичной, рутинной, а не когда наперегонки со смертью.

— Выпьем? — предложил Степан Денисович.

— Тебе лишь бы выпить, — поморщился Аристарх Павлович.

Который последние сорок шесть минут сидел в кресле и тупо пялился в стену.

— По стопочке всегда можно.

— Что принес? — посмотрел поверх очков целитель.

В обычное время сила поддерживала его, но сейчас возраст взял своё и зрение ухудшилось.

— Настойку. На травах и ягодах. Бодрящую, снимающую усталость.

— Всего по рюмке.

— Конечно, — покивал Степан Денисович. — А то разнесет, а нам нельзя. Хотя за такое — можно.

Достав небольшую бутылку из-под халата, мужчина поставил её на стол. Аристарх Павлович потянулся и достал из шкафа две рюмки.

Выпили. Посидели в тишине.

— Сколько умерло? — спросил внезапно Степан Денисович.

— Ты мне настроение испортить хочешь? — недовольно спросил Аристарх Павлович. — Шесть человек.

— Всего шесть человек. При таком уровне нагрузки. Ты ведь в курсе, что пострадавших свозили не только к нам, но и по всем ближайшим больницам. Просто к нам больше всего. Думаю, если узнаем статистику, окажется, что у нас меньше всего умерших. При самой высокой нагрузке, — повторил мужчина.

— Это ты так хочешь мне сказать, что мы молодцы?

— Не, — отмахнулся Степан Денисович, — я другое спросить хочу. Кто, мать твою, этот шкет⁈ — благодушие мужчины мигом сменилось вспыльчивостью и требовательностью.

— А-а… Так ты сам его святым прозвал. Вот, святой, значит.

— Это я ляпнул на эмоциях. Давно таких трагедий не случилось.

— Тебе сколько годиков? — посмотрел поверх очков Аристарх Павлович. — Ляпнул. На эмоциях. А то, что к нему это прицепится, не подумал⁈

Аристарх Павлович хотел надавить голосом и пристыдить, но этот самый голос каким-то слабым вышел, без убедительности.

— Плохо, что ли, — пожал плечами хирург. — Так что за парень? Откуда этот уникум?

— Да сам прибился. Кочевник, сирота. Считай, с улицы подобрал.

— Шутишь?

— Какие шутки, — хмыкнул Аристарх Павлович.

— Как он? Выкарабкается? А то будет обидно, если эта звездочка один раз полыхнула.

— Да кто его знает. Отравление тяжелой формы. Поражение всех внутренних органов. Как Источник не взорвался — ума не приложу. Это при том, что неделю назад его переломанным доставили сюда. Черепа избили.

— Сильно избили?

— Думал, инвалидом останется.

— Чего меня не позвал?

— Сам занимался.

— Не понял, — насупился мужчина. — Ты сам занимался и думал, что парень инвалидом останется, но он ходит и вон резвый какой… Что-то не сходится.

— Сам себя и вылечил.

— Снова шутишь? — удивился Степан Денисович.

— На… — достал целитель из ящика дело Олега, — можешь ознакомиться. Я там подробно описал всё, что с ним происходило. Что сам делал, что он в себе исправлял. Только это — никому. Считай, секрет лечебницы.

Некоторое время Степан Денисович изучал бумаги, озадаченно хмыкая.

— Да… — протянул он. — Мой вопрос никуда не делся. Кто он такой?

— Что ты хочешь от меня услышать? — начал раздражаться мужчина. — Это сопливый юнец, который творит невозможное! Кстати, раз уж ты здесь, то расскажи, что он там творил.

За эти два дня времени ни на сон, ни на праздные разговоры не нашлось, поэтому Аристарх Павлович не был в курсе некоторых подробностей.

— Делал то же самое, что и я, — ответил Степан Денисович. — Очищал. Не только Масло выводил, но и дезинфицировал раны. Перекрывал кровотечение. Заплатки у него дюже интересные. Изменять свойства Масла он умеет. Как и работать с хирургической нитью. Я бы сказал, что лет десять-пятнадцать полевым хирургом у него за плечами есть. Слушай, Аристарх. Отдай его мне, а? Готов в ученики прямо сейчас взять.

— Ещё чего, — фыркнул целитель. — Это золото — моё.

— Да? — прищурился Степан Денисович. — Но официально он стажер, я уточнил. В ученики ты его не взял.

— Возьму, уж не сомневайся!

— Так, значит, он выкарабкается?

— Будь это кто-то другой, сказал бы, что нет.

— Но… — подался вперед хирург.

— Но ты сам видел, что он один сплошной феномен. Два часа назад у него был. Источник у него стабилизировался и вырос. Вместо того чтобы порваться! — эмоции всё же прорвались из мужчины. — Очистка идет полным ходом. Сама! Переломы окончательно зажили, будто и не было! Только в колене осталось, но то в кашу раздроблено было. Вот и скажи мне, какой прогноз по этому феномену давать.

— Феномену… Это точно. Никогда такого не видел. Есть мысли, что это такое?

— Думаю, он аватар.

— Что ещё за аватар? — озадачился Степан Денисович.

— Проводник воли… силы исцеления, если хочешь. Или самого целительства. Впрочем, святой тоже подходит.

— Если честно, — Степан Денисович сделал голос тише, — парень меня напугал. Он меня — отодвинул! Ты видел этого дрыща?

— Прям отодвинул? — развеселился Аристарх Павлович.

— Да. Рукой сдвинул, хотя я его в три раза тяжелее. Потом тоже игнорировал всех. Делал что вздумается. Если бы не качество его исцеления, прибил бы парня.

Аристарх Павлович лишь руками развёл. Ему и самому было непонятно, с каким феноменом они столкнулись.

* * *

Спустя ещё три дня, когда порядок был восстановлен, в лечебницу вернулась привычная размеренность, основная масса пострадавших была отправлена по домам, Аристарх Павлович ехал на встречу с князем.

Отчитываться.

Что было досадной обязанностью, которая отнимала время, но от которой не отвертеться. Машина из службы князя, которая привозила и увозила целителя, остановилась возле дворца, в центральной, закрытой, части города.

Спустя всего полчаса ожидания, которое продлилось не так уж и долго, в другое время обычно растягиваясь на пару часов, Аристарх Павлович прошёл в малую приёмную-столовую. Где князь сидел, развалившись в кресле, и ел фрукты.

— Аристарх, заходи, — сказал он, вальяжно махнув рукой. — Присаживайся, в ногах правды нет. Что расскажешь? Чем порадуешь князя своего?

— С последствиями инцидента справились, — коротко ответил Аристарх Павлович. — Кризис миновали. Дальше планомерная работа ожидается.

— От! — наставительно выставил палец князь. — О чем тебя ни спроси, всегда про работу свою отвечаешь. Знаю я, что справились на отлично. Больше двухсот пострадавших к вам поступили, а умерло всего шесть.

Аристарх Павлович ничуть не удивился, что князь в курсе всех подробностей. Уже с первых минут в лечебницу прибыли городовые, а там и представители тайной службы, взяв расследование этого дела под свой контроль.

Списки виновных были составлены, весь персонал — опрошен. Не стоило сомневаться. Всех, кто участвовал в беспорядках, возьмут на заметку с соответствующей отметкой в личном деле. Карьеру с такой сложно построить будет.

— К сожалению, — ответил Аристарх, — не хватило нам людей, князь. У меня все целители с истощение слегли, теперь восстанавливаться будут. Будь нас на пару человек больше, и погибших бы не было.

— Понимаю, — покивал князь, сложив руки на животе и сцепив пальцы в замок. — Ваш брат товар штучный, на всех не хватает.

На самом деле целителей в столице под пару сотен. В лечебнице работало десять процентов от этого числа. Проблема в том, что остальные трудились либо в частных клиниках и брали за свои услуги большие деньги, либо служили аристократам. Поэтому, по факту, город мог предоставить несколько специалистов и тогда не случилось бы такого аврала.

— Знаю, о чем думаешь, — прищурился князь и пальцем погрозил. — Но не всё так просто, дружок. На, ознакомься, — пододвинул князь лежавшую на столике папку, — доклад мне подготовили. Сводку по всем больницам, куда пострадавшие попали.

Аристарх взял указанный листок, вчитался в строки. Которых всего четыре было. Название больницы, число привезенных, число погибших. Брови мужчины удивленно пошли вверх.

— Как так? — спросил он, не веря.

Четыре больницы, одна из которых лечебница Васильки. Во второй — из сорока шести привезенных двадцать шесть погибших. В третьей — из сорока одного — двадцать два. В последней — погибли все пятьдесят шесть привезенных. Также погибло семеро медсестер, трое обычных врачей и пятеро целителей, что там работали.

— Вот и мне интересно — как так, — сказал князь. — Есть идеи? Я велел информацию придержать, поэтому об этом мало кто знает. Газетенки тоже молчать будут. А ты, дружок, давай подумай, в чем причина скрывается, — в голосе послышался отдаленный гнев и требовательность.

Аристарх задумался. Прокрутил в голове известные факты и выдал версию.

— Духи-пиявки, — ответил он. — Если их вовремя не заметили…

— Вот и мне так же сказали, — кивнул князь. — В Климово, которой больше всего досталось, мои люди нашли вымерший коридор. Сейчас больница закрыта на карантин. Проверяют, не осталось ли этой мерзости.

— Я об этих пиявках уже писал в докладе, — Аристарх Павлович не совсем понимал, чего от него хочет князь.

— Я в курсе, — милостиво кивнул тот. — Хотел с тобой лично поговорить. Что думаешь насчёт пиявок? Видел когда-нибудь подобное?

— Нет, — качнул головой Аристарх. — Их быстро заметили. Уничтожали сразу же. Поэтому я и не знал, что они так распространиться могут и даже целителя убить.

— А этот… Святой твой. С ним что? — не меняя тона, спросил князь.

По спине целителя пробежали холодные мурашки.

— Ученик мой? Да какой святой. Ляпнул кто-то, не подумав. Перенапрягся, чуть себя не угробил. Без спросу полез, дурак. Еле откачал.

— Без спросу — это плохо. Не знал, что ты ученика взял.

— Так я только присматривался, — невозмутимо ответил Аристарх Павлович.

— Да, конечно, — усмехнулся князь, который отлично знал, что прошлые ученики уходили к аристократам, на хлебное место, что отбило у старика желание кого-либо обучать и тратить время на «продажных бездарей». — Так и что, не святой, значит? Говорят, мертвого поднял.

— Мертвого? — удивился Аристарх и позволил себе смешок. — Кто же это говорит, господин? Напридумывают всякого. К нам такие раненые прибывали, что от свежего трупа и не отличишь.

— И не говори. Но слухи ходят. Всякие разные. Так, значит, и не святой, и мертвых с того света не вытягивал?

— Право слово, князь. Даже не знаю, что на это сказать.

— Правду, — голос князя потяжелел.

— Правда в том, что талант у мальчишки хороший, но образования нет никакого. А ещё он на голову немного того…

— Псих? — удивился князь.

— Нет, что вы, господин. Родители у него в аварии погибли. У парня на глазах. Вот и переклинило его. Говорит, лечить хочу. А раненых увидел, так и пошёл лечить. Только перенапрягся и в кому впал. Какой это святой? Сила кое-какая есть, а разумения — нет. Чудом не угробился.

— Ты смотри, дружочек, — пожурил князь. — Сбереги этот талант. А то представляешь, мне другие-то князья звонят, говорят, что это в столице за беспорядки? Неужто не справляешься? А я им отвечаю, что беспорядки — они везде вспыхнуть могут. Только не все с ними справляются, — голос князя сделался наставительным. — То, что твоя лечебница так хорошо отработала, порадовало меня. Утер нос другим князьям. Дам денег тебе. Сделай ремонт. Красоту наведи. Чтобы не стыдно лечебницу показать было. Сделаешь?

— Сделаю, — Аристарх встал и поклонился.

Ремонт давно напрашивался, и раз дают денег, надо брать и осваивать.

— А ученик твой… Он кто? — князь никак не желал оставить эту тему.

— Так это… —не понял Аристарх, — сирота.

— Точно не бастард чей? Проверял?

— Проверял. Сам он ничего не знает. А так, с кем мамка его гуляла, кто же в курсе, — прямо ответил Аристарх Павлович. — Но сомневаюсь, что там есть какая-то история.

— Ты смотри, аккуратнее, — погрозил пальцем князь. — Паренек-то шибко бойкий. То девку в ресторане спасёт. То сотню тяжелораненых на себя берет, с чем и опытный целитель не справится. Может, медальку ему дать? За заслуги перед столицей.

— Как скажете, так и будет, — несколько растерялся Аристарх Павлович, не сумев так сразу оценить, какие риски несет награда от князя.

Вербуют ученика заранее? Обласкают, чтобы потом к княжеской семье ушел? Похоже на то, но князь и что-то другое придумать может, хитрое.

— Подумаю над этим. Выпишу ему тысячу рублей. Раз сирота бедный, пусть жизнь обустроит. Раз святым называют, соответствовать должен. Главное, чтобы он сам не возгордился. Ты же историю знаешь. Давненько о святых никто не говорил. Плохо они кончили. Нам здесь ничего такого крамольного не надо. Усек? Всё, Аристарх, иди. А то будешь потом ругаться, что отвлекаю тебя от пациентов твоих.

— Как можно, господин, — опустил взгляд Аристарх Павлович.

Который и правда постоянно про себя ругался, что от дел важных отвлекают.

— Иди-иди, — по-доброму сказал князь.

Поклонившись, целитель поспешил уйти.

Глава 7

Всякое разное в моей жизни бывало, но сон мертвеца впервые испытал на себе. Слышал об этом, но на практике никогда не сталкивался. Не знаю, сколько без сознания провалялся, но последние сутки, а то и больше, слишком уж время в этом состоянии растянулось, я пролежал, всё чувствуя, слыша, но не в силах пошевелиться или открыть глаза.

Мысли работали как надо, я ощущал себя полностью в сознании, мог управлять внутренними процессами, а пошевелиться — нет.

Какое знакомое состояние. Я даже испугался немного. Думал, что улетел куда-то далеко. Потом услышал знакомые голоса. Понял, что лежу в палате и меня осматривают. Успокоился. Вспомнил, что произошло. Проверил свой организм.

Здесь-то и начались странности. Источник подрос до пятидесяти одной Капли. На двадцать единиц скакнул. Почти в два раза вырос. До этого я за каждую Каплю боролся, а тут такой прирост. Что показалось странным, но я чуть себя по лбу не хлопнул, когда понял, в чем дело. И хлопнул бы, но тело не слушалось.

Духи. Я перебил большое количество и каждый отдавал мне крупицу своей силы. Которая и пошла на развитие Источника. Очередное подтверждение теории, что я теперь могу развиваться за счёт убийства нежити.

Приятно, как ни крути. И подросший Источник, и подтвержденный способ развития. Заманчивые перспективы открываются. Надо пересмотреть некоторые детали плана.

На этом странные приятности заканчивались. Начиналось то, с чем предстояло как-то разобраться.

Отравление в тяжелой форме, с буквально расползающимся организмом — это так, мелочь. Кто-то со мной поработал, очистил качественно. Мне осталось только ускорить и улучшить этот процесс. Что с обновленным Источником было в разы проще. Потому этот пункт можно смело вычеркивать. Мне нужно лишь время, чтобы полностью в себя прийти.

А вот то, что я, по сути, сорвался — откровенно ставило в ступор.

Я смог в деталях вспомнить всё, что сделал. Каждого человека, каждую рану, что и в какой последовательности творил. Действовал предельно эффективно, экономно, но всё равно пропустил через себя куда больше, чем мог физически. И расплатился за это сполна, отключившись от перенапряжения, но и так должен был упасть куда раньше.

Когда говорил Демьяну, что способен обработать пятьдесят пациентов в день, имел в виду, что в три захода, утром, в обед и вечером. Также речь шла о простом очищении. Я же использовал куда более сложные приёмы. А в конце так и вовсе вдарил сложной техникой очищения, накрыв весь первый этаж, а то из-за большого числа Грязи уже дышать трудно стало.

То есть я потерял контроль над собой, утратил чувство реальности, позабыл, что нахожусь в теле шестнадцатилетнего пацана, что нужно осторожничать и скрываться, начал действовать в полную силу, прыгнул выше на две головы, при этом, как целитель, действовал предельно рационально и эффективно.

Плакало моё желание затаиться.

Что думать по этому поводу, я так сразу определиться не смог. С одной стороны, ничего исправлять я не хотел. Предложи мне кто выбор, поступил бы точно так же. С другой — сам факт того, что меня перемкнуло, настораживал.

А если это повторится? А если будет прогрессировать?

Хотелось бы лучше контролировать себя. Как так вышло, я смог найти объяснение.

Воля целителя.

Воля — это ведь изъявление, перетекающее в действо. А я обеты дал. Что буду род людской защищать, против бога смерти выступать, и что ни сама смерть, ни что другое остановить меня не смогут.

На первый взгляд, причина в этом была. А на второй… Я точно не знал, но чувствовал, что что-то ещё есть. Сделал мысленную пометку о том, что надо последить за своими ощущениями. Всё же я в чужом мире, в чужом теле, что вызывает множество отдельных вопросов и как бы эта часть истории не преподнесла отдельные сюрпризы. Которые выскочат в самый неподходящий момент.

Так-то я не в накладе. Источник значительно вырос. Осталось узнать, что там насчёт последствий и не стоят ли за дверью городовые, чтобы меня на допрос увезти.

Но пока валяюсь и пошевелиться не могу, остаётся только думать да анализировать. Тем-то хватает, и на моем странном поведении они не заканчиваются.

Я крепко так призадумался над тем, что кто-то в столице применил боевую технику с некромантским почерком, класса жнец. Подобных штук я много встречал на своём пути. Бог смерти ведь что делал? Пожирал человечество. А его миньоны использовали в том числе всякие техники, которые вытягивали жизнь. Получается, в этом мире уже есть высшая нежить. Я не уверен, что именно она применила технику, возможно, кто-то из обученных людей. Но это ничуть не лучше. Даже хуже. Не просто отдельная нежить, а целая организация, со своей иерархией, связями и последователями.

Уж не Черепа ли отметились? Хорошо, если они. Хорошо в том смысле, что я уже начал собирать информацию о них. А вот если кто-то другой, кого я не знаю, то дополнительная проблема.

Надо будет их обязательно найти и… истребить. С последующим поглощением части их сил. Разобраться бы ещё, что это за особенность у меня такая появилась — прогрессировать за счёт мертвых. Уверен, ответ на этот вопрос связан с тем, как я здесь оказался.

* * *

В какой-то момент сон мертвеца сменился обычным сном, а потом и пробуждением. Проснулся я утром, как по заказу. Понял, что снова могу шевелиться, обрадовался этому и попытался встать, но не тут-то было.

Вместо подъема я с трудом поднял правую руку. Та ощущалась ватной, едва живой. Я не сдался, продолжил шевелиться, начав с малого — пальцев. А там и до конечностей добрался. Вскоре по телу побежали огни маленьких гвоздей. Ух…

Видимо, проснулся я слишком рано. Когда уже солнце встало, а рабочий день не начался. До обхода и появления медсестры я успел кое-как сесть, покрутить сначала руками, поразминать ноги, а там и свесить их с койки, встать и аккуратно подняться.

Что-то было не так, и мне потребовалось несколько минут, чтобы заметить, в чем дело.

Я потяжелел.

Полез по новой проверять, что за изменения, и ничуть не удивился, когда увидел, что структура организма, пусть и незначительно, но перестроилась. Типичный процесс для любого адепта. Пропуская через себя большие потоки Крови, мы изменяет организм. Я стал немного крепче, а вместе с этим и масса изменилась.

Но как есть-то хочется… Да и в туалете нужно оказаться как можно скорее, во избежание конфуза.

В коридоре меня сестра и застала. Бредущего вдоль стеночки. Взвизгнула чего-то. Унеслась куда-то. Вызвала демона в должности старшей медсестры, по прозвищу Любочка. Она здесь, между прочим, важный человек. Не целительница, но заведует младшим персоналом. И зовут её Любовь Казимировна.

— А ну стоять, молодой человек! — разнесся её зычный голос по коридору. — Марш в палату! А то велю привязать, раз такой резвый!

Вот он, идеальный воин для моей армии. Одной Любочки хватит на треть армии нежити.

— Я есть хочу, — ответил ей, повернувшись.

— В койку, марш! — повторила она команду. — Там и поешь!

С этой женщиной откровенно страшно спорить. Пришлось вернуться. Справедливости ради, еду мне принесли уже через десять минут. Я смолол и попросил ещё. Снова принесли.

Ещё и медсестра улыбалась больше обычного.

Только вот нужду пришлось справлять в утку. Но об этом истинные герои не рассказывают.

Следующим ко мне пришёл Демьян и застал меня в состоянии предельной обожратости. Парень недовольно покосился на пустые тарелки, но ничего говорить не стал. Подошёл, оглядел со всех сторон. Даже наглости набрался и пальцем в щёку меня потыкал.

— Ты не охренел? — в сердцах спросил я.

— Хочу удостовериться, что ты и правда живой.

— Глазам не доверяешь?

— Нет. Они видят шестнадцатилетнего юнца, а на деле на койке валяется опытный хирург-целитель.

— Тогда тебе надо сходить к… Ну, кто у вас помогает вылечить болезни разума и души? — задумался я.

У нас этим занимались жрецы и мудрецы. В некоторых случаях — целители. Здесь же, я специально интересовался, богов не было. Никаких храмов, религий. По крайней мере, кочевники об этом ничего не знали, а я за всё время в этом мире ничего не слышал. Получается, жрецов тоже нет. Да и на мудрецов рассчитывать не стоит. А жаль. Они первые союзники в войне против бога смерти.

— Чувство юмора никуда не делось. На труп тоже не похож. Ещё и сам встал. По всему выходит, ты здоров? — уточнил он, пропустив колкость мимо ушей.

— Да, и у меня много вопросов. Первый — какое сегодня число. Второй — где Аристарх Павлович. Третий — что вообще происходит, какие есть новости, какие слухи гуляют.

— Шестое апреля. Ты провалялся в коме три дня.

— Терпимо, — кивнул я.

— Терпимо? — хмыкнул Демьян, разглядывая меня по-новому. — То есть для тебя в пределах нормы превысить свой предел и, вместо того чтобы выгореть, а то и умереть, поваляться три дня и встать как ни в чем не бывало? Ты ведь не утратил способности к целительству? — со смесью плохо читаемых эмоций спросил он.

То ли забеспокоился, то ли обнадежился, а то и вовсе в какой-то противоречивый восторг и ужас пришёл.

— Не дождешься. Что по другим вопросам?

— Аристарх Павлович делает утренний обход. Сказал, что зайдет к тебе, как закончит. Оставил главное блюдо напоследок, — усмехнулся Демьян. — А что касается новостей… Тебе с какого момента рассказывать?

— Для начала, что за трагедия случилась.

Я опасался услышать, что началась война, но беззаботный вид парня намекал, что не всё так критично.

— Несколько уличных банд сцепились. К ним подошли друзья. Завязалась массовая драка. Подошли городовые, начали разнимать. Дальше это переросло в массовые беспорядки и погромы. Закончилось, когда подошла княжеская дружина и раскатала всех, кто продолжил сопротивляться.

— Ужас. И часто у вас в столице так?

— Да всякое бывает. Но чтобы так крупно — на моей памяти впервые.

— Что ещё важного расскажешь?

— А что тебе интересно?

— Демьян, ты же умный парень. Сам подумай, что мне важно будет, — вильнул я.

Вопросов-то у меня много, но что именно спрашивать у Демьяна и как не пропустить что-то важное — не знал. Парень смерил меня взглядом, хмыкнул как-то задумчиво, но ответ дал.

— Много чего важно будет. Тайная служба взялась за это дело плотно. Нас всех допрашивали. Тебя тоже допросят. Готовься отвечать на вопросы, эти господа не самые приятные в общении. Из тебя, как из сироты, скорее всего, всю душу вытрясут. Тем более слухи.

— Что за слухи? — напрягся я.

— С легкой подачи Степана Денисовича половина города обсуждает появление святого, который настоящие чудеса совершал, да с того света людей выдергивал, не отдавая их в лапы смерти.

— Прям так и говорят? — опешил я.

Святые — это, наверное, что-то типа жрецов. Но откуда в обществе, где нет богов, такой термин? Надо бы изучить местную историю, а то таких основополагающих вещей не знаю.

— Прямо так и говорят, — медленно кивнул парень, внимательно смотря на меня. — Хорошо подумай, как будешь врать тайной службе о своем происхождении и источнике способностей.

— Спасибо за предупреждение, — серьезно кивнул я.

— Остальное по мелочи. Всем целителям интересно, кто ты такой. Врачам и остальному персоналу — тоже. Город бурлит. Людей шокировало произошедшее. Об этом много писали в газетах. Как и о тебе. Князь лично следит за делом. В качестве поощрения выделил лечебнице деньги, скоро здесь начнётся ремонт. Многие приходили поблагодарить тебя.

— Много людей погибло?

— У нас — шесть человек. Всего шесть человек, — уточнил парень, заметив мой взгляд.

— А в других местах?

— Там статистика куда хуже, подробностей не знаю.

— А в целом сколько людей погибло?

— Несколько десятков трупов свезли к нам. Дружина не церемонилась. В ход пошли боевые техники против всех, кто не сдавался. Князь одной рукой наказывает, а другой — награждает, чтобы недовольных заткнуть. Но об этом — молчком, — провёл он себя по губам.

— Аристарх Павлович сильно ругался на мою самодеятельность?

— Как можно ругаться на святого? — рассмеялся Демьян нервно.

На этом наш разговор закончился, и он ушёл.

* * *

Вскоре появился и сам главный целитель. Зашёл, прикрыл дверь, сложил руки на груди и уставился на меня красивого.

— Учудил? — спросил он.

— Никак нет, — ответил я. — Отработал четко, эффективно, как и должен был.

— Должен… Должен! — мужчина не удержался на месте и принялся ходить из стороны в сторону, благо эта палата, куда меня поместили, уже третья по счёту на моем пути, была просторней обычных. — Когда это ты на себя долги навесить успел?

— Когда целителем стал, — спокойно ответил я.

— Когда это ты им стать успел? — бросил раздраженный взгляд Аристарх Павлович.

— А что, есть сомнения, что стал? — прямо спросил я, и целитель не нашёлся, что ответить.

Цензурного.

— Аристарх Павлович, вы мне лучше другое скажите. То, что я перестарался, и так понятно. Это сильнее меня было, понимаете? Не мог я остановиться. Если бы вы не пришли, там бы и умер, — польстил я мужчине. — Поэтому спасибо вам. Но вопрос у меня есть. Я в столице человек новый, всего ничего тут. Скажите, нормально это, что в уличных разборках, пусть и массовых, боевые техники паразитирующего типа применяются, с каналом, который перегоняет жизненную силу людей к хозяину пиявок?

— Замолчи, — резко сказал Аристарх Павлович, обжигая взглядом. — Если тебе надоела лечебница и хочешь попасть в казематы, то болтай, конечно, — в голосе появился сарказм. — Потому что подросток шестнадцати лет может обладать талантом, но не познанием в боевых техниках.

— Поэтому я и задаю вопрос вам, Аристарх Павлович. Потому что меня очень обеспокоило, что такое произошло аж в столице.

Целитель наградил меня очень выразительным взглядом. А я что. Мне терять уже нечего. В смысле, есть что, но перед этим человеком — ничего не осталось.

— Это всех обеспокоило, — проговорил он медленно, продолжая меня внимательно изучать. — Раз уж ты поднял тему, то слушай внимательно и запоминай, что и как ты будешь говорить людям князя…

Аристарх Павлович присел рядом на койку и дальше наставлял шепотом, какую именно правду мне нужно говорить безопасникам из тайной службы.

* * *

Человек с мертвым взглядом, в черном пальто и такой же кепке, явно из дорогой шерсти, пришёл тем же днем.

По совету Аристарха Павловича я должен был минимум неделю изображать из себя тяжелобольного, который чудом выжил. То есть не носиться по лечебнице, не исцелять, не фонтанировать энергией и не разводить кипучую деятельность. Молодой, но плохо обученный талант, который разорвался, и перспективы его туманны — вот моя роль.

— Спасибо, Аристарх Павлович, — сказал вошедший мужчина целителю, который у него за спиной остался. — Дальше я сам. Олег Павлович Васильев? — посмотрел он на меня.

— Да… — ответил я тихом голос, прокашлялся и ответил чуть громче. — Он самый. А вы…

— Можете обращаться ко мне — Эдуард Олегович, — ответил он прохладно, окинул взглядом палату, задержался на мне и уселся на стул.

Я же в этот момент пару Капель Крови по телу равномерно распределил, воздействуя на организм успокаивающе.

— Чем обязан, Эдуард Олегович? Вы ведь не из больницы… — заметил я, разыгрывая непонимание, кто ко мне пришёл.

— Вы правы, Олег. Я не из больницы. Пришёл сюда по делу, связанному с трагедией на студенческой площади.

— Это которая несколько дней назад была? Когда много раненых привезли?

— Да, речь про неё. Но не только, — поправился он.

Мужчина сел странно. Плечи его были опущены, сам он сутулился. На колени положил портфель, с которым пришёл. Верхнюю одежду не снял. Хоть его и заставили накинуть белый халат, но от этого он выглядел ещё более нелепо. Я отметил полопавшиеся капилляры, синяки под глазами, общую бледность. Кто-то мало спал в последнее время и напряженно работал? Или он алкоголик с хроническим недосыпом?

Пришлось поубавить своё любопытство, а то слишком пристально разглядываю. А зачем безопаснику знать, что я наблюдательный?

Уж не знаю, хорошо это или плохо, но в прошлой жизни я с людьми его профессии не сталкивался. Как-то очень быстро стало понятно, кто свой, кто чужой. Адепты смерти не могли работать с чистой Кровью, поэтому быстро выявлялись. Допросы и следственная работа были не нужны. До войны мы жили мирно, поэтому я даже не знал, имелись ли подобные службы или нет.

Поэтому сейчас мог опираться только на наставления Аристарха Павловича.

Когда Эдуарду Олеговичу надоело меня разглядывать, он открыл портфель и достал оттуда папку. В которую и заглянул.

— Шестнадцать лет. Сирота. Сбежал из приюта, под Петербургом. Почти год провёл с кочевниками. В столицу прибыл две недели назад. Это всё про вас, Олег? — посмотрел он поверх открытой папки.

— Да, — коротко ответил я.

Аристарх Павлович сказал, что меня могут допросить и чисто формально, но, скорее всего, будут давить и обвинять. Серьезно давить. А могут и вовсе подставить, выкрутить дело так, что только одна дорога — на виселицу или добровольцем в армию. Грехи искупать. Вины за мной никакой нет настоящей, но сделать плохо талантливому целителю, а потом сделать хорошо, чтобы завербовать — это вполне в духе аристократов.

— Девяносто шесть подтвержденных операций во время трагедии, — продолжил читать он из досье на меня, — воскрешение умершего человека…

Мне даже стараться не пришлось, чтобы закашляться.

— Чего? — выдал я всё доступное мне удивление.

— Девяносто шесть проведенных операций, которые не ограничились только базовым очищением, — повторил он, посмотрев на меня, снова поверх бумаг.

— Откуда столько? — спросил я. — Что-то в ваших бумагах сильно преувеличено. Да и что значит — воскрешение?

— Одному из пострадавших была диагностирована смерть. Но вы вмешались и воскресили его, — пояснил мужчина, продолжая внимательно разглядывать меня.

— Я вас не понимаю, — сказал ему.

— Что же вам непонятно? Вы сделали большое дело. Спасли столько людей, — улыбнулся Эдуард Олегович. — Совершило чудо.

А я понял, что если сейчас поведусь на эту примитивную лесть, то попаду в расставленную ловушку.

— Я, конечно, рад, что оказался полезен, — сказал ему. — Но воскрешение? Это возможно? Я же даже не обученный целитель! А про какие операции вы говорите? Очищение я проводил. Иногда раны обрабатывал, чтобы люди продержались до помощи хирурга.

Аристарх Павлович предупредил, что в лечебнице есть как минимум один человек, который сливает информацию князю. А как максимум — их десяток. Поэтому что-либо скрыть не получится, даже и думать не надо. От другого стоит играть. Я необученный, ничего не понимаю, сделал не так уж много. То, что я там творил, не каждый здешний целитель может понять. А те, кто могут, не все находились в коридоре. Обычные же медсестры и врачи — они тем более не разбираются в целительстве. Поэтому информации у людей князя может быть много, но насколько точной — неизвестно.

— То есть… — проговорил мужчина медленно. — Девяносто шесть операций вы не проводили?

— Простите, Эдуард Олегович, но я не считал. Признаюсь честно, я тогда в шоковом состоянии был. Никогда столько крови не видел… — в этой жизни. — Из-за любопытства дурного вниз отправился, когда сигнал поступил. А как из лифта вышел, то обомлел… Оторванные ноги, руки… Раны чудовищные… — мне не надо было врать, зрелище и правда ужасное было. — А потом кто-то крикнул… Не помню что. То ли займитесь ими, то ли помогайте. Я и начал помогать. Руки сами заработали.

— Кто же вам это крикнул? — заинтересовался мужчина.

— Мне? — отмер я и посмотрел на него. — Нет, там просто кричали. Не знаю кто. Я ведь здесь всего ничего. Не знаю всех по именам и голосам. Сдается мне, не будь ситуация настолько плохой, меня бы сразу выгнали. А так не заметили, наверное.

— А что насчёт воскрешения?

— Не знаю, что вам сказать. Разве это возможно, человека воскресить?

— Так вы же целитель. Вам лучше знать.

Это он опять мне польстить собрался?

— Вы это лучше Аристарху Павловичу скажите, — вяло улыбнулся я. — А то он так на меня орал за самодеятельность. Обещал в чулане запереть, а то я прям стихийное бедствие.

— Прям таки стихийное? — поддержал мою улыбку мужчина.

— Ох… Я ведь давно понял, что у меня дар какой-никакой есть. Жизнь-то кочевников нелегкая. Приходилось самому себе помогать. Как понял, что это что-то важное, что и другим помочь хочу, так в столицу и направился. Кто не слышал про лечебницу Васильки, где любому готовы помочь? Вот и подумал, что хорошее место, надо туда идти. А как приехал, так… — вздохнул я, — одна неприятность за другой. Не обижайтесь, Эдуард Павлович, но правду про столицу говорят. Суетный город. Много всего и сразу здесь происходит. Закрутил меня этот водоворот.

— Что же с вами такое случилось? — с интересом спросил он.

Как будто не знает, черт. Рассказал ему всё без утайки. И как Петра встретил, и как сюда в первый раз попал, и что там потом в ресторане было. Разве что кое-какие детали про Лютого опустил.

— Это уж точно, закрутило вас, — покивал мужчина, изображая живой интерес к моей истории. — Так это, кто вас обучал-то? — сменил он внезапно тему.

— Так Аристарх Павлович. Но он немного совсем. Больше ругается, — включил я дурака. — Демьян ещё… Младший целитель, который. Его ко мне приставили. Чтобы основы рассказал.

— А до этого? — мужчина не показал и капли раздражения.

— В приюте? А, вы про то, откуда мои умения в целительстве. Так говорил же уже. Сам учился.

— А что против князя замышляешь? — резко перешёл он на ты.

— В смысле? — не понял я.

Искренне не понял.

— Отвечай, — надавил он.

— Не понимаю вопроса. Что значит, против князя? Как я против него могу что-то замышлять? Да и зачем? Где я, а где князь?

— Очень вы подозрительный, Олег Павлович, — сменил он тон на милость. — Не обижайтесь. Работа у меня такая, вопросы неприятные задавать. Так что, готовы послужить князю?

— Если князь прикажет… — неуверенно ответил я.

В гробу я князя видел. Делать мне нечего, как этими глупостями заниматься, аристократов ублажать.

— Может, и прикажет. Это уж как сам решит, — наставительно ответил мужчина. — С каким-то аристократическим родом связаны?

— Да кому я нужен? Разве что та история в ресторане… Ну, вы поняли, — ответил я мрачно, намекая на сынка Горыныча.

— А других знакомств, договоров, не имеется?

— У сироты и бывшего кочевника? — приподнял я бровь, и этого мужчине хватило, чтобы отстать.

На том и закончился разговор.

Глава 8

К Дарвину я пошёл в ту же ночь. И так оставил парня на несколько дней. О том, что он здесь, более того, лежит по соседству, я узнал случайно, когда вечером выходил в туалет и прогуляться… На каталке, чтобы не выходить из образа… Вот и заметил его.

С него сняли часть бинтов, и находился он в отдельной палате. Поэтому и по соседству. Одноместные в этом корпусе только в одном месте были. И стоило они от тридцати рублей в сутки. Так что Дарвин уже потратил приличную сумму, особенно для того, кто стал калекой и остался без доходов.

— Я уж думал, не придешь, — сказал он мне, когда я опять в два ночи заглянул.

Второй раз всю ночь не спал. Тоже меня заметил и специально ждал?

— Смотрю, выглядишь лучше, — подошёл к нему и присел на стул, который здесь имелся.

— Твое лечение, как ни странно, пошло на пользу.

— Удивлен?

— Уже нет. Меня ведь лечил сам святой, — позволил он себе иронию. — Что бы это ни значило.

— Как быстро расходятся слухи, — хмыкнул я. — Рассказывай тогда. Как поживаешь? Что изменилось? Заглядывали ли черепки, передавали привет?

— Черепки — нет. Но тот, кто хотел убить тебя, заходил и ко мне. Единственное, что меня уберегло — я ему сказал, что, если умру, мои друзья расскажут о его маленьком секрете.

— Как интересно, — покивал я. — Может, сразу облегчишь душу и расскажешь, кто на меня покушался?

— Зачем нам спешить? — улыбнулся Дарвин.

Выглядел он и правда куда лучше. Не так лощено, как раньше. Волосы — немытые и растрепанные. Щеки — впали. Но отек уже сошёл, лицо разгладилось, следы отравления ушли.

— Действительно, — растянул я губы в фальшивой улыбке. — Тогда давай вернемся к прошлому разговору. У меня ещё много вопросов касательно Черепов.

— Так и мои запросы никуда не делись, — спокойно ответил он. — Признаюсь, до встречи с тобой я поставил крест на себе. Но ты, видимо, и правда святой, раз подарил мне надежду. Поставь меня на ноги, и я весь твой.

— Весь мой… — повторил я эхом. — Тебя за язык никто не тянул, но скажи, зачем мне мелкий бандит?

— Как минимум я владею нужной тебе информацией. Кстати, не можешь почесать под гипсом? Жуть, как чешется.

— За ушком не почесать?

— Это лишнее.

Я выпустил немного Крови и направил, куда Дарвин взглядом указал. Заодно проверил по отклику, что там внутри. Легкое заражение появилось. А ведь в прошлый раз полностью его очистил.

— Договор мы с тобой уже заключили. Свою часть — я выполнил, — напомнил ему. — Так что нужную мне информацию ты и так должен. Да и вторая часть договора… Ребятам звонил?

— Посмотри на меня и подумай, как бы я мог позвонить, — недовольно фыркнул парень.

— По телефону?

— Чтобы трубку держала медсестра и слышала весь разговор? — прохладно спросил он.

— Юлишь, — заметил я.

— Я сделаю, что обещал, — твердо сказал он.

— Тогда внимательно слушаю про черепков.

— А лечение?

— Я не обещал тебя исцелить полностью. Угрозы жизни нет. Ты не сгниешь. Дальше сам излечишься, как при обычных травмах. Подвижность не сохранить, и многие действия тебе будут недоступны, но это будет жизнь, а не существование.

— Не хочу так, — резко ответил он. — Поставь меня на ноги и проси, что хочешь. Сделай нормальным.

В его голосе отчётливо звучало жажда.

— А дальше что? — посмотрел я на него. — Мало того, что залечить переломы — дело непростое. Я даже себе колено полностью не восстановил, а ты хочешь, чтобы ради тебя расстарался? К тому же как отреагируют Черепа, когда увидят тебя, красивого и румяного, разгуливающего по городу? На этот раз добьют?

— Я уйду в армию. Добровольцем.

Ответ он дал сразу же. Заранее, значит, всю линию разговора продумал. Ну да, время у него было.

— В армию же призывают с восемнадцати, а тебе семнадцать, — припомнил я.

— Добровольца, который умеет управляться с Маслом, возьмут и в семнадцать, — уверенно заявил он. — Отслужу. А там уже черепки не страшны будут. Все забудут эту историю.

— Может быть. Только всё равно возникнут вопросы, как минимум у здешних врачей, что за чудо исцеления произошло.

— Так они не узнают. Я просто выпишусь из лечебницы домой. Месяц пролежу там. В гипсе буду ходить. А после — в армию.

Я задумался, насколько это возможно. По факту, за деньги Дарвин сейчас получает уход медсестры и всё. Основное-то уже сделано. Угрозы жизни нет. В гипс закатали. Дальше остаётся ждать, когда переломы сами заживут.

— Осталось понять, зачем мне рисковать и подставляться. Про черепков ты мне и так рассказ должен.

— Что хочешь?

— От тебя — ничего.

Вру, конечно. Дарвин — прирожденный хищник. А ещё его не жалко. Можно будет использовать там, где обычный человек не подойдет. В моем большом плане стоял пункт — поиск и вербовка на свою сторону людей. Если обеспечить лояльность Дарвина, получить контроль над ним и гарантии, что он снова не перейдет на кривую дорожку, то… То почему бы и нет, собственно? Обиды у меня на него нет.

Целесообразность и эффективность. Обижаться на него за сломанное колено неэффективно и ничего мне не даст. Завербовать и повесить на него долг жизни куда лучше. Глядишь, и пригодится когда-нибудь. Тем более, если он собрался идти в армию. Мне не помешает знакомый оттуда.

На мой ответ Дарвин сжал плотно губы.

Заинтересован во мне, значит. Точнее, в моем лечении. Почему, кстати? Здесь есть и более опытные целители, которые, в теории, должны уметь справляться с переломами. С другой стороны, больница сейчас забита под завязку. Думаю, и цена за палату одноместную выросла минимум в пару раз в связи с этим. Поэтому Дарвин уже потратился хорошо. Что касается исцеления, тут два варианта. Его случай не критичный, а учитывая большое количество нуждающихся, ему могли банально отказать. Переломы и сами заживут. Да, драки ему теперь закрыты. Как и серьезная физическая нагрузка. Но работать и полноценно жить он сможет. Второй вариант — ему заломили цену за полное исцеление столь высокую, что потянуть он её не может. Опять же, из-за большого числа пострадавших цены на услуги целителей могли скакнуть в пару раз. А то и выше.

— Почему не договорился с кем-то другим?

— С переломами умеют работать только главный хирург да Аристарх Павлович. Они сейчас оба сильно заняты и на мой случай размениваться не собираются. Купить их услуги тоже не получится. Да и не хватило бы у меня денег, — пояснил Дарвин.

Губы он разжал. В смысле, расслабился. Уставился на меня цепким взглядом. То ли догадался, то ли почувствовал, что я обдумываю вариант помощи ему и новые условия. А раз так, то и поторговаться можно, не всё потеряно.

— Я ставлю тебя на ноги, — сказал я, поняв, что с этим парнем нет смысла тянуть. — А ты будешь должен мне службу.

— Службу? Хотел бы услышать конкретные условия.

— Конкретики не будет, я сам пока не знаю, чем ты можешь пригодиться. Отлежись месяц дома, изображай умирающего и страдающего. Потом уедешь из города и где-нибудь в другом месте добровольцем пойдешь. Не только же в столице записаться можно?

— Не только.

— Отлично. А дальше — как карта ляжет. Глядишь, и спрошу с тебя долг.

— Как-то слишком расплывчато и неопределенно.

— Сам сказал, что если исцелю, то ты весь мой. Так что вот тебе задача. Отправляйся в армию. Сделай там карьеру. Возвращайся. После пристрою к делу. Самое важное — оставайся человеком и не возвращайся на скользкую дорожку.

— Ты точно псих, — сказал он. — Или святой. Но мне кажется, в твоем случае это одно и то же. Я согласен.

Сказал он это без сомнений.

— Больно легко ты слово даёшь, — прищурился я.

— Я вообще удивлен, что ты со мной разговариваешь, — парень ничуть не смутился. — Но если тебе непонятны причины, то они на поверхности. Мой прошлый… работодатель, — сделал он паузу, — заставил моих друзей драться насмерть, чтобы занять место офицера, после чего приказал сделать меня инвалидом. Ты же, тот, кому я так жизнь осложнил, помощь предлагаешь. Выбор очевиден.

Хочется верить, но только вера в данном случае — непозволительная роскошь. Я не удивлюсь, если Дарвин очень быстро забудет о своем слове. Но если не забудет… То появятся интересные перспективы. Как по мне, риск того стоит.

Да и нет здесь никакого риска. Он ведь мне клятвы давал, что Черепам или кому-то другому ничего не расскажет. А если долг не выплатит, то невелика потеря.

— Хорошо, — сказал я, — тогда продолжим нашу беседу. Сначала — ответы. Потом — лечение.

— Договорились, — легко согласился он.

И начал рассказ. А там и я за него взялся.

Провозился пару часов. С подросшим резервом управиться было куда проще. Но мне всё равно пришлось прыгать выше головы, накапливать объем Крови в теле, удерживать её контролем и так создавать техники. Резерва Источника пока не хватало, чтобы свободно проделывать эти операции.

Паук, который ломал Дарвина, был полным неумехой. Переломы пусть и неприятные, но не самые тяжелые. Вот Дарвин — он да. Ломал меня куда более основательно. Поэтому задача стояла передо мной не такая уж тяжелая. Скорее она была сложной для пациента. Парню пришлось закусить скатанный кусок одеяла, чтобы криками и стонами не выдать нас. А что он хотел. Там, где неудачно заживление пошло, пришлось кости двигать. Это не то чтобы приятно.

Сдвинуть, собрать осколки, сделать как надо. Наложить исцеляющую, связывающую и укрепляющую технику. Как раз на случай переломов. Дальше парню остаётся только ждать, хорошо кушать и отдыхать. Организм сам справится.

— Через неделю снимешь гипсы, — сказал ему. — Заниматься начнешь с самых простых, осторожных и базовых упражнений. Если больно — нагрузка слишком сильная. Старайся её с каждым днем увеличивать, но по чуть-чуть. Полное восстановление займет как раз месяц или около того. Если возникнут осложнения, свяжись со мной через Петра, приду, гляну.

— А другой способ связи есть?

— Нет, — усмехнулся я. — Нам и так придётся постараться, чтобы остаться незамеченными. Вопросы? Если нет, то я пошёл. Спать, знаешь ли, хочется…

* * *

Утром, проспав всего пару часов, вопреки ожиданиям, проснулся свежим. Наверное, сказалось то, что выспался на неделю вперед.

А дальше пошёл стандартный ритуал «пробуждения». Туалет, завтрак, приход медсестры, вопросы о моем самочувствии. На процедуры меня никуда не погнали. Зато послезавтра пришёл Аристарх Павлович, сказал садиться в каталку и увёз меня на минус первый этаж.

— Это специальное помещение, где целители могут потренироваться с применением Масла, — пояснил он, когда мы въехали внутрь. — А это… — кивнул он в сторону ожидающего нас мужчины, — Степан Денисович, наш главный хирург-целитель, большой специалист в своём деле. Который душу из меня вытряс, упрашивая дать посмотреть, что ты умеешь.

Речь шла о том самом борове, который на меня чуть во время инцидента не наехал.

— Что же ты так сразу, — надулся Степан Денисович. — Здравствуй, Олег. Как себя чувствуешь?

— Терпимо, — ответил я неопределенно.

Аристарх Павлович ничего не говорил ни о том, куда едем, ни о том, чем заниматься будем, кто нас здесь ждет, какую линию поведения выбрать с этим хирургом. Я против него ничего не имел, но всё же хотел сохранить большинство своих секретов в тайне. Разве что Аристарх Павлович исключение.

— Это хорошо, — кивнул мужчина. — Было бы жаль потерять настолько одаренного юношу.

— Мне тоже было бы жаль потерять себя, — ответил ему. — Аристарх Павлович, а вы меня сюда зачем привезли? — спросил прямо.

— Проверку тебе небольшую устроим. Не стесняйся, показывай, что скажут. Если Степану Денисовичу понравишься, глядишь, он тоже тебя чему научит.

Оговорку про то, что показывать надо то, что скажут, я услышал.

— Как скажете… — протянул я неуверенно.

Надо же из себя шестнадцатилетнего пацана строить.

— Давай, Олег, начнем с простого шара. Сможешь из Масла создать? — с прищуром спросил Степан Денисович.

Надо сказать, что первое впечатление о нем не изменилось. Был он немолод, но и не седой старик. Мужчина лет пятидесяти. Из той породы, кого иначе как мясистыми не назовешь. Лицо у него широкое, нос картошкой, второй подбородок наметился. Пузо есть. Сидел он на стуле, уперев одну руку кулаком в колено — по-царски и важно. Из-за чего живот халат натянул. Аристарх Павлович на фоне него тростинкой выглядел.

— Смогу, — сделал я то, что просили, после короткого кивка Аристарха Павловича.

Степан Денисович подался вперед, внимательно шар оглядел.

— Идеальная форма, — заметил он.

Я про себя хмыкнул. Шар — это не такая простая форма. Для этого требуется высокий контроль. У начинающих практиков гладкие формы не получаются, они постоянно рассыпаются, норовят расплыться.

— Как у тебя с затвердеванием? — спросил хирург.

— Нужно шар уплотнить или что-то конкретное создать? — уточнил я.

— А давай скальпель, — предположил он лихо.

Запрос с подвохом. Затвердевание, когда Масло делаешь твердым, одна из базовых трансформаций. Как и к любой другой трансформации, надо либо иметь предрасположенность, либо потратить реально много усилий, чтобы овладеть этим направлением.

Которое применяется как в целительстве, так и в боевой магии. Получить твердым ядром, разогнанным до скорости звука, — это очень и очень неприятно, знаете ли.

Но да хрен с ней, с боевой магией. Вопрос в том, что показывать, а потом и рассказывать. Про степень моей расположенности конкретно к затвердеванию, про то сколько тренировался, а главное — откуда знаю, как скальпель выглядит.

Про последнее я не сразу понял. А как понял, молчание уже затянулось. Глупо было бы переспрашивать, что за скальпель. Ну, то есть любой в больнице знает, что это за штука, а парню с улицы откуда знать? Или всё же здесь нет подвоха? Так и голову сломать можно. Подставил меня Аристарх Павлович. Как-то я не продумал, что другим целителям отвечать на вот такие вопросы.

Был и ещё один подвох. Создать по-настоящему твердый скальпель, которым и другой человек воспользоваться сможет, взять его в руки, займет где-то шестьдесят-восемьдесят капель чистой Крови. Сколько потребуется обычного Масла — я так сразу сказать не мог. Не проверял. Но чем больше примесей, тем и сложнее, и затраты выше. Так что меня сейчас попросили продемонстрировать высокий уровень контроля, потому что запаса из Источника на такое не хватит.

Я сделал, что просили, только схитрил. Создал лезвие без ручки, чтобы сэкономить заряд.

Так тоже можно. В смысле, это актуально в целительстве. Таким скальпелем можно управлять силой воли, не обязательно его хватать в руки. Что очень удобно. Собственно, поэтому и есть смысл тратиться. Ты создаешь ту форму, которая нужна. Идеально чистую, ещё и дезинфицирующую. Скальпель из Крови выйдет идеально острым. А главное — неважно, насколько у тебя руки трясутся. В лечебнице последнее неактуально, а на поле боя — ещё как.

Лезвие я создал где-то в полпальца длиной, сантиметр высотой. Тонкое и острое. Удерживал его не руками, а волей, заодно и этот навык демонстрируя. Что отдельное искусство, между прочим. У новичков любые объекты из Масла гуляют только так, следуя за хаотичностью мысли.

— Аристарх, дружище, ты это тоже видишь? — спросил хирург. — Мальчик, тебя когда учить начали, в утробе? Или ещё когда у папки…

— Степан, — перебил Аристарх Павлович, — давай без твоих шуточек. Не надо молодого юношу развращать и похабщине своей учить. К тому же мы договорились, что ты только смотришь, а лишние вопросы не задаешь.

— Меня же теперь любопытство съесть. Можно? — посмотрел он на меня.

Я кивнул, и он забрал лезвие. Бережно взял. И правильно. А то так и порезаться можно.

— Твердый, — сказал он. — Ещё и светится. Это какой уровень чистоты?

— Такой, что измерительный прибор на эти значения не рассчитан, — ответил Аристарх Павлович.

— Надо будет потом в деле эту красоту проверить.

— Не на живых, — осадил размечтавшегося хирурга целитель. — Олег обучение ещё даже не начал.

— Да-да. Я вижу, как он не начал. Все бы так не начинали, — хмыкнул мужчина. — Ладно, развеивай. Сегодня просто смотрим, что ты за фрукт такой.

У подобных трансформаций есть свои плюсы, часть из которых я озвучил. Также скальпель никогда не затупится. Никогда не причинит вред тому, кто его создал. Я могу хватать его как угодно и не порежусь, если не захочу. Кровь, пропущенная через Источник, не вредит его хозяину. Но есть и минусы. Я не могу вернуть Кровь обратно. Это безвозвратная потеря. Небольшое усилие — и скальпель осел пылью. Минус сорок накопленных Капель.

— Как у тебя с загустением и растяжением? — спросил Степан Денисович.

— Что нужно создать?

— А сам как думаешь? — усмехнулся по-доброму он. — Перевязочный материал. Я видел, ты умеешь.

Так дальше и пошло. Двое целителей проверяли диапазон моих умений.

Если проводить весь список трансформаций, которыми чаще всего пользуются целители, то… Это загустение, чтобы делать заплатки и бинты. Растяжение — наделение Масла свойствами тягучести. Затвердевание — что я продемонстрировал в самом начале. Нагревание — когда надо согреть раненого. Особенно это важно при потере крови. Охлаждение — в случае ожогов, к примеру. Помимо этого, имелось наделение всякими свойствами. Такими как дезинфицирующие, снимающие воспаление, анестезирующие и так далее. Целитель много чего мог сделать с помощью Крови. Чем она чище, тем шире простор для лечения.

В боевой магии свои штуки были. Следующий уровень затвердевания — кристаллизация. У нагревания — кипение и горение. Кипение демонстрировал Иван Голыновский, будь он неладен. Как я понял, школа егоотца как раз специализируется на подобных кипящих техниках. Гадкая штука. Ожоги от них особо неприятны.

Про боевую часть я ничего не рассказывал. Да меня и не спрашивали. Без того вопросов хватило. С моими демонстрациями.

Я ведь уже сказал, что для любой манипуляции предрасположенность и большая практика нужны, чтобы свободно их делать. Ну как большая… За полгода при средней предрасположенности чему-то одному научиться можно. Это в моем мире. Где целительство находилось на ином, более высоком уровне. Сколько здесь этому учатся — боюсь представить. Пару лет? Вот и получается, что я продемонстрировал куда больше, чем был способен изучить к шестнадцати годам физически.

Но чего переживать, если и до этого надемонстрировал всякого. Не делать же вид, что ничего не было и всем показалось.

В общем, погоняли меня эти двое по базовым вещам. Вопросы всякие позадавали. Да отпустили.

* * *

Аристарх Павлович сам меня обратно отвез, в палату, где у меня с ним состоялся разговор.

— Нам нужно обсудить с тобой несколько вопросов, — сказал он.

— Внимательно слушаю, Аристарх Павлович, — ответил я, перебравшись из каталки на койку.

— Из-за этой истории мне пришлось тебя задним числом учеником оформить. О чем ты уже в курсе, — он мне это рассказывал, когда инструктировал, что и как отвечать тайной службе. — Считай, это аванс. По умениям ты как опытный целитель действуешь, и я не буду спрашивать, откуда навыки, — выставил он ладонь перед собой, успокаивая меня. — Чтобы часть вопросов и подозрений в отношении тебя снять, ты должен сдать аттестацию на младшего целителя. Готовить тебя Демьян будет. Там основное — теоретическая подготовка. Учебники тебе предоставят.

— Хорошо… — сказал я неуверенно.

Это какой объем информации мне надо будет освоить за месяц? Хороший вопрос. Демьян кое-что рассказывал. Сам он начал учиться в четырнадцать лет. В двадцать — сдал экзаменацию. Итого шесть лет на подготовку. А мне всего месяц отвели. Это при том, что зубрить — откровенно не моё.

— Как целитель пока только очищением базовым заниматься будешь. К чему-то посложнее не подпущу, не проси. Лучше тебе месяц вести себя тиши воды, ниже травы, усек?

— Да, Аристарх Павлович.

Если подумать, правильно он говорит. Слишком много внимания к себе привлек.

— Здесь останешься ещё на неделю, — продолжил он. — Тебе есть где жить?

— Нет, но найду, — принял я к сведению, что у меня неделя осталась здесь.

— Недалеко есть общежитие, где наши молодые сотрудники селятся, — сказал Аристарх Павлович. — Место там стоит тридцать рублей в месяц. Если с Петром не договоришься, то хороший вариант. За выполнение нормы будешь получать те же тридцать рублей. Это немного, — улыбнулся целитель. — Но князь тебя лично отметил. Пожаловал тысячу рублей. Как выпишешься, получишь деньги на руки. Потратить их с умом. Купи себе одежду приличную. Найми учителей, если нужно. Ты, раз так отметился, должен теперь выглядеть прилично. Чтобы не опозорить честь города. Иначе в немилость попадешь, понял?

— Понял, как не понять. Это что, лично князь велел? — удивился я.

— Можно сказать и лично. Очень уж он печется о репутации города. То, что у нас такие молодые целители талантливые есть, ему понравилось. Но теперь ты должен соответствовать. Во всем. Если за месяц подготовишься и аккредитацию сдашь, получишь полную ставку младшего целителя. Мигом все вопросы отпадут, откуда ты такой взялся. Поэтому уж постарайся. Также много кто приходил в больницу, передавал благодарность за спасенных. Про тебя спрашивали. Отдельно благодарили. Вся еда ушла в общую столовую, чтобы не пропала. Разве что шоколад и конфеты просил тебе оставить. Любочка сегодня принесет. Ешь, наслаждайся, заслужил.

— Спасибо, — только и сказал.

— Люди также и деньги давали. Тебе передать хотели. Получишь, как выпишешься. Сразу всю сумму или часть, как захочешь. Всё же опасно с большой суммой тебе гулять.

— Хорошо, Аристарх Павлович.

То, что мне крупная сумма денег пришла, порадовало. Не до восторгов, к материальному я относился равнодушно, но раз дают, то решу часть вопросов.

— А что насчёт обучения лично у вас? — спросил я.

— Сначала — аккредитация. Сдай нормально, тогда и посмотрим. А если не сдашь… Даже думать об этом не хочу. Поэтому ты сдай.

— Постараюсь, Аристарх Павлович.

— Старайся. Все силы приложи. Всё, пойду я. Демьян к тебе заглянет.

— Хорошо, Аристарх Павлович.

Мужчина ушёл, а я мысленно себе галочку в выполнении плана поставил.

Отчего испытал нешуточное облегчение и даже радость. Сколько всего случилось с момента прибытия в столицу, но надо же, справился.

Пусть криво, пусть косо, со множеством нюансом, но в ученики к целителю я попал. Раз меня князь отметил и Аристарх Павлович на обман пошёл, никуда он от меня теперь не денется. Зацепил я мужчину. Шансы, что откажется учить, значительно снизились.

То, что месяц придется потратить на подготовку к экзамену, меня не смущало. Изначально в плане я закладывал год, а если не повезет, то и все два, чтобы попасть в ученики к кому-то значимому и получить статус целителя. А тут всего месяц. То, что с людьми дадут работать, совсем хорошо. Видимо, прижимает их всех это очищение, раз даже юнца подпустить готовы.

Следующий шаг — довести Источник до сотни, начать перестройку тела и ведение серьезной практики. Ещё стоит взглянуть в сторону местных школ. Мордобой меня совсем не интересует, нужно школу меча искать. Это тоже поможет легализоваться как воину. А дальше… Собирать информацию о слугах бога смерти, открывать охоту на них, собирать команду и наращивать влияние.

Это всё теперь не кажется таким уж невозможным. Первые шаги я сделал, а остальное… Ни боль, ни смерть, ни любые препятствия не остановят меня.

Глава 9

Обещанные сладости выдали сразу после обеда. Любочка, косясь на меня подчеркнуто нейтральным взглядом, притащила десяток шоколадок и пару коробок конфет.

— Я столько не съем, — сказал ей. — Может, раздать кому? Есть у нас любительницы шоколада?

— Найдутся, — ответила Любочка потеплевшим на полтона голосом. — Но себе-то что-то оставь.

Взгляд у неё такой, что сразу понятно — она не прочь забрать всё принесенное. Но и совесть какая-то имеется. Направленная на шестнадцатилетнего юношу, который слег, совершив деяние героическое.

— Я одну шоколадку возьму, — сказал под её взглядом.

И выбрал шоколадку. Наобум.

Что такое шоколад, я знал, но остались лишь смутные воспоминания из детства Олега, когда родители угостили его этим деликатесом. А может, и не деликатесом, если мне столько надарили. Я по-прежнему плохо ориентировался в экономике этого мира. Какие-то вещи здесь подозрительно дешевые, какие-то, наоборот, чрезмерно дорогие.

Попробовал. Ничего так. Но, как по мне, слишком сладко.

Судя по реакции Любви Казимировны, шоколадки — отличная штука для взяток и налаживания отношений. С женщинами. Которых большинство в лечебнице. Ушла она более-менее довольной и даже ругаться, что ей обратно сладости тащить, не стала.

Следующим Демьян заглянул. Принес мне новых книг. Заодно тетрадки.

— Это мои конспекты, — пояснил он. — А это… — отыскал он среди тетрадок несколько отдельных листов. — Список вопросов, на которые ты должен знать ответы на отлично. Ознакомься и спрашивай, что непонятно.

Я взял листы, пробежался взглядом.

— Анатомия — понятно. Гистология — это что?

— Это наука о тканях, — закатил глаза Демьян. — Конкретно тебе надо изучить раздел «Гистология и очищение тканей от магического заражения». Вот эти три учебника — для начала, основы.

— Ага… — покосился я недобро на учебники. — Химия?

— Основы химии, взятие анализов, проверки на загрязнение техническими средствами… — перечислил Демьян. — Если по-простому, младший целитель обязан уметь взять анализы, провести тесты и определить проблему. На практике анализы берут медсестры, тесты проводят сотрудники лаборатории, а сами целители выявляют проблему своими методами. Те, кто умеет. Что, вообще-то, уже к уровню целителя, не младшего, относится, — задумался парень и вопрос следом занял. — А ты умеешь?

— Диагностировать? Зачем спрашиваешь, если знаешь, что да, умею.

Я ведь при нем диагностику делал.

— Ну да, — смутился он.

— А ты умеешь? В смысле ты же сам младший целитель, — развернул я мысль. — Что в твои обязанности входит?

— Кое-что умею, — поджал он губы. — Очищать умею. Диагностировать неплохо могу. У меня к этому талант имеется… — закончил он растерянно.

Неужто Демьян комплексует на фоне меня? Только этого мне не хватало.

— Получается, в силу отсутствия навыков диагностики, младшие целители на анализы ориентируются? — сделал я вывод. — И сколько это времени занимает?

— По-разному. В зависимости от тяжести случая, — ответил парень.

Ясненько… Если каждый раз анализы делать, любому пострадавшему от отравления, это сколько же работы лишней. Я уж молчу про эффективность этого метода. Есть у меня подозрения, что вердикт выносится по косвенным признакам. Не самый надежный вердикт. Но пока наговаривать не буду. Надо самому посмотреть, что там за анализы такие, а то вдруг меня всё же чем-то новым удивят.

— Что насчёт практики? — спросил его.

— Сначала ты выучишь материал. Книги и конспекты тебе в помощь. После этого мы с тобой пройдемся по каждой теме. Когда я удостоверюсь, что ты всё понял, перейдем к практике.

— Тогда я приступаю?

— Приступай, — вальяжно разрешил Демьян.

И, не прощаясь, ушёл.

* * *

Неделя пролетела, я и не заметил.

Уже постфактум осознал, что это была самая спокойная неделя в столице. Без драк. Без угрозы для жизни. Я ел, спал, очищал двадцать пациентов в день — Аристарха Павловича удалось уговорить выдать разрешение на возобновление практики и увеличение нормы. Что было сделано через три дня. А до этого момента я старательно изображал больного, не рассчитавшего свои силы дарования. Свободное время тратил на учебники и общение с Демьяном. Он также приходил в обед, задерживался на час и скрупулезно пояснял мне непонятные моменты.

Замечу, что обмен шёл не в одну сторону.

Раздражаться по непонятной причине в сторону Демьяна я перестал. Даже небольшой симпатией к нему проникся. Пусть он и далек от моих идеалов, но по-своему талантлив, исполнителен и хорошо образован.

Что касается обмена, были в местной библиотеке ученики по тому, как работать с Маслом. Большей глупости я в своей жизни не видел. Настроившись на то, что обнаружу в подобных «трактатах» хоть какие-то новые секреты для себя, я нашёл совсем другое. Много пустых слов, пространные рассуждения, крайне сомнительные теории. Читал я это через силу. С таким же мерзким ощущением смотришь на раздавленного жука. Отвратно, но почему-то не отрываешь взгляд. Может, я надеялся, что найду проблески адекватности.

Не нашёл.

Ничего похожего на то, на что я сам опирался. Я потом у Демьяна спросил, что это за хрень. Он мне в ответ прочитал нотацию, что не мне критиковать уважаемых мэтров. Я ему в ответ шар чистой Крови создал и спросил, слабо ли уважаемым мэтрам повторить? А если слабо, получается, я тоже мэтр, ещё и уважаемый? Демьян обиделся и сказал, что я «чертов мутант, ходячая аномалия». Я же про себя подумал, что попал в мир самоубийц и идиотов.

Спустя некоторое время Демьян смог объяснить, в чем суть книжки на триста страниц мелким шрифтом. В том, что практик должен был изучать отдельные составляющие Масла и убирать то, что лишнее. Чем больше он примесей изучил, тем лучше — так заявил парень.

Ну да. Почему бы и нет. Это как поесть дерьма, а потом отделять неприятные ощущения, стремясь найти в навозной куче что-то хорошее по методу исключения.

Я тогда крепко призадумался, почему такой подход сложился. Откровенно говоря, ущербный.

Во-первых, он требует куда больших усилий и затраты времени. Во-вторых, изучение энергий с чужих планов дело неблагодарное, потому что считается, что их сотни и тысячи. А ещё есть сочетания энергий. Поэтому изучить все не представляется возможным. Также это способно повлиять на адепта не лучшим образом. Особенно если они особо рьяно начнут изучать энергию с плана смерти, к примеру. В-третьих, в этих учебниках не было никакого упоминания про внутреннюю гармонию, Служение высшим идеалам, клятвы и обеты.

Неудивительно, что с такими учебниками Демьян считал нормальным ставить во главу угла деньги, а не Служение. Не понимая, что, будь у него иные принципы, как целитель, он стал бы в разы сильнее.

Собственно, эта тема и привела к тому, что я решил поделиться кое-чем. Показать более простой путь. Для чего, когда в следующий раз Демьян заглянул ко мне, создал ему шар из чистого Масла и подвесил перед ним.

— Изучай, — сказал ему, — а потом попробуй мне объяснить, зачем изучать всякий мусор, когда ты можешь сразу искать то, что нужно. В библиотеке же ты конкретный запрос делаешь, а не с ненужных книг начинаешь?

Парень спорить не стал. Скорее наоборот. С охотой взялся за шар. Я же за ним наблюдал и заметил, как он поморщился, когда Кровь в него вошла.

— Лишку сегодня хватил? — спросил его. — Если в теле есть грязные примеси, Масло может вступить с ними в резонанс…

— Да… — растерянно ответил он.

Я же про себя подумал, что причина и в другом может быть. Парень не так чист духовно, как хочет казаться. Нагрешить успел?

В себя он погрузился минут на двадцать. Я за ним наблюдал, думая о всяком. Очевидно, что его Аристарх Павлович не просто так ко мне приставил. Не только для моего обучения, но и чтобы сам парень чего-то нахватался. Поэтому сейчас я забросил крючок с прицелом и на этот момент. Посмотреть, как парень отреагирует на новый для себя подход и к чему это потом приведет.

Правда, я ему не сказал, что не весь метод озвучил. Но и так это должно ему сильно жизнь упростить. Я как представлю, что он всерьез всякие лишние примеси изучает, так дурно становится. Сколько же на это времени нужно? Так тупо, что закрадываются неприятные мысли. Неужели и правда в этом мире не додумались до чего-то получше? Или в других странах с этим дела иначе обстоят и там встречается нормальный подход? А если не встречается, то… То вдруг это чья-то диверсия?

Что совсем уж напрягает. Я видел духов, а значит, на плане смерти есть активные шевеления. Я видел гончих, которых кто-то выпустил. Видел Черепов, действующую организацию, точно связанную с богом смерти. Видел последствия атаки боевым заклинанием в исполнении некроманта.

Можно смело утверждать, что последовали бога смерти ведут свою деятельность в мире. Вопрос в том, насколько давно и обширно. Собирать жатву в виде жизненной силы во время беспорядков — это локальный, примитивный случай. Но что, если есть организации, оказывающие куда более сильное влияние? К примеру, ограничивающие развитие мира. Про богов я здесь не слышал. Как и про Защитников. Следовательно, этому миру никто не покровительствует. Делай, что хочу. Уровень магического искусства также слабо развит. Иначе говоря, местные люди могут и не заметить, что что-то не так.

Да уж, да уж.

А ведь подобные организации или отдельные личности должны иметь существенное влияние. Черепа такими не выглядят, но кто сказал, что я о них всё знаю и что нет никого другого? Среди высшей власти, к примеру. Или среди тех, кто пишет эти дурацкие учебники, направляющие целителей по кривому пути.

Чем больше думаю, тем сильнее мне это не нравится. Нет, всё же хорошо, что я к аристократии не полез. Не хочется по незнанию нарваться. Лучше я с низов начну. Да и то, не низы это уже, а престижное место, поэтому грех жаловаться.

Закончив разглядывать Демьяна, который так и завис, погруженный в себя, я к учебникам вернулся, читать продолжил. Эта теория мне давалась тяжело. Приходилось стимулировать себя Кровью. У чего были побочные эффекты. Я в середине дня мог отрубиться внезапно и проспать пару часов, да так, что разбудить не могли. Что вписывалось в мою легенду «больного».

Демьян как вынырнул из себя, так убежал сразу, ничего не сказал. Вернулся минут через тридцать и радостно сообщил, что чистота его Масла выросла на пару отметок. Молодец, что. Глядишь, воспитаю из него ещё нормально целителя.

* * *

Аристарх Павлович отвлекся от бумаг и посмотрел на вошедшего Демьяна.

— Заходи-заходи, садись, — подозвал мужчина, — С чем пришел?

— Как вы и говорили, наблюдение за Олегом принесло свои плоды.

Мужчина покосился на юношу и отметил, что тут чуть ли не сверкает от радости.

— Рассказывай, — сказал Аристарх Павлович.

Демьян описал ход сегодняшней встречи с Олегом.

Целитель на это хмыкнул и тихо рассмеялся.

— Наконец-то хоть кто-то заметил, что эти учебники европейской академии целительств — полная хрень!

— Но… — от такой реакции Демьян откровенно растерялся.

— Вот тебе и но. Вся ценность учебника, который так не понравился Олегу, сводится к одной фразе, которую наше юное дарование сегодня опровергло. За какой срок ты планировал поднять чистоту доступного Масла на пару делений?

— За год, если повезет.

— Вот… — протянул Аристарха Павлович, выставив указательный палец. — А благодаря парню — управился всего за полчаса. Не тренировался даже. Так, попробовал на скорую руку, и получилось. Вот и скажи мне, Демьян, после этого, разве учебник не полная хрень?

Демьян поерзал на стуле. Впервые на его памяти глава лечебницы позволил себе грубость. Видимо — накипело.

— Но Аристарх Павлович… Это же европейская академия, самая престижная в мире… — Демьян никак не мог уложить услышанное в голове.

— Которая навязывает нам некачественные учебники, а наши бояре и рады. Хочется им на европейцев походить, — с презрением сказал Аристарх Павлович. — Но ты, Демьян, забудь, что услышал. Ляпнешь если где, про карьеру не мечтай. А то и чего похуже случится.

— Уже забыл, — кивнул Демьян, сразу став серьезным. — Но всё равно не понимаю. Большинство учебников, по которым я учился, написаны либо академией, либо при поддержке академии.

— Это и печально, Демьян, это и печально… — вздохнул целитель. — Поэтому у нас и распространен институт наставничества.

Демьян почувствовал, что за этими словами скрывается политика и мир «больших денег». Но наставник не захотел развивать тему и закруглил разговор, поспрашивав, как там справляется Олег. Отчитавшись, юноша ушёл работать.

Уже вечером, после смены, Демьян шёл по улице в сторону метро и думал о дальнейших перспективах. Проблемы с деньгами никуда не делись, но удалось стать учеником, а это много чего меняло. Оставалось протянуть месяца три, чтобы это принесло свои плоды. А уж наблюдение за этим Олегом так и вовсе делало будущее радужным.

Задумавшись, Демьян не заметил, как у спуска в метро ему преградили путь два крепких парня. А сзади схватил за локоть третий. Дернувшись, Демьян увидел офицера Черепков. Свежая ещё на красной коже из-под футболки выглядывала татуировка черепа. Да и те, кто путь преградил, носили соответствующую символику.

— Домой спешишь? — улыбнулся офицер нагло. — А с нами пообщаться не хочешь?

— Не горю желанием, — Демьян одернул руку. — Чего надо?

— Какой смелый, — развеселился парень. — Я знаю твой маленький секретик, — подмигнул он. — Так что иди за мной. Босс хочет пообщаться.

Демьян сглотнул, почувствовав страх.

Некоторое время назад он посчитал большой удачей, когда в лечебницу попал Дарвин. Да ещё в столь плачевном, беззащитном состоянии. Сразу к нему заглянуть не получилось. Днем идти слишком опасно, а ночью — нужно было дождаться своей смены. Ещё и это происшествие со множеством пострадавших. В общем, целителю пришлось проявить терпение. Зато ситуацию успел обдумать, всё для себя решив. Демьян собирался избавиться от опасного свидетеля, но, когда пришёл ночью, тот не спал и ждал его. Сразу предупредив, что если Демьян сделает хоть шаг, то он, во-первых, закричит на всю больницу, а во-вторых, его друзья сообщат всем, чем именно занимался молодой целитель.

Сказано это было настолько спокойным, уверенным, полным превосходства голосом, что Демьян так и не решился зайти в палату. Закрыл дверь, привалился к стене и долго пытался унять бешено стучащее сердце.

То, что во всей ситуации просматривается злая ирония, Демьяна совсем не радовало. Попытаться избавиться от Олега, думая, что он займет его место… В то время, когда Аристарх Павлович собирался взять их обоих. Получается, Демьян зря старался. Нужно было всего лишь подождать. А теперь его судьба оказалась в руках, откровенно говоря, не самых порядочных людей. И прямо сейчас он снова чуть не совершил ошибку.

Когда Демьян с трудом успокоился, он обругал себя последними словами. Так глупо влипнуть! Это надо уметь!

Уже после, на следующий день, он всё равно пришёл и спросил, знают ли другие Черепа. Лютый на это улыбнулся и коротко кивнул. На вопрос, можно ли откупиться и забыть про это, Дарвин презрительно усмехнулся.

Поэтому текущая ситуация не стала совсем уж неожиданной. Демьян ожидал, что та получит продолжение, и, как мог, готовился. Давая себе зарок не спешить и постараться не увязнуть ещё сильнее.

Не дожидаясь ответа, Демьяна увели от метро, зажав со всех сторон, и запихнули в черную машину. Двое парней сели по бокам, на заднее сиденье, придавив. Офицер с татуировкой паука на шее сел на переднее. Водитель был взрослым мужчиной и никак на это не отреагировал.

Поездка много времени не заняла. Демьян успел собраться с мыслями, успокоиться и задышать ровно. Привезли его куда-то на подземный этаж, в торговом квартале. Оттуда провели к лифту и отвезли наверх. Провели через коридор, и наконец юноша попал в кабинет к тому, кто его вызвал.

Как зашёл внутрь, так и остановился, снова почувствовав липкий страх.

За столом сидел мужчина, у которого лицо было закрыто слоем темного Масла, что создавало эффект маски. При этом левый глаз также закрывался, а на правом было подобие монокля с темным стеклом.

— Проходи, чего встал? — спросил он по-простому. — А вы, ребята, погуляйте пока.

Сказано это было обманчиво добродушным тоном, но Демьян не обольщался, нутром чувствуя, что его жизнь повисла на волоске.

Черепки вышли из кабинета. Демьян про себя подумал, что если его сюда привез офицер, то мужчина напротив — капитан. А это уже серьезно. Как-то Демьян не ожидал, что за него настолько всерьез возьмутся.

— Хочешь выпить? — спросил человек в маске.

— Спасибо, откажусь, — сглотнув, Демьян нашёл в себе силы ответить.

Место, куда его привели, на первый взгляд, настраивало скорее на деловой тон, чем угрожало. Большой рабочий стол, дорогая, резная мебель. Но стоило присмотреться… Демьян сам не ожидал, что у него настолько богатое воображение. На полу никаких ковров, вместо него тщательно отполированный паркет. Наверняка с такого удобно стирать кровь. Окна занавешены плотными шторами — никто не увидит, что здесь происходит. Две двери — через одну привели Демьяна, вторая вела неизвестно куда. Вероятно, в комнату, в которой можно кричать сколько угодно, и никто не услышит.

— Ты не тушуйся, расслабься, — сказал мужчина по-доброму, выходя из-за стола.

Демьян поспешно вытер вспотевшие ладони о штанины. Вытер и испугался ещё больше, подумав, что это выдало его с головой.

Чужой голос его ничуть не успокоил. Наоборот. Породил ещё больший страх. Эта маска, то, как мужчина двигался… Плавно, легко, непринужденно. Демьян почувствовал себя прикованным к месту, скованным от страха.

— Но если хочешь, — мужчина сделал ещё один плавный шаг, медленно приближаясь, подобно хищнику. — Можем сразу перейти к делу…

Демьян ощутил, как подкатывает тошнота. Захотелось отшатнуться, убежать, вырваться из этого места, но он остался на месте, не в силах пошевелиться.

— Видишь ли, — продолжил говорить мужчина, — Лютый, до того как выбыть из нашей организации… рассказал об одном целителе, который хотел убить небезызвестного паренька…

От этих слов у Демьяна внутри всё похолодело. Сдал. Всё же сдал.

— Я… — голос Демьяна задрожал, но он заставил себя выдавить ответ, понимая, что сейчас решается его судьба, — никого не убивал…

Облизнув пересохшие губы, Демьян сжал и разжал кулаки, собирая капли мужества.

— Конечно, не убивал, — мужчина сдвинулся с места и пошёл вокруг Демьяна.

Когда он оказался сзади, выйдя из поля зрения целителя, тот совсем уж титаническим усилием удержался на месте.

— У тебя не получилось, — чуть ли не ласково говорил человек в маске. — Но само намерение… Очень похвально. Редко встретишь такую решимость.

— Я не собирался убивать, — Демьян наскреб в себе силы ответить твердо, — дишь хотел, чтобы он в лечебницу не попал. Чтобы ему плохо сделалось.

— Отправить собирался? — спросил заинтересованно мужчина, находясь сзади, почти вплотную. — Отправить человека, чтобы он не попал в лечебницу. Очень логично.

— Не попал как ученик, — уточнил Демьян.

Ему и самому эти слова показались дешевым враньем. Тем более, так оно и было. Но отступаться и признаваться Демьян не собирался.

— А убить сможешь? — прямо спросил мужчина, возвращаясь обратно к столу.

На который оперся и, можно было бы сказать, посмотрел на Демьяна с интересом, но через маску ничего видно не было. Только блестящее, шевелящееся Масло.

— Я же целитель… — Демьян опустил взгляд в пол.

— Вот именно! — хлопнул мужчина в ладоши. — Очень перспективный, целеустремленный и амбициозный целитель! Который погряз в долгах и вмиг может разрушить карьеру…

Как ни странно, когда прозвучала угроза, Демьяну стало легче.

— Хотелось бы этого избежать… — осторожно ответил парень.

— Тогда я знаю, как мы можем помочь друг другу.

— Если вы предложите мне кого-то убить, — набрался смелости Демьян, — это неприемлемо. Я всё же целитель. Если об этом узнают, моя карьера будет загублена.

— Если ты не будешь сотрудничать, она и так будет загублена, — равнодушно заметил очевидное мужчина.

— Получается патовая ситуация, — ответил Демьян, чувствуя, что ходит по самому краю.

— Торгуешься? — лица не было видно, но усмешка прозвучала. — Это я понимаю. Уважаю. Но, видишь ли, я очень ценю своё время, а мы и так уже долго говорим. Ты пока не доказал свою полезность, чтобы торговаться. Я предлагаю тебе следующее. Ты выполнишь для нас одну работенку, а там посмотрим.

— Какую? — сглотнул Демьян, чувствуя, как вот-вот увязнет.

— Нужно разобраться кое с кем. Если убьешь его, получишь пятьсот рублей на руки.

Демьян с шумом вдохнул воздух, часто заморгал. «Пятьсот рублей», — забилось у него в голове. Пятьсот! Одна десятая его долга! Если разбить сумму на две части, то в ближайшие два месяца можно не беспокоиться о том, чем платить и на что покупать еду. Да чего уж, можно купить новые трусы и не ходить в старых, потертых, с дыркой!

«Нет-нет-нет!» — забилась новая мысль в голове Демьяна.

— Я не могу убить, — мелко подрагивая, ответил он. — Не умею и… Это слишком!

— Демьян, Демьян, Демьян… — нараспев проговорил мужчина. — Ты тратишь моё время.

Удар парень разглядел во всех деталях. Капитан Черепов специально его показал. Как выставил руку, как на ней сформировалась черная капля Масла, как та разрослась в путы, что сорвались с кончиков пальцев, устремились к Демьяну, обхватили его за шею и вздернули, поднимая в воздух.

Парень засучил ногами, попытался вцепиться в удавку, но пальцы не смогли её захватить. Кряхтя, он чувствовал, как быстро заканчивается воздух, как напряглись шейные позвонки. И когда сознание стало уплывать, а легкие разрывало огнем, его отпустило. Демьян рухнул вниз, отбил колени, но не заметил этого. Упав на пол, он с трудом продохнул, нервно и судорожно.

— Эй… — подошёл мужчина и пнул его ногой. — Эй! Вставай! Поднимайся! Это была всего лишь малая демонстрация того, что тебя ждёт, мальчика. Запомнил урок?— З-запомнил, — прохрипел Демьян, заставляя себя подняться.

— Вот, молодец, — сказал мужчина. — Надеюсь, не придётся напоминать. Так что там насчёт работы, возьмешься?

— Я-я… — запнулся Демьян, — я не умею убивать!

Мужества у него не осталось. Ответил он так только из-за страха. Понимая, что если согласится, назад пути уже не будет. Его будут использовать, пока в какой-то момент не выкинут. Прямо как Лютого.

— Что ж… — разочарованно ответил мужчина, — тогда упростим задачу, если ты такой нежный. Твоя задача отправить кое-кого на больничную койку. Сделать это незаметно. Справишься?

— Н-наверное…

— Не слышу в твоем голосе уверенности.

— Справлюсь, — твердо ответил Демьян.

— Молодец. За работу получишь две сотни. Если всё же убьешь, то пять, — сухо озвучил условия мужчина. — Уж постарайся. Если сработаемся, поспособствуем твоей карьере. Отработаешь в этой вашей лечебнице, сделаешь себе имя, отучишься, раз так рвался. А потом, глядишь, попадешь к влиятельной семье. Не забыв, кому обязан. Это ведь куда лучше, чем умереть, не так ли?

Демьян коротко кивнул.

— Можешь идти, — махнул рукой мужчина. — На выходе Паук тебе расскажет, кто цель и где ты её найдешь. Но если оплошаешь… Ты ведь знаешь, как у Черепов заведено с контрактами? Отдашь в десять раз больше.

Демьян поёжился, но кивнул во второй раз. Больше мужчина ничего не сказал, и парень вышел обратно. Где его встретил упомянутый Паук, изложив детали задания.

Глава 10

В день выписки, когда я вышел налегке, меня встретили Петр с Игорьком.

— Какие люди! — крикнул Игорек. — Живой, здоровый, возмужавший!

На радостях парень подскочил и обнял меня. Петр куда более сдержанно руку пожал.

— А вы тут чего? — спросил я после приветствий.

— Так тебя же выписали, — пояснил Игорь. — Встретить решили, проводить. А то ведь обязательно в неприятности влипнешь.

— Да вроде как мне теперь охрана не нужна…

— Так и мы по-дружески зашли. Идем к Петру, он нам обед обещал.

Выписался я утром. С тем расчётом, чтобы за день снять комнату в общежитии. С кем-то посторонним мне жуть как не хотелось жить. Не из-за бытовых проблем, а потому что некоторые практики, упражнения и тренировки, которые надо бы делать, лучше посторонним не показывать. Не поймут.

— Мне бы в общаге отмениться, — сказал им. — Чтобы не пролететь с ночевкой.

— А зачем тебе общага? — спросил у меня Петр. — У меня оставайся. Вещи твои там уже.

— Да неудобно как-то.

— Забей, — отмахнулся парень. — Мне одному скучно. Поживи пару месяцев, а там видно будет.

— Петр дело говорит, — поддакнул Игорь. — Поверь, в общаге тебе не понравится. Ремонт — отвратный. Ночевать неизвестно с кем. Душ и туалет — общий. Оно тебе надо? Соглашайся, пока зовут, — толкнул он меня локтем в бок.

— Ну… — я покоился на Петра, на его взгляд, который в миг тяжелым сделался, и кивнул. — Хорошо. Поживу какое-то время. Один черт сейчас мозги учебой заняты.

— Тогда идем, — Игорь рванул вперед. — По дороге расскажешь, что да как. Как ты таким популярным стал…

Петр пожал плечами и хмыкнул. В Игоре было столько энергии, что последние его слова мы уже не расслышали. Не заметил он, что убежал от нас. Так и продолжил в пустоту говорить, только метров через двадцать опомнившись.

— Ну⁈ Чего вы там встали⁈ — крикнул он.

* * *

Посиделки растянулись на пару часов. Парни рассказали, что в городе происходило, какие в целом слухи ходят. Упомянули и то, что в газетах про юного святого писали. Я отбрехался, заявив, что газеты сильно преувеличили.

Эти разговоры заняли малую часть времени. Остальное — Игорек ныл, как его прижали родители. Кажется, он всерьез не догонял, что жалуется двум сиротам на излишнюю опеку со стороны живых родителей.

Игорь — парень хороший, конечно. Но местами — идиот.

Впрочем, всё рано или поздно заканчивается. Кончились дружественные посиделки. Закончился Игорь — сославшись на то, что ему надо бежать обратно, в магазине повинность отрабатывать, он ушёл. Я же с Петром обратно за стол уселся.

Настала пора серьезного разговора. Не зря же Петя на меня взгляды бросал.

— Расскажи мне всё, — не стал он тянуть.

— Нет, — ответил я.

— Почему?

— Потому что правда — штука тяжелая. Ты не выдержишь её. Она тебя сломает. В итоге ты обвинишь меня, ещё и жизнь себе испортишь. Оно тебе надо?

— Я уже раз сто подумать об этом успел и раз спрашиваю, значит, надо, — ответил он упрямо.

— Ты не понимаешь, о чем просишь.

— Конечно, не понимаю. Я ведь не знаю, о чем речь пойдет. Только гадать могу.

— Так и займись делом. Поваром работай. Девушку себе найди. Семью заведи.

— Странно слышать про семью от шестнадцатилетнего парня.

— Оу, это наименее странное, что ты можешь услышать от меня, — улыбнулся я. — Для этого к себе звал? Чтобы любопытство удовлетворить?

— Почему сразу любопытство? Я понимаю, что ничего простого ты мне не скажешь. Я серьезно решил, что готов.

— Готов к чему? — мягко спросил я.

— К правде.

— А что с ней делать собираешься?

— Не знаю. В смысле, как выслушаю тебя, так и пойму.

Какой наивный.

— Хорошо, — хлопнул я ладонью по столу. — А если я тебе предложу развязать войну, отказаться от мирной жизни, посвятить всего себя делу, с малыми шансами на победу? Зато гарантированно пройти через множество страданий и потерь. Тебя такая правда устроит?

— Не может же быть всё настолько серьезно, — насупился он.

Я посмотрел на него исподлобья. Нет, Петр не готов. Слишком мелко воспринимает ситуацию.

— Или может? — спросил он с подозрением. — Ты что, реально сын аристократа и планируешь свергнуть князя⁈ — испугался Петя.

— Ну ты дурак, — рассмеялся я. — Плевать мне на князей и аристократов.

— Тогда я не понимаю.

— Петя, ещё раз говорю. Забудь. Просто живи. Вот тебе лучший совет, который я могу дать. Если же ты рассчитывал, что будем вместе жить и заниматься каким-то великим делом, и ради этого меня звал, то зря. Лучше бы дал в общагу заселиться.

Когда Дарвина обрабатывал, таких сантиментов не испытывал. Вот он — хищник, уже попробовавший кровь. К тому же его не жалко.

Иначе говоря, Лютый — идеальный расходный материал, как бы цинично это ни звучало. Петр же, он… Во-первых, его другом назвать можно. Не расходным материалом. Во-вторых, он из другой породы. Может, и любитель подраться, но не воин. Пока что не воин.

Также я опасался, что, не выдержав моих тайн, он сболтнет лишнее кому-то, и к чему это приведет, спрогнозировать нельзя. Зачем мне лишние риски? Хотя, не скрою, заполучить того, кто посвящен в тайну и выступит на моей стороне, пусть даже его помощь будет скромна — заманчиво. Поиск информации… Да банально дополнительная пара рук — уже хорошо.

Но нет. Петр уже раз разболтал то, о чем я просил молчать. Пусть и с пользой для меня… Большой пользой, но всё же. Факт болтливости — зафиксирован. А вот будет ли польза в следующий раз — под сомнением. После чтения местных учебников и вероятности того, что разумная нежить активно влияет на мир, беречься мне надо в десять раз активнее. Особенно с учетом того, что я и так засветился. Даже в газетах писали.

К тому же, прямо говоря, я бы предпочёл видеть среди союзников профессиональных бойцов, а не шестнадцатилетнего паренька.

— Да живи, — махнул он рукой в ответ на слова про общагу. — Мне и правда скучно. Поможешь ремонт сделать.

— Ремонт? — удивился я.

— Я не трогал бабушкину и родительские комнаты. Даже не заходил туда. Думаю, пора их расчистить.

— Лихо ты.

— Наверное… — ответил он, ушёл в себя, но быстро вынырнул и на меня прямым взглядом уставился. — Олег, я не отстану, — сжал он кулаки. — Не знаю, что ты скрываешь. Может, помнишь прошлую жизнь или ещё что, но скажи. Это ведь важно не только для тебя? — заговорил он с пылом. — Но и для других людей, так? Слова про последнего защитника рода людского не просто слова? — Петр от возбуждения со стула поднялся и над столом навис. — Лет триста назад вроде как большая война была, когда мир сильно изменился. Ты из тех времен?

— Стоп-стоп, — замахал я руками. — Про войну послушать интересно, но к ней я отношения не имею.

— Но ты вспомнил прошлую жизнь? — не собирался он сдаваться.

— Если отвечу, ты пожалеешь, — предупредил я.

— Если не ответишь, это будет разъедать меня всю жизнь. Поэтому, если это и правда важно для всех людей, то рассказывай, — сказал он убежденно. — Если же это какие-то твои личные амбиции, желание власти или что-то в таком духе… Что ж. Пока можешь пожить у меня, а как будешь готов, съезжай.

— Это важно для всех людей, — осторожно ответил я.

— Тогда рассказывай, — потребовал Петр.

— Ты реально хочешь присоединиться ко мне? Назад пути не будет, Петр. Это будет самая настоящая война на уничтожение.

— С кем?

— С тем, кто куда могущественнее Черепов. Тем, кто стоит за ними. Духи-паразиты — это часть этой войны. Как и та трагедия, которая случилась в городе недавно.

— Она тут при чем? Кто-то атаковал город? — опешил парень.

— Кто-то атаковал людей, — уточнил я, всё ещё думая, какую часть правды рассказать и стоит ли.

— Тогда я точно хочу знать. Моя бабка всю жизнь помогала людям и говорила, что служение — вот истинный путь любого человека. Мои родители тоже служили, но погибли на войне между аристократами. Не было в этом смысле. Если я умру, то хочу, чтобы смысл был. Есть в твоей войне смысл?

— Найдется, — ответил я, внимательно смотря ему в глаза.

— Тогда я с тобой.

— Запомни, ты сам этого захотел, — сказал я, тяжело роняя слова. — Если подведешь, проговоришься, возможно, это будет стоить жизни всем людям в этом мире.

Петр собрался и приготовился слушать. Я начал рассказ.

* * *

В конце рассказа Петр не выдержал и рассмеялся.

— То есть ты воюешь против некой могущественной сущности, которая выступает против всего человеческого рода? А Черепа — всего лишь один из её инструментов для продвижения своих интересов? — спросил он нервно.

Его лоб покрылся испариной, волосы промокли и слиплись. Лицо раскраснелось, да и сам он ерзал, не в силах усидеть спокойно.

Я посмотрел на него исподлобья, мол, ты сам упрашивал меня рассказать, так чего сейчас нервно хохочешь?

Совсем всего я Петру не рассказал. Хотя хотелось. Умом-то понимал, что не стоит, поэтому и не рассказал. Но внутри, какая-то часть меня хотела дать слабину и разделить тот груз, что лежал на моих плечах. Только вот и сильно урезанной версии Петру хватило, чтобы потерять контроль над собой.

А я ведь ему всего лишь сказал, что да, есть некая сущность, враждебная людям. Что есть все признаки её существования и осмысленной деятельности. Привел в качестве примеров и духов смерти, и гончих, что напали на кочевников, и метки-паразиты у Черепов, и атаку по людям особыми пожирающими техниками.

Я обозначил необходимый минимум истории — врага, степень угрозы и те признаки, которые подтверждают, что не вру. Но, как оказалось, эти признаки были значимыми только для меня. Петр же, отсмеявшись, ушёл в отрицание.

— Но это же невозможно! — воскликнул он. — Почему об этом никто не знает? Моя бабка и родители ничего не говорили! Да я даже подобного ничего не слышал! Про духов ничего не скажу, я в этом не разбираюсь, но гончие твои — это же обычные монстры!

Петр подался вперед, вцепился пальцами в стол так, что те побелели. Он говорил и воодушевленно, и с надеждой, и с надломом, и даже с каким-то вызовом, желанием уличить меня во лжи.

Я голову наклонил вбок, его оглядел и выдохнул медленно, разочарованно, поджав губы.

Собственно, ничего неожиданного не случилось. Приблизительно такой реакции я и ожидал. Чего уж. Подобное я даже в своем мире видел. Когда пылали города, когда орды мертвых шагали по нашим землям, находились те, кто не верил в это. Думали, что врут, что это обычная война, что вовсе нас не уничтожают.

Петра я не осуждал. Тут скорее себя надо винить. Всё же дал слабину, повёлся на его обычную рассудительность. Которая, как показала практика, вовсе не означала твердости духа.

— Обычные? — зацепился я за его слово. — А можно поподробнее?

Зацепился не только из-за любопытства, но и чтобы сменить тему, дать ему прийти в себя.

— Да, обычные, — сказал он, прекращая смеяться, — всем известно, что вне городов, особенно в диких углах и особых зонах, встречается всякое. Так всегда было, — уверенно заявил он.

— Всегда — это как давно?

— Ну… Давно, — не смог он точно ответить.

На это я лишь хмыкнул. Звучало как дешевый лозунг. Да и если монстры здесь давно, то это лишь доказывает мои слова.

— Может, ты выдаешь желаемое за действительное? — спросил меня мальчик Петя. — С какой-то особой техникой — то же самое. Мало ли, какие адепты есть в столице. У нас тут две сотни школ!

— Хорошо, ты прав, — улыбнулся я мягко. — Это всё шутка, чтобы ты отстал.

Из Пети словно стержень вынули. Наверное, вспомнил, что сам упрашивал меня рассказать. Вспомнил и те причины, по которым это делал. Допустил мысль, что шутка — вовсе не шутка и сейчас он ведет себя как минимум некрасиво, утверждая, что я то ли спятил, то ли лгу.

— Это ведь не весь рассказ, — заметил он.

— Тебе и этого хватило, — заметил я в ответ.

На что Петр окончательно сдулся. Ну да, совсем недавно бил себя кулаком в грудь, говорил, что готов стать частью чего-то большего, а в итоге скатился в банальную истерику.

— Прости, — сказал он. — Просто это звучит на самом деле дико. Я был готов поверить в то, что против нас играют другие князи или европейцы, но в то, что это какая-то сущность… В смысле не человек, так?

— Так. Нежить.

— Нежить?

— Мертвые. Монстры,как ты говоришь. Разумная нежить тоже есть. Некоторые не отличаются от людей. Петр, — посмотрел я ему в глаза, — я понимаю, что ты не готов. Я об этом предупреждал. Но от этого теперь никуда не деться. Не буду предлагать поверить мне на слово, но раз уж вызвался, то попрошу о помощи.

— Какой? — с опаской спросил он, отчего сразу же смутился.

— Простой. Мне нужна помощь того, кто образован и кое-что понимает в окружающем мире. Я вот ничего не знаю про войну триста лет назад, монстров, которые для тебя нормальные и особые зоны. А хотелось бы узнать, чтобы ещё лучше разобраться в происходящем. Помоги мне в этом.

— Выдать тебе книжки по истории? Так они там, — указал он на книжные полки, — бери, читай.

— У меня нет времени читать их все. По крайней мере, сейчас нет. Через три недели экзамен на младшего целителя. Поэтому и прошу о помощи тебя — ты станешь дополнительной парой рук, которая поможет сэкономить мне время. Что, поверь, крайне важно. К тому же ты и сам можешь поискать доказательства моих слов. Стоп, стоп, — остановил я его, — не надо меня сейчас заверять, что ты мне веришь и всякое такое. Хочешь помочь — займись делом. Если для тебя это слишком — просто забудь и живи дальше.

— Я помогу, — ответил он.

Но я видел по лицу, он никак не может поверить в сказанное. Да уж, да уж. Первый блин комом. Зато наглядно увидел, что если сейчас попытаюсь выйти на кого-то с силой и властью, то меня в лучшем случае поднимут на смех. В худшем — убьют.

Не думал, что это скажу, но, если сравнивать с Петром, Дарвин куда интереснее. Почему-то я уверен, что расскажи ему не урезанную, а полную версию событий, он молча кивнет и истерик закатывать не будет. Хотя бы в силу того, что на собственной шкуре ощутил то, о чем я говорил.

Внезапно раздался звонок. Петр вздрогнул.

— Ждешь кого? — спросил я.

— Нет, — качнул он головой.

— Тогда двери аккуратнее открывай, вдруг за мной пришли, — не удержался я от шутки.

Опять накатило это чувство, что глупостью занимаюсь. Трачу время на подростка, который напридумывал черт знает что и захотел почувствовать причастность к чему-то важному. Совершенно не представляя, что его ждет.

Он и правда к двери с опаской пошёл. Я — за ним. Шутки шутками, но жизнь у Петра показала, что заглядывают к нему крайне редко, поэтому кто знает. Вдруг по мою душу.

Петр открыл дверь. Уставился на темную фигуру в пальто, с маской на лице.

— Ты? — удивленно спросил Петр.

Точнее, это прозвучало как «Ты-ы-ы-ы⁈», а удивление сменилось злостью.

— Дело есть, — услышал я голос Дарвина, — вижу, дело уже здесь. Я зайду? Не хочу, чтобы нас услышал кто.

Как говорят, помяни черта, он и появится.

— Петя, впусти его, пожалуйста, — попросил я.

— Нечего ему делать в моем доме, — раздраженно сказал он.

— Прискорбно это слышать, — без тени сожаления ответил Дарвин.

— Он бы просто так не пришёл, — сказал я. — Впрочем… Я сейчас выйду, подожди.

— Ты с ним общаться собрался? — обернулся Петр и уставился на меня неверяще.

Дарвин воспользовался этим, шагнул вперед и заскочил в квартиру, отодвинув Петра.

— Нет у меня времени на долгие прелюдии, — сказал он, — я пришёл рассказать, кто твоего дружка убить пытался. Ну? — надавил он на Петра, который был вот-вот готов в драку полезть. — На лестничной площадке об этом рассказывать⁈ — прошипел Дарвин в лицо Петру.

Тот его за грудки схватил, видимо, выкинуть из дома собирался. Но часть пыла растерял, когда причину услышал.

— Дверь закрой, — раздраженно бросил Петя, отпустил Дарвина и в сторону отошёл, мимо меня протиснулся.

Коридор-то узкий. Дарвин закрыл дверь. Пальто поправил, маску снял.

— Я ему звонил, — сказал он мне. — Петр и Игорь дружно бросили трубку, перед этим меня обругав. Так что, — покосился он через моё плечо на Петра, — приношу свои извинения за содеянное и доставленные неудобства.

— Неудобства⁈ Неудобства! — Петр чуть ли на месте не подскочил. — Да я тебя сейчас!

— Спокойно, — придержал я его порыв и посмотрел на Дарвина. — Рассказывай.

— Что, даже чаю не предложите? — улыбнулся Дарвин.

— Ближе к делу, — сказал я. — И что ты тут делаешь? Слишком рискованно сюда приходить. Тем более, когда я здесь.

— За мной никто не следил, не переживай. В этот час Черепки обходят точки, проверяют территорию. Им не до одного калеки.

— Что-то ты не похож на калеку, — холодно заметил Петр.

— О, так ты не знаешь эту часть истории, — снова расплылся в издевательской улыбке Дарвин. — Но не буду глумиться. Ты свою часть сделки выполнил, — посмотрел он на меня. — Болью ещё отдаёт, но я могу нормально двигаться. Завтра отец отвезет меня в деревню, к бабке с дедом. Уже растрепал всем, что я дюже плох и он надеется, свежий воздух мне поможет. Там месяц проведу, буду тренироваться. Дальше — по плану. Осталось только перед тобой отчитаться.

— Давно бы мог уже открыть эту тайну.

— Кто же знал, что ты настолько патологически честный, что даже мне поможешь, — искривил он губы в улыбке.

— Олег, что это значит? — не выдержал Петр.

— Потом. Так что там с убийцей?

— Это Демьян, — по-простому ответил он.

Я сначала не понял. А потом дошло. Картина сложилась в голове. Та фигура, которая в меня врезалась — это был молодой мужчина. По габаритам как раз на Демьяна похож, если подумать. Также у парня долги.

— Испугался, что ты место ученика займешь и он пролетит с карьерой, — пояснил Демьян. — Я парням рассказал об этом чуде. Паук в курсе. Уверен, информация дошла и до капитана. Новому офицеру надо проявить себя, поэтому Демьяна возьмут в разработку. Скорее всего, заставят сделать то, что и так пытался, убить кого-то. Что с этим делать — сам решай. Завтра меня уже в столице не будет. Не знаю, свидимся или нет. Надеюсь, да. Ты интересный парень. Жаль, раньше не познакомились.

Он протянул руку, я посмотрел на него несколько секунд, но пожал. Посмотрим, куда это заведет.

— Прощай, Петя. Игорьку привет.

— Да пошёл ты, — огрызнулся Петр.

— Уже иду, — натянул он маску-намордник обратно на лицо.

— Погоди, — остановил я его, когда в голове мысль мелькнула. — Что за маска такая? Ты в ней прямо по городу шёл?

— Да обычная, — не понял вопроса Дарвин. — Их много кто использует. Особенно когда сходки большие или перед городовыми светиться не хочется. В промышленных кварталах так и вовсе постоянно таскают. Как защита от вони.

Я кивнул, Дарвин открыл дверь и вышел. Надеюсь, он ещё сыграет на стороне человечества.

Дверь закрылась, осталась звенящая, неприятная тишина. Которую я не сразу заметил. Думал о своем. Демьян, значит. От же черт!

— Олег… — с нечитаемой интонацией протянул Петр. — Не хочешь объясниться?

Я покосился на него, тогда-то тишину, которая повисла в доме, и то напряжение, которое скопилось вокруг парня, и заметил.

— Нет, — ответил ему. — Без обид, но у меня более серьезные дела нарисовались. Демьян — это младший целитель, которого приставили ко мне. Считай, наставник. Помогает с учебой и конспектами.

— Да я уже понял, что это плохой человек. Как и Лютый. Какого… — ему явно хотелось грязно выругаться, но Петр сдержался. — Почему ты ему помог?

— Почему нет? — пожал я плечами.

— Много причин почему! — возмутился Петр. — Он сделал тебя калекой… — парень запнулся, посмотрев на меня.

Как-то я сейчас не выглядел как калека.

— Нанес серьезные травмы, — поправился он. — Которые Аристарх Павлович смог исцелить. Но он напал на нас! Угрожал семье Игоря! Он офицер Черепов, в конце концов!

— И?

— В смысле и⁈ — взъярился парень.

Я подошёл к нему, посмотрел прямо в глаза и тихо проговорил:

— До тебя ведь так и не дошла вся серьезностью сказанного. Петр, это ты живешь жизнью обычного повара и главная твоя проблема — отбиться от шпаны. А я, без всяких сомнений, на войне. Если ты не в курсе, Дарвин больше не с Черепами. Они его изгнали. Переломали руки и ноги, прямо как мне должны были. В критическом состоянии он попал в лечебницу, где я его и встретил. Помог. Потому что мне была нужна вся известная ему информация о Черепах. И знаешь, там много интересного было. Такого, от чего твоя детская душонка в ужас впадет. Пытки, убийства, похищения, в том числе детей, темные ритуалы. Так и скажи мне, Петр. Как мне от этих людей отбиваться? А как их победить? Дарвин мне помог. Я помог ему. Вот и всё.

— Но… Мне надо это всё обдумать, — сдался он и отвёл взгляд.

— Думай. А мне надо заглянуть в лечебницу…

Глава 11

Хорошо, что Демьян не попался мне на глаза сразу. Не знаю, смог бы я сдержаться и не натворить глупостей.

То, что этот идиот малодушный, выступил лично против меня, как-то не особо тронуло. Но вот то, что он целитель, который решил убить человека… Да ради собственных амбиций — прямое оскорбление. Личный вызов, так сказать.

Я так сразу не скажу, кто хуже. Люди вроде Дарвина, которые продались Черепам, но при этом и не пытаются выглядеть хорошими, или вот такие, как Демьян.

Попадись он мне сразу — придушил бы паршивца. Рука бы не дрогнула. Да и внутренняя мораль ничего бы не сказала.

Но я вышел от Петра, преодолел часть пути до лечебницы и остановился. Свернул и заглянул в ближайший сквер, собирался присесть на лавку, но, оглядевшись, увидел, что неподалеку шаурму продают, и туда сходил. Не из-за голода, а просто еда — самый простой способ успокоиться.

В сквере я с час просидел. По многим причинам.

Одна из основных — если я ворвусь в лечебницу и придушу Демьяна, то ничем хорошим это для меня не закончится. Да и сам факт того, что я так разозлился, никуда не годился.

Путь воина подразумевал умение обращаться со своими эмоциями и чувствами. Неудивительно, ведь некоторая нежить, во-первых, питалась человеческими страстями, заодно забирая и жизненную силу, а во-вторых, могла на эти эмоции воздействовать. Была и другая причина, прозаичная, если в бою потерять контроль, то голову потеряешь и без встречи с нежитью.

А я сейчас именно потерял контроль. С Петром не переговорил, разборки побежал устраивать. На меня это не похоже. Ещё один сюрприз от чужого тела? Или всё же стоит винить себя? Как бы там ни было, я вовремя притормозил, съел шаурму, успокоился и по-новому на ситуацию взглянул.

Делать необдуманно точно нельзя. Если и избавляться от гаденыша, то не выдавая себя. Да и убить — это по-прежнему крайняя мера. Возможно, я смогу что-то получше придумать.

Сдать его Аристарху Павловичу? Вариант куда лучше, но нужны доказательства. Демьян на очень хорошем счету. Со всеми мил, другие целители и врачи его уважают, медсестры относятся с симпатией — я это всё заметил, пока в лечебнице находился. Да и Аристарх Павлович его не просто так в ученики взял. Конечно, если я его сдам, то просто так это не оставят, будет разбирательство… Которое ещё неизвестно, к чему приведет. Ведь, по сути, мне и сказать нечего.

Аристарх Павлович, тут такое дело… Меня недавно кто-то убить попытался, и я вдруг выяснил от бывшего офицера Черепов, который мне конечности ломал, что это Демьян. Как поступим, а?

— Почему сразу не рассказал, Олег? — спросит Аристарх Павлович.

— Да потому что не знал, — отвечу я, потупив взгляд.

— А разве можно этому Дарвину доверять? — задаст он второй вопрос.

— Да не особо, — отвечу я, шаркая ножкой.

И это я ещё молчу про нелюбовь старшего целителя к «проблемам». Он мне и так кровь попил, мурыжа с ученичеством, а если я ему ещё такой скандал подкину… Даже если он поверит, выгнать личного ученика, которого только что взял, — это конфуз.

Да и просто выгнать нельзя. Демьян на преступление пошёл. А значит, его надо городовым отдать или людям из тайной службы. Не знаю, кто такими случаями занимается.

Ох, что тогда начнется…

Слабо разбираясь в местных реалиях, я могу представить, как может повернуться ход этой истории.

— Убить пытался, говоришь? — спросит меня человек из тайной службы. — А как ты это понял, мальчик? Откуда это ты знаешь, как работают и выглядят проклятья?

И что мне на это отвечать?

Если ничего лучше не придумаю, то обращаюсь к Аристарху Павловичу, конечно. Но лучше придумать. Совсем не нравится мне этот вариант с официальным расследованием. Если же самому с Демьяном поговорить и сказать ему, либо уходишь, либо всем расскажу, то… Нет, нельзя. Демьян сразу к Черепам перейдет на «полную ставку». То есть начнет убивать для них людей по заказу. В этом случае его дар начнет быстро деградировать, сменит тональность.

Даже сама попытка отдачу вызывала. Теперь понятно, почему он на мою Кровь морщился.

Если это продолжится, его обучат как следует, и появится новый некромант, который будет жизненную силу забирать. Это, кстати, одна из причин, почему я действительно готов убить Демьяна. Дарвин, как офицер, просто мошка на фоне обученного черного-целителя.

Уверен, если Черепа его в оборот возьмут, то на этом расчёт и будет строиться. Дадут пару простых дел, чтобы увяз. Там дар деградирует. Парень сам из лечебницы сбежит, чтобы не раскрыли. Исцелять-то он не сможет. Его Масло потемнеет сильно. Там-то его в сети и загребут.

Получается, просто выгнать не вариант. Официальный ход делу давать — тоже подставиться можно.

Значит, нужно придумать что-то другое. И, кажется, у меня есть идея.

* * *

Вскоре я уже был в лечебнице. Нашёл на этаже Демьяна. Успел его как раз перед обедом перехватить.

— Олег? — заметил он меня. — Уже решил вопрос с жильем?

— Да, быстро разобрался. Как ещё насчёт одного урока? Не против? Есть вопросы, а времени мало.

Хорошо, что я успокоился. Демьян ничего не заподозрил.

— Конечно. Идем тогда в процедурный, там пока никого.

Ну да. Обед — это время, когда еду развозят, а не когда на процедуры гоняют.

Ничего не подозревая, Демьян зашёл первым. Как всегда, выглядел он образцово. Кожа гладкая, прическа аккуратная, халат — чистый и отглаженный до идеального состояния. Я за ним зашёл, дверь на замок закрыл.

— Что хотел сегодня обсудить? — обернулся он.

И получил удар в гортань. Схватившись за горло, не в силах продохнуть, Демьян выпучил глаза. Получив следом ногой в пах. Медленно осел на пол, хрипя. Я толкнул его и повалил. Создал лезвие из Масла и поднес к лицу. Покрасневший парень с ужасом уставился на него.

— Убить меня хотел? — спросил я тихо, но он прекрасно услышал и мелко задрожал. — Тише, тише. Ты, главное, сейчас не дергайся, а то без глаза останешься. Успокойся, дыши медленно.

То, что я делал, было противно, но необходимо. Самое смешное, вреда бы Демьяну я не причинил, особенно целительской техникой. Терять часть способностей из-за такого — я же не дурак, как этот парень.

— Успокоился? — спросил его, когда он затих. — Теперь отвечай четко и по делу. Зачем меня убить хотел?

— Я не понимаю… О чем речь.

— Ты уверен, что хочешь сейчас врать? — поднес я скальпель ближе.

Уверен, Аристарх Павлович бы понял, что я блефую. Но этот парень, который сам был готов на гнусности, наверняка судил людей по себе. К тому же чувства вины никто не отменял. Вина, которая требует наказания, и вот, судья и исполнитель уже нависли над ним.

— Думал, тебя возьмут в ученики, и я пролечу, — сдался он.

— Как глупо. — покачал я головой. — Взяли обоих.

— Да, я не ожидал… Испугался, кредиторы давили, нельзя было так рисковать, я должен был… сделать всё возможное.

— А дальше-то что? — спросил его. — Сейчас сдам тебя, и отправишься в тюрьму.

— Не надо, — заблеял Демьян и тут же быстро затараторил, давя на жалость: — Тогда долг падет на родителей, они не смогут его оплачивать и попадут в долговую яму. А у меня мама болеет. Да и отец старый. Ещё две сестры мелкие. Их в приют тогда отправят.

— Ты меня разжалобить хочешь? — изобразил я удивление.

Про себя подумав, что родители парня не виноваты, что он такой идиот. Тем более сестры не виноваты. Уж как живут в приютах, я знаю.

— А что мне ещё делать? — у парня началась истерика, он вспотел, испариной покрылся, глаза на меня выпучил. — Слушай, Олег… Давай договоримся. Что ты хочешь? Что угодно сделаю!

— Что угодно… — эхом отозвался я. — Хорошо.

Развеяв скальпель, отчего на лицо парня выпали маленькие кристаллы, я поднялся, повернулся к нему спиной и отошёл к двери. Всячески изображая, что расслабился и обдумываю непростую ситуацию.

Демьян, поднявшись, не придумал ничего лучше, как прыгнуть на меня, навалиться и в захват взять. Ещё и новым проклятием атаковал.

Идиот…

Проклятие я его разорвал. Выпустил чистую Кровь и назад направил, прямо в парня. Ему и в прошлый раз плохо стало, а уж сейчас… Демьяна скрутило, его захват на моей шее ослаб, и, наклонившись вперед, я резко подался назад, врезав ему затылком в нос.

Этого хватило, чтобы он обратно на пол упал.

— Вот мы и выяснили, случайность это была, или гнида ты конченая, — сказал ему. — Теперь ты мой с потрохами.

Замерев на полу, держась за окровавленное лицо, Демьян смотрел на меня испуганными глазами, которые быстро наполнялись слезами. То ли от боли из-за разбитого носа, то ли от ужаса и осознания того, как он попал.

* * *

Демьян был настолько любезен, что развеял мои наивные и слишком идеалистические представления о людях. Стоило на него надавить, так дерьмо полезно…

Врал, юлил, лебезил, давил на жалость, умолял не губить его родителей и сестер, ради которых он, любящий сын и брат, так старался.

Прямо не малолетний убийца и гнида, а невинная жертва.

А уж когда я про Черепов спрашивать начал, так уровень фонтанирующего дерьма резко усилился. Сначала попытался отбрехаться, что его в оборот не взяли, но стоило надавить, как все подробности выдал.

Честное слово, мне от общения с человеком никогда так противно не было. Не зря я раздражался на него. Чувствовал гнилую натуру, но не придал этому значения. А зря. Надо себе больше доверять.

— Заткнись, — попросил я его. — Ты себе сейчас только хуже делаешь. Неужели реально настолько тупой, что не понимаешь — хорошего выхода из этой ситуации у тебя нет и не было? Или ты думаешь, что по выходным убиваешь, а в рабочие дни исцеляешь? Это так не работает. Твой дар деградирует после первого же убийства. Может, и не пропадет сразу, но будь уверен, твоя карьера целителя доживает последние деньки.

— Да что ты в этом понимаешь⁈ — дернулся он.

Глаза навыкате, капилляры полопались, салфетку к носу прижимает.

Когда я ему разрешил встать, привести себя в порядок и усесться на стул, он увереннее себя почувствовал. На меня со скрытым вызовом смотреть начал. Вот и сейчас огрызается.

— Уж побольше твоего, — ответил ему. — Давай уже, найди в себе каплю достоинства и рассказывай, кого именно тебе поручили убить.

— Смысл мне тебе что-то рассказывать? — резонно спросил он. — Ты всё равно меня сдашь.

— Ты рассказывай, а там решим, что делать.

Демьян задвигал челюсть и набычился, уставившись на меня злым взглядом.

— Уж лучше промолчать. Так хотя бы в живых останусь, — ответил он мрачно.

— С чего ты взял? Ты ведь ещё никого не убил, поэтому я с тобой и говорю. Как только убьешь, отделаться от Черепов уже не сможешь. Дар деградирует, это я тебя не пугаю, а факты рассказываю. После этого тебя из лечебницы попрут. Как кредиты выплачивать будешь? Правильно, Черепа-то тебя в этот момент к себе и возьмут. На полную ставку. И станешь ты не целителем, а губителем. Думаешь, я в этом случае буду молчать? Да ты уже сегодня на допросе тайной службы окажешься. Кстати, хороший вопрос, как Черепа со свидетелями поступают. Ты ведь видел их капитана. Пусть и без лица, как я понял. Зато точно знаешь, что Паук замешан. Их всех загребут и тоже допросят. После того дела на студенческой площади, уверен, тобой очень заинтересуются. Но будут ли Черепа спокойно ждать, пока показания даешь?

— Чего ты хочешь? — процедил сквозь зубы Демьян.

— Я уже сказал. Мне нужны подробности.

— Я… не могу.

Он не выдержал, опустил голову и затрясся, роняя слезы.

— Я не хотел всего этого! Понимаешь⁈ Не хотел!

Я подошёл и оплеуху ему влепил.

— Говори, — потребовал от него. — Кого, как и когда ты должен устранить.

Парень не выдержал и сдался. Рассказал подробности, без утайки и виляния.

Я слушал, сопоставлял с тем, что рассказывал Дарвин, и формировал окончательный план.

* * *

Парня я отпустил спустя час. Сказал не суетиться, не делать резких движений и не чудить.

Это самая слабая часть плана. Демьян уже доказал, что склонен к необдуманным поступкам. На эмоциях он способен всякого натворить.

Но, блин, как же я хотел заполучить своего человека в тылу противника, чтобы выведать их секреты. Дарвин многое рассказал. Про структуру Черепов, их иерархию, какими делами они занимались. Самое важное — где их база молодняка находится. Где ему метку наносили, кто это делал и после какого обучения. Но мне этого было мало. Узнал я имена десятка офицеров, которые находятся в городе. Узнал, что капитана, единственного, про которого Дарвин был в курсе и лично видел — зовут Тень. Из-за того, что он постоянно носит маску из Масла на лице. У меня сразу подозрения возникли, что он может не только ради инкогнито на подобные ухищрения идти, но и скрывать мертвое лицо. То есть капитан Черепов вполне мог быть разумной нежитью. А значит, мне надо с ним разобраться. Для чего выяснить как можно больше всяких подробностей.

Дарвин ничего больше рассказать не сможет. А вот Демьян — вполне. Если закрепится у них. В частности — он, в теории, сможет вывести на этого капитана. Дарвин не был в курсе, где тот обитает. Места встреч всегда были в левых местах, которые часто менялись.

Правда, я сейчас столь опасную цель не потяну. Значит, нужно выиграть время. При этом нельзя допустить, чтобы Демьян кого-то убил или здоровье ему сгубил. Это и самого парня подкосит, и я лишних жертв допускать не хотел.

Вот и думал, как так Демьяну облажаться, чтобы ещё глубже к Черепкам внедриться. Кое-какие мысли мне ещё в парке пришли. Демьян же помог своим рассказом сформировать окончательный план. Единственный минус, у нас всего сутки на подготовку оставались. Для чего мне пришлось возвращаться к Петру и просить его отвести к Игорю.

Для реализации задумки требовалось потратиться.

* * *

Петр весь путь до Игорька молчал. Благо идти было всего ничего.

Кажется, Петр на меня обиделся. Не настолько, чтобы послать и просьбу проигнорировать, но достаточно, чтобы весь путь сопеть, бросать выразительные взгляды и вообще показывать своё недовольство.

На что я с чистой совестью забил. Хотя это не совсем так. Чтобы забить на что-то, оно должно взволновать. Мне же было не до чувств семнадцатилетнего оболтуса. Я отметил, что Петя серчает, напряжен и бряцает внутренними переживаниями, при этом готов помочь, после чего вернулся к проработке плана. Он по-прежнему был сыроват, требовалось заполнить некоторые проблемы.

— Что за магазин у них? — спросил я, чтобы что-то спросить и растормошить парня.

Но и прояснить этот вопрос лишнем не будет. А то мне одежда нужна определенная, вдруг у них нет. Тогда зря идем.

— Одежду продают, — ответил Петр, угрюмо шагая. — Подшивают и сами шьют. Считай, не магазин, а ателье.

— А спортивные костюмы — есть?

— Есть, — Петр покосился на меня подозрительно. — Но в основном — пальто и обычные костюмы. Рубашки там, брюки… — покрутил он рукой. — То, что он приносил.

— Отлично, — кивнул я.

То, что Игорь мне уже приносил одежду из «своего» магазина, было аргументом, чтобы туда зайти. Не из-за самого факта приноса, а потому что этот безответственный балбес в долг набрал. А так я у его родителей сегодня что-нибудь куплю, прибыль им принесу и часть «ущерба» выплачу. Пусть моей вины в этом и нет, но почему бы не сделать хорошо людям?

— Чего Игорьку там не работается? — спросил я, поддерживая разговор.

— Потому что придурок, — всё также угрюмо ответил Петр. — На глупости всякие тянет, ветер в голове гуляет.

— А ты, значит, парень серьезный? — поддел я парня.

— Мне теперь некому оплачивать расходы, — пожал плечами юный повар. — Живу, как могу. Так что ты купить хочешь? — всё же спросил он. — И на какие деньги?

— Одежду, — улыбнулся я. — А деньги… Есть. Не переживай.

Мне в качестве награды от благодарных спасенных выдали почти шестьсот рублей, отчего я немного в ступор впал. То не было денег, то целая гора привалила. Так ещё и от князя подарок.

Путь до магазина минут двадцать занял. Чуть дольше, чем до лечебницы идти. Я пока сегодня бегал да разговоры вёл, уже пятый час наступил. Надо бы поторопиться.

Вывеску издалека увидел. Как и витрину, с выставленными образцами. Располагался магазин на первом этаже жилого здания. Не он один такой. По пути много чего встретили. В общем, дошли, на крыльцо поднялись, Петр дверь открыл. Колокольчики звякнули.

— Парни! — донеслось из зала, стоило нам войти. — А вы тут какими судьбами?

— За одеждой, — ответил я.

— Ого! Тогда вам точно к нам! — обрадовался Игорек.

Кажется, он был готов броситься обниматься, но удержался. А там и новое лицо показалось.

— Петя, привет, — вышла откуда-то справа молодая девушка, смущенно улыбнувшись. — Как поживаешь? Давно не виделись.

— Привет, Настя, — помахал Петя вяло рукой.

Смущение девушки быстро сменилось активной стрельбой глазками. По мне она взглядом мазнула и к Петру сразу же вернулась. А тот, кажется, в истукана превратился.

— Это моя сестра, — пояснил Игорь, недовольно покосившись на девушку. — А это Олег, — кивнул он на меня. — Тот самый. Который целитель. Про него ещё в газетах писали.

— Святой? — вытаращилась она на меня. — А святые — это кто?

— Сам не знаю, — ответил девушке.

Её интерес ко мне сразу в десяток раз скакнул. Улыбкой наградила. Глазками «постреливать» начала.

Да уж. Это уже второй случай, когда упоминание того, что я целитель, резко повышает интерес со стороны женского пола.

Фальшивый и меркантильный интерес. Хорошо, что мне на это плевать.

— Ой, Игорь, а дай я твоего друга одену, — активизировалась она. — Ты всё равно бездарь и ничего не понимаешь, — начала она сдвигать брата в сторону.

Девушка, замечу, симпатичная. Альбиносом она не была, обычная. На вид лет шестнадцати. Волосы светлые, но не как у Игоря, скорее русые, пшеничного оттенка. И длинные. Почти до попы достают.

Как понимаю, это за ней те парни ухаживали, что нас в переулке зажали. Ветреная особа.

— Это чего это⁈ — возмутился Игорек, но его никто не спрашивал.

— Даша, помоги мне! У нас гость известный! — крикнула Настя куда-то в зал, и почти сразу же ещё одна молодая девушка показалась.

С чем помочь Насте требовалось, я так и не понял. То ли брата в чулан загнать, то ли меня одеть. Того, что именно мне одежда нужна, я не уточнял. Это она сама вывод сделала. Надеюсь, не по причине моего плохого внешнего вида.

Вторая девушка привлекла моё внимание куда сильнее. Красота у неё была специфическая, опасная. Была эта Даша на голову выше Насти. Да и меня тоже сантиметра на три обгоняла. При этом видно — что она очень хорошо физически развита. Рельеф мышц заметен. Вышла она в майке-безрукавке, с пучком волос на голове. Ещё татуировка в глаза бросалась — две дерущиеся птицы на плече. Но главное — у неё костяшки были сбиты.

— Что за гость? — уставился она на меня с подозрением.

— Целитель! Святой! — сдала меня Настя.

— А меня чего звать? — недовольно спросила эта особа.

— Олег, не обращай на эту пигалицу внимания, — вмешался Игорь. — Родители отъехали, вот она и балует.

— Кто бы говорил! — возмутилась Настя. — Сам-то тот ещё плут!

— Поговори мне!

— Сам поговори! Дурак!

Она его ещё и ногой под колено пнула, на что я брови удивленно вскинул.

— Надо было идти тогда, когда их мать здесь, — шепнул Петя. — А теперь… Балаган.

— Зовите, когда одежду выберете, — закатила глаза Даша и ушла.

— А что нужно господину целителю? — стрельнула Настя глазками, отстав от брата.

— Эй, а ну не флиртуй с ним! — разозлился Игорь.

— Одежда нужна всякая, — сказал я. — Брюки, рубашки, майки, носки…

— Сейчас всё будет в лучшем виде, — Игорь поднял Настю за плечи и передвинул в сторону, на что та взвизгнула.

И пошла в атаку, не собираясь сдаваться.

Одежду мне подобрали. С горем пополам. Настя пыталась задать мне миллион вопросов, в том числе личных. А правда я такой крутой целитель? А есть ли у меня девушка?

Петр это шоу игнорировал, усевшись в кресле для гостей. Там и просидел всё время. Когда основное подобрали, устроили примерку. Дашу снова вызвали. Она обмерила меня и сказала, что завтра будет готово, подошьет как надо. Всего я одежды на девятьсот рублей набрал. Это мне Игорь ещё скидку сделал, почти на двести рублей. Зато не придётся беспокоиться о том, что сменки нету.

Одежду я пришёл покупать не просто так. На то несколько причин было. Исполнить пожелание князя, в целом приодеться и вопрос закрыть. Но это так. Вторичные цели. Главное — я хотел создать образ. Тот, что будет привлекать внимание. Молодой, успешный, хромающий целитель. Совсем безобидный. А вот второй образ… Его я буду использовать для проворачивая всяких дел.

Поэтому мне и нужен был спортивный костюм. Теперь маску надо достать. Очень уж мне понравилась идея лицо скрыть. Для меня сохранение инкогнито — первое дело. Конечно, эти намордники только половину лица закрывают, но кофта с капюшоном, кепка обычная, с длинным козырьком — и, если вести себя осторожно, какая-никакая маскировка выйдет.

Я уже уходить собирался, как Настя брата обошла, за локоть меня взяла, грудью ещё к плечу как-то умудрилась прижаться и спросила тихонечко.

— А ты правда моего брата на ноги поставил? Я видела, как он плох был. В таком возрасте и талант такой, да?

— Старался, — ответил я, растерявшись.

То Света на мне свои женские чары отрабатывает, то эта пигалица. Что им, целители медом намазаны, что ли?

Настя тянуть не стала и обозначила интерес, до того как брат на неё накричал.

— Посмотришь Дашу? — попросила она. — А то она жуть как больницы не любит, а загрязнение у неё точно есть. Не откажешь девушке в помощи?

— Не откажу, — вздохнул я.

Как всем этим девкам вокруг объяснить, что не надо сиськами прижиматься, чтобы попросить об исцелении? Я и так помочь готов.

— Тогда пошли скорее! — потащила она меня в подсобку, где Даша занималась перешивкой одежды.

Игорь мой взгляд поймал, и я ему кивнул, мол, не проблема.

— Что? — подняла взгляд Дарья, когда мы внутрь ввалились.

— Он тебя исцелит, — заявила Настя.

— Чего? — напряглась девушка.

— Могу исцелить. Очистить. Что беспокоит? — спросил я.

— Ничего меня не беспокоит, — сжала губы девушка.

Да и кулаки сжала, волком посмотрела.

— Тебе Олег так поможет, без денег. Да, Олег? — Настя у меня на спине повисла и прямо в ухо это спросила.

Никакого такта у девушки. Надо скорее ростом своим заняться, чтобы девки не вешались вот так вот.

— Да помогу, меня не надо упрашивать, — сказал я устало.

Настя — копия Игоря. Только с сиськами. Убойная смесь.

— А мне не надо помогать. Всё нормально, — сухо ответила девушка.

Я посмотрел на неё скептически. Отметил желтизну белков, покраснения на коже, темноватые вены вокруг кистей. Загрязнение легкой тяжести. Возможно, какие-то тяжелые отложения, которые накапливались годами.

— Настаивать не буду, — сказал ей. — Дело добровольное.

— Даша, ну что ты начинаешь! — насела на подругу Настя. — Просто у неё денег нет, а больницы не любит!

— Кто-то по зубам давно не получал, — завелась Даша.

— Так… — протянул я, начиная и сам злиться. — А ну замолчали, обе, — рявкнул на девок. — Настя, принеси воды. А ты — села. Сдохнуть молодой хочешь?

Даша на мою наглость глаза округлила. Настя пискнула и убежала. Из зала донесся голос Игорька.

— Олег, беги, ты теперь труп! — смеялся он.

У Даши и правда глаза недобро сверкнули. Поднялась. Кожа от Масла заблестела. Признак того, что контроль — ни к черту.

— Ну и? — спросил я её.

Выставил ладонь и создал шар чистой Крови. Тот засверкал, освещая помещение. Даша настороженно замерла.

— Почему он такой яркий? — спросила она.

— По кочану. Садись. Осмотрю тебя. Я, если что, ученик Аристарха Павловича, если ты в курсе, кто это такой.

— В курсе, — буркнула она и села, продолжая глядеть на меня с подозрением.

Использование чужого имени для упрощения дела прошло успешно, усмехнулся я про себя.

Бесят меня такие «пациенты». Больницы она не любит. К целителям идти не хочет. В итоге все приходят. Просто тогда, когда уже поздно. Органы отказывают, и исправить почти ничего нельзя.

Работала Даша в небольшой комнатке, без окон. Свет здесь был тоже, не сказать, что приятный. Сидела она на табуретке, за столом, который был завален тканями и рабочими инструментами. Ножницы, иголки, швейная машинка в стороне. Также на стене напротив висело зеркало. Поэтому, подойдя к девушке со спины, я увидел в отражении, что у неё на лице.

— Расслабься, — сказал ей. — Опусти Масло набранное. Сейчас будет немного неприятно, но быстро пройдет.

Когда я шар Крови внутрь неё направил, по телу распределяя, она поморщилась, но быстро успокоилась. Сделала вид, что ничего такого не произошло.

Ну да, чувства показать — это ведь смерти подобно.

Диагностика много времени не заняла. Прибежала Настя с водой. Сказал ей принести что-нибудь, чтобы грязь скинуть. Сам же спросил у Даши.

— Тебя настолько полно лечить? Есть легкое заражение. Уберу его. Но также есть отложения, из-за этого страдают внутренние органы, да и в целом здоровье. Это убрать сложнее, займет полчаса где-то, после чего до конца дня слабость испытывать будешь. Есть возможность выходной взять сегодня?

— Нет. Работы много, — ответила она.

— Тогда могу предложить сегодня зайти к Петру. Узнаешь у Игоря, где он живет. Я там остановился, смогу с тобой поработать.

— Что должна буду за это? — спросила она, помрачнев.

— Так, надо бы тебе слух заодно проверить. Кажется, уже сказал, что ничего. И приставать тоже не буду, — фыркнул я, заметив, как изменился её взгляд.

На это Даша нос вздернула высокомерно.

Да уж, да уж.

— Буду. Вечером, — процедила она. — Петр не против?

— Ты же не будешь ему дом громить? — пошутил я. — Думаю, он ещё и накормит вкусно. Любит он это дело, людей угощать.

Дарья хмыкнула чему-то.

— Очищение начинаю. Расслабься.

— Хуже не сделай, целитель, — съязвила она.

Улыбнувшись, я принялся за работу.

* * *

Уже когда из ателье вышли, Петр сказал мне.

— Ты хоть знаешь, кто эта Даша?

— Швея?

— Ага, швея. Днем. А в остальное время — глава валькирий.

— Это кто ещё? — глянул я с ленцой на парня.

— Это девки, которые любят драться. Напрочь отбитые, — с охотой пояснил Петр.

— Хм… А ты же не сильно расстроишься, если скажу, что она вечером к тебе заглянет? Лечение надо закончить…

Брови Пети полетели вверх. Высшая степень удивления, которую у него видел.

— Да ты просто псих, — сказал он с какими-то нотками уважения. — Но я тебя предупредил. Валькирии — напрочь отбитые и махаться любят.

— У вас весь город отбитый, — ответил я. — В криминале замечены?

— Нет… — неуверенно ответил парень. — Просто дикие.

— Ну и всё, — закрыл я вопрос.

Дело с Демьяном послезавтра намечается, необходимое я купил, поэтому мог потратить вечер на одну девушку.

Только вот Дарья заявилась вовсе не одна.

Глава 12

В дверь не постучали, а затарабанили. Нервно, требовательно.

Я в общем зале находился, конспекты штудировал да книжки читал. Петр у себя зависал. Выскочил из комнаты и уставился на меня. На часах девять — сорок девять было.

— Что ты на меня так смотришь? — глянул я на Петра в ответ. — Сам жить позвал. Жаловался, что скучно, вот и получай повышенное внимание. Идем, глянем, кто это такой наглый.

Время позднее, магазин Игоря работал до восьми вечера, поэтому я уже не надеялся, что Дарья придёт. Точнее, я это просто из головы выкинул. Из-за посторонней девушки переживать не было ни желания, не времени. Других проблем хватало.

Но, надо же, это была она.

В компании ещё двух девиц. Петр дверь открыл, и они гурьбой ввалились внутрь.

В центре их дружного строя была… Ну, девушка статей выдающихся. Самая высокая. Справа — находилась Дарья. Слева — просто какая-то девка. Отличало эту компанию то, что их совсем недавно кто-то хорошенько отметелил. С наливающимися синяками, с кровавыми подтеками, в разодранной одежде, с маслянистым блеском на коже, они выглядели так, будто с войны сбежали.

— Целитель! — прохрипела Дарья. — Поможешь?

Они как ввалились, так и замерли у порога. Дружно покачиваясь. Самая крупная прямо здесь глаза закатывать начала, в обморок падая. Всем весом на подруг навались, отчего те пуще прежнего зашатались.

Петр же истуканом замер, не зная, как реагировать.

— Давай их внутрь, — сказал ему. — Укладывай прямо на пол. Тащи полотенца, какие не жалко. Воду нагрей. Куда грязь скидывать, тоже тащи. Давай-давай, Петя, видишь же, дамам плохо.

У Дарьи с подбородка кровь капала, прямо на пол. Губы в хлам разбиты. Так что да, плохо им, ещё как.

— А вы, девушки, — пропустил я мимо себя Петра, который посмотрел на меня очень выразительным взглядом, — делайте, что скажу. Четко и без возражений. Желательно тихо. Нельзя нам соседей беспокоить. Ну, чего встали? Вперед, укладывайте вашу великаншу. Коек здесь нет, поэтому прямо на пол. Уж извините, что без комфорта.

— Ты помоги, — сказала мне Дарья, — а мы без комфорта протянем. За помощь — сочтемся.

— Укладывайтесь давайте, сочетательницы малолетние.

— Ты к кому нас привела? — спросил та, что слева.

— К кому надо, — огрызнулась Дарья. — Сказала же, целитель.

— Больно молод твой целитель.

Слушая их перебранку, я молча дождался, пока все сделают. Уложил я их по одной простой причине — боялся, что вырубятся и завалятся где придётся. Растаскивай их грязные тела потом.

Начать я решил с Дарьи. Не потому что она выглядела хуже, как раз наоборот, выключаться она точно не собиралась, а потому что главная. Если привести её в форму, то сможет и других успокоить, если потребуется. Великанша у меня вызывала конкретные опасения. Как бы это постыдно ни звучало, но, если буянить начнет, мне её целительской техникой укладывать придется. Так что зачем себе усложнять жизнь, если можно потратить пять минут и избежать лишних сложностей.

Направив через руки Кровь, я потратил минуту, изучая то, что открылось. Заражение средней тяжести — слишком много Масла через себя пропустила. Многочисленные ушибы, сломанные ребра, разбитые губы и прочие последствия драки.

— Кто вас так? — спросил я, начав первичную очистку.

— Это важно? — резковато ответила Дарья. — Лучше Фее помоги.

— Это она — Фея? — кивнул я на великаншу.

— Она-она. Ей больше всего досталось.

— До неё тоже доберусь. Не переживай, никто из вас сегодня не помрет. Петр, оботри Дарье лицо. Аккуратно, а то она им, кажется, поезд пыталась остановить.

— Шутник, — процедила Дарья.

Сейчас она испытала довольно неприятные ощущения, пока я грязь вытягивал. В обычном, спокойном состоянии организм это куда проще переносит. Но если активно использовать Масло, то это как… Пытаться дать нагрузку на мышцы после тяжелой тренировки. Они не выдержат новых издевательств. Болью отзовутся. Вот и её сейчас тянет, крутит, выгнуться заставляет и тяжело дышать. Она ещё и губу прикусила, которая разбита. Отчего застонала от боли.

— Терпи. Ты же сильная, — сказал ей.

Когда успокоилась, Петр ей лицо аккуратно обтер. Емкость ко мне пододвинул, я туда шар грязи скинул.

Ещё пять Капель из Источника зачерпнул и в сердце девушке направил. Пусть по телу разойдется, успокоит её. Даше от этого сразу легче стало. Расслабилась, выдохнула как-то удивленно.

— Ты и правда кое-что умеешь, — тихо сказала она.

— А то, — ответил я. — Теперь остальные. Ты там как, подозрительная, держишься? — спросил третью девушку.

Она, когда Дарьей занялся, лежать отказалась и присела. На меня мутным взглядом уставилась.

— Значит, тобой и займемся, — сказал ей.

А девушка возьми и завались вперед. Лбом в пол уперлась. Хорошо ещё, что медленно опустилась, не сильно ударилась. Я даже вмешиваться не стал. Пусть.

— Я ведь говорил, лечь надо, — покачал осуждающе головой.

Ещё минута на диагностику. Пять минут на вытягивание грязи. Пять капель на сердце. Как же проще, когда Источник в пятьдесят единиц. В несколько раз работа упростилась.

Блондинка от моих действий в себя пришла, задергалась, но я её придавил и на месте удержал, пока не успокоилась. А там и вовсе расслабилась. Ничего не сказав.

— Петя, дай дамам воды напиться, — попросил я.

А теперь самое сложное.

— Дарья, если она брыкаться начнет, — предупредил я, указав на великаншу, — ты держи. Как хочешь, так и держи.

— Хорошо, — коротко ответила та, привстала и к нам придвинулась.

Да уж, да уж. Эти девки точно отбитые. Потому что в Фее-великанше я увидел самую высокую степень загрязнения, которую довелось встречать в этом мире. Реально, как будто с войны пришла.

— Мозгов у вас, девчата, совсем нет, да? — спросил я Дарью. — Зачем же себя до такого доводить? Баба-то она крепкая, но ещё час-два — и отправили бы в морг.

— Так вышло, — Дарья была мастерица лаконичных ответов.

— Давай я тебя за Петра замуж выдам. Он тоже молчать любит. А, Петя? Возьмешь Дашку в жены? Только в узде её держи, драться запрети. А то сгубит себя девка.

— Ты язык-то придержи, — оскалилась Дарья.

— Не, Петя, отменяется. Жену умную надо искать. А эта и себя угробить хочет, и подруг своих.

Взгляд Дарьи сменился с угрожающего на ненавидящий.

Но тут я черноту из Феи вытягивать начал, прям вонючую, густые кляксы. Девушка от этого застонала, дугой выгнулась. Дарья на неё навалилась, удерживая.

— Вытащишь? — забеспокоился Петр. — Или скорую вызывать?

— Вытащу.

Он кивнул, а я продолжил.

Полчаса на великаншу убил. Уйму сил потратил и сам Масляной коркой покрылся. Большая часть усилий ушла на то, чтобы изолировать внутренние органы. При такой степени заражения грязь внутри становится подобна живой сущности. Сопротивляется, цепляется и стремится побольше забрать у дурака, что себя до такого довёл.

Но справился. Как иначе-то.

— С первой частью закончили, — выдохнул я, откидываясь и плюхаясь на задницу.

Рядом также сидела вымотавшаяся Дарья вместе с третьей девушкой. Они вдвоем Фею держали. Не зря я опасался, что та буянить начнет. В себя не пришла, а нет же, вырывалась.

— Петя, завари девушкам чаю, да сахару побольше. Ложки по три. А лучше — меда. Варенье тоже можешь достать, если не жалко.

Петр зыркнул на меня сердито и на кухню ушёл.

— Что с ней? — спросила Дарья, кивнув на Фею, которая ровно задышала, но в себя не пришла.

— Вымоталась, — ответил я, — мы с вами не закончили, если что. Но на сегодня всё. Поэтому сейчас марш в ванну. Смойте с себя всю грязь. Я потом тоже схожу и ещё с вами поработаю. Разберемся с ушибами, а то завтра и встать не сможете. Тело-то ломит у обоих, да? — посмотрел я на них строго, и они синхронно кивнули. — Ну, чего сидим?

— Так, а Фея? — спросила Дарья. — Её тоже помыть надо. А то воняет, — сморщила носик блондинка.

— Сами тащите. А мне полежать надо. Вымотался, знаете ли.

Мне и правда надо было полежать. Это легкую форму отравления убрать — раз плюнуть. Среднюю — напрячься надо. А тяжелую — выложиться и прыгнуть выше головы.

Не уверен, что девушки смогли оценить уровень работы. С таким случаем разве что Аристарх Павлович справился бы. Кто-то уровня Демьяна — и мечтать не стоит.

Я видел подобные заражения на войне, когда люди под боевые техники попадали, но чтобы так, в мирной жизни, на улице с кем-то подраться… Это надо талант иметь. Дурной талант.

Точно Петя сказал, отбитые они на всю голову.

* * *

Спустя час три девушки сидели за столом, пили сладкий чай и подъедали запасы Петра. Я сидел и с ленцой наблюдал за ними. Петр же сидел как рак. Он и еду выставил, чтобы спрятать смущение.

Но обо всём по порядку.

Дарья с великаншей обошлась цинично — пара пощёчин, и девушка очнулась. В приказном тоне ей объяснили, где она и что нужно делать. После чего обе девушки ушли в ванну. Блондинка же осталась, выпросила тряпку и прибрала все следы, которые они оставили. После чего тоже ушла в ванну. Минут через пятнадцать Дарья высунулась и запросила полотенца на всех. А ещё через десять минут — простыню, потому что полотенца маловаты.

Когда же они вышли, Петя, судя по его лицу, испытал настоящий шок. Потому что Дарья и блондинка вышли, завернутые в полотенца. Которые и правда короткие. Грудь и самый верх ног прикрыли, а ножки — уже нет. Признаюсь, я и сам среагировал. Точнее, тело Олега испытало конкретный интерес. Меня же волновало сугубо их здоровье, поэтому и девушек я осматривал в медицинских целях, отмечая, как они изменились и остались ли какие-то признаки серьезного заражения.

Фея вышла без полотенца, завернутая в простыню. Тут-то я и особенно Петр оценили, что грудь у неё внушительная, бедра широкие и, если забыть, что она выше нас двоих, фигура у девушки… Или женщины? Аппетитная.

— Что там с чаем? — спросила Дарья, посмотрев на нас несколько враждебно.

— Уже давно готов, — ответил я. — Располагайтесь, а я тоже схожу, сполоснусь.

— Там наше белье, — покраснела Дарья.

— И что? Я должен его испугаться?

— Ты должен его не трогать, — заявила блондинка.

— А вы, смотрю, вежливостью и благодарностью не отличаетесь, да? — глянул я на неё.

На что девушка смутилась. Я же сходил, быстро сполоснулся, переоделся и вернулся. Застав картину маслом. Красный Петр, который смотрел куда угодно, но не на девушек. Сами девушки, которые уплетали всё, что им выставили, а стол был заставлен весь. Ну и да, они расслабились, что сдвинуло ситуацию в сторону появления у Петра эротических фантазий. У Феи стоящие соски на большой груди были видны. Не скроешь эти дары природы. У Дарьи — чуть полотенце съехало и грудь до половины обнажило. У блондинки ничего не съехало, скорее задралось. Она с ногами на стул забралась, ещё и с краю стола сидела, поэтому Петр мог всякое увидеть.

— Мне бы тоже чайку, — попросил я, бросив взгляд на часы.

Заявились они почти в десять, минут сорок ушло на экстренное лечение, и ещё час они в ванне пропадали. На дворе почти полночь.

— Держи, — Петр моё появление воспринял с энтузиазмом и резво сбегал за чаем.

— Благодарю, — взял я дымящуюся кружку. — Что, девочки, рассказывать будете? Денег с вас не возьму, но удовлетворите любопытство. Кто вас так?

— Ты моё любопытство тоже удовлетвори, — впервые я услышал голос Феи, который оказался неожиданно обычный, женским. — Кто такой будешь? А то Дашка молчит.

— Так мы с ней меньше суток знакомы, — ответил, пожалуй, всё же девушке, а не женщине.

— Какой-то ты молодой. Для целителя.

— Готов брать по рублю каждый раз, как это слышу. Глядишь, богатым стану. Лучше скажи, как себя чувствуешь? Тебе сильнее всего досталось.

— Тем, кто против нас вышел, тоже не поздоровилось, — угрюмо заявила она, показав кулак.

Внушительный кулак. У Петра такой же. Только он боров, с костяшками набитыми. И парень, не самый маленький.

— Не сомневаюсь, — с серьезным видом кивнул я. — Что же это за неудачники против вас вышли?

— Это наше дело, — ответила блондинка.

— Черепки это были. И никакое это не дело, — резко ответила Дарья.

Три девушки синхронно помрачнели. Я же заинтересовался услышанным. Враги моего врага — потенциальные друзья.

— Чего вы с ними не поделили? — спросил Петр.

Тоже на след встал, краснеть перестал.

— Да один мудак, как офицером стал, самоутвердиться за наш счёт попытался, — ответила Дарья.

— Я этому Пауку в следующий раз ноги-то поотрываю, — пообещала Фея.

Как интересно…

— Что ж, спасибо за откровенность, — поблагодарил я. — Время позднее, поэтому давайте, кто первая? Подлатаю вас до приемлемого вида. А завтра заглянете, долечу. У каждой ещё много работы осталось.

— Так нормально же себя чувствуем, — удивилась Фея.

— Нормально чувствовать себя сейчас и дожить до старости — не всегда одно и тоже, — ответил я. — Или кто-то со мной поспорить хочет?

— Ты откуда такой щедрый вылез? — спросила блондинка.

— Во-первых, как тебя зовут? А то даже не представились.

— Ева, — не смутилась та.

— Во-вторых… Петя, — посмотрел я на парня, — вот ты местный, объясни мне, глупому, что за народ у вас в столице такой подозрительный? Девушки в беду попали. Помощи попросили. Им помощь оказали и предлагают закончить начатое, довести дело до конца. А они что в ответ? Смотрят угрюмо, подозревают в чем-то, чуть ли не в обмане обличить пытаются. При том, что сами пришли.

— Так это валькирии, — ответил Петр. — Они это…

— Что это? — заинтересовалась Фея и улыбнулась «по-доброму».

— Отбитые, я помню, — сказал я, ничуть не стесняясь. — Но я не думал, что настолько.

Три недовольные мордочки синхронно уставились на меня.

— Ладно… — вздохнул я. — Время позднее, у меня завтра дел много. Кто первый? Не, можете и на свои силы уповать, но завтра рожи опухшие будут. Не лица, а рожи. Говорю как есть.

— Я первая буду, — вызвалась Дарья.

Чтобы пример подать. Ну да пусть. Так проще.

— Двигай стул ко мне и садись рядом.

Она встала, отвернулась, полотенце поправила… Это перед стеклянным-то сервантом, где отражение мелькнуло… Да уж, да уж. Конспирация высшего уровня. И ко мне пересела, стул передвинув.

Занялся ею, прошёлся по ушибам, ребрами занялся, отдельное внимание губам и лицу уделил. Не дело это, если они и правда завтра заплывшими ходить будут.

Девушку в конце разморило, в сон клонить стало, зевнула отчаянно. Неудивительно — организм отдал много сил и перешёл из состояния повышенного стресса в состояние полного расслабления. Чему очень чистая Кровь, которой я щедро поделился, способствовала. Болевые ощущения тоже из тела ушли, что сказалось на общем настрое.

— Следующая.

Вся остальная компания сидела молча. Не думал, что скажу это, но Игорька не хватало. Вот бы кто девушек разговорил.

— Давай я, — вызвалась Фея.

Уселась она на стул напротив меня с каким-то вызовом. Ещё и грудь выпятила. Смутить меня думает? Наивная.

Целители ведь многое видят. Что Дарья, что Фея — девственницы. А нет же, сиськи выкатила, доминировать пытается. Надо сказать, что на фоне неё я совсем вошью выглядел. Что бесит. Когда же уже сотня Капель наберется. Надо срочно телом заниматься.

— Хорошо-то как, — сказала великанша. — Что это ты такое интересное сделал?

— Отремонтировал.

Девушка гулко засмеялась. Звонкий у неё смех, хороший.

Управился с ней, взялся за Еву. А вот она девственницей не была, но смотрела — жуть как подозрительно. Я на это только вздохнул.

На всех минут тридцать времени ушло. Петр расслабился, взгляд осоловелым стал. Для кого-то, кажется, слишком много впечатлений на сегодня. Да и девушки носами отчаянно клевали.

— Вы далеко живете-то? — спросил их.

— Так это… — вскинулась Ева, оживая. — Одежда мокрая. Не могу я в таком виде домой прийти. Мать голову открутит.

— А если домой вовсе не придешь, то нормально? — удивился я.

— Я сказала, что у подруги заночую. Кто же знал, что так выйдет.

— Кхм… — прокашлялся я и посмотрел на остальных девушек. — Петя, выручай барышень. Оставишь у себя?

— Ну… — задумался он. — Если на полу одеял накидать, то поместятся.

— Пусть на диване ложатся. Кто-то из них. Я сам на полу лягу.

— На диване трое не поместятся, — заметил Петр.

— Ты одобрение дай, а как разместить — придумаем.

— Да без проблем. Раз уж надо, — сказал он, то ли недовольный этим фактом, то ли пребывая в шоке от того, что у него такое количество полуобнаженных тел в доме сконцентрировалось.

Откровенно говоря, эти драчуньи не писаные красавицы. Да ещё и побитые. Но природа — есть природа. Даже я чувствую, как тело реагирует. Чего уж с Петра взять?

— Как-то неловко это, вас теснить, — замешкалась Дарья.

— Петя, выдашь им футболки? Есть те, что покрупнее? Мои совсем мелкие будут.

— Зачем? — не понял парень.

— Если ты хочешь с утра пораньше на их тела полюбоваться, то не выдавай, — расплылся я в улыбке.

Краской залило всех. И Петра, который аж рванул, стул опрокинув, футболки искать. И девушек, которые разом на меня уставились.

— Что вы так смотрите? — рассмеялся я. — Не будете же в полотенцах спать. Одежда какая-никакая нужна.

Возражений не последовало. Вскоре девушки переоделись в футболки Петра. Сразу став выглядеть куда более домашне и мило. Правда, Фею футболка обтянула. Девушка в неё едва влезла. Ну да это мелочи, на которые я уже не обращал внимания, вполглаза наблюдая за суетой.

Единственное, пришлось вступить в неравную битву, пытаясь уступить кому-то из них диван. На что они заявили, что лягут втроем на полу. Петр тоже предложил уступить свою кровать, но был проигнорирован.

В общем, с грехом пополам разобрались. Девушки рядком легли. Обороняться, видимо, собрались. Я же на диван вернулся. Сил не осталось, вымотался за день, ещё с ними спорить. Зубы сходил почистил, Источник наполнил и вернулся. Легли уже, свет выключен, и тут Ева выдала.

— А что так вкусно пахнет?

— Ага, я тоже чувствую, — сказала Фея.

— И я, — призналась Даша.

— Без понятия, — подал я голос.

— Так от тебя же пахнет, — заметила Ева.

— Э… — выдал я.

На этом разговор и закончился. Минут через десять, когда уже почти заснул, дошло. Это из-за Крови. Для больного она лучшее лекарство. А я Источник заполнил и в тело выпустил. Капельки просачиваются и порождают вот такой забавный эффект.

Да уж. Запахло, откуда не ждали.

Глава 13

Утром случился конфуз, удививший всех. Особенно меня.

И да, если кто-то думает, что проснуться с девушкой в обнимку — приятно, но скажу так — далеко не всегда.

Проснулся я с Евой. Как она оказалась на диване — ума не приложу. Я сей момент благополучно проспал. То же мне, солдат. Всю бдительность растерял, как и чуткость сна. Оправдывает только то, что легли поздно и я вымотался перед этим. Закалять и закалять это тело.

Проснувшись, почувствовал непонятную тяжесть, пошевелился и понял, что левая часть тела затекла и придавлена. Видимо, мои движения разбудили и Еву. Глаза мы открыли одновременно.

Как она успела вскочить, взвизгнуть и влепить мне пощёчину — я не уследил. Как меня схватили, сдернули с дивана, из-за чего я больно ударился затылком о пол, и придавили — тоже не заметил. Ещё после звонкой пощёчину не отошёл.

— Ты что сделал, подлец⁈ — прорычала взбешенная Фея.

— Что происходит⁈ — прибежал на шум и Петр, которого я не увидел. — А ну отпусти его!

— Замерли все! — рявкнула Дарья.

— Ой! — пискнула Ева. — Отпусти его!

— Так он же тебя! — крикнул Фея.

— Это я его!

— Ты его⁈ — опешили все.

Я же собрал, наконец, достаточно Крови и пустил в Фею. Та расслабилась и осела. Выбирался из неё под оглушенную тишину.

— Так! Девки спятившие! — сказал я зло. — Вы что за балаган устроили⁈

— Ой! — снова пискнула Ева.

И убежала. Просто взяла и убежала. Куда-то в ванную.

— Когда вы успели⁈ — неверяще спросила Дарья.

— Успели что⁈ — раздраженно глянул на неё. — Я, вообще-то, спал! И никого к себе в постель не звал! Какого хрена вы драться сразу полезли⁈

— А с Феей что? — спросила Дарья.

Та, валяясь на полу, захрапела.

Дикий-дикий город и дикие-дикие девки, покачал я головой.

— Петя, завтрак будет? У меня стресс, — глянул я на застывшего парня.

Тот отмер и ушёл на кухню.

— Чего? — глянул на Дарью. — Буди это воинственное тело. Резкие вы, конечно, прям жуть берет.

— Извини, — буркнула девушка.

* * *

Уже за завтраком прояснили, что Ева тоже не помнит, как ко мне забралась. Призналась, что лунатизмом страдает и, бывает, сама ходит. Ещё призналась, что её мой запах не отпускал. Спать не давал.

Видимо, то на то и вышло. Встала, не просыпаясь, залезла ко мне. Я тоже не проснулся. А дальше получилось, как получилось.

Фея, как очнулась и в ситуации разобралась, извинялась долго. Воинственность свою не демонстрировала. Петя же сидел, в рот воды набрав. Взгляд его непередаваемым был. Даже не знаю, что его больше из колеи выбило. Вчерашний разговор или ночные-утренние события.

Быстро позавтракав, девушки ушли. Я с них перед этим три обещания стребовал. Первое — что никому не расскажут о случившемся. Если же болтать начнут и ко мне толпа «клиентов» повалит, то я им такой счёт выступлю, что год расплачиваться будут. Второе — что ближайшую неделю драться и активно Масло вдыхать не будут. Третье — что каждая ко мне заглянет и мы доведем работу до конца.

Как ушли, по Петру было видно, что он многое и сказать хочет, и спросить.

Я же быстро выкинул ситуацию из головы. Отметил, что Источник ещё на Каплю подрос, порадовался и на дела переключился.

Сегодня ещё боевая операция с Демьяном намечалась. Надо было отшлифовать план и убедиться, что главный исполнитель не подведет.

* * *

Перед походом в лечебницу заглянул в ресторан, к Борису Дмитриевичу. Встретили меня с радостью. Девушки облепили, вопросами засыпали. Так бы и застрял, но тут хозяин ресторана появился и разогнал всех. В кабинет к нему ушли. Я извинился, что так вышло. Он лишь отмахнулся и пожелал удачи на поприще целительства. Добавив, что, учитывая, скольким людям я помог, это оправдывает все вложения в меня.

На душе как-то легче после этих слов стало. То, что я Бориса Дмитриевича так с работой продинамил, терзало меня.

Разобравшись с этим делом, отправился в лечебницу. Формально у меня на время ученичества был свободный график. Главное, норму по очищениям выполнять. Большего от меня сейчас не ждали, давая время подготовиться к аккредитации. Но, по факту, для подготовки требовался наставник — Демьян. Который не перестал быть моим наставником. Да уж. Вот это казус. Черный целитель наставляет служителя. Ну да мир дикий, вот и ситуации необычные. Также меня в любой момент мог позвать Аристарх Павлович. Поэтому, в теории, я мог всего на час забегать, а на практике — лучше с утра до вечера сидеть. И это я ещё про практические занятия не упомянул.

Но сегодня — исключение. Сотрудники лечебницы работали пять дней в неделю. Можно и больше, тогда это считалось сверхурочной работой и оплачивалось отдельно. Чем Демьян пользовался, проводя шесть дней в неделю в лечебнице, а седьмой тратил на повышение квалификации.

Только вот этот день мы с ним совсем на другое потратим.

Как пришёл, обратился к дежурному целителю, то есть к Илье Михайловичу, он определил мне фронт работ, наградив специфическим взглядом. Будто не понимал, что со мной делать. С чем я ему не собирался помогать, понимая, что проблема в распределении «клиентов» и деньгах.

В общем, фронт работ получил, разобрался с ним, а дальше… Пошёл звонить в ресторан. По пути сюда по сотому кругу прокручивал ситуацию и обнаружил, где недоглядел. Сегодня Демьян должен замазаться как следует, чтобы уже не слезть с крючка Черепов. Следовательно, за ним будут следить и, думаю, это будет команда Паука. То есть обычная шпана. Один, максимум три человека, чтобы сильно не палиться и не привлекать внимания. Задачу им поставят отследить сам факт попытки убийства.

Но! Но что-то я очень сомневаюсь, что обычные подростки способны полноценно справиться с этим делом. Целитель — это не шпана. Это заметная фигура, которую очень по-разному можно использовать. Получать информацию из лечебницы. Вне очереди подсовывать своих пациентов (пока дар не отказал). Да мало ли что придумать можно. К тому же, если капитан Черепов не идиот, он должен исходить из того, что Демьян и испугаться мог, заложить их. Поэтому отправит кого-то более подготовленного и умелого, чтобы проконтролировал исполнение задания.

И этого кого-то было бы хорошо взять на заметку. Потому что зуб даю — вся эта символика с черепами создана для привлечения внимания. То, что на виду. А то, что в тени — прячется куда лучше и никакую символику не выпячивает.

На эту мысль меня натолкнуло, собственно, желание построить два образа. Один для вида, второй для тайных дел. Если я до такого простого трюка додумался, то чем Черепки хуже? И да, я не совсем прав. Наличие дополнительного проверяющего не только от ума капитана зависит, но и от того, насколько Черепа себя вольготно в столице чувствуют. Если им бояться нечего и у них всё под контролем, то, скорее всего, никого не будет.

Но проверить надо.

Вот я и задумался, как это сделать. Мне самому другая роль отведена. Парней подключать хорошей идеей не кажется. Во-первых, мы с ними связаны. Во-вторых, Черепки и команда Паука их знают. Да и чего уж, тому же Игорьку, балагуру, я не настолько доверяю. Как пить дать напортачит. Петру доверия больше, но… Пункт один и два — его точно заметят. И сделают выводы.

Потому что тут не надо быть гением, чтобы сложить нехитрую схему. Взявшийся не пойми откуда талантливый целитель, который с Лютым столкнулся, в газетах отметился. Который работает вместе с Демьяном. Действительно, как это так вышло, что Петр отпросился с работы и случайно на месте преступления оказался? Чудеса. В которые никто не поверит.

Его, конечно, тоже можно попытаться замаскировать, но… Проще кого-то со стороны привлечь. Если не получится, тогда выбора не останется, конечно. Но не попробовав — не узнаю.

Эх, случись эта ситуация через пару месяцев, уверен, было бы куда проще. А так опять приходится работать с тем, что есть.

Чтобы решить возникшую проблему, я позвонил в ресторан. Позвал Петра, узнал у него номер магазина родителей Игоря. Позвонил туда, позвал парня, а через него — Дарью.

— Слушаю. Кто это?

Игорь не сказал? Ладно, неважно.

— Парень, который вкусно пахнет, — ответил я. — Дело есть.

— Слушаю, — прохладно ответила Дарья.

— У тебя в кружке по интересам есть незаметная, наблюдательная и неболтливая девушка?

— Зачем? — последовал вопрос.

— Нужно сесть на веранде, в кафе, посидеть два-три часа, вкусно покушать, заметить всё странное, а особенно всех подозрительных личностей, после чего спокойно уйти.

— Опасно?

— Для девушки — нет. Если она будет просто сидеть и отдыхать.

— В счёт нашего долга?

— Никакого долга. Если найдется кто, отработаю помощь.

— Когда надо?

— Сегодня. К пятнадцати она должна быть на месте. В шестнадцать начнется основное действо.

— Что за действо?

— На месте поймет. Уж точно не пропустит. Реагирует на него пусть как хочет, но в этот момент как раз нужно будет выявить наблюдателя. Ещё там будут ваши вчерашние друзья.

На этот раз Дарья ответила не сразу.

— Но отследить нужно не их, — не спросила, а утвердительно сказала она.

— Да, не их. Но они там будут крутиться неподалеку. Не должны узнать девушку.

Ещё три секунды молчания.

— В пятнадцать, быть внимательной, незаметной.

— Да, пусть берет, что хочет, я возмещу. Кафе «Роза». Знаешь такое?

— Знаю. Сделаю. Вечером заглянем.

— Договорились.

Дарья положила трубку, а я выдохнул. Не знаю, что выйдет из этой задумки. Может, и ничего.

* * *

Придуманный план был одновременно и прост, и шит белыми нитками. Слишком в нем много опасных моментов, которые неизвестно, как сложатся. Есть немалая вероятность, что Демьяна сегодня убьют, а вместе с ним и мною займутся.

Альтернатива — либо позволить парню убить, либо самому его как-то устранить. Оба варианта меня не устраивали, поэтому придётся пройти по краю.

Убить ему приказали какого-то парня. Который учился на студенческой, после учебы шёл провожать свою девушку, задерживался у неё какое-то время и возвращался обратно. По одной и той же дороге, как раз мимо кафе «Роза». Демьян должен будет подловить его на пешеходном переходе. Незаметно внедрить в парня своё проклятие и уйти.

Внедрять он будет настоящее проклятие. В этой части он особо колоться не хотел и всячески отрицал. Пришлось напомнить ему, что он проклятие в меня кидал и я его хорошо и разглядеть успел, и запомнить.

На самом деле жутко примитивная штука, но рабочая. Против обычного человека хватит за глаза. Убить или нет, но здоровье попортить — с гарантией.

Самый неприятный для меня момент. Потому что я дал добро на то, чтобы дегенерат-целитель атаковал другого человека проклятием. Что противоречило всем моим принципам. Но плана лучше я не придумал, поэтому пришлось заткнуть внутренний голос. Это другой мир. Другие правила. Ставки очень высоки, и я не уверен, что на своем пути не получится измазаться.

Добро я дал для того, чтобы самого Демьяна не прикончили и он мог с «чистой» совестью сказать, что действительно пытался. Не стоило недооценивать способность серьезных адептов считывать реакции людей, и если Черепа поймут, что Демьян — схалтурил, то ему несдобровать. А вместе с ним и мне. Почему-то я уверен, стоит на него надавить, как он мигом сдаст меня, свою шкуру спасая.

Поэтому мой план строился на том, что Демьян действительно исполняет заказ, а я вмешиваюсь и не даю злу случиться. Черепа должны увидеть в нем не особо способного целителя, который готов замазаться, но мастерства не хватает делать работу, как надо. Я надеялся, что это выиграет нам время. А там… Уже сам возьмусь за Черепов.

Когда настал час, я вышел из лечебницы. Пешком добрался до дома Петра, ключи он мне оставил. Переоделся в спортивное. Многие парни так ходили, поэтому я легко смешаюсь с толпой. Отправился к метро, проехал три станции, добрался до нужного места. Вышел наверх, посмотрел на часы, которые также у Петра одолжил. Пришёл на десять минут раньше, что хорошо. Насытил колено Маслом, чтобы не хромать. Напялил маску, которую купил в случайном магазинчике по пути, натянул капюшон повыше.

Теперь надо надеяться, чтобы совпало по времени, чтобы парень не задержался у девушки дольше обычного, чтобы пошёл нужной улицей, и чтобы случилось много чего ещё.

Мне бы меч, Источник в пару сотен Капель да полгода тренировок — и пошёл бы выносить Черепков. Но чего нет, того нет.

Смешавшись с толпой, я отправился в нужную сторону. Шёл по соседней улице. Приметил и Черепков. Как и думал, из бывшей команды Дарвина. На меня они не посмотрели. Стояли по углам домов, трое человек, и смотрели в сторону точки встречи Демьяна и цели. Паука среди них не заметил, но, возможно, он находился в одном из зданий или просто лучше скрывался. Замеченные парни, кстати, пришли сюда в обычной одежде и никак не выделялись. Разве что рожами своими побитыми. Не соврала Фея, когда сказала, что им тоже досталось.

Возможно, с этим связано то, что Черепков так мало. Не в кондиции остальные. Если так, то Паук — идиот. Перед важным делом так подставиться. Это мне на руку. Его ограниченные интеллектуальные способности и агрессивность.

Когда увидел Демьяна, облегченно выдохнул. Он шёл за целью. Парня тоже узнал. Недоцелитель показывал фотографию. Посмотрел на веранду кафе «Розы», увидел там полную посадку, несколько компаний, пару отдельно сидящих девушек и других гостей. Дарья сделала, что обещала, или нет? Узнаю вечером.

Демьян настиг парня, когда горел красный на переходе. Они оба остановились, а стоило загореться зеленому, черное дело было сделано. Демьян ушёл вперед, пряча лицо за воротником и вжимая голову в плечи, а парень, пройдя несколько шагов, завалился.

Я в этот момент шёл к нему навстречу. Людей на улице много было. Это не самый центр, но оживленный район. Кто-то прошёл мимо, кто-то начал останавливаться. Завязалась суета. В которой я подошёл к упавшему, наклонился, якобы проверяя, и направил ему в тело через ладонь поток чистой Крови, выжигая заразу, а заодно в сон погружая. При этом перевернул его — он упал лицом вперед и разбил себе нос, что добавило шуму, положил на бок и согнул ноги. Так точно не задохнется.

— Скорую вызывайте! — крикнул кто-то. — Тут парню плохо!

Да, скорая — это правильно.

До её прихода он точно не очнется, а обычные врачи из скорой, где нет целителя, в жизни не поймут, что с ним случилось.

— А ну отойди от него, ворюга! — внезапно какая-то бабка огрела меня сумкой по голове.

— С ума сошла, старая⁈ — опешил я от такой наглости. — Вот сама и помогай!

Бабка, ты идеально вовремя. Лучшего повода свалить и не придумать. Просочившись через собравшуюся толпу под шум гудков, я свалил с места. Теперь надо скорее вернуться в лечебницу и надеяться, что парня привезут к нам.

* * *

Его действительно доставили к нам. Что чуть не привело к трагедии.

Я, как с места событий ушёл, поймал такси, а то пока до метро дойдешь, кучу времени потеряешь. Доехал до Петра, переоделся быстро и вернулся обратно в лечебницу.

После чего заглянул в «сортировочную». Зашёл на всякий случай. Парня к этому моменту уже и отпустить могли. С его-то здоровьем ничего не должно случиться. Так, поспит немного да проснется.

Уже потом я выяснил, что парня доставили на пятнадцать минут раньше меня. Скорая помощь его в чувство не привела. Но и признаков того, что погибает, он не выказывал. Поэтому панику поднимать никто не стал. Осмотрели, дали знать штатного целителю, чтобы тот осмотрел. Но тут парню резко поплохело.

Целитель, который к нему сунулся и попытался проверить, что случилось, словил проклятие и рядом упал, тоже затрясся. В связи с чем шум поднялся. Напомню, в этой лечебнице всего двадцать один целитель. Со мной — двадцать два. Полным составом они никогда в лечебнице не находятся, работают по сменам. Ещё и другими пациентами занимаются. Поэтому в моменте рядом не оказалось никого, кто мог бы помочь.

Собственно, тут я и зашёл.

На тот момент ещё не зная, что происходит, и ожидая увидеть здорового парня. Ну, или не увидеть, если его увезли в другое место. Но уж точно я не ожидал застать шум, гам, крики, а также пару тел, обладатель одного из которых целитель. Народ от них как от прокаженных отшатнулся. Поэтому пробился я легко.

Повезло всем. И парню, которого именно сюда доставили. И целителю, что я успел вовремя. И мне, что я не допустил жертв и не опоздал.

Проклятие чернотой расползалось по ним обоим. Я упал на колени рядом, ладони на целителя наложил и чистую Кровь внутрь толкнул. Которая сразу же вступила в конфронтацию с чужой, злой силой. Энергию смерти здесь только слепой не узнал бы.

Если бы я на войне сотни раз с подобным не сталкивался, там бы и лег. А так… Разрубить эту гадость внутри тела, отделить потоки. Усилить подачу Крови, захватить чужую силу, закупорить и начать выжигать, плавно выводя из тела. Весь мой резерв мигом ушёл. Пришлось Вдох делать и прямо внутри себя Масло перерабатывать. Чернотой покрылся, даже дымок от меня валить начал.

Десять секунд, и я уничтожил «разумность» проклятия. Действовало оно по конкретному алгоритму, и стоило уничтожить основу, превратилось просто в грязное Масло. Опасное, но уже не такое смертельное. Теперь парень. Он уже весь почернел, едва хрипел. Ещё немного, и умрет.

Что там вокруг творится — не видел. Выпал из реальности на несколько долгих минут. В какой-то момент внутрь меня, со спины, чистое Масло потоком вошло. Аристарх Павлович явился, не иначе. Сразу легче на порядок стало. Собравшись, ударил по проклятию, выжигая его. Нашёл и место, откуда оно пришло. В парне торчала иголка, отвердевшее Масло с вложенным проклятием. Уничтожил и её. А дальше пошла обычная очистка. Заражение средней тяжести, высокая вероятность повреждения внутренних органов. Как парня и по этому направлению обезопасил, глаза открыл и увидел, что целителем уже занимаются, а значит, можно не разрываться.

— Аристарх Павлович… — покосился я на мужчину, — доведете работу? А то перенапрягся немного.

— Конечно, Олег, конечно, — заверил меня мужчина. — Опять ты выше головы прыгаешь. Учить тебя ещё и учить.

Ага, он правильно намек понял.

Нецелитель никогда не поймет, что я тут сделал. А вот Аристарх Павлович — оценить сможет. И увидит, что девяносто процентов работы сделало, пациенту ничего не угрожает. Как и то, что оставшееся я вполне мог довести до финала.

Но надо же легенду поддерживать. Талантливый, но ещё слабый. Опять отметился, но перенапрягся.

Встав, я ещё и пошатнулся. Совсем не наигранно. Посмотрел на свои руки. Тыльная сторона покрыта дымящейся чернотой — ничего опасного, просто Масло растворяется, возвращается на свои планы. А внутренняя сторона ладоней, наоборот, кристально чистая.

Огляделся вокруг. Разогнали всех. Ну да, карантинная зона, считай. Правильно сделали.

Добрался до ближайшего туалета и там умылся, как мог. Одежду теперь стирать придётся. Тщательно стирать. Но это меньшая из проблем.

Потому что парня кто-то попытался убить боевым проклятием. Подстраховались, твари.

* * *

Спустя какое-то время, отмывшись и придя в себя, я сидел в кабинете Аристарха Павловича и пил сладкий чай. С печеньем. В смысле, закусывал печеньем, в чае его не было.

— Опять отметился, Олег, — сказал мужчина с неопределенной интонацией, в которой читались нотки осуждения.

— Сам в шоке, как у меня так выходит.

Да легко, в принципе. Одно тянет за собой другое. Но это вслух я говорить не буду.

— Ты хоть понял, с чем столкнулся?

— С очередным боевым проклятием, — спокойно ответил я.

— А вот с этого момента поподробнее, — стал серьезным целитель.

Я рассказал без утайки, что видел, с чем дрался. Совсем без утайки.

Игла незаметная, почти прозрачная, с ноготь размером. Умелый адепт легко такую создаст и прицельно метнет на пару десятков метров. А то и дальше, если тренировался. Вложить в такую структуру проклятие — задача куда более сложная, но тоже возможная. Сделать проклятие таким, чтобы оно перекидывалось на целителей — о, эту гадость нежить особо любит. Их стиль.

Про стиль и нежить я не упомянул, а про остальное — да, рассказал.

Аристарх Павлович выслушал молча.

— Как ты так ловко справляешься с боевыми проклятиями, к тому же столь опасными, мы с тобой ещё обсудим, — пообещал он. — А сейчас слушай меня внимательно. Этот парень — сын служащего тайной службы. Так что дело нешуточное, как бы всем не досталось. Поэтому, когда спрашивать будут, говори, что пришёл помочь с сортировкой, что я тебя направил. Когда беда случилась, так взялся поддержать пострадавших, до подхода старших целителей. Про проклятие ничего не знаешь. Подумал, что это особо токсичный Вдох случился.

— Хорошо, Аристарх Павлович. Только я совсем недавно пришёл. Как бы вопросы не возникли, когда вы мне поручение дали.

— Так заранее и дал, — прищурился целитель, но спрашивать, где я гулял, не стал. — В назначенный час прийти и делом заняться, опыта набираться.

— Понял, принял, — заверил я.

— Что-то непонятное в городе происходит, — вздохнул мужчина и в окно посмотрел. — Раньше так часто подобных неприятностей не происходило. Иди, Олег. Займись подготовкой. Пора бы уже сдать аккредитацию, тогда твоим обучением всерьез займемся.

Нормально посидеть за учебниками сегодня не получилось. Стоило мне уйти, как через десять минут в лечебницу явился отец парня. Тот самый мужчина, который меня допрашивал. Дело сразу стало пахнуть в сто раз хуже. Теперь искать будут особо тщательно, и как бы не встрять со своей самодеятельностью.

Трясли всех. Меня — особо сильно, так как рядом оказался. На этот раз мужчина таким вежливым не был и задался целью вытащить из меня чистосердечное признание. С чем обломался. Я гнул свою линию и на провокации не поддавался. Закончилось это часа через три. Я смог выдохнуть, но вместо учёбы занялся анализом.

Определенно, мне было над чем подумать. Черепа какую-то опасную игру ведут. Понятно, что это был выпад в сторону тайной службы. Они противники? Надеюсь, что так. Значит, не всесильны и у них есть противовесы.

* * *

Демьян не удивился, когда его в тот же вечер забрали из дома и привезли на встречу с капитаном Черепов. То же самое место. Тот же формат.

— Как прошло? — спросил мужчина, чьего лица по-прежнему не было видно.

— Я сделал, что вы просили, — нервно ответил Демьян.

Он понятия не имел, чем всё закончилось, и успел себя накрутить. Исполнив заказ, парень вернулся домой. Как-никак, на сегодня специально выходной брал. Отвлечься на учебу не помогало. Неопределенность сводила с ума.

— Да, сделал. Но не то, что просили. Парень остался жив, — укоризненно заметил капитан Черепов.

Демьян ощутил нависшую угрозу.

— Я пытался! — выдал Демьян, — Он должен был умереть!

Демьян искренне пытался себя в этом убедить весь день. Олег его не посвятил в свой план и отправил делать то, что сказали. Но так-то понятно, что этот странный паренек что-то задумал. О чем Демьян старался не думать.

По правде говоря, юноша настолько запутался в своих мыслях, заставляя себя думать, что убил, при этом тайно надеясь, что не получилось — что искренне удивился, когда ничего не вышло.

— Но не умер, — спокойно ответил капитан. — Не хочешь объясниться?

— Я… не понимаю, — заблеял Демьян. — У меня и в первый раз ничего не вышло. Наверное… — он снова сглотнул, со страхом посмотрев на мужчину. — Проклятие недостаточно сильное, чтобы убить. Но я видел, он упал!

Мужчина прошёлся из стороны в сторону.

— Демьян, Демьян… — сказал он. — Ты знаешь, что бывает с теми, кто плохо выполняет свою работу?

Демьян мелко задрожал. Его пробил дикий ужас. Но как оно бывает, достигнув определенной точки, парню внезапно стало плевать. Успокоившись и уняв дрожь, он выдал.

— Да и хрен с ним, — Демьян в сердцах махнул рукой. — Достало. Вы бы знали, как меня это всё достало. Угрожать будете? Пытать? Бить? Сразу скажу, боли я до ужаса боюсь. Сердце себе остановлю. Лучше так, чем в кабалу к вам попасть. Нашли себе убийцу. Как будто это так просто. Сделать из того, что должно исцелять, то, что убьет. Думаете, раз, пальцами щелкнул — и всё? Да куда там! Я голову себе всю сломал, проклятье составляя! Оно уже два раза не сработало! Дерьмо, а не проклятье!

Мужчина перестал ходить. Остановился и выставил руку. С которой сорвалась грязная капля, долетела до парня, преодолев разделяющее их расстояние, и захватила шею. Демьяна кинуло на спину, на этот раз прибив к полу. Он захрипел, цепляясь за ошейник.

— Не истери, — попросил мужчина. — Не люблю истерик.

Демьян в страхе, не найдя в себе решимости остановить сердце, отправил себя в обморок. Капитан Черепов недоуменно уставился на обмякшее тело. Под маской не было видно лица, но мужчина в этот момент испытывал именно недоумение.

Исполнителя они нашли не такого хорошего, как казалось. Учитывая серьезность дела, такого проще было убить, чтобы замести следы. Но целители — товар штучный, ими не разбрасываются. Тень решил дать парню ещё один шанс.

Пнув его посильнее, мужчина добился того, что парень очнулся.

— Успокоился? — спросил он.

— Да… — тихо ответил Демьян, думая о том, начнут его пытать или нет.

— Тогда вставай, — капитан развеял ошейник. — Отряхнись, приведи себя в порядок. Если снова устроишь истерику — убью.

— Я спокоен, — Демьян попытался взять себя в руки, не чувствуя спокойствия.

— Ты знаешь, как работают Черепа? Если берут деньги и не справляются с работой, то выплачивают неустойку. В десять раз больше, чем взяли.

— Я ничего у вас не брал, — возмутился Демьян. — Черепа берут деньги вперед, а мне никто и ничего не давал! К тому же я сделал, что просили! Отправил парня в больницу! Пусть он выжил, но всё же отравлен!

— Не брал деньги? — с непонятной интонацией спросил мужчина.

— Н-нет, — запнулся Демьян.

Капитан Черепов замолчал. Стоял он так с полминуты. После чего прошёл мимо Демьяна, вышел в общий коридор. Дверь закрылась, и что там происходит, юноша не слышал.

Мужчина вернулся через минуту.

— Кажется, произошло недоразумение, — сказал он с нулевой интонацией. — Денег ты действительно не получал, а работу выполнил. На выходе получишь оплату.

Демьян сглотнул. Убивать его не будут? Ещё и денег дадут?

Это было настолько неожиданно, что у парня закружилась голова.

— С этим разобрались, теперь перейдем к делу. Мы тебя обучим, — сказал мужчина утвердительно, тоном, который не подразумевал возражений. — Откроем кое-какие секреты, чтобы ты не делал оплошностей. Ты же потом отработаешь. Такое предложение тебя устроит, или предпочтешь умереть?

— Я согласен, — поспешно выпалил Демьян.

Стараясь не думать о том, что Олег требовал раскрутить Черепов на обучение.

— Вот и славно, вот и славно, — ответил мужчина. — А чтобы ты не проболтался о наших делах, мой друг за тобой присмотрит…

Вокруг мужчины сгустились тени, откуда вылезла мелкая, мерзкая тварь, которая быстро засучила лапками и запрыгнула на Демьяна. Тот взвизгнул, упал на задницу, попытался отбиться, но тварь заползла в рукав и добралась до плеча, укусив.

— Это метка. Теперь я тебя везде достать смогу, — пояснил мужчина. — Веди себя хорошо и не подведи нас. Вскоре мы с тобой свяжемся.

— Когда? — рискнул уточнить Демьян.

— Когда придет время. Можешь идти.

Больше вопросов парень не рискнул задавать. В этот раз его обратно никто не отвозил. Паук и его парни находились на месте, но были заняты делом — оттирали кровь с пола. Источником загрязнений они послужили сами. Демьян не знал, что их Капитан сделал с облажавшимися подчиненными, но досталось каждому.

В связи с чем парни наградили Демьяна особо выразительными взглядами. Проигнорировав их, юноша поспешно ушёл и убрался от этого места подальше.

Глава 14

Оставшийся вечер провёл в тягостном ожидании. Мне и так нервы вытрепали на допросе, так ещё своих дум хватало.

Прогноз сбылся — Черепа послали для контроля кого-то куда более подготовленного, чем обычная шпана. Я был уверен, ни Дарвин, ни Паук, никто их уровня не смог бы создать подобное проклятие.

Нет, за этим чувствовалась конкретная школа и серьезная подготовка. Ничего такого у мелких бандитов я не замечал. Дарвин пользовался тем, что делал Масло твердым. Паук — наоборот, густым, подобно паутине. Примитивные трансформации, даже не техники.

Когда узнал личность того парня, стало понятно, зачем такой серьезный подход и задействование продвинутого адепта.

Но только эти Черепа совсем неадекватны. Убить сына представителя тайной службы — это как-то слишком. Много внимания вызовет. Или, наоборот, это было послание, чтобы кое-кто не копал слишком сильно? Ещё и Демьяна на это дело подрядили. Считай, постороннего, ненадежного человека. Глупо же. У парня высокие шансы спалиться, а значит, и подставить под удар всю организацию. Либо я чего-то не понимаю, либо Черепа ведут себя очень нагло и беспечно.

Либо они убьют Демьяна, и я его больше не увижу.

Не буду отрицать, что это не самый плохой вариант. Лишь бы не сдал. Но, если от него решат избавиться, шанс, что он всё расскажет, дабы вымолить прощение, очень высок.

Поэтому я и был на нервах, не зная, как всё прошло. Звонить парню и спрашивать — глупо в высшей степени. Да и номера его не знаю.Что надо бы исправить, а то мало ли. Жду завтра. Если не вернется, что ж… Значит, всё пошло по самому плохому сценарию.

* * *

Отпустили меня в восемь вечера. Петр до десяти работал, как обычно. Поэтому домой шёл в одиночестве. Ждал, что нападет кто, но нет, спокойно добрался.

Подумывал, что поесть приготовить, но тут девушки пришли. Не ночью завалились, а почти сразу после меня. Дарья и незнакомая девушка. Я их впустил, поглядывая на новенькую в этом доме.

Выглядела она как кто угодно, но не как драчунья. В больших очках, с пучком на голове, в необъятном свитере и таком же пальто. Совсем невзрачная.

— Это Зельда, — представила девушку Дарья. — А это Олег.

— Да я поняла, что Олег, — ответила та, поглядывая на меня с интересом. — Щуплый какой-то.

— Зельда — это настоящее имя или прозвище? — спросил я.

— Зина она, — сдала девушку Даша. — Но не называй её так.

— А то в глаз получишь, — пообещала Зельда.

Само очарование прям.

— Раздевайтесь, проходите, раз пришли, — сказал им. — Петра пока нет, как и ужина. Вы голодные?

— Могу приготовить, — вызвалась Даша.

— Давай, — обрадовался я. — А то, боюсь, спалю что-нибудь.

Девушки скинули верхнюю одежду, разулись и в квартиру прошли. В ванну заглянули, руки помыть. Даша на кухню ушла, а Зельда ко мне в зал вышла.

— Не против, если я разденусь? — спросил она. — Жарко у вас здесь.

Не дожидаясь ответа, она потянула свитер и скинула его. Тут мои брови поползли вверх. Под свитером белая майка находилась. Но не в ней дело. Руки девушки были покрыты татуировками. Приглядевшись, увидел шрамы — которые как раз татуировки маскировали. Насколько далеко они простираются, на глаз так не скажешь, но почему-то я был уверен, что не только рукам досталось.

Лифчика на ней не было, и через майку просвечивали соски… с пирсингом. От этого я удивился ещё больше. Нет, я видел людей в этом мире, которые носили пирсинг, но зачем прокалывать себя, да ещё в таких местах — не представлял.

— Всё рассмотрел? — усмехнулась девушку. — Могу покрутиться и потянуться.

Она выставила руки вверх и закружилась, демонстрируя всю себя. Очки она также сняла. Пучок распустила, представ совсем другим человеком.

— Неожиданно, — признался я. — Как понимаю, ты и есть та, кого Дарья попросила мою просьбу выполнить?

— Если ты про кафе и наблюдение за убийством паренька, то да, — улыбнулась она. — Хочешь послушать, что я заметила?

— Конечно.

— Ну тогда слушай, — уселась она на стул. — Кстати, ты мне ещё за кафе должен. Двадцать рублей.

Сумму она сильно округлила, но спорить я не стал, кивнув.

— Завалить паренька пытался другой парень, — удовлетворившись, что я спорить из-за денег не стал, начала она рассказ. — Молодой. Нервный. Сзади к нему подошёл и что-то сделал. Дальше парня скорая забрала. Видела черепков также. Наблюдали за этим. Их операция? Уроды. Может, сдать их? Хотя лучше кости переломать.

— Это всё? — спросил я несколько разочарованно.

— А тебе этого мало? Интересные ты дела, крутишь, целитель. С убийствами, — усмехнулась.

Не знаю, какой она реакции дожидалась, смотря на меня, но ничего не увидела. Едва заметно поджав губы, продолжила.

— Это не всё. Паренька в сторону оттащили, с дороги. Скорая минут через двадцать только приехала. Его обхаживали, как могли. В чувство пытались привести, но тот вяло реагировал. Черепки к этому момент разбежались. В общем, очнулся парень кое-как, мутный весь, плохо ему, мычит что-то, ответить нормально не может. А недалеко от меня другой парень сидел. Ничего такой. Симпатичный. Волосы черные как смоль, в кожанке, ухо проколото. Он, когда потерпевший очнулся и скорая уже приехала, по счёту расплатился, вышел и сделал вот такой жест. Будто козявку метнул. В того парня.

Она показала, как именно метнул.

— А дальше, не оглядываясь, ушёл. Плохой это человек. Я бы с ним за один стол не села.

Неужели это тот самый адепт?

— Расскажи подробнее о нем.

— А что рассказывать, держи… — она достала из кармана широких штанов сложенный в несколько раз лист бумаги. — Я всё записала, чтобы не забыть. Все подробности, кого видела.

Я забрал листок, развернул и понял, что она и правда хорошо работу сделала.

— Ну что, нравится? Получил, что хотел?

— Возможно, — ответил я. — У меня просьба. Забудь про эту историю. Никому ни слова не говори. Против черепков тоже не используй.

— Уверен? Такие секреты им знатно могут нагадить.

Я посмотрел на неё тяжелым взглядом, и девушка сдалась.

— Хорошо. Уже забыла. Дашка сказала, ты меня посмотреть можешь? Целитель же? Пусть и дрыщ с сомнительными делами.

Чего им всем моя худоба сдалась?

— Посмотрю, раз пришла.

— Я разденусь тогда? А то не хочу без трусов остаться. Ещё домой возвращаться.

— Ты до гола собралась раздеться?

— А тебя что-то смущает? Девственник, поди, — рассмеялась она.

И стянула майку. Дав мне разглядеть пирсинг. Если думала меня этим смутить, то сильно ошиблась. Даша к нам тоже заглянула, но ничего не сказала. Кажется, выходки её подруги для главы валькирий абсолютно типичное дело.

Сходил в ванну, взял высохшее за день полотенце, которое ещё вчера использовали, выдал девушке. Она уже полностью разделась. На меня с интересом поглядывала и осталась разочарована, когда я её красоты проигнорировал. Уложил прямо на пол, провёл диагностику. А следом и чистку. Как базовую, так и глубокую. Серьезного заражения не было, но застарелые залежи скопились по телу. В качестве воспитательного урока, а не мести, устроил ей «естественное очищение» любимым способом Игорька.

Так что к моменту, когда Даша приготовила ужин, Зельда оккупировала туалет.

— Меня сегодня тоже ждет? — спросила девушка. — Как-то я не была готова к такому позору.

— Если будешь вести себя скромно, то обойдемся более щадящими методами.

— Опасный ты человек, — хмыкнула Дарья.

Она, кстати, тоже картошечку пожарила.

— Что у тебя за дела с черепками?

— Личные, — ответил ей.

— Надеюсь, ты с ними дружбу не водишь? — прищурилась она.

— Они мне руку сломали, ногу и ключицу. Какая дружба? — удивился я.

— Не похож ты на сломанного.

— Потому что целитель хороший, — подмигнул ей.

— Да-да. Откуда только навыки такие.

Я пожал плечами и молча продолжил поглощать ужин. Ничего так картошка вышла. До шедевров Петра не дотягивает, но вполне себе вкусно.

Совсем уж с Зельдой я жестить не стал, поэтому из туалета она выбралась скоро. Снова в свой свитер залезла.

— Эк ты меня, — смущенно сказал она. — А мне есть-то можно?

— Ешь, — разрешил я. — Просто такой способ самый простой, когда нужно вывести лишнее из организма.

— Главное, чтобы ничего не отвалилось.

— Веди мирный образ жизни, и не отвалится.

— Ой, только давай без морали, — сморщилась Зельда.

Как ужин закончили, я ей двадцать рублей отдал, да свалила она. Занялся Дарьей. И если кто-то думает, что нахождение наедине с девушкой подразумевает что-то романтическое, то сильно ошибается.

Организм у неё был запущен куда сильнее. Поэтому пришлось повозиться в этот вечер. Там и Петр пришёл, застал картину, когда голая Дарья лежала на полу, бледная и измученная, а я над ней нависал. Ничего не сказал, прошёл в кухню и завис там на какое-то время. Почему-то я был уверен, что проверяет, всё ли на местах в его царстве.

Так как состояние Даши было куда хуже, лечение и вывод всей гадости отнял у неё куда больше сил. Закончили после двенадцати. Зато за один раз управились. Только пришлось снова девушку оставить с ночевкой. Что Петр воспринял куда спокойнее.

А вот я… Скажем так, был поставлен перед моральной дилеммой. Потому что ритуалы перед сном никто не отменял. Почистив себя, я наполнил Источник чистой Кровью и направил её в тело. На что Дарья, пусть и ослабев, среагировала уже известным образом. На этот раз она на диване легла, я же на полу. Но стоило только устроиться поудобнее, как она сползла и рядом легла. А там и придвинулась.

— Не против? — спросила она.

— Да, вообще-то, против.

— Тебе так не нравится, что девушка легла рядом с тобой? — обняла она меня за грудь, прижавшись.

— Нет, чисто физически это приятно. Но неудобно, знаешь ли.

— А может, ты по мальчикам? — захихикала она.

При этом обнюхивая меня. Отказаться от ритуала перед сном я не мог. Потому что организм устаёт, ему тоже качественный отдых нужен. Также это в целом тело развивает, приучает его работать с Маслом и Кровью.

Но этот запах и побочные эффекты…

— Я по любви, — ответил резче, чем требовалось.

— Да ты романтик, — развеселилась девушка, но я почувствовал, что слова её задели. — Что поделать. Ты так вкусно пахнешь. Именно ночью. Нет сил устоять.

— Хорошо… Давай так…

Я зачерпнул десять капель Крови и положил ладонь Дарье на грудь. Точнее, между грудей. Но она на боку лежала, поэтому пришлось постараться, чтобы до нужного места добраться. Из-за чего девушка закаменела. А ведь сама пришла…

Направив Кровь в неё, я убрал ладонь. Раздался отчетливый выдох и тихий стон.

— Это что ты такое сделал?

— Пожелал спокойной ночи.

— А-а… Да, спокойной… — подзависла она.

Я уже подумывал намекнуть ей на необходимость вернуться на диван, но не прошло и минуты, как она уснула.

Да уж, да уж.

Что бы сказала Дарья, узнав, что её выходка буквально заставляет меня сходить с ума от одной мысли, что я тут валяюсь с посторонней девкой, когда душа моей Айи вот уже второй десяток лет варится в чреве бога смерти и бесконечно страдает.

Это подавляло, порождало такую душевную боль, что я не знаю, как ещё держался. Пришлось усыплять самого себя, а то так бы и не выспался.

А мне ещё завтра с проблемами разбираться.

* * *

Дарья ушла рано утром, минут на двадцать раньше, чем мы с Петром.

— Не хочешь ничего сказать? — спросил он в конце завтрака.

— Что именно тебя волнует? А то столько тем, что не знаю, с чего начинать.

— Во-первых… — Петр набрал в грудь воздуха, — что там с Демьяном? У тебя вчера что-то важное намечалось. Для чего ты хотел поговорить с Дарьей?

— Сегодня узнаю. Если всё хорошо прошло, это будет отличная новость. Если нет… Тогда Демьян не придет на работу по причине того, что его пытают, а может, и убили уже. На меня же откроют охоту, и проживу я недолго, скорее всего. Тебя тоже, наверное, зачистят, — обрадовал я парня, отчего его лицо вытянулось.

— Ты сейчас не шутишь?

— Петя, без обид, но пора взрослеть. Сам хотел. Вот и получай.

Возможно, не стоило так грубо с ним, но я тут не в игры играю, ставки высоки, а он сам вызвался добровольцем. Вот пусть соответствует.

— Если Демьян на работу не придет, я тебе позвоню. Если не позвонил, значит, всё хорошо.

— Ладно, — проговорил он медленно.

— У тебя там ещё во-вторых было. А может, и в-третьих, — напомнил я.

— Да уже как-то неважно.

— Раз уж начал, то договаривай.

— Да я просто в шоке, что к тебе девки толпами ходят. Исцеление я ещё могу понять… Хотя нет, не могу. Я ведь знаю, что ты делаешь. Работаешь с масляными отложениями. Что является уделом опытных и старших целителей. Ты же одну девушку за другой обрабатываешь, будто только этим и занимался лет тридцать.

— Мы вроде уже прояснили, что я не совсем обычный шестнадцатилетний подросток. Если тебе так проще, то можешь воспринимать меня как старшего целителя.

— То есть ты и техники разные знаешь?

— Знаю. Техники, общий путь развития… Сильно отличный от того, что принято. Много всего знаю, но об этом как-нибудь потом.

— Потом… — эхом отозвался парень. — Но чем ты их берешь? К тебе уже вторую ночь подряд они сами липнут!

Сколько эмоций было в его голосе. Я не выдержал и рассмеялся. Нас с большой долей вероятности убьют в ближайшее время, а Петр… Завидует моим успехам у женщин!

Это так же смешно, как и бредово. Учитывая, что мне их внимание и даром не нужно. С удовольствием от него откажусь.

— Побочный, случайный эффект. И нет, я не специально это делаю, никак на них не воздействую. К тому же… Петя, у тебя что, проблемы с девушками? Ты вроде не урод, работаешь, квартира есть. В чем проблема? Начни с кем-нибудь встречаться, если хочется.

— Как будто это так просто, — обиделся он.

А я напомнил себе, что общаюсь с семнадцатилетним… девственником, как оказалось.

Мне бы сотню моих бойцов, и мы бы весь мир перевернули. Но вместо этого на моей стороне подросток.

Жизнь, как же ты жестока.

* * *

Пока до работы шёл, сто раз пожалел, что такой план придумал. Свою-то часть на отлично выполнил, информацию добыл, парня спас, но вот Демьян — слабое звено.

Ещё и в личное дело для работника тайной службы влип. А если он выяснит, что первым к его сыну приблизился какой-то парень в спортивках да маске? А если сопоставит, в какое время я отсутствовал в больнице, и как-то меня вычислит? Подходом этой службы я не обольщался. Уже столкнулся с городовым, который мне намекал, что это я сынка Горыныча спровоцировал.

В общем, пока шёл, все нервы себе истрепал. Не было у меня нужного опыта, скрытно действовать в чужом человеческом обществе. Ещё и интриги плести. Я боец ближнего боя и целитель, а не разведчик. Но куда деваться. Придётся учиться.

* * *

Демьяна искать не пришлось. Сам меня нашёл. Стоило на этаж подняться, как показался и за собой утащил. Как его увидел, облегченно выдохнул. Живой. Но настрой серьезный. Черепа с ним уже поговорили, без вариантов.

Ничего не говоря, стоило оказаться одним, парень халат скинул, рубашку расстегнул и плечо обнажил.

— Что! Это! Такое⁈ — прошипел он.

Слишком он перевозбужденный. Того и гляди, истерику устроит.

— Успокойся, — сказал ему. — Возьми себя в руки и рассказывай, что вчера было. А я расскажу, что это такое.

— Это был полный… — выругался он.

Сбиваясь, на эмоциях, Демьян рассказал, что вчера случилось. О том, кого именно велели убить, я узнал уже после того, как всё случилось. Поэтому и ждал, что парня устранят, как опасного свидетеля. То, что он там истерику устроил — тоже говорило в пользу этого варианта. Но вместо этого — парню предложили обучение.

На что я и рассчитывал. Логика банальная. Есть запачкавшийся целитель, что само по себе редкость… Наверное, редкость, поправил я себя мысленно. Быть может, целителей так мало как раз поэтому. Люди легко соглашаются пойти по кривой и теряют дар. Если человек просто корыстный, то он никогда не достигнет высот, а если, как Демьян, готов убить… То да, должен дар потерять. В теории. В моем бы мире точно потерял.

В общем, есть молодой, да глупый целитель, готовый за деньги продаться. Мораль, как показала практика, его не особо волнует. Только навыка не хватает. То есть он уже запачкался, не слезет, но не обучен, а значит, в таком виде бесполезен.

Дарвин рассказывал, что, начиная с уровня офицеров, у Черепов есть система обучения. Он и сам на пару месяцев выезжал за город, где его натаскивали. По возвращении обучаться продолжил в одной из школ, которую контролировали черепки. Вход молодняку туда был закрыт. Сержанты и рядовые члены вопросом обучения сами занимались. Утилитарный подход к мясу, что тут скажешь. Также Дарвин упомянул, что по мере службы можно было продолжить обучаться. Ему на это намекали.

Главное здесь то, что организация Черепов готова вкладываться в сотрудников. Более того, она не только готова, но и имеет возможность, то есть выстроенную систему подготовки. Что намекало — это не обычная шпана, а куда более серьезные люди… и нелюди. Ведущие свою деятельность не только в столице русского княжества. Потому что Дарвин на пару месяцев выезжал к соседям, европейцам.

Поэтому то, что Демьяна возьмутся учить, не было совсем уж безосновательным предположением с моей стороны.

Также свою роль сыграло то, что капитан Черепов дал ему двойное задание. Постараться убить, а если не получится — отравить и здоровье испортить. Не знаю, как сам Демьян это воспринял, а лично я видел вполне конкретную цель серьезно замазать дурака, чтобы дальше его крутить.

— Успокоился? — посмотрел я на парня.

Он сидел на стуле, сложив руки на груди, насупившись и недовольно смотря на меня исподлобья, пока я думал.

— Шутишь? — прошипел он. — Моя жизнь на волоске! В меня внедрили непонятную штуку! Как мне успокоиться⁈

— Тише, тише. Не хочешь же ты, чтобы нас услышали? Давай ещё раз. Теперь с деталями. Получается, этот капитан хотел на тебя долг записать?

— Да. Но его подручные облажались. Забыли мне деньги всучить, — куда спокойнее ответил парень и криво усмехнулся. — Своё они получили.

— Тебе повезло, — покивал я. — После этого — предложили обучение?

— Да.

— Сразу?

— Ну да, — не понял вопроса Демьян.

— Хорошо.

Как и думал. Уверен, план был следующий. Подписать Демьяна на работу, выдать деньги. Если он не справится, прожать на долг. Целитель не очень умный, легко бы повёлся. А дальше предложение пройти обучение — в виде одолжения и возможности спасти свою задницу. Одной рукой дают, другой забирают.

То, что его раскроют и в казематы тайной службы заберут… А чем Черепа рискуют? Нет, не так. Чем этот Тень рискует? Правильно, ничем. Маска его защищает. Запахнет жареным, и мигом скроется. Паука и шпану — в расход. Скорее всего, до них даже добраться бы не успели. Только трупы нашли бы.

Можно было бы сказать, что это опасно для всей организации, но… Если я прав в догадках, и этот Тень — нежить, пусть и разумная, то мыслит он совсем иначе. Люди для него ничего не значат. Максимум — пища. Не больше.

— Что с этой меткой? — ему надоело ждать, пока я подумаю. — Ты обещал рассказать!

— Обычная метка, — пожал я плечами.

— А подробнее?

Я приложил руку рядом с меткой, прислушался к ощущениям. Забавно…

— Тебя развели.

— В смысле? — опешил он.

— В прямом. Фигня это, а не метка. Могу удалить прямо сейчас. Она и так сойдет. Достаточно тело насытить чистым Маслом.

Я не шутил. В метке даже дух не был заключен. Демьян рассказывал, что над ним целый ритуал проводили. С выстраиванием арканов, как я понял. А это магия уже более высокого порядка. Тут же — ничего такого. Получается, этот Тень не самая высшая нежить. Так, среднячок. Что логично, ведь он всего лишь капитан, занимается мелкими делами, типа назначения офицеров и вербовки дураков-целителей. Точнее как… Он может быть и высшей нежитью, но тогда бы и метка не была такой дурацкой.

— Так просто? — не поверил Демьян.

— Да. Предлагаю её сразу убрать. Если спросят, куда делась — отвечай, что не понимаешь, о чем речь. След я оставлю, а вот основу…

Немного чистой крови, и Демьян вскрикнул от боли. От его плеча поднялся дымок, который быстро испарился.

По-хорошему, не надо было этого делать. Так бы Демьян выдал более честную реакцию. Ну да ладно. Зато парень успокоится и начнет хотя бы капельку мне доверять.

— Да ладно, — ощупал он своё плечо, когда болевые ощущения ушли. — Исчезла! — искренне обрадовался он, но тут же нахмурился. — Да кто ты такой, блин⁈

— Тот, кто тебе лещей надает, если плохо себя вести будешь.

— Да иди ты, — обиделся он.

Какой ранимый.

— Что с тем парнем? — спросил Демьян после недолгого молчания.

Ну да, ну да. Как угроза для своей шкуры сошла на нет, так и о других подумал. Чего ещё от него ожидать.

— Жив. За тобой присматривали и попытались его устранить. Из-за чего чуть не погиб дежурный целитель. Сам новости скоро узнаешь.

Встретились мы рано утром, и, по всей видимости, Демьян не успел узнать последние слухи.

— Это как так вообще? — нахмурился он. — Кто попытался?

— Неважно. Меньше знаешь, крепче спишь. Поспрашивай народ, вчера здесь шумно было.

— А ты там что делал? — спросил он. — В смысле, ты же там был? Я тебя не видел, но…

— Убрал твое проклятие. Так что твоей вины в этом деле почти и нет.

— Ух… — выдохнул он. — За что мне всё это? — посмотрел он на потолок, ища там небо.

— За то, что дурак.

— Зато ты умный, — оскалился он. — Что теперь? Хочешь, чтобы я и дальше на них работал⁈ — завёлся он молниеносно. — Шпионил для них⁈ Да я такого страху натерпелся!

— Успокойся, — утомил он меня своей эмоциональностью.

— Это прокатило раз. Прокатит, может, ещё раз. Но потом — они потребуют результата. — Демьян и правда прекратил мельтешить и уставился на меня.

— Обучение проклятиям займет много времени. Уж точно не неделю. Также ссылайся на то, что не можешь надолго отлучаться от лечебницы, наставник этого не поймет. Он много с тебя требует. Тем более, это действительно так. Твоя задача — оттянуть момент следующего задания хотя бы месяца на три.

— А что будет через три месяца?

— Новые возможности, — я не собирался вдаваться в подробности.

— Это безумие какое-то, — уселся он на стул и схватился за голову.

И этот парень собирался меня хладнокровно убить. Потому что ему долги сложно выплачивать и жизни роскошной хочется.

— Ты сам вступил на эту опасную тропу, — напомнил я. — Теперь должен принять решение. Либо выступить против меня и сдать Черепам, стать убийцей, отказаться от пути целительства. Либо выступить против них. Не буду скрывать, у тебя на каждом из путей невысокие шансы дожить до старости. Но что-то мне подсказывает, что умирать с чистой душой — куда приятнее.

— Охренеть ты обнадежил, — поднял на меня взгляд Демьян.

— Решай, — пожал я плечами, — что выбрать.

— А если их выберу?

— Тогда это, определенно, будет проблема, — с серьезным видом сказал я.

— Убьешь меня? — спросил он.

— Не хотелось бы, — честно ответил я. — Надеюсь на твое благоразумие. К тому же ты ведь не в курсе, кого устранить пытался?

— Кого? — сглотнул он, мигов навострившись.

— Сына работника тайной службы, — ответил я. — Вчера нас здесь всех допрашивали. Меня — особо сильно.

— А тебя-то за что?

— Потому что рядом оказался, — не стал я вдаваться в подробности. — Поэтому, Демьян, мне не потребуется тебя убивать. Одно слово — и кое-кто отправится общаться с разъяренным отцом. В этом случае, я уверен, капитан Черепов исчезнет, а Паука и остальную шпану зачистят.

Я тоже отправлюсь общаться, но зачем напоминать об этом парню? Как бы цинично это ни звучало, его расшатанное состояние играло мне на руку.

— Звиздец, — схватился он за волосы и начал раскачиваться на стуле. — А меня вчера в лечебнице не было! Это же подозрительно!

— Именно. Но у тебя официальный выходной был. Поэтому ты как бы и не при делах. Пока что.

— Епт! — ругнулся он. — Как же так, как же так…

— Успокойся, — в который раз попросил я.

Демьян от этого простого слова почему-то вздрогнул, но всё же постарался успокоиться.

— Что ж… — выдохнул он. — Выбор у меня не то чтобы большой. Я с тобой. Хотя мысль о том, что я вместе с шестнадцатилетним парнем выступаю против могущественной организации, удручает, — скуксился он.

— О, это ты ещё не знаешь, как я обеспечу гарантию, что ты не предашь, — улыбнулся я во всю ширь.

— Если это будут какие-то угрозы, то избавь меня от этого, — угрюмо заявил парень, махнув рукой.

— Нет, никаких угроз. Всё куда интереснее. Мы заключим с тобой сделку. Которую тебе придётся исполнить или умереть. Нет-нет, убивать я сам тебя не буду. Сама твоя сила обратится против тебя.

— Это какой-то ритуал? — одновременно и заинтересовался, и забеспокоился парень.

— Вроде того. Ты принесешь клятвы. Клятвы целителя. На собственном Источнике. Если нарушить их — тогда жди последствий.

— Что за бред? — недоверчиво покосился на меня Демьян.

— Не бред. Есть в этом и приятная для тебя часть. Если будешь следовать клятвам — чистота доступного Масла будет повышаться.

— Точно бред, — фыркнул он. — Допустим, я тебе поверил. Поклялся. Что-нибудь типа — быть целителем с высокой моралью. А потом Черепа зовут меня к себе, вставляют паяльник в задницу и говорят сделать что-то плохое. И мне конец с твоих же слов. Ты всерьез думаешь, что я подпишусь на это?

— Хорошая новость в том, что я уже всё продумал.

Демьян ещё не подозревает, что он либо сдохнет, либо станет нормальным человеком с высокими моральными принципами. Это тот компромисс, который я для себя нашёл. Как его не убивать, толкнуть на путь настоящего целителя и при этом использовать с выгодой для общего дела.

— С охотой послушаю, — рассмеялся Демьян нервно и глухо.

Он ещё не понимал, что я вовсе не шучу.

* * *

Господин Тень повернул голову, когда в открытое окно запрыгнул ученик.

— Ты не спешил, — недовольно сказал мужчина.

— Дела отвлекли.

— И как звали эти дела?

— Юля, но это не имеет значения. Наша любовь была прекрасна, но мимолетна, — усмехнулся парень, скидывая куртку.

Кинул он её на спинку дивана, на котором и развалился.

— Ты облажался, — заметил Тень.

— Где? — лениво спросил парень.

— Сын Эдуарда Олеговича жив. Его вытащили.

— Да-а? — протянул ученик, приподнимаясь. — Неужели эти идиоты научились работать с проклятиями?

— Говорят, его вытащил глава лечебницы, вместе с учеником.

— Не думал, что старикан так умеет. Он хорош, но не настолько же, — задумался парень, — Так и что теперь? Может, убьем его?

— Главу лечебницы? Нет, хватит внимания в нашу сторону. Доводить дело до конца тоже не требуется. Ищейку сняли с дела, как слишком заинтересованное лицо. Следующие, кто придет на его место, не такие принципиальные и намек поймут.

— Тогда всё получилось? — сделал вывод парень. — И я не облажался.

— Ты ведешь себя слишком нагло и беспечно.

— Да брось ты морали читать, — парню надоело сидеть, он встал и подошёл к окну. — А что с целителем? Его тело уже в канаве? Или сидит в подвале? Отдай мне, поиграю с ним.

— Он цел, и трогать его запрещаю.

Парень медленно повернулся, оскалился, демонстрируя два выступающих клыка, что означало недовольство.

— Я сделал ход, потому что он плохо сделал свою работу, — проговорил парень раздраженно. — Так почему этот халтурщик ещё жив?

— Он молод, неопытен, — успокаивающе сказал Тень. — Как и ты. Обучим его и получим ценного кадра.

— Ничего ты с этой гнилой породой не сделаешь.

— С тобой же сделал.

— Пфф, — фыркнул парень. — Я — красавчик. Талант, харизма, красота — всё при мне.

— А ещё гордыня и самомнение. Гляди, заиграешься и отправишься старику на обед.

— Обойдемся без этого, — вмиг парень стал серьезным. — Так и что? Чем мне заняться? Устроим ещё что-нибудь интересное?

— Тебе? — произнес Тень таким тоном, будто и правда всерьез задумался. — Затаись на месяц. Пусть шумиха уляжется.

— Скучно… За месяц я одурею без дела.

— Трахай своих баб, бухай, что ты там обычно делаешь. Но никого не убивай. Понял?

— Зануда. Как же мне подпитываться? Отлично ведь с толпой этих придурков вышло. Столько силы собрал. Жаль, проклятие дальше не пошло… В той лечебнице, кстати, лучше всех справились. Уже второй раз, получается. Надо проредить число целителей, а то слишком много умеют.

— Нет. Не сейчас. Позже ими займемся, — твердо сказал Тень. — Всё, уйди с глаз моих. А если ослушаешься… Знаешь, что будет.

— Ты старый и скучный. Может, на пенсию?

До того как Тень кинул карающую технику, подхватив куртку, парень выпрыгнул в окно. То, что это пятый этаж, его не смущало.

Глава 15

С Демьяном я управился за час. Путем легкого принуждения. А кое-где и не очень легкого.

Клятв он дал сразу несколько. Они были составлены так, что он клялся защищать род людской, следовать высоким идеалам воли целителя, помогать всем нуждающимся, вне зависимости от того, какого они сословия и могут ли заплатить. При этом он клялся сражаться против врагов человечества, даже если придётся притворяться, врать им и обманывать, чтобы добиться результата. Также он клялся совершенствовать мастерство целителя, трудиться прилежно и старательно.

Отчасти стандартный набор, с двумя оговорками. Первая — он может брать деньги, если предложат, но если человеку заплатить нечем, то всё равно обязан помочь. В меру сих своих, конечно. Вторая — можно обманывать врагов и притворяться. О том, что под врагами подразумеваются все адепты смерти, нежить и прихвостни бога смерти, в любом обличье, как люди, так и мертвые, я ему тоже сказал.

Что он… Не сразу понял. Потому что парня конкретно так мутить стало.

Это ведь не просто обещания, а клятвы на Крови. Которой я его наполнил под завязку. Отчего ему и так поплохело. А там ещё и Клятвы на Источник наложились. Короче, накрыло парня серьезно. До судорог, плача, слез и соплей.

Пришлось его покрывать. Полдня делали вид, что Демьян моим обучением занимается. Взял его норму на себя. Мне только в радость. И людям помочь приятно, и Источник растет.

Выкрутились как-то. Демьяна весь день мутило. Силы сбоили. А ведь ничего такого с ним не сделал. Просто клятвы вошли в диссонанс с тем, какой он человек, какие у него убеждения.

Гниловат парень оказался. Теперь ему либо примириться с новой реальностью, либо… Даже не знаю, что с ним будет. Никогда с таким не сталкивался. Дар точно деградирует, если он свою жизнь не переосмыслит.

День закончился, ничего интересного больше не произошло. Ушёл домой. Там час успел отзаниматься, как Ева пожаловала, которая блондинка. Минус полтора часа на лечение, и очередная девушка осталась ночевать у Петра дома. Парень, когда вернулся, уже ничему не удивлялся.

Как и я, когда это чудо повторило путь Дарьи и пришло спать то ли со мной, то ли на мне. Утешил себя мыслью, что обещал Олегу прожить достойную жизнь в его теле, и, если он как-то наблюдает за мной, пусть порадуется, что его девки разные тискают, да как плюшевую игрушку по ночам используют.

Ну и да. Лицо Петра наутро было мне наградой. Почему-то он раньше нас проснулся и застал полуголую Еву, на этот раз в своей футболке, на мне. Знал бы он, как у меня плечо и нога затекли, так бы не завидовал.

* * *

За день ровным счётом ничего не произошло. Ничего подозрительного.

Если не считать того, что Аристарх Павлович устроил мне небольшой тест на пару часов допроса по пройденным материалам, безжалостно выискивая слабые места — как будто их не должно быть спустя всего неделю обучения. Но это рабочий момент, ничего такого. Наоборот, полезно. Аристарх Павлович рассказывал куда лучше и глубже, нежели было в учебниках и чем выдавал мой младший горе наставник.

Демьян тоже сюрпризов не преподнес. Ночью переспал со своими новыми обязанностями и… В этот день он провел пятьдесят шесть очисток. После чего пришёл ко мне жаловаться, что вымотался и заработал в три раза меньше, чем должен был.

— Как мне теперь долги платить⁈ — почти прямо обвинял он меня.

— Через сколько тебе надо заплатить?

— Через две недели, — поник он.

— Если что, я тебе займу. Так что не унывай.

— Что толку. Один долг сменится другим.

— Я не беру проценты.

Это парня немного приободрило. Другие же целители, которые заметили то, что Демьян перевыполнил свой план, стали на нашу парочку странно коситься.

То ли ещё будет.

* * *

Вечером в гости заглянула Фея. Представ совершенно в другом образе. До этого она приходила в спортивном, ещё и побитая. Сейчас же пришла в пальто со стоячим воротником и красном шарфе, ещё и накрашенная. Помада в тон шарфа выглядела вызывающе, но, надо сказать, так она хотя бы на женщину походила. Пусть и крупную.

Когда уже за лечение взялся, не выдержал. Это не моё дело, но промолчать было выше моих сил.

— Зачем вы это делаете? — спросил я.

— Что? — спросил Фея, лежа на полу.

— Деретесь.

— Маленький целитель хочет прочитать большой девочке мораль о том, что драться нехорошо? — спросила она в ответ, как человек, который эту мораль тысячу раз выслушивал и ещё одну порцию слышать точно не желает.

— Мораль — нет. Хочу узнать, есть ли какая-то значимая причина.

— Нам нравится, — с нотками резкости ответила Фея. — А что, тебя пугает, что есть сильные женщины?

— А должно? — усмехнулся я, прикидывая, с какой части тела начать. — В другом причина. Неподходящее это дело для девушек, сражаться.

— Начинается… — прямо лежа закатила глаза Фея. — Я это уже сотню раз слышала. Но правда в том, что мы, женщины, куда сильнее мужчин.

— Сколько неуважения к мужчинам, — заметил я.

— Почему я должна уважать тех, кто не уважает меня?

— Ты это говоришь мужчине.

— А ты уважаешь мой путь? Или так же, как и другие, осуждаешь, что мы деремся? Лучше займись делом и доведи его до конца, целитель.

Слово целитель она сказала с большим сарказмом.

— Ты, наверное, подумала, что я завёл этот разговор, чтобы осудить твою жизнь. Но причина совсем в другом. То, что вы хотите кому-то что-то доказать — сугубо ваше дело. Только мне кажется, вы не совсем понимаете, какую цену платите.

— О том, что здоровья больше не становится, я знаю, — угрюмо заметила она. — Кто же виноват, что услуги целителей стоят так дорого? Да и не каждый помочь сможет. Даша сказала, ты дюже хорошо сделал. Ещё и денег не берешь. Странный ты.

— Сейчас речь не обо мне. Уж позволь, раз я с тобой тут вожусь, как ты заметила, бесплатно, сделать работу качество, для чего просветить тебя касательно некоторых аспектов. Но для начала скажи, чем женщины отличаются от мужчин?

— Кроме того, что мы красивее, умнее и сильнее? — хмыкнула она.

— Да, кроме этого, — улыбнулся я.

— Очевидно, мы отличаемся телами.

— Ещё чем?

— Чем? — не нашлась она.

— Тем, что только вы можете иметь детей.

— Только не это, — взмолилась Фея. — Я и так наслушалась от своей мамочки о том, что нужно вести себя достойно, а то мужа не найду. Как будто я собираюсь искать себе мужа!

— Сколько тебе лет?

— Это имеет значение?

— Ответь, удовлетвори любопытство.

— Восемнадцать, — в её голосе сквозило недовольство.

Мне показалось, что Фея, несмотря на свою суровость и габариты, на самом деле труслива, и открываться ей банально страшно.

— А ты не думала, что спустя пять или десять лет твоя позиция может кардинально измениться? Когда уже будет поздно.

— Прошу, хватит. Ты всем пациентам на мозги капаешь? — пошла она в атаку.

— Нет. Просто ты себя совсем запустила, и это нарушает моё чувство прекрасного. Ладно, плевать на твою жизнь. Сама разберешься. Моё дело предупредить. Если ты не в курсе, то Масло состоит из разных энергий и примесей. Когда ты делаешь Вдох, то впускаешь в тело… разное. Просто прими как данность, если не в курсе этого. Масло имеет полуматериальную природу. Конкретно для тебя это означает, что каждый раз, когда ты делаешь Вдох, микрочастички грязи оседают в теле. Сколько ты на улицах дерешься? Как часто Вдохи делаешь? Сколько через себя Масла пропускаешь? Вспомни и прикинь, сколько в тебе всего осело. Скажу прямо — много. Ты уже четвертая из вашей банды, с кем я работаю, и твой организм запущен хуже всего.

— Это потому, что я самая яростная, — с какой-то гордостью заявила Фея.

— Это потому, что ты дура малолетняя, необученная и самоуверенная, — припечатал я, в ответ на что послышалось гневное сопение. — Ну давай, скажи, что не так. Что ты хорошо обучена и очень взвешенно принимаешь решения. Нет? Тогда лучше молчи и не позорься, гордясь глупостью.

— Для такого малька ты слишком дерзкий, — сказала она с угрозой.

— А что ты мне сделаешь? Стукнешь? Так баиньки мигом уложу. Ещё и чистку такую обеспечу, что три дня с унитаза не слезешь.

— Не надо, — отвернулась Фея, покраснев. — Дарья так над Зельдой потешалась, что та чуть под землю со стыда не провалилась. Спасибо, не хочу. Грубый ты.

— Как с вами иначе. Слушай дальше. Дряни в тебе много накопилось. Ты как будто к целителям вообще никогда не обращалась. Но и неважно. Факт есть факт. Давай сейчас попробую угадать. У тебя с легкими проблема серьезная. Одышка иногда появляется. Так? Кашель? Ага. Особенно если холодно на улице. Думаю, зиму и осень ты особенно не любишь. Поэтому и в шарфе теплом пришла, грудь закрыла, легкие бережешь. Ещё мерзнешь постоянно. Даже дома и когда тепло. Снова прав? — девушка молчала, и это было красноречивее всего. — А уж когда месячные начинаются…

— Хватит! — пристыженно попросила она.

— То совсем плохо крутит. Ещё и цикл постоянно сбоит. А знаешь почему? Потому что вот здесь, — без стеснения постучал я её по низу живота, — особенно много гадости накопилось. Внутренние органы уже давно страдают. Знаешь, что это значит? Что детей иметь не сможешь. Так что мужа можешь и не искать.

— Как не смогу? — испугалась она.

— Так ты же всё равно не хочешь. Чего занервничала?

Фея замолчала.

— Сейчас чистку начну, кое-что поправлю, но у тебя три варианта. Либо школу найди, где нормально практикам обучают, в том числе очищения. Либо на целителей серьезно траться. Либо завязывай со всякими глупостями. Готова?

— Угу, — буркнула она.

— Тогда поехали.

Это было долго, неприятно для Феи и тяжело для меня. Одна из самых сложных работ.

Уже измученная, когда вживую насмотрелась, что я из неё вытаскиваю, Фея нашла в себе силы попросить:

— А можно что-то сделать?

— С чем? — спросил я, занятый делом.

— Там.

— Там — это где?

— Ну, там. Детей хочу.

— Можно. Но, если дуровать будешь, ничто не поможет.

— Сложно это. Нас задирают часто. Отвечать приходится.

— Как будто сами не задираете.

— А ты думаешь, легко жить в столице? Я тебе этого не говорила, но Зельду изнасиловали года три назад. Так к нам и попала. Дарью — отец лупил. У остальных тоже свои причины. Поэтому не суди нас строго.

— Я и не сужу. От ошибок хочу уберечь. А то с одним справиться пытаясь, себе жизнь губите. Сами же потом горькими слезами плакать будете.

— Я постараюсь, — пообещала она.

«Уж постарайся», — подумал я.

А то это каждый раз неприятно видеть, как твою работу портят по собственной глупости.

* * *

Следующий день прошёл также обычно. Как и вся неделя. Как и всё оставшееся время до аккредитации.

Черепки не трогали Демьяна, не вызывали к себе. Казалось, они про него забыли. За мной тоже никто охоту не открывал, не следил, в драки не пытался втащить. Петр несколько раз подрался на улице, когда на рынок ходил, но это тоже было частью обычной жизни. Что-то типа народной забавы, а не неприятностей. Парня даже не побили толком. Игорь пропадал на работе и не особо на глаза попадался.

У меня же выработался четкий распорядок дня. Каждый день проходил по пятьдесят пациентов. Большинство этих случаев были совсем уж рядовые. Люди, которые болели обычными болезнями и лежали в других корпусах, сами по себе могли сделать непроизвольный Вдох. Это не критично, но раз уж в лечебнице появился настолько активный целитель, то меня направили помогать остальным. Аристарх Павлович ещё добро дал на то, чтобы я на каждого выделял несколько Капель чистой Крови, что благоприятно сказывалось при любом диагнозе.

По вечерам же я занимался валькириями. Дарья по очереди с Евой и Зельдой переводили ко мне всех остальных девушек. Со схожими состояниями здоровья.

Что тут скажешь… Я их всех к нормальному состоянию вернул. Петр окончательно смирился, что у него в доме постоянно девушки живут. Ещё и ремонт начал. С чем ему девушки помогали, давая советы, как обустроить квартиру. Они с ним ещё и флиртовать стали.

Надо сказать, что ситуация сложилась довольно забавная. Они приходили раньше Петра, когда он возвращался с работы — наседали на него. Словно целью задались как следует пройтись по нему своими женскими чарами. Причем действовали грамотно. Быстро его слабые места нашли и помогали на кухне, рецептами обменивались. Ну, те девушки, которые сами в готовке что-то понимали. А те, кто не понимали — делали жалобные глазки и просили научить.

При этом те, кто ночью оставался, с двух сторон меня облепляли и просили «подышать столь приятным запахом». Всего в их банде четырнадцать девушек было. Некоторые приходили по два раза. Так что все три недели я провёл в обнимку. Против своей воли тоже смирившись с неизбежным. Зато, кажется, на них это благоприятно влияло, и они за этот срок ни разу не приползли побитыми.

Источник у меня до семидесяти трех Капель вырос. Как к этому результату относиться я не знал. С одной стороны, всего за три недели — отличный результат. С другой стороны, сроки жуть как поджимали. Я, когда Демьяну отметку в три месяца озвучил, исходил из того, что мне за это время придётся подтянуть боевые возможности и быть готовым к жесткой конфронтации. Чтобы прикрыть или вытащить парня. В идеале — нанести удар по организации Черепов. Тайно, чтобы меня не спалили и от парня ещё на какое-то время отстали.

Но три недели прошло уже. Осталось два месяца с копейками, а у меня по-прежнему нет сотни в источнике, чтобы перейти к полноценному развитию тела. На месте я не стоял. То, что Кровь постоянно через себя гонял, физически нагружал и ел много, сказывалось. Плюс пять килограмм и сантиметр роста. Да и мышцы кое-какие проявились, уже не выгляжу так, что соплей перешибут.

Теперь две сопли понадобится.

Ах да, самое важное. Три месяца, озвученные Демьяну, — это мои надежды. Срок-то может в любой момент сократиться. Но и увеличиться тоже может. Неизвестно, как оно будет. Также есть большая вероятность, что Демьяна в другой город увезут. Как ему там помочь — непонятно. Да и как ускориться — тоже. Когда с девушками разобрался, на следующую ночь вместе с Петром, который вызвался своими глазами увидеть, сходил на мост. Добил ту гадость, что там цвела. В этот раз никаких проблем и хождения по грани. Всё же какую-никакую силу я набрал. Накопил Кровь, создал очищающую технику да мост накрыл. Черный дымподнялся, цветы осыпались, и всё. Петр немного разочарованным остался. Я тоже. Никакой прибавки к Источнику не получил. Но хотя бы хорошее дело сделал.

Отдельно стоит сказать, что в редкие свободные минуты я делал тщательную проверку доступных трюков. Таких как затвердение или загустение Крови. И способности проверял, и убеждал, что в этом мире те же самые законы работают. Ничего принципиально нового не обнаружил. Что было хорошей новостью. Жаль, что силы мне это не прибавило. Только уверенности.

Я надеялся сдать экзамен и получить доступ к более сложным случаям, нежели обычное очищение. А это значит больше практики. Быстрее развитие. Ещё пора бы следующие клятвы приносить. Да и со временем легче станет — не придётся половину дня на зубрежку тратить.

Единственное, что смущало, — Аристарх Павлович решил в мою аккредитацию замешать политику.

С его слов, раз я так громко начал, то должен соответствовать. Аккредитацию и в самой лечебнице провести можно, но тогда получается конфликт интересов. Аристарх Павлович может воспользоваться своим положением и подыграть мне. Даже если он этого не сделает, его недоброжелатели обязательно воспользуются шансом.

Когда целитель мне это рассказал, новость я воспринял спокойно. Мне было без разницы, где сдавать. Предупреждение, что меня постараются завалить, чтобы опозорить его, Аристарха Павловича, тоже не заставило меня проникнуться. Я уже через такое проходил. Только валили меня не из-за интриг, а потому что в моем мире к целителям высокие требования. А потом меня сама жизнь проверяла, вместе со смертью.

Стоит ли говорить, что в своих ожиданиях я сильно ошибался, даже не подозревая, что меня ждет?

Попался на собственной наивности, так до конца и не поняв, что тут — это не там.

* * *

Когда Аристарх Павлович привез меня к роскошному зданию, которое со своими колоннами и барельефами никак не походило на обычную больницу, я несколько растерялся.

— А не бедствуют здесь люди, — рискнул я поделиться мыслями вслух, наклонившись чуть вперед, чтобы из машины разглядеть этот памятник роскоши.

— Ты ждал чего-то другого? — спросил мужчина, паркуясь.

Машина у него была обычная. Я в них не разбирался, но даже чисто внешне она отличалась от тех машин, которые занимали парковочные места. Отличалась, даже боюсь представить, во сколько тысяч рублей.

С зданием — аналогично. Наша лечебница являла собой образчик обычного здания. Сероватого, не особо выделяющегося. Местами обшарпанная, уж точно без колонн и мраморных ступеней на входе. Поэтому да, я ждал чего-то другого, более приземленного.

— Думал, что мы едем к другим целителям, а не… торгашам, — дал я ответ.

Аристарх Павлович как-то совсем не серьезно захихикал.

— Да уж, да уж, — выдал он свою любимую присказку, которую я у него подрезал. — Торгаши, это точно. Филиал европейской гильдии целителей. Почему-то считается, что именно здесь лучшие целители и врачи. Которые не стесняются брать сумасшедшие деньги с людей. Официально, их двери открыты для всех. Кто готов заплатить. Гребут деньги лопатой и вывозят к себе в главный офис.

— Аристарх Павлович, кажется, я многого не понимаю.

— Это так. Было бы удивительно, будь иначе. Ты, главное, мои слова нигде не повторяй. У этих… торгашей, — недобро оскалился он, — много связей среди аристократов и богатых людей города.

Вообще-то, я про другое. Уже не первый раз слышу про европейскую гильдию целителей, которая в том числе ответственна за ужасные учебники, со множеством заблуждений. К своему стыду, я за прошедший месяц о них ничего толком не узнал. Как и про географию в целом. Знаю, что есть какие-то европейцы, где множество отдельных княжеств, но как именно они политику задают и на мир влияют — без понятия.

Оправдывает меня только то, что в условиях ограниченного времени мне пришлось заучить большое количество материала. При том, что в лечебнице у меня есть работа, которая тоже время занимает. Про валькирий и черепков молчу. То одно отвлечет, то другое.

Сейчас с аккредитацией разберусь да займусь прояснением пробелов в моих познаниях.

— Тогда я решительно не понимаю, зачем мы сюда приехали, — дал я ответ, чтобы не затягивать паузу.

— Я уже говорил, — вздохнул Аристарх Павлович. — Не будь ты моим учеником, было бы всё проще, но… Как сложилось, так сложилось.

— Других вариантов нет?

— Тебя пугают маленькие трудности? Работа целителя — штука сложная. Учись общаться с разными людьми.

Не понял меня целитель, ох не понял. А я вот печенкой чую, что ничего хорошего из его затеи не выйдет. Не в том смысле, что меня завалят. А в том, что внутри здания я найду что-то такое, что лучше пока не трогать.

Ну да ладно. Надо же врага знать в лицо.

— Впрочем, будь осторожен сегодня, Олег, — поправился мужчина. — Прояви сдержанность, что бы ни происходило.

Ещё лучше. Можно я с мечом пойду? Мне так проще сдержанность проявлять будет.

* * *

Внутри нас встретило роскошное убранство. Просторный зал, мягкие диваны, столики с позолотой, красивая девушка, ожидающая за стойкой. Она вышла к нам, чтобы сопроводить. В короткой юбке и с расстёгнутыми верхними пуговицами на блузке. Демонстрация груди входит в стоимость услуг этого заведения?

Я пришёл в новой одежде, которую у Игорька закупил и думал, что выгляжу неплохо. Аристарх Павлович тоже принарядился, если так можно про него сказать. В дорогой костюм облачился. Ну вот на фоне него я выглядел скромно. А он смотрелся скромно на фоне этого места. Я же был как нищий, который ошибся дверью.

Провели нас… наверное, это приемная. Уж точно не медицинский кабинет. Внутри помещения сидели трое мужчин. Сидели они в креслах вокруг небольшого столика, на котором уже стояли закуски и бокалы. Витал легкий запах алкоголя.

Это утром-то.

Было ещё и четвертное кресло, пустое. Видимо, для Аристарха Павловича оставленное. Он подошёл первым, я у него за спиной остался, стараясь не пялиться на «джентльменов».

Двое из них были одеты в костюмы. Тот, что справа сидел, в костюм наподобие того, что у Аристарха Павловича. Качественный, но строгий, неброский. Тот, что сидел слева, был одет совершенно в другой костюм. Вовсе не деловой, а скорее пижонский. Я видел, как в ресторан к Борису Дмитриевичу в таких приходят. Когда с дамой гуляют. Свободный крой, мягкие ткани.

Третий же ожидающий выделялся на фоне этих двоих. Во-первых, он был куда старше на вид. Те двое — им лет по сорок, плюс-минус. Аристарх Павлович выглядел постарше. Но третий — он был глубоким стариком. Одет в медицинский халат, фигура какая-то бесформенная, непонятная. Зато горб прослеживается. Что само по себе удивило.

Целитель — и горб? Даже в таком возрасте?

— Аристарх, — оживился тот, что слева, лощеный. — Проходи, присаживайся. Это и есть твой ученик? Тот самый?

Тот и выражение лица мне не понравились. Смотришь на него и думаешь, что он тебя скорее обманет и облапошит, чем что-то хорошее сделает. Эдакая смесь Игорька и Демьяна. Помноженная на возраст и опыт. В плохом смысле.

При этом он образцово красивый и ухоженный мужик. Настолько, что даже удивительно. С идеально уложенной бородой, аккуратной прической, явно не брезгующий физической нагрузкой — воображение так и нарисовало, как за ним толпы женщин бегают, а он этим пользуется.

— Сергей, давно не виделись, — улыбнулся и развел руки Аристарх Павлович, словно обнять всех хотел. — Господин Алес, — кивнул он старику. — Петр, — третьему мужчине, — разрешите представить моего ученика. Олег.

Я поклонился.

— Дюже молод, — заметил Сергей.

— Этот недостаток быстро пройдет, — ответил Аристарх Павлович.

Между ними завязался разговор, целитель присел, ему тут же другая девушка, не та, что встречала, принесла чашку кофе. Я же остался стоять, изображая статую и демонстрируя незаметность.

Их разговор быстро надоело слушать. Ничего конкретного, много общих слов, отсылки на какие-то только им знакомые темы. Беседа минут десять продлилась, и господин Алес, обратив на меня внимание, сказал, что пора бы юноше делом заняться.

Тут новое лицо нарисовалось. Молодой парень, может, лет двадцати, в белом халате. Меня забрал и увёл в комнату рядом. Ещё один не медицинский кабинет с парой столов.

Если честно, непонятно, зачем они халаты носят. Это место что угодно, но не лечебница. Костюмы куда более уместны.

— Здесь уже всё подготовлено, — сказал этот парень, который не представился. — Теоретический экзамен идет два часа. На столе ждут вопросы числом сто двадцать. По всем темам, которые должен знать младший целитель. Время засекаю с того момент, как перевернешь листы. Две ручки и карандаш также на столе, — монотонным тоном сказал он и уселся за стол напротив, достав часы.

Стоило мне сесть и перевернуть листы, как он показал мне циферблат, отмечая тем самым время.

Сто двадцать вопросом за два часа. По минуте на вопрос. Это при том, что экзамен должен был сдаваться отдельно по каждому предмету. Сначала — письменная часть. Потом беседа со старшим целителем, который должен определить, насколько я понимаю, а не зазубрил предмет. Финальная часть — практическая работа. Так говорил Аристарх Павлович. Но что-то пошло не так.

Видимо, уважаемые господа не хотят ждать долго. И так два часа на меня выделили.

Что же, приступим.

Ещё один подвох обнаружился сразу. Вопросы требовали развернутого ответа, а не выбор из предложенных вариантов.

Валить будут, Аристарх Павлович? Да уж, да уж.

* * *

Спустя два часа я ответил на все вопросы. Без подпитки Крови и повышения концентрации, в жизни бы не справился. Да и так, не уверен, что ответил «как надо». Потому что многие вопросы были каверзны. Без однозначного ответа, с возможностью трактовать, как захочется.

Парень, который всё это время со скукой за мной наблюдал, забрал листы и попросил на выход. Господа целители-врачи нашлись там же. С отчетливо витающими запахами алкоголя и раскрасневшимися лицами.

Моё мнение о происходящем упало ещё ниже, пробив пол.

«Спокойно, спокойно… Накатить несколько рюмок с утра — это не такое уж преступление», — сказал себе мысленно.

— А вот и наш герой, — обрадовался Сергей, как там его по отчеству. — Август, давай сюда листы, посмотрю, что он там нагородил.

Остальные не возражали. Аристарх Павлович тоже поглядывал доброжелательно, но на меня бросил предостерегающий, внимательный взгляд.

Проверка заняла пять минут двадцать шесть секунд. Здесь часы висели. Поэтому я точно знал. Да и проверкой это назвать язык не поворачивается. Сергей быстро по листам пробежался, где-то задержался, что-то пропустил.

— На первый взгляд, придраться не к чему, — вынес он свой вердикт.

А мне плюнуть в него захотелось. Если они всех учеников так проверяют, то просто позор. Впрочем, не стоит судить строго. Возможно, дело в том, что я ученик Аристарха Павловича. Логика-то простая. Целитель не хочет опозориться, а значит, не притащит неподготовленного ученика.

— Август, — отмер старик и посмотрел на молодого парня. — Подготовь всё для практического задания. Дайте и мне посмотреть, — протянул он руку и забрал листы.

Старикан проверял куда дольше. Ничего не имею против проверки, но почему-то конкретно этот тип мне не понравился с первого взгляда. И чем больше я смотрел, тем сильнее раздражение внутри нарастало.

Прямо как с Демьяном.

Ощущение, что так просто экзамен не закончится, только усилилось.

Глава 16

Противный старикан проверял мои ответы двадцать одну минуту. Вдумчиво и скрупулезно. С каждому минутой напряжение всё нарастало и нарастало. Аристарх Павлович закаменел и затих. Лощенный Сергей поглядывал с интересом, будто его забавляла эта скрытая битва между горбатым стариком и моим наставником. Петр же смотрел серьезно и никак себя не проявлял.

— Ладно, Аристарх, — отмер старик, положив листы на столик. — Не буду к твоему ученику придираться. Есть в его ответах слабые места, но, уверен, ты проследишь и заполнишь пробелы.

Я никогда не страдал странными желаниями в отношении людей. Стариков уважал. Но конкретного этого — захотелось пнуть. Да посильнее. А лучше — сразу мечом рубануть.

Это было настолько неожиданное чувство, что я растерялся. Причина ведь не только в его ответе, а в чем-то ещё. Хотя и в ответе тоже. Как гадко то вывернул. Мол, ученик ещё не готов, но, так и быть, из уважения лично к тебе опустим на это глаза.

Мне захотелось выяснить, какие именно ему ответы не понравились, но я прикусил язык. Уверен, если ляпну что-нибудь, меня вмиг с потрохами сожрут.

— Вы так любезны, пан Алес, — расплылся в насквозь фальшивой улыбке Аристарх Павлович.

— Петр? — посмотрел Алес на мужчину. — Желаете ознакомиться?

— Конечно, — ответил тот, забирая листы.

Ещё пятнадцать минут в ожидающей тишине.

— Не знаю, что не понравилось господину Алесу, но я вижу, что юноша на удивление хорошо владеет материалом. Особенно если учесть, что он сдавал сразу по всем темам, всего за два часа. Право слово, не надо было на него так давить.

— Заберут его на войну, окажется под пулями да боевыми заклинаниями, — ответил то ли господин, то ли какой-то пан Алес. — Будет у него время подумать?

— Не будет, — ответил Петр. — Но и от руки на поле боя ему писать развернутые ответы не придётся.

— Поэтому предлагаю перейти уже к практике, — проворчал старик. — Раз уж поговаривают, что юноша в этом особо талантлив, — он взял клюку, которая к креслу была приставлена, медленно поднялся и направился куда-то в глубь здания.

Остальные за ним последовали. Ну и я сзади пристроился, обдумывая, что сейчас произошло.

Пан Алес — выставил меня и наставника в дурном свете. Сергей — выступил нейтрально. Петр — выступил на стороне Аристарха Павловича. Сам же наставник ответы смотреть не стал, но листы забрал, сложил и спрятал во внутренний карман пиджака.

Вот оно какое, братство целителей, чье призвание — людей спасать.

* * *

Спустились мы в подвальный этаж. В ту часть, которую отмечала табличка «Морг».

Однако… Очень интересно, зачем меня туда ведут, но ещё интереснее, зачем в этом здании столь специфический отдел.

В помещении, куда пришли, было прохладно, стояло четыре стула, на которые господа и уселись. Также на одной из стен было множество дверок, где, видимо, трупы и лежали, раз уж это морг. Здесь же нашёлся Август, который один из трупов достал и положил на металлический стол.

У меня закрались нехорошие подозрения.

— Юноша, начнем с простого, — заговорил пан Алес, который, как я понял, был здесь главным. — Продемонстрируйте чистоту и контроль. Шар и хирургическая нить. Твой ученик владеет этим, Аристарх?

— Конечно, — спокойно ответил Аристарх Павлович, кивнув мне.

На наших с ним занятиях я неоднократно демонстрировал мужчине предел своих возможностей, которые выходили за рамки нормы. Здесь и сейчас я показал ровно то, о чем заранее сказал Аристарх Павлович.

Местные степень чистоты делили на сотню отметок. Для младшего целителя нормой считалась чистота в пятьдесят. Как я понял, это минимум, когда Масло можно использовать в лечебных целях. У обычного целителя — в шестьдесят. У старшего — в семьдесят-восемьдесят. У лучших из лучших приближалось к сотне.

Как по мне — полная чепуха.

У Демьяна этот показатель был в районе пятидесяти пяти. После месяца под клятвами вырос на пять отметок. У меня же… Я ещё в первый замер, особо не напрягаясь, вышел за сотню. Что лучше всего говорило о том, насколько целительское искусство дремучее в этом мире.

Ну да ладно. Аристарх Павлович сказал мне показывать «чистоту» в районе восьмидесяти пунктов. Стыд и позор. По факту, это даже не Кровь. А так, Масло средней очистки.

На самом деле целитель просил, чтобы я показал меньший уровень. Но быстро выяснилось, что самый обычный Вдох, когда я не очищаю его и не фильтрую, у меня как раз в районе восьмидесяти пунктов выходит. То есть мне надо реально напрячься, чтобы результат грязнее выдать. Поэтому и сошлись на этой отметке.

Я сделал, что просили. Показал мутноватый шар Масла. Подвесил его в воздухе. Рядом создал хирургическую нить в метр длиной. Закрутил её по спирали и тоже подвесил. В нити главное, чтобы она не дрожала. Если дрожит — значит контроль низкий.

— Неплохо, неплохо, — покивал пан Алес. — Может, и не врут все те слухи, что про вас ходят, юноша.

Вот же гад. Зуб даю, похвалил, чтобы следующий удар оказался особенно неприятным.

— Но раз вы так талантливы, то и задание будет вам особенное.

Я же говорил.

— Сзади вас находится свежий труп. Во-первых, вам нужно очистить его. Во-вторых, заставить биться сердце.

Как я удержал лицо, как не дернулся и не выругался — не знаю. Может, и не удержал. Может, всем собравшимся стало понятно, что услышанное мне как минимум не понравилось, а то и вовсе повергло в шок.

Первая часть задания — с подвохом. Чистить мертвого раза в два сложнее, чем живого. У живого сам организм помогает. В моем мире существовали специальные обряды, как хоронить, чтобы потом нежить не поднялась. Этим жрецы занимались, со специальной подготовкой. Давать такое задание ещё даже не младшему целителю — это серьезно его так подставить.

Но и плевать. Ерунда. Мелкая пакость.

Вторая часть задания — куда хуже. Оживить сердце мертвому — это некромантия. Проклятое, гадкое искусство, что противоречит сути целительства.

— А это не слишком? — вмешался Аристарх Павлович.

Он не понимал. Не понимал, что эта тварь просит сделать.

— Так слухи про вашего ученика врут? — удивился пан Алес.

— Господин Алес, — вмешался я, чувствуя, как внутри клокочет ярость. — С очисткой я справлюсь. Только мне для этого подготовка нужна. Вы не против? Дадите мне минутку?

— Конечно, юноша, — улыбнулась эта тварь.

Именно тварь. Я больше не сомневался в своих чувствах. Не просто так он меня раздражает. Но надо проверить…

Простите, Аристарх Павлович, не выполню я ваши указания. Как могу, сглажу острые углы, но уж как выйдет, так выйдет.

Сделав вид, что серьезно напрягся, я развеял нить и сосредоточился на шаре, начав его очищать. Тот потерял тусклость, обрел яркость. Я добавил немного трансформации. Отчего шар засветился ещё сильнее и…

На краткий миг я увидел, как по старику пробежала тень, его морда исказилась, мелькнули черные плеши.

Убрав свечение и втянув шар в себя, развернулся и направился к мертвому. Август встретил меня очень внимательным и цепким взглядом. Я подошёл к телу, положил на него ладони, прислушался.

Ещё одна подстава. Кто-то специально побольше грязи в тело накачал.

Сволочи. Какие же сволочи.

Пока очищал эту дрянь, всерьез обдумывал идею сделать Вдох посильнее, создать меч, затвердить его и броситься на этого упыря. Надо ещё тело усилить и…

И ничего не будет. Порвет этот упырь меня. Не человек он. Тварь. Нежить разумная. Упырь, что жизненную силу из своих пациентов сосет. Сосет и складывает в горбу.

Да где! В гильдии целителей!

Если бы не клятва действовать целесообразно и эффективно, я бы точно в атаку бросился. Но удержался. Понимал, что меня, во-первых, убьют. А, во-вторых, если убью я, на этом путь и закончится, главная задача не будет выполнена.

Ставки слишком высоки, я слишком слаб. Не то место и не то время, чтобы наносить удар.

Но этого упыря я точно прикончу. Если потребуется, всю гильдию разнесу, раз они так замазаны.

Не сейчас, только не сейчас. Поэтому, Олег, держи лицо и не показывай истинных чувств. А то этот упырь и так обжегся от света Крови. Как бы сам меня не прикончил раньше времени.

Труп я очистил. Вытянул несколько грязных клякс, которые скинул в специальную ёмкость.

— Я закончил, — повернулся к господам.

Алес смотрел как ни в чем не бывало. Его взгляд ничего не выражал. Это-то и напугало, окончательно остужая голову.

Ещё один смертельный враг в копилку.

— А уж со второй частью, простите, но справиться не могу. Не обучен людей воскрешать и трупы оживлять. Да и не стал бы этому учиться. Странное это дело, против природы идти, — не удержался я от выпада.

— Это действительно перебор, — встал на мою сторону Петр.

— Целительство — это и есть вызов природе! — заговорил пан Алес. — Иначе, по вашей логике, юноша, больным надо дать умереть!

Да кто бы говорил, упырь хренов.

— Прошу прощения, господин, — нашёл я в себе силы поклониться этой твари, чтобы взгляд спрятать. — Но ваше задание исполнить не могу.

Повисла тишина. Все ждали решения старика.

— Жаль, жаль, — отмер он спустя минуту. — Я думал, и правда талант выдающийся нашёл, Аристарх. А это обычный ученик. Практику у него принимаю. Аккредитацию получит.

Встав, старик медленно вышел из помещения. Остальные тоже за ним потянулись. Улыбнувшись мне ободряюще, Аристарх Павлович увёл меня из этого гнилого места.

* * *

Уже в машине Аристарх Павлович спросил, почему я не попробовал сделать, что просили.

А я задумался, не сказать ли ему правду. Единственное, что остановило — если скажу как есть, а через какое-то время старикан вдруг умрет, целитель точно на меня подумает. Нельзя так палиться и подставляться.

— Честно? — спросил я. — Да как представил, что делать это буду — замутило внутри. Чуть не стошнило прямо там. На этого пана Алеса.

— Интересная реакция, — задумался целитель.

— А скажите, наставник, после общения с этими людьми всегда так?

— Как? — спросил он, выруливая на общую дорогу с парковки.

— Помыться хочется.

— И рот зубной щеткой почистить, — хрюкнул мужчина, но тут же серьезным стал. — Да. Ты не представляешь, насколько я не люблю эти сборища. Улыбаться приходится, разговоры пустые поддерживать. Мой тебе совет — держись подальше от политики и этих игр. У меня вот не получается полностью отгородиться, но я глава лечебницы. А ты юнец. Ты пока можешь настоящим делом заниматься.

Да уж, да уж. Съездил экзамен сдать.

— Что дальше, Аристарх Павлович? В смысле, я теперь младший целитель?

— Да, документы подготовят в ближайшие дни. Тебя запишут в реестр целителей. Зарплату повысим. И норму официальную.

— А к серьезным делам допустите?

— Это мы с тобой сначала проверим, что ты можешь. Сегодня отдыхай. Заслужил. Отметь с друзьями. А завтра — приступим. Где тебя высадить?

— А давайте у ресторана Бориса Дмитриевича.

— Как скажешь, — улыбнулся целитель.

На это разговор закончился. Не знаю, о чем там Аристарх Павлович думал, а я боялся что-либо говорить, чтобы истинных чувств не выдать.

Ярость так и клокотала внутри меня. Упырь! Под маской целителя!

Я был готов Демьяна прибить, за то что профессию очерняет. А тут самый настоящий упырь. И, судя по внешнему виду, лет сто он так уже кормится. Минимум. В худшем случае — и все двести. По мере размышлений я осознавал, что эта схема наверняка на поток поставлена, что и в других городах есть такие же упыри, что они прочно обосновались в гильдии целителей, и что это век-другой происходит… А значит, бог смерти в этот мир давно заглянул, его слуги глубоко в общество проникли…

Неудивительно, что я предпочёл вопросов не задавать. Придавили меня эти новости конкретно так. Ещё и сорвался, упыря задел. Хорошо ещё, что не бросился на него.

* * *

— Внучок, — позвал пан Алес. — Запомнил этого юношу?

— Конечно, — кивнул Август коротко.

— Тогда сделай так, чтобы ему плохо стало. Не смертельно, но неприятно. Не сам, найми кого порасторопнее. Скажем, через недельку. Чтобы со мной не связали.

— Он вас чем-то обидел, господин?

— Обидел? — посмотрел старый упырь, которые едва успел скрыть ожог. — Слишком наглый. Надо сбить спесь. Да и Аристарх этот… Займись, внучок. По уму всё сделай, без суеты.

— Сделаю, господин, — поклонился Август.

* * *

Впервые я пришёл в ресторан, в котором работал, как гость. Света как раз на веранде была, гостей встречала, мне улыбнулась. По-новому посмотрев.

Дарья вещи-то подшила и принесла давно. Сегодня я оделся в лучшее, что было. В парикмахерскую сходил. В общем, сиял и блистал. Вот девушка как-то по-новому взглянула.

— Есть место свободное? — спросил я. — Хочу отобедать у вас.

— Сдал? — поинтересовалась она.

Я кивнул.

— Тогда садись, а я остальным скажу! — убежала Света.

Я и сел. Меню на отлично знал, так закажу. Только тут Борис Дмитриевич вышел и сказал, что сам всё сделает. По особому случаю. Там и Петр явился, а за ним и остальные. Люди, что на веранде сидели, посматривали с интересом.

Ну да всё хорошее быстро заканчивается. Это у меня выходной, а у ребят и девчат — рабочий день в самом разгаре. Поспрашивали, что да как, и разбежались обратно по своим местам. Вскоре Борис Дмитриевич обед мне выставил. Не знаю, действительно ли сам готовил, но было вкусно. Выше всяких похвал. В конце ещё и десерт выдали. И деньги брать отказались. Хотя я попытался настоять. Не тут-то было.

Засиживаться не стал, к Петру на квартиру отправился. Настроение улучшилось самую малость. Но главное — ясность мысли вернулась.

На эмоции меня этот упырь сильно пробил. И вроде бы причина веская, но и я не юнец, чтобы так остро реагировать. Обдумал этот момент со всех сторон, и что-то у меня закрались подозрения, что не всё так просто. Тут либо тело неродное сюрпризы приносит. Либо общий груз ответственности на меня давит, нервы расшатывает. Либо… девушки виноваты. Я ведь почти три недели в обнимку с ними спал. На что тело понятным образом реагировало. И, чтобы конфуз не случился, подавлял себя. Точнее, не себя, а конкретные порывы.

Если шестнадцатилетнего паренька девками обложить, да не давать ему разрядку, ничем хорошим это не закончится. О чем я не особо-то и думал.

Так-то для воина, да и любого адепта, абсолютно нормально накладывать на себя аскезы, в том числе сексуального характера. Но у меня-то тело не воина. К такому не приучено. Возможно, не в этом одном причина, а сразу во всех озвученных вариантах, но факт есть факт. Эмоциональность у меня сейчас повышенная. Не то, к чему я привык.

Надо с этим что-то делать. Как и с этим паном Алесом.

Упырь в гильдии — это просто нонсенс. Даже не знаю, с чем сравнивать. Это как в пожарниках работать поджигателю, который на выездах вместо воды бензином заливать будет.

А если он там не один?

Упырь — это класс паразитов. На поле боя они насосутся жизни и Масла и превращаются в крайне неприятных врагов. Этот пан, будь он неладен, стар. Сколько он себе так жизнь поддерживает? Точно не скажу, но за сотню лет наверняка есть. Я упырей видел только на поле боя. Маскирующихся в обществе людей не встречал. Поэтому смутно представляю, на что конкретно способна эта особь.

Но то, что валить старика надо, — это точно и без сомнений. Он не человек. Если и был им когда-то, то давно перестал.

Всё же сегодня я перегнул палку. Не надо было старика Кровью обжигать. Как пить дать, ответка прилетит. Если он понял, что это специально, — серьезная. Если подумал, что случайность, — тогда есть варианты отбиться.

Ещё раз обдумал, что могу противопоставить серьезным противникам. Особо ничего. Надо тренироваться начинать. Как воину. Не ждать, когда сотня в Источнике образуется. Время теперь должно появиться. Только как себя тренировками обеспечить? В идеале нужен партнер, а лучше в школу устроиться.

Так ничего конкретного и не придумав, дождался, когда Петр объявится. Он сегодня к девяти пришел. С пакетами, в которых еду из ресторана принес.

— Дядь Боря расщедрился, — пояснил он.

Я молча кивнул, наблюдая за тем, как Петр быстро съестное достал, за тарелками сходил и разложил всё.

— Петя, мне меч нужен.

Он аж поперхнулся.

— В смысле — меч? — откашлявшись, спросил парень.

— В прямом. Из хорошего металла. В идеале — двуручник, с меня ростом, но пока слаб для него. Для начала сойдет и короткий клинок. Есть знакомые мастера? Хорошо бы ещё найти того, кто мне скрытый меч сделает. Замаскированный под трость.

Трость я в лечебнице получил. С ней по улице и ходил, хромого изображая. Так что маскировка отличная будет. Я и эту трость смогу использовать при желании, но она совсем дешевая, из какого-то простого пластика. По голове кого огреешь — и не выдержит. Поэтому нужно что-то более основательное, с виду безобидное, но при этом крепкое. С лезвием внутри — это мечта, конечно. Максимум шило внутри поместится. Мне же что-то тяжелое желательно. Обычно нежить защищена хорошо, её уколами не возьмешь. Рубить нужно.

— Олег, — Петр медленно сел за стул и уставился на меня, забыв про еду. — Зачем тебе меч?

— Уж точно не овощи нарезать, — ответил я, думая о своем.

— Ты мечом собрался воевать?

— А чем ещё? — покосился на него.

— Да как бы… Ты же целитель.

— А ещё — воин. Что дальше?

Тут я понял, что, задумавшись, заговорился.

— Воин, — повторил за мной Петя. — Ну да. Война и всякое такое, — сказал он скептически.

Кажется, степень его отрицания только возросла за прошедшие дни. А я ждал, что, наоборот, свыкнется.

— Да, не проникся ты всей серьезностью… — покачал я головой. — Хорошо. Кажется, я знаю, как решить сразу несколько проблем. Во-первых, мне нужно оружие. Во-вторых, тебе нужно найти, как бы так сказать… Места с дурной славой. Где часто драки происходят, битвы серьезные были. Как мост у тебя под окном, — кивнул я в сторону окна. — Есть что на примете?

— Зачем?

— Нежить пойдем искать. Чтобы ты своими глазами увидел, о чем я толкую. Меч — чтобы нас не убили и отбиваться было чем.

Заодно, если снова убийство нежити меня сильнее сделает, это даст прирост к силе, и я смогу раньше времени к следующему шагу приступить.

— Может, я и найду что-то такое… — задумался он. — Есть несколько мест.

— Это хорошо, — покивал я. — Точнее, плохо. Но для нас хорошо. Только сначала надо потренироваться. Где нас никто не увидит и можно техники боевые применять? Не сильно масштабные, я бы сказал, самые противные. Заодно покажу тебе кое-что.

— То заброшенное здание подойдет? Ну, где Лютый…

— Да, вполне, — согласился я. — Тогда решено. Подумай насчёт меча, только это тайно надо сделать. Давай согласуем выходные. Завтра у меня день с Аристархом Павловичем, а вот через два дня… Нормально же будет? У тебя ведь тоже выходной?

— Да. Но ты серьезно? Мы пойдем драться с нежитью?

— Сначала — тренироваться.

— Я не про это, — поморщился Петр. — Не надо мне что-то доказывать.

Его взгляд вильнул, и стало понятно, что имеет в виду он совсем другое.

— Ну, говори. Давай-давай.

— Просто… То, что мы какую-то там нежить найдем… И что? Я и так знаю, что в мире есть всякие монстры. Я же тебе про это говорил.

— Да, точно, — покивал я.

Подумав, что нет, из Петра надежного напарника не получится.

— Я не отказываюсь помогать, — вскинулся он, всё поняв по моему взгляду.

— Список мест мне всё равно нужен. Если не сложно, составишь? Ты лучше разбираешься, что где.

Кочевники в данном вопросе не разбирались. Точнее, они разбирались сугубо с прикладной точки зрения — куда лезть лучше не надо. Но на этом всё. Да и городов они держались, где работа есть. Какие-то особые места их не интересовали.

— Также мне нужна нормальная трость. Про меч забудь, без него как-нибудь обойдусь. Ну и место для тренировок надо посетить. Если хочешь, со мной пошли.

— Как лихо ты командуешь, — поддел он меня.

Да не командую, Петя. Не командую. Просто моя голова совсем другим занята, просчётом следующих шагов, и с твоими сомнениями возиться совсем нет желания.

— Я, кстати, книги по истории подготовил, — вспомнил парень, не дождавшись от меня реакции на подколку. — Что тебе могут пригодиться.

— Да? — заинтересовался я. — Точно не сегодня… — мой энтузиазм поутих. — Как бы это интересно ни было, но ближайшую неделю — никаких книжек. Воротит уже.

Петр насмешливо заулыбался. Сколько я зубрю, он видел.

Глава 17

На следующей утро Демьян утащил меня в кабинет и огорошил тем, что прозвучал вопрос стажировки.

— Это ещё что такое? — спросил я, смотря на взволнованного парня.

— Это возможность отправиться в панское княжество и пройти дополнительное обучение. Набраться опыта, — пояснил парень, сложив руки на груди. — А знаешь, откуда я об этом узнал? От черепков. Один из них встретил меня сегодня по пути в лечебницу и передал, что надо подать заявку.

— Вот как, — призадумался я. — Что ж, мы этого ждали. Но погоди… Панское княжество — это где?

— Ты этого не знаешь? — вскинул брови Демьян. — Ну, это европейское княжество. Там один из главных филиалов гильдии целителей. Уважаемые люди, — сказал он с почтением, несмотря на общую тревогу.

Словно панское резануло слух. Надо бы выяснить, что за паны такие. А уважительные нотки в тоне Демьяна вызвали кривую усмешку. Знал бы он, на кого молится.

— Тебе сказали, что надо соглашаться, — зацепился я за слова. — Как это происходит? Я ничего не слышал.

— Потому что об этом ещё ничего не объявили. Но я уточнил…

— У Тамары? — перебил парня.

— Да, у неё, — смутился Демьян. — Бумаги пришли, поступил запрос. В ближайшие дни, наверное, объявят.

— А отправка когда?

— Да не знаю, — раздраженно ответил парень.

— Тогда надо выяснить.

— Что, серьезно? — сарказм так и полился из него. — А то я не догадался.

— Вот этим и займись. Куда, когда, в каком составе, на какой срок.

— У меня что-то предчувствие нехорошее, — поделился парень.

— Что, серьезно? — вернул я ему подачу.

— Очень смешно, — закатил он глаза.

— Ладно, шутки шутками, но переживать пока смысла нет. Сначала надо выяснить подробности. А то вдруг ты заявку подашь, а её отклонят.

— А сам подать не хочешь?

— Не знаю… — призадумался я.

Вариант поехать с Демьяном имеет как плюсы, так и минусы. Даже если я там смогу разнести их гнездо, то… Ну, тут даже тупой выводы сделает. Несмотря ни на какую маскировку. В любом случае сначала надо подробности выяснить.

— Звучит необнадеживающе, — сказал он. — Напомню, ты обещал меня спасти.

Я удивленно на него посмотрел, не помня таких обещаний. Кажется, было совсем наоборот. То, что до старости у него мало шансов дожить.

Но ладно. По правда говоря, Демьян не так уж плох. Встал на путь исправления. Старается вон как. Поэтому из гниды, которую давить надо, и расходного материала, он перешёл в статус полезного расходника, которому можно дать шанс.

— Как раз над этим и думаю, — ответил ему. — Ты пока на целительстве сосредоточься. Вон как хорошо получается.

— Да пошёл ты, — выругался он и ушёл.

Какой нервный.

* * *

Вопреки ожиданиям Демьяна, новости о стажировке пока не поступали, никто ничего не говорил. Зато Аристарх Павлович долго тянуть с обучением не стал и после утреннего обхода дернул на «полигон». Тот самый, где целители тренировались. Обычная комната-то в общем. Полигоном её в шутку называли.

— Что, Олег, — жизнерадостно сказал целитель. — Возьмемся за тебя всерьез? Для начала расскажи обо всём, что умеешь.

— Так долго рассказывать придётся, Аристарх Павлович. С чего начать?

— С основ, а дальше — как пойдет.

— Если прям с основ… — задумался я. — То распространенный подход к обучению целителей — губительство какое-то.

— Я не сомневаюсь, что, как только вырастешь, сразу наведешь порядок, — развеселился он. — Но сейчас меня интересует конкретика.

— Хорошо. Будет вам конкретика, — мне давно хотелось высказаться, хотя бы для того, чтобы посмотреть реакцию Аристарха Павловича, раз у нас с ним доверительные отношения сложились.— Во-первых, куда эффективнее, если старшие целители будут показывать пример чистой Крови…

— Крови? — зацепился за слово мужчина.

— Так… — протянул я, — Аристарх Павлович, как вы смотрите на то, чтобы немного расширить принятую терминологию? Масло — это смесь тех энергий, которые Вдыхает адепт. Не особо чистая и подходящая для целительства. Кровь — это следующая ступень, можно сказать. Куда более подходящая для любых манипуляций энергия.

— Очищенное Масло? — уточнил мужчина, внимательно меня слушая.

Я задумался, подбирая ответ.

— И да, и нет. Если сделать обычный Вдох… — я втянул Масло в себя и вывел его над ладонью в виде шара. — А потом задаться целью разделить на составляющие, получится вот что…

Шар разделился на несколько частей.

— Большинство из этого в оригинальном виде не подходит для любых манипуляций с больными. Что не мешает целителям этим лечить, — не удержался я от ворчания. — Чтобы не гробить пациентов, как я понял, целители трансформируют то, что им доступно. Затрачивая на это куда больше сил. Я же за то, чтобы идти совсем другим путем… Делая Вдох, призывать Кровь.

Вторая моя ладонь засветилась, и над ней возник шар чистой энергии.

— Это не просто очищенное Масло. Потому что в большинстве случаев, сколько ни чисти, Крови не получится. Это именно отдельная энергия, которую притягивает целитель. Если может, конечно же. То есть главное отличие в том, чтобы сразу Вдыхать то, что нужно, а не что попало, тратя время и силы на очищение.

— Звучит разумно, — покивал целитель. — Тем более ты уже показывал Демьяну пример, и его чистота действительно выросла за этот месяц, — сказал мужчина.

О том, что у нас с парнем взаимное обучение, наставник, конечно же, знал.

— Но возникает вопрос, — продолжил развивать мысль Аристарх Павлович. — Как старшему целителю добиться такой чистоты? Не может же быть такого, что единственный способ — это через чужой пример.

— Нет, конечно, — всплеснул я руками. — Это так, костыль. Суть в другом. Но, думаю, вы знаете в чем.

— Не знаю. Кровь, как ты говоришь, у меня не выходит. Только предельно очищенное Масло. Почти на сто пунктов по принятой шкале оценки.

— Тогда вы не видите очевидного, Аристарх Павлович. Скажите, чем ваша лечебница отличается от остальных?

— Доступностью.

— Доступность — внешнее проявление. А внутреннее — те принципы, по которым вы работаете. Да даже не работаете… Служите. В служении высшим идеалам и скрывается секрет, как получить доступ к чистой Крови. В конце концов, почему эта сила должна откликаться на то, чтобы очередной алчный адепт заработал побольше денег?

— Как всё просто с твоих слов, Олег, — призадумался он.

— Просто? — удивился я. — Не вы ли сами говорили, что вам приходится балансировать между интересами обычных людей и аристократии. Это вовсе не просто, следовать своим идеалам, вопреки всему. Хорошо, конечно, когда общество этому способствует, а не мешает. Но что есть, то есть.

— Вот именно, Олег. Что есть, то есть. Ты можешь сказать, как конкретно добиться такой чистоты?

— Я пытаюсь…

Это оказалось неожиданно тяжело. Я думал, что с Аристархом Павловичем проще всего будет объясниться, и говорил почти в открытую, но… Начинаю подозревать, что за один разговор не управимся. Это будет долгий обмен знаниями.

— Между прочим, — припомнил я, — у вас есть официальный кодекс целителя в лечебницы. Там много хороших пунктов. Но все ли им следуют? Все ли готовы поклясться на силе, что будут им следовать?

— Поклясться?

— Конечно. Сегодня делаю, как надо, завтра не делаю — это что такое? — возмутился я. — А клятва — её не обманешь. Точнее, обмануть можно… Но последствия будут — самые суровые.

— Ты ведь не об обычной клятве говоришь, — догадался целитель.

— Нет. Я же сказал. Клятва на силе.

— Это как?

Вот мы и подошли к главному.

— Что ж, Аристарх Павлович, — и тоном, и взглядом я постарался показать, что мы переходим к действительно важным вещам. — Надеюсь, что вы не забудете про наш уговор. Про то, что не будете спрашивать, откуда мои знания. Также надеюсь, что вы очень осторожно подойдете к их распространению… И предупредите меня, когда захотите что-то передать, так сказать, в массы. Да и отдельным представителям.

— Знаешь, Олег, — хмыкнул он, — твои тайны начинают доставлять ощутимый физический дискомфорт. Любопытство мне не чуждо!

— Прекрасно вас понимаю, Аристарх Павлович, — улыбнулся я. — Но это вы ещё всего подхода к чистоте Крови не услышали. Как и сказал, демонстрация примера — это всего лишь костыль. Хотя нет, неправильное слово. Скорее просто пример, к чему нужно стремиться. Соответствующая философия — это база, фундамент. Она сама по себе даёт результат, и вы тому пример. Вас ведь можно назвать сильнейшим целителем в городе, так? Как минимум в городе, — уточнил я.

— Целители как-то не имеют склонности к соревнованиям, — к лести он оказался индифферентен. — Да и как это измерить?

— Вы правы, но приблизительно оценить можно. По той же чистоте Крови или Масла. По качеству работы. По тому, насколько сложные случаи способны осилить. Ну да ладно. Уверен, мне не надо доказывать важность высоких моральных качеств у целителя. Уточню, что они имеют вполне конкретное вознаграждение. Что не является целью, но способствует Служению. Проще говоря, чем больше человек Служит, тем лучше у него это получается. Это если в общих чертах, без усложнений, — поправился я. — Так-то нюансов хватает.

— Хорошо, это фундамент. А дальше что? — Аристарх Павлович не удержался и поёрзал на стуле.

— А дальше мы возводим стены…

Я углубился в детали. Рассказал про важность слова и обещаний, от них перешёл к клятвам. Потом к обетам. Дошли и до конкретных ритуалов, как они приносятся и какое влияние оказывают на адепта.

— То есть ты хочешь сказать, что клятвами и обетами мы выстраивам каркас в Источнике, которые работают, как фильтр?

— В целом, да.

— Однако, — протянул он, — я хочу попробовать! Что именнонужно сделать?

Я удивленно посмотрел на мужчину. Куда более уважительно, чем до этого. Я и так с уважением к нему относился, но сейчас проникся. Думал, он сначала всё тщательно обдумает, а тут такая готовность.

— Это с одной стороны легко, а с другой — есть сложности, — ответил я, задумавшись. — Давайте я вам детали расскажу, потом обдумаем обеты и клятвы, а после этого уже к делу перейдем.

— Разумно, — кивнул он. — Но Олег, получается, что ты сам уже принес обеты?

— Да, — не стал я отрицать.

— Какие, можно узнать? — прищурился он.

— Защищать род людской, — ответил я, смотря ему прямо в глаза.

Он удивленно хмыкнул, но посыл правильно понял. Всё же это интимная вещь.

Разговор пошёл на второй круг. Я рассказал всю известную мне теорию обещаний, клятв и обетов. Целитель наш договор соблюдал — не спрашивал, откуда я всё это знаю. Слушал внимательно. Задавал вопросы. А когда я закончил рассказывать и у него сложилось цельное понимание, решил начать с малого — принести первый обет. Который мы с ним тут же обсудили. Чтобы учесть тот факт, что у него всё же важная должность, с определенной ответственностью.

Обет он в итоге принес. Надолго в себя погрузился. Энергия вокруг него так и бурлила. Это не мои жалкие семьдесят Капель. У него их под тысячу было. Сильный дядька.

Как закончил, так его разморило. Ещё бы. Здесь не так же, как с Демьяном, которого мутило. Просто его Источник перестраиваться начал. Как бы сказали мудрецы — тонкие тела заново выстраиваются, согласно обету.

Поэтому Аристарх Павлович на сегодня всё. Умотал я его.

* * *

Совместной то ли беседой, то ли уроком я остался доволен. Пожалуй, впервые за всё время, несмотря на сонм проблем и грядущие неприятности, почувствовал, что шансы у меня имеются.

Теперь смело можно утверждать, первый пункт плана выполнен. Я стал целителем. То, что младшим — это ерунда. Пусть хоть табуреткой обзовут, мне главное доступ к практике. Также немаловажно то, что я сохранил независимость, никому не продался, ещё и заполучил Аристарха Павловича. Лучше кандидатуры для моих целей не сыскать. У него есть имя, репутация, влияние и возможности. А ещё он не высокомерен и готов обучаться у шестнадцатилетнего меня. Я смогу через него повлиять на мир. Не на весь… Но даже если через несколько лет появится новая поросль целителей, это уже большое дело будет. Главное, чтобы это время у нас в принципе было. Но поживем — увидим.

Сейчас моя ситуация не так безнадежна, и это радует.

* * *

Шляться без дела мне не дали. Норму-то я сразу выполнил, как только фронт работ указали. В один заход управился. Пообедал, из столовой вышел, и меня медсестра перехватила. Сказала, что Степан Денисович к себе вызывает.

Нашёл я его в приемном кабинете. Целитель-хирург не только операциями занимался, но и так принимал. Находился он здесь не один. Повидавший всякое, явно военный, на кушетки лежал… считай, что труп.

Бледный, с синяками под глазами, венами вздутыми.

Я немного удивился, что меня сюда направили. У хирурга своё крыло было. С секретаршей, как Тамара. Она и сказала, чтобы я сразу проходил.

— Заходи, Олег, садись рядом, — бросил на меня взгляд мужчина. — Этот подбитый вояка не против.

— Молодёжь на мне обкатать хочешь, Стёпа? Тоже дело. Может, хоть так пригожусь.

— Что я должен делать? — спросил на всякий случай, подходя ближе.

То, что я видел, мне не нравилось всё больше и больше.

— Смотри, как работать буду. Капитана гнусной боевой техникой приложили. До конца эта гадость не убирается. Я почищу, а через неделю черная грязь снова возвращается.

— Можно? — спросил я разрешения.

— Посмотри. Только аккуратно. А то ещё на тебя перекинется.

Я посмотрел и увидел, что правое бедро поражено боевым проклятием, которое стабильно открывает канал на план смерти и притягивает оттуда энергию. Вот тебе и черная муть.

Посмотрев на Степана Денисовича, приподнял бровь. Он мой взгляд правильно расценил и глаза прикрыл. Тогда уже вслух сказал:

— Степан Денисович, а вы сильно ругаться будете, если эту гадость уберу?

— Парень, ты верно шутишь? — подал голос военный.

Тут уже я покосился на него.

Пациенты, а особенно раненые на поле боя, — это не сказать, что простые в обращении люди. Зачастую им больно, плохо, они туго соображают или вообще находятся в полном неадеквате. Как Фея, которая, будучи в отключке, начала вырываться.

В некоторых случаях проще усыпляющую или расслабляющую технику кинуть. Они мне сейчас не очень доступны в силу малого резерва, поэтому с Феей, сконцентрировавшись на главном, я их не применял.

В других случаях больного и раненого надо как-то привести в чувство. Чтобы он вырываться перестал, успокоился и хотя бы не мешал. На войне у меня очень быстро ушли расшаркивания, тактичность и чуткость. Когда счёт идет на секунды, не до сантиментов.

Я это к тому, что у любого полевого врача есть характерный взгляд, который уберегает раненых от многих глупостей. Которым я на пациента и посмотрел. Отчего бравый вояка аж смутился.

— Олежа, дорогой, — сказал Степан Денисович. — Если ты эту гадость уберешь и не убьешься, я тебя расцелую.

— Целовать не надо. Убрать могу. Потом потребуется реабилитация конечностей, внутренних органов. За сегодня управлюсь.

— С проклятием? — уточнил целитель.

— Со всем. Или общей чисткой сами займетесь?

— Раз можешь, то давай. Молодой ведь.

— Стёпа, это уже не смешно, — подал голос мужик.

— А сдохнуть через годик, перед этим потратив состояние на целителей, смешно? — задал я резонный вопрос, и он не нашёлся, что сказать. — Степан Денисович, будьте добры, обеспечьте пациенту анестезию.

Опытный мужик. Понял, что пациента надо усыпить. Что и было сделано. Мужик засопел, а хирург уже серьезным тоном спросил:

— Точно справишься?

— Да. Разрешите начинать?

— Это бывший капитан гвардейцев. Если угробим его, по голове не погладят.

— А если через неделю радостно по девкам побежит, то за ушком почешут? Начинаю, — пресёк я дальнейшую болтовню.

На резонный вопрос, почему опытный целитель не может справиться с этой проблемой и позвал меня, имелся простой ответ.

Кровь. Точнее, чистота Крови, ну, или Масла. Чтобы выжечь конкретно это проклятие и оборвать канал на план смерти, требовался антагонист — то есть как раз чистая Кровь, недоступная Степану Денисовичу.

Как и говорил сегодня Аристарх Павловичу, их подход к работе с чистотой — удручающий.

Насытив чужое тело Кровью, принялся отсекать проклятие. Сталкивался уже с таким. Мерзкие штуки. Первый шаг — изоляция. Второй — разделение на несколько частей. Третий — отсечение каналов. Главное — сделать это быстро, до того как проклятие защищаться начнут. А дальше — обычная очистка.

Ну как обычная… Тяжелая стадия, запущенный организм, почти убитые внутренние органы. Степан Денисович мне помогал, часть работы взял на себя, но и так взмок весь. Всё же это пока слишком сложно для меня. Тут хотя бы Источник в триста единиц надо иметь.

Пациента в себя он приводил, когда я уже ушёл. Отмываться и отдыхать.

* * *

Планы вечером потренироваться одному разбились о суровую реальность.

Меня накрыла усталость.

Что удивило, хотя не должно было. Будь я чуть поумнее, понял бы, что использую тело так, как привычнее мне. Пятнадцать лет в заточении роли не сыграли. Я двигался в сторону привычных стандартов, не жалел себя. Хотя вон сколько раз отмечал, насколько это тело реагирует иначе, запоздало.

Так и вышло, что я мобилизовал все силы, чтобы сдать эту чертову аккредитацию, попутно находясь в постоянном стрессе, под угрозой убийства, разбираясь с другими проблемами, ещё и почти каждый день прыгая выше головы этого тела в целительстве.

Удивляет только одно — как раньше не слег. Хотя тоже ничего такого. Кровь меня и поддерживала. Но у всего есть предел.

Моё состояние заметили и в шесть вечера отпустили. Поужинал в общей столовой, да к Петру двинулся. А там зашёл, переоделся, прилег и сам не заметил, как отрубился. До самого утра.

* * *

Стоило прийти на следующий день, как Демьян меня снова на разговор позвал.

— У нас проблемы, — сказал он, стоило зайти в кабинет.

— Проблемы или проблемки?

— Ну… — остановился он, задумался и ответил: — Проблемки. Местного характера.

— Излагай, чего тянешь.

— Я это и собираюсь сделать, но ты перебиваешь! — возмутился Демьян.

Я замолчал, чтобы не мешать ему.

— Илья Михайлович недоволен.

О как.

— Чем? — всё же спросил я, догадываясь об ответе.

— Тем, что мы поломали всю схему и не требуем деньги, — пояснил Демьян. — Я ведь предупреждал, что ты своими действиями нарушаешь общий порядок.

— Ну-ну, — хмыкнул я.

До моего появления целители брали деньги вперед. Часть этой суммы отходила как раз Илье Михайловичу. Тридцать процентов, если быть точным. За это он, во-первых, прикрывал младших целителей от Аристарха Павловича, а во-вторых, направлял к самым «хлебным» клиентам. Которые вообще-то пациенты, но он, видимо, про это мастерски забывал.

Промолчу, что меня почти сразу же стали отправлять к «беднякам». Только вот остальные быстро сообразили, что нет смысла платить, если очередь стала обрабатываться быстрее. Можно и подождать.

— Что ну-ну? Ты хочешь проблем, что ли? — опешил-удивился Демьян.

— Каких, например? Что он может нам с тобой сделать?

— Ну…

Демьян впал в самый настоящий ступор.

— Не давать клиентов? — почти жалобно спросил он и, выругавшись, махнул рукой и пошёл работать.

Демьян клялся, что будет исцелять вне зависимости от того, предложат ему деньги или нет. Чем и занимался. Даже во вкус вошёл. Соответственно, Илья Михайлович потерял на него рычаг давления. Если же он попытается как-то нам нагадить… Лично я не постесняюсь вопрос поставить перед Аристархом Павловичем. Пусть сам разбирается, почему кто-то в его лечебнице целителям мешает работать.

Справедливости ради скажу, что люди продолжали давать деньги. По своей воле. Мне тоже давали. Я не отказывался. Это были небольшие суммы, в районе пяти-десяти рублей, но я в день по пятьдесят человек проходил, и десяток из них оказывался щедр. Так и выходило прибытка в районе семидесяти рублей за рабочий день.

Сам я к этому спокойно старался относиться. Ничего не просил, но, если давали, брал. Знал, что в дело пущу. Тот же меч купить надо. Или вон, девушку в кафе отправить, чтобы нужного мне человека отследила.

Демьян в доходах где-то половину потерял. И благодарили его куда реже. У чего была конкретная причина. Качество работы. Людям просто настолько хорошо после меня становилось, что они закономерную благодарность испытывали. Я не специально это делал. Просто хорошо выполнял свою работу.

Из-за чего Демьяна-то и дело клинило. Я, который ни разу денег не просил и всем говорил, что это не обязательно, получал больше, чем он, в самый свой прибыльный день, до встречи со мной.

Так чужие картины мира и ломаются.

Глава 18

Разговор с Демьяном о том, что кто-то там недоволен, настроение не испортил, а наоборот. Приподнял немного.

Этот Илья Михайлович ещё не в курсе, на каком я счёту у Аристарха Павловича. В представлении меркантильного целителя я наверняка непонятный тип, который свалился как снег на голову. Талантливый, но ничего не стоящий. Не закрепившийся в лечебнице. Такого и придавить можно.

Ну да пусть попробует. Хотел бы я на это посмотреть. Не после того, как Аристарх Павлович свой первый обет принес. Дело не в самом обете, а в том, что целитель от меня что-то новое узнал. Да ещё вчерашний случай с исцелением военного. Если уж он себя приговоренным считал, а я его вытянул, то моя ценность как специалиста значительно выросла.

Так что я совершенно не боялся каких-то проблем со стороны Илья Михайловича. Он на фоне остальных угроз сущая мелочь.

Поэтому его взгляды, когда он мне с утра фронт работы обозначил, проигнорировал.

* * *

Сегодняшний урок Аристарх Павлович начал с того, что поделился радостью.

— На два пункта чистота Масла выросла, — сказал он, как только я вошёл в зал для тренировок. — А я ничего для этого не делал.

— Сделали, и много, — поправил я, включив зануду. — Как себя чувствуете?

— Признаюсь, вчера испугался своего состояния, но сегодня ощущения куда лучше, — улыбнулся он. — И это потрясающе! Сама концепция гениальна. Хочешь оставаться посредственностью — так оставайся. А хочешь Служить — так вот тебе путь, который поможет делать это с максимальной отдачей! Не знаю, откуда у тебя настолько скрупулезные познания, Олег… — наградил он меня выразительным взглядом, — спрашивать не буду, но это всё интереснее и интереснее. Если ты вдруг вспомнил опыт прошлых жизней…

— Аристарх Павлович… — осуждающе сказал я.

— Молчу-молчу! — выставил он ладони.

Сегодня он явно в приподнятом настроении пребывает. Вон какой озорной. А ведь ему за шестьдесят вроде бы. Не унывает «старикашка».

— Просто хотел сказать, что я о таком слышал, — не удержался он. — На самом деле опыт прошлой жизни многое бы объяснил. На тот случай, если придётся кому-то что-то объяснять. Ты, Олег, слишком заметный, — градус веселья упал, и он перешёл на серьезный тон.

— И что, вас не смущает, что я действительно могу помнить прошлую жизнь? — заинтересовался я.

Не совсем понятно, чего целитель сейчас добивается. То ли крутит меня на правду, то ли хочет подстелить соломки, если прижмет где. Так-то логика в этом есть.

— Да как сказать… — призадумался он всерьез. — Болтать об этом точно не стоит. Также не стоит себя святым называть. И вообще, лучше не выделяться. Ты знаком с историей?

— Совсем нет. В приюте ужасно учили, — не стал я скрывать.

— Да уж, — вздохнул он, — тогда отложим этот разговор до тех пор, пока ты базовые вещи не узнаешь. Кстати… Да, точно, — спохватился он, — я за радостью от новых открытий упустил этот момент, а ведь собирался с тобой поговорить. Историю ты не знаешь. А с другими предметами — знаком?

— Читать, писать и считать могу.

— Насколько хорошо?

— Ну… Ладно, Аристарх Павлович. Думаю, проще всего будет прямо сказать, что мои познания в базовых предметах удручающе скудны.

Мужчина медленно и шумно вдохнул, также медленно и шумно выдохнул.

— Дилемма. Видишь ли, Олег. Как бы так сказать…

— Да как есть, Аристарх Павлович.

— Если как есть, — глянул он на меня. — То целитель — профессия престижная. Ещё тебя князь заметил. А уж какие отношения у нас с представителями гильдии, ты и сам видел. Поэтому — надо соответствовать. Если ты не хочешь оконфузиться, чтобы над тобой весь город смеялся, что элементарных вещей не знаешь.

— Я-то не против пробелы восполнить, Аристарх Павлович… — сказал осторожно, подозревая, что мне сейчас зубрежки подкинут.

— Да, но у тебя есть работа, да и врачебное дело надо продолжать изучать… — оттарабанил он пальцами по столу.

— С последним хотелось бы повременить, — попросил я. — В смысле, с зубрежкой, как в прошлый раз. Как подозреваю, на звание полноценного целителя выучить придётся куда больше? Мне же это не надо делать в ближайшее время?

— Да как сказать… Эх, хотел об одном поговорить, а мы всё время в другую сторону уходим, — раздосадовано сказал он. — Тебе по паспорту шестнадцать лет. Через два года, весной, придётся на службу идти, в армию. Целители в этом вопросе поблажек не имеют. Наоборот, их охотно забирают. Поэтому в бой тебя не бросят, будешь в полевом лагере работать.

— Так… — протянул я, оценив перспективу, — в принципе, несложно.

— Да, но хотелось бы тебя подтянуть как следует. Если сдашь на полноценного целителя к восемнадцатилетию, то… То и служба легче пойдет, и репутацию свою подкрепишь.

— Тогда желательно как-то распределить нагрузку с учебниками, чтобы мои мозги не расправились, — поёжился я.

— Да, это можно, — кивнул целитель. — Хорошо, я подумаю, как лучше поступить. И с общим образованием, и с целительским. Я своим дочкам учителей частных нанимал. Пожалуй, свяжусь с ними, обсужу вопрос. Им можно доверять. В определенной степени, конечно… — поправил он себя. — Подумаю, Олег. Обсудим с тобой это в ближайшие дни.

— Хорошо, Аристарх Павлович. Тогда, перед тем, как перейдем к нашим темам, у меня вопрос… Вы в курсе, что целители торгуют очередью? — прямо спросил я.

Илья Михайлович меня не пугал, но я хотел прояснить, как ситуацию видит сам Аристарх Павлович. Банально, чтобы вслепую не тыкаться.

— В курсе, Олег, — покивал он. — Осуждаешь?

Вопрос был задан со смесью эмоций, из любопытства и… Будто он меня воспринимает, как равного коллегу или нравственный ориентир. По крайней мере, ему интересно моё мнение.

— То, что с людей берут деньги? — спросил я. — Да, осуждаю. Мою позицию вы знаете.

— Что сказать, — развёл он руками. — Не всё так просто.

— А в чем сложность? Я без обвинений, Аристарх Павлович. Просто хочу разобраться, как порядки в лечебнице устроены.

— Просто устроены. Скажи, Олег, какой смысл целителям работать у нас, если в другом месте они будут получать в несколько раз больше? Помимо идей Служения, разумеется.

— Престиж лечебницы?

— Сам по себе престиж значит не так много. А вот наработка опыта… В общем, скажу прямо. Я закрываю на это глаза, чтобы у них было меньше причин уйти.

— Но в итоге они потом всё равно уходят. На теплые и хорошо оплачиваемые места, — резюмировал я.

— Кто-то уходит, — не стал отрицать мужчина, — кто-то остаётся. На том и держимся.

— Я вас понял, Аристарх Павлович… А то, что я норму выполняю и общий порядок нарушаю, тем самым части доходов лишая — это к проблемам не приведет?

— А вот и посмотрим, — заулыбался мужчина. — Ты не сдерживайся, Олег. Работай как считаешь нужным.

Интересный расклад получается. То есть это не просто чья-то меркантильность, а часть общей выстроенной системы. Которую я рушу.

На первый взгляд, да и ладно. Пусть рушится. А на второй… Если уйдут один-два целителя, я смогу их заменить. Не проблема. В первое время не проблема. Только вот в моих планах не было всю жизнь здесь проработать. Как бы так не вышло, что мне придётся уйти, оставив после себя «руины». В идеале создать после себя новую поросль целителей, но это не так-то просто сделать. Особенно в мире, где люди так любят деньги.

Придётся довериться в этом вопросе Аристарху Павловичу. Если он даёт добро, то так и быть. Как-никак, в этом деле он куда опытнее меня.

— Хорошо, Аристарх Павлович. Как скажете. Заболтались мы с вами что-то. А ведь самое главное так и не обсудили. Как ваш Источник?

— Появилась структура, как ты и говорил. Гениальный подход, замечу. Нужно понаблюдать за изменениями в динамике, но из того, что вижу, — это самый настоящий прорыв. Предлагаю вернуться к клятвам через пару недель.

— Без проблем. Раньше и не надо.

— Вот и отлично. Сегодня перейдем к другим пунктам. Что ещё интересного ты знаешь?

На это я хмыкнул. Кажется, кое-кто стал воспринимать меня как ларец, откуда можно доставать новые знания.

— Как насчёт базовых трансформаций?

— Отвердение, загустение и прочее? — уточнил целитель.

— Нет, более сложные. На эти вы меня уже проверяли, не думаю, что там открою что-то новое. Разве что уточню, с Кровью работать куда проще.

— То, что чистота Масла снижает затраты на трансформации, давно известный факт, — покивал мужчина.

— Это сложно не заметить, — улыбнулся я. — Но предлагаю обсудить более сложные трансформации. Не уверен, что открою что-то новое, но надо же нам определиться… — я покрутил рукой, — с базовыми понятиями, терминами и прочим.

— Да-да, Олег, конечно, — охотно согласился мужчина. — Мне ещё нужно узнать, что именно ты умеешь.

— Тогда начнем с более сложных трансформаций. Обеззараживание, охлаждение для ожогов, укрепление, заживление…

Готовясь к этому разговору, постарался подобрать подходящий перевод с моего языка. Не зная, как эти трансформации здесь называются. Да и слово трансформация не совсем подходило. Скорее это Изменение.

Чистая Кровь — это универсальный материал, из которого, в теории, можно сделать почти что угодно. Процедура очистки раны от физической грязи подразумевала возможность сделать Кровь нематериальной для организма, но при этом липкой и даже твердой для грязи. Что и позволяло очень мягко, не повреждая и не затрагивая рану, очистить её.

О чем я Аристарху Павловичу и рассказал. Его эта тема не особо удивила. Как выяснилось, он и сам так умеет. Будь иначе — я прям даже не знаю. Задумался бы, почему тогда целители целителями называются. Но нет, умел. Как и другие трансформации знал. Но и так разговор плодотворным вышел. Я и не особо-то рассчитывал, что у нас каждый урок сведется к обмену знаниями, с узнаванием чего-то принципиально нового. Сначала нужно определить границы этих самых знаний. Обозначить общий язык, изучить терминологию, базовые подходы. Опыты и демонстрации провести. А там, через месяц-другой, когда получше «познакомимся», перейдем к чему-то действительно интересному и новому.

Понимал это и Аристарх Павлович. Что ему не мешало приходить в восторг, когда я демонстрации проводил, с легкостью, которая была мало кому доступна. Честное слово, он почти как ребенок радовался. Отличное качество, замечу. Сохранять такую любознательность и искренность в его возрасте.

Уже когда закончили, перед уходом, ещё один вопрос ему задал:

— Аристарх Павлович, а нашему хирургу можно доверять?

— Степану? Если ты про то, что он вчера привлек тебя к лечению тяжелобольного, то да. Таких случаев много. Как мы с ним предположили, дело в недостаточной чистоте используемого Масла, — поделился Аристарх Павлович. — Что ты с успехом доказал.

Не то чтобы я удивился, что они обсуждают вопросы, связанные со мной, но на заметку взял.

— Если же ты опасаешься привлечь к себе слишком много внимания, то… Правильно опасаешься, — посмотрел он на меня внимательно.

— Я не против помогать, Аристарх Павлович. Просто уточнил, насколько стоит быть открытым со Степан Денисовичем.

— В разумных пределах, — ответил целитель.

Учтем-с.

* * *

Не зря спрашивал про хирурга. Кажется, он решил меня взять в оборот по полной. После обеда меня снова пригласили. На этот раз, когда вошёл, пациент без ноги, с незаживающей раной уже был в отключке.

— Глянешь? — по-простому спросил меня Степан Денисович.

— Конечно.

Похожая ситуация, как и вчера, с некоторыми отличиями.

— Запущенный случай, — кивнул я на ногу.

— Не всем везет.

— А много таких?

— Да хватает.

— Тогда сами очередь выстройте. Потяну одного в день.

— И то хлеб, — сказал мужчина, — за каждого получишь надбавку в тридцать рублей.

— Это не обязательно.

— Но полезно для налаживания молодой жизни, — подмигнул мне хирург.

Спорить я не стал. Зарплату как младшему целителю за норму в пятьдесят больных за день мне повысили до ста рублей. Ещё что-то люди давали. Теперь вот по тридцать рублей. Нехитрые расчёты подсказали, что получать я буду в районе двух с половиной тысяч.

Да уж… Демьяну об этом лучше не говорить. Его меркантильный инфаркт хватит. Новый вид болезни, для особо жадных. Я зафиксирую и назову в честь него.

Ещё бы решались мои проблемы деньгами, тогда бы счастью предела не было.

* * *

Жизнь, определенно, налаживалась. Если бы не необходимость спешить, было бы ещё лучше, но такой роскоши у меня не было.

В этот день снова отпустили раньше, и опять я уснул. Даже поужинать не успел. Пришёл, присел, а там и прилег, накатило что-то. Думал, пару минут полежу да делами займусь, но нет. Отрубился и проснулся уже утром. Прямо в одежде. Спать-то я не собирался.

Хорошо ещё, что выходной у меня. Потому что я проспал и встал после девяти. Зато бодрым и свежим.

— Что-то ты забил на тренировки, — заметил Петр, когда добрались до завтрака.

Собственно, проснулся я от того, что с кухни повеяло манящими запахами. Аппетит у меня в последний месяц выше всяких похвал. Я пять-шесть раз в день стараюсь есть. Пусть и не до отвала, три раза — основательно, а остальное — перекусы, но всё равно. Пропущенный вчера ужин дал о себе знать.

— Выкладываюсь сверх меры, организм не выдерживает. Готов на тренировку сходить? — деловито спросил я, орудуя ложкой и поглощая кашу.

— Может, тебе тогда отдохнуть?

— Уже отдохнул. Пора делом заняться.

— За мечом зайдем? — спросил как бы невзначай Петр.

— Мечом? — вскинулся я, не донеся ложку до рта.

Он несколько секунд смотрел на меня с серьезным видом, а потом расхохотался.

— Прости, — прикрыл он рот рукой. — Не удержался. Настоящий меч я не знаю, где найти или заказать. Но мой знакомый ходил раньше заниматься в школу мечников, и у него сохранился деревянный клинок для тренировок. Тебе подойдет на первое время?

— Деревянный? — прикинул я. — Да, отличный вариант. Далеко до него ехать?

— Нет. За час туда-обратно обернемся.

— Тогда сразу одевайся для тренировки. Не хочу терять время.

— Что будем делать?

— На месте расскажу. И что там насчёт школ мечников? Знаешь достойных?

— Достойных не знаю. В смысле, не разбираюсь в вопросе. А так — полно школ.

— И что, много кто холодным увлекается? — заинтересовался я.

— Те, кто не любит драться кулаками, — пожал плечами парень. — Но вроде меч входит в стандартное снаряжение всех гвардейцев, кавалерии, групп прикрытия адептов… Так что это направление популярно. Особенно среди тех, кто хочет сделать военную карьеру.

— О как. Тогда расскажешь про это подробнее, по пути, — закинул я в рот остатки каши.

* * *

Поездка за мечом ничем не запомнилась. Это в первые разы метро меня поразило и немного шокировало. А сейчас — сплошные минусы. Надо спускаться под землю, людей много, толкучка. Ещё и вагоны трясет так, будто они вот-вот сойдут с рельсов.

Говорить тоже не очень удобно было. Поэтому Петр не так много рассказал. Служба была обязательна для всех лиц мужского пола. Девушки — по желанию. Причины такого разделения Петр объяснить не смог, но на вопросы о том, что представительницы женского пола забыли в армии, ответил, что если умеют управлять Маслом, то их с радостью возьмут.

— Да уж, — сказал я, когда шли до метро, — а призыв когда? Тебя ведь тоже заберут?

— Почему заберут? Сам пойду. Следующей весной.

— А я, получается, ещё через год. И чем там в этой вашей армии занимаются?

Армии пока в моих планах не было. Банально по той причине, что я слабо представлял, что она из себя представляет в данном мире. Но после того, как Аристарх Павлович сказал, что мне тоже к ней готовиться надо, озадачился вопросом.

Так-то в моем плане стояли пункты о переходе из целителей в воины, но как это сделать с пользой для общего дела — вопрос открытый.

— Воюют, — пожал плечами Петр, которого тема не особо волновала.

— Что, прямо сразу и воюют? Новобранцы?

— Может, и сразу. Но обычно в первый год идет обучение. Кто выделился и склонность к Маслу показал, того базовым техникам обучают. Во второй год уже и в бой кинуть могут. Зависит от того, к кому попадешь.

— В каком смысле?

— Ну, к какому воеводе.

— Это как?

— Ты совсем ничего не понимаешь, да? — покосился на меня Петр.

— Совсем. Поэтому хотел бы узнать подробности.

— Ну… Не знаю, как объяснить, — почесал он макушку. — Вот есть князь.

— Есть, — покладисто кивнул я.

— А есть другие князья.

— Другие?

— Ну да, — Петр от напряжения аж раскраснелся, а я подумал, что учитель из него так себе. — Мы живем на землях московского князя, землях русских. А ещё есть князья на севере, востоке, в центральных землях… Да они везде есть, — озадачился Петр от своих слов. — Ещё иностранные князья.

— Погоди-погоди, — я аж остановился. — Так что, князь не один? Не он главный правитель?

— Правитель чего? — спросил Петр, но мимо нас прошли люди, из-за того что остановились, парень опомнился, испугался чего-то и зашикал на меня, — Идем. Давай быстрее. Разболтались что-то.

— Так ты ответь всё же.

— Так он правитель. Самый лучший, — фальшивя, ответил Петр.

— Тьфу ты.

Петр замкнулся и отказывался рассказывать, что и как. На улице. В метро же шумно было, там ещё хуже.

Как добрались до нужного дома, Петя сам сходил до квартиры знакомого и вернулся уже с тренировочным мечом, спрятанным в чехол. Я залез внутрь, оценил, что мне досталось.

— Для начала сойдет, — ответил Петру на его молчаливый вопрос.

— Отлично. Я рад. Жду не дождусь, когда ты покажешь, как с этой штукой управляешься.

Я покосился на Петра с подозрением. Тот сделал невинной лицо. Насколько получилось. А получилось у этой морды не очень.

— Это сейчас был тип подкол, как откуда я, дистрофик, могу с мечом обращаться?

— Без обид, — хмыкнул Петя. — Но ты и правда не выглядишь как человек, который умеет сражаться.

— Это уж точно, — не стал спорить я. — Ладно, пошли обратно. А лучше давай пройдемся, шаурму возьмем, да ты мне на вопросы ответишь.

— Дома отвечу.

— Да чего ты такой зануда.

— Потому что за языком надо следить! На тренировке расскажу. Там никого не будет.

— Ладно, — сдался я.

— Вдвоем пойдем? Игоря звать не будем?

— А ты ему насколько доверяешь?

— В целом — доверяю.

— Хорошо, сформулирую иначе. Насколько ты доверяешь его языку и уверен, что он случайно не ляпнет что-то важное, например, своей сестре, которая тут же разнесет эту новость по всему городу?

— В этом — нет, не доверяю, — хмыкнул Петр. — Он так-то не болтун и на него можно положиться, но да, ляпнуть может.

— О чем и речь.

* * *

Было несколько странно возвращаться в то здание, где мне с таким рвением кости ломали. Но Петр сказал — что это самое подходящее место поблизости, где можно с гарантией скрыться от чужих глаз и при этом не надо далеко ехать.

— Рассказывай, — сходу насел я на него.

— А как же тренировка? — сник Петр, которому явно не хотелось мне что-то рассказывать.

— Давай-давай. А то вон сколько живу, а про разных князей — ничего не знаю.

Что несколько удивило меня. Если подумать, так-то кочевники старались этой темы вообще не касаться и про власть не любили говорить. Может, потому, что хорошего им сказать нечего было. А плохое говорить — чревато? Не просто же так Петр напрягся и отказался разговор вести. Он и до этого на улице болтать не любил, но тут уж совсем перевозбудился.

— Так а что рассказывать? — пожал он плечами. — На каждой земле — свой князь.

— Это разные государства, получается?

— Почему разные? Я тебя не понимаю, — начал он раздражаться. — Ты странные вопросы задаешь. Есть земли русские. Ими правят разные князья. Есть иностранные земли. У них там свои князья.

— Но общего правителя нет?

— Нет.

— А московский князь?

— Что он?

— Не общий правитель?

— Нет. Московский, — ответил Петя так, будто я псих какой-то.

— Мне обязательно нужно изучить географию, — вздохнул я.

— Это точно, — с серьезным видом кивнул Петр.

— А что с армией и воеводами?

— Ох, — Петя обреченно вздохнул. — Воеводы служат князьям, палатам, аристократам и решают конфликты на поле боя.

— Это как?

— Это воюют!

— В смысле, какие вопросы решают? — смиренно спросил я.

Не знаю, кто в этот момент больше бесился: Петр из-за того, что нужно объяснять, или я из-за того, что из него так туго ответы выходят.

— Да любые! Свои! Спорные! За заводы там или земельные.

— Ничего не понимаю.

— Это уж точно.

— То есть ты хочешь сказать, что какие-то два аристократа не поделили завод, пригоняют армии и бьются? В том числе кидают в бой совсем не обученных?

— Ну да, — ответил Петр и смутился.

«Как это человечество ещё не вымерло», — покачал я головой.

Решив, что Петра нет смысла дальше спрашивать на эту тему, не стал его мучать. Тем более я знаю, кому вопросы можно задать. Заодно с долгами рассчитаться. Надо бы к Борис Дмитриевичу заглянуть в ресторан. Подлечу его, а там, как бывшего гвардейца, расспрошу, что почем. Но перед этим надо и правда карты изучить да основные моменты. А то точно впросак попаду.

* * *

Пока катались, успел обдумать план занятий на сегодняшний день. Да и общий тоже, касательно развития.

По сути, он состоял из трех связанных между собой пунктов. Первый — развитие Источника. Второй — трансформация, или, правильнее сказать, изменение тела, вывод его на новый уровень. Третий — оттачивание навыков и рефлексов.

В прошлой жизни, когда разгорелась война, а вместе с ней и пошли столкновения с продвинутой нежитью, стало быстро понятно, что обычный человек мало что может ей противопоставить. Поэтому Изменение тела и получило развитие, хотя до этого я не слышал, чтобы оно пользовалось спросом. Что логично, ведь в обществе, где нет войн, не нужно себя Изменять для войны.

Как бы там ни было, мне знания пришлось собирать по крупицам. И мне ещё повезло! Потому что, будучи пусть и не полностью, но обученным целителем, я мог работать сам с собой. Для рядового же солдата считалось большой удачей, если он получал возможность пройти через Изменение. Причины схожи с теми, что я вижу в этом мире, — дефицит кадров. Целителей у нас много было, но вот тех, кто может трансформацию провести, единицы.

И надо сказать, что нежить целенаправленно выбивала лучшие кадры. Поэтому с каждым годом возможностей становилось всё меньше и меньше, многие знания уходили в небытие.

Ну да что было, то было. Конкретно мне были известны три этапа Изменения. Глобально они ничем не отличались. Каждый повышал физические возможности. Делал сильнее, быстрее, выносливее, живучее и так далее. Загвоздка в том, что эти практики были рассчитаны на уже сформировавшиеся тела. Иначе говоря, мне сначала надо исправить задержки развития, подрасти и массу набрать, мышцы развить, а потом уже через Изменение полноценное проходить.

Но целитель я или кто?

Перебрав доступные мне знания, я прикинул, как именно буду действовать. Как доведу Источник до сотни, начну активно стимулировать рост тела, закладывая фундамент. Раньше нельзя. Потому что недостаточно накопить сотню в теле. Нужно именно в Источнике. Собственно, техника создается именно там. Оттуда же влияет на всё тело. Причем изменения будут происходить преимущественно во сне, для облегчения процесса. Поэтому контролировать особо не получится. Да и не нужно.

Как доберусь до этого, за месяц добьюсь того, на что потратил бы полгода усиленных тренировок.

Но сейчас, чтобы оптимально использовать время, можно заняться отработкой базовых навыков. Заодно Петру что-нибудь показать. Кстати, насчёт этого…

— Петя, а Петя… — позвал я его. — Хочешь увидеть кое-что, о чем я говорил?

Петя после разговора об армии отошёл от меня и делал вид, что ну очень задумчив. Может, и не делал, конечно. Вдруг он правда воспоминаниям придается.

— Если ты про боевые техники, то конечно, — повернулся он ко мне с облегчением от того, что я тему не продолжаю.

— Нет, я про невидимых духов смерти

— Где? — заозирался парень, мигом растеряв благодушный настрой.

— У тебя на плече. Замри.

Вот же наглая тварь. Вылезла осторожно, Петю жертвой выбрала и запрыгнула на него. Присосалась. Я, чтобы не убить сразу, наполнил руку обычным Маслом и схватил духа.

— На, — сунул Петру под нос. — Видишь?

— Какой-то сгусток, — прищурился он.

— Посмотри как бы сквозь мою руку.

— Да, так лучше… — помрачнел Петр, отшагивая подальше.

Убедившись, что он разглядел это создание, я раздавил духа и стряхнул руку, скидывая налипшие ошметки.

— Откуда он здесь? — поинтересовался Петя, нервно смотря на меня. — Много их? — начал он оглядываться.

— Не бойся. Если увижу, скажу. Конкретно эти духи редко обитают стаями. Кормятся они за счёт живых. Что им делать в этом заброшенном здании? Видимо, совсем молодой дух, ещё не понял, что к чему.

— Они разумны?

— Эти — совсем немного. Примитивные инстинкты.

— А как ты их так легко видишь?

— Нужен Источник в сотню Капель хотя бы и специальная техника. Тогда будет тебе особое зрение.

Техники можно и на чужой Источник повесить. По нормальному, конечно, когда адепт сам себе взгляд открывает, но что есть, то есть. Петру слишком долго объяснять придётся, что там и как.

— Ты уже не первый раз про Источник упоминаешь, — задумчиво сказал он, перестав нервно оглядываться. — Логичный вывод — он у тебя есть. Ты проходил инициацию?

Задумчивость сменилась живым интересом. Не сильно его впечатлило то, что я духа убил. Подумаешь, жрали парня. Какая ерунда.

— Конечно, есть. Что ты подразумеваешь под инициацией, я не знаю, поэтому не могу ответить. Удивительно то, что у тебя Источника нет. Ты же и в школу ходил, и вся семья у тебя — целители.

— Так в том-то и дело. В школе я далеко не продвинулся, а от целительства отказался.

— Да уж. Источника нет, обучения нормального тоже нет, зато желания махаться на улице — выше крыше.

Петр покраснел. Краска залила его от шеи и до кончиков ушей.

— Ладно, это решаемо. — ответил я. — Придем домой, создадим тебе Источник.

— Так просто? — недоверчиво спросил Петя.

— А что, надо сложно?

— Я знаю, что нужно минимум полгода тренироваться, готовиться…

— Бред, — отмахнулся я. — Нужен проводник, побольше чистого Масла и знание, как это делается. В общем, жди вечера. Ты, скорее всего, отрубишься после этого, а тащить твою тушу до дома мне не хочется. Поэтому сейчас другим займешься.

— Чем?

— Как-то же ты с Маслом работаешь, дам тебе просто упражнение на развитие контроля. Ты должен сделать маленький Вдох. Настолько маленький, чтобы хватило создать шар Масла… Где-то вот так, — создал я шар над ладонью.

— Мне тонкие манипуляции плохо даются. Это одна из причин, почему я в целители не пошёл. Всегда бесила необходимость работать точно, а не… как придётся, — смутился он в очередной раз.

— Ну и дурак, — прямо сказал ему. — Не хочешь делать это упражнение, тогда иди домой, сам позанимаюсь.

— Да не, я не отказываюсь… — сдался он.

— Тогда вперед. А чтобы веселее было, вот…

Я расширил шар из чистой Крови и повесил рядом с Петром.

— Ориентируйся на этот уровень чистоты.

— Это не веселее, это скорее к осознанию своей никчемности, — поник Петр.

— Ну да, это не сковородкой морды бить.

— Да что ты заладил, — вспыхнул он.

— Без обид, — развёл я руками. — Просто это иронично, что ты так сокрушаешься, хотя сам поспособствовал тому, что навыков нет.

— Ты так говоришь, как будто это по щелчку пальцев делается.

— А ты хочешь сказать, что рационально тратил время?

— Ну… — Петр не выдержал и взгляд отвёл.

— Вот и тренируйся. Если хочешь, конечно. Так-то я никого не заставляю.

Дальше спорить парень не стал и послушно взялся за задание.

Я же достал из чехла деревянный меч и задумчиво покрутил его в руке.

Видно, что оружием пользовались. Рукоять затерта, на деревянном лезвии видны сколы. Но для меня это не проблема.

Точнее, проблема, что нет нормального меча. Но проблема терпимая, учитывая, что мечник из меня в этом теле пока никакой, придётся начинать с нуля.

Ворчал же я по той причине, что оружие — это очень серьезно. Те, кто шли путем воинов, выбирали его себе один раз и навсегда. Не вид оружия, а конкретный меч, копье или ещё что. Разве что в первый год, поняв, что им оно не подходит, могли сменить. Но чем дальше продвигался воин, тем меньше шансов, что он по своей воле сменит оружие.

Причина того — проста. Через оружие пропускалась Кровь. А надо сказать, что адепт, когда делает Вдох и преобразует Кровь внутри себя, добавляет частичку своей энергии.

На самом деле, чем дольше Кровь находится в Источнике, тем больше она становится «своей». Что открывает многие возможности. Поэтому так важно держать Источник заполненным.

В случае меча, пропуская через него Кровь, адепт укрепляет оружие. И это происходит каждый раз, когда через меч проходит энергия. То есть каждый день по много раз. Месяц за месяцем, год за годом. Такая практика делает меч сам по себе куда прочнее. Развивает его проводимость. В итоге уже через год получается уникальное оружие, которое по всем характеристикам превзойдет самый лучший, но не обработанный клинок.

Поэтому, чем раньше я обрету своё оружие, тем лучше. Против серьезной нежити ничто другое не поможет. Я не адепт стихий, чтобы биться издалека. Мой удел — ближний бой, где без оружия, с которым «сроднился», долго не проживешь.

Разумная нежить ведь на то и разумная, чтобы пользоваться всеми возможностями. У них тоже встречается закаленное оружие. Зачастую очень сильное. Поэтому…

Да ничего поэтому. Сейчас — ничего.

Повздыхав о недоступном, начал разминку. Обычные упражнения мечников на умение двигаться, базовые стойки. Петр сразу отвлекся от своего занятия, на меня уставился. Ну да пусть смотрит. Моё внимание сейчас полностью уходило на контроль тела.

Чужого, не родного тела, слабого, медленного, неуклюжего.

С мечом, пусть и чужим, пусть и деревянным, это ощущение сразу обострилось. Меня аж выворачивало от этого несоответствия. Остановившись, продышался, успокоился.

— Почему именно меч? — спросил Петр.

— Опыт прошлой жизни, — резко ответил я, недовольный своим состоянием.

— Кхах, — закашлялся он. — Так ты реально помнишь свою прошлую жизнь?

— Петя, — посмотрел я на него. — Некоторые вопросы лучше не задавать, чтобы спать спокойнее. Ты делом занимайся. Пока я борюсь… с собой.

Петя засопел и отстал от меня. Я же по новой начал. И ещё раз.И ещё.

Когда мышцы загудели от усталости и непривычных движений, забрал Кровь из Источника и распределил по всему телу. Это также одно из базовых упражнений для воина. Которое потом переходило в две основополагающие техники. Первая — это снятие усталости, очищение и всё, что связано с восстановлением. Вторая — усиление тела. Которое делилось на статичное и динамичное. Грубо говоря, пройдя через Изменение, воин получал постоянное улучшение. А насыщая тело Кровью определенным образом, разгонялся.

В этом деле была важна практика и высокий контроль. Контроль у меня имелся. А практики был явный дефицит. Сразу же множество огрехов увидел. Кровь распределялась неравномерно, где-то задерживалась.

Прошёл так несколько кругов, выжимая из тела максимум.

Как устал, отвлекся на Петра.

— Получается? — спросил его.

Парень взмок, покраснел от натуги, его щеки, да и лоб, блестели от пота.

— Не особо, — сказал он.

— Тогда хватит на сегодня. Разберемся с Источником и продолжим.

— А ты — всё?

— Да… — протянул я неуверенно.

Отзанимался я от силы час. Час! За который успел пропотеть, вымотаться и довести организм до того, что руки дрожали.

— Ты ведь в курсе, что выглядишь как тот, кто вспоминает хорошо знакомое мастерство?

— Думаешь? — покосился на Петра.

— Не думаю, вижу.

— Спасибо, что поделился, — кивнул ему. — Ладно, пошли домой. Отдохнем, пообедаем да займемся тобой.

Это хорошо, что Петр мне на очевидное слабое место указал. Если пойду в какую-то школу, рискую вызвать лишние подозрения. Придется какое-то время изображать из себя новичка. Быть может, сменить несколько школ. Чтобы потом ссылаться — чему-то в другом месте научился. Это лишние проблемы, но я и так много наследил. Надо хотя бы в этом поберечься.

Да и для будущих моих дел нельзя, чтобы меня ассоциировали с мечниками. Для общества я должен оставаться хромым калекой, целителем. Хотя бы в ближайшее время.

* * *

Вернулись домой и спустя час после обеда приступили к задуманному.

— Что нужно делать? — спросил Петр, которого я уложил прямо на пол.

— Я поделюсь с тобой силой. Твоя задача — перехватить над ней контроль. Это будет просто, энергия не станет сопротивляться. Как перехватишь, прямо в районе солнечного сплетения, постарайся создать шар. Ничего страшного, если он выйдет немного кривым. Главное, чтобы уж совсем кособоким не получился. Шар этот получится у тебя не особо большого размера. Где-то с кулак размером, — показал я свою руку. — Я тебе помогу, поэтому не бойся. Это очень легкий процесс.

— Я рос с мыслью, что ничего легкого в этом нет и что открыть Источник — удел самых талантливых и избранных, — опасливо сказал Петр.

— Петя, — покосился я на него, — ты всерьез сейчас хочешь подискутировать на тему подхода к открытию Источника и дремучести местных школ?

— Просто немного страшно, — признал он.

— Если не хочешь, то не надо. Дело исключительно добровольное. К тому же Источник нужен, если ты всерьез собираешься стать адептом. Кстати, хороший вопрос. Оно тебе точно надо? Это ведь совсем другой образ жизни будет.

— Олег, — теперь уже Петр покосился на меня из положения лежа. — Следующей весной меня призовут. У кого есть Источник — их берегут куда лучше, чем обычные мясо. К тому же это возможность получить звание повыше, если что-то ещё уметь буду. А звание — это возможность по жизни устроиться.

— Я тебя понял. Устроиться по жизни — желание хорошее. Как и повысить шансы на выживание в армии. Но я о другом толкую. Открыть Источник не проблема. Но если ты хочешь и дальше идти этим путем, стать сильным адептом, то… Повторюсь, постарайся меня услышать. Это определенный образ жизни.

— Служение? — догадался он.

— Да, Служение. Аристарх Павлович — сильный целитель, потому что Служит.

— Служение князю — это тоже служение? Я про армию.

— Мне откуда знать? Я даже не в курсе, как князя зовут и чем он известен. Но из того, что ты рассказывал, очень сомневаюсь.

— Судя по тому, как часто военные обращаются с отравлениями, помыслы их не особо чисты, — призадумался парень.

— Убивать людей — это всегда грязное дело.

— Ты поэтому Лютому помог?

— Не Лютому, а Дарвину.

— А есть разница?

— Принципиальная. Лютый служил Черепам. Дарвин — обычный пробивной пацан, который попал не в ту компанию и был ею прожёван да выплюнут.

— Что не отменяет того, что он натворил. Или в твоем понимании любой может исправиться?

— Петя, посмотри на ситуацию иначе. Я его просто использовал. Не настолько я добрый, чтобы ещё и за его душу бороться.

— Звучит не очень-то благородно.

— В том-то и проблема, — вздохнул я. — Так что, Источник создавать будешь?

— Спрашиваешь.

— Тогда начали.

И мы начали. Минут за десять сформировали Источник. Петя в себя погрузился да отключился, как закончил. В общем, ничего необычного. В моем мире почти любой человек мог через это пройти. Разумеется, талантливость играла важную роль, упрощая многие вещи. Но при желании, если совсем нет таланта, зато есть трудолюбие, каких-то высот можно достичь.

Ну а то, что здесь открыть Источник считается большим делом, либо манипуляция и общий сговор, чтобы школы могли набивать себе цену, либо невежество. Даже не знаю, что хуже.

Эх, черти… А ведь, если вспомнить аккредитацию и что глава филиала гильдии — упырь, придет логичный вывод, что в этом мире уже полно сил, которые, если я заявлю о себе на полную, воспротивятся.

Точно так же, как Илья Михайлович воспротивился тому, что мы с Демьяном слишком активно работать начали. Мешаем ему, видите ли, наживаться на людях и рушим устоявшиеся порядки. Если свою школу открою, воспитаю новое поколение целителей, начну открывать Источники, рушить привычные устои… Сколько против меня ополчится? Половина человечества? Или только те, у кого есть какая-никакая власть?

Изначально я думал, что это человечество тоже нужно спасти. Точнее, даже не думал. Это было естественным стремлением для меня. Сейчас же невольно задумываюсь, а стоит ли?

Впрочем, вопрос лишний. Я в любом случае должен разобраться с богом смерти и освободить души, им пожраные. Да и не являюсь я тем, кто должен решать, достойны люди помощи или нет. Я обычный целитель, а по большей части — солдат. У меня есть боевая задача, которую надо выполнить. А уж с теми, кто встанет на пути, как-нибудь разберусь.

Глава 19

Петя очнулся спустя пару часов. Вялый и помятый, но никаких осложнений у него не возникло. Объяснил парню, что нужно дальше делать. Учиться взаимодействовать с Источником. Воспринимать его как отдельный сосуд. Наполнять энергией, черпать по Капле или сразу всё забирать. Написал ему список упражнений, от простого к сложному. Подробно объяснил, чему он должен научиться, чтобы перейти к следующему шагу.

В общем, дал базовые инструкции для любого начинающего адепта.

Сам же я посвятил оставшийся день… Отдыху. Потребовалось некоторое усилие, чтобы убедить себя — это целесообразно. В лечебнице нагрузка довольно высокая. Сейчас ещё тело нагрузил. В нем совсем сил не осталось. Попробовал было взяться за книги по истории, которые Петр мне подготовил, но внутри аж замутило. Нет, я пока не готов что-то изучать.

Так и вышло, что внезапно мне оказалось нечем заняться. Постирал вещи. Сбрил налёт усов. Включил телевизор, который я и не помню, чтобы кто-то смотрел. Пощелкал каналы, послушал новости, да и залип на них. Ничего хорошего там не показывали, нагнетали, но именно это мне и нужно было. Глядишь, получу наводку о том, что нежить в мире творит.

Всего полчаса мне хватило, чтобы прийти к простому выводу — ничего полезного я не услышал, зато всякого дерьма послушал. Поднявшись, дошёл до телевизора и выключил его. А там и Петр очнулся.

Чем остальной вечер занять, я не придумал.

— Так пошли гулять, — предложил Петя. — Ты город-то нормально смотрел?

— Эм, нет, — озадачился я. — Пошли тогда.

— Давай только Игоря выдернем. Надо же его спасать от родительской диктатуры, — хмыкнул он.

Я присмотрелся к парню. Шуточка про родителей? Кажется, его начинает потихоньку отпускать.

Петя позвонил в магазин и быстро договорился. Не прошло и получаса, как мы встретились у метро и двинули в центр. Петр объяснил Игорю, что цель вечернего променада — показать мне город и главные достопримечательности.

Центром считался дворец князя. Кажется, парни рассчитывали, что меня он должен впечатлить. Почему я должен восторгаться высокими стенами, сложенными из красного кирпича, обнесенными широким водоканалом, так и не понял. В моем мире крепости были куда величественнее. И всё равно пали.

— Этот водоканал ещё два века назад вырыли, — вываливал Петя на меня факты. — А саму крепость строили почти сто лет.

Не знаю, в курсе Петя или нет, но вода — отличная защита против Масла. Они хорошо смешиваются. Особенно если слабый адепт в воду упадет. В миг защиты лишится. Стандартная защита, с которой все начинают, — это выделить Масло на поверхность кожи и укрепить её. Вот такую вода может растворить. А то и вовсе убить — если в воду обороняющиеся что-то своё добавят. Но против серьезных техник обычная вода уже не сработает. Там другие техники для пробития нужны.

— Так долго? — спросил я машинально.

Игорь же в это время головой крутил и на девчонок поглядывал. Как шею себе не свернул — загадка.

— Так война тогда шла. Точнее, заканчивалась, — сказал Петя с сомнением, словно и сам точно не знал. — Не знаю, почему так долго. Как княжеская семья трон заняла, так и стали укрепления строить.

— Ты ещё скажи ему, — наклонился к нам Игорь и шепотом заговорил: — Что строили-то на костях. Заставляя и принуждая.

— Так ты сам сказал. Сейчас-то тебя городовые и заберут, — огрызнулся Петр.

Разговор затих, но разве Игорька надолго заткнешь?

Гуляли мы по площади рядом с каналом, что крепость отгораживала. Площадь большая, лотки со всяким разным стояли. Сегодня понедельник, вечер, народу не то чтобы много, но гуляют. Да и погода отличная, май, как-никак, тепло. Я в одной рубашке иду, без пальто. Парни тоже.

— А чего мы одни гуляем? — задался вопросом Игорь. — Давайте знакомиться.

— Может, без этого? — попросил я. — Вы же город мне хотели показать.

— Девушки — важная часть города, — наставительно ответил Игорь.

— Ты только о девушках и думаешь. Влипая из-за этого постоянно, — ответил ему Петр.

— Что поделать, такова любовь, — развёл руками Игорь.

— Ты разврат с любовью не путай.

— Ой, молчи. Вы, два девственника, ничего не понимаете. Признайтесь, что просто боитесь знакомиться.

Петя посмотрел на меня. Видимо, вспомнил, сколько девушек перебывало у него квартире, и что почти каждая стремилась ночью спать со мной… Да и заржал в голос.

— Не буду спорить… — сквозь смех сказал Петя. — Что меня эта идея заставляет… — он даже за живот схватился, так смеялся. — Волноваться. Но нашего Олега ты серьезно недооцениваешь. Он тебе сто очков вперед даст, — закончил Петя, хихикая.

— Да-а? — посмотрел на меня Игорек. — Без обид, но как-то не верится.

— Уж поверь, я не вру, — снова рассмеялся Петр.

— Да что такое случилось? — подозрительно спросил Игорь. — Олег, ты что, девок к Петру водил⁈

И столько эмоций было в его голосе, столько неверия и шока, что я не выдержал и тоже рассмеялся.

— Джентльмены о таком не рассказывают, — нашёлся я с ответом.

Петр снова заржал. Игорь же отстал и больше ни с кем знакомиться не предлагал.

* * *

Небольшая перезагрузка и прогулка помогли на следующий день выйти на работу с новыми силами. Который начался как обычно. На пару с Демьяном сделали обход, отработали часть нормы.

А там нас двоих позвал к себе Аристарх Павлович. Который тоже делал обход по утрам, проверял дела больницы и своих пациентов.

— Есть новость, — сказал он, когда зашли к нему. — Наши зарубежные коллеги открыли место для стажировки. Место одно. Надо кого-то выбрать. Кто-то из вас хочет?

Я переглянулся с Демьяном.

— Я бы хотел, Аристарх Павлович. Это ведь будет полезно?

— Хороший вопрос. Для расширения кругозора — да, будет. А ты, Олег, не хочешь?

— Да как-то рановато мне по стажировкам ездить, Аристарх Павлович. Тем более, если место одно.

— Это да. Ладно, Демьян. Пиши заявку. Остальные, кто захочет, тоже смогут написать, а уж кого выберут — не мне решать.

— А когда выезд? — поинтересовался Демьян. — И сколько стажировка продлится?

— Первого июня. На месяц. Проживание там бесплатное. Дорогу лечебница оплатит.

— Ясно… — призадумался Демьян.

На этом разговор с Аристархом Павловичем закончился. Мы ушли, и Демьян направился в наш кабинет. Быстрым шагом, выдавая степень нервозности.

— Это точно они. Точно они! — выпалил он, когда зашли и я дверь прикрыл.

— Успокойся.

— Как мне успокоиться? Я думал, несколько человек поедут и ты со мной. Но я поеду один! К этим…

— Да, проблема. Придётся тебе там выкручиваться.

— Ну спасибо! Так себе из тебя помощник!

— Напомню, ты пытался меня убить. Два раза. А потом пытался убить сына человека из тайной службы. Или уже позабыл, почему влип?

— Не забыл… — процедил Демьян.

Но было видно, что забыл.

— А в чем смысл таких стажировок? — спросил я, чтобы дать ему время успокоиться. — Если забыть про черепков.

— Обмен опытом. Обучение, — пожал плечами Демьян.

А я про себя добавил — вербовка, насаждение определенной идеологии.

— На самом деле возможность хорошая, — перестал он суетиться. — Если отправят меня, это отличная строчка в резюме.

— Ты всё о деньгах, — поддел его.

— Ладно, давай не о деньгах. Как ты мне предлагаешь выжить в этой поездке? А если они мне прямо там предложат кого-то убить?

— То тебе придётся сделать сложный выбор, — ответил я на полном серьезе.

— Я не хочу так! — возмутился Демьян. — Признаюсь, Олег, ты меня чертовски бесишь, но то, что ты показал… Моя сила растет! Это открывает захватывающие перспективы! Не хочу всё разрушить, — упал он на свой стул и обхватил голову руками.

— Ты по природе тот ещё плут. Да и сволочь циничная, — обнадежил его. — У меня нет совета для тебя, потому что я не знаю, через что придется пройти. Могу сказать одно — ты должен собрать как можно больше ценной информации.

— Чтобы что?

— Чтобы принести эту информацию мне.

Демьян порывался ещё вопрос задать, но напоролся на твердый взгляд и промолчал. Посвящать его в какие-то дела я не собирался. Как и давать пищу для размышлений.

Будь моя воля, я бы в эту историю не лез. Как ни крути, перспективы сомнительны. Возможно, их и нет.

Но что сделано, то сделано. На тот момент я плана лучше не придумал. Правда, не рассчитывал, что Демьяна далеко отправят. Наивно полагал, что учить где-то здесь поблизости будут. Тогда открывались варианты. В том числе силовые. Но теперь Демьян останется предоставлен сам себе. Ему в любом случае придется замазаться, переступить черту. И что с ним дальше будет — не знаю. Может, и умрет. Но скорее меня сдаст.

И что делать? Ответа у меня не было. Помешать стажировки? Сломать Демьяну ногу, и тогда он не поедет. В этом случае на него Черепа наедут. Придётся с ними обострить конфликт. Вынести этого капитана Тень? Боюсь, силенок не хватит. Не то что в ближайший месяц, а скорее в год.

Ладно, пара недель на размышления ещё есть.

* * *

После обеда Степан Денисович меня к себе утащил. В смысле, не к себе и не утащил, но выглядело это так. Оставшийся день провёл с ним. Начали, как и в прошлый раз, с тяжелого случая. На этот раз легче прошло. Поэтому никто меня пораньше не отпускал, дали отдохнуть час да снова дернули. Теперь уже на обход в гнойное хирургическое отделение.

— По регламенту, целители делают там обход раз в неделю, — пояснил мне мужчина на ходу, пока шли в соседний корпус. — Проблемы там обычные, не связанные с заражением. Если не считать тех случаев, когда больные делают непроизвольные Вдохи. Поэтому и ходим.

— А просто так? Целитель ведь могут ускорить лечение.

— Просто так у нас и без этого работы хватает. Но сегодня у тебя есть возможность проявить себя, — подмигнул мне пузатый хирург.

Пока шли, он рассказал, что именно делать нужно будет. Я быстро ухватил, откуда ветер дует. Совсем недавно с Аристархом Павловичем обсуждали продвинутые трансформации Крови, которые в том числе в работе с различными ранениями используются, где есть ранения. Так что мне собрались устроить проверку на деле, как справлюсь с этим.

Так оставшийся день и прошёл. Ничего «магического», зато полно воспалительных процессов. Не совсем мой профиль, в этом деле я больше на подсказки Степана Денисовича ориентировался, но ничего такого, с чем бы не справился.

Уже постфактум, когда уходили, сообразил, что увлекся. Меня ведь никто не останавливал. Затраты не особо высокие были. Поэтому пять десятков человек прошли. Я бы и дальше продолжил, но меня сам хирург остановил. А то, что увлекся, я понял, когда меня выразительным взглядом местный главврач проводил, который за отделение отвечал.

Я так и не понял, что в этом взгляде было. То ли недоверие, то ли зависть, то ли капля уважения.

* * *

Как и в прошлые разы, домой я пришёл раньше Петра. Ничего не подозревая, скинул обувь, прошёл в зал и замер. В кресле сидел знакомый мне мужчина, которого здесь быть не должно.

— Добрый вечер, Олег Павлович, — поздоровался он.

— Добрый, Эдуард Олегович, — ответил я мужчине из тайной службы, чьего сына хотели убить черепки. — Чем обязан вашему столь неожиданному проникновению в чужую квартиру? — посмотрел я на его ноги.

Разуться он не потрудился.

Мужчина выглядел спокойно и расслабленно. Никакой враждебности не показывал. Но мало ли как он выглядит. Логика подсказывает, что если захочет, то легко убьет меня. Ищейку послали разобраться со мной?

Что делать тогда? Ударить первым? Гадство-то какое. Расслабился я, не ожидал, что кто-то в квартире поджидать будет.

— Не бойтесь, юноша. Я пришёл всего лишь поговорить. Эта квартира — самый простой способ сделать это наедине.

— Чем я так заинтересовал тайную службу?

— Не службу. Меня лично, — поправил мужчина.

— Ещё интереснее. Вы не против, если помою руки?

— Конечно. Только попрошу без глупостей.

— Какие глупости, Эдуард Олегович, что вы, — улыбнулся я.

Улыбнулся и мужчина. Одними уголками губ. Только взгляд мертвый, пустой и цепкий.

Руки я помыл. Заодно унял волнение и собрался с мыслями. Тайная служба — это серьезно. Главное, не суетиться, не делать глупостей и отрицать любые обвинения. А там видно будет. Сначала надо бы узнать, что ему надо, а потом уже решать.

Вернувшись в зал, уселся на диван, который стоял напротив кресла.

— Внимательно вас слушаю.

— Ничего не хотите рассказать? — спросил он спокойно.

— Сегодня Степан Денисович меня гонял весь день, вымотался. Думал, отдохну дома. Но, видимо, не получится. Так что же вы хотите от меня? Боюсь, не имею ни малейшего представления, чем мог вас заинтересовать.

Кроме разве что десятка-другого тем.

— Что же вы так скромно о себе, Олег Павлович, — пожурил он меня. — Такой молодой, а уже настоящий талант.

— Да-да, — скривился я. — То святым обзовут, то людей воскрешаю. Какие небылицы на этот раз про меня распустили? Конечности отращиваю?

— А вы можете? — заинтересовал он.

— Нет. Не уверен, что это в принципе возможно.

— Кто знает, как далеко ваш талант зайдет.

— Эдуард Олегович, — подался я вперед и сел на край дивана. — Право слово, что вам от меня нужно? А то я уже начинаю нервничать. Как-никак, вы в чужой дом вломились. Это вообще нормально? Вы же не грабить пришли?

На это мужчина хмыкнул и не стал дальше тянуть.

— Пришёл как раз из-за вашего таланта.

— Чем он вам не угодил?

— Наоборот. Очень даже угодил. Много хорошего сделал. Первый раз — настоящее чудо совершили, чуть жизнь не отдав. Второй раз — когда моего сына спасли.

— Вашего сына? — мне даже не пришлось изображать удивление. — Эдуард Олегович, я в день по пятьдесят человек прохожу. Обычно они не говорят, чьими сыновьями являются.

— Олег, — подался и он вперед, уперев в меня тяжелый взгляд. — Не надо делать вид, что у вас нет ушей и языка, и что в лечебнице, которую после того случая наводнили мои люди, не трепались, чей сын пострадал.

— Так, сейчас стало понятнее, про кого вы. Но я не из тех, кто любит сплетни и тратит на них время.

Немного Крови разлить по всему телу — и реакции взяты под контроль. Хрен он заметит участившийся пульс или что-то такое. Главное, совсем уж себя не подавлять, а то слишком спокойный шестнадцатилетний парень на допросе — подозрительно.

— Кажется, мы не совсем друг друга поняли, — сказал он. — Я не собираюсь вас в чем-то обвинять. Пусть Аристарх Павлович и прикрывает вас, но я точно знаю, чья именно заслуга в спасении моего сына.

— Вы пришли меня поблагодарить?

— Не только. Я пришёл спросить, заметили ли вы что-то странное.

Ах вот оно что. А я-то себе всю голову уже сломал, что ему надо. Получается, он подозревает не меня, а ищет напавших на его сына. Надеясь, что я заметил что-то странное.

Так и что ему сказать? Поделиться сведениями? Тогда он меня точно на заметку возьмет. Сейчас ничего не сделает, раз делом сына занимается, а через пару месяцев? Возьмет за жабры.

— Странное? — повторил я. — Ещё бы!

— Хотел бы услышать, что именно.

— Да я даже не знаю, как объяснить. Оба случая похожи.

— В каком смысле — похожи?

— Как будто дерьма из одной лужи набрали.

— Поясните свою мысль, — спокойно попросил он.

— Ну… — растерялся я, пытаясь на ходу сообразить, как именно ему ответ подать. — Вы ведь в курсе, как Масло очищается?

— Более-менее, — поскромничал этот явно не самый слабый адепт.

— Если в общих чертах, то чистое Масло отделяется от всяких примесей. Для чего практики изучают эти примеси…

Никогда не думал, что порадуюсь чтению того дрянного учебника.

— Что в той большой трагедии, когда много людей пострадало, что в случае с вашим сыном — было что-то общее. Не знаю, как это описать. На вкус схожее. Вы понимаете, о чем я?

— Да.

— Эта энергия в обоих случаях была словно настроена против самой жизни… — попытался я описать энергию с плана смерти. — Возможно, это случайность, но вы сами просили сказать, что странное я заметил.

— Этот признак характерен для боевых техник одной школы.

— Наверное, — пожал я плечами, — вам лучше знать.

— Откуда же у вас такие навыки, чтобы справляться со столь тяжелыми случаями? — поинтересовался незваный гость. — В обоих случаях вы сделали то, что не каждому целителю под силу.

— Чистотой беру, — ответил я спокойно. — А так, талант, наверное.

Вот пусть думает, насколько это правда. Если целителей спросит, они ему подтвердить должны про чистоту.

— Ещё что заметили? — принял он ответ.

— Вроде нет.

— Жаль, очень жаль.

Я только руками развёл. Чего он от меня хочет? Чтобы я ему все тайны рассказал и виновника назвал? Нет, я могу и так сделать. Но если Аристарху Павловичу я ещё был готов довериться, то человеку из тайной службы — категорически нет. Уж точно не после случая с Горынычем и того, как мне городовой пытался вину повесить. Спасибо, не надо. Оценил, какие методы работы практикуются.

И так плохо, что на заметку попал в очередной раз.

— Что ж, — поднялся он, — спасибо за сотрудничество, Олег. Можете не провожать.

Когда он ушёл, я убедился, что дверь закрыта, вернулся на диван, плюхнулся и шумно выдохнул. Снова эмоции нахлынули с запозданием. Сердце было готово выскочить из груди.

Вот так встреча. И ведь чувствую — это первая ласточка. Спокойные деньки закончились.

* * *

Я как в воду глядел.

Утром с Петром часть пути шли вместе. Он к ресторану сворачивал, я дальше к лечебнице шёл.

Шёл, никого не трогал, по сторонам поглядывал, старался слежку определить. В этот раз никого не заметил. До тех пор пока ко мне сзади не подошли и ладонь на плечо не положили.

— Не дергайся, — сказал не кто иной, как Паук.

Я и не дергался. Как шёл, так и продолжил идти. Парень меня почти на голову выше, куда лучше физически развит. Придавил меня и не отпускал. Рядом пристроился и шагал.

— Ты пообниматься пришёл? — спросил я.

— Не совсем. Предупредить хочу.

— Так предупреждай. А то от тебя не очень пахнет. Держал бы дистанцию, как приличные люди.

Он не просто меня за плечо схватил, а приобнял. Считай, в захват взял. Пристроился с противоположной от трости стороны, значительно осложняя мне ходьбу. Колено моё так полностью и не восстановилось. Хромать до конца жизни буду. Это легко решалось насыщением Кровью, но меня устраивало создание репутации хромого.

Так что со стороны мы смотрелись забавное, наверное. Крепкий парень схватил хромого юнца.

— Ты не в курсе, но Лютый другом мне был.

Я чуть не крякнул на это признание.

— А из-за тебя, — сказал он с каким-то надрывом, — мне пришлось ему самолично руки и ноги сломать, инвалидом сделать. Ещё и Казима…

Он не закончил, но я и так знал, что второго сержанта, который был в подчинении у Дарвина, парень убил.

Так что сейчас со мной говорил малолетний убийца. И по поводу запаха я не шутил. Ему уже набили метку, и дух-паразит прятался внутри тела. Мне физически хотелось ударить по нему Кровью, выжигая. Но нельзя. Позже разберусь со всей этой гнилой организацией.

— Так, может, не будь ты таким ублюдком, то и не пришлось бы? — спросил я.

Припомнил, что валькирии про него рассказывали. Парень, как офицерскую должность занял, пошёл репутацию укреплять, избивая тех, кто послабее и доступнее.

— А ты и правда псих, — развеселился Дмитрий-Паук. — Но ничего. Мне пока запретили тебя трогать, а то шуму слишком много. Только вот, завтра уеду, а как вернусь — обязательно тобой займусь. Доведу начатое Лютым до конца.

У этого парня точно с головой нелады. Что неудивительно, с духом-то в теле. Эмоции завладели им, он меня за куртку схватил и попытался прямо на проезжую часть вытолкать. Не уверен, что с целью убить. Просто напугать.

Только вот я из Источника Кровь зачерпнул по полной и в мышцы кинул. Этих мышц кот наплакал, но что-то есть. На пару движений хватило. Провалившись вперед, я резко наклонился, отчего Паук вперед проскочил. Толкнув его плечом и рукой, ускорения добавил. Парень споткнулся и вперед полетел. Впечатавшись лбом прямо в один из столбов, которые вдоль дороги стояли.

Звон был что надо.

Не останавливаясь, пока парень на асфальте развалился, шагу прибавил и захромал в сторону лечебницы.

Говорю же, закончились спокойные деньки.

Глава 20

Идею тренировок с мечом я откладывать не собирался, но её точно надо было выводить на новый уровень. Когда сам занимаешься, эффективность удручающая. С дуру решил спросить совета у Аристарха Павловича, после очередного нашего с ним обсуждения тонкостей целительства.

— Это что это ты удумал, шельмец⁈ — возмутился он.

— А что такое, Аристарх Павлович? — не понял я.

— А вот как знал! — продолжил он возмущаться. — Что ты из этих!

— Из кого?

— Кто подраться любит! Всё вам, молодым, кулаки почесать! Не ожидал от тебя, Олег, ох не ожидал!

Кажется, я наступил на больную мозоль.

— Кхм… — прокашлялся я. — Аристарх Павлович, посмотрите на меня, пожалуйста.

— Да смотрю! — не желал он успокаиваться.

— Что видите?

— Молодого дурака!

— А шестнадцатилетнего парня с задержками в физическом развитии не разглядели? — не удержался я от колкости.

— Кха… — поперхнулся он воздухом. — Так и что ты хочешь этим сказать?

— Так вы сами, как целитель, скажите мне. Нужна ли молодому организму физическая нагрузка?

— Конечно, нужна, — сбавил обороты он.

Дошло, что погорячился.

— Так что ты задумал, Олег?

С этого вопроса, блин, надо было начать.

— Так исправить задержки в развитии, — ответил я. — Драться на улицах по собственному желанию не собираюсь. Но, если кто сам полезет, предпочту уметь дать отпор.

Аристарх Павлович посмотрел осуждающе, но правоту признал. Как её не признать, когда каждый день в лечебницу попадает с десяток мальчишек, которые подрались. И это в спокойные дни!

— Если ты хочешь огрехи исправить, направлю тебя в реабилитационный центр. — ответил он. — Там и специалисты есть, и бассейн, и всё необходимое. Если же ты драться хочешь учиться, то ко мне с такими вопросами не подходи. У Петра своего спроси. Он, думается мне, школу тебе посоветовать сможет.

— Да не хочу я в обычную школу.

— А в какую хочешь? — посмотрел мужчина на меня удивленно. — Волшебную? А может, в гвардейскую или княжескую?

— Да не, — отмахнулся я. — Мне что-нибудь полезное для тела и в жизни. Кулаками махать не хочу. Может, мне в школу меча какую-нибудь? — забросил я удочку.

— А может, тебя утки отправить драить?

— Если это поможет сделать плечи широкими и мышц добавить, чтобы меня дрыщом все кому не лень перестали называть, я согласен, — выдал я понятный мотив.

В конце концов, надо же пользоваться своим возрастом. Пусть Аристарх Павлович подумает, что я хочу нормально выглядеть и девушкам нравиться. Вон как одобрительно хмыкнул, явно что-то своё представив.

— Направление в центр выпишу. Над школой подумаю, — дал он ответ.

— Спасибо.

От греха подальше не стал ему напоминать, что мужчина ещё обещал про учителей подумать.

* * *

Направление я в тот же день получил. Упомянутый центр располагался в соседнем квартале. Дошёл до туда минут за десять. Ничего так, понравилось. Меня взяли в оборот, осмотрели и выдали рекомендации. Грубо говоря, дали программу тренировок для общего оздоровления. Не совсем то, что мне было нужно, но идея походить сюда месяц-два, чтобы улучшить здоровье, показалась здравой. Особенно бассейн порадовал. Как Источник разовью до сотни, подключу техники и займусь перестройкой организма. Позвоночник поправлю, кости на место поставлю, внутренние органы тоже внимания требуют.

За следующую рабочую неделю у меня Источник ещё на пять Капель разросся.

В плане работы в лечебнице свой график выработался. Я бы сказал, как и должно быть. Без чего-либо нового. Спокойное, размеренное развитие и такой же размеренный труд. Обсуждали с Аристархом Павловичем нюансы целительства, он делился опытом, спрашивал моего мнения. К пациентам тоже вместе захаживали. Он смотрел, как я работаю. Я смотрел, как он. Со Степан Денисовичем — аналогично. Один тяжелый пациент в день. Иногда обычные пациенты.

Обсудили также дальнейшее моё развитие. Получилось легко договориться, что я буду развиваться в направлении хирургии и работы со сложными случаями. Аристарх Павлович выдал первый список литературы, которую должен изучить. Предупредил, что это для затравки, прочитать придётся куда больше. На что я лишь горестно вздохнул.

Про учителей он тоже не забыл. Дал адрес и время, когда я должен подойти. В связи с чем пришлось пересматривать мой график работы. До этого график был с восьми и до восьми. Что, вообще-то, больше стандартного рабочего дня, каких-то других дел у меня не было, поэтому я в лечебнице оставался. То одним занимаясь, то другим. Не обязательно именно исцелением. Демьян обучал меня, как с бумагами работать, анализы вместе с ним собирали и проводили, другими всякими делами занимались, которые относились к рутине. Скучать не приходилось.

Но так всё время продолжаться не могло. Как раз из-за появления других дел. Аристарх Павлович сам за меня всё решил. Сказал, что в первой половину дня я буду норму младшего целителя выполнять. После обеда у меня пара свободных часов, которые буду тратить на обучение. А потом вторая смена, уже под руководством либо Аристарха Павловича, либо Степан Денисовича. Через день меня раньше отпускать будут, чтобы успел в реабилитационный центр заехать. Ну, или в школу, если куда запишусь.

В общем, расписали график так, чтобы нагрузку чередовать.

Можно сказать, что жизнь наладилась, если бы не одно но. Каждый день я ощущал, как внутри закручивается тугая пружина.

Главное, определить до конца не мог — это что-то происходит, мне неизвестное, или накрутил себя почем зря. Возможно, причина в том, что скоро Демьян должен уехать, и непонятно, к чему это приведет. Я ему, кстати, предложил что-нибудь сломать или как-то иначе откосить. Он подумал пару дней и отказался. Неожиданно для меня заявил, что поедет. Я так удивился, что он смутился и пояснил:

— Знаешь, Олег, — сказал он мне, — я жилы рвал, чтобы денег заработать. Думал, это самое важное. Вот рассчитаюсь с долгами и заживу. И куда меня это привело? Человека убить хотел! А теперь смотрю на тебя… — вздохнул он, — вижу, сколько ты делаешь, и понимаю, какое бы зло совершил. Ну и то, сколько ты получаешь, я тоже узнал, — криво усмехнулся он. — Шестнадцатилетний шкет, который в школах не учился.

— Демьян, ещё немного, и я скупую слезу пущу.

— Да иди ты, — отмахнул он. — Короче. Я не знаю, что ты задумал, но понимаю, что Черепа — те ещё козлы. Если смогу добыть информацию и ты её как-то на благо используешь, то риск того стоит.

— Скорее тебя там схарчат, — попытался я его отрезвить.

— Значит, поделом мне, — ответил он упрямо.

И закусил удила. Я смотрел на это дело и понять не мог, что это такое. То ли он действительно что-то настолько серьезно переосмыслил, то ли ещё что… Справедливости ради скажу, что чистота доступного ему Масла на семь пунктов выросла. Что было отдельным поводом для слухов, потому что за столь короткий срок обычные целители на такой прогресс рассчитывать не могли.

Прогресс говорил о том, что он не только из-за принуждения действует, но и по собственной воле.

Только вот я не обольщался. Как-то опасливо было взять и уверовать в факт его преображения. Какую-то долю цинизма я приобрел и закономерно думал, что в случае Демьяна многое зависит от контекста. Убери его от меня подальше, надави как следует, и долго ли он продержится? Большой вопрос. Но не ломать же ему ноги против его воли… Или всё же ломать? Но тогда придётся с Черепами разбираться, потому что они его точно прижмут.

Как ни крути, а хорошего хода в ситуации нет.

Сказать, чувствую из-за этого беспокойство или нет, я так и не смог.

Следующий выходной должен был совпасть так же, как и в прошлый раз, чтобы с Петром тренироваться пойти в понедельник. В субботу же я возвращался как обычно. Через небольшой зеленый сквер напротив лечебницы. Там-то меня и подкараулили. Идущих мне наперерез двух здоровых лбов приметил сразу. Свернул от них, но с той стороны меня тоже ждали — один здоровяк. Оглянувшись, увидел, что сзади ещё двое. Итого пятеро противников. Это уже была не шпана, не подростки, а молодые, крепкие мужики.

— Эй, парень, закурить есть? — спросил один из них.

Ответ ему не требовался. Ещё до того, как я ответил — кулак полетел мне в лицо.

Единственное, что успел сделать — это ещё до того, как подошли, усилить тело Кровью. Поэтому моя голова не оторвалась от тела, а всего лишь мотнулась назад, и я полетел на землю.

Что произошло дальше — уже не видел. Эти парни были на голову меня выше, мощнее в плечах и явно хорошо натренированы. Поэтому, как бы я там сам ни занимался, ничего противопоставить голой мощи не смог.

По логике, дальше меня должны были начать пинать. Но не пинали. Также я не слышал, что происходит. В голове словно звезда яркая взорвалась, и какое-то время я пропускал происходящее вокруг мимо. Когда отпустило и зрение вернулось, а вместе с тем и слух, я лежал на спине, глядя в темнеющее небо, — вечер же.

Бугаев не было. С трудом перевернувшись, увидел, как они убегают.

— Ты в порядке? — послышался голос.

Проморгавшись, присел и повернул голову, чувствуя, как боль внутри пульсирует. Направил туда чистой Крови побольше, облегчая ощущения.

Сфокусировавшись, увидел парня. Стоял он в кожанке, в ухе блестела серьга. Волосы черные, как крыло ворона.

Он тихо свистнул, наклонился и поднял поводок забегавшей вокруг него собачки.

— Может, тебя в лечебницу оттащить? — спросил парень. — Ты меня слышишь? — пощелкал он пальцами у меня перед лицом.

— Более-менее, — ответил ему.

Губы мне точно разбили. Простые слова отозвались горячей болью. Да и с подбородка капает.

— А они… — указал я взглядом в сторону убегающих.

— Прогнал, — спокойно ответил парень, с интересом поглядывая на меня. — Они здесь были ещё до того, как я с Зубастиком погулять вышел, — песик на это гавкнул. — Тебя ждали? Кому ты так дорогу успел перейти, что этих отморозков подослали? — улыбнулся он. — Меня, кстати, Артур зовут. А ты? — протянул он руку.

— Олег, — ухватился я за кисть.

Мне помогли встать, и, поднявшись и пошатываясь, я убедился, что в обморок падать не собираюсь.

— Точно в лечебницу не надо? — спросил он.

— Да нормально.

— Держи платок, — достал он из кармана сложенный платок. — У тебя кровь, — указал парень пальцем на мой подбородок. — Если хочешь, помогу дойти.

— Да не, я сам, — отказался от помощи. — А чего эти так испугались? Ты на них пса натравил?

— Зубастик кого хочешь напугает, — рассмеялся этот любитель сережек в ухе, посмотрев на пса.

Тот был размером с футбольный мяч и на грозную псину никак не подходил.

— Дал им пинка, вот и разбежались, — пояснил он. — Ты же целитель? Из лечебницы?

— Откуда знаешь?

— Так ты оттуда ходишь, — усмехнулся он. — А я здесь с собакой гуляю, видел тебя несколько раз. Ну и да, весь район в курсе про молодого, талантливого целителя по имени Олег. Несложно догадаться.

— Ты меня раскрыл, — выставил я ладони перед собой, заметив, что успел испачкать их. — Спасибо тебе, что ли. Пожал бы руку, но сам видишь.

— Да ерунда. Будут ещё всякие отморозки в сквере быковать. Ты это, не подставляйся так, что ли. Может, зависнем ещё как. Бывай.

Договаривал он уже на ходу. Пес его куда-то убежать собрался и натянул поводок. Парень за ним увязался, махнув мне рукой.

Да уж, да уж.

Про таких, как он, говорят — красив как черт. Ну, или как демон.

О том, что это тот самый парень, про которого Зельда рассказывала, я почти сразу догадался. Не только из-за серьги и кожаной куртки. Просто внутри четкое ощущение раздражения появилось. Это при том, что я чувствовал растерянность, по голове получил и должен был отреагировать благодарностью на внезапную помощь.

Ну и да, этот парень не особо крупнее меня. Не дрыщ, но и не настолько упитанный, как тот же Петр. Про возраст не скажу. Юноша, а не мужчина. Поэтому сам факт того, что он разогнал пятерых здоровых лбов, говорил о многом.

Подумав, вернулся в лечебницу, умылся и себя в порядок привел. По этому поводу мне ничего не сказали. Время-то позднее, часы общего приёма закончены. На входе в регистратуре одна бабушка сидела, вторая — в гардеробной. Меня взглядами проводили, найдется им сегодня, о чем посплетничать.

Уже в туалете отмыл кровь, грязь со штанов отряхнул, подлечил себя.

Эх, даже рад, что так закрутилось. Чувствовал же, что что-то происходит. А тут сразу два события. Вопрос в том, насколько они связаны. Факт первый — кто-то отправил пятерку крепких бугаев, чтобы отметелили меня, а то и вовсе убили. Это мог быть Иван Голыновкий, кто-то из его друзей-энтузиастов, тот упырь из гильдии целителей, кто-нибудь из этой лечебницы (раз Демьян убить пытался, почему бы не повторить попытку кому-другому), ну, или вообще кто-то неизвестный.

Факт второй… Ну ладно, не факт, но я на девяносто восемь процентов уверен, что это именно тот парень, который пытался убить сына Эдуарда Олеговича. Тот, кого отправили присматривать за Демьяном и доделать за него работу. Тот, кто обучен продвинутым некромантским техникам. Также с большой доли вероятности этот парень не человек, а нежить.

Нежить, которая следила за мной и решила пойти на сближение.

Не стоило исключать и того факта, что именно этот парень или его хозяин подослал бугаев. Чтобы создать повод для знакомства. Зачем? Пожалуй, стоит исходить из того, что они меня воспринимают не как Элора, убийцу королей мертвых, а как Олега, сопливого паренька, подающего надежды. К такому и присмотреться можно, чтобы завербовать или… избавиться.

Неоднозначная новость. Риски повышаются, но, с другой стороны, если этот Артур пойдет на контакт и захочет «подружиться», я смогу узнать что-то новое. Да и чего уж, избавиться от него тоже желательно. Тут уже без сантиментов и возможности выбирать, как с Дарвином. Тот был юнцом, который попал в плохую компанию. А этот Артур — он и есть плохая компания. Возможно, я заблуждаюсь, но обычные люди некромантскими техниками не владеют.

К Петру шёл в хорошем настроении. То, что штаны испачкал и по лицу получил — ерунда. А вот то, что Черепа какую-то игру со мной затеяли, лучше всего говорило о том, что всерьез они меня не воспринимают. Не увидели во мне настоящую угрозу, того, кем я по-настоящему являюсь.

Отличная новость. Просто отличная.

* * *

На следующий день Аристарх Павлович отругал меня, что опять в драку влез. Мои объяснения, что это на меня напали, его не особо растрогали и устроили. Прочитал мне лекцию на тему того, что надо подобающе себя вести.

В некоторых вещах он классный мужик, а в некоторых — как будто специально не хочет понимать, как устроен этот мир.

Да и ладно. У меня не было цели влипать в неприятности, как раз наоборот. Эти неприятности сами меня находили. Не спрашивая желания.

Рабочая неделя закончилась, впереди ждал выходной.

Петр все прошедшее время исправно тренировался. Он дажена полчаса раньше вставать начал и со мною по утрам занимался. Я — своим, он — своим. Ещё и вечером себе добавлял. Как не слег от усталости, не знаю… Хотя нет, знаю. В выходной он проснулся в одиннадцать утра. Будить не стал, и сам хорошенько выспался. Да и видно было, что парню восстановиться надо. Меня-то Кровь поддерживала. А он, наоборот, с не особо чистым Маслом работал. Источник у него, кстати, в пятнадцать Капель сформировался. Не так уж плохо для начала.

Надо бы его сподвигнуть клятвы принести, но я пока с этим не спешил. Он так морально и не созрел за прошедшие дни.

— Чего не разбудил? — спросил Петр, выйдя из спальни и сладко зевнув.

— Чтобы отдохнул. Пришлось завтрак без тебя готовить. Уж прости.

— Кухня цела? — забеспокоился он.

— Разумеется.

Готовка — не моё. Я привык питаться как придётся. Что-то приготовить могу, но на фоне Петра — стыд и позор. Поэтому парень в штыки воспринимал, когда я на кухне что-то делал. Но не питаться же мне одними бутербродами? Хотя неподалеку есть пекарня, где продают отличный хлеб.

— Когда выходим? — потер руки Петя.

— А покушать? — посмотрел я на него жалобно.

— Ты же поел, — удивился он.

— Так то когда было.

— А, ну да, аргумент. Сейчас будет, — умчал он на кухню, крутанувшись на пятках.

Пусть готовка и не моё, зато кушать на ближайшие пару лет — очень даже моё. Ну а что. Хочешь расти — ешь.

* * *

Как закончили с завтраком, для меня уже вторым, пошли к заброшенному зданию. Обещал Петру показать что-нибудь новое, вот он и пылал нетерпением. У меня тоже планы большие были.

Добравшись до места, решил начать с основ.

— Не знаю, чему тебя там в школе учили, давай сравним наши с тобой представления. Про техники ты знаешь, так?

Петя присел на сложенные кирпичи, которые кто-то собрал, как раз чтобы сидеть, и ответил.

— Знаю только то, что техники — это сложно.

— Это действительно так. При развитом контроле и высоком уровне чистоты задача значительно упрощается. Точнее, ты получаешь возможность создавать более сложные техники, а те, которые раньше давались с трудом, получаются легко. Принцип тот же, что и в любом другом деле.

Петр на это понимающе кивнул. При этом у него так и читалось на лице: а ты-то откуда это знаешь, Олег?

Раздражает, если честно. Часть правды я ему открыл, но она у парня в голове так до конца и не поместилась. Переоценил я его способность по-взрослому смотреть на жизнь. Ну да ладно, в его возрасте это простительно, пусть и неудобно лично для меня.

— То, что грязное Масло добавляет сложности, объясняется просто. Эта грязь — следствие смешения разных энергий. Соответственно, если ты используешь… — я запнулся, чтобы подобрать подходящее слово, — универсальную энергию, то проблема несовместимости уходит. Это как готовить со строго ограниченным набором ингредиентов или смешать всё, что найдется в холодильнике.

На этот раз Петр кивнул куда активнее. Метафоры с готовкой ему лучше зашли.

— Но до техник ещё попробуй добраться. Твоя задача — развивать контроль и чистоту. Для этого начнем с куда более простых вещей…

— Погоди, — перебил он меня. — А ты техники знаешь?

— Да.

— Целительские?

— В том числе.

— А боевые?

— Да, — спокойно ответил я.

— Покажи! — загорелись его глаза.

— Как дитё, — вздохнул.

Но отказывать не стал. Тем более и сам хотел потренировать именно технику. Сейчас моё тело подготовлено куда лучше, чем ещё месяц назад. Поэтому и возможности шире.

Сосредоточившись, потянул Кровь из Источника, заодно делая Вдох и запуская процесс очищения. Вложил чуть больше сотни Капель, создавая стрелу обыкновенную. Та сформировалась у меня перед ладонью, полыхнула ярко и унеслась, врезавшись в стену с громким бумом.

Петр аж подскочил.

— Ахренеть! — выдал он. — Как ты это сделал⁈ — вперил он в меня взгляд.

— Фокус-покус, блин. Петя, не задавай глупые вопросы. Тебе такое не повторить.

— Но ты можешь обучить⁈

— Могу.

— Да это…

Тут он подзавис так натурально. Чем я и воспользовался, переводя дух. Техника хорошая, спорить не буду. Базовая, примитивная, несложная. На текущем этапе для серьезного боя непригодная. Точнее, это я непригодный. Раз вдарить смогу, а дальше нужна «перезарядка». Не дело это.

— Ты в себя-то приходи, — сказал Петру через минутку.

Который несколько раз порывался что-то сказать, как рыба, открывая-закрывая рот.

— Всё, пришёл, — выдохнул он. — Так что там насчёт простых шагов?

— Начнем с затвердевания. Базовая трансформация.

Я создал небольшой шар, укрепил его и метнул в стену. Куда он с глухим звуком врезался и отлетел в сторону.

— Разогревание…

Ещё один шар, который задымился и забулькал.

Метнул его в стену, и он расплескался.

— Загустевание…

Третий шар растянулся в соплю и повис на пальцах.

— Про это я знаю. Но так легко, как ты, не умею, — сказал Петя, с интересом наблюдая.

— В который раз не спрошу, чему тебя в школе учили.

— Там же не только это было. Ещё физическая подготовка, — насупился Петр.

— Да-да, вы наверняка занимались чем-то очень полезным, — усмехнулся я.

— Так уверенно говоришь, но, если столько знаешь, почему против Лютого не использовал? — поддел меня Петр.

— На то несколько причин, — спокойно ответил я, подходя к дырке в забитом досками окне. — Первая — тогда я был раза в три слабее, чем сейчас.

— Ты всего за месяц стал в три раза сильнее? — перебил меня Петр, удивившись.

— Если брать объем Источника, то да. Если каждый день выкладываться в лечебнице, это способствует его развитию, знаешь ли, — ответил я и замолчал.

— А что с другими причинами? — понял намек Петр, что не надо перебивать.

— В том, что при том объеме любые подобные манипуляции — пустая трата времени. Давай на тебе покажу. Лови.

На удивление, Петр отбил летящий шар ладонью. Руку он при этом Маслом укрепил.

— Если ты хотел меня подловить, то зря стараешься. В школах всё же учат чему-то полезному, — сказал я победно.

— Хорошо, — выставил я ладони перед собой в примирительном жесте, — вот тебе и ответ. Если отбил ты, Лютый бы тоже отбил.

Петр задумался. Как и я, о том, что из Масла можно создать тонкую иглу. Это затребует меньше всего сил. При этом и разогнать её получится хорошенько. Направив в глаз. Но это уже крайние меры, которых я хотел бы избежать в отношении людей до последнего.

— Ясно, — выдохнул Петр, обдумав сказанное, — а сейчас ты сможешь нормально ударить?

— Да. Сейчас это проще сделать.

Словно насмехаясь, в этот момент с первого этажа послышался скрип старой двери. Кто-то вошёл в здание.

Петя встал, подобрал оставленный на полу рюкзак и достал сковородку. Я же, наоборот, положил деревянный меч в чехле за кирпичи, а сам отошёл и оперся на трость.

Так гостей и встретили.

Это были черепки. Команда Дарвина. Точнее, уже команда Паука. Восемь человек, без своего босса.

— Какие люди, — вышел вперед парень, чьего имени я не знал. — А мы как раз вас искали.

— Чего надо? — спросил Петр, тоже выходя вперед и прикрывая меня.

Черепки поднялись по лестнице и рассредоточились. Петя совсем о тактике не думает. Ему бы к стене отойти, так отбиваться проще будет. Он же, наоборот, вперед полез, с двух сторон открылся.

— Так говорю же, — сплюнул заводила, — по вашу душу пришли. Паук уехал, но просил не давать вам скучать. Как удобно, что вы сюда, голубки, сами пришли. В прошлый раз не хватило?

— Это кому ещё не хватило, — усмехнулся Петя.

И в этот момент дверь снова скрипнула. По тому, как напряглись черепки, стало понятно: они подкрепления не ждут. При этом оказались в невыгодной позиции, между нами и лестницей.

Что в очередной раз доказало — это не воины, а уличная шпана. Засуетились, половина из них повернулись к нам спинами, никакого строя, понимания тактики.

Воспользовавшись заминкой, принялся нагонять в тело Кровь. В этот раз давать себя калечить я не собирался. Как и избивать.

Заминка продлилась недолго. Наверх поднялись те самые бугаи. Оказывается, за мной толпа людей следит, а я ни сном, ни духом. Где бы на разведчика отучиться? А то я только нежить выслеживать умею, а людей в городе не замечаю совсем.

— А вы кто, нахрен, такие? — ощерился черепок-заводила.

— Умолкли, — лысый бугай попер напролом, и парню пришлось попятиться. — Мы за мелким, — указал он на меня, — вы нам неинтересны.

— Так мы тоже за ним, — ответил черепок.

— Да мне поссать. Валите отсюда нахрен или отойдите в сторону и не мешайтесь.

— А ты чего такой дерзкий? — начал бычить другой черепок.

Я сегодня популярен. Ещё бы они между собой разобрались, совсем хорошо было бы.

— Ты что, бессмертный? — был ответ черепку.

— А ну все умолкли, — рявкнул бугай, который в стороне стоял и смотрел так, будто он здесь хозяин, — если мы все за ним, то вместе и отпинаем.

— Мы с правого бока пинать будем, а вы, молодежь, с левого, — хохотнул третий бугай.

Черепки переглянулись, и их заводила рукой приглашающе ко мне указал.

— Если так настаиваете, — издевательски усмехнулся он, — эй, целитель, ты прямо нарасхват сегодня!

Я покосился на Петра, который нервно сжимал сковородку. Испариной покрылся, нервничает.

Да, как ни крути, а расклады не в нашу пользу.

Но это же не повод бояться и сдаваться?

Особенно если дверь внизу скрипнула третий раз. Бугаи не догнали, в чем дело, а вот черепки — снова обернулись и напряглись.

— Вы кого-то ждете? — спросил один из них.

— А? — не въехал лысый.

Дальше события пустились вскачь. С лестницы молнией вылетела размытая тень, врезав коленом черепку прямо в лицо. Тот отлетел, а тень, которая оказалась Дарьей, отпрыгнула в сторону, мимо собравшихся, отвлекая их внимание на себя. Черепки отшатнулись, бугаи замерли, не испугавшись.

И пропустили появление других девушек.

Второй забежала Фея. Я только бровь вскинул, когда её кулак, окутанный Маслом, врезался в челюсть бугая, дробя её. Не останавливаясь, великанша боднула его плечом, отбрасывая здорового парня. Тот завалился на своего подельника, и вместе они чуть не упали.

Другие девушки последовали за Феей, и в один миг вспыхнула потасовка. Петр тоже в стороне не остался. Напрыгнул на черепков и принялся раздавать удары сковородкой.

Я же как стоял на месте, так и остался стоять. Над ладонью шар создал, уплотнил его и загустил. Чтобы не совсем твердым был, а гнулся. Проломленные головы мне не нужны. А вот нокауты — да.

Первым шар достался бугаю, который собирался ударить Фею сзади. Врезался ему под колено опорной ноги, и парень осел, споткнулся и на пол полетел. Я создал ещё один шар, выбрал следующую цель и повторил.

Третий раз не понадобился. Драка быстро закончилась. Дарья привела сюда почти всю толпу «отбитых». Одиннадцать девушек. Петр на моих глазах троих черепков вырубил. Я ещё двоих из строя вывел. Фея одна четверых отдохнуть уложила. Остальные тоже не просто так отбитыми назывались.

Каждая в отряде Дарьи использовала Масло на полную, показывая мне, как именно они свои организмы до критического состояния доводят.

— Олег! — махнула мне рукой Дарья, когда бой закончился. — Не знала, что ты тут! Вовремя подошли, да?

На её лице горела счастливая улыбка. Это при том, что она кулаки себе разбила. И на лице капли чужой крови были.

— Иди сюда, — подозвал я. — Руки дай.

— Да брось… — отмахнулась она.

— Сюда. Иди, — потребовал я.

Дарья смутилась и подошла. Убрав загрязнение, продезинфицировал раны и наполнил их Кровью. Полностью разбитые руки этого не залечит, но девушка точно избежит осложнений. Да и заживление быстрее пойдет.

Прошелся я и по другим девушкам. Не по всем, а только по тем, у кого проявились признаки загрязнения.

И ради кого я только старался? Лечишь их, лечишь…

— Как вы здесь оказались? — спросил я, закончив с помощью.

К этому моменту все успокоились. Перестали тяжело дышать. Глаза уже жаждой крови не блестели. Черепков они всех на колени поставили. Рядком. Ещё и лбами в пол уложили. Поза покорности прям, чтобы глупостей не делали.

— С этими уродами разобраться хотели, — кивнула Дарья на черепков. — Только Паука нет. Пропал куда-то, тварь.

— Уехал временно, — сказал ей. — Слушай, а вы можете всех их выгнать отсюда и сами снаружи подождать?

— Ну… — с сомнением ответила Дарья.

— Если ты хотела над ними поглумиться, то это сомнительная идея, — сказал ей.

— А над нами издеваться, значит, нормально? — возмутилась Зельда, которая тоже здесь была.

— Тогда чем ты лучше их? — задал я резонный вопрос, и девушка не нашлась, что ответить. — Мне надо с этими потолковать, — пояснил я Дарье свой мотив, кивнув на бугаев.

Та поиграла со мной в гляделки, посверлила взглядом, но кивнула и скомандовала уходить. Остальные девушки на меня кто как смотрел. Кто-то — с вызовом. Другие — приветливо. Даже ручками махали. Черепков, щедро раздавая им затрещины, они погнали вниз. Не удивлюсь, если их ещё и на первом этаже отпинают, после чего выгонят из здания.

Когда никого лишнего не осталось, я кивнул Петру, чтобы был настороже. Один из бугаев находился в полном нокауте. Второй лежал с пробитой головой. Неудачно ударился о кирпичи, когда падал. Остальные трое находились в сознании, и, уверен, сразу приготовились напасть.

— Ваш друг умирает, — кивнул я на парня с пробитой головой. — Мозговая травма. Либо вы его через пять минут доставляете в лечебницу и он выживет, либо я помогу ему здесь и сейчас. Так что подумайте, хотите ли на нас напасть.

— Как ты ему поможешь? — замер главный.

— Я целитель. Не знали, что ли, на кого заказ взяли?

— Тогда помогай, — потребовал он.

— Не так быстро. Ты мне — ответ, кто вам работу подкинул. Я вам — спасение друга. Ну, или можешь попытаться напасть, принудить меня… Это ведь такая умная мысль, принуждать к чему-то целителя.

— Больно молод ты для целителя.

— Как будто ты не видел, как я девушкам помогал.

— Бешеные суки это, а не девушки.

— Поуважительнее к дамам, — попросил я. — Так что? Сделка?

— Это был какой-то хмырь. Не знаю имени.

— Врешь.

Лысый оскалился. Я спокойно ждал.

Время-то обозначено. Пусть дойдет до единственно правильной мысли.

Медленно этот тип встал. Петр дернулся, но я остановился его. Бугай подошел к раненому, перевернул его. Уставился на разбитое лицо. Под парнем уже лужа крови набежала. Зрелище не для слабонервных.

— Хорошо, — наконец принял решение бугай, переглянувшись с остальными. — Это был молодой парень. Из гильдии целителей. Заплатил нам две сотки. Обещал столько же, если сделаем тебе очень больно. Убивать не надо было. Ничего личного, парень. Просто работа.

— Никаких обид, — с серьезным видом кивнул я. — Будь добр, отойди. Займусь вашим другом.

Лечение много времени не заняло. Я этого парня не проверял, лишь на вид оценил. Ничего серьезного. Он бы и сам оклемался, поэтому я блефовал. В самом деле, не пытать же их, чтобы узнать, кто наводку дал?

Чтобы создать нужный эффект, очистил лицо от крови. Закупорил раны Кровью. Теперь прилично выглядит.

— Жить будет, — сказал бугаю. — Пусть пару недель отлежится. Головой ни обо что твердое не бьется. Если будут неприятные ощущения — обратитесь к врачу. А что касается заказа на меня… Не буду против, если расскажете, что сделали мне очень-очень больно.

— Кто же нам на слово поверит? — хмыкнул бугай, который заметно расслабился, когда я с его другом поработал.

— Так я же целитель, — развёл руками. — Говорите, понятия не имеем. Избили как надо. Сомневаюсь, что кто-то будет проверять.

Бугай кивнул, в его глазах читалось сомнение. Прикидывал, стоит ли напасть сейчас, чтобы сделать работу. Но не напал. Вскоре они свалили.

— Не умеешь ты жить скучно, — сказал мне Петя нервно, когда одни остались.

— О, ты не представляешь, что нас дальше ждёт, — улыбнулся я.

— Что же?

— Охота на упыря.

Эпилог

Отчитавшись господину Алесу о проделанной работе в воскресение, Август собирался сходить развлечься. Для чего выбрал клуб на Патриках.

Приодевшись, парень пришёл на место, и почти сразу же к нему сама приблизилась девушка. Её внешность Августа волновала мало, а вот то, что от девушки исходил запах, подобный вину хорошей выдержки, взбудоражило. Она явно не чурается пользоваться Маслом, а значит, не совсем обычный человек.

Редкая удача, чтобы и адептка, и пахла вкусно, и сама ещё пристала.

Август искренне считал себя если не неотразимым, то прекрасным. Ему не пришла в голову мысль, что в активности девушки может быть подвох.

— Пойдем ко мне? Я тут недалеко живу… — сказала она томно на ухо, уведя парня подальше от громкой музыки.

Конечно же, Август не собирался отказываться. От секса он получал не такое удовольствие, как люди, но это был отличный способ выпить немного жизненной силы. Или не немного. В конце концов, можно себя наградить?

Выйдя из клуба, они двинулись по московским улочками. Поддерживая беседу, Август не мог дождаться, когда приступит к трапезе. Поэтому растерялся, погрузившись в фантазии, когда, переходя через переулок, им дорогу преградила темная фигура в маске.

Его, высшее существо, собираются ограбить? — удивился Август.

— Ой, — пискнула девушка.

— Не бойся, я разберусь, — сказал Август, выходя вперед.

Послышался цокот каблуков, и парень увидел спину убегающей девушки, которая выскочила из переулка и скрылась. Это удивило парня куда больше, чем попытка ограбления. Посмотрев на того, кто ему преградил путь, Август решил, что раз не получилось с девушкой, то выпьет этого наглеца.

Досуха.

Только Август не ожидал, что гопник скинет с плеча чехол и вытащит оттуда меч. Который почти сразу засветился белым.

Обжигающим белым, который больно резанул по глазам. Из-за чего Август не заметил, как ему со спины, прямо в затылок, прилетела сковородка.

Упав на колени, Август затряс головой. То, что происходило, было для него внове. Здесь, в столице, он чувствовал себя как в продуктовом магазине. Много еды. Делай, что захочешь. Соблюдай несложные правила приличия, и никому до тебя не будет дела.

Осознав, что стоит на коленях перед низшими существами, перед едой, Август рассвирепел. Его челюсть раздвинулась, спина пошла горбом, на руках отросли когти. Выгнувшись, упырь собирался броситься на того, кто с мечом, но он уже был рядом.

Полыхнуло светом, лезвие ударило прямо по лицу, и Август ощутил, как часть челюсти отваливается. Вместе с этим пришёл нестерпимый жар. Отдернув меч, враг собирался ударить второй раз, но Август успел перехватить его руку. Повреждения — ничто. Жизненной силы этого врага хватит, чтобы залечить любые раны.

Август уже собирался разорвать горло наглецу, но тут ему в затылок прилетело сковородкой второй раз. Куда сильнее.

Потерявшись, парень не заметил, как ему отрубили руку. Сначала левую, а следом, правую. Когда же он завыл от гнева, меч вошёл прямо в распахнутую пасть. А следом за ним — чужая рука пробила грудь, добралась до сердца и…

Август перестал существовать.

* * *

Петр — блевал.

Опираясь рукой о стену, согнувшись, блевал.

Понимаю его. Зрелище предстало не самое красивое.

Узнав, кто именно меня заказал, я сделал предположение, что тот парень, который за экзаменом следил, — тоже упырь. Раз уж вызывал раздражение, пусть и меньшее. Это объясняло, почему старший упырь послал разобраться со мной именно его. Слуга подчиняется господину, что тут удивительного.

На пана Алеса у меня пока маловато силенок было идти, а вот разобраться с мелким упырем — стоило попытаться.

Для чего и был составлен сложный план. Попросил помощи у Дарьи в слежке за зданием гильдии. Справились они на отлично, на следующий день сообщив мне адрес, где этот тип живет. А потом и вовсе удивили, в очередной раз подтвердив мне, что Москва — одна большая деревня. Как-то девушки смогли вычислить, как он досуг проводит, и сообщили мне, что в выходные его у клубов перехватить можно будет. Так и был составлен нехитрый план, как его с гарантией заманить в нужное место. Роль наживки на себя взяла Зельда. Которая и оказалась заядлой тусовщицей, хорошо разбирающейся в клубной жизни.

Рискованно, на грани, но у нас всё получилось. Как иначе подловить гада, я не придумал.

А дальше случилось то, что случилось. Упырь показал себя во всей красе, утратив человеческий облик. Для неподготовленного человека это выглядело отвратно-внушительно. Уничтожив его сердце, я снова получил порцию силы. Осталось выспаться и узнать, какая прибавка на этот раз будет.

Из минусов — тело начало разлагаться, завоняло, и Петр, который уставился на нечеловеческое тело, пошёл блевать.

— Вы закончили? — вбежала Зельда в переулок и тоже уставилась на перекошенную, хищную морду. — Это что⁈ — выпучила она глаза.

— Не человек, — ответил я. — Петр, уведи девушку, а я тут приберусь.

Петр что-то промычал, но смог собраться и увёл Зельду.

На короткий бой я потратил весь накопленный запас. Пришлось Вдыхать и очищать. Как накопил запас, выплеснул на мертвое тело. То забулькало, завоняло ещё сильнее и начало ускоренно растворяться. Потратив на это минуту, добился того, что осталась жижа.

Снова большой Вдох. Выплеснул неочищенное Масло в окружающее пространство, скрывая следы Крови. К утру здесь уже ничего не останется, но мало ли кто будет искать этого Августа.

Закончив, спрятал деревянный меч обратно и вышел из переулка.

Единственное, чего не учёл — Зельду, которая не послушается и вернется. А ведь должна была уйти и скрыться. Теперь ещё с ней объясняться. Хорошо ещё, что не труп человека увидела, а остатки упыря. Хотя бы в безжалостные убийцы не запишет.

Ещё бы всей округи не растрепала, что тут произошло, совсем хорошо бы было.

А так… Отличная ночь. На одну гадину меньше стало.

Так что жди, бог смерти. И до тебя доберусь.

Пастырь Роман Целитель 3

Пролог

Петр смотрел на меня. Зельда поглядывала то на Петра, то на меня. Я же смотрел на кашу, которую уплетал с большим удовольствием за завтраком.

Сегодня ночью удалось убить упыря. Источник наконец-то добрался до заветной сотни. Как ни крути, это были отличные поводы для хорошего настроения.

Что касается Зельды, вчера она не особо вопросы задавала, но заявила, что у неё стресс, ей страшно и вообще, требуется индивидуальный подход в лечение её пострадавшей психики, путем сна в обнимку со вкусно пахнущим целителем. Пришлось отрабатывать. Под это дело при девушке Петр тоже сделал вид, что всё нормально, а произошедшее ночью — обычное дело.

И вот наступило утро. Нам с Петром на работу надо было, какие планы у Зельды, я не знал. Девушка как-то не спешила рассказывать про свою личную жизнь.

— Ты ведь помнишь, что про вчерашнее не надо никому говорить? — спросил я её.

— Да помню, помню, — отмахнулась она, тут же опустила взгляд и сосредоточилась на каше.

Ещё и на стуле заерзала.

— Ты не понимаешь всю серьезность, — постарался сказать я проникновенно. — Если сболтнешь, даже своим подругам, то последствия не факт, что получится пережить.

— Да-да, — снова покивала она.

— Почему тогда я смотрю на тебя и понимаю, что уже к вечеру об этом будет знать половина города?

— Потому что ты зануда, — хмыкнула Зельда, всё же перестав прятаться за кашей и посмотрев на меня.

Я много чего хотел ей сказать на это, но тут раздался звонок. Петя вздрогнул, Зельда тоже напряглась. Я же покосился в сторону двери, прикидывая, кто это такой вежливый, что сначала позвонил. Мирные люди или высшая нежить, которая шуметь не хочет.

Потому что пусть я и радовался маленькой победе, но о том, что у этого могут быть последствия и ситуация резко обострится, не забывал.

Звонок повторился. Два раза. Прозвучало настойчиво.

— Пойду гляну, — поднялся Петр.

Он ушёл в коридор. Зельда снова поерзала на стуле.

— Страшно? — спросил я.

— Ещё чего, — ответила она взгляд.

— Если не хочешь столкнуться с тварью, как вчера, или с кем пострашнее, прикуси язык. Я не шучу.

— Да поняла я, поняла, — сказала она раздраженно.

Со стороны коридора послышался звук открываемой двери, а следом громогласное:

— Петя! Как ты вырос! Такой взрослый уже! А мы к тебе в гости! Проходите, проходите! Как поживаешь? Как одному живется? А мы поступать будем! Вот приехали! Как твои дела? Так рада тебя видеть!

Этот поток слов был выдан в столь краткий срок, что я и половины не разобрал. Видимо, ответ Петра не предполагался, потому что, как ему вклиниться в этот спич, я не представлял.

Главное, это не походило на атаку нежити. Только вот… Что тогда? К Петру приехали родственники? Не знал, что они у парня есть. Думал, он один остался.

— Кажется, пора валить, — здраво рассудила Зельда, быстро закидывая остатки каши в рот.

Не прошло и минуты, как владелица слишком звонкого и жизнерадостного голоса ввалилась в общий зал. Уставившись на меня и девушку.

— А это кто? — вопросила она недоуменно. — Пе-е-етя! Почему ты не сказал, что у тебя гости⁈ — недоумение сменилось удивлением. — В столь ранний час? — удивление переросло в подозрительность.

— Это мои друзья, Анна Георгиевна, — вклинился Петр.

Повисла неловкая пауза. Дородная дама лет неопределенных, с накрученными волосами и искусственными румянами, уперла руки в выдающиеся бока. Уперла недовольно. Поглядывая на меня как на недоразумение и препятствие, которого здесь быть не должно. Таким же подозрительным и неприятным взглядом она наградила и Зельду. Я бы даже сказал, куда более подозрительным. Хорошо, что та просторную рубаху успела накинуть и не видно её татуировок. Сама девушка замерла, потому что путь к отступлению через коридор был блокирован этой делегацией.

Вслед за Анной Георгиевной пожаловали и остальные. Две юные девушки. Обе с заплетенными косичками. Они робко выглянули из коридора, с интересом посмотрели на нас.

— Ты не говорил, что у тебя… живут друзья? — утвердительно-вопросительно спросила женщина.

— Вы и не спрашивали, — несколько недовольно ответил Петр.

— Ох, что творится, что творится, — запричитала женщина, мигов набрав обороты. — Один остался и что устроил⁈ Бордель какой-то!

— Кха… — выпучил глаза Петя. — Попрошу!

— А ты не проси! Я всё и так вижу! Не дело это, непонятно кого привечать! Молодые люди, кажется, вам пора на выход!

Это уж точно.

— Анна Георгиевна, вы правы. Мне уже в лечебницу пора, — поднялся я. — Сейчас, только посуду уберу да сразу уйду, вы не переживайте.

— Какую лечебницу? Ты что, Петр, болезных привечаешь? — чуть ли не зашипела эта… кхм… дама.

— Он там работает, — глухо ответил Петя, который мялся, раскраснелся и испариной покрылся. — Между прочим, ученик Аристарха Павловича. Очень талантливый. Про него в газетах писали. Сам князь наградой отметил. А вы его выгнали! — выставил он обвинительно палец в сторону женщины.

Я поспешно схватил тарелки и быстренько выскочил на кухню. Чтобы не заржать. Потому что Петя, пусть и демонстрировал состояние шока от появления этой боевой единицы по имени Анна Георгиевна, ударил не в бровь, а в глаз. Успел я увидеть, как её лицо вытянулось.

— Серьезно? — услышал я её голос. — Так это всё меняет! Что же ты раньше не сказал⁈ — возмутилась она. — А мы как раз в целительское училище поступать собрались! Подсобишь, Петя? Раз у тебя друзья такие…

Сполоснув тарелку, я вышел обратно, подхватил свои вещи и под прицельным взглядом гостей остановился. Проход был по-прежнему блокирован.

— Простите, можно нам пройти? — спросил я. — Действительно опаздываем.

— Так, а… — проблеяла тетка.

— Ему нельзя опаздывать, — с серьезным видом, наградив меня обвинительным взглядом, сказал Петр.

— Да-да, если целитель, то конечно, — закивала быстро-быстро женщина, отчего её кудри и щеки затряслись.

— Да и Петру тоже на работу надо, — напомнил я. — Как бы Борис Дмитриевич не осерчал, если опоздает.

— Да, Петенька, если нужно, то иди, конечно, — очнулась Анна Георгиевна. — А мы тут сами…

В сторону она всё же отошла. Зельда за мной пристроилась, и мы на выход двинули. Под очень, прямо-таки очень внимательными взглядами двух юных родственниц Петра.

Пока никто не опомнился и не взял в оборот, выскочили на лестничную площадку. Не правильно это, друга бросать в беде, но с этим противником Петр только сам справиться может.

Хотя, если усыпить Анну Георгиевну, переговоры с ней куда спокойнее пройдут…

— Если вдруг окажется негде жить, — сказала Зельда, когда уже во двор вышли, — смогу приютить на пару дней.

— А? — не сразу я понял, о чем она, думая о своём.

— Так тебя теперь точно выгонят, — захихикала она. — Хотя… Ты же целитель. Так что аккуратнее, мамаша эта дочерей у Петра оставит. Будь ты обычным парнем, точно бы выгнала. Чтобы ничего такого не вышло, — Зельда прервалась на новое хихиканье. — А если жених перспективный, то, наоборот, будет лучше, если что-то да выйдет. Сразу жениться потребуют!

— Только этого мне не хватало, — озадачился я.

Зельда засмеялась, а я подумал, что и правда пора бы найти себе квартиру.

* * *

Стоя в переулке недалеко от места работы Дарьи, Зельда рассказывала той о ночных событиях.

— Да ты гонишь, — не поверила Дарья, держа в руках стаканчик с чаем.

— Не гоню. Отвечаю, — заверила девушка. — Так оно и было. Олег настаивал, чтобы я сразу уходила. Ну а я что. Отбежала, за кустами спряталась. Знаю-то место хорошо, нашла точку, откуда всё видно. А там совсем что-то чудное началось. Олег меч как выхватит, как засверкает…

— Меч или Олег? — перебила Дарья.

— Меч вроде… — задумалась Зельда. — А может, и оба, — пожала она плечами. — Света нормально было. Так я и разглядела, что парень-то с приветом. В смысле, ухажер мой того. Морда раздалась, горб появился. Я прям чуть там не обделалась.

— Если бы я тебя не знала, подумала бы, что брешешь, — с недоверием сказала Дарья.

— Зачем мне врать? — насупилась Зельда, также попивая крепкий чай в это прохладное, пусть и летнее, утро. — Что видела, то рассказываю. Так что Олег наш с сюрпризом. На монстров в обличье людей охотится. Страшно представить, что бы этот урод со мной сделал. Брр… — передернула Зельда плечами.

Девушки замолчали, каждая думая о своем. Дарья прокручивала в голове все странности, связанные с парнем. Целитель в шестнадцать лет? Так не бывает. Сильный целитель в шестнадцать лет? Так не бывает вдвойне. Сильный целитель, который работает бесплатно? Не смешите. Девушка не просто так не любила к целителям обращаться. Деньги требуют конские, а результат — сомнительный. Олег же за просто так чудеса творил. Один раз — случайность. А когда всю их группу обработал, уже не случайность. Уже признак мастерства.

А его реакция на совместные ночевки? Тоже не соответствует возрасту. Руки не распускал, контролировал себя отлично. Смотрел так — будто они дети неразумные. Это шестнадцатилетний парень, который должен был влюбиться, напускать слюней и быть на седьмом небе от счастья, что с ним столько девушек спать легло. Ну ладно… Не так сильно отреагировать, пускай. Но в компании у них разные девушки есть. Кто-то да должен был приглянуться. А в драке? Тогда, когда они случайно на помощь пришли, расклад-то не в пользу Олега и Петра был. Забили бы их. А целитель, хромой и тощий, стоит и смотрит так, будто ничего не происходит и он контролирует ситуацию. Теперь вот ещё охота на монстров каких-то.

— Да, дела, — сказала Дарья. — Никому не рассказывай, поняла? Что-то не нравится мне это всё.

— Только тебе, — заверила Зельда.

На этом разговор закончился. Девушки разошлись каждая в свою сторону. Зельда поехала на учёбу, Дарья — пошла работать.

Глава 1

Утро оставило странное послевкусие. Как-то я не ожидал, что у Петра, оказывается, есть настолько активные родственники. Странно, что до этого о них ничего слышно не было. Парень один остался, а от них ни слуху ни духу. Как-никак, я жил у него и, если бы что-то мелькало, заметил бы.

Так что выглядело это как попытка занять удобную жилплощадь, если честно. После того как мне Сокольников сообщил, что у моих родителей была квартира, которая отошла тётке, наличие меркантильных позывов у родни меня не удивляло. Если так, обидно за парня. Надеюсь, не всё так плохо.

Гадать, что там и как, смысла не было, поэтому я быстро выкинул из головы эти события. Позже с Петром пообщаюсь да узнаю, что и как. Но в любом случае надо бы и правда квартиру подыскать. Поближе к лечебнице, чтобы время не тратить.

Пока шёл до работы, мысленно подвел итог.

Наконец-то я добрался до сотни в Источнике. Помог мне упырь сократить последний отрезок. Сто Капель — это по-прежнему удручающе мало, но если забыть про тяжесть моей ситуации, то прогресс достойный. В прошлой жизни я развивался куда медленнее. Поэтому жаловаться не буду. Три важные цели: развитие Источника, получение работы в лечебнице и легализация моих способностей, то есть обретение официального статуса целителя, были выполнены. Не за пару лет, как я рассчитывал, а за два с половиной месяца. Отлично же, просто отлично.

Если бы ещё не то, что меня постоянно хотят то избить, то убить, совсем хорошо бы было.

Демьян уехал. Так и не согласился попробовать откосить. Стажировка у него продлится месяц, вернется он в первых числах июля. За день до выезда он получил зарплату и командировочные, но большую часть отдал за долг, а меньшую — оставил семье. Я тоже расчёт получил и подкинул ему двести рублей. На тот случай, если парню придётся срочно бежать. Пусть у него хотя бы деньги будут, на тот же проезд.

Касательно молодого целителя я три основных варианта развития событий рассматривал. Первый, самый плохой, — вернется не совсем человек, а молодая нежить. Крайне сомнительно, что так будет. Ему и клятвы не позволят — просто сгорит. И нежити в лечебницу возвращаться смысла нет. Вычислят моментально, лечить он точно не сможет. Но, если вдруг клятвы как-то обойдет и всё же нежитью вернется, придётся устранять. Надо подумать, как это сделать и не спалиться. Впрочем, если Демьян настолько далеко зайдет, то про меня всё расскажет, и тогда стоит готовиться к появлению гостей, на фоне которых мои предыдущие проблемы в этом мире покажутся цветочками.

Второй, неопределенный, вариант — вернется Демьян, но, замазавшись так, что его силы в разнос пойдут. Придется действовать по ситуации. Или помогать парню, или добивать. Третий, самый оптимистичный, вариант — он не замажется или замажется не сильно, в пределах допустимого. По возвращении ему дадут задание, чтобы подтвердить лояльность. Уверен, тянуть не будут, сразу пустят в дело. И тут мне придётся выступить против Черепов. Следовательно, у меня всего месяц на подготовку. А там как пойдет. Не думаю, что много дополнительного времени выиграть получится.

Исходить нужно из того, что через месяц меня ждет серьезная драка. Полноценно подготовиться не успею. Опять по краю придётся идти. Но козыри точно заготовлю. Да и с телом ситуацию чуть исправлю.

Есть также вариант, что обострение произойдет куда раньше. Со мной Паук обещал поквитаться. Дарвин тоже говорил, что пройдет время, страсти улягутся, и Черепа за меня снова возьмутся. Но теперь постараются отработать тихо, без шума. Ну и без пафоса. Так что стоит ожидать удара трубой по голове, в темном подъезде. Вопрос в том, кого исполнителем назначат. Если Паука — то просто отличная новость. Уверен, он тихо не сработает. Захочет поболтать, поглумиться. Ну да ладно. Это разборки уровня уличной шпаны. Они меня теперь не особо тревожат. Куда больше беспокойства вызывает Артур. Если я правильно понимаю, то он нежить. В статусе подчиненного у капитана Черепов по прозвищу Тень. Зуб даю, он в скором времени появится. Захочет со мной «поиграть». Как хищник с жертвой. В идеале надо бы от него избавиться, так же, как от упыря. Заодно силы оценю. То, что он выглядит как молодой парень, ничего не значит. Ему и пятьдесят лет может быть, и сотня. Да и если он проклятиями владеет, это говорит о наличии развитого Источника, пройденном обучении и мастерстве. Опасный противник. А Тень должен быть ещё опаснее.

Сложновато будет. Но переживать не вижу смысла. Лучше сосредоточиться на том, что могу сделать. А могу — многое.

* * *

У входа в лечебницу меня поджидал Степан Дмитриевич, хирург. Я подумал, что просто стоит, курит, хотел подойти поздороваться, но, как приблизился, тут-то меня и обрадовали.

— Как раз тебя жду, Олег. Идем, — направился он в сторону от лечебницы.

— Куда, Степан Дмитриевич? — последовал я за ним.

— В машине расскажу.

На парковку он и отправился. Вся лечебница состояла из шести корпусов. Были у нас парковки и для персонала, и для посетителей отдельная, и свой парк скорых машин. Машину хирурга я до этого не видел и невольно усмехнулся, когда подошли. Пузатая и блестящая, черного цвета. Не модная, а скорее добротная и вместительная. В марках я совершенно не разбирался, поэтому не мог сказать, насколько дорогая. Но уж точно не самая дешевая.

— Запрыгивай, — сказал мне мужчина.

Он за руль уселся, я с ним, на переднее сиденье.

— Куда-то едем?

— Да. С Аристархом согласовано, не переживай. Сегодня у нас выездная работа.

— Где? Кто пациенты?

— В военном госпитале воеводы Славского.

— Госпиталь воеводы? — удивился я. — У воевод свои госпитали есть?

— У лучших — есть, — добродушно ответил мужчина, выводя машину с парковки.

— А у остальных? Много этих воевод-то? А госпиталей? Для военных, как понимаю?

— Ты совсем не разбираешься? — бросил на меня взгляд хирург и обратно на дорогу переключился. — Да как сказать… У нашего князи три воеводы есть. У каждого по госпиталю, базы свои, полигоны. Они постоянно соревнуются между собой.

— В чем соревнуются?

— В военных победах, конечно же, — хмыкнул мужчина и притормозил, пропуская пешеходов.

— Степан Денисович, а расскажи, что да как. А то я про эту тему ничего не знаю. Как-то не довелось разобраться.

— Да, я уже понял… Ну, слушай тогда. Ехать нам с час, успеем наговориться.

С того неудачного разговора с Петром, когда из него каждое слово приходилось выдавливать, я так ничего про армию и не узнал. Зато несколько раз сходил на занятия с теми учителями, которых Аристарх Павлович посоветовал. Что не особо-то меня просветило, но хотя бы сдвинуло с мертвой точки. Да и атласы полистал, с картами, узнав, где какие княжества расположены. Оценил их масштаб и количество.

К Борис Дмитриевичу так и не заглянул. То одно, то другое. Но раз уж Степан Денисович меня на дело взял, а ехать долго, то… То вот он меня и просветил о многих моментах.

Как и сказал Петр, местные не стеснялись решать конфликты путем войны. А конфликтов, как я понял, было много. Много и регулярно. Как между князьями, так и аристократами. А ещё между разными объединениями князей. К примеру, между русскими или польскими. Также существовали всякие «особые» зоны типа диких земель, где власти совсем никакой не было. Точнее, была. Просто без порядка. Со слов хирурга, люд там жил дикий, лихой и регулярно доставляющий проблемы.

В моей голове подобная дикость плохо укладывалась, я не понимал, как человечество при такой любви к насилию вообще выжило. Но что есть, то есть. Слушал, впитывал, задавал уточняющие вопросы.

Воеводами называли генералов, которые командовали военными образованиями. Отличались они по уровню размаха, как я понял. Те, что покрупнее и успешнее, служили князьям и влиятельным аристократам. Служили десятилетиями, а то и столетиями. Что считалось престижным. Но также были войска поменьше, которые свободно торговали своими услугами, и их периодически нанимала то одна сторона, то другая. Наёмники, в общем.

— А как тогда в армию попадают? — спросил я. — Она же обязательна.

— Обязательна-то она обязательна, — согласился хирург. — Но есть нюансы. Как ты можешь догадаться, условия сильно отличаются. Поэтому среди призывников есть конкурс. Те, кто лучше всего себя проявит, их, значит, самые успешные воеводы забирают. То есть княжеские. Тем, кто там отслужил, многие дороги открываются. На государственную службу так и вовсе, если не проявил себя, не устроиться. Ты вот думаешь, Борис Дмитриевич как ресторан открыл, а? Ссуду ему под хороший процент дали. Налог сниженный на первые пять лет. Проверяющие всякие не усердствовали.

— Проверяющие? — уточнил я.

— Всякие службы, которые проверяют, всё ли в порядке в ресторане, — пояснил мужчина.

— А-а, — протянул я.

О как получается. Социальные лифты через воинское братство. Пожалуй, когда столько воюют, в этом есть смысл.

— Обычно контракт ещё до призыва заключают, — продолжил хирург рассказывать. — Это с теми, кто проявил себя. В школах боевых отметился, на соревнованиях себя показал. Или просто у него рекомендации хорошие. Остальные же, кто не так способен, ну, как получится. может как повести, так и не очень. Крепких середнячков выкупят военные. Кого-то заберут или отправят к строителям…

— Строителям?

— Ну да, — не понял моего вопроса Степан Денисович. — Тоже военные вроде как, но занимаются строительными работами. Считай, бесплатная рабочая сила, — хохотнул мужчина. — Отправят куда-нибудь за еду пахать с утра до вечера. Опорный пункт возвести, дорогу проложить или дачу кому, — снова хохотнул он. — На самом деле не такой плохой вариант. Там тоже себя можно проявить. Потом на стройку охотно возьмут. Но хуже всего, когда к мясоедам и шакалам попадешь, — посмурнел СтепанДенисович.

— Это ещё кто?

— А это военные компании, которые в самом низу находятся. У них всё через одно место. Дисциплины нет, сплошная дедовщина. Оружие и амуниция — тоже как получится. Госпиталей нет, обучения толкового. Зато за грязную работу готовы браться.

— Почему мясоеды-то? Ладно шакалы, это ещё понятно…

— Так потому что солдаты у них — это мясо. Свежее. Которое они жрут, — жестко сказал мужчина. — Затыкают им опасные направления. По факту, просто губят молодежь.

— И что, это нормально?

— Тебе с какой колокольни оценить? — хмыкнул Степан Денисович.

— Если по совести, то нет, не нормально. А если по факту, то… Пока им кто-то платит, это продолжится. Поэтому те, кто поумнее, заранее готовиться начинают. Чтобы в хорошее место попасть… А всякая гопота, преступники малолетние… Ну, сам понимаешь. Либо допрыгаются и на рудники уедут, либо их на заметку возьмут, и всё. Тебе волноваться не о чем. За целителей молодых особая борьба идет. За тебя — так тем более. Вот увидишь, — заверил он меня.

Да я и не волновался как бы. Скорее озадачился, осмысливая то, как тут военная жизнь устроена.

Вопросы на этом задавать не закончил. Продолжил спрашивать, как отбор происходит, какая репутация у воевод, что там с госпиталями и целителями, как лечение идет, как потом у людей жизнь складывается, как долгосрочные контракты заключают. За что воюют. Только за деньги или за идею тоже.

Теперь хотя бы понятнее, почему молодежь такая воинственная. Я и так знал, что это поощряется, но сейчас общая картина сложилась. Я бы тоже, будь обычным парнем, жилы рвал. Вопрос выживания, как ни крути.

Степан Денисович рассказал и про то, почему едем именно мы. Причина в моей работе с ним. В излечении тяжелых случаев, после попадания под особо гадкие боевые техники. Оказалось, что мужчина фурор произвел. Именно он, а не я. Потому что с моего согласия и одобрения Аристарха Павловича хирург выдавал это за своё достижение. Я же официально был его ассистентом.

И хорошо, что так. Лишняя слава мне не нужна. Не в ближайшие пару лет. Поэтому пусть лавры достаются ему. А мне возможность работать с тяжелыми случаями, изучать местную магию. Ведь по характеру повреждений много чего можно сказать.

Как сказал Степан Денисович, едем по велению самого князя. Так что ближайшие несколько дней мы проведем в этом госпитале. Пытаясь как-то скрыть факт того, что основную работу делаю я.

* * *

Госпиталь находился в пригороде. Я бы сказал, что в живописном месте. Среди сосен и хвойных деревьев. Едешь, смотришь, и душа радуется — всё зелено и цветет. У самого госпиталя, ещё в просветах между деревьями озеро заметил.

— Неплохо тут, — заметил я, когда подъезжали.

— О чем и речь, Олег. Славский — человек специфический, но о своих людях думает.

На въезде нас остановили, проверили документы. Впервые увидел человека с самой настоящей винтовкой. Длинная, выглядит неудобно, но говорят, с пятидесяти шагов поразить цель можно. Интересно будет опробовать это оружие, но сомневаюсь, что оно против нежити имеет смысл. Какому-нибудь обычному мертвецу, с укрепленной кожей и костями, можно голову снести, и он будет продолжать нападать, пока Кровью не ударишь. Что уж говорить про высшую нежить.

— Степан Денисович, — узнал дежурный врач. — Ваши документы.

— Конечно-конечно, — ответил мужчина и достал из бардачка бумаги.

Сам дежурный настороженности не выказывал, лицом показал, что это пустая формальность, столь важного человека беспокоить. Но всё же побеспокоил, не постеснялся. Да и напарники его — один вышел, встал так, чтобы, если что, за будкой укрыться. Третий же внутри будки остался, за нами поглядывая.

Я не знаю местного учета, но молодые солдаты не выглядят как беспечные бездельники.

Как вопрос уладили, шлагбаум поднялся. Мы проехали, завернули на стоянку, там и вышли. Когда к зданию подошли, окрашенному в теплый, бежевый цвет, нас уже встречали. Женщина постарше и девушка помладше, лет двадцати пяти.

— Степан, не спился ещё? — спросила старшая.

Я на это чуть не споткнулся. Если честно, эта дама почти не отличалась от дамы утренней. У них даже волосы были схоже накручены. Ещё такой же неприятный голос, да и общий вид… Полноватая, в белом халате и вызывающе неподходящих ей красных очках.

— Не дождешься, — ничуть не растерялся хирург. — Что, пустишь нас? Или на пороге держать будешь?

— Будь моя воля, не пустила бы. Но сам князь велел. Поэтому — заходите, — сказала она недовольно, поджав губы. — Только ты сначала представь молодого человека. Неужто у тебя ученик появился?

— Он в первую очередь ученик Аристарха Павловича. А я так, натаскиваю на всякое разное, — мужчина двинул вперед, и женщине пришлось первой зайти в здание.

За ней хирург следом пошёл. Третьей — молодая. А я последним, значит.

Внутри было… Да обычно. Просторный холл, приёмная, ещё одна будка с охранником. Через окошко я увидел взрослого, полновато мужчину, который явно вышел на пенсию.

— Имя у ученика-то есть? — спросила женщина.

— Это Олег, — хирург остановился и представил меня. — А эта властная дама — Маргарита Робертовна. Вместе с…

— Моя протеже. Мария, — коротко ответила Маргарита Робертовна. — Не будем тянуть. Идите за мной. Работать будете при мне.

Мария смерила меня оценивающим взглядом. Никогда бы не подумал, что целительнице нужно обязательно делать укладку волос и носить дорогие серьги, да и грудь демонстрировать. Хотя, не буду отрицать, выглядела она приятно. Ничего не имею против женской красоты, но неудобно же. Ну, или у неё запредельно высокий контроль, по меркам местных, и она работает совсем без масляных осадков, которые проступают на теле во время очистки. Но что-то не верится.

— Нет, — сказал мужчина.

— Что значит нет? — возмутилась дамочка. — Я вас к своим пациентам не подпущу!

— Нет, значит, нет, — с нотками веселья ответил Степан Денисович. — Сама будешь с начальством разбираться. Свои условия я заранее озвучил. Не пытайся их переиграть.

— Мало ли, что ты там за новую методику придумал, — не собиралась сдаваться она.

— Так что, мы поехали обратно? — Степан Денисович сделал вид, что ему наскучила эта беседа.

Бардак, однако. Нас к тяжело больным отправили, с которыми местные целители справиться не могут. А нас не хотят пускать.

Нет, так-то их понять можно. Хотят узнать, в чем методика, и взять на вооружение. В моем мире — благая затея. В этом что-то сомневаюсь.

— Идите за мной, — сдалась эта бравая тётенька. — Сами тогда разбирайтесь.

— Так мы и приехали, чтобы разобраться, — хмыкнул Степан Денисович.

Эта противоречивая особа, заставив нас одеться в халаты и бахилы… Мы бы их и так надели, не проблема, но она обычную процедуру умудрилась превратить в акт принуждения… Короче, выслушивая её причитания о том, что передовыми разработками надо делиться для всеобщего блага, что она тщательно проверит за нами качество работы и, если что не понравится, не побоится самому князю пожаловаться, кое-как дошли до первого пациента.

Наши сопровождающие конвоиры внутрь заходить не пожелали. Что Степана Денисовича не смутило. Мужчина зашёл в палату, я за ним.

Палата была одноместная. На кушетке лежал усатый дядька. Которому явно было не очень. Всё его тело, в том числе лицо, покрывали черные язвы.

— Стёпа? — тем не менее дядька был в сознании и среагировал на нас. — Эта мегера тебя пустила?

— Куда бы она делась, — усмехнулся хирург. — Паршиво выглядишь.

— Так накрыли, черти. А это кто с тобой? Сын, что ли? Какой-то молодой, или глаза меня обманывают?

— Ученик. Не обращай внимания. Пусть ума-разума набирается. Что тебе местные светила сказали?

— Что жить мне пару дней. Сказали они три дня назад, — гулко засмеялся этот… кремень.

Я так сразу, что с ним, без диагностики, определить не смог. Но то, что нужно очень много силы иметь, чтобы держаться в его состоянии, — это да, признаю.

— Тогда сам расскажи. Как до жизни такой докатился, — хирург пододвинул стул, присел рядом, но прикасаться к мужчине не спешил.

И правильно делал. Некоторые проклятия жуть какие заразные. А бывает так и вовсе, направленные конкретно против целителей. Мины замедленного действия. На войне много моих собратьев полегло от таких «подарков».

— Да что рассказывать. Висмарх из черного отряда меня приложил. Сцепились с ними жестко на границе. Разбили и прогнали, но без последствий не обошлось. Теперь лежу, гнию.

— Опять эти черти расшалились?

— Они всегда шалят, — ответил мрачно военный.

— Ладно, потом расскажешь, как били их. Это всегда приятно послушать. Давай начинать, что ли. Я тебя в сон погружу. Не против?

— Если надо, то давай, — не стал спорить то ли дядька, то ли старик.

Усы у него залихватские, подкрученные, пусть сейчас и поникшие да подпаленные. При этом седые. Сам же он крепким выглядит. Не как дряхлый старик. Поэтому возраст я на глаз определить не смог.

Степан Денисович сон навёл да на меня посмотрел.

— Случай тяжелый, — сказал он. — Работаем очень аккуратно.

Взглядом мужчина показал на дверь. Мол, нас слушают. Да уж, ну и порядочки. Не проблема, скорее так, досадное осложнение. Мы с хирургом достаточно сработались, чтобы и без болтовни друг друга понимать.

Пока они с военным говорили, я Кровь в тело нагонял. Сотни три Каплей собрал. Это помимо того, что в Источнике было.

До того как к пациенту прикоснулся, наклонился и прямо на полу Кровью выпел аркан. Несложный, из стандартной практики, для работы с тяжелыми случаями. Дополнительная подстраховка, если что не так пойдет.

Степан Денисович посмотрел выразительно, но ничего не сказал.

Окутав руки Кровью, чтобы зараза не перекинулась, принялся за диагностику. Что сказать. Приложили мужика и правда убойной гадостью. Многосоставная техника, направленная против адептов, и, как я опасался, против целителей. С возможностью расширения, то есть перекидывая на других. Теперь понятно, почему его в отдельной палате держат. Не, может, он, конечно, важный человек, но тут карантинная зона должна быть. И дамы, которые нас сопровождали, не стали заходить, кажется, не из-за вредности, а просто опасаясь.

Диагностику вёл аккуратно. Боялся спровоцировать проклятие. Мужчине надо отдать должное. Он сам по себе представлял интересный объект для изучения. Впервые вижу настолько развитого адепта. Видны следы износа тела, но не критичные. Да и… Я присмотрелся внимательнее. Да, точно, видны структурные изменения тканей, внутренних органов и костей. Выглядит это совсем не как те изменения, которые практиковались в моем мире. И я понимаю, в чем причина. Другая чистота используемой энергии. Как следствие, даже моя Кровь проходит с некоторой задержкой через столь плотные ткани.

Но хорошая новость в том — что проклятия распространяются тоже с задержкой. Да и тело гниёт медленно. Поэтому мужчина и жив до сих пор. Потому что «отлит» совсем из другой субстанции, а не слабой человеческой плоти.

Разобравшись, с чем имею дело, приступил к основной работе. Выделил основные узлы проклятия, подготовился и принялся разбивать его на части. Ничего нового в этом подходе не было. С другими случаями я почти также работал. Отличались лишь хитрость проклятия и то, к чему оно прицепится успело. А так, если уничтожить «разумную» часть, то уже не так страшно.

Что я и сделал. Полностью отдавшись делу.

И не заметил, когда Степан Денисович меня схватил да в сторону оттолкнул.

— Олег! — крикнул он встревоженно.

Я с закрытыми глазами работал, так проще было. Проморгавшись и вернувшись в реальность, увидел, что из тела пациента струйки черноты выходят, в гущу собираются и проход на план смерти открывают. Откуда уже полез какой-то дух, лапы показались и зубастая пасть.

— Пшёл вон, — шикнул на него, Кровь собрал и метнул.

Духа пробило, заряд в портал влетел, и тот схлопнулся. Я подшагнул и наотмашь тыльной стороной ладони ударил, добивая это образование.

— Работаем, — сказал хирургу, опустившись на свой стул обратно.

Снова на пациенте сосредоточился.

Ничего неожиданного не случилось. Разве что из-за тяжести работы я проморгал появление духа. Как тонко сделано-то было. Я ещё раз по проклятью прошёлся, но то вразнос пошло. Так и не нашёл часть, которая за ловушку отвечала. Можно сказать, классическая схема. Стоит целителю влезть, срабатывает триггер, и происходит та или иная гадость. Либо проклятие перекидывается, либо открывается проход в план смерти, либо ещё что. Если целитель не готов, то дух вылезает, жрёт всех, кто рядом, становится сильнее и дальше охоту открывает. Пока не убьют. Ну, или пока сам всех не убьет и обратно на свой план не вернется.

Типичная тактика разумной нежити, поэтому какого-то там висмарха я взял на заметку. Как и черный отряд.

Закончил часа за два. Умаялся, ну да это ожидаемо. Что-то совсем Степан Денисович в вопросе меня расслабился. Совсем не бережет. А я и не против, всячески это поощряю. Главное, не надорваться.

Замечу, что хирург и сам вымотался. Мы оба с ним черные, очень уж много Масла вытащили. Если бы не аркан, который начертил, точно бы ещё пару раз портал открыть попытался бы.

Надеюсь, здесь умеют чистить загрязненное пространство, а то не ровен час, весь госпиталь накроет.

— Тяжеловато было, — сказал я, утирая пот. — На сегодня ещё кто есть или всё?

— Да, пожалуй, хватит, — выдохнул мужчина. — По-хорошему, надо с язвами поработать, но…

— Если надо, то давайте. Только полчаса возьму отдышаться, — попросил я.

— Впервые слышу, чтобы ты передышку попросил, — улыбнулся мужчина. — Пойдем ополоснемся тогда. Надо было тебе сказать чистую одежду прихватить.

— Это уж точно.

Хорошо ещё, что сейчас лето и на работу я пришёл в легких штанах да футболке. Так и поехал. Работал тоже в своем, не считая халата. Обычно это не критично, не настолько одежда пачкается, но сейчас был тот самый раз, когда проще выкинуть, чем отстирать. Да и плевать. Главное — человека спасли.

Когда вышли, никого за дверью не обнаружили. То ли подслушивающие успели вовремя сбежать, то ли им надоело ждать. Степан Денисович прекрасно здесь ориентировался, быстро нашёл медсестру и обрисовал ей, что и как. Меня же в помывочную отправил. Когда вернулся, Маргарита Робертовна уже на месте была, с хирургом общались. Как меня увидела, замолчала и ушла.

Мужчина на меня взгляд бросил, кивка дождался, и мы приступили к работе.

Язвы неприятные. Шла бы речь об обычном человеке, сказал бы, что точно шрамы останутся. А так, у этого дубового военного, наверняка утверждать не боюсь.

По новой я осмотрел его куда тщательнее. Когда ещё представится возможность поработать с настолько сильным одаренным. Он, кстати, так и продолжал мирно спать. Уже не из-за нашего воздействия, а оттого, что организм ослаб. Прошлись по всему телу. Степан Денисович показал, как с язвами работает. Я в этом вопросе мог только чистотой Крови дополнить, исцеляющий эффект усиливая. А так, по мастерству… Пожалуй, что хирург меня в этом и превосходил. В том смысле, что у него куда больше опыта, когда можно работать основательно и тщательно. Я всё же в первую очередь полевой целитель. Так что с удовольствием чужое мастерство перенимал.

Отработали, как надо. Довели пациента до состояния, когда ему уже ничего не угрожает. Нужно как следует отдохнуть, сил набраться.

То, как Маргарита Робертовна работу принимала, — отдельный балаган. Нос воротила, осмотрела мужчину тщательно. Причем только визуально. Никаких сканирующих техник не использовало. Что разом уронило её авторитет в моих глазах.

Степан Денисович дал рекомендации, что и как дальше делать. Причем потребовал записать это на бумаге, в двух экземплярах и заверить печатью. Ох и шипела на него за это Маргарита Робертовна…

Да уж. Миленькие отношения.

* * *

Уже когда в машине обратно ехали, вопрос задал, что за отношения такие.

— Деловые, — хохотнул довольный Степан Денисович. — Ты не думай, Олег, что у меня какие-то секреты есть. Хорошему человеку, думаю, ты и сам будешь рад мастерство открыть. Только вот оно упирается в чистоту Масла, так ведь? У меня оно высокое, но и так не хватает. А уж у этой Маргариты, чтоб её, Робертовны, чистота пониже будет. Нет таких уников, как ты. А жаль.

— А разве она не главная целительница в госпитале?

— Главная. Но душа-то у неё жадная, хитрая и меркантильная. Думаешь, она секрет хотела узнать, чтобы людям помогать? Три раза ха, — проворчал мужчина. — Цену себе набить, вот что она хотела.

— Да уж, да уж, — покачал я головой.

— Ты прямо как Аристарх, — хохотнул хирург.

* * *

Аристарх Павлович с интересом слушал рассказ, как прошла поездка в госпиталь. Не далее как день назад целителя вызвал к себе князь. Который лично сказал, что больно дела хорошо пошли в лечебнице. А раз есть что-то хорошее, то надо этим делиться. Иначе и вопросы могут возникнуть о причинах улучшения дел и о том, как они связаны с молодыми дарованиями.

Намек был понят правильно. Ещё бы его не понять, ведь после беседы Аристарху Павловичу прямо сказали, что надо наведаться в госпиталь и вылечить одного уважаемого человека.

И вот теперь целитель слушал, как всё прошло.

— Ты знаешь, кто такой Дуб, — делился впечатлениями Степан Денисович. — Боец он знатный, с именем. Убить его основательно пытались и прикончили бы, если бы не парень.

— Что, и в этот раз справился? — сказано это было с нотками веселья, хорошей выдержки.

Обычное веселье оно раз, пришло и ушло. А это веселье — когда долго за кем-то наблюдаешь, думаешь, что ну вот здесь-то парень не должен справиться! А это «здесь» всё отодвигается и отодвигается. Невозможное и от этого завораживающее зрелище.

— Да справился, справился. Но ты всё дослушай, — перешёл хирург на заговорщицкий шепот, закинув в рот закуску.

Двое мужчин встретились поздно вечером, после рабочей смены, и решили, что раз уж повод есть, то можно и по стопочке выпить.

— Что там было?

— Как обычно, у черного отряда бывает. Проклятие с сюрпризом. С такими пациентами никто возиться не любит. Ну, ты знаешь, — шмыгнул Степан Денисович. — Обычно они до госпиталя не доживают. А тут, сам понимаешь, важный человек. Такими кадрами не разбрасываются. Поэтому и вывезли его в госпиталь.

— Так, а случилось-то что? — Аристарх Павлович не оценил долгую подводку.

— Какая-то гадость полезла. Дух смерти, не меньше. Я уж было подумал, что всё, сейчас пожрет всех. Парня в сторону откинул, прикидывал, успеем сбежать или нет. А парень наш не растерялся, духа-то и прибил.

— И всё? — расстроился Аристарх Павлович.

— И всё⁈ — опешил хирург. — Он духа с ходу прикончил и дальше лечить продолжил! А ты — и всё! Тьфу! Налей ещё, ирод.

— По одной же договорились, — прищурился Аристарх Павлович.

Но налил.

— Я ожидал другой реакции, — выпив, прямо сказал хирург.

— От меня? Или от парня? Если от него, то не стоило. Я в него духа как-то кинул. Он его поймал и прибил. Даже не дернулся.

— Боевого духа смерти? — удивился Степан Денисович.

— Не, обычного паразита.

— Так это совсем другое.

— Ну так это же Олег! — хохотнул целитель.

— Действительно. Давай уж и по третьей за него. Не знаю, откуда он взялся, но парень — гений.

Вздохнув, Аристарх Павлович разлил настойку. Выпили и третий раз.

Глава 2

Вернулись обратно задолго до конца рабочего дня. Меня от любых дел освободили. Как-никак, я сегодня и так хорошо выложился.

Отличный вариант, чтобы отправиться к Петру домой да заняться телом наконец-то, ещё клятвы принести, но утреннее появление его родственников спутало все планы. При таком количестве любопытных глаз точно не вариант своими делами заниматься. Да и, в принципе, не вариант там дальше жить. Надо бы Петра навестить, узнать, что да как.

Поэтому по прибытии в лечебницу я первым делом пошёл переодеваться. Демьян, который тоже клятвы принес и начал совсем иначе работать, столкнулся с аналогичной проблемой, как и я сегодня. На самом деле это типично для целителей. Мы работаем со всеми видами отравлений, то есть с грязным Маслом, ещё через себя что-то пропускаем. Запачкаться — проще простого. Мне в этом плане легче, потому что чистота высокая. Демьяну куда хуже приходится. Не всегда, но, когда он выкладывался, одежде доставалось.

Что хорошо — в лечебнице знали про эту проблему, и здесь имелась как полноценная душевая, так и постирочная. Поэтому сдать вещи в стирку не проблема. Что касаемо сменки, Демьян решал проблему просто. Покупал дешевую одежду, которую не жалко, но которая выглядит более-менее прилично. Мне тоже назвал места, где закупиться. Что я и сделал, оставив запас на рабочем месте. Поэтому во что переодеваться, имелось.

Приведя себя в порядок, отправился в ресторан.

Где сел за столик, мило пообщался со Светой, которая сегодня заказы принимала да глазками в мою сторону постреливала, выбрал себе еды побольше и попросил Петру передать, что, как будет минутка, пусть подойдет или передаст новости. Заглянул он ко мне не сразу, минут через пятнадцать. Что ожидаемо. Как работает парень, я видел и прекрасно знал, что дернуть его в любой момент не представлялось возможным. Иначе что-нибудь сгорит.

Ко мне за столик Петр сел смущенным, отводя взгляд.

— Главное, что ты живой, — хохотнул я при виде этого чуда. — Отпустили без боя?

— Да куда там, — вспыхнул он и рукой раздосадовано махнул. — Еле отбился и сбежал.

— Это твои родственники? Не знал, что они у тебя есть.

Время своего прихода я постарался подобрать так, чтобы не попасть на основной наплыв гостей. Который случался в обед и на ужин. Сейчас четвертый час, ресторан наполовину пуст. Поэтому говорить мы могли относительно свободно. Если не шуметь, то никто и не услышит.

— Да есть родственники, куда же без них. Анна Георгиевна — это жена брата отца. То есть жена дяди моего. Он на инженера в своё время отучился да уехал подальше. Мы с ним редко виделись.

— Так, погоди. Если у тебя родни столько, почему ты, ну…

— Один жил после смерти бабушки и родителей? По кочану, — хмуро ответил Петр. — Как понадобился, так вспомнили. Нет, они звонили, конечно. Но помощь никто не предлагал. А теперь на квартиру покушаются.

— Если тебя это утешит, то у меня тоже есть тётка, которая квартиру себе забрала, а то, что меня в приют отправили, её не смутило, — поделился я.

— Как-то не утешило, — цокнул Петр. — Ты ешь давай, — кивнул он на еду, которую сам и принес. — А то остынет.

Я не ел, потому что как-то неловко одному кушать. Но раз настаивает, то отказываться не стал и взялся за столовые приборы.

— Как понимаю, они теперь у тебя жить будут? — спросил я.

— Попробуй их выгони, — кисло улыбнулся Петр. — Ты и сам видел… Это, — выделил он последнее слово интонацией.

— Да уж, да уж, — посмеялся я. — Зато тебе точно скучно не будет.

— Иди ты, — отмахнулся Петя. — Они за полчаса меня ментально изнасиловали, а жить с ними…

— Крепись, — с серьезным видом сказал я.

Петя покосился на меня с подозрением, определяя, шутка это или нет.

— Сестер этих, — шмыгнул он. — Хотят в школу целительниц пристроить. О европейской мечтают. Но денег у них на неё не особо хватает. Поэтому просили в лечебницу их пристроить. На полставки. Смешные. Как будто я могу кого-то устроить, — раздосадовано сказал Петр.

— Если в целительницы метят, так это же хорошо.

Правда, есть у меня большие сомнения касательно европейской гильдии, но это, пожалуй, при себе придержу.

— Олег, кажется, ты не понимаешь, — вздохнул Петя. — Анна Георгиевна свято убеждена, что мир вокруг неё вращается и что все вопросы по щелчку пальцев решаются. Дочерей-то она, может, и пристроит. Уже пристроила. Ко мне в дом, — сказал он недовольно. — Что затянется на всё время обучения. Года на четыре минимум! А мне в армию идти через год. На это и рассчитывает. Вернусь, а они замки сменят. Вот точно тебе говорю.

— Никак не перестану удивляться столь высоким родственным чувствами, — хмыкнул я. — Мужайся, Петя. Тётка не самый страшный враг в жизни.

Каюсь, я откровенно глумился над Петром.

— А насчёт работы, — сказал ему. — Так если готовы трудиться, почему нет. Младший персонал всегда нужен.

— Олег, — уставился на меня юный повар. — Что-то мне подсказывает, что мои двоюродные сестры не очень-то пылают желанием драить утки за пациентами. Скорее они себе мужа рассчитывают найти, чем всерьез учиться и работать. Поэтому к Аристарху Павловичу я не пойду. Не хочу позориться.

— Тут сам смотри, — ответил я, орудуя челюстями и жуя мясо. — Я их две минуты видел, и они за это время слова не сказали. В отличие от Анны Георгиевны.

— Ураган, а не женщина, — покивал он.

— Я тогда квартиру себе искать буду. Чтобы тебя не обременять.

— Бежишь с тонущего корабля? — тихо посмеялся он.

— Да как-то… — покрутил я вилкой. — Обременять не хочу. Да и других проблем.

— Прости, что так вышло, но, пожалуй, да. Больно много о тебе Анна Георгиевна спрашивала. Как бы чего не вышло.

Возможно, без подсказки Зельды я бы и не подумал, что присутствие двух девушек в квартире может доставить проблемы. Но и так, без этого, пусть у Петра жить удобно, но не обременять же его бесконечно.

— Без обид, — заверил я его. — Ты мне и так помог сверхмеры.

— А мы это, — заговорил он шепотом. — Продолжим тренировки?

— Если хочешь. Надо только графики согласовать.

На том и договорились. Рассиживаться я долго не стал, закончил есть да пошёл вопрос улаживать.

* * *

В тот же день вопрос уладить не получилось. Я прошвырнулся по кварталу рядом с лечебницей, но никаких объяснений не увидел. Нашёл контору, которая этим вопросом занимается. Озвучил свои требования. Встретили меня скептически. Что сразу прошло, как только показал знак младшего целителя. Его мне выдали вскоре после аккредитации. Вместе с бумагами. Так что я теперь мог вполне официально представляться.

Мы даже съездили посмотреть один вариант, но мне он не понравился. Далеко, как-то неуютно. И это была комната в коммуналке, а не квартира.

Уж что-что, я непривередлив, но раз уж деньги есть, то хотелось решить вопрос нормально. Найти именно квартиру, где никто не будет доставать, отвлекать, подглядывать и шуметь. Чем ближе к лечебнице, тем лучше. Если же жилье будет прилично выглядеть, то и вовсе отлично.

Но больше мне ничего не предложили, вечер наступил, рабочий день закончился, поэтому договорились, что зайду к ним завтра. Сам же отправился обратно в лечебницу. Так-то никто там ночевать не разрешал, но… Это когда ты только пришёл, ещё не знаешь, что к чему. А когда поработал, со всеми познакомился, выучил порядки, появляется какая-никакая свобода. Заночевать я решил в нашем с Демьяном кабинете. Да, не очень удобно. Скорее совсем неудобно, но что-то мне совсем не хотелось сегодня к Петру идти. Ох, чувствую, там жарко будет. А у меня дела важные.

Когда рабочий день в лечебнице закончился, я уже сидел в глубокой медитации, завершал последние приготовления, намечал фронт работ.

Первая задача — разобраться с огрехами тела. Привести его к состоянию идеальной нормы. Я надеялся с этим справиться за неделю. Вторая задача — развитие физических возможностей. На это уйдет где-то ещё год. Столько я закладывал, чтобы подвести себя к первой полноценной трансформации. К сожалению, одних способностей целителя здесь недостаточно. Придётся усиленно тренироваться. Надо бы уже найти школу меча с качественной подготовкой. Как это втиснуть в мой график и не надорваться — отдельная беда, но деваться некуда. Времени всё меньше.

Были и другие шаги. К счастью, вполне понятные. Если до этого я слабо представлял, как мне аж с целым богом справиться, то сейчас кое-какие наметки появились.

Местами пугающие, но перспективные.

Изначально мой план сводился к тому, чтобы пойти знакомым путем, а там — как получится. Слишком многого я не знал, чтобы конкретику планировать. Сейчас знаю куда больше, и акценты сместились. Теперь я собирался делать ставку на уничтожение мертвых. Раз уж этот способ усиливает меня, глупо было бы им не воспользоваться.

Размышления об этом как раз и привели меня к пугающим выводам. Когда только составлял план, думал, что вторжение мертвых может случиться в любой момент. Кое-какие признаки, наличие тех же духов и гончих — указывали, что вторжение не за горами. Но вот я пожил, увидел всякое разное, понял, что разумная нежить активно ведет свои дела, пришёл к выводам, что это легко лет сто может продолжаться и… Закономерно задался вопросом, что там, где сто лет, там и триста. А где прошло триста, там может и сколько угодно ещё пройти.

Что, если никакое вторжение в ближайшие годы не планируется? Простая мысль, которая меняла все расклады.

Потому что если нежить действует не ради того, чтобы нанести сокрушающий удар, то… Ради чего же её сюда выпустили? Мысли об этом занимали мою голову, и я нет-нет да и задумывался. Приходя к неутешительным выводам. Ведь есть вероятность, что данный мир используют как кормовую базу. Других богов здесь нет, как и Защитников. Ни с кем воевать не надо. Нужно всего лишь сделать так, чтобы шёл постоянный приток душ. Я слабо представлял, как это работает, но был уверен, что если гильдией целителей, пусть и филиалом, управляет упырь, такие организации, как Черепа, свободно ведут свою деятельность, а против людей регулярно применяются некромантские техники как в мирной жизни, так и на войне, то вопрос как-то решен.

В свете этого то, что местные постоянно воюют, представало совсем в ином свете. Как и то, что еда здесь дешевая… Надо же скот кормить.

Звучало это ужасно. Но если смотреть на вопрос цинично, то мне подобный расклад на руку. Надо всего лишь продолжать развиваться и выносить нежить. Так и наберу силу. А там, когда вторжение начнется, главное, вынести королей и императора. Это, опять же, в теории должно меня ещё сильнее сделать. Заодно ослабив мертвую армию. С которой люди и сами справиться смогу. Я же на себя бога возьму.

Какой-никакой, а план.

Главное сейчас — продержаться и не слечь от какой-нибудь обычной нежити, пусть и разумной.

С этим настроем я и принялся за работу. Вышел из медитации, начертил целительский аркан, чтобы стабилизировать все процессы как внутри, так вне меня. Аркан гарантировал, что никакие лишние энергии не вмешаются. Убедился, что дверь закрыта на замок. На всякий случай ещё стул подставил. Если кто ломиться будет, я услышу. А если тихо зайдет — пропущу. Всё же в целительский сон себя погружу. Поэтому стул и приставил.

Закончив с подготовкой, лег прямо на пол, подстелив пару халатов. Ещё один свернул и под голову положил. Грязного Масла ожидать не стоит. Не чисткой занимаюсь, а Изменением. Погрузился в себя, расставил точки фокусировки — отметил те части, где основная работа и пройдет. Насытил тело Кровью, запустил процесс, создал технику, подключил её к Источнику и… Какое-то время наблюдал, как разворачивается действо. Убедившись, что всё в порядке, погрузился в сон.

* * *

Очнулся я через пару часов. Глаза медленно открыл, прислушался к себе. Проверил, не ломился ли кто. За окном темно стало, дверь, как и была, закрыта. Внутри тоже порядок. Позвоночник я себе перестроил. Долой перекосы.

Встал, потянулся во все стороны. Достал заготовленную шаверму. Остыла и не такая вкусная уже, размокла, но ничего, умял за обе щеки. Дверь отпер, до туалета прогулялся. Никого в коридорах не было, что мне на руку.

На этом моя работа не закончилась. Скорее только началась. Я ещё два раза погружался в сон. С тем же временным интервалом. Исправил остальные огрехи. Пошло лучше ожидаемого. Но радоваться — рано. Всё равно неделя уйдет на закрепление результата.

* * *

Утром я проснулся с синяками под глазами и странными ощущениями, когда тело, к которому вроде бы уже привык, стало снова чужим. Разминка не помогла. Ещё и ныло то в одном месте, то в другом.

В таком состоянии меня Степан Денисович и обнаружил, когда я в коридор выбрался.

— Ты что, ночевал здесь, что ли? — сразу догадался он. — А я тебя на улицу шёл встречать. Идем, у нас сегодня снова выезд. Надо проверить пациента и убедиться, что его не угробят, скинув вину на нас.

Сказал он это на ходу, поэтому вопрос я счёл риторическим. Так до машины его и добрались. Быстрым ходом.

— Остановимся где-нибудь, я еды возьму, не против? — попросил его.

— Всё же ночевал, — заключил он, выезжая на дорогу. — Не вопрос. Выбирай, чего хочешь. А с Петром что? Выгнал?

— К нему родственники приехали. Чрезмерно активно настроенные, — ответил я. — Решил ретироваться и квартиру снять, но вчера не успел найти.

— Правильно, что квартиру. Эти общежития — сплошные соблазны, — хохотнул Степан Денисович, уверенно лавируя в потоке машин. — Надо было сказать. Помог бы. Как вернемся, напомни.

— Хорошо. Только я уже в контору обратился. Они тоже обещали помочь.

— Деньги они с тебя только сдерут. Помощники, — недовольно ответил мужчина.

Вскоре притормозили, я еды сбегал себе прикупил. Когда хирург увидел, сколько взял, долго надо мной ржал. Ржал и хвалил.

— Правильно, тебе расти надо!

Хорошее у него настроение сегодня.

Пока ехали, я снова темы вчерашние поднял. Как целители справляются с тяжелыми случаями, какие подходы практикуют. Что-то я уже знал, но тут случай особо интересный, поэтому хотелось детали выяснить.

Военным здесь не позавидуешь, что сказать. Как лечились тяжелые случаи — да никак. Ампутировали, если какую-то конечность накрыло. Или поддерживающую терапию предлагали. За которую брали приличные деньги. Степан Денисович прямо сказал, что тема очень выгодная, хоть и циничная. Пожить захочешь, даже если немного — всё отдашь. Когда я так же прямо ответил, что сумасшествие какое-то, он попытался меня заверить, что не всё так плохо. Большинство либо сразу погибают, либо помощь всё же получают. Не все боевые проклятия настолько изощренные. Чаще куда проще варианты встречаются.

Ну, хоть что-то.

* * *

Встречала нас сегодня одна Мария, без своей наставницы. Как и в прошлый раз, молодая женщина выглядела на все сто. Всё внимание досталось Степану Денисовичу. А тот вроде и женатый человек не стеснялся комплименты отвешивать. Возможно — дурачился.

Прошли теми же самыми коридорами. Если вчера никого не встретили, скорее всего, случайно, то сейчас народ попадался. И больные, которые прогуливались, если им здоровье позволяло. И персонал всякий, медсестры, врачи. На нас тоже поглядывали. Кто-то здоровался с хирургом.

В машине мне хирург рассказал, что это за пациент такой, в чем его важность, что нас дернули. На мой уточняющий вопрос выяснилось, что нет, дергают далеко не ко всем. Степан Денисович намекнул, что такие вопросы решаются через самого князя. Мол, только он «просьбы», которые скорее приказы, Аристарху Павловичу выдаёт.

В общем, у нашего пациента прозвище — Дуб. А зовут его Евлантий Сергеевич Стародубов. Сильнейший адепт. Звезда среди военных и всякое такое.

Я, когда его прозвище услышал, посмеялся внутри себя. Верно вчера подметил — дубовый он.

С этим бы человеком я пообщался куда плотнее, но слишком мы в разных весовых категориях на текущий момент. А жаль. Если этот мир так активно воюет, то и наука войны у них должна быть развита куда выше, чем на моей родине. Вдруг в совмещении двух путей как раз и кроется ответ, как победить бога смерти.

Когда вошли, мужчина лежал на койке. В той же позе, что и вчера. Та функциональная, сгибалась так, что мужчина скорее сидел, чем лежал. Выглядел он куда лучше, но ещё не полностью здоровым. Если вчера его тело покрывали открытые язвы, то сейчас — подсохшие, закрывшиеся, но до конца не зажившие.

— Евлантий Сергеевич, — сказала Мария, когда вошла. — К вам господа целители.

— Да-да, — то ли проворчал, то ли прокряхтел тот. — Сообрази мне водички, девочка, — махнул он повелительно рукой.

Мария кивнула и припустила куда-то в глубь больницы. Рядом с мужчиной, так, чтобы он легко дотянулся, стоял столик, пустой стакан и такой же пустой графин.

— Не знаю, что вы там со мной вчера наделали, — сказал он нам. — Но пить хочется — жуть как сильно.

— Организм восстанавливается, — ответил хирург. — Как в целом самочувствие?

— Не сдох, — усмехнулся криво Стародубов. — Глядишь, потопчу ещё этот мир денек-другой.

— Что же ты, Евлантий Сергеевич, так пессимистично, — по-доброму усмехнулся Степан Денисович. — Изволь, осмотрим тебя.

— Да делай, что хочешь, Стёпа. После вчерашнего я твой должник.

— Да будет тебе. Просто сделали свою работу.

— Никто другой не сделал, а ты — сделал. Видел как Маргарита Робертовна ядом исходила, скрыть пыталась, — хохотнул он басом.

— Она может, — поддержал хирург и взялся за осмотр.

Я тоже подключился. Увидев ожидаемую картину. Организм в стадии средней тяжести истощения. Ничего критичного. Угрозы для жизни нет. Осложнения — да, могут быть. Да и красавцем не будет. Но это без соответствующего лечения. Которым сегодня Степан Денисович и занялся. Это была совсем новая для меня тема. Как и говорил, я больше по экстренному целительству, нежели по долгой восстановительной работе. На войне такое роскошь. Поэтому с удовольствием за чужой работой посматривал.

В плане инструментов — те же самые манипуляции, разве что с небольшими отличиями, но вот нюансы — было интересно.

Справились за час. Немного работы на нашу долю выпало. Ему подобная чистка каждый день не помешает, но с ней и рядовые целители справятся. Хотя не буду зарекаться. Кто их знает, местных рядовых целителей. К концу нашей работы Стародубов снова в сон погрузился. Но это и к лучшему. Ему сейчас важнее всего отдохнуть да сил набраться.

Проверять нас в этот раз не стали. Степан Денисович снова распоряжения дал, бумагу подтверждающую ушёл требовать. Я в это время передохнуть успел, пока он с бюрократией разбирался. На этом дела не закончились. Посетили ещё пару «тяжелых». Хорошо, что с перерывом. Нас даже обедом накормили, за что я был отдельно благодарен.

* * *

Когда возвращались, Степан Денисович спросил, потяну ли я рублей двести в месяц за квартиру. С таких цен я немного удивился, но сказал, что да, потяну. Он кивнул и без лишних вопросов отвез меня к дому, недалеко от лечебницы. Ну как недалеко… В районе десяти минут пешим ходом. Чуть ближе, чем до Петра.

— Это доходный дом, — пояснил он. — Иди прямо туда, — указал мужчина на подъезд. — Там у консьержки спросишь, есть ли свободные квартиры. Скажешь, что от меня и Аристарха Павловича. Значок целителя покажешь. Проси скидку, не стесняйся. Отдельно, если нужно, договорись о стирке и готовке. У них это предлагают вроде бы.

— Спасибо.

— Давай, — махнул он рукой. — Завтра расскажешь, что и как. А то на твоё помятое лицо больно смотреть было с утра, — хохотнул Степан Денисович. — Постарайся выспаться. Хорошо сегодня отработал. Как и всегда.

Попрощался, вышел из машины, направился в указанном направлении. Там нашёл консьержку. Та к моим вопросам отнеслась спокойно. Разве что скептическим взглядом окинула, но позвала… управляющего? Мужчину, который представился Евгением. Неопределенного возраста за сорок, внешности расплывчатой, физическими нагрузками не обремененной. Он мне показал аж целых две квартиры. Одну побольше и подороже. Вторую поменьше и подешевле. Когда сказал, от кого я и что целителем работаю, это чудесным образом увеличило радушие Евгения раз так в десять. И скидку я получил, договорившись на сто семьдесят рублей за ту квартиру, что попроще и подешевле. Двадцать из этой суммы уйдет в качестве оплаты за уборку, готовку и стирку раз в три дня. Меня заверили, что сделают в лучшем виде.

Если честно, я сильно удивился, насколько всё просто получилось. Но подписал договор, внес аванс двадцать рублей — пришлось объяснять, что меня Степан Денисович прямо из госпиталя сюда закинул, а деньги я с собой не брал. Как и вещи. Обещал вечером внести залог и за два месяца оплату. Договорились без проблем. Удивительно, какой кредит доверия даёт значок целителя и фамилия уважаемых людей.

Квартира была с одной спальной комнатой, небольшим коридором-прихожей, просторной кухней, ванной, свежим ремонтом и всем необходимым. Вид неплохой на город открывался из окон. Пригласить кого не стыдно будет.

Пусть и дорого, но я остался доволен. Сомневаюсь, что будут готовить так же вкусно, как и Петр. Да и свежая еда отличается от той, которую надо разогревать… Зато время сэкономлю. А это куда важнее. Успокоив себя этой мыслью, отправился к Петру, вещи забирать и деньги. Надеюсь, их никто особо активный не присвоил. А ведь есть такая вероятность… Неловко получится, если меня вдруг обокрали. Но думаю, Петя в обиду не даст.

На улицу вышел в благодушном настроении. В то, что деньги пропадут, я не верил. Ссориться с целителем, при этом собираясь дочерей по тому же пути направить, — это надо додуматься. Мстить я точно не буду, но Анна Георгиевна-то этого не знает. А, ладно. Чего гадать и на человека наговаривать. Дойду и узнаю. Только Петра дождусь. Один не сунусь.

Как вышел во двор, так чуть и не споткнулся. Там с собакой гулял не кто иной, как Артур. Который тоже меня заметил и удивился.

Или сделал вид, что удивился. Махнув рукой, этот явно опасный парень направился в мою сторону.

Глава 3

В прошлый раз я не заметил, а сейчас увидел, что Артур двигается легко и плавно. Не так, чтобы прохожие оборачивались, но, если смотреть придирчиво, взгляд сразу цепляется.

— Олег! — махнул он рукой, направившись ко мне, улыбаясь во всю ширь. — Ты здесь какимисудьбами?

— Артур, — сдержанно кивнул я, прикидывая план действий, куда и как бить, если встреча в бой перерастет. — Мимо проходил. А ты… — покосился я на пса.

— Вечерний променад с шерстяным засранцем. Случайно, а мне показалось, ты из доходного дома? Юный преуспевающий целитель решил снять жилье? — подмигнул он мне.

Делал он это настолько естественно, но против моей на то воли тело стало расслабляться. Не так, чтобы я обмяк, но напряжение, которое возникло, когда его увидел, растаяло.

Опять это расхождение между моими «внутренними» реакциями и тем, как организм реагирует.

А ведь в словах Артура, если знать, кто он такой, слышится конкретная угроза — я знаю, где ты теперь живешь!

— Вроде того, — не стал я отрицать. — А ты сам здесь же живешь?

— Нет, я вон там, — указал он рукой на дом. — Почти соседями будем. Заходи как-нибудь. Если свободен, могу показать, что и как здесь. Район у нас неплохой.

Предложение прозвучало предельно дружелюбно и искренне.

— Не сегодня, — качнул я головой. — Устал, ещё и заселиться надо.

— Да, понимаю. Переезд — это дело такое. Ну лан, бывай, — махнул он рукой.

Его пёс опять вырываться начал и утащил парня за собой.

Как он отошёл, я тоже отмер и двинулся. Воображение рисовало картину, как он догоняет, нападает со спины и голову мне отрывает. Тьфу ты.

Сейчас раздражение снова появилось. Что отдельный вопрос, потому что я одновременно как-то умудрялся ощущать расслабление тела, раздражение непонятно чего и… ментальную напряженность, что ли? В столь тонких материях я совсем не разбирался, точно сказать не мог, но факт есть факт. Как-то я ощущал одновременно три отдельных состояния. Что наводило на вопросы, на которые не было ответов, а спросить не у кого. Тут к мудрецам надо идти. Но сомневаюсь, что они есть в этом мире.

Поэтому факт разрозненности чувств я отметил и переключился на куда более важную тему. Рядом со мной обитает разумная нежить. В прошлый раз я так сходу определить, кто это такой, не смог. Маскировка на то и маскировка, чтобы скрывать сущность. С упырями проще. Они маскируются не так хорошо. Бледность кожи, горбатость, искажение тела в ответ на свет Крови. Тут же случай посложнее. С этой породой на поле боя я не сталкивался, но кое-что слышал. Куда более совершенные и опасные, умеющие втираться в доверие, отлично маскирующиеся. Называли их посланниками ночи. Что имело двойной смысл. По слухам, втирались они часто через постель. Также ночью становились особо сильны, превращаясь в полноценных хищников. Большая физическая сила, рефлексы, живучесть, регенерация, а также способности к проклятиям, ориентированным на высасывание жизненной силы.

Опасный и серьезный противник. Надеюсь, я ошибаюсь, но очень уж характерно расслабилось тело против моей воли. Явно какое-то воздействие. Ещё красота эта его, плавность движений и другие признаки.

На всякий случай я поплутал, попытался незаметно определить, следят за мной или нет. Пустое на самом деле. Если я прав, эта тварь меня где угодно выследит так, что и не замечу. Не с текущими способностями. Поэтому в итоге забил и сосредоточился на том, что делать дальше. Понятно, что нужно убивать этого гаденыша, но как? Упыри — просто опасные хищные твари. Особо опасны они в своей трансформации, то есть истинной форме. Способностей к оперированию Маслом у них особо нет. Откровенно говоря, противник не самый страшный и, если умеючи, не сложно разобраться. А тут совсем другой расклад. Поэтому план нужно тщательно продумать. И недельки через две реализовать. Желательно до того, как вернется Демьян. Если получится, быть может, Черепа отвлекутся от парня.

Осложняло ситуацию то, что моё желание навязать свой ход боя, могло обломаться о то, что противник атакует первым. Причем ударит в слабое место. Тот же Лютый не гнушался угрожать через родню Игорька. Я попытался представить, как именно меня в тупик загнать могут, но остановился и подумал — а зачем? Дарвин — обычный юнец. Он действовал исходя из своих возможностей. Но у этого Артура возможности повыше. Если цель — убить, то я не понимаю, почему ещё жив. Метнуть ту же иглу, как он уже делал, напав на сына человека из тайной службы князя… А если я её переживу, то… Да просто подойти и голову оторвать. Уверен, силенок хватит.

Но раз этого не происходит, то остаётся несколько вариантов. Первый — со мной хотят поиграть. Второй — нет приказа меня убивать. А то и вовсе есть приказ не трогать. Мотив? Да банально. Шум не поднимать. То, что я так засветился и в газеты попал, возможно, сыграло мне на руку. Также возможно, что в ходу сразу оба варианта. Тот же Тень мог приказать меня пока не трогать, и ключевое здесь слово «пока», а Артур решил поиграться с будущей жертвой. Заодно присмотреться к подозрительному парню и понять, в чем его секрет.

Надеюсь, так. Это даёт мне немного времени на подготовку.

* * *

Петра сегодня отпустили пораньше. Я дошёл до ресторана, передал ему, что нашёл квартиру и переезжаю, заказал плотный ужин, а там Борис Дмитриевич дал добро, чтобы парень ушёл пораньше и мне помог. Святой человек дядь Боря, что тут скажешь. Ради таких, как он, и надо человечество спасать, — подумалось мне.

— Что там как? — спросил я. — Твои дома будут?

— Надеюсь, нет, — ответил он. — Но лучше надежды оставить.

— Какой пессимистичный настрой, — поддел я парня.

— Ничего-ничего, — гаденько заулыбался он. — Сейчас придешь, на себе испытаешь мощь Анны Георгиевны.

— А я чего, заскочу, вещь возьму и уйду.

— Ну-ну, наивный, — развеселился Петр.

Как в воду глядел.

Когда пришли, вся шайка была в сборе. Петр, ещё в подъезде, натурально голову в плечи вжал и чуть ли не крался. Дверь ключом тоже тихо-тихо открывал. Но открыть не смог. Та на цепочке была, в которую и уперлась.

Я парня по плечу хлопнул, тот недоуменно нахмурился, но в сторону отошёл. Я чуть Кровь направил, захват из неё создал, вверх потянул, цепочку и снял. Как-то так Эдуард Олегович, когда в квартиру тайно проник, и действовал. Ничего сложного.

Благодаря несложному трюку, вошли тихо. Смешно, глупо, но настроение Петра и мне передалось.

— Я твои вещи в комнату к себе отнес, — поделился он. — Пошли, заберем.

Стоило выйти из коридора, как нас тут же заметили.

— Ой! — воскликнула одна из девиц.

И тут, как говорится, события пустились вскачь.

Девушки занимались очень важным делом. Сидели на диване и смотрели телевизор. На кухне же кто-то… Хотя почему кто-то. Анна Георгиевна шумела. Запахи стояли насыщенные. Да и стол, который был хитрой конструкции, раздвинули. Сейчас он был уже наполовину заставлен всякими деликатесами и разносолами.

— Ма-ам! — отмерла вторая. — Петя пришёл! С другом!

Я не был точно уверен, из-за шума телевизора не разобрал, но, кажется, с кухни донеслось «опять он кого-то притащил». Следом появилась и сама Анна Георгиевна. В фартуке, выплыла с кухни, со строгим и воинственным выражением лица, плотно сжатыми губами и складкой, что пролегла между бровей. Но увидела меня и мигом на лицо улыбочку натянула.

— Это же Олег! — воскликнула она. — А мы как раз стол накрываем! Вы вовремя!

Я покосился на девушек, которые скорее бездельничали, чем накрывали на стол, ну да мало ли. Может, они только присели.

— Мы уже поужинали, — ответил Петр. — Олег зашёл за вещами.

Сказав это, парень быстро проскочил к себе в комнату.

— А у нас радость, — сложила ладошки Анна Георгиевна. — Мы в академию поступили.

— Вечер добрый, Анна Георгиевна. Мы? — уточнил я. — Вы тоже в целители решили податься?

— Что вы, что вы, — фальшиво рассмеялась она. — Дочки поступили. Умницы какие выросли. Экзамены сдали! Приняли их! В саму европейскую академию взяли! — с важным видом добавила она.

Да уж… Если я её правильно понял, то девушки поступили туда же, где и Демьян учился. Я его расспрашивал, что там да как. Было интересно узнать, как подготавливают целителей и за что он в такие долги влез. Парень тогда отвечал с очень важным видом. Вроде как та академия считалась престижной. Я же относился скептически и правильно делал. Экзаменов на вступление там и не было, считай. Зато конский ценник присутствовал. Поэтому хвастаться тем, что поступили, — это ну такое себе. Заслуги девушек в этом особой нет. Только их родителей, которые скопили настолько приличную сумму.

Что сказать женщине в ответ, я так сразу не нашёлся. Поздравлять с поступлением в сомнительное заведение не хотелось. Радоваться — так то же самое. Надеюсь, их семья хорошо обеспечена и в долги не влезет.

— Что же вы, Олег, в коридоре стоите, — пошла в атаку Анна Георгиевна. — Садитесь, присаживайтесь, — отодвинула она стул. — Петр про вас столько рассказывал. А правда, что у самого Аристарха Павловича в учениках ходите? В столь раннем возрасте, такой успех! А где вы учились? Тоже в академии?

— Нет, я в этом месте не учился, — ответил ей. — А присаживаться, пожалуй, не буду. Простите меня, Анна Георгиевна, дела ещё. Заселиться надо. Сами понимаете, дело это непростое.

— Так вы и правда съехать решили? — притворно расстроилась она. — Жаль, очень жаль. Это мы вас, получается, потеснили. Как неловко-то…

Если я что-то и понимаю в людях, то эта женщина точно неловкость не испытывает.

— А можно к вам с просьбой обратиться? — подалась она вперед. — Сможете моих девочек пристроить? Учеба дорогая, им бы на работу выйти.

— И кем же вы хотите их пристроить? — спросил я.

Нет, идея-то нормальная. Судя по синхронно нахмурившимся лицам, девушки не очень-то горят желанием работать. Поэтому я и спросил.

— Быть может, медсестрами в лечебницу? — воодушевленно спросила их мать.

— Если у них есть соответствующие навыки и подготовка, то можно. Тем более, если у них имеется талант к целительству. Но если ничего такого нет, то… Младший персонал всегда нужен. Только не уверен, что они захотят заниматься той же уборкой…

— Ну какая уборка, — махнула рукой Анна Георгиевна, будто я смачно пошутил. — Они вон в академию поступили! А вы — уборка!

Есть небольшая ирония в том, в какой я позиции сейчас нахожусь, и том, в какой позиции был по приезде в Москву. Тогда, не понимая, как устроена лечебница, что там за порядки и люди, я тыкался, по сути, как слепой котенок. Сейчас же мой уровень возможностей и понимания куда выше. Уверен, если я приведу действительно двух талантливых девушек в лечебницу и возьму их под свою опеку, Аристарх Павлович даст добро. Также уверен, что смогу за короткий срок, уж точно быстрее, чем в каких-то там академиях европейских, подготовить парочку толковых целителей или целительниц.

Если они будут готовы работать за идею и выкладываться. Не ради денег, а ради людей. То есть Служить.

Неизвестно, как бы там дальше разговор закончился, но тут Петр вышел. Краснющий, как спелый помидор.

Сейчас что-то будет…

— Анна Георгиевна! — выдал он. — Кто разрешил вам заходить в мою комнату и куда вы дели деньги⁈

Н-да… Неужто и правда деньги взяла? А я себя ещё ругал, что плохо о незнакомом человеке подумал. Оказалось, интуиция не подвела.

— Что ты, Петя, что ты, — испуганно стрельнула она глазками в мою сторону. — Мы же родня! А нам на оплату не хватало, не хотели тебя от работы отвлекать. Да и немного взяли, тебе что, для родни жалко⁈

— Вы не мои деньги взяли, а Олега! — выпалил Петр.

— А много взяли? — с интересом спросил я. — Там что-то осталось? Мне за квартиру надо заплатить.

К деньгам я относился так, как они того заслуживали, как к инструменту. Ни больше, ни меньше. То, что меня обокрали, также не особо тронуло. А вот то, что я слово дал сегодня заплатить и, если там всё забрали, ситуация осложнится, — это да. Все деньги у Петра я не держал, часть находилась в лечебнице, поэтому чем заплатить найдется, но вот на что жить — уже нет. А мне ещё школу меча искать, учителям платить… В общем, да, лишних сложностей это доставит.

— Чего притихли, Анна Георгиевна? — едко спросил Петр. — Сколько не постеснялись украсть?

— Триста рублей… — растерянно сказала женщина. — Но почему ты не сказал, Петр, что это не твои деньги⁈ — обвинительно выпалила она.

— А я должен перед вами отчитываться⁈ — опешил парень. — Или должен был догадаться, что вы обшарите мою комнату и вскроете шкатулку, которая была на замке⁈

Я покосился на девушек, которые сидели в новых платьях, пялясь на эту сцену. Посмотрел на Анну Георгиевну, которая не чувствовала раскаяния и набирала в грудь воздуха, чтобы кинуться в атаку. Подумал о её хвастовстве, что аж в саму европейскую академию поступили. Ага, за чужой счёт. Глянул на стол, заставленный всяким разным. Угу, экономия денег налицо.

Думаю, эта женщина просто копалась в чужих вещах, увидела крупную сумму и не удержалась.

В конце я глянул на Петра, который пусть и разозлился, но что-то мне подсказывает — оставлю его здесь одного, точно схарчат. И как-то так обидно за друга стало. Он мне помогал не раз. Я тоже помочь могу. Но как бы хуже не сделать.

— Тихо, — сказал я, перебивая собравшуюся обругать Петра женщину, поднял ладонь и на кончиках пальцев создал яркий шар Крови, — Анна Георгиевна, присядьте.

Женщина завороженно уставилась на шар. Сглотнула. Села.

Сейчас я играл на её страхе передо мной. Не уверен, что светящийся шар испугал бы её и заставил замолчать, но… Ученик аж самого Аристарха Павловича, который к тому моменту, когда её дочки ненаглядные закончат учиться, займет хорошее место, может ох как нехило отомстить. Если она всех судит по себе, то такого нафантазировать может, что страху на десятерых хватит.

— Спокойнее, Анна Георгиевна, — сказал я, подходя ближе. — Это, — кивок на шар, — Чистое Масло. Безвредное для людей. Наоборот, оно помогает и лечит. Если у ваших дочерей талант, то вы должны это понимать… — судя по взгляду, ничего она не понимает. — Поэтому расслабьтесь.

Я направил шар на неё, и тот легко втянулся в тело, распространяясь. Женщина испуганно пискнула, но тут же расслабилась.

— Приятно… — окончательно растерялась она.

— Конечно, приятно, — покивал я. — Говорю же, эта энергия очень полезна для людей. Вам, кстати, не помешало бы к врачу обратиться, — получил я отклик. — Запустили себя, Анна Георгиевна. Нельзя же так. Но речь сейчас не об этом. Вы сами видели, насколько энергия — чиста. Это особая чистота. Она реагирует на дурные помыслы. Поэтому скажите мне, Анна Георгиевна… Вы как к Петру относитесь?

Я подошёл, бережно взял её за руку. Так проще контролировать Кровь внутри её тела.

— Что же вы молчите, Анна Георгиевна? — спросил я побледневшую женщину. — Я целитель, как-никак. Ваше тело и так дало ответ. Любите ли вы Петра? Нет. Испытываете к нему родственные чувства? И снова нет.

— Хватит! — взвизгнула она.

— Не хватит, — твердо ответил я. — Мы только начали. Желаете ли вы зла Петру? А вот и первое да. Хотите заполучить его квартиру? Второе да. А ваши дочери. Действительно хотите, чтобы они целительницами стали? Какая смешанная реакция. В целительницы их отдали, чтобы мужа нашли? Снова да. Видите, как просто, Анна Георгиевна, быть честной. Продолжим?

Женщина не выдержала давления, вырвалась и натурально ринулась от меня в другую часть комнаты.

А я, между прочим, пока вопросы задавал, здоровье ей подправил. В лучшую сторону. Никакого заражения грязью не было, но, как и сказал ранее, организм у неё запущенный. Не бережется человек совсем.

Повисла тягучая, неприятная тишина. Петр тоже не сказать, что радостным выглядел.

— Вам самой-то не стыдно, Анна Георгиевна? — продолжил я. — Деньги — украли. На помощь людям вам — плевать. Хотите только дочерей выгоднее пристроить. Ещё и меня просили их устроить на работу. Если они также дурно воспитаны, как и вы, то плохая эта идея. Уж не знаю, найдется ли тот, кто их замуж возьмёт, но целительницами им точно не стать. Зря деньги потратили и время теряете. Но хуже того — вы и племянника со свету хотите сжить.

Последние слова стали добивающими. Женщина убежала на кухню. Как-то не жалко её, если честно.

— Да, дела, — протянул я, глянув на Петра. — Может, городовых позвать и выселить их?

Сам я никого выселять не хотел. Уж точно не выгонять двух молодых девушек в ночь на улицу. А вот Петру — ему не помешает определиться.

— Сестры пусть остаются, — выдавил он себя. — С Анной Георгиевной я сам разберусь.

— Как скажешь, — пожал я плечами. — Тогда разбирайся, а мне ещё вещи переносить.

— Я помогу, — вызвался он.

— Тебе лучше здесь дела закончить.

Петр помялся, потоптался на месте, но спорить не стал.

Некрасиво как вышло-то. Никогда бы не подумал, что родственники бывают хуже врагов. От последних хотя бы понятно, чего ждать.

Забрав вещи и оставшиеся деньги, я покинул сию обитель страстей.

Глава 4

Долго на ситуации я зацикливаться не стал. Надо будет завтра Петра навестить, узнать, что и как. Если эта Анна Георгиевна и дальше давить продолжит, то пропащий человек. Но сомневаюсь, что будет. Это надо совсем отбитой быть.

Ну да ладно.

Есть проблемы и задачи поважнее, чем о ней думать. Мой новый дом находился в другой стороне от лечебницы, поэтому идти мне было минут двадцать пять. Вещей я не то чтобы много накопил, но пара сумок набралась. Сейчас же лето. Теплая одежда самая массивная. Да и тяжелая. То, что вначале пути казалось легким грузом, уже минут через пять заставило покрыться испариной и пожалеть о том, что такси не поймал.

Дошёл на одном упрямстве. Да и проветриться хотелось.

Как добрался, скинул вещи и пошёл управляющего искать. Справедливости ради скажу, что деньги у меня не все забрали. То ли не успели, то ли и правда только триста рублей не хватало, то ли совесть проснулась. Поэтому, чем рассчитаться, нашлось. Заодно узнал, где ближайшие магазины и что в округе полезного есть из того, что может потребоваться для жизни. Сегодня уже поздновато, а завтра нужно будет всякие мелочи закупить.

Разложил вещи и… Занялся вопросом безопасности. У меня тут разумная нежить под боком бегает. Если заглянет, нужно быть готовым. Я, когда пришёл, ещё до того как свет включил, первым делом окна занавесил. Мелочь, но я не исключал, что за мной могут наблюдать с крыши соседнего дома. Мертвых не нужно судить по человеческим меркам. У них совершенно другие потребности, иное устройство организма. Сидеть часами и не двигаться, выжидать своего часа — для них не проблема. Я уж молчу про то, чтобы забраться куда-то на крышу или балкон.

Шторы лишь первый шаг. Следующее, что я сделал, — вернулся к входной двери и запаял замок. Направил на него Кровь, затвердил её. Теперь просто так дверь открыть не получится. А если получится, то… Ещё я добавил несколько полос, вдоль самой двери. Сделал их хрупкими-хрупкими. Если кто-то дверь откроет, то разобьются с шумом. Также поступил и с окнами. На этом не успокоился и, подумав, создал нож. Сделал его тусклым, чтобы ночью не пылал, также затвердил.

Эх, мне бы ещё месяц. Хотя бы месяц! Тогда я себя куда увереннее буду чувствовать.

Впрочем, через месяц я также буду надеяться протянуть ещё один. Бесконечная гонка какая-то.

На этом мои дела не закончились. Источник добрался до сотни… Точнее, уже до ста трёх Капель. Самое время принести две новые клятвы. Пока шёл сюда, разговоры про ученичество натолкнули на мысль, в чем именно клясться. Сделав все приготовления, настроился на Источник и сделал, что должно. Целительская клятва относилась к тому, что я обещал распространять знания, обучать целителей в рамках данного ранее обета, защищать род людской. Вторая же, воинская, клятва была схожей. Я клялся готовить людей, в меру сил и возможностей своих, против мертвых. Клятвы легли как надо. За ночь Источник перестроился, а дальше останется следовать ему, чтобы уровень доступной Крови продолжал расти.

Последнее, что сделал, — проверил организм да создал технику, чтобы поддержать ранее запущенные процессы по исправлению огрехов.

А теперь и спать можно лечь.

* * *

Ночью я проснулся резко, распахнул глаза, но дергаться не стал. Сделал плавный Вдох, пополняя Источник и заполняя его Кровью.

Внутри квартиры, в спальной комнате, никого не было. Уж это, направив ток Крови к глазам, я разглядеть смог. А вот за окном, которое было занавешено, кто-то или что-то ощущался.

Ощущение было мимолетным. Не успел я придумать, что делать, то ли затаиться, то ли вдарить посильнее, как наваждение исчезло. Чувство опасности ушло.

Пролежав ещё какое-то время, погрузился в беспокойный сон.

* * *

Проснулся в поганом настроении. Словно в прошлом оказался. Когда ночевать приходилось где попало, а враг мог атаковать в любой момент.

С этим надо что-то делать. И поскорее.

Но хоть ты тресни, а обойти естественные ограничения не так-то просто.

Когда пришёл на работу, ждал, что опять сегодня Степан Денисович перехватит, но нет. Хирург меня не ждал и после тоже не искал. Так что день прошёл в обычном режиме. Отработал норму, посидел за книгами, сходил на очередной урок.

Аристарх Павлович хитро поступил. Один из учителей, к которому он меня направил, преподавал историю. Тут надо сказать, что в силу ограниченности времени формат с учителями у меня сложился особый. Они выступали скорее консультантами, освещали основные моменты и указывали, где какую важную информацию найти. К примеру, о том, какие права есть у аристократов, какие у простолюдинов, кем и как эти отношения регулируются и в каком порядке решаются спорные вопросы.

Хитрость же целителя заключалась в том, что когда-то мы с ним коснулись темы прошлой жизни. Которую следовало обсуждать в историческом контексте. Уж не знаю, прямо он своему знакомому учителю сказал, чем со мной заняться, или косвенно намекнул, но, неожиданно для меня пожилой мужчина сам поднял довольно интересную тему. Лет эдак триста назад, точной даты он не назвал, оперируя к тому, что то время считается смутным, войны вспыхивали по всему миру, и надежных источников сохранилось мало. Понимаю, в какую сторону нужно копать, на уроке я не стеснялся задавать вопросы, дополняя свои выводы историческими событиями.

И много чего интересного узнал. Считалось, что тот военный период навсегда изменил наш мир. Ушли религии, случилась «большая раздробленность», которая сохраняется и по сей день в виде множества княжеств. Собственно, дальше можно было и не продолжать тему. Эти два факта для меня были красноречивее всего. Получается, бог смерти пришёл сюда лет триста назад. А дальше либо уничтожил местных богов и превратил мир в кормовую базу, либо никого не уничтожал и просто захватил.

Что наводило на очередные крайне неприятные вопросы. А сколько прошло времени с момента моей смерти и появления здесь? Триста лет? Пару минут? А если кормовая база не одна, а десяток? Сотня? Десять тысяч?

Тогда, получается, мои представления о боге смерти скупы, наивны и недостаточны. Я ведь был обычным солдатом, пусть и со своим знаменитым отрядом. Не правитель, не Защитник, не мудрец и не жрец. Проще говоря, я скорее по тому, как нежить мечом рубить да раны на поле боя зашивать. В божественных материях ничего не понимаю. Возможно, сам себя обманываю, и нет у меня никаких шансов бога победить.

Но это же не повод сдаваться?

* * *

У меня возникло подозрение, что в этот день после поездок в госпиталь мне дали отдохнуть. Ещё и отпустили раньше. Ну, может, не только поэтому, а ещё в связи с новосельем. О чем я рассказал хирургу, а тот и Аристарху Павловичу мог передать.

Заглянул к Петру. Узнал новости. Анна Георгиевна, закончив дела, отправилась домой ближайшим поездом. Дочери остались. Тётка слезно просила Петра не выгонять их и присмотреть. Про деньги ничего не сказала. Сам парень пребывал в состоянии легкого шока и поглядывал на меня с опаской. Уж не знаю почему.

— А барышни-то нормальные? Проблем тебе не доставят? — спросил я в конце его скупого рассказа.

— Черт их знает, — отмахнулся повар. — Сестры без присмотра матери и рядом с ней, подозреваю, совсем разные люди.

— Ты всегда можешь пригласить Игорька. Вот кто их точно заболтает, — усмехнулся я.

Петя тоже усмехнулся. Но настрой у него мрачноватый какой-то. Зато один жить не будет. Всё веселее. А там, глядишь, наладит общение с девицами.

* * *

В отличие от этого дня, тихого и спокойного, следующий решил отыграться, вывалив на меня сразу много всего.

В этот раз Степан Денисович тоже меня не поджидал. Но это не значит, что вообще никто не ждал. Когда увидел у входа в лечебницу двоюродных сестер Петра, растерялся и, признаюсь, подумал о них плохо. Что сейчас начнут наседать и просить устроить их на работу чуть ли сразу не директорами, сместив Аристарха Павловича.

Мелькнул соблазн остановиться, дать ход назад, а в лечебницу попасть через другой вход. Территорию я знаю, поэтому шансы на успех имелись.

Только вот девицы глазастые оказались, меня заметили, руками замахали и ножками в мою сторону засеменили. Отступать было поздно.

— Олег! — позвала та, которая, если не путаю, Вера. — Не убегай!

Ух…

Сейчас утро. В лечебнице, между прочим, работают сотни людей. Которые как раз идут к началу рабочего дня. Не все сейчас здесь собрались, но несколько медсестер точно слышали, как один небезызвестный Олег, он же ученик Аристарх Павлович, почему-то собрался убегать от двух юных девушек. А они за ним гонятся!

Я очень сильно удивлюсь, если к обеду не начнет гулять пара баек, что ученичок кого-то обрюхатить успел. Очень уж выразительными взглядами на меня посмотрели. Кое-кто сразу и шептаться начал, бросая взгляды украдкой.

— Кто из вас беременный? — строго спросил я, когда они ко мне подбежали.

Это надо было видеть. Девушки словно о стену ударились. Лица вытянулись, обеих краской залило до самых ушей. Вот, теперь верю, что они родня Петра, пусть и не самая близкая. Краснеют одинаково.

— Н-никто, — ответила Вера.

— А если никто, так чего вы кричите при народе, будто я убегаю? — выкатил я претензию.

Девушки захлопали глазами, а потом до них дошло.

Ну да, ну да. Не прошло и года. Касательно женских коллективов, а персонал лечебницы, это в первую очередь девушки и женщины всех возрастов, я не обольщался ни на грамм. Демьян был настолько любезен, что регулярно мне слухи пересказывал. Которые гуляли обо мне же. Обратная сторона славы, так сказать.

Поэтому и говорю так уверенно, что слухи точно будут.

— По какому вопросу, девушки? — спросил я, чтобы это не растянулось на плюс-минус бесконечность.

— Мы это… — сказала Вера, переглянувшись с сестрой.

— Мама уехала… — добавила София.

— Некрасиво вышло…

— Учиться хотим…

— И работать…

— Нормально работать!

— А маме другое скажем!

— У неё только женихи на уме!

— Нам Петр сказал!

— Что ты талантливый!

— Что советом помочь можешь!

— И что если тебе понравимся, то и с работой поможешь!

— Но надо очень постараться!

— Мы на всё готовы!

— И способности у нас какие-никакие есть!

— Только Источника нет!

— Но в академии открыть должны!

Тук-тук-тук.

«Эти два существа точно люди?» — заподозрил я неладное. Слишком они в унисон говорят. Ещё и надвигаются на меня так угрожающе. С каждым словом всё ближе и ближе.

— Так, — прервал я их поток. — Утки драить готовы? А пациентов мыть? Грязную работу делать? Просто так вас никто никуда не возьмет. Умения нужны. А если умения нет — готовность черную работу делать.

— Готовы! — синхронно ответили они.

Чем изрядно удивили.

— Это хорошо… — неопределенно ответил я, собираясь с мыслями.

Сам ведь подставился. То, что я им требования выдвинул, подразумевало, что и помочь собираюсь. И раз они согласны, то теперь слово нужно исполнить.

— Идите за мной, — наконец принял я решение под их выжидающими взглядами.

В лечебнице имелась своя охрана. Декоративная, в виде дядечки ещё не пенсионного, но близкого к тому возраста. Справедливости ради, выглядел он вполне сурово и, кажется, являлся бывшим военным. На этом порядок и безопасность заканчивались. Потому что лечебница — большая. Людей в ней работает много. Ещё больше каждый день приходит на приём. Я уж молчу о тех, кто в стационаре лежит, и их родственниках, которые тоже заглядывают.

Поэтому то, что я с двумя девушками к себе в кабинет прошёл, никого особо не взволновало. Разве что любопытных медсестер. Кажется, обеда ждать не придётся. Слухи уже пошли гулять.

— Рассказывайте, — я уселся за стол и посмотрел на них. — По очереди. Где учились, что умеете.

Как ни странно, они действительно рассказали, не перебивая друг друга. Ничего неожиданного не услышал. Закончили общую образовательную школу — на отлично. Ходили на подготовительный курсы, при местной больнице, где с ними занимался целитель. Так что кое-какие навыки обращения с Маслом у них были. Они обе умели Вдыхать, при этом очищать и немного управлять. Создать по небольшому шару каждая из них смогла.

А это было уже что-то. Если человек в принципе умеет Вдыхать, а это доступно большинству, обучить его всему остальному не такая уж проблема. Талант играет роль в том, как быстро человек обучится, каких высот сможет достичь и какое направление освоить. Но куда важнее всего этого — моральные принципы и готовность Служить. Если готов, давай обет, приноси клятвы, твой Источник перестроится, появится доступ к Крови, что и открывает перспективы стать настоящим целителем.

Если же Служить не готов, то… То кем-то стать сможешь. Но скорее вопреки, чем благодаря. Тот же Аристарх Павлович, пусть клятв до знакомства со мной и не давал, но исповедовал концепцию Служения.

— Что же, девушки, — сказал я, обдумав их рассказ. — Потенциал у вас есть, но всё равно вы не обучены. А я тут не главный врач, а всего лишь ученик. И стал я этим учеником совсем недавно. Но тут о другом спросить надо. Понимаете ли, в чем дело. Ваша мать не так уж и неправа.

— В чем? — среагировала первой Вера.

София же на меня просто удивленно посмотрела.

— В том, что найти мужа, куда проще, чем стать настоящими целительницами. Дело в том, что это определенный образ жизни. Служение людям, если говорить прямо. Следование высоким моральным принципам. Да, есть целители, для которых куда важнее деньги, чем помощь другим, но они куда слабее. Понимаете?

— Чтобы стать сильным целителями — надо помогать людям? — недоуменно заключила Вера.

— В целом, да.

— Тогда в чем проблема? — спросила София.

— В том, что, если вы готовы отдать всех себя делу, тогда мне есть о чем с вами говорить. Если вы просто сцену тут разыгрываете, думая, что какие-то бонусы из-за знакомства со мной получите — то впустую тратите время.

Я вас первый и выгоню.

Если их возьмут, конечно.

— Так что подумайте, сколько нужно. Хорошо подумайте. А там, если созреете, то приходите. Я тоже подумаю, как вам помочь.

Они покивали дружно, заверили, что подумают, попрощались и ушли. Посмотрим, что из этого выйдет.

Но так-то иронично, что я совсем недавно клятвы, связанные с обучением, принес, а тут сразу две потенциальные ученицы пожаловали. Так-то это было бы интересно. Взять и нормально кого-то воспитать. Без всяких этих сомнительных стандартов. Осталось придумать, как это в принципе реализовать. В смысле, как к Аристарху Павловичу подкатить и продвинуть идею, что шестнадцатилетний я буду кого-то обучать. Даже звучит смешно.

* * *

Ближе к обеду меня позвал Аристарх Павлович. Наше с ним обучение продвигалось с переменным успехом. Целитель, как бы странно это ни звучало, действительно был занят и редко когда на меня время находил.

По факту, до нормального обучения меня мы ещё не дошли. Наоборот, это я рассказывал, что умею, и делился секретами.

— День добрый, Аристарх Павлович, — поздоровался я, проходя в комнату для тренировок.

— Заходи, Олег, — сказал он. — С новосельем тебя. Замотался и вчера не поздравил. Нормально обустроился?

— Более чем, — ответил я.

— Вот и отлично. Ты говори, если надо пораньше уйти. Переезд — это дело такое, выматывающее.

— Да я же налегке. Не успел вещами обзавестись. Вчера ещё перенес их. Осталось всякую мелочь купить.

— Как скажешь, — улыбнулся мужчина. — Смотри.

Он создал на кончиках пальцев небольшой шар с чистым Маслом.

Или Кровью?

— Можно? — попросил я.

Подошёл, перехватил чужую энергию, оценивая её чистоту.

— Вас можно поздравить? — спросил я.

— Сегодня с утра сделал замер, — поделился целитель. — Вышел за отметку сто. Стандартный прибор не смог измерить чистоту, — сказал он довольно.

— Это не финал, — заверил я. — Если следовать данным клятвам и практиковать, то чистота продолжит нарастать. Я бы сказал, что вы в самом начале. Но, думаю, учитывая, что вы уже опытный целитель, процесс быстро пойдет.

Целитель, который лет пятьдесят Служит и практикует, отличается от новичка так же, как и… Я честно попытался найти сравнение, но не смог. Так, где новичок потратит все силы, опытный целитель, задействовав малую толику, совершит чудо.

— И это начало мне очень нравится, — Аристарх Павлович буквально лучился. — Эффективность манипуляций энергиями выросла. Прирост всего несколько процентов, но…

— Но на вашем уровне это даёт существенный результат, — понимающе закончил я мысль. — Да, это здорово.

— А я, признаюсь, уже давно решил, что всё, достиг потолка.

Наивный какой. Впрочем, в рамках этого мира, как целитель, он и правда достиг потолка.

— Как насчёт следующих клятв? — спросил он. — Хотел обсудить с тобой нюансы и точно ли запомнил порядок действий…

Спустя минут двадцать целитель принёс новые клятвы, с чем я ему помог. Источник у него развит, ждать ему не надо. Тем более первый обет уже принесен.

— Аристарх Павлович, вам сегодня лучше не напрягаться, а в идеале — отдохнуть, — предупредил я, когда закончили.

— Это сложно, но постараюсь, — сказал он, смотря на меня из-под полуприкрытых век, прислушиваясь к своим ощущениям.

— И раз уж методика себя зарекомендовала, то хотел обсудить с вами вопрос. Что насчёт передачи её другим?

Ответил он не сразу. Тянуть долго тоже не стал, но уже по самой паузе стало понятно, что вопрос не самый простой.

— Я думал над этим, Олег, — сказал он. — Желание распространить это знание по всему миру сталкивается с суровой действительностью, — на его лице промелькнуло недовольство. — Как твои уроки истории?

— Хожу, занимаюсь. В свободное время листаю книжки.

Правда, времени этого кот наплакал.

— Книжки читать надо, а не листать.

— Кое-что читаю. Кое-что — листаю, — невозмутимо ответил я, на что Аристарх Павлович недовольно посмотрел, но дальше наставлять и возмущаться не стал.

Для моих целей углубленно изучать историю не обязательно. То, что мертвые давно здесь, я понял. В каком именно году они пришли, каких королей свергали — это частности, которые ни на что не повлияют.

— Ответ на мой вопрос связан с историей? — уточнил я, чтобы разговор не скатился в поучения.

— Да. Видишь ли, Олег. Самое простое объяснение твоим знаниям — это то, что кто-то научил. Так я думал, когда мы только познакомились. Сейчас же самое логичное объяснение — память о прошлой или прошлых жизнях. Я слышал о таких случаях. Часто они связаны с сильными адептами. К сожалению, у меня нет доказательств, что такое точно имело место быть. Возможно, это сказки. Если же это так, и ты действительно вспомнил прошлое, тогда возникает вопрос, из какой оно эпохи. А это уже подводит нас к вопросу знания истории. Про большую войну ты уже знаешь, так?

— Да. Весь мир долго и упорно воевал, истреблялись религии, королевства и государства дробились. Вы, случаем, не в курсе, кто этот процесс возглавлял? — забросил я удочку.

Один из пунктов моего большого плана — вербовка сторонников. Аристарха Павловича я «завербовал» как наставника. Что уже большая удача. Но, если получится его полностью ввести в курс дела, тогда это сильно упростит мне задачу. Спешить не буду. С Петром уже поспешил. Пусть Петя — сопливый юнец, а Аристарх Павлович считай, опытный дед, но всё равно. Рисковать отношениями и проверять, насколько он готов к моим откровения, я не готов. Время терпит. Лучше я по чуть-чуть действовать буду.

— Однако, — изрек он после очередной паузы. — Ты ведь это не просто так спрашиваешь?

— Как-то это странно, что человечество взяло и начало так активно воевать, — пожал я плечами.

— Кхм… — прокашлялся мужчина и сменил позу, подсобравшись. — Эту мысль, определенно, стоит обдумать. Сейчас я хотел сказать то, что где-то с тех времен появились, скажем так, табу. В частности, на всяких святых, жрецов и прочих, связанных с религиями. А ты у нас что? — выставил он палец в мою сторону. — Уже отметился, как святой. Если мы прямо сейчас начнем менять устои, как бы чего не вышло.

— А что может выйти? — спросил я с интересом. — Кому-то в европейской гильдии целителей поплохеет?

Или стоит ждать карательный отряд?

— Я не знаю, — покачал он головой. — Но рисковать не будем.

Как интересно… А ведь Аристарх Павлович сейчас не договаривает. Чего-то он точно знает и опасается. Запомню этот момент.

— А если не массово? Тут такое дело, Аристарх Павлович… — вздохнул я.

И выложил историю с сестрами Петра. Без лишних скандальных деталей. То, что учиться хотят, готовы работать.

— Может, их как-то ко мне приставить? — спросил я в конце.

— Олег, Олег, — покачал головой Аристарх Павлович. — Я тебе только что сказал — нужна аккуратность. Никаких сотрясаний устоев. А ты что в ответ? Дайте мне двух учениц. Шестнадцатилетнему мальчишке!

— Так, а если их на полставки взять в лечебницу? Не обязательно ко мне приписывать. Пусть помогают в чем-то. Заодно буду давать им простые упражнения и наставления. В рамках передачи опыта. Без сотрясаний устоев.

— Угу. Дашь им наставления, которые пойдут в разрез с тем, чему их там в академии учат. Будут они сидеть на уроке и возразят лектору. Что тогда? — парировал Аристарх Павлович.

— Тогда не очень выйдет, — согласился я.

Информация и до старшего упыря дойти может. Что мне пока не нужно. Особенно после того, как эта тварь на меня озлобилась. Точно на заметку взял.

— Можно провести с девушками воспитательную работу, — сдаваться я пока не собирался. — Если поймут — тогда можно работать. Я же не всё и сразу на них вываливать буду. Источник открою…

— Что?

— Что-что? — спросил я.

И вспомнил, что в этом мире Источник открыть — великое и сложное дело. Тьфу ты, заболтался.

— Ты умеешь открыть Источник? — терпеливо переспросил целитель.

— Что там его открывать? Элементарно же. Петру уже открыл, — сдался я. — Хотите, его проверьте. Кстати, а вы как на этот вопрос смотрите? А то Петр мне рассказывал, что это вроде как жутко сложно. Ещё и деньги берут наверняка.

— Да уж… — протянул Аристарх Павлович. — Как же ты открываешь Источник?

Я рассказал, в общем-то, и правда примитивный порядок действий.

— Но это же невозможно! — воскликнул Аристарх Павлович, но тут же осекся. — Но если делать Кровью…

— Да, грязное Масло не подойдет. Наличие посторонних примесей фатально скажется на Источнике и организме, — покивал я.

Точнее, подойдет. Но это тогда и правда будет сложная, опасная процедура. Перед которой желательно ученика как следует подготовить.

— Это надо обдумать, — покачал головой целитель. — Продолжим разговор завтра.

— Как скажете, Аристарх Павлович. Но вы подумайте насчёт девушек.

— Подумаю-подумаю, — отмахнул он. — Иди уже.

Было видно, что внутренняя перестройка, которую клятвами запустили, отнимает часть сил и внимания мужчины. Поэтому и серьезный разговор он вести не готов. Ладно, подожду до завтра.

* * *

Эх, если бы на этом разговоре, события сего дня да закончились. Куда там.

Я отработал оставшийся день, который, как и сказал, был щедр на встречи. С чистой совестью собирался пойти закупить продукты и всякую мелочевку для жизни, да вечером своими делами заняться. Но, когда шёл, на пути меня поджидал не кто иной, как Евлантий Сергеевич Стародубов, наш недавний пациент.

Быстро его из госпиталя выписали, однако.

Хотя скорее не выписали, а кто-то тупо сбежал. Наплевав на все рекомендации.

Сбежал и решил встретиться со мной. Ох, неспроста.

Глава 5

По тому, где и как меня поджидал Евлантий Сергеевич, он же Дуб, я сделал три закономерных вывода. Ему прекрасно известно, где я теперь живу, а следовательно, и каким маршрутом хожу. Также сомневаюсь, что он меня тут последние пару часов ждал, чтобы не пропустить. Либо сам, либо кто-то из его людей, за лечебницей присматривал и дал знать, когда я вышел. А третий вывод — мужчина хотел поговорить без лишних глаз, потому что дожидался меня на полпути к новому дому в относительно тихом переулке.

Относительно — потому что по совсем уж глухим местам я не ходил. А здесь короткая улочка, метров на пятьдесят, с односторонним движением. Люди здесь тоже ходили, просто не в таком количестве, как на соседних. Но всё равно показательно.

А главное — неожиданно. Если бы нежить увидел — не удивился бы. Что этому военному от меня надо? До моего появления он в машине сидел и выбрался, когда мне уже деваться было некуда.

— Евлантий Сергеевич, — остановился я напротив него, надеясь, что не ошибся в имени. — Чем обязан? Как здоровье?

Этот мужик и до этого внушительно выглядел. Как труп, который по какому-то недоразумению ещё небо коптит. Но тогда он при смерти был, а сейчас — так и пышет здоровьем. Никакой серости, едва заметные следы язв, взгляд твердый. А ещё эта аура силы. Я подобное только у Горыныча встречал. Которыйбуквально подавлял всех и вся одним своим присутствием. Здесь это не настолько агрессивно, но тоже чувствуется.

Недооценил я Дуба. Из того, что вижу, он почти восстановился. Куда быстрее, чем я ожидал.

— Ты ведь Олег? Олег Васильев? — спросил он, оглядывая. — Запомнил меня, значит. Это хорошо.

— Так всего пару дней назад виделись, Евлантий Сергеевич, — ответил я.

Прикидывая, что ему надо. Устранение? Вербовка? Претензии? А черт его знает.

— Это да. Разговор у меня к тебе, парень, — сказал он с неопределенной интонацией.

У меня не то чтобы холодок по спине побежал, но около того. Правда в том, что я ему ровным счётом ничего сделать не смогу. Та стрела, которую Петру продемонстрировал — с тем же эффектом я ему могу пощёчину дать. Не уверен, от чего вреда больше будет. Адепты его уровня для меня всё равно что крепость на текущий момент.

— Если по здоровью, вам, наверное, лучше к Степану Денисовичу обратиться.

— Да-да, — мужчина усмехнулся. — Конечно-конечно. Я ведь совсем дурак и не сообразил, что у какого-то шестнадцатилетнего паренька чистота Масла в пару раз выше, чем у известного хирурга. И не заметил, что эта парочка делала внутри моего тела. Я же совсем не обученный, — презрительно фыркнул он.

— Не понимаю вас, Евлантий Сергеевич, — ответил я вежливо.

— Всё-то ты понимаешь, — сказал он и чуть придавил своей силой.

Но если думал меня этим напугать, то хрен ему. Аура силы у тех же королей мертвых раз в десять злее.

Не дождавшись реакции, мужчина одобрительно хмыкнул.

— Да-да, теперь вижу. Это ведь ты меня из лап смерти вытянул. Так? Так. Не знаю, зачем вы этот спектакль затеяли, ваши игры. Я к тебе с благодарностью.

— Не стоит, Евлантий Сергеевич. Я просто делал свою работу. Как и Степан Денисович.

— Но-но, — посмотрел он осуждающе, — Ты сделал то, что никто не мог. Навел я справки о тебе, юноша. Интересный ты. Святой, людей воскрешаешь…

Я не удержался и глаза закатил.

— Евлантий Сергеевич, давайте без этих глупостей. Вы же уважаемый человек, не надо сплетни пересказывать.

Настоящее воскрешение даже лучшим целителям недоступно. По той причине, что душа покидает тело. Поэтому для меня воскрешение — это некромантский удел. Поднятие тела без души. Акт мерзкий, противоестественный. То, что это мне приписывают, бесит.

Но что-то я заговорился. Евлантий Сергеевич на меня как-то по-новому посмотрел. Я же запоздало подумал, что слова прозвучали слишком дерзко.

— А ты не робкого десятка. Обычно люди меня боятся.

Конечно, боятся. Рожа у него разбойничья, суровая, взгляд так и прожигает. Но мне ли бояться?

— Воскрешать я не умею. В том, как с тяжело ранеными работать, кое-что понимаю. С проклятиями, не буду отрицать, тоже работать получается. Талант у меня к этому. Но святые эти непонятные, воскрешение — лишнего мне приписывать не надо.

— Как скажешь, как скажешь, — кажется, у него есть привычка повторять слова. — Проси, что хочешь. Если в моих силах — сделаю. Отказ — не приму, — добавил он упрямо. — Хочешь, к себе заберу? Полевым целителем? Платить буду — сколько захочешь. Или в госпиталь устрою? В деньгах купаться будешь.

— Евлантий Сергеевич, я ученик Аристарха Павловича и менять этого не собираюсь. Деньги меня не интересуют. А что касается благодарности — простого человеческого спасибо будет достаточно.

— О какой, — снова фыркнул он. — Деньги не интересуют. Точно ученик Аристарха. Его подход, — эта мысль развеселила мужчину. — Но всё равно. Молодые таланты должны поощряться. Я не люблю быть должным.

— Евлантий Сергеевич… — устало сказал я. — Впрочем… Ладно, раз так настаиваете. Вы же военный? А с мечом — дружите?

Он на это крякнул. Опять я его удивил.

— Спрашиваешь. Но при чем здесь меч?

Мужчина отвлекся, проводил взглядом женщину с котомкой, которая мимо нас прошла. Потом опять на меня взгляд заинтересованный перевёл. Посмотрел на мою трость, с которой я так и ходил.

— Ищу школу меча. Может, подскажете какую? Приличную.

— Хе, — выдохнул он. — Ой не зря приехал, ой не зря, — забавлялся Евлантий Сергеевич. — А конкретнее? Что тебя интересует?

— Ну… Что-нибудь такое, чтобы раз, мечом махнул и проклятие вражеское отбил. Укрепил оружие силой своей. Чтобы техникам нормально учили. На развитие тела налегали. Без перегибов, но ответственно.

— Ты же целитель, зачем тебе это?

— Для общего развития.

Взглядом он давить умел. А я умел держать морду кирпичом. Евлантий Сергеевич не удержался и расхохотался на такой пассаж.

— Хочешь, чтобы я тебя в школу устроил, значит? — задумался он, отсмеявшись.

— Нет, мне хватит и совета. Я в городе человек новый, не знаю, что почем. Буду рад наставлению опытного человека.

— Есть у меня одно место, но дорого стоит, — глянул он на меня. — Потянешь?

— Смотря, насколько дорого. Но, думаю, потяну.

— Так-так, — протянул он, полез в карман и достал визитку с его данными. — Мечникова тринадцать. Место называется Школа Меча. Да-да, — усмехнулся он. — Школа Меча на улице Мечникова. Её главный мастер — тот ещё шутник. Придешь, скажешь, что от меня. Добавишь, что целитель и в чьих учениках ходишь. Там уже как договоришься. Но это совет, парень. А не просьба. Я же тебя отблагодарить хочу.

— Я уже придумал, что попросить, — не стал с ним спорить и дальше отказываться. — У меня есть знакомый. Хромов Дарвин Романович. Где-то с месяц назад пошёл добровольцем. Парню семнадцать. Сразу скажу, что был замазан в далеко не самых порядочных делах. Состоял в группировки Черепов… — я сделал паузу, оценивая, в курсе ли мужчина, кто это такие. — От них ушёл. Поэтому в армию и отправился.

— Интересные у тебя друзья.

— Я не говорил, что это мой друг. Он знакомый. Который мне должен.

— Чего же ты тогда хочешь? — не понял мужчина.

— Скажем так, если вы случайно обратите на него внимание и заберете к себе или поможете устроиться в подходящее место, был бы признателен.

— Так ты ему не насолить хочешь, а помочь? На синекуру отправить?

— Нет-нет. Он хладнокровный, жестокий, даже в тяжелой ситуации не сломается. Поэтому и место нужно такое, где потенциал раскроет и нормальным человеком вырастет. Не знаю, насколько это для вас возможно, но вдруг, — развёл я руками.

— Возможно. Посмотрю, что можно сделать, — пообещал он. — А для себя ничего не хочешь?

Мимо нас опять прошли. На этот раз мужчина, женщина и, наверное, их дочь лет тринадцати. Они о чем-то оживленно говорили, поэтому я и отвлекся, провожая их взглядом. А там уже зацепился за машину, которая остановилась у дороги, и оттуда выскочил мужчина.

— Щит! — закричал я.

Когда из машины выходит некто с уже готовой техникой и наставляет её на нас, то как-то не до прояснения ситуации.

В силу подозрительности по улицах я ходил с полным Источником и насыщением тела Кровью, чтобы успевать реагировать, если что. Насыщение усилил, когда увидел, кто меня ждёт. Поэтому к неприятностям я был готов.

Но не такого масштаба.

Я было попытался оттолкнуть с линии удара мужчину, но тот развернулся и вскинул щит быстрее, чем моя рука его коснулась.

В то же время боевая техника сорвалась с ладоней нападающего. Темная энергия развернулась, образуя сеть. Та краем задела машину, с легкостью прорезала и превратила бы нас в фарш, не успей военный среагировать.

Он выплеснул перед собой Масло, создал линзу, но укрепить до конца не успел.

Понимая, что сеть сейчас пробьет её и нас разрежет, на одних рефлексах выпустил вперед Кровь, ударив по узлам чужой техники. Этого хватило, чтобы нарушить её целостность, и Дуб не сплоховал, усилил плотность щита и окончательно подавил вражескую атаку.

На что ушло секунды две, и этого времени хватило, чтобы нападающий ударил второй раз. На этот не по площади, а метнув черную кляксу. Две силы столкнулись, началось бодание за контроль.

А вот дальше произошло что-то неожиданное. Не успел я придумать, что делать, так, чтобы Дубу не помешать, как двое мужчин буквально вспыхнули. Эта сила врезалась в меня, подхватила и бросила на асфальт, протащила по нему.

Рядом раздался звон и скрежет — это ближайшие стекла повыбивало, да машины в сторону откинуло.

Следом череда хлопков последовала, но я уже не разбирал, что там происходит. Масла между двумя сражающимися столько собралось, что ни черта не видно.

С трудом перевернувшись, всё ещё ощущая давление неведомой силы, я было собрался ползком свалить отсюда, понимая, что делать мне в чужой драке нечего, но взгляд зацепился за ту самую семейную пару с дочерью, которая прошла мимо нас парой мгновений ранее. Их всех троих впечатало в стену здания. Ещё и осколками от разбитых окон засыпало.

Специально или нет, но Дуб увёл схватку на дорогу, и теперь они обменивались ударами уже там. Совсем рядом, но хотя бы людей не добило, да и мне полегче стало.

Но — ненадолго.

Поднявшись, бросился вперед, по дуги мимо Дуба. Расчёт был простой — на сопляка убийца отвлекаться не будет. Слишком незначительная цель. Да и не дадут ему отвлечься. Стародубов активно теснит его.

Уловка сработала. Я набрал скорость, пробежал мимо пострадавших и оказался сбоку от убийцы. Почти не прицеливаясь, сплел технику, разом влил весь запас сил и метнул. Это была обычная стрела с основной в виде твердого наконечника. Размером не больше, чем палец. Зато разогнанной до приличной скорости.

Полыхнуло, хлопнуло, и из ноги нападавшего вырвался фонтан крови вместе с ошметками колена. Ударил я в ту часть, где меньше всего защиты было. Понимая, что напоследок противник может и отомстить, я сделал Вдох, направляя Масло в щит перед собой.

Снова бахнуло, в меня полетел темный сгусток, врезался и впечатал в стену. Вдарило так, что мигом дух вышибло. Я и видеть перестал, и слышать, и вообще мало что соображал.

Тут бы меня и добили, но что-то у нападавшего пошло не так.

Когда я уже начал в себя приходить, кто-то меня подхватил, на асфальт уложил боком, ноги подсогнул и, кажется, сказал лежать, не шевелиться. Я и лежал. Не шевелился. Очищая Масло, собирая Кровь и распределяя по телу, чтобы окончательно в себя прийти. Там и звук включился. Я услышал чужие голоса. Не только Дуба, но и кого-то ещё. Они говорили на повышенных тонах. Военный приказал скорую вызывать и послать человека в лечебницу.

«Спокойно, — подумал я, — Целитель уже на месте».

Надо только встать.

Что я и попытался сделать. Глаза приоткрыл, переждал тот миг, когда в них двоилось. Руками-ногами пошевелил, убедился, что двигаться могу. А там уже на руку оперся, чтобы подняться.

— Лежи! — рявкнул Дуб на меня, но я его проигнорировал. — Парень, куда встал, лежи, кому сказал!

Сам ты лежи, подумал я, поднимаясь.

Контроль над телом восстанавливался пропорционально собранной Крови. С каждой секундой я себя всё увереннее чувствовал.

— Не мешайтесь, — отмахнулся я и прошёл мимо военного.

Находился он здесь не один. В компании ещё двух военных. Может, они и обычные гражданские, но что-то подсказывает — нет. Третий же убежал в сторону лечебницы. Я только спину его и заметил. Когда они здесь появились, я благополучно пропустил. Видимо, охрана Дуба, которая проморгала нападение и с запозданием явилась.

От нападавшего осталось раздавленное тело. Водителю, который в машине остался, тоже не повезло. Да и самой машине, которую разворотило.

Никому из боевой компании срочная помощь была не нужна. А городским — ещё как. К ним и направился.

Дальше препятствовать мне не стали. Опустился рядом с пострадавшими. Их снесло всех вместе. Больше всего не повезло женщине. Она шла слева, первой врезалась в стену. Дальше в неё впечатались дочь и отец.

Направив три сгустка Крови, поймал отклик, оценивая состояние. Обширные физические повреждения, у мужчины и девочки — открытые раны. Также у всех троих — заражение средней тяжести. Та сторона тел, что к улице располагалась, покрывалась блестящей коркой Масла.

Первым делом я остановил кровь. Вторым — зафиксировал сломанные кости так, чтобы не вредили. Позже ими займусь. Направив остатки Крови, обеспечил поддержание тел.

— Положите их нормально, — сказал мужчине, что рядом со мной замер. — Рядком. Обеспечьте что-нибудь под голову. Ну? — надавил я на замешкавшегося неизвестно кого.

— Парень, ты уверен том, что делаешь? — спросил недоверчиво этот тип.

— Исполнять! — крикнул Дуб откуда-то сзади меня.

О, какие чудеса. Приказ был исполнен со всем рвением и бережливостью к пострадавшим. Сегодня прохладно было, поэтому я в кофте шёл. Которую снял, поморщившись от боли на спине, и под голову девочке подложил. Попутно Масло внутри себя очищая и выделяя столь необходимую Кровь.

Как накопил запас, продолжил. Управился в несколько заходов. Первым очнулся глава семейства.

— Лежите, — сказал ему. — Ваша жена и дочь живы, с ними всё в порядке, угрозы для жизни нет, — сразу успокоил я его.

— Ч-что, что случилось? — облизнув пересохшие губы, спросил он, нервно оглядываясь.

— Вы случайно попали под раздачу. Опасность миновала. Неприятно, но поводов для паники нет. Прошу, сохраняйте спокойствие. У вас сломана рука и ребра, дергаться и подниматься нельзя. Я целитель, слежу за вами.

— Моя дочь…

— Как раз ею и занимаюсь. Она пострадала меньше, чем вы.

— Таня? — позвал он. — Таня?

— Они без сознания. Если не будете отвлекать, приведу их в порядок.

Я на всякий случай расслабил мужчину. Даже если захочет, дергаться не сможет.

Пока я работал, вокруг небольшая толпа собралась. Прохожие, словно им жизнь не дорога, столпились. И нет бы кто помощь предложил, стоят, глазеют, причитают. Пожаловали и городовые, которые зевак хотя бы отодвинули. А там и скорая приехала.

— Что с ними? — спросил у меня мужчина, дежурный бригады.

— В лечебницу их везите. Я с ними поработал, — чтобы лишних вопросов не было, достал значок младшего целителя. — Ничего критичного нет, но нужен покой и повторный осмотр, через час-два.

Мои слова приняли к сведению, но осмотр всё равно провели. Дальше сами разберутся. Я и так сделал, что мог.

Огляделся, увидел Евлантия Сергеевич, мать его, Дуба. Подкараулил, блин. Пока лечением занимался, как-то не до размышлений было, а сейчас накрыло осознание, что чуть не сдох. Мне и своих проблем хватает, так тут ещё чужие накрыли.

Сам Дуб выглядел нормально. Легко отделался. Подкопченный, одежда разорванная и прожженная в некоторых местах, а сам — бодрячком. Кремень, а не мужик. Из госпиталя вчера или сегодня сбежал, а уж в бою ловко отбивается.

Пока он был отвлечен, вернулся к нападавшему.

Облегченно выдохнул. Нет, сам вид трупа был премерзкий, но вот некоторые характерные признаки… На всякий случай наклонился и пару Капель крови направил. Пусть немного, но мертвая плоть зашипела. Завоняло ещё сразу характерно.

Заметил ещё кое-что интересное. Среди разорванной одежды на груди блестел оплавленный кулон в виде черепа. Однако…

В горячке боя я совсем не думал о том, что атакую человека. Как-то не было времени там обдумывать сей момент. Я словно на войне очутился. Где с одной стороны люди, которых надо защитить, а с другой — враг. Вот и действовал в рамках доступных сил, чтобы победить. А сейчас осознание накрыло. К Источнику прислушался — тот нормально, в разнос не пошёл.

Да и не пойдёт уже. Этот тип из Черного отряда, очередной любитель черепов, если и человек, то наполовину. Точно под рукой разумной нежити ходит, а значит — предатель рода людского. Поэтому свои принципы я не нарушил. Но надо будет этот момент тщательно обдумать. Как и то, в какой я ловушке нахожусь со своими принципами. Так и свои рефлексы.

Дальше пришлось встать и отойти. Дуб меня приметил и сюда направился. Подошёл, взглядом смерил, хмыкнул, по плечу хлопнул.

— Забавный ты парнишка, очень забавный. Второй раз я тебе уже должен, получается. В армию пойдешь — ко мне иди. Нам такие кадры всегда нужны.

— А кто это напал, секрет? — кивнул я в сторону тела.

— Не секрет, — качнул он головой. — Враги мои. Решили закончить начатое.

— Начатое? Так вас же на поле боя ранили.

— Ты всё правильно понял, — усмехнулся криво Дуб. — Поле боя и в столице случиться может.

— Я просто символ черепа заметил… — не стал скрывать, что оглядел тела. — На местных Черепов подумал.

— Это не они, — качнул головой Дуб. — Черные отряды такую же символику любят. Чтоб им пусто было.

Мужчина выругался в сердцах и взглядом остановил городового, который к нам направлялся. Тот на месте развернулся и в другую сторону пошёл.

— Сам как, парень? — спросил Дуб. — Видел, тебе досталось.

— Нормально. Ничего такого. Завтра как новый буду.

— Прекрасно-прекрасно. Тогда иди. Вопросы я сам улажу. Про просьбу твою не забуду. Визитка у тебя есть, если помощь нужна будет, в любое время обращайся.

— Спасибо.

— Это я тебя благодарить должен, — по-доброму улыбнулся он, ещё раз хлопнув меня по плечу.

* * *

— А что это за парень такой боевой? — спросил подчиненный Евлантия Сергеевича, Сергей.

— Какой парень? — посмотрел Дуб строго.

— Так это… А, понял, — догадался мужчина по взгляду, какой ответ правильный. — Не было парня. Сами отбивались.

— Сами! — недовольно фыркнул Дуб. — Просрали вы всё сами, Сережа! А отбивался я, считай, в одиночку! Устрою вам, лентяям!

— Так вы это, сказали же не маячить, дать поговорить…

— И что, это повод расслабиться⁈ Ух я вас, иродов!

Накрутив хвосты подчиненным, уладив остальные дела с городовыми и тайной службой, которая тоже прибыла, уже когда приехала новая машина, и Евлантий Сергеевич смог выдохнуть, по пути домой прокрутил в голове произошедшее.

Удивил его мальчишка, сильно удивил. То, что Аристарх Павлович смог отыскать уникума, быстро натаскал на сложные операции — в это мужчина мог поверить. Почему, собственно, и нет? В целительских делах мужчина понимал поскольку постольку, поэтому допускал, что такое возможно.

А вот в военных делах он понимал куда больше. Да и видел сотни, а то и тысячи мальчишек на поле боя в схожих ситуациях. Шестнадцатилетнему парню в данной ситуации полагалось испугаться, засуетиться, а то и вовсе завизжать. По внешнему виду Олега не верилось, что его кто-то обучал именно военному делу. Ну да, на крайний случай, если у него стальные яйца и реакция хорошая, то он должен был крикнуть «опасность» или просто удивиться, что это происходит.

Но он крикнул «щит». Казалось бы, что такого, но Евлантий Сергеевич детально вспомнил, что будто на войне очутился и получил приказ, который нужно исполнить, не задумываясь. Мужчина бы только посмеялся от настолько глупых ощущений. В горячке боя чего только не придумываешь. Да и здоровье ещё не восстановилось, мало ли что почудиться могло.

Только вот дальше шестнадцатилетний парень ударил по чужой технике именно туда, куда и надо. В его возрасте этого даже дети аристократов не умеют. Тут боевой опыт нужен.

Так потом ещё Олег и на помощь пришёл. Ударил четко между щитов. Нападающий с боков ноги меньше всего прикрывал. Вот и лишился колена. Что и дало возможность мужчине победить. Себя Олег тоже смог защитить. Хотя Стародубов было подумал, что всё, прихлопнули парнишку и придётся как-то с Аристархом Павлович объясняться. Но парнишка полежал, оклемался и пошёл исцелять. Бросив Евлантию Сергеевичу, чтобы не мешался.

Ещё потом подошёл тело врага рассмотреть. И страха нигде не выказал. Ни до боя, ни в самом бою, ни после.

— Сережа, — отмер Евлантий Сергеевич. — Найдешь мне одного человека. Хромов его фамилия. Добровольцем недавно ушёл.

— А дальше? — спросил помощник-водитель-правая рука. — Что с ним сделать?

— Для начала всю информацию о нем собери.

Евлантию Сергеевичу вдруг стало очень интересно, за какого знакомого может замолвить словечко столь интересный парень.

— Там видно будет. К себе заберем, пожалуй.

— Сделаю, — пообещал Сергей.

* * *

Артур, сидя на крыше дома, с интересом наблюдал за тем, что развернулось на столичной улочке. Слежку за Олегом он заранее заметил. Нашёл, где его встречать будут, и решил посмотреть.

Зрелище получилось очень даже интересное. Парень, оказывается, не только в целительстве силен, но ещё и техникам боевым обучен. Да и не робкого десятка. Не испугался, помог.

Сплошная загадка. Интересно, кто его так натаскал и с какой целью в лечебницу пристроил.

Увидев финал шоу, Артур отправился следом за Олегом. Мало ли, вдруг тот опять в приключения влипнет.

Но возле дома увидел кое-что другое. Не приключения, а так… Знакомое лицо. Артур не сразу сообразил, что девушка, которая поджидала целителя, где-то ему уже попадалась на глаза. Несколько минут ему потребовалось, чтобы вспомнить.

— Точно! — воскликнул он сам себе. — Я её видел в кафе!

И вот это было уже куда интереснее. Особа, которая находилась в момент нападения на сынка служки из тайной службы, зачем-то подкараулила целителя у входа в дом.

Чем сделала загадку куда интереснее.

Глава 6

В сторону дома я шагал с мрачным настроением. Мало того что, когда в спокойный режим переключился, разом накатила боль от всех ссадин и ушибов, так ещё и сама ситуация… Попытавшись подобрать слова, я не нашёлся, как обойтись без ругательств.

То, что не последний человек среди армейцев и сильный адепт ко мне пообщаться заглянул, — в целом позитивная новость, если судить по разговору. Особенно если не думать, что это не проявление доброты было, а голый расчёт и попытка вербовки. Очередной непрогнозируемый фактор в моей жизни, который как к хорошему привести может, так и к плохому.

Что не повод унывать.

Так я для себя решил, когда уже к дому подходил. Но этот вечер не мог просто так закончиться. Слишком легко. Надо обязательно проблем подкинуть.

И они не заставили себя ждать. У подъезда меня ждала Зельда, любительница татуировок и пирсинга, та, кто мне два раза в делах помогал.

В любое другое время в любом другом месте я бы порадовался, увидев её, но сейчас… Слишком опасно!

— Ты что здесь делаешь? — спросил я несколько более грубо, чем следовало.

— С новосельем пришла поздравить, — поджала она губы недовольно. — И торт принесла! Чего злой такой?

— Идем, — я подхватил её под локоток и потащил внутрь.

Там поздоровался с консьержкой, которая проводила нас внимательным взглядом, но ничего не сказала.

Зашли в лифт, дверь закрылась.

— Так что случилось? — спросила она. — И почему ты выглядишь… Так? — окинула она меня взглядом.

— Дома поговорим, — отрезал я.

Поднялись на мой этаж. Я ещё по пути запас сил восстановил, поэтому в квартиру входил наготове. Никого там не обнаружив.

— Ты какой-то нервный, — заметила девушка.

— Да неужели, — бросил я раздраженно.

— Фу, грубиян.

Моя грубость не помешала ей скинуть обувь и пройти внутрь.

— Неплохо у тебя здесь, — сказала она.

— Чувствуй себя как дома, — ответил я машинально.

— У тебя чай есть? Или тебе сначала помощь нужна? И где руки помыть?

Зельда торт на стол поставила и на меня уставилась, вопросительно-подозрительно.

— Там, — указал я. — Нет, чая нет. Только вчера заселился, поэтому ничего нет. А узнала ты про это место?..

— От Петра, — улыбнулась она. — Зря пришла?

— Иди руки мой, — лишь вздохнул я.

Пока она в ванне была, оглядел себя. Да уж, да уж. Как будто под поезд попал. Одежду только выкидывать. Ладно грязь, так порвалась же, зараза. И штаны, и кофта. И на новых ботинках потертости.

Как Зельда вышла, сам ванну занял. Руки помыл, умылся. С мыслями собрался да вернулся.

— Так что случилось? — спросила она.

— Если ты про мой вид — то в аварию попал по пути. Не обращай внимания.

Машины же летали и ломались? Было такое. Значит, вполне себе авария.

— А если ты про то, почему я так не рад тебя видеть… Как бы сказать…

— Говори, как есть, — сложила она руки на груди.

— Ну, ты смертельно рискуешь, заявившись сюда.

— Опять монстры какие-то? — нахмурился она.

— Да. Тот парень, кого ты у кафе видела. Он живет здесь недалеко и охотится на меня. Если тебя видел и узнал, то… То очень плохо. Мишенью станешь.

То, что кто-то из валькирий может ко мне так сразу заявиться в гости, без предупреждения, мне и в голову не пришло. Как и то, что Петр назовет кому-то постороннему адрес. Который я ему сообщил, так, на всякий случай, мало ли что понадобится.

Понадобилось. Зельде. Которая с нами на дело ходила и вроде как не самый посторонний человек. С точки зрения Петра действительно нет причин от неё утаивать адрес. Поэтому я сам дурак, что не предусмотрел этот вариант.

— Что делать? — напряглась девушка.

— Что-что. Для начала торт показывай. Не зря же пришла. По какому вопросу, кстати?

— Пообщаться хотела, — ответил она тихо, так что я едва расслышал.

Пообщаться. Да уж.

Торт она открывала как-то печально.

А ведь у меня на сегодня был простой план, купить домой еды. Может, и к лучшему? А то с таким уровнем везения, как бы бога смерти за кассой не встретить.

В квартире нашёлся минимальный набор посуды. Чайные ложки — тоже. Поэтому, чем торт есть, имелось. Одну Зельде дал, второй кусочек отломил и в рот закинул.

— Как-то без чая не то, — сказала она задумчиво.

— Ну, как есть. Ладно, ты пока посиди, а мне переодеться надо. Если вдруг кто вломится и убивать начнет, кричи.

— Очень смешно, — фыркнула она, но чуть расслабилась.

Я в ванну ушёл, там разделся, залез под душ, смыл с себя подсохшую корку Масла. Прямо под струями воды обработал Кровью незамеченные ранее ссадины и ушибы. Стало полегче.

Уже когда вылез, сообразил, что домашние вещи в спальне остались. Понадеявшись, что Зельда на кухне торт ест, аккуратно вышел, обернувшись в полотенце. Но эта любопытная особо ждала меня прямо на постели и встретила заинтересованным взглядом.

То, что это чужая постель, её ничуть не смутило. С ногами залезла.

— Ты изменился, — заметила она.

— Ага… — ответил я машинально, решив, что стесняться нечего.

Прихватил вещи, вернулся в ванну, там и переоделся. Когда вышел, Зельда переместилась на кухню.

— Я нашла чай, — сказала она.

— Да? — удивился я, искренне уверенный, что в доме ничего нет.

— Мужчины, — фыркнула девушка. — Хозяин из тебя так себе.

— Гостей я не ждал, — напомнил я. — Рассказывай, по какому вопросу пришла, а потом будем думать, как тебя спасать.

— Хотела про монстров тебя расспросить, — опустила она взгляд.

— Я же сказал забыть про эту тему.

— С этим проблема.

— Какая?

— Я не хочу забывать.

На такой простой ответ я не нашёлся, что так сразу сказать. В конце концов, не в угол же Зельду ставить.

— Ты не понял, — посмотрела она на меня. — Это моё увлечение!

— Эм…

По моей растерянности, которая быстро перетекла в высшую степень шокированности, девушка догадалась, что надо бы развернуть мысль.

— Я с детства всякую мистику люблю. Ну там книжки читала, коллекционировала всякие истории… — стушевалась она. — В основном по скандинавской мифологии упарывалась… В смысле, интересовалась, — ещё сильнее смутилась она под моим взглядом. — Но и обычные городские байки тоже любила. А тут наглядное доказательно, что не все истории выдумка! Можешь представить, как я удивилась?

— То, что это опасно, ты пропустила мимо ушей?

— Да кто знал, что тот тип следит за тобой! — возмутилась она. — Он тоже монстр?

— С большой долей вероятности.

— А многих таких?

— Тебе лучше не знать.

— Но…

— Лучше не знать, — надавил я.

Зельда смерила меня взглядом, закинула кусочек торта в рот, прожевала и сморщилась. Поднявшись, пошла заваривать чай. Нашла она, кстати, уже вскрытую упаковку. Может, прошлые жильцы оставили? Наверное, так и есть.

Вскоре поставила дымящуюся чашку передо мной. На торт кивнула.

— Ешь. Глядишь, добрее станешь, — сказала ядовито.

Я же подумал, что доброта в её понимании — поощрение сомнительных увлечений. Чего я делать не собирался. Но Зельда так просто сдаваться не собиралась. Под её выжидательным взглядом, закинул пару кусочков торта в рот.

— У тебя дома еды нет, — озвучила она очевидное.

— Ты наблюдательна, — не удержался я от подколки.

— Да, а ещё знаю номер ресторана поблизости, где можно еду заказать. Деньги есть?

— Есть. Но я тоже ресторан знаю.

— Где Петр работает? Ты в других местах не ешь?

— Ну… Шаверму покупаю иногда.

— Пфф, — закатила она глаза. — Я всё организацую. На завтрак тоже что-нибудь возьму сразу.

— Ладно, — не стал я отказываться.

Под «организует» Зельда, по всей видимости, понимает то, что она позвонит, закажет, а заплачу я. Собственно, так оно и вышло. Телефон в квартире был, она позвонила, быстро назвала, что нужно привезти, и обрадовала меня суммой в тринадцать рублей. Красиво жить не запретишь, да уж…

Спустя пару месяцев жизни в столице я куда лучше стал понимать порядки цен. Еда в целом дешевая, но всё остальное, что идет в дополнение к ней — уже далеко не для всех. Демьян до встречи со мной зарабатывал около двухсот рублей. Петр получает в районе сотки. Средняя же зарплата, как я узнал, как раз рублей сто-сто пятьдесят составляет. Всякие специалисты побольше получают. Целители так и вовсе особняком стоят. Демьян так мало получает, потому что он младший целитель. Как сдаст на полноценного, его доходы вырастут. Относительно этих цен можно прикинуть, как часто обычный человек может заказывать еду из ресторана.

Ну, в принципе, шикануть может. Если долгов нет и крупных расходов не планируется. А так на тринадцать рублей можно продуктов на неделю набрать, на двоих. Если на рынке покупать. Так что… Зельда совсем не стесняется в трате моих денег.

Кажется, она вообще об этом не беспокоится. Другим озабочена. Сделав заказ, она сходила за рюкзаком, с которым пришла и который в прихожей скинула. Достала оттуда подборку газет. Положила передо мной.

— Если ты охотишься на монстров, я могу помочь! — заявила она. — А тот парень — разберемся с ним! Я тоже кое-что могу!

— Да, и что же? Кулаками махать? — скептически хмыкнул я.

— Маслом управлять! — гордо заявила она.

— О да. Молодец. Великая адептка. Сокрушительница монстров, — сарказма у меня хватило бы на десятерых. — На, — создал я шар из Крови, яркий и светящийся. — Вот когда добьешься подобной чистоты, тогда я поверю, что ты что-то умеешь.

— Так — не смогу, — сдулась она, падая на стул и смотря на меня недовольно. — Научи!

— Тшш… Что ты делать будешь, — вздохнул я устало.

— А хочешь массаж? М? — спросила она лукаво.

— Чего? — не въехал я.

У меня голова совсем другим забита, а тут — массаж. Это что, попытка соблазнения? Этого мне только не хватало.

— Массаж, — повторила и улыбнулась Зельда.

Если я хоть что-то понимаю в женщинах, то это реально попытка соблазнения. Она что, собралась через постель… эм… попасть в ученицы к убийце чудовищ?

— Нет, спасибо, — отмахнулся я.

Нашёл спасение в газетных заметках. Хорошо ещё, что она не целые листы приготовила, а сделала подборку из вырезанных заметок, приклеенных на отдельный листок. Взявшись за них, углубился в чтение. Удивленно хмыкнул. Погрузился куда основательнее.

Зельда, то ли тонко чувствуя момент, то ли ожидая, что я в ответ на её «детище» скажу, молчала. Так и сидели, пока звонок не раздался.

— Я открою, — подскочила она.

— Стоять! — шикнул я.

Мало ли, кто это может быть. Нагнав Кровь в тело, подошёл, глянул в глазок и увидел курьера. Обычный мальчишка. Открыл дверь, забрал заказ, расплатился и вернулся. Зельда перехватила пакеты, быстро всё распаковала и расставила.

— Что скажешь? — спросила она.

— Вкусно, — ответил я, поглощая лапшу с овощами и мясом, обильно сдобренные кисло-сладким соусом.

— Я про заметки! — возмутилась она.

— У тебя явно много свободного времени.

— Ты злой, — показала она мне язык, тут же подхватила лапшу и быстро всосала, с забавным звуком, отчего соус по губам разбежался и капля на подбородок сползла.

— Очень, — покивал я, поглощая лапшу.

Справедливости ради, Зельда заказала много всего. Весь стол заставлен был. Это при том, что коробки с завтраком она спрятала в холодильник. То есть место она выбрала не самое дорогое, бюджетное, я бы сказал, при этом вкусное.

— А если серьезно? — спросила она. — Там есть зацепки?

Ответил я далеко не сразу. Хватит, обжегся уже один раз с Петром. Он даже толику правды не принял, а если бы я ему всё рассказал, то и не знаю. Обозвал бы меня психом и прекратил общаться? С Зельдой ещё сложнее. Она себе на уме, состоит в валькириях. А значит, обязательно то, что расскажу ей, пойдёт дальше гулять. Только к Дарье или ещё дальше, кто знает. Как ни странно, доверия к главе их отбитой компании у меня почему-то больше, чем к Зельде. Сложилось впечатление, что она уж точно не из болтливых. Но вот именно, что это впечатление о человеке, которого я очень мало знаю, а значит, полагаться на него не стоит.

Зельда же… Да сам факт того, что она мне столько материала принесла, говорил о её неуёмном любопытстве. Приправленном специфическими интересами.

С другой стороны, среди заметок действительно что-то дельное попадалось. Название конкретных районов и необычных преступлений. Таких, как высушенные трупы, необычные следы ран, разорванные глотки, досуха выпитая кровь. А ещё сводки без вести пропавших. От этого можно отталкиваться в охоте. Если же ввести девушку в курс дела, научить, на что обращать внимание, открыть ей Источник, то… То вариант интересный. Который пресекается тем, что это молодая, взбалмошная девушка себе на уме.

— Есть, — ответил я задумчиво.

— И-и? — она аж приподнялась.

Глаза распахнула, зрачки от возбуждения расширились, того и гляди, покусает.

— Что — и? — посмотрел я на неё спокойно, и она поубавила пыл, сев обратно. — Что ты хочешь? Да, зацепки есть. Да, за теми случаями, которые ты собрала, могут стоять монстры. Да, их всех было бы неплохо перебить. Спасибо, я внимательно изучу материалы и возьму их в разработку. Ты сделала хорошее дело, молодец.

— Я хочу участвовать, — ожидаемо заявила она.

— Ты за те минуты, что мы ели, вдруг подняла чистоту доступного Масла?

— Нет. Но — подниму. Научи!

Не, это реально смешно. Как так выходит, что стоило мне принести клятвы, как ученицы табунами пошли? Это что, ещё один «подарочек» от тех скрытых сил, которые мне помогают? Или просто случайности?

Хороший вопрос. Потому что Зельда могла прийти и в том случае, если бы я не принес клятвы. Пожалуй, не стоит тут накручивать.

— Хорошо, — сказал я. — Первое условие — ты выходишь из валькирий и перестаешь драться на улицах. Второе — полное подчинение мне. Третье — ты отказываешься от своей жизни и встаешь на путь Служения. Будешь человечество защищать. И да, не смотри на меня так. Я серьезно.

Лицо Зельды вытянулось, уставилась она на меня недоверчиво и даже с каким-то возмущением-обидой.

На самом деле я лукавил. Отказываться от своей жизни и прекращать общаться с подругами не обязательно. Но мне было важно, чтобы она прониклась серьезностью. Если не готова идти на жертвы, то… то через пару дней она будет обсуждать с подружками, как Олег взялся её учить и какие диковатые вещи рассказывает.

— От девчонок — не уйду, — заявила она, посмотрев на меня исподлобья. — Мы как семья. Я их не кину.

— Кому из них ты рассказывала про тот бой?

Зельда вспыхнула, залилась краской и отвернулась.

— Только Дарье, — не стала Зельда отрицать. — Она сказала молчать и никому не говорить.

— То есть, — сказал я медленно, — я тебя предупредил, что болтать опасно и что нужно молчать, но ты тут же всё растрепала.

— Не растрепала! — воскликнула она сердито. — Рассказала главе. Она не болтливая. Дальше неё никуда не уйдет!

— Что знают двое, то знает и свинья — не слышала такое? Зельда, послушай меня внимательно, хотя я уже искренне сомневаюсь, что мои слова задерживаются у тебя в голове, — девушка на этот выпад поджала губы недовольно. — Моя деятельность чрезвычайно опасна! А ты это как какую-то игру воспринимаешь.

Чувство дежавю. Петр вот так же меня убеждал рассказать ему, наивно полагая, что готов к откровениям.

— Впрочем, — сказал я, прекрасно понимая, что так просто эта особа не отстанет. — Ты действительно можешь помочь. Приноси подобную информацию, — постучал я пальцем по подборку.

— А дальше?

— Дальше я сам разберусь.

— Уверен? Ты, наверное, хорошо знаешь город, у тебя здесь много знакомых, разбираешься в районах, куда лучше соваться, а куда нет. Также у тебя куча свободного времени, не работаешь в лечебнице и спокойно можешь проверять наводку за наводкой, — выпалила она с вызовом.

Аргумент. Права она. Пока ни времени, ни возможности у меня полноценно этим заниматься нет. Но что, эту соплячку отправлять? Нежить выискивать? Так если нежить разумная, то и слежку заметить может. Со всеми соответствующими последствиями.

— А ты, видимо, очень хорошо терпишь боль и спокойно переносишь пытки.

— В смысле? — не поняла она.

— В смысле, тебя поймают и допросят. Или ты всё ещё думаешь, что я шучу про опасность? В общем, пока ты так инфантильно и наивно смотришь на это дело, я тебя и близко не подпущу. Всё, закрыли тему. Я сегодня устал, знаешь ли, и собираюсь лечь спать.

— А мне что делать? Ты же сам сказал, что монстр где-то рядом.

Да, точно.

— Я могу остаться у тебя, — снова улыбнулась она.

Зачем спрашивать разрешения, если заказала две порции завтрака? — подумалось мне.

— Ладно, — вздохнул я. — Можешь занять кровать. Посплю на диване.

— Кровать-то большая.

— Угу, — буркнул я. — Постельное белье только вчера заправил, но, если хочешь, поменяй.

Диван у меня на кухне стоял, не самый большой и удобный, но мне не привыкать. Как-нибудь ночь проведу. А над проблемами завтра думать буду.

* * *

Артур, вопреки давней привычке, поднялся в кабинет господина Тени по лестнице, а не забрался через окно.

— Ты где пропадал? — первым делом спросил Тень, стоило парню войти в комнату.

— Как ты и сказал — развлекался, — беспечно ответил тот. — Ты меня от кое-чего интересного отвлек. Поэтому хотелось бы услышать причины.

То, что юный-младший-подозрительный-целитель не так прост, он докладывать не собирался. Не хотел палиться в нарушение приказа не лезть к целителям, вместо этого собираясь как следует развлечься, а если получится что-то интересное, обратиться напрямую к старшим. Быть может, и вовсе разыграть свою партию и подставить Тень. Ходить подчиненным у этого высокомерного зануды парню жуть как надоело.

— Знаю я твои развлечения, — недовольно сказал Тень. — Но на этот раз, так и быть, порадую тебя.

— Кого-то надо убить?

— Того служку, чьего сынка ты не смог прикончить.

— Ух… — причмокнул Артур. — А как же твоё желание вести себя тихо?

— Настало время нанести удар. Он всё никак успокоиться не может. Не понимает намеков.

— Так, может, его семью того… — Артур провёл пальцем по горлу.

— Нет. Избавься от него одного. Тихо. Пусть тело исчезнет.

— Фу, — скривился Артур. — Сам же сказал, что будет что-то веселое и порадуешь. А тут такая скукота.

— Хочешь со мной поспорить?

— Нет, — недовольно ответил Артур. — Когда его надо убить?

— В ближайшие дни. Подготовься как следует.

— Да уж разберусь. Это всё? Когда за целителей возьмемся?

— Ждем того парня. Как вернется с обучения, нужно будет его проверить. А там…

— Поработает наводчиком против своих? — заинтересовался Артур. — Это звучит уже куда интереснее. Отдашь его мне? Обещаю, сломаю парнишку, как надо.

— С ним и так поработают. Можешь идти.

Бросив напоследок взгляд, Артур ушёл. Ничего. Скоро он переиграет расклады и станет высшим. Тогда начнется совсем другая игра.

Глава 7

Утром я проснулся раньше обычного. Без причины, ничего такого не случилось. Просто глаза открыл и понял, что всё, отоспался. Дергаться не стал, заполнил Источник Кровью, глянул на часы и решил заняться полноценной разминкой. Раз уж время есть.

В таком виде меня Зельда и застала. Вышла она в одной футболке. Моей. Сама взяла, я не предлагал.

— Выспался? — спросила она, зевнув и лениво добавила: — Не жалеешь, что на диване спал?

То, что вопрос с подвохом, дошло до меня не сразу. А когда дошло, Зельда довольно хмыкнула, что-то там себе надумав, сказала, что займется завтраком, и ушла в душ. Оттуда она вышла уже в своей одежде.

Честное слово, захотелось кого-нибудь пнуть. Не хватало мне ещё провокаций со стороны девушек.

За завтраком Зельза насела на меня с новым рвением, но я стоял на своем.

— Сначала надо с другой проблемой разобраться, — ответил ей.

Пока разминался, успел обдумать ситуацию. Вариант первый — никто за мной не следил, Зельду не заметил. Слишком хорошо, чтобы быть правдой и слишком наивно, чтобы на это полагаться. Вариант второй — за мной кто-то следил, но девушку не узнал. Сам Артур не узнал, следил кто-то другой или ещё что. Вариант третий — следили и узнал. Оба варианта не сильно отличаются. Если Артур хочет со мной «поиграть», то в любом случае проследит, что это за особа ко мне пожаловала. С понятно какими целями проследит — чтобы использовать это против меня.

Получается, исходить надо из того, что прямо сейчас за домом наблюдают, и, когда девушка выйдет, пойдут по её следу. Самому первым уйти и увести наблюдателя за собой — плохая идея. Артур и так знает, где живу и работаю. К тому же он может быть не один.

— Возможно, ты засветилась, — продолжил я. — Поэтому надо вывести тебя так, чтобы не смоглипроследить и узнать, кто ты такая и где живешь. Спешишь куда?

— На учебу, — свела Зельда брови домиком.

— Ты учишься? — спросил я запоздало.

— Да. На архитектора.

— Вот и училась бы, — не преминул я вставить. — А не о монстрах думала. В общем, вызовем тебе такси. Я прослежу, чтобы никто по пути до машины не перехватил. Езжай до случайной станции метро, где большой поток людей. Там попетляй и только после этого иди к себе.

— Но почему ты не убьешь этого монстра? — удивилась Зельда.

— Смешная ты. Если бы мог, уже убил бы. Но я не знаю ни его силы, ни где он обитает. К тому же у него полно… кхм… друзей.

— Так их много? — восторженно распахнула она глаза.

Ненормальная.

— Много. Хватит уже об этом. Лучше подумай о том, как выжить в эту неделю. Или ты думаешь, я шучу?

— Не думаю, — мотнула она головой. — Просто ты такой серьезный…

— Фух… — медленно выдохнул я воздух, стараясь не закипать. — Такси. Метро. Осторожность. Опасайся черепков…

— Они тут при чем? — перебила она меня. — Ими руководит монстр⁈ — ещё один восторг, с элементами шока.

Ребенок, она же ребенок, дошло до меня окончательно. Нет, её точно в дело брать нельзя.

— Слушай, ты реально тупая или притворяешься? — спросил я прямо.

— Давай без оскорблений, — резко ответила она, сложив руки на груди и закрывшись.

— Хорошо. Тогда иначе спрошу. Кого из своих близких ты готова приговорить первым?

— В смысле? — растерялась она.

Кажись, реально не догоняет.

— В прямом. Как только узнают, кто ты, возьмут в разработку. Могут прийти домой к тебе, и ты ничего не сделаешь. Как бы кулаками махать ни умела. Более того, все твои подружки ничего сделать не смогут, даже если всю банду соберешь. Готова смотреть, как их потрошат у тебя на глазах? Могу в подробностях описать, какие практики монстры используют. Они любят человеческие страдания, знаешь ли. Умеют растягивать боль на очень долго… Человек уже всё рассказал, молит о том, чтобы его убили — а они тянут, тянут, тянут…

Зельда побледнела, но я не собирался останавливаться.

— Хотя скорее иначе будет. Тебя похищают, звонят мне и просят прийти в определенное место. Где допрашивают и убивают. Тебя тоже убьют. Перед этим замучают, конечно. С другой стороны, чтобы сломить меня, они могут пытать тебя у меня на глазах… — прикинул я расклады. — Да, скорее всего, так и сделают.

Зельда позеленела, губы задрожали. Наконец-то её пробрало. Может, хоть так проникнется.

— Я сделаю, что нужно, — опустила она взгляд.

— И будешь молчать? Никому не расскажешь об этом разговоре? Сама не будешь шляться по злачным мечтам, вообразив себя великой охотницей на монстров?

Девушка обожгла меня взглядом, но кивнула.

— Очень надеюсь. Связь со мной — только по телефону. В идеале тебе куда-то уехать на время.

— Ну, это можно…

— Серьезно? — удивился я, почему-то ожидая, что она артачиться будет.

— Я же не местная. Приехала на учебу, — пожала она плечами. — Правда, сейчас экзамены, но я хорошо подготовилась… Через неделю могу уехать.

— Лучше бы сегодня.

— Это сложнее. Меня и отчислить могут.

Я уставился на девушку. Возможно, я сейчас порю горячку и угрозы никакой нет. Но также возможно, что, наоборот, действую недостаточно осторожно. И цена у этого — много-много жизней и душ, которые будут обречены на бесконечные страдания.

— Лучше уехать.

— Да блин! — вскинула она. — Я поняла. Постараюсь. Не буду нигде светиться. Сменю имидж. Дом — учеба. Так нормально?

— Этого может не хватить.

По правде говоря, сам факт её появления здесь повысил ставки. Если Артур узнал и связал тот случай, когда он покушался на паренька… То сделает закономерный вывод, что я там мог вести свою игру. Что меняло все расклады. В том числе с Демьяном. Если Артур догадается, что целитель их сдал, то…

Да что гадать. Плохо будет в любом случае. Как бы это отвратно ни звучало, остаётся надеяться, что Артут либо не догадается, либо догадается не сразу, либо придержит эту информацию. И раз сегодня ночью за нами не пришли, то шансы на это есть.

— Я придумаю что-нибудь, — пообещала Зельда.

— Одна нигде не ходи. Ночью тоже не гуляй. Попроси кого-то из подруг, ту же Дашу, проверять тебя. Перед сном и утром. Что ты точно на месте. Придумайте какие-то фразы, чтобы предупредить об опасности, если что.

— Хорошо, если я позвоню и назову тебя Олегом — значит, всё, меня взяли за задницу и сейчас начнут шинковать, — нервно ответила она. — А если нет, буду звать тебя шестнадцатилетним девственником!

— Договорились, — хмыкнул я. — Номер свой скажи. Как с тобой связаться.

— Это ты так ненавязчиво мой номерок стрельнул? — не растерялась она и выдала ещё одну улыбку.

Да что ты будешь делать…

— Угу. Мне же совсем больше нечего делать, — ответил я лениво.

Специально грубил, чтобы отстала. Только как бы этим хуже не сделать. Слишком взгляд у неё подозрительный. Ну да, сомнения девушки понятны. Она вполне симпатична, а я не выгляжу как дамский любимчик, а следовательно, должен быть рад, что мне тут внимание оказывают.

Как закончили завтрак, собрались и вышли. Через консьержку заказал такси. То приехала, Зельда села в машину. Надеюсь, Черепа не настолько плотно меня в оборот взяли, чтобы подогнать подставную машину.

* * *

В это утро первым делом я нарвался на головомойку. Стоило прийти, как отправили к Аристарху Павловичу. Который ещё раньше меня пришёл.

В кабинет заходил с опаской. Интуиция не подвела. Вызвали меня не просто так.

— О, герой явился! — Аристарх Павлович не поскупился на сарказм. — Скажи мне, Олежа, как это ты так умудряешься в неприятности влипать постоянно, а? А говорил-то, убеждал, что не твоё это!

— Не поверите, Аристарх Павлович, — спокойно ответил я, прикрывая за собой дверь.

— А ты уж потрудись, чтобы поверил! — показал он раздражение.

— Так в чем трудиться? Вы хотя бы обозначьте, в чем провинился.

— Вчера разве не отметился, а?

Так и хотелось ответить в рифму, но придержал язык.

— Аристарх Павлович, если вы про тот случай, когда я шёл домой с абсолютно мирными намерениями купить всякую мелочевку в новое жилье, а по пути меня встретил Евлантий Сергеевич, который прямо заявил, что догадался, кто именно его от свидания со смертью спас, с посылом, что проси, чего хочешь, исполню — и вот когда мы уже почти договорили, кто-то не самый слабый решил прикончить этого господина Дуба… — выдал я как на духу. — Тогда-то всё и завертелось. Смею заметить, сам я отработал, как надо. Пострадавшим прохожим оказал первую помощь, спас от смерти. Скорая бы не успела.

— Как гладко стелешь-то, — всё ещё недовольно, но уже без запала сказал мужчина.

— Стелю? Я до сих пор так и не понял, в чем виноват, Аристарх Павлович. А то, что в неприятности влипаю — сам в шоке. Видимо, судьба такая.

А может, смерть… Настоящая смерть, а не какой-то там божок-паразит ищет сбежавшего меня и подкидывает неприятности. Почему бы и нет, собственно?

— Ясно всё с тобой, — махнул он рукой. — Рассказывай. Куда влип.

Настроение у меня было не сказать, что хорошее, скорее вредно-лихое. Поэтому и рассказал. Разве что Лютого не упомянул. Остальное — в деталях выложил. Не просто так, разумеется. Хотел совета услышать.

— Какими проблемами это грозит, Аристарх Павлович? Что это за Дуб такой?

— Какими угодно, — задумчиво сказал мужчина. — Целители — на вес золота. Особенно такие, как ты. Болтать о тебе ему невыгодно, поэтому молчать будет.

— Чтобы другие не увели? — понимающе кивнул я. — А вы его знаете?

— Дружбу не водим. Лечил его пару раз. Ну да я в армии много кого лечил. Человек известный. Сильный.

— А Горыныч — сильнее?

— Какие вопросы, — вскинулся Аристарх Павлович. — Пожалуй, что сильнее. Одно дело капитан отряда, а другое — аристократ и глава школы. Но так точно не скажу.

— Ясно… Прямо сейчас-то мне опасаться есть чего?

— Конечно, есть! — воскликнул мужчина. — Гулять пойдешь, с девушкой случайно познакомишься, время приятно проведешь, а она раз, и беременна! И окажется, что это не простая девушка, а кто-то из родовых. Не главная принцесса, а какая-нибудь дальняя родственница.

— Что, прям так захомутать попытаются?

— Ещё бы. Всех целителей, кто хоть как-то выделяется, прибрать хотят. Так-то проще деньгами купить. Но если неподкупный… В ход и подлости пойти могут. С тобой это просто. Больно горазд ты влипать, Олег…

— Обрадовали так обрадовали… — вздохнул я.

— Так и не зевай.

— А про школу мечей что скажете?

— Не оставил ты эту идею, — посмурнел он.

— Аристарх Павлович. Меня чуть не убили, когда я просто шёл домой. Моё желание научиться защищаться после этого выросло стократ, — в сердцах сказал я.

О том, что совета спрашивал у Аристарха Павловича прорву времени назад, напоминать не стал. Он и так понял скрытый упрек.

— Нормальная школа. Из лучших, — ответил он нехотя. — Скажешь, что мой ученик и готов отработать как целитель. Если потребуется подтверждение, пусть со мной свяжутся.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я.

Отработка ладно — неважно. Хотя если там цены высокие, то важно… Но дополнительная практика тоже не помешает.

— Может, тогда пораньше меня сегодня отпустите? — спросил я.

Аристарх Павлович от такой наглости аж глаза распахнул.

— Вчера чуть не умер, а сегодня уже драться рвешься⁈

— Не драться, а фехтовать и навыки защиты получать, — возразил я.

— Сегодня Петр придёт, — сменил тему наставник. — Проверю его Источник. Там поговорим насчёт учениц. Иди, работай. Может, и отпущу сегодня пораньше.

О как. Ну отлично, что сказать. Глядишь, что интересное выйдет.

* * *

До обеда со Степан Денисовичем проработал. Опять он меня в «обычные» корпуса потащил, в гнойное. Где и отработали пару часов. Он мне всякие нюансы рассказывал. Показывал, как работы ведутся. А я за ним повторял.

Всё это проходило под эгидой подготовки на звание целителя. Экзамен ещё не скоро будет, но там перечень необходимых умений куда выше. Вот меня и взялись потихоньку натаскивать. А я и рад. Далеко не всё знал. Для меня не проблема посмотреть, что там хирург делает, и повторить за ним. Мы пока не касались тем, в которых я бы быстро разобраться не смог. Поэтому быстро схватывал. Но одно дело уметь, а другое — ответить на экзамене как надо. В общем, учиться мне и учиться.

Если честно, то я пока не решил, насколько это надо. Зависит от того, сколько у меня времени. Если десятилетия — однозначно надо. Построить себе карьеру, сделать имя и уже с хорошей позиции влиять на мир. Свою школу целительства создать — почему бы и нет? Если долгих лет в запасе нет, то уже не так однозначно. Тогда мне куда важнее боевой отряд подготовить да силу набрать. Целительство в данном случае трамплин, который ускорение придаёт, но дальше нужно боевые навыки оттачивать.

Изначально в моем плане было изучить, что местные целители умеют, но с тех пор я хорошо так разочаровался в уровне местного искусства врачевания, поэтому больше не рассчитывал, что смогу изучить что-то принципиально новое, что перевернет всю мою жизнь и облегчит задачу. Зарекаться не буду. Всё же я тут всего ничего, многих тем с Аристархом Павловичем не касались. Того же Изменения организма.

А вот боевое искусство — всего одну битву увидел, и то удивить смогли. Чем это так меня отшвырнуло, я не понял. В голове весь бой несколько раз прокрутил, то, что увидел, но… Нет, что-то принципиально новое для меня. Да и скорости приличные выдавали. Надо бы разобраться, это следствие осознанных Изменений организма или того, что много силы через организм пропускалось.

Поэтому то, что через пару лет в армию придётся отправиться, мне на руку. Глядишь, подсмотрю что, полезными знакомствами обзаведусь. Впрочем, я ими и так уже обзавёлся. Надо будет это развить.

Интересно, Дуб сильно удивится, если я заявлюсь к нему и попрошусь в личные ученики? Думаю, очень сильно.

Надо будет подготовиться к этому моменту.

* * *

В обед меня снова к Аристарху Павловичу позвали. Перед этим задержался у секретарши. Тамара наградила меня очень выразительным взглядом.

— Тебе звонили, Олег, — сказала она. — Девушка, — кажется, её всерьез это слово удивило. — Просила передать, что домой добралась, всё нормально. Целует, скучает.

— Спасибо, — только и сказал я. — Это всё?

— Ещё сказала, что для шестнадцатилетнего девственника ты так хорош… — залилась краской Тамара.

Спасибо, Зельда. Новые слухи мне обеспечены. А уж если Аристарх Павлович узнает… Новых нотаций точно не избегу. Забавно как получается-то. Он мне предупреждение делает насчёт беременностей, и в тот же день мне девушка названивает, приветы пламенные передает.

— Это подруга шутит, — пояснил я, стараясь держать лицо. — Тебя можно попросить никому не говорить?

— Да-да, — засверкала она глазами, кивая.

Ясно всё. Точно всем растреплет.

— Петр уже там? — спросил я, кивнув на кабинет.

— Да, только что пришёл. Ты тоже заходи.

Я и зашёл. Петра сегодня в качестве посыльного отправили, с едой.

— А вот и виновник, — сказал Аристарх Павлович. — Давайте, рассказывайте, что там с Источником.

— Так, а что рассказывать? — не совсем понял Петр, кинув на меня вопросительный взгляд.

— То, как я тебе Источник открыл, какие ощущения, изменения, — подсказал ему.

Надеюсь, он поймет, что об остальных делах молчать надо.

Аристарх Павлович не то чтобы допрос устроил, но около того. Может, и устроил бы, да рассказывать-то особо нечего. Открыл. Ощущения нормальные были. Уснул почти сразу. Проснулся бодрячком. Никаких неприятных ощущений после не было. Источник заполняется исправно.

Сходили и до «измерительной», куда меня когда-то Демьян для замеров водил.

После этого меня погулять отправили, Аристарх Павлович о чем-то с Петром переговорил. Я его потом уже на выходе перехватил, узнал, что целитель спрашивал о сестрах. Что за люди они. А там меня обратно позвали. На уже куда более обстоятельный разговор.

— Твои слова подтвердились, — сказал мужчина, когда я вошёл и на стул уселся. — Я не сомневался, но в таком деле нужна последовательность.

— Никаких проблем, Аристарх Павлович.

— Вот и хорошо, — кивнул он. — Приглашай этих девушек, если они не передумали. Проведем обследование, откроешь им Источники. Сделаем вид, что это я открыл. Скажем, что отрабатываем новую, более совершенную методику. Договорись с ними о молчании.

Петр мне также передал, что сестрички порывались ко мне прийти, но он их придержал. Поэтому с вопросом мотивации проблем не должно быть. А то неприятно выйдет, если мы уже договорились, а они не придут.

— Устроим их на полставки, — сказал Аристарх Павлович. — Какую-нибудь работу дадим. Пусть учатся, опыта набираются. Распишешь им программу занятий, как её видишь. Согласуешь со мной. Будешь учить, я помогать, но больше присматривать. А там видно будет, что из этого получится.

— Хорошо. Займусь.

Мужчина кивнул, и на этом разговор закончился.

Когда вышел, хотелось довольно руки потереть, но удержался. Тамара очень уж старалась на меня не смотреть, тем самым выдавая любопытство.

То, что начинается новый проект, — очень хорошо. Ещё одна нить, которая связала меня с целителем. Надо бы уже подумать, чтобы ему полностью открыться. Не сейчас, а через месяц-другой, когда степень доверия вырастет, отношения укрепятся и будет меньше шансов, что он отвергнет мою правду. Если получится к этому подвести, совсем хорошо будет. Действовать в открытую куда проще. Можно будет сразу к продвинутым темам перейти. Да и в целом такой союзник не помешает.

Поэтому — работать. Создавать благодатную почву для следующих шагов.

Да и насчёт Зельды у меня мысль появилась. Если её не прибьют, то знаю, как проверить. Тоже ей Источник открою. И вот если после этого ко мне табун девок не придет за тем же самым, значит, доверять ей можно. Капельку. Но сейчас рано это делать. Сначала — с Артуром разобраться. До этого число контактов с Зельдой надо свести к нулю.

* * *

Уйти пораньше сегодня получилось договориться. Аристарх Павлович поворчал для вида, но я добавил, что вчера так и не успел закупиться для дома, и наставник сдался.

В школу меча я ехал не просто так. Попросил Тамару в справочнике найти их номер, позвонить и узнать, когда можно подойти. Та договорилась за меня. Кажется, сам факт того, что обо мне можно запустить десяток новых сплетен, приводил девушку в восторг и повышал градус симпатии. Как-то непрофессионально для работающей секретарем.

Ехал я в смешанных чувствах. Руки жуть как чесались заняться полноценным освоением меча. Пара тренировок с Петром и занятия дома не в счёт. Полезно, но не так, как хотелось бы.

Прокатился на метро, прогулялся минут десять пешком, поплутал чуть, ориентируясь в улицах по табличкам, да нашёл нужно место. Школа выделялась тем, что выглядела — да как обычная школа, если честно. Здание коробка, большое и широкое, со своей территорией, площадками для занятий на улице, где в том числе и сейчас тренировались — не фехтованием, а обычной физической подготовкой занимаясь. Правда, это место выглядело куда дороже, чем те редкие школы, что попадались мне на пути. Была здесь и своя парковка. Заставленная автомобилями. В некоторых из них сидели мужчина. Ну, не только сидели… Кто-то общался, курил. Водители? Похоже на то.

Неоднозначный факт. Если сюда с личными водителями приезжают, то уж точно не самые простые люди. Неужто Дуб меня к аристократам отправил? И Аристарх Павлович ничего не сказал. Неоднозначность же в том, что аристократы как проблем доставить могут, так и, наоборот, обеспечить необходимые связи. Поэтому по ситуации смотреть буду.

Возле проезда на парковку находилась будка. Внутри охранник. Там же проход для тех, кто своими ногами. Других мест, как попасть на огороженную территорию, я не обнаружил и направился к будке.

— Вы к кому, молодой человек? — спросил меня охранник через окошко.

— Это же школа меча?

— Допустим.

— Тогда мне внутрь.

— По записи?

— Да, предупреждал, что сегодня буду.

— Фамилия, имя, отчество.

— Васильев Олег Павлович.

— Есть такой, — нашёл меня в записях мужчина. — Проходите.

— А что, без записи не пускают? — уточнил я.

Он смерил меня взглядом, в котором промелькнула ирония. Ответа меня не удостоили. Слишком непрезентабельно выгляжу, видимо.

— Хотя бы направление, куда идти, подскажете?

— Подскажу, чего не подсказать. Прямо. В главный вход. Там разберешься.

Уже и на ты перешёл. Лихо он.

Когда к зданию подошёл и к двери потянулся, подумал, что внутри обязательно встретит девушка. И — не ошибся.

Точнее, не ошибся в том, что девушка, а в своих ожиданиях относительно того какая — ещё как пролетел. Ждал-то я симпатичную особу с обязательно расстёгнутой пуговицей на блузке. А встретила меня… Хорошо развитая физически девушка с туго заплетенными косами, в майке без рукавов. Поэтому её сильные руки я прекрасно разглядел. Жилистые, с тугими венами. Лицо такое же, не сказать, что доброе. Скорее суровое и оценивающее, совсем без улыбки. Будто и не рады здесь гостям, которым наверняка выставляется высокий ценник за обучение.

Место, куда я попал, не отличалось простором. Собственно, здесь, кроме пяточка свободного пространства, стойки, за которой стояла девушка, турникета и уходящего вдаль коридора, ничего и не было.

— Потерялся, мальчик? — спросила меня девушка.

— Да, булочную искал, — ответил я машинально.

— Булочную? — вскинула она бровь.

— Эта такое место, где продают хлеб, — покладисто пояснил я.

— Я знаю, что такое булочная.

— Тогда, наверное, знаешь, по каким вопросам сюда приходят.

Она окинула меня взглядом, посмотрела в глаза, снова оценила и снова посмотрела в глаза. Сегодня я был без трости, потому что старую разрубило, а новую купить не успел. Да и не пошёл бы в школу меча с тростью. Лишние проблемы мне не нужны. Поэтому её выразительные взгляды относились исключительно к моему общему виду.

— Иногда молодым парням кажется, что наша школа им подходит, — ответила она, ничуть не смутившись. — Часто они ошибаются.

— Не попробуешь, не узнаешь? — пожал я плечами. — Меня зовут Олег Васильев. Мне посоветовали вашу школу.

— Кто советовал?

— Сначала Евлантий Сергеевич Стародубов. Потом Аристарх Павлович Дробунов подтвердил, что да, место неплохое.

На это девушка посмотрела откровенно неверяще.

— Откуда же ты знаешь этих людей, Олег Васильев?

— Я ученик Аристарха Павловича. А откуда знаю господина Стародубова… Не твоего ума дела, — улыбнулся я.

Лаяться не было ни малейшего желания, как и вражду разводить, но оно мне надо, эти высокомерные взгляды терпеть? Лучше уж сразу узнать, что с этой школой мне не по пути.

— Паспорт есть? — спросила она, снова не смутившись.

— Найдется, — ответил я, и не подумав доставать документ.

— Ну? — снова изогнула она бровь.

— Что — ну?

— Паспорт покажи.

— Зачем?

— Чтобы я убедилась, что ты действительно Олег Васильев!

— А здесь со всеми так?

— Как?

— Недружелюбно.

— Если ты хочешь помягче, — расплылась она в улыбке. — То тебе точно в другое место. Займись лепкой, например. Или музыкой.

— Я хочу качественного обучения, но никогда не думал, что мастерство меча идет рука об руку с грубостью. Возможно, уважаемые люди ввели меня в заблуждение?

— Что бы ты в этом понимал, — ответила она презрительно.

Действительно. Что бы.

— И правда, — улыбнулся я. — Ладно, не буду отвлекать.

Развернувшись, я собирался уйти, но тут со стороны коридора вышел мужчина. Ну, такой… Хорошо физически развитый, с волосами до плеч, волевым подбородком, старым, едва заметным шрамом под скулой и слегка безумным взглядом.

Или не слегка.

— Это что за вошь? — спросил он у девушки, кивнув на меня.

— От Дуба пожаловал, — ответила эта особа так, что разом весь скепсис передала.

— От самого Дуба, — мужчина наклонился надо мной и с шумом втянул воздух, словно обнюхивая. — Ты его родственник, что ли?

— Нет.

Этот тип был на две головы выше меня, и ему действительно пришлось именно наклониться, чтобы поравняться на уровне глаз.

— Чем же ты заслужил рекомендацию от него?

— Не ваше дело, — ответил я так же, как и девушке.

Та за стойкой… хихикнула. Ну, или прыснула в свой кулачище.

— Отлично, — казалось, мужчина обрадовался. — Тогда идем. Посмотрим, насколько ты нам не подходишь.

Высокомерие, снобизм, отсутствие манер. Если они и мечом так же хорошо владеть учат, то мне это место точно понравится.

Глава 8

Далеко идти не пришлось. Провели меня в зал, где полным ходом шла тренировка. На мечах. Вот неожиданность-то какая.

Странный, волосатый мужик дал насладиться зрелищем. Его внимательный взгляд от меня не укрылся.

— Дуб сам позвонил, — сказал он. — Сказал, что придешь. Но у нас тут особая школа.

— В чем особенность?

— В том, что мы не всех берем.

— Только тех, кто рожей вышел?

— Только тех, кто умением вышел. Бери меч со стойки, — указал он, где именно стойка находится.

Зал просторный. Учеников — шестнадцать. На вид лет семнадцати, плюс минус моего возраста. Хотя скорее плюс. Все как на подбор высокие, подтянутые, мечами ловко машут. С ходу демонстрируя серьезный уровень по меркам уличной шпаны. Мечи, пусть и деревянные, Маслом укреплены, как и небольшие щиты. Да и тела у некоторых блестят силовой коркой. Дополнительная защита на тело, а не обычные выделения.

До стойки вдоль стенки добрался, чтобы под раздачу не попасть. Места пусть и много, но мечники на месте не стояли, скакали туда-сюда. Проверил, убедился, что мечи одинаковой формы, долго выбирать не стал, взял первый, который приглянулся. Пока обратно шёл, постарался вес прочувствовать.

— Список требований услышать можно? — спросил я.

— Требование — одно. Ты должен укрепить клинок Маслом.

Внешне мужчина это равнодушно сказал, но почему-то я подумал, что он это как формальность воспринимает. Отшить меня и время не тратить.

— Так? — направил я Кровь в клинок.

Ни один мускул на его лице не дрогнул, когда меч светящимся слоем покрылся. Равномерно, что признак высокого контроля.

— Ударь меня.

— Меч возьмите.

— Если мне против тебя меч потребуется, то на пенсию уйду.

— Это неуважение.

— К тебе?

— К мечу.

Точно не скажу, насколько он оценил мой посыл, но взгляд изменился. Долго он меня им сверлить не стал, сходил до стойки и тоже меч взял.

— Бей, — скомандовал он.

Ученики как-то разом драться прекратили и разошлись. Передышка у них или на зрелище решили посмотреть. Понять бы ещё, что за тип передо мной. Не простой, но насколько?

В общем, я ударил. Кровь по телу разогнал, меч дополнительно укрепил, как и кисть, да и ткнул. Без затей.

Сегодня успел линию поведения продумать. Палиться не собирался от слова совсем. Хватит. Не надо давать возможности заинтересованным лицам сделать опасные для меня выводы. Да и чего уж. После того, как тут меня встретили, желание остаться резко сократилось. Не примут — да и ладно. В городе полно других школ.

Мужчина ожидаемо удар отбил. Хлестко и жестко. Хотел мне кисть отсушить, но уж настолько подставляться я не собирался.

— Ещё, — сказал-приказал он. — Не стесняйся.

Я ударил ещё раз, и он попытался меня подловить — на этот раз вознамерился дотянуться лезвием до пальцев.

«Так-то логично, — подумалось мне. — Если против людей, по открытым пальцам самое то бить. Против нежити такое не особо сработает. Но логика — яснее некуда».

Дальше в том же темпе продолжили. Я старался атаковать скупо, простыми движениями. Мужчина отбивал, пытался меня поддеть. Без огонька пытался, к его чести. Действовал со мной на одной скорости, давал время отреагировать.

— Скучно, — сказал он мне, когда закончили.

— Проверка окончена? — на всякий случай уточнил я.

— Да. Подойди к барыне, она тебе расскажет, что и как.

— Я могу здесь учиться?

— Если хочешь, — пожал он плечами и потерял ко мне интерес. — А вы чего прохлаждаетесь, а? — крикнул он наблюдавшим за нами ученикам. — Кто против меня? Нападай! Иначе я сам нападу!

Может, у него с головой не всё в порядке?

Ученики явно без особой радости восприняли его энтузиазм. Но пока они до дела дошли, я успел меч вернуть на стойку и до выхода дойти. Там девушку нашёл.

— Это ты — барыня?

— Сам ты барыня, — огрызнулась она. — Забыл — где выход?

— Про выход не забыл. Что такое манеры — тоже помню. Этот странный тип сказал у тебя подробности обучения узнать. Ты на нормальную человеческую речь способна? Информацию передавать обучена?

Настроение от прихода сюда, откровенно говоря, было подпорчена. Непонятная школа, с непонятным отношением к ученикам. Я либо слишком беден для них, либо ещё что. В любом случае симпатии к ним это не добавило.

— Тебя что, приняли? — удивилась она, проигнорировав подколку.

— Ладно, я понял, — махнул рукой. — Не буду отвлекать от важных дел.

На первом этапе для наработки базовых рефлексов мне хватит самых обычных учеников. Любые провалы в обучении я способен компенсировать за счёт собственного опыта. Поэтому конкретно сейчас соглашаться на любые условия смысла не было. Даже если это самая лучшая школа в городе и мне кровь из носу потребуется здесь отучиться, проще вернуться через пару лет. А так, если найду школу попроще, результат никак не изменится. Не настолько, чтобы терпеть чужое высокомерие.

Я уже до двери дошёл, когда меня окликнули.

— Погоди!

— Чего? — остановился я и посмотрел на девушку.

— Если он, — выделила она это слово, — сказал, что ты принят, то это серьезно.

— И? — на этот раз уже я изогнул бровь, отзеркаливая её фишку.

— Слушать про школу будешь? Или передумал записываться?

— Если у вас здесь все такие невоспитанные, то передумал. Это всё?

— А тебе мои манеры нужны или хорошая подготовка? Первого у нас нет. Дефицит. Только для избранных, кто с мечом на ты. А вот второе — тоже для избранных. Кто не слаб духом.

— А ты типа сильна? — эта мысль меня позабавила.

— Сомневаешься? — вспыхнула она.

— Просто убежден, что сила духа никак не связана с грубостью и хмурым личиком.

— Так пойдем, пусть меч нас рассудит, — расплылась она в хищной улыбке.

— Барыня, опять ты за своё, — тот самый тип появился внезапно, да так, что и девушка вздрогнула.

Входная дверь, у которой я стоял, располагалась напротив стойки. Коридор, откуда вышел мужчина, был слева от меня. Напрямую я не смотрел, что там и кто, но боковым зрением отслеживал. Как и сама девушка, также боковым, могла видеть, что там. Но мы оба с ней проглядели этого типа, который вроде как тренировку взялся вести две минуты назад.

— Буду я ещё перед этим тощим ластиться, — вздернула эта особа нос.

— Глупая ты, — мужчина подошёл ближе, запрыгнул на стойку, плюхнулся на неё задницей и пальцем девушке вздернутый нос поддел. — Тощий да с характером. Не просто же так за него Дуб поручился. Сказал, парнишка боевой. Представляешь? Сам Дуб, и боевой. Ещё и Аристарх Павлович позвонил. Сказал, что ученик его придет. Тот самый. Газеты читала? Святой к нам пожаловал. Князем отмеченный. Он и мертвых поднимает, и переломы щелчком пальцев ставит! — выдал он, поглядывая на меня и болтая ногами.

— А ещё усилием воли геморрой лечу, — ответил я в тон.

— Вот! — выставил он палец в мою сторону. — А чувство юмора какое! Приглядись к парню, пока другие не прибрали!

— Больно надо, — ответила девушка.

Тихо и как-то… Нет, не пристыженно, просто в тени этого мужчины она сразу потерялась.

— Чего хочешь, парень? — спросил он меня.

— Наработать базовые навыки, тело развить, выносливость подтянуть, освоить техники.

— Какой серьезный, — глумливо ответил он. — А зачем тебе, целителю, который обречен всю жизнь без проблем жить, мечу учиться?

Чесслово, я не удержался. Засмеялся, но смех придавленный вышел, внутренний.

Обреченный без проблем жить. Ну-ну.

— Я сказал что-то смешное? — прищурился он.

— Для общего развития, — проигнорировал я его второй вопрос и ответил на первый, продолжая посмеиваться. — А вы, собственно, кто будете? Только не говорите, что главный мастер этой школы.

— А что, не подхожу? — удивился он.

Барыня же у него за спиной глаза выпучила.

— Да нет, подходите. Как раз в образ сумасбродного мастера вписываетесь, — честно ответил я. — И что, правду Дуб сказал, хороша ваша школа?

— Может, и хороша, — пожал он плечами. — Я бы сказал, прикладная. Что у тебя со временем?

— Освобождаюсь в шесть. Один выходной. До вас ехать минут двадцать, но есть варианты, что могу и задержаться в лечебнице. Работа — в приоритете, — сразу обозначил я.

— Только что интересная беседа стала в два раза скучнее.

— Я сюда вас не развлекать пришёл.

Барыня прикрыла глаза и покачала головой. Будто всё, я себе смертный приговор подписал.

— Твоя правда, — покивал он. — Тогда, если ты готов дать нам шанс, — сказал он с насмешкой, — барыня расскажет тебе подробности.

— Я не барыня! — огрызнулась девушка.

Проигнорировав её, мужчины спрыгнул и ушёл обратно в коридор. Там хлопнула дверь, которая в прошлый раз открылась совершенное бесшумно.

— Ну? — посмотрела девушка на меня с вызовом. — Слушать будешь?

— Очень внимательно, — с полной серьезностью ответил я.

Она закатила глаза, фыркнула, но свою обязанность отработала. Вскоре я узнал расклады, что и как. Народу здесь занималось много, разных возрастов, по разным направлениям. Ходили как малые дети, так и взрослые дядьки. Занятия для начинающих моего возраста начинались в пять часов, на что я никак успеть бы не смог. Поэтому приходить буду к семи. На тренировки тех, кто что-то умеет. Это со слов барыни, а как там на самом деле — вот завтра и оценю.

Самое смешное во всей этой истории, что для меня уже были подготовлены конкретные условия. По крайней мере, когда барыня вытащила лист с расценками, назвала стоимость, сказала, что я могу отрабатывать как младший целитель, у меня сложилось именно такое впечатление. Ну и да, эта часть беседы была сугубо по делу. Помимо обучения, школа предоставляла и другие услуги. От возможности сюда переехать и полноценно жить до возможности арендовать отдельный шкафчик, купить форму и сдавать её в стирку. Чтобы каждый раз свежая ждала. Цены кусались, но я мог себе позволить.

— Возьми аренду шкафчика, два комплекта формы, стирку и поздние ужины оплачу.

— С подбором питания? — уточнила девушка.

— Да.

— Занятий сколько в неделю?

— Шесть.

— Уверен? — покосилась она на меня.

— Какие-то проблемы?

— Не хочу показаться грубой, — улыбнулась она так, что любой бы засомневался в её искренности. — Но после первой тренировки будут болеть мышцы.

— Серьезно? Вот неожиданность, — покачал я головой притворно. — Я же целитель, совсем не разбираюсь, как работает организм. Беда-беда.

Может, и не стоило её провоцировать, но… Я не идеальный человек. Есть и у меня свои пороки.

— Как знаешь, — ответила она. — Оплачивать когда будешь?

— Форму и первое занятие сразу оплачу. Остальное — после тренировки. Так сойдет?

— Это ты сейчас хочешь сказать, что проверяешь нас? — прищурилась она опасно.

— Именно это я и хочу сказать.

— Лучше места ты не найдешь.

Очень спорное утверждение.

— Тогда не о чем волноваться, — улыбнулся я. — К тому же всей суммы я с собой не ношу.

— Так бы и сказал, что денег нет, — поджала она губы.

— Я так и сказал.

— Тяжело тебе придётся. С таким-то характером.

— Ты же как-то справляешься, — пожал я плечами.

На этом наша беседа и закончилась.

Вышел я оттуда в смешанных чувствах. Нет, я понимал, что в школах этого мира, где правит культ силы, до парня моей комплекции постараются докопаться. Вопрос в том, насколько серьезно. Сами придирки меня не пугали. Они раздражали. Как отвлекающий фактор. Разбираться с малолетками, которые захотят самоутвердиться за мой счёт — нет уж, спасибо. Мне хватило первых недель жизни в столице, когда драки чуть ли не каждый день случались.

Поэтому, раз уж тут так встречают, я и сомневался, что из затеи выйдет что-то путное. Ну да ладно. Завтра вернусь, отзанимаюсь, а дальше видно будет. Если здесь действительно хорошо учат и придирки не перерастут в серьезные проблемы, потерплю.

* * *

Артур дождался, когда будущий труп припаркует машину, выберется из неё и отправится к подъезду.

Эдуард Олегович, а это был человек из тайной службы, домой приехал поздно, выглядел уставшим и вялым.

«Никакого удовольствия такого убивать, — подумал Артур. — Он же и так едва шевелится».

Парень собирался разобраться с жертвой одним ударом. Дождался, когда тот подойдёт к дому, убедился, что никого во дворе больше нет, и прыгнул с крыши. Противника он всерьез не воспринимал.

И — зря.

В последний момент тот дернулся, и вместо того, чтобы пробить ему голову, Артур напоролся на вмиг затвердевшее копье. Которое распороло ему бедро, вошло в живот, прошло на вылет, выйдя из грудной клетки.

— Это больно! — возмущенно сказал Артур.

Эдуард Олегович на краткий миг растерялся, увидев совсем не то, что ожидал. Обычно люди так не говорят, когда их пробивают насквозь.

Но миг этот продлился недолго. Отскочив назад, мужчина зачерпнул Масло из Источника, сформировал новое копье, затвердил его и метнул в напавшего. На этот раз Артур перехватил копье голой рукой, не дав себя пробить.

— Второй раз не получится, — заверил парень.

Собравшись, он разрушил чужую структуру внутри себя, поглощая Масло. Раны его сразу стали закрываться.

— А я думал, сопротивляться не будешь, — улыбнулся Артур довольно, показывая оскал.

Эдуард Олегович времени не терял. Смотрел, изучал противника. Пусть для него и стало неожиданностью, как легко тот выпутался, но поводом сдаться и умереть это, определенно, не было.

Масло, что он собрал на ладонях, превратилось в лезвие. Мелькнуло росчерком, Артур рефлекторно защитился и остался без кисти. Та повисла на лоскуте кожи. Кровь при этом не побежала.

— Ты мне куртку испортил! — возмутился Артур, раздраженно оглядев срез на рукаве.

Окончательно потеряв человеческое обличье, он ускорился. Тоже самое сделал и Эдуард Олегович, разгоняя организм и восприятие. Артур подскочил к нему, на ходу приладив кисть обратно — та прилипла и вернула подвижность. Ударив второй рукой наотмашь, выпущенными когтями, парень собирался наконец-то снести голову противнику, но тот создал шип, и рука врезалась в него.

Не смутившись, Артур продолжил двигаться, собрался навалиться и вцепиться клыками в горло, но снова его встретил шип, врезался в грудь и пробил. Вместе с сердцем. Что Артура не смутило, но замедлило.

— Да хватит уже, — прорычал он.

— Вот именно, — ответил Эдуард Олегович.

Пока Артур выдергивал из себя торчащий шип, мужчина собрал новую технику, превратил Масло в лезвие и метнул. На этот раз целясь в шею, чтобы снести голову. Но и Артур учёл прошлый опыт. Его рука окуталась чернотой, и он отбил атаку.

— Умри! — сказал он.

Парень сформировал проклятие и метнул десяток тонких игл. Которые отскочили от Эдуарда Олеговича — мужчина успел покрыться защитной коркой.

Артур подобрался, чтобы прыгнуть и поймать сопротивляющуюся добычу, но увлекся и не заметил, что во дворе они уже были не одни. Парню в бок врезался твердый шар, сминая кости и откидывая на чужую машину.

— Конечности рубите! — крикнул Эдуард Олегович.

Который просчитал, что его попытаются убрать и специально подготовил засаду на этот случай.

Артур перекувыркнулся через машину, прыгнул прямо на стену здания, оценивая оттуда, кто пожаловал. Ещё двое адептов. Что меняло весь расклад и делало его не таким интересным. Долго любоваться новые противники не позволили. Вмиг полетели техники. От первой атаки Артур уклонился, прыгнув на чей-то балкон. Оттолкнувшись от перил, он собирался рвануть дальше, но тут его подцепила тонкая нить, срезая часть ступни. Прыжок превратился в падение.

Понимая, что его так и забить могут, что совершенно неприемлемо, Артур разом выпустил из себя потоки темного Масла, а заодно десяток голодных духов смерти натравил на людей. И, пока адепты отвлеклись, успел забраться на крышу, а оттуда, прихрамывая, припустил в сторону.

Охота пошла сильно не по плану.

Глава 9

Вчера, когда домой после похода в школу меча возвращался, закупил большую часть необходимого. И надо сказать, что мои ожидания в этом вопросе несколько раз менялись. Думал, немного куплю, но как в хозяйственный зашёл, то за одно взгляд зацепится, то за другое. На ходу вспоминал, что в новой квартире есть, чего нет, что нужно купить в обязательном порядке, а без чего можно спокойно прожить. Ещё и продуктов заскочил прихватить. Так что к дому подошёл, загруженный пакетами, и не сказать, что много взял.

Но теперь хотя бы есть, из чего завтрак приготовить.

Еда, кстати, проблема. В том смысле, что кушать мне теперь нужно куда больше, чем обычному человеку. Ведь я дополнительно стимулирую свой организм на то, чтобы переваривал быстрее, усваивал полезные элементы и по телу их распределял. На одних лишь целительских техниках тело развить не получится. Сон, тренировки и еда — на это накладываются техники Изменения. Тогда будет результат.

Из дома, плотно позавтракав, я выходил, прикидывая, как своё питание организовать. А главное — где столько времени на него взять. Есть кушать шесть-семь раз в день, то это часа два отнимет, минимум.

До лечебницы я сегодня шёл во всеоружии. С большой коробкой конфет и шоколадкой. Ничуть не удивился, когда у входа увидел сестер Петра. Те тоже меня заметили, но на это раз бежать и кричать не стали. Благочинно дождались на месте.

— Олег! — синхронно выдали они. — Мы готовы!

Им осталось упасть на колено, принести присягу — и образ будет закончен.

— Готовы, так готовы, — кивнул я. — Идите за мной.

Девушек я привёл к себе в кабинет. Удобно это, когда есть отдельное рабочее место. Когда Демьян вернется, не так просторно будет. Ну да ему бы в принципе вернуться. А там слишком много произойти может, на фоне чего свободное рабочее место — сущая мелочь.

По новой поговорил с девушками. Никаких предложений им не делал. Сказал, что их могут взять на работу, младшим персоналом, и, так как они совсем без опыта, придётся им брать на себя самое неприятное. Те заверили, что согласны.

Подозреваю, что Петр их накрутил серьезным образом. Потому что неясно, откуда такое рвение.

Оставив девушек, отправился искать главную ударную силу всея лечебницы, Любовь Казимировну. Которая нашлась на втором этаже. Занималась она тем, что чихвостила медсестер. Дождавшись финала экзекуции, я направился за дамой, а та, не заметив меня, двинулась к себе в кабинет.

— Любовь Казимировна, — позвал я, заскочив к ней. — Утро доброе. А я к вам — по делу.

— Надо же, какой деловой, — цокнула она. — Говори, раз пришёл.

— Во-первых, я вам конфет принес, — я поставил бумажный пакет с конфетами на стол. — Во-вторых, надо двух девушек устроить. С Аристархом Павловичем вопрос решен.

— Вера и София? — уточнила она, бросив заинтересованный взгляд на конфеты.

— Да, они самые. Уже пришли, но вопрос несколько в другом. Можете их… погонять?

— Погонять? — свела она брови недоуменно.

— Устроить им, скажем, неделю тяжелой жизни.

— Зачем?

— Проверить их хочу. Без перегибов, если можно,но и не церемонясь. Чтобы, если не готовы, скажем так, руки замарать, сами ушли.

— А что Аристарх Павлович?

— Уверен, он против не будет.

— Ну, даже не знаю. Молодых девок и гонять…

— Очень надо, Любовь Казимировна, — в сердцах сказал я.

— Если надо, то ладно. Присмотрю за ними.

— Спасибо большое.

Попрощавшись, ушёл.

Замысел мой был прост как две копейки. Знакомство с девушками не задалось, спасибо их матери. Что они за личности, насколько действительно серьезны в своих намерениях — я не знал. Слова и заверения — это одно, а испытание трудом — совсем другое. И, раз уж я собрался подыскать себе учениц, то дополнительная проверка лишней не будет.

Если уж на то пошло, то недельку потрудиться — это даже не испытание. Обычная жизнь для многих людей. Не справятся — вкладываться в них точно смысла нет.

После Любочки заглянул к Тамаре. Подарил ей шоколадку, за вчерашнюю помощь со школой. Забрал документы для оформления девушек. Заодно список всего того, что требовалось сделать. В частности — взять у них анализы и тщательно проверить здоровье. Так оставшийся день и лавировал. То на девушек отвлекусь, то свои прямые обязанности выполняю, то анализами занимаюсь, то бумаги оформляю, то ещё что. Вроде ничего такого не произошло, а вымотался сверх обычного. Не физически, скорее психологически. Бюрократия даже в малых дозах вызывала у меня стойкую неприязнь.

* * *

Вечером прибыл на тренировку.

— Явился, — выдала с неопределённой интонацией барыня. — Твой комплект формы готов. Идем, покажу раздевалку.

Внутрь она зашла без всякого стеснения.

— Эй! — синхронно возмутились парни. — Это мужская раздевалка!

— А где мужчины? — ответила девушка, и я понял, что она такая не только со мной, — Переодеваться — здесь, — это она уже мне. — Эти неудачники — такие же ученики, как ты. Заниматься вместе будете. Занятие начинается ровно в семь. За опоздание… В общем, лучше не опаздывай. Жду тебя в зале.

Высказавшись, барыня ушла обратно, оставив меня в компании… одиннадцати парней.

Тех же, что и вчера были.

— Не обращай на неё внимания, — сказал мне один из них. — Она всегда такая.

— Да я уже понял, — ответил я и представился. — Олег.

Протянул руку, и тот не стал кичиться, пожал её.

— Роман, — представил парень.

— Чего ты с ним цацкаешься? — спросил другой парень. — Пусть первую тренировку переживет. Ставлю на то, что на второй его уже не увидим.

— Это да, — покивал Роман. — Первая тренировка — особенная. Барыня с тебя три шкуры спустит.

— Она сама тренирует? — спросил я.

— А ты не знаешь? — усмехнулся Роман. — Барыня, она же Арина Владимировна Кузнецова, дочка самого мастера.

— И что, сильная мечница? — заинтересовался я.

— Лучшая, — рассмеялся Роман. — Среди учеников.

Стало понятнее, откуда у неё такой характер.

Переоделся, вполуха слушая, о чем парни болтают — о каким-то своих темах, мне непонятных. Никто не докапывался, и я счёл это хорошим знаком. Пришёл я сюда не последним. Ещё парни подошли. А последним заскочил смутно знакомый тип. Вошёл, рукой парням махнул, по мне взглядом мазнул и словно споткнулся.

— Я тебя где-то видел, — сказал он.

— Это Олег, — ответил ему Роман. — Новенький. Первый день у него сегодня.

— Ждет не дождётся крещения барыней, — хмыкнул тот, который сказал со мной не цацкаться.

— Да, я точно тебя видел, — узнал меня парень. — Ты же официант! — выставил он палец в мою сторону.

— Ого! — развеселился не любитель цацкаться. — Это с каких пор у нас официанты в школу меча приходят?

Вопрос справедливый. Обучение стоило сто пятьдесят рублей. Это при том, что Петр говорил, цены начинаются на школу от сорока рублей в месяц. То есть совсем не нижний уровень. Но это я ещё дополнительные услуги не посчитал. Там ещё рублей на сорок набрать можно, взяв базовое. Лично мне обучение обойдется ровно в сотку. А так бы двести вышло. Недешевое удовольствие, что сказать.

— Да погоди ты, Саня, — шикнул этот тип на говорившего. — Парень, не знаю, что ты тут делаешь, но спасибо тебе! — подался он вперед, за руку меня схватил и потряс. — Если бы не ты, точно бы дуба дал!

— О чем речь? — спросил кто-то из парней.

— О той истории, с сынком Горыныча, — пояснил парень. — А это тот самый официант, который его технику стулом сбил, а потом и маску с лица снял — тарелкой! Да вы прикиньте! Боевую технику — стулом! Так он ещё и подлечил нас с Юлькой!

Ну — спасибо.

Юлия — из аристократии. Получается, её парень тоже. И если он учится в этой группе, то и остальные не обычные люди с улицы. Собственно, это и так было понятно, но теперь домыслы переросли в факты.

— Так к нам настоящий герой пожаловал, — хмыкнул Саня.

— Народ, время, — перебил его Роман. — Это всё очень интересно, но опаздывать нельзя.

Благодарный парень тряхнул мою руку ещё пару раз и бросился переодеваться, сказав мне на ходу.

— Не ожидал здесь тебя увидеть.

— Так сложилось, — ответил ему.

И, чтобы не отвечать дальше, поспешил на выход. Мне тоже не хотелось опоздать.

* * *

— У нас — новенький.

Сказал это… Ну, учитель. Я не знал, как здесь называют тех, кто обучает. Тренер? Мастер? Наставник? Так что пока не выясню, будет учителем. Обычный, в общем-то, мужчина, лет сорока, с хорошо развитым телом. Я его и вчера видел.

— Представься, будь добр, — сказал он, посмотрев на меня.

Как звонок прозвенел… Гудок, если быть точным. Парни вмиг в шеренгу построились. Была здесь и барыня. Разминалась с мечом в сторонке, и общие порядки к ней не относились. Я не растерялся, с краю встал.

— Олег, — ответил я.

— Полностью, — едва скривился мужчина.

Раздались смешки. Ничуть не смутившись, сделал шаг вперед и отчеканил.

— Олег Павлович Васильев. По роду деятельности — младший целитель.

Последнее сказал, чтобы сразу шуточки про официанта-мечника пресечь.

— Да, точно, — покивал учитель. — Если Олег с нами задержится, то вас, бездарей, будет очищать, когда перестараетесь и сами справиться не сможете. Ну и синяки снимать, там посмотрим. Мастер просил передать, что очень надеется, — расплылся он в недоброй улыбке. — Что тебе, Олег, у нас понравится. Тогда этих бездарей можно будет гонять ещё сильнее, ведь рядом будет тот, кто их откачает.

Отличная презентация меня. Сразу флюидами любви и обожания со стороны коллектива повеяло.

— Сегодня будешь заниматься по особой программе, — продолжил мужчина. — Тобой займется барыня.

— Я не барыня! — крикнула та с другой стороны зала.

— Это у нас традиция, — и бровью не повёл тренер. — Каждый новичок должен пройти через барыню.

— Скорее уползти у неё. Если силы останутся, — отшутился кто-то из парней.

— Смотрю, энергии у вас много! — обрадовался тренер. — Давайте разомнемся для начала! А ты, Олег, прими свою участь с честью.

Посмеиваясь, парни убежали на пробежку по залу. Я же направился к барыне.

— Чего пришёл? — гаркнула та на меня. — Бегом за остальными! Или что, бегать не умеешь⁈

Под новые смешки, пристроился за бегущими. И — побежал. А что ещё оставалось? Если меня эта девица смутить хотела — то не на того нарвалась.

После слов парней, ожидал, что какая-то жесть начнется. Ждал, ждал, а она не случалась и не случалась. Пробежались, разогрелись. Потянулись, всякие упражнения поделали, подготовились к самой тренировки. Дальше барыня к себе поманила, меч выдала и показала простую стойку. Сказала ходить взад-вперед, с подшагом. Я и походил. Навык двигаться — для новичка самое то. Следом ходил уже вместе с барыней. Встали друг напротив друга. Задача — держать дистанцию. Тоже ничего такого. Нормальная тренировка.

Мышцы гореть у меня начали секунд через десять удержания меча. Но — ничего страшного. Сначала Кровь волнами гонял, усталость снимал. Потом постоянную подпитку включил. Поэтому заданный темп держал нормально.

Барыня поясняла, что и зачем делаем. Не халтурила. Дурной характер не показывала. От простых подшагов перешли к левосторонней и правосторонней стойке, их смене. Отработали. Потом начали двигаться не вперед-назад, а по кругу, влево-вправо. Тоже без ударов меча. Но вскоре и до ударов дошли. Точнее, до выпадов. Задача была простая — дотянуться до противника и не дать ему коснуться себя.

К концу первого часа я стал подозревать, что та самая жесть, которую мне обещали, — это не что иное, как… обычная нагрузка. Которая, справедливости ради, неподготовленного человека может измотать. Мышцы у меня уже огнем горели. Если бы не Кровь, то я бы и меч поднять не смог, не то что выпады им делать.

Точнее как… Кровь Кровью, но, помимо этого, мне вся эта боль и нагрузка была знакома. Пусть и в предыдущем теле. Поэтому я не удивлялся, не возмущался, не халтурил. Просто знал, что надо продолжать, и это рано или поздно закончится. Для шестнадцатилетнего парня это, может, и стало бы испытанием, но для меня, после всего пережитого… Ну уж потерпеть я могу, не проблема.

У барыни, видимо, были совсем другие ожидания касательно меня, потому что к концу часа она хмурилась, и не сказать, что выглядела довольной. Но жестить не начала. Выдернула другого ученика и против меня поставила. С тем же самым упражнением. Без чего-то эдакого. Единственное, сказала меч Маслом усилить. Я и усилил. Вообще не проблема. Один ученик, второй, третий… Пятерых против меня выставляли, по очереди. Что тоже логично — для качественного обучения надо менять партнера.

— Ты раньше занимался, — сказала барыня, когда эта часть закончилась.

— Когда бы мне заниматься? — изобразил я удивление. — Разве что в прошлой жизни.

Ха-ха.

— Тогда ты подпитываешь себя? Целительские штучки? — сделала она вывод, не восприняв всерьез шутку, которая вовсе не шутка.

— Конечно, — не стал я отрицать. — Так-то мышцы огнем горят.

Девушка наклонила голову вбок и призадумалась. Я приблизительно представлял ход её мыслей. Подпитка не такой уж сложный трюк для адепта. При должной подготовке справится и слабый адепт. В некотором роде это базовое умение — наполнять организм силой. Но, как говорится, есть нюансы. Желательно иметь более-менее развитый Источник, чтобы хватило запаса. Также важна чистота — в противном случае примеси скорее навредят, чем укрепят организм. Мой меч на фоне других, когда его укреплял, выгодно отличался приятным, белым светом. Поэтому она должна понять, что чистота Масла у меня высокая. К тому же я целитель, а значит, и навыками нужными должен обладать.

Парни, кстати, к концу тренировки все как один блестели от Масла. Ну и от пота, конечно. Я же в этом плане куда чище был.

— Что у вас здесь? — подошёл тренер. — Чего такая задумчивая?

— Да вот понять не могу, — ответила барыня. — То ли халтурщик он, то ли молодец.

— Маслом себя подпитывал? Он же целитель. И смотри, потёков нет, чисто работает, молодец.

— А что с мышцами его будет? — спросила та недовольно.

— Хороший вопрос. Завтра и узнаем. Если придет.

Мужчина счёл, что разговор закончен, и отправился к остальным ученикам.

— Ладно, живи, — сказала она. — Теперь заминка. Убирай меч и возвращайся.

Заминка тоже никаких проблем не вызвала. Дополнительные упражнения, чтобы загрузить мышцы, в конце — растяжка.

* * *

В раздевалку отправились все вместе. В смысле, ученики. Барыня с нашей мужской компанией почему-то не пошла.

— Как тебе тренировка, официант? — спросил меня Саня с издевкой.

— Ожидал, что будет хуже, — ответил ему.

— Чего прицепился, — вмиг влез спасенный парень.

— А ты теперь его защищать будешь? — окрысился Саня.

— Если надо, то и буду. Он мне жизнь спас, — попер на него спасенный.

— У вас что, сил много? — спросил Роман. — Так давайте, пошумите. Глядишь, мастер на следующее занятие заглянет. Устроит веселую жизнь.

Как ни странно, это обоих парней успокоило. Народ в раздевалке разбрелся, вещи поскидывал, полотенца прихватили, да в душевую отправились. Я — со всеми. Семь потов сошло, помыться жуть как хотелось.

— А тебя как зовут-то? — спасенный не собирался от меня отставать и спросил, когда уже вышли. — А то даже имени не спросил…

— Олег, — протянул я руку.

— Кирилл, — ответил он. — Так какими судьбами ты здесь?

Он мне чем-то Игорька напомнил. И не сказать, что это хорошее сравнение. Никакой тактичности у парня. Может, я не хочу тут душу изливать, он не подумал? С другой стороны — отличная возможность отношения наладить. Лишним не будет.

— Окольными, — улыбнулся я. — Не всё же мне дрыщом ходить.

— Это да, это верно. Просто не самую простую школу ты выбрал, вот и удивился.

— Мне посоветовали, — пожал я плечами.

— Кто?

— Разбирающиеся люди, — обозначил я улыбку, давая понять, что углубляться в тему не стоит.

— И как, понравилось первое занятие? — спросил Роман.

Он с другими парнями общался, но тут на меня переключился, уже наполовину одевшись.

— То, как барыня учила — да. Понравилось. Хорошо объясняла. Но — удивился. Застращали вы меня. Думал, хуже будет.

— Так ты же целитель, — хмыкнул Роман. — Видимо, хороший.

— Ученик Аристарха Павловича, — снова пожал я плечами.

— О как, — хмыкнул парень. — Тогда наверняка хороший.

— Не мне судить, — улыбнулся я.

Как оделись, народ разбрелся. Часть в местную столовую отправились. Меня тоже проводили, рассказали, что и как. Оказалось, эта школа в первую очередь на подготовку будущих военных-практиков ориентирована. Что логично так-то. Куда бы ещё меня Дуб отправить мог? Так что чисто идейно место мне подходит.

Пока ели, поболтали о всяком разном. Кирилл по новой рассказал ту историю с Горынычем. Мне тоже вопросы задавали. Я старался нейтрально отвечать. Сказал, что подумал тогда — негоже посетителей ресторана обижать. Парни долго смеялись.

Сани-задиры не было, поэтому беседа легко шла. А там уже распрощались, кто-то на машине с водителем уехал, кто-то к метро двинул.

Домой добрался уже после девяти. Позвонил Зельде на домашний. Та обозвала шестнадцатилетним девственником и сказала, что завтра утром уезжает на неделю. Потом вернется, сдаст экзамены и снова уедет, если будет нужно. Прямо камень с сердца упал.

Странно, что Артур до сих пор не объявился. Непонятно, чего тянет. Но мне — только на руку.

* * *

Когда ученик не появился второй день подряд, Тень решил наведаться к нему лично.

Что было не в его правилах, но раз представился такой случай…

Артур жил в довольно просторной квартире, на последнем этаже. Черепам много недвижимости принадлежало, поэтому выделить такую квартиру личному ученику Тень мог себе позволить.

Сам парень нашёлся там, где и ожидался. В постели, с двумя девками. Ничего не почувствовав, он продолжал безмятежно спать.

Тень пригляделся. Обе девушки были едва живые, со следами укусов на шее и кистях. Вокруг валялись пустые бутылки из-под алкоголя. Сам Артур, по всей видимости, последние двое суток восстанавливался.

Мужчина создал три шипа и метнул их. Девушки умерли сразу. Артур же дернулся от боли и подскочил. Но сделал это неловко и навернулся с кровати.

— Жалкое зрелище, — сказал презрительно Тень.

— Что ты здесь делаешь? — прохрипел Артур, поднимаясь и пошатываясь.

— Пришёл навестить ученика, — невозмутимо ответил мужчина в костюме. — Эдуард Олегович жив. Задание не выполнено. Ты пропал, на доклад не пришёл. Как тут не заглянуть? Вдруг что случилось? — в притворном беспокойстве спросил Тень.

— Вышла накладка.

Артур потянулся, покрутил кистью, осмотрел ногу. Смотрел пустые бутылки, перевёл взгляд на девушек.

— Ты убил мой завтрак, — сказал он недовольно.

Тени это надоело, и он ударил быстрее, чем Артур успел среагировать. Шею парня захлестнуло, его самого подбросило в воздух и прибило к потолку.

— Что за накладка вышла? — спокойно спросил Тень.

Артур вцепился пальцами в ошейник и, хрипя, ответил:

— Там была засада. Ещё трое адептов. Ты об этом не предупреждал.

— Так это я ещё и виноват? — удивился Тень. — А ты, который переоценил себя, провалил задание и пропал, вместо того чтобы доложить, как бы и ни при чем?

— Типа того, — оскалился Артур, продолжая болтаться под потолком. — Мне нужно было время восстановиться после тяжелых ранений.

— О существовании телефона ты забыл, конечно же, — безразлично заметил Тень.

Общая картина стала ясна, и он на какое-то время задумался. Уничтожение служки было вовсе не его инициативой. Приказ пришёл сверху. Теперь придётся докладывать о провале, что Тени очень не нравилось.

— Знаешь, — сказал он. — Ты далеко не первый мой ученик. Последний ушёл на свидание со смертью из-за своей гордыни. Не удивлюсь, если ты вскоре повторишь это.

— Я не виноват, что меня не предупредили о засаде! — хрипя, возмутился Артур.

— Это начинает утомлять, — покачал головой Тень.

Он выпустил силу, создал ещё несколько кольев и сноровисто прибил Артура к потолку. Вскрыл тело особой техникой так, чтобы раны быстро не закрылись.

— Повиси, — сказал Тень. — Скажем, три дня. Ещё одна твоя ошибка… — он замолчал и направился на выход, а там остановился и повернулся. — Утилизирую.

Когда Тень ушёл, Артур едва слышно выругался. Его полностью парализовало, регенерация работала, но была не в силах справиться с проклятием. То, что будет дальше, парень хорошо представлял. Раны — ничто. А вот голод, который скоро накроет — это будет куда страшнее.

— Ничего, ничего, — бормотал он. — Сочтемся, урод…

* * *

Дарвин, сидя на полу, занимался тем, что пялился в стену. С тем же успехом он мог пялиться в любую другую точку, потому что вид бы не изменился — в камере было темно так, что хоть глаз выколи.

Думать о превратностях судьбы ему надоело ещё сутки назад. Как и о дальнейших своих перспективах. Откровенно говоря, не особо радужных. Как пить дать, подставят и либо под пулю подведут, либо ещё как отыграются.

Сколько сейчас времени, парень тоже сказать не мог. Зато с точностью мог определить, в какой части небольшого помещения притаилась крыса.

Внезапно со стороны двери сначала послышались шаги, а там лязгнул засов, и двери открылись.

— Хромой, на выход! — сказал дежурный.

Прошлое прозвище «Лютый» кануло в бездну, зато новое прицепилось. За хромоту и фамилию.

Щурясь от света, Дарвин поднялся и вышел, ожидая подвоха. Но его не последовало. Парня вывели на улицу, где его дожидался незнакомый мужчина в форме.

— Дарвин Романович Хромов? — спросил тот, осмотрев парня с головы до ног и оставшись явно недовольным.

— Так точно.

— За что посадили? — прищурился мужчина.

— За несовпадение идеологий.

— Это как?

— Я — городской. Кто-то — деревенский. Так взглядами и не сошлись, — не стал скрывать Дарвин причин драки.

— Кто первый напал?

— Да как-то не уследил, — ответил парень, не понимая, кто это перед ним.

— Ну? — покосился тот на дежурного.

— Так он и напал. Раз посадили, — ответил тот.

Дарвин на это хмыкнул.

— Сколько их было? — правильно понял ухмылку незнакомец.

— Шестеро, — криво усмехнулся Дарвин.

— Ясно… — вздохнул мужчина. — Готов пойти в бригаду к Славскому, под руку Дуба?

Те, кто интересовался армией… а это большая часть мужского населения, прекрасно разбирались в тех, кто на слуху и что-то из себя представлял. Поэтому Дарвин знал, что за бригада Славского, да и сам Дуб в представлении не нуждался.

— Не сочтите за грубость… — медленно проговорил Дарвин, облизнув враз пересохшие губы. — Но с чего такая честь?

— Тебе — ни с чего, — ответил мужчина, смотря отнюдь не дружелюбным взглядом. — За тебя просил некто Васильев. Знаешь такого?

— Олег? — опешил Дарвин.

— Олег, Олег, — покивал военный. — Но предупреждаю. Парень ты мутный, если учудишь что — прикопаю без суда и следствия.

— Я согласен, — быстро ответил Дарвин.

В армию-то он добровольцем записался, но удачный контракт заключить не удалось. Откровенно говоря, попал он в дыру. Где ещё и с «коллективом» зацепился. На деле это означало попытки местной группировки особо умных поставить его на счётчик, а после того, как были посланы, те напали вшестером. О чем Дарвин не собирался болтать, не видя смысла.

— Вещи собирать надо? — спросил мужчина.

— Только документы.

— Этим уже занимаются, — махнул рукой военный и потерял к Дарвину интерес.

Тот же подумал, что этот Элор, псих чертов, его и здесь достал. К добру или худу — неизвестно.

Глава 10

Утром проснулся, пошевелился и застонал от полной гаммы болезненных ощущений, что по всему телу прокатились, особенно — по рукам.

Вот и потренировался. Знал, что так будет, но от этого не легче. Глянул на часы, запас времени до выхода ещё оставался. Не вставая, сделал Вдох, собрал Кровь, принялся гонять по телу, круг за кругом, пока болезненные ощущения не отступили.

А ведь это только начало. Дальше меня подобное ждет на ежедневной основе. В ближайшие пару месяцев уж точно, чтобы наработать минимальные кондиции.

Когда до работы добрался, чувствовал себя сносно, разогрелся. Но в течение дня — нет-нет да и накатывало. Как пришёл, так снова суета закрутила. Получил норму на день, вызвали к Аристарху Павловичу, тот спросил, когда Источник открывать будем девушкам, сказал ему про испытательную неделю, тот одобрил. Проблем с графиком у сестер не было. Я почему-то думал, что они сразу учиться пойдут, но курс начнется в сентябре. А у нас лето в самом начале.

На вопрос, как так вышло, что они настолько рано приехали, девушки ответили, что, раз вопрос с жильем решился, их оставили здесь, работу искать. Полностью их содержать родители не могли.

Я вспомнил, с какой легкостью их мать взяла чужие деньги, как богатый стол накрыла, и промолчал. Решительно непонятна чужая логика. Денег — нет. А желание жить на широкую ногу — есть. Анна Георгиевна явно не из тех, кто соизмеряет свои желания и возможности. Надеюсь, её дочери действительно отличаются в лучшую сторону, а не пытаются ввести меня в заблуждение. Надо бы с Петром ещё раз отдельно переговорить перед инициацией, поспрашивать, как они в быту. Занимаются, книги читают или на глупости время тратят.

А то иронично получается. Я учениц себе нашёл и сам же им обучение оплатил. Никто мне триста рублей-то возвращать не собирается.

Сам день прошёл как обычно. Когда свободная минутка находилась, к себе уходил и по телу Кровь гонял, тянулся, разминался, как мог. Даже засомневался, стоит ли идти сегодня на тренировку, но сам сказал, что каждый день ходить буду.

На фоне обычной рутины две новости выделились. Первая — пришло письмо от Демьяна. О чем уже под вечер Аристарх Павлович вскользь упомянул. Парень отписался, что все у него хорошо, обмен с коллегами идет полным ходом. Аристарх Павлович никакого беспокойства не выказывал. Я же столь оптимистично настроен не был.

Время, время, время. Как же его не хватает. Демьян вернется через три недели, а я пока совсем не готов против серьезной нежити выйти.

Вторая новость, которая всколыхнула коллектив — вроде как в лечебницу собирался вернуться один из целителей, который несколько лет назад уезжал за границу. Что за человек, чего уезжал — я не узнал. И так случайно услышал, как медсестры сплетничали, но счёл, что нет смысла вызнавать подробности. Придёт время, узнаю, что и как.

На удивление, тренировка тоже прошла обыденно. В том смысле, что ничего из ряда вон выходящего не случилось. Барыня сегодня мной не занималась. Оплату за месяц приняла, больше ничего не сказала. Парни здоровались, имена остальных узнал. Занимался нами, ну и мной, соответственно, вчерашний тренер. Звали его Абрамов Глеб Павлович. Младший мастер. Это я от парней узнал. Как и то, что младший, не означало — плохой. Были младшие и один старший, сам глава школы, тот волосатый, странноватый мужик.

Спуску мне сегодня никто не давал, занимался наравне со всеми, вымотался в край. Ещё хуже, чем вчера. Да и парням досталось. Вялые уходили. Поэтому ужин прошёл под ленивую болтовню. Если кто и хотел позадирать новичка, то исчерпал весь запал.

Домой тоже добрался без проблем.

Известная примета в моей жизни — если наступили тихие деньки, то жди беды. Так что засыпал я, не сказать, что в хорошем настроении.

* * *

Тень прошёл в место общего сбора одним из первых. Если быть точным, то зашёл он вторым. Встреча проходила в одном из столичных бизнес-центров, на особом, подземном, этаже, куда посторонним не было допуска. Отличалось это место множеством ходов, ведущих на ближайшие улицы, а также отличной защитой.

— Клая, — едва заметно кивнул Тень женщине, что сидела за столом, — ты, вопреки человеческим привычкам, пришла без опозданий?

Клая медленно повернула голову и показала свой оскал, состоящий из множества мелких, острых зубов, почти во всю ширь лица.

— Ты, как всегда, искрометно смешон, — ответила она.

Тень на это усмехнулся и также сел за стол. Всю их команду, занимающуюся столичными делами этого княжества, создали, можно сказать, на месте. Из людей. Карьерный рост был очень прост. Нужно было как-то попасть в любое из отделений организации. Зарекомендовать себя там. Умереть и пройти трансформацию, обрести бессмертие и новые силы. После чего получить доступ к новым возможностям, свой участок для работы и… Работать. Если проявляешь себя, то в качестве награды пройдешь ещё одну трансформацию, станешь сильнее. Если крепко облажался… Твоё место займет кто-то другой, более расторопный.

Сам Тень находил в этом определенную иронию. Когда-то все они были людьми, но сменили видовую принадлежность и при этом как боролись за ресурсы, так и продолжили бороться. Что и приводило к взаимной ненависти, постоянным интригам и попыткам уколоть побольнее.

Не прошло и минуты, Тень ещё не придумал, что ответить, а в комнату вошло следующее… существо.

— Пан Алес, — Тень бы обязательно постарался изобразить улыбку, но отсутствие части лицевых мышц мешали ему это сделать.

Пан Алес с показным высокомерием приветствие проигнорировал. В их организации он был самым старым. Если не считать Секретаря и главного, разумеется.

Вскоре подтянулись и остальные. Последним явился сам Секретарь. Он был всего лишь доверенным лицом главы их ковена, но силы ему было не занимать. Сразу стало неуютно. Причин бояться у Тени в эту ночь хватало.

— Все собрались, — обвёл Секретарь всех мертвых взглядом поверх очков.

Секретарь выглядел как обычный клерк. Старый, но не как люди, а по-иному. Кожа была ровная, но оттенок и структуру имела как у древнего пергамента. Глаза — полностью выцветшие. Пальцы — тонкие, длиннее, чем у обычного человека. Одет он был в костюм-тройку серого цвета, а на лице застыла вечная маска безразличная.

Очень обманчивая внешность.

В ковене он занимался тем, что проводил собрания, передавал приказы Патриарха. Также доставлял к главе. Поводов встретиться с Патриархов было всего два. Первый — когда повышали и проводили трансформацию. Второй — когда списывали в утиль.

По слухам, Патриарх пожирал провинившегося лично, отравляя душу в чрево бога смерти.

— Кто начнет в очередной раз доказывать, что приставка «разумный» в вашем случае — оплошность и преувеличение? — спросил Секретарь.

Страх Тени сделался холодным и липким. Секретарь был не в духе. Плохой знак.

— Пусть начинают те, кто облажался, — предложила Клая. — Да, Тень?

«Старая, злая сука», — подумал мужчина, внешне не показывая эмоций.

— Могу и я начать, — спокойно ответил он. — Человека из тайной службы устранить не удалось. Он был готов к нападению, устроил засаду на моего ученика. Тот едва ушёл не совсем целым. После чего их компания из четырех человек скрылась. Сейчас Эдуард Олегович особо и не скрывается. Продолжает работать. Семью вывез. Предпринимать что-либо я не стал. Кажется, у нас появились новые мстители. Жду распоряжений, что с ними делать.

Секретарь слушал молча, походя на статую. Как Тень закончил, он взял перо, обмакнул в чернильницу и сделал несколько пометок на бумаге. После чего перевёл взгляд на пана Алеса.

— Что у тебя? — спросил Секретарь.

— Ученик так и не найдет, — ответил пан Алес. — Никаких следов. Вышел из дома, отправился кормиться, пропал.

Тень почувствовал легкое облегчение. Облажаться в исполнении приказа попахивало приговором. Но вот если против них действительно стала действовать слаженная команда, то можно и выкрутиться.

— Это может быть связано? — ожил капитан городовых, навалившись своим жирным телом на стол.

Звали его Охара, но это имя было для своих. На службе он пользовался мирским именем — Илья Даниилович. Жирный, мстительный, не особо умный, жестокий, но в целом — полезный.

— Это вы мне скажите, — обвёл всех взглядом Секретарь. — Илья Даниилович, подключайтесь тогда к делу. Да и остальные тоже.

— Я сам разберусь, — возразил пан Алес. — Это моё дело.

— Твоё? — посмотрел на него поверх очков Секретарь. — Пан Алес, вам, никак, на пенсию пора? Совсем мозги не работают? В этом мире нет ваших дел. Рекомендую не забывать об этом. А то вместо омоложения и нового назначения отправитесь на покой. Тем более время разобраться у вас было. Тень, тебя это тоже касается. Твой ученик в который раз подводит? — прищурился Секретарь. — То без разрешения жатву устраивает, то с простым заданием справиться не может. Это ведь он, считай, спровоцировал появление этих мстителей, уже два раза плохо выполнив твою работу.

— Я его уже наказал, — ответил Тень.

— Что толку мне с его наказания? Важен результат. Даю ему последний шанс. Да и ты сам под вопросом…

* * *

Я как сглазил. На следующее утро, когда шёл в лечебницу, приметил знакомую рожу из компании Паука. Неужто их новый офицер вернулся и меня снова в оборот решил взять?

Ладно, кто предупрежден, тот вооружен.

Как пришёл в лечебницу, первым делом отработал норму. Некоторых пациентов узнавать начал — кое-кто попадал в лечебницу с завидной регулярностью. Касалось это в первую очередь «драчунов». Черепки тоже к нам попадали. Но старались символику свою убирать и в лечебнице никак не выпячивать, под кем они ходят. Замечу, что совсем отбитых к нам не пускали. Точнее, пускали, но если они в чем-то были уличены, то приходили городовые. Могли и прямо с койки забрать.

Я старался держать руку на пульсе. Общался с любителями подраться, задавал им вопросы всякие. С кем-то неплохое общение наладил. Так и копилась информация, какие в городе группировки есть, почему конфликтуют и что происходит. Иногда мне казалось, что дело это неблагодарное, потому что шпаны уличной, такое чувство, была плюс-минус бесконечность. Представители школ конкурировали между собой. Городские дрались с приезжими. Банды боролись за контроль над территориями. Районы сходились против районов. В общем, развлекался народ. Репутацию нарабатывал, пар спускал. Меня работой обеспечивали.

Да уж.

После обеда Аристарх Павлович позвал в тренировочную. Значит, урок намечается.

— Аристарх Павлович, — я пришёл первым и встал, когда он заглянул.

— Олег, — кивнул он. — Сегодня хочу поговорить про техники, — сходу целитель обозначил тему. — Но скажи… У тебя девушка появилась?

— Слухи уже гуляют? — хмыкнул я. — Нет, не появилась.

— А что тогда? — добродушно спросил он. — В твою личную жизнь не лезу, но, если ты не забыл наш разговор…

— Не забыл. Нет, там не такая ситуация. Просто знакомая.

Однако слухи до Аристарха Павловича с большим запозданием доходят.

— Хорошо, — кивнул он. — Как в школе дела? На две тренировки уже сходил? Решил там остаться?

— Да, Аристарх Павлович. Учат вроде нормально, поэтому не вижу причин искать другую.

— Ладно, мою позицию ты знаешь, — он уселся на стул и хлопнул себя по ногам. — Поэтому перейдем к уроку. Расскажи, что знаешь про техники.

Этой темы мы не касались, никакую специальную литературу мне тоже не давали, поэтому отвечать требовалось, исходя из своих знаний.

— Техники при определенной тренированности — штука несложная, — начал я, собираясь с мыслями. — Суть в том, что адепт выделяет энергию в Источнике, трансформирует её, а потом… Не знаю, как вы это сами называете, но для меня привычны понятия арканы, узлы и связи. Аркан — это, собственно, сама техника. Узел — место, где в технике размещается энергия. Связь — то, как различные, трансформированные энергии с заданными свойствами должны взаимодействовать.

— Сейчас говорят — плетения и звезды, — сказал Аристарх Павлович. — Приведешь пример техники?

— Легко, — ответил я. — К примеру, обычная заживляющая. Для наглядности я общую схему нарисую, Аристарх Павлович. Сама техника, то есть аркан иначе выглядеть будет.

Выставив палец, с помощью нити нарисовал схему, которая подвисла в воздухе. Получилось несколько узлов, связанных между собой одной нитью.

— Первая часть, — указал я на узел. — Наполняется Кровью, трансформированной таким образом, чтобы обеспечить заживление и подстегнуть регенерацию. Второй узел — обеспечивает антивоспалительную обработку. Третий — можно добавить эффект анестезии. Если проводить аналогии, то каждый узел — это отдельно придуманное слово. Связи — предлоги, их связывающие. В итоге получается фраза, которая оказывает ряд эффектов в заданной последовательности.

— В целом, подход похож на известный мне, — довольно покивал Аристарх Павлович. — Это всё?

— Шутите? — улыбнулся я. — Да только базовые законы обсудить — тема на пару часов минимум.

— Тогда озвучь основное, — кивнул он.

— Хм… — я призадумался, с чего начать. — Основное, говорите. Да тут много основного. Ладно… Во-первых, стоимость техники зависит от чистоты Крови. Стоимость как в плане Капель, так и временных затрат. Да и контроля тоже меньше требуется. Во-вторых, стоимость зависит от того, насколько адепт заучил «слово», — показал я пальцами кавычки. — Поэтому стандартный путь развития — это когда придумываешь технику, а потом начинаешь её отрабатывать раз за разом, доводишь до совершенства. Что в итоге при тех же усилиях позволяет работать куда эффективнее, получить лучший результат.

— Какие проблемы есть на этом пути?

— Да полно, — хмыкнул я. — Основная — в случае базовых трансформаций адепту хорошо понятно, что должно получиться. Твердое Масло — это твердое Масло. Его пощупать можно. А в случае заживляющей энергии? Уже не так очевидно. Нужно проверять на практике, что может быть небезопасно для пациентов. Отработка занимает куда больше времени. Грубо говоря, адепт долго тренирует произношение, чтобы Кровь его точно поняла. И так — с каждым элементом техник. Как с узлами, так и со связями.

— Это уж точно, — сказал целитель. — Нормой считается, когда на изучение первых техник уходит год-два.

— Неудивительно. Зато потом куда проще, потому что у практика уже есть большой опыт и статистика. Да и словарный запас развивается. Также важно, чтобы целитель понимал, как именно заживление происходит. Да и типы повреждений учитывать стоит… — задумался я. — Если открытая рана, её надо стянуть и склеить. Если внутреннее повреждение, то склеивать не надо, другой принцип.

Аристарх Павлович покивал, соглашаясь.

— Много ты техник знаешь?

— Целительских — пару десятков.

— А не целительских? — прищурился мужчина.

— Ещё пару десятков, — ответил я, перестав улыбаться.

Аристарх Павлович намек понял правильно. Если бы он спросил, что это за техники, и я бы ему ответил — боевые, то пришлось бы объясняться дальше, кем я там в прошлой жизни был. Что привело бы нас на ту территорию общения, на которую пока рано вступать.

— Тогда предлагаю обсудить то, что тебе известно, — сказал он, не став углубляться. — А к остальным темам… Вернемся позже.

Намек я тоже понял.

— Хорошо, Аристарх Павлович. Все мои техники в первую очередь ориентированы на полевую хирургию…

* * *

Этот день куда продуктивнее прошёл, чем вчерашний. Обсудили с Аристархом Павловичем много всего, но тему и близко не закрыли. Он выдал мне разрешение на получение новых учебников из библиотеки. Как раз о построении техник. Напоследок он сказал, что если я продемонстрирую владение десятком техник, то, в принципе, можно сразу на целителя сдавать. Поставив рекорд. В столь раннем возрасте никто это звание не получал. Но это он так, не всерьез предложил. Спешить и тешить гордыню не было никакого рационального смысла.

После работы, вот же неожиданность, меня снова черепки поджидали. Приметил их ещё из окна. Завёл себе привычку поглядывать, кто на ближайшей территории поджидает и прогуливается.

Сегодня я на полчаса раньше отпросился. Чтобы зайти и трость купить. Для чего придётся прокатиться. Товар специфический, не везде купить можно.

Как вышел, черепки сразу двинулись, так чтобы подловить меня. Не стал их расстраивать. Свернул в тот переулок, где народу поменьше. Они, заметив, притормозили, а потом, наоборот, ускорились и догнали. Собственно, я и не убегал. Встретил их.

— Соскучились, парни? — спросил я, когда они напротив меня остановились, растерянно переглянувшись.

Ну да, ну да. В их понимании я должен был бежать и бояться.

— Ты идешь с нами, — ответил тот, что справа.

— Делать мне больше нечего.

— У тебя нет выбора, — сказал второй.

— Да неужели, — расплылся я в улыбке.

Черепки этого не подозревали, но знакомство с их братией и та ситуация с Лютым-Дарвином заставили меня пересмотреть отношение ко многим вопросам. Ещё Демьян, конфликт с ним, тоже повод задуматься о допустимости применения насилия против людей. В том числе подростков. Ну а случай с Дубом окончательно добил мои сомнения.

Не то чтобы мне это нравилось, но насилие в этом конкретном обществе — вполне себе инструмент решения проблем.

Не всех, разумеется. Но вот этой шпане, которая и мелким криминалом промышляет, и на девушек нападать готова… В общем, простая мысль, что иногда «дать в бубен» куда полезнее, чем любые другие действия, мне далась с большим трудом, но я всё же смирился с ней. Другой мир, другие правила.

С волками жить, как говорится…

Поэтому, когда на меня двинулся тот, что справа, собираясь схватить за грудки, я ударил его по лицу.

Голова парня мотнулась, он отступил назад, я подался вперед и боднул плечом второго, пробивая кулаком ему по печени. Я и тело Кровью укрепил, и удары усилил. То на то и вышло, что мы с ними сравнялись и по скорости, и по силе.

Только вот их было двое, и опыта в драках у парней хватало. Куда побольше, чем у меня — в потасовках.

Мигом драка безобразная завязалась.

«Только бы Аристарх Павлович не узнал, только бы Аристарх Павлович не узнал…» — забилась в голове несвоевременная мысль.

Чужие удары я почти и не блокировал. Корку на коже нарастил из Крови, затвердил слегка, чтобы вложенную силу гасила, да сосредоточился на том, чтобы противников достать. Церемониться не стал. Бил короткими импульсами Крови, выводя их мышцы из строя. Не критично, но так, чтобы тела противников налились тяжестью неподъемной. Всего ничего прошло, меньше минуты, а они уже отступали, тяжело дыша. А потом раз — и рванули от меня.

Я огляделся, увидел, что в переулок прохожие зашли, на нас косятся. Назад подались, кого-то позвали. Городовых наверняка. Прикинув, что если сейчас меня тормознут, то проблем, может, и удастся избежать, но время точно потеряю, отправился обратно. Вслед за черепками. Только они направо побежали, а я налево свернул. На ходу отряхнулся, огляделся ещё раз, убедился, что никого из знакомых в поле зрения нет, да припустил быстрым шагом. А там по дворам поплутал, да к метро вышел. Вырвался.

Что ж, можно поздравить себя с победой. Смог отогнать аж целых двух дебилов. Гроза нежити, свергатель богов, не иначе.

Глава 11

Совсем уж без последствий драка для меня не прошла. Пару ссадин заработал, несмотря на защиту. Да и одежду испачкали, уроды. Хорошо, не порвали.

Ничего такого, из-за чего стоило менять планы, не случилось. Заскочил, куда планировал. Выбрал приглянувшуюся трость. Отдал девяносто рублей! Деньги ко мне легко приходили, не нуждался, но тратились они куда легче. Скоро запасы дно покажут, а расчёт — через пару недель.

Когда пришёл на тренировку, барыня меня внимательным взглядом удостоила.

— Какой упорный, — сказала она. — Ручки не болят?

— А должны? — улыбнулся я и прошёл мимо.

Там с парнями поздоровался. Как я успел разобраться, группа была смешанная. Во многих смыслах. Ходили сюда и дети бояр, те, что попроще. И обычные простолюдины. Ну ладно, не совсем обычные. Те, кто мог позволить себе дорогое удовольствие. Обычно они были из семей потомственных военных и не самых простых адептов. Занимались парни не каждый день. Это у меня был бонус, в виде возможности быстро восстанавливаться. Остальные же занимались три-четыре раза в неделю, поэтому состав групп менялся.

А так прийти можно было в любой день, кроме понедельника. Начало недели — выходной.

И да, начались первые «проблемки» на занятиях. Сегодня ни Романа, который был из бояр и выступал кем-то вроде негласного лидера, пресекая неадекватное поведение, ни Кирилла, который по понятным причинам относился ко мне с симпатией и тоже прикрыл, не было. Зато был Александр. В семье не без урода, как говорится. И место урода как раз занимал этот тип. Тоже из бояр, ершистый, задиристый, по нему было видно, что он считает себя выше остальных.

— О, наша звезда пришла, — сказал он мне, стоило зайти в раздевалку. — Руки не отвалились? Или ты их заранее натренировал? — глумливо засмеялся он. — И зачем ты притащил с собой трость? Калека, что ли?

Остальные парнина эту подначку отнеслись, кто как. Часть заулыбалась, другим было плевать, третьи же старательно делали вид, что ничего не происходит. Замечу, что не я один удостаивался особого внимания Александра. Он и к другим цеплялся. К тем, кто послабее. Ну и стоит ли говорить, что я отлично подходил под его предпочтения?

Скинув рюкзак, открыл свой шкафчик, убрал туда трость, повернулся и спокойно посмотрел на парня, который собирался очередную шуточку отпустить по поводу игнора.

— Ты что-то сказал?

— А ты глухой?

— Нет, слух отличный, — с серьезным видом ответил я.

Подобные ситуации меня раздражали. Очередного врага заводить жуть как не хотелось. Тем более кого. Малолетнего зазнавшегося идиота? О нет. После знакомства с Иваном Голыновским, который, я уверен, ещё даст о себе знать, я не собирался недооценивать кого-либо, тем более среди аристократии. У них и прав больше, и возможностей, чем у безродного меня. Но и терпеть его выходки мне не хотелось. Поэтому надо было как-то тонко с ним разобраться. Чтобы не спровоцировать сверх меры, и чтобы за себя постоять.

Парень воздуха в легкие набрал, что-то сказать хотел, но я продолжил смотреть спокойно, без вызова, ему в глаза и как-то он растерялся. Не дождавшись реакции, я быстро переоделся и отправился на выход. Время тренировки приближалось, и опоздать не хотелось.

Шуточки стали лишь первым ходом парня. Когда уже в разгар тренировки в спарринге сошлись, он решил меня задавить. Выходил за рамки отработок. И — я не удержался. Дал ему провалиться вперед, подножку подставил, он и шмякнулся со всей дури.

— Ты что, пьян? — не преминул поддеть его тренер.

И надо сказать, что тренер в принципе не стеснялся пройтись по нам, особенно если ошибались. На фоне чего замечание так себе вышло, безобидное, считай. Но парню и смешков остальных хватило, чтобы он краской залился и обиду на меня затаил. Так глупо больше не подставлялся, но и прессовать не закончил. А мне — только в радость. Когда ставки поднимаются, обучение куда быстрее идет.

Правда, моё желание действовать тонко как-то быстро не туда зашло.

На ужин Александр не задерживался, свалил раньше, поэтому история продолжения не получила. Пока что.

* * *

Перемудрил я с черепками. Думал, они за меня всерьез решили взяться, но снова пропали после той стычки. Я так и не понял, что это такое было. Единственная версия, которая на ум пришла, — самодеятельность. Паук ещё не вернулся, приказа не давал, сами полезли, ничего не добились и решили повременить. Может, их послали меня привести, а сейчас думают, чего я такой дерзкий стал.

Оставшуюся неделю отработал без всяких проблем. Понедельник взял выходным. Встретился с Петром, провели с ним тренировку в том же здании, оценил прогресс парня. Слабоватый, как по мне. Но он занимался и чуть наработал контроль. Дал ему новые рекомендации. Поспрашивал про сестер.

— Да их как будто подменили, — ответил тот. — Стараются, не свинячат. Говорили, что тяжело им, но не ноют, — пожал он плечами.

— Удивительно, — только и сказал я.

— А что такого? — не согласился со мной Петр. — В целом, логично. Ты думаешь, так легко мужа найти?

— Эм… Не знаю. А что, ты разбираешься в вопросе? — откровенно опешил я.

— Нет, — покраснел Петр. — Просто всем известный факт — девушек куда больше, чем парней. Если смотреть трезво, ставить всю свою жизнь только на поиск мужа — опрометчиво.

— Ну, если ты так говоришь…

— Ой, да отстань ты, — отмахнул Петр. — Лучше расскажи, что у тебя нового?

— В школу меча устроился.

— Да ладно, — округлил он глаза. — В какую?

— На Мечникова которая. Так и называется, школа меча.

— Мечникова, Мечникова… — пробормотал он. — А, знаю такую! Так она же дорогая!

— Договорился, что как целитель отработаю, — пожал я плечами, не собираясь вдаваться в подробности, что зарабатываю сейчас прилично.

Степан Денисович так и продолжил дергать меня на сложные случаи, за которые я по тридцать рублей получал. Ещё за норму в день оплата. Что-то продолжали подкидывать благодарные пациенты. Не бедствую, в общем.

— Удобно, — с нотками зависти сказал Петя. — Поздравляю, что ли.

— А ты сам в школу вернуться не собираешься?

— Когда? И на какие деньги? — не оценил он моего вопроса.

— Ну…

— Вот тебе и ну, — ответил он резковато.

Я прикусил язык. Затупил, стоит признать. Как ни странно, у меня, как у целителя, свободного времени больше, чем у повара. Да и доходы выше. Петр же со своей сотней в месяц и работой с утра до позднего вечера возможность вряд ли сыскать сможет. Я помню, как сам уставал на кухне. После этого ещё идти на тренировку… Сравнивать со мной здесь нет смысла. Я себя Кровью подпитывал.

Хм… А ведь если вспомнить, как дела с армией обстоят, то Петр имеет все шансы попасть в сомнительное место. Со всеми отсюда вытекающими. Не дело это.

— Не переживай, — сказал парню. — Натаскаю тебя за год. Ты, главное, сам занимайся.

— Я занимаюсь, — приободрился Петр. — Полчаса утром. Час вечером. Не отлыниваю.

— Вот и молодец. Кстати, по армии — как проверяется-то, кто чего стоит? — озадачился я.

Почему-то этот вопрос только сейчас мне в голову пришёл. То, что отбор есть, узнал, а как именно он проводится, упустил из виду.

— Так по-разному, — Петя себе макушку почесал. — Внутри школ есть рейтинг. Все твои успехи и показали фиксируются.

— И что, не обманывают?

— Так а смысл? — удивился Петр. — Как в армию попадешь, так тебя первым делом проверят, и, если не соответствуешь, это же удар по репутации школы. Да и не единственный это способ. Есть соревнования, как городские, так и между княжествами. Есть отборочные.

— Что ещё за отборочные?

— Ну… — протянул парень, снова крепко задумавшись, — Собирается народ, там нормативы сдает. Проверяют люди князя, тоже всё фиксируют.

— Прямо берет и собирается? — не понял я, как это происходит.

— Ага, — закивал Петя. — За городом, на полигоне. Бег, силовые, наличие Источника, управление Маслом — в общем, все твои показали можешь засветить.

— А когда эти сборы проходят? Ты ездил?

— Ездил. С пятнадцати лет можно. Мы от школы катались. В соревнованиях тоже участвовали, но себя не особо показали. В этом деле главное динамику выдать.

— Когда в следующий раз поедешь?

— Да как-то не планировал, — пожал плечами Петр.

— Чего так? — нахмурился я.

— Так а что показывать? Ничего не изменилось… Хотя наличие Источника шансы значительно повышает. Если ещё и контроль покажу или щит создам тот же, совсем хорошо будет.

— С этим мы как-нибудь разберемся, — сказал я задумчиво, прикидывая, что надо бы подробнее об этом всём узнать.

А то, может, и мне скоро ехать придётся.

* * *

В школе меча была своя программа тренировок. О чем мне никто заранее не рассказал, но через неделю занятий я и сам догадался.

Среда и пятница отводились под занятия с Маслом. Суббота — под практику очищения. В остальные же дни делался упор именно на фехтование, хотя все ученики группы всегда применяли необходимый минимум — то самое укрепление оружия, которое у меня проверяли. Иногда в занятия вводились дополнительные силовые тренировки. Ну да это понятно, куда интереснее то, как здесь учили обращаться с Маслом.

Во-первых, особое внимание уделялось укреплению оружия. Что вполне логично. Потому что когда сталкиваются два таких меча… В общем, более опытный адепт способен разрубить и оружие, и самого противника. Хочешь или нет, а в этом умении надо тренироваться постоянно. Во-вторых, на текущем этапе отводилось время под базовые манипуляции. Я пока только загустевание застал. Но парни сказали, что каждую неделю практика меняется. На том уроке было забавно. Мы пытались совмещать фехтование и кидание друг в друга «резиновых шариков». Ну и отбивали их мечами потом, конечно. С точки зрения общего развития этот подход был оптимальным. Но с точки зрения развития сильных сторон — не очень. Потому что кто-то был силен в затвердевании, кто-то в загустевании, а кто-то в нагревании. Но базовый контроль в любом случае нарабатывался, поэтому претензий я не имел.

Отдельный вопрос с чистотой используемого Масла и очищением… Я уже успел убедиться в субботу, что в этом плане подход школы ничуть не лучше, чем подход целителей.

Сама практика очистки ничего такого из себя не представляла. По сути, это всего лишь удаление всяких примесей из организма. Для чего нужна развитая чувствительность, опыт работы со своим телом и контроль. Ну и Масло почище, потому что вымывать грязь грязью — затея, обреченная на провал.

Нас заставляли медитировать, погружаться в себя, сканировать тело, выводить лишнее. У них даже что-то получалось. По крайней мере, за неделю я так и не увидел признаков отравления.

Сегодня же был особый день. О чем я догадался, когда во вторник заявились все двадцать пять учеников. Это при том, что обычно максимум двадцать было, да и то один раз, а в остальные дни — пятнадцать-шестнадцать человек. В раздевалке мне шепнули, что сегодня замеры будут. Пропускать не рекомендуется. Я и не собирался.

Когда увидел знакомый аппарат, догадался, что замерять будут как раз Источник. И не ошибся.

— Васильев! — вызвал меня тренер. — Первым будешь. С процедурой знаком?

— Разом направить весь объем Источника в шар? — спросил я.

— Да. Если умеешь, приступай.

Вызывали согласно алфавиту, так что выделили меня лишь потому, что фамилия первая в общем списке шла. Подошёл к устройству, положил ладони на шар, подумал, как это глупо и выпустил всю энергию разом.

— Сто двадцать пять Капель, — отметил тренер немного удивленно. — Напомни, сколько тебе лет?

— Шестнадцать.

— Силен, молодец. Следующий!

— Да он гонит! — возмутился Александр. — Откуда у него столько?

— Не завидуй! — подкололи его.

— Разговорчики! — рявкнул тренер, и парни притихли.

Глупым этот замер я считал по двум причинам. Первая — в теле можно сделать дополнительный запас энергии и завысить результаты. Вторая — было бы неплохо господам адептам учиться чувствовать объем, без всяких ухищрений. Не все так умели.

Постепенно прогнали всех учеников. Ни у кого больше сотни не обнаружилось. Я на этом фоне выделился. Зато в остальных вопросах — еле сдал нормативы. Из принципа отработал, кое-где подпитывая себя Кровью.

Вчера, в свой выходной, после тренировки с Петром, я наконец приступил к изменению тела. Начал стимуляцию мышц, что привело к резкому увеличению аппетита. Со всеми отсюда вытекающими. Мой организм банально не способен столько своим ходом поглощать и переваривать. Поэтому приходилось отдельно контролировать и стимулировать этот процесс.

Надеюсь, в скором времени я хотя бы сравняюсь с ровесниками. А через полгодика превзойду их и превращусь в полноценного, пусть и начинающего воина.

— Откуда такой взялся? — с вызовом спросил Александр, намереваясь при входе в раздевалку задеть плечом.

На что я качнулся в сторону, он проскочил вперед и сделал вид, что так и надо. Но настроения ему это не прибавило. Ещё и я сделал вид, что не понял, к кому обращается.

— Ну? — надвинулся он на меня, не собираясь отступать.

— Что ну?

— Откуда ты такой взялся? — начал он закипать.

— Какой?

— С Источником!

— Да чего ты к нему прицепился, — насмешливо бросил Роман. — Не завидовал бы!

— Откуда у этого безродного развитый Источник? — выставил палец в мою сторону Александр.

— Он же целитель, — пожал плечами Роман.

— И что? — ответ Александра не удостоил.

Я же снова включил игнор, скинул футболку и принялся раздеваться. Остальная часть группы делала то же самое. Самые умные — побыстрее. Никому не хотелось толпиться в душевой, где всего двадцать отделений. О чем этот Александр, кажется, позабыл. Поэтому и остался вскоре один. Я спокойно его обогнул и в душ ушёл.

— Ты бы его не задирал, — шепнул мне Кирилл, который занял место по соседству.

— Я и не задираю, — спокойно ответил ему.

— А мне тоже интересно, Олег, — влез другой парень, Ростислав, потомственный военный. — В чем секрет? Мы здесь все старше тебя, занимаемся с малых лет, а результаты — скромнее.

— Так Роман всё верно сказал. Я же целитель. Пусть и младший.

— И? Как это связано? — не понял парень.

Я намылился, украдкой взгляд на других бросил. Хотя можно было и не смотреть. Коллектив здесь… Да отличный, в целом, я бы сказал. Обычные парни, в районе семнадцати лет все. Шутят друг над другом, соперничают. Александр — единственная паршивая овца, да и то дальше своих грубостей он ещё ни разу не заходил, на личности не переходил, к унижениям тоже не прибегал. Просто у него порог агрессивности выше, чем у остальных. Как и воспитание похуже.

Это к тому, что парни обычно трепались. В раздевалке общались, в душевой — тоже. А сейчас все разом притихли. Это при том, что тренировка легкая была, половина времени на сдачу нормативов ушла. Не настолько выложились, чтобы от усталости молчать.

Любопытно народу, что отвечу.

— Всё просто, — сказал я, подумав.

Отложив мыло, выставил ладонь и создал шар чистой Крови, который засверкал приятным светом.

— Создай свой шар и сравни, — предложил я Ростиславу.

— И так понятно, что он куда темнее твоего будет, — догадался парень, к чему я это.

— Да. У меня чистота куда выше. А это значит, что я могу пропускать через себя куда больше Масла, без последствий и лишней нагрузки на организм. Больше Масла, больше практики, меньше последствий.

Я откровенно не договаривал, но здесь и сейчас что-либо добавить было нельзя. Так, чтобы не спалиться и не пуститься в сложные объяснения, как мир устроен.

— Так просто? — скептически хмыкнул Ростислав.

— Результат ты сам видишь, — сказал ему Роман.

— А это правда, что ты сирота? — спросил другой парень.

— Правда, — не стал я отрицать. — Родители обычные. Погибли в аварии. Какое-то время жил в приюте.

— Тем удивительнее, что ты здесь, — заметил другой парень, Ярослав Новиков.

Тоже из бояр, друг Александра.

— Ну да, это тебе не с родительской поддержкой по жизни пробиваться, — хмыкнул Кирилл.

— О чем и речь, — покивал Ярослав. — Олег — ты крут. На Саню внимания не обращай. Он по жизни резкий.

Я и не обращаю. Но вслух говорить этого не стал. Всё же я простолюдин, а он аристократ, пусть и мелкий. Не по шапке мне такое заявлять, осторожнее в словах надо быть.

* * *

Уже ночью, когда в кровати лежал, снова ощущение неприятное кольнуло. Будто опять беда приближается.

Знать бы ещё заранее, откуда прилетит. Зельда со своих каникул должна вернуться. До приезда Демьяна две недели осталось. Паук, по идее, уже должен быть в городе. Старший упырь из гильдии целителей тоже затаился, а ведь я его ученика прикончил, ну, или в каких они там отношениях. Ещё Артур просто взял и пропал, что совсем не укладывалось в мои представления о том, как он должен себя вести.

В общем, поводов для беспокойства хватало. Но на следующее утро «прилетело» оттуда, откуда я не ждал. От Аристарха Павловича.

Причем, говоря «утро», я имел в виду пять часов одиннадцать минут. Рань несусветная. Телефон я свой домашний, разумеется, оставил, поэтому дозвонились до меня без проблем.

— Слушаю, — поднял я трубку.

Мигом вчерашние опасения вспомнил. Никто мне так рано ещё не звонил, поэтому заподозрил я самое плохое.

— Олег, прости, что разбудил, — сказал Аристарх Павлович. — Собирайся, через пятнадцать минут за тобой заеду.

— Повод?

— Командировка. Дня на три-четыре. Возьми сменную одежду. Будем работать.

— Принял.

Аристарх Павлович говорил быстро, до боли бодрым голосом. До боли в моих мышцах. Потому что техники я составлял так, чтобы они равномерно работали в течение всего отведенного времени на сон, и целый отнятый у меня час сказался не самым приятным образом.

Но — ерунда. Прорвемся. Услышав гудки, положил трубку, осмотрел квартиру. Мозг просыпался медленно, нехотя. А вот желудок оказался быстрее и умнее, подал сигнал и потребовал первым делом еду взять. То, что надо всё же об одежде позаботиться, я осознал уже у холодильника, прикидывая, что съесть прямо сейчас, а что в дорогу взять.

Выругавшись, побежал собирать вещи. Пятнадцать минут — срок малый, всего не успеешь, а подготовиться надо.

Через шестнадцать минут я стоял на улице, погрызывая воистину титанических размеров бутерброд, с сыром, маслом, мясом и огурцами. Управляющий доходного дома, кстати, не обманул. Ко мне и правда приходили готовить раз в три дня, заодно убираясь. Забавные ощущения. Я уходил на работу, возвращался — а всё уже готово. Сказка. Особенно после приютской жизни и бытия кочевников.

Приехали за мной… Пожалуй, что на военной машине. Выглядела она крупнее городских, имела специальные номера, а за рулем сидел человек в форме. Сзади — Аристарх Павлович. Который и поманил меня рукой.

— Случилось чего? — спросил я, забравшись внутрь.

Водитель сразу тронул, не теряя времени.

— Случилось. На границы конфликт серьезный произошел. Много пострадавших. Нас выдернули, чтобы помочь. Летал когда-нибудь? — внезапно спросил мужчина.

— Нет. А придётся?

— Да. Дело-то срочное. Ты главное, если уши закладывать будет, сглатывай, — предупредил он меня, залез в карман и выдал пару конфет.

— Хорошо… — немного растерянно взял я угощение.

О том, что Аристарха Павловича периодически куда-то дергают, я знал. Но обычно его отлучки не занимали больше пары дней. Да и ездил он один, меня с собой не брал. Но тут, видимо, что-то серьезное случилось, раз и меня позвали. Спрашивать подробностей я не стал. Пусть машина и гудела, но слышит нас водитель или нет, я не знал, рисковать и говорить открыто не хотел. Аристарх Павлович тоже молчал. Уж не знаю почему.

Минут за сорок добрались до аэропорта. То, что в этом мире люди летают по небу, для меня секретом не было. Не раз и не два, ещё будучи кочевником, видел в небе пролетающие «железные птицы». Но до этого момента сей транспорт представлялся чем-то далеким, со мной никак не связанным. То, что скоро предстоит лететь, вызвало смешанные чувства. По большей части — любопытство. Мне предстояло что-то новенькое.

Но всё любопытство улетучилось, когда добрались до места. Проехали через контрольно-пропускной пункт — где нас остановили и проверили документы, дальше заехали прямо на территорию аэропорта, где тут и там виднелись самолеты разных цветов и размеров. А там и до нужного нам транспорта добрались. Рядом с которым уже стояли люди. Как военные, так и такие же, как мы, гражданские. Помимо этого, сзади самолета погрузка шла. Ну и шумно было, двигатели страшно гудели. Говорить — почти невозможно.

Хорошо, что долго стоять не пришлось. Холодно, ветер. А я налегке, в продуваемой куртке. Не подумал, что летом так замерзнуть можно. Пространство здесь открытое, поддувает. В самолете сели на скамьи, друг напротив друга. Аристарх Павлович показал мне, как надо пристегнуться.

— Лететь около двух часов, — сказал он мне.

А я как-то всю уверенность растерял. Самолет не выглядел надежным. Откровенно говоря, он выглядел как то, что подняться в воздух в принципе не может. Невольно подумал о том, что если рухнем в этой груде железа, да на большой скорости, то от меня и мокрого места не останется. Пойдут все планы псу под хвост.

Долго об этом размышлять не пришлось. Как погрузились, не прошло и десяти минут, самолет тронулся с места, а потом резко взревели двигатели, меня потянуло в сторону, а следом настигло ощущение, что отрываемся от земли.

Полетели.

Глава 12

Насколько шумно было при взлете, настолько же мои ожидания не оправдались касательно дальнейшей части пути.

Самолет поднялся в небо, перестало гудеть, трясти и клонить в сторону. Полёт выровнялся, стало потише. Не совсем тихо, что-то гудело, скрипело, тарахтело, буквально заставляя меня думать, что вот теперь-то точно разобьемся. Никогда бы не подумал, что такой мнительный. В моем мире не летали и правильно делали.

Впрочем, я быстро успокоился. Как и остальные пассажиры. Всего нас, в штатском, было семеро. Кто остальные — я так сразу определить не смог. Никого из молодых, всем за сорок, одеты… Практично. Без дорогих костюмов. Аристарх Павлович также оделся, поэтому судить по одежде о собравшихся людях я не стал. По логике, это тоже целители, но могу и ошибаться. Мало ли кто потребовался.

Места в нашем закутке было не то чтобы много, но достаточно, чтобы не тесниться. С нами на лавке сидело ещё двое. Напротив — остальные трое. Что несколько забавно, потому что эта троица места занимала куда больше нас в силу своих габаритов. У нас же все как на подбор худые и стройные.

— Аристарх Павлович, — обратился к нам центральный толстяк, перед этим закинув в рот леденец.

Я то же самое сделал, когда взлетали. Помогло от закладывания ушей.

— А кого это вы с собой взяли? Тот самый ваш ученик? — прищурился он.

Остальные толстяки тоже на меня уставились, не сказать, что с одобрением. Но они и до этого недовольные жизнью выглядели, поэтому не исключаю, что настрой относился к ранней побудке и вылету.

— Он самый, Артур Александрович, — ответил целитель. — Мой ученик. Олег Васильев.

— Больно молод, — цокнул Артур Александрович.

— Главное, что способный, — ответил мой наставник.

— И что, он действительно так хорош? — тут же спросил толстяк.

Я ничего не имею против полных людей. Кроме того, что у них явные проблемы со здоровьем. Но вот против толстых целителей — да, имею. Это показатель низкого уровня мастерства. Или даже не мастерства, а откровенной халатности, праздности и… даже не знаю, что ещё сказать, не переходя на грубости. Целителю надо очень сильно постараться, чтобы запустить себя.

— Поживем, увидим, — ответил Аристарх Павлович. — Пока рано делать выводы. Лет через десять смогу ответить.

— Хах, — заулыбался толстяк и обратился непосредственно ко мне. — Что же вы, Олег, не боитесь лететь с нами?

— А должен?

— Конечно! — удивился он вопросу. — Нас выдернули из своих постелей личным указом князя! Значит, дело непростое. Прошёл слух… — перешёл он на шепот, насколько это было возможно. — Что дело касается черной смерти.

— Меня это должно впечатлить? — не понял я.

— Твой ученик не знает, что такое черная смерть? — свёл брови Артур Александрович.

— Слухи на то и слухи, что им нет веры, — влез в разговор мужчина, который сидел справа от нас.

Я, получается, сидел слева, крайним. Рядом со мной Аристарх Павлович. За ним ещё мужчина, и вот четвертым был заговоривший. Чтобы его разглядеть, мне пришлось бы податься вперед, что смотрелось бы некрасиво, поэтому дергаться не стал.

— Мой опыт, Артем Андреевич, — поджал губы Артур Александрович, — говорит о том, что слухи часто оказываются правдивы. Не исключено, что мы едем на убой! Могли бы хотя бы комфортные места обеспечить! А не везти нас, как каких-то вояк!

В подтверждение его слов самолет тряхнуло, но никто не обратил на это внимания. Даже сам толстяк.

— Что за черная смерть? — шепнул я наставнику.

— Проклятья, — ответил тот. — Это не что-то конкретное, а скорее разновидность проклятий, которые неприятны тем, что могут перекинуться на тех, кто рядом. В том числе целителей. Также часто они порождают духов, поэтому целители, помимо навыков защиты, должны обладать особым зрением.

— Вот! — выставил палец Артур Александрович. — Поэтому непонятно, зачем ты взял ученика, Аристарх. Сгубишь ведь пацана.

Некромантские проклятия? Духи? Знал бы ты, Артур Александрович, за кого беспокоишься. Уж не о моем здоровье волноваться надо.

— Он хорошо подготовлен, — спокойно ответил целитель.

— Что, и зрение есть? — хохотнул толстяк и посмотрел на других, будто что-то очень смешное сказал.

— Конечно, — невозмутимо сказал Аристарх Павлович.

Толстяк перестал смеяться. Подозрительно фыркнул. Забавный он, конечно. Не сказать — приятный.

Какое-то время тишина стояла, а потом господа расслабились, тему сменили, общаться стали. Я же глаза прикрыл, Кровь по телу погонял. Не сидеть же просто так. А там и аппетит проснулся, одного бутерброда, пусть и сытного, мне не хватило. Хорошо, что запасливый, в сумке ещё один лежал. Одному есть было как-то неудобно, но тут и другие свертками зашуршали. Я уж дальше стесняться не стал, тоже достал. Аристарх Павлович меня выразительным взглядом наградил.

— Будете? — спросил его. — Могу половину отломить.

— Щедрое предложение, — улыбнулся он ехидно. — Но нет, спасибо. Ты всегда так питаешься?

— Так — это как? — спросил я, откусывая. — Если вы про сухомятку, то нет.

— Я про количество.

— Не давите на больное, Аристарх Павлович. Кушаю я много.

— И правильно! — воскликнул толстяк напротив. — Хорошего человека должно быть много!

— Угу, — буркнул я. — В здоровом теле здоровый дух.

Артур Александрович прищурился, заподозрив подвох. Пусть щурится, сколько хочет.

— Сухое-то не ешь, — Аристарх Павлович достал термос, скрутил кружку и налил в неё чаю. — Держи.

— Спасибо большое, — не стал я отказываться.

На удивление, полёт легко прошёл. Задницу себе, конечно, отсидел. Остальные господа тоже не сказать, что комфортом наслаждались. Но главное — долетели. Когда на посадку пошли, опять уши заложило. А уж когда сели, я окончательно понял, что самолёты не моё.

Пока летели, господа несколько раз успели обсудить, куда отправляемся. Поэтому отдельно уточнять не пришлось. Наше княжество, которое центральным называлось, тянулось от Петербурга и до самого Черного моря, вниз. Выступая прослойкой между другими княжествами и дикими землями. Дикими они считались, потому что там не было своих князей, царила вольница и разгул всех и вся. Обычные люди тоже жили, но не суть. Как я понял, граница с этими землями для всех источник постоянных проблем. Одну из которых мы ехали разгребать.

Как вышли, нас уже ждали, по машинам рассадили. Мы с Аристархом Павловичем сзади сели. Артем Андреевич спереди. Водитель четвертым был. Он-то там последние новости и рассказал.

— Плохо всё, — ответил он мрачно, когда Артем Андреевич спросил его, что происходит. — Бой случился большой. Что-то такое они там натворили, что выброс произошёл. Накрыло ближайший населенный пункт. И среди военных раненых много, и среди гражданских. Эвакуацию организовали… А сами всё увидите, — выкрутил он баранку и двинул, пристраиваясь за остальными машинами.

— Сколько пострадавших? — спросил Аристарх Павлович.

— Много, — ответил мужчина. — Счёт на сотни идет, и это тяжелых. А так в кого ни ткни — отравление найдешь.

Я поёжился. Большие трагедии и поля битв — это всегда отличное место для разгула нежити и всего, что с ними связано. Духи, проклятия, вытягивание жизни, распространение болезней. Особенно для вычисления целителей и их точечного уничтожения.

Меня прямо разом накрыло, вспомнил, сколько раз через подобное проходил. Аристарх Павлович локтем ткнул, и так, чтобы другие не видели, пальцем из стороны в сторону покачал. Это он типа намекает, чтобы я без самодеятельности?

Ох, не знаю, не знаю. В прошлый раз меня тоже накрыло, контроль над собой утратил. Так-то умом понимаю, что нужно осторожно действовать, а как оно на самом деле будет — скоро узнаем.

Остальная часть пути ещё часа полтора заняла. Пару раз нас останавливали. Где-то в середине пути, и уже на подъезде. Сам я счёл это хорошей новостью. Если выстроено охранение, то врагу будет сложнее нанести удар по беззащитным людям. Вопрос в том, насколько военные пекутся о безопасности и что за враги.

Место развернувшейся трагедии я увидел издалека. Да и как тут не увидишь, если ещё до самого полевого госпиталя вдоль обочин сидели люди. Нет, были и стоящие, и идущие, но сути это не меняло. Не все смогли попасть туда, где оказывают помощь. Мы проехали мимо них и добрались до городской больницы. О том, что это именно она, узнал просто — по вывеске на выходе. Не особо большое здание, которое всех вместить не смогло. Но мы проехали ещё дальше и добрались до самого лагеря. Десятки палаток громоздились на пустыре. Народу здесь тоже много было. Как и людей в военных мундирах.

— На выход, господа, — сказал водитель, остановившись.

Я сразу выбрался. Нас уже вышли встречать. Какой-то мужчина, скорее всего, офицер. В военной символике я ещё не разобрался, поэтому не мог точно сказать, какое у него звание. Но по возрасту, выправке и тому, как на него реагировали, сделал вывод, что это именно офицер, не из последних.

— Где нас разместят? — услышал я вопрос Артура Александровича. — Мне нужно привести себя в порядок…

Что он там дальше возмущенно скажет и потребует, уже не разобрал. Аристарх Павлович подхватил меня под локоток и в сторону отвёл.

— Без самодеятельности, — сказал он строго. — Держись рядом.

— Не обещаю, — честно ответил я. — Но постараюсь.

Мужчина наградил меня внимательным и пронзительным взглядом, но ничего больше говорить не стал.

— Аристарх Павлович! — окликнул нас молодой мужчина в белом халате, который выбежал откуда-то со стороны палаток. — Наконец-то вы приехали! Нужна ваша помощь!

— Идем, — сказал мне целитель, направился к этому человек и бросил ему: — Рассказывай, что тут у вас.

Видимо, они были знакомы, но сейчас обошлись без приветствий и расшаркиваний. Я бросил взгляд на остальных, которые офицера окружили и никуда точно спешить не собирались, и припустил за Аристархом Павловичем.

— Проклятья, тяжелые отравления, — затараторил мужчина в халате. — Простите, что так резко вас дернул, но как услышал, что приехали, так сразу побежал. Несколько человек уже умерло, ещё с десяток едва держим, если не вмешаться — полягут.

— А в целом как обстановка?

— Сотни людей с отравлениями. Духи ещё эти. Полный набор, Аристарх Павлович. Поэтому вы аккуратнее, ну да не мне вас учить.

— Где вещи оставить можно и руки помыть?

— Сейчас-сейчас, — опять затараторил он и убежал вперед.

Мы прошли мимо одной палатки, свернули и добрались до той, что с краю стояла. Мужчина занырнул под полог, мы за ним. Я ожидал там пациентов увидеть, но вместо этого увидел груду вещей. Совсем молодой парень стоял с винтовкой, со штыком на навершии. Вытянулся при виде нас, но разглядел мужчину в халате и расслабился. Помимо него, за столом сидел старик. Посмотрел на нас через очки, нахмурился.

— Мы вещи оставим, — бросил ему, по всей видимости, целитель.

— Конечно-конечно. Аристарх Павлович, — приподнялся старик и кивнул с уважением. — Рад вас видеть.

Аристарх Павлович тоже кивнул, скинул свою сумку. Я за ним повторил. Тут же переоделись. Я и так был в том, что не жалко, но оставил куртку, сменил обувь на резиновые тапки, сверху накинул белый халат. Дальше нас ответили умыться и руки помыть, после — сразу в одну из палаток, где лежали тяжелые.

Да вы издеваетесь…

В ноздри ударил тяжелый запах близкой смерти, гниения и разложения. А уж какие эманации здесь стояли… Помести сюда здорового человека, и через пару часов он умрет. Как они лечат в таких условиях? Хуже того, на полу, а тот был накрыт какой-то то ли тканью, то ли ещё чем, сгустились тени. Ещё не дух, но около того.

Я уже собрался было шагнуть вперед и что-нибудь сделать с этим безобразием, но Аристарх Павлович меня опередил. Его рука засверкала, с пальцев упала техника, прямо на пол, и палатку накрыло светом, изгоняя всю грязь.

— Олег, помогаешь, — скомандовал он.

И мы начали работать.

Я уже обращал внимание на то, что местные с большим трудом справляются с проклятиями, потому что им не хватает чистоты. Аристарх Павлович же с некоторых пор вышел на новый уровень и теперь свободно оперировал Кровью. Пусть меня и не догнал, но теперь его чистоты хватало, чтобы работать с любой гадостью. А уж с его опытом… Что тут скажешь. Я быстро увидел, что мне выше головы прыгать не надо. Целитель провёл быстрый осмотр, отсортировал пациентов по степени тяжести и принялся за работу. Проклятия он разрушал ничуть не хуже меня, а то и лучше. Я же был на подхвате, упрощал работу, проводил чистку, помогал.

Не скажу, сколько времени прошло, но точно меньше часа. Управились с этой палаткой, стабилизировали состояние каждого. До идеала не доводили. Тут главное — время выиграть, а дальше, через пару дней, можно будет оказать и остальную помощь. Да что там пару дней. И за месяц ничего критичного не произойдет.

Об эффективности использования отнюдь не бесконечных сил, я задумался в тот момент, когда мы вышли из палатки. Думал, в следующую приведут, но тут другой порядок был заведен. Привели нас на небольшую полевую кухню, где выдали по кружке сладкого чая.

— Так принято? — спросил у Аристарха Павловича.

— Отдых всем нужен, — кивнул тот.

Я осмотрелся внимательнее, ориентируясь в первую очередь на ощущения. За кухню отвечало трое молодых мужчин, тоже в военной форме. Как и у остальных, кого видели по пути сюда, у каждого был свой герб на плече. Точнее, не свой, а воеводы Ермакова. По уровню он был где-то как Славский, но что это на деле означает, я сказать не мог. Один из троих «главных» воевод нашего княжества.

Помимо поваров, ещё народ постоянно носился в округе. На носилках пострадавших таскали. Кого-то привозили, кого-то, наоборот, отправляли куда-то. Были и люди в белых халатах, медсестры, обычные врачи.

— Нам бы туда заглянуть, — указал я Аристарху Павловичу на дальнюю палатку.

— Что там? — прищурился он.

— Черт знает, но фонит.

Я действительно не знал, что там такое, и свои ощущения объяснить точно не мог. В прошлой жизни чуйка на нежить у меня была развита относительно неплохо. Но таких реакций, как в этой жизни, не было. Сейчас, обратившись к ощущениям, я почуял, что из одной большой палатки смердит особо сильно и, раз так, значит, там что-то нехорошее происходит.

— Аристарх Павлович! — снова нарисовался тот мужчина, который нас водил к тяжелым. — Закончили? У нас ещё тяжелые! Глянете?

— А там что? — спросил целитель, возвращая кружку с чаем.

— Там? — не сразу понял наш провожатый. — Там гражданские вроде.

— Веди, — сказал Аристарх Павлович.

И нас повели. Вовсе не в то место. К новым тяжелым. Пятого из них прямо при нас доставили и на койку перебросили.

Взялись за дело. Ничего нового я не увидел. Всё те же проклятия с сюрпризами и шансами перекинуться на тех, кто рядом. Аристарх Павлович справлялся с ними на отлично, чистоты ему хватало, поэтому быстро отработали и этот участок.

— Вы прямо чудотворец! — в восхищение сказал наш сопровождающий.

— А отведи нас в ту палатку, где гражданские, — потребовал Аристарх Павлович.

— Но… — растерялся мужчина.

— Веди, веди, — надавил целитель.

И тот сдался.

Я облегченно выдохнул. То место не давало мне покоя. Работать не мешало, но в голове словно заноза засела.

И — не зря. Вблизи это место ещё хуже ощущалось. Как подошли, подвывания услышал, детский плач. Детский?

Внутрь заглянули, и я обомлел. Прошлые палатки совсем иначе выглядели. Там койки стояли, пусть и походные. С ранеными аккуратно обращались.

Здесь же… Никаких коек не было. Просто палатка, с голой землей. Людей же, наоборот, набилось впритык. Большинство, судя по виду, в тяжелом состоянии. Старики, женщины, мужчины, дети. Никого из врачей и целителей я здесь не увидел.

— Это как понимать? — гневно прошипел Аристарх Павлович.

— Но вам не сюда! — испуганно заблеял сопровождающий.

— Помолчи. Лучше помолчи, — придавил его целитель. — Пришли нам кого-нибудь в помощь.

— Но все заняты…

— Ясно, — бросил Аристарх Павлович коротко. — Олег, работаем.

Я и так уже работал. Осматривал это месиво, выделял тех, кто совсем плох. Заметил и духов. Да это же просто скотобойня. Людей что, в жертву принесли?

Провожатый наш долго задерживаться не стал, выскочил из палатки. Я же Кровь накопил, технику собрал и ударил. Ох, что тут началось. Духи разом повыскакивали из людей, вой подняли. Человеческое ухо его плохо слышит, зато по возросшему давлению отследить можно.

— Олег! — крикнул недовольно и сердито Аристарх Павлович.

Что Олег… работаю… Я пошёл прямо между людей, стараясь ни на кого не наступить. Резкими взмахами дотягивался до духов. До кого не дотягивался, тонкие нити выкидывал, ловил и руками давил. Вот она, суровая медицинская необходимость. Чтобы лучше делать своё дело, мне нужно развивать Источник, а убивать посланников смерти — отличный способ. Да и невозможно исцелять, не разобравшись с этими тварями.

В середине палатки, а тянулась она метров на пятьдесят-шестьдесят, неожиданно проход на план смерти открылся и прямо на меня какая-то зубастая тварь прыгнула. Единственное, что успел сделать — руку подставил. Та и впилась зубами в плоть. Мигом огнем обожгло, кость затрещала — хватка у этой змеи мощная была. Я Кровь направил, и дух вспыхнул, рябью пошёл. Тут уж я не сплоховал, второй ладонью голову отрубил. Кинул сгусток Крови прямо в проход, тот и закрылся. А я дальше двинулся, продолжая истреблять эту гадость, которая собралась и на меня дружно кинулась. Стайный инстинкт сработал. Попутно руку свою обрабатывал, рану закрыл.

Как закончил, аж покачнулся от впитанной силы. Несколько секунд потратил на то, чтобы равновесие удержать и в себя прийти.

— Помогите… — едва слышно прошептала женщина с маленьким сыном на руках.

Она сидела, баюкая ребенка. Кожа серая, синяки под глазами, трупные пятна, что у неё, что у сына. Плохо дело.

Почувствовав, что меня опять что-то увлекает, не стал противиться и отдался процессу. Мои ладони засверкали от света. Я опустился и принялся за лечение.

Глава 13

Закончили мы… Да какая разница, через сколько. Главное — закончили. Всех вытащили. Никаких проклятий у гражданских не было, только средней и тяжелой формы заражения грязным Маслом. Стандартная ситуация для тех, кто оказался в зоне боевых действий, где применялись мощные и разрушительные техники. Это способно привести к спонтанному открытию проходов в иные планы бытия и… чем закончится, как повезет. Может, и ничем. А может накрыть большую территорию различными примесями.

Раз уж в этом мире так любят воевать, то подобные ситуации не удивляют. Так что то, что здесь такое случилось, я мог понять. Но вот то, что какой-то вредитель всех этих людей, которые пришли за помощью, согнал в одно место, уж не знаю зачем… Это понимания у меня не нашло. Их же просто приговорили. Помощи людям никто не оказывал. Хуже того, собрав их вместе, они усилили разрушительный эффект.

— Ты как? — устало спросил Аристарх Павлович, когда мы уже вышли и отправились обедать.

Половина дня точно прошла. Оба выложились. Пообедать и дух перевести — это не блажь, а суровая необходимость, чтобы оставшийся день выдержать.

— В ярости, — честно ответил я. — Как так вышло, Аристарх Павлович? Кто такой умный зараженных в одном месте собрал и бросил помирать? Это нормально?

— Нет. Постараюсь узнать. Доложу князю, а там пусть тайная служба разбирается, кто здесь вредит.

— Очень надеюсь, что разберутся.

В лучшем из худших вариантов, это просто халатность. При самом ужасном раскладе, это диверсия. Катализатором бы послужила первая смерть. После этого ситуация бы резко обострилась, и через час там бы уже все погибли. Может, и нежить бы появилась. Ну, или особо злобная тварь вылезла с плана смерти и пошла бы всех подряд жрать.

Дошли до полевой кухни. Там стол отдельный стоял. Я бы сказал — накрытый. Ничуть не удивился, когда увидел Артура Александровича.

Если на нас сейчас посмотреть, то что я, что Аристарх Павлович, грязные, с масляной коркой на одежде. Этот же сидит чистенький, розовощекий, ест себе спокойно. Он вообще не работал, что ли?

— О, Аристарх Павлович, — оживился толстяк. — А вот и вы. На обед пришли? Правильно, правильно. Опять себя не жалеете.

Мне очень, прямо до напряжения в мышцах, захотелось подойти и с ноги ему в лицо ударить. Так, чтобы снесло с лавки.

— Да и занимаетесь непонятно чем, — вздохнул толстяк. — Меня срочно выдернули, за вас работу пришлось делать.

— Это какую же? — угрюмо спросил Аристарх Павлович.

Вот же кремень человек. Спокойно за стол с этим толстяком сел.

— С военными работать. Мы ведь здесь зачем? Чтобы помочь! А вы куда сбежали? — выставил он жирный палец в сторону целителя.

— Не знаю, зачем вы здесь, — ответил Аристарх Павлович холодным тоном. — Но я сюда прибыл людям помогать. Чем и занимался.

— Ну да, ну да, — хмыкнул толстяк и на меня взгляд перевёл.

Снова нахмурился. Ещё бы ему не нахмуриться. Взгляд-то у меня совсем не добрый.

Нам выдали по миске каши. Чай, опять сладкий. Хлеб с маслом. Я постарался успокоиться. Эмоции сейчас ни к чему. А то наговорю лишнего. Пока старался успокоиться, не заметил, как к нам военный подошёл. Этот в мундире был, темно-оливкового цвета — отличительный знак войска Ермакова. Вид мужчина имел суровый, усы белые и закрученные. При этом стариком не выглядел.

— Аристарх Павлович, — остановился он возле нашего стола. — Что за самодеятельность вы развели?

— Мне тоже интересно, что у вас за бардак, — ничуть не смутился целитель. — Об организации прорыва я доложу князю. Пусть с вами тайная служба разбирается.

— Какого прорыва? — лицо мужчины вытянулось.

— Самого что ни на есть настоящего. Со множеством жертв. В том числе среди вас, военных, и нас, целителей. Кто это у вас такой умный диверсию организовать решил?

Я медленно выдохнул, с облегчением. По понятным причинам, свои мысли я с Аристархом Павловичем обсудить не успел, по понял он всё верно. Прямо с языка вопросы снял.

— Вы говорите, да не заговаривайтесь, — не оценил такого захода военный. — Вас сюда вызвали с конкретной целью! Заняться, в первую очередь, нашими людьми!

— А в палатку вы на убой кого набили? Не наших? — прищурился Аристарх Павлович. — Вот что, Антоша, — приподнялся целитель. — Ты лучше виновника найди. А то и сам ляжешь, и остальных сгубишь.

— Разберемся, — недовольно ответил тот. — Дальше-то мы можем на вас рассчитывать?

— Можете. Но действовать я буду по своему разумению.

Этот тип попытался взглядом надавить, но ничего не добился, щелкнул каблуками, развернулся и ушёл.

— Когда-нибудь, Аристарх, тебе твой норов боком выйдет, — не преминул заметить толстяк, который с охотой слушал этот разговор.

Аристарх Павлович на него как на пустое место посмотрел, толстяк пятнами зашёлся.

Весь наш обед, вместе с разговорами, минут десять занял. Аристарх Павлович ел быстро, пусть и без спешки. Но на фоне толстяка это выглядело чуть ли не как спринт. Под конец ещё двое тех, кто с нами прилетел, подошли, тоже на обед. И выглядели эти люди как те, кому всё же пришлось поработать.

А ведь если подумать, толстяк-то и не может нормально работать, как мы. Зуб даю, Масло ему доступно не очень чистое. Закономерный вывод — что каждая манипуляция для него… Ну вот если для Аристарха Павловича это как перо поднять, то дня толстяка — как пудовую гирю. Поэтому наверняка и проблемы со здоровьем. Точнее, не только поэтому, но нагрузка целительства усугубляет эффект. Не удивлюсь, если он это понимает и поэтому «бережется». В смысле, работать не спешит.

Что сказать. Позор целительства.

Дальше нас опять сопровождающий перехватил, отвёл на новый участок. Ещё несколько человек с проклятием на ноги поставили. Следом отправились с пациентам с тяжелыми ранениями в хирургическое отделение, если так можно сказать про очередную палатку. Ну и пошло. Нас то в одно место дергали, то в другое. Иногда короткие перерывы делали, чтобы дух перевести.

Больше подобной жести, как в прошлый раз, я не видел. Как и скопления грязи. Справедливости ради скажу, что порядка прибавлялось с каждым часом. Подвозили гуманитарную помощь, устанавливали новые палатки. Медсестры и врачи тоже прибывали. Новых целителей вроде не появилось, но и так — неплохо.

* * *

Не скажу, что легко было. Наоборот, выкладываться приходилось по полной. Не так, чтобы в конце отключиться, как в прошлый раз, когда на меня накатило. Но всё равно под конец дня я уже с трудом соображал и едва на ногах стоял. Аристарх Павлович не лучше выглядел. Как ужин прошёл, не заметил. Мозг опять заработал уже в гостинице.

— Это где мы? — очнулся я.

— Закончили, — ответил Аристарх Павлович. — Не пережег себя?

— Не, — качнул я головой, по-новому оглядываясь.

Это был уже не полевой лагерь. Стояли мы в фойе, у стойки. Нам выдали ключи, и Аристарх Павлович сказал за ним идти.

— Мест свободных мало, поэтому у нас с тобой один номер на двоих.

— Без проблем, — ответил я.

А сам в голове заново прокрутил события последних часов. Сколько через наши руки пациентов прошло? Сотни три, не меньше. Я ещё и духов перебил несколько десятков. Эти твари то и дело появлялись. Неудивительно, что настолько перенапрягся. Ощущение, будто если контроль отпущу, свалюсь.

Зашли в номер. Две одноместные кровати, немного места. Я вдруг обнаружил, что успел свой рюкзак прихватить. Заработался так заработался.

— Душ здесь общий, на этаже, — сказал Аристарх. — Иди сразу мойся, пока не отключился.

— Хорошо, — не стал я спорить.

Больше всего хотелось прилечь, но не позволил себе. Прав мужчина — если лягу, то отключусь сразу. Собственно, так оно и вышло. Я помылся, переоделся в чистое, под одеяло забрался, глаза прикрыл, а дальше — темнота. Сон мгновенно пришёл.

* * *

Проснулся я от того, что скатился с кровати. Тело рефлекторно среагировало, но как-то криво. В одеяле запутался и скорее упал, чем мягко приземлился.

— Олег? — раздался голос Аристарха Павловича.

А я проморгаться пытался и разобраться, что происходит и где я нахожусь. На какой-то миг даже подумал, что на поле боя, в старом мире и своём настоящем теле. С запозданием мозг проснулся, и общая картинка схлопнулась.

— На нас напали, — сказал я, поднимаясь.

— Кто? — не понял Аристарх Павлович.

— Пока не знаю, минута или две есть, — ответил я неуверенно.

Попутно откинул одеяло, сел на кровать и сделал Вдох, пополняя полупустой Источник. Прислушался к ощущениям. Если верить им, здание сейчас окружали… Мертвые? Духи? Я ощущал их как очаги напряжения. Нападение ещё не случилось, но до этого осталось совсем немного.

— Олег, с тобой всё в порядке? Какое нападение? Тишина ведь, — Аристарх Павлович, которого я разбудил, не оценил моей уверенности.

— Сражаться умеете? Готовьте чистую Кровь. Защиту на себя накиньте.

— Видимо, это не шутка, — сказал Аристарх Павлович, поднимаясь с кровати.

Я тоже поднялся, штаны быстро накинул и в ботинки влез.

Время вышло. Где-то внизу раздался звон разбитого стекла и тут же — короткий вскрик.

— Нас охраняют? — спросил я.

— Должны, — Аристарх Павлович мигом растерял все сомнения.

— А гостиница, случаем, не вдали от основного лагеря расположена?

— Не так уж далеко, а что?

— Да так… — не стал я отвечать.

Собравшись и приготовившись, я забрал трость, укрепил её Кровью, двинулся к двери и потянул за ручку. Был шанс, что я переигрываю сам себя. Что нас действительно охраняют и сейчас военные сами разберутся с проблемой. Но также был шанс, что нет, чутье не подводит и мертвые или их слуги затеяли до боли знакомую акцию — убить целителей.

Вышел в коридор, огляделся. Пока никого, но уже идут. Аристарх Павлович тоже выбрался. К моим советам прислушался, защиту-пленку вокруг тела создал. Топорно, но лучше, чем ничего.

Когда прямо по центральной лестнице, а та была широкая, с ковровым покрытием, вбежала мертвая гончая, мои сомнения отпали. Тварь тихо зарычала, припала к полу, подобралась и бросилась прямо на нас. Я выпустил приготовленную стрелу, сбил тварь. Та споткнулась, прокатилась и остановилась у моих ног. Наклонившись, ладонью пробил ей грудную клетку, сжёг основу и разрушил её. Очередная порция силы скользнула в меня.

— Олег, — почти спокойно сказал Аристарх Павлович. — Будет лучше, если я пойду впереди…

— Вы сражаться умеете?

— Не мой профиль, — не стал отрицать мужчина.

— Тогда лучше поделитесь силой.

Я припомнил, как выглядело здание, куда мы пришли. Три этажа. Нас заселили на последний. Номер рядом с лестницей. Где остальные целители разместились — понятия не имею. Никого из других коллег не видел, но это ничего не значило. Они могли прийти как раньше, так и позже, а то и вовсе, остановиться где-то в другом месте.

Аристарх Павлович, вот же молодец, спорить со мной не стал и влил часть своего запаса. Немного, сотни две Капель, но это сделало меня куда увереннее. Часть направил в трость, создавая кромку лезвия. Ещё часть ушла на наращивание слоя Крови вдоль основных зон на теле. Оставшееся я потратил на создание новой стрелы — и вовремя.

По лестнице сразу две гончие взбежали. С окровавленными пастями. Успели кого-то убить по пути. Стрелу метнул, сбил ту, что справа. Она впереди была. Рассчитывал, что та, что сзади, споткнется, но нет. Ловкая тварь. Перепрыгнула и на меня бросилась, пасть раззявив. Я уже выпад приготовился сделать, но Аристарх Павлович прикрыл. Обычной хирургической нитью. Та выскочила, за шею монстра перехватила и голову срезала. Не теряя времени, я подошёл и два добивающих удара обеспечил. Первую тварь тростью пригвоздил, а вторую — также ладонью чужой Источник уничтожил.

— Голову отрубить недостаточно, — коротко бросил целителю. — Источник в грудной клетке. Сзади, — указал я на нового врага.

На этот раз пожаловал дух. Пока на гончих отвлеклись, он прямо через окно забрался. Просочился незаметно, ни звука не издал. Я его сначала почуял, а уже потом увидел. Дух в мерзкую тварь собрался и прямо по потолку, цепляясь когтями, на нас побежал. Аристарх Павлович снова нитью атаковал, но не тут-то было. Дух распался, в черный дым превратился и пропустил атаку мимо себя. Я же поступил иначе, обычный сгусток ярко сверкающей Крови кинул. Помогло куда лучше. Свет — тоже оружие. Дух задымился, пузырями пошёл, не понравилась ему моя чистота. С потолка на нас прыгнул, и я тростью махнул, разрезая его.

Я прикинул, двинуть ли вниз, как нас накрыло. Что-то ударило в стену со стороны номера. Полыхнуло, взорвалось, сначала звон раздался, и в ту же секунду — дверь просто вынесло.

Случайное нападение? Ага, так и поверил. Прямо по нашему номеру удар пришёлся. Неужто Аристарха Павловича убить решили? Или меня? Не исключены оба варианта. Надо выбираться и посмотреть, нужна ли ещё кому помощь.

Ощущения обострились, я почувствовал, как к окну нашего номера приближается что-то совсем уж опасное.

— Аристарх Павлович, — занервничал я. — Вливайте в меня весь запас! Быстрее!

Мы пересеклись с ним взглядом, и, видимо, что-то такое он у меня в глазах увидел. Руки на плечи положил и единым выдохом направился под тысячу Капель.

Сойдет…

Послали за нами, ни много, ни мало, а боевого лича. Между собой они могли отличаться, но управление низшими тварями, такими как гончие и духи, и владение энергией смерти входило в их обязательные возможности. Тварь же я узнал по костяной маске.

Это существо запрыгнуло сначала в окно, нас не нашло и в коридор вышло. Неспешно и уверенно в своих силах. Бежать нам смысла не было. И не успели бы, и некуда. Лич быстр, успел бы догнать. И это я ещё молчу о тех тварях, которых я чуял внизу. Гостиница окружена. Уйти бы нам не дали. Спрятаться — тоже.

Поэтому я и не суетился, остался в паре метров от выбитой двери, реализуя ту силу, которую получил от Аристарха Павловича.

Не знаю, на что рассчитывал лич, выходя столь нагло, но ожидания мы его явно не оправдали.

Тварь повернулась, уставилась на нас, подняла руку, собираясь убить, и тут я доплел технику. Ту же самую стрелу с влитой тысячей и добавленными от меня крохами.

Полыхнуло, коридор затопило ярким светом, а тварь снесло. Сложившись пополам с пробитой грудиной, лич пролетел весь коридор, вылетел в окно и взорвался. Если это не особо продвинутая тварь, то от тела и пепла не останется.

Я же покачнулся. Моё тело было не готово пропускать через себя столько. Аристарх Павлович подхватил меня и потащил в сторону.

— Я в порядке, Аристарх Павлович, — сказал я, тяжело роняя слова и совсем не чувствуя уверенности. — Врагов ещё много. К стеночке меня приставьте и держите периметр.

Мужчина спорить не стал, сделал, что сказали.

— Где другие целители? — спросил его. — С нами есть кто на этаже?

— Нет. Они на втором. Мы последние заселились, — отчеканил он.

— А другие люди? Номера же вроде как заняты были.

— Никого не видел, — ответил целитель.

— Ясно…

Я глаза прикрыл, пережидая спазм из-за прогона чужой Крови через себя. Попутно следил за ощущениями. Главный очаг опасности, лич, исчез. С него мне сила тоже отошла.

— Видели когда-то таких тварей? — спросил я.

— Тварей? Не людей? Слышал. Костяные маски носят в черных отрядах.

— Твари-твари, — проворчал я. — Ладно, потом обсудим. Идем на второй. Кажется, остатки сил на штурм собрались…

* * *

Ночь я проводил за не таким уж плохим занятием. Сидел в открытом кузове броневика, подобрав под себя ноги, накрылся одеялом и пил опостылевший, чрезмерно сладкий чай. Лучше бы поесть дали, но до этого никто не додумался, что у них тут под боком голодный целитель скучает.

Завертелось сегодня так завертелось.

Мои худшие ожидания, что это военные дали добро слить Аристарха Павловича, не оправдались. Понял я это по тому, что среагировали они быстро и пришли на помощь. Мы до второго этажа добрались, прикончили парочку гончих, спустились вниз, разобрались с десятком духов смерти, которые крутились над трупами персонала и… Там и военные до нас добежали. Сначала парочка адептов прибежала, какую-то тварь отогнала, а там и на машинах ударные отряды подъехали.

После чего Аристарх Павлович взял дело в свои руки, меня же в сторону отодвинул. И хорошо, потому что объясняться, как это шестнадцатилетний целитель ещё и сражаться умудряется, не хотелось.

Твари успели перебить всех, кто находился вне номеров. Охрану, которая всё же была, пару военных. Одного из целителей, который с нами приехал. Он ночевал на втором этаже, вышел на шум, тут-то его и поймали. Остальных не тронули. Что странно. Как и то, что толстяка Артура Александровича в гостинице с нами не было. Я бы не хотел бросаться обвинениями, но учитывая, что атаковали именно наш номер, выводы напрашивались сами собой. Это было спланированное покушение. И либо Аристарха Павловича заранее определили в конкретный номер, либо кто-то уже на месте дал наводку.

Да уж, да уж. Приехали лечить, а влипли во вражеский капкан.

Повторение-то будет? Не хотелось бы. Руки до сих пор трясутся, от перенапряжения.

* * *

Когда порядок навели, нас перевели куда-то в сердце военного лагеря. Толстяк тоже нашёлся. Бодренький и недовольный тем, что его ночью разбудили.

— Аристарх Павлович, а где наш коллега ночевал? В гостинице его не было, — спросил я наставника.

Тот старался на меня не смотреть. Он меня не игнорировал, не забывал и не избегал, но чувствовалось, что между нами повисло тягучее напряжение. Вроде бой всего ничего длился, а случилось за это время — много.

— Не знаю, — коротко ответил он.

— Жаль, жаль, — протянул я. — Может, узнаете?

— Это столь необходимо? — посмотрел на меня мужчина, пока мы шли по лагерю вслед за военными.

— Я бы просто так спрашивать не стал, — ответил ему.

На этом тему закрыли. Для нас нашлись койки, но Аристарх Павлович сразу не лег. К нему было множество вопрос. Как со стороны других целителей, так и коллег. Я же прикинул, что шума поднялось достаточно, чтобы никто внезапный удар не нанес, и отправился спать. Один черт из меня сейчас боец и адепт никакой.

Посмотрим, что завтра будет. Мы тут вроде как дня на три, но ведь и задержать могут. Значит, и нападение не исключено, что повторится. Как бы самому не подставиться и целителя защитить. Вот в чем вопрос.

* * *

На следующее утро я проснулся позже обычного. Проснулся один… В смысле, в выделенной палатке больше никого не было. Спал я в одежде, разве что ботинки снял. Обулся, вышел на улицу. Судя по солнцу, часов в одиннадцать уже.

Ясно всё. Меня решили не будить. Если посмотреть на ситуацию трезво, то решение верное. Прислушался к себе — всё в порядке. Источник подрос, я полностью восстановился. Неплохую прибавку получил. До ста тридцати семи Капель поднялся.

Может, прямо сейчас на поле боя отправиться? Быстро там силу наберу. Но нет, нельзя. Прибьют — это во-первых. А во-вторых, слишком непонятен этот процесс, как так, энергия смерти, перегоняется в усиление моего Источника. Что, если я только так развиваться буду, то он почернеет, и я сам в нежить превращусь? Логика в этом есть. Возможно, проблема не проявилась лишь потому, что у меня много целительской практики, есть принесенные обет и клятвы, которые структурируют Источник, защищают его от вредоносного влияния.

Как вышел, меня быстро в оборот взяли. Отвели на поздний завтрак, а там и в госпиталь доставили. Где я нашёл Аристарха Павловича. У него как раз перерыв образовал.

— Олег, — кивнул тот. — Как сейчас чувствуешь после вчерашнего?

— На удивление неплохо, — ответил я, изучая лицо наставника.

— Хорошо, что тебя вчера не сильно приложило.

— Это да… — протянул я.

Всех нюансов, что он там рассказывал, я не знал. Не при мне разговоры велись. Поэтому принял к сведению, что меня, оказывается, приложило. На это и отдых утренний списать можно. Учтем-с.

— Что в госпитале? Моя помощь пригодится?

— Конечно. Если готов, сейчас чай допью, и приступим.

И — приступили. Хватало ещё случаев средней тяжести, которыми и занимались до конца дня. Раненых было много. С военными всё понятно, они попали в серьезную переделку, отбились и отступили. Как и их противник. Что касается горожан — хватало тех, кто пострадал от духов. Истощение, упадок жизненных сил, загрязнение малой и средней тяжести, многочисленные ушибы, у кого-то — рваные раны от зубов, которые, если не обработать, обязательно загноятся и перерастут в некроз, с летальным исходом.

В общем, работы хватало. Людей постоянно увозили, прибывали новые. Казалось, этот процесс будет продолжаться вечно, но нет. Всего работало около двадцати целителей, точно я не знал, но именно столько насчитать смог. Ещё пара десятков обычных врачей.

Я бы только порадовался, что здесь нашлись талантливые организаторы, которые выстроили процесс, но из-за нападения постоянно ждал подвоха и успел себе нервы истрепать. Ведь, как ни крути, но если хотят устранить меня или Аристарха Павловича, а может, и всех целителей разом, в этом нет ничего хорошего. Наставника я потерять никак не мог. Слишком многое в моем плане завязано на него. Не пропаду, но жизнь его смерть сильно осложнит. Это не говоря уж про то, что я по-человечески желал ему долгих лет жизни.

Нормально поговорить он отказался. Хороший или плохой знак, я так и не определил. Если не знает, как со мной разговор вести — одно. Если опасается, что подслушают, — другое. Настаивать не стал. Дождемся возвращения, а там обсудим.

Ночью плохо стал. Опасался повторения. Но нет, никто к нам не пожаловал. Да и ночевали в военном лагере, сюда ещё попробуй доберись. Отработали третий день. На этот раз меня поставили на очищение, и я пару сотен человек обработал. Вымотался, но остался собой доволен. Кризис убывал прямо на глазах.

А там как-то неожиданно наше пребывание в этом месте закончилось. Переночевали и утром так же самолетом отправились обратно в столицу.

Глава 14

В столицу вернулись во второй половине дня. Аристарх Павлович прямо из аэропорта отзвонился домой, сообщил, что скоро будет. Думал, меня домой закинут или высадят где, но мужчина удивил.

— Заедешь? — спросил он.

— Если не помешаю, Аристарх Павлович, — ответил я, самую малость растерявшись.

— Не помешаешь, — усмехнулся он, как мне показалось, по-доброму.

И взгляд бросил на человека князя, который нас вёз.

* * *

Где Аристарх Павлович живет, как-то мимо меня прошло. Оказалось, рядом с лечебницей. Что неудивительно. Тратить время на дорогу — слишком расточительно, да и банально неудобно.

Также, получив предложение, я как-то не ожидал, что дома-то он не один живет. Точнее, это подразумевалось, но я не представлял масштабов.

Аристарх Павлович жил на последнем этаже, старинного, но при этом красивого и явно не самого простого дома. Поднялись наверх на лифте. Мужчина открыл дверь ключом, и силы обороны пошли в наступление. Сначала я услышал детские крики, следом топот и снова крики, которые сливались в единое завывание, которое так просто было не разобрать. Единственное, что выделил, — это фразу в унисон, в несколько голосов: «Папа вернулся!».

А там уже и сами дети показались. Мальчик и девочка лет пяти-шести прибежали, обняли отца и также быстро убежали куда-то в глубь квартиры.

— У нас шумно, — пояснил Аристарх Павлович.

— А сколько у вас детей?

— Девять, — ответил мужчина.

— Да вы титан, Аристарх Павлович, — опешил я с этой цифры.

— Четверо уже не живут с нами. У кого-то и свои семьи есть, — хохотнул он. — Идем. Покажу, где ванна, руки помоешь. Прости, что так сразу выдернул.

Всё же выдернул. Значит, ради разговора.

Дойти до ванны не успели. Появилась женщина, на вид вполне молодая, лет сорока. Обняла и расцеловала Аристарха Павловича.

— Дорогая, это мой ученик, — сказал он. — Помогал мне. Талантливый — всем бы такими быть.

— А у ученика есть имя? — спросил она.

— Да, конечно, — смутился Аристарх Павлович. — Олег Васильев, а эта прекрасная женщина моя жена — Алевтина.

— День добрый, — поздоровался я.

— Обед будет через полчаса, — предупредила она, осмотрев меня. — Ты прямо с дороги молодого человека позвал?

— Да, у нас есть кое-какие дела, которые нужно обсудить, — виновато улыбнулся мужчина.

— Как скажешь, — кивнула она и ушла куда-то в глубь квартиры.

— Идем, — позвал меня Аристарх Павлович.

Мне дали умыться, а там и в кабинет повели. По пути в коридоре девушку встретили. Ну как встретили… Она из своей комнаты вышла в платье и с волосами, бантом подвязанными.

— Папа, — чмокнула она в щеку Аристарха Павловича. — Твой ученик? — глянула на меня.

— Да… — ответил он, окинув меня взглядом. — Олег. Как раз хотел вас познакомить. Это Оля.

— Рад знакомству, — кивнул я.

— Ты уже уходишь? — спросил отец.

— Договорилась с друзьями, — потупила она взгляд.

— Ладно, иди-иди, — махнул отец рукой.

Девушка ещё раз на меня взгляд украдкой бросила, мимо прошла, а там мы в кабинет зашли, и я потерял её из виду.

— Аристарх Павлович, — сказал я. — Может, отложим разговор? Как-никак, вы с семьей несколько дней не виделись.

— А-а, — отмахнулся он. — Садись, Олег. Предложил бы тебе выпить, но… — посмотрел он на меня исподлобья. — Жена не поймет, если я шестнадцатилетнего парня спаивать буду.

— Да, дилемма, — сочувственно покивал я.

— А что касается домочадцев — так они все на своей волне, как говорит нынче молодежь. Вон… Ты слышишь.

По коридору опять с криками и топотом пронеслось нечто, отдаленно напоминающее синхронный вой двух детей.

— Как скажете, — присел я на указанный стул.

Сам Аристарх Павлович сел в кресло за массивным столом. Ничего такой у него кабинет. Просторный, книг на полках много, окно широкое, света вдоволь, растений тоже хватает, отчего свежо и уютно.

— Вопросов так много, Олег, что я даже не знаю, с чего начать, — Аристарх Павлович как-то растерял благодушие и уставился на меня.

— У меня тоже вопросы есть. Если вы не знаете, с чего начать, то давайте я. Кто нас отправил на границу? Князь? Приказ был взять меня тоже? Или это ваша идея?

— Это имеет значение?

— Конечно, — уверенно кивнул я.

— Касательно тебя было пожелание. Не приказ, — уточнил Аристарх Павлович. — И да, князь подозревает, что ты не так прост. Точнее, знает наверняка. Но пока в связи с этим вроде как ничего не предпринимает. Главное, оставаться послушными и покладистыми.

— Угу… — протянул я. — А что, у князя других дел нет, кроме как целителей направлять? В смысле, наше дело-то важное, но мне казалось, князья другим занимаются.

— В твоей интерпретации это звучит… крамольно, — покрутил он рукой.

— Тогда буду рад, если просветите недоросля, как всё устроено, — покладисто сказал я.

— Если вдруг случилось что, это решается по принципу… — Аристарх Павлович задумался. — Кто нагадил, тот и убирает. В этой ситуации — воевода Ермаков. У которого есть и свои целители, как и возможность организовать полевой лагерь. Но в данном случае ситуация вышла за рамки его компетенции, скажем так. Поэтому он и обратился за помощью к вышестоящей… инстанции, — Аристарх Павлович запнулся, подбирая слова. — Князь же дал добро… На все те меры, которые были приняты. Переброска целителей, подключение других воевод, отправку грузов и прочее. Сам лично он всем этим не занимается, у него хватает людей, — улыбнулся мужчина.

— Так, а вас тогда кто отправил? — не понял я. — Князь лично? Или кто-то в рамках его распоряжений?

— Меня — князь лично. У нас с ним особые отношения.

— Угу… — покивал я. — А меня он только вскользь упомянул?

— Если тебе важна дословная цитата, то князь сказал, возьми кому-нибудь себе в помощь. Про тебя речи не шло. А теперь ответь ты, откуда такой вопрос? — голос Аристарха Павловича потяжелел.

— Пытаюсь разобраться, это вас убить хотели или меня, — прямо ответил я.

— Кха… — кашлянул Аристарх Павлович. — Нет, как бы сказал Степан Денисович, здесь без ста грамм не разберешься.

Встав, Аристарх Павлович решительно направился к шкафчику и достал оттуда початый график. Плеснул себе, вернулся. Понюхал, но пить не стал.

— Знаешь, Олег… — сказал он осторожно. — Будь добр, изложи то, как ты видишь ситуацию.

— А тут много трактовок может быть? Факт первый — вас выдернули на границу. Не знаю, насколько часто такое происходит, но отметим это событие. Факт второй — кто-то сгоняет отравленных людей в одну палатку. Набивает их в кучу. Вы же понимаете, к чему всё шло? К тому, что оттуда бы такая хрень вылезла, что половину лагеря положила бы. Или хотите сказать, что там такие идиоты работали, что не понимают основ? — засомневался я.

Не, вдруг правда идиоты.

— Есть официальные протоколы, как работать с пострадавшими от заражения, — ответил Аристарх Павлович. — В том числе там есть пункты про сортировку, распределение и другие меры безопасности. Но толковых специалистов всегда не хватает, поэтому я не исключаю халатность.

— Допустим, — сказал я нехотя. — Ладно, там работают всё же идиоты, саботажа никакого не было, а значит, не было попытки перебить, во-первых, кучу военных и гражданских, а во-вторых, сократить поголовье целителей. Со следующим фактом поспорить будет куда сложнее. Нас заселили в гостиницу, вдали от военного лагеря, выставили какую-то символическую охрану и напали конкретно на наш номер. Или тоже хотите списать на случайности и чужую халатность?

— Не исключаю, что ты трактуешь этот вопрос в слишком мрачных тонах, Олег, — сказал мужчина прохладно.

В ответ я настолько выразительно посмотрел на Аристарха Павловича, что он аж смутился.

— А вы хоть поняли, кого я там прибил? — спросил я, наклонив голову и оценивая его реакцию. — Или решили, что ученичок-то, с сюрпризами, людей пачками косит, а?

— Ничего я не решил! — вспыхнул мужчина.

И сразу стало понятно, что да, так он и подумал.

— Да уж, да уж, — диву дался я, развеселившись.

Это было нервное веселье, но уж какое есть. Аристарх Павлович услышал свою присказку из моих уст, лицо его вытянулось и он всё же опрокинул стопку. Рукавом занюхал. Эх, никакой эстетики.

А я в очередной раз подумал, что был сто раз прав, когда решил всё и сразу на него не вываливать. Тут бы с этой ситуацией разобраться да объясниться, а если уж всё выложу… Нет, не нужно. Пока что.

— Аристарх Павлович, — добавил я в голос вызова и пару капель обиды, завязанной на возмущении. — Вот вы взрослый человек, целитель опытный, а в некоторых вещах, мягко говоря, очевидного не видите.

Я выставил ладонь и создал над ней чистый шар Крови, который засверкал, освещая кабинет.

— Я, чтобы вы знали, давал клятву род человеческий защищать и следовать высоким идеалам целительства. И если бы я человека убил, пусть даже и врага, сами догадаетесь, чтобы с моим Источником стало? Или подсказать? — добавился я едко. — А может, и вовсе скажете мне, что целители могут направо и налево убивать, продолжая практику как ни в чем не бывало?

— Это аргумент, — нехотя признал он.

«На самом деле не очень честный», — подумал я. Потому что я не давал клятвы не убивать людей. Но так-то да. Начни мочить всех направо и налево, как целитель, очень быстро закончусь.

— Ладно, Аристарх Павлович. Вижу, что некоторые откровения даются вам тяжело. Только вот и дело это нешуточное. Вас убить пытались. По наводке, как можно догадаться. Сомневаюсь, что посланный отряд долго нас искал. Нет, в заранее указанное место пришёл. Зачем от вас избавляться, спросите вы? Действительно, зачем избавляться от сильнейшего целителя? В этом ведь совсем нет никакого смысла. — Что-то я разошёлся, так и плескал сарказмом. — Поэтому, Аристарх Павлович, уж поберегитесь. Не хотелось бы вас потерять. Кто вас заменит, а?

Он на спинку кресла откинулся, в окно посмотрел, пальцы в замок на животе сцепил. Помолчали какое-то время. Сзади меня, в коридоре, опять дети пронеслись. Слушаю, и сердце радуется. Дети — это будущее. Дети — это просто прекрасно. Даже если они шумные и разносят квартиру.

— Это нужно обдумать, — отмер Аристарх Павлович. — Но, если ты утверждаешь, что этот человек… кхм… Вовсе не человек, то кто?

— Вы действительно хотите знать? — приподнял я бровь.

— Да уж хотелось бы! — подался он вперед.

— Мертвец. Разумный. Естественный враг человечества. Это существо управляло гончими и духами. Пришли, окружили здание. Убили охрану. Нашли наше окно — и атаковали. Думаю, порядок действий был именно такой.

— Как ты его убил?

Всё же спросил.

— Так вы и сами знаете, Аристарх Павлович, — пожал я плечами. — Чистая Кровь — это, считай, антагонист для энергии смерти. Своего запаса у меня не хватило бы. С вашей помощью и прикончил тварь. Пришлось на первый удар положиться. Замешкался бы — и все бы там полегли. Повезло ещё, что этот урод самоуверенным оказался. Думал, целители легкая добыча. Впрочем, он не так уж ошибался.

Раздался стук в дверь, та открылась, и внутрь жена Аристарха Павловича заглянула.

— Есть готово. Идете?

— Да, дорогая, минутку, — ответил Аристарх Павлович.

Та ушла, и мы снова одни остались.

— Вот что, Олег, — сказал он мне. — Сейчас обедать пойдем. На сегодня разговор приостановим. Нужно отдохнуть, дух перевести, да и как следует подумать. Твою предосторожность я учту. Постараюсь поберечься. Про остальное… Чувствую, тут ещё много говорить придется.

— Это уж точно, — без тени улыбки кивнул я.

— После обеда поеду к князю. Официальную жалобу подам. Пусть тайная служба разбирается, что это было. Тебя тоже на допрос вызвать могут. Я всем сказал, что на тебя дух напал и ранил. Поэтому таким вялым был. Гончих я убил. Этого мертвеца и не было. Ничего не видели. Усек? Если что, говори, что испугался, ничего не понял, всё быстро произошло.

— Хорошо, Аристарх Павлович.

— Вот и ладно. Идем, пообедаем, да отпущу тебя. Сегодня выходной. Завтра как?

— Выйду на работу.

— Уверен?

— Да, чувствую себя отлично.

— Удивительно, — покачал головой Аристарх Павлович. — Идем, а то мне моя ненаглядная плешь проест, если задержимся.

* * *

Обед вышел скомканным и неловким. Аристарх Павлович задумчиво сидел, на вопросы жены отвечал односложно. Дети, которых кое-как усадили за стол, больше дурачились, чем ели. В связи с чем Алевтина, жена целителя, больше на них отвлекалась.

Поел, попрощался, ушёл. Неловко ещё было, что я пришёл как есть. В потрепанной одежде. То, что в рюкзаке было, разметало и уничтожило. Поэтому я с одним комплектом того, что на мне было, остался. И без куртки.

Опять одежду покупать. Накладное это дело, с мертвыми воевать.

Первым делом я домой направился. По городу так разгуливать просто неприлично. Да и к Аристарху Павловичу заглядывать тоже неприлично было, но тут он уже сам позвал, а я отказываться не стал. Пока шёл, в очередной раз ситуацию в голове прокрутил. Да, проблема. Если один раз убить попытались, то и второй стоит ждать. И что делать? Аристарха Павловича я предостерег, но настолько серьезно он отнесется и хватит ли этого — время покажет. Вариант сопровождать его и прикрывать, сразу отмел. Никогда не страдал склонностью переоценивать свои силы, а тут, даже если фантазию вскачь пустить, без вариантов. И сам Аристарх Павлович не разрешит с ним ходить, и услать его могут куда угодно, и второй раз убийцы куда лучше подготовятся — стоит признать, в первый раз мне повезло. Если с последним я ещё готов рисковать, благо схему взаимодействия проверили в деле, то вот что с первыми двумя пунктами делать — так и не придумал.

А ведь, если Дуба вспомнить, его тоже какие-то Черные отряды прикончить хотели. Даже в столицу забрались. Получается, ведется целенаправленная работа по уничтожению… Достойных представителей человечества? Насчёт Стародубова не знаю, но он мне нормальным мужиком показался. Да и говорят про него, что он сильный воин. Так что да, целенаправленная работа имеется. С возможностью напасть в столице.

Гадство-то какое. Интересно, а Черные отряды насколько с Черепами связаны? Понятно, что нежить вся связана, но вопрос в том, как и насколько. И не поработают ли черепки наводчиками. Тогда, если с их капитаном разобраться, может, и от Аристарха Павловича отвлечь получится.

Да и от себя тоже. Надо обдумать эту мысль.

Когда домой пришёл, в холодильнике меня ждала потерявшая аппетитный вид еда, дурно пахнущая. Недолго думая, собрал всё и выкинул. Разобрался с домашними делами, отметился у консьержки, что вернулся из командировки, а там в ресторан отправился, Петра искать.

Как-никак, три дня прошло. Случиться могло что угодно. Заодно и поем. А то в доме Аристарха Павловича кормили куда скромнее, нежели мой организм требовал.

Петра нашёл. Узнал, что ровным счётом ничего не случилось. Спросил про сестер, но и тут он нового не сказал. Разговор скомканным вышел — у Петра запара была, и он вскоре убежал. Зато Бориса Дмитриевича перехватил. Встретил он меня как родного. Попросил его о разговоре, и в кабинет прошли.

— Борис Дмитриевич, — сходу начал я. — Не хочу у вас много времени отнимать, но два вопроса у меня есть. Обстоятельных. Найдется у вас минутка?

— Да ты спрашивай, Олег, не стесняйся, — по-доброму улыбнулся он. — Сам-то как? Пропал куда-то.

— На границу выдернули. Вместе с Аристархом Павловичем, — не стал я скрывать.

— Что, прям на границу? — удивился он. — Про командировку мы знаем, Петр звонил, спрашивал в лечебнице… Но прямо на границу?

— На неё. Отработали и отработали, — постарался я закруглить тему. — А вопросы у меня такие. Вы мне помогли сильно, хотел бы отблагодарить. Может, вам здоровье посмотреть? Аристарх Павлович подтвердит, что пусть я и молодой, но талантливый.

— Ох, Олег, — хохотнул мужчина. — Так я не бедный человек, на целителя у меня средства есть, и проблем вроде как не имеется.

— Борис Дмитриевич, не отказывайтесь. Лучше найдите время, приходите в лечебницу. Я вас посмотрю, а там видно будет, нужна помощь или не нужна.

— Да брось, Олег, — отмахнулся он. — Что с меня, старого, взять? Живу и живу. А про благодарность это ты себе напридумывал. Давно уже рассчитался, с лихвой, — подкрутил он усы, сначала левый, а там и правый.

— Настаивать не буду, — сдался я. — А рекомендовать — очень даже. Я ведь работал уже с вами. Видел, что осталось ещё, с чем поработать.

— Да-а? — протянул он. — Ладно-ладно, подумаю. Второй вопрос у тебя какой?

— Про армию.

— О как, — крякнул он. — Удивил.

— Вы ведь человек военный, насколько я знаю. Служили раньше.

— Это так, — кивнул мужчина.

— А я в этом совсем ничего не понимаю. Хотелось бы разобраться. Может, подскажете, как это лучше сделать?

— Хм, хм, — снова покрутил он усы. — А и подскажу. Но не сегодня. Заглядывай к нам, принесу тебе кое-какие книги.

— Спасибо.

— Если вопросы останутся, там и обсудим. В любом случае лучше с базовых вещей начать, если совсем не разбираешься.

— Поэтому за советом и обратился.

Не совсем этого я ожидал, но если нужную информацию можно найти в книгах, то почему бы и нет?

Распрощавшись с мужчиной, отобедал. А там прошёлся по магазинам, пополнил запасы как одежды, так и еды, вернулся домой, скинул это всё, собрал вещи и двинул на тренировку. И так три дня пропустил.

* * *

Эдуард Олегович, потратив некоторое время на то, чтобы избавиться от возможной слежки, пройдя подземными тоннелями, наконец-то добрался до нужной двери. Стукнул несколько раз особым образом, давая понять, что это он, потянул ручку, открыл и зашёл.

Внутри, в небольшом помещении, привстав, ждали двое мужчин. У обоих на руках блестели готовые сорваться техники.

— Свои, — буркнул Эдуард Олегович.

— Ты сегодня последний, — ответил ему мужчина, тот, который был постарше. — Закрывай дверь на засов.

Звали его Прохоров Марк Михайлович, по прозвищу Пухлый. Прозвали его так за широкое лицо и вечные синяки под глазами.

Эдуард Олегович сделал, что просили, прошёл, сел, положил шляпу на стол. Достал платок, утер лоб.

— Ну? — спросил он. — Есть что?

— А у тебя? — ответил Марк Михайлович.

— Всё то же самое.

— То есть ничего, — вздохнул мужчина.

— А ты? — Эдуард Олегович перевёл взгляд на «молодого».

Тому было тридцать шесть лет, и звали его Альберт Янович. Сидел он, подбоченившись, волосы его были зачёсаны назад, и среди двух мужчин в костюмах он выделялся как инородный объект.

— Ничего, — ответил тот. — Не заметил, чтобы за тобой следили.

После того случая, как на сына Эдуарда Олеговича напали, а его самого отстранили, к нему в гости заглянул Марк Михайлович. С рассказом, что мир не так прост, как кажется, и что есть в нем силы, играющие против их княжества, да и людей в целом. Эдуард Олегович был не из тех, кто принимал слова на веру. Особенно — такие.

Но на заметку принял. А там и вовсе заметил за собой слежку, которая и привела к той драке против какого-то парня с нечеловеческим ликом. Устроенная на него засада ни к чему не привела. Трое не самых последних адептов не смогли убить эту… тварь.

После того случая Эдуард Олегович всё же вступил в клуб «неравнодушных». Которые действовали в тени, вдали от официальных служб, ведя свою охоту.

— Затаились, — сказал Марк Михайлович. — Я говорил, они умеют выжидать, но ничего не забывают.

По мнению Эдуарда Олеговича, их идейный лидер был слегка параноиком. Что, возможно, в сложившейся ситуации было не таким уж плохим качеством.

— То, что ты прав оказался, дело нам не упрощает, — ответил мужчина. — Какой следующий шаг? Мы втроем не смогли одолеть одно существо.

— Поэтому нам нужны союзники, — сказал Альберт Янович. — Я это давно заявляю. Втроем мы не сдюжим.

— Да-да-да, — нервно дернулся Марк Михайлович. — Я в курсе и согласен. Есть наводка.

— Какая? — заинтересовался Альберт Янович.

— Сегодня в службе шум поднялся, — ответил тот. — Небезызвестный Аристарх Павлович подал официальную ноту недовольства, — губы мужчины дернулась в усмешке. — О халатности на границе. До меня слухи дошли, что на целителей там напали. Вражеский отряд подошёл и нанёс удар.

— Чем закончилось? — оживился Альберт Янович.

— Аристарх с учеником живы, — ответил Марк Михайлович. — Как бы он ещё заявление подал? Так что обошлось без беды, но один целитель погиб. К чему это приведет, пока непонятно. Но сдаётся мне, кто-то хотел устранить нашу звезду.

— С чего такие выводы? — спросил Эдуард Олегович.

— С того! — мигом взорвался Марк Михайлович, нервы которого были давно ни к черту, и он бесился каждый раз, когда говорил, по своему мнению, очевидные вещи. — Я же приводил выкладки о систематическом уничтожении всех ключевых фигур! А наш целитель — безусловно, такая фигура!

— Не хотел бы спорить с коллегой, — прохладно ответил Эдуард Олегович. — Но надо бы прояснить детали, чтобы делать точные выводы. К тому же нам с того что? Хочешь привлечь Аристарха? Он не боевик.

— Зато он целитель, — возразил Альберт Янович. — Я бы не отказался завербовать его. Мало ли, вдруг шкуру латать придётся. Но и боевики нам нужны. Может, армейцы?

Эдуард Олегович потер переносицу и поморщился от головной боли. Марк Михайлович был идейным. С его слов, лидером он при этом не являлся. Его тоже в курс дела в своё время ввёл другой человек. Кто — он отказывался называть, но утверждал, что какая-никакая поддержка и прикрытие имеются. А также наработанные источники информации. Только вот ничего, кроме общих направлений, Марк Михайлович не сообщал. Либо не знал, либо придерживал информацию. Поэтому то, что против Эдуарда Олеговича выступил кто-то из Черепов, было познавательно, конечно, но никакого практического смысла не несло. Слишком там организация непростая. Бегающая по улицам шпана — лишь первый, самый примитивный слой. Также не было практического смысла в том, что ниточки вели и в других направлениях. В гильдию целителей, в азиатский квартал, да даже в тайную службу! Что толку от того, что враг есть где-то там? Нужны конкретные имена. А потом ресурсы, чтобы с этими конкретными именами разобраться и при этом самим не отправиться на два метра ниже земли, гнить и червей кормить.

Хотя Эдуард Олегович не был уверен, что ему светит могила. Мало ли, вдруг эти монстры полностью тела съедают. Кто их знает.

— Есть кандидатуры? — спросил Марк Матвеевич.

Который изначально поставил задачу, что надо собрать боевую команду, а прикрытие, мол, их лидер обеспечит.

— Есть пара человек на примете, — ответил Альберт Янович.

— Проверенных? — прищурился Марк Михайлович. — А нужны — проверенные!

— Так и проверим!

Между этими двумя завязался спор. Эдуард Олегович снова поморщился. Какая-то мысль не давала ему покоя.

— Да помолчите вы, — не выдержал он. — Что там с Аристархом? Точнее, с его учеником. Кто с ним был?

— Святой, — ответил Марк Матвеевич. — Второй ученик за границу убыл, на стажировку.

— Олег Васильев? — припомнил Эдуард Олегович.

— Он самый. Почему спросил о нем? — поинтересовался Марк Матвеевич.

— Да так… — неопределенно ответил Эдуард Олегович, поднимаюсь. — Мыслишку кое-какую надо проверить.

Глава 15

Когда вошёл в здание школы, барыня стояла за стойкой. На меня уставилась, руками всплеснула.

— Батеньки, какие люди! Живой! Не сбежал!

— И тебе привет, барыня, — махнул я рукой.

— Стой-стой-стой! Ты подожди, расскажи, как же набрался смелости вернуться! — запричитала она.

— Смелости вернуться? — недоуменно посмотрел на неё. — С тобой всё нормально? Какие-то глупости говоришь.

— Так пропал же ты, — перестала онадурачиться и плечами пожала. — Думали всё, больше не появишься.

— Ясно. Ну, вернулся. Смелости набрался, как ты говоришь.

— Ай, молодец! Хвалю. Что, ручки заболели? Решил сделать перерыв? — издевалась она.

— Угу, — буркнул я и в раздевалку прошёл.

Там реакция была почти аналогичной. Пришёл я минут за семь до начала занятий, и Александр, мой любимчик, уже на месте был, переодевался.

— Ого, вернулся, — заметил он меня.

— Сомневался? — бросил на него взгляд и к своему шкафчику прошёл. — Парни, привет.

Пока всем руки пожмешь, умаешься. Поэтому лучше приходить чуть раньше, чтобы не оббегать всех, как дурак.

— Эй, ты мне проспорил, — заметил Роман, ткнув Александра в бок, и на меня посмотрел, пояснив: — Мы с ним поспорили. Он сказал, что ты слился, я сказал, что вернешься. Где пропадал-то?

— Работа, — ответил я, стягивая футболку.

— Ах да, ты же целитель, важный человек, — засмеялся Александр, но его шутку особо не поддержали.

А там и на выход народ потянулся. Тренер тоже меня вниманием не обделил.

— Васильев, живой, — глянул он на меня. — Ты бы хоть предупредил, что ходить не будешь.

— Почему не буду? Буду.

— Так, а пропал куда?

— На работе, где мне ещё пропадать было.

— Почему не позвонил? Нет, я не настаиваю, но ты так бодро начал, а потом внезапно пропал. Не дело это.

— Не было возможности позвонить.

— В лечебнице нет телефона?

— В лечебнице — есть. А там, где я был, как-то не до этого было.

— Где же ты был? — хохотнул Александр.

— В командировку взяли? — тренер оказался более догадливым.

— Так точно.

— Аристарху Павловичу виднее, — покачал головой мужчина. — Чего встали? Разминаться бегом! А ты, Александр, давай ещё пятьдесят отжиманий, для настроения!

В трехдневных приключениях был один несомненный плюс. Тело отдохнуло физически. Мышцы перестали ныть и болеть, тренировка прошла для меня как по маслу. Попытки Александра опять «пожестисть» настроения ничуть не испортили. Сам ведь подставляется, прессует новичка и обламывается. Хочется ему страдать, так я и не против.

Сегодня ко мне впервые обратились за помощью, как к целителю.

— Тренер сказал, к тебе обращаться можно, — начал издалека Роман.

Я покосился на него, на других парней, которые заинтересованные взгляды бросали, и хмыкнул про себя.

— Не вопрос. Чистка нужна? Садись. Лучше перед душем это сделать.

— Так просто? — растерялся Роман.

— Если очень хочешь сложно, то без проблем, приходи в лечебницу, я тебе даже целителей укажу, которые счёт побольше выставят.

Пока говорил, усадил Романа и Кровь в его тело направил. Парень замер сначала настороженно, но вскоре расслабился.

— Это… приятно, — сказал он удивленно.

— Сейчас будет неприятно. Подожди минутку…

— Да можно и без этого! — нервно хохотнул он, да и остальные парни смешками поддержали.

— Не боишься? — конечно же, Александр не смог удержаться в стороне. — Сейчас тебе этот недоучка навертит и отвалится что-нибудь.

— Ты же вроде из бояр? — глянул я на него.

— Именно, — ответил он с нотками высокомерия.

— Странно.

— Что странно? — нахмурился он.

— Да так, ничего… А вот и неприятные ощущения.

Как и говорил, практика самоочистки упирается в чувствительность и контроль. У Романа никаких серьезных загрязнений не было, но легкие осадки присутствовали. Их я и собрал, вывел через кожу, собрал в шар грязи. Парню же несколько Капель Крови оставил, пусть порадуется. Ощущения-то и правда приятные. А ещё после тренировки быстрее восстановится.

— Вот и всё.

— Эй, почему странно? — Александр не собирался отставать.

— Всегда думал, что аристократы отличаются хорошими манерами, — смерил я его взглядом и прошёл мимо.

Прям даже интересно стало, полезет в драку или нет.

Не полез. Хотя наверняка хотел, но этого я уже не видел. Шар грязи отнес в душевую, там и смыл. Когда вернулся, Александр меня многообещающим взглядом наградил, но ничего говорить не стал. Кажется, конфликта с ним не избежать, да и ладно. Утомил.

А что касается Романа… Да нормально с ним всё будет. Есть у меня подозрение, что он специально или по наставлению тренера первым вызвался. И чтобы меня оценить, и чтобы предубеждения остальных парней сломить. Поэтому стоит ждать, что вскоре и другие обращаться начнут.

За ужином не обошлось и без расспросов, куда пропал. Подумал, подумал и решил рассказать урезанную версию. Что на границу мотался, в полевом госпитале работал. Подробностей не говорил, как и про ночное происшествие не распространялся. Объяснил тем, что понятия не имею, что можно разглашать, а что нет, болтуном прослыть не хочу. Парни это приняли, пусть и со скрипом. Любопытные какие. Сам тоже не удержался от вопросов. Роман сегодня с нами ужинал, вот у него и спросил.

— А вот скажи… — глянул на него. — Только без обид, но я и правда не в курсе. Ты же аристократ.

— И? — не понял я.

— Ну, наивностью я не страдаю, понимаю, что к шестнадцатилетнему целителю обратиться — это такое.

— Хм… — задумался Роман. — Ты хочешь спросить, почему я иначе вопрос решить не могу? — улыбнулся он. — Так могу. Как и все. Обратиться в любую больницу, где есть целители. Своих собственных в моем роду нет, — развёл он руками. — Но тут такое дело…

— Что до больницы надо доехать, — вставил второй парень, что с нами сидел. — Да и цену там попросят приличную. А с тобой — на халяву, — хмыкнул он.

— Да и качественно ты сделал, — сказал Роман уважительно. — Я оценил.

— Вот и получается, — дополнил парень. — Что с тобой, если ты и правда можешь, куда проще выйдет.

— Ага, понял, — покивал я. — Да не вопрос, собственно. Обращайтесь.

По обмолвкам парней в ходе общих разговоров я сделал выводы, что они, во-первых, все как один посещают какие-то учебные заведения. Во-вторых, уже в этом возрасте приставлены к делам рода. В-третьих, у них ещё и внутрисемейное обучение есть. Предположу, что всяким техникам. Если по-простому — то родители своим детям передают секреты. Думаю, не сильно ошибусь, что времени у них не так уж и много свободного. Поэтому я и правда удобен в этом контексте. Да и про деньги не зря упомянули. Знаю я, какой счёт аристократу могут выставить за обычную очистку. Рублей сто, не меньше. Четыре очистки в месяц — и минус четыреста рублей минимум. Неясно, насколько это большие деньги для аристократов… Точнее, насколько большие конкретно для парней, с которыми я занимаюсь. Все же они не из высшей аристократии, а мелкой. Поэтому, может, и приличная сумма.

* * *

Утром сестры Петра сами меня нашли. Ничего не спрашивали, просто обеспокоились, как мои дела. Поспрашивал их, как работа.

— Трудная, — ответила Вера.

— Но мы справляемся! — вторила ей София.

— Любовь Казимировна строгая!

— Но лучше она, чем наша мамочка!

Заулыбались они тоже синхронно. С этой их особенностью я почти примирился. Почти.

— Отлично, — сказал им. — Тогда в ближайшее время обговорю с наставником вашу дальнейшую судьбу, а там расскажу, что и как.

Девушки переглянулись и синхронно выдали.

— Спасибо!

— Да пока не за что, — улыбнулся я.

— Есть за что, — возразила Вера. — Сами мы бы так быстро работу не нашли. Ещё и в лечебнице!

— Неужто так сложно устроиться работать?

Не то чтобы я не знал ответа… Скорее мне было интересно, как сами девушки на это смотрят.

— Сложно, — ответила София.

— Почти нереально, — вторила ей Вера.

— Без связей — никуда, — выдала София сентенцию. — Особенно девушкам.

И не поспоришь.

Когда в приюте жил, не раз слышал, что сиротам работу найти нереально. Когда кочевником ходил, всякий народ встречал. Да о чем речь. Мои деды не самые глупые люди были. С образованием. Среди других кочевников тоже всякие встречались, но с половину — обычные люди. Далеко не самые пропащие. Кто-то скитался по велению сердца, но большинство — потому что лучше устроиться не смогли.

Так что с работой вопрос и правда стоял остро.

* * *

Аристарх Павлович тянуть не стал. Позвал меня вместе обедать. Еду доставили из ресторана Бориса Дмитриевича. На меня тоже. Двойную порцию, хех.

Перед тем как к целителю отправиться, переговорил с Любовью Казимировной. Поспрашивал про девушек. Та подтвердила, что девки пусть и не обученные совсем, но стараются и нос не воротят. Так что я решил считать, что небольшой кредит доверия они заработали.

— Проходи, Олег. Садись, обедать будем. Дел много накопилось, поэтому так, на ходу.

Я и присел. В кабинете мужчины было не совсем удобно есть. Это он-то за столом сидит, а я перед столом. Две большие разницы, как говорится. Но ничего, дело нехитрое, управлюсь как-нибудь.

— Чтобы ты знал, вчера я подал официальную жалобу на произошедшее, — сказал он тихо. — С князем тоже беседу имел.

— Как прошло?

— Пока рано судить. Время покажет.

Аристарх Павлович говорил это, шелестя пакетами и раскладывая еду.

— Сомневаюсь, что результат будет, — поделился я опасениями, и Аристарх Павлович наградил меня пронзительным взглядом.

— Возможно, — не стал он спорить. — Ты, как я понимаю, имеешь военный опыт? — спросил мужчина обтекаемо и рукой с вилкой покрутил.

Еду он уже закончил раскладывать и уселся есть.

— Имею. И да, с этими тварями я уже сталкивался. И в настоящем… И в прошлом, — закончил я криво, намекая на две жизни.

— Ясно. Да уж. Всё же я был прав. Ты парень непростой, и это плохо. Боюсь представить, что замышляешь и какие у тебя планы.

— Хотите, чтобы я ушел?

Вопрос мне дался тяжело. Внутри так всё и сжалось. Если придётся уйти, это не критично, но многие возможности закроются.

— Нет, — твердо ответил мужчина. — Но, что бы ты ни делал, постарайся быть аккуратнее и не навредить лечебнице.

Не удержавшись, я хмыкнул. Что же, Аристарх Павлович сам обозначил, что не хочет влезать в это дело. Даже как-то обидно, если честно. Я уже успел представить, насколько было бы удобно ему полностью открыться. Впрочем, рано расстраиваться. Сейчас не готов, а через месяц совсем другая ситуация будет. Не мешает, помогает — уже хорошо. Не мне жаловаться.

— И в мыслях не было вредить, — заверил я. — Кстати, Аристарх Павлович. Может, вы со мной в школу меча походите? Вам бы не помешало.

Злой я человек. Аристарх Павлович аж подавился и закашлялся.

— Олег, — процедил он, успокоившись. — Ты как скажешь…

— Можно любить драться, можно не любить драться, но лучше уметь драться. Простите-простите, я вовсе не иронизирую над вашими возмущениями касательно того, что в школу записался. Ну, почти, — расплылся я в улыбке.

— Вот знаешь, — уставился он на меня, поджав губы. — Будь это кто другой, выгнал бы такого наглеца.

— Молчу-молчу, — закинул я в рот кусочек мяса. — Но может — вам охраной обзавестись?

— Я не такой безобидный, как ты думаешь, — ответил он, придавив взглядом.

Но что мне эти взгляды. Как с гуся вода.

— Я и не говорил, что безобидны. Скорее — неопытны.

— Ну, хорошо, что ты опытен, — ехидно заметил он, промокнув губы салфеткой.

— Да, поэтому могу дать пару советов. Было бы отлично, научись вы создавать броню. Защитит от большинства атак противника. Не полностью, но время даст выиграть. Про оружие — если владеете каким-то видом, то тоже держите при себе. Также следует отточить два коронных удара, основанных на Крови. Если чему-то когда-то учились…

— Я не собираюсь воевать, Олег! — повысил он голос, перебив меня.

— К сожалению, Аристарх Павлович, не всегда наше мнение что-то решает.

На это он растерялся и не нашёлся, что сказать. Помолчали.

— Я, как и все, когда-то служил, — сказал он через пару минут молчаливого поедания обеда. — Кое-что умею… Умел.

— Аристарх Павлович, а вас, случаем, не бесят пациенты, которые игнорируют советы целителей и врачей? Конечно, бесит, — ответил я за него. — Вот и думайте. Стоит ли игнорировать.

— Я… подумаю, — всё же не стал он отказывать.

— О большем и не прошу.

— Да уж, — внезапно он хохотнул. — Представляю, какое бурление начнется, если я вдруг на полигон поеду и начну отрабатывать боевые техники.

— На вас напали. Вполне понятное желание, — пожал я плечами. — Всё-всё, молчу, — сказал я под посуровевшим взглядом.

Упрямый старик. Нет бы послушать мудрого совета. Пока есть смысл слушать и поздно не стало.

С другой стороны… Хм, да. Я понял, в чем проблема. Просто это я, не только целитель, но ещё и воин, солдат. Если вспомнить прошлую жизнь, то большинство целителей не смогло перестроиться, как я. Что легко объяснялось клятвами и обетами. Целители — это те, кто имеет ярко выраженное стремление, которому подчинялась вся жизнь, спасать людей. А не убивать. Это как просить у пламени стать водой. Противоестественно. К тому же, кажется, Аристарх Павлович воспринимает этот вопрос как войну против людей, а не тварей. Что опять меня приводит к вопросу разговора по душам.

— Хотя нет, не молчу, — отмер я, подумав. — Погодите, погодите, не смотрите на меня так, Аристарх Павлович. Всего лишь предлагаю вам подумать над двумя вещами. Первая — я не человека тогда убил, а монстра. Вторая — я вам не предлагаю учиться убивать. Лишь прошу озаботиться своей безопасностью. И не хочу показаться жестоким, но и безопасностью своей семьи.

— Я тебя услышал, Олег, — сказал он серьезно. — Подумаю над этим.

— Спасибо за понимание, Аристарах Павлович.

Ещё какое-то время ели молча, каждый думая о своем. Чтобы время не терять и дальше старика не давить, перевёл тему.

— Девушкам Источники открывать будем? — спросил я, когда Аристарх Павлович разобрался с первым блюдом.

— Будем, — кивнул он и охотно поддержал тему. — Но ты сразу скажи. В чем ещё разбираешься? — уставился Аристарх Павлович на меня.

— В целительстве? — задумался я, что открыть. — Как вы уже знаете, я скорее специалист по полевой хирургии и очищениям. Мне проще рану закрыть и с проклятием разобраться, чем с насморком. А так… Общие знания есть. Ещё немного разбираюсь в Изменении тела, — забросил я крючок.

— Что за изменение? — заинтересовался Аристарх Павлович.

— Трансформация тела. Развитие различных характеристик. Тех же глаз, чтобы лучше потоки энергий видеть, да и духов.

— То есть ты способен… открывать другим взгляд? — удивился целитель.

— А вы — нет?

Вроде уже пару месяцев общаемся, но сколько ещё не обсудили. Что нормально и ожидаемо так-то, но раздражает.

— Нет, — качнул головой Аристарх Павлович.

— Тогда как принято взгляд открывать?

— Много практики, — пожал плечами мужчина. — Не знаю, про какие трансформации тела ты говоришь, но мне знакомы только естественные изменения, которые происходят в результате практики.

— Иначе говоря, адепты, пропуская через себя Масло, как-то изменяются? Становятся сильнее, быстрее, выносливее, ну и глаза тоже преображаются?

— Да. Впрочем, я в эту тему никогда не углублялся и допускаю, что некоторые роды куда лучше в вопросе разбираются. Но об этом нам никто не расскажет. У тебя — иной подход?

— Вы просто не представляете насколько.

Аристарх Павлович посмотрел на мои коробочки, опустевшие от еды, на меня глянул, задумался о чем-то и сделал, в общем-то, правильные выводы.

— Погоди… — протянул он. — Ты уже начал трансформировать свой тело⁈

— Аристарх Павлович, — сказал я осуждающе. — Не знаю, что вы там себе напридумывали, но это сложный процесс. Мне объема Источника не хватит для полноценных трансформаций. Поэтому сейчас я на этапе исправления огрехов и набора мышечной массы. Это если в общих чертах. С вами можно было бы работать на куда более высоком уровне. Кстати… — сделал я вид, что эта мысль мне совершенно внезапно пришла. — А не хотите… Провести эксперимент?

Судя по взгляду Аристарха Павловича, он всё прекрасно понял.

— Шельмец, — с нотками уважения выдал он. — Понял, на что зацепить…

— А я что, я ничего.

Спрятав взгляд, я добил остатки еды. Он полностью прав. Я давно понял, на что целителя цеплять — на новые знания. Сейчас я подкинул ему очередную сочную тему. Заодно предложив решение другой проблемы. Если его организм перестроить — это, во-первых, возможность на собственном опыте много чего испытать, а во-вторых, повышение шансов на выживание в любой ситуации.

Надо его дальше на эту тему крутить. Выживание Аристарха Павловича для моего плана ой как важно.

— Так, — выдохнул он, приняв решение. — Отложим этот вопрос на время. Зови девушек своих. Покажешь, как Источник открываешь. Точно справишься?

— Обижаете.

— Тогда через полчаса жду вас троих в тренировочной. А также программу занятий для них ты так и не составил.

— Так командировка…

— Да это понятно. Составь план занятий.

— Сделаю. А насчёт…

— Источники им откроешь, покажешь, что и как, а там обсудим. Не спеши.

— Есть не спешить.

Я аккуратно сложил пустые коробки, убрал их в пакет.

— Оставь, Тамара уберет, — сказал мужчина.

— Хорошо.

Пора идти за сестрами Петра. Обрадую их.

* * *

Девушек я перехватил, до того как они обедать отправились. Пришлось чуть ли не с боем отбивать их у Любви Казимировны, и только волшебные слова о том, что Аристарх Павлович их зовет, помогли уладить вопрос без кровопролития.

Кремень, а не женщина. Надо её тоже завербовать.

В тренировочную я их сразу повёл. Раньше назначенного срока. Требовалось ещё моральный настрой обеспечить, чем я и занялся.

— Вы садитесь, — указал я им на стулья. — Тянуть не буду, сразу скажу. У вас есть возможность открыть Источники.

— Сколько это будет стоить? — сразу же поинтересовалась Вера.

— Нисколько, — качнул я головой. — Отработаете хорошей службой. В смысле, просто нормально работайте и всё, я не про сверхурочные. На ваш оклад это никак не повлияет, — уточнил я, увидев промелькнувшие тени на лице.

— В чем подвох? — спросила София.

— А он обязательно должен быть?

— Источник открыть дорогого стоит, — сказала Вера.

— Считайте, вам повезло. Впрочем, если так хочется… Открывать его вам буду я. Под присмотром Аристарха Павловича. Не переживайте, мне это не впервой. Петру уже открыл, можете у него поинтересоваться, что и как. Если он вам ещё не рассказал, конечно.

— Не рассказал, — синхронно качнули они головами.

Я на эту слаженность лишь вздохнул. Понятно, что они близнецы, но эта их синхронность каждый раз напрягает. При этом девушки не двойняшки. Внешность у них отличается. Обе светленькие, волосы пушистые, вьются. Они их на работе в пучки убирают. Вера чуть выше и массивнее. Но именно, что чуть. Волосы у неё темнее. Тоже — чуть. Лицо при этом более мягкое. У Софии, наоборот, заостренное, худое, скулы отчетливо читаются. Сразу видно, что девушки — сестры, но блин. Тренировались, что ли, так говорить, или случайно выходит?

— Вечером спросите у него. Собственно, вы можете отказаться, но Аристарх Павлович придет минут через десять… — прикинул я время.

— Не откажемся! — выдали они… синхронно.

— Хорошо. Тогда порядок действий будет следующим. Открываем вам Источники. Сегодня будете свободны. На вас всё равно вялость накатит, спать захочется. Думаю, положим вас в палату куда-нибудь, пару часов поспите. Потом — домой. Завтра проверим, что и как. Выдам вам программу занятий. Будете под моим присмотром заниматься. А там — как пойдем. От вас многое зависит.

— Классно, — сказала Вера.

— Мы готовы, — добавила София.

— Тогда идите сюда, проверю ваши организмы… — подозвал я их.

Когда Аристарх Павлович пришёл, девушки разом вскочили, вытянулись. Он с ними поздоровался, а там за работу взялись. Создал два Источника. Девушки сделали, что им говорил — и всё. О палате заранее Аристарха Павловича попросил, и он организовал сестрам возможность поспать.

Обсудили с ним после, что и как. Но тема такая, простая. Особо и нечего обсуждать.

Рабочий день закончил, съездил на тренировку. Сегодня Александра не было, поэтому там тоже спокойно прошло. В планах у меня было вернуться домой, запустить очередную трансформацию да спать лечь, но я давно уже подметил — если день прошёл тихо, жди подставы.

Опыт в командировке дал окончательно убедиться, что я теперь нежить как-то иначе ощущаю. Что очень хорошая новость. Шансы внезапно нарваться резко сократились. Постояв перед дверью, я прислушался к ощущениям, но ничего не почувствовал и зашёл, пусть и с опаской, но без лишнего волнения.

Зря. Я опасался монстров и не подумал, что ко мне может заглянуть человек.

— Эдуард Олегович, — посмотрел я на представителя тайной службы. — Право слово, у нас с вами какая-то нездоровая традиция формируется…

— Что поделать, Олег, что поделать, — ничуть не улыбнулся он. — Ты проходи. Есть несколько вопросов, которые надо обсудить.

Я отметил синяки под глазами, впалые щёки, небрежную щетину.

— Совсем вы за своим здоровьем не следите, Эдуард Олегович. Что же, давайте поговорим. Какие же вопросы у вас ко мне появились?

Кого-кого, а служку я точно не ждал. Что ему от меня понадобилось-то?

Глава 16

Эдуард Олегович, сидя в кресле, наблюдал за парнем, который выдавал реакции, подходящие взрослому человеку, а не шестнадцатилетнему юнцу.

Вместо суеты, нервозности или испуга — цепкий взгляд, которым он внимательно осмотрел комнату и явно прикинул, как драться в случае чего. А уж то, как парень аккуратно входил в собственную квартиру — особо интересный момент. Словно на вражескую территорию крался.

— Чаю? — предложил Олег Васильев, не дождавшись вопросов.

— Был бы признателен, — сухо ответил Эдуард Олегович, продолжая думать.

Что он здесь делает, мужчина и сам до конца не понимал.

Его карьерный путь был довольно насыщенным. Сначала отметился в армии, успел поучаствовать в серьезном военном конфликте. Ранение получил, был приставлен к награде. Потом десять лет службы в городовых. Как итог — приглашение в тайную службу, чтобы занять довольно специфическое место. Прошлый начальник службы, который сам лично и пригласил Эдуарда Олеговича, хотел надрессировать ручного, цепного пса, который не обслуживал бы интересы аристократии.

Откровенно говоря, опасное положение. За свою жизнь Эдуард Олегович многие мозоли оттоптать успеть. Прошлый начальник ушёл, новому такой кадр был не особо нужен. Точнее, нужен, но вот прикрывать его уже не особо хотелось. Что в конечном счете привело к тому, что Эдуарда Олеговича «доставали с пыльной полки», когда было нужно действительно докопаться до чего-то.

Как в тот раз, когда вспыхнули беспорядки. Дело лихо закрутилось. Мужчина начал копать всерьез, а тут раз — нападение на сына, снятие с дела, расследование которого так ни к чему и не привело. Наказали кого угодно, но не виноватых.

Потом ещё эта встреча с Марком Михайловичем.

То, что аристократы, как свои, так и чужие, ведут постоянные интриги, и что вражеские разведки не дремлют — мужчина хорошо понимал. Но вот то, что в мире есть разумная нежить, самые настоящие монстры, которая ведет свою игру — это было настолько странно и дико, что с трудом уместилось в голове не такого уж молодого Эдуарда Олеговича.

Мужчина чуял, что с этим новым для него диким и незнакомым миром как-то связан этот юноша, что пошёл делать чай. Сирота, который прибыл в столицу, смог быстро устроиться учеником к самому Аристарху Павловичу, отметиться в нескольких историях, в том числе с сыном Эдуарда Олеговича. Юноша, который демонстрировал навыки и реакции, которых у него в принципе не могло быть.

Эдуард Олегович нутром чуял, что некоторые ответы, которых так ему не хватает, находятся у этого паренька. Осталось его подловить и раскрутить.

* * *

Неожиданно мужчина согласился выпить чаю, что дало мне время собраться с мыслями. Со всеми этими заботами, я совсем не просчитал порядок действий, если ко мне опять тайная служба заявится.

Сомневаюсь, что подобные визиты к добру приводят. Будь это официальный вопрос, меня бы уже на допрос отправили. Как бы Эдуард Олегович не выяснил, что я замешан в деле его сына. А то кто знает, к чему это приведет. Вдруг меня виноватым назначит и решит отомстить? Не хотелось бы. Уж лучше с нежитью сразиться.

Сделав чай, передал кружку мужчине. Себе чаю тоже налил. Сел за стол.

— Вопросы у вас, как понимаю, неофициальные, — сказал ему.

— Нет.

— Тогда теряюсь в догадках. Если у вас вопросы по здоровью, то лучше бы пришли в лечебницу, — бросил я на него взгляд, давая понять, что мужчина выглядит не очень.

— Возраст, — понял он меня. — И много стресса. Не уверен, что целитель здесь поможет.

— Это вы зря. Загляните, посмотрю, что можно сделать.

— Я сюда пришёл не поэтому.

— С нетерпением жду, когда расскажете причины.

— Что ж, — подобрался он, — кто ты такой?

— Олег Васильев, — без заминки ответил я, — Младший целитель. Думал, вам это известно.

— Нет-нет-нет, — он потряс головой и потер переносицу. — Слишком много странностей, связанных с тобой. Позволь мне их перечислить. Сначала юный сирота, который работает посудомойщиком, отбивается от боевых техник стулом. Потом демонстрирует навыки целительства и быстро попадет в ученики к Аристарху Павловичу. Такое мастерство показывает, что о нем в газетах пишут, — мужчина говорил монотонно, смотря на меня поверх очков. — С моим сыном тоже отметиться успел. Попутно ты встреваешь в конфликт с Черепами, которые взяли на тебя заказ. И, надо же, их офицер, который взялся за дело, оказывается, выброшен из организации, попадает переломанный к вам в лечебницу… Честное слово, я бы понял, умри он там. Но вместо этого парень сбегает из города, записывается в армию и… Знаешь что?

— Что же?

— Совершенно случайно после твоей встречи с Евлантием Сергеевичем, которого ты тоже ездил лечить, замечу, Хромова, заплатив за него неустойку, забирает к себе на службу Славский.

— Серьезно? — вполне искренне удивился я, что так вопрос быстро решился. — Бывают же совпадения.

— Напрашивается вывод, — не оценил мужчина моей реакции. — Что ты зачем-то помог человеку, который чуть не сделал тебя инвалидом, после чего замолвил за него словечко. Очень похоже на то, что кто-то странный, с необъяснимыми талантами, занимается продвижением… кхм… завербованных людей.

— Ого, Эдуард Олегович. Ещё немного, и вы припомните, что я по выходным людей воскрешаю и голым над городом летаю. Ах да, ещё я переспал с половиной лечебницы. Как-никак, молодой талант, как такого не захомутать.

— Не ерничай, молодой человек, — мужчина поправил слипшиеся волосы и снова откинулся на спинку кресла. — Очевидно, что ты не тот, за кого себя выдаешь. Что будем с этим делать?

— Могу вам предложить печенье. Хотите?

— Воздержусь.

— Зря. Специально вкусное выбирал. Не то чтобы ожидал, что ко мне будут вламываться и обвинять черт знает в чем, но всё же. Чего вы хотите?

То, сколько он собрал обо мне, неприятно удивило. За насмешкой и словами я пытался выгадать время, чтобы собраться. К чему разговор-то идет?

— Аристарха Павловича пытались убить? — спросил он внезапно. — А может, и вовсе пытались убить тебе? Ага, любопытно. Кто это был? Мертвые?

У меня по спине мурашки побежали, а на руках волосы натурально дыбом встали.

Учиться мне ещё и учиться лицо держать.

— Если вы о тех жутковатых собаках, — чьи тела никуда не делись, поэтому он вполне мог о них узнать, — то, может, и мертвые. Смотря, что вы в этот термин вкладываете. Я всё же целитель, пусть и младший. Хотелось бы конкретизировать.

— Олег, не заговаривай мне зубы, — цокнул Эдуард Олегович. — В твоих словах столько несостыковок, что просто… — покрутил он рукой, — играть словами не имеет смысла.

— Эдуард Олегович, вы так и не сказали, что хотите. Пришли меня в чем-то обвинить? — спросил я прямо.

— Может, и обвинить, — прищурился он недобро. — Зависит от твоих ответов.

— Ответы подразумевают вопросы, — сказал я осторожно. — К тому же… Что мне мешает вас просто выгнать или вызвать городовых, заявив, что ко мне в дом вломился посторонний?

— Хотел бы я посмотреть на лица городовых, когда они увидят мои документы, — к недоброму взгляду добавилась откровенно хищная ухмылка.

— И тогда ваше тайное появление перестанет быть таковым.

— И тогда, — ответил он веско, — я начну официальное дело против тебя.

— Очень напугали, — я призвал на помощь всё своё скупое актерское мастерство. — Преследовать парня, который каждый день людей исцеляет. Вот вы какой человек, Эдуард Олегович?

Ответил он не сразу. Достал из кармана платок, снял очки, протер стекла, вернул очки на место и посмотрел на меня.

— Мне нужна помощь, Олег, — по-простому сказал он.

Чем серьезно так удивил. Так он обвинять пришёл или помощи просить?

— То, что вам помощь нужна, я и так вижу по вашему внешнему виду. Могу прямо сейчас осмотреть. Раз уж всё равно вломились, — добавил я нотку раздражения.

— Это… было бы интересно, — ответил он, подумав. — Не помощь конкретно мне и сейчас. А в целом. Скажем, от проклятий.

— Угум-с, — протянул я. — Как вы себе это представляете? Я буду приходить домой, а вы — валяться здесь, мертвый, со следами проклятия? Отличный план, Эдуард Олегович. Пожалуй, нужно будет заранее подумать, куда ваш труп прятать. Сомневаюсь, что мне поверят, что я ни при чем.

— Очень смешно, Олег. Тебе надо подумать над карьерой артиста. Уверен, успех будет ничуть не меньше, чем на поприще целительства.

— Обязательно подумаю, — заверил я.

Лет так через тысячу.

Мужчина опять замолчал. Не спешит он разговор вести. Складывается впечатление, что и сам не знает, чего хочет.

Его упоминание мертвецов озадачило. К чему бы он это? А главное, как я могу повернуть это себе на пользу? Что Петр, что Аристарх Павлович дали мне понять, что с откровенностями никогда не стоит спешить. Но что, если…

— Эдуард Олегович, я знаю, кто пытался убить вашего сына.

Вот и всё. Ставка сделана. Теперь надо собраться и довести эту партию до конца.

Мужчина подобно старому псу как-то резко сжался, будто прыгнуть готов.

— Кто же? — поторопил он меня.

Лицо у него упитанное, как у бульдога. Не сказать — свежее. Опухшее, отчего казалось массивнее, чем в прошлую нашу встречу. Но сейчас он подобрался, совсем другой человек на меня выжидательно уставился.

— Этого парня зовут Артур. Выглядит молодо. В районе восемнадцати-двадцати лет. Волосы черные. Красив, как чёрт. В правом ухе — серьга. Он ученик капитана Черепов, который называет себя Тень.

— Откуда же тебе это известно? — спросил мужчина.

Внешне при этом не изменился. Как выглядел угрожающе, так и остался. Ни один мускул на лице не дрогнул, но напряжение возросло в несколько раз.

— Вы знаете про мой конфликт с Черепами. Я, скажем так, решил за ними проследить, чтобы понять, кто это такие. Случайно увидел, как этот Артур напал на вашего сына. Точнее, не я сам… Мои, скажем так, знакомые. Уж простите, но имена вам не назову, кто мне помогал. Попрошу вас их не искать. Они тут совсем ни при чем. Я и сам не подозревал, в какое дело влипну. Как та трагедия случилась, мне позвонили. Я и поспешил проверить, что это такое. К счастью, успел вовремя вмешаться. А что касается имени Капитана — это просто. Лютый.

— А у этого парня с серьгой, случаем, клыков нет? — как бы невзначай спросил Эдуард Олегович, продолжая внимательно за мной следить.

Даже так… Однако, однако.

— Что же, Эдуард Олегович. Считайте, что вы меня убедили, что нам есть о чем поговорить. Да, у него могут быть клыки. Кстати, этот парень… Точнее, существо живет неподалеку. По крайней мере, он мне так сам сказал. Видите ли, не только ваш сын попал… в поле их зрения, — запнулся я, подбирая слова, — но и я. Сразу они меня не тронули, но этот Артур кружит рядом, следит. Поэтому то, что вы сюда так пришли… Будет не очень, если вас заметили. Боюсь, меня тогда точно прикончат. Но как бы раньше вы сами себя не убили. Дайте я вас всё же посмотрю. А то ещё сердце прихватит…

* * *

Выспаться мне сегодня не удалось.

Разговор не так уж долго продлился. Я рассказал урезанную версию того, что знал. Постарался выдать как набор случайностей то, что мне удалось многое выяснить и влезть в чужие дела. Сомневаюсь, что Эдуард Олегович мне до конца поверил. Но мы хотя бы заключили подобие союза. Учитывая исходные данные, я счёл это своей маленькой победой.

Как минимум потому, что он мне в ответ рассказал результаты нападения на него. Пусть он видел Артура мельком, но серьгу в ухе и характерную внешность приметил. Догадка, что это посланник ночи, подтвердилась. Быстрое восстановление тела, хороший иммунитет к обычным атакам Маслом, скорость, сила и ловкость, превосходящие человеческие, взял на заметку. Мысленно себя похвалил, что не рискнул напасть на парня. Что-то мне подсказывает, что он посильнее того лича будет.

В конце сошлись на том, что обменялись контактами. Эдуард Олегович оставил пару номеров, как ему можно оставить весточку. Также я его всё же подлечил. У меня сложилось впечатление, что он подпустил к себе, чтобы проверить. Действительно ли я буду исцелять или гадость какую задумаю. Что сказать. Ушёл он от меня помолодевшим лет на пять, посвежевшим, бодрым и с блеском в глазах. Так что мы ещё договорились, что если потребуется, то меня привлекут как целителя. Для оказания экстренной помощи, в случае сражения с нежитью и попадания под проклятия.

Как я ушёл, на меня накатило. Давно такого не было. Во время боя в гостинице не трясло, а тут раз — и тело о себе напомнило запоздалыми реакциями. Успокоился, на часы глянул и понял, что вечер потерян.

Точнее, нет. Мне очень повезло. Вечер крайне результативно прошёл. Но касательно планов заняться собственным организмом и выспаться — пришлось отложить. Не критично.

Куда важнее, что у меня появился вариант разобраться с Артуром, а там и на Тень выйти. Теперь понятно стало, куда парень пропал. Был ранен и либо восстанавливается, либо наказан за провал, либо получил указание сидеть тихо. Мне любой из вариантов на руку, как ни крути.

Эта новая возможность настолько захватила, что я пару часов провалялся, просчитывая варианты и линию поведения. Слишком много вопросов вызвал этот Эдуард Олегович. Им движет только месть или что-то большее? Когда отомстит, продолжит войну против нежити или вернется к привычной жизни? Кто его союзники? По намекам я понял, что он действует не один, вовсе не официально. И если уж на то пошло, то раз человек из тайной службы пошёл за ответами к шестнадцатилетнему парню, вместо того чтобы поднять всех на уши, перевернуть город, обратиться к князю или аристократии… То и мне не следует пороть горячку. Действовать так же, как и до этого. Осторожно. Жизнь вон какая, сама варианты то и дело подкидывает. С высокой степенью риска, но и возможностями. Также было немаловажно то, насколько далеко информация обо мне уйдет дальше. Эдуард Олегович при себе придержит? Расскажет своим подельникам? Начальству? А то и вовсе, на мертвых нарвется и под пытками всё им выдаст.

Да уж, было над чем подумать. Когда поймал себя на том, что по третьему кругу пошёл, а ночью время не резиновое, принудительно отправился в сон. Завтра на свежую голову обдумаю.

* * *

Утром по пути на работу заметил своих поклонников. Черепки караулили на подходах к лечебнице. Ничего делать не стали, но знак дурной. Паук всё же вернулся? Будет пафосная драка, или попытаются убить так, без затей?

Как добрался до работы, первым делом справился у девушек, как они себя чувствуют. Проверил их состояние и убедился, что полный порядок. Аристарха Павловича в первой половине дня точно ждать не стоило. Обычно он занимался обходом всех корпусов. Но и в обед, как ожидал, тоже с ним не встретился. Мужчина куда-то укатил по делам. Что тоже с ним регулярно происходило, ничего такого.

Свою норму я быстро отработал. Мне, как младшему целителю, не полагались свои постоянные пациенты. Работал с теми, на кого указывали, в основном очищал. В обеденное время у меня был большой перерыв. Официально он отводился на отдых после работы с Маслом. В моем случае с Кровью, но это нюансы. Обычно я тратил это время на чтение и изучение учебных материалов, но сегодня составил обещанный план Аристарху Павловичу. Выдумывать ничего не пришлось. Методологию подготовки целителей я помнил. Осталось её сократить до первых шагов, сделать поправки на чужой мир и всё.

Ещё раз прокрутил в голове встречу с Эдуардов Олеговичем, постарался найти те подводные камни, которые сразу не заметил. Надеюсь, он выполнит своё обещание и своим про меня не расскажет. А то и так затея сомнительная, а если моя тайна по рукам пойдет…

После обеда, как и обычно, пошёл к Степан Денисовичу.

— Что-то вы сегодня неважно выглядите, — заметил я, зайдя к нему в кабинет.

— Вчера внук родился, — улыбнулся он во всю ширь. — Отмечали. Так что основное сегодня на тебе. Кстати, как насчёт двух пациентов в день? Потянешь? А то меня уже затюкали.

— Потяну, — прикинул я.

— Тогда идем, — сказал он. — Первый на сегодня пациент должен уже подойти.

И — пошли.

* * *

Вечером меня ждали черепки. Они и не скрывались. Вились вокруг лечебницы, как коршуны. Ну, пусть продолжают. Я через Тамару заказал такси прямо ко входу, сел и поехал на тренировку. По времени то же самое вышло, но теперь пусть парни гадают, куда я направляюсь. Сомневаюсь, что они успели выяснить, куда это я хожу и где живу.

Тренировка, возвращение домой, работа с организмом, полноценный сон наконец-то. Выспался я прям хорошо. Настроение тоже поднялось. Заложил крюк, увидел возле лечебницы черепков, помахал им рукой. Они в ответ дружно пальцами по горлу провели, показывая, что меня ждет. Не особо умные ребятами. Могли бы и осторожнее себя вести.

Днем к себе позвал Аристарх Павлович. Доклад о программе занятий я ему вчера в кабинете оставил.

— Ознакомился, — коротко бросил он.

По интонации понял, что мужчина в режиме «Дел много, обойдемся без расшаркиваний».

— Даёте добро?

— Даю. В целом грамотно. Как понимаю, это основы, и дальше будут ещё шаги?

— Конечно. От простого к сложному. Надо посмотреть, насколько девушки обучаемы. Первоочередная задача, помимо изучения основ медицинского дела, это развить их Источники до пятидесяти. А дальше — принесение клятвы или обета.

— Да уж, — хмыкнул Аристарх Павлович и погладил бороду. — Не знаю, как общественность воспримет это знание. Точнее, знаю. Большинство целителей поднимут концепцию на смех. А вот отдельные представители — кто-то точно попробуют. Другое дело — молодая поросль. Вот скажи мне, Олег, как можно в столь юном возрасте приносить клятвы Служения? Жизнь ведь и поменяться может.

— Так Аристарх Павлович, — развёл я руками. — Разве я говорил, что клятвы и обеты — халява? В том и соль, что человек чем-то жертвует. Не уверен — так не приноси. Но и развитие куда медленнее пойдет. Если пойдет.

— Справедливо, — кивнул он. — Надо десять раз подумать, перед тем как это сестрам давать.

— Так это не в ближайший месяц случится. Присмотрюсь к ним, конечно. Как себя проявят.

— Хорошо. Как Демьян вернется, подключится. Надо бы к нему тоже присмотреться… — задумался целитель.

И хорошо. А то я не уверен, что лицо удержал. Ох, надо будет к Демьяну присмотреться, ещё как.

— Весточки от него не было?

— Нет, больше не писал. Ладно, Олег. Иди, займись девушками. Подходи к трем часам. Подкину тебе ещё головной боли, — усмехнулся он.

Что ещё? Ладно, скоро узнаю.

* * *

Уточнил, что там с пациентами, у хирурга, сколько времени есть. Перехватил девушек, увёл в замерочную. Прогнал по стандартным тестам.

— У тебя пятнадцать Капель, — сказал Вере. — А у тебя, — это уже Софии, — шестнадцать. Вдох тренируете?

— Да, — покивали они синхронно, переглянувшись.

— Хорошо. Тогда начнем со стимуляции. Будем делать её каждый день. Это ускорит ваш прогресс, но не заменит тренировок. На первое время у вас ровно три упражнения. Первое знакомое, но с некоторыми дополнениями. Кто первая?

— Я, — ответила Вера неуверенно, ещё раз с сестрой переглянувшись.

— Хорошо. Втягивай энергию и направь в Источник. Я направлю пять Капель…

Что и сделал. Направил чистую Кровь. Вера покраснела, глубоко задышала, но больше никаких реакций не выдала.

— Постарайся настроиться на эту энергию… — мне не хотелось говорить про Кровь, что это Масло, как-то кощунственно, поэтому использовал нейтральное слово. — Теперь ты, — глянул на Софию.

Направил, дал пару минут девушкам прочувствовать эту силу.

— Ваше первое упражнение сводится к следующему, — сказал я. — Настройка, чтобы энергия стала вашей. Потом вы зачерпываете её в Источнике, полностью, прогоняете по конечностям. В голову направлять пока не надо, может и закружиться. В руки, в ноги, потом обратно. Аккуратно, без спешки. Наблюдаете за собой. Какие ощущения возникают. Делитесь друг с другом полученным опытом. Стараетесь не растратить энергию, а провести через тело и вернуть обратно. И так до тех пор, пока не сведете затраты к минимуму.

Задание с небольшим подвохом. Любые манипуляции с энергией требуют затрат этой самой энергии. Чтобы свести их к нулю, потребуется высокий контроль. Что девушкам и нужно развить в себе.

— Второе упражнение вам тоже знакомо. С той поправкой, что, настроившись на мою силу, вы пытаетесь через Вдох втянуть в себя что-то схожее. Как втянули, отделяете лишнее, выводите из себя. Для начала не больше пяти циклов.

Что для новичков потребует полной отдачи сил.

— Третье упражнение, возможно, не сразу у вас получится. Создание обычнойнити, — показал я, что имеется в виду. — Пробуйте удерживать нить вне тела. Для начала отрезок в десять сантиметров. Это ваш ориентир. Занимайтесь в этой комнате. Если возникнут какие-то неприятные ощущения, то сразу ко мне или Аристарху Павловичу идите. Сразу! — надавил я, чтобы точно прониклись. — Если нас двоих нет, то к Степану Денисовичу.

— Хорошо, — с небольшой задержкой сначала кивнула первая, а там и вторая.

Ух ты. Они могут делать что-то не синхронно.

— Тогда вперед. У меня есть полчаса. Пробуйте работать с моей силой.

— Она растворилась, — смущенно сказала Вера.

— И у меня, — смутилась София.

— Ожидаемо. Давайте ещё раз. Пробуйте удержать.

Проблема развития всех новичков заключается в том, что они ничего не умеют. Парадокс. Чтобы развивался Источник, надо его нагружать как самую обычную мышцу. В данном обществе нет понятия Крови, новички Вдыхают не особо чистое Масло, что пагубно влияет на организм. Поэтому в практике особо не разгонишься. Это я могу пройти сотню пациентов за день и не сдохнуть. Среди других целителей такое единицы повторить смогут.

Сейчас я для девушек выступаю ускорителем. Без последствий для организма обеспечиваю практику. Что из этого получится — надо смотреть в динамике. Но в любом случае это куда лучше стандартного подхода у местных.

* * *

Отработал со Степан Денисовичем, в назначенный час пришёл к Аристарху Павловичу, за головной болью. Ожиданий старался не иметь. Смысл гадать, если и так узнаю.

Но вот чего я не ожидал, так того, что у него в кабинете будет сидеть молодая девушка, которую я уже видел. У него дома. Дочка.

— А вот и Олег, — улыбнулся мне Аристарх Павлович. — Ольгу ты уже знаешь, виделись. Моя дочь закончила подготовительные курсы и с завтрашнего дня начинает работу у нас как медсестра. Заодно будет готовиться на сдачу аккредитации. Поможешь ей, Олег? — спросил мужчина. — С материалами, работой и тренировками.

— Помогу, как не помочь, — озадачился я.

— Вот и хорошо. Привлеки её к занятиям с Верой и Софией. Но для начала проверь все показатели. Ты знаешь процедуру.

— Как скажете.

— Можете заняться этим прямо сейчас.

— Хорошо. Идем? — глянул я на эту особу.

— Да. Спасибо, папа, — послала она отцу милую улыбку.

Всё ещё растерянный, никак не ожидая увидеть здесь дочь Аристарха Павловича, не зная, что и думать по этому поводу, вышел из кабинета. Девушка за мной.

К добру это или худу? Надеюсь, к добру. Получается, он мне дочку доверил. Хороший знак.

Наверное.

Глава 17

Стоило отойти от кабинета Аристарха Павловича, как Ольга поравнялась со мной и спросила шепотом:

— Как думаешь, он с ней спит?

Ещё и локтем в бок ткнула.

Я в этот момент думал над тем, какие цели Аристарх Павлович преследует, поэтому суть вопроса понял далеко не сразу.

— Что, прости? — переспросил я, не уверенный, что правильно расслышал.

— С этой Тамарой, — мотнула она головой в сторону кабинета отца. — Молоденькая, симпатичная. Зачем ему такая секретарша? Понятно же зачем. Или что, ты не знаешь, что нужно делать с молоденькими девушками? — окинула она меня взглядом.

От растерянности я остановился, уставившись на девушку недоуменно.

В первую нашу встречу я её мельком видел. Симпатичная, милая. В кабинете у отца она в белом халате находилась, макияжа на лице ноль, темные волосы в хвост собраны. Скромная и милая девушка. Сейчас же я перед собой совсем другого человека увидел. Взгляд перестал быть добрым и нежным, стал каким-то циничным, злым. Лицо утратило мягкость, стало взрослее. Будто передо мной не невинная, юная девушка, а прожжённая тётка.

— Чего завис? — щелкнула она у меня перед лицом пальцами. — Идем. Не стой столбом.

Теплота и из голоса ушла. Она не сказал. Приказала. Будто я её собачка.

Однако.

Лечебница — место оживленное. Не прошло и десяти секунд, как в коридоре Любовь Казимировна появилась.

— Привет, Олечка, — улыбнулась она девушке.

— Любовь Казимировна, здравствуйте, — ответила та елейным голосом. — А я теперь с вами работать буду. Скоро подойду за распоряжениями.

— Отличная новость, Олечка, приходи, конечно, — на ходу протараторила та.

На меня же подозрительный взгляд бросила и кулаком погрозила.

Любовь Казимировна ушла дальше по своим делам, Ольга в это время лифт успела вызвать. Тот быстро приехал, и девушка внутрь зашла. Я — следом. До конца не понимая, как себя вести.

По правде говоря, я конкретно так охренел.

— Отец сказал, у тебя свой кабинет есть. Неплохо для твоего возраста. Чем ты его подкупил? — спросила она, когда дверь лифта закрылась.

Я промолчал. Ступор прошёл, ситуация ясной предстала, но вот какую линию поведения выбрать, чтобы проблем новых не создать — вопрос.

— Язык проглотил? — Ольга не собиралась останавливаться.

Лифт доехал, я вышел, она за мной увязалась. Дошли до кабинета. В коридоре с ней говорить не хотелось, незачем эту некрасивую ситуацию делать достоянием общественности.

— А тут кто сидел? — спросила она про место Демьяна, на которое и плюхнулась.

Ну разве что ноги на стол не закинула.

— Можешь себя не утруждать, — сказал ей.

— Я и не утруждаю, — усмехнулась она, поглядывая на меня.

— Дверь — там, — указал я. — Заниматься с тобой не буду. С отцом сама объяснись.

— Ого, какие мы нежные, — притворно воскликнула она. — Неужто ты тоже пал жертвой культа моего отца? Смотри, не разочаруйся. Он не настолько хороший человек, как всем кажется.

— Нежные? Культ? — приподнял я бровь, прямо как барыня, у неё это мастерски получается. — Я не собираюсь тратить время на лицемерную дуру. Так что дверь — там. Не трать моё время.

Девушка на меня удивленно посмотрела, но тут же ощерилась.

— Кажется, Олег, ты не понимаешь, как мир устроен.

— На выход, — кивков указал ей направление.

— Ты уверен, что хочешь этого? — прищурилась она. — Чтобы я сейчас пошла к отцу и рассказала слезливую историю о том, каким грубым ты был? — покрутила она кулачками под глазами, изображая слезы и жалостливое лицо. — Сколько сиротка после этого продержится на своем теплом месте, м?

Признаюсь честно, если бы прямо сейчас армия мертвых напала на город, удивился бы меньше. То, что можно быть настолько фальшивой и лицемерной, при этом являться дочерью уважаемого человека… Да, вот так сюрприз. Неприятный.

— Дверь там, — напомнил я.

— Как знаешь, — раздраженно фыркнула она. — Пойду расскажу отцу, как ты меня домогался.

И — пошла.

Кажется, я познакомился с новой стороной человеческой природы. Несколько секунд я просидел, осмысливая сей факт, а потом как представил, что действительно пойдет и расскажет отцу, что её домогался. Нет, это смешно. Сомневаюсь, что Аристарх Павлович в это поверит… Но мало ли что она там наплетет. А уж если по пути всем подряд трепаться будет, то новая волна слухов мне обеспечена.

Это меня шокировало. Что весь мой план… Ладно, не весь, но его значимую часть, может поломать юная дура, которая считает себя пупом земли и готова на любые гадости.

Как осознал степень рисков, так поднялся и обратно пошёл. К Аристарху Павловичу. Кажется, решение предоставить дочери самой объясниться с отцом было в корне неверным.

* * *

— Он с дочерью, — сказала мне Тамара.

— Уже прибежала?

— Ага. Случилось что? — блеснули глаза девушки.

— Скоро узнаем…

Основа для сплетен готова. Отлично.

В кабинет я входить не стал. Нет уж. Раз дочка сразу к отцу побежала, то пусть выскажется ему. Теплилась у меня надежда, что это просто глупая шутка. Мало ли на что юные особы способны. Но если она и правда очернит меня, то… То в лечебнице ей делать нечего. Из такой породы людей никогда хорошие целители не получатся.

Надо же, про своего отца, считай, незнакомому человеку гадости говорит. Ни мозгов, ни совести у неё.

Девушка вышла минут через десять. С лицом трагичным, глазками красными, остатками слез. Само несчастье. Да уж, да уж.

Бросив на меня фальшиво-испуганный взгляд, она попятилась, будто я и правда её насиловал, самыми жуткими способами. Ясно. Всё же решила очернить. Что же…

Постучавшись, зашёл в кабинет. Закрыл за собой дверь. Увидел Аристарха Павловича мрачнее тучи. Да он после боя с личем спокойнее выглядел.

— Олег, — сказал он с неопределенной интонацией. — Как раз тебя хотел звать.

— Всё же наболтала… всякого? — покрутил я рукой. — Да… Некрасиво вышло.

— Кхм… кхм, — прокашлялся он. — Моя дочь только что очень убедительно рассказала, как ты был груб и приставал к ней, а получив отпор, угрожал и отказался с ней заниматься. Сказал, что она ещё приползет к тебе.

— Угум-с, — протянул я, чувствуя максимальную неловкость, — В фантазии вашей дочери не откажешь, это уж точно.

— Хотелось бы услышать твою версию, — сухо сказал он.

Я посмотрел на Аристарха Павловича и понял, что как минимум наполовину, но он всерьез её слова воспринял. Что вызвало у меня глухое раздражение.

— Аристарх Павлович… — проговорил я медленно, больше для того, чтобы резко не высказаться. — Даже не знаю, что вам сказать. По правде, ситуация жуть какая неловкая и лезть в ваши отношения с дочерью… — нужное слово я подобрать не смог и сменил направление. — А, ладно. Судя по-вашему лицу, если не говорить прямо, вы сейчас себя накрутите. Но, честное слово, неужели я похож на идиота, который стал бы приставать к вашей дочери сразу после выхода из вашего кабинета? Если это звучит неубедительно, то скажу прямо, Аристарх Павлович. Меня девушки не интересуют. Исключительно в рамках реакций шестнадцатилетнего тела. Отвлекающих и досадных, если говорить откровенно. И, поверьте, если я вам озвучу причины, почему так, у вас не только борода поседеет, но и волосы на голове.

Ух, всё же не сдержался. Спокойнее надо быть, спокойнее.

Аристарх Павлович, несколько секунд смотрел на меня, не моргая, потом с шумом выдохнул.

— Тамара, — нажал он на кнопку на телефоне. — Сообрази нам чай покрепче и печенье. Спасибо.

Откинувшись на кресло, мужчина сцепил пальцы в замок. Его лицо усталым сделалось. Будто раз — и вынули стержень.

— Сколько тебе было лет, Олег? Когда ты…

— Умер? Сорок два.

— Сорок два… — повторил он. — А в этой жизни…

— Осознал себя в утробе, но есть свои сложности, — не стал я вдаваться в подробности.

— Получается, тебе пятьдесят восемь лет?

— Получается, — кивнул я.

— А мне — шестьдесят три. Не такая уж большая разница. А я тебе — тыкаю, а ты мне — выкаешь. Неправильно как-то.

— Вы мой наставник.

— Да брось, — махнул он рукой. — Пока ты учишь меня куда больше, чем я тебя. Так что это ещё вопрос, кто чей наставник, — криво усмехнулся он.

— Вы мне сильно помогли, — пожал я плечами. — И, чтобы не осталось недомолвок, последние двадцать лет своей жизни я был солдатом. Погиб в бою. Отсюда и навыки полевой хирургии. Моя женщина тоже погибла. Единственная, которая была в моей жизни. Поэтому, Аристарх Павлович, пятидесятивосьмилетнему мне крайне смешно слышать, что я домогался… Сколько вашей дочери?

— Семнадцать.

— Вот-вот. Она же ребенок.

— Да уж, да уж, — погладил мужчина бороду.

— К тому же вы видели, какая у меня зарплата? Я завидный жених, и все незамужние медсестры это хорошо понимают. Захоти, вопрос бы решил вмиг.

— Я слышал, у тебя есть девушка, — прищурился он.

— Что тут скажешь. Ваша секретарша очень болтливая, — развёл я руками. — Та девушка — просто знакомая. Я ей помог. Она же позвонила, чтобы сказать, что добралась до дома. Ну и пошутила неудачно, а там… — махнул я рукой. — Сплетни быстро разлетаются.

— Дилемма, — сказал мужчина с серьезным видом.

— Аристарх Павлович. Скажу сразу. Вашу дочь я учить не буду. Отдайте её куда-нибудь в актрисы. Целительницей у неё стать не получится.

— Олег… — мужчина отвернулся и в окно посмотрел. — У тебя была семья с той женщиной? Дети?

— Нет. Война не располагает к этому.

— А как в твоё время решали проблему работы и семьи?

— Какую? — не совсем понял я.

— Я слишком много времени провожу на работе, — пояснил мужчина, глянув на меня. — В ущерб семье. Подозреваю, Ольга на меня обижена за это.

— Боюсь, Аристарх Павлович, в этом я вам не советчик. — покачал головой. — Могу лишь сказать, что Служение, оно ведь людям. А семья — это тоже люди. Им тоже нужно Служить. Как это сбалансировать — отличный вопрос. Но опыта у меня нет, чтобы ответить.

— Жаль, — вздохнул он. — А я-то надеялся получить простой ответ, как быть. Ладно, Олег. Пойдем. Надеюсь, моя дочь далеко не убежала и ещё не сожгла половину больницы.

Сказано это было пусть и с иронией, но за ней читалась нешуточная боль и напряжение. Не позавидуешь Аристарху Павловичу. Уж лучше десяток-другой мертвецов перебить, чем разбираться с собственной дочерью.

Мужчина поднялся, направился на выход. Я первым вышел, увидел, как Ольга, изображая из себя жертву, что-то Тамаре рассказывает, а та вздыхает и утешает «пострадавшую».

— Оля, зайди ко мне, — позвал Аристарх Павлович тоном тяжелым, не предвещающим ничего хорошего. — Олег, спасибо, что прояснил ситуацию. Не буду отвлекать от работы, — сказал он куда теплее.

— Что такое, папочка? — спросил Ольга.

Прозвучало фальшиво.

Аристарх Павлович не ответил, ушёл в кабинет. Девушка, бросив на меня высокомерный взгляд, прошла следом. Я же на Тамару посмотрел.

— Что, наговорила про меня всяких глупостей? — спросил я.

— Про то, как ты обидел ни в чем не виноватую девушку? — осуждающе посмотрела на меня секретарша и… улыбнулась. — Да брось, Олег. Только между нами, — перешла она на шепот. — Это, может, ты видишь Оленьку первый раз, а мы уже успели с её дрянным характером познакомиться. Ни для кого в лечебнице её чудный нрав не секрет. Ну, разве что кроме отца, — смутилась девушка.

— О как, — удивился я.

— Пропащая натура, — печально сказала Тамара. — Жаль Аристарха Павловича. Он этого не заслужил.

— Вот уж точно.

* * *

После обеда неожиданно заглянул Борис Дмитриевич. Я-то его зазывал в лечебницу, но, по правде говоря, думал, что он из тех, кто ни в какую не придет. Пока что-нибудь не отвалится. Поэтому был приятно удивлен.

Так как я младший целитель, у меня своих пациентов не было. С кем скажут, с тем и работал. Никакой записи заранее. Что не мешало некоторым людям, с той или иной настойчивостью, проситься именно ко мне. Вопрос решался каким-то неведомым для меня образом на уровне регистрации. Не исключаю, что с подачи Аристарха Павловича.

Решался в том смысле, что людей записывали, учитывая остальной мой график, предупреждая заранее, во сколько придут, но не сообщая, кто именно. Вот и сейчас я был уверен, что это обычный пациент.

— Борис Дмитриевич, — поднялся я, увидев, кто зашёл. — Не ожидал, что заглянете.

— Ты не поверишь, в пояснице закололо, — вздохнул он. — Подумал, что это знак. Заодно книги занёс.

— Книги? — заинтересовался я и указал на стул. — Вы проходите, садитесь.

— Настольные книги для юношей, — пояснил он и поставил пакет на стол.

Я достал и удивленно хмыкнул. Первая книга называлась «Про службу в армии для мальчиков».

— Ты на название не смотри. На самом деле в этих книгах большинство ответов.

Я оценил потрепанность книг, их зачитанность и решил, что да. Там наверняка мудрость поколений собрана.

— Спасибо, Борис Дмитриевич. Как прочитаю — верну вам. Давайте посмотрим вас, что ли. Где, говорите, заболело? В пояснице? Вы сидите, сидите, я так…

Коснувшись мужчины, направил в него Кровь. Провёл диагностику, на этот раз более вдумчиво. Кажется, мужчина скептически ко мне относился, и его можно понять. Несмотря на то, что один раз ему помог, простое очищение — это элементарная манипуляция. Даже по меркам этого мира. В том смысле, что можно допустить, что шестнадцатилетний парень ею владеет.

— Что сказать, Борис Дмитриевич. Вам сколько лет?

— Сорок четыре года.

— Плохо. Не так, чтобы паниковать, — поправился я. — Но в вашем возрасте может быть и получше.

— Так это… — хмыкнул он. — Армия, стресс в ресторане постоянный.

— Да я понимаю. В общем, у вас грыжа наметилась. Вовремя заглянули, сейчас поправлю, лучше прежнего будет. Читку тоже проведу…

Я выдал мужчине расклады, что и где у него находится, какие осадки скопились. По ним вполне можно разгадать, чем мужчина занимался, как именно Масло использовал и в какие места вражеские удары приходились. Что я ему и озвучивал, впечатлив.

— Это когда ты так выучиться успел, — хмыкнул он.

— Не спрашивайте. — вздохнул я. — Аристарх Павлович как нагрузит, так хоть стой, хоть падай.

— И правильно, — сказал мужчина. — Когда ещё учиться, как не по молодости?

— Всегда? — глянул я на него, не удержавшись от иронии. — С диагностикой закончили. Так… — глянул я на часы. — У меня есть сорок пять минут. Должны успеть сделать основу. Не спешите, Борис Дмитриевич? А, неважно. Всё равно не отпущу, а то потом не дозовешься, — улыбнулся я.

— Ну, давай… — сказал он неуверенно.

А я что. Сделал. Как не сделать. Расстарался. По уровню риска и опасности — работа нулевая. Но выложился, как будто на тяжелый случай попал. Впрочем, выкладываться всегда приходится в тех ситуациях, когда вложений требуется выше, чем у меня Источник. Пока накопишь, очистишь — там и вымотаешься.

— Я вам общеукрепляющую технику подвешу на Источник, — сказал ему. — До утра обойтись без манипуляций с Маслом, договорились?

На самом деле техника была куда сложнее, чем я озвучил, но в подробности вдаваться лишнее.

— Договорились, — посмотрел он на меня задумчиво.

Наверняка подумал, откуда я уже техники знаю.

В конце выдал список рекомендаций, сказал прийти обязательно через две недели, на том мужчину и отпустил. Вышел он какой-то задумчивый, с необычайно мягким лицом — а что хотел. Тело-то расслабилось значительно. Многие процессы иначе заработали, как надо. Ещё и Кровью наполнил.

Время уже поджимало, забежал в туалет, умылся, руки отмыл, себя в надлежащий вид привёл и к хирургу побежал.

* * *

Чем там разговор отца с дочерью закончился, я благополучно пропустил. Но Ольгу в лечебнице больше не видел. Отработал оставшийся день и, как в прошлый раз, решил воспользоваться такси, чтобы черепков обломать.

— Богато живешь, — хмыкнула Тамара, вызывая мне машину.

— Это нужда, а не блажь, — пожал я плечами и ответил обтекаемо, чтобы лишних поводов для слухов не давать.

Но пометку себе мысленную сделал. Нельзя деньгами сорить. Не хотелось бы зависть вызвать.

— Ну-ну, — улыбнулась она.

Но машину всё же вызвала. Не знаю, сколько ещё получится скрываться от черепков, но чем дольше, тем лучше. Каждый прожитый день на моей стороне играет.

Сама тренировка прошла на отлично. Пара ребят попросили их глянуть. Глянул, почистил, всё минут десять заняло. Мелочь, а парням проще. Александра сегодня тоже не было, поэтому обошлось без любезностей с его стороны. Но разве мог день закончиться так просто?

Правильно, не мог. Он и не закончился.

Парни, Роман и Кирилл собрались сегодня вести дам в театр, а перед этим совершить вечерний променад. Чем и хвастались в раздевалке. Я как-то на это не обратил внимания, совершенно забыв, что девушка Кирилла — та самая Юлия Сокольникова, которую хотели убить у меня на глазах, что в итоги ко многим проблемам привело. Точнее, я про неё не забывал — она просто ничем не отличалась для меня от других пациентов, которых в моей жизни были сотни.

Почему девушки прибыли именно сюда — я так и не понял. Почему не встретились в другом месте, а, дожидались парней на парковке, тоже как-то ускользнуло. Возможно, Кирилл хотел сделать «сюрприз», устроив нам встречу. Этот вывод я сделал уже после, когда увидел, что Юлия Сокольникова нас заметила, приветливо махнула рукой Кириллу, увидела меня, а вышли мы все вместе и… Её лицо потяжелело, она нахмурилась и всё же узнала меня.

— Это же ты! — воскликнула она. — Недоцелитель! Из-за которого у меня ужасный шрам остался!

— Юля? — как-то растерянно произнес Кирилл.

Я бы тоже, пожалуй, растерялся, но мне сегодня уже преподали урок, что юные девушки могут быть теми ещё стервами.

— Дамы, вечер добрый, — кивнул я им. — Парни, до встречи.

И поспешил свинтить. Юлия там что-то крикнула возмущенно, Кирилл попытался её утихомирить, а дальше я уже не слышал.

Ну дела… Её отец приятное впечатление оставил, но сегодня прямо какой-то день неадекватных дочерей. Нет, я её возмущение и недовольство шрамами понять могу, но у меня тогда стоял выбор — либо дать ей умереть в муках, либо спасти. Поэтому претензия, мягко говоря, не обоснована. К тому же дальнейшим её лечением занимался вовсе не я.

Хорошо, что к Сокольникову под руку не угодил. С настолько благодарной дочкой неизвестно, чем бы это для меня закончилось. Нервы бы точно потрепала. А там, глядишь, и отца бы против меня настроила. Тьфу.

Выкинув эту особу из головы, сосредоточился на делах более насущных. Постарался заметить, следит ли кто за мной по пути к метро или нет. Никого не заметил, но это ничего не значит. Если черепки взялись за меня всерьез, то вопрос слежки могли решить элементарно. Во-первых, отправить тех, кого я в лицо не знаю. Во-вторых, отправить кого-то поумнее.

Но когда я уже подходил к дому, понял, что Паука сегодня не будет.

Не кто иной, как Артур, которого я рад был бы не увидеть, шёл прямо мне навстречу. Специально или нет, но он сделал вид, что заметил меня в последний момент.

— Олег! — махнул он рукой. — Опять встретились.

— Ты сегодня без собаки? — спросил его.

Выглядел он как и в прошлый раз. Та же бледная кожа, кожаная куртка, залихватски уложенные на бок волосы, которые смотрелись вроде небрежно, но при этом стильно.

Своего истинного отношения я, надеюсь, не выдал. Успел продумать линию поведения. Нужно его заманить в ловушку, а перед этим предупредить Эдуарда Олеговича. А там — прикончим тварь. Если заманить не получится, нужно хотя бы выяснить, где его логово.

— Как видишь. Мелкий паршивец остался дома, а я вышел прогуляться. Кстати, не хочешь присоединиться? — легко предложил он. — Для выпивки ты вроде ещё молод, — окинул он меня взглядом парня, который старше и которому пить уже разрешается. — Но где вкусно кормят поблизости, покажу.

— А давай, — согласился я, — день тяжелый выдался, есть хочется неимоверно.

Я даже улыбнуться ему смог.

— Только мне вещи скинуть нужно, — махнул пакетом с книгами. — Подождешь? Я туда обратно. Или адрес скажи, подойду…

— Подожду, не вопрос, — махнул он рукой и достал из внутреннего кармана пачку сигарет. — Покурю тогда.

— Я быстро, — сказал ему и поспешил к дому.

Взгляд мне его не понравился. Насмешливый. Собрался пустить меня в расход? Заманить в западню, чтобы без лишних свидетелей разделаться? Сейчас-то на улице людей хватает, мы вовсе не одни в пределах видимости были.

Дошёл до дома, кивнул консьержке, добрался до лифта.

Позвонить Эдуарду Олеговичу. Насытить тело Кровью. Выиграть время.

Я это себе как молитву повторял, просчитывая следующие шаги.

Но стоило двери лифта открыться, как Артур выдохнул дым мне прямо в лицо. Как он ударил, я не заметил. Кажется, прилетело ногой в живот. Меня сложило пополам, никакие усиления не помогли. Он схватил за волосы, дернул на себя и впечатал в стену. По которой я и сполз, рухнув на пол. На этом Артур не остановился. Взял меня за лодыжку и потащил в сторону квартиры.

— Ты только не шуми, — бросил он мне. — А то придётся перебить всех соседей.

Дверь он открыл без всяких проблем. Зашвырнул меня внутрь так, что я по коридору проехал. Когда он вошёл, я уже собрал технику и выпустил в него стрелу. Он перехватил её рукой, Кровь взорвалась, ошпарила его не хуже кислоты, обнажая мертвую плоть.

— Эй, больно! — возмутился он.

Следующее его движение я тоже не углядел. Вмиг оказавшись рядом, он схватил меня за горло и рывком поднял, чуть голову не оторвав.

— Давай без фокусов, — предупредил он. — Я всего лишь хочу поговорить.

Вот же…

Глава 18

Чужая рука сжимала горло, не давала возможности продохнуть. Но как сжала, так и отпустила.

— Давай без фокусов, — сказал Артур. — Я всего лишь хочу поговорить.

Сказав это, он отпустил меня. Пока я восстанавливал дыхание и пережидал, когда в глазах прояснится, он вернулся в коридор, забрал мою трость и пакет с книгами. Зашёл обратно, закрыл дверь на замок. Остановился возле зеркала в прихожей, осмотрел себя.

— До сих пор жжется. Что за сила у тебя такая? — спросил он с подозрением, покосившись на меня.

Я тоже на него посмотрел, отметив, что весь мой удар вызвал совсем незначительные повреждения, которые уже начали закрываться. Да уж, влип так влип.

— Ну, чего притих? — Артур повернулся ко мне и присел на корточки, поглядывая с любопытством. — Интересно, что ты совсем страха не испытываешь. Да и удивления на лице незаметно, — наклонил он голову, изучая меня. — Кто ты такой?

— Хотелось бы узнать то же самое, — сглотнул я, прочищая горло. — Кто ты и чего тебе надо?

Сидел я не просто так. Копил запас сил, стараясь не выдать себя. Не то чтобы это даст мне какие-никакие шансы. Но на один последний удар хватит.

— Я же сказал, поговорить. Плохо выглядишь, Олег. Иди умойся. Подожду тебя на кухне.

Он встал и ушёл на кухню. Чем несколько удивил. Как-то это не походило на попытку устранения. Да и на пытки тоже. Тогда бы меня скорее похитили, вывезли в тихое место и там бы допросили. Сейчас же… Артур вёл себя слишком вольготно.

Что бы он ни задумал, это давало мне шанс. Как прибить его здесь и сейчас, так и выиграть время.

В ванну я сходил. Провёл там минут пять, приходя в себя, наполняя Источник и тело Кровью. Создал нож, убрал свечение, чтобы не выдать себя раньше времени. Кромку кристаллизовал, максимально заострил.

Когда вышел, Артур сидел за стулом, недалеко от открытого окна. Сейчас открыл? Нет, точно нет. Он заранее проник в мою квартиру, открыл окно, а потом и дверь, чтобы, пока я поднимался, метнуться наверх и встретить. Не такой уж сложный трюк. Даже я сейчас, со своими силами, пусть и не так быстро, смогу забраться на крышу любого здания.

— Тише-тише, — сказал он мне. — Перед тем как ты сделаешь какую-то глупость, лучше подумай над тем, что начнется, если я отсюда уйду.

— Что же? — спросил я, остановившись в проёме.

— Много всякого, — беспечно ответил Артур, разведя руками. — К примеру, я могу рассказать Черепам о тебе и твоих делах. Тогда тобой заинтересуется ковен. Также я могу заглянуть к твоему другу, Петру, и его сестричкам. Это ведь сестры к нему пожаловали? Две девушки-близняшки, что устроились работать в лечебницу, — играясь, он оскалился, показывая удлинившиеся клыки. — Также я могу найти ту девушку, которая тебя навещала. Она ещё, каким-то неведомым образом следила за мной. Ну, ты помнишь, — подмигнул он. — В том деле с целителем. Очень интересно получается. Целитель пытался прикончить тебя, потом не справляется с делом, а тот парень выживает. Но главное, выживает благодаря тебе! — Артур выставил палец в мою сторону. — А девушка, которая наблюдала за всем этим, заглянула к тебе в гости. У меня закрадываешься подозрение… — подался он вперед и перешёл на шепот. — Что ты её специально туда послал. Собирал компромат на целителя? Или что? Развей моё любопытство, а то я прямо уже извелся, — заёрзал он на стуле, зажмурившись от удовольствия.

— Не знаю, что ты за существо, — ответил я ему. — Но фантазия у тебя — что надо. Я и половины не понял из того, что ты говоришь.

— Да неужели, — фыркнул он, состроив разочарованную гримасу. — Ты в курсе, что та девушка сегодня вернулась? У неё экзамены, если знал. Это было так забавно, твои убогие попытки вывести её из-под удара. Как ты догадался, что я за тобой слежу? Ладно, ладно, — выставил он ладони перед собой. — Давай я прямо сейчас отправлюсь, выкраду её, притащу куда-то в темное место, начну пытать… Тебя позову, конечно же. Чтобы сговорчивее стал. Как тебе такой план?

— Ты маньяк? — спросил я, чтобы создать ложное впечатление о своей неосведомленности.

— Олег, — сказал он раздраженно. — Если ты и дальше будешь играть в несознанку, то перейдем к плохому варианту…

— Хорошо, — сказал я. — Будем считать, что ты меня запугал. Чего хочешь?

— Для начала — ответов.

— В жопу ответы, — дал я эмоций, тоже показав раздражение. — Хочешь-то чего? Зачем это шоу устроил?

Артур ощерился, его лицо совсем перестало походить на человеческое. Бледная, мертвая кожа, клыки, губы высохли, ужались.

— Мне нужна помощь, — наконец сказал он, когда пауза затянулась.

И снова принял вид красивого парня.

Они прямо сговорились. То Эдуард Олегович таинственности нагоняет и помощи просит, то этот мертвый урод.

— Да неужели, — не удержался я от сарказма. — Помощь целителя? Так, боюсь, с твоей рожей уже ничего не сделаешь.

— Браво, — похлопал он мне. — Ты меня совсем не боишься. Очень интересно. Очень! Может, и правда перестать играть и выпотрошить из тебя все ответы? — задумался он.

— Ну попробуй, — предложил я, приготовившись.

Вот ещё, нежить какая-то меня пугать будет.

— Ха-ха! — рассмеялся он. — Ты мне нравишься, Олег! Без всяких шуток!

— Ближе к делу, — процедил я. — Я устал и хотел бы выспаться. Говори, что нужно, и проваливай.

Это была наглость, но я сознательно провоцировал его. Это казалось единственно верной стратегией. Покажу страх, дам слабину, и сожрет ведь. В буквальном и переносном смысле.

— Убей Тень, — сказал он.

Лицо я всё же не удержал. Слишком неожиданно это прозвучало.

— Капитана Черепов? — не стал я скрывать, что знаю, кто это такой.

— Ты в курсе, — кивнул он довольно. — Так я и думал. План очень прост. Я привожу тебя к нему. Ты нападаешь. Задача — отвлечь. Остальное я сделаю сам.

— Какой-то отстойный план, — не оценил я его стратегического гения.

— Это черновой набросок, — ничуть не расстроился Артур. — Я пока размышляю над деталями. Думаю, мы поступим так. В ближайшие дни Паук получит отмашку, чтобы кончить тебя. Ты отобьешься. Сделай с Пауком то же самое, что и с Лютым. Как-то же ты выжег духа внутри него, — ощерился парень. — После этого я отправлюсь за тобой. Приведу к капитану, чтобы он лично посмотрел на такого наглеца. Тут-то ты и нанесешь удар. Очень уж мне твоя атака понравилась. Бей прямо по маске, в его наглую рожу. Как думаешь, справишься? — прищурился Артур.

— Зачем мне это? Ты меня всё равно потом убьешь.

— Зачем мне тебя убивать? — удивился он. — Мы, считай, с тобой после этого лучшими друзьями станем. Живи, исцеляй своих людишек, — снова рассмеялся он.

Так я ему и поверил.

— Впрочем, ты всегда можешь отказаться, — он встал, подошёл к окну. — Тогда я открою охоту на всех твоих знакомых. Подумай, Олег. Хорошо подумай.

Закончив свою речь, он выбрался в окно и спрыгнул.

Какое-то время я тупо стоял, не веря, что он так легко взял и ушёл.

Но нет, реально ушёл. Выждав, я закрыл окно. Наложил защиту из Крови, чтобы открыть тихо не получилось. Вернулся в коридор, то же самое проделал с дверью. В общем, какое-то время потратил на обеспечение иллюзорной безопасности, которая в лучшем случае подарит мне секунду-другую на то, чтобы среагировать.

Когда закончил, заварил себе чай крепкий, бутерброд сделал. И в этот момент накрыло, нервно расхохотался. Успокоился быстро, просто не стал мешать телу сбросить часть напряжения нехитрым способом. Но смеялся я не только поэтому.

Черт возьми!

Я планы строил, исходя из того, что разумная нежить — это единый организм, монолитная структура. И что встречу я тех, кто хорошо знает, что такое Кровь.

А вместо этого… Тьфу ты! Нарвался на какого-то зеленого пацана, которого бесит собственный наставник! Этот Артур совсем не понял, чем я его атаковал. Не понял, кто я такой. Он просто решил меня использовать, чтобы занять место повыше.

Отсюда вывод — Артура в мертвеца превратили совсем недавно. Сколько ему лет? Двадцать? Тридцать? Сорок? Но уж точно не несколько сотен, и рожден он был в этом мире.

Что открывало для меня большие возможности. Во-первых, у меня есть ещё несколько дней в запасе. Во-вторых, внутренние противоречия сообщества мертвецов можно использовать против них самих. В-третьих, я могу привлечь Эдуард Олеговича и разыграть эти карты так, как мне нужно.

Жаль, что это всё через пару месяцев не случилось. Тогда, глядишь, Артур отсюда не ушёл бы столь нагло.

Ну что же. С момента моего прибытия в Москву ничего не меняется. Имея ограниченные силы, приходится иметь дело с теми, кто сильнее.

Выпив чай и доев бутерброд, взял телефон и набрал номер, оставленный Эдуардом Олеговичем. То, что за нами двумя могут следить, мы с ним обсудили. Поэтому я оставил завуалированное послание, чтобы мужчина догадался, что произошло. А дальше… Дальше оставалось подождать, что из этого выйдет.

* * *

Утром проснулся свежим и бодрым. А чего унывать-то. Есть задача, нужно её решить.

Артур сказал, что Паук получит отмашку. Значит, капитан Черепов хочет меня прикончить и не усложнять. Отличная новость. Меня по-прежнему не воспринимают всерьез, просто как случайную величину. Уж от гопников я как-нибудь отобьюсь, это уже не такая проблема. Главное — время выиграть. Хоть сколько-то.

Поэтому я, как и планировал, заложил крюк.

Есть сомнения, что Артур расскажет, где я живу. Учитывая его планы, скорее всего, он следил за мной по собственной инициативе. А зачем ему делиться информацией? Разве что ускорить план. Да, это аргумент. Но, как оно на самом деле, я не знаю, а потратить лишние пять минут и не подставляться не так уж сложно.

В лечебницу я пришёл, погруженный в свои мысли. И был сразу вызван к Аристарху Павловичу. Тот нашёлся у себя в кабинете. Тамара тоже уже была на месте. Встретила меня необычайно серьезным взглядом, молча на кабинет указала.

Сам целитель выглядел не лучше, а то и куда хуже. Очень уж встревожен был.

— Что случилось, Аристарх Павлович? — спросил я сразу, не тратя времени на приветствия.

— Ольга домой не пришла ночевать, — сказал он сухо. — Вчера мы с ней… поругались.

— Беда, — выдохнул я. — Раньше она так делала? Друзья? Родственники?

— Уже всех обзвонили, — ответил мужчина. — Нигде нет.

— Нигде нет, или никто её не выдал? — уточнил я.

— Всё возможно.

— Хм… — задумался я. — Я чем-то могу помочь? Уверен, у вас связей куда больше, но мне тоже есть, кого поспрашивать. Моего возраста, имею в виду. Всё же ваша дочь наверняка известная личность.

— Поспрашивай, Олег. Если честно, я не знаю, как быть, — сказал мужчина растерянно. — То ли выждать, то ли сразу к князю идти.

— Как понимаю, князь вам потом счёт выставит?

— Ещё какой, — поморщился мужчина.

— Думаю, она найдется, — сказал я, не особо чувствуя уверенность. — Сильно вчера поругались?

— В лечебнице она больше не работает, — ответил мужчина угрюмо.

— Да уж, — потер я переносицу. — Даже на границе как-то проще было. Ладно, пойду сделаю звонок. Глядишь, что и получится.

Мои связи несопоставимы со связями Аристарха Павловича, но я уже сталкивался с тем, что те же валькирии быстро нашли мне нужного человека. Точнее, упыря, но не суть.

Выйдя из кабинета, глянул на Тамару.

— Ты в курсе? — спросил её.

— Да, — тихо ответила девушка.

— Не болтай об этом, — попросил я её. — Не то, о чем стоит сплетничать.

Девушка покраснела, но кивнула. Надеюсь, удержится.

Позвонил я в магазин Игорька.

— Слушаю, — почти сразу ответил взрослый, женский и незнакомый голос.

— Утро доброе. А можно услышать Дарью? Олег Васильев спрашивает.

— Секундочку… — ответили мне.

Вскоре Даша подошла к телефону.

— Дело есть, — сама девушка ничего не сказала, это я скорее догадался, что она трубку взяла. — Кое-кто пропал, нужно найти.

— Кто? — спросила Дарья коротко.

— Дочка Аристарха Павловича. Не пришла домой ночевать. Поссорилась с отцом накануне.

— Я тебе что, бюро находок?

— В долгу не останусь.

— Да не в этом дело… Как она выглядит хоть?

— Темные волосы, семнадцать лет, отучилась на целительницу.

— Отличное описание, — недовольно сказала Даша. — Звонить куда? В лечебницу?

— Да.

— Если узнаю что, наберу.

— Спасибо.

Не уверен, что последнее она услышала. В трубке гудки раздались.

— Это ты с кем? — спросила Тамара.

— Со знакомой, — невозмутимо ответил я.

* * *

Дарья отзвонилась после одиннадцати утра. Через Тамару ничего передавать не стала, попросила, чтобы я перезвонил. Что я вскоре и сделал, когда поднялся наверх.

— Узнала что? — спросил я, стараясь не обращать внимания на навострившую уши Тамару, что рядом стояла.

— Твоя потеряшка вчера веселилась в клубе. Ушла оттуда с подругой, — коротко ответила Дарья. — Адрес, где они живут, пробивать? Можем запаковать девчонку, но это уже по отдельной таксе.

— Нет, давай пока без этого. Спасибо за помощь.

— Ерунда, — ответила та и положила трубку.

Не любит она общаться, совсем не любит.

— Аристарх Павлович у себя? — спросил у Тамары, вернув трубку на место.

— Да. Пойдешь к нему?

— Конечно.

Постучавшись, я зашёл в кабинет.

— Олег? — вскинулся мужчина.

— Ольга вчера в клубе была, — не стал я тянуть. — Ушла оттуда с подругой. Скорее всего, у неё же ночевать осталась.

— Как ты узнал? — удивился он.

— Так говорил же. Обзавёлся знакомыми, которых лечил, — пожал я плечами. — Что делать, Аристарх Павлович? Дальше сами или помочь?

— Да знать бы ещё, как с ней быть, — сказал он раздраженно.

— Тут я вам не советчик. Пойду тогда работать. Если что, зовите.

Единственный вариант, который пришёл мне в голову — дать девке ремня по жопе. Было бы неприлично это предложить.

* * *

Эдуард Олегович поступил оригинально. Передал весточку через посыльного. Тот пришёл в лечебницу, отдал записку охраннику, а тот уже через медсестер передал мне. С адресом и временем. Пришлось идти к Аристарху Павловичу и проситься на полчаса раньше уйти. Только вот меня облом ждал. Целителя на месте не оказалось. Так что отпросился у хирурга.

Сегодня никаких черепков, кружащих вокруг лечебницы, не заметил, что счёл дурным знаком. Как и идею встретиться с мужчиной.

Только вот он оказался умнее меня в этих делах. Встреча была назначена в баре. Я проехал пару станций метро, прогулялся, зашёл внутрь, сказал бармену, что меня ждут, но тот протянул новую записку, с телефоном и указал на подсобку, где я мог поговорить.

— Без имен, — сказал мужчина первым делом, когда я дозвонился. — Рассказывай.

— Старый знакомый сбросил маску, хочет подрядить меня на дело, — сказал я тихо, надеясь, что никто не подслушивает. — Угрожал. Сказал, в ближайшее время мной займется шпана и, если не справятся, там уже за капитана возьмемся. Я должен буду отвлечь, остальное возьмет на себя.

— Сам что думаешь? — спросил Эдуард Олегович после непродолжительного молчания.

— Это возможность разобраться сразу и со всеми. Но силенок-то у вас хватит? — задал я главный вопрос. — Лично у меня точно не хватит.

Эдуард Олегович в прошлую нашу встречу был настолько любезен, что рассказал детали их боя. Я сделал вывод, что Артур поглощал их атаки, основанные на не особо чистом Масле. Но с Кровью такой трюк не пройдет. Поэтому, в теории, если их команда сможет удержать парня и не дать ему прикончить меня в первую минуту, я смогу нанести решающий удар.

Правда, в этом случае я совсем уж раскроюсь перед этим непонятным «отрядом неравнодушным», но куда деваться-то. У этого есть и минусы, и плюсы, но других альтернатив всё равно нет.

— Надо подготовиться, — ответил тот. — День продержишься?

— Без понятия, — честно ответил я. — Ситуация в любой момент может измениться. Есть ведь шанс, что он вас видел у меня. Тогда это игра с целью выманить вашу группу.

Этот расклад я не побоялся озвучить. Эдуард Олегович не идиот, раз до сих пор жив. И сам догадается. Может решить, что моя жизнь не стоит риска и надо по-другому работать. Тогда без поддержки останусь.

— Делай, что хочешь, — сказал он твердо. — Но дай мне сутки. Мы будем готовы.

— Хорошо.

Не прощаясь, он положил трубку.

Сутки, значит. Ну ладно. Посмотрим, что можно сделать.

* * *

Александр сегодня был особенно язвителен, но меня куда больше волновали актуальные проблемы, поэтому парня я игнорировал. Что его бесило. Ну да не мои проблемы, переживет как-нибудь.

Отужинав, направился домой, но сбылись мои самые худшие опасения. Возле школы меня ждал черепок. Один. Он не прятался, не скрывался, просто крутился вокруг пропускного пункта. Мой взгляд поймал и кивнул, мол, давай отойдем.

Попрощавшись с парнями, направился к нему. Улица-то здесь открытая, никакую засаду не устроишь. Да и место оживленное, хорошо освещенное. Не самый лучший выбор, чтобы нападать. Поэтому этот тип поговорить хочет. Точнее, послание передать. Готов спорить, сейчас ультиматумы ставить будет.

— Я от Паука, — сказал он, когда я напротив остановился. — За тобой девка шлялась. Черноволосая. Она у нас. Говорит, дочка самого Аристарха Павловича, — шмыгнул он носом. — Надо рассказывать, что с ней будет, если не придешь? У тебя час добраться до того самого здания, где с Лютым замес был.

Толкнув меня плечом напоследок, он ушёл.

Я посмотрел на него. Больше никого поблизости, чтобы спросить, какого черта, не было. Как, ну вот как они Ольгу прихватили? Где, когда? Не иначе, это чистая случайность, но ёпрст, чтозначит — девушка шлялась за мной? Следила? Хотела навести кого? Уж точно не извиниться.

Тьфу, блин. Идея с ремнем была не такая уж плохая.

Оглядевшись, решил вернуться в школу. За стойкой так и стояла барыня. Точнее, сидела с книгой в руках, но не суть.

— Забыл что? — зыркнула она на меня.

— Могу телефоном воспользоваться? — спросил я.

— Если очень надо, — сказала она нехотя.

— Очень.

Отложив трубку, она подала телефон и села обратно, спрятавшись за книгой. По памяти набрал номер Аристарха Павловича в лечебнице. Послушал пять гудков, сбросил. Набрал его секретаршу. Ожидаемо, там никого нет. Был шанс, что Аристарх Павлович задержится, но, видимо, не сегодня. Следующим набрал домашний номер. Ответила его жена.

— Алевтина Игоревна, вечер добрый, — постарался я сказать дружелюбно, не выдавая напряжения. — Это Олег Васильев. Аристарха Павловича можно услышать?

— А его нет дома, он по делам уехал, — ответила она. — Случилось что?

— Да нет, просто один вопрос понадобилось обсудить. А когда будет, не сказал?

— К вечеру должен быть. Часа через два… — прикинула она. — Если оставишь номер, попрошу перезвонить его.

— Да тогда завтра с ним увижусь, — ответил я. — Простите за беспокойство, Алевтина Игоревна.

— Ничего страшного, — ответила она.

Попрощавшись, я положил трубку. Подумал, прикинул варианты. Где искать Аристарха Павловича — а черт его знает. Попробовать связаться с Эдуардом Олеговичем? Нет, нельзя. И не успею, и нельзя его для такого дела привлекать, как бы цинично это ни звучало.

Одному идти тоже слишком опасно.

Следующим местом, куда позвонил, был ресторан Бориса Дмитриевича. Пришлось подождать пару минут, чтобы Петра позвали.

— Привет, — сказал ему. — Есть проблема. В том здании. Ты понял каком. Кое-кого забрали. Надо идти, — постарался я ограничиться общими словами, чтобы барыня ничего не поняла.

— Кого? — только и спросил Петр.

— По работе. Дочь.

— Как⁈ — опешил Петр.

— При встрече объясню. Сможешь отпроситься?

— Да. Игоря тоже позову. Валькирии?

— Давай без них.

— Уверен?

— Почти.

— Как знаешь.

Положив трубку, встретил взгляд барыни. Та книгу уже отложила. На меня очень внимательно смотрела.

— Только не говори, — сказала она. — Что кого-то похитили, и ты собрался идти на разборки.

— Не скажу. Пока.

Я развернулся и отправился на выход. Но не тут-то было. Девушка перепрыгнула стойку и вмиг рядом со мной оказалась.

— Подожди. Я оружие возьму. Вместе сходим.

— Шутишь? — уставился я на неё.

— Ни капли. Сбежишь — найду и сломаю что-нибудь.

И она умчалась куда-то в глубь здания.

Подождал. Вот уж точно, где-то убывает, где-то прибывает. Прямо баланс какой-то. Одна девица — хочет помочь решить проблему, а другая — эту проблему создала. А если вспомнить, с чего началась эта история, то есть Юлию Сокольникову, то и вовсе. Прям круговорот девиц и неприятностей, ими порождаемых.

Барыня вернулась через три минуты. С двумя деревянными мечами.

— Держи, — кинула она мне один. — Идем.

Пошла она впереди меня. Сначала я удивился, куда это она собралась, не зная адреса, а потом мы вышли, и она отправилась на парковку. Ничего себе. Да у неё своя машина есть. С комфортом поедем. Угу, на разборки, похищенную спасать.

Глава 19

Девушка уселась за руль, завела машину. Я справа от неё сел. Ещё ни разу в этой жизни на переднем сиденье не ездил. Да и неважно это сейчас.

— Адрес, — то ли спросила, то ли потребовала она.

Я назвал. Девушка кивнула и выехала на дорогу.

— Ты уверена, что хочешь в это ввязываться? — спросил я.

— Пока едем, ты давай, рассказывай. Отказаться я всегда успею.

— Похитили дочку Аристарха Павловича. Черепки.

— Черепа или черепки?

— А есть разница?

— Черепа — это серьезная организация, с которой опасно связываться. Черепки — это малолетние придурки, которые у них на подхвате, — сказала она веско. — Так что да. Разница есть и большая.

— Тогда черепки, с риском нарваться на кого посерьезнее.

— Цель — девушка или ты?

— Я.

— Чего хотят?

— Убить.

— Что ты им сделал?

— Сначала спас Юлию Сокольникову, а потом сопротивлялся, когда они взяли на меня заказ руки и ноги переломать.

— Хромаешь после того случая?

— Да.

— Разберемся.

— Твоя решимость влезть в чужие проблемы впечатляет, — сказал я без иронии. — Но ты не хотела бы позвать кого-то другого?

— Кого, например? — хмыкнула она, набирая скорость и ловко лавируя в потоке. — Отца? Вот если бы ты зарубился с каким-нибудь мастером чужой школы, тогда да.

— И что, твой отец бы заступился?

— Ты просто не представляешь, насколько он любит подраться, хе-хе-хе, — гнусаво захихикала она.

Да уж… Ещё одна отбитая барышня в копилку моих знакомств.

— Ну да ладно. Ты пока подробности расскажи. Кто из офицеров будет, сколько их, как девушка в их лапы угодила.

Вдаваться в подробности мне не хотелось, но и скрывать что-то от человека, который так легко решился помочь, посчитал как минимум некрасивым. Поэтому рассказал урезанную версию. Что случился конфликт с дочерью Аристарха Павловича, та себя повела некрасиво, и её из лечебницы уволили в тот же день, что и наняли. После чего она на сутки пропала и, со слов черепка, решила за мной проследить. Зачем — неизвестно. Арина Владимировна по прозвищу Барыня только хмыкнула в ответ на этот рассказ.

— Кто ещё будет? — спросила она.

— Один мой знакомый. Насчёт второго не уверен. Не успеет, пожалуй.

— Он хорош?

— Красавец, каких свет не видывал. Забирай себе, хорошим мужем будет.

— Пфф… — с шумом выпустила она воздух из легких. — Я про боевые качества.

— Любит драться сковородкой.

— Серьезно? — удивилась она.

— Более чем. А готовит-то как. Поваром работает. С квартирой на набережной.

— Ты мне и правда его сватаешь? — эта мысль позабавила барыню.

— Шучу.

— Это хорошо. Коленки-то не трясутся?

— А должны?

— Если ты каждую неделю на разборки ездишь, то нет.

Я промолчал — что тут скажешь. У меня не каждую неделю, а почти каждый день эти разборки случаются.

С эмоциональной точки зрения ситуация и правда неприятная. Я даже думать не хотел, что произойдет, если с Ольгой что-то случится. Точнее, я в принципе ей зла не желал, но если её всерьез обидят, то… То это катастрофа.

О чем, как и сказал, думать не хотелось. Я и не думал. Черепкам нужен я. Они не идиоты, чтобы дочь Аристарха Павловича убивать, калечить или насиловать. Не идиоты же? — усомнился я в своих же мыслях. Паук вроде как обучение прошёл, и кто знает, как ему там мозги промыли. Мог и с ума сойти. Ведь, как ни крути, а взять в плен дочку Аристарха Павловича — это уже переход определенных границ. У целителя полно знакомых.

— Где нужный дом, знаешь? — спросила барыня, когда уже подъезжали.

— В том направлении, — указал я. — На следующей улице сверни.

— Твой друг где?

— Должен подойти. Не знаю, успеет ли. Ему недалеко.

Вскоре девушка остановилась недалеко от нужного места. Черепков я сразу заметил. Двое с пафосным видом и сигаретами в зубах стояли и ждали нас. Приметили не сразу, только когда вышли. И — растерялись. Всего ничего, на пару мгновений, но, когда первый парень потянулся к двери, я ускорился, подбежал к нему и без всяких затей коснулся.

Не было цели ударить. Он мои руки перехватил, и это стало ошибкой. Усыпляющая техника вошла в него, у парня закатились глаза, и он осел. А я пригнулся и отклонился, пропуская удар кулаком от его напарника. Резко распрямившись, толкнул второго черепка. Он тоже в меня вцепился и… отправился баиньки.

— Лихо ты их, — сказала Арина, подходя.

Без затей она пнула двух парней по ребрам.

— Заслужили, — пожала плечами на мой невысказанный вопрос. — Усыпил их? Не проснутся?

— Если бить, то проснутся, — ответил я.

Присел, усилил работу техник, чтобы точно не очнулись в ближайший час.

— Дай мне десять секунд, — сказала девушка и прикрыла глаза.

Я поднялся, огляделся, но Петра не увидел. Ехали мы с полчаса, ему добираться, по идее, быстрее, но он мог и домой заскочить, за сковородкой. Или его просто не отпустили. Но тут сомневаюсь. Договорился бы с Борисом Дмитриевич. Как бы тот сам не увязался, хотя подмога нам не помешает.

— Их там двенадцать человек. Два офицера. Позвал друзей, видимо, — сказала барыня. — Девушка тоже на месте.

— У тебя отличная чувствительность, — оценил я.

— Ерунда.

Ерунда или нет, но, по меркам моего мира, вот так просканировать здание — это уровень крепкого мастера. И либо у девушки талант, либо боевые искусства этого общества куда более развиты.

— Пойдем, — сказала она.

— Я вперед, — притормозил девушку. — Ты по ситуации действуй. Главное — вывести Ольгу. С остальным я разберусь.

— Один против двенадцати? — скептически хмыкнула та.

— Ну… Придется повозиться, — смутился я.

Против толпы да, сложно будет. Пока ехали сюда, я тело Кровью насытил, запас сделал, подготовился, как мог. Как показала короткая стычка, этого хватает. Но против толпы… Ладно, разберемся.

Схватившись за ручку двери, я уверенно потянул её на себя. Какое знакомое место-то. Прям роковое.

По лестнице я поднимался медленно. Слова девушки о том, что никого сильнее офицеров нет, немного успокоили, самую малость. Некоторая нежить отлично умеет маскироваться, поэтому совсем уж уверенным я не был. Да и не хотелось получить по голове, поэтому и шёл осторожно, вглядываясь во все темные углы.

Готовил я не только тело, но и оружие. Укрепил выданный меч. Тренировочный — но это не имело значения. Кромку я ему нарастил, укрепил, полезные свойства придал. Паук славился тем, что умел загустевать Масло. Острый меч — самое то против таких трюков. Да и против почти любых боевых техник, если уж на то пошло. Также я создал несколько шаров размером с крупную монету. Десяток штук. Я их метнуть смогу прицельно, если потребуется, то все и сразу. В карман их сложил, в руке только несколько штук нес.

Когда поднялся, черепки беззаботно болтали. Ольга не исключение.

Паук сидел рядом с ней, прямо на бетонных блоках. Девушка встретила меня насмешливым взглядом, с сигаретой в руках. Затянувшись, она выпустила дым в мою сторону и усмехнулась. Паук же поднялся, уставился на меня, расплылся в хищной усмешке. Остальные черепки расступились, оскалились, кто-то показательно кулаки разминать начал, другой парень пальцем по горлу провёл.

Главный заводила этого шабаша за прошедшее время изменился. Прическу сменил, виски выбрил. Кожа потемнела. Да и глаза тоже. Последствия принятого в себя духа? Всё возможно.

— Явился наконец-то, — сказал он. — А мы тебя уже заждались. Всё гадали, струсишь или нет. Видишь, Оленька. Всё четко сработало.

— Оленька? — не понял я.

А потом как понял. Попалась? Пленили? Да что-то она не похожа на пленницу.

— Не умеешь ты друзей заводить, Олег, — сказал мне панибратски Паук. — Зато врагов — просто на отлично получается! Видишь ли, Ольгу мы не похищали, — расплылся он в улыбке, во всю ширь. — Она оставила на тебя заказ, а я ей предложил разыграть пленницу…

— Вот так просто, ты захотела меня убить? — покосился я на девушку.

Уже не удивляясь. Устал диву даваться.

— Убить? — презрительно скривилась она. — Да кому ты нужен. Ребята тебя проучат, и поползешь домой.

— Ну ты и дура, — выдал я удивленно.

— Не хочу это признавать, но Олег прав, — бросил Паук насмешливый взгляд на девушку, — Видишь ли, мы его сюда заманили, чтобы жестоко убить. Ты посмотришь на это зрелище, насладишься им, а потом мы тебя дружно пустим по кругу. Как тебе такая перспектива, а? — рассмеялся он.

Одно короткое движение, и «паутина» обвила шею Ольги. Паук дернул, девушка слетела, упала на пол, вскрикнула. Сигарета отлетела в сторону, брызнула искрами.

— Хватит болтать, — сказал один из парней, тоже с татуировкой черепа под футболкой. — Кончай его. В жопу разговоры.

— Всё-то ты спешишь, — недовольно бросил Паук. — Но ладно. Видишь, Олег? Если ты будешь бузить, я ей голову отрежу.

Ничему парня жизнь не учит.

С Ариной мы атаковали одновременно. Она как-то коридорами зашла на наш этаж, до последнего не показываясь на виду. Выскочила тенью, повторив подвиг валькирий, ещё на более высоком уровне, в несколько быстрых движений положив тех черепков, что находились в её зоне. Я же прямо с ладони направил первый шар, вложив изрядную часть силы, чтобы разогнать его.

Снаряд шлепнул Паука точно в голову. Та мотнулась назад, парень начал завалиться, а я бросился вперед, махнул мечом и разрубил его паутину.

И — началось.

Черепки, те, что не поняли, кто здесь главная угроза, в количестве трех штук бросились на меня.

Как говорится — небо и земля. Разогнавшись, я успевал реагировать на всех. Первый удар принял на лезвие меча, плашмя. Парень отбил себе руку, а я толкнул его ладонью под ребра, посылая волну Крови и размягчая мышцы. В сон не отправил — там куда больше вложить надо, но добился эффекта почти мгновенного расслабления, отчего он споткнулся и осел.

Подавшись назад и в сторону, пропустил мимо сначала ногу, а потом и тушу, которая пыталась меня пнуть. Третьего парня остановил мечом. Выставил на уровне лица, и он сам резко затормозил, банально не зная, что в этих случаях делать. Сработали рефлексы. Я же подал Кровь в меч и заставил того сверкать, ослепляя. Ещё шаг в сторону, и мимо пролетел любитель махать руками. Я его под колено пнул, и он на пол рухнул.

Следующий парень успел вцепиться в меня, ударил кулаком, попал в скулу. Не страшно, голову я в первую очередь укреплял. И да, зря он так близко подошёл. Выплеснув остатки накопленного, я и этого типа в сон уложил.

В этот момент свой ход сделал второй офицер. Арина с остальными парнями разобралась. Ольгу схватила и уже к лестнице увела. Его же по какой-то причине не тронула.

Когда я на него посмотрел, он закончил формировать технику. Масло выплеснулось, превратилось в зубастую пасть, которая в меня полетела.

Шагнув назад, успел махнуть мечом, отбивая эту гадость.

— Неплохо, — сказал он. — Ты и правда не так прост, как про тебя говорят.

«Ещё один любитель поболтать», — подумал я, доставая парочку шаров.

Которые и метнул, почти без замаха. Один из них он смог перехватить, а второй ему прямо в подбородок угодил. Больно, наверное.

Пока он там руками прикрывался, отшатывался, закипал то ли от боли, то ли от гнева, я успел глубокий Вдох сделать, впитывая Масло. Сейчас мне предельная чистота не нужна. Можно и без неё обойтись.

Поэтому… Раз. И ещё пара шаров на приличной скорости врезались в этого типа, когда он бросился ко мне. Два — я оказался рядом с ним, положил руку на тело и… Нет, не уничтожил духа, а сделал небольшую «болтанку». Запустил свою энергию, смешал с его и «потряс». Ощущения — незабываемые. С опытным мастером этот трюк не пройдет, но где тут опытные мастера?

Пока он там корчился и мычал что-то, я к стене отошёл и оглядел поле боя. Барыня жестко действовала. Половина черепков — в глубоком нокауте. Вторая половина — стонет, но подниматься не спешит. Она ещё и моих, с кем разбирался, приложить успела. Когда только.

Паук тоже заворочался, и я его без затей ногой под корпус приложил.

Да-да, бить детей нехорошо, пусть и таких. Но ничего. Подлечу, если переборщу. Будем считать, что это воспитательный процесс.

По-хорошему, надо было уходить. Ольгу спасти важнее, но с ней и так Арина. Поэтому… Я потратил минут пять, чтобы восполнить силы, накопить Кровь. При этом контролируя обстановку и отправляя одного за другим в глубокий сон.

Силу я копил для одной важной вещи. Уничтожения духов. Ну и на тот случай, если твари решат меня сожрать.

Подготовившись, взялся за дело. Начал с Паука. Приложил ладонь ему на грудь, почувствовал злобную тварь внутри и нанес точечный удар. Да-а… Я уже не тот, что два месяца назад. Могу куда больше. Недостаточно против серьезных противников, но эти духи на таких не тянули.

Управился филигранно. Парня даже не особо трясло. Живым-здоровым останется. Иногда клятвы — жутко неудобно. Но потому они так и действенны.

Со вторым парнем управился так же быстро.

Вот и получил Артур отличный повод для своей задумки.

В конце я ещё всем путы обеспечил. Руки за спинами связал затвердевшей Кровью. Да и ноги тоже сцепил. Стыдно в этом признаваться почему-то, но здоровье проверил. Убедился, что никто не умрет.

Когда вышел, Ольга сидела в машине, а Арина ждала снаружи. Как и Петр.

— Она это, — махнул он рукой. — Сказала, что всё закончилось.

— Полный порядок, — ответил я. — Спасибо, что пришёл. Пусть это уже и не актуально.

— Дальше что? — спросила девушка. — Ты ведь их там всех не поубивал?

— Нет. Спят. Городовых бы позвать.

— В принципе, можно, — кивнула та. — Но девку тоже заберут. Она ведь заказ на тебя сделала, а черепки её точно сдадут. После чего начнется веселье под названием — подставь Аристарха Павловича, чтобы потом ему помочь.

— Ситуацией воспользуются? — задумался я.

— Конечно, — кивнула девушка уверенно.

— Скорее всего, — не столь определенно высказался Петр.

— Плохо. Тогда подбросишь нас до дома Аристарха Павловича? — посмотрел я на девушку.

— Ну не в метро же ты эту дуру повезешь. Садись, поваренок. Тоже тебя закину. Думала, ты старше. Твой друг так красочно расписал, как ты готовишь. Правда хорош в этом деле?

— Кое-что умею, — смутился парень.

— А мечом — владеешь? Нет, жаль. Приходи к нам в школу.

— У вас слишком дорого, — смутился он.

— Готовкой отработаешь, — хохотнула Арина и в машину залезла.

Сели и мы с Петром. Ольга заняла место сзади. Я сел рядом с ней. Не то чтобы мне хотелось, просто чтобы контролировать и не подставлять ей спину.

Девушка на меня и не посмотрела. Зажимала разбитый нос.

— Это ты её? — спросил я Арину.

— Эта дура начала качать права. Ты против?

— Ни в коем случае. — ответил я.

— Да вы все охренели, — процедила Ольга.

— Адрес-то скажешь? — поймала мой взгляд через зеркало заднего вида Арина.

— Петр, тебя куда?

— Да я и сам могу дойти. Так-то домой уже.

— Бородинская три, — сказал я.

— Если рядом, показывай дорогу, — скомандовала Арина.

— Я с вами не поеду, — заявила Ольга.

Я ткнул ей пальцем в бедро, направил Кровь и принудительно сделал мышцы ватными. Мало ли, вдруг прямо на ходу решит выпрыгнуть.

— Будешь шуметь, — сказал ей. — В сон отправлю.

— Да ты знаешь, что с тобой за это будет? — вяло прошипела она, растекаясь по сиденью.

— Ты попытаешься убить меня во второй раз?

— А что там было-то? — повернулся Петр и на меня выразительно глянул.

— Ты не поверишь, но почти всё то же самое, с тем отличием, что Арина вырубила большинство, а Ольгу чуть по кругу не пустили.

— Это точно дочка Аристарха Павловича? — покосился он на неё.

— Сам бы не поверил, — вздохнул я.

— Просто малолетняя идиотка, — добавила Арина. — Дети не всегда похожи на родителей. Разве вы не знали?

Ольга рядом зло шмыгнула.

Отсюда до Петра пешком идти минут пятнадцать, а на машине и того меньше, за пару минут добрались. Время-то уже к десяти часам близится. Пробок нет, улицы почти пусты.

— Может, мне с вами поехать? — спросил Петр.

— Да не. Иди домой, отдыхай.

— Как знаешь. Потом расскажешь, чем закончилось.

Я пожал парню руку, он смущенно попрощался с Ариной, Ольгу проигнорировал и ушёл. Я же назвал адрес Аристарха Павловича.

— Я не поеду домой, — опять промямлила девица невразумительно.

— Тебя никто не спрашивает, — сухо ответил я.

— Ты хоть понимаешь, что отец тебе устроит? — спросила она зло, с вызовом.

— Что же? Закажет меня черепкам? Но он же не такой, как ты.

— Она права, — сказала Арина, выезжая на проспект. — Не боишься ученичества лишиться?

— В разумных пределах. Но это ничего не меняет.

— Сдашь её?

— Со всеми подробностями, — не стал я отрицать.

— Как по мне, рано мы её спасли. Не прониклась она тем, куда влипла.

— Жестокая ты.

— Тебе её жалко? — удивилась девушка.

— Её — нисколько. Но ты подумала о её родителях? Представь, чтобы они почувствовали, опоздай мы? Впрочем, им и так достанется. Их дочь чуть убийцей не стала.

— Я не планировала тебя убить… — прошептала она.

— Правильно, для планирования какой-никакой мозг нужен, — ответил я. — Тебе эта функция недоступна.

Арина хихикнула.

Оставшуюся часть пути ехали молча. Я вполглаза следил за Ольгой, чтобы не набедокурила. Целительница из неё просто никакая. Элементарное воздействие сбросить не смогла.

Опять накатила запоздалая реакция тела. Руки задрожали, сердце застучало. Подышал и успокоился. Вроде быстрее подобное получается брать под контроль. Прогнал в голове цепочку событий. Некрасивая история вышла, но хорошо, что обошлось без жертв. Я, конечно, время выиграть не смог, как планировал, но что теперь. С чем есть, с тем и буду работать.

Тем более конкретно сейчас меня куда больше напрягал грядущий разговор с Аристархом Павловичем. Как он отреагирует — ума не приложу. Но скрывать я от него что-либо не собирался. Как-никак, его дочь, и он сам должен решать, как поступить.

— Приехали, — сказала Арина. — Сам дотащишь эту пигалицу, или помочь?

— Да уж дотащу.

— Я не пойду, — ожила Ольга.

— Эй, — повернулась к ней Арина. — Либо ты через пять минут окажешься дома, либо я тебя побью. Выбирай и поторапливайся.

Не слушая их перебранку, я вышел из машины, обошёл её, открыл дверь и без особых церемоний вытащил Ольгу наружу. Прихватив её под локоть, придержал.

— Спасибо тебе, — посмотрел я на Арину, которая тоже вышла и с другой стороны машины стояла. — Буду должен.

— Да ерунда, — отмахнулась та.

— Не ерунда, — качнул я головой. — Я тут рядом живу, дойду, если что. И так много времени твоего потратил.

— Хорошо. Веди её уже.

Я и повёл.

— Ты дурак, — сразу заговорила Ольга. — Думаешь, я молчать буду?

— Делай, что хочешь, — устало сказал я.

— Тогда попрощайся с ученичеством.

— Угу. Обязательно. Только придумай что-нибудь получше, кроме приставаний к тебе.

— Я не пойду, — заупрямилась она. — Отпусти! А то закричу!

Устав это слушать, я её дернул, к себе повернул и ладонь к щеке приложил. Навёл анестезию на язык. Ольга замычала, удивилась, выпучила глаза и снова замычала, куда яростнее.

Какой позор… На что приходится тратить талант целителя. Тьфу ты…

Аристарх Павлович жил в хорошем доме, со своей бдительной консьержкой. Которая аж привстала, заметив нашу парочку. Ольга вытаращилась на неё, продолжила мычать.

— Вечер добрый, — поздоровался я. — Идем к Аристарху Павловичу. Веду его дочь. Вы меня видели недавно, я Олег Васильев.

— Да-да, юноша, — посмотрела пожилая женщина, поправив очки. — А что случилось?

— Да подростки, что с них взять, — в сердцах сказал я.

— Не говорите. У самой такие же были, — вздохнула она. — Повзрослели и успокоились…

Тут до неё дошло, что сам-то я ещё моложе выгляжу, чем девушка, но было поздно. Я дальше двинул, к лифтам. Ольга перестала упираться. Может, не захотела дальше позориться на глазах у консьержки.

Поднялись на этаж. Я вывел «пленницу», проводил до квартиры. Нажал на звонок. Спохватился, вспомнив, что Аристарха Павловича дома ещё нету. Но было уже поздно.

Неожиданно открыл сам Аристарх Павлович. Переодеться в домашнее он ещё не успел. Встретил нас в брюках и рубашке.

— Ольга? — растерялся он. — Олег?

— Вечер добрый, Аристарх Павлович. Простите, что так поздно, но у нас тут… кхм… ситуация.

— М-ну-аму, — промычала Ольга.

— Я ей анестезию навёл, — пояснил я. — А то опять всякие глупости болтала и угрожала. Нужно поговорить, Аристарх Павлович, — я бросил взгляд мужчине за плечо, где стояла Алевтина Игоревна, его жена. — Найдется минутка?

— Да… — протянул он. — Оленька? Ты где была? Что с тобой? Почему следы крови?

Мужчина отмер, наконец-то подхватил дочь. Я заметил вспышку его силы. Сам здоровье проверяет.

— Ты пила⁈ — возмутился Аристарх Павлович спустя секунд десять. — И курила⁈ — принюхался он.

Я тоже следы употребления алкоголя в больших количествах накануне заметил. Так что дочка Аристарха Павловича отожгла по всем фронтам.

— Аристарх, не стойте на пороге, — подала голос его жена и показалась. — Заходите в дом.

— Заходите, заходите, — сдал назад мужчина. — Разувайтесь и идите за мной. Оба, — приказал он.

А вот и буря начинается.

Глава 20

Аристарх Павлович провёл нас в кабинет. Жену не пригласил. Что правильно, как по мне. Не самые приятные вещи ведь обсуждать придётся и вываливать на женщину лишний повод для беспокойства, я не видел смысла. Потом сам решит, что ей рассказать.

— Слушаю, — бросил Аристарх Павлович.

— Он меня похитил! — заявила Ольга.

— Откуда же он тебя похитил, чтобы доставить домой? — резко ответил целитель, придавив девушку взглядом. — Уж помолчи! — хлопнул он ладонью по столу. — Олег, прошу.

Я рассказал. Почти всё, без утайки. Разве что духов не затронул.

— Черепок встретил меня после тренировки. Сказал, что Ольга у них. Я первым делом вам позвонил, на работе никто не ответил, дома вас тоже не было, а жене вашей не рискнул проблему озвучивать. Позвонил Петру… Не смотрите на меня так, Аристарх Павлович. У меня не так много знакомых, кого можно привлечь в короткий срок. С городовыми тоже не всё однозначно. Не бегать же мне их по городу искать. Да и времени в обрез было.

— Ты продолжай, — сухо сказал он.

— Арина Кузнецова, дочка мастера…

— Я знаю, кто это, — перебил он меня.

— В ультимативной форме увязалась за мной. При ней звонил, — уточнил я. — А дальше… Прибыли на место. Ваша дочь сочла хорошей идеей нанять черепков, чтобы те побили меня. Черепки же сочли хорошей идеей заманить её, чтобы выманить меня. Для последующего убийства. Ольгу тоже собрались пустить… в расход, — не стал я таить.

Девушка голову в плечи вжала, растеряв всю самоуверенность.

— Дальше случилась короткая драка. Арина почти всех вырубила. Сейчас черепки валяются в том здании, где встречу назначили. Усыпленные и связанные. Путы до утра продержатся.

— А нос кто ей разбил? — спросил Аристарх Павлович, прожигая дочь взглядом.

— Арина. За то, что права качать начала. Не злитесь только на девушку, Аристарх Павлович. Она помогла. Сомневаюсь, что без неё бы так просто получилось. Городовых также с её подсказки вызывать после не стали. Ну… — замялся я. — Чтобы не втянуть вас в интриги. Ведь черепки, скорее всего, сдадут саму девушку, а то и на неё вину свалить постараются. Я в этом не силен, Аристарх Павлович, сами решайте. Но парней, если к ним никто не заглянул, ещё забрать можно.

На пару мгновений у целителя такое лицо мелькнуло, будто он сам готов поехать и всех там поубивать. Самый опасный момент.

О котором я как-то не подумал. Точнее, я не подумал о том, что в этом мире легко может произойти что-то, что заставит целителя нарушить клятвы. И тогда всё, он сломается.

Мгновения прошли, Аристарх Павлович прикрыл глаза, какое-то время молчал. С полминуты где-то. После чего потянулся к телефону, набрал номер, дождался, когда ответят.

— Геннадий Дмитриевич, — сказал он, — Доброй ночи. Прошу прощения за столь поздний звонок… Да, случилось, к сожалению. Дочка влипла в неприятности, вместе с учеником. Шайка Черепов её в плен взяла, а ученика убить пытались. С ними разобрались, да, сейчас они связанные… — мужчина отвлекся и на меня посмотрел.

Я ему адрес сказал, и он повторил.

— Займетесь? Совсем это уже беспредел какой-то. Раньше шпана себе такого не позволяла. Спасибо, Геннадий Дмитриевич.

Повесив трубку, мужчина медленно выдохнул.

— Так, Олег, — сказал он. — Время позднее уже. Останешься у нас?

— Да я лучше к себе пойду… — сказал неуверенно.

— Поздно уже.

— Там и мне недалеко.

— Как знаешь. Тогда завтра с тобой поговорим. А сейчас мне предстоит парочка неприятных разговоров… — посмотрел он на дочь строго.

— Я тогда пойду.

Аристарх Павлович кивнул, и вскоре я уже выходил из здания. Неожиданно Арина дождалась внизу. На капоте сидела, меня ждала.

— Быстро ты, — сказала она. — Как прошло?

— Сдал это чудо на руки отцу, — ответил я. — А ты тут чего?

— Тебя решила подождать. Садись, довезу.

— Лучше не надо.

— Чего это?

Потому что меня может поджидать зубастый парень, — подумал я.

— Хотел прогуляться.

— Садись давай, — хмыкнула она.

Упрямиться не стал. Смысла не видел. По сути, риск появиться возле моего дома — эфемерен. Артур уже и так прекрасно осведомлен о моем окружение.

— Забавный ты парень, — сказала девушка, заводя машину. — Там, где бояться надо, действуешь хладнокровно. Хромой, с клюкой ходишь, а в школу меча записался. Вроде ничего не умеешь, но иногда проскальзывает, будто учил кто, да и схватываешь на лету.

— Ты это к чему? — не особо удивился я «претензиям».

Как говорят, шила в мешке не утаишь, а то, что из меня конспиратор паршивый, я и так давно понял.

— Так, мысли вслух. Не переживай, не буду в твои дела лезть. Но мог бы и сказать, что тебя хорошо обучали. Для тренировок полезно.

Я не нашёлся, что ответить. Врать мне претит. Врать той, кто помог, претит вдвойне. Поэтому и промолчал. Арина адрес спросила, куда забросить. Назвал дом и улицу. За пару минут доехали, поэтому неловкая тишина длилась совсем недолго.

— Ты здесь квартиру снимаешь? — оценила она домик.

— Да.

— И ты сирота?

— Ты сегодня необычайно прозорлива.

— Откуда у тебя деньги? — задала она резонный вопрос. — Ты младший целитель, работаешь в лечебнице, где платят не то чтобы хорошо. При этом оплачиваешь нашу школу, ещё и квартиру снимаешь. У тебя есть покровитель? Но тогда бы ты не работал в лечебнице, — рассуждала она вслух.

— Арина, не надо придумывать то, чего нет. В лечебнице я получаю выше среднего, потому что у меня норма также выше среднего. Плюс работаю с тяжелыми случаями, за них дополнительно платят. Ну и люди что-то подкидывают.

— Так ты завидный жених, — хмыкнула она. — Богатый, свекрови не будет. А ещё с тяжелыми случаями работаешь.

Это я зря сболтнул, конечно. Но последние события нервы всё же расшатали.

— Сомневаюсь, что завидный. Я, как и Аристарх Павлович, женат на работе, — нашёлся с ответом.

— В шестнадцать лет?

— Именно. И менять ничего не собираюсь.

— Ну-ну. Поэтому записался к нам и ходишь почти каждый день.

Замечание было резонным, и я не нашёлся, что ответить так, чтобы ещё раз не подставиться. Благо доехали быстро.

— Спасибо тебе, — сказал ещё раз. — Если что…

— Да-да, ты мне должен, — махнула она рукой. — Иди уже, отдыхай, герой.

Девушка уехала, а я пошёл переваривать случившееся. Про себя подумав, что машина — это неплохой способ передвигаться. Надо подумать над тем, чтобы права получить. Буду кататься и нежить по городу изничтожать.

* * *

Утро началось не по стандартному расписанию. Стоило прийти, как меня вызвали к Аристарху Павловичу, где ждал городовой, который прямо при целителе взял у меня все показания. Лишних вопросов не задавал. В конце я расписался под бланком, после чего мужчина ушёл.

— Не хочу показаться грубым, Олег, — сказал Аристарх Павлович, когда остались одни. — Но ты как чума. Вечно влипаешь в неприятности, а теперь ещё и окружающих втягиваешь.

— Хм… — такой заход не то чтобы понравился, но рациональное звено в нем было. — Пожалуй, вы правы.

— То есть ты даже отрицать не будешь? — удивился он.

С утра мужчина не сказать довольным выглядел.

— Смысл? — пожал я плечами. — Статистика играет против меня. Быть может, причина в Крови.

— Она здесь при чем? — спросил мужчина, нахмурившись.

— То, что люди способны изменять свойства Масла или Крови, которой пользуются, вы в курсе. Но справедливо и обратное. Влияние взаимно. Точнее, оно и взаимно, и сама чистота требования выставляет. Чтобы поднять чистоту — надо следовать клятвам и принципам Служения. Тогда чистота поднимается, и это выступает как награда. Которая ещё и влияет на человека.

— Так, — кивнул Аристарх Павлович, — при чем здесь твоя невезучесть?

— А вы возьмите всех практиков вокруг. Много знаете тех, у кого чистота сравнима с моей?

— Только себя. Ещё несколько целителей, у верхней планки, — сходу ответил мужчина.

— Получается, я самая яркая звезда? В плане освещения, а не популярности, — уточнил я, чтобы он правильно меня понял.

— Допустим.

— Если допустить, что есть множество скрытых процессов, которые мы не замечаем, то можно предположить, что эффект сродни… Ну, как если зайти с фонарем в темную комнату. Это работает как в частности — когда ваша дочь оказывается рядом и это провоцируют её темную сторону, так и глобально — когда вокруг меня закручиваются события.

— То есть ты всё же как чума, — покачал головой Аристарх Павлович.

— Или как чистящее средство, — пожал я плечами.

— Даже не знаю, что и сказать, — вздохнул целитель устало. — Хоть запирай тебя.

— Бесполезно, — хмыкнул я. — Как Ольга? Чем дело закончилось?

— Закончилось? — нервно фыркнул Аристарх Павлович. — Да оно только начинается. Ольга под домашним арестом. Шпану эту забрали городовые. Так просто им теперь не выйти.

— Проблемы из-за этого будут?

— Да кто же знает, — покачал головой мужчина.

— Вас попытаются убить.

— Тьфу ты, — дернулся Аристарх Павлович. — Не начинай.

— Да я с вами мягко ещё.

— Так, — хлопнул он по столу, — давай рассказывай. Как так вышло, что тебя убить пытались?

— Так же, как и вас, — ответил я невозмутимо. — Пытались и пытались. Ещё после той истории, с Голыновским.

— Но это не всё, — прищурился Аристарх Павлович.

— А вы действительно хотите услышать всё? — подался я вперед.

И, видимо, что-то такое в моем тоне и взгляде было, что Аристарх Павлович, этот не молодой человек, растерялся и смутился.

— Что ж, отлично, Аристарх Павлович. Я только рад буду. Рассказ пару часов займет. Но сразу предупреждаю, потом не жалуйтесь.

— Что у тебя там за тайны такие, что мне жаловаться захочется? — прищурился он.

— Ну, я вам могу рассказать для примера, что тот, кто на гостиницу напал, верхушка Черепов и глава горячо нами любимой гильдии целителей — одного поля ягода.

Лицо мужчины окаменело. Ну да, ну да. Это уже не просто болтовня. Это очень серьезные обвинения.

— Так что, Аристарх Павлович, обсудим? — спросил я прямо. — Это мне очень жизнь упростит, если честно. А вот вам — усложнит.

— Пан Алес специфический человек…

— Не человек, — перебил я.

— Что? — не сразу понял он.

— Не человек. Я таких упырями называю. Питаются жизненной силой людей. Не знаю, как он себя за целителя выдает, но как-то справляется и кормится уже век-другой. Горб видели? Много жизни там накопил, тварь.

— Это неудачная шутка, — без эмоций сказал Аристарх Павлович.

— На финальном испытании вы не туда смотрели, — ответил я. — Так и не поняли, как именно он меня подставить хотел. Работа с трупом — искусство гнусное, противоестественное. Я ведь не просто так светом полыхнул. В тот момент его лик проступил.

— Олег, это…

— Звучит как бред? — приподнял я бровь. — Право слово, Аристарх Павлович. Давайте отложим этот разговор. У вас сейчас другие проблемы.

— Да как его теперь отложить⁈ — возмутился мужчина. — Если ты заявляешь, что глава гильдии целителей не человек вовсе и питается пациентами! Это же…

— Успокойтесь, Аристарх Павлович. Я вам и сотой части не рассказал. Вы главное не суетитесь. Не надо никому об этом говорить. Никуда бежать тоже не надо. И проверку требовать не стоит. Боюсь, в этом случае с вашим устранением тянуть не будут.

— Тебя послушать, так вокруг одни заговоры, — сердито цокнул он.

— Вы это говорите человеку, прошедшему войну, на которой стандартной тактикой было в первую очередь убивать целителей. Кстати, давно хотел спросить. Авдотья Игоревна, бабушка Петра. Как она умерла? Сам Петр обмолвился, что слегла от переживаний, но что-то я не верю, что целительница её уровня способна слечь. Даже от серьезных потрясений.

Довёл я всё же его. Аристарх Павлович порывался что-то сказать, но открыл рот, как рыба, да так и закрыл. Лицо его вытянулось. Тень пролегла.

Но надо всё же додавить его.

— Только на моей памяти в лечебницу попали пострадавшие с размножающимися духами внутри. Между прочим, эти духи поставляли жизненную силу своему хозяину. Потом был тот парень, сын Эдуарда Олеговича. Которого тоже проклятием пытались убить. Если бы я там не оказался, не знаю, сколько бы народу полегло. Потом вас убить пытались. Этот подход я очень хорошо знаю, Аристарх Павлович. Отнеситесь к моим словам с максимальной серьезностью.

— Отнесусь, — сказал он медленно. — Получается, ты меня всё же обманул.

— В чем? — удивился я.

— Сказал, что не принесешь бед лечебнице.

— Я говорил, что не связан с аристократами и ничего не замышляю против лечебницы. Вот вам моё слово. Клянусь, — выставил я ладонь, и та полыхнула обжигающим светом.

Целитель побледнел. Ещё бы. Клятвы на силе — это не шутки. Их не подделаешь.

— Аристарх Павлович, — поднялся я. — Займитесь делами. Не раскисайте. Не суетитесь. Ведите себя аккуратно, подумайте о собственной безопасности. С дочерью разберитесь. А сейчас предлагаю взять паузу, успокоиться и вернуться к разговору через несколько дней.

— Олег, ты уже дал достаточно намеков, чтобы сделать вывод — ситуация куда сложнее, чем я могу себе представить, — не оценил он моё предложение. — И ты мне предлагаешь это просто отложить?

— Именно так, — пожал я плечами. — Или что, вы хотите сказать, что готовы сейчас в это полностью погрузиться?

Мужчина не нашелся, что сказать, и я его понимал. Тут с дочерью бы для начала разобраться, а потом уже о судьбе мира разговор вести.

Зазвонил телефон, Аристарх Павлович бросил на меня острый взгляд и ответил. Судя по тону и вопросам, это дело касалось черепков. Воспользовавшись случаем, я убрался из кабинета. Заглянул в туалет и вытер вспотевшие ладони.

Ух… Закрутилось что-то.

Нормально я так на Аристарха Павловича наехал. Почти в открытую с ним поговорил. Как бы не пережать. Это с моей позиции, всё логично, понятно и однозначно. С его же стороны… Ну, как он может воспринимать шестнадцатилетнего черт знает кого с памятью прошлого? Да понятно как. То ли реально что-то знает, то ли псих какой, то ли подстава. Вроде бы есть задел, для того чтобы мы с целителем взаимопонимание нашли. Он же теперь спать нормально не сможет, зная, что пан Алес не человек. Это ситуация, требующая проверки в любом случае, и часть ответов есть как раз у меня.

Но как бы так не вышло, что Аристарх Павлович, не выдержав, тайную службу позовет. Попросив меня допросить как следует. В принципе, логичный ход. Который разбивается о то, что я целитель не из последних.

Подослать настоящего таланта с тайными знаниями, чтобы втереться в доверие и закрутить интригу? Звучит бредово. Ещё бредовее, чем мои заявления.

Но как будет — остаётся только гадать.

* * *

Отработал и домой отправился. Позвонил в школу, попал на Арину, предупредил, что какое-то время буду отсутствовать, мол, дела. Она вполне нормальным тоном сказала, чтобы не халтурил и, если какие проблем, обращался.

Заманчиво, конечно. Но нет. Привлекать девушку второй раз я не собирался. И так ситуация с каждым днем всё больше из-под контроля выходит, вовлекая людей вокруг меня.

Поэтому сам буду разбираться, в компании Эдуарда Олеговича.

С этим настроем домой отправился. Когда там Артур появится — точно не знаю, но сомневаюсь, что затянет. Либо сегодня, либо завтра. Если очень повезет — то послезавтра, но в это я почему-то не верил. Интуиция меня в прошлые разы не подводила, и сейчас она шепчет, что развязка случится в ближайшие дни.

Вопрос лишь в том, успеет подготовиться Эдуард Олегович или нет. Ну и успею ли подготовиться я сам.

Придя домой, поел, благо запасы еды мне пополнили да за дело взялся.

С нежитью в своей прошлой жизни я сражался, делая ставку на четыре вещи. Первая — укрепленное оружие. Второе — укреплённая броня. Третье — внутренние усиления. Четвертое — боевые техники. На практике это означало, что я превращался в мобильную крепость, способную и на расстоянии накрыть, и мечом что угодно перерубить. Как от проклятья отмахнуться, так и броню мертвых покромсать.

Чтобы мне в полноценного бойца превратиться, Источник нужно развить хотя бы до тысячи. Чтобы против элиты выходить, нужно уже хотя бы две. Ключевое здесь — хотя бы.

Сейчас у меня Источник развился до сто пятьдесят одной Капли. С этим можно работать, но нужна тщательная подготовка. Чтобы на того же Артура хватило.

Этим я сегодня и собирался заняться. Да и завтра тоже.

Тренировочный меч у меня ещё от Петра остался. Он и так уже немного укреплен. Поэтому им займусь в последнюю очередь. Бой с Артуром показал, что в физическом плане я ему не ровня. А значит, нужно обеспечить себя защитой так, чтобы хватило времени с ним разделаться. Сделать полноценный доспех, так чтобы до тела не добрался и голову мне не оторвал раньше времени.

Будь у меня Источник в тысячу, я бы разом броню на всё тело создал, а дальше бы укреплял. Но у меня не было. Поэтому, встав перед зеркалом, я принялся наращивать отдельные части. Прогонять через себя энергию, уплотнять её, затвердевать. В прошлой жизни как-то не довелось в кузнечномделе разобраться. Доспехи мне сделал мастер, потом я их укреплял. Без основы подобная конструкция продержится около суток, если не подпитывать. Хорошая новость — подпитки нужно в разы меньше, как-нибудь потяну. Плохая новость — объем работ.

На то, чтобы собрать основу, у меня ушло часа три. И то основа — это громко сказано. Но я хотя бы смог облачиться и подвигаться. Сразу выяснив, где ошибся. Отдохнул, поел. Пусть уже и ночь на дворе, но подобная работа отнимала много сил, и еда — самый простой способ восполнить хотя бы часть. Дальше снова принялся за дело.

Если бы Артур пришёл в эту ночь, на этом бы моя история и закончилась. Увидел бы, чем занимаюсь и уже церемониться не стал. Да и сам я встречал бы его выжатый, как потрепанный лимон.

В пятом часу ночи понял, что всё. Дальше нельзя. Слишком много через себя Масла пропустил. Ещё немного, и неизвестно, чем это обернется. А мне для боя ещё силы нужно сохранить.

Помылся, завёл будильник, спать лег. Дал себе шесть часов на сон.

Хорошо ещё, что завтра понедельник, не надо на работу идти. Выходной.

Как проснулся — продолжил. Ещё пара часов работы со свежими силами, и у меня получилось что-то сносное. То, в чем я смогу двигаться. Всё же Кровь — универсальный материал. Отдельные части я мог скрепить, используя минимум сил. Когда придет время, укреплю их ещё сильнее, так что с наскока оторвать не получится.

Часов в одиннадцать утра позвонил Петр, спросил, что и как. Обломал его с тренировкой. Сейчас не до этого.

Оставшийся день дома провёл. Совершенствовал броню. В основных зонах перешёл от затвердевания к кристаллизации. Это следующий, куда более крепкий и сложный уровень, который отнимал уйму сил.

Где-то в шесть часов вечера ощутил, что к двери кто-то подошёл. Обычных людей я не ощущаю, а значит, это нежить. И — не ошибся. Раздался стук. Таким вежливым мог быть только Артур. Быстро сложив броню, убрал её в ванну. Вернулся, открыл дверь.

— Ждал? — спросил парень, расплывшись в наглой ухмылке.

— Едем к Тени? — прямо спросил его.

— А ты так рвешься? Похвально. Я зайду?

— Нет. Дай мне ещё два часа.

— С чего бы?

— С того. Если хочешь, чтобы помог, ещё два часа.

— Что-то ты темнишь, — прищурился он.

— А ты думал, я так смиренно на убой пойду? Хочешь, чтобы я тебе несколько секунд обеспечил, дай мне два часа. Если хочешь там вдвоем на пару сдохнуть, ну… Можешь забрать прямо сейчас.

— Хм…

Он надвинулся на меня, но я не шелохнулся, и парень остановился. Поиграл в гляделки и отступил.

— Два часа. Не думай сбежать.

Я закрыл дверь. Бежать и не думал. Настала пора разобраться с этой шайкой.

Глава 21

Стоило Артуру уйти, я… Нет, ничего не сделал. Выждал, прислушался к ощущениям, прикрыл глаза. Источник напряжения, который вызывал зуд внутри и раздражение, постоял за дверью, отправился в сторону лифта, а потом — куда-то наверх. На крышу ушёл, гаденыш.

Отлично, просто отлично.

Я допускал, что у Артура отлично развит слух, и он даже через дверь сможет расслышать, о чем говорю по телефону. Но, если свалил, мне же проще.

Следующее, что сделал, отзвонился Эдуарду Олеговичу. Черт знает, готов он там или нет, придёт на помощь или не успеет. Моё дело — позвонить. Исходить же буду из того, что сам по себе. Так меньше разочарований ждет.

Третьим шагом, вернул из ванны свои заготовки, разложил и принялся облачаться, сразу скрепляя. Сделал последние проверки, убедился, что нигде критично не жмет, ничего не отваливается, не болтается и не гремит. Поверх натянул спортивный костюм. Сама броня тонкая, почти облегает тело, поэтому мои габариты не так уж и изменились. Единственное — голова и руки остались неприкрытыми. Что делало остальные ухищрения бессмысленными, но, надеюсь, у меня будет шанс полностью экипироваться.

Оставшееся время я потратил на доводку. Укреплял места стыков, так, чтобы их не оторвали первым же ударом.

Как время истекло, кинул шлем и рукавицы в спортивную сумку, меч отправил туда же, ещё кинжал добавил на всякий случай. Да и направился на выход. Посмотрим, кто кого.

* * *

Прямо дежавю. Когда спустился вниз, Артур сидел на капоте машины, прямо как Арина вчера, и курил.

— Ты до омерзения пунктуален, — сказал он мне, сделал затяжку и выдохнул дым. — В багажнике поедешь?

— Шутишь?

— Мне тебя надо доставить принудительно, если забыл, — хмыкнул он. — Ладно, садись. Всем плевать, как доставлю.

Я и сел. Сзади. Артур же уселся за руль. Ещё один молодой автомобилист. Да эта нежить прямо полной… жизнью живет.

— Чем занимался? — спросил он, заводя машину.

— Готовился.

— Это понятно. Мне любопытно — как именно, — бросил он взгляд через зеркало.

— Скоро узнаешь, — пообещал я.

— Ещё немного, и я начну бояться тебя, — засмеялся он. — Но ты же помнишь уговор? Если начнешь чудить, открою охоту на твоих друзей.

— Мне нужны гарантии. Что ты меня не тронешь и отстанешь.

— А как же наши планы вместе выпить?

Самоуверенности этому парню было не занимать, вот уж точно.

— Да как-то перехотелось.

— Злой ты. Я к тебе по-хорошему, а ты грубишь, — обиделся он.

— Тебе что-то не нравится, после того как швырял меня и друзьям угрожал? Логика не твоя сильная сторона, да?

— Вот, опять грубишь. Но мне нравится, — оскалился он.

— Куда мы едем? — перевёл я тему.

— Скоро узнаешь, — повторил он мои слова.

— Тогда есть смысл обсудить план…

На самом деле нету смысла. Как и на гарантии мне плевать. Но надо же свою роль отыгрывать.

— Он прост. Ты справишься, — заверил меня Артур. — Как приедем, веду тебя к Тени. Он смотрит на тебя, а ты его сразу атакуй. Как меня тогда, только посильнее. Надеюсь, я не зря тебе дал время на подготовку. Ему понравится, это уж точно. Дальше я его убиваю, а ты идешь дальше своими делами заниматься.

— Откуда такая ненависть к нему? — спросил я.

И на это мне тоже плевать. Разве что чуть лучше понять, как мыслит разумная нежить. А то, если честно, я начал сомневаться в термине «разумная» касательно некоторых существ. Слишком уж нагло и беспечно ведет себя Артур, который замыслил убить капитана.

— Разве для этого нужна ненависть? Я хочу свободы, вот и всё, — легко ответил парень, бросая на меня взгляды через зеркало заднего вида. — Какой-то ты мрачный, Олег. Лучше копи силу. Чтобы вдарить посильнее.

Это я с радостью. Раз сам предлагает…

Ехали мы минут пятнадцать, куда-то в сторону центра. Свернули к деловому дому, там — на подземную парковку.

— Так обыденно? — спросил я. — Ещё скажи, что Тень работает в офисе, и у него есть секретарша.

— А ты чего ожидал? Мрачного подвала? — развеселился Артур. — Всё по-серьезному.

— Что, правда в офисе сидит?

— Нет. Он обитает на подземном этаже. Между прочим, здание принадлежит нашей организации, — хвастанул парень. — Оцени перспективы сотрудничества…

Угу. Прямо сейчас и оценю.

Куда нам дальше — я и сам понял. Двое мужчин стояли у металлической двери, в дальней части подземки. Никого постороннего и случайного я не заметил. Артур завернул, собрался парковаться.

Я же сумку открыл, руки внутрь засунул и рукавицы надел. Мой доспех не звенит, ничем себя не выдает. Следом достал шлем и на голову нацепил. Направил Кровь, загустил её, скрепляя, чтобы оторвать было сложно.

— Это ты чего? — удивился Артур, заметив.

— Я же не дурак без козырей идти… — ответил ему задумчиво.

Финальное, что я сделал, — достал кинжал, также созданный из Крови. Артур понял, что шутки кончились и подался вперед. Но мы ведь в машине, здесь не развернешься. Пусть я и не смог ударить в шею, как планировал, но лезвие дотянулось до спины. Этот вампир доморощенный вскрикнул от боли и ломанулся из машины, но не тут-то было.

Любой нормальный целитель умеет управляться с хирургической нитью на расстоянии метра-двух от себя. Управляться ловко, быстро, в любых плоскостях. Нить я тоже готовил заранее. Укрепленную, с режущей кромкой. Она выскочила из рукава, захлестнула шею парня, и он как дернулся, так и замер, выгнувшись.

— Ты что творишь… — прохрипел Артур. — Я же вас всех…

— Заткнись, — посоветовал ему, посылая через кинжал порцию Крови.

А она для мертвых не хуже кислоты.

— Как добраться до Тени. Отвечай. Быстро, — потребовал я. — Иначе без головы оставлю.

— Глупец… — прохрипел он сдавленно.

Что ж… Небольшое усилие, и ему срезало голову.

Охранники, которые стояли метрах в двадцати от нас, это шоу заметили. Засуетились, один из них стукнул по двери. Второй в мою сторону направился. В его левой руке черная клякса сформировалась, в правой он какое-то оружие держал.

Я выбрался из машины. Мигнули фары, к нам зарулил ещё один автомобиль. Не отвлекаясь, достал из кармана два шарика и метнул их, ускорив. Оба четко в лоб охране прилетели. Не повезло мужикам с работой. Опасная она у них, неблагодарная.

Глянул, кто там приехал. Эдуард Олегович не подвёл. Не один пожаловал, а в компании троих мужчин. Они выскочили быстро, на меня уставились. Я руки поднял. Мужчина, рискнув, всё же подошёл.

— Свои, — сказал ему. — Моё инкогнито в силе?

— Да, — ответил он с подозрением.

— Это Артур, — кивнул я на труп, уже настоящий, на переднем сиденье. — Надо бы добить…

В идеале нежить сжигать. Тела у них измененные, и если хозяева доберутся до парня, то могут и воскресить ценный материал.

— Это что за рыцарь, млять? — подбежал к нам мужчина с зачесанными назад волосами, в кожаной куртке.

— Это свои, — ответил Эдуард Олегович. — Кончил нашего клыкастого.

— Там, за дверью, — указал я. — Где-то Тень. Надо его тоже достать.

— Слышал? — сказал Эдуард Олегович. — Займитесь.

Пока они там разбирались, что да как, я Артура вытащил. Кинжалом ему сердце проткнул и провернул. Голову тоже достал. И её проткнул. Грязная, но необходимая работенка.

Тем временем ситуация резко изменилась.

Мужчины сунулись было к двери, начали взламывать, но та сама открылась. Я лишь краем глаза движение разглядел, а там раз — и всех четверых разметало.

Впервые я увидел капитана Теней, и… он внушал. В темном деловом костюме, с тростью, у которой набалдашник в виде черепа, он вальяжно вышел на подземную парковку и огляделся. Лица я его не видел, то закрывала живая маска. Взгляд существа задержался на прибывшей подмоге, на охране, а потом он увидел меня и ученика. Задумчиво наклонил голову. Посмотрел несколько секунд. То, что остальные ворочаются, пытаясь подняться, его нисколько, казалось, не волновало.

Плохо дело. Сейчас нас будут убивать.

С руки Тени сорвалась черная клякса, метнулась ко мне, обхватила за ногу и резко дернула. Мир перевернулся, я шмякнулся на спину и полетел к нему.

— Ты и есть целитель? — наклонился он надо мной. — Да быть того не может. Что это на тебе? — постучал он тростью по шлему.

Ещё один самоуверенный. Я подал в шлем Кровь и ярко засверкал. Тень ошпарило, его маска вспыхнула, задымилась, он отшатнулся. Я же прямо из положения лежа метнул кинжал. Он ведь из Крови, им тоже управлять можно. Лезвие вошло ему в грудь, это существо перехватило его и тут же в меня обратно метнуло. Мастерски, но глупо. Моё оружие не причинит вреда мне же.

Я попытался встать, но не тут-то было. Тень без всяких затей схватил меня и метнул в одного из мужчин. В третьего участника, полноватого и староватого. Он только собрался атаковать, как я прилетел. Сшиб его и, кажется, вырубил. Если не убил.

Когда я поднялся, Тень стоял над телом Эдуарда Олеговича. Распрямившись, он брезгливо стряхнул окровавленную руку.

Вот же…

Уже минус двое, и не сказать, что сила на нашей стороне.

На ногах осталось также двое, не считая меня. Тот, что с зализанными волосами, создал какую-ту технику и метнул в Тень. Тот ответил щитом и отпрыгнул в сторону. Атаку поддержал четвертый мужчина. Он выглядел моложе остальных и вдарил куда сильнее. Жаль, что так долго готовился. Тень снесло вместе со щитом, он прокатился по бетону, но резво вскочил, отбросив в сторону манерность и самоуверенность.

Эту короткую стычку я использовал, для того чтобы наполнить Источник, создать технику и прицелиться. Самая обычная стрела, пусть и усиленная, осветила подземную парковку, пронеслась ярким росчерком и подбила Тень, когда он метнулся к черноволосому мужчине.

Брал я не силой, а мастерством и опытом. Нежить щитом прикрылась — черным диском, который в мгновение ока собрался, но не тут-то было. Стрела пробила и врезалась в него, куда-то в район плеча.

Мои напарники тоже не сплоховали, теперь уже они воспользовались выигранными секундами и создали новые техники. Ударили разом с двух сторон, и Тень не успел защититься. Уклонился от одной атаки, а вторая ему в ногу врезалась, в верхнюю часть бедра, разворотив его.

Ерунда. Нежить подобного уровня таким не возьмешь. Тут надо отрывать конечности. Любые раны его не впечатлят.

Зато впечатлит кое-что другое. Хорошо понимая, какие у нас шансы в этой битве, я бросился вперед, прямо на Тень. Тот среагировал инстинктивно. Подобно хищнику кинулся навстречу. Трость он отбросил, чтобы сражаться. Выпустил когти, ими и атаковал. Полоснул по горлу и груди, разорвал одежду. Раздался едва заметный звон. Броню он пробить не сумел.

Чем я и воспользовался, войдя в клинч и схватив его за корпус. Обхватив руками, я сцепил их Кровью. А то, что успел накопить, выдохнул, ударив чистой Кровью.

Полыхнуло, Тень забился, на меня посыпались удары. В этой возне мы оба не устояли, упали на пол. Я вцепился, про себя молясь, чтобы остальные догадались этим воспользоваться.

Те оказались не дураками. Я уловил всполохи энергий. Часть чужой силы и меня задела, но я пока держался, пусть доспех и трещал по швам. Больше не обращая внимания на происходящее, я принялся Вдыхать, очищал энергию, бросал её на укрепление брони, превращая ту в монолит. Это само по себе жгло нежить, мешало Тени собраться и атаковать остальных.

— Кинжалом моим бейте! — крикнул я. — В голову его! Конечности отрывайте!

А то их удары Маслом — это как плевать в воду.

Не знаю, услышали они или нет, но в какой-то момент Тень обмяк. Перестал вырываться. Я выдохнул, перестал тратить Кровь на поддержку брони. Но энергию копить не бросил. Ещё ничего не закончилось.

— Сдох? — услышал я чужой голос, тяжело дышащего мужчины.

— Да черт его знает! — выругался другой.

— Ты там как, любитель обниматься⁈

Про меня они, что ли?

Часть шлема я сделал прозрачной, но вот именно что часть. Прозрачность и прочность не очень совмещаются. Поэтому видна мне была узкая щель, через которую прямо сейчас я мог рассмотреть потолок, часть башки Тени и мужика с зализанными волосами, справа от нас. Вихры его растрепались, лоб испариной покрылся.

— Голову ему отрубите, — сказал я. — Тогда точно не поднимется.

— Умник… — выругался черноволосый.

Но послушал. Вскоре раздался чавкающий звук, и голова действительно отвалилась. Энергия смерти в меня вошла. Ого, сколько… Самое большое, что я за раз получал. После этого я расцепил броню, выбрался из-под тела, распрямился и потянулся.

Ух… Неужели справились?

Свой кинжал я увидел в спине Тени. Наклонился, вытащил, прислушался и нанёс второй удар, в сердце. Так, на всякий случай. Чтобы меньше шансов на воскрешение было.

— Надо было целителя брать! — сказал черноволосый. — Я же говорил!

Эдуард Олегович не обманул. Действительно про меня ничего не рассказал.

Но у нас двое… Я присмотрелся и понял, что не двое, а трое раненых. Третьим был как раз черноволосый. Ему разорвало куртку и одежду, ошпарило бок. Но он стоял на ногах, падать не собирался, а значит, время терпит.

— У Тени могут быть ещё союзники, — сказал я. — Там, за дверью. Ранеными займусь.

Мужчины, видимо, сложили два и два, бросились к двери.

Эпилог

Спустя час я, Эдуард Олегович, Альберт — мужчина с темными, зачесанными назад волосами, — Костя и ещё один старик с пухлым лицом сидели в каком-то то ли гараже, то ли базе. Куда ехали окольными путями на двух машинах. В качестве второй взяли транспорт Артура. Его тело, как и останки Тени тоже прихватили с собой.

Сидели, не сказать, что радостные.

Эдуард Олегович находился в полуобморочном состоянии, с неприятной раной на груди, переломанными костями грудной клетки, то и дело собирающимся остановиться сердцем. Я сидел рядом с ним и не собирался отходить в ближайшие пару часов точно. Отойду — умрет. А так есть шансы, пусть и небольшие.

Пухлолицему тоже досталось крепко. Это тот, в которого меня метнули. Перелом старик заработал. Будь он молодым, сказал бы, что легко отделался… Но я глянул, что там у него со здоровьем. Ничего хорошего. Его и без перелома ещё лечить и лечить. В частности, от алкоголизма. Сейчас старик обезболивающими закинулся и, кажется, уже отключился.

Альберту, который с черными волосами, досталось посильнее. Заражение у него сильное обнаружил. Но он, на удивление, крепким мужиком оказался и держался пока. Костя же и вовсе не пострадал. Так, пара ушибов. Он активнее всего и вёл себя. Ходил вокруг двух разложенных трупов нежити. Ходил нервно, махал руками. Правый глаз у мужчины дергался. Нервничает человек. Перевозбужден сильно.

— Я таких же уродов видел! Вот клянусь! Одна гадость к нам в село забрела! Любку подрала! А потом и среди черных отрядов замечал! Мне никто не верил, на смех поднимали, но я точно знал, что не люди это вовсе! — выдал он свои переживания.

— Молодой, хватит суетиться, — попытался притормозить его Альберт.

— Сам ты молодой, — огрызнулся тот. — Нашёл, к чему прикопаться.

Справедливости ради, Альбер выглядел не сильно старше Кости. Первый тянул лет на сорок, а второй — на тридцать пять.

— Если уж на то пошло, — всплеснул руками Костя, — то лучше до этого рыцаря докопайся. Ты кто вообще такой, а? — глянул он на меня.

От большей части брони пришлось отказаться. Она поддержания требовала, а мне сейчас каждая Капля важна, чтобы Эдуарда Олеговича вытянуть. Поэтому я оставил только нагрудник и шлем. Так-то с большой долей вероятности эта компания моё инкогнито скоро раскроет. Но пока есть вероятность сохранить тайну — в общем, я решил не спешить, душу нараспашку не открывать и подождать. Что Константину сильно не нравилось. Он и там, на парковке, до меня докопался. И вот здесь своего не оставил.

— Все вопросы к Эдуарду Олеговичу, — ответил я уже второй раз.

— Который едва дышит! — парировал Костя.

— Вот именно! — надавил я. — Пока какая-то истеричка отвлекает меня от его лечения своими неуместными подозрениями!

— Так! — рявкнул Альберт.

Не мне, а Косте. Тот дернулся, уже возмутиться хотел.

— Оба угомонились, — добавил он. — Ты, Костя, сядь и подыши. Реально суету наводишь.

— Да к хренам это всё, — махнул он рукой.

Но гордо убегать не стал, а уселся и постарался успокоиться. Получилось у него не очень. Уставился на трупы нежити и как давай их с ненавистью взглядом сверлить.

— Парень, — посмотрел на меня Альберт. — Что там с Эдуардом? Вытянешь его?

— Пятьдесят на пятьдесят, — честно ответил я. — Сами видите. Пока рядом сижу, буду держать.

Основную работу я уже сделал. Начал ещё там, на парковке. Понервничал, когда тело загружали в машину. А ведь пришлось ещё внимание другим уделить. И это после боя. Короче, напрягся так конкретно, но сейчас ситуация стабильна, насколько это возможно.

Пухлому с переломом Костя помогал. Довольно грамотно. Сам я серьезно не вмешивался. Так, поддержал немного старика, чтобы не окочурился.

— По-хорошему, — сказал я, когда Альберт замолчал, — этого, — кивнул я на старика, — надо в больницу. Плох он. А я на двоих разорваться не могу.

— Надо, — согласился он.

Эти мужчины мне не представлялись. Услышал, как друг друга называют. Вот и взял на вооружение.

— Я его отвезу, — вызвался Костя. — Если он доедет… — добавил он неуверенно.

— Момент… — сказал ему.

Подсобравшись, накопил силы, часть выделил, подошёл к старику, руку быстро обработал, сердце Кровью усилил.

— Теперь точно выдержит. Только в хорошую больницу везите.

— Это куда? — спросил Альберт.

— Сами решите.

— В лечебницу его вези, — сказал Альберт Косте. — Я тебе помогу его в машину усадить.

Старик, когда приехали, на ногах держался ещё. В этом гараже-базе свободное пространство имелось. Кушетка, куда Эдуарда Олеговича уложили. Просторное кресло, куда сам старик уселся. Аптечка, из которой он таблетки взял и закинулся ими. После чего и отключился. Сейчас старика растолкали, он очнулся и в машину ушёл, явно с трудом соображая. Когда они уехали, Альберт на своё место вернулся, на стул уселся.

— Всё нормально? — спросил он.

— Так же.

— Ясно… Я догадываюсь, кто ты, но спрашивать не буду, — выставил он ладони перед собой. — Повезло, что ты рядом оказался. Ну и что нас навел. Забили этих тварей, — кинул мужчина взгляд на трупы нежити.

— Повезло, это уж точно.

— Ага, сильные уроды. Эдуарда в лечебницу-то повезем?

— Выбора нет, — ответил я. — Но сейчас его лучше не дергать. Дайте мне хотя бы час.

— Принял, парень. Ты уж постарайся его вытянуть. А то это он за тебя поручился. Хотелось бы услышать, где это он рыцаря-целителя отыскал.

Это что, угроза? Впрочем, плевать.

Одна проблема решилась, ей на смену пришла или придёт другая. По этому поводу я чувствовал лишь опустошение.

Аристарх Павлович не далее как вчера чумой меня назвал. Его кондратий хватит, когда ему столь проблемного пациента притащу. Хех.

А, к черту всё. Под шлемом я позволил себе улыбнуться. Ещё ничего не закончилось, только начинается, но двух врагов устранили. Повоюю ещё. Да и пора уже к следующей части плана переходить.

Сокращать поголовье нежити в столице.

Пастырь Роман Целитель 4

Целитель 4. Пролог

Аристарх Павлович сидел у себя в кабинете. Был тот редкий момент, когда выдалась свободная минутка. Мужчина мог себе множество дел найти в любой момент, но конкретно сейчас решил обдумать всё то, что навалилось на него.

Выходка дочери стала крайне неприятным ударом для отца, который искренне считал, что Ольга — совсем другой человек. Как так вышло, почему проглядел, в какой момент упустил воспитание, а главное, что теперь со всем этим делать — над этим Аристарх Павлович и размышлял. Опасаясь, как бы дочь не выкинула ещё что-нибудь. Сейчас за ней мать присматривает, но она одна, а детей пятеро — захочет, сбежать сможет. Да и не получится её постоянно взаперти держать. План вырастить из неё целительницу с треском провалился, надо бы устраивать будущее по новой, но… Кто бы ещё подсказал, как именно.

Быть может, будь это единственным событием, Аристарх Павлович перенес бы его куда проще. Но нападение и заверения Олега, что целителя постараются убить, вызывали закономерные опасения за семью. Сам Аристарх Павлович умереть не боялся. Разве что сожалел, что в этом случае не сможет и дальше любимым делом заниматься. Но вот жена и дети… Если по ним удар придётся, это совсем другое. То, что расшатывало и без того пошатнувшееся душевное равновесие.

Жару добавлял и Олег, откровенный разговор, с которым откладывался. Слишком уж он опасные мысли озвучивал.

Но и отмахнуться от этого не получалось.

Изначально у Аристарха Павловича были мысли, что Олег — засланец, часть чьей-то интриги. Сейчас эта версия не выдерживала критики. Слишком странная интрига. Поэтому единственный вывод — Олег и правда помнит свою прошлую жизнь и является носителем тайных знаний. Что очень ценная находка. Если бы знания касались только целительства.

Аристарх Павлович припомнил, что в последние годы его наставница, Авдотья Игоревна, тоже ходила смурная и задумчивая. Что можно было бы списать и на возраст, и на смерть сына с невесткой. Только вот, если подумать, собрать вместе все странности, женщина демонстрировала все признаки болезни. Чего у целительницы её уровня быть в принципе не могло. Поэтому версия, что от неё могли также попытаться избавиться, имела основания. Да и самому Аристарху в последний год она не раз говорила никуда не лезть и держаться от политики подальше.

Но при этом за неделю до смерти оставила ключ от ячейки в хранилище. Со словами, что туда можно лезть, только если очень прижмет. А если нет — ни в коем случае не заглядывать. Аристарх Павлович уже и забыл про это наставление, решив для себя тогда, что там компромат на кого-то. От чего он предпочел держаться подальше. Но сейчас крепко так задумался. Может, и компромат. Но на людей ли?

От размышлений мужчину отвлек звонок. Аристарх Павлович поднял трубку, выслушал, поднялся и отправился вниз. Поступил пациент в тяжелом состоянии.

Вскоре мужчина зашёл в палату и увидел Степана Денисовича. Одного. Тот сидел на стуле, рядом с пострадавшим, который выглядел на первый взгляд откровенно плохо. В залитой кровью одежде, бледный.

— Степан? — озадачился Аристарх Павлович.

Озадачился тем, что хирург ничего не делает.

— Ты иди сюда, иди, — позвал он. — Смотри что… — кивнул мужчина на пострадавшего.

Аристарха Павлович пригляделся и узнал человека.

— Да это же Эдуард Олегович. — удивился он. — Но…

— Ты сюда посмотри, — хирург поднял кусок оторванной одежды и показал рану. — Как тебе?

— Ну… — протянул Аристарх Павлович. — Ты уже закончил работать?

— И не начинал даже. Он поступил в таком виде.

Больше не оттягивая, Аристарх Павлович пустил пару Капель своей силы и получил отклик. Его брови удивленно поползли вверх. Какое-то время он изучал, что там внутри пострадавшего, а потом озадаченно посмотрел на хирурга.

— Ага, — кивнул Степан Денисович, — Вот и я очень удивился. С каких это пор люди тайной службы попадают к нам в приемное отделение, без документов, в едва живом состоянии, уже профессионально обработанные и залитые чистейшим Маслом с макушки до пят. Я на всякий случай отослал всех и тебя позвал. Больше никто из целителей к нему не притрагивался. Сам решай, что делать. Олег-то где?

— У него выходной, — машинально ответил Аристарх Павлович.

— Вот и я подумал, что у него выходкой. Только не отдыхает наш паренек. Кажется, сверхурочно работает. В принципе, того, что есть, хватит, чтобы ему сразу старшего целителя дать.

— Так… — протянул Аристарх Павлович. — Так… Это уже ни в какие ворота не лезет.

— Что делать-то будем, Аристарх?

— В отдельную палату его пока. Скажем, что сами поработали. Как очнется, — кивнул он на Эдуарда Олеговича, — так узнаем, что случилось, и решим, что делать.

— Тайную службу уведомлять будешь?

— Нет. Пусть сами между собой разбираются.

«А мне надо как-то с учеником разобраться, — подумал Аристарх Павлович. — А то, кажется, он в выходные воюет. С нежитью».

Глава 1

Эдуарда Олеговича в лечебницу отвезли. Я сначала поработал с ним, состояние стабилизировал, так чтобы, даже если кто-то криворукий полезет, не угробил.

Пока занимался этим, Альберт ушёл куда-то, минут через двадцать вернулся, на машине приехал. Помог погрузить пострадавшего. Меня я попросил высадить где-нибудь по пути. Сам в лечебницу не пошёл. Во-первых, время позднее, рабочий день почти закончился. Во-вторых, нельзя мне туда. Выходной, как-никак. Это было бы крайне подозрительно, заявись я в то же время, что и Эдуард Олегович.

Альберт спорить не стал, высадил, где сказал.

Я, как вышел и они уехали, шлем на голове разрушил да пошёл в сторону дома. За раненого не переживал. Столько Крови в него влил, что даже если ножом тыкнут пару раз, выдержит. До утра уж точно продержится. А там и я появлюсь. Главное, чтобы целители, кто им займется, сильно не удивились, что он в таком обработанном состоянии приехал. Надеюсь, сразу Степан Денисовича позовут. У него как раз сегодня дежурство.

Как домой пришёл, помылся, наелся до отвала да спать завалился. И вот те на, впервые на своей памяти проспал. Поэтому собирался впопыхах, даже не позавтракал, да и на работу шёл быстро. Опоздал на пятнадцать минут, но, кажется, никто и не заметил.

Бежать я куда-либо не стал. Получил фронт работ, проверил учениц, отработал часть нормы. Когда уже желудок от голода сводить стало, наведался в столовую и там на скорую руку перекусил. Жить сразу веселее стало. Вернулся к работе и… нашёл старика вчерашнего. Он лежал в отдельной палате, у него в процедурах стояло очищение, вот и попался мне на пути. Находился он в сознании, с загипсованной рукой. В целом выглядел не то чтобы лучше. Но он в принципе плохо выглядел. Ещё до травмы.

— Утро доброе, — сказал я, проходя. — Очистку делать будем?

Посмотрел он на меня с подозрением, но возражать не стал, коротко кивнул. Я ближе подошёл и взялся за работу. Со стариком пока никто из целителей не поработал. Это сразу понятно стало. Что я исправил, насколько мог.

— Не бережете себя, — пожурил его.

— Так жизнь такая, юноша, — сказал он мне.

Нормальным тоном. Мужчину-то расслабило, боль я ему снизил. Да и бледным таким перестал быть. Чего бы и не подобреть?

— Не знаю, что у вас за жизнь, но алкоголь пить — дело добровольное. Печень-то ваша не выдерживает уже. С сердцем проблемы. Да, собственно, у вас везде проблемы. Я бы настоятельно порекомендовал изменить образ жизни.

— Боюсь, — ничуть не впечатлился он, — в моем случае уже поздно что-то менять.

А взгляд-то очень внимательный. Так и сверлит, так и сверлит.

— Как знаете, — пожал я плечами. — В конце концов, лечение, как и алкоголь, — дело добровольное.

— Что с рукой?

— Перелом. Но это вы и так знаете. Восстановление в вашем случае… — прикинул я, — если будете на процедуры заглядывать, то недели через две как новенький станете. Если не будете… — развёл я руками, — месяца два заживать будет, потом реабилитация. Если из-за денег переживаете, то приходите ко мне на общий осмотр.

— А вы разве не только по очищению, юноша? — прищурился он.

— Не только, — улыбнулся я. — Всего доброго…

Заглянув в его карту, которая здесь же, в палате, находилась, в графе имя увидел прочерк.

— Имени вашего нет.

— Видимо, указать забыли, — ответил он.

— Ну да, — кивнул я.

Попрощавшись, вышел.

Пусть это прозвучит цинично, но, получается, вчера я с нежитью воевал в компании служки из тайной службы, престарелого алкоголика, нервного адепта и мутного типа. Этот Альбер с зачесанными назад волосами выглядел как барыга с черного рынка, а не приличный человек.

Осталось Любовь Казимировну пригласить. Ух, мы тогда нежити покажем. Сам бог смерти нас бояться будет.

* * *

С разговором Аристарх Павлович тянул аж до обеда. Собственно, на обед к себе он и пригласил. Снова была доставка из ресторана Бориса Дмитриевича. Мне двойную порцию привезли.

— Говорите уже, Аристарх Павлович, — сказал я, доставая коробку с едой.

— Что говорить, Олег?

— Ну, вы так старательно на меня не смотрите. Вот я и подумал, что разговор будет серьезный.

— Эдуард Олегович — твоих рук дело?

— Да, — не стал я отрицать.

— Как так вышло? — Аристарх Павлович забыл про еду и на меня уставился.

— Вам короткую версию или полную?

— Полную.

— Да вы полны решимости, Аристарх Павлович, — не удержался я от подколки.

— Не ёрничай, — нахмурился он.

— Как скажете. Тогда слушайте. Капитан Черепов по прозвищу Тень, нежить класса лич, то есть существо разумное, сильное, быстро и владеющее боевыми техниками. У него был ученик класса ночной посланник. В простонародье — вампир, — по мере того, как я говорил, лицо Аристарха Павловича вытягивалось, а брови медленно ползли вверх. — Выглядит как самый обычный человек. Красив, обаятелен, умеет воздействовать на людей. Через высасывание крови поглощает жизненную силу. Так питается, восстанавливается, становится сильнее. Также, если вы не в курсе, Черепа своим офицерам среди шпаны ставят в качестве клейма духов смерти. И поводок отличный, и способ контроля. Я, когда с Лютым столкнулся, эту тварь в нем убил. Так к ним на заметку и попал. Это помимо того, что они с заказом обломались. В связи с чем ученик Тени, а звали его Артур, заинтересовался мной и начал виться кружить. Познакомился, в доверие пробовал втереться. Он, кстати, пытался сына Эдуард Олеговича убить. Думаю, также ответственен за духов-подселенцев во время уличных беспорядков. То, что с духами разобрались и беды не случилось — это уже вторая причина заинтересоваться мной и вами. Так я ещё и в газеты попал… Вы кушайте, Аристарх Павлович. Остынет же.

— Кхм… — прокашлялся мужчина. — Интересные ты вещи рассказываешь, Олег…

Я закончил распаковывать коробки, взялся за вилку и закинул кусочек мяса в рот. Прожевал и продолжил:

— Это только вводная. Чтобы вы расстановку сил поняли.

— Продолжай, будь добр.

— Вампир меня в оборот взял. Пришёл домой, путем угроз склонил выступить против его капитана, то есть Тени. Вскоре ещё Эдуард Олегович заглянул. На него этот Артур тоже напал, кстати. Устранить хотел. Но наш служка умнее оказался, засаду устроил, друзей позвал. Отбились, в общем. Ну а там уже закрутилось и случилась решающая битва. Два мертвеца окончательно мертвы. Я же чудом успел вытащить Эдуарда Олеговича.

— Получается, вчера ты поучаствовал в настоящем сражении? — брови мужчины снова вверх прыгнули.

— Ага. Проблемный я, уж простите. Если выгоните, обижаться не буду.

— Ну что ты так сразу, — смутился он.

— А что, не думали об этом? — прямо спросил я. — Без меня-то проще жилось. А теперь я представляю прямую угрозу для лечебницы. Раз уж с такими делами связан.

— Ты и дальше планируешь лезть в это? — спросил Аристарх Павлович.

Тон-то какой серьезный.

— У меня нет выбор, Аристарх Павлович.

— Выбор есть всегда.

— Угу. А вы знаете, откуда нежить взялась? — глянул я на него. — У неё есть хозяин. Очень могущественная сущность. Которая питается душами, — раскрыл я ещё одну часть правды.

— Душами?

— Именно так. Души в его чреве обречены на бесконечное страдание. В мои времена это прекрасно знали. В ваши — ну, скоту не положено знать о его роли, — сказал я жестко.

— Прямо-таки скоту, — дернул щекой Аристарх Павлович.

— Пан Алес — упырь. Капитан Черепов — лич. Его ученик жатву прямо в центре столицы устроил. Нам сильно повезло, что целители не погибли.

— Погибли… — поправил меня Аристарх Павлович. — В других лечебницах вовремя с проблемой справиться не смогли.

— О как. Печально, — вздохнул я.

— Допустим, это всё правда, — сказал Аристарх Павлович. — И в городе действительно орудует нежить…

— Поговорите с Эдуардом Олеговичем, — перебил я. — Он видел всё своими глазами. Нежить ему грудную клетку разворотила. Пусть лично подтвердит. Вы же не думаете, что я мог такого человека подговорить? — посмотрел я на целителя.

— Я уже с ним поговорил, — ответил мужчина.

— И как?

— Он не вдавался в подробности.

— Так надавите. Прямо спросите, была ли там нежить. Правда, после этого он наверняка попытается вас завербовать. Раз уж меня пытался, то от целителя вашего уровня точно не откажется. Хорошая идея, кстати, соглашайтесь на сотрудничество. Вас точно попытаются убрать, а так союзники появятся.

— Тогда лучше обратиться к князю, — покачал головой Аристарх Павлович. — Если дело настолько серьезно…

— Да вы что, — хмыкнул я, продолжая есть. — Ну да, ну да, отличная идея. То есть, когда Эдуард Олегович занялся расследованием того дела и на него через сына попытались надавить, мужчину тут же отозвали — это ни о чём не говорит? Вот вы уверены, что князь не нежить? — прямо спросил я. — Лечили его когда-нибудь?

— Нет, — качнул головой Аристарх Павлович. — Так, Олег. Хватит, пожалуй. Это уже совсем перебор.

— Аристарх Павлович, — посмотрел я на него выразительно. — Я хочу лишь сказать, что никому в этом деле доверять нельзя. Лучшее, что вы можете сделать сейчас, не суетиться. Займитесь своей безопасностью, в семье порядок наведите, а в это не лезьте.

— Если меня пытаются убить, я уже влез, — поджал он губы.

— Это да, — согласился я. — Но, надеюсь, вы меня поняли. Думаю, вас захотели убрать по причине того, что в этой лечебнице слишком хорошо с проклятыми стали справляться. Да и просто вы как кость в горло всей индустрии целительства.

— А что ты собираешься делать? — спросил он.

Этого вопроса я больше всего опасался.

— Работать. В школу меча ходить.

— А дальше?

— Вы ведь и сами всё понимаете. Открою сезон охоты на нежить. Или думаете, не стоит? — спросил я с интересом.

Мне и правда была любопытна реакция Аристарха Павловича.

— Я не знаю, что тебе сказать, — честно ответил мужчина.

— Вопрос не самый простой, — покивал я. — Своими откровениями я разрушил вашу картину мира. Мне жаль, что так вышло, Аристарх Павлович.

— Не о чем здесь жалеть, — качнул он головой. — Лучше знать правду, чем жить во лжи. Но мне надо подумать.

— Поговорите с Эдуардом Олеговичем, — посоветовал я. — И, очень вас прошу, не порите горячку. Среди нежити есть крайне сильные особи. Если их спровоцировать…

— Я не буду суетиться, — пообещал целитель.

— Надеюсь на ваше благоразумие, — сказал я. — Тогда пойду. Работа-то никуда не делась.

* * *

Аристарх Павлович не стал откладывать вопрос в долгий ящик и направился к Эдуарду Олеговичу. Разговор с ним уже имел место быть, но ограничился просьбой мужчины не сообщать его коллегам о случившемся.

На самом деле не такая простая просьба.

Потому что Аристарх Павлович обещал не влезать ни в какие интриги. А именно это он сейчас и собирался сделать. Не то чтобы перешёл черту, но сокрытие информации по разному можно трактовать.

— Эдуард Олегович, — зашёл целитель в палату.

— Аристарх Павлович, — посмотрел тот из-под опущенных век. — Что-то вы ко мне зачастили.

— Так и состояние ваше тяжелое. Хотел проверить.

— Проверяйте.

— Позвольте…

Аристарх Павлович проверил пациента, убедился, что целебные техники работают как надо.

— А что, — спросил он, — вы правда с нежитью сражались?

Эдуард Олегович дернул бровью, но и всё. Выдержка у него была отличная.

— Рассказал, значит, — сделал он вывод. — Правда. А на границе это Олег расправился с убийцами или вы?

— А какие у вас планы на моего ученика? — прищурился Аристарх Павлович, ответив вопросом на вопрос.

— Планы? — Эдуард Олегович хрипло рассмеялся. — Сейчас у меня только один план — встать поскорее. Пока чего не вышло. Но, кажется, я догадываюсь, зачем вы пришли. Шокирует, да?

— Что?

— Правда о нашем мире, — криво улыбнулся Эдуард Олегович. — Да, мы дрались с нежитью. Которой слишком много у нас в городе, и она творит, что хочет.

— Насколько всё плохо?

— Сложно сказать. Но недавно мне предоставили подборку документов об их делах. Устранение видных адептов, ученых, аристократов, общественных деятелей. Искусственное поддержание государственной раздробленности. Различные кровавые ритуалы, массовые теракты, многочисленные жертвы. Думаю, среди высших чинов тайной службы у них тоже свои люди есть. Поэтому аккуратнее, Аристарх Павлович. Игра идет очень серьезная, и не сказать, что у нас с вами хорошие карты.

Целитель ощутил, как у него по спине побежали мурашки.

— Кстати, в случае вашей наставницы тоже не всё просто, — добавил Эдуард Олегович.

— На что вы намекаете?

— Всё вы прекрасно поняли. Её сын с невесткой в западню попали. А потом она и сама слегла. Случайность? Я в них давно уже не верю.

— Что ж, спасибо за предупреждение, — поднялся Аристарх Павлович.

— Нам бы не помешала ваша помощь.

— Какая? — замер мужчина.

— Об этом пока рано говорить. Сами видите, мне бы на ноги встать. Надеюсь, успею.

— Куда денетесь. Резво бегать уже не будете, но ещё походите, — заверил целитель.

После чего, распрощавшись, в задумчивости ушёл.

* * *

Аристарха Павловича не обманул, оставшийся день отработал. Норму добить надо было, ученицам внимание уделить, с тяжелыми случаями поработать.

Для меня это всё почти на автомате прошло. Мысли нет-нет да и возвращались к событиям последних дней.

Лихо как закрутилось. Но я доволен.

Есть нюансы, как говорится, но Тень и Артур уничтожены. А значит, когда вернется Демьян, за него либо кто-то другой возьмется, либо на время оставят в покое. Сомневаюсь, что на совсем забудут.

В любом случае я выиграл время.

Ведь что такое время — это возможность стать сильнее. Благодаря целительской практике мой Источник каждый день прибавлял одну-две Капли. Вчерашний день мне хорошую прибавку подарил. Утром замерил, Источник теперь сто шестьдесят четыре. Ещё пару недель на Изменение тела, и я по кондициям доберусь до хорошо развитого парня моего возраста. На что уже можно будет накладывать техники ускорения и усиления. А это совсем другие расклады в бою.

Значит, пора всерьез задуматься, чтобы перейти к следующей части плана — истреблению нежити.

На упыря пана Алеса пока не замахнусь. Тот посильнее Тени должен быть. А вот на всякую мелочь, которой, судя по заметкам Зельды, в городе хватает — её да, надо проредить. Нужно с девушкой встретиться. У меня в планах было ей Источник открыть. Проверить на болтливость.

Как представил предстоящую охоту, так аж руки зачесались. Притормозил себя. Здесь холодная голова нужна. Да и спешить тоже нельзя.

Если нежить пачками умирать начнет, то ответная реакция быстро последует. Меня точно вычислить и убить постараются. А если не получится и дело далеко зайдет, то как бы весь город не списали. Спровоцируют какую-нибудь войну междукняжествами, и что тогда делать? Поэтому пусть и хочется перебить как можно больше тварей, но нельзя спешить. Надо бы подумать, чтобы в другие города и княжества смотаться. Хотя у обоих вариантов хватает минусов. Если в одном городе массово начинает умирать нежить, то сразу понятно, что там завёлся кто-то чрезмерно активный. Если нежить гибнет в разных городах, то тоже понятно, что этот чрезмерно активный путешествует. И тогда становится его проще вычислить. Достаточно сопоставить, к примеру, моё отсутствие в лечебнице и даты исчезновения нежити.

Так что лучше воспользоваться советом, который Аристарху Павловичу озвучил, — не суетиться.

* * *

Вечером отправился на тренировку. Не ожидал там подвоха, но… Когда зашёл, Арина-барыня поманила меня пальцем.

— Завтра будешь? — спросил она шёпотом.

— Да, а что за таинственность? — так же тихо спросил я.

— Опоздай на десять минут, — сказала она. — Проведем тренировку в отдельном зале.

— Зачем?

— Ты сам сказал, что должен мне, — распрямилась она и бросила насмешливый взгляд. — Будешь долг натурой отдавать.

— Ну, если ты настаиваешь, — смерил я её взглядом.

Сомневаюсь, что она приставать будет. Скорее по душам поговорить хочет. Справедливо, после её помощи-то. Но надо продумать, куда это идет и какую линию поведения выбрать.

Тренировка прошла ровно. Александр сегодня был, но до меня не докапывался. Даже как-то удивительно.

Когда домой вернулся, Зельду набрал. Не стал в долгий ящик откладывать. Своего телефона у неё не было, только общий, общажный. Позвонить туда можно было до девяти вечера, я как раз без десяти набрал и успел. Вскоре девушка взяла трубку.

— Это я, — сказал ей. — Как дела?

— Сдаю экзамены, — ответила она. — Случилось чего? Ты сам не звонишь обычно.

— Дело есть. Один важный вопрос решился. Можешь расслабиться, но не до конца. При встрече подробности расскажу.

— Да? — обрадовалась она. — Суперновость!

— Тише-тише, когда у тебя выходной будет?

— Ну… — призадумалась она. — Через неделю, как экзамены сдам. Или что-то срочное?

— Нет, терпит, так что сдавай спокойно.

— Тогда созвонимся.

Попрощавшись, я положил трубку и озадаченно хмыкнул. Думал, Зельда прямо сейчас прибежать захочет. На что я бы ей отказал. Но, видимо, она всё же не настолько импульсивная и её жизнь вокруг «охоты на монстров» не вращается.

* * *

Аристарх Павлович, проведя с семьей ужин, который откровенно не задался в силу царящего напряжения, ушёл к себе в кабинет, где и заперся.

Откладывать он не стал. Съездил в банк, воспользовался ячейкой, забрал оттуда коробку с документами. Стоило ему туда мельком глянуть, как мужчина понял — здесь потребуется тщательное изучение. Поэтому и отложил вопрос до вечера. Ужин с семьей тоже пропускать было нельзя. И за Ольгой присмотреть требовалось, и остальным внимание уделить. Чтобы история не повторилась.

Открыв коробку, мужчина принялся доставать папки, заглядывать в них. То, что настроение у него надолго испортится, он также сразу понял.

В первой папке лежали документы о черном рынке органов. Похищение людей, операции, причастные. Информация была устаревшей лет так на десять, но всё равно. До Аристарха Павловича разные слухи доходили, но настолько глубоко он таких тем не касался, как-то умудряясь избегать темной стороны жизни в столице.

Следующая папка заставила его замереть. Там были фотографии нелюдей. На первом снимке клыки. На втором, крупным планом — когти на руках. На третьем — некроз внутренних органов. На четвертом — общий вид вскрытой твари, которую явно изучали. И таких фото было несколько десятков. В том числе похожего существа, которое они с Олегом встретили в гостинице. Костяная маска, которую сняли — а там череп, обтянутый высохшей кожей.

В этой папке лежали и документы. С описанием хода исследований нежити. Её прямо так и называли — нежить.

Не удержавшись, Аристарх Павлович сходил до бара, достал бутылку и плеснул себе в стакан. Понюхал, поморщился, сделал глоток и вернулся к документам. Нормальный сон ему сегодня точно не светил.

* * *

— Объявляю экстренное собрание открытым, — сказал Секретарь.

— Будет ли нам позволено узнать, что случилось? — спросила Клая.

Она, как и почти все здесь, получила внезапный приказ немедленно явиться.

— Видимо, это связано с отсутствием Тени, — хрипло сказал пан Алес.

— Это так, — ответил Секретарь. — Тень и его ученик были убиты. Об этом стало известно несколько часов назад.

Собравшиеся стали переглядываться, пытаясь оценить реакции друг друга.

— Кто это сделал? — осторожно спросила Клая.

— Вот и мне интересно, кто это сделал, — сухим тоном ответил Секретарь.

От него повеяло темной аурой, которая придавила всех в зале.

— Очевидно, что его завалили мстители, — сказал Охара. — Этот… как там его… — толстяк прищелкнул пальцами, — Эдуард Олегович! Из тайной службы. Они должны были его убрать, но силенок не хватило, ха!

— Илья Данилович, — посмотрел на мужчину Секретарь, отчего тот мигом заткнулся и вжал голову в плечи. — А скажи мне, что с делом ученика пана Алеса?

— Следствие ведется, — тихо ответил Охара.

— Результат?

— Пока отсутствует.

Секретарь ничего не сказал, молча сделав пометку в своем блокноте. Охара почувствовал себя неуютно, заерзал на стуле.

— Позвольте высказаться мне, — подал голос Фраг.

Он же Назаров Антон Григорьевич, служащий тайной службы. Выглядел он как мужчина неопределенных лет, худощавый, интеллигентного вида, с аккуратной прической и в очках.

— Этот Эдуард Олегович оказался слишком резвым. По-простому с ним разобраться не получилось. Предлагаю убрать его со службы, для начала. Я это организую. Также надо найти, куда он вывез семью. Этим я тоже займусь. Ещё у него имелись подельники. В прошлый раз упоминалось, что их двое. Возможно, они пригласили кого-то ещё в свои ряды. Их тоже надо вычислить. Я скажу конкретнее, если узнаю подробности, как именно Тень был убит.

— Отчет будет у тебя завтра, — ответил Секретарь, сделав очередную пометку в блокноте. — Эдуарда Олеговича и его семью пустишь в расход сразу, как узнаешь все имена. Не нужно, чтобы остальные разбежались.

— Принято, — ответил Фраг. — Кто займет место Тени?

— Кто-то из капитанов Черепов, — сухо ответил Секретарь. — Познакомитесь с новым смотрящим в следующий раз.

Всего капитанов было трое. Те, кто полностью принадлежал организации, служил, так сказать, после смерти. Сейчас их осталось двое, и они здесь не присутствовали. Представителем Черепов был именно Тень.

Собравшиеся снова переглянулись, прикидывая, как использовать сложившуюся ситуацию.

— А что с целителями? — спросил пан Алес. — Тень должен был устранить главу лечебницы.

— Хочешь взяться за это лично? — улыбнулась Клая.

Горбатый старик её проигнорировал.

— Ты ученика сберечь не смог, — ответил Секретарь. — Клая, раз ты такая говорливая сегодня, то возьмешь в разработку целителя.

— Как прикажете, — перестала та улыбаться. — Но мне потребуется время, чтобы подготовиться. Всё же он непростой человек.

— Даю тебе месяц.

— Сделаю.

Других вопросов в эту ночь на собрании не поднимали.

Глава 2

Это непривычное чувство, когда ничего не происходит.

Никто не пытался меня перехватить по пути к лечебнице. Черепки на глаза не попадались, как и прочие гопники, желающие пообщаться. На работе тоже затишье случилось. Я даже норму выполнить не смог, потому что столько пациентов не было. В связи с чем Степан Денисович забрал меня к себе в хирургическое, и мы полдня с ним всякими травмами занимались, отрабатывали процедуры работы с костями, порванными связками и мышцами.

В перерыве заглянул проверить старика, но он уже выписался. Это зря. Ему бы не помешало полечиться ещё. Ну да мало ли какие у него причины.

Зато Эдуард Олегович был на месте. Правда, спал, когда я к нему заглянул. Проверил аккуратно и увидел, что Аристарх Павлович с ним конкретно так поработал. Со всем телом, не только с полученными травмами. Так что служащий выйдет из лечебницы обновленным.

Меня целитель не звал, а сам я не навязывался. Пусть думает, осмысливает.

Вечером, как и было оговорено, специально опоздал на десять минут на тренировку. Точнее, на восемь. Тренировка начиналась ровно в семь вечера, а я пришёл в девятнадцать ноль восемь.

— Переодевайся и сюда подходи, — сказала мне Арина, не поздоровавшись.

Какая она милая, хех. Быстро переодевшись, вернулся. Девушка отложила книгу, вышла из-за стойки и меня за собой поманила.

— А это нормально, что ты рабочее место оставила?

— Случайные люди здесь не ходят. Разберутся как-нибудь, — ответила она беспечно.

— В чем тогда смысл твоей работы?

— Помогаю отцу, а ещё это неплохое место, чтобы глумиться над слабаками и читать книжки.

— И не поспоришь.

Как и обещала, привела она меня в отдельный зал. Поменьше, чем тот, где я занимался, но места на двоих хватит с запасом.

— Ну-с, — протянула она, повернувшись ко мне, — рассказывай.

— Что рассказывать?

— Насколько хорошо ты владеешь мечом?

— Так мы с тобой спарринговали.

— Вот именно! — посмотрела она выразительно. — И я прекрасно видела, что тебе базовые навыки ставить нет нужды. Только вот кондиции не соответствуют, — окинула она меня подозрительным взглядом. — Но, кажется, ты за последнюю неделю вырос на пару сантиметров, также изменилась осанка, а скорость реакции выросла.

Какая наблюдательность, однако.

— За этим я и пришёл к школу, чтобы подтянуть физические возможности, разве нет? — улыбнулся я невинно.

— Ой, хватит заливать, — махнула она рукой. — Я в твои дела лезть не собираюсь. Мне просто интересно, как это возможно и на что ты способен. Вдруг в этом тщедушном тельце скрывается настоящий мечник? — гаденько усмехнулась она. — Бери меч, будем драться.

— А как же разминка?

— Ещё скажи, что ты не умеешь разогревать тело, целитель, — фыркнула она.

— Не скажу.

Тело я и правда умел разогревать. Что сделал заранее, представляя характер Арины и как именно она захочет «поговорить».

— Ты здесь по своей инициативе? — спросил я, сходив до стойки и взяв учебный клинок.

— Не беспокойся. Я не собираюсь втягивать тебя в какие-то интриги. Да и в целом выступать против тебя.

А на вопрос-то не ответила.

— То есть я могу тебе доверять? — приподнял я бровь, отзеркалив её любимый жест.

— Можешь, — вздернула она нос. — Начали.

И — начали.

Барыня атаковала грубо, вошла в клинч и попыталась задавить меня. У неё это даже почти получилось. Но я вовремя укрепил тело, пустил Кровь в мышцы и выдержал натиск, откинув её.

— Неплохо для калеки, — бросила она.

На этот раз она принялась сновать вокруг, выставив клинок перед собой.

Не знаю, что она там напридумывала, но в чистом фехтовании я не так уж силен. Нежить — её рубить надо. Хотя среди мертвых тоже встречаются хорошие мечники, но с ними совсем другой тип боя, нежели сейчас происходит.

Впрочем, пока моих навыков хватало.

Арина сделала выпад, я отбил. Отшагнул, на второй руке из Крови создал щит, небольшой, сантиметров десяти в диаметре, и начал его укреплять да расширять.

— Даже так? — остановилась девушка. — Ну, давай с щитами.

Она сделала то же самое, на пару секунд быстрее меня.

А дальше — зазвенели.

Щит у неё оказался крепкий, но мой не хуже. К тому же надо знать кое-какие секреты… Что я и продемонстрировал. Мы обменялись десятком ударов, проверяя друг друга, и, когда она уверовала, что её щит хорош, при очередном столкновении я прямо через клинок порцию Крови послал, дестабилизируя структуру.

Что-либо с этим сделать девушка не успела. Начала рвать дистанцию, но я успел быстрее и добил щит. Отпрыгнув от меня и удостоверившись, что не преследую, она оглядела его.

— Ну да, ну да, совсем новичок, — хмыкнул она.

Этот приём хитрее, чем кажется. На щит она потратила где-то около двухсот-трехсот Капель. Что говорило о её развитом Источнике. Правда, девушке ещё есть куда расти — всего ничего прошло, а на коже у неё уже маслянистый оттенок появился. Своей очищенной силы ей не хватило и пришлось Вдыхать.

Так вот. Она точно потратила больше двух сотен, а я — всего с десяток Капель на разрушение щита. Тем самым обеспечив себе преимущество.

Или нет.

Девушка унывать не стала, бросилась вперед и обрушила на меня град ударов. Я едва успевал отбиваться. Всё же возможности тела пока не позволяли развернуться на полную. Закончилось это тем, что она пнула меня ногой, и я полетел на пол, отбив себе бок.

— Я не понимаю, — сказала она. — Вижу, что ты реагируешь правильно, я бы сказал, отлично, но… Какого хрена твое тело не поспевает⁈

— Это ты просто молодая и неопытная. В твоем возрасте нормально чего-то не знать… — ответил я, поднимаясь.

— Зато я вижу, что в общей группе тебе тренироваться не особо эффективно, — парировала она. — Вот этот трюк со щитом — он очень хорош. Я могу повторить, но только против тех, кто слабее. Как ты его провернул со мной?

— Если ты умеешь так же, то знаешь, что всё упирается в контроль, — пожал я плечами.

На самом деле не так. Кровь — это энергия более высокого порядка, чем Масло. На деле это означало, что, если без всяких изменений и хитростей, Кровь будет доминировать над Маслом. Арина никаких хитростей не использовала. Скорее всего, и не умела, потому что на такие трюки уходят года практики у новичков. Так оно и вышло, что я её подловил. Ну, контроль тоже важен.

— И твой контроль выше, — заключила она. — У хромого сироты.

— А как бы я без высокого контроля стал целителем, — пожал я плечами.

— Аргумент, — признала она. — Давай ещё.

Дали. Кто кому — так сразу и не скажешь. Вскоре я понял, в чем замысел Арины. Она изучала меня, проверяла в различных ситуациях. А я не то чтобы скрывался. Если честно — то и не скрывался вовсе. Демонстрировал максимум, мне доступный.

Линию поведения я успел обдумать заранее. Раскрывать все свои тайны по-прежнему не собирался, но… Если трезво смотреть на то, что происходит в жизни, о моих тайнах и так слишком много народу знает. Дарвин, который услышал лишнее и сделал свои выводы. Петр, который не смог принять ситуацию и ушёл в отрицание. Зельда, которая себе на уме и видела всякое разное. Дарья, глава валькирий, которой Зельда обо всём доложила. Аристарх Павлович, который задумчивый ходит. Эдуард Олегович и его подельники. А ещё неизвестно, кому Тень рассказывал обо мне и о чем он знал. То, что Артур молчал, понятно. Но раз уж этот не самый умный вампир мной заинтересовался, то и кто-то другой выводы сделать мог.

Если не врать себе и помнить правило, что знают двое, то знает и свинья, то моё инкогнито трещит по швам, и неизвестно, насколько его ещё хватит.

Пока я веду сражения, постоянно осуществляя размен. Только младшего упыря, ученика пана Алеса, удалось победить чисто. В остальных разборках я едва выжил.

В связи с чем это смешно отчасти, но ничего особо не поменялось. Я опять играю наперегонки со временем. Чем быстрее стану сильнее — тем лучше. Поэтому заинтересовать барыню, которая и так мне уже раз сильно помогла, — заманчивая перспектива. Заинтересовать, повторить вот такие совместные тренировки, ускорить свой прогресс ещё сильнее. Поэтому и не скрывался.

К концу урока барыня меня загоняла. Да и сама тяжело дышала.

— Хватит, пожалуй, — сказала она. — Будешь приходить по субботам. Очистку тебе всё равно практиковать не надо, со всеми заниматься нет смысла. Поэтому возьму тебя на себя.

— С чего такая честь? — спросил я, переводя дыхание и отпуская Кровь из тела.

— Мне интересно, — ответила она.

— Тебе или твоему роду?

— Отец про тебя ничего не говорил. Какой-то ты дюже подозрительный, хех! — улыбнулась она. — Парни уже должны были свалить из душевой, так что иди, мойся. О том, что я с тобой занималась, помалкивай.

* * *

Когда Арина зашла к себе в комнату, она застала там отца, который сидел в кресле с книгой. Эту привычку читать в свободное время она почерпнула от него, поэтому в самом занятии ничего удивительного не было.

— Что ты тут делаешь? — возмутилась девушка. — Это частная территория!

— Так выгони меня, — усмехнулся мужчина.

— Тебя выгонишь, ага, — проворчала Арина.

Она подошла к зеркалу, сняла полотенце с волос, вытерла их ещё раз.

— Не хочешь рассказать, с чего это вдруг ты решила индивидуальное занятие провести? — с интересом спросил Владимир Геннадьевич, он же главный мастер школы.

— Мне стало скучно, — беспечно ответила девушка.

— Ой ли, — фыркнул мужчина насмешливо, — отца-то своего не обманывай. А то расскажу все матери, она мигом из тебя тайны вытянет.

— Как низко, опускаться до угроз, — ответила Арина презрительно.

— И всё же. Чем мальчик тебя так заинтересовал?

— Ну… Ты же знаешь, я недавно отъезжала.

— Было дело. Свалила куда-то в ночь, ничего не сказала.

— Да там забавный случай произошёл, — осторожно ответила девушка.

— Какой же? — почти ласково спросил отец.

— Да черепки умыкнули дочку Аристарха Павловича, чтобы выманить нашего парня. Я и съездила с ним, размялась. Дочка — дура дурой, попыталась на него заказ оформить и в капкан угодила.

— О как. И ты говоришь мне об этом только сейчас?

— Да брось, ерунда. Обычная разборка шпаны.

— Это уж позволь мне решать. Так и что там дальше было? При чем здесь тренировка?

— Отец, я слишком хорошо тебя знаю. Ты уже понял, что меня заинтересовало.

— Как он себя вел? — уточнил Владимир Геннадьевич, имея в виду разборки с мелкими бандитами.

— В том-то и дело. Не так, как ожидалось. Ноль страха, спокойно пошёл решать проблему.

— Без тебя бы справился?

— Не думаю. Но и так… странный он, — Арина покрутила рукой, — вот откуда у него навыки обращения с мечом при таком теле? Подготовка в детстве и какая-то страшная болезнь, которая истощила? Так он же целитель!

— Официально он простолюдин, сирота, страшно не болел.

— Ты уже пробил его?

— Ну, мне тоже бывает интересно, — улыбнулся мужчина.

— Твои версии?

— Которые объясняют, откуда взялся никому не известный шестнадцатилетний простолюдин, который способен работать, как полноценный целитель? Который также ходит к нам почти каждый день, будто ему нужно срочно подготовиться к чему-то? Даже не знаю… — протянул мастер.

— Отец! — Арина закатила глаза. — Я знаю, у тебя уже есть версии.

— Да, но их лучше не озвучивать вслух, чтобы не сломать парню жизнь.

— Но всё же?

— Думаю, он вспомнил свою прошлую жизнь.

Арина замерла, удивившись.

— Но разве это возможно?

— Если найдешь объяснение получше, обязательно расскажи, — хмыкнул мужчина.

* * *

На следующее утро сразу два события произошло. Среди медперсонала какое-то нездоровое оживление царило, я спросил, что случилось, и выяснилось, что новый целитель прибыл.

Признаюсь, я в тот момент удивленно глазами захлопал, а потом вспомнил, что действительно слухи уже пару недель как ходят о том, что кто-то из-за рубежа к нам приедет. Что этот человек уже здесь работал и вот спустя пять лет возвращается.

Узнал и имя этого целителя. Гелашвили Александр Давидович. Заодно послушал основные сплетни о нем. Что он приехал с южно-восточного княжества, учился в Москве, стажировался в лечебнице, проработал у нас лет пять, а потом уехал за границу, повышать квалификацию.

Самого мужчину я так и не увидел. Аристарх Павлович перехватил меня в районе десяти утра, когда я обход совершал, норму отрабатывал.

— Олег, идем, — позвал он и мимо прошёл.

— Случилось чего, Аристарх Павлович? — направился я следом.

— Срочный вызов, со мной поедешь.

— Только не говорите, что на границу.

— Сплюнуть. Но дело там серьезное.

Вышли из лечебницы, там добрались до парковки и поехали на машине Аристарха Павловича. Вел он сам. По пути рассказал, что случилось. Напали на наследницу одного аристократического рода. Девушка находится в критическом состоянии. Собственный целитель не помог, вот и позвонили Аристарху Павловичу.

— Состояние критическое, поэтому сами поедем, — пояснил он в конце.

— А часто вас так вызывают?

— Да уж бывает. Но обычно не так срочно, по предварительной договоренности.

Мужчина был задумчив и сосредоточен, вопросами его донимать не стал. Доехали минут за тридцать. Остановились возле особняка. Ворота у них роскошные, кованые. Открылись, в стороны разъехались, нас внутрь пропустили.

Когда к дому подъехали, нас вышел встречать пожилой мужчина в костюме. Но не как у аристократов, а как у прислуги. Мажордом, по всей видимости.

— Аристарх Павлович, спасибо, что откликнулись на просьбу, — запричитал он. — Прошу, поторопитесь. Как бы поздно уже не было.

— Да-да, конечно, — ответил целитель. — Ведите. Это мой ученик, Олег.

Не уверен, что последнее мажордом расслышал. Юркнул в дом и засеменил. Мы — за ним. Оказались в просторной прихожей, оттуда — по массивной лестнице, наверх поднялись. Нас провожали взглядами служанки в фартуках. На втором этаже прошли через коридор и приблизились к спальне. У входа мужчина стоял.

— Аристарх Павлович, — шагнул он вперед. — Благодарю, что пришли. Эмма совсем плоха…

— Показывайте.

— Да-да, прошу…

Мужчина открыл дверь, и мы зашли внутрь.

Ну-с.

Такой хрени я ещё в этом мире не видел.

Как-то не попадались мне девушки в позе эмбриона, висящие прямо в воздухе, в черном коконе.

— Прошу, оставьте нас, — попросил Аристарх Павлович.

— Вы с таким сталкивались? — спросил мужчина.

Судя по виду и возрасту, это вполне мог быть отец девушки.

— Да, — коротко ответил целитель.

— Надеюсь на вас.

По мужчине было видно, что он конкретно так переживает и не особо доверяет. Ну да, как понимаю, вариантов получше у него нет.

Дверь закрылась, мы остались одни. Аристарх Павлович бросил на меня выразительный взгляд.

— Что? — тихо спросил я. — Просто эта сильная одаренная сопротивляется проклятию, выталкивает его из тела, что и создает купол вокруг неё. Изощренно девушку пытались убить, что тут скажешь.

— Тогда приступим, — сказал мужчина.

И — приступили.

Готовиться мне не надо было. Пока ехали, наполнил себя чистейшей Кровью под завязку. Источник заполнил, тело насытил. Так что Капель триста запаса у меня сейчас было.

Подошли с двух сторон. Аристарх Павлович внимательно оглядел конструкцию. Я тоже присмотрелся, узлы проклятия выделяя.

— Я разбиваю, вы девушку подхватываете. Готовы? — спросил его.

— Начинай, — дал отмашку Аристарх Павлович.

Сплетя технику, потратив на это почти все силы, я отпустил её и… Десяток светлячков ударили в узлы, набросились на проклятие и стали его выжигать. Девушка почти сразу дернулась, резко распрямилась и упала на ноги. Аристарх Павлович своей силы добавил и отрезал то, что я уничтожить не успел.

Пострадавшая тут же заваливаться стала, обессиленная, но мужчина её успел подхватить и на кровать положил.

А дальше началась стандартная чистка от средней тяжести загрязнения, проверка организма, работа с внутренними органами.

* * *

Когда закончили, зашёл отец дочери, справился о самочувствии девушки. Они вышли с Аристархом Павловичем переговорить. Меня же целитель оставил с пациенткой.

Которая спокойно себе лежала на просторной кровати.

Я-то думал, это у меня квартира большая, для одного человека. Но тут комната, как всё моё жилье, с кухней и ванной. Богато живут эти аристократы. Да и дом сам здоровый, не представляю, как здесь одной семье жить. Или у них тут множество родственников обитает?

Впрочем, не моё дело. Чужой быт меня не особо волновал. Я присел в кресло и вытянул ноги, расслабился. Работенка вышла не особо тяжелой. Справились за счёт мастерства. Как и во всех остальных случаях, Кровь отлично уничтожает проклятия, основанные на смерти.

Узнать бы ещё, кто девушку пытался убить. Уверен, это очередной след к нежити.

Когда глаза открыл, обнаружил, что пострадавшая сидит на кровати и внимательно разглядывает меня.

— Что-то я не помню тебя среди слуг, — сказала она абсолютно спокойным тоном.

Учитывая, что я глаза прикрыл всего на минутку, пришла она в себя моментально.

Захотелось ляпнуть что-нибудь. Навроде того, что она пять лет в коме провела. Но не стал. Не хватало мне проблем от ещё одной девушки.

— Я ученик Аристарха Павловича, — ответил ей, поднимаясь. — Наставник вышел переговорить… К сожалению, меня не представили, поэтому я точно не знаю с кем. Наверное, с вашим отцом. Меня же оставили присмотреть.

— Проклятие вы разрушили, — то ли спрашивала, то ли утверждала она. — Я чувствую себя нормально. Есть какие-то осложнения?

— Нет, все последствия мы убрали. Вам нужен только покой в ближайшие пару дней, хорошо поесть и выспаться.

— Надо же, — сказала она сама себе. — Будь добр, передай, что я пришла в себя. Больше мне присмотр не нужен.

— Как скажете.

Ей и правда присмотр был не нужен, поэтому я вышел в коридор, нашёл там служанку и передал ей, что госпожа очнулась. Та умчалась и вскоре появилась другая женщина. Следом за ней и тот мужчина пришёл. Меня же проводили в столовую, где сидел Аристарх Павлович. Налили чаю и свежую выпечку подали. Отказываться не стал.

— Мы здесь надолго? — спросил я.

— Уже закончили. Осталось распрощаться с хозяевами, — ответил задумчивый Аристарх Павлович.

Банальное прощание растянулось на добрых полчаса. Аристарха Павловича благодарили, по мне тоже прошлись. Когда отпустили и уже в машине ехали, спросил у целителя.

— Часто такое бывает? В смысле, что девушек юных проклятиями такого уровня убить пытаются.

— Среди аристократов — редко, но бывает.

— Ясненько… — протянул я.

Получается, аристократы тесно переплетены с нежитью. Как минимум имеют прочные связи и могут пользоваться их услугами.

— А эта девушка как вляпаться умудрилась? — спросил я.

— Родители сами пока не знают. Ну, или мне не рассказали.

Кому эта девушка так насолила, интересно. Но характер у неё точно есть. Ни капли страха на лице не увидел. Да и с проклятием она отлично боролась. Я бы даже сказал — профессионально.

— Нам надо поговорить, Олег, — минут через пять отмер Аристарх Павлович.

— Серьезно поговорить?

— Очень серьезно.

— Что, прямо обо всём на свете? — хмыкнул я.

— Это не повод для шуток, — устало вздохнул я. — Информация о нежити подтвердилась из двух источников. Поэтому я хотел бы знать всю твою историю.

— Что бы вы там по своим каналам ни узнали, моя история будет в десять раз хуже. А то и все сто.

— Знаешь, нагнетать — это не очень красиво, — с какой-то лихой и глухой злостью сказал Аристарх Павлович.

— Просто предупреждаю, что мой вам рассказ сильно не понравится. Также предупреждаю, что, если информация об этом уйдет дальше, хоть кому-то… Ну, в лучшем случае меня убьют.

— А в худшем?

— Уничтожат весь город. А то и ближайшие окрестности. Чтоб наверняка.

— Настолько всё серьёзно?

— Ну, как вам сказать, Аристарх Павлович… Капитан Черепов в одиночку раскидал четырех адептов, один из которых Эдуард Олегович. При этом он всего лишь рядовая нежить. Я же в прошлой жизни напоследок умудрился грохнуть трех королей мертвых. Уж поверьте, эти твари меня запомнили.

— Сейчас доедем, и я тебя внимательно выслушаю. — пообещал целитель.

Поехали мы вовсе не в лечебницу, а на склон, откуда открывался вид на парк. Тут имелась парковка, зева не было. Отличное место, чтобы поговорить по душам.

— Что ж, Аристарх Павлович, — вздохнул я. — Как и говорил, мой путь начался в прошлой жизни. Звали меня Элор, и родился я в другом мире…

Глава 3

Аристарху Павловичу я рассказал почти всё. Основное — ничего не утаивал, дал весь расклад, кто я такой, чем закончилась война в моем мире, что мне известно о нежити и почему у меня именно такие планы, а не какие-то другие.

— Ты пошёл в целители, чтобы подготовиться к войне? — он редко, но задавал уточняющие вопросы.

— Да, так.

— А тебе не кажется, что это противоречит основам целительства? Помогать людям, чтобы потом прибегнуть к насилию.

Я покосился на Аристарха Павловича.

Смотрю и вижу, что с ним то же самое, что и с Петром, происходит. Истерики не было, отрицания тоже, но по нему прямо видно, что моя информация с трудом помещается в голову этому взрослому человеку и он пытается мыслить прежними категориями, цепляясь то за один кусок рассказанного, то за другой.

— Аристарх Павлович, в моем мире были мудрецы, которые помнили прошлые жизни и разбирались в высоких материях. Были и жрецы, которые служили напрямую богам и тоже могли дать совет. Я же обычный парень, который волею судьбы остался в раннем возрасте без родителей, пошёл в целители, но и там долго не пробыл, потому что армия мертвых добралась до нашего города и пришлось отступать. Поэтому я могу вам лишь сказать из собственного опыта.

Я перевёл дух и пожалел, что с собой воды не захватил. От долгих разговоров уже хрипеть начинаю.

— Исцелять — это, безусловно, важно, — продолжил я. — Но теряется смысл, если ты исцелил человека, а завтра его убьют и превратят в мертвого, заберут душу, чтобы подпитываться ею. Также по вашим словам видно, что вы воспринимаете войну как конфликт между людьми. А я сражаюсь против мертвых. Это совсем другое. А так да, я с вами соглашусь, что целители не предназначены для войны против рода людского. Признаюсь честно, это доставило мне много проблем при разборках со шпаной.

Аристарх Павлович потер переносицу, помолчал, а потом кивнул.

— Ты прав, Олег… Элор…

— Будет лучше, если останется Олег. Я ведь не шутил, что, если моя тайна всплывёт, может последовать самая жестокая реакция.

— Хорошо, — снова кивнул он, заторможенно и дергано. — Ты прав. Я пока с трудом могу осознать тобой рассказанное. Но если тебя убили мертвые, а души они забирают…

— То как я оказался здесь? — закончил я мысль. — Очень хороший вопрос. Сам не знаю.

— Как так?

— Аристарх Павлович. Ещё раз. У меня нет всех ответов, — повторил я. — Я был убежден, что, проиграв, буду, как и все, обречен на бесконечные страдания. А потом раз, и оказался в животе беременной женщины. Поверьте, я и сам бы очень хотел получить многие ответы.

— Но, если ты не попал в чрево бога смерти, как ты говоришь… — задумался он. — Это ведь доказательство, что и другие могли не попасть, так? Может, всё это ошибочно? — покрутил он рукой, выражая сомнения.

— Если так, я первый порадуюсь.

Вопрос он и правда хороший задал. Потому что доказательств того, что бог смерти существует, что он действительно пожирает души, у меня нет. Единственное, на что я опираюсь — это на слова жрецов и мудрецов. Могло ли это быть обманом?

Наверное, да. Но в чем тогда мотив обманывать всех нас? Да и я собственными глазами видел бесконечные армии мертвых.

— Одно могу сказать точно, Аристарх Павлович. Если насчёт душ — я доказать не могу, то… То, что мой мир был уничтожен, люди перебиты и обращены в нежить, а плодородные земли превратились в безжизненные пустоши — факт. Сам лично, глазами видел. Не весь мир, конечно. Но достаточно, чтобы в этом не сомневаться. Да и с других, соседних земель к нам прибывали, рассказывали, что у них та же беда.

— Мне это всё нужно обдумать, — резюмировал Аристарх Павлович.

— Да я вас не тороплю. Главное — бдительности не теряйте. И глупостей не делайте.

— По тому, как влипать в неприятности, ты у нас мастер, — хохотнул Аристарх Павлович.

Нервно как-то. Отчего сам смутился.

Проговорили мы с час где-то. Вернулись в лечебницу. Разговоры по душам — это важно, конечно, но и работу никто не отменял. Аристарх Павлович чем-то своим ушёл заниматься. А я — своим.

После разговора я чувствовал себя амбивалентно. С одной стороны — облегчение испытал. Сам не ожидал, что настолько легче станет, когда раскроюсь и тем грузом, что на моих плечах повис, поделюсь. С другой стороны — мне было стыдно. Аристарх Павлович хороший человек, а я ему, считай, жизнь испортил.

Ну как испортил. Считай, сообщил о смертельной болезни, которую нельзя вылечить. Вопрос, стоило ли об этом сообщать, остаётся открытым. Это и малодушие, и вынужденная необходимость — мне позарез нужны союзники.

* * *

Вторую половину дня провёл в компании Степан Денисовича. Отработали с ним «тяжелых». Сказал, что готов и трех пациентов брать. Хирург удивился, но обещал решить вопрос.

Я выше головы прыгнуть не пытался. Просто Источник подрос и укрепился. Да и тело тоже трансформировалось постепенно. Поэтому та нагрузка, которую я способен выдержать, увеличивалась. Учитывая, что по норме у меня работы тоже поубавилось, в силу отсутствия пациентов, то почему бы и нет.

Спросил про нового целителя в перерыве.

— А ты его не видел, что ли? — усмехнулся хирург, сидя у себя за столом и заполняя документы. — Смазливый черт.

— Это плохо или хорошо? — не понял я.

— Да пока непонятно, чего он нахватался в европах этих, — хмыкнул Степан Денисович и тему развивать не стал.

Ну да, пока ничего хорошего со стороны европейских «коллег» я не видел.

* * *

Уже вечером, после тренировки, когда домой шёл, меня попытались убить.

Я после разборок с Тенью не особо-то расслаблялся. По сторонам оглядывался, защиту на окна и двери ставил, засыпал с оружием. Когда по улице ночью шёл, полный Источник поддерживал и тело укреплял. И в качестве предосторожности, и в качестве тренировки.

Мне всего ничего оставалось, когда сзади послышались торопливые шаги. Обернувшись, увидел, как мне в голову труба летит.

Перехватил чужую руку рефлекторно, в сторону увёл. Нападавший попытался толкнуть, мы сцепились, и я ему Кровь в мышцы послал, расслабляя.

Собственно, на этом драка и закончилась.

Уложил его на асфальт, капюшон сдернул да Кровь в руку подал, чтобы осветить. Молодой парень, глаза выпучил, смотрит со страхом на меня.

— Ты кто такой? — спросил его.

Ответить он что-либо не успел.

— Стоять! — раздался чужой голос. — А ну отойди от него!

Я и отошёл. Кричали со спины, а подставляться не хотелось.

Ожидал увидеть подельников нападающего, но вместо этого заявились городовые.

— Господа, вы вовремя, — сказал им. — На меня напали.

— Это мы разберемся! — пообещал городовой, махнув дубинкой. — Не дергайся, парень! К стене отойди и повернись!

— Вы это мне? — искренне удивился я.

— Тебе-тебе! Напал на мальчишку кто, я, что ли⁈ Ограбить хотел, да⁈

— Да вы с ума сошли, — опешил я.

— А вот и орудие, — второй городовой нашёл трубу.

— Разбой и нападение! — обрадовался первый.

— Он против меня Масло применил! — поддакнул нападавший.

— А вот это очень серьезно! — возликовал первый. — Руки за голову! Повернулся! Живо!

С запозданием до меня дошло, что это банальная подстава. В голове мелькнула мысль вырубить их здесь всех, но как появилась — так и пропала. Мигнули фары, к нам подкатила городовая машина, оттуда ещё один служащий выбрался, с винтовкой.

— У нас тут адепт буйный! — крикнул ему первый. — Держи его на мушке!

В общем, меня к стенке приставили, руки заломали да в машину потащили. Спросить документы? Нет, зачем? Прояснить обстановку? Да лишнее это. Свидетелей поискать? Тоже лишнее.

Машина стартовала так же быстро, как и приехала. Не прошло и двадцати минут, как меня к участку доставили. Вытащили, всем видом демонстрируя, что, если дернусь, огреют дубинкой с превеликим удовольствием, а дальше повели куда-то внутрь здания.

— Я могу позвонить? — спросил у них.

— Заткнись! — рявкнул первый.

Ну, заткнуться так заткнуться.

Меня провели в какую-то комнату. Здесь был ещё один городовой, сидел за окошком. То решетка перекрывала.

— Все вещи сюда, — потребовал первый, самый активный, указав на прилавок перед окошком.

Я присмотрелся и увидел знакомое лицо.

— Сергей Владиславович? — обратился я к мужчине лет сорока, который и должен был принять вещи. — Вечер добрый. Как здоровье? Как служба?

— Олег Васильев? — подался он вперед и меня разглядел. — Здоровье — да, твоими стараниями неплохое, колено только ноет. Вот, уже не бегаю по улицам, посадили сюда… А ты… — тут до него дошло, что меня как преступника привели.

— Хватит болтать! — занервничал городовой у меня за спиной.

— Да вот какие-то бандиты меня похитили, сюда привезли, — ответил я. — Вы заходите в лечебницу-то, как время будет. Посмотрим, что там с вашим коленом.

Нога у мужчины пострадала ещё в тех беспорядках, когда я прозвище Святой получил. Потом ещё реабилитация была, там и познакомился с городовым.

— Так, Петров! — начал закипать Сергей Владиславович. — Какого хрена творишь⁈

— Преступника поймал! — заявил он. — Вещи! На стол! — ткнул он меня дубинкой в спину.

Я послушно достал документы, ключи, бумажник.

— Сергей Владиславович, сохраните, пожалуйста. Если не сложно, наберите Аристарха Павловича. Мне голову на улице пытались проломить, а этот Петров, которому, видимо, хорошо заплатили, преступника отпустил и меня поймал.

— Заткнись! Будешь здесь наговаривать! — не выдержал Петров.

Схватив меня, он куда-то дальше уволок, по коридору. Мило, что сказать.

— Петр Егорович, — поздоровался я с ещё одним городовым, который как раз по коридору шёл.

— А? — тот не сразу понял, что к нему обращаются. — Олег? — кинул он мне вдогонку.

Да уж… Сколько знакомых лиц, однако.

— Ничего, сейчас попляшешь, щенок, — пообещал мне Петров.

Запихнул он меня… Ну, я не знал, как это место называется. Но там сидело с десяток человек не самого приличного вида, в тюремной камере. Из достопримечательностей — скамьи и дырка в полу, от которой пахло понятно чем.

Лязгнул замок, я остался наедине с этими милыми людьми, а Петров пулей умчался куда-то обратно.

Кажется, он не ожидал, что меня узнают.

Интересно, кто его натравил? Черепа? Голыновский объявился? Пан Алес? Кто-то другой?

«Двухходовочку разыграли, не поленились. А не, тут целых три хода», — догадался я, когда один из мужчин поднялся и достал заточку.

— А ты кто такой будешь, паря? — спросил он.

Ну а дальше попытался ткнуть заточкой. Я его руку перехватил и тоже мышцы расслабил. А там и в сон отправил.

— Ещё кто-то меня убить хочет? — оглядел я собравшихся.

Нашлось аж сразу двое. Один, вот те на, даже нож из Масла создал, затвердил.

— Погодите, — поднялся другой мужчина, полноватый, с грязной бородой. — А ты, случаем, не Олег Васильев?

— Он самый.

— Так ты меня лечил!

Я присмотрелся к мужчине.

— Да, было дело. От отравления. Как себя чувствуете?

— А ну успокоились, — шикнул он на двух убийц.

— Так это… — шмыгнул носом тот, что слева.

— Целителя кончить вздумали⁈ Умолкли и не отсвечивайте!

Как ни странно, сработало. Я постарался вспомнить имя мужчины, но не смог. Как лечил — помнил хорошо. А вот имя… Ну да ладно.

— Весело у вас тут, — хмыкнул я. — Сразу всех новичков убить пытаются?

— Так всякое случается, — усмехнулся мужик.

— Это уж точно, — поддержал я. — Ладно, мне тут всё равно какое-то время сидеть, может, глянуть вас? Здоровье поправлю, чего скучать-то?

— Ну, если не сложно, то чего бы и не поправить? — улыбнулся мой защитник.

* * *

Пришли ко мне минут через десять. Снова знакомое лицо. Ещё один городовой, которого я лечил. Хотели меня в другую камеру перевести. Я отказался и спросил, когда меня выпустят. Ответили, что разбираются.

Что-то у них там явно закрутилось. Выпустили меня часа через два. Я успел пообщаться с сидевшими, подлечить их всех. Теперь, кажется, у меня есть друзья среди преступного мира, ха-ха.

В конце меня даже подвезли на служебной машине до дома. Извинились, обещали разобраться с этим произволом.

Весело, ничего не скажешь.

* * *

Следующим утром на работе, а это была суббота, переговорил коротко с Аристархом Павловичем. Рассказал свою версию событий. Целитель же рассказал, что ему дозвонились, а там закрутилось.

Попросил меня в ближайшую неделю никуда не ввязываться, охоту не устраивать, ни с кем не воевать.

— Ты сам говорил, что не надо суетиться, — сказал он мне напоследок, — То, что ты знаешь — очень важно. Поэтому мне нужно всё как следует обдумать, чтобы спланировать следующие шаги.

— Да я бы и рад сам не ввязываться, — только и сказал я.

Ещё бы год никуда не ввязывался и вступил бы в игру, когда у меня на руках будут веские козыри. Но что поделать, если неприятности на меня так и сыплются.

— Ты уж постарайся, — попросил Аристарх Павлович.

Я пообещал постараться.

* * *

Капитан Черепов, по прозвищу Хищник, пусть и носил имя громкое да заметное, был по натуре существом противоречивым.

То, что Тень сдох, его одновременно и порадовало, и напугало. Капитаны были не сказать, что дружны, а Тень так и вовсе имел решающий голос в их бизнесе, поэтому его смерть открывала для Хищника, в прошлой жизни Ивана Петровича, заманчивые перспективы. Но то, что кто-то в принципе осмелился, а главное, смог убить Тень — пугало его до дрожи. Не за этим он столько трудился ради бессмертия, чтобы кто-то его убил.

С другой стороны, именно его поставили на место Тени и сказали перехватить дела. Власть Хищник любил. Очень. А вот лишнюю ответственность — нет. Секретарь с него точно спросит, если что-то не так пойдет.

Поэтому и сидел Иван Петрович, вот уже вторую ночь напролет,пытался разобраться, хоть в чем-то. И не сказать, что у него это получилось хорошо. Актуальные бумаги о делах сперли те, кто Тень и убил. По крайней мере, на базе Тени люди Хищника нашли следы погрома, пустые ящики и вскрытый сейф.

Что само по себе было проблемой. Секретарь рассказал, что в городе орудует банда мстителей, которая нацелилась на нежить. А теперь они забрали документацию, в которой хранилось неизвестно что. Может, и ничего опасного. А может, что-то существенное. Тень вёл свои дела скрытно. Наверняка многое знал ученик, но его тоже убили. Остальные приближенные, люди, знали не так много.

Вот и мучился Иван Петрович, пытаясь вникнуть в дела.

Контакты, доверенные люди в разных структурах, актуальная информация, различные наработки — по всему выходило, что это всё было утеряно.

По мере того, как Иван Петрович погружался в это всё, его голова болела сильнее и сильнее.

Дверь открылась, в комнату ввалился тучный ученик.

— Босс, там это, — шмыгнул он носом.

Иван Петрович поморщился. Ученика он выбирал по принципу, чтобы был преданный. В данном случае получился преданный, тупой и сильный.

— Что там ещё⁈ — мгновенно закипел Иван Петрович.

Который внутри себя обрадовался, что нашлось, на ком сорваться.

— Накладка вышла, — ещё раз шмыгнул носом парень.

— Тимур, давай четко и по делу, или я тебе сейчас что-нибудь оторву, и не факт, что приделаю обратно, — прорычал Иван Петрович. — Какая ещё накладка⁈

— Ну это, вы сказали разобраться с долгами, которые у Тени остались.

— Так… — протянул Иван Петрович, который уже понял, что что-то пошло сильно не по плану.

— Я за Васильева взялся. По красоте всё сделал, — уверенно заявил парень. — Учёл, что раз об него обломались, надо наверняка действовать. Человечка подослал к нему, чтобы голову проломил… А если не получится, городовым, Петрову денег дал. Ну и весточку в кутузку послал. Чтобы наверняка его там порешили.

Раньше ученик был из мелкой шпаны, поэтому и замашки у него соответствующие.

— И что же пошло не так? — прищурился Иван Петрович.

— Так это… — вжал голову в плечи Тимур. — Этот Васильев — целитель, оказывается. У него полно знакомых среди городовых. А ещё он ученик Аристарха Павловича…

— Погоди, погоди, — пусть и медленно, но до Ивана Петровича стала доходить вся суть той бездны, куда он угодил. — Это же тот самый Васильев… Мля… — выдохнул он. — Это залёт. Так, Васильева пока не трогай. Последи за ним осторожно. Но только осторожно! И так наворотил…

— Так я чего… — обиделся Тимур, — Сделал, что просили…

— Поговори мне! — рявкнул Иван Петрович.

В этот момент зазвонил телефон. Иван Петрович посмотрел на него как на змею, почему-то сразу заподозрив, что звонок ему настроения точно не поднимет.

— Слушаю, — взял он трубку.

— Приветствую нового представителя Черепов, — раздался мелодичный, приятный голос.

— С кем говорю?

— Это Клая. Слышали о такой? — в голосе послышалась насмешка.

— Конечно, я слышал о Черной леди, — добавил Иван Петрович лести в голос.

Про себя подумав, что этой дряни от него понадобилось?

— Не знаю, в курсе ты или нет, — Клая добавила в голос притворной обеспокоенности, — но на днях произошёл неприятный инцидент с одним юным целителем.

Иван Петрович покосился на ученика, который тихонечко отступал и уже почти выскочил за дверь. Стоило их глазам встретиться, как ученик испарился в мгновение ока.

— В городе много целителей, — ответил мужчина. — О каком именно идет речь?

— О Васильеве. Видишь ли, дорогой Иван Петрович, своими необдуманными шагами ты поднял большую шумиху. Охара в бешенстве. Того городового, которого ты подкупил, забрали люди из тайной службы князя, разбираются.

Иван Петрович поморщился. Стать представителем Черепов и войти в совет ковена было большой честью. А также возможностью укрепить свою власть, получить силу. Для этого нужно было проявить себя. Но вместо этого с первых же дней получилось лишь настроить против себя капитана городовых.

— Фраг это взял на себя и замнет инцидент, — продолжила Клая ласковым голосом. — Теперь ты ему сильно должен.

Иван Петрович на этот раз морщиться не стал. Достал платок из кармана, протер лоб. После смерти он перестал потеть, но привычка из прошлой жизни осталась и дала о себе знать, когда мертвец нервничал.

— Буду в курсе, — ответил мужчина.

— Это ещё не всё, — заметила Клая. — Видишь ли, дорогой Иван Петрович, — ты влез в один проект, заняться которым поручили мне. Теперь работа сильно осложнится. О чем я уже доложила Секретарю, что сроки, возможно, затянутся.

— Это всё? — сухо спросил Иван Петрович.

— А тебе хотелось бы ещё? — рассмеялась звонким смехом Клая, и до мужчины дошло, что та позвонила просто поглумиться. — Хорошее начало службы, ничего не скажешь.

Сказав это, она положила трубку.

Иван Петрович поднялся и вышел из-за стола. В таком состоянии делами заниматься точно не стоило. Требовалось спустить пар и успокоиться. И если в его угодья не завезли новых жертв, то их место займут те, кто подвернется под руку.

С этим настроем тот, кого прозвали Хищником, отправился вниз, в свой подземный лабиринт.

* * *

В субботу у меня была тренировка с Ариной. Поэтому на занятия я «опоздал». Снова пошли с ней в тот же зал и… Да, в принципе, ничего такого. Обсуждали всякие нюансы владения мечом, спарринговали.

В конце я решил забросить удочку по одному вопросу.

— Арина, а скажи, твоя фамилия, Кузнецова… Это просто так вышло, или вы имеете какое-то отношение к кузнецам?

— Когда-то мои предки действительно занимались ковкой оружия, — ответила та. — А что?

— Да так. Вот подумал, может, меч себе прикупить? — спросить я постарался максимально беспечно, изображая восторг юнца перед холодным оружием.

— Я не буду спрашивать, кого ты собрался рубить холодным оружием, — хмыкнула она. — Но напомню, что простолюдины не имеют права носить с собой какое-либо оружие, особенно боевой меч. Да и хранить дома не могут, только если это не оружие, полученное в ходе службы. Ну а уж если ты порубишь кого мечом… То это рудники, без вариантов.

— То есть оружие я купить не могу?

— Официально — нет. Ты же простолюдин, — развела она руками. — Поэтому лучше откажись от этой идеи.

Давить я не стал, чтобы не вызывать лишних подозрений.

Жаль, что сказать. Начать закалять свой клинок уже стоило бы.

* * *

Воскресенье было знаковым днем. Сегодня Демьян возвращается. Поезд у него прибывал после обеда. Я предложил Аристарху Павловичу встретить, но тот сказал, что Демьян сначала домой, а завтра — в лечебницу.

Только вот у меня самого завтра выходной, поэтому парня я увижу во вторник. Был соблазн наведаться к нему домой или на работу заглянуть, но, подумав, я отказался от этой мысли. Его кто-то может встретить на вокзале. Или не встретить, а просто присмотреть за ним. Если туда заявлюсь, это лишнее подтверждение того, что мы хорошо общаемся.

Возможно, зря на воду дую, но лучше перебдеть. Домой к нему по тем же причинам не пошёл. А вот домашний номер — он мне был известен. Набрал вечером. Ответил мне юный, девичий голос. Попросил Демьяна позвать.

— Слушаю, — ответил тот скоро.

— Как командировка? — спросил я.

— И я рад тебя слышать, Олег, — хмыкнул он. — Вымотался. Учился с утра до вечера. Навидался всякого. Завтра расскажу.

— У меня завтра выходной.

— Тогда послезавтра, — легко сказал Демьян.

— Договорились. Есть что обсудить. Один вопрос решился, благополучно.

— Да-а? — протянул он. — Ай, хватит пинаться! Вы девочки или кто⁈ — возмутился он куда-то в сторону. — Ладно, Олег, меня тут сейчас побьют, давай потом переговорим. Много чего интересного тебе расскажу!

Голос у парня был вполне себе жизнерадостный, фальши я не заметил. Да и по обмолвкам… Если он не пытался ввести меня в заблуждение, то поездка прошла не так страшно, как могла бы.

Что ж. Отличная новость. Осталось удостовериться, что Демьян на другую сторону не перешёл и душу не продал.

* * *

Эдуард Олегович, добравшись до места встречи, с трудом опустился на стул.

— Все в сборе, — сказал Альберт Янович. — Не против? — достал он пачку сигарет.

— Вообще-то, — заметил Эдуард Олегович, — очень даже против. Я и так еле живой. Ещё вонь твою нюхать.

— Вам бы отлежаться, — сказал Костя.

— На том свете отлежусь, — буркнул мужчина. — Который не за горами.

— Давай без этого, — поморщился Альбер Янович. — Командуйте, Марк Михайлович. Цель сбора какая?

— У него и спроси, — кивнул мужчина на Эдуарда Олеговича. — Я бы со своей рукой ещё пару недель отлежался. Ноет, сука, мочи нет, — сказал он раздраженно.

— Тогда давайте побыстрее с этим разберемся, — предложил Альберт Янович. — Что за спешка?

— Никакой спешки, — ответил Эдуард Олегович. — Необходимость. Что делать-то дальше будем? Две твари прикончили, но сдаётся мне, их по городу ещё много бегает.

— А что делать, — удивился Альберт Янович. — За нас сейчас всерьез возьмутся. Будут искать виновных и причастных.

— Уже ищут, — сказал Марк Михайлович. — На службе нездоровая суета началась. Скоро узнаем, кто против нас выступит.

Эдуард Олегович снял очки, потер переносицу. Дышал он тяжело, на лбу испарина выступила.

Мужчина очень хорошо понимал, в насколько опасную игру ввязался. Их точно попытаются найти и зачистить. Впрочем, его самого и искать не надо. Враг точно знает виновника. А значит, и семью достать могут.

— Мочить всех этих тварей надо, — высказался Костя.

— Кого именно? — посмотрел на него осуждающе Марк Михайлович. — Может, конкретные цели укажешь?

— А что твой покровитель? — посмотрел на него Альберт Янович. — Он что говорит?

— Что забурлило дерьмо в трубах и что нам сейчас надо себя очень осторожно вести, — ядовито ответил Марк Михайлович.

— Никто не хочет объяснить, что это за рыцарь был? — влез Костя. — Или меня это одного парит?

— Какой рыцарь? — сухо спросил Эдуард Олегович. — Не было никакого рыцаря. И целителя не было. Это тебе показалось, Костик. Забудь и не вспоминай больше.

— Но…

— Забудь, я сказал, — надавил мужчина. — И остальные забудьте. Марк, тебя это тоже касается. Ты же не сдал целителя своему контакту?

— Пока не говорил, — ответил тот угрюмо. — Но рыцарь был полезен. Его ещё можно привлечь?

— Возможно, — уклончиво ответил Эдуард Олегович. — Пока закрыли вопрос. Нужно дальнейшие шаги спланировать. Нас сейчас попытаются убрать, и не знаю, как вам, а мне от рук этих гадов помирать не хочется. Да и семью надо уберечь… — тяжело вздохнул мужчина. — У кого какие мысли?

— Есть у меня идейка, — заговорил Альберт Янович.

Так разговор перешёл к обсуждению конкретных шагов.

* * *

Эмма Чернышова, которую натуральным образом взяли в плотное кольцо опеки и не выпускали из дома, следуя полученным от целителя инструкциям, утверждающим, что пострадавшей нужен покой и отдых, наконец-то смогла выбраться и первым делом направилась к деду.

Тот в семье занимал специфическое место. Отец Эммы считал его безумным, склочным тираном, который немало крови попил. Невестка, то есть мама Эммы, его просто побаивалась и предпочитала не замечать. Остальные в роду — тоже побаивались. Старик жил в отдельном доме, редко появлялся, но, если уж выбирался, мог испортить настроение всем.

А вот Эмма его не боялась. Девушка старика любила, уважала и считала очень полезным.

— Что, выпустили тебя? — спросил Ярослав Дмитриевич Чернышов.

Голос у него был сухой, скрипучий, всегда с нотками недовольства. Иногда к ним добавлялись насмешки и ядовитость.

— Еле отбилась, — ответила Эмма.

Не оборачиваясь, старик кочергой подергал полена в камине.

Сейчас было лето, но старик жуть как любил огонь и обожал сидеть вот так, греть ноги.

— Я приготовил твой любимый чай, — сказал Ярослав Дмитриевич.

— Спасибо, дедушка.

Эмма уселась в кресло рядом.

— Как тебя так угораздило?

— Вот.

Девушка протянула золотистый гребень.

— Проклятие на мою вещь наложили. Кто-то из слуг продался. Ну, или залезли прямо к нам в дом.

— Вот как, — нахмурился Ярослав Дмитриевич. — Значит, ты наследила и тебя попытались убрать.

— Ага, — легко согласилась девушка. — Этот вопрос легко решается. Нужно всего лишь прикончить Черную леди.

— А ты что, знаешь, где её логово и кто она такая? — бросил насмешливо дед.

— Пока нет, не знаю. Деда, а сделаешь кое-что для меня?

— Что?

— Целитель. Точнее, ученик Аристарха Павловича. Разузнай про него всё.

— Чем тебя так заинтересовал мальчишка?

— Да так… — сказала Эмма неопределенно. — Разузнаешь?

Официально Ярослав Дмитриевич отошёл от дел. А по факту, добрая половина разведки клана работала на него. В тайне от отца Эммы, действующего главы. О чем тот если и знал, то предпочитал не замечать. Ссориться со стариком было себе дороже.

— Уже сделал. На столе, две папки возьми.

Улыбнувшись, Эмма поднялась и сходила за папками. В первой лежало досье на целителя. Во второй кое-что другое.

— Там дело намечается. Загляни к Альберту, он тебе расскажет. Оцени ситуацию, посмотри, что можно сделать. Это не след к Черной леди, но все они из одной шайки. Быть может, к чему-то приведет.

— Хорошо, — ответила девушка, вчитываясь в строки. — Интересно.

Дело тянулось в тайную службу князя, где намечался конфликт.

Глава 4

Во вторник Демьян раньше меня пришёл. Когда в кабинет к нам зашёл, увидел, что парень уже разложил вещи на столе, сидит на стуле, закинув руки за голову, и о чем-то думает.

— Помяни черта, — сказал он мне. — Как раз о тебе думал.

— Если мысли были не о том, как открутить мне голову, то ничего не имею против, — ответил я, внимательно его разглядывая. — Ну что, заложил душу?

— Никакого доверия, — дернул он щекой.

— Угу. А синяк под глазом-то откуда?

— Ха-ха! — рассмеялся он. — Не спрашивай. Я с коллегами-целителями выпил в последний день, и мы подрались с каким-то залетными бюргерами. Европейское княжество, культура на высоте — а как выпьют, так быдло быдлом! — хохотнул Демьян. — Было весело!

— Ясненько…

Никаких серьезных изменений я не заметил, подошёл ближе, коснулся локтя парня и пустил Кровь.

— Проверяешь, — не стал он возмущаться. — Ну проверяй, проверяй.

— Без обид.

— Да уж какие тут обиды. Ну что? Вынесешь вердикт? Или сразу приговор?

— У тебя Источник потемнел на пару тонов, но не критично. Убивал? — прямо спросил я.

— Нет. На трупах проклятия отрабатывал. И на одном подопытном… Я тебе честно скажу — жути я за этот месяц натерпелся.

— Тогда внимательно слушаю, — я отошёл от парня и присел за свой стол. — Только Масло своё покажи перед рассказом.

Демьян кочевряжиться не стал и показал. Тоже на пару градусов грязнее стало, но не критично.

— Сам-то рассказать, что тут и как, не хочешь? — спросил Демьян. — А то мне всякое про тебя нарассказывали.

— Может, и расскажу. Только ты первый, — не повёлся я.

— Как знаешь. Я думал, поинтересуешься, какие сплетни о тебе гуляют. Что ты жуть какой высокомерный, ни с кем не общаешься, — гаденько улыбнулся он, — зазнался сверх меры. Что то ли появилась у тебя девушка, то ли, вообще, ты по мальчикам.

— Это ты за границей чужие глупости повторять научился? — приподнял я бровь.

— Может, и глупости, но, как я понял, от коллектива ты далек.

— Если ты про Котова и его шоблу, то да. Далек я от этих барыг.

О чем говорит Демьян, я приблизительно представлял. Моя деятельность сократила доходы остальных целителей. Напрямую вредить или как-то притормозить они меня не могли. Котов не рискнул против Аристарха Павловича выступить, по чьему распоряжению мне столь высокую норму и выдавали каждый день. Привело это к тому, что Коток и его ближний круг объявили мне что-то типа бойкота.

Который я игнорировал. Ну, как игнорировал… Мне было настолько плевать, что даже слово подходящее подобрать не могу. Это просто мимо меня проходило. Потому что, то на границе разборки, то убить пытаются, то подставить — как-то на фоне этого сложно беспокоиться о шайке меркантильных целителей.

— Барыги или нет, но половина коллектива тебя уже не любит, — заметил Демьян. — Впрочем, хрен с ними. Слушать будешь увлекательную историю?

— Так я всё жду, жду, а ты вокруг да около.

— Ну-с, — перевёл он руки вперед, оперся на них и задумался. — С чего бы начать? Может, с того, что меня месяц учили, как выжимать побольше денег?

— Что, прямо этому и учили?

— Ты не поверишь, но да! — улыбнулся парень. — Если убрать всю пафосную мишуру о том, что целители — это избранная каста, то так и выходит. Знаешь, о чем я слушал лекции? Поляки додумались до идеи специализации. Что целители должны изучать каждый своё направление альтернативных энергий…

— Это что ещё такое? — перебил я.

— Примеси, — небрежно махнул он рукой. — Ты просто вдумайся в эту задумку. Чтобы провести обычную очистку, теперь нужен не один целитель, а парочка. В некоторых случаях — тройка. А если случай запущен — то целый консилиум созывать надо. Ну, ты понимаешь? — подмигнул мне Демьян. — Работа каждого целителя оплачивается отдельно.

— Это же полный бред, — я реально не догонял, это он сейчас шутит или нет.

— Это не бред, а прогрессивная европейская практика! — смотря на моё лицо, Демьян не выдержал и захохотал. — Приблизительно так я твою реакцию и представлял.

— Ты сейчас не шутишь? — уточнил я.

— Ни капли. Так оно и было. Я даже смог договориться пройти очень сложный и престижный тест, чтобы определить, к какой альтернативной энергии предрасположен, чтобы вернуться в русское варварское княжество и внедрить прогрессивные идеи отъема денег у глупого населения! — патетично заявил он.

— Не, я реально не догоняю, стебешься ты или нет.

— Да я тебе правду говорю! — воскликнул Демьян. — Хочешь конспекты дам почитать? У меня и брошюры есть объясняющие!

— Нет, спасибо. Если это правда, то меня удивляет, как они в принципе кого-то исцелять могут.

— С большим трудом, — ответил Демьян. — Не хочу показаться высокомерным, но их целители послабее тех, кто в нашей лечебнице, причем заметно. Я уж молчу про тебя или таких мастодонтов, как Аристарх Павлович.

— Дела… — протянул я.

— Это ты ещё не слышал про то, что пациентов надо подписывать на постоянное оказание целительских услуг. Чтобы постоянно платили.

— Жуть, — покачал я головой. — Ладно, черт с ними. Давай к главному переходи.

— Ты только сначала скажи, что там с нашей проблемной? — спросил Демьян.

— Тень мертв.

— О как, — удивился парень. — И что, это ты его?

— Не совсем. Давай без подробностей, — покачал я головой. — За тебя кто-то другой наверняка возьмется, но время есть. Так что там по обучению темным искусствам?

Демьян вздохнул и без особо энтузиазма начал рассказывать. Всего за месяц его пытались обучить двум проклятиям. Одно, чтобы обеспечить недомогание средней тяжести, второе — летальный исход или, если жертва окажется крепка, серьезный урон для здоровья.

Парень был настолько любезен, что к этому утру подготовил мне список. Кто с ним общался, куда ездили, где проходило обучение.

Разговор за один раз закончить не успели. Работа-то не ждет. Пора было идти на обход. Демьян признался, что очень хочет поскорее взяться за дело и очиститься от грязи. Ещё и меня попросил подумать, как это быстрее сделать.

— А то внутри прямо жжёт, — признался он.

— Подумаю, что можно сделать, — пообещал я.

Про себя отметив интересный эффект. Получается, если чистота Источника падает, человек ощущает жжение. Неплохое «последнее предупреждение» для тех, кому стоит одуматься.

* * *

Сегодня впервые увидел нового целителя. Я по коридору шёл на урок с Аристархом Павловичем. Мужчину увидел со спины. Сам глава лечебницы стоял у двери, лицом ко мне.

— Аристарх, но это же обычный здравый смысл. Имеющегося финансирования не хватает на полноценное содержание лечебницы. Открытие новых направлений и предоставление платных услуг — решение проблемы!

— На полноценное — это на какое? — с прищуром спросил Аристарх Павлович.

— Закупка современного оборудования, обновление палат, повышение зарплат в конце концов!

— А что, целители недовольны зарплатами? — внешне спокойно спросил мужчина.

— Недовольны. В том числе тем, как распределяется нагрузка. О чем тоже есть смысл поговорить.

— Неужели кто-то хочет работать больше? — удивился Аристарх Павлович.

Кажется, этот Александр Давидович не догоняет, что над ним тонко издеваются. Или догоняет, но всё равно гнет свою линию.

— Дело не в том, чтобы работать больше. А в том, что твой ученик забирает себе большинство пациентов.

— Силой забирает?

— Нет, не силой. Но с твоего разрешения. Это, между прочим, использование служебного положения! Нехорошо своего ученика поощрять в обход других.

— Поощрять работой?

— Аристарх, ты же знаешь, как обстоят дела. Твой ученик, как и другие, берет деньги с пациентов.

— Да уж, Саша, нахватался ты глупостей за рубежом. Всё о деньгах да о деньгах.

— Деньги не есть зло. Они решают многие вопросы, — не сдавался мужчина.

Аристарх Павлович наконец посмотрел на меня, Александр Давидович понял, что мы здесь больше не одни, и резко обернулся. А ничего такой, симпатичный, холеный, ухоженный мужик. Борода ровно-ровно подрезана, явно к цирюльнику регулярно захаживает. Сам в хорошей форме, фигура крепкая.

— Аристарх Павлович, утро доброе, — сказал я.

— Это Олег Васильев, — представил меня целитель. — А это Александр Давидович. Вы, вроде бы ещё не знакомы.

— Не успели, — ответил мужчина, разглядывая меня.

— Слышал, Олег, что про тебя говорят? Требуешь деньги с пациентов, признавайся?

— Я же не торгаш, чтобы требовать. Всем говорю, что это не обязательно. Но кто-то настойчиво благодарит, тогда не отказываюсь, — не стал я юлить. — Видимо, это Александр Давидович и имел в виду.

— Подслушивать нехорошо, молодой человек, — пожурил он меня.

— Подслушивать? — удивился я. — У меня назначен урок с Аристархом Павловичем, на который я и пришёл. И, заметьте, вовсе не скрывался.

— Ладно, Аристарх, потом поговорим, — закруглил мужчина тему и поспешно ушёл.

Аристарх Павлович открыл дверь и в тренировочную пригласил.

— Что, — сказал ему, проходя. — Вам уже замену подыскали?

— Может, и так, — не стал он отрицать и даже возмущаться.

Я, по правде, это просто так брякнул. Но тут к наставнику пригляделся, что-то он больно серьезный, сопоставил, что этот Александр говорил, с тем, что Аристарха Павловича недавно убить пытались. А ведь логично получается. Степан Денисович, хирург, можно сказать, официальный сторонник Аристарха Павловича. Если он главой станет, порядки не должны поменяться. Других же целителей, подходящих по опыту и уровню, чтобы лечебницу возглавить, здесь нет. А тут откуда ни возьмись возвращается «блудный сын» с прогрессивными идеями.

— Да уж, — сказал я. — О чем сегодня говорить будем?

— Всё о том же, Олег. У меня накопились вопросы.

— Слушаю, Аристарх Павлович.

Вопросов у целителя и правда много нашлось. Было видно, что он наш разговор тщательно обдумал и теперь проясняет для себя непонятные моменты. Про нежить спрашивал, её виды. Про устройство общества, в котором я жил. Про нашу географию, чтобы удостовериться, что это другой мир. Про мудрецов и жрецов. Про устройство лечебниц и обучения целителей. Почему войну проиграли, тоже спрашивал.

Насыщенный разговор вышел. И, я был уверен, не последний.

* * *

Эмма вышла из машины, прошла в школу меча и подошла к стойке, за которой сидела Арина Кузнецова.

— Я записывалась. Эмма Чернышева, — представилась она.

— Чего леди изволит? — поднялась Арина, окинув взглядом гостью.

Та выглядела как обычная девушка. В джинсах, футболке и кроссовках. Зато её род был далеко не обычным и не последним.

— Разве это не очевидно? — удивилась та. — Хочу взять несколько частных уроков. Не думаю, что в общей группе мне будет интересно.

— Вы занимались?

— Немного.

— Нечасто девушки к нам заглядывают, — прищурилась Арина насмешливо. — Может, всё же начать с младшей группы?

— Ты же вроде лучшая ученица школы? — улыбнулась Эмма, подходя ближе и переходя на ты.

— Да, — Арина напряглась, почувствовав… что-то такое.

— Тогда как насчёт проверочного спарринга? Я и оружие с собой взяла. В машине лежит. Не против, если со своим буду?

Арина наклонила голову, по-новому оценивая девушку.

— Легко, — ответила она. — Жду здесь, покажу, где раздевалка, а потом в зал проведу.

— Скоро вернусь, — пообещала Эмма.

И — вернулась. Притащив с собой двуручник, который в её руках смотрелся противоестественно.

Арина ничего не сказала, только удивленно хмыкнула. Ей вдруг стало очень интересно, что эта особа умеет.

* * *

Оставшаяся неделя пролетела в рабочем режиме, без потрясений, боев насмерть и подстав.

Как и ожидал, Аристарх Павлович каждый день дергал меня на разговор, где мы с ним обсуждали всякие вещи. Я и не против. Это уж точно лучше реакции Петра. Единственное, что смущало, — это обстоятельность Аристарха Павловича. Затишье затишьем, но оно рано или поздно кончится. Сам целитель ничего не говорил. Надеюсь, он принял соответствующие меры безопасности.

В четверг мне неожиданно Петр позвонил. Вечером, когда уже дома был.

— Тут такое дело, — замялся он.

Скорее смущенно, чем обеспокоенно.

— Да говори уже, не томи.

Держа возле уха трубку, я задумчиво посмотрел на холодильник, прикидывая, навернуть творожка или ужина в школе меча всё же хватит.

— К нам две девушки пришли в ресторан.

— Так, — заинтересовался я. — Что за девушки-то?

— Одна — та, на машине.

— Арина? — удивился я. — Ха-ха! Я ей рассказывал, какой ты крутой повар, видимо, проверить захотела.

— Да, она так и сказался, — я Петра не видел, но был уверен, что он залился краской. — А вторая представилась как Эмма Чернышова. Сказала, ты ей недавно помог, и спросила, правда ли мы друзья с тобой.

— О как, — веселость как-то быстро улетучилась. — Погоди, они что, подруги?

— Да мне откуда знать? Меня позвали, наговорили комплиментов про еду, тебе привет передали. Эта Эмма сказала, что хочет отблагодарить, и если ты не сильно занят, то приходи в понедельник в два часа дня на обед. Угостит тебя.

— Хм… — озадачился я.

— Ты там опять во что-то вляпался?

— Да нет. Просто помог девушке, — задумался я, чего это она на меня вышла и зачем встретиться хочет. — Ладно, спасибо, что передал.

— Пойдешь?

— Не знаю пока. Как там сестры?

— Да нормально. Как обычно, ничего нового. Слушай, у меня ещё вопрос есть. Как насчёт Игорька? Может, его тоже в дело взять? Ну, открыть Источник… Мы бы с ним вместе тренировались.

— Это… Возможно, — не стал я отвечать категоричным отказом. — Только ему надо как следует донести, чтобы не болтал.

— Сделаю. То есть ты не против?

— Нет. Давайте тогда в понедельник, часов в девять утра, у тебя. Пусть приходит. Его отпустят?

— Узнаю.

— Я тогда к тебе ещё одну девушку приглашу…

— Начинается, — засмеялся Петр. — Договорились.

На том и распрощались. Я положил трубку, всё же достал пачку творога и задумался, что Арина ничего про эту Эмму не сказала. Надо будет узнать.

* * *

На следующий день, в пятницу, мне в голову мысль пришла. С которой я к Аристарху Павловичу и обратился, после очередной нашей беседы.

— Аристарх Павлович, а можно я Демьяна прихвачу, и мы вне лечебницы поработаем?

— Это где? — удивился целитель.

— К кочевникам пойдем.

— О как. Ну, можно, — задумался он и бороду почесал. — Только аккуратнее. Там разный контингент А да, — вспомнил мужчина, что я сам с кочевниками долго бродил. — Тогда ладно. Только это…

— Не влипать в неприятности, понял, — покивал я. — А что насчёт пригорода и малых городов? Я сколько по княжеству катался, целители есть далеко не везде. Может, нам… вояж устроить?

— Идея благая. Но почему я уверен, что ничем хорошим это не закончится? — вздохнул Аристарх Павлович.

— Вы становитесь параноиком. Если уж на то пошло, то проблемы на меня именно в столице обрушились.

— Это надо согласовывать и планировать, — покачал он головой. — Один поехать хочешь?

— Не, с Демьяном. Если можно. Думаю, из него выйдет толковый целитель. Особенно если бесплатно поработает, — улыбнулся я.

— У него долги.

— Там всё решаемо, не переживайте.

— Ладно, я подумаю над этим.

— Но перед моим отъездом было бы неплохо вас через Изменения полноценные провести. Чтобы… ну, вы поняли.

— Да, поговорим об этом в следующий раз, — Аристарх Павлович поднялся. — Пора бы и поработать.

* * *

В этот вечер я Арину трогать не стал, а вот в субботу на индивидуальном занятии задал вопрос.

— Она пришла к нам в школу меча, — пожала барыня плечами. — Попросила несколько уроков. И, знаешь, у неё отличная подготовка!

— То есть вы не подруги? — пытался я разобраться в ситуации.

— Мы неплохо пообщались, — Арина потянулась из стороны в сторону, готовясь к занятию. — Я ей предложила отобедать. Твой друг и правда неплохо готовит. Да и ресторанчик хороший, мне понравилось.

Вот как.

— Я рад, что понравилось. Начнем?

Тему развивать не стал, потому что стало ясно — знакомы они всего ничего. Что же это получается… Спасенная девушка приходит в ту же школу меча, где и я занимаюсь, завязывает знакомство с Ариной, они идут в ресторан, где я работал и где мой друг трудится, после чего… Эмма передаёт послание, что хочет угостить меня ужином.

Либо я параноик, либо она специально это всё организовала.

И не просто спасенная, кстати, а подозрительная аристократка, которая и тени беспокойства не выказала, после того как чуть не умерла. Надо будет всё же сходить, встретиться с ней. Узнать, чего хочет. Если не приду, не сомневаюсь, при желании другим способом встречу организует. Поэтому и отказываться не вижу смысла.

Тренировка прошла как и в прошлый раз. На чуть более высоких скоростях. Что отметила и Арина.

— Ты стал сильнее. Всего за неделю, — сказала она мне, когда уже мечи отложили.

Девушка скрестила руки на груди. То, что она раскраснелась и вспотела, а волосы растрепались, добавляло ей внушительности.

— Ты хороший наставник, — ответил я.

— Только я тебя не наставляю. Помогаю отработать то, что и так знаешь. Скажи честно, ты как-то влияешь на своё тело?

— А есть варианты как? — заинтересовался я.

— Конечно. Есть целые ритуалы и практики, как усилить организм. Только сиротам они недоступны. А вот сильным родам — да.

— Считай, это мои целительские секреты. Которые, я надеюсь, останутся между нами.

— Не беспокойся. Просто интересно. Мы могли бы обменяться… секретами, — улыбнулась она.

— Ого, — я по-настоящему удивился. — Ты готова мне выдать свои родовые тайны? Что ж, я согласен!

— Ха! — воскликнула она и нахмурилась. — Что, реально согласен?

— А почему нет?

У Арины глаз наметан, мои изменения она мастерски считывает. Я как раз на днях закончил первый этап Изменения тела. По моей же оценке, я теперь как хорошо развитый парень моего же возраста. Если наложить на это технику ускорения и усиления, то уже неплохо выйдет. Как раз чтобы уверенно шпану уличную гонять.

Теперь в планах было недели две подождать, дать телу адаптироваться, всем изменениям завершиться. А потом и к следующему этапу переходить.

А что касается моего энтузиазма, то, как по мне, сделка отличная. Спалят? Так уже спалили. Надавить попытаются? Да, это проблема, но куда деваться.

— Мне это надо обсудить с отцом, — дала заднюю Арина.

— А сколько громких слов было, — поддел я её, и девушка насупилась.

Уел. Посмотрим, к чему это приведет.

Глава 5

Утром в воскресенье направился к Петру. То, что сестры парня что-то не то увидят, не опасался. У них сегодня рабочий день, и в это время они уже в лечебнице.

Когда пришёл, Игорь был уже на месте.

— Какие люди! — вышел он меня встречать в прихожую.

Дверь Петр открыл, он здесь же стоял, но, как обычно, вёл себя куда сдержаннее.

— Привет, — пожал я Игорьку руку.

Тот ровным счётом никак не изменился.

— Смотрю, подрался, — кивнул я на его костяшки, скидывая ботинки.

— Ты не поверишь… — Игорек отправился в зал вместе с Петром. — Торт будешь? Я принес. Свежий, прям красота…

— Буду, — прошёл я к столу. — Так во что не поверю?

— Жил себе тихо-мирно, а только к вам направился, так сразу налетели черти! Прямо на мосту! Я им навалял, конечно, но, согласись, смешно вышло.

— Ничего смешного, — вставил Петр. — Сейчас блюдце и ложку принесу. Чай?

— Конечно.

Мне выдали кусок торта, кружку чая, от которого дымок шёл, а заодно порцию новостей. Последние выдавал Игорек, конечно. С Петром я и так часто общался. Парень минут за десять рассказал, что у него новая девушка появилась, но любовь быстро прошла. Он не унывал, нашёл себе другую, и там точно «оно самое».

— Что оно самое? — спросил я. — Любовь?

— Она точно даст! — засмеялся Игорек.

— Я уже начинаю жалеть, что мы тебя позвали, — закатил глаза Петр.

— Это ты от зависти. Найди себе уже девушку! А то только и стоишь у плиты! Как кухарка!

— Знал бы ты, какие девушки недавно к нему в ресторан приходили, стряпни отведать, — хмыкнул я. — Но ладно, шутки шутками…

— Стоп-стоп! — замахал Игорек руками. — Какие такие девушки?

— Шутки-шутками, — повторил я. — Но перейдем к делу. Я могу открыть тебе Источник. Петру уже открыл. Но ты должен молчать и вообще никому об этом не рассказывать, чтобы проблем мне не создать. Осилишь?

— Источник? — не понял он. — Или молчать? Да я не болтун.

Петр хохотнул. Я всерьез задумался, это Игорек так издевается или реально за собой грешков не замечает?

— В том-то и дело, — сказал я. — У тебя язык бежит впереди всего. Ляпнешь не там, где надо, информация разойдется и мне много проблем создаст.

— Да понял я, понял. А чего стоит? Я уже начал копить. Рублей шестьдесят собрал…

— Ого, ты что-то накопил! — удивился насмешливо Петр.

— Иди ты, — отмахнулся Игорек.

— Это бесплатно, — ответил я. — Цена — молчание.

— Что, совсем никому? Откуда такая таинственность?

— Причины есть. И да, совсем никому. Даже если пытать будут — не говори.

— Усек, буду нем как могила.

— Давай без могил. Просто не болтай. Да и в принципе пока никому не говори, что Источник открыл, чтобы вопросов не возникло. С Петром тренироваться будешь…

— Так вы начали тренировки⁈ — Игорек аж поднялся. — И меня не позвали⁈

— Не знаю, что ты там себе представил, но вот, зовем. Замечу, что тренировки самые обычные, построенные на базовых упражнениях. Но их должно хватить, чтобы вы через год, когда в армию пойдете, могли претендовать на место получше.

— Ну, это дело, — покивал Игорек. — А что тогда делать?

— Ничего сложного…

Я рассказал, что и как. Откладывать не стали. Уложил Игорька на диван.

— Опять за собой не следишь, — сказал я раздраженно, проверив его. — Нахватал грязи… Что за дурак…

— Так это… — парень умудрился пожать плечами из позиции лежа.

— Ясно всё с тобой. Не ты такой, а жизнь такая.

Начали процедуру, создали Источник, и Игорёк благополучно заснул.

Его я приглашал к девяти утра. Зельду — к десяти. Так, чтобы отдельно с ними поговорить. Так оно и вышло. Девушка опоздала, поэтому нам с Петром пришлось поскучать немного.

Явилась она в новом образе. Никакой мешковатой одежды, на этот раз платье и уложенные волосы.

— Петя, привет, — подошла она к парню и чмокнула его в щёку.

Петра тут же краской залило, хе-хе.

— Можно мне руки сполоснуть? — спросила Зельда.

Где ванна, она знала, поэтому туда сразу убежала, не дожидаясь ответа.

— Смотрю, сестрички-то у тебя задержались. Вон сколько женских вещей появилось, — заметила она, вернувшись. — О, у вас торт есть… И тело, — заметила она Игорька.

— Не обращай внимания, — сказал я.

— На торт или тело?

Вопрос я счёл риторическим. Да и не ждала Зельда ответа, усевшись за стол.

— Чаю? — спросил Петр.

— Давай.

Какое-то время потратили на обычные разговоры. Зельда рассказала, что сдала экзамены и теперь свободна как ветер. Намекала, что пора бы заняться важным делом охоты на чудовищ. Я же ей ответил, что могу открыть Источник, но она должна никому, даже Дарье, об этом не рассказывать.

— Почему ты тогда всем нашим не хочешь открыть, если можешь? — нахмурилась она.

— Потому что мне лишняя слава не нужна. Я и так сомневаюсь, что ты эту тайну сохранишь. Быть может, ситуация через несколько месяцев поменяется, но сейчас… — развёл я руками. — Моя плата — молчание.

Зельда призадумалась, но потом дала согласие.

Что ожидаемо. Так-то глупо отказываться. О том, что это проверка, я говорить не стал. Для чистоты эксперимента.

Мне-то не жалко, я бы всем подряд Источники открывал. Это само по себе снизило бы число и силу загрязнений среди населения. Но в то же время я привлеку к себе слишком много внимания, а заодно настрою против себя… Ну да, считай, почти все школы боевых искусств, которые на этом хорошие деньги поднимают, а также гильдию целителей, по той же причине.

Поэтому если и займусь этим, то не раньше, чем в легкую смогу завалить отряд нежити уровнем как у Тени. А это случится не раньше чем через год.

— Что дальше? — спросил Петр, когда девушка в сон погрузилась.

— Пару часов точно проспят. Будить лучше не стоит. А что, спешишь куда?

— Да так… — отвел он взгляд.

— У тебя дела? Во сколько?

— Вечером, я с ними посижу, не проблема.

— Хорошо, а то у меня в обед ещё встреча с этой аристократкой, — покачал я головой. — А ты куда направляешься? На рынок хочешь сходить?

— А вот это обидно прозвучало, — фыркнул Петя. — Мои интересы не только к еде сводятся.

— Был бы Игорек в сознании, обязательно спросил бы, не собираешься ли на свидание, — посмеялся я, но, заметив выражение Петра, понял, что шуточка вовсе не шуточка. — Да ладно. Когда успел?

— У нас официантка новая, — ответил Петя одновременно и смущенно, и гордо. — Договорились с ней сегодня прогуляться.

— Молодец, что сказать. Только Игорьку не говори. А то шуточками своими достанет.

— Это уж точно, — хохотнул Петя.

* * *

В назначенный час я пришёл к ресторану Бориса Дмитриевича. На входе Света была, которая сказала, что меня уже ждут, наградив выразительным взглядом.

— Уже с девушками на свидание ходишь, Олег? — поддела она меня, пока шли к столику. — Освоился в столице?

— Да какие свидания. Одна работа, — отмахнулся я.

Эмма Чернышова сидела в уединённой части ресторана, там, где можно пообщаться без лишних глаз и ушей. Меню лежало в стороне, но еды ещё не было. Только бокал летнего-лимонада.

— Госпожа, — подошёл я. — Вы хотели встретиться…

Она окинула меня специфическим взглядом, который я так сразу идентифицировать не смог. Проникновенный, сканирующий, спокойный.

— Ты Олев Васильев, — то ли спросила, то ли утвердительно сказала она. — Присаживайся, пожалуйста. Можно тебя попросить без этого официоза? Я просто Эмма.

— Как скажешь, — не стал я спорить.

Простолюдину к аристократу стоило обращаться исключительно на вы, но если сама просит, то так проще.

— Чем обязан? — спросил я, усевшись.

— Не хочешь сделать заказ? — она махнула рукой, и к нам тут же подошла девушка. — Что посоветуешь? — спросила Эмма.

— Мне здесь вся еда нравится. Но сегодня Петра нет, а он за жарку отвечает, так что…

— Тогда мне ваш фирменный суп и салат, — сказала Эмма.

Как мне показалось, еда её не особо интересует. Я же заказал более вдумчиво. Набора массы никто не отменял.

Мы снова остались одни. Я посмотрел на Эмму, она — на меня. Так и сидели какое-то время.

— И всё же, чем обязан?

— Я думала, это и так понятно, — улыбнулась Эмма, — Это благодарность.

— Тогда стоит благодарить Аристарха Павловича.

— А тебя?

— Я всего лишь ученик и младший целитель, — пожал я плечами.

— Хорошо, — согласилась она. — Тогда считай это простым любопытством.

— Как-то слишком много сложностей для простого любопытства. Или то, что вы с Ариной оказались в этом ресторане, случайность?

— Случайность, — улыбнулась она. — Или ты думаешь, что ради встречи с тобой я настолько заморочилась, что навела справки, пошла в школу меча, познакомилась с Ариной, и мы вместе с ней пошли сюда, чтобы передать приглашение?

О как.

Надо сказать, что Эмма — девушка красивая. Красивая, дорогая, выглядящая на все сто. При этом юная. На вид ей лет семнадцать, максимум восемнадцать. Со светлыми волосами, в красном платье — она выглядело жуть как хорошо.

При этом, смотря на неё, я постоянно диссонанс ловлю. Мимика, жесты, этот спокойный, глубокий и даже в какой-то степени подавляющий, при этом насмешливый взгляд. Пока первое впечатление — что она куда более зрелая внутри, чем должно быть в её возрасте.

А её вопрос… Точнее, интонации. Она одновременно дала понять, что именно так оно и было, Эмма заморочилась, но при этом я почувствовал, что, конечно же, такого ни в коем случае быть не может, чтобы аристократка её уровня заинтересовалась таким парнем, как я.

Ещё почему-то я чувствовал легкое волнение, смотря в её глаза. Не моё тело выдало очередную реакцию на красивую девушку,а именно я, взрослый мужчина, почему-то ощущал, как внутри что-то легко-легко скручивает. Но при этом — никакого раздражения. Как нежить она не ощущалась. Да и я бы это ещё в первый раз ощутил.

— Нет, как я мог такое подумать, — ответил ей. — Просто мне, обычному парню, непривычно, что на меня обратила внимание девушка столь высокого уровня.

— Ты считаешь себя обычным? — спросила она.

— Более чем.

— Для сироты, который явился из ниоткуда и сразу попал в ученики к сильнейшему целителю нашего княжества, это излишне скромная формулировка.

Да она же надо мной просто издевается. Не прямо, тонко, но издевается ведь.

— Почему же сразу? Сначала я работал в этом замечательном заведении посудомойщиком.

— О чем и речь. Выдающийся карьерный путь за столь короткий срок. От посудомойщика до святого — всего за месяц! — улыбнулась она.

— Госпожа склонна верить всяким сплетням? — изогнул я бровь.

Кажется, этот любимый жест Арины ко мне надежно прицепился.

— Почему же сразу сплетням. Об этом и в газетах писали, — улыбнулась она.

Отчего волнение с новой силой накатило.

— Святой — это точно сильное преувеличение, — ответил я.

— Думаешь? — наклонила Эмма голову, продолжая смотреть этим своим гипнотическим взглядом.

— Уверен.

— Жаль. Упоминания о святых прошлого не сохранились. То ли из-за общего невежества, то ли из-за чьей воли, — говорила она медленно, и я ощутил, будто в чужие сети попадаю.

Она что, воздействует как-то на меня? На всякий случай зачерпнул Кровь из Источника и по телу распределил. Легче не стало. Кажется, это её природная харизма или способность, о которой я ничего не знаю.

— К сожалению, в истории я не силен, — ответил ей, думая, что же этой особе понадобилось.

— Так это же отлично, — обрадовалась она. — Вот мы и нашли тему для разговора. Историю я очень люблю, поэтому, надеюсь, смогу чем-то удивить.

— Да? — показал я заинтересованность, подыгрывая. — Кто же тогда такие святые? Хотелось бы разобраться, кем меня так легко прозвали.

— Я знаю два определения, которые, как мне кажется, имеют шансы оказаться правдивыми, — говорила Эмма плавно, завораживающе.

Тут нам принесли еду, и мы оба отвлеклись. Откладывать Эмма не стала, взялась за столовые приборы, и я отметил, что у неё очень изящные руки.

— Первое, — заговорила она, — это то, что слово святой идет от слова святость. То есть речь о человеке исключительно высоких нравственных принципов. Второе — то, что слово идет от слова свет. То есть в буквальном смысле светлый, чистый. — Эмма сделала паузу, выразительно на меня посмотрев и попутно закинув в рот кусочек салата.

Сделала она это настолько изящно, что мне такого никогда не достичь. И губы у неё пухлые, мягкие…

Стоп. Кажется, это становится проблемой. Не о том мне думать надо. К чему этот разговор?

— Не находишь, что это на тебя похоже? — спросила она.

Улыбка у меня вышла вполне искренней.

— Боюсь, до высоких нравственных идеалов мне далеко.

Как и всему этому миру, в котором приходится регулярно драться и опасаться не только нежити, но и людей.

— Насчёт света тоже не совсем понятно.

Я лукавил. Оба пункта были мне предельно ясны. Высокая мораль, Служение, чистая Кровь, которая как раз светится. Вот о чем она толкует.

Только вот Аристарх Павлович упоминал, что тема табуирована и её не стоит упоминать. Эмма же спокойно говорит об этом с посторонним человеком, днем, в ресторане.

Надеюсь, это не какая-то изощренная подстава.

А то ведь моему врагу служат не только разумные мертвые, но и всё ещё живые. Поэтому Эмма вполне может играть за другую сторону и выводить меня на чистую воду. Ну, или просто составлять мнение, что это за зверек такой попал в её поле зрения.

— Это вроде бы очевидно, — снова улыбнулась она, и у меня натурально ладони вспотели. — Ты используешь очень чистое Масло. А о том, что молодой целитель отказывается брать деньги и готов работать за так — кто только не говорит. Второй Аристарх Павлович. Вот как тебя называют.

— Это преувеличение. До наставника мне далеко, а деньги — беру.

— Врут слухи, ох, врут, — заулыбалась Эмма, бросив на меня насмешливый взгляд.

Странная девушка. Не говорит, чего хочет, при этом опасные темы поднимает.

— Изрядное преувеличение в них точно есть, — надеюсь, я это сказал достаточно равнодушно.

Эмма только лишь подарила мне очередную улыбку, от которой сердце нервно забилось.

* * *

Оставшаяся встреча прошла за разговором ни о чем. Эмма переключилась и перешла на светские темы. Даже погоду обсудили.

Что также ставило меня в ступор. Всем подряд. Я весь разговор ощущал что-то такое, что никак не мог сформулировать и уловить. Это помимо своих реакций, которые тоже непонятно откуда брались. Как будто я был готов вот-вот влюбиться в девушку. Нет, она обладала достаточной красотой, чтобы шестнадцатилетний парень влюбился мгновенно, но я-то давно уже не парень.

Неужто природа молодого организма даёт о себе знать? Если так, то это проблема.

Воздействия тоже обнаружить никакого не удалось.

Разговор закончился легко. Эмма попрощалась и выразила надежду, что если ещё раз попадет в беду, то столь умелые целители окажутся не заняты. Добавила, что была рада встретиться со столь скромным и талантливым юношей.

И снова у меня возникло четкое ощущение, что она издевается. Будто знает обо мне куда больше.

Когда она ушла, я задался вопросом, что это было, и понадеялся, что наши дороги никогда не пересекутся. После чего быстро выкинул встречу из головы и направился на вокзал, на встречу с Демьяном.

Парень воспринял нашу поездку в свой выходной двояко. Его откровенно напрягло, что нужно ехать к кочевникам. Но в то же время руки-то у него чесались. В итоге он воспринял это как аскезу и возможность помочь людям. Что правильно. Осталось найти самих кочевников и, как просил Аристарх Павлович, не влипнуть в неприятности.

Но разве возможно? Не в моем случае уж точно.

От ресторана я к метро направился и ощутил… Нежить. Легкое чувство раздражения меня кольнуло со стороны спины.

Дергаться, суетиться и уж тем более с выпученными глазами оборачиваться я не стал. Спокойно пошёл дальше. Источник раздражения — за мной. Был вариант, что это случайная встреча. Мало ли, разумная нежить вполне может гулять по городу. Я попытался выследить, кто это, но не преуспел. На пешеходных поворотах покрутил головой, через стеклянные витрины магазинов пробовал разглядеть кого-то подозрительно, но нет. Ощущения тоже не помогали. Точное направление я ощущал с трудом. Про расстояние также ничего сказать не мог.

В метро от меня отстали. По крайней мере, так показалось. Когда уже вышел на нужной станции и остановился взять шаверму — в ресторане я много не заказывал и наесться не сумел, снова почувствовал, что за мной следят.

Однако.

В случайности я не верил. То, что за мной увязались сразу после встречи с Чернышовой, говорило… Да, собственно, было всего три варианта. Это никак не связано, и те же Черепа послали кого-то нового, чтобы прикончить меня. Это связано, но следили за самой Эммой, а за мной решили присмотреть после нашей встречи. Раз уж её проклятиями продвинутыми травят, то версия имела право на существование. Ну и третий вариант — Эмма в сговоре с нежитью. То, что она сама человек, ничего не значит.

И что делать?

Впрочем, чего это я. Нежить убивать надо. Какие тут варианты. Это, конечно, дополнительные подозрения в мою сторону, но я и так засветился. Главное, убедиться, что противник всего один и никто момента наших разборок не увидит.

Пока об этом думал, появился Демьян. Вышел он с той же станции, огляделся, заметил меня, махнул рукой и подошёл.

— Здорова, — протянул он руку, и я пожал её. — Про твой аппетит тоже слухи ходят. Кажется, не врут.

— Хочешь расти, надо есть, — пожал я плечами. — Хочешь? — кивнул я на ларек, где готовили.

— Нет, спасибо, — покосился он на это место с подозрением. — Идем? Какой план?

Заманить нежить, убить её, помочь кочевникам. Хе-хе.

Демьяну я этого говорить не стал.

— Сейчас прогуляемся, и я тебе покажу неприглядную изнанку общества.

— Ну, веди, опытный… — хмыкнул он.

Парень, как я и просил, был одет в вещи, которые не жалко. В старенький спортивный костюм. Что на нем смотрелось довольно непривычно. Я привык, что Демьян старается выглядеть хорошо, маскируя свою бедность. А тут… Обычный уличный пацан. Ну, или молодой мужчина. Пацаном его как-то поздно называть.

Приехали мы не на общественный вокзал, а к грузовой его части. Кочевники столицу не очень любили. В основном из-за банальной причины — работы здесь не найти. Так уж вышло, что в столицу съезжались из маленьких городов, деревень… В общем, здесь и так было много народу, которые готовы за любые деньги работать. Тем не менее здесь был важный торговый узел, железные дорогие уходили почти во все стороны. В связи с чем кочевники регулярно бывали в столице и даже могли задержаться на какое-то время. Чтобы найти себе компанию, узнать последние слухи да двинуть дальше.

В такое место я и шёл. Находилось оно за вокзалом, на пустыре, в одном заброшенном здании. Почему оно заброшено, я не знал. Кто-то построил кирпичную коробку без окон и дверей да забил на неё. Лет так двадцать назад.

Но в то место пойдем чуть позже. Ощущение, что за мной следует, не пропадало. А значит, нужно готовить ловушку. Места мне эти были знакомы, поэтому я повёл Демьяна окольными путями, туда, где никого нет. Где-то пришлось притормаживать, где-то, наоборот, пробежаться, чтобы не спалили. А где-то и вовсе пролезать между вагонами.

— Никогда не думал, что безвозмездная помощь выглядит так, — сказал Демьян.

Кинув мне свою сумку, он пробрался следом.

— Тогда могу тебе предложить организовать специальное место в городе, куда может прийти любой кочевник. Ты в курсе, что среди них много образованных людей?

— Прям-таки образованных? — недоверчиво хмыкнул Демьян.

— Прям-таки да. Просто им не нашлось места в обществе, вот они и кочуют.

— То есть бомжуют.

— Может, и так, — не стал я спорить. — А теперь, Демьян, тебе надо сделать в точности то, что скажу. От этого зависят наши жизни.

— Если это шутка, то не смешная.

— Не боись, почти никакого риска. Сейчас ты быстро идешь вперед. На четыре вагона вперед. Там перелезаешь в правую сторону и… Ну, спрячься где-нибудь. И сиди тихо. Понял?

— Что ты задумал?

— Меньше вопросов, больше дела. Давай, погнал. Не думай, делай, — подтолкнул я парня.

Тихо ругнувшись, он припустил вперед. Надеюсь, он не как Зельда. Умерит своё любопытство.

Я же подошёл к вагону слева, потянул защёлку и отодвинул створку в сторону. Это старые вагоны, они открытого типа, без серьезных замков. На таких обычно и путешествуют.

А теперь осталось подготовиться и дождаться противника.

Я обещал Аристарху Павловичу никуда не влипать, но сам собрался как на войну. Выпустив Кровь, первым делом нарастил режущую кромку вокруг трости. Саму трость я начал укреплять ещё в тот момент, когда почувствовал слежку. Как и нагрудник под рубашкой.

Эх, если бы не эта Эмма, оделся бы куда удобнее. А так пришлось соответствовать.

Также я достал несколько заранее подготовленных шипов. Особо укрепленную нить с режущей кромкой. Ну и создал базовую технику на усиление и ускорение, которую поместил в Источник. Сразу ощутил, как сила расходится по телу, кровь ускоряется, мышцы разогреваются.

Теперь нарастим защиту вокруг горла — нежить почему-то жуть как любит именно по нему бить в первую очередь, и всё, я готов.

Сейчас проверю, стоит ли моя подготовка чего-то или нет.

Но будет совсем неспешно, если против меня послали кого-то высшего.

Вскоре источник раздражения оказался совсем рядом. Остановился и полез внутрь вагона. Я-то ожидал, что ударю ему в спину, но, видимо, нюх у твари отменный. Запрыгнуло это существо одним прыжком в заботливо оставленную открытой створку.

Меня тоже заметило и оскалилось, показывая разошедшуюся челюсть.

— Ну, привет… — сказал я, выпуская свои заготовки.

Тварь бросилась вперед, а ей навстречу полетели шипы. Десяток разом. Шипы с подвохом. Они врезались в тело, сбили тварь, проникли в тело, а там взорвались, распространяя Кровь по организму.

Ох и зашипело это существо… Которое выглядело как крепкий, полноватый парень.

Зашипело, но подыхать не спешило. Начало полную трансформацию. Выпуклый живот мигом исчез, появились когти на руках, броня прорезалась, а лицо совсем перестало быть человеческим.

Собрав стрелу, влил две трети резерва и метнул прямо в пасть. Яркий свет озарил темный вагон, врезался в монстра и ожог тому морду.

Тут я уже времени не стал терять, подскочил и нанёс удар четко под подбородок.

Этот тип нежити был мне хорошо знаком. Мы их называли увальнями. Тупые, примитивные, но физически сильные, могут идти по следу. Но главная их беда — хорошая защита. Я поэтому и нить не стал пускать — не возьмет мертвую плоть.

Бил я в уязвимое место, под подбородок. Тварь как раз выгнулась, когда стрелу поймала.

Забулькала, когда укрепленный наконечник из чистой Крови внутрь зашёл. Но отмахнуться сумела. Когтистая лапа мне в грудь врезалась, рубаху вспорола, но нагрудник не пробила. Только откинула назад.

Я упал, прокатился по вагону.

Трость тоже отлетела. Нарощенный наконечник обломался, внутри черепушки остался. Отчего нежить поплыла, потерялась. Да и глаза ей пожгло. Сейчас мертвец выглядел как пьяный. Шатался, врезался в стенку, упал и повалился.

Я трость поднял, по новой укрепил. За тварью внимательно следил, копил силу. А как приготовился — нанёс удар. В очередную уязвимую точку. Отпрыгнул, не дал себя задеть.

А дальше… Я просто разделал эту тушу. Крепкая, но, если знать как, не такая уж опасная. Кого-то мелкого за мной послали. Тот же Артур поопаснее был.

Когда сила смерти перетекла в меня, облегченно выдохнул. К стене прислонился, дух перевёл, рукой пот со лба вытер. Вроде короткая схватка, но напрягся я нормально так. Аж вспотел. Ещё и рубаху порвал. Вот это самое обидное было. Что-то не держится у меня долго одежда. Да и скрыть это теперь как-то надо будет.

Но сначала — мертвое тело уничтожу.

Глава 6

Когда я выбрался из вагона и пошёл за Демьяном, то не сразу нашёл парня. Слово «спрятаться» он воспринял ответственно. Пришлось его окликнуть, чтобы найти.

— Я здесь, — крикнул он с другой стороны поезда.

— Один?

— Да. А ты?

Я пошёл на звук, увидел его в просвете и перебрался на другую сторону.

— Если ты скажешь, что споткнулся и порвал рубаху… — окинул он меня подозрительным взглядом, — так и быть, я поверю.

— У тебя запасной одежды нет?

— В отличие от тебя, я подготовился, но брал только на себя.

— Что там у тебя? — указал я на сумку.

— Белый халат, пара масок и две пары медицинских перчаток. Готов дать маску и перчатки.

— Как насчёт халата?

Демьян недовольно уставился на меня, но артачиться не стал, выдал халат.

— Спасибо.

Быстро накинув на себя халат и скрыв следы сражения, повёл парня дальше. Шли молча. Демьян бросал на меня косые взгляды. Я же обдумывал случившееся.

Нежить за мной послали примитивную. Это если судить по моим прежним меркам. Сейчас — не будь я готов, вполне могло и хватить. Узнать бы ещё, кто это такой.

Пока думал, дошли до нужного места. Уже по запахам понял, что там есть люди. И — не ошибся. В здании действительно нашлось тринадцать человек, которые сидели возле костра и занимались готовкой.

— А вы кто такие? — вскинулся один из них, когда мы появились.

— Целители. Помощь нужна? — по-простому спросил я.

Наступила тишина. Кочевники — народ пуганый, не сказать, что жизнью обласканный. То, что они напряглись — понятно. Но мой ответ поставил их в ступор.

— А ты ведь Олег, да? — отмер один из них. — Ты же с тремя дедами ходил?

— Ага, было дело. Вот, вернулся, решил помочь, добром на добро отплатить, — выдал я понятный мотив. — Что о стариках моих слышно? Живы ещё?

— Да бродят ещё где-то. Недели три назад встречал их, работали.

— Ну и хорошо, — обрадовался я. — Так что, помощь кому нужна? За просто так, платить не надо.

То, что меня узнали, поумерило уровень подозрительности. Но всё равно кочевники далеко не сразу расслабились. Я нашёл самого смелого, с него и начал. Там Демьян подключился.

Ну и начали работать.

Я не халтурил, отрабатывал по полной. В «нормальной» больнице, с «высокими европейскими стандартами» за такой уровень работы рублей бы пятьсот затребовали, и это ещё со скидкой. Демьян тоже быстро включился. Кочевники далеко не самые здоровые люди. Поэтому проверяли их на всё. И на болезни, и на общее укрепление организма, и на проблемы с позвоночником и костями — люди здесь собрались не самые молодые, ещё и жизнь у них тяжёлая, вот и имели полный набор всего и сразу. Ещё и загрязнение той или иной тяжести, а уж отложений сколько…

Пока трудились, я вопросы задавал, рассказы слушал. Чего видели, как с работой, трудно ли приходится. На нас последние сплетни и высыпали. До самого вечера провозились. Когда темнеть начало, попрощались и обратно двинули. В конце попросил передать весточку дедам своим. Да предупредил, что, если новые желающие появятся, пусть либо в лечебницу приходят, либо в понедельник меня ждут, но перед этим позвонят, предупредят. Позвонить можно через таксофон, ну, или в любой магазин зайти, который попроще. Там тоже связь есть. В общем, не проблема. Номер телефона оставил. Как и блокнот с ручкой. Визиток у меня не было, поэтому пусть так переписывают и раздают. Среди кочевников слухи быстро разносятся, уверен, недели через две сюда новая партия людей прибудет.

— Устал? — спросил Демьяна, когда отошли.

— Физически — да. А вот морально — как-то полегче стало.

— Ты только за этим не гонись. Ключевое — помощь.

— Да это понятно, — отмахнулся парень. — Но если кто узнает, что мы сюда ходили, то смеяться долго будут.

— А чего смеяться?

— Так целители — это престижно. А мы… — махнул рукой.

— Что мы?

— Ничего. Но это я теперь понял. Кочевники эти твои — обычные люди. Каюсь, не ожидал, — признался Демьян. — Я всерьёз опасался, что нас ограбят, а если не повезёт, то и прирежут.

— Ну, разные люди есть.

Демьян промолчал, погрузившись в собственные мысли.

* * *

Утром проверил, Источник вырос до ста восьмидесяти пяти Капель. Ещё парочку тварей, как вчера завалить, недельку отпахать в лечебнице, и до двух сотен поднимется.

Но главное даже не это. Пожалуй, уже можно сказать, что тело адаптировалось к энергетическим нагрузкам. С каждым днём я всё меньше уставал. Не было такого истощения. Объем Источника для некоторых вещей необходимая величина, но также важна скорость пополнения и пропускная способность тела. Я же прибавил по всем параметрам.

Что значительно подняло мне настроение и вселило уверенность в завтрашнем дне.

Ещё пару месяцев протянуть и совсем хорошо будет.

* * *

В обед Аристарх Павлович позвал в тренировочную. Я взял с собой контейнер с едой. По поводу чего целитель уже не удивлялся.

— День добрый, — поздоровался я.

Лечебница большая, за день вполне можно не пересечься. Поэтому Аристарха Павловича я сегодня впервые увидел.

— Проходи, Олег. Давай сегодня обсудим трансформацию тела.

— Давайте, — оживился я. — С чего начнем?

— С базовых вещей. Перед тем как я соглашусь на перестройку организма, хотелось бы понять, как именно ты видишь процесс.

— Изменения делаются за счёт техник, которые состоят из нескольких частей. Первое — это подготовка материала… То есть мышц, тканей, связок, костей и всего прочего, что есть в нашем организме. Хотим мы, к примеру, увеличить проводимость импульсов для наращивания скорости и реакции. Для этого надо повысить готовность тела меняться, а потом уже менять. Вторая часть — это Кровь, которая обеспечит подпитку организма. Третья — это то, как именно должна произойти трансформация.

— Кхм… — задумался он. — С чего мне, по твоему мнению, лучше начать?

— С похода на полигон и десятка-другого уроков у профессионала, — ответил я, не задумываясь.

Целитель скуксился и бросил на меня недовольный взгляд.

— А что вы, Аристарх Павлович, хотели? Я знаю, что вы не приемлете насилия и прекрасно понимаю, почему так. Но и вы поймите, что это… — я задумался, подбирая слова.

— Смертельно опасная халатность, — подсказал он.

— Да, — закивал я. — Давайте я скажу прямо. Если за вами пошлют кого-то сильного, умного и опытного, никакие ухищрения не спасут. Если же пошлют кого-то послабее, то… То перестроенный организм, определенно, будет вашим козырем. Хотелось бы, чтобы этих козырей было побольше. Поэтому, если смотреть на ситуацию в целом, то… — я собрался с мыслями, продумывая оптимальный план действий для целителя. — Сначала вам нужно научиться создавать броню вокруг тела. Особенно в уязвимых местах, то есть прикрыть грудь и сердце. Защиту для шеи — почему-то у нежити есть что-то типа рефлекса, метить именно туда. Любят они это дело. Голову ещё, само собой. Остальное — как довесок. Броню я тоже могу научить создавать.

Для наглядности я выпустил Кровь из Источника и создал вокруг себя муляж доспеха. Чтобы это стало настоящей броней, надо раз в пятьдесят больше силы влить, но для демонстрации — сойдёт. Покрутившись, втянул Кровь обратно.

— Что-то типа такого.

Аристарх Павлович очень выразительно вздохнул.

— Второе, что вам следует сделать, — это всё же взять пару уроков меча. Не обязательно его таскать с собой. Вам хватит Источника, чтобы создать оружие. Меч, кстати, не главное. Ключевое — это наработать базовые рефлексы, умение двигаться. Уверен, вы быстро справитесь. А дальше — добавить Изменение. Ну, или не добавить, а совмещать параллельно. Я бы вам повысил скорость реакции. Дальше укрепил тело, перестроил внутренние органы, чтобы лучше работали и крепче стали. Регенерацию тоже стоит усилить…

— Так, хватит пока, — сказал Аристарх Павлович.

— А на закуску могу предложить освоить техники усиления.

— Давай начнём с малого. Расскажи про развитие реакции.

— Нужно увеличить проводимость нервной системы, — охотно ответил я и пустился в сложные объяснения.

В этом мире не только отличия в плохую сторону имелись, но и хороших хватало. В частности — всякое оборудование. У нас я не припомню, чтобы кто-то кровь брал или анализы делал. Не было никакой продвинутой техники.

Для того чтобы провести любое Изменение тела, нужно это тело очень хорошо знать.

Хотя нет, не правильно. Чем лучше знаешь организм, тем качественнее Изменение можешь провести. Я в прошлой жизни решал этот вопрос за счёт медитаций, сканирующих техник и развитой чувствительности. О чем и рассказал Аристарху Павловичу. Он подумал-подумал да предложил новые идеи.

По правде говоря, в какой-то момент целитель настолько включился, да и я вместе с ним, что мы оба потеряли счёт времени и «очнулись», только когда Степан Денисович пришёл лично, чтобы проверить, не забыл ли я работу с ним. Пришлось извиняться. Аристарх Павлович тоже спохватился и убежал по делам. Сошлись на том, что завтра продолжим.

* * *

Мы и продолжили. Всю последующую неделю обсуждали тему. Я даже пару дней в школе меча пропустил. Обложился учебниками и погружался в вопрос, чтобы с Аристархом Павлович на одном языке говорить. А то он мне про митохондрии что-нибудь скажет, а я не понимаю.

Во вторник мы тему начали. В среду продолжили. В четверг — пригласили на «консилиум» Степан Денисовича. Который тоже в устройстве организма понимал более чем. Не знаю, о чем там с ним Аристарх Павлович договорился, но хирург лишних вопросов не задавал и ничему не удивлялся. Предлагал различные идеи, как перестроить организм.

В принципе, в самой технологии перестройки ничего сложного не было. Схему я ещё в начале обсуждений озвучил. А вот остальное… Как и сказал, нужно было как следует изучить организм. Не в целом, а конкретный. Потому что нервная система у двух людей могла отличаться. Детали тоже роль играют, поэтому требовались углублённые исследования. Также требовалось как следует поломать голову и придумать, как именно улучшение проводить.

К примеру, хочешь повысить реакцию — насыщаешь организм изменённой Кровью, которая обрела свойство «податливость». Тем самым готовишь тело к Изменению. Дальше трансформируешь ещё порцию Крови, наделяя её свойством «проходимость». Дальше всё это связываешь, распределяешь точки фокусировки по организму, подключаешь к Источнику, погружаешься в медитацию и медленно перестраиваешь нервную систему. Всё бы хорошо, но свойства придумать можно почти какие угодно. Также они отличаются между собой по качеству. Что, опять же, упирается в вопрос знаний. Нужно хорошо понять, что конкретно должно измениться в организме.

Были в этом деле и риски. Не всё так просто, к сожалению. Захотел свою выживаемость повысить и решил сделать кожу твёрдой. Сделал, а через полгода организм посыпался, сам не понял почему. По причине того, что кожа пусть и стала твёрже, но утратила свои базовые функции. Стала хуже защищать от всякой грязи и вирусов, взаимодействие с другим организмом нарушилось, прекратилась выработка части витаминов. Поэтому нужно не только что-то само по себе изменять, но и учитывать, как это будет работать в контексте всей системы организма. Зачастую это означает, что Изменение должно быть не одно, а несколько.

Путь к продвинутым Изменениям идёт от простого к сложному с постепенной перестройкой всего организма. Я в прошлой жизни многие ошибки допустил. До некоторых вещей на личном опыте приходилось доходить. Часто на ходу исправляя. Сейчас же я имел возможность весь этот опыт учесть. Ещё и обсудить с двумя опытными целителями.

Аристарх Павлович упомянул, что некоторые аристократы, судя по тому, что демонстрируют, точно владеют искусством трансформации тела. Среди обычных военных такого замечено не было. Только естественные мутации за счёт частого использования Масла.

Стоит ли говорить, что мне очень захотелось узнать чьи-нибудь родовые секреты? В связи с чем субботней тренировки с Ариной я ждал с нетерпением. Осаживал себя, понимая, что крайне маловероятно, что со мной захотят делиться чем-то по-настоящему ценным, но… Желание-то приобщиться к чужому мастерству никуда не девалось.

Когда пришёл, Арина сама тему поднимать вначале не стала. Мы отзанимались, работая в полный контакт без отработки отдельных элементов. Как закончили, настало время разговора.

— Ты пропустил два занятия, — заметила она.

— Пришлось погрузиться в учебники, — не стал я скрывать.

— Ощутимой прибавки в силе ты тоже не показал сегодня, — прищурилась она.

— Тебе знакома концепция интервального развития? — поинтересовался я. — Нельзя постоянно бежать с одной и той же скоростью.

— Ну, это мне понятно, — задумалась она. — Я поговорила с отцом.

— Да? — я подобрался, понимая, что сейчас может произойти как что-то важное, так и большой облом.

Ну и проблем тоже прибавиться может.

— Цитирую — можешь рассказывать ему, что захочешь, если это будет равноценный обмен, — улыбнулась Арина.

— Даже так? — удивился я. — Либо твой отец пошутил, либо… — покрутил я рукой, — он по какой-то причине высокого мнения обо мне.

— Причины уже озвучены, — пожала она плечами. — В тебе есть какая-то загадка. Если честно, я подумала, что ты из аристократического рода. Это объяснило бы отличную подготовку. Быть может, бастард, который тяжело болел. Сам себя лечил, так и наловчился. Возможно, ты болел не всё время, а только год или два… — задумалась она. — Поэтому потерял форму. Но…

— Но? — заинтересовался я.

— Но я проверила. Ты действительно жил в приюте. Тебя узнали по фотографии. Находился там несколько лет. Что разом перечёркивает эту версию.

— Хм… Слушай, а может, подскажешь. Как ты это всё узнала? И откуда у тебя моя фотография?

— Эм? — не поняла она и внезапно рассмеялась. — Знаешь, этим вопросом ты сейчас совсем уж закрыл версию с аристократическим родом.

— Почему?

— Ты правда не понимаешь?

— Нет, — покачал я головой.

— Ну что же, тогда позволь тебя просветить, — улыбнулась она хищно. — Если не в курсе, то Кузнецовы — это не просто семья, но и клан. В который входит множество ветвей. Основных — три. Мы уже лет сто пятьдесят как делим всю жизнь клана на три основные части. Первая — это, условно, война. Ею управляет мой отец. Мы самые сильные и отвечаем за силовые пути решения тех или иных вопросов. Второе направление — это предприятия и различные бизнесы, которыми занимаются другие родственники. Третья ветвь владеет частью гильдии аграрников и смежными производствами. Грубо говоря, занимается едой и землёй. Война, деньги, хлеб. Вот из чего состоит наш клан. На нас работают несколько тысяч человек. Есть свои базы подготовки солдат и адептов, родовые секреты… — по мере своей речи Арина внимательно отслеживала мою реакцию. — Не думаешь же ты, что у нас нет возможности проверить сиротку? — бросила она насмешливо.

— О как, — выдал я.

Признаю, Арина мне нехило так сейчас мозги на место поставила. По факту, ничего нового не сказала, но одно дело понимать умозрительно, а другое — прочувствовать. Вот как-то она так сказала, что у меня именно цельный образ сложился.

Так что я ей тупой вопрос задал. Она просто обратилась к службе безопасности клана, и те тщательно меня проверили. Удостоверившись, что моя легенда не вранье.

— Кажется, ты совсем не шаришь в аристократии, — подметила она.

— Совсем не шарю.

— И ты не аристократ.

— Самый обычный простолюдин.

— И помнишь прошлую жизнь?

— А?

— А? — откликнулась она.

— Ты о чем? — постарался я не выдать волнения.

— Это самое разумное объяснение, — ответила она, отслеживая мою реакцию. — Иначе откуда твои навыки?

Ответ я давать не спешил. По всё тем же причинам.

— Арина, а к чему этот разговор? Ты хочешь обменяться знаниями и всё?

— Я тебе скажу честно, Олег, — сделалась она серьёзной. — Изначально — это обычное любопытство. Полно мечников твоего возраста, которые куда сильнее. До высоких стандартов ты не дотягиваешь, уж прости. По крайней мере, то, что демонстрировал — чему-то новому я научиться не смогу. Но в тебе есть загадка, а я любопытная натура, — беспечно улыбнулась она. — Другое дело — если ты действительно вспомнил прошлую жизнь. Отец мне сказал, что такое возможно, пусть и бывает очень редко. И вот если в твоей памяти действительно есть какие-то интересные знания, то я уже озвучила предложение. Равноценный обмен.

То есть её отец тоже считает, что я помню прошлую жизнь. Неприятное, но закономерное открытие. С другой стороны, как он догадался и откуда в принципе знает, что такое возможно?

Что-то после таких откровений и осознания размаха, который стоит за фамилией Кузнецовы, я прямо ощутил, в каком шатком положении нахожусь. Впрочем, а что они мне реально могут сделать? Посадить на цепь? Так зачем? Попробуй ещё целителя принудить.

— А чего хочешь ты? — спросил я, больше для того, чтобы время потянуть. — Есть что-то конкретное?

— Победить на соревнованиях.

— М-м? — промычал я, удивившись настолько простому ответу.

— Соревнования. В сентябре начнутся. Сначала отборочные, а там и турнир.

— Что-то я не догоняю. При чём здесь я?

— Всё очень просто. Ты на своём примере продемонстрировал, что как-то изменяешь своё тело. Значит, разбираешься в этом вопросе. Я тоже осваиваю это направление, но пока только начала. Поэтому, если благодаря тебе я хотя бы на пару процентов ускорюсь, это уже будет победой.

— Вот как. Тогда, боюсь, всё упирается в доверие. Я должен довериться тебе в том, что твой род оставит наше общение в секрете и никак мне не навредит. Ты же должна полностью раскрыться и как минимум… кхм… выдать доступ к своему телу.

— Что? — изогнула она бровь.

Впервые вижу, как барыня покраснела и смутилась. Но взгляда не отвела.

— Я целитель, если ты забыла. Как, по-твоему, заниматься Изменениями тела без углублённого изучения организма?

Сказал и запоздало подумал, что слово «углублённого» лишь усилило градус пошлости.

— А это в свою очередь даст мне и так многие ответы. В частности, о секретах твоего организма.

Арина крепко так призадумалась. Неужто она не учитывала этот момент? Или не понимает, чего от меня ждать, а значит, и подводные камни не успела обдумать?

— Ты ведь понимаешь, что эти секреты дорого стоят, — проговорила она медленно. — И что трепаться о них никому не стоит?

— Как и о том, что шестнадцатилетний целитель кое-что понимает в теме Изменения тема, — улыбнулся я. — Кстати, если уж у тебя соревнования скоро, то начать стоит прямо сейчас. Можно? — подошёл я и для наглядности выпустил Кровь, от чего моя ладонь засветилась.

— Ну, давай, — неуверенно ответила она.

А я что? Дал.

* * *

После общения с Олегом, когда тот покинул школу, Арина направилась сразу к отцу. И настолько задумалась, что пропустила атаку младшего брата.

Тот засел под потолком, в углу, и, когда девушка прошла мимо, свалился в буквальном смысле на голову.

Ничего необычного не произошло. Обычные игры в семье мечников.

— Попалась! — ликовал «мелкий засранец», как мысленно его обозвала девушка.

— Щас я тебе как тресну! — пообещала она и погналась за ним.

Брат, не будучи дураком, припустил по коридору. Догонять его Арина не стала. Быстро вспомнила о своей цели и пошла искать отца.

Тот нашёлся возле родительской спальни. Вышел в одном халате, когда Арина подошла.

— Ух, сколько рвения, — оценил мужчина вид дочери. — Что случилось?

— Я пообщалась с Олегом, — притормозила Арина, бросив взгляд на дверь.

Где-то там должна быть мама, и, судя по виду отца, девушка отвлекла их от чего-то интересного.

— И как? Что делали?

— Ну, он меня исследовал, — ответила она машинально.

— Звучит, как повод для свадьбы, — усмехнулся Владимир Геннадьевич.

— Что? — сбилась с мысли Арина. — Какая свадьба? В смысле, да! Нужна свадьба!

— Так отлично! Тебе давно уже пора замуж! — обрадовался отец. — А я и не надеялся, что ты согласишься!

— Да не на мне! — возмутилась Арина.

— А на ком? — удивился мужчина. — У меня одна дочь, остальные — сыновья.

— Так, — девушка встряхнулась. — Хватит путать меня.

— Я ещё и виноват, — фыркнул отец.

— Ещё слово, и я ничего не буду рассказывать, — Арина сжала губы и сложила руки на груди.

— Сдаюсь! — Владимир Геннадьевич шутливо выставил ладони перед собой. — Так чем же тебя впечатлил юноша?

— Своей силой. Его энергия настолько чистая… В общем, это идеальный материал. У меня не получилась техника ускорения, но Олег поделился Маслом, я направила его в Источник… Что довольно приятно, замечу. Совсем никаких примесей. А потом пустила на технику. И — получилось. Получилось раз так в пять легче!

— Прямо в пять? — задумался мужчина.

— Около того. За один раз я тебе точнее не скажу, — развела руками Арина.

— Ну, тогда точно замуж надо, — развеселился парень.

— За безродного сироту?

— Зато талант какой!

— Ой, отстань, — отмахнулась девушка. — Тебе лишь бы меня замуж выдать. Лучше скажи, как это возможно? И как такой чистоты добиться? Хотя и у тебя такой нет… Хм, может, сам пойдёшь к нему поучиться? — поддела Арина отца.

— Может, и пойду, — легко ответил тот.

На что девушка закатила глаза. Сбить отца с толку и не стоило пытаться.

— А что в остальном? — спросил он.

— Думаю, ты был прав. Мы с ним обсудили возможность перестройки тела. Вроде как он разбирается в вопросе и способен мне помочь.

— Любопытно, очень любопытно, — сказал задумчиво мужчина. — А знаешь что… Когда придёт в следующий раз, спроси у него про клятвы. Если будет реакция, организуй со мной встречу.

— Клятвы? — заинтересовалась девушка. — В смысле?

— Ты спроси, а там видно будет.

Глава 7

Закончили общение с Ариной в ночи. Ломать себе голову, к чему это приведет, не стал. Заказал такси, добрался до дома да спать завалился.

А на следующий день обратился к Аристарху Павловичу за советом. Рассказал ему весь ход переговоров.

— Не знаю, что тебе сказать, — ответил он, выслушав. — Я с Кузнецовыми не особо знаком. Если в общем — обычные они. В чем-то прямо плохом не замечены, занимают свою нишу, — Аристарх Павлович развёл руками. — Но в любом случае о тебе уже слишком многие знают, а значит, рано или поздно секрет всплывет наружу.

— Что приведет к эскалации конфликта, — кивнул я, соглашаясь с тем, к чему он вёл.

— Так, ладно, — Аристарх Павлович всплеснул руками и хлопнул себя по коленям. — Я подумаю над этой ситуацией. А сейчас давай делом займемся.

И — занялись. Новая череда обсуждений и даже эксперименты. Запустили первую трансформацию части нервной системы, чтобы проверить результативность и изменение времени отклика. Всю процедуру Аристарх Павлович сам провёл. Я лишь присматривал.

* * *

Денек сегодня насыщенный вышел.

С возвращением Демьяна его норма к нему вернулась, а моя, соответственно, сократилась снова до пятидесяти человек. Что окончательно превратилось в рутину. Это если в начале своего появления в лечебнице я напрягался с простыми очищениями, то сейчас делал их на раз-два.

Сегодня всего за полтора часа управился.

После чего выдернул учениц на очередной урок.

— Как ваши дела? — спросил я для проформы, пока шли в замерочную.

— Всё хорошо, — ответила Вера.

— Стараемся, — вторила ей София.

— Умницы. Сейчас сделаем замеры, проверим ваши успехи.

А успехи, надо сказать, имелись. Моя методика давала результат. Да и девушки старались, совсем не халтурили. Дошли до кабинета, там я провёл их через стандартные замеры.

— Отлично, что сказать. Источник укрепился, у обеих вырос до двадцати пяти Капель. За столь короткий срок для начинающих — очень даже неплохо.

— Нам при приемке на учебу говорили, — вставила Вера, — что Источник обычно открывается в районе десяти Капель. И, чтобы добраться до двадцати, потребуется не меньше года тренировок.

Обе девушки выразительно на меня посмотрели. Что это, обычное любопытство или они начинают догадываться, что кое-какие «прогрессивные» зарубежные методики — полное фуфло? Хотя нет. Скорее они озадачены, что я обскакал эти методики. Ну, или Аристарх Павлович.

— Тогда вам повезло. Главное не зазнавайтесь. По остальному тоже всё отлично. Чистота уже в районе шестидесяти пунктов. Думаю, через месяц начнем вас учить очистке и базовым приемам целителя. А там и зарплата повысится.

Сейчас обе получают по тридцать рублей. При этом работают не полную смену, а полдня. Остальное время — у них есть возможность тренироваться и обучаться здесь, в лечебнице. Демьян тоже к делу подключился, даже «хвост распушил» при виде двух молоденьких, симпатичных сестричек. Выдал им базовые учебники, конспекты свои, помогает в сложных темах разобраться.

Но в любом случае тридцать рублей на одну — это впритык, чтобы с голоду не помереть. Платье себе уже новое не купишь. С друзьями тоже особо не погуляешь. Не то чтобы я сторонник разгульной жизни, но и излишне закручивать гайки тоже не видел смысла.

Вон как приободрились, когда о перспективах своих услышали.

* * *

До обеда получил записку. С одним коротким вопросом.

«Знаешь способ, как вычислить их? Если да, позвони».

Эдуард Олегович не сдаётся, занимается чем-то. Я его с тех пор не видел. Как и всю их компанию. Чем этот клуб неравнодушных занимается, понятия не имею. И вот напомнили о себе.

Способы я знал. Первый — я сам. Чувствую нежить, и это вполне можно использовать, только слишком рискованно. Второй способ — Кровь. Плесни Кровью на любого замаскированного мертвеца, и эффект будет что надо. Ошпарит только так. Третий способ… Ну-с, в теории, если сделать артефакты на основе Крови, то тоже должно сработать. Особенно если приложить артефакт к мертвецу. Проблема в том, что артефакты — это отдельное искусство, со своими тонкостями. Предел моего понимания — укрепление оружия. Которое строится на том, что через оружие пропускает Кровь, и делается это годами, на регулярной основе. В теории, можно взять какие-нибудь кольца или бляхи, к примеру, из серебра, и месяц-другой пропускать через них Кровь. Но это слишком долго и ненадежно.

Хм… А я ведь раньше об этом не думал. В смысле, не думал о том, что местные адепты идут по тому же принципу, что и я с оружием. Укрепляют свои тела естественным образом, путем использования Масла. Получается, что они, что я, делаем это от незнания. Любопытный момент, но бесполезный. Артефактором я становиться не собирался.

Сходил до регистратуры, отзвонился, оставил сообщение Эдуарду Олеговичу. Теперь пусть думает, как встречу организовать.

Но Эдуард Олегович решил удивить. Сам пришёл, прямо в лечебницу. Меня вызвали, я ни о чем не подозревал и, когда зашёл в процедурный, увидел там ещё и Аристарха Павловича.

— Со здоровьем я уже закончил, — сказал он мне. — У нашего гостя к тебе вопросы.

— Угу, — кивнул я.

Аристарх Павлович задерживаться не стал. Ушёл и оставил нас одних.

— Плохо выглядите, Эдуард Олегович. Вам надо чаще к целителям обращаться.

— Как только угроза того, что меня в любой момент убьют, исчезнет, займусь этим, — криво улыбнулся он.

— Боюсь, не исчезнет. Поэтому так себе отмазка.

Он посмотрел на меня исподлобья, но дискутировать не стал.

— Что за способ? — спросил он.

— Я, —ответил ему. — Я могу чувствовать мертвых. Расстояние — уверенно на дистанции в тридцать шагов. Менее уверенно — сорока-пятидесяти.

— Это проверенный способ?

— Да.

— Хм… Рискованно. Для тебя.

— Кого-то хотите проверить?

— Да. Тайную службу, — ответил он.

Да уж, да уж. Недавно радовался тихим денькам? Так порадовался, и хватит. Хорошего понемножку.

* * *

Ничего конкретного Эдуард Олегович мне не сказал. Точнее, он обещал подготовиться и сказал ждать. После чего ушёл.

Я сходил, отобедал, почитал книги в свободную минутку, пообщался с Демьяном, а там к Степан Денисовичу заглянул. Отработали с ним два тяжелых случая подряд. Полчаса отдыха, и ещё один тяжелый.

— Нас уже ненавидеть начинают, — признался хирург, когда третий пациент ушел довольный.

— В смысле? — удивился я.

— Так это. Все эти люди выживали за счёт дорогих процедур целительских. А мы, получается, другим клиникам такой денежный поток обрубаем.

— Но погодите. Тот же Аристарх Павлович способен с подобными случаями справляться.

— Да, он и справляется. Но у него тоже есть своя норма, которую он может позволить, — ответил мужчина. — Спрос куда выше. Это же очевидно.

Я прикинул загруженность главного целителя и понял, что да. Он и так постоянно занят. А сейчас так и вовсе. Подкинул я ему отвлекающих проблем. Ну, или не я, а нежить, но не суть.

— Отдохни часок и ко мне опять подходи, — сказал Степан Денисович. — Сегодня ещё кое с кем поработаем.

— Опять с тяжелым?

— С тяжелым, но по-другому. С колясочником.

— Хм… — прикинул я. — Ну, в теории, застарелые повреждения можно восстановить. Но надо смотреть. Да и случаи разные бывают… — я мысленно пробежался по всем знакомым травмам.

— Сегодня ничего лечить не будем, — предупредил меня хирург. — Только посмотрим. Я этой темой и так занимаюсь, но, возможно, ты сможешь улучшить процесс.

— Ага… — ответил я всё также задумчиво.

Про себя отметив, что Степан Денисович окончательно перестал меня воспринимать как зеленого пацана и обращается как к равному.

Откуда ветер дует, тоже понятно. Тема Изменения организма пересекается с темой восстановления сложных травм. Проблемы с нервной системой, с сосудами, с тканями, мышцами и сухожилиями, с костями, с межпозвоночными дисками. Со всем этим поработать можно.

Так-с. Значит, у меня есть час. Попрощавшись с целителем, сбегал в библиотеку, взял хирургический атлас, чтобы освежить знания, и ушёл с ним в столовую. Там уже давно никто не удивлялся, что я ем и читаю одновременно.

* * *

Пациента посмотрели. Это был не особо радостный мужчина, который с месяц назад получил травму нижней части позвоночника. Как итог — отказали ноги. Мы с хирургом на пару осмотрели его. Степан Денисович подсказывал, на что обратить внимание.

Никакого лечения, как он и говорил, сегодня не было, только осмотр. Хотя то, что тело пациента Кровью насытил, уже приободрило его.

Как закончили, хирург меня к себе в кабинет позвал, рассказал о своем подходе и что почитать. На том и закончили.

Аристарх Павлович тоже меня сегодня решил удивить.

Ну, как удивить. Шокировать. Уже в конце рабочего дня позвал к себе.

— Я с тобой поеду, — огорошил он меня.

— Куда? — не сразу догадался я.

— В школу меча, куда же ещё, — улыбнулся мужчина. — У тебя ведь сегодня тренировка по плану?

— Так и есть. Что, реально поедете? А зачем?

— Кости размять. Поговорить. Иди, собирайся, если нужно. Сегодня тебя подброшу.

— Хорошо… — протянул я неуверенно.

Шокированный тем, что Аристарх Павлович сам, добровольно, не под конвоем, решил отправиться в оплот насилия, то есть в школу меча.

К дождю, что ли?

* * *

Когда зашли, Арина, по обыкновению, находилась за стойкой.

Аристарх Павлович с интересом огляделся, заметил девушку, направился к ней.

— Вечер добрый, барыня. Я договаривался о встрече.

Каюсь, каюсь. Рассказал Аристарху Павловичу, что в школе есть старая добрая традиция, Арину барыней называть. И судя по тому, как её желваки заиграли и зубы скрипнули, шалость удалась.

— Аристарх Павлович, — сказал она, — вам в ту сторону. Отец… А вот и он, кстати.

Действительно, из коридора вышел главный мастер школы. Тот странный, с волосами до плеч, мужик.

— Аристарх Павлович, — сказал он. — Неужто это и правда вы? Проходите, я покажу и расскажу, что тут у нас…

На меня он и взгляда не бросил. Увел целителя куда-то в глубь школы. Взял в оборот, так сказать.

— Привет, — сказал Арине. — Скучаешь, как обычно?

— Пфф, — фыркнула она. — Олег, у меня вопросик появился.

Голос Арины стал ласковым, и я заподозрил неладное.

— Слушаю.

— Скажи, ты что-то знаешь… про клятвы?

— Хм… И это всё? — заломил я бровь.

Что она заметила и осуждающе скривилась.

— Да, всё. А ты чего ждал? Какого-то зловещего вопроса?

— Кто знает, кто знает, — улыбнулся я. — Отвечая на твой вопрос — да, знаю.

— Интересно… — протянула она. — Тогда мой отец хочет с тобой пообщаться.

— Даже так, — задумался я.

В первую очередь над тем, откуда отец Арины знает про клятвы, что именно знает и зачем ему общаться со мной лично.

— Только сейчас он занят твоим наставником, поэтому… Может, завтра? После тренировки.

— Хорошо.

— Договорились.

Сама тренировка прошла в штатном формате. Сегодня отрабатывали разбивание мечом всяких нехороших летящих штук. Проще говоря, отбивали выплески Масла и даже против техник поработали.

Александра, моего любимчика, не было. Кажется, он уехал куда-то на юга, к морю, отдохнуть. Пусть там и остаётся. Я не против.

* * *

Аристарх Павлович переоделся в предоставленную форму и прошёл в зал для занятий, где мастер школы его уже ждал.

— Готовы, Аристарх Павлович? — спросил тот.

— А вы, Владимир Геннадьевич?

— В школе меня обычно называют мастером, — улыбнулся мужчина.

— Мастер так мастер, — согласился целитель. — Перед тем как начнем, хотел спросить. Какие у вас планы в отношении моего ученика?

— С чего вы взяли, что у меня могут быть какие-то планы в отношении вашего ученика? — спокойно ответил мужчина вопросом на вопрос. — Разве что вы тоже в курсе, что он помнит прошлую жизнь, а значит, представляет ценность как источник знаний. Так ведь?

— Олег хороший парень, и я хотел бы, чтобы его не вовлекали во всякие интриги, — холодно ответил Аристарх Павлович.

— Право слово, — мужчина принял скучающий вид, — к чему этот разговор, Аристарх Павлович? Любые переговоры, чтобы прошли успешно, требуют либо выгодного предложения, либо рычагов давления. Вы мне предложить почти ничего не можете. Давить — также не в силах. Соответственно, любые ваши слова «Я не позволю и не допущу» также не имеют смысла. Поэтому давайте пропустим эту часть, и я сразу скажу, что ничего такого не замышляю в отношении Олега.

— А ваш род?

— Информация дальше меня не ушла. Я же не дурак рассказывать о таком, — улыбнулся Владимир Геннадьевич. — Давайте лучше займемся вами. Как понимаю, на границе вас чуть не убили, и вы решили озаботиться своей безопасностью. Всецело поддерживаю, — сказал мужчина одобрительно. — Лучше убить и сожалеть об этом, чем жалеть о том, что погибли те, кто вам дорог. Насколько активно вы готовы заниматься и как частно?

— Времени у меня немного. Сколько нужно, чтобы привести себя в форму?

— Учитывая, что вы сильный целитель, каждый день, два раза по два часа. За год-два управимся.

— Вы и сами понимаете, что я себе такого позволить не могу. Максимум приезжать к вам два раза в неделю.

То, как идет беседа, Аристарху Павловичу совсем не нравилось. Заверения, что планов касательно Олега нет, нисколько мужчину не убедили. Да и сама идея тренировок. Аристарх Павлович был известным пацифистом, который никогда ни во что не лез, а тут вдруг на старости лет решил заняться тренировками.

Как бы это не усугубило ситуацию.

— Что же, — ответил мастер, — чудес я вам не обещаю, но посмотрим, что можно сделать.

* * *

С Аристархом Павловичем мы закончили тренировку одновременно. Уже в машине целитель признался, что давно так не потел.

Я только посмеялся. Успел изучить его организм и видел, что оно и без всяких сознательных трансформаций отличается от обычного человеческого тела. Поэтому загонять целителя всего за час — это без малого достижение.

Как и сам факт того, что Аристарх Павлович стал заниматься. Я не верил, что он превратится в серьезного бойца, не тот склад характера, да и возраст не детский, но вот дать отпор, если прижмут — на это теперь можно рассчитывать.

Лишь бы времени хватило подготовиться.

* * *

Следующий день выделился тем, что Эдуард Олегович подготовил какой-то план. Для чего передал мне записку, во сколько нужно будет отъехать.

Пришлось посвящать Аристарха Павловича в это дело и отпрашиваться. И не сказать, что разговор меня вдохновил.

— Я тут подумал, Олег, — сказал мужчина у себя в кабинете. — Князь должен знать о… всяком, — ответил он неопределенно, бросив взгляд на дверь.

— Уверены?

— Не уверен, но это логично. Если верить твоим словам, а не верить у меня повода нет. И если верить другим источникам, то… Слишком много следов. Поэтому аристократия, князья, просто влиятельные люди, высшие военные чины… Кто-то да должен знать. Но скорее я поверю в то, что знают многие и… мне эта мысль очень не нравится, но думаю, что между людьми и мертвыми заключены соглашения. Поэтому подумай, что мертвецы могут предложить.

— Бессмертие, — с ходу ответил я. — Это если что-то уникальное. Остальное — да обычные человеческие игрушки. Деньги, влияние, власть, силу.

— Прямо бессмертие? — озадачился целитель. — А, понял. Существование после смерти… Кстати, это довольно интересный вопрос. Можно ли назвать жизнью то, в каком состоянии пребывают разумные мертвецы? Как они питаются? Как поддерживают тело? Чем тогда их смерть отличается от окончательной смерти? А главное, как ты собираешься победить… саму смерть?

— Это не сама смерть, как природное явление. Просто злобная, могущественная сущность. А насчёт всего остального… Я точно знаю, что некоторые мертвые высасывают жизненную силу из людей. Скорее всего, как раз для поддержания тел. Как у них организмы устроены, — развел руками. — Я знаю исключительно в прикладном характере, как побыстрее убить. Но, уверен, там полное подчинение главной сущности, то есть богу, и подпитка энергиями с плана смерти.

— Как же не хватает информации, — вздохнул Аристарх Павлович. — Ладно, иди. Но помни о предупреждении.

— А вы не хотите поделиться своим источником? — закинул я удочку.

— Пожалуй, стоит. Загляни ко мне домой… — мужчина задумался, когда это возможно. — Давай в воскресенье. Сделаю тебе дополнительный выходной. Да и себе тоже. Поговорим обстоятельно.

— Хорошо, — сказал я неуверенно.

Аристарх Павлович решился на выходной? Да после тренировок, которые и так время в лечебнице урезали? Эк его от общения со мной перекосило.

Ну да ладно, шутки шутками, а мужчина и правда стал на час раньше уходить, больше времени с семьей проводить. Что заметили и другие люди, шепотки по лечебницы пошли. Но такие — вялые, без огонька. Уж кем-кем, а лентяем главный целитель лечебницы не был.

* * *

Когда пошёл на встречу с Эдуардом Олеговичем, обдумывал разговор с наставником.

Пожалуй, это один из самых неприятных для меня вариантов. Если люди подчиняются нежити и недовольным этим, то ситуация проста, и можно подбивать народ на восстание. Перед этим хорошо подготовившись. Но если люди находятся с мертвыми в симбиозе, то… То сами и воспротивятся любым начинаниям против нежити.

И тогда я попадаю в ловушку своих моральных принципов. Убедить себя, что в этом мире драться с людьми — необходимая мера, я ещё смог. Но вот убивать налево и направо, нет, уже не смогу. Все мои клятвы и обеты этому воспротивятся. Поэтому действовать придётся тайно. Возможно, в какой-то момент бросить всё, уйти и открыть сезон охоты на мертвых. Ездить между княжествами и выносить одну гадину за другой, наращивать силу. А там видно будет. Пока так далеко загадывать не стоит.

Выйдя из гостиницы, прогулялся до переулка, а там сел в машину. Встретил меня сам Эдуард Олегович.

— Вы столько времени уделяете сохранению тайны, а при этом сами собрались меня куда-то везти, — сказал я, когда забрался на заднее сиденье. — День добрый, кстати.

— Добрым он станет, когда задание выполним. А пока этот день — опасный. Ты ложись, Олег. Не надо маячить.

Это был странный опыт. Я улегся на заднее сиденье. Эдуард Олегович мне ещё покрывало кинул. То у него на переднем сиденье лежало.

— А не боитесь, что вас узнают?

— Есть такой риск. Но куда деваться? Или ты хочешь, чтобы тебя раскрыли?

— А что, моя тайна до сих пор сохранилась?

— Ну… — протянул он, выкручивая руль и выезжая на дорогу. — В нашем клубе некоторые определенно догадываются о твоей личности.

— Ясно.

Что тут ещё скажешь. Это и так было понятно.

Вся операция для меня прошла… Скучно. Куда-то поехали. Где-то остановились.

— Чувствуешь?

— Ага. Наверху. Справа, — сказал я.

— Отлично. Ждем. Как направление изменится, скажи.

Подождали.

— Вниз направляется. Удалилось немного. Снова ближе. А теперь, кажется, на улицу вышло.

— Отлично, просто отлично… Попался, сученыш, — Эдуард Олегович сдал назад, вырулил с обочины и развернулся, припустив в другую сторону.

— Охота удалась, как понимаю, — сказал я. — И что, крупную рыбу нашли?

— Более чем. К нас присоединишься, когда на дело пойдем?

— Конечно. Только заранее предупредите.

— Договорились.

Мужчина высадил меня недалеко от лечебницы. Я прогулялся и отработал оставшийся день. После чего двинул на тренировку. Сегодня ещё один важный разговор намечался.

* * *

Владимир Геннадьевич, когда дочь передала, что Олег признал, что разбирается в клятвах, к разговору решил подготовиться основательно. Для чего наведался в родовой архив, в закрытую его часть, предназначенную исключительно для главы боевого крыла.

Попасть туда можно было только при вступлении в должность. И на то хватало оснований. Как и любой приличный род с историей в несколько веков, Кузнецовы накопили ряд секретов, которые требовалось беречь особенно тщательно.

В частности то, что в их роду уже был реинкарнат.

Собственно, в этом отметился сам основатель рода. Который был сильным одаренным, прославился лет так пятьсот назад, получил надел от тогдашнего правителя, ну и много чего другого интересного сделал, заложив мощное основание. Переродился он спустя лет двести пятьдесят, в собственном потомке. Как раз после большой войны, и когда уже великая раздробленность случилась. Кузнецовы тогда находились в упадке, и пробудившаяся память прошлого от столь выдающейся личности пришлась как нельзя более кстати.

Род был спасен. Выведен на новый уровень. Подготовка наследников изменилась. Была заложена школа мечников, которая существовала и по сей день. Также были оставлены многие секреты мастерства. Которые тоже используются по сей день.

Владимир Геннадьевич, перечитывая оставленные заметки, задумался, какого это, вспомнить прошлую жизнь, будучи в юном теле. Это ведь открывает такие возможности… Если ты лет пятьдесят учился искусству меча, то в новой жизни можешь избежать ошибок и пройти ещё дальше. Взять новую планку. Очень заманчиво.

К сожалению, предок не оставил много информации. Он считал, что только сильный адепт способен переродиться. Также было много опасений по поводу этого знания и намеков, что в мире появились силы, которые могут и убить за такое.

О чем Владимир Геннадьевич прекрасно знал. Да, собственно, все аристократы, у которых была налажена служба безопасности и они могли оценить происходящее вокруг в динамике лет хотя бы ста, были в курсе, что в мире имеется теневая сила, которая ведет свои дела. Поэтому настороженность Олега и его наставника вполне обоснована.

Наведавшись в архив, мужчина обновил память. Там, в хранилище, многие секреты скрывались. Но не все из них были понятны. В частности — клятвы. Предок утверждал, что они помогают обрести силу, и что путь сильнейших всегда связан со служением, но… Описание этого было настолько обтекаемо, что практическую пользу Владимир Геннадьевич извлечь не мог.

Вопрос, который он передал через дочь, был чем-то вроде озарения. Мужчина чувствовал, что этот Олег не так прост и может являться носителем многих секретов.

Которые было бы неплохо узнать. Главное, не передавить. А то кто знает, чего от этого перерожденца ждать.

Глава 8

После тренировки, отужинав в школьной столовой, я задержался, и Арина проводила меня на встречу. Сама не зашла, только на дверь указала.

Внутри меня уже ждал Владимир Геннадьевич. Встретились мы с ним на последнем этаже школы, в другом крыле, и было здесь… Да уютно, я бы сказал. Не знаю, как правильно назвать это место, но крыша была стеклянная. Вдоль стен — много зелени. В центре — мягкие подушки, низкий столик между ними и чайник чая с маленькими кружками.

— Проходи, Олег, — пригласил мужчина. — Как позанимался?

— Неплохо, — ответил я

Посмотрев на то, как сидит мужчина, повторил его позу, скрестив ноги. Ну, в целом удобно. Только бы спина не затекла.

— Всего лишь неплохо? — улыбнулся мастер школы.

— Так тренировки — это методичный труд. Обычно они не подразумевают восторгов.

— А кем ты был в прошлой жизни?

— Что, прямо сразу к делу? — хмыкнул я.

— Просто, когда шестнадцатилетний парень говорит про мои тренировки, что неплохо, — это одно. А если это говорит мастер меча — совсем другое.

— Я был целителем и солдатом. Где-то поровну. С мечом да, обучен обращаться, опыт какой-никакой имею, — не стал я скрывать.

А чего скрывать-то? Уже и так карты вскрыты.

— Лет так двадцать войны, — уточнил я. — Поэтому да, тренировки — хорошие. Как надо, я бы сказал.

— Свою группу ещё не перерос?

— О нет, — улыбнулся я. — Да и не хочется мне выделяться. А то мало ли кто ещё догадается, что шестнадцатилетний парень не так прост.

— Это уж точно, — улыбнулся понимающе мужчина. — Как тебе Арина?

— В смысле? — его вопрос сбил меня с мысли.

— Как девушка. Может, женишься на ней, а?

— Это вы меня сейчас пытаетесь вывести из равновесия?

— Нет. Вполне себе деловое предложение. Чаю? — спросил он.

Сидел он в… Кажется, это называется кимоно. Считай, спортивная одежда. Что на нем смотрелось максимально органично. Волосы мужчина сегодня собрал в хвост. Не дождавшись моего ответа, Владимир Геннадьевич разлил чай и пододвинул ко мне чашку.

Я попробовал. Необычно так.

— Так что? — спросил он.

— Я не понимаю вашего вопроса, но на всякий случай отвечу сразу — я уже женат. На работе. Всё остальное меня не интересует.

Надеюсь, ответил достаточно твердо, чтобы отбить у него желание прощупывать тему женитьбы.

— Хорошо, — сказал он, помедлив и отхлебнув чаю. — А что насчёт клятв? Ты в них разбираешься?

— Разбираюсь. Признаюсь, меня удивило, откуда вы о них знаете. Не думал, что в этом времени о них известно.

— Плюсы бытия аристократов. Мы тщательно храним хроники и собираем архивы, — ответил он буднично.

— Владимир Геннадьевич, — перешёл я к главному. — А скажите, что вы хотите-то?

— Арина разве не сказала? Мои желания просты. Если ты знаешь что-то, чего не знаем мы, то… — развёл он руками, — было бы интересно обменяться знаниями. Разумеется, в рамках равноценного обмена.

— Что, так просто?

— А надо сложно? — приподнял он бровь, и я понял, у кого дочка этот жест подрезала.

— Допустим… — ответил я медленно. — Тогда возникает вопрос, а что вы можете, да и готовы предложить?

Вопрос совсем не дерзкий. Кровь позволяет делать много чего, но этот список вовсе не бесконечен. Как бы так не вышло, что и предложить нечего. Причем как мне, так и им.

— Как понимаю, — ответил мужчина, — тебя по какой-то причине интересует восстановление формы и быстрое наращивание силы. Предлагаю в рамках этого и вести общение. Я дам добро Арине, она будет говорить с тобой открыто. Как насчёт… — он сделал паузу, — совместного проекта? Проще всего точки интересов будет найти в ходе совместной работы.

— Это… разумное предложение.

Любая боевая техника стоит на нескольких вещах. Первая — это контроль и талант. Вторая — свойства. Иногда ещё роль играет оружие.

Если взять какую-нибудь технику «росчерка», когда через меч как бы удлиняется и разрубает противника на расстоянии, для этого надо… Во-первых, преобразованное оружие. Для чего нужно пропускать Кровь через него. Во-вторых, укрепление оружия, то есть мастерство затвердевания или кристаллизации. В-третьих, придача оружию свойств проводимости. В-четвертых, той энергии, которую пропустишь через оружие, тоже нужно придать конкретные свойства.

Вот и получается, что знание, которым можно обменяться в данном вопросе, — это методология развития контроля, навыков затвердевания и кристаллизации, список свойств и методы их тренировки.

Проблема же в том, что я это всё умею. Как и мужчина напротив меня, уверен, тоже умеет. Не конкретно то же самое, но что-то схожее.

Найти что-то, чего не знаешь и что может дополнить твоё мастерство — задача нетривиальная. Поэтому тут Владимир Геннадьевич прав. Проще всего разобраться в ходе общей работы.

— Если вы готовы доверить мне свою дочь, — добавил я.

— Полностью — только если в жены возьмешь, — мгновенно отреагировал он, нагловато и насмешливо улыбнувшись.

— Сдался ей муж трудоголик, — парировал я. — Арина сказала, у неё соревнования скоро. Давайте тогда к ним и будем готовиться. А там видно будет, есть чем нам обменяться или нет.

— Хорошо, — согласился он. — А что насчёт клятв?

— Ну, если вам так интересно, — теперь уже я улыбнулся, позволив себе немного наглости, — то расскажу. В качестве аванса. Суть в том, что Источник — это структура упорядочивания. Вы знаете, что новички Вдыхают всё подряд, зачастую — всякую дрянь. Поэтому задача адепта, грубо говоря, навести порядок. Как здесь, — коснулся я лба, — так и здесь, — указал на область сердца. — В жизни тоже должен быть порядок. Как локально, так и в перспективе. Вам ведь известно, что качество Вдоха падает при сильных эмоциях?

— Разумеется, — кивнул мужчина.

— Тогда мне не надо объяснять важность внутренней подготовки и самодисциплины. Клятвы — это следующий шаг. Только вот секрет в том, что лучше всего они работают, когда внедряешь их в Источник.

Я взял паузу, оценивая реакцию, и та не заставила себя ждать. Как-то так разом Владимир Геннадьевич подобрался, заинтересовался.

— А можно поподробнее?

— Конечно. Сразу скажу, как в вашем случае это будет работать — не знаю. Знакомый мне тип клятв завязан на помощь людям. Что с нас, целителей, взять, — улыбнулся я. — У военных несколько другой подход. Так что тут вам самим придётся разбираться. Но это позже обсудим. Технология же сводится к следующему…

Скрывать нюансы я не стал. Это то знание, которое не жаль и передать.

* * *

Домой я снова вернулся поздно. Но довольным.

Одно дело договоренности с Ариной, пусть и юной наследницей, другое — с главой боевого крыла. Сильно я старался не обольщаться, но, как ни крути, я в столице всего ничего, а уже обзавелся полезными связями.

Выполнение плана идет куда быстрее, чем ожидалось.

Но и расслабляться ещё рано. Тут, наоборот, надо сжать булки и работать в три раза усерднее, чтобы взять максимум.

Пока есть возможность.

* * *

В следующие дни я со всей отдачей погрузился в тему Изменения тела.

Случайность или нет, но все звезды сошлись, и эта тема на меня со всех сторон навалилась. С Аристархом Павловичем просчитывали, как именно его тело Изменять. Со Степан Денисовичем изучали колясочников и парализованных. В субботу на тренировке был сдвоенный урок. К нам с Ариной заглянул сам Владимир Геннадьевич. Который скомандовал дочери зачитать лекцию на тему первичных трансформаций. Что девушка и сделала. Я высказал свои мысли. Мужчина дополнил. Потом было изучение организма подопытной, в смысле, барыни. Возражений со стороны мастера не последовало, в конце он и вовсе свалил.

Тут надо сказать, что опыт Аристарха Павловича был направлен на общее понимание человеческого организма. Опыт мечников — на боевые качества, направленные против людей. Что понятно. Мой же опыт в противостоянии нежити. А это несколько другое. Нужно делать акцент на пробивную силу, чтобы рубить крепких тварей, и на собственную защиту, чтобы выживать, когда влетаешь в облако эманаций смерти. Кузнецовым же это не надо, потому что их противники — люди, как бы прискорбно это ни звучало. Куда важнее та же скорость, чем сила.

Где-то на стыке всех этих интересов мне требовалось найти лучшие решения для своих целей. Ну и Арине помочь в соревнованиях победить.

Возникал закономерный вопрос, почему её отец не мог сам дочку вывести на новый уровень. О чем я и спросил прямо. На что мне был дан простой ответ — он так не умел.

В смысле, не умел проводить тонкие манипуляции с чужим телом. Я, когда услышал, немного подзавис. Ну да, точно. Как-то запамятовал, что это целители имели богатую практику работы с другими. Мечникам же такое было не нужно. А тратить десяток лет на тренировки не особо нужного аспекта — это не самое рациональное, пожалуй. В смысле, оно бы было рационально, но мечники, как ни странно, упражняются с мечами, а не целительством занимаются.

Стало понятнее, почему Арину так заинтересовал парень, способный с ней поработать.

Возникал и другой вопрос — почему бы не обратиться к кому-то более опытному. На что я получил ещё один простой ответ. Толковых специалистов — нет. Каждая аристократическая семья сама решает вопрос. А учитывая, что объяснение любой техники — это попытка рассказать, что такое мороженое, человеку, который его не пробовал, то проблема, получается, довольно серьезная.

Вот и соревновалась молодежь в том, кто быстрее семейное наследие освоит. Я же со своими знаниями мог вклиниться в этот процесс и значительно его ускорить.

Но надо признать, Владимир Геннадьевич был готов пожертвовать своей дочерью. Уверен, он счёл риск приемлемым, но даже так риск есть риск. И доверять дочь незнакомому человеку — это такое. Достаточно смелое решение.

Посмотрим, что из этого выйдет.

* * *

В воскресенье у меня был выходной.

Встал рано, позавтракал, размялся да отправился за покупками. Быстро пробежался по заранее намеченным магазинам. Прикупил одежды, продуктов, всякой мелочи в дом. Обрастаю постепенно имуществом.

К одиннадцати, как и договаривались, отправился к Аристарху Павловичу. Приоделся в этот раз. В смысле, пришёл в чистом и новом, а не как тогда, после возвращения из командировки, весь помятый и подкопченный. Приятное впечатление я хотел произвести на жену наставника. А то как-то неудобно, что столько неудобств доставил. Затаит обиду, оно мне надо? Вроде мелочь, но мне не сложно.

Дверь открыла мне Ольга. Не то чтобы вытаращилась, но удивилась точно. Отец ей не сказал, кто в гости пожалует?

— Ты, — сказала девушка.

— Привет. Я к Аристарху Павловичу.

— Разумеется, — скривила она губы.

Отойдя в сторону, пропустила в квартиру. Судя по тону, на путь исправления Ольга не спешида вставать.

Сегодня в доме целителя было на удивление тихо, никакого топота ног. Я разулся, Ольга отвела меня в кабинет отца.

— День добрый, Аристарх Павлович, — сказал я.

— Проходи, проходи, — помахал он мне рукой.

Изрядно удивив, потому что во рту у него была трубка.

— Вы курите?

— Очень редко, — бросил он на меня взгляд. — И да, я в курсе, что это вредно.

— Молчу, молчу.

Ольга со мной заходить не стала, ушла, поэтому сейчас мы были одни.

— Как дочь? Удалось примириться?

— Если бы, — недовольно сказал мужчина. — Она сейчас под домашним арестом. Сказал, никуда не выпущу, пока не предложит адекватный план, чем по жизни будет заниматься.

— Надеюсь, всё у неё наладится.

В голове.

— Я тоже надеюсь. Закрой дверь на замок, Олег, — попросил Аристарх Павлович. — А я сейчас достану материалы.

Я вернулся, щелкнул замком. Аристарх Павлович поднялся, дошёл до шкафа, открыл — а там сейф массивный. Он ключ провернул, дверцу тяжелую потянул и вытащил вместительную коробку.

— По правде говоря, не уверен, что тебе это стоит показывать, — сказал он, — По разным причинам. Лучше это сжечь.

— Что там? — подошёл я к столу, где мужчина разместил коробку

— Смотри.

Он достал первую папку, открыл, посмотрел и мне протянул.

— Это у нас пан Алес.

— Ого, — оживился я.

Чтение много времени не заняло. По сути, в них ничего точного не говорилось. Упоминалось, что целитель оказывает какие-то особые, секретные процедуры. Что не особо чист на руку. Что вызывает подозрения и с большой долей вероятности не является человеком.

— Никаких доказательств? — спросил я.

— А какие доказательства тебе нужны? — озадачился Аристарх Павлович.

— Мне — никакие. Я и так знаю, что пан Алес — нежить. А вот насчёт вас…

Мужчина молча достал следующую папку. Развернул, показал мне страницу. На ней было фото. Препарированного упыря. Внизу приписка: вскрытие нечеловеческой особи. Образец был учеником пана Алеса.

Не везет ему на учеников, кажется.

— Ну да, так эти уроды и выглядят, — сказал я.

— Говорят, новый ученик, с которым ты, кстати, знаком, пропал, — заметил мужчина.

— Я его убил, — не стал врать.

Аристарх Павлович основательно затянулся, отошёл к окну и там выдохнул. Окно уже было открыто, приток свежего воздуха хоть как-то примирял с клубами дыма.

— Замечу, что пан Алес послал ученика организовать мне неприятности. Что он и сделал. Поймал его, считай, перед обедом. Когда он вёл молодую девушку домой, чтобы закусить.

— Кхе… — закашлялся Аристарх Павлович, — Олег, а ведь таких тварей много. Как ты примиряешься с этим?

— С большим трудом. Осознание, что прямо сейчас от рук тварей страдают и гибнут сотни людей, конкретно так давит. Но я предпочитаю сосредотачиваться на доступных целях. Пан Алес пока недоступен. Лучше не думайте об этом, Аристарх Павлович. У каждого из нас своя ноша. Без обид, но вы совсем не боец и уже им не станете. Слишком многое в себе ломать придётся. Я же по молодости на войну попал. В каком-то роде мне проще.

— Но ведь это неправильно, бездействовать, — возразил он.

— А вы бездействуете? — искренне удивился я. — Лечебница на вас держится. Вы, считай, оплот настоящего целительства. Разве это не важно?

— Важно. Но, как ты сам говорил, с таким врагом задумываешься, в чем смысл. Если все души обречены на бесконечное страдание, то…

— Сдаётся мне, Аристарх Павлович, что чем меньше таких людей будет, как вы, тем быстрее приблизится конец света. Поэтому не унывайте. Лучше расскажите, кто столько материала собрал.

Из того, что нежить здесь лет триста дела ведет и организовала кормовую базу, следовал на первый взгляд логичный вывод, что так будет продолжаться и дальше. Бесконечно. Никто ведь из людей в здравом уме не вырезает куриц-несушек под корень. Поразмыслив, я против этой версии аж два аргумента смог привести. Первый — в голодный год вырезают, ещё как. Что, если бог смерти атакует и другие миры, где ему дадут отпор? Тогда он может высосать досуха кормовую базу, чтобы победить. Второй — в моем мире не только люди гибли. Но и сам мир. Всё живое умирало, превращалось в мертвую пустыню. Почему так происходило, я точно сказать не мог. Но была версия, что бог смерти и саму планету пожирает, её жизненную силу. Поэтому есть все шансы, что дела в этом мире будут постепенно ухудшаться.

Если нежить сюда пришла триста лет назад, это ведь не значит, что она развернулась на полную в первые же дни. Может, ей лет сто потребовалось, чтобы распространиться. Ещё лет пятьдесят — чтобы закрепиться. И вот последние сто пятьдесят лет она собирает дань с человечества. Достаточно этого, чтобы мир стал разрушаться? Этого я тоже не знал. Надо бы проследить за этим вопросом, узнать, есть ли где-то существенное ухудшение обстановки.

— Это собрала моя наставница, — пока я задумался, Аристарх Павлович, помедлив, всё же дал ответ.

— Наставница? — эхом отозвался я.

— Бабушка Петра, — уточнил мужчина.

— Оу, — протянул я. — О как. Однако… Аристарх Павлович, а вы в судьбу верите?

— Сложно сказать.

— Вот и я о том же. Но то, что, прибыв в столицу, я в первый же день познакомился с Петром, ничем иным объяснить не получается. Но это я так. Мысли вслух. Давайте разбираться, что у вас здесь ещё есть…

* * *

В коробке у Аристарха Павловича много всего было. Я бы даже сказал, слишком много.

Мужчина дал мне ознакомиться с материалами, а там его домочадцы вернулись с прогулки, и мы закруглились. На обед задерживаться не стал. Как вышел из дома, сходил прогулялся и зашёл в случайное кафе, поел плотно.

Своими мыслями с целителем я делиться не стал. Не всеми, по крайней мере.

Я ведь не шутил и не лукавил, когда говорил, что Аристарх Павлович уже не перестроится и что каждому надо заниматься своим делом. Точнее, если ситуация резко изменится в худшую сторону, то перестроится, конечно, но надеюсь, в ближайшее время этого не случится. Поэтому некоторые вещи лучше оставить без его внимания.

В частности — проверку кое-каких мест.

Я об этом ещё с Петром говорил. Но потом как закрутилось, не до того было. А ведь парень подготовил список локаций с плохой и мрачной историй. Зельда тоже без дела не сидела, копалась в новостях. Завтра, в понедельник, с ней встретимся. Опять у Петра. Игорек тоже будет. Проверю Источники. Вроде никто из валькирий ко мне в дверь не ломится, чтобы потребовать Источник открыть, поэтому можно попробовать привлечь девушку. Но это потом. А вот сегодня вечером… Да, стоит посетить одно место.

С этой мыслью, раз уж выходной, отправился домой. На тренировку сегодня тоже не пойду. Другим займусь.

* * *

За Петром я зашёл часов в десять вечера. Перед этим постаравшись убедиться, что за мной точно никто не следит. Полтора часа на петляния по городу убил.

Парня также заранее предупредил, что сегодня на дело пойдем и надо одеться удобно, а главное — в темное и незаметное.

Когда к его двору подошёл, Петр стоял уже на улице и ждал меня.

— Готов? — спросил его.

— Ты не сказал к чему.

— По пути расскажу. Пошли.

И — пошли.

Удивительно, но факт, мы направлялись почти в центр.

— Так куда идем-то? — явно волнуясь, спросил Петр.

— На кладбище.

— Шутишь?

— Нисколько.

Какие тут шутки. В документах Аристарха Павловича, точнее, в документах бабушки Петра, был листок с перечислением имущества гильдии целителей. С довольно большим количеством пунктов. Один из которых — как раз кладбище.

Ну, кладбище. Которым владеет гильдия целителей, глава которой — упырь.

Открывать сезон большой охоты было рановато по нескольким причинам. Во-первых, я пусть и вырос в силе, но всё равно по меркам серьезной нежити слабоват. Если вспомнить того же Артура, то в прямом бою, без хитростей, победить по-прежнему будет крайне сложно. Во-вторых, любое уничтожение разумной нежити — это след. Рано или поздно эти твари забеспокоятся всерьез. В-третьих, это может добавить мне врагов. Ведь не факт, что получится убить и уйти незамеченным. Всегда есть шанс, что я влипну в новую череду неприятностей.

Поэтому и хочется, и колется. Я бы даже сказал, жжется. Аристарху Павловичу я и в этом не врал. Осознание, что в мире полно тварей, которые буквально жрут людей, давило на меня. Но я клялся действовать эффективно и рационально, а не бегать с мечом наголо, чтобы сложить голову в первой же драке.

Учитывая все эти нюансы, кладбище, как ни странно, — идеальный вариант.

Ну, я так думаю. Надо проверить.

После моих слов Петр притих. Основную часть пути проделали молча. Прокатились на метро тройку станций. Прогулялись пешком. А там и до нужного места дошли.

— Олег, не хочу показаться занудой, — отмер Петр, убедившись, что вокруг никого нет. — Но что именно мы будем делать?

— Для начала придётся перебраться через забор, — сказал я задумчиво.

Собственно, мы притормозили как раз напротив забора. Света здесь почти не было, только редкие фонари. За которыми виднелись деревья, и можно было подумать, что это парк. Через дорогу от которого стояли обычные жилые дома, в окнах которых сейчас горел свет, пусть и редко где. Время-то позднее.

— Через главный вход, конечно же, не пойдем, — заключил Петр.

— Именно. Давай прогуляемся, найдем место потемнее.

Минут через десять подошли к забору. Тот был основательный, под два метра, с шипами. Лезть так — совсем неудобно. Особенно если не хочешь насадиться на пику. Но адепты мы или погулять вышли? Я притушил яркость Крови и прикрепил прямо к забору несколько ступеней. По которым быстро перебрался на ту сторону. Петр — за мной.

Я сомневался, стоит ли брать парня, но раз уж он сам ранее так упрашивал меня «посвятить в тайну», то пусть участвует. Я предупреждал, что дороги обратной нет.

Да и, если я всё правильно понимаю, риск будет минимальный.

Подтолкнул парня в нужную сторону, выбрались на ближайшую дорожку и пошли вдоль могил. Кладбище оказалось неожиданно большим. Повезло ещё, что здесь экономили на освещении. Ни одного фонаря. Да и охраны что-то не видно.

Зато духи смерти были… Вот же гады. Один прямо ко мне подлетел, и я его рукой прихлопнул.

— Ты чего? — спросил Петр.

— Духи, — коротко ответил я. — Не бойся. Страх их притягивает.

— Ну да, на кладбище ночью, где есть невидимые духи, совсем нечего бояться, — ответил он саркастически.

Чем наглядно продемонстрировал, насколько волнуется.

— Лучше расскажи, как твое свидание прошло?

— Сейчас⁈ — прошипел парень.

— Нет. Потом. Но, как бы спросил Игорек, удалось помацать девушку?

— Да иди ты, — отмахнулся Петя.

Надеюсь, это его встряхнет.

Наше маленькое войско я повёл так, чтобы охватить максимальную площадь, понадеявшись, что моя способность чувствовать мертвых сработает и здесь. Идти было просто. О территории заботились, дорожки были ухожены.

Пока кружили, с десяток духов убил. Мелкие падальщики совсем страх потеряли.

Когда дошли до центра, увидели, что склеп выделялся и возвышался над обычными могилами, чему я ничуть не удивился. После размаха гильдии целителей стало понятно, что эти ребята склонны к пафосу. Колонны, барельефы, статуи горгулий на месте, где я наконец-то ощутил нежить, почему бы и нет?

— Мы пришли, — сказал Петру. — Теперь слушай план. Я вламываюсь внутрь. Проверяю, что там и как. Ты отходишь в сторону, ждешь полчаса. Если покажусь не я, бежишь со всех ног подальше отсюда.

— Какой-то отстойный план. Может, я с тобой пойду?

— Если ты умеешь скрывать запахи и следы, то пошли. А если нет, то лучше не рисковать. Давай, Петя. Не робей. Думаю, я скоро вернусь.

Отогнав Петра, направился ко входу в склеп. Дверь здесь была основательная, из камня. Я подошёл к ней, прислушался, убедился, что ощущения никуда не делись. Нежить находилась где-то внизу и её там было довольно много. Правда, сигнал совсем тусклый, но это легко объяснялось.

Выпустив Кровь, направил её на дверь, выискивая все щели и скрытые механизмы. Как плотно материал ни подгоняй, а сила всегда просочится.

Минут через пять раздался щелчок. Я смог подобрать ключ к механизму, и дверь открылась. Навалившись, двинул её в сторону.

Сразу внутрь заходить не стал. Был шанс, что внутри есть действующая охрана или ловушки. Да и запах… Изнутри потянуло вековой затхлостью. Дышать там совсем нечем было.

Подождал пару минут, никакой реакции не дождался. Направил Кровь в руку, создал свечение и внутрь двинулся. Притормозил, присел и ладонью над полом провёл. Судя по слою пыли, давно здесь никого не было.

Внутри оказалось небольшое помещение. Замкнутое. Но уже зная, в какую мне сторону, снова выпустил силу и по новой проверил пол, отыскивая щели. Ещё несколько минут возни, и удалось разобраться с механизмом. После чего пришлось напрячься и с помощью Крови создать подъемный рычаг, чтобы открыть плиту.

И вот там, за ней, был уже настоящий спуск вниз.

Нежить совсем не парится. Прямо в центре столицы логово устроили. Что логично. Где им ещё ударные группы прятать.

Снова подождал, пока воздух наберется. Дальше вниз пошёл, отодвигая паутину. Как давно это место построили? Десятилетия прошли, это уж точно.

Когда вниз спустился, а идти было всего ничего, ничуть не удивился увиденному. Это и правда была схрон. Я Крови побольше в руку направил и осветил пространство вокруг. В стеклянных колбах, залитые какой-то жидкостью и закупоренные, находились мертвецы элитные. Я таких встречал. Они не отличались полноценной разумностью. Ими всегда управлял какой-нибудь лич. Быстрые, сильные, с очень крепкими телами. Убить такую машину смерти — это настоящий вызов даже для мастера.

А здесь их было… Я прошёлся по помещению, посчитал, сколько рядов, перемножил, и получилось, что две сотни особей.

Двести элитных мертвецов. Которые спят прямо в центре столицы. Выпусти их, и не готовые защитники, если таковые будут иметься, ничего сделать не смогут.

Да уж, да уж.

Но ничего. Сейчас мы мертвым подложим свинью.

На всякий случай я тщательно обследовал всю комнату. Нашёл ещё одну дверь, ведущую неизвестно куда. Если верить следам — ей тоже никто не пользовался. Но относительно того, что под городом есть сетьтоннелей, я сделал себе пометку мысленную.

И всё же нежить излишне самоуверенна. Даже ловушек не оставила. Впрочем, чего им бояться? Если до сих пор это место ждет своего часа, то и опасаться нечего.

Убедившись, что здесь безопасно, ну, насколько это возможно в таком месте, вернулся обратно и Петра позвал.

— Мы полезем под землю? — уставился он на спуск вниз, куда я его привел.

— Ага. Я первый. Ты за мной. Осторожно, там паутины много. И это… Не кричи, пожалуйста.

— А будут причины? — нервно спросил Петя.

— Ещё какие. Ты мне не верил. Сейчас поверишь.

Когда вниз спустились, Петр натурально замер, как громом пораженный, и рот распахнул.

Я к нему подошёл и парочку духов развеял, которые на свежую человечинку слетелись.

— Ты пока в себя приходи, а я делом займусь, — сказал ему. — Петя, слышишь? — потряс я его за плечо.

— А? Да, слышу. В смысле, делом? Что ты собрался делать?

— Как что? Уничтожать этих тварей.

И силу их поглощать. Пусть и немного, но эманации смерти находились в каждой особе.

Эх, тяжелая работенка предстоит. Тела ведь надо основательно уничтожить. Чтобы их потом по новой не подняли.

«Что ж, — хрустнул я пальцами. — Приступим».

Глава 9

Проснулся я со стойким ощущением, что вчера крепко пил. И проснулся не по собственной воле, а от того, что в дверь кто-то звонил.

С трудом продрав глаза, я задался вопросом, а что, собственно, со мной такое происходит. С запозданием вспомнив, что вчера в склеп наведались…

Ух…

Звонить перестали. Но ненадолго. Подождав, звякнули ещё пару раз.

Покосившись на окно, понял, что сейчас минимум середина дня. А я вчера сказал Петру, что утренняя встреча с Игорьком и Зельдой переносится на вечер? Кажется, нет. Тьфу ты.

Поднявшись, натянул штаны и пошёл встречать гостей. Мелькнула мысль, что это могут быть и враги, а я сейчас… В общем, хватит небольшого пинка, чтобы разобраться со мной.

Но нет. Это бедствие было куда хуже. Жизнерадостный Игорек. Который в дверь и звонил. Когда открыл, из-за его спины выглядывали Зельда и смущенный Петр.

— Вы чего? — спросил их.

— Ты… — Игорек, расплывшись в улыбке, окинул меня взглядом и явно порывался что-то сказать, но сбился с мысли. — Пил?..

— Типа того. Проходите, что ли. Я скоро.

Пока они не засыпали меня вопросами, сходил на кухню, прямо из-под крана напился и быстренько свалил в ванну. Где и закрылся.

«Это ненормально», — выдал мозг умную мысль.

Усевшись прямо на пол, погрузился в себя. Ох ты ё.

Вчера пришлось конкретно так потрудиться. Чтобы уничтожить всех мертвых за раз, их, во-первых, пришлось доставать из капсул. Что привело к порождению чудовищного количества масла на полу, но это так. Меньшая из проблем. Во-вторых, мне потребовалось пропустить через себя большое количество силы, чтобы на всех тварей хватило. Тела я уничтожал как надо, превращая их в кашу. Это не упырь молодой, который просто растворился. Тела этих особей имели иммунитет против Крови. В общем, запарился я конкретно так. Будто неделю в лечебнице отпахал. Ну и, в-третьих, я поглощал из каждой частички кусочек энергии смерти. В каждой особи была где-то одна десятая часть от Артура. Но их было двести… Получается, это как двадцать молодых вампиров.

За раз…

В теле я сейчас наблюдал все признаки перенапряжения. При этом Источник разом поднялся до двухсот тридцати. Что тоже не очень хорошо, такие резкие скачки. Считай, на двадцать процентов скакнул, и это ещё не предел. Я чувствовал, что сколько-то Капель добавится в следующие сутки.

Только вот, всё это ерунда.

Потому что на своём Источнике я увидел черную паутину. Она расползалась от основания подобно заражению.

Ну да заражением это и было.

Сбылись мои опасения. Если поглощать много силы мертвых, то начнется… что-то. Разрушение Источника, его перестройка или ещё что. Возможно, я и сам либо умру, либо обращусь в мертвеца.

Чтобы раньше времени не паниковать, сделал Вдох. Сразу ощутив, что в тело потекли разные примеси. С ощутимым оттенком энергии смерти.

А вот это полное дерьмо.

Сосредоточившись, принялся отсекать лишнее. Убил раз в десять больше сил, чем обычно, чтобы собрать порцию Крови. Да и то до своих стандартов не дотянул. Как справился, взялся гонять энергию по телу. И в целебных целях, и просто изучая, какие реакции будут.

Внезапно в дверь постучались.

— Ты там живой? — раздался голос Игорька.

— Да! — кинул я раздраженно. — Подождите, скоро выйду! Ну, или не скоро!

За дверью послышалась возня, раздраженный шепот Петра, сопротивление Игорька и едкие замечания Зельды. Но от двери, то есть меня, отстали.

Снова погрузившись в себя, продолжил работать.

Минут через двадцать облегченно выдохнул. Прогонка Крови по телу и насыщение ею Источника сказались благоприятно. Чужеродная паутина черноты потеряла тусклость. Значит, не всё потеряно.

Оценив свои силы и настойчивое бурчание в животе, решил сделать паузу. Скинул штаны, забрался в ванну и смыл с себя всю грязь. После чего отправился к гостям.

* * *

— Ну что, банда, — вышел я к гостям, — не разгромили мне квартиру?

— Не прошло и часа, — хмыкнул Игорек. — Потому что прошло — полтора!

Петя вздохнул, а вот Зельда посмотрела на меня заинтересованно. Чем напомнила, что я в одних штанах вышел. Девушка встала, подошла, потыкала меня пальцем и привстала на носочки зачем-то.

— Хм, — выдала она многозначительно.

— Полностью с ней согласен! — сказал Игорек. — Это ты когда так подкачаться успел?

— Тяжкий труд, — бросил ему и ушёл к себе в комнату, чтобы одеться.

Зельда поумнее парня оказалась. Или наблюдательнее. Заметила, что я ещё и вырос сантиметров на пять. Что не так уж удивительно в этом возрасте. Просто не за столь быстрый срок.

Когда вернулся, Игорек о чем-то соловьем заливался.

— Как успехи? — вклинился я в беседу. — Игорь, раз ты самый болтливый, давай рассказывай про Источник.

Он и рассказал. Благо там особо нечего обсуждать. Неприятных ощущений не было, Источник чувствовался нормально, упражнения — делал. Зельда сказала, что у неё всё то же самое.

— Ну и отлично, — резюмировал я. — Без обид, ребята, но я сегодня не в кондиции. Так что без тренировки. А вот вы не отлынивайте. Зельда, если хочешь, присоединись к парням.

По правде говоря, у меня трещала голова, мутило, и нужно было дальше Источник в порядок приводить. Разговоры вести и тем более куда-то идти совсем не хотелось.

— Это ты типа нас выпроваживаешь? — недоуменно спросил Игорь. — Некрасиво, знаешь ли!

— Некрасиво в чужой дом вламываться, — ответил я резче, чем требовалось.

Но чувствовал я себя и правда паршиво. Того и гляди, свалюсь прямо тут.

— Вовсе мы не вламывались. Сам встречу назначил, не пришёл. Мы тебе звонили! — выставил он палец в мою сторону. — Поэтому и пришли.

Смотря на Игорька, я очень медленно выдохнул, чтобы не сорваться и не нагрубить.

— Ты прав. Но сам видишь, я не очень себя чувствую и хочу как раз здоровьем заняться. Без обид.

— Пойдем, — встал Петр. — Я тебе тогда вечером наберу.

— Ага. Давай только лучше я сам. Вдруг спать буду.

— Хорошо, — согласился парень, наградив меня вопросительным взглядом.

А что я ему скажу? Мы в районе шести утра домой вернулись. И если Петя выглядел просто слегка опухшим, то я — краше в гроб кладут.

— Пошли, мелкая, — поднялся и Игорь. — А ты, Олег, береги себя.

— Вам надо, вот вы и идите. А я за Олегом поухаживаю. Есть хочешь?

— Хочу, — против воли сказал я.

Ещё и в животе заурчало.

— Приготовлю, — пообещала она.

— Оставайся, — махнул я рукой.

Спорить тоже настроения не было. Да и видно, что Зельда хочет поговорить.

Распрощался с парнями, те ушли. Некрасиво вышло, тут Игорек прав. Но кто же знал, что так получится. Как кто… Я знал. Должен был догадаться. Но и оставлять дело на полпути тоже было рискованно. Вдруг в следующий раз там охрану поставят? Поэтому, что сделано, то сделано. К тому же я теперь знаком с рисками, а это тоже важно.

Весь план придётся пересматривать. Я пока не знаю точной формулы, как балансировать развитие Источника так, чтобы не сдохнуть. Пока возьму за точку отсчёта, что единоразовое увеличение Источника на двадцать процентов — это перебор. Как и уничтожение двух сотен тварей. Ну, или двадцати Артурчиков. Тьфу ты…

— Что с тобой случилось? — спросила Зельда.

— Простудился, — соврал я.

Не люблю врать, но в данном случае не правду же говорить.

— Ага, так я и поверила, — фыркнула девушка.

Она заглянула в холодильник, оценила запасы и достала, что нужно.

— Сам готовишь?

— Нет. Приходит уборщица, на три дня готовит.

— Живешь на широкую ногу? — бросила она насмешливый взгляд.

— Вынужденная мера. Ем я много, а времени готовить нет.

— То, что ешь много, я заметила.

— О чем поговорить хотела? — сменил я тему, чтобы избежать неудобных вопросов про изменения тела.

— Почему ты открыл Источник Игорю, но отказываешься помочь девчонкам? — спросила она прямо, чем вызвала очередной обреченный вздох.

— Потому, что Игоря я лучше знаю. Потому, что за него поручился Петр. Потому, что парню на следующий год идти в армию, а с открытым Источником у него больше шансов попасть в место получше и выжить.

— Хм… Но этот балабол разве удержит рот на замке? — здраво усомнилась Зельда.

— Гарантий нет никаких, — согласился я.

— Тогда чем мы хуже?

— Я и не говорил, что хуже. Я сказал, что хочу избежать излишней огласки и слухов, что младший целитель массово Источники открывает. Если ты всё ещё не поняла почему, то вспомни, сколько стоит открыть Источник в какой-нибудь школе.

— От двухсот рублей. И что с того? — нахмурилась она.

— Что, правда не понимаешь?

— Думаешь, школам будет до этого дело?

— Вначале, может, и не будет. А потом пойдут слухи. Меня начнут подлавливать на улице, просить помочь. Хотя ладно, хрен с ними. Помнишь того упыря? Так вот, это была младшая особь. А есть ещё старшая, с которой я знаком. Он работает в сфере медицинских услуг. Удобно устроился, гад. Если до него дойдут слухи, что я ещё и Источники открываю, то велика вероятность, что он попытается меня убить.

Не всё так однозначно, конечно, но общую мысль я постарался передать.

— Я уж молчу о том, что Аристарх Павлович запретил мне заниматься самодеятельностью, — добавил я.

— И что, совсем никак? — поникла Зельда.

— А ты что, спешишь куда-то? Или жизнь твоих подруг от этого зависит? Я же не отказываюсь в принципе. Просто не сейчас. Давай месяца через два к этой теме вернемся.

— Обещаешь? — с надеждой спросила девушка.

— Обещаю обсудить это через пару месяцев.

— Пфф, — закатила она глаза. — Ладно. Меня это парит, чтобы ты знал. Получается, я крыса какая-то. От своих такую возможность утаила.

— Возможность? С чего ты взяла, что я бы согласился, даже узнай они?

— С того, что Даша тебе дочку Аристарха Павловича нашла, и ты теперь ей должен.

— Аргумент, — задумался я.

Да, надо бы отблагодарить.

— Через два месяца вернемся к вопросу.

— А что с монстрами?

— А что с ними?

— Я собрала новую подборку новостей, — сказала Зельда, повернувшись к плите.

Там зашипело на сковородке.

— Недели через три обсудим, — прикинул я.

— Судя по твоему и Петра виду, вы ночью ходили на дело.

— Слишком много вопросов, — улыбнулся я.

— Салатик будешь? — быстро сменила тему девушку.

— Ага.

* * *

Аристарх Павлович, как и ожидал, получил приглашение явиться к князю после второй тренировки. Как говорится, один раз — случайность. Два — закономерность.

Пока ехал, мужчина гадал, чем может закончиться посещение дворца. В приёмной, прождав с полчаса, целитель ни к каким выводам не пришёл. Князь часто давал промариноваться посетителям, но точного времени никогда не было. По крайней мере, Аристарх Павлович так за всё время общения с князем и не смог вычислить четкую закономерность.

Наконец дверь открылась, вышел слуга и пригласил мужчину внутрь.

Аристарх Павлович зашёл, увидел князя за столом и поклонился. А вот стол — это был вполне себе сигнал, что правитель в «рабочем» режиме.

— Проходи, Аристарх, — сказал князь. — Подойди ближе, дай на тебя посмотрю.

— Я всё тот же, господин, — ответил целитель.

— Вижу, что тот же. Тем и удивительнее, — сказал он с намеком. — Как поживаешь? Как дела в больнице? Семья что?

— Всё в порядке, господин. Мелкие заботы и проблемы, но куда же без них?

На дворе стоял вечер, верхний свет не горел, только торшер был включен. Что создавало атмосферу полумрака.

Сам князь, мужчина крупной комплекции, сидел в кресле, которое больше походило на трон, вальяжно, откинувшись на спинку. Правая рука его лежала где-то внизу, на ноге, вне поля зрения. А вторая, левая, — на столе.

— А что это у тебя за заботы такие, что ты к Кузнецовым захаживать стал?

— К Кузнецовым? — Аристарх Павлович изобразил удивление. — Я решил взять пару уроков в школе меча. Так уж вышло, что ею владеют Кузнецовы, но с ними каких-то частных дел у меня нет.

В переводе это означало, что Аристарх Павлович по-прежнему держится нейтралитета и ни с кем в союз вступать не собирается.

— Пару уроков? — как-то излишне по-доброму переспросил мужчина, будто родной дядя, спрашивающий про успехи племянника.

Только прищурился он совсем не добро.

— Да, господин, — спокойно ответил Аристарх Павлович.

Вины он за собой не чувствовал. Опасения, что князь может впасть в немилость — да, ощущал. А вину — нет.

— Чего же это? Немолод уже.

— Да как-то, после того как чуть не убили, решил попробовать.

— Убийства? — озадачился князь. — Это ты про границу?

— Её самую.

— Угм-х, — выдал князь неопределенно. — И это всё?

— А что ещё может быть? — удивился Аристарх Павлович.

— Ученик твой в школе что делает?

— Так тоже учится, — ответил Аристарх Павлович. — Думаю, по тем же самым причинам. Неприятности на парня так и сыплются. Надоело битым ходить.

— Тебя послушать, так мой город — опаснейшее место.

— При всем уважении, господин, то прямо в полевом лагере диверсию устраивают, то целителей и конкретно меня убить пытаются, то дочку похищают, то в лечебницу в тяжелом состоянии попадает работник тайной службы. Про ученика уж молчу. Сколько раз его били, боюсь представить. То Голыновский на девушку нападет, то Черепа беспредел устраивают. А недавно и вовсе чуть парню моему голову на улице не проломили. Он-то отбился, не зря занимается, но тут же городовые появились, подкупленные, и забрали его. В камеру пихнули, где его чуть не порезали, — выдал Аристарх как на духу. — Я человек мирный, вы же знаете, но тут, хочешь или нет, о безопасности задумаешься.

Это был самый опасный момент. По сути, Аристарх Павлович прямо князю заявил, что да, не чувствует себя в безопасности ни в этом городе, ни в этом княжестве. А про князя знал каждый — он считал себя очень хорошим правителем и моментально серчал, если кто-то в этом пытался усомниться.

За примерами ходить далеко не надо было. Того же Олега князь наградил, потому что ему очень понравилось, что талант именно в столице его княжества появился.

— Неприятно такое слышать, Аристарх, очень неприятно, — недовольно сказал князь. — Иди, расстроил ты меня. Но будь уверен. К твоим словам я серьезно отнесусь. На тренировки тоже походи, раз уж начал. Хорошее это дело.

Низко поклонившись, Аристарх Павлович поспешил удалиться, с некоторой опаской ожидая, какая теперь реакция последует. Но он не сомневался — финансирование в лечебницу в этом квартале поступит минимальное, и это в лучшем случае.

* * *

Когда дверь за целителем закрылась, князь поднял телефон, набрал внутренний номер и, когда гудки закончились, сказал лишь одно слово:

— Зайди.

Вскоре в кабинет зашёл мужчина почтенного возраста, с давно седой головой.

— Сергей Александрович, — обманчиво тихо сказал князь. — Ты проходи, садись. Ничего не хочешь мне рассказать?

— Очень хочу, — спокойно ответил старик.

Он же дядя князя и глава безопасности рода. В чьи обязанности входило следить сразу и за всем.

— Тогда я внимательно слушаю.

— Судя по тому, что этот кабинет только что покинул Аристарх Павлович, дело связано с ним?

— С его учеником.

— Ах вот оно что, — понимающе кивнул старик. — Там мелкий инцидент был.

— Хотелось бы услышать подробности.

— У Черепов один из капитанов пропал, — ответил старик. — Что наверняка связано с попаданием Эдуарда Олеговича в больницу. Сомневаюсь, что он в одиночку смог бы что-то сделать, а значит, версия с командой мстителей подтверждается.

Князь кивнул. Про эту историю он был в курсе.

— Старый капитан пропал, другой перехватил его дела, — продолжил Сергей Александрович. — Видимо, ума он не особо большого, что компенсирует агрессивностью. Уже случилось несколько кровавых стычек.

— Почему не доложил?

— Потому что это стычки между мелкими бандитами.

— Допустим. Как ученик Аристарха под раздачу попал?

— У него были проблемы с Черепам. Так и попал. Видимо, новый капитан не разобрался, с кем имеет дело, и велел его устранить. Парню сначала голову пытались проломить, а потом за решетку бросили. Он по пути много знакомых встретил, шум поднялся. В камере тоже как-то выкрутился. Посадил его некто Петров. Его сразу же взяли в оборот и допросили.

— Чем дело закончилось?

— А оно не закончилось, только набирает обороты. Целителя отпустили, само собой. Чтобы замять дело, жнецы своих напрягли. Отметился Илья Данилович, капитан городовых, и Назаров Антон Григорьевич, служащий тайной службы.

— Думаешь, они на жнецов работают? — задумался князь.

— Сто процентов. И раньше подозрения были, а уж сейчас… — махнул рукой старик.

Жнецы — это так Сергей Александрович и князь называли между собой тайное общество, которое имело большое влияние по всему миру. У такого названия было несколько причин. Первая — то, что этой организации принадлежала гильдия аграрников, а значит, и контроль над производством еды. Причем по всему миру. Такое положение дел, очевидно, никакую аристократию не устраивало, каждому бы хотелось продовольственной независимости, но попытки перехватить эту отрасль за последние лет сто успехом не увенчались. Вторая причина так их называть — любовь ко всяким темным ритуалам, завязанным на жертвоприношения.

Вот и получалось, что они и еду «косят», и людей.

— Почему ты об этом не доложил?

— Потому что как раз собирал информацию. Вскоре бы и так доклад принёс. А что, неужто Аристарх Павлович жаловался?

— Да он почти прямо обвинил, что в городе опасно жить. То дочь похитят, то ученика упекут, то его самого чуть не убьют. Это и правда перебор, — признал князь.

— Ничего нового, — флегматично заметил Сергей Александрович. — Жнецы эти давно обнаглели и делают, что хотят. Заметных личностей они тоже устранять любят.

Князю эти слова не понравились. Всё так, не поспоришь. С этими жнецами уже давным-давно определенные отношения сложились. Жнецы были кем-то вроде наглых крыс. Сколько ни трави — выживут и вернутся. Хуже того, это были опасные и влиятельные крысы. Против которых в открытую выступать было нельзя. Но и наглеть им позволять тоже не вариант.

— Что-то они слишком много себе позволяют, — сказал князь, обдумав ситуацию. — Обеспечь охрану Аристарху Павловичу. Черепов этих тоже надо приструнить. Надо же, мелкая шайка, а ведут себя как хозяева города. Мстителей этих с Эдуардом Олеговичем тоже бы надо поддержать.

— Уже, — ответил старик. — Прикрываю его семью, слежу, чтобы никто не добрался.

— Этого мало. Но поддержать надо аккуратно. Сам знаешь.

— Хорошо. Посмотрим, что можно сделать…— вздохнул Сергей Александрович.

Глава 10

Во вторник, когда шёл на работу, я был свеж, бодр, с блестящим от чистоты Источником. Который скакнул ещё на несколько пунктов, до двухсот тридцати девяти. Чему я был несказанно рад. Беды удалось избежать. А цена… Подумаешь, весь выходной на работу с собой потратил и провалялся, считай, овощем, так ничего страшного. Небольшая цена за усиление.

Ещё пару дней выжду, удостоверюсь, что никаких побочек не вылезет, и продолжу заниматься Изменением тела. Физические показатели я подтянул, теперь переключусь на органы восприятия, потом поработаю с внутренними органами и защитными свойствами. А вот потом снова возьмусь за физику.

Когда зашёл в кабинет, увидел Демьяна, который сидел с задумчивым, лирическим видом человека, думающего о вечном.

— У тебя опять что случилось? — спросил я.

— Да так… — лениво процедил он. — Заходи, расскажу.

Я скинул рюкзак, в котором книги носил и контейнеры с едой, да к парню подошёл.

— Вчера ко мне приходили. Черепки.

— Чего хотели?

— Ты не поверишь.

— Судя по твоему виду, это не какая-то жесть.

— Меня отвели к новому капитану. В смысле, он старый, но я его раньше не видел. Представился как Иван Петрович. Вроде бы занял место Тени.

— Так и что? Заставляли пить кровь девственниц?

— Тебе лишь бы шутить, — поджал губы Демьян.

— Просто ты выглядишь слишком серьезным.

— А у тебя, смотрю, хорошее настроение, — прищурился он. — С чего бы?

— Ты давай рассказывай.

— Да нечего рассказывать. Представили меня боссу. Он спросил, какие у меня дела были с Тенью. Я в ответ — а где сам Тень. А мне — так уехал он, в другой город бизнес налаживать.

— Ха, — улыбнулся я. — Врет, как дышит.

— Поверю тебе на слово. В общем, я сказал, что отношения были деловые. Мол, Тень меня финансово поддерживает, а я их парней лечу.

— И что, поверил? — удивился я.

— В том и прикол. Кажется, этот капитан не в курсе, за что меня взяли. Выслушал мои сказки да к шпане направил. Почему-то они теперь в лечебницу боятся захаживать.

Может, потому что похитили дочку Аристарха Павловича? Сомневаюсь, что сам целитель запретит хоть кому-то здесь появляться. Это противоречит его клятвам. Но вот тех же городовых дергать, чтобы проверяли парней, чего это им целительская помощь понадобилась, — это можно устроить.

— А потом меня отпустили, — закончил Демьян. — Сходил, почистил этих придурков да домой отправился. Полдня убил, конечно, но… — покрутил он рукой, — не ожидал такого.

— Если Тень никому о тебе не рассказывал и не хранил записи, то информация могла и не уйти дальше. Дарвин сейчас в армии. Паук — в тюрьме. А больше никто и не знает.

— Если так, то это чертовски большая удача.

— Сильно не радуйся. Тебя ведь на обучение не просто так отправляли. Рано или поздно попросят отработать. Так что давай, расскажи, куда именно ездил и что это за капитан такой.

* * *

После короткого рассказа оба отправились получать указания на первую половину дня, но меня перехватила Любовь Казимировна и сказала, чтобы к Аристарху Павловичу прямо сейчас шёл.

Наверх поднялся, постучался, да в кабинет заглянул.

— Заходи, — поторопил меня целитель. — Времени нет, поэтому давай по-быстрому.

— Слушаю.

— Я подумал над нашей общей проблемой, — сказал мужчина, посмотрев на меня исподлобья. — В таком сложном деле требуется тщательно просчитывать каждый шаг. Учитывая то, как лихо ты влипаешь в неприятности, у тебя это не очень получается.

— Ну, положение у меня не самое простое было, — ответил я.

— Я понимаю, — кивнул Аристарх Павлович. — И не критикую. Только вот ты изрядно наследил, а значит, распространение тайны — вопрос лишь времени. Поэтому размеренное развитие не твой вариант. Нужно быть готовым в любой момент покинуть город. Пусть мне эта идея и не очень нравится, но это дело слишком важное, — целитель задумался, погрузившись в себя. — В общем, — отмер он, — давай про конкретику. Во-первых, ты начнешь готовиться на сдачу аккредитации на полноценного целителя. Тянуть не вижу смысла. Наоборот, это даст определенные бонусы. Закрепишь звание таланта.

— Ох, — вздохнул я.

— Что не так? — нахмурился Аристарх Павлович.

— Знали бы вы, как я не люблю зубрить.

— Ничего, справишься, — отмахнулся мужчина. — Думаю, полугода, максимум года, тебе хватит. Вот, держи. — Он пододвинул в мою сторону заранее подготовленный листок бумаги. — Специализироваться будешь на полевой хирургии и работе с проклятиями. Хирургия на первом месте. Про проклятия пока заявлять не будем. Ознакомься со списком литературы, которую тебе надо изучить. Список вопросов я также подготовлю, начнешь заниматься. Как справишься, приходи, проверю. Будешь готов — устроим тебе экзамен.

— Опять в гильдии целителей?

— Нет уж. Где-нибудь в другом месте. Поэтому валить тебя специально не будут. Как и подставлять.

— Хорошо. А что насчёт практики?

— Покажешь пять любых техник. Источник у тебя сколько сейчас?

— Почти двести сорок.

— Сколько? — переспросил Аристарх Павлович. — Да ты шутишь… — удивился он. — Нет, не шутишь, — заключил мужчина, меня разглядывая. — Да уж, да уж. Ладно, перед экзаменом разберемся. Но растешь ты очень быстро. С контролем тоже проблем нет. Поэтому практическая часть экзамена для тебя самая простая. Норму по очистке я тебе снижу…

— Чего это? — озадачился я.

— Того, — Аристарха Павловичу не понравилось, что его с мысли сбили. — Не думал, что это когда-то произойдет, но у нас число пациентов, нуждающихся в очистке, упало до минимума. К тому же ты уверен, что это на текущем этапе самый эффективный для тебя путь развития? Есть ведь и другие направления.

— Ну… — протянул я. — Вы правы.

— Тогда не перебивай. Начнешь активнее работать со Степан Денисовичем. Теперь — официально.

— А до этого неофициально было?

— Неофициально, — кивнул мужчина. — Чтобы сдать на целителя, ещё и на специализацию, нужно привести список того, с чем и кем ты работал. Поэтому по документам будем оформлять как помощника первое время. Не заморачивайся. Это вопрос бюрократии, от которой я тебя избавлю.

— Хорошо.

— Получение звания целителя — это самое простое, с чем я могу тебе помочь. Второе направление, по которому есть смысл работать, — это наши исследования темы Изменения. Как я понял, ты всеми силами хочешь повысить свои шансы на выживание?

— Это так.

— Понятно. Я в этом не эксперт, но, думаю, смогу немного помочь.

— Ваш вклад более чем ценен, — заверил я.

— Хорошо, если так, — вздохнул Аристарх Павлович. — Я даже приблизительно не могу представить, как победить в этой войне, — покачал он головой. — Это надо объединить всё человечество, переобучать адептов… — взгляд мужчины затуманился, но он резко выдохнул и уставился на меня. — Олег, с чего ты взял, что у тебя вообще получится?

— Гарантий нет. Я просто делаю то, что могу, Аристарх Павлович. Замечу, что ещё год назад мои шансы были в десять раз ниже.

— Если ноль умножить на десять, останется ноль. Но не будем унывать. Ты прав. Нужно сосредоточиться на доступном. Я теперь тебя чаще буду привлекать к работе с аристократами. Чтобы примелькался. Потом, как получишь статус целителя, это, возможно, поможет тебе. И связи наладить, и в армии, да и в целом по жизни.

— Спасибо.

— Да не за что пока благодарить. Иди, Олег. Отработаешь минимальную норму, потом к Степан Денисовичу. С тобой встретимся… — Аристарх Павлович бросил взгляд на настенные часы, что у него тут висели. — Давай в час, после обеда.

От целителя я вышел озадаченный. Показалось или нет, но Аристарх Павлович выглядел будто в задницу ужаленный. Как бы грубо это ни звучало.

Случилось чего? Или он просто наконец-то принял то, что я ему рассказал, и нашёл для себя путь, как действовать?

Всё возможно.

В целом озвученный план мне подходил. Это с маленьким Источником сидеть на очищении — самое то. Простые манипуляции, не требующие сложных ухищрений. Но мой Источник вырос, значит, можно перейти и на что-то более сложное.

* * *

— О, наше дарование явилось, — встретил меня насмешкой Илья Михайлович. — На планерку приходить не для избранных?

Раздались смешки других целителей. Посмотрел на них и понял, что они уже в курсе урезания моей нормы.

Радуются, шакалы.

Тьфу, блин. Всё настроение испортили. Плевать мне на насмешки, но вот то, что они профессию целителя позорят, задевает.

Планерки, ну, или раздачи фронта работ на день, проходили утром, в одно и то же время, прямо в коридоре. Здесь собирались младшие целители и обычные. Почти двадцать человек, если считать меня с Демьяном. Тот тоже здесь стоял, на меня выразительные взгляды бросал.

— Раз опоздал, — сказал Илья Михайлович, — в срочную пойдешь.

— Хорошо, — спокойно согласился я.

— На этом всё. Чего встали? Идите работать, — бросил Илья Михайлович остальным и ушёл.

Да уж.

Целители между собой делились на несколько категорий. Первая — младшие целители. Такие, как Демьян. Те, кто разбирается в базовых процедурах и умеет очищать. Все они, то есть мы, были приставлены либо к кому-то конкретному, либо к отделению. Следующая категория — просто целители. Их ещё полноценными называли, но это неофициально. Аристарх Павлович упомянул о специализации, но обычно младший целитель сначала сдавал аккредитацию на следующее звание и уже после этого начинал углубляться в какое-то направление. В итоге приходя к званию старшего целителя. Младшие, да и обычные, как раз приставлялись к кому-то из старших.

Но эта схема условная, с некоторыми исключениями.

Тот же Илья Михайлович, целитель обычный, без специализации, и я не видел, чтобы он собирался повышать квалификацию. Место «администратора» его полностью устраивало, кажется.

Справедливости ради скажу, что получалось у него действительно всё хорошо и в лечебнице царил порядок. Ну а то, что он любил деньги… Это было тем, с чем приходилось мириться.

— Чего ты? — ткнул меня локтем в бок Демьян.

— А? — отвлекся я от мыслей.

— Чего завис? Тебя же не парит срочная. Расстроился, что ли?

— Да не, ерунда. Чего они зубы скалили? Уже слышали, что мне норму урезали?

— Ага, — заулыбался Демьян. — Ожидают возвращения заработков.

— Да уж. А им в голову не приходило, что если они научатся что-то делать очень хорошо, то заработают куда больше?

— Приходило. Это всем приходит. И если ты не в курсе, то в лечебницу, то есть сюда, идут, чтобы опыта набраться. Но не у всех такой талант, как у тебя.

— Дело не совсем в таланте.

— Ты понял, о чем я, — сказал он так, будто на что-то намекал.

Впрочем, именно что намекал. Либо талант, либо тайные знания. В принципе, логично. Местные целители развивались в тех условиях, которые имелись. Это я игнорирую систему и иду своим путем. Поэтому, пожалуй, не стоит на них слишком уж злиться.

— А что там Аристарх Павлович? — спросил Демьян. — Не хочу душнить, но что-то я совсем не ощущаю, что в учениках у него хожу. Забыл про меня старик. Может, напомнишь?

— Так сам и напомни. Приди и скажи, что учиться хочешь.

— Ну, это ты с ним на короткой ноге, — сказал он неуверенно. — А что там с его дочкой приключилось? Мне шепнули, что ты её изнасиловал.

— Плюнь в лицо тому, кто это шепнул. Он плохой человек.

— Так долго плеваться придётся, — хохотнул Демьян.

От парня я отбрехался. Нечего мне ему было сказать. Про дочку тоже рассказывать как-то некрасиво.

А что насчёт срочной — да обычное место на самом деле. Не особо любимое другими целителями, потому что работы больше обычного, а заработать не получится. Там задача всех привезенных принимать, сортировать да дальше направлять. Если смотреть с позиции Ильи Михайловича, то он меня опустил. С моей же позиции — люди есть люди, и все достойны помощи.

* * *

Вторую часть дня, если не считать встречи с Аристархом Павловичем, провёл с хирургом. Он мне пока не давал самостоятельно работать. Поэтому трудился на подхвате.

Интересная это тема, конечно. Да и благодарная. Восстановить возможность ходить — дорого стоит. Степан Денисович рассказал, что обычная хирургия далеко не во всех случаях помочь может. Есть платная лечебница за городом, которая такими случаями занимается. Там свои хорошие специалисты имеются. Но ценник приличный. Обычный человек легко в долговую кабалу улетит.

Что касается нашей лечебницы, этим вопросом, помимо Степан Денисовича, ещё трое целителей занимались. Один младший и двое обычных. Рябов Николай Арсенович работал в гнойном отделении. Его брат, Федор Арсенович, занимался переломами. А Кирилл Громов, младший целитель, брал на себя очищение этого отделения и был на подхвате. Кем-то вроде общего ученика трех целителей, включая Степан Денисовича. Парнем он был молодым, чуть старше Демьяна. Если не ошибаюсь, ему двадцати три года. Готовился сдать на полноценного целителя и собирался выбрать специализацию по восстановлению нервной системы.

Степан Денисович его ко мне приставил. Чтобы подсказывал по программе.

— Слушай, в чем твой секрет? — спросил Кирилл, когда обедать пошли.

Я в срочной отработал, смену сдал. Потом с хирургом поработал и вот сейчас Кирилл перекусить позвал. Перед этим мне свои конспекты передав.

— Какой секрет? — не понял я, о чем он.

Еду мы уже взяли, я хотел полистать, что у него там в тетрадках, но пришлось отложить. Кажется, парень не просто так меня поесть позвал.

— Мне двадцать четыре. — О как, ошибся я на год, значит. — А тебе — шестнадцать. Ты в лечебнице всего ничего, а уже на сложные случаи переключился.

— Хм… — сделал я вид, что задумался. — Не думал, что для кого-то это ещё секрет.

— Видимо, я всё пропустил, — хмыкнул он.

До этого я с Кириллом особо не общался. Собственно, я ни с кем особо не общался. Но в целом мужчина мне нравился, как целитель. Деньги он любил, это да. Но если сравнивать его с другими целителями, то любил их… правильно. В том смысле, что он был идейным, трудился нормально, но при этом уже успел жениться. У него и ребенок есть. Сыну вроде два года уже. У меня сложилось впечатление, что деньги он любил как раз по этой причине. Чтобы семью нормально обеспечить. В команде Котова тоже не состоял. Зубы не скалил, когда мне норму урезали. Наоборот, пообщаться пришёл.

— Да нечего особо пропускать… — добавил я в голос растерянности. — У меня просто талант к чистоте Масла. А чем то чище, тем меньше нагрузка на организм и тем легче работать с пациентами. Поэтому я могу делать тупо больше, чем остальные целители. Аристарх Павлович и Степан Денисович это видят, дают мне возможность раскрыть талант. Ну и да, — усмехнулся я, — девушки у меня нет. Всё свободное время на пациентов, отработки и обучение трачу.

— Ох, не дави на больное, — развеселился он. — Мы только недавно нормально спать начали. Жена отучила мелкого паршивца от сиськи, и он привык не просыпаться ночью по десять раз с требованием его срочно накормить!

Сказано это было с гордостью и радостью.

А мне стало неловко. Видно же, что хороший мужик. Ему бы сейчас клятвы принести, Источник стабилизировать и структурировать. Чистота возрастет, на Кровь перейдет, а дальше всё в его руках. И нагрузка на организм, как и сказал, в разы упадет, и качество работы поднимется.

Хочу рассказать, но нельзя. Аристарх Павлович даже Степан Денисовичу пока ничего по этому вопросу не говорил. Я спрашивал у него на эту тему. Ответ прост. Слишком много изменений после моего появления. Лучше поберечься.

Согласен с ним, но как же это давит.

* * *

Эдуард Олегович был настолько любезен, что оставил мне записку за дверью. Не под дверью, не на двери, а именно за ней, в квартире, на полу.

Да уж. Замки против серьезных адептов ничего не стоят.

«Через два дня».

Вот и всё, что мне написали. Эдуард Олегович не подписался, но других вариантов всё равно не было, поэтому и подумал на него. Да и почерк знаком.

Два дня, два дня… Не буду говорить, что всё не вовремя. Обычная ситуация для меня. Поэтому меньше слов, больше подготовки.

* * *

Отмеченный срок пролетел дюже быстро. Раз — и время подошло.

Место, куда надо подойти, мне сообщили в этот же день. К восьми нужно было прийти. Что я и сделал. Закончил работать, наведался домой, переоделся там, броню под одежду натянул — на этот раз не полный доспех, а лишь частичный, закрывающий основные места. Шлем, перчатки и рюкзак в сумку кинул. Да отправился по указанному адресу.

Забрал меня сам Эдуард Олегович, на машине.

— Привет, Олег. Спасибо, что откликнулся.

— Вечер добрый, — сказал я, опустившись на заднее сиденье. — Хотелось бы сразу подробности услышать.

— На этот раз тебе геройствовать не придется, — бросил он на меня взгляд через зеркало заднего вида. — Посидишь в стороне, в фургоне. Если раненые будут, займешься ими.

— Как я понял, вы собрались разобраться с кем-то из службы? Логично предположить, что это не самый простой монстр. А вам и в прошлый раз, уж без обид, наваляли. Уверены, что справитесь?

— Опыт мы учли, — нахмурился мужчина.

Я руку ему на плечо положил и Кровь пустил. Он напрягся, закрылся, тело Маслом насытил, но я бровь приподнял, мы взглядами пободались, и он сдался.

— Вы ещё не до конца в себя пришли, — резюмировал я.

— Этот гад открыл охоту на меня, — признался Эдуард Олегович. — На всех нас. Поэтому времени нет.

— Ясно, — отсел я обратно. — Может, поедем уже тогда?

Он выкрутил руль, вырулил на дорогу и тронул с места.

— Так что насчёт плана? Я могу помочь. Как в прошлый раз. Да и оружие могу дать.

— Оружие?

— Да. Подготовил для вас два кинжала. Они отлично сработают против мертвой плоти. Да и против некоторых техник, которые разрубить можно. То, что их сделал я, надеюсь, останется в секрете.

— Почему твоё оружие хорошо сработает? — бросил он на меня очередной внимательный взгляд.

— Потому что моя сила — отличный антагонист против мертвых. Что вы и видели, когда с Тенью дрались.

Мужчина помолчал некоторое время. А потом всё же рассказал план.

— Мы устроили ему провокацию, чтобы выманить. Есть все шансы, что придет в указанное место. Где мы его и возьмем. Прошлый опыт учли, подготовили сюрпризы. Поэтому твое вмешательство не должно потребоваться. Если сработает, обойдется без раненых.

— Что за сюрпризы? — я не собирался так легко сдаваться.

— Мы его взорвем.

— Он будет один?

— Неизвестно.

— То есть вы готовы на случайные жертвы?

— Думаешь, с ним может быть кто-то случайный? — бросил на меня взгляд мужчина.

— Нет, но…

— Ты против убийства людей?

— Да. Это противоречит моим принципам.

— Ничего не могу обещать. Дело слишком серьезное.

Мне оставалось лишь промолчать. Я ведь всё понимаю. Это логично, бить наповал всех, кто придёт с врагом. Особенно если тебя не сдерживают клятвы. Но от этого лично мне не легче.

— Надеюсь, вы подготовили мощный взрыв, — сказал я. — Потому что не каждую тварь возьмет пламя. Да и взрывы… Что-то легкое его точно не убьёт.

Эдуард Олегович ничего не сказал, но вздохнул тяжело. Ещё и ссутулился как-то устало.

— Во сколько начнем? — спросил я его.

— В районе десяти вечера.

— Отлично. Я тогда вас своей силой накачаю. Поможет активно двигаться и, если ранят, тоже поможет. Только Источник изолируйте, а то помехи в использовании силы будут.

До места добирались с полчаса. Как раз темнеть начало. Подъехали на окраину города. Там я нацепил маску — самую обычную, на пол-лица. Следом темные очки. В них видно не очень, но какое-никакое инкогнито сохраню. Пересели в фургон. За рулем увидел Альберта. Как и в прошлый раз, его черные, блестящие волосы были зачесаны назад. Они переговорили с Эдуардом Олеговичем, и мы дальше двинули.

Изнутри было мало что видно, поэтому я не представлял, куда направляемся. Оставалось ждать.

* * *

В фургоне я остался один.

Битва началась внезапно. Я ощутил, что где-то рядом появилась нежить. Приготовился действовать. Не прошло и десяти секунд, как грянул взрыв. Я не ожидал, что бомбанет настолько сильно. Фургон ощутимо тряхнуло, а в ушах — зазвенело.

Почти сразу же раздались звуки выстрелов. Тоже громкие, но не настолько.

Только вот что-то пошло не так.

Я снова ощутил нежить, но сразу в нескольких местах. Источник напряжения направился и в мою сторону. Фургона коснулись чьи-то когти, раздался противный скрежет.

Заднюю дверь тварь просто выдрала. Пробила когтями, дернула на себя и оторвала.

Я к этому моменту был полностью готов. Броню укрепил, тело напитал Кровью под завязку, Источник заполнил и накинул на него две техники, ускорения и усиления.

Третью технику я выпустил прямо в морду твари. Обычную стрелу, но быструю и яркую, чтобы ослепить.

Я сначала выскочил, махнул мечом, отрубил кисть, вторым движением полоснул по груди, а третьим, крутанув клинок, ударил в мертвое сердце, добивая монстра, а потом уже оценил, кто это пожаловал.

Нежить обычная, средней силы, до элиты не дотягивает. По факту, просто тупой мертвец, способный разорвать обычного человека на части, но при этом легко убиваемый нормальным оружием.

Энергия смерти скользнула в меня. Я огляделся, оценивая обстановку и то, насколько план пошёл не как надо.

Неожиданностью стало, что мы находились не под открытым небом, а где-то на заброшенном складе. Мой фургон находился в стороне, возле запасного выхода. Возле же основного, где сейчас были открыты широкие ворота, полыхала чужая, развороченная машина. И там же находился лич, с оторванной рукой и покоцанным телом. Вокруг него мерцал круговой щит из темного Масла. На тварь наседал Эдуард Олегович и Костя. А вот Альберт и старик — они отбивались сразу от трех мертвецов. Таких же, каки на меня напали.

А вот второй неожиданностью стало то, что здесь был новый участник, выступающий на нашей стороне. Его фигура мельтешила с другого края от меня. Этот человек был в черном костюме, в маске, лица я не увидел и сражался мечом, используя довольно чистое Масло. И бился он сразу против четверых.

Всё бы ничего, но откуда-то сверху, разбив окно, прыгнул ещё один мертвец, и стало понятно, что главная тварь привела с собой полноценный отряд, понимая, что его пригласили в ловушку. Следом ещё несколько тварей появилось, забегая под крышу здания.

Вот и отсиделся в сторонке. Вот и обошлось без ранений.

Меня заметили, и новые мертвецы бросились в атаку. Отведя меч, второй рукой достал из кармана пару шипов и метнул, разгоняя. Двух тварей сбило, они споткнулись, замедлились. Подскочив к первому, увернулся от неуклюжего взмаха когтей и рубанул по шее. Пнул ногой в бок, откинул и встретил второго мертвеца.

Тот уже оправился, накинулся на меня и получил пылающую Кровь в лицо. Мертвеца ошпарило, он потерял на несколько мгновений зрение, чего мне хватило. Подшагнув, взмахнул мечом и отрубил кисть. Увернувшись от попытки напрыгнуть на меня и вцепиться зубами, ударил по спине. Тварь выгнуло, и я пронзил ей сердце.

Ещё одна порция силы перетекла ко мне.

За это время неизвестный союзник также прикончил двух мертвых и собирался разделаться с третьим. Эдуард Олегович, вот же, опять валялся на земле, неизвестно, живой или нет. Костя ещё держался, но его сейчас тоже разорвут.

Старик и Альберт — они ушли в глухую оборону.

А я ведь говорил, что против нежити грязное Масло — ничто.

Правда, говорил не им.

Бросившись вперед, я на ходу сначала метнул ещё один шип, чтобы помочь неизвестному. Сбил мертвеца, который хотел ему на спину наброситься. Этот тип заметил, отпрыгнул, увернулся и точным движением прикончил тварь. Теперь осталось ему ещё с одним разобраться, и всё.

Помочь бы и вместе на главаря напасть, но…

Остатки свободных сил, которых уже совсем немного оставалось, я влил в меч. Сейчас мне от оружия максимум потребуется.

Гребаный лич не подвел.

Меня заметил, рукой махнул, и из его щита черные ленты выскочили, набросились, подобно яростным змеям.

Взмах, взмах, взмах, взмах…

Я притормозил, остановился метрах в пяти от лича. Закрутил меч, рубя то, что на меня набрасывалось. По-простому этот прием назывался мельница. В высшей своей форме — абсолютная защита меча. Я не давал лентам коснуться меня.

Взмах, взмах, взмах, взмах.

То, что отрубал — рассыпалось. Личу пришлось отвлечься, переключить часть контроля на меня. Ещё и силу сливать. Чем Костя и воспользовался. Я не заметил, как он это сделал. Ощутил лишь итог, когда ленты в разнос пошли и лич открылся. У него из груди мой кинжал торчал.

Я прыгнул вперед и даже успел. Рубанул тварь. Лезвие упало на подставленную руку и… не смогло прорубить. Только порез оставило, плоть обожгло, а кость не взяло.

Лич отреагировал молниеносно. Безо всяких затей ногой в корпус ударил, в полёт отправил, ещё и сгустком приложил вдогонку. Полетел я хорошо, упал на бетонный пол, прокатился. Сгусток в меня врезался, облепил, попытался прожечь. Тут-то броня и пригодилась. Не дала гадости тела коснуться. Но заставила силы потратить, чтобы выжечь её. Да и время тоже упустил.

Всем бы нам здесь и пришёл конец. Личи — это не просто мертвые. Мало того что они сильные адепты и умеют управлять низшей нежитью, так ещё и способны её восстановить. Пока я отлетал, лич разорвал дистанцию, выпустил свою силу, и черные кляксы разлетелись вокруг, настигнув его убитых марионеток, заново их поднимая.

Тех, кого второй мечник зарубил — заново восстали. А мои — нет. Я им Источники-то выжег. Да и вложенную силу забрал. Тут уже некромант требуется, чтобы эти тела возродить.

Поднявшись, я сделал очередной Вдох, пополняя силы, и бросился вперед. Но на этот раз не на лича, а на мертвецов. На ту группу, с которой незнакомец разбирался. Врубился в них и принялся наносить удары, стремясь успеть до того, как окрепнут.

Троих успел уложить, когда очередной удар пропустил. Личу не понравилась моя резвость. Чем-то издалека жахнул. Так врезал по нагруднику, что аж подбросило. Я на ноги приземлился, ближайшая тварь на меня бросилась и сама на меч напоролась. Сбила, вместе на пол полетели. Я клинок отпустил, локтем шею блокировал, чтобы зубастая челюсть не дотянулась, да Кровь выпустил.

Помогло. Хватка ослабла, монстра скинул с себя. До меча дополз, который отбросило, поднял да сам встал. Как и монстр. Но я быстрее оказался. Выпад — и минус ещё один противник.

Огляделся, что там творится. Наши едва держатся. Пусть и хорошо лич на мертвых потратился. Весь пыл растерял. Только вот и старик уже валяется, и Эдуард Олегович. Альберт щит поставил, прикрывает их тела. Костя пытается атаковать, но его техники против мертвых ничего не стоят. Мечник тоже по новой мертвецами занялся. Теперь пытается их рубить основательно, конечности отсекать, но то ли силы не хватает, то ли ещё чего.

Сам лич про меня не забыл, ещё парочку мертвых уродов направил. Это он зря. Упростил мне задачу. Гоняться не придётся.

Я замер, выждал и, когда они рядом оказались, сорвался с места. Удар, удар, уворот, выпад, удар и ещё разок. Потратил несколько секунд, чтобы добить. Две порции силы в меня перетекло. Теперь не поднимутся.

Мечник тоже со своими разделался. На лича бросился.

Я же направился к Альберту. Они с Костей пусть и отбивались, но лич уже приготовил свою атаку, да и восстановиться успел. Мечник не успеет блокировать. Я тоже не успел. Опоздал на пару мгновений. Техника лича в щит врезалась, проломила его и отбросила Альберта в сторону. Мертвецов перестало удерживать, и они на Костю накинулись. Он успел отскочить, увернулся от когтей. Я подоспел, первую тварь подрубил, но вторая на мужчину бросилась.

А эти гады уже успели окрепнуть. Лич их не просто поднял, но ещё и силы нарастил.

Как с этим справляться, я знал. Но время потратил. Пока прикончил тварь, вторая Костю подрать успела. Я их застал, когда мужчина уже кровью истекал да из последних сил мертвеца путами из Масла удерживал. Чем я и воспользовался. Удар в спину, и Источник твари разрушен.

Теперь осталось разобраться с главным гадом.

А он… Даже и не знаю. Главный гад — уползал. Ему как-то ноги умудрились отрубить. Это при укрепленных-то костях, которые мой меч не взял. Мечнику тоже досталось. Не знаю, что с ним, но валяется на полу, не двигается. Ах вот оно что… Я не сразу заметил, но Альбер тоже в бою участие принял. Сейчас замер, стоя на карачках. Старик ещё шевелится. Но не уверен, что он чем-то подсобить сумел.

Суетиться я не стал. Направился за личом обычным шагом, попутно нагоняя Кровь и собирая силы.

Вышло всё так, как и ожидал. Стоило дойти до лича, снова ленты полетели, но уже не так кучно. Срубил их, сверху на гада прыгнул, ногами ему в грудную клетку врезался и меч опустил. Прямо в черепушку вошёл.

Но он успел меня достать. В последний момент когтями ногу распорол. Кровь мигом побежала, я на колено упал. Меч не отпустил. Накопленные крохи Крови через оружие направил, добивая заразу. Подергал оружие, рану расширил да вытащил, поднялся кое-как и прямо на источник оружие опустил.

Всё, ушла чужая сила ко мне. Теперь точно не поднимется.

«Сами справимся, сами…» — вспомнились слова Эдуард Олеговича.

Справляторы, блин.

Дергаться я никуда не стал. Даже с трупа не сошёл. Сделал пару Вдохов, пополнил Источник. Подал силу себе в ногу, блокировал кровотечение, выжег заразу. Когти-то с подарком в виде трупного яда. Надо ещё остальных проверить. Наверняка тоже отравление получили.

Как поднялся, огляделся, оценивая, кому помощь в первую очередь нужна. Альберт был уже на ногах и помогал старику подняться. Кажется, его руке опять хана. Закономерно, если идешь в бой, до конца не выздоровев. Ещё и в преклонном возрасте, будучи не самым здоровым человеком.

Костя всё ещё был в сознании, но взгляд невменяемый. Мычит что-то, возле мертвеца сидя. Эдуард Олегович… Вот к нему первым и направился. Увидел многочисленные следы ранений. Кажется, лентами «искусало». Но моя Кровь, как и планировалось, сделала своё дело. Не дала заразе распространиться. Задержался возле мужчины на минуту, выжег гадость, ещё Крови десяток Капель в сердце направил, для общего состояния.

Следующим Костя был. Видно, что прямо на глазах бледнеет, скоро откинется.

— Тише, не дергайся, — сказал ему. — Всё хорошо будет.

Опасался, что накинется — под ядом и не такое может быть. Но нет, мужчина слишком ослаб. Тоже заразу на скорую руку выжег, заплатку на рану наложил. Теперь полчаса точно продержится.

— Вы там как? — крикнул Альберту.

— Терпимо! — крикнул он в ответ.

Хорошо. Хотя бы эти терпимо. А вот мечник так и не поднялся до сих пор. Доковылял до него, рядом опустился. Перевернул на спину. Плохо дело. Жахнули по нему основательно…

А нет. Стоило только силу внутрь направить, как понял — не по нему. По ней. Девушка была одета в черный балахон, да так увязанный, что важные детали я проглядел.

Но ладно это. Девушка была знакома. С нами сражалась Эмма Чернышова. Юная аристократка, которая меня обедом накормила.

Ох, не было печали. И что она здесь делает? Кто бы рассказал…

Глава 11

Растерянность, как это в нашу компанию неравнодушных затесалась аристократка, длилась недолго. Если время упущу, то может и погибнуть. Откинув лишние мысли в сторону, взялся за дело.

Мертвец прилично на девушку потратился. Искаженной энергии смерти ей досталось по полной. Здесь работал тот же принцип, что и с Кровью. Та была универсальной энергией для живых, а энергия смерти — таким же универсальным материалом для мертвых. С возможностью её трансформировать и добавлять всякие неприятные свойства. Такие как разложение. Работало это как некроз. Обращало живые клетки в мертвые.

Я насчитал одиннадцать очагов. Многовато. Собрал силу, выжег заразу там, где опаснее всего. Снова собрал, блокировал распространение. Повезло, что это было не полноценное проклятие. Просто пассивный яд. Иначе бы зараза распространилась куда быстрее. Видимо, девушка потратила все силы, осталась без защиты, поэтому и нахваталась.

Управился с первой задачей минут за пять. Заражение прекратилось, но оставались ещё раны, потеря крови и загрязнение средней тяжести. Кровотечение я тоже остановил, поставил заплатки. Добавил пару Капель на сердце, чтобы поддержать.

— Нам бы отсюда свалить, — крикнул Альберту. — Глянь на трупы!

Наш враг даже после второй смерти не сдавался. Тела нежити стали стремительно разлагаться, порождая клубящийся яд с примесью энергии смерти. Сейчас ещё и духи полезут.

— Давай в фургон! — крикнул мужчина.

— Там рядом трупы! Сначала все на улицу!

— Принял!

Девушка неожиданно оказалась куда тяжелее, чем выглядела. С большим трудом её под руки подхватил, замок на груди сложил и потащил. Надеюсь, она не в обиде останется. Пока тащил, также понял, что досталось и мне. В спине постреливали вспышки боли.

Старикан, чьего имени я так и не узнал, сам вышел. Костю Альберт вывел. Тот шёл своим ходом, повиснув на плече. А вот Эдуарда Олеговича мы вдвоем тащили.

Разобравшись с этим, вместе с Альбертом вернулись за фургоном. Я с мужчиной Кровью поделился, чтобы не отравился. Ещё часть силы в виде облака вокруг нас распылил. Так и прошли. Потом помучались с тем, чтобы всех внутрь затащить не такой уж большой машины. Мне пришлось постоянно между ранеными переключаться, поддерживая их состояние. Альберт машину куда-то увёл, минут десять ехали, после чего остановились, и у меня появилась возможность обстоятельно народом заняться.

Первым в себя пришёл Костя. Собственно, он так и не отключился полноценно. Когда всё лишнее из него вычистил, то и оклемался окончательно. Второй очнулась Эмма. Но вслух ничего говорить не стала. Маску тоже не снимала. Огляделась, оценила ситуацию и просто ушла. Никто ей ничего не сказал. Если быть точным, она сначала из фургона выбралась, отошла, там с Альбертом коротко переговорила и после этого свалила в неизвестность. Кажется, кое-кто, как и я, действует инкогнито.

Дольше всего провозился с Эдуард Олеговичем. Он и после прошлого ранения полностью не восстановился… А, ладно, чего уж сокрушаться. Досталось ему крепко, но жить будет. Если перестанет сражаться и проведет месяц в лечебнице, на реабилитации. Так я ему и сказал напоследок, когда в себя пришёл. Что всё, отбегался. Шутки кончились.

Меня, как и в прошлый раз, высадили в городе. Мыслей было много. Всяких разных. Но когда до квартиры добрался, помылся, провёл медитацию, наполнил тело под завязку Кровью, опасаясь, что опять осложнения с Источником возникнут, всё же я сегодня нормально так поглотил, после чего завалился спать и вырубился моментально.

Хорошо день закончился. Никто не умер, а мертвецов поголовье сократили.

* * *

Князь посмотрел на вошедшего дядю.

По лицу Сергея Александрович ничего сказать нельзя было. Тот подошёл, уселся на стул. Достал папиросу и закурил. Ещё давно эти двое условились, что курить в присутствии князя можно исключительно в том случае, если новости хорошие.

Поэтому Юрий Дмитриевич хмыкнул, достал трубку, неспешно забил и задымил.

— Мстители справились. Я им помог немного, чтобы их ловушка захлопнулась. Обошлось без жертв, но еле ноги унесли. Впрочем, победителей не судят.

— Фраг уничтожен?

— Да. Там настоящая бойня случилась. Оставили много тел. Измененных тел.

Князь кивнул. О жнецах было известно многое. В том числе то, что они балуются некромантским искусством и способны поднимать мертвецов.

— Лихо они, — сказал князь, имея в виду то, что мстители явно прыгнули выше головы.

— Лихо, — согласился Сергей Александрович.

В архивах княжеской семьи было много чего накоплено. В том числе задокументированы случаи столкновения со жнецами. Поэтому двое мужчин хорошо знали, что с этими гадами даже сильному адепту очень сложно справиться.

— Верни Эдуарда Олеговича на службу, — сказал князь. — С извинениями и прибавкой к жалованию. Главе тайной службы внушение сделай. Пусть не забывает, кому служит. После чего переговори с нашим мстителем аккуратно. Пусть расскажет, как именно они управились.

— Хорошо. С Черепами тоже поработали, проблемы им обеспечили. Как и с городовыми. Человек жнецов сейчас под следствием.

— Уволить его. Пусть убирается, — ответил князь. — Устранять не надо, а вот погнать взашей — самое то.

— Как бы ответный удар не прилетел.

— Он обязательно прилетит. Но они, как и мы, не хотят войны. Разберемся, — ответил князь.

* * *

На следующий день опять проспал, но не критично. На работу впритык успел.

— Почти опоздал, Васильев, — бросил мне Илья Михайлович на планерке. — Последним пришёл. В срочную тогда сегодня встанешь.

— Хорошо, — ответил ему.

Нашёл, чем напугать.

Остальную часть распределения я слушал вполуха. Ничего интересного и важного там не было. Демьян здесь же находился, по окончании с другими целителями задержался, поболтал. Я же на дежурство отправился, вниз.

Когда дошёл, отметился, засел в кабинете да внутрь себя погрузился. Сейчас никого не было, поэтому я мог заняться собой. Подвести итоги вчерашнего дня и с Источником поработать. Тот поднялся до двухсот шестидесяти и приобрел неприятный сероватый оттенок. Будто пылью покрылся. Силы я в бою куда меньше получил, чем от похода на кладбище, прибавка тоже скромнее вышла, но изменения проявились. Получается, нужно учитывать не только прибавку, но и общий показатель. Сколько я честным трудом заработал, а сколько — за нежить приобрел.

Облом так облом. Получается, массово, да и не массово тоже, нежить я в ближайшее время истреблять не смогу. Надо бы недели на две перерыв сделать. Жаль, зависит это не только от меня.

Погоняв энергию по телу и «почистив» Источник, вынырнул из медитации, убедился, что в отделении стоит такая же тишина, если не считать обычной рабочей суеты. Где-то за дверью сновали медсестры, доносилось эхо приглушенных разговоров.

Встав, потянулся, покрутился во все стороны да обратно уселся.

А теперь главный вопрос. Что Чернышова делала на операции против чина из тайной службы князя?

Хотя нет, так дело не пойдет. Надо другие вопросы себе задавать. Открыв ящик стола, достал чистый лист. Взял ручку и наверху вывел букву «К». Которая у меня означала слово «князь». Рядом написал «95%». Вероятность, с которой правитель в курсе существования нежити. Это банально доказывалось тем, что за триста лет их деятельности надо быть слепым, чтобы ничего не заметить. Если уж бабушка Петра столько компромата собрать смогла, чего уж говорить о князе.

Не только князе, кстати. Рядом я добавил ВА. Высшая аристократия. Там тоже написал «95%» с припиской «возможно, не все».

Продолжив мысль, добавил справа «Другие К». То есть другие князья. Но также, возможно, не все. Сомневаюсь, что нежить развернула сети абсолютно в каждом княжестве и городе. Есть такая возможность, но это довольно сложно. Поэтому стоит исходить из того, что они точно находятся в крупных городах, имеют множество баз и концентрируют силы там, где можно влиять на мировую политику.

Хотя нет, стоп. Неправильно я мыслю.

Концентрировать силы в ключевых городах логично, если цель — мировой контроль. Но с чего я взял, что он является ключевой целью? Я вспомнил вчерашний бой и то, как один слабый лич с небольшим отрядом примитивных мертвецов навалял нашему отряду.

Нет-нет, стоп. И снова я неправильно вопрос ставлю.

Лич нам навалял даже с учетом того, что отряд, не считая меня, уже сталкивался с таким же противником и специально готовился. Что вчера, что в случае Тени, мы победили исключительно благодарю козырю в виде меня.

Возможно, я не совсем справедлив. Та же Эмма, пусть и молода, билась очень достойно, со знанием дела. И вот это больше всего меня в ступор ставит.

Остальной отряд доказывает, что обычные адепты, даже хорошо подготовленные, обычной нежити ничего противопоставить не могут. То, что они действуют скрытно, а не обращаются за помощью к тому же князю, также говорит о том, что мертвые занимают абсолютную, доминирующую позицию.

Поэтому им и мир особо-то контролировать не надо. Зачем контролировать стадо овец, если те ничего не могут сделать?

Нет в этом смысла.

Но появление Эммы эту версию нарушало. Если аристократы сражаются против нежити и делают это достаточно продуктивно, тогда бороться за мировое влияние есть смысл. Но блин… Губу мне лучше не раскатывать. Вместо этого стоит задаться вопросом, почему наследница влиятельной семьи, девушка, в принципе этим занимается. Почему, если Чернышовы выступают против мертвых, прислали не отряд матерых бойцов, а, пусть и подготовленную, соплячку.

Это же бред.

Который мне весь ход рассуждений путал.

Эмма единственная из своей семьи, кто сражается? С чего бы? Загадка.

Покрутив эту мысль так и эдак, решил пока вывести Эмму из уравнения. Задумавшись о том, какие цели у нежити. Ответы напрашивались сами собой. Собирать дань с людей.

Насколько мне известно, энергия жизни и смерти пусть и антагонисты, но друг без друга они не существуют. То есть на плане смерти будет энергия, только пока существует мир, где есть жизнь. На самом деле всё куда сложнее, но это надо уже мудрецов и жрецов спрашивать, чтобы объяснили. Мои же представления скудны. Я лишь могу предположить: первое, что интересует бога смерти, — это энергия. Которую он получает, пока мир живой. Второе — это пополнение и развитие армии. Люди, да и любые животные организмы, — это основа его армии. Уверен, в первую очередь интересны сильные адепты, но и обычные люди тоже подойдут. Поэтому не факт, что основные базы концентрируются в крупных городах. Некоторые дела лучше проворачивать в глуши.

Я сделал ещё несколько пометок. Цели, базы, пополнение армии.

Над этим всем стоило как следует поразмыслить. Было бы неплохо выследить некромантов и мастеров плоти. Личи могли лишь поднимать и управлять нежитью. Некроманты же отвечали за создание и наверняка разработку новых видов. У этих тварей, вероятно, хорошо оборудованные базы, где они с телами работают. А потом уже эти тела расходятся по рукам, попадая к тем же личам.

Ниже под пометками добавил «конфликт и симбиоз».

Мой изначальный план не выдержал проверки реальностью и оказался слишком наивным. Почему-то я перенес своё отношение на весь мир и всех людей. Исходя из того, что человечество может находиться в плену у нежити, не знать о ней или даже мечтать победить её.

В случае конфликта, особенно жесткого, план сводился к простому. Найти тех, кто готов воевать. Поделиться с ними знаниями. Всё. Но если конфликт не жесткий, а, скажем, это борьба за власть, деньги и влияние, то мои знания уже не будут способны помочь. Потому что основное оружие — Кровь. А для неё надо обратиться к Служению.

Ещё хуже, если власть предержащие находятся в симбиозе с мертвыми. Без разницы, по каким причинам. Тогда меня никто слушать не будет и просто убьют.

То, что против мертвых вчера сражалась шайка, по факту, случайных людей, говорило в пользу этой версии.

Да, пусть я и достиг успехов в последнее время, но, кажется, ситуация куда сложнее, чем мне казалось. Потому что против людей я воевать точно не смогу.

От размышлений меня отвлекла открывшая дверь и зашедшая медсестра.

— Васильев, спишь? — окинула она меня взглядом. — Там поступление, иди смотри.

— Бегу, — поднялся я.

Лист забрал, сложил и в карман засунул. Нужно будет доработать эту схему. Как и переосмыслить встречу с Эммой в ресторане. Я видел в ней потенциальный источник неприятностей, но вдруг она может стать союзником?

* * *

Первый пациент, который к нам сегодня поступил, был мужчина с раздробленной челюстью и стесанным лицом. На него даже смотреть больно было. Ему явно вкололи обезболивающее, поэтому он только тихо стонал.

— Что с ним случилось?

— Свалился с мотоцикла, — ответил крепкий медбрат, работающий на скорой.

— Ясно… — ответил я машинально, погружаясь в работу.

Сил здесь много потребуется. Я щедро Кровь направил, проверяя состояние организма. Ещё и малое отравление где-то схлопотать успел. Причем давно.

То, что в лечебнице очереди сократились на очистку, не означало, что в городе не осталось тех, кому она нужна. Просто люди, по обыкновению, особенно мужчины, забивали на здоровье, пока уж совсем не заболит. А оно не всегда болело. Часто организм тихо разрушался. Да и вопрос привычки никто не отменял.

Ну да ладно, очисткой позже займусь. Первым делом расслабил пациента, очистил от грязи полученные раны. Наложил подвижную заплатку на открытые участки. А дальше сосредоточился на костях. Ух и месиво… У него ещё и сотрясение. Докатался, что сказать.

— Степан Денисовича звать? — послышался вопрос рядом.

Я глаза приоткрыл и растерянно на медсестру уставился. Обычно работает правило, если целитель сидит рядом с пациентом, закрыв глаза, то не надо его отвлекать. Но тут, видимо, женщина решила, что я не справлюсь.

— Нет, пока не надо.

— Точно?

— Точно.

Больше не отвлекаясь, вернулся к пациенту. Звать Степан Денисовича был бы смысл, привези кого ещё. У меня-то задача стоит оказать первую помощь, если необходимо, проверить на загрязнение и вынести вердикт. Лечение не моя обязанность на данном участке. Но раз уж время есть, то почему бы и не помочь человеку. Тем более это теперь как раз мой профиль.

К моменту, когда следующего пациента привели, я успел собрать кости заново, скрепить их и наложить на челюсть фиксатор. Очищение тоже провёл.

Итак, кто у нас следующий?

Надо же. Ещё одна жертва аварий. Сговорились они, что ли?

* * *

Когда Эмма добралась до своей квартиры, то первое, что сделала, отправилась в ванную, разделась и внимательно себя осмотрела.

И без того авантюрный план превратился в катастрофу. В первую очередь из-за собранного отряда. Эмма не предполагала, что эти «воители» окажутся настолько бесполезны против нежити. Все, кроме одного.

Участник, который до последнего сидел в машине, показал отличные навыки владения мечом. Но главное — он единственный, кто уничтожал мертвых, а не просто выводил их из строя. Что лич и показал, когда заново поднял свой отряд.

Главный вопрос был в том: а это тот же человек, что и подлечил её? К своему стыду, Эмма отключилась, а когда пришла в себя, поспешила уйти. То, что её мастерски подлатали, очистили, вывели всю заразу и накачали чистой Кровью — девушка оценить смогла. Логично было предположить, что мечник и целитель — это одно и то же лицо.

И тогда это именно тот, кто ей нужен.

Но… Было слишком много но. В этом деле ошибиться никак нельзя. Она и так уже повела себя неосторожно, спровоцировав то нападение и проклятие. Хорошо ещё, что в этот раз следов и шрамов не останется. А то от родителей, даже с помощью деда, скрыть не получится. Те сейчас слишком перевозбуждены из-за попытки покушения.

Чего стоило выбраться на целую ночь, Эмма даже вспоминать не хотела. Хорошо, что дед прикрыл.

Оглядев себя, девушка отметила, где ещё надо закончить начатое, чтобы совсем никаких следов не осталось, и взялась на работу.

* * *

На следующее утро, в районе шести утра, так, чтобы успеть доехать до учебы, Эмма поднималась по лестнице подъезда на последний, пятый, этаж дома, где обитал Альберт. Это не было его настоящим жильем. Берлога, где он зализывал раны после дела и отсыпался. А также место для встреч.

Контакт Альберта Эмме дал дед. Со словами, что тот надежный, в определенной степени. Эмма проверила его своими методами и решила, что да, тот может быть полезным. В определенной степени. Именно через него девушка попала в эту компанию неудачников, которые пыжились-пыжились и чуть не передохли все разом. Как-то иначе она это при всём желании назвать не могла.

На месте ли Альберт, девушка не знала. Дошла до нужной квартиры и какое-то время потратила на то, чтобы тихо открыть замок. После чего прошла в квартиру, заглянула в комнату и увидела, что мужчина в одних трусах безмятежно спит.

Усевшись в кресло, Эмма на всякий случай приготовилась отразить атаку и закашлялась.

Альберт заворочался, дернулся, приподнял голову, уставившись невменяемым взглядом.

— А, это ты, — пробурчал он, проморгавшись и приглядевшись.

После чего завалился спать обратно.

Эмму это не устроило, она поднялась и пнула его по свисающей с кровати ступне.

— Отстань, — недовольно проворчал мужчина, не делая попыток встать.

— Легко, — Эмма села обратно в кресло. — Что за мечник в шлеме вчера был?

Вопрос привел Альберта в чувство куда лучше, чем всё остальное.

Он перевернулся, руками растер лицо, поднялся. Эмма едва заметно скривилась. Зрелище перед ей предстало не сказать, что симпатичное. Торчащее пузо, волосатая грудь, а ещё запашок. В этой квартире пахло пылью, запустением и затхлостью. От мужчины — потом.

— Не скажу, — с трудом Альберт поднялся и, ничуть не стесняясь, ушёл в ванну.

Раздался шум воды, а вскоре — смывание в унитазе. Когда Альберт вышел обратно, он накинул на себя халат. Который не потрудился завязать, поэтому трусы с сердечками всё так же можно было разглядеть.

— Крутое белье у тебя, — сказала Эмма.

— Ага, спасибо, — вяло ответил мужчина. — Раз уж пришла в такую рань, могла бы захватить что поесть. От кофе тоже не отказался бы.

— Посмотри в прихожей.

— А? — мужчина замер, повернулся и сходил в прихожую. — Ты просто лучшая, — раздалось оттуда.

— Я знаю.

Чего захочет мужчина, если прийти к нему так рано, Эмма прекрасно знала. Пакет же оставила в прихожей, чтобы не шуметь.

— Идем на кухню, — позвал Альберт.

Эмма поднялась и проследовала за ним. Мужчина открыл окно, подвинул пепельницу и достал сигарету.

— Не жалко себя травить? — спросила она.

— А чего мне беречься? С такой-то жизнью.

— Пессимистично.

— Как есть. Мм… Круассаны, — заглянул он в пакет. — Они тоже не полезны, знаешь ли.

— Зато вкусные.

— Это точно, — хмыкнул Альберт. — Я тебе не скажу, — резко сменил он дурашливый тон на серьезный.

— Почему? — спросила Эмма, подобравшись.

— По той же причине, почему никто не узнает, что это за мечница с нами была, — пожал он плечами.

Задымить у него получилось с шестой попытки. Зажигалка всё никак не выдавала огонь.

— Это был целитель?

— Какой целитель? — не повёлся Альберт.

— Почему он сидел в фургоне?

— Кто сидел?

— Мечник.

— Какой мечник?

— Хватит издеваться. Я ему не враг.

— Так остальные тебе тоже не враги, но почему-то ты хочешь сохранить инкогнито, — мужчина затянулся и выпустил дым.

— Альбертушка, — промурлыкала Эмма. — Ты сейчас всё усложняешь.

— На меня твои чары не подействуют, — хмыкнул он. — Могу передать, что хочешь с ним встретиться. Если добро даст — то увидитесь. Откуда, кстати, такой интерес к нему?

— Хочу взять пару уроков. Дюже ловко мечом махал.

— Ну-ну. Так я и поверил, — глотнул мужчина кофе и наконец-то взялся за круассан. — Так что, передать?

— Передай.

— Только быстрого результата не жди.

* * *

Секретарь зашёл в кабинет. Его господин сидел со скучающим видом, смотрел в окно.

— Что там? — спросил он.

— Фрага уничтожили, — доложил Секретарь.

— Надо же, справились, — оживился мужчина. — Подробности?

— Их пока нет. В хранилище Фрага отсутствует его личный отряд мертвых.

— Что, вместе с ними его уничтожили? — заинтересовался мужчина ещё сильнее.

— Вас это радует? — уточнил Секретарь.

— А не должно?

Глава ковена выглядел, в общем-то, как обычный мужчина. Полноватый, с лысиной, в удобном костюме. По нему можно было бы сказать, что он не из тех, кто любит двигаться.

— Погиб член ковена, — сказал Секретарь.

— Впервой, что ли?

— Не впервой. Но, как и раньше, я не могу понять такую беспечность.

— Клаус, Клаус, — добродушно сказал глава. — Знаешь, чем отличаются мертвые?

— Силой?

— Нет, дорогой клаус. Первый вид нежити — это тела. Единственное, что у них есть — это примитивные инстинкты. Второй вид нежити — это те, кому оставили разум и личность, но забрали душу. Именно из таких и состоит совет ковена. Знаешь, в чем их проблема?

— Это вне моего разумения, господин.

— В том, что, лишаясь души, образец теряет и способность к творчеству. Да и к развитию тоже, — голос мужчины звучал наставительно. — Остаётся голая функция. Которая неплохо справляется с отведенной ею ролью. Прямо как ты.

— Это как-то оправдывает радость от уничтожения одного из наших? — голос Секретарь был подчеркнуто сух.

— Ты путаешь радость с любопытством от того, как разворачивается ситуация, — покачал головой мужчина. — И забываешь, что функции существуют ровно до того момента, пока справляются со своей ролью. Именно поэтому состав совета периодически надо обновлять. Потому что человеческое общество изменчиво. Меняются условия и функции утрачивают актуальность. Ты же на своем месте, имея одни и те же примитивные обязанности, продержался дольше всех. Поэтому будь добр. Выполни то, что и должен. Закончи доклад, — покрутил рукой глава, поторапливая.

Секретарь едва заметно поджал губы и продолжил:

— Есть все основания полагать, что князь помог команде мстителей, а также выступил против нас.

— Даже так?

— За Черепов взялась тайна служба и городовые. Многих рядовых членов арестовали и отправили на допросы. Также были совершены рейды на некоторых точках. Охара, капитан городовых, после следствия был выгнан со службы. Отчасти в этом виноват новый представитель Черепов, который действовал слишком необдуманно.

— Неудивительно. Он ведь тот ещё идиот. Ещё что-то?

— К Аристарху Павловичу приставили дополнительную охрану. Больше ничего.

— Ясно… Так, значит, князь решил показать, что мы слишком обнаглели, — задумался глава ковена. — Ожидаемо. Значит так. Пока притормозим всю заметную деятельность. Пусть думает, что победил. Объявляю затишье, скажем, на два месяца. За это время подготовим ответный удар, чтобы десять раз о своей наглости пожалел. Там как раз турнир мечников будет. Отличный повод. Подготовь массовые беспорядки. По целителям — Аристарха Павловича, так и быть, пока не трогайте. У него там в лечебнице и другие таланты имеются. Выберите другую цель, к турниру организуй отправку куда-нибудь на границу, а там избавься.

— Кого назначить ответственным?

— Раз ты так печешься о составе совета, то выбери самых достойных, — улыбнулся глава. — Кстати, что там в клубе талантов? Есть там перспективные, кого можно обратить? Нам не помешает свежая кровь.

— Я подготовлю досье, господин.

— Будь так добр, — махнул рукой глава, теряя к разговору интерес.

Глава 12

В субботу пошёл на тренировку с Ариной. К этим занятиям я готовился как к экзаменам, подтягивая свои знания. Не только в учебники залезал, но и старался вспомнить то, чему учили в прошлой жизни. Сопоставляя знания двух миров.

Что было крайне познавательно.

Изучение тела Арины и диалоги с ней подарили ответы на многие вопросы. Дало первичное понимание, чем отличается местная магическая цивилизация.

Мой отец… В смысле, мой настоящий отец был адептом огня. Что к настоящему огню имело опосредованное отношение. Скорее он изучал различные тепловые манипуляции, основанные на Крови. Ключевое здесь именно Кровь. Универсальный материал, через который можно обращаться с энергиями других планов. В том числе с энергиями стихийного плана, тем же огнем.

Проще говоря, для моего мира нормой считалась схема, где Кровь — посредник между человеком и всеми остальными энергиями. Посредник и основной материал. То, что пропускается через тело, влияя на него. Здесь же посредника в виде Крови не было. Адепты работали с Маслом. Но это не совсем правильный термин, как я теперь понимаю. Ведь Масло — это сборная солянка разных примесей.

А что будет, если адепт работает не с примесями, а с каким-то отдельным видом энергии? Арина и будет. Ну, или не Арина, а продукт селекции, мутаций и адаптации.

Насколько я смог разобраться, большая часть того, что она Вдыхала, относилось к стихийному плану, элементу металла и к эфирному плану. Насчёт эфира я не был уверен. Это вообще не моя тема, столь высокие материи.

С моей точки зрения, взаимодействие с любым типом энергии, кроме Крови, вело к загрязнению. Загрязнение тоже обширный термин. Одни энергии некроз вызывают, другие — гниение, третьи — температуру тела повышают. Вариантов, как именно отравление скажется, хватает. Но не суть.

Моя убежденность разбилась, когда я проследил, как именно Арина взаимодействует со «своим» типом энергии. Нормально взаимодействует. Как родную поглощает и впитывает. Отторжения у тела почти никакого нет. Там, где обычный человек моментально сляжет, она чувствовала себя вольготно.

Ну, не совсем вольготно. Техниками самоочистки она владела и регулярно их практиковала. Этого хватало, чтобы чувствовать себя хорошо и не губить здоровье.

Что наводило на ряд новых вопросов. У всех местных аристократов так? Имею в виду те роды, что постарше. Потому что у обычной шпаны, которая регулярно попадала в лечебницу, я ничего такого не заметил. А вот у Дуба, да и некоторых военных, которые приходили к нам лечиться, те самые тяжелые случаи, изменения той или иной степени наблюдал.

Но всё равно. В свои семнадцать лет Арина не уступала тому же Дубу. Что как бы наводило на вывод — аристократы в этом плане отличаются в более качественную сторону. Жаль, что для ответа на этот вопрос надо ещё десяток аристократов из разных семейств детально изучить. Другие ученики после тренировок ко мне теперь часто обращались, но там базовая очистка. Ничего углубленного. На первый же взгляд — серьезных изменений, как у Арины, не присутствует. Точнее, они минимальны.

Когда я пришёл на тренировку, Арина уже разминалась. Без меча сидела на матах и тянулась.

— Привет, — поздоровалась она, не отвлекаясь от занятия.

— Привет, привет, — махнул я рукой. — Как себя чувствуешь?

— Нормально. Никаких девиаций. Результат есть.

— Отлично. Сегодня тогда для начала обсудим план действий. Турнир в середине сентября, так?

— Ага.

— Тогда у нас меньше двух месяцев на подготовку, — кивнул я своим мыслям.

Ответы я и так знал, просто надо было подвести к основному.

— Вопрос первый — насколько сильной тебя будем делать?

— Судя по тону, ответ «максимально» не рассматривается? — замерла она и уставилась на меня, вскинув бровь.

— Пойми меня правильно. Если ты вдруг резко прибавишь в силе, то к вашему роду появятся вопросы. А там если не повезет, то и про мою роль догадаться могут.

— Ты думаешь, кто-то так легко поверит, что шестнадцатилетний сирота смог сделать сильнее наследницу клана? — хмыкнула Арина.

— Твой же отец сделал правильные выводы.

— Мой отец видел, как ты обращаешься с мечом.

— Это не отменяет моего вопроса и опасений.

— Ну, хорошо, — сдалась девушка. — Сейчас я точно нахожусь в десятке лучших. Но насколько бы ты хорош ни был, сомневаюсь, что получится сделать что-то прям вау, — всплеснула она руками, показывая размеры этого вау.

Я бы поспорил, но не видел смысла.

У Арины Источник был в районе ста пятидесяти. Что для её возраста — достойный результат. В принципе, на него можно подвешивать техники. Пусть и не объемные, а самые простые. Также у неё уже хорошо развит организм, который способен выдержать большую нагрузку.

Поэтому, в теории, если я отложу все свои дела и буду постоянно находиться рядом, из неё реально вырастить монстра, в хорошем смысле, за отведенное время.

— Тогда продолжаем развивать нервную систему и скорость. Физической силы тоже добавим. Поработаем над защитой против всякой грязи. На закуску — пройдемся по внутренним органам.

— А ты не скромничаешь, — криво улыбнулась она.

Девушка по-прежнему сомневалась во мне. Этого изрядно поубавилось, конечно, но всё равно. Озвученный план сама бы она лет пять осваивала. Поэтому скептицизм — понятен.

— Буду к тебе после обычных тренировок заходить, — сказал ей. — Проверять состояние и вносить следующие изменения.

— А восстанавливать будешь? — прищурилась она.

— Хитрая какая.

Тут надо сказать, что народ очень быстро прочухал схему «Олег не только очищает, но и восстанавливает силы». Что несложно. Достаточно насытить тело Кровью, а дальше организм сам разберется. На следующий день не заболят мышцы, синяки сойдут, а общее состояние будет таким, будто хорошенько отдохнул.

— Тогда приходи ко мне официально за этим, чтобы не усложнять. Буду восстанавливать, а заодно техники накладывать.

— Хорошо. Это упрощает дело.

Моя маскировка шита белыми нитками. Заинтересованным личностям достаточно проследить, что в среду и субботу я прихожу в школу меча, причем опаздываю, при этом на общей тренировке не появляюсь, чтобы сделать выводы. Учитывая, что домой я ухожу сильно позже обычного, то списать на что-то простое не получится. Типа работы с другими группами, по целительскому профиту.

Что с этим делать, как скрываться, тоже неясно. Любое усложнение вызовет лишь большие подозрения.

Поэтому мои опасения, что спалят нашу работу — вполне обоснованы.

— Ложись тогда, что ли, — сказал Арине.

— А как же тренировка?

— Так сначала проверка, подготовка, потом — тренировка, а после — внесение изменений.

— А, поняла. Признайся, что тебе лишь бы меня уложить, — поддела она.

— Ты не шути так. А то отец и правда замуж выдаст.

— Не повезет этому добряку, — рассмеялась она.

* * *

Уже когда домой возвращался, задумался о том, насколько много могу Арине дать. Точнее, не над этим, а над тем, сколько в принципе способен дать. Тому же клубу неравнодушных.

А то уже два раза с ними на дело ходили и каждый раз это какое-то избиение старичья. Даже как-то стыдно за итоги боя.

Тем более я действительно способен их подготовить.

Идея благая, но сразу столько проблемных мест всплывает, что как-то весь запал теряется. Придётся раскрыть своё инкогнито. Придётся передать многие знания, что сразу поставит вопрос, откуда они у меня. Придётся делиться техниками и подходами, что также усугубит подозрения. Гарантий, что информация обо мне дальше не уйдет, просто нет.

Но, пожалуй, главный аргумент против — это сомнения, что участники смогут перестроиться и открыть ту же Кровь. Так что надо хорошо подумать, какую информацию им ещё слить, чтобы и полезно было, и не подставиться.

* * *

Половину понедельника, своего выходного, я решил потратить на отдых. А то и драка с нежитью, и навалившаяся нагрузка — почувствовал, что начал сдавать. Поэтому и договорился с парнями и Зельдой, что устроим совместную тренировку.

Да-да, это для меня отдых. Буду стоять, ну, или даже сидеть, и давать ценные указания, пока другие трудятся. Хе-хе.

Только вот по плану было встретиться в десять часов утра, сразу на месте, а в восемь сорок ко мне заявилась Зельда.

— Лучше предупреждать, — буркнул я, когда ей дверь открыл.

— Я могу приготовить завтрак? — улыбнулась-спросила она.

— Ну, это веский довод. Но всё же, — пустил я девушку в дом. — Правда, завтрак я уже приготовил и даже съел.

— Во сколько же ты встаешь?

— Сегодня — в семь встал.

— У тебя же выходной.

— Привык, — пожал я плечами.

Да и, если нарушать режим, это сказывается на организме не самым лучшим образом. Куда проще всегда по расписанию вставать.

Зельда скинула босоножки, оставила рюкзакв прихожей, на кухне руки сполоснула. Чувствовала она себя как дома.

— Есть будешь? — спросил её.

— Ага, — кивнула она. — Давай помогу…

Помогать было особо не с чем. Тут скорее девушке себе готовить пришлось. Я-то поел. Поэтому, пока она занималась яичницей, сделал себе бутерброд с чаем.

— Ну-с, — протянул я. — С чем пришла?

То, что она сюда просто так заглянула, было вариантом неудобным. Не хватало мне влюбленной малолетки, которая к тому же кое-какие секреты знает. Боюсь даже представить, как может рвануть эта бомба замедленного действия.

— У меня есть цель, — не стала она тянуть.

— Цель?

— В одном из районов нашли несколько жертв. Высушенных, — добавила она веско.

— Ясно…

— Ты всё ещё не готов этим заняться?

— Да как тебе сказать… А, ладно. Показывай, что принесла.

Улыбнувшись во всю ширь, Зельда убежала за рюкзаком. Откуда достала свои выкладки и разложила передо мной.

— Ты ешь давай, — кивнул я на яичницу. — Я пока посмотрю.

Подготовилась девушка основательно. Заметки из газет, точки на карте, где были найдены жертвы. Даже слухи собрала и оформила их в виде записок.

— Своих привлекла?

— Они знают, что я таким увлекаюсь. Вопросов не возникнет.

— Кроме как у Дарьи. Которая сложит два и два, поймет, что ты работаешь со мной, — придавил я девушку взглядом, и та заерзала на стуле.

— Олег, а как ты тогда хочешь действовать? Через девчонок много чего узнать можно. Чем ты уже не раз пользовался.

Она была права. Просто у меня такое чувство, что дай волю Зельде, она такого наворотит, что расхлебывать потом долго придётся.

— Давай прогуляемся по этим местам, — решил я.

— Серьезно? — удивилась она.

— Да. Только нужно одеться незаметно. Не в платье точно, — оглядел я её.

Зельда сегодня была в образе «милой девочки». Легкий макияж, воздушное летнее платье. Само очарование прям. Татуировки и пирсинг скрыты.

— Это не проблема. Я взяла с собой спортивки. Дай пять минут, и не узнаешь меня.

— Хорошо. В любом случае сначала тренировка. А вечером и прогуляться можно.

— Ура!

— Нашла чему радоваться… — проворчал я.

Прозвенел звонок. Я нахмурился, Зельда тоже напряглась.

— В гости ты никого не ждешь, — сказала она утвердительно.

— Нет.

— Может, Петр?

— Он бы точно предупредил. Сиди здесь.

Я взял свою трость и пошёл к двери. Зельду тоже с тростью встречал. Укрепив её перед этим. Да и тело насытил Кровью.

Только это всё не понадобилось. Открыв дверь, уставился на Эмму Чернышову.

— Не разбудила? — спросила она.

— Нет.

— Могу зайти?

— Пожалуй, — сказал я задумчиво.

Как-то я не был готов, что Эмма так прямо решит ко мне заявиться. Узнала, что это я там был? Рассказали? По другой причине? Мысли заметались в моей голове, и я совсем позабыл, что в комнате Зельда сидит.

Эмма зашла, огляделась, и её взгляд остановился на женских босоножках. Брови девушки удивленно двинулись вверх, но замерли и опустились, сошлись к переносице. Лицо, приятное и теплое, закаменело, стало фальшивым. Она перевела нечитаемый взгляд на меня. Почему-то по спине побежали холодные мурашки, будто сейчас происходило что-то очень плохое.

Фатальное.

— Ты живешь не один? — тоном, от которого у меня вспотели ладони, спросила она.

— Кхм… — прокашлялся я, разозлившись на свои неуместные реакции. — А, собственно, по какому вопросу пришла?

Адрес я ей свой не говорил, но, право слово, это такая мелочь.

— Да так, — сказала она, внимательно меня разглядывая, будто заново изучая. — Хотела помощи попросить, но если ты занят…

Эмма перевела взгляд мне за спину. Я обернулся и увидел там Зельду.

Которая хмурилась и стояла, сложив руки на груди.

— К тебе гости? — спросила она.

Ну, прямо ревнивая девушка, которая негодует, кто это к ЕЁ парню заявился.

— Видимо, нет, — ответила Эмма.

Я снова посмотрел на неё и увидел совсем другого человека. Не обычную девушку, а аристократку, включившую режим холодной королевы.

Да какого хрена здесь происходит⁈

— Дверью ошиблась? — ласково спросила Зельда.

Эмма смерила её взглядом, развернулась и вышла в коридор. Дверь я закрыть не успел, мы так и общались в прихожей.

Опомнившись, я выглянул в коридор, но увидел только закрывающиеся двери лифта.

Да уж, да уж. Кажется, я потерял возможность наладить союз с аристократкой, которая против нежити сражается.

— И что это было? — посмотрел я на Зельду, вернувшись.

— Мне бы тоже хотелось знать, что это было! — возмутилась она.

Но, кажется, быстро опомнилась. Взгляд из раздраженного сделался испуганным.

— Чисто для справки, — сказал я. — Ты только что разозлила наследницу клана Чернышовых.

— А что она у тебя забыла? — растерялась девушка.

— Вот и мне бы это хотелось узнать, — ответил я едко. — Ладно, пошли завтракать. Чего уж…

* * *

Грандиозные планы на отдых улетели в трубу. Выбила меня из колеи эта встреча.

Если приход Эммы я ещё мог объяснить логически, то свои реакции — уже нет. Да и её тоже. Мы словно влюбленная парочка. Девушка решила сделать сюрприз и застала своего парня с любовницей. Только вот Зельда — не любовница, я — не парень Эммы, а она — не моя девушка.

Такого и быть не может. Слишком большая между нами разница. Это в глупых сказках бывает любовь с первого взгляда, но… В общем, непонятно и оттого тревожно.

Из-за внутреннего раздрая тренировку провел механически. Включился один раз, когда Петр с Игорьком трещать стали. В смысле, разболтались. А Петя и болтать — это, считай, диаметрально противоположные вещи.

— Чего расслабились? — спросил я.

— Так ты сам сказал перерыв, — из Зельды вырвался смешок.

Тренироваться мы пошли на ту самую, проклятую заброшку. Печально родную, я бы сказал.

Мысленно прокрутил, что говорил последнее, и признал, что и правда скомандовал короткий перерыв.

— О чем болтаем? — спросил я, стараясь понять, что меня зацепило.

— Ты сегодня сам не свой, — заметил Игорек.

— А это к нему девушка приходила. Разругался со своей возлюбленной, — добавила Зельда мстительно.

— Девушка? — удивился Игорь. — И ты молчал⁈

— Скорее это Зельда преувеличивает, — догадался Петя.

— Ну, красотка к нему пришла, что надо, — фыркнула девушка.

— Ещё и красотка⁈ — воскликнул Игорек.

— Закрыли тему, — потер я переносицу. — Никакой девушки у меня нет и не планируется. А ты, Зельда, кончай глупости нести.

— Можно подумать, — обиделась она и в сторону отошла.

«Детсад на выезде», — покачал я головой.

— Так о чем болтали? — попытался я перевести тему.

— О еде, — ответил Игорек, глазея на меня.

— А что с ней?

— Цены стали расти, — пояснил Петр. — Вот, обсуждали, — почесали он себе макушку.

— И? — не понял я. — С чего такой ажиотаж?

— Так если что в нашем княжестве и было стабильным, — сказал Игорь, — то это цены на продукты.

— Сильно выросли? — спросил я.

— Не особо, — ответил Петя. — Но дядь Боря уже ругался. Он-то много продуктов закупает.

— Ясненько, — протянул я. — Ладно, давайте ещё подход. Потом почищу вас да закончим на сегодня.

— Я полон сил! — заверил Игорек.

— Так и покажи, чего ты там полон, — предложил я. — Давай атакуй.

* * *

Короткий разговор помог собраться с мыслями. Что случилось, то случилось, нечего унывать. С этим настроем я закончил тренировку, после чего мы пошли гулять, раз уж у всех выходной был.

За это время в отношении Зельды я успел пройти от раздражения на её детское поведение и желания свернуть вечернее дело, да отправить её домой, к смирению и расслаблению. Решил для себя, что с ней надо поговорить и, если не поймет, закруглять эту тему. Может, не резко, чтобы она бед не натворила, а как-то плавно — устроить пару-тройку скучных походов, чтобы вся романтика охоты на монстров из её головы выветрилась. Жаль время на это тратить, но сам виноват.

Когда уже с парнями распрощались и шли в сторону моего дома, Зельда вопрос задала.

— Ты злишься?

— А должен? — посмотрел на неё.

— Не знаю, — пожала она плечами.

— Уже не злюсь. Но раз ты сама тему подняла, то скажу прямо. Меня не интересуют отношения. Совсем. По причинам, которые я озвучивать не буду. Поэтому, если хочешь помогать, хватит вести себя так, будто мы в любовном романе.

— Знаешь, это прозвучало обидно, — насупилась она. — И с чего ты вообще взял, что нравишься мне?

— Я это ни с чего не взял, — ответил ей. — А вот сцена ревности с утра и твои нападки во время тренировки, как и обиды, — объективная реальность, которую я сегодня имел сомнительное удовольствие наблюдать. Хочешь отношений — найди себе парня. Хочешь реально помочь — забудь про эти глупости.

Мы шли, и я выражения лица Зельды не видел, но почувствовал, что сильно её задел. Отчего самому неприятно стало, в груди словно скрутило.

Будь я обычным парнем, порадовался бы, что Зельда «чего-то хочет» и что девчонки ревнуют меня. Но… В общем, лишнее это всё. Отвлекающее, мешающее и раздражающее. Надеюсь, мой посыл дойдет.

* * *

Как ни странно, Зельда и правда собралась. Истерик закатывать не стала, претензии предъявлять тоже. Подулась какое-то время, а когда уже к дому подходила, включила режим «ничего не было». Я только порадовался столь легкому характеру.

Самое дурацкое в этой истории то, что Петр, что Зельда, что привлечение валькирий — всё это было от безысходности и недоступности других вариантов. Но прошло совсем немного времени, и ситуация кардинально изменилась. Аристарх Павлович теперь посвящен в тайну, выступает на моей стороне. Эдуард Олегович и клуб неравнодушных — с ними не всё так однозначно, но это ресурс, который можно использовать. Соглашение с Кузнецовыми также расширило мои возможности.

Вот и получается, что «игры с детишками», а что Петр, что Зельда, ещё дети по факту, уже неактуальны. Но и просто закрыть тему нельзя. Девушка, к гадалке не ходи, что-нибудь учудит. За неё и Петра я ответственность ощущаю.

В общем, как пришли ко мне, провёл Зельде инструктаж. Который, если кратко, сводился к простому — делать исключительно то, что скажу. Если скомандую бежать, то драпать со всех ног.

— Ты думаешь, Даша с нами не отрабатывала всякие команды? — высказалась Зельда в ответ на мои слова.

— Вот и проверим, насколько ты способна.

Из дома вышли в районе шести вечера. Точнее, Зельда ушла от меня без десяти шесть, а я вышел через двадцать минут. Хитрили на тот случай, если за мной следят. Время также выбрали не случайно. Час пик, люди массово выходят с работы, затеряться куда проще.

Встретиться мы должны уже на конечной станции метро, а оттуда пешком прогуляемся.

* * *

В Москве я живу не так долго, город совсем не успел изучить. Поэтому слабо представлял, что нас ждет.

Собственно, от поездки я ожидал ровным счётом ничего. То, что найдем что-то интересное — есть такая вероятность, но, как по мне, она стремится к нулю. Это если с точки зрения логики. Потому что нежить на месте сидеть не будет, в этом нет смысла.

Но это если логически рассуждать. А вот практически… Учитывая мою удачливость, вполне можно было и встретить что-то. Или кого-то.

Зельда меня прямо в метро дождалась, в переходе. Купила себе мороженое где-то по пути и… Ну, не грызла, а обсасывала. Может, в силу этого, может, нет, но проходящие мимо парни засматривались на неё. Хотя выглядела она… кхм… Не как милая барышня. В черных, рваных джинсах, мощных ботинках, с толстой подошвой, черной толстовке с капюшоном, кольцом в носу и чрезмерно накрашенными глазами. И правда, не узнать. Облик она сменила мастерски.

Вроде не броско, но с мороженым, должен признать, выглядело сексуально.

Что и вызвало определенные проблемы. Потому что к Зельде подвалили два парня. Судя по нашивкам какого-то знака у них на плечах, из местечковой банды. Что-то такое им девушка ответила, что те свалили. А я уж подумал, что сейчас драка будет и тогда придется сворачивать операцию.

Не самый плохой вариант.

— Идем, — бросил Зельде, проходя мимо.

Квартал, который ждал нас наверху, на первый взгляд, был самым обычным. Одинаковые серые и малоэтажные здания. Зельда увлекла меня дальше, и вот там, минут через пятнадцать прогулки, началась ещё более унылая картина.

— Здесь пожар был, — рассказывала девушка, кивая на местные достопримечательности. — Дом старый совсем, вспыхнул как спичка. Пока приехали тушить… Ну, ты сам видишь.

— Он теперь заброшен? — спросил я, смотря на наполовину выжженный дом.

Прямо в середине он просел, верхние этажи обрушились, но не сильно. Только последний, пятый.

— Наверное, не знаю. Я в газетах про пожар читала. Что там дальше… Разбежались те, у кого возможность была.

— А остальные?

— Мне откуда знать?

— Я думал, ты всё знаешь, — не удержался я от иронии.

— Мне приятно, что ты столь высокого мнения обо мне, — подначила в ответ Зельда.

До нужного места мы шли ещё минут двадцать. Чем дальше — тем меньше народу на улицах попадалось. Оба трупа, про которые написали в газетах, нашли на заброшенном, производственном комплексе. В разных его частях.

К этому комплексу мы и пришли.

— Знакомься, — Зельда барски махнула рукой. — Лихачевский каретный завод. Начал приходить в упадок ещё лет пятьдесят назад. Появление и распространение автомобилей окончательно добило его. Известен тем, что рабочие вышли на стачку, а трудились здесь тысячи человек, что-то там у них пошло не так и докатилось до беспорядков. С подключением дружин князя и аристократов. А как они действуют, ты вроде бы уже видел.

— Было много жертв?

— Очень. У завода дурная слава.

— Ты об этом не говорила, — нахмурился я.

— Так ты и не спрашивал, — удивилась Зельда.

— В следующий раз такие детали сообщай.

— О, я знала, что дурная слава что-то да значит! — обрадовалась она.

— Тише. Не будем привлекать внимания.

Знакомство с заброшенным заводом смазалось. В силу того, что мы вышли к длинному, бетонному забору. За которым виднелись силуэты красных, кирпичных зданий.

Сам забор, сколько видно, был разрисован граффити. Дорога вдоль него — убита, с колдобинами. Я осмотрелся и недалеко от нас приметил ещё один заброшенный жилой дом.

Как-то непривычно, живя в оживленном центре, где от людей бывает не протолкнуться, видеть настолько заброшенное место.

— Ну, идем? — нетерпеливо спросила меня Зельда.

— Идем. Давай вдоль забора прогуляемся.

— Вон там дыра, — указала девушка. — Лучше прогуляться с другой стороны. А то мало ли кто увидит. Наверняка шпана эти места любит.

— Несмотря на дурную славу?

— Это, наоборот, плюс, — усмехнулась Зельда.

Я уже говорил, что ничего не жду от этой вылазки. Но, смотря вперед, чувствовал что-то нехорошее, гнетущее.

Что ничего не доказывало.

Потому что на местах массовых убийств, если их не очищать, всегда появляется подобная аура. Жрецов я в этом мире не видел, да и в принципе тех, кто подобным занимается, так что неудивительно.

Но на всякий случай достал тройку шипов.

— Иди сюда, — позвал Зельду. — Сейчас силой тебя наполню. Ничего с ней не делай. Если прижмет — используй. Станешь чуть быстрее и сильнее, учитывай это. Если ранят, то дольше продержишься.

— А? — удивилась она.

Но я уже засунул её ладонь под кофту, на что девушка вспыхнула и смутилась, да направил Кровь. Влил полсотни Капель. С её маленьким Источником больше и нельзя.

— Теперь можно идти. Не шуми, держись за мной. Если что — беги обратно. Запоминай путь, чтобы не потеряться.

— Ты что-то чувствуешь? — шепотом спросила она.

— Только то, что это плохая затея.

Глава 13

На территорию завода мы забрались. Прогулялись там. И чем дольше шли, тем больше мне это место не нравилось. Нежити я не ощущал, но то, что здесь гуляют эманации смерти, чувствовалось.

В какой-то момент я просто остановился и скомандовал идти обратно.

— Почему? — удивилась Зельда.

— Забыла? Команды надо выполнять, а не обсуждать.

Девушка запыхтела, как ёж, но спорить не стала. А я словно ото сна очнулся. Это ведь изначально идиотской затеей было. Почему-то мне казалось, что здесь будет одно здание, а не приличных размеров территория, где можно не одну тварь спрятать, а целый выводок. С такой вводной разведка превратилась в опасную миссию. А раз так, то надо уходить. Обязательно сюда наведаюсь, но позже и уж точно не с Зельдой.

Когда уже подходили к выходу, услышали шум. А там и тени замелькали возле забора. Пожаловала шпана.

Я уже успел поработать с органами восприятия. Многого не изменил, но слух улучшил. Поэтому засек их заранее. Придержал девушку и спокойно дождался, когда эта группа пройдет.

А дальше мы спокойно вышли.

— Так почему? — спросила Зельда, когда отошли от завода.

— Не нравится мне это место.

— Это же хорошо? — неуверенно спросила она.

— Нет, не хорошо. Если ты всерьез думала, что мы сегодня сразимся с каким-то монстром, то глубоко ошибалась. Твари ведь разные бывают. Некоторые из них порвут нас, не напрягаясь. К тому же раз там гуляет шпана, никого мы не найдем.

— А если монстр их сожрет?

— Это будет печально.

— Тебе плевать? — с вызовом спросила Зельда.

— Нет, — вздохнул я. — Но не похоже, что они сюда первый раз забрели. Значит, постоянно тут ошиваются, и ничего, живы-здоровы.

На самом деле так себе довод. Основная причина ухода — это то, что я и правда думал, мы вдоль одного дома прогуляемся и моей чувствительности хватит, чтобы определить, есть нежить или нет. Проверять целый заброшенный комплекс в мои планы не входило. По крайней мере, с Зельдой. А так место перспективное. Готов поверить, что у какой-то твари здесь может быть логово. Но, опять же, не на виду, а где-то под землей, что куда опаснее. Нужно готовиться, чтобы лезть туда. На кладбище иначе было. Там я искал конкретный схрон. А здесь, чувствую, по-другому будет.

Так что домой я вернулся на этот раз без приключений. Зельда тоже отзвонилась, что нормально добралась. Пусть в её голосе и слышалось разочарование. Что тоже мне на руку. Надо бы поумерить её пыл.

* * *

На следующий день, уже закончив со своей нормой — на этот раз Котов придираться и самоутверждаться не стал, выдал обычный фронт работ, — я случайно узнал, что в лечебнице находится Эдуард Олегович.

Удивившись, заглянул к мужчине. Тот находился в отдельной палате, лежал и читал книгу, вид имея спокойный.

— Олег, — посмотрел он на меня поверх очков. — Доброе утро.

— Доброе, Эдуард Олегович, — прикрыл я за собой дверь. — Как вы?

— Решил воспользоваться советом и привести здоровье в порядок. На работе затишье, удалось уладить кое-какие дела, так что могу себе позволить.

— Хорошая новость. Как семья? Беспокоится за вас?

— Семья пока отдыхает, — ответил он без улыбки.

— С вами Аристарх Павлович работал?

— Да. Случай-то не самый простой.

— Тогда моё вмешательство, пожалуй, не нужно.

— В этом вопросе, пожалуй, что и нет. Но в другом… С тобой хочет встретиться кое-кто.

— Кто же?

— Ты с ним виделся один раз, но незнаком.

Я не сразу сообразил, о ком речь. Виделся один раз… Да это же он про Эмму. Но почему тогда говорит в мужском лице о ней? Конспирация? Или сам не знает?

— Это не любитель мечей, случаем? — на всякий случай уточнил я.

— Он самый.

— А имя у него есть?

— Есть, но мне неизвестно.

О как. Черт, я тогда совсем запутался.

Эмма участвует в драке против нежити. Вскоре после этого приходит ко мне домой, но, устроив сцену ревности, спешно уходит. При этом передает через своего связного предложение встретиться. Конкретно мне или человеку в шлеме?

— А моё имя ему известно?

— Надеюсь, что нет, — ответил мужчина.

Что, пожалуй, стоит понимать как: я просил не рассказывать о тебе, но как оно было на самом деле, неизвестно.

— Как считаете, стоит сходить?

— Тебе решать. Но будь осторожен.

— Хорошо. Согласен встретиться. Как это организовать?

— Я передам, а там видно будет. Денька через три загляни, будут новости.

— Договорились.

Попрощавшись, я ушёл.

О дальнейших планах «неравнодушных» спрашивать не стал. Если уж Эдуард Олегович на долгое лечение отправился, то в ближайшее время никаких акций не планируется. Да и позовут, если что.

Куда больше меня сейчас волновала предстоящая встреча.

Эта Эмма предстала загадкой. Я не понимал ни её поведения, ни своих реакций, ни почему юная аристократка сражается с нежитью.

Надо бы развеять эти тайны.

* * *

В среду, когда пришёл на занятие с Ариной, та решила поглумиться надо мной.

— Привет, ловкач, — помахала она мне рукой, когда зашёл в зал.

— Что ещё за ловкач? — удивился я.

— Ну как. Ты вон какой ловкий. В целители прямо с улицы попал. Девушку себе молоденькую быстро нашёл…

— Девушку? — удивился я ещё больше.

— Ага, — довольно улыбнулась Арина, и тут же её лицо сделалось хищным. — Значит, отцу моему говоришь, что на работе женат и отношения тебя не интересуют, а сам молоденьких девок к себе водишь. Учитывая опыт прошлой жизни, ты тот ещё извращенец.

— Гм, — промычал я глубокомысленно. — А эти сплетни тебе, случаем, не Чернышова наболтала?

— Она самая. Заходила мечами позвенеть.

— А откуда она это знает — не сказала?

— Неа. Что вдвойне интересно. Ты и ей голову успел вскружить? Ха-ха! — засмеялась Арина.

Её эта мысль очень позабавила.

— Нет у меня девушки. Глупости твоя Эмма рассказывает, — ответил я.

А сам подумал, что Чернышову и правда сей факт задел. Хоть убейте, не понимаю, почему так.

— Ладно, шучу я, — отмахнулась Арина. — Эмма говорила, что обратиться к тебе за помощью хотела, но увидела, что ты тот ещё блядун, и передумала.

Угу, так я и поверил. Как будто наличие личной жизни перечеркивает мастерство. Ну, или что ей там за помощь-то нужна?

— Да уж, — вздохнул я. — Займемся делом?

— Давай разомнемся. Иди, меч бери.

Я отправился за мечом и на полпути замер. Ох ты ж черт. Я не верил в то, что Эмма могла в меня влюбиться. Ну, вот не верил, и всё. Но её поведение именно на это и указывает. Если не плодить сущности и исходить из того, что это так…

То я собираюсь раскрыть своё инкогнито перед влюбленной, неадекватной аристократкой. И вот это мне уже совсем не нравится.

— Чего замер? — крикнула Арина. — Давай пошевеливайся! Я ждать не буду!

— Слушай, — повернулся я. — А можешь сказать, вы на следующую встречу договорились?

— С Эммой? — прищурилась девушка.

— С ней, с ней.

— Нет.

— А можешь устроить с ней встречу?

— Тебе?

— Ну а кому? — задал я резонный вопрос.

— Хм… — Арина приняла показушно-задумчивый вид и потерла подбородок. — Даже не знаю… Простолюдин-сирота пристаёт к девушке-аристократке. Как-то это некрасиво…

— Арина, — наклонил я голову и посмотрел на неё осуждающе.

— Я попробую, — перестала она дурачиться.

— Спасибо.

— А теперь бери меч! Хватит терять время!

* * *

Уже почти ночью, закончив занятия с Олегом, Арина поднялась к себе в комнату после душа, нашла записную книжку и открыла страницу с нужным номером.

Дождавшись, когда ответят, она попросила соединить с Эммой.

Как ни странно, в этот час Чернышова ответила.

— Слушаю, — сказала она ровным тоном.

— Говорить можешь? — уточнила Арина, намекая, что разговор интересным будет, и лучше оставить его вдали от чужих ушей.

— Да.

— Заходил парень. Заверил, что девушки у него нет. Просил устроить встречу с тобой.

— Вот как, — не меняя тона, сказала Эмма. — Хорошо, спасибо.

— Так что насчёт встречи?

— Я подумаю.

— Как знаешь, — усмехнулась Арина.

* * *

Положив трубку, Эмма крепко призадумалась.

О своем поведении она уже пожалела.

Та первичная реакция ревности, обиды и разочарования была явно лишней. Слишком рано она поверила, что это тот самый.

Сейчас же выясняется, что девушки у этого целителя нет. С его слов. Что ни о чем не говорит.

Ситуация складывалась в высшей степени идиотская. Если это тот, кого она ищет, сейчас они оба впустую тратят время. И по какой причине? По причине дешевых обид! А если это не тот, кого Эмма ищет, то… То наследница влиятельного рода дала понять простолюдину, что… влюбилась в него без памяти и сама бегает за ним.

Ещё и Арину в это впутала.

При всем этом Эмме передали, что тот мечник готов встретиться. Если навстречу придет Олег…

— Дела… — протянула Эмма, подумав, что, кажется, сама себе создала проблему на ровном месте.

Которую было очень просто решить. Осталось подгадать момент и сделать на этот раз всё грамотно, не подставляясь.

* * *

На следующий день, почти сразу, Аристарх Павлович вызвал меня к себе. Редко когда это было по хорошему поводу, так, чтобы срочно дергали, ещё и утром, поэтому шёл я, приготовившись к плохим новостям.

И те не заставили себя ждать.

— У нас проблемы, — с ходу обрадовал меня Аристарх Павлович.

— Армия смерти начала шествие? Война?

— Нет, — смутился целитель. — На тебя подали жалобу.

— Жалобу?

— Да.

— А подробнее? Что ещё за жалоба и от кого?

— Как ты знаешь, все больницы и лечебницы в княжестве работают по стандартам…

— Гильдии?

— Да. Что включает в себя четкую иерархию и то, что младшие целители могут делать, а что не могут.

— Так… — протянул я, чувствуя, что сейчас услышу что-то не очень приятное.

— Подали жалобу на то, что ты превысил свои полномочия.

— Про эти правила я в курсе, — сказал неуверенно. — Но… Не понимаю.

По правде говоря, я думал, что в лечебнице класть хотели на какие-то там гильдейские правила.

— Боюсь, это моя недоработка, — заявил Аристарх Павлович. — Речь о том, что младший целитель не может проводить сложные операции. По понятным причинам. Он на то и младший, что ему не хватает навыков. Один из пациентов, с кем ты недавно поработал на сортировке, подал жалобу. Вот его история, — мужчина толкнул ко мне папку.

Я открыл её, пробежался по строкам.

— Помню такого. Он первым поступил с утра. Челюстная травма, сотрясение, ещё всякое по мелочи… Что здесь указано.

Диагноз и весь ход работ я сам заполнял. Поэтому точно знал, что тут написано.

— И отработал я с ним качественно. Чем он недоволен-то? — нахмурился я.

— Возможно, настоящей проблемы нет, — ответил Аристарх Павлович. — Но если его подкупили… Или просто попросили об одолжение, то мог и написать заявление в гильдию. О том, что младший целитель отказался звать старшего коллегу и, превысив свои полномочия, взялся с ним работать. Что привело к осложнениям.

— Да каким осложнениям, Аристарх Павлович? — удивился я. — Он потом же в палату был отправлен. Его Степан Денисович осматривал. Если бы там что-то не так было, он бы мне сказал.

— Я в курсе. Степан Денисович уже подтвердил мне, что ты отработал как надо.

— Тогда тем более непонятно. И что значит — подкупили?

— То и значит. Возможно, наши недоброжелатели нашли, как нагадить.

— Погодите, погодите, — покачал я головой. — То есть человек, попавший в аварию, которому я буквально лицо обратно собрал, написал заявление, что с ним плохо поработали? Пусть даже по чьей-то указке? Охренеть.

— Это не всё, — ответил Аристарх Павлович.

— Что ещё? — устало спросил я, ощутив, как на плечи буквально тяжкий груз наваливается.

— Медсестра, с которой ты тогда дежурил, подтвердила, что ты отказался звать старшего коллегу. Также анонимно некоторые из целителей сообщили, что ты часто превышаешь полномочия, ведешь себя слишком нагло и самоуверенно, действуешь не так, как должен.

— Оу, — протянул я. — Знаете, Аристарх Павлович, в такие моменты я теряю веру в человечество. Если бы не вы и не подобные вам, то… — махнул я рукой.

— В этом же и суть клятвы. Исполнять их, вопреки всему.

— Уели, — хмыкнул я. — От клятв не откажусь. Что не мешает мне чувствовать сильное разочарование… в коллегах.

— Справедливости ради, не зная всей подоплеки, с их точки зрения ты и правда можешь выглядеть как выскочка. А как объяснить, что новичок и столь юный целитель проводит столь сложные операции?

— Хм…

В этом был смысл. Кажется, я слишком расслабился. Точнее, даже не расслабился, а проявил непозволительную беспечность. А ещё гордыню. Смотрел свысока на коллег, с каждым днем всё меньше обращая на них внимания. Да уж, да уж.

Сам столько беспокоился о сохранении инкогнито, а не заметил, как увлекся, расслабился и стал показывать больше, чем следует.

— Что теперь будет? — спросил я.

— Самое простое — сдать тебе на целителя.

— Боюсь, я ещё и половины вопросов не изучил.

— А как насчёт практики?

— Да сдам, без проблем.

— Тогда я договорюсь, а вечером съездим.

— Куда?

— В другую больницу.

— Как скажете. Хотелось бы посмотреть на этого пациента. Что у него там за осложнения начались.

— Не удивлюсь, если он обратился в платную клинику и там ему хуже сделали. Поэтому ты ничего не докажешь.

— Шутите? За деньги делают хуже? Ладно, — выставил я ладони. — Ничему не буду удивляться. Но сдаётся мне, господа целители не стихийно собрались, а по чьей-то указке.

— Вот и займись этим. Наладь отношения с коллективом, — посоветовал Аристарх Павлович.

Ещё одно дельное замечание. Пусть я и обзавёлся полезными связями, но с коллективом и правда скорее рассорился. Можно, конечно, забить на это, но вот, пожалуйста. Прилетела проблема на ровном месте. Мелочь, конечно. Но вдруг во что-то серьезное выльется?

Есть над чем подумать.

* * *

Выйдя из кабинета, подошёл к секретарше.

— Тамара, — обратился я к девушке. — А что народ-то судачит? Кто против меня выступил?

— С чего ты взял, что я в курсе? — захлопала ресницами девушка.

— Потому что ты в курсе всего, что происходит в лечебнице? — улыбнулся я.

— Ты меня переоцениваешь, Олег, — улыбнулась она в ответ.

О как. Значит, слухами со мной делиться не хочет.

Странная реакция, если честно. Уже к обеду я знал, что отвечает за начавшийся процесс Александр Давидович. Наш ново-старый целитель с «прогрессивными» идеями заработать побольше бабла. Никто мне его прямо не сдавал. С Демьяном тоже информацией не делились.

Узнал банально — подслушал.

Я уже начал работать со слухом, поэтому хватило пройтись по лечебнице, подать Кровь к ушам, чтобы обострить восприятие и послушать, как обсуждают горячую новость и то, что новичка скоро поставят на место.

Да уж, мои отношения с коллективом и правда куда-то не туда зашли. Тамара тоже помочь не захотела, хотя мы с ней вроде бы нормально общались.

Даже как-то грустно стало. Печешься о выживании человечества, а коллеги-целители отворачиваются. И причина ведь прозаична — деньги. Подслушал я и другое — обсуждение моих доходов. Суммы там и правда приличные выходили, так что зависть понятна. Но как-то не легче от этого. Уж что-что, а за деньгами я не гонюсь.

* * *

После обеда, как и обещал, Аристарх Павлович забрал меня с собой.

— Поедем подтверждать твой талант, — сказал он мне уже в машине. — К Петру Романовичу. Ты его видел, когда аккредитацию проходил.

«Это тот, что скромный и более вменяемый», — понял я. Не лощеный.

— А где он работает?

— Заведует платной травматологией. Как раз по профилю нашей ситуации.

— Насколько мне перед ним открываться?

— Покажешь базовые навыки и то, что способен справиться с тяжелым случаем, как с тем пациентом. Сначала — на манекене продемонстрируешь. Потом, может, и на пациентах.

— А что он в целом за человек? И что там у них за порядки? Культ денег?

— Не совсем. Больница пусть и платная, но цены у них вполне умеренные. Можно сказать, что Петр организовал платную клинику для народа. Эдакий компромисс.

— Как я понял, вы с ним в хороших отношениях? Моя проверка у него в этом случае будет считаться доказательством профессионализма?

— Наполовину. Будь уверен, что это не случайность, точно интригу закрутят и постараются опорочить меня через тебя. Но, если ты сейчас продемонстрируешь мастерство, впечатлишь Петра Романовича, он заявит об этом и подтвердит увиденное — сдав через год на полноценного целителя, ты всем нос утрешь, и они сядут в лужу.

— Мол, гнали на таланта, а он и правда талантом оказался?

— Да, ты верно уловил.

— А можно я побыстрее сдам на целителя, а потом брошу всем этим шакалам вызов, буду глумиться над ними и унижать?

— Кхе-кхе, — закашлялся Аристарха Павлович.

Хорошо ещё, что на светофоре стояли. А то мало ли, рука дрогнет и руль не туда выкрутит.

— Ты это серьезно? — спросил он.

— Шучу, не переживайте, — ответил я. — Просто для меня столь непрофессиональное поведение и все эти интриги — считай, оскорбление. Не меня, а призвания целителя. Ещё и в некомпетентности обвинили.

— Смотри на ситуацию проще. С их точки зрения, ты не можешь быть компетентным в принципе.

— Что, хотите сказать, никого унижать не надо? — хмыкнул я.

— Это будет лишнее, — заверил меня мужчина.

— Пожалуй. Но вот с Александром Давидовичем я бы пообщался. Он точно под вас роет целенаправленно.

— Думаешь, это он?

— Слухами лечебница полнится.

Как бы этот ход не был началом сложной комбинации. Покушение на Аристарха Павловича не удалось, решили действовать чуть иначе. Прислали своего человека — не обязательно посвященного во все дела. Достаточно, чтобы он был предан гильдии. После чего тот начал мутить интриги и создавать предпосылки, чтобы перехватить власть. В том числе нанес удар через ученика. А дальше… Всё равно эта схема упирается в устранение Аристарха Павловича.

Но за него я уже не так боюсь. Мужчина продолжил заниматься в школе меча. Почти каждый день мы Изменяем его тело, делаем сильнее и менее убиваемым. Также он отрабатывает парочку техник, которые я ему показал и которые крайне хороши против нежити.

Это при том, что чистота Крови у Аристарха Павловича после принесения клятв также продолжает расти, делая его сильнее.

Надо сказать, что тело Аристарха Павловича было очень адаптивным. Пройдет пара недель, и я перестану за него опасаться. Быстро убить точно не смогут. Пройдет пара месяцев — и он станет крайне неприятным сюрпризом для любой твари.

Так что ещё посмотрим, кто кого.

* * *

До лечебницы Петра Романовича мы доехали. Аристарх Павлович переговорил с мужчиной отдельно от меня, после чего уже все вместе отправились в местную «тренировочную».

— Это учебный материал, — сказал целитель, указывая на разложенные кости.

Сломанные кости. Они лежали кучками в виде скелета и были разбиты как попало.

— Мне всё собрать? — спросил я.

— А сможешь? — не удержался мужчина от вопроса.

Аристарх Павлович сразу в сторонку отошёл и сел на стул метрах в пяти от нас.

— Смогу. Но весь скелет потребует времени.

— Можешь ограничиться одной конечностью.

— Как скажете.

Подойдя ближе, выпустил Кровь и принялся за работу.

Ничего сложного в процедуре не было. На таком манекене проще простого собирать пазл из осколков костей. В самом теле это делать сложнее. Там и ткани, зачастую порванные, и сосуды, и вены, и много чего ещё мешает.

Зрение здесь особо не нужно, поэтому, обхватив силой ступню, я прикрыл глаза. Восприятие целителя несколько отличается от обычного. Если быть точным — то у нашего брата постепенно развивается отдельный орган, завязанный на силу. Чем дольше Кровь находится в Источнике, тем роднее становится. Если добавить связующее свойство, то получается эффект, что я разом, объемно, воспринимал всё то, что обхватил своей силой. Поэтому не проблема направить даже самые мелкие осколки.

Ну ладно, ладно. Для новичка проблема, и ещё какая. Но у меня в этом деле опыта хватало. Более того, я умел собирать быстро и четко. Сказался опыт полевого целительства, когда времени медлить тупо не было.

Что и продемонстрировал. На каждую кость тратил не дольше двух минут. Заодно накладывая заплатки, чтобы не развалились. Стопа, берцовая кость, колено, бедренная кость, тазовые кости, позвоночник, ребра, ключицы, рука и, наконец, голова.

— Я закончил.

— Впечатляет, — сказал Петр Романович. — Аристарх, как ты так его натаскал? — обратился он к целителю.

Проработал я минут двадцать. За это время мужчины и слова не сказали.

— Я же говорил, он настоящий талант. Многие вещи просто чувствует, схватывает на лету. Подобных операций он со Степан Денисовичем уже не один десяток провёл.

— Да я слышал, что вы дюже активно с тяжелыми случаями стали работать, — улыбнулся мужчина. — Может, поэтому и давят на вас? Что прибыли лишаете.

— Может, и давят. К пациентам пойдем? Могу Олега тебе до конца дня одолжить, — добродушно предложил Аристарх Павлович.

— Если ты за него поручишься… То давай, — согласился Петр Романович.

— Поручусь. С подобными вещами… Ну, ты сам видел, — Аристарх Павлович не стал заканчивать мысль, — только сильно его не гоняй и покормить не забудь.

— Обижаешь. Позаботимся о твоем таланте. Пройдем ко мне в кабинет… — мужчина отправился на выход.

Что они там обсуждать будут, прошло мимо меня. Попросили подождать за дверью. Ждал я минут десять, как дурак, изучая однообразную стену напротив кабинета Петра Романовича.

Больница, кстати, самая обычная. В плане ремонта и внешнего вида не хуже и не лучше, чем лечебница Васильки. Никаких тебе пафосных колонн, статуй и прочей излишней роскоши.

— До завтра, Олег, — попрощался со мной Аристарх Павлович, когда вышел. — Поступаешь в распоряжение Петра Романовича.

— Всего доброго, — попрощался я с наставником и перевёл взгляд на целителя.

— Иди за мной. Базовую очистку умеешь?

— Обижаете, — ответил я машинально.

— Так да или нет?

— И базовую, и средней тяжести, — ответил я.

— Что, и к этому талант?

— Говорят, что так и есть, — ответил равнодушно.

— Посмотрим. Уж не обижайся, но сначала сам гляну, как делаешь.

— Никаких обид, Петр Романович. Я понимаю, что никак иначе к столь юному парню, как я, кроме как с подозрительностью, относиться нельзя.

Мужчину ответ устроил.

Оставшийся день напомнил мне тот, когда я только пришёл в лечебницу. Много мне тогда не доверяли, относились как и к любому другому малолетнему ученику. То есть переживали, как бы чего не учудил. Но этот этап продлился недолго, а дальше меня запрягли и принялись эксплуатировать.

К концу дня я узнал, что Петр Романович учился вместе с Аристархом Павловичем у бабушки Петра. Также работал в лечебнице какое-то время. Поэтому неудивительно, что схема и принципы работы здесь схожи. Есть пяток целителей, у каждого своя норма по очистке, помимо других обязанностей. И быстро стало понятно, что имеющихся сил на полноценную работу не хватает. Трудятся по остаточному принципу. Очищают не на сто процентов, а убирают самое критичное.

При дефиците способностей подход здравый, спорить не буду. Я в эту схему отлично вписался. Шестьдесят три человека прошёл. А потом ещё поработал с травмами, второй раз доказав, что могу не только с манекеном справиться.

Петр Романович доволен остался. Очень хвалил меня и говорил, что повезло Аристарху Павловичу с таким учеником. Предложил ему договориться с целителем, чтобы меня приглашать в случае пиковых нагрузок. Мне несложно, а помощь есть помощь. Если можно помочь людям, то почему бы и нет.

* * *

Вечером сходил на тренировку. Арина шепнула, что послание передала, но Эмма ничего не ответила.

Такая реакция озадачила, но зацикливаться не стал и выкинул странную аристократу из головы.

Уже когда ночью домой шёл, позевывая, приметил недалеко от своего дома новую машину. Дорогая, такие ещё молодежными называют. Стекла были затонированы, поэтому есть ли кто внутри, я сказать не мог.

Просто отметил, что машина хорошая и раньше здесь такой не было.

Ну, машина и машина. Ничего такого. Я как шёл, так и продолжил идти. Уже почти до подъезда добрался, как едва слышно открылась дверца и меня окликнули.

— Элор!

Я сначала остановился, а потом осознал, что этого имени никто назвать не мог. Резко обернувшись, приготовился к чему угодно. Но как дернулся, так и замер.

На меня смотрела Эмма.

Как и в прошлый раз, она была одета в красную толстовку. Захлопнув дверцу машины, направилась ко мне. Подошла почти в упор, заглянула в глаза.

— Элор… — сказала она тихо и так проникновенно, что защемило сердце. — Это ты?

Я посмотрел в эти глаза, чувствуя, как всё внутри переворачивается. В моей голове начала собираться общая картина, щелчок за щелчком.

Этот тон, этот взгляд… А красная одежда… Одеяния этого цвета носили жрецы и жрицы Эхора.

Во рту пересохло. Я порывался задать главный вопрос, но тело просто перестало слушаться.

Но она поняла. Прочитала всё в моих глазах, а я — в её.

Шагнув ко мне, она без лишних слов припала к моим губам. Меня словно молнией ударило. Обдало жаром.

Отмерев, я с жадностью обнял девушку, прижал к себе. Вдохнул этот пьянящий аромат.

— Айя… — прошептал я, оторвавшись от неё. — Но… Как?

— Элор… — брызнули слезы из её глаз. — Я нашла тебя…

— Айя…

Моя Айя.

Жива.

Здесь.

Это невозможно.

Глава 14

В эту ночь я поспал от силы пару часов. Проснулся по будильнику, с трудом продрал глаза, но сразу же встрепенулся, подскочил и уставился на Айю.

— Чего в такую рань, — сонно проворчала она и отвернулась, устроившись поудобнее.

Я посмотрел на её растрепанные волосы,на обнаженную спину, мой взгляд спустился ниже… Погода стояла теплая, поэтому девушка спокойно лежала без одеяла. То смялось и валялось на полу. Взгляд сам залип на самом интересом. Но тут включился мозг, я встряхнулся и побрел в ванну. Где умылся и постарался собраться с мыслями.

Вчера вместо разговоров мы очень быстро оказались в постели. Где и провели всю ночь. По молчаливому согласию не касаясь серьезных вопросов.

Сомневаюсь, что многие смогут понять, что я ощутил. Айя была моей возлюбленной в прошлой жизни. Женщиной, с которой мы вместе прошли долгий путь. Пусть жизнь нас часто разлучала, но потом сводила вместе. И закончилось это тем, что Айя провела обряд, принесла последних людей в жертву, чтобы наделить меня силой. Я думал, она тоже погибла. Попала к богу смерти. Все эти шестнадцать лет я жил с мыслью, что её душа страдает в его чреве.

А теперь она здесь. Живая.

Когда шок прошёл, я испытал чистую, неподдельную радость, а потом и вовсе потерял голову.

Которая стала включаться только сейчас. Когда я стоял в ванне, смотрел на своё опухшее лицо, красные глаза и пытался осознать, что происходит. Только у тела были свои планы. Ему все эти вопросы были до лампочки. Живот заурчал, намекая, что вариант с голодовкой его не устраивает. И, вместо того чтобы стоять тут, лучше пойти и приготовить завтрак.

Чем я и занялся. Когда вышел, Айя уже сидела на кровати, накрывшись одеялом.

— Завтракать будешь? — спросил её.

— Ты научился готовить? — удивилась она и улыбнулась, тут же зевнув.

— Не особо, но что-нибудь придумаю.

— Тогда лучше я. Только в ванную схожу…

Поднявшись, она скинула одеяло и голой прошла в ванную. Невольно я залюбовался.

«Моя Айя…» — в голове эхом прозвучала мысль.

Её вопрос был лишь нам понятной шуткой. На войне особо не поготовишь, но и там надо есть. Я не всегда был командиром отряда, поэтому не раз вставал на дежурство. Получалось у меня всегда одно и то же — малосъедобная бурда. О чем Айя прекрасно знала. В том числе по своему опыту.

Девушка вышла из ванной, бросила на меня взгляд.

— Женских вещей я не нашла.

— А должна была?

— Это ты мне скажи, Элор.

Да уж, да уж. Теперь реакции Айи-Эммы стали понятны. Если она думала, что я — это я, пришла открыться и увидела здесь другую девушку… Учитывая всю ситуацию, это для любого было бы неприятно.

— А разве тут надо что-то говорить? — парировал я. — Я никогда не забывал о тебе, Айя.

Девушка улыбнулась. Сходила в спальню, надела мою футболку, вернулась обратно. Осмотрела запасы в холодильнике.

— Я сделаю кофе, — сказал ей.

— Давай.

Я занялся кофе, девушка — завтраком. Вскоре, когда всё было готово, мы уселись за стол. Я боялся того, что должен спросить. Словно ответы могли разрушить… всё.

— Как ты… — начал я.

— Потом, — перебила Айя.

— Почему?

— Потому что тебе уже надо бежать в лечебницу. А мне — выезжать на учебу. Разговор коротким не получится, так что… — вывела она вилкой круг. — Давай просто насладимся друг другом.

— Ты пойми меня правильно… — сказал я осторожно.

— Элор, я понимаю, — посмотрела на меня Айя проникновенно. — Это сложная история. Сегодня я буду свободна после двух. Сможешь выбраться на обед?

— Надо будет уточнить расписание, — пациенты к Степан Денисовичу могли в любое время прийти. — Как мне с тобой связаться?

— С этим проблема, если честно, — задумалась девушка. — По понятным причинам отношения между нами невозможны. Поэтому придется скрываться. А значит, и встречаться в открытую тоже не получится. Как и позвонить мне домой напрямую. Лучше давай ты мне оставишь свой телефон, а я наберу.

Этот вариант мне не понравился.

— Я могу представиться чужим именем.

— Ну, это вариант, — снова призадумалась Айя. — Я подумаю, как это лучше устроить. А ты подумай, где нам сегодня встретиться. Во сколько позвонить тебе?

— К двенадцати я уже буду знать.

— Хорошо. А теперь мне надо бежать…

Айя закончила есть, вытерла губы салфеткой, подошла и поцеловала меня. После чего быстро собралась и убежала. Я проводил её, чувствуя внутри полный сумбур.

* * *

Когда шёл в лечебницу, меня начало отпускать. Или накрывать, но уже по-другому.

В прошлой жизни я не был склонен к долгой рефлексии. Но пятнадцать лет в заточении в чужом теле, когда единственно доступное — это рассуждения, изменили меня. Шоковое состояние прошло, другие эмоции тоже приутихли, в голове сами собой стали всплывать вопросы.

Айя здесь, жива.

Это разом перечёркивало добрую половину моих представлений.

Она не просто жива. Айя искала меня. А раз так, то знала, что я попал в другой мир. Получается, она была в той или иной степени причастна к этому. Либо сама организовала перемещение наших душ сюда, либо это сделал кто-то другой, кто держал её в курсе происходящего.

Это порождало ещё миллион вопросов. На чьей она стороне? Кто ей помогал? Помогает ли сейчас? Какой у неё план? Какие цели?

Да уж, разговор и правда долгим получится, тут я с Айей согласен.

* * *

На работе ничего необычного не произошло. В обед меня позвали к телефону. Звонила Айя. Договорились с ней встретиться в три часа, в кафе, недалеко от лечебницы. Я заранее договорился со Степан Денисовичем и Аристархом Павловичем, что отойду на полтора часа.

Признаюсь, встречи я ждал с большим нетерпением. Пару раз меня прошибал холодный ужас, что Айя просто исчезнет. Но нет. В назначенное время мы встретились с ней в кафе. Оно было самым обычным. В смысле, не для аристократов, а доступным для широкого круга. Находилось на первом этаже, во дворе, недалеко от дороги. Готовили здесь азиатские блюда, и Эмма взяла себе лапшу. Пришла она раньше меня и успела заказать.

Для себя я решил её и мысленно Эммой называть, чтобы вслух не ляпнуть и не подставить девушку. Место она выбрала удачно. Мы сели в свободном углу. Здесь были люди, молодежь, но они о чем-то увлеченно болтали и на нас внимания не обращали. Ещё приемник был включен, играла музыка. Шумновато, но нам подходит.

— Бери лапшу, не пожалеешь, — посоветовала мне Эмма.

Официанты здесь не подходили, пришлось идти до стойки и делать заказ. Вернувшись, уселся напротив девушки, разглядывая её по-новому.

— Странно, что ты меня не узнал, — сказала она.

— А должен был? Каким образом, интересно?

— Я ведь специально одевалась в красное.

— Ну если в красное, то да. — покивал я с важным видом. — Действительно, как не догадался!

Красный — это цвет Эхора. Айя действительно носила такие одеяния. Раз десять на моей памяти их надевала. А на войне она ходила в походной, подходящей одежде. То есть девяносто пять процентов времени, что мы провели вместе, никакого красного не было.

— Это была подсказка, — ничуть не смутилась она. — Я вот сразу почувствовала, что это ты!

— Сразу — это когда?

— Ещё когда писали про святого, — легко ответила Эмма.

— Чего тогда сразу не пришла?

— Потому что сомневалась, — ответила она легко. — Не была уверена, что ты станешь целителем. По правде говоря, неожиданный ход.

У жрецов был свой, уникальный путь, завязанный на тех богах, которым они служили. Грубо говоря, у каждого бога своя специализация. Они делились своей силой со жрецами, делая их сильнее в рамках специализации. А также у них были свои ритуалы, практики и много чего другого.

Айя вполне могла думать, что я пойду по пути солдата, наращивая боевые качества. Не понимания нюансов и причин, почему я сделал именно такой выбор.

— Ладно, это всё очень мило, кто кого узнал первым, но ты знаешь, что я хочу спросить.

— Конечно, — ответила она на нашем родном языке. — Ты знаешь, что наши боги проиграли. Первым пал Эхор-защитник. Последней — его жена Элира. Со мной она и установила контакт.

Насколько мне было известно, боги — это сверхсущности, которые когда-то были людьми. Считалось, что промежуточный этап этого пути — мудрецы. Которые помнили свои прошлые жизни. То есть боги — это очень сильные адепты, которые развивались множество жизней и в итоге переродились, вышли на новый уровень, слились с силой.

Вспомнил я это по той причине, что пусть боги именно сущности, уже не люди, но кое-что человеческое им не чуждо. По крайней мере, все считали, что Эхор и Элира — именно муж и жена. Как это выглядит на практике, я понимая не имел.

— Продолжай, — сказал я, когда Айя взяла паузу.

Не просто так — она закинула в рот лапшу и со смешным звуком всосала её, улыбнувшись. Чем разом нарушила всю серьезность ситуации.

Возможно, я сейчас получаю одни из самых важных ответов в своей жизни. А тут — лапша.

— Особо нечего рассказывать, — ответила Айя. — Богиня обратилась ко мне, умирая. Дала задание. Рассказала про свой план и скомандовала его исполнять. Мне сообщили, что бог смерти до нас успел захватить и поглотить один мир. Свой. Тот, где и зародился. Потом пришёл к нам, развязал войну. Элира заявила, что, очевидно, на этом он не остановится и продолжит свою экспансию дальше. Поэтому она велела мне отправляться в ближайший мир, чтобы помочь. Я должна была выбрать защитника. Им стал ты.

— Получается, ты была в курсе.

— Да, — Айя тяжело вздохнула. — Я хотела сказать, но не стала рисковать. Зная тебя, я сомневалась, что ты легко это воспримешь. Да и времени тогда уже не было. Разговор с ней состоялся уже в последней крепости.

— Звучит как-то натянуто. Ты могла сказать, что меня ждет. Это упростило бы… да всё.

— Возможно, — ответила Айя и замолчала.

— Возможно? Это всё, что ты скажешь?

— Я уже ответила, — упрямо поджала она губы. — Ты типичный защитник. Бросить своих людей и уйти в новую жизнь… Я не хотела рисковать, уговаривая тебя. Вот скажи, ты бы согласился, узнав всё?

Я честно задал себе этот вопрос. И — не смог ответить.

— Не знаю. Получается, ты меня обманула.

— Получается, я не успела тебя ввести в курс дела и, учитывая, что стоит на кону, не хотела бы ссориться. И я не хочу терять тебя, Элор.

Айя протянул руку и коснулась меня.

Мне много что хотелось сказать. Но Айя — это Айя. У неё всегда был упрямый характер. Не сказать, что она была болтливым и открытым человеком. Да и жрецы в целом… Про таких говорят, не от мира сего. Себе на уме. Смотрят на мир иначе. Поэтому она вполне могла так поступить.

Но также она может сейчас от меня что-то скрывать.

— Богиня точно хотела отправить двоих? — задал я вопрос.

Айя вздохнул и отвела взгляд.

— Нет, — ответила она. — Я должна была принести вас всех в жертву. Часть силы направить к тебе — чтобы ты отвлек внимание на себя. Сама — уйти в другой мир.

— Но ты…

— Да, Элор, — посмотрела она на меня. — Я ослушалась и прихватила тебя с собой. Разделила божественную искру.

Внутри всё сжалось.

Теперь понятно. Если бы я знал весь расклад, то никогда бы не согласился уйти. Исполнил бы отведенную мне роль. Сделал бы всё, чтобы Айя спаслась.

— Я сделала то, что сделала, и ни о чем не жалею, — сказала она твердо.

Она посмотрела на меня твердым взглядом, и я дрогнул. Эта женщина нарушила приказ богини, рискнула уничтожить любые шансы на победу, чтобы спасти меня.

Я представил, как бы поступил на её месте, и меня пробрало. Нет, я не готов такие выборы делать. Она полностью права, утверждая, что я не согласился бы. Куда проще героически погибнуть, чем так рисковать.

— Что за искра? — спросил я, чтобы сменить тему.

Есть такие вещи, которые лучше не обсуждать вслух. Что сделано, то сделано. Этого уже не исправить.

— А вот это относится к тому, как нам победить. Ты ведь знаешь, что Элира — богиня изменений и трансформаций. Она подарила нам дар. Поглощать силу бога смерти.

— Убивать нежить и становиться сильнее, — кивнул я.

— Ты получил дар? — обрадовалась Айя. — Очень хорошо!

— А ты?

— У меня он тоже есть, но малая часть. Прибавка не такая значительная. Впрочем, я пока не особо успела проверить… Кстати, это ведь был ты? С мечом и в шлеме.

— Я. Тебя я там сразу узнал, когда лечил. И раз уж ты спросила об этом, то расскажи о себе. Я хочу знать, в какие такие неприятности ты впуталась.

— Боюсь, рассказать я не успею. Да и о тебе хотела бы послушать.

— Ты начинай. Там разберемся, — сказал я.

Айя вздохнула и начала свой рассказ.

* * *

Отведенное время на беседу закончилось куда раньше, чем вопросы и темы для обсуждения.

Прощался я с большой неохотой. Но и деваться было некуда. Точнее, есть куда. Но отказывать пациентам я не хотел. По факту, сейчас спешить нет причин, разговор принципиально ничего не изменит. В том смысле, что если меня придут убивать, то знание подробностей жизни Эммы никак не поможет.

Да и рассказала она многое на самом деле. Было над чем подумать.

Попали мы с ней в этот мир в одно время. Родились тоже в один день. Что, в принципе, логично, пусть и удивительно. Таких проблем, со слов Айи, как у меня, у неё не было. Она сразу полностью овладела телом, другой души там не наблюдалось. Я понадеялся, что так оно и есть.

В тело Айя попала куда более удачно, чем я. Не без оговорок, но жизнь аристократки и сироты нечего и сравнивать. Всего девушка не рассказала, но основные моменты, важные для нашего дела, упомянула. Во-первых, её дед, Ярослав Дмитриевич Чернышов, старик семидесяти шести лет, был в курсе существования нежити и того, что она ведет активную деятельность по всему миру. Во-вторых, он имел личный мотив против слуг нашего врага. Его жену, то есть бабушку Эммы, как раз убила нежить. После чего тогда ещё действующий глава «тронулся умом» и зациклился на мести. Но отомстить нормально не смог — силенок не хватило. В общем, как я понял, там много всего произошло. Ярослав Дмитриевич ушёл с поста главы, уступил старшему сыну — отцу Эммы, Роману Ярославовичу. Которого я тогда видел у них дома.

Как сказала девушка, мужчина он не самый смелый, талантов скромных, глава рода посредственный. Предпочитающий отрицать реальность. Зная о мертвых, уже много лет мастерски делает вид, что ничего такого не произошло и что его мать погибла при несчастном случае.

Если по-простому, та трагедия тоже сильно повлияла на него. Что привело в том числе к гиперопеке над детьми. Старший сын, Ярослав Романович, то есть брат Эммы, которого в честь деда назвали, сразу после восемнадцатилетия свалил в армию, к воеводам, и делал там карьеру. Вполне успешно. С семьей при этом мало контактируя. Эмма, имея сознание взрослой женщины, тоже от гиперопеки успешно отбивалась. А вот младшей сестре, Яне Романовне, досталось конкретно. От матери тоже. Которая была под стать мужу. Тревожная, витающая в облаках.

Но это так. Общий контекст, в котором действовала Айя и ответ на вопрос, почему «не всё так просто». Для родителей она была милой девочкой. После того проклятия родители совсем уж режим паранойи включили, поэтому выбраться ей на целую ночь было непросто.

Помогал дед. Айя сказала, что быстро с ним отношения наладила, полностью разделив ненависть к мертвым. Благодаря чему получила поддержку от старика, который всё ещё имел большое влияние в роду. В частности, она с ранних лет началась обучаться мечу и получила доступ ко всем боевым наработкам рода, в вопросах обращения с Маслом.

Надо сказать, что в прошлой жизни Айя мечом не владела. Жрицы использовали посохи, но не как оружие. Поэтому шансов узнать её в мечнице у меня просто не было.

Я ей тоже про себя успел рассказать. Почему в целители подался, как наладил контакт с Аристархом Павлович, в каких приключениях успел побывать.

На этом и закончили.

Пока шёл до лечебницы, задумался о том, что весь план нужно менять. Появление Айи не просто меняло все расклады. Оно их переворачивало с ног на голову.

Теперь я не один. Есть тот, кто полностью меня понимает. Кого не надо вводить в курс дела. Также Эмма — наследница влиятельного рода. А это разведка, связи, деньги, знания. Ещё прикрытие.

К примеру, через её деда можно организовать тайную поездку в другой город, чтобы только в одном месте следы не оставлять. И это то, что я придумал с ходу.

Так что да, подумать мне есть над чем.

* * *

Никаких новостей по поводу жалобы на меня не было. Аристарх Павлович сказал, что вопрос, считай, решен и мне не о чем беспокоиться.

Я и не беспокоился. Это вчера меня вывело из себя, но потом Айя обеспечила такую дозу впечатлений, что остальное померкло на её фоне.

До сих пор накрывало, и я нет-нет да и начинал тупить, то погружаясь в мысли, то начиная улыбаться, тихо радуясь, что моя женщина жива.

В остальном — день прошёл как обычно. Отработал, вечером — на тренировку сходил. С Эммой мы в конце обменялись контактами и договорились, как я могу с ней связаться. Жаль, но девушка предупредила, что выбраться, скорее всего, сможет только в воскресенье и, если получится, придёт ко мне ночевать.

В субботу на занятие Арина спросила, удалось ли встретиться с Эммой и уладить разногласия. Ответил, что всё нормально. Девушка наградила меня внимательным взглядом, но тему развивать не стала. Мы с ней быстро на дела переключились. Сегодня предстояла довольно объемная работа по трансформации мышечной ткани. Если так дальше пойдет, она сможет претендовать на первенство в турнире.

На следующий день, в воскресенье, я отпросился пораньше. Прошёлся по магазинам, закупил продукты, ну и подготовился к встрече. Эмма не подвела. Смогла выбраться. Сама пришла ко мне домой, с тяжелым рюкзаком за плечами.

— Ты ко мне сразу жить переезжаешь? — поинтересовался я, пропустив её в дом.

— Размечтался, — улыбнулась она. — Только после свадьбы.

— Я, если что, готов.

— Учитывая, что моя мать спит и видит, как бы меня выгоднее замуж пристроить, и что кандидатов из влиятельных семей хватает, боюсь, до церемонии ты не доживешь.

— Ох уж эти аристократические тяготы, — вздохнул я. — Никакой романтики.

— Ты лучше меня накорми, — Айя подошла, обняла меня и поцеловала. — Или твой холодильник пуст, как и полагается в холостяцкой берлоге?

— Еда найдётся. Я подготовился.

— Я тоже. Принесла тебе наработки. Почитай пока, а я с едой разберусь.

Эмма указала на рюкзак, который я подхватил и перетащил на кухню. Открыл, достал папки, а потом ещё и ещё. Рюкзак был забит документами под завязку.

Что тут у нас…

А много чего. Эмма успела приготовить, усесться за стол, а я и половины не проглядел.

— Ладно, — отодвинул я документы и пододвинул к себе тарелку. — Вопросов тьма. С чего начнем? Какие у нас планы и цели?

— План — простой. Убить бога смерти, — буднично ответила девушка. — Как — тоже в принципе понятно. С искрой наших богов, ты сможешь подняться на их уровень.

— Что, прямо-таки стать богом?

— В теории — да. Поглощение силы смерти для этого и нужно. Поэтому основная задача сводится к тому, чтобы продержаться нужное количество времени.

— Не верю, что всё так просто.

— И правильно. Ещё нужна вера в тебя, перерождение и… — Эмма покрутила рукой. — Может, ещё что.

— То есть ты точно не знаешь?

— Не знаю, — призналась она. — Работаем с тем, что есть.

— Это моя фразочка, — возмутился я.

— Я в курсе, — засмеялась она. — В том-то и ирония. Я, кстати, уже начала прощупывать почву на тему сторонников.

— А можно подробнее?

Эмма рассказала. Точнее, продолжила рассказ. Заодно подтвердив многие мои выводы.

Нежить вела деятельность если не по всему миру, то в ключевых его точках уж точно. Появилась она в районе трёхсот лет назад.

— Но это же не бьется с тем, что сказала богиня — будто наш мир был второй.

— Да, я тоже об этом много думала, — кивнула Эмма. — Но мы не знаем, когда началось вторжение в наш мир. Может, тоже триста лет назад? Также мы не знаем, вдруг этот бог сразу на два мира позарился. У нас тихо прокрасться не получилось, и началась война. Здесь ему никто отпор не дал, и он распространил своё влияние. Также мы не знаем, через сколько лет мы с тобой переродились.

«Лет», — эхом отозвалось у меня в голове.

Что, если все те поглощенные души, в том числе моей семьи, друзей, соратников — варятся в чреве бога смерти вот уже триста лет?

Эта мысль была готова раздавить меня.

— Я понимаю, что тебя гложет, Элор, — мягко и с грустью сказала Эмма. — Но это ничего не меняет. Мы должны делать то, что можем.

— Хорошо, — кивнул я, собираясь.

— В общем… — задумалась она и продолжила разговор. — В этом мире бог смерти основательно развернулся. Основной контроль идет через разделение и еду.

— Княжества и гильдия аграрников?

— Да, оно самое. Также сдерживается прогресс. Как в магических областях, так и в науке. Князья постоянно между собой воюют, и у них банально нет денег, чтобы вести планомерные и долгие разработки. Хочу пирожное, — заявила она внезапно. — От всех этих разговоров меня на сладкое тянет. Будешь?

— Давай, — согласился я.

Сладости я специально для Эммы купил. Попытался угадать, что ей в этом мире может понравиться.

— Так вот, — продолжила она, достав из холодильника вкусности и налив чаю. — Я множество примеров подобного контроля нашла. А ещё они создают королей.

— В смысле? — напрягся я от такой новости.

— В прямом. Элитная нежить не берется из ниоткуда. Это следствие конкретных действий. Чем сильнее тварь — тем больше на неё ресурсов уходит. За последние двести лет я собрала информацию где-то о пятнадцати масштабных трагедиях, которые по косвенным признакам указывают, что там создавали кого-то сильного.

— Неужели аристократы ничего не замечают?

— Замечают. Мой дед — заметил же. Но даже у него — лишь фрагмент информации. Не вся. Он не осознает масштабов. Думаю, с остальными также. А если они поднимают голову и начинают возмущаться — то сам понимаешь, что с ними происходит. Их наказывают. Самых активных — уничтожают. Но в этом есть и плюс.

— Какой же?

— Много обиженных, — ответила Эмма. — Поэтому, как разобралась в ситуации и пошла учиться, стала присматриваться, кто может стать союзником. Но до этого далеко.

— А кто тебя проклял? Это, случаем, не следствие твоей деятельности?

— Следствие. Есть ещё один инструмент контроля. Так называемый «клуб талантливых». Честно говоря, нежить действует очень умно, это стоит признать. Еда и война — это понятно, самые очевидные вещи. А вот тайное общество… — Эмма покачала головой. — Они ставят мертвых на самые разные посты. Та драка со служащим тайной службы тому пример. Но, помимо этого, они поддерживают всякие организации с обычными людьми.

— Типа гильдии целителей?

— Да. — кивнула Эмма.

— А что за клуб талантливых?

— Это тайное общество, которое поддерживает тех, кто им интерес. У меня есть версия, что они там будущую нежить вербуют. Человек сослужил хорошую службу, перешёл в новую форму и продолжил служить. Я хотела побольше разузнать об этом клубе, так и подставилась. Проклятие — подарочек от твари, которая называет себя Черная леди. Кто она и где обитает, я пока не выяснила. По правде говоря, она ловко прячется.

— Я могу их чувствовать.

— Серьезно? — удивилась Эмма. — Это всё меняет… А многих ты уже повстречал?

Я рассказал о своем опыте. От и до.

— Потрясающая способность влипать в неприятности, — покачала Эмма головой. — Значит, глава гильдии — сильный упырь. Ну, как я и говорила, держат все основные места. Обработка твоего коллеги — тоже интересно. Особенно то, что он рассказал, где их база подготовки находится. Его снова обрабатывать не начали?

— Нет. Что странно.

— Ну, одного капитана ты прихлопнул. Ещё я слышала, что князь против них ополчился. Поэтому у Черепов сейчас серьезные проблемы.

— Правда? — удивился я. — Это хорошая новость.

— Ничего хорошего. Не удивлюсь, если цены на еду поднялись из-за активности князя.

— Наказывают?

— Да. Возможно, готовят что-то крупное. Надо подумать… А ещё твою способность проверить, — задумалась Эмма. — Снова перегрузить Источник и посмотреть лично. Я попробую с ним поработать и очистить. Если получится, то уберем этот замедляющий и опасный фактор.

Спрашивать о том, сможет Айя или нет, я не стал. Раз предлагает, значит, на что-то рассчитывает.

— Есть подходящие цели? — спросил я. — Если нет, то я был тут недавно в одном месте. Можем проверить.

— Завтра я весь день свободна, — улыбнулась Эмма. — Или ты хочешь отправиться прямо сейчас?

— Ну, нам надо многое обсудить, — сказал я неуверенно.

— Это уж точно, — Айя встала и перебралась ко мне на колени.

В оправдание скажу, что мы и правда многое успели обсудить. А то, что отвлекались — так шестнадцать лет не виделись, успели соскучиться друг по другу.

Из минусов — проснулись поздно. И не по своей воле.

Эмма толкнула меня в бок.

— Там звонят, — пробормотала она.

Встрепенувшись, услышал, что и правда кто-то в звонок названивает. Чертыхнувшись, натянул штаны и пошёл открывать. Не забыв трость подхватить и Вдох сделать, пополняя силу.

В глазке увидел Зельду. Открыв дверь, уставился на девушку.

— Кажется, слова про заранее позвонить, кто-то пропустил мимо ушей, — заметил я.

— Ты отметил тренировку, и я подумала, что это неспроста, — улыбнулась она. — Зато у меня свежая выпечка и кофе! Впустишь?

Иногда я бываю тупым. Особенно в вопросе отношений. Потому что я только сейчас осознал, что впустить не могу, ибо не один дома. И что выглядеть это будет максимально некрасиво.

До того, как я нашёлся с ответом, вопрос сам собой решился. Зельда перевела взгляд мне за спину, её брови поползли вверх, но тут же ухнули вниз.

— Кажется, я невовремя, — сказала она, мигом вспыхнув.

И снова, до того как я нашёлся с ответом, она развернулась и метнулась к лифту. Который, конечно же, не успел уехать и сразу открылся.

Этого мне ещё не хватало.

Глава 15

Закрыв дверь, повернулся и увидел Эмму. Та стояла, закутавшись в простыню, и бросала на меня насмешливые взгляды.

— А сиротка-то шустер оказался. Часто тебе по утрам влюбленные девочки приносят кофе в постель?

— Ты это сделала специально, — сказал я недовольно.

— Специально пригласила её к нам? — удивилась Эмма.

— Специально вышла в одной простыне.

— Поразительная проницательность, — Эмма вздернула носик и ушла на кухню.

Как-то в прошлой жизни я не сталкивался с этой стороной отношений. Там всё было куда проще.

— Не ожидала от тебя, Элор, — сказала Эмма, усевшись на стул, когда я за ней следом прошёл.

— Чего не ожидала? — спросил я, наливая себе воды.

— Этого.

— Чего этого? — напившись, я уставился на Эмму.

— Не притворяйся, что не понимаешь.

— Я действительно не понимаю, Айя, — мой взгляд потяжелел. — Я шестнадцать лет жил с мыслью, что твоя душа в плену, страдает. Ты думаешь, мне было легко? Думаешь, я смог бы начать новые отношения с кем-то? Хорошего же ты мнения обо мне.

— Факт есть факт. Эта девчонка запала на тебя, — ничуть не смутилась девушка. — Ты её сильно старше. Мог бы и не допускать такого.

— Хм… Она в курсе, что я убил младшего упыря и что охочусь на монстров. Теперь это проблема.

— Так ты её ещё и в курс дела ввел. Не сказав мне об этом.

— Там особо не о чем говорить.

— Ну да. Всего лишь о том, что эта малолетка теперь захочет отомстить и растреплет всему городу о твоих делах. Так, мелочь.

— Этого бы не случилось, если бы ты не вышла в одной простыне, — парировал я.

— Этого бы не случилось, расскажи ты вчера, что она в курсе.

— А я уже стал забывать, что с тобой лучше не спорить.

Эмма улыбнулась, поднялась, подошла ко мне. Обвила руками шею и поцеловала меня.

— Не хочу ссориться, — сказала она. — Получилось и правда неловко. Просто мне не нравится, что вокруг тебя какие-то девки кружат.

— Знаешь, в нашем случае ревность несколько неуместна.

— Ничего не могу с собой поделать, — вздохнула она напоказ. — А если серьезно, то в этом юном теле гормоны так и бушуют. У тебя такого нет? Хотя ты же целитель. Есть хочешь?

— Спрашиваешь.

На какое-то время мы отвлеклись на обычные утренние дела. Эмма сходила, оделась, снова в мою футболку, после чего взялась за завтрак. Я же сделал зарядку, погонял Кровь по телу и сходил в душ.

Заодно обдумав ситуацию. Вот надо же так. По-идиотски вышло, сверх меры. А я ведь ещё Зельде заявил, что отношения мне не нужны. Но не прошло и недели, как она увидела, что девушка у меня есть. И ведь не объяснишь ей, что наши отношения начались несколько десятков лет назад.

* * *

После завтрака, не откладывая, отправились на заброшенный Лихачевский завод.

Мне было неловко, что это место нашла Зельда, а я туда еду с другой девушкой… Но, в общем, это было целесообразно и рационально, других вариантов не имелось, так что свои неуместные переживания задавил и выкинул из головы. Когда следующая возможность выпадет — тоже непонятно. Эмма предупредила, что времени свободного у неё не так много и каждый раз приходится хитрить, чтобы куда-то тайно выбраться.

Добирались на машине Эммы. Высадились заранее, в нормальном квартале, и прогулялись. Мечи тоже прихватили. Донесли их в сумке.

— Чувствуешь что? — спросила она, когда зашли за забор.

— Нужно вглубь идти.

И пошли. Что ещё оставалось. Обошли по кругу всю территорию. Углубились внутрь. Ориентируясь на свои ощущения, я смог определить, где находится источник чего-то «фонящего».

— Ты чувствуешь что? — спросил я, когда подошли к зданию.

— Совсем ничего, — качнула Эмма головой.

— Я видел, что у Арины запредельная чувствительность, — припомнил я. — Она смогла вне здания определить, сколько в нем людей.

— Скорее всего, это родовая мутация, позволяющая ощущать источники энергии в округе, — задумалась Эмма. — В моем роду… Надо поспрашивать. Так сразу не скажу.

— Я думал, ты уже все секреты изучила.

— Это ты идешь по проторенному пути, — возразила девушка. — И давай не будем здесь болтать. Заходим?

— Да.

Эмма намекнула на то, что жрецы не воины и не целители. У них другие обязанности и подходы к обучению. Во многом сила жреца завязана на бога. Которых здесь нет. Вот и получается, что Айя шла по новому для себя пути. Пусть и с пониманием многих процессов и развитым контролем. Поэтому, если подумать, она вполне могла ещё не до всех секретов рода добраться. А жаль, эту тему я тоже с удовольствием обсудил бы.

Место, куда пришли, походило на цех с большими входными воротами, сейчас закрытыми. Айю это не смутило, она подошла к двери, выпустила силу и открыла замок. К двери — обычной, той, что на воротах. Стоило ту открыть, как на нас дохнуло сыростью и запахом старого побоища. Это когда смешиваются запахи крови, разложения, мертвечины и всего прочего, что этому способствует.

Неужто снова удача и найдем чье-то логово?

— Кажется, будет весело, — сказала Эмма. — Мужчины вперед? — предложила она.

— Не вопрос.

Меч я уже успел выставить, броню вокруг тела укрепил. Создав обычный шар, уплотнил его, заставил светиться и метнул внутрь. Следом зашёл сам.

Внутри нас поджидал скорее склад, а не цех.

Потолки метров под шесть. Видны стеллажи. Центральная часть заставлена станками. Видны массивные колеса, не такие, как на автомобилях. Другие детали, инструмент валяющийся. Но это всё свалено по сторонам, а центральный проход свободен.

Эмма прикрыла за собой дверь, тоже создала шар, который добавил освещения.

— Тут точно нежить была, — сказала она, указав на пол.

Там были темные пятна. Скорее всего, от крови. Молодцы городовые, хорошо территорию проверили. Куда угодно наверняка заглядывали, но уж точно не сюда.

— Следы туда уходят, — подсветила Эмма путь. — Кажется, я догадываюсь, что нас ждет.

— Что?

— Что-то типа инкубатора. Место, где создается нежить, проводятся всякие опыты, трансформации. Небольшая база, с рядовыми тварями. Которые, как ты знаешь, не самые умные, а значит…

— Здесь нет сложных замков, а нежить иногда выпускают, чтобы подкрепилась, — закончил я мысль. — Что ж, пойдем проверять.

Много времени проверка не заняла. Там, впереди, на полу, располагалась тяжелая, металлическая дверь. Чуть погнутая и с бороздами от когтей.

— Совсем не парятся, — сказала Эмма. — Я подниму, ты готовься атаковать.

Подняла она Кровью. Выпустила поток, направила к двери и создала подобие рычага, который дверь и поднял. Я с другой стороны подхватил и удержал. Снизу никто не полез, поэтому мог себе позволить.

Отпустив створку, уставились на темный проход.

Запустил вниз «светляка», но реакции не последовало. Это был тоннель, который заканчивался где-то на расстоянии четырех метров. Вдоль него, справа от меня, тянулись вбитые скобы, образующие лестницу. Ну и пол был где-то ниже метра на три от конца тоннеля.

— Я подстрахую и спущу, — сказала Эмма.

Выпустив силу, он обхватила меня вокруг корпуса и загустила Кровь. Дождавшись конца трансформации, прыгнул вниз. Жгут натянулся, замедлил меня, и я мягко приземлился, сразу крутанувшись, осматриваясь.

И снова — ноль реакции. Махнул рукой Эмме, а сам прошёлся, разглядывая то, что открылось. Девушка спустилась следом, по скобам, в конце спрыгнув. Огляделась и вынесла вердикт.

— Это лаборатория, — сказала она.

— Я подобного не видел.

Смотрели мы оба на тварь, которая лежала на столе. Не связанная и не прикованная. Дохлая. Когда-то это было девушкой. Сейчас же кто-то задался целью создать кого-то подобного Артуру. Грудная клетка вскрыта, челюсть тоже, почти от уха до уха. Зубы острые торчат.

— Что делать будем? — спросила Эмма. — Очевидно, что сюда приходит кто-то посерьезнее. Вот до него бы добраться.

— Там дверь, — указал я. — Подземный ход?

— Под городом много катакомб. Я подозревала, что мертвые ими пользуются. Можем прогуляться…

— Если там настоящие катакомбы, то скорее мы заблудимся и угодим в ловушку.

— Но проверить ближайшую территорию можно. Вдруг повезет?

— Если только ближайшую.

— Тогда сначала изучаем всё, потом уничтожаем, а дальше — разведка.

— Что ты тут хочешь изучать?

— К примеру то, какие здесь составы используются, — указала она на колбы с внутренними органами. — Вдруг смогу разузнать, откуда идут поставки.

— Ну, если тебе так хочется, — махнул я рукой озадаченно.

На текущий момент это уж точно не мой уровень. Но у неё есть род, влиятельный дед, может, что и выйдет. Правда, что потом делать с этой информацией — большой вопрос. Потому что нежить, я уверен, спокойно закупает любые материалы у людей.

Эмма оказалась дотошной. Проверила каждый ящик, все стеллажи, заглянула во все темные углы. Я же подошёл к трупу и изучил его. Ничего нового для себя не обнаружив. Незаконченная версия. Либо опыты проводят, чтобы улучшить, либо руку набивают.

Осмотр занял с час, а потом мы начали громить.

— Палевно, конечно, — заметил я, наблюдая, как жидкости утекают в канализацию.

На полу были щели, прикрытые решетками. Через них всё лишнее и сливалось.

— Поэтому надо убить хозяина, — ответила Эмма. — А так, я удивлена, насколько они не парятся. Легко ведь нашли схрон. Постараюсь узнать, на кого сейчас эта земля оформлена.

Разобравшись с этим местом, двинулись дальше, к единственной двери. Та на замке оказалась. Который закрывался с той стороны. Эмма быстро с ним разобралась.

— Удивительно, чему обучают аристократок, — не удержался я от подколки.

— С точки зрения моей мамы, я должна была изучать исключительно благопристойные искусства. Играть на фортепиано и красиво петь. Радуйся, что её планы не сбылись, — фыркнула Эмма.

Замок щелкнул, дверь открылась, и мы вышли в коридор. Узкий — пройти можно только по одному. Сложенный из кирпича.

— С вентиляцией здесь проблемы, — пожаловалась Эмма.

— Мертвецам не особо-то нужен воздух.

Коридор тянулся метров на пятьдесят вперед. Там была ещё одна дверь — взломали и её. А за ней — начинались городские коммуникации. По крайней мере, в следующем коридоре уже виднелись трубы. И да, путь уходил сразу в две стороны.

— О чем я и говорил, — сказал Эмме.

— Лево или право? — спросила она в ответ.

— Выбирай сама. Раз это ты попала в тело аристократки, то удача у тебя получше будет.

По ближайшим катакомбам мы гуляли не меньше часа. Нашли парочку выходов на поверхность, прямо через жилые здания. Вели они в подвалы, оттуда — в подъезды. Двери были закрыты, поэтому случайные люди вниз бы не попали. Нежити я так и не ощутил нигде в зданиях наверху.

Зато почувствовал, когда уже возвращались. Подал знак Эмме, мы приготовились и… Перехватили на одном из перекрестков дядечку.

Это самый странный мертвец, которого я видел. С пузом, обвислыми щеками, залысиной, в городской одежде. Он выглядел как самый обычный мужчина лет за сорок, который не следит за своим здоровьем. Шёл с авоськой. Эмма атаковала первой. Выпустила нить, захлестнула твари ноги и подсекла. Это чудо не успело среагировать и рухнуло.

— Не убивай, — крикнула мне девушка.

Не то чтобы мне это понравилось, но я удержался и ничего делать не стал. Только приготовился атаковать, если дернется. Но мертвец не дергался. Он зашарил по полу, нашёл треснувшие очки, напялил их обратно и уставился на нас.

— Вы кто такие? — спросил он озадаченно.

Не сказать — удивленно.

— У нас к тебе такой же вопрос. Ты кто такой?

— Ответственный за этот участок, — ответил он, не задумываясь.

— Кажется, ты не понял…

Эмма взмахнула мечом и отсекла мертвецу руку. Та упала, но крови не брызнуло.

— Мы знаем, что ты не человек, — сказала Эмма.

— Это интересно, — ничуть не испугался дядечка, продолжая озадаченно смотреть, но теперь не только на нас, но и на отрубленную руку. — Чего же вы от меня хотите?

— Ответов на вопросы. Для начала, как к вам обращаться? — Эмма отвела меч и включила дружелюбность.

Её план был понятен, изучить эту особь и собрать информацию, но как же нервирует, что мертвец находится так близко к ней.

— Можете называть меня Игорь, молодые люди. Не обязательно с отчеством.

— Как скажете, Игорь. Это ваша лаборатория там дальше?

— Вы её тоже нашли? — теперь на лице появилась настоящая эмоция беспокойства. — Надеюсь, вы ничего там не сломали? — испугался он.

— Пока нет, — соврала Эмма. — Но я хочу узнать, чем вы там занимались.

— Наукой, — ответил он.

Ну ничего себе. Нежить заявляет, что занимается наукой.

— А эта ваша наука подразумевает похищение девушек, их убийство, а потом — выпуск получившейся особи, чтобы покормилась?

— Это не убийство! Лишь переход в другую форму! — возмутился мужчина.

— Вы это так называете?

— Да, так! Мертвые лежат в могилах и гниют! Я похож на гниющий труп?

— А что, нет? — удивилась Эмма, явно подначивая.

— Конечно, нет! Я мыслю, полноценно функционирую, веду научные исследования!

— И какая же цель у этих исследований?

— Обрести истинное бессмертие! Избавить мир от страданий!

— Да неужели, — не удержался я от сарказма.

Эмма бросила на меня предостерегающий взгляд.

— Ты совершенствуешь мертвые формы? — спросила она.

— Да! Моя дочь… — запнулся он. — Она погибла, потому что у меня не было нынешних знаний! Но я обязательно открою этот секрет!

— Сколько ты этим уже занимаешься?

— Больше сорока лет! — с гордостью ответил упырь.

— И много смог открыть?

— Нет, но обязательно это сделаю, — заверил он.

— Сорок лет бессмысленной работы, — покачала головой Эмма.

— Не бессмысленной! — возмутилось существо.

— А кто твой хозяин?

— Я… — мертвец резко замолчал. — Не могу сказать.

Эмма кивнула мне.

Взмахнув мечом, отсек ему голову. Следом пронзил источник силы. Та перешла ко мне.

— Немного за него получил. Искажений не будет, — поделился с Эммой.

— Дай посмотрю.

Она подошла, приложила ладонь к тому месту, где располагался Источник. Я чувствовал, как её сила проникает в меня, но не препятствовал.

— Этого недостаточно, — вынесла она вердикт. — Я чувствую, как твой Источник переваривает чужеродную силу, как работает божественная искра, но… — покачала она головой. — Слишком мало. Нужно побольше.

— Сомневаюсь, что мы сегодня ещё найдем кого-то. Лучше скажи, что это было?

Я наклонился над мертвым телом и выпустил силу, сжигая его.

— Ты про что?

— Про душевные разговоры с нежитью.

О том, что из них крайне сложно добыть информацию, мы знали. Пытки бы здесь тоже не помогли. Поэтому единственный вариант — если нежить сама что-то ляпнет.

— А тебе самому не интересно? — спросила она, направившись на выход.

— Нисколько.

— Зря. Есть много ответов, которые я бы хотела получить.

— И что ты узнала в ходе беседы?

— То, что он сорок лет работал впустую.

— Сорок лет он убивал.

— Это да. Но ты не понял, что меня интересует. Это не наше общество. Здесь люди совсем другие. Как думаешь, многие согласятся служить в обмен на бессмертие? Ответ — если не все, то почти все. Это ведь идеальная плата для вербовки. Служи, а будешь хорошо стараться, перейдешь в новую форму существования.

— Спасибо, что просветила, насколько этот мир прогнил.

— Это просто твои ожидания касательно людей были завышены, — бросила Эмма насмешливо. — А теперь я получила козырь в этой торговой войне.

— Торговой войне? — этот термин меня озадачил.

— Да. Одно дело, продолжить жить. Другое — превратиться в тупую марионетку, которая пусть и способна на какую-то разумную деятельность, но смысла в этом всё равно не будет.

— Зачем тогда ставить этого мертвеца вести здесь эксперименты?

— А кто сказал, что он только этим занимался? Возможно, он поставлял органы, материал… Ну, или его хозяиндействительно верил, что есть шансы на успех.

— Смотри, не заиграйся.

— Уж не волнуйся, — хмыкнула Эмма.

Мы вернулись назад, поднялись на поверхность, закрыли за собой все двери обратно на замки. А там и до машины добрались, надеюсь, никем не замеченные.

* * *

C Эммой мы расстались под вечер. Съездили, поели в какой-то кафешке. Продолжили обсуждать дальнейшие планы. Поговорить нам было много о чем. Тем более Эмма предупредила, что в ближайшие дни выбраться не сможет.

И вот иду я себе домой от метро. Эмма подвозить меня не стала, чтобы не давать кому-то лишний шанс заметить нас вместе.

Может, и зря. Потому что меня поджидали.

Старые знакомые, валькирии, не в полном составе. Но крупную фигуру Феи я сразу узнал. А там и остальных девушек в вечерней темноте разглядел.

Что-то по их виду не похоже, что в гости заглянуть решили, или просто мимо проходили.

Как подошли, сразу окружили. Фея вперед вышла.

— Ну-с, — протянул я. — Привет, что ли. Какими судьбами пожаловали?

— Да уж по твою душу, — сказала мне Ева.

— Ясно. А чего без Дарьи? Или она не в курсе?

— А это не твоего ума дела, — ответила другая девушка.

— Фея, — посмотрел я на их «второго вожака». — Ты уверена, что хочешь этого?

— Ты нашу Зельду обидел, — надвинулась она на меня. — Я думала, ты нормальный…

Понятненько.

До последнего надеялся, что не полезут драться, удержатся. Но нет. Меня толкнули в одну сторону, потом в другую, а там и кулак в голову полетел.

Да только я уклонился, руку перехватил и технику выпустил. Из меня сила кругов вышла, в их тела ударила, расслабляя мышцы. Вот они сразу всю прыть и растеряли. Пришлось потолкаться, кого-то подхватить. Но не всех успел. Ева первой рухнула, прямо лицом об асфальт.

— Тише-тише, — сказал я Фее, что-то гневно промычавшей, заодно подхватывая её и аккуратно опуская. — Ничего с вами не будет. Скоро в себя придете.

Усадив великаншу, занялся остальными. Собрал их, мычащих, вдоль бордюра усадил. Еве лицо поправил, ссадины подлечил. Снова к Фее вернулся.

— Не ожидал я от вас такого, — сказал ей. — Разочаровали сильно. Минут через десять отпустит. Я тебя сейчас в чувство приведу, контроль над телом верну. Чтобы за подругами своими присмотрела. Будешь буянить, так легко не отделаешься.

— Ты зачем Зельду обидел, гад? — гневно прошипела она, сверля меня взглядом.

— Вы, бабы, кажись, совсем без мозгов, если такие глупости несешь, — ответил ей. — Не дергайся, — вытянул я свою силу.

После чего встал, подхватил брошенную сумку и домой пошёл.

Обидненько как-то. Думал, девушки ко мне нормально относятся, а тут бить толпой пришли. Да и Зельда тоже хороша. Впрочем, к лучшему. Теперь точно эти детские игры закончены.

Надо будет ещё с Дарьей связаться, переговорить. Но как же оно складывается… Вот уж точно. В одном месте прибывает, в другом — убывает.

* * *

Эмма, когда вернулась домой, первым делом привела себя в порядок и поужинала с семьей. Заодно решив для себя, что будет рассказывать деду, а что нет.

Учитывая его вклад, совсем уж ничего не рассказывать нельзя. Но и всё поведать просто невозможно. Поэтому следовало быть аккуратной, старик — опытнейший интриган, хорошо изучил внучку, а также умнейший человек. Любые несостыковки вмиг заметит.

— Я проведать дедушку, — поднялась Эмма из-за стола.

Отец кивнул, мать посмотрела подозрительно, но спорить никто не стал. Эмма про себя хмыкнула. Она понимала этих людей, в некоторой степени сочувствовала, но родственные связи есть родственные связи, и не всегда они простые. Даже если ты живешь вторую жизнь.

Дед обнаружился там же, где и всегда. В любимом кресле, за камином. Иногда у Эммы складывалось ощущение, что старик вообще оттуда не вылезает, но это было обманчивое впечатление. Прыти он не растерял. И зарядку каждый день делал, и убойной техникой мог приложить.

— Привет, дедушка, — ласково сказала Эмма.

— Ты не спешила, — буркнул он осуждающе.

— Ты же знаешь, что, если бы я не пришла на общий ужин, из меня бы душу вынули, — вздохнула напоказ Эмма.

— Рассказывай, — потребовал старик, которому надоели расшаркивания.

Обычно люди с возрастом перестают спешить, но это был не тот случай. Уж чего-чего, а любопытства этот человек не утратил.

Эмма рассказала подготовленную версию.

— И что это за союзник? — подозрительно спросил дед.

— Полезный, — ответила Эмма.

Она хотела сказать надежный, но тогда возникнет вопрос, с чего такая уверенность. Поэтому слово «полезный» подошло куда больше.

— Имя у него есть?

— Есть. Но разве тебя не заинтересовала другая часть, разговор с мертвецом?

— Не очень. Вы его второй раз убили, молодцы. Смысл о нем говорить?

— Смысл есть. Как я и думала, при переходе в новое состояние люди утрачивают что-то важное. Душу, наверное.

— Да-да, — махнул рукой дед. — Только поверь мне, старику. Когда смерть уже не за горами, о таких вещах задумываться не будешь.

Эмма недовольно поджала губы, но согласилась. В этом вопросе у нежити были очень уж хорошие козыри. Они могли торговать бессмертием. Это надо провести основательную работу, создать целую культуру, чтобы отбить желание соглашаться на подобные сделки. Да и нет в этом смысла по большому счёту. Потому что предложение делают не всем, а только заранее отобранным кандидатам. На таких никакая культура не подействует.

— У меня будет просьба, — сказала Эмма, — Появилась новая информация, что гильдии целителей принадлежит кладбище, прямо в центре. Там, под землей, был схрон с продвинутыми особями.

— Схрон? Был? — нахмурился дед. — А что с ним стало?

— Уничтожен.

— Твоим новым знакомым? — прищурился старик.

— Да. Вот я и подумала. Они ведь совсем не скрываются. Владеют напрямую такими местами. Надо узнать, кому Лихачевский завод принадлежит. А потом поискать ещё такие места. Может, что интересное найдем.

— Интересного ты союзника нашла, — дед не повёлся и никак не хотел пропустить важный момент этой истории.

— Давай не будем об этом, — улыбнулась Эмма.

Она посмотрела деду в глаза. Какое-то время они бодались, и в конце старик хмыкнул.

— Вот же упрямая…

— Так есть в кого.

— Не нравится мне это! А что, если это ловушка?

— Нет, это невозможно. У этого человека чистейшее Масло. Он не может быть их союзником.

— То, что он им не союзник, не исключает шанса предательства тебя.

— Я буду осторожна, деда. Так что, ты соберешь для меня информацию?

— Куда же я денусь, — ответил старик.

* * *

Иван Петрович, смотря на то, как Секретарь поднялся со своего места и покинул собрание, чувствовал себя кем угодно, но не хищником. Сейчас громкое название звучало смешно, что понимал и сам мужчина.

Очень уж для него неудачно обстоятельства сложились. Там, где он должен был себя проявить — случился полнейший крах.

Сначала та оплошность с младшим целителем, что привела к увольнению Охары. Бывший капитан городовых тоже поднялся, когда собрание завершили, и наградил Ивана Петровича взглядом, полным ненависти, перед тем как уйти. Сразу видно, теперь от «коллеги» стоит ждать чего угодно. Но ладно это. Членам ковена было запрещено сражаться друг с другом, поэтому открытого конфликта бояться не стоило. Только вот это было не единственной проблемой мужчины. С чего князь решил отвести душу и проехаться по Черепам. Всего за неделю они потеряли половину бизнеса. Чем воспользовались другие, неподконтрольные банды.

Пожалуй, самое ужасное, что на этом собрании Секретарь поставил задачу найти новых кандидатов на пост капитана Черепов. Желательно парочку. Это было заявление чуть ли не прямым текстом, что положение Ивана Петровича крайне печально, и, если он не исправится, его заменят.

Мужчина собирался уйти последним, но звезда собрания, та самая Клая, которая звонила ему лично и издевалась, тоже осталась.

— Что вы же, Иван Петрович, приуныли, — сказала она елейным голосом. — Неудачи у всех случаются.

Иван Петрович выдавил из себя улыбку. Эта чертова Клая явно была в фаворе и получила дополнительную власть сегодня. Именно ей поручили поиск новых кандидатов, а также разработку проекта по целителям.

— Издеваетесь? — не выдержал Иван Петрович.

— Наоборот, — улыбнулась женщина. — Хочу вам помочь. Но в обмен на услугу.

— Конечно, конечно, — оскалился мужчина. — Что же ты хочешь?

— Тень говорил, что завербовал молодого целителя. Это дело должно было перейти к тебе.

— Допустим.

— Может, отдашь тогда его? Тебе явно сейчас не до тонкой работы, — одной лишь улыбкой Клая показала всё своё превосходство.

— Ещё чего.

— Жаль, это бы всё упростило, — вздохнула Клая. — Тогда мне нужна информация по лечебнице. Если поможешь, так и быть, я тебя как-нибудь отблагодарю.

— С такими расплывчатыми формулировками мы далеко не уедем, — ответил Иван Петрович, думая, что его хотят использовать.

— А представь, что лучше услышать Секретарю. Как ты отказался помочь в важном для всех нас деле или, наоборот, оказал неоценимую поддержку.

— Гм… — прогудел мужчина.

Он понимал, что его самым наглым образом собираются использовать, но… С другой стороны, а что оставалось? Только пойти навстречу и попытаться укрепить своё положение.

Глава 16

На следующее утро мне передали, что троица пациентов хочет меня видеть. Сделал это один из целителей — Софронов Дмитрий Даниилович. Мужчина тридцати шести лет, который специализировался на гистологии, то есть на тканях.

Перехватил меня в коридоре после планерки. Подробностей не сообщал, поэтому я удивился, когда в общей палате увидел троих «дедов». Дядя Коля спал, Жан общался со своим соседом, а Дмитрий Сергеевич читал газету. Первым меня он и заметил.

— Олег! — воскликнул мужчина.

— Дмитрий Сергеевич, утро доброе. Всё же добрались до меня. Только причины, кажется, не очень радостные, — оглядел я их.

— Досталось нам немного, — ответил мужчина, с интересом поглядывая на меня. — Николаю больше всего, но нас уже подлатали…

— Так, давайте я сначала сам гляну, а потом уже поговорим, — перебил я его.

Получилось не очень красиво, но увиденное мне не очень понравилось. Во-первых, старики выглядели как настоящие старики. Куда хуже, чем я запомнил. Словно не несколько месяцев прошло, а пара тяжелых лет. Во-вторых, у каждого были следы серьезного истощения, недомогания и полноценного заражения какой-то гадостью. Не проклятие, но около того.

— Давно здесь? В смысле, сегодня или вчера поступили? — спросил я, уже начав работать.

— Вчера вечером прибыли, но тебя не было. Нам сказали, что выходной, — ответил Дмитрий Сергеевич.

Как ни странно, но с ними уже успели поработать и убрать самые критические вещи. Далеко не всё, но в ближайшее время точно не помрут. Но можно же лучше, не так ли? Чем я и занялся.

От дела меня Дмитрий Даниилович отвлек. Я его заметил, когда он уже стоял, надо мной наклонившись.

— Опять самодеятельностью занимаешься, Васильев? — спросил он.

Я от неожиданности вздрогнул. С закрытыми глазами сидел, кто вокруг — не видел. А он мне прямо это на ухо сказал.

— Дмитрий Данилович, — посмотрел я на него. — При всем уважении, отвлекать во время лечения чревато последствиями.

— Судя по тому, что я вижу, ты не только очищением занимаешься.

— У вас есть ко мне какие-то претензии?

— Аристарх Павлович давал добро?

— А чего это вы на юношу накинулись? — возмутился Дмитрий Сергеевич, которого я лечил. — Он хорошо всё делает! Я прямо ожил! Давно себя так не чувствовал!

— Ну-ну, — не особо поверил Дмитрий Даниилович.

Но отстал хотя бы.

— У тебя какие-то проблемы? — спросил Жан.

Болтать с соседом он уже закончил и повернулся к нам.

— Обычные рабочие интриги и игрища, — ответил я. — Не обращайте внимания.

Успокоив стариков, вернулся к работе. Пришлось менять подход на ходу и сводить всё к обычному очищению. Что тоже хорошо, но, помимо этого, там много чего есть.

Только вот и подставляться нельзя. До того как жалобу накатали, у меня вольница была, на которую глаза закрывали. Не в силу какого-то хорошего отношения, а банально потому, что Аристарх Павлович знал, что сделаю я всё качественно. А в некоторых случаях получше остальных целителей.

Но раз такая пьянка пошла, то лучше не подставляться. Поэтому я очистил дедов, перекинулся с ними общими фразами, о себе немного рассказал. Про их дела не спрашивал. Не в общей же палате это делать.

Пообещав, что ещё загляну, переключился на выполнение дневной нормы. В процессе заглянул к нашей ненаглядной Любочке.

— Любовь Казимировна, — перехватил я женщину в коридоре. — Можно вас на минутку?

— Чего тебе, Олег? — спросила она, по её меркам, вполне нормальным тоном.

— Есть свободная палата на четверых? Нужно трех пациентов переместить.

На троих палат не было, только на двоих или четверых, поэтому и вопрос такой.

— Трех? — задумалась она. — Которые тебя спрашивали? Так они же кочевники? Кто платить-то будет?

— Я за них заплачу.

— Сам? — удивилась она.

— Сам-сам. Эти деды мне, считай, жизнь спасли. Отблагодарить хочу, — сказал я. — Так что, найдется место?

— Я посмотрю, — пообещала она.

И посмотрела. К обеду стариков уже перевели в отдельную палату. Я в регистратуру сходил, на неделю им оплатил. Минус двести десять рублей за троих.

Сразу к ним не пошёл. Надо было ещё один вопрос уладить. Поэтому пообедал с Демьяном, поспрашивал у него на тему учениц. Стыдно признаться, но в последнюю неделю я девушкам совсем мало внимания уделял. А ведь они молодцы, стараются.

После обеда вышел из лечебницы и отправился искать ближайший таксофон. Откуда набрал магазин родителей Игорька. В лечебнице я бы не смог открыто говорить, а новые слухи мне не нужны. Ответил сам Игорь. Попросил его Дарью позвать. Вскоре она взяла трубку.

— Привет, — сказал ей. — Ты уже наверняка в курсе, чем вчерашний вечер закончился.

— Чем же?

— Хм… — я сбился с мысли, думая, что она и правда уже знает. — Ты не в курсе?

— Не в курсе чего? — Дарья общалась в своей обычной, равнодушной и скупой манере.

— Я думал, ты знаешь, чем твои валькирии занимаются и что они с твоего разрешения на меня напасть решили.

— Вот как, — она не удивилась, но голос потяжелел.

— В общем, вчера всё мирно закончилось, но попрошу тебя приструнить своих воительниц. Во избежание проблем.

— Проблем? Ты угрожаешь?

— А что, здесь нужны угрозы, и ты не понимаешь, чем может закончиться нападение банды на целителя?

Судя по тому, как Дарья замолчала, она это прекрасно понимала.

С точки зрения закона, сама ситуация, когда группа лиц нападает на кого-то, могла для этой группы закончиться плачевно. Ну, официально, разумеется. А так-то многое решают связи и деньги. Тем же аристократам закон не особо указ, как показал случай с сынком Горыныча.

Также надо сказать, что целители — всё же привилегированная каста. Тот случай, когда меня в тюрьму забрали, не показатель. В общем, если вдруг городовые увидят, как на целителя нападает какая-то банда, пусть и женская, у девушек появятся серьезные проблемы.

Учитывая, что они вчера на меня вечером напали и прохожие там были, девушки могли влипнуть.

— Надеюсь на твое благоразумие, — сказал Дарье, не дождавшись от неё ответа. — Также за мной должок оставался, поэтому будет нужна помощь, обращайся, своё слово сдержу.

— Даже Источник откроешь? — спросила она.

Теперь уже я замолчал, тяжело вздохнув.

— Приходи через месяц, открою. Но не всей толпой заваливайтесь. Я бы попросил об этом не распространяться, но что-то уже не верю в вашу способность молчать.

— Не переживай, болтать не будем.

— Ну да, толпа обиженных детей не захочет меня подставить, сболтнув лишнее.

— Сам-то больно взрослый, — раздраженно фыркнула Дарья.

— Хорошо. Раз ты взрослая и ответственная, проследи за Зельдой. Чтобы она, сама знаешь в какую, тему не лезла. Не удивлюсь, если ей хватит дурости поиграть в самодеятельность. Не хотелось бы, чтобы потом её разорванный труп где-то нашли. Если будет, что найти. И да, это не шутки, а вполне вероятная перспектива.

— А тебе есть до неё дело?

— А ты считаешь меня маньяком, который ей смерти желает?

На этом риторическом вопросе наше общение и закончилось.

* * *

Как вернулся в лечебницу, сходил на занятие с Аристархом Павловичем. Заодно согласовал с ним план лечения дедов. После чего заглянул к Степан Денисовичу, отработал «тяжелого». Там у меня перерыв образовался, и я наконец-то к дедам отправился.

— Как разместились? — зашёл к ним в палату.

— А вот и виновник нашего перемещения, — приподнялся Жан.

— Зря ты, — проворчал Дмитрий Сергеевич. — Лишние траты.

— А мне нравится, — по-простому улыбнулся дядь Коля.

— Вот и хорошо, что нравится. На неделю вас здесь оформил. Как раз ваше здоровье приведу в порядок.

— Ты лучше про себя подробнее расскажи, — сказал Жан.

— Так основное уже рассказал. Попал в ученики, тружусь, обучаюсь. Где жить — есть.

— А девушку-то, девушку нашёл? — заулыбался дядь Коля.

— Вы парня-то не смущайте! — шикнул Дмитрий Сергеевич.

— Так он и не смущается, — возразил Жан.

Старикам явно хотелось поболтать, пришлось уважить и рассказать, чем живу. После чего уже браться за лечение.

— Дядь Коль, с вас начнем. Это где вы так руку-то повредить успели? — спросил я, по новой осматривая конечность.

Там разложение тканей началось. Ещё немного, и в некроз бы переросло. А там — либо удалять конечность, либо смерть.

— Только не говорите, — посмотрел я на насупившегося старика, — что случайно вышло. Явно в какое-то нехорошее место залезли. Это где так?

— Так и знал, что прицепишься, — недовольно сказал он. — Вот зачем тебе это, Олег? Вырвался из нашей кочевой жизни, устроился хорошо. Так и живи!

— Я и живу, не переживайте. Но рассказ вас послушать хочу. Вам-то самим как нынче живется? Есть работа? Проблемы какие?

Честно старики отвечать не захотели. Юлили и приукрашивали. Но нашли, кого дурить. Достаточно было посмотреть на их лица, чтобы увидеть — месяцы у них тяжелые выдались. Потом глянуть на состояние организмов, чтобы убедиться — да, им досталось. Ну и последнее — врать целителю, это затея несколько глупая. Я ведь все их реакции отслеживал.

Вот те и романтика кочевой жизни. Кто-то считает, что в ней есть дух приключений. А на практике — на тяжелой работе, не всегда имея возможность нормально поесть, зачастую ночуя на улице, здоровье, особенно в пожилом возрасте, сгорает если не моментально, то около того.

— Так, значит, тяжело вам пришлось, — подвёл я итог их рассказов. — Я ведь вижу, чего дурите, а?

— Не хотим тебе настроение портить, — ответил Дмитрий Сергеевич.

— А есть причины? Что скрываете?

— Так это… — Жан переглянулся с остальными. — Пропадать стали кочевники. То одна группа исчезнет, то другая… Да и продукты подорожали, работы нормальной меньше…

— Пропадать? — зацепился я. — А ну-ка давайте рассказывайте, как на духу.

Дальше старики кочевряжиться не стали. Рассказали, как есть. Что человек тридцать знакомых за последний месяц пропало. Что сами взяли работу по чистке здания, а там какая-то гадость была. Деды так перепугались, что просто сбежали, никого не предупредив. Может, это им жизни и спасло.

Я слушал да отмечал важные детали. У кочевников никаких социальных прав нет. Если они пропадут, никто не почешется. Случайность? Или кому-то понадобилось много тел? Всё было возможно. На всякий случай я вызнал у них, какие места в каких городах самой дурной славой пользуются. И где народ вроде как пропадал.

Пока говорили, лечение и закончил. Много чего исцелил у них, но не всё. На некоторые процессы не сила нужна, а время. Поэтому заранее их на неделю сюда и определил. Чтобы точно здоровье в порядок привести.

А там обработаю их, настрою и предложу вернуться к нормальной жизни.

* * *

Вечером на тренировке меня ждал не сказать, что приятный сюрприз.

Саня, он же главная паршивая овца в нашей группе, вернулся из отпуска. Довольный, загорелый и радостный. Когда я в раздевалку зашёл, он как раз хвастался, с какими девушками познакомился.

— О, хромой, — заметил он меня. — И ты здесь. Не бросил ещё занятия?

— А должен? — спросил я равнодушно, поздоровавшись с другими парнями.

Роман и Кирилл, которые рядом стояли, да и некоторые другие парни, заухмылялись. И не в мою сторону, а как раз Александра. Что он заметил, но не понял причин.

А дело в том, что он две недели отсутствовал. По всей видимости, не тренировался, а отдыхал, с девушками развлекаясь да на море загорая. У нас же в секции кое-какие изменения произошли, связанные со мной.

Тренер постепенно повышал нагрузку, выискивая тот баланс, где с моей помощью парни успевают восстанавливаться. Если одно занятие пропустить — то и не заметишь. Но две недели… Да, сегодня Александра ждет сюрприз.

Собственно, так оно и вышло. Парень уже на разминке запыхался и начал сдавать. А уж когда отработки пошли… Постоял он и против меня. Что было познавательно. Так я лучше смог оценить свой довольно существенный прогресс. Если я раньше мог с ним соперничать за счёт большего опыта, то сейчас… Скажем так, моё тело догоняло моё понимание боя на мечах. Да и Источник, разросшийся до двухсот семидесяти пяти, тоже делал своё дело. Я мог тупо больше энергии пустить на своё усиление.

Так что — Саня сегодня отхватывал от всех подряд. Что тренер заметил и не позабывал поглумиться над ним.

— Какого хрена сегодня было? — возмутился он, когда в раздевалку вернулись.

Стянув с себя футболку, он метнул её на скамью раздраженно.

— Привыкай, это новый формат, — ответил ему Ярослав Новиков.

Они вроде как с Александром друзья, но, видимо, не настолько, чтобы тот заранее предупредил об изменениях.

А тем временем парни стали подходить ко мне. Я схему отработал, тратил на каждого не больше минуты. Нас здесь всего шестнадцать человек, включая меня. Александр затупил и смотрел на это дело недоуменно. Поэтому я потратил где-то четырнадцать минут, чтобы каждому обеспечить восстановление. Ничего такого. Просто измененная Кровь, направленная в правильные места.

— И ты к нему ходишь? — недоуменно спросил в конце Александр у Ярослава.

— Ага. Иначе — никак.

— Хрень какая-то, — презрительно дернул подбородком Александр.

Который уже успел помыться. Одевшись, он свалил, не став обращаться ко мне за помощью. Ну и отлично. Сам себе вредит.

* * *

Дарья в этот вечер устроила общий сбор. В связи с чем ей пришлось уйти с работы пораньше, не закончив намеченные дела. А девушке не нравилось так поступать, потому что её зарплата зависела от того, сколько сделает.

Встреча проходила в Филёвском парке, недалеко от района, где жило большинство из их банды.

Пришла Дарья последней. При виде неё остальные девушки поднялись, чуя, что добром этот вечер не закончится.

— Все в сборе, это хорошо, — сказала Дарья, подходя.

— По какой причине сбор? — спросила Ева с вызовом.

— Кто вчера на целителя напал?

— Что, уже пожаловался? — скривилась Ева.

Дарья подошла и с ноги ей пробила в живот. От чего девушка согнулась и рухнула на землю, с трудом глотая воздух.

— Кажется, я вчера не давала разрешая на какие-либо действия, — холодно сказала Дарья. — Зе, иди сюда, — посмотрела она на Зельду.

— Что? — растерянно спросила девушка, с опаской подходя и бросая непонимающие взгляды на остальных.

— Олег к тебе приставал?

— Н-нет, — запнулась она.

— Намекал на что-то?

— Ну… Нет, — опустила она взгляд.

— Может, как-то симпатизировал? На свидание звал? Цветы дарил?

— Что за вопросы?.. — пробурчала Зельда.

— Видимо, нет, — резюмировала Дарья. — То есть вся твоя истерика — следствие того, что ты сама себе напридумывала? — припечатала она.

— Даш, ты чего? — вперед шагнула Фея.

— А вот ещё одна, кто участвовал, — догадалась Дарья. — Ну? — перевела она взгляд на Зельду. — Ты этого хотела? Чтобы парня побили? Чем закончилось всё, кстати? — Дарья снова посмотрела на Фею.

— Он нас выключил, — потупила та взгляд. — С мышцами что-то стало. Расслабило. Меня оставил приглядывать и ушёл.

— И что, даже здоровье вам не подпортил? — удивилась Дарья. — Какой благородный…

— Да трус он! — выпалила Ева. — А ты сама наш принцип нарушаешь!

— Это какой же? — прищурилась Дарья.

Ева порывалась уже сказать, что никто не смеет их обижать, но бросила взгляд на Зельду, которая только что подтвердила, что обида-то надуманная, и прикусила язык.

Не дождавшись ответа, Дарья покачала головой.

— То есть вчера одна фантазерка накрутила остальных, не особо умных, ослушаться моего приказа и напасть на толкового целителя, который был готов нас всех чинить бесплатно. Молодцы, ничего не скажешь. Кажется, я уже не ваша глава, раз против меня пошли.

— Даш, ты чего, — побледнела Фея.

— А что не так? — обожгла девушка ту взглядом. — Зе, иди сюда. С тобой отдельный разговор будет.

Уведя Зельду в сторону, Дарья со всей ответственностью постаралась донести до той мысль, что чудить не стоит. К предупреждению Олега она отнеслась со всей серьезностью.

* * *

На следующий день я наконец-то смог заняться сестрами Петра. Хотя там и заниматься особо было нечем.

Девушки исправно тренировались по программе. Я им каждый день подкидывал чистой Крови, что позволило быстро укрепить тела и развить Источники. Держались они вровень, сейчас добрались до тридцати пяти Капель. В принципе, с этим можно было начинать работать с пациентами, пусть и по минимуму. Контроль они тоже подтянули.

Поэтому… Заранее согласовав встречу с Аристархом Павловичем, привёл их в палату к драчунам.

— Кто хочет побыть добровольцем на практике у этих девушек? — спросил я.

— Я хочу! — раздалось почти стройное от трех парней.

Свеженькие. В смысле, их час назад заселили. Из-за того, что мне норму по очистке снизили, опять стали появляться очереди, пусть и небольшие.

— Тогда выбирайте, — махнул я сестрам. — Кто первая и с кого начнете?

Те синхронно наградили меня взглядами «Мы что, правда будем работать с живыми людьми⁈», при этом приняв вид соф.

— Давайте, девушки. Не скромничайте, — подбодрил их Аристарх Павлович. — Как на тренировках. Выводите грязь.

— Вера, давай ты первая, — решил я за них.

Взяв девушку под локоток, незаметно направил ей пару десятков Капель Крови.

— А что ты сегодня вечером делаешь? — спросил выбранный парень.

Девушка краской залилась.

— Будешь приставать, вечер на унитазе проведешь, — пообещал я ему.

Аристарх Павлович сделал вид, что ничего не услышал.

В общем, всё пошло относительно неплохо. Ну как… Девушки справились на троечку. Но это по меркам младших целителей. А для новичков, которые в первый раз очищение проводят, вполне достойно.

Обработали они по пять человек каждая. Своих сил не хватило, поэтому я пополнял им запасы. Ещё один бонус от такого подхода. Опыта они могут набраться куда быстрее. Без подпитки — хватило бы на один раз, и всё.

Разумеется, у такого метода было естественное ограничение — быстро много целителей не обучить. Но и у существующей модели в этом мире эффективность куда ниже.

Как закончили, отпустил девушек отдыхать. Вымотались они конкретно. Аристарх Павлович тоже ушёл, попросив к нему после заглянуть. Я же остался и закончил начатое, обработав всех парней. Ну и отправив их из лечебницы, чтобы койки не занимали.

* * *

На следующее утро Демьян обрадовал тем, что его перехватили черепки и сказали, что на сегодня у него назначена встреча с их боссом.

Вспомнили про парня всё же.

Мне оставалось лишь напрямую позвонить деду Эммы. Не знаю, о чем они там с ней договаривались, но я набрал заученный номер и сказал:

— Завтра нужно за одним человеком присмотреть. Я тоже буду. Вы в деле?

— Диктуй адрес, — мигом сориентировался старик.

Видимо, ему на этот номер действительно посторонние не звонят, раз он всерьез слова воспринял.

Оставалось предупредить Арину, что занятие отменяется.

* * *

В условленный час, Демьян пришёл на указанное место. Его подобрали на машине недалеко от метро. Я в это время уже сидел с Эммой, также в машине. Помимо нас двоих, за парнем наблюдали люди её деда. Которых я так и не заметил. Их задача была взять объект под наблюдение и попытаться выследить, с кем связан капитан Черепов.

— Ты реально удачлив, — сказала мне Эмма, пока ехали. — Устроиться в лечебницу, где тебя попытается убить целитель… Это же надо было умудриться. Так ты его ещё потом и завербовал!

— Набор случайностей.

— Ну-ну, — хмыкнула она, стараясь держаться на расстоянии от машины, за которой мы ехали.

Эмма, кстати, сегодня на себя совсем не походила. До этого была блондинкой, а сейчас надела парик с темными волосами. Ещё очки широкие, несмотря на то что вечер и погода дождливая. Машина также другая, неброская. Подобных на дороге хватает. Даже если кто-то нас увидит, девушку — не узнает. Я же сидел в обычной черной маске, как типичный гопник с улиц.

— Как твои успехи с Ариной?

— Какие успехи? — не сразу я понял вопрос, наблюдая за машиной впереди.

— Ты говорил, что работаешь с ней.

— Ты про Изменение организма?

— Да. Со мной поработаешь? Я тоже хочу.

— Не вопрос. Но тогда тебе надо будет придумать, как регулярно появляться у меня дома или где-то ещё.

— Может, нам официально обручиться? Вот шуму-то будет.

— Я не против.

— Мама меня убьёт. Да и тебя живьем съест, — улыбнулась Эмма.

Но шутки шутками, а вскоре Демьян привезли и высадили рядом с одним из офисных зданий. Возле которого он вышел и зашёл внутрь.

— В прошлый раз его сюда же возили, — увидел я ближайшие таблички и припомнил, что Демьян говорил.

— Я же говорю. Они ведут себя беспечно.

— Осталось выяснить, кто именно нежить.

Чем и занялись.

Демьян ушёл где-то минут через двадцать, а мы остались. Шансы, что получится, были мизерные, но уже после одиннадцати вечера нам повезло. Капитан Черепов, ничуть не скрываясь, покинул здание, в окружение охраны.

Так-то мы и до этого, благодаря Демьяну, знали, кто именно капитан. Но нужно было удостовериться, что он мертвец, а не обычный человек.

— Попался, — довольно сказала Эмма, когда я подтвердил цель. — Теперь за него всерьез возьмемся.

В планах было с помощью её рода проследить, с кем этот капитан контактирует. В идеале вычислить других мертвецов.

— Только аккуратно.

— Да-да, — отмахнулась Эмма. — Поверь, я хорошо понимаю все риски.

На этом наше участие на сегодня закончилось.

* * *

На следующий день, прямо с утра, я встретил Демьяна необычайно хмурым, в нашем кабинете. Одного взгляда хватило, чтобы понять — вчерашний разговор с Черепами прошёл не так приятно, как прошлый.

— Что случилось? — спросил я.

— Дверь закрой, — бросил Демьян острый взгляд. — Меня вчера попросили собрать информацию.

— Какую же? — нахмурился я, ожидая услышать, что его попросят кого-то устранить.

— Общие расклады в лечебнице. Кто доволен, кто нет. Какие отношения в коллективе. Также особо интересовались Степаном Денисовичем. Что это значит, Олег? — нервно спросил Демьян.

Вот те на.

— Хотел бы я знать, что это значит, — ответил ему.

Неужели нежить на хирурга нацелились?

Глава 17

Новость о том, что Черепа зачем-то собирают информацию о нашем хирурге, заставила конкретно так напрячься. Демьяна я своими переживаниями грузить не стал и сказал не беспокоиться об этом. Здесь он ничего сделать не может.

Да и я не то чтобы многое могу.

С Аристархом Павловичем куда проще. Он в курсе угрозы, мы с ним работаем над перестройкой тела, да и сам он тренируется, чтобы отбиться в случае чего. Ещё наставник обмолвился недавно, что за ним люди князя присматривать стали.

Может, поэтому нежить и выбрала другую цель? Если так, то до Степана Денисовича куда проще добраться.

Подойти и предупредить о рисках его тоже нельзя. Тогда слишком много чего рассказывать придётся. Если потребуется раскрыться, чтобы его спасти, я это сделаю, конечно. Но только не вижу, как это поможет.

И что тогда делать?

Стоп, стоп. Опять я неправильные вопросы задаю.

Я уверен, что если мертвые всерьез возьмутся за Аристарха Павловича, то есть более сложную цель, то его ничего не спасет. Но они не берутся почему-то. Я по новой прокрутил в голове всё то, что видел. Тот лич в гостинице, Артур, Тень, тот бой, где Эмма участвовала, — все эти противники относились к рядовому уровню. Пусть их и удалось победить с трудом и изрядной толикой везения, но это скорее говорит не об их силе, а о нашей слабости. Те двести мертвых на кладбище — это уже элита. Я с каждым вон сколько возился, это при том, что они были не на пике своей мощи, ещё и бездействовали. В бою бы выстоял разве что против одного. Против парочки — уже нет. И подобных элитных бойцов в рядах мертвых хватает. По крайней мере, в прошлой жизни я не раз с ними сталкивался.

А ведь есть ещё совсем уж элитные твари, типа герцогов и королей. Эти особи способны не жалким десятком мертвых управлять, а целой армией. Да и своими ударами они город сравняют с землей без всяких проблем.

Вспомнилось, как Эмма говорила, что есть версия о создании королей, и что это сложный процесс. Ключевое здесь — то, что бог смерти заморачивается над созданием продвинутых солдат.

А что, если речь не только о королях, но и в принципе обо всей элите? Ладно, не всей. Какая часть ждет своего часа в схронах. Другая часть управляет этим миром. Но это не тысячи тварей, а считанные единицы, получается.

Если так, тогда понятно, откуда такие заморочки с целителями. Вместо того, чтобы снести гостиницу одним ударом, посылают слабенького лича с парочкой мелких тварей. Вместо того, чтобы послать кого-то уровня того же Артура к Степану Денисовичу — собирают информацию, явно, чтобы тщательно проработать операцию. Делать это есть смысл только в том случае, если ресурсы ограничены.

Любопытно, очень любопытно.

На этом свои размышления пришлось прервать. Работу-то никто не отменял.

Выйдя из кабинета, сходил на планерку, отработал норму. А дальше навестил стариков и в процессе лечения начал их обработку на тему новой жизни. Вчера переговорил с Эммой и решил пойти по простому пути. Спросил у неё, есть ли у столь большого рода, куда пристроить троих дедов на работу. Предложил также компенсировать затраты на зарплату, но Эмма отказалась и заверила, что это не проблема. Пусть приходят на собеседование.

Деды ожидаемо отбивались до последнего. Не хотели обременять. В итоге сошлись на варианте, устроившем всех. Я им оплачу общежитие на месяц, и если все вместе найдут работу, то останутся. Про то, что вопрос с работой обязательно решится, сразу им говорить не стал.

* * *

Как перерыв выдался, заново обдумал сказанное Демьяном. На задание ему дали аж целую неделю. Не похоже, что нежить спешит.

В принципе, она и не должна спешить. Они могут планировать свои дела с учетом условного бессмертия. Или нет… Потому что я забыл об одном простом пункте. Как они внедряют своих мертвых во всякие структуры? Как объясняют, что те не стареют? Ответ один — идет периодическая ротация. Сомневаюсь, что «сотрудников» отправляют на новое место службы. Такое возможно, но если отправить в соседнее княжества, то информация рано или поздно всплывет. Сомневаюсь, что тот же пан Алес может перебраться в соседний филиал гильдии. Об этом же сразу узнают, и все зададутся вопросом, а чего он так долго небо коптит. Отправлять же подальше — так это язык надо выучить, в местных реалиях разобраться. Можно, но, сдаётся мне, проще новых сотрудников набрать на месте. А старых в утиль списать.

Конечно, я могу ошибаться, но, если прав, тогда это подтверждает версию с ограниченными ресурсами. И упрощает наше дело. Даёт ответ, как защитить Степана Денисовича. Да и Аристарха Павловича тоже.

Нужно всего лишь продолжать выбивать мертвецов. Разрушать их организацию. Сделать так, чтобы им не до сложных акций было. После появления Эммы и начала слежки за капитаном Черепов это вполне возможно. Ну, или куда проще.

Надо связаться с девушкой и обсудить этот вопрос.

* * *

Вечером пошёл к Аристарху Павловичу. Не хотелось его лишний раз беспокоить, но мы тут не в игры играем. Лучше мужчине быть в курсе, чтобы правильно реагировать на события.

Поговорили с ним в кабинете. Рассказал, что появилась информация о том, что про лечебницу сведения собирают и, в частности, Степаном Денисовичем интересуются.

— Ты просто мастер проблемы подкидывать, Олег, — вздохнул Аристарх Павлович и головой покачал.

— Я же не специально.

— Специально или нет, а надо думать, что с этим делать. Просто так обратиться к князю и озвучить свои подозрения я не могу, к сожалению. А что ещё сделать — так сразу и не скажу.

— Может, ввести Степан Денисовича в курс дела?

— Полностью?

— Не обязательно. Для начала про клятвы рассказывать. Он ведь и так о многом догадывается.

— Можно попробовать, только проблемы это не решает.

— Да я, собственно, к вам не за решением пришёл. Что делать — мне понятно. Просто подумал, что лучше вам быть в курсе. А то вдруг Степана Денисовича куда-нибудь на границу решат отправить.

— И что тогда делать? Если князь прикажет, воспротивиться не получится. С другой стороны, как эти твари его заставят такой приказ отдать… — задумался целитель.

— Достаточно, чтобы кто-то на границе запросил толкового целителя. Но это так, пустые умозаключения. А насчёт того, чтобы ввести в курс дела, подумайте. Надо же будет когда-то начинать. Почему бы и не сейчас? Плавно, разумеется. Чтобы без лишних потрясений.

— Хорошо, подумаю.

На том разговор и закончили.

* * *

С Эммой мы поговорили. Она смогла выбраться ко мне через пару дней. Я поделился с ней своими выводами.

— Думаю, так оно и есть, — покивала она.

Сидели мы у меня на кухне. Эмма заварила себе чай и забралась с ногами на стул. Что выглядело довольно мило, если честно, но я старался не отвлекаться.

— Тогда пора бы обсудить нашу стратегию. С учетом этих выводов, — предложил я.

— Согласна. Ключевых пунктов у нас несколько. Самый главный, без которого борьба не имеет смысла, — это твоя способность перерабатывать их силу.

— В то, что человечество само не справится, ты не веришь?

— А ты? — глянула она на меня.

— Не особо.

— О чем и речь. Мы были куда лучше подготовлены и проиграли. А здесь что… Тьфу.

Это да. Если бог смерти спустит свою армию с поводка, противостоять им если и смогут, то очень недолго.

— Поэтому и говорю, — продолжила Эмма. — Что ты наш главный козырь. С учетом опыта прошлой жизни и божественной искры, ты единственный, кто способен в будущем выступить против бога смерти. Так что первый пункт — это изучить, как именно работает искра. Ты уже вывел предел в двадцать процентов. Возможно, я смогу его раздвинуть. Но остаётся открытым вопрос, нужно ли учитывать какое-то общее соотношение.

Я кивнул, понимая, о чем она. Есть та сила, которую я набрал целительством. А есть та сила, которую я переработал, убивая мертвых. Мы уже знаем, что последняя опасна и токсична. Если переборщить, то произойти может что угодно. Вплоть до того, что я сам превращусь в мертвеца.

Эмма же говорит про то, что происходит с Источником спустя время. Второй тип силы превращается в первый? Далеко не факт. Я уже сталкивался с тем, что пару раз подряд хапнув энергии смерти, Источник шёл в разнос.

— Нужно выяснить, — сказал я. — За какой срок происходит полное усвоение чужой силы.

— И происходит ли вообще, — ответила Эмма. — Иначе наша задача сильно усложнится.

Это да. Тогда мне придётся поддерживать баланс. Где-то восемьдесят процентов заработанного честным трудом и двадцать — за счёт убийства нежити. В этом случае никакого стремительного развития невозможно. А если вдруг я выйду сразу против крупного отряда мертвых, то и вовсе, даже победив их, погибну.

— Но не думаю, что так будет. У тебя же чистый Источник, а не черно-белый. Поэтому полная переработка должна происходить. Вопрос лишь в том, за какой срок. В любом случае с целительством это ты удачно придумал.

Ну да. Лучше способа «очистить» Источник не найти.

— Что там насчёт остальных пунктов? — спросил я.

— Второй — это поиск союзников, — ответила Эмма. — Один в поле воин, но недолго. Твои инициативы с ученицами неплохи. Вопрос в том, успеет ли это вырасти во что-то достаточно значимое.

— Я ещё думал над тем, как подготовить наших мстителей. А на то, как они сражаются, больно смотреть.

— Это да. Мертвым совсем нечего бояться, — покивала Эмма. — Физические атаки — они хорошо укреплены. Давление Маслом — так эти личи и сами адепты не из последних. А Кровь… С этим проблемы.

— Кстати, забыл спросить. Как у тебя с этим? Я видел, что чистота высокая…

— Но недостаточно, — качнула головой девушка. — В моем роду нет ничего подобного. А прошлое служение было завязано на службу богу. Я достигла высокой чистоты, но Кровь мне пока недоступна.

— Вот как, — удивился я, — плохо.

— А что делать, — развела Эмма руками. — Впрочем, я знаю что. Насчёт усиления мстителей. Можно попробовать создать артефакты. Наподобие тех кинжалов, которые ты им давал. Только лучше и надежнее, на основе настоящего оружия.

— Хорошая мысль. Сможешь достать оружие?

— Не вопрос. Тебе бы тоже обзавестись чем-то подходящим.

— Как я узнал, простолюдину нельзя владеть ничем таким.

— Ну, жизнь у нас и так легкой не будет. Думаю, можно этим пренебречь, — криво улыбнулась Эмма. — Что там у нас дальше по пунктам? Третий — уничтожение нежити, чем мы и занимаемся. Четвертый — уничтожение всяких схронов. Сейчас дед собирает информацию, кому чья земля принадлежит. Глядишь и найдем что. Но спешить нельзя. Мы совсем не готовы.

Это да. Вроде уже и появились силы, чтобы отбиваться. Но на полноценную войну по-прежнему не хватает.

— Ладно, с планами-то всё ясно, — сказала Эмма. — Ты моим телом займешься?

— Телом? — изогнул я бровь.

— Перестройкой, — улыбнулась девушка.

— Ну-ну, — хмыкнул я. — Иди сюда, займусь твоим телом.

* * *

В эти дни как-то закрутилось, завертелось, рутина навалилась. Что к лучшему. Собственно, я всё пребывание в столице только об этом и мечтал. О спокойных днях, когда можно планомерно развиваться.

Дедов, как и планировал, продержал в лечебнице неделю. За это время основательно им так здоровье поправил. Они моложе стали выглядеть. Уже и дедами как-то язык не поворачивался назвать. Выдал им деньги на общежитие и на то, чтобы себя в порядок привели. Дмитрий Сергеевич пообещал проследить за этим.

Ну и проследил. Заселились, сходили подстричься, купили новую одежду. Не идти же в старых лохмотьях на собеседования. А дальше Эмма их пристроила. Всех троих в одно место, на склад. На первое время подсобными рабочими, а там видно будет. Зарплату им выдали на первое время в пятьдесят рублей каждому. Не много, но старики были рады. Поблажек им не делали, поэтому, если проявят себя, то там и оплату поднимут.

За оставшиеся дни до начала сентября никаких приключений с нежитью не случилось. Если не считать того, что Демьян опять к Черепам съездил на доклад. Но это так ни к чему и не привело. Кроме того, что слежка продолжалась и постепенно формировался список, где капитан Черепов бывает.

Продолжили заниматься с Эммой перестройкой её тела. В первый раз пришлось делать полную диагностику, обсуждать с ней план развития и тренировок, совмещать это с её родовой программой обучения. В общем, не такой просто вопрос, как кажется. Но я уже поднаторел в нем.

Куда сложнее было находить возможность с ней поработать. Как мы только не изгалялись. Большую часть процедур провели прямо в машине. То в мой обеденный перерыв, то после тренировки в школе меча. Пару раз — утром, до моей работы успевали.

Обещанное оружие она мне привезла. Заодно закинула с десяток серебряных колец, чтобы из них детекторы сделать. Я сомневался, что получится создать полноценные артефакты, но попробовать точно стоило. Тем более Эмма поделилась родовыми знаниями. Вроде как у них в семье были секреты по этой теме. Так-то там, по идее, ничего сложного. То же самое, что и при работе с телами.

С остальными тоже продолжал работать. С Ариной понятно всё. Она пылала энтузиазмом. Мне же на общих тренировках постепенно становилось скучно. Поэтому я стал появляться там три раза в неделю, а не четыре. Вместо этого договорился на дополнительное занятие с Ариной. Также к нам стал присоединяться её отец. И вот там было весело. Мечник он посильнее, чем я в прошлой жизни был. Имелось, чему поучиться.

В общем, девушка в плане своего прогресса радовала. А вот Аристарх Павлович не очень. Те события его хорошо взбодрили, но ничего не происходило, новых угроз не случалось, жизнь вошла в размеренную колею. Поэтому он сократил свои занятия с двух тренировок до одной. Но хотя бы продолжал заниматься. Наши с ним процедуры тоже сменили фокус со «стать сильнее, чтобы защитить себя и семью» на «исследовательский интерес».

Что, признаюсь, добавило в мою жизнь учебы. Она и так никуда не девалась. Я каждый день выделял время на штудирование учебников, но… А, ладно, чего жаловаться. Прошло всего ничего, а я гору материала перелопатил.

У изменений настроя Аристарха Павловича была и ещё одна причина. В лечебнице проблем привалило. Я от Демьяна узнал, что финансирование в этом месяце поступило минимальное.

— А финансирование князь выделяет? — уточнил я.

— Он, кто же ещё. И раз урезал, значит, чем-то недоволен.

— Насколько это критично?

— Да кто его знает. На моей памяти такое разок было. Это значит, мы закупим меньше материалов, бонусов к зарплате никаких не будет… — сказал парень неуверенно. — Может, ещё что. Но, когда денег мало, это всегда плохо.

На это я возражать ничего не стал. Мои убеждения никуда не делись. Я по-прежнему считал, что целители должны работать во имя Служения, а не наживы. Но и отрицать, что многие вопросы решаются за деньги, как-то глупо. На следующем занятии с наставником уточнил, что происходит и в чем причины. Он лишь криво улыбнулся и сказал, что последствия накрыли. А на следующий день в кабинет вызвал и показал смету. С расходами лечебницы на квартал и тем, сколько нам выделили. Грубо говоря, если урезать всё до минимума, там впритык получилось. Ну и суммы неожиданно большие оказались. Я прям удивился. Отметив про себя, что по-прежнему слишком наивно смотрю на эту часть жизни.

Только вот, как говорится, беда не приходит одна. Про то, что цены на еду выросли, я ещё в начале августа слышал. К осени они ещё подросли. А за ними и на остальное цены подтянулись. Не скажу, что критично. Те футболки, которые я покупал, подорожали всего на три рубля. Но там рубль, здесь рубль, вот и выходит, что народу стало хуже жить.

Что привело к увеличению числа поступающих к нам пациентов. Снова очереди на чистку образовались. Только вот всё меньше желающих заплатить за лечение вне очереди оставалось.

Стоит ли говорить, что целители были недовольны?

Пока не критично. Но общая тенденция даже мне, впахивающему с утра до ночи, стала заметна.

На это всё наложился уход двух целителей. Один перешёл в платную лечебницу. Молодой мужчина, пару лет назад сдавший на полноценного целителя. Вторая — тоже молодая, но на этот раз целительница. Ушла в декрет.

По итогу, нагрузка увеличилась на всех, а доходы упали. Мои тоже, но я не переживал.

* * *

— Аристарх Павлович, — заглянул я в кабинет мужчине. — Не отвлекаю?

— Какой вопрос? — спросил он, не отвлекаясь от документов.

— Да вот, наслушался, о чем народ болтает. Как насчёт заработать?

Надо было видеть лицо Аристарха Павловича. Он ну очень удивленно на меня посмотрел.

— Вот от тебя не ожидал. Александр Давидович мне уже плешь проел своими идеями, что надо всё менять. Но ты…

— Ничего нового не предложу. Давайте Источники открывать. Это и людям поможет, и финансовый вопрос для лечебницы частично решит. А может, и не частично. Правда, вам придётся отвлечься, чтобы создать видимость присмотра за мной… — обозначил я один из минусов. — Ну и князю намек тоже будет.

— А ты уверен, что князь намек правильно воспримет? — недобро усмехнулся Аристарх Павлович. — Ведь может и решить, что раз зарабатываем, то и финансировать не надо.

— Тогда предложим услуги по перестройке тела для аристократов за очень большие деньги, — пожал я плечами. — Которые покроют все остальные расходы. А там и вовсе революцию в лечебном деле начнем.

— Лихо ты, — хмыкнул мужчина. — Тогда такое бурление начнется, что и представить сложно.

— Вам решать, — пожал я плечами. — Но инновации в любом случае рано или поздно придётся начинать. Почему бы не сейчас?

Сомневаюсь, что реакция, имею в виду какая-то выраженная агрессия, последует моментально. А через месяц уже не так страшно будет. Да и сейчас уже не так страшно.

— Вы, кстати, про поездку в другой город ещё тоже подумайте, — напомнил я.

— И у нас проблем хватает.

— Так представьте места, где нет нормальных целителей, — ответил я. — Там ведь совсем мрак.

Мужчина наградил меня выразительным взглядом.

Аристарх Павлович, кстати, моложе стал выглядеть. Лет так на десять. А самое смешное — у него черные волосы в седой бороде прорезались. Выглядело колоритно. Потому что бороду он пока сбривать не собирался и щеголял с двухцветной.

Со здоровьем у него и так порядок был, но здесь две вещи роль сыграли. Первая — его переход на Кровь. Она благоприятно на организм влияла, в том числе добавляла долголетия. Вторая — перестройка тела. Как с внутренними органами стали работать, возникла проблема балансировки всего этого и выработки гормонов. А там обновили систему, отвечающую за тестостерон, который угас в связи с возрастом. Ну и, Аристарх Павлович у нас теперь живчик.

О чем медсестры шептались, да и заглядываться стали на целителя.

— А что там со Степан Денисовичем? — спросил я перед уходом.

— Поговорили мы, — вздохнул мужчина.

— Неудачно? — удивился я.

— Он впечатлился. Но клятвы пока давать не собирается.

— Вот как, — озадачился я.

— Ты сам говорил, что это не шутки. Не каждый будет готов вот так взять и клятвы принести.

Я почесал макушку, машинально кивнув. Так-то оно так, но от Степан Денисовича не ожидал. Ладно, может, ему нужно время, чтобы созреть. Посмотрим.

Глава 18

В тот день Аристарх Павлович ничего не решил, но на следующий неожиданно дал добро на открытие Источников.

— Я обдумал твою идею, — сказал он. — В этом есть смысл.

— Так, может, сразу буклеты подготовим? — предложил я. — С общими принципами и упражнениями, что влияют на его укрепление и развитие, а также базовыми упражнениями на самоочищение? Никаких тайн, только основные моменты, такие как эмоциональное состояние и моральные принципы.

— О-о, — протянул наставник. — Я представлю, какой шум поднимется. Гильдия целителей сгорит в синем пламени от возмущения, но перед этим на нас обрушится вал критики. Я тебе даже заранее скажу, на что они укажут. Способен ли обычный человек, без подготовки, правильно воспользоваться этими знаниями и не навредить себе?

— Простите, но как тогда поступают все те, кто открыл Источник? Только не говорите, что их как-то очень уж толково обучают. На примере того же Петра я убедился, что подготовка в школах боевых искусств бывает крайне посредственной.

— Даже если ты прав, это не отменяет всю ту критику, что направят против нас. Тут и открытие Источников волну поднимет. Особенно учитывая, что вы со Степан Денисовичем и так недовольство породили. Новые методики, открытие Источников, буклеты…

— Ладно, я понял. Значит, без буклетов.

— Ну-с, — сложил мужчина руки на животе в замок. — Ты текст подготовь. Дай мне посмотреть. Может, что и сделаем. Не полноценное обучение, а скорее базовые советы. Хотя… Учитывая успехи твоих учениц. Ладно, подумаю над этим.

Я кивнул и не стал дальше мужчину отвлекать.

Ученицы да, ещё одна проблема. В смысле, не они сами, а их результаты. У меня к девушкам никаких претензий так и не появилось. Они как с очищением стали работать, так усердие удвоили. С Петром и Игорем я продолжал по понедельникам встречаться, поэтому знал, что Вера и София даже дома за учебниками постоянно сидят. На развлечения и личную жизнь совсем забили. Ну да у них период такой. А может, причина в том, что денег им стало не хватать, поэтому особо не поразвлекаешься…

В общем, моя схема отлично работала, ложилась на благодатную почву. Это не самые талантливые целительницы, которых я видел в прошлой жизни, но предрасположенность у них точно имелась. В конце августа так и вовсе они сами стали простые очистки проводить и научились без ошибок сортировать пациентов.

Уточню. Две девушки, которые ни в каких гильдиях не учились, работая на полставки медсестрами, с самыми примитивными обязанностями, всего за два месяца научились очищать на уровне младшего целителя.

Постоянно кружась вокруг меня. Официально, конечно же, они моими ученицами не были. Но народ-то не слепой. Видит, кто с кем общается.

А ещё Демьян.

Я просто скажу, что чистота его Масла выросла до восьмидесяти семи пунктов. Что считалось очень высоким уровнем.

Ну да и потрудиться ему пришлось. Причем часто бесплатно. Мы с ним за август посетили три детских дома, второй раз заглянули к кочевникам. Источник у него тоже неплохо подрос.

Вот и получается. Те, кто вокруг меня «кружил», прибавляли в силе. В то время как остальные буксовали на месте. Разумеется, это вызывало вопросы, а ещё зависть.

Если всё вместе сложить, то слишком много изменений с моим появлением случилось. Если так на ситуацию посмотреть, то лучше и правда ещё и с буклетами не лезть.

Хотя… Опасаться реакции нежити нет смысла, потому что эта реакция уже и так есть. Что изменится? Да ничего. Уверен, они даже напрягаться не будут, просто продолжат реализовывать план по устранению Аристарха Павловича. Есть несколько вариантов развития событий. Устранение Аристарха Павловича удаётся. Место главы занимает наша новая звезда — Александр Давидович. Который, я уверен, не просто так воду мутит. Может, он тоже в клубе талантов состоит, который Эмма упоминала? Почему бы и нет. Если пост главы ему отойдет, то лечебница превратится в обычную больницу. То есть в предприятие по зарабатыванию денег.

А так-то мертвые придумали отличный ход. Целители никогда не наберут силу, если ориентированы на деньги.

В общем, в этом сценарии мне придется свалить из лечебницы. Если же Аристарха Павловича устранить не получится, тогда возможный ход — раскол внутри лечебницы. Александр Давидович, к примеру, может увести за собой половину целителей. Предпосылки к этому имеются.

Вариант не такой уж плохой на самом деле. Лишние уйдут, а на их место придут новые. Та же Вера и София. Они станут первыми ласточками, а там мы обучим новых целителей. По той же методике. Среди тех же медсестер можно присмотреться. Возможно, у кого-то тоже предрасположенность есть.

Это, кстати, отдельная проблема. В теории любой может открыть в себе Источник, а дальше развить способности. Здесь же народ относился к этому как к чему-то малодоступному. Магия — удел избранных и всякое такое. Что неудивительно, если люди массово убеждены: самый лучший путь — обучение в гильдии целителей за большие деньги. Которые есть далеко не у всех.

Почему нет альтернатив, я и сам мог сказать.

Методика основана на Крови. Именно она позволяет сестрам больше практиковаться. Кровь — следствие клятв и Служения. О чем местные целители не знают. Получается, альтернативы им недоступны.

Переломить этот образ мышления, показать наглядным примером, что можно иначе — один из шагов, который нужно будет сделать в грядущей войне. Вопрос в том, когда пойти на этот шаг и как его подать.

Обдумав всё ещё раз, я пошёл к Аристарху Павловичу и предложил немного изменить план.

— Давайте начнем не с посторонних людей, а с персонала. Насколько я знаю, не у всех работников лечебницы открыт Источник. Возможно, так у нас появятся новые целители. Если кто-то захочет пройти обучение, конечно же.

Аристарх Павлович посмотрел на меня удивленно.

— А как же талант? — спросил он. — Предрасположенность?

— К чему? — не понял я.

— К открытию Источника и обучению.

— В смысле?

Мужчина как-то подобрался, внимательно на меня посмотрел.

— Не хочешь ли ты сказать, что это доступно любому человеку?

— Почему нет? — теперь уже я удивился.

А вот Аристарх Павлович озадаченно хмыкнул. Неужели я не говорил, что в моем мире это было доступно любому?

— Если это доступно не всем, почему у нас лечебница ломится от тех, у кого нет Источника, зато есть загрязнения теми или иными энергиями?

Мы посмотрели друг на друга, как два человека, которые много всего обсудили, а столь простые и важные вещи — упустили.

* * *

На следующий день, прямо с утра, Аристарх Павлович собрал большую часть персонала. Только с одного, главного корпуса и тех, кто был свободен, но человек семьдесят набралось. Как собрались, он сделал заявление, что теперь любой желающий, под его присмотром, по новой прогрессивной методике, может открыть Источник. Рассказал и о том, насколько это полезно, что помогает с очищением, укрепляет организм, а также поможет определить, есть ли у кого талант к целительству. В конце попросил рассказать новость остальному персоналу, и чтобы через Любовь Казимировну записывались в очередь. Добавил, что в день сможет проводить не больше десяти процедур.

Ох, что здесь началось.

Не сразу, правда. Пока Аристарх Павлович был на виду, народ молчал, только шептался тихо. А стоило ему уйти…

Половина наших целителей, в основном тех, кто из «шайки» Котова, дружно скривились. Их можно было понять. Они в долги влезали, чтобы Источники открыть, а тут — бесплатно.

Если подумать, это и правда обидно. Двести рублей — а это средняя цена за открытие Источника, существенная сумма для любого человека, тем более молодого. Достаточно вспомнить Петра, который получал девяносто рублей, работая с утра до вечера на кухне, шесть дней в неделю. И то, сдаётся мне, Борис Дмитриевич его по доброте душевной взял. Петр ведь на повара не учился.

Ну да ладно.

Александр Давидович обеспокоенным с лицом сразу за Аристархом Павловичем убежал. Демьян на меня подозрительный взгляд бросил. Он-то догадывается, откуда всякие нововведения в лечебнице появиться могут.

У медсестер же разная реакция была. Но к концу дня очередь была расписана на две недели вперед.

* * *

— Твоя идея? — спросил меня Демьян за обедом.

— Ты о чем? — сделал я невинные глаза.

— Ясно всё с тобой, — хмыкнул он, поглядывая, с каким аппетитом я наворачиваю порцию в два раза больше, чем у него. — Может, тоже спортом заняться?

— Займись. Это всегда полезно.

Шуточки по поводу моего аппетита давно закончились. Ещё бы. Я за эти два месяца вырос до ста семидесяти пяти сантиметров, а вес увеличился до восьмидесяти девяти килограмм. Это ещё не финальная форма, но для шестнадцати лет и, учитывая, что было раньше, очень хороший результат. Я уж молчу про качество мышц. Небо и земля.

— Слушай, — сказал я. — А как определили, что у тебя есть способности к целительству?

— В академии при гильдии есть тест, — ответил Демьян.

— Дорогой?

— Рублей сто тогда стоил, — припомнил он. — Сейчас подороже вроде. Где-то сто пятьдесят.

— А ещё способы? Как-то определяют склонность к целительству?

— Неа, — заулыбался он, хорошо уже изучив мои реакции.

Ещё один кусочек общей картины.

* * *

Процедуру открытия Источника провели прямо с утра. Все десять молодых девушек отправились на боковую, спать. Что Аристарху Павловичу не очень-то понравилось. Точнее, то, что он вчера не предусмотрел этот момент. Поэтому мужчина отправился к Любочке, перетрясти график таким образом, чтобы на работе не возникло проблем. Что прошло мимо меня.

Хорошо, что придумали с персонала начать. С ним меньше проблем, не надо совсем уж элементарные вещи объяснять. Да и процедуру отработать не помешает.

А там и слухи разойдутся.

Что точно всколыхнет как минимум пана Алеса, когда узнает. Но ничего. Этого гада уже тоже в разработку взяли и в скором времени доберемся и до него.

* * *

В этот же вечер Эмма перехватила меня на машине, прямо с тренировки. Остановилась рядом, когда я к метро шёл.

— Чего стряслось? — спросил я, залезая внутрь.

— Срочно проверить кое-кого надо, — ответила она и сразу стартанула с места.

— Кого?

— Хищник куда-то намылился. Сейчас за ним следят, а я за тобой рванула. Надеюсь, успеем.

Хищник — это капитан Черепов. Я про него ещё от Дарвина слышал, но не особо много.

Путь наш лежал за черту городу. Эмма остановилась прямо на обочине, за машиной, которая тут уже стояла. Девушка вышла, переговорила с мужчиной, который к нам направился. Как вернулась, мы двинулись дальше.

Я всякого ожидал, но не того, что дальше остановимся снова на дороге, возле перекрестка. Здесь рядом были кафе и парковка, на которой мы и расположились.

— Это здесь? — удивился я.

— Нет. Вон та дорога, — указала Эмма. — Ведет в закрытый, элитный посёлок. Мы просто не можем туда проехать и проследить. Как и проникнуть на территорию. Она огорожена, и охраны там хватает. Хорошая новость в том, что дорога всего одна. Как будут возвращаться, они поедут здесь. Твоя задача, если сможешь, определить, появится ли ещё нежить или нет. После чего я подам сигнал своим, и они продолжат слежку.

Этим и занялись. Просидели до самой середины ночи.

Минут через пятнадцать проехала явно дорогая, серебристая машина. Я таких и не видел. Зато нежить внутри ощутил. Спустя где-то час убыл Хищник. Мы решили подождать и не прогадали. Ещё через пару часов, когда Эмма задремать успела, снова мазнуло ощущение раздражения, о чем я дал знать.

Никогда не думал, что охота за нежитью будет выглядеть вот так. Но я рад. С таким подходом большие возможности открываются.

На следующий день Эмма мне сообщила, что, кажется, нам улыбнулась большая удача. Серебристая машина принадлежала аристократке, которую девушка подозревала в том, что она Черная леди. То есть та, что отвечала за клуб талантов и, скорее всего, попыталась убить через проклятие саму Эмму. Вторая же цель, по всей видимости, стала новым капитаном Черепов. По крайней мере, машина отбыла на одну из их баз. Это ещё требовалось подтвердить, но, если так… Получается, был проведен ритуал обращения и мы почти нашли место, где это происходит.

Лезть туда было рановато, силенок не хватит. Но в будущем — да, перспектива интересная.

* * *

Спустя пару дней Аристарх Павлович огорошил новостью о том, что в субботу на пару с Демьяном я отправляюсь в ближайший городок.

— Что, серьезно? — спросил я.

Сказал он мне это как-то буднично, после очередного личного «урока», когда обсуждали дальнейшие Изменения тела.

— Так ты же сам просил, — удивился мужчина.

Точнее, сделал вид, что удивился.

— В чем подвох? — прищурился я.

— Ни в чем, — улыбнулся Аристарх Павлович. — Просто если тебя не будет, а я продолжу открывать Источники, это избавит нас от лишних подозрений.

— Хм… Разумно, — задумался я.

В данном вопросе и правда лишняя слава мне ни к чему.

— Работать много придётся, — предупредил Аристарх Павлович. — Заведующий местной больницей, целитель, сказал, что дела у них там совсем плачевно обстоят. Поедете разгребать.

— Без проблем. Он там единственный целитель?

— Да. И он стар. Ему лет восемьдесят уже. Сдает, — вздохнул Аристарх Павлович. — А жаль. Тоже идейный человек. Поможете ему.

— Насколько едем?

— Думаю, дня на три. Больше отпустить не могу. У нас тут и своих проблем хватает, знаешь ли.

Это уж точно. Только за сегодняшнее утро поступило пятьдесят шесть парней. Все члены различных группировок. В середине сентября будут отборочные, с занесением результата в личное дело. Поэтому конкуренция на улицах стала нарастать. Как мне сказал Демьян, каждый год одно и то же, и дальше будет хуже.

Шпана тупо пытается конкурентов выводить из строя, чтобы сборы пропустили. Ну и пар выпускает. Куда же без этого. А ещё в город вроде как приедет народ со всех ближайших деревень. Смотрины не только в столице проводят, но и в других крупных городах. Но, в общем… Что начнется, когда сюда приедут «деревенские» и их дорожки пересекутся с «городскими», мне уже рассказали. Поэтому вернуться нужно как раз к началу этого сезона избитых и покалеченных.

Так что, закончив разговор, пошёл радовать Демьяна, которому предстояло уехать в другой город и три дня бесплатно работать. Ха-ха.

Надеюсь, он воспылает энтузиазмом.

* * *

Перед тем как уехать, я, разумеется, предупредил Эмму. Но было ещё одно дело, которое нужно сделать.

С этой целью я заглянул к Эдуарду Олеговичу.

Мужчина из лечебницы не сбежал, так и продолжал лежать в отдельной палате. Когда я зашёл, он свежую газету читал.

— Как здоровье, Эдуард Олегович?

— Куда лучше, — скромно улыбнулся он.

— Я к вам по делу.

— По серьезному?

— Скорее это продолжение одного разговора. Вот, держите, — достал я из кармана три обработанных кольца.

— Что это? — заинтересовался мужчина.

— Эти штуки, в теории, должны будут нагреваться, если вдруг сами знаете кто окажется рядом. К сожалению, испытания провести не получилось. Как-то не представилось случая.

— Каков радиус действия?

— Два-три метра.

— Немного.

— Это первые образцы. Возможно, получится сделать что получше.

— Но уверенности, что сработают — нет?

— Нет.

— Хорошо…

Было видно, что Эдуард Олегович не особо впечатлился. Ну, справедливости ради, с такими вводными, радоваться причин особо нет. Тут уж ничего не поделать. Мертвецы разные бывают. Их способы маскировки отличаются. Всего не учесть. Да я и не пытался, как бы. Рано ещё было сырую работу отдавать, но я хотел оставить хоть что-то, на время, пока уеду из города.

— У меня, кстати, командировка намечается. Несколько дней не будет.

— Учту, — кивнул мужчина.

Попрощавшись, я ушёл.

* * *

Билеты на поезд нам купила Тамара, секретарша Аристарха Павловича. Оставалось лишь взять вещи на три дня да не опоздать на поезд. Хорошо, что мы оба оказались достаточно пунктуальны.

Лично мне было немного волнительно. Я здраво опасался, что со своей удачливостью, обязательно встречу полчище нежити. И это станет проблемой. Потому что связка «один младший целитель поехал в город» и «в этом городе погибли вассалы армии смерти» — слишком заметный след. Я уж молчу про другие, более очевидные трудности.

Ехать нам с Демьяном было всего ничего. Около часа на поезде. В небольшой городок, население которого где-то сорок тысяч человек. В восемь утра уже заняли свои места. Демьян отчаянно зевал.

— Готов к великим свершениям? — спросил его.

— Ты про квест — исцели тысячу бабок? — спросил он лениво.

— Чем тебе бабки не угодили? Тоже люди.

— Ага. Только силы на них обычно уходит в пять раз больше, чем на молодых. Я уж молчу про то, что работать нужно тонко. А то одно тронешь, другое развалится.

— То есть тебе не нравится то, что нужно работать качественно?

— Да иди ты, — отмахнулся Демьян. — Мне пришлось встать раньше обычного, разбудить сестер, приготовить им завтрак, собрать в школу… И выслушать стандартное нытье — дай денег, дай денег.

— Так дал бы.

— Ага, — мрачно кивнул Демьян. — Это так не работает. Ты им палец, а они тебе руку по локоть отгрызут.

— Ты точно про своих младших сестер? — приподнял я бровь удивленно.

— Это ты один живешь. Тебе не понять, — хмыкнул парень.

— Ну, с деньгами у тебя получше стало. Непонятно, чего ворчишь.

Норма у Демьяна выросла, теперь он получал за неё сто рублей. Ещё Аристарх Павлович подключил его к более сложным случаям, и там тоже надбавки имелись. Ну и пациенты иногда благодарили.

— Получше? — криво улыбнулся он. — В прошлом месяце я заработал двести двадцать рублей. Учитывая возросшие расходы и подготовку мелких к школе… Ладно, не хочу об этом, — погрустнел он. — Хотя… — перешёл парень на шепот, — я бы не отказался узнать, как ты работаешь с тяжелыми случаями. Шепнули мне, сколько получаешь в конце месяца. Где справедливость?

— Так вот же она. Мои доходы прямо пропорциональны сложности и объёму работы.

— Угу. В шестнадцать лет. И с Аристархом Павловичем постоянно время проводишь, — прищурился он. — Я уж молчу про учениц, которые не твои ученицы, но тут и дураку понятно, откуда ветер дует. Да про Степана Денисовича, который внезапно изобрел новую методику работы с тяжелобольными.

— Ты чем-то недоволен? Посмотри на свою жизнь иначе. Ты всё ещё жив, у тебя существенный прогресс. По долгам уже так не давят. Жизнь налаживается.

— Ну это да, — улыбнулся Демьян. — Просто не выспался, вот и лезут в голову всякие мысли, а с кем это я связался и кто ты такой на самом деле, — бросил он на меня острый взгляд и, не дождавшись реакции, предложил: — Чаю хочешь? Я термос с собой взял.

— А я бутерброды. Будешь?

— Давай. Может, заодно расскажешь ещё пару секретов?

— Смотрю, не уймешься, — хмыкнул я. — Нет никаких секретов. Служи — и по заслугам тебе воздастся.

Мне-то не жалко, но тут реально парню подсказать нечего. Всё упирается в мастерство и чистоту Масла, а лучше Крови. То и то повышается в ходе служения. Если Демьян и дальше будет следовать клятвам, то годика через два перейдет на Кровь.

— Тогда как насчёт тренировок? В чем секрет твоих изменений? — прищурился он

— Попробуй каждый день заниматься. Думаю, для тебя не станет проблемой стимулировать силой мышцы, снимать усталость и ускорять восстановление.

— А время где на это найти? — вздохнул Демьян, доставая из портфеля термос.

— Ну, я же как-то нахожу.

Настроение у него что-то пессимистическое.

— Да ты машина какая-то.

— Скушай бутербродик, — достал я и поделился своими запасами. — А то унылый какой-то.

* * *

Встречать нас приехали на… Не скажу, как эта машина называлась, но выглядела она донельзя старой. Двери, когда открывали, жутко скрипели. Пришлось с силой их закрыть, чтобы захлопнулись. Сиденья затертые и твердые. А уж как она тарахтела, пыхтела и шумела. Я не жалуюсь, мне, в принципе, без разницы, на чем ехать. Но впервые еду на такой старой машине. Незабываемый опыт. Не скажу, что плохой, но и удачным его не назовешь. Зато было забавно наблюдать, как Демьян кривится.

Приехал за нами — кто он по должности, я тоже не уловил, но представился как Мирон. Хотя был лет преклонных. При этом смотрел на нас с большим уважением. Целители, как-никак. Я попросил сразу в лечебницу вести. Старик обрадовался, ну и отвёз. А там уже очереди были. Не скажу насчёт бабушек, народ разный собрался. Молодых тоже приметил.

В самой больнице нас вышел встречать её глава. Смирнов Егор Владимирович. И правда, тот ещё старик. С клюкой ходит. Прямо как я.

Что сказать… Пообщались, нам показали фронт работ, а дальше взялись за дело. Ничего сложнее очищения от нас не ждали. Начали работать в начале одиннадцатого. Я на перерыв отправился в час дня, а то живот уже урчал. За это время очередь вроде немного рассосалась, но, когда вернулся, там снова коридоры под завязку заполнились.

В итоге проработал я до десяти вечера, с перерывом на ужин и перекус. Это забавно, но перекус мне Демьян принёс. Сам он выдохся куда раньше и заглянул в кабинет, который мне отвели, вместе с едой. Выглядел парень как типичный целитель, который пропустил через себя много силы. Уставшим и вымотанным. А я ничего, держался ещё. Закончил почти в десять вечера. Это при том, что больница до семи приём вела. Закрывал за нами охранник. Все остальные работники разошлись уже.

— Живой? — спросил парня, когда вышли.

— Выжат досуха и даже больше. Вот как ты это делаешь, а? Тут двое врачей ставки делали, сколько продержится столичный юнец. Им было смешно. После первой сотни пациентов — перестали смеяться.

— А после второй?

— После второй сотни я уже не видел. Но Егор Владимирович был очень доволен. За нами он проверял. Ну и я его убедил, что ты не перегоришь. Поэтому он и разрешил дальше продолжать. Правильно ведь?

— Ага, — заверил я.

Проверял или нет, но результат, как говорится, был на лицо. Я ведь кучу всякой гадости из людей повытаскивал. Пришлось аркан создавать и прямо на пол накладывать, чтобы прорыва не случилось. Запущенный здесь народец, много работы, а значит, и всякой грязи тоже много выходит. Сомневаюсь, что за оставшиеся два дня уложимся. Через меня сегодня где-то двести пятьдесят человек прошло. Городок пусть и маленький, но всё равно цифра незначительная на общем фоне.

— Так в чем секрет твоей выносливости? — не унимался Демьян.

— Смотрю, не настолько ты выжат, если болтать силы есть.

— Я раньше тебя закончил. Успел передохнуть, — посмотрел он на меня вопросительно.

— Демьян, чего ты как маленький. Выносливость есть выносливость. Как она может развиваться?

— От нагрузок.

— Да. От чего же ещё? Ты силу через тело пропускаешь, организм адаптируется. Если работаешь исключительно в спокойном режиме, планка повышаться не будет. Поэтому такие марафоны не каждый день, но хотя бы раз в месяц — очень полезны.

— Ты поэтому сюда вызвался? Ради марафона?

— Ради людей, Демьян, — сказал я устало. — Ради людей. Давно бы пора это понять.

Больница находилась недалеко от центра. Городок тоже небольшой. Единственная гостиница находилась рядом. Минут за семь дошли. В это время народу уже почти не было, но нам повезло, сориентировались и разобрались. Встретила нас бабушка, которая телевизор смотрела за регистрационной стойкой.

Чуть ли не как родных внуков встретила. Оформила быстро, ключи выдала. Кажется, слухи о нас уже разошлись.

* * *

На следующее утро к восьми утра пришли. Демьян отчаянно зевал. У больницы толпа собралась, народ шумел. Я невольно напрягся, заметив кое-что.

Однако. Приключения всё же будут? Походу, так.

День пролетел в том же режиме. На кого-то я больше времени тратил, на кого-то меньше. Были и те, кто с отравлениями средней тяжести, успевшими перейти в хроническую форму приходили. Но были и те, у кого загрязнений вообще не имелось. Одна лишь мнительность.

На этот раз закончили в восемь вечера. На чем сам глава больницы настоял. Видимо, испугался, что мы перенапряжемся. Был такой риск. У Демьяна уж точно. Если в первый день парень разгонялся, то во второй — его накрыло. В буквальном смысле. Не так сильно, как меня в режиме «святого», но около того. Удивительное дело, но мне пришлось за ним заходить, чтобы на обед пойти. А у него глаза горят фанатично, совсем счёт времени потерял.

— Ты это, аккуратнее, — сказал ему.

В больнице имелась своя столовая для сотрудников. Там мы и разместились. Пюрешка, котлетки, салатик. Просто и душевно. Я двойную порцию попросил, и мне не отказали.

— Да я вроде… А, ладно. Со мной что-то не так, — потряс Демьян головой.

— Так бывает. Но ты береги себя. Помни, что если перенапрячься, то уже никому не поможешь. И вообще, ну-ка… — я коснулся его руки и поделился чистой Кровью.

Лицо парня сразу разгладилось, а вскоре и бледность ушла.

— Спасибо, — сказал он. — Никогда бы не подумал, что сила может быть настолько приятна. Будто руки матери.

— Вот это у тебя воображение, — хмыкнул я.

— Да иди ты, — отмахнулся парень и принялся за еду.

На самом деле метафора хорошая. Целители служат миру и людям, а Кровь — целителям.

Как закончили есть, вернулись к работе.

* * *

Смешно, но из больницы вышли с копной пакетов. Чего нам только не надарили. И сальца домашнего, и картошки с огорода, и огурчиков свежих, и пирожков. Даже с моим аппетитом я всего не съем. Как до гостиницы добрались, пакеты скинули. И тут Демьян меня обрадовал.

— Как насчёт выпить? — предложил он.

— Мне шестнадцать, забыл?

— Забыл, — почесал он макушку озадаченно. — Ну, за компанию посидишь?

— Ты уверен, что хочешь пить?

— Я уверен, что хочу расслабиться и перезагрузить мозги, — заявил он.

— Если так, то ладно. Идем.

Эх, Демьян, Демьян. Сам себя ведь перехитрить хочешь.

Конечно же, совершенно случайно парень уже знал, где находится ближайший бар. Конечно же, совершенно случайно, там нашлась группа девушек, которая обрадовалась нашему появлению. Конечно же, Демьян хотел всего лишь немного выпить, а не провести вечер в женской компании.

Я ему не судья, но блин…

В итоге, он позволил себя охмурить. Видя, куда всё идет, я свалил в гостиницу. Там переоделся, подготовился, подал сигнал и пошёл обратно.

Уже стемнело, на улицах почти никого не было, поэтому перемещался я без проблем.

Как раз подоспел, когда Демьяна одна из девушек увела «гулять». Как они останавливались, целовались и обнимались — не особо интересно. Прогулка эта закончилась возле частного дома. Городок-то маленький. Расстояния небольшие. До «деревенской» части всего минут двадцать пешком было идти.

Путь «влюбленной» парочки закончился в одном из домов. Я за ними на территорию дома зашёл. Ничуть не удивился, когда, не прошло и минуты, девушка мне навстречу выскочила. Вовсе не пригласить в дом, разумеется. Просто она свою роль исполнила и теперь удирала.

— Полежу тут, — шепнул я, незаметно усыпив её.

А теперь пора Демьяна вызволять. Сожрут ведь дурака.

Эпилог

Демьян, несмотря на некоторые не самые умные поступки в жизни, считал себя хорошим человеком. Он много учился, также много работал, помогал семье, часто отказывая себе в удовольствиях. А ещё эти дела с Черепами и постоянный риск. Пусть он и сам был в этом виноват, но это не отменяло того, что парень уставал.

Поэтому расслабиться и хорошо провести время Демьян счёл хорошей затеей. Тем более одна из пациенток, молодая девушка, очень уж рьяно намекала, где они сегодня с подругами соберутся.

То, что у девушки может быть хитрый план, парень хорошо понимал. Благо поездка за границу способствовала обмену с такими же молодыми коллегами кое-какими секретами. В частности, как не стать отцом раньше времени. Поэтому того, что беременная девушка потащит его под венец через пару месяцев, он не опасался.

Всё получилось идеально. Демьян боялся реакции Олега, но тому посиделки быстро надоели, и он свалил. Сам же Демьян вскоре вместе с девушкой направился к ней домой. Как та заверила, там никого не будет. Где пропадают родители и другие родственники — парень как-то не задумал. Его волновали совсем другие вещи.

— Подожди здесь, — сказала девушка, приведя его в частный дом. — Я быстро…

Она ушла куда-то назад, там скрипнула дверь, а парень остался один, оглядываясь. Обычный дом, не самый богатый, ну да что ждать от маленького городка. Хотя бы не на сеновале «делом» придется заняться, уже хорошо.

А то, что пахнет странно, так ничего страшного.

То, что это запах разложения, парень сообразил ровно в то мгновение, когда за его спиной уже появилась старуха.

Резко обернувшись, Демьян увидел отнюдь не голую и прекрасную девушку. Старуха стояла неподвижно, и, не удержавшись, парень подпрыгнул и взвизгнул.

— П-простите, — спохватился он. — Я не знал, что дома кто-то есть…

Старуха ничего не сказала. Её пасть раскрылась, демонстрируя внушительный оскал, и шокированный Демьян подался назад, но черный жгут подсек ему ноги. Парень закричал, попытался уползти, но не смог. Его мигом скрутили и подхватили. Развернув лицом к себе, старуха подтащило тело и собиралась укусить его за лицо.

Демьян задергался, во всех подробностях разглядел чужую пасть и… В этот момент сзади мелькнула фигура, вспыхнул свет, ослепляя парня. Чужая хватка ослабла, целитель рухнул на пол. Когда снова смог видеть, разглядел дымящийся труп монстра, над которым стоял Олег с клюкой.

Как ни в чем не бывало. Будто только так и надо.

— Ну что, — спросил тот насмешливо, — развлекся?

* * *

Успел я как раз к моменту, когда юный целитель успел прочувствовать всю пылкость нежити. Попалась ему упыриха. Судя по горбу средних размеров, не самая сильная.

Иронично, что и Демьян бдительность потерял, попавшись на «сладкую приманку», и упыриха смертельно расслабилась. Видимо, уже слюнями захлебывалась, хотела целителя съесть. Меня не заметила. Дала спокойно сзади подойти и её источник разрубить. Силы ко мне прилично перешло. Куда больше, чем за одного Артура получил.

— Живой? — подал я руку Демьяну. — Давай, приходи в себя. Только не кричи больше, как девчонка. Всё равно не поможет.

— Ж-жив-вой… — запинаясь, заговорил он. — Да какого хрена здесь происходит⁈

— Тебя хотели сожрать. Что непонятно? Или… — повернулся я к трупу и посмотрел на раскрытую пасть. — Поцеловать… Прости, возможно, я обломал твоё свидание.

Демьян посмотрел на горбатую старуху с обвисшими грудями, на её широкую пасть, и… парня стошнило.

— А вот следы лучше не оставлять, — равнодушно заметил я. — По ним тебя могут выследить.

— В-выследить⁈

— Так, ладно. Все вопросы потом. Сначала нужно проверить территорию.

Я больше нежити не чувствовал, но, как живут упыри, было интересно глянуть. Поэтому я направился в глубь дома, проверяя одну комнату за другой. Демьян увязался за мной. Он сначала на месте остался, но тут же подскочил и за мной метнулся.

На втором этаже это было обычное жилище. Разве что пованивало тут. Самое интересное находилось в подвале. Тот закрывался на тяжелый замок, но открыть его несложно. Вскоре я спустился вниз.

— Идешь? — позвал я Демьяна. — Тут кое-что интересное есть…

Что-то он там для себя решил и спустился за мной.

— Твою то мать… — выругался парень, увидев то же, что и я. — Это что?

— Коконы. А в них — мертвые люди.

Подобно гроздьям винограда, не такой уж маленький подвал был увешан коконами. Вместо паутины — нити затвердевшего Масла.

Я прошёлся, проверил. Убедился, что живых здесь уже не осталось. Также здесь имелся шкаф, закрытый. Взломал его и увидел в одном из ящиков черные кристаллы. Потрогал их с удивлением ощутил энергию смерти. Такую же, как при убийстве нежити.

Получается, здесь не просто упыриха питалась, души убитых собирая, но и что-то вроде налаженного производства? Узнать бы, как дальше эти кристаллы используются. Но этим уже совсем другие люди займутся.

Забрав добычу, прихватил ошарашенного Демьяна и увел его наверх.

— Мы это так и оставим? — спросил он нервно.

— А ты хочешь обратиться к городовым, чтобы на тебя потом охоту открыли?

— Охоту? — нервно и по инерции переспросил он.

— Демьян, давай ты сначала успокоишься, обдумаешь случившееся, а потом задавать вопросы будешь.

Я вывел парня наружу, проводил к калитке.

— Подожди здесь.

— А ты? — идея остаться одному емуне понравилась.

— Кое-что улажу и вернусь.

Нежить я почувствовал ещё тогда, у больницы. Она постояла и свалила. Дальше оставалось только подождать. Я думал, на нас нападут, но, когда Демьян выразил желание «прогуляться» и стало ясно, что его пригласили… В общем, не такой уж сложный план у нежити и её пособников был.

Сейчас же я вернулся обратно в дом, где оставил девушку. Рядом с ней стоял мужчина.

— Больше тварей в доме нет, — сказал ему. — Там, в подвале куча мертвых тел, в коконах. Займетесь?

— Всё сделаю, — ответил мужчина.

Я кивнул и ушёл.

Разумеется, ещё когда узнал о поездке, возникли здравые опасения, что могу влипнуть в неприятности. Поэтому позвонил Эмме. С ней уже обсуждали такой вариант. Со мной, в качестве прикрытия и поддержки, она отправила своего человека. Со слов девушки, именно своего. Тот пусть и работал на род, но она его вроде как завербовала. Как это возможно, учитывая её юность, Эмма объяснила, что дед с каждым годом сдает, отец себя как лидер не проявил, поэтому люди понимают, что надо присматриваться к «следующему поколению». И, так как старший брат находился на службе, то у амбициозной девушки, «любимицы и ставленницы деда», имелись определенные возможности.

Насколько это так и насколько этот мужчина её человек, сказать точно нельзя. Но то, что его помощь незаменима, — неоспоримый факт. Возьмет девушку на себя, как и сам дом.

А нам с Демьяном сейчас лучшей уйти и засветиться в другом месте, чтобы одно с другим не связали. Надеюсь, это была спонтанная, а не спланированная акция, и никто больше о ней не знает. А то в любом случае к Демьяну вопросы возникнут, почему он жив, а упырица мертва.

Вот так съездил в командировку, да уж, ничего не скажешь.

Но то ли ещё будет. В столице ждут дела куда более масштабные.

Пастырь Роман Целитель 5

Пролог

Марк Михайлович, тяжело дыша, поднялся по лестнице и прошёл в кабинет. Здоровье мужчины оставляло желать лучшего, простая нагрузка заставила сердце биться чаще, воздуха с трудом хватало.

Достав платок, Марк Михайлович утёр лоб, перед тем как войти.

В кабинете его уже ждал покровитель.

— Марк, проходи, — позвал тот. — Хочешь выпить? Хотя выглядишь не очень, — сказал он добродушно. — Может, воды?

— Не откажусь.

Марк Михайлович по привычке огляделся, отмечая разные детали, и уселся в кресло напротив рабочего стола. Хозяин кабинета же налил из графина воды и протянул стакан.

— Спасибо, — сказал Марк Михайлович.

Здание, где они встретились, находилось «почти в центре». В пределах первого кольца, в дорогом районе. Марк Михайлович подозревал, что это четырёхэтажное здание принадлежало целиком покровителю. Кто он такой, мужчина точно не знал. Представился покровитель как Лев Кириллович, фамилию не называл. То, что он аристократ, богат и влиятелен, было понятно, но из какого рода — выяснить так и не удалось.

Вместе их свела трагедия. Внучка Марка Михайловича была похищена. Как выяснилось, мерзкой тварью. Которую мужчина смог найти, но ребёнка не спас. Случилось это три года назад, дело было громкое, пострадали и другие дети… В общем, тогда Лев Кириллович сам нашёл Марка Михайловича, рассказал о невидимой стороне жизни, предложил союз и поддержку. С тех пор мужчина стал собирать информацию и команду.

— Тебе бы к целителю, — заметил Лев Кириллович.

— Я это уже слышал, — ответил задумчиво мужчина. — Есть какая-то информация?

— Сразу к делу? — улыбнулся хозяин кабинета.

Марк Михайлович равнодушно окинул взглядом его пухлую фигуру, выразительные щеки, блестящую лысину, элегантную щетину с сединой, дорогой, но удобный костюм.

— Не люблю тянуть, — ответил Марк Михайлович.

— Как обычно, — улыбнулся Лев Кириллович. — Что ж, у меня есть кое-что. Имеется вероятность, что твари готовят что-то масштабное после турнира фехтовальщиков.

— Что именно?

— Этого я не выяснил. Но, если вы наметили цели, есть смысл нанести удар.

— С целями пока сложно, — покачал головой Марк Михайлович. — Намётки есть, но… Мне нужно больше информации, — посмотрел он требовательно на Льва Кирилловича.

— Я постараюсь разузнать. Вы тоже поищите, куда будет нанесён удар.

Марк Михайлович не стал скрывать разочарования. Он хотел услышать что-нибудь более конкретное.

— Что с новыми членами команды? — спросил хозяин кабинета.

— А что с ними? Мы едва справляемся, — скривился Марк Михайлович. — В последний раз так и вовсе едва ушли живыми. До сих пор раны зализываем.

— Прискорбно. Есть ещё кто-то на примете?

— Пока нет. Приходится действовать аккуратно, сами понимаете.

— Понимаю. Не буду тогда тебя задерживать.

Марк Михайлович поднялся, попрощался и ушёл. Уже идя по улице, он коснулся пальцами серебряного кольца, которое ощутимо нагрелось.

Глава 1

Ночь в гостинице прошла спокойно, никто к нам не ломился, не пытался убить. Демьян наутро предстал с синяками под глазами, весь какой-то помятый и не выспавшийся. Сам ко мне в номер пришёл.

— Кошмары мучали? — любезно спросил я.

— Издеваешься? — с обидой спросил он. — Я после такого импотентом стану.

— Просто нужно держать свои порывы в штанах, — ехидно улыбнулся я.

— Почему?

— Потому, — хмыкнул я.

— Не, серьёзно, почему? В этом есть какой-то сакральный смысл?

— Есть, — ответил я. — На то аж целых две причины. Первая, целители — это приоритетная цель.

— Для кого? — нервно спросил парень.

Комнаты у нас разные, убранство в них предельно скромное. Даже стула нет. Поэтому парень разместил свой зад на подоконнике. Тот для этого был вполне удобным и подходящим. Хотя само окно узкое, но глубокое. В эту нишу Демьян и уместился.

— Для таких, как твоя вчерашняя знакомая. И давай не будем говорить лишнее вслух. Вдруг у стен есть уши? Ты умный парень, делай выводы.

— А вторая причина? — передёрнул он плечами.

— Вторая относится к общему психологическому и эмоциональному состоянию. Любые пороки влияют на чистоту Масла.

— Так и что, нужно отказаться… — покрутил он рукой, — совсем от всего?

— Нет. От всего не надо, — улыбнулся я. — Но тут есть несколько важных моментов. Во-первых, зависимости. Если ты себе позволяешь иногда расслабиться, в этом нет ничего такого. Ключевое слово — иногда.

— А как определить, когда перебор, а когда нет? — с предельно серьёзным видом спросил Демьян.

— И это у меня спрашивает целитель? — хмыкнул я. — Всё — яд. Зависит от дозы.

— Не понимаю, — насупился он.

— Ну что ты как маленький. Если каждый день выпить хочешь — это алкоголизм. Если постоянно о сексе думаешь — значит, страсть сильнее тебя. Ещё примеры нужны?

— То есть пить можно, но не каждый день?

— Демьян, — потёр я себе переносицу. — Будь добр, не пытайся свести сложный вопрос к простым концепциям и рецептам. Любой порок — это и способ тебя подловить. Тебе ли об этом не знать. Уж что что, а влипать в неприятности ты мастак. Причём обрати внимание, как раз из-за своих пороков. Гордыни, жадности, похоти.

— Ну, спасибо, — насупился парень.

— За что? Против фактов не попрёшь.

— И всё же, — решил он не сдаваться, — как это связано с безопасностью, я более-менее понимаю. Но ты мне про чистоту скажи. А то тебя послушать, так надо от всего отказаться.

— В принципе, так и есть.

— Реально? — вскинул брови Демьян.

— Тебе будто мозги отшибло, — хмыкнул я. — Служение, высшая его форма, — это отказ от всего лишнего и посвящение себя чему-то. В том числе отказ от примитивных удовольствий.

— А семья?

— Не знаю, что тебе ответить. Если забыл, то я младше тебя буду. Про семью лучше у Аристарха Павловича спроси, — перевёл я стрелки.

Как совместить семью и Служение — вопрос оставался открытым и для меня тоже.

— У него жена есть и вон детей сколько.

«Но с дочкой проблемы», — подумалось мне.

— Так и ты себе заведи, в чем проблема?

— Куда мне жена сейчас? — возмутился Демьян. — Выжить бы да с долгами рассчитаться.

— Вот и займись этим.

— Так и занимаюсь! Но ты на вопрос не ответил.

— А что тут отвечать? Ты вчера хотел развлечься. Развлёкся. Впечатлений на целую жизнь хватило. Делай выводы.

— Долгое воздержание не способствует здоровью! Это я тебе как целитель говорю!

— Откушенная голова зато способствует! — захохотал я.

Демьян помрачнел.

— Идём есть, — выбрался он с подоконника.

— С этого и надо было начинать, — сказал я, всё ещё посмеиваясь. — А если серьёзно, что касается внутреннего состояния. Ты вот можешь сказать, что был вчера честен? Или хотел воспользоваться провинциальной наивностью барышни и своим статусом московского целителя?

— Ну… — стушевался Демьян, который уже до двери дошёл. — Было такое, — признался он.

— Для обычного человека это мелочи, которые не играют большой роли. Хотя сильный внутренний раздрай, особенно чувство вины, способствует произвольным Вдохам или чему похуже. Но ты не обычный человек. Ты целитель. Поэтому должен особо тщательно подходить к вопросам внутренней гармонии. Впрочем, ты всегда можешь на это забить и устроиться куда-нибудь в платную клинику. Кстати, ты, случаем, не знаешь, что там у них с чистотой после нескольких лет службы? — едко заметил я.

Демьян крепко призадумался.

* * *

Третий день в больнице прошёл как и вчерашний. Работали много и с полной отдачей. Демьян, видимо, так вчера проникся, что новый рекорд для себя установил. Я тоже выложился. Нивелируя негативный эффект от поглощённой силы. Источник новую порцию выдержал с достоинством.

Что подтвердило мои выводы. Целительство компенсирует ущерб от энергии смерти.

Хотя, пожалуй, неправильно так её называть. Если постараюсь, то я смогу сделать Вдох, приманив эманации с плана смерти. То есть как раз Вдохну энергию. Пусть это и будет жутко неэффективно, ведь я под совсем другое заточен. Если бы меня усиливала именно нейтральная энергия с этого плана, то был бы смысл. Но тут что-то другое. Экстракт смерти? То, что делает мертвецов «живыми». Какая-то антижизнь. Тут бы, конечно, с мудрецом посоветоваться, который в тонких материях разбирается. Но чего нет, того нет. Надо у Эммы будет спросить, может, она, как жрица, что подскажет.

В общем, как и планировали, мы с Демьяном отработали три дня. Через нас прошла где-то тысяча человек.

Достаточно вспомнить, что, когда я пришёл в лечебницу, у Демьяна дневная норма была в двадцать очищений. Двадцать! Если столичные целители узнают, какой объем мы осилили, боюсь представить их реакцию. В лучшем случае не поверят. В худшем кого-то инфаркт хватит. Надеюсь, слухи не дойдут.

Как итог, уезжали с баулами. Народ словно как личное оскорбление воспринял то, что мы «молоденькие» да «худенькие». И если с первым только время справится, то со вторым — коллективные старания вполне могли помочь.

* * *

По возвращении Аристарх Павлович нам выходной назначил. На поезд же мы вечером сели. Домой я попал в одиннадцатом часу ночи и то, как тащил сумки, не хочу вспоминать. Таксист посмеялся при виде этих баулов, видимо, решив, что мне родственники из деревни еды надавали.

Шутки шутками, а это реально проблема. У меня тупо столько места в холодильнике нет. Но ничего. Так как выходной внеплановый, то встреч ни с кем назначено не было. Эмма тоже не сказала, когда сможет заглянуть. Поэтому я остался предоставлен сам себе.

Утром позвонил в школу меча, спросил у Арины, когда подойти. Пригласила к обеду. Дальше набрал ресторан Бориса Дмитриевича, попросил Петра. Договорился с ним, что часть продуктов принесу. Он с сёстрами живёт, точно справится. Дошёл до ресторана, передал часть «улова». Петя смешно отреагировал. Кажется, когда по телефону говорили, он не понял, что еды реально много.

— Однако… — почесал он макушку.

— Ты справишься, не сомневаюсь.

Посмеявшись и попрощавшись с парнем, отправился на тренировку. С Ариной отзанимался, очередную серию трансформаций ей запустил. А там и домой вернулся да постарался съесть то, что быстро испортится.

* * *

Вечером неожиданно Эмма заглянула.

— Я без предупреждения, — сказала она с порога. — Не успела позвонить.

— Да нормально, — ответил я, пропуская девушку и закрывая за ней дверь. — Как раз хотел показать тебе кое-что.

— А я думала, соскучился, — улыбнулась Эмма.

— Не без этого. Но сначала — дело.

Я показал Эмме добытые камни.

— Хм… — взяла она один. — Эманации смерти? Кристаллизованные, походу.

— Не уверен, что это обычные эманации. Иначе бы я мог поглощать энергию смерти и становится сильнее, — поделился своими мыслями.

— Логично, — задумалась она. — Надо проверять.

Присев за стол, Эмма взялась за проверку. Что она там делала — я представлял смутно. Путь развития жрицы особенный, не такой, как у целителей. Он завязан на служение богам, которых наблюдается дефицит, поэтому то, что сейчас доступно девушке, под большим вопросом. Отмерла она где-то спустя пару минут, в течение которых я скучал да думал о всяком разном.

Ладно-ладно, не скучал. Любовался Эммой. До сих пор не могу поверить, что моя Айя жива.

— Ты прав, этот тип энергии отличается, — сказала она. — Точнее, это отличается от обычных эманаций смерти. Не то чтобы я в них разбираюсь, но из того, что помню…

Эмма снова погрузилась в мысли, будто пытаясь уловить там какую-то идею.

— Так, а ты точно не можешь поглощать обычную энергию смерти и становиться сильнее? — вскинулась она.

— Эм… — подзавис я. — Точно. Иначе бы меня усиливала любая атака нежити.

— Да, логично, — кивнула Эмма. — Глупость спросила. Тогда только один вариант в голову приходит. Для поддержания нежити затрачивается что-то особенное. Кровь бога смерти?

— Кровь? — мне не понравилось, что это слово используется в отношении нашего врага, этого паразита.

— Да. Понимаю твоё недовольство, но термин уместен. Кровь мира, Кровь богов. Именно так мы и говорим. Наши боги делились своей Кровью со жрецами и некоторыми последователями. Но мы были живыми, наши тела поддерживать не надо. Вдруг у мёртвых иначе? Это было бы логично. За счёт чего-то их тела ведь поддерживаются. Отказываюсь верить, что они действительно переходят в более совершенную форму, которой плевать на законы энтропии.

— Если это так, получается, Кровь содержится во всех мертвецах и даже духах?

— Почему нет? — пожала плечами Эмма. — Примем это за гипотезу.

— Тогда много вопросов появляется. Первый — как я становлюсь сильнее?

— Используешь силу нашего бога, чтобы поглотить и переработать силу чужого бога, — не задумываясь, ответила девушка.

— Боги так умеют? — нахмурился я.

— Вот станешь богом и расскажешь мне, — усмехнулась она.

— Да уж, да уж, — покачал я головой, подумав, что мои представления об устройстве мира пошатнулись.

Как-то это кощунственно. Ну да и черт с ним, если честно. Это всем нам подарило шанс.

— Каков второй вопрос? — спросила Эмма.

— Получается, если уничтожить бога смерти, то вся нежить погибнет?

— Кто бы рассказал… — Эмма снова ушла в себя. — Если он их питает напрямую, то да. Если это какая-то более сложная система, то… Надо на практике проверять.

— Ну да, осталось бога убить. Всего лишь, — не удержался я от фырканья.

— Именно этим мы и занимаемся, — улыбнулась девушка.

— Есть ещё вопрос. Кристаллы. По ощущениям, в них что-то похожее на то, что я поглощал. Если это так, получается, нежить собирает Кровь своего бога? Как им такое разрешили и для чего они это делают?

— Ну вот, — хмыкнула она, — а ты возмущался, когда я хотела с мертвецом поговорить. Мы слишком мало знаем. То, что войну прошли, ничего не значит. Наши знания слишком ограничены.

— Твоя правда.

— Кое-какие версии можно выдвинуть, насчёт того, зачем им кристаллы. Для ритуалов создания высшей нежити.

— Это версия порождает лишь больше вопросов. Почему бог сам не может создать нежить?

— А почему ты сам себе не готовишь, а нанял кухарку? Потому что так удобнее и время экономит. А если серьёзно — откуда мне знать. Мы с тобой можем лишь гадать. Одно понятно точно, кристаллы надо проверить. Попробуешь поглотить?

— Да… — тряхнул я головой, собираясь с мыслями. — Как раз хотел этим заняться, так что ты вовремя. Энергии в них много, возможно, повлияет на Источник.

— Посмотрю, — подобралась она. — Только один кристалл оставь. Возьму для изучения.

Кивнув, я принялся разрушать кристаллы и поглощать силу из них. Как ни странно, сработало. Мой Источник исправно поглощал чужую силу. Эмма мне ладонь на грудь положила и глаза прикрыла.

— Чувствую божью искру. Работает, трансформирует… Ага… Её сила завязана на Источник… Ну да, понятно… А если так… — бормотала она.

Кристаллы я поглотил быстрее, чем Эмма закончила. Появилось ощущение чрезмерной сытости. Но я не уверен, что это только из-за кристаллов. До того как пришла Эмма, я успел объесться.

— Так, — девушка открыла глаза, — на первый взгляд, я могу тебе с этим помочь. В какой-то степени. Поэтому, если ты переборщишь, исправить можно будет… Но всё равно лучше действуй аккуратно.

— Будешь моим последним шансом?

— Да. Надо потренироваться. Может, смогу ускорить процесс. А то, если серьёзная драка с нежитью случится, у нас появится проблема, — кивнула она на мою грудь.

То есть указала на Источник.

— А она случится? — спросил я с намёком, есть какая информация или нет.

— Это как раз то, почему я к тебе заскочила, — посмурнела Эмма.

Теперь уже я подобрался.

— Кольцо сработало, — не стала тянуть Эмма. — Ты ведь в курсе, что у клуба неравнодушных есть покровитель, который сливает им информацию?

— Только не говори, что он нежить.

— Не скажу, — криво улыбнулась Эмма. — Ты сам догадался.

— О как…

— Он заявил, что нежить готовит что-то после турнира. И вот это очень странно. Зачем ему играть против своих? Если только…

— Он не играет нами, — закончил я мысль.

* * *

Когда Эмма пришла домой, слуга передал, что дед просит зайти. Что девушка и сделала. Уже после того, как помылась и переоделась, заодно по пути избежав лекции от матери, которая порывалась наставить дочку на «путь истинный».

Было уже поздно, Ярослав Дмитриевич по традиции сидел у камина, грел старые кости. Девушка молча подошла и плюхнулась в кресло.

— Я ознакомился с материалами, — сухо заметил дед.

— Как тебе?

— Впечатлён. Эти твари мерзки и противны всему человеческому.

— Пособницу допросили?

Пусть Эмма и провернула это дело самостоятельно, но утаивать информацию от деда не стала, передав ему подготовленные материалы.

— Всё выбили, — ответил Ярослав Дмитриевич. — Груз отправлялся человеку из столицы. Его имени она не знает. Отправка происходила раз в три месяца. Следующая должна была произойти через пару недель.

— Жаль… Ещё зацепки есть?

— Нет. Она была простой исполнительницей, которая получала за свою работу деньги, — с нотками презрения ответил старик, смотря на пламя.

— Понятненько… — протянула Эмма.

— Не хочешь рассказать, с каких это пор ты проводишь самостоятельные операции? — Ярослав Дмитриевич впервые за время разговора повернул голову и посмотрел на Эмму.

— Ты против? — спросила с любопытством девушка.

Из материалов она передала труп упырихи, фотографии её логова, а также доклад, как всё прошло. Ну и пособницу тоже. Своих ресурсов у девушки было недостаточно, чтобы раскрутить это дело. Поэтому… Эмма решила попробовать убить двух зайцев одним ударом. Во-первых, отработать зацепки. Во-вторых, пересмотреть с дедом отношения, показав самостоятельность.

— Я всё время забываю, сколько тебе лет, — сказал он, улыбнувшись уголками губ. — В твоём возрасте слишком опасно этим заниматься.

— Я отлично подготовлена, — возразила Эмма. — И ты это прекрасно знаешь.

— Знаю. Поэтому не буду мешать вести свою игру. Попрошу об одном. Если возникнут трудности — обратись за помощью.

— Договорились, — согласилась Эмма.

— Хорошо… — медленно кивнул старик. — Кто тебе помогал? Ты была здесь, в столице. Значит, с нежитью разобрался кто-то другой. Тот отряд?

— Нет. Мой новый союзник. Про которого ты уже слышал.

— Хм… — глубокомысленно изрёк дед.

— Да-да, я в курсе того, что ты хочешь мне сказать, — улыбнулась Эмма.

— По странному стечению обстоятельств, на момент операции в тот город прибыли двое молодых целителей.

Эмма ничего не сказала, спокойно выдержав пристальный взгляд.

— Хорошо, — сдался дед. — Это останется на твоё усмотрение.

— Спасибо.

— Не нравится мне эта ситуация, — вздохнул Ярослав Дмитриевич. — Эти твари что-то готовят. Если покровитель отряда нежить, то зачем ему играть против своих?

— Они твари. Не люди. У них другая психология.

— Любая психология подразумевает рациональное поведение, — возразил дед. — Просто мы не видим логики. Но она точно есть…

— Я вижу три причины. Первая — игра. Если это существо живёт сотню лет, ему может быть банально скучно. Вторая — устранение провинившихся, интриги внутри их ковена. Третья — сбор в одном месте всех мстителей.

— В этом есть смысл, — согласился Ярослав Дмитриевич. — Но мне это всё равно не нравится. Да и народ волнуется. По слухам, во дворце тоже не всё в порядке.

— Учитывая, что князь дал им укорот, это неудивительно. Последовала ответная реакция. Это хорошо. Меньше внимания к нам.

— Согласен.

— В любом случае сложившуюся ситуацию можно использовать, — сказала Эмма. — Будем бить на опережение. Пусть этот покровитель плетёт какие угодно интриги, но мы теперь знаем его секрет. Уверена, он на это не рассчитывал. Чем мы и воспользуемся, — уверенно заявила девушка.

Ярослав Дмитриевич же подумал, что хорошую наследницу воспитал.

* * *

На следующее утро я проснулся бодрым и свежим. Опасался, что поглотил слишком много чужеродной силы, но то ли уже привык, то ли вмешательство Эммы помогло — никаких побочных эффектов не было.

Из приятного — Источник разросся до трёхсот сорока Капель.

Противоречивая цифра. Если рассматривать её в контексте сражения с нежитью уровня короля, то в прошлой жизни я смог победить, когда у меня Источник был немногим больше двух тысяч. Но это не единственная причина того «успеха». Тогда я был уже взрослым человеком, с куда более развитым телом. Также Айя провела ритуал, который в моменте вывел меня на новый уровень. Если учесть тот опыт, то мне надо ещё лет пять тренировок и где-то две с половиной тысячи объёма Источника, чтобы уверенно выйти против короля.

Против одного короля, без свиты. Желательно ещё на него внезапно напасть, хорошо подготовившись.

В целом, можно это как цель обозначить. Отметку в две с половиной тысячи и полный цикл трансформаций тела. После чего можно рискнуть и вступить в полноценную войну.

Проблема в том, что короли управляют целыми армиями. В том числе их может поддерживать элитная нежить. Ну и да, королей может быть несколько в одном месте. Что я проверил на своём опыте. Также Эмма упоминала, что есть основания считать, что бог смерти создаёт королей в этом мире. Хотя без разницы. Нужно исходить из того, что против меня разом и пару десятков подобных тварей могут выставить. И тогда Источника в две с половиной тысячи никак не хватит. Если только прибегнуть к тактике наскоков и выносить нежить по одной. В принципе, не такой уж плохой план.

Прошлого уровня развития тела тоже не хватит, кстати. Было бы глупо всё сводить к одному лишь Источнику. Это важный показатель, но не единственный. В прошлый раз на том своём уровне я еле-еле тянул бои против королей. Ни о каком доминировании речи не шло. Получается, мне и тело надо вывести на уровень выше. А я не знаю как. Повезло, что за разработки взялся. Вдруг получится совместить свои наработки с опытом Кузнецовых и мастерством Аристарха Павловича.

А ведь есть ещё императоры, сам бог смерти. Может, другие какие сильные сущности, которые будут стоять на пути к нему. Поэтому, как ни крути, объем в две с половиной тысячи и третий уровень развития тела будет лишь отправной точкой. То есть мне не просто до столь высокого уровня добраться надо, но и прыгнуть сильно выше головы.

Поэтому и говорю, что цифра «триста сорок» противоречива. Если рассматривать с позиции грядущей войны, это очень мало. А если с позиции других адептов и одарённых, уверен, с таким объёмом я в свои шестнадцать лет настоящий уникум, и лучше это скрывать. Во избежание вопросов, откуда у сироты такой объем.

Также стоит отметить, что Аристарх Павлович к своим годам имел объём в полторы тысячи, и это считалось хорошим результатом. У Степана Денисовича объём был в районе семисот. А ведь он тоже целитель не из последних. Так что остаётся надеяться на божью искру. Своего таланта мне, скорее всего, не хватит, нужных высот достичь.

Но, как бы там ни было, с утра оценив подросший объем, я порадовался и на работу отправился в хорошем настроении.

* * *

Это было второе сентября, начало осени. Я пришёл поздоровался с Демьяном, получил, как обычно, фронт работ на первую половину дня. А там пересёкся с ученицами, которые напомнили мне, что у них учёба в школе при гильдии целителей началась.

— Да? — удивился я, со всеми этими перипетиями забыв об этом. — Ну, наверное, хорошо. Первое занятие уже прошло?

— Да, — сказали девушки синхронно и переглянулись.

— Что-то случилось? — заподозрил я неладное.

— У нас был оплачен первый семестр и открытие Источника, — поделилась Вера.

— Но последнее уже неактуально, — добавила София.

— Мы хотели вернуть деньги, но нам отказали, — вздохнула Вера.

— Не удивлён. А как в целом там?

— Нам… — Вера бросила взгляд на Софию.

— Не понравилось, — ответила вторая сестра.

— Как-то там…

— Иначе.

— Ну-с, — протянул я. — Если хотите моё мнение, то бросать учёбу не надо. Тем более раз уж оплатили.

Девушки синхронно покраснели. Как-никак, их мать внаглую присвоила мои деньги, оплатив как раз часть учёбы. Ну да ладно.

— Походите, поучитесь, посмотрите, что и как, — сказал им. — А там видно будет. Насчёт возврата не знаю, что делать. Спрошу совета у Аристарха Павловича.

— Спасибо, — выдали они синхронно.

Надеюсь, я когда-нибудь привыкну к этой их манере общаться.

* * *

С Аристархом Павловичем я переговорил в этот же день. Ничего конкретного он не сказал, но обещал попробовать решить вопрос.

— Возможно, они это специально сделали. Уже знают, что это наши ученицы. В смысле, в лечебнице учатся, — пояснил мужчина. — Если позвоню, вопрос решат, но в виде услуги.

— Может, тогда не стоит? — спросил я.

— Нет, стоит. Не дело это.

— Вам лучше знать, — ответил я с сомнением.

Иногда, если что-то воняет, лучше не тыкать в это палкой. С другой стороны, цена вопроса — триста рублей, а для девушек это очень большие деньги. Которые помогли бы им продержаться, пока они полноценными целителями не станут.

— Если не получится, — сказал я напоследок, — мы всегда можем открыть свою школу и разрушить их алчный бизнес.

— Какой ты простой, — хмыкнул мужчина. — А преподавателей где найдёшь? А процесс кто выстраивать будет? Пусть я и не разделяю ценностей гильдии, но учат основам они качественно. В этом смысле придраться не к чему.

— Вы имеете в виду теоретическую подготовку или конкретно целительские навыки?

— Теоретическую.

— О чем и речь. Неужто закрыть этот вопрос так сложно?

— А кто это будет оплачивать? Удовольствие-то дорогое. Либо такую же цену задирать, либо финансирование выбивать. С этим у нас и так проблемы. А, ладно, — махнул рукой Аристарх Павлович.

На том и закончили. Но по-хорошему нормальная школа целителей бы не помешала. Как это организовать так, чтобы не вызвать агрессию со стороны мёртвых, я не знал, тут думать надо. Уж точно в ближайшие месяцы этим заняться не получится. А жаль.

* * *

Демьян шёл домой, позёвывая.

В плане трудовой нагрузки день прошёл обычно, но то одно, то другое, то эти с вопросами пристанут, то другие.

Почему-то всем было дюже интересно, как прошла командировка. Некоторых одарённых интересовал вопрос, сколько они на этом заработали. Когда Демьян озвучивал, сколько через них прошло пациентов и что получили они в качестве благодарности домашнее сало с картошкой да соления всех видов, народ не особо верил. Ну как народ. Некоторые целители. А вот младший персонал совсем иначе эти рассказы воспринял.

Многие ведь приехали как раз из глубинки, и у них там родители остались, родственники. Демьян не скрывал, что идея принадлежала Олегу и что парень работал вовсе не ради денег. Что неожиданным образом вызвало симпатии в его сторону.

Задумавшись, Демьян сам не заметил, как столкнулся с девушкой.

— Ох, простите, — поспешил он извиниться.

— Что вы, это я виновата…

Тут парень наконец-то разглядел, в какую девушку врезался, и не то чтобы потерял дар речи, но сбой в мыслительном процессе определенно произошёл.

— Э-э… — выдал он. — Вы точно не ушиблись? Я целитель, — улыбнулся Демьян. — Могу помочь.

— Целитель? — улыбнулась незнакомка, глянув с интересом, отчего Демьян приосанился. — Вы предлагаете заняться этим прямо здесь?

На слове «этим» мысль опять сбилась, и Демьян одёрнул себя, постаравшись собраться.

— Да, вы правы. Но мне так неловко… — Демьян сообразил, что с настолько красивой девицей было бы неплохо познакомиться, но как именно это сделать, в моменте так и не сообразил.

— Может, тогда проводите меня до машины? — предложила она.

Чем подняла настроение Демьяна до небес.

— Конечно, — с радостью согласился он.

Девушка взяла его под руку и направила сквозь толпу горожан, которые тоже двигались к метро. Не прошло и минуты, как они вдвоём подошли к проезжей части. Там и правда стоял автомобиль. Дорогой, красивый. С переднего сиденья выбрался здоровяк, при виде которого Демьян заподозрил что-то неладное, но было уже поздно.

Этот здоровяк ничего не сказал. Молча открыл дверь.

— Садись, — сказала девушка.

— А? — Демьян занервничал, догадавшись, что происходит что-то нехорошее.

В голове сразу возникло воспоминание о том, как не далее чем пару дней назад он так же пошёл за девушкой и чем это закончилось.

— Ты работаешь на Черепов, забыл? — уже совсем без улыбки, как-то цинично сказала девушка и подтолкнула его к машине. — Ты же не хочешь устроить сцену прямо здесь?

Демьян не хотел. Был риск, что кто-то из знакомых увидит.

Выругавшись про себя последними словами, что ничему его жизнь не учит, парень залез в машину.

Глава 2

Демьян забрался в машину. Дверь закрыли, девушка осталась с той стороны. Но от этого красивых женщин рядом меньше не стало. Эта машина была просторна, с дорогущей отделкой внутри. На такую Демьян не мог рассчитывать заработать и за всю жизнь. Но внимание его привлекло совсем другое. На сиденье рядом расположилась женщина, столь красивая и ухоженная, каких он ещё не видел.

— Привет, Демьян, — улыбнулась она.

— Простите, мы знакомы? — несколько нервно спросил парень.

Разом припомнив, как совсем недавно сильно влип, тоже из-за девицы.

— Напрямую — нет. Но я надеюсь, что познакомимся.

— Пока это больше напоминает попытку похищения.

— Первое впечатление обманчиво. К тому же зачем мне тебя похищать, если ты и сам согласишься проехаться со мной?

От улыбки этой женщины у Демьяна по спине мурашки побежали. Больше всего ему захотелось выскочить из машины и сбежать, но та уже тронулась с места. Да и не помогло бы бегство. Женщина не собиралась удерживать его силой. Она справилась куда изящнее, всего лишь словами.

— Ты уже успел пообщаться с новым для себя капитаном Черепов, — ласково сказала она. — Этот идиот даже не понял, кто ему попался. Я же подошла к делу куда основательнее, Демьян. Ты очень талантливый мальчик. Амбициозный. Попытался избавиться от конкурента, так и попал в наши сети. После прошёл обучение, которое так и не отработал.

Женщина замолчала, давая Демьяну в полной мере осмыслить, что его проблемы не закончились, а только начинаются.

— Чего вы хотите? — сглотнул он.

— Не переживай. Ничего такого. Уверена, тебе даже понравится, — улыбаться женщина умела мастерски, только это вовсе не расслабляло, а наоборот, напрягало парня. — Кстати, твои долги я перекупила, — сказала она буднично. — Можешь их не выплачивать, пока сотрудничаешь со мной. Наверное, в твоём возрасте обидно тратить все деньги на долги? Теперь сможешь немного расслабиться.

Демьян очень сомневался, что действительно получится расслабиться.

— Вы не ответили. Чего хотите?

— Я же сказала, не переживай, — улыбка сделалась мягче, а глаза смотрели насмешливо. — Я хочу предложить тебе достойное будущее.

— Будущее?

— Да, — уверенно сказала женщина. — Для чего мы с тобой… О, как раз приехали.

Машина уехала не так уж далеко. Вся дорога заняла минут семь от силы.

— Выходи, — сказала женщина.

Демьян выбрался и уставился на вывеску магазина, рядом с которым они остановились. А нет, не совсем магазина. Ателье.

Женщина вышла следом, подхватила замершего Демьяна под локоток и проводила внутрь.

— Это моё ателье, — сказала она. — Надо тебя приодеть.

— Приодеть? — спросил Демьян, теряя нить происходящего.

У входа находился слуга, который и раскрыл им дверь. Достаточно широкую, чтобы пройти вдвоём. По внутреннему убранству помещения было понятно, что место это элитное и очень дорогое.

— Тебе нужен костюм, — заявила женщина, проигнорировав вопрос. — Позволь мне позаботиться о тебе.

Демьян сам не заметил, как его провели куда-то в дальнюю комнату, и вот он уже стоит в примерочной, в одних трусах, и смотрит на неприлично дорогой костюм, который ему сказали надеть. Когда парень вышел, переодевшись, женщина сидела на кушетке, курила тонкую сигару в мундштуке, что выходило у неё очень элегантно. Окинув его взглядом, она довольно кивнула.

— Совсем другое дело. Как тебе?

— Мне…

Демьян посмотрел в зеркало и понял, что ему неловко. Слишком дорогая одежда. Такую порвёшь — вовек не расплатишься.

— Да расслабься ты, — сказала женщина. — Выдохни. Я дарю тебе этот костюм, не переживай.

— Спасибо? — растерянно поблагодарил Демьян, что прозвучало как вопрос. — Но всё же, что вы хотите? — собравшись, парень посмотрел на «благодетельницу».

— Я хочу, чтобы ты вступил в клуб.

— В клуб?

— Да, клуб. Клуб талантов. Там много разных интересных людей, которые помогают друг другу. От тебя я многого просить не буду.

— Я не буду убивать, — насупился Демьян, желая сразу обозначить границы.

Женщина рассмеялась.

— Я же не из Черепов, чтобы использовать целителя настолько бестолковым способом. Тем более после первого же убийства твоя сила деградирует. Таковы уж целители, ничего не поделаешь. Так какой смысл использовать тебя один раз? Бессмысленная трата ресурса…

Демьяну показалось, что последние слова про ресурс прозвучали куда более искренне, чем всё остальное.

— Тогда что? — спросил он.

— Небольшие поручения, — не стала и дальше юлить женщина. — Кого-то подлечить. Собрать информацию. Кому-то помочь. Кого-то поддержать. Всё просто. Уверена, для тебя это не будет обременительно. Наоборот, очень даже полезно! Но что-то мы задержались. Идём за мной.

— А костюм? — нахмурился Демьян.

— Тебе удобно в нем?

— Да…

— Тогда иди в нем. Вещи твои заберут и отправят курьером домой.

Демьян напрягся. Намёк получился очень уж угрожающим.

* * *

Когда я зашёл в кабинет, то невольно остановился.

Демьян прибыл раньше меня и сидел за столом, настолько мрачный, что и описать сложно. Я медленно закрыл за собой дверь, посмотрел на парня с подозрением. Тот крутил в руках карандаш и при виде меня психанул, сломав его.

— Судя по всему, у тебя истерика, — сказал я осторожно.

На всякий случай укрепил тело Кровью. А то вдруг бросится.

— Не смешно! — нервно заявил Демьян.

Выглядел он не очень. С кругами под глазами, растрёпанными волосами, весь помятый.

— Ты вчера пил, что ли? — спросил я, надеясь, что его действительно беспокоит похмелье, и это максимум проблем, о которых я сейчас услышу.

— Если бы, — дёрнулся он. — Точнее, и пил, но… — махнул парень рукой.

Убедившись, что он вроде кидаться не собирается, я подошёл ближе, взял стул и сел напротив.

— Рассказывай.

— Это звездец.

— Тогда рассказывай по порядку.

Демьян наклонился, ударился несколько раз лбом о стол и начал рассказывать. Чем больше он рассказывал, тем выше поднимались мои брови.

Ну даёт…

— Она привезла меня в какой-то особняк. Выдала маску, — сбивчиво рассказывал Демьян. — Там было много мужчин. Все в дорогущих костюмах, масках, лиц не видно. Я прямо на званном ужине очутился. Но это был вовсе не ужин! — казалось, ещё чуть-чуть — и Демьян сорвётся на крик. — Меня познакомили с разными людьми. А знаешь, кого я там видел⁈

— Кого же?

— Зуб даю, там был Александр Давидович! Он говорил с другими пожилыми мужчинами, на меня лишь выразительный взгляд бросил. Пусть и в маске, но это точно он был!

— Вот как, — принял я к сведению, что наш новый целитель с нежитью якшается. — Но не это тебя до истерики довело?

— Нет… — Демьян весь поник, его плечи опустились, как и взгляд. — Мне было не по себе. Я шампанского выпил. Сначала один бокал, потом второй. Расслабился немного. А там как-то меня в другую часть поместья увели…

— И? Что там было?

— Там… — Демьян смутился.

— Что там?

— Там трахались, — бросил он на меня взгляд и снова на свои руки уставился. — Прямо так, в открытую. Я опешил, растерялся и тут появилась та девушка, которая меня в машину заманила. Я сам не понял, как мы с ней наедине оказались.

— Красивая хоть?

— Очень.

— Что она с тобой сделала?

Я уже догадался, что там могло быть. Непонятно, смеяться или за голову хвататься.

— Ну-у… — протянул Демьян.

— Вы переспали, — помог я ему, видя, что он так долго тянуть может.

— Да. Я не понимаю, как это произошло! — воскликнул он. — После того случая, ну, ты понял, я не хотел, боялся. Вдруг подставят, компромат сделают или ещё что, — сказал он угрюмо, опустив взгляд в пол.

— Боялся, но в койку затащили, это я понял. Не в этом ведь причина истерики, так?

Демьян посмотрел на меня очень пристальным взглядом, распрямился, отогнул ворот рубашки, показал шею.

— Она оказалась монстром, — сказал парень обречённо. — Укусила меня. Я плохо запомнил этот момент. Словно моё тело и не принадлежало мне. Что это было, Олег? — спросил он едва слышно.

Позади меня за дверью по коридору кто-то прошёл. Я услышал отдалённые голоса медсестёр, которые живо что-то обсуждали. Эта живость контрастировала с видом Демьяна. Он словно лет на пять постарел и перестал казаться молодым. Плечи опустились, взгляд затравленный, в голосе совсем нет силы.

— Да как те сказать…

Я задумался, что ему ответить. А то, если прямо скажу, как бы у парня психологическая травма не случилась. Впрочем, чего осторожничать.

— Как есть, — посмотрел он на меня твёрдым взглядом.

Но эта твёрдость продержалась недолго. Пара секунд, и он снова обмяк, уставился на обломки карандаша и свои руки.

— Если как есть, то… Ты трахнул труп. Или труп трахнул тебя. Тут как посмотреть.

— Труп? — вскинулся он, нахмурился недоуменно.

— Полуживой труп, — поправился я. — Что-то типа вампирши, если она тебя кусала и кровь высасывала. На самом деле не кровь… Скорее всего, жизненные силы.

— В смысле, вампирша? — его голос дал петуха, Демьян испуганно посмотрел на дверь, опасаясь, что кто-то услышат, и заговорил куда тише: — Какая нахрен вампирша? Мы что, в любовном романе?

— Не знаю, что там в романах пишут, тем более любовных. Но эту тварь можешь называть как хочешь. Тварью она от этого не перестанет быть.

— То есть меня соблазнил монстр, а потом… — Демьян нервно покрутил рукой, подбирая слово. — Закусил мной?

— Именно так. За это ты расплатился годом-двумя жизни.

Глаза парня расширились. Он ещё в полной мере не понимает, чего лишился.

— Давай проверю тебя. Посмотрим, насколько велик ущерб.

Взгляд у Демьяна после моих слов сделался непередаваемый. Вставать он не стал, поэтому я сам подошёл. Руку на месту укуса приложил и выпустил свою силу.

Любопытно… Нет, сама история печальна и напрягает, но возможность изучить жертву вампира так близко — уникальна. В прошлой жизни я ни с чем подобным не сталкивался.

— Что там? — нервно спросил Демьян.

— Ты же сам целитель. Можешь сказать, что там.

— Силы плохо слушаются.

— В таком раздрае ещё бы. Но ничего, жить будешь.

Я поделился своей силой, Демьян противиться не стал. Позволил с собой поработать. Я особо не спешил. Дал ему пару минут прийти в себя. Проверил всё тщательно, убрал видимые последствия. Демьян расслабился, лицо совсем другим стало, не настолько обречённым и тревожным. Затравленность из взгляда ушла.

Так-то лучше. А то он точно вопросы вызовет, как только из кабинета выйдет.

— Пока ничего говорить не буду, — сказал ему. — Пора на планёрку идти да норму отрабатывать. Держись сегодня рядом со мной, прикрою. А там, время освободится, поговорим. Ещё раз мне всё подробно расскажешь.

— Хорошо, — бросил Демьян взгляд на часы.

Мы сегодня оба пораньше пришли, но время уже поджимало.

* * *

На планёрку сходили, норму отработали. После чего я постарался узнать все подробности у Демьяна.

История и правда хоть стой, хоть падай.

То, что от Демьяна не отстали — это, конечно же, плохая новость. Но не особо. Если прямо заявляют, что убивать никого не пошлют, то тут есть большое пространство для манёвра. По правде говоря, эта история — большая удача. Не, серьёзно. Надо же, как парня угораздило. Эмма рассказывала, что кучу сил потратила, чтобы попасть в клуб талантов и вычислить, кто за ним стоит. А тут раз, Демьян это узнал совершенно случайно. Теперь у нас есть описание внешности, адрес ателье и того поместья. Это много.

Также теперь известно, за кого играет Александр Давидович. Подозрения обрели почву под собой.

Осталось решить, что с этим всем делать.

Демьяна я сильно пугать не стал. Незачем ему знать, что теперь та вампирша его, скорее всего, где угодно найдёт, и что вряд ли его собираются использовать долго, раз уже воспринимают как пищу. Поиграются и выпьют досуха. Хотя наверняка я это утверждать не могу. Не разбираюсь в инстинктах и психологии подобной нежити. Уверен, это такая же особь, как и Артур. Если Демьян не врёт и правда не хотел предаться разврату, то на него как-то повлияли. Между прочим, не самая лёгкая задача — воздействовать на целителя.

С другой стороны, если уж говорить откровенно, то не особо верится, что Демьян прямо-таки сильно сопротивлялся. Он может в это серьёзно верить, но пара бокалов шампанского (если их и правда пара была), общий стресс и красивая девушка, которая оказывает знаки внимания. Если сопротивление и было, то, скорее всего, незначительное.

И ещё один момент. С Эммой мы его не обсуждали, хотя он нам известен. Нежить — питается. Казалось бы, и что такого, но вырисовывается сложная система, в которой есть ряд непонятных моментов. Мы установили, что я поглощаю Некро-Кровь. Обычной Кровью я это называть не собираюсь. Также эта Некро-Кровь отличается от обычной энергии смерти и её разновидностей. И когда я убиваю нежить, некроманты её уже не могут поднять. При этом известная мне нежить вполне себе питается людьми.

А теперь, собственно, вопросы, на которые было бы неплохо найти ответы. Бог смерти вырабатывает Некро-Кровь? Или ему самому постоянно нужно пополнять запасы? Нежить способна как-то создать эту Некро-Кровь?

Стоп, а вот на этот вопрос уже есть ответ. Да, способна. Мы ведь нашли кристаллы в берлоге упырихи. Так могут все мёртвые или специальные? Они до этого сами додумались, или это прямое наставление бога?

Вопросы не праздные. От них зависит, например, то, насколько мертвецы, которые сейчас действуют в мире, самодостаточны. Грубо говоря, если бог на них ничего не тратит, ещё и прибыток получает, тогда он может расширять число нежити. Если же баланс отрицательный, ему постоянно тратиться приходится, то расширить число не получится. Но нет, не сходится. Зачем ему тогда вообще поддерживать убыточное «производство»? Или нежити ровно столько, чтобы она эффективно «доила» этот мир и бог получал прибыток, ещё и армию свою постоянно пополняя?

В общем, понятно только одно. От всех этих размышлений у меня разболелась голова.

* * *

Обдумав всю ситуацию, вечером я заглянул к Аристарху Павловичу и сообщил ему новость про Александра Давидовича.

— Что ты этим хочешь сказать? — нахмурился он, сведя брови к переносице.

— То и хочу. Считайте то, что он работает на врагов, доказанным фактом.

— Но как ты об этом узнал?

— У меня есть знакомый, который там оказался и сам лично видел.

— А что за знакомый, ты не скажешь?

— Нет.

— Допустим, я тебе поверю и отнесусь к этому серьёзно. Проблему ты озвучил, а решение предложишь? — Аристарх Павлович посмотрел на меня исподлобья.

— Гнать взашей?

— На основании чего? С обязанностями он своими справляется прекрасно, а лишний целитель нам не помешает.

— Аристарх Павлович, тогда я вам не подскажу. Но как по мне, проблему лучше не запускать.

— А что изменится? — спросил мужчина. — Если я правильно понимаю, не он, так другой. А то и вовсе это спровоцирует их на активные действия.

— Хм… Если так подумать, то да.

— Сам мне говорил не суетиться и сам суету наводишь, — покачал головой мужчина, улыбнувшись.

— Я руководствовался тем, что кто предупреждён, тот вооружён. Одно дело, подозрения, а другое — факты. Просто будьте аккуратнее, Аристарх Павлович.

— Да уж, да уж, — покачал он головой. — Мастерски ты умеешь усложнять жизнь, Олег.

— Я не специально.

* * *

В обеденный перерыв я сбегал до таксофона, отправил весточку Эмме, что есть новая информация. Вечером удалось встретиться с девушкой. Она подхватила меня по пути и повезла на тренировку. Я рассказал ей, что узнал.

— Этот парень нечто, — сказала Эмма, выслушав. — Так мастерски влипать в неприятности — это надо уметь. Даже тебя переплюнул.

— Да, судьба у него ухабистая. Есть идеи, что делать?

— Идей полно, — вздохнула Эмма.

Ехали мы медленно, попали в пробку, и я надеялся, что не опоздаю на тренировку.

— Надо в разработку эту дамочку брать. Работы много прибавится. Даже не знаю, потянем ли сразу все направления. У нас не так много надёжных людей.

— Ты же из влиятельной семьи.

— И что? Просто люди и толковые люди — это две совершенно разные категории. Если с первыми избыток, то со вторыми — дефицит. У тебя-то самого идеи есть?

— Полно, — повторил я её слова. — Но ни одна из них мне не нравится.

— Давай тогда по порядку. Во-первых, мы с тобой убили недоделанного учёного, и его кто-то хватится. Если информация дойдёт до главы ковена, он может и догадаться, что это не мстители постарались. А значит, задумается о появлении второй команды мстителей или о том, что не контролирует первую.

— И либо будет искать вторую команду, либо избавится от первой, — покивал я.

— Да… — медленно проговорила Эмма, отвлёкшись на то, чтобы повернуть на перекрёстке. — Во-вторых, ты избавился от упырицы в соседнем городе. Это очень явный след. Учитывая, что она заготавливала кристаллы и имела связь со столицей, её тоже хватятся. Через две-три недели груз должны забрать. В любом случае это уже второй случай, когда команда мстителей не причастна.

— А ведь есть ещё ученик пана Алеса, от которого я избавился.

— Итого три случая. Уверена, этого хватит, чтобы наши враги засуетились.

— Поэтому тянуть особо смысла нет, — заключил я.

— Ну, если бы не другие обстоятельства, может, и был бы смысл, — ответила Эмма неуверенно.

— Да, слитая информация о планах после турнира смущает.

— Именно. Хотелось бы сорвать их планы. Но, Олег, это тогда война. Если мы начнём действовать активно, уверена, отступить не получится.

— Если только мы не уничтожим ключевых носителей информации. Надо разобраться с главой ковена.

— Это как убить князя. Ты бы пропустил такое событие? Вот и те, кто стоят за местным главой ковена, не пропустят. Если его в принципе с нашими силами получится убить.

— Поэтому и сказал, что ни одна из идей мне не нравится.

— Мне тоже.

— Тогда пора нанести следующий удар. Попробуем сорвать их планы.

— Рискованно.

— Вся наша миссия рискованна. В крайнем случае я сбегу.

— Вместе сбежим, — заявила Эмма.

— Тебе не обязательно. Если удастся сохранить твоё инкогнито, а я, думаю, смогу взять удар на себя, то лучше сохранить поддержку рода.

— И опять расстаться? Нет уж.

Мне много чего хотелось ещё сказать, но уже приехали.

— Надо будет проработать пути отступления, — сказал я Эмме.

— Займусь, — ответила она. — Готовься. Завтра или послезавтра нанесём первый удар.

— Про целителя не забудь.

— Не то чтобы меня этот тип, пытавшийся тебя убить, волновал, но этой сукой, стоящей за клубом талантов, обязательно займусь.

— Только давай без лишних эмоций.

— Сделаю, — бросила Эмма на меня взгляд. — Всё, беги. Обойдёмся без поцелуев, а то вдруг увидят.

— Жаль.

— Переживёшь, — фыркнула она.

Я попрощался, выбрался из машины и пошёл на тренировку.

Глава 3

Война войной, а других обязательств и дел никто не отменял. Поэтому я постарался выкинуть из головы всё лишнее и сосредоточился на занятии с Ариной. Тем более подготовка подходила к концу. Скоро уже и турнир начнётся.

После приветствий, узнав, что Арина вчера прошла отборочный, задал ей вопрос.

— Удалось узнать, кем будут твои главные соперники?

— Только часть имён, — совсем без радости ответила девушка.

Надо сказать, что чем ближе был турнир, тем напряженнее и раздражительнее становилась она. Также замечу, что степень нагрузок выросла у неё до каких-то запредельных высот. Тренировалась она минимум часов по шесть каждый день, это если не считать занятий со мной и индивидуальных уроков с отцом.

Арина отошла, вернулась с папками.

— Ознакомься, — сказала она мне.

— Основательный подход, — ответил я уважительно.

— А то.

В папках были досье на участников. Так, так, так… Я пробежался взглядом, но знакомых фамилий не увидел. В аристократии, а лучшие мечники были из неё, я по-прежнему не разбирался. И рад бы в это вникнуть, но времени банально нет. Я и так каждую свободную минуту тратил на учебники, подтягивая свои знания.

— Это не весь список, как и сказала. Основные игроки появятся позже.

— Как скажешь. Давай тогда с простого начнём, — сказал я, ознакомившись. — Сегодня потренируем отработку против затвердевания.

В первом же досье шло упоминание, что некий Богдан считается талантливым в технике затвердения и во время боя может метнуть что-нибудь.

— А потянешь? — спросила Арина с вызовом.

— Сейчас и проверим. Кстати, ты сама насколько талантливой считаешься в затвердевании?

— Не мастер, но талант имею.

— Ну, это я и так знаю. Про этого Богдана тоже написано, что он в этом что-то понимает.

— Кто из нас лучше, турнир покажет. Собственно, турниры для того и нужны, чтобы понять, кто насколько силен.

— Ясно… Что ничего не ясно. Ладно, давай проверять.

Затвердевание — не такая уж сложная практика. Если речь не идёт о поединке. В бою же расклады меняются, там решает скорость и внезапность. Каких-то сложных знаний не требуется, один лишь контроль и много-много практики, чтобы сделать действие бессознательным и не отвлекаться.

Мы этого вопроса с Ариной особо не касались. В основном на обычное фехтование налегали. Но я знал, что за пару секунд она способна создать не особо крепкий щит.

Обмен же чем-то «твёрдым» подразумевал несколько другое. Точнее, ты можешь и щит создать, и броню, но конкретно сейчас будешь тренировать снаряды.

— Готова? — поинтересовался я.

— Я всегда готова, — фыркнула девушка, принимая боевую стойку.

Я выплеснул Кровь, затвердил её, на что ушло около секунды, и послал сразу три снаряда размером не больше монеты. Послал со средним ускорением. Да и твёрдость сделал не очень высокую. Приблизительно как у резины. Цели травмировать девушку у меня не было. А вот причинить боль в качестве учебного процесса — да, это можно.

За счёт высокого контроля на каждый снаряд ушло около пятнадцати Капель крови. Против нежити это ничто, но против человека…

Один снаряд Арина отбил, два других пропустила мимо и бросилась на меня. Я же создал сразу десяток снарядов. Девушка увидела, отпрыгнула, я выпустил три, следом ещё три и четыре вдогонку.

— Ай! — возмутилась она. — Так нечестно!

— Ничего не знаю! — крикнул я.

Так дальше и пошло. Пользуясь большим объёмом Источника и куда более высоким контролем, я просто закидывал Арину снарядами. Один разок она психанула, прорвалась, приняв на грудь сразу три шарика, но я отбил удар.

— Глупо, — сказал ей. — Это ведь ослабленная версия. Даже не думай без крепкой брони принимать на тело.

— Шшш… — прошипела она.

Барыня включила режим «Я лучше знаю и вообще!».

Ну, сама напросилась. Она снова кинулась, я отбил несколько атак, вошёл с ней в клинч, создал внизу несколько шаров потвёрже да направил их по ногам.

— Ауч! — возмутившись, отпрыгнула Арина и схватилась за колено. — Ты что творишь?

На этот раз я создал шип и метнул его с ускорением. Рефлексы у девушки отличные, но она не учла, что шип хрупкий. При столкновении с мечом шип взорвался, и осколки ранили девушку. По руке побежала кровь.

— Ты сегодня уже раз двадцать сдохла, — сказал я, опуская меч и давая понять, что у нас перерыв. — А если будешь показывать гонор, отвечу куда сильнее.

— Да какой у тебя запас, — проворчала она себе под нос.

Ну да, сама она может рассчитывать на пару подобных атак, а не на три десятка.

— Иди, подлечу.

Я эти тренировки старался использовать рационально не только ради Арианы, но и ради собственной пользы.

Конечно, первый раунд был разминочным, но дальше веселее будет. Надо отдать Арине должное, подстраивалась она быстро. Да и у меня всё же не бесконечный запас сил. Дальше пошло обычное фехтованием, с попытками эффективно применить неожиданный удар чем-то твёрдым. Не обязательно шаром, кстати. Можно и шип под ногой создать, или тонкую леску.

Форма ограничена лишь воображением. Как и тактика применения.

* * *

На следующий день ничего важного не случилась. Обычный рабочий день. Единственное — Демьян ходил очень уж задумчивым. Я думал, это на него так общение с вампиршей повлияло — и, в принципе, так оно и было, но он подвалил ко мне с неожиданным вопросом.

Который уже задавал.

Мы закончили с утренним обходом, заполнили документы, провели пару приёмов. А там возник небольшой перерыв, во время которого Демьян меня и подловил. Чем разрешил стандартный конфликт — идти в столовую или съесть еду из контейнера, которую с собой прихватил.

— Ну, говори, — сказал я, доставая свои запасы.

Демьян навис над моим столом. Подошёл, посмотрел угрюмо, даже кулаки пару раз сжал.

— Я много думал над твоими словами.

— Похвально. Но над какими именно?

— Над тем, что такое служение.

Произнёс он это без особого почтения. Как «служение», а не «Служение».

— И к каким мыслям пришёл? — поинтересовался я.

— Ни к каким. Я запутался. Поэтому у меня вопрос, что такое служение? Про него и Аристарх Павлович упоминал, и ты не раз говорил.

Я открыл крышу, помешал макарошки с мясом. Они и остывшие ничего такие. Мой организм и не с таким способен справиться.

— Ты задаёшь слишком сложный вопрос, который требует комплексного ответа. Поэтому уточни, что именно тебе непонятно.

— Да мне всё непонятно! — не выдержав, Демьян всплеснул руками.

— Служение подразумевает службу людям. Что тут непонятно?

— Как это сочетается с реальной жизнью. Ты говорил отказаться от денег и помогать ради того, чтобы помочь. Также ты говорил, что надо отказаться от случайных связей и пороков. получается, надо вообще от всего отказаться.

— Забавно, — глянул я на него.

— Что забавно? — насупился Демьян.

— Для тебя вся жизнь сводится к баблу и случайным случкам с малознакомыми, но легкодоступными девушками.

— Нет, моя жизнь к этому не сводится, — обиделся парень. — Просто это первое, что пришло в голову.

— Ну вот и говорю. Забавно, что у тебя на первом месте стоит.

— Олег, я серьёзно, — начал он закипать. — Вот смотри. Ты говоришь, что деньги — это не главное. Но как это может быть не главным, если у меня долги, две сестры, считай, на попечении, старые и больные родители, которые едва могут работать. На что мне еду покупать и их содержать, если полностью отказаться от денег?

— Я не говорил, что от денег надо отказываться полностью.

— Отказаться на чуть-чуть?

Я поморщился. Сложно Демьяну эти темы даются. С другой стороны, он хотя бы начал задумываться над подобными вещами. Надо его поддержать, а не отталкивать. Но как? Я ведь не мудрец, который умеет объяснять истины. Я полевой целитель, который и матом обложить может, чтобы не мешали лечить, и солдат, умеющий мечом махать да нежить рубить. Воспитанием молодого поколения я никогда не занимался. Но и на другого никого не скинешь это. Самому придётся с Демьяном разбираться, раз уж начал.

— Давай ты для начала сядешь, — предложил я. — Выдохнешь, и мы попробуем с тобой вместе разобраться.

Демьян послушно сел напротив меня.

— Повторюсь, — начал я. — На твой вопрос нет простого ответа. Есть только сложный, как по содержанию, так и по исполнению. Представь себе шкалу. С одной стороны находится высшая форма Служения, которая подразумевает следование данным клятвам и отказ от всего лишнего.

— В том числе от денег, от секса, от удовольствий?

— Зависит от клятв и того пути, который ты выбрал, — сказал я осторожно, подбирая слова, — но да. В целом это подразумевает отказ от всего.

— Но это же невозможно.

— А кто сказал, что Служить — это просто?

— Но… Тогда я не понимаю, как это совместить с реальной жизнью.

— Слушай внимательно, Демьян. Я ведь сказал представить шкалу. С одной стороны, — вилкой я провёл эту шкалу и показал одну из сторон, — высшая форма Служения. С другой… Нет, не так. Посреди шкалы будет жизнь обычного целителя, который ориентирован на деньги и готов ради них даже обманывать. А с другой стороны — антислужение. Ну, или служение другим силам. Которые против человечества. Если целители Служат людям, то те твари, которых ты повстречал, — служат противоположному.

Демьян задумался. Основательно так в себя ушёл. Я треть макарошек съесть успел, когда он отмер.

— Получается, высшая форма Служения, — наконец-то он произнёс это слово с должным почтением, — не обязательна?

— Да. Только ты сам выбираешь, насколько далеко зайти. Хочешь семью — пожалуйста. Хочешь зарабатывать деньги — вперёд. Трахаться с вампиршами… Ну, это чревато.

— Иди ты нахрен, — не выдержал парень.

Зато взбодрился.

— Есть ещё один момент, который ты упускаешь.

— Какой? — напрягся Демьян.

— Ты воспринимаешь Служение как способ стать сильнее. Что даст тебе возможность получше устроиться в жизни. А ведь не это главное.

— Я понял. Служить надо ради служения.

— Служить надо ради людей, — поправил я

— И самому выбирать, как далеко зайти, — закивал он быстро. — Я понял!

— Молодец, — хмыкнул я.

И продолжил наворачивать макарошки с мясом.

* * *

Этой ночью я сидел в машине вместе с Эммой напротив того здания, где обитал капитан Черепов с громким прозвищем Хищник. Был шанс, что в последний момент он свалит, но нет, если верить наблюдателям, цель была на месте.

Прибыли мы сюда не одни. Вместе с отрядом бойцов рода Чернышевых. Сейчас они были без опознавательных знаков и занимались тем, что разбирали позиции и готовились к штурму. Справиться в одиночку не представлялось возможным. Всё же это не последняя в городе преступная группировка, у которой хватает своих обычных бойцов. Пусть у Черепов в последние дни и шла черная полоса, они потеряли часть территорий, но это привело лишь к тому, что охраны прибавилось.

Что ставило передо мной ряд моральных дилемм. Сам я против людей выступить не могу. Даже тот факт, что они относятся к Черепам, ничего не меняет. Сомневаюсь, что все бойцы поголовно в курсе темной стороны их организации… В смысле, самой темной, мёртвой. Вот эти сомнения и сковывали меня. Да и будь иначе, даже если там все предатели рода людского, сомневаюсь, что для меня бесследно пройдут массовые убийства. Я уж молчу про то, что в одиночку мало шансов зачистить целую преступную базу. Поэтому гвардейцы и нужны. Они возьмут на себя рядовых членов. Мы с Эммой — главного засранца.

Правда, тут тоже моральная дилемма остаётся. Что самому убивать, что других посылать — не такая уж большая разница. Ещё и скидыванием ответственности попахивает. А ведь следование клятвам — это не что-то формальное, с чем можно играться. Нужно соблюдать именно дух клятвы. Как бы сложно это ни было. Вот и получается, что бой ещё не начался, а я уже серьёзно рискую заполучить внутренний раздрай, который неизвестно, к чему приведёт.

Но и деваться некуда. Варианта предоставить решение властям и закону местное общество как-то не предоставило.

— Нервничаешь? — спросила Эмма.

— Не совсем. Решаю для себя моральную дилемму.

— В этом теле ты не давал клятв спасать всех людей.

— Да, но ты сама говорила, что прошлые клятвы могут продолжать действовать.

— Могут продолжать, а могут и не продолжать.

— Если это была попытка утешить, то лишняя.

— Тогда скажу прямо — самое время выкинуть лишние мысли из головы и собраться.

— Ты права, — вздохнул я. — Сама-то не волнуешься?

— Мы, по сути, объявляем войну. Так что немного волнуюсь.

— Немного.

— Чуть сильнее, чем немного, — призналась она.

— Самое время выкинуть лишние мысли из головы и собраться.

Эмма хохотнула. Взяла меня за руку, крепко сжала, кивнула.

И правда, пора собраться.

— Выходим, — сказала Эмма, когда нам подали знак, что всё готово.

Малая часть моего внимания была направлена вовне. Но на улице ровным счётом ничего не происходило. Большая же часть внимания была направлена внутрь. Я насыщал тело Кровью, скреплял подаренную и обработанную броню, напитывал меч, что лежал у меня на коленях. Готовился, в общем.

Закончив последние приготовления и наполнив Источник Кровью, выбрался наружу. Шлем уже был на мне, поэтому я не боялся, что кто-то лицо увидит.

Нужное здание располагалось на отдельной закрытой территории. Хотел бы я посмотреть, как действует гвардия, но в темноте почти ничего не увидел. Когда мы выбрались из машины, действо уже началось. Только мелькнувшие тени и приметил. Кто-то через забор перебрался, кто-то через парадный вход вошёл.

Мы с Эммой не спешили. Спокойным шагом направились к главному входу. Прошли мимо шлагбаума. Возле пропускного пункта приметил, как охрану уложили. В планах её было допросить. Точнее, Эмма сказала, что её род решит вопрос. Я не стал уточнять, как именно. Малодушие, но, уверен, ответы мне не понравятся. Лишь попросил, чтобы те, кто не замешан — с ними помягче вопрос решили. Эмма ничего не ответила. И это я тоже понимал. Любое «мягче» могло привести к тому, что участие их рода раскроется.

Но опять я отвлёкся. С этим потом разбираться буду. Сейчас пора действовать.

Дошли до здания. То не сказать, что большое, но и вовсе не маленькое. Как бы там ни было, цель я засек.

— Спустился, — сказал я, ощутив, что источник напряжения сместился со второго этажа куда-то вниз.

— Может уйти, — забеспокоилась Эмма.

Я тоже припомнил многочисленные подземные тоннели.

Девушка тем временем подала знак своим людям, и понеслось.

Стоило подбежать, как массивные двери на главном входе выломали. Два гвардейца постарались — выпустили Масло, создали захваты и рычаги, дёрнули.

За дверью обнаружилось свободное пространство, лифт, лестница справа от него, и пяток «быков», которые сидели на диване, смотря телевизор. Они успели вскочить, но не отреагировать. Я метнул заранее сформированный шар, заставляя его светиться и ослеплять.

Людьми займутся люди. А нам нужно догнать главную тварь. Судя по реакции охраны, о нас пока не знают, чем и стоит воспользоваться.

Я проскочил мимо лифта, пронёсся по лестнице и там, на пролёте, увидел дверь-решётку, перекрывающую дальнейший путь. Замок без всяких затей срубил мечом. Открыв дверь, побежал дальше. Ещё один пролёт, небольшой коридор, и пришлось притормозить. Здесь тоже имелась дверь, но куда более основательная. Точнее, две двери. Вторая была у лифта, которая закрылась в тот момент, когда я подбежал.

— Закрыто? — спросила Эмма тихо.

Я дёрнул дверь на себя, и та, надо же, открылась.

— Нас ждут? — задал я риторический вопрос и зашёл внутрь.

Здесь было темно. Если не считать редких красных огней, что мелькали на разном расстоянии от нас под потолком. Из-за такого освещения терялось ощущение пространства. Было непонятно, насколько далеко оно простирается. Но уж точно не близко. Дальние огни мелькали где-то там, порождая ядовитые тени.

Эмма метнула тройку светящихся шаров в разные стороны. Иллюзия исчезла, и мы увидели, что находимся то ли на каком-то складе, то ли ещё где. Помещение перечёркивали перегородки, стеллажи, массивные коробки и черт знает что ещё.

А ещё здесь пахло кровью и смертью.

— Вон он! — крикнула Эмма.

Капитан Черепов и сам нас заметил. Подошёл к границе света, уставился на нас.

— Кто это пожаловал? — спросил он. — Нет-нет-нет! — крикнул он нам, когда мы двинулись ему навстречу.

Цепь у него в руке я заметил, когда он её дёрнул. Резко, с силой. Так, что девушка, привязанная к этой цепи, пролетела несколько метров и ударилась о бетонный пол, упав рядом с ним.

— Дёрнетесь, и я её убью, — пообещал капитан Черепов.

Он что, поиграть с нами решил?

С Эммой мы сработали одновременно. Я бросился вперёд, а она выпустила стрелу, что врезалась мертвецу в грудь и откинула его назад. Взорвавшись, она также выпустила пылающую Кровь, создавая барьер между тварью и девушкой — чтобы он не ударил Маслом. Я пронёсся мимо, разрубил натянувшуюся цепь и прыгнул к мертвецу.

А тот проявил недюжинную прыть. Отпрыгнул назад, в темноту, метнулся в сторону и скрылся. Я подал силу в броню, заставил её светиться и побежал, ориентируясь на ощущения. Но быстро выяснилось, что это помещение не такое простое. Я тут же упёрся в перегородку, и, пока решал, куда бежать, налево или направо, ощущение мертвеца сместилось, обошло меня по дуге, и тварь выскочила сбоку.

Да это же самый настоящий лабиринт, который он отлично знает, чем и решил воспользоваться. Я развернулся в последний момент, выманивая его, махнул мечом и ушёл в сторону от пронёсшихся мимо когтей.

Мертвец проскользил, врезался в стену и развернулся.

— Да ладно, — выдала Эмма, которая догнала меня.

Я тоже был удивлён. Тварь-то непростая попалась…

Но удивление удивлением, а Эмма без задержек выпустила десяток светящихся шипов. Часть отскочили от меняющейся плоти — чудовище стремительно трансформировалось, обретая свою истинную форму. Я тоже не медлил, подал в меч Кровь и сделал выпад, ударив в слабое место.

Только вот эта тварь, гхурк, отличалась крепостью тела, массивностью и физической мощью. Мертвец дёрнулся, махнул лапой и отправил меня в полёт.

Что было допустимой мерой. Потому что я сделал главное — запустил через меч Кровь в его организм, разом нарушив трансформацию. Теперь тварь не сможет выйти на свой пик. А удар… Броня выдержала.

Прокатившись по полу, я поднялся и подтащил меч. Понимая, что получу, связал его с рукой нитью. За которую сейчас и дёргал.

Эмма тоже отскочила и сейчас готовила атаку, формируя перед собой светящуюся технику.

Наш же противник хрипел, рычал и бился в припадке о стену. Его перекосило, раздуло, но тварь ещё оставалась в сознании. Эмма доплела технику, выпустила её, и тварь хорошенько так впечатало в стену. Настолько сильно, что аж пыль с потолка посыпалась.

— Стой! — крикнула она мне, когда я уже порывался монстра добить.

Я промедлил, а в следующую секунду стало понятно, что она задумала.

Рискованно, конечно… Но… К черту.

Я сделал несколько Вдохов, пополняя запасы сил и вкладывая их в технику ускорения. Мир замедлился, стал вязким, начало ощущаться сопротивление воздуха и ограничения тела. Первая полноценная трансформация — это маловато для серьёзных дел.

Эмма просчитала монстра идеально.

Второе имя гхурков — погонщики духов. Славились они тем, что мастерские выслеживали жертву, могли ворваться в строй солдат, своей массой продавить щиты, а там и выпустить потоки духов.

Собственно, капитан Черепов сделал именно это. Зарычал, покрылся черной дымкой, и вокруг него образовались бреши, ведущие на план смерти. Ух попёрло… Десятки голодных тварей стали вырываться наружу и бросаться на меня. Эмма же отступила назад.

Закрутив меч, я принялся рубить духов, чувствуя, как в меня широким потоком вливается кровь смерти.

Не переборщить бы.

Когда духи закончились, я покачнулся. Эмма обошла меня и атаковала капитана. Хватило одной техники, чтобы добить и без того ослабевшую тварь. Слабенькая она. На войне куда страшнее монстры были.

На этом бой и закончился. А вот проблемы, с ним связанные, только начинались.

Глава 4

Бой-то закончился, но проблемы, с ним связанные, только начинались.

Задумка Эммы, связанная с поглощением духов, была спонтанная, рискованная, и последствия не заставили себя ждать. Стоило добить мертвеца, поглотить его силу, как меня замутило.

Не то чтобы сильно, но ощутимо. Приличную порцию силы я за раз поглотил.

— Ты как? — спросила Эмма, внимательно смотря на меня. — Дай проверю.

— Сейчас как-то не до этого… — попытался я отмахнуться. — Да и раненой надо помочь, пока не померла.

— Ты на ногах еле стоишь, — возразила Эмма. — К тому же когда ещё представится шанс? Так что давай проверим, заодно восстановим тебя.

— Дай хоть гляну её.

Эмма настаивать не стала. Я подошёл к пострадавшей, стянул перчатки на ходу, прощупал пульс. Жива, едва дышит, но ещё минут пять точно продержится.

— Давай быстрее, — поторопила меня Эмма.

Так как я был в броне, девушке пришлось изворачиваться, чтобы добраться до груди. Справедливости ради, процедура много времени не заняла.

— Осталась ещё нежить? — спросила она, пока занималась делом.

— Не чувствую, — ответил я, борясь с накатывающей тошнотой. — Но здесь могут быть члены банды.

— Тогда посматривай вокруг.

— Этим и занимаюсь.

— Ещё прогони энергию по телу. Хочу оценить эффект.

Я прогнал. Это несложно, поэтому сильно отвлекаться не пришлось.

— Жить будешь, — закончила Эмма. — Давай теперь разбираться… со всем этим. — Девушка окинула взглядом мрачную картину, окружающую нас.

Да уж. Разбираться действительно было с чем.

Первым делом Эмма перенаправила светящиеся шары, чтобы оглядеться. Я же вернулся к девушке на цепи. Провёл быстрый осмотр, перевёл её в целебный сон и взялся за очистку. Слабое заражение, нервный стресс, общее истощение. Неприятно, но не фатально. По крайней мере, для тела. Не знаю, как переживёт то, что с ней случилось.

Черт, а она ведь видела нас. И как быть? Если кто-то из мёртвых узнает, что она была здесь, то найдут и допросят. Ладно, время подумать над этим будет.

Эмма ушла наверх, проверять своих людей. Я же обошёл всё помещение, нашёл место, где держали девушку. Там были клетки, небольшие, в таких человек едва поместится. И клеток тут с десяток. Сейчас они пустовали, но… Черт возьми, картина складывалась отнюдь не радостная. Это место точно было лабиринтом. В котором эта тварь, то есть капитан Черепов, гонял своих жертв. То ли развлекался, больной ублюдок, то ли для ритуала какого-то готовил.

Я закончил обход как раз к тому моменту, когда Эмма вернулась с двумя гвардейцами.

— Что с ней? — спросила она, имея в виду девушку.

— Спит. Жить будет. Нужно её вывести и позаботиться.

— Займитесь, — сказала Эмма бойцам.

Те подхватили девушку и унесли.

— Тебе ничто не показалось странным? — спросила Эмма, когда мы остались одни.

— Странным? Ты называешь эту обитель зла странным?

— Нет, я не про это. То, что здесь происходили чудовищные вещи, понятно. Хотя… Пойдём, поговорим в машине. Остальным мои люди займутся.

Какое-то время ушло на то, чтобы подняться на поверхность и дойти до машины. Операция прошла как-то буднично. Пришли, ворвались, быстренько победили и спокойно ушли. В принципе, так и надо. Уж лучше рутинная зачистка вражеского логова, чем героическая победа.

— Так что ты имела в виду? — спросил я, усевшись в машину.

— То, как выглядел капитан.

— Как чудовище?

— До смены облика.

— Обычно он выглядел, — припомнил я.

— Вот именно! — воскликнула Эмма. — Обычный толстый мужик с лысиной, в идиотском пиджаке. Я и до этого его фотографии видела, да и издалека мы с тобой наблюдали, но вблизи… Сегодня до меня дошло.

— Ты как-то слишком издалека заходишь. И может, уже поедем?

— Да, сейчас.

Эмма вырулила на дорогу и помчала в ночь. Машин мало было, никаких пробок. Я снял шлем, но нацепил тканевую маску, чтобы лицо скрыть. Верхнюю часть брони тоже снял. Так-то в ней не очень удобно в машине сидеть.

— Мы увидели обычного мужика, — продолжила Эмма, — Пусть и мёртвого. Сомневаюсь, что его посмертие длилось несколько сотен лет. Нет, это была самая примитивная нежить. Которую обратили прямо здесь, в городе. Может, десять лет назад. Максимум — двадцать.

— Если ты хочешь сказать, что мы воюем с «молодой» нежитью, то это не так. Тот же пан Алес — старая тварь. Другому капитану, Тень который, тоже неизвестно, сколько лет. Он в маске скрывался, может, как раз по этой причине.

— Да, может. Но вот что я подумала. Факт первый — ты достаточно наследил, но ответной реакции пока не последовало. Факт второй — этот Хищник принял дела у тени. По крайней мере, он взялся за Демьяна, но так и не понял, с кем имеет дело и по каким причинам. Отсюда вывод — Тень вёл дела скрытно. Скрывал детали не только от ковена, но и от своих коллег по Черепам. Хотя здесь могу ошибаться. Возможно, он докладывал, например, главе ковена, но тот почему-то не счёл нужным передать важные сведения Хищнику. При этом та женщина смогла раскопать всё про Демьяна, взяла его в оборот, а Хищника назвала идиотом. Получается, члены ковена друг друга не особо жалуют, конфликтуют между собой и соперничают.

— Наблюдение важное, не спорю. Если так, это нам на пользу.

Эмма набрала скорость, пронеслась по почти пустой дороге, вернула и вырулила на парковку, где заглушила мотор. Тоже сняла верхнюю часть своей брони.

— Дай водички. В бардачке лежит.

Я достал бутылку, протянул девушке. Та сделала пару жадных глотков. Я тоже отказываться не стал.

— Есть ещё один момент, который я упустила, — сказала она.

— Что за момент?

— Почему даже мой дед, который много лет собирает информацию, пусть и неаккуратно, не видел ни одного бессмертного.

— Бессмертного?

— Это я условно. Тех, кто действует, скажем, сотню лет. Они ведь заметны! Тот же пан Алес жуть как стар, но никто не думает про него, что он слишком задержался на этом свете. Исходят из того, что раз целитель, то поддерживает себя, но всё равно скоро окочурится.

— Этому есть несколько объяснений. Во-первых, нежить может маскироваться, как Тень. Во-вторых, может происходить ротация. С отправкой в другие княжества. В-третьих, возможно, у твоего деда мало информации.

— Да, всё это возможно, ты прав, — Эмма потёрла виски, что у неё означало серьёзный мыслительный процесс. — Не знаю, в курсе ты или нет, но крупные кланы и роды обычно ведут дела не в одном княжестве, а в нескольких. Да и роднятся часто с соседями. Я это к тому, что княжества не изолированы друг от друга и информация гуляет. Поэтому отправить примелькавшуюся личность куда-то в другое место…

— Изменение внешности, — возразил я. — Есть ведь мастера плоти. Почему бы не найтись тем, кто меняет внешность?

— Хм… Да, ты снова прав. Но нутром чую — не всё так просто.

— Может, домой поедем? — спросил я. — Все эти рассуждения познавательны, но в них нет практической пользы.

— А вот тут ты неправ! — возмутилась Эмма, посмотрев на меня с осуждением, да так, что я аж смутился.

В своё оправдание скажу, что меня мутило, строить сложные умозаключения было трудно, поэтому и хотелось быстрее попасть домой.

— Наша цель настолько амбициозна, что даже небольшая, но ценная информация способна повысить шансы в разы.

— Прямо-таки в разы? — не удержался я от скептического хмыка.

— Есть шансы были ноль целых ноль десятых, а стали ноль целых пять десятых — то да, это я назову «в разы».

— Да ты оптимистична, — на этот раз хмык был куда более весёлый.

Эмма завела машину, и мы двинулись дальше.

— Твоя позиция понятна, — проигнорировала девушка мою подколку. — В прошлой жизни нас никто не учил ни критическому мышлению, ни работе с информацией. Да это и не было нужно. В этой же жизни я прошла неплохую клановую подготовку. Поэтому теперь смотрю на мир иначе и пониманию ценность знания.

— Я никогда не отрицал ценности знания. Но пока наши разговоры — это построение бесконечных умозаключений, которые не несут никакой пользы.

— Возможно. Но эти умозаключения можно проверять на практике, узнать, какие из них истинны, а какие — ошибочны.

Я промолчал. Не спорить же. Так-то Эмма права.

— Про возраст я упомянула, подумав, что нежить может проводить ротацию. То есть убирать тех, кто стал неэффективен или слишком затратен в плане содержания. Это если бог смерти всё же тратит какой-то ресурс. Если смена есть, то понятна и борьба за власть. Также в этом случае становится понятно, зачем нежити поддерживать мстителей. Чтобы они перебили тех, кого пора заменить. В этом случае, а скорее всего, это делается при поддержке главы ковена, информация дальше не пойдёт. Потому что, с его точки зрения, происходит рутинный процесс.

— Точно мы не знаем, а значит, рассчитывать на это всерьёз чревато.

— Да, но так хотя бы становится более-менее понятно происходящее. В любом случае наша деятельность сегодня наверняка превысила допустимую норму и глава ковена, тем более перед чем-то важным, засуетится. Но знаешь, если они занервничают только сейчас — я рада. У нас отличная фора получилась.

— Я тоже порадуюсь, если ты права. Но не стоит забывать, что всё может быть совсем иначе.

— Само собой.

Сегодня Эмма не осталась у меня ночевать.

Высадила за квартал от моего дома. Броню и меч я оставил в машине. Если за домом кто-то следит, не хотелось бы, чтобы меня увидели с подозрительным баулом. Был риск, что нападут, но наличие брони в сумке мне никак не поможет.

Но не напали. Я спокойно добрался до квартиры, быстро сходил в душ, помедитировал да завалился спать.

* * *

На следующее утро проснулся в относительно нормальном состоянии. Пусть Эмма и поработала со мной, но Источник всё равно посерел. Незначительно, но достаточно, чтобы заставить напрячься.

Нежить нам вчера попалась не самая сильная. Если бы не духи, получил бы я куда меньше. Источник, кстати, вырос до трёхсот семидесяти трех. Отличная прибавка, спорить не буду. Но факт есть факт. Если сегодня мне выпадет два таких же боя, то жди беды. Победа превратится в горькое поражение, с неизвестно какими, но явно неприятными последствиями.

И что с этим делать?

Нет, понятно что. Укреплять Источник общими методами, заниматься целительством, избегать сражений. Но в том-то и дело, что конфликт переходит в острую фазу и в ближайшие дни придётся ещё подраться, в этом я уверен. Успею ли подготовиться?

С этими мыслями я и занялся утренней медитацией. Специально будильник на полчаса раньше поставил. Не выспался совсем, но уж как-нибудь продержусь в течение дня.

Как закончил, позавтракал, собрался да на работу отправился. Вернувшись мыслями ко вчерашнему.

Как ни странно, совесть молчала. Даже понимая, что большую часть схваченных прикончат, я не особо переживал. Точнее, вообще не переживал. Всё из-за той девушки. Уверен, она далеко не первая. Дело было поставлено на широкий поток. Скорее всего, таких пленников держали в клетках неделями. Издевались, пытали, устраивали с ними забеги по лабиринту. Также я уверен, что капитан не сам себе жертв находил. Нет, ему их точно приводили. Поэтому и сострадания никакого не было.

Кто эти ублюдки, если не предатели рода человеческого? Хотя нет, неправильно их назвал. Какие они предатели. Если называть вещи своими именами, то они слуги врагов человечества. Вот кто они. И как-то нет у меня сострадания к подобным уродам.

* * *

После того как подвезла Олега, Эмма сделала пару крюков по городу, пересела в другую машину и постаралась убедиться, что за ней никто не следит. Но либо по следу шла вовсе не рядовая нежить, либо слежки не было.

Домой девушка вернулась ближе к утру, в районе четырёх часов. Зная, что дед, скорее всего, не спит, зашла его успокоить. Старик и правда ждал, когда внучка вернётся, но возраст сказывался — Ярослав Дмитриевич задремал в кресле возле камина.

— Я не сплю, — сказал он, не открывая глаз.

— А храп, который я слышала, мне показался, — фыркнула Эмма. — Иди спать, деда. Всё закончилось хорошо. Завтра обсудим.

— Проблемы были?

— Нет. Отработали чисто.

— Хорошо. Порадовала.

Поднявшись с подчёркнутым кряхтением, он ушёл к себе. В этом домике спален было несколько, Эмма быстро помылась и отправилась в свободную. Где и проспала пару часов, после чего с трудом продрала глаза, привела себя в порядок, позавтракала в кругу семьи, игнорируя пристальные взгляды матери, и уехала на учёбу.

Нормально поговорить с дедом удалось только вечером. Собственно, раньше и не было нужды. Так как Эмма в данном деле работала не одна, требовалось дождаться, когда Ярослав Дмитриевич получит доклад от гвардии, чтобы сразу все итоги обсудить.

— Если верить фотографиям, — сразу перешёл старик к делу, стоило Эмме войти и усесться в кресло рядом. — Вы убили представителя какого-то нового вида.

— Я его назвала погонщиком духов.

— Почему? — бросился Ярослав Дмитриевич взгляд на внучку.

— Потому что он натравил на нас полчище духов. Чем не название? Звучит поэтично.

— Поэтично, — фыркнул старик. — Как будто поэтичность имеет значение.

— Как-то же надо обозначить.

Старик пожевал губу и спорить не стал.

— Так значит, этот твой союзник вполне себе умеет сражаться? Или ты победила тварь?

— Я скорее помогала.

— Целитель, ещё и мечом махать умеет. Надо же.

— Я не говорила, что это целитель.

— А я как будто не умею складывать два и два. Получается, история этого Олега — наглое вранье.

— Дед, мы же вроде это уже обсуждали.

— Да, и ты сказала, что сама разберёшься с этим. Но что-то не даёт мне покоя. Ты уверена, что тебя не водят за нос?

— Уверена, насколько можно быть уверенной в данном вопросе.

— Аристарх Павлович, поди, тоже уверен, что его не обманывают.

— Его и не обманывают, — решила приоткрыть часть информации Эмма.

— В смысле? — нахмурился дед. — Хочешь сказать, что наш мистер Пацифист и Сама Доброта в курсе?

— Так и хочу сказать.

— Тогда я совсем ничего не понимаю. Как Аристарх согласился взять такого ученика? Он же всегда был нейтралом и держался от проблем подальше. А тут такое.

— Ты слишком себя накручиваешь, дед. Не думал, что целитель может быть настоящим целителем?

— И при этом махать мечом да воевать с нежитью?

— Именно, — хмыкнула Эмма.

— Нет, не верю. В этой истории полно пробелов.

— Я в курсе.

— Тогда расскажи, — возмутился-потребовал Ярослав Дмитриевич.

— Я дала слово держать всё в тайне.

— Да неужели, — фыркнул старик. — Уж своему-то деду можешь рассказать.

— Так я же не челядь какая-то, а аристократка. Или хочешь сказать, Чернышовы слово не держат?

— Ты со мной в эти игры не играй! — погрозил старик пальцем.

— А ты не дави на меня.

Смотря в глаза внучки, видя такой же упрямый взгляд, как и у него самого, Ярослав Дмитриевич подумал, что воспитал же на свою голову.

— Лучше расскажи, что удалось выяснить, — перевела Эмма тему.

— Ничего хорошего. Вы взяли тех ещё уродов, — качнул головой Ярослав Дмитриевич.

* * *

Этот день я отработал по полной. Специально попросил у Аристарха Павловича нагрузить меня побольше. А он и рад, быстро нашёл, куда меня пристроить.

Помимо этого, ещё кое-что интересное случилось. Неожиданно объявились валькирии. Не в полном составе. Дарья и ещё пара девушек. Зельды не было. Напросились ко мне на приём и попросили Источники им открыть. Отказывать не стал, сделал, что нужно. Сами девушки тоже ничего лишнего не говорили. Как-то скупо всё прошло.

Единственное, было палевно оставлять их в кабинете, пока в отключке лежали. Пришлось Демьяна подключить, чтобы прикрыл. Он наградил меня ну очень выразительным взглядом, но лишних вопросов задавать не стал. За что ему отдельное спасибо.

Больше ничего интересного и выделяющегося за день не произошло. А на следующий меня послали на военные сборы среди молодёжи. Не как кандидата, а как целителя.

Как сказал Аристарх Павлович, на подобных мероприятиях наша лечебница обязана выделить одного целителя. Я и так хотел поехать, чтобы посмотреть, как это выглядит, да Петра с Игорьком поддержать. То на то и вышло. Я спросил, можно ли мне выходной перенести, а Аристарх Павлович так отправил. Единственное, по времени не очень удачно. После разборок с капитаном Черепов я бы предпочёл обширную практику в лечебнице, но меня никто не спрашивал, дата сборов была назначена заранее.

Кандидатов ожидалось в районе пары тысяч. Так как народу много, мероприятие будет проходить в три захода. На каждый выделяется по три часа. Начало для испытуемых — в девять утра. Я же уже на месте был в восемь часов, добрался на военном грузовике, с военными. А там мне показали место работы, военную палатку (довольно просторную, с одной кушеткой и стулом), что и где проходить будет, а также назначили начальника.

— А кого постарше прислать не могли? — оглядел меня хмурый усатый дядька.

Василий Петрович его звали. Я промолчал и ничего отвечать не стал.

— Очищать-то умеешь? — спросил он скептически.

— Умею. Я ученик Аристарха Павловича. Обучен соответствующе.

— Хм… — выдал он глубокомысленно.

На этом знакомство и закончилось. Я остался предоставлен себе и пошёл наблюдать за первой партией молодёжи.

Что сказать… Ничего прямо особо интересного я не увидел. В первую партию пошло «мясо». Это не моя оценка, а солдат, чьи разговоры я слышал. Отличие мяса в том, что Источника у них нету, а соответственно, и развитых навыков обращения с Маслом. Таких прибыло больше тысячи человек. Они бегали, проходили полосу препятствий, спарринговали, а в конце была игра — захвати флаг противника.

Есть ли в этом какой-то глубинный смысл, осталось решать военным. Видимо, смысл был, раз столько народу задействовано. Да и про рейтинги забывать не стоило, как и про шансы попасть в хорошее место.

Когда вторую партию привезли, а там как раз Петр с Игорьком прибыли, стало поинтереснее. Здесь уже народ был с Источником. Поэтому их первым делом повели на замеры. Несколько устройств, подобных тому, что в лечебнице стояли, военные привезли. Очереди были просто ух — тянулись и тянулись. Я послушал, с какими результатами народ пришёл. Среднее значение в районе пятидесяти Капель. Таких где-то половина. Ещё четверть — те, у кого ниже. Остальные — повыше. Были и те, кто за сотню переваливал.

Отмечу, что девушки здесь тоже присутствовали. Заметил знакомые лица из шайки Валькирий. Дарья тоже здесь была. Зельду не увидел. Собственно, были только те, кто вчера ко мне за открытием Источника приходил. Зачем им здесь находиться, подходить и спрашивать не стал. Девушки тоже могли служить, по тем же самым причинам, в виде социальных льгот и бонусов для военных. Также играло роль то, что одарённые, в смысле те, кто чего-то добился на поприще работы с Маслом, более выгодная партия для замужества. Получается, Дарья до последнего откладывала, а перед сборами всё же решила заглянуть, стребовать долг, несмотря на возникшие между нами… кхм… противоречия.

Надеюсь, они хорошо подумали, отправившись в армию.

Хм… Я задумался о том, что если конфликт с нежитью будет и дальше набирать обороты, то один из вариантов грядущего будущего — война. И тогда все, кто пошёл в армию, окажутся под большой угрозой. Впрочем, они и так рискуют. Военные конфликты, насколько мне известно, пусть и локального характера, случаются постоянно.

У второй партии молодёжи испытания повеселее проходили. Я легко подмечал тех, кто использует Масло для усиления. Что уж говорить про борьбу за флаг. Там в ход шли все козыри.

Да уж. Узнал, что если юный адепт переоценил себя и ему потребовалась помощь целителя, которую он должен сам запросить, то в его дело шла соответствующая пометка. Стоит ли удивляться, что за помощью никто добровольно не обращался? Ко мне принудительно отправляли тех, кто совсем уж перенапрягся. А десятки тех, у кого я наблюдал признаки заражения, проходили мимо, чтобы не портить резюме.

Суета такая стояла, что с Петром и Игорем я не пообщался толком. Рукой им разок махнул, и всё. Молодёжь в плотный оборот взяли, не давали особо отдыхать.

А там и третья партия подоспела. Как я понял, это дети из «военной касты». Отработали они ещё лучше, что неудивительно. Уверен, их семьи вкладывались в своих детей.

В целом, день прошёл совсем не так, как я ожидал. Думал, работы будет куда больше, но большую часть дня я скучал. Знал бы, не стал бы сюда проситься. Любопытство удовлетворил, но время потратил впустую.

* * *

Секретарь вошёл в кабинет главы ковена, когда тот общался с мастером плоти. Мужчина это был мрачен, и Секретарь невольно замер, опасаясь. Не то чтобы были причины, но угодить на стол к мастеру никто не хотел. Даже он, Секретарь.

— Разберись с этим, — потребовал мастер плоти, поднялся и, не удостоив Секретаря даже взглядом, ушёл.

Глава улыбнулся, дождался, когда тот покинет помещение, и перевёл взгляд на Секретаря.

— Чем ты меня сегодня порадуешь, старый слуга?

— Поводов для радости нет, — отмер Секретарь, ответив подчёркнуто сухим тоном. — Очередной капитан Черепов уничтожен.

— Очень интересно, — с серьёзным видом кивнул глава.

— Что в этом интересного?

— В том, что наш уважаемый мастер, — мужчина махнул в сторону закрытой двери, — только что потребовал от меня разобраться с разорением одной из его баз в городе и исчезновением ученика. А интересно это тем, что ответственна за это не наша команда мстителей.

— Уверены?

Мужчина наградил секретаря выразительным взглядом. Уверен он не был.

— Надо узнать, не покинул ли лечебницу Эдуард Олегович, — сказал он, подумав.

— Сделаю. Но если не они, то кто? — спросил Секретарь.

— Князь недавно прижал Черепов, может, решил закончить начатое.

— Одно дело прижать уличную шпану, другое — убить одного из нас, — нахмурился Секретарь. — Как он посмел?

— Я не сказал, что это сделал он, — возразил глава. — Это лишь гипотеза. Мстители, князь, аристократы. Да хоть кто-то из других ковенов, кто решил нам потрепать нервы. Вариантов всегда хватает. Подробности дела есть?

— Все люди с его базы пропали. Следов не осталось. Само здание подожгли.

— Даже так, — задумался мужчина. — Знали, что будем их искать? Там же у него много людей должно было быть. И что, настолько чисто сработали, что никто ничего не видел и не слышал?

— Нет. Там такой район, что людей мало и они предпочитают не высовываться. Напали после полуночи, скорее всего. Первыми приехали пожарные, но потушить не смогли. Пылало так сильно, что здание обрушилось.

— Захватить всё здание наши мстители не смогли бы, — сказал глава.

Неужто Марк Михайлович что-то скрывает? С другой стороны, могли и правда не они отработать.

— Может, они объединились с кем-то?

— Возможно. В любом случае это очень интересно. Чую, тайна здесь любопытная скрывается. А знаешь что. Проверь всех наших подопечных. Независимых в том числе. Быть может, ещё кто-то пропал. Также напряги Клаю, пусть соберёт слухи. Неизвестные пришли, зачистили здание, полное бандитов, убили погонщика духов и тихо ушли. Надо же, — покачал головой мужчина, — геужто чья-то гвардия отработала? Ещё и знающая, на кого пойдёт.

— Непонятно, как им это знание помогло бы. Обычные адепты ничего не стоят против таких, как мы.

— Поэтому и говорю, что очень интересная история получается. Гвардия и правда бы легла. Но если появился какой-то талант… Да, игра выходит на новый уровень, это точно, — почти мечтательно сказал мужчина.

— Не разделяю вашего энтузиазма, — сухо заметил Секретарь.

— Ты и не должен. Наш Хищник любил развлекаться в своём лабиринте. Попробуй отыскать жертв. Да и бандитов тоже. Их либо прикончили всех, либо где-то держат, а это вполне себе след.

— Ещё приказы будут?

— Пока нет. С подготовкой к большому мероприятию всё в порядке?

— Всё идёт по плану.

— Вот и хорошо. Следи за этим. Не хватало нам ещё сорвать дело. Можешь идти.

Секретарь поклонился и ушёл.

Глава 5

Эмма вошла в зал вслед за матерью. Светские мероприятия девушка воспринимала по-разному. Некоторые были до жути скучны и подвержены чрезмерному официозу. На таких приходилось изображать образцовую дочь старого рода, и никакой пользы от них ровным счётом не было. Другие мероприятия были повеселее — там в основном собиралась молодёжь. С которой Эмма как раз была не прочь наладить контакт. Чем и занималась всю свою жизнь в этом теле. Она бы и со взрослыми наладила, но в силу возраста это было бы куда сложнее.

Но хуже всех прочих мероприятий были те, куда Эмма шла с матерью, а та устраивала смотрины, подыскивая жениха. Отец её в этом поддерживал, и только заступничество деда спасало. Пока что.

В этот отказаться возможности не было. Князь созвал троих сыновей и в честь этого организовал бал. Народу собралось — тьма. Подойти вслед за мамой, изобразить книксен, а перед особо влиятельными аристократами и реверанс. То, что платье было подобрано так, чтобы лучше всего подчёркивать грудь, Эмма старалась не думать.

— Аристарх Павлович! — воскликнула Дарина Савельевна.

Эмма глянула, куда та смотрит, и приметила целителя. Тот, как и в тех редких случаях, когда появлялся на подобных мероприятиях, расположился в сторонке ото всех, возле накрытых столов с закусками.

— Дарина Савельевна! — целитель изобразил дежурную улыбку. — Рад вас видеть. Эмма, — кивнул он подошедшей девушке. — Как ваше здоровье?

— Всё прекрасно, Аристарх Павлович, — ответила женщина за дочь.

Между ними завязался разговор, Эмме же пришлось молчать, изредка позволяя бросать себе взгляды на гостей.

Где-то здесь могла находиться Клая. Если не считать информации, полученной от Олега, Эмма знала, что Черная леди вращается в высшем свете. Поэтому её нахождение здесь могло быть вполне обосновано. Как и на многих других мероприятиях, но ещё ни разу девушке не удалось засечь нежить. Как Олег, она не могла её чувствовать. Ощущала что-то только на расстоянии вытянутой руки, и это в лучшем случае. От колец было бы больше толку, но не особо.

Хорошо, что теперь это не имело значения. Эмма получила описание внешности, пусть и расплывчатое. Красивая, роковая и черноволосая женщина. Очень изящная и элегантная. Теперь осталось найти подходящих под описание и проверить свои подозрения.

— Эмма? — позвала мать.

— А, что? — отмерла девушка, вздрогнув.

— Ты опять ушла в себя, — осуждающим шёпотом произнесла мама.

— Прости, — буркнула девушка. — Аристарх Павлович, — поклонилась она.

И они дальше пошли кружить по залу.

* * *

Аристарх Павлович проследовал за слугой, когда его пригласили. Позвал сам князь. С которым они и встретились в приёмной. Куда выдёргивали тех, с кем правитель желал пообщаться.

— Князь, — поклонился целитель.

— Присаживайся, Аристарх, — князь благодушно указал рукой на диванчик напротив себя.

Аристарх Павлович присел, ожидая чего угодно. Поводов для княжеского недовольства хватало.

— Как твои занятия? — спросил мужчина.

Целитель отметил, что у князя под глазами круги нарисовались, что было верным признаком — дела в княжестве идут не самым лучшим образом.

— Занятия? — не сразу догадался Аристарх Павлович. — Если вы про фехтование, то… Это не моё. Правда, жена отметила, что моя форма улучшилась, — позволил себе мужчина улыбку. — Подумываем, не завести ли ещё ребёнка.

— Дети — это всегда хорошо. Как и держать себя в форме, — покивал князь. — Мне тут письмо интересное прислали. Из одного городка небольшого. Целитель, заведующий больницы, благодарен очень был, что учеников ты к нему послал.

— Было такое. Недавно вернулись, — кивнул Аристарх Павлович, прикидывая, ругать его будут или хвалить.

— С каких пор ты учеников в другие города посылаешь? — с неопределённой интонацией спросил князь, но затягивать неприятную паузу не стал, сразу продолжил: — Впрочем, дело это полезное. Возможно, стоит повторить. Необычайно сильный у тебя ученик.

— Талант, — ответил Аристарх Павлович. — Самородок.

Так-то учеников было два, но князь говорил про конкретного.

— Это хорошо. Но что с Источниками, Аристарх?

Князь не угрожал, интонацией тоже не давил, смотрел добродушно, но Аристарх Павлович ощущал, будто по лезвию ходит.

— Это эксперимент, господин. В своей практике я наблюдал, что люди, у которых имеется Источник, куда лучше справляются со спонтанными Вдохами. Лечить их тоже проще. Поэтому, если отработать технологию, в теории, это способно значительно улучшить здоровье всех людей.

— Но Источник — это удел одарённых, — изобразил князь удивление.

— Как показала практика, это не совсем так. Да, большинство не достигнут заметных успехов, но это можно сравнить с прививкой.

— Хм… — князь задумался. — Много недовольных, что ты теперь услуги предоставляешь подобного рода.

— Мне будет велено прекратить? — прямо спросил Аристарх Павлович.

Реакция князя могла последовать какой угодно, но целитель надеялся, что сыгрывают две вещи. Первая — то, что князь захочет получить противовес, чтобы пусть и чуть-чуть, но подрезать влияние школ. Вторая — то, что князь очень любит выделяться, а массовое открытие Источников — это значительное достижение. Потому что в соседних княжествах с этим дела обстояли точно так же, как и здесь. Дорого и топорно.

С другой стороны, князь мог и запретить, в силу каких-то причин.

— Пока — нет, — наконец ответил он. — Сколько твоя лечебница сможет открывать Источников в день?

— Эта процедура завязана на меня, учитывая другие дела… — развёл мужчина руками. — Это будет в любом случае в ущерб всему остальному. Но мой ученик уже начал осваивать метод. Возможно, он тоже подключится через месяц-другой.

— Какой многогранный талант, — улыбнулся князь. — Пусть побыстрее учится. Даю ему месяц. После — будет ему норма. К воеводам отправлю, займётся открытием Источников среди нового набора.

— Как прикажете, господин, — склонил голову Аристарх Павлович, подумав, куда такое приказание всех их заведёт.

— Можешь идти, — махнул рукой князь.

* * *

Эмма, наконец-то отделавшись от матери, отошла в сторону, чтобы оценить собравшихся и проверить тех, с кем рядом ещё не проходила. Перехватив бокал с вином, что в её возрасте было не очень-то красиво, девушка встала у окна, выбирая самые перспективные цели.

— Не помешаю? — отвлёк её голос.

К Эмме подошёл такой же юный парень.

— Княжич, — исполнила она реверанс, — как вы можете помешать?

— Прошу, не надо, — улыбнулся парень. — У меня от этикета уже зубы сводит. В вас я приметил родственную душу, испытывающие те же проблемы…

— Боюсь, этот самый этикет не позволит мне ответить правду.

— Главное, что она читается между строк, — улыбнулся он ещё шире.

Эмма же про себя мысленно застонала. Влиятельности её рода хватит, чтобы породниться с младшим княжичем, но… Куда ей? Если тот начнёт оказывать знаки внимания, это станет существенной проблемой для всего их с Элором плана.

— Что интересного происходит в столице? — спросил Иван. — А то я последний год жил в тоскливом Петербурге и не знаю новостей.

— Ничего особенного. Жизнь продолжается. Самое интересное ближайшее событие — турнир. Говорят, прибыли достойные мечники из соседних княжеств.

— Интересуетесь темой? — оживился княжич. — Я тоже собираюсь выступить.

— Не боитесь? — улыбнулась Эмма, не удержавшись от подколки.

— Смею заметить, меня хорошо готовили.

— Категория у вас, как понимаю, до восемнадцати лет? — уточнила Эмма.

— Да, верно.

Турнир делился на две части. До восемнадцати и с восемнадцати до двадцати. Была и третья, которая называлась «война» и «разборки аристократов». Но там уже выступали не на публику. Если до двадцати лет ты мог выступить, тем самым заработать репутацию как себе, так и роду, то после — аристократы предпочитали действовать более скрытно и не афишировать секреты.

— Надеюсь, вы себя хорошо проявите, княжич, — улыбнулась Эмма.

Не став добавлять, что тоже собирается там выступить.

— Придёте за меня болеть? — спросил он.

— Возможно, — уклончиво ответила она. — Прошу прощения, как насчёт прогуляться?

Пока говорили, Эмма выделила цели. Особенно одну женщину, слишком красивую и холодную, чтобы пропустить её.

* * *

Хотел бы сказать, что следующий рабочий день начался как обычно. В принципе, так оно и было. С тем исключением, что ночью поступило множество пациентов, поэтому Котов, разнообразия ради, на меня недовольные взгляды не бросал, а выделил норму больше обычного. Причём сделал это настолько подчёркнуто нейтральным тоном, что сразу стало понятно — мужчине неловко.

— Сегодня точно дождь будет, а то и снег, — пошутил Демьян тихо, когда нас отпустили.

— Скорее кое-кто хочет, чтобы побыстрее места для денежных клиентов освободились, — заметил я.

И оказался, в общем-то, прав. Ожидал, что опять шпаны навезли. Так оно и было, но лишь отчасти. На каком-то заводе авария произошла, что там случилось, я так и не понял, но пару десятков человек оттуда привезли. Кого-то с ожогами, кого-то с переломами, но половину — просто с отравлениями. Помимо них, и обычных людей хватало. Ну да тут ничего необычного. Бабье лето закончилось, осень полностью вступила в свои права, со всеми отсюда вытекающими в виде ослабленного иммунитета. Болезни к людям только так и липли, что приводило в том числе к повышенному загрязнению различными энергетическими примесями.

Не успел я и половины своей нормы отработать, как медсестра передала, что Аристарх Павлович вызывает. В кабинет к нему я пришёл почти одновременно с целителем — он опередил меня на пару секунд. Из-за чего я с ним чуть в дверях не столкнулся. Аристарх Павлович уже зашёл к себе, но зачем-то у двери остановился, а тут я.

— Олег, — обернулся он. — Заходи. Только дверь закрой.

Обогнув стол, мужчина уселся и на меня выжидательно уставился. Я дверь закрыл, к нему подошёл, но садиться не стал.

— Вчера у меня состоялся разговор с князем, — обозначил он тему. — Мне намекнули, что насчёт тебя не обольщаются и понимают, с чем связаны некоторые изменения.

— Это плохо? — прямо спросил я.

— Скорее да, чем нет. Сам намёк говорит о том, что мы с тобой действуем слишком фривольно. Поэтому надо бы придержать коней, чтобы не давать лишних поводов. Недоброжелателей-то хватает на всех уровнях, — Аристарх Павлович наклонил голову, посмотрел на меня исподлобья, выразительным взглядом.

— Так и что, князь? Каких проблем ждать?

— Пока — никаких. Князь дал тебе месяц научиться открывать Источники. После чего отправят к воеводам, будешь работать с новобранцами. Не знаю, в курсе ты или нет, но в армии Источники тоже открывают. У всех разные условия, но часто это делается в долг, с возможностью отработать службой.

— Слышал про это.

Ещё одна часть общей мозаики. Служба — это не только обязаловка с риском погибнуть, но также и возможности. Насколько я знал, те, кто отличился, могли заключить контракт сразу на несколько лет. То есть они должны были и так отслужить, но контракт — это уже другое. Не пара лет службы, а как договоришься. Вроде на пять или десять лет его обычно заключают. Что давало возможность и Источник по выгодной цене открыть, и техникам всяким обучиться.

Если подумать, то наша «инновация», что наличие Источника — полезная штука, не такое уж новшество. Не просто же так люди стремятся к этому. Просто у них более простых методов нет.

— Хорошо, — кивнул Аристарх Павлович. — Придётся отрабатывать.

— Почему бы и нет, — пожал я плечами. — Только не совсем понятен масштаб. Если взять всё наше княжество, то это тысячи человек.

— Мне тоже непонятен. Думаю, это будет зависеть и от тебя. Если сможешь Источники сотнями открывать, то через тебя всех пропустят. Это и престиж, и усиление армии, и многие другие бонусы.

— Но тогда мною точно все заинтересуются, — скривился я.

— Да, поэтому надо будет решить, что покажешь им.

— С другой стороны, — задумался я, — может, пусть и интересуются? Связи в армии не помешают. Как и сотни благодарных людей.

— Может, и так, — вздохнул Аристарх Павлович. — Время подумать у нас ещё есть. Было бы отлично, сдай ты экзамен к этому времени. Как твои успехи?

Теперь уже я вздохнул. С чувством так.

— Боюсь, за месяц не уложусь. Да и за два тоже. Только если по какой-то узкой теме.

— Тогда иди, занимайся.

— Так и других дел хватает.

— Ты уж как-нибудь постарайся.

Кажется, Аристарх Павлович иронизировать изволит.

— Кстати, — добавил он, — мы почти закончили с открытием Источников у сотрудников лечебницы. Теперь они просят какие-то базовые упражнения, чтобы закрепить результат. Даже к твоим ученицам обращались.

— К сёстрам? — удивился я.

— Да. Видимо, ни для кого не секрет, что ты их учишь, а прогресс девушек не заметит только слепой. К тебе не подходили?

— Неа, — покачал я головой.

— А вот у Демьяна уже спрашивали, — хмыкнул Аристарх Павлович.

— Наверное, мне этим напрямую заниматься не стоит, — сказал я неуверенно.

Я ведь давал клятву нести свет знаний в массы и обучать по возможности. Но Аристарх Павлович только что упоминал, что лучше вести себя скромнее. А шестнадцатилетний парень, который начинает массово учить людей, — это слишком заметно.

В смысле, всё то, что я делаю, и так заметно, но тут пока надо хотя бы последить за мной, собрать слухи и информацию. А вот обучение — это прямое заявление, что я помню прошлую жизнь. Уверен, кому надо, те сразу догадаются.

— Не стоит, — кивнул мужчина. — Просто держу тебя в курсе.

* * *

Я вернулся к делам, сосредоточился на целительской практике, к Степан Денисовичу заглянуть успел, но тут меня опять Аристарх Павлович дёрнул. Незапланированно, потому что ни о чем таком мы не договаривались. Неудивительно, что у меня невольно подозрения закрались — опять что-то случилось.

Как вскоре выяснилось, я оказался прав. К большому сожалению.

Мужчину я встретил в коридоре, и он мне коротко сказал идти за ним. Отправились мы в другой корпус. Где располагалось инфекционное отделение. Там я ещё не бывал.

— Что случилось-то? — спросил я по пути, пока по улице шли.

Одеваться не стали, прямо так, в халатах, отправились. Сегодня прохладно, тучи серые, но для целителей это не проблема.

— Надеюсь, ничего такого, — сказал хмурый Аристарх Павлович. — Но если не повезёт, то жди эпидемию.

— Есть предпосылки?

— На месте посмотришь. Я проведу тебя к пациенту. Создай защиту вокруг тела и одежды, чтобы никакая зараза не прицепилась. Осмотришь больного. Потом поделишься выводами.

— Так с чем предстоит иметь дело-то?

— Потом обсудим.

Настаивать я не стал. По всей видимости, Аристарх Павлович хочет непредвзятое мнение получить.

Защита, про которую он упомянул, — это плёнка силы вокруг тела. Эдакий барьер из Крови. Не жёсткий, не как броня, но от всякой невидимой гадости защищающий. Между прочим, умение высокого уровня. Тот же Демьян так сделать не сможет. Тут и объем Источника приличный нужен, и высокий контроль, и натренированный навык. У меня всё это было, но… Ещё один повод появиться лишнему вниманию в мою сторону.

Впрочем, а чего я беспокоюсь-то? Сам недавно с Эммой обсуждал, что войну начинаем, что и так наследил слишком сильно. Поэтому из-за мелочей уже нет особого смысла беспокоиться.

В этом корпусе, конечно, дела обстояли совсем иначе. Куда больше порядка наблюдалось. Правда, мы прошли без всяких проблем. Аристарх Павлович сразу защитную плёнку создал вокруг себя, я тоже отставал не стал. Так и прошли через все «заслоны» в палату, светясь.

Наш пациент лежал один, в не самой простой палате. У неё имелся шлюз для перехода, через который мы и прошли. Сам больной выглядел на первый взгляд не так уж плохо. Единственное, что бросилось в глаза — красноватые точки на видимых участках тела. Не особо яркие, как лёгкое раздражение. Других признаков заражения или истощения я не заметил. Пациент — мужчина солидный, плотный, но ещё не старый. На вид лет сорока или около того. Занимался тем, что читал книгу. Которую опустил при виде нас.

— Аристарх Павлович, — посмотрел он на целителя поверх очков. — Вы пришли мне сказать, что зря развели панику?

— Если так, Игорь Казимирович, то я первый порадуюсь. Давайте мы вас посмотрим.

— А это кто? — посмотрел мужчина на меня.

— Это мой ученик. Не обращайте на него внимания. Он будет мне помогать.

— Как скажете, — вздохнул пациент и отложил книгу. — Что от меня требуется?

— Ничего такого. Лежите, как лежали, расслабьтесь. Олег, приступаем. Используй минимальное количество силы.

Я кивнул и приступил. Малое так малое. В вирусологии и инфекционных заболеваниях я понимал чуть больше, чем ничего. Совсем не моя тема. О чем Аристарх Павлович в курсе, а значит, здесь болезнь с подвохом. Какое-то проклятие? Скорее всего. Некоторые из них та ещё гадость, поэтому действовал я с максимальной осторожностью.

Но как вскоре выяснилось, что я мог бы так и не напрягаться. Те несколько Капель Крови, которые направил, такое чувство, будто попытались перехватить. Я удержал контроль, не позволил силе раствориться. Так-то она и сама по себе могла «напитать» тело, как вода напитывает сухую почву, но здесь было другое. Энергию именно потянуло. Не куда-то в конкретное место, а просто попыталось высосать.

Озадаченный, я продолжил исследовать чужой организм. В своих догадках не ошибся. Это действительно походило на проклятие, более того, с выраженным привкусом смерти. Но только очень слабое проклятие. Или незаметное? Сходу я так сразу разобраться не смог. Обнаружил, что это зараза сидит в мягких тканях, почти по всему телу. Что именно делает — так сразу сказать невозможно. Да и, как уничтожить, сразу не увидел. Обычно проклятия имеют в основе энергетическое «ядро». Если его уничтожить, проклятие теряет силу. Остаётся убрать вредоносную энергию, то есть произвести обычную очистку организма. Здесь же я не обнаружил никакого ядра. Да и каких-то выраженных очагов.

Странно, очень странно. Ничего такого я раньше не видел.

Добавил ещё Каплю, отправил её в свободное плавание и обнаружил, что да — энергия отлично всасывается и, как подозреваю, усиливает проклятие. Получается, оно вытягивает энергию? Любую? Даже Кровь? Или только Кровь? Вытягивает, разрастается, а потом… Ну, много чего произойти может. Смерть ведь тоже разной бывает.

Закончив, я убрал руки от пациента. Аристарх Павлович это заметил и взглядом мне на дверь указал.

— Что там, Аристарх Павлович? — спросил пациент.

— Лечить вас будем. Не переживайте, справимся. Но придётся пока полежать здесь.

Мужчина скривился, но спорить не стал. Целитель что-то такое сделал, но что именно, осталось скрытым — я уже отошёл к двери и понаблюдать не мог.

Как закончил, Аристарх Павлович попрощался, поговорил немного с пациентом и скомандовал мне на выход. Мы перешли через шлюз, скинули там защитную плёнку и новую тут же создали. После чего вышли. Целитель повёл меня в местную лабораторию. Там находился персонал, но Аристарх Павлович попросил дать нам пару минут поговорить.

— Что скажешь? — спросил он меня, когда остались одни.

Я поделился своими выводами. Аристарх Павлович покивал, задумчиво поглаживая бороду.

— В целом да, ты всё правильно заметил, — сказал он. — Я с этой болезнью уже сталкивался. Лет тридцать назад. Или двадцать? — задумался он. — Ладно, неважно. Тогда случилась большая эпидемия. Эта дрянь вытягивает Масло отовсюду. Любые типы энергии поглощает. Какие-то лучше, какие-то хуже. Отчего силу набирает. Поэтому целители в этом деле почти бесполезны. Справиться с заразой можно, но для этого требуется пересилить способность проклятия поглощать энергию.

— Проще говоря, прикончить его быстрее, чем оно сожрёт энергию, — заключил я. — Мерзкая штука, получается. А какой исход, если не лечить? Судя по тому, что город продолжает жить, какое-то решение нашли?

— Да как тебе сказать… Зараза быстро распространилась. Так же быстро ушла. Тогда ещё князь умер, много чего в городе происходило. Чуть до гражданской войны не дошло.

— Так-так-так, — оживился я. — Князь умер?

Аристарх Павлович сразу понял, к чему я это. Посмотрел на меня пристально, я бы сказал — осуждающе.

— Не надо на меня так смотреть, — возмутился я. — У этого проклятия отчётливый привкус энергии смерти. Как понимаю, вскоре у больного должен начаться некроз?

— В половине случаев да, начинается. Другая половина людей как-то выживали. Есть протокол лечения, но он не очень эффективен. После того случая мы провели множество исследований, доработали метод лечения, поэтому нельзя сказать, что в этот раз будем совсем уж беззащитны. Но в любом случае в прошлый раз эта зараза быстро распространилась. Надеюсь, в этот раз всё ограничится одним больным.

— А меня вы позвали…

— В надежде, что у тебя есть готовое решение, лучше нашего.

— Готового — нет. Как я понял, проклятие имеет и физическую основу. То есть это вирус какой-то. С таким я ещё не сталкивался. Надо смотреть, изучать, подбирать конфигурацию для техники исцеления.

— Этим и займёшься. Я распоряжусь, тебе принесут образцы крови. В ней эта гадость тоже содержится. Проводи опыты, постарайся найти решение.

— Это займёт много времени.

— Если вспыхнет эпидемия, то решение нам пригодится. Пришлю тебе Демьяна в помощь.

— Хорошо… Но у меня и другие обязательства есть.

— Я тебя от них освобожу.

— Не стоит. Мне и обычная практика нужна.

— Хм… Хорошо, — согласился Аристарх Павлович. — Но это дело в приоритете.

— Да понял, понял, — махнул я рукой.

Эпидемия, значит.

Как нехорошо выходит-то. Нежить передаёт послание, что после турнира что-то готовится. Не проходит и недели, как появляется первый больной, заражённый той гадостью, которая уже была сколько-то лет назад. Была в то же время, когда в городе черт знает что творилось и князь умер.

Аристарх Павлович сказал, что смертность заразы не стопроцентная. Но в прошлой жизни я вообще ничего подобного не видел. Да и не слышал. Получается, это новая разработка? Если вспомнить слова Эммы, что нежить создаёт королей и это сопровождается массовыми жертвами… Моя догадка вилами по воде писана, но получается, что недели через две в городе попытаются создать нового короля. А эпидемия — часть этого плана.

Ох, черт. Нужно сообщить Эмме эту новость.

Пусть мы и разобрались с капитаном Черепов, но сомневаюсь, что это помешает планам мёртвых. Может, поэтому они на нас до сих пор и не вышли. Заняты подготовкой к ритуалу. А там, как говорится, если не война, так эпидемия и общий хаос всё спишут. Скрываться и сдерживаться им не придётся.

Глава 6

К поставленной задаче приступили в тот же день. Норму по очищениям я отработал, ещё надо было Степан Денисовичу помочь с тяжёлыми случаями разобраться, но это позже. Пара часов свободного времени у меня была.

Аристарх Павлович дал распоряжения и оставил меня здесь же, в лаборатории. Выделили отдельный стол. Сказал, что Демьяна тоже сейчас пришлёт. В прошлой жизни я никаких лабораторий не видел. Как и сложных технических устройств. В этом плане этот мир сильно отличался. Но, как работать, я знал. Поэтому все эти пробирки и прочее не озадачили. Зря, что ли, столько к аккредитации готовился.

Демьян, такое чувство, аж бежал до этого корпуса. По крайней мере, через десять минут, после того как Аристарх Павлович ушёл, он уже был здесь. Пришёл он раскрасневшимся, но не запыхавшимся. И уже готовым к работе. Наверное, его Аристарх Павлович заранее пригласил, иначе не объяснить скорость появления.

— Я правильно понял, — сказал Демьян, усевшись на стул рядом со мной. — Что мы должны найти способ излечения болезни, от которой лечения нет?

— Почти, — ответил я, прикидывая, с чего начать.

— Либо я чего-то не понимаю, либо… Нет, я, определенно, чего-то не понимаю.

— А что неясно? Сейчас принесут кровь. Будем пробовать воздействовать на неё разными способами. Нам предстоит сделать много-много анализов. С целью выявить эффективную связку.

— Но для этого надо изменять свойства Масла, — возразил Демьян. — По факту, от нас требуется создать новую технику. Как ты собираешься это сделать? — озадаченно-подозрительно спросил он.

— Как-как… Каком об косяк, — ответил я грубовато. — Сказал же, методом перебора.

— Ты способен придать любое свойство? — уточнил он.

— В теории, это каждый может. На практике — не всё так однозначно.

Если не усложнять, то любая техника сводится к набору свойств. Проблема в том, что создать что-то новое — для этого надо постараться. А так да, действительно, ограничений почти нет. К примеру, Кровь можно сделать воспламеняющейся. В буквальном смысле, загорится, если поджечь. Проблема в том, что новичок так не сможет. Да и мастер не факт, что справится с первого раза. Поэтому делается так: сначала выбираешь свойство, пробуешь его воплотить, проверяешь результат, а дальше корректируешь. И так раз за разом, пока не получится нужный результат. Как получился — продолжаешь тренироваться, пока каждая попытка не будет приводить к результату. У новичка отработка одного свойства может занять год, а то и два. Ежедневных тренировок, замечу. Я, конечно, в разы быстрее управлюсь, но всё равно придётся повозиться.

Поэтому сомнения Демьяна понятны. Сам он в принципе с подобной задачей справиться не сможет.

Задумка Аристарха Павловича строится на следующем. У каждого опытного адепта, не обязательно целителя, с годами появляется набор отработанных свойств, которыми он оперирует. Аналогию можно провести с языком и словами. Свойства — это слова, из которых составляются предложения, и таким образом получается техника.

Я, как опытный целитель, обучавшийся в другом мире, имею отличающийся набор свойств от того, что принято здесь. Не особо и сильно отличающийся, замечу. Потому что базовые вещи в целительстве одинаковы. Тем не менее отличия имеются.

Также немаловажную роль играет то, что слова можно как склонять в разных падежах, так и свойства изменять. Ну, или придумать на почве чего-то знакомого что-то новое.

Иначе говоря, идея Аристарха Павловича сводится к тому, что я придумаю нестандартное для местных целителей решение. Сложно так сходу сказать, насколько это обоснованно. Но, думается мне, с точки зрения Аристарха Павловича это решение «стоит» дёшево, а выгода может получиться серьёзной. С моей точки зрения, не знаю, сложно оценить. Если исходить из того, что в ближайшие дни грянет эпидемия, то найти эффективное средство борьбы с ней — рационально и разумно. Поможет помешать планам нежити.

Дилемма в том, что поиск лечения может занять неизвестно сколько времени. Которое я мог бы потратить более рационально. Ещё раз напасть на кого-то. Но и нападение не факт, что предотвратит беду.

В общем, ситуация такова, что однозначного ответа на все беды нет, а поэтому буду заниматься тем, что доступно. Конкретно сейчас — займусь поиском эффективного лечения.

Кровь нам принесли. Меня смущало, что в лаборатории не мы одни. Работники, которых отсылал Аристарх Павлович, вернулись. Мало ли что они увидят, услышат и какие выводы сделают. Комната здесь просторная, места всем хватает, но всё же, всё же.

Дальше Демьян взялся за дело. Капал на стекло по одной капле. Я тоже создавал Каплю, но уже совсем из другой Крови. Направлял её на кровь… Тьфу ты, с этими названиями и запутаться можно. В общем, я пытался подобрать решение. Смотреть на это мне было не обязательно, я и не смотрел, ориентируясь на ощущения. А вот Демьян разглядывал происходящее в микроскоп.

— Твою силу поглотило. Она просто растворилась, а кровь… почернела, — сказал он.

Я покосился на медсестру, которая ближе всех к нам стояла. Та тоже на меня покосилась, улыбнулась. Замечу, что она довольно молодая и кольца на пальце нет. Только этого не хватало. На всякий случай, чтобы не показаться замкнутым козлом, я тоже улыбнулся, но тут же к делу вернулся.

Как вскоре выяснилось, вирус настолько активный, что ему хватает двух-трёх моих Капель, чтобы «убить» крови пациента.

— Давай теперь твою, — сказал Демьяну. — Выделяй по Капле.

Мы повторили эксперимент, но уже не с Кровью, а Маслом.

— Да уж, — сказал Демьян. — Моя сила для заразы и вовсе как лакомство.

— Аристарх Павлович об этом упоминал. Что разные типы Масла поглощает с разной скоростью.

У Демьяна вышло соотношение один к одному. То есть хватило всего одной Капли, чтобы зараза набрала силу и кровь почернела. Пожалуй, хорошая новость. Мою Кровь поглощает куда хуже. Зависит от степени чистоты? Возможно.

— Давай кое-что проверим, — сказал я и повернулся к медсестре: — Простите, а есть другие образцы крови? Не заражённые.

— Найдутся, — ответила девушка.

— Можно нам тогда для экспериментов?

Та задумалась, но отказывать не стала. Видимо, Аристарх Павлович дал исчерпывающие указания.

— Хочешь проверить, происходит ли заражение через кровь? — поинтересовался Демьян.

— Именно. Как-то же вирус передаётся.

— Надо посмотреть записи. Наверняка это исследовали.

— Надо, но позже. Вирус ведь мог и мутировать. Поэтому давай пока считать, что изучаем эту заразу с нуля.

Аристарх Павлович ведь не просто так хотел, чтобы я к вопросу подошёл непредвзято. Вот и попробую своими методами разобраться. Тем более к моему профилю это всё же отношение имеет. С проклятиями я умею работать.

* * *

Так до самого вечера и провозились. Мне блокнот выдали, в него я свои выводы и записывал. Как и дельные мысли с гипотезами, которые следовало проверить.

Убедился, что чистота Крови действительно влияет на скорость поглощения. Проверили это просто — я выделял Кровь с разной чистотой, а точнее, концентрацией, направлял на образец, а дальше смотрели, что происходит. Только в этом эксперименте обнаружили много чего интересного и неоднозначного. При минимальной частоте поглощение шло как обычно. Требовалось две Капли, чтобы проклятие перешло в летальную стадию. При средней, то есть той, которой я обычно оперировал, три Капли. А вот при максимальной концентрации происходило совсем другое. Две силы вступали в конфликт. Проклятие не побеждало Кровь, но что-то там происходило, что влияло на образец.

— Это что ещё такое? — недоуменно спросил Демьян, когда мы это обнаружили.

— Точно не скажу.

Своими мыслями, когда рядом другие сотрудники, я поделиться не рискнул. То, что увидели, больше всего походило на предохранитель. Как будто проклятие сообразило, что его хотят уничтожить, и решило нагадить напоследок.

Если я прав, то это говорит об очень многом.

Стоит упомянуть, что чистота и концентрация Крови, доступная мне (и не только мне) в прошлой жизни, была выше. Также стоит заметить, что целитель, как и адепт, способен контролировать чистоту. Есть уровень нормы для адепта — то, что Вдыхается само собой. А есть то, что сконцентрировано, — это когда призванная Кровь очищается дополнительно.

Проведённый эксперимент показал, чтопредохранитель сработал на концентрированную Кровь. Которая как раз являлась нормой для адептов моего мира. Отсюда напрашивающийся вывод — предохранитель сделали, учитывая опыт борьбы против целителей с моей родины. Точнее, не так. Если заразу придумала нежить, созданная в этом мире, то, возможно, лет триста назад тоже были практики с подобным уровнем чистоты Крови. Если же за это ответственная нежить, которую перебросили из моего мира на «новое место работы», то… Да кто его знает. Может, на всякий случай предохранитель сделали. Может, это вообще побочный эффект.

В любом случае есть большой риск, что если начать лечить больных с таким уровнем чистоты Крови, то проклятие может и «взорваться». Что сказать? Тому пациенту чертовски повезло, что я не достиг прошлого уровня и не спровоцировал заразу.

— Но мысли-то у тебя есть? — спросил Демьян, видя, как я призадумался.

— Мысли всегда есть, — покосился я на медсестёр.

Демьян озадаченно хмыкнул и не стал ко мне приставать здесь.

Были и другие важные открытия.

То, что при поглощении силы кровь не обязательно умирает. Если есть куда, то сначала происходит расширение. Грубо говоря, если напитать маленькую каплю — то та сразу разрушится. А если добавить обычной крови и дать ту же порцию силы, то зараза разрастётся, а разрушения не произойдёт. Чтобы замерить скорость распространения без подпитки, смешивали образцы крови и оставляли их. И да, заражение тоже происходило, но куда медленнее.

Получается, если распространение заразы идёт через поглощение энергии, то оно как-то само ту поглощает. Либо из носителя, либо из окружающего мира. Вот и первая точка приложения сил. Подавить скорость разрастания заразы.

— Было бы неплохо изолировать от энергии, — предложил Демьян, когда мы этот вывод обсуждали.

— Как? — заинтересовался я идеей.

— Не знаю.

— Эх… — повёл я плечами.

От долгого сидения за столом спина затекла и захотелось размяться.

Также я перепробовал все стандартные воздействия. Попытался изолировать силу смерти. Не получилось. Точнее, я мог это сделать, но требовалось влить Капель пять, разом. Сколько уйдёт на всё тело — да страшно представить. Может, и справлюсь, но тогда о массовом исцелении речи идти не будет. При задействовании всего резерва, если его каждый раз наполнять придётся, сколько в день потяну? Десять, двадцать человек? Не, если прижмёт, то и тридцать, но это будет работа на износ.

В тот день мы к каким-то результатам так и не пришли. По правде говоря, я и не заметил, как за окном стемнело. Задача захватила меня полностью. Если бы не Демьян, так бы и остался сидеть.

* * *

На тренировку с Ариной едва успел. Ну как… Опоздал на десять минут.

— Что с тобой? — оглядела она меня сверху донизу. — Ты обычно не опаздываешь.

— Работы навалилось, — ответил я.

— Силы-то заниматься есть?

— Найдутся. Возможность тебя погонять отлично вдохновляет.

— Это кто ещё кого гонять будет, — прищурилась барыня.

— Вот и проверим. Сегодня отработка против загустения.

— Проверим, проверим.

До вторых отборочных оставалось несколько дней, потом неделя и финал. На подготовку оставалось не так много времени. Собственно, то, чем мы занимались, я уже и не рассматривал всерьёз как подготовку. Что можно было сделать — сделали. Осталось закрепить результат да посмотреть, к чему наши старания привели. Ну, не только наши. Всё же мой вклад на фоне всех усилий не так уж и значителен.

В плане физической усталости у меня сегодня, считай, выходной получился. Больше интеллектуально напрягался, да так, что аж голова гудит. Тело же, наоборот, требовало его как следует нагрузить. Поэтому пусть мои мысли и были заняты возможной эпидемией, но тренировку отменять не стал. Хотя и мелькала такая идея.

— Готова? — спросил я.

— Я всегда готова, — ответила Арина традиционной фразой.

А уж я-то как готов. Чую, что ситуация закручивается, отчего так и переполняет жажда действий. Поэтому тренировку я начал со всем доступным энтузиазмом.

Выпустил облако Крови, сразу полрезерва бахнул. Арина в сторону отскочила и на меня по дуге бросилась, но это она зря. Я без напряга всё облако сдвинул, прямо на неё плеснул. Она мечом рубанул и даже рассечь смогла. Я-то облако загустевать начал. Только вот и это легко просчитывалось. Оставалось стянуть две части ровно в тот момент, когда Арина между ними оказалась.

Отступив в сторону, я дал ей проскочить мимо меня. Об атаке речи уже не шло. Укрепив загустение, я добился того, что Арина оказалась в «резине». Как ни пыхти, а выбраться не получится. Она Масло выпустил, но моя Кровь сильнее, ничего у неё не получилось.

— Как так выходит, — сказала она раздражённо, — что я постоянно попадаюсь на твои трюки?

— Во-первых, не постоянно. Во-вторых, даже не знаю. Может, ты не такая хорошая мечница?

Арина злобно засопела.

Так-то не очень здравая идея разрушать перед турниром уверенность мечницы, но в данном случае речь шла скорее о её самоуверенности. Как по мне, Арина страдала гордыней. Отчасти — по праву. Она и правда талантлива, отлично подготовлена и, если взять ту группу, где я занимаюсь, то есть наших сверстников, там она раскатает любого.

Но противники-то её ждут тоже талантливые. Поэтому сбить спесь не помешает. Тем более раз сама так легко попалась.

— Может, освободишь? — спросила она с раздражением.

— А сама что, не справишься? — хмыкнул я.

— Справлюсь, но на это потребуется слишком много сил. И в технику ты тоже прилично вложил!

— Ты так оправдываться будешь, если тебя раскатает кто-то с большим Источником?

Гневное сопение вышло на новый уровень.

Я посмотрел на Арину скептически. Она вспыхнула, раскраснелась, но тут же успокоилась. Не притворилась, а именно что расслабилась и собралась. Я разрушил загустевшую Кровь и дал ей освободиться.

— Готова продолжать? — спросил я.

— Всегда готова.

Подхватив меч, Арина бросилась в атаку.

* * *

Утром следующего дня, после планерки, на которую мне можно было и не ходить, Аристарх Павлович лично сообщил дурные новости, пригласив в кабинет.

— Наличие трёх новых заражённых говорит о том, что эпидемия всё же будет, — сказал он с мрачным видом. — Об угрозе я князю уже сообщил. Знакомым в больницах тоже позвонил, спросил у них, что и как. Пока других случаев не было, но дождёмся вечера, посмотрим. Если хотя бы десяток наберётся… Не знаю, как будет. Но могут и комендантский час ввести.

— А есть какие-то протоколы на этот случай? — заинтересовался я.

— Нормальных — нет. Как князь решит, так и будет, — резковато ответил Аристарх Павлович.

— То есть можно ждать как адекватной реакции, так и не пойми чего? — сделал я вывод.

— Именно. Поэтому надеемся, что больше заражённых не появится.

— Надеемся на лучшее, готовимся к худшему, — покивал я. — Какой план на сегодня?

— Сейчас ты идёшь и отрабатываешь максимум, Котова я предупрежу. Не сдерживайся. Чем меньше нагрузка на лечебницу сейчас, тем лучше.

Собственно, поэтому можно было и не ходить на планерку. Мне выдали обычную норму, что не имело значения, раз по максимуму буду работать.

— А как же исследования?

— Исследованиями мы с тобой после обеда займёмся. Я тоже подключусь. Посмотрим, что можно сделать.

— Мыслей за ночь у меня много появилось.

На тренировке я нагрузил тело, а мозгам, наоборот, дал отдых. Когда уже домой пришёл и спать лёг, идеи одна за другой повалили, будто не было времени для их прихода получше.

— Вот и хорошо. Как Демьян? Справляется?

— Смотря с чем. Опыта ему, понятное дело, ещё не хватает. А так — старается. Идеи всякие предлагает. Мозги у него есть.

И это правда. Демьян неплохо так компенсировал недостаток моей теоретический подготовки. Он-то отучился нормально, экзамены сдал. Разбирался на базовом уровне во всех основных направления. За счёт чего и выдвигал интересные идеи. Поэтому помощь от него всё же была.

— Отлично. Тогда держи материалы, — пододвинул Аристарх Павлович толстую папку, которая безобидно лежала у него на столе. — Ознакомься.

Я лишь горестно вздохнул. Изучить много придётся. Видимо, в перерывах между очищениями.

* * *

Разросшийся Источник давал о себе знать. Я, как машина, без устали шёл от одного пациента к другому, к ужасу других целителей.

Ну ладно, ладно. Не к ужасу. Хотя тот же Котов пару раз наградил меня очень выразительным взглядом. Я так сразу и не скажу, что в нем было. Что-то противоречивое.

Но это я так. Больше шучу. Как-то не до Котова и других мне было. Аристарх Павлович поставил вполне адекватную задачу — снизить на всех нагрузку. На чем я и сосредоточился. Заодно свои цели преследуя. Мне как раз нужно как можно больше практики, чтобы укрепить Источник. Потому что, чую, новые сражения с мёртвыми не за горами. Эмма как раз прорабатывала следующие цели и собирала информацию. Ну, не сама лично, а люди её рода, но не суть.

В перерыв сходил до таксофона ближайшего, набрал деда девушки — оставил сообщение про текущую ситуацию. Думаю, скорее всего, её дед уже знает, кто я такой. Надеюсь, Эмма сможет с этим разобраться и проблем не возникнет. Также во время коротких перерывов я пытался разобраться в материалах. В принципе, чего-то нового там не было. Только многочисленные записи о том, какие опыты проводились, как развивается болезнь. В конце у меня закралось подозрение, что в документах далеко не всё.

С Аристарх Павловичем встретились, как и договаривались, после обеда. Он подтвердить мои догадки не смог. Возможно, бабушка Петра, прошлая глава лечебницы, утаила какую-то информацию. Вполне могла, учитывая тот архив, который она оставила.

Демьян остался ждать нас в лаборатории, а мы наведались к вчерашнему пациенту и убедились, что он здоров. Аристарх Павлович вчера мастерски разобрался с заразой. Ушло у него на это около шести сотен Капель, как признался мужчина. Это при том, что у него Источник чуть больше тысячи.

— Остальных трех оставлю до вечера, — сказал он мне, когда вышли. — Это не очень красиво по отношению к ним, но на ранней стадии болезнь почти не причиняет никакого вреда организму. Если других заражённых не появится, это лишнее, так рисковать ими, но если будут другие…

— Я вас понимаю, Аристарх Павлович. Мне не нужно объяснять, — заверил я его.

С точки зрения принесения клятв, да и просто с точки зрения целительских принципов, кому-то отказать в лечении — это как минимум не самое красивое поведение. А как максимум — как раз таки нарушение клятв со всеми отсюда вытекающими последствиями. Только ситуация не самая простая, поэтому Аристарх Павлович и даёт мне время на то, чтобы поработать с болезнью. Как минимум чтобы самому научиться разбираться с этой бедой. Если нас впереди ждёт шквал больных, то, учитывая затраты на лечение, один Аристарх Павлович не вытянет. А сколько ещё умельцев, кто потянет? Не так уж много. Два-три целителя на всю лечебницу, включая Степана Денисовича.

— А ещё кто-то проблемой занимается? — поинтересовался я.

— Разумеется. Я уже подключил всех, кто разбирается в вопросе. Также, скорее всего, князь даст добро подключиться и целителям из других больниц.

— Почему бы не сделать это сразу? Чего тянуть?

— Вот и задай этот вопрос князю, — хмыкнул мужчина.

Я лишь плечами пожал. Ну, если хочется медлить и городом рисковать, то здравый смысл здесь бессилен.

* * *

До вечера совместно множество опытов провели. Демьян на нас как-то странно косился. Ну да, были причины. Я с Аристархом Павловичем на равных общался, мы оба увлеклись, погрузились в проблему. От Демьяна-то особо нет смысла что-то скрывать. Он и так много чего знает. До конца вечера нашли одну хорошую идею. Метод делился на две части. Сначала в пациента нужно отправить порцию энергии с двумя свойствами. Тягучести и притягательности. Обозначения условные, главное то, какие функции они исполняли. Грубо говоря, проклятие концентрировалось на этом типе силе, но быстро поглотить её не могло. Будто вязло, замедлялось. Что позволяло провести остальную часть лечения с меньшими затратами. В итоге лечение сократилось с шести сотен где-то до четырёх. Что и было проверено на трех пациентах. Но, опять же, цифры условные. Зависящие от степени заражения и того, насколько проклятие разрослось. Нам пациенты достались в ранней стадии, поэтому и сил они требовали куда меньше, чем могли бы.

Это, кстати, ещё одна проблема. Аристарх Павлович поделился, что на средней тяжести, скорее всего, ему полный резерв потребуется, чтобы с одним пациентом справиться. А на финальной сил уже может и не хватить. Что логично, в целом. Чем сильнее проклятие, тем больший объем чужой силы оно может поглотить.

— Пусть успех и небольшой, но он есть, — подвёл итог Аристарх Павлович. — На сегодня закончим. Осталось проверить себя и сотрудников.

Это он про то, что, так как мы работаем с заразным проклятием, про технику безопасности забывать не стоит. Заразиться не страшно на самом деле. На совсем уж ранней стадии эта штука убивалась легко. Поэтому целителям и тем, кто обратится за помощью сразу же, опасаться не стоило.

Что, в свою очередь, наводило меня на мысль — может, нежить здесь и ни при чём? Те как раз любят штуки, направленные против целителей.

* * *

Эмма пришла к деду. Тот привычкам и на этот раз не изменил. Разве что решил сегодня покурить. Не перед самой Эммой, которая бы не постеснялась отругать его, а до этого. В воздухе висел отчётливый запах табачного дыма.

— Опять ты куришь, — сказала она раздражённо, усаживаясь в кресло.

— Хочу и курю, — буркнул дед, взглядом давая понять, что обсуждать это не собирается.

— Слуга передал, что ты звал, — Эмма решила не давить. — Есть повод? Следующая цель готова?

— Нет, пока ничего не готово. И не надо на меня так смотреть. Я знаю, что времени в обрез, но рисковать кланом не собираюсь, — припечатал он.

— Тогда чего звал?

— Ознакомься, — кивнул Ярослав Дмитриевич на папку. — Там все текущие наработки. Подготовил отчёт, вдруг ты, раз уж такая самостоятельная, углядишь возможность.

Эмма хмыкнула, взяла папку и изучила содержимое. Многое она и так знала, но появились и новые детали.

— Активизировались черные отряды на границе, — заметила она. — Ермакова и ещё несколько воевод помельче отправили разобраться с проблемой. С другой стороны, центральное княжество перебросило своих воевод. Активных действий не предпринимают, но это вынудило нашего князя послать войска к восточной границе, чтобы не давать повода для искушения. В общем, — Эмма перелистнула ещё несколько страниц и убедилась в своих выводах, — вроде бы ничего серьёзного в военном плане не происходит, но внимание явно отвлекают.

— Да, я тоже так решил. В отчёте этого нет, но лоялисты вдруг чуть ли не поголовно сезон отпусков решили устроить.

— Бегут так явственно?

— Почему же явственно, — хмыкнул старик. — Осень на дворе. Отличное время, чтобы отдохнуть.

Эмма задумалась. Лоялистами они с дедом называли тех, кто явно, а в некоторых случаях очень даже охотно сотрудничал с нежитью. Прямых доказательств не было, но зная, куда смотреть, Эмма при помощи деда последние лет пять внимательно следила за происходящим и пополняла списки.

— Может, родителей тоже увезти? — спросила она. — Мы с тобой хотя бы в курсе происходящего и можем правильно реагировать. А они… Ну, ты понимаешь.

— Я уже поговорил с Романом. Рассказал ему про риск эпидемии. Он побухтел, но отдал распоряжения, чтобы работников начали проверять.

— Ого. И что, у отца не случился панический приступ?

— Не говори так про него, — осуждающе сказал Ярослав Дмитриевич, но тут же добавил: — Пришлось пригрозить, конечно, и проследить, чтобы отнёсся со всей серьёзностью.

— Интересно, рассказал ли он матери, — задумалась Эмма. — Она либо посмеётся и скажет, что старик окончательно выжил из ума, либо растреплет всему городу. Последнего хотелось бы избежать.

— Не о том ты беспокоишься, внучка. С отцом твоим я поговорил, донёс, что супругу не надо беспокоить. Поэтому лучше бы другим озаботилась.

— Чем же?

— К примеру, княжичем.

— Княжичем? — вскинула брови Эмма, не ожидая такого захода.

Как-никак, они тут о надвигающейся трагедии общаются, а дед — раз, и княжича вспомнил.

— Собственно, твой отец сам заглянул. Хотел спросить моё мнение насчёт младшего княжича. Как я понял, Дарина Савельевна, — едко сказал старик, — очень уж воодушевилась, когда ты на балу добрый час гуляла с юношей. Вот и накапала мужу на мозги, чтобы подумал в этом направлении.

— Только этого не хватало, — закатила глаза Эмма.

— А что, отличная партия, — хитро улыбнулся дед.

— Стоп, — выставила девушка ладонь. — Не надо меня сватать, тем более за княжича.

— Чем он тебе не угодил? Репутация у него нормальная для юноши. Лицом не обижен. Или ты связалась со своим целителем, а? — начал закипать старик.

— Дед, ты сейчас серьёзно? — спросила Эмма, чтобы выиграть время на обдумывание ситуации.

— Более чем. Породниться с семьёй князя всегда выгодно.

— Врёшь.

— В чем это я вру? — возмутился Ярослав Дмитриевич.

— В том, что всерьёз рассматриваешь этот вариант.

— Конечно, я всерьёз его рассматриваю! Раз юноша тобой заинтересовался, так охмури его, дело-то нехитрое!

— Дед, ты слишком хорошо меня учил, чтобы я поверила в этот спектакль. А если скажешь, что и правда всерьёз предлагаешь это, то решу, что старость наконец-то взяла верх и ты потерял хватку.

— Да как ты смеешь мне такое говорить⁈ — разъярился старик, который никогда не отличался добрым нравом.

— Смею и говорю. Если ты забыл, что такое логика, то объясняю. Мёртвые что-то готовят. Есть вероятность, что начнётся эпидемия. В прошлую такую эпидемию что произошло? Убили князя, если ты запамятовал. Вот и подумай, насколько полезно будет мне сблизиться с княжичем, если его отца в ближайшие дни убьют и начнётся гражданская война с переделом власти.

— Мы могли бы поддержать юношу.

— Ах вот оно что. Хочешь меня княгиней сделать, — догадалась Эмма. — Нет. Я в эти игры не собираюсь играть.

— Почему?

— Потому что не хочу.

— И это никак не связано с твоим целителем?

— А знаешь, связано! — воскликнула девушка. — Влюбилась в него, как кошка! Прямо как в любовных романах, столь любимых моей матерью! И теперь слышать ничего не хочу ни о каких женитьбах!

— Шутишь? — опешил старик.

— Дед, — холодно сказала Эмма. — Последний раз предупреждаю. Лучше закрой тему. А то я разозлюсь, и у нас представится отличный шанс выяснить, у кого характер хуже.

— Как заговорила, — обиделся старик. — Со своей матерью сама тогда разбирайся.

— Да уж разберусь, — раздражённо ответила Эмма, мысленно выругавшись в сторону княжича, который не мог найти себе на балу спутницу получше.

Глава 7

Когда с Демьяном вышли из лечебницы, направляясь по домам, он вдруг поинтересовался:

— Ты уже закупился?

— Закупился? — не понял я.

— Продуктами. Сдаётся мне, если реально эпидемия нас ждёт, то с поставками беда начнётся, как бы дефицит не образовался. Да и цены взлетят. Я вот сейчас пойду, затарюсь, чтобы недели на три хотя бы хватило.

— Хм… В этом есть смысл, — согласился я.

— Ну да, — кивнул Демьян. — Надеюсь, обойдётся, но лучше перестраховаться.

Еда, еда… Нет, это у меня не приступ голода случился. Это разрозненные детали стали выстраиваться в общую картину.

Попытка устранения Аристарха Павловича. Это может быть и простой чисткой целителей, а может быть целенаправленным устранением того, кто способен эффективно работать с заразой. Да и чего уж, Аристарх Павлович также выступил тем, кто заранее начал поднимать панику. Вон, князя уже в известность поставил. С его авторитетом что-то это да должно значить. Получила бы нежить преимущество, удайся им убить целителя? Определенно.

Также последний месяц мы наблюдаем, как растут цены на продукты. Что, в свою очередь, порождает социальное напряжение.

Теперь вот появляется болезнь, которая уже случалась, и в тот раз погибло много людей. О чем горожане должны помнить. Такой опыт не забывается.

Пожалуй, в это уравнении стоит добавить, что князь вроде как показал характер. Черепов прижал, к Аристарху Павловичу охрану приставил. Либо я сильно переоцениваю силу мёртвых в этом мире, либо они не должны были такое спускать. Может, и не спустят. Им даже сразу отвечать не надо.

Если в планах принести в жертву самого князя.

Непонятно только две вещи. Во-первых, зачем убивать именно князя? Потому что слишком дерзким стал? Для ритуала по созданию короля нужен… эм… князь, то есть король?

Да не, бред какой-то. Это уже мистика какая-то получается. Разве что князь обладает какой-то уникальной особенностью или является очень сильным адептом.

Во-вторых, в эту историю не вписывается поддержка команды мстителей. Рассуждения Эммы о том, что состав мёртвых надо периодически менять, интересны, но блин… Это же просто дурость. Перед серьёзным делом в таких игры заигрываться. Или мёртвые настолько уверены в себе, и мстители, наоборот, способ вытянуть всех недовольных, тех, кто готов помешать, и показательно с ними разобраться?

Всё равно не сходится. Если только я своей активностью не сбил какую-то часть плана.

Если подвести итоги, то ждать стоит не только эпидемии, но и массовых беспорядков, а то и вовсе гражданской войны с переделом власти и сменой князя. А под это дело создадут короля или ещё какой-нибудь жуткий ритуал проведут.

На фоне таких вероятностей наше устранение капитана Черепов выглядит ничего не значащей мелочью. С другой стороны, Черепа вполне могли выступить как подстрекатели. Да и жатву они раньше собирать умели. По крайней мере, Артур.

Надеюсь, Эмма быстро справится и мы прикончим кого-нибудь поважнее. А пока есть время, надо и правда подготовиться. Тут Демьян прав, спору нет.

* * *

Готовиться я начал сразу по пути. Заскочил в магазин и закупился продуктами. Жадничать особо не стал. Набрал круп так, чтобы на месяц хватило на двоих человек. Если что, поделюсь с кем-нибудь из знакомых. Как домой пришёл, Петра набрал. Его дома не оказалось, но сестры были уже на месте. Обрисовал им ситуацию, сказал, что есть небольшой шанс больших проблем и что есть смысл озаботиться некоторыми вопросами.

— Так мы уже в курсе, — ответила Вера.

— Что, слухи гуляют по лечебнице? — удивился я скорости распространения информации.

— Так это, — кажется, девушка смутилась, — Аристарх Павлович всех собрал, сказал, что и как. Как больных проверять, чего ждать, к чему готовиться.

— Ах вот оно что, — смутился я. — Пропустил как-то.

Вера ничего не сказала, но почему-то я был уверен — она улыбнулась во всю ширь и подумала что-то вроде: «Ну да, ты можешь».

— Тогда Петру тоже передайте. Пусть подготовится.

— Хорошо. Спасибо, что позвонил.

Попрощавшись, положил трубку. Прикинул, кого ещё набрать. Позвонил напрямую Борису Дмитриевичу. Был шанс, что он уже не в ресторане, но нет, ответил. В курсе ситуации он не был, так что звонил я не зря. Тоже ему сказал, чтобы панику не разводил, но риски учёл. Хозяин ресторана поблагодарил и заверил, что сделает всё, как надо, и остальных сотрудников тоже предупредит.

Следом набрал магазин Игорька. Ответила женщина, скорее всего, мать парня. Его самого на месте не оказалось, и тогда я попросил Дарью. Связываться с валькириями не особо хотелось, но не родителям же Игоря объяснять ситуацию. Не поймут-с.

— Слушаю, — ответила она, как и обычно, предельно нейтрально-равнодушным тоном.

— Нас не подслушивают?

— Нет.

— Отлично. Раз Игоря нет, тебе скажу. Есть вероятность, что в ближайшие дни эпидемия начнётся. Если у себя или кого-то другого заметишь появление красных точек — бегите в лечебницу.

— Эпидемия? Ты шутишь? — в голосе Дарьи послышались и удивление, и недоумение, и волнение.

— Не шучу. Такая уже была лет тридцать назад. В общем, прояви бдительность. Если есть возможность — уезжайте из города. Если же останетесь, на что обращать внимание, я сказал. Возможно, случатся беспорядки, проблемы с поставками… Короче, есть смысл сделать запасы.

— То есть это всё же не шутка?

— Дарья, при всем уважении, но мне что, делать больше нечего, кроме как так шутить?

— Я… поняла, — ответила она с запинкой. — Сделаю всё в лучшем виде.

— Надеюсь. Ладно, удачи. Надеюсь, ничего не будет. Главное, панику не разводи. Это уж точно лишнее.

— Хорошо. Ещё на что-то обращать внимание?

— Покраснения — главный признак. А так — как обычно. Недомогание, слабость.

— Принято. Спасибо.

Попрощавшись, я не стал убирать трубку. Сбросил и набрал ещё один номер. На этот раз звонил в общежитие, где старики мои поселились. Пришлось подождать, пока их позовут. Ответил Жан, обрисовал ему ситуацию, попросил панику не разводить, но поберечься, в случае чего обращаться за помощью и продуктов прикупить.

— Так мы уже знаем, — ответил он.

— Откуда? — удивился я второй раз.

Если в случае сестёр понятно, то старики откуда в курсе?

— Так начальство сегодня сказало. Про панику и продукты ничего не говорили, но сегодня всех осматривали и объяснили, что появилась новая болезнь.

— Ах вот оно что, — понял я.

Быстро Чернышовы сработали. Я деду Эммы звонил, предупредил и ситуацию обрисовал, но не думал, что реакция будет настолько обширной и полной.

— Сам-то как? — спросил Жан.

— Да работаю, как ещё.

Мы поболтали какое-то время и попрощались. Больше звонить мне некому было. Разве что Арину предупредить, но это и лично сделать можно. Сегодня у нас с ней перерыв был, так что завтра расскажу.

* * *

За следующий день новых заражённых не поступило. По городу тоже тишина была. Аристарх Павлович только головой покачал, когда я к нему с вопросом обратился.

День прошёл, отработал в обычном режиме. C больными мы ещё вчера разобрались. Не стали затягивать. Взятая кровь в негодность за пару часов приходила, поэтому тут тоже облом. Нет пациентов — нет возможности проверять гипотезы. Но я не расстраивался. Было бы странно, окажись иначе. Наоборот, радоваться надо. Пока время есть.

Вечером на тренировку сходил. Отзанимались с Ариной. Официально я пока не занимался, в свою группу не ходил. Проводил время с барыней. Это продуктивнее всего было, пусть и палевно. Ну да ладно. Рассказал ей последние новости, девушка пообещала передать новости отцу. Отрабатывали с ней тактику работы против «газа». Точнее, пытались. Сама Арина этой техникой не владела от слова совсем. Я тоже не был силен. Распылить-то могу, даже свойства придать, но никогда этим особо не пользовался. Поэтому какими-то неожиданными трюками удивить девушку не смог.

Это была последняя наша тренировка. Перед турниром Арина собиралась снизить нагрузку и отдохнуть, восстановиться как следует. Я тоже собирался взять перерыв от занятий. Какого-то прироста силы они мне сейчас не дадут, а распыляться банально нет ни возможности, ни времени. Я и так себе неплохие кондиции наработал, перестал выглядеть как задохлик. Начинать же новый цикл усилений рановато. Поэтому другими делами займусь.

Когда домой пришёл, дверь открыл и замер. На кухне что-то шкворчало. Первая мысль — что вот и пришли по мою душу, но нет. Вместе со шкворчанием и аппетитные запахи доносились. Сомневаюсь, что нежить решила бы пожарить картошечку у меня дома.

Выдохнув, спокойно зашёл, разулся, скинул пальто и трость пристроил. Я с ней на людях так и ходил. Отрабатывал образ безобидного целителя.

— Пришёл? — выглянула Эмма в коридор. — Иди руки мой! — бросила она, уже отвернувшись.

— Мы прямо семейная пара, — хмыкнул я, но не был услышан.

Быстро помыл руки да на кухню пришёл. Эмму сзади обнял, в щёку чмокнул. Пахла она ещё лучше, чем картошечка. Но вслух об этом говорить лучше не стоит, хех.

— Голодный? — спросила Эмма.

— Я всегда голодный.

— Десять минут — и будет готова. Сейчас салатик соображу.

Я уселся на стул и невольно залюбовался девушкой. Отлавливая себя в который раз на диссонансе. Взгляды — вылитая Айя. Мимика, то, как волосы поправляет, какие-то мелкие движения, общие ощущения — если не присматриваться, то будто настоящую Айю вижу. Но если присмотреться, то это совсем другая девушка.

Что звучит кощунственно. Будто я Айю придаю, любуясь чужой женщиной. Глупость несусветная, но ничего не могу поделать.

— Что? — спросила Эмма, заметив мой взгляд. — Тоже диссонанс ловишь?

— Да. Словно морок.

— Будто ты и не ты, — покивала она. — У меня так же. Взгляд, слова, движения. А присмотрюсь — какой-то сопливый юнец.

— Ну спасибо, — фыркнул я.

— Хорошо, что усы бреешь. А то совсем бы смешно было, — расхохоталась Эмма звонко.

Я тоже посмеялся. Чего бы и не посмеяться. Из-за задержки в развитии тело у меня, скажем так, решило обзавестись некоторыми вторичными признаками с запозданием. Мало того, тело словно откладывало, откладывало, а как я начал им заниматься активно, так попёрло. Не из всех щелей, но усы и правда прорезались. Что выглядело крайне глупо.

— Как понимаю, — сказал я, когда Эмма наложила поесть, — раз ты мирно готовишь, сегодня на дело не пойдём.

— Нет.

— Чего так? Вроде же собирались действовать активнее.

— Это мы явно переоценили себя, — сказала девушка недовольно. — Нежить стала действовать осторожнее. Предпринимает дополнительные меры безопасности. Следить за ними сложнее. Даже дед опасается рисковать, не хочет подставить клан.

— Это разумно.

— Разумно. Зря поспешили. Надо было позже этого капитана атаковать, как несколько целей подберём.

— Что, совсем никаких намёток? А та женщина?

— С ней проще и сложнее всего. Где она обитает, выяснили, но… Спокойно напасть не получится. Так что ждём. Не уверена, что до турнира получится ещё один удар нанести. Я тебе, кстати, билеты принесла.

— Билеты, а не билет?

— Сразу несколько, чтобы друзей позвал, если захочешь.

— Если нежить устроит что-то на турнире…

— Сомневаюсь, — перебила Эмма. — Слишком много внимания на него направлено. Князь будет. Он, конечно, может являться целью, но и охрану там устроят по высшему разряду. Мёртвые так не действуют. К тому же целитель-одиночка выглядит подозрительно, а вот целитель в компании друзей — обычно.

— В клановое обучение входит освоение цинизма?

— В первую очередь, — хмыкнула Эмма. — Арина рассказала, кто наиболее вероятные участники турнира? Тебе это не понравится…

* * *

Оставшееся время до турнира прошло… Да никак. Не могу сказать, что произошло что-то особенное.

На следующий день появился один заражённый, в обед сам пришёл. Мы опять взяли кровь и провели череду экспериментов, проверяя гипотезы. После — пара дней затишья, сразу пять заражённых, снова дни затишья.

Ну, не совсем затишья. Аристарх Павлович развернулся на полную. Пополнял запасы лечебницы, суету наводил, медперсонал гонял. Мне тоже вольную дал. В эти дни было запрещено очереди создавать, всех быстро на ноги старались ставить. По крайней мере, в вопросах очищения. Степан Денисович тоже меня вовсю использовал. С трёх тяжёлых случаев мы перешли… общей планки не было. То пять, то семь пациентов, то всего два.

Если ориентироваться на настроения персонала, то вначале люди с тревогой отнеслись к возможной эпидемии, а потом с каждым днём напряжения становилось всё меньше и меньше. Я даже слышал, как шобла Котова шутит на тему «Совсем старик, то есть Аристарх Павлович, из ума выжил». Идиоты.

Как-то так дни и прошли. Я сосредоточился на практике, стабилизировал Источник. А там и время турнира наступило. Настроения среди людей гуляли позитивные, а я чувствовал — совсем скоро начнётся.

Ну и да, Эмма оказалась на все сто права. Список финалистов мне не понравился.

* * *

В день турнира с Аристархом Павловичем я договорился на выходной. Добро он дал, пусть и нехотя. Так-то объективных причин отказывать не было. И ситуация самая обычная, и отработал я последние десять дней без выходных, с максимальной отдачей.

Дополнительные билеты я нашёл, в чьи руки пристроить. Со мной пойдёт Петр, который тоже с работы отпросился, его сестры, Игорёк и Демьян с Тамарой. Секретаршу Аристарха Павловича я не собирался звать, но Демьян для неё билет попросил.

— Что, приударить хочешь? — поддел я его.

— Нет уж, — фыркнул он. — Она та ещё болтушка. Но отношения поддерживать надо!

— Как цинично и меркантильно.

— Отвали, — привычно отмахнулся Демьян, бросив на меня смущённый взгляд.

Все вместе мы собрались в районе шести вечера. Турнир же начинался в семь. Изначально, когда я только услышал про это мероприятие, представлял себе нечто поскромнее. Собрались мечники, подрались, выяснили, чьё мастерство лучше, и всё. Но нет. У мероприятия был размах. Ариана мне рассказывала, что будет настоящее шоу. А также команды болельщиков, фанаты и большие ставки.

Я вместе с Демьяном и Тамарой до места добирался. Остальные отдельно пришли. Встретились уже у входа в здание, где турнир будет. Я перезнакомил всех, и мы внутрь направились.

Игорёк, как обычно, улыбкой сверкал и по сторонам головой крутил. Ну и на сестёр поглядывал, но Пётр сразу его отсек и встал между ними. Что Вера с Софией, конечно же, заметили и смущённо переглядывались. Я тоже по сторонам глазел, но по другим причинам — выискивал опасности.

И они не заставили себя ждать. Стоило зайти в здание, как ощутил — нежить здесь есть и не в одном экземпляре. Прочем ещё и в разных направлениях находится.

— Ты чего? — ткнул меня локтем в бок Демьян.

Девушки решили перед началом сходить в туалет, а Пётр с Игорьком пошли их провожать. Мы же с Демьяном остались.

— Да так, — ответил я неопределённо. — Не обращай внимания.

— Сложно не обращать, когда у тебя такая рожа. Не знаю, что с тобой, но ты бы это… дам хотя бы не пугал.

— Постараюсь, — выдавил я из себя кривую улыбку.

Демьян хотел ещё что-то сказать, но замер и сглотнул. Будь он собакой, наверняка бы поджал хвост, попятился и заскулил. Теперь уже его рожу перекосило. И я даже догадался почему.

Нежить на месте не стояла, и один из источников как раз к нам приближался.

Надо сказать, что народу здесь было много. Мы и на входе потолпились, чтобы билеты предъявить да досмотр пройти, и здесь приходилось выбирать, куда идёшь. Конкретно в этом зале человек сто точно собралось. И все разговаривают, перемещаются. Кто-то одежду в гардероб сдаёт, кто-то в туалет направился, как мы, кто-то напитки и перекусить покупает — буфет здесь имелся. Гомон стоял приличный, как и суета.

Из-за толпы я не сразу разглядел, кто так Демьяна напряг. Ощутил, что какая-то тварь в нашу сторону идёт. А там и её саму увидел.

Если забыть про все мои предубеждения, то надо признать, эта девушка была реально хороша, как произведение искусства. Мёртвая, с бледной, считай, мраморной кожей, изысканная. Сразу мне Артура напомнила. У того тоже была красота, но демоническая. Эта особь ничего инфернального не демонстрировала, но мужчины ей вслед чуть ли не все поголовно оборачивались.

Нетрудно было догадаться, что это именно та особь, которая переспала с Демьяном и укусила его. Уверен, поэтому она сюда и заглянула. Почуяла свою добычу и решила подразнить её.

— Демьян! — окликнула она парня, улыбнувшись так, что даже я почувствовал волнение.

Но в этот раз в пределах ожидаемого. Это было воздействие твари, которую специально для этого создали.

— П-привет! — вымученно поздоровался парень.

Который мигом стал центром внимания всех мужчин в округе.

— Не ожидала тебя здесь увидеть, — эта особь подошла вплотную, слишком близко, и провела пальцами по его щеке.

Чего мне стоило удержать в тот момент лицо — одним небесам известно. Да и то, не уверен, что получилось. Отошёл, отвернулся, чтобы не смотреть. Эта тварь ничуть не скрывалась, ничего не боялась и в наглую издевалась над Демьяном. Одним взглядом, самоуверенной улыбкой хозяйки положения… Ну, или просто хозяйки самого Демьяна.

Эта самоуверенность меня и спасла. Уверен, если бы она увидела моё лицо, как я реагирую на её выходку, то сразу бы поняла, что ничего, кроме ненависти и отвращения, я не испытываю. Что слишком подозрительно, особенно если сравнивать с реакцией других мужчин. С чего бы юнцу ненавидеть незнакомую девушку?

— Как-то так вышло, — ответил Демьян неуверенно.

Наверняка бы эта тварь обратила на меня внимание, но тут показались остальные. Тамара вышла из туалета вместе с сёстрами, о чем-то переговариваясь и улыбаясь. Но стоило ей увидеть эту девушка так близко к Демьяну, она будто на стену напоролась.

Оп-пачки. Кажись, Демьяну теперь точно хана. Не загрызут, так придушат.

Реакцию секретарши заметили. Вампирша смерила ту снисходительным взглядом.

— У меня места в ложе для особых гостей. Оттуда самый лучший вид. Хочешь присоединиться? — спросила она у Демьяна.

Промурлыкала, ещё и пальчиками пробежалась по его груди.

— Нет, спасибо, — вымученно ответил Демьян. — Я с друзьями.

— Как знаешь, — улыбнулась эта девушка и, не став задерживаться, ушла.

Из Демьяна будто стержень вынули. Он обречённо посмотрел на меня, но тут заметил пошедшую красными пятнами Тамару и отчётливо сглотнул.

Да, турнир точно скучно не пройдёт.

— А чего все такие хмурые? — спросил Игорёк, как всегда, излучая безграничный оптимизм.

— Да так, — ответил я. — Какая-то девка прицепилась. Идём, что ли? Ещё места надо занять. Или кто хочешь взять перекусить?

— Там такие очереди, — глянул Пётр. — Пойдёмте так. Всё равно ничего нормального нет.

Пётр правильно мой взгляд понял и попытался разбить неловкую паузу. Сомневаюсь, что Демьян, которого натурально потряхивало, смог бы разрулить её.

А ведь турнир ещё даже не начался. Что же дальше-то будет?

Глава 8

Всего финалистов было восемь. Все до восемнадцати лет.

Если быть точным, то сначала пройдут бои между представителями отдельных школ. К турниру они напрямую не относятся. Это будет что-то типа разогрева перед основным блюдом. А вот после да, сойдутся лучшие дарования в своём поколении.

Как мне объяснили Арина и Эмма, мероприятие значимое. Достаточно упомянуть, что выступать буду наследники не последних фамилий, а также младший сын князя. Отчего я сильно удивился, но что есть, то есть. Звали его Иван. Вроде как хороший мечник, Арина считала его главным соперником. Второй была сама барыня. Третьей — Эмма.

Про это мне нечего сказать. С девушкой у нас ряд споров случился по этому поводу. Я был сторонником того, чтобы не привлекать к себе внимания. Она же говорила, что победа, да и просто участие в финале турнира — это серьёзная заявка и репутация, которая может нам пригодиться. Резон в этом был, не спорю, но… А, ладно, чего уж. В прошлой жизни моя Айя мечницей не была, а тут что-то разошлась. Учитывая, что она прошла через те же Изменения, что и Арина, их встреча могла выйти жаркой.

Эх, если бы новости на этом заканчивались.

Четвертым участником был не кто иной как Михаил Голыновский. Старший брат того отморозка, который попытался убить девушку возле ресторана. Ну как старший. Между ними всего ничего разница, раз уж он по критериям проходит. Я, когда от Эммы услышал его фамилию, ушам не поверил. Сначала подумал, что это и есть тот самый тип, который на ресторан напал и мне проблемы обеспечил. Потом уже девушка пояснила, что это старший брат.

Так-то ничего удивительного в его участии нет. Их семье принадлежала одна из старших школ. Школа «Кипения», если быть точным. Логично, что у них наследник хороший мечник. Но всё равно. Каюсь, вздрогнул, когда услышал. Да и сейчас, откровенно говоря, не в восторге. Если братья похожи, то… Даже думать об этом не хочу.

Остальные участники были не из нашего княжества. Двое — из соседнего, которое ещё центральным называли. И двое — из польских княжеств, которые за дикими землями находятся.

Подружка Демьяна не обманула. Она и правда сидела в зоне для особых гостей. Как и ещё две твари. Пока искали наши места, я смог найти их и разглядеть. Думаю, не ошибусь, если скажу, что там Клая находится.

Только вот это была не единственная нежить. Ещё один источник раздражения находился где-то внутри помещений. Наверное… Точно я сказать не мог.

Надо было бы предупредить Эмму, но о способах связи на публичном мероприятии мы не договаривались. Заявиться к ней напрямую нельзя.

Тем временем, пока я сидел, смотрел по сторонам, думал и старался не выглядеть слишком мрачным, шоу началось. Именно шоу. Машут красиво мечами, но практического толку в этом никакого нет. Хотя народу нравится. То и дело с разных сторон охи-вздохи-вскрики раздавались.

Всего на эту часть полчаса было отведено. Я успокоился, заставил себя расслабиться. Даже в обсуждениях поучаствовал. Игорёк, вот же хитрый жук, с собой орешки притащил. Которыми с девушками и поделился. Завладев вниманием сестёр в первую очередь. Чувствую, ждет его взбучка от Петра. Тамара же с Демьяном сидели подчеркнуто смирно. Да уж, неприятно вышло. Чем-то мне это ситуацию с Зельдой напомнило. Когда вроде бы полностью и не виноват, но некоторую ответственность за сложившуюся ситуацию несёшь. Судя по реакции Тамары, она имеет определенные планы на Демьяна, чем он и пользуется. Не очень-то красиво так-то.

Но ладно. Небольшая драма в нашей компании отодвинулась на второй план, когда первая часть мероприятия подошла к концу. Представители разных городских школ отработали, разошлись. А там сразу два события произошло.

Во-первых, пожаловал князь со свитой.Я до этого князя никогда вживую не видел, зато слышал про него разное. Когда с Петром и Игорьком гуляли, они оба считали, что на улице всякое разное лучше не болтать. Аристарх Павлович к князю тоже специфически относился, не сказать, что тепло. Скорее как к стихийному бедствию, которое как наградить может, так и проблем доставить. При этом я не слышал, чтобы князя совсем уж не любили. Народ при нем нормально жил вроде как. Также князь слыл человеком, который любит широкие жесты. Мне вот премию пожаловал. Турниры всякие проводит. Ту же лечебницу финансирует. Выглядит он — да внушительно, что тут скажешь. Плотный такой дядька, с бородой густой и черной. Солидность так и прёт от него. Народ сразу зашушукался при виде князя. Но лично я долго разглядывать его не стал.

Было ведь и «во-вторых». На сцену, то есть на площадку, где турнир проходит, вышли претенденты. Один за другим в ряд выстроились перед князем, поприветствовали его. Я ничуть не удивился, ощутив среди финалистов нежить.

Пришлось себя одёрнуть. Снова напрягся. Очень уж живо моё воображение нарисовало, как мертвец убивает князя и здесь начинается бойня.

Но нет. Ничего такого не произошло. Князь произнёс речь, что приветствует гостей и рассчитывает на хорошие поединки. После чего начался сам турнир.

Я за последние полчаса успел перебрать десяток различных вариантов того, что может произойти, как в этом случае быть и что делать.

Расклады неутешительные. С одной стороны Клая вместе с ученицами. Которых минимум две. С моего места было хорошо видно роковую дамочку, похожую на ту, которую Демьян описывал. Она сидела в ложе для особых гостей. Две молодых девушки, одна из которых «любовница» незадачливого Демьяна, находилась у неё за спиной. Отсюда и вывод, что вторая девушка рядом с ней — тоже ученица. Там рядом много кто ещё сидел, но, насколько я мог определить, это обычные люди. Но могу и ошибаться. Дистанция для меня была предельная, ощущения расплывались, так что мог и пропустить кого.

С другой стороны — мертвец среди участников турнира. Я прикинул, что этот тип из польского княжества, кстати, может сделать. Убить кого-то? Сына князя? Это наверняка приведёт к войне, так что смысл имеется. Но зачем делать это так открыто? Чтобы точно не получилось спустить на тормозах? Как вариант, но это не вяжется со всеми нашими домыслами. Если что-то готовится в городе, зачем убивать отдельно сына и провоцировать войну?

А если не сына, то кого? Победителя турнира? Ради чего? Чтобы просто убивать талантливых и ослаблять род людской? Возможно, но звучит натянуто.

Пожалуй, стоит сказать, что каждый из участников был вооружён по своему разумению. Какого-то единого комплекта брони на всех предусмотрено не было. В принципе, защиту стоило рассматривать только с точки зрения обеспечения того, чтобы дитятку случайно не прибили. Потому что победа шла до касания. Пробивать защиту не требовалось.

Но доспехи — это ладно. Куда важнее оружие. Каждый пришёл со своим, и прямо сейчас участники демонстрировали клинки судьям, которые проверяли заточку. Арина мне рассказывала про правила, поэтому я знал, что лезвия должны быть тупыми.

Ну да, ну да. Лично мне хватит двух секунд, чтобы создать режущую кромку из Крови. Ещё десяток секунд — чтобы кристаллизовать её. Учитывая, что Масло позволяет создавать прозрачный «материал», и что кромку не обязательно наносить вдоль всего лезвия, то… Хватит и малой части, которой и будет нанесён удар. После чего кромку очень просто развеять.

Поэтому защита и нужна. Так что каждый участник решал для себя задачу, выбирая между надёжностью и лёгкостью брони.

Но снова я отвлёкся. Мои подозрения в отношении мертвеца могли оказаться бредом, если бы не одно но — его меч. Я даже издалека разглядел что-то тёмное, почти черное. Готов спорить на что угодно, клинок с подвохом.

Каким — да, в принципе, подвох ограничен лишь фантазией мертвеца. И как проводник оружие использовать можно, чтобы незаметно через удар передать какую-то гадость. И как способ отравить.

Сильного адепта не так-то легко подловить. Но здесь не опытные бойцы собрались, а юные таланты. У которых может и не хватить навыков вовремя обнаружить заразу. Поэтому не факт, что задумка рассчитана на мгновенный эффект. Я вполне могу придумать комбинацию, которая сработает спустя время.

Да уж, да уж. Уже мозги кипят, просчитывая ситуацию. И ведь особо ничего не сделаешь.

Целители здесь присутствуют. Как дежурные, пара мужчин солидного возраста, так и частные. Ну, у княжича точно есть доступ к целителям, к тому же Аристарху Павловичу.

Это успокаивало, но совсем немного. Опыт работы с недавними заражёнными наглядно мне показал, что нежить способна удивить чем-то новеньким. Вдруг и не успеет помощь прийти.

А ведь есть ещё вариант с массовым заражением «магической краснухой». Людей-то здесь много. Идеальное место, чтобы запустить полноценную эпидемию.

В общем, к моменту, когда начали объявлять участников, я успел много чего передумать. Все эти думы свелись к вопросу, а что мне делать-то? Понятно, что в первую очередь накачивать тело Кровью и быть готовым реагировать, но как бы этого мало не оказалось.

Я уже не был рад, что решил пригласить друзей. Слишком ставки поднялись.

— Демьян, — толкнул я парня, который сидел рядом со мной.

Сидел он справа. Слева Пётр, за ним сестры, а с краю Игорёк. Тамара же устроилась с другого краю. Не то чтобы я так специально сел, но удобно получилось.

— Чего?

— Помнишь тот случай, когда ездили в командировку? — шепнул я ему.

Хорошо, что было довольно шумно. Никто не кричал, но некоторых мечников приветствовали аплодисментами, поэтому я мог рассчитывать на то, что меня никто не услышит.

— Ты это к чему? — мрачно спросил Демьян.

Он и так напряженный сидел, а тут ещё я со своими загадками.

— Будь готов, — только и сказал я.

— К чему?

— К чему угодно.

— Я понял, — ответил он после небольшой задержки.

Надеюсь, что так. Если хотя бы силу накопит — уже хорошо. И самому уцелеть поможет, и остальных подлечит, если что.

Надо бы и других предупредить, но лишнюю панику я наводить не стал. Тот же Пётр никак подготовиться не сможет. Да и остальные тоже. Сестры же ещё слишком слабы, чтобы на них всерьёз рассчитывать.

Поэтому я сосредоточился на другой задаче. Эмма хорошо знала, где именно я буду сидеть. Оставалось лишь встретиться с ней взглядами, и долго ждать не пришлось.

Так-то между нами приличное расстояние, но я успел поработать в том числе с её зрением, поэтому был уверен, что Эмма прекрасно меня разглядит. Когда она посмотрела на меня, я показал солдатский знак, обозначающий нежить, и едва заметно мотнул головой в сторону вампирш.

Эмма также едва уловимо наклонила голову, давая понять, что тоже их заметила. Я в ответ кивнул, убрал знак и снова его показал. На этот раз указав на участника турнира. Эмма подала другой знак — всё под контролем. На меньшее я и не рассчитывал. У Эммы должно было сработать кольцо, она-то рядом с мертвецом стоит.

Надеюсь, она передаст своим людям, чтобы те занялись уродом.

Тем временем прошла жеребьёвка. Были выбраны первые мечники.

Я ничуть не удивился, когда первой выбрали Эмму. А вот вторым сына Горыныча.

Повезло так повезло.

* * *

Эмма на турнир прибыла заранее, по ряду причин. Нужно было переодеться, подготовиться, да и просто исключить вероятность опоздания. А то позора не оберёшься. Да и чего уж. Был шанс, что попытаются задержать. Вовсе не враги, а родная мать.

О том, что собирается участвовать в турнире, Эмма не говорила до последнего момента. Собственно, сегодня она об этом и сказала. Как раз, когда уже собралась выезжать. Лицо отца надо было видеть. Он открыл рот, да так и замер. А вот матушка… Какая реакция последует, Эмма хорошо представляла, поэтому быстренько сбежала, до того как все опомнятся. На тот случай, если родители захотят посмотреть, она оставила им билеты, которые можно было получить у слуг.

Добралась без всяких проблем. На турнире будут свои люди. Без опознавательных знаков, разумеется, среди обычных зрителей. С дедом на пару они разные варианты прорабатывали. В том числе, если потребуется обеспечить отход. Также на всякий случай здесь должен быть Альберт. Если что, вместе с остальной командой мстителей прикроет.

Эмма пришла на минуту раньше Арины. Раздевалка у них была общая, поэтому девушки и встретились заранее.

— Готова всем навалять? — спросила Эмма.

— Я всегда готова, — буркнула Арина.

Эмма покосилась на неё и не стала приставать. Было видно, что Кузнецова то ли напряжена сверх меры, то ли заряжена.

Переодевание много времени не заняло. Сидеть в раздевалке девушке не хотелось, и она вышла наружу. Отошла в сторону и налила себе водички. Почти сразу же вышли и другие участники: Голыновский, который бросил высокомерный взгляд и отодвинулся, да княжич. Который, напротив, улыбнулся и направился к Эмме.

— Не ожидал вас здесь увидеть, Эмма, — сказал он пусть и добродушно, но официально по форме.

— Только не говорите, что не прочитали список участников заранее, княжич.

— Прочитать — это одно. А увидеть вас своими глазами — совсем другое. После бала вы не посетили ни одного светского мероприятия. Настолько не любите общество?

Эмма внутренне поморщилась. Кажется, рассчитывать на то, что интерес княжича угаснет, не стоило. С точки зрения её, Айи, взрослой женщины, это выглядело донельзя глупо и нелепо. А вот с точки зрения всей ситуации это было опасно. Княжичу, понятное дело, ничего не светило. Но в том-то и проблема. Обиженный сын князя мог доставить множество проблем.

Требовалось его как-то отшить, но, кажется, это был тот самый случай, когда чем больше увиливаешь, тем больше интереса.

— Как вы теперь можете догадаться, я посвятила последние дни тренировкам, — ответила Эмма нейтрально, краем глаза поглядывая на других участников.

Скоро уже нужно было выходить, с переодеванием финалисты успели закончить, но никто к ним двоим не подошёл. Голынковский общался с польским мечником. Арина поглощала одну за другой канапешки — организаторы были настолько любезны, что озаботились закусками. Остальные же — да ничего не делали, поглядывали друг на друга оценивающе, да и только.

— Могли бы и сказать, что собираетесь участвовать, — с лёгкой обидой, пусть и несерьёзной, заметил княжич. — Тогда бы я не выглядел так глупо.

— Что вы, как княжич может выглядеть глупо, — улыбнулась Эмма, совсем чуть-чуть издеваясь. — К тому же я и сама ещё тогда не решила.

— Поверю вам на слово, Эмма, и не буду считать, что вы надо мной подшучивали, — великодушно ответил Иван.

«И девушки на это ведутся? — подумала Эмма. — Впрочем, он же сын князя. Ему и не надо особо стараться».

— Как насчёт пари? — предложил юноша, не дождавшись реакции.

— Пари? — наклонила Эмма голову.

«Только не свидание, только не свидание», — застонала она мысленно.

— Если я выиграю турнир, то вы сходите со мной на свидание, — предложил княжич.

— Боюсь, не могу согласиться.

— Почему? — нахмурился парень. — Вы настолько сомневаетесь во мне? Или я вам неприятен?

— Это было бы нечестно по отношению к вам, — Эмма постаралась выбрать максимально нейтральный ответ.

— Что это значит? — не понял Иван.

— Турнир выиграет другой человек.

— Кто же? — юноша огляделся, но смотрел он в сторону других парней, а не на Арину.

— Это мы узнаем совсем скоро, — улыбнулась Эмма.

— Не хотите говорить? — Иван снова посмотрел на девушку.

— Нас наверняка слушают. Не хочу давать подсказок другим. Уверена, вы поймёте почему.

— Хм… Тогда как насчёт встретиться без всяких условий? Могу же я вас пригласить просто так?

«Да что же тебе так неймётся-то?» — мысленно застонала Эмма.

На её везение, появился распорядитель и пригласил на выход. Подхватив своё оружие, финалисты направились в коридор. Эмма невольно напряглась, когда кольцо-индикатор нагрелось. Рядом была нежить. Радиус у кольца всего ничего, а значит, это кто-то из участников.

Всё веселее и веселее.

Приветственная часть, объявление правил и проверка оружия много времени не заняли. Эмма убедилась, что Элор тоже заметил мертвецов. Набежали, как тараканы. Понять бы ещё, что задумали.

Но как следует поразмыслить над этим не получилось. Прошла жеребьёвка, и Эмму первой вызвали на площадку.

* * *

Когда вторым Голыновского назвали, я невольно напрягся. Школа у этого семейства подлая. Ожоги с помощью Масла — та ещё гадость. Уж лучше перелом или порез, чем это. И боль чудовищная, и лечить тяжело, и шрамы уродливые остаются.

Формально это турнир мечников. А на деле можно использовать любые трюки с Маслом. Поэтому за Эмму стоило опасаться. Ну, немного. Всё же я был достаточно уверен в ней.

Два противника встали друг напротив друга. Судья дал отмашку. Началось.

Эмма использовала двуручный меч. Наверное, это было бы просто нереально, если бы речь шла об обычных людях. Но тела адептов и аристократов куда крепче, а ведь Эмма ещё прошла через серию Изменений. Поэтому оружие пусть и тяжеловато, но для неё это проблемой не являлось.

Как-то так вышло, что мы с ней ни разу за всё время не спарринговали. А те стычки против мёртвых особого понимания, насколько она хороша, не дали. Так что у меня сейчас будет возможность оценить её мастерство.

Что касается Михаила Голыновского, он был широкоплеч и высок. На целую голову выше Эммы, это при том, что она сама девушка отнюдь не низкая. На фоне парня она выглядела смешно, конечно. Смотришь и думаешь, зачем эта девочка вышла против настолько крепкого парня. Иронично, но мечи у них были почти одной длины. С тем отличием, что у него скорее полуторник. Я в местном оружии разбирался постольку-поскольку, поэтому точных названий не знал.

Голыновский поступил… Одновременно и высокомерно, и грубо. Нанёс мощный, размашистый удар сверху. Против серьёзного противника в начале боя такой не имеет смысла. Слишком легко увернуться. А против более слабого… Он что, решил Эмму первым же ударом травмировать?

Этот удар мне о многом сказал. В частности о том, что старший брат недалеко от младшего ушёл. Оба мудаки.

Эмма оплошностью воспользовалась сполна. Отшагнула назад и в сторону, пропустила лезвие мимо и сделала выпад, коснувшись острием живота Голыновского.

Собственно, всё. Под шлемом я лица парня не видел, но он наверняка удивился. Так-то стычка уложилась в секунду. Народ зашумел, скорее недоуменно, чем восторженно.

— А кто победил? — услышал я недоуменный голос Тамары, которая наконец-то отмерла.

О чем и речь. Неподготовленный человек не смог бы уследить за произошедшим. Надо сказать, что Эмма уклонилась ровно настолько, сколько требовалось, чтобы избежать удара. Поэтому со стороны могло выглядеть так, будто попали по ней, а не по парню.

Судьи быстро прояснили вопрос.

— Очко присуждается Эмме Чернышовой! — раздался голос.

На этот раз трибуны загудели куда активнее. Женская часть нашей компании так и вовсе захлопали вовсю. Вот она, женская солидарность.

Дуэль на этом закончена не была. По правилам, она шла до двух касаний. Нужно было два раза «ранить» противника. Не за раз, а в два захода. Поэтому сейчас Эмма с Михаилом разошлись, заняли позиции и дождались новой отмашки.

На этот раз Голыновский действовал куда осторожнее.

Что ему не помогло, но обо всём по порядку. Эмма замерла, выжидая. Михаил помедлил, не выдержал и попытался прощупать её. Начался обмен ударами.

Это было куда зрелищнее для публики, чем в предыдущий раз. Зрители загудели, послышались охи и ахи. Со стороны это выглядело так, будто здоровый парень теснит хрупкую девушку. Я же старался сильно не улыбаться. Эмма уж точно действовала не в полную силу, играясь.

Если честно, то я немного опасался, что она жёстко разделает Голыновского. Из-за меня. Про ту историю она знала, что их семья мне проблем доставила, поэтому вполне могла поддаться эмоциям. Айя в прошлой жизни, как и большая часть жрецов, была довольно сдержанным человеком, но в этой — кое-какие изменения с ней произошли. Поэтому ожидать можно было чего угодно.

Разделай такого наглеца жёстко и унизительно — точно обиду затаит. А оно нам надо? Нужны союзники, а не враги. Сомневаюсь, что из семейства Голыновких получатся союзники, но пусть хотя бы нейтральными останутся и не мешают.

Хорошо, что обошлось.

Эмма разыграла эту партию как по нотам. От и до.

Первый раз — наказала за ошибку. Второй раз — поддалась и дала себя коснуться мечом, тем самым уступив. Счёт стал один-один. Следующий бой должен был стать решающим.

Снова обмен ударами, Голыновский разошёлся и… В ход пошла огненная техника. Сгусток кипящего масла полетел в одну сторону, перекрывая возможность увернуться, а меч пошёл с другой стороны. Неплохой ход. Но Эмма не стала уворачиваться, приняла меч на жёсткий блок и неожиданно выдержала. Кажется, удивился все собравшиеся. В первую очередь сам Михаил.

Откинув парня, Эмма взорвалась градом ударов и быстро коснулась его. Победа.

Если я правильно понял, то Эмма дала парню проиграть так, чтобы сильно не дулся. Надеюсь, хоть капля благоразумности ему досталась.

* * *

Воцлав Бехтер лениво наблюдал за первым поединком. Чего-то серьёзного он от турнира не ожидал. В конце концов, чем эти русские могут удивить?

Если бы не работа мастера, ради которой тот сюда приехал, Воцлав и вовсе предпочёл бы не посещать эти земли.

Утешали его три вещи. То, что встретила их красотка Клая, обеспечив удовольствия на любой вкус. То, что эта Клая по просьбе самого Воцлава поставила крупную сумму на него. И то, что был отличный повод поглумиться над этими живыми, которые не понимают, как устроен настоящий мир, кто хозяин, а кто раб, кто охотник, а кто дичь.

Мужчина, которому было несколько больше, чем заявленные восемнадцать лет, удивлённо вскинул бровь, когда девушка, от которой он ровным счётом ничего не ожидал, показала отличный уровень фехтования. Ещё и закалку тела продемонстрировала.

Когда сынок Голыновских снял шлем, выглядел он озадаченным. Воцлав подумал, чего от этого дурака ожидать. С парнем он был знаком. Наверное, Михаил считал их друзьями, не понимая, что к чему.

«Наивный человечишка», — подумал мертвец.

— Тебя сделала девчонка, — бросил насмешливо Воцлав, когда Михаил ушёл с площадки и приблизился к нему.

Русский язык он знал отлично.

— Посмотрим, как сам выступишь, — огрызнулся парень.

— А гонору-то было, гонору, — тихо рассмеялся Воцлав.

— Чёртова сука, — прошипел Михаил, но быстро прикусил язык.

За такие слова, учитывая подмоченную младшим братом репутацию рода, могли последовать вполне себе ощутимые последствия.

— Просто надо было трезво оценивать свои силы. И не приходить на турнир, раз не можешь справиться с девчонкой, — добил Воцлав парню настроение.

Глава 9

Трибуны взорвались аплодисментами, когда Эмма победила. Не ожидал такой реакции. Голыновский к мертвецу отошёл, явно в плохом настроении.

Со следующей парой медлить не стали. Те вышли почти сразу. На этот раз княжичу участь выпала и второму поляку.

Про сам бой особо нечего сказать. Вышли, пофехтовали. Иван Дмитриевич показал хороший уровень. В этом он посильнее меня прежнего будет. Ну да любой фехтовальщик будет посильнее меня, в вопросе сражения против людей. Я-то против нежити заточен, а там совсем другие тактики и стратегии. Человеку достаточно кровь пустить, а уж серьёзная рана гарантированно выводит из строя. Мёртвому же руку отрубишь, и он даже темпа не потеряет.

Первый раунд взял княжич. Чисто за счёт техники. Короткий обмен ударами, и вот уже они расходятся, чтобы заново занять позиции. Второй раунд оставил за собой его противник. Пустил в ход Масло, подловил княжича, так и победил. Третий раунд — Иван Дмитриевич сделал то же самое. В смысле, пустил в ход Масло.

Тактика в целом понятна. В их возрасте Источники где-то в районе одной, максимум двух сотен Капель находятся. Это не так уж много. Хватит на одну-две атаки. Перерывы между раундами ничтожны, пополнить силы особо не получится. Точнее, можно Вдохнуть, но, опять же, в их возрасте не стоит ожидать высокого качества силы, которую они притягивают.

Как и высокого контроля. Поэтому тактика и сводится к тому, чтобы применить Масло в нужный момент. Собственно, они это и продемонстрировали. Поляк выложился во втором раунде, а на третий остался без сил и ничего не смог сделать.

Третий поединок вызвал у меня куда больше интереса и переживаний. Вызвали Арину и мертвеца.

Не знаю, могу ли я назвать девушку другом. Слишком много нюансов в наших отношениях имеется. В частности, разница в социальном положении. С другой стороны, на помощь она мне уже приходила, да и общая работа сближает. Как бы там ни было, за Арину я переживал. Тем более драться ей предстоит против темной лошадки.

Они вышли, встали друг напротив друга. Отмашка, секунда задержки, черный клинок отлетел в сторону, а меч Арины оказался у горла противника. Ещё две секунды, и девушке присудили первую победу. Даже судьи затупили, и я мог их понять. Сам под ускорением едва заметил, как она двигалась.

Быстра, ничего не скажешь.

— Это сейчас что было? — удивлённо спросил Демьян рядом.

— От твоей знакомой другого и не ожидал, — хмыкнул с другой стороны Петр.

Трибуны тоже не сразу отреагировали. Та же история, что и с Эммой. Несколько секунд осмысливали, что произошло. Как дошло — так взорвались аплодисментами. Кто-то даже громко свистел, выкрикивал имя Арины.

А та выпендрежница, если честно. Нет, сам удар и его исполнение выше всяких похвал. То, что силу сразу продемонстрировала — тоже опустим. Но то, что она с мечом у чужого горла замерла пафосно — это именно игра на публику. Чтобы народ понял, что произошло. Её в этот момент десятком разных способов можно было атаковать. Она в выпаде стояла, увернуться бы не смогла.

Ну да ладно. Мертвец, как бы дико это ни звучало, чудить не стал.

Хотел бы я видеть его лицо в этот момент. Если он здесь с целью убить княжича или победителя — то ему нужно выйти против Ивана или добраться до финала. Если же он сейчас проиграет, то автоматически пролетает. Ни княжич, ни победитель ему не светят.

Знатно ему Арина сейчас планы обломает.

Видимо, это понял и сам мертвец. Перестал скрываться.

Как только дали отмашку, вокруг него замелькали черные ленты, прямо как у того лича. Арина и на секунду не замедлилась. А ещё стало ясно, что она хитрит. Ленты-то просто так не разрезать, тем более тупым мечом. Её противник попытался перехватить оружие, но девушка отпрыгнула, выиграла себе пару секунд и создала кромку. Следующий её ход был куда эффективнее. Арина умудрилась разрубить обе ленты и чуть не задела мечника.

Он её тоже чуть не задел. Едва разошлись. Но тут же снова набросились, проверяя друг друга на прочность.

Ух… У меня невольно мурашки по коже побежали.

Они оба двигались за гранью доступных обычному человеку скоростей. Мечей просто не было видно — только в тех точках, когда они замирали. А уж звон какой стоял. В мелодию сливался.

На месте эти двое не стояли. Двигались, смещались. Я за Арину гордость испытал. Пусть мой вклад и мизерный, не сравнится с годами подготовки в её клане, но плевать. Эта бешеная девчонка щемила засранца. Он в ход новые и новые ленты пускал, выдавая далеко не маленький запас сил, но она их рубила одну за другой.

В какой-то момент они в клинч вошли, и Арина смогла отбросить тварь. Парень отлетел метров на пять, мягко приземлился на ноги, меч над собой поднял и резко опустил.

Вместе с этим поток темнейшей энергии вперёд устремился. Он должен был смять Арину, но та не растерялась.

Ох… Это уже не обычное фехтование. В ход пошли козыри. Фигура Арины вспыхнула, меч запылал от силы, и она… Исчезла в одном месте и появилась в другом. Прошла весь поток и нанесла обычный боковой удар в бок мертвецу.

Тот успел довернуть меч, но был отброшен вместе с ним.

Да как отброшен. Его буквально размазало и метнуло на выставленные щиты, которые защищали зрителей. Здесь дежурил отряд адептов, занимавшийся безопасностью. До этого они щиты не ставили, но сейчас успели среагировать. Иначе бы без жертв не обошлось.

— Охренеть, — выдал Демьян.

— Я тоже так хочу, — донёсся до меня голос Игорька.

Трибуны взорвались ради такого шоу, я уверен, они сюда и пришли.

А я с трудом унял дрожь. Сам не заметил, как переволновался.

Молодец, Арина. Размазала гада.

* * *

Михаил Голыновский, когда Воцлав подошёл к нему, расплылся в мстительной улыбке.

— Не расстраивайся. Просто надо было трезво оценивать свои силы и не приходить на турнир, раз не можешь справиться с девчонкой, — сказал он злорадно.

Воцлав гневно сверкнул глазами, криво оскалился и отошёл в сторону.

* * *

— Я же говорила, — тщательно отмеренным, скучающим тоном сказала Эмма. — Победитель известен заранее.

— Я… впечатлён, — отмер княжич, который стоял рядом. — В её возрасте это серьёзный уровень. Владимир Геннадьевич воспитал себе дочь под стать.

— Рекомендую обратить на неё внимание, — заговорщицким тоном шепнула Эмма. — Отличная жена будет. Правда, придётся подучиться, — едко заметила она. — Наша барыня не примет того, кто слабее.

— Я…

Княжич открыл рот, зашёлся красными пятнами, смутился и закрыл рот, предпочтя промолчать.

* * *

Четвертая пара меня ничем не впечатлила. Особенно после того, что продемонстрировала Арина. У меня сложилось такое впечатление, что парни это и сами поняли, поэтому даже стараться особо не стали. Все четыре раунда и получаса не заняли. Но всё равно объявили перерыв. Подозреваю, ради ставок.

Я, кстати, предложил Демьяну поставить на Арину. Поставил он или нет, уточнять не стал. Пусть на совести парня останется. Но если ему повезёт, то часть долгов, а может, и все, разом уйдут. Хотя это уже не так критично. Он проверил, эта Клая и правда его долги перекупила. Поэтому, если с ней разобраться, долг будет аннулирован.

Перерыв всего пятнадцать минут, а народу столько, что куда-то пробиться не представляется возможным. Ни в буфет, ни в туалет. Поэтому лично я никуда идти не собирался. Думал, и остальные останутся, но нет. Тамара первой подскочила и пошла на выход. Сделала она это несколько демонстративно. Демьян, бросив пристыженный взгляд почему-то на меня, пошёл за ней. Остальные всё же остались. Игорёк на себя сестёр взял. Из-за чего Петр сидел, пыхтел и, кажется, планировал побить улыбчивого паренька. Причём Игорёк специально пересел по другую сторону от девушек, чтобы Пётр его не достал. И сейчас соловьём заливался, рассказывая, кто и почему победил. Я послушал немного и вынес неутешительный для парня вердикт — балабол.

— А что там у тебя с твоей зазнобой? — спросил я Петра, чтобы разрядить обстановку.

Не то чтобы у меня была цель подсобить Игорьку. Того скорее отгонять надо. Но и сидеть молчать как-то не хотелось.

— Тсс, — выдал он. — Нормально всё.

— Так ты теперь в отношениях?

— Не пали, — взмолился Петя.

— О чем вы там шепчетесь? — спросил громко Игорёк. — Мы тоже послушать хотим!

— Петя не хочет признаваться, что у него девушка появилась, — сдала парня София.

— Стесняется, — добавила Вера.

— А вот домой её приводить не стесняется, — поддержала режим синхронности София.

— Так пойдёт, скоро и женится! — захихикала Вера.

— Предательницы, — пробурчал Пётр.

— Что это за девушка? — удивился Игорёк. — И ты молчал⁈

— Да тебе расскажи, — буркнул Пётр.

Тут же завязался спор, обмен колкостями, и не сказать, что сестры были на стороне Петра. Тот на меня выразительный взгляд бросил, мол, за что я так с ним.

А я и сам удивился. Думал, просто подшучу над парнем, а его вон как заклевали.

Спасло то, что следующая часть турнира началась. Сначала Тамара с Демьяном вернулись. Тамара Игорька прогнала и рядом с девушками села. Опять же, подчёркнуто демонстративно. На Демьяна же смотреть больно было. Даже не знаю, что сказать. С одной стороны, смешно. С другой — это какая-то глупая трагедия. Хана теперь нашему Демьянчику. Тамара та ещё сплетница и при желании его репутацию легко уничтожит.

* * *

Роман Ярославович ко всяким турнирам всегда был равнодушен, не понимая смысла подобных развлечений. Существуют и более высокоинтеллектуальные занятия, нежели те, что основаны на грубой физической силы.

Тем не менее на турнир он поехал. Один. Жена наотрез отказалась, назвав дочь «шантажисткой» и «манипуляторшей», «совсем отбившейся от рук» и «слишком много себе позволяющей». В чем-то она определенно была права, но Роман Ярославович, сидя в ложе для аристократов, думал совсем о другом. Когда же в их семье опять всё пошло куда-то не туда, он потерял связь ещё и с дочкой. Сначала сын сбежал в армию, до последнего скрывая свои намерения. Теперь ещё и Эмма решила взбрыкнуть да пойти на турнир. Осталось дождаться, что выкинет младшенькая, Яна, для полного набора.

О том, чем дочь занимается, мужчина, конечно же, знал, но всерьёз не воспринимал. Занимается и занимается, фигуру поддерживает. Но турниры-то куда?

Первый же бой показал, насколько мужчина сильно ошибался. Когда дочка победила ни кого-то там, а старшего сына рода Голыновских, Роман Ярославович испытал целую гамму чувств. Удивление, растерянность и даже страх. У Горыныча нрав дурной был, мог и обиду затаить из-за проигравшего сына. Маловероятно, конечно, но только этих проблем ещё не хватало.

Когда победу присудили Эмме, зал взорвался аплодисментами. Романа Ярославовича поздравили те аристократы, которые сидели рядом. Что заставило мужчину собраться. Нельзя было демонстрировать окружающим, что произошедшее для него полнейшая неожиданность.

Второй бой прошёл как-то блекло. Пусть там и выступал княжич, но чем-то этот поединок не выделился. Разве что тем, что молодой Иван после боя сразу отошёл к Эмме и о чем-то с ней заговорил. Роману Ярославовичу оставалось лишь вздохнуть, видя эту картину.

Дальше грянул четвёртый бой. Именно что грянул. Что Арина Кузнецова, что польский мечник продемонстрировали тот уровень, которого было сложно ожидать в их возрасте. На их фоне всё остальное выглядело блекло.

Всё бы ничего, Роман Ярославович собирался, раз уж приехал, воспользоваться этой возможностью и пообщаться с другими аристократами. Тем более появился такой хороший повод и дочка отличалась. Только вот всё вышло совсем иначе. Нет, пообщаться-то пришлось. Но не так, как ожидал мужчина.

Его пригласили к князю.

Когда начался перерыв, подошёл слуга и шепнул Роман Ярославовичу, что князь желает с ним поговорить. Отказаться не представлялось возможным. Поднявшись, мужчина спустился вниз, прошёл мимо охраны и поклонился.

— Юрий Дмитриевич, — сказал он, кланяясь. — Господин.

— Садись, Роман Ярославович. Не место и не время для излишнего официоза.

Мужчина сел. Князь был один. Насколько это возможно в условиях нахождения на трибунах. Сидел он на подобие трона. На самом деле в обычном кресле, которое немного выделялось на фоне остальных. Рядом остался только слуга, остальная же свита разошлась кто куда.

— Хорошую дочку ты воспитал, — сказал князь. — Ловко с мечом обращается.

Роману Ярославовичу в этот момент захотелось провалиться под землю. Нормального ответа у него не было.

— Это она в деда пошла.

— Помню-помню, — усмехнулся князь добродушно, — Ярослав Дмитриевич хорошим бойцом был. Уж сколько недругов на дуэлях сгубил, многие его боялись. Как он сам?

— Живее всех живых, — ответил Роман Ярославович, судорожно просчитывая ход беседы. — Ничто этого старика не берет.

— Рождались же раньше люди. Словно из стали отлитые.

Роман Ярославович уловил насмешку в свою сторону и не нашёлся, что сказать.

— Но, может, это поколение нас удивит? Мой младший тоже неплохо с мечом обращается, хотя и вижу теперь, что, скорее всего, не победит на турнире. Но посмотрим, посмотрим. Вдруг удивит?

— Ваш сын продемонстрировал хороший талант. Уверен, это вопрос лишь времени, когда он проявит себя.

— Да, пожалуй… — князь то ли задумался, то ли сделал вид, что задумался, — Так может, твоя Эмма покажет ему город? А то он последние годы в Петербурге провёл. Тем более темы для общения у них найдутся.

Роману Ярославовичу захотелось провалиться под землю с ускорением. Это был уже не намёк, а, считай, прямое предложение. На высшем уровне. Отличная новость, если бы старик не далее как вчера заявил сыну, чтобы даже не думал в эту сторону.

— Думаю, это хорошая идея, — ответил мужчина.

Ответить что-либо другое было нельзя.

* * *

Народ вернулся с перерыва, там и следующие бои начались. Первыми вышли «проигравшие». Про них нечего говорить. Никто не выкладывался, ничего интересного не показывал. Даже мертвец отработал штатно. Победил, но без огонька. Кажется, ему и правда планы сорвали.

Следующая часть была поинтереснее. Эмма вышла против князя и повторила то же самое. С тем отличием, что она уступила. Выглядело это, конечно же, так, будто она едва держалась и княжич победил честно.

Может, и поверит.

Потом Арина вышла против нашего «соседа». Раз, два — и всё. Задоминировала паренька.

Самое интересное было в финале. Как Арина раскатывала княжича — любо-дорого посмотреть. Ни капли пощады.

Мы с ней этот момент обсуждали. Княжеская семья есть княжеская семья. Честный бой может пройти между равными, то есть двумя одинаково влиятельными семьями. В случае княжеской семьи начиналась политика. Проиграет он и затаит обиду. Потом ведь и подгадить может. Но Арина заверила, что тут есть нюансы. Во-первых, если слишком открыто ему уступить, это будет для княжича позор. Он на такую подставу обидеться может. Во-вторых, если он проиграет и начнёт мстить, это, опять же, урон чести. Недостойное поведение. Но это если кто-то догадается и месть будет слишком явной. Если же никто не поймёт, то взятки гладки.

В любом случае уступать победу Арина не собиралась. Отец её тоже высказался однозначно — чтобы она не сдерживалась и всех размазала. Поэтому… Вышло то, что вышло.

Победу она затащила. Не скажу, что прямо легко. Иван Дмитриевич, кажется, прыгнул выше головы. Дрался отчаянно, как в последний раз, не щадя себя.

Но этого оказалось мало. Он был подобен волне, а Арина — скальному утёсу.

Бешеному скальному утёсу.

И вот тут я честно похвалил себя. Не зря так глубоко погрузился в тему Изменений. Ибо на уровне техники эти двое были плюс-минус равны, но Арина оказалась тупо быстрее и сильнее. Всего немного, но этого хватило.

Хотя как немного. Не стоит забывать, что она девушка и у княжича имелся природный бонус, который она превзошла.

* * *

Я до последнего опасался, что что-то произойдёт.

На церемонии награждения, когда народ уже начал расходиться или ещё когда.

Но нет. Ничего не произошло. Ничего такого, что бы я заметил, по крайней мере.

Князь взял слово, похвалил победительницу. Пошутил на тему того, что вон какая невеста растёт, мужу спуска не даст. Я даже на расстоянии разглядел, как Арина вспыхнула и раскраснелась.

По идее, она сейчас свою ценность на брачном рынке серьёзно так подняла. Пусть характер и дурной, но об этом ещё узнать надо. А сила, да и красота тоже, вот они, были продемонстрированы широкой публике.

И, если уж на то пошло, нельзя сказать, что характер прям плох. Специфический, это да. Надо сказать спасибо её отцу, который, как я уже давно понял, является для барыни безоговорочным авторитетом и мерилом, по которому оценивают парней. Уйдёт этот максимализм юности, и отличной спутницей кому-то станет.

Беспокоиться о том, что произойдёт какая-то беда, перестал уже возле метро. По пути ещё приходилось общаться, общий разговор поддерживать. Ну, самую малость. Потому что Игорёк за троих отдувался. Пётр его от сестёр оттеснил, так он унывать не стал и на Тамару переключился. А та и рада. То ли не поняла, что это за тип, то ли поняла прекрасно, но решила отомстить Демьяну. Судя по его угрюмому лицу, вполне успешно.

Да уж, да уж. Идёшь, думаешь, как бы нежить кучу народа на перебила, а тут рядом такие страсти кипят…

В метро уже распрощались, каждый в свою сторону поехал. Я расслабился, выдохнул. Ещё раз в голове прокрутил события вечерашнего дня. Что-то не давало покоя.

Черт. А ведь, если я не видел, что сделала нежить, это не значит, что она в принципе ничего не сделала. Надо бы проверить кое-что. А то как бы беду не пропустить.

* * *

Владимир Геннадьевич почувствовал гордость и довольство, когда дочка победила на турнире. Сделанные ставки полностью себя оправдали. То, как отработал целитель-перерожденец, было выше всяких похвал. Сократил дочери минимум три года, а то и все пять. Это если бы она занималась с той же скоростью и самоотдачей, что для девушки маловероятно. Вне зависимости от того, что ей там думается.

Когда слуга пригласил проследовать во внутренние помещения, чтобы встретиться с князем, мужчина ничуть не удивился. Спешить тоже не стал. Обменялся любезностями с теми, кто встречался на пути. Многие его поздравляли и намекали, что надо бы встретиться, обсудить кое-какие вопросы. На что Владимир Геннадьевич про себя лишь усмехался.

Князь встретил его один. Стоял возле стола и разливал настойку.

— Как знал, что твоя победит, — сказал князь.

— А то, — высокомерно бросил Владимир Геннадьевич.

Князь пододвинул к нему наполовину полный стакан, и мужчины выпили, чокнувшись.

— Как ты её так натаскал? — спросил Юрий Дмитриевич.

— Барыня — продукт многовековой селекции, что тут скажешь, — развёл он руками.

— Барыня? — вскинул бровь князь.

— Это внутрисемейный юмор. Девушка она у меня серьёзная, вот и дразню её.

— А, понял, — покивал князь, усмехнувшись.

Когда-то давно Юрий Дмитриевич князем не был. А Владимир Геннадьевич не был главой рода Кузнецовых. По правде говоря, в те времена они были юнцами и теми ещё задирами. Сошлись на почве интереса к одной девице. Сцепились, подрались, чуть до убийства не дошло и вражды между родами. А потом выяснилось, что девица была склонна проявлять благосклонность почти к любому, кто выкажет интерес. Двое юнцов подумали, подумали, да пошли пить. Так и подружись.

С тех пор много воды утекло, но возможность пообщаться без официальностей, когда нет чужих глаз, осталась.

— Эмма тоже хороша. Не ожидал, — сказал князь.

— Они подружки. Приходила к нам, пару раз с Аринкой спарринговала.

— Только пару раз? — заинтересовался князью — Или ты руку приложил?

— Нет, я тут ни при чем. Мечом она овладела в другом месте, — покачал головой Владимир Геннадьевич.

Про себя подумал, что Чернышова могла спокойно взять минимум второе место, если бы билась в полную силу, а не устраивала клоунаду. Победила бы Арину — большой вопрос. Но вот что действительно интересно — что мужчина заметил признаки изменённого тела. Как бы так не вышло, что к этому приложил руку один знакомый целитель.

— Чудеса, — покачал головой князь. — Мой младший к ней интерес проявил. Я её отцу намекнул, так он… Да ты и сам наверняка видел. Выглядел так, будто сам в шоке, что его дочь в турнире участвует.

— Кто знает, кто знает. Человек он мирный, а дочка у него точно с характером. Уж в этом я разбираюсь, — хохотнул Владимир Геннадьевич. — Заметил, кстати, как она твоему сыну поддалась?

— Прямо-таки поддалась? — с подозрением спросил князь.

— Точно тебе говорю. Как по нотам отыграла, но именно что слила бой. В принципе, логично. Если Арина не рассчитывала победить, то и смысла бить парня не было.

— А я и не заметил, — задумался князь.

— Давно мечами-то звенел? — бросил мужчина взгляд на внушительный живот князя.

— Мне по статусу не положено.

— Ну-ну, — откровенно насмехался Владимир Геннадьевич.

— Совсем никакого почтения, — осуждающе-возмущённо ответил Юрий Дмитриевич. — Лучше скажи, жених-то дочери нашёл?

— Мужская солидарность не позволяет мне этого сделать.

— Мужская? Я бы понял, скажи ты про отцовскую любовь…

— Так характер у дочки знаешь какой⁈ — воскликнул мужчина. — Она же любого сожрёт с потрохами! А если не сожрёт, так поколотит! Ей нужен кто постарше, да посильнее. А таких вариантов не так уж и много.

— То есть своих сыновей тебе не предлагать? — усмехнулся князь.

— Так твой старший уже помолвлен. Средний — слишком интеллигентный, насколько знаю, к мечу равнодушный. А младший… Так проиграл сегодня. Да и ты сам сказал, что к Эмме он интерес проявил.

— Это всё десять раз переиграть можно. Ты подумай. Сильная женщина родит сильных детей. Нам такие не помешают.

— Ишь разбежался, — недовольно цокнул Владимир Геннадьевич. — Давай лучше выпьем…

Князь отказываться не стал и разлил настойку по стаканам.

* * *

— Госпожа, — наклонилась Мелисса к Клае, когда турнир закончился. — Разрешите мне поиграться с целителем? — бросила девушка взгляд в сторону трибун, где находился Демьян.

— Не сейчас, — качнула головой женщина. — Сначала работа, потом уже развлечения. Нужно доставить Воцлава до его мастера. Заберите этого неудачника, буду ждать вас в машине.

Не дожидаясь ответа, Клая поднялась и ушла.

Турнир закончен, находиться здесь дольше необходимого не было смысла. Все задачи выполнены. Как и ожидалось, эти люди так и не догадались, что именно происходит.

Довольная Клая в сопровождении охраны дошла до машины, села и закурила, пока ждала учениц с подопечным. Сам Воцлав был мелкой сошкой. Учеником мастера. Проблема всех учеников в том, что они не понимали своего положения расходногоматериала. Что Клаю всегда забавляло. Даже после смерти и перехода в новую форму ученики не теряли людских привычек и не избавлялись от наивного самомнения. Поэтому их приходилось часто менять, но проблемой это не было.

Долго ждать не пришлось. Клая как раз успела докурить, когда вернулись ученицы. Воцлав забрался в машину, уселся напротив с угрюмым видом. Клая расплылась в довольной ухмылке.

— А слов-то сколько было, — фыркнула она насмешливо. — Ещё и девочке проиграл.

То, что их двоих кто-то увидит, Клаю не смущало. Во-первых, и так все знали об этом. Во-вторых, и что с того? Клая имела репутацию женщины, которая часто встречает гостей из других княжеств. Если же кто-то увидит второй слой происходящего — то это его проблемы.

Машина, на которой они ехали, была просторной, но ученицы всё равно сели спереди. С Клаей ехали только те, кого она приглашала. По тем или иным причинам.

— Это необычная девчонка, — ответил Воцлав раздражённо.

— Ага, волшебная, — хмыкнула Клая. — Хорошо, что я не поставила на тебя деньги. Как знала, что самомнение до добра не доведёт.

— Если такая умная, то, может, расскажешь, каким образом эта мечница в свои годы прошла перестройку тела?

— Перестройку? — спросила Клая, наклонив голову.

— Ты не разбираешься даже в этом? — презрительно смерил женщину взглядом Воцлав.

Та прищурилась, но обострять не стала. Что взять с этих мужчин. Гонору на десятерых хватит. Сначала кичатся, а потом проигрывают деньги на турнире.

— Может, тогда расскажешь? — улыбнулась она.

Воцлав, несмотря на гонор, прекрасно понял, что над ним издеваются. Ухмыляться перестал и ответил нормально.

— Её сила минимум на уровне двадцатипятилетней, которая только и делала, что тренировалась.

— Она из семьи потомственных мечников.

— И что? Я сотни этих мечников видел. Сам процесс перестройки настолько сложен, что его нельзя ускорить.

— Совсем нельзя? — захлопала ресницами Клая.

В развитие адептов она разбиралась посредственно. В мечах — ещё меньше.

— Я такого не встречал. Либо эта Кузнецова — гений, которые рождаются раз в столетие, либо с ней работал очень умелый целитель.

«Целитель, целитель… — Клая попыталась ухватить мелькнувшую мысль. — А ведь Аристарх Павлович повадился ходить к Кузнецовым. Неужто он постарался?»

— В любом случае неважно. Я оставил мечнице подарочек. Утром её не будет.

— Хм… — женщина нахмурилась. — Слишком явный след.

— Не мои проблемы, — надменно ответил Воцлав.

«Идиот», — подумала Клая.

— Рекомендую зачистить род Кузнецовых, — добавил он. — И узнать, в чем секрет.

— Уж как-нибудь разберёмся.

От этой ноши Клая избавилась с превеликим удовольствием. Доставила его до клуба, точнее, до пентхауса, переговорила с мастером и получила высокомерное заявление, что оберегать его не надо и, вообще, лучше исчезнуть с глаз и не мешаться.

— Надеюсь, ты проявишь своё знаменитое гостеприимство, — надменно сказал ей Воцлав напоследок.

— Девочки скоро будут, — фальшиво улыбнулась Клая.

Спустившись вниз, она отдала парочку распоряжений. Мастер, этот мерзкий старик, мог говорить что угодно, но глава отдал распоряжение присмотреть за гостями. Поэтому женщина оставила наблюдателей, после чего, наконец, отбыла.

* * *

Альберт, который пришёл на турнире вместе с Костей, ткнул того локтем в бок.

— Знакомая тема, — ответил тот.

В этот момент Воцлав Бехтер сражался против Арины Кузнецовой, используя черные ленты, которые они уже видели в исполнении мёртвых тварей.

Альберту оставалось лишь поймать взгляд Эммы и дождаться кивка. Монстр и правда решил выступить на турнире.

Остальное было делом техники. Проследить за этим Воцлавом, который сел в машину к женщине, за которой они тоже охотились, да узнать, где их база.

Глава 10

Подозрения я свои не сразу пошёл проверять. Сначала домой заглянул, перекусил да переоделся. К школе меча прибыл часам к десяти вечера. Не особо спешил. Возможно, я зря переживаю и лишний раз светиться не стоило, но черт возьми. Я был уверен, что нежить хоть какую-то, но гадость сделала.

Охрана пропустила меня без всяких проблем. Давно уже так повелось. Наверняка глава семейства дал особые распоряжения. Что мне сейчас играло на руку. Я спокойно прошёл в школу, но за стойкой, разумеется, никого не увидел. Семейство Кузнецовых сейчас должно праздновать победу, а может, и спать уже. Время-то позднее.

Оставалось подождать. Уверен, обо мне сразу сообщили.

Владимир Геннадьевич, как и во все прошлые разы, появился абсолютно бесшумно.

— Ты явно не просто так в гости пришёл, — сказал он мне.

— Позволите Арину осмотреть?

— Есть причины для беспокойства?

— Есть.

— Тогда идём.

Надо же. Думал, объясняться придётся.

Мои домыслы строились на следующем. Арина попала под атаку нежити. Прорубилась через неё, но всё равно хапнула злой силы. На первый взгляд, в этом ничего такого не было. Обычная ситуация в поединках адептов. Если я ошибся, то для Арины это обойдётся небольшим загрязнением, с которым справится либо она сама, либо домашний целитель. Но если я не ошибся, то в ходе этой атаки в неё могла проникнуть какая-то хитрая гадость. Которую девушка не сможет заметить. И которая нанесёт удар, когда никто ждать не будет. К примеру, ночью.

Я в прошлой жизни с подобной тактикой сталкивался, и не раз.

Если тот мертвец смог оценить, что в финал не пройдёт, то в его положении логичный шаг ударить по вероятной кандидатке на победу. Задание выполнить или чтобы отомстить — разницы не имеет.

Надеюсь, ошибаюсь.

Мы прошли коридорами, и меня привели в комнату Арины. Отчего я несколько растерялся. Потому что девушка только что вышла из душа и сидела на стуле перед зеркалом, в халате, с мокрыми волосами.

— Отец? — повернулась она. — Олег⁈ А ничего, что я, считай, голая⁈

— Этот юноша очень хотел тебя видеть, — невозмутимо ответил Владимир Генадьевич, чем сразу себя выдал — да он просто издевается над нами. — Вдруг в чувствах признается, а? — растерял он всю серьёзность. — Ладно, не буду вам мешать.

— Папа! — возмутилась дочь.

— Если что, тут очень хорошая звукоизоляция, — шепнул он мне, уходя.

— Вообще-то, я по делу, — ответил ему.

— Разумеется, — кивнул он.

И ушёл.

Я посмотрел на Арину. Та посмотрела на меня и, надо же, залилась краской.

— Твой отец тот ещё шутник, — вздохнул я. — В общем, есть шанс, что тебя отравил какой-то гадостью тот хрен с черным мечом. Поэтому, чтобы ты ночью случайно не померла, решил проверить.

— Меня уже проверили. Я тоже ничего не заметила.

— О чем я подумал заранее и всё равно пришёл. Некоторые сюрпризы отлично маскируются.

— Допустим, — сложила она руки на груди. — Что от меня требуется?

— Да ничего, собственно. Садись на стул, я быстро проверю и домой пойду.

— И что, даже приставать не будешь?

— Нет.

Только не это, только не это. Не хватало мне ещё одной романтической истории, которая выльется в обидки.

— Неужели Эмма настолько лучше меня? — спросила Арина, как-то так поведя плечами, что мне неловко сделалось.

— Мы же не на рынке, чтобы торговаться, — парировал я, пусть и грубовато. — Садись уже. Кстати, красиво ты того гада сделала.

— Ещё бы, — фыркнула она, задрав носик.

— Теперь тебе быстро мужа найдут, — не удержался я.

— Пусть попробуют, — развеселилась она. — Хочу посмотреть на этого добряка.

— Шутки шутками, но… Позволь, — взялся я за дело.

Поверхностный осмотр ничего не дал. А вот углублённый… Проверял я максимально тщательно. И, наверное, если бы на днях не набил руку на работе с образцами крови, может, и пропустил бы.

Слишком уж зараза в ослабленном виде скрывалась. Но факт есть факт. Это была та самая зараза, с которой мы недавно работали. Микрочастицы засели в тканях и уже разошлись по телу. Очень интересно. Обычно проклятия куда заметнее, а тут ювелирная работа. Не удивлюсь, если специально озаботились тем, чтобы вирус имел долгий инкубационный период, для распространения среди людей.

— Ну что там? — спросила Арина.

— Что-то есть.

— Серьёзно?

— А ты считаешь, я буду таким шутить?

— Но как?

— Как-то.

— Олег, не беси.

— Я и не бешу. Дай закончить.

Арина засопела, а я прошёлся по её телу, исследуя то, чем девушку отравили.

— Давно тебя целитель проверял?

— Сразу на месте, — ответила она.

— То есть пару часов назад?

— Около того.

— Усталость чувствуешь?

— Немного, но я ведь выложилась. Насколько всё плохо?

— Да как тебе сказать… Жить будешь и даже хорошо.

— А конкретнее?

— Ты уверена, что хочешь слушать целительские подробности?

— Когда касается моего здоровья, да! — возмутилась она

— Скорее всего, проклятие ты подхватила в тот момент, когда пробивалась к тому типу с чёрным мечом. Пробивалась через поток Масла.

— Но я блокировала чужое Масло и не Вдыхала его!

Арина, кажется, восприняла это как личное оскорбление.

— Что с того? Чтобы избежать подобной гадости, нужно держать полноценную защиту, а выйдя из боя — скидывать защитную плёнку. Ты это делала? Нет, потому что Источник маловат для подобного.

— Хм… — задумалась она. — Почему тогда целитель ничего не заметил?

— Потому что вначале проклятие было очень маленьким и слабым. Ты же, как пришла домой, успела помедитировать и энергию по телу прогнать?

— Конечно.

— Вот и подпитала проклятие. Оно уже начало работать. Так что я вовремя.

— Верится с трудом, — скривилась она недоверчиво.

На что я хмыкнул и потянул разом всю ту гадость, которую собрал. Получился неплохой такой шар, размером с яблоко. Ещё и смердел.

— Фу! — отодвинулась Арина.

— Всё ещё верится с трудом? Могу вернуть.

— Спасибо, не надо!

— Тогда отдыхай. Сейчас тебе нужен сон. Если почувствуешь недомогание, то звони в любое время.

— И это всё?

— Ага. А теперь позволь откланяться.

Я ту гадость, которую вытащил, в шар Крови обернул и затвердил её. Постепенно рассосётся и уничтожится.

— Но погоди, у меня много вопросов! — барыня не захотела меня так легко отпускать, но болтать я был не настроен.

Дошёл за двери, подёргал за ручку и понял, что нас заблокировали.

— Владимир Геннадьевич шутить изволит, — хмыкнул я.

Сконцентрировавшись, направил силу, нащупал чужую заплатку… А этот шутник кристаллизовал силу и дверь так зафиксировал, что просто не откроешь. Мне потребовалось секунд двадцать, чтобы подобрать ключ, ослабить в некоторых местах и нанести удар.

Раздался треск, и дверь открылась.

— Пока, — махнул барыне. — Красиво сегодня выступила!

* * *

Владимир Геннадьевич сидел на ступенях лестницы, по которой мне нужно было спуститься. Я ничуть не удивился, увидев его.

— Приготовились ловить с поличным и сразу вести под венец? — поинтересовался я.

— Вроде того, — откликнулся мужчина. — Как прошло?

— Вы ведь наверняка слышали весь наш разговор.

— Ты считаешь, что я стал бы подглядывать за соблазнением моей дочери? — притворно удивился он.

— Нет, что вы. И в мыслях не было.

Мужчина улыбнулся. Добро так. Аж сразу сбежать захотелось.

— Так и что это было? Ты ведь не всё Арине сказал.

— Не стал её пугать. Штуку ей мерзкую подкинули. Навалилась бы усталость, легла бы спать. А дальше…

— Что дальше?

— Ничего хорошего.

— А конкретнее?

— Утром бы обнаружили сгнивший труп.

— Вот как, — ответил он медленно.

— Было ещё кое-что.

— Что? — вскинул мужчина бровь, посмотрев на меня пристально.

— Я вам через Арину передавал, что, возможно, эпидемия. Так называемой магической краснухи. У неё я тоже заметил следы. Болезнь ещё не развилась, самая ранняя стадия, но задуматься заставляет.

— Над чем? Так-то поводов более чем хватает, но ты ведь про что-то конкретное? — взгляд мужчины сделался проницательным.

— Да как сказать. Проклятие против вашей дочери, которая урвала у одного гада победу — это в целом понятно. А вот зараза, которая способна быстро перерасти в эпидемию, да ещё на массовом мероприятии… По-хорошему, надо проверить всех, с кем Арина контактировала.

А ещё лучше вообще всех, кто был на турнире.

— С этим справится обычный целитель?

— Обычный — не знаю. Опытный обнаружить должен, пожалуй. Насколько я успел изучить эту болезнь, скорее всего, Арина никого заразить не успела. Проклятие питается энергией, ему нужно время разрастись. Но точно утверждать не буду.

— Хм… — выдал глубокомысленное Владимир Геннадьевич.

Я был готов за ним это «хм» повторить. Лично для меня не очень удобная ситуация. Если он сейчас попросит всех проверить, то у этих всех возникнут закономерные вопросы, что я делаю в столь поздний час в школе и почему попросили проверить именно меня. Но проверю, никуда не денусь. Не тот вопрос, который можно пускать на самотёк.

— Тогда пока своими силами справимся, — наконец ответил Владимир Геннадьевич.

— Если у кого-то из окружения проявятся любые симптомы недомогания или красные точки, сразу звоните или ещё лучше обратитесь в лечебницу. На ранних стадиях болезнь почти никакого вреда не несёт и легко излечивается.

— Хорошо.

— Если вопросов больше нет, то всего доброго, Владимир Геннадьевич.

— Спасибо, что заглянул, — по-простому ответил он.

* * *

Арина, подождав, когда Олег покинет школу и переговорит с отцом, вышла на охоту. На этого самого отца. Который совсем уже со своими шутками палку перегнул.

Найти его проблем не составило. Подскочив, девушка с разбегу пнула его по коленке.

— Ауч! — возмутился Владимир Геннадьевич.

— Это что ещё было, а⁈ Зачем ты дверь заблокировал⁈

— Кто, я⁈

— Отец… — прошипела взбешённая Арина.

— Да ладно тебе. Смешно же вышло, — сдался мужчина.

— Отцам полагается отгонять женихов от дочерей, а не запирать тех в их комнатах!

— Так кто же виноват, что их запирать приходится!

Зарычав, Арина бросилась на отца. Тот отпрыгнул и припустил по коридору.

Уже после, когда Арина успокоилась, мужчина отдал ряд приказов. Спускать с рук попытку убийства любимой дочки он не собирался.

* * *

Глава ковена в эту ночь занимался тем, что спускался в подземелье под своим особняком. Подземелье было самое настоящее, основательное. Не какие-то там подземные коммуникации старого города, а настоящий лабиринт, хранящий различные секреты.

Сегодня мужчину интересовал не секрет, а скорее живое оружие, которое было погружено в мёртвый сон. Пробуждать это существо не хотелось, но ставки с каждым днём повышались, выследить вторую группу мстителей пока не удалось, поэтому глава хотел перестраховаться.

Сам ритуал много времени не занял. Секретарь уже подготовил необходимое. Привёл жертв, открыл саркофаг. Осталось лишь запустить процесс и подождать.

В каменном гробу лежало иссушенное тело. Мужчина припомнил, как давно он пробуждал Володомира. Лет десять минимум, а может, и больше. Ценного ресурса тот жрал за десятерых, обладал дурным нравом и свирепостью, плохо контролировался. Поэтому и «доставали» его по особым случаям.

Наконец, тело ожило.

— Просыпайся, — сказал глава. — Приводи себя в порядок. Еду я тебе приготовил, — бросил он взгляд на трёх связанных женщин, которые смотрели на происходящее с ужасом.

— Для меня появилась работёнка? — прохрипел оживший мертвец.

— Возможно, — ответил глава уклончиво.

Больше не задерживаясь, он отправился наверх.

* * *

В эту ночь я уснул без всяких проблем. Думал, что волноваться буду, но нет. Отрубился как миленький. Словно заранее знал, что возможностью нужно пользоваться, а то как бы не лишиться сна в ближайшие дни.

Так оно и вышло. Разбудили меня в полпятого утра, телефонным звонком из лечебницы. Со словами — давай приходи. Звонил дежурный, передал приказ Аристарха Павловича. Подробностей не сказал, но я и так догадался.

Одевался без всякой спешки. А чего суетиться-то. Думаю, не сильно ошибусь, если скажу, что закрутилось-завертелось.

Понять бы ещё, где просчитались. Если в лечебнице и правда ждёт всплеск заражённых, и случилось это сразу после турнира, можно предположить, что это как-то связано. Но как? Клая ответственна за это? Тот польский мечник? Или кто-то другой? Радиус у моей способности чувствовать мёртвых ограничен, поэтому я вполне мог кого-то и пропустить. А может, и вовсе нежить для распространения вируса не нужна. Или нужда, но способ незаметный глазу.

Вопрос не праздный. Если устранить источник распространения, то эпидемия сойдёт на нет. Осталось узнать, куда удар-то наносить. Может, Эмма что выяснит. За мечником, по идее, она должна проследить. Точнее, её люди, но не суть.

* * *

Всё было так, как и ожидал. Как пришёл, меня сразу направили к Аристарху Павловичу, который в инфекционном находился. Я быстро переоделся, вещи скинул и пошёл туда. Всех ли целителей вызвали, я сказать не мог. По пути почти никого не встретил. Только дежурные и попадались на глаза. Демьяна тоже не было, но это пока ни о чем не говорило. Я ведь довольно близко живу, мог раньше добраться.

Ну да ладно. Дошёл до соседнего корпуса, там отметился, уточнил, где Аристарх Павлович. Нашёл его в коридоре. Он о чем-то с медсестрой разговаривал. Меня заметил, медсестру отослал и к себе поманил.

— За ночь двадцать заражённых поступило. После этого меня и вызвали, а я уже тебя сказал набрать, — пояснил он. — Поможешь с излечением. Оставим пятерых для изучения, остальных нужно поставить на ноги, — обозначил он задачу.

— Хорошо, — сказал я на ходу.

Аристарх Павлович политесы разводить не стал, как и на месте стоять. Сразу в нужное место направился.

Подоплёка поставленной задачи тоже была понятна. Учитывая расходы на лечение, исцелить пятнадцать человек не такая уж и тривиальная задача. Я со своим подходом смогу ослабить проклятие, а значит, и затраты сократить. Будь эти больные единственными за сегодняшний день, можно было бы и не напрягаться. Аристарх Павлович и сам справится. Но что-то я совсем не верю, что больше никого не будет. Одного-двух человек можно списать на случайность. Сразу двадцать за ночь — нет, всё, эпидемия началась. Теперь это можно утверждать наверняка. Не стоит забывать, что люди в массе своей ленивы, невнимательны и невежественны. Ехать ночью в лечебницу из-за какой-то сыпи? Пфф. Нет уж. Нельзя просто так решить проблему в зародыше, нужно её запустить!

Иронизирую, конечно, но доля истины в моих словах есть. Двадцать приехало, а сколько забило или отложило до утра? И сколько из них в лечебницу поедут на общественном транспорте? Сколько заразят по пути?

Поэтому силы сегодня точно понадобятся. Так что каждая Капля на счету. То, что Аристарх Павлович решил пятерых оставить, тоже понятно. Во-первых, попробуй хотя бы пятнадцать излечить, умаешься. Во-вторых, образцы и правда нужны. Множество гипотез не проверено ещё. Работы непочатый край. Глядишь, и доработаем методику излечения.

— К нам кто-то присоединится? — спросил я, перед тем как войти в палату.

— Пока нет. На данном этапе дёргать кого-то ещё нет смысла, — пояснил Аристарх Павлович, притормозив. — Справимся с тобой вдвоём, а там видно будет.

— А можно уточнить у пациентов, не были они вчера, случаем, на турнире?

— Турнире? — нахмурился Аристарх Павлович. — Так… Уточним, а потом нормально поговорим.

Толкнув дверь, целитель зашёл внутрь палаты.

— Доброй ночи, господа, — поздоровался Аристарх Павлович. — Сейчас мы вами займёмся. Как самочувствие? Появились ли неприятные ощущения?

Пока Аристарх Павлович говорил, я оглядел собравшихся. Это была палата на четырёх человек. У всех как на подбор одни и те же признаки — красные высыпания на лице. Может, поэтому и забеспокоились. С красной рожей-то особо не походишь. Ещё и зуд появился. Тоже один из симптомов.

— Вчера в общественных местах были? — спросил Аристарх Павлович, закончив опрос про самочувствие.

— Я на турнир ходил, — ответил один из мужчин.

— Мечников? — оживился второй.

— И я там был! — воскликнул третий.

Четвёртый ограничился активным киванием.

Ну надо же, какое совпадение. Всё же проморгал я вчера массовое заражение. Но как они это сделали?

Аристарх Павлович больше вопросов задавать не стал. Кивнул мне, и мы приступили к лечению. Терпимо в целом. В смысле, лечение легко далось, отработали быстро. Ну да это только начало.

Целитель дал рекомендации, сказал отдыхать. Предупредил, что пока здесь полежат, будем их наблюдать. Попрощавшись, ушли.

В коридоре мужчина говорить со мной не стал. Сопроводил в ближайшую пустую подсобку.

— Как догадался про турнир?

— Там была нежить. Массовое мероприятие и мёртвые… Что могло пойти не так? — развёл я руками. — Есть все шансы, что в ближайшие дни заражённых станет куда больше.

— Мы к этому и готовились, — помрачнел Аристарх Павлович. — Князю я уже отзвонился. Но, кажется, придётся ещё раз набрать. Если заражение произошло на турнире, пусть разбираются.

Я лишь плечами пожал, мол, вам виднее.

— А что насчёт остальных больниц? Они способны справиться с болезнью? Если нет, было бы отлично, если бы заражённые сразу к нам обращались. Да и населению объяснить, в каких случаях нужно обращаться.

— Работа в этом направлении уже была проведена. В районных больницах знают об этой заразе. Городовые тоже должны присмотреть. Возможно, газеты подключатся, но это вряд ли. Князь не захочет сеять панику. В любом случае это не наша забота, Олег. Нам и так найдётся, чем заняться.

— Продолжим исследования?

— Разумеется. Князь обещал и других целителей подключить. Отдохнул? Идём тогда.

И — пошли.

За следующие пару часов, как раз к тому моменту, когда лечебница ожила, мы разобрались со всеми, с кем планировали. Аристарх Павлович отошёл, а меня поставил проверить персонал, что контактировал с больными.

Нашёл заразу в двух медсестёр. Совсем крупицы, но всё же.

Механизм распространения так до конца и не прояснили. Было точно известно, что через кровь передаётся со стопроцентной гарантией. Воздушным путём — вероятность уже меньше. Были случаи, когда те же медсестры контактировали с больными активно, но при этом не заражались.

Я бы поставил на то, что распространение в первую очередь идёт магическим путём и как-то завязано на Вдохи. В лечебном деле спонтанным Вдохом называют процесс, когда человек неосознанно впитал в себя порцию энергии. К адептам это не относилось. Они как раз таки Вдохи делают сознательно, обычно обращаясь к хорошо знакомым типам энергии и сразу фильтруя лишнее. У обычных же людей тоже есть фильтры, что-то типа магического иммунитета. Такая защита работает в благоприятной обстановке, когда человек спокоен и здоров. Аналогию можно провести и с обычным здоровьем. Если у человека хороший иммунитет, то, контактируя с больным, далеко не факт, что он заразится.

В общем, моя идея сводилась к тому, что заразится человек или нет, зависело от того, насколько он «закупорен». Грубо говоря, настолько его тело склонно впускать энергию внутрь себя. Если он как закрытый сосуд и ничего лишнего не поглощает даже в микроскопических дозах, то не заразится. Если это так, то в первую очередь надо не каждого сотрудника проверять, а озаботиться нормальной очисткой помещений. Что не совсем мой профиль. Подобным жрецы занимались. Всякие ритуалы изгнания и создание особых зон — их стезя. Эмму бы сюда… Но она сейчас не служит никакого богу, поэтому привычные ей ритуалы работать не будут. Я тоже могу создать пару очищающих техник, но хватит ли этого?

Хотел уже было попробовать, решив, что хуже не будет, но остановился. Кто сказал, что хуже не будет? Эта зараза отлично пожирает любую энергию. Соответственно, вместо того чтобы уничтожить, я могу её подпитать.

Собственно, как и говорил, нужны исследования. Много исследований. Надеюсь, у нас есть время на них. Проверил персонал, направился в лабораторию, но ещё до того, как дошёл, поступил новый больной.

Город просыпался. А вместе с ним просыпались люди, смотрели в зеркало, видели признаки, пугались и бежали в лечебницу.

Вскоре поток заражённых увеличился, и стало окончательно понятно, что беды не избежать.

Глава 11

Одна из неприятных вещей в работе целителя — это то, что люди тяжело болеют не по причине каких-то внешних обстоятельств, а в силу своего неразумения, беспечности и банальной лени.

Народ к нам начал поступать в разном состоянии. Быстро выяснилось, что у некоторых признаки проявились ещё несколько дней назад, но они ничего не стали делать.

А, ладно. Сокрушаться по этому поводу точно нет смысла. Как и сказал, не успел я заняться исследованиями, как Аристарх Павлович меня выдернул. Пошли принимать больных, сортировать их. Занимался этим не только я. Ещё несколько целителей подтянулось.

— Александра Давидовича что-то не видно. Он же вроде талантливый целитель, — в один из моментов спросил я Аристарх Павловича.

Просто так спросил, без задней мысли. Ну, почти. Определенный негатив по понятным причинам я в сторону этой «звезды» питал. Поэтому и хотел посмотреть, как он будет реагировать в этой кризисной ситуации.

— Уехал пару дней назад в командировку, — ответил Аристарх Павлович.

— Да? — удивился я.

Целитель чуть поджал губы, посмотрел на меня выразительно и дальше делами пошёл заниматься. Я же только что закончил свою частью работы и направился в туалет. Умыться да чуть освежиться.

Новые зараженные прибывали не однородным потоком, а скорее кучками. С утра основная масса пришла. Человек сорок в первые два часа после начала рабочего дня — видимо, те, кто отложил поход до утра. После поток выровнялся, появились моменты затишья. Что не особо-то важно. И тех, кто имелся, хватало, чтобы напрячь всех. Корпус мгновенно был заполнен. Здесь ведь и другие больные лежали. Так что совсем скоро их придется размещать в соседних корпусах, а когда там места займут, даже не знаю. Может, полевой лагерь соберут.

Приходили люди из тайной службы. Видимо, чтобы собственными глазами оценить масштаб бедствия. Ну, пусть оценивают. Не жалко.

* * *

Дела лечебные полностью затянули меня. Один пациент, второй, третий. Я либо помогал Аристарху Павловичу, либо трудился в лаборатории. Демьян тоже ко мне подключился, как пришёл. Недостатка в материале у меня не было, проверяй гипотезы, сколько хочешь.

Это играло свою роль. Мы находили более удачные ходы, сокращали стоимость лечения. Только это было всё равно что бороться руками против водопада.

Поэтому в моей голове постоянно крутились мысли о том, как решить проблему в корне. И тут либо так наловчиться работать с заразой, чтобы перекрывать скорость распространения, либо уничтожить источник заразы. Потому что даже если мы справимся, как целители, что мешает нежити выпустить заразу в другом городе? Ничего.

Только вот все мои рассуждения не имели смысла. Я не знал, где находится источник, куда наносить удар. Мы с Эммой не успели достаточно подготовиться. Глава ковена и его логово не найдены. А те цели, до которых можно добраться — уверен, не дадут должного эффекта, зато подставимся по полной.

Поэтому я сосредоточился на том, что было доступно.

* * *

Демьян встал из-за стола, потянулся во все стороны и ко мне подошёл.

— Что это? — спросил он.

— Наброски, — ответил я машинально, сосредоточенный на задаче.

— Что за наброски? И не хочешь пойти поесть? А то похоже на тебя. Обед пропускаешь.

— Да как-то не до обеда… — ответил я, и тут мой живот заурчал. — Ладно, ты прав. Пошли обедать.

И — пошли. Как раз наступил период затишья. Обед тоже прошёл, на часах было уже три дня.

— Что черкал-то? — повторил вопрос Демьян.

— Технику, — ответил я, оглядевшись.

Сейчас лечебница напоминала разворошённый улей. Все носились как ужаленные. В этом корпусе была отдельная столовая для персонала. Туда и направились. Взяли, что было, да за столик уселись.

— Так, значит, ты способен создать технику, — как бы невзначай сказал Демьян.

— Давай без этого, — отмахнулся я.

— Ну, мне интересно же.

— Вот скажи, — выставил я вилку в его сторону. — Как образованный человек, не то что я… — Демьян на эти слова хмыкнул. — Как изолировать распространение силы? А главное, как разглядеть микрочастицы?

— Мм… Никак?

— А надо как-то это сделать.

— Зачем?

— Затем, что мы сейчас занимаемся полной ерундой. Смысл кого-то лечить, если через пару часов он заразится по новой? Нужно как-то обеспечить, чтобы зараза не распространялась.

— Это невозможно, — уверенно заявил Демьян. — Для этого нужно как-то разделить всех людей в городе. В одно место отправлять тех, кто вылечился, и тех, кто прошёл проверку и точно не заразен. Больных же собрать в одном месте и постепенно лечить. Сомневаюсь, что такое возможно, даже если князь всю гвардию поднимет.

— И что тогда делать? — скривился я от перспективы.

— А ничего, — пожал Демьян плечами.

— Тебя это совсем не парит?

— Если ты хочешь спросить, жалко ли мне людей, то да, жалко. Страшно ли, когда я представляю, что тут начнётся через недельку, более чем. Но толку-то с лишних переживаний?

— Это да, толку нет, — задумался я.

Пришлось снова тайно с работы убегать. Как отобедал, сказал, что скоро вернусь, а сам отправился звонить Эмме. Прямого телефона не было, зато её дед ответил.

— Есть проблема. Надо бы поговорить, — сказал я, когда ответили.

— Так говори.

— С Эммой.

— А чем я хуже? — в голосе старика послышалась насмешка.

— По правде говоря, всем. В данном вопросе вы, к сожалению, не подойдёте.

Прозвучало грубо, но и я не сказать, что в хорошем настроении пребывал.

Старик неопределённо хмыкнул и велел ждать. Ждать пришлось минут десять. Видимо, Эмма находилась дома, и дед позвал её.

— Слушаю, — услышал я её голос.

— Есть проблема, по твоему профилю, — постарался я сказать обтекаемо. — Нужны способы изоляции силы.

— Хм… В двух словах не рассказать.

— А показать сможешь?

— Наверное… — ответила она неопределённо. — Постараюсь выбраться. Что там у тебя?

— Эпидемия набирает силу.

— Ожидаемо.

— Тебе бы тоже провериться.

— Не переживай. Всё под контролем.

— Хорошо.

Я попрощался и поспешил в лечебницу, но далеко уйти не успел. Стоило подойти к дороге, как один мужчина преградил мне путь, а второй, стоящий возле машины, открыл дверь. Я чуть наклонился и увидел Владимира Геннадьевича, отца Арины.

— Залезай, что ли, — махнул он мне.

Посмотрев на него осуждающе, забрался в машину. Водителя не было, так что мы тут одни.

— Как незаметно, — сказал недовольно.

— Нет времени на прелюдии.

— Тогда чем обязан?

— Собираюсь прогуляться к одному любителю черных мечей. Хочешь со мной?

— О как, — чуть не крякнул я, удивившись, — Если гарантируете сохранение моего инкогнито, можно и прогуляться. Вопрос в том когда.

— Сегодня вечером или даже ближе к ночи. Он пока в городе, но в любой момент может свалить.

Пусть я дал ответ и сразу, но полной уверенности не чувствовал. Предложение во многих смыслах странное. То, что Владимир Геннадьевич человек отнюдь не добрый и за дочку захочет поквитаться, понять можно. Но зачем приглашать меня? Чтобы посмотреть в деле? В принципе, не страшно. Мы и так открылись друг другу, поэтому совместная драка скорее выгодна, чем нет.

Но вдруг есть скрытые мотивы?

— А что насчёт конфиденциальности?

— Я не собираюсь кому-либо рассказывать про тебя, — ответил он. — Лицо как-то прикрой, остальным займусь.

— Это не проблема. У меня есть шлем, — улыбнулся я, когда мужчина чуть вскинул бровь, выказывая удивление. — Вы предполагаете, что я пойду как боец? Или в каком виде меня рассматриваете?

— Скорее, как целителя. Сомневаюсь, что там будет что-то, с чем я не справлюсь, и тебе придётся вмешаться.

— То есть с нежитью вы влегкую разделаетесь? — прямо спросил я.

Мужчина ответил не сразу. Его лицо никак не изменилось, но это как раз было красноречивее всего.

— Интересный ты человек, Олег, — отмер он. — Столько всего знаешь.

— Знаю достаточно, чтобы, если об этом пойдут слухи, лишиться головы. — Я тоже умел давить взглядом, что и продемонстрировал. — С другой стороны, не хотелось бы, чтобы вы там легли. Поэтому задам вам ряд вопросов. Что вы знаете про мёртвых?

— Кое-что знаю, — ответил он уклончиво, что мне не очень-то понравилось.

— То есть вы в курсе, что обычное Масло на них почти не действует?

— В курсе, что с этим есть определенные сложности, — кивнул он.

— То, что есть разные разновидности? Что, что они могут использовать духов? То, что часто обладают повышенным запасом сил? Могут накидать проклятий? Поднять трупы? Использовать живых в качестве батарейки? Куда сильнее обычных людей?

— Так ты и правда хорошо разбираешься в нежити? — прищурился он.

— Речь сейчас не обо мне. Раз уж предложили совместное дело, я хочу понять, насколько трезво вы оцениваете свои силы.

— Признаюсь, ты меня озадачил, — призадумался мужчина. — Что ж, откровенность в ответ на откровенность. Сам лично я с этими тварями не встречался, но, скажем так, располагаю сведениями о том, как встречались другие.

— Родовые архивы? — предположил я.

— Они самые.

— Плохо, — покачал я головой. — Нет, сами архивы — это прекрасно. Но если не бились сами… Без обид, Владимир Геннадьевич, но вы предлагаете чистую авантюру и, сдаётся мне, не совсем верно оцениваете свои возможности.

— То, что противник окажется силён, я учёл, — ответил он спокойно. — Но тебя послушать, учёл неверно.

— Не знаю, что вы там учли, — ответил я сухо. — Но одно дело ожидания, другое — практика.

— Допустим, — медленно кивнул он. — Как думаешь, этот Воцлав бился в полную силу?

— Нет, конечно. Всего он показать не мог на людях. Но в бою насмерть…

— Тогда насколько он может быть сильнее?

— Он? А вы не думали, что тварей будет несколько? И что рядом могут находиться существа в разы сильнее?

— Думал.

— И всё равно хотите рискнуть?

— А ты бы не рискнул?

Даже если забыть, что его дочь чуть не убили, нашёл, у кого спрашивать.

— Если вы не собираетесь отступиться, то пойду с вами, но не как целитель, а как боец, — ответил я, подумав. — Также привлеку кое-кого. Детали сообщу позже.

— У тебя есть союзники, которых можно привлечь на такое дело? — вскинул брови мужчина.

— Надеюсь на ваше понимание и то, что это останется сугубо между нами, — вздохнул я.

— Разумеется. Можешь на меня рассчитывать, — ответил он серьёзно.

— Где и как встречаемся?

— Арина заедет за тобой, скажем, в девять вечера, домой. Устроит?

— Вполне, — прикинул я. — Тогда велите ей ваш меч захватить. Обработаю его по пути.

— Кхм…

— Что? — глянул я на мужчину. — Я понимаю, что оружие у вас особое, но дополнительная кромка из моей кристаллизованной силы, поверьте, не помешает. Впрочем, не обязательно конкретно ваш меч. Любое оружие, которое вы сможете дополнительно взять с собой.

— Хорошо, это можно устроить.

Так-то его реакция понятна. Личное оружие — штука очень интимная.

Обсудили детали, распрощались, и я выбрался из машины. Ощущения сдвоенные остались. С одной стороны — предложение очень заманчивое, вписывающиеся в наши с Эммой планы. Как тактические, так и стратегические. Вот она, возможность заполучить союзника. С другой стороны, я слишком раскрылся. Хотя и до этого много чего показал и рассказал… А, ладно. Чего уж теперь гадать. Что сделано, то сделано.

Осталось договориться с Аристархом Павловичем. Учитывая тяжесть ситуации в лечебнице, он может захотеть и с ночёвкой меня оставить. Я бы и сам остался, но тут куда более важное дело намечается. Доказательств нет, но чутье подсказывает, что тот мечник связан с распространением заразы. Да и просто гада приятно будет уничтожить. Главное, чтобы Владимир Геннадьевич прислушался к моим словам и основательно подготовился.

Надо бы предусмотреть вариант, что всё пойдёт не так и не туда.

Опять Эмме придётся звонить. Надеюсь, её дед не взбунтуется, что какой-то юнец постоянно названивает. И никто не увидит, что я до разных таксофонов бегаю.

* * *

Ярослав Дмитриевич уже второй раз за день дождался, когда внучка положит трубку.

— Что ты на меня так смотришь? — спросила Эмма.

— Да вот думаю, сколько твой союзничек меня гонять будет. Ещё и грубить.

— Это как же он тебе нагрубил? — удивилась Эмма.

— Сказал, что я бесполезен.

— Что, прямо так и сказал?

— Прямо так и сказал! — возмутился дед.

— Не верю, — сказала как отрезала Эмма.

Она даже представить не могла, чтобы Элор начал грубить старику, поэтому наверняка всё было совсем иначе.

— Дожили! Родному деду не веришь!

— Давай не сейчас, — закатила Эмма глаза. — Надо продумать, что делать будем.

— У меня уже не настолько хороший слух, чтобы слышать, что он там тебе говорил, — проворчал Ярослав Дмитриевич. — Рассказывай.

— Да нечего особо рассказывать. Сегодня вечером намечается боевая операция против мёртвых. Всё как ты любишь…

Обсуждение деталей много времени не заняло. Обговорив, что и как будут делать, Эмма отправилась на выход. Уже когда дома, идя по коридору мимо лестницы, девушка услышала чужой голос, которого здесь быть не должно.

В поместье решил наведаться не кто иной как княжич.

— Этого мне ещё не хватало, — тихо прошипела Эмма.

И, недолго думая, метнулась к себе в комнату, там схватила вещи, выпрыгнула в окно и тихо скрылась из поместья. Исчезать из дома она умела мастерски.

* * *

В конечном счёте я со всеми договорился. Аристарх Павлович и правда был не против меня оставить в лечебнице. Но мы с ним обстоятельно поговорили. Я рассказал то, что смог узнать. Не то чтобы мои выводы понравились целителю, но и спорить с ними было сложно.

Нормального лечения нет. Способов ограничить распространение заразы — тоже. Если моя догадка верна, то при сохранении хотя бы одного источника новые волны больных будут идти бесконечно. Повторится та же история, что и в прошлый раз. Город погрузится в хаос, тысячи жертв, беспорядки.

Исходя из того, что нам известно, нанести удары по виновнику — самое разумное, что можно сделать. Проблему полностью не решит, но шанс на снижение степени угрозы повысит.

* * *

В назначенный час я был полностью готов. С полным комплектом брони и мечом вышел на улицу. Разумеется, меч, шлем и рукавицы были засунуты в сумку, а остальное пряталось под объёмной курткой. Выглядел я несуразно, но это последнее, что меня волновало. Вышел, огляделся, приметил Арину. Сидела она в незнакомой мне машине. Не в той роскошной тачке, на которой раньше каталась, а в куда более неприметном транспорте.

— А ты приоделся, смотрю, — сказала она мне, когда я забрался на заднее сиденье.

— Как не приодеться, когда сама барыня меня покатать собралась, — бросил я насмешливо.

— Как низко я пала, — вздохнула она. — Работаю извозчиком у простолюдина.

— Сама-то участвовать будешь? Что тебе отец рассказал?

— Что будет боевая операция по устранению врагов клана. Я да, участвовать буду. На подхвате, так сказать. Отец заявил, что посмотреть будет не лишним.

— Ещё какие-то подробности он тебе сообщил?

— Ты говоришь про что-то конкретно? — спросила она с подозрением.

— Да.

— Нет, ничего такого он не говорил. Это как-то связано с турниром?

— Тогда лучше спроси у него.

— Ну, начинается. Развели тайну на пустом месте.

Её отец, считай, подтвердил, что прекрасно осведомлён о существовании «иных форм жизни». В то же время его дочка не в курсе этого. Получается, информация ограничена, и на то наверняка есть причины. Поэтому мне и не хотелось влезать в процесс воспитания наследницы клана.

Это, конечно, чревато. В смысле, идти на дело, не владея полной информацией. Но тут уж Владимир Геннадьевич пусть сам разбирается, как ему дочь воспитывать.

— Тут два меча, — глянул я на заднее сиденье.

— Отец сказал, чтобы я свой тоже дала, — пояснила Арина. — Что ты будешь с ними делать?

— Улучшать.

— А умеешь?

— Так, чтобы выдержал один поединок, да, умею.

Арина тронулась с места, я взял первый меч, осмотрел и принялся за работу.

* * *

Куда мы приехали, я точно не знал. Да и неважно это было. Там пересели в фургон, где нас ждал Владимир Геннадьевич. В костюме он сидел непростом. Как эту штуку обозвать, я даже не знал. Какая-то броня, спрятанная под темной одеждой.

— А ты подготовился, — сказал он мне, когда мы уселись.

Мужчина стукнул по перегородке пару раз, и фургон тронулся с места.

— Да и вы тоже приоделись, — не остался я в долгу. — Какой план?

— Ехать нам минут десять. Цель находится на верхних этажах. Внизу расположен ночной клуб.

— Как узнали, что цель именно там?

— Они не то, чтобы скрываются, — обозначил улыбку Владимир Геннадьевич.

— Что вы собираетесь делать? Что насчёт охраны, которая наверняка будет? — пока было время, я хотел прояснить все неизвестные моменты.

— Операция не подразумевает оставления свидетелей в живых.

— Я не могу вредить обычным людям, — обозначил я проблему.

— Клятвы?

— Да.

— Что за клятвы? — оживилась Арина, которая поглядывала на нас с интересом. — Те самые клятвы?

— Тсс, — шикнул на неё отец. — Все вопросы — после операции.

— Значит, вам болтать можно, а мне уточнить — нельзя?

— Именно.

Барыня поджала губы, но спорить не стала.

Пока ехали, обсуждали конкретику. Отдельно порадовало, что Владимир Геннадьевич таинственность разводить не стал. Обозначил, что будут делать его люди, чем займётся наш маленький отряд. Подтвердилось, что Арина пойдёт в качестве прикрытия. Ну, или как зритель, который сможет воочию понаблюдать, как оно бывает.

Как по мне, брать девушку — излишне самоуверенно. С другой стороны, что я знаю о силе его отца и порядках в клане? Ничего. Некоторые вещи нет смысла рассказывать. Их лучше показать. Поэтому намерение макнуть Арину в некоторые тайны было мне понятно. Как-никак, наследница. Не удивлюсь, если, победив на турнире, она доказала отцу, что теперь взрослая. А раз так, то можно и некоторым вещам обучить. Если так, стоит признать — у Владимира Геннадьевича есть как яйца, так и злая воля. Родную дочь в бойню потащить — это надо иметь определенный склад характера. Может, и не зря они считаются боевым кланом.

— Есть ещё две вещи, — сказал я, когда закончили обсуждение.

— Какие же? — поинтересовался мужчина.

— Во-первых, было бы неплохо пройтись вокруг нужного места.

— Зачем?

— Чтобы проверить, нет ли засады.

Умеет Владимир Геннадьевич взглядом давить, что уж. Но он обычный человек, меня таким не напугать.

— Тебе придётся выходить?

— Нет. Достаточно объехать.

— Сделаем.

Мужчина стукнул по металлу, створка открылась, и он отдал приказ, чтобы мы круг навернули.

— А что во-вторых? — спросил он.

— Во-вторых, если вдруг появится кто-то в похожем на ваш черном костюме, пусть его пропустят на место главной битвы. Я предупреждал об этом.

— Тот самый союзник?

— Да.

— Надеюсь, он не натворит дел.

— За это можете не волноваться.

Арина поглядывала то на меня, то на отца, но с вопросами не лезла.

— Почувствовал что? — спросил он меня, когда сделали круг.

— Только то, что цели в здании, — указал я направление.

— Откуда ты это знаешь, тоже лучше не спрашивать? — задала риторический вопрос Арина.

— Лучше другой вопрос задать, — глянул я на неё. — Что будешь делать, когда на тебя накинут парочку проклятий, а обычные приёмы работать откажутся?

Арина нахмурилась, но её отец не стал пояснять, что это значит. Машина остановилась, я надел шлем, перчатки и провёл финальную фиксацию, переводя броню в рабочий режим.

О том, что рядом ночной клуб, я узнал заранее, ещё до того как выбрались. По звуку. Громыхало прилично, точнее, наоборот, вовсе не прилично. Не так, чтобы уши закладывало, но шум я ещё в машине услышал.

Надо же. В городе эпидемия началась, рядом вот-вот битва разразится, а люди веселятся, плясать собрались.

— Людей могут использовать, — сказал я, когда Владимир Геннадьевич потянулся, чтобы двери открыть. — В клубе сейчас ведь не просто так музыка играет?

— Сегодня будний день, людей не так много, — ответила мужчина. — Мы их изолируем, за это не волнуйся.

— Вы не поняли. Людей можно принести в жертву. Поэтому их лучше убрать подальше.

— В жертву? — снова подала голос Арина.

— Учтём, — коротко ответил мужчина.

А дальше — началось.

Глава 12

Чем-то это напомнило штурм логова Черепов. В том смысле, что гвардия расчистила путь. Клуба на первом этаже я не увидел, зашли с другого направления. Дальше по лестнице поднялись наверх.

Нежить я ощутил ещё в машине. Сейчас, по мере приближения, ощущения стали куда отчётливее.

— Противник не один, — тихо сказал я.

Наверное, в этом не было смысла. Что-то я забыл, как Арина целое здание «просканировала», будучи снаружи, и определила, сколько там противников. Правда, речь шла о людях, но сдаётся мне, Владимир Геннадьевич осведомлён о том, сколько нас ждёт врагов.

Впрочем, осведомлён или нет, это не помешало сбыться моим худшим прогнозам. Всё пошло не по плану настолько, насколько это возможно.

На верхнем этаже нас ждал то ли коридор, то ли большой предбанник. Гвардия поднялась туда первой и уложила охрану. Стоило нам появиться, как они вынесли двери, открыв нам путь. Туда Владимир Геннадьевич и прошёл, особо не скрываясь и не торопясь. Гвардейцы же отступили, утаскивая охрану вниз. А вот это они правильно. Я ведь не шутил, когда говорил, что обычные люди рядом — это фактор, который нежить легко использует против нас.

Перед нами предстало просторное помещение. С дорогой отделкой, открытым пространством, но всё это было неважно. Прямо в центре комнаты были расположены два дивана, друг напротив друга. На левом, на самом краешке, сидел старик с клюкой в руках. Щуплый и худой, он производил безобидное впечатление, но я не обольщался. Это точно матерая тварь. Напротив него располагался наш мечник, за которым мы и пришли. Он тоже сидел на диване, развалившись и закинув ногу на ногу.

При нашем появлении старик посмотрел равнодушно, а вот этот тип — нагло улыбнулся. Ничуть не испугавшись.

Но ладно нежить. Между диванами прямо на полу был нарисован аркан. В его центре находился женский труп. На первый взгляд — мумифицированный труп. Иссохший давным-давно.

Я подобные ритуалы в прошлой жизни встречал, но вот именно что подобные. Да и нежить как-то не спешила объяснять, какие ритуалы за что отвечают. Поэтому я мог только догадываться. Не удивлюсь, если тело — переносчик заразы, а аркан как-то её распространяет.

Пока я осмысливал картину, мечник, а звали его Воцлав Бетхер, по крайней мере, на турнире он был представлен этим именем, с шумом втянул воздух, принюхиваясь.

— Надо же, — сказал он насмешливо. — Чемпионка турнира пожаловала. Ещё и папочку привела. Чем обязаны? — ядовито спросил он.

Старик что-то сказал на незнакомом мне языке. Парень ему ответил. Я же обратился к Владимиру Геннадьевичу.

— Помните, о чем говорил?

Тот ничего не ответил, и я понадеялся, что он правильно меня поймёт и всё не скатится в болтовню.

На секунду кольнула мысль, что Кузнецовы не на разборку меня привели, а нежити сдать. И это стало ещё одной причиной действовать, а не политесы разводить.

— Ты что-то там сказал? — глянул на меня Воцлав. — И кто ты вообще такой? Очень уж странно пахнешь…

Оценив, что здесь происходит, и прикинув, как бой будет разворачиваться, я выставил ладонь и выпустил заранее подготовленную технику, влив в неё весь накопленный запас.

Бил я с расчётом на то, что местная нежить не привыкла противостоять Крови. И не прогадал. Вокруг старика вспыхнул черный щит, мечник же ловко отпрыгнул назад, кувыркнулся через спинку дивана, но атака была куда хитрее. Стрела взорвалась ближе к старику, запылала ярким светом. Щит вспыхнул, его начало разъедать. Мечника тоже ошпарило, он не смог нормально приземлиться и навернулся. Но главное — аркан был уничтожен. Линии разрушило, выжгло, а труп сразу задымился.

Я не был настолько наивен, чтобы всерьёз рассчитывать убить кого-то из готовых к бою противников первым ударом. Поэтому задался целью ослабить их. Уничтожение непонятного ритуала входило в этот план.

Видимо, отец Арины донёс до дочки главный принцип, что хорошая нежить — это порубленная на куски нежить. Потому что в тот же момент мимо меня пронеслись две тени. Арина метнулась к мечнику и церемониться с ним не собиралась. Тот отмахнулся, попытался защититься, и ему это даже почти удалось. Девушка срубила выставленную руку, но тут этот Воцлав вспыхнул грязным Маслом и смог отбросить Арину.

Владимир Геннадьевич, пусть и двигался куда быстрее, да и силы имел немеряно, какого-то успеха добиться не сумел.

Разорванный мною щит превратился в хорошо знакомые черные ленты. Мечник их прорубил, почти добрался до старика, но тот даже с места вставать не стал. Только чуть рукой двинул, и прямо перед ним сформировалась черная точка, из которой выстрелил луч. Кузнецов его на меч принял, выдержал удар, но был отброшен.

Главная проблема таких боев в том, что понятия не имеешь, чего ждать от союзников. И если на что способна Арина я более-менее представлял, то её отец был темной лошадкой. Лезть с ним вдвоём на старика — это гарантированно мешать друг другу.

Поэтому я выбрал целью третью нежить.

Была здесь и такая. Наверняка охранник. Элитная тварь, которая находилась в спящем режиме и стояла чуть в стороне. Подобных особей я под кладбищем нашёл, когда с Петром на дело ходил. Самоуверенная парочка не потрудилась пробудить тварь при нашем появлении, но старик явно собрался исправить оплошность.

Поэтому, пока Владимира Геннадьевича отбрасывали, я подскочил к твари и без всяких затей воткнул меч ей в Источник. В этот же момент произошло пробуждение твари. Она дёрнулась, проснулась, схватила меня лапами, притянула к себе, но этим лишь расширила собственную рану. Я пустил Кровь по клинку, и мертвец обмяк. Не успел полностью пробудиться. То, что заставляло его жить после смерти, перешло ко мне.

Я потратил ещё несколько секунд, чтобы выбраться из захвата. Развернулся, оценил ситуацию на поле боя.

И вовремя. Развернулся ровно в тот момент, когда старик и Кузнецов что-то такое сделали, что меня, всю мебель в помещении и Арину с Воцлавом раскидало в стороны.

Битва титанов, блин.

Впечатало меня обратно в мертвеца. Он не мягче камня, но мне в броне без разницы. Пока поднимался, пока Вдох делал и запас сил пополнял, эти двое десятком ударами обменялись.

Владимир Геннадьевич ожидаемо двигался на недоступных мне скоростях. Рубил мечом всю ту гадость, что в него влетела. Старика же почти не было видно. Его окружали клубы тьмы, он вовсю атаковал лентами и постепенно расширял зону контроля. Достаточно ловко, чтобы Кузнецов к нему не мог пробиться.

В то же время Арина, после того как её отбросило, вскочила и попыталась добить Воцлава, но не тут-то было. Тот больше не сдерживался и правилами турнира ограничен не был. Эта сволочь прямо рядом с собой проход на план смерти открыла.

«Да они же в связке действуют!» — понял я.

Ученик помогает учителю насытить здесь всё эманациями смерти. Считай, обеспечили себе бесконечный приток энергии. Если так дальше пойдёт, скоро Кузнецовы не смогут применять Масло, да и просто двигаться станет проблематично.

Оценив эти расклады, я принялся действовать. Хватит в сторонке стоять.

— В сторону! — крикнул я. — Вместе!

Команды были противоречивы, но у нас с Ариной был опыт сражений против её отца, то есть вдвоём на одного. Только вот она увлеклась и, кажется, просто не заметила моего окрика.

Зато Воцлав заметил. Натравил на Арину духов, та отвлеклась, ей подсекли черной лентой ноги и зарубили бы, не успей я вовремя отбить меч. Мертвец недовольно скривился, отпрыгнул и выставил клинок перед собой.

— Да кто ты такой⁈ — бросил он раздражённо.

Любитель болтовни недоделанный. Я направил Кровь в меч, заставил светиться. Этот свет для мертвецов ох как неприятен. Считай, специальная разработка, которую мы быстро на войне освоили. Убить — не убьёт, но зато отвлекает отлично.

Тварь растерялась, замешкалась, а мне хватило этих мгновений, чтобы разрубить ленту, которая Арину терзала, сблизиться и рубануть. Воцлав снова отпрыгнул, но не тут-то было. Я метнул заготовленные шипы. Часть он умудрился отбить мечом, но один вошёл в бедро, мигом проникая в мёртвую плоть и обжигая её, а второй — в живот.

И всё же он был хорош. Раненый, смог отбить удар и выпустил ленты. Всё это я видел сотни, если не тысячи раз. Астор так и не понял, что я задумал. Обманув, сделав ложный выпад, разрубил ленты, часть проигнорировал и принял на броню, а сам нанёс точечный удар по разрыву в пространстве, обрубая проход на план смерти.

Неожиданно, но это произвело на мертвеца эффект куда больший, чем предыдущие ранения. Его лицо исказилось от боли, да так, что тело дугой выгнуло. Чем я и воспользовался, без затей полоснув мечом. Уже собирался добить, но тут с другой стороны подскочила Арина и рубанула куда сильнее.

Только абсолютно неправильно. Она ударила в корпус и чуть не разделила мертвеца пополам, но с этими тварями чуть не считается!

Черное Масло мигом притянуло к себе края раны и с искажённым от гнева лицом уродец собрался ответить.

Нам повезло в том, что Арина не растерялась. Ей хватило силы вытащить меч, она блокировала клинок противника, чем дала мне возможность беспрепятственно нанести удар.

Воцлав выставил руку, чтобы блокировать меч. Кости у него оказались укреплённые, в этом был смысл, но и я не первый год мертвецов рублю. Мой меч покрывает кристаллизованная кромка, которая и не такое берет.

Левая рука полетела в сторону, тут-то мы бы и добили тварь, но удар прилетел с другой стороны. Видимо, в планы старика не входило жертвовать учеником. Я и не понял, что именно произошло. Бахнуло, и нас с Ариной разметало в стороны. Не знаю, что там с девушкой, а меня славно приложило о стену.

Когда я поднялся, Воцлав уже приделывал руку обратно, поглядывая на нас очень многообещающим взглядом.

Кузнецов находился в стороне. Его броня была разорвана в нескольких местах. Старик же всё так же невозмутимо стоял.

Что же. Начинается второй раунд.

* * *

Двое мужчин, которых Клая оставила в качестве наблюдения, сидели в машине вдали от здания, за которым и должны были наблюдать.

Сначала они оставались рядом, но спустя пару часов решили перебраться в другое место. Не из соображений безопасности или маскировки — просто там шаурму продавали.

— Слышь, а это кто? — подобрался мужчина, что сидел на месте водителя.

— А? — лениво зашевелился второй, который спал, разложив кресло.

— Какие-то грузовики приехали. Это наши или не наши?

— А кто ещё, если не наши? — зевнул мужчина, приподнявшись.

В его картине мира не существовало тех, кто готов был рискнуть выступить против их организации.

— Хрен его знает, кто это, но надо бы предупредить. Дуй до таксофона.

— Да чего ты суету наводишь, там холодно…

— Дуй давай! Если лопухнёмся, нам головы снимут!

— Ладно-ладно… — мужчина застегнул куртку и выбрался из машины.

* * *

Я-то наивно полагал, что это будет героическая битва один на один.

Ну ладно. Героическая битва трое на двое.

Хрен там плавал.

Когда Кузнецов понял, что не рассчитал силы и что так легко не будет, уж не знаю как, но подал сигнал гвардии. А может, и вовсе это был изначальный план, в который меня не посвятили.

Стоило мне подняться, как в так и раскрытые нараспашку двери вбежали гвардейцы. Их тактика свелась к одному удару. Хотел бы я знать, что это было. Но выглядело эффектно, спору нет.

Жаль, эффективность подкачала. В один миг наружу выплеснули сотни Капель Масла. Они соткались во что-то страшное, оформились и накрыли старика. Объединённая техника пятёрки явно не самых слабых адептов вышла достаточно мощной, чтобы просто снести чёрные ленты, пробить вспыхнувший купол защиты и пронзить мертвеца затвердевшими копьями.

«Рубить же надо, рубить…» — подумал я осуждающе, быстро догадавшись, что толку от удара будет ноль целых ноль десятых.

Наши противники решили, что такое соотношение сил неспортивно, и призвали помощь. Воцлав как-то хитро сложил руки и щедро выплеснул силу. Та быстро оформилась, резанула пространство, открыла широкий проход на план смерти. Меня сразу придавило чужеродными эманациями. Но это ладно… Из прохода выскочила рубиновая змея.

Как этот дух называется — а черт его знает. Но то, что она переливалась рубиновым отблесками, — факт.

Всё произошло куда быстрее, чем было возможно отреагировать.

Змея метнулась к гвардейцам. Смотреть, что там будет, я не стал. И так понятно, что кровавое месиво и что гвардейцы быстро кончатся. Понимая, что дело дрянь, я собирался использовать каждую возможность. Поэтому бросился на зашатавшегося Воцлава. Открытие столь большого портала ему явно не далось даром. Реакция была замедлена, чем я и воспользовался.

Пробежал мимо прохода, метнул в него сгусток чистой Крови, дестабилизируя и схлопывая, и обрушился на урода.

Сзади раздался крик боли, который смешался с треском ломаемых копий — это старик выбрался. Кузнецов то же то ли крикнул, то ли рыкнул. Дохнуло вспышкой мощи, бой разгорелся с новой силой. Арина только поднималась. Судя по её лицу (маска, в которой она пришла, была разбита), она уже хапнула заражение средней тяжести.

Я же подскочил к мертвецу, отбил его слабый выпад мечом да рубанул. Снова отделил руку, но на этот раз рабочую. Воцлав попытался срезать меня лентой, но вышло настолько жалко, что я даже внимания обращать не стал. Боднул гада плечом, сбил и навалился сверху, направив лезвие. То вошло чётко в Источник, но, по опыту, эти твари умирают отнюдь не мгновенно, поэтому вторая моя рука легла ему на лицо. Крови я выпустил совсем немного, но этого хватило, чтобы если тварь что и замышляла, то мигом про все планы позабыла.

Воцлав только и успел дёрнуться да взбрыкнуть.

Остальное — дело техники. Расширил рану, разрушил чужой Источник, получил новую порцию силы, которая перетекла ко мне.

— Надо помочь отцу! — крикнула Арина.

«Надо в принципе выжить», — подумал я.

Как и ожидал, пятёрка гвардейцев была уже мертва. Тварь их разорвала в мгновение ока, и это плохо. Людей жаль, но этот ублюдок Воцлав вызвал совсем не рядового духа. Может, я бы с ним и справился, но только тварь не просто так самых слабых атаковала. Целью было получить тела и кровь. Чем старик и воспользовался, начав поднимать мертвецов. Прямо за спиной у Кузнецова, который продолжал рубиться, но его каждый раз отбрасывало.

Будь у меня полный запас сил — я бы что-нибудь и сделал. Но я пуст. Пополнить Источник почти не вариант. В такой обстановке сложно Вдох сделать. Противник полностью захватил территорию. Тут всё эманациями смерти пропитано.

Внезапно я понял, что мы этот бой не вытянем. Ученика завалили, и всё. С главным противником не справимся.

Сдаваться я не собирался. Отступать тоже нельзя. Кузнецовых узнали, а значит, даже если они сбегут, сегодня же к ним наведается карательный отряд. А там и на меня выйдут.

Я перехватил покрепче меч, прикидывая, кого выбрать целью. Арина тоже стояла рядом, явно не понимая, куда бросаться.

И именно в этот момент появился новый участник.

Её фигуру я узнал сразу. Змея как раз повернулась в мою сторону, когда девушка возникла сзади неё.

Меня мурашки пробрали. От макушки и до самых пят.

Я словно воочию увидел не Эмму, а Айю. Мою Айю, последнюю жрицу нашего мира, ту, которая бросила вызов мёртвому богу.

Девушка вознесла меч к небу и резко опустила вниз, пробивая лезвием пол. В тот же миг разошлась очищающая волна. Эманации смерти сдуло, будто их и не было. Змея задымилась, её ошпарило. Поднимающихся мертвецов швырнуло на пол, их кровь спеклась, и вряд ли её получится использовать снова. Ленты старика выжгло, как и защиту. Он оказался уязвимым, чем Кузнецов и воспользовался, отрубил разом обе руки.

— Нужно уничтожить змею! — крикнул я Арине.

Айя, без всякого сомнения, провела высший обряд очищения. Как она это сделала, если нет богов, потом выяснять буду.

А сейчас…

Арина будто только и ждала, когда ей отдадут команду, оказалась рядом со змеёй раза в три быстрее, чем я.

Вот уж точно. Незнание — сила.

Без всяких хитростей девушка ударила сверху вниз, прямо по морде, и это неплохо сработало. Рубиновая кожа треснула, башку вбило в пол. Я подскочил следом, отбросил меч в сторону, сейчас он только мешаться будет.

Возложив руки на тварь, выпустил крупицы Крови, одновременно делая Вдох и восполняя силы — пространство-то было очищено.

Быстрее, быстрее, быстрее…

Процесс пошёл. Я одновременно и укреплял Кровь, создавая путы для монстра, и жёг, разрушая чужое тело.

Арина же, как сумасшедшая, принялась рубить со всей дури в одно и то же место, по голове.

Неизвестно, что именно, то ли мои потуги, то ли ритуал очищения, который Эмма продолжала удерживать, ослабляя нежить, то ли ярость Арины, но в какой-то момент змея треснула и развалилась. Ко мне перешла новая порция силы, на этот раз особо крупная.

В голове мигом зашумело, стало трудно дышать. Но нельзя, нельзя расслабляться. Нет времени на отдых.

Кузнецов продолжал рубиться. Старик оказался очень уж упорным. Отсутствие рук ему не мешало. Он вообще на человека перестал походить, окончательно превратившись в мерзкую тварь.

Решив, что несколько секунд у меня есть, я сделал Вдох и принялся копить силу. Ещё, ещё, ещё…

В лечебном деле бывают моменты, когда раненых и нуждающихся много — а сил дефицит, на всех не хватает. Тогда приходится бросать вызов времени. Жертвовать чем-то одним, чтобы победить в другом.

Вот и сейчас я замер, сконцентрировавшись на восполнении запаса. Игнорируя то, что этот старик явно не простой. Я видел, как он выпускает какую-то гадость, как Кузнецов по полной в ней измазывается. Но ничего, вылечим, главное — победить.

Арина не удержалась, бросилась в бой. С отцом они действовали как слаженный механизм. Только вот оба уже выложились и были ослаблены.

Наконец я закончил.

Поднялся, распрямился. Начал формировать технику. Сзади подошла Айя. Она закончила ритуал и поделилась силой со мной. Я машинально отметил, что девушка передаёт Кровь, хотя та раньше ей была недоступна.

Выкинув лишние мысли, сосредоточился, выжидая момент. Он настал. Я отпустил технику, едва заметную. Едва светящаяся стрела настигла старика, врезалась ему в живот.

Он не сразу понял, что произошло. А когда понял — было поздно. Заложенная сила вспыхнула, да так ярко, что тварь аж подсветило изнутри.

Кузнецов рыкнул, рубанул и снёс мертвецу половину башки.

А я, набрав скорость, проскочил мимо, сбил старика с ног, повалил и ткнул кинжалом, который у меня до этого на поясе висел, в Источник. Последнее, что успел сделать старик, — обхватить меня руками-обрубками.

* * *

— Началось, — сказал Альберт, когда из фургонов стали выпрыгивать гвардейцы и быстро заходить в дом.

— Наблюдатели тоже засуетились, — сказал с заднего сиденья Макр Михайлович. — Костя, не дай им позвонить. Альберт, ты бери водителя. Пакуем их и отходим.

— А смотреть, как бой пройдёт, не будем? — спросил Костя.

— У каждого своя задача. Давай поживее, — шикнул Марк Михайлович.

Костя выскочил из машины и быстрым шагом направился за наблюдателем. Альбер завёл фургон, вырулил, подал газу и притормозил рядом с машиной. Водитель это заметил, забеспокоился, но ничего сделать не успел, получив сгустком Масла в лицо.

Выскочив, Альберт быстро открыл дверь, вытащил мужика и запихал его в фургон. Марк Михайлович ему в этом помог. Костя к этому моменту тоже закончил. Догнал наблюдателя, подбил ему ноги и по голове приложил. Подхватил и шустро потащил к фургону, куда и закинул.

После чего они так же быстро покинули улицу.

Глава 13

Время после тяжёлого боя особое. В какой-то момент ты понимаешь, что всё, закончилось. Ты выжил, враг повержен.

Наступает момент ступора. Когда не совсем понятно, куда бежать, что делать.

Длится это ощущение в зависимости от опытности. У меня — всего несколько секунд. Я поймал себя на том, что поднялся и смотрю на обугленный труп. После чего мозг включился, перешёл в хорошо понятный режим.

Я огляделся, оценил, есть ли другие источники опасности. Их не было. Возможно, были где-то в здание, но нежити я не ощущал. Об остальном должна была позаботиться гвардия.

Раз так, то надо заняться ранеными. А перед этим заново восполнить силы.

— Вы, главное, минут двадцать продержитесь, — сказал я Владимиру Геннадьевичу. — А там починю вас.

— Дочерью… займись… — сказал он, тяжело дыша.

Досталось ему конкретно так. Краше в гроб кладут. Но почему-то я уверен, что он продержится.

— Займусь. Ей досталось меньше, чем вам, — ответил я. — Надо бы свалить отсюда. Пока любопытные не узнали, чей именно род замешан, и не пришли потом по ваши души.

— Сейчас… Отдышусь только, — распрямился мужчина и сморщился от вспышки боли. — Староват я для этого.

— Да тебя как… котёнка отделали, — нервно хохотнула Арина.

— Хочешь занять моё место? — улыбнулся мужчина.

— Нет-нет-нет! — сразу сдала его дочка.

Пусть они и перешучивались, но не забывали поглядывать на Эмму.

Да уж, да уж. Вопросов после этой драки будет очень много.

* * *

Надолго мы задерживаться не стали. Появились оставшиеся гвардейцы, помогли выйти главе и его дочери. Я с Эммой тоже ушёл.

Черт знает, насколько ей удалось сохранить инкогнито. В этом своём костюме она вполне и за парня могла сойти. Как бы там ни было, мы с ней не говорили. Арина точно по голосу узнает.

— Мне с ними придётся отправиться, — единственное, о чем я предупредил, перед тем как выйти на улицу. — Подлечить, а то нахватались всякого.

Эмма сжала моё плечо и кивнула. После чего просто ушла. Мы же забрались обратно в фургон. Тот на месте задерживаться не стал и сразу тронул.

— Кто это был? — спросил меня Владимир Геннадьевич.

— Старый мощный хер и его ученик.

— Я про девушку.

Значит, пол он всё же заметил.

— У каждого свои тайны. Давайте остановимся на том, что это союзник.

— Это была Эмма, — брякнула Арина. — Теперь всё сходится.

Я чуть не дёрнулся. Да уж, конспираторы, блин. Девушки общались, но чтобы Арина в пылу серьёзной драки так легко догадалась? Не ожидал.

— Однако… — с неопределённой интонацией выдал Владимир Геннадьевич.

— Попрошу вас не интересоваться этим, — сказал я прохладно.

— Да я бы и рад. Но хотелось бы прояснить ряд моментов. Поэтому поинтересоваться поинтересуюсь, но лезть в ваши дела не буду. Такой вариант тебя устроит?

— Звучит как-то не очень конкретно.

— Сейчас я тебе ничего конкретнее не скажу. Уж прости, но меня мутит, — вяло махнул рукой мужчина.

— Да я вижу. Давайте займусь вами. Да и Ариной тоже.

— Кхм-кхм, — прокашлялась она. — Вас очень интересно послушать, но какого хрена сегодня было?

— О, сапожница проснулась. А была такой милой барыней… — пошутил Владимир Геннадьевич.

— Не пытайся съехать с темы, отец, — процедила девушка.

— Ох, щас помру… — пожаловался он.

— Реально может помереть, — сказал я. — Потом поговорите. Лучше займись собственной очисткой, только аккуратно. А вы, Владимир Геннадьевич, уж постарайтесь расслабиться. Я и так за день измотался, не хватало мне ещё с вами бодаться…

Тяжёлый денёк. Сначала в лечебнице отпахал, сейчас ещё напрягся.

Больше не отвлекаясь на этих двоих, занялся делом. Сбылись худшие мои предположения. Владимир Геннадьевич был набит «болезнями», как мешок с подарками. Подобного я раньше не встречал. Мёртвое воинство богато на разновидности, но большая часть мне известных особей сводилась к боевым тварям. Я слышал про вампиров, которые умели внедряться в человеческое общество и влиять на людей. Вампиры — это название из местного языка, но не суть. Также я знал про упырей, которые в базовой форме умели копить энергию, а потом отдавать её для каких-то нужд мёртвой армии. Я знал про личей, обычных мёртвых адептов, которые сохранили часть навыков с прошлой жизни, могли управлять примитивной нежитью и даже поднять её заново. Знал про некромантов, которые не просто поднимали мёртвых, но создавали, усиливали и развивали их. Их ещё называли мастерами плоти. Уверен, именно эти ребята создают тварей, подобных королям.

Но вот про мастеров болезней я не слышал. Тем не менее факт есть факт. Почерк был схож, и на первый взгляд то, что я обнаружил в Кузнецове-старшем, единая гадость, но стоило присмотреться, и стало понятно, что нет. Болезни, ну, или магические вирусы, разные. Кажется, старикан систематически обрабатывал мужчину.

Хотя нет, стоп. Арине наверняка тоже досталось. Да и себя надо будет тщательно проверить. Как и Эмму.

И всех в здании… Черт. Всех в здании я проверить не смогу, даже если очень захочу. И дело вовсе не в конспирации, хотя это тоже важно, а в том, что неизвестно, какой радиус действия заражения во время боя был, и том, что люди быстро разбегутся. Раньше чем я вернусь.

Надеюсь, если обычных людей зацепило, им хватит ума обратиться в лечебницу до того, как станет поздно.

Кузнецов-старший человек крепкий, спору нет. Тело его находилось на куда более высоком уровне развития, чем у дочери, после всех наших Изменений. Это к тому, что, несмотря на крепость организма и навыки самоочистки, если бы я в последние дни не набрался опыта работы с магическими болезнями, то с большой долей вероятности Владимир Геннадьевич бы до утра не дожил.

Или его пришлось бы вести срочно к Аристарху Павловичу.

Уже знакомая мне зараза занималась тем, что поглощала силу. Другая зараза набросилась на ткани и, когда я приступил к лечению, уже успела их «подъесть». Третья — нацелилась на кровь. Четвертая при помощи третьей — атаковала сердце. Пятая и шестая — по остальным органам прошлись. Седьмая — нацелилась на мозг. Восьмая — на Источник. И это было ещё не всё, так, основное. Подобная мешанина создавала настоящий хаос. По правде говоря, я не уверен, что с этим и Аристарх Павлович смог бы справиться. Быстро имею в виду. За денёк бы точно разобрался. Да и за пару часов тоже.

Но была ли эта пара часов… Проверять не хотелось.

Первым делом я разрушил уже знакомое проклятие, чтобы энергию не поджирало и не прогрессировало. Дальше подкопил Кровь и принялся работать по самым разросшимся очагам. Отсекал проклятия друг от друга, не давал разрастаться. Вторым полностью очистил мозг. Третьим — взялся за сердце. Очистил, наполнил Кровью. Это само по себе ситуацию значительно улучшило. Сердце разнесло Кровь по венам, и та заполнила организм. Что ослабило остальные проклятия.

Вроде звучит просто, но сил на это много ушло.

Я недавно говорил, что хорошо так закалился и обычной нагрузкой меня уже не проймёшь. Так вот. Сейчас — проняло! На износ работаю.

До конца, пока ехали, я дело не довёл. Стабилизировал состояние, убедился, что ничего не прогрессирует и не разрушается. Дальше нужно было основательно чистить, но это можно и позже сделать.

— Ты как? — отмер я и посмотрел на Арину.

— Мутит, — призналась она.

Я протянул руку и взялся за работу. Ситуация похожая, но проклятий раза в два меньше и разрослись они не так сильно. Уже зная, с чем работаю, я справился куда быстрее. Но тоже работу до конца не довёл.

Ехать нам оставалось минут пять. И прибывали мы вовсе не в школу меча, как я ожидал, а куда-то в другое место.

— Это мы где? — спросил я у Арины.

Её отец из машины выбрался и пошёл приказы отдавать. Меня же девушка увела.

— Что-то типа тайной базы. Видимо, отец опасается слежки, раз мы домой не поехали.

— Это он правильно.

— Не хочешь рассказать, с кем мы дрались?

— Не хочу. У отца спросишь.

— А Эмма там откуда взялась?

— С чего ты взяла, что это она?

— Ой, не пытайся врать.

— А ты не болтай лишнего там, где могут услышать.

— Некому здесь слышать.

— Ты точно наследница боевого крыла клана? Как-то не похоже.

— Сейчас врежу.

— О да. Угроза, достойная наследницы. Я тогда тебе мигом ректальную чистку обеспечу. Благоухать неделю будешь.

— Чего? — Арина аж остановилась.

— Того. И куда мы вообще идём? Лучше найди помещение, где я с тобой быстренько закончу да домой отправлюсь. Мне бы сегодня хотя бы поспать пару часиков.

— Можешь здесь остаться.

— Нет, — отрезал я.

Дома меня Эмма должна ждать. С ней тоже много чего обсудить надо.

— Как знаешь, — фыркнула Арина.

Помещение она нашла. Обычную, в общем-то, комнату. Что-то типа кабинета. Сразу за девушку я браться не стал. Сказал подождать и занялся собой. Накопил силы, погонял Кровь по телу, простимулировал Источник. Набрал я чужеродной силы сегодня больше допустимого. Уверен, завтра будут ждать неприятные последствия. Ещё одна причина встретиться с Эммой.

Как закончил с собой, взялся за Арину. Там ничего критического не осталось, но я опасался, что мог что-то проглядеть и зараза по новой развернётся. Поэтому провёл полную чистку.

— Отдохни как следует. Постарайся завтра не использовать Масло. Да и в целом напрягаться не стоит. Сон, отдыхай, кушай побольше, — дал я рекомендации.

— С отцом поработаешь?

— Гляну его, да. Где он, кстати?

— Заходил, пока ты со мной работал. Сказал привести, как закончим.

— Так веди.

Я накинул шлем обратно. Разгуливать по чужим коридорам и светиться я не собирался. Арина на это фыркнула, но ничего не сказала. Проводила до другого кабинета. По пути увидел гвардейцев. Парочка несла караул, ещё пятёрка расположились на диванах поблизости.

Владимир Геннадьевич сидел в кресле, разговаривал с каким-то мужчиной. Когда дочь вошла, он отослал этого человека, а меня принял.

— С Ариной закончил, — сказал ему, когда остались одни. — Вас бы тоже глянуть.

— Уже не надо. Проклятия ты убрал, с остальным я справлюсь.

— Ну, если уверены, что ничего не пропустили, то ладно, — не стал я настаивать.

По банальной причине — устал так, что шатает.

— Уверен. Если что, уж как-нибудь протяну до оказания помощи, — заверил Кузнецов.

— Что насчёт ваших людей?

— Уже всех опросили и проверили. Ничего не подцепили.

Я лишь вздохнул, испытывая определенные сомнения в том, кто проверял. Но раз сами бойцы не жалуются, то ничего активного не подцепили. Возможно, и никого случайного не задело. За что стоит сказать спасибо Эмме. Если бы не её ритуал, старик бы продолжил захватывать территорию вокруг, насыщая пространство энергиями смерти. Да и болезнями наверняка тоже.

. Тогда было бы неплохо, чтобы меня подбросили поближе к дому.

— Арина отвезёт. Сейчас, как понимаю, ты говорить не хочешь?

— Устал.

— Это да, тяжеловато пришлось. Я немного недооценил противника.

— Немного? — не удержался я. — Если бы не появление… кхм… нового лица, нас бы там разделали, будьте уверены.

— Девушка твоего возраста, которая демонстрирует мастерство владения мечом, прошедшая череду трансформаций, наверняка с твоей помощью, а также владеющая интересными техниками… Даже и не знаю, что думать. В одного реинкарната я готов поверить. Но чтобы двое… Да ещё одинакового возраста…

— Вы что-то хотите сказать, Владимир Геннадьевич? — прищурился я.

— Только поблагодарить, что прикрыл Арину и спас наши задницы, — улыбнулся он.

— Хорошо, если этим всё и ограничится.

— Какой ты подозрительный. Мне, конечно, интересна ваша тайна, но какой мне смысл как-то это использовать против вас?

— Теперь никакого. Учитывая, что мёртвые действуют по всему миру и что они с какой-то целью запустили эпидемию в городе… В том числе с помощью старика и того ритуала, что он проводил… В общем, искать виноватых будут особо тщательно и если найдут… Не хочу нагнетать, Владимир Геннадьевич, но, думаю, вы и сами должны понимать, что в этом случае произойдёт. Поэтому могу лишь порекомендовать озаботиться сохранением конфиденциальности максимально возможным способом.

Судя по тому, как вытянулось его лицо — в полней мере масштаб ситуации он не осознавал.

— Эпидемия — это ты серьёзно?

— Таким не шутят. Всё происходящее — чей-то план. В который мы с вами влезли. Так что будьте осторожны.

— Учту. Хотелось бы многое обсудить. Как появится время, заглядывай в гости.

— Договорились. Доброй ночи, Владимир Геннадьевич.

— Иди уж, — махнул он рукой. — А весело сегодня было, да? — подмигнул он мне.

— Более чем, — криво улыбнулся я. — Обхохотаться, как весело.

* * *

Когда Олег ушёл, Владимир Геннадьевич крепко так призадумался.

Прокрутил в голове все события. Прикинул, где мог проколоться и что может вывести на след. Каких-то серьёзных ошибок не заметил. Конечно, всегда есть случайности, которые нельзя предусмотреть, но переживать о них лишний раз смысла не было.

А вот подумать обо всём остальном — да, пищи для размышлений мужчина получил с запасом.

В архивах клана было двенадцать записей о столкновении с «монстрами». Предки, кто писал об этом, использовали разные термины, и все случаи не были связаны между собой. В конце концов, как связать события, которые разделяли десятилетия? Тем не менее прадед Владимира Геннадьевича именно это и постарался сделать, когда ушёл на покой. Передав бразды правления сыну, на старости лет он занялся подведением итогов, систематизацией архивов клана и исследовательской работой. В своих прогнозах мужчина опирался как раз на оставленные предком эссе.

В которых утверждалось, что существует некая организация или группа организаций, занимающихся теневым управлением миром, владеющих неизвестными технологиями и использующих в том числе монстров.

Поэтому Владимир Геннадьевич исходил из того, что противник у него серьёзный, но если сработать аккуратно, то нормально. Собственно, в архивах так и было. В половине случаев ответа никакого не следовало, а в другой половине — клан отбивался, пусть и с потерями.

Иронично в этой ситуации было следующее. Изначально взять дочь мужчина собирался с целью наработки боевого опыта. Да и самостоятельно разобраться со своим врагом для неё было очень даже полезно. Раз уж доказала, что за меч держаться научилась, отомстить за попытку убийства — самое то. Приглашение же Олега было продиктовано скорее интуицией. Ну и банальным любопытством, желанием посмотреть на него в деле, привязать к себе, наладить отношения. Его простой вопрос насчёт мёртвых перевернул весь расклад. Причём как в отношение грядущей операции, так и в отношение Олега.

А уж всё остальное, что последовало… Знания Олега о мёртвых, которые были обширнее, чем записи в архиве. Его готовность идти как боец. Можно было бы это воспринять как желание поддержать Арину, с которой он сдружился… Но нет, осмыслив всё произошедшее, Владимир Геннадьевич сделал вывод, что мотивы совсем другие, тянущиеся в прошлую жизнь. А союзница… Это уж совсем не стыковалось. Арина говорила, что Эмма заинтересовалась Олегом и попросила устроить им встречу. Казалось бы, и что такого, но произошедшее меняло всё в корне. Неужто и правда сразу два реинкарната, которые нашли друг друга? И которые ведут войну против мёртвых, ну, или кто там за этими монстрами стоит.

Чем больше Владимир Геннадьевич думал об этой ситуации, тем лучше понимал, что конкретно так влип.

Жалеть о своём решении он не собирался. Зачем вообще жить, если не можешь защитить дочь? Пусть и не совсем защитить, скорее отомстить за попытку убийства, но всё же. Есть вещи, которые просто нельзя прощать. Да и информацию добыть получилось важную. Которую обязательно нужно добавить в архив. Но сначала было бы неплохо разобраться, что происходит в городе и что известно Олегу. Жаль, что сразу нормально поговорить не получилось. Да и в ближайшие дни не получится. Другим придётся заниматься.

А вот после. Да, поговорить нужно обстоятельно.

* * *

Домой я заходил, как истинный герой. Пошатываясь, неуверенный, что дойду до кровати. Разложиться прямо в коридоре риск был отнюдь не минимальный.

Повезло, что я не ошибся и Эмма встретила меня.

— Как и думала, они тебя не покормили, — фыркнула она, сложив руки на груди.

— Ага, изверги. Сколько раз у них был, кормят только за деньги.

— Так Арине и передам, — улыбнулась Эмма.

Она подошла ко мне и помогла раздеться.

— Они догадались, что это была ты.

— Да-а? — протянула девушка расстроенно. — Арина догадалась?

— Ага. А её отец догадался, что ты реинкарнат.

— А вот это лишнее, — мигом посерьёзнела Эмма.

На какое-то время мы отвлеклись. Эмма помогла дойти до кухни, где усадила перед уже выставленной едой. Она её крышкой накрыла, чтобы медленнее остывала, а когда я сел, крышку убрала.

— Что бы я без тебя делал.

— То же самое, просто один, — хмыкнула она. — Много силы поглотил?

— Слишком.

— Тогда ешь, а я Источником твоим займусь.

И занялась.

Минут через двадцать я почувствовал себя значительно лучше. Но в то же время накатили сонливость и усталость. Вопросов у меня было чуть ли не миллион, но сам не заметил, как дошли до постели и я отрубился. Даже в душ не сходил.

Глава 14

Наутро я чувствовал себя не так уж плохо, как могло бы быть. Источник посерел, по нему разбежались черные, едва заметные нити, но я уже с этим сталкивался. Решаемая проблема.

Проснулся я не по своей воле. Эмма разбудила меня в полшестого утра. За окном ещё темень стояла, но нам и поговорить надо, и Источником ещё раз заняться, и до работы мне добраться. Источник разросся аж до четырехсот семнадцати. Для моего возраста — умопомрачительная цифра. Я сходил в душ, отмылся как следует, в чем Эмма мне помогла, помедитировал после немного, а там и завтрак был готов.

— Я в этом не эксперт, — сказала она. — Но, боюсь, ты слишком быстро прогрессируешь.

— Что заметила? — нахмурился я.

— Твой Источник слишком разросся. Для столь юного и неподготовленного тела… Ты целитель, сам проверь.

Я постарался вспомнить, слышал ли что-то о слишком больших Источниках в прошлой жизни. Но нет. Ничего не припомнил. Сомневаюсь, что такие случаи были распространены хоть где-то, если вообще имели место быть.

— Может, стоит принести новые клятвы, — ответил я, прикидывая варианты.

— Это стабилизирует Источник, но не связь с телом. Да и само тело не станет крепче. Слишком много ты через него пропускаешь.

— Ладно, исследую себя, — пообещал я. — Лучше расскажи мне другое. Как ты… — покрутил я рукой, — перешла на Кровь и применила что-то из высших ритуалов жрецов?

— Это всё взаимосвязанные вещи, — улыбнулась она.

— И у нас не так много времени, чтобы обсудить их, — напомнил я.

— Хорошо, — не стала она и дальше тянуть. — Я принесла обет служения. Тебе.

— Мне?

— Да. Теперь я твоя жрица.

— Э-э? — выдал я глубокомысленное.

Поспал я всего ничего, это после серьезной нагрузки-то. Ещё и плотный завтрак быстро умял. Поэтому мозг, откровенно говоря, туго соображал.

— Я принесла обет служить тебе, поддерживать во всем и следовать за тобой, — пояснила Эмма. — Это помогло перейти на Кровь и открыло доступ к ритуалам.

— Но я же не бог и силой с тобой не делился.

— Да, поэтому пришлось хитрить. Не забивай себе голову. Просто знай, что теперь тебе не отделаться от меня.

— Я как бы и не собирался…

— Вот и не собирайся, — мило улыбнулась Эмма. — Я теперь чувствую, где ты.

— Чувствуешь?

— Да. Тебя и твою божественную искру. Расстояние небольшое, но определить направление, в какой ты стороне, смогу.

— Полезно, — оценил я перспективы подобного умения.

— Ага, — кивнула девушка.

— Ладно, с этим разобрались. Нужно решить, что делать с Кузнецовыми. Они слишком много знают.

— Думаешь, они это используют против нас?

— Без понятия. Кузнецов-старший — прикольный мужик.

— Отличная характеристика для того, чтобы положиться на человека в вопросе спасения мира и сражения с богом смерти, — едко заметила Эмма.

— Лучше нет, — развёл я руками. — Нормально мы с ним этот момент не обсудили. Мы, кстати, сражались против мастера болезней.

— Это кто ещё? Тот старик?

— Назвал его так по аналогии с мастерами плоти. Он на Владимира Геннадьевича больше десяти проклятий накинул. Если бы меня там не было, до утра бы он не дожил.

— Получается, это он ответственен за распространение эпидемии?

— Более чем уверен. Единственное — возможно, он не один такой. Или есть какие-то другие способы. Да и зараза разойтись успела.

— Нежить явно совершенствует свои методы. Учитывая дефицит сильных целителей, они так могут выкосить человечество в любой момент. Но вот что меня беспокоит. Зачем им эпидемия? Отвлечь внимание? Нужен выплеск энергии смерти при гибели больных? Большое количество трупов? Они собрались выкосить весь город или только часть?

— Похожая эпидемия уже была и тогда убили князя. Возможно и отвлечение внимания.

— Тогда весь город погиб?

— Нет.

— Вот! — воскликнула девушка. — Это меня и смущает. Как они контролирует, когда зараза прекратит действовать?

— Иммунитет вырабатывается? — задумался я. — Да нет, сомневаюсь… Хм… Хороший вопрос… Черт. А что, если этот старик должен был… Ну, скажем, отменить болезнь? А убив его…

— Мы придем к тому, что зараза продолжит расползаться, — закончила мысль Эмма.

Сказать, что мне захотелось выругаться, — ничего не сказать.

— Это не повод отчаиваться. Если мы правы, тогда проклятие должно чем-то подпитываться. Также в момент смерти высвобождается большое количество энергии. Готова спорить, что она через план смерти куда-то притягивается и там аккумулируется. Возможно, для создания продвинутой нежити. В общем, нужно, чтобы кто-то умер, и тогда сможем проверить.

— Умер? — вскинул я брови и посмотрел удивленно. — А, понял. Предлагаешь в момент смерти отследить, куда энергия уйдет. Обычно она растекается в пространстве, но если её что-то притягивает, то мы это заметим. Наверное… Никогда такого не делал.

— А если проверить умирающих в разных местах, то можно попытаться определить, в какой точке города собирается энергия.

— Я не могу на это пойти. Это нарушение чуть ли не всех клятв целителя разом.

— Я и не предлагаю тебе убить кого-то специально.

— Дожидаться, когда кто-то умрет, я тоже не буду. Обязательно помогу человеку.

— А сможешь всем помочь? — прямо спросила Эмма. — Просто, если будет возможность, постарайся отследить момент, куда уходит энергия. Это может быть критически важно.

— Хорошо, — сказал я недовольно.

Сама мысль о том, что нужна чья-то смерть, заставляла чувствовать себя крайне неприятно.

— Ладно, — вздохнула Эмма. — Ты хотел что-то обсудить. По поводу лечения.

— Да. С ним есть ряд проблем.

Я описал, в чем именно заключаются сложности и с чем мы работаем.

— Свет, — с ходу ответила она, когда я закончил. — Ты ведь сам этот прием в бою используешь. Да и жрецы его любят. Попробуй подобрать такое излучение, которое будет хотя бы не давать заразе распространяться. Повесишь в каждой палате по светящемуся шару, и будет вам счастье.

Я задумался над идеей. Смысл в ней был. Странно, что я сам настолько очевидный способ не проверил.

— По изоляции — я смогу такое сделать, наверное, — сказала Эмма. — Надо проверять. Но ты сможешь меня в вашу лабораторию провести?

— Нет. В обычное время ещё может быть, если договориться с Аристархом Павловичем. Но сейчас там такая суета, слишком заметно будет.

— Тогда кристаллизация тебе в помощь, — развела руками Эмма. — Проверь, будет ли проклятие пожирать твердую форму.

— Тоже об этом думал, но ещё не проверял.

Мы с ней обсудили ещё ряд моментов. В прошлой жизни Эмма бы много чего могла сделать, как жрица. Но сейчас, даже после произнесения новых обетов, её возможности были сильно ограничены. Провести ритуал на отдельной территории — сможет. Накрыть разом всю лечебницу — нет. Да и имей она возможность, делать этого было бы нельзя. Только если ночью и тайно.

Время на разговоры вышло. Собрались да отправились по делам. Эмма к себе, я же в лечебницу.

* * *

Как ни странно, город продолжал жить, но изменения уже были заметны. Когда мимо метро проходил, заметил у входа пару городовых. Не то чтобы что-то удивительное, но было видно, что не просто так скучают, а к лицам внимательно приглядываются.

Времени у меня было в обрез, но решил задержаться, посмотреть, что будет. Долго ждать не пришлось. Не прошло и минуты, как бдительные городовые тормознули прохожего. Выдернули мужчину из общего потока и отвели в сторону. О чем они там говорят, я не слышал, находился на другой стороне улицы, но в метро его не пустили и указали направление в сторону лечебницы. Мужчине это явно не понравилось, но он пошёл, куда сказали. Я двинул за ним и увидел, что он сделал крюк и направился к автобусной остановке. Не поленился, подошёл к нему.

Ничуть не удивился, когда увидел красные точки на коже. А глазастые городовые у нас. Кожа у мужчины смуглая, точек почти не видно.

— Прощу прощения, — подошёл я к мужчине, сразу достав значок целителя. — Олег Васильев, младший целитель. Вас городовые в лечебницу направили? — спросил я.

— А? — мужчина дёрнулся. — Молодой человек, не приставайте, — ответил он раздражённо. — Я спешу.

— Судя по вашему лицу, вы должны в срочном порядке спешить в лечебницу, а не распространять заразу.

— Да какую заразу⁈ — взвился он.

— Вы в зеркало на себя смотрели? — спросил я, окинув его взглядом.

— Что за зараза? — поинтересовалась женщина, которая автобуса ждала.

— Да вот, посмотрите на его лицо. Красные крапинки. Зараза и есть, — ответил я. — А этот несознательный гражданин вредительством занимается. Надо городовых звать.

— Не надо! — крикнул заражённый. — Пойду я в лечебницу! Пойду!

— Так идёмте. Я как раз туда направляюсь, — улыбнулся я.

Сомневаюсь, что улыбка добрая вышла. Скорее наоборот. Вот же вредитель. Ладно своё здоровье гробит, так ещё и заразу распространяет. Прокатится сейчас в метро, пару сотен человек заразит, а там вирус дальше гулять пойдёт.

Видишь такое и думаешь, что богу смерти не обязательно особо напрягаться, чтобы уничтожить человечество. То и само охотно поможет.

* * *

Рядом с лечебницей то, что город погружается в пучину, ощущалось куда сильнее. Парковка была заставлена автобусами, грузовыми машинами и скорыми. У нас такого автопарка не было, а значит, князь привлёк дополнительные силы. Внутри самой лечебницы тоже царил бедлам, иначе и не скажешь.

Мужик, который всё же дошёл со мной, при виде очередей и таких же пятнистых опешил.

— Если жить хотите, то лучше не уходите, — шепнул я ему.

— Да я… Да как же так… Что же это делается⁈

Как-то вот так. Время я на него тратить не стал. Это уже не моя зона ответственности. Нужно разобраться, какая сейчас обстановка, а дальше браться за дело.

Получилось это не так уж легко. Как и вчера, лечебница даже в столь ранний час напоминала разворошённый улей. Повезло встретить Демьяна, а тот уже утащил меня в наш кабинет.

— Что-то ты сегодня поздно, — зевнул он.

— Семь утра, — ответил я.

— И что? Целых семь утра! — выставил парень указательный палец.

— Сам-то давно здесь?

— Полчаса уже.

— Тогда рассказывай, что за ночь изменилось.

— Пара сотен новых заражённых, и их поток вовсе не снижается, вот что, — вздохнул Демьян. — Из нашей лечебницы решили сделать центр по приёму всех больных. Иначе говоря, все платные больницы с радостью откосили от участия и скинули ответственность на нас. Хорошая новость в том, что вроде как собираются предоставить военный госпиталь за городом. Поэтому есть шанс, что придётся туда отправиться. Вторая хорошая новость — у целителей не получилось отвертеться и указом князя сюда согнали всех, до кого дотянулись. Поэтому в инфекционном сейчас балаган.

— Что там?

— Ты представь себе толпу высокомерных снобов, которых заставляют работать бесплатно, — хохотнул Демьян.

— Ну, они хотя бы работают?

— Да кто их знает. Я свечку не держу. Аристарх Павлович нам с тобой велел продолжить исследования, но уже здесь, у нас в лаборатории. Тот корпус полностью занят взрослыми дядями и тётями. Нам же лучше не мешаться под ногами.

«Не мешаться или не светиться?» — подумал я. Скорее всего, второе. Ну да ладно. Когда понадоблюсь, уверен, меня позовут.

— Тогда идём работать? У меня есть новые идеи, которые требуют проверки.

— Знаешь, а я и не сомневался. Пойдём, как раз уже должны были принести материалы. По крайней мере, я настойчиво просил это сделать.

* * *

Материал нам ещё не принесли. Пришлось подождать. Мы заняли одну из лабораторий, где можно было работать с пробирками и кровью. Как последнюю доставили, я проверил задумки.

Первое, что сделал — это создал источник света рядом с заражённой кровью и посмотрел, что происходит. Само собой, не просто источник, а с некоторыми свойствами.

— Не вижу изменений, — сказал Демьян, наблюдая в микроскоп.

— Надо проверить скорость распространения.

— Сейчас добавлю обычную кровь.

С первого раза результата не получилось. Пришлось доставать блокноты со всеми зафиксированными данными. Брать секундомер и замерять. А потом перепроверять на других образцах. Кровь — это ведь неоднородный материал. Она может сильно отличаться и без всяких проклятий. К примеру, у одного образца скорость распространения — капля в секунду. У второго — две капли. Также роль играл объем проклятия. Если взять одну каплю обычной крови и десяток капель — то в последнем случае скорость распространения будет выше. Приходилось делать множество расчётов.

А ведь материал со временем портился. Принесли нам пробирку с кровью, вначале у неё одни свойства, а через десять минут — уже другие, потому что проклятие пусть и немного, но силу набрало. Приходилось вносить дополнительный коэффициент.

И так на каждый тип свечения, которое я создавал.

Неожиданно повезло на седьмой итерации.

— Если меня не глючит, — оживлённо сказал Демьян. — То скорость упала раза в два.

— Нужно проверить на других образцах, — оживился и я.

Проверили. Действительно, просто при наличии особого излучения скорость распространения заразы падала приблизительно в два раза.

— Охренеть! — выдал Демьян. — Да чтоб мне провалиться, если за такое открытие нас не наградят! Это сколько же жизней можно спасти!

Тут он прав. На награды плевать, а вот жизней мы спасём десятки минимум.

— Иди, найди Аристарха Павловича, — сказал я. — Пусть он проверит и решит, внедрять это открытие сейчас или позже.

— Эй, вообще-то это ты молодой. Сам и сходи.

— Давай-давай, — проигнорировал я его возмущение. — Мне надо чуть отдохнуть.

— Как будто мне не надо, — проворчал Демьян, но спорить дальше не стал и ушёл.

Мне и правда нужно было отдохнуть, но куда важнее — поработать с собственным Источником. Его очистку никто не отменял. Этим я и занялся, когда Демьян ушёл.

* * *

С Аристархом Павловичем он вернулся минут через тридцать. Ну как вернулся… Они скорее ворвались в лабораторию, мужчина выслушал мой доклад, проверил быстро расчёты.

— Сможете улучшить?

— Наверняка, — ответил я. — Это не все опыты, которые в планах на сегодня.

— Тогда улучшайте, — сказал Аристарх Павлович.

И убежал.

— Там такая запара, — пояснил Демьян, когда я на него глянул. — Я уже не уверен, что приглашение чужих целителей к лучшему.

— Хрен с ними, — отмахнулся я, представляя, что там может быть.

Видел уже разок на границе, какие бывают неженки среди целителей. Тьфу.

* * *

Первая цель, сделать что-то автономное, что будет ослаблять проклятие, при этом без моего присутствия, достигнута.

Пусть я и сказал Аристарху Павловичу, что смогу улучшить этот метод, но сам полной уверенности не испытывал. Требовалось куда более комплексное исследование. Потому что одно дело кровь облучать, а другое — человека, ещё и в одежде. Раздевать больных, что ли? А как кожа будет реагировать?

— Демьян, ты хорошо разбираешься в тех процессах, которые происходят в коже, когда на неё попадает свет? — поинтересовался я.

— Ну-у… — протянул он. — В очень общих чертах.

— А надо бы разобраться, потому что мы с тобой дураки. Не кровь ведь придётся облучать, а людей.

— Можно глянуть справочную литературу и учебники. Сходить в библиотеку? — предложил он.

— Нет. Сначала давай проверим, будет ли блокироваться вирус в пространстве. В смысле, остановится ли распространение заразы или нет.

— Это тоже дело, — согласился парень.

Мы уже знали, что если разместить обычную каплю крови с заражённой и подпитать вторую энергией, то произойдёт не уничтожение, а передача вируса. Как именно это происходит — выяснить не удалось. Я допускал, что заражение идёт через план смерти. Как это возможно — даже близко не представляю. Как блокировать — тоже. Надо пробовать разные варианты. То, что я проходы на план смерти лихо закрывал не далее как сегодня ночью, ничего не значило. Там хватало сгустка обычной Крови, чтобы дестабилизировать разрыв… Хм.

А чего я усложняю? Почему бы не использовать обычную Кровь, только в виде свечения? Правда, никаких разрывов в пространстве я не наблюдаю.

Эх, жаль, что мёртвых нельзя допрашивать. Боли они не боятся, как и смерти. Только если заболтать… Но попробуй заболтай матерую свирепую тварь. Её и убить-то сложно, а уж разговорить. Так что вчера получить ответы на мои вопросы не представлялось возможным. Самому придётся разбираться.

И снова здравствуйте, эксперименты.

Дошло до того, что даже с медсёстрами поругались. Не сильно, но всё же. Кровь, в смысле, обычную, мы тратили щедро.

* * *

Время летело быстро. Я и не заметил, как обед наступил. Отлучились, поели, дали мозгам провериться. Вернулись и продолжили.

Результата добились. Неоднозначного.

Я себя снова дураком обозвал. Забыл про тот эффект, что высокая чистота Крови провоцировала «детонацию» проклятия. Это было опасно внутри организма, но в том-то и дело, что распространение происходило вне тела. Создав шар из чистейшей Крови, я добился того, что распространение остановилось.

Полностью.

Но в то же самое время я спровоцировал проклятие, которое было в крови. Так мы узнали, что при облучении детонация происходит где-то через две минуты. Это знание обошлось нам пять ещё не использованных пробирок крови.

Пришлось опять просить медсестёр доставить новые образцы. К нам даже Любовь Казимировна заглянула, поругалась чуть.

* * *

Аристарх Павлович пришёл за мной где-то в районе четырёх дня.

— Как успехи? — с ходу спросил он.

— Они есть, но требуются доработка и проверка на людях, — ответил я.

— Что именно нужно доработать?

Я объяснил Аристарху Павловичу, что именно мы узнали и сделали. Он проверил расчёты, на этот раз тщательно. Попросил повторить ключевые эксперименты.

— Хорошо, но этого мало, — покачал головой целитель.

Я и сам понимал, что мало. Работы ещё непочатый край.

— Сделаешь тройку образцов? — спросил он. — Отдам коллегам. Пусть проведут ряд тестов.

— Уверены?

— А есть выбор? Твои наработки скрыть не получится, а так хоть ускорим процесс. Много времени займёт создание трех образцов?

— Дайте мне пять минут, — прикинул я.

— Хорошо. После отправишься со мной, поработаем. Демьян, ты на сортировку. Слухи по городу уже распространяются, много паникёров приходит.

— Сделаю, — ответил парень.

Я уложился в отведённые пять минут. Создал три шара. Аристарх Павлович внимательно смотрел, но ничего не сказал. Забрал образцы, и мы вместе с ним пошли их относить. После чего взялись за пациентов — те случаи, которые уже прошли «лёгкую» стадию и грозились вот-вот перейти на тяжёлую.

* * *

После того как сбежала, Эмма постаралась зайти домой максимально тихо. Чему способствовали размеры особняка и лояльность слуг, которые далеко не всегда предупреждали о её шалостях, предпочитая делать вид, что ничего не заметили.

Но в этот раз Дарина Савельевна оказалась хитрее и смогла подкараулить дочку.

— Эмилия Романовна! — воскликнула та, перехватив дочь в коридоре. — Неужели вы соблаговолили вернуться домой⁈ Может быть, желаете рассказать матери, где пропадали ночью?

Эмма не спешила отвечать. Как и показывать какую-то реакцию. Остановилась, уставилась на мать, не моргая, задумавшись о всяком разном, в основном о психологии реинкарнатов.

В прошлом мире, если в семье рождался тот, кто изначально помнил прошлые воплощения, — это считалось большой удачей. Люди знали о подобном феномене, и он не доставлял проблем. Как это происходит на практике, с какими проблемами сталкиваются родители — Эмма никогда не задумывалась. Опыт вспоминания прошлых воплощений у неё имелся — не с малых лет, а в результате глубоких медитаций уже во взрослой жизни. Но в данном случае это никак не помогало.

Ведь в этом мире о реинкарнатах мало кто знал. Эмма не могла открыться родителям, не породив тем самым множество проблем. При этом она сама осознала себя ещё в утробе и прошла весь путь от младенца до подростка со всеми отсюда вытекающими. Эмма помнила, как мама кормила её грудью, как качала на руках, как ухаживала и заботилась. Помнила миллионы поцелуев и сколько внимания ей уделялось. Помнила, как мучительно медленно взрослела, как испытывала колоссальный заряд любознательности ко всему и как её стали накрывать гормоны при половом созревании.

Всё это порождало ряд проблем. Эмма относилась к Дарине как к настоящей матери. При этом её организм буквально толкал проявлять подростковый максимализм, что приходилось учитывать и контролировать. Также Эмма психологически была куда взрослее самой Дарины, а ставки в той войне, которую они вели, поднимались с каждым днём.

Поэтому, хоть Эмма и понимала свою мать, более того, считала ту абсолютно нормальной… В смысле, нормальной с точки зрения обычного общества и типичной аристократки, у которой есть всё и чья жизнь сводится к укреплению положения да светской праздности, подразумевающей бесконечные балы, встречи и прочие примитивные удовольствия. В этом плане Дарина и правда была нормальной. Хотела выгодно пристроить дочку замуж. Но в том-то и дело, что мир не настолько нормален, чтобы Эмма могла позволить себе следовать пожеланиям матери.

Вот и выходило, что с одной стороны ссориться не хотелось, а с другой — без этого уже было не обойтись.

Грустная ирония заключалась в том, что в борьбе за будущее человечества его спасению могла помешать самая обычная женщина, озабоченная воспитанием дочери-подростка.

Пока Эмма задумывалась о вечном и превратностях судьбы, Дарина ожидала её реакции. Не видя той, женщина растерялась, вдруг осознав, что не может выдержать взгляд дочери. Но и отвести глаза от этого холодного, оценивающего прищурила не получалось.

Вдруг Эмма улыбнулась, наваждение исчезло.

— Тебе не о чем волноваться, мама, — ласково сказала Эмма, подхватывая женщину под локоток.

— Как это не о чем? Ты сбежала, когда приехал княжич!

— О чем ты таком говоришь? Зачем бы мне сбегать от княжича?

Дарина Савельевна почувствовала, что её начали забалтывать, но не нашла в себе сил с этим бороться.

Глава 15

За следующие пару часов пришлось обойти не менее двадцати трёх пациентов. Я ассистировал и ослаблял проклятие, Аристарх Павлович его добивал и убирал. Другие целители подключались после и делали базовую очистку. В итоге уже здорового человека переводили в соседний корпус, где ему предстояло провести время до утра.

В этой работе для меня ничего нового не было. Отработка уже известного. Тоже полезно, кстати. В плане оптимизации лечения, имею в виду. Не скажу насчёт Аристарха Павловича, а я руку набивал и с каждым разом действовал чуточку эффективнее.

Но всё это не решало общей проблемы. Какой толк в том, чтобы вылечить два десятка, при этом выложиться и устать, когда в списке ожидания ещё сотня. И это пока что сотня.

Поэтому мы быстро освежились да отправились проверять, что там с моими наработками. Образцы Аристарх Павлович отдал незнакомому мне целителю. Представил его как Федора Измайловича. Работал он в другой больнице, поэтому я его и не знал. Целитель шепнул, что мужчина специалист по работе с мягкими тканями и восстановлению кожного покрова, да и в целом много чего умеет. Я мог лишь поверить на слово.

Надо сказать, что пока мы с этими двадцатью тремя разбирались, действовали с небольшими перерывами. Три-четыре человека вылечим, десять минут отдохнём. Ну как отдохнём. Я-то отдыхал, а вот Аристарх Павлович продолжал работать, переключаясь на дела лечебницы. Для меня загадкой осталось, откуда у него столько сил и терпения. Ладно-ладно, не то чтобы загадкой, но за эти три часа я на всякое насмотрелся. И на бесконечных медсестёр с бесконечными докладами. И на наших целителей, тоже с докладами и вопросами. И на пациентов, которые тоже норовили вопросами и претензиями засыпать. И на чужих целителей, часть которых приходила по делу, а другая часть тупо трепала нервы.

Так я узнал, в частности, что целители работают спринтами. В частности, этот Федор Измайлович уже успел отработать с пациентами, потратился хорошо и переключился на лабораторную работу по просьбе Аристарха Павловича. Не он один, кстати. Всего над проблемой десятка три специалистов трудилась. И целители, как наши, так и чужие, и обычные врачи, и медсестры помогали. Аристарх Павлович поставил общую задачу изучить, насколько текущая версия заразы отличается от предыдущей. Ну и поискать новые способы лечения тоже требовалось.

В общем, пришли мы в лабораторию, где находились мои шары и где трудился Федор Измайлович. Сам я в разговоре почти не участвовал. Аристарх Павлович разговор вёл.

Немного стыдно. Я где-то половину терминов понимал.

Дело в том, что мой мир, без всяких сомнений, в вопросах конкретно целительства ушёл дальше. А вот в вопросах альтернативной или технологической медицины, наоборот, сильно отстал. Надо отдать местным должное, они большой объём знаний накопили. На практике это означало, что я, например, мог с помощью Крови «посмотреть», что в той же коже происходит при попадании освещения от моих шаров. А Федор Измайлович мог описать процессы с научной точки зрения. Научным языком. Который я банально не успел изучить в должной мере.

Поэтому стоял молча, слушал внимательно и пытался уловить общую суть.

Хотя улавливать особо нечего было. Мой метод не работал. Федор Измайлович сказал, что почти сразу это определил. А дальше он начал объяснять, каким видит решение. И вот это уже понять было куда сложнее.

Аристарх Павлович с ним минут двадцать проговорил. Попросил в конце, если силы остались, переключиться на больных.

— Не знаю, кто это у тебя такой умный эти артефакты создал, — сказал напоследок Федор Измайлович. — Но, если доработает, пусть приносит. Дюже любопытно глянуть, что получится.

На том и попрощались.

* * *

С Аристархом Павловичем мы вернулись в «мою» лабораторию. Демьяна не было, видимо, он оставался на сортировке.

— Понял, что Федор Измайлович сказал? — поинтересовался целитель.

— В очень общих чертах.

Мужчина вздохнул и принялся объяснять более понятным языком. Мозги у меня быстро закипели, но суть я уловил.

Грубо говоря, решение «в лоб» не подходило. Требовалось многосоставной подход, который будет блокировать распространение гадости в пространстве и воздействовать на пациентов таким образом, чтобы запускать определенные процессы, не провоцирующие проклятие, а тормозящие его. Как именно этого добиться, Аристарх Павлович и постарался мне объяснить.

Пришлось опять брать свои записи, смотреть расчёты и заново думать, как подступиться к задаче.

* * *

В этот раз глава ковена решил изменить своим привычкам лидера, который постоянно в тени, и лично отправиться на место происшествия. Туда, где уже находились Секретарь и Клая.

Поднявшись на последний этаж выгоревшего пентхауса, мужчина увидел, как эти двое общаются. Когда они заметили главу, лицо Секретаря никак не изменилось, а у Клаи — вытянулось. Она сильно ошиблась и боялась.

— Оставь нас, — бросил глава Секретарю.

Клая же упала на колени и склонила голову.

— Ну что ты, — почти ласково сказал мужчина. — Платье испортила. Зачем так?

Женщина на это не отреагировала, замерев и не двигаясь.

— Рассказывай, что здесь случилось, — вздохнул мужчина устало.

Происходящее ему сильно не нравилось. Очень сильно.

— Группа неизвестных прибыла ночью, — начала быстро отвечать Клая. — Окружила здание, людей в клубе блокировала и сказала не выходить. Опознавательных признаков у них не было, но действовали явно не простые люди, скорее всего, чьи-то гвардейцы. Мастер Петрик и Воцлав пропали. Предположительно… убиты.

— Напомни, дорогая моя Клая, — елейным тоном сказал глава. — Но кажется, я дал тебе поручение присмотреть за нашими гостями.

— Мастер Петрик от помощи отказался и сказал не путаться под ногами. Поэтому я оставила наблюдателей снаружи. Они тоже исчезли.

— Вот как, — поджал губы мужчина. — Что ещё удалось узнать? Ты взяла след?

— Нет… — тихо ответила Клая. — Следов не осталось. Мои люди опрашивают свидетелей, возможно, удастся что-то выяснить…

— Досадно, — покачал головой глава.

Прислушавшись к ощущениям, он и сам увидел, что следов никаких нет. Факт пожара не удивлял. Те люди, которые рискнули выступить против мёртвых и знали о них кое-что, обычно так и поступали. Старались всеми способами замести следы. Обычно это была глупая затея. Во время серьёзного боя, а при всем желание мужчина не мог представить, как Петрика и его ученика взяли по-тихому, остаётся множество следов, которые огнём не скрыть.

Но ничего не было. Образцовая чистота в магическом плане. Ни тебе следов проклятий, которые просто обязан был оставить Петрик, ни тени применения Масла.

Ни-че-го.

И вот это было уже в высшей степени странно. Да и опасно тоже.

Поиграть в мстителей, чтобы почистить ряды, да и просто развлечься — глава так делал не первый раз. В некотором роде рядовое событие для того, кто существовал две сотни лет. Взбрыкнувший князь, который наехал на преступную организацию, желая дать понять, что его надо уважать — совсем уж рядовая история. Что взять с этих правителей, которые почему-то считали себя важными и главными. Какие-то аристократы, которые вполне могли выступить и напасть — то же самое, ничего нового в этом не было.

Глава не удивился бы, даже натрави князь воевод на ковен. Да соберись все аристократы разом и устрой восстание — это тоже бы не удивило!

Но убить мастера Петрика и не оставить совсем никаких следов — вот это уже по-настоящему удивляло и немного шокировало. Потому что это говорило о том, что появилась какая-то новая сила с необычными и незнакомыми умениями. Сила, способная отлично справляться с мертвецами.

«Реинкарнат? — подумал мужчина. — Ну не жрец же или мудрец!»

Как глава ковена, он был осведомлён о главных угрозах их организации. Но поверить в то, что действительно столкнулся с подобным… Впервые за свою карьеру? Как минимум это требовало проверки.

— Господин, — отвлекла от размышлений Клая. — После турнира Воцлав поделился размышлениями и сказал, что Арина Кузнецова, которой он проиграл, прошла через ряд трансформаций тела и что в её возрасте это невозможно. У меня есть версия, что ей помог Аристарх Павлович.

— Как это относится к тому, что убили нашего гостя? — вскинул бровь мужчина.

— Сомневаюсь, что мастера Петрика мог убить кто-то обычный.

— Хочешь сказать, что его прикончила девчонка? — глава удивился настолько бредовой версии.

— Хочу сказать, что, возможно, Аристарх Павлович подготовил не только её, но и кого-то ещё.

— Бред, — качнул головой мужчина. — Ты плохо разбираешься в вопросе, Клая. То, что Аристарх талантливый целитель, не делает его ещё и мастером трансформаций. Нет, если бы он занялся этой темой, то разобрался бы… Но это нужно начать изучать боевое искусство. Я скорее поверю, что Кузнецовы нашли талантливого целителя и воспитали его как следует. Да и то вряд ли он сможет плодить сильных воинов одного за другим. Тут скорее девчонка и сама талантлива.

— Аристарх смог отбиться на границе, а значит, в боевом искусстве что-то да понимает. К тому же он ходил в школу Кузнецовых.

Глава порывался ответить, но промолчал. Логика в словах женщины была. Пусть и сомнительная.

— Прямо сейчас мы не сможем от него избавиться, — ответил глава, подумав. — Точнее, сможем, но это привлечёт слишком много внимания. Проверь своими методами эту версию. Только осторожно. И распрямись уже, — добавил глава раздражено. — Раболепие не отменяет того факта, что ты сильно облажалась.

— Отправлю ученицу собрать информацию, — поднялась Клая. — Ученик Аристарха у меня на крючке. Начну с него…

* * *

С пациентами работать закончили в районе шести. Пока с Федором Измайловичем поговорили, пока отдельно с Аристархом Павловичем обсудили — час пролетел. Я было заново сел за расчёты, но пришёл Демьян и сказал, что негоже ужин пропускать. Ушли в столовку, где и сели в уголке.

— Как у тебя с Тамарой? — спросил я.

Спросил по двум причинам. Во-первых, надо же отношения поддерживать. Во-вторых, хотелось хотя бы немного не думать о расчётах, дать мозгам время остыть.

— Не спрашивай, — мигом погрустнел парень.

— Насколько всё плохо?

— Настолько, что я даже обрадовался эпидемии. Боюсь представить, что бы она обо мне насплетничала… — обречённо вздохнул Демьян.

— Ну, стоит признать, что ты отчасти сам в этом виноват. Дал девушке ложные надежды. Ведь так?

— Не знаю, из какой глуши ты вылез, — ответил Демьян едко. — Но девушки и сами отлично умеют придумать себе лишнее.

— Кхм… — прокашлялся я, вспомнив Зельду. — Тут ты прав. Ну, тогда искренне тебе сочувствую.

— Издеваешься?

— Самую малость, — хмыкнул я.

Как поели, вернулись в лабораторию и продолжили. Оба решили остаться ночевать здесь, в лечебнице. Провозились часов до одиннадцати, какие-то результаты получили. Когда Демьян меня окликнул, и я понял, что вот уже несколько секунд смотрю в одну точку, свернул работы и пошёл спать. Вчера не отоспался, так хоть сейчас надо наверстать.

* * *

Утром проснулся в полшестого. Мало поспал, но, видимо, общее напряжение сказалось. Организм рвался заняться делом.

Демьяна, который дрых со мной в одной каморке, будить не стал. Перевернулся, лег поудобнее, да гонять Кровь по телу начал, уделяя внимание Источнику и его восстановлению. Минут за двадцать управился, вышел из каморки, да отправился смотреть, что в лечебнице происходит. А та вовсе не спала. Не так, как днем, конечно, но люди работали. Аристарха Павловича не нашёл, зато дошёл до дежурной группы, которая быстро меня припахала. Поставили на очистку тех, кого уже излечили от заразы, но требовалась «шлифовка». Проще говоря, проверить, убедиться, что ничего не вернулось, вывести всякое лишнее, укрепить организм.

Чем я и занимался следующие пару часов. Там Аристарх Павлович появился, отправил меня завтракать и сказал подходить, чтобы излечением заняться. Завтрак и ещё три часа работы с зараженными — разбирались с теми, кто ночью появился и кому требовалась срочная помощь. После этого мне сказали возвращаться в лабораторию и продолжать исследования.

Отличная разминка для начала дня вышла. У меня ещё и Источник за ночь сразу на пять Капель подрос. Теперь четыреста двадцать два. Тот уровень, когда можно разгуляться. Чем я и занимался, собственно.

Весь день в таком же режиме прошёл. Исследования чередовались с исцелением заражённых и короткими перерывами. Заглядывали и к Федору Измайловичу. Да и к другим целителям. Точнее, они все в одном месте собирались, чтобы проверить мои наработки. Так постепенно и продвигались. Пожалуй, опущу то, сколько расчётов и анализов было сделано. Мне теперь уравнения и пробирки в кошмарах сниться будут.

Но оно того стоило. Уже под вечер был создан первый полноценно функционирующий образец. А за ним и ещё парочка, которые Аристарх Павлович на пару с Федором Измайловичем взялись проверить на ночью.

Меня же с Демьяном отправили домой, отсыпаться и отдыхать.

* * *

Когда Демьяна поманили и пригласили сесть в машину, он уже не удивился. Это первый раз, когда тебя то ли похищают, то ли принуждают к рабству, пугает и выбивает из колеи. А на второй раз уже ничего так. Становится плевать.

Хотя как посмотреть. Демьян вспомнил, сколько ему Тамара крови попила после появления той вампирши-стервы, что аж плечами передернул. Хорошо, что он сегодня позже обычного ушёл, уже после того как девушка домой отправилась. А то опять оправдываться пришлось бы, кто это его у метро поджидает.

В машине его опять ждала эта мерзкая красотка. Не их главная, а всего лишь посыльная. Отчего легче совсем не было.

— Чего надо? — грубо спросил парень, усевшись в машину.

Девушка удивленно вскинула брови и надула губки.

— Ты не рад меня видеть?

— Не очень, — честно сказал он. — Я устал и хочу как можно скорее попасть домой.

— Мы тебя довезем. Всё лучше, чем ехать со скотом в метро.

«Скотом, — зацепился Демьян мысленно за слово. — Люди для них всего лишь скот. И если бы не Олег, я бы сейчас был на их стороне».

— Так чего надо? — Демьяну много чего хотелось сказать, но и показывать свою агрессию он не видел смысла.

Слишком опрометчиво и вызовет лишние подозрения.

— Пока от тебя нужна только информация. — ответила девушка холодно. — Расскажи про то, что происходит в лечебнице.

— Аврал там происходит. Пашем с утра до вечера. Сотни зараженных людей. Полная жесть, — в сердцах выдал он.

— А подробнее? Нашли методы лечения?

— Их не надо искать. Они и так известны. Ещё с прошлой эпидемии.

— И кто ответственен за лечение? — захлопала ресницами эта… тварь.

— А ты чего интересуешься? — прищурился парень. — Уж не ваши ли ответственны за появление заразы?

Девушка чуть наклонила голову. Посмотрела с интересом на парня. В этот момент она походила на хищную птицу, которая с любопытством изучает свою еду.

— Ты, кажется, не понимаешь своего положения. Это не ты здесь вопросы задаешь, а я.

— Угрозы, угрозы, угрозы, — усмехнулся парень.

— Которые очень легко провести в исполнение. Хочешь проверить?

— Что, расскажешь пару моих тайн? Ну да кто вам поверит-то по прошествии стольких дней?

— Секреты? — эта идея показалась девушка забавной, и она хихикнула. — Зачем? Я просто приду к тебе домой ночью и выпотрошу твоих сестер.

Демьян не сразу понял, что услышал. Осознание пробивалось медленно. В голове зашумело, парня замутило. Он сжал кулаки, его глаза расширились от шока и ужаса.

— Теперь понимаешь? Знай своё место, ничтожество, — презрительно добавила девушка.

— Что… что ты хочешь? — спросил Демьян, задыхаясь.

— Я уже сказала. Как проходит лечение? Кто ответственен?

— Вы и так прекрасно знаете, кто лучший целитель, — резко ответил Демьян.

— Аристарх Павлович, — кивнула девушка. — Но он один. Насколько мне известно, появились новые методы лечения. Их придумал Аристарх Павлович? Как в этом участвовал второй его ученик, Олег Васильев?

— Как может участвовать этот выскочка? — криво улыбнулся Демьян. — Делают, что скажут.

Паническая атака постепенно сходила на нет. Демьян отчаянно попытался найти выход. Было ясно, как день, что спрашивают не просто так. Собираются напасть на целителей?

— То есть никакого вклада он не вносит? — уточнила девушка. — А какие проекты ведет Аристарх Павлович? Что ты знаешь о перестройке тела?

— О чем? — недоуменно покосился Демьян. — Какая ещё перестройка тела?

— Не юли, — потребовала вампирша. — Тебе лучше ответить, да побыстрее.

— Я ничего не знаю ни о какой перестройке тела и сомневаюсь, что Аристарх Павлович занимается чем-то таким. Если ты не в курсе, — сказал парень ядовито, — то он глава лечебницы, у которого и так куча обязанностей.

— А кто может заниматься?

— Да откуда мне знать⁈ — взорвался Демьян. — Что за бредовые вопросы⁈

— Тише, тише, — промурлыкала вампирша, почти ласково, задумавшись о чем-то своём.

За окном было темно. Накрапывал мелкий дождь, под стать настроению. До дома Демьяну было ехать не так уж далеко. Его и правда повезли туда, чем показали: адрес они прекрасно знают. Машина завернула на знакомую улицу, собралась притормозить.

— Мне нужны имена, — отмерла девушка. — Тех, кто активнее других работает с болезнью.

Демьян посмотрел на неё. На это пусть и красивое, но ненавистное лицо.

Именно в этот момент стекло возле её головы лопнуло, взорвалось что-то яркое. На какие-то мгновения Демьян ослеп, но не оглох. Раздался скрежет металла, женский вскрик. Полыхнуло чем-то мерзким. На одних инстинктах Демьян дернул дверную ручку, вывалился из машины и пополз, двигаясь на ощупь. Когда он проморгался, то обернулся на шум и увидел, как вампирше отрубают голову.

Крови не было. Башка просто отлетела в сторону и шмякнулась на асфальт. Недалеко кто-то закричал — это прохожие были в шоке от происходящего. Рядом с трупом остановился грузовик, оттуда выпрыгнули люди в защитных костюмах. Несколько секунд, вампиршу и её водителя затащили внутрь.

Мечник… или мечница… Так сразу нельзя было определить, посмотрела на Демьяна. Лицо закрывала маска, поэтому он мог лишь гадать, кто под ней скрывается. Махнув парню рукой, этот человек запрыгнул в грузовик и тот умчался, быстро скрывшись в потоке.

— Какого… — пробормотал Демьян, не понимая, что сейчас произошло.

* * *

Домой я дошёл без всяких проблем. Только зашёл, ботинки снял, как почти сразу телефон названить стал.

— Тут… Тут… — сбивчиво заговорил Демьян, когда я трубку взял. — Короче, тут, — выдал он глубокомысленное.

На заднем фоне звучали чужие голоса, я понял, что он не может говорить свободно.

— Насколько всё плохо?

— Ну, бывало и получше, — спокойнее ответил он. — Как в прошлый раз, опять с внезапным появлением кого-то. Это ведь был не ты?

— Не я. Сам-то цел?

— Я-то цел. А моя спутница так разволновалась, что аж голову потеряла, — сказал он совсем тихо. — Ладно, я не могу говорить.

— Я тебя понял. Не переживай.

— Да как бы хватает поводов, — ответил Демьян мрачно и крикнул кому-то у себя в квартире: — Иду!

На этом наш разговор закончился.

Если я правильно понял, то Демьяна опять встретили по пути. Встретили, а там появился некто, кто прикончил нежить. Эмма? Скорее всего. Особенно если вампирша «потеряла голову». Мы с девушкой давно обсуждали вариант слежки за целителями. Она обещала этим заняться, но подробностей я не знал.

Нужно ждать звонка от неё. Уверен, она поделится новостями.

Собственно, так и вышло. Я успел сходить в душ, поужинать и помедитировать, когда снова телефон зазвенел. Это была Эмма. Ничего такого, до чего я и сам не додумался, она не сказала. Получилось устранить младшую вампиршу. Слишком нагло, но мы и так ставки повысили, поэтому в пределах допустимого. Теперь Эмма усилит слежку за Демьяном и, когда к нему придут разбираться, что произошло, появится возможность нанести ещё один удар. Подробностей она не рассказывала, в общих чертах обрисовала ситуацию.

Удивительно в этом то, как Эмма после операции с Кузнецовыми так оперативно сработала. Хотя чего это я? Наверняка за лечебницей присматривают её люди. Заметили крутящуюся там вампиршу, а дальше ничего сложного.

Глава 16

Утром проснулся свежим и бодрым. Источник пришёл в норму, налёты окончательно исчезли, как и ощущение истощения и усталости. Поэтому, несмотря на мрачность ситуации, на работу отправился в приподнятом настроении.

Которое продлилось ровно до выхода на улицу. Ну, почти. Я прогулялся по знакомому маршруту. Кажется, князь решил не мелочиться. Метро закрыли. Вход на станцию, мимо которой я ходил, был перекрыт городовыми. Те заворачивали обратно всех недовольных. А недовольных хватало с избытком. Я даже с соседней улицы услышал, какой гомон стоит. А уж пробки на дороге… Машин много и в обычные дни, но сейчас, пока шёл, поток не сдвинулся ни на метр.

К добру или худу такие меры? Судяпо собравшейся толпе, народ знать не знает, что происходит, и блокировка метро для них — удар под дых.

Свернул на боковую улицу, там народу поменьше было. Пробираться через людские потоки не очень-то хотелось. Сильно удивлюсь, если до вечера нигде беспорядки не вспыхнут.

* * *

Клая обитала в особняке, прямо в городе, в элитном районе. У неё была и другая недвижимость, но эта выступала чем-то вроде штаба. По крайней мере, Клая считала себя если не полководцем, то паучихой, которая плетёт свои сети и мастерски дёргает за ниточки.

И пусть она сильно подставилась, допустив, чтобы мастера Пешика уничтожили, это принципиально ничего не меняло. Лишь то, что нужно собраться и выдать результат. Чем Клая и занималась. Напрягала свои связи, собирала слухи, внимательно изучала, кто отбыл из города и какие вообще перемещения аристократии наблюдаются. Пока что это ничего не дало, но Клая рассчитывала, что ученица добудет нужную информацию. Или хотя бы зацепку, которая поможет разобраться в произошедшем.

Пройдя по коридору, Клая толкнула двери и оказалась в спальне. Эта спальня была отведена её ученицам. Их было трое, и двоих из них она нашла здесь же. Те валялись вдвоём на постели, между ними лежал едва живой, но всё же привлекательный… кхм… организм мужского пола.

— Где Мелиса? — требовательно спросила она.

Ученицы чуть ли не синхронно скользнули с постели и вытянулись.

— Мы её не видели, — ответила та, что встала справа от кровати.

— Она вчера уехала по делам.

— Я знаю, что она уехала по делам! — рявкнула Клая. — Я спрашиваю, почему она не пришла с докладом!

Ученицы переглянулись. Склонили головы.

— Мы её не видели, — повторила та, что справа. — Она хотела заглянуть к нам… — бросила она взгляд на мужское тело. — Но не пришла.

Клая уже собиралась было устроить трёпку, но замерла. Нахмурилась. Неприятная мысль закралась ей в голову.

— Приведите себя в порядок, — бросила она. — Будьте готовы.

— Что-то случилось, госпожа? — спросила та, что слева.

— Пока не знаю. Возможно, Мелису убили. Лучше, если так, иначе я ей сама голову оторву. Никакой пользы от вас, — добавила она раздражённо.

Развернувшись, Клая отправилась разбираться в ситуации. На самом деле Мелиса была толковой ученицей. Мало шансов, чтобы она просто опоздала или отвлеклась на что-то. Уж точно не сейчас, когда ставки высоки. Поэтому самый очевидный вывод — ученицу убили.

* * *

Стоило прийти в лечебницу, как дела снова закрутили меня. Аристарх Павлович выделил два часа и отправил заниматься обычными больными. Которые никуда не девались, и также десятки людей нуждались в очищении. Не скажу, насколько это оправданное решение, направлять меня на простые задачи, но с разросшимся Источников я и правда мог отработать как двадцать обычных целителей.

— Заодно присмотришь за сёстрами, — добавил он на ходу. — Пусть тоже берутся за дело. Сейчас нам любая помощь пригодится.

— Хорошо, — кивнул я, но Аристарх Павлович этого не заметил и быстрым шагом умчался куда-то дальше.

У него синяки под глазами залегли, и сейчас он больше на старика походил, чем когда-либо.

Что сказать. Можно смело утверждать, что лечебница сильно перегружена по всем фронтам. Я неоднократно говорил, проблема обычного загрязнения завязана на эмоциональное состояние. Достаточно выйти на улицу, чтобы увидеть — дурные новости коснулись всех. Поэтому неудивительно, что всего за пару дней число пациентов, требующих обычной очистки, скакнуло в десяток раз, не меньше.

Работа в палатах? Нет. Сегодня и прямо в коридорах потрудиться пришлось. Вера с Софией могли немного. Я с ними силой делился. Давал десяток-другой Капель. Они могли бы и больше освоить, но тут уж пришлось выбирать. Я эту силу куда эффективнее потрачу, а сейчас не совсем то время, когда надо делать акцент на обучении.

— Как там Пётр? — спросил я на ходу, пока делали обход.

— Что с ним будет, — беспечно ответила Вера.

— У него на работе проблемы, — добавила София.

— Что за проблемы? — обеспокоенно спросил я.

— Ну… — Сестры переглянулись, и Вера ответила: — Борис Дмитриевич сегодня закрыл ресторан, чтобы зараза не распространялась.

— Одна из официанток заболела, — добавила София.

— Кто?

— Света, кажется, — неуверенно ответила Вера.

Свету я помнил. Бойкая девушка, которая приглашала меня пожить у неё. Как же давно это было. Всего три месяца назад, а сколько всего случилось.

— Она за помощью обратилась? — уточнил я.

— Конечно, — ответила София.

— Уже выписали.

Их способность говорить в унисон никуда не делась. Хоть что-то стабильно в моей жизни, хе-хе.

Очищение, очищение, очищение. Выслушивание бесчисленных жалоб. По-хорошему требовалось каждому уделить внимание. Бывали и те, кому разговоры не нужны, но куда больше тех, кто хотел вывалить все свои страхи и тревоги. Ничего не имею против, но на это банально не было времени.

Работали мы не одни, кстати. Демьяна тоже подключили, и он где-то рядом постоянно кружил. Остальные целители… Ну, грубо говоря, вся лечебница поделилась на два лагеря. Тех, которые были как-то полезны в работе с основной заразой, и тех, кто остались на своих местах и не давали разрастаться хаосу.

В том, чтобы именно я занялся просто работой, быстро обнаружился дополнительный смысл. Где-то у каждого третьего я находил в зачаточном состоянии заразу. Болезнь не успела разрастись, и мне её было уничтожить проще простого. О чем я потом Аристарх Павловича предупредил, но он воспринял это как должное. Наверное, на этот эффект и рассчитывал. Спросил у Демьяна, замечает ли он признаки, но нет, парню не хватало навыков, ничего такого он не видел.

* * *

Когда два часа истекли, а пролетели они в мгновение ока, мы с Демьяном на пару сходили обмылись — надо было перед лабораторией смыть все маслянистые разводы, которые неизбежно появляются при активной работе, даже у меня. Что уж говорить о Демьяне, который будто в грязной луже искупался. После в лабораторию вернулись.

Как-то так вышло, что наедине с Демьяном сегодня не оставались. Да и, если честно, про вчерашний инцидент я забыл. Точнее, не забыл, просто Эмма сообщила мне, что там произошло, поэтому вчерашнее перестало волновать. Смысл об этом думать. Надо готовиться к следующему шагу.

Только вот Демьяну никто ничего не объяснял. Он оставался в неведении, и непонятно, как удержался от вопросов, вытерпел до момента, когда мы с ним снова в лаборатории вдвоём оказались.

— Тебе не интересно, что вчера было? — как бы невзначай спросил он.

Я глянул на него и понял, что Демьян конкретно так напряжён.

— Не особо. Я уже знаю, что там было.

— Так это твоих рук дело, — резюмировал он.

— Нет, не моих. Я в этот момент дома был. Но о том, что произошло, в курсе. Вампиршу устранили. Радуйся, теперь она тебя не сожрёт.

— Ключевое слово — она? Так ведь? Есть же и другие твари. Эта Клая или как там её.

— Есть. Да, у неё появятся вопросы к тебе. Поэтому рассказывай, что видел и о чем говорили, не стесняйся.

— Да нихрена я не видел. Всё произошло настолько быстро, что я ничего не понял.

— Вот это и рассказывай.

— Она угрожала убить моих сестёр, — признался парень.

— Ну, ожидаемо, — его признание меня не впечатлило.

— Ожидаемо⁈ — вспыхнул Демьян. — Ты так спокойно об этом говоришь…

— Не кричи, — перебил я. — Не хватало ещё, чтобы нас услышали. Демьян, ты ведь не идиот. Должен понимать, с кем связался.

— Нет, я этого не понимаю, — резко ответил он. — Сначала думал, что связался с бандитами. Теперь какие-то монстры… Которым среди бела дня… Ну ладно, вечером, но всё равно ей башку отрубили!

— Тебя это расстроило?

— Нет! Я рад, — он снова вскрикнул, но тут же заставил себя говорить тише и перешёл на шёпот. — Вот ни капли не жалею, что эта тварь сдохла. Но… Но… — Демьян запнулся и не смог подобрать слова.

— Успокойся, — сказал ему. — Чего разнервничался? Будто что-то новое произошло.

— Что мне делать? — задал главный вопрос Демьян.

— Надеяться на лучшее.

— Издеваешься?

— Ни капли. Живи как живёшь. На сотрудничество — соглашайся. На вопросы — отвечай. Веди себя примерно и дай нам время с ними разобраться. Глядишь, рано или поздно совсем отстанут.

В чем я лично сомневался. Чтобы отстали, надо перебить всех тварей, которые в курсе истории Демьяна. А мы банально не знаем, кто в курсе. Тем более он ездил в чужое княжество, а значит, информация о нем широко распространилась.

— О чем спрашивали-то? — спросил я, когда он подуспокоился.

— Да ерунду какую-то, — пожал плечами Демьян. — Точнее, сначала спросили, кто активнее всего работает с заразой. Они ведь на целителей нацелились?

— Да, — не стал я скрывать.

— Тогда хорошо, что эту тварь прикончили. Не хватало ещё, чтобы целителей убивали, — с нотками ненависти выдал Демьян, но под моим взглядом быстро смутился.

Ну да, ну да. Когда-то он и сам пытался меня прикончить.

— Ты сказал, что в начале про целителей спросили. А потом?

— Про какое-то изменение тела. Эта тварь интересовалась, занимается ли подобным Аристарх Павлович. Я не понял, о чем речь. Говорю же, бред какой-то. Зачем тело перестраивать-то?

«Действительно, зачем», — подумал я, чувствуя, как под лопаткой засосало, да и холодок по спине пробежал.

Неужто твари след взяли? То, что землю носом рыть будут — это понятно. Но вот то, что свяжут Аристарх Павловича и тему Изменения тела… Собственно, как они пришли к таким выводам? Через Арину? Впрочем, теперь это неважно. После убийства ученицы попытаются в первую очередь разобраться с Демьяном и выяснить, что случилось. А там видно будет. Ситуация вышла на ту стадию, когда в любой момент что угодно произойти может.

* * *

Мы только успели закончить разговор, к исследованиям ещё не приступили, как нас выдернул Аристарх Павлович и утащил в другую лабораторию, к Федору Измайловичу, где устроил обсуждение проверки артефактов. В целом результат удовлетворительный, но нуждающийся в некоторых доработках.

Что тут скажешь. Взял на вооружение все пожелания, вернулся с Демьяном в нашу лабораторию да продолжил работать.

— А я ещё думал, зачем целителям математика, — ворчал парень за расчётами.

Обязанности мы с ним по-простому разделили. Он делал техническую часть, то есть готовил пробирки, производил расчёты и замеры. Я же отвечал за магическую составляющую. Ну, так мы договорились. А на практике я занимался сразу всем, в зависимости от того, сколько времени вне магической части оставалось.

До обеда провозились с тем, чтобы найти решение получше. И нашли. Чтобы проще было оценивать, высчитали скорость замедления работы проклятия при активных артефактах первой персии. Где-то в два раза зараза ослабевала. Мы же смогли поднять этот показатель до двух целых и восьми десятых раз. Не скажу, что это чисто моя заслуга. Федор Измайлович накидал много здравых идей, до которых я бы сам не додумался. Оставалось лишь их воплотить на практике.

Правда, у новой разработки был и минус. Получался слишком сложный артефакт, на который я затрачивал в три раз больше времени. Не критично так-то. Главное, руку набить, тогда проще будет. Но всё равно, если много делать, придётся повозиться.

Сходили на обед по-быстрому да продолжили заниматься оптимизацией, доведением до готового решения. С расчётами на разные площади. Палаты-то отличаются друг от друга. Муторная и рутинная работа, от которой мозги скрипели. Но ничего принципиально сложного. Нужно было просто сделать, и всё. Мы и сделали.

Демьян предложил назвать артефакт светильником Васильева.

— Шутишь? — не оценил я идею.

— Нисколько.

— Так ты тоже помогал. Да и Аристарх Павлович с Фёдором Измайловичем весомый вклад внесли.

— Я лишь делал расчёты и ассистировал. Это любой сделать сможет. А что насчёт старших целителей — так итоговой артефакт ты ведь собрал.

— Лишняя слава мне не нужна, — покачал я головой.

— Ну, как знаешь, — сдался Демьян.

К пяти вечера был готов результат. Аристарх Павлович, ещё более уставший, чем с утра, заглянул к нам, оценил. После чего мне было сказано разместить подобные штуки во всех помещениях. Напомню, что в лечебнице шесть корпусов. И это отнюдь не одноэтажные здания. Так что работёнки мне предстояло прилично так.

— За сегодня не уверен, что справлюсь, — честно сказал я. — Один светильник требует около ста пятидесяти Капель и минут пятнадцать работы.

— Тогда… — Аристарх Павлович, судя по взгляду, оценил, сколько энергии надо потратить на все помещения, — тогда сможешь сделать две версии? Одну для блокировки распространения. Вторую — и ослабление, и блокировку.

— Конечно.

— Отлично. Тогда блокировки ставишь на проходных, коридорах и приёмных, в общем, везде, где есть скопление людей. В инфекционном полную версию поставишь. С третьего этажа начни. Там те, кто своей очереди ждут. Время выиграть нам не помешает. Сделай сегодня, сколько сможешь.

— Хорошо.

— И подумай над оптимизацией. В идеале, чтобы и другие могли использовать.

— Подумаю… — ответил я неуверенно.

Разработки чего-то нового не моя сильная сторона. В прошлой жизни мне откровенно везло. Попадались умельцы, которые делились секретами. Я эти секреты брал и осваивал. Потом комбинировал. Что-то дорабатывал, как-никак опыт-то копился. Но в любом случае профессиональным исследователем, учёным и изобретателем я не был. Я знаю, как лечить и как нежить убивать. А вот чтобы создать артефакт… Нет, в целом-то механизм могу набросать. Нужно кристаллизировать «светильник», добавить конвертацию… А нет, это Крови можно придать любые свойства, а вот обычное Масло. Черт, слишком сложно получается. На это моих познаний уже не хватит.

Может, Эмма что подскажет? Показать бы ей свои задумки, но когда увидимся — вопрос.

* * *

Славы я не хотел, но лишнего внимания избежать не получилось. Ладно обычные люди, ладно медсестры, которые поглядывали на меня кто как. Но вот внимание коллег — это оказалось самым неприятным.

— Это что за самодеятельность, Васильев⁈ — чуть ли не коршуном налетел на меня Котов.

Я в этот момент размещал светильники возле входа в наш корпус. Народ тут постоянно скапливается. На всё помещение штук пять светильников потребуется. Я ставил уже третий, когда ко мне решили пристать.

И вот что мне ему ответить? Вариантов-то много, но все они грубые, с той или иной степенью эскалации конфликта. С другой стороны, а может, и плевать? Может, обострить? Котов меня и так не любит, чего я теряю?

— Ты оглох, Васильев⁈ — крикнул он.

— Илья Михайлович, — повернулся я к нему. — Нет, не оглох. Просто задумался, что вам совсем заняться нечем, раз пристать ко мне решили?

— Пристать? — с издёвкой повторил он. — В лечебнице кризисная ситуация, а ты занимаешься непонятно чем!

— А чем я, по-вашему, занимаюсь? — спросил я с интересом, закончив крепить светильник к потолку.

Замечу, что мы здесь были не одни. Я вот уже третий час эти светильники ставлю. Приёмные часы в лечебницы закончились, но, как и сказал Котов, ситуация кризисная, поэтому народ всё равно шёл, никого не волновало какое-то там расписание. Так что унизить, отчитать и поставить на место меня решили на глазах у пациентов, ждущих своей очереди, на глазах персонала — тех, кто работал в регистратуре, и на глазах медсестёр, которые здесь снова туда-сюда.

— Мне вот тоже интересно, с каких это пор ты переквалифицировался в электрики и занялся освещением! — выдал он тщательно отмеренную долю насмешки.

Сказать ему как есть, что ли? Но нельзя. Нежить активно интересуется тем, что происходит в лечебнице. Если я прилюдно озвучу, что светильники снижают распространение заразы в три раза, то… То за мной обязательно придут.

Хм… А ведь точно. За мной придут. Отлично же. Главное — это правильно разыграть. Ну что, перестаём скрываться и в очередной раз повышаем ставки? Так тому и быть.

— Всё-то вы, Илья Михайлович, не тем интересуетесь. Нет бы спросить, чем другие целители занимаются. Узнать, что появился новый метод, снижающий распространение заразы почти в три раза, что приведёт к спасению, не побоюсь этого слова, сотен, а то и тысяч жизней. Так что вы бы не мешали, Илья Михайлович, работать.

— Настолько наглой лжи я от тебя не ожидал, Васильев.

Говоря это, Котов выглядел так, будто выиграл лотерею. Да уж, да уж.

— Того, что вам хватит ума обвинять меня во лжи, я тоже не ожидал. Илья Михайлович, если вам заняться нечем, так хоть других не отвлекайте. Вспомните, что ли, что вы целитель. А то, кажется, давно об этом забыли.

Каюсь, не удержался. Раздражение в сторону этого Котова давно копилось. И ведь понимаю, что он специально провоцирует и подставить хочет, но ничего не могу с собой поделать. Точнее, могу, на прямые грубости не перехожу, но всё равно. Вот же человек.

— Я этого так не оставлю. Ты переходишь черту, Васильев, — сказал он гневно.

— Обязательно напишите на меня жалобу, Илья Михайлович. Где укажите, что всеми силами пытались меня отвлечь от помощи людям, а я, мерзавец, сопротивлялся.

— Да ты… — опешил он от моей наглости.

Может, и сорвался бы, но тут пришла помощь, откуда не ждали. На лавочке недалеко от нас сидела бабушка. Она поднялась, подобрала свою клюку и на нас пошла.

— А ну отстань от мальчонки, ирод! Он людям помогает! А ты чем занят⁈

Мне кажется, удивились все. И невольные зрители этой сцены, когда бабушка замахнулась клюкой. И сам Котов, когда эта клюка прилетела ему по плечу. И я, не ожидая такого развития событий.

Вот те раз.

С такими силами на моей стороне Котову пришлось ретироваться. Я же поблагодарил бабушку, посмотрел её прямо там и продолжил заниматься делом. Как представилась возможность, поговорил с Аристархом Павловичем. Рассказал про инцидент. Он лишь виски помассировал и пообещал разобраться.

Сегодня тоже не остался ночевать. Работы ещё было много, но если не отдыхать, то и загнуться можно. Поэтому отправился домой, думая о вечном и о том, что интриги в коллективе достали так, что мочи нет.

Глава 17

В жизни так бывает, что люди терпят крах не в силу каких-то внезапных событий и бед, а в силу череды мелких случайностей, которые приводят их к падению.

Но обо всём по порядку.

Вечером я связался с Эммой, предупредил, что на меня может начаться охота и что мертвые интересовались трансформацией тела. Она не удивилась. Это мы не раз обсуждали, и когда меня заметят, было лишь вопросом времени. Здесь я хотя бы специально провоцировал, поэтому можно было предсказать, когда нанесут удар. Уверен, в ближайшие дни.

Хотя, может, и нет. Зависит от того, сколько мертвые наблюдателей имеют в лечебнице. Интересно, Котов им прислуживает? Не удивлюсь, если честно.

Ночь спокойно прошла. Утром же меня ждали очередные изменения в городе. Людей почти не было, только редкие прохожие. Трафик машин был повыше, но тоже куда меньше, чем вчера. Зато городовых прибавилось. Меня тормознули чуть ли не возле дома. Спросили документы и значок целителя. После чего предложили подвезти.

Признаюсь, я малец испугался. Уже катался с городовыми, и закончилось это попыткой убийства. Попытался отказаться, и тогда мне пояснили, что это распоряжение князя. Присмотреть за всеми целителями.

— Да ты не волнуйся, Васильев, — сказал мне их главный. — В лучшем виде доставим. Без всяких… эксцессов, — подмигнул он мне.

Я этого мужчину уже видел. Лечил как-то. Ну да, я много кого лечил. В общем, прокатился с ними. И правда, доставили в лучшем виде. Всю дорогу нервным просидел и был готов их усыпить. Обошлось.

Уже на работе от Демьяна узнал, что его тоже прокатили. Выходило, и правда, забота со стороны князя. Только вот, какая? Быть может, князь знает, что на целителей сейчас охоту откроют и мешает? Если так, то защита какая-то слабенькая. Один патруль городовых ничего не сделает. С другой стороны, отряд военных для доставки одного целителя — тоже перебор. Да и они также ничего сделать не смогут.

Тема интересная, но к падению отдельных людей не относящаяся.

Началось всё ещё вчера. О чем я и не подозревал. Котов к Аристарху Павловичу жаловаться не пошёл. А зря. Может быть, тогда бы его судьба иначе сложилась. Аристарх Павлович тоже его вызывать не стал. Проблема моих отношений с «коллективном» тянулась давно, срочного вмешательства не требовала, а чем заняться и без того хватало.

Всё это привело к тому, что Котов со своей обидой остался наедине. Также в этот день Аристарха Павловича, прямо с утра, вызвали во дворец. Туда тоже зараза проникла. О чем я узнал сильно позже. Сейчас же утром только услышал, что целитель уехать и когда будет, неизвестно. В связи с этим возник организационный хаос. Не то чтобы сильный, но Котову хватило.

Где-то через полчаса после моего прихода поступило три десятка раненых. Не зараженных, а именно раненых. Быстро выяснилось, что на рынке случилась большая драка. Причин я не знал, да они были и неважны. Меня выдернул Степан Денисович, помогать латать людей. А потом как-то закрутилось, завертелось. Драка на рынке. Пожар в крупном доме. Взрыв на мануфактуре. Князь объявил эту неделю нерабочей, но не все послушались его. В общем, в этот день по городу постоянно что-то происходило. При этом поток людей к нам не снижался. С обычным загрязнением народ стали тупо заворачивать, потому что мест для них уже не было. Оставляли только с загрязнением средней тяжести и тех, кто без помощи загнется. Ну и зараженные продолжали прибывать.

Говорю же, хаос. Если не полнейший, то около того. Аристарх Павлович был тем звеном, которое заставляет эту неповоротливую махину работать. В обычное время его отсутствия никто не замечал, но сейчас… С переполненными палатами, с чужими целителями, которые делали, что захотят, вышло то, что вышло.

Можно долго рассказывать, что происходило в тот день. Ел я на ходу. Отдыхать тоже не было минутки. Хорошо, что выспался и восстановился. Мог работать на высоком уровне.

В какой-то момент я опять занялся светильниками. Вложенный запас сил закончился ещё вчера. Подзарядить их было куда дешевле, чем создать новые. Поэтому, как закончил помогать Степану Денисовичу, продолжил начинание. Пошёл заряжать и создавать новые артефакты, чтобы снизить скорость распространения заразы.

Тут-то Котов меня и подловил.

— Опять самодеятельность, — подошёл он ко мне и резко остановился.

Именно что резко. Не просто подошёл, а с разгону, вжух, и остановился. На нервах человек.

— Лучше займись очищением, — сказал он мне. — Это у тебя хотя бы получается.

— Хотя бы?

На нервах был не только он, но и, кажется, все в округе. Я в том числе. Недостаточно, чтобы сорваться, но… Короче, сдержаться мне было трудно в тот момент. Котов мастерски научился бесить меня.

— Хотя бы, — повторил он. — Или ты настолько особенный, Васильев, что отказываешься выполнять обязанности младшего целителя?

Я медленно выдохнул и надвинулся на него. Не ожидая настолько открытой агрессии, этот, в общем-то, не очень крупный мужчина отступил.

— Илья Михайлович, — процедил я, стараясь не наговорить лишнего, — вы вчера пропустили мои слова о том, что эти артефакты способствуют замедлению и ослаблению заразы в три раза?

— Не надо рассказывать сказки. Что за бред, Васильев? — желчно ответил он.

— Бред? А к Аристарху Павловичу вы не потрудились подойти вчера, как понимаю? — догадался я. — Ясно всё с вами. Подойти не подошли. А сейчас, когда он уехал, решили заняться вредительством. А ведь ваша сила деградирует, не так ли, Илья Михайлович? — прищурился я. — Чистота падает месяц за месяцем, так?

— Мои способности тебя не касаются, — отрезал он.

— Да, точно. Деградируете. А сейчас вы в угоду своей глупости, мелочности и алчности решили в открытую навредить людям. И после этого смеете называть себя целителям? О вашей диверсии я расскажу Аристарху Павловичу. Пусть тайная служба разбирается, кто вас подкупил и подговорил. А теперь отойдите от меня и не мешайте.

Он явно порывался мне что-то сказать, но при упоминании тайной службы как-то побледнел и сдулся.

А мне вспомнился случай на границе. Там тоже была чья-то то ли халатность, то ли намеренное вредительство. Может, я угадал и Котова правда подкупили? Да и не обязательно подкупать. Достаточно настроить правильным образом. Ну, или чтобы «уважаемый человек» шепнул ему, что этот Васильев, то есть я, сильно зарвался и надо приструнить наглеца.

Сцена это произошла опять у всех на виду. Ну, или не у всех, но свидетелей хватило. Ни Котов, ни я шепотом не говорили, так что послушать могли все желающие.

Черт знает, что там у Котова в голове было. Разговор он решил не продолжать и больше меня в этот день не трогал.

Аристарх Павлович вернулся в лечебницу после четырех часов. Приехал он не один, а с придворным целителем. Как я понял, он работал на семью князя. Меня это коснулось тем образом, что этот человек проверил все наши исследования и подтвердил, что да, эффективность та, что заявлена. Похвалил нас с Демьяном и отбыл.

— Молодцы, — сказал нам Аристарх Павлович.

— Надо бы поговорить, — ответил я.

— Иди в кабинет. Сейчас гостя провожу, и после побеседуем.

Аристарху Павловичу я рассказал про утренний инцидент с Котовым. Не постеснялся и свои подозрения озвучить.

— Не хочу нагнетать, но мы с вами оба на границе видели примеры халатности и вредительства. Ладно, если он только ко мне прицепился. Но что, если его толкнут сделать что-нибудь похуже?

— Илью Михайловича я давно знаю… — неуверенно ответил Аристарх Павлович.

— Его поведение вписывается в рамки того, каким вы его знаете?

— Нет. Тут ты прав. Надо было ещё вчера с ним поговорить, — сказал мужчина раздосадованно. — Невовремя это.

Это уж точно. Раздражение на Котова у меня быстро ушло. Как личность он мне не нравился, но я ведь не шутил, когда говорил, что его силы деградируют. Конечно, я не знаю наверняка, и психика здешних целителей отличается от моего мира, но сдаётся мне, когда даже такой человек, как Котов, ставит личные амбиции и обиды выше здоровья людей, я очень сомневаюсь, что для него это ничем не обернется. Одно дело, когда целитель лечит, но хочет получить за это хорошие деньги. Другое — когда он не лечит, а конкретно так вредит.

Котова от падения спасет только терапия в стиле Демьяна. Отказ от алчности и служение, не щадя себя. Ну и принесенные клятвы.

— Аристарх Павлович, — пришла мне в голову идея, — а как насчёт замерить чистоту силы всех целителей? Или не всех, а идейных. Тех, кто не за деньги, а за совесть работает.

— Как-то не до этого сейчас, — нахмурился мужчина.

— Да понятно, что не до этого. Но сдаётся мне, что у тех, кто в это тяжелое время выкладывается, чистота увеличится. Было бы неплохо это им наглядно показать.

— Для положительного подкрепления? — понял мою задумку Аристарх Павлович. — В этом есть смысл, да. Но тогда надо всех проверять. Чтобы потом наглядно показать, у кого и по каким причинам чистота поднялась.

На постоянной основе замеры никто не делал. В лучшем случае проходили проверку раз в год. Что удивляет, если честно. Стоило бы больше внимания уделить исследованиям того, что реально работает. Ладно, нет смысл ворчать.

— Жаль, что сейчас и правда не до этого. Не буду я людей от работы отвлекать. Хоть и заманчивая идея, — заключил Аристарх Павлович.

— Нет, так нет, — развёл я руками.

Ничего, ничего. Ещё пошатаю сложившиеся устои. Никуда они от меня не денутся.

* * *

Поговорив с Аристархом Павловичем, я отправился дальше, работать, но тут неожиданно заметил в коридоре Эдуарда Олеговича. Он успел выписаться из лечебницы и вернуться на службу, но чем конкретно занимаются мужчина и клуб неравнодушных, я понятия не имел. Поэтому и удивился, застав его здесь. Но куда больше удивился тому, что он зашёл следом за Демьяном в наш кабинет.

Чего это работнику тайной службы понадобилось от Демьяна? Уж не по вчерашнему ли инциденту?

Прикинув, что это наиболее вероятный повод, я направился следом за ними. Зашёл как раз в тот момент, когда грузный Эдуард Олегович размещался поудобнее на стуле и доставал блокнот.

— Эдуард Олегович, — сказал я, — рад вас видеть. Решили здоровье проверить?

— Здравствуй, Олег, — повернулся он ко мне и посмотрел пристальным взглядом. — Нет, я здесь по работе. Появились вопросы к твоему коллеге.

Демьян в этот момент отчетливо сглотнул.

— Вопросы? А по какому делу, если не секрет?

— Как раз секрет, — обозначил он улыбку.

— Секреты разные бывают, — ответил я. — Если вы понимаете, о чем я. Быть может, я вам что подскажу?

Эдуард Олегович посмотрел на меня поверх очков. Если не приглядываться, он производил впечатление старого бульдога. Старого, ленивого, побитого жизнью. Не самый новый костюм, стоптанные ботинки, морщины. Только глаза живые и цепкие.

— Может, и подскажешь, — проговорил он медленно. — Мой интерес относится ко вчерашнему инциденту.

— Тогда мне точно лучше поучаствовать в этом разговоре, — ответил я уверенно и прошёл к своему столу. — Демьян, ты не хотел бы прогуляться до туалета?

— Знаешь, внезапно захотел аж так, что сил нет, — не удержался от сарказма парень, но всё же вышел.

Мы проводили его взглядами и уставились друг на друга.

— Что вам известно? — спросил я первым.

— Только то, что удалось узнать у свидетелей, — ответил мужчина. — Что группа неизвестных отрубила девушке голову.

— Как это дело вообще к вам попало?

— Молодой человек, — глянул мужчина на меня поверх очков. — Не хочу показаться грубым, но вроде бы я здесь должен задавать вопросы.

— Жизнь сложная штука, — пожал я плечами.

Мы пободались взглядами, и Эдуард Олегович сдался, ответил:

— Все случаи с целителями сейчас разбираются с особым усердием, — сказал он.

— Что ж… — протянул я, прикидывая, что рассказать.

Получается, Эмма их группе ничего не рассказывала. В принципе, логично. Если отработала с помощью своих людей, то смысл рассказывать?

— Если в общих чертах, то Демьяна вчера пыталась завербовать вампирша, чтобы выведать у него, кто из целителей активнее всего себя проявляет, — ответил я. — Та девушка — ученица некой Клаи. Слышали про неё?

— Кое-что, — кивнул мужчина. — Кто её убил?

— Кто-то, — ответил я, не моргнув и глазом. — Уж точно не я.

Эдуард Олегович достал платок, промокнул лоб.

— Знаешь, Олег, — сказал он по-простому, — ты мне сейчас вот совсем не упростил задачу.

— Вы и сами понимаете, что ситуация сложная, с высокими ставками.

— Это точно. У клуба тоже ты отметился?

— У клуба?

— Врать ты по-прежнему не научился, — улыбнулся он едва заметно. — Наши там тоже были. Взяли двух наблюдателей.

— Хм… — про это я слышал. — А эпидемией вас не поставили заниматься?

— Хочешь сказать, она не случайна?

— Я это точно знаю.

— Откуда?

— Откуда-то.

Эдуард Олегович не поскупился на ещё один осуждающий взгляд.

— Допустим, — сказал он. — Но это не отменяет того, что мне нужно делать свою работу и делать её хорошо.

— Тогда мне остаётся надеяться на ваше понимание и то, что моё участие в этой истории не будет отмечено. Также хотелось бы прикрыть Демьяна. Можно его выставить как случайную жертву?

— Зови парня сюда. Поговорю с ним. Сам, — припечатал он.

Снова пободались взглядами, но в этот раз мужчина не собирался уступать. Пришлось соглашаться.

Неоднозначная ситуация. Непонятно, насколько Эдуард Олегович прикроет и что в принципе узнает. Но и прогнать его у меня полномочий нет.

* * *

Аристарх Павлович позвал Илью Михайловича на разговор вечером, перед концом рабочего дня. Вчера в это время поток людей увеличился, но сегодня, наоборот, наступило затишье. Чем Аристарх Павлович и воспользовался, чтобы не запускать проблему ещё дальше и не доводить до беды.

— Проходи, Илья Михайлович, — сказал мужчина, когда Котов вошёл.

— Аристарх Павлович? — спросил тот несколько растерянно.

Растерянность была связана с тем, что вызвали его не в рабочий кабинет, а в тренировочную, где также делались всякие замеры.

— Ты проходи, проходи. Нужно кое-что обсудить, — устало сказал Аристарх Павлович.

— Что же? Нажаловался ученик уже, да?

— Нажаловался? — удивленно вскинулся целитель. — Ты плохо знаешь Олега. Он никогда не жалуется. Но да, ты прав. Ученик проинформировал меня о вашем конфликте. Да и не только он. Вас половина лечебницы слышала.

— Не сомневаюсь, — скривился Котов.

— Прошу, — указал Аристарх Павлович на измерительный прибор. — Давай измерим твой показатель чистоты.

— Вы что, поверили его бредням про деградирование моей силы? — возмутился Котов.

— Этот бред легко опровергнуть. Прошу.

Котов какое-то время упрямо смотрел, но Аристарх Павлович спокойно выдержал взгляд. Сдавшись, Котов вытер о халат разом вспотевшие ладони и подошёл к прибору. Где-то внутри себя он знал, что там увидит.

Но реальность оказалась куда хуже. Призванная сила была настолько грязной, что это ни в какие нормы не укладывалось.

— Бред оказался не бредом, — резюмировал Аристарх Павлович. — Эх, Илья, как же это невовремя. Я долго закрывал глаза на твои художества, но это уже совсем ни в какие ворота не лезет.

— Аристарх Павлович! — побледнел мужчина. — Это всё стресс!

— Безусловно, — не стал спорить целитель. — Наверно, если ты успокоишься, отдохнешь, то выдашь не тридцать пунктов, а хотя бы пятьдесят. Но даже так это результат, с которым тебя просто нельзя подпускать к людям.

— Но…

На Котова было жалко смотреть.

— Но что? — сухо спросил Аристарх Павлович. — И ведь умудрился же выбрать время! Кризис, эпидемия разрастается, каждый день к нам поступают сотни новых зараженных, скоро счёт пойдет на тысячи, а ты…! Чем ты вообще думал, Илья?

— Но это же бред, Аристарх Павлович! Вы постоянно покрываете своего ученика! Он занимается чем попало!

— Это чем же? В одиночку выполняет норму, как двадцать целителей? Быть может, работает с тяжелыми случаями, ассистируя Степану Денисовичу? Или по личной инициативе отправляется в чужой город или в детдома, где работает совершенно бесплатно? Ах да, ты же про светильники. Эффективность которых не далее как сегодня подтвердил лично целитель князя. Скорее всего, Олег в связи с этим будет представлен к награде. Его новое изобретение спасет тысячи жизней. И ты вознамерился этому помешать. Вот ради чего, скажи?

— Я…

Котов не выдержал, осунулся. Его плечи опустились, взгляд уперся в пол. Он то разжимал кулаки, то сжимал. Порывался что-то сказать, что слова застревали в горле.

— Я уволюсь, — наконец выдал он.

— Отлично. Заварил кашу и в кризисной ситуации собираешься сбежать. Замечательный план, ничего не скажешь. Ну так беги. Пусть нагрузка на остальных вырастет ещё больше, — раздраженно сказал Аристарх Павлович.

Он слишком давно руководил лечебницей, чтобы не понимать простую истину. Спасение человеческих жизней — это не только сила целителя. Это ещё организация этих самых целителей, выстроенный порядок, чистые койки и палаты, медикаменты. Это сотни деталей, которые формировали конечный результат. В спокойные дни всего этого не видно, но стоит дать максимальную нагрузку, как сразу становится ясно, что к чему.

Уход одного из руководителей отделения, который отлично справлялся с административной работой, — это, вполне возможно, десятки, а то и сотни погибших.

— А что мне остаётся? — горько спросил Котов. — Вы по всем пунктам правы. Я облажался.

— Возьми выходной, — махнул рукой Аристарх Павлович. — Обдумай всё как следует. Надеюсь, ты сделаешь правильные выводы и вспомнишь, кто такой настоящий целитель.

Котов сглотнул. Он привык жить хорошо. Пожалуй, даже очень хорошо. Ни в чем себе не отказывать, баловать жену и детей, раз в пару лет менять автомобиль на более дорогой. Если он увольняется, то… то с такой рекомендацией, да ещё и деградировавшей силой, о целительстве стоит забыть. Не получится, как он и планировал, устроиться в платную клинику и получать ещё больше. Тут как бы и вовсе не обанкротиться.

Поэтому да. Котову определенно было над чем подумать.

* * *

Эмма собиралась выбраться из дома, когда путь преградила мать. Та сделала это достаточно ловко, чтобы девушка не заметила, что её собираются подкараулить.

— Эм-ма! — воскликнула женщина.

— Ма-ма! — в тон ответила девушка. — Ты прямо как чудовище из книжек выскочила!

— Я… Да какое чудовище! — возмутилась Дарина Савельевна. — Не сбивай меня с мысли! Куда это ты собралась на ночь глядя⁈

Эмма медленно выдохнула. С каждым днем выкручиваться становилось сложнее.

Семейство Чернышевых, благодаря предупреждению, начало подготовку к эпидемии заранее. Все сотрудники получили две недели оплачиваемого отпуска. С рекомендацией, кто имеет возможность, уехать из города. Клан из-за такого решения понесет серьезные потери, и отец Эммы, Роман Ярославович, успел повозмущаться. Возмущался он ровно до того момента, пока князь не ввел комендантский час. Но неважно. Из-за ситуации в городе семейство заперлось в особняке, и ускользнуть из дома стало раз в десять сложнее. На какие-то свои дела не сошлёшься. Поэтому реакция матери была понятна.

Но если в прошлый раз после бегства от княжича Эмма ещё нашла в себе силы свести конфликт на нет, то сейчас… Нет, у неё просто не оставалось вариантов, как уйти по делам, мирно договорившись. Мать не отпустит.

Поэтому её требовалось сбить с толку, да так, чтобы отстала хотя бы на какое-то время.

— К любовнику, — невозмутимо ответила Эмма.

Дарина Савельевна на такое признание открыла рот, да так и закрыла.

— Если это не младший княжич, то я очень надеюсь, что ты просто неуместно пошутила, — ответила она резко и холодно.

«Выбить из колеи не получилось», — подумала Эмма.

— Нет, это не княжич, и даже не думай меня к нему сватать. Давай лучше закончим этот разговор, пока не поругались.

Эмма попыталась пройти мимо, но не тут-то было. Мать схватила её за руку, чтобы остановить. Девушка не была сильна в целительстве, но, когда твой мужчина целитель, невольно нахватаешься различных трюков. Да и у жриц хватало своих приемов. В общем, Эмма знала, как безболезненно успокоить человека.

Что и сделала. Подалась вперед, обняла мать и погрузила её в сон. Боевиком та была нулевым, поэтому вышло проще простого.

В такой позе, когда Эмма затаскивала тело матери, отец их и застал. Вышел в коридор, увидел, замер и аж рот раскрыл.

— Мама притомилась, — пояснила Эмма. — Может, поможешь? Хватай за ноги.

— Эмма! — возмущенно сказал отец.

— Ты хочешь, чтобы я её уронила?

У мужчины в голове что-то защёлкало, но выбор он сделал правильный и подхватил за ноги.

Когда они уложили женщину на кушетку и вышли обратно в коридор, отец спросил:

— Не хочешь ли объясниться?

— Нет.

— Ты куда-то собралась, — догадался он по одежде девушки.

— Именно, и я уже опаздываю.

— Ты никуда не пойдешь, — твердо сказал отец. — Вырубить свою мать! Это переходит все границы, Эмма!

— Слушай, — начала та закипать. — Папа, я тебя очень люблю, — и это было правдой, Эмма не обманывала, — но я уже выросла.

— Ты ещё юна!

— Юна, говоришь… — тихо проговорила она. — Хорошо. Так и быть. Прадедушка.

— Что прадедушка? — свёл брови мужчина, не поняв, что дочь имеет в виду.

— Твой прадедушка. Мой прапрадедушка. Тот самый, который бросил вызов своему дяде, выказав недоверие тому, как он правит. В хрониках эта история подробно описана. Почему это произошло, по каким правилам, к чему привело.

— Я знаю эту историю, но к чему ты клонишь? — спросил мужчина, начав что-то подозревать.

— К тому, что прадеду на тот момент было семнадцать лет. Его дядя вёл дела настолько плохо, что остальной клан поддержал талантливого юношу.

— Ты хочешь бросить мне вызов? — опешил Роман Ярославович.

— Я хочу сказать, что мне в феврале тоже семнадцать лет исполнится. Также хочу сказать, что ты, отец, на самом деле хороший глава клана. Но ты, так сказать, правитель мирного времени. Единственное твоё достижение — это то, что ты ничего не потерял. При этом ничего не приобрел. Тоже хорошее дело, спорить не буду. Только не все этим довольны. Да и времена стремительно меняются. Эпидемия — лишь первый звоночек. Не удивлюсь, если в ближайшее время начнётся война. Как внешняя, так и гражданская.

— Что за глупости, Эмма⁈

— Глупости или нет, но сам подумай, насколько я юна и могу ли бросить тебе вызов. Часть клана лояльна ко мне. Дед тоже поддержит. Тебе же достанется роль советника. Будешь заниматься тем же самым, а я займусь стратегическим развитием.

— Но Эмма… — совсем уж растерялся мужчина. — Ты действительно готова пойти против отца? Да даже если так, есть ещё твой старший брат! Он не позволит…

— Ярослав сбежал от вас в армию и занимается там непонятно чем. А я здесь. Вот и думай, отец, за кем сила. В любом случае это пока что лишь предупреждение. Не пытайся ограничивать меня и не доводи до крайности.

Сказать, что Роман Ярославович был шокирован таким заявлением, — это ничего не сказать.

Чем Эмма и воспользовалась, обойдя его и отправившись на выход.

Глава 18

Дарина Савельевна занималась тем, что ходила из стороны в сторону в гостиной. Её муж, Роман Ярославович, сидел рядом на диване со стаканом виски.

— Это возмутительно! — причитала женщина.

— Именно так, — поддакивал мужчина.

— Как она могла!

— Согласен, это переходит все границы.

— Это никуда не годится!

— Ты права.

— Нужно с этим что-то делать!

— Что? — осторожно спросил Роман Ярославович.

— Вот и скажи мне что! — женщина резко обернулся и уставилась на мужа.

Роман Ярославович подумал, что вопрос задавать было лишним. Как и так рано приводить жену в чувство. Могла бы и поспать пару часиков ещё. Но что сделано, то сделано. Дарина пришла в себя, долго охала и ахала, как ей плохо, заставила слуг носиться вокруг и, когда ей это надоело, от страданий перешла к гневу.

— А что тут можно сделать? — спросил Роман Ярославович.

У которого уже начинала болеть голова.

— Ты что, совсем не волнуешься за нашу дочь⁈ — прошипела Дарина.

— Конечно, волнуюсь.

— Тогда почему ты сидишь здесь, как ни в чем не бывало, пока она шляется неизвестно где и неизвестно с кем во время эпидемии⁈

Кто знает, чем бы закончился этот разговор, но двери гостиной открылись и внутрь комнаты зашёл Ярослав Дмитриевич. Отчего Роману Ярославовичу как-то разом сделалось неуютно. Дарине тоже стоило бы успокоиться, но не тут-то было.

— Кто явился! — воскликнула она. — Это всё вы виноваты! Запудрили девочке голову! Добились своего⁈ Рады, да⁈ Вот и ищите теперь её! Посмотрю на вас, когда она в подоле принесет!

— Рома, — старик посмотрел на сына. — Разве ты женился на истеричке базарной? А говорил, что на уважаемой леди, — покачал он головой осуждающе.

Дарина на это зашлась пятнами и аж рот раскрыла, задохнувшись от возмущения.

— Отец, прошу. Не надо оскорблять мою жену, — сказал Роман Ярославович.

— Так где я её оскорблял? — удивился старик. — Я лишь высказал удивление и поинтересовался, на ком ты женился. Так на ком же? — глянул старик на замершую Дарину.

Та не выдержала, вздернула нос, подобрала юбки платья и вышла из гостиной.

— Умеешь ты разрядить обстановку, — кисло заметил Роман Ярославович.

— А мне показалось, что как раз вовремя зашёл. Считай, спас тебя.

— Спасение лишь временное, — криво улыбнулся мужчина. — Будь уверен, мне ещё выскажут.

— Так кто же виноват, что ты свою жену приструнить не можешь.

— Что-то я не помню, чтобы ты мог приструнить маму.

— Сравнил, — дернул щекой Ярослав Дмитриевич.

— Чего выбрался-то из своего логова? Слуги уже доложили, что произошло?

— Доложили, — не стал отрицать старик. — Вот зашёл предупредить, что поддержу Эмму.

— Ты в своем уме, отец? — Роман Ярославович поднялся и надвинулся на старика, но тот ничуть не впечатлился. — Во что ты впутал мою дочь? Опять в эти бредни про месть?

— Ты плохо знаешь Эмму. Впутал… Как же, — развеселился старик, — Эмме палец в рот не клади. Дюже зубастая, себе на уме. У неё и от меня секреты есть, знаешь ли. Уже свои дела вовсю ведет. Отличная дочь у тебя родилась. Можешь гордиться.

— Не знаю насчёт гордиться, но сейчас я понимаю, что Эмма в опасности, — сухо заметил мужчина.

— Когда в городе набирает обороты эпидемия, все мы в опасности, — безразлично ответил старик. — Впрочем, ты можешь попытаться надавить на Эмму. Даже можешь приказать гвардейцам запереть её в доме. Я с удовольствием посмотрю на это, — расплылся Ярослав Дмитриевич в предвкушающей улыбке.

— Ты думаешь, я не найду управы на свою дочь? — в голосе мужчины прорезался холод и твердость.

— Конечно, нет, — рассмеялся старик. — Но ты попытайся. Я бы предпочёл видеть главой старшенького, но он от вас сбежал в армию. Что, кстати, показатель. Это же надо было так задушить сына опекой, чтобы он бросил всё. Эмма вот бежать не стала. В открытую против вас выступила. Так что, может, и правда стоит поддержать её и сделать новой главой, как думаешь?

Роман Ярославович не нашелся, что ответить. Он достаточно трезво оценивал расклады в клане, чтобы понимать — старик говорит не просто так.

* * *

В этот раз снова решил остаться ночевать в лечебнице. По ряду причин. Основная — дел много, а тратить время на прогулку туда-обратно не хотелось. Демьян тоже решил остаться. После общения с Эдуардом Олеговичем он вышел нервным и изможденным, но на вопрос, как прошло, ответил, что нормально и рассказывать подробности не стал.

Я и не настаивал. И так понятно, какие там вопросы могли быть. Вопрос лишь в том, что Эдуард Олегович оставит при себе, а что доложит начальству. Предупреждать меня об этом он не счёл нужным, по-тихому исчез из лечебницы. Ну да ладно. Отработали с Демьяном вечернюю смену, отужинали да вернулись в кабинет. Я собирался поломать голову над тем, как сделать артефакт доступным для использования другими целителями. Хотя бы в вопросах подзарядки. О том, чтобы кто-то другой создал нечто подобное, оставалось лишь мечтать. Как и говорил, подобные штуки упирались в то, какими свойствами владеет целитель. Артефакт же упирался в моё мастерство борьбы против проклятий. По крайней мере, Федор Измайлович в разговоре обмолвился, что создать нечто подобное не смог, хотя пытался.

Но да ладно. Может, и найдутся умельцы. Смысл об этом думать, когда делом надо заниматься. Но не тут-то было. Стоило зайти в кабинет, как в дверь постучались и вошла Эмма.

Признаюсь, удивился. Сначала увидев её, а потом присмотревшись и отметив, что она в непривычной для себя одежде, да и в целом выглядел иначе. Дешевле и замаскированно, что ли. Будто вдруг решила закосить под простолюдинку.

— Олег, — помахала она мне рукой, бросив взгляд на Демьяна. — Привет.

— Кхм… — прокашлялся я. — А ты тут, собственно, каким образом?

— Мы можем поговорить? — спросила она.

— Видимо, мне опять надо прогуляться в туалет, — проворчал Демьян.

— Было бы неплохо, — ответила ему Эмма, улыбнувшись.

Покосившись выразительно на меня, Демьян вышел.

— Ты тут какими судьбами? — спросил я у девушки, как только мы остались одни. — Что-то случилось?

— Заглянула к тебе домой, но там никого не обнаружила и догадалась, что опять заночуешь здесь. Вот и приехала. А так ничего не случилось. Не рад меня видеть?

— Рад, очень рад. Но разве приходить сюда не опасно?

— А тебе не нужна помощь? — вскинула она бровь.

— Нужна. Но как тебя пустили сюда?

— По правде говоря, у вас здесь жуткая неразбериха. Я просто прошла.

— Шутишь? — удивился я.

— Нисколько. Главное, сделать уверенный вид.

— Дела… — протянул я, подумав, что так любой желающий пройти может и натворить что угодно.

— Найдешь, куда пристроить меня на ночь? Покажешь свои наработки, а я помогу с ними.

Если забыть все риски её здесь появления, то Эмма и правда пришла вовремя. В прошлый раз она мне отличную идею подала. К тому же она вернулась часть жреческих способностей, так что… А, ладно. Как говорят, дареному коню зубы не смотрят.

Встряхнувшись и перестав тупить, подошёл к Эмме, обнял её, поцеловал и отправился улаживать вопрос заселения наследницы Чернышовых, которая оделась как простолюдинка.

* * *

Легко сказать, да не так уж легко сделать. Пришлось искать Аристарха Павловича, вводить его частично в курс дела, на ходу лавируя и стараясь не сболтнуть лишнего. А уж как целитель на меня посмотрел, когда я ему очередной головной боли подкинул.

— Тебе повезло, что большая часть больных встали на ноги и были сегодня отправлены по домам, — сказал он. — И что вечером случилось затишье, поток зараженных резко упал.

— Это для общей пользы. Она поможет.

Мужчина лишь рукой махнул на меня. Пока вопрос улаживали, Эмма у нас в кабинете сидела, с Демьяном. Сходил за ней, сопроводил в палату. Аристарх Павлович куда-то отходил, но заглянул, посмотрел на нас.

— Здравствуй, Эмма, — сказал он, с нечитаемой интонацией, — твои родители хотя бы знают, что ты здесь?

— Нет и лучше им не знать, — ответила Эмма, с любопытством смотря на мужчину.

Тот подошёл, выпустил свою силу и проверил её.

— Можете не утруждаться, Аристарх Павлович. Я здорова.

— Тогда мне остаётся удивиться, ради чего стоило всё это затевать.

— А что вам сказал Олег?

— Что вы чем-то поможете, — ответил он сухим тоном. — Не представляю чем.

— Думаю, результаты мы обсудим завтра с утра, — вмешался я в разговор.

— Надеюсь, они будут. Потому что мне придётся как-то объяснить, почему я немедленно не позвонил вашему отцу, — посмотрел он на Эмму.

— Не волнуйтесь, Аристарх Павлович. Если что, отца я возьму на себя.

— Звучит это не очень-то обнадеживающе. Не буду вас больше отвлекать.

Аристарх Павлович бросил на меня осуждающий взгляд и ушёл.

— Ты ему не сказал? — спросила меня Эмма.

— Что именно? Так-то мне пришлось обойти много скользких моментов. Приходить сюда было и правда опрометчиво.

— Что сделано, то сделано. Займемся делом?

И — занялись.

Я показал финальную на текущий момент версию. Создал очередной светильник, прямо там, в палате. Эмма забрала артефакт и принялась крутить в руках.

За ночь мы с ней много чего обсудить успели. И светильники, и появление Эдуарда Олеговича, и обстановку в городе, и дальнейшие планы. Постоянно в палате я у неё находиться не мог. Вскоре пришлось уйти, отметиться в других местах, устроить обход. А там, когда лечебница погрузилась в сон, не считая редких дежурных, вернуться и продолжить.

Эмма, безусловно, в прошлой жизни была сильной жрицей. Служила она верховному богу Эхору. То есть богу-защитнику. Область эта включала в себя много чего. Нет смысла вдаваться в подробности, стоит сказать лишь то, что она в рамках этого мира так же уникальна, как и я, только в другом направлении. Конкретно сейчас были важны две вещи. Первая — жрецы творили продвинутые ритуалы, получая подпитку напрямую от бога. Проще говоря, они получали энергию более высокого порядка и использовали для своих нужд. Так что Эмма кое-что понимала в конвертации и совмещении различных энергией. А именно такая задача передо мной и стояла. Собрать светильник, который смогут заряжать другие целители. Второе — это опыт Эммы в борьбе против проклятий. Жрецы тоже этим занимались, но если целители делали упор на индивидуальную работу, занимаясь ранеными, то Эмма специализировалась на массовых ритуалах. К примеру, очищала целые территории или создавала зоны, где слуги смерти не могли развернуться. Подобное она продемонстрировала при битве против того старика.

Стоит ли говорить, что в случае светильников, которые как раз должны были воздействовать на пространство вокруг себя, её опыт был как нельзя более кстати?

Как-то так и вышло, что я не особо удивился, когда Эмма с ходу смогла доработать светильник. Ну ладно, ладно, не с ходу. Но к середине ночи у нас был готов первый образец. Я прикинул, что это достаточно важное открытие, которое способно спасти сотни жизней, и пошёл будить Демьяна, с требованием подзарядить своей силой. Что парень и сделал, сначала обругав меня. Кажется, он толком и не понял, что произошло. Очнулся, поругался, зарядил да завалился обратно спать на кушетку.

Требовалось проверить, как работает, но ночью образцы крови достать не представлялось возможным, по крайней мере, не поднимая суету, поэтому эффективность замерила Эмма, сверив два типа излучения у разных артефактов. То есть у моей версии и версии «общего пользования». На первый взгляд, работало.

В итоге к утру у нас было готово двадцать новых артефактов, но не одинаковых, а разных. Так как Эмма не могла полноценно присоединиться к исследованиям, решили наклепать версий, а проверять я уже сам буду. Точнее, с другими целителями. Из минусов — я поспал всего полтора часа. В шесть тридцать пришлось вставать и выводить Эмму из лечебницы. В семь начинался рабочий день и основная масса людей приходила, в том числе сотрудники. Поэтому без лишнего шума её и вывел, но не слишком рано, чтобы это подозрительно не выглядело. За лечебницей-то могут наблюдать.

* * *

Аристарх Павлович эту ночь дома провёл. Явился к семи утра и выглядел посвежее, чем вчера. Сам ко мне в кабинет зашёл. Демьян уже проснулся и сейчас себя в порядок приводил. А я занимался тем, что пытался не заснуть прямо за столом.

— Доброе утро, — сухо сказал мужчина. — Есть чем порадовать?

Я молча указал на двадцать шаров, сложенных на столе.

— Новые варианты. Нужны проверять. Собрали также несколько образцов общего пользования.

Аристарх Павлович озадаченно хмыкнул. Подошёл к столу, осмотрел шары, сейчас тусклые.

— Рассказывай, — сказал он.

Я и рассказал. О том, что именно мы собрали, чем какие образцы отличаются. Каждый был пронумерован, не ошибиться. Демьян подошёл, как раз когда я закончил.

— Демьян, ты вовремя, — глянул на него целитель. — Берите артефакты и идете проверять. Образцы крови вам скоро принесут, я распоряжусь.

И пошли проверять, что ещё делать-то. Сначала сами отобрали лучшие версии и убедились, что работают. Потом отдали их Аристарху Павловичу, а тот отнес Федору Измайловичу.

Из двадцати образцов в конечном счёте было отобрано два варианта. Первый давал коэффициент замедления в три целых восемь десятых. А второй конвертировал силу Демьяна. При этом сила замедления падала, но всё равно. Это была, без всяких сомнений, самая настоящая победа.

— Молодцы, — сказал нам Аристарх Павлович, когда были подведены итоги. — Без всяких сомнений, это самая настоящая революция в методе лечения заразы. Теперь мы сможем контролировать эпидемию, что позволит сохранить сотни жизней. Можете собой гордиться.

— Рады стараться, — ответил я за нас двоих.

Демьян выглядел смущенным и решил промолчать.

— Но радоваться рано, — продолжил Аристарх Павлович. — Нам хотя бы полсотни подобных артефактов, и тогда попроще будет. В идеале — сотню, чтобы наверняка.

— С этим есть ряд сложностей. Я не могу создавать их массово и быстро.

Я постарался сказать это таким образом, чтобы Аристарх Павлович понял, что помощь Эммы тут обязательна.

— Сделай, что можешь, — ответил мужчина. — Ставлю эту задачу в приоритет. Поток больных сегодня опять вырос, так что… — развёл он руками.

— Постараюсь, Аристарх Павлович, — ответил я.

Он кивнул и ушёл. Суетиться или куда-то бросаться создавать артефакты я не стал. Уселся на стул, вытянул ногу и глаза прикрыл. В голове шумело. Пока светильники проверяли, меня отправили на работу с зараженными, что вместе с бессонной ночью сказалось не самым лучшим образом.

— Я не понимаю, — сказал Демьян. — Ты всего за ночь создал полноценный артефакт? — спросил он растерянно.

— Не всё так просто, — покачал я головой.

В одиночку я «общие» светильники создать не смогу. Доработанная версия требует приличного количества Крови. Если заморочиться, мы с Эммой сможем создавать десяток, может, два десятка в день. Если совсем уж на всё забить, то, может, и пять десятков. Много это или мало? Аристарх Павлович сказал, что для начала нужно как раз пять десятков. Но начало — это на сегодня? Или на всю эпидемию? Зависит от того, насколько быстро та будет распространяться.

Да и, если честно, не всё так радужно. Целителей ограниченное количество. Тех, кто способен заряжать светильники — ещё меньше. Придётся, кстати, на практике узнать, что из целителей с этим справится. А это новые замеры в каждом отдельном случае. Учитывая, что артефакты не лечат, а лишь ограничивают распространение и снижают скорость разрастания заразы, то… Лечить-то всё равно придётся. Что отнимает много сил и возвращает нас к первому пункту — дефициту целителей, способных справиться с болезнью. Даже без расчетов, навскидку, я могу сказать, что в какой-то момент новые светильники не будут играть роли, потому что не останется сил на их зарядку. С другой стороны, если найти того, кто может зарядить, но не может победить болезнь…. А, ладно.

— Олег? — пощёлкал пальцами Демьян.

— А? — отмер я.

— Ты на ходу спишь, что ли? — спросил он.

— Простите, ты что-то говорил? — встряхнулся я.

— Да, говорил. Что узнал твою подругу. Она на турнире выступала.

— Как узнал, так и забудь, — посоветовал я.

— Ну да, ну да. Забыть про то, что под вечер приходит аристократка, ты с ней проводишь ночь, а наутро появляется двадцать новых образцов с решенной проблемой конвертации.

— Вот про это особенно забудь. Не было никакой аристократки. Тебе приснилось.

— Уже забыл, — фыркнул Демьян. — Всё равно очень круто, — с каким-то затаённым восторгом добавил он. — Тоже так хочу. Раз — и создать уникальную штуку.

— Так в этом нет ничего принципиально сложного. Нужно всего лишь методом перебора подобрать подходящие свойства.

— Ага, легкотня.

Сарказм в его голосе было трудно не заметить.

* * *

Клая с нетерпением ждала, что удастся узнать о пропавшей ученице. Она не верила, что та исчезла совсем уж внезапно. Проще всего было поймать этого Демьяна, который вполне мог что-то видеть, да выбить из него ответы, но Клая предположила, что её может ждать ловушка. Она привыкла считать себя высшим существом и людей в качестве серьезных противников не воспринимала, но факты говорили за себя. Уже не один член ковена был уничтожен. Стоило поберечься.

Поэтому обе ученицы были отправлена собирать информацию. Что и сделали, вернувшись ночью, одновременно.

— Что узнали? — требовательно спросила Клая.

Девушки переглянулись, и ответила та, что слева.

— Мелисе отрубили голову неизвестные. Она подвозила целителя, уже доехали до его дома, как рядом остановилась машина. Оттуда выскочил некто с мечом, атаковал Маслом. Битва закончилась очень быстро. Сам целитель вывалился из машины и убежал. Делом занимается тайная служба.

— Отрубили голову? — выделила Клая важное. — Мечник или мечница? Как выглядел?

— Лицо было скрыто, мужчина или женщина, в отчетах не указано.

Человек с мечом сам по себе ничего не означал, но Клая тут же вспомнила Арину Кузнецову. Сомнительно, что она сама убила Мелису, но ведь и кто-то другой из семейства мог постараться. Оставалось понять зачем? С семьей Чернышевых ковен в последние годы никак не пересекался.

— А ты что узнала? — Клая посмотрела на вторую ученицу.

— То, что наш человек близок к увольнению, впал в немилость, и с радостью продал своих коллег, сообщив заодно кое-что интересное, — девушка достала список. — Это все те, кто работает с заражением.

— Интересное — это что? — прищурилась Клая.

— Юный талант, Васильев, изобрел артефакт, который вроде как блокирует распространение заразы, и это даже княжеский целитель подтвердил.

— Погоди-погоди, — подалась Клая вперед. — Васильев — это шестнадцатилетний сирота? Ученик Аристарха Павловича? Он сам изобрел… артефакт?

— Ну, не сам, — девушка беспечно пожала плечами, слабо представляя, какую ценность имеет добытая информация. — Там ещё Аристарх Павлович и Федор Измайлович Гарчев руку приложили. Подробностей наш человек не знает.

— Вот как… — медленно проговорила Клая.

«Очень интересно», — подумала она про себя.

Глава 19

После ссоры с мужем и этим стариком, которого в своих мыслях женщина никак иначе, как мерзким, не называла, Дарина Савельевна удалилась в свои покои, где выпила бокал вина. Возможно, это было ошибкой. И вино, и то, что осталась наедине со своими мыслями. Дарине много времени, чтобы накрутить себя, не понадобилось. Она вспомнила все те истории, которые слышала про подростков, и подумала, что Эмма точно во что-то вляпалась.

Решив, что так больше продолжаться не может, женщина вышла из комнаты и отдала прислуге распоряжение, чтобы готовили машину. Далеко ехать она не собиралась. В один из соседних домов, к подруге.

Но как отдала распоряжение, так и одумалась. На дворе был уже вечер, подруга обязательно выслушает, но как бы не пошли ненужные слухи. Был шанс, что всё останется между ними, тем более Дарина и сама выслушивала от подруги, как чудили её дети, и не проболталась об этом никому. Тем не менее женщина передумала. Она вспомнила, что та самая подруга нанимала частного детектива, чтобы тот решал всякие конфиденциальные вопросы. В том числе с детьми. Собственно, Дарина и сама пару раз обращалась к этому мужчине, правда, не по вопросу детей.

Когда уже села в машину, Дарина назвала нужный адрес, чувствуя, что всё делает правильно. Дочку надо спасать, а для этого разобраться, где она пропадает. Рассчитывать на помощь мужа и людей рода не приходилось. Мерзкий старик легко мог вмешаться. Поэтому лучше всё сделать самой.

* * *

Поставленная Аристархом Павловичем задача была предельно ясна. Нужны артефакты. Чем я и занялся. Позволил себе короткий отдых, дал немного выдохнуть, отметить триумф, а потом взялся за работу.

Но с каждым созданным шаром на меня наваливалась тяжесть. Я сначала не обращал на это внимания, но, когда уже и сила из-под контроля выходить начала, забеспокоился.

Чего уж. Моё состояние даже Демьян отметил. Незаметно для меня позвал Аристарх Павловича, а тот, осмотрев, велел отправляться домой и отсыпаться. Спорить я в себе не нашёл силы. Довезли меня городовые, самому идти не пришлось. Пока в их машине сидел, обдумал, что со мной происходит. Так-то для шестнадцатилетнего парня не проблема провести ночь без сна. А уж для целителя, который прошёл серию Изменений тела и постоянно пропускает через себя Кровь — тем более.

Кажется, это были те самые последствия, о которых предупреждала Эмма. Источник разросся, но тело к подобным нагрузкам не готово.

Да уж. Проблем привалило, откуда не ждали. Никогда бы не подумал, что силы может быть избыток. Обычно её не хватает, а тут — перебор. Вопрос, что делать, в моем случае остаётся риторическим. Взять отпуск и уехать на пару недель к морю — непозволительная роскошь.

* * *

Обычно глава ковена с подчиненными лично не встречался, предпочитая общаться через Секретаря. Но некоторые члены ковена знали, куда идти, если нужна срочная аудиенция. У Клаи была такая привилегия, чем она и воспользовалась, желая изложить свои догадки про целителей и попросить помощи.

— Глава не может тебя принять, — чопорно ответил Секретарь, который находился на месте и одной фразой разбил все планы Клаи.

Сначала она дёрнулась, подумав, что провинилась куда сильнее и попала в опалу, но заставила себя собраться и продолжила:

— У меня есть важные сведения.

— Можешь их рассказать мне.

— Нет, не могу, — ответила Клая, возвращая себе уверенность. — Я доложу лично главе. Передай ему, что я пришла не просто так.

— Главы нет на месте, зря стараешься.

— Тогда я подожду здесь, когда он вернётся.

— Долго ждать придётся. К тому же для тебя есть поручение…

Клая вскинула бровь, когда Секретарь достал из внутреннего кармана пиджака свёрнутый лист бумаги и передал женщина. Она развернула его, но ничего такого необычного не обнаружила. Обычный список дел, который сводился к тому, чем следует заняться в ближайшие пару дней. Проследить за одними, повлиять на других, устранить третьих.

На опалу это не походило. Подумав, Клая пришла к выводу, что глава находится не в городе. Озвучивать свои мысли она не стала. В столь важный момент отбыть куда-то означало только одно — главу вызвали на ковёр в старший ковен. Скорее всего, из-за потери мастера Петрика. Если так, то тем более лучше пока не предпринимать никаких действий. А то кто знает. Вдруг и вовсе главу заменят. Правда, в этом случае позиции Клаи станут совсем шаткими, и надо бы продумать, что делать в этом случае.

Попрощавшись, Клая ушла.

* * *

Проснулся я по будильнику, в хорошем состоянии. Что выглядело подозрительно. Если мой организм так «радуется» после обычного сна, то в нем точно что-то пошло не так. Но выбора сейчас особо нет. Позавтракал, сделал зарядку, помедитировал быстренько, да на работу отправился. Городовых не заметил, уж не знаю почему. Быть может, не успели, быть может, отменили приказ или случилось что. Сам дошёл до лечебницы, попутно наблюдая, как изменился город всего за день.

Толп возле метро не увидел. Зато появились очереди возле продуктового магазина, мимо которого проходил. Вторая очередь располагалась возле грузовика, с которого, насколько понял, то ли раздавали, то ли продавали продукты. Там, несмотря на ранний час, гвалт стоял, было не разобрать, что конкретно происходит.

Возле лечебницы тоже суета поднялась. Как и внутри. Вскоре узнал, что случилась новая волна заражённых. Да и не только их.

Весь день в какой-то суматохе прошёл. Я то очищением занимался, то ассистировал в работе с заразой, то артефакты-заготовки клепал. За весь день отдохнул минут двадцать. Никакого режима «святого» тоже не получилось. Я просто делал то, что мог, часто затыкая дыры, когда лечебница не справлялась с нагрузкой. Стоит ли удивляться, что меня под вечер опять накрыло? Ничего такого, я бы ещё день два в таком режиме выдержал. Но, видимо, так казалось только мне. Аристарх Павлович моё состояние заметил и домой отправил. Артефакты собирать.

Спорить не стал. Я уже пятнадцать штук создал, надо их Эмме передать. Она как раз сегодня должна ко мне приехать, мы с ней заранее об этом договаривались. Сейчас она занималась тем, что пыталась вычислить, где основное действо пройдёт. Не просто ведь так всю эту катавасию затеяли. Если это и правда ритуал по созданию высшей нежити, то спрятать такое сложно. Вот Эмма и пыталась взять след.

Как вскоре выяснилось, безуспешно. Домой я в полседьмого зашёл. Ради интереса по пути в магазин продуктовый заглянул, он работал, но большая часть полок пустой была. Прав оказался Демьян. Люди побегут запасаться, что приведёт к панике и пустым полкам. Сколько времени осталось до того, как вспыхнут беспорядки? Думается мне, не так много.

Эмма приехала к девяти. Рассказала, что ничего добиться не получилось.

— Улицы полупустые, следить сейчас проблематично, а подставляться… Ну, ты понял, — сказала она с ходу, скидывая пальто в прихожей.

— И что делать будем? — спросил я, нахмурившись. — Весь план строился на том, что мы переходим в нападение, а по итогу… пшик, — развёл я руками.

— Что-что. Будем делать то, что можем. Артефакты эти твои. Только дай я тебя посмотрю. Судя по виду, ты сейчас грохнешься.

— Нет, грохнуться я рисковал два часа назад, а сейчас бодрячком.

— Ну-ну, — Эмма поджала губы и смерила меня осуждающим взглядом, будто врач нерадивого пациента.

Отчасти так и было, учитывая её уникальную способность работать с моим Источником и божественной искрой.

Про оставшийся вечер и ночь особо нечего сказать. Хочу дожить до тех времён, когда смогу в эти часы беззаботно сидеть на диване, обнимать любимую женщину и решать вопросы уровня сложности — что приготовить на ужин. Мы же занялись изготовлением артефактов. Я создавал заготовки, Эмма доводила их до ума, обеспечивала возможность пополнять другими целителями. Меня она тоже глянула, что-то там подкрутила, отчего полегче стало. В итоге я просидел до двух часов ночи. Обеспечил двадцать пять заготовок, включая те, что за сегодня в лечебнице сотворил. После чего завалился спать. Эмма же осталась доводить их до ума. Она завтра с утра отоспаться сможет, а мне вот на работу нужно будет идти. Вот такая оптимизация производства.

* * *

Утром я проспал. Самым наглым образом, проснулся уже в девятом часу. А должен был быть на работе к семи утра.

— Какого… — задал я вопрос, смотря на часы.

— Я не стала тебя будить и будильник отключила, — сказала Эмма, войдя в спальню. — В лечебницу тоже позвонила, предупредила.

— Это было лишнее, — недовольно сказал я, растирая лицо.

— Ты в курсе, что, когда предстоит долгий путь, надо тщательно рассчитывать силы? У нас с тобой великая цель. Будет глупо заработать срыв, а то и вовсе разрушение Источника. Это перечеркнёт все планы.

— Да, ты права, но всё же, — покачал я головой. — Сейчас не время излишне жалеть себя.

— Пара часов ничего принципиально не изменит. В конце концов, тебя домой отсыпаться отправили, а не работать, так что сам виноват.

Отвечать я не стал. Сказать много чего хотелось. Возможно, то, что я проспал, стоило кому-то жизни. Но что сделано, то сделано. Логика в действиях Эммы имеется, так что… А, ладно. Чего уж теперь. Я быстро сполоснулся, также быстро закинул в себя приготовленный Эммой завтрак, забрал артефакты и контейнеры с едой, о чем она тоже позаботилась, да отправился на работу. Эмма вызвалась подвезти.

— Это лишнее, — ответил я.

— Сам хочешь побыстрее попасть на работу, — пожала Эмма плечами.

— Да, но лучше нашу связь не афишировать. Тем более создание артефактов должно привлечь внимание… В общем, рисковать не будем.

— Тогда уйду после тебя, — не стала спорить девушка.

* * *

По приходе доложился Аристарху Павловичу, встретил его в коридоре. Попросил прощения за опоздание, сказал, сколько артефактов подготовил.

— Это ты вовремя, — сказал он. — За опоздание ругать не буду. Как и новостей хороших не расскажу. Эпидемия разрастается, остановить её не получилось. Сейчас подключили ещё пару больниц. Туда отправляют по месту прописки тех, кто на ранней стадии находится. Также ближайшую школу отдали под наши нужды. Возьмёшь Демьяна и отправишься сейчас туда. Установишь артефакты, поможешь, чем сможешь.

— Хорошо. Насколько всё плохо? Пока справляемся или уже нет?

— Конкретно сейчас людей поступает больше, чем имеющиеся целители могут вылечить, — ответил мужчина угрюмо. — Если артефакты замедлят болезнь, должно стать полегче. Всё, беги, — подтолкнул он меня и сам умчал.

Мне осталось лишь вздохнуть.

Как оно часто бывает в тяжёлых ситуациях, исцеление упиралось в простую математику. Есть количество целителей и то, сколько они могут вылечить за день. Есть приток пострадавших. Теперь есть мои артефакты, на которые также надо тратить силы, но которые ослабляют заразу и не дают ей распространяться. Пока ситуация находится в балансе и целители успевают справляться с наплывом, кризиса не случится.

Надеюсь, у нас всех получится переломить ситуацию.

* * *

Нашёл Демьяна. Пока шли в школу, послушал последние новости.

— Да много чего происходит, — растрепал он себе волосы, когда на улицу вышли.

Демьян, как обычно, выглядел безупречно. Чистенький, в пальто. Я на фоне него не так смотрелся. Как всё это закончится, надо будет в парикмахерскую зайти, постричься, а то зарастать начал.

— Про то, что народ поступает и поток нарастает, ты уже, наверно,, от Аристарха Павлович слышал.

— Он сказал, что уже не справляемся.

— Ну, это мне неведомо. Статистики я не знаю. Моё дело маленькое, я бегаю на подхвате, очищением занимаюсь. Зато слышал, что князь нам финансирование выделил. Медикаменты подвезли. Врачей из госпиталей перекинули. Тех, кто с осложнениями, но уже без заразы — в другие больницы переправляют, чтобы место освободить. Школа, вот же.

— Ты там бывал уже?

— С утра ходил. Помогал с организацией. Ну, такое, — покрутил Демьян рукой.

Мы у дорожного перехода притормозили, осмотрелись, но дорога была пуста, и дальше пошли.

— Какое?

— Такое. Сейчас сам увидишь. Это же не больница. Людей так укладывают. Но я не знаю, как их лечить собираются. С другой стороны, хотя бы зараза дальше школы не пойдёт. Меня вот другое беспокоит, — поделился Демьян. — Я вчера от матери слышал, что дороги-то перекрыли. В город впускают, но не выпускают. Чтобы зараза дальше не пошла.

— Ну, это разумно. Не хватало ещё, чтобы в других городах эпидемия началась.

Как бы тогда всё княжество не вымерло.

— Это да, спорить не буду. Но ты в магазин заходил? Мать сказала, полки все пусты. Еды не купишь. Нам не страшно, мы заранее закупились. Но люди-то, когда паника пошла, сметали с полок всё подряд, и не всем досталось. Вот и думай, что здесь начнётся дня через два-три. На работу не пускают. Еды нет. Думаешь, народ будет смиренно сидеть по домам?

— Не думаю, — покачал я головой. — Но ведь привозят что-то?

— Привозят, куда деваться-то. Но много ли желающих найдётся ехать в город, где бушует эпидемия?

— Кто знает. А если прикажут?

— Может, и прикажут. Время покажет. Но что-то у меня плохие предчувствия.

Я покосился на Демьяна, но от замечаний удержался. В его положении говорить о плохих предчувствиях — тот ещё оптимизм. Странно, что за ним до сих пор никто не пришёл. Нежить потеряла своего представителя и… Ничего, тишина. Подозрительно.

Ещё и общая ситуация. Голода только не хватало. А ведь могут специально поставки блокировать, чтобы усугубить и спровоцировать волну беспорядков.

* * *

Школа находилась недалеко. Буквально в соседнем дворе. Детей не заметил, что ожидаемо, а вот автобусы и военные грузовик — да, были. Как и сами военные, которые школу в оцепление взяли. Непонятно только, кого охраняли, людей внутри или, наоборот, город от тех, кто заболел.

У нас документы проверили, после этого пропустили. Я каких-то ожиданий не успел вызвать. Да и нечего там было ожидать. Прямо в школе открыли полевой лагерь. К чему подключились военные. Между прочим, люди воеводы Славского. Интересно, как Дуб поживает. Дядька он бодрый, наверняка опять во что-то влипнет.

— Сюда Софронова поставили руководить, — шепнул мне Демьян. — Пошли, найдём и доложимся.

Софронов — это Дмитрией Даниилович. Один из заведующих отделением. Он у меня ещё над душой стоял, когда со своими стариками работал. У них сейчас, надеюсь, всё в порядке. Эмма сказала, что работников они по домам отправили. В общежитиях тоже народ проинформирован. Надо бы набрать их, узнать, что и как.

— О, явились, — встретил нас Дмитрий Даниилович у входа в спортивный зал. — Васильев, а ты чего с рюкзаком? Палатку бы сразу брал.

— Я артефакты принёс.

Целитель выглядел взмыленно, у него за спиной виделись десятки коек, уже занятых, а также снующие медсестры и врачи.

— Те самые светильники Васильева? — заинтересовался мужчина. — С трудом верю в то, что они работают, но раз уж Аристарх Павлович одобрил, то давай, размещай. Пространство у нас здесь нестандартное, поэтому придумай что-нибудь.

— Придумаю, — сказал я мужчине в спину.

Дольше необходимого он задерживаться не стал и ушёл по своим делам.

— Я тебе в этом не нужен, пойду на сортировку и обход, — сказал Демьян и тоже ушёл.

Я огляделся. Зрелище было вовсе не удручающим. По правде говоря, это больше походило на то, что народ собрался неплохо провести время вместе. Люди болтали, кто-то играл в карты, шумели, ходили из стороны в сторону и чем только не занимались.

Их можно было понять. У магической краснухи выделялось несколько стадий. Первая — заражение. Когда зараза цеплялась к человеку, но признаков не проявлялось. На этой стадии болезнь была безобидна, по факту. Никак организму не вредила и занималась тем, что разрасталась. Длился этот период от суток до трех в среднем, в зависимости от того, насколько активно человек взаимодействовал с энергиями. Причём адепты не факт, что заражались быстрее, по причине того, что их организмы крепче. Нормальной статистики у меня не было, поэтому точную корреляцию я озвучить не мог. Вторая стадия начиналась, когда зараза расходилась по телу. Тогда уже появлялись первые признаки. Слабость, лёгкое недомогание, покраснения кожи. К большому сожалению, ничто из этого, как выяснилось, для людей не являлось поводом бежать в лечебницу. Про лёгкое недомогание и говорить нечего — на это просто не обращали внимания. Покраснения же высыпали не всегда на лице и не всегда в большом количестве. Так что, вполне вероятно, в городе сейчас тысячи людей, которые просто не знают, что заразились. Осень как-никак. Время простуд и вирусных заболеваний. Те, кого я сейчас наблюдал, как раз находились на этой стадии. И то, что мало кто лежал на временных койках, вместо этого чем-то занимаясь, наглядно показывало, что проблема для самих людей не такая уж и большая.

Только вот, согласно заметкам о прошлой эпидемии, этот период также длился от суток до трех. Зараза разрасталась, захватывала всё или почти всё тело. А дальше начиналось резкое ухудшение. Как это будет проявляться — да как угодно. Страдал-то весь организм и все органы, зачастую разом. И температура, и тошнота, и боли, и помутнения, и даже галлюцинации могли проявиться.

В худшем случае человек умирал за пару дней. В лучшем — мог протянуть суток десять. Но одно известно точно. С каждым днём зараза прогрессирует и стоимость её лечения возрастает. Я пробежался взглядом, пересчитал койки-места и прикинул, что здесь уже человек сто пятьдесят собралось. Иначе говоря, если их никак не лечить, то через два дня эту толпу перевезут в лечебницу в более тяжёлом состоянии.

Мои светильники отодвинут это ещё дня на три, а то и на пять-шесть. Не говоря уж о том, что у работающих здесь медсестёр, врачей и караулящих нас военных риск заразиться снизится если не до нуля, то около того.

Стоял и глазел я не просто так. Помещение здесь и правда нестандартное. Основное скопление больных в спортивном зале. Потолки высоко, к ним артефакты не прицепишь. В идеале их ставить на высоте трех метров, плюс-минус. Так, чтобы свет равномерно распространялся. На всё помещение… Думаю, десятка артефактов хватит.

Десятка… Это при том, что мы с Эммой за ночь всего двадцать пять создали.

Ладно, объем работ намечен, пора приступать.

Что я и собрался было уже сделать, но увидел знакомое лицо. Надо же, Дарья тоже сюда угодила. А вон и ещё несколько валькирий рядом с ней сидят. Ну, пусть сидят. Позже к ним подойду.

* * *

Дарине Савельевне пришлось оплатить тройной ценник, чтобы детектив занялся её делом прямо сейчас, проигнорировав эпидемию и сложности с перемещением в городе. Результатов, на удивление женщины, долго ждать не пришлось. Детектив сообщил, что есть результаты, и предложил встретиться недалеко от дома. Когда личный слуга привёз её на место встречи, мужчина уже был там. Открыв дверь, он уселся рядом.

— Что вам удалось узнать? — с ходу спросила Дарина

— Не в моих правилах спешить с выводами, но ситуация здесь однозначная, и вы просили узнать как можно скорее, — ответил он. — Вот, — детектив передал папку со снимками. — Девушка провела ночь в чужой квартире, по этому адресу… — указал он на табличку дома, который был заснят. — Я опросил консьержу. Несколько раз она её уже видела.

— Но у кого она была?

— Следующий кадр, — ответил мужчина.

Дарина взяла фото и уставилась на изображение смутно знакомого юноши.

— Кто это? — нахмурилась она.

— Молодой целитель. Работает в лечебнице, ученик Аристарха Павловича. Олег Васильев.

— Я его знаю, — удивлённо сказала женщина.

— О нем много кто слышал, — вежливо заметил детектив.

— Он был у нас дома! — воскликнула Дарина Савельевна.

Мужчина вежливо промолчал, давая женщине осмыслить информацию.

— Но… — Дарина растерянно посмотрела на детектива. — Как она могла связаться… с ним⁈

— Я на своей практике и не такое видел. Смею заметить, не самый плохой вариант. Без всяких сомнений, этот юноша через пару лет станет настоящей звездой.

— Он простолюдин! — воскликнула Дарина Савельевна. — Ах она потаскуха! — её взгляд затуманился, но быстро упёрся обратно в детектива. — У вас я непрошеных советов не просила. Спасибо за работу. Всего доброго.

Детектив, которому заплатили вперёд, задерживаться не стал и покинул машину.

— Ты слышал? — спросила Дарина у слуги.

— Да, госпожа.

— Вопрос нужно решать, срочно. Встреться с этим прохвостом. Заплати ему денег, чтобы он перестал с ней общаться, если потребуется. Разберись как-то.

— Сделаю, — пообещал слуга.

Женщина уставилась в окно, поджав губы. Погода стояла серая, накрапывал дождь.

Глава 20

Вся работа у меня полчаса где-то заняла. Установил шесть артефактов. Решил сэкономить и компенсировать это дополнительными вливаниями силы. Остальные же шары передал военному, который за ними как раз заглянул. Точнее, меня сначала дёрнули к телефону, по которому Аристарх Павлович сказал, что всё оставшееся нужно отдать. Что я и сделал. Объяснив военному, как пользоваться, кто может заряжать, а кому не стоит, и как нужно размещать. Надеюсь, он ничего не перепутает. А если и перепутает, то целители, что этим будут заниматься, догадаются позвонить.

Закончив с этой частью, отправился к Дмитрию Даниловичу.

— Чего тебе, Васильев? — спросил он, не сказать что добро.

— Аристарх Павлович сказал помочь, чем смогу. В общем, поэтому и подошёл. Разрешите приступить?

— Приступить к чему? — посмотрел он на меня исподлобья.

Дмитрию Даниловичу в качестве кабинета выделили один из классов по соседству со спортивным залом. Здесь я к нему и подошёл. Помимо нас, тут ещё медсестра находилась или скорее секретарша, которая занималась оформлением всех документов.

— К лечению. Я способен справиться с заразой на ранних стадиях.

— Угу, — кивнул мужчина и откинулся на стул. — Васильев, ты знаешь главный принц врачей?

— Служи?

— Нет. Не навреди. Поэтому я не могу допустить юнца до столь серьёзной болезни.

— Главный принцип — это отличная тема для дискуссии, Дмитрий Даниилович, — так легко я не собирался сдаваться. — В этом, безусловно, есть смысл. Действительно, целители и врачи не должны вредить. Но сводить всё только к этому?

— Васильев, — перебил меня мужчина. — Давай ближе к делу. У меня нет времени на все эти разговоры.

— У меня тоже нет желания тратить время впустую. Аристарх Павлович велел помочь. Я могу помочь. Вы же из-за своей предвзятости к моему возрасту запрещаете мне сократить число заражённых.

— А где гарантии, что ты его действительно сократишь? — парировал целитель. — Идея здравая, но кто поручится за качество исполнения и то, что не сделаешь хуже?

Смысл в этом был. Будь я действительно шестнадцатилетним парнем, подпускать меняи правда не стоило бы. Талант талантом, но нужны ещё навыки, опыт. Но в том-то и дело, что опыта у меня более чем достаточно. Поэтому то, чего опасался Дмитрий Даниилович, неактуально. О чем я ему не могу сказать. Можно обратиться к Аристарху Павловичу. Уверен, он решит вопрос. Но я также уверен, что это опять используют против нас. Скажут, что Аристарх Павлович покрывает своего ученика и позволяет ему творить что угодно. Под это дело и все проблемы, реальные и надуманные, на нас повесить можно будет.

Только вот бездействовать тоже нельзя. Цена у этого — вполне конкретные жизни.

— Так вы приведите хоть один пример, когда я сделал хуже, — попытался я всё же убедить мужчину.

— Легко. На тебя официальную жалобу подавали.

— Это про тот случай с челюстной травмой? Ну да, ну да. Только Степан Денисович тогда за мной проверил пациента, и нареканий у него не возникло. Также я ездил в другую больницу, где подтвердил навыки работы с подобными травмами. Ну и сам якобы пострадавший от моей помощи почему-то в лечебницу явиться не захотел. Интересно почему.

— Это твои слова.

— Ладно, я понял, — выставил ладони перед собой. — Нет так нет. Тогда я в лечебницу.

Дмитрий Даниилович поморщился, непонятно почему, но возражать не стал.

Я, не задерживаясь, ушёл. Неприятно вышло, но понять можно. Впрочем, плевать. Пойду в лечебницу работать.

Мысли об инциденте мигом вышибло, когда я переходил дорогу и где-то недалеко ощутил нежить. Ощущение было расплывчатым, тварь находилась на границе моих способностей. Неужто по мою душу явились? Или за кем другим? Узнать бы. Тварь я ощущал где-то наверху. На крыше, скорее всего. Отсюда не увижу, а если начну разглядывать, точно спалюсь.

Половить на живца, может? Нет, точно не сейчас. Сначала Эмму надо предупредить, чтобы подстраховала. А там, глядишь, и выясним, кто это такой наглый здесь ошивается.

* * *

До лечебницы я дошёл, никто на меня нападать не стал. А там Аристарх Павлович взял меня в оборот. Жаловаться я ему не стал, не видел в этом смысла. Дело-то мне быстро нашлось.

Здесь, в лечебнице, ситуация была куда хуже, чем в школе. Если вчера удавалось разобраться с болезнью на ранних стадиях, то прямо сейчас, когда я пришёл, с десяток человек находились на средней.

— Займись пока простыми случаями, — сказал мне Аристарх Павлович. — Постарайся сделать так, чтобы у нас передышка появилась.

— Хорошо. Проблем не возникнет?

— Проблем? — Аристарх Павлович, который уже собирался дальше уйти, притормозил. — Ты про что?

— Ну, я же младший целитель.

— Сейчас не до этих игр, — отрезал мужчина. — Просто делай то, что должен. Света, — обратился он к медсестре, что мимо нас проходила, — отведи Олега к пациентам первой стадии и скажи, чтобы ему там не мешали и помогали во всём.

— Сделаю, Аристарх Павлович, — улыбнулась молодая девушка и глазками стрельнула в мою сторону. — Пойдём, Олег.

Я направился за девушкой. Ходила она быстро, длинноногая попалась. Как припустила, так аж волосы подскочили.

— Сколько сейчас на первой стадии, не знаешь? — спросил я, догнав её.

— Тех, кем ещё даже не начинали заниматься, около трёхсот человек.

Я тихо присвистнул. Триста человек, при том что целители и так загружены.

— Что тебе нужно для работы? — сбила меня с мысли девушка.

— А? — отмер я. — Да ничего… Поесть в перерывах разве что.

— Это несложно устроить, — улыбнулась она. — Но, может, лучше в столовую?

— Разберёмся, — сказал я почти уверенно.

Внутри опять что-то заворочалось. То самое, что когда-то заставило меня войти в режим «святого». «Может, не стоит этому противиться?» — мелькнула мысль.

Пока думал, дошли до нужного места. Светлана показала, в какой очерёдности стоит заняться пациентами. Я кивнул, но заходить сразу не стал. Сначала заглянул в туалет, справил нужду, помыл руки. А потом с чистой совестью вернулся и заглянул в палату.

То же самое, что видел в школе. Первая стадия болезни, ничего критичного. Палата была рассчитана на четверых. Все мужчины в возрасте тридцати-тридцати пяти лет.

— Так-с, господа, — обвёл я собравшихся взглядом. — Как себя чувствуете?

Эти тоже в карты играли. Совсем не парится народ. Что в целом верно. Негативные эмоции способны спровоцировать ускоренное развитие болезни.

— Да нормально, — ответил мужчина, который ближе всего ко мне сидел. — Когда нами уже займутся?

— А правда, что, если болезнь запустить, худо будет? — спросил второй.

— Если запустить, то будет, — ответил я. — А займутся вами прямо сейчас. Я и займусь.

— Не больно ли ты молод, парень? — с подозрением спросил третий.

— А вам нужен результат или целитель постарше? — спросил я.

Вот же прицепились к возрасту. Умом понимаю почему так, но уже что-то раздражать начинает.

— Так-то можете подождать, пока вами кто постарше займётся. Но когда это будет — не скажу. Так что, лечиться-то будете? Или мне в другую палату идти?

— Ну, будем, — ответил неуверенно первый.

— Тогда с вас и начну. Занимайте свою койку. В карты потом доиграете.

Вопросы про возраст за то время, что в лечебнице нахожусь, слышал раз эдак сто. Ничего нового в этом не было. Наловчился с ними обходиться и с возражениями работать.

Задействовав минимум силы, проверил состояние организма. Проверил и аж замер, втянув силу обратно.

Нет, с пациентом ничего такого не было, всё в пределах ожиданий. Просто меня посетила мысль. Я над этим не задумывался раньше, но ведь диагностика происходит за счёт Крови. То есть я выпускаю силу, направляю её в чужой организм и получаю обратную связь. Это можно сравнить с тактильными ощущениями. Только вместо кожи я «трогаю» через Кровь. Та является как бы продолжением меня и позволяет исследовать чужой организм.

Мысль же сводилась к тому, что при обычной диагностике Крови задействуется побольше, а не пара Капель. И либо я сам не заметил, как моя чувствительно значительно выросла, либо… Либо я ощущаю проклятие напрямую.

На первый взгляд, бред, но черт возьми. Я чувствую нежить на расстоянии. Почему бы мне не начать чувствовать энергию смерти?

Так, стоп. А как я вообще нежить-то ощущаю? Что в ней такого есть, что я улавливаю? А главное, каким таким внутренним «органом»?

— Всё нормально? — спросил меня мужчина, сбив с мысли.

— Да. Анализирую увиденное и смотрю, куда именно зараза проникла. Не переживайте, на начальной стадии она легко лечится.

— Тогда почему с ней только старшие целители работают? — резонно спросил другой мужчина.

— Потому что всё упирается в объем Источника и чистоту Масла. У меня, — я призвал несколько Капель и заставил руку светиться. — Сами видите, насколько высокая чистота. Да и Источник неплохо развит. Всё, не отвлекайте, пожалуйся. Я на ваши вопросы обязательно отвечу, но как закончу, хорошо?

— Не отвлекай его, — шикнул сосед по койке. — А то он тебя так вылечит, что отвалится что-нибудь.

— Главное, чтобы не член! — заржал четвёртый пациент.

Абстрагировавшись от их перепалки, занялся делом. Выплеснул силу, направил Кровь, стремительным ударам по главным точкам разрушил проклятие, а то, что осталось — добил уже так. При малых скоплениях способность заразы поглощать чужую силу не играло принципиальной роли.

Как вывел шлаки, пробежался по телу, почистил от всяких залежей, отдельно прошёлся по коже и покраснениям. Это не имело никакого смысла с лечебной точки зрения — и само бы прошло, но так пациенты увидели наглядные результаты. Мелочь, но меньше напрягаться и бояться будет, что упростит мне задачу.

— Как себя чувствуете? — спросил я.

— Как заново родился, — удивлённо ответил мужчина.

— Тогда следующий.

Со всеми четырьмя я быстро управился. Минут за двадцать. Потратил — два, считай, полных объёма Источника. Он у меня за прошедшие дни ещё десяток Капель прибавил, сейчас четыреста двадцать семь. Получается, где-то по две сотни на пациента. Артефакты здесь не использовались, иначе бы меньше потребовалось.

Попрощавшись и дав рекомендации, вышел из палаты. Света то ли ждала, то ли случайно так совпало, но мигом рядом со мной оказалась.

— Всё в порядке? — спросила она.

— Да, — ответил я. — Ты меня на самые простые случаи отправила?

— А надо на другие? — удивилась девушка.

— Не принципиально. Можно и посложнее.

— Хорошо… — ответила она неуверенно, но спорить не стала.

Её понять можно. В лечебнице целителей небольшую толпу нагнали, но нормально работать человек десять могут. А я… Да-да, всё опять упирается в возраст. Бесит. В общем, получил новые вводные, но в следующую палату не пошёл. Снова в туалет направился. Не по нужде, а чтобы без посторонних глаз подумать.

Мелькнувшую мысль стоило додумать. Если предположить, что я чувствую энергию смерти, то следующее, о чем стоит задуматься, — как это использовать дальше. Могу ли я на эту энергию влиять напрямую или хотя бы с минимальными затратами? Мысль — кощунственная для любого целителя. Сила смерти во всех её проявлениях — это то, что для нас противоестественно. Поэтому никакой нормальный целитель в принципе не способен ею управлять.

Но я-то не обычный целитель. У меня божественная искра внутри сидит, что бы это ни значило.

Отложив эту идею, пошёл дальше работать. За следующие пару часов прошёл двадцать четыре человека. Все приблизительно в одинаковом состоянии. В итоге накатило лёгкое чувство усталости. Я бы мог и продолжить, но вместо этого нашёл Аристарха Павловича, предупредил его и отправился в лабораторию. Перед тем как проверять свои идеи на пациентах, лучше провести более безопасных эксперимент.

Чем я и занялся.

* * *

Гипотезу я хотел проверить следующую.

Лечение болезни строилось на стандартном подходе — когда одним типом силы (Кровью) выжигаешь второй тип силы (проклятие). Прямого влияния на второй тип силы, очевидно, не происходило. Точнее, как раз происходило, но в виде атаки и конфликта. Я же хотел вместо конфликта попытаться воздействовать более прямо.

Образцы заражённой крови мне принесли, и я принялся за проверку.

Чуда не случилось. Но и провала избежал. Если честно, я так и не понял, что вышло. В этот раз обошлось без рутинной работы. Вышла скорее обычная тренировка, в ходе которой, опираясь на сомнительные предпосылки, я пытался открыть в себе новые таланты.

Все мои попытки перечислять нет смысла. А вот результаты и наблюдения — есть. Во-первых, я действительно смог воздействовать на проклятие. Убрать его разом не получилось. Как и хотя бы разделить. Но вот ослабить и замедлить — да. Мелочь, но она меняла весь подход, потому что в таком состоянии проклятие переставало поглощать энергию, что значительно упрощало лечение. Во-вторых, я при этом не выпускал Кровь, но та всё равно тратилась, внутри меня. В этом нет ничего удивительного. При тех же сильных физических нагрузках, организм может самостоятельно, бессознательно, поглощать энергию. В-третьих, энергии тратилось не так много, что было хорошей новостью. В-четвертых, я конкретно так вымотался, что было плохой новостью. К концу эксперимента я основательно пропотел. Усталость это какая-то другая. Не такая, как когда я обычным способом лечу.

Результаты пусть и неоднозначные, но они есть. Также есть предпосылки, что этот навык получится развить. Насколько быстро — непонятно. Какую цену заплачу и не превращусь ли в нежить — тоже непонятно. В целом же умение влиять на энергию смерти, учитывая, кто мои враги, кажется неплохим таким козырем.

Осталось проверить, куда этот путь заведёт.

* * *

Рисковать пациентами излишне не стал. Попросил Аристарха Павловича проверить за мной «новую методику лечения».

— Что ещё за методика? — заинтересовался он, когда я перехватил его в коридоре.

— Уникальная, только для меня. Но, может, получится сохранить затраты.

— Ну-с, — протянул он менее заинтересованно. — Пойдём глянем.

И — глянули.

Как ни странно, но получилось. Я каким-то образом замедлил проклятие. При этом появилось ощущение, будто повесил на себя тяжёлый груз. В то же время смог направить Кровь и выжечь заразу.

— Готово, — сказал я.

Это опять была палата, с четырьмя пациентами начальной стадии. Точнее, пациентками. На этот раз была женская палата. Аристарх Павлович проверил и вынес вердикт:

— Всё в порядке. Сколько потратил?

— В районе семидесяти Капель, — ответил я.

— Лихо, — хмыкнул мужчина. — Повтори. Дамы, вы не против?

Дамы переглянулись, но отказываться не стали.

Я прошёлся по оставшимся. Было чуть проще, но всё равно, нагрузка чувствовалась серьёзная. Результативность вышла такая же, в районе семидесяти Капель вместо двухсот. Аристарх Павлович подтвердил, что женщины здоровы. Не полностью — требовалось провести ещё очистку и в целом присмотреть за их общим состоянием, но зараза ушла.

Это была пусть и маленькая, но победа.

* * *

Дальнейшее для меня слилось в единый поток пациентов всех мастей. Кажется, я всё же ухнул в режим «святого».

О чем узнал совершенно случайно. Я вроде бы осознавал, что происходит. Но в какой-то момент, сидя в столовой поздним вечером, словно вынырнул.

— Васильев, ты здесь? — пощёлкал пальцами у меня перед лицом Кирилл Громов.

— А? — очнулся я. — Да здесь вроде, где мне быть.

— Так ты ложку на весу уже пару минут держишь, — хохотнул младший целитель.

Я посмотрел на ложку и задумался, как та у меня в руках оказалась, а главное, что я делаю в столовой.

Смутившись, поёрзал на стуле и огляделся. Здесь ещё сидел Демьян, который я не помню, когда появился, и, вот неожиданность, Дмитрий Даниилович.

То, что сижу в компании Кирилла и Демьяна, не удивило, нормально мы с ними общались. А вот заведующий отделением, с которым совсем недавно конфликт случился, вроде как причин сидеть со мной за одним столом не имел.

— Дорвался, Васильев? — спросил Дмитрий Даниилович. — Не знаю, чем думает Аристарх Павлович, но такими темпами ты, несмотря на талант, сгоришь.

— Я в порядке.

Ответил и сам задумался, насколько это правдиво.

В прошлый раз я пусть себя и не контролировал, но хорошо запомнил, что было. А сейчас — да черт его знает, что сейчас. В голове шумит, и я не понимаю, как здесь оказался.

Или понимаю? Задумавшись, я прекрасно вспомнил, как пришёл сюда, точнее, меня привёл Демьян, после приказа Аристарха Павловича прекратить и идти ужинать, а потом отсыпаться.

— Ну-ну, — не поверил Дмитрий Даниилович. — Поэтому у тебя круги под глазами, бледность лица и тремор рук.

— А кому сейчас легко? — возразил Демьян. — Все целители выглядят похоже.

— Сколько ты исцелил? — заинтересовался Громов.

— Сколько то, — ответил я неопределённо, сделав вид, что сосредоточился на еде.

— Человек тридцать? — предположил он.

— Семьдесят два на ранней стадии, — отметил за меня Демьян. — И тринадцать, кто на среднюю сегодня перешёл.

— Шутишь? — недоверчиво спросил Громов.

Да и Дмитрий Даниилович скептически посмотрел.

— У дежурных медсестёр спросите. Они считали. При мне цифры Аристарху Павловичу озвучивали.

— Крут, — уважительно сказал Кирилл.

— Главное, чтобы не загнулся, — добавил Дмитрий Даниилович.

Мысль дельная, не поспоришь.

* * *

В этот раз я остался ночевать в лечебнице. Как и Демьян. Был шанс, что нежить продолжает поджидать, и разбираться с нею не было никакого желания. Точнее, желание-то было, чисто умозрительное, а вот возможности подкачали. Выложился я уж слишком сильно. Причём, что странно, я этого не планировал. Так-то в планах было ещё и артефакты создавать, они тоже нужны. Но — накатило.

Как прилёг — думал, сразу отключусь, но нет. В голове куча мыслей ворочалась. Думал, часть памяти потерял, но та легко вернулась. Стоило задуматься о том, что со мной происходило, как во всех подробностях вспомнил. Лежал, переваривал.

В конечном счёте я разобрался, что со мной произошло. Это не совсем режим святого. Если по-простому, то ответ банален — вошёл в боевой транс. Хорошо знакомое состояние для любого опытного воина. В бою нет времени думать, там плотность событий бывает запредельная. Без погружения в трансовое состояние никак. Нюанс в том, что воин обычно сознательно изменял своё состояние, у меня же это вышло нечаянно. Видимо, организм решил, что хозяин — идиот, поэтому ему надо подсобить. Что и было сделано. Действовал я максимально эффективно. Как целитель. А в остальном… Ну, даже не знаю, что сказать. Вопросы некоторых пациентов я тупо игнорировал, из-за чего случилось несколько казусов и Аристарх Павлович, которому, конечно же, сообщили, приставил ко мне Демьяна.

— Ты там ещё живой? — спросил парень. — Не спишь?

Мы с ним оба в двухместной палате для «богатых» легли. Всех исцелённых в другие места отправляли, а новые лечебницу забыть не успели, поэтому место устроиться с комфортом нам нашлось.

— Ты уж определись, что спросить хочешь, — ответил я.

— Всё разом.

— Слушай, — пришла мне в голову мысль. — А тебя ведь Аристарх Павлович попросил со мной ночь провести?

— Звучит как-то слишком уж странно, — хмыкнул Демьян. — Проводить ночи я предпочитаю с девушками. А тебя да — караулю. Вдруг помрёшь.

Я пялился в потолок, поэтому его лица не видел, но уверен, парень усмехается.

— А что народ говорит? Я, кажется, опять…

— Отчебучил? Выдал? Святостью бряцал? Включил режим машины? — Демьян охотно помог мне подобрать подходящий эпитет.

— Ага. Всё разом.

— Да разное говорят. Уже не особо удивляются. Это же Васильев, что с него взять, — процитировал он кого-то.

— Ну, ладно. Тогда нормально.

— Нормально-нормально. Просто на тебя стали коситься как на какого-то сверхчеловека, а некоторые пациенты чуть ли не молятся. Ещё немного, и ты новую религию создашь. Что ничем хорошим не заканчивается, если вспомнить историю.

— Кхе-кхе, — прокашлялся я. — Сегодня возле лечебницы нежить ошивалась. Может ночью за нами прийти. Будь готов, если что.

— Чего? — Демьян заёрзал и приподнялся на койке. — Спасибо, блин! Как мне теперь уснуть⁈

— Да как-нибудь справишься.

Вопреки заверениям, минут через пять Демьян тихонечко засопел.

Эпилог

Клая получила приглашение заглянуть к главе раньше, чем думала, уже на следующий день. Что незамедлительно и сделала, отправившись в поместье.

— Что случилось, девочка моя? — добродушно спросил мужчина, когда Клая зашла в кабинет и встала на колено, склонив голову.

— Мою ученицу убили.

Глава хмыкнул. Клаю эта реакция задела, но она постаралась не выдать эмоций.

— Как это произошло?

— Я отправила её получить информацию у молодого целителя.

— А, да-да. Проверка твоей версии насчёт Аристарха Павловича, — припомнил глава. — И что же пошло не так?

Клая коротко пересказала, что удалось выяснить.

— Срубили голову, говоришь. Эффективно. Чувствуется опыт.

Женщина дёрнулась, услышав иронию, но голову поднять не рискнула.

— Это всё интересно, — продолжил глава. — Но зачем ты хотела встретиться?

— У меня есть ряд подозрений.

— Распрямись, — сказал мужчине. — Не пристало красивой женщине так долго на коленях стоять.

Клая снова ощутила раздражение. Подняла голову, встала.

— Я уже говорила, что эта история выглядит подозрительно. Чтобы не приходить к вам впустую, я постаралась собрать всю информацию и кое-что обнаружила. Стопроцентных доказательств у меня нет, но и того, что удалось обнаружить, хватает, чтобы задуматься.

— Ближе к делу, — поторопил глава.

— Олег Васильев.

— Кто это?

— Ученик Аристарха Павловича.

— Так… — нахмурился глава. — Ученика два. Одного ты взяла под своё крыло и, если меня не подводит память, его зовут Демьян.

— Именно так. Я говорю о втором ученике. Олег Васильев, сирота, сбежал из приюта, какое-то время провёл с кочевниками, приехал в столицу летом, сходу подружился с внуком Матрены, прошлой главы лечебницы и наставницы Аристарха Павловича. Устроился работать посудомойщиком в ресторан, там же умудрился отбить нападение сына Горыныча. Который после нанял Черепов, чтобы с ним разобрались.

— У меня закрадывается подозрение, что ты мне сейчас расскажешь что-то очень интересное, — улыбнулся мужчина.

— Я просто хочу озвучить факты, — ответила Клая. — Факт первый — этот Васильев появился из ниоткуда. Факт второй — он начал жить у внука Матрены. Факт третий — он смог отбить стулом атаку Ивана Голыновского. Простолюдин сирота, ловко бросающийся стульями, — Клая не удержалась от иронии в голосе. — Факт четвёртый — он сходу попал в ученики к Аристарху Павловичу. Факт пятый — он также сходу продемонстрировал выдающийся талант. Про него даже в газетах писали, что он святой и чуть ли не мёртвых воскрешает. Факт шестой — у него вышел конфликт с Черепами. Где теперь они? Тень и Хищник уничтожены кем-то. Ах да, чуть не забыла. Васильев сдавал аттестацию в гильдии целителей, и пан Алес принимал в этом участие. После чего его ученик исчез. Это уже седьмой факт. Факт восьмой — когда на границе пытались устранить Аристарха Павловича, Васильев тоже там находился. Факт девятый — он ходит в школу меча, к Кузнецовым.

— Ты и правда много раскопала. В твоей интерпретации он действительно выглядит подозрительно, спорить не буду. Но не хочешь ли ты сказать, что шестнадцатилетний юнец, ещё и хромой, убивает налево и направо членов ковена?

Клая подумала, что глава, оказывается, прекрасно знает некоторые особенности ученика Аристарха Павловича, хотя сделал вид, что не в курсе.

— Нет, я не хочу это сказать, — качнула головой Клая. — Но я уверена, что этот Васильев не так прост. Скорее всего, связан с мстителями или ещё кем. Кстати, Воцлав признался, что оставил проклятие Арине Кузнецовой. Её отец вполне мог пожелать отомстить за дочку.

— Но она жива.

— А с каким целителем могло сдружиться их семейство? — вскинула бровь женщина.

— С Аристархом Павловичем? — улыбнулся мужчина.

— Это да. Но Васильев также отметился в работе с проклятиями. Возможно, он помогает нашим врагам с исцелением или ещё как. Проще всего узнать ответы у него самого.

— Согласен. А что насчёт остальных заданий? Выполнила?

Клая замерла на несколько секунд, переваривая вопрос. Она ожидала, что к её рассказу отнесутся с куда большим энтузиазмом. Собравшись, женщина дала отчёт.

— Можешь, когда хочешь, — улыбнулся глава.

— Что насчёт Васильева?

— А что с ним?

— Что с ним делать? — Клая подавила вспышку раздражения. — Я отправила учениц наблюдать, но что дальше?

— Разберись с ним, но аккуратно. Не как в прошлый раз. Да и лишнего шума не надо.

— Мне нужна помощь.

— Какая ещё помощь? — удивился глава. — Мы и так несём потери, некого тебе выделить. К тому же вас троих хватит за глаза.

— Но…

— Но тебе ещё надо отработать прошлый провал, — холодно добавил мужчина, и Клая мигом заткнулась, не рискнула спорить. — Можешь идти, — махнул он рукой.

Поклонившись, Клая поспешила на выход.

* * *

Марк Михайлович сидел в баре. Одном из немногих, кто работал в этот день. Он сидел в дальнем углу, думал о своём, потягивал пиво, когда в подвальное помещение зашёл новый посетитель.

Хорошо знакомый посетитель.

— Лев Кириллович, — поздоровался мужчина. — Не ожидал вас здесь увидеть. Тоже заглянули пропустить кружечку?

— В эти дни — можно и пропустить, — обозначил улыбку Лев Кириллович, присаживаясь за стол. — Появились важные сведения.

— Сразу к делу? — хмыкнул Марк Михайлович, чувствуя, как кольцо-артефакт опять нагревается.

Вместе с остальными они уже десяток планов разработали, как разобраться с осведомителем, который с большой долей вероятности человеком не являлся. Но все эти планы упирались в то, что Льва Кирилловича нужно было как-то поймать. Отряд собирался дождаться следующего предложения зайти в гости, но почему-то это существо решило само найти Марка. Без предупреждения.

— Времени нет на долгие расшаркивания, — также обозначил улыбку Лев Кириллович.

— Тогда внимательно слушаю.

— Есть информация, что это они стоят за разрастающейся эпидемией.

— Мысль интересная, но не имеющая прикладного характера. Я не целитель, чтобы что-то с болезнью сделать.

— Я не закончил. Эпидемия — часть большого плана. Всех деталей мне не удалось узнать. Но с большой долей вероятности в ближайшие дни случится череда нападений на целителей. Что поспособствует разрастанию болезни.

— Целители пусть и редки, но в городе их десятки. На кого именно хотят напасть?

— Есть основания считать, что одной из первых жертв станет некто Федор Измайлович.

— Хм… — нахмурился Марк Михайлович.

— Да, меня это тоже беспокоит. Поэтому и поспешил с вами встретиться.

— Целителей сейчас прикрывают городовые и люди князя. Уверены, что нападение случится?

— Это лишь слух, — пожал плечами Лев Кириллович. — Я и так сильно рискую, передавая вам эти сведения.

— Хорошо. Ещё что-то? — по-деловому спросил Марк Михайлович.

— Много всего. Но это тоже непроверенные слухи. Я слышал про пожар возле клуба. Ваших рук дело?

Марк Михайлович ответил не сразу. Сначала отхлебнул пива, вытер пену с губ.

— Про пожар я тоже слышал. Но разве он имеет отношение к нашим делам?

— Вот и мне хотелось бы знать. Есть шанс, что имеет. Поэтому и подумал, что вы до кого-то ещё дотянулись. Смогли привлечь новых людей в команду?

— Нет. Тут старую бы удержать. Я до сих пор вон здоровье не восстановил. Остальным тоже досталось.

— Хочешь сказать, что команда распадётся? — прищурился Лев Кириллович. — Я думал, у вас все мотивированы.

— Так и вы, Лев Кириллович, вроде как мотивированы, но почему-то с нами на дело идти не хотите.

— Поверь, я достаточно рискую.

— Верю. Но риск бывает разный, и не все готовы погибнуть в бою.

— Что-то ты меня совсем запутал. Мне больше не предоставлять вам информацию? Вы завязываете? Это окончательно решение?

— Нет. Я всего лишь обозначил, что найти новых союзников, на кого можно положиться и кто будет готов присоединиться, учитывая все риски, не так-то легко. А за целителями мы в меру своих сил присмотрим. Но сами понимаете. Тут сложно что-то обещать.

— Ну-с, — поднялся Лев Кириллович. — Моё дело сообщить новости, а дальше… Как пойдёт.

Больше не задерживаясь, Лев Кириллович ушёл. Так и не взяв себе пива, которое был вроде как не прочь выпить.

* * *

Когда женщина ушла, глава какое-то время смотрел в пустоту, обдумывая новую информацию. По всему выходило, что этот Васильев и правда замешан в этой истории. Целительство можно объяснить талантом. Появление в столице и ученичество у Аристарха Павловича — чередой случайностей. В жизни и не такое бывает, поэтому мужчина не удивился бы, окажись это действительно так.

Но всё вместе и правда тянуло на приговор. Тем более Клая раскопала далеко не всё. Кто-то уничтожил упыриху в соседнем городе. Чем возмущался пан Алес, не получив столь необходимую сейчас порцию кристаллов. Также кто-то уничтожил запас элитной нежити на кладбище, что было куда серьёзнее. И если с последним есть вопросы, то в первом случае упомянутые ученики Аристарха Павловича как раз ездили в тот городок.

Слишком много совпадений, но глава не спешил выносить юноше приговор.

Странности действительно можно списать как на случайности, так и на предвзятость самой Клаи, которая хотела выслужиться, но также их можно было объяснить кое-чем другим. Что Олег Васильев помнит прошлую жизнь. Это объяснило бы его навыки.

Инструкция требовала уничтожать реинкарнатов. Но и с этим мужчина спешить не собирался. Потому что, если это и правда так, открываются интересные перспективы.

Вместо этого можно было заняться кое-чем другим. В конце концов, наглеть не стоило и требовалось довести главный проект до конца. А для этого разобраться ещё с двумя делами.

С первым мужчина разобрался в тот же вечер. Найти Марка Михайловича труда не составило. Когда он пришёл в бар, его владелец позвонил, куда нужно. Остальное — дело техники. Прийти, слить информацию, посмотреть реакцию, после чего уйти и ждать, как развернутся события.

Второе же дело находилось недалеко от дома главы. Нужный особняк назывался «дом удовольствий» и использовался для всяких нужд, в основном связанных с размещением различных гостей. Сейчас он использовался для восстановления Володимира. Которое сводилось к активной кормёжке.

Упомянутого мертвеца не составило проблемы найти. Тот сидел в зале, прямо на полу. Вокруг были разбросаны тела. Вытекшая кровь давно засохла.

— Долго ты меня ещё здесь держать будешь? — спросил Володомир, не меняя позы, когда мужчина вошёл в зал. — Мне скучно.

— Как раз за этим и пришёл. Появилась работёнка. Ты должен будешь убить целителя. Интересно?

— Скукота, но сойдёт.

— Его будут охранять.

— Стало чуть интереснее, но не сильно.

Володомир поднялся, повёл плечами.

— Так кого надо убить? — спросил он.

Пастырь Роман Целитель 6

Пролог

Эдуард Олегович вот уже полчаса слушал споры членов клуба неравнодушных, который было бы куда справедливее назвать клубом приговорённых.

— Этому существу нельзя верить! — в который раз заявил Костя. — Нас точно заманивают в ловушку!

— Тогда объясни, зачем такие сложности, — ответил ему Альберт. — По правде говоря, единственное, что точно понятно — это то, что ни хрена непонятно.

— Тварь есть тварь, — резко ответил Костя.

— Предлагаю успокоиться, — сказал Марк Михайлович, — Давайте по порядку. Подведёшь итоги? — глянул он на Эдуарда Олеговича. — Ты самый спокойный из нас.

— Подведу, почему бы и не подвести, — подобрался мужчина. — Во-первых, с большой долей вероятности наш связной — нежить.

— Поэтому его надо убить, — заявил Костя.

— Поэтому кому-то надо помолчать и не перебивать, — строго посмотрел на него Марк Михайлович.

— Если позволите, я продолжу, — сказал Эдуард Олегович. — Нет стопроцентной гарантии, что кольца, которые мы получили, работают. Нормально проверить мы их так и не смогли. Поэтому сохраняется вероятность, что мы ошиблись.

Костя порывался что-то сказать, но тут Альберт кинул в него заранее скомканной бумажкой, и мужчина притих, отошёл в сторону.

— Вероятность такая есть, — повторил Эдуард Олегович. — Но кольцо сработало два раза. Это уже не совсем случайность. Во-вторых, даже если бы не кольцо, всё равно остаётся вопрос, а что это за связной такой. Откуда он взялся, чьи интересы представляет, что на самом деле знает о нежити и какие цели преследует. Марк, напомни, он сам на тебя вышел?

— Да, — ответил старик. — Как-то узнал о моей… беде… — запнулся он, вспомнив личную трагедию, — ввёл в курс дела, направил, сказал собрать команду.

— Хорошо, — покивал Эдуард Олегович. — Это первое, что можно утверждать. Зачем-то этому существу потребовалась команда мстителей. При этом конкретную информацию он даёт редко. Сам участвовать не хочет. Помогать делом, а не информацией, также не собирается. Это само по себе подозрительно. Поэтому, даже если он человек, а не ходячий мертвец, к нему стоит отнестись с подозрением.

Костя отчётливо хмыкнул, но от слов удержался.

— В-третьих, — продолжил Эдуард Олегович, — над чем нам стоит хорошо подумать — зачем одному монстру натравливать людей против других монстров?

— Конкуренция? — предложил Альберт. — Какие-то интриги?

— По всему выходит, что так.

— Получается, мы попали в какую-то войну кланов, — нервно хохотнул Марк Михайлович. — Что живые, что мёртвые, интриги одни и те же.

— В-четвертых, — продолжил Эдуард Олегович, — связной указал на одну цель, но контакт Альберта говорит, что нежить ошивается рядом с лечебницей и охотится за другим целителем. Это выглядит подозрительно.

— Не вижу ничего такого, — вставил Марк Михайлович. — Никто не обещал, что тварь одна. Возможно, их несколько и работают они по разным целям.

— Если выбирать, кому верить, я выберу подружку Альберта, — заметил Костя. — Она хотя бы с нами на дело ходила.

— В этом есть смысл, — согласился Эдуард Олегович. — Но в любом случае мы не сможем разорваться. Нужно выбрать, за кем будем присматривать.

— Будет неприятно, если одного целителя спасём, а второго грохнут, — тихо сказал Альберт.

— А что князь? — спросил Костя. — Может, ещё кого привлечь?

— Не будь таким наивным, — бросил на него острый взгляд Марк Михайлович. — Нам оказывают негласную поддержку вовсе не от щедрот, а скорее с целью слить, если их самих прижмут.

— Да это понятно, — отмахнулся мужчина. — Но пусть ещё как-нибудь поддержку окажут. Тем более сейчас целителей прикрывают. Это для галочки или что-то реальное?

— Предлагаешь слить информацию по второй цели? — спросил Эдуард Олегович.

— Да, — кивнул Костя.

— Если нас заманивают в ловушку, и туда попадёт кто-то другой, у него возникнут проблемы, — возразил Альберт.

— Тогда нужно решить, что, кому и как сливать, — ответил Марк Михайлович.

— И выбрать, кому мы поможем, — напомнил Эдуард Олегович.

* * *

Князь закончил совещание по обстановке в городе. Когда ответственные по направлениям удалились, остался лишь один Сергей Александрович, глава внутренней безопасности.

— Что скажешь? — спросил его князь.

— Ничего не скажу. Что тут говорить-то? Ты и сам всё понимаешь, — развёл руками старик. — История повторяется. Такое уже было.

— Думаешь, они нацелились на моё убийство? — угрюмо спросил князь.

— Нельзя отрицать такой вероятности. Эти — вполне могут.

— Тогда как они нанесут удар?

— Ну-с… — протянул старик, — если эпидемия их рук дело, то первый шаг — создание хаоса в городе. Болезнь, голод, беспорядки.

— Голода не будет. Мы контролируем этот вопрос. Для беспорядков есть воеводы и личная гвардия.

— Личную гвардию лучше придержать при себе. Голод — ты сам сегодня слушал доклад о том, что обоз с помощью, направленный к нам, был перехвачен и похищен. Разумеется, это капля в море, один обоз ничего не поменяет, но вдруг будут и другие ходы? Да и насчёт беспорядков не всё так однозначно. Подавить-то мы их подавим. Но это отвлечёт внимание. Единственное, что меня смущает, — это отсутствие следов заговора.

— Смущает? — криво усмехнулся князь. — Мне казалось, это хороший признак.

— Но откуда тогда нанесут удар? Логичнее всего предположить, что они вступят в сговор с кем-то из твоих сыновей. Но те ведут себя в рамках ожиданий, ничего подозрительного замечено не было.

Князь опасно прищурился, думая о том, насколько этот доклад объективен. Дяде он доверял, но… Всегда есть но, и когда ты правишь княжеством, никому нельзя доверять полностью.

— К тому же они нацелились на целителей.

— Опять? — устало спросил князь.

— Да они вроде бы и не останавливались. Ты же не поверил в их показное послушание?

— Поверишь тут. Так и что целители?

— Эдуард Олегович весть прислал, что намечается дельце и было бы неплохо подсобить им.

— А знаешь, — подобрался князь, — эти твари мой город разрушают. Давай подсобим. Что они там задумали?

Сергей Александрович хмыкнул и принялся рассказывать.

Глава 1

На следующий день я чувствовал себя сносно. Не лучшая моя форма, но нормально. Есть ещё запас прочности.

Источник удивил. Никаких отклонений я не заметил, но плотность он свою точно поменял и прибавил сразу семь Капель. Это довольно серьёзный прирост всего за ночь.

Как невовремя-то. Чую, слова Эммы окажутся пророческими. Если не приторможу, то скоро вместо прироста начну получать травмы. Может, новые клятвы принести? Мысль не лишённая смысла, но что со мной в этом случае произойдёт, я предсказать не могу. Клятвы структурируют Источник, но и нагрузку добавляют. В идеале мне сделать перерыв месяца на два, пожить в спокойном режиме и вот после этого уже новые клятвы и обеты приносить. Но кто же мне даст столько времени.

Поэтому суетиться я не стал. Проснулся спозаранку, растолкал Демьяна, оба сходили привели себя в порядок, а дальше — работать.

Этот день прошёл двояко. С одной стороны, я работал куда спокойнее, чем вчера. Прошёлся по лечебнице, подзарядил артефакты. Наведался в школу с той же целью. Немного поработал с больными. До валькирий добрался. Они пока держались на начальной стадии, поэтому ничего сложного. Разве что было немного неловко, но скорее им, чем мне. Ну да ладно, не до этого сейчас. В общем, можно сказать, что первая половина дня прошла спокойно. С другой же стороны, новых заражённых прямо с утра стали свозить автобусами. Лечебница в миг заполнилась случаями средней тяжести. Появились и первые тяжёлые случаи. В школе дела обстояли не лучше. Спортивный зал вчера был не полностью занят — сегодня его забили впритык. Как и учебные комнаты и даже коридоры. Число заражённых перевалило за отметку в пять сотен. Это только те, кто у нас. Из слухов я узнал, что городовым поставили задачу обходить квартиры и осматривать людей на предмет признаков заражения. Заодно извещая о порядке действий, если признаки появятся. Стоит ли удивляться, что городовые много кого находили, кто в лечебницу и не собирался? Сколько-то сотен сейчас находится в других больницах. Сколько людей не обратились за помощью — неизвестно. Что будет завтра и через пару дней — страшно представить.

Если бы не прошёл войну, меня бы наверняка осознание надвигающегося коллапса накрыло, но я далеко не в первый раз сталкиваюсь с ситуацией, когда сил нет, а на глазах умирают десятки людей.

Моё личное вмешательство утратило смысл. Это вчера я смог помочь переломить ситуацию, обеспечить передышку. А сегодня артефакты приносили куда больше пользы. Поэтому Аристарх Павлович сказал мне идти домой и заняться производством. Требовалась хотя бы сотня светильников в ближайшую пару дней. Это тоже не спасёт ситуацию, но хотя бы сократит число жертв.

Собственно, с этой целью, предварительно отвознившись и выждав час, я и отправился домой. Было где-то в районе четырёх часов то ли дня, то ли вечера. Небо заволокли свинцовые тучи, поэтому не сказать, что светло было. Вполне себе вечерние сумерки. Ещё лужи эти, общая серость. Погода будто задалась целью обеспечить должные декорации.

Пешком меня никто не отправил. Вызвали наряд городовых, чтобы довезли.

Когда они свернули не туда — я ничуть не удивился. Ну вот ни капельки. Только повод не угадал.

— С тобой хочет поговорить один уважаемый человек, — обернулся ко мне мужчина с переднего сиденья.

— Ясненько, — протянул я, когда машина притормозила.

Там, впереди, тоже машина стояла. Дорогая, явно не простому человеку принадлежащая. Что-то мне это напоминает.

Нежить я тоже ощущал, но не в машине. Сразу три сгустка напряжения ощущалось на крышах. Они проследовали за нами, а значит, точно по мою душу.

— Знаете, господа, — сказал я, уже открыв дверь, чтобы выбраться наружу. — Я понимаю ваше желание заработать, но такие игры могут стоить мне жизни. Или какому-то другому целителю, которого вы на убой отвезёте. И вот это уже будет стоить жизни сотням, а то и тысячам людей. Совесть-то вас за такое мучить не будет?

— Эй, парень. Ты-то не борзей, — наехал на меня третий городовой, который сидел сзади рядом со мной.

— Да я и не начинаю. С тайной службой потом разбираться будете, на кого работаете.

— Да ты…

Я вышел из машины и захлопнул дверь. Да уж, да уж. Если до вечера доживу, точно Аристарху Павловичу сообщу, чем городовые занимаются. Зачем мёртвым придумывать сложные ловушки, если жертву могут привезти, куда скажут, за небольшой гешефт? А незачем.

Когда к следующей машине подошёл, мне дверь открыли. Внутри был один лишь водитель. Он и дотянулся до дверцы, открыл и толкнул её.

— Олег Васильев? — спросил он, когда я притормозил.

— Чего надо? — без всякой вежливости спросил я.

Этот хрен либо связан с нежитью, либо нет, но в любом случае нас сейчас рвать на части будут. Какая тут вежливость-то?

— Я от госпожи Дарины Чернышовой. Знаете такую?

У меня невольно глаза округлились. Мать Эммы? Да ладно…

— Вижу, знаете, — кивнул мужчина своим мыслям. — Может, присядете? Нужно обсудить один вопрос.

Артачиться я не стал, присел. Интересно же теперь, чего Дарине Савельевне понадобилось.

— При всем уважении, — сказал я, усевшись и закрыв дверь, — у меня много дел. Поэтому не могли бы вы сразу обозначить тему, ради которой заставили пойти городовых на должностное преступление?

— Могу, — ответил он после секундной запинки. — Мы знаем о вашей связи с наследницей, — мужчина достал заранее подготовленный конверт и протянул мне.

Мне стало ещё любопытнее, я заглянул внутрь. Там была фотографии Эммы, которая выходила из моего дома. Судя по одежде, сделали их совсем недавно.

— И? — повернулся я к мужчине.

— И я предлагаю урегулировать конфликт мирно. Сколько вы хотите, чтобы оставить Эмму в покое?

Не выдержав, я захохотал.

На самом деле ситуация смешной не была. Нас спалили, и это определенно проблема. Но черт возьми. Предлагать деньги! Мне! Чтобы я отстал от моей Айи!

— Вы видите в этом что-то смешно? — сухо спросил мужчина.

— Вы просто не представляете, насколько ваше предложение смешно, — честно сказал я, утирая выступившие слезы. — Наиболее идиотского предложения мне ещё не приходилось слышать.

На этом шутки кончились. Нежити надоело ждать, и та всё же решилась сделать свой ход.

Я ощутил, как один из сгустков падает вниз и приземляется прямо на капот. Машину прогнуло, стекла треснули, и мы воочию увидели вампиршу в боевой форме, с зубастым оскалом.

Началось.

* * *

Клая тихо злилась, теряя время впустую. Простая задача пойти и поймать юного целителя превратилась в фарс, когда он взял и решил остаться ночевать в лечебнице. Проще всего было оставить учениц наблюдать иприказать им действовать по ситуации, но одну подопечную женщина уже потеряла. Терять ещё двух не хотелось.

С главы станется в этом случае отправить Клаю одну и, учитывая все обстоятельства, женщина решила сидеть и ждать на месте, пока паршивец не подставится. Её план был прост как две копейки. Дождаться, когда он придёт домой, послать туда учениц и проследить на расстоянии, чтобы те должным образом исполнили дело. Сама она подставляться не собиралась.

Но кое-что пошло не так. Городовые, которые везли юношу, свернули в сторону и высадили его возле чужой машины. Выглядело это донельзя подозрительно. Машина была непростая, и то, что парень общается с кем-то важным, вписывалось в теорию Клаи о его причастности. Упускать такую возможность было нельзя. Как и разделяться.

— Захватите его и того, кто в машине, — наконец решила женщина, отдав приказ ученицам.

— А городовые? Они не уехали, — заметила одна из учениц.

— Убейте всех, — ответила Клая, которая была не прочь скинуть раздражение.

* * *

События закрутились молниеносно.

Я ожидал, что атакуют меня. Прикидывал варианты, как действовать и не спалиться при стольких свидетелях. Но первой целью вампирша выбрала слугу. Мигом оказалась около его двери, разбила стекло и выдернула мужчину прямо так. Я только начал двигаться, открыл дверь, чтобы выскочить, а мужчину уже вытащили.

Городовые, которые никуда не уехали и наблюдали за мной, то ли чтобы прикрыть, то ли чтобы после проучить, тоже выскочили из машины. Вампирша, рыкнув в лицо слуге, швырнула его в городовых. Меткостью она не отличалась, но это как посмотреть. Тело пролетело метров шесть и врезалось в лобовое стекло. Тут уж городовые медлить не стали. Им выдали один мушкет на троих, им-то они и решили воспользоваться.

Но что такое шесть метров для вампира в боевой форме? Ничто. Я уже был готов атаковать, но снова не успел. Тварь, игнорируя меня, бросилась на городовых. Успела добраться до стрелка, выбила оружие и полоснула его когтями.

Остальные бы тоже быстро превратились в трупы, но появились новые участники. Рявкнул мотор, взвизгнули шины, в наш переулок заскочила машина, набрала скорость и попыталась сбить вампиршу. Но проще муху поймать. Она подпрыгнула и перескочила через фургон.

Только не учла, что задние двери открыты и оттуда выскочит Эмма. В костюме, разумеется.

Поняв, что всё происходит так, как надо, я задал стрекача. А что ещё должен делать шестнадцатилетний целитель, когда происходит черт знает что? Правильно. Бежать. Я и побежал. Хорошо зная этот район, пронёсся по узкой улице и свернул в арку. Второй сгусток напряжения, последовав за мной по крыше, ускорился и метнулся вниз. Приземлившись прямо на выходе из арки.

— Куда собрался, мой хороший? — улыбнулась мне красивая девушка. — Не бойся, иди сюда… — протянула она свои лапки с когтями.

— С чего ты взяла, что я боюсь? — улыбнулся ей.

Стрелу со всем своим резервом я выпустил ей прямо в лицо. Вампирша успела дёрнуться, но и я под техникой ускорения был. Не сумела увернуться. Башку ей разворотило, тело ещё пару шагов из стороны в сторону сделало и упало. Я же наклонился, ладонь к её Источнику поднёс и ударил второй раз, убивая с гарантией.

Сзади послышался топот. Я обернулся и увидел Эмму.

— Всё в порядке, — сказал ей.

— У нас тоже.

— Там слуга твоей матери.

— Да, я заметила, — хмыкнула девушка. — Нас спалили?

— Да. Мне предлагали деньги.

— Учту. Всё, мы уходим. Ты можешь вернуться. Там раненые, если что.

— Есть ещё третья нежить, — сказал я вдогонку.

Эмма кивнула, подхватила труп и потащила его обратно. Но труп быстро пришлось бросить. Именно в этот момент атаковала третья тварь. Я оценил варианты и бросился в другую сторону, вовсю заверещав:

— На помощь! Убивают! На помощь!

Ещё и прихрамывать не забывал.

* * *

Отправляя учениц, Клая не видела никакой для них угрозы. Пустая улица, неизвестный в машине, юный целитель и городовые. Что могло пойти не так?

Но пошло.

Откуда ни возьмись выскочил фургон. Что было в целом ожидаемо. Не просто так Клая перестраховывалась и теряла здесь время. Но дальнейшее совсем куда-то не туда пошло. Сначала целитель бросился бежать, вместо того чтобы как-то помочь в бою. Потом одну из учениц дюже быстро убили, никакая сила и скорость не помогли. Вторая ушла перехватить целителя, но время шло, а в арке, куда он убежал, происходило неизвестно что. С позиции Клаи не было видно, что там скрывает дом.

А когда в просвете появилась мечница, тащившая безголовый труп ученицы, Клая отчётливо поняла: дело дрянь.

Воображение живо нарисовало, как она возвращается к главе с очередным провалом. Чего будет стоит её положение после этого — большой вопрос. Возможно, что и ничего.

Да и сам факт того, что какие-то там люди настолько легко перебили её учениц, привёл женщину в бешенство. Совсем уж голову она не потеряла. Было понятно, что самая опасная — это мечница. Именно она действовала активнее всего. А против мечников есть хорошее средство — дистанционные атаки.

С этой мыслью Клая и напала.

* * *

Глава не удержался от зевка, наблюдая за происходящим. Заняв позицию поудобнее, усевшись на крыше здания, он смотрел на то, как разворачивается шоу. Которое отчасти оправдало его ожидания, но в том-то и заключалась главная причина скуки, смешанной с разочарованием.

Во-первых, появились не кто иные как мстители. Которые должны были быть совсем в другом месте, охранять совсем другого целителя. Но они здесь. Получается, не послушались. Что как раз таки было ожидаемым. Каким-то образом Марк Михайлович смог выяснить настоящую природу своего покровителя. Очень уж странно он реагировал, испытывая страх и волнение, которые пытался скрыть. Едва заметные, но мужчина уловил.

Во-вторых, в их команде присутствовала неизвестная мечница. Очень ловкая мечница, которая умудрилась уделать сразу двух учениц. Остальная же шайка была на подхвате и никак себя не проявила. О мечнице Марк Михайлович тоже промолчал, но уже неважно.

В-третьих, Олег Васильев. Мужчина всерьёз ожидал, что тот проявит себя. Атакует, поможет. Но он… Сбежал! Что там произошло в арке, мужчина не увидел, но после этого паренёк побежал дальше, крича на всю округу. Ещё и хромал.

И это реинкарнат?

Нет, возможно и такое, конечно же. Но тогда получается, что этот Васильев прекрасно знал не только о нападении, но и том, что за ним будут следить, и решил разыграть спектакль. Мужчина покрутил эту мысль и так и эдак, но счёл её слишком бредовой. Как показывает многолетний опыт, самые удивительные ситуации имеют вполне себе обычные объяснения. Поэтому мудрить здесь не стоит. Целитель всего лишь целитель, не самый смелый.

Было ещё и в-четвертых. Клая. Которая сильно его разочаровала. А ведь на первый взгляд бессмертие открывало безграничные возможности к развитию. На деле же полная стагнация. Клая была нулевым боевиком. Что и продемонстрировала. Напала, ударила издалека, но никого даже ранить не смогла и сбежала.

Глава посмотрел, как мстители подхватили тела вампирш и уехали, да тоже ушёл. Надо было проверить ещё Володомира, который как раз должен вскоре выйти на охоту. Если мстители решат сразу два дела за день исполнить, то может получиться весело.

* * *

Подняв шум и пробежавшись, я отправился обратно. Спектакль спектаклем, но там были раненые, и, если им не помочь, они могут и погибнуть. Тем более я перестал ощущать нежить рядом. Надеюсь, актёр из меня хороший и я достаточно убедительно изобразил страх да свою безобидность.

Выходил из той же самой арки, в которую убежал.

— Парень! — заметил меня городовой. — Ты же целитель! Быстрее сюда! Он подыхает!

Да не только он. Слуга Чернышевых тоже едва живой.

«А ведь могли бы остаться целыми, если бы не лезли в чужую жизнь и как должно исполняли свои обязанности», — мелькнула непрошенная мысль.

Я подбежал к городовому — у него было обильное кровотечение, которое неумело пытался зажать его товарищ. Силы я потратил, но это не проблема. Тут не обязательна наивысшая чистота. Хватит и обычной Крови. Сделав Вдох, принялся за работу. Первым делом остановил кровотечение. Вторым — отодвинул напарника, который скорее мешался, чем помогал.

— Лучше позовите на помощь, — сказал я. — Им я займусь. Не мешайте.

— Х-хорошо.

Городовые, блин. Стражи города, а первую помощь оказывать не умеют толком.

Оценив состояние пострадавшего, направил Кровь ему в сердце. Слишком много он обычной крови потерял. Как бы не помер раньше времени. Зафиксировав рану, я направился к слуге. Теперь надо им заняться. Мужчине досталось куда сильнее. Всё же обычные люди не предназначены для полётов.

* * *

Евлантий Сергеевич имел достаточно жизненного опыта, чтобы понимать. Когда в столице разрастается эпидемия, на границах происходит непонятная возня, а князь стягивает силы ко дворцу, жди беды.

Вопрос в том, насколько эта беда будет обширной и какую цену в жизнях придётся заплатить.

— Командир, чего такой хмурый? — спросил помощник.

— Старые раны ноют, — угрюмо ответил Стародуб.

Помощник, который пребывал в благодушном настроении, искренне считая их новый заказ «непыльной работёнкой», знай себе катайся по улицам да одним своим видом горожан образумливай, чуть не поперхнулся и мигом подобрался.

— Прям ноют? — переспросил он.

— Прямо ноют.

— Пойду ребят проверю и информацию запрошу.

— Давай, — кивнул Дуб.

Ощущения Евлантия Сергеевича не подвели. Правда, пришлось минут двадцать подождать. Помощник проверил солдат, сказал всем готовиться, а там и приказ пришёл, выдвигаться на новую точку.

Начиналось всё предельно безобидно. Нужно было приехать, проводить машину с целителями. Которые и стали объектом нападения.

Враг мелочиться не стал. Первым же ударом машина была расплющена, вбита в асфальт. Водитель грузовика, в котором ехал Стародуб, дал по тормозам. Сам мужчина выскочил на ходу, создавая щит. С первой же секунды стало понятно — враг попался непростой. Следом за ударом появился и он сам.

Мужчина, в черном пальто, с топором в руках.

* * *

План прийти домой и спокойно заняться артефактами, был пущен под откос.

Стоило мне закончить приводить в порядок раненых, как такая шумиха поднялась… Прикатили военные на броневике. За ними примчала пара машин с городовыми. После подтянулись люди из тайной службы. С которыми у меня состоялся неприятный разговор.

Впрочем, я-то легко отделался. Врать почти не пришлось. Ехал домой, высадили непонятно где, чтобы поговорить с непонятно кем. А там как закрутилось, завертелось. Сначала отбежал, чтобы под раздачу адептов не попасть, а после вернулся, чтобы раненым помочь.

Да уж, не повезло городовым. Из них душу стали трясти прямо у меня на глазах. Ещё и за слугу Чернышевых взялись, не посмотрели на его плачевное состояние. Вся эта кутерьма часа на два растянулась. Я, чтобы время не терять, прямо там начал артефакты создавать. Люди из тайной службы косились с подозрением, но и хрен с ними. Препятствовать не стали, а я так хотя бы время сэкономлю, которого в обрез.

Думал, домой меня всё же доставят. Но нет. Меня срочно в лечебницу вызвали. Я от такого удивился сильно.

— А что случилось? — спросил я у военного, которой и пришёл, чтобы меня доставить.

— Сам не знаю, — бросил он на меня взгляд. — Аристарх Павлович тебя затребовал. Вроде как стычка случилась, есть пострадавшие.

Такой ответ особо ничего не прояснил. В лечебнице сейчас полно целителей. Какая бы там стычка ни случилась, ей есть кому заняться. А нет, стоп. Я понял. Единственная причина меня вызывать, то, в чем я уникален, — это работа с проклятиями.

Неужто нежить не только на меня напала, но и ещё где-то отметилась?

Глава 2

В лечебницу меня доставили в мгновение ока. С ветерком прокатили. Да и недалеко было.

Нездоровую суету прямо возле лечебницы заметил. На въезде к приемному отделению толкучка собралась. Недалеко ещё подбитый военный грузовик стоял. Не просто чуть помятый, а именно подбитый. Часть кабины всмятку, лобовое стекло отсутствует. С боку, кажется, его чем-то тяжелым приложили, какой-то техникой. Потому что грузовик блестел от корки Масла. Что бы ни случилось, заварушка была нешуточная.

Войти просто так не дали. Сначала документы проверили, значок попросили предъявить и только после этого пустили. Я дверь толкнул, и по ушам мигом какофония звуков и запахов ударила. Кто-то стонал, кто-то отдавал приказы — зычный голос был особо хорошо слышен. Медсестры сновали между ранеными, оказывали первую помощь. Часть пострадавших прямо здесь, в коридоре, находились.

— Олег! — мигом выхватил меня Степан Денисович, стоило пройти дальше. — Давай сюда!

В сортировочной бедлам творился. С десяток военных той или иной степени потрепанности, городовые, обычные люди. Досталось не только военным, но и гражданских задело.

— Что случилось? — протиснулся я к хирургу.

— А черт его знает, — ответил он. — Давай за мной.

Далеко идти не пришлось. В ближайшую палату, где ждал Аристарх Павлович. Точнее, не ждал, а работал. В подкопченном теле я с трудом узнал Стародубова. Лицо у него как-то странно обожжено было. Ровно наполовину, наискось. Остальному телу досталось ещё хлеще, но как именно, я так с ходу определить не смог. Слишком много крови, копоти и обугленных обрывков одежды.

— Помогай! — выдохнул Аристарх Павлович. — Еле держу…

Удивляться времени не было. Если Аристарх Павлович кого-то еле держит, то дело совсем дрянь. Я по пути успел запасы Крови пополнить, под завязку заправился, поэтому сразу приступил к делу. Подошёл, выпустил толику силы, глянул, что там происходит.

— Это не зараза, — тихо сказал Аристарх Павлович.

Я выпустил больше силы, но продолжил действовать аккуратно. Лезть наобум к проклятью всегда опасно, а уж когда человек на грани смерти находится, ещё и другой целитель с ним работает…

Но ситуация оказалась не настолько критичной, как я думал. Аристарх Павлович блокировал черные потоки, которые расползались по телу. Блокировал, но почему-то не уничтожал. Это я и взял на себя. Нанес несколько точечных ударов, разбил проклятие на части, а потом принялся его выжигать.

Работа на этом не закончилась. Скорее началась. Пока вывели разрушенное проклятие, пока почистили тело от загрязнения, пока подлатали многочисленные раны, пока обработали ожоги — ушло и времени прилично, и сил. Без малого семь потов сошло.

— Закончили, — выдохнул Аристарх Павлович.

Выглядел он не очень. Щеки впали, глаза блестели, а кожу покрывала маслянистая пленка. Я уж молчу про белый халат, весь в грязных разводах.

— Аристарх Павлович, вы-то сами в порядке? — спросил я с беспокойством.

Даже если оставить в стороне наши с ним личные отношения, то сляжет он, и в лечебнице мигом хаос воцарится.

Мужчина бросил на меня острый взгляд.

— Федор Измайлович и Дмитрий Данилович убиты.

— Что? — не сразу я понял смысл сказанного. — Как убиты?

— Подробностей не знаю. Они в одном районе жили, их должны были после работы отвезти. Машину сплющило, тела изуродованы. Наверное, военные были рядом и… Что-то случилось. Я поэтому и не смог справиться с проклятием, — сказал он мертвым голосом. — До этого с тяжелым случаем работал, выложился, а тут такие новости. Вот и подкосило.

— Вам нужно отдохнуть, Аристарх Павлович. Без вариантов. Хотя бы полчаса.

— Там ещё много раненых.

— Я ими займусь.

— Тебе тоже отдохнуть надо, — возразил он.

— Не хочу показаться грубым, но, если я слягу, лечебница потеряет не так много.

Аристарх Павлович промолчал. Всё и так было понятно без слов. По крайней мере, я хорошо представлял, что творится на душе и в голове мужчины. Это вечная дилемма целителей, когда приходится оперировать рисками, выбирать между рациональностью и чувствами.

— Пойду работать, — я поднялся и отправился на выход.

О том, что услышал, старался не думать. Целители подвержены эмоциональным потрясениям точно так же, как и обычные люди. Если тебя что-то сильно выбило из колеи, чистота Крови и тем более Масла падает моментально. И это всё на фоне общей нагрузки и истощения.

Дерьмо. Захотелось сделать что-нибудь глупое, резкое. Ударить кулаком по стене или прокричаться. Но ничего такого я делать не стал. Привычно подавил чувства и пошёл работать. Следы проклятия обнаружились и у других военных, обычным людям тоже досталось. Мне нашлось, чем заняться.

* * *

Дарина Савельевна смотрела на своего слугу и не могла так сразу определиться, что сказать.

Слуга выглядел плохо. Забинтованный и весь помятый, будто вышел из серьезного боя. Находился он в комнате для слуг. Приехал домой сам, на раздолбанной машине. В комнату его привели другие слуги, которые и сообщили госпоже о произошедшем.

— Как… — женщина взмахнула рукой, пытаясь сформулировать вопрос.

В её картине мира слуга должен был вернуться и доложить, что с Васильевым, этим проходимцем, вопрос решен. Дарина Савельевна ожидала услышать, что тот запросил кругленькую сумму, может, пару тысяч рублей, в худшем случае тысяч пять. Но вот чего она не ожидала, что слугу кто-то изобьёт.

— Что произошло? — наконец она нашла подходящий вопрос.

— Я… — слуга тоже пребывал в полной растерянности.

Встречу с Васильевым устроить было несложно. Достаточно встретиться со знакомым городовым и договориться с ним, чтобы отряд, который повезет парня домой, остановился в нужном месте.

А вот дальше…

Мужчина совершенно не понял, почему парень рассмеялся. Не испугался, не смутился, а заржал, будто это была какая-то шутка. Но ладно это. О том, что произошло дальше, слуга не мог вспомнить без содрогания. Появление… кого-то… или чего-то… Это существо разбило машину, выдернуло его, немаленького мужчину, через окно, а потом улыбнулось прямо в лицо своей зубастой пастью. Слуга до сих пор нет-нет да и представлял во всех красках, как эта пасть сжимается на его лице и откусывает…

А потом был короткий полёт, удар, боль, темнота. Очнулся мужчина, когда его латал тот самый Васильев. Латал очень качественно, профессионально. Что подтвердил другой целитель, который после проверил мужчину, когда уже набежала толпа, в том числе люди из тайной службы.

— Я поговорил с Васильевым, — наконец отмер мужчина под выжидательным взглядом госпожи.

— Это он тебя так⁈ — опешила та.

— Нет, на нас напали. Как раз, когда мы говорили.

— Но кто⁈

Мужчина сглотнул. В клане разные байки ходили. В том числе о том, что жену Ярослава Дмитриевича убили вовсе не люди, а какие-то существа. Во что сам слуга не верил, но сегодня… Как-то да, разом поверил. Воочию увидел. Но сказать об этом Дарине Савельевне? Мужчина не был дураком и понял, что его после этого выгонят и назначат сумасшедшим.

— Я не знаю, госпожа, — ответил он, — Всё произошло очень быстро. Наверное, это были какие-то бандиты. Сейчас в городе неспокойно. Меня ранили, я потерял сознание. Очнулся, когда меня уже лечили.

— А что Васильев? — нахмурилась женщина.

— Он… цел. — Про то, что именно парень его и подлечил, мужчина также говорить не стал.

— Жаль, — скривилась женщина.

Самому слуге жаль не было. Кто знает, что бы с ним стало, если бы не своевременная помощь.

— Получилось с ним договориться? — спросила Дарина Савельевна. — Сколько он запросил?

— Он… он посмеялся и отказался.

— Посмеялся? — вскинула она брови. — Паршивец! Но ничего, я ему устрою!

Слуга на это подумал, что нужно затребовать больничный и ни в коем случае не участвовать в этом «устрою».

— Есть ещё один момент… — добавил он, сглотнув.

— Какой же? — свела брови Дарина Савельевна, уже строя планы мести.

— Меня допрашивала тайная служба. Они обещали зайти к вам, уточнить детали.

— Тайная служба? — напряглась женщина.

— Да. Я пытался отговориться, но они не хотели слушать. Целители сейчас находятся под личной защитой князя, и подкуп городовых…

Слуга не закончил, но Дарина и так поняла. Мигом растеряв весь свой боевой задор. Тайная служба доложит князю. Тот узнает, что Эмма спуталась с каким-то там целителем. О браке с младшим кряжичем можно было забыть.

«А ведь ещё придётся объясняться с мужем…» — подумала Дарина.

* * *

Второй раз за вечер глава увидел ровно то, что и ожидал. Володомир справился с заданием, уничтожил цель, а дальше пошёл в разнос, громить военных и разносить улицу. Настолько разошёлся, что мужчине пришлось вмешаться лично, чтобы образумить его и заставить отступить.

Благо для этого не требовалось спускаться вниз и появляться на поле боя лично. Как глава ковена, мужчина чувствовал всю нежить вокруг и мог на неё влиять напрямую. Володомир зарываться не стал. Послушался и отступил. Какое-то время можно было рассчитывать на его покладистость. Но если затянуть, пройдет пара недель максимум, и он начнет пробовать «поводок» на прочность. Собственно, именно поэтому глава и предпочитал держать его в мертвом состоянии.

Не став задерживаться, убедившись, что мстители так и не явились, мужчина отбыл и вскоре оказался у себя в особняке. Ему было очень интересно, как поведет себя Клая.

А та повела себя трусливо. Не рискнула лично явиться. Выбрала звонок по телефону.

— Слушаю тебя, моя дорогая, — сказал мужчина, взяв трубку. — Ты узнала что-то интересное?

— У меня не получилось, — призналась она. — Вмешались мстители. Убили моих учениц. Я едва смогла уйти.

Глава про себя хмыкнул. Это «едва» было явным преувеличением. Женщина пару раз атаковала, но, не добившись хоть какого-то результата, сразу сбежала. Даже сближаться не стала, побоялась.

— Хочешь сказать, что ты не смогла захватить целителя?

— Не смогла. Но я видела, что он встретился с каким-то аристократом.

— До нападения?

— Да.

— И что с того? Как мальчишка повёл себя?

— Он… сбежал.

— Сбежал?

Главу этот разговор откровенно забавлял. Клая была идеальным примером того, что мертвые без души — функции и не более. Даже хуже некоторых людей. Те хотя бы могли изредка развиваться и проявляли любознательность.

— Да, во время боя он просто сбежал.

— И не стал помогать мстителям?

— Нет. Побежал звать на помощь.

— Как-то это не похоже на то, что они в сговоре.

На самом деле глава так не думал. По какой-то причине мстители предпочли действовать не по его наводке, а помочь юному целителю. Отдельный вопрос, как они узнали, что на него будет нападение именно в этот момент. Объяснений выходило два. Первое — Демьян вовсе не собирался работать на Клаю и охотно сдавал все расклады. На него напала ученица, мстители сделали вывод, что нападение повторится. Но почему они тогда защищали Васильева, а не второго ученика? Значит, есть ещё кое-что. Второе объяснение — они как-то могут отслеживать мертвых и заметили слежку. Что было самым интересным.

Если такие способны действительно появились, а на это ещё указывало изменившееся отношение Марка Михайловича, то, получается, люди получили сильный козырь.

Это была неплохая заявка для запуска одного из планов, но пока недостаточная, чтобы всерьез рассматривать эту возможность.

— Почему они тогда за ним следили? — спросила Клая.

— Это я и хотел бы узнать, но ты упустила юнца.

— Я не боевик. Это не мой профиль.

— Намекаешь, что нужно послать кого-то другого? Клая, Клая… — добавил мужчина в голос стальных ноток. — Тогда какой прок от тебя? Один провал за другим.

— Я готова служить и исправиться, — поспешно сказала та. — Но я не всесильна.

— Это я уже понял. Как понимаю, проследить за мстителями ты не догадалась?

— Догадалась, но они выехали за город и ушли через пустырь. Дальше тайно следовать за ними я не смогла.

— Жаль, очень жаль. Затаись пока. Скоро я пришлю к тебе кое-кого.

— Кого? — встревоженно спросила женщина.

— Володомира, — ответил глава и положил трубку.

* * *

Клая уставилась на трубку, из которой доносились гудки, как на змею.

Упоминание Володомира привело её в ужас.

— С какой целью пришлёшь⁈ — нервно прошипела она.

* * *

Эмма приехала домой с боевым настроем. Нежить ездила изничтожать спокойной — а домой как на войну шла.

Как бы сказал Олег — да уж, да уж. Мама учидила так учидила.

Но, вместо того чтобы идти устраивать разборки к ней, Эмма направилась к деду. Тот будто ждал… Впрочем, без всяких будто. Как раз ждал, точно рассчитав, к какому моменту чай заваривать.

— Спасибо, — Эмма плюхнулась в кресло, взяла свежую булочку, ещё горячую после духовки, и кружку чая. — То что нужно.

— Как я понимаю, всё прошло хорошо.

— Да. Минус две твари. Третья сбежала.

— Как упустили?

— Не то чтобы упустили. Она побоялась к нам сунуться.

— Надо же, — фыркнул старик. — Эти твари умеют бояться.

— Сама удивилась. В целом операция прошла, как надо.

— Угу, — кивнул дед. — Поверю на слово. Тут слуга твоей матери вернулся. Побитый.

— О, это его ещё подлатали вовремя. Мог и погибнуть.

— Хотелось бы услышать подробности.

Эмма рассказала. Много времени это не заняло. Спланировали, приехали, реализовали план, уехали.

— Я поговорил с ним, — сказал дед.

— С кем?

— Со слугой.

— И? — вскинула бровь Эмма.

— Ты встречаешься с Олегом Васильевым.

— Встречаюсь, сплю, веду дела, — спокойно ответила Эмма и откусила булку.

— Хм… — насупился дед.

— Что? — посмотрела на него Эмма.

Ярослав Дмитриевич посмотрел на это совсем уж недовольно. Потому что во взгляде Эммы так и читалось — ну и что ты мне сделаешь, дедушка? Давай, удиви, посмеюсь.

Старик к такому наглому неуважению не привык, вот и сидел, нахмурившись, просчитывая, как продолжать разговор.

— Мне это не нравится, — сказал он.

— Что именно?

— Ты связалась непонятно с кем. Чем ты думаешь, Эмма?

Эмма доела булочку. Прожевала, облизала губы и запила чаем.

— Деда… Давай я не буду поднимать вопрос, чем ты думал, обрабатывая маленькую меня, пичкая своей одержимостью и жаждой мести. А то как-то странно получается. Для того чтобы рубить головы мертвецам, я достаточно взрослая. А выбирать, с кем мне спать, уже недостаточно. Лицемерием попахиваем, дедушка.

— Кхе-кхе… — закашлялся он. — Ну, знаешь ли!

— Знаю, — на пару мгновений взгляд Эммы сделался холодным, отнюдь не подходящим столь юной девушке, и старик неожиданно для себя стушевался.

Ощутил, что его внучка имеет характер куда более твердый, чем ему раньше казалось. В связи с чем растерянность быстро сменилась чувством гордости. Старик даже расслабился, подумав, что подготовил отличную смену и за клан можно не волноваться.

— Хорошо, — сказал он. — Я не буду лезть в твою личную жизнь. Но объясни, почему ты поступила именно так.

— Может, я влюбилась, как наивная дурочка. Ну, знаешь. — покрутила Эмма рукой, — красавец-целитель, который спас меня от страшного проклятия… Это была любовь с первого взгляда!

— Хватит издеваться! — рявкнул дед. — Я видел десятки влюбленных идиоток, и ты скорее похожа на хладнокровную стерву, чем на них!

— Спасибо, деда, — рассмеялась Эмма. — Обласкал так обласкал.

— Сама виновата, — парировал Ярослав Дмитриевич. — И всё же, изволь объясниться.

— То есть чувственную часть, что я могла действительно просто влюбиться, пропустить? Хорошо. Пусть будет рациональная часть. Олег — отличный союзник.

— А конкретнее?

— На мечах он не слабее меня. Как целитель — превзойдет через несколько лет Аристарха Павловича. Сейчас наставник его покрывает, и общественности известно далеко не всё, что умеет этот простолюдин, — с легкой издевкой произнесла Эмма последнее слово. — Также у него есть личные причины враждовать с нежитью. Что он довольно успешно делал и делает. Например, тот случай на границе, про который ты мог слышать, — это была попытка устранения Аристарха Павловича. Лича из черного отряда убил именно Олег. Правда, своих сил ему не хватило, Аристарх Павлович поделился энергией, но всё равно.

— Хм, — ответил Ярослав Дмитриевич. — Я не верю.

— Во что именно? — вскинула бровь Эмма.

— Твой рассказ не бьется с его прошлым. Либо оно ложное, либо… Ты сильно приукрашиваешь.

— Дед, я похожа на дуру? — прямо спросила Эмма.

— Чувства могли затмить твой разум…

— Ой, да ладно тебе. Сам стервой обозвал, уж определись.

— Ты недоговариваешь.

— Конечно.

— Что ты скрываешь? — требовательно спросил старик.

— Если кто-то что-то скрывает, значит, он не хочет это что-то открывать. У каждого свои тайны. Я сказала тебе достаточно, чтобы обосновать свой выбор.

— Возможно, это достаточное обоснование для союза и привлечения целителя на нашу сторону, но для любовных отношений…

— Кое-кто обещал не лезть в мою личную жизнь, — мило улыбнулась Эмма.

И старик прикусил язык. С усмешкой про себя подумав, что Эмма, по всей видимости, заранее просчитала линию поведения и шаг за шагом воплощала эту стратегию в жизнь. Крутя им, старым аристократом, как ей вздумается.

Есть над чем подумать. То ли сам постарел, то ли внучка шибко умная выросла.

— Ладно, деда, — поднялась Эмма. — Плюшку съела, чай выпила, теперь пойду с мамой поругаюсь. А то ишь чего придумала. Парня моего подкупить решила.

— Иди… — ответил дед тихо.

Ему вдруг стало очень интересно, как пройдет этот разговор.

«Пойти, что ли, тоже послушать?» — подумал он.

Глава 3

Домой я в этот день так и не попал. Даже если бы захотел, никто бы не отпустил. Мужчина из тайной службы настойчиво попросил никуда не уходить. До выяснения каких-то там обстоятельств. Неблагодарная у них работенка, однако. Обстоятельства предельно понятны: нежить наносит точечные удары.

Аристарху Павловичу о нападение на меня тоже доложили. Тогда, когда я приехал, он ещё не был в курсе, что я и сам чуть не влип. В итоге, уже после девяти вечера, он меня к себе в кабинет позвал. На ужин.

— Проходи, проходи, — сказал он мне голосом отца, чей сын в чем-то провинился. — Так, значит, тоже в переплет угодил?

— Да так. Легко отделался, — махнул я рукой.

— Ты садись. Ужинал?

— Не успел.

— Тогда прошу, — указал он на тарелки.

Еда из столовой, а не из ресторана. Тот-то закрыт.

— Что происходит, Олег? — спросил Аристарх Павлович, с минуту помолчав.

— Ничего такого, о чем бы я не предупреждал.

— Всё плохо?

— Кхм… И какой ответ вы от меня хотите услышать? — изогнул я бровь.

— Ты прав. Глупость спросил. Что теперь, нас всех перебьют?

— А теперь вы от меня какого ответа хотите?

— Правдивого.

— Не знаю.

— Но соображения у тебя есть?

— Уверены, что хотите знать?

— Не уверен. Но надо же понимать, что происходит.

— Повторюсь, но точно я не знаю, что происходит. Есть лишь догадки. Эпидемия спровоцирована с какой-то целью. Вопрос в том с какой.

— Какие есть варианты?

— К примеру, создание сильной нежити. Настолько сильной, что в одиночку целую армию разметает. Как я подозреваю, для этого много смертей нужно. Вы ведь наверняка знаете, что, когда человек умирает, выделяется энергия смерти.

— А целителей убивают, потому что мы этому мешаем? — с какой-то горечью хмыкнул Аристарх Павлович.

— Вы кушайте, вам силы нужды, — кивнул я на тарелку, проигнорировав вопрос.

— Кусок в горло не лезет.

— Что вы за целитель, если не отрастили толстую шкуру цинизма и прагматизма? Еда в вашем случае лекарство, а оно не обязано быть приятным.

Целители — это такие создания, которые как-то должны умудряться совмещать любовь и сочувствие людям с готовностью сталкиваться со смертью и страданием. Путь не для слабых духом, особенно в такие тяжелые времена. Но Аристарх Павлович человек опытный, должен выдержать.

— А как ты с таким справляешься? — спросил он.

— Стараюсь не думать о плохом. Давняя привычка.

Которую я шестнадцать лет тренировал, пока сидел в чужом теле, без возможности что-либо сделать.

* * *

Как и сказал, домой так и не смог попасть. Не только меня завернули, но и всех целителей разом. В связи с чем встала проблема, где и на чем спать. Дошло до того, что мы с Демьяном у нас в кабинете легли. Прямо на полу. Точнее, нам выдали спальные мешки, в них и улеглись.

— Ты ведь в курсе, что случилось? — спросил Демьян, когда уже свет выключили и устроились поудобнее, насколько это возможно было.

— В общих чертах.

— Что?

— Сомневаюсь, что тебе это добавит крепкого сна.

— Да я и так напряженный. В городе черт знает что творится.

— Тем более надо уснуть, чтобы сил набраться. Завтра пригодятся.

— Так всё же?

— Твои знакомые вампирши попытались напасть на меня. Удалось отбиться.

— Ты их прибил? — удивился Демьян.

— Не я. Кое-кто другой.

— Но почему пришли за тобой?

— Очень хороший вопрос.

— Погоди… Но если они приходят уже второй раз и получают отпор, то у них могут возникнуть подозрения, а значит… Значит, они могут заявиться ко мне домой?

— Я ведь говорил, что лучше не думать об этом.

— Как я могу об этом не думать⁈ — прошипел Демьян.

— А что ты можешь сделать? — спросил я.

Глаза адаптировались к темноте, и теперь я хорошо различал несовершенство штукатурки на потолке.

— А ты — можешь?

— Не поверишь, но я как раз собирался подумать, что могу сделать. Ты ещё не в курсе всей ситуации. Двоих целителей убили.

— Кого?

— Слухи не разошлись?

— Неа… Так кого? — Демьян заерзал справа от меня.

— Федора Измайловича и Дмитрия Даниловича.

Демьян выругался.

— И что теперь делать?

— Спать.

Парень засопел, но отстал от меня и вопросы перестал задавать.

Что делать, что делать. Разобраться с богом смерти, вот что. Но на него силенок не хватит. Также можно разобраться с главой ковена и всей столичной шарашкой мертвецов, но тоже силенок не хватит. Только и остаётся, что выбирать момент, хитрить, юлить и ходить по краю, осторожничая и рискуя.

Я постарался успокоиться и посмотреть на ситуацию трезво. То, что убили именно Федора Измайловича и Дмитрия Даниловича, скорее всего, не случайность. Насчёт последнего ничего не скажу, а вот первый сильно помог с изобретением артефактов. Если исходить из того, что нежити для каких-то своих целей нужна определенная динамика эпидемии, не обязательно стремительная, кстати, то логично, что начали выбивать ключевых целителей, которые борются с болезнью. Возможно, Дмитрий Данилович погиб по чистой случайности, только потому что ехал не в той машине.

Думаю об этом, и кулаки невольно сжимаются. Отличный мужик был. Да они оба отличные, чего уж.

Были.

И ведь знал, что что-то такое произойдет, а всё равно тошно. Внутри так и крутит.

Подождал, пока эмоции улягутся, да дальше продолжил раскладывать ситуацию. За мной пришли, потому что спалили или потому что я артефакты сделал? Или по обеим причинам? И почему нападение выглядело так жалко?

Не, серьезно. Они послали одну вампиршу, чтобы допросить Демьяна, и её убили. В ответ они не придумали ничего лучше, как послать ещё двух вампирш и их хозяйку. Ещё и под вечер, на улице, когда рядом полно военных. Почему домой не пришли? Это ведь куда проще, чем у всех на виду нападать. А, понял. Слуга Чернышевых. Захотели взять и его? Другого оправдания не вижу в этой ситуации.

Черт, черт, черт. Не сомневаюсь, что мертвые быстро достанут информацию о том, кто это был, а значит, выйдут на Чернышовых. Как же невовремя-то.

Получается, на них тоже могут напасть. Хотя нет. Это же глупо. Шли за мной, а потом решили забросить эту идею и напасть на аристократов? С другой стороны, на Демьяна же забили. Самое простое — и правда к его семье прийти. А потом позвонить в лечебницу, позвать парня к телефону и заставить сделать что угодно. Другой вариант — прийти к тому же Петру. О нашей дружбе много кто знает. Черепки шантаж уже использовали, так что почему бы истории не повториться?

Но всё равно что-то не бьётся. Почему так тупо-то на меня напали?

Снова прокрутил в голове сегодняшнее событие и понял, на что не обратил внимания. На меня напали молодые девушки. В смысле, им может быть лет сколько угодно, но что-то мне подсказывает, что их, скорее, выбирали за красоту, чем за боевые качества. Как бойцы они нулевые. Настоящая боевая нежить положила бы нас там всех и спокойно ушла. Что мертвые, собственно, сегодня и продемонстрировали, убив двух целителей и проредив отряд Стародубова.

Получается, у мертвых есть боевики. Тогда почему ко мне послали… кхм… смазливых девиц? Недооценили?

А может, есть объяснение проще? Вдруг у главы ковена тупо нет столько кадров, чтобы все дыры заткнуть? Интересный расклад получается. Обнадеживающий.

Надо бы, кстати, попробовать Дуба разговорить. Технически это несложно, я смогу к нему в палату зайти, но мои вопросы вызовут подозрения. Стоит ли риск того? Впрочем, чего бояться, когда нежить нападает. Надо продумать ход разговора.

И кое-что ещё.

Остаётся только один вариант, как предотвратить новые смерти, взятие заложников и прочие беды. Вызвать огонь на себя. То есть отвлечь.

* * *

К Стародубу я где-то в шесть утра прошёл. Лечебница уже проснулась, но ещё не до конца. Чем я и воспользовался, чтобы проскочить. Ну как проскочить. Его никто особо и не охранял. Парочка военных была на этаже, но они меня взглядами проводили, ничего не сказав при этом. Так что в палату я вошёл беспрепятственно.

Вошёл и сразу на взгляд мужчины наткнулся.

— Вам спать положено, между прочим, — сказал я, подходя. — Доброе утро, Евлантий Сергеевич. Как самочувствие?

— Бывало и получше, — ответил он.

— Воды?

Дуб моргнул, давая понять, что было бы неплохо. Я огляделся, ничего такого не увидел и вышел обратно. Столкнувшись почти нос к носу с одним из военных, которые за этажом присматривали.

— Всё в порядке? — спросил он меня, оглядывая с подозрением.

— Евлантий Сергеевич водички просит. Организуете?

Дверь я закрыть не успел, мужчина мне за плечо заглянул и возражать не стал. Водичку принес через пару минут. Я в это время обратно вернулся и занялся обычными, в общем-то, поддерживающими процедурами. На что мне ещё минут пять потребовалась.

— Так лучше? — спросил я, закончив.

— Ещё бы, — мужчина кое-как приподнялся и принял полусидячее положение. — Отделали меня знатно. Сам-то как поживаешь, Васильев? В школу меча ходишь?

— Ходил, спасибо за рекомендацию. Владимир Геннадьевич веселый человек. Но сейчас как-то не до тренировок, сами понимаете.

— Это уж точно. Лихие времена начались.

— Кто же вас так отделал-то? Ещё и прямо в центре города.

— Да нашлись умельцы, — хмыкнул Дуб неопределенно, поглядывая на меня.

— Умеете вы влипать в неприятности, Евлантий Сергеевич. Двух наших, в смысле, двух целителей убили. На меня в тот день тоже напали. Умельцы.

— Вот как, — задумался он. — Прямо не столица, а граница. Не ожидал, что нападет кто-то уровня элитного висмарха.

Вихсмарх — так называли личей из вольных отрядов, что бегали по дикой земле. Ну, если перевести на понятный мне язык. Не знаю, насколько тот же Дуб был осведомлен о мертвом состоянии этих гадов. Элитный, получается, против него кого-то особо сильного послали. Точнее, не против Дуба, а против целителей. Но в любом случае я видел, как мужчина сражается. Он вовсе не рядовой адепт. Элита в его понимании — ну, элита это и есть. Не самая простая нежить.

— Главное, что выжили, — сказал я. — Починим вас. Побегаете ещё.

— Поскорее бы, — криво улыбнулся он.

— Тут уж как пойдет, — развёл я руками. — Подлатал вас хорошо, быстро зажить должно. Но недельку точно на койке проведете. Хотя вы дядька крепкий, может, и быстрее встанете.

Дуб хмыкнул, а я не стал задерживаться и ушёл.

* * *

Следующее, что я сделал, — это спустился вниз и воспользовался таксофоном. Так как в нашем корпусе имелся стационар, то и место было, куда люди, во-первых, могут спуститься и пообщаться с родственниками, а во-вторых, позвонить кому-то.

С Эммой мы этот момент обсуждали. Она предупреждала, что есть вероятность, на уровне слухов, что телефоны могут слушать. Поэтому я каждый раз и заморачивался с тем, откуда звонить. Выйти на улицу и прогуляться до ближайшего таксофона не представлялось возможным. Это привлечет слишком много ненужного внимания. Поэтому пришлось рисковать. Повезло ещё, что в это время никого не было. Теперь главное дозвониться.

Мне пришлось больше минуты ждать, пока недовольный старческий голос не ответил:

— Слушаю.

— Доброе утро, — поздоровался я. — Вчера было две акции, а не одна. Есть риск, что на вас тоже внимание обратят. Надо бы поактивнее действовать, а перед этим встретиться.

— Кхм… — услышал я ворчание. — Что-то ещё?

— Пока нет. С этим бы разобраться.

— Передам.

На этом разговор закончился. Оставалось ждать.

* * *

В этот день атмосфера в лечебнице царила нездоровая. Если до этого её можно было назвать деловой и рабочей, пусть и не без аврала, то сегодня — именно нездоровой.

Возможно, это и моё восприятие сыграло. Но сдаётся мне, что нет. Слухи о гибели двух целителей к утру гуляли вовсю. Что в целом неудивительно. Тела-то вчера в лечебницу доставили. А ведь ещё всех целителей оставили здесь ночевать, как и часть персонала. Военные пострадали, неизвестно по каким причинам. Удержать слухи не представлялось возможным. Также случился новый наплыв зараженных, с которым уже не справлялись. Общая нагрузка, которая шла уже который день и давила на мозги, тоже свою роль играла.

То на то и выходило. Надо признать, мертвые поступили достаточно эффективно. Всего один удар, а какой ущерб.

Аристарх Павлович мне сказал артефактами заняться. Что я и делал первую половину дня. Вчера сколько-то собрал, сегодня ещё добавил. Вышло двадцать пять штук. Десяток быстро разошёлся по лечебнице. Имею в виду обычные артефакты, неконвертируемые. Так что заряжать мне придётся. Но это хоть как-то замедляло распространение болезни.

Если вчера случаев средней тяжести было около трех десятков за весь день, то, по слухам, которые до меня дошли, сегодня их уже за пятьдесят перевалило к обеду.

Скоро люди начнут умирать. Как бы мы ни старались. А если ещё парочку целителей убьют, этот процесс пойдет куда быстрее. Причем дело не только в сокращении числа целителей, но и в общем настрое. Работай люди за идею, пониманий они, что к чему, быть может, это бы их, наоборот, сплотило. Но в здешнем обществе… Не знаю, незнаю. Ходя по лечебнице, я видел примеры как самоотдачи, так и паники, тревоги и раздрая.

А если давление ещё увеличить? То-то же. Беда случится.

Была и хорошая новость. Сам процесс прошёл мимо меня, но как-то Аристарх Павлович смог организовать целителей и найти тех, кто в обычном режиме работать с заразой не мог, зато справлялся при активных светильниках. Так что число «рабочих рук» выросло. Полностью это проблему не решило, но хоть что-то.

Пока артефактами занимался, ломал голову, как дальше быть. Послание Эмме я отправил, но что толку-то? Выбраться из лечебницы сейчас — проблема. Домой тоже не факт, что отпустят. Для создания артефактов-конвекторов, опять же, нужно отдать их Эмме, минимум на денек. При этом других угроз никто не отменял и надо бы нанести удар как можно скорее. Тоже не факт, что поможет, но и сидеть ждать не выход. Время в данном случае играет против всех нас. Как меня и Эммы, так и против всего города. Да и против всего человечества тоже.

Ответы на часть моих вопросов пришли, откуда не ждали. Когда я понял, что от монотонной работы, которой уже несколько часов занимаюсь, ошибки начинаю допускать, решил выбраться, переключиться. Работы в лечебнице завались, вариантов для смены деятельности хоть отбавляй. Аристарх Павлович моей просьбе внял и быстро к делу приставил. Но не прошло и часа, как тот же Аристарх Павлович отправил меня заняться частным случаем. Обратно в наш корпус. Я не совсем понял зачем, но отправился, куда послали, и в своём кабинете обнаружил… Альберта. Одного из участников клуба неравнодушных.

— Давай сюда, парень, нет времени на долгую прелюдию, — позвал он.

— Как понимаю, лечение не требуется? — уточнил я. — Хотя по вашему виду так и не скажешь.

— Что-то я определенно подцепил, поэтому было бы неплохо проверить, — усмехнулся этот…

Даже не знаю, как его назвать. По правде говоря, выглядел он как алкаш-неудачник, которого легко встретить где-нибудь в подворотне, промышляющего мелким криминалом и сомнительными сделками. Рожа у него жуликоватая. Сейчас хотя бы без дешевого лоска в виде зализанных назад волос. От этого он лучше не выглядел, кстати. Волосы были грязноваты и скомканы.

Ну да я сам сейчас не лучше выгляжу. Со щетиной и такой же немытой головой. Никогда бы не подумал, что Изменение тела подстегнет появление растительности на лице и это создаст проблему, пусть и мелкую.

Подойдя к Альберту, выпустил Кровь и проверил, что там с организмом.

— Ничего критичного, но загрязнение приличное набрали. Сейчас почищу.

— Был бы признателен. Но я здесь за другим. Ты не в курсе, но связной недавно слил нам информацию о том, что на Федора Измайловича готовится покушение.

Я невольно напрягся. Слишком уж разговор откровенный пошёл. Да и сама информация… То есть мстители были в курсе?

— Не смотри на меня так. Наша общая знакомая прислала. Связаться сейчас с тобой проблема.

— Так вы знали о нападении? Время и место тоже знали?

— Нет. Лишь то, что нападение планируется.

Это настолько выбило меня из колеи, что я аж притормозил с лечением. Получается, я мог просто остаться в лечебнице, куда нежить вряд ли бы сунулась, и тогда двух целителей бы спасли.

Альберт словно мои мысли прочитал.

— Не всё так просто, парень. Там была явная ловушка. Мы слили информацию князю, он, как я понял, послал отряд военных. Итог, насколько я слышал, плачевный. Мы бы тоже не вытянули и легли там, скорее всего. Поэтому, пойди мы туда, результат бы не сильно изменился, а тебе бы досталось.

Это было не совсем так. С двумя вампиршами я бы справился как-нибудь. На крайний случай взяли бы они меня в плен, и что? Я бы попал к ним на базу, а там бы принялся действовать. Скорее всего, они хотели меня допросить, а не убивать на месте. Иначе бы действовали совсем иначе. Как — продемонстрировали на примере Федора Измайловича и Дмитрия Даниловича. Одна мощная атака, и от машины ничего не осталось.

В общем, ситуация для меня не очень критичная. Можно было бы рискнуть. А что касается убийства мстителей… Я так сразу не нашёлся, что думать по этому поводу. Эмма вполне могла изменить расклад. При поддержке военных… А нет, стоп. Тогда бы военных не было.

И моя бы Айя погибла.

— Это дерьмовая ситуация, парень, но такова жизнь.

— Мне не нужны утешения, — ответил я резче, чем следовало. — Что вас послали передать?

— То, что есть пара целей и, если нужно действовать активно, мы готовы.

— Когда начинаем?

— Сегодня ночью. Тебе придётся как-то тайно выйти из лечебницы. Мы поможем это организовать.

— Хорошо. Буду готов. Передайте ей тогда артефакты, — попросил я.

— Те самые светильники Васильева?

— Просто артефакты, — ответил я недовольно.

Прицепилось же название.

* * *

Весь оставшийся день я балансировал между тем, что нужно сохранить силы для ночной вылазки, и тем, что силы требовалось тратить прямо здесь и сейчас, помогая многочисленным людям.

Насколько справился — да кто его знает. Аристарх Павлович использовал меня как затычку. То на помощь в работе с зараженными отправит, то персонал проверять поставит, а там и чистить их, потому что некоторые успешно заражались. То на обычную чистку пошлёт, чтобы отдохнул. То на артефакты вернёт. А то принудительно есть и отдыхать выгонит, чтобы не загнулся.

Способность влиять на проклятия напрямую я тоже потренировал. Без особого усердия. Это сильно нагружало, хотя и стало заметно проще. Что наталкивало на кое-какие мысли. Я вчера ведь вампиршу убил. Должна была прибавка случиться, а Источник всего на три Капли вырос. Источник четыреста тридцать шесть теперь. Вот и думай, почему так. То ли Источник настолько разросся, что дальше расширяться столь же активно не может, но тогда встаёт вопрос, куда ушла энергия. То ли вампирша была настолько слабая. То ли усиление ушло как раз в умение работать с проклятиями напрямую и тогда… Как и сказал, непонятно, что думать по этому поводу. С одной стороны полезно, а с другой — как бы самому нежитью не стать.

Или того хуже, богом смерти с вечным голодом, не в силах это изменить.

Как бы там ни было, день подошёл к концу. К вечеру опять затишье наступило. Перестали приходить больные. Но их и так много было. Корпуса забиты под завязку, как и школа. В другие больницы тоже зараженных свозили. Так что ситуация полностью вышла из-под контроля.

Аристарха Павловича я предупредил. Он был не в восторге, но настолько устал к концу дня, что даже лишних вопросов задавать не стал. Демьяна тоже предупредил, попросил прикрыть в случае чего. Нас всех опять оставили ночевать в лечебнице, так что умыкнуть по-простому не получится.

— Куда ты собрался? — удивился он.

— Решать проблемы. В том числе, чтобы к тебе домой не заглянули.

Парень рот открыл, но закрыл, стиснул губы и решительно кивнул.

— Прикрою тебя.

— Спасибо. Всё, я пошёл.

Профессиональным диверсантом меня назвать сложно, но кое-что в этом деле, как красться и оставаться незамеченным, я понимаю. Да и, по правде говоря, лечебницу не то чтобы сильно плотно охраняли. Посты стояли на перекрестках, патрули ходили, но даже слабая вампирша сможет легко проникнуть.

Хороший вопрос, почему они этого до сих пор не сделали. Целители собраны в одном месте. Убить всех разом проще простого. Видимо, я не понимаю расклад сил в городе, поэтому и не вижу логики.

Как бы там ни было, это нам на руку.

Пробежавшись по темноте, быстро добрался до дворов, где меня уже ждали.

Пора браться за дело.

Глава 4

На машине меня подхватил Альберт. Довёз до места встречи. Где я пересел в фургон и встретился наконец-то с Эммой. Девушка была уже в защитном костюме, но лицо — открыто.

— Мы здесь одни, — предупредила она. — Как ты?

— Я-то в порядке. Сама как? Что на сегодня запланировано? И чем та битва закончилась?

— Тебе с какого вопроса отвечать? — улыбнулась она. — Давай по порядку. Я-то в порядке. Бой простой был. Появилась Клая, но приблизиться не рискнула и свалила. За нами, возможно, последовала. Ну, или кто-нибудь другой. Но мы с гарантией ушли через пустырь, никто точно не проследил.

— Ты знала, что мстителям слили информацию про нападение на целителей?

— На тот момент — нет. Я обратилась к Альберту, сказала, что есть цель, он согласился помочь. Про слитую информацию узнала после. Вышла накладка из-за проблем с информированностью, — вздохнула Эмма.

Мне оставалось лишь выдохнуть сквозь зубы. Эмму я не собирался обвинять. Хотел только понять, как так вышло. Получается, что и правда, имейся нормальная возможность общаться и действовать в открытую, партию можно было бы разыграть совсем иначе и, возможно, спасти целителей.

Но так всегда, когда проигрываешь. Это уже случилось. Выводы делать полезно, но прошлого они не изменят.

— На кого нападём? — спросил я. — Кто у нас сегодня цель?

— Их несколько. Первая — капитан Черепов.

— Опять? — удивился я. — Мы же вроде обсуждали, что трогать их нет смысла.

— Смысл появился. Мы за ними присматривали и выяснили, что они готовят ряд акций, поднимут беспорядки. Поэтому какая-никакая польза будет. Да и внимание отвлечём.

— Тогда слушаю детали.

* * *

Где-то в час ночи, когда стояла кромешная темень, мы атаковали базу, где засел третий капитан Черепов. Операция была совместной. В том смысле, что задействовали и гвардию Чернышовых, и отряд неравнодушных. Ну и мы с Эммой были само собой.

Так как на базе собралась толпа народу, операция прошла в несколько ходов. Сначала мы с Эммой проникли на территорию, я засек, где скрывается нежить. По прошествии обозначенного времени гвардейцы атаковали базу и хорошо так пошумели. Мы же воспользовались неразберихой и добрались до мертвецов. Их двое оказалось. Кажется, оба Капитаны. Ну, уточнять мы не стали.

Про бой нечего сказать. Двое мужчины были послабее Тени. Мы их порубили в два счёта. После чего, пока не набежала толпа, свалили. Там и гвардия отступила. Где-то же в этот момент Эдуард Олегович должен был сообщить военным, что тут намечается бунт. Так что к Черепам на всех парах поспешили суровые люди в форме.

Жертв там будет не избежать, и это легло очередным камнем на меня, но как-то уже… привычно, что ли. Кажется, я постепенно смирялся с тем, что в этом мире люди активно убивают людей.

Мне это не нравилось, но чужой мир — чужие правила.

Возможно, Эхор с этой мысли, когда его достало царящее вокруг насилие, и начал свой путь к божественности. Кто знает, кто знает.

* * *

На этом мы не закончили. Скорее размялись. У Эммы несколько планов было. Если бы тяжелее бой дался, отступили бы и разошлись, удовлетворились малым. Но, как и сказал, сработали чисто, особо не выложились. В некотором роде Черепа были известным и понятным злом. Имелись все основания считать, что третий Капитан будет как минимум не сильнее, а если повезёт, то и слабее той же Тени. Так оно и вышло.

Риск был умеренный, прогнозируемый. Но и результат не такой большой, как хотелось бы.

Совсем иначе дела обстояли со следующей целью. Во-первых, неизвестно, какой силы тварь нас там поджидает. Во-вторых, непонятно, есть ли хоть какой-то смысл её в принципе уничтожать, чтобы изменить общую ситуацию к лучшему. В-третьих, база той твари находилась не в бедном районе, где можно проворачивать всякое разное и никто не заметит, а в элитном, среди чужих, дорогих особняков. В нужном доме, предположительно, обращали в нежить. Хорошая новость заключалась в том, что вокруг пусть и хватало чужих особняков, но слежка показала, что многие жильцы поспешно отбыли, когда эпидемия началась. Свидетелей будет не так много, как в обычное время.

— Ты как? — спросила Эмма, когда мы подъезжали к нужному месту.

Ехали мы с ней в машине вдвоём, отдельно от остальных. Оба в защитных костюмах, разве что вместо шлемов — обычные маски. Возможно, лишняя предосторожность, но нас тут на днях мама Эммы вычислила. Так что чего уж.

— Бодрячком.

— Источник не шалит?

— В пределах нормы. Но прикорнуть пару часов бы не отказался.

— После драки можно будет.

— Какой из? — хмыкнул я. — Это только начало.

— Это начало уже давно идёт, — возразила Эмма. — Мы ещё месяц назад думали, что вот-вот начнётся. По правде говоря, я думала, нежить поактивнее будет.

— Сплюнь.

— Не в машине же.

— Тогда просто не каркай.

— Приехали, — сменила она тему.

Приехали — это мы подкатили к пропускному пункту, который уже захватили. Машина с бойцами проехала дальше, мы за ними. Следом — старенький фургончик, где сидела наша команда поддержки.

Момент истины настал быстро. Дома здесь шли близко к дороге, мы проехали вдоль них, и я ощутил… нечто.

— Засек. Множество целей.

— Некромант? — спросила Эмма, но вопрос остался риторическим.

Это мог быть и обычный лич, у которого есть отряд. Могла быть ещё какая-то гадость, мало её, что ли, в рядах мёртвой армии. Но да, мы рассчитывали достать некроманта. Они не так сильны в прямом боестолкновении. Только вот обычно их окружает небольшое войско и они хорошо прячутся. По сути, некромантов можно отнести к тыловым войскам и снабжению. Но ошибочно считать, что с некромантом на его территории легко справиться.

Эмма остановилась. За ней последовали и другие машины.

— Это там? — первым из фургона выбрался Альберт и подошёл к нам.

— Да. Целей хватит на всех. Держитесь за нами и прикрывайте, — ответил я. — Вперёд.

Наша тактика строилась на неожиданном нападении. Нежити нельзя позволить сбежать. Сомневаюсь, что мы долго останемся незамеченными. Скорее всего, нас почувствовали.

Так что… Как только все выбрались, я набрал скорость и перепрыгнул двухметровый забор. Эмма последовала за мной. Под усилениями это не такая уж проблема, высоко подпрыгнуть.

Нас встретили раньше, чем мы добрались до дома. Прямо из земли, раскидывая комья, на нас выскочил монстр. Это был не человек, какой-то хищник. Не гончая, я таких вообще не видел. Толстая тварь, скорее всего, изменённая собака, какой-нибудь бульдог.

Я прыгнул влево, монстр развернулся за мной, и Эмма зашла ему в бок, пригрозив мечом к земле. Я крутанул оружие и рубанул по морде. Та неожиданно крепкая оказалась, в отличие от бока, куда ранила Эмма. Она выдернула меч и ударила ещё раз. После чего тварь совсем уж прыть потеряла. Добить её не составило проблем.

— А хитро… — сказала Эмма. — Задержать у зверюшки нас получилось.

— Ага, — кивнул я, смотря на выходящих из здания тварей. — Разведку боем решил устроить. Изучает нас, гадёныш. Они ваши! — крикнул я назад и тише добавил: — Не тратим на них время.

— Принято, — коротко ответила Эмма.

И мы сорвались с места. Против нас выставили четвёрку мертвецов обычных. Безмозглые трупы, которые посильнее обычного человека, просто так их не возьмёшь, но ничего выдающегося. И правда, только время на них тратить.

Мы с Эммой разошлись в стороны, и тогда в ход вступили неравнодушные. Полетели техники, и мертвецы отвлеклись. Я на ходу метнул с ускорением шип и разбил стекло. То было в пол, вело на первый этаж, куда-то в гостиную. Ищите дураков, заходить туда же, откуда четвёрка мёртвых вышла. Там нас минимум пара тварей поджидала.

Зря мы опасались, что главный злодей сбежит. Он вышел нас встречать. Гостиная была просторна, красиво обставлена, во вкусе хозяину точно не откажешь. Да и площадь раза в два больше, всем вся моя квартира. Здесь же находилась широкая лестница, ведущая на второй этаж. Вот на неё хозяин поместья и вышел. В халате и тапочках.

Выглядел он как-то невзрачно. Лысая, сморщенная башка. Клочки седых волос по бокам. Торчащие уши.

— Зачем вы окно разбили? — спросил он. — Это невежливо. Могли бы зайти и через дверь. А ещё лучше — сдохнуть вне дома. Теперь кровь придётся отмывать. Ну кто так делает, а? — расстроенно спросил он.

— Охренеть некроманты наглые пошли, — бросил я на ходу. — Давай!

Это было уже Эмме. На этот раз она выдала не высший ритуал жриц, а всего лишь средний. Но и он словно обух по голове для нежити. Простых особей точно скосит минут на пять, а вот некроманта… Он конкретно так полыхнул, его кожу ошпарило, и это подарило мне несколько драгоценных секунд, чтобы пробежать через гостиную и метнуть ещё пару шипов.

Вошли они как надо. Пробили твёрдую плоть, и осколки кристаллизованной Крови разошлись по телу. Там и я подскочил, рубанул мечом. Позиция у меня была неудобная, поэтому целился в бедро. И — попал. Только лезвие застряло в верхнем слое кожи, дальше не пошло. Я не растерялся и, когда некромант уже собирался меня рубануть когтями, выпустил ему стрелу прямо в лицо. На этот раз сработало получше. Глаза ему выжгло, кожу сожгло, показался череп. Я меч отвёл и снова рубанул, заходя в бок. И снова почти нет эффекта. Крепкий, зараза.

Я отступил и сделал Вдох. Мне требовалось около трёх секунд, чтобы Источник наполнить.

Отступил я вовремя. Некромант пришёл в себя и выпустил сотни черных нитей. Личи пользовались лентами, а этот именно нити в ход пустил, толстые, как бечёвка. Ожидая чего-то такого, я заранее перед собой сгусток неструктурированной силы выпустил. В который эти нити и врезались. Отступив ещё на шаг, создал новую стрелу и, когда Эмма влила силы в ритуал, дестабилизируя тёмные техники, в первую очередь нити и вспыхнувшую защиту вокруг некроманта, я атаковал.

Стрела угодила в выпуклое брюхо, разворотила его. Я сделал новый Вдох и повторил.

Когда старику выжгло внутренности, до него дошло, к чему всё идёт. Выпустив облако грязного Масла, он попытался удрать. С помощью всё тех же нитей, рванул на второй этаж. В то же время он натравил на нас всех тварей, что находились в особняке.

Не на тех нарвался. Эмма специально выбрала тот ритуал, который ослабляет мёртвых. Они начали выбегать со всех сторон, влетали в пылающий круг, сбивались, падали, теряли прыть. С одной стороны от Эммы встали гвардейцы, которые начали работать специальным оружием, усиленным Кровью. С другой — Костя начал делать то же самое. Техники никто из них не применял. Ритуал дестабилизировал все энергии, которые были грязнее Крови. То есть работал и против наших бойцов.

Я же, когда некромант рванул наверх, выпустил четвертую стрелу. Та взорвалась, часть нитей разорвало, и старик вписался в стену. Догнав его, принялся рубить мечом. Я не собирался давать ему встать.

Удар, Вдох, удар, Вдох.

Накопил новый заряд, выпустил в упор стрелу. Повторил.

Удар, Вдох…

Снова войти в боевой транс было куда легче. Мир сузился до конкретной задачи. Часть меня рубила мечом, пресекая попытки некроманта выбраться из ловушки. Другая часть тянула Кровь, отрубая все грязные потоки. Третья — направляла Кровь внутри меня, создавала боевую технику и выбирала, когда и куда нанести удар.

Будь я один, эта стратегия не сработала бы. Доберись до меня хоть один мертвец — пришлось бы отвлечься, и некромант вырвался бы из капкана. Сбежал на второй этаж, скрылся в поместье, вырвался бы из-под ритуала Эммы. А там пришёл в себя и обрушил бы на нас всю мощь.

Но всего этого не произошло. Эмма имела богатый опыт противостояния мёртвым. Что и демонстрировала сейчас. Остальные знали, с чем столкнутся, и были подходяще вооружены.

Уже потом я узнал, что в здании находилось полсотни человекообразных мертвецов и пару десятков звероподобных монстров.

Но в тот момент я ни о чем не думал.

Я рубил и наносил один удар за другим.

* * *

Глава ковена в задумчивости положил телефонную трубку. Звонками напрямую его баловали редко. Лучше бы так продолжалось и дальше.

Ночь сегодня выдалась насыщенная. Сразу два нападения.

Первое — на Черепов. Причём было непонятно, что это такое. Подробности пока выяснить не удалось, но вроде как там были замешаны военные. Разбираться глава отправил Клаю вместе с Володимиром. Первая должна была поработать мозгами, а второй — выступить в качестве грубой силы, если потребуется.

Вариантов, кто мог быть ответственным за нападение, хватало. Мстители, аристократы или сам князь, раз уж там военные мелькнули. Если последнее — то плохо. Нет, всегда можно было пойти на обострение, но старший ковен этого не любил, предпочитая действовать из тени. Если ситуация выйдет настолько из-под контроля и начнётся открытая война между нежитью и людьми, то встанет вопрос о его, главе, компетентности. А там и до замены недалеко.

Собственно, это и была одна из причин, почему приходилось действовать с какой-никакой осторожностью. И чтобы князя больше нужного не провоцировать, и чтобы ритуал не сорвали, и чтобы война не вспыхнула. Пусть и короткая, но весь город никто уничтожать не будет, по любому останутся свидетели, что нарушит официальную политику «правления из тени».

Вот глава и думал, что это такое было. То ли князь плюнул на всё и решил реально войну объявить — тогда надо наведаться к нему домой и прикончить, договориться с наследником и обозначить, что шалить сверх меры лучше не стоит. То ли это постарался кто-то другой, и тогда остаются варианты.

Но ладно это. Пару минут назад позвонил мастер плоти и пожаловался, что к нему в гости заглянули неизвестные. Это было уже куда серьёзнее. Черепа — инструмент примитивный, легко заменяемый. Мастер плоти не такая редкость, как мастер болезней, но всё же. Терять его не хотелось. Поэтому мужчина снова набрал помощника, чтобы тот передал Клаи сообщение и та срочно выдвигалась к особняку.

* * *

— Двадцать минут на проверку особняка! — крикнул капитан гвардии. — Тащите всё ценное в машины! Всё подозрительное и непонятное — не трогать, звать меня! Мертвецов стаскивайте в гостиную и притащите канистры!

Некроманта мы убили. Совсем слабый оказался. В прошлой жизни эти твари куда сильнее были. Я на лестнице остался сидеть. Там, где тварь и прикончил. Эмма тоже ритуал прекратила.

На удивление, всё прошло как надо. Даже странно как-то. Обычно планы имеют свойство проваливаться или идти куда угодно, но не туда, куда надо, а тут такая удача.

Порядок действий был заранее определен. Поэтому Эмме не надо было командовать своими людьми. Мы по-прежнему пытались скрыть то, что она девушка. Насколько это возможно. Ростом она немного уступает мне, он у неё где-то сто семьдесят сантиметров. Плюс ботинки военного образца с толстой подошвой. Объёмная одежда, броня под ней. В общем, был шанс, что инкогнито сохраняется. Конечно, Альберт был в курсе, но… А, ладно. На данном этапе это уже не так уж и важно.

Гвардейцы быстро разбрелись по зданию. Команда неравнодушных тоже подключилась. Удивительное дело, но они обошлись без травм. А вот среди гвардейцев парочке мужчин досталось. Отдышавшись, ими и занялся. Благодаря ритуалу можно было рассчитывать, что обошлось без загрязнений. Так что лечение сводилось к латанию даже не ран, а царапин.

Вскоре Эмма пригласила меня в мастерскую некроманта. Не знаю, как назвать это место. Логово? Лаборатория? Да тоже плевать, в принципе. То, что здесь груды тел, есть большие холодильники, где хранились трупы, а также в наличии различные инструменты, крюки, за которые подвешивались образцы, колбы и черт знает что ещё, ничуть не удивило. Что-то такое я и ожидал увидеть. Эмма же показала другое.

— Сейф вскрыли. Он использовал кристаллы, — указала она на добычу.

В наличии было штук пятьдесят кристаллов, похожих на те, что мы у упырихи в соседнем городе видели.

— Сейчас их лучше не использовать, — ответил я.

— Конечно. Потом для планомерного развития используешь.

На этом лично для меня мародёрство закончилось. Всё остальное не очень-то интересно. Всякие документы, устройства… Деньги тоже нашлись. Эмма показала мне пачку сторублёвых. Я лишь хмыкнул. Мертвецам ничто человеческое не чуждо.

И это, пожалуй, хорошая новость. На войне я привык сражаться против нежити, которая действует как единый организм или как почти единый. Поэтому всегда в первую очередь надо выносить управляющее звено. Продвинутых личей и им подобных. Доподлинно неизвестно, за счёт чего они высокой точности координирования достигали, может, за счёт духов, может, ещё за счёт чего, но факт есть факт. Стоило зацепить хотя бы одного мертвеца, и все твари в округе приходили в движение, устраивая облаву и действуя вполне себе тактически грамотно.

Тут же… А что тут. Твари как были тварями, так и остались, но, видимо, мирная жизнь даже у них сильно отличается от военного времени. Никакой слаженности, никакой скоординированности.

Через двадцать отведённых минут поступил приказ покинуть территорию особняка. После чего несколько гвардейцев залили собранные трупы бензином, вышли и подпалили. Полыхнуло знатно.

Любо-дорого посмотреть. Прямо аж душа радуется.

Вспомнились мои боевые братья, с которыми я воевал и которые отдали жизни, чтобы у нас появился шанс продолжить войну. Надеюсь, они как-то узнают, что я не сдался, и улыбнутся там, в чреве бога смерти.

Глядишь, обеспечат ему изжогу.

* * *

Клая с большим удовольствием отсиделась бы в стороне, в надёжном укрытии, пока в городе происходило черт знает что. Гордость высшего существа и властительница судеб отошла на второй план, когда возникла ненулевая возможность лишиться своего положения. В конце концов, в своё время Клая жилы рвала, выслуживалась ради того, чтобы жить и властвовать вечно, а не лишиться головы, как её глупые ученицы.

Поэтому да. В эти дни Клая с удовольствием бы скрылась в убежище, ещё лучше — уехала бы за город.

Но нельзя. Глава дал чёткий приказ. Сначала запугал Володимиром, а вскоре позвонил и сказал, что базу Черепов атаковали и нужно бы проверить, что там случилось. Перед этим взяв с собой Мясника.

Когда в обозначенном месте Клая притормозила, Володомир появился словно из пустоты и заставил женщину мелко задрожать. С ним напрямую она ни разу не встречалась, но слышала о его деяниях не раз. Репутация у него была однозначная. Мяснику плевать, кого убивать. Своих или людей, зарубит любого, на кого укажут.

— От тебя смердит страхом, женщина, — уселся он в машину. — Давай трогай.

Прозвучало это так: давай трогай и найди мне, кого убить, иначе я разделаю тебя, медленно и основательно.

Клая заставила себя успокоиться и повела машину. В это ночное время город казался вымершим, если не считать редких патрулей. Но в нужном районе почти никого не было. Поэтому добрались они без проблем.

— Ну и что здесь? — спросил Володомир, когда они увидели заблокированную военными дорогу.

— Дальше пойдём так и осмотримся.

— Не проще ли напрямую?

— Глава сказал не привлекать лишнего внимания.

— Лишнего внимания не будет, если убить всех, — усмехнулся мужчина.

Клае захотелось выругаться, но она сдержалась. Приказ главы был вполне чётким. Присматривать за Володомиром, сдерживать его порывы. Что будет делать, если Мясник взбунтуется, Клая не представляла.

Неизвестно, чем бы это закончилось. Они вышли из машины, прогулялись. Клая увидела, что Черепов разделали. Капитана не было видно, а вот рядовой состав уложили и прямо сейчас поковали по машинам да увозили. Володомир выказал желание устроить здесь массовую резню. Клая же пыталась разобраться, что происходит. На первый взгляд выглядело так, будто военные атаковали базу, но ведь их могли и навести.

Как бы там ни было, до конца разобраться они не успели. Да и не факт, что смогли бы. Откуда ни возьмись появился незнакомый Клае мертвец. На вид — совсем юнец.

— На мастера плоти напали, — заявил он. — Глава сказал передать вам, чтобы поторапливались.

— А ты кто такой? — надвинулся на него Мясник.

— Не твоего ума дела, — ничуть не испугался парнишка.

Чтобы не доводить до конфликта, Клая поторопила Володомира и поспешила его увести.

* * *

Выезды из города были перекрыты, но делалось это, со слов Эммы, спустя рукава. По крайней мере, хватало всяких дыр. Через несколько таких мы и выбрались за город. Правда, уехали не очень-то далеко. Нужный нам особняк находился возле столицы.

Мы были близки к тому, чтобы заехать в городские кварталы. Те уже виднелись на горизонте. Ночь сегодня стояла ясная, на небе почти отсутствовали облака, поэтому дома можно было разглядеть.

Где-то в этот момент нам навстречу пронеслась машина, в которой я неожиданно ощутил мертвецов.

— Враги, — дёрнулся я.

Всё слишком быстро произошло. Машина ехала без фар, собственно, как и мы, чтобы внимание не привлекать. Ехала она быстро, поэтому я сначала услышал гул мотора, и тут же меня резануло по нервам.

— Группа реагирования, — ожила Эмма. — Вон как мчатся в ту сторону. Разворачиваются…

Я тоже вовсю смотрел в зеркало заднего вида и увидел, как машина дала по тормозам и резко развернулась. Стартовав с места, она набрала скорость и помчалась за нами.

— Сильные там твари?

— Сложно сказать, — ответил я.

— Абы кого разбираться не пошлют. План капкан?

— Да, давай.

— Мне будет нужна твоя сила.

— Помню.

— Тогда начинай копить.

Ехали мы в этот раз посередине. Эмма, пока говорила, мигнула фарами два раза. Давая тем самым понять, что на хвосте враг. Гвардейцы ехали впереди нас и прибавили газу. Эмма тоже ускорилась. Как и компашка мстителей сзади нас.

— Сдай назад, — сказал я. — Догоняют… Вот же…

Я скорее ощутил, чем увидел размытую фигуру, которая выпрыгнула из машины прямо на ходу и метнулась с куда большей скоростью. Понимая, что сейчас произойдёт, я открыл дверь и высунулся наружу, выпуская пригоршню шипов.

Попал — чудом, не иначе. Мертвец притормозил, как и Эмма. Вильнув в сторону, она пропустила Альберта, который был за рулём. Я же создал стрелу и метнул в мертвеца, который опять скорость набрал. Он увернулся, но стрела взорвалась и ошпарила его, сбив скорость. Притормозив, мертвец легко запрыгнул на машину, которая так и гналась за нами.

— Копи! — крикнула Эмма нервно.

Было от чего понервничать. На такой скорости обычные мертвецы двигаться не способны. За нами послали если не элиту, то около того.

Я забрался обратно в машину. Сделал Вдох, пополняя силы. И ещё Вдох, и ещё. Нужно накопить как можно больше запас. Хотя бы пару тысяч…

Тем временем, пока я сосредоточился на Источнике, гвардейцы свернули от города и двинули на пустырь. Чем хорошо действовать с опытными людьми — у них готов план на все случаи, как и пути отступления. Чтобы добраться до пустыря, потребовалось секунд двадцать. Машина шла к нам впритык. Но тут подсобил Костя. Дверь фургона, в котором они ехали, открылась. Эмма вильнула в сторону, Костя ударил техникой, и та угодила в машину. Я увидел, как вспучился капот, и их занесло. Мертвец сверху снова прыгнул и погнался за нами, а сама тачка улетела в кювет.

— Надеюсь, ты готов, — сказала Эмма.

И дала по тормозам.

Готов я был лишь отчасти. А сама девушка не была готова совсем.

Тут бы и пошли первые жертвы, но преследующий нас мертвец почему-то замедлился. Может, увидел, что первый грузовик затормозил и из него полезли люди. Альберт тоже остановился, и команда поддержки выбралась наружу. Эмма затормозила рядом с ними, подхватила меч, который торчал между кресел, и выбралась из машины. Я вышел последним, с трудом удерживая накопленный объем.

Это был самый опасный момент. По факту, я был беззащитен, тратя всё внимание на накопление и удержание силы. Ко мне подбежала Эмма.

— Передавай! — скомандовала она.

Я и передал. Сейчас было не до того, чтобы скрываться. Эмма выдала, что она девушка, но это неважно. От передачи она мигом вспыхнула, засветилась белым. Я полторы тысячи Капель ей передал. Это чудовищно много с её Источником.

Но ничего, справилась. Гвардейцы занимали позиции, готовили ружья. Эдуард Олегович и остальные выставили щит, приняли проверочный удар, прикрыв нас.

Эмма переправила силу в меч, который запылал вместо неё. Я зашёл ей за спину, прицепил подхваченный из машины меч к поясу и положил ладони девушке на плечи. Вдох, Вдох, Вдох… Мы превратились в единый организм, который слился в круговороте силы.

Первым мертвецом оказался мужчина. Вторым — женщина. Клая. Она выбралась из машины и догнала мужчину. Когда они поравнялись, синхронно бросились на нас.

— Во имя рода людского, — скорее прорычала, чем крикнула Эмма.

Голос её звучал властно и подавляюще, по коже у меня побежали мурашки.

— Не убоюсь я врага человеческого, встану щитом между людьми и смертью! — выдала она, и, наконец, защитный контур запылал.

Оба мертвеца отпрыгнули мгновенно. Разорвали дистанцию и оказались за пределами круга.

Плохо, очень плохо.

Мертвец поднял руку и запустил в нас черным сгустком. Тот пересёк черту, вспыхнул и развеялся, не добравшись до нас. Тогда он наклонил голову, кажется, смотря на нас с любопытством, но без какого-либо беспокойства. Клая же смотрела на нас максимально серьёзно, я бы сказал хищно, с опаской.

Сложилась патовая ситуация. Никто из наших, не считая меня, не мог использовать техники для дистанционной атаки. Нежить тоже не могла приблизиться. Пользуясь затишьем, я стал восполнять резерв, готовясь к драке.

Мужчина же, кажется, задумался. Вид он имел… Да брутальный и зловещий, чего уж. Широкий подбородок, волевой. Тяжёлый взгляд. Черные, короткие волосы. Одет в пальто, какое-то старое и потёртое. Под ним виднелись клетчатая рубашка и жилет. Он подошёл вплотную. Выставил ладонь, но барьера не коснулся.

— Это как вы так? — спросил он хорошо поставленным голосом.

— Так тебе и рассказали, урод! — крикнул ему Костя.

— Ты свою-то рожу видел? — парировал мертвец. — Я покрасивее тебя буду.

— А я поживее!

— Это ненадолго, — улыбнулся мужчина. — Ну-ка…

Того, что произошло дальше, никто не ожидал. В первую очередь — Клая. Рядом с ней он оказался быстрее, чем женщина успела отреагировать. Раз — и мужчина схватил её за шею. Два — и он запихнул её прямо мордой в защитный круг.

Женщина вспыхнула, завизжала, её лицо обуглилось. Отдёрнув обратно, мертвец осмотрел раны и откинул Клаю в сторону.

— А он мне начинает нравиться, — тихо шепнула Эмма.

Её, наверное, только я и услышал.

— Никогда такого не видел, — сказал нам мертвец. — Вы кто такие будете?

— А ты подойди ближе, расскажем, — предложил ему Костя.

— Так, может, ты сам подойдёшь, раз такой смелый? Мне-то спешить некуда. Я подожду, пока у вас силы не закончатся. Тогда так же дерзить будешь?

Мне надо ещё секунд десять. Всего лишь секунд десять.

— А если так? — спросил он.

Движения его были едва различимы. Где-то под пальто нашлась перевязь с ножами. Он метнул сразу несколько, без использования энергии, и обычные предметы легко проскочили барьер. Целился он в Эмму, но гвардейцы её прикрывали. Живым щитом. Магический они создать не могли.

Двое мужчин начали завалиться, их подхватили и оттащили назад, Эмму заново прикрыли. Но больше ножей не последовало.

— Отлично, — сказал мертвец. — У вашей защиты есть слабые места. Ну-ка… — сказал он, не дождавшись реакции.

Он прямо у нас на глазах создал топор и затвердил его. А может, и кристаллизовал. Силен. Вот это точно боевик, не то что домашний некромант. Угораздило же нарваться прямо сейчас. Я бы предпочёл сначала выспаться, а потом драться с этой машиной для убийств.

На создание топора у него как раз десять секунд и ушло.

Я перестал стоять у Эммы за спиной и протиснулся между нею и гвардейцами. Это послужило спусковым крючком.

В буквальном смысле. С нами был двадцать один гвардеец. Два отряда и их капитан. Каждый из них держал в руках ружье. Такие даже в армии не у всех были, но дед Эммы расстарался, вооружил отряд. Но главное не это. Обычные пули с имеющейся огневой мощью даже слабому мертвецу не особо повредят. Но Эмма, перейдя на Кровь, сделала запас пуль необычных. Двадцать одно ружье гаркнуло одновременно. Бахнуло, у меня заложило ушли от звона. Часть пуль досталась регенерирующей Клае. Она увернуться и защититься не смогла. Пули сработали даже лучше, чем я ожидал. Её тело буквально разорвало. Не убило, но ущерб был значительный. Как если бы я шипом попал, только ещё сильнее.

Мужчина же справился куда лучше. Вокруг него мигом чёрный щит вспыхнул, который и принял на себя удар.

Но в этом и была его ошибка. Из опыта боев — такая защита не закрывала полностью обзор, но в какой-то мере его снижала. Чем мы неоднократно пользовались, когда воевали. Впрочем, нежить пользовалась тем же самым, потому что наши щиты тоже не были прозрачными.

Изначально Эмма создала круг радиусом в шесть метров. Как раз, чтобы мы все поместились и до нас было сложно дотянуться.

Но это вовсе не было пределом. Она могла и дальше круг расширить в тот момент, когда мертвец Клаей нашу защиту проверял. Отличный был момент. Но тогда я ещё не был готов.

Тяжёлый день в лечебнице, пара боев — я и так был на пределе. Так ещё и пропустил за раз через себя много, давая силу Эмме. Требовалось хоть сколько-то времени на восстановление и подготовку. Что я и сделал.

В один момент сразу несколько вещей произошло. Выстрелы оглушили, серьёзно ранили Клаю. Мертвец прикрылся, и тут круг расширился, накрывая его и задевая. Выпрыгнуть он не успел. Щит снесло и как раз на этот случай трое гвардейцев придержали ружья. Грянули новые выстрелы, и рубашку мужчины разорвало, под ней показалась серая плоть.

Серьёзным ранение это не назовёшь.

Но для остального есть я.

Капкан захлопнулся. Весь план был приведён в исполнение. Не так хорошо, как хотелось бы, но лучше, чем могло бы быть.

На Источник я накинул две техники. Ускорения и усиления, второго уровня. Это было выше, чем моё тело способно выдержать дольше, чем пару минут. Но иначе против этого противника у меня нет и шанса.

Я проскочил мимо гвардейцев, добрался до мертвеца и атаковал его раньше, чем он успел опомниться. Целился по руке, что держала топор — по ней и попал. Этот гад оказался не таким уж крепким. Ещё и ритуал Эммы его ослабил, сжёг верхний слой кожи и защитный слой Масла. Кисть вместе с оружием полетела вперёд, я крутанулся и с разворота полоснул по шее.

Не повезло. Мертвец наклонил голову, и лезвие угодило ему в скулу. Врезалось в кость, но смертельную рану нанести не смогло.

Поэтому я и говорю, что фехтование — для убийства людей. Нежить же рубить надо.

Рука тоже земли коснуться не успела. Черные нити удержали её, притянули обратно. Раз, и он снова готов к бою.

Удар, удар, удар… Я закружил вокруг мертвеца. С каждой секундой он всё больше приходил в себя, регенерировал, прикрывая раненые участки. Вся моя энергия уходила на поддержание техник, ударить той же стрелой я не мог. Время утекало сквозь пальцы, и стало понятно, что один я опять не справлюсь. Моих сил, даже со всеми дополнениями, хватало лишь на то, чтобы отвлекать внимание и держать противника на себе, больно его жалить да уворачиваться от ответных ударов.

Но я был не один. Прошло несколько секунд, и грянул новый залп. В мертвеца врезалось всего несколько пуль, а значит, было решено добить Клаю. Это правильно. Против двоих тварей мы точно не выстоим.

Мой противник это игнорировать не стал. Начал смещаться так, чтобы я между ним и отрядом оказался. Лицо у него сделалось сосредоточенное, без каких-то эмоций и оскала.

Я в его игру играть не собирался. Так и закружили. Он всё пытался меня зарубить, возможно, недоумевая, почему это не получается. Я же жалил и старался подвести его под удар остального отряда.

Эмма свернула ритуал. В нем больше не было смысла. Мужчина стал отдаляться. И это значительно повышало ставки. Ему достаточно сбежать и доложить, что тут видел, чтобы осложнить нам всем жизнь. Поэтому отпускать его было нельзя.

Но правда в том, что оставался он здесь по собственному выбору, а вовсе не из-за наших действий.

— Думаешь… У тебя есть шансы? — остановился он.

Да я и сам остановился, чтобы продохнуть. Сердце бешено колотилось, мышцы пылали и налились тяжестью. От одежды остались рваные клочки, а броня кое-где треснула и была готова вот-вот развалиться.

— Да мы только начали… — пробормотал я, прикидывая, что можно сделать в этой ситуации.

— Вот именно, — улыбнулся мне мертвец.

— В сторону! — крикнули у меня из-за спины.

Я и метнулся в сторону. Мертвец прикрылся щитом, отпрыгнул назад, сформировал технику и ударил навесом, выпустив веер грязных клякс. По площади ударил, тварь.

Только вот и наши действовали с учётом опыта борьбы как раз против таких тварей. Щит разметало ударом Эммы. Грянул новый залп, и мертвеца швырнуло на спину. Это не несколько угодивших пуль, тут его кучно приложили. А следом ещё мстители отметились. Совместной техникой, направленной на подавление и удержание. Что-то похожее я в исполнении гвардии Кузнецовых видел.

Мертвецу это было что чих, но несколько секунд лично мне подарило. Я сделал Вдох, набрал хоть сколько-то Крови и вперёд прыгнул. Меч он на топор принял из положения сидя — сразу подниматься начал. Но я кувыркнулся и, когда над ним пролетал, заряд прямо в упор выпустил, по роже. Заодно оказавшись у него за спиной.

И всё же это была тварь не из простых. Заточенная как раз для борьбы с адептами. Лицо у него вспыхнуло, но глаза он сберёг. Вскочил, сверкнул обожжённой и дымящейся рожей. Ему в спину новая стрела от Эммы прилетела. Слабенькая, но резвости поубавила. Я рубанул по глазам, один выбил. Отпрыгнул, увернулся от топора и…

Закрутив оружие, мертвец на ходу развернулся и бросился обратно к отряду.

«Сука…» — выдохнул я и побежал за ним следом.

Гвардейцы встретили его залпом в упор. Руку мертвецу оторвало, но не ту, что с топором.

Он занёс оружие, взмахнул и сразу двоих зарубил. Чётко по головам ударил, те и разнесло.

Это был полный разгром. Мертвец довернул оружие и ударил ещё раз. На этот раз разрубив гвардейца пополам.

В тот момент я отчётливо осознал, что это поражение. Сейчас он разобьёт отряд, и ничего мы с ним сделать не сможем. Гвардейцы против этой твари словно дети.

А значит… Значит, остаётся только одно.

Отбросив меч, я догнал мертвеца и прыгнул на него. Словно ощутив, следующим движением он метнул топор… в Эмму.

Уже в прыжке я увидел, как лезвие вращается и врезается в неё.

— Нет! — закричал я.

Глава 5

Эмма держала двумя руками меч, уперев его в землю, и контролировала потоки энергий.

Когда Олег вышел вперёд, стало понятно, что он готов. Капкан захлопнулся. В условиях имеющихся у них сил и возможностей, исходя из того, что рано или поздно придётся столкнуться с серьёзным противником, они этот план и разработали.

Сработал он не идеально, но хотя бы сработал.

Эмме доставилоотдельное удовольствие, когда эту тварь Клаю накрыл круг света и она запылала, завыла от боли. Пока гвардейцы перезаряжали оружие, а Олег взял на себя мертвеца, эта тварь попыталась отползти. Но не тут-то было. Эмма перестроила потоки силы, и мёртвую суку вжало в землю. Остальное было неизбежно.

Новый залп — и вампиршу разорвало на куски.

— Да что это творится-то… — выдал рядом Костя.

Лицо Эммы прочертила кривая ухмылка. Олег и правда по меркам людей вытворял что-то невероятное, размываясь в воздухе и сталкиваясь с мертвецом. Но это было лишь начало боя.

Так оно и вышло. Сражение набирало обороты. Две тени носились по пустырю, атакуя друг друга. Выстрелы из ружей особого толка не давали.

А потом… Потом всё вышло из-под контроля. Мертвец бросился на них. Эмма увидела, как умирают её гвардейцы. Олег бежал на помощь, но не успевал.

И тут пришла темнота.

* * *

Эдуард Олегович стоял и не знал, что делать и куда податься. Их план и так походил на авантюру, а тут уж и вовсе какой-то бедлам начался. Два ночных боя, а теперь вот это.

— У кого есть мысли, что делать? — озвучил общий вопрос Альберт.

Они все столпились в кучу и наблюдали за поединком. Гвардейцы хотя бы могли стрелять. Им же оставалось только наблюдать.

— Готовиться! — раздался властный женский голос. — Я снимаю ритуал, копите силы!

Приятное тепло исчезло, как и свет. Сразу стало темнее, и на несколько секунд Эдуард Олегович потерял из виду парня и его противника. Что творит Олег не укладывалось в голове. Мальчишка бился как потомственный мечник.

Невозможно. За гранью восприятия.

— Задержите его! — крикнула женщина, что ими командовала.

Эдуард Олегович встряхнулся. Они заранее тренировали общую технику, как раз для такого случая. Раз, два, три… Техника улетела в противника и неожиданно попала.

Только, как их заранее предупреждали, это не имело особого смысла.

— Что делать, мля⁈ — занервничал Альберт.

— Молиться, — припечатала женщина.

— Какое нахрен молиться⁈

— Молиться и верить! В него! Он единственный, кто может спасти нас…

Объяснить свою мысль она не успела. Мертвец развернулся и побежал на них. Так резво, что Эдуард Олегович успел лишь дёрнуться, но не отойти, не убежать, не встретить чем-то.

Росчерк топора, и пролилась кровь. Капли упали мужчине на лицо. Он попятился и упал на задницу. Его затопил самый настоящий ужас. Глаза расширились, и то, что произошло дальше, он разглядел во всех деталях.

Олег догнал мертвеца, но за миг до этого тот метнул топор в женщину. Счёл её самой опасной. Лезвие снесло её, отбросило на землю. Парень закричал, и было в этом крике что-то такое, что пробрало до самой души.

После чего пришёл Свет, и на этом никому не нужном пустыре воспылало солнце.

* * *

Эдуард Олегович смог видеть далеко не сразу. Свет, который разорвал ночь, ослепил и оглушил. Поэтому сначала мужчина только слышал.

Какое-то шипение, бульканье и рычание. Человеческое и нечеловеческое. От чего было страшнее, мужчина бы в жизни не смог определить. Были и другие крики, снова бульканье, выстрелы.

Эта безумная какофония стояла, казалось, целую вечность.

На одних инстинктах, не желая погибать, Эдуард Олегович перевернулся и ползком отправился подальше. Обдирая ладони и колени — но в тот момент его это не волновало.

Звуки закончились внезапно. Будто их кто-то разом выключил. Но это было обманчивое впечатление. На самом деле звуки были. Кто-то стонал, кто-то шуршал и двигался, задевая разбитые куски асфальта.

Эдуард Олегович подумал, что вот и всё. Отбегался. Сейчас срубят голову, и на этом всё закончится. В лучшем случае. В худшем — впереди ждут пытки.

Но ничего не происходило. Точнее, происходило много всего, кто-то даже отдавал приказы, но в голове шумело, из глаз текли слезы, по-прежнему ничего не было видно и общая картинка как-то не складывалась.

Шли минуты. Зрение начало потихоньку возвращаться. Никто не спешил убивать и брать в плен. Вскоре настал тот момент, когда Эдуард Олегович смог смутно рассмотреть, что происходит. Часть гвардейцев точно выжила. Он их узнал по форме. Они что-то делали. Кого-то несли в машину. К мужчине тоже подошли.

— Вы в порядке? Сможете подняться?

— Да, почти пришёл в себя, — ответил Эдуард Олегович, с трудом поднимаясь.

Спрашивающий, не задерживаясь, ушёл. Вскоре Эдуард Олегович смог разобраться, что происходит. Олег, почти голый, лежал рядом с обугленным трупом теперь уже полноценного мертвеца. У того разве что кости уцелели, да и то не все. Жив парень или нет, так сразу сказать было нельзя. Его тело едва светилось, и что это значит, мужчина тоже сказать не мог.

Куда хуже дела обстояли с женщиной. Топор врезался ей в грудную клетку. Убить не убило, но ранило точно неслабо. Сейчас ей оказывали первую помощь. Доживёт ли она до оказания целительской помощи, учитывая тяжесть ранения, сказать было нельзя. Что касается остальных… Если брать их отряд, то он выглядел таким же потрёпанным, как и сам Эдуард Олегович.

— Нужно отвезти парня в лечебницу, — сказал он сам себе.

* * *

Аристарх Павлович поспал в эту ночь всего часа три. И то пришлось буквально себя заставлять, понимая, что если и он сегодня сляжет, то потери в ходе эпидемии будут куда выше.

Ситуация в лечебнице худо-бедно стабилизировалась. Можно было позволить себе и нормальный сон. Но Олег… Когда он пришёл и сказал, что отправляется по делам, и попросил прикрыть, Аристарх Павлович не нашёлся, что сказать. Любые слова не имели смысла. Мужчина уже не раз задумывался, что лучше было бы оставаться в неведении. Думать, что эпидемия, которая разрасталась и грозилась пожрать город, — всего лишь случайность, а не следствие злой воли.

Так ещё и Олег пошёл на какое-то дело. По факту — воевать. Причём не в открытую, а тайно, с высокими ставками. Не ради денег или славы, а чтобы предотвратить беду. Потому что было ясно: пусть сегодня и наступило затишье, завтра пойдёт новая волна больных и лечебница захлебнётся.

Вот и не находил Аристарх Павлович себе места, думая о всяком разном. Чтобы совсем уже нервы себе не истрепать, занимался делом. Помощь-то много кому требовалась.

В семь утра он снова заступил на смену, выслушал первым делом доклады. А в семь пятнадцать его нашёл Эдуард Олегович. Человека из тайной службы он не ожидал, но всё же отвлёкся.

— Вы должны пойти со мной, — заявил мужчина.

— Вы в своём уме? — опешил Аристарх Павлович.

— Там он и она, — ответил Эдуард Олегович.

И целитель как-то разом понял, о ком идёт речь.

— В каком они состоянии?

— Плачевном. Поспешите, пожалуйста.

— Они далеко?

— Мы смогли их подвести в соседний двор. Девушка потеряла много крови. Олег… Сами увидите.

— Так везите их сюда.

— Это не так просто. Слишком много внимания.

— А если я покину лечебницу, это внимания не привлечёт, — фыркнул целитель раздражённо. — Так… Где именно машина?

Эдуард Олегович объяснил и отправился на улицу, дожидаться. Как можно быстрее Аристарх Павлович раздал указания и попробовал, насколько это в принципе возможно, выйти незаметно. Что не получилось. Как минимум один военный патруль проводил его внимательным взглядом, но вопросов задавать не стал.

Вскоре и поджидающий Эдуард Олегович показался. А там и нужную машину нашли. Аристарху Павловичу хватило одного взгляда, чтобы оценить ситуацию. Девушка — в критическом состоянии. Пусть её кто-то подлатал, но рана слишком страшная, тут нужно серьёзное вмешательство. А парень… Здесь Аристарх Павлович понял, что не имеет ни малейшего представления, что с ним. Цвет кожи — бледный. Дыхание — ровное. Видимых повреждений — нет. Только светится чуть-чуть. Что и было самым странным.

Определившись, мужчина взялся за Эмму Чернышеву. Которая оказалась тут непонятно каким образом. Точнее, было понятно, что она спуталась с Олегом, как-то ему помогает… Но тащить девчонку в бой? Ещё и с Эдуардом Олеговичем?

«Все вопросы потом», — подумал мужчина и взялся за работу.

* * *

Я оказался в пустоте. Не фигурально выражаясь, а буквально. Вокруг не было ничего. Но и темноты не было. Лёгкое свечение. Или не свечение, а просто светло.

Мысли где-то «здесь» ворочались с трудом. В первое время. Но и есть ли здесь время, я тоже сказать не мог. Я просто был. Висел в этой пустоте.

Постепенно начал собираться, приходить в себя. Мысли ускорялись, роились, множились. Я стал задумываться, что происходит и где нахожусь. Вспомнил, что участвовал в бою. Вспомнил, и чем тот закончился.

Эмма… Моя Айя.

Страх отозвался глухой болью, но схлынул так же быстро, как и явился. Это напомнило то состояние, когда я сидел в чужом теле. Тогда чувства и эмоции тоже были приглушены.

Я что… Умер? — посетила меня мысль.

Нет, не похоже. Сейчас я видел свои руки и ноги, ощущал потоки силы вокруг. Силы?

Чем больше я замечал, тем больше вопросов появлялось. Но главным так и оставалось то, что сейчас с Айей.

Нет у меня времени на изучение этого места. Нужно выбираться.

Ты только дождись меня, Айя.

* * *

Когда я открыл глаза и очнулся, то первым, кого увидел, был Аристарх Павлович. Он как раз тянул ко мне руку. Собрался заняться исцелением? Или уже исцелил?

Поднявшись, я огляделся, увидев, что нахожусь вовсе не в лечебнице, а в кузове фургона. Рядом лежала Эмма. Она дышала, и с ней явно уже поработали.

— Олег? — позвал меня Аристарх Павлович. — Как ты себя чувствуешь?

Проигнорировав его, я протянул руку и коснулся Эммы. Прикрыл глаза, погрузился… Ну уж нет. Ты не заберёшь мою жрицу, смерть.

Аристарх Павлович с ней хорошо поработал, убрал череду проклятий и ту гадость, что попала в тело с лезвием. Также срастил грудную клетку, защитил сердце. Она выкарабкается, но восстановление займёт слишком много времени. Можно лучше…

Сила хлынула из меня как-то слишком легко.

Или нет?

Да, точно. Обычно она хлынула. Обычно для меня прежнего. А для этого тела — да, легко. Со мной что-то случилось, но разбираться буду позже.

— Олег! — требовательнее позвал Аристарх Павлович. — Ты не в том состоянии, чтобы исцелять!

— Всё в порядке, — оторвался я от Эммы. — Эдуард Олегович, — посмотрел я на мужчину, который тоже здесь был, — все целы? Кому-то ещё помощь нужна?

— Нет, — ответил он. — Жертвы есть, но им уже не помочь.

— Понял, — кивнул я. — Тогда девушку сберечь, отдать её людям, доставить в безопасное место. Сами тоже… Ну, вы поняли, — вспомнил я, что мужчина в этих делах поопытнее будет.

— А ты?

— А меня работа ждёт. Сколько сейчас времени?

— Раннее утро, — ответил Эдуард Олегович.

— Молодой человек, — с нотками гнева заговорил Аристарх Павлович.

— Не сейчас, — перебил я его. — Мне и правда нужно поработать. Или в ближайшую пару дней погибнут десятки тысяч.

— Ситуация пока не настолько катастрофична.

— Настолько, — отрезал я и полез на выход.

Уже снаружи обнаружив, что одежды на мне почти и не осталось.

— И куда же ты собрался идти в таком виде⁈ — ядовито спросил Аристарх Павлович, выбравшись следом.

— Эдуард Олегович, — посмотрел я на мужчину. — Вам придётся раздеться.

— Шутишь? — уставился он на меня.

— Не Аристарха Павловича же раздевать, — резонно заметил я.

Мы поиграли в гляделки и… Эдуард Олегович всё же выкрутился. Он обошёл машину, там переговорил с Костей — его голос я узнал, и вернулся с одеждой. Сам при этом одетый. Ругань с водительского места я тоже услышал.

— Спасибо, — сказал я.

Быстро переодевшись под сердитым взглядом Аристарха Павловича, направился в лечебницу. От такой наглости целитель растерялся, но быстро меня догнал.

— Олег, это переходит все границы, — сказал он недовольно.

— Полностью с вами согласен. Ситуация обострилась. Наш план сработал частично. Думаю, какого-то полезного для города результата не будет. Возможности продолжать тоже не осталось. Да и…

Я запнулся, подумав, что лучше пока не говорить про то, что ощутил в том измерении, в пустоте.

— Что и? — как мне показалось, сердито спросил Аристарх Павлович.

— Да так… Просто нужно продолжать работать, раз уж наш план не удался. Хотя как посмотреть. Я убил того, кто повинен в смерти Федора Измайловича и Дмитрия Даниловича. Это была тварь, Аристарх Павлович. Не человек.

Повисла тишина.

— Я просто не знаю, что сказать на это, — выдал Аристарх Павлович спустя несколько секунд молчания.

— Не надо ничего говорить. У вас своя работа — у меня своя. Всё просто. Мы либо победим, либо тысячи погибнут, а эти твари создадут нового короля.

— Что ещё за король?

— О, поверьте, это не то существо, которое должно появиться в мире. В сравнении с ним все остальные проблемы покажутся пшиком.

— Я тебя не понимаю. Ты в курсе, что выглядишь как безумный и светишься?

— Я в себе, Аристарх Павлович. Ну, почти. Но это в пределах контролируемой нормы.

— Звучит не слишком обнадеживающе, знаешь ли.

— Предложите план получше.

— Я не могу подпустить тебя в таком состоянии к больным.

— Предложите план получше, — повторил я.

Аристарх Павлович не нашёл, что сказать.

И хорошо. Потому что я не шутил, когда сказал, что у меня есть новый план. Первый шаг которого — снова заняться лечением.

Вот так ирония. Уйдя отсюда сражаться, я выиграл три битвы, которые ничего не меняют, и снова сюда вернулся.

Кто бы знал… Но ничего, всё к лучшему. Если бы не та драка, то…

Так, ладно. Надо сосредоточиться.

Когда вышли на улицу, рядом с нами остановилась патрульная машина.

— Аристарх Павлович, всё в порядке? — спросил городовой.

— Да, всё в порядке! — резко ответил мужчина.

Сомневаюсь, что городовой и его напарники поверили. Их взгляды так и прилипли ко мне. Ну да, видок тот ещё. Если я свечусь, не каждый день такую диковинку увидишь.

Главное, что никто нам не стал мешать добраться до лечебницы. Там я притормозил, прислушался к ощущениям и направился в инфекционное. Именно там собирали тяжелобольных, теперь уже на последней стадии.

— Что ты собираешься делать? — спросил Аристарх Павлович, который так и шёл рядом.

— Лечить, что же ещё.

— Ты же сам сказал, что это не устранит корень проблемы.

— Так надо.

— Олег… — голос целителя опять потяжелел.

— Пожалуйста… — попросил я. — Просто немного доверия.

— Пригрел же ученика, — с какой-то злой иронией сказал он.

— То ли ещё будет, — поддержал я его настрой.

Та пустота, куда я попал… Мне сложно точно определить, что это такое. Я лишь могу предполагать на основе обрывков знаний и догадок. Я знал, что боги обитают в каких-то иных измерениях, не в мире людей. Также я знал, что планета, сам мир, вполне себе живая. Кровь земли — это не просто выражение. Это именно что Кровь. Та самая, которую я в том числе использую. Есть ещё Кровь богов… Но не буду вдаваться в подробности, в которых и сам плохо разбираюсь.

Моя догадка сводилась к тому, что происходящему противится сам мир. Ему противна концентрация потоков смерти, которые стекаются в одну точку, где и будет создан король. Также ему не нравится, что здесь хозяйничает бог смерти, который вполне способен уничтожить всю планету, выпить её досуха.

Этот мир меня поддержал. Возможно, не в первый раз. Именно от него я сейчас ощущаю приток силы. Именно поэтому я свечусь, как новогодняя гирлянда, приковывая взгляды всего медицинского персонала.

Меня даже попытались окликнуть, но я прошёл мимо.

Наверное, в этот момент во мне было что-то такое, что мне никто всерьёз не стал препятствовать до самых палат. И там тоже не стали препятствовать.

Что-то во мне определенно изменилось. Теперь я ощущал болезнь куда лучше. Как она скапливается в палатах, передвигается, наносит удары, собирает кровавую жатву. А ещё ей не нравились попытки помешать. Никогда бы не подумал, что проклятие может обладать подобием воли. И тем более не подумал бы, что смогу это ощутить.

Вчера ещё лечебница справлялась, не допускала перехода на тяжёлую стадию. Сейчас же, прямо с утра, появились первые случаи. Возможно, как раз в тот момент, когда Аристарх Павлович отошёл. Не думаю, что это связано. Но и неважно.

Первой я исцелил женщину. Она ворочалась, бредила, её внутренние органы уже начали отказывать. Жить ей оставалось всего пару часов от силы. Я потянулся к ней, прислушался и… Оборвал нити проклятия, которые уходили на план смерти, подпитываясь оттуда. Проклятие разом превратилось в обычное загрязнение, пусть и тяжёлое. Я направил Кровь, чистый поток, прошёлся по телу, вымывая всю грязь, снабжая повреждённые органы столь необходимой энергией и поддержкой. Лечиться женщине ещё долго придётся. Возможно, до конца так и не восстановится. Но жить будет.

Теперь вторая женщина, её соседка. Разорвал нити, прошёлся Кровью по повреждённым местам, подлечил и стабилизировал состояние. Третья женщина. Она держалась получше, но тоже была на грани перехода в финальную стадию. Разорвал проклятие, очистил. Четвертая женщина. Разорвал, очистил.

Всесильным я вовсе не стал. Просто мне помогал сам мир. Пусть мой вклад и был мизерным на общем фоне, но каждый обрыв нитей порождал хаос на той стороне. Вскоре этот процесс наберёт силу и замедлит общее развитие ритуала.

Но главное — я смогу вычислить, где его проводят. Нужно всего лишь как можно больше нитей нащупать и оборвать.

Чем я и занимался, заодно исцеляя.

В дверях меня ждал Аристарх Павлович, но я просто протиснулся мимо и дальше пошёл.

Вторая палата. Третья. Четвертая.

— Свозите всех тяжёлых сюда! — услышал я приказ Аристарха Павловича.

— Да как это возможно⁈ — удивился кто-то из пришлых целителей.

— Да какая к хренам разница⁈ — а это уже Степан Денисович пожаловал.

Но — не отвлекаемся. Я только начал.

Остановился я, когда с запущенными случаями закончил. Их и правда свозили в одно место, прямо в коридор, где я находился. Не пришлось бегать по этажам и выискивать. Удобно. Тех, с кем поработал, на лифте в левой части здания увозили и дальше определяли на лечение. А через лифт, что с правой стороны здания, новых подвозили. Так я и шёл от одного к другому, пока они не закончились.

— Запущенные всё, — предупредил меня Аристарх Павлович. — Олег, прошу, отдохни. Загонишь ведь себя.

Усталость я и правда чувствовал. Но как иначе? Столько силы через себя пропустить. Ещё и не спал вторые сутки.

— Поесть есть?

Кто-то рядом хохотнул нервно, и я увидел Демьяна.

— Найдётся, — заверил Аристарх Павлович. — Демьян, займись!

— Накормлю так, что никуда не убежит! — пообещал парень и чуть ли не силком потащил меня в столовую.

Кажется, он что-то говорил по пути. Я не слушал, если честно. Грубо это, но в тот момент я столько всего воспринимал и анализировал, что не до этого было. Мир и правда мне помогал. Делился информацией. Расширял границы восприятия. Я не просто так именно с тяжёлых начал. Точнее, не потому что они должны были вот-вот умереть.

Каждый умерший — это выплеск большого количества энергии смерти. Часть этой энергии, малая, выплёскивалась в окружающий мир. Большая часть сразу уходила на план смерти. И сейчас там, с другой стороны, формировалось что-то похожее на большое черное облако. Как оно закончит формироваться, сила проклятия возрастёт, распространение пойдёт куда быстрее. Люди начнут сгорать не за неделю, а за считаные часы.

И тогда волна смерти прокатится от лечебницы по окружающим нас жилым кварталам, собирая жатву. Вся эта сила уйдёт в ритуал, и тогда новый король родится.

А пан Алес та ещё сука. Не уверен, что он руководил всем процессом, но точно рассчитывал на то, что лечебница перестанет существовать. Целителей же хотели потрепать, чтобы палки в колеса не ставили. Не думаю, что нежить всерьёз считала, что общему процессу можно помешать.

Но ничего. Ещё посмотрим, кто кого.

Глава 6

Эмма очнулась резко, подобно утопающей, дернулась и сделала порывистый вдох, закашлявшись.

— Тише, тише, — раздался успокаивающий голос рядом. — Ты в безопасности.

Дед придержал внучку и уложил её обратно на подушки.

Эмма ошарашенно огляделась. Последнее, что она помнила, — как ужасающий топор летит в неё и нет возможности увернуться.

«Или это было не последнее?» — впала девушка в ступор, вспомнив, что ощущала… всякое разное.

— Давно я здесь? — спросила она.

Эмма не стала задавать глупые вопросы. Раз отключилась — значит, ранили. Раз уже у деда в доме — значит, и помощь оказали, и доставить успели.

— Пару часов. Тебе прописали покой. Как себя чувствуешь?

— Бывало и получше.

С запозданием навалились все неприятные ощущения. Слабость, сухость во рту, а ещё жжение в грудной клетке. Переведя взгляд на деда и приглядевшись, Эмма разглядела необычайно встревоженное лицо.

— Что ещё тебе доложили? — спросила она. — Что с остальными?

— Всех подробностей я не знаю. Гвардейцы… Те, кто выжил, — сказал Ярослав Дмитриевич с заминкой, — много чего рассказали. В частности то, что ты сильно отличилась, — говоря это, старик смотрел на девушку пронзительным взглядом, стараясь понять, как она освоила новые трюки, которых точно не было в накопленных кланом знаниях.

— Что с Олегом?

— Я не знаю. Для гвардии твой парень остался неизвестным, так-то. Вас двоих в лечебницу увезли. Наверное, очухался уже. Раз уж пришла в себя, не хочешь рассказать, что произошло?

— Погоди, — ответила Эмма. — Мне надо подумать.

— Ну надо же, — фыркнул дед раздраженно.

В тот момент, когда ему доставили внучку и сообщили о потерях, старик испытал ряд крайне неприятных эмоций. Сто раз пожалев, что в принципе втянул Эмму в свою месть. Но сейчас, видя её спокойное, ничуть не испуганное и не растерянное лицо, а наоборот, сосредоточенное и собранное, он выдохнул и ощутил привычное раздражение.

Сама же Эмма погрузилась в себя и постаралась разобраться, что произошло и что происходит с ней прямо сейчас. Для неё это было далеко не первое ранение. Поэтому то, как работают целители, она прекрасно знала изнутри. Погрузившись в себя, Эмма изучила, какие исцеляющие техники на неё наложили и насколько серьезно ранение. Выходило, что спаслась она чудом. Или не чудом, а инстинктивно, собрав Кровь в месте попадания. Как бы там ни было, ранение было неприятным и рассчитывать быстро вернуться в строй не приходилось.

«Плохо, очень плохо», — подумала девушка.

Потому что в остальном… Да, собственно, Эмма так сразу и не смогла определить, что это за остальное такое. Кажется, в момент отключения она куда-то провалилась, что-то ощущала и слышала, но что это за место и что там происходило — ответить не могла. А ещё она чувствовала, что с Элором всё в порядке. Относительно. Будто что-то изменилось, но что именно — тоже непонятно.

Одно Эмма поняла точно. Развязка всего происходящего в городе наступит в ближайшее время и ей надо быть рядом с Элором.

Надо, но тело не позволит. Стоит начать всерьез использовать силу, как наложенные техники слетят, и тогда долго она не протянет.

— Так что с тобой случилось? — не выдержал дед молчания.

— Много всего, — отмерла Эмма. — Как видишь, меня ранили. Зато мы Клаю убили. Этой суке досталась собачья смерть. Ружья отлично сработали.

— Это, безусловно, хорошая новость, — скупо ответил старик. — Но как ты позволила себя ранить?

— Это война, дед. Не бал и не светский раут. Так бывает.

— Но тебя это не пугает.

— А должно? — спросила Эмма, всё ещё погруженная в свои мысли, и поняла, что ляпнула что-то не то.

Она же шестнадцатилетняя девушка. Которая мало того что должна бояться, так ещё и первое серьезное ранение должно было ударить по психике. Чего она не демонстрировала.

— Вообще-то, да. И что за чудеса ты показывала? Что ещё за молитесь и уверуйте в твоего парня? Хотелось бы услышать ответ до того, как ты соберешься с мыслями и придумаешь, как мне соврать.

— Я не собираюсь тебе врать.

— Неужто ты выложишь мне всю правду? — притворно удивился старик.

— Для начала бы я хотела попить.

— А я хотел бы услышать ответы.

— Заставишь страдать внучку от жажды? — также притворно спросила Эмма.

Которая и правда судорожно прикидывала, какую часть правды можно выдать, а какую пока не стоит.

Дед с ловкостью фокусника подал кружку воды, которую приготовил заранее.

— Чего ещё изволишь? Может, тебе плохо? Срочно позвать целителя? — бросил он насмешливо.

Эмма осторожно сделала пару глотков, поморщилась от вполне себе реальной боли и попыталась поёрзать, но быстро затихла — рана чертовски ныла.

— Проблема не в том, что я что-то пытаюсь скрыть. А в том, что не знаю, как преподнести некоторые вещи.

— Только не говори, что ты беременна.

— О нет, — улыбнулась девушка. — У целителей не бывает случайных залётов, знаешь ли.

— Высечь тебя бы ремнём, — вздохнул старик.

— Ну, считай, меня высекли топором, — криво усмехнулась Эмма, чем смутила деда.

— Не смешно, — сказал он, поджав губы.

— Так и не говори глупостей, — отмахнулся Эмма. — Так вот. Проблема в том, что в некоторые вещи трудно поверить, поэтому я не знаю, как тебе сказать.

— Скажи как есть.

— Тогда ты потребуешь объяснений, а прямо сейчас я не готова к обстоятельному разговору. По правде говоря, меня мутит и в глазах двоится.

— Хватит давить на жалость, — строго сказал дед.

Но Эмма видела: его строгость напускная. Старик волновался, чем девушка, к своему стыду, пользовалась.

— И всё же? — спросил он. — Слишком много неясных моментов. Ладно ты ещё спуталась с целителем. Хотя нет. Какой-то юнец-простолюдин — лет сто назад тебя бы высекли за это розгами и услали подальше, чтобы честь рода не позорила. А, ладно… — махнул старик рукой, видя, как Эмма вскинула бровь. — Мне рассказали в подробностях, что этот так называемый простолюдин дрался на уровне мастера и, цитирую, за некоторыми его движениями было нельзя уследить. А ещё он завалил крайне опасную тварь, которая в одиночку вас чуть всех не положила, и после боя светился, как новогодняя гирлянда.

— Светился? — нахмурилась Эмма. — Это не очень хорошо…

— Хорошо или нет, этого я тебе не скажу. Но то, что шестнадцатилетние парни не должны быть настолько сильными, тем более целители — факт.

— Ох, дед… — вздохнула Эмма.

— Кто он такой? — потребовал старик ответа.

— Кто-кто… реинкарнат. Тот, кто помнит прошлую жизнь.

По тому, как старик вздернул брови, стало понятно, что разговор предстоит тяжелый.

* * *

В связи с ухудшающейся ситуацией в городе князь выслушивал один доклад за другим. Иногда это были общие собрания, иногда частные доклады. Часть вопросов касалась обстановки, а другая часть — вопросов конфиденциальных, не для широкой огласки.

С одним из таких вопросов заглянул Сергей Александрович. Он же дядя и глава безопасности.

— Что там? — с ходу спросил князь. — Собрал информацию?

Находился он в большом кабинете, центр которого занимал массивный стол, занятый бумагами.

— Собрал, много чего собрал, — ответил старик, усаживаясь за стол. — Во-первых, ночной пожар и вызов военных. Это наша команда мстителей отметилась. Каким-то образом они двух ковенских убить смогли. Те собрали толпу шпаны и отребья всякого. Главарей шаек уже допросили, те собирались беспорядки раскачать.

— Не знаю, что и думать, — князь откинулся на спинку кресла и сложил толстые пальцы на брюхе. — Дюже ловко наши ребятки этих тварей убивают. В чем секрет? Точно двух гадов убили?

— Точно-точно. Я сам тела уже видел. Военные тоже видели. В измененной форме. Не совсем человеческие тела.

— Фотографии сделал? Или скажешь, мне самому идти смотреть?

— Ничего нового там не было. Твари и есть твари.

— Как скажешь. Так что? Как их убили-то?

— Велишь допросить Эдуарда Олеговича и остальных? Я тому прямые вопросы не задавал, как и было велено.

— Кхм… — прогудел князь, задумавшись. — Нет, держим дистанцию. Но что-то здесь не сходится. Если бы этих тварей было так легко убить, они бы настолько нагло себя не вели.

— А ты мой рассказ дослушай, — усмехнулся старик. — У меня ведь и во-вторых есть, и в-третьих.

— Так говори, — посмотрел князь недовольно. — Не тяни.

— Во-вторых, в районе Рублевского шоссе, в одном из элитных поселков, под утро особняк запылал дюже хорошо. Свидетели видели неизвестных на нескольких машинах. Подробностей выяснить не удалось, но один военный грузов точно был замечен.

— Грузовик? — свёл брови князь.

— Да. Были вызваны пожарные и городовые. Те обнаружили некие странности. Которые оказались скопищем различных тварей как человеческого типа, так и животного.

— Шутишь?

— Нисколько. Таким не шутят.

— Погоди-погоди. Это что получается, кто-то неизвестный в эту ночь нанёс ещё один удар и успешно? — в голосе князя сомнений и скепсиса хватило бы на десятерых.

— Почему же неизвестный. Фургон наших ребят тоже отметился. Конечно, это не точно. Свидетели не особо-то в ночи детали рассмотрели. Но сдаётся мне, они там были.

— Сразу два нападения за раз? Ещё и удачных? Не верю.

— Да, я тоже не поверил. Поэтому перепроверил. Но есть ещё кое-что. Ближе к утру Эдуард Олегович появился возле лечебницы. После чего вышел оттуда с Аристархом Павловичем. Они отошли во двор, где был фургон. Что делали, я не знаю, но догадаться нетрудно, зачем целителя дергать. Раненых подлечить. Возможно, была третья стычка.

— С чего ты решил?

— Особняк мы осмотрели и следов крови не обнаружили. Точнее, не обнаружили следов, что кто-то сильно пострадал. Понятно, что следы можно скрыть, да и пожар… Но и мои люди не просто так свой хлеб едят. Знают, куда смотреть. Судя по следам и тому, как быстро отряд ушёл, можно предположить, что логово, полное разных тварей, они зачистили быстро, — мужчина достал фотографии и показал груду обгорелых тел. — Но было кое-что ещё. На дороге перед рассветом видели яркую вспышку. В том месте нашли следы драки. Спекшуюся кровь, следы пороха. Стрельбу тоже слышали, пусть там и пустой район, но нашлись люди. Моя версия: они ехали от особняка, и кто-то их догнал.

— Но они выжили в третий раз, — заметил князь.

— Да. Догнал одно или два существа. Машину мы их тоже нашли.

— А тела?

— На этот раз не оставили, забрали с собой.

— Получается, они за одну ночь провели три боя против тварей, при этом выжили, по крайней мере, дотянули до оказания помощи, ещё и Аристарха Павловича привлекли?

— Самое интересное другое.

— Ещё интереснее? — хмыкнул князь.

— Аристарх Павлович уходил из лечебницы с Эдуардом Олеговичем, а вернулся с учеником. Олегом Васильевым. Который был странно одет, при этом светился.

— Светился?

— Мне доложили именно так. — развёл руками Сергей Александрович.

— Погоди, — князь подобрался. — Так ученик, этот сирота ведь, да? Я ему награду пожаловал, помню-помню. Святой ещё. Он что, принимал участие в сражении?

— Моя версия, что да. Скорее всего, как целитель.

— Как его втянули?

— Могу только предположить. Он ведь был замешан в деле Черепов. Эдуард Олегович его мог завербовать.

Князь замолчал. Всё это было странно и подозрительно. Чутье подсказывало, что ситуация не так проста, как кажется.

— Тогда почему он светился? — ухватился князь за непонятный момент. — И что значит, светился? Как лампочка?

— Чистым светом, как сказали очевидцы.

— Откуда такой эффект? От того, что он стоял в стороне и подлечивал тех, кого ранили? И кто ещё с ними был? Чья-то гвардия? Другие аристократы решили вмешаться? Слишком много странного в этой ситуации.

— Мы всегда можем допросить Эдуарда Олеговича.

— А сам он намекнуть не желает? — нахмурился недобро князь.

Говорить с ищейкой напрямую князю не хотелось, чтобы сильно не вовлекаться в эту историю. Если Эдуарда Олеговича поймают и допросят, а тот заявит, что князь напрямую помогал, — проблем не оберешься. Их и так хватало, но, как говорится, история может повернуться как угодно и всегда найдутся нюансы. Которые не знаешь, где и как пригодятся. Или с кем в переговорах сыграют свою роль.

— Да и так намеков множество оставил, — ответил Сергей Александрович.

— Надо подумать, — ответил князь. — Но с твоих слов выходит, что у этой команды какая-то запредельная эффективность. Займись этим, постарайся разузнать, что происходит. А я кое-кого в лечебницу отправлю. Что-то этот Аристарх Павлович себе много позволяет. Сколько нейтралитет держал, а тут, кажется, вмешаться решил.

— Его тоже могли завербовать после той истории на границе, в гостинице. Когда пытались убить, — уточнил старик.

— Да я понял, — поджал губы князь. — Могли, почему бы и нет. Тогда его походы к Кузнецовым выглядят совсем иначе.

— Тут мы можем только гадать, — развёл руками Сергей Александрович. — Кого пошлёшь в лечебницу?

— Кого-кого. Жену, — хмыкнул князь. — Заодно покажем, что заботимся о народе.

— Это всегда полезно, — кивнул Сергей Александрович. — Кстати, а на Васильева ведь недавно тоже напали.

— Когда? — насупился князь. — Почему не доложил?

— Вообще-то, доклад у тебя на столе. Где-то среди этих бумаг, — старик кинул взгляд на заваленный стол.

— А словами сказать не мог? — проворчал Юрий Дмитриевич.

— Тогда совещание было, а история не такая уж важная. Но есть в ней ещё кое-что.

— Мне из тебя каждое слово выбивать? — угрожающе сказал князь.

— Напали на него в тот момент, когда он общался с личным слугой Дарины Чернышовой. Матери Эммы, к которой твой младшенький неровно задышал.

— А он там откуда взялся? — вскинул брови князь.

— Попытался отбрехаться, что по личному делу рода, но на него надавили, и выяснилось, что Васильев спутался с Эммой.

— Шутишь?

Старик промолчал, хмыкнув.

— Спутался — это у них отношения, что ли? — уточнил князь.

— Я свечку не держал. У меня и других дел хватает, сейчас как-то не до любовного интереса Ивана. Поэтому выяснение подробностей отложил до лучших времен.

— А ведь Эмма отличная мечница, — призадумался князь. — Помнишь старую историю, как её бабка померла?

— Была версия, что ковен постарался, — покивал старик. — Ярослав Дмитриевич большую обиду затаил. Местью одержим стал. Поэтому в итоге от дел и отошёл.

— Мог внучку натаскать на месть. Но тогда получается, что эта девчонка тварей ковена рубит? Нет, не верю. Совсем это бред.

— О чем и речь. Разбираться и разбираться в этой истории. А ведь ставки повышаются не то что с каждым днем. С каждым часом.

Князь лишь стиснул зубы и угрюмо посмотрел в ответ.

— Это всё? — сухо спросил он.

— Нет, — улыбнулся старик. — На месте последнего боя мы проверили окрестности особо тщательно и кое-что нашли. Стрелять ведь по членам ковена особо смысла нет. Оружие их плохо берет. Поэтому я удивился, чего они ружья-то задействовали, если так хорошо знают, с кем столкнулись…

— Ближе к делу! — перебил князь.

— Вот, — достал из кармана находку Сергей Александрович. — Первичный анализ показал, что это кристаллизованная из очень чистого Масла пуля. Очень крепкая. Смотри, как сохранилась. Хотя машину пробила и внутри застряла.

— Однако, — откинулся князь на спинку кресла. — Они что, какое-то новое оружие придумали?

— Похоже на то, — ответил старик. — Но, как и было сказано, в этой истории ещё разбираться и разбираться. Мы только взялись за дело.

— Тогда продолжай. Не будем спешить с выводами. Целители, Чернышовы, Кузнецовы, новое оружие и мрущие пачками чудовища. В таком деле нельзя ошибиться.

— Мои люди работают.

— Пусть работают. Как невовремя-то. Раскрутить бы это дело, а… — князь махнул рукой. — Что насчёт общего плана?

— Людей я расставил. Готовы действовать. Осталось дать отмашку.

— Тогда ждем, — ответил князь.

* * *

Демьян со мной то ли как с ребенком, то ли как с больным обошёлся. За стол усадил, а сам за едой отошёл. Может, и правильно сделал. Я один остался да внутрь себя погрузился. Задавшись двумя вопросами. Как бы мне ощутить, в какую сторону направлена та гадость, что висит сейчас в плане смерти рядом с лечебницей, и почему мир, если уж помогает, напрямую не скажет, куда идти и где ритуал проводится?

Как ни странно, ответ на второй вопрос я нашёл. На грани восприятия и понимания уловил что-то такое, что объясняло происходящее.

Надо сказать, что мой родной мир куда изобильнее в плане магического искусства и разновидностей адептов. Не скажу насчёт военной части, но в остальном мы значительно превосходили местных. Даже Аристарх Павлович, который здесь один из сильнейших целителей, у нас бы был середнячком. Сам я при этом тоже середнячком был там. И это в целительстве, которым половину жизни занимался. Пусть и на поле боя по большей части.

В общем, в список моих знаний понимание тонких материй не входило. Тут какой-нибудь мудрец нужен, тонко чувствующий колебания энергий. Я же… Это как читать книгу на иностранном языке с плохим словарем. Вроде получается, но медленно и со скрипом. Чаще приходится догадываться, чем напрямую переводить. Процесс настолько сложный, что даже описание подобрать трудно. Так и выходило, что мир-то, может, и рад был бы помочь, направить меня, только я был неспособен понять его послания. Поэтому и приходилось идти «длинным» путем. Самому учиться чувствовать, взаимодействуя с проклятием.

— Олег! — позвал меня Демьян и пощёлкал пальцами перед лицом. — Вернись в реальность.

— Я здесь, — ответил ему, выныривая из пучины ощущений.

— Ага, я вижу. Это становится пугающей тенденцией. Ты и так странный, но это уже перебор. Соберись.

Да я только и делаю, что пытаюсь собраться и найти решение. Но не говорить же об этом вслух.

Постарался сосредоточиться на еде. Получилось отлично. В смысле, аппетит зверский проснулся, и я быстро живот набил. Ещё и за добавкой сходил. Сейчас Кровь сама течет через меня, тело поддерживает. Но Кровь — это не всё, что нужно телу. Кто бы мне сказал, какой откат будет после и переживу ли я его. Но ладно, чего унывать. Лучше ещё одну порцию пюрешки с котлетами наверну. И салатик обязательно. С компотом. Как без них родимых.

Как вернулся, расспросил Демьяна, что происходит.

— Если в общих чертах, то ничего хорошего, — ответил он. — Нет, есть и позитивные моменты, — поправился парень под моим взглядом. — Недавно вон какой-то светящийся целитель заявился, начал лечить как не в себя.

— А если без шуток? — спросил я. — Погибшие есть?

— Если без шуток, то… — призадумался он. — У нас десятка два трупов.

— Откуда? — нахмурился я. — Вроде до тяжелых стадий пока никто не добрался… А, понял. Слабые здоровьем?

— Деталей я тебе не скажу, — пожал он плечами. — Мне никто не докладывает, знаешь ли. Так, общие слухи попадаются иногда. Может, и слабые здоровьем. По крайней мере, это логично.

Здоровье у людей разное, и если его мало, то даже средняя стадия заражения вполне, как мне кажется, способна убить человека. Что-то я об этом не подумал. Получается, проклятие уже собирает жатву. Не так массово, как могло бы быть, но всё же. Жаль, очень жаль. Поделать с этим ничего нельзя. Точнее, можно, но не имеющимися силами. Я тоже тут бессилен. Могу сконцентрироваться и ощутить, где проклятие собирается, но… Смерть не всегда прогнозируема.

— А что в других больницах? — спросил я.

— Там обстановка хуже, но точно не знаю. Говорят, в домах трупы находят. Не все за помощью ведь обращаются. А там пока городовые проверят… Да и будут ли они всех проверять. Только когда родственники беспокоиться начинают или соседи.

— Вот как, — призадумался я.

Ещё один неучтенный фактор. Сколько же у меня времени осталось? И хватит ли сил, чтобы справиться?

Глава 7

Короткая передышка помогла собраться. Я осмыслил часть полученного опыта, разобрался в том, что происходит, а главное, что делать дальше. Собственно, ничего такого. Продолжать лечить. Точнее, даже не лечить… Как бы кощунственно ни звучало, но в данном вопросе лечение было вторично. На первом месте стояло изучение и борьба с проклятием. На первый взгляд это одно и то же, но на самом деле нет. Разные процессы, пусть и сильно связанные.

Я уже настроился, наметил, в какую часть лечебницы идти, когда нас перехватили и попросили заглянуть к Аристарху Павловичу. Попросила медсестра и шепнула, что важные гости пожаловали. Аж сама княгиня с сыном.

Признаюсь, я банально растерялся. Все мои помыслы были устремлены на решение главной проблемы, а тут… княгиня? В смысле, жена князя? И нас с Демьяном ещё зачем-то вызывают?

— Сама княгиня, — округлил глаза Демьян. — Главное, не опозориться, главное, не опозориться, — забормотал он себе под нос.

Я его беспокойства не разделял. Скорее раздражение испытал, что отвлекать будут. Но тут же задумался и одернул себя

Княгиня — это опасно. Я много где наследил, сильно выделился, поэтому за её появлением может стоять вовсе не праздное любопытство. Идти было всего ничего. Как-то подготовиться к разговору и просчитать варианты я не успел. Постарался припомнить, что знаю о княжне — ничего такого. Ну, она есть. На этом мои познания заканчивались. Так себе подготовка к непонятно чему.

Пошли мы не в кабинет, а в комнату для совещаний. На самом деле обычное помещение, где всякое разное проходило, не одни лишь совещания. И обучение персонала, и встречи. Я здесь редко бывал, но место знал. Комната и комната, самая обычная, пусть и просторная. Когда вошли, на нас три пары глаз уставились. Аристарх Павлович выглядел… Да как обычно. По его лицу я ничего понять не смог. Княгиня — впечатляла с первого же взгляда. Сразу видно, дама властная. Лет сорок, худая, в строгом платье, сидела на самом обычном стуле, но сразу чувствовалось, что власть ей знакома не понаслышке. Княжич, как я понял, был средним сыном. Младшего я видел на турнире, а старший, Эмма как-то упоминала, тоже мечник не из последних. Здесь же сидел щуплый юноша в очках, на воина вовсе не похожий.

— А вот и мои ученики, — сказал Аристарх Павлович. — Демьян и Олег.

— Ваше высочество, — выдали мы синхронно и поклонились.

Поклон длился секунды три, и, когда распрямился, я увидел, что княгиня меня рассматривает. Лицо у неё было холодное, без эмоций, так и не скажешь, чего смотрит.

— Так это и есть тот самый Васильев? — спросила женщина. — Наслышана о вас, юноша.

Я промолчал, не представляя, что ей отвечать. Что тут вообще происходит? Зачем аж целая княгиня приехала в лечебницу, в которой полно зараженных? Ещё и сына притащила. Так-то угрозы для них ноль, даже если заразятся, мигомвылечат, но люди обычно не лезут туда, где болезни бушуют. От праздного любопытства точно бы не приехала. И раз меня так разглядывает, то неужто княжеская семья интерес проявить решила? Как-то странно, если честно. Я скорее ожидал, что люди из тайной службы на разговор пригласят.

— Отличного ты таланта нашёл, Аристарх, — продолжила она, не дождавшись от меня реакции. — И лечит за троих, и артефакты создает. Как вам это удаётся, юноша?

Обращалась она формально, на вы. Сложно сказать, что это значит в исполнении княгини. Так-то и Аристарх Павлович почти ко всем на вы обращался.

— Прощу прощения… — мне почти не пришлось изображать смущение. — Но я не совсем понимаю. Если вы о так называемых светильниках, то их создание не только моя заслуга. Мне много кто помогал. Демьян, Федор Измайлович, Аристарх Павлович… Да даже медсестры.

— Ещё и скромный, — улыбнулась женщина. — В вашем возрасте владеть одной лишь кристаллизацией — заявка на гениальность. А если присовокупить к этому всё остальное…

— Боюсь, меня переоценивают, — извиняющимся тоном ответил я. — Я всего лишь младший целитель, которому ещё учиться и учиться.

Женщина понимающе улыбнулась, будто говоря — ну-ну, так я тебе и поверила. А взгляд-то какой, холодный-холодный, заставляющий невольно подобраться.

На какой-то миг я такую усталость ощутил… В прошлой жизни разных людей встречал. Наше общество пусть и отличалось от этого, но сплошь из праведников не состояло. Были и гордецы, и завистники, и просто не очень порядочные люди. Правда, их было мало и каким-то проблем лично мне они не доставляли. Наоборот. За весь свой путь, как в целительстве, так и на войне, я везде встречал поддержку.

Здесь же… Да чего уж. Живые и мертвые активно соперничали за то, чтобы помешать моим планам. Если быть последовательным, то сначала мешали люди, сейчас мешает нежить, но смотрю на княгиню и понимаю, что опять люди первенство занять могут.

— Учиться — это всегда хорошо, — ответила женщина. — Мой сын тоже отучился на целителя. У него была возможность поучиться у лучших, за границей…

Неожиданно упомянутый княжич хмыкнул.

— Заграничные учителя, если в чем и хороши, так это в высокомерии. Поэтому не совсем справедливо, ма-ма, — пропел он это слова на непривычный слуху манер. — Говорить, что я учился у лучших. Хотя, как и сказал, смотря в чем.

Женщина вежливо улыбнулась. Выглядело так, будто слова сына для неё стали неожиданностью.

— Много копий сломано в вопросе, какая школа лучше, — ответила женщина примирительно. — Но заслуги Аристарха Павловича оспаривать нет смысла, они очевидны. Да и учеников он воспитал под стать. Может, и зря мы тебя отправили за границу. Насколько знаю, Аристарх… — перевела она взгляд на целителя. — Вам нужны добровольцы? Мой сын, кажется, горит желанием помочь…

Сергей Юрьевич, а звали его так, если не путаю, криво улыбнулся. А парень-то совсем не разделяет идей служения. Моё восприятие сместилось, и я увидел, что вовсе он никакой не целитель. А вот женщина — она была другой и в некотором роде служила.

Наваждение быстро исчезло, разобраться в нем я не успел и постарался удержать лицо. Дальнейший разговор был ни о чем. Нас больше не спрашивали. Княгиня общалась с Аристархом Павловичем. А мы так и стояли, как идиоты, теряя время.

Бесит.

* * *

Когда супруга вернулась, князь принял её сразу. В городе происходило много всего, и в ближайшее время количество проблем только возрастет. Шла настолько сложная игра, что любая мелочь могла принести как горькое поражение, так и солидные дивиденды.

По правде говоря, князь был близок к тому положению, когда хватаешься за любую соломинку.

Супруга томить не стала, явилась почти сразу.

— Как прошло? — спросил князь обманчиво спокойным тоном.

Женщина притормозила, смерила мужа взглядом, ничуть не обманувшись его игрой.

— Что происходит? — спросила она.

— Много всего происходит. Но, вообще-то, это я тебя спрашивал, как прошла твоя поездка? Как обстановка в лечебнице?

— Я сначала не поняла, зачем ты меня послал туда, — ответила женщина задумчиво, присаживаясь за стол. — Что этот юноша натворил, раз ты им так заинтересовался?

— Слишком талантливый, — ответил князь. — Как он тебе?

— Он меня напугал.

Князь удивленно уставился на жену. Пугливой она не была. Скорее наоборот. При дворе её боялись и уважали.

— Что он сделал? — спросил князь.

— Сделал? — княгиня едва заметно обозначила улыбку. — Сделал — ничего. А вот в плане ощущений от него — есть что-то такое, что меня насторожило и даже испугало. Кстати, сын сказал, что у парня очень большой источник для его возраста.

— Насколько большой? — спросил князь, постаравшись не показывать эмоций.

— Ты и сам знаешь, что Сергей не умеет определять точные значения. Но больше, чем может быть в таком возрасте. Раза в два точно больше.

— Это не так уж и удивительно. Источник развивается от практики, а юноша постоянно в работе.

— Как знаешь, — спокойно ответила женщина. — На обычного сироту он точно не похож. Совсем другая порода. Так что происходит, Юра? Впрочем, ты не ответишь, я знаю. Обещай мне одно — сбереги сыновей. Не надо их использовать в своих играх, — потребовала супруга.

Князь промолчал. Сыновей он как раз и хотел использовать. Слишком ставки высоки, да и судьба у них такая, в важных делах участие принимать.

* * *

Все мы умны задним числом. Иногда так бывает, что делаешь что-то, выкладываешься, а потом доходит, что всё это время ответ был на поверхности.

До конца беседы с княгиней нас держать не стали. Минут через десять Аристарх Павлович отпустил, сказал заняться делом. Отправил школу проверить. Что я и сделал. Сходил туда, точечно вылечил несколько зараженных. Никто мне и слова не сказал поперек. От чего как-то горько стало. Дмитрией Даниилович точно бы повозмущался. Жаль, что погиб.

В школе я ещё на пару часов задержался, поработал с простыми случаями. Обедали мы поздно, пока одно, пока второе. Обратно возвращались, когда уже темнеть начало. Середина осени, считай, темнеет рано. Уже у лечебницы, когда к корпусу шли, заметил, как трупы на каталках вывозят и в машину грузят.

Сразу я этому не придал значения. Успел до корпуса дойти, вычленил, где проклятие сконцентрировалось, наведался туда и ещё с десяток человек излечил. Где-то в тот момент мысль и сформировалась.

Короли, которых я встречал, — это такие трех-четырехметровые гиганты. Самые настоящие боевые крепости весом под тонну. Тогда, перед смертью, я не предавал этому значения. Гиганты и гиганты. Какая разница, кого убивать? Почти никакой, поэтому сей факт как-то затерялся. К тому же его легко объяснить. Вдруг мир, откуда пришёл бог смерти, населен такими гигантами? Но мы-то сейчас в этом мире находимся. Эмма была уверена, что здесь создают элитную нежить, возможно, королей. Для чего проводят сложные ритуал с многочисленными жертвами. А теперь вопрос, которым мне следовало задаться раньше. Как собрать гиганта? Случаем, не из трупов?

А сойдут любые или нужны специально обработанные, например, одной конкретной заразой?

Самое ироничное, обрубая нити, я уже начал ощущать, в каком направлении тянется проклятие. Возможно, к утру взял бы четкий след, но… Зачем, если появилась куда более явная наводка.

Разбираться я пошёл к Аристарху Павловичу. Княгиня к этому моменту изволила отчалить.

— Олег, хорошо, что пришёл. Надо поговорить, — сказал он.

Поймал я его в коридоре, как оно часто бывало.

— Куда свозят трупы? — прямо спросил я.

— На склад, для последующего захоронения, — окинул он меня взглядом, особо не сбившись с мысли.

— Кто за это отвечает? Случаем, не гильдия?

— Не знаю, насколько она вовлечена, как-то не интересовался, но перевозят под присмотром военных, — как-то не очень уверенно ответил Аристарх Павлович, посмотрев на меня с подозрением.

— Нужно узнать. Как можно скорее.

— Опять твои дела, — дернул губой мужчина.

Но отказывать не стал, и вскоре я узнал, что трупы свозят в место, где-то рядом со стадионом, на склад, в морозильные камеры.

— Это нормально? — изогнул я бровь, когда мы снова встретились, теперь уже у него в кабинете.

— Во время эпидемии сложно ожидать нормальности, — ответил Аристарх Павлович. — Трупы-то надо куда-то девать. Их потом кремировать будут. Наверное, — добавил он с сомнением, косясь на меня.

— Да уж, наверное, — хмыкнул я. — Мне нужно отлучиться из лечебницы. Прикройте, пожалуйста.

— Олег…

— Всё нормально, Аристарх Павлович. У меня есть план.

— Знаю я твои планы. Тобой уже княжеская семья серьезно заинтересовалась, — сказал он предупреждающе. — Тебя это совсем не волнует?

— Волнует, конечно. Но смысл волноваться? Если я не справлюсь, то полыхнет так, что остальное будет неважно.

— Да с чего ты взвалил это на себя⁈ — прошипел целитель. — Ты не один! И не должен тащить это на себе!

— Не один, — эхом отозвался я. — Но бывают такие вещи, которые только сам можешь сделать. Не беспокойтесь, Аристарх Павлович. Всё будет хорошо. В крайнем случае — нет, — улыбнулся я и пошёл на выход.

Нужно было кое-что организовать.

* * *

По каким-то причинам конкретно в этот час военных рядом с лечебницей резко поубавилось. Никаких тебе избыточных патрулей.

Это я увидел, банально выглянув в окно. После чего вышел на улицу и прогулялся до ближайшего таксофона. Был шанс, что связь не работает. Также был шанс, что я не смогу дозвониться. Мало ли.

Гудки шли. Минуты три прождал, пока мне в школе меча не ответили. А потом ещё минут пять, пока трубку не взял Владимир Геннадьевич.

— Слушаю, — коротко сказал он.

— Вечер добрый. Простите, что беспокою в такой час, но мне больше не к кому обратиться.

— Что случилось?

— Ну, много чего. Мне не помешает тот, кто умеет обращаться с мечом. Противники будут сложные. С большой долей вероятности мы умрем. Зато увидите кое-что интересное. Тоже с большой долей вероятности.

— Ты ведь в курсе, что предложение звучит как-то очень уж сомнительно? — хмыкнул на той стороне мужчина.

— В курсе. Если откажетесь, я пойму. Но тогда лучше эвакуируйтесь из города. Сколько-то часов у вас есть. Если же согласитесь… Лучше приходите один. Остальные мешаться будут. Арину тоже не берите.

— Куда ехать?

— К стадиону, — обозначил я адрес

— Буду через двадцать минут.

На этом разговор закончился. Мне бы тоже надо как-то успеть.

* * *

Глава ковена обладал способностью чувствовать нежить в округе. Да не просто чувствовать, но и в некотором роде контролировать. Способность эта не была абсолютной и имела ряд ограничений, одно из которых упиралось в расстояние.

Поэтому то, как Клая и Володомир шустро отправились в сторону особняка некроманта, он прекрасно ощутил.

А потом — тишина.

Спустя час мужчина подумал, что они могли отправиться дальше по следу и тот ведет куда-то за город. В конце концов, уехать подальше не самая глупая мысль со стороны тех, кто выступил против ковена. Спустя пару часов мужчина всерьез задумался о том, что что-то могло пойти не так. Но это уже совсем ни в какие ворота не лезло. Убивать всяких капитанов Черепов и учеников — это ещё куда ни шло. Но Володомира? Нет, невозможно.

Где-то на этой мысли пришлось отвлечься. Сидеть и ждать звонка не представлялось возможным. Особенно когда ситуация так обострилась и непонятно, чего ждать. Поэтому на какое-то время глава отвлекся, чтобы лично проконтролировать запуск ритуала. Который начался со скрипом. Мастер болезней запустил распространение вируса, опорные арканы были расставлены по всему городу, и проклятие набирало силы, но… По каким-то причинам делало это медленно. Из-за чего пришлось лично перераспределять потоки сил и залезать в запасы. Что в целом было не критично. Игры с мстителями и устранение своих подопечных были обусловлены не только скукой и необходимостью периодически чистить ряды, но и как раз сокращением расходов, чтобы освободившиеся резервы направить на ритуал.

Правда, мужчина потратил куда больше, чем хотел, но хотя бы ритуал получилось запустить. Остальное — вторично.

Относительно вторично, конечно. Закончив и оставив должную охрану, глава вернулся и узнал, что Клая с Володомиром так и не объявились. Если бы они погнались за кем-то, то Клая, не будь дурой, должна была отзвониться, предупредить. Но она этого не сделала… Поэтому либо дура, либо уже мертва. Причем второе могло произойти и от рук Володомира.

Но почему-то глава был уверен, что эту парочку больше не увидит. Что было поводом как для надежды, так и для беспокойства.

Ситуация не просто вышла из-под контроля. Она пошла в разнос, и случиться могло что угодно. А раз так, то нужно довести партию до конца, отработать все задачи и… Надеяться, что всё наконец-то закончится.

С этой мыслью мужчина отдал несколько распоряжений, отправил парочку посланий, подготовился как следует и принялся ждать.

Пора было убить зарвавшегося князя и погрузить город в пучину смерти.

Глава 8

В который раз убеждаюсь, что все самые великие планы могут разрушиться из-за какой-то мелочи. Владимиру Геннадьевичу я позвонил, скорее, по наитию. Это было спонтанным решением, абсолютно непродуманным. Уже положив трубку, понял, что всерьез и не рассчитывал, что он ответит, а тем более согласится. А уж обещание быть через двадцать минут — это и вовсе подстава.

У меня-то машины нет. Как и того, кто отвезет. Придётся своими ножками топать. Или даже бежать.

Хорошая новость заключалась в том, что упомянутый стадион находился не так уж и далеко. В обозначенный срок я уложился, но побегать пришлось. На улице темно уже, людей почти нет, патрулей тоже не особо-то и много. Вот было бы смешно, если бы меня тормознули и задержали до выяснения обстоятельств. Это был бы самый эпичный провал за всю историю войны против бога смерти.

Пока добирался, прочувствовал, в каком состоянии тело. В неутешительном. Подпитка и широкий поток Крови, что идет ко мне, это хорошо, но на заёмной силе далеко не уедешь. Закончится подпитка — свалюсь.

Нужный стадион располагался на отдалении от жилых домов, огражденный широкими улицами. Я вышел между домов, уставился на него. На освещении в эти дни экономили, поэтому деталей было не разглядеть. Но я и так увидел подъезжающий грузовик. Словно по заказу приехал, чтобы подтвердить мои догадки.

Как и говорила Эмма, нежить совсем не парится.

Это же надо. Забрать целый стадион для создания короля. Почему-то я теперь уверен, что именно его создавать будут. Иначе зачем трупы свозить? Так-то крупной нежити хватает, но… А, ладно, чего гадать. Скоро увижу.

Но всё равно наглость поражает. Это надо же было низвести людей до уровня скота, чтобы они такое позволяли.

Пока Владимир Геннадьевич не явился, я честно задумался, а как воевать-то.

Броня моя, та, которую Эмма подарила и которую я сам лично укреплял… Ну, в общем, нет её. То ли потерял, то ли её разметало, то ли и вовсе испарило. Я так до конца и не разобрался, как того мертвеца завалил. Кажется, именно в тот момент мир и подключился ко мне. Поток силы направил, и я разом большой заряд Крови выдал.

Брони нет. Меч тоже непонятно где. Может, и забрали его с собой, но мне не вернули. Да и не пошёл бы я в лечебницу с мечом. Из союзников тоже никого нет. Как и быстро связаться с отрядом мстителей нет способа. Мог бы позвонить Эмме, но её и так ранили, поэтому не вариант.

А Владимир Геннадьевич… Ну, я его не обманул, когда предупредил, что с большой долей вероятности мы погибнем. Скорее всего, крайне мучительно.

«Эй, мир, — подумал я. — Подсоби ещё разок. Мне оружие нужно. Два комплекта».

Кто бы мне рассказал, что это такое «мир», есть ли у него подобие человеческого разума, в каких категориях он мыслит и как к нему обращаться.

Но, видимо, я обратился правильно, потому что через меня опять поток силы пошёл. Которому я придал форму, укрепил и принялся кристаллизировать, наращивая прочность. В прошлый раз Владимиру Геннадьевичу я оружие укреплял. Но без поддержки слой кристаллизованной Крови разрушится. Поэтому проще так.

Закончив, я ещё кое-что сделал. Немного измененную версию светильника Васильева. Уверен, пригодится.

Чужую машину я заметил через пару минут. Она мигнула фарами и, когда я вышел из арки между домов, направилась ко мне. Маску я себе создал. Прикрыл нижнюю часть лица. Поэтому кто посторонний меня не узнает. Ну разве что задумается, что это за парень в обносках ему не по размеру, с двумя мечами идет.

Владимир Геннадьевич тоже в маске пожаловал, но общий силуэт легко угадывался.

— Вечер добрый, — поздоровался я, залезая внутрь.

— Уверен, что добрый? — спросил он насмешливо.

— Зависит от того, кто победит. Если погибнем, то станет очень печальным для тех, кто в городе. Если победим… Ну, вы поняли.

— Хотелось бы услышать подробности. И ты подготовил мне меч? Я свой прихватил.

— Этот получше против наших врагов будет.

— Опять твари?

— Они самые.

— Так что за повод? У них там, на стадионе, вечеринка?

— Типа того, — хмыкнул я. — А повод самый серьезный. Они что-то типа ритуала проводят. Чтобы создать элитную нежить, на фоне которой тот старикан милой девочкой покажется.

— Это какая же сила у элиты?

— Большая, — ответил я максимально серьезно, и этого хватило.

— Поверю на слово. Что нужно сделать?

— Зайти на стадион и убить всех. Вы меня прикрывайте, а там видно будет.

— Какой продуманный план.

— Время думать прошло, теперь время сечь мертвецам головы. Идемте. Я, конечно, им знатно подгадил, но ритуал всё равно проводят. Силу собирают. Подъедете поближе? Они трупы вон туда свозят, — указал я направление.

Разумеется, на улице трупы никто не выгружал. Грузовик заехал внутрь стадиона. Туда мы и направились. Можно было проникнуть скрытно, но я счёл это глупой идеей. Во-первых, что-то мне подсказывает, что внутри есть люди-помощники, и если кто-то из них нас увидит, то не хотелось бы, чтобы информация ушла дальше. Сбегут ещё, ищи их потом. Во-вторых, даже если внезапно нападём и сможем прервать ритуал, нежить-то останется. Не хотелось бы оказаться в окружении врагов.

Да и не стоило рассчитывать, что легко проникнем незаметно. Понятия не имею, насколько Владимир Геннадьевич умеет скрываться от нежити. Скорее всего, не умеет. В этом деле надо знать, от чего прятаться. Нужен специфический опыт и большие знания. Я сейчас тоже не смогу полностью закрыться. Минус поддержки от мира. Я как гирлянда, сверкаю ярко.

Мужчина остановился возле нужного входа.

— Вы можете чувствовать мертвых?

— Плохо, вблизи получше, — не стал скрывать Владимир Геннадьевич.

— Я их чувствую где-то на расстоянии семидесяти шагов. Заранее смогу предупредить. Что насчёт живых?

— Уверенно тридцать шагов, если это адепты.

— Сойдет. Там внутри нас много кто ждать будет. Поработаете ударной силой?

— Хочешь всю работу на меня скинуть? — хмыкнул он.

— Нет. Буду прикрывать вас дистанционными атаки. Да и другой работки найдется… — прислушался я к ощущениям. — Идемте.

И пошли.

Какими-то особыми мерами предосторожности наши противники не пользовались. Входная дверь была просто открыта. А вот ворота закрывали. Ну да и черт с ними.

Владимир Геннадьевич прошёл внутрь. Там сидели какие-то мужики в спецовках. При виде нас они разве что дернуться успели. Мужчина ударил Маслом, наповал.

— Надеюсь, ты не против, — бросил он мне.

Голос у него был необычайно холодный и сосредоточенный.

— Предателей рода людского я за людей не считаю, — ответил ему.

Внутри ничего не шелохнулось, кроме отвращения. Эти уроды и правда были самыми настоящими предателями. Которые если и не знали всех деталей, то в курсе основных моментов точно уж были. Да и чувствовалось что-то такое… Словно метка на них была. Никогда раньше подобного не ощущал, но мало ли, мои способности прогрессируют.

Складскую зону зачистили за пару минут. Большую часть из которых просто шли и искали путь. Нам попадались грузчики в основном. Видели, как тащат на тележках тела куда-то в глубь стадиона.

Туда и направились.

Когда добрались до центрального коридора, попалась первая нежить. Что не стало неожиданностью. Это был мертвец обыкновенный, без разума, усиленный. Я шип метнул ему в бедро, сбил с ног. Владимир Геннадьевич мечом махнул и голову снес. Я же наклонился и поток Крови в Источник направил, чтобы второй раз не поднялся.

Вскоре стало понятно, почему нежить не особо-то и боится. Если кто к ним заявится, даже если это будет отряд военных, они лишь пополнят количество трупов. Потому что мертвых здесь было завались. И не рядовые твари, а вполне себе крепкие и матерые особи попадались. Но и не элита, как тот урод с топором. Так, середнячки. Созданный мною меч рубил их отлично. Владимир Геннадьевич развернулся вовсю.

Кажется, он немного того, отморозок. Или не немного, так сразу и не скажешь.

Потому что нормальные люди не хохочут, отрубая бошки мертвецам.

Не скажу, что нам легко было, но и не скажу, что сложно. Терпимо. Мечник показывал мастер-класс и на деле доказывал, что не просто так руководит школой меча. Я же в основном поддерживал и следил, чтобы его энергией смерти не задавили. Которой чем дальше, тем больше было.

По правде говоря, я не ожидал, что настолько удачно получится. Мы штук тридцать мертвых нарубили в том коридоре. Удобное место. Нападут либо спереди, либо сзади. Мертвые выбрали набегать исключительно спереди. Более удачную позицию и представить сложно.

В конечном счёте добрались до поля. Ну, или как назвать это центральное место на стадионе, где какие-то игры проходят.

Здесь главная сеча началась. Последний заслон был особо силен. Но ничего. Как-то прорубались вперед.

Должен признать, Владимир Геннадьевич даже по меркам моего прошло мира был сильным воином. Что и демонстрировал. При моей поддержке он на полную раскрылся. Местная нежить явно не привыкла к такому отпору. Ну, или ими кто-то тупой руководил. Посылая на убой.

В конце и зарождающегося короля увидели. Это был здоровенный скелет. Костяк ему уже создали, а вот плоть не до конца нарастили. Не успели.

— Это что ещё за хрень⁈ — выдал глубокомысленное Владимир Геннадьевич.

Я-то знал, что увижу, а вот он мужчина неопытный.

У этой твари одна лишь черепушка где-то в полметра высотой. Зрелище сюрреалистическое, способное выбить из колеи кого угодно. Меня и самого дрожь пробрала. Не только от вида, но и от потоков силы вокруг.

На нас очередной мертвец бросился. На этот раз куда ближе по уровню к элите. Я его, считай, сырым потоком силы встретил. С ладони белый поток сорвался. На самом деле атака была двойной. Я и мертвеца задел, и общий ход ритуала нарушил. Это как в грязную воду растворителя капнуть. Мигом реакции начнутся.

Они и начались. Зашумело, забурлило.

— Это нормально⁈ — услышал я крик Владимира Геннадьевича.

— Ну так! — крикнул я в ответ.

Потоки силы здесь — чудовищные.

Мир подсобил в очередной раз. Очень уж ему хотелось ему плешь заделать. Кровь хлынула из меня, расползлась облаком вокруг. Мужчина ко мне ближе подошёл, взгляд у него нервный сделался. Потоки грязи, что по коже расползались, в облаке Крови быстро смыло, он выдохнул свободно.

В какой-то момент думал, что размажет. Но нет. Стоял, держал оборону, не давал нас разорвать. А там, когда темное марево развеялось, с другой стороны от короля увидел старого знакомого.

Губы сами собой расплылись в улыбке.

Надо же. Пан Алес. Какая встреча.

* * *

Глава ковена собирался убить князя и всех причастных, совместив полезное с полезным, дополнив это приятным.

Ещё раз всё обдумав, глава напряг Секретаря и выяснил, что так хорошо работающая до этого сеть дала сбой. Точнее, это было и так понятно. Потеря своего мертвеца в тайной службе, уход Охары с поста капитана городовых, потерявшаяся Клая, капитаны Черепов — по отдельности каждое из событий ничего не стоило, но всё вместе заметно ослабляло возможность держать руку на пульсе. Но глава выяснил и кое-что другое. Что люди, которые работали на ковен и поставляли информацию, не все, но многие… В общем, по каким-то причинам они не выходили на связь. Кто-то пропал, кто-то уехал из города, кто-то погиб, якобы случайно.

Опять же, это не было фатальным и всё можно было спокойно восстановить. Но глава столкнулся с тем, что прямо сейчас не мог узнать некоторые вещи.

Что, в свою очередь, упиралось в проблему князя и её решение.

Потому что на первый взгляд тот был ни при чем и демонстративно оставался в рамках «Что-то вы совсем наглеете, устрою пару проблем Черепам». Это тянуло на обычный взбрык, но никак не на объявление войны. Обдумав ситуацию ещё раз, глава сделала вывод, что князь по-любому решил зайти за отведенную черту и как минимум знал куда больше. Если и вовсе не способствовал всему случившемуся.

Самое простое было допросить его лично, но глава не обольщался. Пытки не самый лучший способ допроса. Лучше поступить куда изящнее.

Тем более когда ответы сами едут на место встречи.

То было назначено, конечно же, не в особняке, а в запасном офисе для особых случаев.

Сейчас глава как раз сидел там и ждал гостя. За окном царила темнота, накрывал дождь. Отличная погода для темных дел и предательства.

Вскоре дверь открылась, и Секретарь пустил в гостиную Сергея Александровича Московского, дядю действующего князя. Пока что действующего.

Тот зашёл, внимательно осмотрелся. Оглядевшись, он перевёл взгляд на мужчину.

— Волнуетесь? — поинтересовался глава.

— Скорее ожидаю подвоха, — ответил старик. — Вы и есть глава ковена?

— Он самый. Поверите на слово, или нужны доказательства? — бросил мужчина насмешливо.

Сколько таких разговоров было? Глава уже и не помнил. Люди жутко предсказуемы и имеют свойство повторяться.

— Если вы хотите обмануть, уверен, сможете это сделать, — сухо ответил старик.

— Логично. Было бы странно, если бы мы не подготовились. Но всё это пустое, — улыбнулся глава. — Я рад, что вы проявили интерес к нашему предложению.

— Хотелось бы услышать подробности, — Сергей Александрович уселся на диван и уставился на мужчину.

— Спрашивайте. Охотно отвечу на ваши вопросы. Надеюсь, они не будут банальными.

— То есть спрашивать, какого это, жить в новой форме, не стоит? — улыбнулся одними губами старик.

— Почти то же самое, — отразил улыбку глава. — Эмоции притупляются, но полностью не уходят. Как и все физические потребности. Удовольствие от еды, алкоголя, секса и прочего — всё остаётся.

— В чем тогда подвох?

— Это ваш главный вопрос? — прищурился глава.

— Хотелось бы узнать о подводных камнях.

— Пожалуй, главный подвох — скука. Первые лет двести интересно, потом… — мужчина развёл руками.

— И всё? Только скука? — гость не оценил юмора.

— Вы становитесь членом нашей организации и служите в её интересах. Не уверен, что это можно назвать настоящим минусом. Бессмертие, сила, реальная власть — всё это нивелирует то, что вы будете работать на нас.

— Чем же я буду заниматься?

— Оказывать влияние. Чем же ещё? — удивился глава. — Вы ведь не обычный бандит, которого ставят руководить мелкой криминальной группировкой. Займетесь чем-нибудь поинтереснее.

— Звучит слишком заманчиво.

— В этом и прелесть нашей организации.

— А взамен я должен привести своего племянника, действующего князя, в ловушку?

— Что же вы так сразу, — улыбнулся глава. — Впрочем, не буду лукавить. Такой вариант действительно возможен. Думаю, не надо объяснять, что вы должны доказать свою лояльность. Но я не какой-то злодей. Не буду заставлять вас идти против родни. Моё условие будет следующим. Вы выдаёте мне всю информацию о происходящем. Слухи и то, что знаете наверняка, как поддерживали мстителей…

Глава сделал паузу, внимательно отслеживая реакцию гостя. Тот отлично держал лицо, но мужчина и не смотрел на мимику. Запах, биение сердца, пульсирующая кровь и прочие реакции давали ему полную картину. Старику точно было известно многое по озвученному вопросу.

— Что дальше? — спросил он.

— Дальше вы убиваете всех причастных. Что же насчёт вашего племянника… — мужчина не удержался от театральной паузы, — если вы его приструните, то пусть живет.

Это было наглое вранье. Во всем. Старик и правда мог стать ценным активом. На какое-то время. Слишком старое тело, его поддержание будет стоить дорого. Поэтому глава собирался провести ритуал, лишить старика души и заставить дать все ответы. После ритуала врать он уже не сможет. Да и о прежних связях волноваться не будет.

В принципе, ритуал можно было провести и насильно, но зачем усложнять? Соблазнять людей — это то, что доставляло хоть какое-то удовольствие.

— Так просто? — высказал сомнения старик.

— А зачем усложнять? Поймите меня правильно. Всегда есть вариант сравнять дворец, да и весь город, с землей. Но зачем лишние жертвы и шум? Мы правим из тени.

Разговор глава закончить не успел.

Внезапно на плане смерти поднялась буря, которая ударила по мужчине. Ударила не в реальном мире, но эффект был сопоставим с нокаутом. Выпав из реальности, глава не увидел, как Сергей Александрович, который только и ждал подходящего момента, начал действовать.

Глава не знал, что люди Сергея Александровича прочесали поле боя, где погибли Володомир и Клая. Также он не знал, что была найдена одна странная пуля, кристаллизованная из Крови. Сергей Александрович тоже не был в курсе, что это за материал. Но, доверившись интуиции, прихватил с собой мушкет и зарядил его снарядом. Рассудив, что раз эти пули использовали против монстров, и ему не помешает такое оружие.

Когда главу повело, старик откинул полы пальто, выхватил мушкет и выстрелил прямо в голову.

Пуля из кристаллизованной Крови вошла мужчине прямо в череп.

* * *

Если мертвый король выглядел угрожающе и подавляющее, то пан Алес олицетворял собой омерзение и уродливость. Старый упырь в истинной своей форме. Его горб был раскрыт. Собираемая годами сила пошла в дело, на создание короля. Множество выпущенных рук перебирали плоть с поставляемых трупов и направляли её на гигантский скелет.

Когда я подошёл ближе, он как раз наращивал массу на рёбра.

Черви, поедающие труп, выглядят куда приятнее, чем то, что нам открылось.

В прошлой жизни упыри были чем-то вроде мобильных крепостей, которые приходили на поле боя, пожирали трупы, обрабатывали их внутри себя и выпускали наружу. Получались на выходе обычно однотипные мертвецы, поэтому не скажу, чем их работёнка отличалась от некромантской. Возможно, наша вылазка за город чего-то и стоила. Быть может, пану Алесу пришлось заменить убитого некроманта.

Как бы там ни было, подробности я не собирался выяснять. Как и давать себя узнать. Безусловно, это потешило бы меня, но я не юнец, чтобы рисковать понапрасну.

Стоило увидеть пана Алеса, как я сорвался с места. Он меня тоже увидел.

И тут надо сказать, что всем нам невероятно повезло. Чёртов упырь разложился, был с открытым горбом и брюхом, явно не в боевой форме. Также он потратил большую часть своих сил. Вместо свирепой твари мы повстречали… кхм… обслуживающий персонал.

Тем не менее среагировать он успел быстрее, чем я добрался до него и раскроил голову.

Ручки-то королём заняты были, поэтому он открыл проход на план смерти, чтобы выпустить на меня орду духов.

Идиот, ха! Да я уже устал ждать, когда какая-нибудь тварь это сделает!

Стоило проходу открыться, как я достал заранее приготовленный артефакт и метнул его с ускорением. Светящийся шар полетел с такой силой, что снёс вылезающего духа. Света от Крови хватило, чтобы дестабилизировать проход, и тот схлопнулся, пропустив снаряд.

Я не увидел, что там произойдет с той стороны, но воображение живо нарисовало, как темное пространство озаряет свет Крови. Свет, который был направлен на разрушение основы проклятия, что пожирало людей и город…

Полыхнуло знатно. Вовсе не светом. Просто потоки силы, которые и так бушевали вокруг, совсем в разнос пошли. Пана Алеса аж скрючило. Но недолго ему мучиться оставалось. Я, наконец, добрался до него. Первым ударом снес рефлекторно выставленные лапы. Вторым — разрубил морду. Третьим — пронзил Источник.

Тварь крепкая и массивная оказалась. Это не тот горбатый старик с клюкой, которого я видел. В разобранном виде он был куда больше. Но я знал, что с этим делать.

Ещё несколько ударов и пара стрел Крови сделали своё дело. Упырь окончательно издох, превратился в груду костей и дымящейся плоти.

Ох, что тут началось…

Владимир Геннадьевич добрался до меня, мы встали спиной к спине. Я принялся создавать вокруг нас купол из Крови, защищаться от бушевавших сил. А проклятие, надо сказать, имело какую-никакую разумность. Не желая так сразу подыхать, набросилось на нас.

Какое-то время так и стояли. Я пропускал через себя Кровь, создавал стабильную зону вокруг нас. Черные потоки врезались в купол, шипели, испарялись. Кровь тоже испарялась. Буйство сил царило сумасшедшее.

Настолько, что в какой-то момент скелет короля просто размазало. Вместе с ним и часть тел вокруг. Да и трибунам досталось, как и самому полю.

Сложно сказать, сколько это продолжалось.

В какой-то момент я ощутил, что поддержка от мира уходит. Дело было сделано. Язва на его теле уничтожена. Я хотел что-то сказать Владимиру Геннадьевичу, но не успел.

Навалилась тяжесть. Я не устоял на ногах, начал заваливаться. Мужчина успел меня подхватить, опустил на землю.

А дальше — темнота.

* * *

Пуля из Крови вошла в голову главе ковена.

Если бы в то же самое время ритуал создания короля не пошёл в разнос и по плану смерти не прокатился вихрь, он успел бы десять раз увернуться. Но Сергею Александровичу повезло. Чем он и собирался воспользоваться, не желая упускать шанс.

Черепушка, вопреки ожиданиям, не разлетелась. Отбросив ставший бесполезным мушкет, старик выпустил силу. Та оформилась в твердый шип и пронзила сердце главе.

На этом везение старика закончилось.

Глава, испытав самый настоящий шок и давно позабытую боль, пришёл в себя и тоже выпустил силу. Облако грязного Масла выплеснулось наружу, прикрывая. Сам мужчина крутанулся назад, перевалился через диван и отпрыгнул. С такой силой и скоростью, что упал ногами на стену, на ходу ударив себя же сложенными пальцами в голову.

Это было рискованно, но в тот момент, когда пуля из Крови выжигала его мозги изнутри, было не до сантиментов.

Старик в это короткое мгновение успел сложить технику и отпустить её. Главу впечатало в стену, вдавило в неё. Трещины побежали вокруг.

— Что же вы так! — крикнул глава, приходя в себя. — Могли получить бессмертие!

— Сдохни! — выкрикнул старик.

Масло вокруг него забурлило, копья стали появляться одно за другим, но глава, который упал на ноги и пришёл в себя, с легкостью их отбивал голыми руками.

От выплеска силы окна вынесло, мебель разметало.

— Поэтому я и не люблю… — прошипел гневно глава, — встречаться лично.

Выпустив черные ленты, он пробился к старику и спеленал его, подавил защиту и растянул в стороны. Тот закричал от боли, выгнулся, но вырваться уже не смог.

— Оно того стоило? — спросил глава. — Теперь ты мне всё расскажешь, и даже не думай, что смерть будет легкой…

Последнее, что сделал старик, — изогнулся и нагло усмехнулся.

В тот же момент где-то внизу раздался взрыв, здание не выдержало и начало складываться.

* * *

Князь стоял на стене, которую много лет назад возвели его предки, в центре города. Стоял он не просто так. С этой точки было неплохо видно одно конкретное здание, куда уехал на встречу дядя.

Долго ждать не пришлось. Сначала князь увидел, как на верхнем этаже вынесло окна. А ещё через несколько секунд громыхнуло, и здание начало оседать.

Война началась.

Глава 9

Темнота, которая на меня навалилась, не была потерей сознания. Хотя, признаюсь, поначалу я так и подумал, что проваливаюсь куда-то внутрь себя.

Удержался, устоял.

Усиливающие техники слетели, поддержка от мира тоже ушла, усталость, которая накопилась за пару дней на ногах и череду тяжелых боев, дала о себе знать.

Владимир Геннадьевич придержал меня, не дал упасть, а потом шустро потащил на выход. Хотел бы я знать, как он видит ситуацию. Но язык не слушался, и поэтому я расслабился, постарался сосредоточиться на внутренних ощущениях и хоть как-то подправить процессы.

Глаза открыл, когда меня в машину закинули.

— Парень, ты как? — спросил Владимир Геннадьевич.

— Живой пока, — ответил я. — Перенапрягся. Отлежусь, и всё хорошо будет.

Наверное.

— То есть в лечебницу тебя не везти?

В этот момент где-то вдали мы услышали череду взрывов. Настолько мощных, что на случайности это не походило.

— Военные развлекаются, — прищурился мужчина. — Если помирать не надумал, отвезу тебя в школу. Там разберемся.

Возражать я не стал. Пожалуй, это был тот момент, когда стоит смириться. Конкретно сейчас от меня уже ничего не зависит. Я ни как боец, ни как целитель ничего не сделаю.

На этой мысли, расслабившись, я наконец-то отключился.

* * *

Роман Юрьевич, он же старший сын князя, начиная с восемнадцати лет в столице появлялся исключительно в знак поощрения от отца. Который как раз шесть лет назад, перед тем как отправить на первое задание, заявил, что хороший наследник должен разбираться в своих владениях.

На практике это означало постоянные переезды и не всегда интересную работенку. То младшим офицером к воеводам отправят боевого опыта набираться. То инспектировать дальние предприятия. То с аристократами разбираться. То ещё что.

Первые пару лет Роман старался исполнять поручения со всей ответственностью, пока до него не дошло, что эта бессмысленная круговерть будет продолжаться вечно, пока отцу не надоест.

Поэтому то, что его срочно вызвали в столицу, мужчина воспринял с оптимизмом, рассчитывая всерьез поговорить с отцом и прекратить эту чехарду. Хватит, нагулялся и насмотрелся.

Отец неожиданно согласился. Дал добро, сказал, что и правда хватит. Но перед этим последний экзамен. Надо взять крупный отряд личной гвардии и поддержать дядю. По плану, тот должен был зайти в здание на важные переговоры. Если что-то пойдет не так, то, во-первых, нужно уничтожить всех врагов, а во-вторых, обеспечить отход дяди.

Собственно, именно этим Роман и занимался. В назначенный час обеспечил подход отряда к нужному месту. Но вот то, чего он не ожидал, так это мощного взрыва и того, что здание сложится.

Громыхнуло, земля задрожала, поднялся столб пыли.

Княжич растерялся. Как вытаскивать дядю, когда здание рухнуло, он не представлял.

Когда из-под завала выбралась страшная тварь со старческим лицом и принялась убивать одного гвардейца за другим, резко стало не до размышлений.

* * *

Арина занималась тем, что ходили из стороны в сторону по коридору первого этажа.

Их семейство собиралось с утра выехать в загородное поместье. Вещи были собраны, всё подготовлено. Оставалось дождаться утра и уехать.

Арина сидела у себя в комнате, расчесывала волосы и мысленно перебирала, всё ли взяла, когда в дверь постучали. Это был отец. Который в привычной своей манере заявил, что звонил Олег, пригласил на какие-то смертельные разборки и в случае чего, если до утра не вернется, Арина будет за главную.

Объяснять отец ничего не стал. Быстренько свалил, до того как Арина опомнилась и успела его остановить. Да и останови, ничего бы это не поменяло. Если отец не хотел что-то говорить, он этого не говорил. А если дочь или кто-то другой досаждал, то ответ был один: на мечах меня побейте, а потом ответы требуете.

Так и вышло, что Арина осталась одна, не понимая, что происходит. В городе творится черт знает что. В мире, оказывается, существуют настоящие монстры, способные поднимать трупы, а также теневое правительство, которое использует этих монстров. Ещё её знакомый — целитель-перерожденец. А подруга… Ну, или не подруга, а неплохая знакомая, тоже от него не отстает.

Всё это было словно оказаться героиней фантастической книги. Только вот Арина не чувствовала, что она главный герой. Потому что главные герои не сидят и не ждут дома возвращения отца. Девушка слишком хорошо его знала и шутливой манерой не обманулась. Если сказал, что битва смертельная, значит, так и есть.

Но всё кончается. Закончилось и тягостное ожидание. Арина никому не сообщала о том, что отец ушёл. Тот, скорее всего, предупредил мать и охрану, хотя мог и не сказать ничего. Чувство юмора у него специфическое. Как и характер.

Девушка остановилась и прислушалась, когда уловила знакомые колебания силы. Отец умел скрываться от её «взора», поэтому то, что она его засекла, говорило о том, что мужчина позволил это сделать. Сорвавшись с места, она быстро добралась до отца. Резко остановившись, когда заметила у него на плече тело.

— Это Олег? — спросила она, разглядывая чужую, подкопченную задницу.

— Ага, — улыбнулся отец, который выглядел ничуть не лучше. — Идем, надо его положить.

— Он жив?

— Пока да. Крепкий парень. Не должен окочуриться.

Арина кивнула, пока не зная, что и думать. Отец прошёл мимо неё, отправился наверх, девушка за ним. Не сразу сообразив, что он идёт в её комнату.

— Ты зачем его сюда притащил⁈ — зашипела она, заскочив следом.

— А куда ещё? — удивился мужчина, укладывая Олега прямо на пол. — Охрана не в курсе, что у нас гость. Пусть так и остаётся. Слуги тоже не должны знать. Никто не должен знать, — сказал он веско. — Поэтому оставляю у тебя. Будешь о нем заботиться. Ну там подушку ему под голову положи, одеялком накрой, разберешься.

— Ну, знаешь ли! — возмутилась девушка. — Не хочешь объясниться?

— Нет, — качнул головой мужчина. — Я иду пить. До утра меня не беспокой.

От такого ответа Арина мигом всю воинственность растеряла. Было что-то такое в словах отца, что заставило её заткнуться. Что бы с ним ни случилось, он повидал некое дерьмо.

Переведя взгляд на Олега, девушка горестно вздохнула. В таком виде его оставлять было нельзя.

* * *

Проснулся я после обеда следующего дня. О чем узнал не сразу. Глаза открыл, увидел, что за окном светло и несколько секунд лежал, осмысливая сей факт и то, что комната смутно знакомая.

То, что я оказался в спальне Арины, лежащим на полу, стало открытием.

Ну, ВладимирГеннадьевич. Что за человек-то такой? Нашёл, куда меня доставить. Спасибо ему, конечно, что помог, но шуточки у него повторяются.

Дергаться не стал. Погрузился обратно в ощущения, проверил, что там с телом. Источник… Да уж, да уж. Источник решил не мелочиться и скакнул сразу до пятисот Капель. Очень серьезная прибавка. Да и отметка тоже уже не детская. Учитывая мои проблемы, не скажу, что новость радостная.

Источник я проверял особо тщательно. Чуть посеревший, но вроде терпимо. Никаких трещин, аномалий или чего-то такого не заметил. Зато от одной мысли сделать Вдох и призвать Кровь натурально замутило. Ясно, намек понял. Ближайшую пару дней силой мне лучше не пользоваться. В идеале — недельку отлежаться и динамику посмотреть.

В самом теле тоже ничего такого не нашёл. Никаких аномалий, ранений или повреждений. На первый взгляд я был абсолютно здоров.

Но стоило попытаться поднять руку… Сразу все последствия и вылезли. Нет, руку-то я приподнял. Только вот ощущение было, будто она весит раза в три больше, чем раньше, ещё и трясется, как у матерого алкоголика.

— Проснулся? — раздался голос Арины.

Я услышал шорох, мягкие шаги и увидел лицо девушки, которая нависла надо мной.

— Привет, — сказал ей, ощутив, как пересохло во рту.

— Сейчас воды дам, — оценила она моё состояние.

Попытка приподняться привела к тому, что я обнаружил себя голым. Не полностью, трусы остались на мне, но всё остальное кто-то любезно снял. Накрыв сверху одеялом с сердечками. Кхе-кхе.

— Что? — спросила Арина, увидев мой взгляд, когда с водой вернулась. — От тебя воняло. Пол мне запачкал. Пришлось раздевать и обтирать. Ты, Васильев, мне за такое по гроб жизни обязан.

— Да я не про это. Откуда у тебя одеяло с сердечками?

— Тебя только это заинтересовало? — фыркнула она, залившись краской. — Или ты ожидал, что у меня пододеяльники с мечами?

— Ага, — честно сказал я, взяв кружку и напившись. — Ладно, шутки шутками, но сколько я провалялся?

— Отец привез тебя вчера ночью. Сейчас третий час дня.

— Что он тебе сказал?

— Ничего. Ушёл пить.

— Ну, его можно понять.

— Что у вас там случилось?

— У отца спросишь. Но лучше не спрашивай, — честно предупредил я. — А то тоже напиться захочешь.

— Пфф… — выдохнула девушка. — Ты помирать-то не собираешься?

— Нет. А если покормишь, то совсем хорошо будет.

— Ты здесь тайно, если что. Ни слуги, ни охрана не знают. Поэтому с покормить будут сложности… Но сейчас соображу что-нибудь. Жди здесь.

— А где моя одежда?

— Выкинута, — сказала как отрезала Арина. — Новый комплект на кресле. Оденься, что ли.

— Мне бы в туалет.

— Как с тобой сложно… — закатила она глаза. — Потерпишь. Я за едой, ты одевайся, потом в туалет отведу.

Арина отсутствовала минут пятнадцать. За это время я умудрился вспотеть, пока одевался. Повреждений явных не было, но тело… Оно даже не болело. Просто отвратно слушалось меня. Да уж, отправиться сражаться или хотя бы самостоятельно добраться до дома — задачки не для меня сейчас.

А уж чего стоил поход в туалет… Ладно, не буду прибедняться. Дошёл кое-как.

— Отцу сказала, что я очнулся? — спросил Арину, когда вернулся в её комнату.

В качестве обеда она мне кашу принесла, парочку бутербродов, миску салата и стакан соку. Поэтому чем заняться мне было.

— Первым делом, — ответила она. — Он передал, что, как будешь готов, ждёт на разговор.

— Я тебя не сильно обременил-то?

— Как сказать. Не храпел — уже хорошо, — улыбнулась девушка.

Посматривала она на меня со смесью любопытства и подозрений.

— Так значит, ты древний воитель против мертвых, — выдала Арина.

— Все вопросы к отцу.

— Да ладно тебе, — попыталась отмахнуться она.

— Я серьезно. Некоторые тайны опасны, а я не хочу тебя подставлять.

— Значит, как обхаживать тебя — так пожалуйся, Арина всегда к твоим услугам. А как объясниться — так нет, опасно.

— Именно, — ответил я невозмутимо.

— Вот так и корми тебя, неблагодарного, — поджала она губы.

Что я тоже проигнорировал. Любопытно ей, видите ли. Так-то я ей очень благодарен, но прямо сейчас не в том состоянии, чтобы вести подобные разговоры. Ляпну что-то не то, а потом расхлебывай. Нет уж, мне хватило одного случая с Зельдой, чтобы запомнить этот урок и поменьше болтать.

Арина поняла, что от меня ничего не добьется, и оставила попытки. Дала мне возможность спокойно доесть и собраться с мыслями.

А мыслей было вагон и пара тележек в придачу. Так сразу и не скажешь, за что хвататься. Срывание ритуала и уничтожение заготовки под короля — это прямое приглашение всей нежити стереть это княжество с лица земли. Участие Владимира Геннадьевича — тоже тема спорная. Мало ли, какие он выводы сделает. Не хотелось бы наговаривать, но я запомнил, с какой легкостью он людей убивал. Пусть я сам их назвал предателями рода людского и против ничего не имел, но… Сдаётся мне, что глава клана, причем боевого крыла, может в какой-то момент решить, что риски слишком высоки. Что нет человека, нет проблемы. После чего от меня тупо избавятся. Вероятность этого я оценивал как низкую, но сбрасывать её со счётов — слишком опрометчиво. Нужно быть осторожнее в грядущем разговоре.

Других тем тоже хватало. Я громко заявил о себе, много где наследил, княжеская семья проявила ко мне интерес. А потом я ещё возьми и пропади. Аристарх Павлович должен прикрыть, но, как ни крути, выглядеть это в любом случае будет подозрительно. Сначала я чудеса целительства демонстрирую, хожу, свечусь, а потом бац, и исчезаю.

Да уж, да уж. Это прямо злой рок какой-то. С того момента, как в столицу прибыл, одна неприятность следует за другой. Как снежный ком наматываются. С другой стороны — я и приобрел много. Знакомство с Аристархом Павловичем, Владимиром Геннадьевичем, Эдуардом Олеговичем. Да чего уж. Одна Айя разом перечеркивала все неприятности.

Но факт есть факт. Всё было бы куда проще, соберись мертвые провести ритуал хотя бы через год. Вариант не вмешиваться и позволить трагедии случиться я не рассматривал. Не просто так дошло до вмешательства аж самого мира. Жертв было бы много. Такого я позволить не мог.

* * *

С Владимиром Геннадьевичем я встретился через пару часов. Арина любезно оставила меня одного. Куда отходила из своей же комнаты, не сказала, но, думаю, ей есть чем заняться у себя в доме.

К отцу она меня провела. Окольными путями, в знакомую переговорную, где мужчина сидел, скрестив ноги, напротив низкого столика, на котором уже стоял чай.

— Пришёл в себя? — спросил он.

— Нет, — не стал я скрывать своё состояние. — Но ходить и говорить могу.

— Отлично. Потому что вопросов накопилось изрядно. Чаю?

— Не откажусь, — я постарался усесться поудобнее.

Сейчас бы предпочёл кресло, желательно мягкое, в котором можно развалиться, но что уж. Потерплю.

— Спасибо, что пришли, — сказал ему. — Ваша помощь пригодилась.

— Да ерунда, — отмахнулся он. — Чтобы я и от хорошей драки отказался?

Владимир Геннадьевич, этот серьезный мужчина, подмигнул мне.

— Какие у вас вопросы? — спросил я, не желая тянуть.

Не то чтобы спешил просвещать его по сложным моментам. Скорее хотелось прилечь куда-нибудь.

— Ох, прямо не знаю, с чего и начать, — насмешливо бросил он. — Для начала — что это за черепушка там была? Здоровенная такая.

— Заготовка под короля мертвых.

Обдумать, что именно рассказывать, я успел, поэтому ответил без запинки.

— Что ещё за король мертвых?

— Кхм… Вам короткий ответ или сразу полноценный?

— Давай полноценный.

— Ну-с, — протянул я. — Тогда слушайте всю известную мне иерархию. Как сейчас дела обстоят, я точно не знаю, информация может быть устаревшей, но общее представление передать смогу. Если брать всех мертвецов, то на нижнем уровне находятся обычные мертвяки. Свежеподнятые трупы. В битве с тем стариком погибших именно так поднимали. Следующий уровень — мертвяки обычные, обработанные, усиленные. Крепкие, быстрые, с когтями. Атаки Маслом на них разве что физического типа действуют. Их способны создавать некроманты и старшие упыри. Последнего вы видели возле скелета.

— Ага, — покивал мужчина, будто я ему что-то обычное рассказываю. — Пока воздержусь от вопросов.

Я хмыкнул и продолжил:

— Дальше идут мертвяки элитные. Эдакие машины для разрушения, но функции могут быть разные. Отдельно стоят всякие духи. Как мелочевка, так и подобия той змеи, которую вы видели. Последняя категория самая интересная. Это твари разумные, обычно с какой-то специализацией. Некроманты или мастера плоти занимаются созданием новых видов. Младшие упыри — собирают жизненную силу с людей, убивая и мучая. Старшие упыри — ну, они тоже собирать могут, в горбу копят запасы. На поле боя превращаются… Это вы тоже видели. Считайте, в живую фабрику. Нам сильно повезло, что упырь слил запас сил на короля. Иначе бы так легко не отделались.

— Я бы не сказал, что было легко.

— Раз мы живы, значит, было легко.

— Смысл в твоих словах точно есть, — улыбнулся мужчина. — А тот старик кем был?

— Какой-то новый вид, отвечающий за распространение болезней, — пожал я плечами. — Силу вы его оценили. Элита, но не самая могущественная.

— Есть твари куда сильнее? Насколько?

— Я к этому и веду. Пытаюсь обрисовать вам общую картину, чтобы как раз про силу понятнее было. Если проводить аналогии, то тот старик — как ваша дочь. Настоящая элита — ну вот разница такая же, как между вами и Ариной.

— То есть в бою против настоящей элиты я не выстою, — резюмировал мужчина спокойно.

— Без шансов, — кивнул я. — Вы и против обычной элиты вряд ли продержитесь долго, из-за захвата территории эманациями смерти. Вас тупо задавят. Плюс Масло — это примитивная сила, состоящая из различных энергий. Против мертвых она не особо эффективна. Следовательно, вам остаются только физические атаки. Это при том, что как раз мертвые будут атаковать энергиями смерти в полную силу. Да и физически они тоже бывают крайне сильны.

— Тогда как против них сражаться? Секрет в твоей силе? Дюже она чистая.

— Моя сила называется Кровь, — приоткрыл я этот секрет. — Если не усложнять, то Кровь — это следующая ступень развития Масла. Чистая сила. Которая достигается за счёт Служения. Клятвы и обеты тоже к этому имеют отношение. Но есть нюанс. Служение чему-то темному не подойдет. Нужно служить человечеству, да и миру в целом.

— И кровь доступна любому? Не только целителю? — нахмурился Владимир Геннадьевич.

Слово «Кровь» он сказал без особого почтения. На что я лишь вздохнул и переносицу потер.

— Знаете, я успел подумать, как разговор вести. Проблема в том, что нужно рассказать слишком много. Я вон уже сколько сказал, а до королей ещё не добрался, — покачал я головой. — Нет, Кровь не доступна любому. Только тому, кто Служит. Воинам тоже. Целители, воины-защитники, жрецы, мудрецы, маги.

— Что ещё за маги и мудрецы? Прости-прости, — выставил мужчина ладони. — Давай по порядку. Про Кровь я понял. Что с королями?

— Нежить отличается по силе, разумности и способностям. Я в своё время делил тварей на офицеров, герцогов и королей… — это была упрощенная классификация, но если сейчас с подробностями начну рассказывать, то разговор на неделю затянется. — По названию, думаю, понятно, что к чему. Офицеры управляли небольшими отрядами нежити. Герцоги — уже несколькими отрядами. Небольшой армией, по сути. А короли… Они способны управлять тысячами тварей. Причем с координацией и тактикой у них всё в порядке. Вот и представьте себе того скелета, покрытого броней из кристаллизованного Масла, способного одним ударом уничтожить квартал, и в то же время управлять десятком-другим тысяч мертвых, в том числе элитными особями. И вся эта масса действует если не синхронно, то около того.

— Тебя послушать, так это существо чудовищно сильно.

— Так и есть.

— И ты их встречал в прошлой жизни?

— Более того, я нескольких умудрился прибить.

— Насколько же ты был силен? — вскинул брови мужчина.

— Ну да посильнее, чем сейчас, — криво усмехнулся я.

Мужчина задумался. Отхлебнул чаю. А потом как-то подобрался, сделался серьезным.

— Это всё очень интересно, но не отменяет главного вопроса. Какие цели преследуют мертвые? И кто они такие? Я считал, что это какая-то организация. С простыми целями в виде богатства и власти. Но если эти короли и правда настолько сильны, то, думаю, не сильно ошибусь, если скажу, что хватит одного, чтобы захватить весь наш мир. Зачем настолько избыточная мощь?

— Это и правда главный вопрос, — медленно кивнул я. — Потому что короли не самые сильные. Над ними стоит император, а над императорами — бог.

— Бог?

— Да. Сверхсущность. А этот мир — всего лишь кормушка для него. Скотобойня, если хотите.

— Бог… — эхом отозвался он.

Начиналась самая неприятная часть переговоров. Мои откровения могли настолько напугать, что реакция могла последовать любая.

Ну что ж, посмотрим, из какого теста сделан Владимир Геннадьевич.

Глава 10

Чужим гостеприимством я пользовался до позднего вечера. Да и то, как посмотреть. Проговорили мы с Владимиром Геннадьевичем часа два. Я постарался обозначить основные моменты, риски, вероятные угрозы, как сам сражался в прошлой жизни.

Дальше оставалось лишь ждать реакции. Информация-то тяжелая, её переварить надо. В лучшем случае у меня появится новый союзник, готовый поддержать. В худшем — меня прикопают по-тихому. Да и если просто перестанут общаться, это тоже будет неприятной новостью. Потому что даже если Кузнецовы, с которыми у меня неплохие отношения сложились, и чей глава так легко пошёл против мёртвых биться, в итоге решат слиться, то чего уж говорить о других аристократах. Можно будет смело утверждать, что поиск союзников, на которых можно положиться, — задача, обречённая на провал.

Как разговор закончили, я у Арины ещё несколько часов провёл. Задремать умудрился. Как стемнело, Владимир Геннадьевич меня домой отвёз.

— Уверен, что хочешь к себе? — спросил он, когда в машину сели.

— Да.

— Как знаешь, — ответил он с неопределённой интонацией. — Мог бы и у нас пару дней провести.

— Слишком много всего сделать надо, — ответил я.

— Тогда, как наладится, заглядывай в гости. И на тренировки, и поговорить.

— Разумеется.

Ехать всего ничего было. Минут через двадцать я уже поднимался в лифте к себе в квартиру. Консьержки не было, поэтому никто моего прихода не видел. Это если за домом не наблюдают. Что было более чем вероятно.

По правде говоря, существовала высокая вероятность, что дома меня будут ждать. Поэтому поднимался наверх я с напряжением, прислушиваясь к ощущениям. Но нежити не чувствовал.

После того, что мы натворили, уже должна последовать реакция. И если до этого как-то можно было объяснить пассивность и самоуверенность мертвецов, то теперь… А, ладно. Чего опять об этом думать. Уйти домой у меня причин хватало. Нужно связаться с Эммой, с Аристархом Павловичем, в лечебнице появиться.

С этого и собирался начать. В лечебницу позвонить.

Но что-то пошло не так. Дверь была открыта. При этом мёртвых я не ощущал. Мелькнула мысль взять и уйти, но ведь где угодно достанут. Разве что из города уходить.

Открыв дверь, глянул, что там, в коридоре. Ничего. Привычный вид. Зайдя внутрь, включил свет, огляделся. Был шанс, что меня люди поджидают, но никого не было.

Зато кое-что другое нашлось.

На кухне, на столе, стояла незнакомая коробка. Ещё раз пройдясь и убедившись, что в доме никого нет, закрыл дверь и вернулся. Открыл коробку. Внутри лежали какие-то старые дневники.

И что бы это значило?

Я взял сложенный лист, который лежал сверху. Развернул, вчитался в строки.

«Здравствуй, Олег, — было написано размашистым, витиеватым и изящным почерком. Или как тебя правильно называть? Это ведь не единственное твоё имя? Надеюсь, я не ошибся, и ты действительно помнишь свою прошлую жизнь…»

На этой строчке брови у меня поползли вверх. Не удержавшись, я глянул вниз и увидел подпись.

«Глава ковена».

Однако.

Вернувшись к началу, продолжил читать.

«Если я прав, и ты реинкартат, владеющий секретом уничтожения мёртвых, то моя смерть не была столь уж бессмысленной…»

Я споткнулся. Что значит смерть? Первая? Или, может, вторая? Что за чертовщина?

«Пойми меня правильно. Я вовсе не хороший парень. Скорее я философ, который прожил больше двухсот лет и понял, что служение моему богу — тупиковый путь. Мне плевать, что человечество всего лишь скот. Но и альтернатива не больше, чем обман…»

Быстро пробежавшись глазами по письму, выдёргивая отдельные фразы, я не выдержал и отложил послание. Постоял какое-то время и пошёл заваривать чай. Каюсь, но всего несколько слов, написанных отправителем с неизвестной целью, выбили меня из колеи.

Создание короля прямо в центре города? Пфф, ерунда.

Мне тут глава ковена пишет, что сдох и решил напоследок подгадить своим коллегам, слив накопленный архив. Если это правда, то на какое-то время можно выдохнуть. Свидетели всех тех случаев, когда мы спалились, привлекли внимание или как-то нашумели, погибли. Капитаны Черепов, Клая, даже пан Алес. Теперь ещё и глава окочурился.

В чем лично я очень сомневался. Как подобное создание могло погибнуть?

Поэтому письмо стоило читать исключительно на холодную голову, воспринимая как попытку манипуляции. Но черт, это же тоже бред. Некто меня реинкарнатом называет. Нет никаких логических причин, чтобы иметь такие подозрения и не уничтожить меня. Если только коробку прислала не нежить, а кто-то другой…

Окончательно запутавшись в умозаключениях, сосредоточился на чае. Заодно проверил холодильник и убедился, что из еды там ничего не осталось. Продукты-то были, но требовалось готовить. Ладно, это подождёт.

Разобравшись с чаем и достав подсохшие пряники, перечитал письмо. Вся его суть сводилась к тому, что глава ковена прекрасно знал, что все мертвецы, включая его самого, не больше чем расходные материалы. И если в конце жизни его пугала смерть, и он всеми правдами и неправдами стремился попасть в ковен, то спустя двести лет подобного существования смерти он бояться перестал.

«Мстители, которых я создавал каждые двадцать лет, были инструментом двойного назначения. С одной стороны, так я чистил ряды ковена и уничтожал тех, кто переставал справляться с обязанностями. С другой — искал тех, кто удивит, сможет дать настоящий отпор. Сто лет бесплотных попыток, и вот у меня появилась надежда…»

Рефлексирующая нежить со склонностью к философствованию, которой надоело существовать и которая задалась вопросом, стоит ли держаться за такое подобие жизни?

Если бы мне кто-то сказал о существовании подобной особи, я бы это даже за шутку не воспринял. Полнейший бред, которого не может существовать.

Но я заглянул в коробку. Где нашлось множество дневников с различными записями. Полистав некоторые из них, сильно удивился. Информация о других ковенах, структура, иерархия, методы воздействия, правила, конкретные имена…

Про чай я в итоге забыл. Вспомнил, когда тот уже остыл.

Часть того, что обнаружил в дневниках, совпадала с моими познаниями. Отсюда возникал вопрос, зачем мёртвым сливать столь ценную информацию о себе? Можно списать на попытку обмануть, но, опять же, зачем? Тем более половина архива на первый взгляд правдива.

В итоге, устав от пустых рассуждений, я отложил вопрос. Глянул на часы, был десятый час. Звонить в лечебницу поздновато. Или нет?

Попробовал дозвониться до нашего с Демьяном кабинета и, неожиданно, получилось.

— Слушаю, — раздался усталый голос.

— Привет.

— О, какие люди, — воскликнул парень. — Объявился, не запылился.

— Как обстановка?

— Тебе краткую версию, или описать всю ту жесть, что творилась?

— Не откажусь от подробностей.

— Да легко! — лихо воскликнул Демьян. — Вчера под ночь взбрык заразы случился. Почти пять десятков трупов только у нас. Множество осложнений у больных. Ещё и в городе что-то нехорошее произошло. Говорят, военные схлестнулись с каким-то монстром, целое здание рухнуло. Людей, кто рядом жил, накрыло тоже. К нам под сотню пострадавших свезли, нагрузка в разы скакнула. Так что невовремя ты решил пропасть. Тебя спрашивали многие.

— Я надорвался. Пока не могу исцелять.

— В смысле надорвался? — опешил Демьян. — Ты⁈

Столько неверия в его словах было, что я аж смутился.

— Это не шутка. Если Аристарх Павлович ещё на месте, то передай ему, пожалуйста. Со мной всё в порядке, но силой пока пользоваться не могу. Думаю, завтра приду.

— Смысл тебе приходить-то? — удивился Демьян.

— Так поработаю. Руки и ноги на месте, работа всегда найдётся.

— Ну, это да, — теперь он уже смутился. — Хорошо, передам.

— Вы всё ещё на осадном положении?

— Хрен его знает. Кого-то отпускают, кого-то нет. Непонятно.

— Ладно, понял. До завтра тогда.

— Давай.

Положив трубку, я озадаченно уставился на стену. Всплеск болезни ночью — это, по всей видимости, когда мы на стадион явились, случилось. Проклятие перед уничтожением взбрыкнуть решило? Не исключаю такой версии, и, получается, моя недоработка стоила жизни и здоровья многим людям.

Захотелось грязно выругаться.

Без всяких сомнений, мы с Владимиром Геннадьевичем великую победу одержали. Особенно учитывая, что нас всего двое было. Да и то, я едва держался. Но погибшие…

На меня навалилась хорошо знакомая усталость. Не физическая, а та самая, которую отлично знают целители и солдаты. Когда борешься, борешься, а твои ошибки и слабости стоят кому-то жизни. И вот вроде бы ты победил, но всё равно тошно.

Постаравшись успокоиться, отправился спать. Демьян ведь ещё кое-что важное сказал. Что было сражение с какой-то тварью, аж здание целое снесли. Неужели и правда главу ковена в тот момент убивали? Если так, то сдаётся мне, это самая большая удача столетия. Но выводы делать рано. Нужно посмотреть, как дальше будет.

* * *

На следующее утро я пришёл в лечебницу. Правда, опоздал на полчаса. Будильник забыл поставить, а организм решил, что ему нужно поспать. Ругать самого себя за это не стал. Если проблема «быстро разросшегося Источника» мне по прошлой жизни была неизвестна, то что такое срыв, я хорошо знал. Сейчас я у себя мог диагностировать срыв малой тяжести, который легко способен перерасти в фатальные последствия, вплоть до разрушения Источника. С этой точки зрения — поспать лишние полчаса не такая уж большая плата. По-хорошему мне вообще минимум неделю надо было отдыхать и избегать любых нагрузок.

Но я так не мог поступить. Зная, что в лечебнице аврал, хоть чем-то, но помогу.

Только вот я не ожидал, как меня встречать будут. Дошёл-то без всяких проблем. Город по-прежнему казался вымершим. Разве что у магазина снова продуктами торговали прямо из машины, и там небольшая толпа собралась. В остальном — ничего нового не увидел. Дошёл до лечебницы, а там взгляд охранника поймал. Тот дюже странно на меня посмотрел, ещё и кивнул как старому приятелю, уважительно.

Не скажу, что у меня с охранником плохие отношения были. Скорее они были просто никакими. До этого он на меня точно так не реагировал.

Какого-то ажиотажа я не заметил. А вот сочувствующих и странных взглядом хватало. Казалось, на меня вообще весь персонал так смотрит. Начиная от старушки, которой пальто сдал в гардеробе, и заканчивая медсёстрами.

Сопровождаемый чужими взглядами, добрался до кабинета, но Демьяна там не обнаружил. Скинул сумку, пошёл искать Аристарха Павловича. Много времени это не заняло. Целитель делал обход, но, увидев меня, отвлёкся.

— Иди ко мне в кабинет, — сказал он, когда я подошёл. — Минут через двадцать приду.

Кивнув, я пошёл обратно. Первым делом ведь его кабинет проверил, но, не застав целителя, отправился уточнять и по этажам гулять. Так что пришлось топать обратно. Там Тамару увидел.

— Олег! — воскликнула секретарша. — Ты вернулся! Почему так рано⁈ — выпалила она на одном дыхании.

— Эм… — растерялся я от такой эмоциональности. — А не должен был?

— Так ты же надорвался, и Аристарх Павлович отправил тебя отдыхать! Нужно было дома отлёживаться! — наставительно сказала она. — Или ты на процедуры?

— Как раз хотел обсудить с Аристархом Павловичем программу восстановления… Он сказал в кабинете его дождаться. Посижу там тогда.

— Конечно-конечно, — закивала Тамара. — Может, водички? Или чай сразу сделать? У меня и печенье осталось.

— Аристарх Павлович обещал быть через двадцать минут… — намекнул я, что лучше к этому времени принести.

— Тогда через двадцать пять всё сделаю. Работы сейчас много, он точно задержится.

Тамара оказалась права. Чай на двоих и печенье она за минуту до прихода Аристарха Павловича принесла. Ну да неважно. Теперь стало понятнее, почему люди на меня такие взгляды бросают. Думаю, не сильно ошибусь, если слухи о том, что я надорвался и поэтому отсутствую, всего за ночь и утро разошлись. Или Аристарх Павлович заранее об этом сказал? Тоже неважно так-то. Чего гадать, если скоро и так узнаю.

Когда мужчина пришёл, он первым делом меня оглядел. Даже не поздоровался. Присмотрелся, поразглядывал, как диковинку, да за стол уселся. Заметил чай и печенье, хмыкнул и взял себе одно. Печенье он любит.

— Живой, — это мне адресовано было.

— Как видите.

— Демьян передал твои слова. Правда надорвался?

— В какой-то степени. Пока без фатальных последствий, но Кровью мне лучше пока не пользоваться какое-то время.

— Хм… — задумался целитель.

Дожевав печенье, он перешёл к делу.

— Вчера, после ночной активности, болезнь значительно ослабла. Скорость её развития упала почти до нуля. Если и сегодня так будет, то за неделю с больными разберёмся. Потом будет долгий период восстановления у тех, кто пострадал, но это уже решаемый вопрос. Как понимаю, ты причастен к странному поведению заразы?

— Да. Её источник уничтожен. Как оно дальше будет развиваться — не скажу. Но, сдаётся мне, то, что затишье наступило, обнадёживающая новость.

— Ну-с, преждевременные выводы делать не будем. Чего в лечебницу-то пришёл?

— Помогать.

— Так ты же надорвался.

— А что, пара опытных рук не нужна? Дайте мне простую работу, помогу, чем смогу.

— Если так, то да. Сейчас со всякой мелочёвкой помогают добровольцы, но пара умелых рук и правда лишней не будет. Но ты уверен? Если действительно надорвался, то тебе покой нужен. Могу посмотреть тебя.

— В этом нет нужды. Думаю, справлюсь. Сами понимаете, без дела в такое время сложно заставить себя сидеть.

Аристарх Павлович помолчал, но кивнул. Он меня хорошо понимал.

— А что вчера-то произошло? Демьян сказал, что какая-то драка в городе случилась.

— Кто его знает, — скривился Аристарх Павлович. — Слухи один хуже другого. Что и адепты дрались, и монстры какие-то, и твари свирепые. Под сотню пациентов с загрязнением средней тяжести. Пара десятков трупов среди гражданских. Военным тоже досталось. Половину крупного отряда уничтожили, — покачал головой мужчина, но тут же притих и куда спокойнее сказал: — По слухам, этот отряд вёл старший княжич. Так это или нет — не знаю. Это как-то связано с твоими делами?

— Напрямую — нет. В смысле, меня там не было. Я в другом месте находился. Кстати, что с трупами? Гильдия трупы свозила на стадион, для ритуала, который мы прервали. Надо бы как-то уладить вопрос.

— Уладить? А трупы… — мужчина озадачился. — Хорошо, разберусь.

— Только аккуратно, чтобы никто не понял, что вы в курсе.

— Сделаю. А если в целом, сам-то как?

Мы поговорили, обсудили всякое разное. Аристарх Павлович дал расклады, что в лечебнице происходит. Если в целом, то ничего принципиально нового. Если бы не общая усталость целителей, то быстро бы справились с проблемой, а так приходилось делать ротацию и постоянно лавировать.

Ну да, как и сказал, ничего нового. Та же самая ситуация, что и пару дней назад, но теперь с шансом на то, что начнётся положительная динамика.

«Пока в старшем ковене не узнают о случившемся и не пришлют отряд зачистки», — поправил я себя.

* * *

Весь день занимался всяким разным. То в лаборатории с анализами разбирался, то в хирургическом на перевязках стоял и обходил пациентов, то ещё что.

Видел Демьяна. Он обычным очищением занимался. Намекнул ему, что вопрос угроз решён и можно чуть расслабиться. Не уверен, что это действительно так, но смысл парня лишний раз беспокоить. Его нервы ничего не изменят. Да и сам факт того, что за ним тоже до сих пор так никто и не пришёл, позитивен.

Неожиданностью стало ещё кое-что. Меня в школу отправили. Та так и принимала больных. То, что болезнь пошла на спад, а это к обеду подтвердилось, ничего не меняло. В городе по-прежнему оставалось много заражённых, которые за помощью по каким-то причинам не обратились. В общем, отправился я туда и столкнулся в коридоре с Ольгой, дочкой Аристарха Павловича.

— А ты тут что делаешь? — удивился я, когда девушка рядом остановилась.

Ну, не то чтобы остановилась. Я по коридору шёл, она из комнаты выходила, вот мы и столкнулись.

— Тебя это не касается, — прохладно ответила она.

— Да, ты права, — опомнился я.

И дальше пошёл. Вопрос глупый ей задал. Судя по белому халату, она здесь добровольцем работает. Неожиданно немного. Это её Аристарх Павлович, что ли, заставил? Сам мужчина ничего не сказал и не предупредил. Прохладный тон тоже ни о чем не говорил. Девушка вполне могла оставаться обиженной на меня. Что, как ни странно, не обязательно должно ей мешать помогать людям. Да и целителем быть тоже, если уж на то пошло. А если совсем честно, то целители и вовсе не должны быть «добряками». Следовать клятвам, со всей ответственностью исполнять обязанности — это да. Но быть милыми и приятными для всех — нет, это в обязательства не входит. Поэтому я допускаю, что можно быть той ещё стервой, но при этом преуспеть в целительстве. Если, конечно, эта стервозность направлена на пользу общему делу.

Сомневаюсь, что это случай Ольги, но кто знает. Вдруг и правда исправится.

Быстро выкинув девушку из головы, занялся делом. В районе четырёх часов сходил, прогулялся до таксофона. Набрал Эмму. Точнее, её деда, но не суть. Ответил старик, поворчал, но девушку к телефону позвал.

— Ты как? — спросил я.

— В порядке. Лечусь помаленьку.

— Помощь нужна?

— Пока нет. Ты сам как? Геройствовал?

— Немного. Проблему решили. Есть большая вероятность, что вторую тоже. Мне кое-что прислали интересное.

— Насколько интересное?

— Я бы сказал, из разряда невозможного.

— Заинтриговал. Заезжай в гости.

— Прямо в гости? — удивился я.

— Да. Поговорим. Только время назначать, чтобы встретить.

— Могу сегодня.

— Сам доберёшься?

— Ну… — протянул я, прикидывая варианты.

— Пошлю за тобой слугу. Возле дома заберёт. В девять вечера. Устроит?

— Да.

— Договорились.

Положив трубку, призадумался. Интересно выходит. Приглашение к Эмме домой… Это что, получается, она рассказала про нас деду? Причём это про «нас» могло быть очень обширным. Начиная с «это мой парень» и заканчивая «слушай, дед, тут такое дело, мы с ним из другого мира, упс».

Гадать смысла нет, намёков Эмма не оставила, но эту тему мы с ней обсуждали. Сомневаюсь, что она прямо всё сразу рассказала. Скорее всего, выдала часть информации, например, про то, что я помню прошлую жизнь. Это должно было послужить в качестве объяснения, почему она со мной связалась.

Но всё равно. Ехать к ним домой? Как-то не хотелось мне с её матерью пересечься, после того как та слугу послала разобраться. Но, уверен, Эмма что-нибудь придумает. Не о чем переживать.

* * *

Положив трубку, Эмма уставилась на деда, который и не подумал выйти из комнаты.

— Что? — спросила она.

— Что сказал твой парень?

— Что проблема решена. Сегодня приедет и расскажет. Ты ведь хотел с ним пообщаться. Вот, предоставлю тебе возможность.

— Хм… — поджал губы старик.

— Что опять? — вздохнула Эмма устало.

Пусть она и сказала Олегу, что всё в порядке, но её состояние не было таким уж радужным. Не критичным, но достаточно неприятным, чтобы валяться в кровати и страдать от боли. А уж когда надо было прогуляться до туалета… Простое действие превратилось в самый настоящий подвиг, с изрядной долей мучений.

Поэтому вести беседы с дедом было трудновато. Эмма выдала ему часть истории, и у того, разумеется, множество вопросов возникло. Не все из которых приятные. Самый простой — это что, получается, ты с каким-то взрослым мужчиной встречаешься? И вот что на это было отвечать? Особо нечего.

— Я много думал, — сказал дед.

— Не сомневаюсь, — немного раздражённо ответила девушка, что старик проигнорировал.

— Не сходится, — изрёк он. — Весь твой рассказ не сходится. Я всё гадал, почему так, а потом задумался, какой самый очевидный ответ.

— И какой же? — хмуро спросила Эмма, догадываясь, что сейчас услышит.

— Ты тоже помнишь прошлую жизнь, — припечатал Ярослав Дмитриевич.

Эмма это то ли утверждение, то ли признание выдержала стоически, даже бровью не повела.

— Вот! — воскликнул старик. — Ноль реакции! А я-то думал, что ты вся в меня пошла. Умная, ответственная… Признаю, мастерски ты всех дурила! Сколько тебя в семейной библиотеке раз находили? Ещё и с куклами! Но ты ведь там не в куклы играла, да?

— Браво, — спокойно ответила Эмма. — Ты меня раскусил. Да, я помню прошлую свою жизнь. Доволен?

— Почему не рассказала?

Вопрос был простым, но старик подобрался и походил на хищного зверя.

— Как ты себе это представляешь? Папа, мама, я помню прошлую жизнь? Ладно родители, их реакцию несложно предсказать. Ты бы сам поверил?

— Поверил бы. Наверное, — нехотя поправился старик под скептическим взглядом Эммы. — Но нашла бы способ убедить. Это не так уж сложно.

— А зачем что-то доказывать, если можно подождать? И так всё всплыло. Шила в мешке не утаишь.

— Получается, ты меня использовала, — прищурился старик.

На это Эмма тихо, с кривой ухмылочкой, захихикала.

— Сказал дед, который внучку с малых лет обрабатывал. Кто кого ещё использовал, — фыркнула она. — Впрочем, я не хочу с тобой ссориться.

— Тогда тебе было бы неплохо объясниться.

— Спрашивай, — вздохнула Эмма.

И старик принялся спрашивать.

Глава 11

Особняк Чернышевых я уже посещал. При совсем других обстоятельствах, но где он находится, был в курсе. Как и договаривались, меня подхватил слуга на машине. Вопросов не задавал, доехали в тишине, если не считать гула мотора.

Из лечебницы ушёл без всяких проблем. Осадное положение сняли, персонал отпустили по домам, поэтому я не один был такой. К тому же слухи о том, что я перенапрягся, дошли, кажется, вообще до всех, поэтому никто не удивился, что ушёл домой. Ох, сколько я наслушался за день. И сочувствия, и откровенного злорадства со стороны некоторых целителей. Но больше всего удивили некоторые молодые медсестры, которые проникновенно вздыхали при виде меня, видимо, всерьез решив, что я нуждаюсь в спасении. Медсестры постарше и те, кто замужем, не стеснялись пожалеть и намекнуть, что вот была бы у меня жена хорошая, так бы себя не истязал.

Как на это реагировать, я не знал и вежливо улыбался, разыгрывая дурачка. Да уж, да уж.

В прошлый раз в особняк я попал с главного входа. Сейчас же меня привезли к… Ну, пожалуй, что второму дому. Красиво жить не запретишь, чего уж. Пусть это место и находилось в черте города, но земли было достаточно, чтобы разместилось несколько зданий. Центральное поместье, самое большое и красивое, одноэтажный домик поменьше, куда меня привезли, ещё какой-то дом, ну и всякие прочие строения неизвестного назначения.

Меня высадили у крыльца. Огляделся, никого не дождался и пошёл к входной двери. Постучался, но никто не открыл. Постоял, как дурак, с минуту, ручку дернул, да сам зашёл. Сейчас вечер, но в главном поместье света не было. Возможно, основная часть семейства отчалила, остались только старик с Эммой.

— Заходи! — услышал я знакомый голос.

Не Эммы, а Ярослава Дмитриевича. По телефону мы с ним не раз общались, голос сразу узнал. Ворчливый и будто априори всем недовольный.

Пройдя внутрь, скинул обувь и пальто в прихожей. Заглянул внутрь. Там зал большой был, с камином, возле которого старик и сидел.

— Чего уставился? — зыркнул он на меня. — Иди сюда.

— Вечер добрый, Ярослав Дмитриевич.

— Добрый или нет, это мы скоро узнаем, — посмотрел он на меня.

Если он всерьез думал меня смутить или подавить, то зря. Пусть я и волновался немного, но скорее от неопределенности и непривычности ситуации. Как-то мне не приходилось ещё вести переговоры со старым, ворчливым аристократом, который, скорее всего, знает, что я реинкарнат, встречающийся с его внучкой.

Неоднозначная ситуация во многих аспектах. Но вестись и тушеваться под его взглядом? Разочек умерев, перестаёшь обращать на такие вещи внимание.

— Где Эмма? — спросил я.

— В комнате. У неё постельный режим. Садись, чего стоишь? — указал он на кресло. — Говорить будем.

— Можем и поговорить, но только я сначала Эмму осмотрю.

Старик ещё разок попробовал надавить взглядом. Не получилось.

— Теперь верю, что помнишь прошлую жизнь, — хмыкнул он. — Ладно, иди. Сам найдешь?

— Не хотелось бы по комнатам тыкаться.

— Туда, — указал он. — Дверь справа.

— Спасибо.

Это Эмма каким-то образом научилась меня ощущать, а вот я её — нет. А жаль. Удобная способность.

Нужную комнату нашёл без проблем. Этот дом не такой уж и большой. Старый, я бы сказал. Неплохой, явно дорогой, хорошо и давно обжитой. Но дом домом, а интересовала меня только Эмма.

Девушка находилась в сознании, встретила меня ясным взглядом. Она лежала на подушке, под одеялом. Из-под футболки виднелись бинты. Вид в целом здоровый, особенно для человека с настолько серьезным ранением.

— Привет, — сказал я, проходя внутрь. — Скучаешь?

— Меня вкусно кормят и приносят книги из библиотеки. Что ещё нужно для счастья?

— Поубивать всех мертвых? — изогнул я бровь.

— Это в будни. В выходные и праздничные дни можно отдохнуть, — улыбнулась она. — Так что там за проблемы ты решил?

Я бросил взгляд на дверь, и Эмма правильно растолковала мой посыл.

— Я рассказала деду, что ты помнишь прошлую жизнь. Про меня он тоже догадался. Так что, считай, он в курсе основных моментов. Подробности не успела рассказать.

Если я правильно понял намек, это означало, что можно говорить свободно, но не до конца. Что ж, такой вариант меня вполне устраивает.

— Ритуалу мы помешали. Они и правда короля хотели создать. Прямо на стадионе.

— И как ты справился? — недоверчиво спросила Эмма.

— Как-как. Позвал одного нашего знакомого, с которым уже ходили на дело.

— Да ладно, — удивилась Эмма. — Согласился?

— Ага. В течение двадцати минут подъехал. Я сам удивился. Но факт есть факт. Мертвецов мы там целую орду накрошили. Скелет короля тоже видел. Как и пана Алеса. Оказалось, он вёл ритуал.

— Как ты выжил?

— Чудом, если честно.

О том, что мне мир помог, я говорить не стал. Позже отдельно обсудим. Черт его знает, слушает наш разговор старик или нет.

— Хм, — изрекла Эмма, тем самым выражая, что хочет услышать подробности.

— Давай я тебя посмотрю лучше. А ты меня, — намекнул я, что отхватил проблем.

— Я сейчас не в лучшем состоянии.

— А уж я-то… Куда деваться-то?

Картина маслом: два калеки пытаются подлечить друг друга. Много Крови я не рискнул призывать. Так, несколько Капель задействовал, чтобы проверить состояние Эммы. Убедился, что наложенные ранее техники никуда не делись. В чем я и не сомневался. Адепт с высокой чистотой вполне мог самостоятельно поддерживать целительские техники. Что девушка и делала, прекрасно зная, как это работает. Меня она тоже глянула. Но говорить ничего не стала. Лишь вздохнула и головой покачала.

— Всё плохо? — спросил я.

— Терпимо. Но постарайся хотя бы неделю вообще не использовать силу. Даже если очень захочется. Не знаю, как ты это сделаешь… Странно, что нас до сих пор не прибили.

— Кстати, насчёт прибыли. Есть ещё кое-что. Оставил на закуску. Держи, — достал я из кармана сложенное письмо. — Когда домой пришёл, на столе коробка с материалами лежала. Сверху — письмо. Почитай.

Ту реакцию, которая была у меня, я посмотрел вживую в исполнении Эммы. Крайняя степень удивления, шок, недоверие и скепсис.

— Ты сейчас серьезно? — бросила девушка взгляд на меня.

— Я? В той части, где это письмо оставили у меня дома — да. Понимаю твои сомнения. В коробке лежала куча материалов про ковены в других городах и мертвецов. Солидный такой архивчик. Целями мы теперь на пять лет вперед обеспечены. Что само по себе доказывает правдивость письма. Также позавчера ночью случилась какая-то крупная стычка в центре города. С многочисленными жертвами и какой-то тварью, которую много кто видел. Возможно, дружина князя как-то смогла завалить главу ковена.

— Не верю, — ответила Эмма.

— Я тоже. Просто не могу в это поверить, как бы ни хотелось. Но логика говорит обратное. Если нас в ближайшую неделю не убьют, придётся признать, что это правда.

— Мстителей долго не трогали. Нас тоже могут использовать.

— Ценой уничтожения московского ковена? — недоверчиво хмыкнул я. — Ценой уничтожения нежити? И срывом ритуала создания короля? В это я тоже не верю.

— Мне нужно увидеть архив, — заявила Эмма.

— Да без проблем. Я не знал, стоит ли его брать, но могу передать.

— Ух… — выдохнула она, прикрыв глаза. — Аж голова закружилась. Если это правда… То это же просто прекрасно.

— Да, не спорю. Со слов главы ковена, реакция последует недели через две и, скорее всего, жесткого варианта сразу не будет. Начнут разбираться, без спешки. Также есть все шансы, что информация о нас не пойдет дальше, а значит, мы в безопасности. Ещё из хорошего — князь всё же выступил против мертвых.

— Что в этом хорошего? Снесут князя и всё. Скорее это был жест отчаяния в его исполнении. Не захотел погибать и сохранять стабильность в княжестве. Решил рискнуть.

— Может, и так, — пожал я плечами. — Но лучше хоть какая-то помощь, чем никакая. Учитывая всю обстановку… — покрутил я рукой.

Если бы князь ничего не делал, княжество бы всё равно ждали потрясения. Тут нет хорошего варианта. Что ни выбери — везде будут многочисленные жертвы.

— С дедом пойдешь общаться? — сменила тему Эмма.

— А надо?

— Боюсь, тут выбор не предусмотрен. Он у меня хороший, если что. Не смотрина то, что ворчит.

— Меня это не смущает.

— Если ругаться будет, тоже спокойно воспринимай.

— Хорошо.

— А если драться полезет, то осторожнее.

— Он может? — удивился я.

— Да шучу, шучу, — улыбнулась Эмма.

— Со мной не пойдешь?

— У меня постельный режим, а старик хочет с тобой отдельно пообщаться.

— Ну, надеюсь, он меня не съест.

— Справишься как-нибудь.

Справлюсь, куда деваться. Выйдя из комнаты, вернулся в общий зал. Судя по тому, что старик сидел, укрывшись пледом, он либо очень быстро бегает, либо не подслушивал.

— Наговорились? — бросил он недовольно.

— Нет, — ответил я невозмутимо. — Присяду?

— Присаживайся, не стоять же тебе, — посмотрел он оценивающе.

— Благодарю. Эмма сказала, что вы хотите поговорить.

— Поговорить — это не совсем то слово, учитывая сложность и обширность тем.

— Не думаю, что смогу у вас надолго задержаться. Мне утром на работу выходить. Но на часть вопросов постараюсь ответить.

— Странно слышать про работу от юнца, который помнит прошлую жизнь.

Я пожал плечами. Что тут скажешь. Может, и странно, но как есть.

Старик, надо признать, колоритный. Никаких общих черт с Эммой я не видел. Что не удивительно. Она юная и красивая девушка, а здесь самая настоящая мумия. Старая, сморщенная и вредная. Смотришь на это лицо и понимаешь — мягкости от этого человека лучше не ждать.

— Сколько ты прожил в прошлой жизни? — спросил старик.

— Чуть больше сорока.

— А осознал ты себя в каком возрасте?

— Ещё в утробе.

— Но как это возможно?

— Я не силен в этих материях.

— Так ты сам не знаешь, что с тобой случилось? — вскинул он брови.

— Что случилось и как это случилось — разные вопросы. Если вы хотите от меня услышать тонкости вспоминания прошлой жизни, то мне нечего вам сказать. Я целитель, а не мудрец.

— Кхм… — поджал он губы. — Как так вышло, что вы с Эммой были знакомы в прошлой жизни, а в этой — родились в один день? Только не говори, что это случайность.

— А что сама Эмма сказала на этот счёт?

— А ты своё мнение озвучь, — прищурился старик.

— Кхм… — я отзеркалил его покашливание. — Поправьте меня, но это что, допрос?

— Может, и допрос, — сказал он недобро.

Я уставился на старика. Старик уставился на меня.

— Ярослав Дмитриевич, — сказал я, — в эту игру мы долго можем играть. Напомню, что я не ваш подчиненный.

— Напомню, что я аристократ, а ты всего лишь простолюдин. Не забывайся.

— Напомню, что вы со всей своей аристократичностью ни одного мертвого не убили, а я их одного за другим укладываю.

От такой наглости он аж глаза распахнул.

— Вы ещё не поругались? — раздался голос Эммы.

— Ты зачем встала? — возмутился я.

— Чтобы сгладить острые углы в беседе. Я не уйду, — предупредила она, поймав мой взгляд.

Встав, я помог ей дойти и усадил в кресло. Их тут всего два было. Так что сам я остался стоять.

— Олег прав, деда. Он не твой подчиненный. Нет смысла на него давить.

— На кого хочу, на того и давлю, — обиженно ответил старик.

Да уж. Работая целителем, я на стариков много насмотрелся. Они разные бывают. Но некоторые из них, мягко говоря, ведут себя не совсем как взрослые. Сейчас по Ярославу Дмитриевичу было хорошо видно, что он недоволен, сердит, встревожен, растерян и обижен. Уж не знаю на что. Но его понять можно. Не каждый день узнаешь, что твоя внучка внутри взрослая женщина.

— Деда, — закатила глаза Эмма. — Давай по делу говорить. Олег, между прочим, предотвратил катастрофу. Если бы не он, минимум центр города превратился бы в кладбище.

— Это с его слов. Почему я должен вам верить? — спросил старик. — В твоем рассказе, Эмма, полно несостыковок. Я, может, и стар, но не дурак.

— Поправьте меня, — повторил я. — Но ваша цель — месть. То есть уничтожение мертвых. Чем мы с Эммой активно и занимаемся. Что могут подтвердить ваши люди. Получается, вы получаете, что хотите. Где здесь обман?

— Мало ли, какие цели вы преследуете.

— Наши дела лучше всего о целях говорят. В любом случае лично я ничего вам доказывать не собираюсь. Мы либо действуем совместно, либо я домой пошёл.

— Так и проваливай! — разъярился старик. — Будешь мне ещё условия ставить!

— Нормальной беседы, видимо, не получится, — заключил я, глянув на Эмму. — Будь аккуратнее. Через пару дней есть смысл заглянуть к Аристарху Павловичу. Сам я не знаю, когда восстановлюсь.

— Пойдешь? — спросила она.

— Ну да, что ещё остаётся. Останешься здесь?

— Пока да.

— Что значит пока⁈ — всполошился старик.

— Доброй ночи, Ярослав Дмитриевич, — попрощался я и пошёл на выход, но притормозил и к Эмме повернулся. — Ты ему какие наши цели озвучила?

— Уничтожение мертвых, — ответила она без запинки.

— Понял, — кивнул я. — На связи.

Теперь уже не останавливаясь, дошёл до прихожей, обулся, накинул пальто и вышел. Как-то неловко получилось. Но и гнуться с первых минут я не собирался. Не из-за гордости. А банально потому, что доказывать что-то — затея, изначально обреченная на провал. Не, серьезно, что я такого мог сказать, чтобы старик поверил? Мы достаточно провели совместных акций, в смысле, с его людьми, чтобы делом доказать серьезность наших намерений.

А, ладно, чего уж. Отложим этот вопрос на потом. Пусть старик остынет, обдумает ситуацию, а там видно будет. По-хорошему нам надо было с Эммой заранее обстоятельно поговорить, чтобы выработать совместную линию поведения.

Иначе скажу что лишнее, а некоторые тайны старика размажут.

* * *

— Ну и чего ты добился, деда? — устало спросила Эмма, когда входная дверь хлопнула.

— Не уверен, что тебе стоит и дальше называть меня дедом, — ответил старик холодно.

— Ах вот оно как, — прищурилась девушка.

Эмма полулежала в кресле, рана ныла, в голове шумело. Сил вести тяжелые переговоры не было. Когда в постели лежала — ещё ничего. Но парочка эмоциональных всплесков — и всё, зашатало. Состояние Олега, который буквально на волоске висит от срыва. Письмо от якобы главы ковена, которое разом меняло все планы и рушило представления о мертвецах. Теперь ещё и ворчливость старика. Сама Эмма как-то давно привыкла к этой его черте и забыла, какое впечатление она производит на других людей.

— Знаешь, — сказала она, — я осознала себя ещё в утробе. Это довольно страшно. Ты оказываешься в темноте. Тесно, пошевелиться трудно, но тепло. А дальше были роды. Неприятная штука. Со всех сторон сдавливает, а потом, как обухом по голове, наваливается холод и миллиард самых разных ощущений. Глаза плохо видят, только какие-то пятна. Звуки искаженные, тело вроде бы осознаешь, но управлять им не можешь.

Эмма говорила тихо, прикрыв глаза, вспоминая, каково это было.

— Потом разобралась, конечно, что со мной. Я помню всё. Как мать меня кормила грудью, вкус её молока. Как меня держали на руках. Как меняли пеленки, как качали. Помню миллионы поцелуев, как от тебя пахло табаком, а от отца одеколоном. Помню, как мама высказывала отцу, что его отец опять курит, ещё и к ребенку вонючим приходит. Я всё это осознавала и проживала. Все эти моменты. Почти семнадцать лет. Вы для меня стали настоящей семьей, что бы ты там ни думал, старик.

Эмма снова замолчала, приоткрыла глаза и посмотрела на деда. Теперь уже её голос сделался холодным, угрожающим и вкрадчивым.

— Если ещё раз что-то скажешь подобное, что ты не мой дед, я приму это и больше никогда с тобой не заговорю. Могу уйти прямо сейчас, если тебе настолько противно моё общество.

Ярослав Дмитриевич невольно сглотнул. Всё эта ситуация, открытие того, что внучка на самом деле взрослая и сформированная личность… Что она не совсем его внучка… Всё это сильно ударило по мозгам. Старик банально не знал, как реагировать.

Но сейчас, смотря в глаза девушки, отчётливо понял, что она своё обещание выполнит. И что он не готов её терять. Не готов разом перечеркнуть всё то, что между ними было.

— Про какие цели он говорил? — решил сменить тему Ярослав Дмитриевич.

— Тебе лучше не знать.

— Что значит мне лучше не знать? — опять начал он закипать.

— То и значит. Это для твоего же блага. Наши с Олегом цели простираются куда дальше, чем просто перебить десяток-другой мертвецов.

— Я хочу их знать.

— Дед, я тебе их не озвучиваю не потому, что что-то скрываю, а потому, что это не та ноша, которую стоит возлагать на себя.

— Уж позволь мне решать, — поджал губы старик. — Какую ношу я смогу нести, а какую — нет. Я не буду тебе помогать, пока ты не расскажешь всё.

— Не дави на меня…

— Хватит! — перебил старик. — Либо полная открытость, либо вы сами по себе.

— Ты не знаешь, о чем просишь.

— Так расскажи.

— Ладно, хорошо, — выставила Эмма ладони. — Но я тебя предупреждаю, пути обратно не будет.

— Разберусь как-нибудь.

Девушка лишь головой покачала.

— Что ж, так будет проще, ты прав. Проще объясниться. Тебе же проще не будет. Из любви к тебе я не хочу этого, но раз ты так настаиваешь, так тому и быть.

— Да говори уже, — бросил раздраженно старик.

— Ты хочешь знать правду. Отлично. Правда заключается в том, что мы с Олегом в прошлой жизни жили в другом мире. Правда в том… — Эмма проигнорировала вытянувшееся лицо деда, — что в прошлой жизни я была жрицей и служила богу Эхору. Нашему верховному богу-защитнику, одному из семи. Правда в том, что весь наш мир был уничтожен. Правда в том, что одна из богинь, предвидя конец, обратилась к последней жрице, то есть ко мне. С наказом переродиться и продолжить дело. Победить бога смерти, который и отвечал за все разрушения. Того самого бога, что является хозяином всех мертвых. Правда в том, дед, что этот бог — самый настоящий паразит, который питается смертью и душами. И правда в том, что души всех тех, кого он убил, пусть и через своих слуг… попадают к нему. Обреченные на века страданий, служить пищей. Ты думаешь, дед, у тебя есть выбор? Помогать нам или нет? Не смеши. Твой выбор заключается в том, чтобы либо сойти с ума, либо собраться и оказать нам всю возможную помощь.

Эмма облизала пересохшие губы и продолжила:

— Правда в том, что единственное, чего ты добился своим дурным характером в отношении Олега, — это презрение. Ни больше, ни меньше. Ты потерял жену. А мы потеряли всех. Родителей, друзей, соратников, учеников и учителей. Всех. Мы видели, как погибают целые города. Как королевства превращаются в безжизненные пустоши. Этот же мир пока не стоит на грани уничтожения. Он всего лишь кормовая база. Скотобойня, где слабых и глупых людишек подъедают раз за разом. О чем я тебе говорила, между прочим. Так и кем ты выглядел в глазах его? Упрямым стариком, который, вместо того чтобы помочь, решил его прогнуть! Его, кто бросил вызов богу! Чьи шансы на победу ничтожно малы, и он всё равно продолжает вести борьбу! Того, кто который год живет с осознанием того, что все, кто был ему дорог, находятся в чреве бога смерти, обреченные на страдания, пока их души не будут уничтожены! Ты хотел услышать наши цели? — Эмма затихла, перешла на шепот. — Убийство мертвых всего лишь ступенька на пути к конечной цели. Как и уничтожение бога смерти. Это всего лишь способ спасти миллиарды душ. Как и хотел, я тебе рассказала. Не хотела, но рассказала. Из любви к тебе собиралась умолчать. Но ты сам настоял. Живи теперь с этим.

Выбравшись из кресла, Эмма поднялась. Лицо старика по мере её рассказа постоянно менялось. От недоверия и скепсиса до ужаса осознания. Его жена… Она ведь тоже была убила мертвыми.

— Я пойду к себе. Что-то мне нехорошо…

Ярослав Дмитриевич с трудом сфокусировал взгляд на внучке и увидел, как у неё на груди разливается кровавое пятно. Не договорив, она завалилась и рухнула на пол.

Глава 12

Ярослав Дмитриевич, когда услышал признание, что этот Васильев помнит прошлую жизнь, сначала не поверил.

Да и после тоже отнесся к данному заявлению максимально скептически. Но факты говорили сами за себя. Успехи в целительстве можно было бы списать на выдающийся талант. Но доклады собственных гвардейцев… Старик не исключал, что и они могли предать. Всякое бывает. Тогда возникал вопрос, кто их подговорил, и единственная кандидатка — собственная внучка. В худшем случае — какой-то неизвестный кукловод, но эта версия совсем уж никакой критики не выдерживала.

Поэтому Ярослав Дмитриевич начал рассматривать ситуацию, что и правда древние сказки оказывались вполне реальны. Что породило целый сонм других вопросов. Куда более неприятных. Если Васильев не просто талантливый юнец, а куда более взрослая личность с неизвестными целями, то как он смог заманить Эмму в свои сети? Внучка не походила на влюбленную дурочку, но… Роман с реинкарнатом, то есть взрослым мужчиной в теле юнца? Ещё и охота на монстров в свободное время? Бред же.

Обдумав всю доступную информацию, Ярослав Дмитриевич нашёл не такие уж и сложные ответы, быстро раскусив, что внучка тоже помнит прошлую жизнь. Достаточно было вспомнить некоторые подробности из её детства, чтобы понять: это и правда так.

А дальше оставалось лишь подгадать момент и задать вопрос. На что Эмма не стала отнекиваться. Но и открываться полностью не стала.

Всё это привело к тому, что старик окончательно запутался, не понимая, где правда, а где обман. Дошло до того, что он почувствовал угрозу роду. Неизвестная личность из прошлого могла использовать род, как им вздумается. Эмма уже сделала первые шаги, чтобы захватить власть. И к чему это могло привести…

К моменту, когда Васильев, или кто он там на самом деле, пришёл в гости, старик накрутил себя в достаточной степени, чтобы воспринимать его скорее как врага, нежели как союзника.

А дальше случилось то, что случилось.

В какой-то момент Ярослав Дмитриевич даже усмехнулся про себя, какую же такую страшную правду ему расскажут.

Эмма рассказала.

Как-то сразу стало не до усмешек.

Правда была настолько тяжелой, ужасающей и буквально размазывающей, что старик всю речь Эммы просидел придавленный. Разум отказывался верить в сказанное. Когда Эмма встала и собралась уйти, мелькнула мысль, что опять играет и просто сбегает от разговора.

Но когда открылось кровотечение и она рухнула…

— Верните его! — крикнул старик, подскакивая.

Точнее, он думал подскочить. Тело было слишком старым для резких движений. Чуть не свалившись с кресла, он добрался до внучки, перевернул её. Страшная рана на груди открылась. Бурая кровь вытекала наружу.

— Господин… — вошёл слуга.

— Верните парня! Живо! Беги за ним! Немедленно!

Ярослав Дмитриевич попытался закрыть рану руками, чувствуя горячую кровь. Эмма тяжело дышала. Жизнь буквально выходила из неё толчками.

Старик смотрел и не верил, что это происходит. Ему казалось, что это злая шутка, розыгрыш, что девушка сейчас откроет глаза и скажет, ага, попался.

Но она не открывала глаза. Кровь продолжала бежать.

Хлопнула дверь. Старик услышал топот ног и чей-то рык. Он сам не заметил, как его отшвырнули в сторону.

— Ты что с ней сделал⁈ — прорычал Васильев.

Что-либо ответить старик не успел. Парень засверкал белым светом, возложил ладони на грудь Эммы. Его лицо мигом расслабилось, яростный оскал исчез, как и не бывало.

Ярослав Дмитриевич перевёл взгляд на охранника, который и привёл юношу. Тот тоже стоял ошарашенный.

— Идиот, — прохрипел парень, отодвигаясь от девушки. — При таких ранениях эмоциональные потрясения противопоказаны…

Глаза парня закатились, белый свет исчез, и он завалился на пол.

Ярослав Дмитриевич вспомнил его слова о срыве и понял, что этот вечер окончательно полетел в бездну.

* * *

Аристарх Павлович наконец-то смог добраться домой. Последние две недели выдались крайне тяжелыми. Хорошо, что наметилась позитивная динамика. К вечеру стало окончательно понятно, что по каким-то причинам болезнь растеряла всю свою прыть, что значительно облегчало процесс исцеления.

Впрочем, причины-то как раз были ясны, если верить Олегу.

О чем Аристарх Павлович старался не думать. Потому что одна мысль тянула другую и размышления ни к чему хорошему не приводили. Охота на целителей, смерть коллег, кровавые ритуалы. За себя Аристарх Павлович не боялся. Если убьют, жалеть будет только о двух вещах. О том, что мало времени проводил с семьей и о том, что не успел привести дела в лечебнице в порядок. Да и смену себе не подготовил должную.

Куда больше собственной смерти пугала угроза близким. Кто знает, чего ждать от этих монстров. Что с этим делать было решительно непонятно.

Поэтому Аристарх Павлович и не хотел думать о плохом. Вернулся домой, провёл вечер с детьми, уложил их спать, пообщался с супругой.

В такие моменты особо хорошо понимаешь, что действительно ценно, а что вторично.

Только вот выспаться было не суждено.

Аристарх Павлович как раз собирался ложиться вместе с супругой, когда зазвонил телефон. Домашний номер был много кому известен, но просто так люди в позднее время не звонили.

— Опять, — вздохнула напоказ жена.

— Вдруг что случилось? — забеспокоился целитель.

— Всегда что-то случается, а у тебя первый выходной за месяц, — возразила она.

Упрек был справедливый, но не игнорировать же звонок?

— Слушаю, — ответил мужчина.

— Аристарх Павлович, — раздался торопливый голос, — простите, что беспокою в поздний час. Это Ярослав Чернышов, если не узнали. Можете приехать?

— Приехать? Что случилось?

— По мелочи я бы вас не беспокоил. Хорошо, что вы дома. Слугу уже отправил, через десять минут будет у вас. Прошу, поторопитесь.

— Но что случилось?

— Не хочу говорить по телефону, но, будьте уверены, дело крайне важное. Крайне, — повторил старик.

Аристарх Павлович вспомнил, как Эмма Чернышова помогала с артефактами и валялась раненая в фургоне, и догадался, с чем связана просьба.

— Хорошо, буду, — ответил он.

— Премного благодарен. Надеюсь, они продержатся…

Последнее Ярослав Дмитриевич пробормотал себе под нос, поэтому Аристарх Павлович расслышал с трудом. Раздались гудки. Целитель перевёл взгляд на жену. В глазах той так и читался понимающей упрек.

— Иди уж, — махнула она рукой. — Как вернешься, будь добр, не разбуди. Если я вообще усну…

* * *

Неловкость после разговора усугубилась, когда я столкнулся с тем, что никто обратно меня отвозить не собирался. Но не возвращаться же? Что-то мне подсказывало, что этот старик любую слабость использует против меня же. Эмма достаточно о его характере рассказала, чтобы я ничего хорошего не ожидал.

Ну да и ладно, переживем. Уверен, всё образуется со временем.

Я успел дойти до ворот и прикидывал, как выбраться наружу, когда меня догнали.

— Господин! Господин!

Обернувшись, увидел бегущего и встревоженного слугу. За ним и охранник следовал. Явно обеспокоенный не тем, что я тут разгуливаю.

— Госпоже плохо! — крикнул он.

Ещё до того как в полной мере осознал эти слова, я сорвался с места. Когда добежал до дома, увидел там, возле камина, истекающую кровью Эмму и старика, что навис над ней.

Всё дальнейшее — как в тумане. Обратился к силе, зафиксировал рану, остановил кровотечение и вернул слетевшие техники исцеления. После чего, кажется, отключился. Потому что в следующее мгновение мир перевернулся, и когда глаза открыл, увидел над собой Эмму.

«Что происходит?» — хотел спросить я, но слова не дались.

— Пришёл в себя? — спросила девушка. — Лежи, не дергайся. Я работаю с твоим Источником.

Стало понятнее, но не особо. Эмме нельзя обращаться к своей силе. Если наложенные техники опять слетят, рана откроется и…

Тут я заметил Аристарха Павловича, который навис над девушкой. Видимо, что-то такое промелькнуло у меня на лице, раз Эмма решила пояснить.

— Спокойнее, — сказала она. — У меня открылась рана, ты прибежал, поправил всё, но сам вырубился. Твой Источник пошёл в разнос. Мой дед догадался вызвать Аристарха Павловича, и тот приехал достаточно быстро. Привёл меня в чувство, я увидела, что с тобой, и принялась править, чтобы беды избежать. Из-за этого рана опять открываться начала, и вот теперь Аристарх Павлович лечит меня. Ну а я тебя удержать пытаюсь. Так что расслабься и дыши ровно, сейчас любое потрясение тебя убить может.

Я послушно задышал. К собственной силе даже не пытался обращаться. Так и лежал, пока это всё не закончилось. Правда, финала я не увидел, опять отключился.

* * *

Ярослав Дмитриевич, пока ситуация не стабилизировалась, успел десять раз проклясть и свой характер, и этих чертовых реинкарнатов, которые довели себя до такого, и всех мертвых разом.

Повезло, что Аристарх Павлович откликнулся на просьбу и приехал. Повезло, что машина нигде по пути не застряла, её никто не остановил. Много-много раз повезло за этот короткий вечер.

А если вспомнить слова Эммы про бога и души, которые он пожирает… Нет, об этом Ярослав Дмитриевич даже думать боялся.

— Выпьете? — предложил он, когда всё закончилось.

Двое молодых были уложены в разных спальнях. Их состояние вроде как стабилизировано.

— Только одну рюмку, — подумав, ответил Аристарх Павлович.

— Исключительно для успокоения нервов, — покивал старик. — Покиньте нас.

Последнее он сказал уже слуге и охране, которые помогали переносить пострадавших. Те послушно отправились на выход. За это время Ярослав Дмитриевич успел разлить настойку.

— Вы ведь в курсе их тайны, — утвердительно сказал он, глянув на Аристарха Павловича.

— Тайны? — бросил тот взгляд.

— Про реинкарнацию, память прошлой жизни и войну с нежитью.

— Кхм… Возможно, — осторожно ответил целитель.

— Ладно вам, — старик приголубил настойку. — Я на их стороне. А если вы помогаете своему так называемому ученику, значит, мы с вами, считайте, в одной лодке. Да не смотрите на меня так, Аристарх Павлович. Я не собираюсь выпытывать у вас какие-то секреты. Мне внучка совсем недавно открылась, и я, признаюсь, в шоке от услышанного. А вы тот, с кем это можно обсудить.

— Не уверен, что смогу помочь справиться с состоянием шока. Я и сам до конца не определился, как с этим быть.

Ярослав Дмитриевич кивнул, и двое мужчин понимающе переглянулись.

— И что, — спросил старик, — Олег действительно хороший целитель?

— По навыкам, по крайней мере, в некоторых областях с запасом тянет на старшего целителя.

— В чем он силен, если не в секрет?

— В полевом целительстве. Особенно в работе с проклятиями.

— Так, значит, он и правда войну прошёл?

— Это вам лучше у него спросить, — покачал головой Аристарх Павлович. — Я лишь могу пересказать то, как понял его рассказ.

— Но как вы ему поверили? Вы же известный нейтрал. Насколько знаю, ваше соглашение с князем основано на том, что вы не выделяете никого из аристократов, не влезаете в интриги…

— Это действительно так. Не знаю, что вам сказать, — развёл руками Аристарх Павлович. — Когда я брал ученика, то не подозревал, насколько он проблемный. А насчёт веры… Я понимаю ваше смятение. Ох, как хорошо понимаю… — вздохнул целитель. — Но есть один фактор, против которого лично мне сложно идти.

— Какой же?

— Сила целителя.

— Она тут при чем? — нахмурился Ярослав Дмитриевич.

— При том, что она напрямую зависит от чистоты Масла, которое использует целитель. Поверьте, я могу долго рассуждать на эту тему, но, боюсь, жена мне не простит, если задержусь дольше необходимого. Поэтому сразу озвучу вывод. Плохой человек не может быть сильным целителем.

— Звучит… — покрутил рукой старик, — как-то неубедительно.

Аристарх Павлович пожал плечами. Кого-то убеждать он не собирался.

— Простите, я бы с радостью поговорил с вами, но за последнюю неделю сегодня я первый раз ночевал дома… Собирался ночевать. Состояние пациентов стабилизировано. В идеале их поместить в палату с надлежащим уходом, но… У меня есть подозрение, что князь заинтересовался Олегом, поэтому… В общем, всё сложно.

— Пусть остаются у меня, — ответил Ярослав Дмитриевич. — Они ведь до утра дотянут?

— Если не случится ничего непредвиденного, дотянут. Но им обоим нельзя использовать силу минимум неделю. Олегу хватит обычного постельного режима. Эмме же нужна помощь целителя. Заеду завтра к вам вечером, проверю.

— Спасибо, Аристарх Павлович.

— Да не за что. Мы все в одной лодке, как вы и сказали.

Ярослав Дмитриевич помрачнел и кивнул. Лодка и правда была общая. И плыла она прямиком к обрыву, где ждало кое-что похуже, чем острые скалы.

* * *

Проснулся я на следующее утро. По крайней мере, из-за штор пробивался совсем тусклый свет, но в следующие полчаса он стал ярче. Подниматься и куда-то выходить я не спешил. Тело совсем слушаться не хотело. А вот мысли были ясные. Поэтому лежал и думал.

Как глупо вчера вышло-то.

Я сгоряча подумал, что старикан этот напал на Эмму. Мало ли что ему в голову взбрести могло. Сейчас понимаю, что маловероятно это. Возможно, Эмма просто перенапряглась. Но испугался я сильно.

Осталось разобраться, что со мной, что с Эммой, и какие последствия злосчастного вечера будут. Источник внутри я ощущал, но делать Вдох и проверять, что там и как — не рискнул. Вот и лежал, думал о всяком разном.

Вскоре служанка заглянула, проверила. Увидела, что проснулся. Ничего не сказала, ушла, видимо, докладывать Ярославу Дмитриевичу. Если он не спит, конечно.

Вернулась минут через пятнадцать.

— Как себя чувствуете? — спросила женщина лет сорока.

Я её вчера в доме не видел, но униформа давала понять, что она именно служанка.

— Бывало и получше. Я ведь всё ещё в доме Чернышовых? — уточнил я на всякий случай.

— Да. Ярослав Дмитриевич велел вас разместить и позаботиться обо всём. Аристарх Павлович также оставил распоряжения касательно вас. Постельный режим, обильное питание, отсутствие какого-либо стресса.

— Ясно.

— Завтрак скоро будет готов.

— Благодарю. А где туалет?

— Сами сможете дойти?

— Постараюсь.

— Я помогу.

Эх, а неприятно это, самому оказаться на месте больного. Совсем уж больным я не был, дошёл кое-как. А там и завтраком накормили. Прямо в постели. Ничего так, вкусно. Хотя я привык есть куда более сытно, а не одну лишь кашу. Ну да нагружать желудок сейчас не стоит.

* * *

Ярослав Дмитриевич заглянул ко мне после обеда. Удачно вышло. Я как раз в себя более-менее пришёл. Ясность мысли то уходила, то возвращалась, и он попал как раз на «ясный» период.

— Живой? — угрюмо спросил старик.

Может, и нормально спросил, но лицо у него такое, с застывшей маской недовольства. Сложно точно оценить.

— Как видите, — ответил я.

— Кхм… — он зашёл в комнату, оперся на трость и уставился на меня сверху вниз. — Нехорошо вчера вышло. В чем-то я даже был неправ, признаю. Характер у меня паршивый, но его уже не исправить.

— По работе я постоянно сталкиваюсь с ворчливыми стариками. Переживу.

Каюсь, не удержался от шпильки. Всё же вчерашняя ситуация меня задела. Глупо, но слова сами вырвались.

Ярослав Дмитриевич, как ни странно, улыбнулся.

— Вот и хорошо. Эмма вчера сказала, что вы собираетесь убить бога и освободить души, которые он сожрал.

— Ах вот оно что, — понял я, что вчера произошло. — Надавили на неё и потребовали открыть правду? Ясно.

Всё и правда было предельно ясно. Старик упрямо поджал губы, чем молчаливо подтвердил мою догадку.

— С такой раной, когда человек держится исключительно на целительских техниках, любое эмоциональное потрясение чревато внутренними колебаниями силы. Которые приводят к тому, что техники идут в разнос. Мелочь вреда не причинит, но вы не думали, что за шестнадцать лет Эмма успела к вам привязаться и молчала из любви, а не по другим причинам? — сказал я холодно. — А, чего уж теперь, — махнул я рукой.

— Я уже признал, что был неправ, — сказал старик угрюмо. — Дальше это обсуждать не вижу смысла. Скажу тебе прямо, Васильев или кто ты там. Ты мне не нравишься. Мне вообще вся эта ситуация не нравится. Но ещё больше мне не нравятся мертвецы. Поэтому я предлагаю простую сделку. Я вам помогаю в войне против них. За это вы от меня ничего не скрываете.

— А вы не думали, что мертвые вас могут допросить?

— А ты не думал, что если дойдет до моего допроса, то будет уже плевать?

— Доля правды в ваших словах есть.

— Доля, — фыркнул он. — Учитывая, как вы наследили, ваши откровенности со мной ничего не изменят. Зато помочь могут вполне конкретно. Может, ты и хорош как целитель, да с мечом управляешься ловко, но что взять с сироты и беспризорника? Много ли ты знаешь о том, как устроен наш мир? Эмма знает побольше, но её шестнадцать лет против моего опыта ничто.

— Можете не утруждать себя. Главное вы уже узнали. Что-то ещё скрывать нет причин.

— Вот и хорошо, — довольно кивнул Ярослав Дмитриевич. — Было бы неплохо начать рассказ с последних событий.

— Было бы неплохо рассказывать сразу и вам, и Эмме. Ну и не будете же вы стоять всё время?

— Аргумент, — признал он. — Полежи пока, я всё устрою.

Это «устрою» заняло не меньше часа. Уж не знаю почему. Наверное, из-за перестановок в общем зале. Для нас с Эммой подготовили две кушетки. Где мы и улеглись. Переглянулись и синхронно улыбнулись. Два воителя-калеки, бросившие вызов богу. Звучит как анекдот.

— Мы здесь одни? — спросил я, устроившись поудобнее.

Ярослав Дмитриевич был настолько любезен, что даже столик поставил рядом, на котором ждала кружка с чаем.

— Разумеется, — ответил старик. — Можете говорить свободно.

— Тогда сначала проясните, что с Эммой. Что Аристарх Павлович сказал?

— Что жить будет, — ответил Ярослав Дмитриевич. — Сегодня вечером он должен заехать, проверить.

— Плохо, — покачала головой Эмма. — Люди князя наверняка за ним присматривают, и то, что он сюда повадился, — слишком явный след. Особенно после подставы со слугой.

— Разберемся, — ответил старик.

— А что насчёт меня? — посмотрел я на Эмму.

— Я кое-как умудрилась стабилизировать твоё состояние. Неделю не пользуйся силой вообще. Никаких Вдохов. А там видно будет.

— Тогда нам стоит уповать только на чудо, — вздохнул я.

— Чудо или нет, но вы уже начнете рассказывать? — раздраженно бросил Ярослав Дмитриевич.

Глянув на него, я рассказал о последних событиях. Про бой с Клаей и тем мужиком, про всё то, что последовало позже.

— Я, когда сознание потерял, оказался в неизвестном пространстве. Есть мысли, что это такое? — глянул я на Эмму.

— Есть, но ты сначала всё расскажи. Возможно, какие-то детали дополнят выводы.

Рассказал. От и до. У Ярослава Дмитриевича возник ряд вопросов. Он, как и Владимир Геннадьевич, попытался разобраться, что из себя представляет король. Объяснили кое-как. Там и до моих вопросов дошли.

— Скорее всего, это какой-то план бытия, — ответила Эмма. — Возможно, божественный, но не уверена.

— Что ещё за планы бытия? — спросил старик, как и всегда, выглядя донельзя хмурым.

— То и значит. Мы живем в так называемом твердом мире. Ну, или физическом мире. Помимо него, есть множество других измерений. План смерти, стихийный план, эфир, астрал, божественный план… Я всех и не знаю.

— Но как Олег… — бросил старик на меня взгляд, — мог оказаться на божественном плане?

— Это лишь моя догадка. Учитывая его выводы насчёт того, что сам мир решил вмешаться…

— Звучит как полная чертовщина, — проворчал старик. — Планы какие-то. Мир вмешался. Что значит мир? Это кусок земли и камня, висящий в космосе. Не хотите ли вы сказать, что он живой?

— Что тебя удивляет? Я не сильна в высоких материях, но всё во вселенной связано. Любой физический объект является совокупностью смешения различных сил и энергий. Ты и сам знаешь, что Масло может обретать различные свойства. Но то, как люди используют его, по сути, хапая различные энергии, примитивнейший способ. Просто представь, какие процессы могут протекать в местах, в которых буквально океаны энергии. И не в статичном состоянии, а в динамичном. То есть там постоянно что-то происходит.

— Очень много слов, я рад, что у меня такая смышленая внучка, — ядовито ответил Ярослав Дмитриевич. — Но на вопрос ты мой не ответила. Мир что, живой? Он думает, у него есть воля?

— Да мне откуда знать? — удивилась Эмма. — Я скромная жрица. Даже не верховная. Я помню одну жизнь, а не сотни прошлых воплощений.

— Ясно, что ничего не ясно, — разочарованно сказал старик.

Соглашусь с ним. Я надеялся, что Эмма что-то подскажет, но она и сама не разбирается в вопросе. Замечу, что она, как и я, жрица наполовину. Что она, что я, оба обучение не закончили, быстро став практиками, так сказать. Поэтому как раз теоретических знаний ей может и не хватать.

— Оставим пока этот момент, — вмешался я в разговор. — Есть и кое-что другое. Куда более прикладное. У меня есть подозрение, что та сила, которую я поглощаю, может использоваться не только для усиления Источника.

— Хм… — хмыкнула Эмма.

— Ты ещё и силу поглощаешь, — цыкнул Ярослав Дмитриевич.

Пришлось его вводить в курс дела и по этому вопросу. Рассказывать про замысел богов, по божественную искру во мне, про то, что я усиливаюсь, убивая мертвых.

— То есть ты убиваешь тварей, а твой Источник растёт? — выслушав нас, заключил старик.

— Именно. Но не только. Я чувствую нежить на расстоянии. Ощущаю энергию смерти. С проклятием смог работать напрямую. Воспринимал то, что мне пытается мир сообщить.

— А сколько у тебя Источник? — нахмурился старик.

— Пять сотен.

— Сколько? — опешил он.

Я промолчал, потому что повторять не было смысла.

— Разожрался сильно, — осуждающе сказала Эмма.

Как будто я специально, хех.

— Погодите, — оживился старик. — Но это же всё меняет. Если ты вырастешь в силе, то и сам сможешь стать богом? Это ведь идеальное условие.

— О том и речь, — ответила Эмма. — Собственно, на этом наш план и базируется.

— Надо признать, что в этом случае он выглядит не таким уж безнадежным.

Впервые вижу, чтобы этот старик улыбался.

Глава 13

Всю следующую неделю я провёл в доме старика. Считай, на больничном отлеживался.

Первые сутки валялся овощем, и единственное, на что был способен, — разговоры вести. На вторые сутки начал вставать и расхаживаться. На третьи — дал себе физическую нагрузку, поотжимался. Это не было каким-то сумасбродством. Моя проблема заключалась в том, что Источник слишком разросся и тело не выдерживало тех потоков энергии, которые через него проходили. Пользуйся я Маслом, давно бы помер от такого количества. С Кровью иначе процесс обстоял. По сути, она одновременно меня и лечила, и нагружала. Поэтому я так долго и продержался. Но у всего есть пределы. Вот и у моего юного тела нашлись. В связи с чем мне на ближайшее время надо сократить магическую практику, любого вида, а физических нагрузок, наоборот, добавить. Не резко, само собой. Постепенно, по чуть-чуть. Что я и делал, собственно.

На третьи сутки поотжимался, на четвертые — пошёл в спортзал, где провёл полноценную разминку. Спортзал находился в главном особняке, который сейчас пустовал. Эмма сказала, что её родители вместе с младшей сестрой и всеми слугами временно уехали за город, чтобы переждать эпидемию. В связи с чем, когда Эмма отказалась ехать, случился небольшой скандал. Насколько небольшой — умолчала.

В общем, в плане лечения как-то мои дни так и шли. Я постепенно приходил в себя.

Но это шло фоном. Большую часть времени я тратил на бесконечные обсуждения. В первый же вечер Ярослав Дмитриевич отправил слугу ко мне домой, чтобы забрал архив. Что тот и сделал. После чего начался новый виток обсуждений.

Никогда не задумывался, насколько это утомительно, рассказать целую жизнь. Ну, или не жизнь, а просто посвятить человека в какую-то тему. Пусть даже частично осведомленного человека.

Ярослава Дмитриевича, казалось, интересовало буквально всё. Как сражались в нашем мире, как появляются боги, чем жрицы отличаются от мудрецов, возможно ли специально вспомнить свою прошлую жизнь, какие виды нежити бывают, как мертвые на войне отличались от столичных тварей. Десятки и сотни вопросов.

Доходило до не очень смешного. Один раз старик подкараулил меня, когда я выходил из туалета. Просто ему в голову пришёл очередной вопрос, а терпением он не отличался.

Справедливости ради, иногда он генерировал нетривиальные идеи.

— А ты не думал, что можешь контролировать мертвых? — спросил Ярослав Дмитриевич, потрясая одним из дневников в ходе очередного обсуждения.

— Шутите? — удивился я.

— Ты видишь в этом шутку? — окинул он меня сердитым взглядом. — Сам утверждал, что научился напрямую влиять на проклятия. Чем мертвые таким принципиальным отличаются от них? Вот здесь, — потряс он дневником, — описана их иерархия. Во всех ключевых регионах поставлен глава ковена, тот, кому сохранили душу. Именно на них завязано распределение так называемой божественной воли…

Озвученная мысль показалась кощунственной. Я и управлять мертвыми? Уподобиться нежити?

Но это была лишь первая мысль. Скорее даже эмоция, которая ничего не стоила и быстро затихла. Я честно задумался над озвученной идеей.

Так-то, чисто технически, с моральной точки зрения управление нежитью ничем не отличается от управлениями проклятиями.

— Сам посуди, какая выгода будет, — продолжил старик. — В письме утверждается, что ответная реакция обязательно последует. Сначала к нам пришлют комиссию, после чего вынесут приговор. Если ты сможешь повлиять на комиссию…

— Ты слишком размечтался, дед, — перебила его Эмма. — Даже если признать, что такое в теории возможно, то этому в любом случае нужно обучиться. На что уйдет много времени. Олегу сначала надо полностью восстановиться. Вернуться в лечебницу, продолжить целительскую практику. И вот после этого, когда-то сильно потом, снова открывать охоту на мертвых. Поглощать силу их бога и пытаться направлять её не только на усиление Источника. Скорее всего, потребуется череда экспериментов с моим участием. Займет это уж точно не неделю. Я уж молчу про то, что контроль тоже освоить надо. Или как ты себе это представляешь? Щелкнул пальцами и получил полный контроль?

— Но мысль интересная, — не сдавался Ярослав Дмитриевич. — Выследил главу, перехватил контроль над нежитью и раз, — махнул он рукой резко, — уничтожил их.

В этом был смысл, если верить дневникам. В них говорилось, что именно глава ковена держит на себе общие потоки. Но, с его же слов, власти уничтожить мертвых у него не было. Только обрубить поток или принуждать к чему-то, пока этот поток сохраняется. Если отключить подпитку, нежить переходит на самообеспечение.

Так что, вполне возможно, сейчас по столице и окрестностям прокатится череда насилия. Что лежало отдельным тяжким грузом на мне.

— Не уничтожить, а лишь обрубить подпитку, — возразила Эмма. — Читай внимательно, дед.

Старик нахмурился, поправил очки и снова открыл дневник.

— Да, точно, — поправился он. — Но всё равно, если научиться влиять на нежить, заставлять её делать то, что нужно — это решение сразу всех проблем.

— Да где тут решение? — возмутилась Эмма. — Повлияли на одного мертвеца, что это изменит? Другие лишь узнают, что мы так можем.

— А заставить выдать информацию? А работать точечно, тщательно продумывая операцию?

Я лишь вздохнул. Между этими двумя быстро спор завязался. Им нормально было, а у меня в голове гудеть начинало.

В целом ход мыслей перспективный. Не в плане управления нежитью, тут я скорее с Эммой соглашусь, что слишком много подводных камней. Но если божественная искра позволяет развивать в себе любые способности… То тут куда больший простор открывается. Я умею чувствовать мертвых. Откуда эта способность взялась? Искра ответственна? Или опыт смерти? В любом случае было бы неплохо увеличить радиус действия. Хотя бы метров до трехсот. И хрен тогда они меня поймают. А вот я смогу на них охотиться куда продуктивнее. Влияние на проклятья тоже перспективно. Как и Изменение тела.

Но что-то я размечтался. Нужно сначала разобраться, как работает искра. Есть у меня подозрение… Я ведь когда планы строил, мысли мои вращались как раз вокруг Источника. Да и сколько я сокрушался, что он у меня маленький. В этом секрет, в желаниях?

Эти мысли я и озвучил двум спорщикам. Что породило новую волну обсуждений.

— Хватит, — в конце концов я не выдержал. — Что-то мы размечтались. К тому же не стоит забывать, что, планируя путь развития, нужно учитывать риск самому превратиться в нежить. Контроль и всякое такое — это, конечно, перспективное направление. Но что, если я перейду черту, после которой сам начну превращаться в мертвеца?

— Убивая дракона, сам становишься драконом, — с важным видом покивал Ярослав Дмитриевич. — Да, думать надо. Тут Эмма права. Спешить не стоит, и лучше вам всё тщательно проверять.

На том и решили.

Был и ещё один важный момент. Идею снова предложил старик. Про возникшие споры промолчу. В итоге мы пришли к согласию и решили сделать копии полученного архива. После чего одну отправить Владимиру Геннадьевичу, как потенциальному союзнику, а вторую… князю.

Последнее было самым опасным решением. Ярослав Дмитриевич как-то по своим каналам собрал информацию о том, что в городе происходит. Вырисовывалась несколько странная картина. Князь прикрывал целителей — факт. Также он негласно поддерживал Эдуарда Олеговича и мстителей. Ключевое слово — негласно. То есть как бы вроде поддерживал, а на деле как бы и нет. В то же время в городе, когда мы с ритуалом на стадионе разбирались, случилась драка с сильной нежитью. Операцией руководил старший сын князя. Та бойня началась с крупного взрыва, который снес здание. И где-то в то же время исчез Сергей Александрович. Дядя князя, он же глава службы безопасности, большой человек. Официальных заявлений о его смерти пока не было, но нового главу службы уже назначили.

Точно, что там и как, нам известно не было, но мы могли логически рассуждать, опираясь на те методы, которые использовали мертвые. Возможно, глава ковена собирался завербовать Сергея Александровича. С его помощью наказать князя, заодно узнать всю актуальную информацию. Но что-то пошло не так. То ли Сергей Александрович обманул мертвых, то ли князь узнал о его предательстве. Важен итог. Скорее всего, именно в тот момент глава ковена и был уничтожен.

Казалось бы, всё просто. Князь точно теперь с мертвыми дружить не будет. Нужно идти к нему, раскрыться, объединиться и действовать сообща.

Ярослав Дмитриевич был настолько любезен (на самом деле любезным он точно не был), что разбил в пух и прах мои наивныепредставления. Заявив, что князь и сам бы мог вызвать того же Эдуарда Олеговича и узнать у него все детали. В том числе про меня. Но он этого не сделал. А значит, был вариант, что мстителей специально держат на расстоянии, чтобы их слить. Что касается участия старшего княжича — была вероятность, что тем самым князь его замазал. Чтобы точно не предал.

Вот и получается, что, если бы князь хотел, давно бы нас пригласил пообщаться напрямую. Но он этого не делал по каким-то своим причинам. Поэтому и нам к нему не следовало идти, сохраняя предложенный формат. Другое дело — отправить архив. Его посылать будем с целью… кхм… усиления переговорной позиции князя, а также распространения знаний.

По правде говоря, я не совсем понял логику Ярослава Дмитриевича. Эмма же с ним согласилась. Оставалось лишь довериться.

Лично я для себя решил, что ничего нового не происходит. В условиях дефицита информации и ресурсов мы рискуем. Избегая одних проблем, порождаем другие.

* * *

Когда Владимир Геннадьевич получил сообщение от знакомого реинкарната, что есть кое-что интересное и нужно это забрать, он отнесся к этому с легким любопытством.

Понятно, что Олег мог удивить, но фантазировать раньше времени мужчина не видел смысла.

Тем не менее посылка его изрядно удивила. Не сказать — приятно.

Запершись у себя в кабинете и сказав, чтобы не беспокоили, открыв бутылку вина, мужчина взялся за изучения. Сочтя полученную информацию достаточно важной, чтобы разобраться с ней сразу. В архиве было многое. Детальное описание различной нежити. Устройство ковенов. Методы влияния. Описание главного ковена и тех, кто располагался на землях русских и ближайших княжествах.

Закончив чтение, мужчина задумался. Глобально полученная информация ничего не меняла. Если уж на то пошло, то вообще всё, что мужчина узнал за последние дни, ничего не меняло. Бог мертвых? И что? Человечество скот? И что? Любую ситуацию стоило рассматривать с точки зрения рисков и выгод. Или с точки зрения ключевых целей. Клан должен выжить. Клан должен жить хорошо. Остальное — вторично.

В контексте этого Владимир Геннадьевич трезво оценивал, что клан Кузнецовых ничего с имеющейся ситуацией сделать не может. Тот бой со стариком наглядно показал, что имеющиеся силы не такие уж и большие. А играть в героев — таких мыслей у мужчины даже не возникло.

Поэтому в первую очередь он задумался о том, какую стратегию выбрать для клана, чтобы сберечь его. Грубо говоря, как жить в мире, которым правят монстры. До этого же как-то жили. Вполне неплохо. Значит, и дальше это возможно. Единственное, что напрягало — риск обострения ситуации. Наверняка в ближайшее время у княжества появится множество проблем. Но и это решалось относительно просто. Родня много где есть. Можно взять и переехать.

Но был ещё один момент. Положение «корма» довольно шатко. С точки зрения скота, его жизнь полна радужных перспектив — чего переживать, если тебя каждый день досыта кормят? Ошибка заключается в экстраполяции данных. То, что позволяли сегодня, не факт, что позволят завтра.

Владимир Геннадьевич не верил, что прямо завтра весь мир пустят в расход. Но вдруг это произойдет через десять лет? Двадцать или сто?

Отбрасывать подобную вероятность мужчина не стал. Над этим и задумался. Какое положение занять клану в условиях мирной жизни и как скрытно подготовиться, если вдруг с глупого барашка решат взять не только шерсть, но и мясо. Ответ на последний вопрос, как тайно готовиться, у него уже был. Клятвы. Развитие чистоты Масла. Переход на Кровь, о которой говорил Олег. Служение высоким идеалам.

На какое-то время мужчине сделалось больно. Не из-за себя. Сам-то он, как ни странно, видел в сложившейся ситуации множество плюсов. Главный из них — великая цель. На которую и жизнь положить не жалко.

Но дети… Сыновья только подрастали. Их рано было вводить в курс дела. А вот Арина… Мужчина давно ждал, что она успокоится, выйдет замуж и проживет обычную жизнь. Но дочка что-то не успокаивалась. И теперь отцу требовалось решить. Отнять у неё спокойствие или оставить в блаженном неведении. Которое в любой момент может обернуться трагедией.

Впрочем, над дилеммой мужчина думал не долго. Они род воинов, а не абы кто.

Выйдя из кабинета, мужчина быстро нашёл дочь.

— Иди за мной, — бросил он.

— Мы тоже хотим! — отозвались братья, которые находились здесь же, в общей гостиной.

— С вами потом разберусь, — улыбнулся отец. — Вот как Арину победите…

— Да мы её одной левой!

Арина, фыркнув, отвесила подзатыльник и ушла за отцом. Направились они в тренировочный зал.

— Тренировка? — спросила Арина, заходя следом.

— Пока нет. Начнем с теоретической подготовки.

— Чему учить будешь?

— Не совсем учить. Скорее хочу поделиться соображениями. Знаешь, что является главным стимулом в развитии воина?

— Злой отец, не дающий спуску?

— Это да, — хмыкнул мужчина. — Но я про кое-что другое.

— Стимул — это мотивация. Мотивация связана с целями, смыслами и вызовами. Ты про это?

— Да. Цель и вызов. Про это. Я достиг высокого мастерства. В дуэли мало кто со мной может сравниться.

— То-то тебе навалял какой-то старикан, — сложила Арина руки на груди.

— Он не человек.

— Неужели ты решил мне рассказать детали? — язвительно заметила девушка.

— Именно. Но рано радуешься. В них нет ничего приятного. Скорее это ляжет тяжким грузом на тебя. Уверена, что хочешь услышать?

— Я никогда не боялась трудностей.

— Хорошо. Меньшего я от тебя и не ждал.

— Ты ведь не просто так заговорил про мотивацию… — напомнила дочь.

— Да. Судя по новой информации, мир куда сложнее, чем нам представлялось. И это станет новым вызовом для нашей семьи. В первую очередь для меня и тебя. Мы начнем новый этап подготовки, чтобы сравняться и превзойти тварей, подобных тому старику. И для этого я сначала расскажу тебе про клятвы…

* * *

— Заходи, Петр Демидович, — сказал князь, оторвавшись от документов. — Как на новой должности? С чем пожаловал?

— На должности нормально, — ответил мужчина, проходя. — Эдуард Олегович посылку доставил. Решил сразу вам принести.

— Что там? — нахмурился князь.

— Я лишь мельком глянул. Лучше сами посмотрите.

Князь уставился на коробку в руках нового главы безопасности. Племянника погибшего Сергея Александровича, сводного брата самого князя. До этого он работал его помощником, а теперь принял дела. Князь мужчине доверял не больше, чем всем остальным, здраво рассуждая, что предают все, были бы созданы подходящие условия.

Поэтому на коробку посмотрел с подозрением. Там могло быть что угодно. В том числе бомба.

В принципе, так оно и было. Только бомба оказалась информационной.

— Закрой дверь и скажи там, чтобы никто не беспокоил, — сказал князь, когда осознал, что ему доставили.

Петр Демидович сделал, что велели. На какое-то время двое мужчин погрузились в изучение материала. Заняло у них это пару часов.

— Это всё? — спросил князь, не увидев новых документов.

— Походу, да, — ответил Петр Демидович.

— Познавательное чтиво. Так говоришь, Эдуард Олегович передал? Откуда у него это — не сказал?

— Намекнул, что глава мертвых передал.

— Вот, значит, как. Верится с трудом, — задумался князь. — В принципе, многое пересекается с тем, что мы и так знали. Но мы эту информацию десятки лет копили. А тут от неизвестных лиц настолько систематизированный архив.

— Допросить Эдуарда Олеговича?

— Нет, не стоит. Он щедрый подарок сделал. Может, ещё свою роль сыграет. Давай подумаем, как нам архив использовать.

— Те, кто правит из тени, больше всего боятся света.

— Это с каких пор ты метафорами заговорил? — хмыкнул князь.

— Кхм… — прокашлялся Петр Демидович. — Мы можем создать ковену множество проблем, если распространим эту информацию. К примеру, пошлём копии другим князьям. Ковен много кто ненавидит. Могут и начать действовать. Что отвлечет внимание от нас. Тем более в архиве говорится, что такое случается регулярно и даже сейчас есть несколько активных точек напряжения.

— Смысл в этом есть… — задумался князь. — Но надо всё тщательно продумать. Ошибки в таком деле смертельно опасны.

Двое мужчин начали составлять план, как использовать этот щедрый подарок.

Глава 14

На работу я вышел на восьмой день. Семь дней провёл в доме Чернышова-старшего, а как полностью восстановился, отправился к себе. Там ещё и основное семейство вернуться собралось. Отец Эммы, кстати, звонил каждый день, спрашивал, как дела. Мать, наоборот, затаила обиду и принципиально сама не звонила.

Но ладно. В чужие отношения, хоть они меня косвенно касаются, лезть не хотелось.

Всё, что можно, мы обсудили. Планы тоже составили. Пора было возвращаться и браться за дело.

Вернулся я сначала домой. Прибыл в районе пяти вечера. Пока ехал, а меня вызвался отвезти один из охранников, поглядывал, как город изменился. Определенно, в лучшую сторону. Опять люди по улицам ходили, метро работало. Аристарх Павлович к нам только один раз заглянул, поэтому я не знал актуальной обстановки. Но был в курсе, что комендантский час сняли. Значит, и эпидемия сошла на нет. Что хорошая новость.

Когда уже остановились в паре улиц от моего дома, водитель решил меня озадачить.

— Господин… — позвал он.

Я уже к ручке потянулся, чтобы дверь открыть. Замер, на него уставился.

— Лишнее меня господином не называть.

— Я был там, — как-то по-простому ответил мужчина.

— Где?

— Когда вы дрались с тем монстром. Я не просто охранник, — усмехнулся он. — Я командир личного отряда Ярослава Дмитриевича.

— О как. И часто он командиров водителями посылает?

— Мне точно можно доверять. Да и… Ярослав Дмитриевич сказал мне доставить вас. Подразумевалось, что я кого-то отправлю, но решил сам вас отвезти.

— Как понимаю, не просто так.

— Просто хотел сказать спасибо. Я запомнил слова госпожи, что нужно в вас верить.

Тут я удивился уже серьезно. Верить?

Кивнув, словно так и надо было, я выбрался наружу.

Верить, значит. И что ему там Эмма наговорила? Как-то это мимо меня прошло.

Так-то мне и вовсе богом надо стать, поэтому то, что кто-то в меня поверил, хорошо. Но как-то неловко.

* * *

Воплощение своих великих планов я начал с того, что поздоровался с консьержкой, которая вернулась на своё место, проверил квартиру, в которой ровным счётом ничего не изменилось, выкинул стухшие продукты да отправился в ближайший магазин. Полки там были полупустые, но основное закупил без проблем.

Как-то совсем не удивился, когда из магазина вышел и нежить ощутил. Напрягся, но не удивился. Мелькнула шальная мысль, что вот и всё, отбегался. Но как мелькнула, так и исчезла. Появление нежити ещё ничего не значило. Могли и просто следить.

Но нет. Я пошёл по улице и увидел впереди парня, на вид самого обычного. Без демонической красоты, так что, скорее всего, это не посланник ночи, но так сразу утверждать не готов. Был он одет в пальто, на голове — кепка. Выглядит как не особо богатый студент. Была надежда, что он просто мимо пройдет, но нет. Взгляд прямо на меня был направлен.

Не лучшее время для боя. Я пусть и пришёл в себя, но выдать максимум не смогу.

Впрочем, боя и не случилось.

— Спокойнее, — сказал он мне, остановившись напротив. — Я не драться пришёл. Архив изучил? Это я тебе его закинул. Понравился подарочек-то?

— Чего тебе надо? — нашёлся я с ответом.

Инстинкты требовали атаковать. Здравый смысл требовал подождать, пока я пополню запасы Крови. Да и при прохожих драться не лучшая идея.

— Поговорить хочу. Тут пивная рядом есть. Зайдем?

— У меня есть выбор?

Парень посмотрел на меня странным взглядом.

— А, я понял, — кивнул он. — Ты ненавидишь всех мертвых или думаешь, что я пришёл убить тебя? Нет, я пришёл всего лишь поговорить. Так что, уделишь мне время?

— Идем.

Сейчас конец рабочего дня. Люди домой возвращаются, мимо нас один за другим проходят. Если драка начнется, то легко случайные жертвы появятся. Если только я быстро этого типа не убью. В принципе, можно рискнуть. Шансы у меня неплохие. Но драться на виду? Я и так наследил.

Зашли в бар. Парень выбрал дальний столик. Всего в баре человек двадцать было, занимаются тем, что пьют. Удивительное дело, в баре да пить. Но это так, глупые мысли в голову лезут. Нервничаю немного.

— Принеси нам вашего лучшего пива и закуски какой-нибудь, — сказал парень официантке.

Та кивнула и ушла.

— Чего хотел-то? — спросил я.

— Поговорить, на тебя посмотреть.

— Я не настолько красивый, чтобы на меня смотреть.

— Да, не красавец, — без улыбки ответил он. — Зато интересный. Чем-то моему господину приглянулся. К твоему сведению, я в курсе, что ты не совсем простой человек.

— Не понимаю, о чем ты.

— Брось. Мне лень играть в эти игры. Я не собираюсь тебе как-то вредить.

— Твой господин действительно мертв?

— Да, — как мне показалось, грустно вздохнул парень. — Он давно искал истинной смерти. В этот раз князю повезло. Красиво его сделали. Аж целое здание взорвали. Стало ему могилой.

— Он же выбрался наружу и дрался с военными.

— Это не он. Секретарь. Тот ещё сухарь.

Я покосился на других посетителей, но всем было плевать на нас.

— Так ты, значит, помнишь прошлую жизнь, — парень скорее утверждал, чем спрашивал, — Можешь не отвечать. И так понятно, что тебе выгодно отнекиваться.

— Ты так и не назвал конечную причину, зачем пришёл.

Честное слово, я совсем этих мертвых перестал понимать. То глава ковена пишет завещание, то его то ли ученик, то ли ещё кто приходит с неизвестными намерениями. В полученном архиве прямо было сказано, что есть общий приказ убивать реинкарнатов. Этот тип должен меня прикончить, а не болтать.

Но выглядит он как кто угодно, но не как убийца. Если тот же Артур жути нагонял, то этот парень… Ещё немного, и поверю, что он оплакивает смерть главы ковена.

Мертвые и слезы? Так себе шутка.

— Я объясню, — посмотрел он на меня. — Чтобы было понятнее — я не состоял, не состою и не собираюсь состоять в ковене. По правде говоря, вся эта тема до жути пугает меня. Сомневаюсь, что меня оставят в живых, если обнаружит. Поэтому я собираюсь скрыться.

— Приход сюда как-то не похож на попытку скрыться.

Парень улыбнулся вежливо, посмотрев на меня с иронией. Он отвлекся, когда нам пиво принесли. Я ради интереса тоже хлебнул. Горьковато и злоупотреблять не стоит, но промочить горло сойдет. В качестве закуски нам гренок привести, рыбу какую-то.

— Я любопытен, — снова улыбнулся парень, тоже отхлебнув пива. — Лев Кириллович… Это его последнее имя, — уточнил он, заметив, как я вскинул бровь. — Я для него был чем-то вроде эксперимента. Последние лет сто он задавался вопросом, на что способен наш вид. Ох и времечко было… — покачал парень головой. — Мне оставили душу, как ты можешь догадаться. А потом заставляли делать всякое разное… О, нет-нет, — поправился он. — Ничего такого. Учить языки, изучать музыкальные инструменты, писать картины — за последние семьдесят лет чему я только не научился.

Глава ковена что, питомцев себе заводил?

Насчёт этого типа я не обольщался. Он может врать. А если даже не врет, мертвым для поддержания себя надо питаться живыми. Несмотря на божественную подпитку. Я это и так знал, но и архивы подтвердили. Там половина одного из дневников была расписана размышлениями на эту тему, баланса между затратами, активной нежитью и контролем над миром. Систему выстраивали триста лет, и нежити держали необходимый минимум. Что нам в целом играло на руку.

— Так, а я тебе зачем? — спросил его, когда он замолчал и задумался.

— Лев Кириллов считал обычных мертвецов тупиковой ветвью развития. Что, как по мне, действительно так. Я участвовал в его исследованиях не только как подопытный, но и как помощник, поэтому знаю, о чем говорю. Впрочем, мы с ним давно обсудили, что сам вопрос не имеет смысла, ибо, даже если у тебя осталась душа, ты всё равно остаёшься кормом. Никаких высших существ нет. Корм правит кормом. Итог для всех один. Именно эта бессмысленность бытия и подтолкнула моего господина искать решение проблемы. Что-то или кого-то, кто сможет бросить вызов сложившимся устоям. Поэтому я и пришёл к тебе, чтобы своими глазами посмотреть, тот ли ты, кого мы искали.

— Как же ты собираешься это определить? — заинтересовался я.

— Уже определил. Ты меня ощутил заранее, до того как увидел глазами. Ты ничуть не удивляешься моим словам. Значит, ты очень много знаешь. Согласись, это странно для юнца.

— На этом всё, удовлетворил любопытство?

— Пожалуй, — улыбнулся он, на вид искренне. — Ещё кое-что напоследок скажу. Лев Кириллович этого не просил, но я решил довести его дело до конца и помочь. Правда, это может стоить мне жизни, но чем я хуже своего господина?

— Что ты сделал?

— Всего ничего, — улыбка так и расплылась по его лицу. — Отправил фальшивые отчёты, что ритуал удался, король создан. Также я перебил столичную нежить, чтобы людей не убивали. Вам проще будет. Получите какое-то время на передышку. Нет никакой уверенности, что отчёты сработают. Но хоть так…

На этом наша беседа и закончилась. Парень залпом допил пиво, попрощался, оставил двадцатку на столе и отправился на выход. Я прикинул свои шансы отправиться за ним, проследить до темного угла и прикончить, но решил, что вряд ли получится. Если он не дурак, то мигом скроется.

Поэтому, глянув на кружку пива, подумал, что не пропадать же добру. Допил да гренками закусил. Настроение такое было, лирическое.

Бывают же чудеса. Мертвые помогают против мертвых.

Ну дела.

* * *

Наутро зарядил ливень. Не маленький дождик, а целый потоп. Напомнив мне, что зря я не купил сапоги. Пошёл в ботинках, кожаных, но всё равно умудрился замочить ноги. Да и штанины обляпал.

Проза жизни, как она есть. Сегодня ты спасаешь город, а завтра у тебя грязные штаны.

Не я один такой. От стихии сегодня всем досталось. На работу я пришёл пораньше, Демьян только минут через пятнадцать пожаловал. Весь мокрый и вспотевший.

— Олег! — воскликнул он. — Вернулся? Ну и погодка! Просто жуть!

— Ты, как и я, вплавь добирался?

— Почти так и было! Ты в себя-то пришёл?

Вопрос он задал серьезным тоном, глянув на меня настолько многозначительно, что я аж смутился. Демьян словно и боялся, и надеялся, и верил, и ещё десяток противоречивых эмоций испытывал.

— Процентов на пятьдесят, — ответил я. — Смогу заняться очищением.

— Тогда ты удачно вернулся. Оно-то как раз сейчас и нужно. Эпидемия сошла на нет, но давно не было таких очередей из людей, словивших загрязнение. Был бы Котов, писался бы от восторга. Все хотят без очереди, деньги только так суют.

— А что с Котовым?

— Так уволился, — пожал парень плечами.

— Чего это он?

— Да кто его знает. Говорят, Аристарх Павлович выгнал. Ну и про тебя слухи тоже ходят. Что выгнали из-за вашего конфликта. Только вот теперь расклады-то совсем другие. Тебя жалеют, а не виноватым считают. Поэтому их тусовочка в пролёте.

— Жаль, — покачал я головой.

— Жаль, что в пролёте?

— Жаль, что мы ещё одного целителя потеряли.

— А, ну да, — смутился Демьян. — Идем на планерку?

— Идем. Деньги-то берешь? — спросил я как бы невзначай.

— Обижаешь, — усмехнулся парень. — Всё, нет теперь моих долгов. Испарились, — довольно хохотнул Демьян.

Как мало человеку для счастья надо.

* * *

Целительская суета захватила меня. Распределять задания на день поставили другого человека, вместо Котова. Со мной у него ступор возник. Не ожидал, что я вернусь, поэтому направил к Аристарху Павловичу.

Я и пошёл. Думал, пообщаемся, но целитель по обыкновению был занят, выслушал меня, поверил на слово, что я восстановился, и выделил минимальную норму. То есть тридцать очищений за день. Больше мне и нельзя было. По крайней мере сегодня.

Норму я в первой половине дня отработал. Прямо как в старые добрые времена. Которые были всего-то пару месяцев назад. Нагрузку ощутил и даже усталость, но это было скорее приятное ощущение. Восстановление после травмы.

Во время перерыва позвонил в школу меча. Не для каких-то тайных разговоров. Хотел узнать, когда тренировки возобновятся. Судя по тому, что ответила Арина и что сделала она это сразу, барыня уже заступила на свой пост, а значит, школа работает. О чем мне и сообщили, назвав время, когда подходить. Общая группа у меня теперь новая будет. Остальные-то отправились на осенний призыв, служить.

После обеда проверил сестер. Позвал их в кабинет, чтобы замеры сделать.

— Как ваши дела? — спросил я, когда остались с ними наедине.

— Хорошо, — ответила София, переглянувшись с Верой.

— Было тяжело, но мы справились.

— Вот и славно. Кто первый хочет сделать замер?

На ситуацию в больнице я своими глазами посмотрел. Можно смело утверждать, что кризис миновал. Зараза явно потеряла свой «стержень» и переходила в обычное загрязнение у тех, кто успел её подхватить. Но это так, мелочь. Только в некоторых случаях могло привести к серьезным последствиям, если запустить. Большинству же требовалась обычная чистка. С чем даже сестры могли справиться. Не обязательно привлекать опытных целителей.

Поэтому, так как кризис миновал, я и хотел оценить результаты сестер. При активной практике Источник и сам по себе растет, а уж в случае кризиса… Ну, на самом деле и надорваться можно, а не только бонусы получать. Но с девушками всё нормально было.

Я их замерам ничуть не удивился. Они же… Ну, удивились. Сначала Вера, которая первая пошла.

— Пятьдесят три Капли, — озвучил я результат.

— Но откуда? — опешила она.

— Вы же хорошо трудились, — пожал я плечами. — София?

Та ладони на устройство положила, силу разом выпустила.

— Тютелька в тютельку. Тоже пятьдесят три Капли, — сказал я. — Молодцы, так держать.

Девушки синхронно заулыбались и раскраснелись. Проверил и чистоту. Тут тоже ничего неожиданного. Для меня, хе-хе. Шестьдесят восемь пунктов. Что считалось нормой для опытного целителя, но никак для девушек, которые всего ничего учатся.

Результат закономерный, ибо они часто мою Кровь использовали. По образу и подобию наловчились. Им бы клятвы принести. Но пока не готов им давать такой выбор. Не потому, что это большой секрет. А потому, что это слишком тяжелое решение. Под влиянием момента легко поддаться искушению. Не факт, что они в первую очередь подумают об ограничениях и всей ответственности, от которой никуда не деться. Могут соблазниться тем, что это поможет быстрее развиваться.

— У Петра как дела?

— Любовь-морковь, — закатила глаза Вера.

— Он такой смешной, — фыркнула София.

— Ну-ка, ну-ка, что там у него? — улыбнулся я.

А что? Иногда можно и посплетничать, хе-хе.

* * *

Следующая рабочая неделя для меня прошла, на удивление, в спокойном и размеренном режиме. Будто и не было череды сражений, забегов и попыток балансирования на грани.

Наплыв пациентов постепенно стихал. В школе больных перестали размещать ещё до моего возвращения. Так что и с этой стороны жизнь вернулась к норме. На второй день я взял себе планку в пятьдесят человек и отработал её. После чего позвал сестер и весь оставшийся день провёл с ними, обучая всяким нюансам и делясь Кровью, чтобы проще было. На третий день я уже сотню пациентов взял. На четвертый — вернулся к работе со Степан Денисовичем. А дальше и вовсе перешёл в обычной свой формат, избавившись от усталости и чувства тяжести.

На первую тренировку с новой для себя группой в школу меча тоже сходил. Арина спросила, как насчёт индивидуальных занятий, ответил ей, что через неделю можно попробовать.

В остальном — ничего такого. Что и напрягало. Слишком обыденно всё. С Аристархом Павловичем по душам мы не поговорили. Общались нормально, но «запретных» тем не касались. Сам я с ними не лез. Некую отстраненность целителя можно было списать и на общую загруженность, и на то, что он решил отдалиться от столь проблемного ученика. Какие-то выводы было рано делать.

Как оно часто бывает, любое затишье долго длиться не может. Тем более с моей везучестью.

На четвертый день ко мне приехала Эмма с ночевкой. Ей и самой присмотр требовался — рана пусть и быстро заживала, но всё равно требовалась коррекция. Как и мне. То на то и выходило, что мы присматривали друг за дружкой. Да и чего уж, провести время вместе в эти, вполне возможно, заканчивающиеся спокойные дни — дорогого стоило.

— Мои вернулись, — рассказала она. — Как буря прошла, так и вернулись.

— И как? Были какие-то проблемы?

— Пока сложно сказать. Отец подозрительно косится, мать подчеркнуто игнорирует, младшая пристаёт и характер показывает. В общем, ничего такого, — улыбнулась девушка.

— А дед твой что? Вы с ним нашли понимание?

— Курить больше стал. Ему это всё тяжело даётся. Пока рано судить, — мигом погрустнела Эмма, и я не стал углубляться в эту тему.

Поужинали. Эмма взялась за изучение моего Источника. Божья искра по-прежнему для меня недоступна была. Почему-то я её совсем не ощущал. Эмма, наоборот, чувствовала её отчётливо и могла с ней взаимодействовать.

— Слушай, а что такое эта искра? — спросил я, когда она устроилась у меня на коленях и положила ладонь на грудь.

— Сложно сказать. Я много над этим размышляла, но так и не пришла к каким-то выводам. Лучшая версия — что это энергия с какими-то свойствами. То есть обычная техника, но исполненная на божественном уровне. Возможно, станет понятнее, когда мы сами перейдем на другой уровень.

— Ты ведь говоришь не про обычные дисциплины. Сомневаюсь, что новый уровень мастерства поможет в этом вопросе.

— Думаю, в первую очередь для этого нужно развивать восприятие и контроль. Подумай на досуге, как это сделать.

— Хм… Кроме как десятками лет тренировок?

— Именно, — хмыкнула Эмма.

В этот момент раздался звонок в дверь.

Не скажу, что мы оба подскочили, но около того. В груди сразу тревога проснулась. Я покачал головой, давая понять, что это не нежить. Эмма нахмурилась. Был шанс, что это владелец квартиры или кто-то из знакомых, но что-то подсказывало, что пришли к нам не по случайному поводу.

— Пойду открою, что ли, — сказал я, делая Вдох и пополняя запасы Крови.

— Я подготовлюсь.

— Ага.

Взяв трость, отправился к двери. Заглянул в глазок. Там стоял какой-то высокий мужик, с очень решительным видом. То ли услышав, что я подошёл, то ли по глазку определив, но он ещё раз позвонил, куда требовательнее. Формы на мужчине не было, но одет в дорогое пальто.

Открывая дверь, ожидал, что этот тип бросится и попытается ворваться внутрь, но нет. Он смерил меня взглядом… Я бы сказал сердитым взглядом и спросил:

— Олег Васильев?

— Кто спрашивает?

— Ярослав Чернышов. У меня есть сведения, что моя сестра находится в этой квартире.

Ого. Старший брат пожаловал. Да уж, да уж.

Глава 15

Про брата Эммы я знал удручающе мало. Если ничего не путаю, сейчас ему двадцать шесть лет. Лет пять назад он сбежал из дома и отправился на службу. Предварительно поругавшись с матерью и отказавшись так рано связывать себя узами брака. После этого парня почти что вычеркнули из жизни семьи. Сам он тоже не горел желанием общаться, посылая редкие письма да раз в год появляясь в поместье. С Эммой у него отношения были… Да никакие. Большая разница в возрасте, пять лет дистанции.

Что он здесь делает, было неясно. Точнее, ясно — пришёл за Эммой. Но для брата, который почти не общается с сестрой, это как-то слишком.

— Она здесь? — потребовал он ответа, не дождавшись моей реакции.

Желание соврать и закрыть у него перед лицом дверь я подавил. Ссориться с ещё одним членом семьи Чернышовых мне совсем не хотелось.

— Здесь. Зайдете?

Мужчина самую малость смутился, но тут же снова принял строгий и решительный вид.

— Эмма! — позвал он, проходя мимо меня, когда я в сторону отошёл.

— Какие люди, — вышла она с кухни. — Ты чуть опоздал. Мы уже поужинали и чай выпили. Могу сделать тебе отдельно.

— Ты что здесь делаешь? — поинтересовался он требовательно. — Право слово, я думал, что наша матушка изрядно приукрашивает и выдумывает, утверждая, что ты спуталась с дурной компанией, но это…

— Погоди, погоди…

Эмма быстро подошла к мужчине, потыкала его пальцем, отчего он попятился, приподнялась на носки и растянула его за щёки. Надо сказать, что Эмма сама девушка вовсе не низкая. Метр семьдесят с копейками. Её же брат и вовсе «дылда». Метра под два точно. Не скажу, что мощный, но и не худой. Поэтому сцена выглядела комично.

— Ты что делаешь? — опешил он.

— Проверяю. Лицо вроде твоё. Голос тоже твой. А слова какие-то глупые, странные. С каких пор ты стал верным песиком нашей мамочки? — с фальшивым подозрением спросила она.

— Ты мне зубы не заговаривай. Одевайся, мы уходим.

— С чего бы?

— С того, что я так сказал.

— А ты кто?

— Я твой старший брат.

— И что?

— И то!

— Ну хорошо, старший брат, — насмешливо бросила девушка. — Я отказываюсь идти. Твои действия?

— Значит, я тебя заставлю.

— О как, — Эмма похлопала глазами. — Надо же! Сбежал мальчишкой, а вернулся настоящим мужчиной! Хорошо тебя в армии женщинам угрожать научили!

Ярослав залился краской. На меня острый взгляд бросил. А я что. Прислонился к дверному косяку, стою, наблюдаю. Усыпляющая техника уже собрана, если дернется, баиньки отправлю.

— Я могу и иначе вопрос решить, — упрямо ответил Ярослав.

— Как же? — сложила Эмма на груди.

— С твоим… другом, — посмотрел он на меня.

Эмма рассмеялась. Звонко и хлестко, а ещё, как мне показалось, крайне обидно для своего брата.

— Напомни, у кого-то ты там служил? — спросила она. — Обязательно передам, что служба у твоего командира поставлена из рук вон плохо. Не военный, а головорез!

— Говори, что хочешь, но так или иначе я вопрос решу. Хватит позорить нашу семью. Либо ты возвращаешься, либо…

— Что либо? — прищурилась Эмма.

Если вначале она ещё веселилась, то сейчас подобралась.

— Либо я вызову твоего любовника на дуэль! — выпалил Ярослав.

— А не боишься, что я тебя сама вызову на дуэль? — тихо спросила она.

— Не боюсь, — самоуверенно улыбнулся её брат.

— Кхм… — прокашлялся я. — На дуэли ещё победить надо.

— Уж как-нибудь с сестрой справлюсь! — раздраженно ответил Ярослав.

— Он не про меня, дурак, — фыркнула Эмма.

Ярослав смерил меня взглядом.

— Ну-ну, — Эмме взгляд совсем не понравился. — Взрослый детина угрожает юноше дуэлью. Какой позор, — покачала она головой.

— Позор — это то, чем ты занимаешься! — снова начал закипать Ярослав.

— Кхм-кхм, — второй раз прокашлялся я, привлекая внимание. — В принципе, я согласен. Дуэль так дуэль. Но при одном условии. Если побеждаю я, вы отстаёте от Эммы.

— Да ну, он струсит, — поддела Эмма.

Чем окончательно добила брата. Если он ещё подумывал ответить как-то язвительно, то сейчас лишь резко кивнул.

— Но, если побеждаю я, ты исчезаешь из её жизни.

— Договорились, — легко согласился я. — Предлагаю устроить дуэль в школе меча семьи Кузнецовых. Они же выпустят гарантом, что дуэль пройдет честно.

— Отличный вариант, — согласилась Эмма. — Я договорюсь с Ариной.

— Кузнецовы? — удивился её брат. — Пусть так. Не вижу в этом проблемы.

— Через неделю устроит?

— Почему так долго? — вскинул он бровь.

— Потому что я недавно получил травму, и мне надо восстановиться.

— Хм… — смерил он меня взглядом. — Через неделю.

— В восемь вечера, — уточнил я.

— Договорились.

— Если так, попрошу на выход. Или останетесь на чай?

— Обойдется, — ответила Эмма.

— Но…

Он явно хотел сказать что-то типа «сестра уйдет со мной», но глянул на Эмму и прикусил язык.

Сдержанно кивнув, он и правда отправился на выход. Ушёл, не прощаясь.

— Ну вот, полы испачкал, — с досадой сказала Эммой, смотря на следы. — Убирай теперь за ним.

Я сходил, закрыл дверь. Достал швабру с тряпкой да помог Эмме прибраться.

— И что это было? — не удержался я от толики иронии в голосе.

— Сама в шоке. О том, что брат вернулся, я не знала. Наверное, мать его вызвала. Может, отец. Ну, или оба постарались. Отец сказал что-нибудь типа того, что в княжестве тяжелые времена и наследник нужен рядом. Мать накапала на мозги, что я совсем от рук отбилась. Брат вернулся и решить с ходу показать, что чего-то стоит. Возможно, ему намекнули, что я мечу на пост главы.

— А ты метишь?

— Мечу.

— Уверена?

— Это хороший инструмент, — пожала она плечами. — Уж лучше править самой, чем с кем-то бодаться и объяснять логику решений.

— Трудно не согласиться.

Я уже успел оценить поддержку от Ярослава Дмитриевича и его гвардейцев. Без них и ресурсов клана мы бы так активно не действовали. Да и нападать бы не смогли.

— Что скажешь насчёт брата? Он хороший боец?

Эмма тяжко вздохнула.

— Я его давно не видела. Знаю, что он поучаствовал в паре боевых конфликтов. Но также знаю, что он, мягко говоря, неплохо устроился. У аристократов, знаешь ли, есть определенные привилегии. Поэтому он может быть сейчас как серьезным бойцом, так и переоценивающим себя дураком. Но, уверена, фехтует он неплохо. Наша семья в плане боевых качеств особо не выделялась. Накопленные знания тоже так себе. Но помню, что брат налегал на фехтование. В этом плане он типичный дворянин.

Не подпускай его близко и сразу вырубай.

— Совсем тебе брата не жалко, — хмыкнул я.

— Да я до сих пор в шоке, что он приперся.

— Может, тебе лучше домой поехать?

— А смысл? Приглядывать за ним? Так пусть хвост распускает. Завтра приеду и гляну, какую суету он разведет.

— Как знаешь.

* * *

Эмма вернулась домой в первой половине дня. Первым делом отправившись к деду. Не к матери же ей идти разбираться. Немного удивилась, застав в доме старика брата. Так-то в этом ничего необычного не было, но как-то удачно совпало.

— Эмма! — воскликнул старик, заметив девушку. — А тут твой блудный братец клинья подбивает.

— Вообще-то, я пришёл выяснить, куда вы, дедушка, втянули мою сестру, — сказал Ярослав раздраженно.

Эмма про себя улыбнулась, когда увидела пустое кресло. Её кресло. В котором она сидела каждый раз, когда приходила сюда. Брат же сидел на стуле, который наверняка сам сюда и притащил. Девушка живо представила, как старик не разрешил Ярославу садиться в кресло. Тот наверняка не ожидал такого. Пройдя мимо брата, Эмма с удовольствием плюхнулась в кресло, отметив, как Ярослав скривился.

— А я, случаем, не пропустила его рассказ, как он докатился до жизни такой? — спросила Эмма.

— Эту часть он почему-то решил пропустить, — саркастично заметил дед.

— Смотрю, вы отлично спелись, — сказал Ярослав. — Это не отменяет моих вопросов. Во что ты втянул Эмму, старик?

— Ты лучше другое расскажи, — перебила его Эмма. — Кто это в армии тебя научил угрожать женщинам, вламываться в чужие квартиры, вызывать на дуэль простолюдинов, ещё и несовершеннолетних⁈

— Это Олега, что ли? — вскинул брови Ярослав Дмитриевич. — Шустер! Ох, шустер!

— Так вы про Олега в курсе, — пропустил брат подачку мимо ушей и прищурился.

— Конечно, в курсе, — фыркнул дед. — А ты, смотрю, совсем поглупел вдали от дома. Матушке своей на слово верить стал. Когда из дома-то сбегал, совсем другого мнения о ней был!

— Пока что её тревоги не выглядят безосновательно, — бросил мужчина взгляд на сестру. — Как ты могла спутаться с простолюдином?

— Обсудим это после дуэли, — прохладно ответила Эмма. — Лучше скажи, чего прибежал-то? Не только ведь мою девичью честь спасать.

— Отец сказал, что нужна помощь, — нехотя ответил Ярослав.

— Надо же, — фыркнул старик. — Когда дуэль-то? Тоже хочу посмотреть на неё. Где проводить будете?

— Через неделю. В школе Кузнецовых, — ответила Эмма.

— Отлично. Я буду!

Ярослав удивленно посмотрел на деда. Эмме даже стало немного жаль брата. Совсем ничего не понимает.

* * *

Попрощавшись с Эммой, с утра отправился в лечебницу. Вечером — на тренировку.

— Слышала уже? — спросил у Арины, которая сидела, как обычно, за стойкой.

— Про твою дуэль? — хмыкнула она. — Эмма звонила. Всё устроим.

— Хорошо, — кивнул я.

— Отец с тобой хотел поговорить. Задержишься вечером?

— Не вопрос.

Дверь у меня за спиной открылась, зашла пара учеников, и, не задерживаясь, я отправился в раздевалку.

С этой группой как-то попроще было. Если в той я был новичком, которого некоторые альтернативно одаренные личности проверять на прочность стали, то в этой ровно всё было.

Как отзанимался, привёл себя в порядок, поужинал в столовой да отправился на переговоры к Владимиру Геннадьевичу. Интересно, что он скажет.

— Привет, Олег, — махнул он мне рукой, когда я вошёл. — Садись. Чайку?

— Не откажусь.

— Это правильно. Как себя чувствуешь? Пришёл в норму?

— Процентов на девяносто.

— Быстро восстановился, — улыбнулся мужчина. — Ладно, не буду ходить вокруг да около. Я обдумал наш разговор. За отправленный архив тоже спасибо.

— Что надумали?

— Две вещи. Во-первых, я решил, что на первом месте безопасность и благополучие клана.

— Кхм… — прокашлялся я. — Если правильно вас понял, то… Я ведь вам и не предлагал пока ничего. Если не считать той вылазки.

— Ты дослушай, — вежливо улыбнулся мужчина. — Для справки — с моей точки зрения, всё то, что ты перечислял… Что нежить управляет миром, что они питаются людьми, что проводят ритуалы, это, скажем так, не является чем-то эдаким. Поясню, — добавил он, увидев, как удивленно я посмотрел на него. — То, как мертвые используют людей, не сильно отличается от того, как сами люди используют людей. Убийства, пытки, эксплуатация — всего этого хватает в человеческом обществе. Да чего уж. Ты и сам повстречался с Иваном Голыновским, который настолько отбитый, что среди бела дня напал на девушку. Чем это принципиально отличается от… — Владимир Геннадьевич покрутил рукой. — Того, что какая-то тварь сожрала кого-то?

— Я вас понял, Владимир Геннадьевич. Знаете, я тоже над этим думал. Размышляя, а стоит ли спасать человечество, когда оно и само охотно губит себя.

— И какой ответ ты нашёл?

— Согласно моему опыту, статистика пятьдесят на пятьдесят. На своем пути я встретил много хороших людей. Ради них хотя бы и стоит стараться.

— Радует, что человечество не полностью прогнило, — улыбнулся мужчина.

— Да. Но кое в чем вы ошибаетесь. Мертвые являются экзистенциальной угрозой. Они в буквальном смысле как гильотина, зависшая над человечеством. В любой момент может быть вынесен приговор.

— Я это понимаю. Поэтому в том, что я хотел сказать есть «во-вторых», — снова улыбнулся Владимир Геннадьевич. — Любой воин всегда должен трезво оценивать свои силы. Открытое противостояние наш клан не потянет. Воевать с организацией, которая, с твоих слов, контролирует весь мир? Уверен, мы станем не первыми, кто взбрыкнет, и механизмы противодействия отработаны. Поэтому единственный формат, в рамках которого я готов оказывать тебе поддержку, — это тайно и осторожно. То есть так, чтобы не навлечь беду на клан. Надеюсь, ты понимаешь, почему я делаю такой выбор.

— Учитывая, что я вас ни о чем не просил, это и так щедрое предложение, — ответил я, удержав лицо.

Какой-то неожиданный заход со стороны мужчины.

— Ты ведешь борьбу против, как и сказал, гильотины. Закрывать глаза на проблему не в моих правилах. Но и геройствовать тоже глупо. Поэтому, если у тебя будут какие-то просьбы, ты можешь смело обращаться. Помогу, чем могу.

— Спасибо, Владимир Геннадьевич.

— Да пока не за что. Есть ещё кое-что, что хочу предложить. Я принял решение тайно развивать мастерство борьбы против мертвых. На тот случай, если противостояние перестанет быть скрытым и перейдет в острую фазу. Лучше быть готовым, чем упустить этот момент.

— Логично, — улыбнулся я.

— Поэтому давай продолжим наши занятия. Твои опыт и знания, опыт и знания моего клана. Где-то на стыке этого давай искать лучшие решения.

— Вы предлагаете полную открытость?

— Да. Опыт с Ариной оказался очень удачным. Так почему бы не продолжить?

— Это уже второе щедрое предложение от вас за вечер. С чего хотите начать?

— А вот это как раз давай и обсудим с тобой…

И обсудили.

* * *

От Кузнецовых я уходил в приподнятом настроении. Мысль о том, что они не присягнули на верность и не отдались полностью общему делу, мелькали, но как-то не всерьез.

В конце концов, чего мне жаловаться? Предложения и правда более чем щедрые. Особенно если вспомнить, с чего я начинал, прибыв в столицу. С полного нуля. А теперь пусть ситуация и стала куда опаснее, но и возможностей значительно прибавилось.

Чернышовы, Кузнецовы, Аристарх Павлович. Всё это куда больше нуля. А ведь и года не прошло. Сам я тоже неплохо развился. Достаточно, чтобы пободаться с ковенами. Поэтому настроение и было приподнятым. Чем-то конкретным мы в этот вечер не занялись. Время-то позднее. Пока лишь общий план наметили. Кузнецовым хватало боевых навыков, но вот чистоты Масла — уже нет. Поэтому прикидывали варианты, как им перейти на Кровь.

Точнее, не так. Как им, особо не меняясь, перейти на неё. Что, как по мне, задача, обреченная на провал. Но и на какие-то кардинальные изменения Владимир Геннадьевич пойти не мог. Жизнь ведь продолжается. И если давать те же клятвы Служения человечеству, то это скорее породит сомн проблем, нежели принесет какую-то пользу. Это я мог Служить сразу всему человечеству и роду людскому. А обычный аристократический клан… Ну, как говорится, есть нюансы.

Переход на Кровь — первая тема. Вторая — создание оружия и брони. Владимир Геннадьевич оценил, как я его оружие улучшал, и неудивительно, что пожелал обзавестись более качественными образцами. Заявив, что не просто так у них фамилия Кузнецовы. Кое-что в создании оружия они понимают. Третья тема — Изменение тела. Но тут я притормозил его порывы, честно сказав, что для качественно следующего шага нужна серьезная подготовка. Не только в личном плане и развитии тела, но и в изучении мною материала. Я ещё тогда начал совмещать свои знания и знания этого мира, но процесс был далек от завершения. Проще говоря, мне надо подналечь на учёбу.

Ну и последнее — это общие боевые навыки. Мужчина обещал лично меня с Ариной и Эммой начать гонять. Интересно, что из этого выйдет.

По графику договорились, что я буду два раза в неделю заходить на общие тренировки(создания алиби никто не отменял), и ещё два дня тренировки будут индивидуальные.

* * *

На следующий день Аристарх Павлович поставил задачу проверить всех целителей, снять с них показатели. Поставил он на это дело меня и Демьяна. В свободное от остальных обязанностей время.

Плевая, на первый взгляд, задача оказалась той ещё подставой административного характера. Нам нужно было договориться с каждым целителем отдельно, чтобы он пришёл и сдал тест. После чего свести все данные в таблицу. И внести туда не только голые цифры, но и общие характеристики, кто и чем занимался во время эпидемии.

Ладно ещё анализ данных. Но договориться с господами целителями, каждый из которых был занят очень важными делами, — это такое себе удовольствие. Я не спорю, они действительно заняты, но черт… Ворчать с настолько надменным видом было не обязательно. Не все так делали, конечно. Но некоторые особенно отличились.

Убили на это задание два дня. Ещё полдня сводили расчеты. И то Демьян настолько заинтересовался вопросом, что взял бумаги домой и часть сделал в свободное время.

— Думаю, уже можно резюмировать, что твоя догадка оказалась верна, — сказал он, когда мы всё разложили и подбили результаты. — У самых активных целителей прибавка случилась в районе десяти процентов, как в объеме, так и в чистоте Масла. У менее активных — от трех до десяти процентов. У шайки Котова случился небольшой регресс. Что думаешь? — посмотрел Демьян на меня.

— А что тут думать? Я изначально тебе сказал, что так оно и будет.

— Это да. Но откуда ты это знал и почему это работает?

— Я ведь уже говорил, как это работает.

— Я спрашиваю не как, а почему. Почему сила целителя растёт, когда он Служит? — спросил Демьян.

— Если немного подумаешь, то легко догадаешься.

— Я думал, и много, — насупился парень.

— Хорошо, — вздохнул я. — Что такое Служение? Это концентрация на чем-то. Полная отдача чему-то. Отсечение всего лишнего. Как на уровне действий, так и на уровне помыслов. Ты сам знаешь, что сила может принимать любые свойства. Вот и получается механизм взаимного влияния. Грубо говоря, ты постепенно становишься своим в доску парнем для целительства.

— Что значит для целительства? Что, где-то сидит комиссия, которая выносит вердикт? Или хочешь сказать, что сила сама решает, кому помогать, а кому нет?

Я потер глаза и прикинул, как ответить. Вопрос сложный, так легко и не объяснишь. Тем более готового ответа у меня и нет.

— Скорее, суть в другом. Ты влияешь на силу, сила влияет на тебя. Если ты сам чист, то привносишь в силу чистоту. А та привносит чистоту в тебя. Вот тебе домашнее задание. Поразмышляй на тему того, что ты вкладываешь в целительство. У тебя, кстати, неплохо получается. Результаты говорят сами за себя.

Демьян смущенно и довольно улыбнулся, спрятав взгляд. Его динамику мы тоже замерили. Результаты и правда были выше всех. Но и вкалывал парень соответственно. Прямо второй я, хех.

О результатах мы доложили Аристарху Павловичу. Он совсем не удивился. Сказал, что обнародует материалы и статью выпустит. Неизвестно только, сколько это времени займет.

Мне вот тоже было непонятно насчёт времени. Затишье продолжалось. Знать бы, когда рванёт.

Оставшаяся неделя пролетела в том же режиме обычных будней. Я полностью разобрался с последствиями надрыва, насел на учебники, ходил на тренировки. Заглянул к Петру в гости разок, пообщался с ним. В ресторан тоже заходил поесть, узнал, как там дела. Стариков своих набрал, они вернулись к работе, ничего нового у них не произошло.

Как-то так время и прошло. Наконец, настал день дуэли. Пора было разобраться с братцем Эммы.

Глава 16

В назначенный день и час все причастные и желающие посмотреть на поединок собрались в школе меча. Под это дело Владимир Геннадьевич нам отдельный зал выделил, где никого постороннего не было. Сам он тоже заглянул.

Если быть точным, то сначала я пришёл, сразу после лечебницы приехал. Меня встретила Арина, сказала переодеваться и проводила в зал. Мы с ней поболтали о всяком разном, и тут Владимир Геннадьевич зашёл вместе с Чернышовыми. Эмма, её брат Ярослав и их дед, Ярослав Дмитриевич. Было непривычно увидеть старика вне его дома. Всего неделю с ним общался, но привык, что он в домашнем, да у камина кости греет, а тут не то чтобы принарядился, но вид имел строгий и официальный.

Эмма выглядела, как обычно, хорошо. А вот её брат… Я еле удержался от ухмылки.

Сам я стоял в спортивной форме, которую выдавали в этой школе. Она удобная и как раз для фехтования сделана. Во что ещё мне одеваться? Но это я так думал. Ярослав же явно был другого мнения и пришёл будто на свадьбу. В штанах и белоснежной рубашке. С мечом в ножнах.

Выглядело это слишком по-позёрски. Поэтому и захотелось улыбнуться над этой картиной. Но обострять я не стал, врага заводить тоже лишнее, вот и сдержался.

— Олег, привет, — кивнул мне Владимир Геннадьевич, которого я сегодня ещё не видел.

— Вечер добрый, — кивнул я в ответ.

Ярослав на это бровью дёрнул. А я как-то не подумал, что в его глазах обычный простолюдин не может так легко главе клана кивать.

— Начинать-то будем? — недовольно спросил Ярослав Дмитриевич. — Раз все в сборе, то чего тянуть.

— Конечно, начнём, — вышел вперёд Владимир Геннадьевич. — Господа, уточню. Все ли знакомы с правилами?

— Нет, — ответил я. — Дуэльному кодексу не обучен.

Ярослав, который остановился напротив меня, отчётливо фыркнул. Отчётливо и презрительно.

— Там ничего сложного нет, — ответил Владимир Геннадьевич, улыбнувшись. — Дуэль будет до первой крови, как понимаю? — бросил он взгляд на Ярослава.

— Меня это устроит, — сказал он.

— Кхм… — прокашлялся я, привлекая внимание. — Я как целитель не могу причинять вред людям, в том числе пускать кровь. Если это не ради излечения, конечно же. Но это не тот случай.

— Что за бред? — Окинул меня недоуменным взглядом Ярослав. — Зачем тогда было соглашаться на дуэль, если отказываешься?

— Разве я отказываюсь? — удивился я.

— Дуэль может закончиться, если кто-то решит сдаться и признать поражение, — заметил Владимир Геннадьевич.

— Но это же точно бред, — возразил Ярослав. — Я не собираюсь сдаваться.

— Хватит болтать, — проворчал Ярослав Дмитриевич. — До крови, до сдачи или до потери сознания. Обоих устроит?

— Да, — ответил я.

— Да, — повторил Ярослав и добавил: — Мечами целители тоже пользоваться не могут?

Стоял-то я без оружия.

— Мне хватит и учебного меча. Позволите, Владимир Геннадьевич?

— Конечно, — снова улыбнулся он.

— Учебного? — откликнулся Ярослав. — Да ты издеваешься!

Проигнорировав его, я сходил до стойки и взял ближайший деревянный меч. Они все одинаковые были, хорошо мне знакомые, поэтому без разницы.

Пока ходил туда-обратно, окинул взглядом собравшихся. Арина презрительно поглядывала в сторону Ярослава. Эмма выглядела отстранённо, держала лицо. Ярослав Дмитриевич… Ну, он был угрюм, как и всегда. Владимир Геннадьевич тоже не выбивался из привычного образа, выглядя как довольный кот, предвкушающий потеху.

— Простолюдин не имеет права на ношение боевого оружия, — заметил мужчина, бросив взгляд на Ярослава.

Тот заиграл желваками. Намёк был более чем ясен. Владимир Геннадьевич его так пожурил за то, что он простолюдина вызвал на дуэль.

— Я готов, — сказал им.

— Ярослав?

— Я тоже готов, — ответил брат Эммы.

Меч на учебный он не пожелал сменить. С боевым против меня выйдет.

— Тогда по команде. Встаньте на дистанцию шести шагов. На всякий случай напомню, что калечащие и смертельные удары запрещаются. В остальном можете себя не ограничивать. Допускаются любые приёмы, в том числе с использованием силы.

Это я всё уже знал.

Сложно сказать, как это выглядело со стороны. Отчасти брат Эммы был в своём праве. Но это если не знать всю ситуацию. Но что об этом сейчас думать. Надо сосредоточиться.

Мы встали на обозначенную дистанцию. Владимир Геннадьевич дал отмашку. Ярослав, которому это всё, кажется, надоело, решил закончить дело быстро. Резко приблизившись, он сделал выпад.

В целом, логично. Против обычного простолюдина больше и не надо. Требуется только кровь пустить.

Но его клинок встретил мой деревянный меч и отбил. Я почти не сдвинулся с места. Сейчас, под ускорениями и усилениями, я контролировал ситуацию.

Надо отдать Ярославу должное. Он не растерялся. Но и произошедшее оценил не очень верно. Рефлексы сработали, и он исполнил какую-то свою связку, хорошо отработанную. Это было отчётливо видно по тому, что сами движения выверены, а вот их логика… Говорю же, не успел он осмыслить полученный отпор.

Наши мечи замелькали, я оценил его навыки и нанёс два удара, один за другим. Также выпустив облако Крови, весь накопленный объём, а это почти тысяча Капель.

Одно из отличий Крови от Масла в том, что она светится. Зал озарило, Ярослав потерял меня из виду. И не заметил, как я срубил его меч. Не то чтобы это было нужно, просто я не хотел, чтобы остались какие-то возражения.

На этом дуэль была закончена. Облако Крови сгустилось, облепило мужчину, оплело и застыло белоснежным коконом. Он даже вскрикнул не успел, как повалился.

В полной тишине Ярослав начал сопротивляться. Выпустил Масло, то полезло из-под кокона. Не собираясь давать ему и шанса, я часть своей силы направил в его организм. Ничего такого не сделал. Лишь расслабил. Концентрацию он мигом потерял, и попытки выбраться прекратились.

— Сдаёшься? — спросил я.

— Ещё чего! — рявкнул он.

— Ну-с, — протянул я. — Подождём.

Подождали. Где-то минуту Ярослав трепыхался. А потом его дед поставил точку в нашем вопросе.

— Хватит позориться, — проворчал Ярослав Дмитриевич. — Тебя уже десять раз могли разделать, как свиную тушу.

Ярослав затих и тихо пробормотал, что сдаётся. Я развеял кокон. Мужчина поднялся. Уставился на обрубок меча. Нашёл взглядом отлетевший кусок. Посмотрел на меня. Опустил взгляд на деревянный тренировочный меч. Заглянул мне в глаза.

Не знаю, о чем он там подумал, но выражение лица у него сделалось, мягко говоря, растерянное и озадаченное.

— Что же ты, Олег, — сказал мне Владимир Геннадьевич осуждающе, — обломал меня. Я-то красивую драку хотел посмотреть, а тут… — Махнул он рукой.

— Позор сплошной, — поддакнул ему Ярослав Дмитриевич. — Чему их только в этих армиях учат… Поговорим, Володя? Раз приехал, обсудим пару вопросов.

— Конечно, Ярослав Дмитриевич. Мне про вас отец столько баек рассказывал, любили вы мечом помахать в молодости…

— Так времена тогда совсем другие были. Кто не любил, тот не выживал, хе-хе-хе, — то ли закашлялся, то ли засмеялся он.

— Арина, — бросил Владимир Геннадьевич дочери, направившись со стариком на выход. — Проводи молодого человека до машины. Ему в школе меча не рады больше.

Сказано это было обычным тоном, но Ярослав замер и скривился. Тут же взяв себя в руки.

— Пошли, — сказала Арина, подходя к нему, когда старшие ушли.

Только когда дверь за ними закрылась, я облегчённо выдохнул. Напрягали меня не люди, а ситуация. Не иначе как юношеский максимализм в тот момент во мне проснулся. Подумалось, что согласиться на дуэль — хорошая идея. Потом уже успокоился и пожалел. В своих силах я был уверен, но всё равно. Рисковать Эммой или своим словом — точно не стоит.

— Ты как? — спросила Эмма.

— Мне-то что? — Повёл я плечами.

— Я думала, красивый бой изобразишь.

— Думал над этим, но отказался от идеи.

По моему взгляду Эмма всё поняла. Хмыкнула, не стала углубляться.

А я что? Действительно не хотел рисковать. Свои шансы на победу я оценивал где-то в восемьдесят процентов. Основаны они были на ряде известных мне вещей. Том, что Источник в пятьсот Капель считается хорошим достижением для любого опытного адепта-аристократа. Том, что Ярослав использует Масло. Том, что он не из самого боевитого рода и никаким продвинутым искусством не владеет. Ну и на самомнении мужчины, его уверенности в себе и недооценке противника мой план тоже строился.

Вариант устроить красивый бой имел смысл ради двух вещей. Чтобы покрасоваться перед собравшимися, и чтобы впечатлить самого Ярослава. Но красоваться мне нет никакого толку. Ставки настолько высоки, что детские выходки… Ну, такое. Впечатлять враждебно настроенного мужчину тоже та ещё задумка.

Поэтому я и решил закончить бой максимально быстро.

— Чего теперь ждать? — спросил я Эмму.

— От кого? От брата? Не знаю. Он конкретно так опозорился. Причём перед чужим родом. Одно слово Владимира Геннадьевича, и его репутация фехтовальщика будет растоптана.

— Думаешь, он будет про него что-то рассказывать? — удивился я.

— Специально? — задумалась Эмма. — Сомневаюсь. Но жизнь штука сложная. Мало ли где сегодняшний инцидент всплывёт. По правилам, аристократ не может вызвать простолюдина. Так ты ещё и сильно младше его, целитель. А, чего уж, — махнула она рукой, — минут десять посижу и пойду к нему. Если не уедет. Но это вряд ли. Мы ведь на одной машине приехали, — усмехнулась Эмма. — Будет сидеть и осмысливать, что сейчас было. Красиво ты его.

— Чего красивого? Голый расчёт.

— Это да. Но чтобы целитель-юнец победил так легко опытного вояку… — Эмма сверкнула глазами.

— Как бы обиды не затаил. Этого нам ещё не хватало, — покачал я головой.

* * *

— Пока твои не выйдут, так и быть, подожди здесь, — бросила Арина Кузнецова, выведя Ярослава на парковку.

Мужчина вспыхнул. Который раз за вечер. Прикусив язык, он молча уселся в машину. Та была просторная, сзади хватало места, чтобы свободно ехать втроём.

Ярослав уставился перед собой, ничего не видя. Его, наследника рода, вышвырнули, как какого-то безродного. В следующие минуты Ярослав в полной мере прошёл через ряд не самых приятных эмоций. Начиная от непонимания и неверия, заканчивая гневом и яростью. Завершилось это опустошённостью. Ещё пару лет назад он гневался и вспыхивал куда быстрее, но в армии были и другие родовитые, поэтому… В общем, то ли жизнь научила держать голову ясной, то ли возраст сделал своё дело. В конечном счёте Ярослав успокоился и взглянул на ситуацию иначе.

Уж кем-кем, а случайным простолюдином, мошенником и проходимцем этот Васильев не был. Ярослав допускал, что ловкий малый способен задурить голову даже аристократам, но победить на дуэли… Нет, это совсем другое.

Срубить боевой клинок учебным мечом!

Как это сделать технически, Ярослав представлял. Нарастить кристаллизованную кромку, правильно ударить. Только вот для этого нужны и гигантский Источник, и талант, и опыт, и наработанные навыки. Мужчина был готов поверить, что на такое способен Владимир Геннадьевич, хозяин школы меча. Шестнадцатилетний парень? Нет, в это поверить было нельзя.

Остальные странности лишь усугубляли общую картину. Кузнецовы, которые дружат с этим простолюдином. Дед, который не постеснялся пройтись по внуку на людях и явно был лояльно настроен как к внучке, так и её любовнику. Непонятная сила парня.

— Да кто он такой⁈ — тихо прошипел Ярослав.

Мужчина подобрался, когда заметил выходящую из школы сестру. Та быстро дошла до машины, открыла дверь, села. Уставилась.

Ярослав невольно волнение ощутил. Это была не маленькая сестрёнка, которую он запомнил. Взрослая уже девушка с тяжёлым взглядом.

— Успокоился? — спросила она, когда молчание затянулось.

Ярослав снова вспыхнул. Сначала его, как безродного, выгнали из школы, а потом сестра, будто он дитя неразумное, дала ему время успокоиться.

— Кто такой Васильев? — подавив лишние эмоции, спросил Ярослав.

— Ты наконец-то удосужился задаться этим вопросом, — без тени улыбки ответила Эмма. — Знаешь, в чем твоя ошибка?

— В чем же? — спросил Ярослав, стараясь держать себя в руках.

Пока сидел один в машине, он дал себе зарок сначала прояснить ситуацию, а потом уже как-то реагировать. Что и собирался сделать.

— В том, что тебя позвали родители и ты с радостью прибежал. Наверное, решил, что нагулялся и теперь пора домой, получить своё, заняться делом. Быть может, даже чувствовал себя таким важным, считай, героем, который прибывает домой в трудный час и всех спасает. В том числе свою непутёвую сестрёнку, которая спуталась с проходимцем.

Ярослав на эту речь криво улыбнулся. Отчасти так оно и было.

— У тебя была целая неделя, чтобы разобраться, — продолжила Эмма. — Собрать хоть какую-то информацию о том, что происходит. Ты же не сделал ничего.

Отведя руку, Эмма взяла с кресла оставленный ранее рюкзак, достала оттуда папку.

— Это досье на твоего парня? — удивился мужчина.

— Это досье на тебя, — осадила Эмма, и Ярослав удивлённо хмыкнул.

Тем временем девушка открыла папку и начала зачитывать. Имена постоянных любовниц, всех за последние пять лет. Друзья, соперники. В каких делах участвовал. Боевая характеристика. Общее резюме.

Всё это Эмма зачитывала сухим, казённым тоном.

— Хватит, — перебил её Ярослав. — Я понял, что ты хорошо подготовилась. За мной так пристально следили?

— Как иначе? Ты ведь наследник, — улыбнулась она.

— Хватит, — повторил Ярослав. — Хватит вести эту игру. Ты не ответила на вопрос. Кто такой этот Васильев? Что у вас с ним за дела? Почему его поддерживает старик? И что вообще происходит?

— С чего ты взял, что я тебе расскажу? — посмотрела Эмма с холодным любопытством, чуть наклонив голову.

— Потому что я твой брат! И потому что наследник! — сказал он раздражённо.

— Который выступил против меня. Который только что прилюдно опозорился. Который доказал, что не умеет думать хотя бы на шаг вперёд. Так с чего бы мне доверять тебе хоть один секрет?

Ярослав медленно вдохнул и с шумом выдохнул. С каждым сказанным словом шоры спадали с его глаз, иллюзии трещали и рассыпались. До сего момента жизненный путь был однозначен. Вернуться домой, заняться делами, постепенно сменить отца на посту главы рода. Но теперь Ярослав понял, что всё не так однозначно. Старик, который сохранял часть власти, поддерживает Эмму. Та сама ведёт непонятно какие дела и перестала быть ребёнком. Как бы не разразилась борьба за власть с собственной сестрой.

— Какие у тебя планы? — прямо спросил Ярослав. — Я про наш клан. Ты собираешься стать главой?

— Если потребуется, стану, — без запинки ответила она.

Без заминки, без тени волнения, без неуверенности. Ярослав ощутил, что в его сестре есть сила. Как говорить уверенно, так и претворять свои амбиции в жизнь.

— Вот как, — прищурился Ярослав. — Если потребуется. И что должно произойти, чтобы потребовалось?

— Если так будет проще и эффективнее.

— Для чего?

Эмма изогнула бровь, давая понять, что пока не доверяет, ничего рассказывать не будет.

— Не такого возвращения я ждал, — хмыкнул Ярослав, всё прекрасно поняв. — И что, тебе действительно нравится этот Васильев? — перевёл он тему.

— А у тебя остались какие-то сомнения в отношении него? — изобразила девушка удивление.

— Возможно, ему повезло.

Эмма хихикнула.

— Неужто он настолько хорош? — недоверчиво спросил брат. — Тогда он либо гений, либо никакой не простолюдин.

— Если ты хочешь со мной нормально общаться, — перестала улыбаться девушка, — то давай начнём с малого. Не лезь в мои отношения. Не выступай против меня. Поддержи перед родителями. Ничего не рассказывай про Васильева. Не им, не своим друзьям, не кому-то другому.

— Дед в курсе его тайн?

— Да.

— И он одобрил его кандидатуру?

— Сам видел.

— Хм… — протянул Ярослав. — Что ж, хорошо. Уговор есть уговор. Болтать я не буду. Можешь не беспокоиться.

— Спасибо, — улыбнулся Эмма куда более искренне.

Ярослав глянул в окно. Вовремя они разговор закончили. Как раз старик пожаловал.

* * *

Когда дед забрался в машину и с ходу начал песочить Ярослава, Эмма облегчённо выдохнула. Вовсе не из-за того, что старик показывал характер и решил пройтись по внуку. А по причине того, что первые необходимые переговоры были проведены. На первый взгляд, нормально. Остальное — время покажет.

Эмма всерьёз опасалась, что брат затаит обиду, взбрыкнёт или даже в открытую начнёт борьбу за власть.

Такой вариант оставался вероятным и сейчас.

Несмотря на то что начала о себе заявлять, Эмма так уж сильно в своих позициях не была уверена. Дед пусть и сохранял власть, но далеко не полную. Если отец проявит жёсткость, разберётся с этим. А если старик помрёт, то и разбираться не придётся. Тогда позиции Эммы сильно упадут вниз. Никто не будет ставить на шестнадцатилетнюю девчонку, если имеется законный наследник мужского пола.

Поэтому и требовалось сохранять осторожность да надеяться, что дед ещё лет пять проживёт хотя бы.

* * *

Особняк Чернышовых был достаточно просторным, чтобы каждый желающий мог найти себе уединённый угол или даже забрать целое крыло. Что Ярослав по прибытии и сделал, обосновавшись с другой стороны от родительского крыла. Три спальни, просторный кабинет, общий зал, роскошная ванная, бильярдная и отдельный вход — вести аскетичный образ жизни мужчина не планировал. Как и мозолить глаза матери. Та, конечно же, узнает, если он кого-то приведёт, но этот вопрос мужчина собирался как-то решить в свою пользу.

Когда приехали домой, каждый отправился к себе. Ярослав пришёл в кабинет, уселся в кресло, налил себе выпить и вытянул ноги.

Так его отец и застал.

— Судя по твоему довольному виду, — сказал Роман Ярославович. — Дело сделано?

— Я проиграл, — по-простому заявил Ярослав.

— В смысле? — отец замер, плохо понимая, что только что услышал.

— Я проиграл. Шестнадцатилетнему мальчишке, — Ярослав сделал пару глотков и отсалютовал отцу.

— Но как это возможно? — растерянно спросил тот.

— Мне тоже интересно, — улыбнулся мужчина. — Есть две версии. Либо он гений и монстр, которые раз в сто лет рождаются, либо он вовсе никакой не простолюдин. Хотя одно не исключает другого. Мальчишка подавил меня силой и меч срубил. Мой меч! Учебным клинком! Вот он, кстати, — кивнул Ярослав на стол, где лежал обрубок.

— Как это возможно? — повторил вопрос отец.

— Чисто технически я представляю как. Если мне дать пару часов, я смогу создать на учебном клинке кристаллизованную кромку, прочности и остроты которой хватит, чтобы перерубить добротный металл. Наверное… — добавил Ярослав неуверенно. — Надо попробовать.

— Но ведь кристаллизация — сложный процесс.

— Вот именно. Малец, у которого только недавно усы начали расти, умеет кристаллизировать на высшем уровне. При этом у него огромный Источник, а также он толковый целитель. Кстати, почему меня никто не предупредил, что его князь отметил? Мать проходимцем называла, а это талантливый и известный юноша. А, ладно, моя ошибка, — Ярослав допил, что было в стакане, и поставил его на место. — В общем, отец. Слово я своё нарушать не буду. Дед поддерживает их союз. Кузнецовы тоже к парню очень лояльны. Хотят встречаться голубки — отлично. Жени их поскорее. Нам такой талант в семье не помешает.

— Каким бы талантом он ни был, княжеский сын куда лучше простолюдина, — заметил Роман Ярославович.

— Как скажешь, — улыбнулся Ярослав. — Осталось уговорить Эмму, деда и князя. Делов-то. Нет-нет, — замахал мужчина руками. — Даже не проси. Я на себя это брать не собираюсь. Иначе чего стоит моё слово?

— Раз так за слово держишься, то сам с матерью объясняйся, — скинул ответственность отец и, больше не задерживаясь, поспешил уйти.

Ярослав тихо выругался и подумал, что, может, и рановато домой вернулся. Потянувшись, он плеснул себе ещё выпить. Перед лицом снова встало лицо этого Васильева. Обманчиво расслабленное, неуверенное, будто телка на заклание привели. Но стоило Кузнецову дать отмашку, Ярослав увидел совсем другое лицо. Волевое, сконцентрированное. Без гнева и ненависти, но сосредоточенное и нацеленное побеждать.

Нашла себе женишка сестрёнка. Где только откопала это чудо?

Глава 17

Как Эмма ушла, Арина предложила размяться. Предупредила, что её отца точно стоит ждать. Тот, раз на хорошую драку настроился, заглянет.

И не ошиблась. Вскоре Владимир Геннадьевич вернулся, обрадовался, что мы разогрелись. Ну и устроил спарринг. Без всяких прикрас и ограничений. Почти… Сам-то он себя ограничивал, уж не скажу насколько. Домой я уползал в изрядно помятом состоянии, но довольный. Чего унывать-то? С дуэлью справился, тело нагрузил, с Эммой переговорил.

Мы с ней и её дедом много всяких планов составили. Но большая их часть упиралась в следующий ход нежити. Который теперь непонятно было, когда ждать. Может, и сделали они его уже, а мы и не в курсе. Тот тип хорошо так запутал. Сильно удивлюсь, если его уловка сработает, но мало ли. Чем черт не шутит.

* * *

Планы строил не только я, но и Аристарх Павлович. С момента эпидемии мы с ним по душам так и не поговорили. А тут он чего-то на разговор позвал. Наедине. Я к нему в кабинет пришёл, в обед, а там он с едой из ресторана Бориса Дмитриевича.

— Как в старые добрые времена? — пошутил я, но Аристарх Павлович не оценил.

Кивнул с серьёзным видом, мол, присаживайся, бери свою порцию. Я присел, раскрыл упаковку. Пахло, как и всегда, отлично.

— Ничего не произошло, — заметил как бы невзначай целитель.

— Вы про что? — не сразу понял я. — А… вот оно что. Хотите сказать, что я соврал?

— Нет, во лжи я тебя не обвиняю. Но вот то, что ты мог ошибиться в своих ожиданиях — вполне. Ты ведь оцениваешь ситуацию, исходя из опыта прошлой жизни. А все могло сто раз измениться. Может, и не будет никакой беды.

Слова Аристарх Павловича меня никак не задели. В чем-то он был прав. Да хотя бы в том, что я оцениваю ситуацию, исходя из прошлого опыта.

В рамках этой логики я думал, что нежить будет действовать куда активнее. На войне, стоило задеть какого мертвеца, сразу отовсюду мёртвые отряды подтягивались. Да и мертвецов этих было не счесть. Сколько ни руби, особо меньше не становится. Поэтому закономерно, что в этом мире я ждал жёсткой реакции на любые свои действия.

Но жёсткой реакции так и не последовало. Город не снесли. Не окружили. Никакой войны не началось. Князь тоже жив, насколько известно.

При желании я мог объяснить, почему так. Достаточно вспомнить, что написано в архиве, который мне передали. Если там правда, то… В этом княжестве проживёт где-то двадцать пять миллионов человек. В столице — четыре с чем-то миллиона. Несколько крупных городов, городки поменьше, сотни деревень. Всей этой огромной толпой занимался московский ковен. В столице в него входило около двадцати мертвецов. Ещё около десятка было разбросано по другим крупным городам. Ученики в это число не входят. Получается тридцать существ… Ещё где-то столько же учеников… Итого шестьдесят особей, на двадцать пять миллионов человек.

Шестьдесят мёртвых!

Не самые элитные особи, а простые. Не все, конечно, но половина из них уровня рядовых тварей.

У меня это соотношение в голове не укладывалось. Хватило одного главы ковена и тридцати его подручных, чтобы десятилетиями править целым княжеством. Ладно-ладно, не править, но регулярно собирать жатву, не давать развиваться, навязывать свою политику.

Из этого следовало три вывода. Первый — здесь совсем другая нежить, не для войны, а для контроля. Второй — мёртвые достигли поразительных высот в умении управлять целым миром. Третий — мёртвые научились мастерски использовать людей против других людей. Последний пункт — одна из причин, зачем князю архив отдали. Там был список всех причастных. Как тех, кого использовали втёмную, так и тех, кого в открытую. И списочек там был на несколько сотен фамилий.

— Эх, Аристарх Павлович, — вздохнул я, подумав: «Вы правы. Отчасти правы, отрицать не буду. Только ведь общий прогноз не меняется. Беда точно придёт. Вопрос лишь в том, когда и в каком виде. Я понимаю, что вам бы хотелось это всё забыть, как страшный сон, но…» — Развёл я руками: — Приходится работать с тем, что есть.

— Не буду с тобой спорить. И твоего разумения не умаляю, — сказал Аристарх Павлович примирительно. — Только вот жизнь-то продолжается. А раз так, надо бы обсудить, как тебя дальше учить. Учитывая все тонкости и то, что на тебя княжеская семья внимание обратила.

— Уж не намекаете ли вы, что пора мне возвращаться за учебники?

— Не намекаю, — улыбнулся Аристарх Павлович. — Но чем раньше ты сдашь на целителя, тем лучше.

— Кстати, раз уж разговор зашёл об этом, то я хотел бы углубиться в тему Изменения тела. Хотите присоединиться? Ваша помощь не помешает.

— Не особо мне это интересно, — нахмурился целитель. — Я тебе другую тему хотел предложить. Думал, изучением проклятий займёмся. Неплохо было бы развить те наработки, которые во время эпидемии сделали.

Я прикинул, сколько обе темы времени займут. Много, чего уж. Столько и нет.

— Да, тема полезная, — согласился я. — Давайте тогда думать, как совместить.

И начали думать.

* * *

Когда от Аристарха Павловича ушёл, в голове какая-то мысль засела, которая не хотела наружу выходить. Делами занялся, пациентов обошёл, в кабинет уже вернулся, чаю налил, а мысль так и крутилась где-то на периферии сознания.

Вспомнились слова целителя, что я мыслю устаревшими понятиями. А ведь если подумать, то это относится не только к восприятию мёртвых. Сам факт наличия у меня божественной искры, чем бы она ни была, менял весь расклад. Что с Эммой и её дедом мы уже обсуждали. Версию, что развивать можно не только объем Источника, но и другие полезные качества. Собственно, Эмма как раз сегодня должна заглянуть вечером, притащить кристаллы, которые мы добыли, но ещё не использовали. Попробую их поглотить и направить на что-то новое. Если получится, это поменяет весь подход к развитию.

Но сейчас я задумался о другом. Какие ещё преимущества даёт искра? Она только конвертирует чужую божественную силу? Или есть ещё что-то?

Засев у нас с Демьяном в кабинете, сделал себе чаю и заново постарался осмыслить весь тот путь, который прошёл. Когда кочевником ходил, там ничего такого не было. Как в столицу прибыл, скорости возросли. Источник быстро вырос — но это как раз за счёт убийства мёртвых. Навыки подросли, точнее, добрались до прежних кондиций. Перестройку первого уровня завершил вполне удачно. Тело физически развил, перестал быть задохликом. Ещё и на учёбу параллельно налегал.

С одной стороны, ничего такого. Особенно если каждый пункт по отдельности рассматривать. Любой мой одногодка осилит. Но если всё вместе… Что, если искра, пусть и немного, но тоже мне в этом помогала?

Но главная мысль, которую я наконец-то поймал, в другом заключалась. Быть может, я могу выводить навыки на новый уровень без убийства мёртвых? Открывать, так сказать, новые горизонты.

Так-то у людей, какими бы талантливыми они ни были, хватает своих пределов. В чувствительности, объёме Источника, скорости восполнения, контроле и прочем. Но с богом смерти, оставаясь человеком, я разобраться не могу. Поэтому мои задачи простираются куда дальше. Отодвигает ли искра сама по себе пределы — вопрос не праздный. Если она способна конвертировать только силу другого бога — то это лишь наполовину хорошая новость. Если же она в целом позволяет быстрее прогрессировать, то это новость просто отличная. И тогда понятно, почему при убийстве мёртвых мой Источник темнеет, а при занятии целительством — светлеет.

Ещё одна мысль, за которую я зацепился — пределы и мышление. Я упираюсь в потолок, потому что привык, что предел находится именно там, или потому что физически не могу заглянуть дальше? Объёма Источника этот момент не касается. Тот-то как раз растёт так, как и должен. Благодаря нагрузке. Ну и благодаря поглощению силы мёртвых. Но что насчёт чувствительности? Которую я никак не тренировал, если подумать. Как и контроль. Они у меня постепенно сами развились до привычных мне значений, благодаря практике. Но вот именно что привычных!

Почему бы не пойти дальше?

Эта мысль требовала проверки. И я даже знал, как это сделать. В лечебнице ведь нахожусь. Здесь всегда пациентов хватает.

Уже не раз обжигался, поэтому сначала Аристарха Павловича в коридорах перехватил — если выучить его расписание, то это несложно, угадать, где и в какой час он будет. Потом наведался к Степану Денисовичу, попросил у него выделить фронт работ. Ну и направился в травму. С переломанными целители работали… Да, в принципе, так же, как и со всеми. По остаточному принципу. Лечили в первую очередь то, что без целителя обойтись не могло. Перелом какой сложный, где кости собирать надо. Как собирали, дальше фиксировали и в большинстве случаев заживление шло своим ходом. В некоторых запущенных случаях целители несколько раз в ход заживления вмешивались.

В этом отделении я и застрял. Думал, до вечера хотя бы десяток человек пройду, но нет. На первом же пациенте на час завис. Погрузился в медитацию прямо в процессе и начал исследовать свои возможности. Старался обнаружить как можно больше, почувствовать чужой организм на новом уровне, а также пытался использовать Кровь наиболее эффективно.

Неожиданно получилось дюже хорошо. Причём сразу по всем пунктам. И чувствительность моя выросла, и контроль, и чистота Крови. Уже когда закончил, в конце рабочего дня задумался, как так. Результат мою теорию не подтверждал. Я ведь хотел целенаправленно потренироваться и замерить скорость развития — если та окажется аномально высокой, значит, искра способствует. Но тут-то уже готовые результаты были. Обдумав ситуацию, пришёл к выводу, что могут быть виноваты события двухнедельной давности, которые привели к срыву. Возможно, как-то контакт с миром повлиял. Я ведь тогда через себя большие потоки силы пропускал.

Так что домой я ушёл озадаченный. Новость-то приятная, но хотелось бы разобраться, что к чему, чтобы взять это под контроль.

* * *

Вечером, как и планировали, встретились с Эммой. Поделился с ней мыслями. Та подумала и лишь руками развела.

— Мне подробную инструкцию не выдали. Я вообще слабо представляю, что значит быть богом. Какими навыками они обладают. Что в себе нужно развивать. К примеру, насколько высокий тебе контроль нужен? Тот, что есть, сойдёт или нужен в тысячу раз выше?

— В тысячу раз… — эхом отозвался я.

Под таким углом на проблему я ещё не смотрел. Мы с Эммой уже обсуждали, что для того, чтобы сразить бога, нужно самому стать богом. Но что это значит на деле? Бог смерти существует больше трех веков. Времени на развитие у него было предостаточно. Наши боги вышли из людей, помнили сотни своих воплощений, их было семеро, и всё равно их одна тварь убила.

Или не одна? Даже этого я не знал. Возможно, богу смерти подчиняются и другие сверхсущности.

— Если так подумать, то победить у нас нет шансов, — сказал я, когда молчание затянулось.

— И что? — спросила Эмма.

— И ничего, — улыбнулся я. — Нулевые шансы не повод сдаваться.

— То-то же, — поддержала она мою улыбку. — Давай подумаем, какие навыки тебе могу пригодиться и на что сделать упор. Сдаётся мне, потенциал развития в лечебнице ты почти исчерпал…

Слова Эммы неприятно кольнули, но я согласился с ней. Изначально, когда ещё про искру не знал, поступление в лечебницу казалось отличным вариантом. Так оно и вышло. Пора делать акцент на боевые навыки и развитие тела. Да и отработку магических навыков боя. Что с той же Ариной не отработаешь. Как в условиях обычного зала отрабатывать площадные техники? Так-то и дома потренироваться можно, если их только сплетать и расплетать. А вот если применять… Нет, надо на природу ехать. Что я Эмме и озвучил. Она обещала подумать, как это организовать. После чего мы взялись за кристаллы. Я настроился, сформировал желание развить способность чувствовать мёртвых на расстоянии и поглотил энергию. Эмма в то же время настроилась на искру. Сама процедура много времени не заняла.

Оставалось ждать.

— Что там твой брат? — спросил я.

— Пока в рамках ожиданий. Днём катается с отцом по нашим предприятиям, вникает в дела. Вечером кутит.

— Кутит? — изогнул я бровь.

— Налаживает социальные связи, — улыбнулась Эмма. — Привёл домой девок, ох, мать взбеленилась. Даже на меня дуться забыла.

— Весело у вас там, — хмыкнул я.

— Не то слово. Надеюсь, так дальше и будет.

— А что насчёт Владимира Геннадьевича? О чем твой дед с ним говорил?

— Всё то же самое. Обсудили наш вопрос. Договорились поддерживать друг друга в меру сил. Владимир Геннадьевич обозначил свою позицию, что готов помогать, но делать это тайно и скрытно, не в ущерб роду.

— А что твой старик?

— Порадовался. Он сколько лет с репутацией безумца жил. А тут столько доказательств. Глава другого рода признал, что монстры существуют. Поверь, ему это много удовольствия доставило.

— Верю на слово, — улыбнулся я.

* * *

Наутро объем Источника не изменился. Сам он приобрёл пару едва заметных, серых пятен. Мелочь, которая и без всяких усилий сама пройдёт.

— Значит, у нас получилось? — обрадовалась Эмма, когда я поделился новостью.

— Пока неизвестно. Нужно проверять на деле.

— И хочется, и колется. Надеюсь, случай не скоро представится, — ответила она.

Да уж. Если верить тому типу, подопытному главы, то в городе мёртвых не осталось. Поэтому вероятность встретить кого-то стремится к нулю. Ну, пока кто-то новый в город не пожалует и мимо не пройдёт.

— В любом случае, — добавила Эмма, — теперь нам не надо переживать, что, если ты убьёшь нежить, твой Источник слишком разрастётся.

— И то верно. Осталось убедиться, что никаких побочных эффектов не будет.

— На первой взгляд нет, а там посмотрим. Так что расслабься, — Эмма провела по моей щеке и поцеловала.

Да я и не напрягался как бы. Разве что самую малость.

* * *

Придя на работу, продолжил свою практику. Снова пытался нащупать свои пределы, раздвинуть их да оценить скорость развития. Но быстро упёрся в потолок.

Не в свои пределы, а в то, что было доступно в лечебнице. Если брать простое очищение, то там для совсем начинающего целителя задача сложная. Я же за десяток секунд справлялся, при этом минимум сил тратил. Тоже дело хорошее, но должного вызова в этом не было. И хорошо. Куда лучше, нежели будь лечебница завалена тяжёлыми случаями. Но своих целей мне трудно было достичь.

Как-то так вышло, что я добрался до того уровня, когда простые задачи меня вообще не истощали. Обычным очищением я бы мог заниматься с утра и до самой ночи. Чем всех достал. Котов так и не вернулся, его шайка тоже как-то не отсвечивала, может, по причине того, что новые очереди образовались и они заработать хорошо успели. В общем, мне не препятствовали, и как-то так вышло, что пациенты с загрязнением в лечебницы в этот день закончились. Снова наведался в травму, но там тоже работы не так много нашлось. Поэтому во второй половине дня я остался без дела. Словив странное ощущение непривычности.

Эмма как чувствовала. Я и правда вырос из лечебницы. Не полностью, хватает причин ещё здесь оставаться, но в плане развития эффективность значительно упала. Точнее, даже в плане быстрого развития. Живи я обычной жизнью, никаких проблем. Развивался бы, пусть и медленно.

С этой проблемой отправился к Аристарху Павловичу.

— Шутишь? — спросил он, выслушав меня.

— Да какие шутки? — махнул я с досадой. — Мне нужно навыки развивать, на новый уровень выходить, а типовые задачи этому не способствуют. Может, ещё раз в другой город съездить?

— Езжай, без проблем. На целителя сдай и отправляйся, — расплылся в улыбке Аристарх Павлович.

— А я и не знал, насколько вы коварны, — покачал я головой.

— Ты сегодня учебник читал?

— Нет.

— Так а чего жалуешься, что тебе заняться нечем?

— Я не жалуюсь. Чего простаивать-то?

— Ладно, — махнул рукой Аристарх Павлович. — Шутки шутками, но про целителя я серьёзно. Сосредоточься на получении официального статуса. Тогда меньше вопросов будет, если ты кататься начнёшь. А я подумаю, куда тебя направить. Кстати, надеюсь, у тебя есть костюм. В субботу нас приглашают к князю.

— Чего это? — напрягся я.

— То ли награждать будут, то ли ещё что. Сам не знаю подробностей. Пойду я, вы с Демьяном и ещё несколько целителей, которые отличились. Так что готовь костюм.

— Хорошо… — ответил я неуверенно.

Это массовое мероприятие для всех? Или со мной отдельно захотят пообщаться?

Вопросы, вопросы. Надо опять Эмме звонить. Хотя чего звонить-то, сегодня вечером у Кузнецовых увидимся.

* * *

За прошедшие дни не только я восстановился, но и Эмма. Только я полностью в форму вернулся, а ей придётся почти с нуля начинать. Всё же серьёзную травму получила. Сегодня планировалась первая тренировка под моим присмотром. Чтобы, если вдруг что не так пойдёт, подправил сразу же, на месте.

А так в нашей подготовке был один существенный пробел. Мы с ней не тренировались вместе. Имею в виду не отрабатывали слаженность действий, с учётом того, что она теперь ещё и мечница. В прошлой-то жизни посохом махала и жрицей была. Так, чтобы плечом к плечу мы с ней и не сражались.

Теперь, когда появилась возможность позаниматься вместе у Кузнецовых, надо было наверстать этот момент. Против Владимира Геннадьевича драться и будем. Против Арины нет смысла вдвоём выходить. Как бы она ни была хороша, быстро на лопатки уложим.

В зал я пришёл третьим. Арина с Эммой уже болтали и разминались — тянулись во все стороны. Эх, а если подумать, то жизнь-то у меня хороша. Вон с какими красотками общаюсь. Две девушки были чем-то неуловимо похожи. Даром, что одна светленькая, вторая тёмненькая.

— Привет, — махнула Арина.

— Привет, привет, — подошёл я.

— Отец скоро будет, разминайся.

Этим я и занялся. Заодно рассказал о том, что князь вызывает.

— Да, слышала сегодня, — ответила Эмма. — Будут подводить итоги. Награждать. Праздник устроят. Но костюм и правда нужен хороший. Решу вопрос, а то опозоришься ещё, — хмыкнула она.

— Вам вместе лучше не показываться, как парочка, — заметила Арина.

— Так меня и не приглашали пока что. Скорее всего, и не пригласят. Поэтому меня там не будет, — отмахнулась Эмма.

Дверь открылась, вошёл Владимир Геннадьевич. На этом болтовня закончилась.

Погонял он нас славно, особо не сдерживался. Целитель ведь рядом. Один против троих выступал. И отбивался как-то. Что не особо-то удивило. В реальном бою я его уже видел. Хорошо понимал его возможности.

Но не скажу, что он сильнее прежнего меня был. На схожем уровне. Я-то надеялся, чтораз местные так драться любят, то достигли в этом изрядного мастерства. Но что-то теперь не верится. Мастера достигли, но не так, чтобы я поразился. Зато в другом мой интерес был. В альтернативности. Глядишь, смогу совместить разные подходы и что-то новое изобрести. В том же Изменении тела я продвинулся.

Как закончили, девушки ушли в душевую. Я же поделился с Владимиром Геннадьевичем своей проблемой. Иначе её озвучил, сказал, что мои навыки сильно выросли, а как их развивать дальше не совсем понятно. Поинтересовался, как в их семье к этому подходят.

— А на что упор хочешь сделать? — уточнил он. — Так-то разные подходы есть.

— Сейчас — на чувствительность. Вот как вы людей так хорошо на расстоянии ощущаете? Арина шпану в здании почувствовала, находясь на улице.

— Так просто не объяснишь, — покачал головой мужчина.

Но объяснить всё же попытался. Если в общих чертах, то это была особая техника, которая повышала чувствительность… К Маслу.

— Если наловчиться, то по колебаниям энергии вокруг можно чувствовать, кто и где находится.

— Покажете технику? — спросил я скептически.

Владимир Геннадьевич показал. Но проблема всех техник в том, что они строятся на свойствах. А те штука своенравная, нельзя просто так взять и повторить. К нам Эмма заглянула, тоже послушала. Весь разговор на час затянулся, не меньше. Общий принцип я уловил, надо будет подумать, как мне его реализовать.

А ведь в лечебнице подобную технику тоже можно тренировать. Не обязательно это делать в бою.

* * *

Когда уже к дому подходил, рядом машина остановилась. Опыт говорил, что редко это чем-то хорошим заканчивалось. Вот и сейчас было непонятно, к чему идёт.

Из машины-то брат Эммы выскочил.

— Васильев! — махнул он рукой.

А я уж было надеялся и в эту ночь спокойно дойти до дома. Видно, не судьба.

Глава 18

— Васильев! — повторил брат Эммы. — Олег!

— Ярослав Романович, — остановился я. — Случайно возле моего дома оказались?

— Не случайно, — улыбнулся он. — Как насчёт выпить?

Признаюсь, я подзавис. Всякого ожидал. И угроз, и попытки устранения, и даже похищения. В общем, проблем ждал. Но выпить? Да и Ярослав не выглядел как тот, кто задумал что-то плохое.

— Повод? — спросил я.

— Хочу познакомиться с парнем сестры, — беспечно ответил он.

— Учитывая, что я после рабочего дня и тренировки, как отказаться? — вежливо улыбнулся я.

Ярослав хмыкнул, пригласил в машину и отвёз в какой-то не самый дешёвый бар неподалёку. Ехать мне не хотелось. Тем более пить. Тем более прилюдно встречаться с Чернышовым. И так моя с ними связь слишком явная, легко вычислить. Так теперь ещё и с наследником встретился.

Но и отказывать просто так не стоило. Как-никак брат Эммы. Если с ним подружиться или хотя бы свести конфликт на нет, это сильно упростит нам всем дело. Поэтому и согласился.

Кто же знал, что Ярослав попытается меня споить?

— Подозрительный ты тип, — сказал он, когда нам принесли выпивку.

Начал он вовсе не с пива, а с чего покрепче.

— Какой есть.

— Это уж точно. Ну, будем! — он чокнулся и выпил залпом стопку.

На меня уставился. Я хмыкнул про себя и тоже выпил.

— Как вы познакомились? — спросил он.

— Случайно. Меня Аристарх Павлович пригласил, когда помощь целительская потребовалась.

— Да, точно, отец что-то такое говорил, — обрадовался Ярослав непонятно чему. — Хорошо, что помогли тогда. За это тоже надо выпить!

Он разлил ещё по рюмке и снова залпом выпил. Пришлось и мне за ним последовать.

Сказать ему, что ли, что целителя бессмысленно спаивать? Пожалуй, нет, не буду.

Брата Эммы хватило всего на час. Это было в некотором роде смешно. Он и правда попытался меня споить да секреты выведать. Наливал и наливал. Одну бутылку прикончили, а там и вторую. После чего он совсем уж себя развязно начал вести. Не грубо, не давил и не наезжал, я бы сказал, что наоборот, был очень даже дружелюбным, но… Когда твой собеседник пьян, то всегда видна гипертрофированность его поведения. Вот и я видел, что он раскрутить меня пытается.

Сам не заметил, как открываться начал.

— Эмма-то выросла! Вон какая холодная и решительная стала! Я-то думал, её сейчас только балы да мальчишки интересуют! А она… — махнул он, выпил ещё рюмку, занюхал рукавом да продолжил: — Я как вернулся, десять раз пожалел! Ну и тёща тебе достанется, дружище! Подумай хорошенько! Ха-ха! — рассмеялся он неказистой шутке.

Давно я себя так неловко не чувствовал.

— Эмма говорила, ты служить ушёл, — решил я сменить тему.

— А то, — гордо ударил он себя в грудь.

— И как оно? Как аристократы-то служат?

— Да как все! — заявил он уверенно, но нахмурился и поправился: — Ну, не как простолюдины, конечно.

— А сражался?

— Конечно!

— Слушай, а мне вот всё непонятно. Как люди сражаются-то? Встают напротив друг друга и кулаками машут? Или Масло используют? Техники там какие?

Я специально «глупые» вопросы задавал. Ярослав мигом в снисходительной улыбке расплылся и начал мне пояснять, как «жизнь» устроена.

— Раньше почти так и сражались. Строй на строй, на мечах, адепты против адептов. Сейчас тоже всё адепты решают. — Язык у Ярослава почти не заплетался. — Хоть и появились эти винтовки проклятые да артиллерия. Вот представь! — воскликнул он с жаром. — Тренировался всю жизнь! Техники оттачивал! А тебя могут подстрелить за сотню шагов! И не другой сильный адепт, а челядь безродная!

— Так и много этих винтовок в армии?

— С каждым разом всё больше, — расстроился Ярослав и поник. — Теперь осторожно ходить надо, прятаться. По окопам сидеть. А что в этом хорошего? Никакой доблести!

Таким нехитрым образом я много чего узнал о жизни военных. Что Ярослав чаще всего на югах служил, и эти места считались козырными. Наше-то княжество тянется от верха континента, северных земель, до черного моря, то есть южных земель и, понятное дело, климат там внизу куда приятнее. Как сказал Ярослав, задницу морозить не надо. Род занятий — самый обширный. И защита границ, и охота на всяких разбойников, и решение вопросов широкого профиля. Тут надо отдать мужчине должное, язык у него не совсем уж развязался. Ничего конкретного он не сообщил. В смысле, имена не называл, точные места службы тоже. Занимались ли чем-то не очень красивым — тоже этот момент обошёл.

Слушал я с интересом. На два делил, потому что было видно, что Ярослав специально красочно рассказывает. Но и так у меня наконец-то сложилось представление, как местная война выглядит. Основной упор делается на адептов. Они и щиты ставят, укрываясь от вражеских атак, и сами нападают. С приходом огнестрельного оружия ситуация начала меняться, но не сильно. Готового к бою адепта, даже средней руки, не подстрелить.

Как и сказал, хватило его на час. В конце я не выдержал, руки его коснулся и в сон отправил. Придержал, чтобы лицо не разбил, да уложил. Сам же силу ещё разок по своему телу прогнал, всё лишнее вывел куда следует. Живот мигом придавило, и я отправился в туалет. По пути попросил официантку принести поесть, да воды побольше. Как вернулся, воспользовался телефоном бара.

— Вечер добрый, — поздоровался я. — Тут ваш внук напился…

— Внук? — раздался скрипучий голос Ярослава Дмитриевича. — Ха! Споить, что ли, хотел?

— Попытался уж точно.

— Больно голос у тебя трезвый.

— Как иначе?

— Ха! Называй адрес, сейчас машину пришлю.

Я назвал и вернулся к столу. У Ярослава слюна уже на столешницу натекла. Слабоват аристократ оказался, хех.

Сдал я его без всяких проблем. Машина минут через двадцать приехала. Так-то уже поздний вечер, скорее, ночь, пробки закончились. Напоследок мужчине отложенную технику оставил. Сработает где-то через полчаса. А ещё минут через тридцать он подскочит и побежит в туалет. Ну, или не подскочит, но тогда, скорее всего, конфуз случится.

Ну и вечерок.

Впрочем, не нежить, и то хлеб.

* * *

Следующие три дня прошли так же спокойно, как этот. Самым неожиданным событием так и осталась попытка меня споить. В остальном — ничего такого.

Я пытался развить в себе новые пределы и рыскал в поисках свежих пациентов. Аристарх Павлович напихал литературы, и мы с ним обсуждали материал. Договорились выделять на это по часу четыре раза в неделю. Два на Изменение тела. Ещё два — на проклятия.

Одёрнув себя, напомнил, что давал клятвы распространять знания. Поэтому ещё выделил по часу каждый день на сестёр. Силы у меня теперь с запасом, делиться не проблема. Демьян это заметил и тоже попросил подучить.

Так оно и пошло.

В день, когда надо было ехать к князю, Аристарх Павлович нам выходной дал. Поэтому с утра я дома остался. Сходил подстригся. На человека стал похож. А там Эмма приехала. С подарками. Привезла новый меч, броню, ну и костюм тоже.

Последнее ладно, меня не особо впечатлило, костюм и костюм, а вот с броней и мечом поспокойнее стало. Мои-то прошлые с тем мясником в негодность пришли. В этом минус любого нового оружия. Недостаточно укреплённое, оно и силу плохо проводило, и нагрузок не выдерживало.

* * *

В назначенный час я с Демьяном встретился у дома Аристарха Павловича.

— Нарядился-то, — сказал я. — Все невесты твои.

— Сам-то, — отмахнулся он. — Смотрю, костюм на тебе дорогущий.

— Наверное, — пожал я плечами.

— Как будто ты не знаешь его цену, — фыркнул парень. — Говорил, что деньги не важны, а сам сколько на костюм потратил?

— Нисколько не потратил. Мне его так дали.

— У тебя есть покровитель? — удивился Демьян.

— Нет, — улыбнулся я той самой улыбкой, которая даёт понять, что расспросы неуместны.

Вскоре Аристарх Павлович вышел, и мы отправились на мероприятие. Во дворец князя. За стену эту большую, которая в центре города расположена. Демьян весь извёлся. Я же спокойно сидел. Чего волноваться-то? Сильно удивлюсь, если ничего такого не произойдёт. А раз так, то и нервничать смысла нет. Лучше сохранять спокойствие и готовность.

Внутрь нас просто так не пустили. И очередь отстояли, и проверку бдительными людьми прошли. Мне с первых минут не понравилось. Как-то всё суетливо и аляповато было. Все красивые, нарядные, в мундирах, дорогих одеждах — но никого не знаю.

— Аристарх Павлович, а что же Александр Давидович, когда вернётся? — вспомнил я ушлого целителя, который так вовремя перед эпидемией сбежал.

— Он не вернётся. Написал, что получил хорошее предложение из-за границы. Давай не будем сейчас об этом.

О как. И правда, сейчас об этом не стоит. Но что-то мне подсказывает, что не просто так он сбежал из княжества.

Демьян на меня выразительно посмотрел, мол, о чем речь, но я и ему ничего не ответил. Дальше как-то не до разговоров стало. Нас охрана пропустила, мы попали в большой зал, а там… Люстра огромная с потолка свисает, светло, ярко. Столы всякими кушаньями заставлены. Люди, как и сказал, нарядные, щеголяют богатством. Тихая музыка играет, приятная на слух.

И ни одного знакомого лица.

Следующий час мы хвостиком за Аристарх Павловичем ходили. Он то к одним подойдёт, то к другим. То к нам подойдут. Я несколько десятков имён услышал, но сомневаюсь, что кого-то запомнил. Целители, военные, всякие городские начальники и служащие. Кого только не было. Сотни три человек здесь точно собралось.

Единственное, что радовало — я не ощущал мёртвых.

А потом Аристарха Павловича увёл слуга. Общаться с князем. Не знаю, как Демьян, а я собирался перекусить, но меня перехватил другой слуга.

— Олег Васильев? — обратились ко мне. — Прошу за мной. С вами хотят встретиться.

— Хорошо, — только и кивнул я.

Если Аристарх Павлович ушёл к князю, то меня куда ведут? Надеюсь, не в допросную.

Вскоре узнал. Удивили так удивили.

Ответили меня к уже знакомому целителю, который княжеской семье служил. Тот, который качество артефакта подтвердил.

— Здравствуй, Олег, — сказал он мне тепло и добро, будто дед родной. — Проходи, садись.

Я прошёл и сел, недоумевая. Допросной не удивился бы. А так…

Мужчина долго тянуть не стал. Но и причин вызова не озвучил. Разговор завёл. Как в лечебнице дела, как учёба даётся, что получается, что не очень. А потом и вовсе вопросами засыпать начал. Я себя в миг на экзамене ощутил. Причём вопросы разные. И совсем простые, и сложные, на которые я ответить не мог. С полчаса меня промурыжил да отпустил, так ничего и не объяснив.

Я в общий зал вернулся, огляделся, снова никого знакомого не увидел. К столам наведался, попробовал разные закуски, про себя думая, что это только что было.

Понятно, что мои знания оценивали, но зачем? Хотели убедиться, что я не только практику знаю, но и в теории подкован? Если так, боюсь, плохо себя показал. Далеко не на все вопросы ответить смог.

Долго я в одиночестве не простоял. Снова слуга появился. Позвал к князю. Прелюдию, значит, я прошёл, а теперь главное блюдо намечается? И я в нем главный ингредиент? Посмотрим, как меня разделывать будут.

Перед тем как зайти в зал, слуга остановил меня и рассказал, как себя вести.

— Поклонись. Вопросы не задавай. Слушай, что князь скажет.

— А если спросит что?

— Отвечай честно, — ответил лакей и подтолкнул меня в спину, одновременно с этим открыв дверь.

Зайдя внутрь, я быстро окинул помещение взглядом и склонился.

— Ваше высочество, — выдал я.

Хорошо князья живут. Комната просторная, потолки высоченные, мебель резная, стены бархатом обиты. Сам князь, которого я впервые так близко увидел, боров боровом. Не толстяк, на вид крепкий и мясистый. На шее цепь, пальцы в кольцах золотых. Неудобно же на себе столько металла таскать.

— Подойди, Олег, посмотреть на тебя хочу, — вальяжно и покровительственно сказал князь.

Я распрямился, подошёл ближе. Второй раз кланяться не стал. Помимо князя, здесь только слуга был. Не тот, что меня привёл. Старик, который стоял у князя за спиной.

— Говорят, снова отличился. Да так, что себя не сберег, — сказал князь.

— Немного не рассчитал силы, ваше величество, — ответил я нейтрально.

— Восстановился?

— Да, ваше величество.

— Славно, — совсем не улыбнулся он, сверля меня взглядом. — С наставником твоим уже всё обсудил. Для тебя есть три подарка. Первый… — князь никакого знака не давал, но слуга тут же поднёс мне подсос… с документами. — Посмотри, — сказал князь требовательно.

Я взял листок, вчитался. Олег Васильев… целитель. Ого.

— Не надо тебе больше в гильдию целителей ходить, экзамены сдавать. Делом своё мастерство доказал. Будешь теперь полноправным целителем, — сказал князь.

— Благодарю, ваше величество.

— Второй подарок, — сказал князь.

Поднос убрали, принесли второй. На нем тоже документы были.

— Слышал я, что не ради денег ты людей исцеляешь. По совести работаешь, в другие города готов ехать, себя не жалеешь. Раз так, то и негоже тебе о материальном беспокоиться. Дарю тебе квартиру, чтобы было где жить. Ты молод пока, но, глядишь, невесту найдёшь, жениться захочешь. Будет где детей растить. Может, и перещеголяешь своего наставника, — усмехнулся князь.

— За Аристархом Павловичем в этом деле точно сложно угнаться будет, ваше величество, — поддержал я шутливый тон.

Детей-то у того вон сколько. А мне… Мне дети не светят. Ни в той жизни, ни в этой.

— Третий подарок, — князь перестал улыбаться и снова серьёзным сделался.

Мне принесли третий поднос. На нем документов не было. Только брошь. С мечом и щитом.

— Это знак защитника.

Князь сказал это по-простому, но я невольно вздрогнул.

— Слышал я, что ты в школу меча ходишь и ловко с оружием обращаться научился. Это хорошо, это правильно, хоть и удивительно для целителя. У нас в княжестве только аристократы имеют право носить меч, но есть исключение. Статус защитника равен статусу рыцаря в европейских княжествах. Высокая награда. Даёт право владеть оружием. Служи и защищай, отрок. С тем же достоинством, что и раньше.

Да он знает! Стоило мне заглянуть в глаза князю, как отчётливо понял. Всё он знает!

— Благодарю, ваше величество, — поклонился я пуще прежнего.

Князь благодушно кивнул.

— Можешь идти. Все необходимые документы тебе пришлют завтра. Брошь забери. Носи с гордостью.

Слуга убрал поднос, взял брошь и прицепил мне на костюм.

Ещё раз поблагодарив, я вышел за дверь.

От же черт!

Князь точно знает. Если не обо всём, то о многом.

Черт, как есть черт. Нет бы прямо сказать. Олег, я в курсе твоих дел, давай вместе против нежити выступим. Так нет же! Вызвал, чтобы своими глазами на меня глянуть, одарил подарками с намёком!

Так распереживался, что сам не заметил, как ногой за что-то зацепился. Чуть не споткнулся. Вот бы позор-то был. Одёрнул себя, выкинул дурные мысли из головы. Мне сейчас не переживать надо, а восторженного юнца изображать. Который аж самого князя видел, ещё и наград целую охапку получил.

Об остальном и потом можно подумать. Да и что думать-то? Тут у Эммы и её деда надо спрашивать, что награды означают. Не просто так мне их вручили. С каким-то умыслом.

Когда вернулся, увидел Аристарха Павловича, но он с какими-то важными господами говорил, немолодыми. Демьяна тоже приметил. Он возле столика с закусками стоял, светился от счастья посильнее, чем здоровенная люстра под потолком сверкала.

— Чего радостный такой? — подошёл я.

— Так-м этом-м, — прочавкал он.

Смутившись, Демьян быстро дожевал и ответил мне нормально:

— За заслуги меня сделали почётным гражданином. Ещё и триста рублей награды пожаловали.

— Ого, молодец, — порадовался я за него. — А что за почётный гражданин?

— Особый статус. Теперь вся моя семья будет меньше налогов платить. Мелочь, а приятно!

— А ты платишь налоги? — удивился я.

— Так и ты платишь, — хмыкнул он.

Увидев моё озадаченное лицо, Демьян пояснил, что за нас платит работодатель. В нашем случае лечебница.

— У неё преференции есть, поэтому налог ниже, чем в других местах, — пояснил Демьян. — В частных больницах куда выше.

— Это что получается, князь финансирует лечебницу и налоги с неё же собирает?

— Ага, — довольно кивнул парень, чьё настроение, кажется, ничто пошатнуть сейчас не смогло бы.

Я покивал, подумал, что от нас отстанут уже. Не тут-то было. Откуда ни возьмись появился молодой парень.

— Васильев! — воскликнул он. — Ты же Васильев, я правильно запомнил?

— Он самый. Княжич, — поклонился я.

Это был средний сын князя. Тот, который в лечебницу с матерью приходил. Который тоже вроде как на целителя учился и нелестно высказался об обучении за границей. Одно это могло во мне симпатию вызвать, но я смотрел на это бледное лицо, дежурную улыбку, чуть взлохмаченные, небрежно уложенные волосы и не мог отделаться от ощущения, что фасад один, а нутро — совсем другое.

— Давай не так официально, — улыбнулся он мне. — Можно просто Сергей.

— Боюсь, мне по статусу нельзя к вам так обращаться, — ответил я, стараясь не обращать внимания на Демьяна, который натурально застыл.

— А я смотрю на твою брошь, — кивнул он на новое украшение. — И вижу, что статус-то как раз позволяет.

— Простите, я пока не знаю, что мне даёт этот статус, — смущённо улыбнулся я.

Про себя подумав, что ну да, конечно же, княжич просто так ко мне подошёл. Началась вторая часть акта пьесы «целитель в гостях у князя»?

— Если с целительством разобрался, то уж точно с этим справишься, — легко ответил он. — Кстати, как ваше ученичество? А ты Демьян, да? — посмотрел он на застывшего парня.

— Да, княжич.

Этот Сергей как-то быстро Демьяна в разговор увлёк. Вопросы задавать начал. Про ученичество, про целительство. Показал, что и сам в этом деле что-то понимает. По крайней мере, с Демьяном они быстро общий язык нашли. А тот и рад. За один вечер и награду получил, и с княжеским сыном поболтал. Таким и с друзьями прихвастнуть можно, и девчонке какой смазливой рассказать.

Я же молчал большую часть разговора. Всё думал, чего Сергею этому надо, да о том, насколько стоек Демьян. Мы с ним сдружились, пожалуй. Да и в тайны он многие посвящён. Позабыл я, с чего наше общение началось. С попытки моего убийства. И что Демьян очень уж жаден. Сейчас его проблемы закончились, как и долги. В силе поднялся. Вон, с княжеским сыном болтает вовсю, статус хороший получил. Отличное начало карьеры, с большими перспективами.

Выдержит ли он испытание деньгами? Бедностью — не выдержал.

Княжич болтал настолько легко, что как-то увёл нас из общего зала, куда-то в отдельную комнату. Сказал, что это его личная комната, где он работает. Что тут разные книги по целительству собраны.

— Посмотрите! — воскликнул он, когда мы зашли.

Достав с полки явно древний талмуд, он плюхнул его на стол и развернул.

— Так лет сто назад организм изображали.

Демьян восторженно на книгу уставился. Я тоже пригляделся. Подписи мудрёным языком были написаны, но разобрать можно.

— Я много думал над излечением как таковым, — продолжил говорить княжич. — Если беда случилась, справиться с ней — всегда хорошо. Целители и врачи нужны. Но разве это решение проблемы? Нет, это реагирование на проблему. Вот как бы вы избавили всех людей от болезней?

Спросил и на меня уставился. Слишком уж пристально.

— Никак, — ответил я. — Стремиться к этому, может, и благородно. Но на первый взгляд — не скажу, как это возможно.

В моем мире тоже болели. Поэтому решения у меня не было.

— А если сделать тело сильнее? — улыбнулся княжич.

Ах вот оно что. Неожиданный заход. Не его восторженные, романтизированные идеи, а само упоминание Изменения тела. Это что же, он меня решил завербовать, и чтобы я вопросом занялся? Княжеская семья узнала что-то? Или, может, Кузнецов князю сам рассказал? Эмма упоминала, что Владимир Геннадьевич в молодые годы дружил с князем, отношения у них нормальные. Мог и поделиться.

— Это как? — Демьян не уловил, что разговор не так прост, как кажется. — Разве тело можно сделать сильнее?

— Конечно, — кивнул княжич. — Многие аристократы имеют мутации естественного характера. Они крепче организмом. Некоторые вносят изменения специально.

Демьян смутился, стушевался.

— Такому в гильдии не учат, — потупил он взор и сказал тихо: — Я и не слышал, что так можно.

Врёт и не краснеет. Слышал он про эту тему. Вампирша у него спрашивала, занимается ли Аристарх Павлович чем-то таким.

— Можно, но тема сложная. Я собираюсь заняться исследованием этого направления, и мне не помешают помощники. Как вы на это смотрите?

— На что? — нахмурился Демьян.

— Чтобы стать моими помощниками.

Сказал, а смотрит только на меня. Демьяна совсем игнорирует. Тот и сам догадался об этом, ничего говорить не стал. Пришлось мне отвечать.

— Так куда простому ученику заниматься настолько сложной темой?

— Простому, может, и рано, — задумался Сергей. — Тут бы, конечно, полноценный целитель нужен.

Ха! Сказал и улыбнулся едва заметно. Уже знает, что мне целителя выдали.

Точнее, даже не так. Он изначально знал, что так и будет. Специально так разговор построил.

— Вы подумайте, — ответил он, не увидев энтузиазма. — А там решим.

Так же ловко, как и привёл, парень увлёк нас обратно, в общий зал.

Глава 19

Наконец, этот дурацкий вечер закончился. Были и официальные выступления и такие же награждения. Выступали разные люди, князь с речью вышел.

Часа три всё мероприятие заняло. Как княжич от нас отстал, Демьян меня выразительным взглядом наградил, но ничего говорить не стал. И правильно, а то народу вокруг слишком много.

Настроение у меня было поганое. Подарки-то хороши, спорить не буду. Но такое ощущение, будто в дерьме измазался. Ни сам князь прямо поговорить не захотел, ни его сын. Всё намеки да намеки. Правы были старик и Эмма. Нельзя князю слепо доверять. Хотел бы в открытую пообщаться, давно бы уже сделал это.

Но нет. Что-то мутит. Ярослав Дмитриевич меня предупредил, что если князь всю мою тайну узнает, то может попытаться откупиться от мертвых. А что, неплохая цена. Он им перерожденца-мстителя. Они ему помилование. Не такой уж и плохой план. Мертвым-то спешить никуда не надо, они и так хозяева. Оставят князя в покое лет на двадцать. Соберут новый ковен, раскинут сети. А там и князь постареет, избавиться от него проще будет.

Поэтому настроение у меня поганое и было. Вместо того чтобы поступать правильно, для общего блага, какие-то мутные интриги плетутся.

Аристарх Павлович закинул Демьяна домой первого. Я ближе к целителю жил, поэтому остался в машине и дальше с ним поехал.

— Рассказывай, — коротко бросил он. — Как с князем поговорил?

Я и рассказал. Сначала про князя, потом про княжича.

— Вот как, — задумался Аристарх Павлович.

— А с вами он о чем говорил?

— Спрашивал о всяком разном. Сказал, чтобы занялся подготовкой целителей. Обучение полноценное организовал. Финансирование под это дело выделил. Про сестер тоже упомянул.

— Да ладно, — удивился я. — Неужто свою школу захотел?

— Может, и захотел, мне то неведомо. Непонятно это всё. С твоими подарками… кхм… тоже слишком красноречиво. Наследил ты, Олег. Все мы слишком наследили. Как бы чего не вышло.

— Ну, зато не надо теперь экзамен сдавать, — пошутил я.

— Э, нет, — хмыкнул целитель. — Мне сдавать будешь. Мало ли что там тебе князь дал. Теорию ты обязан выучить и сдать, как положено.

— Эх, не получилось откосить, — вздохнул я притворно.

Больше Аристарх Павлович ничего не сказал. Человек он обстоятельный, как надумает чего, так поделится. До дома всего ничего было. Вскоре я уже заходил в подъезд.

Дома меня встретила Эмма. Мы с ней заранее договорились в этот вечер встретиться. Очень уж много на карту было поставлено. У нас и план отхода был подготовлен. Если бы схватили, я бы на прорыв пошёл, а там покинул княжество. Ну, если бы удалось выбраться, конечно.

— Голодный? — спросила Эмма с порога.

— Очень, — ответил я. — Нас там почти и не кормили. Закусками всякими разными потчевали, на и только.

— Руки мой и садись. Уже всё готово.

Сходил, помыл. За столом рассказал, что было.

— Любопытно, — сказала она, выслушав. — С квартирой проще всего. Стандартная мера, чтобы привязать кого ценного. Ты ведь сирота, ничем не привязан к княжеству. Сегодня здесь, а завтра в другое место переберешься. А так теперь жилье есть. Где жилье, там и девушка найдется. Не заметишь, как прирастешь к нашим землям. Да и жест красивый, князь такое любит.

— Тебя послушать, так его подарок хорош.

— А он хорош, — улыбнулась девушка. — Будь одна квартира и вовсе бы хорошо было. Со статусом целителя, думаю, тут ключевое оговорка про гильдию. Ты ведь пана Алеса прихлопнул. Его тело наверняка нашли.

— Хочешь сказать, что князь узнал, что я причастен к этому?

— Сложно сказать. Но наверняка он в курсе, кому ты первый экзамен сдавал. Если люди князя определили, что на стадионе именно пан Алес был… то понятно желание задвинуть гильдию. Отсюда его наказ Аристарху Павловичу обучением заняться.

— А что насчёт остального? — призадумался я.

— Защитник — это как раз намек, что князь в курсе про твои дела или их часть. Пошутил, наверное, так.

— Пошутил? Странные шуточки.

— Кто его знает, — пожала плечами Эмма. — Меня куда больше средний княжич заинтересовал. Многие роды спят и видят, как бы заполучить специалиста, который сможет Изменять тело. Кому-то удаётся такого вырастить, и тогда род становится сильнее. Не удивлюсь, если Сергей тоже по этому пути пошёл. Но о таких вещах посторонним не говорят.

— Странно, что он тогда с нами двумя так разоткровенничался.

— Ничего странного. Он просто пытался нащупать верную стратегию, на что тебя подцепить. Сможешь дословно повторить, о чем говорили? Жесты, интонации…

Пришлось постараться, чтобы все детали вспомнить. Эмма слушала, кивала, уточняла.

— Да, так и есть. Вербовка ведь дело часто небыстрое. Сначала о тебе всю информацию собрали. Психологический портрет составили. Прикинули, как использовать. А дальше забросили удочку, чтобы самим посмотреть, как реагировать будешь. Князю тебя куда-то приглашать не с руки. Княжич — другое дело. Он молод, мало ли чем балуется? Может и якобы собственный проект организовать. С тобой под это дело сблизится.

— Может, и так, но тогда княжич провалился. Впечатление он оставил отвратное. Двуличный он какой-то.

— Издержки положения, — пожала плечами Эмма, — Но в целом это хорошая новость. Что решили мягко зайти. Присмотреться к тебе так. Это лучше, чем допрос в темнице.

— Да уж. И что, соглашаться?

— Там видно будет. Он ведь не требовал ответа?

— Нет. Сказал, чтобы подумали.

— Вот и подумай. А там видно будет.

* * *

На следующий день, в воскресенье, у меня был выходной. Аристарх Павлович вчера дал. Сказал, чтобы с квартирой разобрался, да и просто отдохнул.

Я отказываться не стал. Выходной — это хорошо. Дел полно.

И прямо с утра их прибавилось. Курьер с документами пожаловал, как раз когда я завтракать сел. В полдевятого, если быть точным. Молодой господин, даром что с усами, в пальто и с сумкой. Из неё документы и достал. Пальто у него чуть подмочено было — середина осени сегодня решила порадовать столицу дождем.

Я документы забрал, вернулся на кухню. С Эммой конверт вскрыли, изучили, что принесли. Заверения, что я теперь полноценный целитель. К ним значок прилагался. А также документы на квартиру. Вместе с ключами. Как адрес увидел, удивленно хмыкнул.

— Что тебя удивляет? — спросила Эмма. — Это же удобно.

— Ничего не удивляет. Но хитер князь, хитер. Никакой тайной жизни теперь не будет.

— Ничего не изменится. Просто за тобой приглядывать проще будет, — пожала девушка плечами.

Квартиру мне выдали в том же доме, где Аристарх Павлович живет. За ним точно приглядывают, поэтому так же свободно, как и раньше, перемещаться не смогу. Да и с Эммой встречаться.

— Может, здесь остаться? — спросил я девушку.

— Даже не думай. Князь точно обидится. Какие могут быть причины оставаться здесь и платить самому? Приличных — нет. Поэтому давай, езжай смотреть квартиру.

— Ты не со мной?

— Слишком нагло. И вообще, изобрази порядочного простолюдина. Друзей пригласи на новоселье.

Хотел сказать, что не до этого как-то, но прикусил язык. А когда до этого будет? В городе ничего не происходит. Сколько затишье продлится — неизвестно. Поработать на образ обычного парня тоже стоит.

Так и решили.

* * *

Квартиру я один приехал осматривать. Ничего такая. Просторный зал, совмещенный с кухней. Спальня с большой кроватью и шкафом во всю стену. Ещё одна комната, тоже не маленькая, но без мебели. Хоть под детскую отдавай, хоть под кабинет. Первое мне без надобности, а второе… Ну, в конце концов, что я за спаситель мира без кабинета? Куплю себе самое удобное кресло, так, чтобы ноги вытянуть можно было, книжный шкаф поставлю и книгами забью. Буду здесь учебой заниматься.

Как себя на этой мысли поймал, так аж застыл. Хитер князь, ох, хитер. Только в дом пришёл, а уже думаю, как здесь обживаться буду.

Собственно, а что такого? Эмма же посоветовала обычного парня изобразить. Вот я и стал изображать. Первым делом поехал домой, собирать вещи. Хорошо, что у меня их не так много набралось. Но сам бы за одну ходку не дотащил. Такси вызвал и на машине перевез. Сразу предупредил управдома, что съезжаю. Сказал, что казенную квартиру выделили. За меня порадовались, на том вопрос и был решен. Времени на это убил неоправданно много, обед уже наступил. Есть отправился в ресторан к Борису Дмитриевичу. Там Петру новость передал, предложил завтра новоселье отметить.

Сегодня-то у меня незапланированный выходной, а завтра — запланированный.

Остатки дня убил на всякое разное. По магазинам прошвырнулся, закупил домашнюю утварь. Одежды тоже набрал, а то она у меня долго не живёт. Продуктов ещё. В магазины вернулось изобилие, и, надеюсь, до голода всё же не дойдет.

Как с делами управился, так за учебники, который с собой были, засел. Мало ли какой мне там статус выдали. Аристарх Павлович по всей строгости обещал спросить. Да и знания лишними не будут.

Вечером отправился гулять, надеясь, что за мной никто не следит. Нежити точно не было, а насчёт живых и не скажу ничего. Князь вон какую осведомленность продемонстрировал. Поплутал да явился в условленное место. В машину к Эмме сел. Та сразу с места тронулась, и мы двинулись за город, где можно будет, не скрываясь, потренироваться.

— Как новая квартирка? Переехал? — спросила она.

— Квартира хорошая, просторная. В такую и девушку не стыдно привести.

— Ну всё, пакую вещи. Вот радости-то всем будет, — фыркнула Эмма.

Под шуточки мы выехали за город, оттуда в лес. Уж не знаю, как Эмма это место нашла, но мне понравилось. Среди деревьев скрывался овраг. Мы возле него машину оставили и дальше пешком прогулялись. Вышли на пустырь. Ну, как пустырь — овраг изгибался, поворачивал, и вот внизу свободная зона образовалась. А наверху деревья стояли, отгораживали нас от любопытных взглядов.

— С чего начнём? — спросила Эмма.

— Уж точно не с мечей. Хочу всякие техники опробовать. Посмотреть, как старый арсенал себя покажет.

— Мне бы тоже пару трюков не помешало освоить. Не всегда умения жрицы подходят. Подскажешь?

— Конечно.

И начали пробовать.

То, как мы на войне сражались, походило на то, что Ярослав рассказывал. Основная ударная сила — это адепты. В моем отряде все в той или иной степени Кровью владели. Самое простое, что могли сделать — себя усилить да тело Кровью насытить. Без этого с мертвецами и сражаться смысла нет. Точнее, если это обычные мертвяки, то смысл есть. Там и крестьянин с вилами справится. Но если это армия мертвых, то без защиты никуда. Эманации смерти захлестнут.

Жрецы в этом деле часто помогали. Именно они лучше всего создавали зоны, куда чужая сила не проникала.

Всё остальное зависело от конкретного сражения. Если это защита какой-то территории или укрепления, то там просто. Жрец проводил ритуал, ставил защиту, и чужая сила не могла пробиться. Если это сражение в поле, то жрецы тоже могли создать круг, наподобие того, что Эмма сотворила, когда против мясника и Клаи вышли. Только вот бои часто смещаются. Мертвые тоже не настолько тупые, чтобы лезть и убиваться. Поэтому такие зоны обычно выступали в качестве «островка спокойствия». Куда можно отойти, сделать Вдох, после чего вернуться. Сам бой шёл либо на ближней дистанции, либо на дальней. Для каждого случая свой набор умений.

Я предпочитал ближний бой и мечом махать. Поддерживал себя техниками для работы на средней дистанции. Те же стрелы использовал. Но мог и издалека ударить.

Некоторых тварей вблизи бить нет толку. Если на тебя вышел монстр в два этажа ростом, как его мечом-то победить? Не, так-то можно, но долго и муторно. Да и опасно. Проще издалека прибить. Если силенок хватит.

У меня сейчас сил изрядно было. Источник в пятьсот единиц, как ни крути, большой тактический простор открывал. Уже не надо экономить. Хватит на десяток крепких атак. Если пополнять, конечно.

Ух, я отвёл душу в этот вечер.

Заметил кое-что странное. Тот случай, когда через меня потоки энергии проходили, точно что-то в организме изменил. Кровь через меня проходила легче, восполнялась быстрее. Объем Источника важная штука, но он лишь означает, сколько силы можно удерживать внутри, без контроля. Так-то и в теле можно удержать, но тогда часть внимания тратится. Одна из причин, почему на поле боя так важны жрецы или чистая территория — это как раз возможность делать Вдох. Тот старик и Воцлав не просто так эманации смерти выплескивали. Они затрудняли возможность восполнять силы. Если упустить этот момент, тебя очень быстро задавят. Поэтому то, сколько адепт за раз Вдыхает… Точнее, тут важно и количество, и чистота. Чем эти характеристики выше, тем быстрее восполняется энергия, а значит, и сражаться дольше можно.

Так вот. У меня все эти характеристики заметно скакнули вверх. В лечебнице я этого особо не замечал, потому что, как и говорил, сложных вызовов не было, силы медленно тратились. А тут я разошёлся, начал использовать объемные техники, быстро тратил запасы.

Так что вечер продуктивно прошёл. Я смог оценить свои силы. И то, что навыки успели подрастеряться. Заново нарабатывать придётся, но это дело несложное.

* * *

В комнату, где сидели трое, молодого мужчину скорее зашвырнули, чем привели.

— Я и не ожидал, что со мной будут ласковыми, но не так же грубо! — заявил гость.

Троица отреагировала по-разному. Крупный мужчина с серой кожей, который сидел в кресле, развалившись, презрительно усмехнулся. Женщина, статная, с черными волосами, с бледной кожей, но не сказать, что красивая, смотрела с брезгливым интересом. И только старик, который опирался на клюку с черепом, остался равнодушным.

— Назовись, — сказал он. — Кого к нам князь послал?

— Меня зовут Ольгерт и сразу хочу предупредить, что я всего лишь посыльный, о пропаже которого князь совсем жалеть не будет, — нервно заметил мужчина.

— Как так вышло? — с интересом спросила женщина.

— Я проигрался в карты и набедокурил.

— Князь послал к нам картежника? — хмыкнул здоровяк. — Трус.

— Что тебе велел передать князь? — спросил старик.

— Велел передать, что знает виновных и готов их отдать, если вы готовы решить дело мирно.

— Ха! — выдохнул здоровяк, заставив мужчину дернуться.

— Замириться хочет, — улыбнулась женщина. — Ещё что-то он сказал?

— Нет, только это, — сглотнул мужчина.

Почему он боится, Ольгерт и сам сказать не мог. При дворе он давно вращался. То в одни неприятности влипал, то в другие. Выкручивался так же лихо, как и попадал. Но в этот раз князю надоело и его притащили на разговор. Который закончился наказом поехать в одно место и передать весть.

«Плевое ведь дело», — думал Ольгерт.

Но стоило ему только войти в здание, встретиться с охраной, у которой были мертвые глаза и которая совсем не дышала, стоило увидеть эту троицу, от которой буквально веяло жутью, и он сразу ощутил себя мелкой вошью, которую раздавят и не заметят.

— Неинтересно, — дернул губой здоровяк. — Я-то думал, князь посмелее будет. Подраться захочет, удаль свою показать.

— Тебе лишь бы подраться, — мягко улыбнулась женщина. — Так что же, Ольгерт, — посмотрела она на него, — князь больше ничего не сказал? Никаких подробностей?

— Только то, что какие-то люди делов натворили, с чем ваш глава не справился. Что князь здесь ни при чем, но желает сохранить прежние отношения и не усугублять.

— А кто виноват — не назвал? — прищурилась женщина.

— Нет. Сказал, что, если вы согласны, он вам их передаст…

Ольгерт не выдержал и утер пот со лба ладонью.

— Прямо не князь, а торгаш, — заметил здоровяк. — Что делать будем? Какой ответ дадим?

— То, что и планировали, — ответила женщина. — Интересно посмотреть, кого он там выдаст, но решения это не изменит.

— Тогда и заморачиваться не стоит, — лениво ответил здоровяк.

— Я готов передать ваш отказ, — нервно заметил посланник.

— Конечно, передашь, — ответил ему старик, поднимаясь. — В лучшем виде передашь. Коробку мне принесите… — бросил он в пустоту.

* * *

Князь нервничал. То вставал, ходил из стороны в сторону, то садился, наливал себе выпить, то порывался что-то сделать, но также быстро затухал и падал обратно в кресло. В груди у него поселилась паника, которую он ненавидел. «Князь и боится! Что за жизнь такая», — думал мужчина.

Нервничал он не один. Петр Демидович, новый глава безопасности, также прибывал в дурном настроении, понимая, что хороших новостей, скорее всего, не будет. А плохие… Как ситуацию ни крути, ведет она только к трагедии. Верным останешься — так голову оторвут. Предать князя тоже нельзя — дернешься, и он мигом голову снимет. Как самому Петру Демидовичу, так и всей его семье. Да и что толку с этого предательства. Перед тем как пожертвовать собой, Сергей Александрович своему преемнику в деталях и красках объяснил логику выбора. Что лечь под ковен только на словах хорошо. А на деле — будешь бесправной марионеткой, пока тело не уничтожат. Ещё и семью свою сожрать заставят, в качестве доказательства лояльности.

Новости принёс лично глава охраны дворца. Уже по одному его виду князь понял, что миром разойтись не получилось.

Да и вместо посланника, которого отправляли, принесли коробку.

— Там… — сказал немолодой уже мужчина, которого никогда нельзя было обвинить в трусости.

Сейчас он выглядел бледно и, не закончив начатое, поставил коробку на стол.

— Выйди, — сказал ему Петр Демидович.

Оставшись вдвоем с князем, мужчина дождался кивка и открыл коробку, из которой доносились хрипы.

— Убей… те… — донеслось из той. — Убей… те…!

Князь заглянул внутрь. Там была голова посланника. Без тела, но ещё… функционирующая.

— Что тебе сказали передать? — требовательно спросил князь.

— Что… прощения… не будет… Убей… те… Убей… те меня, — взмолилась голова.

— Что-то ещё? — спросил Петр Демидович.

— Война… Голод… Смерть… Ждут всех… Убей… те… Прошу… — хрипела голова.

— Петр Демидович, — тихо сказал князь. — Окажите ему последнюю милость.

— Но… Как? — растерялся мужчина.

Князь раздраженно дернул щекой, выпустил силу и превратил голову в кашу. После чего усмехнулся.

— А знаешь, Петр Демидович, аж полегчало. Неизвестность пугала куда больше. А теперь понятно, что отступать некуда. Так что будем воевать. Приводи в исполнение все наши задумки. Если не победим, так заставим этих тварей пожалеть.

* * *

С друзьями я всё же собрался. На следующий день, в понедельник. Встречал их уже дома, адрес сообщил. Консьержку тоже предупредил, что гости придут. Та мне в ответ лекцию прочитала, что это уважаемый дом, с большой историей, и что здесь живут очень уважаемые люди, которые не любят шум. Пришлось заверять, что мы тихо, пить не будем, просто посидим. Я ей даже предложил со здоровьем помочь, но женщина отказалась, снисходительно намекнув, что ей Аристарх Павлович иногда помогает.

Первым пришёл Петр, в компании трёх девушек. Все его, хех. Ладно, шучу. Одна его и две сестры, Вера и София.

— Привет-привет, — поздоровался я, впуская их.

Пётр был одет в пальто, щёки у него раскраснелись, что не мешало ему выглядеть одновременно и важно, и смущенно.

О том, кто будет, я точно не знал. Когда с Петром общался, сказал ему, чтобы приходили. Состав не уточняя. Так что в некотором роде это был сюрприз. Не то чтобы важный, но ничто человеческое мне не чуждо. Интересно же, что у него за девушка, которуюон так долго скрывал.

Пустил их в квартиру, поздоровался со всеми.

— Это Алёна, — представил Пётр девушка. — Алёна, это Олег.

Та смущенно потупилась. Сестры, которые за спинами Пётра и Алёны стояли, синхронно фыркнули и глаза закатили. Они, кстати, довольно непривычно выглядели. Я привык, что одеваются скромно, ещё и в белых халатах всегда. А тут в платьях, накрасились, волосы накрутили. Алёна от них не отставала, кстати.

— Проходите, что ли. Я пока не обжился, поэтому как есть встречать буду.

Не успел квартиру показать, как снова в дверь позвонили. На этот раз Игорек пожаловал. Прихватив с собой сестру. Её я вот точно не ожидал увидеть, но чего уж. Не выгонять же?

— А чья третья пара сапог? — шепнул парень, когда уже поздоровались. — Петр, его сестра, а ещё кто? Твоя или его?

— Его, — также шепнул я.

Сестра Игорька его в бок ткнула, шикнула и мимо проскользнула. Игорек за ней отправился.

— Матушки! — услышал я его голос. — Настоящая!

Ну, этого стоило ожидать. Надеюсь, Пётр понимал, что шуточек ему не избежать, хе-хе.

В общем, собрались. Быстро перезнакомились, кто знаком не был. За готовку взялись. Я пытался что-то сообразить, но не особо преуспел. Поэтому меня девушки оттеснили и навели порядок. Игорек бутылку шампанского достал. В процессе меня вопросами засыпали. За что квартиру-то дали. Больше всех сестра Игоря интересовалась.

Её интерес только слепой бы не заметил. Только этого мне не хватало.

Собрались мы вечером. Уже и за еду взялись, и по бокалу выпили (да простит меня консьержка, что соврал насчёт алкоголя). Я больше никого не ждал, поэтому удивился, когда в дверь снова позвонили.

— Ждем кого? — спросил Пётр.

— Неа, — качнул я головой.

— Вроде не шумим сильно, — заметил Игорек.

— Пойду гляну, — ответил я, поднимаясь.

Нежити я не ощущал. Но и люди навредить могут.

К моему удивлению, с той стороны находилась жена Аристарха Павлович.

— Добрый вечер, — открыл я дверь.

— Добрый, Олег. Звонил Аристарх, просил проверить, тут ли ты. Какая-то беда случилась, нужно срочно в лечебницу отправляться. Твоего нового номера-то нет… — быстро пояснила она.

— Что за беда, он не сказал?

— Нет. Наплыв раненых, как я поняла.

— Понял, собираюсь и выхожу, — ответил я. — Спасибо, что передали.

— Да что уж, — отмахнулась она и ушла.

Я дверь закрыл, постоял пару секунд, смотря в пустоту. Беда, значит.

Началось? Пошёл ответный удар?

Словно подтверждая мои слова, где-то на периферии своего восприятия я почувствовал сгусток смерти.

Эпилог

Собравшись с мыслями, вернулся в общий зал.

— Мне надо уйти, — сказал гостям. — В лечебнице что-то случилось, вызывают.

— На ночь глядя? — удивился Игорек.

— Так беда в любое время может прийти, — пожал я плечами.

— А мы? — спросила Вера.

— Про вас ничего не говорили, — задумался я. — Сами решайте.

— Мы пойдем, — заявила София.

— Тогда собирайтесь быстрее.

Пока говорили, я прислушивался к ощущениям. Ощущение нежити как мелькнуло на периферии чувствительности, так и исчезло. А сейчас повторилось. Правда, это была не нежить, а дух. Я ощущал духа смерти где-то впереди, и он постепенно приближался. Но до дома так и не добрался. Свернул в сторону и исчез.

— Петя, закроешь тогда квартиру, — сказал я на ходу, отправляясь в коридор. — Простите, что так вышло.

— Всё нормально, — ответил Петр.

Его девушка встревоженно на меня посмотрела, но ничего не сказала.

Одевался я в удобное. Ботинки, куртка. Сегодня понедельник, в это время на дорогах пробки. Нечего рассчитывать поймать такси и быстро доехать. Куда проще пешком дойти. Если обычным шагом, то где-то двадцать минут до лечебницы. Если пробежаться… Я бы и за десять уложился, но сестры за мной точно не поспеют.

С первым духом столкнулись прямо в прихожей. Здесь она просторная была, с консьержкой. Тварь пролезла прямо через парадную дверь и нацелилась на женщину. Я прямо походя сгустком Крови духа сбил и уничтожил.

— Это вы чего? — забеспокоилась и поднялась со своего места женщина.

Духа она не увидела, а всполох света — вполне.

— Не обращайте внимания, — ответил я. — Настраиваюсь. В лечебнице что-то случилось, вот вызвали. Срочно идти надо.

— А что случилось-то? — мигом забыла про всполохи женщина.

— Пока не знаю. Простите, нужно спешить.

Я двинул дальше, толкнул дверь, вышел на улицу. Сестры за мной.

— Что за настройка? — спросила обеспокоенно Вера.

— Не в ней ведь дело? — добавила София.

— Духа убил, — ответил я на ходу. — Вы их не видите, поэтому держитесь рядом. Пойдем быстро.

— Что ещё за дух? — нахмурилась Вера.

София от неё не отставала.

— Тварь паразитического типа с другого плана бытия. Потом вам как-нибудь лекцию прочитаю.

Темп я высокий задал, в своих сапожках с каблуком сестры за мной впритык поспевали. По крайней мере, вопросы задавать не стали. Может, всё же такси взять? Сам-то ладно, но чего девушек мучить?

Хотя нет. Лучше по городу пройду. Что-то мне подсказывает, много важного увижу.

Так оно и вышло. Хорошая новость заключалась в том, что моя способность чувствовать порождения смерти и правда выросла. Значит, искра сработала, как надо, усилив то, что и хотел. Плохая же новость — мы не отошли от дома и на сотню шагов, как я штук пять тварей ощутил. Мелкие гады, никого крупного и серьезного, но… Даже один дух способен подпортить здоровье человеку. Десяток, если на одного бедолагу накинутся, выпьют его жизненную силу досуха.

Духи были повсюду. Наверху, впереди, сзади, по бокам, в зданиях, на улице. Я бы при всем желании не смог их всех достать. Не вламываться же в квартиры. Точнее, как раз можно в гости заглянуть, но духи-то на месте не сидят, перемещаются. Да и что-то мне подсказывает, что в лечебнице эти гады тоже будут. А если нет, так жертв их деятельности туда свозить начнут. Там я больше пользы принесу.

Если духов не десяток, а сотня-другая, то ночь сегодня тяжелой будет. Лечебницу завалит пострадавшими.

Пока шли, я убедился в своих предположениях. Духи встречались то тут, то там. И все где-то на периферии, делают своё темное дело. Я только мелких ощущал, что уже хорошо. Если крупных тварей выпустят, то будет куда хуже.

Получается, мертвые всё же сделали свой ход. А раз так, то они в курсе прерванного ритуала и того, что ковен уничтожен.

— Какая-то суета нездоровая, — заметила Вера, семеня за мной.

— Да, словно что-то такое витает в воздухе, — согласилась София, — Эти духи сильно опасны?

— Неприятные твари, — сказал я. — По одной не особо опасны. Но если в стаю соберутся…

Дыхание у меня от быстрой ходьбы не сбилось, но мы-то двигались в людском потоке. Люди шли по домам, кто-то оглядывался, кто-то спешил. Лица у всех угрюмые. Тут и погода виновата, мелкий дождь прямо в лицо летит, и общий фон. Правы сестры. Витает что-то такое в воздухе.

Обычно духи такое не создают. Силенок не хватает. Либо есть что-то ещё, либо кто-то целую орду на город напустил. Подобное вполне возможно. На войне я не раз такое видел.

Внезапно впереди раздался крик. Народ стал замедляться, останавливаться. Я же пробился вперед и увидел женщину, которую поднимали прохожие. Намерение благое, но зря они. Это я вижу, что в женщину вцепилась змеевидная тварь, а вот остальные не замечают.

— Пропустите! — требовательно сказал я. — Я целитель!

Последняя фраза подействовала магически. Меня пропустили. Я снес духа, ощутил, как в меня скользнула очередная порция чужеродной силы, и занялся женщиной. Ничего критичного с ней не было. Резкий упадок жизненных сил. Мне хватило секунд двадцати, чтобы вычистить проникшую гадость и привести организм в порядок.

— Что… Что со мной случилось? — очнулась женщина.

— С вами всё в порядке. Упали в обморок. Хорошо, что головой не ударились. Вам сейчас лучше отправиться домой, плотно поесть и поспать. Завтра как новенькая будете. Но, если почувствуете недомогание, обратитесь в лечебницу Васильки.

— А… Спасибо, — закивала она.

— Прощу прощения, но вынужден вас оставить. На работу вызвали. Всего доброго, — попрощался я.

Дальше она как-нибудь сама справится. Дух её не сильно ранил.

— Что это было? — догнала меня Вера.

— Опять дух? — спросила София.

— Да. Напомните, чтобы глаза вам перестроил. Открою магическое зрение.

— Но это же очень сложно… — неуверенно заметила Вера.

— Ничего сложного, — ответил я. — Но лучше об этом не болтайте.

Проговорился я. Думаю, сестры догадываются, что я не так прост, должны уже были понять, что к чему, но открытие магического зрения — процедура куда более сложная, чем открытие Источника. А я так просто заявил, что могу его открыть.

А, ладно, потом разберемся. Или не разберемся. Потому что уже плевать, если мертвые так активно действовать начали.

— Ты же сказал, что духи не очень опасны. Или тут целая стая была? — спросила Вера, когда мы вышли на открытый участок.

— И почему они невидимы?

Сестры, кажется, принципиально не желали говорить отдельно. Точнее, говорили-то как раз отдельно, но в унисон, будто единый организм.

— Так сразу не объяснишь. Планы бытия — это что-то типа изнанки мира, где властвуют те или иные энергии. Конкретно сейчас на женщину напал дух смерти. Невидим — потому что он не материальное существо, а энергетическое. Вот вы энергию видите? Нет. Нужно зрение перестроить, чтобы увидеть. А что касается опасности, так духи разные бывают. Разной силы. Люди тоже разные. Вот женщине не повезло. Быстро жизненные силы выпили. Не знаю, убили бы или нет. В любом случае, если речь о младших духах, то можно успеть среагировать. Проблема в том, что люди не видят, в чем причина. А как они в лечебницу обращаются, мы с вами во время эпидемии насмотрелись.

Дальше шли молча. Сестры переваривали то, что услышали. А я себе пометку сделал, что однобоко их учил. Сугубо целебным практикам. Совсем позабыв про навыки самозащиты.

И чем только думал?

Ведь целители — одна из первичных целей на войне. Магическое зрение, кое-какие техники, общее понимание — я бы многому мог научить. Но не подумал.

Надеюсь, успею исправить оплошность.

* * *

Пока шли, духи так и продолжили попадаться. Они совсем не скрывались. Вели себя как безумные, набрасывались на всех подряд, без какой-либо логики. Не совсем типичное поведение для этих тварей. Они хоть и тупые, но обычно действуют как хищники. Умеют таиться, нападать скрытно, выслеживать добычу. Здесь же их явно кто-то «взбодрил».

Не знаю, как князь с такой проблемой разбираться будет. Если он вообще жив ещё. По пути я опомнился, сходил до ближайшего таксофона и отзвонился деду Эммы, предупредив, что началось.

Сестры лишних вопросов не задавали, хотя и поглядывали на меня странно.

А дальше мы добрались до лечебницы. Как я и думал, приёмная и сортировочная были забиты под завязку.

— Олег! — крикнул мне Аристарх Павлович. — Приступай!

Находился он здесь не один, разумеется. Я пока заходил, успел осмотреться и оценить, что происходит. Картина в полной мере ожидаемая. Открытых ранений почти нет, люди с сильным истощением. Но и исключения встречались. На входе сидел мужчина с утыканным осколками лицом. И, судя по тому, что к нему никто не подошел, все остальные целители уже заняты не менее важными случаями.

Людей здесь много. Весь коридор забит. Не то что сидеть негде, но и стоять.

Ну что ж. Я недавно жаловался, что нет достойных вызовов. Пора показать своё мастерство.

Первым делом я создал шар, укрепил его и подвесил прямо к потолку. Люди начали озираться, целители и медсестры тоже взгляды удивленные бросали, но никто останавливаться и возмущаться не стал. У меня нет времени с каждым духом разбираться. Справиться с ними не каждый целитель сможет. Поэтому проще такую защиту сделать.

Рассчитал я правильно. Некоторые твари прямо в людях прятались, и стоило шару запылать, как наружу полезли. Вспыхнули, завизжали, в стороны бросились. Не все успели уйти. Надо будет и в других помещениях светильники поставить.

Я тем временем принялся действовать. Начал с мужчины с осколками. Выглядел он пусть и страшно, но на самом деле состояние у него не такое уж плохое. Уж точно не критичное. Но нечего людей здесь пугать своим видом. Я силу направил, смыл следы загрязнения, а дальше выдавил аккуратно все осколки разом, сразу же закрывая раны.

— Вас сейчас расслабит, боль уйдет, — сказал мужчине. — Постарайтесь хотя бы в ближайший час мимику придержать.

Мужчина моргнул, давая понять, что услышал меня.

— Будете работать с очищением, — сказал я сестрам, которые переоделись в халаты и ко мне подошли. — Силой поделюсь.

И поделился. Минут через десять ещё Демьян появился. С ним тоже поделился, чтобы эффективность повысить.

В этот раз лиц пациентов я не запоминал. Да чего уж. Я эти лица и не видел. Как-то само моё зрение перестроилось, чувствительность расширилась, я ощущал пациентов, чувствовал, кому помощь больше других нужна. Всяких духов и тварей, что к нам проникали, тоже вылавливал. Ходил и точечно их убивал. Идея с выжиганием хороша, но не хотелось бы, чтобы разбегались.

Пациентов всё подвозили и подвозили.

Тех, кому уже помогли, медсестры уводили. Кого-то сразу домой отправляли. Лечебница-то не резиновая, а никаких болезней нет. Требуется один лишь покой.

Постепенно ситуация прояснилась, и выглядела она не такой плачевной, чтобы прям панику поднимать. Людей либо привозили на скорых, обычно по причине того, что они теряли сознание. Либо они сами приходили, чувствуя что-то «неладное». Думаю, сказалась эпидемия. Людей приучили, что надо к врачам обращаться, а не затягивать.

Наши скорые зашивались. Да и в целом работенки было многовато. Но это далеко не самая плохая ситуация, которая была за те несколько месяцев, что я здесь работаю.

Моё появление помогло переломить ситуацию, очередь рассосалась, появилось свободное время. Аристарх Павлович переключился на руководство и быстро порядок навёл. Там и минутка нашлась, чтобы переговорить.

— Это атака духов, — сказал он, когда мы отошли в пустой кабинет.

— Она самая, — кивнул я.

— Началось?

— Началось-то давно. Сейчас скорее ответная реакция последовала. Я пока шёл, множество духов видел. Уверен, к нам далеко не все пострадавшие попадают. Уязвимее всего одиночки. Если сознание потеряют…

— Да, я понял, — резко кивнул Аристарх Павлович. — Что с этим делать?

— Вы у меня спрашиваете? — удивился я. — Если речь про решение корня проблемы, то нет, сейчас я ничего не могу сделать. Разве что пойти гулять по городу в надежде, что удастся найти виновника. Надо князю сообщить. Хотя бы про духов.

— Да, ты прав. Прости, что спросил, — смутился Аристарх Павлович.

Кажется, ситуация выбила его из колеи. Точнее, не самая ситуация, а ожидание большой беды. Запугал я мужчину.

Вернулись к работе. Где-то через час нас с Демьяном отпустили. Сестер ещё раньше домой отправили. А нас не домой, просто передохнуть. Пошли в кабинет чай пить.

— Что за ерунда творится-то? — сказал парень.

— А ты духов видишь? — спросил я.

— Духов? Нет. Это же магическое зрение нужно. Я работаю над его развитием, но пока не получилось.

— Хм… Давай я тебе так открою и научу духов убивать. Для этого, правда, чистота повыше нужна. Но, думаю, справишься.

— Шутишь?

— Если не хочешь, чтобы тебя как-нибудь дух загрыз, то умение крайне важное, — без тени улыбки ответил я.

Если Демьян и хотел сказать что-то по этому поводу, то прикусил язык и сдержанно кивнул.

— Что для этого нужно?

— Да ничего такого. Подвешу технику. Разве что может в глазах двоиться и зуд появится. Но это временно. В течение дня пройдет. Технику сбивать не стоит. Это не критично, но не хотелось бы переделывать работу.

— Ты уверен, что справишься? Всё же глаза…

— Ну-с… — протянул я. — Уверен. Но сам решай. Дело добровольное. Только сдаётся мне, что в нынешние времена лучше уметь видеть незримых тварей.

— Трудно не согласиться. Когда начнем?

— Да хоть сейчас, — пожал я плечами.

— Дай только домой позвоню, — прикинул он. — Предупрежу своих, что всё нормально.

— Ты им ещё инструкции дай, как себя вести, если вдруг что ощутят. Соседей пусть тоже предупредят, если могут.

Демьян кивнул и на некоторое время отвлекся. Я же о своем думал, как быть в этой ситуации. А ведь мне тоже надо позвонить. Как Демьян закончил, сделал ряд звонков. К себе домой звякнул, но там никого не застал. Набрал Петра, он уже дома был. Спросил, дошли ли сестры. Всё нормально было. Рассказал ему, что к чему. Потом старикам своим набрал, но не дозвонился. Так-то ночь на дворе, в общежитии телефон только на проходной, могут и не слышать.

— Ну что, давай? — спросил Демьян.

— Садись поудобнее, расслабься, не мешай. Наблюдать можешь, но аккуратнее.

В процедуре и правда ничего такого не было. Техника комплексно воздействовала на глаза, нервную систему, немного на мозг. Практик и сам, просто стимулируя зрение Кровью, мог за год-другой развить зрение. Техника же ускоряла процесс.

Закончил минут через десять.

— Нормально? — спросил я.

— В голове тяжесть.

— Неприятная?

— Да не. Это твоя сила. Много влил.

— Ничего, усвоится. Отдыхай пока. Я Аристарх Павловича предупрежу, чтобы тебя не трогал пока. Домой лучше на такси отправиться… — сказал я задумчиво.

Задумчивость относилась не к Демьяну. Я что-то ощутил. Какое-то напряжение на периферии сознания.

— Олег? — обеспокоенно спросил парень.

Ощущение обрело форму, я почувствовал кого-то куда более крупного, чем мелкий дух.

— Да чтоб вас, — тихо выругался я. — Демьян, выключи свет, быстро.

Парень, надо отдать ему должное, сделал, что просил. Свет был выключен, а я собрал жалюзи и глянул, что там. Окна у нас выходили на небольшой сквер, в котором меня как-то подловить пытались. Этот сквер был освещен, и я прекрасно разглядел, как в нашу сторону несется туша.

Ох ты ж.

На фоне голых деревьев, разбегающихся и визжащих от ужаса прохожих, перевернутых машин на дороге сюда двигался не совсем простой дух. Да и не дух, а полноценная тварь. Монстр. Ростом со взрослого человека и с грацией носорога. Таких армия мертвых использовала, чтобы прорывать строй или разносить наши укрепления.

Поэтому я хорошо представлял, что будет, когда эта туша доберется до лечебницы.

Отведя правую руку в сторону, левой я открыл окно. Демьян дернулся, отшатнулся, когда в руке у меня начало формироваться копье. Параллельно я накинул на себя технику ускорения и сделал большой Вдох, пополняя запасы Крови.

Монстр замедлился. Перестал нестись к лечебнице.

На самом деле нет. Это моё восприятие ускорилось.

Рассчитал я идеально. Вовремя с Эммой за город выбрались, потренироваться. Как раз пригодилось. Подобных тварей я уже видел и их слабые места знал. За секунду до того, как монстр выбрался из поля зрения, я метнул копье. Специально сделал его не светящимся, чтобы не выдать себя.

Попал куда надо. Прямо в голову. Там кость крепкая, но и я кристаллизировать силу умею.

Эта махина споткнулась и упала. Выглядело скучно и буднично. А вот внутри у твари точно феерия происходит. Осколки-то Крови разошлись.

Не ждал, что что-то получу за убийство, но нет. Поток чужой силы в меня вошёл. Так, значит, это и на расстоянии действует? Где-то шестьдесят шагов. Неплохо.

— Это что было? — спросил Демьян нервно.

Я закрыл окно, вернул жалюзи.

— Пойдем отсюда, — сказал парню.

— Так что это было⁈ — не выдержал он.

— Что-что. Война, вот что.

* * *

Вопреки ожиданиям, в следующие сутки чего-то прямо катастрофического не случилось. Но это как посмотреть, конечно. Так-то новости поступали одна хлеще другой.

Других монстров к стенам лечебницы не пожаловало. С поверженной тушей тоже разобрались. Ох, сколько людей в сквере собралось. И городовые, и военные, и тайная служба. К нам заходили. Опрашивали, кто что видел. До меня очередь дошла, но я честно отвечал, что работал, людям помогал. Так что пусть гадают, откуда взялся монстр, почему побежал к лечебнице и почему упал замертво. Кровь моя развеется, никаких следов не обнаружат.

Ну, наверное. Возможности людей из тайной службы я плохо представлял. Да и если уж на то пошло, князь вполне может связать два и два. Поэтому я в очередной раз подставился, проявив себя. Но и допустить разрушения лечебницы с многочисленными жертвами я тоже не мог.

Что вышло, то вышло.

Пострадавших от духов так и продолжили свозить. Через пару часов к ним прибавились те, кто пострадал от всяких тварей, типа мертвых гончих. Но таких случаев не много было. Относительно, конечно. За всю ночь под сотню набралось.

На фоне обычного дня — много. На фоне того, как могло бы быть — немного.

Вот такая математика.

Были и погибшие. Уж не знаю, сколько, но слухи разные ходили. Да и народ паниковал. Их можно понять. Только недавно эпидемию пережили, а тут новая напасть.

Я всё ждал, когда же кто из мертвых лично заявится, но никого не появилось. Вскоре стало понятно, что это они скорее обозначили намерения, чем всерьез ударили.

Князь в долгу не остался. Я точно не знал, как оно там, но, кажется, сбылся один из вариантов, который мы с Эммой и её дедом обсуждали. Представители ковена явились в город. Князь провёл с ними переговоры. Договориться не получилось. Поэтому обе стороны перешли в открытую стадию конфликта.

Но об этом я узнал позже.

Спать пошёл уже под самое утро, когда светать начало. Проснулся часов в одиннадцать. Ситуация никак не изменилась. Ни лучше не стала, ни хуже. В том же режиме до вечера провел, а ночью как-то поспокойнее стало. Следующий день и вовсе спокойным выдался. Относительно, конечно. Пострадавшие продолжили прибывать, но не в таком количестве.

Но не это главное. Новости мы из газеты узнали. На третий день после начала беды, получается. Эту ночь я дома провёл, выспался как следует, а наутро пришёл. Там-то и увидел в кабинете Демьяна, который газету читал.

— Глянь, — коротко бросил он мне.

Я глянул. И конкретно так удивился.

На главной странице красовалась фотография… короля.

Мертвого короля. Которому я не дал сформироваться. Шокированный, добрался до статьи, вчитался и удивился ещё больше. Там прямо, в открытую, обвинялась гильдия целителей, что именно она ответственна за эпидемию и духов. А также ещё за десятки злодеяний, торговлю органами, похищение детей и прочие темные дела, в том числе недавнее происшествие и появление тварей.

— Это что теперь будет-то, — сказал Демьян тихо. — Ты ведь не шутил про войну, да?

— Какие шутки… — ответил я машинально.

Перечитал статью ещё раз. Пролистал всю газету. Да уж, да уж.

Сказать, что лечебница взорвалась, — это ничего не сказать. Не буквально, конечно. Но разговоров было… Впервые на моей памяти Аристарх Павлович ругался. Голос у него мощный оказался. Ругался не из-за статьи, а из-за того, что работа в лечебнице чуть не встала.

Эта статья, кстати, была не единственная. Народ и другие газеты приносил. Из других изданий. В них история под другим углом подавалась. Тоже гильдию винили, но намекали, что они не сами по себе действуют. Что есть у княжества враги за границей.

В тот же вечер мы узнали, что гильдию целителей, то самое роскошное здание, разнесли и подожгли. Говорили, целая толпа собралась. И я мог понять людей. После таких статей, какие ещё варианты могли быть.

А на следующий день объявили общую мобилизацию. Эта новость, подобно взрыву, прокатилась по всей лечебнице. Да и по всему городу, наверное.

До меня волна тоже дошла. Я на работу утром пришёл, успел выслушать новости, как ко мне заявился мужчина в форме.

— Олег Васильев? — зашёл он и огляделся.

— Он самый. Кто спрашивает?

— Княжеское поручение, — проигнорировал он мой вопрос. — Получите и распишитесь. — протянул он мне конверт, достав его из сумки.

— Что за поручение? — вскинул я бровь.

— Не могу знать, — угрюмо ответил мужчина. — Распишитесь.

Я расписался. Мужчина развернулся и ушёл. Вскрыл конверт, глянул, что там.

О как. Удивил князь. Мобилизовать меня решил. Документ предписывал явиться в военный лагерь.

Ну что же. Повоюем, значит.

Пастырь Роман Целитель 7

Пролог

В приказе, который я получил, значилось, что на сборы и улаживание дел мне отводится три дня.

Щедро. Без всяких шуток, щедро. Было бы куда хуже, если бы меня прямо сразу мобилизовали, не дав собраться.

Посыльный с утра пришёл. Он вышел, и как раз Демьян пожаловал, они в дверях встретились.

— К нам заходил человек из службы?

Не знаю, какую именно службу он имел в виду, но я кивнул.

— Чего хотел?

— Да так. Мобилизовали меня. Три дня на сборы, а потом в военный лагерь надо прибыть.

— Тебя? Мобилизовали? В смысле? — опешил Демьян.

— В прямом.

— А почему не меня? — нахмурился он.

— Это единственное, что ты хочешь спросить? — развеселился я.

— В отличие от тебя, я хоть какую-то военную подготовку имею. А ты шестнадцатилетний юнец, — покачал Демьян головой. — Что делать будешь?

— Собираться, что мне ещё остаётся? Ладно, я к Аристарху Павловичу. Как зрение твоё, кстати? Нормально?

— Да. Теперь вижу духов, будь они прокляты.

— Осталось научиться их убивать, и вообще молодцом станешь.

Демьян фыркнул и пропустил меня на выход. До кабинета Аристарха Павловича шёл в большой задумчивости. Неожиданный ход сделал князь. Формально, мне сейчас шестнадцать лет, какая служба-то? Ладно бы просто как целителя пригласили, решить какую-то проблему, но нет. Именно на службу отправили. Надо бы разобраться, что это значит и как это будет выглядеть.

— У себя? — спросил я Тамару, когда добрался.

— Да. Проходи, — улыбнулась мне девушка.

Аристарх Павлович сидел за столом и изучал бумаги, щурясь и недовольно хмурясь.

— Заходи, — бросил он на меня взгляд. — Вот, прислали. — Кинул мужчина бумаги на стол. — Потребовали характеристику на всех сотрудников лечебницы. Часть заберут.

— Меня тоже мобилизуют, — помахал я документом. — Три дня на сборы дали.

— Тебя? — вскинул брови Аристарх Павлович. — А ну дай сюда… — забрал он бумаги и быстро пробежал по тексту взглядом. — Теперь понятно, — задумался мужчина. — Князь это заранее планировал. Ты теперь полноценный целитель, ещё и знак защитника имеющий. Отвертеться, несмотря на возраст, не получится.

— Я и не собираюсь.

— Хочешь сказать, что тебя это устраивает? — прищурился Аристарх Павлович.

— Нет, так не скажу. Но какие есть варианты? Не вижу смысла переживать из-за того, что изменить нельзя.

Точнее, изменить-то можно. Свалить из княжества. Но в этом нет никакого смысла. Для начала нужно как минимум разобраться, в каком качестве князь меня задумал использовать. Если он меня как целителя будет направлять в самые загруженные места, то ничего не имею против. И развиваться там интенсивно смогу, и связи с людьми наладить, и пользу принести.

В общем, поводов для паники я не видел. Хотя неприятно, признаю. Получается, от части планов придётся отказаться. От изучения теории целительства, от занятий с Владимиром Геннадьевичем, да даже от тренировок с Эммой.

— Надеюсь, до большой беды не дойдёт, — вздохнул Аристарх Павлович.

Я лишь руками развёл. Кто знает, кто знает.

— Как с делами поступить? — спросил я. — Сестёр на вас перекинуть? У них прогресс отличный, но без меня замедлятся. Да и магический взгляд им надо бы открыть. Демьян метод уже опробовал, всё нормально.

— То, что ты ему так лихо зрение перестроил… — начал было Аристарх Павлович, но лишь рукой махнул. — Думаешь, может повториться атака духов?

— Может ли повториться событие, которое уже случалось, при эскалации конфликта? — сделал я вид, что задумался.

— Да, глупость спросил, — легко признал Аристарх Павлович. — Ладно, если уверен, займись сёстрами. Я тоже посмотрю. Может, смогу повторить твой подход. Если так, то как бы дальше не повернулось, упрощённый метод открытия взгляда княжеству не помешает.

На том и решили.

* * *

Три дня я потратил плодотворно. Разобрался с делами в лечебнице, поработал с сёстрами, объяснил Аристарх Павловичу, как именно работает методика. Суть он уловил, но сможет ли повторить без моего надзора — большой вопрос. По-хорошему ему самому несколько раз нужно всё проделать, под моим присмотром. Но на это времени уже не оставалось.

Эмме я новости в тот же день сообщил. Отреагировала она нейтрально. Для нас война давно стала чем-то привычным. Частью повседневной жизни. Поэтому каких-то сильных эмоций новость не вызвала. Да и не происходило пока ничего. Мобилизацию-то объявили, а с кем конкретно воевать — сказано не было. Только то, что какие-то абстрактные враги сделали княжеству много плохого и вот теперь мы будем бороться за выживание.

Лично у меня сложилось впечатление, что князь и сам не знает, где именно полыхнёт, поэтому и шла идеологическая обработка вот такого порядка — когда непонятно, что и как.

Эмма тоже ничего не прояснила. Лишь дополнила, что открылись призывные пункты для добровольцев, много перестановок в администрации князя, воеводы в городе собрались. В общем, процесс идёт.

Сошлись с ней на том, что пока какие-то планы смысла нет строить. Может, меня в госпиталь отправят, где-то в тылу, может, и вовсе на открытие Источников поставят. Что вполне вероятно, ведь был такой разговор, а призыв идёт в том числе среди молодёжи. Открытие Источника за бесплатно вполне может послужить поводом, чтобы народ пошёл. Насколько я знал, те, кто уже отслужил, не все Источник имели.

С остальными тоже связался, предупредил, что на какое-то время пропаду. В школу меча позвонил, и Арина меня в гости пригласила. Встретился с Владимиром Геннадьевичем. Он меня сразу куда-то в подвальные помещения повёл. А там и в хранилище.

— Это куда мы? — спросил я.

— Тебе же право на ношение оружия дали? Дали, — ответил он. — Меч тебе подарю. Хороший. Сделанный под руку адепта. Способный пропускать большие потоки силы.

— Ого.

Меч у меня уже был, Эмма привезла, но вдруг… Это вдруг не подвело. В оружейной у Владимира Геннадьевича кое-что особенное нашлось. Он мне выдал на вид самый обычный, старый и потёртый меч, но стоило силу пустить, как сразу ощутил, что оружие с историей.

— Это что, семейная реликвия?

— Вроде того, — усмехнулся мужчина. — Оружие не должно пылиться. Оно такого не любит. А ты, уверен, найдёшь ему достойное применение.

— Да я скорее лечить буду, а не воевать.

— Уверен?

— Нет.

— То-то и оно. Этот меч тебе для дела. Он не парадный. Опыт против мёртвых я учёл, сам видишь. Но нужно ещё оружие для повседневности. Перевязь есть? Так и думал.

Меч он мне подарил тяжёлый. Как раз чтобы нежить рубить. С таким и правда в повседневной жизни невозможно ходить будет. Но Владимир Геннадьевич мне довеском кинжал подарил, ножны под него и перевязь вместе с ремнём.

— Вот, теперь не страшно и отпускать, — хохотнул он.

— Спасибо, — только и сказал я. — Подарки своевременные и щедрые. Сами-то что делать собираетесь?

— Пока неясно. — Мужчина мигом стал серьёзным. — С князем завтра поеду общаться. Слышал, что он глав родов к себе вызывает. Переговоры ведёт. Самые приближенные уже начали манёвры. По всему выходит, что война и правда будет. Непонятно только, с какой стороны ударят. Ну да узнаем. Тебя как распределят, отзвонись, сообщи, что и как.

— Хорошо. Либо в школу позвоню, либо через Эмму весточку передам.

— Договорились. С делами закончили, пойдём, выпьем, что ли, на дорожку.

И пошли.

* * *

Вечером, когда из школы вышел, на пути к метро меня Эдуард Олегович перехватил. Молча рядом пристроился.

— Вы по делу или мимо проходили? — спросил я, продолжая идти.

— Попрощаться зашёл.

— Уже в курсе?

— Про что? — не понял он.

— Так меня призвали… А, вы не по этой причине?

— Нет. А тебя призвали? Неожиданно, а с другой стороны… — задумался он.

— Чего прощаться-то удумали? — вернул я разговор в нужное русло. — Случилось чего?

— Только хорошее. Всё, на пенсию ухожу. Обещали меня прикрыть. К семье поеду.

— Тогда вас можно поздравить?

— Надеюсь, что так. Теперь тебе всем этим заниматься, парень. А я слишком стар для подобных приключений, — усмехнулся он.

— Не переживайте, Эдуард Олеговичем. Разберёмся. Отдыхайте, вы заслужили.

— Удачи тебе, парень, — попрощался он и ушёл.

Я же озадаченно хмыкнул. Неожиданно-то как. Получается, мстители всё, закончили свою деятельность? Или это только Эдуард Олегович на пенсию ушёл? А, ладно. Если к семье едет и если его не обманут, то и хорошо. Он и правда много сделал.

* * *

Домой я добрался без проблем. А на следующий день отправился на новое место службы.

Глава 1

Явиться с утра мне требовалось в мобилизационный пункт. Что я и сделал. Находился он в городе, недалеко от метро. Потолкавшись в общем потоке, добрался без всяких проблем.

По совету Владимира Геннадьевича отправился налегке, прихватив только рюкзак с минимумом вещей. Куда меня отправят, неизвестно. Чем буду заниматься, тоже. Как определённость появится, вещи передать мне не должно стать проблемой.

Собственно, так оно и вышло, совет пригодился, потому что работать меня поставили прямо там, в мобилизационном пункте.

Когда приехал и нашёл нужное место, народ вокруг него уже собрался. Всякий разный. И молодую шпану увидел, и юношей поприличнее, и взрослых дядек. Кто-то в мундирах пришёл. У многих с собой баулы и рюкзаки были. Мимо них прошёл, в здание пробился, там в коридоре тоже очередь была. Дежурному назвался, а он меня направил, куда идти.

— Кто такой? — встретил меня вопросом худой мужчина, когда я вошёл в указанный кабинет.

Поверх одежды у него белый халат был накинут. Врач или целитель.

— Олег Васильев, целитель. Прибыл по распоряжению князя.

— Аж самого князя? — ехидно заметил другой мужчина. — Сам лично тебя сюда направил?

Его я не сразу заметил. Кабинет этот был сквозным. В смысле, я вошёл через одну дверь, но тут ещё две были. Худой стоял возле одного из столов, а второй говоривший находился в соседней комнате и заглянул к нам. Полный, с красными, мясистыми щеками, редкими волосами. Халат он уже застегнул, и пуговицы едва справлялись, чтобы не лопнуть на его массивном животе.

— Больно ты молод, парень, — проигнорировал толстяка худой. — Знак целителя где?

— Вот, — достал я знак из кармана.

— Где нашёл? — спросил толстяк насмешливо, но я его проигнорировал.

— Знак есть, — сам себе кивнул худой. — Когда успел получить?

— Как-то так вышло, — пожал я плечами. — Я ученик Аристарха Павловича, работал в лечебнице Васильки.

— Васильев, Васильев… — пробормотал мужчина. — Что-то такое слышал про тебя. Ладно, неважно. Про обязанности свои знаешь?

— Нет. Мне не говорили, чем заниматься буду.

— Ничего сложного тебя не ждёт. Диагностировать умеешь?

— Смотря что. Общую диагностику — да, проведу. Углублённую тоже проведу, если время дадите.

— Нужно будет проверять всех добровольцев на здоровье, — пояснил мужчина. — Расскажу подробнее, но сначала переоденься. Сейчас уже начинать будем. Альберт Романович, — посмотрел он на толстяка, который меня взглядом сверлил, — покажите молодому человеку, где верхнюю одежду и вещи оставить, халат выдайте. После чего сюда идите, введём его в курс дела да проверим.

Много времени раздеться да вернуться не заняло. Толстяк мне и слова не сказал. Лишь бросал снисходительно насмешливые взгляды. Ну а я что? Пусть бросает, сколько душе угодно. Худой мужчина выглядел куда адекватнее, с ним и буду дела обсуждать.

В обязанности меня быстро посвятили. Да и касательно распорядка дня тоже. Чем самую малость удивили. Уж не знаю, кто там наверху додумался меня сюда направить, но это было не самое разумное решение. Хотя не исключаю, что подготовка к войне породила хаос в княжестве и какое-то время займёт налаживание процессов.

В общем, меня поставили на проверку здоровья. Я должен был провести малую диагностику, выявить патологии, если они имеются.

— Только ты сильно не старайся, — покровительственно заметил Альберт Романович. — Нам нужно набирать людей на службу, а не прогонять их.

Толстяка я проигнорировал и на Михаила Игоревича, который мне представиться успел, глянул.

— Совсем уж больных велено отсекать. Нужны крепкие. В процессе разберёмся. Давай посмотрим на тебя, а там в отдельный кабинет отправим.

Он вышел из кабинета, ушёл куда-то в глубь здания. Я же с толстяком остался.

— В лечебнице совсем целителей нет? — спросил он. — Или послали того, кого не жалко?

— У вас какие-то проблемы? — глянул я на него.

— Никаких проблем, — расплылся он в гадкой улыбке. — Не нравится мне, что на нас недоучку скинули. Переделывай за тобой всё потом.

Ну и что ему на это сказать? Пусть сам со своими проблемами разбирается.

Вскоре вернулся Михаил Игоревич. Привёл с собой медсестру, помог ей дотащить печатную машинку. А там и первый «пациент», то есть доброволец пожаловал.

— Имя, фамилия? — спросил Михаил Игоревич.

— Тимофей Горшков, — ответил мужчина лет тридцати.

— Приступай, — это Михаил Игоревич уже мне. — Целитель вас осмотрит. А мы пока вопросы позадаём.

Вопросы относились к здоровью. Что беспокоит, какие травмы есть и прочее.

— Что там? — спросил меня Михаил Игоревич, когда я отошёл.

— Грыжа в районе поясницы намечается. Есть небольшой сколиоз. Легкие изношены, пока ничего серьёзного, но ещё год-два — и начнутся проблемы. Есть следы застарелого загрязнения. Если дадите полчаса, поправлю всё.

— Всё? — вскинул бровь Михаил Игоревич.

— Всё перечисленное, — уточнил я.

Альберт Романович отчётливо хмыкнул, но промолчал. Медсестра быстро защёлкала и набрала текст. Сам мужик выглядел озадаченным и на меня косился.

— Документ получите и идите, — сказал Михаил Игоревич мужчине. — Следующий! Давайте там поторапливайтесь!

Как я позже узнал, проверка людей шла в несколько этапов. Не одни мы ими занимались. Поэтому в каждом кабинете свои очереди скапливались.

Следующим был молодой парень. Сутулый, рыжий и лопоухий. То, что добровольцем можно пойти с семнадцати лет, если на призыв в этом году не попал, я уже слышал. И, как теперь вижу, некоторые парни решили этим воспользоваться. Чего его, молодого, только на войну потянуло? Впрочем, чего это я? Сам в таком же возрасте где-то на войну попал. В этом возрасте всё иначе выглядит. Ярче и оптимистичнее.

Он представился, начал на вопросы отвечать. Я же его быстро проверил. Свой вердикт вынес.

— Недостаток мышечной массы, что способствует проблемам с позвоночником. Сейчас это не проблема, но лет через десять… В остальном молодой, здоровый.

— А за сколько с этой проблемой справишься? — насмешливо спросил толстяк.

— За полгода, — ответил ему.

— Чего так долго? — полюбопытствовал Михаил Игоревич.

— Обильное питание, комплексные тренировки. За столько мясо и нарастит, в достаточной степени, чтобы проблему купировать.

— Я занимаюсь! — обиженно заметил парень.

— Чем? — глянул я на него скептически.

— На турники хожу! — заявил он гордо, но быстро смутился и взгляд опустил.

— Поэтому я и сказал про комплексные тренировки, а не самодеятельность.

— Ладно, парень. Бери бумагу и иди дальше, — махнул Михаил Игоревич.

— Ты смотри, какого нам умника послали. Всё-то знает, всё-то решить может, — хохотнул Альберт Романович.

— А вот на вас года три уйдёт. Но вряд ли вы согласитесь, — припечатал я, посмотрев на его живот.

Толстяк мигом вспыхнул, аж вены на шее вздулись.

— Вы ведь не целитель? — заключил я. — Дюже здоровье у вас запущено. Да и врач бы себя так не запустил.

— Хватит! — рявкнул Михаил Игоревич. — Следующий!

Ещё несколько человек через нас прошло. Альберт Романович постепенно успокоился. Хотя его ненавидящий взгляд я постоянно ощущал. Чего прицепился только?

— А этот хорош! — выдал он, когда к нам заглянул крепкий на вид парень. — Такие солдаты нам нужны!

Не знаю, чему он так порадовался.

— Привет, Ворон, — пожал я парню руку. — Чего это ты сюда?

— А чего бы и нет? — усмехнулся он. — С призывом я в этом году пролетел, а раз такие дела, то… Тем более на улицах сейчас неспокойно, работу не найти.

— Ясно. Ну, давай проверю тебя.

И проверил. Ворон — это лидер одной из мелких банд. Как-то пересекались с ним. Да и на больничную койку он не раз попадал, латал его.

— Совсем ты себя не бережёшь, — сказал ему.

— Что там? — требовательно спросил Михаил Игоревич.

— В целом — нормально. Пара старых переломов, больше ничего. Только загрязнение небольшое.

— С этим тоже справишься?

— Да.

— Понял. Бери бумагу и дальше топай, — это он уже Ворону.

Так дальше и пошло. Я проверял, Альберт Романович опрашивал, медсестра фиксировала. Михаил Игоревич за этим наблюдал. В короткие перерывы, пока никого не было, объяснял мне, на что именно внимание обращать. Если без прикрас, грубо говоря, то всё сводилось к тому, что надо отсекать тех, кто не выдержит подготовку. Всех остальных допускали.

Где-то через двадцать человек меня в отдельный кабинет отправили. Как потом узнал, очередь на несколько потоков разделилась, чтобы быстрее людей принимать. А те шли и шли.

Вот и получилось, что из трёх проверяющих, по вопросу здоровья я был единственным целителем. Спрашивается, зачем меня сюда поставили? Да, я мог качественно выполнить эту работу, но в том-то и дело, что в соседнем кабинете сидел Альберт Романович, который вообще не заморачивался. Никаким нормальным осмотром там и не пахло. Он лишь несколько вопросов задавал и отправлял дальше.

Учитывая, что сюда шли добровольцы, сильно сомневаюсь, что ему отвечали правдиво. Поэтому и говорю, что моё здесь нахождение под большим вопросом.

Впрочем, этот момент можно рассматривать как проявление баланса во вселенной. Я свою работу делал на отлично, Альберт Романович — посредственно. Михаил Игоревич — нормально. То на то и выходило.

Баланс, мать его.

Ладно, шутки шутками, а был ещё один момент, конспирологический. Если князь узнал о том, что я мёртвых чувствую, мог сюда направить, чтобы я народ проверил и не пропустил «шпиона». Бредовая мысль. Куда проще меня сразу на место общего сбора отправить. Там проверить всех разом куда легче. Но мало ли что на уме у князя и лиц, которые принимают решениякасательно меня?

Посадили меня в отдельный кабинет и даже секретаршу выделили. Или медсестру? Я так сразу определить не смог. Женщине лет под тридцать, в белом халате, занималась тем, что печатала. Повезло, что её ко мне прикрепили. Бумаги не хотелось заполнять ещё больше, чем терять здесь время.

Чтобы совсем уж впустую его не тратить, я задался целью потренировать чувствительность. А там и базовую чистку начал проводить.

Что было не очень-то правильно. Одно из правил целительства — не помогать без запроса. Но это правило с нюансами. Потому что целитель всегда должен опираться на здравый смысл, совесть, кодекс и учитывать контекст. В данном случае я серьёзное вмешательство не проводил. Так, убирал залежи от загрязнений. Это даже полноценной чисткой назвать нельзя. Но эффект был заметен. Люди-то разные приходили. Кто-то в приподнятом настроении, кто-то, наоборот, в подавленном. Вот на них лучше всего мои манипуляции и были видны — людей расслабляло.

Дама, которая не представилась, а я не спрашивал, отчасти из-за того, что люди плотным потоком шли, не было времени на разговоры, мои действия заметила и правильно интерпретировала. Я ведь всякие шлаки выводил и пережигал их Кровью. Так как объёмы маленькие были, это обходилось без спецэффектов, но всё равно заметно, что я энергию вывожу, перехватываю и сжигаю.

— Ты их чистишь? — недоуменно спросила женщина, когда образовалась пауза.

— Не совсем. Скорее, оказываю общее благоприятное воздействие.

— За самодеятельность тут по голове не погладят, — посмотрела она осуждающе. — Да и… Ты точно знаешь, что делаешь?

— Более чем. На очищении я собаку съел.

Женщина посмотрела откровенно неверяще, пришлось пояснять.

— Я ученик Аристарха Павловича, из лечебницы Васильки.

— А звать тебя как? — нахмурилась она.

— Олег Васильев.

— Васильев, Васильев… Вспомнила! Ты ведь ученик Аристарха Павловича! Точно!

Теперь уже я недоуменно посмотрел, на что женщина смутилась. Ну да. Я ведь прямо сказал, чей ученик.

— Я про тебя слышала не раз, — стушевалась она. — Светильники Васильева нам в больнице сильно помогли. Зараза под их воздействием не так быстро распространялась.

— Рад, что пригодились, — улыбнулся я.

— Не то слово!

Нам пришлось отвлечься. Пожаловал следующий доброволец. Но я заметил, что женщина на меня теперь совсем иначе смотрит. Не подозрительно, а доброжелательно. Так что с ней у меня никаких проблем не возникло. Если до этого у неё и было возмущение, что за самодеятельность я устроил, то потом все вопросы отпали.

Всего на призывном пункте я провёл три дня. Спать меня отправляли домой. Поэтому о полноценной отправке куда-то речи пока не шло. Что, откровенно говоря, ставило меня в ступор. Ну вот какой смысл, а? Я-то успел накрутить себя, что в самую гущу отправят. Но нет же.

Впрочем, жаловаться не буду. В некотором роде это полезно было, глянуть, как тут сбор устроен. Увидел много знакомых лиц. Знакомых — это громко сказано, конечно. Я ведь много кого лечил, счёт давно за тысячу пациентов перевалил, поэтому неудивительно, что попадались те, кто узнавал меня.

Но были и те, кого я знал чуть лучше.

Когда Игорек зашёл, улыбаясь во всю ширь, я лишь нахмурился.

— А ты здесь что делаешь?

— Так это, — шмыгнул он носом, — добровольцем иду!

— Родители-то отпустили, доброволец?

— Да, Олег! Чего заладил! — возмутился Игорёк. — Давай принимай! У меня здоровья на десятерых хватит!

«А мозгов — хватит?» — подумал я.

Но вслух говорить ничего не стал. Варианта было, собственно, два. Спокойно его пропустить или начать спорить, что-то доказывать. Но последнее будет выглядеть глупо, да и вряд ли поможет. Потому что в данном случае моё личное мнение систему не волнует. Да и, если уж на то пошло, Игорек сегодня не первый юнец, который прибежал на призывной пункт. Не первый и не последний.

Я прикинул вариант связаться с его родителями, чтобы они сами разобрались с непутёвым сыном. Но сразу же вспомнил, что многие сами стремились в армию, потому что это давало возможности. Игорь в этом плане не исключение. Их мотивы с Петром я хорошо знал.

— Ну, чего ты? — поторопил меня Игорёк. — Давай делай уже своё дело. Решения я не изменю!

— Родителям отзвонись. Если смелости добровольцем хватает идти, то и с ними вопрос реши. Мало ли, вдруг тебя убьют? — заметил я философски. — А ты даже не объяснился с ними нормально.

— Тьфу на тебя, сплюнь!

— Что мне писать? — вмешалась медсестра.

— Что этот дурак здоров, — ответил я раздражённо.

— Сам дурак, — ничуть не смутился Игорёк, забрал бумагу и убежал вперёд.

Я же переглянулся с медсестрой.

— Друг? — спросила она.

— Можно и так сказать. Совсем оболтус. Вот куда он попёрся, а? В следующем году и так бы забрали.

— А тебе сколько лет, напомни? — улыбнулась она.

— Шестнадцать.

— Тогда странно слышать размышления про возраст. Зря ты так. Годом раньше или годом позже — какая разница? А так в его деле появится отметка, что добровольцем вызвался. Для карьеры полезно будет. Если в армии проявит себя, то поможет устроиться.

Я посмотрел на эту женщину, которая воспринимала происходящее как отличный способ подняться по жизни, и отвёл взгляд, чтобы не выдать себя.

Так-то оно так. В обычное время согласился бы. Ярослав, брат Эммы, по пьяни мне всякое разное рассказывал. Да и в других местах слышал, как дела обстоят. Каких-то больших войн не случалось. Точнее, они редко происходили. Поэтому попасть в серьёзный замес можно было не опасаться. Разумеется, среди военных были жертвы. В том числе раненые и покалеченные. Но в мирное время из того, что мне говорили, это отличный социальный лифт.

Вопрос в том, что нас всех ждёт дальше. Локальные конфликты? Медленное истязание княжества со всех сторон? Или война на уничтожение? Я бы зарекаться не стал. Учитывая, что в своих прогнозах уже ошибался, поставлю на вариант где-то посередине.

В любом случае у таких, как Игорёк, даже против обычной нежити нет и шанса. Надеюсь, их за время подготовки хоть чему-то научат. В чем есть большие сомнения.

* * *

На третий день добровольцем записался Пётр. Не знаю, как так совпало, что эти два товарища именно ко мне попали, но что вышло, то вышло. На Петра я ругаться не стал. Зная его, сознавал, что он хотя бы минимальный умственный анализ провёл. И вполне хорошо понимал, почему я посмотрел на него с осуждением.

— Сестра этого оболтуса попросила, — ответил он, — присмотреть.

— Да уж, — только и сказал я. — А что девушка твоя? Что Борис Дмитриевич?

— Девушка… Ну, плакала, — почесал Пётр макушку. — А в ресторане… Так это, лихорадит сейчас город. Людей меньше заходить стало. А значит, и прибыль упала. Не хочу дядь Борю нагружать. Всё равно служить, так чего тянуть?

— Ясно всё с тобой. Ну, проходи тогда. Постараюсь узнать, куда вас распределят. Надеюсь, не разбросает.

— Спасибо, — кивнул Пётр. — А сам-то ты что тут делаешь?

— Да куда поставили, там и работаю. Не знаю, как дальше будет. Ладно, давай. А то очередь.

Пётр попрощался, забрал бумагу и в следующий кабинет пошёл. Я же продолжил остальных проверять.

* * *

Как и сказал, на этом месте я на три дня задержался. Кто бы рассказал, кто моей судьбой распоряжался, но на четвёртый день мне велели явиться с вещами, для последующей отправки к месту службу. То есть уже на военную базу, а не на приёмный пункт.

Уезжал я вместе с добровольцами. Нас в автобусы погрузили да повезли куда-то за город. На этот раз мне объяснили, куда отправлюсь и чем предстоит заниматься. Если коротко, то под Москвой добровольцев собирают в одном месте, с целью дальнейшего обучения, боевого слаживания и формирования отрядов. Я же там как целитель работать буду. Что именно делать — объяснят уже на месте. Положение у меня будет казарменное, но вроде обещали иногда в город отпускать. Подробности тоже на месте выяснять придётся.

Ехали часа полтора. Но не скажу, что быстро мчали. Я бы сказал, откровенно неспешно плелись. Я задремать успел. Проснулся, когда на место приехали.

Надо сказать, что в этот раз я собрался по полной. И сумку прихватил, и кинжал с перевязью, и меч. Правда, тот в чехле был, но всё равно силуэт характерный. Народ на меня косился, кто как. Были и насмешки. Ну да, молодой парень, а вооружён как головорез.

Как выгрузились, добровольцев в одну сторону отделили и построили, а всех остальных в другую. Не я один был, скажем так, из персонала. Пара офицеров, тоже с вещами под завязку, тройка женщин и четверо мужчин постарше. Кто они, я с ходу не определил. Ну да и неважно. С кем надо, познакомлюсь. Всех нас повели заселяться. Только если добровольцы отправились в казармы, то мы — в общежитие. Было здесь и такое.

Невольно я то, что видел, сравнивал со своим прошлым опытом. Военных лагерей, всяких замков, застав и прочего я навидался. Здесь же был скорее военный городок, нежели привычный мне лагерь с палатками.

С заселением проблем не возникло. Документы показал, меня отметили, сказали, куда идти. Выдали ключ. За распределение отвечал старичок, неторопливый и в очках. У него здесь и телевизор свой был, в закутке. Так что хорошо человек устроился. Наше появление его в восторг не привело. Комната мне досталась на двоих. Второе место уже было занято, но в это время сосед отсутствовал. Я скинул вещи да отправился искать лазарет.

По пути заметил кое-что интересное. Не сразу понял, что именно глаз зацепило. Армия-то в княжестве мудрёная. С одной стороны военные играют большую роль, а с другой — регулярной, государственной армии, считай, и нет. Всё на воеводах держится, то есть генералах. Ладно, ладно, не всё, но многое. Я, по правде говоря, не очень понял, в чем разница между воеводами и наёмниками. Нанять их мог если не кто угодно, то около того. Были бы деньги. Как это всё регулировалось законом — отдельный вопрос. Но как-то люди жили.

В общем, про воевод я вспомнил, увидев стяг Славского. Считай, командира Стародубова. Славский входил в тройку главных воевод княжества, поэтому то, что здесь его флаг висит — не очень удивило. Это что же получается, именно им подготовку добровольцев отдали?

Надо бы прояснить этот момент. Там, глядишь, и Дуба встречу. Не то чтобы это мне что-то даст, но, глядишь, знакомство и пригодится.

Лазарет я нашёл без всяких проблем. Серое, унылое здание. Видно, что ремонта ему не хватает. Отчасти унылость была связана с погодой. Ноябрь уже, считай, почти зима. Атмосфера соответствующая. Серое-серое небо и краски, которые, казалось, выцвели. Внутрь зашёл без всяких проблем. Охраны здесь не было. Как и хоть кого-то, кто мог меня направить. Коридор, что уходил в обе стороны, да и всё. Где лестница наверх, тоже непонятно. А лифт-то есть? Что-то не вижу.

Кажется, система выстроена так, чтобы у солдатиков не возникало соблазна поболеть лишний денёк.

Я покосился на отваливающуюся штукатурку, на непередаваемого цвета пол, на старые и потёртые двери, да направился в первый же кабинет. Тот оказался закрыт.

В следующий момент будто кто-то рубильник переключил. Хлопнула одна дверь, вторая. Я услышал звонкие девичьи голоса.

— Юноша, вы куда? — спросила меня медсестра, когда я обернулся.

Вот, это правильная медсестра. Сразу понятно, кто она. Одета аккуратно, улыбается.

— Олег Васильев, целитель. Прибыл на место службы. Собственно, девушки, не подскажете, куда мне идти, у кого отмечаться?

— Целитель? — переглянулись девушки. — Целитель — это очень хорошо!

— Только ты больно молод!

— Но знак есть! — воскликнула вторая, указав на значок целителя, который я заранее достал.

— Не фальшивый? — с подозрением присмотрелась вторая. — Целитель, а не ученик!

— Да быть такого не может!

— А сколько тебе лет?

— Девушка есть?

— Марина!

— Что «Марина»⁈ Хороших мужиков щенками разбирают!

— Кхм… — прокашлялся я. — Не знаю, что там насчёт щенков, но куда идти-то? Где начальство заседает?

— А тебя к кому именно отвести надо? К начальству или Начальству? — перешла она на шёпот.

— Начальство отличается? — вскинул я бровь.

— Очень! — серьёзно заверила девушка.

— Давай его к Пал Палычу.

— Давай. А где он сейчас?

— А сейчас найдём!

Говорили они бойко, подхватывая фразы друг друга, чем-то напомнив сестёр. Если они так всегда общаются, то надо бы задуматься, чтобы перебраться в другое княжества. Очередного такого психологического насилия я могу и не пережить.

В итоге Пал Палыча они нашли. Что уже хорошо. А то, что они меня буквально к нему оттащили, по пути засыпав вопросами, не очень.

— Чего надо⁈ — рявкнул угрюмый мужик, когда мы к нему в кабинет зашли.

Тот на третьем этаже был, кстати.

— Павел Павлович, а мы целителя привели!

— Потерялся он!

— Потерялся⁈ — рявкнул мужик. — А ну работать! Кыш-кыш! — замахал на них руками. — Знаю я ваше потерялся! А ты сюда иди. Кто будешь?

— Олег Васильев.

— Васильев? Отлично. Тебя как раз и ждём. Велено сразу привести. Иди за мной, — живо вскочил он из-за стола и куда-то направился.

Не так уж и далеко. В соседний кабинет. Дверь открыл, доложил, кто пришёл. А там и я заглянул.

— Олег, привет! — воскликнул молодой парень.

— Княжич, — поклонился я, зайдя. — Доброе утро.

Надо же. Зачем же Сергей Юрьевич-то сюда пожаловал? Дальше обрабатывать собирается или ещё что?

Посмотрим, посмотрим. Уверен, скучно не будет.

Глава 2

Если постараться описать княжича, второго сына князя, одним словом, то это будет — интеллигентный.

— Олег! — воскликнул он, будто мы старые друзья. — Заходи! Давно тебя жду…

Давно? Я постарался удержать лицо, но про себя хмыкнул. Давно ждёт. Звучит угрожающе, если честно.

Пройдя в кабинет, я осмотрелся и сосредоточился на самом княжиче.

Как и сказал, лучше всего ему подходило слово интеллигентный.

Он был невысок, ростом где-то с меня. А я ростом тоже похвастаться не мог. Волосы у княжича тёмные, но это у всей их семейки так. Лицо благородное, худое, при этом обманчиво мягкое. Глаза… Третий раз с этим парнем встречаемся, и каждый раз глаза у него холодные, серые. Носит очки, но, судя по тому, что они не дают искажения, делает это точно не из-за зрения. Да и способны толковые целители исправить эту проблему. Не такая уж сложная задачка.

Княжич был одет в мундир. Не аляповатый, как я видел у некоторых гостей на мероприятие у князя, а подчёркнуто строгий. При этом мундир сидел как влитой. Либо Сергей привык носить подобную одежду, либо она удобна, потому что в помещении он даже верхнюю пуговицу не расстегнул.

Что касается кабинета — создавалось впечатление, что парень прибыл сюда совсем недавно. То ли вчера, то ли сегодня с утра. На единственном столе уже лежали бумаги, но ничего другого, что походило бы на признаки обжитости, здесь не было.

— Не ожидал вас здесь увидеть, — нарушил я возникшую тишину.

Я разглядывал его, а он — меня. Не сказать, с какой эмоцией разглядывал. Взгляд-то холодный. Лицо изображает доброжелательность, будто он и правда рад меня видеть, а глаза… Второй раз ловлю себя на том, что княжич двуличен.

— Отец разрешил мне заняться одним проектом, — легко ответил он. — Заодно велел присмотреть за тем, как идёт подготовка солдат.

— Тогда получается, вы мой начальник? — решил я сразу прояснить вопрос иерархии.

— В некотором роде да.

— В некотором?

— У военного лагеря есть свой начальник. Он отвечает за общий порядок, да и за солдат тоже. — Сергей выдал тщательно отработанную улыбку. — За лазарет отвечает Павел Павлович, который тебя сюда привёл. В вопросах целительства ты будешь подчиняться ему.

— Хорошо, — кивнул я.

— Задачи перед тобой будут стоять следующие…

Княжич перестал улыбаться и перешёл на сухой, прохладный тон. Я про себя лишь подивился, как он так ловко преображаться умеет. Секунду назад был рубаха-парень, а сейчас видно, что да, княжич, и приказывать учился с малых лет.

— Во-первых, ты займёшься открытием Источников, — сказал он.

— Источников? — позволил я себе толику удивления.

— Да. Насколько мне известно, в лечебнице эксперимент удался, и ты методом открытия Источника овладел. Сколько у тебя уйдёт на одного солдата?

— Зависит от солдата, — прикинул я. — Открытие Источника нагружает организм, поэтому нужно сначала проверить здоровье. Если ничего критичного нет и человек способен справиться… То хватит минут пяти на одного. После этого человек на пару часов погрузится в сон. Этот момент обязателен, и лучше не будить, чтобы не сбить тонкую настройку.

— Пять минут и два часа, — задумался княжич. — На этой базе сейчас находится почти две тысячи из нового призыва. Имею в виду тех, у кого не открыт Источник. Даже если ты будешь работать с утра до вечера, это займёт не меньше месяца. А ведь есть ещё добровольцы. Среди них будет сколько-то молодых, без Источника. Поэтому срок увеличится.

— Пять минут — это приблизительная оценка, — предупредил я. — Она может как сокращаться, так и увеличиваться. К тому же голая математика в таких делах обычно даёт сбой. Потому что солдат надо собрать… Хотя, если вы их всех в очередь прикажете выстроить…

Сергей улыбнулся, сочтя это шуткой.

Отчасти так и было. Но, если бы было нужно, я бы действительно смог работать в таком формате.

— Ещё стоит учесть и твоё восстановление. Да и другая работа есть, — продолжил он размышлять. — Получается, лучше закладывать около двух месяцев. Надеюсь, они у нас есть.

— Княжич, прошу прощения за любопытство, но против кого воюем-то?

Сергей посмотрел на меня. Уставился, не мигая. Почему-то у меня возникло впечатление, что он сейчас просчитывает подоплёку моего вопроса. Что-то из серии — я знаю, что ты знаешь, что я знаю.

Мы с Эммой этот момент обсуждали. Сошлись на том, что князь вряд ли знает обо мне всё. Говоря князь, я имею в ввиду, что у него один уровень осведомлённости. У Сергея — другой. У княжеской команды — третий. Насколько далеко эта осведомлённость простирается у всех сторон — большой вопрос. Они могут быть уверены, что я помню прошлую жизнь. Могут вообще об этом не думать. Могут знать, что я прервал ритуал на стадионе. А могут не знать. В общем, вариантов хватает.

Но что-то знают точно. Слишком много следов было оставлено. Поэтому такая реакция княжича вполне ожидаема.

— Враг наш очень силен, и вряд ли мы сможем дотянуться до него, — ответил он наконец. — То, что я сейчас скажу, не для чужих ушей. Рассчитываю, что это останется между нами, — предупредил он, и я коротко кивнул. — С кем конкретно начнётся война, мы точно не знаем. Ситуация сложилась таким образом, что все стороны не были готовы к серьёзному конфликту. Поэтому сколько-то месяцев уйдёт на подготовку. Собственно, мы сейчас занимаемся именно этим — готовимся. Надеюсь, решительность наших действий охладит хотя бы несколько горячих голов. Сейчас всё княжество можно представить как единый механизм. Мы с тобой — его винтики, которые влияют на итоговой результат. Поэтому, Олег, я рассчитываю, что ты будешь работать с полной отдачей.

— Сделаю, что смогу. Так значит, пока враг неясен?

— Можно и так сказать.

А можно говорить куда более открыто, но, если княжеская семья этого не хочет, что ж, поддержу правила игры.

— С первой задачей понятно. Открывать Источники — с этим я могу справиться. Но это ведь не всё?

— Да, есть и другие обязанности, которые ты возьмёшь на себя. Второе направление — непосредственно само исцеление. Чтобы у тебя не возникло ложных ожиданий, это всё же военный лагерь, где подготавливают солдат, а не лечебница. Поэтому твоя задача — быстро возвращать людей в строй. Я в курсе, что ты отлично умеешь очищать. Думаю, это и будет основным, с чем ты столкнёшься. Остальное — по мелочи. Простуды, ушибы, переломы — всё то, что может случиться с человеком, который активно бегает по полям и оврагам в такую погоду.

— Принято. Ничего такого, чего бы я не делал. А много ещё целителей?

— Ты один, — ответил княжич и усмехнулся, заметив мою реакцию. — Персонала в лазарете необходимый минимум. Повторюсь, это не лечебница. Это место выполняет другие задачи. Если случается что-то серьёзное, больного отправляют в другое место.

Две тысячи только новобранцев, без учёта добровольцев. То есть тут где-то три тысячи минимум. На меня одного.

Даже не знаю, что и сказать. То ли меня решили сгноить на работе, то ли обеспечили столь необходимой площадкой для развития. Минус в том, что мне предстоит рутинная, примитивная работа. Те, кому открою Источник, они ведь в первое время, пока навыки контроля не подтянут, часто будут ловить загрязнение. А при активной отработке навыков это «часто» превратится в «ежедневно».

Ха! Да это звучит как вызов. Походу, пора изобретать массовые техники очищения. Причём внутреннего очищения, а не внешнего, как жрицы умеют.

Есть над чем голову поломать.

— Это всё? — спросил я.

— Нет, — улыбнулся княжич.

И эта улыбка мне не понравилась. Самое вкусное он оставил напоследок.

— Я предлагаю вернуться к нашему последнему разговору. Заняться проектом перестройки организма.

— Как вы себе это представляете? — удивился я.

— Просто. У тебя под рукой несколько тысяч солдат. Если мы найдём способ их усиления, который можно внедрить массово, это сильно поможет в грядущей войне.

— Не совсем понимаю, какое моё участие подразумевается в этом проекте, — ответил я неуверенно.

— Ты будешь отвечать за исследования и внедрение. По сути, будешь руководителем и главной движущей силой.

— Шутите? — не удержался я. — Боюсь, мне не хватит ни опыта, ни знаний… Ни банально времени, учитывая и другие обязанности.

— Скромность — достойное качество, но сейчас оно неуместно, — отмахнулся от моих возражений княжич.

— Мне, конечно, дали значок целителя, но скорее авансом, чем заслуженно. Вряд ли я потяну такой проект.

— Олег… — княжич снял очки, потёр переносицу, вернул очки обратно и уставился на меня.

Вся его добродушность испарилась. Лицо сделалось волевым, будто из камня высекли. А княжич-то не такой уж и ботан, каким кажется на первый взгляд.

— Давай мы сразу с тобой проясним кое-что, — проговорил он медленно. — Я не буду спрашивать, как всего за несколько месяцев ты из щуплого парня настолько развился физически. Также я не буду спрашивать, каким таким образом в твои шестнадцать лет у тебя Источник под пять сотен. Эти и многие другие вопросы я не буду тебе задавать. А ты, в качестве ответного жеста, не будешь утомлять меня всякими глупостями, твердя, что чего-то не можешь или не потянешь.

Взглядами мы не сошлись, а скрестились. Я оценил, насколько талантливо парень всю беседу выстроил.

Но мне-то что с того. Я против королей выходил. А те жути куда больше нагоняют. К тому же было видно, что хоть княжич и умел вести беседу, но опыта ему не хватало. Он слишком всё рассчитывал. Заранее свои заготовки выдавал. Жест с очками слишком уж театральный.

И что ему ответить? Согласиться, значит, признать за собой вину. С другой стороны, он назвал две конкретные вещи. Изменения с моим организмом, пусть и внешние. А также размер Источника. Причём назвал предельно точно, а значит, знает наверняка.

— Сделаю, что смогу, — ответил ему.

— Олег, — он мигом перестал давить и вернул благодушный тон. — Пойми. Наша работа способна повлиять на многое. В серьёзной войне все эти новобранцы будут лишь мясом, которое ничего не смогут сделать. Если у нас получится, мы дадим им шанс. Шанс всем нам.

Наивный, наивный княжич. Кажется, он не воспринимает меня как взрослого, а относится согласно возрасту. То есть как к юнцу.

Его идея утопична. Я-то без проблем могу провести сложные трансформации тела. Но они как множитель. Если ноль умножить на два, всё равно останется ноль. Арина — совсем другое дело. Она тренировалась с малых лет. Важно общее развитие тела, объём Источника, общие магические навыки, контроль, а также желательна высокая чистота Масла. В идеале — чтобы адепт использовал Кровь. Что автоматически приводит к принесению клятв и обетов.

Наплевать, что ли, на всё да выдать княжичу расклады? Только что изменится? Может, он и вдохновится, конечно, но тогда совсем другой разговор между нами начнётся. Не готов я пока к открытости с этим человеком. Слишком двоякое впечатление он производит. Как и князь. Сомневаюсь, что он проникнется моими идеями. Скорее поставит их себе на службу, с целью укрепления власти, а вовсе не в заботе о народе. Да и если уж на то пошло, мой мир проиграл. Поэтому мои идеалы — неэффективны с точки зрения задачи, которая стоит передо мной. Возможно, именно поэтому мне искру и дали. Чтобы изобрёл что-то новое.

— Сегодня ознакомься, как устроен лазарет, — продолжил княжич. — Павел Павлович расскажет, что к чему. Насколько знаю, некоторые палаты заняты, займись пострадавшими. А завтра с утра займёмся открытием Источников, если не против.

— Как скажете.

Как будто я могу быть против.

— Также, если мы достигли соглашения, — сверкнул он глазами. — Жду от тебя список необходимого. Что нужно, чтобы ты мог нормально работать.

— Кабинет. Учебники. Если вы тему перестройки организма изучали, то подборку, с чем в первую очередь надо ознакомиться. Также желательно консультироваться с более опытными коллегами по некоторым вопросам, — ответил я, не задумываясь. — Повторюсь, княжич, но… Не знаю, что вы обо мне думаете, но я вовсе не всесилен и не всеведущ. Все мои результаты — следствие отсутствия личной жизни и трудоголизма.

— Забавно сказано, — хмыкнул он. — Хорошо. Всё необходимое тебе предоставят в ближайшее время. Можешь идти.

Я и пошёл. Сколько пищи для размышлений подкинул мне княжич-то.

* * *

Обдумывание ситуации я отложил до момента, когда останусь один. Выйдя из кабинета, заглянул обратно к Павлу Павловичу. Назвали же мужчину. Попробуй, не запнись.

— Павел Павлович, — заглянул я в кабинет. — Княжич сказал, что вы мне расскажете, что и как.

Мужчина посмотрел на меня долгим взглядом.

— Заходи, чего в дверях встал? Тебя Олег зовут, так? Моё имя ты уже знаешь. Лечить-то умеешь?

— Смотря что.

— Редких видов заболеваний у нас здесь не встречается. Ладно, пойдём, — нехотя поднялся он из-за стола. — Покажу фронт работ.

И пошли.

Основное мне уже княжич сказал. Лазарет выполнял простую функцию. Подлечивать солдат. Не лечить, а именно что подлечивать. Поэтому и персонала здесь было раз, два и обчёлся.

— Вот, — завёл меня в большую палату Пал Палыч. — Здесь лежат те, кто загрязнение поймал.

Палата была казарменного вида. Где-то тридцать коек, сейчас все забитые. И, насколько вижу, степень заражения у них запущенная. Может, и средней тяжести.

— А ими что, никто не занимается?

— Занимался, — ответил Пал Палыч, не обращая внимания, что молодёжь при нашем появление затихла и прислушивалась. — Был у нас целитель, но пару недель назад уволился. По старости лет. Так что ребятки теперь сами по себе.

— То есть ими всё же никто не занимался?

— Сами собой занимались, — ответил он недовольно. — Теперь ты займёшься. Но не усердствуй. Им свои навыки нарабатывать надо.

— Тут все пострадавшие, или ещё есть?

— Есть вторая палата. Тоже забита. Ещё… В казармах так-то хватает неумех, кто навыки самоочистки медленно изучает. Но сюда самых тяжёлых приводят.

— Понятно. Разрешите приступать?

— А экскурсия? Впрочем, я тебе этих двух трещоток пришлю. Покажут остальное. Очищать-то умеешь?

— Да.

— Отлично. Тогда приступай.

Хлопнув в ладоши, Пал Палыч поспешил свалить.

Ему что, насколько плевать?

— Васильев, а ты что тут забыл-то? — спросил меня один из знакомых.

Шапочно знакомых. Я его и не узнал. Наверняка очищал как-то.

— Работаю теперь здесь. Ну что, неумехи, с кого начать? А, ладно, по порядку начну. Сейчас вас на ноги быстренько поставим.

Парни зашушукались, поглядывая на меня кто как. Ну, да у них не то положение, чтобы выбирать.

* * *

Управился я часа за три. Особо не спешил. Работал основательно, понимая, что надо закладывать фундамент для последующего открытия Источника. Не у всех, но у двух третей его не имелось. Его отсутствие не мешает использовать Масло. Вдохи доступны в той или иной степени всем людям. Что парни и пытались делать. С тем или иным успехом.

Отличное в том, что Источник — это сосуд, который изолирует энергию от тела. Поэтому с ним куда безопаснее. В случае Крови это тоже имеет значение. Считается, что Кровь максимально безопасна для человеческого организма, и это так, но… Как говорится, всё есть яд, вопрос лишь дозировки. Вода тоже безопасна. Но если влить побольше, то и лопнуть можно. Если понимать, что вода не способна изменить свои свойства под влиянием эмоций адепта и не способна стимулировать отдельные части организма, а Кровь всё это может, то очевидно, какие риски она несёт для новичка. Поэтому Источник и важен. Чтобы держать силу там, где она не навредит.

Пока здоровье солдатам правил, поспрашивал, как тут жизнь устроена. Чем занимаются, что отрабатывают, как их обучают с Маслом работать. Разведчики из них так себе. Все секреты выдали. Кто из командиров мудак, кто ничего такой. Чем кормят, как получить посылки, через кого заказать что-то неучтённое, расположение магазина, его ассортимент и прочее.

Как закончил, меня перехватили «трещотки», как их назвал Пал Палыч. Должен заметить, что девки и правда шебутные, принципиально отрицающие концепцию молчания. Черт его знает, чем они занимаются, но взять меня в оборот время у них нашлось. Там как раз время обеда наступило, и меня потащили в местную столовую. Как сказали, за полчаса до прихода солдат. Питались все в одном месте, но персонал приходил раньше.

Стоило взять поднос с едой, как меня повторно засыпали вопросами.

— А откуда ты? — спросила Лена.

Сидела она напротив, справа от Тани.

— В смысле, из какого города? — уточнил я. — Из столицы.

— Ого! — воскликнула Таня. — А как родители отнеслись к тому, что тебя забрали?

— Меня не то чтобы забрали, — поправил я, смотря на скромную порцию пюрешки всего с одной котлетой. — А родители — нет их. Сирота я. Погибли.

— Какая жалость! — выдала Лена.

— Бедняжка! — согласилась Таня.

— А где ты тогда жил? В приюте? — спросила Лена.

— Когда мелким был, да. А так, снимаю.

Про то, что у меня своя квартира есть, не стал говорить. Ну его. Колец на пальцах я не вижу, девки молодые и дюже активные. Так-то на вид им слегка за двадцать, но разве остановит кого, что мне шестнадцать?

Как-то так меня вопросами и засыпали. В столовой не одни мы были. Постепенно народ подтянулся. Человек тридцать всего. Многие мужчины (особенно молодые) подходили, здоровались с девушками. Кому-то они приветливо отвечали, кому-то не очень. На меня взгляды тоже бросали. Но это скорее заслуга девушек, чем моя.

Охох… Если на весь военный лагерь всего две молодые девки — это же та ещё подстава. Для всех. Надеюсь, тут порядок поставлен, а то мало ли, что произойти может.

Наконец обед закончился. Посмотрел, как солдаты подходят. Их тут было чуть больше, чем много.

По правде говоря, как-то беспечно к делу подходят. Или не беспечно, а цинично? Речь не про солдат, а про количество целителей на весь военный городок. Так-то целители — товар штучный. Большинство предпочитают работать за деньги, в красивых кабинетах. Мне, интересно, что-то платить будут? Так-то без разницы, но будет смешно, если нагрузили за бесплатно. Хотя ведь квартиру подарили, а она тоже не три копейки стоит.

От девушек я в итоге часа через два отделаться смог. Они мне весь лазарет показали. Где анализы берут, где материалы лежат, где архив и прочее. Промолчу о том, насколько здесь скупо медицинское дело было поставлено. А ведь большую толпу людей собрали. Один заболеет, так всех же перезаражает. Справедливости ради, солдат постепенно разбирали воеводы и тренировали их в частном порядке. То, что здесь наплыв такой случился, — исключение, как понимаю. Но всё равно. Тот же княжич мог бы и побольше ресурсов выделить. Но не буду пока ругаться. Посмотрим, как дальше оно будет.

* * *

Казалось бы, первый день мне выделили на то, чтобы осмотреться. Но нет же. Думал, вторая половина дня, после того как имеющихся солдат почистил, окажется свободной, но куда там. Где-то в районе четырёх притащили раненого. Впервые в своей жизни увидел подстреленного из огнестрельного оружия.

Стоял я в своём новеньком и пыльном кабинете, прикидывал, есть ли тут уборщица или проще самому всё сделать, как услышал шум под окнами. Выглянул и увидел, как солдаты на носилках пострадавшего тащат. Тот орёт, за ногу держится. Их командир матом подгоняет.

Верно оценив, что потребуется моя помощь, поспешил вниз.

— Стоять! — крикнул я, сбежав по лестнице. — Отставить панику!

— Ты кто? — окинул меня взглядом парень постарше.

— Хрен в пальто. Целитель я. А ну не мешайтесь, — зыркнул я на него.

Люди они такие. Проще прикрикнуть, чем объяснять. Мне дали дорогу, я выпустил силу, а дальше — дело техники. Оно и так было видно, что основная угроза — кровотечение. Жгут наложили, но криво. Раненый ещё и сам держался за рану, но, видимо, из последних сил. Стоило мне Кровь в него направить, как расслабился и отключился.

— Сдох, что ли? — спросил тот, кто держал носилки.

— Сам ты сдох, баран! — рявкнул их командир. — Я вас, дебилов, сгною! Как нахрен вы умудрились подстрелить его⁈ За такое с нас всех головы снимут! Но ничего, я на вас, дегенератах, отыграюсь! Если надо, то и с того света достану!

Хорошо, что я приучен игнорировать внешние раздражители. Состояние у пострадавшего было терпимое. Ещё бы минуты две — и помер бы от кровопотери. Молодцы, что быстро его доставили. Да и жгут своё дело сыграл. Я проверил организм, обнаружил инородное тело, извлёк, закрыл рану, поставил заплатку, наложил укрепляющую технику, а заодно, чтобы не заморачиваться, собрал всю грязь с тела. Так-то это расточительство, проще человека помыть, но для меня с разросшимся Источником это не проблема. Почистив во всех смыслах раненого, я открыл глаза и посмотрел на ругающегося командира, который так и продолжал песочить подопечных.

— Вот, — протянул я ему пулю. — Жить будет. Подарите потом, пусть как трофей носит, если захочет.

— Я ему этот трофей в задницу запихаю!

— Отставить! — внезапно рявкнул Пал Палыч, который вышел из коридора. — Тащите его в палату, разместим. Да аккуратнее, не заляпайте мне тут всё! Кто мыть будет⁈

Вовремя Пал Палыч появился. Мигом порядок навёл. А я посмотрел, как тут пациентов принимают. Да никак особо. Кинули на ближайшую койку. Пал Палыч сказал Лене с Таней записать характер повреждения. Пояснив, что ранение — дело серьёзное. Нужно всё официально делать. Ну, хоть не мне с бумагами возиться.

Спросил подружек, как часто такое случается. Ответили, что эти солдатики постоянно чем-то удивляют.

Чувствую — скучно не будет.

Как и сказал, свободного времени в первый день не случилось. Разобрался с этим случаем, как пригнали ещё десяток бойцов на очистку. После них, будто только и ждала, пожаловала… повариха.

— Ты ведь целитель, да? Больно молод, — запричитала эта женщина, заглянув в кабинет ко мне. — Глянешь спину? Сил больше нет терпеть! Весь день на ногах!

— Гляну, как не глянуть, — только и ответил я.

Она даже не поздоровалась, ну и ладно. Можно человека понять.

Спину я ей подлатал. Там аж две грыжи сразу боль порождали. Непонятно, как она вообще ходит. Боль-то адская наверняка. С грыжами разобрался, с остальным тоже помог. А там целый букет был. Типичный человек лет пятидесяти, который, кажется, здоровьем никогда не занимался. Зато любил покушать всякое жирное и вредное. Да и следы употребления алкоголя тоже присутствовали.

Женщина ушла счастливой, а на ужине мне выдали тройную порцию. Даже просить не пришлось.

Но это ладно. До ужина ещё дожить надо было. Молва обо мне, кажется, разнеслась со скоростью лесного пожара. То один человек заглядывал, то другой. То колено у кого болит, то голова, то мозоль на ноге. Пара сержантов притащили самых проблемных, кому очистка требовалась.

Как-то так оно и вышло, что меня и после ужина задержали. Так что в общежитие я пришёл где-то в районе девяти.

Застав дюже весёлую картину. Каких-то два дурака, интеллектом обделённых, дурачились с моим… мечом. Который я благополучно оставил в комнате.

— Кхм, господа, — прокашлялся я. — А вас не учили чужие вещи не брать?

— А ты кто будешь? — развернулся тот, что держал мой меч.

— Владелец этого оружия.

— Чем докажешь, что оно твоё? — усмехнулся он.

Двое дураков, а как-то иначе их назвать язык бы не повернулся, стояли без опознавательных признаков. Погонов на них не было, только обычные кофты. Но, судя по возрасту, это не сержанты. Либо персонал, либо офицеры.

Меч — это серьёзно. Мало того что это вещь личная, так ещё и подарок от уважаемого человека. Я уже было собирался сплести технику усыпления, сочтя её приемлемой в данной ситуации, как двое мужчин переменились в лице. И взгляды их были направлены мне за спину.

Обернувшись, невольно расплылся в злой усмешке.

— Ну надо же, — сказал я. — Не ожидал тебя здесь увидеть, Дарвин.

Парень, который раньше работал на Черепов и переломал мне кости, из-за чего я долго хромал, оскалился в ответной ухмылке.

Глава 3

За прошедшие месяцы Дарвин не сильно изменился. Да и немного этих месяцев прошло, если подумать. Если не брать в расчёт военную форму, то это тот же самый Дарвин. Лицо холодное, чуть отстранённое, заставляющее задуматься, почему этот хищник гуляет по жилому зданию.

— Какие-то проблемы? — посмотрел он мне за плечо.

— Да вот, ребятки решили чужой меч взять поиграться, — ответил я, внимательно изучая лицо парня.

— Так они его сейчас вернут. Так ведь? — спросил Дарвин.

— Мы это… Просто посмотреть! — выдал мой потенциальный сосед.

Приложив меч к стене, он попятился и свалил в комнату, которую мне выделили. Так что да, сосед. Его же дружок и вовсе припустил и скрылся с глаз — только дверь и хлопнула.

— Смотрю, тебя здесь знают.

— Немного, — уголками губ улыбнулся Дарвин. — Так что, ты теперь на армию работаешь?

— Типа того. А сам-то что здесь делаешь? В смысле, что делаешь в этом здании?

— Как услышал, что появился молодой целитель по фамилии Васильев, решил, что надо навестить.

— Поздновато ты пришёл. У вас же режим.

— У нас — это у кого? — хмыкнул Дарвин. — Я ведь под Дубом хожу. К новобранцам не отношусь.

— Стародубов тоже здесь?

— Да. После столицы и полученных ранений его сюда отправили. Чтобы без дела не сидел. А ты здесь собираешься оставаться? — кивнул Дарвин на комнату, куда ушёл любитель чужих мечей.

— А есть варианты? — глянул я на него.

— Пойдём к нам. Отдельную комнату не обещаю, но койку найдём.

— Хм… И что, ваши командиры ругаться не будут?

— То, что я притащил единственного на всю округу целителя? Да за такое награждать надо! — улыбнулся Дарвин.

— А знаешь… Пойдём. Лень как-то с соседом разбираться. Заодно расскажешь, как жизнь твоя сложилась.

Вещи собирать не пришлось. Повезло, что несостоявшийся соседушка не опустился до потрошения моих вещей. Хотя, может, и опустился, но аккуратно прибрал за собой. Как бы там ни было, сумки я забрал и вышел обратно. Дарвин дождался меня и отправился на выход.

Не ожидал его здесь увидеть. По правде говоря, я о его существовании вообще позабыл. Или правильно сказать, не думал о самой встрече. Другим голова была занята. А ведь мог и догадаться, что вероятность такая есть. Сам попросил Стародубова присмотреть за ним. Было это летом. Сколько… Месяца четыре назад? Ну да, около того.

— Смотрю, ты теперь сержант? — поравнялся я с Дарвином, когда вышли на улицу.

— Верно смотришь, — ответил парень, бросив на меня взгляд. — Нормативы на сержанта я сдал, а опыт управления молодыми у меня имелся. Как-то так и вышло.

— Быстро ты поднялся.

— Отчасти — случайность. Пара сержантов в столице погибла. Ещё один уволился, не стал контракт продлевать.

— Игорька с Петром уже видел?

— А они здесь? — оживился Дарвин.

— Должны быть здесь. Оба добровольцами пошли. Сначала Игорёк, ну а Пётр отправился следом, присмотреть за этим оболтусом.

— Времена идут, а кое-что не меняется, — усмехнулся Дарвин.

Смотрю на него, и что-то аж прям мурашки по спине бегут. Дарвин и в прошлый раз выделялся, а сейчас в ходячую аномалию превратился. Ощущение, что рядом идёт ночной хищник, никуда не делось.

Забавный он парень, конечно. А взгляды-то какие оценивающие кидает. То ли примеряется, как шею свернуть, то ли задаётся вопросом, когда я так вымахать успел.

Далеко идти не пришлось. Всего-то мимо пары зданий прошли, а там до нужного места добрались.

— Ты кого привёл? — спросил дежурный на входе.

— Целитель. С нами поживёт, — коротко ответил Дарвин.

— Стародуб ругаться не будет?

— На этого — не должен.

— Как знаешь. Сам с ним разбираться будешь. Тебя как звать, целитель? — спросил парень.

— Олег Васильев.

— И что, лечить умеешь, всякое такое? — покрутил он рукой.

— Умею.

— Потом поболтаете, — отбрил его Дарвин и мы дальше двинули.

Ну а там мне показали, где его группа расположилась. Это была не общая казарма, а, скорее, общая комната на шесть человек. Одна койка — свободная. Спать народ ещё не лёг. Когда вошли, сидели, в карты играли.

Точнее, когда вошли, они просто сидели с невинным видом.

— Выдохните, — бросил им Дарвин.

— А это кто? — спросил один из них.

— Знакомьтесь. Олег Васильев, — представил меня Дарвин. — Целитель.

— Тот самый? — оживился плотно сбитый парень.

— Тот самый? — покосился я на Дарвина.

— Тот самый, — кивнул он. — Познакомиться ещё успеете. Это Калинин Егор, он же Калина, — указал он на того, что сидел левее всех. — Кузьмин Тимур, он же Беда. Беда, потому что, если суждено во что-то вляпаться, он обязательно вляпается.

— А я чего, я ничего, — пробурчал Беда, но Дарвин его проигнорировал.

— Столяров Лев, он же Грива. — Этот парень был, пожалуй, самым смазливым. — Последний — Соболев Макар. Когда косячит или раздражает — Туша. Чувствуешь, мясом пахнет? Это потому, что опять кто-то тушёнку жрал! — недовольно рыкнул Дарвин.

— Так а что ещё жрать-то? — возмутился Макар. — Мне расти надо! Где ещё мяса взять⁈

— Да хоть целыми днями жри, но не здесь же, — парировал Дарвин. — Так, ладно. Познакомились. Вещи кидай, койка вон твоя. Сейчас организую матрац и всёостальное. Парни, покажите, где умыться. Только не задирайте. Сосед у нас зубастый, пусть и выглядит добрячком.

— Да как самого господина целителя задирать можно! — воскликнул Беда.

— Особенно того самого! — добавил Макар.

* * *

Наутро я пожалел, что решил принять предложение Дарвина. Как-то паранойя сама собой включилась. Спал плохо, почему-то решил, что он меня ночью придушит.

Ерунда, конечно. Не такой он идиот. Но мало ли. Как-то я не смог объяснить сам себе, что зря паникую. Пожалуй, Дарвина можно окрестить идеальным убийцей.

Но хандра быстро прошла. Подъем в шесть утра, умывание и зарядка взбодрили меня. Увидел Стародубова. В связи с чем произошёл забавный случай. Как команда прозвучала, Дарвин всех поднял и отправил на выход. Народ построился в коридоре и устроил перекличку. Старобудов, прихрамывая и сверкая уродливым шрамом на лице, прошёлся взад-вперёд. А я со всеми встал. Рядом с отрядом Дарвина. Дуб шёл-шёл, на меня глянул, прошёл мимо, нахмурился, повернулся.

— Доброе утро, — поздоровался.

— Васильев? Ты какого хрена тут делаешь?

— Так вышло, что у вас переночевал. Парни в помощи не отказали.

— Это какие? А, понял… — перевёл он взгляд на Дарвина. — А тебя что, не заселили?

— Заселили, но там сосед дурак, — честно сказал я. — Мой меч взял и пошёл им по коридору размахивать.

— А ты что?

— А я человек добрый, неконфликтный, — улыбнулся ему.

Дуб почему-то хохотнул.

— Ладно, хрен с тобой. Потом разберёмся. А вы чего уши развесили? Построились и вперёд!

На завтрак вместе со всеми отправился. А дальше Дарвин свалил на учения, я же, как и велел княжич, отправился открывать Источники. Самого Сергея Юрьевича я сегодня не увидел. Меня Пал Палыч перехватил да отвёл в казарму, где ждали двадцать молодых парней. Их взгляды я привычно проигнорировал. Как и короткую вступительную речь Пал Палыча, который заявил, что будем открывать Источники по новой методике. Хорошо зная, что самое простое — это один раз сделать, а дальше слухи сами разойдутся, я приступил к работе.

Княжича я не обманул, когда сказал, что на каждого требуется в районе пяти минут. Если человек полностью готов, то и того меньше. Куда больше заняло объяснение, что именно их ждёт, и последующая проверка вместе с коррекцией. А корректировать пришлось многое. Если честно, хотелось выругаться. Эти парни отправились служить чуть больше месяца назад, после осеннего призыва. И всего за месяц каждый из них умудрился… кхм… малость ушатать себе организм. Следы были настолько характерны, что мне не требовалось задавать вопросы, чтобы с точностью определить: последние дни они активно использовали Масло. Что привело к многочисленным микроповреждениям, точкам напряжения и всяким залежам энергетических осадков.

Ребята молодые, угрозы для жизни нет, но если они в таком же духе продолжат, то… То либо попрощаются со здоровьем, либо обретут должные навыки самоочистки и работы с Маслом.

В общем, на первого «подопытного» я минут двадцать потратил. Что довольно много. На последнего — минут пять как раз. Случаи у них одинаковые были. Просто наловчился, знал, на что внимание обращать. Поэтому быстрее и пошло.

— Всё нормально? — спросил Пал Палыч, который первый час отсутствовал, а потом пришёл, поглядывал.

— Да. Вы ведь княжичу будете докладывать? Состояние солдат хуже, чем я ожидал, но ничего критичного. Сказывается то, что они пытаются использовать Масло без должных навыков.

— А откуда навыкам-то взяться, если Масло не использовать?

— Я всё понимаю, — пожал плечами. — Просто обращаю внимание, что время тратится не только на открытие Источника, но и на приведение организма в порядок. В любом случае пока рано делать какие-то прогнозы. Сегодня ещё с кем работать будем? Или куда мне?

— Пока в лазарет. Займёшься чисткой. Посмотрим, что по результатам.

— Как знаете, — ответил я равнодушно. — Главное, чтобы солдаты в ближайшие сутки силу не использовали. Пусть командиры донесут им эту мысль особо тщательно. В случае возникновения любых неприятных ощущений — звать меня. В любое время.

— Я распоряжусь, — заверил мужчина.

Оставшийся день прошёл как и вчерашний. Народу в городке много проживало, попробуй организуй несколько тысяч человек. Поэтому «клиентуры» хватало. То один подойдёт, то второй. То взвод солдат пригонят на чистку. То ногу кто-то сломал, то ещё что.

А мне и не сложно. Ни с чем сложным-то не обращались. Заодно народ узнавал. Слушал, что рассказывают. Отношения налаживал — куда же без этого. Собственно, я вчера предложение Дарвина в том числе по этой причине принял. Хотел и за ним самим посмотреть, с последующей вербовкой, и информацию собрать. Да и просто с солдатами познакомиться. Не новобранцами, а теми, кто в отряде Стародубова служил.

Уверен, пригодится.

Вечером я постарался не задерживаться до самой ночи и свалил сразу после ужина. Формально, на этом мой рабочий день закончился, имел право.

Право пойти работать туда, где сплю.

Успел я раньше, чем отряд Дарвина. Даже с учётом того, что после ужина заглянул в чепок, набрал всякого разного, что там было, и подлечил кассиршу. После чего она мне быстренько рассказала, что стоит брать, что не стоит, когда завоз, и если что надо из столицы привезти, то не вопрос, для хорошего человека найдётся способ.

Если так подумать, то быть целителем очень даже удобно.

— Ты ограбил магазин? — спросил Дарвин, ввалившись в общую комнату.

Именно что ввалившись. Приличные люди входят, но они и выглядят подобающе. Дарвин же промок, от него разило потом, а ещё он был грязный, как черт.

— Ты, видимо, тоже пытался, но попался и удирал от погони? — окинул я его взглядом.

— Не поверишь, но почти так и было. Отрабатывали тактику в лесу, — поморщился парень. — Мы мыться, а потом на ужин.

И свалил. Чего только заходил? Сапоги, кстати, почистить где-то успел. Так что не особо-то и наследил. По крайней мере, не было комьев грязи.

Вернулись они где-то через час. Я за это время успел с собой поработать. Время-то не резиновое. Пора было переходить к следующему этапу перестройки тела. Правда, делать это, живя в казарме, такая себе идея. Да и не закончил я изучение доступных материалов, но кое-что уже можно было сделать сейчас. А там, глядишь, княжич выполнит обещание и хотя бы книгами обеспечит. Если повезёт, то и закрытыми материалами, которые в свободном доступе не найдёшь.

Когда Дарвин вернулся, он окинул комнату взглядом, уставился на меня, сидящего на кровати. Лицо у него было… Хотел бы сказать, что ничего не выражающее, но нет. Сканирующее. Сосредоточенное. Будто свои владения проверяет.

— Дуб зовёт, — сказал он. — Меч прихвати.

Кажется, намечается что-то интересное.

Это была ещё одна причина, почему я согласился «ночевать с солдатнёй». Возможность лучше узнать, как их готовят, каким техникам и приёмам обучают. Самому в этому почувствовать, не только как целитель. Проблема-то моего тела никуда не делась. Мне позарез нужны физические нагрузки, чтобы не заработать очередной срыв.

Ещё одна причина — алиби. Если вдруг где спалюсь, будет пусть и слабое, но оправдание. Что у солдат нахватался приёмчиков.

Эта причина как-то глупо в мыслях прозвучала, но я же не говорю, что так обязательно будет. Главное, предпосылки создать, а там по ситуации действовать. Поэтому я и оживился, когда Дарвин позвал. Меч прихватил, за ним вышел. Он в коридоре дожидался.

— Мы сейчас целыми днями на полигоне. Даже едим там. И в дождь, и в холод, никаких исключений, — заговорил Дарвин. — Вечером у нас вроде как свободное время. Которое мы тратим на практику. Стародубов и его волки иногда поощряют лучших новичков наставлениями. А лучшие по вечерам в постельке не лежат, — добавил он иронично.

— Волки?

— Так мы их между собой называем. Там крутые мужики. Даже удивительно, что их кто-то в столице разделал. Не слышал про это?

— Слышал. Там двоих наших целителей убили.

— А Черепа что?

— Соскучился?

— В гробу их видел.

— Верхушка там сейчас и находится.

— Ты руку приложил?

Я ничего не ответил, и Дарвин хмыкнул.

— Мне старые знакомые, кого не задело, послали весточку. По всему выходит, вовремя я соскочил.

— Ты это так называешь? — глянул я на парня.

На что он дёрнул плечом и промолчал. Возможно, из-за того, что мы пришли. В этом здании нашёлся просторной зал, где сейчас человек тридцать собралось. Кто-то железо тягал, кто-то в стороне стоял, кто-то на ринге боксировал. Судя по виду Дарвина, когда он вернулся, в течение дня они вовсе не отдыхали. Строго у Дуба дела поставлены, если сейчас народ дополнительно выкладывается.

Сам мужчина что-то двум здоровым лбам втолковывал. Когда подошли, отвлёкся и на меня уставился.

— Какой интересный меч, — сказал он, присмотревшись к оружию. — Где же простолюдин его взял? И как тебя с ним пустили?

— Князь мне пожаловал титул защитника, так что я теперь имею право на ношение оружия.

— Однако, — вскинул бровь Дуб.

Точнее, он две вскинул, но одна находилась на обожжённой стороне, и мимика там искажалась.

— Ходил в школу меча? — спросил он. — Занимался?

— Немного.

— С железкой-то управишься? — фыркнул он насмешливо.

— С какой стороны держать — знаю.

— Тогда давай. У нас тут есть уголок для фехтования.

— Предлагаете спарринг? С вами? — спросил я скептически.

Дуб удивлённо на меня посмотрел, как будто табуретка заговорила.

— Со мной спарринговать ты мал ещё… Хотя… А знаешь, давай и со мной, — как-то мигом развеселился он.

Народ вокруг тут же стойку сделал. Гул поднялся, шепотки побежали. Кто-то сказал, что всё, не будет у нас больше целителя.

— Евлантий Сергеевич, вы уверены? Вы же после серьёзного ранения. Вам бы поберечь себя.

— Точно хана, — сказал кто-то у меня за спиной.

— Вот и посмотрим, — пообещал мне Дуб.

— Только не боевым оружием. Учебное есть? — спросил я.

— Найдётся.

Хорошо, что он спорить не стал. С боевым оружием я бы не рискнул против него выходить. Мастер меча способен контролировать каждое своё движение, но… Это только в теории так. Со своим новым оружием я ещё не тренировался. Против Дуба тоже не выступал. Не рассчитаю немного, и что? Убить не убью, но зачем рисковать-то?

Занятия прекратились, нам освободили площадку. Дуб не стал людей шугать. Думаю, это было бы бессмысленно. Всё равно бы смотрели.

— Правила? — спросил я.

— Стандартные. Это не бой. Посмотрю на тебя в деле, — сказал Дуб деловито.

— Силу использовать можно?

— Ты можешь использовать любые трюки, — легко разрешил мужчина.

Базовое правило нарушает. Никого и никогда нельзя переоценивать. Впрочем, мы сейчас не на поле боя, а он опытный боец.

Интересно, чего я против него стою? Один раз я видел Стародубова в бою, когда его попытались устранить. Тогда я был всего лишь пылью под его ногами. А сейчас…

— Начали, — скомандовал он и сделал выпад.

Я отбил и контратаковал. Не в полную силу. Он всё же командир. Я бы мог его подловить, но зачем? Нужно ведь показать себя, а не задеть человека и пошатнуть его авторитет. К тому же слишком сильно высовываться тоже не стоит.

Мы зазвенели мечами, Дуб попытался меня подхватить, бросив сгусток Масла под ноги. Я ответил тем же, встретил сгусток своей порцией силы, сбил её и… Метнул ещё один сгусток Дубу в корпус.

Тот его разрубил, но я идеально контролирую собственную силу на расстоянии метров пяти. Мы же сейчас куда ближе. Поэтому сгусток как разрубило, так он и собрался обратно. Сбить не сбило, но толкнуло ощутимо.

— Удивил! — воскликнул Дуб под улюлюканье зрителей.

И приложил меня куда увесистее. На этот раз это был уже не мягкий сгусток, а таран. Который я почти не заметил. Увидел колебания воздуха, но среагировать не успел и полетел на пол.

— Живой? — крикнул мужчина вдогонку.

— А у них тут своя атмосфера, — поднялся я, улыбнувшись.

Махнув рукой, выпустил с десяток шаров. Загустил их, и, когда Дуб принялся их отбивать, они налипли на оружие. Я же подскочил и насел на мужчину, попытался его задавить. На этот раз он выпустил голую силу и попытался меня оттолкнуть. Но куда там. Я вокруг себя тоже Кровь выпустил, но не облаком, а по контуру тела, чтобы прикрыться.

«Пожалуй, на этом стоит притормозить демонстрацию своих умений», — мелькнула мысль.

Дальше мы фехтовали на том же уровне ещё секунд двадцать. Закончилось тем, что я снова на пол полетел. Причём Дуб мне как-то ловко ноги подсёк. Я бы сказал — эффективно. И мне это понравилось. Не падать, а то, что у этого солдата есть в рукаве трюки, которым он может научить.

— Чего смотрите⁈ — рявкнул Стародуб. — А ну рассосались, пока я не разозлился! Живой?

Последнее он сказал куда тише, подойдя ко мне. Народ разошёлся, занялся своими делами. Мы же одни остались. Дарвин тоже к своим парням отошёл.

— Нормально, — ответил я. — А ловко вы меня два раза приложили. Это чем это?

— Первый раз — боевым молотом. Техника такая. Второй раз просто запутал. Да ты и сам удивить смог. Это тебя так в школе меча натаскали? Неужто сам Владимир Геннадьевич пару уроков дал?

— Было дело, — ответил я. — Евлантий Сергеевич, не хочу обидеть, но, может, мне вас всё же глянуть? Вижу ведь, что пренебрегли целителями.

— Так и знал, что старую песню заладишь, — усмехнулся он. — Заниматься-то будешь? — кивнул мужчина на общий зал.

— Смотря чем. Мне для поддержания здоровья нужна хорошая физическая нагрузка. С поправкой на то, что целителя сложно загонять. Но и просто тягать железо не очень хочется.

— Хм… — почесал он себе подбородок. — Слышал я, что тобой княжич занимается. Так?

— Можно сказать и так. Сам пока не знаю, — развёл я руками. — Вчера княжич был, сегодня не видел его. Как дальше будет — так кто скажет-то.

— Хорошо. Подумаю. Сегодня разомнись тогда, а я посмотрю. Ты только с мечом? Или рукопашный бой тоже изучал?

— Вы переоцениваете наличие у меня свободного времени. И так пришлось его выгрызать, чтобы иногда в школу меча заглядывать.

— Иногда, — хохотнул Стародуб. — Помню я, каким мелким ты был. Отъелся, мясо нарастил. Все бы так прогрессировали, занимаясь иногда. Дарвин! — повернулся и крикнул Дуб, — Бери своего дружка и прогони его через круг!

— Круг? — заинтересовался я.

— Будешь драться. Против каждого, по очереди.

— На мечах?

— На кулаках. Ну и ногах.

— Так это… — почесал я себе макушку. — Проблема есть. Я не могу причинять боль людям.

— Это как? — не понял он.

— Так я же целитель.

— И?

— Это против моих принципов.

— А как ты тогда на мечах тренировался? — совсем уж растерялся Дуб.

— Аккуратно, — невинно улыбнулся я.

— Так, Васильев… — протянул он. — Ты мне голову не делай. Что это за глупости?

— Это не глупости, Евлантий Сергеевич. Я предельно серьёзен. У медали всегда две стороны. У того, что я сильный целитель, обратная сторона — физическое неприятие причинения вреда людям.

— У меня сейчас голова разболится, — поморщился мужчина. — Что произойдёт, если ты кого-то ударишь? Перестанешь исцелять?

— Если задамся целью именно причинить кому-то вред, то вполне возможно.

На самом деле так и будет. Не сразу, но мои силы начнут деградировать.

— Тогда тебе либо всё же идти тягать железо, либо не задаваться целью причинить вред, а озаботиться совсем другим стремлением — помочь своим товарищам в оттачивании боевых навыков. Такой подход устроит, или ты мне и дальше мозги делать будешь?

— Устроит, — ответил я.

Не вдаваться же в детали принесённых клятв? Тем более в этой жизни я другие обеты давал. В первую очередь действовать эффективно и рационально. Влиться в воинское братство, перенять их навыки, завести знакомства — это было рационально.

Да и был ещё один нюанс. Я-то Дуба почему так легко атаковал. Потому что знал, что он крепкий. Что вреда никакого не причиню. Надо просто определить для себя меру допустимого.

Ну и стараться игнорировать выражение лица Дарвина, который смотрел на меня как на самый лучший в мире десерт.

Глава 4

Рукопашный бой против мёртвых настолько же бессмысленная штука, как и дипломатия. Поэтому в данном вопросе я разбирался поверхностно.

Но не говорить же об этом Дарвину, который быстренько организовал круг и сам первый вышел против меня? По глазам вижу, сдерживаться он не будет.

Он и не сдерживался.

Я рефлекторно наполнил тело Кровью, укрепил его и накинул две техники, усиления и ускорения. Но и так первый удар, усиленный Маслом, оказался дюже мощным. Я попытался защититься, но вложенной силы хватило, чтобы откинуть меня. Сзади подхватили, не дали упасть и толкнули обратно.

А Дарвин только этого и не ждал. Ничуть не сбавляя обороты, выдал связку ударов. В голову, голову, корпус… Захват.

Последнее стало неожиданностью.

Говорю же. В рукопашном бою я дуб дубом. Ну какой смысл мертвеца брать в захват? Это смертельно опасная глупость, по ряду причин. Мёртвые обычно напичканы силой смерти, полезть к ним «обниматься» — это как искупаться в кислоте. Которая тебя отравит и разъест. Я уж молчу про то, что мертвецы обычно шустры, имеют острейшие когти и мощные челюсти. И правил приличия они не соблюдают. Вцепятся в лицо, и будешь знать, как на них с голыми руками бросаться.

В общем, если, как махать кулаками, я худо-бедно разбирался, то в бросках и захватах понимал ноль целых ноль десятых. В связи с чем быстро оказался на полу.

Дарвин обозначил добивающий удар, отпустил и в сторону отошёл.

— Мне показалось, или ты пару новых трюков освоил? — спросил я, поднимаясь.

— Не показалось, — ответил он, смотря на меня как на добычу.

Неприятный взгляд.

Дарвин снова напал. А я… А что я? Грушей для битья мне не хотелось быть. Умею драться или не умею, но здесь и сейчас чувствовалось, нельзя дать себя валять. Поэтому я ускорился до предела и схитрил. Дарвин и сам по себе был силен. Но я оказался быстрее. Да и сильнее тоже. Ну а ещё я целитель.

Он попытался задавить меня, а потом снова схватить.

Да уж. Никогда не думал, что стану наглядной демонстрацией, почему противника нельзя обнимать. Ну, или хватать, ладно-ладно. Это ведь суровый мужской поединок, а не обнимашки.

Направил ему Кровь в руки, сбил ток энергии, и Масло на его кулаках запузырилось. Хватка ослабла, и я воспользовался этим, чтобы ткнуть парня в живот. Надо отдать ему должное. Он не свалился, хотя должен был. Лишь пошатнулся и разорвал дистанцию.

— Целительские трюки? — спросил он. — Думаешь, поможет?

— Так ты проверь, — поманил я его.

Кто-то рядом хмыкнул. Я был на парне сосредоточен, поэтому не обращал внимания на то, что вокруг происходит. Так-то это ошибка, всегда надо контролировать обстановку вокруг. Но сейчас мы не на поле боя, а рукопашный бой слишком мозги напрягает, вот и сосредоточился.

Дарвин встряхнулся, взял ток сил под контроль. А он хорош. Не, честное слово. Хорош. Выдавить мою Кровь из тела одним волевым усилием — это заявка на определённый уровень талантливости.

В следующий раз, когда Дарвин напал, я не стал сдерживаться. Ударил раза в три сильнее. Теперь уже его отбросило, повело. Ноги подкосились, и парень завалился, сморщился от боли. Но это не от моего воздействия. По другим причинам. Масло в разнос пошло, отсюда и реакция такая.

— Хм, не так уж и плохо, — сказал Дуб, который к нам подошёл. — В чистой рукопашке ты просто отвратителен, но пару техник самозащиты знаешь. Какой у тебя объём Источника?

— В районе сотни.

Пятьсот — это ведь тоже в районе сотни, так?

— Неплохо для твоего возраста, — покивал Дуб. — Продолжайте. Остальных также не выключай. Хочу именно на технику посмотреть.

— Так у меня же её нет, сами сказали.

— Но умение держать дистанцию, общая логика, скорость, реакция…

— Понял. Как скажете.

Остальные парни действовали не так жёстко, как Дарвин. Но и им хватало навыков, чтобы давить меня. За счёт усилений я держался, но… Не моё это. Понимаю логику, что можно множество вспомогательных навыков развить, но всё равно. Старые привычки не так-то легко искореняются. По сути, дальше единственное, что я делал, — это отбивался. Сам в полную силу больше и не бил. За редким исключением, чтобы парней осадить. А то они быстро расходились. Это ведь удобно, когда можно кого-то лупить, а он не сопротивляется. Вот я и сопротивлялся, насколько мог себе позволить.

Дуб подглядывал за нами. Но всё время не стоял, отходил иногда.

— А теперь то же самое, но на мечах, — сказал он, когда мы закончили.

Эту новость я воспринял куда позитивнее. Стоило взять деревянные мечи, как ситуация кардинальным образом изменилась. Мне даже напрягаться не пришлось, чтобы давить парней, как захочется. У Дарвина так и вовсе три раза меч выбивал из рук. А ведь старались они. Серьёзно к оружию относились. Но не на того напали.

* * *

Ужин у солдат по расписанию в семь вечера. В восемь начиналось свободное время. В девять они расходились, приводили себя в порядок да ложились спать. Чтобы завтра встать в шесть и повторить.

— Дарвин, притормози, — сказал я, когда парни собрались идти мыться.

— Что? — посмотрел он на меня ничего не выражающим взглядом.

— Гляну тебя. Остальные пусть мыться идут.

— Так и мне бы помыться.

— Успеешь. Давай-давай.

Без особого энтузиазма Дарвин пошёл за мной. Осматривать его при подчинённых я не хотел. То, что уловил, намекало, что у парня с организмом серьёзные проблемы. А зачем остальным парням это знать? Не, может, они и в курсе, но, если нет, ронять авторитет Дарвина — лишнее.

— Обязательно это делать прямо сейчас? — спросил он, когда вошли в комнату.

— Я не заставляю. Но ты и сам знаешь, что организм у тебя запущен.

Дарвин дёрнул щекой, но больше спорить не стал.

— Снимай верх, садись на табуретку.

Табуретки в комнате было аж целых две. На вторую уселся я, сев сзади Дарвина. Короткая диагностика подтвердила то, что я заметил.

— У тебя кости плохо срослись. Не выполнял мои рекомендации?

— Выполнял. Насколько мог.

— Тогда тебе не повезло. Покажи, как Маслом укрепляешь себя.

Дарвин сделал, что просил, и я ещё пару минут потратил, изучая его подход. Грубо говоря, он интуитивно компенсировал Маслом проблемы с телом. Поэтому и боль испытал, когда я ему внутренний «раздрай» устроил. Считай, порушил всю систему опор и поддержек, которую он выстраивал.

— А без этого насколько функционален?

— В пределах терпимого, — бесстрастно ответил он. — Эффективность падает, но терпеть могу.

— А о том, что твои неумелые попытки корёжат организм, не думал?

— Как будто у меня есть выбор. Ты не в курсе, но Стародуб решил из нас подготовить специальный отряд. А это повышенные нагрузки и требования. Мы должны быть лучшими. Во всём. Каждый день.

— Сложно быть лучшим, если обеспечишь себе инвалидность.

— Скорее, мы сдохнем на задание. До инвалидности ещё дожить надо.

— Да ты оптимист. Сейчас подлатаю тебя, отпускай Масло.

На чистку и исправление мелких огрехов я потратил минут десять.

— Это не всё, — предупредил Дарвина. — Ограничений на тебя никаких накладывать не буду. С костьми попробую разобраться. Но это займёт какое-то время. Которого у меня не так много. Поэтому тобой буду заниматься по мере возможности.

— Парней глянешь? Они тоже проблемные.

— Гляну, конечно. Всё, вали в душ.

— А тебе не надо?

— Я могу силой всю грязь с тела убрать. Полезно в операционной, знаешь ли.

Дарвин хмыкнул и отправился мыться. Минут через десять его парни пришли. Уставились на меня и табуретку.

— Ну, кто первый будет? — спросил я.

— Первый в чем? — с подозрением спросил любитель тушёнки.

— Лечить вас буду. Кто смелый, прошу, — указал я на табуретку. — Давайте побыстрее только, хотелось бы сегодня пораньше спать лечь.

Парни переглянулись, и Беда вызвался первым. Ещё минус двадцать минут на глубокую чистку. Замечаний никаких делать не стал. У парней в целом та же картина наблюдалась, что и у Дарвина. Те или иные травмы из прошлого, следы интенсивного использования Масла. Не знаю, насколько этот подход оправдан. Надо в динамике посмотреть. Но теперь-то что… Чистка наблюдения на нет сводит. Чистота эксперимента нарушается.

Закончив с парнями возиться, как и собирался, лёг спать. В туалет только заглянул, вернулся и завалился.

Вчера плохо выспался, так сегодня наверстаю.

* * *

Следующий день прошёл так же, с поправкой на то, что ко мне направили не два десятка солдат для открытия Источника, а шесть. Когда закончил, Пал Палыч как-то на меня странно коситься начал. Уж не знаю почему. Конечное мнение я о нем так и не сформулировал, до сих пор не разобравшись, а чем он, собственно, занимается. Кроме пригляда за мной.

Княжич сегодня тоже не появился. Точнее, может, он где-то здесь и появлялся, но я с ним не пересекался. Отработал с Источником, разобрался с текучкой — народ продолжил ко мне подходить, да и солдат тоже приводили. А там и день закончился.

На этот раз Дуб поставил меня не просто отхватывать по лицу, но и чему-то научить попытался. В связи с чем состоялся один важный разговор.

После очередной демонстрации моей неуклюжести он поморщился.

— Так дело не пойдёт. Нет в тебе огня. Ничему не научишься.

Я лишь плечами пожал. Поединок с Ярославом Чернышовым показал, что рукопашный бой по-прежнему неактуален.

— Я не вижу смысла в этом, — честно ответил ему. — Сражаться против людей мне вряд ли предстоит. А если проблемы какие возникнут, то, во-первых, есть меч, а во-вторых, мне проще мягко отправить человека в сон.

— Не каждого можно отправить, — возразил Дуб.

— Ну… — протянул я. — Если меня вдруг захочет убить сильный адепт, то, опять же, вряд ли разумной тактикой является дать ему в морду.

— Да не только в этом дело! — завёлся Дуб.

Когда мы с ним встречались, он демонстрировал куда большую сдержанность. Здесь же совсем другой человек. Впрочем, его так потрепало, что у любого характер поменяться может.

— Понятно, что кулаки против сильного адепта ничего не значат. Но так ты сможешь развить необходимые навыки и приёмы, — заявил он.

— Какие, например?

Каюсь, мне пришлось изображать из себя дурака. Терять время на наработку простой базы не хотелось. А вот изучить какие-нибудь техники… Это да. Куда интереснее.

— К примеру, точечную защиту на тело, — ответил Дуб.

— Это как? Вот так? — создал я кромку вокруг тела, озарив мужчину мягким светом.

Тот нахмурился, подошёл, потыкал пальцем.

— Как-то так, да, — ответил он задумчиво. — Ну-ка, защищай живот.

И ударил. Защититься-то я успел. Сам удар ощутил, но, учитывая, что Дуб бил не сдерживаясь, ещё и Маслом кулак усилил, защита у меня неплохая.

— Что, выдержал? — удивился он. — Дарвин! — крикнул Дуб. — Проверь его, умеет ли он защиту держать! А ты, — повернулся он ко мне, — работай точечно, с минимумом сил. Нужно ведь не только защититься, но и силы сберечь.

— Хорошо. А если справлюсь, покажете что-нибудь поинтереснее?

— Шустрый какой, — хмыкнул он.

Как иначе-то.

— Вблизи или на дистанции? — уточнил Дарвин, когда подошёл.

— И так, и так, — ответил Дуб. — Целитель защищается, а ты его лупи что есть мочи.

— Принял, — ответил парень без сомнений.

Говорю же. Идеальный убийца. Сказали лупить — будет лупить.

Поединка между нами полноценного не вышло. Дарвин попрыгал вокруг меня, закидал разогнанными сгустками, которые я ладонью легко отбивал или принимал на защиту, если он умудрялся сразу в два места выстрелить. Руками и ногами тоже попытался пробить, но я просто укреплял защиту в нужных местах и всё. Ещё одна причина, почему рукопашный бой — бессмысленная для меня штука.

— Хватит, — скомандовал Дуб. — Ты точно целитель?

— А есть сомнения? — хмыкнул я. — Вы попробуйте кость собрать в чужом теле, разбитую на мелкие осколки. Сделать это быстро и не повредить. После такого создать защитную прослойку где угодно — ерунда.

— Слышал, Дарвин? — покосился Дуб на парня. — Надо было тебе не с бандитами якшаться, а в целители идти, ха!

В этот раз Дуб мне никаких секретов не выдал, но было видно, что он присматривается. Его можно понять. Так сразу и не скажешь, что я за зверушка такая и стоит ли такое чудо чему-то учить.

Перед сном снова с парнями поработал. В течение дня обдумал, что и как им править, и реализовал намеченный план.

— Дарвин, признайся честно, ты специально побитошей набрал, — заметил я. — Удивительно, но факт есть факт. Беда из вас наименее травмированный.

— Беда выбирается из неприятностей с той же лёгкостью, как и влипает, — ответил Дарвин, покосившись на Тимура.

— Да хватит на меня наговаривать, — проворчал он. — А что там с остальными? Что значит травмированные? Вроде нормальные же, не?

— У всех есть переломы, кроме тебя, — уточнил я. — Ну и другого всякого хватает. Не знаю, что вы там на учениях делаете, но подналегли бы на навыки контроля и самоочистки. Если хотите дожить хотя бы лет до сорока.

— А если не наляжем? До скольки доживём? — оживился Макар, любитель тушёнки.

Сегодня он тоже банку тушёнки сожрал. Но хотя бы не в комнате.

— Лет до тридцати, — прикинул я.

— Ты не нагнетай, — зыркнул на меня Дарвин. — Я понял, о чем говоришь, но не забывай про адаптацию. Постепенно привыкнут к нагрузкам.

— Ну да, согласен. Если адаптируетесь, срок увеличится. Только вот ты ещё кое-чего не учёл. Дожить до старости — это хорошо. А дожить здоровым — куда лучше.

— Я бы не рассчитывал всерьёз до старости дожить, — ответил Дарвин, включая режим «подавления». — Как и сказал, если проявим себя, работа нам предстоит самая опасная. И ты прав. Людей я не случайно собирал. Здесь все с историей.

— Охотно верю. Моё дело — предупредить.

— Так а что делать-то? — возмутился Макар. — Мы и так себя не жалеем, на тренировки налегаем!

— А что делаете?

Макар перечислил. Обычные, в общем-то, упражнения.

— Подумаю, как помочь, — ответил ему. — Сначала вас бы в порядок привести, а там видно будет.

* * *

На третий день жизнь окончательно вошла в свою колею. На этот раз мне выделили столько же солдат, не стали повышать норму. Чему я порадовался. И так на это уходила большая часть рабочего дня. Я уж молчу про нагрузку. Опять пропуская через себя большие потоки силы, начал замечать, как подрагивают руки.

А Эммы-то рядом нет, чтобы поработать с Источником в случае чего.

Княжич объявился на четвёртый день. Да не просто так, а с помпой! Ну, или не с помпой, а со строителями, которые занялись обновлением лазарета.

Забегая вперёд, строители обновили фасад, поменяли полы, двери и окна, в целом обновили ремонт. Также завезли новую мебель. Этаж, который княжич забрал под свои нужды, усилили. В том смысле, что там появилась особо охраняемая комната, закрытая на металлическую дверь. Как по мне, глупость. Тем же Маслом можно вскрыть любую дверь. С другой стороны, если замок сложный, придётся повозиться, поэтому смысл, наверное, есть.

Все эти изменения постепенно происходили в следующие недели, а в этот день княжич позвал меня на разговор.

— Проходи, Олег, — сказал он мне, сидя за столом, когда я вошёл.

Перед ним лежала папка, открытая. Возможно, это не мои документы, а что-то случайное, для создания антуража, так сказать.

— Княжич, — поклонился я.

— Про результаты твоей работы уже послушал. Молодец, справился. Пока что проблем с Источником ни у кого не возникло, надеюсь, так и дальше будет. Как нагрузка? Не сорвёшься опять? — спросил он с толикой беспокойства.

— Нагрузка чрезмерная, — не стал я скрывать, — Поэтому я хотел просить вас разрешить мне заниматься с солдатами.

— Заниматься? — удивился он. — С солдатами?

— Да. Не знаю, откуда вы узнали, какого размера у меня Источник, но у этой аномалии есть и обратная сторона. Моё тело банально не выдерживает те потоки силы, которые я пропускаю через себя. Если бы не высокая чистота Масла, которой оперирую, давно бы себя сжёг. А так держусь кое-как.

— При чём здесь солдаты и тренировки? — нахмурился он.

— Всё просто. Решений у моей проблемы несколько. Либо снизить нагрузку и подождать пару лет, пока тело не адаптируется, либо компенсировать магические нагрузки физическими. В здоровом теле здоровый дух, как говорится.

— И что, помогает? — заинтересовался княжич.

— Я не просто так столь часто в школу меча ходил, — пожал плечами. — И не просто так искал способы, как быстро развить тело, разобравшись с проблемами… кхм… не особо удачливого детства.

— Какое же ты решение нашёл?

— Да ничего такого… — я постарался изобразить растерянность. — Я же целитель. Стимулировать себя чистой силой могу. Стимуляция, физические нагрузки, обильное питание. Последнее — самое тяжёлое.

— Никогда бы не подумал, что есть — это самое тяжёлое, — обозначил улыбку княжич.

— Есть семь раз в день — очень тяжело, — ответил я с серьёзным видом.

Пусть княжич и продумал нашу первую беседу, ловко «зажав меня в угол», но ответы тогда он не потребовал, дав мне время обдумать ситуацию. Сейчас же я закинул простые объяснения своим странностям. Источник — аномальный, сам не знаю, как так получилось. Был в физическом плане ущербным, но стимулировал себя и подрос.

— Поверю на слово, — ответил княжич. — Как ты мог заметить, в здании начались небольшие перестановки. Про твой запрос я не забыл. Как наведём здесь порядок, вернёмся к вопросу. А что касается твоей просьбы — не вижу проблем. Главное, не в ущерб общему делу. Согласуй тогда график с Пал Палычем и командирами.

— Сделаю, — поклонился я.

На этом разговор был закончен. На сегодня. Меня же затянули обязанности. Источники, очищение, Источники, очищение, точечная работала с различными болячками. Вечерняя тренировка со всеми.

Постепенно я разбирался, как тут всё устроено. Изначально в городке находились только «государевы люди». То есть штатные инструкторы, которые занимались новым призывом. До того как их разбирали воеводы. Сейчас из-за наплыва добровольцев и подготовки к войне подключился воевода Славский. Отправив сюда отряд Стародубова. Который понёс потери в столице и которому требовалось время как на восстановление, так и на то, чтобы пополнить свои ряды. Что они и делали, прямо на месте вербуя перспективные кадры.

Дарвин, получается, попал к Стародубу до осеннего призыва и успел себя зарекомендовать. Своих же парней набрал совсем недавно, за пару недель до моего появления.

Ну а то, на какой стадии «зализывания ран» находятся люди Стародубова, я в скором времени оценил, наведавшись к самому Дубу.

— Не помешаю? — заглянул я к нему вечером после общей тренировки.

Жил он один, где именно, узнать не составило проблем. Так-то здание охранялось, но дежурный мне сам направление подсказал.

— Случилось чего? — по-простому спросил Дуб.

Который ещё не успел лечь спать и встретил меня в штанах да кофте. Не гражданского фасона, само собой.

— Нет. Лечить вас пришёл. Сразу согласитесь или будете отнекиваться?

— Да я вроде…

— Здоровы? — перебил я. — Угу. Кому вы это рассказываете?

— Умеете вы, целители, раздражать. Тебе что, заняться больше нечем?

— Да как сказать. Вот вы умеете что-то делать хорошо?

— Допустим, — ответил он с подозрением.

— А знакомо чувство, когда вы что-то умеете, а кто-то другой это что-то делает плохо? Бесит, не так ли?

— Бывает.

— Вот и мне не нравится, когда травмированные люди вокруг бегают. Так что, пустите или поворчите, а потом пустите?

— Тьфу на тебя, — скривился он. — Заходи. Откуда столько сил у тебя? Уже наслышан, что к тебе народ толпами бегает.

— Организм молодой, энергию девать некуда, — пошутил я.

Дуба я в итоге проверил. Если формально, то он был… пригодно здоров. С функциональной точки зрения. Если же смотреть в целом, то работы там на пару недель. К примеру, есть две большие разницы, когда колено вроде бы функционирует, но при этом постоянное ноет и способно подвести в самый ответственный момент, с тем, когда оно полностью здорово. Или когда на пол-лица уродливый шрам. Это, конечно, добавляло Дубу суровости, но почему бы не свести шрам?

В итоге за следующую неделю я к нему ещё два раза заглянул. Княжич опять пропал, нагрузку по Источникам мне не увеличивали и, можно сказать, дни проходили одинаково.

Мой же подход привёл к тому, что ко мне и другие военные пошли. Не только персонал городка со своими болячками, но и серьёзные адепты с теми или иными свежими или застарелыми травмами.

Оставалось только удивляться, насколько плохо дела обстоят с целительством. Специалистов на всех не хватало. Ну, или они были не всем по карману. С чем-то острым разобраться — да, можно. Качественно со своим здоровьем поработать — насколько я видел, нет, нельзя.

Правда, был вариант, что брутальные мужики в принципе не заморачиваются и кладут на своё здоровье болт. Но некоторые всё же сами приходили. Так что вопрос доступности имел значение.

Из познавательного — у меня, наконец-то, появился доступ к разным адептам, и я вдоволь смог поизучать, как их организмы устроены. У всех были заметны в той или иной степени мутации организма. Та самая адаптация, про которую упоминал Дарвин. Насколько этот подход эффективен, какой процент людей способен его осилить — вопрос оставался открытым. И, раз уж предоставилась возможность, я собирался поискать на него ответы.

Основной ремонт был закончен через десять дней. Через меня прошло шестьсот молодых солдат, соответственно. На одиннадцатый день княжич вернулся и, кажется, решил здесь основательно обосноваться. Так что этот день ознаменовался началом работы над проектом по Изменению тела. И в этот же день я ощутил появление нежити.

Глава 5

В один из дней, когда ремонт уже подходил к концу, княжич снова позвал меня. Но на этот раз в кабинете он ждал не один. Возле стола находилась женщина, на вид строгая. Или всё же девушка? Выглядела она молодо, если приглядеться. Но её образ: одежда тёмных цветов, собранные в хвост волосы и очки — добавлял несколько лет.

— Олег, знакомься, — сказал княжич. — Это Ольга Владимировна. Моя верная помощница. Будет помогать тебе в изысканиях, а также отвечать за выдачу литературы. Так как многие книги секретны, просто так я их тебе выдать не могу.

— Как скажете, княжич, — ответил я и поклонился. — Ольга Владимировна, рад знакомству.

Та промолчала, смотря на меня ничего не выражающим взглядом. Холодная она какая-то.

— Тогда пока что передаю тебя ей. Вы начнёте, а я позже присоединюсь. Замечу, что Ольга тоже целительница и имеет отличное образование.

— Хорошо, — кивнул я.

— Прошу за мной, — сказала эта Ольга и отправилась на выход.

Далеко идти не пришлось. Буквально в соседнее помещение. Тут-то я и оценил, какие перестановки сделали. Что комнату укрепили, дверь металлическую поставили, стеллажи и сейф завезли. Ключи находились у Ольги, она вошла, достала подготовленные книги и положила их на стол.

— Княжеская семья эти материалы долгие годы собирала. Многие из них уникальны и имеют большую ценность. Поэтому их нельзя никуда выносить. Читать только здесь. Быть осторожным, — зачитала она мне правила, будто нерадивому ученику.

— Как скажете, Ольга Владимировна, — ответил я подчёркнуто вежливо, приняв её тон. — Чем мы будем заниматься?

— Княжич разве не сказал?

— Княжич сказал, что мы будем вести исследования. Но как, какие именно, кто будет задействован — об этом он не упомянул.

— Тогда, думаю, стоит начать с постановки задачи, — ответила она важно и наставительно. — Так как, несмотря на изобретение новых видов оружия, адепты по-прежнему играют ключевую роль на поле боя, сосредоточиться имеет смысл на способности управлять Маслом и защите от него.

— Как вы себе это представляете?

Ольга моргнула.

— Вы это спрашиваете у меня? — уточнила она.

— А у кого мне ещё спрашивать? Вас же моим куратором поставили, — удивился я.

— Я не куратор. Я, скорее, помощница.

— Правильно ли я тогда понимаю, что княжич хочет, чтобы я с ходу взял и придумал метод, как сделать солдат сильнее?

— Насчёт с ходу ничего не скажу, но в целом — да.

— Угу, — кивнул я и повторил: — Угу. Простите, княжич сказал, что вы целительница и у вас хорошее образование. Знакома ли вам главная проблема любых техник?

— Про что именно вы говорите? — свела она брови.

— Про то, что все техники строятся на свойствах. А свойство — штука эфемерная. Каждый адепт трактует и понимает их по-разному. Из-за чего и возникают проблемы. Это как пытаться описать человеку то, что он никогда не ощущал или не видел.

— С этой проблемой я знакома. Но какое отношение она имеет к нашему делу?

— Самое прямое. Во-первых, нужно сначала определить, что Изменять в организме. Вот вы сказали, повысить способность защищаться. А как? Кожу Изменить? Органы? Во-вторых, нужно определить, каким образом это Изменять. Вот выбрали мы кожу, как на неё воздействовать? Это надо разработать технику, в основе которой будет набор свойств. Возможно, в вашим книгах, — кивнул я на стол, куда выложили талмуды, — есть готовое решение, но это возвращает нас к озвученной проблеме. Сначала нужно понять, что в этих книгах, а потом превратить это в конкретный навык. Что может занять долгие месяцы. После чего можно начать экспериментировать на людях. Что тоже займёт неизвестно сколько времени. И вот после этого, когда решение будет найдено, встанет вопрос внедрения. А как это сделать? Как показала практика с Источниками, я один долго работать буду. Это при высокой ежедневной загруженности. Обучить самих солдат, какие изменения вносить — про это, думаю, можно сразу забыть. Им на тонкие манипуляции навыков не хватит.

— Никто не ждёт мгновенных результатов, — сухо ответила Ольга.

— Надеюсь, что так, — показал я озабоченность. — По правде говоря, мне до сих пор непонятно, почему княжич решил поставить меня на это дело. Тут бы подошёл кто-то куда более опытный.

— А вот тут вы зря себя недооцениваете, Олег, — выдала девушка первую эмоцию, сказав это поощрительно. — Куда более опытные уже пытались решить проблему и, как известно, не добились успеха. Княжич о вас очень высокого мнения. Говорит, что вы, возможно, гений. Поэтому там, где не справился опыт, возможно, справится талант.

— Приятно слышать, что кто-то обо мне высокого мнения, но это не отменяет озвученных проблем. Ладно, давайте я тогда сначала ознакомлюсь, что вы мне тут предлагаете. Быть может, и найдётся подходящее решение.

Натом и решили.

Ольга над душой сидеть у меня не стала, оставила с книгами. Предупредив, что через полтора часа нужно будет заняться солдатами. Я что-то промычал, уже открыв книгу и пытаясь вникнуть, что, собственно, вижу.

В то же время у меня неприятные мысли в голове крутились.

Логика подсказывала, что грядёт война людей против людей. Предпосылки-то для этого созданы. Раздробленность стран лучше всего для этого подходит, чтобы маленькие княжества стравливать между собой. Да и, как говорилось в архиве, мёртвых не так уж и много. Правда, ряды мертвецов легко пополнить.

Но не суть. Ключевое то, что идея способствовать одной из сторон сокращению рода людского вызывает у меня полнейшее неприятие. О чем я, погрузившись в рутину, как-то не подумал. То есть не подумал, что княжич от меня хочет участия в том, как бы поубивать побольше людей с другой стороны. Его понять можно. Он защищает свою землю. И я тоже бы хотел помочь знакомым людям. Но только вот конечная цель совсем другая. Что ставило передо мной ряд вопросов. А что я, собственно, делаю в этом военном городке и как могу использовать ситуацию себе на пользу?

Так-то все ответы, которые так волнуют княжича, у меня есть. Я вполне могу провести Изменение тела любому солдату. Что в некотором роде бессмысленно. Потому что, как и говорил, сколько ноль не умножай, всё равно останется ноль. Я вон насмотрелся за последние дни, что там со здоровьем у рядового состава. Проблемы-то берутся не на пустом месте. Они следствие активного и неумелого использования Масла. Ключевое тут — неумелого. Хотя… Пожалуй, в заданных рамках другого подхода и не может быть. Что делать-то с этим? Пусть и не ноль умножать придётся, то если взять обычного солдата, перестроить ему тело, то… Ситуация изменится. Ему будет проще убить солдата с другой стороны. А против нежити — нет, преимущества не получит. Так и смысл тогда?

В любом случае мне надо продвигать свои цели, а не слепо работать на княжича. Свои пожелания он обозначил, и у меня есть мысли, как повернуть ситуацию в нужную сторону.

* * *

Нежить я ощутил, когда выходил из лазарета и направлялся в сторону казарм. Ощущения кольнула неправильность, холодный сгусток напряжения. Слишком слабый, непривычный. Сначала подумал, что это очередной дух, но нет. Стоило поднять голову, как увидел самую обычную ворону. Она сидела на столбе и следила за лазаретом. Ну, или за территорией рядом.

Ничего нового. Мёртвая армия использовала животных, птиц и духов для слежки и разведки.

В общем, ничего такого, чтобы начинать паниковать. Следят либо за мной (сомнительно, если только не узнали, что я тут массово Источники открываю), либо за княжичем. Проверил это элементарно. Просто пошёл дальше, и вскоре ощущение нежити пропало.

Значит, наблюдают за княжичем.

То, что я понял за последние пару месяцев, так это то, что, как бы кощунственно ни звучало, ничто человеческое мертвецам не чуждо. Что в целом логично. Мёртвые — это ведь те же люди. Просто мёртвые и служат богу. Поэтому стоит ожидать, что они вполне могут действовать в рамках человеческой логики.

За то время, что нахожусь в городке, наслушался, что война если и начнётся, то после зимы. Что зимой никто воевать не будет.

Но что насчёт диверсий?

Уничтожение княжича, а то и вовсе всего этого городка, который находится в глуши, а значит, шум не поднимется, отличная цель. Перебить тут всех добровольцев, и всё. Сомневаюсь, что после этого люди с таким же энтузиазмом продолжат идти на призывной пункт.

Допускать этого нельзя. Только как не спалиться? Тут не город, а военная база, на которой полно своей охраны. В том числе есть отдельная охрана княжича. Да и князь должен понимать, что на его семью могут начать охоту. Должен же он был как-то решить вопрос безопасности? Должен. Так, может, стоит положиться на то, что вопрос решён нормально?

А черт его знает. Терзают меня смутные сомнения.

Улыбка сама собой наползла на лицо.

Опять битва на грани. Опять высокие ставки. Опять мне надо разобраться с мёртвыми и при этом не схватить проблем от людей.

Что ж, посмотрим, что можно сделать. Козырей на руках у меня сейчас куда больше.

* * *

Я отработал норму по Источникам. Вернулся в лазарет и погрузился в книги. Увидев там то, что и ожидал. Множество идей, как можно Изменить организм.

Надо отдать княжичу должное. Книги он мне и правда уникальные предоставил. Ничего подобного в лечебнице я не видел. Там были сведения общего, медицинского характера. Здесь же меня ждали попытки систематизировать опыт.

К сожалению, именно попытки.

Чем больше углублялся, тем больше хотел выругаться. Взять один из талмудов. Старая, потёртая книга в дорогой кожаной обложке. Написали её лет двести назад, наверное. Бумага жёлтая и грубая. А язык — я с большим трудом понимал, что написано. Рассуждения о том, как перестроить свой организм, чтобы ловчее мечом орудовать. Проблема же в том, что автор использовал какую-то свою терминологию. Фразы «нужно сделать мышцы быстрыми» взорвала мне мозг.

Здорово. Ценное указание. Сразу фантазия разыгралась, а идеи, как фонтан, попёрли.

С этой проблемой я обратился к Ольге. Которая непонятно чем занималась, но над душой не стояла. У неё свой кабинет был, куда я и пришёл.

— Что-то случилось? — спросила она, оторвавшись от бумаг.

— Да. В книгах ничего непонятно. Описания слишком расплывчаты. Я, конечно, могу прочитать их все в надежде отыскать что-то более конкретное, но, может, вы подскажете, на что именно обратить внимание в первую очередь? Или вы незнакомы с материалами?

— Знакома. Идёмте, — поднялась она с кресла.

Замечу, для этого и княжеского кабинета мебель привезли дорогую, отменного качества, и кресло у девушки было соответствующее. Мне же выделили кабинет попроще, без роскоши. Так-то плевать, но показательно.

Прошли в «тайную библиотеку», Ольга разложила книги, как ей удобнее. Подумала для вида и выбрала одну.

— Предлагаю начать вот с этой. Ей всего тридцать лет. Здесь более современные медицинские термины. Если что-то будет непонятно, я объясню. Вы уже ознакомились с ней? — спросила она подчёркнуто вежливо.

— Нет. До неё руки ещё не дошли.

— Тогда ознакомьтесь.

Сочтя этот разговор законченным, Ольга отправилась на выход. Заинтересованность в проекте прямо чувствуется.

— Ольга Владимировна, — остановил я её, — у меня недавно был срыв, и сейчас я чувствую его повторение из-за чрезмерной нагрузки. Не критично, если я завтра сделаю перерыв с Источниками?

— Это… приемлемо, — ответила она после короткой паузы.

— Благодарю.

Отдых мне не особо-то нужен, но надо бы с нежитью разобраться. Сомневаюсь, что она долго тянуть будет. Узнает, что нужно, и нападёт.

Возможно, сегодня ночью.

* * *

— Как он тебе? — спросил княжич, когда Ольга вошла к нему в кабинет.

— Противоречивый.

— Да, — понимающе кивнул парень. — У меня он тоже вызвал подобные ощущения. Что заметила?

— Он не испытывает никакого почтения к вашему статусу.

— Это легко объяснить тяжёлым детством в приюте и нарушенным чувством иерархии.

— Он сдержан.

— Сдержан? — удивился княжич. — Да, Олег хорошо себя контролирует, но что именно тебя в этом зацепило?

— Он не поддаётся ни на какие провокации. Не выдаёт типичные для его возраста реакции. Тщательно выбирает, что сказать, какую часть правды открыть.

— Думаешь, он знает больше, чем заявляет? — заинтересовался княжич.

— Почти уверена в этом, — ответила Ольга, подумав. — А ещё он с ходу озвучил ключевую проблему любых изменений.

— То есть в вопросе он всё же разбирается.

— Думаю, что да. Учитывая всё остальное…

— Да, интересный тип, — улыбнулся княжич. — Поэтому я его и привлёк. Посмотрим, как он себя проявит.

* * *

Ночью я проснулся от того, что внутри свербело. Подумал, что где-то мёртвый рядом пробежал, но нет. Это было что-то другое. Минут пять потребовалось, чтобы разобраться в смутных ощущениях.

С большой долей вероятности я мог ошибаться, но походило это на то, что где-то неподалёку проводят ритуал. А разбудили меня колебания силы… на плане смерти.

Привет от моей подросшей чувствительности? Или подсказка от мира?

Как бы там ни было, требовалось действовать. Я медленно поднялся с кровати, прикинул план действий. Взгляд сам упал на Дарвина. Почему-то мне казалось, что он не спит.

Поднявшись, я выпустил толику силы и направил её к его парням, с гарантией погружая их в глубокий сон, чтобы не проснулись.

— Прогуляться хочешь? — спросил я тихо.

— Куда пойдём? — так же тихо ответил Дарвин.

— Убьём кое-кого, — пошутил я.

Шутка заключалась в том, что можно было подумать, что я собираюсь убить человека.

Дарвин молча поднялся с кровати. Также молча, не задавая лишних вопросов, быстро и сноровисто оделся.

— Что ты сделал с парнями?

— В ближайшие пару часов они не проснутся. Только если растолкать.

— Кто цель?

— Увидишь. Есть мысли, как выйти за территорию городка и не попасться никому на глаза?

— Будет сложно, но есть варианты.

— Тогда веди. Вон в ту сторону, — указал я направление.

Дарвин, снова молча, вышел в коридор. Я за ним, прихватив свой меч.

— Внизу дежурный. Сможешь усыпить его на расстоянии?

— Есть способ проще. Идём в туалет.

Зайдя туда, я подошёл к окну, открыл его, выпустил силу, сгустил её, не забыв создать несколько узлов, нарастил длину и протянул Дарвину.

— Разберёшься?

Кажется, молчание — это его новое кредо.

Тут всего второй этаж, спустился он без проблем. Я — за ним. Как внизу оказался, разрушил «магическую верёвку». Теперь настал черед техники Кузнецовых. С того момента, как он мне рассказал, на чем она строится, я каждый день старался тренироваться чувствовать людей. Кое-что получалось. До уверенного использования ещё было далеко, но на короткое время я мог ощутить, есть ли кто рядом. Дальность тоже так себе, всего шагов тридцать, но хоть что-то.

Пока выбирались за территорию, потребовалось пропустить всего один патруль. Удивительная беспечность. Заборы мёртвых не остановят. С другой стороны, не пригонять же армию, чтобы защищать армию.

Сейчас начало декабря, температура за минус ушла. Землю подморозило, лужи застыли. Если ступать неаккуратно, то легко либо навернуться, либо захрустеть ледяной коркой. Как отошли от городка и углубились в лес, я выпустил пару Капель Крови, создавая тусклый свет. Недостаточно, чтобы нас заметили издалека, но хватит, чтобы разглядеть, что под ногами.

— Наш враг не совсем типичный, — первым нарушил я молчание. — Во-первых, береги глаза. Когда я атакую, будет ярко. Во-вторых, если до тебя кто доберётся, то… Как у тебя с затвердеванием?

— Нормально.

— Тогда используй атаки физического типа. Никакой рукопашки — сожрут. Ещё лучше держись меня рядом, прикрою.

— Ты — меня?

Вместо ответа я отставил руку в сторону, выпустил потоки Крови и создал меч.

— Держи. Это неплохо подойдёт против нашего врага.

Дарвин забрал оружие, взмахнул несколько раз. Попробовал на излом. И больше не стал задавать вопросов относительно того, кто кого будет прикрывать. Конечно, кто сильнее, оценивается по многим параметрам, но сейчас я продемонстрировал, что значительно превосхожу его в навыках. Столь быстро кристаллизировать целый меч — удел сильных адептов. Хотя не факт, что Дарвин понял про кристаллизацию.

— Стой, — остановил я его, когда он собрался пальцем лезвие проверить. — Оно очень острое.

Дарвин убрал руку.

Интересно, он не попробует меня этим мечом ткнуть? Было бы неплохо. Точнее, ужасно, но так я сразу узнаю, что доверять ему нельзя. Риска при этом никакого. Оружие из моей силы не способно причинить мне вреда.

Но не ткнул.

Так и шли дальше, в тишине. Вопросов он никаких не задавал. Что немного пугало. Откуда бы такая готовность ночью отправиться со мной в лес? За такое по голове не погладят, если узнают.

Неужто эффект Демьяна проявился? Сегодня ты пытаешься убить целителя, а завтра следуешь за ним в тёмный лес.

Тьфу ты. Дурацкие мысли в голову лезут. Волнуюсь.

Причём волнуюсь не из-за мёртвых, а из-за людей. Нарвёмся сейчас на отряд, который окрестности проверяет — мало не покажется. Да и с чего я взял, что один проблему заметил? Быть может, прямо сейчас вокруг леса собираются встречающие. Жаль, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Весь путь минут пятнадцать занял. Да и то дошли бы быстрее, если бы не темнота и то, что топали вовсе не по ухоженному парку. Лес он лес и есть. Поплутали немного, выбирая, где пройти. Дарвин так ни одного вопроса и не задал. Выдержка у него — позавидуешь. Чем ближе к конечной точки, тем отчётливее я колебания силы ощущал. Не подвело чутьё.

Что же мёртвые готовят?

Разбираться я не стал. Да и не позволили бы мне. Мёртвые выставили часовых, но подошли к этому делу по-своему, попрятав среди леса животных. Какую-то часть я ещё мог обойти, но… Пусть и мёртвые, но животные всё же обладали качествами себя прежних. Я-то мог скрыть свой запах, а вот Дарвин — сомневаюсь, что он в принципе когда-то о таком задумывался.

— Нас заметили. Ускоряемся, — коротко бросил я и перешёл на лёгкий бег.

Атаковали мы друг друга почти одновременно. Не знаю, что видели мертвецы — возможно, они озадачились, почему к ним движутся двое людей. Не совсем то, чего стоит ожидать. Поэтому они лишь подтянули силы, окружили нас с помощью лесных хищников да дали им отмашку наброситься на нас.

Я же влил большую часть накопленной Крови в площадную технику и отпустил её. Дарвин этот момент уловил и прикрыл глаза. И вовремя. Техника разрослась, запылала светом, превратилась в десятки стрел и рухнула в то место, где ощущались мертвецы и скопление энергии смерти.

А дальше я перехватил меч и принялся рубить набегающих тварей.

Говорил же. Служба скучной не будет.

Глава 6

Когда Дарвина действительно, без всяких обманов, забрали к воеводе Славскому, парень решил, что это чудо, не иначе. На прежнем месте единственное, что его ждало — гибель в первом же бою. Если повезёт, то во втором или третьем. И не потому, что сам Дарвин плох, а потому, что его используют как мясо. Будут посылать на самые опасные участки. А то и вовсе подставят.

Произошедшее было настолько же невозможным, как если бы кто-то из аристократов назвал его родственником. У Славского и его командиров не было повода набирать себе людей со всяких помоек. Они могли себе позволить брать лучших. И не упрашивать их. В этом не было нужды. К ним и так всегда очередь стояла из лучших кандидатов.

Поэтому да. Невозможно.

Невозможно вдвойне, потому что за него замолвил слово сирота, которому Дарвин ноги переломал. То, что этот сирота его же и подлечил, подарив шанс на нормальную жизнь, было более возможным, учитывая то, что Дарвин за это расплатился информацией. А то, что сирота нашёл рычаг влияния на известного боевого командира, заставляло задуматься.

Вот Дарвин и задумался. Над тем, как жить дальше. Мысль его пришла к неожиданному выводу.

Раз он должен был погибнуть после наказания Черепов, раз он должен был сдохнуть в задрипанной ватаге отбросов, значит, надо считать себя мёртвым. А если ты уже мёртв, то какой смысл себя жалеть? Не то чтобы Дарвин себя когда-либо жалел. Но, перейдя в новую бригаду, он решил, что теперь точно нет смысла сдерживаться хоть в чем-то и налёг на тренировки с полной отдачей. Что быстро заметили, оценили, взвесили и сделали предложение.

То, что вскоре судьба его снова сведёт с сиротой-целителем, стало сюрпризом. Как и появление старых друзей в списках добровольцев. Но последние ладно. Смысл об этом переживать? Разве что подразнить и посмотреть на вытянувшиеся лица, когда Дарвина назначили присматривать за их отделением.

Что касается Васильева — пригласить его ночевать у них было спонтанным решением. Дарвин и сам не понял, зачем это сделал. Хотел просто на парня посмотреть. И сильно удивился, увидев, насколько он изменился. Вырос, мышцы нарастил, перестал выглядеть доходягой. Самое удивительное, что Олег легко согласился и принял предложение. И ещё более удивительно, что он совсем не боялся Дарвина. С ним даже другие сержанты Славского не рисковали конфликтовать. А уж другие служащие, работающие в этом городке, и вовсе откровенно опасались.

Васильев же был непробиваем.

Что интриговало и завораживало в некотором роде.

Когда он поднялся ночью, Дарвин проснулся. Он всегда так спал. Предельно чутко. Когда он что-то сделал с его людьми, Дарвин выжидал. Когда задал простой вопрос, прекрасно распознав, что парень уже не спит, Дарвин согласился.

Причины были неважны. Убить кого-то? В это Дарвин не поверил. Точнее, он не поверил, что этот пацифист, который даже драться не любит, всерьёз задумал кого-то убить. Вылазка в лес лишь подтвердила эти мысли.

Тем не менее пацифист-целитель не обманул. И что-то как-то он забыл про то, что не любит насилия. Больно резво начал действовать. На совсем ином уровне, нежели демонстрировал на тренировках.

Пока служил Черепам, Дарвин на всякое насмотрелся. Да и тут, в армии, наслушался. Но вот парень как-то не ожидал, что на них бросятся хищники, а где-то впереди, куда пришёлся основной удар Олега, совсем уж какая-то чертовщина вспыхнет.

Сам Олег пылал. Его сила, которая так хорошо исцеляла, превратилась в опасное оружие. Дарвин перехватил меч поудобнее и принялся встречать набегающих тварей. Те вспыхивали, дымились из-за света, но продолжали атаковать.

Краем глаза Дарвин замечал, что здесь есть и другие твари, незримые. С ними разбирался Олег. Сам Дарвин лишь с трудом различал смутные силуэты да оскаленные пасти. Когда приближались к целителю, они так же вспыхивали и проявлялись.

В какой-то момент Олег просто исчез. Не растворился, а настолько быстро ушёл вперёд, что Дарвин едва заметил его движение. Разделавшись в несколько ударов с ещё целыми тварями, он рванул за ним.

И увидел финал схватки.

Как летят отрубленные конечности и головы, как дымятся мертвецы и как их главный пытается отбиваться от Олега, но не справляется и тоже лишается головы.

В этот момент Дарвин понял, почему Васильев сказал, что впереди враги, а не противники. Также он понял, что его помощь особо-то и не требуется. Шестнадцатилетний парень и сам справлялся со всем. Демонстрируя силу, которой у него не могло быть.

Дарвину сделалось смешно. Не из-за происходящего. А из-за того, что некоторое время назад он всерьёз пытался проверить Васильева в драке, оценить его.

Сейчас же было видно, что целитель способен разобраться с ним в считаные секунды.

— Ты цел? — спросил тот, закончив. — Духов не видишь, — не спрашивал, а утверждал парень. — Плохо.

Дарвин наконец смог оценить общую картину происходящего. Понял и осознал, что он тут делает, зачем пошёл за этим странным целителем.

Осознав, он принял решение. И тут же привёл его в исполнение.

* * *

Люблю, когда мертвецы не разочаровывают. В хорошем смысле, разумеется.

Происходящее вписывалось в мои новые представления о них. Что они в этом мире действуют, не посылая многотысячные армии, а нанося точечные удары на основе скудных ресурсов. Что не делало ситуацию менее опасной, но хотя бы позволяло справиться с проблемой без дополнительных жертв.

Я отлично разбираюсь в том, что мёртвые могут устроить на передовой. Про их тыловые дела мало что известно. Поэтому в данном случае я скорее догадывался, что произошло, нежели знал наверняка.

А история выходила простая. Сюда послали одного некроманта. Не самого сильного. Где-то в округе он смог достать десяток жертв. Притащил их сюда и начал ритуал. То есть поубивал их, получил приток энергии смерти. Призвал духов. С помощью них выслеживал и атаковал зверьё, пополнял свою небольшую армию. Ритуал же был предназначен для усиления мертвецов. По крайней мере, я заметил частичные следы трансформации.

На что он рассчитывал? Да, в принципе, натворить бед у него были шансы. При определенной толике удачи.

Животные и духи смогут атаковать быстро и незаметно, собрать первые жертвы, посеять хаос. Костяк изменённых мертвецов нанесёт удар и, если соберут хоть какую-то жатву, некромант сможет поднять новые трупы. Те нападут ещё на кого-то. Если убьют, мёртвое войско снова пополнится.

У этого плана три слабых места. Подготовленное войско сильные адепты вполне способны уничтожить. Также сильные адепты способны видеть духов. Ну и кто-то мог бы прикончить некроманта. Правда, тут сложнее. Опять же, если он сможет кого-то убить, начать ритуал, захватить кусок территории, насытить его эманациями смерти, то убить его окончательной смертью будет сложно. Без использования Крови.

В общем, какие-то шансы у этого урода были. А если бы к нему подошло подкрепление, то и вовсе шансы хорошие.

Но всё равно эту угрозу я счёл низкой. Неужто у мёртвых настолько большие проблемы с кадрами? Или они настолько самоуверенны? Если так, то это очень хорошая новость.

Осталось разобраться со всем остальным. Повернувшись к Дарвину, увидел, что лицо его сделалось предельно решительным.

Нападёт?

Нет, не напал. Подошёл, посмотрел мне в глаза и… опустился на колено.

— Владей мной, — выдал Дарвин.

* * *

Приняв решение, Дарвин тут же привёл его в исполнение. Он был готов принести клятву служения, но…

— Мне не нужны вещи. — Васильев как ни в чем не бывало прошёл мимо.

Наклонившись, он поднял обезглавленный труп и перетащил его. Дойдя до второго, повторил и сбросил в намечающуюся кучу.

Дарвин же так и продолжил стоять на одном колене, осмысливая, что только что произошло. Отмерев, он поднялся и подошёл к Васильеву.

— Я готов тебе служить, — сказал он твёрдо.

Олег остановился. Посмотрел на него. Дарвин мысленно представил всех знакомых парней его возраста. Часть из них бы нервно рассмеялись, другие засмущались, третьи выдали бы ещё какую-то неадекватную реакцию. Кто-то бы сразу начал важничать.

Но Васильев смотрел совсем иначе. Он ничуть не удивился. Не растерялся. Не показал волнения. Здесь, в ночном лесу, среди трупов мертвецов, которых он сам и покрошил, парень смотрел абсолютно спокойно.

Дарвин видел в чужих глазах, что его взвешивают и оценивают. Выносят приговор. Достоин он или нет.

— Ты ведь уже понял, что я не совсем обычный парень.

— Трудно этого не заметить, — ответил Дарвин.

— Ты мог попытаться найти объяснения всем странностям, но будь уверен, всё куда хуже, сложнее и опаснее.

— Это неважно. Что бы за тобой ни стояло, я готов служить.

— Служить? — произнося это, Олег словно пробовал слово на вкус. — Мне нужно кое-что большее, чем просто служба.

— Если ты про мою жизнь…

— Нет. Жизнь — это просто. Очень легко пожертвовать собой. Ты не понимаешь… — покачал головой Олег. — А объяснить не так легко. Пётр, кстати, не выдержал даже части правды. Она его придавила, и он для себя решил просто об этом не думать.

Дарвин дёрнул щекой, выражая весь скепсис по поводу такого сравнения. Олег это заметил и кивнул, поняв ход его мыслей.

— Да, ты другой. Прирождённый воин.

— Не только, — возразил Дарвин, — ещё я прирождённый убийца. Что ты тоже хорошо понимаешь и видишь.

— Убийцы мне тем более не нужны.

— Я бы так не сказал. — Дарвин покосился на трупы за спиной Васильева.

— О, эти… — оглянулся тот. — Это не люди. Монстры, мертвецы. Назвать по-разному можно. Они угроза роду людскому. Поэтому да, обычные убийцы мне не нужны.

— А какие нужны? Воины?

— В целом, да. Воин куда более подходящее определение.

— Поэтому я и хочу служить тебе. Понимаешь ли… — Дарвин посмотрел в небо, задумался, какое слово подобрать, чтобы объяснить происходящее на душе. — Когда я был у Черепов, дальнейший путь быть предельно ясен и понятен. Во мне живёт тьма, которой очень легко поддаться. Попав в армию, думал, избавлюсь от этого. Но мои таланты заметили, после чего сделали предложение развить их. Славскому тоже не помешают ручные убийцы, которые способны выполнять тяжёлые задачи. Это тоже понятный и ясный для меня путь. Кристально ясный. Задумываясь об этом, я легко могу представить, кем в итоге стану. А ты… Нет, моё воображение пасует. Я не могу представить, кем стану, если последую за тобой.

Васильев улыбнулся. Дарвин же испытал редкое чувство, что тебя понимают. Хотя бы смутно, но понимают.

— Предупреждать, что наши враги куда опаснее каких-то там Черепов, тебя не стоит? — задал он риторические вопрос.

— Ерунда. Мне плевать, кто враг.

— Ты не понимаешь масштабы.

— Если они большие, то это плюс. Для меня.

— Тогда у меня есть более подходящее предупреждение для тебя.

— Внимательно слушаю, — серьёзным тоном сказал Дарвин.

— Тебе придётся принести обеты и клятвы, следовать им всю жизнь. Клятвы эти будут направлены на служение человечеству. Ты уже не сможешь стать убийцей. Тебе придётся стать кем-то другим. И это будет самое сложное для тебя. По правде говоря, я не уверен, что ты справишься.

— Что будет, если не справлюсь?

— Если ты зайдёшь по этому пути хоть сколько-то далеко, а потом нарушишь обеты, то… Источник разрушится, тело деградирует. Но в худшем случае… Нет, я не буду пугать тебя тем, что умрёшь или превратишься в овощ. В худшем случае ты подведёшь меня. А вместе с этим и всё человечество.

Дарвин снова покосился за спину Васильеву. Шестнадцатилетний подросток-сирота, который творил невозможное и который прямо заявлял, что от его действия зависит… всё человечество?

— Меня всё устраивает. Я не подведу.

Приняв решение, Дарвин не собирался его менять.

— Хорошо, — кивнул Васильев, ничуть не удивившись. — Ты никому не должен говорить о произошедшем. Даже своим командирам. Они, может, и нормально отнесутся, даже с благодарностью, но если про меня узнают, то… В общем, этого нельзя допускать. Постепенно я тебе объясню. С клятвами разберёмся в ближайшее время. После чего начну Изменять твоё тело.

— Изменять? — нахмурился Дарвин, не поняв термина.

— Да. Делать сильнее.

— Поэтому ты так поменялся? Изменял себя?

— В том числе. Также я тебя научу всякому разному. Надо только понять, как это лучше сделать, когда вокруг столько посторонних.

— Придумаем, — уверенно кивнул Дарвин.

— Хорошо. Раз с этим разобрались, давай здесь приберёмся.

* * *

Готовность Дарвина присягнуть мне была одновременно и желанна, и неожиданна. Было у меня в мыслях завербовать его. Но то, что он сам на это пойдёт, да ещё так скоро — тут да, удивил.

Но, кажется, я его понял. Осталось теперь разобраться, что с ним делать и что в принципе делать.

Головной-то боли прибавилось.

Конкретно сейчас требовалось замести следы. Мы собрали все трупы в одно место. Я выпустил Кровь, направил её в землю, затвердил. Создал систему рычагов и поднял пласт почвы. В образовавшуюся яму трупы и скинули, прикрыв их поднятым куском.

— Собаки по запаху найдут, — предупредил Дарвин. — Да и так видно.

Замечание верное. Я прикинул, что ещё можно сделать. Как-то мне раньше не требовалось прятать мёртвых от людей. Выпустив ещё раз силу, снова направил её в землю, теперь непосредственно на тела. Раздался хруст, едва слышный. Там, внизу, я все тела смял и создал вокруг них плёнку, которую затвердил. Продержится она с неделю, но больше и не нужно. Главное, чтобы не завоняло раньше времени. А там холода вступят в силу, тела проморозит, процесс разложения остановится. Землю тоже разровнял. Выглядело всё равно заметно, и, если это место найдут, догадаются, что что-то не так, но тут уж ничего не поделаешь. Тратить всю ночь на сокрытие следов я не хотел.

Теперь оставалось куда более сложное дело. Точнее, муторное.

С помощью силы убрать следы на земле несложно. Если уж я рану могу зашить, то разгладить грязь проще простого. Но, во-первых, следов много. Во-вторых, попробуй их ещё в темноте разглядеть.

Так что обратно мы шли медленно, пока я старательно прятал следы нашего здесь пребывания. В комнату вернулись уже ближе к утру. Сомневаюсь, что я один бы так легко вернулся обратно. Но Дарвин отлично знал, кто и где находится, ловко обходил посты. Я же дополнял это попытками сканирования окружающего пространства. Пару раз выручало.

* * *

Вернулись мы слишком поздно, чтобы успеть выспаться. Поэтому я и не пытался. Убедился, что люди Дарвина спят, быстро разделся и завалился на койку. После чего погрузился в глубокую медитацию и принялся гонять Кровь по телу. Поработал с проявлениями усталости, проверил, как протекают внесённые Изменения. У меня имелся готовый план перестройки тела, вплоть до того, чтобы сражаться с Королями. План из прошлой жизни. Который перестал быть актуальным, потому что короли — лишь промежуточная цель. Я неплохо продвинулся в понимании вопроса, работая с Аристархом Павловичем. Собирался и дальше продвинуться, но закрутилось вон как. На княжича пока особой надежды не было. Несмотря на книги, он не дал мне ничего действительно ценного. Я бы предпочёл полноценные исследования и научный подход, а не эти трактаты, которые мне подсунули.

Но что есть, то есть. Поэтому я сконцентрировался на укреплении костей. Простая, но медленная процедура, которая сделает меня крепче.

Вскоре Дарвин почти бесшумно поднялся с постели.

— Подъем, — скомандовал он, и остальные парни заворочались.

Я тоже встал. Раз собрался провести день с солдатами, «отдыхая», то куда деваться-то. Я Евлантия Сергеевича ещё вчера на вечерней тренировке предупредил, что хочу с ними отправиться. Глянуть, как солдатская жизнь устроена. Сказал, что с княжичем о дне «отдыха» договорился. Дуб посмеялся, но возражать не стал. Сказал держаться Дарвина.

Подъем, умывание, зарядка и разминка, завтрак, а дальше началось самое весёлое. Я удачно попал на лёгкую пробежку в семь километров до полигонов, где шли основные отработки. На этом этапе присоединилась основная масса новобранцев-добровольцев. Заметил и Петра с Игорем. Игорёк сначала мне помахал, а потом стал тыкать куда-то. Я находился метрах в пятидесяти от него, поэтому просто сказать, что хочет показать, он не мог. Обернувшись, приметил Дарвина и кивнул на него. Игорёк закивал.

— Пытается предупредить? — подошёл ко мне Дарвин.

— Ага, — кивнул я. — Помаши ему ручкой, что ли.

— Его тонкая душевная организация этого не выдержит, — хмыкнул Дарвин.

Я не совсем понимал, какое положение занимает его отряд. Сам парень говорил, что они помогают с обучением молодёжи. Это при том, что они сами к ней относились и тоже проходили тренировки. Поэтому, с одной стороны, на словах многие вещи вроде бы понятны, а на деле… А на деле я и собирался посмотреть, что и как.

Послышались команды, Дарвин увёл меня в сторону, к своему отряду и… Ну, мы побежали. Пробежка же.

— Ты ведь можешь укреплять тело? — задал риторический вопрос Дарвин.

— Если ты спрашиваешь, осилю ли я несколько километров бега, то разумеется.

— Суть не только в беге. Нужно ещё сохранить силы. Не хапнуть загрязнение. Остаться готовым к бою.

— И что вы для этого делаете? — бросил я на парня взгляд.

Погода сегодня стояла отвратная. Где-то в районе нуля, что не помешало пойти снего-дождю. Так-то хорошая новость. Всё меньше шансов, что в лесу найдут ненужные следы. Но бежать по такой погоде — удовольствие ниже среднего. Я-то силу едва заметным слоем выпустил вокруг, прикрыл лицо и одежду, чтобы не промокли. А вот остальные, молодые, сомневаюсь, что так могут.

— Делаем Вдох, отсекаем лишнее, на ходу направляем Масло в мышцы. Наш отряд должен прибежать быстрее остальных. У нас своя, отдельная программа.

— А чего так медленно бежите-то? — удивился я.

— Так тебя бережём.

Я руку вытянул, направил пару сотен Капель Крови в Дарвина. При касании передача энергии незаметна. Парень от этого даже с шага не сбился. То ли нервы у него из стали отлиты, то ли уже привык, пока лечил его.

— Попробуй всё то же самое, только на этом, — тихо сказал я. — Ну и задавай темп, что ли.

Дарвин едва заметно кивнул и ускорился.

И побежали.

* * *

Княжич, сидя у себя в кабинете, выслушал доклад начальника его личной охраны.

— В ближайшей к нам деревне пропали жители. Около пятидесяти человек. Там в основном старики жили, молодых мало. Прошли с собаками по следу. Часть тел нашли недалеко, в лесу. Остальные пропали.

— А какие тела нашли?

— Самые слабые. — Начальник стражи имел доступ к части информации, поэтому знал, на что обращать внимание. — Старики… дети, — на последнем слове мужчина едва заметно запнулся. — Это пока предварительные данные. Мы продолжаем расследование.

— Окрестности уже проверяют?

— Пока нет. Я сразу к вам направился.

— Хорошо. Тогда передай Стародубову, что готовится нападение. Пусть разошлёт людей. С собаками тоже округу проверьте.

— Сделаем, господин, — поклонился мужчина и отправился на выход.

Княжич же, когда остался один, выдохнул и постарался успокоиться. Некоторое время назад отец собрал троих сыновей и объяснил, что происходит. Кто их враг, почему с ним не получится договориться, чем он опасен и как любит действовать. Поэтому княжич знал, что за ним могут прийти твари, которым мало что можно противопоставить.

Знал и боялся. Страх этот был давним, многогранным, замешанным и на другие чувства. На чувства слабого брата, которого часто задирал старший.

«Надо бы простимулировать Васильева», — подумал княжич.

В грядущей войне, как бы ни повернулась ситуация, возможность стать сильнее была залогом выживания.

Глава 7

День познавательно прошёл. Удалось посмотреть, как именно готовят солдат. Про сами навыки ничего не скажу. Они были универсальны и, как по мне, вполне себе эффективны. Для тех задач, которые стояли перед солдатами. А вот сам подход эффективностью не отличался.

Причина всё та же. Грязное Масло было не самым лучшим материалом, чтобы нарабатывать навыки. Масло — это ведь что? Это хаотичный набор энергий с разных планов бытия. По сути, начинающий адепт каждый раз посылает запрос, делая Вдох, и получает отличающиеся результаты. Если проводить аналогии… то при попытке бросить камень внезапно оказывается, что вместо него песок. Или вода. Или огонь. Что-то, что ведёт себя отличным от прошлого опыта образом.

Стоит ли удивляться, что начинающие адепты испытывали некоторые сложности в практике?

Заметил я это, когда сначала понаблюдал за Дарвином и его отрядом, а потом за молодыми.

После пробежки Дарвин увёл отряд на дальний полигон.

— У нас сейчас интенсивная отработка. Как выложимся и устанем, пойдём остальным подсказывать, — пояснил он мне, пока топали.

— А что отрабатывать будете?

— Сегодня по плану стрела. Нужно отработать попадание с пятидесяти шагов.

— И всё?

— А тебе этого мало? — хмыкнул он.

Иронию его в глазах было трудно не заметить. Он знал, что для меня это и правда не сложно. Но предпочёл на людях держаться прежнего формата и ничем себя не выдавать.

Никакие инструктора к нам не подходили. Дарвин и сам уже освоил этот трюк. А теперь пытался научить свою команду. Парни выстроились, начали пулять один сгусток за другим.

— Это техника или просто комок энергии? — спросил я, понаблюдав.

— В идеале это должно стать техникой, — ответил Дарвин. — Первый уровень — уплотнить энергию и достать цель. Второй — затвердить и достать, делать это быстро, пять раз подряд. Дальше идут усиления.

— А ты их знаешь?

— В процессе изучения.

— А что за усиления?

— Ты меня сегодня вопросами собрался засыпать?

— Именно, — ничуть не смутился я.

— Усиления зависят от задачи, — смиренно ответил Дарвин. — Если нужно пробить щит, то разрушающие свойства. Если достать дальнюю цель — то аэродинамичные свойства. Если достать тихо… Ну, ты понял.

— И сколько ты свойств освоил?

— Я только начал, — недовольно ответил Дарвин.

— Хорошо., — не стал я давить. — Я тогда проверю парней. Вы работайте, работайте, сильно отвлекать не буду.

Те дружно покосились на меня, но ничего говорить не стали. Я и правда почти их не отвлекал, работая минимумом энергии и считывая нужные показали. Я и так знал, чего ожидать, а сейчас на практике подтверждал свои гипотезы.

— Сам не хочешь попробовать? — спросил Дарвин, когда я закончил.

— Что там пробовать?

Почти не глядя, наотмашь метнул обычный шип, с ускорением. Тот достиг цели и пробил её навылет. Получилось достаточно эффектно, чтобы парни впечатлились.

— Да как так-то⁈ — удивился Беда.

— Видели? — равнодушно спросил Дарвин. — Вас, бездарей, какой-то целитель уделывает.

— Ну, ты не совсем справедлив, — вставил я. — Дело в том, что вы, парни, наобум силу тянете.

— Что значит наобум? — не понял Калина.

— То и значит. Как вы себе представляете Вдох? В смысле, это для вас что такое?

— Это когда наполняешься Маслом, — ответил Беда.

— Наполняешься — это результат. Но откуда Масло берётся? И что это такое?

— Ну… — почесал голову любитель тушёнки, он же Макар. — А действительно, откуда?

— Вам что, теоретическую подготовку совсем не давали? — покосился я на Дарвина.

— Необходимый минимум, — ответил тот.

— Это какой? — спросил я с подозрением. — Вот для тебя Масло — это что?

— Энергия.

— И всё?

— А что ещё? Разве это не энергия? — нахмурился парень.

— То есть вам не рассказывали, что у новичков Вдохом притягиваются разные виды энергии, поэтому ощущения отличаются?

— Эм… Нет, — озадачился Дарвин.

Я снял шапку, почесал макушку. Дилемма.

— Вы пока продолжайте, — приметил я, что на меня смотрят, забив на тренировку. — А мне подумать надо.

— Так, а что с энергиями-то? — не захотел отставать Дарвин.

Я ему жестом показал, чтобы отстал. Тот понятливо кивнул и одёрнул парней, чтобы продолжили заниматься.

Рассказать-то мне несложно. Вопрос в том, что именно. Причин для опасения у меня ровно две. Первая — обязательно появятся вопросы, откуда я столько знаю. Вторая — легко считать себя самым умным и вмешиваться в отлаженный учебный процесс, но кто сказал, что я действительно умнее военных? Никто специально вредительством заниматься не будет. Только предатели. Возможно, я чего-то не понимаю и имеющийся подход оправдан.

С другой стороны, на парней просто больно смотреть. С моей точки зрения, эффективность их действий — как минимум сомнительна. Как максимум — стремится к нулю. Да и если ничего не делать, то как узнаю, где ошибся? Мне нужно чем-то поделиться, чтобы посмотреть реакцию окружающих. Не самих парней, с ними-то понятно. Но как тот же Дуб отреагирует на то, что я его солдатам начал что-то подсказывать, — хороший вопрос, который было бы неплохо прояснить.

— Подумал? — Дарвин правильно оценил мой взгляд.

— Да, идите сюда. На пальцах объясню, в чем прикол.

И объяснил. Парни послушали, озадачились.

— Проверяется это элементарно, — добавил я. — Зная, что Масло — это не однородная субстанция, а смесь, попробуйте разделить, из каких ощущений оно состоит. Скорее всего, вы быстро выделилите несколько характерных ощущений. Выбирайте то, что больше нравится, и старайтесь Вдыхать его. Только аккуратней. Некоторые энергии особо токсичны. Но объёмы у вас маленькие, поэтому навредить сильно себе не успеете. Если что — подлечу. Ну, чего встали? Пробуйте, — махнул я рукой.

Парни разошлись по своим местам и начали пробовать. Между ними быстро обсуждение завязалось, что да, Масло-то из разных ощущений состоит. Я понаблюдал за этим и решил провести ещё один эксперимент, как с сёстрами. Поделился своей силой с каждым. Выделил по сотне Капель. Предложил попробовать.

— Только сразу силу не выпускайте. Сначала поместите в Источник. Зачерпните, прогоните по телу, верните обратно. Сейчас это моя сила, а должна стать вашей. В идеале несколько проходок сделать.

— Так она в теле рассеивается, — заметил Беда.

— Значит, контроль у вас плоховат. Старайтесь её удержать.

Первые попытки у них не очень вышли. Только Дарвин с ходу справился, выдав результат лучше и точнее. Но это он пока бежал, успел с моей силой ознакомиться. Остальные же только сейчас попробовали.

— Ого! — выдал Макар, когда у него образцовое попадание получилось. — Это как так-то⁈

— Ты чем слушал? — спросил его Дарвин. — У целителей всегда высокая чистота Масла. Поэтому меньше помех.

— Я тоже хочу такую чистоту! — заявил Макар.

Меня снова попросили поделиться силой, а потом ещё и ещё. Их можно было понять. То, с чем мучались, стало получаться куда проще.

Вопрос в том, есть ли в рамках долгосрочной перспективы смысл. Они научатся использовать Кровь, но не Масло. Как бы не навредить. С сёстрами несколько иная ситуация. Они целительницы. Занимаются благим делом. Здесь же солдаты. Которых ещё и готовят как специальный отряд. Иначе говоря, их будут активно посылать убивать людей. Что, скорее, приведёт к падению чистоты Масла, а вовсе не к повышению.

Кстати, большой вопрос, а можно ли использовать Кровь для убийства людей? Мои представления о мире говорили, что нет, но ведь я могу и ошибаться. Мой-то мир перерос войны. Необходимости в них не было. Но что, если местные принесут клятвы и обеты, направленные на защиту своих близких, земель, княжества, и при этом будут служить? Как защитники, но не всего человечества, а локально.

Хороший вопрос. На который у меня нет ответа.

Зато есть другие задумки. Не обязательно выдавать знания сразу и всем. Можно сосредоточиться на задаче попроще.

Воспитать личный отряд, который будет заточен против мертвецов.

Нужно придумать, как это реализовать так, чтобы не выдать лишнего и не подставиться.

* * *

Княжич вызвал меня на следующий день с утра. Встретил один, без своей помощницы. Я её видел, когда шёл по коридору. Она как раз направлялась от княжича к себе.

— Олег, проходи, — сказал он мне. — Отдохнул?

— Да, благодарю за передышку.

— Как тебе день с солдатами? Мне сказали, что ты с ними всё время провёл и исцелял.

— Самую малость, — ответил я. — Если сравнивать с обычными днями здесь, то это почти ничего.

— Но ты участвовал в тренировках.

— Да, но не особо активно, — ответил я равнодушно.

И чего докопался-то, а?

— Заметил что-нибудь интересное?

— На самом деле много чего, — ответил я, заранее подготовившись к разговору. — Также у меня появились вопросы. Первый — а та орда духов, что недавно обрушилась на столицу, как-то связана с нашими вероятными противниками?

—Почему ты спрашиваешь? — прищурился Сергей Юрьевич.

— На полигоне произошёл один инцидент. Дух успел прицепиться к рядовому солдату и выпить часть его жизненных сил. Никто этого не замечал, пока парень не упал в обморок и не пришёл офицер, который заметил духа. Поэтому я и вспомнил случай в столице. Который очень уж походил на чью-то злую волю. Тем более подобное уже случалось. Как раз, когда я только прибыл в лечебницу. Тогда ещё десятки жертв были, а духи в них прятались.

— Спрашивать, как ты сам можешь видеть духов, явно не стоит? — криво улыбнулся княжич, который, кажется, был не в настроении.

— Так в этом нет никакой тайны. Простите, княжич, но вы представляете, как живут кочевники?

— А это здесь при чём? — приподнял он бровь удивлённо.

— При том, что я год с ними ходил. Кочевники выживают, соглашаясь на самую черновую работу. Где как раз часто духи встречаются. Тогда-то я и научился их хорошо видеть. Это было залогом выживания.

— Вот как, — задумался он, потарабанив пальцами по столу.

До этого он во всех смыслах вёл себя сдержанно и лишних жестов не позволял. А сейчас… Пальцами тарабанит, лицо чуть опухшее, глаза красные, вид бледнее, чем обычно.

Княжич прознал, что готовилось нападение, и ночью не спал, опасался? Не исключаю, что так оно и было.

— Так что насчёт духов и их связи с нашими врагами? Они и правда способны целую орду наслать? — вернулся я к вопросу, когда княжич замолчал, и не было видно, что ответит.

— Да, связано, — бросил он на меня оценивающий взгляд.

— Жаль, очень жаль. Получается, даже если мы придумаем, как сделать всех сильнее, против духов это будет бессмысленно, так?

— Помимо духов, есть и множество других опасностей, — помедлив, ответил княжич. — Но да, такая угроза есть, и она существенна. Ты что-то придумал?

— Почему бы не заняться открытием зрения солдатам? Как я понял, даже среди командиров не все им обладают.

— Ты считаешь это простой задачей? — удивился княжич. — А, я тебя понял… — протянул он. — Если ты открыл зрение себе, значит, есть задумки, как это сделать?

— Думаю, секрет кроется в стимулировании силой. Ведь адепты же так и делают?

— В целом, да. Считается, что глаза надо приучить к магии. — Слово «магия» он произнёс с толикой скрытой иронии.

— А что, если это будет чистейшее Масло, а не смесь непонятно чего, которая может и убить зрение?

Княжич замер. Княжич вскинулся и резко поднялся. Княжич снова замер, уставившись на меня.

Я не стал уточнять, что именно он осознал. Что-то наверняка важное. К примеру, то, что чистота силы способна повлиять на множество вещей. В том числе значительно упростить процесс Изменения тела. Ну, или как минимум сократить издержки.

Это на участок кожи не так страшно повлиять. Если напортачить, то есть все шансы дожить до помощи целителя. А что насчёт нервной системы? Мозга? Тех же глаз? Внутренних органов? Сделаешь не особо качественный Вдох с примесью энергии смерти, направишь куда не надо, и всё. Будет труп. А уж если речь идёт о попытках влиять на организм, то и вовсе. Качество силы крайне важно.

— Ты сможешь это сделать сегодня? — спросил княжич.

— Что сделать? — сделал я вид, что не понял вопроса.

— Открыть кому-то магическое зрение, — нетерпеливо пояснил он.

— Нет, конечно. Мне бы хотя бы учебники по зрению почитать. Материалы какие. Серию экспериментов провести.

— Да, точно, — княжич поумерил энтузиазм. — Хорошо, в ближайшие дни доставят необходимое. Пока можешь быть свободен, — махнул он рукой.

Вообще-то, у меня были и другие вопросы, но я решил их отложить на следующий раз. Пусть княжич успокоится.

* * *

Следующая неделя прошла в том же режиме. Я массового открывал Источники. Подлечивал солдат. Попутно делал вид, что пытаюсь изобрести метод открытия магического зрения.

Метод-то я знал. Но углубиться в строение глаза и связанные с этим области лишним не будет. Почерпнул для себя несколько идей. Которые совмещал с развитием чувствительности.

За убийство того некроманта я ведь очередную порцию силы получил. Как и за убийство всяких тварей, которых он собрал. Не то чтобы много, но какая-то прибавка случилась. Надеюсь, способность замечать этих тварей ещё сильнее выросла. Поживём — увидим.

Как бы там ни было, никаких происшествий не было, и я спокойно занимался своими делами. Договорился с князем, что, раз уж всё равно с солдатами живу, эксперименты буду проводить на них. Что и делал, собственно. Разбирался с их здоровьем методично. Зрение не трогал. Незачем княжичу знать, что я это и так умел. С Дарвином я в эти дни, вполне официально, работал куда плотнее. Обеты и клятвы он принёс. Что структурировало его Источник. Зрение я ему тоже в первый же день перестроил. После чего принялся работать с телом, а когда оставались наедине, делился знаниями. О мире, нежити, их повадках, общем магическом подходе.

Дарвин себе не изменял. Принимал любую информацию как должное.

Единственное, что поменялось — его поведение. На людях он вёл себя как обычно. А наедине… Пусть такие моменты и редко бывали, но что-то неуловимо менялось. То, как он держался, как себя вёл, как слушал — всё это говорило о том, что у меня появился первый серьёзный последователь. Полностью мой человек.

Что было удивительно, учитывая нашу историю знакомства.

Спустя эту неделю я предъявил первые результаты. Это произошло само. Я начал парням Дарвина стимулировать зрение, добавил к этому плавно трансформирующие техники. Их зрение постепенно начало улучшаться, а там и до результата дошло. Первым отметился Беда.

Надо пояснить, что обычное зрение хоть сколько-то «тонкие» энергии видеть не способно. Зрение ведь не только про духов. Оно и про Масло тоже. Грубо говоря, совсем нулёвый адепт, если кто-то создаст у него перед носом технику, её проявление разглядеть не сможет. Исключения — всякие затвердевания, кристаллизация и загустевание. Когда энергия обретает физическую форму. Но на практике совсем нулёвых людей не встречается или почти не встречается. Хоть что-то да видят. По мере развития на основе естественного желания «видеть, что делаешь» зрение постепенно развивается само. Растёт разрешительная способность. Я же, зная, что к чему, ускорял этот процесс и делал зрение более объёмным. Способным видеть «тонкие» энергии.

Поэтому Беда, хоть ему и не попадались духи, начал куда лучше видеть те сгустки силы, которые выпускал на тренировках. Что, замечу, позволяет быстрее прогрессировать. До этого он почти вслепую действовал, а тут прозрел. Конечно, в таком случае прогресс ускорится.

Как появились результаты, так доклад ушёл наверх. То есть к княжичу. А там и до вызова к нему дошло. Когда я вошёл в кабинет, он изучал какие-то бумаги.

— Хочешь посмотреть? — поднял он на меня глаза. — Здесь собрана статистика по тем, кому ты открывал Источник.

— С ними всё в порядке? — нахмурился я, не ожидая такого захода.

— Да, более чем, — ответил княжич. — Не знаю, в курсе ты или нет, но… — он взял паузу, отложил бумаги, подобрался и продолжил: — Армия так устроена, что солдаты в некотором роде товар. В зависимости от их умений они могут попасть к тем или иным воеводам. Поэтому в ходе обучения и первичной подготовки собирается статистика. В которую входит не только конечные результаты, но и общая динамика. Так вот… — княжич взял ещё одну театральную паузу, указав на документы перед собой. — Те, кому Источник открывал ты, демонстрируют результаты в среднем на пятнадцать-двадцать процентов выше, по всем показателям.

— Дайте угадаю. У добровольцев показатели ещё выше, чем у обычных служащих?

Княжич нахмурился, снова полез в бумаги. Пробежал взглядом. Взял ручку, сделал несколько пометок в блокнот. Удивлённо вскинул брови.

— А знаешь, ты прав. Как угадал? — посмотрел он на меня с интересом, но во взгляде и подозрения читались.

— Ничего удивительного. Последнее исследование, в котором я принимал участие, находясь в лечебнице, касалось как раз прогресса целителей в зависимости от их целей, подхода, мышления, мотивации и прочего, во время эпидемии. Цифры наглядно показали, что те, кто работал с максимальной отдачей, за идею, так сказать, стремясь помогать людям, спрогрессировали куда больше, нежели те, кто пришёл в целительство ради денег.

— Как это связано с добровольцами?

— Предположу, что роль играют всё те же причины. Человек пришёл в армию ради денег и статуса? Или чтобы княжество защищать? Добровольцы на то и добровольцы, что они определенную мотивацию имеют. Сомневаюсь, конечно, что все поголовно именно защищать пришли. Кто-то ради других целей. По глупости, из-за юношеского максимализма или ради карьерных перспектив, но, думаю, общую идею я донести смог.

— Хм… — выдал многозначительное княжич. — Хочешь сказать, что прогресс адепта зависит от его мотивации, а не таланта?

— Мотивация не исключает таланта, — пожал я плечами.

— Есть над чем подумать, — ответил княжич, помедлив. — Попрошу Ольгу собрать более подробную статистику. Что там с глазами? Мне доложили, что появился первый результат.

— Да, как и ожидалось, ключевое — насыщение глаз чистой силой, постепенная трансформация.

На самом деле нет, там хватало нюансов. Я отряду Дарвина заложил более продвинутую версию зрения. С Изменением ещё и нервной системы, а также стимуляцией мозга, чтобы это всё в комплексе работало. Но, если нужно, могу сделать и версию попроще. Как раз ту, которую собираюсь пустить в массы. Её хватит для того, чтобы солдаты начали видеть духов.

— Надеюсь, никаких эксцессов не случится. В ближайшее время тебе выделят группу в двадцать солдат. Постарайся оптимизировать и ускорить процесс.

— Хорошо.

— Можешь идти.

— Княжич, — склонил я голову. — У меня есть ещё вопрос.

— Какой?

— Я походил с солдатами, посмотрел, чему их учат. Развитие тела — мысль понятная, как и магических навыков. Но, насколько понял, современное оружие достаточно эффективно. Почему бы не сделать упор на него?

— Странно это слышать от адепта, — хмыкнул княжич. — Обычно адепты, наоборот, против всего нового.

— Я рассматривал этот вопрос с точки зрения эффективности. Годами учить техники или выдать ружье? Очевидно, последнее проще.

— Не всё так просто, Олег, не всё так просто.

— Есть какие-то препятствия?

— Можно и так сказать. Во-первых, сильный адепт способен отбить прямое попадание из пушки. Я уж молчу про то, что он накроет эту самую пушку куда быстрее и точнее, чем расчёт произведёт выстрел…

Посмотрел я на эти пушки. Впечатляющие штуки на самом деле. У солдат была общая подготовка, но, помимо неё, готовили специалистов отдельного профиля. Артиллеристов, связистов, разведчиков, диверсантов и прочих.

Что способно натворить попадание снаряда по строю людей — я смог представить. Ужас, да и только. Но вот что может натворить попадание обработанного и усиленного снаряда по нежити — это куда интереснее. Мы с Эммой уже провели удачный эксперимент, с применением современного оружия и пуль из Крови. Разумеется, у меня возникли мысли о том, чтобы повторить тот успех. Поэтому я княжичу вопрос и задал. Чтобы прояснить не совсем ясные моменты.

— А во-вторых, — продолжил он, — ты представляешь, что нужно, чтобы произвести ружье? В основном наше княжество добывает металл на южной границе. Которую регулярно проверяют на прочность вольные отряды из диких земель. Это значительно осложняет добычу. Что-то мы в принципе у себя на территории добывать не можем. Приходится покупать у других. Представь, какой это отличный рычаг давления. А нужные специалисты? Их ведь тоже нужно вырастить и… защитить.

— Защитить? — зацепился я за слово.

— Да, защитить. Наш враг много лет целенаправленно и методично сдерживал промышленный и научный потенциал княжества. Поэтому завалить армию огнестрельным оружием — идея очевидная, которая приходила не только тебе в голову. А на деле… — Сергей Юрьевич развёл руками, — не всё так просто. Отчасти поэтому мы и воюем. Потому что не хотим подчиняться чужой воле.

— Я вас понял… Что ж, спасибо за ответ, княжич. Пойду тогда работать.

— Иди-иди, — махнул он рукой, погрузившись в свои мысли.

* * *

В заранее условленное время в особняке на территории восточного польского княжества собралась троица из третьего карательного отряда.

— Господин Вильгельм, — поздоровалась Фрида, входя в помещение. — Наш здоровяк ещё не пожаловал?

— Подъезжает, — сухо ответил старик, бросив взгляд вдаль.

Туда, где как раз ехала машина с Джургеном.

— Я тогда налью себе вина, — сказала женщина.

Вскоре Джурген вошёл в комнату. Вошёл, огляделся, оценивая обстановку и прикидывая, в какое из кресел усесться. Весил он много, поэтому не каждая мебель могла его выдержать.

— Кто начнёт? — спросил он, определившись с выбором. — Ты, Фрида?

— Могу и я, — ответила та.

Каждый в их троице отвечал за своё направление. Джурген взял под контроль висмархов и вольные отряды, прощупывая границы княжества и занимаясь подготовкой весенней компании. Вильгельм отвечал за центральное русское княжество, за поляков и экономические давление. Фрида же занялась внутренними диверсиями.

— Как и было оговорено, активно я пока не начинала действовать. Этот глава ковена как-то умудрился настолько запустить дела, что до сих пор до конца не понятно, как именно ковен был уничтожен, а ритуал создания короля прерван.

— Так и не нашли того, кто отправил послание? — спросил Джурген.

— Нет, — качнула головой Фрида. — Логика говорит, что это сделал кто-то из наших. Возможно, сам глава, потому что послание было отправлено в его стиле. Но тогда надо признать, что он был предателем. Что-то я не припомню подобных случаев, чтобы кто-то из мёртвых решался нас предать.

Повисла неприятная тишина. Единственный вариант узнать, что случилось, — это допросить душу погибшего главы. Единственного мертвеца во всём княжестве, у которого эта душа была сохранена.

Только вот для этого надо было обратиться напрямую к богу. Точнее, сначала в верховный ковен, а уже старшие жрицы должны обратиться с просьбой к богу. На что они, всем было очевидно, не пойдут. Потому что чревато.

Настолько чревато, что от одной мысли вся троица ощутила страх.

— Глава предал, кто-то из его подручных постарался или князь ловко нас обдурил — это неважно, — первым отмер Джурген. — Важен результат. Которого нет.

— Которого нет, — легко признала Фрида. — Вся наша сеть в княжестве уничтожена. Мёртвые все до одного перебиты. Те, кто мог хоть что-то знать, устранены. Остались в живых только мелкие пешки, которые общей картины не знают. Князя тоже сейчас хорошо защищают. Как и всех ключевых лиц. Достать можно кого угодно, но это будет уже с шумом. Зато я узнала кое-что интересное.

— Что же? — бросил насмешливо Джурген.

— Я послала несколько пешек, прощупать оборону. Хотела разобраться, как это они так ловко мёртвых убивают. С ними разобрались, в пределах ожиданий, во всех случаях, кроме одного. Одна пешка была направлена к месту сбора добровольцев.

— И что с ней стало? — заинтересовался Джурген.

— Исчезла.

— И всё? — недоуменно свёл он брови.

— И всё. Просто исчезла. Никто среди солдат даже не слышал о появлении некроманта и мёртвых.

— Его могли перехватить люди князя, — заметил Джурген.

— Могли. Но не захватить его чисто. Уже после того, как он набрал подручных. Что-то здесь не так. Не хочешь сам туда прогуляться?

— Это твоё направление, — ответил здоровяк. — Но если ты хорошо попросишь, то могу разнести их лагерь. А если господин Вильгельм поможет, то и висмархов прихвачу.

— Это можно сделать, — ответил старик. — Показательная карательная акция упростит всё остальное.

— Тогда решено? — уточнила Фрида.

— Да, — ответил Вильгельм. — Продумайте всё как следует. Подготовьтесь. А там выступим.

Глава 8

Двадцать солдат мне выделили. Зрение я им открыл. С этим никаких проблем не возникло. По остальному тоже всё шло своим чередом. Постепенно количество нуждающихся в открытии Источника сокращалось. Ещё пара недель, и закончу с этой задачей.

Отношение ко мне со стороны людей постепенно менялось. Оно и вначале позитивным было, но всё же часто проскальзывало пренебрежение и сомнения. Что поделать, возраст только со временем исправится. Но шли дни, всё больше людей через меня проходили и, как говорится, слава росла. А вместе с ней и та лояльность, которой я пользовался.

Тот же Дуб перестал присматриваться и начал учить армейским штучкам. В связи с чем я разобрался, наконец, как именно подготовка солдат строилась. Точнее, чему они должны были научиться в обязательном порядке. Вся армия, условно, делилась… Ну, по правде говоря, разделений было много. На боевую и тыловую часть, на одарённых и неодарённых. Удивительно, но факт — далеко не все открывали Источник и продвигались хоть сколько-то вперёд по пути адептов. С другой стороны, какому-нибудь водителю сильным адептом и не обязательно быть. Большую часть времени. Пока его техникой вместе с машиной не накроет.

Я у Дуба прямо спросил, может ли не адепт занять высокий пост. Ответ был таков: в тылу да, может. В боевом отряде маловероятно. Исключение — стрелковые и артиллерийские отряды. Но это такое исключение. Не особо работающее. Потому что командир — это не только руководитель, но и главная ударная сила. Ну, или главная защитная сила. Потому что ты можешь сколь угодно метко стрелять, но средней силы адепт этого и не заметит. Точнее, заметит и накроет в ответ техникой, после которой отряд стрелков перестанет существовать. Поэтому исключения относились к тем ситуациям, когда неадепт был талантливым командиром и ему в подчинённые давали адептов, у которых таланта к командованию совсем не было.

В целом, логично.

Но это так, частности. Меня куда больше интересовали конкретные навыки и градации у адептов. Считалось нормой, что солдат первого года службы осваивает два приёма. Дистанционную атаку на расстоянии от пятидесяти шагов и простой щит или укрепление тела. Проще говоря, нужно было научиться держать удар. Это единственное, что попадало под норматив. Но не единственное, чему учили. Также солдат должен был освоить базовые навыки самоочистки — меня попросили по этому вопросу пару раз лекции прочитать и провести мастер-класс. Что я и сделал, с тех пор при очистке начав пояснять, что именно делаю и на что внимание обращать. Ещё солдат должен был учиться поддерживать «усиление» тела. Слишком гордое название для равномерного распределения Масла по организму. Нет, какое-то усиление было, но… А, ладно. Это ведь начальный уровень, поэтому не буду сильно придираться. Последнее, что входило в список — затвердевание и базовый контроль. Но контроль тут так, опционально. Он ведь используется в любых манипуляциях.

Замечу, что это помимо общих военных дисциплин. Начиная с умения рыть окопы и заканчивая марафонами в полной боевой выкладке.

Дальше, после года обучения, начиналось уже углубление. Где-то в этот период, как мне объяснили, отделяются зерна от плевел, талантливые от неталантливых. Последние обычно в армии не задерживались. В смысле, не продляли контракт и возвращались на гражданку. Остальные же… Ну, многие из них и так были из военной касты, уже пришли подготовленными, поэтому перед ними выбор не стоял.

Ко второму году обучения стандартом считалось поражение цели на расстоянии сотни шагов техникой. То есть всё тем же сгустком энергии, но изменённым и укреплённым. Плюс полноценный жёсткий щит, освоенная трансформация, обычно затвердевание, хорошие навыки самоочистки и укрепления тела.

Укрепление — вот здесь уже было интереснее. Дуб всё же смог мне объяснить, ради чего рукопашкой заниматься. И даже показал несколько новых для меня приёмов, как именно распределять силу по телу, чтобы лучше держать удар. Я сначала скептически отнёсся, по инерции, но быстро себя одёрнул. Да и в целом отношение пересмотрел. Потому что да, в прошлой жизни врукопашную я с нежитью никогда не сходился. А вот в этой… Не раз оказывался напротив врага, не будучи вооружённым. Поэтому, перестав кочевряжиться, я стал подтягивать эту дисциплину. Заодно укрепление и усиление ударов отрабатывал.

Дальше, после озвученных нормативов, адепты углублялись во что-то конкретное, в зависимости от своей специализации и предрасположенности. Замечу, что описанная схема — всего лишь формальность. Потому что приличная часть солдат приходила в армию уже готовыми сдать норматив двух лет. Тот же Дарвин совсем немного до него не дотягивает и в быстром темпе наращивает отставание, чтобы соответствовать званию сержанта. Это как раз тот случай, когда его поставили не за силу, а за умение руководить. Но это временная поблажка. Скоро он исправит свой недобор.

На сержантскую должность, кстати, отдельный норматив. К списку добавлялся контроль территории — это когда выпускаешь силу вокруг себя и стремишься задавить ею противника. Более мощные щиты и такие же более мощные атаки. Сержант должен был в случае необходимости схлестнуться с чужим сержантом, а также прикрыть отряд от тех атак, которые сами они отбить не смогут.

У офицеров было всё то же самое, только список ещё больше. Ну и специализация имелась.

Я для себя решил изучить технику «молот». То, что на первой тренировке показали. Дуб мне сначала упрощённую версию объяснил. Как сгущается сила, какие свойства придавать, как направлять. Я это с лёгкостью повторил. Он головой покачал и решил подшутить надо мной. Показал полноценный аркан.

Арканы — это, по сути, все те же техники. Которые строятся на использовании различных свойств. Но к голой силе ещё добавляются геометрические узоры, узлы и линии, которые, используя магические свойства, усложняют и углубляют технику. Также арканы можно накладывать на что-то — жрецы это дело очень любят. Форма у арканов стабильная, в отличие от обычной техники, которая сама по себе расплывается, если не контролировать.

С точки зрения Евлантия Сергеевича, будь ты хоть сто раз талантлив, но в шестнадцать лет полноценный аркан исполнить невозможно. А я подумал, подумал, потренировался и повторил. После чего Дуб как-то странно на меня коситься начал. Что меня не сильно трогало.

Чего стесняться-то? Уже поздно стесняться. Зато алиби будет, откуда боевые техники взялись в моем арсенале. Ну и слава гения, который схватывает на лету, не помешает.

Отношение со стороны Ольги, помощницы княжича, ко мне тоже изменилось. Сама женщина у меня противоречивые чувства вызывала. С одной стороны, я не понимал, чего она тут с княжичем время теряет. С другой — они оба всё же чем-то занимались. По крайней мере, я точно знал, что солдаты регулярно тесты и анализы сдают. Поэтому все мои официальные изменения фиксировались и изучались. И чем больше я выдавал результатов, тем лучше ко мне относилась девушка.

За прошедшие дни мой кабинет и закрытая библиотека сильно изменились. В первую очередь по количеству доставленных материалов. Учебники, статьи и исследования из других стран, пособия, древние трактаты. Чего только не натащили сюда.

И вот, в один из дней, когда подтвердилось, что зрение у двадцати испытуемых работает, как надо, а у одного из парней так и вовсе исчезла близорукость, меня позвали на серьёзный разговор.

— Проходи, Олег, — сказал княжич, когда я вошёл в библиотеку. — Хочу показать тебе. Ознакомься, — указал он на стол.

Там лежал разложенный анатомический атлас, обложенный листами с текстом и пометками.

— Что это? — оценил я общий вид.

— Это результат моей работы за последние пять лет, — ответил Сергей Юрьевич. — Систематизация того, что накопил мой род, и попытка совмещения этого с современными исследованиями.

Ольга, которая находилась здесь же, стояла в стороне и никак не отреагировала. Я же про себя хмыкнул. До этого момента мне подсовывали разрозненные знания. По принципу — ну, ты попробуй как-нибудь разобраться. Здесь же, кажется, что-то более конкретное. По сути, в самое сердце запустили. Знания рода — это серьёзно. Теперь меня так просто не отпустят. Если попробую сбежать в другое княжество, прибьют, чтобы ценные знания на сторону не ушли. Получается, княжич меня проверил, присмотрелся и решил, что пора переходить на следующий уровень отношений. Что ж, посмотрим, как это можно использовать.

— Позволите? — кивнул я на бумаги.

— Конечно. Ольга, сделай пока нам чаю.

Женщина тихо вышла из комнаты. Когда надо, она умела быть бесшумной, будто тень. Пока она ходила, я успел пробежаться по заметкам. Там в общих чертах описывалось, что и как нужно изменять.

— Так у вас уже есть готовая программа трансформаций, — резюмировал я.

— Готовая — это громкое слово. Скорее, это последняя версия.

— Так, а мне вы её зачем показали? — глянул я на княжича. — Хотите, чтобы я её попытался применить на солдатах?

— Боюсь, даже с твоим талантом применить всё это на солдатах будет слишком долго и затратно, — мягко ответил княжич.

— Что тогда? А-а… — протянул я. — Только не говорите, что нужно поработать с вами.

— Что тебя удивляет? — спросил он добродушно.

— Удивляет, почему вы, сын князя, до сих пор не внедрили все эти изменения. Не может же быть такого, что у вас нет соответствующих специалистов.

— Представь себе, нет.

— Но вы же сами на целителя учились… — изобразил я недоумение.

Недоумение фальшивое. Что толку, что он там чему-то учился, если у него за плечами нет обширной практики? Из княжича целитель как из меня балерина. Насчёт Ольги тоже сложно сказать. В плане теории она была подкована, но что-то я ни разу не видел и не слышал, чтобы она хоть с кем-то здесь поработала как целительница.

— Я скорее теоретик, — ответил княжич. — Пробовал ставить эксперименты, но они не увенчались успехом. Не дали должного результата. Недавно я нашёл ответ, почему так.

— Почему же? — послушно спросил я, когда парень замолчал.

— Из-за чистоты. Не знаю, откуда у тебя настолько чистое Масло, но оно совсем иначе действует на организм. Никакого риска. Потрясающая отдача. Я теперь понимаю, как ты можешь столько исцелять. Нагрузка и сопутствующий ущерб сведены к нулю. Поэтому я уверен, что именно ты сможешь воплотить мои задумки в жизнь.

— Вы мне предлагаете с ходу улучшить вас?

— Нет. Сначала есть смысл проверить на солдатах. Уверен, ты им не навредишь. Зато мы сможем набрать обширную статистику. Провести полноценные исследования.

Князь, сам того не подозревая, сильно упал в моих глазах. Чтобы не выдать этого, я спешно отвёл взгляд, сосредоточился на бумагах, сделал вид, что задумался.

Хотя чего это я. И правда задумался.

Тратить ресурсы, своё личное время, привлекать специалистов, чтобы сделать своих солдат сильнее для защиты княжества, — это благая цель. Да, любая война отвратительна, но в реалиях этого мира подобное намерение благое. Я готов был его не только понять, но и разделить.

Использовать солдат как экспериментальные образцы, чтобы усилить себя, — нет, логику пусть я и понимал, но принять это не мог.

— Мне потребуется время, чтобы с этим разобраться, — ответил я.

— Разумеется. Разбирайся, заканчивай с Источниками, после переключайся на работу с глазами, раз уж так хорошо получилось. Думаю, через пару недель начнёшь работу по общей перестройке. С Ольгой составите план действий. Будешь работать с контрольными группами. Программа эта секретная, поэтому не все через неё пройдут.

— Хорошо, — кивнул я.

А что ещё ему сказать? Меня оценили и собрались использовать.

* * *

В планы княжича со всего маху вмешалась зима. Она и так уже началась, но в эти дни вошла в полную силу. Выпал первый снег, температура упала до минус десяти. Если до этого солдаты ещё держались, то сейчас… В общем, меня завалили простудившиеся. И ладно бы только они. У кого-то простуда стремительно перетекала во что-то похуже, типа пневмонии. Про отмороженные пальцы на руках и ногах и вовсе промолчу.

По отдельности эти случаи для меня вызова не представляли, но, пытаясь везде поспеть, я опять начал зашиваться.

Зато неожиданно представилась возможность пообщаться с Петром. Который загремел в лазарет с сильным кашлем одним из первых.

— Что же ты так, — сказал я, смотря на его бледный вид и слегка мутноватый взгляд.

— Как-то само получилось, — стушевался парень. — На лёд наступил, а там лужа под ним, ногу замочил.

— У тебя дырявые сапоги?

Петр лишь вздохнул, а я не стал уточнять. Солдат снабжали всем необходимым, но было это, мягко говоря, низкого качества. Вроде как, если попал к воеводе, там выдавали комплекты получше, а сейчас народ страдал. Кто-то сам себе покупал, но не у всех были на это деньги.

— Ладно, сейчас исцелим тебя, — обнадёжил я парня.

Много времени это не заняло. Найти очаг воспаления, обработать его, снабдить организм Кровью и поддерживающей техникой. Сон, обильное питание, и завтра будет как новенький.

— Как в целом ваши дела? Игорёк справляется?

— Куда он денется, — криво улыбнулся Петя, который явно почувствовал себя лучше, — Всё ругается, чего это ты с Лютым спутался, а нас стороной обходишь.

— Почему обхожу? — удивился я. — Вы же с утра до вечера либо на занятиях, либо на полигонах. А вечером по темноте тащиться до вас неохота. Я и сам загружен, знаешь ли.

Что было правдой. Из-за наплыва добровольцев в спешном темпе построили дополнительные бараки на окраине городка. Мне до них минут двадцать топать было. Отчасти Пётр прав, мог бы к ним разок и заглянуть, но… Это надо было пропустить тренировку. Дружба дружбой, но упускать возможности я не хотел. Парой фраз перекинуться мы и так могли, когда пересекались. То в столовой, то на полигонах.

— Да я не в обиде. Но с Лютым ты всё же спутался.

Я плечами пожал. Не объяснять же Петру, когда рядом посторонние, все нюансы моих с Дарвином отношений.

— Так и сами бы пообщались.

— А мы общаемся, — с затаённым раздражением ответил Пётр. — Он не ленится, издевается над нами. Сам ещё и года не служил, а уже сержант. Тьфу. Как только у Славского оказался.

— Не за красивые же глаза ему должность дали.

— Ага, на шпане натренировался, — буркнул Пётр.

Тут в палату зашла Таня, привела нового пациента, и я отвлёкся, занялся им. На том разговор и закончился. Когда освободился, Пётр уже дрых. Пусть спит. Как в себя придёт, с его зрением тоже поработаю, чтобы духов видел.

* * *

В эту ночь я проснулся резко. По нервам резануло чувство тревоги, ощущение опасности и того, что на нас надвигается угроза.

В прошлый раз, когда ощутил ритуал и некроманта, ощущал лишь лёгкое покалывание, а тут…

— Подъем, — скинув одеяло, поднялся я. — Дарвин, бегом к Стародубу. Поднимай тревогу.

— Насколько всё серьёзно? — поднялся парень.

— Настолько, что я начинаю паниковать.

— Что происходит? — проснулся и Беда, но, в отличие от Дарвина, делал он это куда менее расторопно.

— Всем одеться, быть готовыми к бою, — скомандовал я.

Дарвин уже выскочил в коридор, одеваясь на ходу. Я же быстро оделся, после чего уселся на кровать и прислушался к ощущениям.

Что так взволновало меня? Ощущения были смутные, рваные, накатывали волнами. Точно их интерпретировать я не смог. Возможно, из-за того, что мои способности ощущать нежить снова выросли. Конкретных особей поблизости я не ощущал, но вот нечто, что надвигается к нам со стороны леса, вполне.

— А что делать-то? — спросил Калина.

— Готовиться, — ответил я и вышел в коридор.

Надо тоже найти Дуба. Объяснить ему, что происходит. И придумать, как объясняться буду. Поднять тревогу — это уже серьёзно. Вопросы точно появятся.

«Если отобьёмся», — мелькнула мысль.

Евлантия Сергеевича я встретил, когда он из своей комнаты вышел, уже одетый. Дарвин тут же стоял, в коридоре.

— А ты здесь что делаешь? — остановился он.

— Это я тревогу поднял, — бросил я взгляд на Дарвина.

— Ты? Тогда было бы хорошо услышать, почему сержант меня разбудил посреди ночи, — раздражённо проворчал мужчина.

— Да потому что все мои чувства взвыли. Прямо как тогда, когда Аристарха Павловича попытался убить хрен в костяной маске, на границе.

— Висмарх? — удивился Дуб.

Выругавшись, он бросил Дарвину.

— Буди всех. А ты, — это уже мне, — иди за мной. Ещё и меч свой прихватил. — заметил он. — Подраться собрался? Ты же пацифист.

— Моя доброта только к людям относится.

Стародуб меня очень внимательным взглядом наградил, но ничего не сказал. Отправился к лестнице. Я за ним. Дарвин нас опередил и к этому моменту уже скрылся. Вскоре раздался сигнал тревоги. Такой не пропустишь. Мигом все проснутся.

— Откуда угроза идёт, сможешь определить? — спросил Дуб.

— Оттуда, — не стал я скрытничать, указав направление.

— Отлично. Хоть что-то. Очень надеюсь, что ты ошибаешься, но…

Фразу он не закончил, но и так было понятно.

* * *

Каждый в тройке карателей отличался особыми умениями. Так Вильгельм обладал уникальной способностью перемещаться через план смерти. Если нужно — брать с собой отряд. Способность эта имела ряд ограничений. Сам старик мог ходить свободнее, но если брать кого-то, то здесь-то проблемы и начинались.

Но прихватить с собой Фриду, Джургена и десяток висмархов, перебросить их на пару сотен километров и выйти в лесу недалеко от военной базы он смог.

Оказавшись на твёрдой земле, Джурген покачнулся. Фрида выглядела не лучше, тяжело дыша. Висмархи — они были усыплены и никак не реагировали.

— Приводите себя в порядок и начинайте, — бросил Вильгельм.

— А ты, старик? — спросил Джурген. — Опять останешься в тени?

— У каждого своя роль, — ответил старик и отошёл в сторону, скрылся в лесу среди деревьев.

— Как обычно, — проворчал Джурген.

— Хватит болтать. Пора браться за дело. Мне нужны жертвы, — сказала Фрида.

— Сейчас будут, — пообещал мертвец.

Ближайшее скопление людей он ощущал где-то в километре. Пробудив висмархов и укрепив их, мужчина отправил их в сторону военной базы. Вместе с Фридой отправившись за ними следом.

Много времени путь не занял. Вскоре показались очертания бараков. Висмархи ускорились, перепрыгнули забор. Джурген считал ниже своего достоинства что-либо перепрыгивать. Выставив руку, он сформировал технику и атаковал, разметав укрепления.

Его подчинённые как раз добрались до ближайшего барака, ворвались внутрь и схватили солдат. Каждый по одному. После чего притащили их Фриде. Та, в отличие от многих других своих «коллег», бессмысленные страдания не любила. На кричащих солдат посмотрела раздражённо, выпустила нити, перехватывая людей и заставляя замолчать.

Пока что не навечно.

Но долго их жизнь не продлилась. Создав большой аркан, Фрида разместила его прямо на земле. Тела заняли полагающиеся места. Небольшое усилие, и один за другим пленные погибли. Высвободив энергию смерти, необходимую для запуска ритуала.

— Я закончила, — сказала Фрида, открывая проход на план смерти и призывая орду духов.

— Тела тебе ещё нужны? — равнодушно спросил Джурген.

— Нет, забирай.

Тот кивнул, выпустил свою силу и поднял трупы. Отправив их в прореху в заборе.

Битва началась.

Глава 9

Петр сам не понял, от чего проснулся. От какого-то шума, но, поднявшись, парень ничего подозрительного не услышал. Так и замер недоуменно, думая, чего подскочил-то.

Уже собирался лечь обратно и уснуть, как в помещение, где они спали, вошли неизвестные. И вот от их вида сонливость как рукой сняло.

Что либо сделать или крикнуть Петр не успел. Конечно, он знал о предполагаемых противниках и том, что висмархи носят костяные маски. Поэтому тот факт, что враг оказался здесь, вогнал парня в состояние шока. Как и та скорость, с которой двигались незваные гости, в мгновение ока оказавшись рядом с ближайшими кроватями и хватая таких же молодых добровольцев, как и сам Петр.

Всё произошло в считаные секунды. Вот Петр проснулся, вот он осознал угрозу, вот он попытался преодолеть сковавший горло ужас, а вот солдат уже утаскивают. Те кричат, сопротивляются, кто-то вскакивает.

— Вы что творите⁈ — закричал один из парней.

И тут же лишился головы. Она просто отделилась от тела. Петр не заметил ни удара, ни движения. Черное Масло было неразличимо в темноте.

— Что происходит⁈ — нервно спросил другой парень.

— Какого хрена⁈

Это были самые приличные вопросы.

В бараке проживало пятьдесят парней. Около десяти забрали. Ещё парочку убили. После чего люди в костяных масках скрылись.

— Какого хрена вы расселись⁈ — вскочил Игорек. — Враг напал на нас! Нужно одеваться и дать ему отпор!

Этот окрик помог собраться с мыслями. Люди начали подниматься, но один из парней навернулся. Петр увидел, что он поскользнулся на луже крови, которая натекла из обрубка шеи. Это заметили и другие, поднялась паника. Петр перевёл взгляд на Игоря, который с размаху дал ему пощечину.

— Повар, соберись, мать твою!

Помогло. Петр наконец-то сбросил оцепенение и начал действовать. Откинул одеяло, встал, схватил штаны, начал быстро их натягивать. Было неясно, что происходит, но одно понятно точно — если тупить, до утра не доживешь.

* * *

Надо отдать Стародубову должное. Его люди пришли в боевую готовность за считаные минуты. Когда мы спустились по лестнице, там, внизу, народ уже начал собираться и вооружаться.

Дуб начал отдавать приказы, организовал народ. Собрав быстро ударный отряд, он вышел на улицу, где нас уже ждал грузовик. Я следовал за ним, понимая, что моё вмешательство минимум как целителя обязательно потребуется.

— Васильев! Запрыгивай! — крикнул мне Дуб.

Сам он встал на подножку слева от грузовика. Так поступили ещё пара солдат. Остальные с ружьями забрались внутрь. Я — за ними. Мужчина, севший напротив меня, бросил недоуменный взгляд, но ничего не сказал. Принялся проверять снаряжение. Поправил нагрудник, зарядил ружье. Судя по маслянистой пленке, которая появилась на его коже — пополнил Источник.

Дуб хлопнул по кузову, грузовик рванул вперед. Да так резво, что меня аж качнуло.

— Кто-то знает, что происходит? — спросил один из мужчин.

— Без понятия, — ответил другой. — Меня другое волнует. Кто-нибудь уже встречал целителя с таким мечом?

— Я и с другими мечами целителей не встречал, — хохотнул ему в ответ другой мужчина.

— Если вылечить не получится, то хоть добью, — ответил я.

Мужчина напротив меня отвлекся от ружья и усмехнулся. Да и остальные развеселились. Суровый мужской юмор.

От которого лично мне совсем смешно не было. Запоздало пришло осознание, что угроза исходит с того направления, где разместили Петра с Игорем. Причем они находились на дальнем краю городка, в новых бараках. По ним может прийти первый удар, до того как вмешаемся. Выдохнув, я постарался сосредоточиться на накоплении Крови.

Где-то на середине пути я ощутил… Волну? Колебания? Будто что-то прокатилось, но не у нас в мире, а на плане смерти. Ощущение едва уловимое, но с отчётливым привкусом смертей. Нежить уже добралась до людей.

Кузов у нас был открытый, поэтому, пока мчались, я видел, что и другие солдаты начинают реагировать. Кто-то уже выбежал на улицу, зажигались фонари, звучала сирена. Но всё равно мы опаздывали.

Стародубову не пришлось спрашивать, где находится противник. Мы и так увидели небольшую толпу солдат, которая спешно удирала, сломя голову. Бежали кто как, не сохранив строй. И их можно было понять. Стоило приблизиться, я в полной мере ощутил, что за спинами у солдат находится нежить. Часть из которой гналась за убегающими.

Это единственное, что я успел разобрать, до того как события понеслись вскачь.

Взвизгнули покрышки, грузовик начал тормозить. В этот же момент из темноты по нему прилетел удар. Те, кто ехал с нами, успели среагировать, поставили прямо перед кабиной щит. Тот выдержал, но следом прилетел ещё один удар, на этот раз сверху. Удар прошёл вскользь, только по правой части машины. Прямо у меня на глазах солдата, который сидел напротив, смяло и превратило в груду ошметков. Грузовик же подбросило и перевернуло. Я не удержался, полетел вперед.

Упал прямо на асфальт, прокатился. Меня не сочли достойной целью. Основные силы были брошены на Дуба. В один миг вокруг полный хаос возник. От задействованных сил меня до самого нутра пробрало. Эманации смерти так и захлестывали. Не видя противника, я чувствовал, что он нас окружает.

Действовало минимум три группы. Самая слабая гналась за рядовыми. Те, что посильнее, окружали нас и атаковали Дуба с его людьми. Ещё два сгустка напряжения, самые сильные, находились дальше, на пределе моей чувствительности.

Оценив ситуацию и то, что Дуба сейчас размажут, я начал действовать. Ускорение уже было накинуто. Усиление мне сейчас не потребуется, поэтому поберегу силы. Поднявшись, я рванул вперед, в сторону ближайшего здания. На ходу выпустил нить, подхватил меч — тот прыгнул прямо в руку.

Меня попытались накрыть техникой, но сработал эффект, как и с проклятиями. Я заранее ощутил, как чужая сила приближается. Чуть замедлиться и пропустить стрелу не составило труда.

Мертвец, который атаковал, пошёл на сближение, чтобы прибить с гарантией и… Я его накрыл молотом на дистанции в тридцать шагов. Силы вложил с запасом, Кровь отработала как надо, проломила вспыхнувшую защиту, а следом и голову. Костяная маска треснула, разлетелась, а тело смяло. Я же побежал дальше.

По логике, надо было оставаться с военными, но тогда я не смогу действовать свободно. И так раскрываюсь сверх меры, но не надо усугублять это ещё больше.

«Сказал целитель, который, вместо того чтобы прятаться, вызвал огонь на себя», — мелькнула непрошенная мысль.

Уничтожение висмарха, а, судя по всему, это были именно они, не прошло бесследно. По мне тут же прилетала клякса, которая взорвалась рядом и попыталась оплести черными нитями. Я в центр этой гадости бросил сгусток Крови и пробежал прямо через разрушающуюся технику, добравшись до барака и скрывшись за стеной.

Ощущая противника, я знал, где он вскоре окажется. Один из сгустков напряжения ускорился, обогнул здание с другой стороны и выскочил мне навстречу. Чтобы получить сдвоенный удар. Я метнул стрелу, её отбили жестким щитом, но следом полетел молот.

Сегодня я собирался убивать противников теми техниками, которые освоил здесь, в армии.

Раздался хруст, висмарха смяло.

Одна из плоскостей, в которых шло сражение — это чистота. Но если у людей была чистота Крови,то у мертвых — чистота смерти. Грубо говоря, это было как положительные и отрицательные числа. Если у меня чистота где-то сто семьдесят, то у этого противника она не дотягивала и до сотни. Поэтому моя техника так легко проломила его защиту.

Останавливаться я не собирался. Сделал на ходу Вдох, пополнил запас Крови и сложил новую технику. Пробежав вдоль стены здания, добрался наконец до позиции, где был виден следующий противник.

В лобовую атаку мертвецы не пошли. Предпочли задавить Стародубова с его отрядом издалека, устроив засаду.

Чему я и собирался помешать.

* * *

Княжич Сергей большую часть жизни считал, что судьба над ним посмеялась и обделила. Ребенком он родился слабым. Недоношенным, болезненным. Всё раннее детство сопровождалось то одной болезнью, то другой. Целители, разумеется, исправляли это, лечили как надо, но всё равно с каждым годом отставание от старшего брата сказывалось всё больше.

Он был старше, сильнее, ловко обращался с мечом. Девушки на балах всегда выбирали его общество. Он мог легко увлечь беседой любую. Это можно было бы списать на то, что он старший наследник, но утешение, откровенно говоря, было слабым. Сергей видел, что сильно уступает в харизме старшему брату.

В харизме. Силе. Талантах. Там, где Роман схватывал на лету, Сергей мог употеться до седьмого пота, но так и не выдать результат.

Только с годами, уже в подростковом возрасте, до парня дошло, что все эти слабости относятся к физическим дисциплинам. Он не умел драться, не умел фехтовать.

Мать помогла обратить внимание на то, что сила парня в другом. В интеллекте. Как раз там, где старший брат не блистал. Общую программу подготовки в их семье он тянул, но да. Не блистал. Точно так же, как и Сергей в физических дисциплинах. Зато он легко понимал сложный материал. Отлично его усваивал. Что в итоге привело к тому, что он чаще проводил время за учебниками и древними трактатами, нежели в спортзале, на балах или на охоте. Мощные магические атаки ему тоже не давались. Поэтому и адептом сильным ему было не суждено стать. Зато давались тонкие манипуляции.

Как-то так и вышло, что матушка предложила ему не такую уж и плохую судьбу. Заняться медициной, налечь на образование. Стать не воином, но учёным.

Это вызвало закономерные насмешки старшего брата, а чуть позже — и младшего. Который вполне мог превзойти Романа со временем. В голой силе он пока что уступал, но как фехтовальщик — выделялся.

Выбранная судьба Сергею понравилась. Но она не отменяла детских комплексов. Мечта стать сильнее и утереть нос братьям никуда не делась. Да и отцу хотелось доказать, что он может быть не только умным, но и сильным. В какой-то момент Сергей добрался до трактатов по изменению телу, и тогда у него в голове созрел план. Который быстро застопорился. Потому что трансформация давалась с большим трудом, несмотря на весь ум. Будто Сергею чего-то не хватало.

А потом он увидел в лечебнице одного шестнадцатилетнего парня. Который ему в первые минуты не понравился. Хорошо сложенный, в свои юные годы он имел огромный Источник. А уж когда Сергей получил досье на этого парня — вопросов стало только больше.

Неплохо разбираясь в теории медицины, парень хорошо понимал, что этот Васильев — ходячая аномалия. Которую было бы неплохо изучить. Что в итоге и привело его в военный город. Всё равно надо было кого-то отправить присматривать за добровольцами и их подготовкой. Сергей вызвался сам. Чем сильно удивил отца, который был уверен, что средний сын совсем не интересуется делами военными. Договориться удалось проще простого. Сергей видел, что отец и сам держит на заметке этого Васильева. Поэтому идея присмотреться к парню вблизи ему пришлась по вкусу.

Как-то так и вышло. Это, в свою очередь, привело к тому, что Сергей, наконец, нашёл причину, почему трансформации даются так тяжело. Чистота! Проклятая чистота Масла! Каким-то образом в столь юном возрасте Васильев имел запредельный уровень этой чистоты. И с легкостью проводил сложные манипуляции, буквально совершая чудо за чудом.

Специалистов, которые могли открывать Источники, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Они брали дорого, работали медленно. Васильев же открывал Источники высокого качества десятками. Никаких отторжений, девиаций, отклонений, надрывов. Он работал как машина, почти без устали. С запредельной эффективностью.

А потом ещё и магическое зрение начал открывать.

Княжич понял — вот оно. Понял и предложил сделку. Рассказал Васильеву об основном проекте. В основе которого лежало всё то же желание стать сильнее. Раз уж природа обделила, Сергей собирался обмануть эту природу, подчинить, поставить себе на службу.

Но в эту ночь княжич в полной мере осознал, что им движет и кое-что ещё. Не только комплексы, но и самый банальный страх.

Его разбудила Ольга. Постучала в дверь, вошла.

— Господин, просыпайтесь, — сказала она твердо. — На нас кто-то напал.

— Кто? — поднялся Сергей.

Спал он плохо, проснулся быстро. Почти молниеносно. В последние дни, после того как в ближайшей деревне исчезли люди, а нападения так и не последовало, Сергей нервничал. И сейчас этот страх резко скакнул вверх, давая понять, что интеллект — это хорошо, во многих случаях куда лучше, чем крепкие мышц, но не тогда, когда тебя пришли убивать. Даже если ты княжич. Особенно если ты княжич, а враг добрался до центра княжества, до охраняемого объекта, пройдя все прочие заслоны.

— Подробности? — спросил Сергей, подавив страх.

— Пока никаких. Подняли тревогу. Кто и почему — ещё не знаю. Вам нужно одеться и вооружиться. Вашу охрану я уже подняла, они тоже готовятся встречать врага.

В этот момент стекла задрожали. Где-то вдали что-то громыхнуло, и ударная волна прокатилась по округе. Стало окончательно понятно, что это не ошибка.

* * *

Евлантий Сергеевич, за свою не столь уж и короткую жизнь, половину которой провёл на службе, успел заполучить штук пять серьезных ранений. А уж сколько было мелких травм — лучше и не считать.

В связи с этим его организм выработал удивительную способностью — чувствовать грядущие неприятности. Проблема была в том, что на неприятности тело реагировало точно так же, как на непогоду. Старые раны, несмотря на то что их хорошо залечили, ныли и тянули.

Сегодня как раз была та ночь, когда и ныло, и тянуло. Верный повод напрячься, но погода стояла отвратная, поэтому причин для паники мужчина не видел. Проверил вечером все посты, накрутил дежурных да отправился спать, так и не дождавшись неприятностей.

Лучше бы подождал их чуть дольше. В районе двух ночи его разбудили. Дарвин, молодой и перспективный сержант, затарабанил в дверь и с абсолютной невозмутимостью сообщил, что надо поднимать тревогу. На вопрос, с чего бы, парень так же невозмутимо ответил, что предчувствие плохое.

У Дуба и самого в этот момент лопатку потянуло особо сильно, да и лицо зачесалось. Васильев-то шрам почти свёл, но в плане ощущений это не сильно помогло.

Если бы не привычка доверять интуиции, Стародубов бы за такое тупое объяснение паренька сгнобил. Но интуиции он доверял. Да и сам Дарвин давно себя зарекомендовал как образец хладнокровности. Такой дурить не будет. Уж точно не таким образом.

Дальше события начали развиваться стремительно. Прибежал Васильев. Упомянул, что ощущения «как при нападении на Аристарха Павловича». Евлантий Сергеич наконец-то понял, откуда ветер дует, и дальше медлить не стал. Скомандовал общую тревогу. После чего, раздав приказы, выдвинулся туда, куда указывал Васильев. Варианта получше все равно не было. Так почему бы не проверить единственную наводку?

Анализируя ситуацию, Евлантий Сергеевич предположил, что в худшем случае сюда заявится пара висмархов. В ещё более худшем это будут элитные висмархи с отрядами. Собственно, обычно на границе они так и делали. Передвигались либо поодиночке, либо парами. Редко когда в большом составе. Вероятность, что сюда смогут провести более серьезные силы, имелась, но Стародуб счёл её крайне низкой. Не граница же, а центр княжества. Столица недалеко. Также нахождение на территории городка княжича играло свою роль. Все подступы надежно охранялись, и никто бы не пропустил толпу чужаков. А если бы те прорвались с боем, об этом бы уже сообщили.

Опыт подсказывал, что жизнь обычно куда хуже, чем любые ожидания, но даже с этой поправкой Евлантий Сергеевич не ожидал, что его атакуют сразу десяток противников. Которые успели рассредоточиться, занять удобные позиции, а также погнать толпу новобранцев, отправив против них свежих мертвяков.

В самую гущу грузовик не ворвался. Его подловили заранее. Защиту они держали, поэтому выдержали первый удар. Но всё равно оплошность стоила жизни одному бойцу.

Стародубову хватило нескольких секунд, чтобы оценить ситуацию. Десяток атакующих, которые били слаженно, грамотно давя щиты, — это серьезно. Настолько, что сил противника хватит разнести весь городок, если сейчас Дуб со своими людьми лягут.

Поэтому, быстро оценив ситуацию, мужчина пошёл на размен. Оставил защиту на своих людей, а сам вложился в одну-единственную атаку, прекрасно зная, как убивать любителей костяных масок. Тяжелая капля Масла упала на противника, сжала его, продавила защиту и сломала.

И в тот же самый момент Дуб увидел… удирающего Васильева. Который бежал не от врагов, а к врагам.

Если бы парня размазало по асфальту, мужчина бы ничуть не удивился. Его и попытались размазать. Но он как-то спокойно, с толикой грации чуть замедлился и пропустил удар мимо себя, после чего рванул дальше и задействовал молот. Молот целителя был особенным. Сверкал светом. Поэтому Дуб разглядел, как смяло одного из висмархов. После чего парень скрылся за бараком.

И, неожиданно, вместо того чтобы задавить отряд Стародубова, твари переключили часть внимания на целителя. Один из висмархов погнался за ним, что там за зданием произошло, Евлантий Сергеевич не увидел, но здраво рассудил, что раз ещё пара висмархов бросилась туда, значит, Олег как-то уцелел.

Осмысливать сей факт не было времени. Воспользовавшись заминкой противника, Дуб перешёл в атаку.

* * *

Фрида направила духов в атаку не сразу. Сначала она собиралась дать им скопиться. Да и посмотреть, как станут развиваться события, было не лишним.

— Что-то они быстро среагировали, — заметил Джурген.

Фрида направила одного из духов в небо, её взгляд затуманился. Женщина разглядела происходящее глазами духа. Как появляется грузовик, как его атакуют, как люди отбиваются, как один парень отходит в сторону и… убивает первого висмарха, а там и второго.

Женщина довольно улыбнулась.

Бунт здешнего княжества не был чем-то эдаким, новым и необычным. Это было частью природы человеческой. Всегда стремиться к большему, конфликтовать. Поэтому то в одном месте, то в другом ковену оказывали сопротивление. Собственно, это и было главной обязанностью младших ковенов. Уничтожать бунтарей, главных пассионариев. Не всегда это получалось. Что приводило к открытым конфликтам. Которые проходили все как один. Люди, чтобы победить мертвых, заваливали их трупами. Если бы только они знали, насколько это бессмысленно.

Но этот раз был другой. Уничтожено не пару членов ковена, а весь ковен. Нонсенс. Поэтому Фрида хотела разобраться, как это так получилось.

И сейчас она видела кое-что интересное. Юнца, который непонятным образом уничтожал висмархов.

— Как он это делает? — спросила женщина вслух.

Джурген промолчал. У него были свои способы наблюдать за обстановкой, и происходящее ему не нравилось. По каким-то причинам эффективность атак молодого парня была в разы выше, чем у опытных адептов.

Мужчина собирался было отправиться вперед да захватить непонятную угрозу, но не успел и шагу ступить.

Парень, будто почувствовав, что за ним наблюдают, сформировал в руке копье и метнул. Джурген сначала инстинктивно отшатнулся, а потом уже осознал, что произошло. Как-то этот сопляк смог атаковать на дистанции в полкилометра! Что-то просвистело рядом, полыхнуло светом. Духи заверещали, бросились в рассыпную. Сам мужчина ощутил, как его кожу щиплет.

Обернувшись, он увидел, что Фриду и вовсе смело. Женщину подвело то, что за обстановкой она смотрела через духа. Не успела сопоставить происходящее. За что и поплатилась. Джуген увидел, как она хрипит, хватается за копье, пригвоздившее её к земле, но не может ничего сделать.

— Это становится интересно, — прогудел мужчина, с интересом бросив взгляд в сторону слишком бойкого паренька.

Глава 10

События развивались стремительно. Я разобрался с ещё одним висмархом и, чувствуя, что вдали задействован ритуал и там собирается всё больше духов, решил рискнуть.

Сформировав копье, метнул его вперёд. Ранил или нет кого-то из верхушки мёртвых, но ритуал оборвал. Духи перестали сюда прибывать. Не то чтобы это даст серьёзное преимущество, уверен, ответственные ещё одну прореху откроют, но на это им придётся найти и потратить время.

Ответ не заставил себя ждать.

Со стороны второй фигуры, которую задеть не получилось, полетело что-то мощное. Я выпустил навстречу сгусток Крови, но тот атаку не разрушил. Энергия смерти была задействована высокого порядка, подавляющего преимущества у меня не имелось. Я выпустил остатки силы и попытался уйти с линии удара, но ядро врезалось в землю и взорвалось. Меня подхватило и вместе со щитом впечатало в стену.

И мне ещё повезло. Стену барака вокруг меня проломило. Сам я внутрь не залетел, снаружи упал. А вот с той стороны неожиданно люди оказались. Я надеялся, что народ оттуда уже свалил, но нет.

— Бегите из здания! — крикнул я парням, которые смотрели на меня из провала.

Обычные солдаты, молодые. Они просто не понимали, что нужно делать и что в здании их прямо сейчас похоронят.

Тем временем, пока я и сам решал, как быть в этой ситуации, события продолжали развиваться. Дуб со своими отрядом первыми вступили в бой, но не последними. Следом подъехала ещё пара грузовиков, доставив следующие группы. Они перехватили одного из висмархов, в той стороне завязался бой. Возле другого барака тоже бой вспыхнул. Оттуда выбрались уже не новобранцы, а мужчины опытные, которые разбирались, что делать, и одной твари смогли дать отпор. По крайней мере, временный. Обычных мертвецов тоже часть скосили. Разбежавшихся солдат окликнули и попытались как-то организовать. Раздались первые выстрелы.

Но и противники наши не медлили. Пошёл второй ответный удар. Точнее, комплексная атака. На меня спустили волну духов. Что разом определило, как быть и куда деваться.

Я сделал Вдох и перенаправил силу через ладони, создавая шар и тем самым обеспечивая вокруг себя зону «сожжения». Духи всей массой рванули ко мне и начали вспыхивать. Мне лишь оставалось укрепить личную защиту, вспыхнуть Кровью и начать рубить самых сильных. Моих сил не хватило, чтобы сразу их сжигать. Попадались жирные твари, которые не подыхали и успевали добраться до меня. Я их убивал, но Крови уходило всё больше, а духи лезли и лезли, давили массой.

Меня укусили за плечо, разорвали одежду, добрались до кожи. Я прихлопнул тварь, отмахнулся мечом, но это всё равно что дождь пытаться отогнать. Сделал ещё Вдох, но он дался куда тяжелее. Духи несли энергию смерти и загрязняли территорию. Я отступил к стене, сконцентрировался, и тут по мне прилетела новая атака. Впечатала в стену, да так, что дух мигом вышибло. Это сбило концентрацию, и меня начали рвать. Накопленное я выпустил вокруг себя, отогнал тварей. Часть испарились, другая часть бросились в стороны. Кто-то влетел в здание, набросился на людей. Я услышал крики. И тут же видел вспышки смерти.

Духи были непростые. С внедрённым в них проклятием. Которое набросилось и на меня, но я его пережёг. А вот обычные солдаты этого не могли. Жизненная сила потекла от них по образовавшейся связи, и противник нанёс особо коварный удар. Сразу пару десятков смертей я ощутил рядом.

А значит, сейчас начнут поднимать трупы и бросать в бой.

* * *

Фрида за свою жизнь испытала на себе разные атаки Маслом. Даже сильные удары опытных адептов не впечатляли её, нанося лишь поверхностный урон. Да и то, тех, кто мог бы пробиться сквозь её защиту, можно было сосчитать по пальцам одной руки. За без малого последние сто лет!

Поэтому то, что на такой дистанции её достал мальчишка, смог пробить защиту, а главное, — тело, стало для женщины неприятнейшим сюрпризом. Но хуже того, если обычное Масло не причиняло никаких страданий, но эта чужеродная сила буквально заставляла внутренности пылать.

Неизвестно, смогла бы женщина сама освободиться из копья. Джурген не стал этого проверять, подошёл и выдернул то. Только вот копье хрустнуло, разбилось на осколки, часть которых осталась в животе Фриды. Джурген отбросил то, что схватил, посмотрел на дымящуюся кожу на руке, хмыкнул и послал ответный удар, отвлекая противника. Сам же выпустил силу и выдернул то, что оставалось внутри Фриды. Это помогло ей продохнуть и самой уничтожить мелкие частицы, которые ещё оставались внутри.

— Возьми… его… живым… — прохрипела она, с трудом переворачиваясь и вставая на четвереньки.

Противореча своим же словам, женщина, оклемавшись, ощутила вспышку ненависти. Её! Чуть! Не убил! Мальчишка! Ненависть передалась духам, и те всей ордой бросились на него. Фрида же поднялась и отряхнулась.

— Как я тебе его в плен возьму, если ты его убьёшь? — резонно заметил Джурген.

Фрида уже собиралась отозвать часть духов, но не успела. Она чувствовала их. Чувствовала, как они добрались до парня и… принялись умирать один за другим. Сгорать. Женщина удивлённо вскинула брови. Убить висмарха — люди такое умели. Справиться с сотней духов за раз — нет, это было что-то другое.

— Убить его не так легко, — ответила Фрида недовольно. — Мне нужны жертвы. Направь фисмархов…

— Уже, — перебил Джурген. — Долго ты тут ещё ерундой страдать будешь? — бросил он насмешливо. — Давай уже, берись за дело. Чуть не сдохла от рук мальчишки, — презрительно фыркнул он.

Чем разозлил Фриду ещё сильнее. Выдохнув, она выпустила вокруг себя силу, укрепила защиту и принялась сплетать аркан. Никого в живых она сегодня не собиралась оставлять.

Люди ответят за унижение. Особенно ответит этот парень. Умирать он будет долго, — пообещала себе Фрида.

* * *

Княжич вместе с охраной находился на своём этаже, в лазарете. Хотелось верить, что того десятка человек, которых выделил отец, хватит для отражения любой угрозы. Особенно посреди военной базы, набитой солдатами. Но набитой — это громко сказано. Военных было и правда много, но две трети — неопытные юнцы, на которых рассчитывать не приходилось.

Поэтому княжич, собравшись, ждал, что будет дальше. Пока что было непонятно, кто напал, какие у них силы и стоит ли вообще бояться. На всякий случай княжич позвонил во дворец, сообщил о проблеме, и подкрепление уже выслали.

Как быть дальше, Сергей не решил.

Того, как рядом с лазаретом появилась тёмная фигура, вышедшая с плана смерти, он не увидел. Да никто не увидел. Не смотрели люди в тот момент под окна задания. Оглядевшись, эта фигура прищурилась, оценивая, где находится скопление людей. После чего атаковала.

Потоки чёрного Масла сорвались с ладоней, оформились в гигантскую кляксу и врезались в стену здания. Княжич только и успел, что дёрнуться, когда стекло взорвалось, а кирпичную кладку разнесло. Под шум и треск он повалился и упал на пол. Ольга, которая стояла здесь же и была не только помощницей, но и телохранительницей, успела выставить щит, который сдержал часть атаки.

Охрана пришли в движение. Княжича быстро подхватили, вытащили в коридор. Повели к лестнице, а там вниз, на первый этаж. Командир охраны отдавал приказы, выискивая угрозу.

Солдаты, которые находились на больничном, услышали шум. Многие проснулись, не понимая, что происходит.

Стоило княжичу спуститься вниз, как началась вторая атака. На этот раз вокруг не такого уж и большого здания возникло кольцо, насыщенное энергией смерти. Оно резко сжалось, потоки энергии хлынули через окна, двери и любые щели. Обычных солдат, которых накрыло, скручивало, они хрипели и задыхались. Телохранители княжича справились лучше. Успели поставить щиты, но мигом потеряли контроль над территорией. Следом исчезла и видимость. Лампочки взрывались, чужая энергия сгущалась, погружая людей во тьму.

— Свет! — крикнул Сергей. — Нам нужен свет! Где выход⁈

Охранники не успели отреагировать. Командир помнил, где находится выход, но стоило ему сделать шаг в ту сторону, как черные ленты пробили щиты, схватили мужчину и дёрнули. Исчез он в мгновение ока. В следующую секунду из тьмы донёсся приглушенный крик боли, который быстро захлебнулся.

Ольга сформировала технику и попыталась пробить путь, но та тоже исчезла. Тогда охранники навалились все разом, попытались продавить защиту, но… Появились новые ленты и принялись их уничтожать. Безжалостно, одного за другим.

Княжич дёрнулся, когда мужчине рядом вскрыли горло и он завалился, брызжа кровью.

Не прошло и десятка секунд, как Сергей остался один. Тьма отступила. Растерзанные тела валялись на полу. Напротив стоял столик, его ленты держали Ольгу, которая ещё трепыхалась.

Сергей понял, что говорить нет смысла. Как и просить о пощаде. Сейчас его убьют. Если повезёт, то быстро.

Собравшись, он атаковал. Это не помогло.

Старик схватил его и пленил. Так просто убивать княжича он не собирался.

* * *

С того момента, как Дарвин присягнул Васильеву и тот начал рассказывать о том, как реально устроен мир, представления парня о жизни сильно поменялись.

Дарвин с удивлением для себя обнаружил смысл. Не просто быть убийцей, а попытаться стать защитником. Ради чего-то большего. Чего именно — парень ещё сам до конца не понял. Не так уж и много Олег ему рассказал. В первую очередь он обозначил основные угрозы. Что схлестнуться в ближайшее время придётся не совсем с людьми. Что враги сильны и обычные методы против них плохо работают. Что они могут легко пополнять армию за счёт самих людей.

Когда Олег в очередной раз проснулся ночью, Дарвин не удивился. Он и в первый раз не удивился, а сейчас-то чего? Всё было в рамках ожиданий. Более того, сейчас Дарвин понимал, что происходит. Поэтому без сомнений пошёл будить командира, чтобы поднять тревогу.

А дальше начались бои.

Дарвин, прихватив своих парней, пошёл во вторую волну. До границы городка было прилично. Можно и добежать, но машины уже вывели. Часть автопарка находилась рядом. Как и арсенал. Поэтому на место Дарвин ехал максимально готовым.

Наконец, грузовик затормозил, поступил приказ выдвигаться к одному из бараков. Что Дарвин и сделал, прихватив своих парней. Они пробежались до стены, заняли позицию, и парень увидел, как сначала разлетаются по небу духи (открытое зрение пришлось как нельзя более кстати), а следом за ними по крышам бежит тёмная фигура, помогая себе лентами.

Фонари на территории городка работали и ночью, освещение пусть и скудное, но его хватило, чтобы разглядеть костяную маску.

Дарвин во время обучения налегал не только на физические тренировки, но и на изучение теории вместе с тактикой. О том, что это висмархи, с которыми люди Славского не раз сталкивались на границе, он догадался сразу. Бессмысленными вопросами, что здесь делает висмарх, как его появление проморгали, парень задаваться не стал.

Происходящее для него в тот момент было кристально ясным. Стародуб ушёл вперёд, туда, где сейчас шли бои и валялся опрокинутый грузовик. Основной отряд ушёл на подмогу, но несколько групп, в том числе Дарвина с парнями, послали в стороны, чтобы противник не прорвался. Что тот и попытался сделать.

Только не прорваться, а убить как можно больше беззащитных солдат. Рассказы опытных военных, которых Дарвин наслушался, в его голове дополнились пояснениями Олега, и стало предельно очевидно, что противнику требуются именно убийства для получения энергии смерти.

Решение было принято молниеносно. Дарвин вскинул ружье, нацелился, выдохнул и плавно спустил курок. Ружье прыгнуло, но удалось попасть куда надо — прямо по бегущей фигуре, которая уже формировала технику, чтобы ударить по выбегающим на улицу солдатам из ближайшего барака.

Дарвин не заметил, что нанёс хоть какой-то урон, зато точно привлёк внимание. Техника вместо солдат была готова сорваться по нему. Но Беда, который увидел, по кому стреляет сержант, тоже вскинул ружье. Промазал, хотя как посмотреть. Пуля угодила вниз, чётко по ступне. Ровно в тот момент, когда висмарх шагнул вперёд, прямо на край одноэтажного барака. Каким-то чудом эта пуля сбила его шаг, и, вместо того чтобы накрыть отряд, техника ушла вниз. Врезалась в асфальт, раздробила его, но вреда не принесла.

Отбросив бесполезное ружье, Дарвин сформировал сгусток и атаковал. Висмарх отбил и спрыгнул вниз. На отряд он надвигался с неумолимостью смерти.

* * *

Не думал, что так быстро увижу, насколько люди не готовы к бою против мёртвых. Да я и сам был не готов, чтобы разобраться со всеми противниками.

Пропустив череду ударов, потрёпанный духами, еле свалил, цепляясь за стену. На ходу себя подлечил, выжег проклятие, которое внутрь тела пыталось проникнуть, и вышел к отряду Дуба.

— Васильев, мать твою! — заметил он меня. — Дуй сюда и не отходи!

Предложение было не самое плохое в текущей ситуации. Мне требовалась передышка, чтобы прийти в себя. Только вот ситуация откровенно вышла из-под контроля. Висмархи разбежались, и бои вспыхнули вокруг нас. Где-то они завязли, а где-то щедро сеяли смерть.

Тот, кто приложил меня за бараком, был целее всех и не спешил пока появляться. Но, как появится, придётся тяжело. Тот, кто призывал духов, тоже оклемался. Я чувствовал, как на границе восприятия формируется новый аркан, а значит, будет открыт проход. Молчу уж про духов, которых я перебил далеко не всех и которые разлетелись по округе, нападая на беззащитных солдат.

Противник не собирался давать нам спуску. Поднял мёртвых и без всяких ухищрений бросил их на нас. Дуб отвлёкся, отдал череду приказов. Полетели техники, срезая тела. Били в основном по ногам, что в целом разумно. Мертвец без конечностей очень плохо бегает. А вот без головы — по прямой бегает отлично.

Я очередной Вдох сделал, выпуская Кровь в виде света вокруг себя. Отчасти я превратился в артефакт поддержки, очищая пространство рядом с солдатами и упрощая им пополнение запасов Масла.

— Командир! — дёрнул я Дуба, когда первую волну мёртвых перебили. — Два основных противника вон там, — указал я мужчине направление. — Висмархи лишь вспомогательный отряд, их пятеро осталось. Если главарей не уничтожим, худо будет. Там прямо сейчас аркан готовят для призыва духов, — выпалил я на одном дыхании.

Дуб, который опешил, что я его так бесцеремонно дёрнул, язык прикусил и резко кивнул, приняв к сведению.

Спалился я по полной, но, если не подсказать, Стародуб откроет охоту за висмархами, а это бессмысленно. Они явная, но не главная угроза. Нужно уничтожить главарей, а потом уже браться за висмархов и духов.

Тем более висмархами есть кому заняться. Прямо сейчас ещё одного уничтожили где-то рядом.

Дуб отдал приказ, и отряд двинулся вперёд, вдоль полуразрушенного барака. Впереди шли двое мужчин, держа укреплённый щит. В него атака из темноты и прилетела. Отбили, но отдача толкнула мужчин назад. Если бы не поддержка сзади, солдат бы упал.

Всего здесь было семь человек, если не считать меня и Дуба. Шли они плотным строем, поддерживая друг друга со всех направлений. Как по мне, разумная тактика, когда прилететь может откуда угодно.

Оно и прилетело ещё разок. Меня запихнули внутрь строя, его и попытались разбить. Аналогом молота, который я сам наловчился кидать. Строй снова выдержал, а там противник показался. Я и так чувствовал, что он пошёл на сближение, а сейчас из-за плеч солдат смог разглядеть воочию.

Крупная, массивная фигура. По одному лишь виду, что это за противник, я определить не смог. Фигура-то человеческая, пусть и особо крупная. Но и люди такие встречаются.

Теперь начинался самый сложный момент. Я пусть и побегал с солдатами, но видел в основном, как молодых натаскивают. Как действует отряд опытных адептов — нет, в этом я совсем не разбирался. Только по прошлому миру, но здесь совсем другие правила.

И чистота тоже другая. Если вдарю Кровью, могу вполне чужие техники разрушить. А вдарить ведь придётся.

Ставку я сделал на то единственное, что мне сейчас было доступно — точечно Кровью попытался разрушить чужую защиту, подставить здоровяка под удар военных.

Надо было лишь рассчитать. Всего лишь верно рассчитать.

К этому моменту мы были здесь уже не одни. Солдаты продолжали подтягиваться. Где-то совсем рядом уже отслужившие добровольцы схлестнулись с висмархом. Часть из них решили поддержать нас. Кто-то ещё подъехал на грузовиках. Всё чаще слышалась стрельба. Были и те, кто, помимо нас, атаковал здоровяка.

Но любые атаки тот отбивал с лёгкостью, скупыми движениями. Шёл к нам и отбивал. Раз в пару шагов кидая что-нибудь убойное, что заставляло щиты трещать.

— Да кто это такой⁈ — хрипели и ругались солдаты, которые держали щиты.

— Держать! — орал Дуб. — Держать!

— Вместе! — вклинился я. — Собью ему щиты! Готовься! Три, два, бью!

На секретность уже как-то плевать было. Всего за несколько атак этот здоровяк нагнал вокруг нас концентрацию энергии смерти. Благодаря свечению Крови мы ещё держались, но силы-то не бесконечные. У мертвеца их явно побольше, чем у нас всех, вместе взятых.

Поэтому я и переставал скрываться. Слишком уж высокие ставки.

Крикнул, сплёл молот, усилил его, добавляя своих наработок, влил двойной объём Источника, всё, что успел набрать, и отпустил.

Сверкнуло, тёмные клубы вспыхнули, их разорвало. Молот пролетел, оформился и обрушился на здоровяка. Он создал над собой щит, две силы схлестнулись, и пробить защиту я так с ходу не смог. Но и не рассчитывал. Учёл, что эта тварь лобовую атаку выдержит.

Поэтому молот вспыхнул, превратился с десяток отдельных сгустков, единственная цель которых была раздербанить щиты, добраться до тела. Самому телу я и не надеялся нанести урон.

Здесь уже от солдат всё зависело.

И — не подвели.

Дуб вперёд выскочил и основной удар нанёс. Метнул копье, чужие щиты его не удержали, оно вошло в грудь здоровяка и на землю его швырнуло. Повезло, что этим солдатам не надо объяснять, как с мертвецами себя вести. Сразу же полетели новые техники, цель которых была сдавить, разорвать, раздробить, уничтожить тело или его части.

А я новые Вдохи делал, пополняя запасы. Ещё, ещё, ещё.

Здоровяк же пытался отбиваться. Кровь несколько секунд жгла его щиты. Несколько долгих секунд, когда по нему прошёлся серьёзный урон. Секунда, когда я успел пополнить запас.

Выскочив вперёд, я встал рядом с Дубом, так, чтобы попасть в его поле зрения и дать понять, что моя очередь. Дуб понял. Замедлился, придержал технику и я отпустил новый молот, с новыми добавками.

И снова мертвяк защитился, бросил свои силы на сдерживание столь опасной Крови. За что и поплатился. Щиты-то вверх были направлены, чтобы Кровь сдержать. А солдаты ударили по низу чем-то тяжёлым.

Полыхнуло, руку мертвецу оторвало.

Но ведь он был не один. Я увидел, как впереди появляется волна духов, направляющаяся к нам.

«Да что ты будешь делать», — выругался я, перехватывая меч поудобнее и бросаясь вперёд.

До мертвяка я добрался чуть раньше, чем духи до меня. Он выставил руку и перехватил меч, нагло усмехнувшись мне в лицо.

— Ты-то мне и нужен, — сказал он с акцентом.

— Взаимно, — ответил я.

Уже после того, как выпустил ему стрелу прямо в рожу. На такой близкой дистанции он защититься не успел. Его повело, он попытался отпрыгнуть, отпустил меч, чем я и воспользовался. Под ускорением срубил ему вторую руку, вспыхнул Кровью, сжигая добравшихся до меня духов, рванул вперёд и направил лезвие точно в средоточие Источника.

Хороший мне меч Владимир Геннадьевич подарил. Очень хороший. Пустив по нему Кровь, я выжег чужой Источник.

Оставшись почти без запасов Крови среди полчища голодных духов.

Глава 11

Несмотря на злость, Фрида действовала методично. Потянула через проклятия энергию, собирая жатву. Создала новый аркан и пробила прореху на план смерти, кинув манок и приманивая духов. На этот раз она не скупилась, щедро вкладывала собственную силу, призывая более мощные виды.

Джурген ушёл вперёд, и женщина перестала опасаться, что её снова ранят. У живых сейчас возникнут проблемы посерьёзнее.

Из прорыва выходила одна тварь за другой. Мелкие духи, сбиваясь в единый поток, вылетали куда быстрее. Но на то они и мелкие духи. Шустрые и юркие. Более мощные твари выходили степенно, принюхивались, изучали, куда попали.

Фрида чувствовала, как наваливается тяжесть. Контроль над каждым духом нагружал. То, что она служит богу мёртвых, ничего не меняло. Если расслабиться, дикие твари уничтожат её. После чего разбредутся, чтобы полакомиться живыми. Можно было отпустить их и так, но Фрида не собиралась разбрасываться ресурсом. Куда эффективнее, если атаку скоординировать.

Неожиданно стройный план прервался тем, что Джурген начал проигрывать. Фрида заметила, как его опрокинули, как задавили силой, оторвали руку. Больше не тратя времени, она направила призванных духов вперёд, чтобы наконец-то задавить сопротивляющихся людей, но…

Джурген исчез.

Исчез не он сам, а ощущение его. Будто его убили.

Фрида поражённо замерла. Висмархи были расходным материалом. Джурген же был совсем другим. Его не могли убить.

Но убили.

В контексте этого уничтожение ковена перестало казаться такой уж случайностью и стечением обстоятельств.

Оценив ситуацию и то, что осталась одна (висмархи завязли в боях, и вряд ли на них стоило рассчитывать), Фрида отступила в лес и бросилась бежать. Не убегать, а обходить военный лагерь, чтобы зайти с другой стороны. На ходу она отозвала несколько духов, чтобы следовали вокруг неё и сообщали, если кто-то приблизится.

Вильгельм пропадал неизвестно где, но таков уж старик. Самый древний из них, себе на уме.

От плана женщина не собиралась отказываться. Люди есть люди. У них полно слабостей. То, что они придумали способ давать отпор, ничего не меняло. Их сюда и послали, чтобы они уничтожили любые очаги сопротивления.

* * *

Пётр едва справлялся с эмоциями. Волны страха и непонимания продолжали наваливаться на него. Бежать-то они сбежали, спаслись чудом, но дальше проще не стало. Сержант их притормозил, пошёл на сближение с другими солдатами. Вскоре на улице их оказались сотни, но большинство не понимали, что и как делать.

Ружья находились в арсенале, и их было слишком мало, чтобы выдать всем. Аналогично и с холодным оружием. Оно было закрыто, и Пётр вместе с остальными солдатами не успел вооружиться. Оставались лишь личные силы, но тех, откровенно говоря, было маловато.

Зато пригодилось открытое магическое зрение. Вот чему Пётр в полной мере порадовался, когда увидел зубастую пасть духа, который нацелился вцепиться парню в лицо. Отреагировал он инстинктивно. Точно так же, как бы отреагировал на пролетающее мимо насекомое. Отмахнулся ладонью. В которую дух и вцепился.

Мозг парня в этот момент выдал сбой. Глаза отчётливо увидели, как чужие острые зубы вгрызаются в плоть. Но боли не было. Лишь ощущение онемения. Подав в ладонь инстинктивно силу, Пётр взорвал духа. И, продолжив движение, прихлопнул ещё одну тварь, которая вцепилась рядом стоящему парню в лицо.

— Духи! — крикнул Пётр.

— Ты их видишь⁈ — воскликнул сержант, который пытался организовать солдат. — Все к Петру! Убивай их, если подлетят!

— От них онемение! — выдал парень в ответ.

Игорь, который стоял рядом и который магическое зрение получить не успел, лишь нервно заозирался.

Пока Пётр разбирался с духами, поступила команда отступать. Постепенно подключались старшие командиры, оценивали ситуацию, выдавали приказы. Одни из которых был приказом отправить бесполезных добровольцев в тыл.

Чему сам Пётр обрадовался. Это было малодушие, но ещё и трезвое понимание того, что конкретно сейчас они бесполезны.

Даже несмотря на то, что кое-какое оружие у Петра с собой было. Он им даже парочку духов приложил, пока отступали, чтобы руки опять не кусали, гады.

Их отряд побежал назад, подальше от разгорающегося боя. Пётр разом вспомнил все наставления бабушки и её наказ держаться от войны подальше, чтобы не повторить судьбу родителей. Раньше эти слова казались глупостью и старческим ворчанием, а сейчас Пётр взглянул на них совсем иначе. Прочувствовал, так сказать.

По пути они увидели, как отряд из осеннего призыва, парни из касты военных, схлестнулся с противником. Пётр снова разглядел, как вершится смерть. Один удар чёрной плетью от висмарха, и на асфальт полетело несколько разрубленных тел.

— Не останавливаться! — крикнул сержант, который тоже это рассмотрел.

Пётр чуть не споткнулся, сначала один раз, а потом второй, когда атака прилетала по их группе, но сержант успел отбить её. Атака была всего одна, это их и спасло. Мимо по дороге промчался грузовик с установленным на нём сдвоенным орудием, и следующая техника врага полетела как раз по нему. Но там было кому отбить удар.

Отряд свернул в сторону, и Пётр увидел, как возле одного из бараков небольшой отряд дерётся с очередным висмархом.

— Это он! — выругался рядом Игорёк. — Это же, мать его, он!

Пётр и сам разглядел, что Лютый со своими людьми то ли наседает, то ли отбивается от противника. Размен там шёл жёсткий. Один из парней лежал, а сам Дарвин вступил в клин. Пётр увидел, как формируются чёрные ленты, которые сейчас пронзят его.

Выйдя из строя, не думая, Пётр подбежал и метнул свою фирменную сковородку, за которую получил прозвище, из-за которой над ним многие смеялись уже здесь и которая ему была дороже любого меча.

Пролетев разделяющее расстояние, сковородка со всей дури врезалась висмарху в голову, разбивая костяную маску.

* * *

Дарвин, когда в голову висмарху прилетел хорошо знакомый снаряд, ничуть не удивился, а принял как должное и воспользовался моментом.

Уйдя в сторону, он пропустил противника вперёд, срубил ленты и следующим движением отсёк выставленную кисть. Успел на секунду раньше, чем враг сформировал щит.

Его парни тоже не подкачали. Макар сформировал хлыст, его фирменный, отработанный приём, и захлестнул ногу висмарха. Грива прицелился и выстрелил из перезаряженного ружья прямо в лицо, которое теперь не прикрывала маска. Пуля угодила в глазницу, взрывая мозг. Что висмарха совсем не успокоило.

Но и это Дарвин принял как должное, продолжив наседать и давить.

* * *

В который раз убеждаюсь, что гордыня до добра не доводит. Зная возможности мёртвых, я мог придумать с десяток вариантов, что нужно было делать здоровяку, чтобы перебить нас всех. Но он попёрся вперёд, чтобы показательно нас унизить, уверенный, что его защиту никто пробить не сможет.

Но последнее, что я собирался делать, — это переживать о его неудаче. Наоборот, про себя порадовался, понимая, что ничего ещё не закончилось.

Дуб догнал меня, выплеснул Масло, создал куполообразный щит, прикрывая от духов. Какая-то особая крупная тварь разбежалась и врезалась мордой в защиту, но та выдержала.

— Ты что творишь, парень⁈ — рыкнул Дуб, перехватив меня за плечо и встряхнув.

— Что должен, — ответил ему. — Там ещё одна особь, которая духами управляет. Нет времени на разговоры.

— Это да, это потом тебе отвечать придётся! — бросил он раздражённо. — И не мне, а тайной службе! Шила в мешке теперь не утаишь! Герой хренов! — выдал он в сердцах.— Насколько ты хорошо их чувствуешь?

— Достаточно.

— Навести сможешь?

— Да… Так, тварь сбежала. Туда рванула, — начал я вести пальцем вслед за ней.

Не обращая внимания на духов, которые так и продолжали нас атаковать.

— Сейчас, сейчас… — забормотал Дуб. — Готов? Отобьёшься от духов?

— Да, подсоблю.

Мужчина снял защиту, а я создал светляка обычного, испускающего свет. Сильных духов это не убьёт, но ослабит, да и замедлит захват территории. Духи ведь тоже порождают эманации смерти, что затрудняет Вдох для адептов. Остальное было делом техники. Я ослаблял тварей и рубил самых наглых. Остальные солдаты тоже на месте не стояли, истребляя одного уродца за другим.

Дубу хватило всего пары минут, чтобы навести порядок в пределах видимости. Духи есть духи. Пусть они и опасны, но если их видишь и знаешь, как обращаться, а ещё вас поддерживает человек, владеющей Кровью… В общем, как быстро выяснилось, люди всё же умеют противостоять существам с другого плана бытия.

С висмархами тоже справились. Может, кто-то и ушёл, но в пределах моей чувствительности их не осталось.

Но и цену за это высокую заплатили. Я видел десятки валяющихся трупов. Сколько ещё вне пределов видимости — лучше сейчас не думать.

— Васильев! — окликнул меня Стародубов. — За мной!

По правде говоря, я уже было подумал, что последний главарь мёртвых отступил и скрылся. Это было бы логично. Мертвяк много важного узнал. Принести эту информацию другим было бы правильным. Только, видимо, недооценил я гордыню мертвецов, хотя сам не далее как пару минут назад думал о ней.

Этот военный городок занимал большую площадь. Если идти пешком, без спешки, то из одного конца в другой можно полчаса. Как-никак, тут собралось больше трех тысяч человек. И всех их требовалось где-то разместить, где-то кормить и обучать. Часть этих солдат была совсем не обучена. Сотни три юнцов-добровольцев, таких как Пётр и Игорь, попавших сюда месяц назад. Остальная масса недалеко от них ушла. Обучались они на пару месяцев дольше, но что это такое для адепта? Ничто. Также здесь были ветераны, которые уже служили, имели боевой опыт и решили пойти добровольцами. Были и парни из касты военных, с куда лучшей подготовкой.

В общем, с одной стороны большинство было бесполезно, а с другой — несколько сотен тех, кто мог дать отпор, задержать или завалить трупами висмарха — здесь имелись.

Когда же народ разобрался, что происходит, командиры навели порядок, солдаты вывели технику, наладили связь, трагедия сошла на убыль. Хаос сменился порядком.

Так Дуб и узнал, что противник напал с другой стороны и прямо сейчас убивает людей. Туда мы и рванули. Моёпривлечение тоже было понятно. Тварей надо убить. Чтобы убить, поймать. А кто тут чувствует мертвяков? Ответ теперь очевиден.

Евлантий Сергеевич вместе со своими людьми направился к необычной машине. Я пока таких не видел. Кто-то на грузовик установил орудия. Пушки-то я уже посмотреть успел. Но вот такого, чтобы их сзади грузовика ставили, не встречал. Мы облепили этот грузовик и рванули с места. Промчались по улице, и вскоре я ощутил, где нежить находится.

Указал направление, с ходу выделив, где прячется главарь.

— Там! — крикнул я, перекрывая рёв мотора и шум стрельбы. — Где-то сто пятьдесят метров.

— Наводись! — крикнул Дуб.

Один мужчина подхватил снаряд, подал его в специальный… Засов? А черт знает, как это устройство называется. Машина притормозила, солдаты спрыгнули. Артиллеристы же принялись наводиться.

— Цель сдвинулась вправо, — сказал я.

Главарь не показывался, но это не мешало ему призывать духов и натравливать на людей. Здесь образовали оборону, нашлись те, кто духов видел. Отбивались худо-бедно, но я несколько всплесков смертей ощутил.

— Сейчас подсвечу цель! — крикнул я мужикам. — Дайте мне минуту!

Те глянули на меня недоуменно, но я не обратил внимания, спрыгнул с грузовика и побежал. Как из пушек этих стреляют, я уже видел. Насчёт эффективности ничего не скажу. Но защититься даже от прямого попадания, уверен, сильный адепт сможет. Тем более сильная нежить. К тому же мертвяк уже продемонстрировал, что готов отступать. Сейчас он находится на опушке, рядом с лесом, к зданиям не рискнул выйти. Осторожный гад. Поэтому нет никаких гарантий, что он снова не сбежит. При малейшей угрозе, уверен, так и поступит.

На Дуба тоже непонятно, насколько рассчитывать. Он увёл отряд вперёд, к остальным солдатами, которые засели кто где и держали оборону.

Не факт, что Стародубов прямо сейчас вообще сунется в лес. Ему и так есть чем заняться. Из леса духи так и пёрли. В том числе… заложив крюк, подбежал к зданию и прямо под подошвой почти мгновенно нарастил опору, которая придала мне ускорения и помогла запрыгнуть на крышу. Откуда я и увидел здоровую тварь, которую уже наблюдал возле лечебницы. Ту самую, которую используют для прорыва обороны.

Солдаты тоже тварь заметили. В неё мигом полетело несколько техник, но вреда особо причинить не смогли. Дух промчался, врезался в барак и разметал его, выскочив с другой стороны. Его встретили там куда активнее, но это ведь не единственная тварь была.

Наглядная демонстрация, что может натворить всего один мертвяк. Который в любой момент способен отступить. Скрыться в здешних глухих лесах, а потом устроить террор.

Поэтому я и рисковал. Шанс уничтожить мертвеца будет всего один.

Вдох, и я создал основу для копья. Вдох, и я нарастил кристаллизованную кромку. Вдох, и появилась укрепляющая структура. Вдох, и я добавил ряд свойств, усиливая копье. Вдох, появились насечки, шипы, и копье начало вращаться. Вдох, и я наполнил копье силой…

А теперь прицелиться… Добравшись до края крыши, я встал в полный рост, высмотрел тварь среди деревьев и спустил копье, придав ему мощное ускорение.

Тело гудело от пропущенной через него силы, внутренности жгло огнём, но концентрации я не потерял.

Если бы не моя чувствительность, точно бы промазал. А так я знал, где тварь находится… Женщина, а не мужчина. Когда копье достигло цели, пробило тело во второй раз и вспыхнуло, то я успел разглядеть силуэт.

Наводка получилась отличная. Артиллеристы не подвели. Вслед за копьём снаряд прилетел, и там рвануло знатно.

Я спрыгнул с крыши, чтобы не маячить. Пока военные работают, укладывая один снаряд за другим, надо подготовиться. Не факт, что они смогут убить дамочку.

Когда рядом со мной начало формироваться нечто противоестественное, я отреагировал инстинктивно. Так, как и реагируют люди на что-то предельно мерзкое. С поправкой на то, что я сейчас находился в бою и реакции были соответствующие.

У меня за спиной начала расползаться ткань пространства. Я резко развернулся и замахнулся мечом. Древний старик начал выходить, направляя на меня руку вместе с черными нитями, а я… Я рубанул мечом по этим нитям, не давая до меня добраться и, прямо как с проклятиями, напрямую, ударил по прорехе.

Неожиданно получилось. Для меня, у которого из носа брызнула кровь от перенапряжения. И для старика, которого располовинило. Передняя часть его туловища, вместе с лицом и рукой, вывалилась мне под ноги.

И новая порция силы перетекла ко мне.

Что это было, черт побери⁈

Бой на этом был закончен. В чем я убедился в течение пары следующих минут. Женщину накрыло ещё несколько прямых попаданий. С большим духом тоже разобрались. Да и число мелких сократили. После чего Дуб сделал вылазку, добрался до последней главной твари, которая ещё смутно ощущалась и, собственно, всё.

Ну, почти всё. По округе разбрелось множество мелких духов, и за оставшуюся ночь они ещё много дел натворили. Но острая фаза боя закончилась. Люди победили. Пусть и заплатив кровавую цену.

Я следующие минуты потратил на то, чтобы обойти здание, вернуться в тыл и отдышаться. Опять перевыложился. Надо лечиться идти, а руки трясутся и в глазах двоится. Если сейчас ещё кто внезапно нападёт, уже и не отобьюсь. И так непонятно, как отбился. Хотя нет, понятно. Есть у меня кое-какие мысли по этому поводу, но потом их обмозгую.

Постепенно и до солдат дошло, что всё, бой закончился. Дуб быстро меня разыскал.

— Цел? — подошёл он ко мне, когда я уже сидел на бордюре. — Ещё кого ощущаешь?

— Мелких духов только, но они удирают. Крупного — больше никого. Думаю, закончились они. Сносите ко мне всех тяжёлых, кого можно. Кого нельзя — зовите, сам до них прогуляюсь. Первую помощь ваши люди умеют оказывать? Сделайте так, чтобы раненые хотя бы минут пятнадцать продержались, займусь ими. Пусть ещё кто-нибудь сортировкой займётся. Я здесь один, ещё и на это времени не хватит. Средней и малой тяжести — всех в лазарет свозите.

— Сделаем, — кивнул Дуб и ушёл отдавать приказы.

Я тоже поднялся. Помассировал виски. Погрузился внутрь себя и прогнал Кровь по телу. Слабой волной, чтобы купировать возможные спазмы.

А дальше — лечить.

До самых тяжёлых сам прогулялся. Проблема была в том, как мне определить, кому раньше всех помощь нужна, и найти их. Но солдаты справились. Дуб быстро порядок нашёл. Указали, куда проследовать.

Первым был совсем молодой парень. Когда пришёл, он уже в отключке находился. Упитанный, с едва пробившимися усами. Да даже не усами, а так, пушком. Этот пушок — единственное, что оставалось чистым на его теле. Сам не знаю, почему обратил внимание. Вспоротый живот, оторванная рука, раздавленные ноги. Находился парень рядом с разломанным бараком. Почему не отступил в тыл, как так вышло… А, чего уж.

— Рука где его? — спросил я у солдата рядом.

Судя по нашивке, сержант. Может, сержант как раз этого парня.

— Так это… — ответил он, смотря на меня расширившимися глазами. — Не знаю.

Спрашивал я это уже в процессе лечения. Как и ответ слушал. Выпустил толику Крови, оценил состояние организма, сразу заблокировал внешнее кровотечения. Было и внутреннее, с ним подольше пришлось повозиться.

Целители странные существа. В них может одновременно сочетаться и сострадание, и цинизм. Пока разбирался с основными угрозами для жизни, отмечал краем глаза, как приносят и приводят других пострадавших, которым тоже помощь требовалась. Хватит ли у меня сил? Впрочем, хватит. Никуда не денусь. Выдержу как-нибудь.

Стабилизировав парня, направился к следующим.

— Руку найдите, — бросил сержанту.

Прирастить конечность, если не так много времени прошло, задача вполне посильная. Я бы и сам нашёл, но мне другими ранеными нужно заняться. Следующим был офицер. Ему перебило бедро, но он сам Маслом смог рану зажать, остановил кровотечение. Помогло, но не до конца. Его ещё и духи покусали. Проклятие в тело закинули. Которое я сразу и обнаружил, тихо выругавшись. Две минуты. Где-то столько я смог потратить на мужчину. Рану сшил и зафиксировал надёждо, организм поддержал, гадость вывел. Проклятие неприятное. Канального типа, чтобы силу вытягивать. Его хозяйку уничтожили, но всё равно. Само по себе проклятие некроз провоцирует. Распространяли его через духов, а значит… А значит, пара сотен заражённых точно есть.

На этот раз я выругался куда сильнее. Пока рано говорить о динамике проклятия, но по опыту прошлой войны, за пару часов оно убьёт с гарантией. А если не убьёт, то сделает инвалидом.

Когда закончил с третьим раненым, случилось небольшое чудо. Руку нашли. Обожжённую, поражённую некрозом, но не фатально. Не знаю, какой опыт за плечами у сержанта, но руку он держал предельно бережно, находясь в состоянии шока. Я же невозмутимо забрал конечность, обернул её своей силой, выжег заразу и вернулся к пареньку. Не буду говорить, что ему сегодня повезло… Но да. Повезло. Не умер. Конечность пусть и потерял, но нашлась же. Сейчас её на месте приладим, зафиксируем, кости, мягкие ткани и вены срастим, заплатку по внешней стороне поставим. А там, глядишь, доведу дело до конца. Но позже.

Пожалуй, среди ранений самая опасная вещь — это кровотечение. При сильном кровотечении хватит пары минут, чтобы человек превратился в труп. Хорошо, что как минимум офицеры об этом знали и могли сами остановить кровотечение, поставив заплатку из Масла. Второе место между собой делили удушье, когда задевало грудную клетку и лёгкие, всякие шоковые состояния, отказ внутренних органов и работа проклятий.

Со всем этим многообразием я и столкнулся. Тяжелораненых всего ничего набралось. Мне пять человек привели. И то так вышло, потому что многие не успели дожить до моего прихода. Многих сразу наповал убивало. Меньшей тяжести ранений было куда больше. Но этим я почти не занимался, сосредоточившись на проклятии. Постарался настроиться, ощутить его и определить, где главные заражённые находятся.

В какой-то момент, разобравшись с наиболее пострадавшими, заметил недалеко Дуба. К нему и направился.

— Евлантий Сергеевич! — окликнул я мужчину. — Через духов перебрасывали проклятие, — продолжил я, когда Стародубов обернулся. — Оно действует не мгновенно, несколько часов у людей есть. Поэтому всех, кто ощущает хоть какую-то слабость или что-то странное — ко мне. Даже если они уверены, что их никто не касался.

— Сделаем, — кивнул мужчина. — Как в целом обстановка?

— На этом участке тяжёлых стабилизировал. Остальным тоже частично помог. Кто остался — в лазарет отправляйте. Меня бы тоже туда доставить. Там всеми и займусь.

Так-то не май месяц. Зима на дворе. Ещё и ночь, холодина. А холод, как известно, тоже отлично убивает.

— Сейчас доставят, — ответил Дуб. — Машина уже прибыла, — указал он направление.

Из этой самой машины выскочил молодой солдат и к нам рванул.

— Командир! — крикнул он. — Беда! Княжича убили!

«Княжича?» — нахмурился я, не сразу осознав эту информацию.

В следующую секунду картина сложилась у меня в голове. Пока двое мертвецов отвлекали внимание на себя, третий, который умел ходить по плану смерти, наведался к княжичу.

От же дерьмо.

И это дерьмо усугублялось тем, что в лазарете около пятидесяти солдат отлёживались, заболев в эту холодную пору.

«Теперь-то война точно началась. Со всем размахом», — мелькнула мысль.

Глава 12

Солдат ошибся. Княжич ещё был жив.

Услышав новость, Дуб сам помчался разбираться. Я — с ним. В лазарете увидели жуткую картину. Само здание было частично разрушено. Там, где находились окна кабинета княжича, зиял черный провал.

Но сам Сергей находился внизу, недалеко от выхода. Его пригвоздили к стене и оставили смотреть.

Я, когда внутрь вслед за Дубом зашёл, сразу понял, что произошло. Показательная, отложенная казнь княжеского сына. Обычных солдат и охрану перебили. Их тела валялись в коридоре вокруг княжича. А вот Ольга…

Женщине не повезло. Всем здесь не повезло. Но её превратили в голодного мертвяка. Который занимался тем, что грыз… княжича. Хрипел, поднимался, кусал его за ноги, отрывал куски, жрал и повторял это раз за разом.

Дуб выпустил силу, перехватил девушку, отбросил её в сторону. Я же направился к княжичу, на ходу создавая шар Крови. Эманаций смерти здесь было с избытком.

Как и сказал, княжич был жив. Поднял голову, уставился на меня безумным взглядом. Я выпустил Кровь, направил в него и первым делом погрузил парня в сон.

— Евлантий Сергеевич, — позвал я. — Организуйте новое место для лазарета. Сюда свозить никого не надо. Минут через… десять, — прикинул я. — Заберёте княжича.

— Он жив?

— Да, но плох. Сильно плох. Звоните в столицу, вызывайте Аристарха Павловича и ещё кого-нибудь прихватите. Учитывая вероятное количество поражённых проклятиями… В общем, один я могу и не вытянуть всех.

— Сделаю. Спаси княжича.

Спаси. Легко сказать, да сложно сделать.

То, что здесь произошло, наглядная демонстрация того, насколько мёртвые превосходят местных. Охраняли ведь княжича не абы кто, а сильные адепты. Точно не случайные люди. И что они смогли сделать? Ничего. Пришёл один древний старик, сделал, что хотел, и спокойно ушёл.

То, что он потом сдох, — чистая случайность. Если бы я не чувствовал мёртвых, если бы не мой опыт войны, если бы не божья искра, если бы не мои попытки влиять на проклятия напрямую… Слишком много если. Которые встретились в одной точке, и удача сыграла на моей стороне.

С остальными мертвяками — аналогично. Только там не совсем удача, а скорее недооценка одного конкретного противника, который хорошо разбирается в том, как взламывать защиту мёртвых. Знает и обладает для этого куда более подходящим инструментом, нежели местные адепты.

Но потом об этом подумаю. Сейчас надо сосредоточиться на княжиче.

Казнили его с выдумкой. Внешняя, самая очевидная, часть проклятия медленно, но верно пожирала руки и ноги. К текущему моменту у княжича сгнили все пальцы, мясо уже слезло с костей. Вторая, скрытая часть проклятия была протянута к его Источнику и сердцу. Причём проклятие было в несколько слоёв.

Попробует использовать Масло — проклятие усилится. Попробует что-то с ним сделать — аналогично. Кто-то другой вмешается — проклятие перебросится на него.

Из тех, кого знаю, с этим бы только Аристарх Павлович справился. Но даже если его уже вызвали, забрали из дома и везут сюда, пройдёт минимум час, а скорее, все два, пока он прибудет. К этому моменту княжич, если и будет ещё жив, останется без конечностей.

Я не буду говорить, что ему повезло. Нельзя такое говорить, когда всю твою охрану перебили, а помощница, которая для тебя не последний человек, в буквальном смысле пыталась тебя съесть. Подобное сломает и кого покрепче, чем один молодой княжич.

Но толика везения в этом всём была. И заключалось она в том, что здесь находился целитель, который умеет влиять на проклятия напрямую и знает, что с ними делать. Поэтому я вычистил всю грязь, остановил некроз, стабилизировал общее состояние, выдернул кол, на котором висел парень. После чего осторожно перенёс его к крыльцу. Где передал солдатам.

А дальше отправился проверять, выжил ли кто в лазарете.

* * *

Следующие два с половиной часа я исцелял, исцелял и ещё раз исцелял. Лица солдат слились в одну сплошную массу. Под конец я мало что уже различал. Молча делал своё дело, переходя от одного пострадавшего к другому.

Видел и знакомые лица. Пётр как-то умудрился заработать сильную гематому на всю грудь вместе с проклятием. Из-за последнего я его и нашёл среди общей толпы пострадавших, которых свозили в одно из зданий. Дарвин тоже отличился. Причём куда сильнее. С десяток порезов, синяк на пол-лица, сильное загрязнение. Грива из его отряда так и вовсе перелом заработал. Как так вышло, я не спрашивал. Потом узнаю. Наверное.

Аристарх Павлович с парочкой целителей прибыл как раз спустя эти два с половиной часа. Я сдержанно отчитался ему о ситуации и без лишней болтовни пошёл отдыхать. Сдал пост, так сказать. Меня отпустили без всяких возражений.

Я не то чтобы падал на ходу, но опять опасно приблизился к порогу срыва. Всё же Крови я сегодня через себя пропустил колоссальные объёмы.

Наше здание, где жил, никак не пострадало. Дошёл туда без особых проблем. Сходил, помылся, смыл всю грязь. Переоделся да завалился на кровать.

Сон не шёл. Лежал, думал о произошедшем. Раскладывал ситуацию. Сама она ожидаема в целом. После появления первого некроманта стоило ожидать кого-то помощнее. Насколько важные мёртвые к нам заявились, я затруднялся сказать. Из того, что увидел, опять же, если бы не многочисленные случайности и моё здесь нахождение, ситуация бы сложилась куда трагичнее. Никто бы заранее не обнаружил появление врага. Они бы спокойно перебили первую сотню солдат. Укрепили бы ритуал, нагнали духов побольше. Часовые? А что они. Ничего. Тот, кто способен ходить через план смерти, разобрался бы с ними. Или не он, а духи. В общем, нашли бы способ. Задача совсем не сложная.

Так что да, всем нам сегодня повезло. Кроме тех, кто погиб. Их души наверняка попадут напрямую к богу смерти.

* * *

Дуб пришёл за мной под утро. Я всё же смог уснуть, подремал какое-то время.

— Просыпайся, парень, — сказал он мне. — С тобой хотят поговорить.

— Кто?

— Глава внутренней безопасности дворца, но я тебе этого не говорил.

— Ясно, — поднялся я. — Значит, поговорим.

— Велено тебя доставить. Этого я тоже говорить не должен, но всё же скажу. Твоего… кхм… экспромта скрыть не получилось бы при всём желании. Я сгладил некоторые моменты, но всё равно. Про то, что ты принимал самое активное участие и чувствуешь мертвяков, тайной службе теперь известно.

— Это ожидаемо. Мне стоит ожидать каких-то проблем?

— После того как княжич чуть не умер? Нам всем стоит ожидать проблем, — поморщился Евлантий Сергеевич. — Всё, давай быстрее. Ждать тебя никто не будет.

Я обулся, спустился вслед за мужчиной на первый этаж, вышел на улицу. Там нас уже ждала машина, на которой меня доставили до главного здания этого городка. А там провели в кабинет, где уже ждал немолодой мужчина с властным лицом и тяжёлым взглядом. Хотя насчёт кабинета я погорячился. Тут не было окон, только стол и два стула.

— Садитесь, молодой человек, — сказал он мне.

Я и сел. На столе, кроме документов, ничего не было. Я бы не отказался от водички, да и от плотного завтрака, но что-то сомневаюсь, что предложат.

— Представьтесь.

— Олег Васильев.

— Это ваше настоящее имя?

— Не понимаю вопроса, — честно ответил ему.

Мужчина уставился на меня тяжёлым взглядом.

Выглядел он одновременно и внушительно, и не очень. Не толстый, но щеки отрастил. Короткие волосы, плешь на голове.

— Вы не хотите отвечать?

— Я не понимаю вопроса. Как имя может быть ненастоящим?

— Если его украсть, выдумать, подделать, — пояснил он.

— А, вот вы о чем, — понимающе кивнул я. — Насколько знаю, родители назвали меня Олегом. Фамилия тоже от них досталась. Поэтому да, я считаю это имя настоящим.

— Значит, чужую личность вы себе не присваивали?

Решили меня наконец-то прижать? Что ж, посмотрим.

— Кхм… Господин… — Тут я вспомнил, что он не представился. — Простите, вы не сказали, как к вам обращаться. Мне снова не совсем понятен вопрос. Как можно присвоить чужую личность? Или вы утверждаете, что я мошенник?

— Пока не утверждаю, — ответил он.

Слово «пока» прозвучало особенно веско.

— Пока? — зацепился я за слово. — То есть всё же собираетесь обвинять и сюда меня вызвали… А кстати, зачем вызвали-то? Хотелось бы сразу услышать список обвинений. Ещё я бы не отказался от воды и завтрака. Меня разбудили, а ночь выдалась крайне тяжёлой. По правде говоря, я сейчас с трудом соображаю, возможно, поэтому ваши вопросы кажутся мне настолько непонятными, — выдал я.

Внутри какая-то лихая злость появилась. Не то чтобы я собирался закусить удила и пойти на обострение, но и виноватым уж точно себя не чувствовал.

— Дойдёт до обвинений или нет, это мы определим. — Мужчина ничуть не впечатлился моей речью. — И всё же ответьте на вопрос. Вы присваивали чужую личность или нет?

— Нет, ничего чужого я не присваивал.

И не отбирал. Прошлый владелец тела умер, уступив мне место. Игра смыслами, конечно, но я не сомневался, что этот человек отлично умеет читать лицо, поэтому нужно и внутренне убеждать себя, что говорю правду.

— Кто вам сообщил о готовящемся нападении?

— Готовящемся? Никто не сообщал.

— Как вы о нем узнали?

— О нападении? Прибыл с военными на окраину этого городка, где увидел нападение собственными глазами.

— А до этого? — сверкнул глазами мужчина, сделав пометки в документах.

Что он там что-то пишет, я видел, но разобрать не мог.

— Что до этого?

— Очевидцы говорят, что именно вы подняли тревогу.

— Это так.

Мужчина посмотрел на меня исподлобья.

— Молодой человек, вы не в том положении, чтобы играть словами и увиливать от ответов.

— Я не играю и не увиливаю. Вы спросили, как я узнал о нападении. Я ответил. Если же ваш вопрос касается того, почему я поднял тревогу, то ответ будет другой. Потому что проснулся в холодном поту, с бешено бьющимся сердцем и ощущением, что надвигается что-то крайне плохое. Решив, что лучше быть живым параноиком, чем мёртвым перестраховщиком, я и попросил сообщить командиру, господину Стародубову, что, возможно, что-то происходит. Нападение это или нет — я точно не знал.

— Каким образом вы ощутили угрозу?

— Понятия не имею.

— Вы когда-нибудь чувствовали что-то подобное?

— Было несколько раз. К примеру, когда Аристарха Павловича пытались убить на границе. Я тогда был вместе с ним. Ощущения были схожи.

— Другие случаи?

— Я неплохо ощущаю на расстоянии духов смерти. Если же вы хотите подробностей, как работают мои способности, то понятия не имею. К ним почему-то не прилагалась инструкция.

— Откуда у вас столь специфические умения?

— Не знаю.

Я и правда не знаю. Может, искра помогла. Может, ещё что.

— То есть они у вас просто возникли?

— Объяснение у меня только одно. Пережив клиническую смерть, я начал ощущать… Ну, всякое, — добавил я неуверенно.

— Клиническую смерть?

— Да. Когда меня в приюте избили и выкинули в окно. Собственно, тогда мой дар целителя и пробудился. После чего я начал чувствовать проявление смерти.

Ещё один кусочек информации обо мне, который был подготовлен заранее, чтобы в подходящий момент закинуть его «интересующимся».

— Любопытная история, — без каких-либо эмоций сказал мужчина. — Значит, в союз с нападавшими вы не вступали?

Я удивлённо вскинул брови. В союз? Я?

— Простите, а в вашу работу входит оскорбление людей? Или за человека меня вы не считаете, раз в чем-то подозреваете?

— В моих словах нет оскорбления.

— В ваших словах оскорбления хватит на десятерых.

— В чем же вы увидели здесь оскорбление? — прищурился мужчина.

— Сто тринадцать два. Столько человек погибло за эту ночь. Больше трёхсот получили те или иные травмы. И вы мне, целителю, говорите, что я мог быть в сговоре с этими тварями, — процедил я. — Худшее оскорбление сложно придумать.

— Вот именно, — ответил мужчина. — Больше сотни погибших. Три сотни раненых. Один из которых — княжич. Это слишком серьёзное дело, и проверять будут всех. А вы, молодой человек, слишком подозрительны. Что бы там о себе ни думали.

— Ну да, ну да. Настолько подозрителен, что, по вашей логике, сговорился с нападавшими, чтобы потом чуть не погибнуть от их рук и бегать исцелять всех тех, кого они пытались убить.

— Свою иронию тоже придержите при себе.

— Это не ирония. Это сарказм.

Я откровенно нарывался, но что-либо с этим поделать как-то желания не возникло. Надо же. Обвинить меня в сговоре с мертвецами! Полёт мысли просто поражает.

— Вернёмся к разговору, — сухо ответил мужчина. — Вы утверждаете, что почувствовали угрозу, и это послужило поводом поднять тревогу?

— Это послужило поводом доложить командиру. А он уже поднял боевую тревогу.

— Допустим. Что было дальше?

— Дальше мы отправились к месту, где я ощущал эту самую угрозу. Там на нас напали.

— Кто?

— Я их не сразу увидел. Ехал в грузовике, и меня чудом не размазало. Думаю, очевидцы должны были вам рассказать, что я вылетел из машины, когда ту смяло и перевернуло.

— Они также сказали, что вы приняли самое активное участие в бою.

— Насчёт самого активного ничего не скажу. Но да, принял.

— Где вы учились сражаться?

— В школе меча, которая принадлежит клану Кузнецовых.

— Только там?

— Ну, ещё пару уроков кулачного боя мне дали знакомые. Если вас интересуют подробности — то было это в подворотне, после того как шпана меня несколько раз избивала.

— Это всё?

— А где бы я ещё мог учиться? Мне всего шестнадцать лет, и жизнь меня как-то не жаловала, — удивился я.

Отвечать прямо на вопросы не хотелось. Прямая ложь куда заметнее.

— По какой логике вы действовали?

— По логике, что было бы неплохо выжить и помочь людям.

— Поэтому вы отделились от отряда?

— Поэтому я отделился от отряда, который попал в засаду, причём про их тактику ведения боя я ровным счётом ничего не знал. Это один из побудительных мотивов.

— Один? Есть и другие?

— Конечно. Второй мотив — отвлечь противника, если получится. Как показала практика, у меня неплохо получилось. Третий — при использовании силы не сбить щиты солдат.

— Вы думаете, что могли бы сбить щиты профессиональных армейцев?

— Нет, не думаю. Я точно знаю. Если вы не в курсе, то мне разрешили ходить иногда с военными на полигоны, поэтому у меня была возможность оценить, как работает разница потенциалов.

— Потенциалов?

— За счёт более высокой чистоты я вполне могу пробивать щиты. Но речь ведь не о пробитии. В столь опасной ситуации, как мне кажется, достаточно малейших помех, чтобы погибнуть там всем скопом.

— Логика в ваших словах есть. Но откуда у вас такие знания?

— Знания чего? Логики? Я стараюсь опираться на здравый смысл.

— Знание тактики.

— Простите, какой тактики? — нервно усмехнулся я. — Мой экспромт и судорожные попытки сделать хоть что-то вы называете тактикой? Решили перейти от оскорблений к лести?

За эмоциями и наглостью я попытался скрыть то, что действовал расчётливо, как раз понимая, что именно делаю и что нужно делать.

— Почему на тренировках вы выставляли себя пацифистом, который не приемлет насилие, а в этой ситуации так смело бросились в бой и, насколько мне известно, даже смогли убить несколько противников?

— У вас неправильные сведения.

— В какой части? — мужчина посмотрел на меня особо пристально.

— Я, как целитель, испытываю физическое неприятие самой мысли о причинении вреда людям.

— Но это не помешало вам убивать.

— Не вижу противоречия.

Мужчина вскинул брови, намекая, что это же очевидно. А потом он понял. Понял, что противников я за людей не считаю. Лицо его почти не изменилось, но что-то такое мелькнуло. Тем не менее разговор он довёл до логического завершения.

— Что вы хотите этим сказать?

— Вы поняли.

— И всё же.

— На нас напали не люди.

— Откуда вам это известно?

— Ну да, я же не являюсь целителем и не могу отличить человека от ходячего мертвеца.

— Большинство ваших коллег отличить не смогут.

— Я уже говорил, что опыт пережитой смерти меня изменил, — пожал я плечами. — Возможно, причина в этом. Но то, что это не люди — мне было вполне очевидно.

— Так, значит, вы не такой уж и пацифист?

— Я целитель. Я за жизнь. А эти нападающие, в моем понимании, живое воплощение смерти. То есть то, с чем я регулярно борюсь.

— Боретесь?

— Как целитель, — устало сказал я.

— Вы считаете, что были достаточно компетентны, чтобы лечить княжича? — резко поменял тему мужчина.

— Я считаю, что держать одного молодого целителя в военном лагере, где больше трех тысяч человек находится, — преступная халатность. Но так вышло. Рядом с княжичем оказался только я. Сделал, что мог.

— Допустим, — повторил он своё, кажется, любимое слово. — Основных моментов мы коснулись. Разберём детали. Во сколько вы почувствовали угрозу?

Отпустили меня часа через два, а то и все три. Этот господин, который так и не представился, оказался жутко дотошным типом.

Избирательно дотошным.

Он не спрашивал, принимал ли я участие в столичных разборках с нежитью, но касательно сегодняшней ночи, моей истории и способностей попытался вытащить максимум. Постоянно сверяясь с показаниями других людей и стараясь подловить меня на неточностях.

Я же гнул своё и придерживался заранее продуманной линии поведения. Любопытно то, что, со слов Стародубова, это глава службы безопасности князя. Далеко не последний человек в княжестве. Его появление можно было списать на то, что княжич пострадал, но… Зачем допрашивать меня самостоятельно? Неужто подчинённых нет? Ответ напрашивался только один. Точнее, два. Подчинённых, которые знают всю картину и в курсе, на что обращать внимание, может просто не быть. Также не стоило исключать желания посмотреть на меня вживую, составить личное мнение.

Черт его знает. Подобные разговоры вызывали у меня стойкое неприятие и раздражение. Вместо того чтобы общаться в открытую и действовать вместе — какие-то дурацкие игры.

В общем, меня всё же отпустили. Первым делом пошёл завтракать. Есть хотелось жуть как. Да и пить. Воды мне так и не предложили.

Как закончил, постарался отыскать Аристарха Павловича. И вовремя. Потому что мужчина как раз шёл, чтобы уехать с базы.

— Уже уходите? — догнал я его.

— Здесь моя работа закончена, — притормозил он и присмотрелся ко мне. — Точнее, основное сделано. Сейчас вместе с княжичем отправляюсь в столицу. Присмотрю за ним по пути.

— Все целители уедут или только вы?

— Они останутся. Ты как сам, Олег? Не перенапрягся?

— Перенапрягся. Срыв опять близко. Поэтому ближайшие несколько дней мне лучше отдохнуть и никого не лечить. Было бы неплохо заменить меня на это время, — ответил я. — А у вас как дела? Как в городе обстановка?

— На удивление тихо. Белая полоса началась.

— Аристарх Павлович, а сможете моей подруге новости передать?

— Подруге?

— Да, — постарался я передать взглядом, о ком именно речь.

Мужчину я подловил удачно. Он вышел из нового лазарета и как раз направлялся к машинам, что стояли неподалёку. На улице народ был, охрана стояла, но прямо рядом с нами никого не находилось. Говорил я достаточно тихо, старался держаться так, чтобы по губам тоже не прочитали — в общем, были шансы, что нас не услышат.

— Что передать?

— Что было нападение и я вынужденно принял в нем активное участие. Она поймёт.

— Хорошо.

Тут Аристарха Павловича окликнули и ему пришлось уйти. Отбыл он после этого почти сразу. Нормально поговорить так и не получилось.

* * *

Князь слушал доклад с мрачным выражением лица. Сына он уже видел. Тот был погружен в целебный сон и ещё не знал, что останется инвалидом. Ни Аристарх Павлович, ни семейный целитель не знали способа восстановить плоть на костях.

Нападение было пусть и ожидаемым риском, но оттого менее неприятным не стало.

Наконец, Пётр Демидович закончил доклад.

— Так, значит, они просто появились. Из ниоткуда, — проговорил князь, тяжело роняя слова.

— Никаких следов в лесу обнаружено не было. Согласно им, они и правда появились из воздуха.

— Есть идеи, как с этим бороться? — сухо спросил князь. — Это что-то новое. Мы с таким не сталкивались. Десятки постов, все меры защиты оказались бессмысленными.

— Пока что нет, идей нет. Будем думать и искать. Предположу, что у наших врагов таких специалистов немного. Иначе бы они действовали совсем иначе.

— То есть единственное твоё решение — надеяться, что это не повторится? — спросил князь, чувствуя, как внутри ворочается гнев.

Пётр Демидович промолчал. Сказать ему нечего было. Точнее, ответ-то найти несложно. Но в данный момент любое резкое слово могло вызвать закономерную реакцию. А чувствовать на себе княжеский гнев как-то не хотелось.

Князь и сам понимал, что обвинение не совсем справедливое, а способа решить проблему с ходу просто не существует. Единственный способ — инвестировать в развитие магической науки. Вложить большие средства, перестроить весь подход к обучению, найти под это дело специалистов… А потом как-то их защитить. Идея-то хорошая, но в условиях подготовки к войне и проблем в торговле неосуществимая.

— Единственный вариант, который можно реализовать в обозримом будущем, — заговорил Пётр Демидович, когда пауза затянулась, — это попытаться повторить способности Васильева. Как-то же он чувствует мёртвых. Смог заранее ощутить угрозу.

— Васильев. Много интересного он показал, — покачал головой князь.

Вся прошлая информация предстала в совсем другом виде. Целитель, способный эффективно разделываться с мертвецами, ещё и чувствующий их на расстоянии.

— Нужно пересмотреть его роль в прошлых конфликтах, — продолжил князь. — По всему выходит, что он не просто как целитель помогал, а принимал самое активное участие. А если так, то его связь с Кузнецовыми и Чернышевыми тоже выглядит совсем иначе. Что скажешь? Как он тебе в целом?

— Он произвёл впечатление идейного.

— Что это значит? — нахмурился князь. — В чем его идейность?

— Он ненавидит мертвецов.

— Это-то понятно. Если он против них выступил.

— Да, но что, если не его завербовали, а он? С Эдуардом Олеговичем он мог поделиться информацией о мёртвых. Подсказать ему, как с ними справляться. Чернышевых заинтересовать понятно чем. Ярослав Дмитриевич старых обид не забыл. С его внучкой Васильев познакомился, когда ту прокляли. Это могло послужить поводом для сближения. При условии, что Эмму Чернышеву старик воспитал как орудие своей мести. Если так, то вступить с ней в союз было бы несложно. Про Кузнецовых ничего не скажу. Возможно, он просто ходил к ним в школу меча, чтобы подтянуть боевые навыки. Или легализовать их.

— Вот, это главный вопрос, — сказал князь. — Кто он такой?

— Если он из аристократов и его род, к примеру, был уничтожен мёртвыми, тогда понятна ненависть к ним и стремление поквитаться. Скрываться он может по тем же причинам. Чтобы не выследили и не убили.

— Как он тогда стал Васильевым?

— Дело-то нехитрое. Я консультировался. Наши целители говорят, что если задаться целью, то можно изменить себе внешность. Имею в виду, что сильному целителю эта задача по силам. Возможно, он старше, чем выглядит. Это бы объяснило его навыки.

— Что-то я не припомню родов, которые уничтожили и которые бы славились целительством, — задумался князь. — Но версия хорошая. Многое объясняет. Постарайся её проверить. И вот что ещё. Ты упомянул в докладе, что парень опять почти довёл себя до срыва. Дай ему отдых. Отпустите с базы дня на три. Проследи, с кем он первым делом побежит встречаться.

— Сделаю, господин, — ответил Петр Демидович.

— Иди, — махнул князь рукой и добавил совсем тихо: — А мне предстоит с супругой разбираться. За своего любимчика она мне точно крови попьёт…

Глава 13

Большое начальство уехало, и как-то дышать стало легче. Не только мне, но и всем вокруг. Я мельтешить не стал, отправился к себе, где и завалился на кровать. Дарвин с парнями тоже здесь находились.

— Герой вернулся, — сказал Беда, когда я вошёл. — Чё как?

— Норм, — махнул я вяло рукой. — Сами как? Ничего не отвалилось?

— Твоими стараниями — неа, — ответил парень.

Я привычно оглядел парней, не увидел ничего подозрительного… В смысле, они все выглядели помятыми, часть щеголяли свежими бинтами, но признаков действующих проклятий я не заметил. А раз так, то можно и расслабиться.

Парни болтали, обсуждали ночные события, но я почти не вслушивался. Погрузился в себя и принялся проверять тело.

Источник у меня, кажется, немного подрос. На высоких значениях становится проблематично определить точный объём. Сейчас он где-то пятьсот пять Капель, плюс-минус пару. Не уверен, что виноваты поглощённые объёмы энергии смерти. Скорее, то, что я в последний месяц активно использовал способности. Вот Источник незаметно и подрос.

Вчера, перед тем как заснуть, я постарался сконцентрироваться на новом для себя направлении — развитии контроля. Чувствительность у меня и так неплохо подросла. А, как показала практика, контроль лишним не будет. Опять же, мне нужно было изучить, как в принципе работает искра, а для этого ставить разные задачи по переработке чужой божественной силы. Вчера я набрал много, кстати. Источник заметно посерел. Поэтому сейчас, погрузившись в себя, занялся его чисткой.

А там не заметил, как уснул.

* * *

Вечером к себе позвал Евлантий Сергеевич. Проснулся я заранее, но в комнате никого не было, идти куда-то не хотелось, поэтому я бездельничал, пока Дарвин за мной не пришёл.

— Тебя вызывают, — коротко сказал он.

— Кто?

— Дуб.

— Он у себя?

— Да.

— Хорошо, иду.

Дарвин проводил меня до кабинета, где Дуб обитал. Я так до конца и не разобрался, кто кому здесь подчиняется. Евлантий Сергеевич командовал всеми, кто относился к воеводе Славскому. Но также здесь был начальник базы, с которым я всего пару раз пересекался.

Впрочем, неважно.

Дошёл, куда надо, постучался да заглянул в кабинет. Дарвин заходить не стал, ушёл.

— Проходи, Олег, — сказал мне мужчина. — Как себя чувствуешь?

Кабинет у Стародубова был образцово аскетичный. Никаких завалов из бумаг, личных вещей. Голая функциональность. Напротив стола располагался всего один стул, старый и потёртый. На него я и уселся, скрипнув. Стулом скрипнув. Сам я пока не скрипел.

— Более-менее нормально, Евлантий Сергеевич. Перенапрягся, поэтому мне бы дня три отдохнуть.

— Да, Аристарх Павлович предупредил, что ты нуждаешься в отдыхе, — кивнул он. — Но я тебя о другом позвал поговорить. Скажи, Васильев, я похож на идиота?

— В вопросе чувствуется подвох, но вроде бы нет.

Стародуб улыбнулся одними губами, что в его исполнении смотрелось несколько зловеще. Шрам я ему свёл, но всё равно лёгкая деформация мимики присутствовала.

— Спрашиваю, чтобы не тратить время на пустую болтовню. Что-то типа: ой, это случайно вышло, я совсем не при делах, так получилось!

— Если вы сейчас пытались изобразить мой голос, то актёр из вас так себе.

— Спорить не буду. Мои таланты в другой области лежат, — улыбка перетекла в усмешку. — Давай говорить прямо, Олег. Я обычный военный. Мой отец был военным, мой дед и прадед тоже. Мы не аристократы, но всегда служили. На моей должности, помимо того, чтобы быть хорошим военным, ещё нужно чувствовать себя немного политиком. Что, признаюсь, мне всегда было не по душе. Тем не менее я прекрасно вижу, что ситуация с тобой сложилась не совсем однозначная. С одной стороны, ты ходячая аномалия, с другой — очень полезная аномалия.

— Больно издалека вы заходите, Евлантий Сергеевич. Сами же сказали, что будете говорить прямо.

— Небольшая подводка всё равно требуется, — ответил он, изучающе смотря на меня. — Но ты прав. Давай к сути. Ты замышляешь что-то против княжества?

— Неожиданный вопрос, — удивился я. — Нет, не замышляю.

— А в принципе что-то плохое замышляешь?

— Тоже нет.

— Ну и славно. Видишь ли, Васильев, ты и правда ходячая аномалия. В драке я тебя видел два раза. Когда на меня напали — тебя как щенка снесло. Что не помешало тебе выжить, уцелеть, мне помочь и гражданскими заняться. Тем не менее тогда ты был слабоват. Но проходит всего ничего, и ты уже активно участвуешь в куда более серьёзной драке. Когда ты от нашего отряда отделился, я подумал, что дурак же. Сейчас размажет, и всё, на одного целителя станет меньше. И помочь тебе было нельзя. Прижали нас сильно. Не ожидал, что противник сможет привести столько висмархов. Но о другом речь. Ты как-то выжил. Убил несколько висмархов. Отвлёк их на себя. Дал нам передышку. Что же получается? Ты не идиот-самоубийца, а паренёк, который имел какой-то план. План, который смог претворить в жизнь. Как же так вышло, что шестнадцатилетний шкет, который так рьяно заявлял, что драться не любит, отметился в убийстве трёх серьёзнейших противников? Речь даже не про висмархов, а тех, кто их привёл. Одного так и вовсе сам лично уничтожил.

— Это вы про кого?

— Про старика. Половину тела которого нашли как раз в том месте, где ты пробегал. Это пока не подтверждено, но сдаётся мне, этот старик как раз к княжичу и наведался. Перебил всю его охрану. А о тебя споткнулся.

— Верите или нет, но конкретно это действительно случайно вышло, — пожал я плечами.

— Каким же образом?

— Да он проход из плана смерти открыл. Прямо рядом со мной. А я подобную гадость чувствую, как выяснилось. Ну и… Горячка боя, сами понимаете. Рубанул, не думая. А там он лезет, проход-то и закрылся, рассекая гада.

— Тебя послушать, и правда случайность, — хмыкнул Дуб. — Но что-то много этих случайностей. Впрочем, неважно. Я же сказал, политик я совсем чуть-чуть, даже на полшишки не хватит. Поэтому интересуют меня сугубо утилитарные вопросы. Скажи, Васильев, а в чем секрет-то? Как ты нам помочь можешь? Дюже ловко у тебя уродов косить получается. Я оценил, как ты их щиты проламывал. Даже я так не могу. А кто может — так их по пальцам пересчитать можно. Будь ты сорокалетним аристократом, из древнего рода — ни капли бы не удивился. Но черт возьми! Ты же сопляк сопляком!

Дуб замолчал, а я призадумался. Отличный вариант для вербовки и продвижения своих идей. Но я не настолько наивен, чтобы верить: вот расскажу — и как попрёт! Не попрёт ведь. И на то есть свои причины.

— Сложный вопрос, Евлантий Сергеевич, — ответил я, подбирая слова. — Даже если представить, что мы с вами говорим неофициально, что этого разговора как бы и нет, и что я могу вам свободно доверить, то… Помочь, с одной стороны, могу многим. С другой — ничем.

— Мысль пояснишь?

— Да. Но придётся зайти издалека. У вас есть листок бумаги и ручка?

— Найдётся.

Стародубов залез в ящик стола и достал необходимое.

— Я буду говорить, но, если в чем-то заблуждаюсь, вы меня поправьте, Евлантий Сергеевич.

— Хорошо, — подался он вперёд, чтобы видеть, что я там на листе черкать буду.

— Во-первых, какой-то волшебной таблетки у меня нет. По крайней мере, мне не известен способ, как раз — и сделать вашу армию непобедимой, чтобы она всех монстров налево и направо крошила.

И это действительно так, кстати. Мой мир шёл совсем подругому пути развития, но всё равно проиграл в войне.

— Во-вторых, начнём с основ. Что такое Вдох? Это когда человек втягивает в себя энергию.

Я нарисовал кружочек и множество линий вокруг него. Получился детский рисунок солнца.

— Кружок — это человек. Линии — это различные виды энергии. В этой части я не силен, но понимаю её так. Есть разные планы бытия. Есть разные виды энергии. Энергия смерти — одна из них. — Одну из линий я сделал толще. — Ещё всякие стихийные энергии и прочее. Когда начинающий адепт делает Вдох, то втягивает что придётся. — Я изобразил вокруг кружка облако, которое захватывало части линий. — Зависит это от места, где он находится. От его навыков и психологически-эмоционального состояния. Ну и от предрасположенностей всяких. Думаю, мне не надо вам объяснять, что у начинающих адептов этот процесс максимально хаотичен, они постоянно тянут разные виды энергии, поэтому с контролем у них беда. Это как… Ну, не знаю, — покрутил я ручкой, — как если бы ты стрельнул из ружья, приготовился повторить, но вместо ружья в руках оказался лук. Вроде то и то стреляет, но есть нюансы, как говорится. Отсюда медленный прогресс у начинающих адептов. Понятно объясняю?

— Более чем, — с серьёзным видом кивнул Дуб. — Странное дело. Я вроде это всё знаю, но ты так ловко объясняешь, что совсем иначе воспринимается. Продолжай.

— Собственно, первая проблема сформирована. Поправьте меня, но решается она так. Адепт постепенно набивает руку, развивает какую-то склонность, учится призывать конкретный вид энергии. Так?

— Так, — кивнул Дуб.

— Отлично. Наглядное проявление этого пути — аристократы. Результат селекции и того, что несколько поколений адаптируются к одному виду энергии. Но перейдём к следующему пункту. В-третьих, энергии между собой отличаются. Это понятно. Но важно то, что энергии, скажем так, подходят людям в разной степени. К примеру вот это, — я создал небольшой кубик из Крови и положил его рядом с листом, — идеальный материал. К нему не нужно адаптироваться. Если же взять антагониста этой силы, энергию смерти, то наоборот. Она максимально не подходит людям.

— Как же они ею пользуются? — спросил Дуб.

— Думаю, ответ вы и сами знаете. Люди ею не пользуются. Им приходится умереть, перейти в другое состояние, чтобы начать её использовать.

— Хм… — прогудел мужчина. — То есть ты в курсе этой тайны?

— Что мы вчера не с людьми сражались? Конечно. Мне, как целителю и адепту вот этой силы антагониста, — кивнул я на кубик, — более чем очевидно, что против людей я вчера не сражался.

— Очень интересно. Ты продолжай, продолжай. Я прямо в нетерпении, что дальше скажешь, — поёрзал на стуле Дуб.

Вроде взрослый мужик, но любопытством так и плещет.

— Это вторая и третья проблемы. Насколько сила подходит человеку и какие силы как сочетаются между собой. Остался последний пункт, чтобы собрать общую картину. В-четвертых, одно из важных качеств адептов — это чистота силы и её концентрация. Условно говоря, — на одной из линии, в её основании, я поставил жирную точку, — здесь низкая концентрация. Начинающие адепты хватают всё подряд, поэтому у них получается и чистота низкая, и концентрация. Отсюда крайне низкая эффективность. Теперь вспомним наших незваных гостей. По моей скромной оценке, чистота и концентрация у висмархов где-то в районе восьмидесяти-девяноста. Ну, это про тех, с кем я лично столкнулся. У их главарей качество силы уходило где-то за сто тридцать. У целителей есть свои методы определения чистоты, как вы наверняка знаете. Насчёт военных не знаю. Не слышал про такое. Можете сами попробовать прикинуть, какая у вас чистота с концентрацией в той или иной стихии. Ну а дальше начинается весёлая математика. Сравниваем качество силы. Добавляем коэффициент влияния сил друг на друга, плюс всякие особенности. Но это уже сложное уравнение получится. Если же по-простому, то, допустим, ваша концентрация — семьдесят единиц. А у того здоровяка — сто тридцать. Вы используете что-нибудь, хорошо подходящее для физического урона. А он антагонист самой жизни, то есть идеальное оружие против вас, человека. Вот и получается, что при прочих равных вам, чтобы пробить его щит, нужно будет затратить в два-три раза больше сил, чем ему для пробития уже вашего щита. Логика понятна, Евлантий Сергеевич?

— От же сука, — выругался он. — Это я не тебе, — поправился Стародуб. — Я половину жизни голову ломал, почему эти сволочи такие крепкие. А тут… — махнул он рукой, — но погоди. Откуда ты всё это знаешь?

— Так это же очевидно.

— А мне вот не очевидно!

— Это очевидно любому целителю с хорошо развитой чувствительностью.

— Да так уж любому.

— Ну хорошо. Любому целителю, который задался целью изучить вопрос и который не заработал себе рак головного мозга, отучившись в европейской гильдии целителей. Чей глава в нашем филиале, между прочим, тоже был мертвецом. Я ему экзамен на ученика сдавал, — пояснил я, — так, в процессе, и узнал.

— Почему никому не рассказал? Или рассказал? — нахмурился Дуб.

— Шутите? Сирота рассказывает, что уважаемый человек — монстр. Да и, если уж на то пошло, что бы это изменило?

Евлантий Сергеевич посмурнел, тему развивать не стал. Видимо, и сам понимал, что ничего бы это не изменило.

— Какое же у тебя качество силы, если ты вчера так ловко бился? — спросил он.

— Где-то сто семьдесят. Но это большой секрет.

— Сто семьдесят… — эхом отозвался он. — Теперь я понимаю. Получается, ты идеальный убийца этих тварей?

— В некотором роде. Потому это и секрет. Мне бы не хотелось, чтобы они обо мне узнали и открыли охоту.

— Для желающего оставаться в тени ты вчера слишком засветился.

— А разве я мог иначе? — пожал я плечами.

— А что, не мог?

— Это нас уже подводит к решению озвученных проблем. Ведь весь секрет сводится к тому, чтобы, во-первых, перейти на идеально подходящую людям силу. Во-вторых, максимально повысить её качество и чистоту.

— Разве это не только целителям доступно?

— Нет. Но есть нюансы. И я не настолько наивен, чтобы поверить, будто все люди поголовно будут готовы последовать этому пути.

— Так в чем секрет-то? — нетерпеливо спросил мужчина.

— Думаю, вы знаете, чем славится мой наставник. Тем, что он идейный человек. Недавно, во время эпидемии и после, мы провели исследование. Замеряли результаты целителей и сопоставили их после с тем, как они себя вели. Обнаружили любопытную закономерность. Те целители, которые работали с полной самоотдачей, ради людей, а не денег, сделали прирост в качестве силы в районе десяти-двадцати процентов. Это при том, что сама эпидемия длилась не так уж долго. Так что весь секрет, Евлантий Сергеевич, в Служении.

— Понятно, что ни черта не понятно. Я человек простой, всю жизнь по полям и оврагам бегал. Что за служение-то? Что конкретно-то делать?

Лукавит он, конечно. Не такой уж Дуб и простой. Да и меня ловко на секреты «разводит». Вон как внимательно слушает, игнорирует мой возраст.

— Так просто на ваш вопрос не ответишь. В этом-то и проблема. Простого решения, которое всем подойдёт, не существует. Это и цели человека, к чему он стремится, к разрушению и смерти или к жизни и созиданию. Это и его отношение. Из-за денег он, или потому что людям служить хочет. Это и внутреннее состояние. Обрёл человек гармонию или постоянно не в ладах с собой. Это и отказ от всего лишнего. Готовность посвятить себя каким-то идеалам. Думаете, у меня просто так сила настолько выросла? Нет. Я всего себя Служению отдал. Без каких-либо полумер. И решение моё крепко, ничем его не сломаешь. Вот и думайте, Евлантий Сергеевич. А как это применить в случае военных? Убиваете других людей? Ну что ж. Я это понимаю. Есть у вас такие задачи. Но тогда это шаг в сторону смерти, уход от жизни. Да и отпечаток внутри это оставляет. Внутренний раздрай порождает. Ладно, если родину свою защищаете. А если ради денег кого невинного убиваете? Что, не бывает такого? Что-то мне подсказывает, что ещё как бывает.

— Я понял, почему ты сказал, что помочь можешь, но на практике ничего не получится, — медленно кивнул Дуб. — Да, загрузил ты меня, Олег. Есть над чем подумать.

Я лишь плечами пожал. Не первый человек на моем пути, который после разговора со мной говорит, что надо подумать.

— И всё же, всё же. Есть у тебя идеи, что делать-то?

— Если против людей сражаться будете — то нет, нет идей. Если против тварей — так всё просто. Сдаётся мне, что путь Служения для солдата — это защитник. Не убийца, а именно защитник. Который свой дом защищает. Родину, людей. Мир в конце концов. Кто захочет себя этому пути посвятить, у того да, есть шансы перестроиться. Но тут вы лучше меня скажете, что с шансами. В конце концов, в армии я всего ничего и видел откровенно мало.

На том разговор и закончили.

Как и сказал вначале, предложить я мог многое, но как это внедрять — отдельный, большой, не факт, что решаемый, вопрос.

Что удручало.

В теории, сейчас сложилась уникальная ситуация, когда отдельное княжество вступило в войну против мёртвых. Изначально я был уверен, что в этом случае людей снесут и не заметят, но, изучив архивы главы клана, понял, что да, снести могут, но не всё так однозначно, потому что мёртвые в мире находятся в режиме экономии. Казалось бы. Есть проблема, а у меня есть решения. Пожалуйста, внедряйте. Собственно, что-то подобное я и планировал изначально провернуть. Подготовить людей, чтобы дали отпор.

Но вот я пожил здесь, с людьми пообщался. Глянул изнутри, как армия устроена. К чему солдаты стремятся, как их учат. И как-то ясно стало, что планы мои были крайне наивны.

Чтобы изменить целое общество, потребуется куда больше усилий, чем я могу представить. Если уж на то пошло, единственный реалистичный вариант — сосредоточиться на сборе отдельной команды. С чем тоже проблемы имеются. Потому что я Аристарху Павловичу про клятвы рассказал, он их принёс и стал сильнее. А потом он рассказал про них Степан Денисовичу и… Тот клятвы приносить не стал. Не захотел отдать себя полностью Служению. Это при том, что мужик он нормальный, целитель отличный и людям помогает не за деньги, а вполне себе искренне. Казалось бы, он подходящий кандидат, чтобы принять знание, но нет. Не захотел свою жизнь в жёсткие рамки загонять.

Я могу его понять. Если ты уже состоявшийся специалист, то зачем лишние обязанности, когда и так всё хорошо?

Второй пример — Пётр. Он своими глазами всякое разное видел. Но нет. Так и не принял всю ситуацию. Пошёл по накатанной колее. В армию вот отправился вслед за Игорьком. Как и планировал, просто на год раньше.

Кузнецов тоже был посвящён в мои тайны, но полностью на мою сторону не перешёл. Лишь частично.

Четвёртый пример — гвардия Чернышевых. Почему-то они все разом Кровь использовать не стали. Хотя Эмма их могла десять раз обучить. Может, и обучала. Просто этот вопрос небыстрый.

Когда по лестнице спускался, не удержался, нервно хохотнул. Я изначально знал, что задача у меня титаническая, необъятная. Но это было абстрактное понимание. Сейчас же, погрузившись в её решение и оценив реальные объёмы предстоящей работы, я куда лучше стал понимать эти циклопические объёмы.

Да уж, да уж. Но ничего. Расслабляться не собираюсь. Вода камень точит, как говорится.

Глава 14

С увозом княжича я оказался предоставлен сам себе. Прямого-то начальника у меня не было. Княжич сам мне задачи ставил.

Недолго думая, на следующий день я к Стародубову пошёл, спросил насчёт увольнительной. С чем у него заминка возникла. Меня вроде и призвали, но в каком виде — никто не знал. В том числе и я сам не знал. Понятно, что целителя, но… В общем, образовалась бюрократическая путаница. Поэтому я понятия не имел, отпустят меня в город или нет. Тут ведь и другие мотивы не пускать есть. Если я мёртвых чувствую, то в конфликте против них моя ценность резко повышается. Беречь надо.

Но неожиданно в тот же день вопрос решился. Мне дали увольнительную на три дня. Затягивать с этим не стали, и в тот же день меня отпустили. Не в голое поле, конечно, а отправили вместе с то ли обозом, то ли конвоем. В общем, на грузовике подбросили до города, а там высадили у метро. Из вещей я с собой только меч в чехле прихватил да наличные деньги, которые имелись. С оружием в метро не пошёл, прогулялся, поймал такси да до дома доехал.

Пока добирался, успел о всяком разном подумать. Ведь, по уму, выходит, что отпускать меня так легко — странно и подозрительно. Стал бы я сам отпускать парня, который может массово открывать Источники и магическое зрение? Ещё и нежить чувствует на расстоянии. Нет, это просто нелогично. Напрашиваются три варианта, почему всё же отпустили.

Первый — я переоцениваю свою ценность. Почему бы и нет, собственно? Вдруг князь не хочет вести тотальную войну, а действует в рамках каких-то негласных соглашений. То есть я сейчас исхожу из мысли, что он будет отбиваться всеми силами, и тогда логичнее столь ценный ресурс, как талантливый целитель, всячески оберегать, а не давать свободно гулять по городу. Но ведь может быть так, что слишком эффективно сражаться не надо. Почему? Мёртвым ведь нужны смерти. Отдать им виру в виде жизни тысяч солдат и гражданских — а почему бы и нет? Сдать меня напрямую, как главного виновника произошедшего, тоже вполне себе реалистичный вариант.

Второй и третий вариант — посмотреть, к кому я пойду и кто ко мне придёт. Я ведь точно не знаю, что известно князю. Известно многое — это факт. Но какие-то детали могут ускользать. С кем я в союзе состою, что это за союз и насколько активное участие принимал в последних событиях.

Если так, то за мной следят. Если следят, то свободно перемещаться я не могу. А о увольнительной я просил, в первую очередь чтобы с Эммой встретиться. Новостями обменяться, да чтобы Источник посмотрела. Ну и соскучился, куда же без этого.

Если сбрасывать хвост, то тоже так себе. Не факт, что получится, а выглядеть будет подозрительно.

Подумав, решил не усложнять. В слежке за людьми я разбирался слабо, какими возможностями тайная служба обладает, не знал. Поэтому зашёл домой, а дальше отправился гулять. Заглянул в ресторан к Борису Дмитриевичу. Он, как узнал о моем приходе, обрадовался, к себе пригласил. Расспросил обо всём, как в армии дела, как там Пётр. Я рассказал без особых подробностей, нагнетать не стал. Перед уходом попросил телефоном воспользоваться и набрал Ярослава Дмитриевича. Тот ответил, и я сообщил, что прибыл в город на три дня. На этом разговор закончился.

* * *

Евлантий Сергеевич точно не знал, когда сможет прибыть воевода. Да и сможет ли в принципе. Поэтому то, что Славский решил заявиться так рано, стало неожиданностью.

О приезде начальства Стародубов узнал, когда то уже прибыло на территорию лагеря.

— Времени у меня нет, веди, где поговорить можно, — сказал первым делом Антон Павлович Славский, на ходу пожав руку Стародубову.

Вскоре они вошли в кабинет, где проводились общие собрания.

— Ну-с, — протянул Антон Павлович. — Как так вышло, что ты чуть княжича не потерял, а, Евлантий?

Уже немолодой воевода был во всех смыслах мужчиной крупным. Под два метра ростом, мясистый, с вечно угрюмым лицом. Войдя в кабинет, он обогнул стол, оперся на него руками и уставился на Стародубова тяжёлым взглядом.

— Виноват, — вытянулся Евлантий Сергеевич.

Славский побуравил его взглядом какое-то время, выпрямился и рукой махнул.

— Ладно, опустим этот момент. Давай по-серьёзному. Как так вышло-то?

— При всем уважении, — расслабился Дуб, — в наши обязанности не входила охрана городка и тем более защита княжича. Меня вообще-то сюда отправили отдыхать и здоровье поправлять.

— Если формально, то так оно и есть, — согласился Славский. — А если по сути, то ты это князю объясни. У него сын пострадал. С Юрием Дмитриевич я уже имел удовольствие поговорить. Пропесочил он меня знатно. Не в духе князь, сильно не духе.

— Его можно понять, — заметил Евлантий Сергеевич.

— Можно. От этого лично нам не легче. Так что делай выводы и не расслабляйся здесь. Теперь по делу. Что это за Васильев такой?

— Целитель.

— Да я в курсе, что целитель! — раздражённо бросил Славский. — Князь мне задачу поставил. Раз уж этот Васильев к нам прибился, взять его в разработку. Присмотреться, подучить, если надо, подружиться. Отчёт я твой тоже по пути сюда прочитал. Неужто и правда шестнадцатилетний шкет висмарха убил?

— Не одного. Да и по их главарям прошёлся.

— Не верю.

— Я бы и сам не поверил. Если бы глазами своими не видел. По правде говоря, Антон Павлович, если бы не Васильев и его своевременное предупреждение, мы бы здесь все легли. Вообще все. После чего тут бы появилось стадо мёртвых. А уж как это стадо бы использовали — могу лишь гадать.

— Противник был настолько силен?

— Да. Десяток висмархов, которые сами по себе проблема. По-настоящему сильных адептов на территории лагеря всего ничего. Четыре тысячи солдат, но что толку, если большинство из них — ничего не умеющие новобранцы? Ещё три лидера. Старик княжичем занимался, но нам бы и двух других хватало. Одна баба духов призывала, а здоровяк… Отчёт вы читали.

— Дела… — протянул Славский. — Ну да на войне чего только не случается. Ценный дар у этого целителя. И лечит, и замечает вовремя, и убивает врагов наших. Ему точно шестнадцать лет? Не пятьдесят?

— На вид точно, — пожал плечами Евлантий Сергеевич.

— Дела… — повторил воевода. — Так, — сказал он веско, — задачу ты услышал. Васильева в меру обласкать, завербовать и узнать все его секреты. Ты, Евлантий, не дурак и уже должен был паренька прощупать. Что скажешь?

— Мы с ним поговорили. Неофициально и откровенно. Тайн, уверен, у него на десятерых хватит, но я в них лезть не стал.

— Давить тоже не стал?

— И не стану, — упрямо ответил Дуб.

— Слишком ты благородный, — поморщился Славский, прекрасно зная характер своего подчинённого.

Стародубов промолчал.

— Так и что? Поговорили? Что рассказал-то?

— Да вот. — Евлантий Сергеевич достал из нагрудного кармана сложенный листок бумаги и показал воеводе.

— Что это? — свёл брови Антон Павлович, уставившись на детский рисунок.

Стародубов пересказал, что ему Васильев разложил.

Славский выслушал молча. Подкрутил седые усы. Задумался. Сам он был из аристократического рода. Далеко не самые влиятельные, но крепкие середнячки, с историей в пару веков за плечами. Кое-какие знания в родовых архивах накоплены были. Также статус воеводы накладывал определенные обязанности. Воевода не должен быть сильнейшим в своём войске, но входить в элиту — обязан. Да и то это «не должен» относительно. Во-первых, если ты слаб, то тебя легко прикончить. Во-вторых, в серьёзных сражениях исход решала именно элита. Появление огнестрельного оружия и артиллерии это никак не изменило. В-третьих, в войске надо было как-то обеспечить появление этой самой элиты. То есть должна была быть выстроена система обучения. Славский прекрасно знал, что не всегда родовитые предки порождают сильное потомство. Регулярно так случается, что сильный талант появляется в самой обычной семье. Отлаженная система обучения нужна в том числе для таких личностей. Чтобы и сильнее их сделать, и к себе привязать. Знания — это одна из основных вещей, которые определяли статус дружины. Если ты талантлив, то, разумеется, захочешь попасть туда, где твой талант максимально качественно раскроют.

Всё это означало, что Славский неплохо разбирался в магических искусствах. Получше многих. И слушая Стародубова, мужчина ловил себя на необычном ощущении.

— Знаешь, — сказал он, закончив слушать, — я будто это всё знаю, но в твоём изложении так стройно получается.

— Я то же самое ощутил. Вроде ничего нового, а теория цельная вышла. И это не моё изложение, а Васильева. Я лишь пересказал. Почти дословно.

— Вот как, — задумался Славский.

Статус аристократа и воеводы означал ещё кое-что. Более глубокое понимание того, как устроен мир. Чего уж. Достаточно попытаться закупить побольше оружия для своей дружины, чтобы столкнуться с суровой реальностью. Негде закупать. Свои заводы тоже как-то не появляются. Причём желающих-то много. Тема денежная. Но что-то не срастается. Да и развитие в этой отрасли крайне слабое. Машин вон сколько напридумывали. По небу спокойно на самолётах летают. А новые виды ружей появляются раз в десять-двадцать лет. Если же задаться целью поискать хорошего теоретика в магическом искусстве, то развороченные будет ещё горше. Их просто нет.

Нет адептов-учёных, которые бы основательно занимались исследованиями и двигали магическое искусство.

Поэтому Славский ничуть не удивился, что его знания оказались столь разрозненными. А вот то, что эту разрозненность обозначит шестнадцатилетний парень…

— Сирота, значит, — сказал Славский, обдумав ситуацию. — Ну-ну. Охотно верю. Вот что, Евлантий. Приказ ты получил. Бери в оборот паренька. Его завербовать стоит только ради обнаружения тварей этих. Очень интересный кадр. Вовлекай его максимально. Он с кем-то сошёлся из наших?

— Отчасти да.

— Отчасти?

— Один из наших перспективных новичков с его подачи к нам попал.

— Это кто?

— Дарвин Романович Хромов. Мелкий криминальный элемент. Прирождённый убийца. Васильев за него просил меня лично, чтобы пристроил. Сейчас Дарвин получил свой отряд. Отлично справляется. Целитель наш к ним в комнату прибился. Самое интересное, этот Дарвин пытался ему ноги переломать. Заказ на него получил, после того случая с Голыновским-младшим.

— Погоди-погоди, — выставил ладонь Славский, который во всякую мелочь обычно не вникал и эту историю пропустил. — То есть этот Дарвин пытался разделаться с Васильевым, но…

— Но не получилось. И, как понимаю, после этого Васильев его завербовал и помог.

— То есть это не просто талантливый паренёк, а паренёк, который занимается вербовкой людей, — резюмировал Славский. — Тогда осторожнее с ним. Интересная рыба к нам заплыла.

* * *

Эмма мудрить не стала. Пришла ко мне домой напрямую. В принципе, логика в этом была. Про нашу с ней связь люди князя и так знали, а значит, какой смысл усложнять? Совсем уж внаглую она не заявилась. Пришла в куртке, с капюшоном на голове, ещё и в темных очках. Я и не признал сразу, потому что лица почти видно не было. Логически догадался, кто это.

Эмма зашла, а дальше… В общем, не сразу мы к разговорам перешли. Соскучился не только я. Месяц, считай, не виделись. Уже позже, когда Эмма сделала чай, мы сели на кухне и занялись делами.

— Погоди, — сказала она. — Кое-что сделаю.

Выпустив Кровь, Эмма обдала нас облаком и посидела так какое-то время, настраивая защиту.

— Всё, — выдохнул она. — Не знаю, насколько это возможно, но не хотелось бы, чтобы нас подслушали.

— Каким образом?

— Через специальную аппаратуру, которую тут могли установить, — ответила Эмма. — Я же создала искажающее звуки поле. Научилась недавно. Теперь можешь рассказывать, куда ты там опять влип. Аристарх Павлович передал послание, что случилось нападение и что ты принял активное участие, но хотелось бы услышать подробности.

— Тогда по порядку начну. Княжич меня то ли завербовать решил, то ли припрячь к своим задумкам.

Я рассказал, с подробностями, всю последовательность событий. Что заняло почти час. Всего месяц прошёл, но пока все нюансы припомнил, время и пролетело.

— Не понимаю я княжича, — покачала головой Эмма. — То, что его могли отправить курировать подготовку добровольцев, можно объяснить. Хотя тоже вопросы имеются. Сергей имеет репутацию человека далёкого от военных дел. Скорее бы младшего княжича поставили, несмотря на возраст. Но вызвался средний. Взяв тебя в оборот.

— Да, только теперь совсем непонятно, как это всё повернётся. Пострадал он серьёзно.

— Тогда и гадать смысла нет, — пожала плечами Эмма. — С мертвецами куда интереснее история. Получается, в первый раз они рядового некроманта отправили, не получили хоть какого-то результата и… Решили сами наведаться? Понять бы ещё, кто это такие. Одно только ясно — скорее всего, это та же самая дамочка, что натравила на город полчище духов. А раз так, то, получается, она находится либо в свите той группы, которую отправили с нами разбираться, либо и вовсе один из лидеров. Но тогда выходит, что и остальные тоже лидеры. Это что же, ты завалил верхушку карательной группы?

— Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. Да и не я один их убивал. Военные тоже отметились.

Чем приятно удивили, между прочим. До сих пор я толком не понимал, как именно местные воюют и насколько они хороши против мёртвых. Как оказалось, при поддержке одного ушлого целителя — вполне себе эффективны. Но, не будь меня, как бы это самоуверенно ни звучало, и история бы сложилась совсем иначе. Не в пользу людей. Случай с княжичем тому пример. Его охрана тупо ничего не смогла сделать.

— Мелочи, — отмахнулась Эмма. — В общем, ты по полной засветился. Ну, этого стоило ожидать. В целом неплохо, я бы сказала. Могло бы быть и хуже. А сейчас такая ситуация, что в тебе нужда большая есть. Это можно использовать. С Источником у тебя как? — сменила Эмма тему. — Давай проверю, что ли, тебя. Ты-то меня уже проверил.

Это да. Как-то само вышло. Секс между адептами, особенно когда они оба Кровь используют, сопровождается… кхм… выделением силы. Что автоматически дало мне возможность в полной мере оценить здоровье девушки. Со здоровьем был полный порядок, рана отлично зажила.

— Критических отклонений не вижу, — выдала Эмма спустя пару минут осмотра.

— А что видишь?

— Что ты недавно напрягал искру, но это понятно. Поглощал силу мертвецов.

— Значит, переживать не о чем?

— Отдохни, сделай упор на целительство, и всё придёт в норму.

— Хорошо. Как у вас-то дела? Что в столице нового, и какие в целом новости?

— Да как тебе сказать, — Эмма отодвинулась от стола и пошла ещё чаю сделать. — Мы с Кузнецовыми отковали партию мечей. Усиленных моей Кровью. Я в кузнечном деле ничего не смыслю, зато они неплохо разбираются. Вот и попытались совместить. Получилось двадцать отличных клинков. Разумеется, это не личное оружие, но против мёртвых должно неплохо работать. По крайней мере, какое-то время точно.

— Оружие гвардейцам отдали?

— Нет, князю подарили.

— Шутишь? — удивился я.

— Никоим образом, — улыбнулась она. — Тут ведь как. Поведение князя зависит от его уверенности в победе. Поэтому мы и подкинули ему оружие. С инструкцией, что и как. Самое интересное, что сделали это необычайно вовремя. На старшего княжича тоже напасть пытались, но отбились. Пусть и с потерями, насколько я слышала.

— Больше мёртвые никак не отметились?

— По-крупному — нет. А по-мелочи — так как проверишь? Слухи разные мелькают, но точных сведений нет.

— А с кем воевать будем — уже известно?

— Дикие земли активизировались. Но пока без чего-то серьёзного. А так, опять же, слухи, — развела Эмма руками. — Что чуть ли не со всеми война будет.

— Ясно, что ничего не ясно.

Проболтали мы с Эммой о всяком разном почти до самого утра. Часа в четыре только легли. Зато наговорились.

* * *

Утром меня разбудил телефонный звонок. С трудом продрав глаза и про себя отметив, что за окном только начало светать, добрался до телефона и услышал вежливый мужской голос. Который сообщил, что меня хотят видеть во дворце и что машина прибудет в десять утра к моему дому.

— Этого ещё не хватало, — пробормотал я ворчливо, положив трубку.

Глянул на часы. Начало восьмого. Они там что, во дворце совсем не спят? Могли бы и с вечера набрать.

Шутки шутками, а ложиться уже не было смысла. Поэтому я занялся привычными делами. Разминка, медитация, прогонка Крови по телу. Стандартный набор молодого и растущего организма.

К назначенному часу я был готов. Эмма тоже. Уйдёт позже. Новость девушку не удивила. Сказала, что после всего случившегося меня в любом случае постараются использовать по полной.

Поэтому ехал я с лёгким предвкушением, гадая, чего хотят-то и с кем говорить буду. Сразу с князем? Или кого калибром поменьше подсунут? Хотя тут вопрос, кто меньше, а кто покрупнее. Вроде как князь главный, но Эмма дала мне расклады. При дворце полно тех, кто сожрёт меня с потрохами и не поперхнётся. Машину, кстати, выделили красивую, представительную. С водителем. Никакого конвоя и суровых мужчин в форме.

Забавно это, конечно. Точнее, нет, совсем не забавно, но толика иронии углядывается. Аристарха Павловича наверняка также катают постоянно. Расту.

В самом дворце долго мурыжить не стали. Высадили где-то с краю большого здания. Там меня служанка перехватила и повела внутрь. Было любопытно пройтись по коридорам, обставленным всяким разным. И картины всяких господ, и статуи, и потолки резные, расписные.

Если так подумать, то, даже несмотря на действия мёртвых, люди не сказать, что бедно живут.

Провели меня… к княжичу. Не то чтобы я совсем не ожидал встречи с ним, но счёл это маловероятным. По правде говоря, я бы не удивился, тронься он умом после пережитого. Но нет. Служанка не стала заходить внутрь, и, когда вошёл в просторную комнату, я увидел Сергея Юрьевича, сидящего в кресле.

Ну что ж. Поговорим, раз так хочет.

Глава 15

Как и сказал, провели меня к княжичу.

Вид Сергей имел специфический. Если бы не знал, чего ждать, может, и не признал бы сразу. Волосы сальные, растрёпанные. Никакой идеальной укладки. Кожа бледная, с болезненным оттенком. Под глазами синяки тяжёлые залегли. Скулы прорезались, схуднул он заметно, что неудивительно. Руки и ноги были на виду, забинтованы. Пальцы — отсутствуют. Отрезали всё же. Сам я плоть наращивать не умел, но думал, может, есть умельцы в княжестве. Видимо, нет, нету. Княжич кутался в меховое покрывало, но почему-то свои травмы будто напоказ выставил. И встретил меня пристальным, цепким взглядом.

— Княжич, — поклонился я.

Про здоровье спрашивать не стал. Показалось, что подобный вопрос прозвучит издёвкой. Тут и так всё… очевидно.

— Доброе утро, Олег, — сказал он с хрипотцой. — Спасибо, что пришёл.

Как будто я мог отказаться.

— Как вы? — решил я проявить вежливость.

— Как видишь, не очень, — криво усмехнулся княжич. — Но твоими стараниями хотя бы жив. Мне объяснили, что твоё лечение было своевременным и спасло мне жизнь. Помогло отделаться… малой ценой, — посмотрел он на свои руки.

Сказано это было так, будто княжич издевается над скрытыми смыслами. Ну, или мне так показалось. Мало ли, что у него на душе. Так-то и гибель своих людей он может считать «малой ценой».

— Скажи, — перевёл он взгляд на меня. — Как так вышло, что один мёртвый старик с черепом, обтянутым кожей, легко перебил всю мою охрану, расправился с Ольгой и со мной, а один юный целитель прикончил его без всяких проблем? Останки этого существа нашли на поле боя. Никто из солдат его не видел. Нашли уже после, когда всё закончилось. Зато очевидцы припомнили, что в том месте находился ты. Перед этим пробежав по крыше, чтобы подстрелить издалека другого противника. Не менее опасного, если верить полученному отчёту.

— Если вам предоставили отчёт, то в нем должно быть и то, что вышло это совершенно случайно, — ответил я.

— Ну да. Случайно. Крайне опасная и сильная тварь просто неудачно споткнулась, пробегая рядом с тобой.

— Не совсем так. Я просто ощутил, что рядом что-то появляется. Ну и рубанул мечом сгоряча. Этот старик прореху в пространстве открыл. Через неё и начал выбираться. От моего удара прореха закрылась, а его — располовинило.

— У-ди-ви-те-ль-но, — по слогам растягивая слово, произнёс княжич. — Впрочем, я не собираюсь тебя обвинять в чем-то. Наоборот. Хочу поблагодарить. Ты не только спас мою жизнь, но и отомстил за моих людей. За… Ольгу. — Его голос дрогнул, княжич прикрыл глаза, но быстро справился с нахлынувшими эмоциями. — Я этого не забуду, — сказал он.

Я промолчал. А что тут говорить? Не ради благодарности старался.

— Несмотря на мою большую признательность, — продолжил княжич, не дождавшись реакции, — я не могу обойти стороной ряд… Крайне важных моментов…

Говорил он медленно, с расстановкой и в конце речи закашлялся. Бросив на меня острый взгляд, потянулся и двумя ладонями взял стакан. Отпил, поставил обратно.

— Ненавижу свою слабость, — сказал он совсем тихо. — Скажи, Олег, ты можешь восстановить мои руки?

— Как наращивать кости и плоть, я не знаю. Не буду утверждать, что это в принципе невозможно, но я никогда такого не делал. Нужны исследование, время.

— Жаль, я надеялся, что у тебя есть готовое решение.

— Не вижу проблемы. Да, потерять пальцы неприятно, но вы же адепт.

Я выпустил нити, подхватил ими стакан, из которого княжич только что пил, и спокойно его поднял.

— Боюсь, у меня не настолько сильно развит контроль, — вскинул он бровь, с любопытством глянув на то, что я делаю.

— Немного тренировки, и, уверен, у вас получится.

Или что у него за учителя такие? Неужто в княжеской семье с обучением настолько всё плохо? Не верю.

— О тренировках я и хотел с тобой поговорить, — вмиг сделался он серьёзным. — Научи меня чувствовать мёртвых.

— Чувствовать? — удивился я. — Но…

Я запнулся. А почему, собственно, нет? Точнее, даже не так. Я вдруг осознал, что это же очень здравая мысль, которая мне никогда в голову не приходила. Чем больше людей смогут ощущать мертвецов, тем лучше.

В прошлой жизни это умение было не особо актуально. По крайней мере, для меня и для моего отряда. Мы и обычными методами справлялись. Мёртвые-то особо и не скрывались никогда. Если замечали людей, то почти всегда бросались вперёд. В редких случаях ждали подкрепления. С обнаружением людей ещё хуже. В смысле, такой потребности у меня никогда не было. Зачем выслеживать людей? Те никогда ко мне не пытались скрытно подкрасться. Но в этом-то мире другая ситуация. А Кузнецовы наглядно показали, что чувствовать людей на расстоянии можно с помощью обычной техники. Ну и кое-какой перестройки организма.

Вспомнив про технику, я рефлекторно её сплёл и… обнаружил, что нас слушают, оказывается. Фигура, явно женская, ощущалась за стеной. Чуть наклонившись, она подслушивала.

— Княжич, наш разговор не конфиденциальный? А то нас подслушивает какая-то женщина, — указал я направление.

— Женщина? — нахмурился он и перевёл взгляд, куда я указал. — Издержки жизни во дворце. Никакой личной жизни.

— Так, а мне… отвечать? Впрочем, женщина ушла, — сплёл я ещё разок технику. — Больше вроде бы никто не слушает. Ладно, по поводу вашего вопроса. Вы меня озадачили, княжич. Я никогда не задумывался о том, чтобы передать это умение кому-то другому. Точнее, даже не так… Мне сначала надо самому разобраться, как именно я чувствую. Выделить это качество. Попытаться создать на основе него технику. А потом как-то обучить вас или ещё кого-то. Признаюсь честно, у меня пока даже идей нет, как это сделать. Разве что в ваших книгах найдётся описание различных техник, направленных на развитие чувствительности, — закинул я удочку. — Но в любом случае, думаю, это достаточно важное знание, чтобы задаться целью научиться его передавать. Обещаю подумать над этим. Результатов обещать пока не могу, — развёл я руками, — слишком сложная задача, даже на первый взгляд.

— Спасибо за готовность сотрудничать, — ответил княжич, обдумав мой ответ. — А что насчёт твоей силы? В чем её секрет, что ты так легко мёртвых убиваешь?

А он, смотрю, решил не мелочиться. Ну что ж. Стародубову «секрет» я уже слил, теперь надо княжеской семье рассказать.

— Никакого секрета.

Я пересказал княжичу то, что говорил и Стародубову. Парень слушал внимательно, я бы сказал, жадно.

— Как получить эту силу? — требовательно спросил княжич, чем заставил пожалеть, что я так разоткровенничался с ним.

— Вам — никак, — ответил я.

Возможно резче, чем следовало.

— Почему? — с обидой спросил княжич.

— Вы ставите меня в неловкое положение этим вопросом.

— Неловкое положение — это когда не осталось пальцев, — резко ответил он. — Так почему же я не могу получить твою силу?

— На то много причин. Ни одна из них вам не понравится.

— Я бы хотел услышать все, — потребовал он.

Чем начал меня раздражать.

— Как скажете, — ответил я равнодушно. — Сила не цель, а средство. Она не даётся кому попало.

— Я не кто попало, — надавил он взглядом.

— Ах, ну да. Силе же есть дело до вашего титула, — ответил я иронично.

Княжич дёрнулся, посмотрел на меня зло, но быстро сдулся.

— Всё же. Какие причины? Я недостоин?

— В целом, да, так и есть. Вы силу хотите ради чего? Чтобы самоутвердиться? Почувствовать себя в безопасности? Насколько вижу, мотивы ваши сугубо эгоистичные. А так, метод-то просто звучит. Берите и Служите. Вы же на целителя учились. А сколько целителем отработали? Или это для княжича неподобающее дело? Когда меня подбивали эксперименты на людях ставить, чтобы себя сильнее сделать, это ради чего было? Тоже ведь эгоизм. Который вы легко оправдаете тем, что солдатам тоже польза. Только лично мне ваши оправдания не сдались. Масло своё призовите и покажите, насколько оно чисто. Это лучше всего скажет о том, чему вы Служите. Людям или своим слабостям.

— А ты сам, кому служишь? — спросил задетый княжич.

— По мне что, не видно? — удивился я.

— Если всё только к этому сводится, сильных бы адептов не существовало.

— Так а мы разве говорили о сильных адептах? Тогда я не понимаю, княжич. К вашим услугам ресурсы целого княжества. Уж учителей-то вам должны найти. Как и лицемеров, чьи речи будут сладки и приятны для самолюбия.

Княжич посверлил меня взглядом и махнул рукой.

— Уйди с глаз, Васильев. Нет у меня сил тебя сейчас выслушивать.

«А чего звал тогда?» — подумал я.

Ничего не сказав вслух, развернулся и ушёл. Разговор неприятное послевкусие оставил. Младший княжич клинья к Эмме подбивал, хорошо хоть, сейчас вроде бы прекратил. Средний хочет несбыточного, волшебных ответов, которые все его проблемы порешают. Осталось только со старшим зацепиться, а потом и с самим князем.

* * *

Сглазил.

Ну, почти.

Когда вышел, снаружи меня уже ждали. Младший княжич. Надеюсь, ему не сказали, с кем Эмма встречается. А то неловко выйдет. Ещё на дуэль вызовет. Объясняйся потом, почему он проиграл.

— Княжич, — поклонился я.

— Вы закончили разговор с братом?

— Да, княжич, — ответил я, распрямившись.

— Княжна просила привести вас. Идёмте, — сказал он официальным тоном.

Младший княжич был одет соответствующе его тону. Тоже подчёркнуто официально, в мундир. Темных тонов, без всяких украшательств. Ещё и со шпагой ходил на боку, которую придерживал рукой.

Я проследовал за ним, и вскоре, пройдя длинными коридорами, встречая по пути слуг и придворных, мы добрались до нужного места. Куда меня княжич и пригласил.

Елизавету Романовну я уже встречал, когда она в лечебницу приезжала. Впечатление она произвела двоякое. Властная и опасная. Сейчас я испытал схожие ощущения. Если княжич сидел в закрытой комнате, на теневой стороне дома, то в этом помещении, наоборот, было светло и солнечно. А неплохо княжеская семья живёт. Вон какие окна высокие.

— Проходите, молодой человек, — ласково сказала княжна. — После ваших заслуг в этом доме вам всегда будут рады. Не надо стесняться. Хотите чаю?

— Спасибо, госпожа. Не откажусь.

— Присаживайся, Олег, — указала она на стул рядом со столиком.

— Благодарю.

— Как твоё самочувствие? Мне сказали, что ты опять чуть не надорвался.

— Спасибо, чувствую себя нормально, если силой не пользоваться. Через пару дней полностью приду в норму.

Что хотел княжич, мне в целом понятно. А что хочет эта женщина — сплошная загадка. Её вежливость скорее настораживала и пугала, чем обнадёживала. По логике, она должна быть благодарна, что я её сына спас, а по факту… Не могу отделаться от ощущения, что княжна источает угрозу. Или, может, дело в другом? Прислушавшись к ощущениям, заподозрил, что у этой красивой женщины руки по локоть в крови. Что-то такое исходит от неё. Душегубное.

Это открытие совсем уж настроение испортило, и дальше я отвечал на дежурные вопросы вежливо и лаконично, стараясь ничего лишнего не сболтнуть. И так с княжичем переборщил. Из-за внутреннего напряжения разговор как-то мимо меня прошёл. Так и не понял, чего княжна-то хотела. Наговорила всякого разного, чаем напоила, в благодарностях рассыпалась. После чего отпустила.

Больше меня никто к себе не вызывал, и я, наконец, покинул дворец.

* * *

Так как освободился рано, а увольнительная у меня короткая, пошёл с делами разбираться. У меня целый список был всего, что нужно сделать. Первым делом отправился к родителям Игорька. Не домой, а в магазин. Где он живёт, я и не знал. Да и не надо было домой. День на дворе, родители его работают. Шёл к ним с целью передать весточку от непутёвого сына.

Встретили меня… Да как сказать. Сначала не обрадовались, а потом нормально приняли. Рассказал матери Игоря, как он там поживает и что с ним всё в порядке. Поблагодарила, что заглянул. Заодно здоровье ей проверил. Ничего критичного не нашёл, но лёгкое загрязнение, как застарелое, так и свежее, присутствовало. Почистил да откланялся. Это было не единственное место, куда я собирался заглянуть.

Дальше отправился по магазинам. Учитывая скудный выбор товаров, которые можно достать на территории городка, и наценки, если заказывать что-то из города, неудивительно, что, прознав, что я отправляюсь в увольнительную, парни, в смысле, отряд Дарвина, мне целый список, чего бы они хотели получить, набросали. И носки, и трусы, и сигареты, и определенный вид конфет, и даже тушёнку. Со всякой мелочью я не собирался заморачиваться, но то, что нашёл в магазинах у себя на районе, да, закупил. Ну и еды всякой набрал. То, что не быстро портится и что есть смысл с собой притащить. Пряники всякие, вафли, колбасы, сыры, чая и кофе побольше. Так что опять с баулами поеду.

Когда домой подходил, неожиданно встретил дочку Аристарха Павловича. Не сразу её узнал. Девушка подошла раньше меня, буквально на два метра. На голове капюшон от куртки был, поэтому лица не видел. Уже когда внутрь зашли и она капюшон скинула, разглядел. Как и она меня, когда у лифта встали.

— Опять ты, — смерила она меня взглядом. — Тебя же в армию забрали? Чего здесь забыл?

Не видя смысла с ней препираться, проигнорировал. Лифт быстро приехал, и я внутрь зашёл. Она — за мной.

— Ты теперь курьером подрабатываешь? — глянула она на мои пакеты.

— Типа того, — ответил я равнодушно.

Ольга недовольноподжала губы и сделала вид, что меня здесь нет. Ехать мне было всего ничего, вскоре вышел и выкинул эту особу из головы.

Вещи скинул, прикинул, что там по времени, да отправился в ближайшее кафе есть. Пока ел, продолжил думать о сегодняшней поездке во дворец. Отношение княжеской семьи ладно. Нечего об этом думать. А вот как передать способность чувствовать мертвецов — это да, было занимательной задачкой. Я в принципе не понимал, как этот механизм работает. На опыт перерождения списать нельзя. Эмма тоже переродилась, но подобных способностей у неё нет. Искра постаралась?

Своих задумок, как передать это умение, у меня так и не родилось. Нужно бы с Эммой проконсультироваться. Решения у неё тоже нет, иначе бы, опять же, сама давно научилась, но вдруг она тоже об этом не задумывалась?

Не став откладывать, воспользовался телефоном в заведении и набрал Ярослава Дмитриевича. Завуалировано передал ему предложение подумать, на тему передачи моих уникальных способностей. После чего попрощался, вернулся за свой столик, посидел ещё минут пятнадцать, расплатился да дальше по делам отправился. Следующие на очереди у меня были родители Дарвина. Они у него постарше, чем у Игоря, и со здоровьем у них не очень. Мне и так несложно людям помочь, а уж постараться ради первого человека, который лично мне присягнул — в общем, я даже не раздумывал. Заглянул, застал их дома, сказал, что от сына. Рассказал, как у него служба складывается и что он успехи делает. Предложил здоровье посмотреть. Как и плюс-минус все люди в такой ситуации, они отказывались поначалу, но в итоге согласились.

Как с ними закончил, к старикам своим отправился. Вот уж точно кто в лечебницу не пойдёт и к врачам не обратится. Со стариками своими допоздна просидел. Послушал, как они устроились. Здоровье им всем поправил.

Есть у меня подозрение, что в город нескоро вернусь.

* * *

На следующий день с утра подгадал и вышел вместе с Аристархом Павловичем.

— Олег! — воскликнул он. — Не ожидал тебя здесь увидеть.

А дочка обо мне, значит, не сказала.

— Доброе утро, Аристарх Павлович. Вы в лечебницу? Как раз хотел вас навестить. Подбросите? Заодно с сёстрами пообщаюсь.

— Конечно, спрашиваешь.

Мы добрались до машины, я сел спереди, справа от Аристарха Павловича.

— Как раз посмотришь новую программу обучения целителей, — сказал он мне.

— Наказ князя? — припомнил я, что Аристарха Павловичу князь поставил задачу заняться обучением всерьёз.

— Да. Без шероховатостей не обошлось, но дело медленно движется.

— Хорошо, посмотрю. Интересно, что вы там напридумывали.

Изначально я не собирался посвящать Аристарха Павловича в то, что там в военном лагере случилось. Решил, что, если сам спросит, расскажу. А если не спросит, что ж, не буду портить настроение.

Но спросил.

Пока ехали, дал расклады, какая обстановка сложилась. Как и ожидал, Аристарху Павловичу это настроения не добавило. А там доехали, он меня в кабинет пригласил, выдал материалы по обучению, в которые я и углубился. Как целитель обход закончил, через пару часов обсудили с ним. Не только это, но и ряд других моментов. В частности, я спросил у него совета, как быть с развитием чувствительности. С ходу он мне ничего не подсказал, но обещал подумать.

После нашёл Демьяна, пообщался с ним. Нашёл и сестёр, тоже с ними пообщался, узнал, как прогресс. В целом, всё нормально было. Хотя и без моего присмотра они медленнее прогрессировали, что ожидаемо. Зато Аристарх Павлович вместе с Демьяном взяли их под своё крыло и поднатаскали в теории. Что тоже хорошо.

Как закончил дела в лечебнице, отправился в школу меча. Барыня, вот надо же, на стойкой не сидела. Там какая-то другая девушка миловидная появилась. Меня пропустили без всяких проблем. Встретился с Владимиром Геннадьевичем. Рассказал ему новости, мечами позвенели. В общем, неплохо провели время. Вопрос, как нежить научиться чувствовать, тоже обсуждали.

— Моя техника должна работать, — заметил он.

— Да, но тогда мёртвые будут определяться как живые. То есть просто как объекты в пространстве. И это техника активного типа, то есть её активировать надо.

Я же чувствовал постоянно. И вот как так сделать — вопрос куда сложнее.

Мужчина задумался и лишь руками развёл. Готового варианта у него тоже не было.

Вечером ко мне Эмма приехала. С ней тоже вопрос обсудили. С час она просидела, изучая меня внутри своими методами. Но ничего дельного сказать не смогла. Кажется, проблема с ходу не решалась. Жаль, конечно, но ожидаемого.

* * *

В день отъезда меня ждал то ли сюрприз, то ли подстава. Причём меня никто не предупредил, хотя могли бы.

Накануне мне позвонили и сказали, что пришлют машину к одиннадцати утра. Поэтому я спокойно собрал все вещи, прогулялся до ближайшей пекарни и накупил там свежей выпечки. Не сомневаюсь, сожрут её быстрее, чем она успеет испортиться.

Без десяти одиннадцать со всеми сумками я спустился вниз. Дом этот дорогой, никаких узких подъездов. Места внизу хватало, и чтобы жители спокойно проходили, и чтобы консьержку за стойкой разместить. Но главное, здесь были высокие окна, через которые я сестер Петра и разглядел. С сумками. У каждой по одной сумке было. Девушки на улице явно мерзли, притоптывали и ходили из стороны в сторону. С утра мороз ударил, так что их понять можно было.

— Доброе утро, — поздоровался я с консьержкой.

— Доброе, — приподнялась она и поправила очки. — Съезжаете, молодой человек?

— Можно сказать и так. Надеюсь, временно. На службу возвращаюсь. Сами понимаете, — кивнул я на баулы, — молодые и растущие организмы меня много чего попросили в городе закупить.

— А, это конечно же! — улыбнулась она. — Помню, у меня сын служил. Тоже ему часто посылки отправляла!

— Ничего страшного, если пока здесь сумки поставлю? Сейчас за мной машина должна приехать…

— Конечно-конечно!

Поставив сумки, вышел на улицу. Уставился на сестёр. Которые тоже на меня уставились. И смущённо, и с толикой вызова, и вытянувшись по струнке.

— Скажите, что вы здесь случайно оказались и просто захотели прогуляться? С сумками.

— Нам сказали прибыть сюда, чтобы вместе отправиться, — ответила София.

— На службу, — тихонечко добавила Вера.

— Да я догадался, что не по грибы. Ну и чем же вы, девушки, думали? Или вас, как и меня, призвали?

— Не призвали, — ответила София.

— Мы сами вызвались, — поддакнула Вера.

— Что же вас побудило на сей, безусловно, неразумный шаг? — спросил я, почувствовав, как усталость накатывает.

— Так много причин, — сказала София.

— Это и статус, если себя проявим.

— И платят больше, чем в лечебнице.

— А у нас у родителей проблемы.

— Им помощь нужна.

— Нам-то самим хватало.

— Мы не жалуемся.

— Но, если родителям помогать… — смутилась Вера.

— То совсем туго, — припечатала София.

— Вот мы и решили… — Вера опустила взгляд. — Что это хорошая идея.

— Но ты не думай!

— Мы не только ради денег!

— Так мы тоже пользу принесём!

— Да и с тобой рядом будем!

— Аристарх Павлович договорился!

— Нас к тебе помощницами приставят.

— Ты ведь не откажешься нас и дальше обучать?

— Стоп-стоп, — замахал я руками. — Вы ведь в курсе, что эту вашу синхронность пора бы приравнять к психологическому насилию? Если собирались сбить меня с толку, то у вас почти получилось. Мигрень как-нибудь переживу… — потёр я переносицу. — Учить — да, буду. Но вы хоть подумали, что можете погибнуть? Всего несколько дней назад на военный лагерь напали. Погибло больше ста человек. Пятьдесят из которых в лазарете. На который тоже напали. Целители — одна из приоритетных целей на войне.

Девушки побледнели, но не заметно, что энтузиазм утратили. Тут ещё рядом с нами грузовик остановился. Небольшой, но военный. За нами приехали.

— Олег Васильев? — выскочил водитель. — Я за вами. Загружайтесь и отправляемся.

— Сейчас вещи принесу, — буркнул я.

Ох, сестры-то. Молодые, наивные. Куда только лезут? И о чем Аристарх Павлович думал-то? Ещё и не предупредил. Ну, выскажу ему, когда встречу.

Глава 16

Нас не первыми забрали. В грузовике сзади ещё несколько человек сидело. Потеснились, дали нам сесть. Ну, как нам… В первую очередь мне с баулами. В связи с чем тут же возникли шуточки, но так, добрые. Кажется, меня узнали.

Но не суть.

Ехали мы в составе колонны. Через пару часов прибыли на место. Сестры с вопросами ко мне лезть не рискнули. То ли опасались, то ли постеснялись при других. Поэтому я даже подремать успел.

Встречать нас… В смысле, меня, остальные-то сами по себе были. В общем, меня, ну и сестер заодно, пришёл встречать Дарвин вместе с Гривой, который так и щеголял перевязью на руке.

— Вы за нами, что ли? — спросил я.

— Да, — кивнул Дарвин. — Мы пока на больничном, а сегодня серьезный забег, поэтому оставили. Давай сумки, что ли.

— Бери. Тем более вам там половина, — отдал я пару баулов.

— А это кто? — Дарвин перевёл взгляд на сестер.

Я на них покосился и заметил, как девушки синхронно покраснели.

— Так… — протянул я, — а вы сюда точно работать приехали? Или мужей искать? Узнаю, что глупостями занимаетесь, обеспечу вам отправку обратно.

— Мы работать! — пискнула Вера и совсем уж краской залилась.

София от них не отставала.

— Милашки какие, — улыбнулся Грива.

Его так прозвали как самого смазливого. Чем-то он в этом Игорька напоминал. Тот тоже слишком сильно женский пол любит. Что у него, что у Гривы взгляд маслянистый при виде девушек сделался.

— Будешь приставать, такую чистку обеспечу, что неделю из толчка не вылезешь, — пообещал я ему, и парень как-то быстро перестал улыбаться. — Дарвин, это сестры Петра.

— Двоюродные?

— Да. Вера и София. Целительницы. Вроде как помощницы мои теперь. Записались добровольцами. Присматривать, не обижать.

— Понял, — кивнул он.

Снова наградив девушек пристальным взглядом. А те как кролики перед удавом. Умеет Дарвин впечатление произвести. Замечу, что он парень здоровый и высокий. Нависает над всеми нами. Девушки на фоне него и вовсе теряются.

— Ладно, пошли, что ли. Ещё заселить дам надо, — сказал я.

И пошли.

* * *

Весь оставшийся день на всякие мелочи и убили. Пока до нашего здания дошли, пока вещи скинули, пока до общежития дотопали, пока для сестер отдельную комнату выбили. С чем определенные проблемы возникли. Но то ли у меня репутация кое-какая появилась, то ли угрюмая фигура Дарвина за плечом весу добавила, то ли комендант и сам понимал, что подселять девушек к парням никак нельзя. В общем, вопрос решили. После чего я прихватил сестер и пошёл в лазарет.

Тот отмыли и восстановили к этому моменту. Только следы ремонта напоминали, что здесь много людей погибло. Да и чувствовалось что-то такое. Эманации смерти едва заметные.

Двое целителей, которые ещё с Аристархом Павловичем приехали, встретили меня с радостью. Быстренько рассказали, что и как, да пошли собираться. Кажется, я опять здесь один останусь. То есть с сестрами, но они общую картину не сильно изменят. Учить их ещё и учить.

* * *

На следующий день я оказался предоставлен сам себе. Пал Палыч и две медсестры выжили при нападении. Им повезло, что ночевали не в лазарете, а в общежитии. Тем не менее пусть Пал Палыч и был вроде как моим начальником, по крайней мере, именно он отвечал за лазарет, но какого-либо желания командовать мною он не выказал. Да и в принципе в мои дела не лез. Кто-то другой на роль начальника тоже не вызвался. Вот и пришлось мне самому разбираться. Для чего я первым делом пошёл общаться с начальником части. Не Стародубовым — он здесь, можно сказать, проездом был и отвечал только за людей Славского, занимаясь обучением новобранцев и добровольцев. Начальником же был Григорий Артемович Боровицкий. Я с ним пересекался пару раз, но плотно мы с ним не общались, нужды не было.

Застал я его в штабе, у себя в кабинете. Пустили меня без всяких проблем.

— Ты по делу? — спросил мужчина, когда я вошёл.

Или всё же старик? Не, слишком крепкий на вид. Волосы седые, как и усы, но всё же стариком его рано называть.

— Да, Григорий Артемович. Ряд вопросов появился. Кому я, собственно, подчиняюсь? Павел Павлович самоустранился от этого вопроса. Я сам по себе или как?

Ответил мужчина не сразу. Откинулся на спинку кресла, сложил пальцы в замок, посмотрел на меня оценивающе.

— Твой начальник — княжич. Но сам понимаешь… Каких-то указаний сверху пока не поступило, поэтому ничего конкретного тебе не скажу. Думаю, самое лучшее — это и дальше продолжать твою работу. Не всем Источники ещё открыли. Как и магическое зрение. Последнее в связи с рисками нападения духов особо актуально.

— Хорошо, займусь, не вопрос. Но кто тогда будет отвечать за очередь? Раньше этот вопрос как-то без меня решался. Да и вопросы здоровья никто не отменял. Со мной две подопечные приехали. Очищать они умеют, пусть и опыта мало. Можно солдат к ним смело направлять.

— А вот этим уже пусть Пал Палыч занимается. Нечего ему отлынивать, — строго ответил Георигией Артемович. — Поставлю ему задачу, чтобы расписание составил и взаимодействие наладил.

— Хорошо, спасибо. Я вот что подумал… Точнее, не подумал, а увидел тогда. Далеко не все солдаты, особенно рядовые, владеют навыками самопомощи и оказания первой помощи. Могу лекции им почитать на досуге. С отработкой базовых навыков.

— А вот это было бы полезно! — оценил мужчина инициативу. — У тебя программа готова? Или нужно время, чтобы составить?

— Готова.

— Тогда решим этот вопрос. Придумаем, как получше организовать, — пообещал Георгий Артемович.

На том и договорились.

* * *

Следующая неделя пролетела в отлаживании моего расписания. Не только моего, разумеется. Но мои личные впечатления были именно такие. Я себя мини-Аристархом Павловичем ощутил. Ну и вспомнил прошлые времена, когда тоже руководил не таким уж маленьким отрядом.

Источники, зрение, очищение, простуда. Вот девиз этой недели.

С первыми пунктами понятно. Процесс организовали, и я продолжил работать с солдатами. С очищением ситуация стала куда хуже. Эмоциональные потрясения сказывались не самым лучшим образом на адептах, поэтому число и степень загрязнений увеличились. Что в том числе влияло и на иммунитет. А сейчас зима, самый её разгар. Люди постоянно на улице проводят, несмотря на морозы. Да и живут не в самых лучших условиях. Я знал, что новые бараки плохо отапливались и продувались. Поэтому носами шмыгали если не все, то большинство. Регулярно это перетекало во что-то похуже, и тогда человек попадал к нам. Где за него брались сестры, которых я держал рядом, снабжал периодически силой и обучал, как работать с тем или иным заболеванием.

Отдельной графой в моем расписании шла работа с травмированными. Тогда ведь много кто пострадал. Некоторые — серьезно.

Тут у меня только один вопрос. Чем оставшиеся двое целителей занимались, пока меня не было? Такое впечатление, что ничем. Ну да не буду наговаривать на коллег.

Как бы там ни было, солдат требовалось вернуть в строй, на что я и тратил пару часов в день. Не всё можно исцелить мгновенно, но ускорить процесс выздоровления — это да, я мог.

* * *

На восьмой день вернулся княжич. Я уже не ожидал его увидеть. Никто не предупреждал, что он собирается появиться. Но явился. Вызвал меня с утра, в прошлый свой кабинет. Видимо, он решил остаться на прежнем месте.

Неожиданное решение.

— Проходи, Олег, — сказал он мне, когда я вошёл.

Выглядел Сергей получше. Бледность и синяки под глазами исчезли. Прорезовавшаяся худоба никуда не делась, но в целом он выглядел уже не так плохо. Да и число бинтов снизилось. Хотя ладони были ещё перевязаны.

— Княжич, — поклонился я. — Вы проездом или…

— Нет, я сюда работать. Останусь, сколько будет нужно, — ответил он сухо.

Или не совсем сухо. Раньше его голос звучал куда живее, а сейчас померк, поэтому и показалось, что говорит сухо, но это не совсем так.

— Ваше лечение закончено?

— Не полностью. Так что ты теперь назначаешься моим целителем, — обозначил улыбку княжич. — Что бы ты ни думал, в целительстве я кое-что понимаю и могу оценить качество работы. К тому, как ты меня исцелил, нареканий никаких нет. Я тебе доверяю, — добавил он веско.

— Как скажете. Тогда мне бы вас осмотреть, чтобы понять, в каком вы сейчас состоянии.

— Это успеется. Сначала дела обсудим, — притормозил меня Сергей. — То, что продолжил работать по нашим проектам, — это ты молодец, одобряю. Дальше тоже этим заниматься будешь. Но теперь я планирую ещё одно начинание. Твои слова я обдумал. Про служение и прочее. И знаешь… — княжич помедлил, но всё же озвучил свои мысли: — В момент нашего разговора я был, мягко говоря, не в себе, тяжело переживая случившееся. Твои слова меня сначала привели в ярость, а потом… Потом я заметил, что мысль о том, чтобы делать что-то в первую очередь ради других… успокаивает, что ли. Поэтому я хочу исследовать эту тему.

— Помогу, чем смогу, — ответил я осторожно.

— Угу, — хмыкнул княжич и посмотрел на меня. — Олег, твоя история шита белыми нитками. Мне дали почитать собранное досье. Не прикопаешься к нему. Легенда у тебя и правда хорошо проработана. Будто ты действительно обычный сирота. Но достаточно с тобой немного пообщаться, собрать все странности вместе, чтобы понять: это полная туфта. Ты знаешь и умеешь куда больше, чем должен. Что-то ты уже приоткрыл мне и другим, но я уверен, что далеко не всё. Я не угрожаю, ты не подумай. Просто прямо озвучиваю, что ты одно сплошное противоречие. Скажу честно, у тайной службы ты на прицеле. Но пока ты не дал повода подозревать тебя в чем-то, что угрожает моей семье или княжеству, всё в порядке. Скорее, наоборот, ты необычайно полезен. Но есть один нюанс. Я и правда обдумал твои слова про служение. Ты не первый, кто высказывает подобные идеи. О них ещё наставница Аристарха Павловича говорила. Бабушка твоего друга, — уточнил парень, — Нюанс же в том, что Аристарх Павлович резко вырос в силе уже после того, как взял тебя в ученики. Да и он не единственный, кто столь же самоотверженно служит чему-то. Тем не менее вы двое единственные целители, кто обладает подобной чистотой. Ты изначально пришёл в лечебницу с таким качеством силы. Аристарх Павлович прибавил после. Получается, это ты его научил. И получается, секрет не только в самой идее служения, но и в чем-то ещё. В чем-то очень важном, что остальное делает бессмысленным. А ещё ты ничуть не удивлен моим словам, не шокирован и не напуган. Так юнцы не должны реагировать.

— Я решил дождаться, когда вы свою речь закончите, а потом уже как-то реагировать.

Княжич посмотрел на меня исподлобья оценивающе, мол, ну-ну, охотно верю.

— Так что скажешь? В чем секрет-то? Я понимаю твои опасения и уважаю право на собственные тайны. Поэтому мне важно знать. Готов ли ты сотрудничать полноценно. Если нет, тогда я теряю здесь время. Чего позволить себе не могу. Замечу, что в случае отказа никаких санкций не последует. Ты и дальше продолжишь здесь работать без каких-либо изменений.

— Да я-то не против сотрудничать. Но вам знаком принцип благодатной почвы? Аристарх Павлович спрогрессировал в качестве силы так быстро, потому что всю свою жизнь посвятил Служению. Да и сам по себе он сильный целитель. Грубо говоря, ноль, насколько ни умножь, будет ноль. Ваше сила отлична от нуля, но… — развёл я руками. — Повторюсь, у меня нет волшебных секретов, которые раз — и сделают кого-либо всемогущим.

— Я это уже понял. — Княжича не задели, или он показал, что не задели, мои слова. — Поэтому предлагаю новый проект. Учитывая, кто наш противник, подобные тебе адепты нам бы крайне пригодились. Поэтому нам с тобой нужно поискать ряд ответов на следующие вопросы. Можно ли как-то пересмотреть имеющуюся систему подготовки солдат? Сможешь ли ты создать метод ощущать мертвых и их прислужников? Можем ли мы как-то усилить солдат, воздействуя на их тела? Можно ли как-то повысить, хотя бы отдельному отряду, чистоту Масла до тех высот, когда оно будет эффективно против наших врагов? Также займемся исследованиями сочетания различных сил и энергий, раз уж ты общую концепцию так грамотно описал.

— Кажется, вы переоцениваете количество часов в сутках, — почесал я макушку.

— К твоим услугам будут любые ресурсы, какие у меня есть, — поправился он.

У него, а не у них? Рассчитывать стоит на личные ресурсы княжича, получается? Это не мало, но и не много. Банально в силу того, что нет у княжича того, что могло бы упростить поставленные задачи.

— Тогда мне в первую очередь нужны учебники по медицине, — ответил я. — Касательно устройства организма. Все подобные исследования, которые удастся достать.

— Многое не имеет перевода. Иностранные языки ты знаешь?

— Нет.

— Это плохо, — посмотрел он на меня с сомнением. — Ладно, придумаю что-нибудь. Твой запрос был ожидаем, имеющуюся библиотеку в ближайшие дни пополнят.

— Хорошо. Давайте теперь посмотрю вас, что ли.

— Посмотри, — кивнул княжич и откинулся в кресле. — Если придумаешь способ, как отрастить мне пальцы, буду крайне признателен, — с долей самоиронии сказал он.

Я передвинул стул, сел рядом. Направил частички Крови, чтобы продиагностировать княжича. Ничего такого у него не заметил. Раны заживали. Чужие наложенные техники тоже обнаружил.

Подумал, подумал и снёс их. Проще самому всё с нуля сделать, чем в чужой работе разбираться. Напортачить не боялся. Техники создавались с помощью Масла. Кровь для лечения куда лучше подходит. Работал я основательно, по всем местам прошёлся. За полчаса управился.

— Вы, главное, есть не забывайте, — сказал я княжичу. — Вам сейчас нужно удвоенное питание.

— Как скажешь, — не стал он спорить. — Целителю, который владеет таким числом техник, я доверяю, — не удержался княжич от иронии.

* * *

Сразу княжич от меня результата требовать не стал и, пожалуй, хорошо. Нечего мне ему было сказать, по всем пунктам. Точнее, сказать-то я мог как раз много, но, скажем так, мои знания требовалось адаптировать для текущих реалий. Так, чтобы и себя не подставить, и пользу принести.

Мог бы так сразу голову и не ломать, потому что в тот же вечер меня Стародубов к себе позвал.

— Проходи, проходи, — поманил он рукой. — Чайку?

Вопрос был риторическим, потому что чай уже стоял и одну кружку мне пододвинули.

— В общем, Васильев, допрыгался ты.

— Куда допрыгался?

— До ответственности, — наставительно ответил мужчина. — Предлагаю тебе принять участие в формировании особой группы. Которая будет работать сам понимаешь против кого. Не против людей, поэтому твои принципы ущемлены не будут.

— Как вы себе это представляете? — заинтересовался я.

— Ты отбираешь людей. Кого хочешь и сколько хочешь.

— Хорошо. Возьму пять тысяч человек.

— Кха… — закашлялся Стародубов. — Шутить изволишь? — свёл он брови недовольно.

— Простите, это было неуместно.

Тем более это не совсем шутка. Понятно, что я сейчас столько не потяну. Но, если обучить как следует пять тысяч человек… ух.

— Речь шла для начала про небольшой экспериментальный отряд, — продолжил Дуб, косясь на меня.

— Понял. Что дальше? Как вы себе это представляете?

— Дальше будет две части. С одной стороны мы вас начинаем натаскивать, по военному профилю. Лучшие инструктора, продвинутые техники, всё самое вкусное для вас. С другой — ты займешься отрядом… своими методами.

Понятно. Раз инструктора, значит, мне молодых солдат выделят. Скорее всего, отряд Дарвина.

— Своими методами? — вскинул я бровь.

— Да. Уж не знаю какими. Княжич дал на это добро. Учи, чему хочешь, но нам нужен отряд против тварей. Осилишь?

— Как вам сказать, — помедлил я. — Концептуально — не имею ничего против. А касательно того, как на это найти время, что-то терзают меня смутные сомнения. Иначе говоря, обязанностей на меня навалили выше крыши.

— А куда деваться, — философски ответил Евлантий Сергеевич. — Если согласен, то подумай, кого возьмешь в отряд. Графики тоже утрясем. Ты вроде говорил, что тебе надо виды деятельности менять. Вот и будешь менять. То в лазарете бегать, то по полям скакать, — усмехнулся мужчина. — В вашу подготовку будут входить в том числе подобные тренировки.

— Вы так говорите, будто уже знаете, кого я выберу.

— У меня есть вполне закономерные ожидания, — обозначил он улыбку.

— Да уж… — вздохнул я. — Ладно, подумаю, как этим заняться. Когда приступать-то?

— Даю тебе пару дней определиться с составом.

— Договорились, — кивнул я.

От Евлантия Сергеевича вышел озадаченным. Что-то меня совсем уж в оборот решили взять.

И, видимо, я в этом мире заработал себе профессиональную деформацию. В первую очередь подвохи вижу.

Здорово ли, что мне дали собрать свой личный отряд? Так отлично. Поохотиться на нежить, да ещё под покровительством князя и армии, — прекрасный вариант. Но дальше начинались те самые нюансы, которые портили всю картину. Выйдя из кабинета, к себе я сразу не пошёл, решил прогуляться и остановился на лестнице, возле окна. Там на подоконник присел и в темноту уставился, раскладывая для себя ситуацию.

Так вот. Подготовка отряда — отлично. Но, во-первых, никто не отменяет варианта, что нас используют в качестве разменной монеты. Может так князь поступить? Вполне. Во-вторых, клятвы. Тот самый секретный момент, о котором спрашивал княжич. Казалось бы, распространить это знание — отличный ход. Но что мешает князю использовать клятвы для укрепления своей власти? Клятва на верность, а то и вовсе полное послушание. Причем даже с внедрением заморачиваться не надо. Солдаты-то все собраны. Заставить их принести клятву не так уж сложно. Вот и получается, что вместо развития, выбора жизненного пути, понимания важности Служения, перестройки массового сознания, выйдет инструмент контроля.

Но, даже если этого не случится, даже если всё пойдет как надо и я смогу подготовить отряд… То всё это можно обвести в рамочку и под ней написать — и что? Ключевую проблему это никак не решает.

Впрочем, зря я наговариваю. Похлопав себя по щекам, взбодрился. Погода, что ли, так на настроение влияет? Или интриги так угнетают?

Если уравнение не решается, нужно либо вводить новые переменные, либо изменять уже имеющиеся. Проекты с княжичем, подготовка отряда — станут новыми переменными. Но что-то я слишком узко свою цель воспринимаю. Главное — победить бога смерти, это да. Логика подсказывает, что вряд ли это будет как бой один на один, где мы сойдемся и я героически убью злодея. Скорее, конфликт будет нарастать волнообразно. А раз так, то мне нужно подумать вот над чем. Допустим, я возьму на себя элитную нежить. Но, помимо этого, есть угроза повторения эпидемии в куда более крупных масштабах. По крайней мере, стоит ожидать, что раз они одну болезнь изобрели, то и что-то более смертоносное могли придумать. На случай полного провала. К примеру, когда надо уничтожить половину человечества и подавить любое сопротивление. Поэтому нужно заняться подготовкой целителей. А это работа с проклятиями, вирусами и повышение общей силы. Сейчас я могу только с сестрами в это направление углубиться, но это уже хоть что-то. Также не стоит забывать про угрозу обычной нежити. Сейчас ведь конфликт идет не в масштабах всей планеты, а на маленьком клочке земли. Что происходит за пару княжеств от нас, я понятия не имею. А уж что происходит на других материках — тем более. Это означает, что в любой момент, если здесь дела худо пойдут, нежить может принести в жертву какой-нибудь город, поднять миллион мертвецов и направить на нас. И, как сказал, если элиту я готов взять на себя, то быть сразу в сотне мест — не смогу. Поэтому всё же нужно готовить армию, чтобы она справлялась с локальными проблемами.

Разложил для себя эти моменты, и полегче стало. Кажется, я всё же словил перегруз из-за большого числа задач. Вроде понятно, что с каждой отдельной задачей делать, а когда это разом накинули… На первом же вопросе, где время взять, ступор возникает.

Но основные моменты я для себя выделил. Сестер буду натаскивать на проклятия. Свой отряд — на противостояние мертвецам. Послужат примером, чтобы на их основе кого-то ещё подготовить. Княжича нужно в правильную сторону направить. Его пылкой речью я не обольстился. Слишком много метаний. Сколько в них настоящего, а главное, долговременного?

Поживем — увидим. А лично мне не стоит забывать про осторожность. Ну и силушку копить личную. Куда же без этого.

Глава 17

Определившись с планами и решив, что если чего-то нельзя избежать, то и переживать лишний раз не стоит, пошёл решать вопрос с отрядом. Разумеется, к Дарвину. К кому же ещё?

Парень нашёлся у нас в комнате, и я позвал его поговорить. Мест, где можно уединённо поболтать, здесь особо не было, поэтому ушли в туалет. Вот так вот. Судьбоносные моменты происходят в неприглядном, но важном для людей месте.

— Дуб сказал, мне собрать отряд, — не стал я тянуть и заходить издалека. — Тех, кто займётся охотой на мертвецов. Про тебя не спрашиваю, но нужны ещё люди. Хочу спросить твоё мнение на этот счёт.

— Петра с Игорьком позвать не хочешь?

Обычно по лицу Дарвина было сложно определить, какие эмоции он испытывает, но сейчас отчётливо в интонации проскочила скрытая насмешка.

— Я не могу позволить себе набирать людей, опираясь исключительно на личные симпатии. Дело крайне ответственное. И рискованное. Запредельно рискованное, я бы сказал. Поэтому нет, особо звать не хочу. Если других вариантов не будет, то можно и их, но… — развёл я руками.

— Не вижу проблемы. Люди уже подобраны. Мой отряд.

— Ты уверен в них?

— Нас специально собрали как раз под особые задания. Устранять солдат других аристократов или убивать чудовищ? — Дарвин пожал плечами. — Не самая плохая замена, как по мне.

— Да, но справятся ли они? Вопрос не только в личных качествах и подготовке. Если они сболтнут что лишнее, причём не врагам, а своим же… Это может привести к непредсказуемым последствиям.

— У тебя есть выбор получше? Хочешь верности, обратись к Петру. К Игорю лучше не надо. Тот ещё болтун. Хочешь парней, которые готовы оказаться в самой гуще и которые не будут скулить при этом — ты знаешь, к кому идти.

Я понимал, о чем говорит Дарвин. Людей он выбирал под стать себе. Не подхалимов, а таких же отбитых. Если попытаться их описать коротко, то будет — проблемные, но талантливые. Я уже озвучил список критериев на каждом году службы, по которым выбирались солдаты. Откровенно говоря, невысокие критерии-то. Что касается парней — каждый имел какой-то развитый навык. То есть они были посильнее, чем рядовые солдаты. Чего уж. Насколько слышал, они завалили висмарха. А это чего-то да стоит. Поэтому в плане боевого задела они вполне подходят. В плане характера, как ни странно, тоже. Самые задиристые, с притупленным инстинктом самосохранения. Дарвин — волчара по натуре. Они — волки. Пусть и молодые.

Если их направить в нужное русло, то хорошо должно получиться.

— Ладно, идём, пообщаемся с ними, — решил я.

— Идём. Кстати, я домой звонил, — сказал как бы невзначай Дарвин.

— И? — не понял я, погруженный в свои мысли.

— Ты ко мне домой заходил.

— А, ты про это. Да, заходил.

— Родителей подлечил.

— Ты против? — глянул я на парня.

— Нет. Просто удивлён.

Странно, что он удивлён. Я ведь у него адрес узнал.

— Мне не сложно, — пожал я плечами. — Пошли уже.

И пошли.

Благо топать всего ничего. Коридор пройти, и на месте. Когда зашёл, парни в карты играли да добивали запас пряников, которые я привёз. Как и ожидал, запасы быстро разлетелись.

— Построились, — тихо бросил Дарвин, и этого хватило, чтобы парни повскакивали и вытянулись. — Олег говорить будет.

— Если предложение переквалифицировать ваш отряд в охотников на тех тварей, которых вы недавно видели, — не стал я тянуть. — Возможно, не все в курсе, но те же висмархи не совсем люди. Если быть точным, то они мертвецы. Так как я отличился в той битве, Дуб сказал мне набрать людей и подготовить их по своему образу и подобию. Вы, по понятным причинам, первыми получили предложение вписаться в эту авантюру. Сразу скажу, что это крайне рискованно и опасно… Беда, ты чего лыбишься-то? — сбился я с мысли.

Тимур и правда, услышав про мертвецов, разулыбался во всю ширь.

— Да я это… — смутился парень. — Просто рад.

— Чему именно? — не понял я.

— Что мертвецы существуют!

— Кхм… — прокашлялся я. — Откуда радость? Новость-то плохая.

— Да мой дед! Он того… — парень заговорил быстро и сбивчиво, — путешествовал много. Всякие истории рассказывал. Говорил, что по миру мёртвые ходят и что настанет тот день, когда они весь мир сожрут. В деревне его сумасшедшим за это считали. А оно вон как! Прав он был!

— Интересный у тебя дед, — покачал я головой, удивлённый.

— Не то слово! — довольно сказал Беда. — Он меня и с духами учил общаться, всякому разному…

— Духами? — удивился я во второй раз.

— Ну да! Но не духами смерти! Те злобные твари. Духи природы, огня… Полезно это очень. В лесу особенно. Никогда не заплутаешь, костёр разожжёшь, зверя выследишь, если с уважением.

Тут я, признаюсь, подвис.

Так-то не на одном плане смерти духи обитают. На других планах — аналогично. Я в этой теме не силён, но о самом факте их существования был в курсе. А тем, что кто-то в курсе из местных, ещё и что-то в этой теме понимает — изрядно удивило.

— Так, — встряхнулся я. — Мы с тобой об этом ещё поговорим. А сейчас вернёмся к сути. Которая состоит в том, что противник наш не какие-то там отдельные монстры. Противостоять нам, да и всему княжеству, будет крупная организация. Ресурсов и возможностей у неё куда больше, чем у князя. В общем, задания предстоят крайне трудные. Но тут ещё вопрос подготовки.

— Мы нагрузок не боимся, — заметил Калина.

— Если бы дело было только в физических нагрузках, тогда да. Сложность в том, что развитие адепта подразумевает и внутреннюю перестройку. Нельзя достичь высокой чистоты и концентрации силы, будучи… Ну, если в общих чертах, то будучи плохими людьми. Это очень в общих, — уточнил я. — Сейчас вам следует понять, что нужно будет не только на поле боя рисковать, но и, по сути, посвятить всех себя, всю свою жизнь, важному делу. Откосить потом не получится. Это останется с вами навсегда. Следование высоким идеалам и принципам.

— Что это значит? — спросил Калина.

— А не напрягаться — никак нельзя? — почти одновременно с ним поинтересовался Туша.

Несмотря на прозвище и любовь к тушёнке (я ему, кстати, штук пять банок привёз), парень он стройный и подтянутый. А ещё любящий вкусно покушать и комфорт. Если можно бездельничать, то он этим и займётся. Пока вожжа под хвост не ударит. Ну, или пока Дарвин внимание не обратит. Так что вопрос от него закономерный.

— Никак, — ответил я ему. — Что это значит, — перевёл я взгляд на Калину, — расскажу, если дадите согласие. Основные моменты я вам озвучил. Будет ли тяжело в обучении? Уверен, что да. Справитесь ли вы с этим? Тоже да. Целитель в отряде способен ускорить любое развитие, в том числе обеспечить быстрое восстановление после серьёзных физических нагрузок. Что будет учтено и гонять вас будут за троих. Точнее, нас, потому что я тоже буду участвовать. Будете ли вы участвовать в опасных миссиях? Снова да. Будете ли выступать против самых опасных врагов? И тут да. Есть ли шансы, что о нас узнают враги, вычислят ваши имена и попробуют вас достать не на поле боя? К сожалению, тоже да. Я не исключаю, что и до семей могут дотянуться.

— Могут ударить по семье? — уточнил Грива.

Он из всей четвёрки, если не считать общения с женским полом, был самым осторожным. Даром, что смазливый.

— По любому из ваших родных, близких и друзей. В методах наши враги не гнушаются, — честно ответил я.

— Ну, мне плевать, — ответил Беда. — У меня никого не осталось.

— Тем не менее я хочу, чтобы вы всё как следует обдумали. Дело у нас важное будет, но крайне опасное. У вас есть два дня на принятие решения. Если откажетесь, то никаких санкций не последует, — повторил я слова княжича. — Будете тогда дальше по своей программе заниматься.

— У меня вопросы, — поднял руку Грива. — Как нас будут тренировать? Кому подчиняться? Командир ты или Дарвин? И что, черт возьми, за мертвецы?

— По организации процесса я пока сам не всё знаю, а что насчёт последнего…

Я обрисовал парням, кто наш враг, с чем столкнулось княжество, кто стоит за последними событиями в столице. Набросал им поверхностно, что к чему. В подробности не вдавался. Для принятия решения совсем всё им знать не обязательно. Да и не изменит это ничего. Смотрю на эти молодые лица и вижу, что они всё решили.

Валить мертвяков? Отличная идея.

Вот как они отреагировали.

* * *

На следующее утро я первым делом перехватил сестёр. Те с семи утра начинали работать в лазарете. В это время уже приводили первых солдат, кто вчера вечером не успел на очистку, но должен был её пройти, перед тем как отправиться на очередные отработки. Дальше у них шёл обход тех, кто лежал на больничном, а после — свободное время, которое они посвящали изучению теории и отработке различных навыков.

Я пришёл к семи, ускорил процесс очищения и, когда освободились, позвал девушек на разговор.

— Ну, как вам в военном лагере живётся? — спросил я.

— Нормально, — ответила София.

— Дома лучше, но и здесь терпимо, — добавила Вера.

— Женихи ещё не замучили?

— Замучали, — вздохнула София.

— Но мы отбиваемся, — улыбнулась Вера.

— Вернуться не хотите? Если решите, я всё устрою. Проблем у вас из-за этого тоже не возникнет. Да и родители ваши наверняка не рады, что вы сюда отправились.

— Наша мама счастлива, что мы в окружении женихов, — хихикнула София.

— Сказала, чтобы ниже, чем на перспективного офицера, не соглашались! — добавила Вера.

Я про себя поморщился. По отдельности они в принципе общаться не умеют. Ну хоть что-то стабильное. Их синхронная болтовня и мои проблемы, хе-хе.

— Так, может, и не самый плохой план? Вы легко себе кого-нибудь перспективного найдёте, — поддержал я их тон.

— Олег, — тихо сказала Вера, перестав хихикать, — ты ведь нас не просто так позвал?

— Не просто, — подтвердил я. — Суть моего предложения заключается в том, что у вас есть два пути. Первый — обычная жизнь обычного целителя. Не самая плохая жизнь, замечу. Я бы сказал, отличная. Уважение, большая востребованность, достаток. Если в частную больницу перейдёте, то и вовсе хорошие деньги получать будете.

— Из твоих уст это звучит как подстава, — заметила Вера.

— Вы на меня в данном вопросе не смотрите, — покачал я головой. — Собственно, второй путь — это как раз мой вариант. Его отличие в полной отдаче своему делу. То, что Аристарх Павлович называет Служением. Сейчас вы наверняка захотите спросить, и что с того? А я скажу, что есть один нюанс, который важно сохранить в тайне. Понимаете?

— Что за нюанс? — нахмурилась София, да и Вера подалась вперёд, заинтересовавшись.

— Уверен, вы заметили, что моя сила выделяется на фоне других целителей чистотой и концентрацией. Что и позволяет мне быть настолько эффективным. Правда в том, что обычными методами такой чистоты достичь нельзя. То есть, даже если вы всю жизнь будете следовать высоким идеалам целительства, с большой долей вероятности подобного не достигните. Решение этого вопроса лежит в плоскости принесения клятв. Клятв на Источнике. Они в данном случае упорядочивают Источник и накладывают на вас серьёзные обязательства. Приведу пример. Если вы в обычной жизни сделаете что-то не очень хорошее, допустим, откажете человеку в лечении, мало ли по каким причинам, то с вами ничего не произойдёт. Разве что совесть будет мучать, и тогда это может повлиять на ваше состояние. Но плата будет небольшой. Хотя это зависит от проступка, но мысль вы уловили. В случае же нарушения клятвы, если проступок серьёзен, Источник начнёт разрушаться. В самых запущенных случаях это приведёт к смерти.

— Всё настолько серьёзно? — удивилась София.

— Более чем серьёзно, — веско кивнул я. — У этого есть и другая сторона. Точнее, этих сторон много… Во-первых, если клятва какая-то ерундовая, то и отдачи никакой не будет. В ней должен содержаться элемент аскезы. Не обязательно критичной. Всю свою жизнь жертвовать не надо. Но в любом случае от серьёзности клятвы зависит и то, насколько вы сможете прогрессировать. Во-вторых, сама по себе клятва ничего не даёт. Ключевое — именно Служение.

— Что-то я совсем запуталась, — тихо прошептала Вера. — Так клятва — это важно или не важно?

— Важно. Но это как обещание. Грубо говоря, если вы дали слово, то его ещё надо сдержать, чтобы вас начали считать серьёзным человеком.

— А, поняла, — закивала девушка.

— Хорошо. В-третьих, есть ещё принцип взаимного влияния. Чем больше вы Служите, чем чище ваша сила. В некотором роде вы на эту силу влияете. А она влияет на вас. Чем дальше заходите по этому пути, тем сложнее себя сдерживать. И могут возникнуть неприятные ситуации. К примеру, ваши потенциальные мужья могут быть не в восторге, если вы большую часть времени будете проводить не дома с детьми, а на работе.

— Поэтому ты про женихов спрашиваешь? — спросила Вера.

— Сомневаешься в нас? — София посмотрела осуждающе.

— Дело не в сомнениях. Я не сомневаюсь, что вы справитесь. Но я не хочу, чтобы спустя лет пять, когда вам захочется семью, вы пожалели. У Аристарха Павловича много детей, но это не значит, что у него нет проблем с ними. Есть, и не скажу, что шуточные. Если согласитесь, вам придётся куда тщательнее искать партнёра и принимать не самые простые решения. Нужно оно вам или нет — смотрите сами. Делать это ради денег точно не стоит. Как и ради всего остальное, если подумать. Только если вы действительно готовы в некотором роде пожертвовать собой ради благого дела.

— Мы не сможем завести семью? — задумалась Вера.

— Почему? Сможете, — удивился я такой категоричности. — Но, повторюсь, сложностей вам этот путь добавит.

— Но и помогать мы сможем лучше?

— Да. Отчасти да. Только есть ещё один момент. Я не шутил, когда говорил, что здесь вы можете погибнуть. На самом деле в любом другом месте тоже. Потому что для наших врагов целители, особенно сильные, — приоритетная цель. К примеру, Аристарха Павловича пытались убить на границе, когда мы с ним ездили. Если вы начнёте прогрессировать, станете заметными. А значит, на ваших спинах всегда будут мишени.

— Так онитам всегда будут, даже если слабыми останемся, получается, — заметила София.

— Мы наслышаны, как проклятия бушевали и что одна из больниц не справилась с ними.

— Там все целители погибли, — покивала София.

— Так что лучше быть сильными. Ты научишь нас работать с проклятиями? — спросила Вера.

— Научу, — улыбнулся я. — Но всё равно. Подумайте пару дней. Если что, я не обижусь на отказ и продолжу вас учить.

* * *

В следующие пару дней я получил согласие от всех, кому делал предложение. Заодно от Петра прилетело. До него дошли слухи, что здесь появились сестры, и он наконец-то добрался до меня со своим возмущением. Так-то свободного времени у них почти нет и по городку гулять особо не разрешают. В общем, выслушал, какой я плохой и безответственный. Ну да ожидаемая реакция, в целом. Хоть и не совсем справедливая.

Как согласия получил, пошёл общаться с княжичем. С целью выдать ему «недостающий элемент».

Сергей слушал молча, но в какой-то момент нахмурился, не удержался и перебил:

— Ты про древние клятвы?

— Не знаю, насколько они древние для вас. Но я про те, которые делаются на Источнике.

— На Источнике — в смысле на силе?

— В смысле на Источнике.

— И в чем смысл?

Я продолжил объяснять и дал весь расклад. Княжича мой рассказ не особо впечатлил. Но озадачил — сильно. Настолько, что он себе макушку почесал. Несмотря на свою сдержанность и то, что у него пальцев не было. О чем он позабыл, и получилось неловкое движение.

— Ничего не понимаю, — сказал он. — Я точно помню, что где-то читал про древние клятвы, но там было совсем иначе. Это нужно прояснить, — встал он. — Продолжим разговор завтра? Я свяжусь с матерью и попрошу её найти нужные материалы. Она хорошо библиотеку знает.

— Княжич, — поднялся и я, — Надеюсь, вашей семье не придёт в голову использовать клятвы, как способ контроля. Не сомневаюсь, у вас получится, но, выиграв в малом, вы проиграете в большем. Клятвы — это инструмент добровольного развития. А не принуждения.

Сергей замер, его лицо закаменело. В глазах так и читалось, что он обдумывает мои слова. Или ответ мне. Как то ли на место поставить, то ли обмануть, то ли ещё что.

— Я ничего не могу тебе обещать, но ты прав. Сначала мне нужно обдумать эту информацию. Ты ещё что-то хотел сказать? Или на сегодня всё?

— Это всё. Собственно, осталось согласовать этот момент да приступать к работе по всем направлениям.

Удобно быть княжичем. Любые капризы оперативно исполняют. Не знаю, кому и что он там говорил, но нужные книги привезли к завтрашнему обеду. Сразу княжич меня звать не стал, сначала сам разобрался в вопросе, нашёл информацию, которую вспомнил, а потом уже пригласил.

— Вот, вот и вот, — указал он, когда я вошёл.

Мой поклон был проигнорирован, мог бы и не стараться.

— Я всё думал, где же это слышал, — оживлённо говорил княжич. — На самом деле клятвы упоминаются много где. Но по смыслу, близкому к тому, что ты говоришь, они упоминались в этой книге, — потыкал княжич пальцем в очень старую книгу. — Только руками не трогай, прошу. Это очень древняя книга. Ей лет четыреста, а то и больше. Написана от руки.

— Вряд ли я смогу её прочитать, — сказал я с сомнением, пробежавшись взглядом по тексту.

Слова вроде знакомые, но сильно отличаются от того, к чему я привык.

— Это же старый диалект, — посмотрел он на меня с удивлением, мол, как я такие вещи не понимаю.

— Так и что в этой книжке? Что за орден?

Слово «орден» — то немногое, что я смог разобрать.

— С переводами беда. Это запрещённая литература, поэтому мы её тщательно прятали. Поэтому и нормального перевода нет. Но по смыслу — орден тех, кто защищает. Они приносили обеты и считали их исполнение важнейшей частью жизни.

— Я не силен в истории, но читал про большую войну триста лет назад.

— После которой многие знания были утрачены, — покивал княжич, бросив на меня пристальный взгляд.

— Это всё очень интересно. Я с бы с удовольствием послушал, как вы сами видите историю, но у меня вопрос. Что дальше-то? Про клятвы вы слышали, хорошо. Но что делать будем?

— Исследовать! — воскликнул Сергей с пылом. — Я оценил ту теорию, которую ты мне дал. Только вот, сдаётся мне, она неполная!

— Неполная? — нахмурился я.

— Ты говоришь о служении только одной силе, которую условно можно назвать энергией жизни. Но есть же и другие виды энергии, о чем ты сам упоминал. Возможно ли служение им? А что тогда будет? А высокая чистота и концентрация энергии огня — это что будет? Чистое пламя? Или только кипящее Масло? Оно точно не подойдёт для уничтожения мёртвых? А как быть с предрасположенностью людей? Доподлинно известно, что люди к разным стихиям тяготеют. У аристократов это особенно выражено, хоть и не всегда. Как с этим быть?

И что мне ему ответить? Что война, через которую я прошёл, показала, что Кровь самое эффективное средство против мёртвых? Так нельзя этого говорить.

— Вы предлагаете исследовать этот вопрос? Но как? — спросил я.

— Для начала нужно придумать методы измерения. Определить, какие энергии встречаются чаще всего. Как с ними взаимодействовать, как концепция служения будет влиять на эти силы. А там видно будет.

Княжич так и пылал энтузиазмом. А я подумал, что головной боли с этими исследованиями только прибавится. С другой стороны, мой мир всё же проиграл. Значит наши знания априори неэффективны. Это при том, что я не был носителем всех знаний. Так, лишь очень малой её части. То, что могу воспроизвести, — слабое подобие.

Поэтому в любом случае требуется изобрести новый подход. Кто знает, может, энтузиазм Сергея во что-то путное и выльется.

Глава 18

Постепенно моё расписание устаканилось. С основной массой тех, кому нужно было открыть Источник, я разобрался. Ещё прибывали добровольцы, но там речь шла о десятках, а не сотнях в день. Поэтому стало чуть полегче. Правда, княжич упомянул, что в других городах тоже сборы идут, и там свои новобранцы, которым требуется открыть Источник. Отпускать он меня никуда не собирался, но обещал организовать их доставку сюда на базу. После того как я разберусь с открытием магического зрения и станет полегче с нагрузкой.

Касательно магического зрения выяснился ещё один нюанс. О котором я, признаюсь, как-то позабыл. Что легко объяснялось тем, что в прошлой жизни ничем подобным я массово не занимался, не было нужды. А тут столкнулся с тем, то зрение-то зависит от развитости тела и Источника. Точнее как. Человек открывает Источник, тренируется. Постепенно его тело адаптируется к нагрузкам. Во всех смыслах адаптируется. Зрение тоже перестраивается. Своим вмешательством я лишь упорядочивал и ускорял процесс. Ускорял в одной плоскости. Не во всех. Ведь при естественном развитии человек заодно нарабатывал контроль и чувствительность. А так получилось, что у новобранцев зрение начальное вроде бы появилось, а всех вспомогательных навыков нет. В связи с чем у них не формировалось так называемое внутреннее зрение. Ведь что такое магическое зрение? Это особое зрение, позволяющее видеть тонкие энергии. Которые и внутри человека есть. Это зрение — прямое следствие обычного магического зрения.

В общем, у тех, кто совсем никакими навыками не обладал, с этим проблемы были. Тренироваться им ещё и тренироваться, и никак этот процесс ускорить нельзя. Те, кто куда чаще практиковал, такие как Петр и Игорек, с другой проблемой маялись. Зрение делало резкий скачок, и они начинали видеть сразу много всякого. В том числе внутри себя. Не понимая, что с этим делать. Поэтому моё предложение почитать лекции о первой помощи быстро переросло в практикумы по развитию магических навыков и чистке.

Дошло до того, что среди солдат шутка начала ходить. Хорошо отработал на учениях, попадешь к Васильеву.

Ну, или не шутка. Потому что времени было в обрез, людей — огромная толпа, и всем внимание я физически уделить не мог. Для понимания: провести два раза в неделю двухчасовой мастер класс на тридцать человек — это да, мог. На большое число — уже нет. Смысл терялся. Потому что часто надо было подойти к каждому и ткнуть его «носом», куда следует. И так много раз. Чтобы точно дошло.

Итого шестьдесят человек в неделю. А их тут больше трех тысяч… Или уже четырех? Я как-то не следил за точным числом. Поэтому награждать лучших тем, что поспособствует их развитию, а значит, и выживанию, не самая плохая идея. Вполне в армейских традициях.

Из плюсов такого подхода — с мотивацией приходящих ко мне проблем не было. Знания впитывали жадно.

Замечу, что другие солдаты совсем уж обделенными не оставались. Знания-то расходились потом. Те, кто побывал у меня, набивали руку, а потом распространяли то, что поняли.

Круги на воде получались.

Обучение других — малая часть моего расписания. Утром я приходил в лазарет, помогал сестрам, выдавал им задание. Клятвы они принесли. Ничего выдумывать я не стал, предложил им стандартный вариант для целителей. Дальше я делал в лазарете то, с чем сестры не могли справиться. После чего шёл заниматься открытием зрения. Закончив, возвращался в лазарет. Обычно в это время у меня появлялся свободный час или полтора. Которые я тратил на учебники и медитации.

Учебники были нужны для того, чтобы находить в них интересные идеи. К примеру, я мог выписать себе в блокнот что-то вроде «нервная система работает, пропуская через себя электрические импульсы, от клетки к клетке». Выписав подобную идею, я обводил её, а ниже писал вопрос «это так?». После чего погружался в глубокую медитацию. Сначала исследовал организм на одной лишь чувствительности. Когда упирался в предел, отправлял несколько Капель Крови. Что расширяло мои возможности к исследованию. Ещё через несколько минут постепенно повышал концентрацию Крови в организме. Таким образом я пытался исследовать, что относится в организме к нервной системе, что нет. Потом изучал её свойства, насколько мог. Пытался разобраться, что за что отвечает. А дальше задавался вопросом, как я на это могу повлиять, что перестроить.

В вопросе нервной системы, к примеру, можно было создать дублирующую структуру, из Крови. Которая в теории будет ускорять прохождение импульсов, что повысит скорость реакции.

Отличное бы усиление получилось. Если бы не ряд но. Во-первых, готовая методика, как увеличить реакцию, у меня уже была. И даже первая трансформация включала в себя этот аспект. Во-вторых, прошлые знания я признал недостаточными, а значит, требовалось делать всё качественнее, чем я умел. В-третьих, я вовсе не был ученым, как и гигантом мысли, поэтому исследования мне давались тяжело.

В этих вопросах мне могла бы подсказать Ольга. Она была ходячей энциклопедией, но… Ладно, не буду о плохом. Девушку не вернуть, и, как это ни прискорбно, она не последняя, кого мертвые заберут.

Княжич в этом вопросе тоже был неплох. Ну, как неплох… Что-то мог подсказать. Но откровенно мало. Ни продвинутых знаний, ни навыков, ни богатого практического опыта у него не было.

Про совместные с отрядом тренировки я и вовсе лучше промолчу. Не то чтобы там что-то эдакое происходило. Просто армейцы с княжичем и сами не понимали, что с нами делать-то. По крайней мере, у меня именно такое впечатление возникло. Через пару дней, после того как я подтвердил, что группа Дарвина переходит под моё начало, прибыл боевой офицер. Который вроде как должен был нас курировать. В связи с этим нам устроили «жесткую» тренировку. Хрен его знает, чем мужчина руководствовался, если честно. Но подход был в лоб — загонять нас. Что мне с первых минут не очень-то понравилось. Дело даже не в самих тренировках, а в… Не знаю, как сказать. Короче, мне сам мужик не приглянулся. Какой-то он высокомерный был.

Устроил нам пробежку с утра. Сам тоже с нами побежал. Ну, как пробежку… Бежали-то по зимнему лесу, по сугробам. Не совсем пробежка. Скорее, марш-бросок по дикой местности. Если он собирался загонять целителя, то сильно ошибся. Как и в своих планах загонять людей целителя. Потому что я без всякого зазрения совести поддерживал парней Кровью.

А что? Надо же им нарабатывать навыки контроля и усиления тела. Вот и отрабатывали. Прямо в процессе. Как-то так и вышло, что мужик выдохся раньше, чем мы. После чего мы остановились прямо в лесу и устроили демонстрацию навыков управления Маслом. Не буду вдаваться в подробности, но щиты мы этому типу пробили и нервы потрепали. Ну, или не мы, а я. Предельно аккуратно, разумеется. Вредить я ему не собирался. После была новая пробежка, возвращение и урок фехтования. Который закончился тем, что я выбил меч из его рук.

Стоит ли говорить, что симпатий ко мне это не добавило?

В итоге я плюнул, пошёл вечером к Дубу и сказал, что такой подход — полная ерунда. Евлантий Сергеевич не растерялся и спросил, как я вижу сам процесс и, что раз такой умный, нужно подготовить программу обучения. Которую он у меня примет.

Возможно, они так специально сделали. Послали к нам твердолобого вояку, который точно меня доконает. В любом случае я быстро понял, что процесс надо брать в свои руки. Единственное, что запросил — это инструктора по общей физической подготовке и наставника по фехтованию. Который будет понимать специфику и учить в первую очередь рубить, а не шпагой тыкать. Магическую же составляющую я парням расписал. Два дня в неделю я полностью с отрядом проводил. Мы также продолжили куда-то убегать, что-то там отрабатывать в глуши и возвращаться. По вечерам я приходил на общие занятия и там обычно фехтовал. В том числе с инструктором, которого нам выделили. Нормальный мужик, замечу.

Как-то так мои дни и проходили. С максимальной загруженностью.

* * *

В таком же режиме прошла оставшаяся зима и первые два месяца весны. Четыре с копейками месяца.

Эта дата охарактеризовалась тем, что моя служба в лагере подготовки закончилась, и дальше меня собирались отправить в полевой лагерь на границе, где пару недель назад начались активные шевеления. Наверняка сказать было нельзя, но княжич подтвердил, что троица мертвяков, которую мы уничтожили, была посланцами. Именно они приезжали на переговоры с князем и передали послание, что пощады ждать не стоит. После чего и случилась волна духов. Видимо, в качестве первой части «наказания».

Как бы там ни было, зимой большой войны не случилось. Княжич упоминал, что давят экономически и политически, но в подробности не вдавался, а я и не спрашивал. Без того забот хватало.

В этот день, первого мая, когда зашёл в кабинет, застал привычную картину. Сергей возился с документами. За прошедшие месяцы здесь появилось несколько стеллажей, а также секретарь, на этот раз парень, который занимался всякой мелочью. Аристократ, между прочим.

— Заходи, Васильев, — сказал не глядя княжич. — Уже собрал вещи?

— У меня их не так много. Собирать почти нечего.

— Угу… — пробормотал он задумчиво, вряд ли услышав мой ответ.

Княжич, как выяснилось, натура увлекающаяся. Он целое полномасштабное исследование организовал. Причем сделал это куда лучше, нежели бы я справился. Я в этом исследовании выступал главным «микроскопом». Чувствительность у меня высокая, за четыре месяца ещё выросла, превзойдя раза в два то, что было в прошлой жизни, поэтому различные параметры я вполне себе мог снимать. Постепенно у нас целая база накопилась. Каких-то суперпрорывов мы не сделали, но информации всякой разной много собрали.

Кто знает, к чему это дальше приведет. Возможно, княжич сможет создать магическую науку, подойдя к вопросу основательно.

Шансы у него на это есть. Если сам выживет и если княжество уцелеет, сохранится в том виде, в каком есть. Промолчу про личные качества княжича, но клятвы он принес соответствующие. Точнее, мне сказал, что принес. Список мы с ним недели две прорабатывали. К самому списку претензий нет. Княжич поклялся действовать в интересах княжества, своей семьи и населения, продвигать магическую науку. Но тут какое дело. Я предлагал одни формулировки, а что он там принёс — уже было на его совести. Если пару слов изменить, смысл может совсем другим стать. Но это я так. Ворчу для порядка, не спешу свою подозрительность приструнить.

— Сами-то вы здесь останетесь? — спросил я.

— А? — отвлекся он от очередных расчетов и посмотрел на меня. — Нет, тоже уеду. Сегодня начнем собираться. Переберусь во дворец пока что, а там видно будет. Нужно посмотреть, как оно в динамике сложится. А то наблюдений целый вагон, но сам понимаешь, — махнул он рукой.

Это да. Четыре месяца, как ни крути, катастрофически мало для полноценных исследований. К примеру, мы обнаружили, что люди, которые имели склонность к какой-то стихии, принеся клятву, действительно прибавляли в вопросе чистоты энергии. В этой стихии. Не Крови. Или Крови… Тут я вступал в неизвестную для себя область. Наше-то общество было совсем другим. Мы не Масло использовали, а Кровь. Поэтому всякие адепты, которые на чем-то специализировались, они… Тут я тоже не мог точно сказать, что они. Брали Кровь и подключались к чему-то другому? Смешивали? Двигались вширь или вглубь? Подобных вопросов у нас (и у меня, в частности) много накопилось. Чтобы получить ответы, нужно подождать несколько лет, когда все те, кого мы исследовали, подрастут в силе. Сделают качественный шаг вперед. То есть перейдут с Масла на Кровь. Или не Кровь, а что-то другое. В общем, у нас даже в вопросе, куда они дальше двинутся, не было точного ответа.

Жаль, что мои родители так рано погибли. В смысле, из прошлой жизни родители. Отец был адептом огня и мог бы на эти вопросы ответить. Возможно, Эмма что-то знает, но нормальной связи у нас с ней так и не появилось. Я эти месяцы безвылазно просидел и не знал, что у неё там и как.

— Это точно, — кивнул я. — Если повезет, продолжим.

— Надеюсь, — посмурнел княжич.

Стоило признать, нам всем очень повезло, что передышка столь долгая возникла.

Особенно мне повезло. Я наконец-то смог разобраться с проблемой разросшегося Источника. Ещё месяц назад разобрался. Понятно это стало по тому, что он опять продолжил расти. Сейчас пятьсот тридцать Капель. Остальные навыки тоже прогрессировали. И контроль, и чувствительность, и скорость восполнения силы. С телом поработал. Провёл вторую полноценную трансформацию наполовину. Сделал бы полностью, но возраст есть возраст. Даром, что мне семнадцать исполнилось. Тело-то полностью ещё не сформировалось, не прекратило свой естественный рост. Поэтому вернусь к вопросу через пару лет.

С остальными я тоже поработал. Княжич получил своё. Как и мой отряд. Улучшенную первую трансформацию. Улучшенную в том смысле, что я её в процессе ещё чуток доработал. Идея же провести через Изменение всю армию была зарублена на корню. Слишком много времени это займет. Что и сам княжич понял.

Ещё бы он не понял. Я старался ему эту мысль всячески донести.

Попрощавшись с княжичем, пошёл дальше. Нужно было сдать дела. Ещё пару дней назад сюда приехал молодой целитель. Неплохой в целом. Чистку делать умел. На уровне сестер где-то. Которые тоже неплохого прогресса добились за этот срок. У них Источник до сотни разросся, а это уже нормальный такой объем. Можно с чем-то посложнее работать. Крови не достигли, но чистота у них была в районе восьмидесяти-восьмидесяти пяти пунктов. Если темп сохранят, то за годик на Кровь перейдут.

На самом деле в основном они дела и сдавали. Я так. На мне была самая сложная работа, которую новый целитель не потянет. А вся рутина, то, из чего обычная жизнь солдат и состоит, постепенно сестрам полностью отошла. Молодцы они. Уставали, но старались. Рассказал им, как себя стимулировать. Чистоты им хватало, чтобы организму сильно не вредить. А там, где что-то оседало, сами себя чистили.

Разобравшись с делами в лазарете, отправился к себе. Вещи у меня уже были собраны. До выезда оставалась пара часов. Со всеми знакомыми, которых прибавилось за эти дни, ещё вчера попрощался.

Дальше наш ждет три дня выходных в столице, а после — отправка на границу. Или нет. Было у меня подозрение, что точных планов ещё нет, а то, что озвучили — может поменяться.

* * *

Были у меня не нулевые подозрения, что опять во дворец вызовут. Но — нет. Я к себе уехал, сестры — на квартиру Петра, проверить, всё ли там в порядке. Кто-то из парней, в смысле, из моего теперь отряда, остался на базе Славского. Была у него такая в городе для нужд его дружины. Дарвин родителей ушёл навестить.

Я же проделал тот же самый маршрут, что и в прошлый раз. Разве что родителей Дарвина не навещал. А вот к Игорю зашёл, письмо от него передал.

Вечером Эмма приехала. На этот раз с пакетами из ресторана. Иронично было то, что я тоже еды заказал. И тоже из ресторана. Мне, кстати, зарплату всё же назначили, пока служил. Сто пятьдесят рублей, между прочим. Для многих целителей это немного, но для большинства людей — хорошие деньги. Поэтому мог себе позволить пошиковать и взять еду из ресторана.

— Как понимаю, ничего плохого у тебя не случилось? — спросила Эмма насмешливо, увидев, что я закупился.

— Неа. Надеюсь, у тебя тоже?

— На удивление, тихие месяцы.

— Тогда о делах потом.

— Потом, — сразу же подхватила Эмма.

Это потом было отложено до самого утра.

А нелегкое это дело, все новости за четыре месяца сообщить. Ладно Эмма, ей не так уж много рассказывать пришлось. Из меня же она все подробности отношений с княжичем вытянула. Но говорили не только об этом, разумеется. Много всего всплыло.

— Уверена, вас не на границу сначала отправят, — сказала Эмма, когда узнала все подробности.

— Почему так решила?

— Потому что князь предложил нашему роду поучаствовать в налаживании отношений с соседями. Чем мы и занимаемся последние два месяца. Кузнецовых тоже привлекли. Мой отец выступает дипломатом, ведет переговоры и обеспечивает теневую торговлю. Брат с гвардейцами это дело прикрывают. Кузнецовы — ну, они тоже прикрывают.

— Хочешь сказать, что ваши роды не случайно к этому привлекли? — уловил я ключевую мысль.

— Именно. Думаю, князь знает о нашему участии, сам знаешь в чем… — в этот раз Эмма тоже обеспечила приватность разговора, поэтому можно было не опасаться, что услышат лишнее. — Или как минимум догадывается. Да и о нашей с тобой связи знает. В общем, про нежить он тоже в курсе, а значит, следующий логический шаг — уничтожить ковен у наших соседей. Это сразу упростит любые переговоры. Да и врага ослабит. А теперь вопрос, кого проще всего натравить на мертвых?

— Наш отряд, — кивнул я. — А ваши роды уже там и, если мы в союзе, нам окажут поддержку. Тупо, если честно. Уже столько всего вскрылось, что пора бы играть в открытую, а не интриги крутить, — не удержался я от осуждений.

— Да, не повезло тебе родиться простолюдином, — покачала Эмма головой. — Тогда бы не удивлялся. Позволь, я тебе ещё настроение испорчу. Вероятность, что князь нас всех сдаст, всё ещё есть.

— После того как его сына инвалидом сделали? В принципе, после всего случившегося? — спросил я недоверчиво. — Нет, я готов поверить во что угодно, но… Разве мы не перешли черту, когда обратного пути уже нет?

— Таких черт нет или они очень далеко, — мягко ответила Эмма, бросая насмешливые взгляды. — Чтобы ты понимал, результат переговоров — это следствие того, какие позиции занимают стороны и что они могут предложить друг другу. На момент, когда объявили войну, была одна позиция и мертвые были уверены в собственных силах. Что они смогут устроить показательную порку. Но вы уничтожили трех сильных мертвецов. Князь собирает армию. Проводит чистки. Да и с соседями не всё так однозначно. Я думала, изоляция начнется куда хуже, но ничего фатального пока не случилось, хотя сложностей добавилось. Позиции изменились, Олег. Поэтому да, князь может инициировать новый виток переговоров. Но не думаю, что для нас это фатально. Если он сдаст нас, то лишится серьезного козыря. Нужно быть идиотом, чтобы пойти на это.

— Но получить от нас знания, а потом сдать — вполне себе ожидаемый ход?

— Типа того, — криво улыбнулась Эмма.

— Умеешь ты испортить настроение, — недовольно фыркнул я.

Интриги угнетают.

— Нравится тебе это или нет, но нужно учиться работать с тем, что есть, — развела девушка руками.

Спорить тут было не с чем.

* * *

Эмма оказалась права. Но обо всём по порядку.

Попрощавшись с девушкой, наведался в лечебницу, где наехал на Аристарха Павловича.

— Ну и чем вы думали, отправляя сестер ко мне? — спросил я с ходу, когда вошёл к нему в кабинет.

Мужчина нахмурился, прищурился и раздраженно рукой махнул.

— Как будто они меня спрашивали.

— Как будто вы не могли надавить авторитетом.

— А нужно было? — прямо спросил он. — В конце концов, не забывай, что они именно твои ученицы. Приручил — отвечай.

Мне хотелось поспорить, но в этом не было смысла. С одной стороны так, а с другой… А где, собственно, целителям безопасно? Да нигде, по сути.

— Обратно-то их возьмете? Меня на границу отправить собираются, а им навыков для такой работы ещё не хватает. Нормально бы поучиться.

— Возьму, как не взять, — спокойнее ответил Аристарх Павлович. — Ты их научил чему-то?

— И научил, и в силе подросли.

Аристарх Павлович пригласил меня присесть, и мы обстоятельно поговорили. Рассказал про сестер, чем последние месяцы занимался. Выяснил, что целитель был в курсе моего возвращения и отодвинул дела. Поэтому разговор и правда вышел обстоятельным. Почти до вечера проболтали. В основном обсуждали тему перестройки и проклятий. Я поделился своими опасениями, что мертвые, раз ставки повышаются, могут какую-то новую гадость в мир выпустить, и что прошлая эпидемия нам детским садом покажется. Аристарх Павлович с этим согласился. Вот и обсуждали. Коснулись и новой программы обучения. Которую он мне ещё четыре месяца назад показывал, но там был лишь черновик, который только собирались пустить в дело. Сейчас же программа уже работала, и появилась финальная версия. С которой я и ознакомился. И которую Аристарх Павлович в ходе разговора решил ещё разок перестроить, учесть риск эпидемий и массовых проклятий.

Договорились с ним, что загляну завтра и проведу мастер-класс по открытию магического зрения. Персоналу лечебницы мы уже пооткрывали Источники, что привело к тому, что несколько начинающих целителей появилось. Которые и записались на новую программу обучения. Бесплатную, между прочим. Точнее, финансируемую князем. В общем, Аристарху Павловичем хватит навыков зрение открыть, но делать он этого не умел. Поэтому я завтра приду, на разных людях покажу, что и как.

А что касается Эммы и её предположений, девушка не ошиблась. Вечером, когда уже домой пришёл, меня Дуб набрал. Предложил заглянуть завтра к ним на базу, потому что есть дело, которое надо обсудить.

Согласовали с ним время. Что ж, открыть второй сезон охоты я не против. Тело пришло в норму, новый срыв мне не грозит, сил прибавилось.

Почему и не проредить число врагов?

Глава 19

К Стародубову я заглянул под вечер. Весь день в лечебнице проработал. Много чего интересного с Аристархом Павловичем сделали.

База Славского находилась недалеко от дворца. Неплохо они устроились. Или это проявление расположения княжеской семьи? Как бы там ни было, я прибыл в назначенное время, предъявил документы, и меня пропустили внутрь. После чего проводили в кабинет к Стародубову.

— Вечер добрый, Евлантий Сергеевич, — поздоровался я.

— Привет, Олег. Проходи, садись. Чаю? Кофе на ночь глядя не предлагаю.

— Можно и чаю. Что у вас за дело стряслось?

— Скажи. — Стародуб пожевал губу, помедлил, но всё же озвучил вопрос: — Насколько ваша команда готова? Понимаю, что вы слишком мало тренировались, четыре месяца для подготовки серьезного адепта не срок, но всё же.

— Готова к чему? Как отдельная группа мы действовать можем… — сказал я и запнулся.

Семнадцатилетний парень не может давать такую оценку, поэтому ляпнул я, не подумав. С другой стороны, уже столько всего продемонстрировал, что оговорка ничего принципиально не изменит.

— Но задачи ведь разные бывают, — продолжил я. — Требуется разобраться с нежитью?

— Да. Сразу скажу, мне это не нравится, но поступило распоряжение проверить вас в деле.

— Хотелось бы услышать подробности. Где работать придётся?

— В городе. Сила противника неизвестна.

— А что за город?

Стародуб назвал столицу соседнего княжества. Которое находилось восточнее нашего. Его ещё центральным называли. Это относительно всех «русских» земель, которые занимали значимую часть материка.

— Ну-у, — протянул я. — С одиночной целью должны справиться. Собственно, и раньше ведь справлялись. Парни же одного висмарха завалили сами.

— Было дело, — улыбнулся Дуб. — Да и ты отличился.

— Но меня больше другое интересует. Мертвые сами по себе будут? Или с охраной из людей? Последних я не смогу взять на себя. И мы одни пойдем? Или кто-то ещё будет? А что чужой князь на это скажет? Не хотелось бы попасть под раздачу от местных.

— Легко не будет, сложностей хватает, но все эти моменты мы предусмотрели…

Дуб посвятил меня в детали предстоящих операций. Всё, как и ожидала Эмма. Нас собираются направить на соседний ковен.

Князь не мелочится, что тут сказать.

* * *

План мы проработали и на границу не поехали. Ну, или поехали, но в другую сторону, противоположную. Выехали под следующий вечер. Сначала нас на поезд погрузили, а там, не доезжая до столицы, мы вышли и пересели в фургон.

Пока ехали, я думал, стоит ли смеяться над тем, что водителем у нас был гвардеец Чернышовых. Он не представился, опознавательных знаков не носил, но лицо я узнал. Как и он меня, подмигнув.

В небольшой фургон нам пришлось набиться. Пять не самых маленьких парней, как иначе-то. Один Дарвин чего стоит. Самый здоровый из нас. Про город и поездку я ничего не скажу. Ночь ведь. Что-то видно, фонари, освещенные улицы, но чего-то эдакого не заметил. Плюс-минус то же самое, что и у нас.

Довезли, высади парней у какого-то здания. Где их встретили люди и увели. Я же пересел с водителем в другую машину, менее габаритную, и мы поехали дальше. Пару кварталов проскочили и притормозили. Из темноты показалась Эмма и уселась к нам.

— Привет, — сказала она мне. — Как добрались?

— Скучно, — ответил я.

— Оно и к лучшему. Прокатимся?

Вопрос был риторическим. Благодаря погибшему главе ковена у нас были сведения о том, где живет местная нежить. Но, во-первых, эти сведения надо было проверить. Во-вторых, нежить на месте не сидит и могла как разбежаться, так и просто отсутствовать. Поэтому требовалось с помощью моих способностей подтвердить нахождение целей.

Также против нас играло то, что полученные данные были неполными. Всего несколько баз и ключевые имена. Что в целом логично, наверное. Смысл одному главе ковена следить за тем, где живут рядовые члены другого ковена?

— За нами не следят? — спросил я.

— Всё возможно.

— Сколько до первой цели?

— Минут десять. Город здесь не такой большой, как наша столица.

И правда, минут за десять добрались до нужного места. Несмотря на ночь, мы были вовсе не единственными на дорогах. Машин мало, но лишнее внимание мы не должны привлечь.

А ещё выяснилось, что мои способности и правда неплохо развились. Где-то метров четыреста теперь точно было.

— Есть цель, — ответил я. — Кто-то уровня капитана Черепов и тварь поменьше. Ученик, по всей видимости.

— Отлично, — сказала Эмма и добавила, уже водителю: — Давай на следующую точку.

* * *

К утру закончили проверку всех целей. Всего четыре адреса, где я подтвердил наличие нежити.

А вот дальше, как говорится, начинались нюансы. Где находится глава ковена, мы наверняка не знали. У нас имелся адрес, где проводятся сходки ковена, где встречают гостей, но где располагается тайное логово — нет, это уже неизвестно. Что ставило всю операцию под большой вопрос. Если этой змее не отрубить голову, то и смысла особого не будет. Рядовые члены — это всего лишь разменная монета, которую просто заменить.

Ну, или не очень просто.

Перчинке этой ситуации добавляло то, что слишком много сторон имеют свои интересы. Чего хочет местный князь, я не знал, но допускаю, что того же, что и наш, — выжить и править нормальным княжеством, а не руинами. Только вот это стремление на деле может вытекать в совершенно разные направления. Начиная с «пошлите новую команду на убой» и заканчивая «убейте весь ковен». Но ковен нам зачистить не говорили. Приказ был начать с нескольких мертвецов. Поэтому и говорю, что интересы у всех разные. Зачистить несколько мертвецов — хорошо. Но проблемы не решает. Мы бы хотели весь ковен под ноль свести.

Посмотрим, как получится разыграть эти карты.

* * *

Ярослав Всеволодович, князь Казанский, немолодой уже мужчина, сидел в одиночестве в своем кабинете и думал… о всяком разном. В частности, о том, что жизнь сложилась не самым лучшим образом и что прямо сейчас вне его зоны контроля, возможно, происходят события, которые приведут к тому или иному результату.

Первые сорок лет жизни князь верил, что он настоящий правитель. Нельзя сказать, что власть давалась легко. Постоянные вызовы, союзы и конфликты с другими князьями, интриги собственной и чужой аристократии, заговоры, как мелкие, так и крупные. Всего этого добра хватало в полной мере, и Ярослав Всеволодович умел отлично с этим справляться. Даже искренне гордился своими умениями.

Пока десять лет назад двое его сыновей не погибли один за другим. Так из его наследников осталась только шестилетняя дочь. Если не брать в расчёт горе, шок и гнев князя, то вопрос ещё можно было решить. В сорок лет легко заделать наследников. Только вот… Мужчина быстро разобрался, что в этом нет смысла. Родятся мальчики — их тоже убьют. А если не убьют, то трона им не видать.

А всё из-за ковена, который продемонстрировал свою силу и дал понять, что будет так, как они решат. Что власть князя на его землях не такая уж безграничная.

Хотели они простого. Чтобы дочка князя вышла за польского княжича. Достойный союз. Только Ярослав Всеволодович быстро догадался, что такой союз приведет к смене династии. Его кровь останется в роду, но это уже будет совсем другая история. Его самого, скорее всего, устранят или заставят отречься от трона. Дочери тоже не дадут править. Этим займется пришлый княжич. Поэтому и не были нужны другие наследники мужского пола. Чтобы не мешались.

Попытка что-то сделать быстро привела к новой демонстрации силы. Князю дали понять, что предложенный вариант не так уж и плох. Причем дали понять это таким образом, что князь согласился.

Выбора не было.

На первый взгляд, смирившись внешне, он начал осторожно искать варианты. Искать особо преданных людей. Примечать тех, по кому прошёлся ковен. Таких хватало. Но никто не осмеливался поднять голову.

А потом случилось это. События у соседей. На землях князя Московского полыхнуло так, что любо-дорого было посмотреть. Но то, что последовало дальше, было куда интереснее. Ярослав Всеволодович получил от неизвестного контакта крайне познавательные документы, в которых рассказывалось много чего. А потом у соседа пошла информационная война против ковена.

Что в конечном счёте привело к встрече. Не самих князей, разумеется. Доверенных лиц. Момент был как нельзя подходящий. Ярослав Всеволодович узнал, что соседний ковен был уничтожен. Последовавшие попытки наказать — отбиты. Это уже была серьезная заявка. В итоге князь Московский намекнул, что может предложить решить проблему. Но и условия выставил заоблачные.

По сути, он хотел того же самого, что и ковен. Разве что предлагал вариант чуть мягче. Его старший сын женится на Анне. Их дети становятся наследниками двух княжеств и объединяют их. Точнее, объединение начинается сразу. Сначала торговое, а там и по остальным направлениям.

Если отбросить эмоции, логика в этом была. У маленьких княжеств маленькие возможности. Если объединиться хотя бы двум княжествам, открывались заманчивые перспективы. Где два княжества, там и три. Что сразу даст преимущество перед всеми остальными княжествами. А это заявка на последующее объединение.

Главный минус — ковен. Сам князь так и не нашёл способа, что ему противопоставить. А вот сосед — нашёл.

И если он в ближайшие дни докажет, что это была не случайность, то да. Открываются интересные перспективы.

* * *

История имеет свойство повторяться. На начальном этапе нам точно не стоило устраивать самодеятельность. Поэтому выехали мы отработать по «простой» цели. На следующую ночь выехали. Днем же отсыпались и отдыхали, пока другие люди работали и следили за нашими целями.

Хотя кто за кем следил — большой вопрос. Точно стоило ожидать, что местный князь присматривает за нами. Да и наш князь тоже должен был присматривать. Как за нами, так и за местными, чтобы чего лишнего не увидели.

Поэтому мы и не суетились, отрабатывая образ послушных солдат.

Что касается повторения истории — первой целью выбрали местного криминального босса. Кого-то вроде Тени.

— Навевает воспоминания, — сказал я, когда ехали в фургоне.

Дарвин криво улыбнулся, обозначив, что шутку понял.

— Что за воспоминания? — безмятежно спросил Беда.

— Да так. Игры судьбы, — ответил я, покосившись на то, как у парня нервно дергалась нога.

Или стучала? Нервно тикала? А, к черту. Неважно это.

Пожалуй, у Беды действительно были причины нервничать. Прозвище у него справедливое. Я к этому скептически относился, пока количество странностей в его жизни не накопилось. К примеру, он в один из зимних забегов провалился к медведю в берлогу.

К медведю!

Ни разу ничего подобного за все забеги не случалось, а тут раз, и на те.

Если бы было только это, то ещё ладно. Но парня постоянно подобные ситуации преследовали. Причем он выходил из них максимум с ссадинами и ушибами, без серьезных травм.

— Все помнят, что делать? — спросил я.

— Да, — ответил Дарвин за всех.

— Напомню, что сдерживаться не надо. Сейчас наш единственный шанс уцелеть — вдарить в полную силу, сразу, пока враг не осознал, с кем столкнулся.

На самом деле это не так. Я был уверен, что и один сейчас способен справиться с обычным членом ковена. Поэтому риска для моего первого и почти личного отряда в этом мире было не так уж много. Если бы не ряд но.

Провести их за ручку через битву было неприемлемым вариантом. Они должны увидеть, с кем мы сражаемся… Точнее, увидеть ещё разок. Прочувствовать, так сказать. Должны проявить себя. Не убояться. Не отступить. Ну и показать себя тоже. Того требовали клятвы. Я точно знал, что если они идут на риск ради Служения, то отдача будет куда выше, чем если им сказать, что риск минимален. Да и это тоже не совсем так. Нежить всё же опасна. Я вполне могу не уследить, и хватит одного пропущенного удара, чтобы кто-то из парней погиб.

Хотя умереть им со мной будет сложно. Разве что голову снесут, что тоже возможно.

Короче, нюансов в предстоящей битве хватало. Отчасти это экзамен для всех нас.

Причем стоит отметить, что я не совсем командир. Их командир по-прежнему Дарвин. А я, получается, по иерархии кто-то вроде офицера. Поэтому мне парней настраивать на бой не надо было. Дарвин уже это сделал. То, что Беда нервничает, так это нормально. Все мы тут нервничаем, даже я.

Ну, или нет. Дарвин, может, и не нервничает. Но он особый случай.

А дальше было повторение штурма баз мертвых, которые мы с Эммой уже проводили. Группа солдат, которых нам выделил князь, зашла на территорию и начала штурм здания. Парни же направились за мной, туда, где обитал хозяин этого места. Мы промчались по лестнице, Дарвин ударил молотом и выбил дверь.

Мертвец, конечно же, услышал, что к нему вломились, и вышел нас встречать.

Хорошо хоть не в халате. В трусах, блин. Мертвец в трусах!

Эммы с нами не было, а жаль. Расскажу, не поверит ведь!

Шутки шутками, а ситуация к юмору не располагала от слова совсем. Мои парни всё же растерялись, ударили не так синхронно, как на тренировках. Их можно было понять. Возле кровати валялось два женских тела, которыми мертвец и прикрылся, когда мы вошли.

Зрелище для неподготовленных сюрреалистическое. Голые и мертвые, а ещё изломанные и вспоротые. Даже меня покоробило, а уж молодых парней… Тем не менее совсем уж в ступор они не впали. Заминка была короткой, но отработали они как надо, верно оценив, что это уже не живые, а мертвые женщины.

Дарвин обрушил на противника ещё один молот и «надавил». В стандартом исполнении техника отпускалась и летела сама по себе, но сейчас он поднажал. Мертвец отреагировал строго в рамках ожиданий. Телами прикрылся от нас, а над собой выпустил жгуты тьмы, которыми и закрылся от техники. Давление же заставило его отвлечься, уделить этому чуть больше внимания.

Чем парни и воспользовались, выдав свои козыри.

Как и говорил, есть новобранцы неподготовленные, а есть уже что-то умеющие. Эти — умели. И за эти месяцы они неплохо продвинулись в отработке ключевых навыков. Дарвин в их компании был, считай, универсалом. Калина проявил талант в таранных атаках и вдарил молотому сбоку, сплющив часть жгутов и достав мертвеца. Беда отличался… Ну, он прямо отличался. У него была самая низкая чистота, он тянул множество разных энергией, но делал это настолько ловко, что каждый раз подбирал удачные комбинации.

Да уж. За эти месяцы мы с княжичем множество экспериментов провели и узнали, что некоторые силы отлично комбинируются. У Беды же был талант делать это интуитивно и… разрушать защиту противника.

Это была не моя Кровь, конечно же, но часть жгутов он взорвал и даже кожу опалил.

В то же время отработал Грива, который в чистоте продвинулся дальше всех. Выдал он светящееся Масло. Неизвестно, откуда у него такой талант, но что есть, то есть. Парень отлично умел днем впитывать солнечную энергию в своё Масло, а потом выдавать это направленным потоком. Как — а хрен его знает. Для меня это было совершенно новой областью.

Первые, самые мощные удары, смогли лишь чуть задеть мертвеца.

Да, слабенький у меня отряд. Пока что.

Оценив, что ученик уже движется на всех парах сюда и секунд через пять присоединится, я собрал силу и выпустил стрелу.

И снова реакция мертвеца была строго в рамках ожиданий. Ожиданий на основе опыта, полученного в этой жизни. Мертвец не знал, что такое Кровь, и реагировал обычными методами, не воспринимая меня всерьез.

За что лишился ноги.

Кинув пару светящихся шаров в стороны, чтобы этот гад пространство энергиями смерти не насытил, я отошёл обратно в коридор,сформировал новую технику и швырнул прямо в очередного посланника ночи. Собрат Артура увернуться не успел. Его снесло, и на пол упал обожженный труп с дыркой в груди.

Вернувшись обратно, я застал поскользнувшегося Беду. Да что ты будешь делать… Ничего критичного, но в него кинули мертвым телом и… в общем. Поскользнулся он на чужих кишках, заодно изрядно измазавшись.

Я бросил сгусток Крови и отбил технику, которая летела в парня, чтобы добить. Дарвин в то же время выдернул из захвата меч и снова рубанул по жгутам. Другие члены отряда также пытались атаковать. Делали они это неплохо. Быстро во вкус вошли.

Но сил тупо не хватало.

Решив, что опыт получен, а излишне рисковать не стоит, я сформировал технику и снес мертвецу голову. Отчего его жгуты ослабли, и Дарвин провалился вперед, врезался в тело и чуть не навернулся.

— Это всё, что ли? — растерянно спросил Туша.

— Не расслабляться, — ответил ему Дарвин, который выпрямился и огляделся.

В здании ещё слышались выстрелы. Да и крики были. Сами мы огнестрельное оружие не брали. Оно имеет смысл, но только против слабой нежити. Или если вас целая толпа. Которую всё равно прикрывают адепты. Как тогда, против того урода, который Эмму ранил. Слишком много факторов должно сложиться, чтобы в этом был смысл. Совсем уж от оружия я не собирался отказываться, но… Как и сказал, сегодня был в некотором роде экзамен. Чтобы парни попробовали свои силы.

Не знаю даже, прошли или нет. С одной стороны, все живы, а с другой — боевой мощи им не хватило.

— Кто-нибудь, помогите, блин, — пробормотал Беда, который пытался вытереть лицо.

Я подошёл к нему, выпустил Кровь и снял всю грязь с лица.

— Ты почти погиб, — сказал ему. — Будь аккуратнее, что ли.

— Так это же Беда, — хохотнул бледный Туша.

У него что-то типа отходняка началось. Парень перевёл взгляд на тело женщины и резко отвернулся, с трудом удержав рвотный позыв.

— Поэтому этих гадов и надо уничтожать. — Я создал светляка и осветил комнату, давая рассмотреть все детали. — Умирали они долго и мучительно. Людские страдания для этих тварей — способ подпитаться.

— Мерзость, — выдал Калина.

— Отходим? — спросил Дарвин.

— Где-то здесь должен быть сейф. Быстро проверяем, хватаем мертвяков и уходим.

Порядок действий был расписан. Прихватить что-то ценное — это так, бонус, если операция чисто пройдет. Я сплел сканирующую технику, которой меня Кузнецов обучил, и оценил, что в здании происходит. А ничего хорошего. В том смысле, что, формально, наши побеждали вчистую. Бандиты ничего не могли противопоставить военному отряду. Те не церемонились и свидетелей не собирались оставлять.

Умом я понимал, что это разумно и целесообразно. Логика происходящего не противоречила клятвам, которые я давал в этом мире. Защищать род людской, но делать это как раз эффективно и разумно. Тем не менее сама идея убийства других людей, даже бандитов, меня продолжала коробить.

Поэтому, закончив здесь дела, я поспешил увести наш отряд.

Теперь отступаем на базу, отчитываемся и ждем новых указаний. А там видно будет.

Глава 20

Разбор полётов я начал проводить прямо в фургоне, когда возвращались на базу. Можно и позже, но там лишние свидетели будут. Не то чтобы критично, но всё же.

— Чего ноги вытянули? — спросил я недовольно. — Себя проверили? Нет? А чего ждёте? Пока какой-нибудь внутренний орган откажет?

Парни подобрались и погрузись в себя. Разумеется, я их учил работать с собственным организмом. Что-то типа сокращённого курса целителей для военных, направленного на то, чтобы не загнуться раньше времени. Направления здесь два. Первое — это раны обычные. Кровотечение остановить, перелом зафиксировать, всякое такое. Второе — это загрязнение.

Отмечу, что обычное загрязнение, с которым обращаются люди к целителям в повседневной жизни, — это не то же самое, что загрязнение, которое хапнул на поле боя, тем более в схватке с мертвецами. Если описывать всю проблематику, то, с одной стороны, шло интенсивное использование Масла, ещё и в напряженной ситуации, поэтому адепт легко мог Вдохнуть «что-нибудь» не то. Как опасное для организма, так и не очень. Мы пока с княжичем составляли таблицу влияния стихий друг на друга, я дополнительное исследование провёл, освежил старые знания и составил таблицу, как различные энергии влияют на человеческое тело. Но для подготовленного адепта это не так уж опасно. У них и тела крепче, и адаптация наработана, и навыки контроля развиты. С другой стороны всей этой басни были эманации смерти. Убитый лич по силе был чуть слабее тех висмархов, которых я видел. Но всё равно. Те эманации, которые он выплёскивал, токсичны. И отправиться ими проще простого.

Собственно, посмотрев на здешних мертвецов и на адептов, я куда лучше понял, почему последние особо ничего сделать не могут. Как раз из-за этого момента. Так-то силы плюс-минус равны. С тем отличием, что при прочих равных мертвецы могут пропускать через себя куда больше энергии, чем живые адепты.

Парни один за другим отчитались, у кого что. Сильнее всего Беда отличился. Сказалось то, что в него телом швырнули. Я толику своей силы выпустил, проверил каждого. Беде отдельно помог. Но не полностью.

— Сами себя чистите. Ничего критичного нет, тут молодцы, но и навыки нарабатывать надо, так что вперёд, — сказал им.

Много времени это не заняло, минут в пять уложились. Под тихое гудение двигателя и тарахтение. Транспорт нам выдали не самый новый, ещё и внутри тесно было.

— Разбор полётов? — спросил Дарвин, закончив первым.

— Разбор, — кивнул я.

— А что тут разбирать? — отмер Калина. — Мы почти ничего сделать не смогли.

— Ну, что-то всё же смогли! — возразил Беда.

— Молчал бы, — бросил ему Туша.

Между парнями завязался спор, но Дарвин быстро вернул его в конструктивное русло. В целом, я остался доволен. Они верно оценили, что бой если бы и затащили, то с большим трудом и потерями. Ну, без меня. Так-то я как раз Беду успел прикрыть, и его не убило.

Хорошо, что зазнаваться не стали. А то после победы над висмархом кровь в голову могла ударить. Хотя там им помогли. Это не умаляет их подвига, но факт есть факт. Они какое-то время продержались, а там сначала им Петр помог (о чем я узнал сильно позже), метко свою сковородку метнув (о том, что он её взял, я тоже потом уже узнал, посмеявшись), а дальше к ним мимо пробегающие солдаты подключились. Даром, что новобранцы. Смогли поддержать, отвлечь внимание. Так и справились. По сути, толпой забили.

Здесь же другая ситуация была. Не открытое пространство, а закрытое. Поэтому эманации скопились бы быстрее. Помогать тоже некому было. Это если меня за скобки уравнения вынести.

Как и ожидал, в одиночку отряд пока не тянет разбираться со стоящими задачами. Но меня поддержать смогут. А там, глядишь, наберутся и опыта, и сил. Главное, начало положено.

* * *

Глава казанского ковена, он же барон Александр, ещё в прошлой жизни стал человеком осторожным. Именно стал. От природы ему досталась азартность и порывистость, что привело к многочисленным проблемам. Вплоть до того, что пришлось тогда покинуть одно княжество и перебраться в другое. А всё из-за любви к картам и прочим играм.

Но то было давно. С тех пор прошло сто тридцать лет. Сто из которых мужчина пребывал в иной, более совершенной форме.

Тяга к хорошей игре никуда не делась. По сути, это единственное, что осталось у него, спустя столько лет жизни и не-жизни. И если в молодые годы он мало что понимал в том, как нужно вести игру, то постепенно освоил это мастерство. Что не раз ему помогало. В частности, барон отлично умел оперировать рисками, старался никогда себя не переоценивать, с уважением относиться к противникам, сохранять холодное сердце и острый ум. С сердцем после смерти было проще всего. Эмоции-то поутихли.

Единственная проблема, которая занимала его последние лет двадцать, — это то, что всё становится слишком предсказуемым и нет никакого риска. Все противники слишком понятны. Что неудивительно, учитывая разницу в опыте. Александр чувствовал, что расслабляется, но не мог придумать, что с этим поделать. Он даже поставил местного князя в опасную ситуацию, чтобы тот хоть как-то взбрыкнул, дал почувствовать сопротивление, но нет. Тот сдался.

Неизвестно, к чему бы это привело, но тут одно за другим произошло два события.

Сначала дошли слухи, что московский ковен уничтожен.

Александр мог припомнить всего три подобных случая. Первый произошёл как раз лет сто назад, когда он только-только сам стал главой. Этот случай потом разбирали на общем собрании глав. Тогда глава ковена довёл местные элиты до такого, что они наплевали на всё и набросились на него скопом. Как итог, небольшой город превратился в кладбище. Но главу и прочую нежить, которая там была, уничтожили почти полностью. Правда, и людей там не осталось. Кто смог выбраться с места бойни, умерли в течение недели, сами по себе, из-за сильного загрязнения. Именно после того случая была предложена политика мягкого сдерживания. По принципу, что загнанная в угол крыса будет сопротивляться особо яростно, и что проще подождать, чем доводить до такого. У мёртвых-то было время. В отличие от живых.

В остальных двух случаях глав менял верховный ковен, потому что они не справлялись.

Так что да. Событие было эпохальное. Кто-то именно уничтожил целый ковен, и город остался стоять на месте. Причём что именно произошло, верховный ковен не пояснил. Спросить тоже не у кого было. Ведь московский глава тоже был уничтожен.

Барон это событие воспринял как глоток свежего воздуха. Опасность! Риск! Вызов! Где-то здесь, рядом, в соседнем княжестве!

Это стало отличным поводом, чтобы встряхнуться и собраться. Провести чистку в своих рядах, сократить часть мёртвых, чтобы сократить затраты на них. Проверить все схроны и цепочки поставок, а также базы и списки приближенных людей. Можно сказать, что барон навёл идеальный порядок и оптимизировал «производство».

Не только из-за гипотетической угрозы, в которую, по правде говоря, было сложно заставить себя поверить. Но ещё и из-за понимания, что дальше в любом случае последует реакция, а значит, его тоже привлекут. Как ответственного за соседние территории.

Собственно, так оно и вышло.

Поступили распоряжения, и барон принялся действовать. Пустил в ход своё влияние, добился результата, отчитался и… В ответ тишина.

Что не очень-то удивило главу ковена. Отряд наказующих стоял выше его в иерархии, поэтому могли себе позволить. Но шли дни. Тишина продолжалась. Послав очередной запрос, он не дождался ответа. Тогда связался со старшим ковеном, но там ответили, что разбираются. После чего спустя пару недель пришёл ответ, что группа уничтожена.

И вот это уже заставило Александра испытать самый настоящий, давно позабытый, страх.

А ещё растерянность. Потому что было непонятно, а что делать-то теперь. Продолжать давление на Московское княжество? Или притормозить? В данном случае глава решил не проявлять лишнюю инициативу и затаиться. Это бы привело к ненужным рискам, а выгоды никакой. Карьерный рост для главы ковена не подразумевался.

Так время и шло. Пока не пришло сообщение, что один из его подопечных уничтожен. Первая мысль была закономерна. Если у московского князя появилось оружие, то логично, что он попытается воспользоваться им ещё раз. А раз так, то предложит помощь князю казанскому. Поэтому на ковен могут открыть охоту.

Осознав этот риск, глава объявил общий сбор и отправил собственного секретаря, чтобы передать послание.

А на тот случай, если на них нападут, он сможет как прийти посмотреть, так и разобраться с нападающими. Потому что место сбора было недалеко от места, где скрывался барон.

Единственное, чего он не учёл, так это того, что один целитель из другого мира, двигаясь на следующую точку, случайно почует, где прячется глава.

* * *

Хотел бы я знать, как работает механизм принятия решений в отношении нас. Но никто не спешил посвящать в детали. Доставили до базы, отвели в комнату, где был отдельный душ. Которым парни по очереди и поспешили воспользоваться. Еды и воды нам тоже принесли. Сказали ждать.

Мы и ждали. Остаток ночи, а потом и весь день.

Пока за нами не пришёл командир отряда поддержки и не спросил у меня, готов ли я снова выступить, на этот раз против более серьёзного противника, но с поддержкой и другим отрядом. Были у меня подозрения, что это за отряд. Я уточнил, и тогда меня отвели на первый этаж, где познакомили… С капитаном отряда гвардейцев Чернышовых. Который участвовал во всех наших с Эммой вылазках. Который меня на машине домой отвозил и выказывал лично слова поддержки.

Виду, что мы знакомы, он не подал. Как и я. Но договорились.

А как не договориться? Это всё напоминало дурацкую театральную постановку, с глупой интригой и играми «мы все делаем вид, что не знаем, хотя на самом деле знаем, что другие тоже знают». Короче, глупость несусветная.

Выехали также ночью. К одному из мест, где засела очередная наша цель. Приехали как раз к тому времени, когда она покинула здание и отправилась куда-то вместе с охраной. Пришлось план менять на ходу и проследовать за ней. Отступить никто и не подумал. Точнее, может, и подумали, но, опять же, ситуации из серии «делаем вид, что не понимаем, а на самом деле всё понимаем». Ведь куда после устранения своего коллеги мог поехать член ковена? Ну, варианты-то есть. Но один из них — на общую сходку. Любили они это дело вроде как.

Самое удивительное, что нам повезло дважды. Первый раз, когда я прямо на дороге ощутил сильную нежить где-то сбоку. Второй раз — когда, не успев сказать, что почувствовал, и мы проехали дальше, я ощутил скопление нежити, на этот раз послабее. Точнее, почти все были значительно слабее, на уровне убитого вчера гада, но имелась ещё парочка тварей покрепче.

Дальше осталось лишь передать эти сведения.

Решения принимать не требовалось. Вероятные планы мы с Эммой обсуждали. Единственное, я точно не знал, сможет ли она со своим отрядом принять участие. Был вариант, что Ярослав Дмитриевич выкажет князю желание «поквитаться и отомстить», и это послужит поводом дать ему вольную, выделив меня в качестве поддержки. Но как там на самом деле — позже узнаю.

— Ну что, парни, — сказал я своим, когда нам дали добро на устранение главы ковена. — Сейчас мы с вами на особую опасную тварь пойдём. На этот раз вы страхуете, вперёд не лезете.

— Принято, — спокойно ответил Дарвин.

Остальные тоже отреагировали кто как, но особой паники не выказали. Разве что Беда лицо потёр.

Это хорошо. Нервничать у них всё равно времени нет.

Машина сделала крюк, мы проехали по кварталу и остановились возле дома. Четырёхэтажный, старинная на вид постройка. Я задействовал сканирующую технику и с облегчением выдохнул, обнаружив, что в доме никого лишнего нет.

— Погнали, — бросил парням и сам выскочил первым.

Подготовлен к этому моменту я был максимально. Ещё чуть-чуть, и начну светиться от удерживаемой силы. Первым к входной двери подошли Дарвин и Калина. Им хватило десяти секунд, чтобы снять её с петель и выломать. Дверь здесь была хитрая, рассчитанная как раз на подобные попытки взлома. Но, как говорил, любая дверь против Масла ничего не стоит.

Внутрь первым зашёл я. Бежать сломя голову не видел смысла. Глава ковена, или кто он там, уже заметил нас. Призвал охрану, встал так, чтобы встретить во всеоружии.

Поэтому я спешил, но не для того, чтобы врасплох застать, а чтобы он позвонить никому не успел. Хотя это тоже не имело смысла. При желании глава ковена мог дёрнуть мертвецов с округи к себе. А это от девятнадцати мертвецов, которых я засек поблизости. Возможно, стоило начать с них, но что тот бой тяжёлым выйдет, что этот. А так в любом случае куда важнее устранить главу ковена. Если остальные сбегут, это не так страшно, как побег этого типа.

Определенная ирония была в том, что думали мы с ним одинаково. В той части, где надо жахнуть со всей дури первым ударом, чтобы нейтрализовать противника.

Я не рассчитывал, что с первых же секунд враг начнёт создавать зону подавления, выплёскивая широким потоком эманации смерти. Это не критично, но должно было ослабить мой удар. Пока он долетит, вся убойная мощь пропадёт. Противник же наверняка не рассчитывал, что я чувствую, где он находится, как и его охрана, поэтому мне не требуется тратить драгоценные секунды на оценку ситуации. Также я уловил, что он мне уготовил. И на закуску я прибегнул к тому, в чем давно не тренировался. Попытался воздействовать напрямую на энергию смерти и защиту мертвеца.

В тот момент, когда я ворвался в просторное помещение, произошло сразу много всего. Потоки черного Масла хлынули на меня, я пробил в них брешь и послал вперёд молот, вложил в него под три тысячи Капель концентрированной Крови.

Бахнуло знатно. Четырёх мертвецов охранников впечатало в стены. Главу ковена швырнуло назад, прямо в окно, и вынесло наружу. Меня тоже подхватило, вынесло обратно и впечатало в стену, да так, что по отделке трещины во все стороны разбежались. У меня в глазах потемнело, в ушах — зазвенело.

Но слил я не всю Кровь, а лишь большую часть. Что-то ещё оставалось в теле и Источнике. Сделав Вдох, пополнил запасы, пусть и не такие концентрированные.

Целитель, наполненный Кровью, — это быстро регенерирующий целитель.

Поэтому с момента, когда меня впечатало в стену и когда я пришёл в себя, прошло всего ничего. Где-то секунды четыре. Которых хватило на две вещи. Дарвин с отрядом забежали следом и атаковали одного из охранников. На этот раз у них получилось куда лучше, и слаженным ударом они разнесли ему черепушку. Сказалось то, что выпущенная Кровь превратила защиту мёртвых в рваные лоскуты. В то же время снизу доносились выстрелы, и я чувствовал, что мертвеца Эмма загнала в ловушку ритуала.

Это тоже было частью плана. Бежать всей толпой в здание, учитывая все вводные, — идея глупая. Мы все и не побежали. А сделали то, что и планировали. Вынесли главу, подставили его под удар.

Оклемавшись, на ускорении я промчался через комнату. На ходу метнул шип, пробил глазницу второму охраннику. Мечом срубил голову третьему. Кинул обычный сгусток четвёртому в морду. Им как раз собирался заняться Дарвин.

Второй слаженный удар они нанесли, когда я уже находился в прыжке. Зацепился Кровью за выступ, загустил её и так полетел вниз. Моей реакции хватало, чтобы прямо в полете успеть собрать технику и выпустить в главу, который создал вокруг себя мощный щит и неплохо держал удар как Эммы, так и её гвардейцев, которые дружно палили из ружей, усиленные пулями из Крови.

А прыгнул я зря всё же. Гвардейцы-то могут и не среагировать. Я тело прикрыл и укрепил, и Кровь мне не так вредна. Но разогнанный снаряд есть разогнанный снаряд. Были бы пули из моей Крови — тогда ладно. Но тут Эмма постаралась, и встроенной защиты от них я не имел.

Повезло, что обошлось. Успели заметить и прекратить стрельбу.

Свалился я прямо на мертвеца. А это почти сто килограммов веса, учитывая нагрудник, который мне выдали, и прочую защиту.

И, сотка есть сотка, что тут скажешь. Пусть скорость я и снизил. Глава ковена отреагировал, укрепил щит, но я в него технику выпустил, врезался ногами, и защита сдвоенного удара не выдержала. Я дальше полетел и ногами прямо в рожу ему впечатался. Подминая под себя и продавливая. Эта тварь рефлекторно попыталась отмахнуться и обычного человека бы развалила черными лентами на части. Хорошо, что я не был обычным. Моя защита выдержала, а дальше я принялся рубить, не оставляя и шанса уроду.

Эмма сконцентрировала силу, ударила в бок и… На этом бой был закончен.

Срубив голову, я чуть выдохнул. Теперь бегом обратно, спасать парней, а там и с остальным ковеном, глядишь, разобраться успеем.

Эпилог

Княжичу Сергею не нравилось то положение, в котором он оказался. Вернуться домой после долгого отсутствия было приятно. По банальным причинам — во дворце кровать удобнее. В остальном — там хватало своих сложностей. В частности, пришлось особо тщательно подбирать слова, чтобы правильно подать информацию. Васильев не зря опасался, когда рассказывал про клятвы. Это мощное оружие, и любой правитель, да чего уж, любой аристократ захочет поставить себе их на службу.

Чего допускать было нельзя. Вот и крутился Сергей, постоянно балансируя между долгом и… долгом.

Что спокойствия и настроения не добавляло. Ещё и новое задание. Отдохнул несколько дней, и Сергея вызвал отец. Разговор был короткий. Сводился он к тому, что раз такой взрослый стал, свои проекты ведёшь, ещё и по таким перспективным направлениям, то отправляйся, значит, к соседям и проследи за «своим» целителем.

Поэтому в эти дни Сергей находился у соседей, рискуя своей жизнью. Это пугало, но куда больше напрягало, что находился он здесь тайно. Только пара человек знали, что он прибыл. Для оперативного реагирования в связи с тем, что ситуация могла в любой момент поменяться. Сам Сергей подобные интриги считал излишними. Нет, понятно, что отец не доверяет Васильеву, потому что тот слишком подозрительный, но всё же. Куда проще и перспективнее для дальнейших отношений было сыграть в открытую. Зная про механизм клятв и то, насколько важно держать слово, княжич был уверен, что Олег физически не может предать.

С другой стороны, поводов для подозрений и правда хватало. Взять тех же Чернышевых. Которые вроде как помогали провести акцию, но в какой-то момент, когда был получен первый результат, Ярослав Дмитриевич вышел на связь и предложил свою помощь. Отец предупреждал, что так может быть, но подробностей не сообщал, поэтому Сергей сильно удивился. Получается, Чернышовы были в курсе идущей игры. Причём хорошо так в курсе. А ещё притащили заранее вооружённый отряд, подготовленный как раз против мёртвых.

Очень любопытная деталь.

Но дальше события развивались куда интереснее. В течение двух дней ковен был уничтожен. С небольшим шумом. Точнее, не настолько большим, как можно было бы ожидать. Всего-то одно обрушенное здание и второе потрёпанное.

Чернышовы и вовсе напоследок поступили красноречиво. Притащили не совсем человеческие головы. Со всех трупов, до кого в ту ночь получилось добраться. Олег на этот момент уже отступил со своим отрядом, поэтому это точно было решение самого Ярослава Дмитриевича.

Которым Сергей решил воспользоваться. Учитывая всю ситуацию, отправить местному князю груду голов, было не таким уж плохим подарком… перед свадьбой.

* * *

Когда князь московский получил все доклады по делу «соседей», которые включали в себя отчёт сына, отчёт командира посланного отряда и отчёт наблюдательной группы, крепко так призадумался.

Услышанное походило на сказку.

Нет, чисто технически ему предоставили обоснование, почему так быстро получилось. Со слов Васильева выходило, что он случайно засек нахождение главы ковена. После чего к нему наведался. Тот, не ожидая такого, был уничтожен. Когда они наведалась на собрание ковена, которое тоже было чистой случайностью, так вышло, что мёртвые словили откат из-за гибели их хозяина. Поэтому разделаться с ними было несложно.

Несложно.

Перечитав эту часть отчёта, князь не удержался и хохотнул.

«Несложно», — билось у него в голове по кругу.

Князь неожиданно заметил, что не был готов к настолько хорошему результату. Поэтому он и сына послал так, чтобы тот сидел, не высовывался и ни с кем не контактировал. В случае пленения рядовые участники не смогли бы о нем рассказать.

Но результат был ошеломительным. И что с этим делать, как-то не очень понятно.

Точнее, понятно. Просто встающие задачи были настолько масштабны, что непонятно, за что хвататься и где на это найти ресурсы. Армию требовалось реформировать. Экономику — аналогично. Также нужно было заключать союзы и как-то дальше выжигать гнезда мертвецов, не давать им плести козни. Ещё нужно было как-то быстро умудриться воспитать десятки новых целителей, чтобы смогли справиться с повторением эпидемии. Князь мысленно себя похвалил за то, что все эти годы поддерживал лечебницу. Теперь у него есть альтернатива гильдии целителей. Веский козырь.

Все эти пункты первое, что пришло в голову. Первое, но далеко не единственное.

На каждый вопрос требовались люди. Сын передал информацию о магических клятвах. Это могло быть решением проблемы, но сын не спешил делиться технологией, утверждая, что там не всё так просто. Князь прекрасно видел, что Сергей что-то скрывает. А значит, он мог попасть под влияние Васильева. Что отдельная проблема.

С которой тоже предстояло разобраться. Как и со многим другим.

Пастырь Роман Целитель 8

Пролог

Лорд Фаркус смотрел на закончившего говорить слугу, не обращая внимания на то, что второй слуга валялся здесь же, под ногами, окончательно мёртвый.

А всё из-за того, что важные новости принесли с настолько большой задержкой, что хотелось выйти и поубивать всех исполнителей, потому что подобный провал был… Да просто невообразим!

— Блейк! — окликнул лорд одного из приближённых.

В этом просторном помещении находилось несколько существ, которые с интересом наблюдали за происходящим. Блейк отделился от группы себе подобных и подошёл к Фаркусу.

— Мой лорд, — склонил он голову.

— Ты слышал, что мне сообщили?

— Разумеется, мой лорд.

— Твои выводы по этому поводу? Как так вышло? — спросил нетерпеливо Фаркус.

— Это очевидно, мой лорд. Они вас боятся.

Фаркус скривился. Структура всей организации закладывалась триста пятьдесят лет назад, ещё до начала большой войны. Когда люди были куда сильнее и устраивали охоту на мертвецов. Тогда сложная система, в рамках которой рядовые члены ничего не знают о начальстве, была вопросом выживания. После войны, спустя десятки лет, такой надобности уже не было. Как и необходимости что-либо менять. Традиции сложились, система работала. Так зачем что-то перестраивать?

Как показала практика и следующие триста лет, менять и правда ничего не надо было. Сегодняшний случай стал исключением. Из-за того, что рядовые мертвецы без души не отличались сообразительностью и исполнительностью, из-за усложнённой иерархии, из-за страха и опасений — новости пришли с запозданием.

Фаркус это хорошо и сам понимал. Но настроение у него от этого не улучшилось, а наоборот. Только испортилось.

— Не зли меня, Блейк! — процедил Фаркус.

— Я лишь озвучиваю очевидное, — ничуть не испугался Блейк.

— Тогда изволь говорить что-то более дельное.

— Как прикажете, мой лорд, — поклонился он ещё раз. — Что нам известно? Один ковен уничтожен…

— Два… — пискнул слуга.

— Что? — нахмурился Фаркус. — И ты молчал⁈

— Я…

Договорить слуга не успел. Его голова отделилась от тела и отлетела в сторону.

— Идиоты! — рявкнул Фаркус.

— Мой лорд, — вмешался Блейк. — Как нам теперь услышать подробности?

Фаркус ожог его злым взглядом. Их общий господин поступил мудро. По крайней мере, Фаркус не рискнул бы даже подумать, что это было немудро. Верхушка ковена была так устроена, что на каждом материке имелся свой центр силы. Который состоял из жрецов, способных обращаться к богу и ничем не интересующихся, прибывающих в полумёртвом, особом состоянии. Главы ковена, каковым Фаркус и являлся, а также приближенных, четырёх самых сильных мертвецов, отвечающих каждый за своё направление. Приближенные подчинялись главе. Но сам глава не имел права их убивать. Они были как бы заодно, но в то же время и сами по себе. И каждый с возможностью доложить через жрецов богу, что что-то идёт не так.

Поэтому Блейк мог вести себя фривольно. Что Фаркуса в целом устраивало. Блейк был умён, силен и умел решать любые проблемы.

Взмахнув рукой, Фаркус притянул отрубленную голову и «оживил» её.

— Говори, — приказал он.

— Казанский ковен уничтожен, — механически ответила голова. — Об этом мы узнали не сразу, потребовалось время, чтобы подтвердить информацию.

— Как это вышло? — уточнил Блейк.

— Неизвестно.

— Но догадки-то есть?

— Нет.

— Ещё важная информация?

— Нет.

— Бесполезный кусок мусора, — резюмировал Фаркус и уничтожил голову. — Что скажешь, Блейк?

Мертвец ответил не сразу. Взял паузу, обдумал ситуацию. После чего заговорил.

— Два ковена уничтожены подчистую. Как и карательный отряд. Очевидно, что у людей появилось сильное оружие против нас.

— Об этом я и так догадался, — сухо ответил Фаркус.

— Вопрос в том, какого типа это оружие. Талантливый адепт или группа адептов? Могут ли они обучить методу ещё кого-то? Как быстро? Если это техническое оружие, во что верится слабо, то сколько у них образцов? Насколько сложно изготовление?

— Ты решил мне весь мыслительный процесс озвучить? — прошёлся из стороны в сторону Фаркус.

Махнув рукой, он приказал одной из служанок принести выпить. Молодая девушка метнулась исполнять. Попасть под раздачу ей очень не хотелось.

— Я озвучиваю последовательность рассуждений, — невозмутимо ответил Блейк. — Учитывая всю ситуацию, проще всего прийти к московскому князю и выбить из него ответы. Но это очевидный ход не только для нас, но и для князя. Поэтому наверняка оружие будет находиться рядом с ним.

— Тогда в чем проблема? Ты и сам знаешь, что, по заветам нашего бога, всю крамолу мы должны выжечь дотла.

— Это так. Но какой силы это оружие? Мы не знаем его пределов. А прийти, попасть в ловушку и исчезнуть не значит облегчить общую ситуацию.

— Ты испугался, Блейк? — удивился Фаркус.

— Нет, мой лорд. Страх мне давно неведом. Я всего лишь мыслю рационально и не хочу делать то, чего люди ожидают от нас. Есть план куда более верный. Люди не умеют перемещаться быстро. Поэтому я предлагаю сначала атаковать дальнюю границу, создать там давление, вынудить их переместить оружие туда, задействовать его. Во дворце куда проще подловить, а на открытом пространстве… Там тоже риск сохраняется, но шансы уцелеть куда выше.

— А дальше что?

— Дальше, как только они задействуют оружие, уже направиться к князю и нанести удар.

— Но, если оружия или адептов несколько… — возразил Фаркус.

— Никто не говорит, что будет легко, — обозначил улыбку Блейк. — Я готов разобраться с этим делом, мой лорд. Эффективнее всего было бы создать давление с разных сторон, распылить их силы…

— Это неприемлемо, — перебил Фаркус. — Ты и сам знаешь, что после срыва ритуала создания короля мы подошли опасно близко к нарушению баланса. Ты не можешь себе позволить использовать слишком много сил нашего бога. Нужно выдержать баланс. Иначе… — угрожающе проговорил Фаркус.

Это иначе подразумевало, что если бога разозлить или вызвать его недовольство, то их всех ничего хорошего ждать не будет. Верховный ковен заменят в полном составе. В мир же людей будет выпущен король или даже император. Который прогуляется из одного конца материка в другой, убивая людей миллионами. Когда цивилизация рухнет, население сократится на треть или и вовсе на две трети, тогда будет создан новый ковен. Который возьмёт оставшееся под контроль и займётся разведением скота.

Чего ни лорд Фаркус, ни сам Блейк, ни остальные приближенные не увидят. Потому что окажутся в чреве бога, обречённые на вечные страдания. Которые, может, и закончатся, если их снова призовут на службу, но вовсе не факт.

Далеко не факт.

— Да, я это понимаю, — кивнул Блейк. — Сделаю всё в лучшем виде.

— Уж постарайся, — ответил недовольно Фаркус.

Глава 1

С уничтожением второго ковена получилось настолько хорошо, что сложно поверить. Но факт есть факт.

После того как разобрались с главой и его охраной, сразу двинули на их общую сходку. Если быть точным, то я сначала забежал обратно наверх, где увидел, что мои парни всё-таки сами справились с тем, что осталось. Удивительно, но это ещё один факт. Так-то глава рядом с собой держал вовсе не рядовых мертвяков. Элита уровня тех, что я в склепе на кладбище уничтожил. Удивительно, что парни справились. Всё же крепкие твари должны были быть. Уже потом догадался, в чем причина лёгкой победы.

Как-то глава ковена был связан со своими мертвецами. И с охраной, и с более сообразительными членами. Итог: охрана главы потеряла часть прыти, что и позволило парням с ней разобраться. А когда прибыли на общую сходку, мертвецы там, мягко говоря, находились в слегка невменяемом состоянии.

Это была бойня. Мы ворвались, в первые секунды нам не смогли оказать сопротивления, а дальше я прошёл сквозь их ряды как нож сквозь масло.

Как-то так работа для нашего отряда и закончилась. На месте мы не задержались. Отошли к фургону, погрузились и уехали. Дальше работала Эмма со своим отрядом. Они заберут мертвецов, чтобы изучить тела, сжечь их после и не дать нашему врагу шанса по следам догадаться, что произошло. Заберут всю документацию и ценное, если найдут. А дальше спалят к чертям их логова. Мы же недалеко притормозили на тот случай, если другие мертвяки заглянут.

— Это всё, что ли? — удивлённо спросил Беда, когда машина притормозила и наступила тишина.

— А тебе мало? — бросил на него взгляд Грива.

— Не расслабляемся, — осадил я их. — Осмотр себя провели? Чистку? Ну так, а чего ждём? Давайте-давайте. Это должно у вас рефлексом стать.

— Да меня не задело, — попытался отмахнуться Беда.

Но Дарвин руку протянул и подзатыльник ему отвесил. На этом любые возражения прекратились. Тут был ещё один момент, не совсем очевидный. После боя всегда начинается отходняк. Отчасти организм идёт вразнос. Это не критично и не плохо, естественный процесс, но не устану повторять, что для любого адепта контроль сверхважен. Эмоции влияют на качество силы. Особенно сильные эмоции. Поэтому в момент, когда тебя начинает трясти, мысли путаются и мутит, заняться самоочисткой — отличная тренировка, как раз на самоконтроль. Ну и на то, чтобы наловчиться в любом состоянии себя проверять и чистить. Потому что, сидя в тепле и безопасности, пребывая в стабильном состоянии, чистить себя легко. А в горячке боя или после — куда сложнее. Так что пусть нарабатывают соответствующие навыки. Пригодится.

— Я всё, — доложил Беда спустя пару минут.

Я проверил его и бросил взгляд на Дарвина. Тот выписал новый подзатыльник. Остальные парни это заметили и тихо забулькали, посмеиваясь.

— У тебя лёгкие, что ли, лишние? — спросил я строго. — Проверяй давай.

Беда засопел недовольно, но спорить не стал. Вскоре все закончили с проверкой, и я подтвердил, что да, ничего не пропустили.

— Так что, на сегодня всё? — спросил Грива.

— Ты в чужом городе, только что поохотился на опасных тварей, сидишь в фургоне недалеко от этого места, — ответил ему Дарвин.

— Не, понятно, что не всё и расслабляться не надо, — сказал Грива. — Я про бой. Нападём ещё сегодня на кого или нет?

— Думаю, что нет, но не расслабляйтесь, — ответил я.

— Какой вообще от нас толк, — проворчал Туша. — Основную работу делаешь ты.

— Это лишь значит, что нужно больше тренироваться, — ответил ему Дарвин, — Сегодня мы ещё раз наглядно увидели, почему. Позорище. Какой-то мелкий целитель нас вчистую уделывает.

Парни снова тихо забулькали, давя смех. «Ну да, ну да. Мелкий целитель», — улыбнулся я.

* * *

Спустя пару дней я заходил в комнату своей квартиры. Мог бы и раньше, но за нашими спинами точно непонятные движения происходили. В которые никто не спешил посвящать. Поэтому мы тогда в фургоне подождали какое-то время да спокойно ушли. После чего переместились на границу княжества, где провели ещё сутки. И вот после этого нас отправили домой.

Отправили с поощрением. На весь отряд шестьсот рублей выдали, между прочим. Мне-то без разницы, а для парней это хорошие деньги.

Что с нами дальше будет — тоже непонятно. По правде говоря, это главный раздражающий меня момент. Охота на мёртвых — отлично. Вовлечение нашего князя — тоже хорошая тенденция. Как и участие Чернышовых. А вот всё остальное… То, что процесс строился из сплошных недомолвок и виляний, то, что я никак не мог повлиять на принятие решений, то, что не знал, куда это всё зайдёт… Это раздражало.

Фактически я переместился в начало своей солдатской жизни, когда был обычным рядовым и делал то, что приказывали. Если бы не уровень ставок, меня бы это так не смущало, а сейчас… Ну что сказать. Над улучшением своего положения, в плане влияния на ситуацию и возможностей, мне ещё работать и работать.

Как минимум надо прибавить в личной силе. Посмотрев, как сражаются военные, я пришёл к неутешительному выводу — тот же Дуб в плане физических возможностей сильнее обычного человека, но я уже сейчас способен посоперничать с ним. Даже если ничего не буду делать, только за счёт взросления года через три его перегоню. Получается, сила этого опытного и не самого последнего военного где-то на уровне первого цикла трансформаций. На самом деле никаких циклов не существовало, это я так, обозначал для себя этапы, чтобы проще и понятнее было, но не суть. В любом случае, если вспомнить того же княжича, который не мог осилить трансформацию, очевидно, что с этой темой у местных большие проблемы. Знания разрозненны, несистематизированны. Специалистов большой дефицит. Как я понял, этим занимались отдельные энтузиасты, с соответствующим риском.

А я бы мог заработать очень большие деньги, предложи соответствующую услугу. Неизбежный вариант, если подумать. Не заработок денег, а то, что кто-то рано или поздно заметит меня в деле, на каких скоростях я ношусь, потом разглядит моих парней, которых я тоже постепенно развиваю, и сделает закономерные выводы. Ещё и княжич Сергей обидеться может. Он ведь об этом мечтает, а я ему говорю, что пока такое невозможно.

Дилемма.

Ну да ладно. Зайдя в квартиру, привычно огляделся. Ничего здесь не изменилось. Как был лёгкий беспорядок, так и остался. Прибраться, что ли? Всё равно неизвестно, куда дальше направят. Так почему бы и нет?

* * *

На этот раз долго меня мурыжить не стали и уже вечером сообщили, что если я готов, то могу завтра с утра отправиться в военный госпиталь для работы с проклятиями. Я дал согласие.

Госпиталь оказался тот же самый, в который мы как-то со Степан Денисовичем ездили. Там, где с Дубом познакомился. В самом госпитале ничего не изменилось. Меня даже Степан Денисович встретил, когда привезли.

— Олег! — махнул он мне рукой. — Рад, что живой. Не дня без работы, да? — по-доброму усмехнулся он.

— Вы же меня знаете. Вас тоже сюда привлекли?

— Меня отсюда и не отвлекали, можно сказать. Ладно, поболтать у нас ещё будет время. Пойдём, покажу, с чем работать будешь.

— Что-то необычное?

— Для тебя — нет. Проклятия, будь они неладны. Я не со всеми справиться могу. Аристарха в этих случаях дёргают, но раз ты согласился поработать…

— Понятно.

А что непонятно-то. Из известных мне целителей, оперирующих Кровью, всего двое. Я и Аристарх Павлович. Это при том, что на последнем и так много всего держится. Обычные же целители… Ну-с, вспоминаем тему разницы потенциалов и понимаем, что им с особо злобными штуками сложно работать. В некоторых случаях невозможно. Что, собственно, Степан Денисович и озвучил.

То, что кто-то наверху решил использовать юного трудоголика-целителя — тоже понятно. Правильно сделали.

* * *

На этот раз никаких неожиданностей не случилось. Я день отработал в госпитале. Мог бы и больше, но там закончились те, с кем мог справиться только я. За день мы на пару со Степан Денисовичем двухнедельную норму выполнили. Поэтому на следующий день меня не дёргали и оставили в покое. Я же с утра вместе с Аристархом Павловичем поехал в лечебницу. Не с целью поработать. Там и не было того, где был нужен именно я. Что очень хорошо так-то. Аристарх Павлович смог найти время на пообщаться, чем мы и занялись.

Тем для обсуждения было выше крыши. И перестройка организма, и исследование «магии», и подход к обучению.

Эх, как же времени катастрофически не хватает. Уверен, будь у меня лет пять, я бы далеко продвинулся в теме перестройки организма. Смог бы выйти на принципиально иной уровень. Что открыло бы новые возможности. Но кто же позволит.

Поэтому и выкраивал я каждую возможную минуту, чтобы почерпнуть знаний. Аристарх Павлович в этом деле незаменим. Он мог не только прояснить непонятные моменты, но и указать на то, о чём я даже не подозревал.

В общем, продуктивно время провёл.

С Эммой тоже встретились вечером. Она плотно с моим Источником поработала.

— Как ты это делаешь? — спросил я в который раз.

— Мы же обсуждали, — ответила она. — Точно не знаю. Возможно, у меня получается из-за того, что искра разделилась между нами. Кстати, я чувствую изменения.

— Что именно? — заинтересовался я.

— То, что и обговаривали. Одна из частей серьёзно изменилась. Наверное, это и есть то, что позволяет тебе чувствовать мёртвых.

Вариантов, в каком направлении мне развиваться через искру, мы с Эммой много обсудили. Полно направлений, которые бы не помешало «по-быстрому» подтянуть и вывести на новый уровень. Тот же контроль мне не помешает, чтобы разбираться с более серьёзными противниками. Но я в очередной раз предпочёл двигаться в направлении развития чувствительности, а конкретно — способности засекать мёртвых.

На то две веских причины.

Первая — та идея княжича, как мне передать эту способность другим. За прошедшие месяцы я себе всю голову сломал, как это реализовать. Эмма тоже думала над этим. И мы ничего не придумали, кроме как с наскока справиться. Есть пример худо-бедно работающих колец, задумку с которыми мы так и не довели до конца. Там суть в том, что вложенная и изменённая Кровь нагревает металл, если вблизи оказывается её антагонист — то есть энергия смерти. Перенести этот эффект с металла на человеческий организм — задача куда более сложная. Довести наших добровольцев-подопытных до умения обращаться с Кровью? Легче сказать, чем сделать. Потом научить их перестраивать Кровь внутри себя, чтобы реагировала на мёртвых? Но это будет техникой, а не перманентным состоянием. Я же ощущаю мертвецов по другому принципу. Мне не надо прилагать усилия, чтобы их засечь.

Вот как это повторить — у нас пока что идей ноль.

Точнее, у нас только один вариант есть. Это развитие какой-то отдельной структуры внутри организма, которая позволит ощущать приближение мёртвых. Поэтому и было решено, что единственный для нас путь — это простимулировать развитие этой самойструктуры, которая где-то внутри меня скрывается, чтобы на контрасте выделить её и после изучить.

Вторая же причина — то, как я со вторым ковеном разобрался. Я ведь главаря абсолютно случайно заметил. На периферии своей чувствительности. Находись он метров на двадцать дальше, и всё. Не засек бы его. Тогда бы бой сложился совсем иначе. Мы бы выступили не против дезориентированных мертвяков, а против готовой к бою толпы. Да и что такое четыреста метров в условиях всего мира? Ничто. Это хорошая отметка, чтобы заранее узнать, что по мою душу явились. Для выслеживания этого катастрофически недостаточно. Я бы не отказался от пары километров. Тогда совсем другой расклад будет.

Как-то так и вышло, что всю ту силу, которую я поглотил, а вышло её прям много, всеми своими помыслами и желаниями направил как раз на развитие «встроенного детектора мёртвых».

— Надеюсь, что так, — ответил я. — Что скажешь?

— Если помолчишь и не будешь отвлекать, то, может, что-нибудь и скажу, — недовольно проворчала Эмма. — И вообще, надо бы тебе самому научиться работать с искрой. Попробуй сейчас засечь, что я делаю… Хотя нет, это ты потом попробуешь. Сейчас же сосредоточься на том, чтобы почувствовать мёртвых вокруг.

— Никого рядом нет.

— А ты всё равно сосредоточься. Ну, напряги мышцу, что ли. Ты понял.

Я промолчал, потому что да, понял. Эмма просила обеспечить дополнительное усилие, чтобы оценить изменения.

В итоге с этим полночи и провозились. Провели полноценное исследование меня самого. С созданием арканов и проведением ритуала, который Эмма разработала как раз для подобного случая.

— Спать пойдём? — зевнула она. — Завтра на свежую голову обсудим.

— Да, пойдём, — ответил я задумчиво и тоже не удержался, зевнул.

— Я не понимаю, почему ты сам эту структуру выделить не смог. Ерунда какая-то.

Тут я был с ней полностью согласен. Ерунда она и есть ерунда.

Сегодня мы много чего интересного нашли. В частности то, что «структура» распространялась по всему телу. Если быть совсем уж точным, то в районе мозга имелась «основная зона напряжения», которая была связана с нервной системой. Как описала Эмма: это сгусток в голове, от которого расходятся нити по всему телу. Ну, или не по всему, а по большей части, но это не принципиально.

Чтобы понять степень моей озадаченности, надо представить человека, который очень хорошо знает свой дом, буквально каждый уголок, и как этот заботливый хозяин внезапно обнаруживает… Целый новый этаж. В своём-то доме. Сравнение грубое, но точно отражающее степень моего недоумения. Потому что эта структура имела характерный привкус смерти. Это точно не было мёртвой тканью, но… А что но, я точно сказать не мог.

Тут и правда требовалось как следует голову поломать. На что у нас оставался ещё один день. Хоть иди и просись у княжича в столице остаться.

Кстати, а почему бы и нет, собственно?

* * *

На следующий день я так и поступил. Связаться напрямую с княжичем я не мог. Разве что к Стародубову обратиться. Но при всем к нему уважении, вовсе не Дуб принимает решения касательно моей судьбы. Да и не княжич. Но в его случае есть шансы, что к моим словам прислушаются.

Эмма идею одобрила и отправила меня сразу во дворец. А какие ещё варианты? Личного номера Сергея у меня не было. Пришлось официальными методами пользоваться. Прибыть во дворец, обратиться в приёмную, а там прождать почти час, пока меня не пригласят. Во дворце я уже бывал, поэтому к его красотам отнёсся… Да с симпатией, если честно. Много мастеров потрудилось, чтобы написать все эти картины, вылепить все эти скульптуры и прочее. Тоже искусство.

На этот раз княжич встретил меня в новой комнате. В смысле, для меня новой. Так-то она старая. В общем, это был не кабинет, а что-то типа малой приёмной, с креслами и столиком.

— Княжич, — зашёл я и поклонился.

Сам парень стоял возле окна и повернулся ко мне, когда заговорил.

— Привет, Олег. Не ожидал, что заглянешь. Случилось чего? — спросил он пусть и доброжелательно, но формальным тоном.

За прошедшие четыре месяца мы с ним не то чтобы сблизились, но около того. Весь официоз отошёл на задний план, и мы даже спорили с ним регулярно, обсуждая ту или иную идею. Но это там, в лазарете, где не было чужих глаз. Здесь же такое позволять себе нельзя, — догадался я по заданному тону.

— Помните, вы просили меня заняться одной важной темой, когда я в прошлый раз здесь был?

— Помню, — кивнул княжич.

— Появились намётки в этом вопросе, которые требуют дополнительного исследования. Меня вроде как должны были на границу отправить, но… Есть возможность задержаться в столице хотя бы на неделю? Просто так бы я просить не стал. Возможно, получится добиться какого-то результата. Или хотя бы наметить пути решения.

— Я тебя понял… — ответил он медленно, подумал и какое-то решение для себя принял. — Иди за мной.

Повёл он меня коридорами, куда-то в дальнюю часть дворца. Ну и огромное же здание. Не, реально, чтобы дойти из одного конца в другой — нужно постараться. Да и заблудиться здесь наверняка легко.

Пришли мы в библиотеку. Двухуровневую. Потолки тут метров пять, не меньше. У одной из стен передвижная лестница стояла, чтобы наверх забираться.

— Есть шанс, что здесь нас не подслушивают, — пояснил наше перемещение княжич. — Как понимаю, ты говорил про способность чувствовать мёртвых?

— Про неё самую.

— Какие намётки у тебя появились? — с интересом и толикой жадности спросил он.

— Я смог выделить то, что за это отвечает. Теперь исследую это внутри себя. О результатах пока слишком рано говорить. Мне бы хоть немного в этом разобраться.

— Я как-то могу в этом помочь? — предложил он.

— Разве что учебниками по структуре мозга и нервной системе. Но… — пожал я плечами, — основные материалы я и так уже изучил. Так что тут мне, скорее, потребуется за консультациями к Аристарху Павловичу обращаться. Книги там же, в лечебнице, если потребуется, смогу взять.

— Что ж, хорошо. Сколько тебе нужно времени?

— Хотя бы неделю.

— Ничего обещать не буду, но постараюсь решить вопрос. Если у тебя получится, это будет… Да это будет просто восхитительно, — не сдержал княжич эмоции.

— Поэтому и обратился к вам. Так-то я бы от работы не стал отлынивать.

— Я в тебе и не сомневаюсь, — хмыкнул Сергей. — Уж в чём-чём, а в лени ты замечен не был.

Мы ещё поговорили какое-то время, я попрощался и ушёл. Как позже выяснилось, княжич насчёт меня договорился.

* * *

Весь день я с Эммой провёл. Мы продолжили наши исследования.

Если смотреть на работу жрецов в широком смысле, то они занимались тем, что с помощью ритуалов оказывали влияние как на людей, как и на реальность. Самое простое — это очищающие ритуалы. В которых в мирное время особо не было нужды. Поэтому основная специализация жрецов была направлена на другое.

Конкретно нас сейчас интересовала та часть, которая способна помочь в работе с организмом. К моему приходу Эмма создала новый диагностирующий аркан, который должен был позволить просканировать меня ещё глубже.

— Как прошло с княжичем? — спросила она.

— Обещал посодействовать. Сколько у нас времени — непонятно. Думаю пригласить Аристарха Павловича на вечер. Не против?

— Почему я должна быть против?

— Мало ли, — пожал я плечами. — Начнём?

— Есть не хочешь?

— Пока нет.

— Хорошо. На пустой желудок тебя проверю.

И проверила. Задача перед нами стояла следующая. До конца определить, как именно «детектор» разворачивается в организме и что это за отклонение такое.

— У меня появилась мысль относительно того, почему ты не чувствуешь эту штуку, — сказала Эмма.

— Какая же?

— Проявление смерти может быть противоестественно для твоего организма. Поэтому включается что-то вроде психологической защиты.

— Звучит бредово, — не удержался я от скептицизма. — Я ведь чувствую проявление смерти. Будь во мне что-то некротического толка… Да блин. Я же целитель.

— Понимаю твоё недовольство, — улыбнулась Эмма мягко. — Профессиональная гордость и всякое такое. Но факт есть факт. Ты этого не замечал в себе. А то, что чувствуешь смерть — так эта штука не полностью некротическая. Она вообще не некротическая. Впрочем, мою версию легко проверить. Ты сейчас можешь почувствовать эту часть себя?

— Но…

Я и сам не знал, что хотел сказать. Логика Эммы понятна. Вчера я не смог ничего почувствовать. Эмма — смогла. Если дело в психологическом блоке, то осознание этого и сам факт понимания того, куда смотреть, могло снять барьеры.

— Так мне самому себя изучать или в аркан лезть? — не удержался я от ворчания.

Меня и правда эта тема задела. Будучи целителем, неприятно осознавать, что во мне хватает подозрительных штук, которые я не вижу и не контролирую. А вдруг ещё что есть?

— Давай проверяй, — хмыкнула Эмма. — Интересно же.

Интересно ей. Я послушно сосредоточился. В голову всякие многослойные, глупые мысли лезли, про вторичные выгоды. Чтобы остаться при своём мне выгодно ничего не обнаружить, но это нерационально, а значит, нужно всё же обнаружить… Поэтому сначала я успокоился, откинул все лишние рассуждения и занялся делом.

Дело есть дело. Его не думать надо, а делать.

Спустя пару минут я вынырнул из медитации.

— Ты была права, — со вздохом произнёс я.

— Отлично, — обрадовалась Эмма. — Если так, то у меня появилась идея, как научить тебя чувствовать искру.

— А вот это уже куда интереснее, — протянул я. — Ну что, по чаю, и приступим?

Глава 2

Несмотря на энтузиазм, за искру мы в этот день не взялись.

— Ты неправильно меня понял, — ответила Эмма. — У меня нет готового решения. Одна идея. Которая потребует подготовки. А сейчас — вперёд, — указала она на расчерченный прямо на полу аркан. — Займёмся тем, что и планировали.

— Для искры потребуется другой ритуал? — понимающе кивнул я.

— Именно. Так что вперёд.

И продолжили.

Спустя пару часов, когда сделали перерыв и Эмма занялась готовкой, я позвонил в лечебницу. Аристарха Павловича на месте не оказалось, но он сам мне через пару часов перезвонил.

— Что-то случилось? — спросил он, перед этим поздоровавшись.

— Никак нет, Аристарх Павлович. Просто хочу пригласить вас вечером в гости. Простите, что отвлекаю от семьи, но нужна ваша помощь.

— Почему в лечебницу не пришёл?

— Там будет неудобно.

— Сколько это времени займёт?

— Ну-с… — протянул я. — Сам уже вторые сутки мучаюсь. Поэтому тут, скорее, к вам вопрос, сколько времени готовы выделить.

— Хорошо, скоро буду.

— Тогда до встречи.

Аристарх Павлович положил трубку. Чувствовалось, что времени прямо сейчас у него особо нет. Надеюсь, не сильно отвлеку.

* * *

Аристарх Павлович пришёл минута в минуту. Вот что значит пунктуальность.

— Как вкусно у тебя пахнет, — сказал он с порога, принюхавшись.

— Мы недавно пообедали, — ответил я. — Если хотите есть…

— Нет-нет, я обедал, а ужинать домой пойду. И говоря мы… — Тут он увидел Эмму, которая вышла к нам. — Госпожа, — кивнул он степенно, — ничуть не удивлён. Какими же вы здесь делами промышляете?

— Решаем задачу стратегической важности, — ответил я. — Прошу, сейчас покажу наши записи и введу в курс дела.

Много времени это не заняло.

— Так, а что требуется от меня? — спросил Аристарх Павлович, выслушав.

— Наша цель — определить природу той части, которая отвечает за способность чувствовать мёртвых. Что это такое, из чего это состоит, как это функционирует. Конечная цель — передать мою способность другим.

— Думаешь, это возможно? — задумался Аристарх Павлович.

— Не попробуем, не узнаем. А важность подобного вы и сами легко оцените, — пожал я плечами.

По сути, моя ключевая задача — это продержаться достаточно долго, чтобы суметь набрать достаточно сил на разборки с богом. Для этого надо усиливать как себя, так и окружение. Сам я везде поспеть не смогу. Клятвы помогут адептам выйти на новый уровень. С тем, как убивать нежить, они дальше и сами справятся. Останется лишь вопрос отслеживания мёртвых. Чем мы сейчас и занимаемся.

— Давай тогда посмотрю, — ответил Аристарх Павлович.

Его сомнения понять можно. Чтобы воспроизвести результат, нужно выделить необходимый элемент системы, понять, как он в этой системе функционирует, а потом уже пробовать воссоздать его. Причём в другой системе, с другими вводными. Каждый из пунктов крайне сложен, требует полномасштабных исследований и экспериментов. Те трансформации, которые я проводил, — это, скажем так, изученная территория. Сейчас мы работали на неизведанной территории. С аномалией, которая сформировалась с помощью божественной силы.

Так что да. Было над чем голову поломать.

* * *

Спустя пять дней я снова отправился к княжичу. Как-то не додумался обсудить с ним в прошлый раз способы связи. Пришлось повторить тот же самый путь и подождать в приёмной с час. Ожидая подобного, я с собой учебник захватил, за которым время и скоротал. Под взглядами других людей, которые также тут, в приёмной, ожидали.

Наконец-то меня провели, куда надо.

— Привет, Олег. Просто так бы ты не заглянул, — сказал мне княжич при встрече. — Надеюсь, повод хороший.

— Смотря с какой стороны посмотреть. Я пришёл поделиться результатами проведённых исследований.

— Так быстро? — удивился Сергей.

— Результатами исследований, а не самими результатами, — уточнил я.

— Надеюсь, там что-то обнадёживающее. Хорошие новости сейчас не помешают.

— Да как сказать… Здесь можно говорить свободно? — уточнил я на всякий случай.

Мы снова встретились в библиотеке, той же самой. И по пути сюда меня старались вести «тайными» путями, где поменьше людей. Так-то дворец не производил впечатления пустынного. Много кто здесь жил и работал. Слуги, придворные, просто непонятные личности, которые мне встречались по пути в прошлые посещения.

— Да, — ответил княжич.

— Хорошо. Тогда начну издалека. Вот это… — достал я заготовку, — заранее подготовленный шар. Вчера сделал.

Шар был самый обычный, кристаллизованный из Крови.

— Разделим его на две половины и… Мне нужен стол, — направился я к ближайшему столу, который здесь был. — Положим на удаление. А теперь… Вы можете подумать, что я воздействую сразу на две части, но это не так. Тут вам придётся поверить мне на слово. Воздействовать я буду только на одну часть, эту.

Я указала пальцем, на какую. Небольшое усилие, и эта часть сдвинулась. Следом за ней и вторая, но не так сильно.

— Что это значит? — заинтересовался княжич.

— О, это, предположительно, один из магических законов, который я вывел. Разумеется, его следует исследовать куда более тщательно, но для объяснения того, что удалось выяснить, хватит и продемонстрированного.

Княжич протянул руку и сдвинул вторую часть.

— Почему первая осталась на месте? — нахмурился он.

— Правильный вопрос! — обрадовался я, что он заметил этот момент. — Дело в том, что этот эффект срабатывает, только когда идёт магическое воздействие. Вы позже сможете проделать то же самое. Только дайте объекту несколько часов, скажем так, отлежаться.

— Обязательно попробую, но что за принцип ты вывел и как он относится к делу?

— Гипотеза моя следующая. В рамках одной стихии энергии связаны. Тут надо бы задаться вопросом, а что есть стихии. Адепты выделяют отдельные частицы и называют их Капли, но Капли тоже из чего-то состоят. Но что-то я в сторону ушёл… Много чего интересного тут можно обсудить. Суть в том, что в рамках одной стихии энергия между собой связана. У меня есть предположение, что именно это первая часть того, что позволяет мне ощущать мёртвых.

Перед тем как говорить это вслух, я всё же запустил сканирующую технику Кузнецовых и убедился, что нас никто не слушает. Ну, или что никто не стоит рядом, за стенкой, и не подслушивает. Так-то, допускаю, есть множество способов услышать, о чем мы тут шепчемся.

— Не понимаю, — нахмурился княжич. — Если ты скажешь, что используешь энергию смерти, то… Это будет противоречить всему тому, что ты говорил до этого.

— Не использую, — покачал я головой. — Помните, я рассказал про опыт клинической смерти…

— Когда?

— Эм… — сбился я с мысли. — А я не рассказывал?

— Я… — княжич смутился. — Если честно, то воспоминания до того события… — он напрягся, отвёл взгляд, но мысль закончил: — У меня провалы в памяти. Часть событий я вспоминаю с большим трудом. Если ты мне говорил это в тот период…

— Простите, вы не упоминали о провалах, — растерялся и я, не ожидая такого признания.

— Неважно. Так что там с опытом смерти?

— Меня в приюте избили и в окно выбросили, — поделился я. — Возможно, именно этот опыт повлиял на то, что внутри меня образовалось нечто, связанное со смертью. Конечно, я не могу утверждать этого наверняка. Это лишь предположения.

— Без обид, Олег, но предположение очень сомнительное. Я тоже пережил крайне неприятный опыт. Да и не я один. Много кто побывал на грани жизни и смерти. Если бы дело было только в этом, то…

— Дело не только в этом, — резко качнул я головой. — Это лишь первая часть общей картины.

— Тогда не перебиваю.

— Вторая часть… Вы правы, одного подобного опыта маловато. Простите, но мне снова придётся вступать в область догадок и предположений. Вы ведь знаете, что эмоции влияют на качество силы. Эмоции и общее психологическое состояние. Также можно утверждать, что травмирующий опыт тоже оказывает влияние. В тот момент, когда я помирал, духи смерти набросились на меня. Несколько, как понимаю, обитало в приюте и питалось негативными эмоциями…

Княжич на это сверкнул глазами и поправил очки, но ничего говорить не стал. Ну да, ну да. Так-то подобные приюты — это государственная вотчина. И то, что там настолько плохо дела обстоят, очень легко превратить в обвинения, что княжеская семья плохо свои обязанности исполняет. В чем нет смысла, но Сергей об этом вполне мог задуматься.

— Этот момент у меня в памяти чётко отложился. Смерть, желание выжить и защититься, всё это в экстремальной ситуации могло породить что-то типа фиксации. А дальше по принципу взаимного влияния психики на силу и силы на психику…

— Ты постепенно начал развиваться в этом направлении? — догадался княжич, к чему я клоню.

— Да. Я ведь и после сталкивался с мёртвыми. С гончими, когда кочевником ходил. В лечебнице, когда нашествие духов случилось. Проклятия тоже ощущаются неплохо. Поводов, чтобы способность развивалась, хватало.

Мне было самую малость стыдно, потому что приходилось врать. Точнее, мешать правду с ложью, прикрывая тот факт, что мою способность развивала божественная искра.

— Интересная теория, — ответил княжич, поглядывая на меня задумчиво.

Его задумчивость закономерна. Пока теория шита белыми нитками.

— Связь со смертью позволяет, по принципу подобия, — продолжил я, кивнув на два куска шара на столе, — замечать другие проявления смерти. То есть мертвецов. Но в этой схеме есть ещё кое-что. Антагонист смерти. Моя сила, — призвал я пару Капель Крови, создавая свечение. И вот здесь, как мне кажется, кроется полное объяснение. Ведь, по идее, стихии не только связаны между собой, но ещё и как-то реагируют друг на друга. Почему бы адептам жизни не иметь повышенную чувствительность к проявлениям смерти? И что, если сочетание первой части, связи со смертью, в сочетании с моей силой и талантами в целительстве, породило уникальную мутацию?

Княжич дёрнул рукой. Хотел снять очки и потереть переносицу. Был у него такой жест раньше. Сейчас, без пальцев, ему это сделать невозможно, но, видимо, я его сильно озадачил, раз забылся.

— Эта версия звучит куда убедительнее, — ответил княжич, собравшись. — Отличная тема для исследований, которыми я бы с удовольствием занялся. В обычное время. Но сейчас меня волнует только один вопрос. Сможешь ли ты передать эту способность другим?

— А вот это та причина, по которой я пришёл к вам. Ответ — нет. Сейчас нет.

— Жаль… — медленно выдохнул княжич. — Когда сможешь, как понимаю, спрашивать бессмысленно?

— Я не волшебник, — развёл я руками. — Чудо, что мне удалось обнаружить эту мутацию внутри себя. В теории, если потренируюсь и если мне помогут разобраться старшие коллеги, возможно, получится перестроить нервную систему. Но вот как добиться связи со «смертью», — я пальцами показал кавычки, — вопрос куда сложнее. Даже не знаю, как к нему подступиться. Манипулировать силой смерти я по понятным причинам не смогу. Да и никто из людей не сможет.

Опять вру на самом деле. Влиять на проклятия я научился. Поэтому что-то подкорректировать смогу. Но в любом случае это что-то уже должно находиться внутри человека.

— А если работать с теми, кто прошёл через опыт смерти?

Я снова развёл руками. А что тут скажешь-то? Ну да, решение само напрашивается. Но как оно пойдёт — неизвестно.

— Меня хотели направить на границу, — сказал я. — Там, как понимаю, меня ждёт госпиталь, куда свозят тех, кто попал под атаки наших врагов. Также, думаю, есть смысл поработать с моей командой. Не знаю, в курсе вы или нет, но сержант состоял раньше в Черепах, и для контроля в него был внедрён дух смерти.

— Откуда ты это знаешь? — удивился Сергей.

— Я чувствую духов, а плотно пообщаться с Дарвином в те времена, когда он пришёл мне ноги ломать, по указке Голыновского, была возможность.

— Насыщенная у тебя жизнь, Васильев, — с непонятной интонацией выдал Сергей.

— Я не специально, — изобразил я смущение.

— Ладно, пропустим этот момент. Хочешь поработать со своей командой? Понятное желание. Но ты мог бы поработать и со мной, — посмотрел он с вызовом.

— При всем уважении, княжич, я не способен разорваться и быть сразу в нескольких местах. Придётся выбирать, в какую точку силы прикладывать. А что касается вас… Согласно моей гипотезе, вторая составляющая — высокая чистота силы. Самый простой способ к этому прийти — через целительство и Служение. Так, может, вам отправиться в лечебницу и поработать?

У княжича вырвался смешок.

— Знаешь, Васильев, если бы кто другой позволил себе… кхм… Так нагло отправлять княжича поработать, — не поскупился он на сарказм, — то минимум бы скандал разразился.

— Я парень простой, — ничуть не смутился я. — А в имеющихся условиях испробовать разные подходы мне кажется вполне себе здравой идеей.

— Это стоит попробовать, хотя бы ради того, чтобы посмотреть на реакцию аристократии, — улыбнулся княжич.

* * *

Мой поход к княжичу был во многих смыслах продуманным. Заманчиво оставаться здесь, в столице, и вести исследовательскую деятельность. Но мы с Эммой обсудили, что эффективнее всего будет оказаться на передовой.

Надо признать, что все последние события — следствие не только подготовки, но и большой удачи. Нам неоднократно конкретно так повезло. Во многом из-за самоуверенности нежити. Но как долго они будут ошибаться и недооценивать нас? Возможно, этот этап уже закончился. Рано или поздно попадётся кто-то умный и осторожный, кто не будет отмахиваться, а возьмётся за нас всерьёз. С учётом того, что предыдущая карательная группа была уничтожена. Как и два ковена.

Поэтому то, что в ближайшее время будет нанесёт особо сильный удар — вполне себе ожидаемое событие. К которому лучше максимально подготовиться. А как мне это сделать лучше всего в текущих условиях? Ответ один. Поглощать силу мёртвых, за счёт этого становиться сильнее. Способ неоднозначный, со своими минусами, но других способов быстрого усиления просто нет.

Это не единственная причина. Поводов хватает. Нужно готовить людей, а это тоже проще сделать на поле боя. То, что княжичу сказал — не соврал. Работая со свежими проклятыми, у меня будет возможность поизучать «материал», как бы цинично это ни звучало. Да и не цинично это, если честно. Особенно на фоне того, как обстояли дела с госпиталями и ранеными. Люди-то не идиоты, в рамках своих представлений о мире. Это в мирное время как-то не задумываешься о том, что на войне целители — приоритетная цель. А вот попав в зону боевых действий — мигом понимаешь, что к чему. Об этом знали как сами целители, так и власти. Что порождало дилемму. С одной стороны, есть множество тех, кто попадает под проклятия и кто не успевает дожить до переправки в столицу. С другой — сильные целители как-то не спешат отправлять на войну. С третьей — князь тоже не спешит их туда отправлять. Об этом я у Аристарха Павловича узнал. Что есть такая проблема. Так-то целители на границе были, как и добровольцы-целители, которые сами туда отправлялись, но… Мало кто мог работать с проклятиями на высоком уровне. Поэтому, если я отправлюсь туда, удастся спасти десятки, а то и сотни жизней. Ну и поохотиться на мертвецов. Что дополнительный повод.

Финальная причина — искра.

Дело в том, что Эмма придумала способ, как мне её ощутить. Это никак не было связано с психологическими блоками, как я подумал, когда она озвучила, что у неё есть идея. Тогда Эмма задумалась, что вдруг у этой проблемы есть такое же примитивное, банальное решение? Это послужило отправной точкой в её рассуждениях, а дальше она вспомнила один важный «нюанс».

Отличие жрецов от всех остальных адептов в том, что они использовали силу своего бога. Это отчасти напоминает то, как я с сёстрами Кровью делился. С тем отличием, что, будь Вера и София моими жрицами, они бы сами могли черпать «из меня» силу. Что, если подумать, сразу бы породило вопрос о правах доступа. Даже если бог щедр и готов давать сколько угодно, юную жрицу по неумению может и выжечь. Как бы там ни было, проблема решалась просто — системой рангов. Сначала человек проходил начальное обучение и инициацию, становясь послушником. Черпать силу бога он пока не мог, но получал малое благословение. Чистота и качество доступной силы возрастала, контроль подрастал, а значит, и развиваться дальше проще становилось. Дальше можно было стать младшим жрецом или жрицей, просто жрецом, старшим и, наконец, верховным.

Весь секрет, почему я не чувствую искру, заключался в том, что я… не жрец. У Айи и так в прошлой жизни «права доступа» высокого порядка были. А когда с ней богиня на контакт вышла и передала искру, то и вовсе эти права стали абсолютными. Именно поэтому она и может оперировать искрой. А я — нет. Потому что боги разрешения не давали.

Ну а дальше просто. Эмма провела обряд инициации, и я стал послушником. На следующий день мы провели ритуал посвящения в младшие жрецы и… Я очень смутно ощутил искру.

На чем мы решили остановиться. Ибо, что такое искра, мы очень смутно понимали. Не будет ли такого, что, получив полные права доступа, я натворю бед — тут тоже нет гарантий. Я не юнец какой-то, но в том же бою, в момент напряжения не обязательно творить что-то глупое. Достаточно быть сконцентрированным на чем-то. Будет крайне неприятно, если я вдруг разом всю искру потрачу на то, чтобы уничтожить особо сильного противника. Возможно такое? А почему нет, собственно? Искра — это концентрация силы. А силу очень по-разному использовать можно.

Поэтому мы и осторожничали. Сначала так понаблюдаю, поизучаю, посмотрю изменения, а там дальше видно будет, что и как.

* * *

Князь Московский занимался тем, что работал. В этот момент он перечитывал доклады по Васильеву.

Который был одной сплошной аномалией и загадкой. Тщательная проверка его легенды ничего не выявила. Как будто он и правда был сиротой. Сам Васильев, сливая информацию о себе, тоже всячески поддерживал эту легенду. Супруга, которая пообщалась с ним лично, пришла к выводу, что либо он очень талантливый актёр, либо и правда простолюдин. Потому что манеры у него были самые что ни на есть простолюдинские. Если не считать того, что он абсолютно не тушевался в присутствии аристократов.

Попытки отыскать уничтоженный род, специализирующийся на целительстве, который мог бы породить подобный талант — не увенчались успехом. Как и поиск просто сильных целителей, которые могли бы воспитать подобного ученика. Вложив в него нелюбовь к мёртвым.

Ничего. Ни по одному из направлений не удалось добиться результата. Вот и получилось, что Васильев и правда простолюдин, который обладает необычайным талантом, а также древними знаниями. Будто он стал воплощением силы или унаследовал память далёких предков. Во что сам князь не особо-то верил, считая подобные бредни сказками.

Дверь отворилась, и в кабинет зашёл Сергей.

— Отец… — сказал он, оглядываясь.

— Проходи, — отвлёкся князь от бумаг. — Как прошёл разговор с Васильевым? Ты сообщил ему, что дальше прохлаждаться в столице нет возможности и ему придётся отправиться на границу?

— Сообщил. С этим не возникло проблем, — ответил Сергей, вильнув взглядом.

Князь прищурился, оценивая реакцию сына, который пытался вести собственную игру, в которой важное место отводилось этому самому Васильеву.

— Хорошо, — сказал князь.

— И всё же я против того, чтобы его отправлять. Это нерационально.

— Не начинай, — пожурил князь сына. — Мы с тобой это уже обсуждали. Я согласен с твоими доводами, но, во-первых, тебе не кажется, что ты с ним слишком сблизился и оцениваешь ситуацию искажённо? А во-вторых, я тебе выдал доступ ко всем материалам, и ты, как никто другой, — князь бросил взгляд на перчатки сына, которые он теперь постоянно носил, чтобы скрыть отсутствующие пальцы, — должен понимать, с кем мы воюем. Таланты Васильева необходимы нам на границе. За последнюю неделю давление на нас сильно увеличилось. Мёртвые взялись за нас всерьёз. Если их не остановить… В принципе, будет уже без разницы, чем вы там занимаетесь, какими проектами. Потому что они перемелют нашу армию, уничтожат города и придут сюда.

— Я понимаю, отец, — склонил голову княжич. — Но это не отменяет моего сожаления по поводу дефицита времени. Мы могли бы обрести веские козыри против нашего врага. Настолько веские, что это будет способно переломить всю ситуацию.

— Возможно. А возможно нет. Конкретные результаты ты готов предоставить? Если за эти дни Васильев ничего не придумал… — князь развёл руками.

— Он продвинулся в некоторых вопросах, но… Ладно, нет смысла снова мусолить эту тему.

— Хорошо, не будем, — согласился князь. — У меня для тебя новое задание будет. Ответственное.

— Какое? — подался вперёд княжич.

— Во время командировки к нашим соседям ты пропустил одну деталь. Есть ещё один человек, который способен использовать силу высокой чистоты.

— Кто? — нахмурился Сергей.

— Эмма Чернышова. Вспоминай, что было в докладах.

Сергей дураком не был, памятью тоже хорошей отличался. Быстро прокрутив в голове то, что ему докладывали, он догадался, о чем говорит отец. Поведение Чернышовых было в некотором роде странным. Всех дателей княжич не знал, но сейчас сложил одно с другим и сделал правильные выводы.

— И что я должен сделать?

— Ты должен пригласить её жить к нам, — ответил князь. — Согласно твоей же теории потенциалов…

— Она не моя, — машинально поправил Сергей. — Это детище Васильева.

— Не суть. Ты и сам понимаешь, что в полной мере на нашу охрану мы полагаться не можем. Поэтому нахождение рядом кого-то, кто способен дать мёртвым отпор, — необходимость. Договорись с ней.

— Но… — растерялся Сергей, смутно представляя, как это сделать. — Хорошо, отец. Сделаю.

— Рассчитываю на тебя.

Глава 3

С моей отправкой на границу долго затягивать не стали. Парням такой поблажки не дали. Они ещё раньше вместе со Стародубовым отправились туда. Его вместе со всем отрядом почти сразу перебросили.

Поэтому добирался я окольными путями. В прошлые разы на самолете прокатился, в этот раз — на грузовиках, с парой пересадок. Почти сутки ушли на то, чтобы прибыть на место. По пути разговорился с солдатами из конвоя. Узнал, какая обстановка, где бои идут и прочее.

Если в общих чертах, то основная точка напряжения находилась вокруг «шахтерского» города. В этой области много чего добывали. За счёт чего местное население и жило. Да и само княжество многие вопросы решало. Помимо города было ещё множество населенных пунктов, всякие городки и десятки деревень. Протяженная граница, сложный рельеф и дикие земли по ту сторону. Дикие — потому что там не было своего князя и официальной власти. Только различные «бароны», которые держали ту или иную территорию, при этом не сильно отличаясь от обычных банд. Никакого порядка, соответствующий контингент, множество наемников, контрабандисты, чёрный рынок.

Ну и вольница для мертвецов. Потому что именно эти «ничейные» территории, считались вотчиной висмархов.

Солдаты мне не особо много рассказали. Больше намеками обходились да всякими байками. Но мне хватало опыта, чтобы догадаться обо всяком разном, о чем и сами рядовые солдаты, скорее всего, не в курсе. К примеру, о том, что на диких землях распространена торговля людьми и, готов спорить, есть множество точек, где создается нежить. Висмархи же откуда-то берутся? Берутся. Надо будет потом Дубу пару уточняющих вопросов задать. Уверен, он подтвердит мои догадки.

К месту своей работы я прибыл к обеду. Во всеоружии, так сказать. На этот раз собрался по полной. Помимо меча ещё и броню прихватил. Военные тоже использовали доспехи, но… Это совсем не то, что мне было нужно. Физической силы мне хватит, чтобы спокойно побегать, дополнительно навесив на себя килограмм тридцать. Поэтому я мог себе позволить обработанную броню, полностью защищающую тело.

Не приходится сомневаться, что мне это пригодится. Ну а то, что у целителя подобных штук быть не должно… Да какая разница уже, собственно?

Вспомнил я это, потому что вместе со всеми вещами наверняка представлял колоритное зрелище. Молодой парень в военном пальто-мундире, с длинным мечом за спиной (который вместе с сумками было проще всего так тащить, когда шёл), ну и баулами. Меня выгрузили возле госпиталя. Разбираться, куда топать, не пришлось. Встречать меня вышел взрослый мужчина с аккуратными усами и щетиной. Был он в медицинском халате, и что-то мне подсказывало, что это целитель.

— Олег Васильев? — подошёл он ко мне.

— Он самый. А вы?

— Начальник госпиталя, он же главный здесь целитель. Роман Давидович, — протянул он мне руку, и я её пожал.

Поздоровавшись, он отступил на шаг назад и оглядел меня. Задержался взглядом сначала на моих знаках отличия, а потом уже на мече.

— К госпиталю вчера прорвался висмарх с каким-то тварями, — выдал он с ходу. — Один целитель был ранен. Без жертв тоже не обошлось. Поэтому надеюсь, меч ты не просто так взял и знаешь, как им пользоваться. Пригодится.

— С какой стороны держать в курсе, — ответил я, ничуть не впечатленный.

— Мне сказали, ты талантлив и умеешь работать с проклятиями.

— Так и есть.

— Сложно в это поверить.

Я перевёл взгляд мужчине за спину. Там находилось здание. Городская больница, которую и отдали под нужды военных. Это ещё, кстати, не первая линия, насколько я знаю. В смысле, до линии основной зоны сражений сколько-то десятков километров. Но и так прямо отсюда я ощущал, что в здании находится где-то… Ну, человек пятьдесят, зараженных проклятием, там точно есть.

Увидев, что хотел, снова посмотрел на мужчину. Выглядел он не очень. Неопрятная щетина — это ладно, мало ли насколько он беспечный человек. Но вот синяки под глазами, халат в пятнах… Нетрудно догадаться, что целитель близок к состоянию истощения.

— Роман Давидович, — заговорил я, оценив ситуацию, — вы далеко не первый и даже не десятый, кто сомневается в моих способностях. Я не против поиграть в эту игру, когда опытный целитель скептически смотрит на молодого целителя, но учитывая, что у вас там критическая ситуация и куча тех, кто поражен проклятием, давайте пропустим эту часть. Лучше найдите того, кто позаботится о моих вещах. А мне выдайте халат и человека, который проследит, чтобы никто не путался под ногами.

— Больно ты дерзкий, парень. Но если хотя бы половина слухов про автора светильников Васильева правда… Идем. Заселиться-то для начала не хочешь? Отдохнуть с дороги? — бросил он насмешливо.

— Я в гильдии целителей не учился, высоким стандартам не обучен, предпочитаю делом заниматься, а не штаны просиживать.

Роман Давидович хмыкнул, оценив шутку, и повёл меня в госпиталь. Там отдал пару распоряжений, я передал вещи, а дальше мы направились в ближайшую палату. То, что он захочет меня проверить, было ясно.

В первой палате ничего нового я для себя не увидел. Молодой мужчина с перевязанным лицом, так что лишь одна часть лица была видна, находился в критическом состоянии — проклятие до конца убрать не смогли, но состояние постарались стабилизировать. Если не доработать, помрет сегодня-завтра. Сам пострадавший находился без сознания и мои манипуляции пропустил. Я же, до этого побывав в столичном госпитале и там поработав со схожими ситуациями, уже знал, что моя чувствительность и контроль хорошо так подросли. В том числе в плане контроля над проявлениями смерти. Оценив ситуацию и удостоверившись, что никаких сюрпризов нет, я «прижал» проклятие, чтобы не сопротивлялось, направил Кровь и выжег его. Остальное — дело техники.

— Роман Давидович, — позвал я, не открывая глаз и не оборачиваясь. — Раз уж вы над душой стоите, то просветите. Сколько в госпитале целителей?

— Пятеро, включая меня.

— Негусто как-то. А что с очищениями и чистками? Или спрашивать, справляетесь ли, нет смысла?

— Ты бы не отвлекался, парень, с пациентом работая.

— А я уже закончил…

Я вывел всю грязь, обхватил её Кровью и выжег. Искать, куда они тут магический шлак скидывают, не видел смысла.

— Можете проверять. А я пока следующим займусь.

На Романа Давидовича я смотреть не стал. Наверняка на меня сейчас очень выразительные взгляды бросает. Потому что справиться со столь сложной проблемой, которую они сами не осилили, меньше чем за минуту — это как минимум маловероятно.

Справедливости ради, полностью здоровье солдату я не восстановил. Убрал основное, самое критичное, что могло развиться во что-то нехорошее, с летальными последствиями. Учитывая, что я ещё несколько десятков проклятых ощущаю, сначала разберусь с ними, а потом уже буду работать основательно, разбираясь с мелкими проблемами.

Так дальше и пошло.

* * *

Чего-чего, а того, что получит приглашение посетить дворец, Эмма не ожидала. Общение с князем имело место быть, но шло оно черед деда. Эмма же слишком мелкая фигура, чтобы князь с ней обращался напрямую.

Да и сама подача сбивала с толку. Позвонили из канцелярии и вполне официально попросили заглянуть. О чем Эмме и сообщила очень радостная мать.

— Наконец! — выдала она. — Тебя пригласили во дворец!

— Наконец? А мы ждали приглашения? — машинально ответила Эмма, задумавшись.

— Наконец-то у тебя появилась возможность исправить свои ошибки и встретиться с младшим княжичем! И только попробуй упустить эту возможность!

— Горбатого только могила исправит… — пробормотала Эмма себе под нос и пошла к деду.

Новость требовалось обсудить.

Но ничего путного старик предположить не смог. Будь это что-то по мертвецам, общение бы пошло через него, а так… Ничего не оставалось, кроме как собраться и поехать навстречу. Которую назначили в тот же день.

* * *

Сергей, сам не зная почему, перед встречей с Эммой Чернышовой волновался.

Возможно, из-за того, что чутье и логика ему подсказывали, что не всё здесь чисто. Почему отец привлек Чернышевых для столь деликатного дела, как уничтожение ковена в соседском княжестве? Почему сначала действовали своими силами, а потом и вовсе отошли в сторону, дав выступить против самого ковена именно Чернышовым? Ещё и Васильева им доверили.

Это было просто нерационально. Но почему-то отец не спешил посвящать во все детали этого дела. Что так-то было в его духе. Князь был от природы скрытным и часто подкидывал сыновьям задачки на подумать, не спеша им всё разжевывать.

Когда Эмма Чернышова вошла, княжич, который постарался собраться и произвести подобающее впечатление, снова растерялся. Девушка выглядела… очень эффектно. И пришла она в красном, военного кроя мундире. Без оружия, с ним бы её не пропустили, но сам образ создавал впечатление, что она девушка властная, решительная и суровая. Поэтому Сергей и растерялся. Он разных девушек видел, но подобного не ожидал. Будто и не юная девица, а боевой воевада.

— Княжич, — поклонилась Эмма.

— Сударыня…

— Сударыня? — распрямилась Эмма и улыбнулась. — Княжич, мы с вами не в девятнадцатом веке.

— Да, вы правы. — Сергей постарался взять себя в руки. — Просто вы выглядите так впечатляющее, что я растерялся.

— Разве княжичи могут растеряться?

— Как оказалось, при виде вас — вполне, — улыбнулся Сергей.

Со старшим братом у него были сложные отношения, но назвать их исключительно ужасными нельзя. Хотя некоторые его снисходительные советы, как обращаться с дамами, пусть и имели толику смысла, но приятными от этого не становились. Говорить прямо и делать комплименты, если растерялся — было как раз одним из таких толковых советов.

— Надеюсь, вы не об этом хотели поговорить. Я удивилась дважды. Когда меня вызвали во дворец и когда привели к вам. Что могло потребоваться от скромной девушки княжичу?

— Может, присядем? — предложил Сергей.

Эмму он попросил привести в малую переговорную. А начальника охраны — проследить, чтобы их никто не подслушивал. Того конфуза с Олегом княжич не забыл.

— Пожалуй, откажусь. Хотелось бы услышать причины вызова, — чуть прохладно ответила Эмма.

— Это не вызов. Приглашение. Если хотите сразу перейти к делу, что ж… Хорошо. Эмма, скажите, вы чувствуете мертвых на расстоянии?

Глаза девушки сверкнули. Лицо она удержала, но Сергей вырос при дворе. Читать людей его учили с малых лет, и дефицита практики никогда не было.

— Нет, не умею, — ответила та.

— Жаль, очень жаль. Тем не менее я хочу пригласить вас перебраться во дворец. С целью обеспечения охраны княжеской семьи.

Эмма обернулась, делая вид, что убедилась — сзади никого нет. Повернулась и посмотрела на княжича.

— Простите, мне показалось, что вы к кому-то другому обращаетесь, — ответила она. — Или у меня слуховые галлюцинации. Чем вы мне предлагаете заняться?

— Обеспечением охраны, — невозмутимо ответил Сергей. — Разумеется, наша охрана останется на месте. Вы же будете находиться рядом и в случае нападения поможете. Насчёт всего остального, где вы разыгрываете недоумение, почемуприглашают именно вас — давайте пропустим эту часть. Я в курсе, что у вас отличная подготовка. В курсе, что вы охотитесь на мертвецов и имеете опыт борьбы против них. Также я в курсе, что вы обладаете достаточной чистотой силы, чтобы эффективно им противостоять.

— Поразительная осведомленность.

Эмма ответила внешне равнодушно, но Сергей не мог отделаться от чувства, что над ним тонко издеваются. Или не тонко.

— Тогда, быть может, вы сразу озвучите, зачем мне это? — продолжила она.

— Зачем вам помогать княжеской семье? — княжич сделал вид, что удивился.

— Именно. Вероятность того, что во дворец заявится кто-то очень сильный и перебьет здесь всех, стремится где-то к ста процентам. Ваши руки, — Эмма посмотрела на перчатки княжича, — не дадут сорвать.

— Это было очень жестоко. — Сергей не удержался, заиграл желваками, напрягся.

— Это факт, пусть и жестокий. Враг вас чуть не убил. Что мешает ему повторить?

— Только то, что конкретно тот враг был уничтожен человеком с силой, аналогичной вашей.

— С чего вы взяли, что я справлюсь так же хорошо?

— Быть может, потому что ваш Источник почти дотянул до отметки двести Капель? Впрочем, вы можете продемонстрировать свою чистоту и убедить меня, что толку от вас не будет.

— У вас слишком интимные просьбы, княжич.

— Сударыня, прошу, хватит надо мной издеваться, — поджал губы Сергей.

— Я ещё и не начинала.

«Непробиваемая», — подумал парень, про себя отметив слова «ещё» и «не начинала».

— Хорошо, Эмма. Давайте не будем тратить время друг друга. Скажите, вы принципиально отказываетесь от моего предложения или есть варианты, при которых мы можем договориться?

На этот раз девушка ответила не сразу. Она неуловимо изменилась, будто выключила режим «ледяной королевы», но Сергей не обольщался. Как выключила, так и включит.

— Принципиально — нет, не отказываюсь. Но я сомневаюсь, что вы захотите исполнить то, что я потребую.

— Потребуете? А про долг вассала перед сюзереном вы забыли?

— Долг вассала… — медленно проговорила девушка, и Сергей понял, что сделал неправильный заход. — Интересно, что скажет общественность, если узнает, что долг вассала — это когда семнадцатилетнюю девушку заставляют защищать княжескую семью. Но неважно. Я рада, что вы упомянули про долг. Давайте поговорим более предметно, княжич, раз вы так настаиваете. Поправьте меня, если ошибаюсь, но не ваша ли семья прекрасно существовала, начиная с момента прихода к власти, под пятой мёртвых? И поправьте меня, но разве возникший конфликт не следствие того, что ваш батюшка отказался помирать и решил рискнуть? И что воюет он не от большого желания, а потому что его припёрли к стенке и другого выхода нет?

Сергей плотно стиснул зубы, побледнел. Вопросы были… Очень неприятными. А куда неприятнее было то, что под таким углом он на ситуацию не смотрел и что, если задуматься… Как-то неприглядно всё выглядело.

— Я это к тому, — продолжили Чернышова, — что можете ли вы предоставить мне гарантии, что князь не попытается откупиться от мёртвых, отдав им тех, кто способен сражаться против них?

— Разумеется, он этого не сделает, — ответил Сергей и понял, что сам в это не верит.

Откровенно скептический и снисходительный взгляд был ему ответом.

— Хорошо, — ответила она, — охотно вам верю. Тогда для князя не станет проблемой публично поклясться на Источнике, что он будет исполнять свои обязанности правителя с честью, заботиться о подданных и защищать род людской от слуг смерти?

Сергей замер, осознав, что абсолютно не готов к этому разговору. Мысли заметались в его голове, ища выход. То, что отец согласится на подобные условия, было скорее невозможным, чем вероятным событием. А то, что Чернышова знает о клятвах, переворачивало всю эту историю. Но об этом можно было подумать и после. Сейчас требовалось довести разговор до конца.

— Если князь…

— Вся княжеская семья, — перебила Эмма. — Полумеры в этом вопросе недопустимы. Если вам вдруг покажется, что я слишком наглею, княжич, — холодно добавила девушка, — то давайте вернёмся к началу разговора. К той его части, что вероятность гибели всех во дворце, замечу, что довольно мучительной гибели, в обозримом будущем близится к ста процентам. Не знаю, насколько вы в курсе всей ситуации, но верховный ковен — очень могущественная организация, которая действует по всему миру. Сил у них в десятки раз больше, чем у любого княжества. Да чего уж. Те, кто отлично убивает людей, а потом поднимает их и бросает в бой — очень сложный противник. Это-то вы понимаете, княжич? Согласитесь со мной или скажете, что неправа?

— Я не соглашусь, что шансы у нас настолько низки…

— Для инвалида вы оптимистичны.

— А вы совсем не щадите чужих чувств.

— А вы предлагаете мне прийти к вам в дом, чтобы бессмысленно погибнуть. Обмен любезностями закончен?

— Мы с вами почти не пересекались раньше, Эмма. Деда я вашего тоже почти не знаю. Но сдаётся мне, характером вы пошли в него. Ваш отец куда более милый человек.

— Вы абсолютно правы. Только я в этом вопросе превзошла дедушку, — мило улыбнулась Эмма.

— Не сомневаюсь, — ответил Сергей. — Так значит, вы уверены, что шансы у нас нулевые?

— Да, уверена. Нам всем несколько раз повезло, но это везение не продлится вечно.

О гибели княжеской семьи девушка говорила слишком легко, как о чем-то будничном, отметил про себя Сергей.

— Поэтому, — продолжила она, — в настолько критичной ситуации полумерами не отделаешься. Если ваша семья не готова принести соответствующие клятвы, то… Собственно, а почему? Поставьте себя на моё место. Как это всё выглядит? Князь задумал использовать род Чернышевых? Требует от нас службы, а сам служить отказывается? Если вы забыли, княжич, но не только у вассалов есть обязанности, но и у сюзерена. Ваш батюшка — человек гневливый, наверняка он мои слова воспримет в штыки. В этом случае я, пожалуй, сразу вам напомню, что попытка осадить нас, то есть начать внутренние разборки во время войны и столь опасной ситуации очень быстро приведёт к краху всего. Но воевать с вами мы не собираемся. Переезд дело неприятное, но легко осуществимое.

— И вы так легко бросите всё? — удивился Сергей.

— Всё — это что? Земли? Толку от земли, если нас убьют? Да и не будьте столь категоричны. Мы состоим в родстве со многими семьями. Где начать заново — найдём, не переживайте.

— А то, что тысячи, а то и миллионы людей погибнут, вас не волнует?

— Волнует. Очень волнует. Но этот же вопрос я задам вашей семье. Неужели вам настолько плевать на своих подданых, что вы не готовы принести соответствующие клятвы?

— Как вы и сказали, ответственность — штука обоюдная. Мой отец может потребовать от вассалов аналогичного принесения клятв.

— Замечательная новость! — воскликнула Эмма. — Если это произойдёт, тогда мой прогноз с отметки «Мы гарантировано все умрём» переместится к отметке «Мы все умрём с восьмидесятипроцентной вероятностью». Целых двадцать процентов на выживание, княжич! Отличная сделка, соглашайтесь.

— Это единственные ваши условия? — княжич понял, что разговор надо завершать.

— Нет. Вам придётся придумать объяснение, что я буду делать во дворце. Сомневаюсь, что вы можете гарантировать, что информация о моей роли не уйдёт мёртвым. Слишком много народу у вас здесь ошивается, — без какого-либо уважения к придворным сказала девушка. — Также, если ключевое условие будет выполнено, я возьму с собой двух служанок и десяток гвардейцев.

— Это неприемлемо. Служанки — да. Чужие солдаты во дворце — нет, — сразу ответил княжич.

— Вот видите. Мы с вами не можем договориться даже в таких мелочах. Вы сами просите меня поработать вашей телохранительницей, а значит, на свою охрану не рассчитываете. Так почему я должна на неё рассчитывать?

— Ещё условия будут? — устало спросил Сергей, подумав, что аргумент и правда звучит здраво.

— Не вижу в них смысла, — равнодушно, показательно теряя интерес к разговору, ответила девушка. — О конкретике есть смысл говорить, когда найдём понимание в принципиальных вопросах.

— Пожалуй, вы правы. Тогда не буду вас больше задерживать. Спасибо, что пришли.

— Всего доброго, княжич, — поклонилась Эмма и отправилась на выход.

* * *

Совсем уж за каждым шорохом во дворце князь не следил. О том, когда сын встречается с Эммой Чернышовой, он, разумеется, знал. А вот о том, что девушка покинула дворец и как прошли переговоры — нет, об этом не был в курсе. Хватало и других, не менее важных дел, чтобы пристально следить за каждой мелочью.

Встретиться с сыном удалось уже под самый вечер. Тот тоже не спешил с докладом. Что князь отметил и, когда сын вошёл в кабинет, посмотрел на него с интересом.

— Как прошло? — спросил Юрий Дмитриевич. — Договорился?

— Нет.

— Она отказалась?

— Не совсем так, но да, отказалась. С твоего позволения я присяду.

Князь недоуменно свёл брови, наблюдая за тем, как сын с помощью ладоней подвинул стул поближе к окну и сел не напротив отца, а так, чтобы смотреть на улицу. Это само по себе было посланием и заявлением. Что мужчине не понравилось.

— Сергей, будь добр, объясняй нормально.

— Хорошо, — покладисто ответил сын, продолжая любоваться окном. — Если в общих чертах, то мы очень мило пообщались. Эффектная девушка, ничего не скажешь.

— То, что она тебе понравилась, интересно, но всё же… — князь добавил в голос угрожающих ноток.

Подобное виляние ему не нравилось.

— Эмма Чернышова согласна нам помочь, на определенных условиях. Ключевое — вся наша семья должна принести соответствующие клятвы.

— Клятвы? — нахмурился князь. — Эта девчонка потребовала, чтобы мы в чём-то поклялись? — Юрий Дмитриевич так с ходу не поверил, что кто-то что-то рискнул у него требовать.

— Да. Она прямо заявила, что твои последние действуя заставляют задуматься, насколько далеко ты готов зайти в войне с мёртвыми и не попытаешься ли откупиться. Клятвы, подобающие истинному правителю, станут решением этой проблемы.

— Это невозможно, — отрезал князь. — Ты сам мне рассказывал про клятвы. Они накладывают слишком много ограничений.

— Да, всё верно, — кивнул сын, продолжая смотреть в окно. — Я наконец-то понял, в чем их суть… — добавил он тихо, устало. — Васильев пытался мне объяснить, но только сейчас до меня дошло, что сила не даётся просто так и что она следствие взятой на себя ответственности. Тот факт, отец, — Сергей повернулся и заглянул отцу в глаза, — что ты с ходу воспринимаешь в штыки идею делать то, что и так должен, даёт мне понимание, что мы обречены. Там, где требуется полная мобилизация, ты хочешь обойтись полумерами. — Сергей поднял руки и посмотрел на обрубки пальцев. — Знаешь, я сразу понял, что ты именно так и отреагируешь. Я могу тебя понять. Чтобы эффективно управлять, нужно пространство для манёвра. Клятвы же закроют множество путей. Это понятно. Но это не имеет смысла, потому что нас уничтожат. Ты и сам недавно говорил, что, если не отправить Васильева на границу, нашу армию постепенно перемелют, и с этим ничего нельзя будет поделать, потому что враг чем больше нас убивает, тем сильнее становится.

Князь хотел осадить сына, слишком странно и обречённо тот себя вёл, но демонстрация рук сбила мужчину с мысли. Случившееся причиняло ему боль, рождало чувства бессилия и злобы, которую некуда было направить.

— Зная твой ответ, — продолжил Сергей, — и то, что мы обречены, первая моя мысль — сдаться. А смысл суетиться, если итог очевиден? Но клятвы… Да, я ведь принёс клятвы на Источнике. А значит, не могу позволить себе сдаться. Так что, отец, я пошёл. Наверное, съеду из дворца.

— Куда ты собрался? — нахмурился Юрий Дмитриевич. — И что ещё ты удумал? — начал он закипать.

— Да так, ничего особенного, — Сергей поднялся и снова взглянул на отца. — Хочу перебраться поближе к лечебнице. Попрошу Аристарха Павловича взять меня на работу. Зря я, что ли, на целителя учился? — усмехнулся он.

— Что за бред? — поднялся и князь, придавив сына тяжёлым взглядом.

— Это не бред, а моё решение. Ты, конечно, можешь попытаться запереть меня дома, но я тебе обещаю, что постараюсь сбежать. А если запретишь Аристарху Павловичу брать меня на работу, что ж. Пойду в подземный переход исцелять людей. Вот смеху-то будет! Княжич и в подземном переходе работает! Другие князья долго хохотать будут!

Говорил это Сергей на ходу, прекрасно зная, где у отца находятся болевые точки. И, чтобы не попасть под вспышку гнева, сказав, что хотел, выскочил в коридор.

— Дерьмо, — выругался Юрий Дмитриевич, рухнув обратно в кресло.

Глава 4

Госпиталь обходить я закончил часа через два. Не весь, а только пациентов, поражённых проклятиями. Первая оценка оказалось верной. Всего сорок восемь человек я посетил.

— Чего это вы? — спросил я Романа Давидовича, когда вышел в коридор.

Там он стоял, ещё три мужчины и одна женщина. Все на меня уставились.

— Закончил? — любезно спросил Роман Давидович.

— Проклятий на территории госпиталя больше нет, — ответил я. — А так нет, не закончил. Но перерыв не помешает. У вас здесь кормят? А то я проголодался. Да и ополоснуться бы не помешало, заодно узнать, где меня разместят.

— Да-да, конечно, — снова подчёркнуто любезно сказал Роман Давидович. — Всё сделаем в лучшем виде.

— Что с вами? — заподозрил я подвох.

— Со мной? Всё в порядке. Пока за тобой ходил, даже отдохнул немного, — улыбнулся мужчина.

— А, ладно… — протянул я неуверенно. — Так что насчёт обеда?

— Я провожу молодого человека, — вызвалась женщина.

— Проводи, Зоя, — разрешил Роман Давидович.

После работы в лечебнице я ко всем незамужним женщинам относился с толикой подозрений. Ничего не имею против них как людей, но чрезмерное желание некоторых особ познакомиться, сблизиться и выскочить замуж утомляет. Но тут, кажется, не тот случай. Потому что кольцо на пальце я разглядел, да и женщина вовсе не юная. Не старая, но лет тридцать ей точно есть. Может, и больше. Не просто же так она меня молодым человеком назвала.

Она махнула мне рукой, мол, за мной иди. Я и пошёл.

Рабочий день начался плодотворно. Обстановка здесь… Да в целом понятная и ожидаемая. Ничего оригинального и нового для себя я не заметил. Больница делилась на две части. Первая, как и раньше, использовалась под нужды города, на территории которого находилась. Вторая была отдана под госпиталь. Пока ходил, на солдат насмотрелся. Не знаю, сколько здесь человек, но число раненых и пострадавших шло на сотни. А ведь мне говорили, что полноценная война ещё не началась.

— Как себя чувствуешь? — отвлекла меня от размышлений женщина.

— Нормально, — удивился я вопросу. — Простите, а как к вам обращаться?

— Зоя.

— Просто Зоя? Как-то неловко.

— Да, просто Зоя. Не люблю я лишний официоз. Тем более мы с тобой коллеги. Оба целители. Зачем усложнять?

— Как скажете.

— Можно на ты.

— Хорошо, — протянул я неуверенно.

Не то чтобы меня это напрягало, хотя… А, ладно. Зоя так Зоя. На ты так на ты.

Пока говорили, добрались до столовой. Идти тут всего ничего было. Находилась она на первом этаже, а шли мы со второго… В общем, добрались. Как понял, обед я пропустил, а ужин ещё не наступил. Но Зоя вопрос решила в мгновение ока. Порцию мне выдали тройную. Всего и сразу.

— Неужели я так плохо выгляжу, что вы мне столько взяли? — перехватил я тяжёлый поднос.

— Ты за два часа сделал объём работы, который мы впятером осилить не могли, — ответила женщина. — Вот я и жду, когда же ты в обморок от истощения рухнешь. Глядишь, если покормить хорошо, то и не упадёшь.

— Не переживайте. В обморок я падать на собираюсь, — хмыкнул я. — Расскажите, как у вас здесь дела обстоят?

Почему женщина тратит на меня своё рабочее время, я спрашивать не стал. Признаки истощения на ней легко читались. Если ей нужна передышка, то так тому и быть, не мне судить.

Зоя оказалась из болтливых. То ли меня в курс дела хотела ввести, то ли сама по себе та ещё сплетница. Но полчаса спустя я знал все последние новости, как зовут целителей, на чем они специализируются, как звать главных врачей и командиров, какой здесь поток солдат, какие проблемы есть с лекарствами и снабжением, а также то, что в общежитии, куда меня заселят, бегают тараканы. Не постеснялась она выдать и личную информацию. Так я узнал, что Роман Давидович был сильным целителем и находился здесь по личным причинам. В связи с тем, что у него единственный сын погиб как раз на границе, из-за того что не оказалось в госпитале толковых целителей.

Как на это реагировать, я так сразу не определился. Посвящать себя делу, служить — это благое дело. Но служить тоже по-разному можно. По-разному и разным силам. Если им движет только месть… Хотя сомневаюсь. Тогда бы он в солдаты пошёл. В любом случае выводы делать рано, тем более опираясь на один источник сведений. Не факт, что надёжный. Да и не моё это дело по большему счёту. Странно, что Зоя так легко столь интимные вещи разбалтывает, но… Это тоже не моё дело.

Мне тут карьеру не строить. Совсем другим сюда прибыл заниматься.

* * *

Если бы не тяжесть обстановки, было бы забавно наблюдать за тем, как на меня реагируют люди. Как на ходячую аномалию, которой быть не может. Которая при этом полезна, но с которой непонятно, как обращаться. Вдруг сломается?

Вылилось это в то, что в первый день Давид Романович меня принудительно отправил отдыхать. Как поел — так и отправил. Ничего слушать не стал. Сказал, что я и так норму на неделю выполнил и что сначала надо заселиться, отметиться, все формальности уладить, а потом уже к работе приступать. В общем, сплавил меня. Спорить я не стал и пошёл погружаться в пучины бюрократия и быта.

Общежитие, где меня собрались разместить, находилось через дорогу. Что хорошая новость. Гулять по городу мне не хотелось. Да и проще так, наверное, охранять территорию. Про охрану я подумал, когда увидел людей Стародубова, которые патрулировали улицы вокруг. Когда к общежитию подходил, один из солдат меня перехватил и передал, чтобы я заглянул к Дубу. Туда он меня и провёл. Их штаб находился здесь же неподалёку.

— Евлантий Сергеевич, — поздоровался я, входя в кабинет.

— Васильев, прибыл наконец-то, — глянул на меня мужчина. — Заходи-заходи. В госпитале уже был? Доложили, что был. Что скажешь? Как там обстановка?

— С проклятыми разобрался. Обстановка… Ожидаемая для военного госпиталя.

— Твоя правда. На, держи, — достал он из ящика… лычки.

— Что это?

— Это следствие твоего неопределённого статуса. Теперь будешь младшим офицером.

— Эм… — удивился я. — Сразу офицером?

— Младшим. Если хочешь, можем сходить на полигон, сдашь мне все нормативы, — криво усмехнулся он, — Но у меня не так много времени, чтобы тратить его впустую. Не думаю, что с нормативами у тебя хоть какие-то проблемы возникнут.

— Скорее, они возникнут, когда народ узнает, что безродного юнца произвели в офицеры.

— А ты об этом особо никому не рассказывай, — ответил мужчина. — Говорю же, статус у тебя больно непонятный. С одной стороны, ты целитель. С другой — у тебя есть свой отряд. Которым должен командовать офицер. С третьей — у тебя и вовсе особая роль, о которой никому знать не надо. Поэтому так.

— Понял… — ответил я, забирая лычки. — Мне их не цеплять?

— Цепляй. Тебе выдадут форму офицера, на них и подошьёшь. А пока ходи в своей обычной одежде, как целитель.

— Какие-то приказы будут? И что насчёт общих планов? Я пока здесь или как?

— На ближайшую неделю у тебя приказ помочь стабилизировать ситуацию в госпитале. С чем ты уже справился… — сказал Дуб задумчиво. — Поэтому срок, возможно, сократится. После двинемся на границу. Будешь работать по своим профилям. То есть лечить раненых прямо на месте и выискивать сам знаешь кого. Здесь тоже клювом не щелкай. Госпиталь для этих гадов одна из приоритетных целей.

— Принято. Что насчёт тренировок?

— А у тебя сейчас на них есть время?

— Сложный вопрос. Пожалуй, что в ближайшее время нет.

— Потом тоже не будет. Линия фронта — это не то, где можно тренироваться, — веско ответил Дуб.

— Тогда вопросов больше нет. Разрешите исполнять?

— Вот, лычки получил и сразу по-армейски заговорил. Молодец, — усмехнулся Дуб.

Да уж, да уж. Так-то в прошлой жизни я с ним, по сути, в схожих званиях ходил и командовал плюс-минус таким же по численности отрядом.

* * *

Парней я легко нашёл. Они занимались тем же самым, чем и остальные солдаты из отряда Стародубова. Обеспечивали безопасность и контроль территории вокруг госпиталя. Про тренировки Дуб прав. Но парни-то обучение совсем не закончили ещё. Против сильных мёртвых они по-прежнему не тянут. Придётся этот вопрос как-то решать.

Поздоровался с ними, узнал новости, где они расположились и прочие детали. После чего добрался до общежития, где и заселился. Мне, надо же, выделили на этот раз отдельную комнату. Или комнатушку. Единственное, что в ней помещалось — кровать и шкаф. Ну и я, если руками и ногами не махать. Удобства же были общие на этаже. Да, это не моя квартира. Ну и ладно. Я же не белоручка, чтобы беспокоиться о подобных мелочах.

Сходил, помылся, подумал-подумал да отправился обратно в госпиталь. Сейчас только пять часов вечера. Роман Давидович может беспокоиться о моем состоянии сколько угодно, но тратить время впустую я не намерен.

Хотя… Подумав ещё разок, я сначала прогулялся по округе и убедился, что за нами присматривают. Через воронов. Парочку я заметил, как кружат вокруг госпиталя. Снова нашёл Дарвина. У них был свой участок, поэтому с этим проблем не возникло.

— Передай Дубу, — сказал ему, — что за нами через воронов следят.

— Они и так умеют? — вскинул бровь парень.

— А я не говорил? — озадачился я. — Да, умеют. Через любых животных. Через духов тоже наверняка. Может, ещё какие способы есть. Я точно не знаю.

— Так, может, их устранить? — предложил Беда, который нас слушал.

— Не вижу смысла, — ответил ему. — Это Стародубову решать, конечно, но новых воронов прислать не проблема. А так противник узнает, что мы раскрыли его секрет.

— Если следят, значит, готовят что-то, — вставил Калина.

— Не факт, но да, думаю, что готовят, — согласился с ним. — Ладно, парни. Я в госпиталь. Вы тут не скучайте.

* * *

Помимо обычного желания помочь людям, передо мной и отдельные задачи стояли. Когда говорил княжичу, что мне навыков пока не хватает, чтобы справиться с поставленной задачей по передачи своих уникальных способностей, ничуть не лукавил.

Первая задача, с которой мне предстояло разобраться, — это найти людей, отмеченных смертью. Тех, кого коснулись эманации смерти. Не факт, что эти эманации оставили какие-то следы. Точнее, не так. Оставить-то оставили, слишком они токсичны, чтобы не наследить, но в моем деле не каждый след подойдёт. Нужно выделить что-то схожее с тем, что было у меня. Некая мутация, связанная со смертью.

Я никогда раньше ничего подобного не искал. Не было повода. Всё, что враждебно, удалял. Поэтому задача для меня новая, и это самое простое, что нужно сделать. Второй шаг, если получится что-то найти, — попытаться это трансформировать, направить в нужную мне сторону. Если проводить аналогии, то можно вспомнить тех, кто получил какую-то травму, а потом это место стало чувствительным к смене погоды. То самое, когда кости ломит и старые раны тянут. Только погода меня не волновала. Нужно было выделить эту чувствительность и превратить её в полноценный детектор мертвецов.

Проще всего было начать с Дарвина, но он сейчас на службе, а у меня под боком палаты, забитые ранеными, которым нужна помощь и которых я заодно могу осмотреть.

— Ты что здесь делаешь? — заметил меня Роман Давидович, когда я шёл по коридору.

— Вас ищу. Фронт работы мне выделите.

— Я же отправил тебя отдыхать, — нахмурился он.

— Уже отдохнул. Будем спорить или делом займёмся? — перебил я последующие его возвращения.

— Уверен? — спросил он с подозрением.

— Я уже зарабатывал себе срыв, поэтому свои пределы хорошо знаю. За битого, как говорится, двух небитых дают, и это не просто так.

— Звучит не очень убедительно, но черт с тобой. Идём.

Меня отвели к местному аналогу «Любочки». Женщине властной, с характером тяжёлым, зато отлично разбирающейся, где какие пациенты лежат.

— С чем работать можешь? — спросил меня Роман Давидович, представив женщине.

Та тоже уставилась, буравя меня взглядом. Не сказать, что дружелюбным. Но у неё в целом вид женщины, готовой приложить чем-то тяжёлым.

— Очищение любой степени тяжести, проклятия, хирургия — это то, на чём я специализируюсь.

— Любой степени тяжести, — фыркнула женщина. — Скромнее надо быть, молодой человек.

— Думаю, Олег не преувеличивает, — глянул на неё Роман Давидович. — Обеспечь ему доступ к пациентам в рамках очереди и необходимости. Если что попросит, выполни.

— С чего такая честь? — насупилась дамочка.

— Наверное, с того, что он за два часа со всеми имеющими проклятиями разобрался, — пожал плечами мужчина. — Всё, мне идти надо. Олег, если будут вопросы, обращайся.

— Хорошо.

Если быть честным, он не совсем объективен. Половина проклятий, с которыми я работал, была наполовину вычищена. То есть с этими пациентами уже успели поработать, обезвредив самую активную часть. Что говорило о высокой степени профессионализма целителей. Это меня приятно удивило. Но только не стоило забывать про вечный конфликт между ресурсами и необходимостями. При неидеальной чистоте потратить пару своих резервов — это означает хорошо так вымотаться. После такого целителю потребуется передышка. Точных цифр я не знал, но по тому, что половина пострадавших находилась в состоянии «убрали самое смертельное», а другая половина лежала по палатам и медленно помирала — выводы сами напрашиваются. Господа целители отдали если не всех себя, то почти всех, и этого не хватило. Но не будем о грустном.

— Ну и куда тебя? — спросила Светлана Петровна, уперев кулаки в бока.

— Кому помощь нужнее, туда и ведите. Если острых состояний сейчас ни у кого нет, то я бы ещё раз прошёлся по тем, кто с проклятием сегодня был. Они уже должны были прийти в себя, но я лишь стабилизировал состояния, а не доводил до идеала.

Женщина что-то там поворчала для вида, но повела меня. Я же задумался о воронах. Ну, или не о них, а о мёртвых. Какую тактику они здесь используют? На моей войне стандартом было послать орду. Дефицита в нежити всех уровней у них не было. Здесь же ситуация другая. Про орды мёртвых я не слышал. Не хотят столько сил тратить? Избегают большой огласки? А черт его знает. Предположительно, мёртвые будут пока действовать более тонкими методами. Возможно, я сейчас придумываю, но что, если они надавили на фронт, обеспечивали поступление большого количества раненых в госпиталь, тем самым сильно увеличив нагрузку на целителей и заставив их вымотаться, а дальше… Зачем-то же вороны здесь летают. Просто так следят? Так особо нечего тут разглядывать. Как я понял, мелкие конфликты здесь последние лет сто не стихали. Давно уже должны были изучить всю территорию и подступы. А раз так, то следить есть смысл для получения актуальной информации.

Впрочем, пустые рассуждения. И без них понятно, что мёртвые могут напасть в любой момент.

Что не самая плохая новость. Потому что мне пора открывать новый сезон охоты. Понятное дело, я хотел бы, чтобы всей этой войны не было, но раз уж она случилась и раз уж у меня есть божественная искра, то… Почему, собственно, не попытаться развить в себе одно божественное качество, которое позволит мне наделять силой и умениями своих последователей? Или не последователей, а обычных людей. Не суть. Важно то, что наши боги так умели. Получится или нет — неизвестно. Но как раз на это, на развитие этого качества, все мои помыслы и были устремлены.

* * *

Блейк к своей поездке относился так же, как любой цивилизованный человек, покидая свой дворец, относится к поездке к дикарям. С лёгкой брезгливостью, толикой обречённости, потому что нельзя было отказаться, и любопытством, потому что давно уже не случалось такого, чтобы люди придумывали что-то новое и могли удивить.

Смертельно удивить. Пусть и небольшую часть мёртвых. Но кто знает, как далеко теперь простираются их возможности?

Это Блейк и собирался выяснить. Чувствуя смирение по поводу того, что придётся действовать в рамках серьёзных ограничений. Их господин наложил ряд правил, которые буквально выжег на душах слуг, чтобы никогда не забывали. Все эти правила относились к поддержанию баланса. Нельзя устраивать слишком масштабную жатву и проводить сильные ритуалы часто, потому что это оставляет следы на мире, и, если переборщить, он начнёт умирать. В этом случае их господин единоразово получит большой приток энергии, но потеряет кормовую базу. Блейк не знал, какими делами занимается их бог, но раз он установил такие правила, было очевидно, что ему выгоднее собирать с мира регулярно и понемногу, а не один раз и много. Также запрещалось растрачивать силу нерациональным способом. Блейк не мог себе позволить зайти в любое из зданий, убить там всех, поднять их тела и направить на другие здания, пополняя армию. Расход будет большим, качество мёртвых солдат никаким, эффективность — отрицательная.

Точнее, он мог бы так поступить, но не видел в подобном пути смысла. Слишком примитивно для того, кто являлся учеником одного из Всадников. Блейк собирался действовать куда изящнее. Не атаковать в лоб и не подставляться, а создать ситуацию, при которой люди познают отчаяние и раскроются.

Шаг первый — создать давление. Шаг второй — нанести точечный удар, лишить надежды, заставить людей испытывать сильные эмоции — это тоже вид силы. Шаг третий — узнать, что за оружие появилось у людей. И, наконец, последний шаг — уничтожить это оружие, после чего сломить любое сопротивление и закончить эту жалкую попытку сопротивления.

Первый шаг Блейк уже реализовал. Сегодня настала пора перейти ко второму.

Глава 5

Жизнь любит преподносить сюрпризы. Я ожидал, что мёртвые сделают свой ход, нападут, и они напали! Что я пропустил. Проспал. Выспался отлично, но я-то ожидал, что почувствую их даже во сне, проснусь, подниму тревогу, и дальше мы дадим отпор.

Но всего этого не случилось. А вот нападение было. О чем я узнал от Дарвина.

Проснувшись, пару минут полежал в кровати, прогоняя Кровь по организму. Стандартный утренний ритуал, чтобы взбодриться и разогреться. Поднявшись, отправился в туалет. За дверью увидел Дарвина.

— А ты тут чего забыл? — удивился я.

Было видно, что он просто стоит, а не идёт меня будить.

— Дежурю, — ответил он. — Общежитие охраняется. Целители тоже.

— А, вот оно что, — кивнул я понятливо. — Как обстановка?

— Ночью напали, но всё уже давно закончилось.

— В смысле, напали? — удивился я.

— А вот так, — Дарвин развёл руками. — Если поспешишь, то на улице увидишь последствия. Я сам подробностей не знаю. Только то, что ничего серьёзного не случилось.

Раз не в курсе подробностей, то задавать уточняющие вопросы не было смысла. Я похлопал глазами в растерянности, почему-то искренне убеждённый, что, заявись мёртвые, в любом бы состоянии их учуял. Не настолько я вымотался, чтобы проспать столь заметное событие. И либо я себя переоцениваю, либо случилось что-то непонятное.

Быстро сходив в туалет и приведя себя в порядок, собрался и отправился на выход. Где, как и сказал Дарвин, без всяких проблем, буквально на соседней улице, нашёл «место сражения». Если так можно сказать про две разбитые машины и восемь трупов, которые уложили рядком снаружи. Место было оцеплено, случайных зевак разгоняли, но я прошёл без проблем. Люди Стародубова меня знали и препятствий чинить не стали.

Ситуацию я быстро оценил. Во-первых, нападавшие — люди. Были людьми, по крайней мере. Поэтому я их и не учуял. Во-вторых, не всё так просто.

Дуб тоже здесь находился. Я его взгляд поймал и себя за мочку уха потрогал. После чего развернулся и ушёл. Понял он меня или нет — скоро узнаем.

Направился я в госпиталь. Где и занялся делом. Устроил обход вчерашних своих пациентов. Никаких негативных изменений не заметил. Кое-кому обновил вложенные техники. А так ничего сложного. Дуб ко мне минут через двадцать заглянул. Я уже более-менее разобрался в том, как местная больница устроена, поэтому смог найти пустую подсобку, чтобы поговорить с ним.

— Ты ведь что-то заметил? — спросил он.

— Вчера ведь обычные люди напали?

— Да.

— И часто такое бывает?

— Так постоянно, — удивился он вопросу.

— Ясно… Так, ладно, — встряхнулся я. — За нами снова вороны наблюдали. Предела их способностей я не знаю, поэтому не стал говорить на улице. В трупах спрятано проклятие. Без понятия, что оно делает, но, судя по тому, что тела переместили куда-то в госпиталь, в морг, как понимаю, это диверсия.

— Уверен? — нахмурился Дуб.

— Нет, блин, фантазирую на ходу, — не удержался я от сарказма. — Проклятия с тел я уберу. Мертвяки не поднимутся. Другой гадости тоже не случится. Но сдаётся мне, это хитрая попытка устроить бойню в госпитале. Если прав, то будут и другие ходы. Попытка доставить опасные проклятия через раненых, прямое нападение… Тут вы сами должны понимать, какие риски есть.

— Понял, — кивнул Дуб. — Молодец, что заметил. Если ещё что почуешь, сразу сообщай.

— Разумеется, — заверил я.

Дуб ушёл, а я прогулялся до морга, поглядывая на местный персонал, не ведёт ли себя кто странно. Могут здесь быть пособники мёртвых? Да легко. Но ничего подозрительного не заметил. С трупами тоже быстро разобрался.

Как закончил, пошёл дальше работать. Мысленно себя поругивая. Который раз уже на своих ожиданиях обжигаюсь, а всё никак не избавлюсь от них. Шире надо мыслить, шире. Другой мир, новые правила и трюки. Нельзя и дальше мыслить по-старому.

* * *

В обед неожиданно выяснилось, что для меня работы-то особо и нет. Отчасти из-за того, что мои навыки за последнее время сильно подросли. Когда на одного пациента уходит пару десятков Капель, а резерв больше пяти сотен… В общем, эффективность, если сравнивать с другими целителями, у меня запредельная.

Замечу, что другие целители и врачи тоже своё по полной отрабатывали. Поэтому нельзя сказать, что завал был слишком уж большим, а следовательно, и моя заслуга не так уж велика. Также замечу, что не всё лечение было закончено. Часто требовалось время, которое нельзя было заменить силой. Но тут уж я ничего поделать не смог. Со своей задачей справился, в связи с чем у меня появилось свободное время.

Сходил, пообедал да занялся своими исследованиями. Которые продвигались с плюс-минус нулевой скоростью. Что ожидаемо. Научиться находить в организме то, с чем раньше никогда не работал, в условиях, когда не знаешь, есть это или нет, не та задача, которую можно решить с ходу. Ощущение сложилось, будто я во тьме блуждаю, пытаясь черную кошку за хвост ухватить.

Проверив самых перспективных студентов в этом вопросе, предупредил Романа Давидовича и отправился к Стародубову. Было одно дело, о котором я как-то не подумал.

Дуба на месте не нашлось. Уехал с проверкой, шерстить окрестности. Пришлось подождать с полчаса. Уходить не стал, взял паузу на подумать, раз минутка свободная выдалась. Помимо ключевых вопросов, которые меня беспокоили, задумался над тем, как функционируют мёртвые. Живые-то живут за счёт сложных процессов в организме. Потребляют пищу, переваривают, тем самым получают все необходимые вещества и энергию для жизнедеятельности. Благодаря архиву главы московского ковена, я знал, что в поднятии любого мертвеца участвует божественная сила. Но как это происходит? Не лично же бог за каждым поднятым трупом присматривает. Нет, там должна быть своя система. Или даже целый биом. Потому что те же духи тоже содержат частичку силы бога. Получается пирамидальная система. Наверху — бог смерти. Ниже — самые верные слуги. Которые создают других слуг. А те, в свою очередь, новых слуг. Логично предположить, что бог напрямую не участвует в создании рядовых мертвяков.

Интересно это было сравнить со жрецами. Эмма недавно эту тему подняла, освежила мои воспоминания, как это устроено. Если смотреть на ситуацию трезво, без эмоций, то получается, подходы схожие. В том плане, что бог напрямую не участвует в инициации рядовых жрецов, но при этом делится силой и позволяет её использовать.

Возможно, именно в этом направлении кроется ответ, как мне наделять других людей нужными способностями. Но как это реализовывать, будучи обычным человеком? У себя я обнаружил изменения на физическом уровне. Поэтому нельзя передать одну лишь Кровь, как носитель информации. Нужна именно трансформация. Мертвецы решают этот вопрос, абсолютно не парясь, изменяя тела, как захотят. Наши боги… А, кстати, хороший вопрос, была ли какая-то перестройка у жрецов? А если нет, тогда как устроена божественная поддержка? Айя на этот вопрос ответа не знала. Она, как и я, полный цикл обучения на жрицу пройти не успела. В смысле, я полноценным целителем не стал, а она была далека от звания настоящей верховной жрицы. Ей это звание выдали, потому что больше никого не осталась. Последняя верховная и выдала. Чему я свидетелем случайно стал. Тогда большая битва была, верховную ранили, и мой отряд прикрывал её отступление. А там вышло как вышло. Спасти не сумели.

А, ладно. Многих знаний нам не хватает, но это никак не исправить. Придётся заново их открывать.

Дуб явился где-то через полчаса. Прошли с ним в кабинет.

— Заметил что? — спросил он.

— Я бы тогда так и передал. Про другое хотел поговорить. Я не силен в устройстве современного оружия, но что, если заменить снаряды моей силой?

— Смысл? — без особого интереса спросил мужчина.

— Разница потенциалов. Мёртвые способны функционировать исключительно за счёт силы смерти. Моя же сила — антагонист, причём более высокого порядка, чем у рядового мертвеца. Как понимаю, обычными пулями вы по мертвецам уже стреляли и результаты удручающие. Здесь же совсем другой эффект должен быть. Как… Ну, — задумался я, прикидывая, с чем сравнить. — Да как обычная пуля на человека. Функциональность мертвеца должна снизиться.

Непросто вести разговор, изображая, что точно не знаешь, что произойдёт. Но я-то знал. Пробить мертвеца шипом, то есть кристаллизованной Кровью, стандартная тактика, которую я постоянно использую. Пули дадут тот же эффект. С тем отличием, что их смогут использовать обычные солдаты. Главное, чтобы хватило пробивной силы. Но Эмма как-то этот вопрос решила. Ружья показали неплохую эффективность против сильного противника. Не идеальную, наповал сразить не смогли, но залп даже сильную тварь заставит понервничать.

— Если ты и прав, то перевооружение займёт время, как и проверка, — задумчиво ответил Дуб.

— Вы мне размеры и характеристики снаряда укажите, я сделаю, а дальше уж сами смотрите, будете толк или нет, — пожал я плечами.

— Проверить можно, — ответил он с сомнением. — Если ты умеешь кристаллизировать.

— Не проблема.

— А сколько снаряд продержится?

— А сколько надо? Продлить срок службы, до того как начнётся распад, не проблема. Вопрос распределения ресурсов.

— Откуда ты только такой умный взялся, — проворчал Дуб. — Ладно, пошли пробовать. Познакомлю с нашим оружейником поближе.

И — познакомил. В следующие пару часов я для себя много нового узнал. Как устроен патрон, какие характеристики должны быть у поражающей части, каким образом её можно интегрировать со всем остальным. В целом, создать нужный образец для меня проблемы не составило. Тот же шип, просто форма чуть другая. На один такой у меня около семидесяти Капель уходило. Создал сорок штук, потратив в районе трех тысяч, то есть шесть своих резервов. Что с ходу показало некоторую бессмысленность затеи. В отряде Стародубова сотня человек. Вооружить всех подобным образом не получится. Ну или получится, но мне тогда с утра до вечера придётся только на это работать, и то нужды не покрою. Мой предел, за который лучше не заходить, находится где-то в районе семи тысяч Капель в сутки. Это то, сколько я могу через себя пропустить, не опасаясь последствий. Всего сто пуль получается. В день. Оружейник сказал, что это просто смешно. Дуб подтвердил.

Пулей ещё надо попасть куда следует. А сильные мёртвые бывают крайне шустрыми. Но посмотрим. Если пригодится, хорошо. А если нет, то нет, что уж.

Был ещё вариант обработать оружие. Он имел право на существование, но в этом деле есть ещё одна проблема. Даже в случае кристаллизации, когда структура начнёт разрушаться, прямо пропорционально тому, сколько сил будет вложено. Сделать неубиваемое оружие несложно. Если ты готов его своей силой каждый день обрабатывать. Через год как раз что-то толковое и получится. Поэтому мечники в моем мире очень тщательно выбирали оружие. Кузнец делает лишь заготовку. А дальше, день за днём, ты её усиливаешь. Если потерял или решил сменить оружие — изволь начинать этот долгий процесс сначала.

Я предложил Дубу. Он подумал и заинтересовался идеей. Но решил поступить более рационально, чем я представлял. В отряде было несколько талантливых фехтовальщиков, которые шли в первых рядах, когда доходило до рубки. Им мечи я и обработал. Что бывалые мужики восприняли очень скептически. И я их понимал. По тем же причинам. Они ведь тоже усиливали своё оружие, просто не Кровью, а доступной им силой. Я же нарастил кромку лезвия, которую трогать нельзя и которая неизвестно как себя поведёт.

За этими вопросами вторая часть дня и прошла. В госпиталь не стал возвращаться. Было у меня подозрение, что сегодня ночью силы потребуются, поэтому пошёл отдыхать и готовиться.

* * *

Сергей зашёл в приёмную Аристарха Павлович и улыбнулся секретарше, которая встретила его внимательным взглядом и узнала.

— Княжич, — подскочила она.

— Тише-тише, — улыбнулся парень. — Не надо так официально. Аристарх Павлович на месте?

— Д-да, — запнулась девушка.

— Свободен? Я могу зайти?

— Да, конечно, — закивала девушка слишком часто.

— Отлично, благодарю.

Сергей прошёл через помещение, постучался в дверь, быстро вдохнул и выдохнул, собираясь с мыслями, и зашёл внутрь.

— Аристарх Павлович, день добрый. Разрешите? — спросил он вежливо.

— Сергей? — уставился целитель на гостя.

Они были хорошо знакомы, и у Аристарха Павловича было право обращаться к княжичу по-простому.

— Какими судьбами ты здесь?

— Я к вам по делу,Аристарх Павлович. Возьмёте на работу?

— На работу? — свёл брови мужчина. — Я не понимаю. Что ты имеешь в виду?

— Младшим целителем. Образование у меня есть, способности тоже. Хочу у вас работать. Готов заниматься любым направлением.

— Понятнее не стало, — нахмурился целитель.

— Никакого подвоха и скрытого смысла. Хочу работать у вас целителем на полную ставку на общих основаниях, — покладисто повторил Сергей, понимания, что этот разговор легко не пройдёт.

— Это шутка?

— Нет. Я предельно серьёзен.

— Но… Это же невозможно, — удивился Аристарх Павлович.

— Почему?

— Сомневаюсь, что ваш отец одобрит такое решение.

— Я ему сообщил уже о своём решении и он не был категорически против.

Сергей вспомнил, чем закончился тот вечер, когда он громко и пафосно заявил, что собирается заняться целительством и помогать людям. Далеко уйти не дали. Не то чтобы Сергей убегал. Решение было спонтанным, и его настигли в комнате, когда парень прикидывал, куда идти и как быть, как лучше всё устроить. Настигла его матушка. Отец поступил коварно и жестоко, отправив её.

О чем-то умалчивать было почти бессмысленно. Очень быстро матушка вытащила из него все детали разговора с Чернышовой. Не забыла спросить и про логику принятия решений самим Сергеем. Парень постарался донести матери свою позицию. С каждым словом всё больше убеждаясь, что пусть она и держит лицо, но хорошо видно, что его позицию воспринимают как бредни, юношеский максимализм. Поэтому Сергей быстро перестроился и зашёл с козырей, прямо заявив, что Васильев, адепт клятв и обладатель чистейшей силы, тот, кто смог отомстить за него. В этот момент парень показал своей матери руки, что тянуло на самый настоящий подлый удар.

Помогло или нет — неизвестно. Но Сергей честно попытался продвинуть свои идеи. Не дождавшись никакой реакции, он и отправился сюда, собираясь ответить за свои слова и сделать ровно то, что и обещал.

— При всём уважении, Сергей, я вынужден отказать, — ответил Аристарх Павлович, подумав.

— Потому что боитесь реакции моего отца? — прямо спросил тот.

— Да, — не стал отрицать Аристарх Павлович. — В княжестве сейчас и так тяжёлая ситуацию. Создавать дополнительные проблемы для лечебницы я не собираюсь.

— Я знал, что вы так скажете, — вздохнул Сергей. — Что ж… Я обещал своему отцу, что если из-за него вы мне откажете, пойду исцелять в ближайший подземный переход.

— Если это попытка меня шантажировать, то крайне неудачная, молодой человек, — тон целителя сделался сухим, а взгляд тяжёлым. — Вы взрослый человек и вольны идти туда, куда хотите.

— А если я скажу, что меня сюда отправил Васильев? — Сергей не собирался сдаваться.

Аристарх Павлович вскинул брови и задумался.

— Тогда я отвечу, что не припомню, чтобы он стал главой лечебницы. Но если вдруг захочет, то у него будут серьёзные шансы, а я наконец-то смогу выйти на пенсию и уделить должное внимание семье.

— А если я скажу, что в курсе про клятвы и хорошо понимаю, что вы-то как раз на пенсию никогда не уйдёте?

— Тогда я порадуюсь за вашу осведомлённость, но своего решения не изменю. Даже если ваш отец даст добро, юноша, то… Появление аж целого княжича в лечебнице породит слишком много хаоса и суеты. Мне нужно, чтобы люди занимались пациентами, а не судачили и вокруг вас кружили.

— Да, проблемный я для вас сотрудник… — вздохнул Сергей.

— Вот именно, — припечатал Аристарх Павлович. — Если вам так хочется работать целителем, то, уверен, найдётся много мест, куда вы сможете устроиться.

— Например?

— Мы не единственное медицинской учреждение.

— Я хочу служить людям.

— Похвальное стремление. Как княжич, уверен, вы многого добьётесь.

— Вы совсем непробиваемый, Аристарх Павлович, — улыбнулся парень. — Пожалуй, у меня остался только один аргумент.

— Сомневаюсь, что он повлияет.

— Даже если я скажу, что, перед тем как нас всех истребят, хочу принести хоть какую-то пользу, тоже откажете?

— Откуда такой пессимизм?

Аристарх Павлович спросил внешне равнодушно, но Сергей заметил, что слова его задели. Целитель точно хорошо разбирался в том, как обстоят дела. Что было очень интересной деталью. Интересной, но не имеющей значения.

— Трезвая оценка ситуации, не более, — ответил Сергей. — Так значит, всё равно откажете?

— Прости, Сергей, но лечебница вне политики. Таков уговор. Принять княжича — это самая что ни на есть политика.

— Я вас понял, Аристарх Павлович. Простите, что потратил ваше время.

Попрощавшись, Сергей отправился на выход.

— Что собираетесь делать? — догнал его вопрос.

— В подворотню не пойду, — улыбнулся парень. — Но и отказываться от этого пути не собираюсь. Тем более у меня есть отличный пример для вдохновения, — подмигнул парень и вышел за дверь.

* * *

В этот раз я в своих предположениях не ошибся. По-прежнему было до конца не ясно, по какой логике действуют мёртвые, но я ждал ночью неприятностей, и они не подвели, явились по наши души.

В общежитие я пришёл часов в шесть, уже поужинав. Принудительно отправил себя в сон и четыре часа поспал. Проснулся в районе десяти. Мёртвых не ощутил, но сна не было ни в одном глазу. Своей интуиции доверял, поэтому артачиться не стал. Поднялся, размялся, прогнал Кровь по организму да начал броню натягивать. Не полный доспех, а основные элементы, чтобы прикрыть самые уязвимые участки.

Было у меня подозрение, что сегодня побегать придётся, поэтому и отказался от идеи полностью экипироваться. Я и в полном доспехе побегать смогу, но не так резво, как того может потребовать ситуация.

В таком виде, в броне и с мечом в руках, где-то спустя двадцать минут после пробуждения я вышел в коридор. Увидел двух дежурных недалеко от лестничного проёма, которые нашли себе где-то пару стульев, небольшой столик и развлекали друг друга тем, что играли в карты.

— Васильев? — заметил меня тот, что сидел ко мне лицом. — Ты чего это? Проблемы? — забеспокоился он.

Слухи такая вещь, которую, хочешь или нет, долго не утаишь. Думаю, уже все люди Стародубова знали, что я обладаю специфическими умениями и нахожусь на особом счету.

— Пока — нет, — ответил я.

— Так тревогу поднимать или что? — нахмурился мужчина.

— Пока — нет, — повторил я. — Но что-то у меня предчувствие нехорошее.

— Твои предчувствия уже срабатывали, — сказал второй солдат.

— Но у нас и так сегодня повышенная боевая готовность. Так что делать будем?

— Парень, а ты, собственно, куда намылился?

— В штаб. Для оперативного реагирования. Я сам дойду. Пост не покидайте.

— Там на выходе сержант, у него отпрашивайся, — ответил мне солдат.

Кивнув, я отправился вниз. Где меня встретили с той же самой реакцией непонимания, мол, уже паниковать и бить тревогу, или чего я тут шатаюсь в броне? Объяснив, что ничего конкретного сказать не могу, всё же убедил, чтобы меня пропустили. Только направился не в штаб, а к грузовику, который стоял рядом с госпиталем.

Там меня встретили… Да по-доброму в целом. Со смешками, но без снисхождения. Мужики были не прочь поболтать и обсудить мою броню, и что с каких это пор целители с такими большими мечами бегают, но я вежливо сослался на то, что мне нужно сосредоточиться. Что я и сделал, быстро погрузившись в состояние глубокой медитации. Что там мужики рядом говорят, не слышат. Сканировал пространство вокруг нас, выискивал следы нежити.

И обнаружил. Чувство времени в подобном состоянии расплывчато, но, по ощущениям, я минут пятнадцать прождал. Достигнув пика своих способностей замечать врага.

Сгусток напряжения ворвался в поле моей чувствительности, но не там, где я ожидал. Не со стороны, а сверху, пронёсся по небу на большой скорости. Всего я его ощущал секунд десять. Своим вниманием я погнался за этим ощущением, пытаясь разобрать, что это такое. Сгусток состоял из двух точек напряжения. Какого-то существа, крупной птицы и всадника, который управлял ею.

На пару десятков секунд я потерял врага, но он тут же вернулся и замер над госпиталем, начав что-то творить.

Из медитации я вынырнул, напоследок уловив, как третья точка напряжения отделилась и полетела вниз.

— В небе, — сказал я солдатам, — противник летает на твари, что-то закинул на госпиталь.

Закончил я это говорить, уже выпрыгивая из грузовика.

Нас переиграли. Я уже сталкивался с летунами и искренне их ненавидел. Единственное их достоинство — это то, что мёртвые использовали «авиацию» редко. Поэтому этот вариант я всерьёз не рассматривал. Как и Стародубов, чьи меры защиты были направлены против наземного противника.

Уже на бегу, быстро добравшись до госпиталя, ворвавшись внутрь и бросившись к лифтам, я понял, что атака должна была быть с двух стороны. Что-то такое на периферии сознания я уловил. Какая-то волна по плану смерти, которая ушла как раз в сторону морга. Быть может, ошибаюсь, но сдаётся мне, что сейчас там должны были подняться мёртвые и атаковать снизу. В то время как какая-то тварь начнёт резню сверху.

Повезло, что лифт оказался на первом этаже и двери сразу открылись. Не повезло, что он ехал жуть как медленно, со скрипом. Со мной ещё и пара солдат успела заскочить. В реакции им не откажешь.

— Что там, парень⁈ — требовательно спросил один из них.

— Сейчас увидим, — ответил я.

А что тут ещё ответить? Я и сам не знал, что там. Нечто непонятной формы, что уже просочилось через крышу и оказалось на этаже. Хозяин этой твари улетел и приземлился на одном из соседних знаний, на границе моей чувствительности. Наблюдать будет, тварь. Неужто опасается, что прибьют, и хочет вызнать, как мы так ловко мёртвых убиваем? Значит, конкретно против меня работает. А силы-то ему не занимать, я успел оценить. В несколько раз сильнее главы ковена и того карательного отряда. Не король и даже не герцог, но близок к этому званию.

Сомневаюсь, что у меня хватит сил сейчас с ним разобраться.

Но и отступить, чтобы не выдать себя, невозможно.

Двери открылись. Я увидел в коридоре колышущиеся нечто, которое растекалось по полу и проникало в палаты. Мёртвая псевдоплоть, переносчик проклятия, способный причинять большие страдания людям и медленно их пожирать. На войне мёртвые отправляли подобных созданий с целью диверсии. Те проникали через щели в здания, канализации, оставаясь до последнего незамеченными. А дальше нападали, заражали и создавали благоприятную для мёртвых атмосферу, заставляя людей мучительно погибать, выплёскивая энергию смерти и боли.

Я выставил ладонь и выпусти технику. Следом за ней потоком направил Кровь, превратил её в полотно и накрыл существо. То вспыхнуло, зашипело, начало спекаться и обугливаться. Главная опасность этой твари — внезапность.

Солдат рядом со мной выругался, не понимая, что делать. Кто-то в палатах закричал, тоже разглядев, что к нам пожаловало. Я же продолжил методично выжигать тварь, отсекал ей пути к отступлению, собирая существо в кокон. А дальше давил, давил, пока она полностью не сгорела.

* * *

Блейк расставил фигуры на доске и приготовился насладиться шоу. Блейк ждал. Блейк недоуменно нахмурился, когда внизу здания не ощутил пробудившихся мёртвых и развернувшегося проклятия. Блейк удивлённо вскинул брови, когда его посланец на верхнем этаже исчез. Внутри коридора что-то произошло, что осветило окна ярким светом.

— Так просто? — удивился Блейк. — Их секретное оружие уже здесь? Тогда проверим вас на прочность, люди…

Выпустив свою силу, Блейк создал карающую технику. Серп, разрастаясь, полетел в здание госпиталя. Врезался в стену, разрубил её в той части, где ощущались солдаты, прошёл насквозь и взорвался.

— Надеюсь, вы не сдадитесь так быстро, — оскалился Блейк.

Глава 6

Летящую в нас атаку я уловил ещё в момент её начала. Уловил и понял, что мало что смогу сделать. Слишком много сил враг вложил в неё, не поскупившись. Единственное, что успел — задействовать технику Кузнецовых, засечь, где располагаются люди на этаже, чтобы не задеть их, и выпустить большую часть запаса силы, формируя жёсткий щит и выставляя его под углом, да ударить по самой атаке, не давая ей взорваться раньше времени.

Гигантский серп пробил стену, ударил в щит, ушёл под углом и дальше, увлекая нас всех вместе с обломками. Щит лопнул, но свою задачу частично выполнил. Основная разрушительная сила прошла мимо людей. Но этого было катастрофически мало.

Меня подхватило, пронесло через этаж, я во что-то врезался, пробил это и полетел дальше. Вместе с солдатами, которые не успели среагировать и летели следом. Нас пронесло насквозь и выбросило бы с другой стороны, но я выпустил нити, сгущая их и хватаясь. Успел зацепиться за выступ и обхватил нитями солдата, который пролетел мимо.

Нити натянулись, и успел я реально в последний момент. На несколько секунд потерялся. Под грохот рушащегося здания, под шквалом обломков, которые бились о броню и шлем, я пытался удержаться и удержать, отмечая череду вспышек смерти. Совсем без жертв эта атака не обошлась. Нить тоже долго не продержалась, и я вместе с солдатом упал вниз. Благо не шмякнулся со всей дури, а всего лишь пролетел последние метры, упав на мягкую землю. Считай, повезло. Если так можно сказать про случившееся.

В себя я приходил секунд десять. Буквально прочищал мозги. Шлем шлемом, но по голове мне знатно прилетело. Не критично, но лёгкую контузию словил. Энергии смерти в атаку тоже вложили с избытком. Если уж я за щитом спрятался, и меня всё равно с ног до головы накрыло, то что говорить об остальных. Но главное — я тупо растерялся. На войне в прошлой жизни у меня чёткий рефлекс выработался. Сначала уничтожить мёртвых, потом уже лечить. Инстинкты требовали избавиться от главной угрозы, здравый смысл говорил, что, скорее, это мертвец от всех нас избавится, а «детектор» сообщал, что мертвец… свалил.

Свалил насовсем или на своём летающем транспорте делает круг, чтобы вернуться и закидать нас убийственными техниками сверху, — отличный вопрос. Поэтому я и подзавис, определяя, то ли мне готовиться к бою против воздушной цели, то ли помогать раненым, то ли ещё что.

Хорошо, что заминка продлилась недолго. Заняла как раз то время, что я приводил себя в порядок. Следующим шагом я сделал Вдох, пополняя запасы и, так и не дождавшись появления мертвеца в поле зрения, переключился на пострадавших.

Первым я добрался до солдата, который вывалился вместе со мной. Он хрипел или, точнее, едва сипел. Переломаны ноги — неудачно упал, сломана грудная клетка — следствие удара в полете обо что-то твёрдое, внешнее тяжёлое загрязнение — эманации смерти облепили половину его тела. Внешнее загрязнение — это когда энергетическая грязь попала на тело, но ещё не проникла внутрь организма и не добралась до органов. Разбираться с такой проще простого, были бы силы. А они у меня были.

* * *

В следующие часы я пересмотрел позицию по тому, сколько у меня есть сил. Катастрофически мало.

Что происходит, с одной стороны, было предельно ясно. С другой — совершенно не ясно. Почему-то мертвец отказался нападать напрямую. Вместо этого он пошёл громить город. Безумно сильная тварь, которая раскидывалась разрушительными техниками, сносила подчистую здания и насылала смертоносные, заразные проклятия, при этом перемещалась над городом по небу, атакуя сверху.

У меня не было способа его остановить. У Стародубова — тоже. Как и у всех войск, что защищали город.

И это была катастрофа.

Стародубов отреагировал быстро. Можно сказать, молниеносно. Не успел я закончить с военным, который выпал вместе со мной, как уже прибежал первый отряд. А дальше закрутилось, завертелось. Я хотел помочь людям, но получил приказ садиться в машину и ехать искать мертвеца. Следующие полчаса так и прошли. Мы катались от одной точки к другой, пытаясь его выследить и поймать. Это было несложно. Мертвец не то чтобы скрывался. Но стоило нам подобраться ближе, как он кидал что-нибудь разрушительное, не обязательно в нас, после чего перемещался в другую часть города, где снова нас ждал.

Это было сплошное издевательство.

И я, в принципе, понимал, что наш враг делает. Ломает волю. Лишает надежды. Погружает в пучину безнадёжности. Надо сказать, получилось у него это отлично. В итоге мы перестали за ним гоняться. Дуб и сам понял, что нет никакого смысла. Это было трудно признать, но пришлось. Мы вернулись к госпиталю, а дальше я занялся пострадавшими. Мертвец же прекратил давить. Ушёл.

— Я к раненым, — сказал Дубу, когда вернулись к госпиталю.

Он вместе со мной по городу катался, поэтому рядом и находился.

— Сейчас важнее врага заметить вовремя.

— Если замечу, скажу. Уже сейчас вижу, что он проклятия раскидал. Буду встречать и нейтрализовывать. Иначе жертв к утру будет в десять раз больше.

— Ты броню только сними, — бросил мне мужчина вдогонку. — А то слишком много вопросов возникнет у людей.

Мысль была дельная. Сейчас я в шлеме, поэтому мог сойти за одного из солдат. А если лечить начну… Рядом с госпиталем полнейшая неразбериха стояла. К этому моменту город уже проснулся, как и муниципальные службы. Скорые уже доставили первых пострадавших. Я это хорошо ощущал по тому, что внутри и рядом со зданием были проклятия. Я прошёл внутрь, заглянул в ближайшую подсобку, где и скинул броню. Надеюсь, никто не заметил. Конспирация аховая, но сейчас здесь полнейшая неразбериха стояла. Люди носились, кто-то кричал от боли, военные пытались навести порядок.

— Олег! — заметил меня Роман Давидович.

— Займусь проклятиями! — крикнул ему. — Встану на сортировку! Сами не подходите, пропускайте всех пострадавших через меня! А ну стоп! — крикнул я.

Это уже медбрату, который толкал тележку с молодым парнем. Не слушая, что мне ответят, я выпустил толику силы и разорвал проклятие. Непростые решения приходилось принимать прямо на ходу. У парня была расплющена нога. Состояние такое, что никакого мастерства не хватит восстановить. Сам он тоже едва дышит. Успеют ли помочь? Я быстро вывел все следы грязной силы и на скорую руку укрепил его состояние. Но полноценно заняться никак нельзя. Людей продолжают свозить, и я всё больше точек напряжения ощущаю.

— Парень, ты один потянешь⁈ — схватил меня за плечо нервничающий Роман Давидович.

— Сюда! — донёсся крик откуда-то из коридора.

Объясняться с целителем не было времени. Я пробежал по коридору, заскочил в палату и увидел Марию, ту самую общительную женщину-целительницу. Она, тяжело хрипя, сползала по стене. Кожа посерела, по ней бежали черные прожилки. Тут я уже не экономил. Выпустил Кровь широким потоком, обхватывая женщину.

С целителями, да и адептами, куда сложнее работать, чем с обычными людьми, у которых нет Источника и больших объёмов силы внутри тела. Внутри Марии бушевал хаос, из проклятия, которое перехватывало её энергию и пускало на усиление себя, и самих сил, которые пошли вразнос. Женщина испытывала нешуточную боль, зайдясь в безмолвном крике. Я нанёс своей волей удар по проклятию, лишая его прыти. Перехватил все потоки, ухнув на это весь собственный резерв и начал стабилизировать ситуацию. Что заняло пару очень долгих минут.

Когда закончил, стало понятно, что на пару дней мы одну целительницу точно потеряли. Я её в целебный сон погрузил, а сам поднялся (не заметил, как рухнул перед ней на колени, чтобы контакт установить).

— Что с ней? — требовательно спросил Роман Давидович, который всё ещё находился здесь. — Что нам делать с пациентами⁈

А нервы у него сдали, и его можно понять. Не каждый день нечто подобное происходит.

— Проклятие типа убийца целителей. Сначала всех раненых ко мне, — скомандовал я, делая Вдох и пополняя запасы. — До этого в госпиталь их не пускать. Сейчас наведём порядок. Шевелитесь! — прикрикнул я, чтобы вывести мужчину из ступора.

В голове мелькнули воспоминания о том, как я сам впервые с подобным столкнулся. Люди умирают, в том числе твои друзья, а ты стоишь в ступоре, потому что, если сунешься, сам умрёшь. Мне тогда повезло. Рядом были более опытные и сильные целители.

Роман Давидович отмер, убежал в коридор исполнять. Я же переключился на раненого, который был тут. А нет, поздно. Умер. Вся палата была загажена эманациями смерти, и я выпустил Кровь, создал аркан и наложил его прямо на пол. Стандартная техника очищения пространства. Жаль, тут Эммы нет. Было бы проще.

Закончив, я вышел в коридор. Пора было навести порядок.

* * *

Роман Давидович смотрел на то, как хаос превращается в порядок. Нападение на госпиталь было ожидаемым. Не просто же так выделили крупный отряд, чтобы их защищать. Все целители знали, в каких условиях работают и чем рискуют.

Но никто не ожидал, что нападение будет настолько сильным и что военные ничего не смогут ему противопоставить. Как и разрушению города. Тогда, в момент, казалось, что весь город уничтожен.

Это было далеко не так. Но в данный момент никто не знал всех масштабов. Пострадавших привозили десятками чуть ли не каждую минуту. Рядом с госпиталем быстро образовалась очередь и давка. Людей укладывали прямо так, на улице, потому что других мест не оставалось. И по-другому было нельзя. Из-за оплошности одна из целительниц была выведена из строя, пусть и не летально.

Госпиталь захлебнулся бы в крови и смертях, был бы погребён под лавиной трагедии, если бы не один юнец, подобно скальному утёсу, рассекающий и нейтрализующий эту волну, в которой так легко захлебнуться.

До Романа Давидовича доходили слухи о парне, который светился и которого прозвали святым. Раньше он в них не верил. А теперь узрел.

Васильев, стоящий прямо в коридоре, куда завозили новых и новых людей, казалось, одним касанием изгонял проклятия, заставлял раны закрываться. Испуская свет всем телом, он не давал эманациям смерти и горя захлестнуть это место. Роман Давидович чувствовал, насколько легко даются Вдохи. Насколько чистая сила приходит в ответ на зов, и понимал, что это заслуга парня.

Который в этот день творил невозможное.

* * *

Блейк наблюдал за тем, как разворачиваются события. То, как за ним пытались гоняться военные, откровенно позабавило мертвеца. А то, что план смерти насыщается эхом страданий, которые накрыли город, — вызывало довольство. Баланс сегодняшней ночи был соблюдён, затраты возмещены.

Осталось посмотреть, что будет дальше. Город накрыл хаос. Людишки тщетно пытались его обуздать. Не понимая, что, собирая заражённых в одном месте, делают лишь хуже. Для поднятия мертвеца и его поддержания требовалась божественная сила. И чем сложнее манипуляции, тем больше силы. Но это не означало, что по-другому нельзя. Была бы энергия, а развернуться не проблема.

Что Блейк и собирался сделать. Сотни заражённых, которые умрут мучительной смертью, в одном месте — весь этот выплеск будет направлен на то, чтобы поднять орду, и тогда разрушения продолжатся. Да, эта орда долго не продержится без подпитки. Мёртвые проживут ровно столько, сколько смогут себя прокормить за счёт живых. Но Блейк и не рассчитывал на что-то большее. Он изучал. Смотрел, что будут делать люди.

На что-то же они рассчитывают. Открыли же какую-то новую силу.

И, видимо, эта сила была связана с целительством. Потому что ничего не происходило. Прошёл час, второй, третий. Скоро должен начаться рассвет, а следующего акта пьесы всё нет и нет. Блейк не спешил. Спешка — удел людей, которые хотят всё успеть, пока не умрут. Он же был избавлен он этой проблемы. Тем не менее в итоге Блейку надоело ждать. Окончательно стало понятно, что на продолжение рассчитывать не стоит. А значит, часть тайны и правда завязана на целителей.

Блейк призвал виверну, запрыгнул на неё и взлетел. Раз дело в целителях, надо их просто уничтожить, вот и всё.

* * *

На сегодняшнюю ночь Дарвин получил один-единственный приказ — охранять Васильева. От любых попыток навредить ему. Как со стороны противника, так и со стороны вероятных предателей, которые вполне могут находиться в госпитале.

Так и вышло, что почти всю ночь они с отрядом стояли рядом и наблюдали за… Дарвин так сразу не мог определить, как именно это обозвать. Целителей он видел. Те не так работают. Не умеют десятками людей обрабатывать и испускать приятный мягкий свет. Зачем Олег светится, Дарвин знал. Тот сам ему рассказал про теорию контроля пространства. Грубо говоря, Васильев сейчас выступал не только целителем, но и батарейкой для своих коллег.

Насколько это разумно, Дарвин оценить не мог. Да и не задавался такими вопросами. Олег пропускает через себя тысячи Капель силы? Значит, так надо.

В какой-то момент Олег остановился, уставился куда-то вдаль. Дарвин понял, что означает этот взгляд, и напрягся. Ему нечего было противопоставить врагу, который одним ударом способен обрушить здание. А у Олега, видимо, такие методы были.

— Да что ты возомнил о себе, урод… — прорычал целитель, проходя мимо Дарвина.

Целитель не обратил на него никакого внимания. Дарвин бросился следом и увидел, как Олег отставил руку, в которой начало формироваться тусклое копье. Секунда, вторая, третья, от задействованной силы волосы встали дыбом, а по коже побежали мурашки. Васильев замахнулся и швырнул копье куда-то в небо. В следующий миг там взорвалось небольшое солнце, и Дарвин разглядел здоровенную, крылатую тварь, которую разорвало на части. Тёмная фигура, окутанная чёрными языками пламени, что билась со светом, полетела вниз, и парень догадался, что это тот самый мертвец, который атаковал их сегодня ночью.

Заметили это и солдаты. Дарвин услышал крик Стародубова, приказ атаковать. Бросил взгляд на пошатнувшегося Васильева, на сотни других пострадавших, которые нуждались в помощи, и понял, что бой лёгким не будет.

* * *

У всех есть свои границы и пределы. Я не исключение.

Часть раненых поступала в том состоянии, когда им уже нельзя было помочь. Они ещё были живы, но проклятие настолько проникало в их тела, что даже уничтожь его… Это как убрать ту единственную подпорку, которая удерживала всю остальную конструкцию. Сколько бы силы у тебя ни было, если половина организма уже разъедена, это нельзя обратить вспять.

И так раз за разом. Один живой труп за другим проходили через меня. Я давил эмоции, но, как и сказал, у всего есть предел. Старики, мужчины и женщины, дети… Всего одна тварь заставила этот город захлебнуться в крови. И этой твари надоело наблюдать. Она решила вернуться и нанести удар.

Разумнее всего было ничего не делать. Не подставляться, не заявлять о себе. В этой жизни я клялся поступать рационально, но самый главный мой обет — защищать род людской. Поэтому я вышел на улицу, чтобы встретить мертвеца.

И встретил ведь. Смог убить летающее порождение с плана смерти. Хорошо разглядел, как силуэт этого чудовища разрывает на части. Но и удар дался мне тяжело. Я и так работал на пределе, а тут пришлось выложиться сверх меры. За что люди заплатят десятком других жизней, потому что у меня не хватит сил им помочь. Да каким десятком? То, что я сбил мертвеца, вынесло нам всем приговор. По сути, я предпочёл умереть в бою, а не безвольно принимать удар.

По крайней мере, я так думал, наблюдая за тем, как военные стягиваются к месту падения мертвеца. Там полыхнуло смертью, чёрные клубы вспыхнули и разлетелись в стороны. Я хотел было дёрнуться, но тело слушалось с трудом. Слишком потратился сегодня.

А дальше… Дальше ничего не случилось.

Точнее, случилось и много чего. Военные сунулись было в тёмные клубы, но быстро отступили. Те наверняка были токсичны и лишали возможности дышать. Через пару минут мне доставили пострадавших, так что в этой догадке я оказался прав. Клубы постепенно развеялись. Но это было уже и неважно. Потому что я ощутил, как мертвец стремительно выходит за пределы моей чувствительности. Он шуганул погоню, выиграл себе несколько мгновений и… задал стрекача.

Во что я не поверил. Просто не мог поверить. Мертвец — трус? Бред же. Поэтому я рассчитывал, что он вернётся и снова нападёт. В связи с чем передо мной стоял моральный выбор. Либо прекратить исцелять и готовиться к битве и тем самым обречь сотню-другую человек на мучительную гибель, либо возвращаться на пост и продолжать изничтожать проклятия.

Выбор без выбора. Потому что следующие минут десять я приходил в себя. Выйдя из режима «святого», я потерял темп и так легко войти в это состояние повторно не смог. Мне тупо требовалось передохнуть. Как бы мне ни хотелось помочь людям, поделать с этим ничего было нельзя.

— Ты садись, садись, парень. — Роман Давидович мне лично стул притащил и силой усадил.

Силы этой не много потребовалось. Он меня толкнул, у меня ноги и подкосились.

— Перенапрягся? — спросил он.

— С ним всё нормально. Его таким не возьмёшь, — заметил Дарвин, которого я с удивлением обнаружил рядом.

Насколько заработался, что не заметил его появления? Как давно он тут?

— Да что ты понимаешь, — огрызнулся Роман Давидович.

— Всё в порядке, — ответил я. — Надо отдышаться. Попить найдётся?

— Сейчас всё будет, — пообещали мне.

И — всё было. Мне мигом принесли воды. Я перевёл дух. Пришёл в себя. Так и не дождавшись появления мертвеца. После чего вернулся к пациентам. Эта безумная ночь ещё не закончилась.

* * *

Когда закончил с проклятиями, взял перерыв. Работы ещё было немеряно, но если заработаю себе очередной срыв, то никак не помогу. Поэтому и отправился в столовую. Жизнь на трагедии не заканчивалась, людям по-прежнему нужно было есть, так что с этим проблем не возникло.

Вкуса еды не ощутил. Механически закидывал в рот кашу, жевал и, не чувствуя вкуса, глотал.

Случилось ровно то, чего я и опасался. Мёртвые начали бить всерьёз. Подтянули кого-то по-настоящему опасного. И этому кому-то мне почти нечего противопоставить. Более того, я продемонстрировал ему свою силу. Из-за чего он и сбежал. Это было странным моментом, но, если не плодить сущности, получается, мертвец испугался. Сомневаюсь, что напугал его до ужаса. Скорее, верховный ковен впечатлило то, что их карательную группу уничтожили. Если они не узнали, как именно, не смогли вызнать подробности, то отнестись ко всей этой ситуации с осторожностью — вполне разумный шаг. Получается, все действия мертвеца ночью были продиктованы осторожностью и желанием посмотреть, как люди будут реагировать. Иначе говоря, нас пытались заставить выложить козыри, и у них это получилось.

Теперь верховный ковен узнает, что здесь появился некто с высокой чистотой силы, антагонистом их силы смерти.

Мог ли я поступить иначе? В теории, да. А на практике — выбора особо и не было. Я либо бью в ответ, либо будут многочисленные жертвы. Второй раз уже так ситуация складывается. В первый я мог либо сорвать ритуал и уничтожить зарождающегося короля, тем самым выведя эскалацию конфликта на новый уровень, либо обречь город на тысячи жертв.

Да и чего уж. Не спугни я мертвеца ночью, ничего бы не изменилось. Он бы так и продолжил проверять людей на прочность, сея смерть и хаос.

Выбор без выбора.

На выходе из столовой меня Дарвин перехватил и сказал, что Дуб зовёт. Пришлось прогуляться до штаба, где меня мужчина и принял.

— Ты как, парень? Выглядишь не очень.

— Немного устал, — ответил ему равнодушно.

Как оно бывает после подобной бойни, сил на эмоции не осталось.

— Немного, — повторил за мной Дуб. — Роман Давидович сказал, что, если бы не ты, все бы в госпитале полегли.

— Все не все, но да. Было бы много жертв.

Массово активизировавшиеся проклятия такую волну бы подняли, что весь район бы накрыло. И это без учёта того, что проклятие было куда сложнее, и неизвестно, какие скрытые функции в себе несло.

— Тем не менее ты подставился, — припечатал Дуб. — Что за самодеятельность, Васильев?

— Сами же мне лейтенанта дали. Вот я и действовал по обстановке.

— Слишком много на себя берёшь! Слишком! — стукнул он кулаком по столу.

— Вы меня поругать вызвали, Евлантий Сергеевич? — спросил я так же равнодушно. — В этом нет смысла. Лучше придумайте, как мне на границу попасть.

— Какую границу, Васильев⁈ — чуть ли не прошипел мужчина. — Тебе вчерашнего мало было⁈

— Вам есть, что противопоставить вчерашнему мертвецу?

— Найдём, — уверенно ответил он. — Это не твоего ума дело.

— Не, серьёзно, вам будет что противопоставить такой же ночью, если он так же придёт и начнёт скакать по городу, разнося его? А если он отправится в соседний город? Там тоже найдётся, кому остановить его? Если да, то я спокоен.

Дуб посверлил меня взглядом, но первым его и отвёл, плюхнулся в кресло.

— Твои способности слишком важны. Мы не можем рисковать тобой.

— Ерунда. Вчера обо мне узнали. Следующий шаг — уничтожение. Сидеть на месте и ждать, когда это произойдёт, тем более в городе, не вижу смысла. Лучшая стратегия — наведаться на их территорию и атаковать.

— И кого ты собрался атаковать? — ядовито спросил он.

— Дикие земли считаются территорией висмархов. Где-то они должны скрываться. Где-то их должны создавать. Я найду их базы. Это привлечёт внимание того урода. А там и узнаем, кто кого.

— Сам же сказал, что ему нечего противопоставить.

— Предложите план получше.

Сам я деталей пояснить не мог. Не говорить же о том, что я из другого мира и внутри меня божественная искра, способная сделать меня сильнее. А раз так, то у задачи имеется единственное решение. До момента, когда мертвец перестанет играться с нами и осторожничать, постарается убить всерьёз, я должен прибавить в силе настолько, чтобы уничтожить его.

Откровенно говоря, это больше похоже на самоубийство, чем на реальный план, но… А какие ещё остаются варианты?

В дверь постучали. Мы с Дубом одновременно посмотрели в ту сторону.

— Командир… — Заглянул солдат, с неуверенностью в голосе сказав: — Тут это. Княжич прибыл.

— Какой ещё нахрен княжич⁈ — подскочил Дуб.

— Это он про меня, — донёсся до нас голос Сергея Юрьевича.

А там и сам средний сын князя показался. И что он тут забыл?

Глава 7

Стародубов встретил княжича вовсе не вежливым приветствием, а отборным матом. Но справедливости ради — в руки он взял себя быстро.

— Что вы здесь делаете, княжич? — почти без лишних нервов спросил он.

— Прибыл работать целителем, — улыбнулся парень.

Тут уже и до меня дошло, что что-то не так. Видимо, Стародубов сообразил сразу, что подобные личности просто так здесь появиться не могут.

— То есть ты здесь не с проверкой, не с отрядом помощи? — уточнил Дуб.

— Не, я прибыл один, — чуть смутился парень.

— Один, — эхом отозвался мужчина и повторил, — один. Как тебя отпустили?

— Ну… — княжич опустил взгляд. — Я сбежал.

— Ты чего сделал? — уже и я не удержался от вопроса.

— С тем, чтобы устроиться целителем, — посмотрел Сергей на меня. — Возникли проблемы. Поэтому я решил отправиться на передовую, чтобы здесь помогать людям. — заявил он твёрдо. — Кстати, чего все такие нервные? Случилось чего?

— Вчера один мёртвый напал на нас, — ответил я. — Больше тысячи пострадавших. Больше двух сотен погибших.

— Спасательные работы ещё идут, — добавил Стародубов. — Многие остаются под завалами.

Княжич побледнел.

— Как так вышло? Всего один мёртвый? Вы с ним не смогли разобраться?

— Нет, — ответил Стародубов. — Он спокойно пришёл, разгромил всё и так же спокойно ушёл. Так, значит, князь не в курсе, что его сын здесь?

— Не знаю, — машинально ответил парень, опешив от новостей.

— Мертвец вчера не просто так город атаковал, — бросил на меня взгляд Стародубов. — Он разрушил главную электростанцию, по другим местам тоже прошёлся. Сейчас есть проблемы со связью. Мы не сможем связаться со столицей в ближайшие часы.

— Дилемма, — согласился я.

Дубу не позавидуешь. У нас тут и так чрезвычайное происшествие, так ещё и княжич решил сюда заявиться. Тем самым подставив военных. Потому что они теперь должны будут его охранять как зеницу ока. А как это сделать, если они и себя-то сберечь не могут?

— Евлантий Сергеевич, разрешите использовать княжича по назначению? Раз пришёл, пусть пользу приносит. А я за ним присмотрю. Вы меня всё равно охраняете, это будет оптимальный вариант, пока решается вопрос со связью и получением дальнейших распоряжений.

— Кхм-кхм, — прокашлялся Сергей. — Не хочу показаться грубым, но у меня есть право приказывать, поэтому рекомендую воздержаться от поспешных действий.

— Ваше право приказывать, княжич, закончилось тогда, когда вы сбежали, — сухо ответил Стародубов. — Наверняка сейчас сотни людей, вместо того чтобы обеспечивать безопасность вашей семьи и заниматься делом, пытаются вас найти. Мы здесь тоже не в песочнице играем и, если вас убьют, от этого никому легче не станет.

— Господа, — вмешался я, — напомню, что любые внутренние конфликты только на руку нашим врагам. Поэтому, Евлантий Сергеевич, с вашего позволения я заберу княжича.

— Это не самый лучший вариант, — качнул головой мужчина.

— Предлагаете посадить его под замок?

— Тогда вам придётся применить силу, — княжич перестал тушеваться и начал выглядеть, собственно, как княжич, а не обычный пацан. — Если уж на то пошло, то появление члена княжеской семьи, который помогает людям, — отличный ход, чтобы поддержать общий боевой дух.

— А смерть княжича та причина, которая этот боевой дух опустит на дно, — парировал Стародубов. — Ладно, уйдите с глаз моих, — махнул он на нас рукой. — Васильев, головой за него отвечаешь.

— Принято, — кивнул я.

Про себя скривившись. Целители — живые люди. Я не исключение. Только недавно рассуждал о том, что у всех есть пределы. Но пределы-то разные бывают. В обычное время я спокойный человек, но сейчас… Мягко говоря, настроение у меня не самое лучшее. Паршивое, я бы сказал. Мрачное.

Не сорваться бы и не наговорить лишнего.

— Я зря приехал? — как-то обречённо спросил княжич, когда мы оказались на улице и рядом никого не было.

— В обычной обстановке целитель может себе позволить работать основательно и спокойно, — ответил я, подумав. — В кризисной ситуации чуть ли не каждую секунду приходится принимать тяжёлые решения. Начинается беспощадная математика. Помочь маленькой девочке, которая страдает от боли больше необходимого? Да, можно. Но это будет стоить две-три жизни тех, до кого не успеешь добраться. Или на кого не хватит сил. Это лишь один из примеров, княжич, а вчера подобных ситуаций были сотни. Чтобы банально не сойти с ума, не выгореть, целитель в такие моменты должен действовать максимально прагматично и хладнокровно. Жертвовать малым, чтобы выиграть в большем. Холодный ум и сердце. Трезвая оценка ситуации. Видение ситуации в целом, а не отдельных моментов. Вот и скажите мне, княжич, насколько вы поступили рационально и прагматично, видя всю ситуацию или её часть.

— Где мы с тобой можем поговорить без свидетелей? — спросил он, помедлив. — Поесть тоже было бы неплохо.

Мои слова прошли мимо него? Глянув на парня, понял, что нет. Отнёсся он к ним серьёзно. Но, видимо, ему есть что сказать. То, что не предназначено для посторонних ушей.

— Без свидетелей — нигде. А поесть — я вас проведу в столовую. Это не дворцовая кухня, но миску еды получите.

— Переживу, — ответил он. — Это то самое? — заметил княжич частично разрушенное здание.

Госпиталь сверкал «гнилым зубом». Зуба, понятное дело, никакого не было, а вот плешь на верхнем этаже, черная и тёмная, была. Будто закоптили. Впрочем, без всяких будто. Атака мертвеца ещё и обожгла здание.

— Не туда смотрите, — ответил я, но мысль пояснять не стал.

Раз уж сюда работать пришёл, то скоро увидит, куда именно надо смотреть. Княжич спросил, что имею в виду, но я проигнорировал его и отвёл в столовую. Где взял нам еды.

— Ты ведь не единственный, у кого настолько чистая сила, — сказал княжич.

Перед этим он осмотрел поднос, вздохнул обречённо, выпустил пару нитей силы, чтобы перехватить вилку, и всё же попробовал местную стряпню.

— И? — равнодушно спросил я. — Метод развития я вам описал.

— Да, я помню, — сдержанно кивнул Сергей, посмотрев по сторонам.

Обед уже закончился, и народу здесь мало было. Так-то пациентам еду развозят по палатам. Сегодня у поварих завал, но у них правило работало, что целителей надо кормить в любое время. По крайней мере, мне еду выдали без всяких проблем. Вторую порцию для княжича тоже не пожалели.

— Тогда к чему вы это? — спросил я, прикидывая, кого он имеет в виду.

Вряд ли Аристарха Павловича. Тогда Эмму?

— Я пообщался с Эммой Чернышовой, — подтвердил он мою догадку. — Что тебя с ней связывает?

А взгляд-то какой цепкий сделался.

— Княжич, вы сюда прибыли, чтобы поболтать со мной или чтобы работать? — вскинул я бровь. — Если последнее, то меньше слов, больше дела. Доедайте быстрее и пойдём. На светские беседы нет времени.

— И всё же я хотел бы услышать ответ.

— Моя жизнь — моё личное дело. Вот мой ответ.

Княжич от такой наглости аж замер. Я же быстро прикончил свою порцию и уставился на него выжидательно, мол, чего он так долго ест-то?

То, что с Эммой пообщался, интересно, конечно же. Сомневаюсь, что это была светская беседа. Скорее, какие-то важные переговоры. После которых Сергей всерьёз задумался, что мы с ней можем быть связаны. Ему отец как-то не спешит информацию предоставлять, значит. Чего же тогда хотела княжеская семья от Эммы? Или хотел Сергей? А, ладно, чего гадать? Крутить парня на подробности я не видел никакого смысла. Это не имеет значения.

Что бы там в столице ни происходило, у нас тут своих проблем хватает, которые непонятно, как решить.

— Такой ответ меня не устраивает, — твёрдо ответил княжич, собравшись с мыслями. — То, что вы как-то связаны, представляет всю твою историю с другой стороны.

— И?

— И это подозрительно! — выпалил княжич.

— О-о! — протянул я в ответ. — Ну да, я же весь такой коварный и подозрительный! Сейчас как пойду людей исцелять да козни строить! Вы, кстати, продолжаете моё время тратить. Которое я мог бы потратить на пациентов. Навыку быстро есть во дворце не учат?

Всё же не удержался от резких слов. Нервы-нервы. Мне бы поспать хотя бы пару часов.

При желании я мог представить, что у Сергея в голове творится. Наверняка побег из столицы для него был целым событием. Вырвался из родительского гнёздышка. Совершил самый Настоящий Поступок. Именно так, с больших букв. Чуть ли не герой. А на деле — пацан, который подставил кучу людей и породил множество проблем.

Щадить его чувства? Пожалуй, это было бы разумно. Всё же княжич. Но, как исказал, настроение у меня было дурное. Сергей тоже удила закусил. Быстро, как мог, попытался доесть. Получилось неуклюже. Контроль у него отвратительный. Вилка выпала, звякнула, еда рассыпалась по столу.

Я промолчал, хотя хотелось сказать, как его, если он вилку удержать не может, к пациентам подпускать. Там контроль куда выше нужен. С другой стороны, чего молчать-то?

— Княжич, если вы не способны справиться с вилкой и эмоциями, то к пациентам я вас не подпущу.

— У тебя нет права мне что-либо запрещать, — придавил он меня взглядом.

Что выглядело просто смешно.

— А что, вы сами при таких исходных к пациентам полезете? — спросил я.

— Нет… — первым не выдержал он и отвёл взгляд. — Я возьму себя в руки.

— Доедайте. Видно же, что голодны.

Парень вспыхнул, но собрался и доел.

* * *

Я далеко не специалист в обучении целителей. Мой педагогический опыт, скорее, сводился к работе с новобранцами. В тяжёлых условиях. Что в целом напоминало текущую ситуацию. Если воспринимать княжича именно как новобранца.

Да и чего уж. Не так много вариантов у меня было, что с ним делать. Отпускать его от себя нельзя. Я ему и нянька, и телохранитель. Выбирать случаи попроще ради него тоже не буду. Займусь тем, чем и должен — самыми тяжёлыми случаями. В чём нам никто не мешал. Вчера все работали на износ, поэтому целители сейчас отсыпались. Как и половина врачей. Пациентов совсем уж не забросили, было кому за ними присматривать, но… В общем, обстановка была такая, что я мог привести толпу кого угодно и никто бы мне ничего не сказал.

Чего уж говорить об одном княжиче, который и на княжича-то особо не походил.

— Верхнюю одежду снимай, перчатки тоже, белый халат надевай. Сменной обуви нет? Нет, — это было очевидно, — не подготовились вы, княжич.

— Будет лучше, если ты не будешь меня так называть. Это создаст лишние проблемы.

— А никому неизвестный инвалид, который пришёл с улицы, подозрений не вызовет? — ответил я почти без иронии.

— Раньше ты был куда приятнее в общении.

— Посмотрим, каким станете вы через пару часов и выдержите ли полную смену.

— Как ни будь справлюсь, — ответил он раздражённо.

Сменную обувь я ему в итоге нашёл. Подготовил как надо. После чего пошли по пациентам.

Я не просто так вспомнил про методы подготовки целителей. Люди ведь разные бывают. А любая больница — это, мягко говоря, далеко не всегда приятное зрелище. Поэтому есть смысл готовить специалиста постепенно. Чтобы и к крови привыкал, и к другим выделениям, и к запахам. Но княжичу сегодня не повезло.

Ему придётся окунуться в процесс по самую макушку. Надеюсь, его действительно хорошо учили.

* * *

Как-то так вышло, что до этого я не мог оценить княжича в вопросе магического искусства. Ни разу за время службы и работы над проектами он при мне не тренировался и не занимался исцелением. И хорошо, если он именно при мне не тренировался. Потому что касательно его подготовки впечатление у меня было двоякое.

Следующие два часа мы ходили от одного пациента к другому. Где я его всячески эксплуатировал. Ладно, шучу. Ещё кто кого эксплуатировал. Постоянно приходилось приглядывать за ним, чтобы что-то не то не выкинул. Чистота у него в районе семидесяти. Что для целителя, который принёс клятвы, то есть структурировал Источник, крайней мало. Удручающе мало, я бы сказал. Сестры всего за несколько месяцев без клятв большего достигли. С другой стороны, относительно принятых стандартов он был неплох. Объём Источника у него где-то в районе двухсот. Что тоже не то чтобы много. А что касается навыков…. Нет, он определенно понимал, что нужно делать. Пусть не сразу, будто вспоминая давно выученные уроки, но знание теории присутствовало. Практические же навыки были вопиюще убоги.

— А сколько вам лет? — спросил я, когда устроили перерыв.

Как раз через два часа. За которые он успел взмокнуть, раза три едва удержаться от того, чтобы не выбежать проблеваться, а также покрыться темной коркой Масла, демонстрируя низкие навыки очистки.

— А? — глянул княжич на меня через зеркало.

Я его в туалет отвёл, чтобы себя в порядок привёл.

— Лет. Сколько вам?

— Двадцать два. А что? — спросил он с вызовом.

— Ваш отец настолько скуп?

— В смысле? — нахмурился он.

— Вы руки-то трите, трите. В прямом в смысле. Первые навыки можно осваивать лет с десяти. Лет с четырнадцати — начинать заниматься всерьёз. Получается, у вас было двенадцать лет. Неужели князю было жалко оплатить вам хорошего наставника?

— У меня были лучшие наставники, — ответил княжич с холодом в голосе.

— Да? Тогда княжество точно обречено. Не думал, что с наставниками всё настолько плохо.

— Олег, эти ядовитые замечания тебе не к лицу.

— С вашими ресурсами вы могли быть в десять раз сильнее и опытнее. А это в десять раз больше спасённых жизней. Если бы целительством занимались, разумеется. Вы могли бы сказать, что семнадцатилетний пацан понимает в целительстве, но я за пару месяцев двух простолюдинок подготовил лучше, чем вас за всю жизнь. Впрочем, быть может, дело в том, что вы сами пренебрегали учёбой?

— Я уже понял, что ты задался целью поиздеваться надо мной, — с остервенением тёр ладони княжич. — Но не забывайся, Васильев. Я княжич, как-никак.

— Скажите это мёртвым, когда вас придут резать. Вдруг поможет. Вилке, которую удержать не можете, тоже пригрозите. Она очень испугается.

— Это какой-то хитрый приём? — обернулся ко мне парень. — Или что? Что за наезды?

— Ох, прошу прощения, княжич, — поклонился я. — Это в обычной жизни я добрый человек. А когда вижу чужой непрофессионализм, ничего не могу поделать.

— За этим я сюда и пришёл. Чтобы научиться.

— Тогда, надеюсь, вы не сильно вымотались. Дальше придётся самому.

— А ты куда? — насупился он.

— Я, вообще-то, ночь не спал, и с большой долей вероятности нападение сегодня повторится. Поэтому пойду отсыпаться и набираться сил. А ты что выберешь, княжич? Отсиживаться пойдёшь или с людьми работать? Дам подсказку. Если устали целительством заниматься, то в госпитале есть много чего другого, чем можно заняться.

— Признайся, тебе доставляет удовольствие унижать меня?

— Если предложение поработать вам кажется унижением… То не знаю, что сказать.

На выходе из туалета нас Роман Давидович встретил. Ну, как встретил. Мы вышли, а он как раз по коридору шёл.

— Васильев! — воскликнул он. — Тебя как раз и ищу! Это что за самодеятельность? Ты кого привёл? — уставился он на княжича с подозрением.

— Это молодой, сомнительно обученный целитель, — ответил я. — Чистку худо-бедно делать умеет. Я за ним присматривал, не переживайте.

— Откуда он здесь взялся? — не обрадовался моим словам мужчина.

— Прямиком из дворца. Не то чтобы его оттуда прислали. Сам пришёл. Это Сергей Юрьевич. Княжеский сын. Я на сегодня сделал всё, что мог, Роман Давидович. С вашего позволения отдохну…

— В смысле княжеский сын? — опешил мужчина.

Видимо, в его понимании княжеские сыновья не должны выглядеть так плохо, и их должны представлять куда более почтительно и официально, а не как я.

— Ну, как-то так, — развёл я руками. — Роман Давидович, я всё же пойду. Сейчас парня сдам Стародубову, а потом обратно к вам, надеюсь, направят.

— Княжич, — спохватился мужчина и поклонился. — Из столицы прислали подкрепление?

— Нет, — качнул я головой и направился на выход.

Мне и правда надо было отдохнуть. По-хорошему сразу идти отдыхать. Но раз Сергей припёрся, то… В общем, пока остальные целители отлёживались, пошёл работать по самым проблемным участкам.

Со всеми я не разобрался. Там ещё работать и работать. И не мне одному, а разным профессионалам. Всё же я далеко не во всех вещах силен. Но никого при смерти не осталось. Да, я бы много чего прямо сейчас мог сделать, но существует ли хоть одна причина, чтобы сегодняшняя ночь не повторилась? Мои представления о мёртвых говорили, что нет. Скорее всего, мертвец действовал осторожно, не зная, с чем столкнётся. Теперь он смог оценить мою силу. Сообщит своим хозяевам, получит инструкции и вернётся, либо чтобы захватить меня, либо чтобы уничтожить. Ну, или не меня. Можно ведь любого солдата в плен взять, чтобы допросить и узнать подробности. Так что, как ни крути, а мне и правда надо по максимуму восстановиться да подготовиться. А ещё придумать, как очень сильную тварь завалить. В ловушку заманить?

Эммы не хватает. С ней бы появилось куда больше вариантов. Жаль, что, даже если смогу с ней связаться, сюда она прибыть не успеет. Своими силами придётся обходиться.

* * *

Проспал я часов до восьми вечера. Ещё с час просидел, медитируя. В основном пытался изучать искру. Доступ у меня к ней появился, но как с ней управляться, я понимал очень смутно. Что для меня, что для Эммы искра выглядела как белый сгусток мощной энергии. И, собственно, всё.

Сгусток и сгусток. Где инструкция-то? Куда нажать, чтобы победить всех мёртвых?

Искра не спешила отвечать.

Порцию чужой силы я вчера получил, но совсем незначительную и только за уничтожение той субстанции. Получил не так уж и много. Куда это ушло, учитывая, что изначально я хотел одного, а сейчас появились совсем другие приоритеты, неизвестно. Может, никуда и не ушло. Порция-то небольшая.

С приоритетом тоже не всё так однозначно. Я прикидывал, что поможет победить в битве. Противник силен физически — удирал он только так, на очень приличной скорости. Я бы на своих двоих его догнать не смог. Противник силен магически — разрушительными ударами от разбрасывался с лёгкостью. Уверен, это не предел. Так, игра. Непонятная мне. Готов спорить на что угодно, тот же госпиталь он одним ударом мог разнести. Ну, или двумя-тремя. Добавим к этому почти безграничный запас сил, возможность призывать летающих тварей и получим… Что нам остаётся только помирать. Ну, или как-то хитрить, рисковать, рассчитывать на чужую глупость и гордыню. Но в том-то и дело, что враг уже себя показал как существо осторожное.

Моё предложение, которое я озвучил Стародубову, отправиться на границу и открыть сезон на мертвецов, сводилось к тому, чтобы быстро вытянуть свои силы на новый уровень. Что само по себе опасно. Ладно сражения и стремительное развитие, но мы с Эмой до сих пор не знали, по каким принципам работает искра и где заканчиваются её возможности. Она бесконечно будет меня усиливать или в какой-то момент потенциал закончится? Она способна наделить меня любыми качествами или список ограничен? По каким принципам она изменяет меня и не приведёт ли это к чему-то фатальному? Тот факт, что я не заметил внутри себя структуры с некротическим оттенком, уверенности не вселял. Самое простое, пойти по проторённой тропе и развить Источник. Лишним не будет. Мне бы пару тысяч, чтобы против подобной твари выйти. Но эту планку я сейчас взять не смогу. Разорвёт.

Дилемма.

Которую княжич Сергей попытался решить. Точнее, предложить решение, но обо всём по порядку. Как закончил медитацию, экипировался и вышел в коридор. Сегодня другие солдаты дежурили, Дарвин с парнями отсыпался, наверное. А может, в другом месте патрулировал, как-то не уточнял. Второй вариант оказался правильным, о чем я узнал, когда вышел на улицу.

Так совпало, что княжича отряд Дарвина вывел как раз, когда я вышел. Сергей меня заметил, удивился, но рукой махнул и решительно ко мне направился.

— Откуда у тебя броня? — поинтересовался он, подходя.

Выглядел княжич неважно. Круги под глазами залегли, кожа маслянистыми пятнами поблёскивает. Видно, что помылся, но до конца стереть не смог.

— Вас куда ведут? — ответил я вопросом на вопрос.

— В безопасное место, — ответил Дарвин за него. — Ты сам куда? Дуб передал, чтобы рядом с княжичем был.

— С княжичем так с княжичем. Веди, я за вами.

Сам княжич нахмурился. Не понравилось ему, что так заигнорили. Отвели нас на первый этаж штаба. Где и разместили недалеко от выдоха. Видимо, с тем прицелом, что, если здание попытаются обрушить, можно будет быстро выйти.

— Олег, нам бы поговорить. — Сергей не собирался отставать.

— Говорите, — ответил ему.

— Не при свидетелях.

— Здесь все свои. Это же мой отряд. Или у вас что-то настолько секретное?

— Нет, не настолько, — ответил он и зачем-то перешёл на шёпот.

Комнатка, где нас разместили, была, откровенно говоря, небольшая. Мы сюда не всей толпой завалились. Не считая меня и княжича, только Дарвин и Беда. Остальных снаружи оставили.

— Что, если весь отряд принесёт клятвы? — выдал свою идею Сергей. — Это сделает их сильнее, а значит, у нас будут шансы победить.

— Даже не знаю, что вам на это сказать, — ответил я без восторга. — Это не делается по щелчку пальцев.

— Но это реальное решение! Если появится отряд, который эффективно сможет действовать, это послужит для всех примером!

— Клятвы — дело добровольное. От принуждения толку не будет. Наоборот, лишь загубите людей.

Сергей на этом не сдался и попытался убедить меня, что да, надо именно так и сделать. Я не против. Но ведь и правда. Дело-то добровольное. Я понимал, на что он рассчитывал. Принесение клятвы и тем более обета само по себе структурирует Источник. Это укрепляет его, упрощает работу с силой, повышает качество Вдоха. Иначе говоря, состоявшийся адепт за счёт этого сможет прибавить в силе процентов на десять-двадцать. Тут сложно оценить, какой будет эффект, потому что многое зависит от человека, его жизненного пути, насколько сложные клятвы и как они пересекаются с тем, как он жил раньше.

Пожалуй, в этом был бы смысл, если бы озвученной прибавки в силе хватило, чтобы справиться с элитным мертвецом. Но не хватит. Что я и попытался объяснить Сергею.

В ходе беседы у меня сложилось впечатление, что его переклинило на эту тему. Хорошо, что вскоре успокоился. Вымотался за сегодня и уснул прямо в кресле, скрючившись.

А я в медитацию ушёл. Занялся сканированием окружающего пространства. Минута за минутой, час за часом. Приходил Стародубов, проверял, как мы тут. Патрули тоже своё отрабатывали.

Но ничего. Я ошибся в своих ожиданиях и впустую потратил время. За ночь никто так и не явился.

А утром пришли новости. Мы успели вместе с солдатами позавтракать. Народ за лавками сидел нервный и невыспавшийся. Не только я ждал повторения нападения. Делать было нечего, жизнь продолжалась, и я собирался отправиться в госпиталь, чтобы продолжить там работать. Сергей со мной собрался. Дуб же захотел со мной переговорить и взглядом показал подойти. Я двинул к нему, но тут прибежал другой солдат.

— Командир! — остановился он рядом со Стародубовым, тяжело дыша. — Беда! Мы связались со столицей. Сообщили, что ночью напали на дворец! Князя убили!

— Чего раскричался⁈ — рыкнул Дуб. — Выдохнул и нормально рассказал!

Правильный окрик, но было уже поздно. Народ услышал, что князя убили. Услышал это и Сергей.

Глава 8

Несложно было представить, почему солдат доложил так громко, ещё и при другом народе. Новость, что князя убили, шокировала всех. А то, что его убили во дворце, могло означать, что и остальная княжеская семья уничтожена.

В этом случае Сергей бы остался последним.

Сам я по этому поводу ничего не почувствовал. Ещё в прошлой жизни научился не доверять новостям. Стародубов, видимо, имел схожий опыт, потому что солдата обругал, заставил доложить по форме, с перечислением фактов и того, с кем удалось связаться. Быстро выяснилось, что фактов-то и нет. Что конкретно произошло, нам не сообщили. Кто напал — тоже. Есть ли подтверждение смерти князя и что с остальной княжеской семьёй — аналогично.

На этой ноте я перестал слушать и молча направился в госпиталь. Столько времени потрачено впустую, нельзя и дальше здесь куковать.

То, что произошло, мне в целом было понятно. Можно предположить, что действуют два элитных мертвеца. Один атаковал вчера нас, второй сегодня ночью дворец. Но сдаётся мне, что против нас выступило всего одно существо. Напало здесь, узнало, что хотело, а дальше отправилось ко дворцу. Какой смысл? Да простой. Узнать, есть ли подобные мне там. Ведь это логично, что князь захочет использовать новые возможности в первую очередь для защиты себя и семьи. И если там ничего не обнаружилось, значит, угроза находится только здесь.

Поэтому за мной в любом случае придут. Просто на день или на два позже, чем я ожидал.

* * *

Я не ошибся. Делать выводы и правда было рано. Уже к обеду мы узнали, что князь жив и выступил с официальным заявлением. Сергея я в этот момент не видел, но, думаю, ему одному из первых сообщили новости.

Сложно сказать, что парень чувствовал. Но в госпиталь работать его не пустили. Может, и правильно. В момент душевного раздрая нормально исцелять он всё равно не смог бы.

Дуб меня на разговор послал после обеда.

— Заходи-заходи, парень.

Я уже не раз замечал, что он любит слова повторять. Привычка или признак волнения, так сразу и не скажу. Просто деталь.

— Князь жив, но дворец потрепало, подробностей пока нет. Что-то там нехорошее случилось. Нам велено доставить княжича обратно. Вместе с тобой.

— В этом нет смысла. Если меня удумали посадить во дворце, княжескую семью охранять, то это понятное желание, но абсолютно неправильное стратегически.

— С каких пор ты стал разбираться в стратегии? — пристально посмотрел на меня Дуб.

— Евлантий Сергеевич, — устало потёр я переносицу. — Давайте просто сойдёмся на том, что я кое-что в вопросе понимаю. Впрочем, можем и с другой стороны зайти. Дворец отбился? Князь смог себя защитить? А позавчера смогли отбиться? Нет. Нас драли, как захотели. Единственная версия, почему мёртвый отступил, в том, что он проявил осторожность. Но дальше он медлить не будет. Вернётся и перебьёт нас всех.

— Если ты уверен, что он нас всех перебьёт, тогда в твоём предложении устроить охоту на мертвецов никакого смысла нет. Куда логичнее засесть во дворце и отбиваться всем вместе.

— Смысл в том, чтобы отвлечь его от гражданских и не вести бой там, где он сможет подпитываться, убивая людей. Смерти играют ему на руку. Встретить в глуши — оптимальная стратегия. А чтобы точно пришёл к нам — нужно дать ему повод. Для чего я и предлагаю пройтись по тылам.

— Я бы тебе сказал, парень, что приказ есть приказ и княжеская воля не обсуждается.

— Но?

— Но княжич связался с дворцом и смог убедить отца, чтобы он дал добро. Так что теперь Сергей командует нашим отрядом. Если убедишь его, то сделаем, что хочешь. Но ты готов уйти и оставить госпиталь без прикрытия?

Неожиданная новость.

— А это вообще нормально? — спросил я, проигнорировав вопрос.

— Ты про княжича? Да. Он сын князя. А мы, по сути, княжеское войско. Как князь скажет, так и будет. Если же тебя интересует, как часто подобное происходит, то зависит от аристократического рода. Трусов никто не любит. Отправлять своих детей на войну — пусть и не самая частая, но встречающаяся практика.

— Неожиданно. Не думал, что так выйдет.

— Ты на вопрос-то ответь. Готов оставить госпиталь?

— К чему эти вопросы, Евлантий Сергеевич? Хотите узнать, понимаю ли, что мертвец нападёт на госпиталь в эту или следующую ночь? Да, понимаю. Рекомендую начать эвакуацию.

— Город тоже прикажешь эвакуировать?

— Не мне вам что-то приказывать. Но то, что нам придётся рискнуть и чем-то пожертвовать, хорошо сознаю.

— И ты готов на это пойти?

— Готов? Нет. Вынужден? Да.

— Интересный ты парень, Васильев. Так легко тяжёлые решения принимаешь. То пацифиста из себя строишь, то готов людьми пожертвовать, глазом не моргнув.

— Вы меня оскорбить хотите или что? — прямо спросил я. — Ну так и я могу вам вопрос задать, где ваш план получше? Ах да, плана получше нет, потому что княжеская семья последние пару сотен лет стелилась под мертвяков. Ни нормальной школы целителей, ни развитой магической науки, ни даже запаса патронов к ружьям. Но, может, я неправ и у вас есть отличный план?

— Не огрызайся, Васильев, — усмехнулся Дуб. — Ты тут не единственный умный. Пострадавших уже начали раскидывать по другим больницам, а кого можно — отправлять по домам. Антон Павлович направит сюда другой отряд, чтобы людей не оставлять. И пока ты в госпитале отрабатывал, мы уже наметили для тебя цели. Или ты себе это как представлял? Что по полям скакать будешь? Так там такие просторы, что и за год никакого не найдёшь.

— Так с этого бы и начинали, — удивился я, что он мне так долго мозги делает. — Когда выдвигаемся?

Дуб ответить не успел. Постучались, вошёл солдат и доложил, кто к штабу прибыл чужой военный отряд.

— А ну-ка, кого это там принесло? — нахмурился Дуб и отправился на выход.

Я — за ним. Когда вышел, невольно улыбнулся. Отряд я узнал. Пусть они прибыли и без опознавательных знаков, но лица были знакомые. А их командира… Точнее, командиршу, так и вовсе было крайне сложно проглядеть.

Эмма Чернышова, собственной персоной, в тёмно-бордовом мундире, стояла впереди и ждала нас.

— Вы кто ещё такие? — спросил Дуб, подходя к ней.

— Отряд усиления. Гвардия Чернышевых, — ответила девушка. — Я Эмма Чернышова. Мы с вами ещё не знакомы, Евлантий Сергеевич.

— Не скажу, что рад встрече в таких обстоятельствах, госпожа. — Дуб явно был не из тех, кто испытывает подобострастие перед аристократами. — Мне не докладывали, что вы прибудете. И кого собрались усиливать?

— Да уж не вас, — без лишних эмоций ответила девушка, демонстрируя породу и стать, которых у неё на десятерых хватило бы.

— А кого? — удивился Дуб.

— Его, — бросила она на меня взгляд. — Привет, Олег.

— Привет, Эмма, — усмехнулся я. — Ты вовремя.

— Я и не сомневалась, — хмыкнула она в ответ. — Какие будут приказания?

* * *

Евлантий Сергеевич смотрел на незваных гостей и думал про себя, что за чертовщина.

Будучи командиром, он имел доступ к самой актуальной информации. По всему фронту активизировались силы противника. Объединённые отряды «вольных», как себя называла всякая шваль с диких земель, пробовали на прочность оборону княжества. Будь они сами по себе, то утёрлись бы кровью, да так и остались лежать в земле. Но с ними действовали висмархи и всякие другие твари. Действовали более чем эффективно.

Обстановка была и так непростой, так ещё нападение на госпиталь. Стародубов не раз встречал на своём пути сильных адептов. Но так, чтобы они летали на тварях и кидались разрушительными техниками налево и направо… Нет, такого пока не встречал. Это был уровень воевод и глав школ боевых искусств. То есть во всем княжестве насчитывалось от силы человек двадцать тех, кто бы смог противостоять подобному существу, согласись оно спуститься на землю и драться по-честному.

Появление княжича сделало эту неприятную ситуацию совсем печальной. А нападение на дворец катастрофической. Пусть князь и выступил перед народом, но Дубу передали, что он сильно ранен и не всё так просто. Что с остальными членами семьи — неизвестно. Возможно, и убили кого.

На фоне всего этого предложение Васильева было одобрено. Если быть точным, то предложение не оригинальное. Собственно, парня так и собирались использовать. Но не форсировать события, а действовать аккуратно. И это было до всего случившегося. Сейчас же последовал приказ вернуть его в столицу, но вмешался княжич и как-то смог уговорить отца. Чему Стародубов очень удивился. И тому, что сбежавший Сергей смог в чем-то князя убедить, и тому, что он был готов так слепо Олега поддержать.

Сам же Олег, судя по его виду, собирался настоящую бойню устроить. Этот пацифист-целитель жаждал открыть сезон охоты на нежить.

Да, Олег… Крайне странный парень, который подобно луковице раскрывался с новой и новой стороны. Он и до этого много подозрений вызывал, но сейчас ему будто надоело притворяться. Взять на себя тысячу раненых? Не проблема. В перерывах между исцелением сбить врага? Пожалуйста. Дубу доложили, с каким настроем и какими словами Васильев тогда вышел на улицу. А техника, которую он швырнул? Ага, просто талант. Просто на лету схватывает.

Добивающим стало появление Чернышевых. Дуб совершенно не понял, чего они припелись. Когда эта девица заявила, что для усиления и кивнула на Васильева, Дуб тем более не понял, какого хрена, собственно. Аристократка, наследница клана, притащила двадцать гвардейцев, чтобы… Усилить целителя?

Не охранять целителя. Не забрать его. А для усиления его, как боевой единицы.

«Да кто ты, черт возьми, такой, сынок?» — думал Стародубов, смотря на это шоу.

* * *

— Княжич? — удивилась Эмма, когда в помещение вошёл Сергей.

Дуб нас с Эммой, в приказном порядке, пригласил пройти к нему в кабинет. Что мы и сделали. Но стоило зайти, как следом заглянул княжич.

— А вы что здесь делаете? — продолжила она. — Не далековато забрались?

— У меня тот же вопрос, — сухо ответил он.

Но я видел, что княжич при виде девушки… Растерялся? Занервничал? Постарался этого не показать? Одно ясно, он ей точно не обрадовался.

— Я здесь по делу. А вы? Хотя позвольте угадать. После разговора со мной вы доложили батюшке и разочаровались в том, как устроена жизнь, после чего психанули и убежали на фронт геройствовать? Очень взрослый поступок. Рада, что не ошиблась, отказав вам.

— Кхм-кхм, — прокашлялся Дуб.

— Эмма, не надо, — попросил я. — Последние новости слышала?

— Какие из? Последняя новость для меня то, что на госпиталь напали, но там отличился святой. Город тоже пострадал. Я правильно пошла, что церемониться больше не надо и игра пошла по крупному? — ничуть не стесняясь, спросила она.

— Да, всё так.

— Тогда хорошо, что прибыла. Какой у нас план?

— Госпожа, для начала было бы неплохо объясниться, — вставил Дуб.

— Что тебе непонятно? — перевела она на него взгляд. — Мы с Олегом идём мочить мертвяков. Хочешь — присоединяйся.

Я Айю такой всего несколько раз видел, и то в конце войны. Когда все мы уже зачерствели и давно свыклись с отчаянием. Сейчас же она в «стервозности» вышла на новый уровень. От неё так и фонило абсолютной уверенностью в своём праве повелевать. Должен признать, что аристократической стати в ней была куда больше, чем в Сергее сейчас.

— С каких пор вы стали главнокомандующей? — ответил Дуб, которого её тон не особо впечатлил.

— Ах да, — ответил она без тени улыбки. — Если так хотите поиграть в эти игры, то можем подождать день-другой. Пока ещё один город не разнесут или дворец.

— Уже, — сказал я. — На дворец сегодня ночью начали. Недавно новости пришли.

— Вот оно что, — задумалась Эмма. — Князь жив?

— Да.

— Понятно. Вам этого хватило, чтобы проникнуться ситуацией? — посмотрела она на Дуба.

— Сударыня, вы переходите все границы. — Пока говорили, Сергей взял себя в руки и теперь сам включил «стать». — Вас сюда не приглашали.

— Да, меня зазывали защищать княжескую семью.

— От чего вы отказались.

— Потому что князь отказался защищать свой народ с полной самоотдачей.

— Эмма, — вмешался я. — Мы как раз с Евлантием Сергеевичем обсуждали план, как проредить число мертвецов и привлечь к себе внимание. Тварь, что напала на нас, необычайно сильна. Лучше не повторять бойню в городе. Поэтому выдвигаемся на границу, а там, как сказал Евлантий Сергеевич, намечены цели, по которым отработаем.

— Рада, что у вас есть план. Когда выдвигаемся?

— Евлантий Сергеевич?

— Ты хочешь, чтобы она присоединилась? — спросил он меня.

— Вы и сами захотите, — Эмма призвала свою силу, демонстрируя Кровь. — Я слабее Олега, но в деле устранения мёртвых посильнее любого из ваших людей. У вас был один козырь, станет два. Плюс двадцать моих людей, специально подготовленных против мёртвых.

— Отец назначил меня главным за эту операцию… — попытался влезть Сергей.

— Князь настолько в отчаянии? — равнодушно спросила девушка.

— Ссоры играют на руку нашего врагу, и времени у нас не так много, чтобы тратить его впустую, — напомнил я собравшимся.

Собравшиеся не очень прониклись моими словами.

* * *

Оказывается, непростые вопросы решаются путём подкупа. Даже в случае военных. Особенно в случае военных. Эмма привезла с собой двадцать обработанных мечей, а также тысячу патронов вместе с крупными снарядами, уже готовыми к использованию. О чём и сообщила в ходе выяснения отношений. Которые откровенно на заладились и продвигались со скрипом.

— Я заберу пять мечей и часть патронов для своих парней, — предупредил я Дуба, когда мы заглянули в грузовик и увидели, что нам привезли.

— Разумно, — ответил он нехотя.

— Покажи им тут всё, — сказала Эмма мужчине, который находился внутри грузовика и охранял груз. — А мы пока с Олегом отойдём поговорить.

Дуб бросил на меня острый взгляд, Сергей — подозрительный. Ничего, потерпят, никуда не денутся.

Мы отошли в сторону, с чем небольшая заминка вышла. Эмма приехала на двух грузовиках военного типа. Стояли они рядом, поэтому был шанс, что кто-то подслушает наш разговор. Пусть девушка и открыла многое, но ещё больше оставалось сокрытым. Пришлось прогуляться, поискать место, где не будет лишних ушей и глаз.

— Ты удивительно вовремя приехала, — заметил я. — Но мы такой вариант не обсуждали. Что случилось?

— Веришь или нет, но, как ты отбыл, я себе места не находила. До этого такого не было, — улыбнулась мне Эмма. — А дальше элементарная логика. Я поняла, что ты в зоне боевых действий скрываться не сможешь, начнёшь раскрываться, а раз так, то надо взять этот процесс в свои руки. Да и помочь не помешает. Одно дело полезный простолюдин, а другое — простолюдин, за которым стоит немаленький клан. Ну а когда услышала, что на госпиталь напали и опять святой отличился, стало понятно, что нужно сюда срочно ехать.

— Но как ты услышала новости? Связь же пропала, — удивился я.

— Не знаю, что там тебе этот Стародубов или кто сказал про связь, но пропала она не сразу и только в городе. Многие же люди покинули его, разбежались… В общем, слухи до столицы быстро добрались. Да и мои люди здесь были, следили за обстановкой.

— Понятно. А чего ты так на княжича взъелась? Тебя в дворец зазывали?

— Да. Предлагали поработать у них телохранительницей. Я в ответ выдвинула условие, что князь вместе с семьёй должен принести соответствующую клятву, публично.

— Ого, — поразился я. — Не слишком ли жёстко?

— Самое то. У меня нет желания рисковать жизнью за тех, кто сражается вполсилы и менять этого не хочет. Учитывая, что княжич после этого психанул и сбежал сюда, очевидно, что его отец отказался следовать этим путём, из-за чего парень и разочаровался в жизни.

— Но это же не повод его пинать.

Сказал и сам устыдился. Недавно и сам пинал.

— Почему? — глянула Эмма на меня. — Пусть тогда не называется княжичем, если не хочет соответствовать. А так, что это за инфантильное поведение? Какой от него здесь толк? Ещё и командовать собрался. Ладно, не будем об этом. Я постараюсь быть сдержаннее. Что там с мертвецами? Что у вас тут случилось?

— Я видел только одного гада, на уровне, близком к герцогскому. Так он ещё и летал на виверне или ком-то схожем.

— Плохо. Может, он и атаковал дворец?

— Всё возможно, — согласился я и пересказал события той ночи.

В прошлой жизни классификацию по уровню угроз мертвецам не просто так давали. Барон, герцог, король — это по тому, насколько обширные территории мертвец способен опустошить. Иначе говоря, герцог — это тот, кто способен уничтожить целое герцогство. Классификация, понятное дело, условная. Не одной лишь голой силой опасны мертвяки. Точнее, вовсе не голой силой, а способностью поднимать мёртвых. Уровень герцога — это когда тварь способна ворваться в город, перебить кучу людей, поднять их, натравить на остальных горожан, опустошить весь город, а потом вместе с ордой пройтись по оставшимся землям. Личной силы им тоже было не занимать.

Способен ли «наш» мертвец уничтожить какую-то область? Да легко. Если перестанет осторожничать.

— Так значит, он действовал слишком осторожно, — резюмировала Эмма, выслушав детали.

— Да. Я сам удивился. Видимо, уничтожение ковенов и карательного отряда не осталось незамеченным.

— Даже не знаю, повезло нам или нет, — покачала она головой. — Не будь он осторожным, с твоих слов, мог бы и перебить всех.

— Это долго не продлится. Он обязательно вернётся.

— Я так и поняла. Что ж, отлично, что я приехала. Вместе проще будет. Ты сам как? Нужна моя помощь?

— Нет. Пока нечего смотреть. По другим направлениям тоже нечем делиться. Идём обратно, посмотрим, что там происходит.

* * *

Сборы много времени не заняли. В моем случае они так и вовсе свелись к тому, что я забрал вещи, закинул их в грузовик, и на этом всё. Люди Стародубова тоже быстро собрались. Дождались, когда прибудет новый отряд, да двинули к линии сражений. Которая не так уж далеко от нас находилась.

Тут Дуб не обманул. Мертвецов нам и правда не пришлось бегать искать. По пути послушал вводную. Мы ехали к месту, где шли бои. Днём нападали люди, а вот ночью приходили твари. Что и составляло ключевую проблему. Потому что вольные банды не славились сильными адептами, предпочитая количество качеству. А мёртвые… Ну да мне не надо было объяснять суть проблемы.

Мне было интересно посмотреть, как устроена линия обороны, но, когда подъезжали, уже начало темнеть, поэтому особо ничего разглядеть не смог. До самой линии не добрались. Как нам объяснили, был риск попасть под артиллерию, поэтому до первой полосы предстояло идти на своих двоих, от одного укрытия до другого.

Только вот с первых минут привалила работа.

Точно неизвестно, с чем связано, почему мёртвые предпочитают ночное время. Что в прошлой жизни я это не раз наблюдал, что в этой подтверждения вижу. Ключевое слово — именно предпочитают. Орды мертвяков на нашей войне ночью действовали с максимальной активностью. Днём же либо снижали активность, либо и вовсе впадали в спячку. Если их не трогать. А если трогать, то дрались с той же прытью, то есть солнечный свет их никак не ослаблял.

Сначала я ощутил на границе восприятия небольшие сгустки напряжения, которые быстро к нам приблизились. Это были вороны, через которых мёртвые следили за людьми. О чем я и сообщил Дубу, который шёл в центре нашего общего построения.

— Я уже передал, что противник так умеет, — ответил он тихо. — Теперь всех птиц отстреливаем.

То есть можно не скрываться, сделал я вывод. И метнул шип, сбив ворона. Ну, или не ворона. Так-то для меня это обычный сгусток напряжения, который рассыпался. Обычным глазом не увидишь, но я по другому принципу наводился.

Вскоре мы дошли до руин здания, внутри и возле которого обосновались наши силы. Дуб пошёл общаться с местным командиром, я же под звуки падающих и взрывающихся где-то недалеко снарядов погрузился в свои ощущения.

Мертвецы здесь точно были. Несколько точек напряжения я ощущал там, впереди, и был уверен, что сегодня мне за ними бегать не придётся. Сами придут.

* * *

Блейк вернулся к госпиталю и обнаружил, что отряд, который прикрывал нового таланта людей, ушёл из этих мест. Догадавшись, что им не стали рисковать и отправили в другое место, Блейк не стал устраивать что-то масштабное. План смерти и так гудел, насытившись эманациями страданий. Нагружать его ещё сильнее излишне.

Да и зачем, если проще отловить парочку людишек и допросить их?

* * *

Лорд Фаркус сидел на троне, когда слуга принёс послание от Блейка.

Вскрыв конверт, древний мертвец вчитался в строки.

«У людей появился талант с особой силой, которая опасна для нас. Дворец никто подобный не охранял. Предположительно, талант в единственном числе. Продолжаю охоту».

Лорд Фаркус довольно оскалился. Жизнь штука переменчивая, даже после смерти маленькие неурядицы иногда случаются. Но Блейк был из тех, кто справится с чем угодно, а значит, опасаться нечего.

Глава 9

Своё желание пройтись по окопам и укрытиям, чтобы проверить да подлечить солдат, я придержал. Сейчас не время.

Пока наши размещались, Эмма отвела меня в сторону. Точнее, попыталась, потому что укрыться здесь было негде.

— Я придумала ритуал, который с твоей помощью, в теории, сможет указать направление к скоплению мёртвых, — тихо сказала она.

Отвечать я ничего не стал. И так понятно. Жрецы специализировались как раз на ритуалах и поддержке. Айя в прошлой жизни ничего подобного не умела, но раз придумала что-то новое, стоит попытаться.

— Тогда есть смысл зачистить тех, кто здесь…

— Одного мертвеца постарайся оставить в более-менее целом состоянии, — предупредила она. — Он тоже будет участвовать в ритуале.

— Это сложнее, но постараюсь сделать.

— Верю в тебя. — Эмма сжала мою руку и отступила.

Я направился обратно к Стародубову. Требовалось согласовать, как будем действовать. Сейчас это направление прикрывала армия Славского и ещё несколько бригад поменьше. Конкретно здесь тоже люди Славского находились. Командовал ими равный Стародубову по рангу мужчина.

Меня не прогоняли, поэтому была возможность составить общее впечатление, что здесь происходит. Если кратко, то днём атаковали люди. Ночью — мёртвые. Потери тоже были. Пусть и отбивались пока, но без смертей не обходилось. У Стародубова попытались прояснить, что там в столице происходит, но ему ответить нечего было. Обсудив обстановку с местным командиром, он поманил меня и отвёл в сторону.

— Так, парень, — схватил он меня за плечо, сверля взглядом. — Давай начистоту. Сказочки про сироту… кхм… в одно место засунуть себе можешь. Сейчас у меня только один вопрос. Насколько ты реально силён и сможешь ли справиться с мертвяками?

— Да. Беру на себя мёртвых. Вы людскую часть противника. В остальном просто не мешайте.

— Тебе никто и не мешает, — отрезал Дуб.

— Я это к тому, что не надо задавать лишние вопросы. Буду действовать с нашей группой поддержки. Свой отряд тоже возьму. Пусть опыта набираются. Также… — я помедлил, но всё же озвучил, — будет хорошо, если эту часть вы забудете. У нас, возможно, именно возможно, — уточнил я, — есть способ определить скопление мертвяков. Сомневаюсь, что сегодня попрутся все силы. Где-то у них точно база есть.

— Что значит «определить»? Ты же и так чувствуешь, где они, — нахмурился мужчина.

— Определить на большем расстоянии, чем доступно мне. Это пока теория. Сегодня будет практика.

— Отлично-отлично. Нравится твой энтузиазм. А пробиваться-то как будешь? — не удержался Дуб от сарказма. — В той стороне, — указал он, — несколько тысяч отморозков. А если сунешься на их территорию, то ещё сбегутся.

— Не беспокойтесь, Евлантий Сергеевич. В крайнем случае я один схожу куда надо.

— Да-да, это ведь стандарт обучения целителей, умение работать на вражеской территории. Целитель, мечник, диверсант. Семнадцать лет. Ох и жених! Все девки твои.

— Я рад, что вам не отказывает чувство юмора. Но лучше займитесь солдатами. Потому что мёртвые уже двинулись к нам.

— Чего молчал-то… — проворчал он и пошёл заниматься делом.

А чего говорить-то? Они как раз во время разговора и двинулись.

Не знаю, сколько с той стороны солдат находилось у противника, но с нашей было около трёх сотен, не считая нас. Также не знаю, почему именно здесь стояли. И почему бы противнику тупо не обойти этот участок? Возможно, там ландшафт сложный или ещё что, а здесь какая-нибудь дорога пролегает. Чтобы разобраться с этим, надо было в карты погружаться да долго общаться на тему того, как тут войны ведутся. Это всё интересно, но время у нас поджимало. Возможно, прямо сейчас тот мертвец разносит госпиталь, и, если это так, трагедия ляжет тяжким грузом мне на душу. Поэтому нужно бы здесь хорошо пошуметь. У мёртвых свои способы общения, в том числе на расстоянии. Да и чего уж. Благодаря архиву главы ковена я теперь знал, что элитные мертвецы способны ощущать своих «подчинённых» на больших расстояниях. Поэтому мертвец вполне способен ощутить, что местные силы начал кто-то сокращать.

И если он придёт сегодня конкретно за мной, то должен догадаться, где я нахожусь.

Пока я обдумывал различные варианты, как нам сегодня отбиться, потому что нет сомнений, даже вместе с Эммой вряд ли вытянем, атака началась. Я перебрался в окоп, прошёл ближе к линии столкновения, ничего не увидел, но это не мешало мне сплести технику Кузнецовых. Мёртвых я и так ощущал. Они остались за спинами у живых. Всего на убой они послали около сотни смертников.

Сразу стало понятно, почему противников «тысячи», а наших сотни. Потому что выучка и сила у людей Славского оказалась куда выше. Бой длился минут пять. Говорю же, послали именно смертников. На подготовленные укрытия. Они и сделать-то особо ничего не смогли. Их быстро перебили. Задавили силой. Я ощущал одну вспышку смерти за другой. А ещё ощущал, что в каждом теле заложена чужеродная сила.

Да уж, да уж. Не знаю, что за люди на стороне врага выступают и как они до жизни такой докатились, но их совсем не жалеют. Как пал последний смертник, так тела начали источать чёрное марево. Или не чёрное. Я так и сидел в укрытии, поэтому глазами своими не видел. Но воображение именно чёрный цвет нарисовало. А так я чем-то другим ощущал, как поднимаются эти клубы, формируясь в единое нечто.

Единое и управляемое.

Чуть попрыгав, проверяя, как сидит броня, пару раз взмахнул мечом. Не знающие меня солдаты, что рядом были, покосились на это дело, но большинство не заметили.

— Туда идём? — спросил меня Дарвин.

— Я иду.

— У нас приказ за тобой следовать, — ответил он безразлично. — Приказы не обсуждаются. — А вот теперь в тоне ирония промелькнула.

— Тогда не подставляйтесь.

Пожалуй, пора на выход.

— Вы чего удумали? — не удержался от вопроса один из солдат.

— Всё нормально, — ответил ему Дарвин.

Остальной разговор я не слушал.

Ядовитое облако сформировалось и двинулось на нас. С ним я не собирался разбираться. Свою Айю я знал настолько хорошо, что пусть мысли и не читал, но логику её действий хорошо понимал. Она уже была на позиции. Стоило облаку двинуться, как она создала ритуал. Не концентрированный, а площадного действия. Я ощутил волну силы, что прокатилась в сторону врага и разрушила облако.

А вот теперь мой выход.

Всего я ощущал пять ключевых целей, если не считать мёртвых животных. Точно не определить, но думаю, это четвёрка висмархов со свитой из мёртвых тварей и ещё один некромант, отвечающий за более тонкие воздействия и поднятие погибших.

Штаб, из которого я вышел, был оборудован под землёй. К нему серия окопов прилегала, в один из которых я и зашёл.Отсюда до границы, где наши заканчивались, — метров сто было. Оттуда до мёртвых ещё метров сто пятьдесят или около того. И что-то мне подсказывало, что живых на той стороне не осталось.

Я двинул вперёд, сначала окопами, а там поднялся наверх. Кто-то крикнул мне вслед, попытались остановить, но не успели. Я набрал скорость, выскочил на открытое пространство, прошёл мимо мёртвых тел, которые продолжали дымиться, и рванул дальше, добравшись до следующего лесного участка, где мёртвые и скрывались.

Меня заметили и отреагировали синхронно, отправив навстречу хищников. Это были обычные мёртвые гончие, как я вскоре увидел.

Они не быстрее собаки, а я сейчас был под ускорением. Часть сбил шипами, остальных принялся рубить. Пришлось притормозить, чтобы разобраться с ними. Глупые твари. Одна смогла меня укусить, но лишь схватила металл наруча. Снёс ей голову.

Дарвин вместе с парнями догнали меня и помогли добить тварей. На всё про всё с минуту ушло или около того.

— Впереди пять целей, — предупредил я.

* * *

— Девушка, а вы свободны? — спросил солдат, высунувшись из окопа.

— Ты дурак? — Кто-то потащил его обратно, но мужчина начал отбрыкиваться.

— Сам ты дурак! — зашипел он в ответ. — Ты видел, что она сделала?

— Это аристократка, придурок!

— А ну заткнулись оба! — рявкнул на них кто-то с другой стороны окопа.

Сама Эмма стояла на поляне. Для ритуала ей требовалась более-менее ровная площадка, а это место было единственно подходящим, как ей сказали.

— Госпожа? — выбрался из окопа сержант. — А вы тут… Чего сделали?

— Угроза нейтрализована. Расслабься, сержант. Пока что можно выдохнуть.

— Так это… — запнулся он.

Где-то недалеко пронёсся Олег в броне и шлеме, с мечом наголо.

— Какого хрена он такой резвый? — выругался солдат, проводив его взглядом.

Пятёрка прикрытия отставала, но всё же последовала за Олегом.

— Какого… — протянул сержант.

— Всё в порядке, — повторила Эмма. — Расслабляться рано, но поводов для паники нет.

— Там же висмархи! — выпалил сержант. — Куда они побежали⁈

Эмма сочла вопрос риторическим. Объяснять каждому недоумевающему, что происходит, она не собиралась.

Ещё несколько минут солдаты находились в ожидании нападения и проблем, но ничего не происходило. Стародубов тоже нервничал. Вывел своих людей, сказал занять позиции.

— Что происходит? — подошёл он к Эмме и спросил требовательно.

— Работаем, — пожал та плечами. — Нам потребуется ровная площадка, минимум двадцать метров в радиусе. Лучше — больше. Эта не подходит, слишком маленькая. Посторонних там не должно быть. Мне ведь не надо вам объяснять, что сохранение стратегически важной информации в приоритете?

— Не надо, — проворчал Евлантий Сергеевич. — С парнем всё будет в порядке? Вы так в нем уверены?

— Подождите и уверуете тоже. Он, кстати, уже возвращается. Поторопитесь, Евлантий Сергеевич. Найдите нам площадку.

— Вы в курсе, что остановили дыхание смерти?

— Эта ерунда так называется? — вскинула бровь Эмма.

— Эта ерунда много жизней унесла.

— Тогда хорошо, что мы сегодня здесь.

Дуб хмыкнул и ушёл искать площадку. Эмма же осталась ждать. Её окружили её люди, никто посторонний не лез, но и так было слышно, что в лагере поднялась суета. Люди чувствовали, что происходит что-то неладное, но не могли понять, что именно.

А вскоре показался Олег.

Он светился, давая разглядеть себя издалека. И правильно делал. Не хватало ещё, чтобы свои же приложили. Сзади у него шла пятёрка убежавших за ним солдат, таща два закутанных в Кровь свёртка.

Эмма довольно улыбнулась. С помощью кого проверить ритуал найдётся.

* * *

Цели я захватил. Всех лишних — устранил. Как и ожидалось, это был один не особо сильный в прямом боестолкновении некромант и четвёрка висмархов. К моему появлению они не были готовы. За что и поплатились. Бой вышел жёстким и коротким. Они ещё и сами сбежались на меня.

Когда вернулись — явно нарушая устав и правила здравого смысла, чуть ли не половина лагеря сбежалась на меня посмотреть. Ну, или не половина. Но людей много повылазило. Кто-то заметил, что висмархов тащим. Дарвин ещё пафосно передал солдатам три костяные маски. Четвёртая находилась на пленнике. Второй же пленник — некромант.

К этому моменту Эмма позаботилась, чтобы площадку нашли. Туда мы и прошли. Место находилась чуть в стороне от общего лагеря и солдат там не было. Гвардия Чернышевых оцепила это место.

— В центр добычу кидайте, — скомандовала Эмма.

Что парни и сделали, после чего отступили, вернувшись ко мне.

— Слышь, командир, — шёпотом обратился ко мне Беда. — А откуда у тебя такая подружка?

— Где взял, там больше нет, — ответил я.

— А жаль, — расстроился парень. — Крутая.

— Беда… — тихо заметил Дарвин.

И парень ппочёл за лучшее вытянуться да заткнуться.

— Вы пока отступите за пределы поляны, — сказал я. — А мы делом займёмся.

* * *

Стародубов бухнул на стол карту.

— Как просили, — сказал он с ничего не выражающим лицом.

Проведение ритуала он видел, поэтому впечатлений получил на неделю вперёд. Эмма с моей помощью вложила пару тысяч Капель. В ходе ритуала ещё мертвеца распылило, но это так, мелочь. Важно то, что на несколько минут я получил мощное усиление к чувствительности. Смог ощутить, как потоки энергии расходятся на чужом плане. В какой стороне находятся главные источники напряжения. В окрестностях много мелких точек было, но меня интересовали самые крупные.

Карта потребовалась, для того чтобы сопоставить мои ощущения с окрестностями.

— Мы где? — уточнил я.

Карты я читал умел, но разбираться в чужих обозначениях, чьи значения не знаешь, — занятие бессмысленное.

— Вот здесь, — ткнул Дуб пальцем.

— А надо… — я пальцем провёл линию, — куда-то в этом направлении.

— Куда-то — звучит слишком неточно, — мрачно ответил Дуб.

— Я бы поставил на то, что цель находится в пределах тридцати километров.

— По вражеской территории, — не преминул заметить мужчина.

— Если не получится прорваться, я сам доберусь, — ответил ему. — К утру вернусь.

— Вместе сходим, — ответила Эмма.

* * *

Геройство? Кавалерийские наскоки? Амбициозные планы? Зачем всё это нужно, если противник и сам не прочь ввязаться в драку?

Так сразу нас никто не отпустил. Дуб позвал второго командира, чтобы устроить совещание, как лучше выполнить поставленную задачу. Обсуждались любые варианты. И пройти тихо, и прорваться на машинах, и даже пойти в атаку. Местным военным понравилась идея, что, если мы возьмём на себя висмархов, разобраться с остальным сбродом.

Идеального варианта не было. Каждый нёс в себе ряд минусов. Думаю, мне хватило бы навыков добраться до нужной точки, но если там будут обычные солдаты, то возникнут проблемы. Убийство человека для меня по-прежнему оставалось той чертой, которую я не мог переступить. А между убить самому и стоять в стороне, потворствуя массовым убийствам, не такая уж большая разница.

Умом я всё понимаю, но от своей сущности избавиться не могу. Да и не хочу.

Так что мне в некотором роде повезло, что противник сам за нас решил, как поступить. Благодаря ритуалу Эммы я знал, что в ближайших окрестностях ещё есть мертвяки. То ли они, то ли подкрепление, которое вполне могло прибыть — в общем, кто-то из этих тварей скомандовал атаку. Произошедшее дальше хорошо вписывалось в логику прошлой войны. По крайней мере, там всегда была одна тактика у мёртвых. Увидели живых — значит, их надо уничтожить. Любой ценой. Отличия были не в том, нападут или нет, а в том, ударят в лоб или попробуют окружить, применить какую-то тактику. Отступлений я никогда не видел. Следствие это приказа сверху, натуры нежити или даже амбиций отдельных мёртвых — хороший вопрос. Который не отменяет того факта, что не успели мы определиться с планом, как командиру доложили, что приближаются силы противника.

А дальше — началось.

Впервые я увидел, как в этом мире происходят магические сражения. И что-то это ничем не отличалось от войны в прошлой жизни. Даром, что тогда мы сражались с мертвецами, потому что солдаты противника здесь вели себя точно так же, как рядовые мёртвые. Не обладая какими-то выдающимися навыками, они бежали вперёд, не считаясь с потерями, пытаясь завалить нас телами.

Это был самый настоящий мясной штурм.

С некоторыми отличиями. Загрохотала артиллерия. В штаб прилетело один раз, потолок дрогнул, и на этом всё. Я слышал, что где-то рядом раздаются взрывы, но это была не сплошная волна, а редкие попадания. Следом начали стрелять.

— Выйдем? — спросил у меня Эмма.

— Пойдём глянем, — сказал я мрачно.

Происходящее мне совсем не нравилось. Это была квинтэссенция абсолютно бессмысленной жестокости и насилия. Это насколько же надо было обработать людей, чтобы они толпой бежали погибать? И всё ради того, чтобы стать пищей для мёртвых? Не скажу насчёт тысяч, но несколько сотен человек сюда пригнали.

Повторилась та же самая история, что и часом ранее. Мёртвые разменивали людской скот на жизни солдат. Набегающего противника я людьми назвать не мог.

Мы с Эммой вышли наружу, она создала вокруг нас куполообразный щит. До линии боестолкновения пространства хватало, но вот артиллерией могли накрыть. Наши тоже стреляли, и было видно, как по ту сторону расцветают огненные цветки. И всё это на фоне ночного леса.

Воздух свистел и гудел, потоки энергии выплёскивались и сплетались. Люди умирали десятками.

— Мёртвые до конца останутся у них за спинами… — сказал я, но тут же замолчал.

Нет, не останутся. В бой вступила парочка висмархов. И вот они демонстрировали уровень серьёзных адептов, а не рядовых, как обычные люди. Действовали эти твари вместе. Накрыли чем-то убойным нашу позицию, прорвались через неё, нитями убивая солдат.

Но как прорвались, так и сложили головы. Мы с Эммой ударили синхронно. Оба выбрали стандартные копья. Напитанные под завязку силой. Полыхнуло, копья осветили лес, на миг стало как днём. Висмархи успели защититься, но сдвоенного удара не выдержали. Защиту пробило, их откинуло назад. А дальше кто-то из сержантов или даже офицерский состав отработал. В ту сторону прилетело чем-то мощным и тварей разорвало.

Наглядное подтверждение того, что солдаты умеют сильно бить, но из-за разницы потенциалов и качества силы этого не хватает. Мы же исправили эту оплошность.

— Там ещё одна тварь впереди, — сказал я Эмме.

— Через людей не пойдёшь.

На передовой какое-то месиво образовалось. Штурм сбавил темпы, противник завяз и, прячась за деревьями, пытался отстреливаться и закидывать нас магическими техниками. Но выглядело это откровенно блёкло. Наши легко держали удар.

— Не пройду. Но мертвец сзади людей, — ответил я.

— Хочешь заложить крюк? Если тебя заметят и если там есть люди, возникнут проблемы.

— Это да. Но варианта лучше нет. Убьём тварь, и бой закончится.

— Ты тоже заметил, что она как-то воздействует на людей?

— Да. Думаю, там упырь.

— Тогда я с тобой.

— Нет. Прикроешь здесь солдат. Сейчас мёртвых начнут поднимать…

Не ошибся. Не успел я закончить фразу, как первые тела начали вставать.

— Иди уже. Только не один, — бросила Эмма, берясь за дело.

Я двинулся в сторону, махнул рукой Дарвину. Тот молча направился следом.

— Мужики, а вы куда? — выскочил перед нами мелкий солдат.

Он ближе к Дарвину стоял и оказался как раз между нами, поэтому его рост и бросился в глаза. На фоне Дарвина он совсем коротышкой смотрелся.

— Завалить одну тварь, — прямо ответил я.

— В тыл к уродам? Я проведу. Каждый куст здесь знаю, ловушки помогу обойти. Пригнитесь и давайте за мной, побыстрее. Шаг в шаг, а то подорвётесь.

Мужик говорил очень уверенно, причём настолько, что сам себя послушал и первым побежал куда-то в сторону, не дождавшись нашего согласия. Я свою веру в людей подрастерял и подумал, что это и подставой может быть, но отказываться не стал и последовал за ним.

Под звуки магической битвы, под крики умирающих людей, под вспышки пламени мы сначала ушли в сторону, свернули и двинулись через тёмный лес. Солдат и правда отлично лес знал. Мастерски обходил все овраги, кусты и буреломы, вёл нас, куда надо.

— Не знаю, кто вы такие, — притормозил мужик. — Но этих сволочей хорошо мочите. Надеюсь, план у вас есть.

— Тебя как звать? — присел я рядом.

Мужик тоже присел, за небольшим оврагом. Я сплёл сканирующую технику, но рядом никого не было.

— Василь я. Тебя куда вести-то? — поинтересовался он.

— Укажу направление. И лучше бы поторопиться.

— Поспешим, заметят.

— А не поспешим, главная тварь отожрётся.

Василь выругался, согласился, что это аргумент, и повёл нас дальше.

Как бы мне ни хотелось побыстрее добраться до мёртвых, битва вовсе не мгновенно происходила. Кажется, враг подвёл ещё резерв. Потому что я ощутил новую волну прокатившихся смертей. После чего снова артиллерия заработала.

— Может, уничтожить пушки-то? — предложил Дарвин. — Раз всё равно сюда пришли.

— У нас другая цель, — отказал я.

— Ты мёртвым займёшься, мы — пушками, — не сдался он.

— А потянете?

— Да.

Хладнокровия ему не занимать.

— Сначала мёртвый, — всё же не стал я рисковать. — Готовьтесь. Немного до твари осталось.

— Мёртвый, шмёртвый, — бормотал впереди Василь, который слышал наши разговоры.

Внезапно полыхнуло особо громко. Я ощутил, как где-то недалеко луч энергии смерти разрезал пространство. Тварь, которая это сделала, за прошедшие минуты поменялась. Я ощущал, как она постепенно поглощает эманации смерти и усиливается. Мертвяк не просто так толпу на убой погнал. Он питался, усиливался и разрастался.

Нам минут двадцать-тридцать потребовалось, чтобы крюк сделать и к нему подобраться. Пришлось минут пять просидеть в кустах, когда мимо подкрепление пробегало. В нашу сторону и не смотрели. Очередной отряд бежал на убой, не думая ни о чем другом.

— Василь, притормози, — сказал я. — Тварь рядом, поэтому подожди нас здесь.

— А на дело я вам не сгожусь? — ощерился он.

— Мы с тобой в команде не учились работать, — ответил ему Дарвин. — И ты не знаешь, что происходить будет. Работаем?

— Погнали. Василь, а ты готовься нас обратно вести. Сейчас жарко будет.

Это был упырь, я не ошибся. Только не предусмотрел, что это будет какая-то новая разновидность. Тварюга отожралась до размеров грузовика, раньше куда меньше была. Поэтому во время поискового ритуала и не обратил на неё внимания. На тот момент силы в ней было куда меньше. А сейчас… Я чувствовал, что она поглощает эманации смерти и как-то их обрабатывает, чтобы потом обратно направить в дело. Через план смерти от упыря десятки нитей расходились. А главный пучок находился внутри неё.

— По морде! — крикнул я. — Огонь!

Это было Дарвину с парнями. Ружья они прихватили, те были заряжены соответствующими патронами. Я тоже копьё метнул, прямо в бочину твари. Шкуру пробило и полыхнуло, но эти сволочи имеют потрясающую живучесть.

Упырь нас заметил, начал разворачиваться, засеменил руками-отростками. Его пасть раскрылась, прямо внутри неё сгусток энергии загорелся. Так лучом и стреляет?

А, неважно. Парни выстрелили, дружно попали в морду, что заставило упыря занервничать. Я же добежал, зашёл с боку, выпустил под ногами Кровь, укрепляя её и выращивая ступеньку. Сам себя вверх подкинул и полетел по дуге, прямо на загривок монстру.

— На! — выдохнул я, пробивая мечом шкуру.

Следом за этим пошёл поток Крови, выжигая твари внутренности. Не успел упырь слишком много сил набрать. Легко сдох. Туда ему и дорога, твари. Нити, которые он удерживал, лопнули. Энергия смерти взорвалась, разошлась по округе. Я успел спрыгнуть и щит поставить, прикрыл себя и парней. Не дал силе в ту сторону уйти. А вот остальным, кто находился в округе, не повезло.

Живые умирали, а мёртвые — поднимались. Прощальный подарок от упыря. Но ничего. Как с обычными мертвяками обращаться, я хорошо знаю.

Глава 10

План двинуться к крупному скоплению мертвецов, получилось выполнить ближе к утру, через несколько часов. Стоило прикончить упыря, так нападающие отряды пошли вразнос. Будто из них что-то важное выдернули. Не говоря уж о том, что многие мгновенно умерли, обращаясь в мертвецов, которые начали кидаться на всех подряд.

И без того хаотичный бой превратился в сплошное месиво. Разбираться с артиллерией уже не было смысла. Та перестала работать. Солдаты начали бросаться кто куда, чтобы спастись. Хотя какие они солдаты. Сейчас я видел, что это, скорее, сброд без формы, подготовки и смысла. Поэтому я забрал парней, нашёл Василя, и мы двинули обратно, также заложив крюк.

Про остальное и думать не хочется. Командир Славского, который отвечал за этот участок, воспользовался ситуацией сполна. Поднял своих людей и повёл их в атаку. Стародубов тоже к этому присоединился. Мне эта бойня людей против людей была что ножом по сердцу, но вмешиваться я не стал. Не было в этом смысла. Оставалось лишь запомнить этот момент. Добавить себе ещё одну причину, за что я воюю. Опять вспомнился наш бог. Быть может, он и правда когда-то задался целью стать богом, чтобы изменить мир и прекратить бессмысленное насилие.

— Ты в порядке? — Эмма нашла меня первой, когда мы вернулись.

— Да.

Она внимательно на меня посмотрела, но ничего не сказала. Эмма легко мои мысли угадывала. Возможно, было бы куда лучше, будь я обычным солдатом, а не целителем. Совмещать эти пути психологически почти невозможно.

Тем не менее сидеть и сокрушаться я себе не мог позволить. Пусть противник и действовал хаотично, закидывая телами баррикады, но и нашим тоже досталось. Ими и занялся. Раненых оттаскивали в тыл, туда и направился.

* * *

Как и сказал, за начальную задумку удалось взяться ближе к утру. Всех раненых я возвращал обратно в строй, пока вокруг разворачивалась бойня. Солдаты устроили прорыв на позиции противника и разнесли там всё. Заодно захватили пленных, оружие и припасы. Как мне передали, сопротивления почти и не было. Часть так и вовсе разбежались по округе.

Это и подарило нам возможность прорваться дальше не на своих двоих, а поехать на машинах. Что прошло мимо меня. В смысле, пока я целительством занимался, Эмма со Стародубовым всё согласовала и меня дёрнули, когда уже пора была выдвигаться. Для чего потребовалось расчистить часть завалов как у нас, так и у противника. Оказалось, что здесь пролегала одна из старых дорог, которую и блокировали. По окрестным буреломам я уже пробежался, поэтому понимал, почему именно это место.

А дальше… Поехали, собственно. Я в грузовик забрался да своим организмом занялся. Посмотрел, как себя искра поведёт.

Да и не только она.

— Я заметил кое-что, — сказал Эмме.

В путь мы выдвинулись тем же составом. То есть Чернышовы на двух военных грузовиках и отряд Стародубова в сотню солдат. Я с Эммой ехал, поэтому говорить мы могли относительно свободно. Её гвардейцы нас слышали, но они уже столько всего видели и знают, что не критично.

— Не все мёртвые несли в себе искру, — поделился я наблюдением.

Я наконец-то смог отследить, как это происходит. Моя божественная искра притягивала к себе чужую «силу бога». Действительно это сила бога или ещё что, я наверняка сказать не мог. Но одно заметил точно. Среди всего потока энергий существовало что-то отдельное. Что совпадало с тем, что передал нам в архивах глава ковена. Обычный некромант способен поднять мертвеца за счёт своей силы, но мертвяк этот долго не продержится и будет нуждаться в постоянной подпитке. Сила же бога выводила его на новый уровень. Сомневаюсь, что там линейная последовательность. Скорее всего, многое зависело от мастерства некроманта. Как в самостоятельном поднятии, так и с помощью божественной поддержки. Получается, некроманты и правда что-то типа жрецов. Они тоже используют поддержку своего бога. И вот эту «поддержку», особую энергию, моя искра и притягивала, поглощала и перерабатывала. Когда упырь погиб, произошёл выплеск его сил, смешанных с силой бога. Что и привело к хаотичному поднятию мертвецов. Которые при окончательном умерщвлении почти никаких сил мне не давали. Ещё один нюанс — мне не обязательно было уничтожать нежить самостоятельно. Потому что, уже занимаясь лечением, я ощущал, как скупые потоки силы ко мне стекаются. То есть поглощать я способен в радиусе пары сотен метров минимум. Это хорошая новость. Не всегда я мертвецов убиваю в ближнем бою.

— Понятно, — ответила Эмма, уловив мою мысль с ходу. — Вопрос в том, кто занимается конвертацией.

Да, очень хороший вопрос. Глава ковена про это ничего не говорил. Он много рассказал про всякие ритуалы, про похищение людей, пытки, собирание энергии смерти и страданий, про те самые кристаллы, которые мы находили. Но в какой момент всё это превращается в силу бога — нет, такого он не упоминал.

Ответы напрашивались простые. Либо этим занимаются какие-то особые мертвецы, либо какие-то духи с плана смерти, либо действует какой-то особый закон, установленный богом смерти. А может, всё проще. Сила постепенно аккумулируется и сама переходит в нужное состояние.

Вопросы принципиальной важности. От того, каким образом получается сила бога, зависит моя стратегия. Поглощать её — по-прежнему самый быстрый способ развития для меня. Если за этим кто-то стоит, тоже крайне важно. Причём этот момент ставит передо мной дилемму. Мне выгодны подобные существа, потому что именно они силу конвертируют. Но уничтожать их — подыгрывать богу смерти. Уничтожение таких тварей ослабит его. Но и внимание бога привлечёт. Это он точно должен будет заметить.

Было над чем подумать. Но не то чтобы я зацикливался на этом. Слишком много неизвестного. Скорее всего, сам бог и поглощает обычную энергию, пропускает её через себя, а потом уже делится с последователями.

* * *

До нужного места добрались, когда светало. Ещё не утро, но пройдёт всего немного времени, и солнце полностью взойдёт. Это был вроде как заброшенный комплекс зданий, который находился рядом с бывшим рудником.

О нашем появлении враг узнал. Ещё до того, как увидел конечную цель, я засек множество сгустков напряжения. Животные и слабые мертвецы, целью которых было наблюдать за подходами.

Бой как-то внезапно начался. Мы в конце колонны ехали. Услышали свист и взрыв. Наш грузовик замедлился, но не остановился. Притормозил метров через сто, когда звуки боя уже вовсю слышались.

— Люди и мертвецы, — сказал я Эмме, выбираясь из грузовика.

Дарвин со своим отрядом уже подбежали к нам. Ехали они в машине перед нами и выбрались куда быстрее. Наш отряд остановился у покосившихся ворот. До нашего появления, как понимаю, они нормально стояли, а сейчас их кто-то выломал. Как и две вышки, которые тоже снесли. Там, впереди, бой завязался. Наши солдаты заняли позиции и взялись за штурм.

Надо подсобить.

Против людей воевать я не мог, а вот против мёртвых… В текущих условиях лучшим решением была пассивная поддержка. Создав светящийся шар и вложив в него побольше Крови, я метнул его прямо за стену, навесом. Тот пролетел и полыхнул там. Людей разве что ослепит немного, а вот всех мертвецов хорошо так пожжёт. Набрав скорость, добежал до стены, там и притормозил. Моя атака хорошо сработала, Стародуб проник на территорию. Я бы тоже проник, но тут самая настоящая очередь образовалась. Часть наших доломала ворота и через центральных вход заходила. Ещё несколько отрядов разошлись в обе стороны и через забор так перемахнули. Я же сплёл технику Кузнецовых и убедился, что да, по ту сторону людей хватает.

Проникновение на территорию не мгновенно происходило. Кто-то с той стороны активно огрызался. Прямо рядом с нами, где мы за забором прятались, кусок этого забора снесло.

— Там сильные адепты, — без эмоций заметил Дарвин.

— Не только они. Заходим. Прикрывайте Эмму. Я сам разберусь.

— Принято, — ответил Дарвин.

Основные силы отряда втянулись на территорию. Я метнулся за ними следом. Где и кто находится, я уже знал. Не просто же так стоял.

Первым под раздачу попал особо наглый висмарх. Он стоял прямо в центре двора, прикрываясь от атаки чёрными жгутами и кидая в ответ копья. С ним Дуб схлестнулся, но единственное, чего пока добился, — это сдерживал. Ситуацию глазами я на бегу оценивал. Весь бой закрутился вокруг сильных адептов. Остальные их прикрывали.

Я обогнул группу Дуба, которая висмарха пыталась задавить, заодно привлекая на себя внимание всех остальных. Видимо, расчёт был на то, чтобы под щитами отвлечь противника и дать остальным отрядам зайти с боков. Рискованно, но им лучше знать, как быть.

Мне почти удалось достичь точки, откуда смогу нанести удар, как Дуб выкинул фортель. Не уловил, что он там сделал, но висмарха отправил в полёт. Да с такой силой, что уродец пробил ближайшее здание и внутрь залетел. Я ему вдогонку подготовленное копье послал. Внутри здания полыхнуло светом, и висмарх перестал ощущаться. Я же получил новую порцию силы.

Остальное было делом техники. Наши постепенно захватывали позицию за позицией. Дуб разбирался с людьми-адептами, выступая ледоколом. Мёртвые пытались переломить ситуацию, действуя в рамках привычной им тактики. То есть ведя себя слишком нагло и беспечно. Что я давил в зародыше, вынося одну тварь за другой. Всего на нас одиннадцать висмархов вышло. Ещё полсотни обычных людей.

Парадокс был в том, что насколько я хорош против мёртвых, настолько же бесполезен против обычных людей. Кровь являлась антагонистов смерти, но не остальных стихий. Поэтому самый обычный, не особо-то и сильный какой-нибудь адепт, любящий стихию огня, мог меня легко размазать при прочих равных. То, что я того же брата Эммы легко победил, ничего не меняло. Я победил за счёт внезапности и его самоуверенности. Если всерьёз придётся драться с тем же Дубом — то мой арсенал будет сильно ограничен. Если мертвецов Кровь разъедает, то людям никакого вреда не причиняет. Разве что затвердевать её и кристаллизировать. Впрочем, не буду зарекаться. Кровь податливый материал, при желании много чего сделать можно.

Бой закончился в нашу пользу. Был ряд неприятных моментов, когда меня накрыл техникой вражеский адепт. Выжил, но тряхнуло знатно, ещё и по земле протащило. Хорошо, что в броне был. Без раненых тоже не обошлось. С десяток человек помяло, а парочка была ранена куда серьёзнее. Как затишье наступило, я подлечил всех нуждающихся. Бегать пока не будут, но дня через три в себя придут.

— Ради этого мы сюда ехали? — подошёл ко мне Дуб, когда я закончил с пострадавшими, а он с зачисткой территории.

— Нет, — качнул я головой, отряхивая руки. — Основное средоточие тварей внизу находится. Там враги куда сильнее и их куда больше.

— Сколько? — нахмурился он.

— Штук двадцать висмархов точно, ещё какие-то твари. Полный набор, в общем. Не переживайте, скучно не будет.

Дуб выругался, показывая, что он думает про веселье и скуку.

— Долго здесь задерживаться нельзя. О нас наверняка уже сообщили, а значит, сюда мчат отряды противника, — сказал он.

— Так и есть. Идём разбираться с крысами. Осталось только проход найти.

Мёртвые почему-то не захотели вылезать. Непохоже на них. Надеются, что не найдём их? Зря.

Стародубов сказал прочесать окрестности ещё раз. Чем солдаты и занялись. Я в этом не участвовал, встал возле одного из зданий и сосредоточился на ощущениях, сканируя, что там внутри. Точно есть висмархи, я уже научился их выделять. Скорее всего, ещё элитные мертвецы, разновидность которых я нашёл на кладбище. Разница между ними и висмархами в том, что мертвецы — это боевая машина, заточенная на ближний бой. А висмархи, они же личи, — адепты. В общем, отличия есть. Как и разнообразие противников где-то внизу.

Проход нашли. Это было здание, возле которого заканчивалась дорога. Там же внутри мощные створки, а за ними — лестница, ведущая вниз. Солдаты створки вскрыли, открывая мне проход. Снизу сразу темными клубами повеяло. Отравляющие газы на основе энергии смерти.

— Кто-то очень не хочет, чтобы мы спустились вниз, — высказалась Эмма.

— Вы сможете пройти? — уточнил Дуб, который поспешил отойти.

— Разумеется, — ответил я. — Выждите двадцать секунд и можете присоединяться. Выберите тех, кто покрепче. Если надышатся, откачаю потом.

— Ты там сам голову не сложи, — ответил мужчина.

Не раньше, чем перебью всех мёртвых.

Накачав Кровью тело, создал вокруг себя дымку и спокойно пошёл вперёд. Мог бы и пробежаться, но делать это по незнакомой лестнице, учитывая, что противник и так знает о нашем приближении… Какой смысл? Все имеющиеся ловушки они подготовки, как и стянули силы. Эмма двинулась за мной, отставая шагов на пять. Запасы Крови у неё поменьше, пусть бережёт силы. Я же принимал на себя основной удар этого марева, которое тут же пережигал.

Лестница привела к широкому коридору, который уходил вперёд. Света здесь не было. Зато впереди были ещё одни створки. И одинокий мертвец, который стоял и смердел.

Признаюсь, я до сих пор теряюсь в понимании, насколько мертвецы… Ну, обычные личности. Здесь был прям мертвец-мертвец. С серой обвисшей кожей, в чёрном балахоне. Если посланники ночи от людей внешне ничем не отличались, но тут сразу видно, что сдохла эта тварь давно. Задумался же я над этим, заподозрив, что мертвец хотел меня напугать. Не, а чего он оскалился и пальцы-костяшки в мою сторону выставил? Ещё и завонял во всю мощь, нагоняя мистики.

Что мне эти клубы? Стрелу в него метнул, мертвеца пробило и в створки у него за спиной впечатало. Минус одна тварь.

— Тут больше никого, — сказал я Эмме.

— Работаю.

Она призвала силу и провела малый очищающий ритуал. Потоки Крови хлынули во все стороны, выжигая заразу. Следом за этим вниз спустились солдаты. Дуб — первым. Как следом пролез Дарвин — большой вопрос, но как-то пролез. Дальше взвод ударной группы, после люди Эммы, а дальше уже остальные парни группы Дарвина.

— Ломайте, — скомандовал Дуб деловито, поглядывая на рассыпающийся труп. — Ну и уроды.

Трудно не согласиться. Пара солдат выпустила Масло и вскрыла очередные ворота. Те со скрипом развалились.

— Рухлядь, — высказался один из солдат.

— По той же схеме, — сказал я, проходя мимо.

— Удачи, парень, — шепнул вслед Дуб.

Наверное, он и сам не понял, почему шёпотом заговорил. Инстинктивное. Впереди нас серьёзная драка ждала. Но если мёртвые думали, что я сунусь внутрь, подставившись под их удары, то сильно ошибались.

Я зашёл в следующий коридор, который под уклоном шёл вниз. Дальше никаких створок не было. Коридор переходил в помещение. Там царила полнейшая темнота, но я чувствовал, что мертвецы как раз там собрались. Создав объёмную технику, швырнул её прямо в центр комнаты.

Бахнуло, полыхнуло, раздалось шипение. Тёмные техники тоже сорвались, и мигом буйство энергий закрутилось. Я же рванул вперёд. Пронёсся по коридору, ворвался в комнату, оценивая обстановку уже глазами. Первый шип полетел в мертвеца, пробил ему грудь. Я подскочил ко второму, взмахнул мечом, рассёк черепушку и отправил висмарха пинком в полет. Кинул таран в элитного мертвяка, сшибая его. Метнул стрелу в некроманта, который попытался свои силы призвать. Кинул под потолок шар, который светился Кровью, ослепляя тварей и заставляя их дымиться.

Следом за мной в помещение заскочила Эмма. Лучшая форма для ритуала — круг. Поэтому в коридоре ей начинать не было смысла. Стены бы сбили сам ритуал. А вот зайдя внутрь… Девушка запылала силой, и мертвяков, которые бросились к ней, подняло и раскидало вспыхнувших куклами в стороны. Нежить мигом утратила преимущество над территорией. Кровь прогнала смерть.

Я продолжить косить мёртвых, действуя на предельно доступной мне скорости. Ослабленные, замедленные и не понимающие, с чем столкнулись, они были лёгкими целями.

Дуб заглянул раньше, чем прошли отведённые двадцать секунд, но это он правильно. Заходить можно сразу после взятия пространства под наш контроль. Полетели техники, Эмму прикрыли.

Я же стал пробиваться дальше. Ещё один упырь ждал впереди. На этот раз не такой разросшийся, но тоже тот ещё уродец. Заметив, что я пробиваюсь к нему, рубя мертвецов налево и направо, он «раскрылся». Брюхо вспучило, разошлась кожа в стороны, появились паучьи лапы. Он попытался было собрать перед собой подобие паутины, но не успел. Стрела врезалась ему в морду. А там и я подоспел, срубив первым ударом пару лап. Существо попыталось отползти обратно, но куда там. Я шагнул следом и рубанул, рассекая пасть.

Справа от меня появился элитный мертвяк, попытался наброситься, но кто-то сбил его. Перехватил жгутом Масла и дёрнул на себя. Я же на следующем шаге срубил голову упырю.

Это не одному без всяких усилений против мёртвых выходить.

Дорубив упыря, я занялся остальными тварями, кто ещё цел оставался.

* * *

— Что это за… — не стесняясь в выражениях, высказался один из солдат, разглядывая поверженного упыря.

И его можно понять. Остальные мертвецы, даром что мёртвые, выглядели относительно обычно. Упырь же являлся олицетворением мерзости.

— Мертвец, класс упырь, — ответил ему командир отряда Эммы. — Относится к тыловым войскам. Думаю, самое стремное нас ещё впереди ждёт.

— Противники ещё не закончились? — обратился ко мне Дуб.

— Нет. Внизу их ещё хватает. Три минуту на восстановление, и продолжим.

И продолжили.

Командир Чернышевых, пусть и занялся просвещением солдат Славского, отдал своим людям приказ заняться зачисткой. Тела сноровисто стащили в кучу, после чего Эмма провела ритуал, уничтожая их. Мертвецы превратились в нечто среднее между пылью и кашицей. Запахло чем-то кислым, неприятным. Ни с чем этот запах не спутаешь. В моем мире он таким же был.

Разумеется, действия девушки вызвали вопросы. Сюда ещё и княжич спустился с отрядом прикрытия. Но три отведённые минуты закончились, и я двинулся дальше. Остальные — за мной.

Внизу нас поджидала ещё одна крупная тварь. Сильная или нет, так сразу и не скажешь… Дури в ней много было, не спорю, но…

В общем, под землёй располагался целый комплекс помещений, которые нежить использовала как производственную базу. Мы, когда ниже спустились, увидели тела в колбах, разделочные столы, а ещё десятки тел, подвешенных на крючья. Зрелище не для слабонервных. На нас бросилось с десяток мёртвых разного вида, но проблем они не составили.

А что касается главной твари, она располагалась в центре большого помещения. Ну как располагалась… Чёрт, эту хрень даже описать сложно. Это был ещё один упырь. Постарше и жирнее. Настоящая туша с десятками длинных отростков. Жирная, неповоротливая и заточенная под производство, а не бой, тварь эта на нас потоки черноты обрушила, щупальцами попыталась задавить. Бесполезно. В смысле, её потуги выглядели бесполезно. Под ускорением я легко расправился с отростками. Эмма блокировала чёрные потоки и создала для нас чистую зону. Солдаты засыпали упыря своими техниками. Собственно, на этом всё. Видимо, все настолько впечатлились видами, что жахнули от души. Так упыря и разорвало.

Дальше начался отходняк. Или осознание реальности. Солдаты мигом вспомнили все те новости, когда пропадали люди. Теперь они знали, куда именно.

Я же смотрел на это… Нет, не с равнодушием. Но, скажу так, мои печали по поводу убийств людей наверху сильно поуменьшились. Охрана этого комплекса точно знала, что тут происходит.

В любом случае я далеко не первый раз вижу, на что способны мёртвые, но от открывшегося зрелища пробрало. Что уж говорить о княжиче, который сюда спустился и не выдержал. Проблевался. Да и не он один.

В этом месте нам на час пришлось задержаться. Пока всё обшарили, пока целые тела людей собрали. Дуб сказал, что надо их по-человечески похоронить. Я против этого не возражал. Это ничего не изменит, души людей уже отправились к богу смерти, но… Это было нужно живым.

Эмма нашла здесь хранилище кристаллов энергии смерти. Небольшое, нельзя сказать, что мы разом все наши проблемы решили, но на пару дней усиления мне хватит.

Задержка не обошлась нам даром. Ещё до того, как наверх поднялись, нам сообщили, что противник на подходе. Пара висмархов с отрядами прикрытия. Я со Стародубовым поднялся. Не скажу, что Евлантий Сергеевич простой человек, но сегодня, как и у многих, в нем как будто что-то надломилось. Врага он вышел встречать лично. Два молота, два грузовика. От которых ничего не осталось. Висмархи выжили, выбрались, но с ними я разобрался.

Уже потом, когда уехали отсюда, за нами погоня образовалась. Но ушли. В конце нас наши встретили, и там ещё одна драка случилась. С большим преимуществом на нашей стороне. Так это и закончилось. Мы выполнили поставленную задачу.

Глава 11

Как показала практика, своё дело искра делает во время сна. Это легко объяснить. Во время бодрствования часто используется сила, изменения могут и не по плану пойти. Поэтому, когда перешли границу и добрались до условно безопасной зоны, я сразу спать завалился. Прямо в машине.

Где и продрых несколько часов. Когда проснулся, обнаружил, что нахожусь в тыловой базе, в окружении большого числа военных. Выбрался из машины, кивнул гвардейцу Чернышевых, который мой покой охранял, посмотрел на снующих вокруг людей.

— Это мы где? — уточнил я у мужчины.

— Ушли в тыл. Пополнить запасы, заправиться. Про наши похождения уже доложили начальству.

Иначе говоря, все странности уже ушли наверх.

— Где тут туалет и где еду выдают?

— Я покажу.

За завтраком… Или всё же уже обедом, потому что проснулся я в середине дня… Ко мне Эмма присоединилась. Молча глазами спросила, как дела. Я кивнул, давая понять, что всё в порядке.

Силы я вчера собрал прилично. Так, с ходу, куда она ушла, я мог оценить только по Источнику. Он из проверенного единственное, что было смысл повышать в текущих условиях. В прошлые разы я замечал, что он развивается скачками, но всегда в пределах десяти процентов от общего объёма. Сегодня вышло точно так же. До этого он у меня был в пятьсот сорок две Капли. А сейчас пятьсот девяносто восемь Капель.

Неплохо. Но для того, чтобы уничтожить того мертвеца, откровенно маловато. Мне бы тысячу хотя бы. Но выдержит ли тело, вот в чем вопрос.

Эмма, по-прежнему ничего не говоря, кивнула мне на грудь. Мол, проверить надо. Я согласно глаза прикрыл. Надо-надо. Причём мне тоже себя надо проверить. Потому что в этот раз у меня было две цели. Сработали ли пожелания, пока не ясно. Источник вырос, а вот вторая цель… Она относилась к моим пределам. Нет смысла повышать Источник, если моё тело не выдержит, и если оно не способно пропускать через себя большие потоки энергии. Ведь Источник — это хорошо, но не менее важно именно пропускная способность. Точнее, много какие параметры важны, но в моем случае на первую роль выходит именно этот момент.

— Олег Васильев, — подошёл к нашему столику в местной столовой незнакомый солдат. — Княжич хочет с вами поговорить.

— Прямо сейчас? — уточнил я.

— Так точно, — ответил солдат.

— Одну минуту, доем, — глянул я на остатки в тарелке.

Быстро прикончив порцию, отправился за солдатом. Эмма за мной пошла.

В принципе, не надо быть гадалкой, чтобы догадаться, какие вопросы у княжича возникнут.

Нас провели в здание, а там на второй этаж, в отдельный кабинет, где дожидался княжич. Когда я вошёл, он бросил на меня строгий взгляд. Но когда следом вошла Эмма, он отчётливо дёрнулся.

— Олег, я только тебя приглашал на разговор. — сказал он.

— Какие-то проблемы? — спокойно спросил я.

— Сударыня, не могли бы вы… — обратился он к Эмме, но та его перебила.

— Вы так не рады меня видеть, княжич? — спросила она иронично.

— По какому вопросу вы меня вызвали? — решил я перевести разговор в конструктивное русло.

— Вызвал на конфиденциальный разговор.

— У меня нет секретов от Эммы. Но, если вы настаиваете…

Княжич поиграл желваками, но настаивать не стал.

— Что ж. Хорошо. Сразу проясним все вопросы, — бросил он на меня холодный взгляд. — Ты меня обманул.

— Когда? — спросил я.

Как и ожидалось, княжич видел слишком много и задался соответствующими вопросами.

— Когда сказал, что не можешь перестраивать тело. Видимо, то, что ты дерёшься на скоростях мастеров школ, — это так, случайность. Побочный эффект праведной жизни.

— Поправьте меня, княжич, но, кажется, я никогда не утверждал, что не владею методами перестройки организма. Если припомните, я лишь утверждал, что массовое внедрение соответствующих практик невозможно.

— Но ты владеешь темой на высоком уровне! — воскликнул он.

— Разве не поэтому вы меня пригласили?

— Да, но ты не сказал, насколько разбираешься в вопросе!

— А должен был?

— Вообще-то, да! — заявил Сергей с возмущением. — Я доверился тебе! Предоставил все материалы, в том числе секретные, а ты этим воспользовался!

— Массовое открытие Источников и магического зрения, спасение вашей жизни, открытие уникальных знаний про клятвы — да уж, использовал так использовал, — саркастично заметила Эмма.

— Она твой адвокат? — вскинул бровь княжич. — Ты в курсе, Олег, что наследница не самого последнего рода специально встала так у тебя за правым плечом, демонстрируя мне, что она твоя подчинённая?

— Да? — глянул я на Эмму. — Княжич, вы меня ругать позвали? Если да, то, право слово, у меня есть дела поважнее.

— Нет уж, — разозлился Сергей. — Сейчас для тебя нет ничего важнее, чем убедить меня в своей лояльности.

— Серьёзно? — Теперь настала моя очередь удивляться. — Вы, зная о клятвах, о принципе взаимного влияния силы на адепта и адепта на силу, смеете сомневаться в моей лояльности? Я служу людям, и этим всё сказано.

— Людям, — ответил княжич холодно. — Может, ты и служишь абстрактным людям, но в лояльности княжеству и моей семье я сомневаюсь.

— Правильно делаете, — вставила Эмма. — Ваша семья веками считала нормальным, что на её территории действует ковен и собирает кровавую жатву. Вы видели, что происходило на базе. Думаете, это единственное такое место? Нет, их сотни и тысячи по всему миру. В Москве тоже подобных мест хватало. И что же делала ваша семья? Ничего. Позволяла собирать дань. Прогибалась. Что, не знали про эту часть истории? А про то, что мёртвые вызвали эпидемию? Про то, что они собирались убить тысячи людей, чтобы провести ритуал и создать особо опасную нежить? Быть может, вам батюшка рассказал и про то, что с его позволения тайная служба взяла подкрыло отряд мстителей, которые сами начали охоту на нежить? Но взяла не для того, чтобы помочь, а чтобы потом в ходе торгов продать их и откупиться. Клятвы приносить ваш отец тоже отказался. Отсюда простой вывод, что он очень не прочь лечь под мёртвых снова, скармливать им своих граждан при условии, что ему дадут выжить. Кстати, вполне себе вариант. Если мёртвые вдруг сочтут, что продолжение войны неэффективно, они могут предложить ему такие условия. Через сколько минут он тогда согласится и сдаст нас?

— Это всё только ваши слова, — дёрнул щекой княжич. — Мой отец никогда бы так не поступил.

— Ну да, ну да, — фыркнула Эмма. — Ваше заявление рассеяло все наши сомнения в том, на чьей стороне ваш отец. Мы сразу же прониклись лояльностью к такому правителю и мигом выложим вам все тайны.

— Ваш сарказм неуместен, — процедил Сергей.

— Как и ваши обвинения в обмане и прочем.

— Так мы ни к чему не придём, — вмешался я. — Княжич, повторю вопрос. С какой целью вы меня позвали? Если хотите обвинить в чём-то конкретном, то прошу.

— Для начала я хотел бы прояснить ряд моментов. Если мы не придём к пониманию, то дальше этим будем заниматься тайная служба.

— Это очень логично, натравливать на нас тайную службу, — не преминула заметить Эмма. — Видимо, вы решили задаться целью побыстрее угробить княжество?

— Эмма, хватит, — попросил я.

— Как скажешь, — пожала она плечами и отошла в сторону, к одному из окон.

— Княжич, внимательно вас слушаю, — сказал я.

— Во-первых, — бросил он взгляд в сторону Эммы и снова посмотрел на меня, собравшись, — кто ты такой?

— Олег Васильев.

— Чепуха. Сирота не может обладать подобными знаниями и навыками.

— Другого ответа у меня для вас нет.

— То есть отвечать ты не будешь?

— Нет.

Княжич попытался надавить на меня взглядом, но это он зря.

— То есть ты уже не отрицаешь, что твоя легенда липовая. Что ж, ясно. На этом можно было бы закончить, но давай уж остальные детали проясним. Твой план напасть на мертвецов, чтобы отвлечь того летуна и увести его от гражданских, — наглая ложь.

— С чего вы взяли? Устраивать бой на территории города я действительно не хочу.

— Ну да, — фыркнул княжич, — охотно верю, если бы не одно но. Сначала твоя подружка демонстрирует уникальные навыки поиска мёртвых. Видимо, она тоже прошла через опыт клинической смерти и открыла в себе новые таланты. Потом ты демонстрируешь подготовку, которой у семнадцатилетнего парня, будь он даже трижды гением, быть не может. Но самое интересное, что на следующий день, после того как ты ни в чём не бывало прилёг поспать, твой Источник резко расширился. Что тоже считается невозможным так-то. Сдаётся мне, что у тебя была и другая причина устроить охоту на мертвецов. А раз так, то ты, получается, используешь всех нас для собственного усиления.

— Это всё? — спросил я равнодушно.

— Этого достаточно, — резко ответил княжич. — Теперь я требую ответов.

— Может, расскажем ему? — спросила Эмма.

— Что? — глянул я на неё.

— Про то, за что воюем. Он наверняка не выдержит. Но раз так требует, его право.

— Я, вообще-то, здесь нахожусь, и обсуждать меня при мне же — верх наглости, — нервно заметил княжич.

Накрутил он себя. По полной накрутил.

— Сергей, — обратился я к нему. — Ваши подозрения понятны. Во все свои тайны посвящать я вас не собираюсь. Эмма предлагает открыть вам часть информации, объяснить, ради чего мы сражаемся, но, поверьте, спокойствия вам это не добавит. Если же вы хотите всё перевести в плоскость разборок с тайной службой… Что ж. Ваше право.

— Ну да, у него есть право начать мешать тем, кто хоть как-то ситуацию исправить может. Отличное решение, — высказалась Эмма.

— Это с ваших слов так. С моей же стороны вы крайне подозрительны, — резко ответил Сергей.

— Так, может, вам в другом месте вопросы задавать? — почти ласково спросила Эмма. — К примеру, как убили вашего деда или за что умер дядя. Как князь замазал вашего старшего брата, отправив его на разборки с главой ковена, чтобы избежать с его стороны предательства. Ну и обо всех прочих моментах с регулярной жатвой — тоже поспрашивайте.

— Обязательно этим займусь. А сейчас я по-прежнему жду от вас ответов.

Мы переглянулись с Эммой. Я пожал плечами. Поведение княжича понятно. Отталкивать его от нас не самое лучшее решение. Не хватало ещё и с этим разбираться. Мы крупно наследили, поэтому совсем без ответов отделаться не получится. Значит, настал очередной момент вскрывать часть карт.

— Как знаете, — ответила Эмма. — Души.

— Что души? — нахмурился княжич.

— Души всех, кого убили мертвецы, обречены вечность страдать и служить батарейками.

— В смысле? Не понял… Что значит души? Это же анахронизм…

— А кто это вам рассказал? — спросила Эмма. — В книжках прочитали? А кто книжки продвигал? Гильдия целителей, которая находится под контролем мёртвых, и прочие подобные ей организации? Проведите простой эксперимент. Задайтесь вопросом, если ли у вас душа, княжич, и прислушайтесь к ощущениям. Дрогнет ли внутри что-то, когда осознаете, какая участь вас ждёт. Бесконечные страдания. Участь батарейки и корма.

На лице Сергея стремительно начали сменяться эмоции. Растерянность, недоверие, даже насмешка. Задумчивость и взгляд, который направился внутрь себя. Он прислушался и задался вопросами. Дрогнул. Дёрнулся. Уставился на меня, ища поддержки. Я спокойно выдержал его взгляд. Не знаю, что он там увидел, но уж точно ни капли лжи.

— Но это же… бред, — жалобно произнёс Сергей. — Это же… это же… Ольга, — осознал он. — Она… Тоже?

— Все, — ответил я.

— Ольга, мой дядя, мой дед, все остальные… Не верю. Просто отказываюсь верить.

— Ожидаемо, — ответила Эмма. — А это ведь всего лишь одна тайна, вес которой вы не выдержали. Ладно, Олег. Пойдём. Нет смысла здесь дальше время терять.

Это прозвучало жестоко, но Эмма права. Нет смысла в дальнейшем разговоре. Княжичу надо хотя бы этот факт осознать.

* * *

Мы с Эммой ушли. Она к своим гвардейцам отправилась, а я… Фактически, я тоже к ним отправился. Мне требовался тихий уголок, где я смогу заняться своими делами. Собственно, Эмме то же самое требовалось. Я и тихий уголок, чтобы заняться мною и искрой.

Так с ходу, сканируя себя поверхностно, я не смог определить, повысило ли моё тело способность переносить нагрузки. Поэтому, уединившись, я погрузился в глубокую медитацию, вскоре обнаружив, что искал.

Какое-то время ушло на то, чтобы исследовать обнаруженное. Когда вынырнул, сначала увидел Эмму, которая выжидательно смотрела на меня, а потом услышал чужие голоса где-то рядом с машиной. Прислушавшись, понял, что гвардейцы рассказывают солдатам Славского про мёртвых. Вскинул бровь, посмотрел на Эмму вопросительно. Та усмехнулась и пожала плечами.

— Рядовому составу проще делиться информацией, — ответила она тихо.

— Они сами или с твоей подачи?

— С моего одобрения. Пока ты спал, я узнала, что на границе регулярно люди пропадают. Как гражданские, так и солдаты. Теперь народ узнал, куда именно они попадают. Шила в мешке не утаишь. Слухи быстро разойдутся. Неудивительно, что люди ищут ответы.

Я понятливо кивнул. Бой с висмархами для солдат был чем-то обычным. Да и чего уж. Висмархи в визуальном плане не выглядели как мертвецы. Скорее, как странные адепты. Подумаешь, любят костяные маски. Это повод считать их чудиками, а не нежитью. Отдельный вопрос, как часто военным удавалось проникнуть на тайные базы и уйти с них. Сдаётся мне, что если это и случалось, то крайне редко в обозримой истории. Причина банальна — все те ядовитые клубы, что мы встретили. Я уже убедился, что среди солдат есть сильные адепты, но сила силе рознь. Снос здания требует одних умений, а защита от яда — совсем других.

Получается, мы большую волну подняли. Если солдаты так в открытую «запретные» темы обсуждают, то либо Стародубов режим секретности не наложил, либо на него забили, либо ещё что.

— Ладно, — вздохнул я, задумавшись о том, что распространение информации может привести к совершенно любым последствиям. — Я обнаружил изменения, и не сказать, что они меня радуют.

— А конкретнее?

— Конкретнее: в теле что-то изменилось, но, насколько я смог понять, Изменение это грубое. Считай, сделанное в лоб. Не качественная перестройка, а наработка мозолей или что-то вроде того.

— Хм… — задумалась Эмма. — В теории, искра может быть грубым инструментом усиления.

— Или мы не знаем, как ею пользоваться. Вдруг надо детальнее желания продумывать? Формировать техническое задание. Если подумать, то Источник она мне без всяких предохранителей расширяла. Тогда и остальное по такому же принципу куда-то не туда завести может.

— Возможно, причина в том, что искра была разъединена. Вдруг мы её сломали?

— Возможно, — кивнул я. — Или есть другие причины. Кто знает.

— Попробуй в неё свою Кровь направить.

— Как? — нахмурился я.

— Как-то, — пожала Эмма плечами. — Мне откуда знать? Давай, пробуй. Возможно, тебе не хватает связи с ней. Я подстрахую.

Следующие полчаса мы экспериментировали. Направляли по Капле Кровь в искру, смотрели, что получится. Результаты были… никакие. Кровь проходила, искра её поглощала, но какого-то эффекта достичь не удалось. Если усилить поток, Кровь возвращалась такой же, как и была.

Что это значит, кто бы объяснил.

* * *

Закончили с нашими экспериментами вынужденно. К нам «постучался» Стародубов. Откинул брезент и заглянул внутрь.

— Не помешаю? — спросил он.

— Разве что самую малость, Евлантий Сергеевич, — ответил я.

— Смешно-смешно, — без улыбки ответил он. — Васильев, надо бы поговорить. Айда за мной.

Я ожидал, что он меня в штаб проведёт. Возможно, сразу к Славскому. Ну, или сначала к себе в кабинет. В этом случае, правда, стоило ожидать посыльного, а не самого Дуба. Так что неудивительно, что он провёл меня на полигон. Эта военная база находилась на границе и прикрывала рудники. Не так уж и далеко от того города, где госпиталь располагался.

Важное отличие: это была самая настоящая военная база, а не череда зданий в городе, которые забрали под свои нужды. Полигон здесь тоже имелся. Причём обустроили его… Функционально, без излишеств. Ровная площадка, обнесённая бетонными плитами, метра в три высотой. О том, что это полигон для адептов, я догадался по рытвинам и характерным следам на земле.

— Зачем вы меня сюда привели? — спросил я, оглядевшись.

— Слишком много вопросов накопилось. Очень-очень много, — веско сказал он и повернулся, глянул на Эмму. — Госпожа, а вы всегда за нашим юным дарованием хвостиком ходите?

— Так точно, — ответила она невозмутимо.

Дуб крякнул, но прогонять не стал.

— Ладно, допустим, — сказал он сам себе. — Васильев, хватай мечи.

Меча здесь было два. Оба учебные. Кто-то их воткнул в землю и оставил специально для нас.

— Вы уверены? — уточнил я.

— Да. Только давай без скромности. Покажи, что ты на самом деле умеешь. Раз уж мы с тобой вместе в бой ходим, мне нужно это знать.

— Я хорош против мёртвых, а не живых.

— Тогда мне повезло. Не будешь валять старика.

— Этого я не говорил, — улыбнулся я.

Дуб усмехнулся и ударил меня без всяких прикрас тараном. За то время, что болтали, я успел напитать тело Кровью и накинуть две техники, ускорения и усиления. Поэтому его действие не стало неожиданностью.

Я выпустил перед собой Кровь, сформировал по центру уплотнённую линию, об которую молот и разбился. Не полностью, часть силы толкнула меня, но с этим можно смириться. Выпад мечом я тоже отбил.

— Кхе, — выдохнул Дуб, когда лезвие оказалось у его горла. — Быстро.

Я отступил, начался второй раунд. Мужчина рванул вперёд, обрушил меч сверху. Тоже усиление задействовал. Я увёл его удар в сторону, крутанулся, выпустил облако Крови, загустевая и принимая магическую атаку, а дальше создал пяток нитей, которые налипли на мужчину. Он попытался их срубить, и у него даже что-то получилось. Дуб не растерялся, создал вокруг себя марево Масла, но нитям это не сильно повредило. Прошло несколько секунд, за которые он не смог с ними разобраться, а мне этого хватило, чтобы укрепить их и спеленать мужчину.

— Скорость, контроль силы. Молодец, — похвалил он. — Уберёшь?

— Сами выпутаться не хотите попробовать?

Дуб подался вперёд, глянул на меня исподлобья, оскалился. Сила вспыхнула вокруг него, на меня обрушилось давление, нити разорвало.

— Ого! — воскликнул я, отбивая выпад, — Евлантий Сергеевич, да вы способы удивить!

— Не отвлекайся, щенок! — рыкнул он.

Подобный трюк я уже видел в его исполнении. Когда он поговорить пришёл, а на него напали. Тогда меня, как щенка, как раз подхватывало и отбрасывало. Сейчас же… Давит, неприятно, но терпимо. Я уплотнил слой Крови вокруг себя, засверкал, стабилизировал энергию. Дуб сжигал Масло, заставлял его вибрировать, что и давало эффект.

Он обрушил на меня град ударов, заставил отступать. Пожалуй, я бы мог ещё раз его задавить. Но не стал. Продемонстрировал уже достаточно.

— Пожалуй, хватит, — выдохнул Дуб и перестал давить, отогнав меня.

Повалить меня ему так и не удалось.

— Ну и кто ты такой, Васильев? — спросил он.

— Вопрос не в том, кто я, вопрос в том, как нам всем выжить и что делать дальше.

— Да-да, это ты правильно говоришь. Пойдём. Представлю тебя воеводе. А там решим, как быть.

* * *

Захватив двух солдат, Блейк запоздало вспомнил, что не знает местного языка. Последний раз с островов он выбирался лет сто назад, неудивительно, что такой незначительный факт забылся. Посмотрев недовольно на перепуганных солдат, Блейк пустил их в расход. После чего направился в сторону польского княжества, в ближайший младший ковен. Где нашёл его главу и приказал собрать информацию по проблемному княжеству.

Это должно было занять несколько дней. Блейк прикидывал, что ему делать. То ли подождать, то ли продолжить давить, когда пришли новости о разгромленном гнезде.

На гнездо мертвецу было плевать, но сам факт нападения людей, которые до этого ничего такого не вытворяли, заставлял задуматься.

Чего хотели люди добиться этим поступком? Блейк был уверен, что непослушный князь будет держать секретное оружие при себе, но нет. Князь защищён не был. А оружие занялось тем, что отправилось на фронт. Блейк прикинул, как бы сам действовал. Если ты обрёл нечто ценное, то надо это спрятать. Попытаться это повторить. Если дело в таланте, то обучить других людей. Если в техническом оружии — воспроизвести его. Но князь почему-то действовал совсем иначе. Глупо и нерационально. И либо он идиот, вероятность чего Блейк вполне допускал, либо в этой истории есть другие переменные. К примеру, то, что князь вовсе не контролирует таланта. Но тогда эта история куда интереснее становится.

Всё это требовало проверки. Для чего нужно заставить людей понервничать и начать допускать ошибки.

С этой мыслью Блейк отправился на охоту.

Глава 12

До этого лично я Славского не видел. Дядька по должности должен был быть внушительный, и в кои-то веки ожидания совпали с реальностью. Был он уже не молод, но крепок, и взгляд имел тяжёлый, волевой, подавляющий.

Стародубов приглашал только меня, но, когда Эмма молча пошла с нами, препятствовать не стал. Слова не сказал.

— Антон Павлович, — зашёл Дуб в кабинет. — Разрешите?

— Заходите, — донеслось до меня.

А дальше мы вошли, и я увидел самого Славского. Который уставился на меня, поглядел, оценил и взвесил, перевёл взгляд на Эмму и тоже оценил да взвесил.

— Проходите, молодые люди, садитесь. Быть может, чаю?

— И поесть бы, если разговор долгий будет, — вставил я. — Молодой организм требует большого количество калорий, — пожал я плечами в ответ на незаданный вопрос.

— Да, точно, — не улыбнулся мужчина. — Евлантий, будь добр, кликни дежурного.

Дуб вышел, отдал распоряжение и вернулся. Я за это время успел кабинет разглядеть. Здоровый, прямо-таки внушающий дубовый стол и множество стеллажей, забитых папками и коробками с папками. Ещё парочка закрытых шкафов. Самые обычные на вид стулья. Ремонт тут не сказать, что новый. Видны потёртости на паркете. Окна узкие, света мала дают, занавешены, несмотря на ясный день.

— Госпожа Чернышова, — посмотрел Славский на девушку. — Перед тем как начнём, уточните, вы здесь в качестве кого?

— В качестве соратницы Олега.

— Соратница? Не покровительницы?

— Соратница, союзница, покровительница и просто подруга, если вас интересует точный ответ. А если интересует позиция рода Чернышевых, то мой дед, Ярослав Дмитриевич, союз всячески одобряет и поддерживает. Считайте это официальным заявлением.

— Сильное заявление.

— Сомневаетесь в моих словах?

— Самую малость, учитывая ваш возраст.

— Часто видели юных девушек, сбегающих на войну, прихватив с собой отряд отборных гвардейцев и выступающих против мертвецов?

— О вашем характере я уже наслышан, — усмехнулся Славский и подкрутил ус. — Как поживает Ярослав Дмитриевич? Давно с ним не виделись.

— Ворчит и греет кости у камина.

— Понятно… — протянул Славский и снова посмотрел на меня. — Да, дилемма. И что мне с вами делать?

— Как минимум не мешать, — ответил я.

— Ого. А вы уверены в себе, молодой человек, — фальшиво удивился Славский.

— А вы? Уверены, что сможете отбиться?

— От кого? — прищурился Антон Павлович.

— Точно не от тех, кого гонят на убой с той стороны границы. От них, как я увидел, особо отбиваться не нужно.

— Ты прав. Куда опаснее те, кто приходят ночью. Что скажешь насчёт них?

— А что вас интересует?

— Да как тебе сказать, — выдал Славский пальцами дробь по столешнице. — Всё.

— Лекция затянется на несколько часов. Для начала.

— Откуда у тебя такие познания в нежити?

— Нахватался там, сям, так и разобрался.

— Ты слышал, Евлантий? — глянул Славский на Дуба, заодно снова себе ус подкрутив. — Там, сям!

Он Антона Павловича повеяло чем-то эдаким. Будто он мне разнос собирался устроить. Он и воздух в грудь набрал, аж покраснел. Но бросил взгляд на Эмму и выдохнул, не стал ничего говорить. Интересно, со мной также бы общались, будь я здесь один? Одно дело сироту прижать, а другое — забодаться с аристократами, да? Права была Эмма. Нет, если потребуется, уверен, на меня надавят основательно. Славский не самый последний воевода, служит напрямую князю, а значит, конфликт пойдёт в плоскости московские-чернышовы. Но это если конфликт устраивать. Так-то пока просто беседуем.

— Антон Павлович, ваше любопытство понятно, но всё же предлагаю перейти к прикладным вещам. К примеру, обменяться информацией по мертвецам. А дальше уже решать, что будем делать и как нам пережить следующую неделю.

Славский ответил не сразу. Было видно, что он обдумывает, как себя вести со мной. В сословном обществе его ступор объясним. Он — аристократ. Я — простолюдин-сирота. Ещё и вроде бы его подчинённый, так как мне выдали офицера, а с другой стороны, я протеже княжича и уникальный специалист. Сложностей в определении статуса хватает.

— Это разумно, — наконец ответил он. — Что вы можете рассказать о мёртвых?

«Всё», — захотелось ляпнуть мне, но я придержал язык.

— Для начала… Антон Павлович, князь делился с вами материалами, полученным от главы ковена? И что вам известно про ковены? Младший и старший?

— Архив? Что ещё за архив и ковены? — нахмурился он.

— Понятно… — протянул я. — Получается, вы почти ничего не знаете.

— Это как посмотреть, — недовольно ответил он.

— Будем разбираться, — заверил я его. — Что ж… Тогда стоит начать с основного. С сильных сторон нежити. Во-первых, она способна быстро пополнять свои ряды, с чем вы, наверняка, не раз сталкивались. — Я дождался кивка-подтверждения и продолжил: — Во-вторых, мёртвые уже не являются людьми, они почти не чувствуют боли, функционируют на других принципах. Нас, людей, они воспринимают не иначе как пищу. В чём уже Евлантий Сергеевич мог убедиться совсем недавно, когда мы взяли штурмом их базу.

— Я наслышан, что вы там нашли, — снова кивнул Славский.

— Слова не передают всю атмосферу, — вставил Дуб, и Антон Павлович на него острый взгляд бросил.

— Да, Евлантий Сергеевич абсолютно прав. Никакие слова не передадут суть того, что мы там увидели. Заверяю вас, подобное место далеко не одно. Их сотни по всему миру. Но вернёмся к сильным сторонам мёртвых. Третье, из-за чего стоит их опасаться, — это то, что они отлично умеют перестраивать тела. Говоря «они», я имею в виду их верхушку. Говоря «менять тела», имею в виду, что рядового мертвяка можно сделать нерядовым. С помощью различных ритуалов и… Тут я не специалист, не могу точно рассказать, что они делают. Но одно ясно точно. Нам, людям, чтобы получить сильного адепта, нужно потратить лет двадцать минимум. Им же требуется куда меньше времени.

— Неприятное преимущество, — заметил Славский.

— И не последнее. В-четвертых, они адепты одной стихии. Смерти или энергии разрушения. Никакой хаотичности в силе. Один поток. Причём эта энергия не вредит их телам, а наоборот, усиливает. Я Евлантию Сергеевичу уже рассказывал теорию разницы потенциалов, думаю, вы с ней успели ознакомиться.

— Успел.

— С княжичем мы тоже провели исследование на эту тему. Не знаю, делился ли он результатами. Но, если вкратце, там, где у людей смесь, у них единая сила. Там, где люди получают вред для тела и не могу пропускать через себя большие потоки, они, наоборот, действуют свободно. Иначе говоря, дури у них куда больше, чем у людей, при прочих равных.

— Пока всё предельно понятно, юноша, продолжайте, — вставил Славский, когда я замолчал, собираясь с мыслями.

— В-пятых, их преимущество в соблазне.

— Соблазне?

— Они торговцы иллюзией бессмертия, — вставила Эмма.

— Бессмертия? — глянул на неё Славский.

— Фиктивного, — ответил я. — За мёртвыми стоит могущественная организация, которая занимается контролем надо всем миром. Или не всего, а основных княжеств и самых крупных городов. Что, по сути, и является контролем над миром. Вся эта структура состоит из верховного ковена, который неизвестно где расположен. И младших ковенов, которые действуют локально на территории княжеств. Младшие ковены состоят из главы и… Можно было бы сказать, что сотрудников, но там просто расходный материал. Который набирается из тех, кто готов продаться тёмным силам и выступить против людей. Сила, власть и долгая жизнь. Вот чем легко подкупить если не кого угодно, то многих. Простите мне мою вольность, Антон Павлович, но вы мужчина уже в возрасте и наверняка задумывались о смерти. Предложение продлить свою жизнь вам наверняка бы показалось заманчивым. Как минимум вы бы его рассмотрели.

— Кхм, — прокашлялся Дуб.

— А что, я неправ? — глянул я на него. — Это будучи молодым, легко оставаться максималистом. А если какой-то господин в дорогом костюме в роскошной гостиной сделает соответствующее предложение, то легко ли будет от него отказаться? Особенно когда альтернатива — мучительная смерть. Причём не только твоя собственная, но и всех близких.

— Тогда что означает иллюзия? — спросил Славский.

Я присмотрелся к нему. Неприятный момент. Мои слова наверняка нашли отклик в его душе. Но именно из этого я и исходил, когда разговор выстраивал. Парадокс в том, что люди должны бороться со слугами смерти, но те выглядят слишком соблазнительно. Опаснейший яд представляется сладким нектаром. Что это, как не насмешка?

— Иллюзия в том, что после смерти у вас забирают душу, — не стал я скрывать.

— Душу? Что это такое? — нахмурился Славский.

— То, что делает вас вами, — ответил я. — Самое ценное, что есть у человека. После перехода из состояния жизни в нежизнь вы становитесь не властителем судеб, не бессмертным существом, а болванкой. Голодной, опасной для людей тупой болванкой. Которую часто отправляют прикончить своих родных, чтобы окончательно завершить трансформацию и подтвердить лояльность.

Повисла тишина. На лице Славского пролегла тень, прорезались морщины. Он погрузился в свои мысли, крепко о чем-то задумался. Когда поднял взгляд и посмотрел на меня, задал вопрос:

— Если ты становишься тупой марионеткой, то зачем доказывать лояльность?

— Тупой не совсем верное определение. Вы сохраняете личность, память, навыки. Продолжаете мыслить, получать удовольствие, существовать.

— Позволь мне, — вмешалась Эмма. — В конце лета мы поймали одного мертвеца, который занимался тем, что похищал молодых девушек и проводил над ними эксперименты. Делал он это лет двадцать минимум. Одно и то же. Это был отец, который потерял дочь и поэтому согласился на сделку с мёртвыми. Знаете, чего он добился в своих исследованиях? Ничего. Потому что мертвецы не способны порождать новое, не способны к творчеству, не способны осваивать новые навыки. Поэтому они болванки. Которые подчиняются главе ковена. Тот имеет полную власть над ним. Когда они устаревают — их меняют. Бесконечный цикл из идиотов-предателей.

— Идиоты никогда не закончатся, — сказал Славский. — Неприятную картину вы нарисовали.

— Это только начало, — пожал я плечами.

В дверь постучали, вошёл солдат, принёс еду. Поставил кружки с чаем и кофе. Мне тарелку с бутербродами принесли.

— Благодарю, — сказал я, забрав свою порцию.

— Ты пока ешь, — сказала Эмма, — а я продолжу. Основные опасности вы услышали. Теперь о последних событиях…

Эмма кратко рассказала, что случилось за последние полгода, как развивался конфликт. Чего хотели мёртвые, о причинах эпидемии, об уничтожении двух ковенов. Пока она говорила, я как раз закончил есть. Ну, не только есть. За Славским я тоже следил. Пытался разобраться, как он воспринимает наши слова. Дуб стоял в стороне, мне надо было повернуться, чтобы его увидеть. Но тоже на него поглядывал.

Ещё одни переговоры, которые вполне могут определить дальнейшую судьбу всего мира. Сначала я Аристарха Павловича убеждал. Потом княжича. Теперь вот боевого генерала, то есть воеводу. Уверен, он потом князю во всех подробностях доложит. Или не во всех. Но что-то точно доложит. Поэтому сейчас шла игра не только за Славского, но и за всё княжество.

— Это что же за нежить они такую создать хотели, что им полгорода загубить потребовалось, — покачал головой Славский.

Эмма специально так разговор построила, чтобы, когда закончит, я вступить мог и подхватить её речь.

— Короля, — вмешался я. — Это такая туша метра три-четыре ростом. По силе… Силы ей хватит пройти континент из одного конца в другой, и никто ей помешать не сможет.

— Звучит как сказка, — дёрнул щекой Славский.

— Обратитесь к князю. Ритуалу-то я помешал, но следы, как и костяк короля, остались. Поэтому князь точно в курсе.

— Допустим. Но, если тебе поверить, парень, — выставил он мясистый палец в мою сторону, — то мы обречены.

— В целом так и есть, — не стал я спорить. — Для вас это повод сдаться, переметнуться к врагу или биться со всей доступной яростью и даже больше?

— Кхм… Васильев. Ты за языком-то следи, — не удержался Дуб.

— Евлантий Сергеевич, я задал вполне нормальный вопрос. Мне, знаете ли, не хочется, чтобы на месте княжества образовалась выжженная пустыня. На фоне подобной перспективы как поведёт себя прославленный воевода — интерес вполне закономерный.

— Тем не менее про уважение не забывай.

— Тише, Евлантий. Давай послушаем, что они ещё скажут, — снова затарабанил пальцами по столу Славский. — Это нелогично, Олег. Если у них есть такие силы, почему они их до сих пор не задействовали?

— А вы, чтобы разобраться с подростком, который разбил витрину, тоже бы бригаду военных отправили?

— Нет, не отправил бы. Хочешь сказать, что для них текущая проблема настолько мелкая?

— Антон Павлович, я свечку не держу, что у них там в головах, не знаю. Могу лишь рассуждать логически. Думаю, для них стало неожиданностью, что весь московский ковен был так быстро уничтожен и никто не уцелел, чтобы доложить. Также князь, насколько мне известно, провёл чистки. Что должно было осложнить им работу. В какой-то момент они узнали, начали реагировать. Думаю, у бессмертных существ есть не только сильные стороны, но и слабости. Такие как инерция и неповоротливость. Их организации минимум триста лет. Вот и можете представить, насколько подобная система, состоящая из мёртвых, у которых проблемы с инициативой и творческим подходом, тормозит в реагировании. Да и не надо им быстро реагировать. В любом случае проблему они заметили и отправили карательную группу. После которой у княжества начались проблемы со всех сторон. Чем закончилась история этой группы, вы должны знать.

— Они споткнулись о тебя, — сказал Славский.

— Не только об меня, но да, в целом так и есть. Переоценили свои силы, за что и поплатились. А дальше был период затишья, не знаю уж почему. И вот теперь мёртвые послали кого-то особо опасного.

— Летающего мертвеца, — кивнул Славский.

— Да. Повторюсь, я не знаю, что у них там в головах, но его поведение выглядело как проявление осторожности. Напал, заставил нас побегать, убедился, что догнать не можем, а когда всё же получил отпор, отступил. Нападение на дворец — самое вероятное, что хотел проверить, есть ли там те, кто может дать отпор.

— Ты пытаешься оценивать их действия с точки зрения логики, но её в них нет. Из того, что я слышал про этого мертвеца, ему хватило бы сил сравнять дворец с землёй. Почему он этого не сделал? — задал вопрос Славский, уставившись на меня тяжёлым взглядом.

— Я могу лишь предполагать.

— Да я уже понял, парень! — вспыхнул он. — Мне нужны хоть какие-то версии, чтобы разобраться в происходящем!

— Мёртвые пусть и были раньше людьми, но людьми не являются. В некотором роде они становятся хищниками. Для поддержания своего существования им нужна энергия смерти. Точнее, не только смерти, а страданий и боли. Именно поэтому на той базе, которую мы разгромили, на пленных были обнаружены следы пыток. А теперь представьте, как будет действовать почти всесильное, почти бессмертное существо, которому поставили задачу уничтожить слишком много возомнивших о себе людишек. Я бы поставил на то, что он будет вести себя как разумный хищник. Очень жестокий хищник. Сеять хаос, заставлять страдать, попытается лишить нас воли и надежды. Он попытается нас сломить. Но в любом случае это лишь теория. Как оно на самом деле, я не знаю. Одно понятно точно. Эта тварь вернётся. Поэтому нам надо решить, что с ней делать.

— У тебя есть мысли на этот счёт, парень? — посмотрел на меня исподлобья Славский.

— Так, чтобы гарантированно не помереть и избежать многочисленных жертв? Нет, нету. В идеале, если эту тварь получится заманить в укромное место, где нет гражданских и обычных солдат. Те и те станут для него всего лишь кормом. Но он уже проявил осторожность. Заманить такого противника в ловушку будет крайне сложно. Если в принципе возможно.

— Иначе говоря, в скором времени нас всех придут убивать, — резюмировал Славский.

— Не обязательно всех. Точнее, не сразу всех. В первую очередь придут убивать меня. Как главную угрозу.

— Скромности тебе не занимать, — хмыкнул Славский.

На что я пожал плечами. Готов заплатить, чтобы это было всего лишь проявлением самомнения. Но кто же предложит-то?

* * *

Обсуждение затянулось до вечера. С моего разрешения (надо отдать Славскому должное, он всё же поинтересовался, что я думаю на этот счёт) были приглашены другие командиры уровня Стародубова или выше.

Ход понятный. Лучше сразу всех в курс дела ввести, чем потом сто раз пересказывать. Вот только там, где собирается больше одного человека, всегда начинаются конфликты точек зрения, мнений и представлений об окружающей реальности. А уж когда офицеров с десяток собирается и тема настолько неприятная, то и вовсе это может быстро скатиться в бедлам.

Выслушали-то меня молча. А вот потом… К концу собрания кабинет был прокурен, мои нервы потрёпаны, а вера в человечество померкла. Потому что основное, на чём настаивали командиры, что пусть приходит кто угодно, всех победим. Прямо этого почти никто не говорил, но излишний оптимизм присутствовал.

В конце я сослался на то, что мне нужно отдохнуть, и свалил вместе с Эммой. Что было нужно, рассказали, а дальше военные пусть сами решают, как им быть.

— Как тебе? — спросила девушка, когда мы вышли.

— Они недооценивают угрозу. А в остальном, если я в чем и уверен, так это в том, что мертвец не согласится играть по нашим планам.

— У тебя самого-то есть мысли, как решить проблему?

Я посмотрел на Эмму достаточно выразительно, чтобы не отвечать. Мысли-то были. У меня богатый опыт, чтобы предложить решение. Проблема в том, что большинство решений работают, когда противник плюс-минус равен, а не когда он значительно сильнее по всем параметрам. В этом случае работает только одна стратегия — удивить, подловить, воспользоваться чужой гордыней. Но и это обламывается о то, что наш враг осторожен. Поэтому ряд заготовок я сделаю, как раз поэтому и ушёл пораньше с собрания, а как оно будет — кто знает.

Откровенно говоря, наше положение сомнительно.

* * *

Сегодня мы на новую вылазку отправляться не стали. Смысл проредить мёртвых по границе в том, чтобы я быстро смог набрать силу. Но мы набрали кристаллов, в которых также содержалась «сила бога», поэтому на сегодня у меня порция имелась. Тьфу, блин. Порция. Никогда не думал, что превращусь в существо, которое будет пожирать квинтэссенцию самой смерти и человеческих страданий.

От одной этой мысли тошно стало. Но ничего. Потерплю. Как бы цинично это ни звучало, но люди, из чьих страданий эти камни и сделали, уже принесли свою жертву. Мне остаётся её принять и пустить на благое дело. Это куда лучше, чем если бы кристаллы пустили на создание новых мёртвых.

Собрание мы покинули где-то в районе шести вечера, когда солнце клонилось к горизонту. В следующие часы я плотно поужинал, под присмотром Эммы поглотил половину кристаллов, а также подготовил ряд заготовок.

И не зря.

Самый лучший вариант для нас заключался в том, чтобы мертвец взял отпуск на пару недель. Тогда бы я смог из этой передышки выжать максимум. Неизвестно, хватило бы этого, но шансы бы точно повысило.

Но этот гад поблажек нам давать не стал. Явился в эту же ночь, где-то в районе десяти вечера. Я сидел медитировал, когда ощутил, как по небу пронеслось нечто.

— Привёрся, — открыл я глаза и предупредил Эмму.

— Началось? — спросила она, тоже выйдя из медитации.

— Сейчас и узнаем. Пока только пролетел и ушёл в сторону. Пошли встречать тварь.

Быстро проверив броню, в которой медитировать было не очень удобно, но тут уж не до излишеств, я подхватил меч и отправился на улице. Пора поднимать тревогу и вступать в битву.

Глава 13

Наш враг точно не лишён склонности к позёрству. Самое эффективное — внезапное нападение. Военные могут бравировать сколько угодно, но я знал, что конкретно этому мертвецу хватит силы уничтожить штаб, особо не напрягаясь.

Но он этого делать не стал. Приземлился у главных ворот, метрах в ста, дал себя разглядеть. Это случилось приблизительно в то же время, когда мы вышли, сообщив, что враг появился.

Надо сказать, что в этот момент на базе располагалась пара тысяч человек минимум. Я не уточнял, но того, что видел, хватило оценить. Десятки зданий, многочисленные склады и парковки, где стояли военные машины, площади тоже соответствующие. Когда завыла сирена, вся эта масса пришла в движение.

От центрального въезда мы находились относительно недалеко. Метров двести или около того. Я в этой точке хорошо чувствовал, где мертвец располагается, и с каждым шагом всё больше деталей выделял.

— Он не один на этот раз. Два мертвяка, элита. Виверна тоже есть или кто-то схожий, — предупредил я.

— Ненавижу их, — высказалась Эмма.

Замечание относилось к вивернам. Хорошо понятная нелюбовь к крылатым тварям, которые множество проблем доставить могли.

Мы и трети пути не прошли, как я ощутил росчерк энергии смерти, за которым последовал взрыв. Ворота разнесло, обломки вместе с чёрными осколками разлетелись. Кого-то из солдат сбило, кого-то сразу наповал убило. Я это воспринял… Да с полнотой соответствующих эмоций. Ненавистью, глухой злостью и яростью. Которые привычно подавил, сковал и спрятал поглубже внутрь себя. Против мёртвых надо сражаться хладнокровным. Так-то это всех адептов касается, но тут — особенно.

Военные в долгу не остались. Воздух загудел от задействованных сил, по коже пробежал холодок.

А дальше разразился ад.

Мертвец пережил все атаки, причём я чувствовал, что он и с места не сдвинулся. Когда первый залп закончили, последовал ответ. Вдоль стены располагались вышки, с которых тоже стреляли. Одну за другой их начало сносить. Мертвец бил с запасом. Чёрные ядра разносили сооружения, летели дальше, взрывались и осколками причиняли ещё больше разрушений. Солдат скашивало, пробивало здания. Прошла пара секунд — и упавшие осколки задымились, источая яд.

Мы с Эммой добрались до разбитых ворот к тому моменту, когда своё слово сказала артиллерия. Бахнуло, мертвец прикрыл себя и своих подручных чёрным куполом, который легко пережил все попадания.

Я чувствовал, что где-то на плане смерти к нему стекаются потоки энергии. Считай, бесконечный источник. Особенно если убить сотню-другую человек рядом.

— Что делать будем? — озвучила Эмма вопрос, верно оценив ситуацию.

Я смотрел на мертвеца, поэтому не видел, что там за спиной происходит. А там к нам ехала машина, которая доставила Славского с командирами. Включая воеводу, всего пять человек.

— Не геройствуй, парень! — бросил мне Славский, выбравшись и проходя мимо, — Давай сначала мы.

Как будто и не рассказывал им ничего. Тьфу, блин.

То, что воевода вполне себе боевой, а не тыловой генерал, я знал. Это логично, когда против сильнейших выпускают свою элиту. Рядовые солдаты тут ничего сделать не смогут. Что и было только что продемонстрировано. Поэтому то, что Славский не стал отсиживаться и зашёл с козырей, прихватив лучших своих людей, — понятно. А то, что это бессмысленно — уже нет, непонятно им. Товарищи военные пропустили все мои слова мимо ушей и не придали им должного значения.

С другой стороны, понять их можно. Для военных выпускать вперёд себя пусть и странного, но «зелёного пацана» — это, наверное, как серпом по яйцам.

Мертвец же тем временем убрал купол и вышел вперёд. Выглядел он… Да как мертвец средней степени свежести. Без всяких уродств, вполне себе человек на вид. Если бы не эта бледная, почти меловая кожа. Может, там и другие признаки были, но на расстоянии сотни метров я детали уже не разглядел. Ещё и темно. База была освещена, но света не хватало. Впрочем, детали и не важны. Мертвец был одет в чёрный плащ, щеголял голым торсом, кожаными штанами и крепкими ботинками. Стоял он без оружия, его седые волосы развевались на ветру и будто шевелились.

В стороне он него, сложив крылья и поджав хвост, замерла виверна. Мерзкая на вид тварь глядела на нас не мигая и чем-то напоминала змею. Я сейчас про голову. Остальное тело больше ящерицу напоминало. Несуразную, явно выдернутую с плана смерти.

Как и сказал, с мертвецом были ещё два мертвяка. Вот те выглядели как надо. Человеческие тела, с которых будто кожу содрали и череду других изменений провели. Рост под два метра, удлинённые руки с длинными когтями, мощные тела с костяными наростами. Крепкие, сильные и боевые твари, которые способны разрывать людей только так.

До переговоров обе стороны снисходить не собирались.

Первый же ход чуть не закончился трагедией. Мертвец сказал фас, и мертвяки сорвались с места, мигом развив приличную скорость. У Славского было секунды три, чтобы отреагировать. Он и отреагировал. Как и его люди. Полетели техники, которые оба мертвяка приняли на грудь и, не замедлившись, продолжили бежать.

То, что часть мертвецов специально создают под подобные задачи, повышая их сопротивляемость магическим атакам, тоже пропустили мимо ушей.

Но ладно, надо отдать военным должное. Боевой опыт у них был, и на этом сдаваться они не собирались. Мигом перестроились, выставили щиты, задействовали другие техники. Смогли замедлить мертвецов. Славский обрушил на них мощнейший молот. Тварей буквально вбило в землю.

Если бы они здесь были одни, у Славского имелись бы все шансы победить.

Главный мертвец выдал подобие тарана. Если бы таран выглядел как водопад. В небе сформировалась прореха, откуда ухнул поток уплотнённой силы. Военные выставили щиты, а следом ещё щиты и кинули все силы на то, чтобы уцелеть. Поток прижал их, оплавил землю вокруг, заполняя пространство энергией смерти. У мертвяков открылось второе дыхание. Они и так были сильны, но сейчас насытились энергией под завязку. Выпрыгнув из ямы, куда их вбили, они рванули прямо на защитный купол, которым прикрывались военные.

В то же время начал действовать и я. Первым ходом метнув уплотнённый сгусток Крови в прореху наверху. Рассчитал идеально, этого хватило, чтобы дестабилизировать разрыв пространства и схлопнуть его. Справедливости ради, мертвец и не заморачивался тем, чтобы укрепить проход.

Он пока что вообще не заморачивался и не дрался всерьёз.

Мертвяки добрались до военных, пробили купол. Жахнуло чем-то посильнее, одну тварь подхватило и откинуло в сторону, метров на десять, приложив об асфальтовую дорогу. Вторая же тварь дотянулась до одного из мужчин, полоснула его когтями.

И я сейчас никак не мог помочь. Мы с княжичем выяснили, что излучение Крови, которое отлично работает против мёртвых, также способно дестабилизировать ряд магических техник. Не все, не всегда, но заранее угадать это нельзя. Поэтому работать я мог только точечно, а между мертвяком и мной находились военные.

Но моя помощь и не потребовалась. Мертвеца вблизи спеленали, запаковали в кокон и отшвырнули. В то же время снова заработала артиллерия, серия снарядов прилетела в главного мертвеца. Он прикрылся щитом, но тут уже я вмешался, послав в него копьё.

Копьё с особым наконечником, которое я специально подготовил.

Любая магическая защита и атака всегда сводятся к ряду параметров. К концентрации силы, набору свойств и также обычной физике. Твёрдое прорывает мягкое и застревает в густом. Это общий принцип, от которого выстраивается тактика. Мертвец создал жёсткий щит, кристаллизовав свою силу. У кристаллизации, помимо всего прочего, тоже имеется показатель качества. Грубо говоря, чембольше сил и мастерства вложишь, тем крепче получится. Мастерства — потому что одной энергии недостаточно, нужно ещё уметь это делать.

Поэтому та пара часов, что я потратил на заготовки, не прошла даром. Я укреплял и уплотнял их, как раз на подобные случаи. В бою ничего подобного не создать. Банально не успеешь. Но есть время на подготовку… Мне оставалось лишь доставить подарочек, придать ему должное ускорение и вложить в технику подходящую структуру, чтобы, когда произойдёт пробитие, добиться нужного результата.

На что способен мой враг, я представлял. К чему готовиться — тоже. Получилось как надо.

Наконечник пробил купол, а дальше сработали все вложенные закладки. Грянул взрыв, купол разлетелся трещинами. Подгадал я идеально, военные навалили в то место от души. И техник накидали, и снарядов, и даже пострелять успели. Сделали всё, чтобы впустую слить силы о личную защиту мертвяка. Я сломал один купол, но не второй, которым он прикрылся. Что закономерно. На его скорости восприятия он должен был десять раз успеть среагировать.

Недовольно заревела виверна. Её-то основной купол и прикрывал. Тварь покромсало, но не убило. Поднявшись, она распрямилась и выдохнула в нашу сторону чёрным пламенем. Я уловил, что это не чистая энергия смерти, а с примесью чего-то другого. Раскалённого и кипящего.

Славского спасло то, что его отряд задело лишь по касательной и кто-то успел выставить боковой щит. Который сместил дыхание в сторону и дал солдатам время отскочить.

Я же подготовил следующую атаку и метнул копье. Дыхание закончилось. Техника влетела в пасть монстру и пробила ту насквозь вместе со змеиной башкой. Неоднозначный момент. С одной стороны мертвеца нельзя отпускать, а то бед много натворит, а с другой… Если загнать его в угол, биться он начнёт в полную силу.

Собственно, он и так уже близок к этому.

Пока мертвяки снова насели на Славского, мертвец уставился на меня. Я ему средний палец показал.

Ну а что мне ещё оставалось? Бегать за ним нельзя. Сейчас у меня за спиной Эмма, сзади неё гвардейцы. Чтобы разыграть наши карты, нужно, чтобы он сам подошёл. А если мы за ним бегать начнём, то весь строй рассыплется и он нас по одному перебьёт.

Мертвец мой жест заметил. Показал пальцем на себя, а потом на меня. Мол, хочешь, чтобы я подошёл? Покачав головой и погрозив мне пальцем, он сделал следующий ход. Выставил руку и начал формировать копьё. Заодно создав новый купол вокруг себя, прикрываясь от обстрела.

Я понял, что сейчас что-то произойдёт. Слишком много силы там, впереди, собиралось.

— Щиты! — крикнул я.

В то же время заставляя своё восприятие ускориться до доступных мне пределов. Купол врага раздался в стороны. Я увидел мертвеца в той же позе. Он закончил формировать технику и отпустил её. С гулом и воем это подобие бревна унеслось в сторону Славского. Я ничего не успевал сделать. Да и успей, не факт, что помогло бы. Щиты солдат пробило. Как и личную защиту Славского. Он выпустил перед собой облако Масла, загустил его, добавил к этому жёсткий щит. Но разница вложенной мощи была слишком сильной. Мужчине оторвало руку, швырнуло тело на землю. Техника ушла дальше, врезалась в стену, пробила её, ушла дальше. На территории базы, у меня за спиной, вспыхнул чёрный гриб, волна обжигающей энергий разошлась в стороны. Одним ударом мертвец убил больше сорока человек, а сколько там ранено и заражено — счёт наверняка шёл на сотни.

И это было всего лишь послание мне, что в игры он не собирается с нами играть.

Я молча двинулся вперёд. Раз подманить не получилось, остаётся самим идти. С холодным равнодушием мертвец начал формировать вторую такую же технику. Я направил Кровь в щит, максимально его укрепил. Сейчас будет жёстко.

Ухнуло, в ушах заложило, сердце ушло куда-то в пятки. Я присел, подался вперёд, так, чтобы упор был максимальный. Техника врезалась в щит, я принял его под углом. В руку, да и в плечо, отдалось болью, меня чуть не сбило, но техника ушла наверх. Где и взорвалась, над базой. На этот раз начинка была совсем другой, и я ощутил, как за спиной территория накрывается саваном смерти.

Число летящих в мертвеца техник снизилось, прекратилась стрельба, раздались крики.

Я же продолжил идти вперёд, сближаясь. Бежать даже не думал. Во-первых, мертвец легко отпрыгнуть может. Во-вторых, малейшая ошибка будет мне стоить жизни. И не только мне.

Мертвец, издеваясь, поманил меня пальцем. Пятьдесят шагов, сорок… Он разом выдохнул концентрированное облако смерти, захватывая территорию. Я ответил тем же, выпуская Кровь. В буквальном смысле, свет и тьма столкнулись. Я светился, разгоняя мрак. Мрак же давил, пытался облепить. Но было и ещё кое-что. Подобно утёсу, я не давал пройти мраку мне за спину. Ослаблял его и давал Эмме двигаться вместе с гвардейцами за мной, не раскрывая своих сил.

Тридцать шагов.

Мертвец отвёл руки, почти мгновенно кристаллизуя два серпа. Он ударил ими друг о друга, высекая искры, создал перед собой стрелу и отправил в меня. Я принял её на щит, отбил и ускорился.

А дальше всё произошло в считаные секунды.

Он метнулся ко мне. Чёрный жгут вышел из его тела и собрался отрубить мне ноги, сформировав в полёте лезвие. Не знаю, видела эта тварь когда-то летающих в броне мужиков, но если нет, то её горизонты представлений расширились. Я подпрыгнул, кинул заготовленный шип её в лицо. Тварь едва заметно сдвинулась, вознамерившись пропустить его мимо себя. В то же время косы удлинились, разрослись, окутались густой энергией и обрушились на меня. Небольшое усилие, и шип взорвался прямо возле щеки твари. Мелочь, но вспышка и осколки отвлекли её на доли секунды.

Эмма, стоявшая у меня за спиной, ударила мечом в землю. Я этого не видел, но хорошо знал, что она сделает. Забитая под завязку Кровью, она вложила не меньше тысячи в этот ритуал. Яркий свет прогнал тьму, разорвал её в клочья. Захваченная территория перешла к нам. Волна Крови ударила в мертвеца и его оружие, возвращая то к начальному состоянию. Не разрушила, но муть вокруг снесло.

Я прямо в прыжке отбил выпад. От вложенной силы меня кинуло в сторону. Приземлившись на ноги, я укрепил Кровь в теле, чтобы выдержать натиск. Мертвец, который вспыхнул и задымился, пнул меня ногой в живот. Настолько быстро, что я пропустил удар и полетел назад.

Раздались выстрелы гвардейцев. Мертвец прикрылся щитом, но тот дрогнул и часть пуль добралась до него. Мелкие раны, но они сбивали ему приток энергии, заставляли отвлекаться.

Эмма перенаправила ритуал, сдавила мертвеца. Его волосы подбросило, сам он присел. Я же, восстановив равновесие и вкладывая всё накопленное в усиление, рванул к нему. За миг до того, как мы схлестнулись, откуда-то сверху прилетел здоровенный кол из затвердевшего Масла. Кто-то из военных отличился. Отчасти впустую. Но краткий миг, в который мертвецу пришлось сместиться в сторону, он мне выиграл. Что я и использовал, чтобы добраться до него.

Выпад мечом он блокировал серпом. Второй серп направил мне в голову, и я отпрыгнул. Он обрушился с новой силой, и мне пришлось в короткий отрезок времени выдать максимум, чтобы выжить. Удары были сильны, принимать на жёсткие блоки и думать было нечего.

Я постоянно пытался уйти с линии удара, так чтобы подставить его под удар, но он не вёлся. Так продолжалось секунд пять, за которые мы обменялись парой десятков ударов.

Какой жёсткий тип, чтоб его.

В какой-то момент он резко сменил тактику. Сам ушёл в сторону и метнул лезвие в сторону Эммы. Я почти не дрогнул, но сердце сжалось. Прошлый опыт мы учли, она тоже носила нагрудник, и её гвардейцы прошли специальные тренировки, чтобы держать удар, но… Всегда есть но. Бой легко способен пойти не по плану.

Тем не менее ритуал не сорвало. Эмма продолжала делать Вдохи, вливания новую и новую силу. Мертвецу она ответила, резко повысив давление. И гвардейцы, которые отстрелялись, успели сделать свой ход. Крови из них пока никто не достиг. Но качество силы у них было уже довольно высокое. Многие целители позавидуют. Клятвы они тоже приносили. И занимались по особым методикам. Иначе говоря, они прошли не самую плохую подготовку конкретно против мёртвых.

Что и продемонстрировали. С учётом контекста всей ситуации.

Никто из них не ставил целью убить мёртвого. А вот замедлить, сбить, отвлечь…

Атаки прошли по нему не одновременно, а с легко задержкой. Чтобы растянуть то время, которое ему потребуется, чтобы отбиться. Видимо, Кровь заставила его опасаться наших атак. Потому что, когда в него полетело нечто светящееся и сверкающее, он переоценил степень угрозы.

Этим моментом я и воспользовался. Пошёл на сближение, пригнулся, пропуская над собой серп, и рубанул. Мертвец закрылся, но в него прилетела техника сбоку. Краем глаза я отметил, как исказилось его лицо. Ещё удар, и… я не смог его достать.

Достать мечом. А вот заготовка, которую я делал дольше всего, захлестнула ему шею. Это были два грузила, скреплённые тонкой нитью. Нитью, способной резать камень.

Мертвец на этот раз оценил опасность верно. Бросил все силы на шею, создавая там защиту. Своей волей я стянул нить, усиливая натиск, а вот тело продолжило действовать. Вложившись и рубанув со всей силы, я наконец-то добился первого успеха. Мертвец блокировал удар, но неудачно. Лезвие упало на локоть, и силы хватило, чтобы отрубить руку.

В то же мгновение он отпрыгнул от меня, выставив перед собой щит. Я прыгнул следом, прорубил его и послал вдогонку копье, но всё. В несколько прыжков мертвец разорвал дистанцию и… сбежал.

Я остановился, переводя дыхание и чувствуя, как он стремительно удаляется. Контроль над нитью исчез. Что-либо больше сделать я не мог.

Неужто всё?

* * *

Княжич Сергей находился один в комнате и пытался осмыслить новую для себя реальность, когда прозвучала тревога. От пронизывающего звука он вздрогнул, подскочил.

И без того опасная ситуация с новыми вводными предстала совсем в другом свете, куда более ужасном.

Хотелось забиться в угол, убежать, спрятаться. Но было нельзя. Не после того, как он узнал правду. Собравшись с духом, княжич отправился наружу.

— Я должен увидеть, кто победит, — бормотал он себе под нос.

Стоило открыть дверь, как дорогу преградил солдат.

— Княжич, вам лучше оставаться здесь, — сказал он веско.

— С дороги, — ответил княжич.

В этот момент он постарался выглядеть уверенно и говорить твёрдо, взмолившись, чтобы голос не дрогнул. Солдат заколебался, княжич подался вперёд и заставил того отступить. Путь был свободен.

Выбравшись на улицу, Сергей усомнился, правильно ли поступает. Стоило ему выйти, как где-то впереди раздался взрыв. Княжичу показалось, что на них напала чужая армия, но где-то внутри себя он знал, что это вовсе не так. Напало всего лишь одно существо. Оглядевшись, Сергей увидел вышедшего на улицу Васильева.

Он шагал быстро, но без какой-либо суеты. Следом за ним пристроилась Чернышова, прихватив с собой меч. За ними шёл её личный отряд. Направлялись они в сторону центрального въезда, где и прогремел взрыв.

Уверенные и не колеблющиеся. Достаточно сильные, чтобы бросить вызов врагу. Княжич остановился, не зная, что делать и куда идти. Он жаждал своими глазами увидеть развязку, узнать первым, кто победит сегодня, монстры или люди, но… Для этого самому надо было дожить до финала и выбрать позицию получше. Княжич двинулся в сторону вышки, но свистнул воздух и намеченную цель снесло. Чёрные осколки разлетелись по округе, кто-то рядом захрипел. Сергей дёрнулся, обернулся, увидел того самого солдата, который пытался его остановить. Один из осколков пробил ему горло, и сейчас мужчина держался за гортань. Из-под пальцев вытекала кровь и поднимался чёрный дым, который разъедал кожу, отравлял организм.

Пусть княжич проработал в госпитале всего ничего, но за этот короткий срок успел насмотреться всякого. Вид умирающего человека поверг его в шок, но это состояние быстро схлынуло. Сергей подскочил к нему, подхватил, не дал упасть. Выпустил силу, проник ею под пальцы, ощутил, насколько осколок жгучий и ядовитый. Стиснув зубы, он убрал пальцы мужчины, выдернул осколок и отбросил его в сторону, закрыв рану. Несколько секунд ему потребовалось, чтобы выжечь чужеродную заразу, не дать ей уйти дальше.

— Тише, тише, — приговаривал он. — Не делай резких движений. Жить будешь, только не дёргайся.

Закончив работу, княжич на секунду замер, осознав, что внезапно прыгнул выше головы.

— Иди в лазарет! — скомандовал он солдату, когда тот смог подняться.

Под звуки выстрелов и взрывов княжич снова огляделся и… Увидел, как нечто разворачивается в небе, накрывая всю базу чёрным саваном. Зрелище было сюрреалистическое. Стояла ночь, и так было темно. Горели фонари, освещая военную базу. Именно этот свет подсветил чужой саванн, что, подобно облаку, ухнул вниз, мягко обволакивая. Видимость мигом упала до нуля, княжич закашлялся, лёгкие обожгло чужеродной силой.

В тот момент Сергею показалось, что сама смерть явилась к людям. Княжичу потребовалось всё его мужество, чтобы не сдаться, не сломаться, а бросить ей вызов.

Глава 14

Хотел бы я сказать, что бой закончился нашей победой, но язык не поворачивался. Мы всего лишь получили передышку, заплатив многочисленными жизнями.

Я простоял с минуту, чтобы убедиться в том, что мертвец не вернётся. Уверенности в этом не было. Не первый раз уже в такую ситуацию попадаю. Когда в любой момент может появиться враг и тебе надо стоять, копить силы, но в то же время рядом умирают люди, и ты один из немногих, а то и вовсе единственный, кто им может помочь. Продолжать стоять? Отвлечься? У меня по-разному бывало. И что время впустую тратил, и что враг приходил уже после того, как я выложился, тратя силы на пострадавших.

Искренне ненавижу такие ситуации.

Этот враг уже показал свою осторожность. В прошлый раз он сбежал и не вернулся. Поэтому я сделал ставку на то, что это повторится и сегодня. Развернувшись, скинув с себя техники усиления, направился к пострадавшим.

С двумя мертвяками разобрались. Как именно, я не видел. Кто добил виверну — тоже упустил. Могла и Эмма с гвардейцами постараться, и солдаты отметиться. Всё же здесь хватает сильных адептов.

Первым делом я оценил состояние Эммы. С ней был полный порядок. Выложилась, но цела и невредима. Её гвардии тоже не досталось. Сейчас девушка займётся очищением территории. Как раз работа для жрицы. Мертвец чуть ли не половину военной базы эманациями смерти загадил. Лучше эту гадость убрать побыстрее, а то люди могут и не пережить ночь.

У Славского же всё было плохо. Всего их пятеро в отряде, кто вышел против мертвеца. Славскому оторвало руку, и он сейчас лежал на земле. Его прикрывали и пытались оказать первую помощь. Один из солдат погиб. Его тело лежало в стороне, недалеко от разорванных мертвяков. Оставшиеся трое солдат… Про них я мог сказать только то, что они пока что способны стоять на ногах. Пока что.

Оценивал ситуацию я на ходу, снимая шлем.

— Целитель! Сюда, быстрее! — крикнул мне один из мужчин.

— Враг ушёл? — последовал вопрос от другого.

Были и другие слова, ругань в основном, что я проигнорировал.

Когда подходил, меня коснулась мягкая волна Крови. Эмма уже взялась за работу. Подсобила мне здесь. А то вокруг солдат, которые даже не потрудились оттащить Славского в чистое место, царил филиал смерти.

— Вытаскивай его, парень, что хочешь делай, но вытаскивай! — потребовал Павел Антонович.

Славского звали Антон Павлович. Его сына, который тоже здесь был, наоборот, Павлом Антоновичем. Невовремя мне всякие глупости в голову лезут. Я опустился, положил меч на землю, стянул перчатки. Вот так всегда. В бой идти без брони нельзя, а лечить в ней — жуть как неудобно. Выпустив Кровь, я окутал ею Славского. Выглядел он ужасно. Правая рука отсутствует почти полностью. Бок опален. Ребра сломаны. Мужчина находился без сознания, но ещё дышал. Кровотечение ему остановили заплаткой из Масла. А тяжело это, работать со столь сильными адептами. Надо отдать Славскому должное. Он был на высоком уровне. Жаль, что конкретно сейчас это мешало ему помочь. Его тело было насыщено Маслом, густым и чужеродным мне. С адептами Крови нет такой проблемы. Там одна стихия. Помогать легко и просто. Здесь же… Я тупо не мог пробиться внутрь без последствий. Да и силы бы на это ушло немеряно. Поэтому работал точечно. Первым делом обработал рану. Вариант прирастить руку обратно даже не рассматривал. В силу того, что часть руки разорвало на ошмётки. Уже не собрать.

— Нужно перенести его в чистое место, — сказал я. — Работать сейчас с ним плотно нет смысла. Слишком много Масла внутри тела. Не пробьюсь. Он силен, так что продержится. Рану обработал, с этим порядок.

— А рука? — спросил Павел Антонович.

Зрачки расширены, сам напряжен, состояние шока налицо.

— Нет руки. Всё, переносите его. Мне другими заняться нужно.

Мужчина порывался что-то сказать, но другой его притормозил. Я же поспешил уйти. В шоковом состоянии люди бывают неадекватны, а тратить время на объяснения и усмирение сынв, который переживал за отца, — это поставить под угрозу чьи-то жизни.

* * *

Блейк отступил, забрался в ближайшую глушь, где и присел на поваленное дерево.

Учитывая все вводные, он искренне считал, что действует предельно осторожно. Противник был оценён, оставалось составить полную картину, захватить цель и выпытать у неё, откуда он такой необычный взялся. То, что цель находится на военной базе, охраняемая толпой солдат, значения не имело. Разобраться с ними было проще простого.

На всякий случай Блейк всё равно близко не подходил, на попытки втянуть его в ловушку не вёлся. А ведь эти попытки были. Примитивные, но всё же. Они легко читались, и Блейк был уверен, что контролирует ситуацию. Пока люди не пустили в ход новые козыри. Оказалось, что талант не один и у него есть в напарниках необычная девушка, которая использует силу необычным образом. Также у них есть оружие, которое стреляет особыми пулями. Снаряды тоже прилетали непростые. Ерунда, серьёзного вреда они причинить не смогли, но вместе с остальным…

Блейк в очередной раз посмотрел на остатки укреплённой нити, которой ему чуть голову не отрубили. Та уже начала рассыпаться, и исследовать, что это такое, не представлялось возможным. Тем не менее эта штука чуть не лишила его головы и заставила понервничать. Меч у противника тоже оказался непростым. Как и боевые навыки. Обрубок руки говорил об этом лучше всего.

Рана не была проблемой. Сконцентрировавшись, Блейк нарастил себе новую руку из чистой силы. Уплотнил её, загустил, где-то затвердил. Временное решение, но позже это можно исправить, нарастив мёртвую плоть. Её улучшение займёт время, но Блейк теперь точно не собирался спешить.

Сначала нужно доложить лорду, а потом устроить террор зазнавшимся людишкам.

Жаль, что виверну опять убили. Уже вторую. Пожалуй, это было самым обидным. Приманивать, подчинять и дрессировать этих существ было проблематично и прямо сейчас не представлялось возможным. Поэтому до ближайшего ковена добираться придётся так.

* * *

С пострадавшими я провозился до самого утра. Если бы не ритуалы Эммы, погибло бы куда больше людей. По факту, все те, кто подтянулся к стене, а их были сотни, заработали себе «поражение боевыми отравляющими веществами на основе энергии смерти».

То, что все солдаты поголовно, выше звания сержанта, могли ставить щиты, роли не играло. Техника мертвеца была рассчитана как раз на взаимодействие с Маслом.

Люди оттачивали мастерство борьбы против людей. В то же время мертвецы веками занимались тем же самым. С той лишь разницей, что против них самих обычные методы не работали. В какой-то момент ко мне княжич прибился. Молча пристроился и помогал ассистировать. Так и проработали всю ночь, слова друг другу не сказав. Толику уважения он этим заработал. Не знаю, что там внутри него перемкнуло, но он будто выше головы прыгнул. Работал качественнее, чем в госпитале.

Мертвец же так и не появился.

Я до рассвета дотянул, выдохнул с облегчением. С пострадавшими тоже удалось разобраться. Работы не закончены, но основное сделали, значительно сократив возможные потери.

Когда наступил этот переломный момент… Ну, как сказать. Я к тому часу вымотался изрядно. Не на сто процентов, но около того. Бой пусть и короткий был, но напряженный, на грани моих сил. Потом все эти раненые… Так что да. В голове звенящая пустота была и единственное, что надо мной властвовало, — желание помыться, перекусить, напиться горячего чаю, и чтобы сахарку побольше, а после завалиться спать и продрыхнуть часов десять. Этим я и озадачился, пытаясь вспомнить, в курсе ли я, где находится душевая.

Говорю же, в голове звенящая пустота была. Поэтому столь простая мысль далась с большим трудом. Но я здесь был не один. Со мной была Эмма. Которая так-то тоже потрудилась и уже отправилась спать. Перед этим, видимо, отдав соответствующие распоряжения. Или, быть может, её люди сами догадались. Но вряд ли. Они не могли настолько хорошо знать мои предпочтения. Потому что меня без вопросов проводили помыться, а потом выдали бутерброд и сладкий чай.

Вот как они догадались? Магия, не иначе.

С этой мыслью я и отключился.

* * *

Днём я проснулся с обновившимся Источником. Он скакнул до шестисот шестидесяти Капель. Не вставая с койки, а разместили меня в казарме, вместе с отрядом Эммы, я тщательно себя проверил. Увидел, что опять подошёл к своему пределу. Если до этого Источник ощущался как что-то плотное, гибкое и надёжное, то сейчас его будто принудительно растянули. Он истончился и дрожал.

Понятно. На данном этапе вкладываться дальше в Источник нельзя.

Прибавка в двадцать процентов меньше чем за неделю — это серьёзно. Если забыть о том, что мне надо пару тысяч, чтобы уверенно противостоять тому мертвецу.

— Господин, вы проснулись? — обратился ко мне гвардеец, когда я поднялся.

— С каких пор я господин?

— С тех пор как встали щитом между людьми и мёртвыми, — невозмутимо ответил мужчина.

И мне не нашлось, что сказать. Слишком он уверенно говорил, будто только так и надо. Что там Эмма им наговорила, что они так ко мне обращаются?

— Где Эмма? — спросил я, поднимаясь.

— Сейчас обедает, господин.

— Я не господин. Обычный я, — всё же сказал я.

— Как скажете, господин.

— Издеваешься? — вскинул я бровь.

— Самую малость, — улыбнулся он.

— Фух, — показал я облегчение.

Всё же нормальный человек, а не фанатик.

* * *

Заскочив по пути в туалет, нашёл Эмму. С ней и пообедал. Ели в общей столовой, другой-то тут не было. Было непривычно, что народ на меня косится. А он косился. Стоило мне появиться, как люди рядом замолкали, провожали меня взглядами. Как отходил, так шептаться начинали.

— Ты теперь герой, — поддела меня Эмма.

— Я просто делаю своё дело, ты же знаешь.

— Знаю. Но ведь так герои и поступают?

— Не эксперт в героях. Ты как? Выспалась?

— Выспишься тут, — фыркнула она.

Людей вокруг много было, поговорить нормально мы не смогли. А как есть закончил, пришёл солдат и попросил пройти к Славскому. Что я и сделал. Вскоре оказавшись в местном лазарете, в отдельной палате. Мужчина, который разом лет на десять постарел, лежал перебинтованный и встретил меня тяжёлым взглядом.

На входе меня таким же встретил его сын, но ничего не сказал, молча пропустил.

— Антон Павлович, — киснул я. — Как себя чувствуете, спрашивать не буду. Силу свою стравите, займусь вами. Крепкий вы мужик, замечу. Не пробиться к вам.

— Если ты хотел меня так подбодрить, то попытка не удалась.

— Это лишь факт, не больше. Займёмся делом.

И занялись. На этот раз Славский был пуст, поэтому работал я с его телом без всяких проблем. Ух… Состояние его было стабильным, поэтому я позволил себе оценить, что там у него с телом в общем. Я, ещё когда Дубом занимался, обратил внимание, что тело… Ну, если в общих чертах, то местные шли по пути естественной или направленной мутации. Пожалуй, лучше всего для этого процесса подходит название «эволюционное нарабатывание мозолей». Или родовое? Потому что я уверен, что некоторые изменения накапливались поколениями. У Дуба их меньше было. У Славского — в избытке. Он прям крепкий мужик.

Как ни странно, мне это напомнило то, как мою «прочность» искра развила. Напрямую, грубо, не самым эффективным образом. Здесь, кажется, тот же принцип был. Чтобы точнее сказать, надо глубже этот вопрос исследовать. Но кто же мне даст?

Интересно то, что у княжича подобных мутаций почти и не было. Как и у Эммы. У Арины — да, было. Но не полностью раскрытое. Получается, одной лишь наследственности маловато. Требуется ещё соответствующая практика. Славский уже не молод. Пусть и выглядит бодрячком, но сколько ему? Лет семьдесят? Говорю же, крепкий мужик. Подлатал его настолько хорошо, насколько мог. Что не так уж много времени заняло. Он наверняка и сам с собой поработал, и другие целители тоже отметились. Я вовсе не единственный из нашей братии на базе находился.

— Закончил, — сказал ему. — В ближайшие две недели вам лучше не напрягаться. Силу сегодня тоже не используйте, а то все мои техники собьёте. Если где заболит, зовите.

— Не спеши, парень.

— У вас остались вопросы?

— Вопросов много. Но если подумать, ты на них уже ответил.

Странное заявление. Чего он хочет-то тогда?

— Что вы хотите спросить?

— Ты сможешь убить их всех?

— А вы не скупитесь на сложные вопросы, — потёр я переносицу. — В теории — могу. На практике — я каждый раз по грани хожу, выжимая из себя максимум.

— А если дать тебе время?

— Дать мне повзрослеть и лет пять набраться сил? Где вы столько возьмёте, Антон Павлович?

— Что-нибудь придумаем, — упрямо ответил он.

— Хорошо, если так.

— Твои клятвы помогут?

— Мои? Я ведь это уже всё объяснял. Клятвы должны быть добровольными, и то, какой путь подойдёт солдатам, учитывая всю ситуацию… Простите, но у меня нет ответов на все вопросы.

— Ладно, иди, — отвёл он взгляд.

Чуть помедлив, я покинул палату. Очевидно, что Славский в глубокой задумчивости. Ход его мыслей ясен. Наверняка он уже не раз сталкивался с сильными противниками. Как с людьми, так и с мертвецами. Если говорить по-простому, то он должен воспринимать сам себя как того, кто находится на «вершине мира». Как сильного адепта. Которого нельзя просто прийти и быстро убить. Тем более когда враг один, а рядом с тобой ещё четыре сильных адепта, а за спинами — целая армия с ружьями и артиллерией.

А тут всего один хмырь, особо не напрягаясь, показал, что у людей тупо нет шансов его завалить. Не, серьёзно. Если убрать меня с Эммой из уравнения, то Славский завяз на мертвяках. Про то, чтобы подойти к мертвецу и пробить его защиту речи не шло.

Должно быть, это для него шокирующе. Ещё и руку потерял. Что само по себе могло так некисло ударить по мозгам.

— Как отец? — спросил меня Павел Антонович, когда я за дверь вышел.

— Живой, — ответил я. — Угрозы для жизни нет. Болевые ощущения тоже приглушил. Теперь ему нужен покой и восстановление.

— Зная отца, вряд ли он захочет успокоиться и отойти от дел, — с неопределённой интонацией ответил мужчина.

Мне ему на это сказать нечего было, и я поспешил уйти.

* * *

По плану, у меня было заняться ранеными. В расположении базы присутствовало два целителя, но не самые сильные. Поэтому мои навыки пригодились. Прошёлся, поработал более основательно. Это было нужно и мне самому. На Источнике опять черный налёт появился. Слишком много чужой силы поглотил.

Когда уже почти закончил, меня княжич нашёл. Выглядел он помятым. Голова немытая, волосы торчат, вид бледный, под глазами синяки залегли. А вот взгляд, наоборот, был полным силы и решительности.

— Олег, можно с тобой переговорить?

Мне захотелось закатить глаза и спросить, что, опять? Но сдержался.

— Конечно, княжич, — ответил я вежливо.

Как-никак, на людях были.

— Я нашёл тут место, где можно пообщаться, — сообщил он. — Прошу за мной.

Вскоре мы с ним оказались в чьём-то кабинете. Княжич выгнал кого-то с рабочего места? Почему бы и нет. Статус ему позволяет.

— О чем хотели поговорить? — спросил я. — Кстати, вы хорошо себя проявили вчера. Ваши навыки на новый уровень вышли.

— Сомневаюсь, что прямо на новый, но да, я тоже заметил… — озадачился он. — Но поговорить я хотел о другом. Как ты становишься сильнее, убивая мёртвых? Это можно повторить?

— Нет.

Он ещё в прошлый раз обозначил, что заметил этот секрет. Сейчас мой Источник опять вырос, что он должен был заметить. Один раз — случайность. Второй — закономерность. Отрицать это было просто глупо. Теперь вопрос за княжичем, как он захочет это использовать.

— Нет — это невозможно или нет, ты не готов делиться этим знанием?

— Учитывая силу наших врагов, не думаете же вы, что я бы уже десять раз не поделился секретом со своими союзниками? Это ведь идеальное решение. Люди истребляют мёртвых, становятся сильнее. И чем сильнее становятся, тем лучше истребляют мёртвых. Вуаля, княжество и весь мир спасены, не пройдёт и года.

— Да, я тоже об этом подумал, что ты бы не стал подобную тайну скрывать. Если только в ней нет какого-то секрета и ты чего-то не опасаешься.

— Я действительно многого опасаюсь, но свои страхи вам уже озвучивал.

— Какие? — нахмурился он.

Кажется, княжич сейчас туго соображает. В обычном бы состоянии он подобный вопрос не задал.

— Подставы со стороны людей. Попытки использовать мои знания в ущерб людям.

— А, это. Да, такие риски всегда есть, — покивал он. — Так, значит, эту свою способность ты передать не можешь?

— Мне такого способа неизвестно.

— А чувствительность?

— Я вам не врал, княжич. Это направление по-прежнему в разработке. Получится или нет — не скажу.

— Насколько ты можешь усилить физически?

— Усилить кого? Впрочем, ладно. Я понял ваш вопрос. Да, я могу достаточно серьёзно усилить человеческий организм. И нет, это невозможно делать в промышленных масштабах. Если подходить к делу основательно, то один цикл может занять с месяц регулярных процедур.

— Цикл?

— Тело усиливается комплексно, уровень за уровнем. За полгода, если работать со взрослым человеком, можно реализовать максимум.

— Насколько будет силен такой человек?

— И как мне вам это объяснить? — удивился я. — Сильнее меня на нынешнем уровне. Возраст не позволяет провести полную перестройку. Точнее, позволяет, но в ущерб качеству.

— Как насчёт подготовить отдельный отряд?

— Отличная идея. Как раз подумывал начать с людей Чернышевых.

— Хм… — озадачился княжич. — Да, это разумно в твоём случае.

— Дело не только в доверии. Они уже принесли клятвы, они готовы сражаться против мёртвых, они прошли соответствующее обучение. Также их сила близка к переходу на новый уровень качества.

— Что насчёт других?

— Последнее, чем я хочу заниматься, — это обслуживать интересы аристократии, направленные против других людей.

— Я понял, — с предельно серьёзным видом кивнул Сергей. — Спасибо за откровенность. И это… — смутился он, — приношу свои извинения. Прошлый наш разговор… кхм… Прошёл не очень удачно. Я был на взводе.

— Ничего страшного, я всё понимаю.

— Это хорошо… Также хочу сказать, что всецело поддержу тебя. Власти и влияния у меня не так много, как нужно, но и я на кое-что сгожусь. Постараюсь прикрыть от отца, насколько это возможно. Также поспособствую всем твоим начинаниям. Я правильно понимаю, что ты на границу рвался и на мёртвых охоту собирался устроить, чтобы быстро развиться?

— Всё так. Иначе… Вы и сами вчера видели. Пришла одна тварь и издевалась над нами, как хотела.

— Но ты ей отрубил руку.

— Это ерундовая рана для него. В лучшем случае у нас есть пара недель, пока он не восстановит качество новой конечности. В худшем — и пары дней нет. К тому же теперь враг будет ещё осторожнее. Он знает, на что мы способны. А значит, использует другую тактику.

— Тогда на что ты рассчитываешь?

— На что? — горько усмехнулся я. — Вам правдивый ответ или как?

— Правдивый — это ты ни на что не рассчитываешь? — догадался он.

— Я просто делаю то, что должен. Работаю с тем, что есть. Стараюсь выжать из ситуации максимум. Сегодня ночью нам повезло, пусть и пришлось заплатить за это жизнями. Мертвец не дрался всерьёз и недооценил нас. Лучшее, что я теперь могу сделать, как вы и сказали, развиться по максимуму. К сожалению, хватает физических барьеров, которые так просто с наскока не взять. Поэтому чуда не ждите. Но немного повысить наши шансы — да, получится.

— Как я тебе могу помочь в этом?

— Да никак. Мой путь — убийство мёртвых и исцеление.

— Исцеление?

— Да. Не забывайте, что смерть и жизнь — это силы антагонисты. Мой способ развития очень опасен. Активное исцеление помогает нивелировать ущерб.

— Ах вот оно что, — понимающе кивнул Сергей. — Что ж, я постараюсь это организовать. Ничего обещать не буду, но приложу все силы.

— И на том спасибо, княжич.

* * *

Лорд Фаркус открыл конверт с нетерпением. Пробежался глазами по посланию, нахмурился.

«Лорд Фаркус, я ошибся в своих начальных предположениях. Адептов особой силы минимум двое. Также они освоили изготовление особых снарядов. Для меня они были не опасны, но рядовым мёртвым способны навредить. Также люди достаточно хорошо подготовились, чтобы, несмотря на проявленную осторожность, отрубить мне руку. Я возьму паузу для восстановления и сбора информации. После чего уничтожу угрозу».

Лорд Фаркус, пусть и прожил несколько веков, хорошо помнил события прошлой эпохи. Когда ещё господин не пришёл в этот мир и не захватил его. Тогда люди были совсем другими. Как и магическое искусство. Поэтому сам факт того, что нашлось что-то, что способно противостоять ковену и его слугам, не удивлял. Пусть чистки и продолжались три века, что-то из прошлой эпохи вполне могло сохраниться. Книги, скрижали или какой-нибудь род, который жил тихо, передавая секреты. Был вариант и с памятью. Сильные адепты иногда вспоминали опыт прошлой жизни. Ещё один способ, как запретные знания могли вернуться к людям.

Неприятно, опасно в локальных масштабах, но ничего такого, с чем бы они не могли справиться.

Фаркус прошёл в кабинет, достал лист бумаги и написал ответное письмо.

«Не затягивай. Ты должен сломить их быстро. Люди должны утратить надежду. Не надо их уничтожать медленно. Крысы, загнанные в угол, будут огрызаться особо сильно, а нам не надо, чтобы появились новые течения и веяния. Жду результатов, Блейк».

Глава 15

После разговора с княжичем я оказался предоставлен сам себе. На первый взгляд, на военной базе царила неразбериха. На второй… Да в целом так и было. Славский временно выведен из строя. Его сын тоже. Остальные же не особо понимали, что делать дальше.

Я сам не сильно от них отличался. Работы в лазарете для меня сейчас особо не осталось. А раз так, то почему бы не поработать с гвардейцами Чернышовых? Раз сам княжичу заявил, что готов провести их через трансформации.

Чем по-хорошему надо было заняться раньше. И что несколько бессмысленно на горизонте месяца-двух. На что есть ряд причин. Как и говорил, я выделял три этапа полноценной перестройки. Каждый этап занимал плюс-минус одинаковое время. Недели за две-три можно управиться, если тратить на человека каждый день по два-три часа. В отряде сейчас двадцать человек и… Собственно, вот и ответ, почему я это не сделал раньше. Мне тогда надо было поселиться у Чернышевых. Чего я себе позволить не мог. Дел было выше крыши, да и то одно случалось, то другое.

Был и другой немаловажный момент. Сама по себе трансформация, любого уровня, давала прирост в силе не такой уж и большой, как хотелось бы. Основная прибавка шла от использования соответствующих техник. Две мои основные и любимые — на силу и на скорость. Но этим, понятное дело, арсенал не увеличивался. Как и с Изменением, я выделял три уровня у каждой техники. Каждый следующий сложнее предыдущего. И вот если заморочиться, то Изменение можно провести относительно быстро, но обучить техникам… Не, так-то это несложно. Схема объясняется за пару минут. А потом адепт сколько-то месяцев, а то и лет, пытается это воплотить в реальности. Потому что техники строятся на свойствах, а свойства — самое сложное в освоении.

Если быть совсем точным, опытный адепт технику способен воспроизвести спустя пару дней. Но доведение её до эталонного состояния как раз может занять пару лет.

Ну и добивающий фактор — все мои техники работали на Крови. Гвардейцы же использовали сейчас нечто близкое к ней, но всё же это была смесь Масла. А значит, и техники поведут себя непредсказуемым образом, и вред для тела будет от их использования.

Всё это говорит о том, что и тела им перестроить можно, и про техники усиления рассказать, но в плане эффективности прирост будет не столь выдающимся, как того требует ситуация. Поэтому я раньше и не занялся этим. Овчинка выделки не стоит. А проблем бы себе много создал. Не говоря уж про то, что от чего-то пришлось бы отказываться. По-хорошему, надо дождаться, когда они на Кровь перейдут. Тем более я уверен, это скоро произойдёт. Месяц-другой по лесам за нежитью погоняемся, и точно случится. Если живы будем, конечно.

Дополнительно ситуацию омрачало то, что неизвестно, когда нам снова в бой идти. С охотой на мертвецов непонятно. Славский ранен и как дальше себя поведёт — кто бы подсказал. Князь тоже легко может потребовать, чтобы мы вернулись и защищали его. Такая стратегия гарантированно к поражению приведёт, но это в моем понимании. У князя своё мнение имеется. Время же в данном вопросе важно по той причине, что любое Изменение требует освоения. Улучшу я им зрение. Оно станет глубже и чётче, более объёмным. Само по себе это никакого толку не даст. Надо ещё работать с нервной системой, чтобы она лучше справлялась с обработкой информации. А там и с нервными импульсами, чтобы увеличить скорость реакции. А после и с самим мышцами, сделать их крепче и эластичнее, чтобы выдержали нагрузку. Одно тянет за собой другое. Проблема в том, что любой из этих пунктов, как бы так сказать… Вот улучшил я зрение, и гвардейцы первые пару дней головной болью мучаться будут. Это если сразу хорошенько улучшить. Придётся все рефлексы заново нарабатывать. А это не день и не два.

Короче, дилемма. Нужно найти в условиях нахождения на фронте время на трансформацию двадцати гвардейцев. Про отряд Дарвина тоже не забыть. Эмме помочь. Она что-то и сама умела, но путь жрицы в прошлой жизни не подразумевал махания мечом. Потому в этом вопросе она мне уступала.

Если у нас есть хотя бы пара недель, то толк будет. Надо как-то выжимать максимум из ситуации.

Чем я и пошёл заниматься.

* * *

Нашёл Эмму, обрисовал ей свою задумку. Та, в свою очередь, донесла её до гвардейцев. И начали работать. Кое в чём я ошибся. Закладывал часа два-три на человека, но уложился с первой серией процедур минут в сорок-час. Взял только пять человек. И то закончили ночью уже.

Мертвец не явился. Поэтому во втором часу завалился спать. Оставшиеся кристаллы смерти пока не рискнул принимать. Источник и так посерел, надо сначала с этим разобраться.

Наутро заглянул в лазарет. Поработал с теми, кому там помощь нужна была. Также пришёл народ на углублённую чистку. Человек семьдесят попросили о дополнительной помощи. Княжич ко мне присоединился. Удивил немного, но признаю — он как минимум старается.

Где-то в одиннадцать утра меня к Славскому позвали. Опять лично его сын провёл в палату.

— Антон Павлович, доброе утро, — поздоровался я. — А вас в столицу не собираются отправлять?

— Меня только князь отправить может, — сухо ответил мужчина, смотря на меня исподлобья.

И больше ничего не сказал. В этот момент. Так что я занялся осмотром, проверил его организм, обновил техники.

— Всё, закончил, — сказал ему.

— Не спеши уходить, Васильев. Разговор есть.

— Внимательно слушаю.

А что мне ему ещё ответить?

— Ты ведь в курсе, что являешься ходячей аномалией?

— Мне об этом уже не раз говорили, — кивнул я, прикидывая, куда разговор зайдёт.

— Тогда помоги мне с перестройкой тела.

— Эм… кхм… Перестройкой?

Запрос удивил. Если бы он потребовал немедленно заняться усилением его солдат — не удивился бы. Но он попросил помочь ему.

— Не надо строить из себя дурака. О том, каким проектом вы с княжичем занимались, я знаю. То, как ты дрался, тоже видел. Или хочешь сказать, что ничем таким не баловался и никак себя не изменял?

— Антон Павлович, возможно, вы не заметили, но у вас руки нет.

— Ха! — выдохнул он и подкрутил ус уцелевшей рукой.

Усы у него хорошие, мощные. Вчера он не заморачивался ухаживанием за ними, а сегодня привёл себя в порядок. Пожалуй, оно и верно. Воевода должен выглядеть хорошо, чтобы своим видом какую-никакую уверенность людям внушать. Даже если ему руку оторвало.

— Уж поверь, отсутствия руки я не заметил, — сказал он.

— Тогда я не совсем понимаю, что вы от меня хотите. Трансформация в первую очередь направляется на физическое усиление. А вы теперь не боец, уж простите за прямоту.

— Мечом мне теперь и правда не махать. Но техники я использовать могу, как и Масло. Вот и скажи мне, Васильев, есть ли у тебя за пазухой что-то, что сделает меня сильнее? Мертвецы ведь никуда не денутся, так? Не могу я на пенсию отправляться.

Я задумался. Так-то его желание понятно. Я бы и сам не согласился на пенсию отправиться. В этом нет никакого смысла. Ну вернулся ты домой, сидишь там. А твою родину методично уничтожают. В данном случае выйти на пенсию означает сидеть и ждать, когда всё, что тебе дорого, погибнет. К тому же адепт его уровня сохраняет полезность даже без руки. Та и правда не нужна для оперирования Маслом. Ну и про управленческие навыки тоже забывать не стоит.

Поэтому да, его желание понятно.

— Антон Павлович… — заговорил я осторожно, — ваша позиция мне понятна и близка. Учитывая все вводные и перспективы, уходить на пенсию и правда сомнительная идея. Но что касается вашей просьбы… — я запнулся, пытаясь на ходу решить, как объяснить ему всю сложность. — Не всё так просто. Сколько вам лет?

— Семьдесят два. Возраст как-то влияет? — насупился он.

— Сильны! — уважительно сказал я. — Да, влияет. В том смысле, что вы минимум лет пятьдесят… кхм… скажем так, мутировали. Или эволюционировали. Ваше тело и так уже перестроено. Причём отчасти хаотичным образом. Я с таким никогда не работал.Даже согласись я, мне сначала придётся провести полное обследование, наметить план работ, а потом его воплотить. Неизвестно, будет ли в этом какой-то толк.

— Отлично, меня всё устраивает.

— Так просто? — снова удивился я.

— Васильев… — глянул он на меня как-то особо пристально. — Всего одна тварь пришла к нам сюда, на военную базу, и, пока мы её обстреливали всем, что есть, делала что хотела. Поэтому, даже если ты сделаешь меня сильнее процентов на десять, меня всё устроит.

— Помимо того, что это будет очень сложно и долго, есть ещё риски. Я могу и напортачить.

— Меня всё устроит, — упрямо повторил мужчина.

Стариком у меня язык не поворачивался его назвать.

— Я готов принести клятвы. Какие скажешь, — добавил он. — Про служение, защиту людей, войну с мертвецами и прочее.

— Антон Павлович, ваша решимость и завораживает, и пугает.

— Такие времена, — хмыкнул он.

— В вашем случае клятвы отрежут путь обратно. Что будете делать, если князь заключит перемирие с мертвецами?

— Сниму с себя полномочия и продолжу, — сразу ответил он.

Кажется, Славский успел всё продумать.

— Тогда… Тогда нам определенно есть о чем поговорить, — сдался я.

* * *

Князь сидел в кабинете, который переоборудовали в подобие медицинской палаты, и пребывал в задумчивости. Поводов для которой более чем хватало. Один из последних — разговор с сыном. В то время, когда Славский докладывал о потерях и нападении противника, которому они почти ничего не смогли сделать целым войском, Сергей старался убедить, что не всё так плохо и нужно продолжать придерживаться ранее озвученной стратегии. Что сейчас мертвецов в первую очередь интересует Васильев, и что пока он жив и действует на границе, дворец остаётся в безопасности.

Изначально Сергей был отправлен к Васильеву с целью изучения необычайно талантливого парня и последующей его вербовки, но сейчас… Юрий Дмитриевич начал подозревать, что произошло ровно обратное. Это не Васильева на службу поставили, а Сергея.

Учитывая, что этот фальшивый сирота совсем перестал стесняться и начал действовать в открытую, демонстрируя ещё и боевое мастерство… В общем, поводов пребывать в задумчивости хватало.

Наконец-то дверь открылась и показался слуга. Сообщил, что прибыл Ярослав Дмитриевич Чернышов. Который вскоре и зашёл в кабинет-палату.

Зашёл, оперся на клюку, огляделся.

— Проходи, Ярослав Дмитриевич. Не надо стесняться, — криво улыбнулся князь.

Выглядел он сейчас жалко. В ту ночь враг одарил его смертельным проклятием. Спасло только чудо, в виде Аристарха Павловича, которого срочно выдернули и успели доставить до того, как князь помер. Сейчас же шёл процесс реабилитации, который затянется неизвестно на сколько.

— Паршиво выглядишь, Юра, — ответил Ярослав Дмитриевич, присаживаясь на стул.

— Уже Юра, а не князь?

— Я уже давно одной ногой в могиле. Там этикет как-то забывается.

— Брось, Ярослав Дмитриевич. Ты, может, ещё всех нас переживёшь.

— Не исключено. Раз за княжество взялись так серьёзно, то не исключено.

Князь едва заметно поморщился. Справедливые слова. Главное, чтобы пророческими не стали.

— Поэтому и позвал тебя. Слишком много вопросов накопилось.

— Не то чтобы очень хочу, но отвечу, на что смогу, — проворчал старик, о чьём характере чуть ли легенды не ходили. В более молодые годы он нормальным был, но, после того как жену потерял, перемкнуло.

Что князю так-то не нравилось. Совсем иначе он привык с подданными общаться. Но та ночь заставила посмотреть на ситуацию под другим углом. Враг просто приземлился во дворе, под окнами дворца. После чего пошёл гулять по этому самому дворцу. Убивая всех, кто попадался на пути. В лучшем случае убивая. В худшем — тоже убивая, но крайне мучительно. Так, что вопли во всём дворце разносились. Ни охрана, ни придворные, ни сам Юрий Дмитриевич ничего не смогли сделать. Точнее, смогли, задержать и замедлить, но и всё.

Так что то, что никто из семьи не погиб, было прихотью врага. Который долгий час издевался над всеми, будто чего-то ожидая. После чего просто ушёл.

В контексте этого предложение среднего сына было разумным, учитывая, что после мертвец снова пришёл за Васильевым. Получается, в его глазах юнец представлял куда большую опасность, чем сам князь. Вот уж точно отличный повод почувствовать себя скотом и пылью под ногами по-настоящему сильных существ сего мира. Что на фоне этого подавляющего чувства ворчание старика? Ничего.

— Кто такой Васильев? — прямо задал князь тот вопрос, который давно пора было озвучить.

— И как мне отвечать? — нахмурился старик. — Человек, целитель, славный парень. Если же вопрос про то, действительно ли он сирота — то, насколько мне известно, это правда.

— Не верю, — ответил князь. — Парень чуть ли не гений целительства, ещё и мечом ловко машет. Мертвецов налево и направо косит. В семнадцать-то лет? Пару месяцев отзанимавшись в школе меча?

— Говорю же, славный парень, — усмехнулся Ярослав Дмитриевич.

— Ты со мной не шути. Даром что я сейчас плохо выгляжу.

— Ох, много я тебе на это сказать могу, — усмешка старика превратилась в оскал. — Но ругаться — лишь врагам помогать. Нет у меня другого ответа.

— Это ты его натаскал?

— Нет. О парне я узнал, как и все, когда он уже в столицу прибыл.

— Мне доложили, что твоя внучка прибыла на границу вместе с хорошо подготовленным отрядом и всячески демонстрирует, что служит Васильеву. Как так-то?

— Что, прямо так и демонстрирует? — вскинул кустистые брови старик. — Она может. Характер у неё ещё круче, чем у меня.

— Про это я в курсе. Она посмела выставить мне условия.

— Да-а? — протянул Ярослав Дмитриевич. — Если речь про её разговор с княжичем, то мне казалось, она всего лишь указала очевидное, что в условиях разворачивающейся войны на уничтожение полумерами не обойтись и что правящая семья должна первой подать пример полной самоотдачи.

— Княжеская семья и сама способна решить, что ей делать.

— Тогда не понимаю, зачем меня вызвали, — тем же тоном ответил старик.

— С каких это пор Чернышевы стали настолько смелыми?

— С тех пор как по дворцу враги разгуливают как у себя дома, — легко отбил попытку надавить Ярослав Дмитриевич. — Честное слово, Юра. Ты будто в параллельной вселенной живёшь. Не в курсе, что половина аристократов уже сбежала? Кто-то полностью, активы распродали и свалили. Кто-то частично, замерли в ожидании. Те, кто остались, тоже готовы за ними последовать. Про проблемы с экономикой я и вовсе молчу. Твой намечающийся союз с соседями и перспектива объединения княжеств — отличный ход. Но только весь успех был перечеркнут нападением на дворец. А, ладно, — махнул старик рукой, — чего я распинаюсь-то? Если не понимаешь очевидного, то тебя уже ничто не спасёт.

— Сам-то клятвы принёс? — подавил вспышку гнева князь.

— Принёс, — осклабился Ярослав Дмитриевич. — Представь себе, принёс. Как и моя внучка, и её отряд.

— Это знание вы сами откопали или от Васильева узнали?

— А есть разница?

— Да, и большая. Ты так и не ответил на вопрос, кто такой Васильев.

— А мне показалось, что ответил. Другого ответа нет.

— Но откуда его умения? Помимо таланта нужно было готовить его с малых лет, чтобы достичь чего-то подобного. И то сложно будет. Или ему не семнадцать лет?

— Это твоя версия, Юра? — хмыкнул старик. — В целом, ты прав. У парня необычная особенность. Что-то типа памяти крови. Некоторые вещи он схватывает буквально на лету.

— Память крови? Что за сказки?

Ярослав Дмитриевич пожал плечами.

— Это он тебе сам рассказал? И ты поверил?

— Как будто твои люди не проверили его самым тщательным образом и не убедились, что он действительно сирота, — презрительно фыркнул старик.

— Он мог подделать внешность. Для целителя его силы это не проблема.

— Кто? Васильев? Этот трудоголик? Тот, кто себя пару раз до срыва доводил, исцеляя других людей? Да, коварством от него так и преет. Отличная шутка. Спасибо, посмеялся.

Князь поджал губы. Случись подобный разговор год назад, род Чернышевых бы попал в жёсткую опалу. Только вот старик не преуменьшал, когда говорил, что половина аристократии из столицы свалила. А ведь это не только члены родов, но и капитал, талантливые адепты, специалисты всех мастей. Чернышевы оставались. Пока что. И были одними из немногих, кто способен повлиять на ситуацию.

— Допустим, — сухо ответил князь. — Так кто кому служит? Он вам или вы ему?

— Хороший вопрос, — старик вильнул взглядом. — Но тебе ведь уже доложили, кто на острие атаки всегда, кто главная ударная сила. Моя внучка ему в этом лишь помогает. А так да. Он под моим покровительством.

— Твоим или всего клана?

— Моим-моим. Какой у меня сын, ты тоже в курсе. Он далёк от всех раскладов.

— Так значит, ты сделал ставку на паренька? И что дальше? Будете охотиться на мёртвых?

— Будем. Но не просто так. Есть у нас план.

— Какой же? — нахмурился князь, чувствуя, что ему сейчас сольют заранее подготовленную информацию.

— Мы создадим орден. Куда будем отбирать тех, кто готов сражаться с нежитью. А что тебе с этим делать, князь, сам решай. Поддержишь свой единственный шанс или дальше осторожничать будешь — тут уж воля твоя.

* * *

К конкретным шагам мы со Славским так и не приступили. Его телом заниматься — так надо долечить сначала. Клятвы приносить — так ему сперва самому было бы неплохо осмыслить, в чём именно он клясться собирается. Я ему технологию и принципы рассказал, а дальше — сугубо личное решение.

Я бы, может, и не прочь подтолкнуть не последнего человека в княжестве к нужным мне шагам, но в этом смысла нет. Служение — штука добровольная. И не потому, что я такой добрый, а потому, что в ином случае один лишь вред будет.

Когда выходил, меня гвардеец Эммы перехватил. Сказал, что она хочет переговорить. Пришлось прогуляться. Ждала она меня в кабинете. Уж не знаю, как его ей выделили.

— Случилось чего? — спросил я.

— Нет. Новости появились. Иди сюда, — поманила она меня.

Я подошёл, и Эмма создала экранирующую технику, чтобы не подслушивали.

— Я смогла с дедом связаться. Его князь вызывал. Сам Юрий Дмитриевич плох. Во дворце много кто погиб, его серьёзно ранили. Со слов деда, выглядел отвратно и паршино.

— Чудо, что он жив остался.

— Да, мертвец у нас беспечный какой-то, — кивнула Эмма. — Разговор про тебя зашёл. Князь прямо спрашивал, кто ты такой. Дед слил ему заготовку про память крови.

— Ясно, — принял я к сведению.

Так-то мы много чего заранее обсуждали. В том числе то, что придётся давать ответы. Всего мы рассказать не могли, поэтому и были заранее проработаны различные варианты. Один из которых Ярослав Дмитриевич и задействовал.

— Также дед заявил, что мы собираемся создать орден.

— Оу, — выдал я.

Ещё одна из заготовок. На тот случай, если мы решим действовать открыто и потребуется как-то легализовать себя да людей привлечь. Ещё месяц назад этот вариант был неприемлем, так как многое строилось на секретности и том, что мёртвые пока о нас не знают. Сейчас же карты вскрыты. А значит, и скрываться нет смысла. Единственный минус, слухи об ордене также быстро разойдутся, и он станет приоритетной целью. Как и причастные.

С другой стороны, а что нам остаётся-то? Варианта получше нет.

— Орден так орден, — ответил я.

— Мы уже начали подготовительную работу. Думаю, с желающими проблем не возникнет. А если княжич ещё вступит…

— Он же тебе не нравится.

— Мне много кто не нравится, но это будет отличным политическим шагом.

— Принуждать точно никому не будем.

— Принуждать и не надо. А вот правильно подать информацию…

Эмма не договорила, но и так было понятно. Ещё тогда, когда мы с ней в грузовике сидели, а гвардейцы с солдатами общались, было видно, что распространение нужных нам нарративов идёт полным ходом. Поэтому идея создания ордена ляжет на удобренную почву.

Нам бы время выиграть. Месяц-другой, а там и пару лет. После этого тоже тяжело будет, на грани, но хоть какие-то шансы появятся. Выдержать бы.

Глава 16

В прошлой жизни я так далеко зашёл, потому что не гнушался слушать более опытных людей и быстро осваивал новые знания. Развивайся или умри — тот девиз, который олицетворял мой подход.

В очередной раз я вспомнил об этом по чистой случайности. Мы с Эммой обсудили дальнейшие шаги. Нужно переговорить с княжичем, узнать, что решит Славский. Если получить одобрение идеи ордена с их стороны, это станет серьёзным подспорьем. Дальше — выдвигаться на границу, охотиться на нежить и пытаться выиграть время. Параллельно занявшись обучением и Изменением членов ордена.

Собственно, этим я и собирался заняться. Направился к гвардейцам, чтобы поработать с оставшимися. Первая пятёрка сегодня усиленно тренировалась с утра, согласно тем рекомендациям, которые я им дал. Дойти до них не успел. Вышел на улицу, там Дарвин с парнями были. Выглядело это так, будто они до меня докопаться решили. Но именно что выглядело. Так-то они постоянно рядом со мной ходили. Завязался разговор о том, что дальше делать будем. Озвучил, что поработаю с ними.

— А что с тем мертвецом делать? — спросил Дарвин. — Ты ему руку отрубил, но он ведь вернётся?

— Обязательно. Рука — ерунда.

— Для них потеря конечности ничего не значит? — спросил Калина.

— Нет. На высоком уровне развития это не проблема. — В качестве демонстрации я создал макет руки и пошевелил пальцами из Крови.

— Ого, — оживился Беда. — А потрогать можно?

— Ну, потрогай, — хмыкнул я.

Надо признать, что парни не выказывали признаков уныния. Многочисленные жертвы нападения? Опаснейшие твари? Ерунда. На жизнь они смотрели оптимистично. Что, в целом, не так уж плохо, а то и вовсе очень даже хорошо.

Парни облепили руку, начали её щупать. Пришлось укрепить, чтобы не разрушили.

— Мягкая и твёрдая, — воскликнул Беда. — А сиськи так сделать можешь?

— Извращенец, — высказался Калина.

— Могу, но не буду, — ответил им, развеивая руку.

— Ладно, хрен с ним. Так что с мёртвым-то? — не отставал от меня Беда, знаток духов. — Есть способ его навечно укокошить?

— Если бы способ был, им бы уже воспользовались, — равнодушно заметил Дарвин.

— Ну, может, техника какая секретная? — предположил Беда. — Может, заготовку какую сделать?

— У того мертвеца в разы больше Источник, чем у меня. Качество силы тоже повыше, пусть и не на порядок. Заготовки сделать можно, та же кристаллизация, но это не особо эффективно.

— А если свойство какое хитрое? Сжечь его? — не унимался парень.

— Как ты себе это представляешь? — глянул я на него.

— Никак. Поэтому и спрашиваю. Как его вообще убить?

— Развить тело достаточно, чтобы превзойти в скорости и силе. Развить Источник, чтобы держать удар и получилось его задавить. Оттачивать навыки и так далее.

— Ну, сжечь-то его можно?

— Можно. При подавляющем преимуществе в силе. Но я за раз столько не выдам. То, что выдам, он перебьёт.

— Но ты же укреплял снаряды. Может, жидкое пламя сделать? — предложил Беда. — Есть же всякие техники кипения. Добавить к этому сжатие…

— Что ещё за сжатие? — не понял я.

— Ты его меньше слушай, — хмыкнул Туша. — Он у нас тот ещё фантазёр.

— Иди тушёнку жри, — показал Беда ему средний палец. — Сжатие — это сжатие.

— Охренеть ты объясняешь, — хохотнул Калина. — Я вот тоже не в курсе, что за сжатие.

— Затвердевание, кристаллизация, нагревание, кипение, охлаждение, загустение. Про какое сжатие ты говоришь? — решил я уточнить.

— Сжатие — это когда было много, а стало мало, — почесал парень макушку.

— Так это обычная трансформация. При любой трансформации есть расход силы.

— Да я не про это. Дед меня трюку учил. Духи такое любят… Ну… Когда силу сжимаешь и концентрируешь… — смутился парень под нашими взглядами.

Мне потребовалось минут двадцать, чтобы разобраться, что именно он имел в виду. Беда, пусть и выглядел простоватым парнем, выдал неожиданно интересную идею.

Если обобщить, то противостояние адептов, живых или мёртвых, сводилось к трём вещам. Объёму доступной энергии, мастерству её использования и физическим кондициям. В последние дни, благодаря искре, я сделал пару шагов вперёд по первому пункту. С третьим ничего подобного быстро не провернуть. Нужен хотя бы месяц, чтобы получить ощутимые результаты. А вот с мастерством… Тут, на первый взгляд, тоже ничего такого не сделать. Потому что любая отработка навыков также занимает время.

Остаётся хитрость.

Противостояние атаки и защиты всегда строится по следующему принципу. Сколько вложено энергии. Какого типа техника и какой набор свойств используется. Ну и как это применяется тоже. Слабым, но жёстким щитом можно отбить более сильную атаку, если поставить защиту под углом. Банальный пример, который описывает суть этого явления. В битве с мёртвым тот продемонстрировал, что способен поставить, не напрягаясь, защиту против обычного оружия, артиллерии и магических техник, которые доступны военным. Но тот купол уже не выдержал атаки моей заготовкой. Есть говорить языком физики, то конкретно в том случае, благодаря скорости и прочности снаряда, пробивная сила оказалась выше, чем прочность щита. Что мертвец наверняка учтёт и в следующий раз будет использовать другой тип защиты. Но не в этом суть.

Закономерный ход мысли, как обойти озвученные принципы, сводится к тому, что я уже делал. Погрузившись в глубокую медитацию и как следует заморочившись, при должном умении адепт способен повысить качество материала. Иначе говоря, если у меня в базовом состоянии чистота в районе ста семидесяти, то постаравшись, я могу поднять чистоту кристаллизованной Крови до двухсот и выше. Чем выше, тем сложнее. Но и пробивная сила растёт. Да и другие свойства. Концентрированная Кровь разрушительна для мёртвой плоти. Так же, как и энергия смерти разрушительна для живого тела. Чем выше концентрация, тем страшнее последствия.

Беда же предложил подойти к этой проблеме с новой стороны. Под сжатием он подразумевал уплотнение энергии без кристаллизации или загустения.

Признаюсь честно, я немного растерялся. Вроде приём знакомый, но это какое-то новое исполнение. Полёт мысли на этом у парней не остановился. Чугунок у них варил как надо. Увидев, что я заинтересовался, они мне пару десятков идей накидали.

А что, если сделать твёрдую оболочку и мягкую начинку? А что, если внутрь засунуть кипящее Масло? Точнее, Кровь, но про Кровь я им ничего не рассказывал, поэтому оперировали они знакомыми терминами. А если кипячение надо поддерживать, то что насчёт кислоты? А может, липкой пены? Да сжать её посильнее, чтобы мертвяка при попадании облаком накрыло.

Пока говорили, дошло до идеи наведаться к оружейникам и поспрашивать их, как снаряды устроены и как обеспечить большой бум. Наведались. Нас восприняли благосклонно и целую лекцию прочитали. Тамже мы получили наводку на учеников школы Кипения, которая принадлежала тем самым Голыновским, с которыми я пересекался. Ну, ученики не члены рода, поэтому с ними пообщались без проблем, пару нюансов я узнал. А там и Дуб прознал, что мы «что-то мутим».

В итоге к концу вечера, подключив ещё Эмму с княжичем, мы сидели и занимались расчётами, прорабатывая основу техники. В основе её всегда свойства. Но это простые техники. Чтобы упорядочить сложность, прибегают к арканам. А аркан — это математический узор. Который тоже строится на свойствах, которые задействуются по прописанным формулам. Поэтому нет ничего удивительного в том, что дошло до сложных расчётов.

* * *

План устроить охоту на нежить провалился. На границе наступило полное затишье. Никто к нам не лез. Мёртвые не приходили ночью. Был вариант прорваться на чужую территорию, но Славский заявил, что этого от нас только и ждут.

Было очевидно, что что-то готовилось, но что именно — никто сказать не мог. С разведкой в стане врага были проблемы. А вот у них проблем не было. Что я узнал болезненным способом.

Это случилось совершенно внезапно. Прошли ещё две тихие ночи. С границы приходили новости, что там полная тишина. Другие княжества тоже затаились. Будто все про нас дружно забыли. Я занимался людьми и разработкой новой техники, которую с подачи Беды назвали пружиной. Ещё исцелял иногда. Да на полигон ходил тренироваться. В общем, по военной базе я перемещался и с разными людьми общался. То, что ко мне какой-то солдат обратился, совсем не удивило.

— Господин целитель, господин целитель! — окликнул он меня. — Не отвлеку вас? У нас там беда, поможете?..

Я уточнил, что за беда. Выяснилось, что в ремонтном цеху, где машинами занимались, одному механику ногу повредило. Чтобы не мучать и не тащить в лазарет, решили меня дёрнуть.

Тогда мне это не показалось странным. Я столько разных травм видел, когда в лечебнице работал, что ничему не удивился. Да и репутация у меня определенная сложилась. Как у человека, который никогда не откажет в помощи. Собственно, так оно и было. Я никогда не отказывал. Как и сейчас.

В этой части базы мне ещё не доводилось бывать. Меня отвели куда-то в дальний бокс. Я увидел пару солдаты, которые стояли над третьим, который держался за ногу…

А дальше мне по голове прилетело чем-то тяжёлым. Вырубить не вырубили, но на землю повалили. Мешок на голову накинули, руки за спиной чем-то зафиксировали. Дёрнули, подняли и… Послышался новый шум, вскрик боли, маты и звуки яростной битвы. Меня снова дёрнули и прижали к шее что-то острое.

— Стоять! — рявкнул неизвестный. — Дёрнетесь, ублюдки, горло ему вскрою!

Боевые целители — живучие существа. Голова у меня укреплена, поэтому удар во тьму и не отправил. Десяти секунд мне хватило, чтобы перераспределить Кровь по организму и прийти в себя. Создав под лезвием защитный слой, я сплёл усыпляющую технику и отправил её в мужика, который прижимался ко мне. Его хватка ослабла, и он свалился на пол.

— Парни, мешок снимите, если не сложно.

Мешок тут же сдёрнули, и я увидел Дарвина. Окровавленного.

— Ну вот, не зря ходим за тобой, — сказал он мне.

— Пожалуй, — согласился я, разрезав Кровью путы и освободив руки. — Пострадавшие среди вас есть? — оглядел я команду парней. — Вы тут как оказались-то?

Раненых, если не считать моих пленителей, не было. А вот клякса на потолке — была. Картина произошедшего в целом ясна. Дарвин ворвался, отбил щитом атаку, а дальше они положили несостоявшихся похитителей. Их кровь на парне я и увидел.

— Нас отвлечь попытались, — пожал плечами Дарвин. — Но у Беды чуйка сработала.

Хмыкнув, наклонился над пленителями. Очередная дилемма целительства. Нужно ли помогать тем, кто хотел тебя похитить, вывезти с базы и отдать мёртвым? Не факт, что именно в такой последовательности, но это самый логичный вариант. В рамках военной логики — подобным уродам помогать точно не стоило. Но я уже так далеко зашёл по пути служения, во мне столько Крови, что руки буквально сами тянулись помочь.

Что я и сделал. Двое из четверых были сильно ранены, а дать им умереть раньше допроса — слишком расточительно. Да, сила вела меня, но в данном случае эти позывы можно было контролировать.

* * *

Закрутилось, завертелось. Вскоре прибежал Дуб, забрал пленников и утащил на допрос. Уже к вечеру я знал всю картину. От Евлантия Сергеевича и узнал, собственно.

На этих не особо честных ребят вышли люди из польского княжества. Предложили солидную сумму, гражданство и шанс на новую жизнь. Там, где есть шансы выжить.

— Как понимаю, настроения у солдат не очень радужные? — заключил я.

— Есть такое, — нехотя кивнул Дуб. — Нападение на дворец, многочисленные смерти и ранение Славского не лучшим образом сказалось на настроениях.

— Этого стоило ожидать. Дальше, уверен, будет хуже.

— Редкого оптимизма ты человек, Васильев, — криво усмехнулся мужчина.

— Жизнь такая, — пожал я плечами. — Евлантий Сергеевич, а может, заодно расскажете, как тут в целом дела устроены? Тут — в смысле, на границе. А то столько всего слышал, а общая картинка в голове не сложилась. Какие-то дикие земли, почему их никто под себя не возьмёт?

— Тут без пол-литра не разберёшься, — поморщился мужчина.

— И всё же, — не захотел я сдаваться.

Дуб вздохнул и помог мне разобраться, как тут жизнь устроена. Выдав неожиданно глубокое понимание вопроса, в том числе с его экономической подоплёкой.

Ситуация раскладывалась на два слоя. Первый относился к людям. Из-за небольших размеров княжеств каждое было зависимо от соседей и не только. Казалось бы, торгуй друг с другом, но не тут-то было. Аристократия постоянно соперничала и межкняжественные взаимоотношения — та ещё клоака. Всех нюансов Дуб мне не рассказал, но то, что наличие «ничейной» зоны между европейскими княжествами и русскими было выгодно всем сторонам — факт. То, что по каким-то причинам не могли продать напрямую, продавали через эту буферную зону. Если же кто-то хотел захватить себе этот кусок земли, то подключались остальные и быстро ставили наглеца на место.

Второй же слой…

— Евлантий Сергеевич, а скажите, здесь, в окрестностях, часто ведь люди пропадают? — решил я подтвердить свои старые догадки.

— Есть такое. Считается, что их в рабство уводят. Потом перепродают куда-то дальше.

— Ох, не верю, — покачал я головой. — Вы видели то гнездо. Людей похищают мёртвые, сдаётся мне. Они же держат эту зону нейтральной.

— Возможно, ты прав. Выжечь бы всю эту заразу, — с нотками гнева добавил он.

Может, и выжжем. Если время сможем выиграть.

Для этого нам всего лишь надо завалить того мертвеца, а потом… Провести скрытные операции на территории соседних княжеств. Уничтожить там ковены. Как понимаю, из-за раздробленности с союзами большая проблема. Уничтожить связующее звено в виде мёртвых — и давление на наше княжества резко снизится.

Позадавал я Стародубову и другие вопросы. Как линия обороны устроена. Тянулась она на пару сотен километров. Ключевое, что защищали, — рудники. Которых было несколько, разбросанных вдоль границы. Также закрывали города. Именно на пути к этим объектам находились главные военные базы. Та, где мы находились, не единственная. Малыми же группами перекрывались дороги и создавалась возможность зайти к нам в тыл. Сейчас на границе находилось около восьмидесяти тысяч человек. Ещё в дне пути находился резерв из добровольцев в двадцать тысяч человек. Также войска располагались по остальным углам княжества, прикрывая от других угроз. Где и в какой момент рванёт — никто заранее не знал.

* * *

Шила в мешке не утаишь. Слухи о том, что среди нас затесались предатели, быстро разнеслись по базе. Почти сразу после этого пришла новость, что один из воевод, который также занимался охраной границы, просто дальше от нас и на менее опасном участке, взял и… свалил.

Свалил он не один. Группировка там была в районе пятисот человек. Ушло в районе трёхсот. Ушли с боем, потому что оставшиеся отнеслись к происходящему без понимания. А быть может, новые хозяева потребовали доказать верность делом. Как бы там не было, скоро до нас дошли новости, что среди наших случился бой и там противник смог прорваться, после чего прошёл в глубь земель, добрался до ближайшего городка, перебил часть жителей и ещё больше захватил.

Захваченных удалось спасти. Несмотря на обрубленную связь, кто-то успел добраться, новость дошла до Славского, а там уже он начал действовать.

Я тоже в этом всём поучаствовал. Не как боец, потому что мёртвых там не было, а как целитель. Вражеская группировка пожаловала в пятьсот голов. И были они куда лучше подготовлены, чем те, кого я уже видел. Сеча там знатная вышла. Со множеством раненых как среди военных, так и среди гражданских. Я трое суток из полевого госпиталя не выбирался. Ничего не мог с собой поделать. На периферии сознания где-то мелькала мысль, что надо к драке готовиться, но… Сила вела меня. И в этом случае я не сопротивлялся.

Меня опять святым начали называть. Я опять начал светиться.

Но это было не всё, что произошло. Как и сказал, последствия у того и следующего предательства были. Меня опять к себе Славский вызвал. Я помог ему принести обет и клятвы. Сразу три уровня, что значительно укрепило его Источник. Обычно так делать нельзя, чтобы сразу столько клятв, но он всё же опытнейший адепт и его Источник не чета моему. Это как сравнивать сталь и лист бумаги. Мне до подобных кондиций расти и расти ещё.

Себя обновлённого в деле Славский проверил на следующий день. Как раз, когда пришли новости о предательстве. Жёстких клятв касательно не убийства людей он не приносил. Его Служение относилось к истреблению мёртвых, защите княжества и людей, на нем живущих. По сути, он выбрал путь защитника, локального типа. В моем мире то же самое было. Точнее, как… Я точно не знал, какие именно клятвы приносили наши защитники, но факт есть факт, у каждой крупной провинции был свой защитник. Сильный адепт, который занимался его защитой. Если ничего не путаю, эта практика пошла ещё с тех времён, когда отгремела последняя война. Не удивлюсь, если появление защитников и стало той причиной, по которой войны сошли на нет.

Но не суть.

Славский меня вызвал сразу после разговора с Дубом. Ночью, считай. Тогда же принёс обеты и клятвы. На следующий день пришли новости о предательстве и прорыве вражеских сил.

И он пошёл в бой.

Что может натворить разозлённый адепт его уровня, который всего за ночь прибавил в силе процентов на двадцать пять?

Это он мне сам потом сказал. Источник стал крепче, чистота доступной силы улучшилась, а вместе с этим и пропускная способность, контроль тоже подрос. Уничтожение предателей в разрез с его клятвами не шло. Скорее, наоборот.

Я этого сам не видел, но Славский, даром что руку потерял, смог много кого защитить, уничтожил элиту противника и подавил сопротивление. Не в одиночку, конечно. Там сложный бой вышел. Но я потом не раз слышал, что воевода показал этим… Тут обычно шла матерная характеристика, кому «этим», кузькину мать.

Будь я торговцем, сказал бы, что товар показан лицом и клиент остался доволен.

Но и это не всё. Я, когда из режима «святого» вышел и поинтересовался, что происходит, узнал, что воевода собрал всех, кто находился на территории базы, и выступил с речью. Прямо рассказав, что мы воюем с мёртвыми, для которых люди просто скот. Что это экзистенциальная война, битва за выживание. И что на этой войне все средства хороши. Чтобы стать сильнее и выявить предателей в своих рядах, все солдаты его дружины должны будут дать соответствующие клятвы. Служить и защищать людей и княжество, выступать против любых мёртвых тварей, что явятся на наши земли.

Сам я эту речь пропустил. Слушал потом пересказ Эммы.

Которая эту тему и подхватила. То есть занялась массовым просвещением, что за клятвы такие, как они работают и в чем суть Служения. Тогда же, в тот день, первые добровольцы принесли свои обеты.

Признаюсь, я был шокирован произошедшим. Как и тем, что пропустил это всё.

Реакция у народа была разная. Но, как говорится, процесс пошёл.

То, о чем я полгода назад и мечтать не мог, свершалось прямо у меня на глазах.

Глава 17

Шёл седьмой день затишья. На границе ничего не происходило. Мёртвые не давали о себе знать. Славский часами пропадал на полигоне, изучал те изменения, что с ним происходили. Я с ним тоже работал, перестраивал организм. В то же время появились первые люди, которые принесли клятвы. Пока Славский никого не подгонял. Давал пройти первым энтузиастам, чтобы те личным примерам показали, что это даст.

На фоне всех этих процессов случилось ещё кое-что неожиданное.

База здесь большая, народ постоянно приезжал и уезжал. Подвозили припасы, прибывали добровольцы, проводилась ротация отрядов — уследить за этим не представлялось возможным. Мне имею в виду. Так-то, понятное дело, абы кого на базу не пропускали. Вспомнил я об этом, потому что проморгал появление нового отряда. Узнал о них, когда меня на разговор пригласили.

Передали весточку через посыльного, который сказал мне явиться на полигон. Что само по себе было несколько странно. Подозрения усилились, когда на входе увидел чужих солдат. Солдаты Славского носили опознавательные знаки, а тут непонятно кто стоит, ещё и лица замотаны. Причём не только на входе стоят. По всему периметру полигона. Это был тот самый, где мы с Дубом спарринговали. Обнесённая бетонной стеной площадка. Кто бы там сейчас ни находился, он явно не хочет, чтобы за ним подсматривали. При виде чужих солдат я напрягся. Неудавшееся похищение напомнило, что людей тоже надо опасаться, не только мёртвых. Но на дворе обед, на полигон чужие просто так попасть не могли, а посыльный прибыл от Славского. По идее, беспокоиться не о чем, но на всякий случай сделал дополнительный Вдох, насыщая тело Кровью.

Того, кого увидел там, никак не ожидал.

Первыми на глаза попались Эмма и Славский. Они общались с тремя мужчинами, которые стояли спиной ко мне. Одну из фигур, несмотря на походную одежду, я признал сразу. Эти широкие плечи и волосы до плеч — как тут не узнать Владимира Геннадьевича.

— Батюшки, какие люди, — раздалось справа от меня.

Повернув голову, увидел Арину, которая направилась ко мне.

— По идее, это я должен говорить, — ответил ей. — Не ожидал вас здесь увидеть. Какими судьбами?

— Так решил отец, — пожала она плечами, осматривая меня. — А это кто? — перевела девушка взгляд на Дарвина.

Сегодня он за мной ходил. Парни в полном составе редко за мной шлялись. Обычно сменяли друг друга.

— Это Дарвин, — хмыкнул я, смотря на то, как Арина с интересом изучает парня. — На мечах он не очень.

— Пфф… — выдохнула она. — Тогда неинтересно.

— Эй, — возмутился Дарвин.

— Мы тут инкогнито, если что, — предупредила девушка, намекая на то, что её представлять не надо. — Иди к отцу. Этого здоровяка тут оставь.

— Только не издевайся над ним. Дарвин милый и ранимый парень.

— Без тебя разберусь, — фыркнула девушка.

Посмеявшись про себя, направился в сторону общающихся. Владимир Геннадьевич вполоборота стоял, что-то остальным сказал и ко мне направился. Кивнул, мол, давай в сторону отойдём. Что мы и сделали.

— День добрый, Владимир Геннадьевич. Не ожидал вас здесь увидеть.

— И тебе не хворать, Олег. Твоя подружка весточку послала, что у вас проблема и грядёт большая заруба. А как пропустить хорошую драку? — усмехнулся он.

— Действительно, как, — ответил я понимающей улыбкой. — Но вы же собирались сохранить нейтралитет.

— Да, поэтому мы здесь инкогнито. Никаких опознавательных знаков, сверкания лицами и прочего. Ты лучше расскажи, что у вас тут? Насколько всё плохо?

— Значительно хуже, чем в прошлый раз. Древняя, чертовски опасная тварь, которая прямо сейчас готовит неизвестно что и которая уже в курсе про меня.

— У тебя есть план? — серьёзным тоном спросил мужчина.

— Есть заготовки. А так план сводится к надеждам, что нам опять повезёт.

— Отлично. Всё, как я люблю, — улыбнулся во всю ширь мужчина.

— Одно известно точно. Если вы хотите поучаствовать в драке, то возможность у вас точно появится.

— Поэтому и прибыл, — развеселился он. — А это кто, кстати? — кивнул мужчина в сторону Арины, которая общалась с Дарвином.

Я тоже на них покосился, оценивая, что там происходит. Не просто стоят, а именно общаются.

— Это мой сержант. Командир отряда, который взялся готовить.

— А он у тебя что, бессмертный, что ли? — как-то недобро спросил Владимир Геннадьевич.

— Он у меня хладнокровный, как сто чертей. Прирождённый убийца. Ноги мне как-то переломал.

— Кхм? — вскинул бровь мечник.

— А, давняя история разборок с Черепами.

— Он ещё и преступник?

— Сейчас он солдат. Довольно талантливый. Но на мечах так себе.

— Тем более.

— Владимир Геннадьевич, а это с вами кто? — постарался я перевести внимание на ещё двух неизвестных, что здесь находились.

— О-о, — оживился он. — После того нашего разговора и всех событий… — мужчина задумался, а потом внезапно сменил тему, зашёл издалека. — Ты ведь в курсе, что я руковожу школой меча?

Я посмотрел на него столь выразительным взглядом, что он довольно хохотнул. Да уж, да уж. Я уже и забыл, насколько у него специфический характер.

— К нам разные ученики приходят. И аристократы, и потомственные военные, и обычные простолюдины. Долго наблюдая за ними, я понял, что талант может родиться в любой семье. Справедливо и обратное — там, где талант ожидаешь, его может не проявиться. Это натолкнуло меня на мысль, что и с непокорностью аналогично. Что бы мёртвые ни делали, всегда будут рождаться те, кто поднимет голову. И получит по шапке. А дальше есть разные варианты. Кто-то тихо будет ненавидеть, выжидая, как дед твоей подружки. Кто-то закроет глаза, как наш князь. Кто-то затаится, как я. В любом случае в других княжествах должны были накопиться те, кто в курсе проблемы и не согласен с тем, как устроена жизнь. Последние события, о которых много кто узнал, и то, что нежити дали как следует по зубам, заставило этих людей шевелиться. Догадавшись, что так и будет, я предпринял ряд шагов.

— Вы очень издалека зашли, Владимир Геннадьевич, — не удержался я.

— Ага. Могу себе позволить, — хмыкнул он. — Имена называть не буду. Если я меч, то те двое — щит и стрелок. Два талантливых мастера. Которые имеют свои веские причины на то, чтобы подсобить в нашей революции. С перспективной задействовать тебя в уничтожении ковенов на территории чужих княжеств.

— Ого, — выдал я. — Удивили.

— Ничего удивительного. Я же тебе объяснил логику, балда, — смерил он меня взглядом. — Ладно, пошли, познакомлю. Славский сказал, что у вас затишье. Значит, будет время потренироваться.

— Может, вы мне и в разработке новой техники подскажете? Слышали про метод сжатия?

— Взрывная сила? Взрывной удар? Сжатие чего? — спросил он на ходу, направившись к остальным. — Потом обсудим. А сейчас пошли представлю.

И пошли.

Двое мужчин внешне никак не походили на Владимира Геннадьевича, но при этом были на него чем-то неуловимо похожими. Щит говорил с лёгким акцентом. Попросил называть его мистер Щит. Владимир Геннадьевич на этом моменте хохотнул и потребовал называть его господин Меч и никак иначе.

— Клоуны, — высказался третий мужчина. — Меня зовите господин Серьёзный.

Вся троица была одета в военную форму, без опознавательных знаков. У Щита волосы короткие. Сам он высокий и худой. Серьёзный обладал кучерявой, чёрной шевелюрой, был самым низким из них и плотно сбитым. Не толстяк, скорее, мужчина лет сорока. Тот возраст, когда стать уже давно сформировалась.

Когда мы подошли, Эмма в сторону отступила вместе со Славским. Поэтому общались мы отдельно.

— Так, значит, ты и есть то самое оружие против монстров, — сказал Серьёзный.

— Надо его проверить, — сказал Щит. — Вова, ты обещал, что он нас удивит. Верится с трудом. Больно молод.

— Как насчёт спарринга? — глянул на меня Владимир Геннадьевич.

— С кем?

— Против нас троих.

— Тогда вы меня точно переоцениваете.

— Сам же говорил, что противник необычайно силен, — пожал мужчина плечами. — В щадящих тренировках смысла не будет.

— Тренировках или проверках?

— Всё есть тренировка, — оскалился мечник.

— Не то чтобы я люблю бить людей, но, если настаиваете…

Бой начался без предупреждения. Выпендрёжники, что сказать. До учебных мечей никто опускаться не стал. Создали оружие прямо так, из Масла. Владимир Геннадьевич меч, мистер Щит — меч и щит, а вот товарищ Серьёзный призвал копье. Я сразу разорвал дистанцию и сместился так, чтобы они меня не окружили.

Щит поступил оригинально. Выпустил не меньше тысячи Капель Масла, направляя его на меня. Хотел сделать нечто схожее с тем, как я обошёлся с братом Эммы. Поймать и спеленать.

Инстинкты толкнули и дальше разрывать дистанцию. Было что-то такое в этой субстанции, что отбило желание пробиваться через неё. Полотно, никого не схватив, разорвалось и перетекло в пять сгустков, которые нависли над Щитом. Тот, прикрываясь щитом, надвигался на меня.

— Бегая бой не выиграть, — сказал он мне.

Справедливости ради, остальные не стали меня окружать. Остались на расстоянии. Навалятся либо позже, либо по очереди прессовать будут, чтобы в разных ситуациях проверить.

Запас сил я начал пополнять, ещё когда к полигону подходил. Когда речь о поединке зашла, накинул на себя усиливающие техники первого ранга. А сейчас докинул и до второго, понимая, что легко не будет. Никто территорию не захватывал, поэтому Вдох сделал без проблем. И, пока Щит говорил, я собрал таран и выпустил его.

Энергия соткалась в воздухе и обрушилась на мужчину. Он прикрылся щитом, выдержал удар и… Я успел пройти ему в ноги. Сгустки, которые превратились в стрелы и сорвались в мою сторону, пролетели над головой. Всего на долю секунды мужчина потерял меня из виду, чем я и воспользовался. Собственно, он тоже понимал, что закрывать лицо щитом плохая затея. Поэтому щит был полупрозрачным, пусть и мутноватым. Атака последовала с той же целью, чтобы отогнать меня. Я же заставил свой таран светиться, чтобы снизить видимость ещё больше и ослепить.

На подобный трюк опытного воина сложно подловить, но не зря я ускорение второго ранга накидывал. Мужчина успел дёрнуться, но мой меч коснулся его раньше. А вместе с мечом, который всего лишь удар обозначил, последовала порция Крови, заряженная на обеспечение судороги.

И вот этого мужчина уж точно не ожидал. Сомневаюсь, что он когда-либо дрался против целителей. Запнувшись, он отмахнулся тараном, но я рассёк эту технику и насел на него, обрабатывая щиты, которые он стал один за другим создавать вокруг себя, когда мечом отбиваться не успевал.

Цели попасть в него у меня не было. Только задавить, не дать перехватить инициативу. Что я и делал, не жалея силушки.

— Моя очередь! — крикнул копейщик, он же стрелок, как его Владимир Геннадьевич обозвал.

Я притормозил и пропустил копье мимо себя. Мне хватило скорости, чтобы перехватить его рукой. Небольшое усилие, всплеск Крови, и структура была нарушена. Копье сломалось, и мужчина остался с обрубком. Что его не особо-то и смутило. Обломки хрустнули, и десятки осколков полетели в меня. Я отпрыгнул, оставляя на своём месте облако Крови. Оно удар не сбило, но задержало. Прикрыв рукой лицо, я спокойно принял снаряды на тело. Ещё одно усилие, и то, что застряло в коже, вылетело из меня.

В то же время мне пришлось отбить следующий удар вновь отросшимкопьём. Как минимум в затвердевании эти ребята толк понимают. Насчёт кристаллизации не скажу. Слишком легко я первое копье сломал.

Чего можно ожидать от человека, которого назвали стрелком? Мастерства в обращении с дистанционными техниками. Он заставил меня снова отскочить. Я сунулся к нему, но дотянуться не успел. Прямо из тела мужчины выскочил шип. Выскочил, отогнал, завис в воздухе, нацелился и выстрелил в меня. Я отбил его мечом, но шип оказался хрупким, разбился на осколки. Понимая, что будет дальше, я снова отскочил, быстро разорвав дистанцию.

Ничего не последовало. Умный какой.

Это был захват территории неочевидным образом. Адепт сохраняет власть над силой, которую пропустил через Источник, но в этом вопросе хватает нюансов. Обычная энергия быстро развеивается. А сгущённая или затвердевшая… Контроль над ней может легко продержаться пару часов. И если всё поле будет усыпано осколками, то в какой-то момент меня превратят в ежа.

Я понял этот трюк. Мужчина тоже осознал, что я разгадал его план. Только вот его целью было отогнать меня и посмотреть, как буду реагировать на дистанционные техники. Чем он и занялся. Шипы в меня полетели с периодичностью в секунду. Один, второй, третий… Следом за ним ухнул сверху молот. Укрепив защиту, я рванул прямо через разлетевшиеся осколки. Тогда мужчина выдал что-то необычное, чего я ещё не видел. Щедро Масла влил. Меня аж подхватило и на землю швырнуло. На ногах не удержался, навернулся. Перевернувшись и укрепив защиту, вскочил на ноги. Я без брони, меня могли бы добить, но делать этого не стали.

Всё же не бой, тренировка.

Что ж. В эту игру можно играть вдвоём.

Крутанув мечом, махнул мужику приглашающе. Он никак не отреагировал, но выдал новую технику.

Как и я.

Вдох, Вдох, Вдох… Втянув энергии по максимуму, я вложил её в молот, видоизменил его и толкнул эту волну вперёд. Сам рванув за ней. На ходу собрал технику Кузнецовых и засек, куда мужчина сдвинулся.

В волну-таран что-то врезалось, но я не дал разорвать свою технику. Продолжил вливать силу. Перенаправил потоки, создал вокруг себя шар. Быстро движущийся шар.

И — вовремя. Меня жахнуло с двух сторон. Сейчас в поле рассеянной Крови я хорошо чувствовал, что происходит вокруг. Как чужое копье входит, пробивает себе путь. Довернув корпус, чуть сместился и пропустил снаряд мимо.

А дальше просто отпустил всё это, заставил вибрировать и подавлять.

Дуб сжигал Масло, чтобы добиться этого эффекта. Я уже на днях научился сжигать Кровь, обнаружив, что эффект получается в разы сильнее. Воздух вокруг задрожал, и копейщика откинуло в сторону. Сгруппировавшись, он ушёл в перекат и разорвал дистанцию.

— Новые трюки освоил, Васильев⁈ — крикнул мне Владимир Геннадьевич, обрушиваясь с мечом.

— А то! — крикнул я в ответ. — Вас, старичье, удивлять!

Полгода назад, когда в школу меча ходил, не рисковал принимать удары мужчины на жёсткие блоки. А сейчас и сам подрос, и тело перестроил, и технику второго ранга, на усиление направленную, тоже свободнее начал использовать. Без вреда для организма.

Владимир Геннадьевич выпустил Масло, начал его сжигать. Я ответил тем же, про себя отметив, что он прибавил в чистоте и концентрации. Принесённые клятвы благоприятно сказались. Мы вошли в клинч, бодаясь на голой силе.

— Подкачался, что ли⁈ — крикнул мужчина.

Уйдя в сторону, он отступил, но тут же обрушился с новой силой. Зазвенели мечи, полетели искры. Мне пришлось срочно укреплять оружие. Уж чего-чего, а дури у Владимира Геннадьевича хватало.

Надо признать, соскучился я по тренировкам с ним. Поэтому и отдался драке с упоением.

* * *

— Арина, хватит обижать мальчика, — ласкового сказала Эмма, подходя к парочке.

Дарвин постарался прореагировать на подначку с прежней невозмутимостью. Арина Кузнецова, а Дарвин легко узнал ту, что взяла первенство на турнире мечников, который они в казарме всем составом по телевизору смотрели, показалась ему забавной девушкой. Сразу попыталась проверить его на прочность, задавая всякие каверзные вопросы. Но вот Эмма Чернышова, девушка Олега… Ходили слухи, что она довела княжича Сергея до слез, и Дарвин был готов в это поверить. Что она, что Олег были будто из стали отлиты. Но если Олег ощущался как мудрый и вечно спокойный отец, то госпожа Чернышова — как голодная тигрица.

— Где ты тут мальчика увидела? — развеселилась Арина. — Посмотри, какой лось.

— Это подруга Олега? — спросил Дарвин у Эммы, продолжая делать вид, что не понимает, с кем общается.

— Да. Так что её тоже прикрывай.

— Принято, — кивнул Дарвин.

За прошедшие дни, насмотревшись на всякое разное, Дарвин только укрепился в идее служения Васильеву. И Эмма была единственной, кто это увидел и, более того, понял. Восприняв это, будто только так и надо.

Странная женщина. Девушкой Дарвин её почему-то назвать мог только с большим затруднением.

— Э-э? — протянула Арина. — Это сейчас что было?

— Дарвин, считай, правая рука Олега, — ответила Эмма. — Но это информация не для широкого пользования.

— Эм… Ладно. О, началось, — переключила внимание Арина. — Щас его бить будут.

— Кого из троих? — спросил Дарвин.

— Троих? — не поняла Арина. — А-а… Ты так уверен в Васильеве? Поверь, противники у него очень непростые.

— Это обычные люди, — равнодушно пожал плечами Дарвин.

У которого на первом месте «необычных противников» стоял тот неубиваемый мертвец.

— Где вы эту машину откопали? — шепнула Арина Эмме, так что Дарвин услышал.

— Они познакомились, когда Дарвин Олегу ноги ломал. В процессе.

— А… Ясно. Это тот самый, что ли? Ну, бывает, — пожала она плечами. — Именно так все нормальные люди и знакомятся.

Славский, который отошёл вместе с Эммой, подходить к молодым не стал. Встал в стороне и тоже принялся наблюдать.

Тем временем начался бой. Дарвин смотрел на него с лёгким интересом. Всегда познавательно глянуть, каких вершин можно достигнуть. Но чего-то прям выдающегося он не увидел у первых двух противников. Надавили, получили отпор. Собственно, всё.

С мужчиной-мечником вышло поинтереснее. На каких скоростях Олег способен действовать, Дарвин представлял. Как-никак, они старались каждый день на этот полигон выбираться и устраивать спарринги. Ну, почти каждый. Не считая тех моментов, за которые Олега прозвали святым.

Как бы там ни было, сейчас Олег дрался на ином уровне. Его силуэт можно было разглядеть только в те моменты, когда он замирал в одной точке. Что было редко. О столкновениях Дарвин догадывался по звону и летящим искрам. Дерущиеся не обменивались техниками, но сила между ними так и пылала. Дарвин ощутил, как начало покалывать кожу, несмотря на расстояние.

— Олег точно стал сильнее, — уважительно заметила Арина. — Жду не дождусь, когда с ним схлестнуться можно будет.

«Маньячка», — подумал про неё Дарвин.

Весь бой продлился где-то полторы минуты. Мечники остановились. Подошли те двое. Они коротко о чем-то переговорили. Мечник… А Дарвин предположил, что это отец Арины, сам Владимир Геннадьевич, главный мастер школы меча, бросил на них взгляд. Почему-то парень был уверен, что взгляд в первую очередь предназначался ему. Что-то сказав остальным, Владимир Геннадьевич направился в сторону дочери.

— Щас женихов гонять будет, — усмехнулась Эмма и поспешила отойти.

— Были бы тут женихи, — презрительно фыркнула Арина.

— Так и невест не завезли, — машинально ответил Дарвин.

— Бессмертный, что ли? — мигом завелась девица.

— Тебя это задело? — смерил её взглядом Дарвин, отчего девушка вспыхнула.

— И о чём это вы тут болтаете? — обманчиво ласково прозвучал голос Владимира Геннадьевича, который дошёл до них. — Парень, ты чего вообще рядом с моей дочерью стоишь?

— Мне сказали, что она не кусается. Обманули?

Дарвин понимал, что нарывается и что с аристократами лучше не шутить, но… Инстинкт самосохранения у него давно атрофировался. Уступать другому хищнику, а мужчина перед ним был самым настоящим хищником, матерым и опасным, парень не собирался.

— Хо-хо! — обрадовался Владимир Геннадьевич. — А ну бери меч, парень. Проверим тебя в деле.

«Этого мне ещё не хватало», — подумал Дарвин.

Глава 18

Появление трёх мастеров было подобно дару небес. Потенциальные намёки на то, что получится выбраться в другие княжества и уничтожить там ковены, — это хорошо. Жаль, что перспектива это отдалённая, пока с текущими проблемами не разберёмся. Поэтому радовался я по другим причинам.

В армии хватало серьёзных бойцов. С кем поспарринговать мне было. Тот же Дуб довольно неплох. Только вот есть большая разница между просто сильным бойцом и талантливым учителем. Особенно если эти учителя из потомственных аристократов, а значит, образование получили куда лучше, чем простолюдины.

Как закончили первую проверку, мы задержались, потому что Владимиру Геннадьевичу очень уж захотелось поиздеваться над Дарвином. Что и было проделано на высочайшем уровне. По нашим меркам, на мечах Дарвин был откровенно слаб. Поэтому валяли его с упоением, глумлением и насмешливым доминированием. Но это так. Мелочи жизни. Пока они развлекались, я со Щитом и Серьёзным разговор завёл.

Им было интересно, кто я такой. Мне тоже было интересно, чего им надо. Неизвестно, как бы пошёл разговор, но к нам подошёл Славский. Веса его фигура имела куда больше. Заявление, что я смог отрубить руку и прогнать тварь, которой они всем войском ничего сделать не смогли, пусть и вызвала скепсис, но всё же кредит доверия ко мне укрепила. А там Владимир Геннадьевич закончил, и мы ушли в кабинет, где нам накрыли стол. Присутствовали я, Владимир Геннадьевич, Арина, Щит, Серьёзный, Славский, Стародубов и Эмма.

Княжича не позвали. Хотя по пути сюда я его видел. Нашу делегацию он заметил. Не звать его было условием наших гостей. Видимо, они не хотели палиться перед чужой правящей семьёй. Зная возможности мёртвых, мысль не самая глупая. Да чего уж. Любой, кто засветится, рисковал тем, что к нему домой придёт мертвец и перебьёт там всех. Чернышевы тоже рисковали.

Это ещё одна из причин, почему желательно перенести сражение на территорию противника. Наступать, а не отбиваться. Для чего тупо не было ни сил, ни ресурсов.

Ну да ладно. Ничего не меняется. Опять та же самая гонка со временем.

Разговор пошёл на тему того, какая сейчас ситуация, что из себя представляет противник и в чем, собственно, проблема. Что и было озвучено.

— Так, значит, — резюмировал Щит, выслушав наш рассказ. — В первую очередь надо завалить одного очень сильного мертвеца, который летает на твари и способен в лёгкую противостоять армии.

— Звучит интересно, — сказал Владимир Геннадьевич.

— Да с тобой-то всё понятно, — поморщился Щит. — Что думаешь? — глянул он на копейщика.

— Надо валить тварь. Всех валить, — высказался он мрачно.

— А дальше что? — продолжил хмуриться Щит.

— А дальше есть смысл пройтись по ковенам, — сказал я. — Пусть мёртвые и способны быстро пополнять свои ряды, но это касается лишь самой простой нежити. На внедрение агента, который будет способен оказывать влияние, уйдёт куда больше времени.

— Если перебить с десяток ковенов, они потеряют возможность стравливать княжества между собой, — добавила Эмма. — Это создаст хаос в их рядах. Даст нам всем возможность подготовиться.

— Как вы собираетесь готовиться? — не сдавался Щит. — Про это ни слова не сказали. Навалимся все, положим мертвеца. Допустим, нам повезёт. Что им помешает послать кого-то ещё сильнее? Или десяток подобных тварей?

— Ничего не помешает, — спокойно ответила Эмма. — А вы чего ждёте? Что мы вам волшебное решение предложим? Раз, и тварей, которые всё человечество в качестве скота держат, не станет? Нет, такого мы предложить не можем.

— Тогда что можете?

— Создание организации, которая будет способна противостоять мёртвым.

— Что это за организация?

— Орден Защитников. Мы его так называем, — ответила девушка.

— Звучит интересно, — высказался Владимир Геннадьевич. — В любом случае, мужики, вы собравшимся не доверяете. Мы вам — тоже. Не настолько, чтобы в десны целоваться. Поэтому не ждите, что вам сразу все карты откроют. Лучше предлагайте, что делать в сложившейся ситуации.

— Что-что, — высказался копейщик. — Отработать слаживание и навалиться всей толпой. Глядишь, и получится.

— Тре-ни-ро-во-чки, — расплылся в улыбке Владимир Геннадьевич.

На том и договорились.

* * *

Как и сказал, княжич о появлении гостей узнал. Что не могло не породить у него множество вопросов. Привело это к тому, что он на следующий день пригласил меня пообщаться. Передал через посыльного, чтобы я зашёл к нему.

— Княжич? — постучался я в дверь его кабинета и вошёл. — Вызывали?

— Да, Олег, заходи, — сдержанно сказал он.

Я зашёл, закрыл дверь за собой, сел на оставленный стул. Уставился на княжича.

— На базу прибыл Кузнецов вместе с дочерью, а также с неизвестными господами. Не хочешь объясниться?

— Объясниться в чем?

— В том, что происходит. Как понимаю, их появление с моим отцом согласовано не было.

— Кто и что согласовывает с князем — мне неведомо.

— Хм… — Сергей снял очки, потёр переносицу боковой стороной ладони и вернул очки обратно.

Сейчас он выглядел как прежде. Хотя нет, не так. Раньше он умел выглядеть как аристократ, солидно и внушительно. Сейчас же снова продемонстрировал это, но на новом уровне. Как человек, который повзрослел и прошёл через ряд испытаний.

— Я много думал о всей этой ситуации, — продолжил он говорить, внимательно смотря на меня. — У меня есть три варианта, которые объясняют всё необычное, что с тобой связано. Первый — ты вовсе не простолюдин сирота. Тебя с малых лет начали готовить и тренировать. Будь ты хоть трижды гением, но за пару лет нельзя достичь твоего уровня. А значит, подготовка началась куда раньше. Второй вариант — ты куда старше, чем кажешься. Насколько мне известно, целители, особенно сильные, способны поменять свою внешность. Омолодиться, думаю, тоже. В обоих этих случаях ты, получается, захватил чужую личность. Тогда возникает вопрос, куда делся настоящий Олег Васильев.

— Вы опять вернулись к обвинениям, княжич? — спросил я сухо, изрядно утомлённый подобным.

— Нет, это не обвинения. Всего лишь рассуждения, — обозначил он улыбку. — То, что я знаю о тебе, противоречит версии, что ты избавился от настоящего Васильева. Это ведь нелогично. Захватывать чужую личность сироты, чтобы потом исцелять людей и сражаться против мёртвых? Ты мог делать это под любой другой личиной. Так что версия так себе. Но есть и третий вариант. Ты ведь знаешь, Олег, как я люблю книги и историю. Твоё упоминание душ натолкнуло меня на другую мысль. Я вспомнил, что когда-то читал упоминания о тех, кто помнит прошлые жизни. Так, может, это твой случай?

Надо же. То, о чём не смог догадаться князь со всеми своими людьми, княжич понял, просто как следует подумав. Ну, так себе достижение. Владимир Геннадьевич догадался куда быстрее.

— Это вопрос?

— Да, это вопрос.

— Что ж, княжич, позвольте тогда другой вопрос задать. Не думали, что вас могут захватить в плен и выбить всю информацию, что вам известна?

— И, если ты выложишь мне все секреты, это может навредить тебе, — понимающе кивнул княжич. — Да, я думал об этом. Ха! — выдохнул он. — Ты мне и так уже ответил. Держать лицо ты совсем не умеешь… — покачал он головой. — Но… Но…

Княжич замер, между его бровей пролегла складка. Он просидел так какое-то время и, не удержавшись, выругался.

— Чёрт возьми. До меня только сейчас дошло.

Я промолчал, потому что сейчас, кажется, княжич больше сам с собой общался, озвучивая свои догадки вслух, нежели диалог вёл.

— Души. Сама мысль о том, что ими кто-то питается и они бесконечно страдают, ужасает. Но, если отбросить эмоции в сторону… — Княжич облизал губы и заговорил куда быстрее, с нотками обвинения и волнения: — То появляется слишком много вопросов. Кто способен питаться душами? Явно не рядовой мёртвый, а кто-то невообразимо сильнее. Откуда ты знаешь о существовании подобной сущности? Откуда у тебя способность становиться сильнее, убивая мёртвых? Какой у тебя план в целом? Какая конечная цель… — Он снова задумался, ссутулился, но тут же выпрямился и посмотрел на меня прямым взглядом. — Если ты помнишь свою прошлую жизнь… Да даже если не так, не суть. Как понимаю, твои цели куда масштабнее, чем защита одного княжества. О чем ты не раз заявлял, говорил, как важно защищать род людской. Получается, ты хочешь защитить всех людей? А раз так, наше княжество для тебя ничего не значит. Вот как…

— Что-то вы слишком накрутили себя, княжич.

— Хочешь сказать, что я неправ? — с горечью и, пожалуй, обидой произнёс он.

— Хочу сказать, что вы слишком много додумываете. Я обычный человек. Ничто человеческое мне не чуждо. Я живу в этом княжестве, здесь есть близкие мне люди.

— Это не отменяет того факта, что твоя конечная цель и сложившаяся ситуация допускают, что один из реалистичных вариантов — это сбежать, чтобы накопить силы и продолжить своё дело. А ведь, насколько мне известно, если сложить всё воедино, ты послужил причиной того, как всё закрутилось… — глянул он на меня с подозрением.

— Вы правы.

— Что? — нахмурился княжич. — То есть ты даже не будешь отрицать, что спровоцировал всю эту ситуацию⁈ — вскочил он.

Теперь уже я поморщился.

— Сергей… Вы утомляете.

— Утомляю? — дёрнул щекой княжич. — Это закономерно, когда вокруг тебя столько тайн.

— Во-первых… Я и сам много думал о том, что послужил причиной всех этих событий. Но это не так. Точнее, не полностью так. Не находись я в столице, эпидемия бы всё равно случилась. Как и убийство вашего отца. И создание короля мёртвых. А вместе с этим половина города бы вымерла. После чего жизнь в княжестве продолжилась бы. Быть может, вы бы стали новым князем. После грызни за власть. Так что моё вмешательство привело не к созданию трагедии, а к смене одной катастрофы на другую. Во-вторых, княжич. Вы сами только что дошли до мысли, насколько глобальная цель передо мной стоит. И этой цели я всего себя посвящаю. Понимая, что мне недоступна нормальная жизнь. Что я не могу расслабиться. Что, если проиграю, произойдёт кое-что похуже, чем просто моя смерть. Я никогда не смогу завести семью, да и просто выдохнуть, пожить обычной жизнью. И вот на фоне всего этого выслушивать от вас очередные упрёки… — махнул я рукой раздражённо.

Княжич снова замолчал. Плеснул себе воды из графина в стакан. Чуть не расплескал при этом. Сделал пару глотков, отошёл к окну. Постоял, помолчал.

— Я… понимаю, — выдал он наконец-то. — Я понимаю, что задача у тебя нелёгкая. Но даже если я, много с тобой общаясь, мучаюсь подозрениями, то что насчёт других?

— Всем не угодишь. Да и что вы предлагаете? Бегать и всем душу открывать?

— Нет. Просто обращаю твоё внимание на то, как подозрительно это всё выглядит. Целитель с ворохом тайн за плечами, который методично объединяет вокруг себя людей. Чернышевы выступили на твоей стороне. Теперь вот Кузнецовы появились. Пусть они здесь и тайно, но всё равно. Уверен, это твоя заслуга. Также ты создаёшь орден. Всё это заявка на власть. Ты постепенно превращаешься в фигуру, которая может представлять угрозу.

— Княжич, если вы вдруг предложите вариант решения проблемы, не только локальной, но и глобальной, я с удовольствием вернусь в лечебницу и продолжу спокойно себе лечить людей. Власть можете оставить себе.

— В том-то и дело, — без веселья улыбнулся княжич. — Сейчас ситуация сложилась так, что ты незаменим. Что и делает тебя опасным. Это не претензия, а то, с чем тебе предстоит иметь дело. Кстати, раз уж мы так мило общаемся… — поправил он очки, — ты когда-нибудь задумывался об экономике?

— Деньгах?

— Нет, экономике. Большая часть известных мне производств устроена таким образом, что в одном месте нигде ничего не производится. В нашем княжестве есть несколько заводов, которые собирают запчасти для машин. Эти запчасти отправляются к соседям, где собираются уже сами машины. Аналогично и в других областях. У нас обширные поля и развитое сельское хозяйство, но есть всего один завод, производящий удобрения. Его мощностей не хватит, чтобы закрыть все наши нужды. Даже при условии, что нам будут поставлять сырье. А нам его уже не поставляют. Постепенно вводятся новые и новые экономические санкции. Вред этого мой отец частично нивелировал благодаря заключённому союзу с соседями. Это нам выиграло год, в лучшем случае. Теперь подумай, Олег, что будет дальше. Девяносто процентов лекарств и всего медицинского оборудования закупается в других княжествах. Мы не сможем покупать никакие машины. Речь не только про личный транспорт, но и про те же комбайны для уборки урожая. С топливом начнутся аналогичные проблемы. У нас есть перерабатывающий завод, но добычу нефти мы не ведём. Более того. Противник уже продемонстрировал, что способен передвигаться по небу и быстро перемещаться по территории княжества. Ему достаточно уничтожить электростанции, чтобы отбросить нас в средневековье. Не будет света, производства встанут, а обычные граждане даже не смогут запастись свежими продуктами, потому что холодильники перестанут работать. Если наш враг это сделает, через пару дней в городах вспыхнет хаос. Начнутся беспорядки. Появятся тысячи пострадавших. Проблемы с водой и коммуникациями усугубят дело. Всё это станет почвой для болезней, страданий и смертей. Правда в том, Олег, что нашим врагам не обязательно посылать сюда элиту мертвецов. Они могут уничтожить нас и так. Всего лишь поставить подножку. Упадём и разобьёмся. Ты думал об этом? — посмотрел он на меня.

— К чему всё это, княжич?

Мы с Эммой подобные варианты обсуждали. Эти и многие другие. Удивительно, насколько человечество хрупкая штука. Чтобы поставить его на колени, нужно не так уж много.

— Да так… Хотел понять, насколько глобально ты видишь ситуацию. Потому что уничтожение одного мертвеца не решение проблемы.

— Я целитель, княжич. В первую очередь — целитель. А мы всегда работаем с тем, что доступно, распределяя задачи согласно риску для жизни пациента. Мертвец — это самая яркая угроза. Он способен свести на нет любые ваши шаги. Поэтому его нужно уничтожить. А дальше… Самый реалистичный вариант — это атаковать другие ковены. Нет ковенов, нет рычагов влияния. Система контроля будет нарушена и, говоря вашим языком, появятся предпосылки для переговоров с людьми. Тем более, как я сегодня узнал, много кто в других княжествах заинтересован в наших услугах по уничтожению этих тварей.

— Уничтожить мертвеца. Выиграть время. Сформировать коалицию. Ослабить организацию врага. Выиграть ещё время, — перечислил он, сам себе кивая. — Но есть тут один момент…

— Вы сегодня необычайно словоохотливы, — не удержался я от шпильки.

— Времена такие, — улыбнулся княжич. — Момент, про который говорю, дошёл до меня не сразу. Сущность, которая поглощает души, не может быть слабой. А если ты хочешь её уничтожить, то собираешься стать кем-то равным. Кем?

— Нет, кажется, вы решительно не понимаете, что, даже если хотя бы одни ваши догадки дойдут до мёртвых, сюда явится не один осторожный мертвец, а целая толпа кого похуже, которая просто превратит это место в пустыню.

— Я какой-никакой целитель. Если попаду в плен к этим тварям, смогу остановить себе сердце.

— Серьёзно? Не умаляю вашей решимости, но про то, что наш враг способен поднимать мёртвых, вы позабыли? Тогда уж рекомендую озаботиться полным уничтожением своего тела. Или хотя бы взорвите мозг. Тогда больше шансов, что вас не поднимут, не превратят в марионетку и таким образом не заставят раскрыть все секреты.

— А они могут? — напрягся княжич.

— Они могут взять вашу семью в заложники и заставить вас говорить. Кажется, вы до сих пор не понимаете всей серьёзности ситуации.

— Возможно, — буркнул княжич.

Его желание поболтать на этом исчерпало себя. Княжич меня отпустил, я попрощался и ушёл. Дел с появлением гостей много было.

Но надо же. Всё неймётся Сергею. Я его хорошо понимаю. Он столкнулся с загадкой, которую его пытливый ум пытается разгадать всеми силами. Уверен, сегодня был не последний раунд подобных то ли переговоров, то ли допроса, то ли прощупывания меня. С каждым разом он получает всё больше информации, на основе которой делает в целом правильные выводы. Он уже в курсе про мой способ усиления, про необходимость стать подобным богу, про опыт прошлой жизни. Пусть я ничего прямо и не подтвердил, но навык держать лицо у меня так себе. В то время, когда он как раз, наоборот, обучен читать чужую мимику.

С другой стороны, может, оно и к лучшему. Княжич мне сегодня наглядно продемонстрировал, как я выгляжу в глазах части аристократии. Если подумать, хочу я того или нет, вскоре мне придётся влезать в политику.

Д-дела.

Глава 19

Следующая неделя прошла тихо. Мёртвые не давали о себе знать. На границе тоже царила тишина.

Каждую ночь я встречал с ощущением, что сейчас начнётся. Но не начиналось. Неизвестность сильно давила на психику, но тут надо отдать Владимиру Геннадьевичу должное. Времени на то, чтобы загоняться, он не давал. Для всех причастных программа тренировок и отработок была выстроена таким образом, чтобы тратить время максимально эффективно, при этом не уйти в состояние истощения. Так что к вечеру мы более-менее бодрячком оставались.

Но и так пропотеть мне дали конкретно так.

Чему я был несказанно рад.

Сейчас против мёртвых две главные боевые единицы — это я с Эммой. Проблема в том, что за всё прошедшее время у нас с ней не было возможности полноценно отработать боевую слаженность. Это не то чтобы прям совсем критично. Она хорошо знала, на что я способен. Я хорошо знал, на что она была способна в прошлой жизни. В этой же она ещё меч на должном уровне освоила, новые техники отработала. В общем, пусть и не критично, но потребность поработать вместе против кого-то сильного появилась давно.

Что и было проделано.

Мы поработали как против одиночной цели, так и против группы сильных противников. Помимо троицы мастеров, к нам ещё и Славский присоединялся. Все эти занятия позволили мне куда лучше оценить, на что способны эти люди. Та наша проверка, когда я против троих вышел, не показала и десятой части того, что умели эти мужчины. Что логично. На тренировке незнакомого оппонента слишком легко зашибить. Но, как только распробовали, что целителя очень сложно «случайно прибить», они вошли во вкус и перестали сдерживаться. Не сразу, а постепенно, но факт есть факт, к концу недели наши тренировки были совсем на другом уровне.

Собирались после завтрака, бились, отрабатывали какие-то моменты. Делали перерыв, восстанавливались, в процессе обсуждали либо мертвецов, либо тактики против них. Мужики быстро распробовали, что я кладезь информации про них, и задались целью вытащить из меня если не всё, то основное уж точно.

Черту они не переходили. Ничего не рассказывали про себя. Ничего не спрашивали личного про меня. Ни кто я, ни откуда такие таланты и познания. Все разговоры шли чисто в прикладной канве.

Помимо общих тренировок, были и другие моменты. В том числе забавные. Хотя это смотря с чьей позиции смотреть. К нам попытался заглянуть княжич со словами, что тоже хочет тренироваться. На что Арина подсекла ему ноги и сказала, что не в этой жизни. Самооценке княжича это на пользу не пошло, но куда деваться? Как оказалось, ни для кого из собравшихся, а это были люди, которые исповедовали культ силы, он авторитетом не являлся. Княжич этот отказ внешне воспринял спокойно. Что у него там на душе творилось — кто бы сказал. Надеюсь, что обиду не затаил. Это само по себе могло всех нас под беду подвести. Но и утешать его у меня не было ни желания, ни времени.

Неожиданно вмешался Дарвин. Сам разговор я пропустил, потом уже узнал, что он предложил Сергею, что «Раз княжич так хочет тренироваться, то может присоединиться к нам». Их группа тоже тренировки не забрасывала. Охранять меня в компании таких личностей не было смысла, поэтому они под присмотром Дуба занялись своими делами.

С Евлантием Сергеевичем любопытный момент случился. Я его воспринимал как сильного адепта, но оказалось, что в сравнением с четырьмя глыбами, включая Славского, он мальчик для битья.

Собственно, я тоже. Мои силы хороши против мёртвых. Не против людей. В случае Эммы — аналогично. Так что мы не то чтобы побеждали в эти дни. Скорее, отрабатывали ситуацию, когда противник значительно сильней. Как раз то, что и нужно было.

Эмма часть своих сил раскрыла общественности. Показала, что способна проводить усиливающие ритуалы. Это был аналог моих техник усиления, только массовый. Для меня они бесполезны. Потому что никакая внешняя сила не способна повлиять на организм боевого целителя лучше, нежели он сам. Но вот в случае этих мужчин… В них и так дури хватало, а ритуал Эммы был способен усилить их в плане физических способностей процентов так на тридцать. Что серьёзное усиление, которое нуждалось в отработке.

Как и техники, которые мы пытались совместно доработать. Я объяснял принципы противодействия мёртвым и в чем они сильны. «Большая четвёрка», в смысле, три мастера и Славский, пыталась переработать свой арсенал. В то же время я старался доработать «особый снаряд». Развить идею Беды со сжатием техники. С чем мне, в свою очередь, тоже помогали. Так процесс и шёл. Я делился своим опытом, адепты — своим. Наконец-то моя мечта сбылась. Я основательно погрузился в накопленный местными адептами боевой опыт.

Что касается создания нового козыря, проблем с ним хватало. Во-первых, с конвертацией. Для того чтобы перевести Каплю в другое состояние, требовалось потратиться. Мастерство и развитый контроль сокращали затраты. Но в любом случае они были. И чем сложнее изменение, тем больше потратиться надо. Грубо говоря, чтобы ужать десять Капель, требовалось ещё десять Капель на саму процедуру. А чтобы ужать двадцать — требовалось тридцать. Прогрессия на этом не заканчивалась. Во-вторых, эффективнее всего было работать с максимально очищенной Кровью. На дополнительную очистку энергия не требовалась, но… Любая манипуляция силой идёт за счёт контроля, ну, или воли. Назвать можно по-разному, кому как нравится, но факт есть факт — в некотором роде это отдельная «мышца», которая напрягалась и уставала точно так же, как и обычные мышцы при физической нагрузке. Иначе говоря, чтобы собрать тысячу-другую Капель с максимальной концентрацией и чистотой, мне требовалось посидеть час-другой в глубокой медитации. И если кто-то думает, что медитация — это, считай, то же самое, что прикорнуть на мягкой постельке — то он очень сильно ошибается. Нагрузка не то чтобы высокая, но она всё же была, истощая и нагружая.

Было и в-третьих. Как известно, техника — это в первую очередь набор свойств. В этом случае ещё и набор разных состояний Крови. Оболочка должна быть достаточно прочной, чтобы выдержать давление извне. При этом она должна быть достаточно хрупкой, чтобы сломаться в нужный момент. При попадании в цель или по моей указке. Со вторым проще, но свою силу, в любой форме, я мог контролировать на ограниченном расстоянии. Чем оно больше, тем сложнее. Если в ближний бой пойду, тогда сам снаряд подорвать смогу. Но всё равно. Нужно выдержать баланс. Если кристаллизировать Кровь и дать ей побыть в этом состоянии — то чем дольше срок, тем сложнее.

Поэтому нам, имею в виду себя, Эмму и княжича, пришлось поломать голову над расчётами. Пусть Сергей не участвовал в тренировках, но в магическом искусстве он кое-что понимал и как обращаться с формулами знал.

Но я ведь сказал, что техника — это набор свойств. Начинку требовалось ужать. Она должна быть липкой, но не сильно густой, чтобы разрастись и накрыть мертвеца полностью. Если бы этим всё ограничивалось, было бы в десять раз легче. Жаль, что это не так. Я легко мог предсказать, что ответит мертвец на такую заготовку. Вспыхнет Смертью, раздвинет эту энергию в стороны и создаст вокруг себя купол. Ущерб будет нулевым.

Тут нам на помощь пришёл мой обширный опыт борьбы против мертвецов в прошлой жизни. Надо сказать, что мёртвые не такие уж идиоты. Как мы выяснили, они имеют проблемы с творчеством и развитием, но на войне это не мешало им адаптироваться к нашим трюкам. Подозреваю, что кто-то мозговитый, стоящий за спиной армии, осмысливал полученный опыт и находил новые решения. После чего распространял это знание на всю армию.

Отдельный вопрос, есть ли конкретно у этого мертвеца опыт противостояния подобным мне. Я допускал, что да, опыт такой может у него иметься. Возможно, ему попадались подобные противники в прошлую эпоху этого мира. Возможно, его и вовсе перекинули из моего мира. Надеюсь, что нет, но рассчитывать на это глупо. В любом случае он учтёт опыт сражений со мной и переберёт свой арсенал. Что вполне возможно. На базовом уровне энергии антагонисты конкурируют за счёт чистоты, концентрации и объёма. Но, если добавить к этому свойства… Достаточно представить, что сила ограничена лишь воображением. Ну, почти. Вариации свойств очень обширны. К примеру, можно создать субстанцию, которая будет особо хороша против кристаллизации. Для этого нужно в целом понимать, как это работает. Ну и мастерство иметь соответствующее.

Просто так облепить мертвеца подобного уровня не имеет смысла. Поэтому я пытался создать штуку, которая пустит в разнос энергию смерти. Дестабилизирует то силовое поле, которое он вокруг себя создаст. Дестабилизирует, попадёт на тело и вспыхнет. Если получится, тогда да, ущерб будет. Если очень повезёт — мертвец сгорит. Если не очень повезёт — то получит несколько ожогов и останется без защиты. Чем я и остальные будем должны воспользоваться. Но это уже относится к тактике применения новой заготовки. Которую ещё требовалось создать.

Скажу, что каждое свойство тоже требовало затрат. А сведение нескольких свойств — испытаний. Вот и получилось, что сама идея банальна, а её исполнение требовало колоссальных затрат как по времени, так и по Крови. На двенадцатый день после последней встречи с мертвецом общие затраты шли в соотношение один к пяти на первой стадии. Чтобы создать технику с вложенным эквивалентом в тысячу Капель (что крайне мало), требовалось потратить все пять тысяч. Вовсе не рядовая нагрузка, замечу. Дилемма в том, что чем больше вкладываешь, тем больше тратишь. Требовалось усиливать всё и сразу. Затраты по контролю росли чуть ли не в геометрической прогрессии. Когда объём подходил к трём тысячам, коэффициент достигал затрат один к пятнадцати. Чтобы создать завершённый образец, у меня ушло два дня.

Но мы решили с Эммой срезать углы. У нас ещё оставались кристаллы смерти, которые я и поглотил. С целью развить контроль и способность оперировать Кровью. Как ни странно, прибавку в силе я получил. Процентов так в десять-пятнадцать. Что пусть и немного, но облегчило мне задачу. Да и затраты снизило. Заодно подняв общую боевую мощь. Потому это направление мы взяли на заметку. Перспективное. Нужно было только убедиться, что внутренние изменения куда-то не туда не заведут.

* * *

Две недели. Столько мы готовились, тренировались, перерабатывали арсеналы друг друга, шлифовали новую технику и строили различные планы. Параллельно я ещё и перестройкой организмов занимался. Работая на износ. Но иначе было нельзя.

Про нас никто не забыл. Просто противник расставлял фигуры на доске, чтобы нанести массированный удар.

Новый виток войны начался на пятнадцатый день после той битвы.

Собранные войска противника, состоящие из людей, пошли в наступление в районе четырёх утра. Я в это время находился на базе и благополучно спал. В пять часов штаб уже знал о происходящем. В шесть, когда я проснулся, тоже узнал новости. Следующие пару часов прошли как на иголках. Сообщения поступали со всей границы западного фронта. Военная машина заработала на полную. Славский разослал подкрепления к самым опасным участкам.

Сообщения о многочисленных раненых и убитых тоже поступали. Как и обмолвки о том, что враг себя не жалеет, действует как безумный. Подобное я уже видел и подозревал, что за этим стоят мертвецы. Придумать воздействие, которое повлияет на разум — чем это сложнее, чем придумать новую болезнь?

На моё предложение отправиться к фронту и помочь как целитель меня послали. Решение понятное, но сидеть без дела было физически тяжело. Ожидание изматывало.

Бои шли до позднего вечера. Я ждал сообщений, что где-то объявятся мертвецы. Да все мы ждали. Но этого так и не произошло. Ночью наступило затишье, которое продлилось до утра.

Новая череда новостей не внушала оптимизма. Противник перешёл от тактики «завалить трупами» к более осмысленным действиям. Возможно, в силу того, что легко управляемая толпа закончилась. Сам я всех этих событий не видел, но воображение рисовало картины царящего на фронте. Сотни смертей отравят пространство вокруг. Это создаст благоприятную атмосферу для мертвецов. Когда они решат ударить, то придут на всё готовое и без проблем пробьют оборону. Что-то мне подсказывало, что пожалует не парочка висмархов.

До этой мысли мы с Эммой додумались одновременно и вместе пошли к Славскому. Пробиться к нему в сей час было не так уж легко, и не сказать, что он нас благосклонно встретил. Мы обрисовали ему ситуацию, риски и то, что можем сделать.

— А о том, что вас специально выманивают, не подумали?

— Так а смысл? — возразил я. — Мы здесь не то чтобы защищены.

Славский меня на это точно обругать хотел, но сдержался.

— Что делать будешь, если на тебя люди нападут? Против них тоже драться сможешь?

— В полную силу — нет, не смогу. Но и на передовую я лезть не собираюсь. Сейчас мы можем выступить в качестве поддержки, а не ударной силы.

— Если пообещаешь экономить силы, то отправляйся, — сдался мужчина. — Ты знаешь, что стоит на кону.

О да. Я очень хорошо знал.

Нюанс в том, что нам недостаточно убить одного мертвеца. Это всего лишь мелкая цель на фоне общего плана. Потому что мертвецов этих могут быть тысячи и десятки тысяч. Я со всеми банально не справлюсь. Победа, ценой принесения в жертву человечества — тоже не вариант. Если допустить мысль, что у меня получится стать равным богу смерти, превратиться в персонального «идеального хищника», заточенного конкретно против него, то… Что помешает богу устроить принесение всей планеты в жертву? Может, и есть то, что помешает. Но, сдаётся мне, одно злобное божество вполне способно устроить тотальный геноцид на отдельно взятом материке, не обязательно во всём мире, чтобы разобраться с проблемой в виде меня.

Поэтому человечество надо сохранить. Как и подготовить команду, тот же орден, состоящий из людей, которые смогут противостоять мёртвым. Что будет крайне проблематично сделать, если княжество падёт.

В вариант сбежать и залечь на дно я особо не верил. Найдут. Найдут и затравят. Даже если спрячусь в глухих местах, всё равно рано или поздно придётся вылезти на свет. Там-то облаву и устроят. С учётом прошлого опыта.

Это одна из причин, помимо естественного желания помогать, защищать и исцелять людей, почему я вызвался. Что бы мертвецы ни задумали, надо всеми силами мешать их планам. Если мы с Эммой можем зачистить пограничную зону и снизить возможности врага — то так и нужно сделать. Чем меньше жертв среди военных, тем лучше.

* * *

В прошлой жизни я занимал положение, аналогичное должности Стародубова. Свой отряд в подчинение. Далеко не полноценная армия, но опыт командования я имел. Поэтому был знаком с тем, как выстраиваются сложные процессы. В этом начинаешь разбираться приблизительно в тот момент, когда вас откинули с очередной территории, а для отряда надо найти где-то пропитание.

Вспомнил я об этом, когда уже в пути поинтересовался, как устроена работа с ранеными. Если кому-то не повезло, то его утаскивали в тыл, в условно безопасную зону, где бои не шли. Там оказывали первую помощь. Если ранение тяжёлое, то готовили к отправке в ближайший госпиталь. Что дальше — я уже и так знал. Более квалифицированные врачи вместе с целителями оказывали должную помощь. После чего всех, кого можно, отправляли куда-нибудь дальше. Несложно представить, какой сейчас хаос царил. С моей подачи. Я предупредил Славского, что госпитали, где есть целители, — одна из приоритетных целей у мёртвых всегда. Вот людей и раскидывали, что добавляло множество проблем.

Когда прибыли, на месте больше сотни раненых скопилось, той или иной тяжести. Вывозить тупо не успевали. Я сказал Эмме, что не ощущаю мертвецов. Она вместе с гвардейцами отправилась ближе к фронту, чтобы провести очищающий и поддерживающий ритуал. Где-то вдали слышались звуки стрельбы и взрывы.

В палатку к раненым меня пропустили. Женщина, которая зашивала мужчине рану на бедре, бросила на меня острый взгляд, нахмурилась и рявкнула.

— Ты ещё кто⁈ Кто впустил постороннего⁈

Тут она разглядела значок целителя. У нашего брата и форма специальная была, но я сейчас не в ней пришёл. Для боя она совсем не подходит. А без брони соваться на границу — слишком рискованно. Полностью я не экипировался, но на мне был нагрудник. Меч и шлем же носил Дарвин, который остался снаружи палатки.

Выпустив силу, я направил её на раненого. Сейчас я был способен контролировать несколько процессов разом. Часть моего внимания отвечала за изучение общего состояния. Вторая часть за обработку ран — Кровь направилась к ним, вычищая всю грязь, дезинфицируя и смыкая края раны. Третья взялась за базовую очистку. Как оно часто бывает, раненые ещё и загрязнение успевали поймать.

Пришлось сделать не очень красиво — нитки, которыми сшивала женщина, я обрубил, убрал и зафиксировал рану своей силой. Следом взялся за наведение порядка внутри тела. Расслабить его, наложить укрепляющую и крововосстанавливающую технику.

— С этим всё. Я Олег Васильев. Целитель. Пришёл вам помочь.

— Кто притащил сюда целителя? — как-то недобро спросила женщина.

— Сам вызвался. Потом поболтаем. Покажите ваших тяжёлых.

Если женщина что-то и хотела сказать, то прикусила язык. Палатка, куда я зашёл, была малого размера. Здесь находилась эта женщина-врач, а также её более молодой помощник. Ну и раненый, который лежал на кушетке. Вокруг располагались коробки и ящики, были видны вскрытые упаковки бинтов. Обычная картинка для полевого лагеря. Я вспомнил слова княжича, что нам обрубили возможность закупать медикаменты.Надеюсь, этот вопрос как-то решается. Целителей мало, на передовую их не пускают, и если ещё лекарств совсем не будет, то… То это выльется в многочисленные смерти.

— Сюда их тащить или… — отвлекла меня от мыслей женщина.

— Не надо. Не будем на это время тратить.

— Хорошо, — резко кивнула она.

И вышла наружу.

Это был тот же самый лагерь, где мы с мёртвыми воевали в прошлый раз. Линия фронта находилась впереди. Здесь же было что-то типа… Ну, пожалуй, что нутра. Обнесённая мешками с песком и бетонными блоками территория с подходящей дорогой, по которой машины подъезжали. Лазарет располагался чуть в стороне, под землёй, накрытый брёвнами и маскирующими сетями. Тут же стояло несколько палаток, но большинство раненых сидели, кто где. Я, когда мимо проходил, успел оценить обстановку. Много перевязанных, со следами загрязнения. Женщина и её помощник не единственные из врачебной братии. Были и другие, кто помогал солдатам. Но не то чтобы много. Я видел тех, кто нуждался в срочной помощи, но ими некому было заняться. Были и те, кто находил в себе силы помочь себе самостоятельно.

Надо отдать женщине должное. В ситуации она ориентировалась. Быстро оценив мою скорость работы, начала меня то в одно место дёргать, то в другое. А там и вовсе организовала транспортировку солдат.

Моё сознание привычно сузилось до исцеления. Какая-то малая часть контролировала окрестности на предмет появления мёртвых, но остальное меня перестало волновать. Я вытаскивал осколки, пули и всякие щепки. Чистил раны от грязи и дезинфицировал их. Останавливал кровотечения и зашивал раны. Тех, кто находился в состоянии шока, успокаивал и приводил в чувство. Отключал болевые ощущения и насылал чувство облегчения. Проводил одну чистку за другой, разом убирая и новые загрязнения, и старые отложения. Собирал заново кости, иногда чуть ли не с нуля.

Одному мужчине раздробило грудную клетку. До меня живым его донесли каким-то чудом. Сильная кровопотеря, ребра переломаны, сердце билось из последних сил. Ещё ожог на половину тела. Чем его приложили-то?

И подобных случаях той или иной формы хватало с избытком.

Управился я часа за два. Выдохнул, повёл плечами, почувствовав, как они затекли.

— Попить найдётся? — обратился я к той же женщине.

Она не всё время рядом со мной была, но в этот момент здесь оказалась

— Найдётся, — заверила она меня, и сама метнулась через лагерь, чтобы принести флягу с водой.

Я покосился на то, с каким почтением она мне её передала, и чуть не поёжился. Чего это она?

— Госпожа закончила, — шепнул мне Дарвин. — Атаку отбили, сейчас затишье. Дуб спрашивал, насколько хочешь тут задержаться и поедем ли на следующую точку.

— Если там есть люди, кому нужно помочь, то едем, — озвучил я очевидное решение.

Какое-то время заняли сборы. Дуб прибыл сюда с частью своего отряда. Пока грузились и ехали дальше, услышал, о чем народ говорит. Помощь Евлантия Сергеевича и Эммы оказалась как нельзя более кстати. Противник был отброшен. После чего наступило затишье. Эмма также рассказала, что полоса, где армии сходились, сейчас забита трупами, а земля пропитана кровью. Материал для мёртвых ждёт своего часа.

До следующего места мы добрались минут за сорок. Я успел отдохнуть и восстановиться. Там история повторилась, пусть и в меньших масштабах. На этом участке шли менее тяжёлые бои и раненых было меньше. Закончили где-то в районе шести часов, и Дуб скомандовал возвращение на базу. Что и было сделано. Это не единственные места, которые требовалось посетить. Могли бы так и не перестраховываться. Мёртвые в эту ночь не появились.

В таком же формате бои шли всю следующую неделю. Противник накатывал волнами, истощая наши ресурсы. Сколько у них сил, мне никто не сказал. Складывалось ощущение, что они безграничные. Давление не ослабевало.

Я продолжил носиться по фронту. Об осторожности пришлось позабыть. Князь перебросил часть войск к границе, солдаты получили подкрепление, но всё равно. Число убитых быстро перевалило за тысячу с нашей стороны. Всего-то за неделю. Раненых было в разы больше. Эмма говорила, что воздух уже гудит от энергетических искажений. Земля пропиталась не только Кровью, но и Маслом. Постепенно вся пограничная зона превращалась в зону отчуждения. Я это и сам видел, по тому, что степень загрязнения Маслом нарастала с каждым днём. Эмоции, страдания и негативная зона приводили к тому, что солдаты Вдыхали грязное Масло, что и давало такой эффект. Вот мы и нивелировали эту проблему с Эммой, как могли.

На восьмой день случилась новая напасть.

Я неоднократно слышал про политику сдерживания и то, что с разработкой новых видов оружия есть большие проблемы. С производством того, что есть, тоже имелись сложности. По крайней мере, слухи о том, что на фронте дефицит всех видов снарядов и военных машин, мне несколько раз передавали. В этот же день нам показали, что ограничения действуют далеко не для всех и что мёртвые имеют свои козыри в рукавах.

Узнал я об этом самым неприятным образом.

По чистой случайности в тот момент я находился в том же, уже знаковом лагере. Снова в палатке, где занимался лечением мужчины с перебитой ногой. Мы прибыли сюда час назад, но этот солдат был «свежим». Притащили его с минуту назад.

Мой слух резануло что-то странное. Я уже научился по звуку определять, что летят снаряды, а по взрывам — насколько далеко они ложатся. Сейчас же звук был новым. Рёв, грохот, а вместе с ними и крики.

Рёв приближался. Крики следовали за ним.

— На выход! — крикнул Дарвин, заглянув в лазарет. — Быстро!

— Что там? — спокойно спросил я, продолжая работать.

Пациента требовалось довести хотя бы до состояния, когда его можно будет переносить.

— Там здоровенная машина.

Совсем рядом что-то взорвалось. Я не особо нервничал, потому что меня прикрывала половина людей Чернышевых и часть людей Стародубова. Троица мастеров находилась здесь же, но в бои они не вмешивались. Но меня они прикроют, если что.

Так оно и вышло. Из палатки я всё же вышел. Чтобы увидеть, как… Нечто здоровенное, полностью из металла, без стёкол, на гусеницах, с пушкой по центру, проламывает магический щит и прорывается дальше, прямо на нас, в толпу раненых, которые дожидались своего часа. Кровью я и так был насыщен, поэтому сразу накинул на себя технику усиления, чтобы быстрее оценить происходящее.

Вокруг этой дуры мерцал серый щит, который отражал часть атак. Люди, кто мог, бросились врассыпную. Машина рыкнула, прибавила ходу, видимо, решив, что хорошая идея — передавить тех, кто здесь находился.

Сделать что-либо не успел. Прямо под этой машиной смерти вырос столб. Он формировался и крошился прямо у нас на глазах, пока не пересилил технику и не перевернул её. После чего машина была окружена, щиты засевшего там адепта пробиты, а сам он вытащен оттуда.

Так мы узнали, что к нам пожаловала объединённая польская армия, обученная и вооружённая продвинутым оружием. Из-за их появления вспыхнули особо ожесточённые бои. Славский в срочном порядке выслал подкрепления, которые пока что оставались. Количество работы для целителя выросло многократно. Натиск продолжался до самого вечера. Я не экономил силы. Понимал, что так неправильно, но не мог иначе. Солдат приносили и приносили. Некоторые из них сразу после меня возвращались обратно.

Мне запомнился совсем молодой парень, который три раза уходил обратно. На четвёртый его принесли мёртвым. Те, кто таскал, сами были в таком состоянии, что не заметили, как он умер на носилках.

Бойня затихла под вечер.

Дуб в приказном порядке с подходом темноты отправил меня отдыхать. Нехотя я согласился.

Сейчас был отличный момент для мёртвых. И они его использовали. Это были обычные висмархи, несколько десятков. Их усиливали некроманты и парочка упырей. Они пришли собирать кровавую жатву.

Но встретили меня.

На тот момент я пребывал в состоянии тихой, сжатой, глубинной ярости. Вместе с Эммой мы вышли вперёд. Владимир Геннадьевич вместе со своими друзьями пошёл нас прикрывать. Стародубов, прихватив тридцать человек, последовал за нами.

Бой начался.

Глава 20

Трое мужчин стояли в стороне от общего отряда и наблюдали за происходящим. Когда только выдвинулись сюда, чтобы прикрыть Васильева, они столкнулись с довольно жутким зрелищем. Кто-то из тварей массово поднимал трупы. Противоестественное зрелище, даже для бывалых воинов, которые повидали всякое. Когда привык сражаться, умереть не так страшно. Но если знать, что после смерти твоё тело поднимут, что встанешь изломанной куклой, что атакуешь своих же союзников, друзей и даже близких, — страха будет куда больше.

Вместе с телами от земли поднимались и испарения Масла. Подобно клубам тумана, они сплетались, формировались во что-то новое.

Стоило отряду людей появиться, остальные мертвецы обрушили свои техники, чтобы дать отпор. В основном это были примитивные стрелы и лезвия, но их плотность оказалась достаточно высокой, чтобы отряд замедлился.

Точнее, замедлилась группа поддержки. Васильев же прошёл дальше. Часть атакующих техник он ловко пропустил мимо, другие и вовсе принял на грудь, не замедлившись ни на секунду. После чего добрался до главного мертвеца. В той стороне полыхнуло ярким светом, и все трупы, которые уже поднимались и шевелились, рухнули обратно. Как и чёрные потоки, что роились по всей линии боестолкновения.

После этого Васильев начал выкашивать оставшихся мертвецов. Его же подружка провела ритуал, накрыла волной ряды противника, разгоняя тьму и мрак.

— Кажется, наша помощь не нужна, — высказался тот, кто назвался Щитом.

— Это единственное, что тебя удивило? — хмыкнул Серьёзный. — Посмотри, как он действует. Мертвецы сосредоточились на нем, но он контролирует всё пространство вокруг. Ведёт бой сразу в нескольких плоскостях.

Владимир Геннадьевич понимающе кивнул. Он тоже видел, о чём говорит Щит. Васильев уворачивался и от тех атак, которые находились вне его поля зрения. Также каждый, кто сталкивался с мёртвыми, знал, насколько сложно их уничтожить. Иногда и отрубание головы не помогало. Васильев же действовал точечно, скупыми ударами. Со стороны могло показаться, что он просто проходит мимо. Но нет. Он методично убивал. Одну тварь за другой. При этом точно знал, что бьёт на поражение.

Со стороны это выглядело как какое-то издевательство. Вот в парня летит десяток техник. Настоящий шквал, который заставит уйти в глухую оборону и матерого адепта. А вот он делает пару шагов в сторону, наклоняется, и все снаряды проходят мимо. Он бьёт в ответ, разлетаются шипы, срезают тварей, а тех, кто устоял, Васильев добивает мечом. Быстро, чётко, скупыми движениями.

— Теперь я верю, что от него будет толк, — высказался Серьёзный.

Владимир Геннадьевич хмыкнул. Ещё бы толку не было. Сейчас, как никогда, видно, насколько парень заточен против мёртвых. Если сравнивать то, как он выступал на тренировках и как здесь — это небо и земля.

Разумеется, мужчина мог прийти Олегу на помощь. Но тот и сам справлялся отлично, к текущей секунде уничтожив половину мертвецов. Потому это была отличная возможность показать «товар» лицом.

— Нам бы тоже не помешало свои силы опробовать, — вставил Щит. — На парня насмотрелись. Подсобим?

Без лишних слов трое мужчин выступили вперёд.

* * *

Мертвецы на поле боя закончились как-то слишком быстро. Две трети от их числа мне досталось, остальных на себя взяла троица мастеров.

Войско здесь было, с одной стороны, собрано приличное. А с другой… Как и сказал, быстро враги закончились. Сказав своим, чтобы тела собрали и сожгли, в первую очередь тела мертвецов, я вместе с Эммой отступил в тыл, дожидаться новостей.

Вскоре пришло сообщение, что на других участках мёртвых не замечено.

И что это было? Противник не рассчитывал, что я окажусь именно в том месте, где появятся мёртвые? Или то, что появлюсь не сразу, а спустя час-другой? Кто бы мне дал ответы.

— Надо проверить тебя, — сказала Эмма, уводя меня подальше от чужих глаз.

Это да. Чужой силы я сегодня поглотил… Да, пожалуй, самое большое количество за всё время. Могут быть проблемы. Поэтому следующий час мы просидели в медитации. Я работал со своим телом, заодно формируя как можно более чёткое представление о том, что именно хочу усилить. Эмма тоже что-то делала, напрямую работая с искрой. То ли от её манипуляций, то ли от того, что сама искра трудилась вовсю, перерабатывая чужую силу, но внутри груди я жар ощущал. Без болевых ощущений, но и приятного мало. Именно жар, а не успокаивающе тепло.

Отвлечься нам пришлось, потому что пришёл приказ возвращаться на базу. Что мы и сделали всем отрядом. Новостей никаких не поступило, поэтому я завалился спать. Появление мертвецов точно не пропущу, а полученную силу требовалось переварить.

* * *

Аристарх Павлович в эту ночь спал плохо. Для целителя его уровня разобраться с собственным сном не составляло никакой трудности, поэтому сам факт ворочающегося в груди беспокойства говорил о многом.

В районе пяти утра, не выдержав, мужчина поднялся и вышел тихо из спальни, чтобы не разбудить жену. Подсознательно мужчина ожидал, что в любой момент раздастся телефонный звонок и ему сообщат об очередной трагедии. Но звонка всё не было и не было. Приготовив завтрак на всех, мужчина дождался, когда дети и жена проснутся.

В это утро на работу он отправился на час раньше, чем обычно.

Доехав без всяких проблем, по-прежнему чувствуя беспокойство, мужчина припарковался и вышел из машины. На первый взгляд, вокруг царили тишина и покой. В этот ранний час на улице почти не было людей. Основной персонал лечебницы должен был подойти позже. Сейчас люди тоже направлялись туда, но их было мало.

И всё же что-то беспокоило мужчину. Он сам не мог разобраться, что именно. То, что к лечебнице он идёт, как к логову опасного монстра, мужчина осознал, когда было уже поздно.

Одна из женщин, что пришла раньше него, вошла в здание и… Мужчина тут же услышал захлебнувшийся вскрик.

В тот же момент Аристарх Павлович бросил вперёд. Ворвался внутрь и увидел нечто странное, но в то же время ужасное. Какая-то чёрная субстанция поглощала уже мёртвую женщину. Дёрнувшись, мужчина попятился, но не успел. Субстанция заметила его и выстрелила жгутами, подсекая мужчину за ноги и хватая его.

Аристарх Павлович испытал ужас и страх. Но в то же время злость и ярость, что какой-то монстр посмел покуситься на ЕГО лечебницу. В этот же момент заработали все наставления ученика и те рефлексы, которыми мужчина всё же смог обзавестись, каждую неделю заходя в школу меча. Выпустив силу, целитель перерезал жгут и освободился. Призвав ещё больше Крови, он уплотнил её и выстрелил, пробивая субстанцию навылет. Та вспыхнула, забурлила и зашипела, но сохранила активность. Аристарх Павлович поднялся и атаковал уже в полную силу, выжигая заразу дотла.

Оглядевшись и прислушавшись, он ничего и никого не увидел. Как и не услышал. В лечебнице царила могильная тишина.

Дойдя до стойки регистрации, мужчина взял телефон и услышал гудки. Быстро набрав номер, он позвонил в тайную службу и сообщил о происшествии. Положив трубку, Аристарх Павлович сделал пару Вдохов, пополняя запасы силы.

Свою лечебницу он просто так отдавать не собирался.

* * *

Я проснулся в одиннадцатом часу. Никто не потрудился меня разбудить раньше срока. Наверное, это хорошая новость. Сон в моем случае требовался ещё и на то, чтобы божья искра сделала своё дело. Поэтому спал я не по прихоти, а по необходимости. Будь иначе, проснулся бы куда раньше.

— Всё в порядке? — спросил я у Беды, который дежурил у моей комнаты.

Мне, видимо, как особо ценному специалисту, на базе выделили отдельную комнату. Эмма ночевала в другом месте. Мы с ней решили, что выставлять на обозрение общественности ещё и наши любовные отношения излишне. Поэтому и не палились.

— Бои на границе, — ответил парень и зевнул. — Но ничего такого.

— Иди спать. За мной больше присматривать не надо.

— Дуб сказал, чтобы ты к нему заглянул, как проснёшься.

— Что-то срочное?

— Мне не доложили, — пожал парень плечами.

Тогда сначала в туалет и умыться, а потом уже наведаюсь.

То, что меня не разбудили, я счёл обнадёживающей новостью. Бои на границе уже стали чем-то обычным. Раз не разбудили, то не случилось чего похуже.

Как же я ошибался.

* * *

Со Стародубом мы встретились на улице. Он приметил меня и утащил к себе в кабинет.

— Ты как, парень? — бросил он на меня подозрительный взгляд.

— Выспался. Евлантий Сергеевич, вы как-то подозрительно выглядите. Что-то случилось?

— Случилось, случилось, — отвёл он взгляд. — Ладно, тянуть смысла нет. Два главных госпиталя были ночью уничтожены полностью. Также враг провёл серию атак по электростанциям и подстанциям. Ближайший город обесточен. Возможно, восстановят, но сколько времени это займёт…

Он ещё что-то говорил, но последние слова я почти не слышал. В голове зашумело.

— Олег! — позвал он, заметив, что я не слушаю его. — Ты как?

— Что с целителями? — спросил я, собираясь.

— С твоей подачи были предприняты соответствующие меры. Целители живы. Их раскидали по разным местам. Помогло.

— Хорошо. Это всё?

— Да, это все новости. Повторю вопрос, ты в порядке? Сам ведь не раз говорил, что эмоциональное состояние важно, а новости…

— Много было убитых?

Мужчина нахмурился, свёл брови и коротко кивнул. Много.

— Я справлюсь, Евлантий Сергеевич. Не переживайте.

— А я переживаю! — не выдержал он и рявкнул: — Ты не должен тащить всё на себе! Я понимаю, что это стало для тебя ударом…

— Всё! — перебился я его. — В порядке, — закончил я тише, чем начал. — Это было ожидаемо. О чём я вас и предупреждал.

— Да, но…

— Я справлюсь.

Дуб больше ничего не сказал, и я отправился на выход. Мне требовался свежий воздух, чтобы продышаться.

Справиться-то я справлюсь. Никуда не денусь. Но это не значит, что произошедшее не стало для меня ударом. Я знал, что такое может случиться. Только это ничего не меняет. Я всё равно испытывал боль от произошедшего. В голове шумело, сердце стучало, я почти не видел, куда иду и что происходит вокруг.

К сожалению, даже зная, на что способен враг, не всегда можно предотвратить трагедию. Я могу защищать одну точку. Враг же способен появиться где угодно. Разбросать пациентов по разным местам тоже невозможно. Точнее, это сделает лечение невозможным. Потому что целители и врачи не смогут мотаться по секретным местам, чтобы заниматься всеми по отдельности. Тупо времени не хватит. В госпиталях, насколько знаю, старались людей не задерживать, но всё равно.

Страшно представить, сколько людей сгубили за эту ночь.

Из тяжёлых мыслей я вырвался, только когда моего плеча коснулась чья-то рука.

— Уже слышал? — спросила Эмма.

— А? — дёрнулся я. — Да. Два госпиталя разрушили.

— Не только.

— Что ещё? — напрягся я.

— Если тебе не сказали, то, по всей видимости, князь решил придержать эту информацию. Я по своим каналам узнала. Сегодня ночью была атакована лечебница. Все, кто находился в ней, погибли.

Новость прозвучала сильнее разорвавшейся бомбы. Я ощутил, что теряю опору под ногами. Покачнулся, но заставил себя собраться.

— Аристарх Павлович? Остальные целители?

— Они живы, насколько я поняла. Аристарх Павлович пришёл раньше большинства и… это не точно, но, кажется, он пошёл в атаку и сам смог часть проблемы решить. После чего уже подъехал дежурный отряд. Подробностей не знаю.

Я криво усмехнулся. Ну надо же. Сколько раз я подталкивал целителя обзавестись боевыми навыками, и пригодилось же. Если он пришёл раньше и отправился разбираться с проблемой, о которой никто заранее не узнал, значит, мертвецы сработали тихо. Им это вполне по силам. Скорее всего, всех людей внутри убили и оставили кого-то, чтобы разобрался с теми, кто придёт утром. Но план сорвался из-за Аристарха Павловича.

— Также ночью был уничтожен особняк Чернышовых, — произнесла Эмма.

Я нахмурился, посмотрел на неё встревоженно.

— Там был только сторож. Дед заранее всех вывез, — ответила Эмма. — Поэтому с этой стороны всё в порядке. Даже сторож не пострадал. В особняке он не ночевал.

— На тебя и твой род открыли охоту.

— Это было ожидаемо. Наш враг времени не терял. Лечебницу наверняка тоже атаковали не просто так, а с целью ударить лично тебя.

— Да, скорее всего, — кивнул я сдержанно.

В этот момент меня переполняли сильные эмоции, но я давно уже научился держать себя в руках. Терять всегда больно. Но это война. Иначе на ней не бывает.

— Получается, удара было четыре, — заговорил я, раскладывая ситуацию. — Сначала нас решили измотать, вынудить меня действовать. Если узнали, что я целитель, то…

— То могли узнать и то, что ты идейный до мозга костей, а поэтому не усидишь и пойдёшь помогать людям, — закончила мысль Эмма.

— Да, поэтому и ударили по ближайшим госпиталям. Именно туда направляли тех, кто через меня прошёл. Не удивлюсь, если наш враг постарался специально перечеркнуть все мои усилия, чтобы заставить ощутить бессилие.

— Нападение на лечебницу сделало конфликт личным. Там ты работал.

— Да. А нападение на твой дом — продолжение устрашения. Идём готовиться. Есть у меня подозрение, что мертвец долго тянуть не будет. Он заявил о своих намерениях и скоро заявится для следующего акта.

* * *

Оставшийся день прошёл в подготовке. На линии фронта продолжались бои, но меня в этот раз не стали привлекать. Славский запретил покидать базу.

Решение спорное, но в итоге оказалось верным. Мертвец и правда заявился этой ночью к нам на базу. Произошло это как-то буднично. Вся суета только-только затихла. Славскому сейчас не позавидуешь. Он пытался заткнуть все дыры, которые не особо хотели затыкаться. Особенно на фоне проблем с госпиталями и электричеством.

Я сидел недалеко от ворот, рядом с грузовиками Чернышевых. Сидел и медитировал. Всю подготовку, как солнце скрылось за горизонтом, закончил. Вчерашнее усиление вышло двояким. Я получил, что хотел, но мой Источник значительно посерел, появились чёрные прожилки. Эмма подсобила, свела часть налёта, но до конца проблему не решила. Но и неважно. Переживу как-нибудь.

Мёртвых я засек заранее. Одну точку, вторую, третью… Их пожаловало несколько десятков, а то и сотен. Секунд через десять прозвучала тревога. Часовые тоже заметили появление врага.

Двигались мертвецы неспешно. Поэтому я тоже спешить не стал. Подал знак своей команде, натянул шлем и перчатки. После чего двинул на выход. В прошлый раз стену разнесли, но к этому моменту её успели восстановить. При моем подходе ворота сдвинули в стороны.

Когда вышел, мертвецы уже остановились. Где-то в паре сотен метров замерли их мрачные фигуры. Впереди стоял их лидер. А рядом с ним давно усохший старик. В руках он держал палку с белым платком, которой и махнул, направившись к нам.

Чудеса какие. Мертвецы хотят переговоров? Что ж, послушаю, что скажут.

Мы двинулись навстречу друг другу. Встретились где-то посередине. Пока что идеальный для нас расклад.

— Олег Васильев? — скрипучим голосом на русском спросил мертвец-старик. — Мой господин, — продолжил он, не дождавшись ответа, — предлагает тебе сдаться. Тогда никто из здесь собравшихся не пострадает. В противном случае все, кто тебе был дорог, умрут мучительной смертью.

Вместо ответа я взмахнул мечом. Бил так, чтобы перерубить Источник. Это лучше всего убивало подобных живучих тварей.

Которые с чего-то решили, что я поверю им, ублюдкам.

Главный мертвец, чуть наклонив голову набок, осмотрел меня и двинул вперёд лёгкой походкой. Армия за его спиной замерла в ожидании.

Хочет сразиться один на один? Так и быть.

На этот раз мертвец вместо кос создал меч. Когда между нами оставалось шагов тридцать, его походка изменилась. Он перетёк в стойку и дальше сближался со мной плавным шагом. Я делал то же самое, прикидывая, что он задумал.

Среди нежити есть разные существа. Некоторые — довольно крупные. Как и говорил, самый верный способ убить мёртвого — уничтожить его Источник. Ничто другое с такой же гарантией окончательно не умерщвляет тварей. В прошлой жизни я не чувствовал, где находится их средоточие силы. Поэтому некоторые бои выходили затяжными. Особенно когда требовалось прикончить крупную тварь. В поединках же с человекоподобными существами тактика была совсем другой.

Вряд ли между нами выйдет долгий поединок. Я должен подгадать момент и задействовать все свои козыри.

Мертвец обрушил меч сверху. Я увернулся, отбил следующий выпад и контратаковал. Бледнолицая тварь играючи отбила атаку. Из его груди выскочил чёрный жгут, который попытался ударить меня прямо в лицо. Я дёрнулся, удар пришёлся вскользь. Перерубив жгут, я продолжил отбиваться и наседать, одновременно с этим вспыхнув ярким светом. Лицо мертвеца перекосило, и он тут же покрылся чёрным маревом, защищаясь.

Чего-то такого я и ожидал, когда готовил секретное оружие.

Мы обменялись чередой ударов. Было видно, что мертвец со мной играется, уверенный, что контролирует ситуацию. В какой-то момент он попытался меня подловить. Принял удар на жёсткий блок, и мой меч перерубил его лезвие. Но тварь не подставилась, увернулась и хотела было пропустить меня вперёд. Я на это не повёлся, и тогда прямо из сгустившейся тьмы он достал оружие куда более серьёзное. Это лезвие мелькнуло, я отбил удар на одних инстинктах, но не успел. Меч чиркнул мне по броне. Сила удара была такова, что меня мотнуло в сторону.

Мертвец что-то сказал, но язык был незнаком, я совсем его не понял. Оскалившись, он насел на меня с новой силой. Мне пришлось спешно отступать под градом ударов.

Отступать к своим. Как и было задумано.

Но эта тварь точно не страдала излишним самомнением. Заметив, куда движемся, мертвец сменил тактику. Перестал играться и разом обрушил на меня всю доступную мощь.

Из его тела вырвались чёрные потоки, что накрыли меня со всех сторон и захлестнули. Ух, жёстко-то как. Я создал вокруг себя купол из Крови, но его мигом смяло. Потоки атаковали броню, и вот она уже выдержала. Сам доспех вовсе не герметичен, но все прорехи были заделаны Кровью, и на свою защиту я не поскупился. Мне нужно было выиграть всего лишь несколько секунд.

Мертвец давил меня с расстояния в несколько шагов. Сейчас я должен быть в его в глазах совершенно беззащитным. Он сделал шаг, другой, третий. Замахнулся и собрался отрубить мне ногу. Я шагнул в сторону, пробился через поток, выплеснул Кровь, создавая просеку.

В то же время пришла поддержка от Эммы. Она задействовала ритуал, и мягкая волна её силы ударила меня в спину, заодно разрушая потоки смерти.

Мертвеца это не особо впечатлило. Его личная броня не дрогнула — в этот раз он ею не стал пренебрегать. Я двинул на него, попытался достать в выпаде. Наши мечи зазвенели, снова полетели искры. Я добился того, что он оказался в неудобном положении, когда был вынужден отбивать атаку. В эту же секунду с пояса сорвалась заготовка. Он перехватил снаряд жгутом, что стало ошибкой.

Расстояние было плёвое, и я сам, усилием воли, разбил каркас. В тот же миг вложенная сила вырвалась наружу, раскрываясь. Эмма добилась того, что рядом со мной единственным источником смерти был сам мертвец. Вся сила обрушилась на него, разрывая защиту.

Он рванул от меня в сторону, попытался помочь себе жгутами, но их тоже разрушило. Я метнулся следом, накидывая на себя технику ускорения третьего ранга. За последние дни я закончил трансформацию второго ранга, поэтому за подобное усилие расплачусь, но и выбора не было.

Ускорившись, я настиг его и успел рубануть. С выплеском Крови смог разрубить ему грудь и почти дотянуться до Источника. Мертвец отмахнулся мечом и в тот же момент остальные мертвецы пришли в движение. В нас полетели десятки техник. Они не причинят вреда этой твари, а вот мне помешают. За спиной мертвеца возник щит, в который он и врезался. Я снова его достиг, рубанул, но он отбил меч. Я запустил ему стрелу прямо в лицо, это сбило ему настрой, и моё лезвие вошло ему в живот. Гораздо ниже, чем следовало.

Кровь выжигала смерть, но и сама быстро заканчивалась. Облако стало рваться, я увидел искажённое гневом лицо мертвеца. Он перехватил мои руки, попытался сжать и оторвать, но не тут-то было. Я задействовал вторую заготовку.

Щит трансформировался, поместил нас в купол — спасибо за это союзнику. Кровь вырвалась наружу, оттолкнулась от стенок, ухнула обратно, не расплескалась.

И это была моя сила. Которую я контролировал. Значительно подросшими способностями.

Моё сознание словно растворилось. Я укреплял своё тело, чтобы сдержать физическую мощь врага. Перехватывал потоки Крови и атаковал ими, пытаясь разрушить мертвеца, ослепить, сковать. Бил по энергии смерти напрямую, раскрывая очередной свой секрет.

Мертвец не сдавался. Он был гигантской дырой, через которую выплёскивалась энергия смерти. Я же был скальным утёсом, который пытался его размазать.

В этой битве решали секунды. Затянись поединок, и мы все проиграем.

Я отпустил меч, понимая, что воспользоваться мне им не дадут. Мертвец потратил секунду на то, чтобы выдернуть его из тела и отбросить в сторону. Я же потратил ту же секунду, чтобы сформировать кол, затвердить его и вбить туда, где скрывался Источник.

Мертвец попытался ударить наотмашь, я прикрылся рукой, но тут же получил удар под дых. На его руке появились когти, которые пробили мою защиту. Да и сила самого удара была такая, что меня отбросило на десяток метров. Под ускорением это всё растягивалось на долгие мгновения. Я успел уплотнить кол и ударил молотом, буквально вбивая его внутрь и заставляя взорваться внутри грудной клетки.

Тварь повело. Мертвец зашатался, на доли мгновения утратил контроль над силой. Остатки Крови прожигали его плоть, обнажали кости.

Это был наш шанс. Но меня откинуло на десяток шагов. Пролетев, я шмякнулся об асфальт и покатился по нему. Нужно быстрее встать. Быстрее, быстрее… Хорошо, что сегодня я здесь не один.

* * *

Блейк отправил парламентёра из милости. Излишним состраданием, как и чрезмерной тягой к насилию, он не страдал, пресытившись давным-давно всеми человеческими пороками.

Первичную информацию удалось собрать без проблем. Все солдаты, кто предал своих и переметнулся, вместо новой жизни дружно попали на алтарь. Где их и допросили. Аналогично поступили с теми, кто сбежал из княжества. Так Блейк узнал о слухах про «святого». Остальное было лишь вопросом времени.

Краеугольным камнем всего происходящего оказался семнадцатилетний парень. Предположительно помнящий опыт прошлых жизней. Если бы только он демонстрировал необычные умения, ситуация была бы куда проще. Но вместе с ним находилась поддерживающая его аристократка, что меняло все расклады. Не один талант-уникум, а зарождающаяся секта, которая уже начала распространять запретное знание и которую поддерживает местная элита.

Поэтому Блейк и предложил сдаться парню, перед этим заставив его ощутить бессилие. Так проще всего было уничтожить зарождающийся культ. Разумеется, парня ничего хорошего не ждало. Но в этом случае княжество, которое он защищает… Нет, не уцелело бы. Его бы разделили на части и по уровню развития отправили в средневековье, но массовую зачистку проводить бы не стали.

Парень от милосердия отказался.

Блейк воспринял это с удовлетворением. Пусть человеческие эмоции давно стали чужды, но поквитаться за отрубленную руку он был не прочь. Как и за двух убитых виверн — слишком много сил потребовалось, чтобы призвать и приручить третью.

Новый поединок подтвердил: семнадцатилетний парень, если верить официальным данным, был мастером меча с приличным боевым опытом за плечами. Невозможно в его возрасте. Тем интереснее. Блейку было любопытно, из какой он эпохи. Возможно, они даже встречались. На своём пути Блейк много кого убил из тех, кто смел оказывать сопротивление.

На провокации парень поддаваться не стал. Признаков эмоциональной нестабильности не выказывал. Блейк про себя отметил, что не надо было церемониться и стоило нанести предупреждающий удар ещё жёстче. Эта мысль как мелькнула, так и исчезла. В этот раз битву он затягивать не собирался. Когда парень не увлёкся, Блейк перешёл к следующему шагу и обрушил на него почти всю свою силу.

Результаты прошлого поединка он как следует осмыслил. Скорость движений, объёмы задействованной силы и её концентрацию. Не потребовалось как-то сильно готовиться. Достаточно было вспомнить подходы прошлой эпохи.

Оставлять целым противника тоже не было смысла. Блейк допускал вариант, что ему придётся что-то отрубить, чтобы сократить прыть парня. Что и попытался сделать. Но целитель, который не должен был его видеть, смог увернуться и контратаковать.

«Он как-то видит меня», — промелькнула мысль.

В тот же момент в голове мертвеца сложилась недостающая часть картины. Если ощущает, где нахожусь, навыки сенсорики у него на высоком уровне. Если он чувствует мёртвых, то мог вычислить ковен, и тогда понятно, как с ними разобрались.

Не прошло и минуты, как противник удивил ещё раз. Блейк был готов поклясться, что парень напрямую воздействовал на силу смерти. И вот это было куда необычнее! Неудивительно, что он владел силой-антагонистом, но совмещать её с тем, над чем властвовали мёртвые, — это было совсем иным.

Сам того не ведая, парень только что повысил свою ценность в десяток раз.

Только Блейк не успевал переломить ситуацию. Целитель не стал медлить и пустил в ход козыри. Полетели заготовки, которые оказались неожиданно эффективными.

Блейк испытал шок, когда защитные техники начало разрывать. Ещё и поддержка этой жрицы. Появилась же тварь, вылезла спустя столько веков забвения.

Шок быстро прошёл. Надо отдать целителю должное, к делу он подошёл основательно и точно знал, что делать. Удар мечом был направлен точно в Источник, а значит, он прекрасно понимал, как эффективнее всего убивать мёртвых.

Блейк отбил атаку, заблокировал меч. Пусть лезвие и попало в живот, но мертвец смог изолировать чужую силу. В таких делах он был слишком опытным, чтобы противник добился хоть какого-то успеха. Надо было выиграть всего лишь несколько секунд. Продержаться, пока заготовки целителя не исчерпают себя.

Понимал это и сам целитель. Отпустил меч и попытался вбить кол в Источник.

Блейк презрительно оскалился… В следующий миг он пропустил молот, который вбил кол, куда надо. Мигом все внутренние энергии пришли в хаос. Непрерывный Вдох, который он делал, дал сбой. Сила смерти расплескалась во все стороны.

Идеальный момент, для того чтобы умереть.

Блейк не полностью утратил контроль. Видел, как целителя отбросило в сторону. Армия мёртвых тоже добралась до них. Но и люди не остались в стороне.

В один момент вокруг вспыхнула битва. Раздались звуки стрельбы. Люди опять использовали особые пули, которые против рядовых мертвецов имели хорошую эффективность. Сам же Блейк спешно выдирал из себя чужой кол и латал Источник. Так просто это не решить, но как временное решение…

Свистнул воздух, в грудь мертвеца вонзилось копье. Сверху обрушился мощный молот. С десяток других техник врезалось в его тело, терзая. Блейка швырнуло на землю. С большим трудом он взял силу под контроль и вытолкнул себя в сторону. Отбил новое копье, чуть не лишившись руки. В следующий момент рядом появился новый мечник и нанёс удар. И снова рука отделилась от тела, полетела в сторону.

Ещё и эта проклятая жрица специально подгадала момент, сконцентрировала свою силу на Блейке, уничтожая защиту.

Атака была хороша и слаженна. Блейк смог оценить чужое мастерство. Мечник не остановился и отрубил ему ногу. После чего люди набросились с удвоенной силой.

Это стало их последней ошибкой. Блейк понял, что тело сохранить не удастся. А раз так, то сегодня люди узрят высшую форму.

* * *

— Ну что, товарищи, объявляю сезон охоты на мёртвых открытым? — предложил Владимир Геннадьевич, смотря на то, как «началось».

Олег направился на переговоры к старику-мертвецу. Там, впереди, небольшая армия собралась. А может, и большая. Мёртвые разных мастей стояли как попало, что там у них за спинами, сколько тварей, скрывала темнота.

Кто-то на базе озаботился тем, чтобы прояснить этот момент. Включили прожекторы, лучи света ударили вперёд, подсвечивая, что да, где-то там скрывается целое войско.

— Хочешь соревнование устроить? — мрачно предложил Щит.

— Тут на всех хватит, — ответил Серьёзный. — Впрочем, готов уступить вам первенство и остаться в живых. Ещё бы целителя сберечь, но этот дурак окончательно решил самоубиться.

Последние слова описывали то, что Олег вышел вперёд и решил устроить дуэль с главным гадом.

Владимиру Геннадьевичу это тоже не нравилось. Но таков был план. Один из многих, в зависимости от того, как будут разворачиваться события.

— Я пошёл, — тихо сказал он.

Реплика была бессмысленная и потонула в общем шуме. Схватка целителя и мертвеца была скоротечна, быстра и яростна. Олег не сплоховал, грамотно разыграл свои козыри. Только вот и мертвецу было чем ответить. Щит начал работать на дистанции, поддерживая парня. Сам же Владимир Геннадьевич набрал скорость и бросился мертвецам наперерез.

Долго держать в стороне своё войско мертвец не стал. Как только получил отпор, отправил их в бой. Сейчас перед ними всеми стояла не самая простая задача. Не дать войску захлестнуть Олега и как-то ему подсобить.

Полетели особые снаряды. Послышалась стрельба. Славский скомандовал общую атаку. Владимир Геннадьевич оказался рядом с Васильевым и мертвецом, обошёл их и принялся рубить набегающих тварей.

Прошло несколько секунд, и пришлось подсобить Олегу, которого отправили в полёт. Что там с ним, живой или нет, выяснять не было времени. Враг был ранен, и Владимиру Геннадьевичу представился отличный шанс. По правде говоря, мужчина ожидал, что будет куда тяжелее. Но Олег хорошо поработал. Господин Серьёзный поддержал дистанционными атаками. Щит поставил защиту, ограждая других мертвецов. Чернышова творила своё колдунство, от которого так легко дышалось. Она что-то такое сделала, и Владимир Геннадьевич ощутил, как сил резко прибавилось.

Усмехнувшись, он в несколько ударов разделал мертвеца. Столько суеты наводили, а вражина так легко сдохла…

Додумать эту мысль мужчина не успел. Мертвец вспыхнул, но не умер. На его месте появилось абсолютно чёрное нечто. Из него вырвались жгуты и хлестнули Владимира Геннадьевича. Едва успев укрепить защиту, он отправился в далёкий полёт.

Эпилог

Отхватил я куда сильнее, чем подумал вначале, да и рана в животе, через которую проникли концентрированные Капли смерти, жгла внутренности. Я попытался встать, но меня повело. Стало понятно, что пока я не боец. С трудом сконцентрировавшись, ощущая, как в глазах двоится, а мышцы пылают жаром, я отметил техники усиления и принялся себя наспех латать.

Смутно видел, что в дело вступил Владимир Геннадьевич. Да и остальные тоже прикрывают. Вокруг меня защитный купол возник, спасибо мистеру Щиту.

Точно не скажу, сколько провозился. Секунд десять, наверное. Как поднялся, увидел финал.

Мертвеца разделали. Владимир Геннадьевич почти смог его уничтожить, когда произошло что-то совсем неожиданное.

Тело мертвеца вспыхнуло, на его месте появилось нечто черное, Владимира Геннадьевича отшвырнуло в сторону. Отшвырнуло куда дальше, чем меня, но в ту же сторону. Он пролетел, чуть не задев мой купол. Тем временем шар черной энергии раздался в стороны, но тут же сжался, превращаясь в монстра. Не материального, а энергетического типа.

На какие-то доли мгновения я замешкался, оценивая, что происходит. Подобных трансформаций я до этого не видел и подумал, что с плана смерти вылез очередной дух. Но нет. Тварь продолжала меняться. Я не сразу заметил, что к ней потянулись потоки энергии. Мертвецы, которые окружали тварь, начали падать и осыпаться пеплом. Асфальт, на котором он стоял, крошился. Трава и растения, которые ещё оставались целы по бокам дороги, стали отсыхать и тоже рассыпаться.

Мертвец собирал силу со всей округи, убивая любое проявление жизни.

Серьезный засыпал его копьями, Эмма пыталась накрыть ритуалом, гвардейцы кидали свои техники — но всё без толку. Существо поглощало всё летящее в неё, продолжая меняться.

Я копил силу, наполнял заново тело Кровью, прогонял усталость и готовился снова биться за пределом возможностей, попутно прикидывая, а как это делать.

В следующие пару секунд произошло сразу много чего.

Мертвец выпустил разом несколько техник. Одна ушла в меня, и я не успел увернуться из-за купола. Он принял основной удар на себя, но не выдержал и раскололся. Меня задело по касательной и снова швырнуло на землю. Вторая атака ушла в сторону Эммы, но её прикрыли гвардейцы и Щит. Бахнуло особо сильно, то место накрыло чёрным маревом, разрушая ритуал Эммы. Ещё часть атак ушла в сторону военной базы. Снова снесло вышки, уничтожило проекторы, обрушило стены.

И в этот момент в бой вступил Славский.

Свет пропал, стало темно, но Славский разрушил эту тьму. Светящаяся стрела пронеслась над полем боя, освещая его.

«Он что, на Кровь перешёл⁈» — опешил я, поднимаясь.

* * *

Антон Павлович Славский прожил долгую, насыщенную жизнь. В ней хватало всего. И побед, и поражений, и трудных решений, и самых разных моментов. Старший сын, первенец, погиб двадцать лет назад в одном из локальных конфликтов. Как и старший брат. Как и многие других из его рода. Сейчас все эти истории, после тех раскладов, что дал Васильев, предстали в совсем ином виде. Что лишь добавляло ненависти к тварям.

Тем не менее до этого Славский никогда не был одержим местью. Слишком много прожил. Пора было задуматься о покое. Чем он и занимался. Второй сын радовал, набирался опыта и готовился перенять дела. Сам Славский занимался тем, что наводил образцовый порядок в дружине. Чтобы передать её с чистой совестью и спокойно выйти на пенсию.

Если бы не война, так бы оно и случилось.

Всего за несколько месяцев изменилось слишком многое. Война, ранение, твари, угроза всему княжеству. Нужно было либо оставаться, либо сдаваться и помирать. Варианта переметнуться Славский не рассматривал. И дело было вовсе не в чести. Точнее, в ней, но, даже если забыть про неё, постановка вопроса никак не изменится. Всё равно впереди ждётгибель. Потому что Славский точно знал — тех, кто переметнулся и сбежал, ничего хорошего не ждёт. Васильев был уверен, что отряд предателей, что сбежал, пустят под нож. Антон Павлович в этом так уверен не был, но, даже без учёта нежити, военных-предателей ничего хорошего ждать не могло. Разъединят, разбросают по разным ватагам да начнут пускать в первых рядах, пока не закончатся. И ради чего тогда становиться предателем?

Но это всё было так, мимолётные рассуждения, не больше. Для себя Антон Павлович всё решил. Глобально для него ничего не изменилось. Разве что не получится помереть в своей постели, но это мужчину не очень-то и расстраивало. Он собирался нанести врагу максимальный ущерб, а там уже и дела сыну передать.

Всё, что последовало в эти дни, было подчинено этой цели.

Мертвец слишком силен? Бывает. Значит, надо выжимать из ситуации максимум. Как раз под боком юнец-целитель бегает. Юнец, как же. Навыки целительства, мастерство боя, понимание, как перестраивать организм. Васильев пытался вилять, предупреждал о рисках и что не справится с качественной перестройкой, но всё это ерунда. Справился и ещё как. Каждый день Антон Павлович ощущал, как что-то в нём меняется. Клятвы и перестройка вывели его на новый уровень. Заставили старые техники усиления работать так, как никогда раньше.

И вот настала та самая ночь решающей битвы. Все роли были оговорены. Фигуры расставлены на поле боя. Мертвецы явились, и сражение пошло по одному из проработанных сценариев.

В этот раз Славский отослал сына за стену, чтобы тот со своим личным отрядом прикрывал войско. Допускать новых массовых убийств среди солдат было нельзя. Должны будут прикрыть.

Так оно и вышло.

Васильев вышел геройствовать и достаточно ослабил врага. Три мастера прикрыли его и добили тварь. Отряд Чернышовой тоже отличился, не дал энергии смерти захлестнуть пространство. Славский, наблюдая за этим, довольно скалился. Сколько раз висмархи проделывали этот трюк — не счесть. Не особо талантливые в техниках, они часто побеждали за счёт выносливости. Их либо убиваешь быстро, либо захлёбываешься собственной кровью, получив критическую степень отравления. А сейчас буквально дышалось легче.

Славский ощущал, как звучит внутри него сила. Как с каждым Вдохом она ощущается всё лучше и лучше.

Если бы враг был подготовлен чуть хуже, битва бы закончилась прямо сейчас. Но не свезло.

Произошёл обмен заготовками. Войско мёртвых не помогло своему хозяину. Не так уж они и хороши оказались, когда на поле боя находилась Чернышова. Кузнецов смог порубить главного мертвеца. А дальше, как оно часто и бывает, всё пошло в разнос.

Тварь сожгла своё тело. Забрало силу из мёртвых. Разрушило ритуал Чернышовой. Обстреляла скопления людей, сея новые разрушения.

Славский всё это время стоял в стороне, дожидаясь, когда настанет его очередь.

Она настала.

Враг изменился непонятным образом. Стал куда сильнее. Если Васильев сам его не смог прикончить до этого, то сейчас и подавно не справится.

Как ни странно, Антона Павловича это устраивало. Негоже юнцам, даже фальшивым, лезть вперёд старших.

В этот момент для Славского сложилось сразу много всего. Тихая ярость, желание поквитаться за оторванную руку и убитых солдат, верных соратников, да и просто друзей. Стремление спасти как можно больше жизней и уничтожить врага.

Даже ценой собственной жизни.

Мужчина никогда не задумывался над столь философскими концепциями, как Служение, но именно в этот момент для него всё стало кристально ясно. Будто кто-то убрал заслонку внутри. Славский сделал Вдох, приняв как должное, что его захлестнула совсем другая сила, куда более качественная.

* * *

После приезда в столицу моё мнение о местных адептах не раз менялось и дополнялось. Начиная со шпаны, которая мало что умела, зато агрессивности у них в избытке было, и заканчивая главами школ боевых искусств, которые могли удивить.

Владимир Геннадьевич был хорош с мечом. Куда лучше меня прошлого и тем более нынешнего. Два его знакомых мастера, которые прибыли сюда, превосходили меня в техниках. Стрелок на высочайшем уровне умел закидывать противника всяким убойным на дистанции. Щит, понятно, на чем специализировался, и если кто думает, что играть от защиты — это путь к поражению, то его явно никогда не сдавливало двумя щитами.

Но все эти люди, мастера и военные, ещё ни разу не показывали мне бой уровня настоящих титанов, элитных бойцов. Что в целом логично — большинство сражений идёт на близкой и средней дистанции, потому что так проще контролировать свою силу. По-настоящему масштабные техники нет смысла сплетать. Это требует слишком много времени, за которые тебя убьют десять раз. По крайней мере, я так думал.

До этого момента.

Славский, согласно плану, учитывая его травму, был нашим скрытым резервом. Эдакой мощной дубиной, которая прикроет и подсобит в случае чего. При наличии трёх мастеров это было оправдано.

Сейчас же он вступил в бой и как!

В ближний бой он не пошёл, но вышел вперёд и принял давить нашего врага. Славский сплетал одну убойную технику за другой, вливая в них какое-то безумное количество Крови.

Приглядевшись, я убедился, что да, это именно Кровь.

Летели гигантские молоты, которые отбивались такими же огромными щитами. Летели со свистом стрелы-бревна. Взрывались шары размером с человека. От потоков силы волосы вставали дыбом. Ночь превратилась в день. Прошло всего несколько секунд, а пространство уже заполнилось силами-антагонистами.

Оценив ситуацию, я бросился к Владимиру Геннадьевичу. Он успел приподняться, но встать не смог. Я потратил на него всего пару секунд, выплеснув Кровь и смыв налипшую гадость.

— Спасибо, — прохрипел он. — Что будем делать?

— Не дадим твари уйти, — сказал я и отошёл в сторону.

Нужно было подготовиться.

* * *

Славский был одуряюще силен. Сложно оценить, на каком уровне он бился, но если и уступал мне прежнему до последнего обряда, то не сильно. Уровень был вполне себе сопоставим.

Ранее я сказал, что мертвец по уровню чуть не дотягивает до герцогского. Сейчас, после трансформации, он вполне тянул на этот уровень. Но Антона Павловича это не смущало.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы не то чтобы понять, скорее, интуитивно ощутить, что происходит. Он собрался пожертвовать собой. Самопожертвование, помноженное на Служение, дополненное клятвами, а также… Да, пожалуй, что так и есть. Я ощущал поддержку мира. Но не себя, а Славского.

Получится у них или нет — я не собирался проверять. Точнее, я не собирался проверять, погибнет Антон Павлович или нет. Как бы цинично это ни звучало, но, перейдя на Кровь и показав эту эпичную битву, от которой земля дрожала, он был мне нужен как никогда.

Да и просто мировой мужик. Хрен ему, а не благородная смерть.

А вот мертвец умрёт. Окончательно.

Антон Павлович выиграл мне две с половиной минуты.

Прорва времени, чтобы подготовиться. Мне хватило. Как и Эмме. Мы переглянулись, и этого было достаточно, чтобы понять друг друга без слов.

Как только Славский начал сдавать, мы двинули вперёд. К этой битве титанов. Мертвец сейчас пребывал в человекоподобной форме. Он передвигался прямо по воздуху, закидывая Славского многочисленными ударами.

Накинув на себя техники, я побежал и набрал скорость. Раз, два, три…

Момент был рассчитывал идеально. Эмма задействовала ритуал, выплеснув всю накопленную силу в одной атаке. Волна силы перегнала меня всего на секунду, ударила в мертвеца, прорвала его защиту. Копье от Славского вошло ему в грудь, но этого было маловато. Неубиваемая тварь нам попалась. Неубиваемая обычными способами. Без физического тела, её нельзя было просто зарубить или проткнуть. Источник тоже не разрушить. Весь сгусток сил и был Источником.

В который я и ворвался. Славский подарил мне драгоценное мгновение, чтобы добраться до существа.

Я буквально влетел в него. Мертвец отреагировал инстинктивно, выпустил потоки смерти, обхватывая меня. Я в ответ выплеснул всю накопленную Кровь. Но главный удар был с другого направления.

Рванул силы смерти напрямую. Натянул чужие нити силы, принялся рвать. На меня обрушилась чудовищная тяжесть, я влетел в чужое тело и…

Последнее, что я запомнил, как рву последнюю нить.

А дальше взрыв, боль и темнота.

Пастырь Роман Целитель 9

Пролог

За последние дни Эмма испытала много разных чувств.

Тихий, угнетающий страх, что не получится, что враг слишком силен. Робкую надежду, что шансы всё же есть — много чего складывалось удачно. Тяжёлые времена несли не только беды, но и возможности. Если раньше за одну идею создания ордена их бы в лучшем случае подняли на смех, а в худшем — быстро поставили на место, захватили или уничтожили, то сейчас эта задумка ложилась на удобренную кровью почву.

Что не мешало всей затее балансировать на лезвии ножа. Маятник качался то в одну сторону, то в другую. Страх, надежда, решимость, злость, ненависть, отчаяние, готовность биться до последнего. Внутри женщины сплетался целый клубок тяжёлых, жгучих эмоций. Который достиг своего апогея, когда началась битва.

Эмма верила. Верила так неистово, как только могла, что Элор справится.

И он справлялся. Какое-то время. Когда он отлетел, Эмма молча стиснула зубы. Не погиб — а значит, битва продолжается.

Так оно и вышло. С сюрпризами со всех сторон. Сначала Кузнецов лихо разделал мертвеца. Потом мертвец перешёл в энергетическую форму и чуть не прихлопнул Кузнецова, легко его отшвырнув на пару десятков метров. Следующий удар чуть не уничтожил их отряд. Ритуал прервался, и выжили они как-то чудом.

Это бы долго не продлилось, но тут Славский внезапно перешёл на Кровь.

Эмма ощутила, как план жизни, как сам мир вибрирует, поддерживает старика. А тот и рад, бросился жертвовать собой.

Это дало всем им шанс. Которым они с Элором и воспользовались.

Только вот… Эмма было подумала, что наконец-то не Олег на передовой, как он сунулся в самую гущу. В нужный момент, хладнокровно и расчётливо, так, чтобы тварь не сбежала. И да, враг был уничтожен. Элор справился.

Но что будет, если прихлопнуть настолько могущественную тварь? Мертвеца, который буквально представлял из себя чудовищно большой сгусток силы? И этим объём энергии не ограничивался. На плане смерти происходило своё безумие с мощными потоками. Это не говоря про то, что в мир было выплеснуто столько, что в радиусе километра ещё лет пятьдесят ничего расти не будет.

Что в этом случае произойдёт, если один целитель с божественной искрой, которая поглощает чужеродную силу, окажется в самом эпицентре?

Об этом Эмма подумала вовсе не сразу.

Грянул взрыв. Девушку подхватило. Кто-то успел выставить щит перед ней, но он не помог. Или помог, но удар, пусть и смягчённый, всё равно достиг её. Подхватил, пронёс незнамо сколько и швырнул о землю. Удар, вспышка боли, белый свет в глазах. Не от Крови, а от болевого шока.

Эмме потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. По большей части из-за того, что её терзали эманации смерти, а вся энергетика пошла в разнос. Женщина буквально лишилась способности управлять своей силой.

Когда пришла в себя, буйство стихий закончилось.

Приподнявшись и проморгавшись, Эмма… ничего не увидела. Стояла полная темнота. Но тут тишину разрезали чьи-то крики, кто-то включил свет. Точнее, нет, не включил. Зажгли прожектор или выгнали машину с включёнными фарами.

Сначала Эмма увидела Славского. Он стоял, припав на одно колено, и дымился. Живой или нет — определить было нельзя. Элор валялся недалеко, тоже дымящийся и не подающий признаков жизни. Сердце Эммы дрогнуло. Застонав от боли в израненном теле, она не нашла в себе силы встать и поползла так, хрипя.

Кто-то оказался рядом, подхватил её, помог встать.

— Госпожа… — услышала она голос Дарвина.

Парень и сам выглядел не лучше, опалённый, но достаточно сильный, чтобы помочь.

— К нему… — прохрипела Эмма.

Дарвин молча повёл её. Не удержался, закашлялся и сплюнул кровью. «Сильное отправление, — машинально отметила женщина. — У нас у всех сильное отправление», — додумала она мысль.

Следующей мыслью было провести ритуал. На чем она сосредоточилась. Не будучи целителем, напрямую Олегу она помочь не могла. Только двумя косвенными способами. Заняться искрой, чтобы он не помер от чудовищной порции смерти, и очисткой территории, чтобы токсичные эманации не вредили ему.

Этим Эмма и занялась. Отдав всю себя.

Ритуал чуть не отправил её в забытьё. Но с чем не справился он, с тем справились манипуляции с искрой. Эмма подтвердила свои худшие догадки. Элор был полон черноты.

Слишком её много. Слишком.

* * *

В этот раз княжич Сергей провёл битву в лазарете, сразу приготовившись работать с ранеными в меру своих сил. Глупое решение. В этот раз раненых не приносили. Солдаты учли опыт. Мертвец тоже по каким-то причинам не стал громить базу. Весь бой прошёл за стеной, и о том, что что-то случилось, что-то очень важное, княжич узнал, когда его ударила волна силы.

Это было сложно описать. Будто где-то недалеко взорвали гигантскую бомбу, и взрывная волна разошлась во все стороны.

Люди замерли. Казалось, что все застыли в ожидании, стараясь понять, что происходит.

Что-то будто толкнуло Сергея. Он вышел из лазарета, побежал к стене. Пробрался через пролом. Увидел, что битва закончилась. Солдаты уже отмерли, бежали на помощь, раненых выносили с поля битвы.

Снаружи из всех на ногах осталось всего несколько человек. Кузнецов с парой мастеров да штук пять гвардейцев Чернышевых. Которые сейчас пробивались к своей госпоже.

Та находилась рядом с Олегом, недалеко от Славского. Их окружал круг света, вокруг которого бушевала тьма. Через неё гвардейцы и пытались пробиться.

В этот момент Сергей осознал простую истину. Рядом с базой чудовищная концентрация сил смерти, которая способна убить человека в считаные минуты или отравить так, что лёгкой чисткой не отделаешься. Олег находится в неизвестном состоянии, и если он умрёт… Сергей не настолько привязался к парню, да и неправильно говорить, что он в принципе привязался, но в эту секунду он отчётливо осознал: если Олег умрёт, то вместе с ним погибнет и надежда.

Наплевав на всё, княжич бросился вперед, прямо через потоки смерти, через разрушающие эманации. Пусть он и слабенький целитель, но на что-то да сгодится. И если этого хватит, чтобы повысить шансы на выживание Олега и Эммы… что ж. Ради этого и жизнью рискнуть можно.

* * *

Аристарха Павловича разбудили ночью. Можно сказать, к нему почти ворвались домой солдаты Славского. Которые затребовали срочно отправиться на границу.

Это было не то что наглостью, а чем-то куда большим. Аристарха Павловича мог куда-то отправить только сам князь, а не воевода, но… Но все эти возражения, даже пожелай целитель их озвучить, разбились о простые слова о том, что Олег, Эмма Чернышова и Славский находятся в критическом состоянии после уничтожения особо опасного мертвеца.

Прямо так и сказали.

После чего Аристарх Павлович поцеловал жену, накинул пальто, обулся и вышел.

Повезли его прямо на военном грузовике. В то же время на втором грузовике навстречу везли пострадавших. Обошлось без самолёта, встретились на середине пути, в чистом поле.

Солдаты по пути ничего нормально объяснить не смогли. Они были из тех людей Славского, кто оставался в столице и с кем держали связь. Весть передали сразу после случившегося, без подробностей. Передал сын Славского, с требованием доставить Аристарха Павловича. Любой ценой. Даже если придётся захватить. В чем смущённый солдат признался, пока они ехали.

Это уже было совсем за гранью, и Аристарх Павлович десять раз успел распереживаться, что же там произошло.

Увиденное… Хватило одного взгляда понять, что не зря приехал. Да и вообще, надо было ехать быстрее.

Раненых было куда больше, чем три человека. Пара десятков пострадавших в двух грузовиках. Чернышова сидела в первом, была в сознании, расположившись рядом с Олегом, и держала ладонь у него на груди. Сам Васильев находился без сознания. Славский тоже был здесь. Привалился спиной к стенке грузовика и то ли спал, то ли просто в отключке пребывал. Остальные солдаты были кто в каком состоянии.

Среди них суетился… княжич.

— Аристарх Павлович! — воскликнул он. — Наконец-то! Я их едва держу…

Не договорив, парень рухнул, и у него закатились глаза. Неопытный целитель довёл себя до полного истощения.

Оценив ситуацию, Аристарх Павлович взялся за дело. Он успел, а с остальным — как-нибудь разберутся.

Глава 1

Просыпался я долго. Или в себя приходил? Так сразу и не скажешь.

Первые мысли двигались хаотично. Постепенно в голове появился порядок, но не сказать, что очень осмысленный и направленный в конструктивное русло. Я попытался пошевелиться, но даже открыть глаза стало проблемой.

Паники это не вызвало. В тот момент соображал я крайне медленно.

Так и провалялся какое-то время. Замечал, что со мной кто-то работает. Но это быстро прошло.

Возможно, я ещё несколько раз отключался, но всё заканчивается. Я вспомнил, что наверняка был тяжело ранен, поэтому состояние объяснимо, и раз мыслю, значит, окончательно не умер. Что обнадёживало.

А вот всё остальное…

Мне потребовалось время, чтобы прийти в себя и разобраться в происходящем.

Первое, что я заметил, — обугленный Источник. Вот это первое, что по-настоящему напугало. Но нет. Источник был цел. Просто я поглотил слишком много силы и… Н-да. Источник у меня теперь восемьсот пятьдесят Капель.

Как не разорвало… Хотя почему как. Эмма постаралась. А там и Аристарх Павлович.

Глаза открыть я смог, а узнать палаты в, считай, родной лечебнице не так уж сложно.

Подняться было куда труднее. Я честно присел, подумал и завалился обратно. Буду двигаться постепенно.

Убедился, что все конечности на месте. Силой оперировать тоже могу. Источник цел, пусть и почернел. Что с этим делать, я знал, как-нибудь справлюсь. Теперь нужно убедиться, что Эмма жива, и узнать, чем битва закончилась. Если меня сюда доставили, то мы победили. Да и Эмма, уверен, всё же жива. Повод для радости? Пожалуй. Надо удостовериться, что и другие тоже живы. И что ничего плохого не произошло.

Дверь скрипнула, открылась, вошла Эмма.

— Так и поняла, что очнулся, — сказала она. — Как себя чувствуешь?

— Бывало и получше, но вроде цел. Ты как?

— Я тоже вроде цела. Не поверишь, но меня княжич вытащил.

— Сергей? — Я почти удивился.

И это относилось больше к моему ослабшему состоянию, нежели к княжичу.

— Он-он. На самом деле там все отличились.

— Чем битва закончилась? Я только взрыв и запомнил. Мертвец всё?

— Не знаю. Наверное, — пожала Эмма плечами, садясь рядом на койку и беря меня за руку. — Меня саму приложило сильно. Еле до тебя доковыляла. Дарвин помог. Как дошла, ритуал провела, Источник стабилизировала твой да отключилась. Очнулась, когда со мной Сергей начал работать. Там всё стихией смерти загажено было. Этот псих, в смысле княжич, прорвался, наплевал на своё здоровье и лечить меня начал. Раны залатал. А там как-то продержались. Павел Антонович… Ну, сын Славского, — глянула Эмма на меня с сомнением, вспомню ли я мужчину, — своим людям в столице сказал, любой ценой Аристарха Павловича доставить. Они его прямо ночью выдернули. Рванули к нам. Встретились где-то в поле. А там сам догадаешься. Нас всех сюда перекинули.

— Жертвы?

— Представь себе, никто не погиб. Аристарх всех вытащил. Славского тоже. Он уже вскочил и на границу обратно умотал. Мастера со своими людьми тоже пока ушли. На границе продолжаются бои и…

— Что?

— Случилось массовое поднятие обычных мертвяков. Считай, по всей границе. И у нас встают, и у противника на территории. Достаётся всем. Подробностей не знаю, но вроде справляются как-то.

— Если мертвяки гуляют, надо возвращаться.

— Ты до туалета-то сам дойдёшь? — смерила Эмма меня взглядом. — Лежи, восстанавливайся. Хоть понимаешь, что по краю прошёл? Тьфу. Какой по краю. Ты за него вывалился, и я тебя едва удержала. Дурак.

— Я не специально.

— Угу. Верю, — ответила она ядовито.

Но быстро сдалась, прилегла рядом со мной, заползла под руку. Я подвинулся, и мы кое-как улеглись на не такой уж и большой койке.

* * *

Следующие пару дней я посвятил реабилитации.

По большей части медитировал, гонял Кровь по Источнику и телу, много ел, ещё больше спал. Эмма тоже со мной работала. Как и Аристарх Павлович вместе с нами двумя.

Нормально мы с ним поговорить не смогли. Мужчина выглядел… постаревшим.

И я мог его понять. Лечебница была почти пуста.

Я узнал подробности того, что тут случилось, последствия прихода мертвеца сюда. Главный корпус был полностью зачищен. Тихо и без лишнего шума, никто ничего не заподозрил. Погибли дежурные медсестры и пара врачей. Все пациенты, которые находились в стационаре. Ещё несколько человек персонала, которые приходили раньше всех. Почти две сотни трупов. Которые уже увезли, но работы по чистке ещё продолжались. Эмма сказала, что приняла в этом участие и провела ритуал очищения.

Так что да. Я понимал, почему Аристарх Павлович не в себе.

В одно из его посещений сказал ему, что мы отомстили. Он молча кивнул. Как мне показалось, с благодарностью.

— Что дальше будешь делать? — спросил он.

— Возьму отпуск, съезжу на море, может, хобби новое освою.

— С каких пор ты перешёл на неуместные шутки? — нахмурился целитель.

— А чего вы от меня ждёте, Аристарх Павлович? — пожал я плечами. — Воевать буду. Истреблять тварей. Пока они не закончатся, не будет мне покоя.

— Хорошо.

— Осуждаете?

— Стараюсь смотреть на это как на процесс излечения от заразы.

— Вы, главное, тренировки не забрасывайте, — не удержался я.

Аристарх Павлович криво усмехнулся. Хоть какая-то эмоция.

* * *

На третий день я добился разрешения позволить мне лечить. Аристарх Павлович почти и не спорил. Достаточно было сказать, что мне это нужно для восстановления.

Моё появление вызвало своеобразную реакцию. Ко мне и сестры заходили в палату, и Степан Денисович, и другие знакомые, но… У меня и так репутация своеобразная была. Отсутствовал я всего ничего. Меньше, чем полгода. При этом значительно прибавил в силе.

Я ведь ужас сколько энергии с мертвеца получил. Пошло это по проторённым дорожкам. Что-то Источник расширило, что-то контроль повысило, что-то общую выносливость.

Как только полностью восстановлюсь, стану значительно сильнее. Но и сейчас я продемонстрировал то, что вызвало бурную реакцию. Простые загрязнения я снимал одним касанием. Густая, сильная Кровь проходила через тела, забирая с собой всё лишнее. На загрязнения средней тяжести тратил секунд пять. С тяжёлыми случаями — возился несколько минут.

Я шёл от одного пациента к другому, ведя себя несколько грубо. На вопросы отвечал скупо, ничего не объяснял. За меня это сестры делали, которых Аристарх Павлович ко мне приставил. Чтобы показывали, куда надо заглянуть и что сделать. Да, они уже не ничего не понимающие ученицы, а полноценные целительницы. Пусть и молодые пока что.

Негатива в мою сторону со стороны коллег не заметил. Я как раз попал сюда к тому моменту, когда после нападения часть персонала спешно уволилась. Остались идейные и самые смелые. А это не та публика, которая будет ворчать, если кто-то помогает людям и хорошо делает свою работу.

Я и сам удивлялся, как далеко простирается моя сила. Закончил с одним корпусом, пошёл в другой. Я не то что уставал, а наоборот. Отдыхал. Будто и правда отпуск взял. Если подумать, то спокойная работа в лечебнице — это и правда отдых на фоне того, что происходит на передовой.

Но мне этого было мало. По-настоящему тяжёлых случаев не было. С ними и другие справиться могли. Тот же Аристарх Павлович. Наплыва как-то не случилось. Военных по другим госпиталям растаскивали. Ещё и сами больные, которые в других корпусах лежали, поспешили сбежать после происшествия.

Поэтому пациенты закончились раньше, чем я устал.

* * *

Как-то так вышло, что на следующий день я собрался отправиться обратно на границу, и к этому же часу, когда мы с Эммой вышли к машинам сопровождения, где её гвардейцы нас ждали, появился и княжич.

Ну как появился. Его на машине привезли.

— Олег! — крикнул он. — Подожди!

— Княжич, — поклонился я. — Доброе утро.

— Доброе, доброе, — махнул он, подходя. — Хорошо, что успел. Отец хочет с тобой встретиться.

— Князь? — задал я глупый вопрос, самую малость растерявшись.

— Что он хочет? — А вот Эмма растерялась куда меньше.

— Поговорить, — ответил Сергей.

— Я уже всё сказала вашей семье. Что-то поменялось?

— Нет…

— Тогда какой смысл во встрече? — прямо спросила она.

— В том, чтобы не посылать князя так нагло? — изогнул бровь Сергей.

— Вот ему, — Эмма указала на меня, надвинулась на парня и заговорила тише, так, чтобы только он её услышал, — нужно сейчас заняться исцелением, чтобы быстрее восстановиться. Также по границе сейчас гуляют толпы мертвяков. Главный ковен наверняка уже знает о случившемся и в следующий раз ударит куда сильнее. К чему нам нужно подготовиться. Так что скажи, княжич, что такого важного князь нам хочет сказать, чтобы мы тратили на него время?

— Ну, — не особо-то Сергей и смутился. — Чего-то такого я и ожидал. Секундочку…

Он дошёл до своей машины, где его водитель ждал, сам открыл багажник и достал оттуда сумку.

— Подбросите? — деловито спросил он у нас.

— А как же ваши слова про не посылать и всякое такое? — спросил я.

— Я отцу сразу сказал, что если он не изменил своей позиции, то переговоры не имеют смысла, — пожал княжич плечами. — Так что пусть дозревает.

О как. Несколько цинично в отношение собственного отца, но кто я такой, чтобы лезть в их отношения?

* * *

Добирались своим ходом. Патрули были о нас предупреждены, никаких проблем и задержек не возникло.

Княжича, казалось, интересовал миллион вопросов. На которые я начал отвечать почти без утайки. Слишком много всего произошло. Как бы это цинично ни звучало, но парень доказал, что он готов не только свои амбиции преследовать, но и Служить. Ну и то, что мы с Эммой ему жизнью были обязаны, тоже играло роль.

— Олег, а что со Славским? — спросил он, когда мы уселись и грузовик тронулся с места.

Или не грузовик. Я точно не знал, как эта машина называется. Всего у нас в колонне три машины. Два крупных грузовика, в которых двадцать гвардейцев едут. Третья машина поменьше, зато поудобнее, в которой мы едем. Здесь сзади два ряда кресел, друг напротив друга. Свободное пространство между ними. Удобно, если потребуется быстро выскочить. Княжич свою сумку в багажник кинул и напротив нас с Эммой устроился.

— А что с ним? — не понял я вопроса.

— Сам не видел, но ходят упорные слухи, что его сила изменилась и он сам стал куда сильнее. Что именно он победил ту тварь.

— Ну… — протянул я. — Почти так и есть.

— Это была всё же командная работа, — вставила Эмма.

— Я и не сомневаюсь, что все приняли участие, — обвиняюще посмотрел на неё Сергей, мол, как она могла подумать, что он в этом сомневается. — Меня другое интересует. Он что, правда перешёл на другой тип силы? Как у тебя?

— На Кровь.

— Кровь? — нахмурился княжич.

— Мы эту силу так называем. Кровь. С большой буквы. Как и Служение. Оно тоже всегда с большой буквы.

— Почему Кровь? — заинтересовался Сергей.

Я руками развёл.

— Ты говоришь с солдафоном и целителем-новичком. В высоких материях я не разбираюсь.

— Солдафоном? Ты себя причислил к солдатам? Или это… — он облизнул губы, — опыт прошлой жизни?

— Да, он.

Княжич вытаращился на меня.

— Ты это так легко признаешь?

— Пфф, — фыркнула Эмма.

— А есть смысл отрицать очевидное? — ответил я. — Да, я помню прошлую жизнь. Да, все мои знания и опыт оттуда. Нет, я не буду рассказывать тебе подробности. Нет, причина не в недоверии. Некоторые вещи просто опасно рассказывать.

— Я понял, — кивнул он с серьёзным видом. — Спасибо. Так что со Славским? Как ему удался переход на Кровь? Ещё и в столь короткое время. Я думал, это невозможно.

— Думаю, тут совпал ряд условий. Аристарх Павлович, кстати, тоже быстро перешёл. Дальше и сами сможете догадаться, в чём секрет, — ответил я.

— В Служении? В их большом опыте?

— И в том, и в том. В случае Славского, как мне кажется, ещё нюанс в том, что он решил пожертвовать собой во имя Служения. Также ему мир помог.

— Мир? — недоуменно свёл брови княжич.

— Да. Мир.

— У которого есть своя воля и своя Кровь, — вставила Эмма. — Я чувствовала, как мир вибрирует в тот момент.

— Эм… — протянул Сергей. — Знаете, понятнее не стало.

— Ответы на вопросы часто порождают новые вопросы, — усмехнулся я. — Так устроена жизнь.

— Что значит мир? Планета? Вы шутите, что ли?

Я вздохнул и принялся объяснять, как мог.

* * *

Моей щедрости и благодарности хватило минут на пять. Очень уж въедливым оказался княжич. Въедливым и любознательным. Совсем всё я ему рассказать не мог. В том, что он способен делать правильные в целом выводы на основе обрывочной информации, я уже убедился. Нужно было тщательно выбирать, что говорить, а что нет — это утомляло, поэтому я и растерял энтузиазм. В отличие от княжича.

Ну, хоть время в дороге скоротали.

За сутки добрались до военной базы. Как прибыли, сразу за работу взялись.

Проблемы-то никуда не делись.

По правда говоря, подступы к базе представляли сейчас давящее, гнетущее зрелище. По сути, база перестала исполнять свои функции, потому что солдаты перебрались подальше от стены, где фонили самые токсичные эманации смерти.

— Работа прямо по моему профилю, — хмыкнула Эмма.

— Профилю? — тут же зацепился княжич за это слово. — Я давно хотел спросить, получается, вы, Эмма…

— Некоторые вещи лучше не произносить вслух, — перебил я его, переглянувшись с Эммой.

Та смущённо отвела взгляд. Неужто забылась и расслабилась в присутствии княжича? То, что я помню прошлую жизнь, перестало быть секретом для общественности, но про Эмму никто не знал, следовало и дальше беречь эту тайну.

Которая теперь тоже не тайна. В глазах княжича. И наверняка он задастся вопросом, как так вышло, что два реинкарната встретились в одном месте.

Но это будет позже. А сейчас нам предстояло поработать.

Мы сюда спешили не только из-за того, что мне требовалась обширная целительская практика для восстановления, но и просто помочь. Здесь было много тех, кто нуждался в исцелении. Та битва и поднявшаяся на плане смерти буря, как я предполагал, породили хаотичные выплески в наш мир. Из-за чего количество загрязнений у людей резко выросло.

Наш отряд выгрузился прямо у ворот. Гвардейцы разбрелись, занимая позиции и прикрывая госпожу.

— Поделишься силой? — спросила Эмма у меня.

— Легко, — ответил я.

— Княжич, неприлично так на даму пялиться, — поддела Эмма парня.

Тот покраснел, отошёл чуть в сторону, но уходить не стал.

Я же сделал Вдох и направил силу к Эмме. Мой резерв в три раза больше, упрощу ей работу.

Вскоре она создала аркан, и мы начали вливать туда силу. Волна Крови разошлась в стороны. А потом ещё одна, и ещё.

— Долго возиться придётся, — сказала мне Эмма. — Для начала сойдёт.

— Дышать легче стало, — заметил княжич.

— Ещё бы, — фыркнула девушка.

* * *

Прибыли мы утром. До обеда провозились каждый по своему профилю. Эмма продолжила чистить территорию базы и окрестности. Я же направился в местный лазарет, где и занялся массовой чисткой солдат, которые ко мне в очередь выстроились. Княжич — ассистировал. Работал с ним, как и с сёстрами. Делился силой.

К обеду нас разместили. Я успел передохнуть, поесть, когда получил приглашение заглянуть к Славскому.

Не я один. Эмму он тоже пригласил.

— Проходите, молодые-немолодые люди, — бросил он на нас взгляд, когда заглянули в кабинет. — Чай уже принесли. Разговор долгим будет.

— Как самочувствие, Антон Павлович? — поинтересовался я, окидывая его внимательным взглядом. — Выглядите хорошо.

— Чувствую себя тоже отлично. Давно я себя таким молодым не ощущал, — усмехнулся он и подкрутил ус. — Признаюсь, это потрясающе! Эта новая сила совсем не вредит телу, а наоборот, словно омывает его! Но что-то я увлёкся, — спохватился он и пододвинул к нам кружки с чаем. — Разговор пойдёт про ваш орден. Как вы себе представляете эту задумку?

— Как средство борьбы против мёртвых, — ответил я. — Исключительно против мёртвых.

— Это понятно. Мой вопрос продиктован… кхм… — кашлянул он, — профессиональной деформацией. Воинская структура, как бы она ни называлась, требует хороших организационных навыков и ещё более хорошего финансирования. Поэтому я и хочу прояснить, насколько у вас всё схвачено. Первый вопрос — конечная цель организации какая? — деловито спросил Славский.

— Выживание человечества и его благополучие, — ответил я, подумав. — Выжить, но остаться на руинах, принеся в жертву миллионы или даже миллиарды, — вариант, которого хотелось бы избежать.

— Хорошо сказано, — кивнул Славский. — Как вы это представляете?

Я переглянулся с Эммой. Очередной момент, когда нужно делать выбор, врать или говорить правду, в какой пропорции их смешивать.

— Мы собираемся убить бога, — ответил я.

Опасно. По многим причинам. Благодаря влиянию ковенов, репутация у религий и всего «божественного» была специфическая. Настолько, что, если мы начнём позиционировать себя как религиозная организация или если нас так воспримут, это может породить множество проблем.

Я уж молчу про то, что если до мёртвых дойдёт эта цель, а там и до самого бога смерти, то… Ну, вряд ли случится что-то плохое, что не случится и по другим причинам.

— Бога? — вскинул брови Славский. — Поясните, что это значит.

— Бог, сверхсущность, хозяин всех мёртвых. Вы видели иную форму того мертвеца. Представьте, какой у него может быть хозяин.

— Это не простой человек? В смысле не какой-то древний адепт, который всё это придумал?

— Возможно, он когда-то и был простым человеком, — ответил я. — Но сейчас я бы исходил из того, что это именно сущность, очень могущественная.

— Звучит… Очень странно и… Амбициозно, — тщательно подбирая слова, ответил Славский.

— Антон Павлович, — заговорила Эмма. — Надеюсь, вы хорошо понимаете, что сейчас сказанное — это очень большое доверие с нашей стороны. Поверьте, мёртвые хорошо умеют выбивать информацию, даже из очень сильных адептов. Одно дело локальный конфликт в отдельно взятом княжестве и на его границах, и совсем другое — зарождающаяся организация, которая задумала убить бога. Уверена, мне не надо объяснять, как отреагирует подобная сущность, если до неё дойдёт эта информация.

Славский ответил не сразу. Подкрутил усы, хлебнул чаю, посидел в задумчивости. Хмыкнул.

— Ваши слова звучат как что-то глобальное, но если подумать, то для меня ничего нового. Врагов у меня и рода хватает с запасом. А уж сколько было попыток влияния на нас… — покачал он головой. — Вести себя осторожно мы умеем. Но… — сказал он резко, перебив Эмму, которая хотела высказаться. — Новый враг куда опаснее, что я тоже учту. Мне хватило одной потерянной руки, чтобы прочувствовать всю серьёзность.

— Надеемся на ваше благоразумие, — куда мягче сказала Эмма.

— С целью разобрались… — Славский снова усмехнулся. — Концептуально. Нужно убить особо сильную тварь. Звучит понятно. Если не считать способа, которым вы собираетесь это провернуть. Но… — глянул он на нас. — Как понимаю, сейчас нет смысла это обсуждать? До этого чудного события ещё много всего нужно сделать.

— Именно так, — ответил я.

— Хорошо. Тогда следующий вопрос. Что с деньгами?

— Мой род возьмет финансирование на себя, — сказала Эмма.

— Ваш род? Весь? Или ваш дед? И сколько человек вы готовы потянуть? Десяток? Десять тысяч? Обеспечение, базы, обучение, пенсии, лечение…

— Десять тысяч мы не потянем. Да и не скажу, что можем позволить себе шиковать. Но на первое время хватит.

— Не то чтобы обнадёживающий ответ. Хорошо, что в нынешние времена есть хотя бы такой. Что с остальным? Что вы собираетесь делать с людьми? Как и чему обучать? Клятвы?

У Славского вопросов был не миллион, но на нас двоих хватило с запасом. Я думал, княжич въедливый. Угу. Куда там. Сергею Юрьевичу ещё учиться и учиться.

Отличие в том, что тут я радовался вопросам. Как и дельным советам. Я неплохо разбирался в обеспечении отряда, но Славский разбирался в вопросе на принципиально ином уровне. Главное — его опыт был актуальным, в рамках этого мира, а не относящийся к далёким-далёким местам другого мира.

Проговорили мы с ним до самого вечера. Общая идея обрела чёткие очертания.

Ношу я взвалил на себя тяжёлую. Работать всем придётся на износ. Но иначе — никак. За будущее человечества придётся повоевать. И наконец-то я готов принести следующую клятву, укрепить Источник ещё больше. Я уже давал клятву, что буду делиться знаниями, а теперь пора поклясться подготовить человечество или отдельную группу к борьбе против мёртвых.

А там посмотрим, что из этого выйдет. Настали те времена, когда всё меняется слишком быстро.

Глава 2

Лорд Фарус ждал.

Последние пару дней это было основным, чем он занимался. Прожитые века научили его выдержке, и каких-то затруднений он не испытывал. Если не считать того, что новости про Блейка запаздывали.

Будто он пропал. Но это было невозможно.

Скорее, Блейк затеял очередную охоту и увлёкся. Ожидаемо в его случае. Но что-то подсказывало Фаркусу, пусть он и не хотел верить в это, что охота пошла не по плану.

Совсем уж без дела лорд не сидел. Произошедшее показало слабость старшего ковена, и Фаркус отправил особых слуг в ключевые места с проверками. Конкретно сейчас он резких перестановок делать не собирался, как минимум для начала нужно дождаться разрешения ситуации, а вот дальше… Дальше ковены ждали многочисленные перестановки и изменение структуры.

Прошло несколько дней. Пришло сообщение из польского ковена, что Блейк ушёл на битву и пока не вернулся.

Это была плохая новость, но так легко списывать со счётов ученика Всадника Фаркус не собирался. Блейк через столько битв прошёл. Поверить в его гибель? Скорее, и правда увлёкся охотой, отправился по следу за сбежавшим противником и не может послать весточку.

— Мой лорд, — подошёл другой ученик. — От Блейка так и нет новостей?

— Нет, — ответил Фаркус, ожигая мужчину взглядом.

— Если он отправился на решающую битву… Сколько мы ещё будем ждать новостей? — изогнул бровь Диаз.

— У тебя есть что предложить? Или побежишь жаловаться нашему господину?

— Эту участь предоставлю вам, — мягко улыбнулся Диаз, намекая, что, раз Фаркус главный, ему и испытывать на себе гнев господина. — Но я могу решить проблему.

— Решить? Как же? — заинтересовался Фаркус, проигнорировав выпад.

— Блейк — охотник. Его подходы примитивны. Зачем самим искать нужного человека, если можно заставить людей сделать за нас всю работу? Достаточно взять князя и его семью в плен.

— А дальше что?

— А дальше наш противник либо подчинится, либо станет изгоем, и на него откроют охоту люди. Куда он денется?

— Интересное решение, — задумался Фаркус. — Не боишься рискнуть жизнью? В бою Блейк посильнее тебя.

— Это спорный вопрос, и речь лишь про прямое боестолкновение. Как и сказал, я собираюсь избегать столь примитивных подходов, — улыбнулся Диаз.

— Тогда реши эту проблему.

Фаркус понимал, что ученик воспользовался редкой возможностью усилить свои позиции. В жизни бессмертных существ подобное и правда случалось редко. Но если проблему удастся решить… Скажем так, с точки зрения Фаркуса, это было куда важнее. Коварный, но хорошо изученный Диаз или неизвестная угроза, способная расправиться с самим Блейком? Выбор очевиден.

— Сделаю, мой лорд, — поклонился Диаз.

— Но сначала собери всю информацию и узнай, что произошло, — ядовито добавил Фаркус. — В столь сложном деле спешка не нужна. Ты ведь не собираешься примитивно переоценить себя и бесполезно погибнуть?

— Конечно, нет, мой лорд, — скривил губы в подобии улыбке Диаз.

— Тогда исполняй, — небрежно махнул Фаркус рукой.

* * *

Павел Антонович, широко раскрыв глаза и раскрасневшись, стоял и пялился на отца.

— Ты сошёл с ума⁈ — не выдержал он. — Как ты можешь в такое время сложить с себя полномочия⁈

— Тише, — спокойно ответил Славский-старший. — Нет, серьёзно. Сын, веди себя сдержаннее.

— Тогда… Объяснись!

Славский, ожидая подобной реакции… Ну, на самом деле старик, который ощутил с новой силой дыхание молодости, решил подшутить. Не очень красиво по отношению к своему сыну, но почему бы и нет, собственно? Не самый плохой вариант развития не самого лёгкого разговора.

— Тогда сядь, прекрати на меня так пялиться и послушай, — ответил Славский. — Во-первых, ты достаточно подготовлен, чтобы перенять дела. Во-вторых, я не собираюсь отправляться на пенсию.

— Что же ты собираешься делать? — с подозрением спросил Павел Антонович, начав догадываться, что самое неприятное отец подготовил напоследок.

— Вступлю в орден. Фактически, я уже вступил в него. Но сегодня вечером сделаю официальное заявление.

— Ты сошёл с ума, отец? — вкрадчиво спросил мужчина, повторяя вопрос. — Нет, я понимаю, что эти люди нам очень помогли, но…

— Что — но? — надавил взглядом Славский. — Они странные? Васильев — сопляк? Чернышова — тоже соплячка? Всё это попахивает безумием?

— Всё так и есть, — кивнул Павел Антонович. — Зачем тебе это?

— Ты прав. Всё так и есть. Моё вступление снизит градус безумия и придаст организации весу.

— Ты не ответил. Зачем это тебе?

— Ответ очевиден. Бить мёртвых. С упоением, без полумер, в полную силу. Или даже не так. С новой силой!

— Ты уже потерял руку…

— Стоп! — хлопнул второй рукой Славский по столу. — А вот этого не надо.

Сын нехотя согласился. Тот бой наглядно показал, что Славский не просто силен. Он вышел на новый уровень и сдаваться в ближайшее время точно не собирается.

— Всё равно мне непонятна логика этого решения. А наши люди? А князь? К какому будущему ты стремишься, отец?

— Павел… — Славский добавил в голос мягкости. — Ты знаешь невсе расклады. О чем-то я не успел тебе рассказать. О чем-то, считаю, пока рано рассказывать. Но и того, что ты знаешь, должно хватить. Ты видел того мертвеца? А других? Армия в обычном её формате бессмысленна. Не буду лукавить, к этому Васильеву я тоже отнёсся с подозрением, но сейчас… Разве он в чём-то обманул? Всегда лезет вперёд, за спинами не отсиживается. Сражается на таком уровне, что многие опытные адепты позавидуют. Про клятвы рассказал, и они работают, в чём я убедился на своём примере. Но у этой силы есть минус…

— В чём подвох? — мигом зацепился сын.

— Не совсем подвох. Как только я перешёл на другой уровень, сама мысль убить кого-то из людей начала вызывать у меня отторжение.

— Ты стал пацифистом? — удивился Павел Антонович.

— Нет… Не знаю. Но всё как говорил Васильев. Он не может убивать людей. Не может и не хочет. Зато мёртвых убивает с большим удовольствием и охотой. Возможно, я пойду тем же путём. Пока не могу сказать, как оно сложится. Это новый опыт для меня. Но одно понятно точно. Враг силен. В нынешнем виде армия с ним бороться не может. Поэтому идея создания ордена, особой организации, которая соберёт добровольцев, которые захотят посвятить себя этому пути, — это то, что нам нужно. Шанс. Своим же вступлением я собираюсь эти шансы повысить. Княжич, кстати, тоже собирается вступить.

— Без обид, отец, но княжич выглядит так, будто Васильев промыл ему мозги.

— Ты сам-то в это веришь? — хмыкнул Славский. — Васильев? Наш герой?

— Мало, что ли, тех, кто на словах весь из себя добрый и хороший, а на деле…

— Нет, — качнул головой Славский. — Я ему верю. Эта сила… Ты не понимаешь, сын. Если меня, старого вояку, так быстро неприятием к убийству людей пробрало, то представь, что с ним происходит? Дела и сила говорят за него лучшего всего. А я, смею надеяться, не такой наивный, чтобы позволить себя обмануть. Так что принимай дела, сын. Нас всех ждёт новая эпоха. Если мы докажем право на жизнь… В противном случае. Ты и сам всё понимаешь.

* * *

Со Славским мы долго проговорили. А на следующий день это вылилось в конкретные действия.

Ближе к вечеру собрали всех солдат на базе. Славский выступал на улице. Заявил о создании ордена. Официальном создании. Объяснил про его принципы. Обозначил, кто наш враг и какие цели мы преследуем. Говорил он мощно. Сам бы я так выступить не сумел. Как-то не приходилось мне в прошлой жизни выступать перед… Не то чтобы незнакомыми людьми, всё же здесь я примелькаться успел, но сомневаюсь, что стал своим в доску. Скорее я был крайне странным парнем, на которого постоянно косились.

Зато у Эммы язык был подвешен куда лучше. Она тоже выступила, отвечала на вопросы.

Многое было сказано. Про того, кого ждём. Чего это будет стоить — не в плане денег, а в плане жизненного пути. Какие риски будет нести — орден станет приоритетной целью для нежити. Про обучение, клятвы и прочее.

Был вопрос и про меня. Кто-то крикнул, спросив, действительно ли я святой и что это значит?

— Вас здесь много, — ответил Славский. — Поднимите руки те, кто лечился у нашего Васильева?

Подняли если не все, то две трети точно.

— И как, обычные целители так умеют? — спросил насмешливо Славский. — А против опаснейшей твари, которая убила многих ваших товарищей и сотни гражданских, другие целители выйти могут? Вопрос риторический. Святой или нет, но он наглядный пример, как можно сражаться с нежитью и каким жизненным путём идти.

На следующее утро какого-то чуда не случилось. Толпы народа к нам не повалили записываться. Что ничего не значило, если честно. Люди на службе, и даже если был кто, желающий изничтожать мертвяков налево и направо, просто так их отпустить не могли. Зато первые два человека вступили сразу же, утром. Славский и княжич. Для чего Эмма лично придумала ритуал принятия — переработала ритуал посвящения в жрецы.

Я тоже в этом поучаствовал. Меня ведь главой назначили. Ну, или я сам назначился. Необычные ощущения. Эмма сказала, что возьмёт на себя пропаганду и обучение базовым вещам. Славский — организацию и превращение ордена в воинскую структуру. Сергей — общение с отцом и другими аристократами. Я же займусь тем же самым, чем и раньше. Буду исцелять и сражаться. Выступлю знаменем.

* * *

После всех обрядов и завтрака я покинул базу. Вместе со мной Дарвин с отрядом отправился, а также Стародубов с двумя десятками человек. Точнее, это были те, кто относился к моему отряду прикрытия. Ещё с нами две колонны машин уехали для ротации и пополнения.

Стародубов вместе со мной в грузовике ехал и… пялился.

— Вас что-то беспокоит, Евлантий Сергеевич? — прямо спросил я.

— Нет.

Нет так нет. Дуб не смутился, так и продолжил пялиться. Не всё время, но его пристальные взгляды я часто ловил и ещё чаще ощущал.

На текущем этапе перед нами, в общем-то, понятная задача стояла. Помимо восстановления, я должен был пройтись по границе, помочь раненым, разобраться с нежитью. Эмма присоединится ко мне завтра. Сейчас она занимается делами ордена, в основном отвечая на вопросы.

Я бы сказал, что это злой рок, снова возвращаться на ту самую точку, где сколько всего случилось, но нет. Никакого злого рока не было. Она находилась ближе всего, заодно являясь одним из ключевых мест. Иначе говоря, это была кость в горле противника, с которой надо было разобраться, чтобы спокойно пройти дальше. Поэтому да, ничего удивительно, что снова туда направились.

По пути на нас тройка мертвяков выбралась.

— Слабые, — высунулся из грузовика Стародубов. — Молодёжь… — бросил он взгляд на Дарвина.

Тот дождался от меня кивка, на что Дуб очень уж выразительно посмотрел. В который раз.

— Это теперь твои орденцы? — не удержался он от вопроса.

— Разве вы не для этого их передали под моё начало?

— Сколько тебе на самом деле лет, парень? — прищурился он.

— Смотря как считать, — ответил я, поглядывая на то, как Дарвин с парнями легко разобрал мертвяком.

Обычные трупы в солдатской форме.

— Они в нашей форме, — мрачно заметил Дуб. — Надо похоронить. Не поднимутся опять?

— Могут. Поэтому тела лучше сжигать. Мёртвым уже без разницы, душа ушла, а живым… Вы поняли.

— Сжигать неправильно… — поморщился Дуб и осёкся.

— Что такое неправильно, Евлантий Сергеевич? Уж не то ли, про что вам рассказали те, кто против сжигания тел?

— Ты прав, парень. Чёрт возьми, ты прав.

Надолго мы не задержались. Тела забрали. Вечером их сожгли. Быть может, это и правда неправильно. По отношению к родственникам. Которые не смогут проститься. Но так подумают только те, кто никогда не видел погибших и уж точно не видел поднятых погибших. Такое родственникам лучше не показывать.

Ещё пару раз останавливались, когда замечали аномалии. Выглядели они как плеши. Если подойти, становится тяжело дышать. Обычному человеку в подобном месте спонтанного выброса эманаций смерти лучше не появляться. Я не жрец, но подобие ритуала очищения изобразить могу. Что и проделывал. Проблему это полностью не решало, но в пару раз степень угрозы снижало. Дальше Эмма основательно займётся.

Надо бы ей подыскать себе учеников и учениц. Что прямо сейчас не особо поможет, потому что жрецы в первую очередь проводники воли бога, использующие его силу. Без Служения богу Эмма выезжает за счёт своей силы и мастерства. Иногда за счёт моей поддержки и того, что делюсь силой. Смешно, но мы будто бог и жрица в миниатюре.

Именно что смешно. Мне до бога пока очень далеко.

* * *

Появление сильного целителя на поле боя — это не просто чьи-то спасённые жизни, это ещё и буквально второе дыхание, которое открывается у солдат.

Интенсивное использование Масла, состоящего из примесей различных энергий, особенно на войне, в одном и том же месте, отчего чистота падает ещё ниже, как минимум нагружает организм. А как максимум сражается солдат, ранений нет, но падает замертво, потому что внутренний орган отказал. Внезапно это происходит редко. Куда чаще солдаты чувствуют усталость и как тело «горит». Я же мог убрать большую часть ущерба. Мог бы и полностью, но требовалось время на восстановление.

Очищение тела от шлаков. Обработка всяких мелких ранений, которые не повод отправиться в госпиталь, но которые медленно подтачивали моральный дух и урезали общую резвость. Исцеление внутренних органов. Малая очистка пространства, изгнание всяких мелких духов, что так и кружили вокруг. Я много чего мог предложить. И — предлагал.

Не в первый раз уже здесь. Не надо было никому ничего объяснять и доказывать, что право имею. Я молча делал свою работу, а командиры организовывали ко мне подход людей. Начиная с тяжелораненых и заканчивая «идеально» чувствующими себя солдатами.

Да уж, да уж. Попался мне один мужик, который с ходу начал заверять, что он бодрячком. Это был сержант, которого офицер чуть ли не силком притащил. Мужик не в себе был, рвался обратно. Скажу лишь то, что я на него минут пять потратил. Это при том, что обычно дольше минуты с новыми силами не возился.

Когда небольшой перерыв возник, вышел из палатки и услышал, как Дарвин рассказывает другому сержанту последние новости. Про орден, набор и прочее.

И как же мне теперь тебя называть, Дарвин? Жрец? Апостол? Первый мой личный последователь?

Смешная штука — жизнь.

* * *

Дуб так выстроил наш путь, что к вечеру мы прибыли в третье место. То, где ночью вчера активно мертвецы нападали. Я закончил с ранеными возиться к закату. Успел с час отдохнуть, а дальше повалили твари.

Не особо сильные. Обычные висмархи и некромант, который попытался устроить поднятие, но обломался. Фатально. Мой Источник побелел, не до конца, но пугающая чернота ушла, осталась одна серость, поэтому я не особо боялся хапнуть новую порцию чужеродной силы.

В бой мне почти и не пришлось вступать. Вперёд вышли Дарвин и Стародубов со своим десятком. Сравнивать их — сильно польстить Дарвину, на первый взгляд, но нет. Пятёрка отбитых отработала на все сто. При моей поддержке смогли сначала некроманта завалить, а потом и висмарха. С остальными Дуб справился.

— За орден! — прокричал Беда. — Пид… мёртвые! — выругался он следом.

Теперь моя очередь настала коситься тяжёлым взглядом. Чего парень не заметил.

Да уж, да уж. Надо бы их официально принять, а то ещё не вступили, а лозунги — кричат. Да и мертвецов бьют, что куда важнее.

* * *

Следующие одиннадцать дней я катался по передовой. Не я один. Эмма присоединилась ко мне, и работали мы вместе. Её люди без дела не сидели. Не только нас прикрывали, но и делами ордена занимались.

Слухи разошлись быстрее лесного пожара. Уже на второй день ко мне стали подходить, спрашивать про орден, про нежить, про вступление и клятвы. Дарвин наловчился отсекать этих людей, брал их на себя, занимался просвещением. Иногда до меня допускал. Как он отбирал этих людей — одному ему критерии известны. Ни одного болтуна не пропустил. Все, так сказать, с серьёзными намерениями приходили.

И всё это на фоне продолжающихся боев. С мертвяками мы разобрались. Как-то быстро они закончились. Зато людей было много. Польская армия всерьёз задумалась о том, чтобы отжать рудники у Московского княжества. В чём ей активно мешали. В эти дни границу так и не прорвали.

Отчасти из-за того, что князь прислал ещё резервов. Отчасти из-за меня, который значительно снизил количество раненых. Отчасти из-за Славского, который тоже начал кататься по границе и участвовать в боях. Он ведь заметно прибавил в силе, что и демонстрировал. Поделился со мной, что людей ему теперь трудно убивать и он старается обходиться без этого. Мы прекрасно друг друга поняли.

Отдам Славскому должное. Он был силен и умел. Одного его появление было способно заставить чужое войско повернуть. Сам видел, как он выставил щит и держал удары сотни чужих техник. Враг тупо не мог пройти к нашим порядкам. А когда они выдохлись и Антон Павлович пошёл в бой, разнося танки, другие военные машины и просто вырубая солдат… Мораль противника была втоптана в грязь. Боевой дух наших солдат взлетел до небес.

И то, что Славский теперь выступал от имени ордена, говорило о нас лучше всего.

После того случая интересующихся стало куда больше. Отбирали мы тщательно, многим отказывали. Но и так спустя одиннадцать дней собрали первую сотню.

На поле боя затишье наступило. Поляки думали, что делать. Я собирался людьми заняться, клятвами и перестройками. Тот же взгляд надо открыть, не у всех он есть. А там и остальным.

Но не срослось.

Неожиданно пришёл приказ от князя. Он требовал, чтобы я немедленно явился во дворец.

* * *

Лорд Фаркус прочитал письмо от Диаза, что святой-целитель продолжает гулять по фронту, что вовсю ходят слухи про создание ордена, цель которого — бороться с монстрами и нежитью, что русская армия и не думает сдаваться, а вовсю бьёт поляков.

К этому моменту Фаркус знал, что окрестные княжества, соседи московского, внимательно следят за развитием ситуации и что ковены несут репутационные потери. Карательный отряд, который уничтожили, очень активно свою деятельность начал. Слухи о том, что московское княжество будет уничтожено, гуляли вовсю. Много кто ожидал показательной порки. Которой всё не было и не было. Разумеется, большинство людишек не понимали, что именно происходит, но… Тенденция наметилась удручающая.

Хуже этого только гибель Блейка.

Ученик Всадника — это не просто мертвец. Это один из приближенных к богу. Фактически, мёртвые могли творить что угодно с миром. Главное — соблюдать график поставок и не нарушать правила.

То, что король не был рождён вовремя, плохо, но эта оплошность уже была исправлена в другом месте. Но то, что был убил ученик… Они были тем резервом, который подключался, если что-то шло сильно не так. И его уничтожение — один из поводов идти докладывать богу.

Что Фаркус и отправился делать. Если до письма ещё можно было тянуть, желая прояснить ситуацию, то сейчас причин затягивать не осталось.

Жрецы получили приказ подготовить ритуал. Запрос был отправлен. Фаркус переместился на план смерти и погрузился в медитацию. Сколько придётся ждать, он не знал. Бог мог позволить себе явиться, когда посчитает нужным. Уйти тоже не разрешалось. Раз уж позвал, то сиди и жди.

Бог откликнулся спустя двое суток. Сначала Фаркус ощутил колебания энергии. Следом — нарастающее давление. Открыв глаза, он увидел, как на горизонте появляется нечто столь мощное и невообразимое, что не хватало способностей разума осознать и понять это.

Бескрайняя чёрная туча настигла Фаркуса. Перед ним соткалась фигура господина. Человека он напоминал лишь отдалённо. Мощная фигура под три метра ростом. Казалось, что с него кожу содрали, но это было не так. Кожа была красной, представляя собой броню.

— Что заставило тебя позвать меня, Фаркус? — спросил бог.

Мертвец ощутил, что если бог ослабит контроль хотя бы немного, то его развеет и ничего не останется.

— Один из учеников убит. Среди людей появился святой, обладающей особой силой.

Бог ничего не сделал, но Фаркус ощутил, как погрузились ему в разум, изучая воспоминания.

— И ты отправил ещё одного ученика. Туда, где первый погиб. Это не очень умно, Фаркус, — насмешливо сказал бог.

— Ученик предложил решение, которое может сработать. Я приказал ему быть осторожным.

— Я вижу. — Капли раздражения хватило, чтобы Фаркуса сжало и сдавило, причиняя страдания. — Вы нарушаете баланс. Ритуал создания моего воина был сорван. Значит, враг не так прост, если вам раз за разом не везёт. Пошли третьего ученика в помощь. Пусть они подготовятся особо тщательно. Если не справятся… Даю тебе год, чтобы уладить эту ситуацию. Если не справишься… Будешь заменён, а я объявлю великую жатву. Регион будет уничтожен и заселён заново. Всадники пробудятся.

— Будет исполнено… — прохрипел Фаркус, терзаемый силой бога.

Глава 3

Требование князя застало меня на границе. Бежать я никуда не собирался, но всё же отправился на базу, где и встретился с княжичем.

Если кто и знал причину вызова, то только он. Но я ошибся.

— Вызвал? Тебя? — удивился он, когда мы встретились. — В смысле?

— Тебя не поставили в известность? — уточнила Эмма, которая была вместе со мной.

— Нет… — протянул княжич. — Странно.

— Есть мысли, откуда такая срочность?

— Нужно разбираться, — покачал головой княжич.

Какое-то время у нас ушло на то, чтобы разобраться в ситуации. Дозвонились в лечебницу и убедились, что Аристарх Павлович не в курсе, случилось ли чего во дворце. Значит, причина была не в исцелении, а в чём-то другом. Княжич напрямую во дворец позвонил, и ему дали новый приказ. Явиться самому и доставить меня.

Славский тоже получил сообщение. Обеспечить мою явку как можно скорее.

Пока выясняли подробности, подключились и люди из тайной службы, что приехали из ближайшего города с целью забрать меня.

— Какой-то бред, — сказал княжич, выслушав их.

У него получилось заставить их подождать и увести меня с Эммой и Славским в кабинет.

— Мне только одно в голову приходит, — сказал Славский, — князю не понравилась идея с орденом.

— Только одно? — глянул я на него. — А о том, что во дворце засела нежить, никто не подумал?

— Нежить? — дёрнулся Сергей. — Хочешь сказать, что они опять туда проникли? Но… Если бы там случилось сражение, об этом стало бы известно.

— Тогда почему тебя игнорируют? — спросила Эмма. — Дали пообщаться только со слугой. С отцом и другими родственниками не позволили поговорить. Вопрос в том, князь в плену или в сговоре.

— Мой отец не пошёл бы на сделку… А, ладно, — махнул княжич рукой. — Что будешь делать? — уставился он на меня.

— Поедем в столицу, — ответил я. — Есть простой способ узнать, ждут ли нас во дворце мёртвые или нет.

* * *

— Вот видишь, князь, как легко быть послушным, — насмешливо проговорил Диаз.

Князь отчётливо заскрежетал зубами, но ничего не смог поделать. Он после встречи с Блейком ещё не пришёл в себя. Да и приди, чтобы это поменяло б?

— Итак, — обвёл Диаз взглядом собравшихся, — вашему парню потребуются минимум сутки, чтобы прибыть во дворец. Чем займёмся? — с любопытством спросил он.

Говорил он с акцентом, вспоминая, казалось, давно не нужный язык. Триста лет назад, в начале войны, Блейк вместе со своим учителем подчиняли материк индейцев. Диаз же приводил к подчинению европейские и русские земли, поэтому знал, как общаться с варварами.

Никто ответить ему не посмел. Проникнуть во дворец было слишком легко. Люди ничего не смогли поделать, когда Диаз вышел вместе с отрядом прямо внутри помещений. Захват прошёл быстро, без лишнего шума. Люди были согнаны в подвал в качестве заложников. После чего Диаз взял первого попавшегося, превратил его в абсолютно лояльного мертвеца, который сохранил прошлую личность и мозги, узнал, кто есть кто во дворце, и продолжил захват.

В некотором роде Диаз захватил сердце и мозг княжества. Оставив на закуску князя с его семьёй.

Те сидели взаперти, в отдельной комнате. Князь, его жена и младший сын. Старший и средний находились вне дворца. Что не являлось проблемой. Диаз уже отправил им послание с требованием вернуться. Средний и вовсе должен был сопроводить целителя.

Какой же сюрприз их всех будет ждать.

Единственное, что омрачало настроение Диаза, — это то, что Чума прибыла сюда же и сейчас находилась в городе, якобы страхуя. Делиться славой Диаз не желал, но и ослушаться приказа самого бога не мог.

Зато мог скоротать время небольшой забавой.

— Что же вы молчите? — любезно спросил Диаз. — Если не хотите развлечь меня, то я сам придумаю забаву. Как насчёт того, чтобы расплатиться по долгам?

— Мы тебе ничего не должны, — не сдержался младший княжич.

— Должны, ещё как должны. Ваш паренёк убил моего собрата. Ужасная потеря, — говорил издевательски Диаз. — Жизнь за жизнь. Кем ты готов расплатиться за смерть Блейка, князь?

Диаз отметил, как тот дёрнулся. Дёрнулся и ничего не сделал. Женщина оказалась расторопнее. Заслонила собой сына.

— Если тебе нужна жертва, забери меня, — ответил князь.

— Как благородно. Но скучно. Жаль, что остальные твои сыновья не здесь, но мы до них ещё доберёмся. Тебя я трогать пока что не буду. Остаётся либо жена, либо сын. Кто из них?

Князь не сдержался. Рискнул и напал. Что было прогнозируемо, но всё равно немного интересно. Выдержит или нет? Как ответит? Проявит ли подлую натуру?

Диаз легко перехватил удар и полностью его поглотил. Метнув раскалённое лезвие, он отсек князю руку. Тот закричал от боли, но стиснул зубы, уставившись с ненавистью.

— Ты сам добавил себе страданий, — сказал Диаз. — Выбора это никак не отменяет. Но если ты не можешь… Кого же выбрать. Потрёпанную бабу или молодого щенка? Убитая горем мать или спятивший младший княжич? Думаю, второе для наглядного урока будет полезнее.

В следующую секунду женщина закричала. Диаз бил подло, не собираясь дарить ей лёгкую смерть. Женщину выгнуло, младший княжич отлетел в сторону и был надёжно зафиксирован, чтобы увидеть во всех деталях происходящее.

Кожа лопнула, брызнула кровь, чужое живое тело превращалось в труп. В живой труп.

— Это теперь ваша новая охранница. — обрадовал своих пленных Диаз.

* * *

Перемещаться в военных грузовиках по княжеству стало для меня традицией. Скорее недоброй.

Тайная служба меня хотела под конвоем чуть ли не в кандалах вести. Княжич на это возмутился и смог отбить из их цепких лап. Вмешательство Славского, который с нами отправился, тоже свою роль сыграло.

Сейчас покидать фронт для нас всех не лучшая идея, но бросать меня на произвол судьбы воевода отказался. Ему тоже показались странными и сам вызов, и его форма, и отсутствие нормальных объяснений.

— Что будешь делать? — спросил Сергей, когда мы тронулись и отъехали от военной базы.

Он со мной и Эммой ехал. Тоже в некотором роде традиция.

— Делать с чем? — равнодушно спросил я.

Не то чтобы ситуация меня не беспокоила, но я столько всего в прошлой жизни видел, что лишний раз переживать и метаться считал непродуктивным.

Я этого не скажу Сергею вслух, но его отец, князь, не казался мне каким-то хорошим или выдающимся человеком. Я помню, как он по прихоти своей урезал финансирование лечебницы. Поэтому и ожидать от него стоит чего угодно. Начиная с того, что он решил так самоутвердиться, вызвать меня на ковёр и убедиться, что подчиняюсь. И заканчивая тем, что князь умер и сейчас вместо него нежить.

— Что будешь делать, если мой отец решит бросить тебя в тюрьму, осудить или казнить? — уточнил княжич.

— А что с этим можно делать? — спросил я, разглядывая его.

— Возможно, князь не в курсе, — заговорила Эмма. — Но Олег уже приобрёл определенную репутацию на фронте. Как святой, великий целитель, который спас тысячи жизней, и как убийца чудовищ. Если князь его осудит, я не останусь в стороне. Вся эта история, будь уверен, станет достоянием общественности.

— Если на фронте начнётся бунт… — медленно проговорил княжич, — это приведёт ко многим проблемам и смертям. Вы пойдёте на это, госпожа?

— Пойду ли я на это? — Самым натуральным образом Эмма оскалилась. — Если князь решит действовать против единственного, кто способен дать нам шанс на будущее? Если он продался мёртвым? В этом случае я буду считать его предателем рода людского, — сказала она резко. — А что насчёт жертв… Я, в отличие от Олега, не святая. Переживать о смертях тех, кого в любом случае вскоре перебьют, долго не буду.

Я посмотрел на Эмму осуждающе, но она ничуть не смутилась. Да уж, да уж. Кажется, Эмму жизнь в аристократической семье изменила куда больше, чем меня сиротские скитания.

— Надеюсь, до этого не дойдёт, — нашёлся с ответом княжич, погружаясь в задумчивость.

— На твоём месте я бы надеялась, что как раз до этого дойдёт, — ответила Эмма. — Но мы не в той ситуации, чтобы рассчитывать на столь оптимистичный вариант. Поэтому это тебе, княжич, лучше задуматься, что будешь делать, если во дворце нежить.

Сергей сглотнул.

— Они же не…

— Не убьют? Не будут пытать? Не используют заложников? Не превратят всех жителей дворца в нежить и не заставят себе служить? Если там действительно мёртвые, по чьему приказу мы сейчас и едем во дворец, то всё это сразу и много чего похуже. И нет, княжич, — перебила парня Эмма, когда он хотел что-то сказать, — мне не нравится тебя пугать. Но это то, с чем мы там можем столкнуться. Поэтому у меня вопрос — что будешь делать?

* * *

Точного расстояния, на каком могу засечь нежить, я не знал. В спокойном состоянии Онэто было около полукилометра. Если напрячься и погрузиться в это ощущение, «радар» раскидывался куда дальше. Километра на два точно. При этом начинала тратиться сила, что добавляло вопросов по поводу способности. Раньше, насколько могу судить, подобного не было. Искра улучшила способность не грубым способом, а более продвинутым?

Знать бы.

Нежить во дворце я засёк.

— Много мёртвых, — сказал я. — Есть сильные особи.

В тот же момент Эмма отдала приказ гвардейцам. Славский тоже получил сигнал. Простите, мужчины из тайной службы, но сейчас вы невольно выступаете на стороне врага, а поэтому нельзя дать вам возможности предупредить начальство. Убивать их никто не стал, но спеленали быстро, и мы продолжили движение, уехали в сторону, так и не добравшись до дворца.

Княжич сидел оглушённый, пялился на меня, будто ожидал, что я сейчас скажу, что пошутил и нежити во дворце нет.

— Тогда по плану? — спросила Эмма.

— Да. Вызывайте Владимира Геннадьевича. Аристарха Павловича тоже позовите. Пусть подъедет и будет готов подключиться, если будут раненые.

Ехали мы без пересадок и остановок. Только заправляться останавливались. Добрались за четырнадцать часов.

Никакого шума, боёв в городе. Жизнь шла своим чередом. О приходе мёртвых, насколько можно было судить, никто не знал. Пока добирались, обсудили разные варианты, что и как делать. Поэтому для меня шоком новость не стала. В отличие от княжича, который до последнего верил, что обойдётся.

Не обошлось.

Старшему ковену потребовалось почти две недели, чтобы получить новости об уничтожении их посланника и выбрать новую стратегию.

— Во дворце кто-то уровня того мертвеца, — добавил я. — Легко не будет.

Сейчас я стал сильнее. Восстановление пусть полностью не закончено, но и этап критического состояния, когда меня могло порвать в десяти разных местах, пройден. Серьёзную драку выдержу. Как и последующее поглощение силы с толпы мёртвых. Если, конечно, не будет повторения с массовым выплеском энергии смерти.

В столице… Нечто подобное столько дел наворотит, что даже думать об этом не хочется.

Впрочем, чего это я? Князь и его семья в плену. Не факт, что живы до сих пор. Что это, если не провал? Как бы дальше ситуация ни повернулась, лучше она точно не станет, а хуже — да, и ещё как. Юрий Дмитриевич может быть каким угодно человеком, но за княжеством он следил нормально. Убей его — и столько всего порушится, что жертв и без происков мёртвых хватит.

Некоторое время ушло на подготовку. Новых трюков мы придумать не успели. А вот подготовить старые, пополнить коллекцию «убойных снарядов» — это да. Делал понемногу. Это стало ещё проще с обновлёнными силами. Поэтому сейчас я был вооружён как следует.

Скажу ещё, что Славский собирался идти с нами, и времени после той битвы он даром не терял. Успел перебрать свой арсенал, освоить новые силы и даже начал учить с моей помощью новые техники, которые хорошо подходили против мёртвых. Если брать общий знаменатель, то сейчас наш отряд сильнее, чем в прошлую битву.

Только вот, идём мы во дворец, а не на открытое пространство.

Всей толпой тоже заявиться не получится. Пока есть надежда, что кто-то из княжеской семьи жив, придётся играть по чужим правилам.

Наконец, все приготовления были закончены. Роли обозначены.

Пора было сунуться в логово врага.

* * *

Пошли мы впятером. Я, Славский, Эмма и двое её гвардейцев. Остальные остались с княжичем и, как только начнётся битва, рванут нам на помощь.

Шли в полной экипировке, в броне. Не сомневаюсь, что главная тварь нас заранее почувствует.

Да чего уж. Нас вышел встречать мертвец-придворный.

— Вас ждут, — сказал мёртвый старик. — Я провожу вас к князю.

Наш внешний вид его не смутил. Настолько уверены в себе? Или личность слуги подавлена, и он не подумал об этом? А может, и вовсе не захотел подумать.

Как бы там ни было, мы попали во дворец.

Здесь я куда лучше ощущал, кто и где находится. Много мертвецов. Под сотню точно есть. Из них два десятка — элитные твари.

Я сплёл сканирующую технику Кузнецовых и ощутил, что живых тоже хватает.

— Много заложников. Внизу, — тихо сказал я.

— Всех гостей отправили в подвалы, — сообщил нам мертвец.

— Что с княжеской семьёй? — спросил Славский.

— Князь и младший княжич живы. Старший сын уже едет сюда, должен сегодня прибыть. Госпожа… перешла в другую форму.

— Почему ты нам это рассказываешь? — спросила Эмма.

— Моя семья двести лет служит княжескому роду. Теперь смогу говорить, что и после смерти тоже.

У меня мурашки по коже побежали.

— Смерть не остановит нас, — сказал я старику. — Будь уверен, враг будет уничтожен.

— Враг не один. Второй скрывается в городе, — добавил старик, посмотрев на меня.

Это был самый странный диалог в моей жизни.

Но он лишь укрепил мою решимость.

Ни боль, ни смерть, ни происки врагов не остановят меня. Я доберусь до всех тварей.

* * *

Нас провели в просторный зал, где фигуры на доске уже были расставлены.

Князь, бледный, осунувшийся, сидел в кресле, смотря в пустоту немигающим взглядом. Его жена, мёртвая, держала младшего сына, удерживая коготь у его горла. Одно движение — и вскроет от уха до уха.

Главная тварь находилась чуть в стороне от них, дальше от входа.

— Наконец-то! — воскликнул он. — Судя по вашему виду, господа и одна госпожа, вы догадались, что это ловушка? И всё равно посмели сунуться сюда всего лишь втроём, — хлопнул он в ладоши. — Так уверены в себе?

— А ты что ещё за хмырь? — вышел я вперёд.

Болтать не входило в наши планы, но я банально использовал эту возможность, чтобы лучше оценить ситуацию и решить, как разыграть наши карты.

— Хмырь? — вставил мертвец. — А ты и есть тот самый Васильев? Сирота-простолюдин, святой и глава зарождающегося ордена? Так-так, а это кто? Красная жрица? Воевода Славский?

Красная жрица? Если бы не ужас ситуации, я бы точно на Эмму покосился.

— Ты неплохо подготовился. Что дальше? Угрозы? Шантаж?

— Всё просто, — развёл он руками. — Если дёрнетесь, князь умрёт, а его сынок останется без головы. Если у вас хватит сил, чтобы противостоять мне, то в город будет выпущен смертоносный вирус и спустя сутки он вымрет. Готов ли ты рискнуть, целитель? — спросила тварь насмешливо.

— Давно спросить хотел. Вы же, ублюдки, себя властителями жизни мните, а при этом являетесь всего лишь жалкими рабами. Давно стухшими. Стоило оно того?

— О-о-о, — протянул он, прищурившись. — Ты скоро узнаешь это. Я превращу тебя в мертвеца и заставлю служить. Усилю и отправлю убивать людей. Как тебе такое будущее, целитель? — Последнее слово он сплюнул.

— Ты… — внезапно заговорил князь, очнувшись. — Васильев… Помнишь мой дар?

— Помню, князь, — ответил я.

Мертвец уставился на него с любопытством.

— Служи и защищай.

Второй раз меня пробрало. Внутри что-то сжалось.

Атаковали мы все одновременно.

Князь вспыхнул и ударил по жене. Я отметил, как лезвие отрубило ей руку и откинуло назад. Младшего княжича задело, но это было ерундой.

Мертвец этой выходки не оценил, дёрнул, и тонкая, почти невидимая нить срезала голову князю.

Юрий Дмитриевич мог защитить себя, но предпочёл спасти сына. Мертвец мог атаковать меня, но выбрал наказать князя.

А я… У всех есть пределы. Мой был достигнут давным-давно. Ещё в том мире. Сколько раз я подавлял эмоции. Сколько раз сдерживал рвущийся наружу крик отчаяния и всепоглощающей боли. Сколько раз задыхался от ненависти и бессилия.

Мертвец успел убить князя, а я — добраться до него.

Куда быстрее, чем он успел среагировать. Меч прошёл наискось, разрубая тело. Ему хватило силы, чтобы выпустить нити и не разлететься кусками, но это был лишь первый удар.

Мягкая волна силы от ритуала Эммы прокатилась по залу, ударила в мертвеца. Славский оказался рядом с княжичем и прикрыл его, дохнув силой и создавая щит.

Я же продолжил рубить тварь.

Мертвец выхватил шпагу, попытался отбиться и получил стрелой в лицо. То вспыхнуло, обуглилось. Меч пошёл дальше и отрубил кисть, вместе со шпагой. Снова выскочили нити, притягивая конечность, но тут мы с Эммой не позволили повторить этот трюк.

Тварь попыталась отмахнуться, но я был слишком быстр, силен и взбешён. Какая-то часть сознания отметила, что эта особь совсем не боец. До прошлой твари сильно не дотягивает, а раз так, то…

Меч вошёл ему в брюхо, я повёл его дальше, вскрывая грудную клетку. От вложенной силы мертвеца аж приподняло, и я пробежал прямо с ним, пока лезвие не врезалось в стену, а тварь не пригвоздило.

Я остался без оружия, но это было уже не важно. Я сам — оружие.

Руку окутало Кровью, она уплотнилась, и я вбил пальцы прямо в Источник.

— Сдохни, — выдохнул я.

Удар, вспышка — и мертвеца разнесло на куски.

— Олег, княжич! — окликнула меня Эмма.

Встряхнувшись, я метнулся к княжичу. Горло ему всё же вскрыло. Не сильно, рану Славский зафиксировал, но требовалось убедиться, что ничего другого внутри него не оставлено. И не зря проверил. Парень был отравлен проклятием, которое раскрылось и начало пожирать его внутренние органы.

Сосредоточившись, я выжег заразу и закрыл рану на шее. Жить будет.

— Эмма, надо выследить второго! — поднялся я.

— Нужен мертвец, — ответила она.

— Их тут хватает… — ответил я, подхватывая меч, который положил на пол, пока княжичем занимался.

Моя злость никуда не делась. Тварь сдохла слишком быстро.

Схватка заняла всего несколько секунд, и этого времени хватило, чтобы из соседних комнат мёртвые добрались до нас. Славский выставил щиты, а я вот шагнул им навстречу.

Ни боль, ни смерть не остановят меня. Я буду служить, князь, до самого конца, пока не уничтожу всех тварей.

Взмах — и первую тварь снесло. Удар копьём — и двух мертвецов унесло в дверной проём. Я прошёл следом и отмахнулся мечом, разрубая тех, кто прыгнул на меня.

В образцах для ритуала у Эммы недостатка не будет.

Глава 4

Сергей впал в состояние ступора, из которого никак не мог выйти. Давние новости о том, что на дворец напали и отец ранен, большинство охраны перебито, как и слуги с придворными, — сами по себе были ударом. Совсем не первым.

Ранение, смерть Ольги, нападение на дворец, все последующие битвы и события. Княжич наивно полагал, что имеет хорошую подготовку, но как же сильно он ошибался. В эти дни он постоянно ощущал, что находится на грани. Обречённость, фатальность происходящего — на фоне всего этого идея Служения и что-то, что могло принести реальную пользу, стало тем, что помогло сохранить Сергею рассудок.

Но возвращение мёртвых во дворец… Это стало той последней каплей, которая окончательно что-то сожгла внутри княжича. Надломила, без возможности починить и реабилитировать. Тогда-то и пришло ощущение эмоционально отупения.

Последующие события княжич воспринимал без эмоциональной окраски. Подготовка, приезда Аристарха Павловича, подход Кузнецова-старшего и его гвардии, которую он привёл на помощь князю. Выход Олега, Эммы и Славского.

Дальше нужно было ждать. И — дождались.

В один миг все собравшиеся пришли в движение. Кузнецов унёсся первым, княжич не уследил, как это произошло. Следом двинулись гвардейцы и солдаты. Княжич побежал за ними. Эта пробежка запомнилась фрагментами. Хорошо знакомые виды дворца. Опалённые стены. Кровь. Мёртвые, что нападали неожиданно. Крики обычных людей. Призывы о помощи. Скоротечные сражения.

Княжич опомнился, только когда добрался до подвала, где нашлось множество пленных. Быстро осмотревшись, Сергей понял, что никого из родичей здесь нет, и бросился дальше.

Ему нужно было узнать.

И он нашёл.

Зрелище было сюрреалистическое. В одном из залов Олег и Эмма, притащив ещё трепыхающегося мертвеца, проводили ритуал. В соседнем зале парень нашёл Славского. Который стоял рядом с Иваном. Младший княжич стоял спиной и смотрел…

Сергей дёрнулся, когда увидел обезглавленного отца. Разрез на шее был ровный. Голова скатилась вниз, упала князю на руки. Получалось, что он держал сам себя.

Заворожённый княжич перевёл взгляд и узнал мать. Её тело лежало переломанной куклой в стороне.

Мягкая волна силы разошлась в стороны. Сергей отмер, обернулся, увидел в коридоре уходящего Олега. За ним следовала Эмма. Она остановилась, уставилась на парня.

— В городе есть ещё одна тварь, которая может выпустить убийственный вирус. Мы отправляемся за ней. Ты должен остаться здесь и навести порядок. Соберись и действуй.

Больше ничего не сказав, Чернышова развернулась и ушла. Славский тоже отмер, бросил взгляд на княжича и отправился за ними.

— Позаботься о брате. Он слишком много видел, — шепнул он, проходя мимо.

Сергей кивнул и подошёл к Ивану. Тот медленно повернулся. Уставился на брата. «Зрачки расширены, вид бледный, состояние сильного шока и истощения», — отметил про себя Сергей.

— Брат? — заговорил хрипло Иван. — Брат… Они…

— Я вижу, — подошёл княжич. — Я вижу…

* * *

Не прошло и десяти минут, как дворец был отбит и возвращён под контроль людей. Мертвеца я поймал. Ритуал мы провели и засекли, где сильная тварь засела. Не так уж и далеко. Всего несколько кварталов отсюда. Быть может, я бы и так смог её отыскать, поедь мы другой дорогой.

Славский присоединился к нам. Встретили по пути Владимира Геннадьевича.

— Всё нормально? — спросил он. — Мёртвых больше нет?

— Остался один недалеко. Едем к нему. Вы с нами?

— Конечно. Что с князем?

— Убит, — ответил Славский. — Княгиня тоже. Младший сын выжил. Сергей сейчас с ним.

— Дерьмо, — выругался Кузнецов. — Ладно, сначала тварь надо прикончить. Каков план?

— Поймать и убить, — ответил я. — Едем, пока не сбежал. Где Аристарх Павлович? Есть угроза, что выпустят очередной вирус. Надо бы предупредить.

— Передам, — ответил Владимир Геннадьевич. — Аристарх Павлович сейчас с пленными. Занимается ими.

— Хорошо.

Я отправился на выход. По пути глаз зацепился за мёртвого слугу, который нас к князю проводил. Тот, что служил и после смерти. Он был окончательно мёртв. Наверное, оно и к лучшему.

Несколько минут нам потребовалось, чтобы собраться и выехать. Послание Аристарху Павловичу передали. Кузнецов отдал распоряжения своим людям. А там и двинули в нужную сторону.

Добирались молча.

У меня ни одной мысли не было. Может, и зря. Стоило подумать о произошедшем. Убили сильную тварь, но победой это назвать нельзя. Борьбы за власть нам сейчас только не хватало.

* * *

Ещё мне стоило подумать о том, в каком направлении мы двигаемся. В хорошо знакомом направлении.

Я не настолько хорошо ориентировался в городе, чтобы сразу сообразить. Да и эмоциональное состояние не самое подходящее было. Сначала нахмурился, когда в сторону лечебницы поехали. Потом засёк мертвеца, сопоставил ощущения и тихо выругался.

— Он в ресторане Бориса Дмитриевича. Где я работал, — сказал я остальным.

— Про тебя многое выяснили и используют это, — сказал Славский, — Бой среди гражданских… Плохо. Надеюсь, ты так же ловко прикончишь тварь. Притормози! — стукнул по кузову Славский. — Надо городовых предупредить. Пусть район оцепляют.

Ещё минута на то, чтобы Славский решил вопрос.

— Соберись, — шепнула мне Эмма.

— Я собран, как никогда.

— Это меня и пугает.

— Я…

Хотел сказать, что в порядке, но нет, не в порядке.

— Соберись, тряпка, — бросил мне Кузнецов.

Эмма наградила его злым взглядом, а вот я хмыкнул. Поддержка в стиле Владимира Геннадьевича.

Славский вернулся, мы продолжили путь. Мертвец никуда не смещался. Меня пугало, что та тварь не обманула и смертельный вирус будет выпущен.

По всей видимости, были задействованы особые резервы. Первый мертвец — специалист по силовым акциям. Сильный боец, мастер устраивать террор. Вторая тварь… Этот гад проявил себя не так активно, но как боец он был куда слабее и предпочитал… Плести интриги? Давить на мозги? Пусть так. За что отвечает третья тварь? Не за разработку ли новых видов болезней? Если так, то обезлюдевший город — вполне себе реальный сценарий.

* * *

Тварь сидела за столиком и неспешно попивала кофе, когда мы подъехали и выбрались. Её это ничуть не смутило.

Это была женщина с бледной кожей, в красивом платье.

Что-то внутри меня в очередной раз дрогнуло, когда увидел знакомые лица. Персонал у дяди Бори не поменялся. Всё те же люди.

Мне пришлось снять шлем, чтобы узнали. Света, а именно она сегодня на веранде работала, увидела нашу колоритную компанию и узнала меня.

— О-Олег? — запнулась она. — Ты что здесь…

— Быстро сообщи Борису Дмитриевичу, чтобы срочно всех эвакуировал. Гостей тоже. Уводите через чёрный ход и сразу отправляйтесь в лечебницу. Вы, скорее всего, заражены. Это не шутка, сейчас здесь разразится битва адептов.

Девушка побледнела и убежала внутрь ресторана.

Стоял я так, чтобы взглядом контролировать тварь. Та спокойно пила кофе, смотря на меня с лёгким прищуром.

— Говорит воевода Славский! — рявкнул Антон Павлович. — Всем покинуть территорию! Здесь находится опасный враг, и сейчас начнутся бои! Сохраняйте спокойствие и уходите, направляйтесь сразу в лечебницу Васильки, где вас проверят!

— Что за бред⁈ — возмутился один из мужчин.

— Тебе жить надоело? — спросил его Славский, и мужик сразу сдулся.

Женщина никак не отреагировала. Так и продолжала пить кофе.

Мы дождались, когда люди покинут ресторан. Я увидел Бориса Дмитриевича через окно и махнул ему рукой, чтобы уходил. Тот нахмурился, но вроде послушался. Городовые тоже времени не теряли. Поток людей закончился, и постепенно на улице мы остались одни.

— Значит, Диаза вы убили, — с сильным акцентом сказала женщина. — И как-то смогли найти меня.

— Диаз сказал, что город будет отправлен, — сказал я, желая получить информацию.

— Это так, —не стала отрицать женщина. — Я слышала, что прошлую эпидемию вы смогли остановить и помешали созданию Воина для нашего господина. В этот раз я выпустила кое-что посерьёзнее.

Больше не видя смысла ждать, я надел шлем и сорвался с места. Женщина не стала атаковать. Жгутом силы кинула в меня стол, а сама отпрыгнула обратно. Ей в бок зашёл Кузнецов и рубанул мечом. Славский же прыгнул в воздух и атаковал сверху. А я так и продолжил бег, погнавшись за ней.

Женщина отбилась от всех атак и метнулась… в окно. Пробила его, влетела в чью-то квартиру, выкинула оттуда мужчину в одних трусах, которого перехватил Славский.

Вот же сука.

— За ней! — крикнул я.

Тварь пробилась и вышла с другой стороны дома. Я забежал в арку, пронёсся и выскочил ей навстречу.

Не успел самую малость. Метнул стрелу, но она увернулась и ворвалась в толпу людей, что шла по проспекту.

В следующую секунду началось настоящее безумие. Жгутами она подкидывала людей. Не убивала, а просто кидала орущих горожан. Славский и остальные бежали за мной следом, успевали ли они подхватывать… Я не мог оценить, продолжая бежать за тварью.

Она добралась до проезжей части, и вверх полетели машины. Летели они прямо на прохожих.

И снова я не увидел, чем это закончилось. Выжимая из себя всё доступное, я сплёл технику и метнул. На этот раз женщина не смогла увернуться. Её накрыло взрывом и откинуло в сторону, прямо под автобус. Она врезалась в переднюю часть и смяла её. Оттолкнулась, попытался уйти наверх, но не тут-то было.

Ударил ритуал Эммы, волна силы накрыла её, лишая прыти.

Это позволило мне выиграть драгоценную секунду, чтобы в пару прыжков добраться до неё.

Женщина выхватила короткий клинок и смогла отбиться. Силы и мастерства у неё побольше было, чем у предыдущей твари. А вот я недооценил её. Удар оказался слишком силён, и меня повело. Она меня пнула, отправляя в полёт, и я рухнул, прокатился по проезжей части.

Только вот тут я был не один. Кузнецов зашёл с другой стороны, навалился на тварь. По звону я хорошо слышал, что сеча там знатная завязалась. Эмма продолжала давить ритуалом, концентрируя и насыщая его.

Славский создал щит, отодвинул машины, расчистил участок и накрыл всё это дело куполом, запирая нас.

Отличный ход. Нельзя дать этой особи уйти.

Подкинув себя силой, я набрал скорость и снова оказался рядом. Как раз вовремя. Теперь уже Владимир Геннадьевич отправился в полёт, не выдержав натиска.

— Какие вы резвые, — сказала дымящаяся женщина.

Платье её порвалось, но сама она ранена не была. Дымилась защитная плёнка, которую Эмма не смогла пробить.

Я налетел, обрушил тяжёлый меч сверху. Она приняла его на жёсткий блок, но у нас тут не урок фехтования, а бой насмерть. С меча соскочили потоки Крови, которые накинулись на неё. Я их сгустил и принялся её пеленать.

Она вспыхнула силой, но это был тот случай, когда преимущество в секунду может оказаться решающим.

Женщина умудрилась блокировать следующий удар, но тонкую стрелу от Славского — уже нет. Та влетела прямо в голову, снесла часть макушки, но убить — не убила.

Что, не нравится? Это тебе не в поле своей силы, контролируя пространство, драться. Пусть Эмма и не наносила ущерба, зато глушила большую часть способностей твари.

Владимир Геннадьевич вернулся и насел с другой стороны. Славский зашёл со спины, и мы принялись прессовать тварь.

Билась она отчаянно. Отбивалась мечом и чёрными жгутами. Пыталась откинуть нас всплеском силы, но мы со Славским это пресекали. Он столько силы вливал, что пространство вокруг уже светилось.

Наверняка она привыкла отравлять через эманации смерти, но сейчас… Нет, это была наша территория.

Не выдержав, тварь пропустила ещё один удар и решила забрать хоть кого-то из нас.

Целью она выбрала Кузнецоваа. Бросилась на меч и дотянулась до него удлинившимися когтями.

В следующую секунду я снёс ей голову, а вторым движением пробил мечом Источник, посылая импульс Крови.

Убедившись, что всё, сдохла, подбежал к Владимиру Геннадьевичу, который уже начал заваливаться. Рана не глубокая, но на когтях наверняка была зараза.

Так оно и вышло. Задержись я секунд на десять, и не успел бы спасти.

— Что-то не везёт вам и не везёт, — сказал я, разбираясь с проблемой.

— И не говори, — криво усмехнулся он, посиневшими губами. — Староват для этого стал.

* * *

Княжичу Сергею хотелось орать и забиться в угол, но он не мог позволить себе слабости.

Младший брат находился в состоянии шока, и княжич лично попросил Аристарха Павловича отправить Ивана в лечебный сон. А вот дальше… дальше княжичу пришлось работать.

Мёртвые держали большую часть охраны и придворных в качестве резерва для каких-то своих целей. Среди пленных были и те, кто приезжал во дворец по делам. За сутки набралось несколько десятков человек. С которыми надо было что-то делать, успокаивать, давать официальные комментарии. И это всё на фоне смерти родителей, смерти князя и некоторых высокопоставленных чиновников, а также их помощников, которые и обеспечивали значимую часть работы администрации.

Сергей тупо не знал, как со всем этим справиться. Что теперь делать? Кто главный? Наследовать должен старший сын, но… Сергей искренне сомневался, что тот поведёт себя адекватно. Слишком мало знает.

Добили парня подоспевшие новости. Прямо на глазах у княжича прибыли люди Кузнецова, чтобы забрать Аристарха Павловича, со словами, что в городе началась эпидемия.

В этот момент княжича перемкнуло во второй раз. На этот раз в более продуктивную сторону. Он отчётливо осознал, что разбираться с ситуацией больше некому. Что малейшее промедление будет стоить многих жизней. А раз так… Клялся Служить, так и Служи.

На этой мысли Сергей встряхнулся и принялся действовать.

* * *

О том, что эпидемии быть, мы узнали там же, на проезжей части.

Короткая пробежка никого не убила, но раненых было много. К ним я и направился. Первое же сканирование показало, что в людях поселилась стремительно прогрессирующая гадость.

Оценив её, блокировал и уничтожил. Попутно объяснив Славскому, что происходит и что нужно делать. Кузнецов пока был бесполезен. Приходил в себя. Досталось ему сильно, пусть и не фатально.

Славский не подвёл. Организовал городовых, дальше они оцепили район, и я принялся работать с людьми, которые здесь были. Вирус оказался заразным. Те, кого касалась женщина, заполучили полную версию. Те, кто просто находился рядом, к моменту моей проверки обзавелись урезанной, но не стоило сомневаться: если подождать несколько часов, проклятие разрастётся.

К сожалению, сил быстро локализовать проблему не хватило. Неизвестно, как долго женщина распространяла проклятие. Неизвестно, сколько очагов заразы и каковы механизмы передачи заражения. Также неизвестно, сколько людей сбежало с места боя. Не все стали ждать, когда их осмотрят. Наверняка были и те, кто убежал в метро.

Поэтому к вечеру мы могли получить что угодно. Вплоть до вымершего города.

Разобраться с этой проблемой в одиночку было невозможно. Я попросил отправить кого-то к Аристарху Павловичу и подключить все службы города. С чем могли возникнуть проблемы. На массовые подобного толка мероприятия мог дать разрешение только князь, а он… В общем, поводов для плохого настроения у меня хватало.

На улице я где-то за сорок минут управился. После чего направился в лечебницу, благо до неё недалеко было.

* * *

Не зря говорят, что за одного битого двух небитых дают. Не думал, что в отношении целого города это окажется так же справедливо.

Ожидал я совсем другого. Что смерть князя породит неразбериху, в условиях которой не то что адекватных мер борьбы против эпидемии ждать не стоит, а и легко можно заполучить гражданскую войну и передел власти.

Но повезло. Уже позже я узнал, что во многом это заслуга Сергея. Княжич быстро сориентировался, собрал штаб и принялся наводить порядок, поддерживая нас в борьбе с распространяющейся заразой. В тот момент я об этом не знал, и следующие сутки выдались крайне напряженными.

Во много из-за неизвестности и непонимания, насколько опасна зараза и как быстро она будет распространяться. Да и будет ли вообще.

Добравшись до лечебницы, я первым делом… Притормозил и переоделся. Мёртвых поблизости не ощущал, ритуал, проведённый Эммой, показал, что та женщина была единственной на всю округу. Поэтому броню я снял, переоделся, а там дошёл до лечебницы и снова переоделся, уже в целительскую форму.

Облегчённо выдохнул, когда в приёмной обнаружил Бориса Дмитриевича вместе с персоналом и посетителями. Занимались они тем, что пытались преодолеть недопонимание. Аристарха Павловича ведь не было. Никто официально начало новой эпидемии не объявлял. Как и в принципе особый статус ситуации.

— Олег! — воскликнула Света, которая первой меня заметила.

— Васильев? — глянул на меня дежурный врач. — А ты тут что делаешь? Когда вернулся? Аристарх Павлович…

— Скоро будет, — перебил я мужчину. — Противник выпустил в городе новый вид заразы. Это уже подтверждённый факт, недалеко отсюда произошёл бой, я оттуда, вот только закончил работать с теми, кто там был. Эти люди тоже пострадали… Вера, — кивнул я сестре Петра, которая тоже здесь была. — Заметила что?

— Только то, что внутри что-то есть, опасное, — ответила она неуверенно. — Не рискнула это трогать.

— Олег? — покосился на меня дядь Боря.

— Сейчас разберусь, — заверил я его, не слушая, какой шум и гомон поднялся.

Людей можно было понять. Сюда, в приёмную, человек тридцать набилось. Каждый на нервах, не понимает, что происходит.

На этот раз я работал более вдумчиво. Там, на улице, спешил. А здесь, раз уж никто замертво не падает, позволил себе потратить немного времени на детальное изучение новой заразы.

Вскоре и Аристарх Павлович прибыл. Одно его появление мигом порядок навело. Успел он как раз к тому моменту, когда я с половиной пострадавших разобрался. Возможность тоже изучить проклятие у него была.

В критический момент я больше действовал, чем думал. Сейчас было полезно наоборот.

Ковен послал двух сильных мертвецов. Специалистов не в силовых решениях, а другого типа. Обе твари просчитались. В принципе, у первого мертвеца были все шансы нас переиграть. Видимо, он всерьёз рассчитывал, что я подчинюсь, чтобы избежать лишних жертв. Это говорит о том, что они не понимают наших целей. Что борьба идёт не за спасение отдельных жизней, а за нечто большее — спасение всего человечества. Возможно, мертвец исходил из того, что я выходец из этого мира, который просто бунтует против сильной организации. Но я родился в другом мире и видел, как поступает нежить. Убивает всех. Поэтому шантажировать меня заложниками… Не скажу, что совсем нерабочий вариант, какой-то эффект это могло дать, но дело в том, что пока добирались, мы обсудили с княжичем разные варианты, и он, так сказать, выдал индульгенцию на уничтожение его семьи, если их превратили в мертвецов. Уничтожить мёртвых и попытаться спасти ещё живых — вот что мы должны были сделать.

Как бы там ни было, князь всё решил за нас. Пожертвовал собой и не пошёл на сделку с тварями. Одно это вызвало большое уважение к нему. А ведь до этого я к нему скорее с негативом относился, нежели по-доброму. Да, смерть всё меняет.

Также, я уверен, та женщина не рассчитывала, что её найдут так быстро. Наверняка они догадались, что мы их можем как-то выслеживать, но одно дело заметить вблизи, в результате основательной работы различных спецслужб, а другое — вот так, в считаные минуты, вычислить цель в крупном городе.

Что было дальше? Хороший вопрос. До момента смерти напарника женщина уже сидела в ресторане. С момента его смерти и нашей встречи сколько прошло… Минут двадцать? Она начала распространять болезнь до момента смерти напарника или после? Делала это активно или неспешно? День на дворе, мимо много кто проходил, но это ведь так не работает. Если активно заражать людей, это будет заметно.

Вопросов было много, и вместе с Аристархом Павловичем мы принялись искать ответы.

Глава 5

Роман Юрьевич, старший княжеский сын, на въезде в город был остановлен городовыми, которые предупредили, что началась новая эпидемия и приезжать в столицу сейчас опасно. Они не требовали развернуться и уехать, но угрозу обозначили.

Княжич не рискнул ехать дальше в условиях неизвестности. Скомандовал поворачивать и со всем составом уехал в одно из загородных поместий. Где и попытался узнать, что происходит.

Не получилось.

Сложности начались сразу же при попытке позвонить во дворец. Первое время никто просто не брал трубку. Попытка связаться со знакомыми тоже ни к чему не привела. Никто ничего не знал. В городе шёл бой, недалеко от лечебницы Васильки, почти в центре. После этого объявили чрезвычайную ситуацию, но так ли это, опять же, никто сразу подтвердить не смог.

Следующие несколько часов княжич просидел, думая, ехать в город или подождать. Произойти могло что угодно и нарваться не хотелось. Но и бездействовать тоже было чревато.

Наконец во дворце взяли трубку, и слуга подтвердил, что да, чрезвычайное положение, дворец был атакован, сейчас за главного княжич Сергей, и он приказал пока ничего никому не сообщать. Роман обругал слугу, но добился лишь вялого блеяния в ответ.

То, что Сергей стал за главного, было нонсенсом. Брат-тюфяк, вечный заучка — и главный? Бред же. Где отец? Мать? Да хотя бы первый секретарь или кто-то из чиновников. Княжич уже почти скомандовал выезжать, как поступил звонок от знакомого, с кем он связывался недавно. Тот и сам хотел узнать новости, но сообщил, что на окраинах вспыхнула болезнь и появились вроде как бешеные люди, которые кидались на всех подряд. Что улицы перекрыты и введён комендантский час.

Это поумерило пыл Романа. Он решил обожать до прояснения ситуации.

Сергей вышел на связь только ближе к ночи.

— Роман? — спросил он, когда мужчина забрал трубку у слуги.

— Сергей? Что происходит? Что за эпидемия, и почему тебя назначили главным?

— Отец умер. Мать убита. Иван выжил, но находится в состояние шока, за ним присматривают. Враг выпустил в городе боевой вирус. Мы думали, что успели с ним разобраться, но появилось несколько новых очагов. Люди превращаются в мёртвых и идут в атаку.

Роман замер, оглушённый.

— Отец умер? Мать? Что… как это случилось⁈ — требовательно спросил он.

— Мёртвые пришли во дворец, вот как. Это не телефонный разговор. Ты сейчас где?

— За городом, — машинально ответил Роман.

— Советовать ничего не буду, но сейчас в городе опасно. Зараза особо быстро работает против адептов. Если ты в безопасности… сам решай. Мне сейчас делом нужно заняться… — На заднем фоне послышался шум, и Роман услышал, как Сергея срочно зовут. — Если поедешь в город, сообщи. Сейчас я вынужден отойти. Потом поговорим. Береги себя.

Роман услышал в трубке гудки.

Так и замер, непонимающе смотря на трубку, пытаясь осмыслить, что только что услышал.

* * *

Спустя полчаса мы с Аристархом Павловичем выяснили, что проклятие работает в несколько этапов. Сначала заражение. Следом поглощение энергии — оно работало как пылесос, вытягивая все резервы из человека, поэтому обычные люди заболевали медленнее, а вот адепты средней силы попадали в главную зону риска. Энергия шла на усиление и развитие проклятия. Дальше начиналась стадия распространения. Крупицы заражённой энергии выплёскивались наружу и цеплялись к другим людям. Заражение шло через воздух, ещё легче передавалось через прикосновение. Хватало буквально нескольких Капель, чтобы появился новый заражённый.

Что мы проверили банальным способом — на себе. Достаточно было приглушить собственную энергетику и постоять рядом с больным, чтобы заразиться. Что будет дальше, какой следующий этап, мы не выяснили. Никто не собирался давать заразе причинить серьёзный вред людям.

Получив эту информацию, Аристарх Павлович ушёл вводить карантинные ограничения.

Я же остался не у дел. Заражённые закончились. Уйдя в подсобку, погрузился в медитацию. Требовалось проверить себя после боя и окончательно успокоиться. Сделав это, сосредоточился на ощущениях и постарался раскинуть свою чувствительность, настроившись на мелкие проявления смерти.

Хватило пяти минут, чтобы засечь слабые очаги. Зараза уже пошла гулять по лечебнице. Сосредоточившись ещё сильнее, я стал наблюдать за тем, как ведёт себя болезнь.

Это походило на слабый ветерок, который гулял по окрестностям и закручивался. Крупицы оседали, а ветерок продолжал свой путь.

В городе сейчас наверняка происходит нечто схожее. Прошлый вирус был куда менее заразным.

Бежать куда-либо я не стал. Спокойно поднялся, подумал да создал версию светильника имени себя. Это средство хорошо себя показало в прошлый раз, и надо проверить, как оно подействует сейчас.

Наверное, со стороны я выглядел странно. Люди косились на меня, когда я в коридор вышел. Кто-то останавливался, здоровался. Я что-то отвечал, больше сконцентрированный на ощущениях. Ведомый чутьём, я донёс светильник до места, где он встал на пути заразы. Две силы столкнулись, и зараза победила. Хуже того, она стала пожирать энергию светильника.

Нет уж. Так не пойдёт. Разрушив его, я создал новый. На этот раз потратил больше времени, добившись предельной чистоты Крови. Сработало куда лучше. Теперь уже мой светильник выжигал энергию смерти. Ну, хоть так.

В следующий час я прогулялся по корпусам и выжег всю заразу, которую смог засечь. Надеюсь, моей чувствительности хватает, чтобы все проявления заметить. Если что-то осталось совсем мелкое, что способно развиться по новой… То, боюсь, шансов у нас нет. Также я установил свои новые светильники во всех ключевых местах лечебницы. Сейчас мне это сделать было куда проще. Сил-то прибавилось заметно.

Найдя Аристарха Павловича, узнал у него последние новости.

— Княжич Сергей собрал штаб, — сказал он, когда мы с ним ушли в кабинет. — Городовые получили указания. Сейчас идёт массовое оповещение. Пока новых очагов замечено не было.

— Хорошо, но я бы так не обнадёживался.

— Я и не обнадёживаешь. — Аристарх Павлович устало потёр переносицу. — Князь правда умер?

— Убит. Как и его жена. Младший княжич выжил.

— Его я видел. Лично осматривал. Мальчик в шоковом состоянии.

— У него на глазах мать превратили в мертвеца и приказали вспороть сыну горло, если дёрнется, — ответил я мрачно. — И более сильные воины после такого сломаться могут. Что уж говорить о молодом парне.

— Ты сам как? Столько всего происходит… — покачал мужчина головой.

— Я нормально. Мы убили виновницу распространения заразы. Есть версия, что она кто-то вроде куратора этого направления. Если так… буду надеяться, что травить нас в ближайшее время перестанут. Разобраться бы с этой заразой, — вздохнул я, погруженный в свои мысли.

Какой-то злой рок, не иначе. Одна проблема сменяется другой. Стоит добиться победы, буквально прыгнуть выше головы, как ситуация усугубляется.

Мало нам опаснейших тварей, так нате, получите и распишитесь. Смерть правителя, кризис власти и эпидемия довеском.

* * *

Затишье продлилось ещё часа полтора. Я без дела не сидел, раз уж выдалась свободная минутка, пошёл снимать нагрузку с целителей. Не то чтобы много работать пришлось. Я не так давно то же самое делал, поэтому больных было мало. Хоть одна хорошая новость.

На скорой нам привезли мужчину в критическом состоянии, который посерел и хрипел. Меня сразу же позвали, и я прибежал, опередив Аристарха Павловича.

Проклятие в пострадавшем разрослось куда сильнее и начало трансформировать органы. Я, когда это увидел, на секунду замер. Чёрт. Не просто убивает, а превращает в мертвеца.

Я ударил по заразе, омыл Кровью весь организм, но… Спасти не успел. Треть тела уже перешла в другую форму. Ещё минут десять, и он превратился бы в мёртвого.

— Что тут? — пришёл Аристарх Павлович. — Ты… не смог его спасти? — удивился он.

— Это на треть уже мертвец. В смысле, нежить, — ответил я. — И это очень плохая новость, Аристарх Павлович. Если бы его забрали минут на десять позже, он кинулся бы прямо на персонал.

Бригада, которая его и притащила, при этих словах отчётливо побледнела. По протоколу, они должны были сдать его на руки либо другому врачу, либо целителю. Поэтому и не уходили.

— У меня есть средство против этого, — сказал им. — Бояться другого надо, — снова посмотрел я на Аристарха Павловича. — Мертвецы на месте лежать не будут. При сохранении доли разумности они способны выйти из квартиры и нападать на людей осмысленно. Если в них сохранится проклятие, то, помимо физического ущерба, зараза продолжит разрастаться. Передайте эту новость княжичу, пусть разбирается, раз уж взялся. Так, а вы… — покосился я на бригаду, — домчите меня туда, где его забрали. Я заодно вам про методы самозащиты расскажу и оружие выдам.

— Оружие? — пискнула медсестра.

— Разберёмся, — угрюмо заявил её напарник-мужчина. — Только это. Мы его забрали прямо с улицы. Рядом с метро. Куда ехал, не знаю, но зашёл в кафе, взял воды, вышел и свалился.

Метро, кафе, середина дня.

Всегда может быть хуже. Всегда.

— Аристарх Павлович, я выезжаю на место. Буду работать по площадям, — сказал я целителю. — По коням, господа, — поторопил я мужчину с женщиной. — Или по каретам скорой помощи?

* * *

Было очевидно, что если мужчина проехался на метро, которое ещё продолжало работать, то спустя сутки будет заражён весь город. Или не весь, но половина — точно.

Свои опасения я подтвердил. Когда прибыл, весь персонал кафе был заражён, как и посетители, что тут сидели. Хорошо, что кафе маленькое и дешёвое, людей в этот час немного. Но что тут происходило полчаса назад? Кто ушёл?

Водитель скорой был отправлен за городовыми. Пусть они информацию собирают и дальше работают. У меня всех выследить точно сил не хватит. Зато я мог поработать здесь. Объяснять ситуацию взялся Степан. Так мужчина из скорой мне представился. Они тоже заразиться успели, кстати. Не целители, обычные медработники. Почистил их. Создал светильник для скорой. Ехали минут пятнадцать, всё это время потратил на его укрепление. Чтобы на сутки хватило, и точно никакая зараза не сожрала. Да и мертвецу это не даст подняться.

Понимания со стороны персонала кафе наши действия не вызвали. Пришлось убеждать. Зато официантки впечатлились, когда я из них чёрную гадость достал. Сразу прониклись.

Когда городовые подошли, я тихо выругался. Двое служащих уже были заражены.

Кажется, начинается гонка со временем.

* * *

Следующие трое суток я и правда бежал против ветра, стараясь везде успеть.

Вскоре выяснилось, что болезнь прогрессирует с разной скоростью у разных людей. Набрал статистику, и стало понятно, что наиболее подвержены процессу те, у кого есть Источник, но слабо развитый, как и общие навыки оперирования энергией. Силы имеются, то есть топливо для проклятия, а навыков заметить неладное — нет.

Поэтому на эти трое суток нормой стало, что я выезжал на место, откуда забрали человека, и там обнаруживал действующую заразу, которая не успела набрать силу. В то же время адепты посильнее, если проявляли достаточную бдительность, успевали сами добраться до лечебницы и получить помощь.

Так дальше и шло.

Поступал звонок, скорая выезжала на место, иногда я выдвигался вместе с ней — в моменты затишья. Куда чаще так не получалось. Сначала больного привозили, подтверждали диагноз, а там уже по мере возможности и я выходил. В то же время городовые получали приказ оцепить район.

Надо отдать Сергею должное. Учитывая всё случившееся, он каким-то чудом, не иначе, смог навести порядок. Уже после первого моего выезда, спустя час метро было полностью блокировано. Передвижения по городу ограничены. Участвовал в этом и Славский, который перехватил управление над солдатами чужих бригад, которые находились в городе, и организовал патрулирование.

Сколько раз я побеждал мёртвых в этом мире, благодаря их глупости и самоуверенности? Устану считать. Справедливо было и обратное. Люди руководствовались чем угодно, кроме здравого смысла. Собраться толпой и требовать пропустить в метро? Легко. Сам лично видел это столпотворение, когда чуть до применения боевых техник не дошло. Сначала одному стало плохо, спустя пару минут ещё один свалился, а дальше до подтянувшихся городовых дошло, что что-то не так. Спокойно дождаться помощи? Опять нет. Попытаться разбежаться? А почему бы и нет, собственно.

И таких случаев хватало. Были попытки убраться из города, что спокойно могло привести к вымиранию какого-нибудь населённого пункта, потому что мы банально не сможем разорваться на два места. Массовые походы в магазины, чтобы урвать пачку макарон в эти тёмные времена. Не, я людей понимаю, но лишь отчасти. Подобные действия лишь усугубляли ситуацию.

Это всё происходило на фоне нарастающего потока больных. Апогеем этой истории стало то, что на окраинах появился отряд мертвецов. Сам не видел, но на последствия посмотрел. Как потом выяснилось, первыми перекинулась какая-то банда. Несложно догадаться, как это происходило. Один-два человека словили заражение. Маслом они оперировали регулярно. Дальше проклятие набрало силу, перекинулось, ну и всё. На улицу выбралась толпа мёртвых, которая стала набрасываться на всех подряд. Первыми под удар попали люди, которые как раз в магазин пошли.

Когда армия подъехала, там уже сотня отожравшихся мертвяков гуляла.

Повезло, что туда прибыл Славский. Как прибыл, так разгул нежити и закончился.

Позже уже нас с Эммой подтянули. Она занялась очисткой территории: поднятие нежити, эманации смерти, многочисленные убитые — всё это требовало работы жрицы. Я же работал по своему профилю, вычислял, где ещё осталось проклятие, и ходил, выжигал его.

И так час за часом, день за днём.

* * *

Роман Юрьевич прибыл в столицу на четвёртый день после начала эпидемии, когда ту смогли обуздать. Город казался вымершим, и мужчина ехал, полный мрачных предчувствий и надежд.

Жизнь до этого казалось пусть и сложной, но с понятным будущим. Враг силён, способен организовать множество проблем, но отец знает, что с этим делать. Самого Романа ждало великое будущее. Свадьба и объединение двух княжеств. Собственно, этим он последние месяцы и занимался. Не свадьбой, а налаживанием торговых связей, когда в обход всех санкций шли закупки всего необходимого. Почётная и благородная должность, которая заодно позволяла обрасти нужными связями.

Смерть отца могла перечеркнуть все эти планы. Никто не будет заключать союз со слабым княжеством. Требовались решительные меры, быстрое наведение порядка и подтверждение власти, чтобы вся проделанная работа не пошла насмарку.

От своих амбиций княжич не собирался отказываться.

Во дворец он входил как на поле боя. Сергей на месте отсутствовал. Как сказали слуги, средний брат продолжил разбираться с городскими делами. Роману подобное самоуправство не понравилось, слишком много себе Сергей позволил, но в данный момент его отсутствие было на пользу. Сначала Роман собирался прояснить все подробности, а потом уже начать действовать.

Иван нашёлся у себя в спальне. Он сидел на стуле и, кажется, пялился в пустоту.

— Иван? — позвал Роман. — Ты как?

Младший брат вздрогнул и медленно повернулся.

— Ты не спешил, — сказал он первое.

— В городе вспыхнула новая эпидемия, и я… — Роман замолчал, смутившись и спохватившись, что не должен оправдываться. — Что здесь случилось? Сергей сказал, что наши родители погибли.

— Их убили, — без эмоций ответил Иван, отвернувшись.

— Кто?

— Васильев.

— Это кто ещё? — нахмурился Роман. — Его схватили? Казнили? Надеюсь, этот ублюдок уже в темнице. Можешь не сомневаться, он получит сполна.

— Не думаю, что он в темнице. Насколько слышал, он сейчас в городе.

— Это как? — озадачился старший брат. — Почему он ещё не пойман? Чем занят Сергей?

— Он мне не докладывал, — ответил Иван.

Больше он ничего пояснять не стал. Замкнулся, ушёл в себя и игнорировал любые вопросы.

* * *

Где-то нам точно сильно повезло. То ли жёсткие меры, введённые княжичем, помогли. То ли моя езда по городу. То ли без хозяйки проклятие сработало не так, как надо. Думаю, наша победа была результатом совместных усилий.

Я как-то сразу и не понял, что всё закончилось. Шёл четвёртый день, заражённые перестали поступать в лечебницу, и, воспользовавшись паузой, я, казалось, прилёг на минутку и продрых часов десять. Уже когда проснулся, узнал, что заражённых больше не было, поэтому меня и не будили.

Узнал я это у первой попавшейся медсестры.

— Неужто всё? — спросил я сам у себя, но ответа не получил.

Либо всё, либо сейчас по квартирам и всяким местам скрывается нежить, которая не смогла выбраться на улицу, но остаётся разносчиком заразы. Если так, нас ещё ждут сюрпризы, но, сдаётся мне, с ними справиться будет куда проще.

Эту мысль я додумать не успел.

Судя по солнцу за окном, сейчас вечер. В лечебнице подозрительная тишина стояла. Но не очень-то и подозрительная. Все работали на износ, и предположу, народ сейчас тупо отсыпается. Даже медсестра, которую я тормознул, зевнула и дальше пошла, смутившись под моим взглядом.

Почесав макушку, решил наведаться в туалет да привести себя в порядок.

Дойти не успел. Откуда ни возьмись в коридоре появились двое мужчин непримечательной внешности, но при этом очень уж характерные. Не иначе, господа из тайной службы.

— Олег Васильев? — обратился ко мне тот, что шёл справа. — Княжич Роман Юрьевич велел доставить вас во дворец.

— Хм… — оглядел я их, пытаясь разгадать, что за этим скрывается. — Отлить мне можно, или сразу потащите?

— Это не арест, — ответил тот, что слева. — В туалет заглянуть можете.

Обнадёживает. Но не сильно. Где сейчас Эмма, Славский и Сергей, я узнать не успел. Одному ехать во дворец не хочется. Что-то мне подсказывает, что ничем хорошим это не закончится. Особенно если учесть, что княжеская семья была взята в плен, чтобы заманить меня в ловушку.

* * *

Зря переживал. Орденцы, они же бывшие гвардейцы Чернышевых, караулили подъезды к лечебнице, меня тоже приметили, когда выходил.

Что там дальше происходило, осталось без моего внимания, но, когда прибыл ко дворцу, туда же подкатила и троица. Эмма, Славский и Сергей. Славский зевал, но выглядел как обычно. У Эммы залегли круги под глазами, лёгкое истощение наблюдалось. А вот Сергей выглядел куда хуже, весь бледный и осунувшийся.

— Подождите! — крикнул он.

Не мне, а моим провожатым.

— Куда вы его ведёте? — спросил он требовательно у мужчин, которые притормозили и переглянулись.

— Ваш брат, Роман Юрьевич, велел доставить Олега Васильева с целью прояснения ситуации в деле государственной важности.

— Хорошо. Я сам его отведу. Вы свободны, господа.

— У нас приказ, Сергей Юрьевич. Доставить лично. Мы должны его выполнить.

— Если мы пойдём рядом, вы против не будете? — добродушно спросил Славский.

— Никак нет, — отчеканил мужчина.

Наша разросшаяся группа двинулась дальше.

Шли молча, если не считать переглядываний с Эммой. Сергей вышел вперёд, его лица не видел. Обсуждать что-то вслух при людях из тайной службы при всем уважении не хотелось.

Заставлять ждать нас не стали. Сразу провели к княжичу. Точнее, передали слуге, тот зашёл в кабинет, сообщил о нас, и вот после этого пропустили. Всей толпой.

— Сергей, и ты тут, — сказал Роман Юрьевич. — Рад, что ты цел.

Радости в его голосе слышно не было. Его брат тоже тёплых чувств не выразил. Они уставились друг на друга, бодаясь взглядами. Первым не выдержал, как ни странно, Роман, переведя взгляд на меня.

— Так, значит, это и есть ты, Олег Васильев?

— Он самый. — Не стал я отрицать очевидное.

— Очень хорошо, что тебя быстро доставили. Сергей, ты не хочешь объяснить, почему этот человек разгуливает на свободе и до сих пор не брошен в темницу?

А неплохое начало. Именно то, чего нам и не хватало для полного счастья.

Глава 6

Какой-то незамедлительной реакции на слова старшего княжича не последовало. Славский для этого был слишком опытным, чтобы эмоционировать. Эмма прищурилась, но на этом всё. Лица Сергея я не видел, но, кажется, он испытал самый настоящий шок и на какое-то время потерял дар речи.

Я же ничего, кроме обыкновенной усталости, не почувствовал.

Страха не было. Чего мне бояться? Что бросят в темницу? Сбегу. Попробуют убить — буду отбиваться.

Проблема заключалась в другом. Такое решение княжича неизбежно повлечёт многочисленные жертвы, но… Кто я такой, чтобы мешать людям самоубиваться? Я тоже человек. Я устал. Эта бесконечная гонка вымотала меня. Поэтому посмотрим, чем это закончится. Чувствую, княжич только начал свою игру. Он сделал ход, и сейчас последует ответная реакция.

— Брат, ты спятил⁈ — прошипел-прокричал Сергей.

— А может быть, это ты спятил? — гневно ответил Роман Юрьевич. — Покровительствуешь виновнику гибели наших родителей! На чьей ты стороне, Сергей?

— Ты точно спятил, — мигом успокоился Сергей, тон его сделался ровным, холодным. — Наших родителей убили мёртвые, и твоя борьба за власть, которую ты с чего-то решил начать, не прошло и недели со смерти нашего отца, приведёт к ещё большим жертвам и страданиям.

— Да неужели? — насмешливо ответил Роман. — А скажи мне, дорогой брат, — эти слова он произнёс ядовито, — что требовали так называемые мёртвые, которые захватили дворец? Разве они пришли за нашими родителями? Нет. Они пришли за ним! — Роман выставил палец в мою сторону. — Ты не думал, что этот липовый сирота с поддельной личностью и есть человек, который, стремясь к власти, спровоцировал весь этот конфликт⁈

— Ах вот оно что, — так же ядовито ответил Сергей. — Решил вывернуть ситуацию, чтобы укрепить свои позиции. Неужто испугался за своё положение?

— А мне стоит бояться за него? Наследник я, а не ты.

— Наследник, который трусливо отсиживался в поместье, пока я боролся за столицу и людей.

— Хватит! — рявкнул Роман. — Ты забываешься!

— А ты просто спятил!

— О да-а, — протянул Роман. — Наивный Серёжа, который поверил в сказки про доброго целителя и плохих монстров, которые желают нам зла.

Сергей на это промолчал. А вот Славский не стал и дальше в стороне оставаться.

— Мне вы тоже не поверите? — спросил Антон Павлович. — Мертвецы — это не какие-то сказки. Это суровая реальность, с которой мы каждый день на поле боя сталкиваемся.

— Антон Павлович, — княжич перевёл взгляд на бывшего воеводу. — Скажу честно, не ожидал вас здесь увидеть. Что воевода делает в столице? Почему вы не на фронте? Неужели тоже участвуете в заговоре?

— А в столице заговор? Не слышал. Прибыл же я сюда с целью защитить князя.

— И как, получилось? Очевидно, нет. Скажите, Антон Павлович, вы готовы принести мне присягу? Или вас можно записывать в предатели?

Княжич находился здесь один и вёл себя откровенно нагло. Так уверен в себе? Я сплёл технику Кузнецовых и убедился, что догадка верна: в соседних комнатах полно готовых к бою гвардейцев.

— О, молодой господин, как вижу, совсем не подготовился к беседе, — улыбнулся Славский. — Иначе бы вы знали, что я больше не воевода. Ушёл на пенсию. Теперь воевода мой сын, и присягу должен приносить он.

— Вот как? — изогнул бровь Роман, удивившись. — Приму к сведению. Тогда мне вдвойне интересно, что пенсионер забыл во дворце. При всём уважении к вашим прошлым, — выделил он это слово интонацией, — заслугам, ваши действия, Антон Павлович, выглядят как участие в заговоре.

Эту милую беседу прервал смешок. Эммы. Взгляды скрестились на ней, Роман нахмурился. Сергей так и вовсе стоял красный, явно просчитывая ситуацию и думая, что делать.

— Вас очень интересно слушать, Роман Юрьевич. И во лжи обвинили, и в заговоре. Может, сразу откроете, какую участь вы для нас приготовили?

— Меньше яду, госпожа Чернышова. Что бы вы ни подумали, я не собираюсь с вами воевать, — как мне показалось, сдал обороты Роман. — Вы будете помещены под стражу, а я займусь прояснением ситуации.

— Похвальное стремление разобраться в ситуации, — покивала Эмма. — Только у меня один вопрос. По какому праву вы собираетесь нас куда-то поместить, ещё и под стражу?

— А вы сомневаетесь, что у меня есть такое право? — опасно прищурился Роман.

— Такое право есть разве что у князя. Но разве вы князь? — спросила она невинно.

Сергей вспыхнул, его глаза распахнулись, и, готов поклясться, он с трудом подавил смех.

— По праву наследования, да, я будущий князь.

— Будущий. Возможный. Мне неловко рассказывать вам про законы, Роман Юрьевич, но позвольте напомнить. Чтобы вам стать князем, нужно собрать глав всех старших родов. Они должны принести вам присягу, тем самым подтвердив ваш статус. Сейчас половина глав находятся вне территории княжества. Навскидку, у вас есть три варианта. Первый — связаться со всеми ними и убедить вернуться. Второй — лишить их статуса, договориться с теми, кто останется, и так занять место своего отца. Третий вариант… Не справиться с первым или вторым пунктом и остаться… никем.

— Намекаете на то, что я не смогу с ними договориться? Зря волнуетесь, госпожа Чернышова, — холодно ответил княжич. — Если вы рассчитываете, что ваша семья заступится за вас, то я бы нацелился на другую реакцию, когда начну торговаться с вашим отцом, на какие уступки он пойдёт, чтобы дочь не была объявлена предательницей, которая организовала заговор.

— Как ловко вы всё придумали. Что ж, действуйте. Нас проводят в место содержания силой, или разрешите самим уйти?

Эмма сегодня само очарование и явно затеяла какую-то игру.

— Боюсь, это не самый лучший вариант… — тихо вставил Славский.

— Что вы, что вы, Антон Павлович, — ответила ему Эмма. — Мы добропорядочные граждане нашего княжества, которые служат ему верой и правдой. Разве можем мы не подчиниться? Уверена, княжич Роман проявит благоразумие и уже к утру разберётся в ситуации, выпустит нас и принесёт извинения.

— Будьте уверены, — многообещающе сказал Роман. — Я проведу самое тщательное расследование. Все виновные и причастные будут наказаны по справедливости.

— Сейчас я бы хотела быть уверенной в другом. Что вы мне выделите подобающие покои, обеспечите горячую ванну и сытный ужин. Я устала, знаете ли. Хотелось бы отдохнуть и привести себя в порядок.

— Конечно, конечно.

Княжич позвал стражу, и нас провели… в темницу. Всех четверых. Туда, где мёртвые удерживали толпу людей больше суток. Никто здесь не убирался. Воняло мочой, дерьмом и кровью. Нас бросили по клеткам да забыли.

* * *

Княжич Роман облегчённо выдохнул, когда всех четверых удалось поместить под стражу. Разбираться с их делом он не особо спешил. Сейчас требовалось заняться другим. Быстро укрепить свою власть.

Стерва Чернышова была во многом права. Сейчас его статус ничего не значит. Хуже того, Сергей каким-то чудом смог объединить под своим началом все городские службы, и сейчас, если верить слухам, среди них гуляли разговоры о том, что он был бы куда лучшим князем, чем Роман, который струсил и не приехал.

С этой проблемой тоже нужно было разобраться.

Как и со многими другими. Поэтому княжич допустил фатальную ошибку, о чём ещё не знал. Забил на четвёрку он специально. Если они устроят побег, что ж, о таком подарке стоило только мечтать. Ужасные условия содержания и неопределённость должны были подтолкнуть их к этому шагу.

Так рассуждал Роман.

А потом на голову стали падать одна проблема за другой.

Княжич уже знал, кто из аристократов находится в городе. С них и решил начать. Первым ответил Кузнецов. Сам Роман не звонил, связывались через секретариат, уже в конце выводя напрямую.

— Владимир Геннадьевич, — поздоровался Роман, но был тут же перебит.

— Ты арестовал мальчишку? — спросил Кузнецов.

— Что, простите? — спросил Роман вмиг пересохшими губами.

— Васильев. Паренёк такой забавный. Бегает, лечит всех, мёртвым башки рубит. Он в темнице?

— Владимир Геннадьевич, я позвонил вам по другому…

— Ты его арестовал?

— Да. Только не говорите, что вы в сговоре с ним, — потяжелевшим голосом сказал Роман.

— В сговоре? Ну ты и идиот. Мы дружили с твоим отцом, и, как его друг, я должен тебе сказать: ты совершил большую ошибку. Хватит страдать херней, Рома. У тебя не так много времени, чтобы образумиться.

На этом разговор закончился. По причине того, что Кузнецов положил трубку.

И это было самым настоящим ударом. Точнее, серией ударов. И формулировки, и тон, и открытая грубость. Роман рассчитывал, что дружба Кузнецова с отцом в молодости приведёт совсем к другому результату и с ними выйдет меньше всего проблем, но… Чёрт возьми!

Из-за вспышки гнева Роман сам не заметил, как сломал трубку. Та затрещала, хрустнула и развалилась на части.

Последующие переговоры тоже не принесли хороших новостей. Из семи семейств, которые оставались в княжестве, только двое заверили, что да, как соберутся все старшие роды, они, конечно же, сразу явятся. Остальные игнорировали. Ссылаясь на то, что главы вместе с семьями из-за вспышки новой эпидемии отбыли за город. Иначе говоря, тупо посылали.

Единственные, с кем удалось поговорить, — Чернышовы. Роман собирался выйти на отца Эммы, который имел репутацию человека трусливого и покладистого, но вместо этого попал на её деда.

— Эмма у тебя?

— Да, и я хотел это обсудить.

— Тут нечего обсуждать, глупый мальчишка, — ответил старик и положил трубку.

Это был если не полный провал, то что-то похожее на него. Двое из семи, кто оставался, прямо послали. Можно было лишить их статуса, но… Для этого требовалось заручиться поддержкой остальных. Иначе можно получить уже настоящий заговор и бунт. С уехавшими тоже всё не так просто. Лиши их статуса, и другие князья обязательно этим воспользуются. Вплоть до вторжения армии «своих», которая придёт под лозунгом «вернуть своё». В условиях и так идущей войны…

В общем, Роману было от чего приуныть.

Весь следующий день он хватался то за одну задачу, то за другую, пытаясь нащупать путь решения многочисленных проблем, не подозревая, что развязка уже близка.

Намёк Кузнецова, что ситуацию надо разрешить быстро, он не понял. Отведённое время подходило к концу.

Следующее утро началось с боевой тревоги, что перебудила весь дворец.Роман перед сном выпил вина, чтобы расслабиться, и, кажется, перебрал. Проснулся с трещащей головой, подумав, что сейчас его будут убивать. То ли мёртвые, то ли свои.

Но всё оказалось и лучше, и хуже.

Никто убивать его не пришёл. Пока что.

Каким-то образом с границы прибыл отряд в тысячу человек, вооружённых, настроенных решительно. Они блокировали выезд с острова и требовали отпустить Олега Васильева, Эмму Чернышову, Славского и княжича Сергея. Почти в то же самое время Чернышовы пригнали тысячу своих гвардейцев. Следом за ними Кузнецовы сделали то же самое.

Войском Чернышовых руководил старший брат Эммы. Его требования были просты. Незамедлительно отпустить Эмму. Кузнецовы повели себя куда вежливее, но в то же время издевательски: они ничего не требовали и заявили, что прибыли для поддержания порядка, чтобы не дошло до кровопролития.

Роман, у которого и сотни бойцов не набиралось во всём дворце, почувствовал себя крайне неуверенно.

Но на этом проблемы не заканчивались. Они только начинались.

Мужчине хватило ума понять, что передвижение такой толпы солдат не могло пройти незаметно и что об этом никто не сообщил. Ни городовые, ни тайная служба. Никто. Но вот то, что ещё вчера, сразу после ареста четвёрки, вовсю пошли гулять слухи о том, что княжич Роман хочет продаться мёртвым, что он арестовал брата, целителя-святого, красную жрицу и боевого воеводу, который чуть ли не в одиночку сдерживал врага на всём западном фронте… Об этом Роману тоже никто не доложил.

Спустя полчаса после появления солдат начали собираться люди. Спустя ещё полчаса их собралось пару тысяч человек. Спустя ещё час — больше десяти тысяч. К обеду — толпа в пятьдесят тысяч.

Все в едином порыве требовали освобождения пленных.

В эти же часы было доставлено послание от Павла Антоновича, сына Славского, нового воеводы. В нём тщательно описывались, сколько проблем на фронте. Что всего не хватает: людей, припасов, патронов и снарядов, машин и запчастей к ним. Что без Славского, который в одиночку мог отбить нападение целой армии и целителя, который в десятки раз сокращал потери, дела совсем плохи, и что если они немедленно не вернутся на фронт, Павлу Антоновичу придётся отступить к городу, а рудники — бросить.

— Вот теперь это точно полный провал, — сказал сам себе Роман, запершись в кабинете.

Потеря территорий в первые же дни у власти. Массовые бунты. Неспособность договориться с собственной аристократией. В довесок — репутация подстилки мёртвых. Роман как-то позабыл, что соглашения с соседями были основаны на том, что они уничтожили ковен. С помощью Васильева в том числе.

Теперь на всех планах можно ставить крест.

Но Роман был всё же княжичем. Если тонуть, то с достоинством. Осознав своё положение, он направился в темницу.

Пленные встретили его без особого интереса. Васильев сидел и медитировал. Как и Славский. Как и Сергей. Единственная, кто прохаживалась по своей клетке, — Чернышова.

Княжич сбился с шага, отметив про себя, что в темнице, где должны быть ужасные условия, почему-то очень чисто, приятно пахнет и вообще. Тут очень хорошо себя чувствуешь.

— Ну что, брат, добился своего? — спросил Роман, остановившись напротив решётки, за которой сидел Сергей.

Тот медленно открыл глаза, проморгался. Недоуменно уставился на Романа. Какое-то время осмысливал услышанное.

— Ты о чём? — спросил он.

Роман нахмурился. Сергей выглядел как тот, кто и правда не понимает. Но…

Внезапно княжича озарило понимание. Медленно повернувшись, он уставился на Чернышову.

— Это всё ты.

— О чем вы, княжич? — всё так же ласкового, как и в прошлый разговор, спросила она.

— Это ты собрала толпу и всё организовала. Так?

— Не понимаю вас. Я же сидела здесь, наслаждалась вашим гостеприимством.

— О чём ты говоришь? — вмешался Сергей. — Что происходит? Какая толпа?

— Под стенами дворца три тысячи солдат и больше пятидесяти тысяч горожан, которые требуют вашего освобождения. Поздравляю, Сергей. Ты победил. Я не буду становиться князем. Сам с этим разбирайся. Только вот будешь ли ты этому рад? Эта стерва тебя сожрёт и не заметит.

— Вы ошибаетесь, княжич. — Эмма перестала дурачиться, выпрямилась и посмотрела так, что у Романа по спине мурашки побежали. — Сергею нечего бояться. Только предателям рода людского и идиотам, что выступают на их стороне, стоит меня опасаться.

— Предателям рода людского, — процедил Роман. — Наслушался я про орден. Как будто ты, Сергей, не читал, насколько опасна религия. Они создают культ. Но кто кем управлять будет? Ты ими или они тобой?

— Ты слишком узко воспринимаешь ситуацию, — ответил Сергей. — Что дальше собираешься делать?

— Это мне у тебя стоит спросить. Запрёшь меня здесь?

— Я же не какой-то самодур.

— Ха! — усмехнулся Роман. — Уел. Ладно, плевать. Сейчас я собираюсь пойти и напиться. Подожду, когда ты осознаешь, во что влез, и будешь скулить, как девчонка.

— Я не скулил, смотря смерти в лицо, не сдамся и сейчас, — ответил Сергей.

Роман вздрогнул. Только сейчас поняв, что это уже не тот младший брат-тюфяк, который ничего из себя не представляет. Что-то в нём изменилось. Что-то критически важное.

* * *

Роман Юрьевич ушёл, не потрудившись нас выпустить. Славский ждать освобождения не стал, выпустил силу и срезал решётку. Для нас он сделал то же самое.

— Отдохнули, и хватит, — сказал он.

— Ты что устроила? — спросил Сергей у Эммы.

— Я сидела здесь, с вами. Не приписывайте мне всякое.

— То есть ты ни при чём? — прямо спросил княжич.

Эмма промолчала. Я внимательно смотрел на неё, видя, что при чём, ещё как. Ни о чём таком мы не говорили, поэтому всё случившееся прошло мимо моего внимания.

— Что дальше? — спросил Славский. — Ваш брат самоустранился, Сергей. Готовы принять бразды правления на себя? Время сейчас тяжёлое, но кто-то ведь должен.

— Ты ведь специально, — покосился Сергей на Эмму. — Продвинула мою кандидатуру, потому что я поддерживаю орден?

— Княжич, вы меня переоцениваете. Но если хотите честного ответа, то дело не в этом. Точнее, и в этом тоже, но… То, как вы справились с эпидемией, лучше всего показало, кто готов, а кто нет. Это ваши слова, что Роман отсиживался в поместье, пока люди здесь умирали.

— Вы меня пугаете, Эмма, — тихо сказал Сергей и отправился на выход.

Препятствовать нам никто не стал. Сергей направился к стене, на которую вчетвером мы и поднялись.

— Ты должен выступить с речью, — шепнул мне Сергей.

С речью? Что ж. Так тому и быть.

Нас заметили. Толпа взорвалась криками.

Я послушал, подождал и стал делать Вдох за Вдохом, насыщая тело Кровью, выпуская её наружу и светясь. Эмма, что не вышла вперёд, а осталась дальше, вне поле видимости, сплела ритуал, и мягкая волна силы разошлась, подкрепляя эффект.

Этого оказалось мало, и я начал пережигать Кровь, создавая лёгкое давление. Сработало куда лучше, и толпа начала замолкать. Я поднял руку и добился полной, звенящей тишины.

— Люди! — прокричал я, усиливая связки Кровью. — Я Олег Васильев, которого прозвали святым! Спасибо, что пришли и поддержали нас! Я благодарен каждому из вас, но сейчас буду говорить правду, неприятную и тяжёлую!

Я замолчал, давая время осмыслить сказанное мною.

— Князь убит! Как и его жена! На западной границе враг каждый день проверяет нас на прочность, и только доблесть солдат позволяет отбрасывать его раз за разом. Всего за год в городе вспыхнули две эпидемии. У всех этих и многих других бед один виновник. Мёртвые.

Я снова замолчал, дождавшись, когда волна гула схлынет.

— Мёртвые, нежить, монстры. Вы все наверняка слышали про висмархов. Кто заглядывал под костяные маски в курсе, что это не обычные адепты. Вы можете не верить в это, отрицать, считать бредом, но это факт, с которым нам всем предстоит жить и бороться. В мире существуют твари, для которых люди не больше чем пища! Похищение людей для своих экспериментов. Устранение видных личностей, сильных адептов, целителей и учёных. Целенаправленное сдерживание развития. Контроль князей и аристократии. Эти твари пытаются управлять всем и всеми, жестоко наказывая тех, кто посмеет поднять голову! Именно это сейчас и происходит! Кого-то устраивает участь бесправного скота, особенно если это не их детей приносят в жертву, пожирают или пускают на опыты! Всегда были и будут те, кто готов смириться с подобным, а то и вовсе подзаработать. И каждому придётся сделать выбор, на чьей он стороне. На стороне человечества и нашего будущего или на стороне врага! Люди прозвали меня святым, и я не собираюсь мириться с тем, что по нашим землям разгуливают твари! Впервые за долгое время у нас, людей, появился шанс встать с колен, поднять голову и дать отпор! Именно для этого мы создали орден, целью которого является уничтожение всех тварей и защита человечества! Мы вне политики. Мы вне интриг аристократов. Наша цель — Служить и защищать! Это та клятва, которой я буду следовать до самого конца! Это та клятва, которой будет следовать каждый член ордена! И ни смерть, ни боль, ни происки врагов не остановят нас!

Вспыхнув напоследок силой, я перевёл дыхание. Толпа внизу молчала. Мне больше нечего было им сказать.

Ставки сделаны, и теперь действительно каждому придётся выбирать, на чьей он стороне.

Глава 7

Одна короткая речь из меня словно все соки выпила. Возможно, причина в другом. Этих соков то не так много восстановиться успело, поэтому снова усталость накатила.

Повезло, что в этот раз не надо было никуда бежать, решать очередную срочную проблему и сражаться.

Эмме сказал, что собираюсь отправиться домой. Во дворце оставаться не хотелось.

— Я с делами разберусь и приеду. Сам доберёшься?

— Наверное, — ответил я неуверенно.

Неуверенность была связана с толпой. Пришлось выйти туда, к ним.

Меня-то пропустили. Но когда столь огромная толпа начинает с чьей-то подачи скандировать:

— Святой! Святой!

В то же время расступаясь в стороны и пытаясь одновременно с этим меня коснуться… В общем, опыт очень специфический.

Прилетело, откуда не ждали. Я щедро выплёскивал силу, насыщая пространство вокруг Кровью. Людям это дарило приятные ощущения. Ну и я надеялся, это остудит горячие головы, не приведёт к давке. Судя по тому, что я прошёл всю толпу, сработало.

Но дело в другом. Сложно сказать, в чём причина, возможно, в циркуляции силы вокруг меня, но искра внутри стала разогреваться. Будто все эмоции, что испытывали люди, всё их внимание, направленное на меня, как-то воздействовали на неё. Разумеется, я догадался, с чем это связано и куда ведёт. К божественности. Если подобная вера усиливает искру, то я сегодня сделал шаг в эту сторону. Порадовало ли меня это? Вовсе нет. Скорее, напугало. Придавило колоссальной ответственностью.

Я ощутил, что, если скомандую сейчас всем выдвигаться и идти в поход против мёртвых — пойдут ведь. Далеко вряд ли уйдут, опомнятся, но кто знает, кто знает.

Как на свободное пространство вышел, меня знакомые лица встретили. Кузнецов впереди всех стоял, брат Эммы чуть в стороне находился и мне отсалютовал, несколько командиров с границы тоже поздоровались.

Переговорил с Владимиром Геннадьевичем, сказал, что хочу отправиться домой. Он это и устроил, выделив мне машину с сопровождением.

* * *

Зайдя домой, испытал смешанные чувства. Слишком много всего случилось за короткий срок. Как ни странно, время в темнице пошло на пользу. Я смог передохнуть, уложить в голове мысли, но не до конца.

Прямо сейчас, стоило пересечь порог квартиры и закрыть за собой дверь, из меня будто стержень вынули. Хорош герой и спаситель. Вовсе не из стали отлит.

Пока сюда добирались, видел, что город уже ожил. Сопровождающие рассказали мне, что княжич Роман все ограничения ещё вчера отметил. Это он лихо, конечно. Пусть эпидемия и сошла на нет, но где гарантии, что зараза действительно исчезла? Не было этих гарантий. С другой стороны, я понимал, что держать людей взаперти, в условиях экономического кризиса… В общем, простых решений не было, и думать мне об этом совсем не хотелось.

Зато хотелось поесть. Наличку я в квартире оставлял, поэтому, чем расплатиться, у меня было. Идти куда было лень, поэтому я обратился к доставке. Хотел сначала в ресторан к Борису Дмитриевичу позвонить, но, как пить дать, он с меня денег не возьмёт, а мне после толпы и выступления не хотелось выслушивать благодарности и объясняться. Хотелось просто поесть. Поэтому позвонил в другое место, где уже заказывал, и через полчаса мне принесли еду.

Наверное, это очень иронично.

Победить парочку опасных мертвецов, справиться с эпидемией, сутки отсидеть в темнице, быть освобождённым благодаря огромнейшей толпе, что пришла тебя поддержать, а потом сидеть и есть лапшу с овощами и курицей в одиночестве.

Именно так богами и становятся, чтобы сразиться с другим опытным божеством, разве нет? Смешная шутка, но смеяться не хотелось.

* * *

Эмма приехала ко мне часа через три.

— Как прошло? — спросил я. — Всё в порядке?

— Ну да, — ответила она как-то неуверенно. — Хотя я теперь невольно жду, что опять всё развалится. То одно, то другое. Сил нет это терпеть.

— Согласен. Не хочешь поделиться, как так вышло? Ты ведь это и правда всё спланировала.

— Ой, не начинай, — отмахнулась Эмма.

Приехала она с пакетами, забитыми едой. Пакеты я отнёс на кухню, поставил на стол, а Эмма взялась их разбирать.

— И всё же, — сказал я.

— И всё же не всё так просто, как кажется. Я всего лишь заранее подумала, что смерть князя приведёт к борьбе за власть. О не самых простых отношениях братьев знают плюс-минус все аристократы у нас в княжестве. То, что Роман попытается закрепить свои позиции, было очевидно.

— Ты догадалась, что он нас в темницу бросит?

— Нет. Тут он удивил. Это был один из вариантов, но лично я оценивала его как маловероятный.

— Что не помешало вам подготовиться. В смысле, тебе и деду.

— Да, это не помешало нам предпринять кое-какие шаги. А дальше всё само собой получилось. Поверь, если бы люди сами не захотели участвовать, как-то сподвигнуть их так, с ходу, почти с нуля, было бы невозможно. Ты недооцениваешь свою репутацию.

— Ты это так выставляешь, будто случайно вышло. Ты мне всё рассказываешь, Эмма?

Эмма повернулась и уставилась на меня.

— Хорошо, — сказала она. — Подготовка шла давно, на всякий случай. Я воспользовалась ситуацией и разыграла карты так, как выгодно нам. Этого всего не случилось бы, поведи себя Роман иначе. Он потерял власть исключительно по своей вине. Что лично я считаю большой удачей для нас.

— Я не обвиняю, — выставил я ладони примирительно. — Просто удивлён и немного шокирован тем, как хладнокровно, ловко и, пожалуй, жёстко ты действуешь.

— Я высказалась предельно откровенно, Элор, — ожгла Эмма меня взглядом. — Я не собираюсь щадить предателей и идиотов, который помогают врагу, специально или нет.

— Быть может, так и надо, — вздохнул я. — Лично меня все эти разборки утомляют.

— Меня тоже. И вообще. Я по-прежнему хочу в ванну. Ты со мной?

— Неужели у нас появилась минутка друг для друга?

— Если ты собираешься отделаться минуткой, то у меня возникают сомнения, что ты за целитель такой, — фыркнула она.

Ха!

* * *

Каюсь, но закралась у меня мысль, что Эмма не до конца откровенна со мной. В предательстве я её не подозревал, это просто идиотизм, что-то подобное думать. Скорее, она оберегала меня от политики. Взяла «тёмную» сторону нашей авантюры на себя.

Быть может, и к лучшему. Это она всю эту жизнь училась общаться с аристократами. Я же в этом ничего не понимал. Да и, если говорить откровенно, времени на эту часть у меня не было от слова совсем.

В своих подозрениях я убедился в следующие три дня.

Мы задержались в столице, никуда уезжать не стали. Сам я вышел на смену в лечебницу, где и провёл эти дни. По правде говоря, это был отпуск для меня.

Ну, относительно. Я плотно взялся за сестёр, проверил их навыки и поделился опытом. Также плотно пообщался с Аристархом Павловичем на всякие разные темы. Параллельно работал с орденцами. Обучал их, отвечал на вопросы, рассказывал про клятвы и нежить, про оперирование Кровью. Проводил трансформации.

Поэтому не совсем отпуск вышел, но эти дни прошли без надрыва и напряжения, без спешки, что уже давало право, пусть и сомнительное, назвать это выходными.

Параллельно происходили куда более интересные события. Что-то дошло до меня в виде слухов. Что-то мне прямо рассказали — Эмма делилась основными событиями, Владимир Геннадьевич так и вовсе целую лекцию прочитал, когда к нему в школу заглянул, о происходящем и о том, как княжичи князьями становятся.

Власть не бралась из ниоткуда. Особенно в случае экстренной смены правителя. Особенно если в князья метил не главный наследник, а средний сын, у которого репутация была специфическая.

Как я понял, власть Сергею легко в руки не упала. Сыграло множество факторов. Как за, так и против. То, что мёртвые убили князя, сыграло в плюс, но, скорее, в негативном ключе. Среди аристократии гуляло мнение, со слов Эммы, что новый правитель может и не прожить долго — а Сергея как бы не жалко, получается. Также аристократы планировали, что парнем будет легко управлять. Репутация-то специфическая. Не как кого-то агрессивного и пробивного, а наоборот, интеллигентного. Как это в то же время сочеталось с тем, что он справился с эпидемией… Не сам лично, а как правитель, политик и тот, кто взял ответственность на себя, в том числе рискуя жизнью, когда лично выезжал на места событий — сей момент ускользнул от меня. Как-то сочетался.

Дальше ещё интереснее было. Кузнецовы и Чернышовы поддержали парня. Не просто так, а перед этим проведя с ним беседу. О конкретных договорённостях я не узнал. Меня устраивало то, что Сергей поддерживает орден и понимает всю важность ситуации. Также эти два рода помогли провести переговоры с другими аристократами. Дотянулись и до части тех, кто сбежал из княжества. Ну, или временно отступил, потому что часть из них вернулись. Отчасти из-за того, что мёртвые дотянулись до беглецов. Об этом мне Эмма рассказала. Её дед собирал слухи и присматривал за обстановкой не только у нас, но и в соседних княжествах. Не так радужно за границей оказалось, как многие думали.

В общем, в эти дни остальные поработали куда больше меня. Я же отдохнул, перевёл дух, перезагрузился.

Пребывание в столице закончилось массовым принесением клятв.

Это событие проходило на дворцовой площади с полным размахом. Народу собралось — тьма. И аристократы, и воеводы, и солдаты, и причастные всех мастей, и простой люд, который пришёл на это посмотреть.

Первым клялся новоиспечённый князь. Служить людям, защищать народ. Вторыми поклялись главы родов. Формулировка была почти той же самой, с уточнением, что они будут защищать княжество, в том числе от сил мёртвых, и служить князю верой и правдой.

Я в этот момент также на площади стоял, в белом мундире, который мне Эмма выдала. Отрабатывал лицом, так сказать. Представлял орден. Сама Эмма стояла у меня за правым плечом. В красном одеянии жрицы. За левым плечом стоял Славский, тоже в новой форме, но военного толка, пусть и белого цвета. У нас и флаг свой появился. Щит и меч, белый и красный.

Жаль, что мои братья по оружию этого не видят. Это был стяг моего отряда в прошлой жизни. Немного изменённый, но похожий. Жирный намёк, но даже если бог смерти каким-то образом догадается, кто мы и откуда, то что это принципиально изменит? Ничего. Слишком много сделано, чтобы нас оставили в покое.

* * *

Церемония прошла с размахом. В княжестве началась новая веха. Беды на этом не закончились. Если смотреть правде в глаза, мёртвые способны легко убить нового князя и сделать что угодно. Защищать его постоянно не получится. Нас другие дела ждут, и эту битву от обороны не выиграть.

Да её до сих пор непонятно, как выиграть.

За убийство двух тварей я получил очередную прибавку к силе. Источник перевалил за девятьсот Капель. Другие характеристики тоже подросли.

Если время позволит, через год выйду на пик физической силы. Источник уйдёт за тысячу, что хороший показатель. Но что дальше-то? Развитие ордена — перспективное направление, но оно решает задачу, как прикрывать разные места от рядовой нежити. Хотя пример Славского доказал, что и против элиты найдутся мастера. Только что-то мне подсказывает, что это был уникальный случай. Найдутся ли те, кто пройдёт тем же путём, ещё и так быстро?

Мне бы и самому свой путь отыскать.

— Чего мрачный такой? — хлопнул меня по плечу Владимир Геннадьевич, когда церемония закончилась и мы ушли во дворец.

— Думаю, как дальше быть.

— Никогда не расслабляешься?

— Почему же? Пару дней я честно отдохнул.

— А теперь думаешь, как взвалить на себя побольше, — понимающе кивнул он. — В чём же дилемма?

— Как стать значительно сильней, чем был в прошлой жизни, — честно ответил я.

Кузнецов был посвящён во многие тайны, поэтому подоплёку ответа прекрасно понял.

— Ты всего год, как прибыл в столицу, и вон сколького добился. Делай, что должен, и будь, что будет.

— Да, я понимаю… — отмахнулся я.

Что тут непонятного? Изначально шансы были нулевые. Ситуация изменилась. Мы многого добились и сейчас шансы отличны от нуля. Как убить бога, я пока не понимаю. Поэтому нужно сосредоточиться на цели попроще. На двух целях… А нет, трех. Ещё один важный момент забыл. Первое — логичный следующий шаг со стороны врага, выпустить тварь уровня короля, а значит, я должен достичь такой силы, чтобы справиться с ним. Второе — подготовить орден, чтобы было кому биться с ордой нежити. Третье — подготовить целителей, на случай всяких эпидемий и прочего. Отчасти с этой задачей Аристарх Павлович уже вовсю разбирается, но и я тоже способен к процессу присоединиться.

Не совсем по своей воле.

Эмма была права на сто процентов, когда говорила, что я недооцениваю свою репутацию. Неудивительно, если вспомнить, сколько раз мне приходилось доказывать свою профпригодность. О том, как меня видят люди, Демьян сказал. Он так и продолжал работать целителем… Тьфу ты. Подумал и понял, что говорю так, будто десять лет прошло. Я же всего полгода отсутствовал. Не такой срок, чтобы что-то принципиально изменилось.

Наслушался я про себя столько, что уши горели. И всякого удивительного, и откровенно бредового. Посмеиваясь и явно получая удовольствие, Демьян рассказал, что я по тысяче человек каждый день на фронте исцелял, и в бой сам ходил, тварей убивал, и что эти твари одна страшнее другой, и что мы целые гнезда выжигали, где над людьми эксперименты ставили, да новых чудищ создавали, и что мы разгневали короля монстров, он по наши души своего гвардейца на драконе послал, которого я лично сразил. И дракона, и гвардейца. И что в городе меня в броне видели, как я сражаюсь с тварью, которая новый вирус выпустила. И что я наследник древнего рода, который ещё триста лет назад с монстрами сражался и сейчас снова возродился, чтобы на этот раз битву выиграть. И что Источник у меня безграничный, и что мне все секреты целительства ведомы, и что я само воплощение силы.

— Но самое смешное, — хихикая, говорил Демьян, — что тебя всерьёз считают непорочным девственником, что ты настолько чист, что поэтому всем отказываешь!

— Да уж, да уж, — только и оставалось мне, что качать головой.

За частью этих слухов угадывалась рука Эммы, а за частью — народное творчество.

Как бы там ни было, люди стали реагировать на меня иначе. За те дни, что в лечебнице находился, кто ко мне только не пытался пробиться. Ладно тяжелобольные, которые жили с чем-то хроническим и неприятным, кто давно уже отчаялся, а тут увидел во мне надежду. Отчасти — зря. Я всё же полевой целитель, а не чудотворец. В незнакомой мне теме ничего сделать не могу. Отрастить утраченное — тоже.

Или мог, в теории, но не умел.

В общем, люди ко мне шли. В том числе богатые дураки, которые чуть ли не силой пытались пробиться. Один такой толстяк чуть ли не со скандалом пробился. Точнее, я его в коридоре встретил, когда на шум вышел.

— Господин святой! — крикнул он при виде меня.

Я уставился на него, поняв, что происходит. Он уставился на меня, сглотнув. Побледнел.

Подлечить-то я его подлечил. Банальная зарождающаяся язва. С этим могло помочь обычное сбалансированное питание. Ну, или помощь младшего целителя и лёгкие воздействия. О чём я ему и сообщил. Подкрепив слова основательной чисткой со стимуляцией кишечника. Мужик убежал в туалет, наверняка запомнив общение со мной.

Но речь не об этом. Ко мне подходили. Часто подходили. Не за лечением, а за советом. Как силу развить, как учиться целительскому делу. Многие были из персонала лечебницы. Слухи про то, кто разработал упрощённую методику открытия Источника, тоже гуляли вовсю. Как и про открытие магического зрения. Почему-то народ верил, что у меня есть ещё какие-то секретные методики в загашнике. Прогресс сестёр, которые с нуля за считаные месяцы добрались до приличного уровня, подкреплял эти фантазии.

А методики-то не было. Я делился силой, что ускоряло процесс. Клятвы тоже его ускоряли. Как и обширная практика. На этом все секреты заканчивались. Люди слушали, спрашивали про клятвы, уходили задумчивые. Кто-то снова подходил. Кто-то не возвращался. А кто-то записался в орден.

Мы в первую очередь отбирали опытных солдат, которые имели подходящий опыт на службе и для которых вступление в наши ряды было чем-то действительно серьёзным, а не мимолётным желанием или стремлением к мести. Уточню, исключительно стремление к поглощающей мести. Потому что личные мотивы были если не у всех приходящих, то почти у всех. Как оказалось, с мёртвыми много кто столкнуться успел.

Во вторую очередь я дал добро принимать тех, кто был связан с медициной. Целителей в том числе.

В день, когда выезжали, ничуть не удивился, увидев знакомые лица.

— С вами всё понятно, — глянул я на сестёр, которые стояли на общем месте сбора с сумками. — А ты что, решил выбраться из своей раковины и рискнуть жизнью? — посмотрел я на Демьяна.

— Почему нет? — пожал он плечами и улыбнулся.

— Сила ведёт нас, — неожиданно сказала Вера.

— Сила? — вскинул я бровь.

— Разве ты её не слышишь? — удивилась она.

Я промолчал, не зная, что ответить. Что это? Просто красивые слова, или они действительно что-то слышат? Боги общались со своими жрецами, иногда с обычными последователями, но чтобы сила говорила? Мир? Какая-то другая сущность? Или кто?

Было отчего задуматься, но уточнить я не успел, а потом и просто отказался от этой идеи. Всего нас собралось почти двести пятьдесят человек. Всех собрали, экипировали и подготовили к отправке. Поедем на фронт, но в боях с людьми участвовать не будем. Займёмся подготовкой, чтобы биться с мертвецами. Я собирался подготовить войско по своему образу и подобию. Воинов с целительскими навыками. В той или иной пропорции. Каждому преобразование тела я замучаюсь проводить, а вот обучить, чтобы они потом могли это передать ученикам… Эта идея казалась куда перспективнее.

С нами отправлялись не только принятые орденцы. Скорее, это мы отправлялись с отрядом Стародубова, которого так и оставили присматривать за мной. А ещё с отрядом княжича Романа и гвардейцами Чернышовых. В смысле, не личным отрядом Эммы, а войском Ярослава, её старшего брата.

Последний шёл за победами. Что касается Романа… Как мне шепнула Эмма, Сергей его отправил, чтобы вживую увидел, что это за сказки про мёртвых и как дела обстоят.

А вот и он. Княжич сам меня нашёл, заметил и направился решительным шагом.

— Ну что, Васильев? — бросил он насмешливо. — Как ощущения, когда собрал такую толпу?

— Ощущения? А я должен почувствовать что-то особенное?

— Азарт? Удовлетворение? Чувство власти? — говорил он так, будто искушал.

Не постеснялся на людях разговор завести. Сестры с Демьяном рядом стоят, другие люди тоже наш разговор слышат.

— И всё же мы с вами очень разные, Роман Юрьевич, — покачал я головой. — Я не стремлюсь к власти и не измеряю всё ею.

— Ну-ну. Все вы так говорите. Но ничего. Скоро мы все узнаем, какую игру ты затеял, — пообещал мне.

— А какую игру затеял княжич, когда в поместье отсиживался? — раздался из толпы чей-то голос.

Княжич дёрнулся, обернулся, но наглеца не увидел.

— Может, подштанники отстирывал? — раздалось с другой стороны.

— Или дрожал от страха, — хохотнул кто-то.

— Тело отца не остыло ещё, а сразу за власть бороться начал, — прилетело следом.

— А в лицо мне это повторить сможете? — чуть ли не прорычал княжич.

— А и повторим, — пробился вперёд бородатый мужик. — Я служил в гвардии князя. Мою дочь эти твари поймали и запытали. Где была тайная служба? Где был князь? Где был ты, золотой мальчишка, когда эти твари собирали кровавую жатву? Обслуживал их?

Когда княжич выхватил меч, я подошёл и перехватил его руку.

— Хватит, — сказал я этим двоим. — Вы все уже слышали, что я помню прошлую жизнь. Но не знаете подробностей той жизни. Твари убили моих родителей. Они уничтожили город, в котором я жил. Все мои знакомые и друзья пали, многие у меня на глазах. В конце и я сам был убит. Поверьте, чашу ненависти я испил до дна и не один раз. — Оттолкнув княжича назад, шагнул к мужчине. — Я понимаю твой гнев, воин, — посмотрел я прямо ему в глаза. — Я знаю, какая боль тебя терзает. Понимаю, насколько соблазнительно обвинить тех, кто вокруг. Тем более аристократам и правда есть что предъявить. Как и всем обычным людям, которые служат монстрам. Или ты думаешь, у них нет обычных слуг? Ты ошибаешься. Наш враг силен. Опасен. Коварен. Он столетиями опутывал мир своими нитями. Князь, каким бы он ни был, сполна расплатился по своим долгам. Его жену убили на его глазах. Превратили в нежить, чтобы она убила собственного сына, если прикажут. Знаешь, что сделал князь в последнюю минуту своей жизни? Убил эту нежить, чтобы спасти сына, за что лишился головы. Его последние слова были адресованы мне. Служи и защищай, сказал он, перед тем как отдать свою жизнь и выиграть нам пару секунд.

— Что мне с того? — буркнул мужик, не выдержал и отвёл взгляд.

— Ничего. Но каждая ссора людей между собой — это помощь врагу. Обрати свой гнев против истинного врага, воин.

Раздался свист, окрик. Стародубов, которые пропустил это сцену, крикнул, чтобы все забирались в машины.

Люди вокруг меня постояли пару секунд, отмерли и пошли занимать места в грузовиках и автобусах. Княжич Роман, бросив на меня острый взгляд, прошёл мимо.

Глава 8

В боях нас пока решили не задействовать. Когда подъезжали, Славский с тысячей солдат отделился, прихватил Чернышова и княжича да двинул на передовую.

У всего имелась цена. Слухи о смерти князя разошлись слишком быстро, чем поляки и воспользовались, усилив давление. Поэтому ситуация на поле боя сейчас была плохая, мягко говоря. Без Славского, который вышел на новый уровень… Нет, отбивались. Но потери выросли, какие-то территории даже сдали и откатились назад. Нежить, наоборот, как-то притихла. Никаких массовых нашествий и элитных тварей. Висмархи появлялись, но не так часто, как раньше.

Но и без этого проблем хватало. Славский не мог уехать раньше, помогая княжичу и в том числе присматривая, чтобы никто из аристократов бунт не поднял и не устроил мятеж. Выбор между плохим и плохим. Либо оставляешь фронт и снижаешь риск проблем в столице, но тогда будут многочисленные жертвы среди солдат, либо остаёшься сражаться, и тогда есть шанс, что прилетит так, что от княжества вообще ничего не останется.

Лично для меня это означало, что здесь снова скопилось большое количество раненых, с которыми не справлялась медицинская система. Эпидемию это лишь усугубило. В столицу перестали отправлять людей, а в другие города кого-то отправляли, но там те же сложности были в виде дефицита целителей.

Как-то я упустил момент, что большинство целителей были выходцами из гильдии целителей, а та после смерти пана Алеса и шумихи вокруг них остановила свою деятельность. Что не помешало ей поспособствовать переманиваю специалистов. Это в лечебнице работали идейные, кто никуда не уехал. В частных же больницах, как мне сказали, много кто из княжества свалил, когда война началась. Дефицит целителей сейчас ещё острее, чем обычно.

Как прибыли, Дуб взял силовую часть ордена, занялся их размещением, а после займётся и организацией боевого слаживания. В чём будут участвовать и гвардейцы Эммы, как самые подготовленные.

Со мной же остались те, кто хотел стать целителями. Ну и уже действующие целители.

Только вот, прикинув, сколько сейчас времени впустую потрачу, занимаясь размещением и прочим, я ужаснулся и решил скинуть эту ответственность.

— Демьян, — позвал я. — Ты же ответственный человек?

— Вроде бы, — ответил он с подозрением.

— Вот и займись размещением людей. А вы, — глянул я на сестёр, — за мной. Будете ассистировать.

— Я тоже хочу ассистировать, — возмутился Демьян.

— Там, — указал я на полевой госпиталь и на многочисленные палатки, — десятки тяжелораненых бойцов, которым нужна помощь. Поэтому я пока займусь самыми тяжёлыми случаями, а ты сними с меня эту головную боль. Работы целителем на всех хватит, не переживай, — похлопал я его по плечу.

И сбежал.

Шучу-шучу. Никуда я не сбегал. Работать пошёл. Отказался бы Демьян, кого-то другого бы припахал. Я в любом случае собирался использовать парня как главного наставника или того, кто будет присматривать за целителями, без дела он точно не останется. Хорошее образование у него есть, как и навыки. Чистота силы тоже подросла. Глядишь, когда-нибудь и дорастёт до Крови. Имеющегося с запасом хватит, чтобы обучать базовым вещам. Сестры тоже подсобят. Заодно, пока объяснять будут, сами лучше разберутся.

* * *

Остаток дня прошёл, как и планировал. Прошёлся по палаткам, поработал с теми, на кого целителям не хватило либо сил, либо мастерства. Объясняться ни с кем не пришлось. Здесь трудились те же самые люди, что и в прошлом госпитале.

Отработал по самым тяжёлым случаям. Переключился на менее тяжёлые. Заткнул все дыры и снизил нагрузку на целителей. Сестёр тоже погонял. Если честно, то вовсе их не щадил. Контролируя ситуацию, давал им поработать со всяким разным. Их навыки я ещё в лечебнице оценил, потому это была не проверка, а тренировка, передача опыта. Девчонки схватывали на лету.

Надо бы Петра и Игорька найти. Насколько знаю, их пока в бой не бросали, в резерве держали и продолжали тренировать. Но сколько это продлится — сложно сказать. Как бы это прискорбно ни было, без жертв не обходилось, счёл шёл на тысячи убитых с нашей стороны. То, что противник потерял куда больше, ничуть не утешало. Как потеряет, так новых тварей создаст. Ну, или погонит новое «мясо» на убой.

На следующее утро началась работа с орденом. К сожалению, весь процесс подготовки, при всём уважении к Дубу, я доверить другим не мог. Евлантий Сергеевич способен подготовить новых солдат. Хороших солдат. Но мне требовалось нечто большее.

Чем я и занялся. Собрал народ, начал объяснять основы. Так, слово за слово, пока на вопросы отвечал, часа три пролетело. Перехватил будущих целителей, провёл с ними отдельную лекцию. Про отличие моего подхода от общепринятого. Следом подключилась Эмма, тоже разговор провела, но уже на тему пути жрецов. Что это за путь, что такое арканы и ритуалы, как они работают и для чего нужны.

Как-то так дальше и пошло. День за днём.

Вся наша команда работала методично, перековывая обычную в толпу в нечто целое. Процесс шёл медленно, со скрипом. Пока нас объединяла лишь общая идея. Но это такое. Топливо, которое легко сгорает и не всегда даёт должный жар.

Жить в палатках, тренироваться с утра до ночи. А где халявная сила? Где лихие победы над монстрами? Прямо никто ничего не говорил, но несложно было заметить, что некоторые люди начинали жалеть, что ввязалась в эту авантюру. Пара человек даже ушли. Это одна из причин, почему мы сразу никого не заставляли приносить клятвы. Некоторым, кто горел и спешил побыстрее в это окунуться, я прямо запрещал. Говорил подождать и подумать как следует.

Хорошая новость заключалась в том, что юнцов мы не брали. Шли люди с тем или иным опытом. Работать с ними было куда проще. По крайней мере, когда брал на практику своих новых учеников, схватывали они быстро.

Работал по тому же самому принципу. Делился силой, ускоряя процесс.

Эмма этот подход возвела в абсолют. Ну, или повторила опыт нашей родины в локальных масштабах. У нас ведь Кровь не являлась чем-то эдаким. Это было нормой. Не только для тех, кто всю жизнь посвятил неистовому Служению, но и для обычных людей. Да, они тоже приносили клятвы, но не всегда это было что-то тяжёлое и аскетичное. Куда чаще клятвы относились к обычной жизни. Такие, как хорошо делать свою работу. Ну, зависело от профессии. У целителей свои клятвы были. У адептов различных направлений — другие. У жрецов — третьи. Но и какой-нибудь пекарь тоже мог оперировать Кровью.

Я не мудрец, чтобы описать физику этого явления, но если общими словами, то это работало по причине насыщенности Кровью окружающей среды.

Если мне вдруг взбредёт в голову сесть в каком-нибудь месте и помедитировать там годик, выпуская Кровь, это место станет особенным. Эффект тот же самый, что и при битве адептов, когда идёт захват территории. С тем отличием, что здесь речь про долгосрочные процессы.

Иначе говоря, если в одном месте собирается несколько адептов, использующих Кровь, то спустя какое-то время всем остальным становится куда проще Вдохнуть эту самую Кровь. А если таких адептов сотни… А если среди них есть очень сильные Защитники… И если этим землям покровительствуют боги… В этом и заключалась основная причина, почему у нас так было.

У нас сотни адептов не было. Был я. Была Эмма. Были десятки людей, готовых идти по пути Служения. Оставалось ускорить процесс, взять его под контроль. Как хорошо, что у нас имелась своя жрица, которая начала три раза в день проводить массовые ритуалы, заодно обучая тех, кто заинтересовался её путём.

В первый день эффект был незаметен. Спустя две недели все целители поголовно отмечали, что чистота выросла процентов на двадцать и что дышится заметно легче.

Эх, нам бы пару лет так провести. Не на войне, а в обычной жизни, чтобы обучить, оформить орден в нечто по-настоящему цельное. Но кто же даст?

Никто и не дал. Дело даже не в мёртвых, а в том, что жизнь не стояла на месте и вскоре появилась возможность, от которой мы не смогли отказаться.

* * *

В этот раз лорд Фаркус тоже получил новости с задержкой и не сразу согласился в них поверить. Сколько ученикам потребуется времени, чтобы добраться до российского княжества, и сколько времени уйдёт на подготовку — заранее предсказать было невозможно. Это могло занять и неделю, и месяц.

То, что ученики привели план в исполнение, стало понятно по косвенным признакам. Сначала дошла новость о начале эпидемии. Это могло означать и то, что Диаза убили и Чума отомстила за него, и то, что она решила развлечься после выполнения задания, проверить очередную свою разработку в действии.

Поэтому лорд Фаркус продолжил ждать.

Следом пришла новость, что князь погиб. Его место занял средний сын, княжич Сергей.

На этом обнадёживающие новости заканчивались. Ради святого и его людей в городе зачем-то собралась огромная толпа людей и приехала целая армия. Зачем, почему — про это в дошедших новостях ничего не говорилось. А вот то, что святой жив, цел, показался перед публикой и объявил начало войны против мёртвых — да, можно было считать подтверждённым фактом. Слухи об этом разлетелись по всем соседним княжествам и пошли гулять дальше.

Получается, Диаз и Чума мертвы. Единственное, чего они добились, — смерти князя. Что не особо получалось назвать победой, потому что, как подозревал Фаркус, это лишь помогло святому укрепить свои позиции и продвинуть идею создания ордена в массы. Последующие донесения подтвердили эту мысль, но тяжести ситуации не уменьшили.

Оставался шанс, что ученики облажались, но остались живы и вскоре исправятся. От этой надежды вскоре пришлось отказаться и признать горькое поражение.

От отведённого богом срока оставалось одиннадцать месяцев. Из четырёх учеников остался один.

— Нет, — поднял голову тот, кого в народе прозвали триста лет назад Война.

Точнее, так сначала прозвали его учителя, Всадника, а потом уже титул достался ученику.

— Я ничего не сказал, — нахмурился Фаркус, подойдя к мертвецу.

Тот скрывался в одном из дальних углов дворца и смотрел на то, как работает фонтан. Фаркус пристально за учениками не следил, но знал, что Война способен сидеть так часами. Ничего нового. Он всегда был странным.

— Но скажешь, — ответил веско мужчина. — Они мертвы. Я не буду с этим разбираться.

— Ты не можешь отказаться.

— Почему? — удивился Война. — Это тебя наш господин отправит в вечную тьму страдать. Я останусь здесь.

— Хорошо, — процедил Фаркус. — Чего ты хочешь?

— Стать живым. Ты можешь мне это дать?

— Твоя форма более совершенна. Глупое желание. Хватит дурачиться и отвечай нормально.

— Я уже ответил. Не хочу идти.

— Но ты должен. Бог приказал разобраться с этой проблемой.

— Тебе.

— Думаешь, он простит, если ты откажешься?

— Думаю, полководцы ему куда нужнее, чем устаревшие управленцы.

— А вот тут ты сильно ошибаешься. Если называешь меня устаревшим, то напомни, когда сам одерживал громкие победы? Лет двести назад? Ценность устаревшего полководца не так велика, как ты думаешь.

— Ты прав, — ответил Война, подумав. — Но это не отменяет того, что именно ты в бедственном положении, именно ты пришёл просить.

— Что ты хочешь? — повторил Фаркус, видя, куда идёт разговор.

— Я буду делать то, что посчитаю нужным. Как посчитаю нужным. Не считаясь с затратами.

— Обратить половину княжеств на материке в свою армию — неприемлемо.

— Мне хватит двух.

— Что? — нахмурился Фарис. — Ты собрался уничтожить два княжества? Это миллионы людей. Чудовищное нарушение баланса.

— Люди уничтожили два ковена, карательную группу и трёх учеников. Либо я действую, как считаю нужным, либо сам разбирайся с проблемой, — ответил Война, отвернулся и уставился на фонтан. — К тому же я не собираюсь уничтожать их сразу.

То, чего Фаркус не знал, так это того, что все эти двести лет, когда надобности в услугах Войны не было, тот не просто пялился нафонтан и в пустоту, а прокручивал в голове одну битву за другой, разбирая их в мельчайших деталях. Он буквально жил войной. Поэтому был очень заинтересован в том, чтобы согласиться.

— Хорошо, — процедил лорд. — Два княжества. Не больше.

— Сколько бог отвёл времени?

— У тебя есть полгода.

— Я задал другой вопрос.

— Наш господин отвёл год. Месяц уже прошёл.

— Тогда лучше уложиться в девять месяцев, чтобы не рисковать… — сказал задумчиво Война. — Жди новостей, лорд. Я изучу обстановку и сообщу, что мне понадобится.

* * *

Славский глянул на приближающегося Романа Юрьевича, но возражать против присутствия княжича не стал. Тот воевал исправно, не отсиживался, вносил свою лепту. Продолжая оставаться при своём, потому что мёртвые будто сговорились и избегали мужчину.

Сейчас причина встречи заключалась в другом. И не то чтобы встречи. Славского позвали для переговоров с интересным пленником. Роман Юрьевич как-то про это прознал и решил поучаствовать.

— Что там? — спросил Славский у командира отряда, который отвечал за этот участок и проведённый допрос.

— Аристократ, — ответил тот, бросив взгляд на Роман Юрьевича. — Княжич, — поклонился он.

— Вы продолжайте, — махнул тот рукой. — Что за пленник нам попался?

— Обычный… — ответил командир и покосился на Славского, который кивнул, давая добро продолжать. — Но запросы у него необычные. Говорит, он посланник, который пришёл передать выгодное всем сторонам предложение. Связанное с тварями.

— Что-то конкретное сказал? — заинтересовался Славский.

— Нет. Сказал, что будет говорить только с вами, как с представителем ордена.

Княжич отчётливо хмыкнул, но чего-либо говорить не стал.

Славский прошёл дальше, пригнулся и зашёл внутрь укрепления, где допрос и проводили.

Пленный находился здесь же. Связанный, сидел на стуле.

— Славский, — скривил он губы, говоря с акцентом.

— А ты кто будешь?

— Мне обязательно называть имя? Хотелось бы, чтобы моё участие не всплыло.

— Если хочешь, чтобы твоим словам была вера, то да. Имя придётся назвать.

— В этом нет необходимости, — заговорил княжич. — Это пан Якоб, из рода Губдак. Боковая ветвь, не главная семья.

— Надо же, — ощерился в ухмылке Якоб. — И княжич Роман тут. Что, пролетел с троном-то? Брату продул?

— Быть может, мне укоротить тебя, чтобы придержал свой дрянной язык? — завёлся княжич.

— Роман Юрьевич, — сказал Славский. — Давайте сначала узнаем, что хочет нам передать этот молодой человек.

— Я хочу вам предложить прорвать оборону и заглянуть в одно интересное место.

— Что за место? — уточнил Славский.

— Даже до нас дошли слухи, что ваш орден задался целью истреблять мертвецов. Там их логово. Большое логово. Где происходят всякие мерзкие дела.

— Такое предложение вызывает множество вопросов, — ответил Славский.

— Разумеется, — скривил губы пан. — Я готов ответить на то… что смогу.

— Прорвать оборону? Серьёзно? — не удержался Роман Юрьевич. — Более наглое предложение угодить в ловушку трудно придумать.

— Так это и не для вас предложение, княжич, — усмехнулся пан. — О вашей трусливости слухи тоже разошлись. Удивительно, что вы здесь оказались. Заблудились, что ли?

Славский этот выпад проигнорировал. Княжич сам сюда предпочёл прийти, сам реагирует на примитивные провокации, сам подставляется.

— Лай, лай, — ответил княжич. — Что мне со слов польского пса?

Пан пожал плечами и уставился на Славского.

— Так что, — спросил он, — интересно? Война войной, но почему бы не помочь друг другу?

— В чём ваш интерес? — спросил Славский.

— А что, так трудно догадаться? Вы же объявили себя убийцами монстров. Не просто же так. Должны понимать, что это за твари. Сейчас они совсем распоясались. Ладно, когда вас похищают и к себе в логово утаскивают. Но теперь они и за наших солдат взялись.

Княжич не удержался, рассмеялся.

— От вашего ордена есть толк, Антон Павлович! Вы настолько хорошо делаете свою работу, что теперь жрут поляков! Отличная новость, просто отличная!

— Вами-то они тоже отлично подкрепились. Вам ли не знать, Роман Юрьевич? — не остался в долгу пан.

Славский понял, что княжич может и не выдержать, оттеснил его.

— Вы мешаете, — сказал он прямо. — Дайте мне закончить разговор с этим человеком.

Княжич вспыхнул, ожёг гневным взглядом и выскочил наружу.

— Теперь, когда этот балаган закончился, постарайся меня убедить, почему мы должны рискнуть и сунуться на вашу территорию, — сказал Антон Павлович.

* * *

Возле полевого госпиталя провели две недели. И чтобы слаживание начальное провести, и чтобы к людям, которые к нам вступили, получше присмотреться, и чтобы я Источник очистил, окончательно в себя пришёл.

На границе новое затишье наступило. Поток раненых прекратился, но продлилось этого всего несколько дней, а потом опять мёртвые полезли да поляки активизировались. Нашим и днём отбиваться приходилось, и ночью.

В связи с этим было решено, что нет смысла дальше отсиживаться. Работа в госпитале для меня почти закончилась. Понятно, что постоянно прибывали новые раненые, но с ними могли справиться и те врачи с целителями, которые здесь присутствовали.

Возвращение на границу ничем таким не отметилось. Я это уже всё видел. Война в уродливости своей редко удивляет разнообразием, что, скорее, хорошая новость. Уж точно не плохая. Всю толпу я тащить не стал. Забрал половину людей Эммы, прихватил ещё двадцать новичков, добавил к ним десяток целителей, включая Демьяна, который оказался с характером и сам вызвался отправиться на поле боя. Сестры тоже вызвались. Но тут уже я их завернул, оставив присматривать за другими будущими целителями.

Собравшись, поехали от одной точки к другой. Иногда последовательно шли. Иногда нас перебрасывали прямо ночью к тем местам, где мёртвые объявились.

Так вся следующая неделя и прошла. Эмма проводила чистки, улучшая возможности наших по контролю пространства. Я занимался целительством, Демьян и остальные помогали. Воины ордена… Сражались. Выходили мы исключительно против мёртвых. Отряд Дарвина с нами пошёл, кстати. А вот Стародубов так и остался помогать с боевым слаживанием.

Но я ведь не просто так сказал, что жизнь такая штука, которая не даст долго в ровном, пусть и тяжёлом ритме прохлаждаться.

Меня позвали в главный штаб, к Славскому на разговор. Зашёл к нему в кабинет, там же увидел Романа Юрьевича.

— Наш юный глава ордена явился, — смерил тот меня взглядом.

— Антон Павлович, — кивнул я, проигнорировав княжича. — Случилось что?

— Кое-какая возможность появилась, — как мне показалось, ответил он без особого воодушевления. — Как насчёт сильно рискнуть жизнями, угодить в западню и попытаться вычистить гнездо тварей?

— Звучит как мой обычный будний день, — хмыкнул я. — Внимательно вас слушаю.

Славский без лишних эмоций и экспрессии сухо обрисовал мне план. Княжич стоял у окна, слушал и бросал на меня выразительные взгляды.

А план, на первый взгляд, действительно напоминал ловушку. На связь, специально сдавшись в плен, вышел представитель польской аристократии. С предложением пропустить нас к мёртвым. Карту мне показали. До точки было почти восемьдесят километров. Мимо укреплённых позиций, деревень и городков. Проникнуть незамеченными точно не получится.

— На что тогда расчёт? — удивился я.

— В назначенный день поляки соберут свои силы в одном месте и пойдут на прорыв. Место нам сообщили заранее, поэтому мы сможем их достойно встретить. В то же время, относительно небольшой отряд с нашей стороны также пойдёт на прорыв, в другом месте. Если быть точным, то отряда будет два. Один военный, который возьмёт на себя организацию прорыва. Второй орденский, который возьмёт на себя зачистку гнезда тварей.

Я задумчиво посмотрел на карту. Прикинул то, что мы узнали с помощью ритуалов Эммы. Всю последнюю неделю мы такой каждую ночь проводили. Я не ленился брать в плен висмархов, чтобы проверить, где скапливаются силы противника и как они перемещаются.

— Одно могу сказать точно, в этой области, — потыкал я, куда нас направить хотели. — И правда самое большое скопление мёртвых на всю округу.

— Откуда ты знаешь? — мигом оживился княжич, посмотрев на меня с подозрением.

— Птичка нашептала, — улыбнулся я ему.

Княжич симпатий у меня не вызывал. Не после отправки нас в темницу. Его недоверчивость и провокации тоже вызывали одно раздражение.

— И вы ему доверяете? — обвинительно спросил он у Славского.

— Роман Юрьевич, — поморщился бывший воевода, — вы это уже раз в десятый спрашиваете.

— Тогда это очень легко исправить. — У него и так осанка идеальная, но тут будто прут проглотил, выпрямился и стать включил на полную. — Я пойду с вами и своими глазами увижу, что там за гнездо тварей.

— Княжич… — проговорил я медленно. — При всем уважении… Которого у меня и так крайне мало по отношению к вам… Вы нам там зачем? Под ногами путаться? Это боевая операция с высокими рисками, а не прогулка.

— Что и требовалось доказать, — ответил он. — Ты что-то скрываешь.

— Мда… — покачал я головой.

— Не надо, — глянул на меня Славский. — Если на этой базе будет что-то похожее на то, что случилось на прошлой, то, уверен, у Романа Юрьевича разом отпадут многие сомнения. Тем более он так всем хочет доказать, что не трус, — припечатал Славский.

— Сомневаюсь, — ответил я под гневным взглядом княжича, который мигом вспыхнул и закипел, — что Роман Юрьевич будет слушаться приказов, а значит, вероятность того, что он сунется, куда не следует, и либо подведёт людей под гибель, либо сам умрёт, слишком велика.

— Если ты будешь командовать операцией, — процедил он, — то да, семнадцатилетнему сопляку я подчиняться не буду. Но ведь участвовать будет и Антон Павлович, не так ли?

— Всё так, — кивнул Славский. — Но Олег прав. Это не прогулка, а боевая операция. Крайне опасная, с высокими ставками. Потерять ещё и вас, княжич, после смерти князя — у нас и так проблем хватает.

— Вот именно, Антон Павлович. Вот именно. Я не мальчишка, риски осознаю. Княжич, который уверенно идёт в бой, в том числе против тварей, всем нам не помешает. Как княжеству, так и вашему ордену.

Эти двое поигрались в гляделки, но я понял, что разговор идёт по кругу.

— Антон Павлович, — вмешался я, — как понимаю, вы мне не всё рассказали. На что расчёт-то? Или посланнику так много веры, что можно рискнуть?

— Нет, — покачал Славский головой. — Всё не так просто, Олег. Слушай…

И послушал. Масштабное дельце намечается.

Глава 9

Вся затеянная операция сводилась к вечному и простому — кто кого переиграет. У меня сложилось впечатление, что к полякам отношение крайне недоверчивое. Обманут, заманят и подставят. Других вариантов ни Славский, ни княжич, ни остальные командиры, которых пригласили на финальное планирование, не рассматривали.

Восемьдесят километров в одну сторону — это минимум час пути. Скорее всего, два, если закладывать, что придётся останавливаться и устранять свидетелей. Обратно будет проще, никого зачищать не придётся. Но это если нас не попытаются остановить. Во что веры крайне мало.

Как выяснилось… В смысле, для меня это новостью стало, у нас имелись разведчики в тылах противника. У них тоже были свои «глаза» и «уши». О которых мы знали и через них сливали нужную информацию. Как это всё работало, я слабо представлял. Совершенно не мой профиль. На прошлой войне, по понятным причинам, мы не могли внедрить разведчиков в тыл мёртвых. Живого за своего там не выдашь — сожрут.

Сейчас наша разведка докладывала, что, во-первых, среди поляков гуляют унылые настроения. Рассчитывали на лёгкую победу и делали ставку на танки — но получили по зубам. Во-вторых, там и правда гуляли слухи о суперплане сконцентрироваться в одном месте, прорвать оборону и зайти к нам в тыл. Так что слитая информация походила на правду. А дальше начиналась, собственно, игра, кто кого пережмёт.

Перебрасывались резервы, формировались ударные группы, подтягивались элитные адепты.

Я отдельно уточнил, есть ли у адептов сканирующие техники, позволяющие засечь разведчика на расстоянии километра-двух. Никто про такое не слышал. Максимум сотня-две метров. Неприятной новостью для военных стало то, что нежить способна засечь людей как раз на расстоянии в пару километров.

— Это точно? — спросил один из командиров.

— Подробностей, как у них это работает, не знаю, — пожал я плечами. — На дистанции в километр, плюс-минус, обычные твари, те же висмархи, думаю, засекут без проблем. На большем расстоянии точно засекут особые разновидности. Мёртвые не ограничиваются висмархами, если что. Будут ли они нас ждать — хороший вопрос. Но, после того как мы уничтожили одну базу, я бы на их месте озаботился соответствующими мерами. Это ведь не так сложно, посадить по кустам тварей, которые будут следить за всеми подъездами к главной базе и предупреждать, если вдруг кто заявится.

— Как они предупредят? — уточнил другой командир.

— Если вы хотите узнать, умеют ли подобные твари пользоваться переносными рациями, то зависит от типа мёртвых. Но зачем усложнять, если можно отправить обычного духа через план смерти.

Новость военным не понравилась. Весь план строился на гонке со временем. Чем позже о нас узнают, тем выше шансы убраться. Если же нас попытаются поймать на обратном пути, то вторая группировка выйдет навстречу. Нам главное продержаться. Но со Славским, учитывая его прогресс в силе, вопрос, кому будет хуже. Нам или противнику.

Опять же, зависит от множества факторов. Кто и как встретит на границе и после её прорыва. Насколько мы увязнем, за сколько доберёмся до цели. Уйдут ли новости о нашем появлении дальше, к кому, и какие силы бросят на нашу поимку.

Казалось бы, зачем тогда рисковать, если ни по одному вопросу у нас нет уверенности, что всё нормально пройдёт, но командование нашло в этом смысл. Я-то, понятное дело, всегда рад сократить количество мёртвых и ослабить их. Для остальных же смысл был в том, что мёртвые — главный двигатель войны против нас. То, что скрепляло аристократию и заставляло их атаковать. Каждая наша победа — это удар по авторитету и тирании мёртвых. Это ослабление контроля и возможности влиять на ситуацию.

Но не всё так просто. На общем собрании все вопросы обсуждались в открытую, каждый из командиров имел право высказаться, и единой позиции пока выработать не удалось. Собравшиеся разделились на несколько лагерей.

— Господа, — говорил один из офицеров, — я не отрицаю того, что ковены могут влиять на аристократию, но считать, что причина агрессии поляков только в этом, как минимум наивно. Любви между нами никогда не было и быть не может. Сомневаюсь, что мёртвым пришлось их долго упрашивать написать. Скорее, им просто дали разрешение, а дальше они и сами рады, особенно с поддержкой ковенов, выступить.

— Согласен, что полякам веры нет, — отвечал мужчина из другого «лагеря». — Но разведка говорит, что единства между ними нет. Что многие недовольны и рассчитывали совсем на другое. Что с них взять. С наскоку добиться успеха не смогли, а сражаться до последнего… — махнул он рукой.

Как и говорил, о противнике собравшиеся были невысокого мнения.

— Я бы тоже не стал рассчитывать, что эта операция разом решит все наши проблемы, — заговорил Славский, и все сразу же дружно притихли. — Но шуму она наделает точно. Те, кто хочет выйти из войны, получат отличный повод. Это усилит разброд в рядах противника.

— Если это только не ловушка, — в который раз напомнил княжич Роман. — Выманить орден и вас, Антон Павлович, на свою территорию и убить. Что после этого будет?

— Если можно ослабить врага, то надо это сделать, — хмуро сказал ещё один из мужчин.

И так по кругу, который уже час. Я высказывался редко, больше слушал. С чем-то был согласен. С чем-то нет. Видимо, что-то такое на лице промелькнуло, что княжич заметил и не преминул воспользоваться.

— Что-то не так? — спросил Роман Юрьевич, когда заметил, как я качаю головой. — Главе ордена что-то не нравится?

— Мне многое не нравится. Тварей уничтожить всегда хорошо. Но не уверен, что это ослабит противника, — ответил я. — На той базе находится, скорее всего, производственная фабрика, а не главный штаб. Те, кто заставляет выступать против нас, находятся куда дальше.

— Тогда нет никакого смысла? — озадачился один из командиров.

— Ну-с, — протянул с усмешкой княжич, — у нашего целителя есть подружка, которая умеет ездить по мозгам. Сможет она организовать пиар-акцию на территории польских княжеств? С освещением того, под кем ходят поляки. Вы мне столько раз говорили, что на этой базе будет что-то такое, особенное. Вот и покажите это всему миру.

Часть офицером дружно покосились на княжича. Отношение к нему специфическое было, но не скажу, что мужчину игнорировали. Собравшиеся снова задумались.

— Если сделать фотографии… — предложил другой командир. — Связей между аристократией по-прежнему хватает. Можно попробовать доставить сообщение простому народу. Особенно если польский пан не обманул и их действительно под нож пускают. Солдаты и взбунтоваться могут. Мы тварей убиваем, а они им служат.

— Если уничтожить их базу, это подстегнёт мёртвых действовать наглее, — ответил я, прикинув расклады. — Сейчас у них отлажены процессы. Есть мастера, которые за всё это отвечают. Если уничтожим их, то… Грубо говоря, пополнение они начнут делать «на коленке».

— Простых людей жалко, конечно, — ответили мне. — Но если они будут действовать грубее, то нам это на руку.

Я это понимал, но сама мысль о том, чтобы подстегнуть мёртвых жрать людей поактивнее, вызывала тошноту.

— Есть ещё один момент, — добавил княжич. — Если орден громко заявит о себе с доказательствами и оглаской, это поспособствует росту недовольных в других княжествах. А там уже можно повторить опыт уничтожения ковенов у соседей. Тем более я слышал, что желающие воспользоваться вашими услугами уже появились, — глянул на меня Роман Юрьевич.

— Всё так, — не стал я отрицать.

Неожиданно как. Для борьбы против мёртвых собираемся использовать пиар, а не укреплённую сталь.

* * *

Обсуждение ещё долго продолжалось.

Отдам должное военным, они старались продумать каждый вариант, даже самый плохой. Обсуждали и то, чтобы отказаться. Рисковать имело смысл, когда это принесёт победу и продвинет нас вперёд. Зачистить гнездо, лечь там всем или потерять слишком многое — это бессмысленный план.

Но срослось. Выработали стратегию, а там приступили к исполнению в назначенный день.

В районе девяти утра пришло сообщение о том, что началось масштабное нападение на правой стороне западного фронта. Там бы не помешал Славский, но и, помимо него, в княжестве имелись сильные бойцы. Насколько я знал, княжич Сергей много кого успел к нам перекинуть. Должны отбиться. Если мёртвые никакого нового сюрприза не выкинут.

Не выкинули. Как только пришли новости, Эмма пустила в расход пойманного ночью мертвеца. Новое сканирование, и мы убедились, что никаких новых орд мёртвых не появилось. Ещё с час мы прождали, пока разведчики выйдут на связь и подтвердят, что ничего подозрительного не заметили.

Причин отложить операцию не появилось.

Славский скомандовал наступление. В то же время первый отряд пошёл в наступление и прорвал оборону противника. Сделали это достаточно быстро, что немудрено. В бой-то пошли не рядовые солдаты, а опытные адепты. У противника никого серьёзного не оказалось, и зачистка территории закончилась быстро. Для кого-то фатально. Оставшиеся же в плен угодили.

Эту часть я лишь мельком видел. Для меня всё прошло в ожидании в грузовике. Когда вперёд двинули, мимо проезжая, тогда и разглядел, что там происходит.

Мы попали на земли врага. А дальше пошло. Мы ехали почти по прямой, снося блокпосты. Машины врага у нас тоже нашлись. Поэтому впереди двигались они, и вначале нам везло. Реагировать начинали, когда мы уже оказывались рядом. А там… просто повторю, что Славский силен, но с нами отправился с десяток человек, что тоже тянули на звание элиты. Да и княжич, тут я готов признать, слабаком не был. Не знаю насчёт элиты, но один из блокпостов он снёс одним таранным ударом. Правда, побледнел и посерел после этого, но справился с отдачей.

На удивление, никакого серьёзного сопротивления по пути мы так и не встретили. В некоторых местах реагировали быстрее, в некоторых совсем беспечно. Час двадцать. Столько нам потребовалось, чтобы преодолеть весь путь и выйти на дистанцию прямой видимости цели.

Согласно имеющейся информации, это была закрытая территория вдали от чужих глаз. Относительно вдали. Ближайший населённый пункт находился километрах в тридцати. Не так уж и много. Только вот что-то мне подсказывало, что если любопытные зеваки туда и сунутся, то обратно не вернутся. Место и название имело специфическое — Тёмный лес. Насчёт тёмного не скажу, но по пути я множество мёртвых засек. Столько, что не было смысла останавливаться и каждого убивать — пока по лесу их всех соберёшь, сто раз инициативу потеряешь.

Я ожидал увидеть что-то подобное заброшенному карьеру, как в прошлый раз, но нет. Это был комплекс зданий, и первое, что бросилось в глаза, — тренирующиеся люди.

— Страшное и опасное логово мёртвых? — презрительно фыркнул княжич, что сидел со мной в грузовике и видел то же самое. — Или обычный тренировочный лагерь, где готовят пополнение?

— По пути сюда в лесах я засёк больше сотни мёртвых тварей, — ответил ему. — Наберитесь терпения, княжич. Скоро обзаведётесь причиной для ночных кошмаров.

— Проблеваться причина там тоже будет, — ляпнул Беда.

Дарвин с отрядом также с нами сидели. Они не относились к элите, но это был мой личный отряд… В общем, я даже не раздумывал, брать их или нет. Этим парням я доверял.

Пока мы разглядывали увиденное, Славский принял решение. Собственно, мы не притормаживали и не останавливались. Отступать тоже не стали. Продолжили движение, и скоро вспыхнули бои.

— Выгружаемся, — скомандовал я своим. — Дарвин, прикрывай княжича.

— Меня не надо прикрывать, — ответил княжич, выпрыгнув наружу за мной следом.

— Лучше бы эту принцессу дома оставили… — донеслось ему в спину.

Но так тихо, что даже я не разобрал, кто из парней это сказал.

Не везёт Роману. Он будто проклят. Пинают все, кому не лень. А не лень многим.

— Соберитесь, — скомандовал я. — Люди лишь первый противник. Внизу нас ждут сотни тварей.

— Прям сотни? — уточнил Беда.

— Штук триста отметок уже засёк, — кивнул ему.

— Тогда от такого не только проблеваться, но и просраться можно, — хохотнул Беда, бросив выразительный взгляд на княжича.

За что тут же получил подзатыльник от Дарвина.

Я их препирания проигнорировал, наблюдая за тем, что происходит.

Нас сюда всего суммарно сто пятьдесят человек пожаловало. В грузовики набились как сельди в бочку. Противников на стороне людей же было… Я так сразу оценить не мог. На месте они не стояли, как только вспыхнули бои, бросились врассыпную. Большинство не были готовы к подобному, но вскоре подтянулись те, кто ответил, и началась масштабная магическая дуэль с перестрелками.

— Судя по стягам, здесь элитных ублюдков тренируют, — вставил помрачневший княжич. — Только ради этого стоило сюда наведаться. Так и будешь стоять, Васильев? Ах да, ты же пацифист, — сплюнул он.

— Княжич, — ответил я. — Вы хотели увидеть монстра. А вот и он…

В просвете между зданий показался матёрый лиц. С костяной маской на лице, но не как у всимархов, а куда более развитой и массивной. Да и сам он был под два с половиной метра ростом.

— Их называют погонщиками… — с нервными нотками ответил Роман. — Элитные адепты.

Погонщик, или кто он там, нанёс первый удар. Славский ответил, выставил щит и отбил атаку. В то же время из погонщика выскочили десятки жгутов, которые добрались до убитых и ворвались в их тела. Пара секунд — и поднялись первые мертвяки.

— Всё ещё сказки? — спросила Эмма у княжича.

Она тоже с нами была и пристроилась рядом, как выбрались из машин.

— У нас нет на это времени, — ответил я за него.

Закрепив шлем, закончил оценивать обстановку и сорвался с места. Беречь силы я не собирался. Как и медлить. Это всё ещё гонка со временем.

Славский решил схлестнуться с этой тварью, но устраивать магическую дуэль против такого существа — затея, обречённая на провал. Только силы потратит.

Я проскочил под щитом, побежал дальше, прямо на монстра. Тот меня сначала проигнорировал, мертвяков натравил с задержкой. Стоило пройти через них, как погонщик сформировал копье и метнул его, продолжая щупальцами отбиваться от Славского. Я уклонился, хотел пройти мимо, но копьё вспыхнуло, раздалось во все стороны шипами, задевая меня.

Точнее, оно задело защиту, пробило её, но броню не осилило. Я же прошёл вперёд и на всей скорости, взмахнув мечом перед собой, пробился через защиту, щедро выплёскивая Кровь.

«Силен в магических атаках, но не ближнем бою», — оценил я противника.

Сшибка, удар, ещё один и ещё парочка. За счёт скорости и не такой уж маленькой силы я срубил преграждающие путь щиты, выдержал выплески смерти и пробил мечом Источник. Чужая сила вошла в меня, а враг завалился.

Бой продолжился. И история повторилась. Твари засели внизу, наверх не спешили. На поверхности люди отбивались, набегая на нас. Количество было на их стороне, а качество — на нашей.

Княжич тоже вступил в бой, вместе с десятком своих людей. Не скажу, что им двигало, но сражался он достойно. Остальные тоже не церемонились. Любое сопротивление давилось жёстко. Пленных никто не брал. Кому принадлежат стяги, развешанные тут и там, на что обратил внимание княжич, я знал. Особые отряды. Хорошо подготовленные, жестокие, отбитые на голову, в плохом смысле, любящие брать в плен. Но лучше к ним не попадаться. Мало кому удалось спастись, и то, что рассказывали… Ну, теперь понятно, какая участь в итоге ждала пленных. Либо пытки, либо попадание на стол к мертвецам. А скорее всего, сначала одно, потом второе. Поэтому я мысленно согласился, что подобный контингент брать в плен не стоит. Даже если бы была возможность забрать их с собой.

Внутрь комплекса я попал ещё до того, как полностью была зачищена территория. Часть солдат противника тупо разбежалась. Кто-то в леса ушёл. Пока их переловят, ждать не имело смысла.

Прихватив орденцев, вместе с княжичем на хвосте мы двинулись разбираться с мёртвыми. Демьян остался снаружи и занимался ранеными. Были и такие с нашей стороны. Хорошо, что сейчас я не единственный целитель. Не нужно тратить время.

Пожалуй, пора смело утверждать, что в этом мире мёртвые имеют непреодолимую тягу скрываться под землёй. Никак иначе очередной подземный комплекс я объяснить не могу.

Посмотрим, что они там приготовили.

* * *

Княжич Роман, спускаясь в подземный комплекс на вражеской базе, испытывал множество смешанных чувств. Часть которых относилась к предвкушению, что Васильев не сможет ничего такого показать, другая часть к здравой осторожности и пониманию, как сильно они рискуют, а третья — к глухому раздражению.

Слишком много всего произошло за последний месяц. Смерть отца стала неприятным ударом, с которым Роман худо-бедно справился. Смерть матери прошла спокойнее — её любимчиком всегда был Сергей, что старшего княжича задевало и отдаляло. Нет, конечно же, он желал отомстить, но и убиваться дольше необходимого не видел смысла. Не в критичный для княжества момент.

А вот то, что с первых же дней он потерял трон, уступив среднему брату… Это конкретно так задевало его гордость. С чем приходилось мириться. Потому что сам Роман с аристократами договориться не смог. Сергей — справился. В считаные дни.

Между братьями состоялся разговор по душам, без лишней экспрессии. Так что Роман понимал, что ситуация не так однозначна. Васильев не был виноват напрямую. Младший брат подтвердил, что действительно, князь ему напоследок сказал служить и защищать. Что это, если не признание заслуг? Особенно в такой момент, когда решил пожертвовать собой. Не младшему сыну это сказал, а постороннему сироте-простолюдину. Впрочем, Роман не обольщался. Ивана так перемкнуло, что рассчитывать на него всерьёз не приходилось. Мог и исказить всё. В очередной раз.

Многочисленные доклады, поступавшие ранее отцу, Роман тоже прочитал. С компетентными людьми пообщался. Переговорил с Кузнецовым, почему тот выступил на стороне Васильева. Почему какой-то простолюдин, а не княжеская семья. По факту, именно Васильев и Чернышова продвинули Сергея, возвели его на трон. А Кузнецовы это поддержали.

Так что да, Роман успел разобраться в ситуации, узнать всё, что можно. Но верить в искренность Васильева отказывался.

Борьба против монстров? Это даже звучало смешно. Нет, Роман не отрицал очевидное. Монстры действительно, бывало, выглядели как монстры. Но и что с того? Чем какой-то мертвец отличается от обычного адепта? Свежестью тела? Так ерунда. Как будто люди не убивают друг друга. Это всё больше походило на удобный предлог, который отлично зашёл массам. Не борец за власть, а доблестный герой. Не манипулятор, а святой.

Изначально неправильно оценив ситуацию, Роман признал своё поражение, но сдаваться не собирался. Надо всего лишь подождать. Дождаться подходящего момента, когда натура Васильева выйдет наружу. Брата, Роман был уверен, на свою сторону переманить будет несложно. Как только аристократы его прижмут, как только Чернышевы и Кузнецовы начнут давить всё сильнее и сильнее, Сергей осознает, сколько стоит его власть.

Таков был план.

Но с первых же дней на фронте Роман осознал, что задача куда сложнее. Казалось, никого возвращение Славского и Васильева не оставило равнодушным. И если про возвращение воеводы, который вдруг значительно прибавил в силе, несмотря на потерянную руку, было понятно, то целитель… Роман знал, что он хорош в этом, но чтобы настолько? Не составило труда узнать, что он влёгкую уничтожал любые проклятия, с которыми не могли справиться более опытные коллеги. Что от его техник исцеления раны залечивались в разы быстрее, а про мастерство очистки и вовсе ходили такие слухи, что верилось с трудом.

Святой? Что бы это ни значило, пожалуй, так и было.

Если бы на этом всё ограничивалось, то полбеды. Вскоре Васильев отправился на фронт. Что вызвало новую порцию ликования среди солдат. Исцеление прямо на месте, массовые чистки — это было понятно. А что творила Чернышова? Роман хорошо разбирался в тактике сражений и понимал, что эти её очищающие ритуалы — просто чудо. Разом сводить все усилия врагов и повышать качество силы у солдат? Что это, если не чудо? А то, что Васильев и сам в бой ходил?

Каким чудовищем он был в прошлой жизни, что столько всего умеет? Это пугало княжича. Одно дело семнадцатилетний гений, а другое — матёрый адепт из прошлой эпохи, или откуда он там. Про то, что Васильев помнит прошлую жизнь, кажется, знали если не все, то почти все.

И вот настал тот день, когда сложился безумный план с проникновением на чужую территорию. Этот спокойный взгляд Васильева, эти его замечания вымораживали княжича. Ещё больше его напрягала Чернышова, которая всегда стояла у Васильева за плечом. Милая девушка? Да куда там. Роман был уверен, что она ещё большее чудовище, чем сам Васильев.

План составили. Привели в исполнение. Когда княжич увидел вражеские стяги, понял, что прав. Обычная военная база, а не логово каких-то там особых монстров.

Как же он ошибался.

По целому ряду пунктов.

Во-первых, сам Васильев. Как он так быстро двигался? Роман и сам работал со своим телом, стараясь его целенаправленно усилить, знал, что в этом деле есть куда более опытные мастера… Получается, Васильев был одним из них? На пике Роман бы за ним не смог угнаться.

Во-вторых, то, что их ждало внизу…

В какой-то момент Роман заметил, что испытывает самый настоящий ужас, смешанный с отвращением, напряжением и желанием самому никогда не попасть в подобное место.

Васильев зачищал коридор за коридором, помещение за помещением. Какие твари на них только ни лезли. Назвать их обычным адептами не получалось при всем желании. Но там, дальше, их ждали лаборатории и хранилища. Княжич навсегда запомнил вид двух сотен тел, подвешенных на крюки в морозильной камере.

Полчища духов. Твари без кожи, с когтями и развитыми телами. Десятки висмархов и несколько Погонщиков. Жирные твари размером с грузовик. Паукообразные существа, которые посыпались на них с потолка в одном крупном и тёмном ангаре. Четырёхрукие гиганты. Какие-то химеры, которых как-то обозначить не получалось, слишком уж дико выглядели.

Когда Роман не выдержал и проблевался, к нему подошёл один из личных бойцов Васильева, который откликался на позывной Беда.

— Водички, княжич? — спросил он участливо.

Глава 10

Я однозначно стал сильнее с последнего раза. Как и вся наша группа. В подземном комплексе скрывались сотни мертвецов. Обычные трупы были среди них в меньшинстве. Спустившись, мы попали в общий ангар, откуда вело пять путей. Я выбрал тот, где ощущалось скопление самых сильных тварей. Туда и двинули. Мертвецы наверняка думали, что устроили нам ловушку. В принципе, так оно и было.

Под сотню элитных тварей собрали на нашем пути. Тех самых, каких на кладбище в столице держали. За их спинами скрывались некроманты и личи, которые работали на дистанции и усиливали мертвецов.

Мы зашли туда, вместе со Славским нанесли слаженный удар, я порубил ближайших тварей, а дальше нам пришлось отступить обратно в коридор. И вот тут мёртвые конкретно так затупили. У них были шансы, если бы зажали нас в этом коридоре с двух сторон. Ну, или попытались. Я контролировал обстановку и не позволил бы этого сделать. Факт в том, что они даже не попробовали.

Как уже выяснили позже, здесь было что-то вроде пяти разных отделов, где каждый своим делом занимался. Цех первичной обработки тел, цех усиления тел, цех работы с животными, цех создания кристаллов и цех создания элитных тварей. В каждом нас ждал матёрый упырь, который отвечал за свой участок… И каждый из них не захотел отправить своё войско на помощь «коллегам».

Им же хуже. Сами снизили свои шансы на победу.

В тактику они совсем не умели. Что в целом ожидаемо, хоть и проявление глупости. Могли бы послать сюда кого-то с боевым опытом. А так никакой тактики, примитивные попытки закидать нас нежитью и захватить территорию, щедро выплёскивая энергию смерти. С первым мы со Славским справлялись при поддержке орденцев и княжича. Со вторым Эмма разбиралась, не давая нас захлестнуть.

Так мы и шли из одной комнаты в другую. Проходя через все ужасы, что нас поджидали. Из того, что понял — мёртвые готовили новое войско. Понятно против кого. По крайней мере, мы увидели в колбах почти сотню висмархов и пяток предводителей.

Княжич всё же не удержался. Проблевался. Как и ещё несколько человек. Ну да не мне их судить. Виды и правда подавляли. Тут и рассудком тронуться можно.

Один из наших солдат фотокамеру с собой нёс. Снимал всё тщательно. Все ужасы, колбы, а также заготовки под тела. Была и груда тел в морозилке, прямо в польской и нашей форме, до которых руки мёртвых ещё не дошли. Мы поискали, нашли, куда всю одежду скидывали. А там и опознавательные жетоны. Не знаю, почему их не уничтожали, но по этим штукам можно было вычислить, кто здесь погиб.

Одну тварь и вовсе мы живьём захватили. Одного из упырей. Самого мелкого. Посекли его, руки отрубили, спеленали и вытащили.

Княжич возмущался, что слишком мало огласки и веры нам? Так тому и быть. Покажем врага лицом. Главное — до столицы доставить.

Трофеи мы тоже взяли. Столько кристаллов смерти набрали, что хватит на пару месяцев. Здесь нам осторожно пришлось сработать. Не хотелось показывать княжичу, что нам интересны эти кристаллы. Опять бурчать начнёт, обвинять непонятно в чем. Хотя он притих. Поумерил пыл и пытался отдышаться, не заходя в самые «грязные» комнаты.

Наконец, зачистка была закончена. Наверху тоже. Наши притащили взрывчатку. Только мы не ожидали, что здесь настолько большой комплекс зданий. На всё бы не хватило. Но тут уже Славский помог. В смысле, взял на себя задачу и прошёлся, обрушивая помещения одно за другим. С его уровнем силы не такая уж и сложная задача.

Бахнуть тоже успели напоследок.

После чего погрузились и поехали обратно. Удивительно, что на нас никто не напал до этого момента. Мы тут часа два с половиной провели точно. Должны были узнать о нападении.

* * *

Они и узнали.

Пара небольших отрядов ждали нас, когда выехали из леса. Судя по тому, как они удивились, это для них стало сюрпризом.

Почему кстати?

Об этом я задумался уже после того, как наши разнеслись их и прорвались.

— Кажется, они всерьёз не рассчитывали, что кто-то выберется из леса, — заметил Беда.

Я бросил на него взгляд и кивнул. Всё возможно.

Если так, нам всем сильно повезло. Но говорить о этом было рановато. Я будто сглазил, подумав про везение. Не прошло и десяти минут, как нам на хвост упал первый джип. Спустя ещё пять минут это превратилось в настоящую погоню. Которая ни к чему не приводила. В нас пытались стрелять, но это легко решалось щитами. Пытались атаковать техниками — но ты попробуй попади в движущийся на приличной скорости объект. Я всего не видел, но из того, что заметил — по нам безбожно мазали.

Пока что.

С каждой минутой обстановка менялась к худшему. Мы сначала рвались по прямой. На одном из участков нам попытались преградить путь отрядом в пару сотен бойцов. Тент с нашего грузовика мы скинули заранее. У каждого был свой участок. Славский ехал впереди и выступал тараном. Сзади тоже было кому прикрывать. Наш же отряд находился в центре… защищая княжича. О чём ему самому никто не говорил. Особого очарования ситуации добавляло то, что упырь также с нами ехал. Я его и контролировал. Ну а Роман Юрьевич мог вдоволь полюбоваться на эту тварь, которая хрипела, истекала гноем и смердела. Полюбоваться из первых рядов, потому что посадили его рядом.

Ну да ладно.

Столкновение вышло быстрым и жёстким. Впереди что-то бахнуло, потом ещё раз. Следом бахнуло уже по нам. С моей стороны не меньше десятка техник прилетело. Я принял их на щит, ощутив мощную отдачу. Противник пронёсся у нас перед глазами. То есть мы пронеслись мимо него. Я увидел опрокинутый вражеский грузовик, который спихнули с дороги, и мы умчались дальше. Напоследок ещё что-то жахнуло, но уже позади.

Когда преодолели половину пути, у нас на хвосте уже целая армия сидела. С которой шёл активный обмен ударами. Они пытались сбить нас, мы закрывались щитами и не давали накрыть себя.

Закончилось это всё, когда в то же время, получив сигнал, другой наш отряд вышел навстречу. Когда мы добрались до границы, там уже шли бои. Враг не дурак, догадался, куда мы мчим, и отправил туда часть сил, которые и увязли в боях. В один миг погоня превратилась в настоящее побоище. Но конкретно наша задача в этом деле относилась к поддержке. Когда добрались до своих, нас и вовсе отправили в тыл. Я оставил упыря на Эмму и княжича, а сам направился в госпиталь. В битве против людей я помочь не могу, а как целитель — вполне.

* * *

Тот, кого называли Войной, прибыл на место разрушенной база с опозданием, спустя пять дней.

Война не спешил. О его появлении ковены узнали не сразу. Поэтому и новости дошли с запозданием. Узнав про это, Война отправился на место, чтобы лично посмотреть, что там произошло. Но смотреть особо не на что было. Противник обрушил здания, надёжно похоронив все следы.

Ещё какое-то время ушло на то, чтобы собрать всю картину.

По какой-то чистой случайности (на самом деле нет) польские аристократы дружно решили собрать силы в одном месте, чтобы прорвать оборону. Опять же, по чистой случайности (и снова нет) они выбрали удалённый от точки прорыва участок. Удивительный образом (не особо-то и удивительным, если честно), русские тоже подтащили резервы к тому месту, где случился скучнейший и вялотекущий бой. Война оценил списки жертв и общие потери, здраво заключив, что поляки не особо-то и старались.

Наглость, не иначе. Но их план сработал, к чему Война отнёсся с уважением. Он уважал всех, чьи планы срабатывали. Особенно если это такие авантюры, когда две враждующие стороны договорились между собой, чтобы обмануть третью.

Уважение уважением, но подобное требовало соответствующего наказания. Тем более нужно же было Войне взять где-то свою армию, и почему бы не начать с предателей? Только вот спешить не стоит. Смерть трёх других учеников дала понять, что обычной осторожности здесь точно не хватит. Слишком хорошо враг умеет выслеживать и убивать мёртвых.

* * *

Проведённую операцию можно было назвать безоговорочным успехом.

Дошло до того, что уже когда оказались на базе, перед тем как уйти на отдых, Роман Юрьевич подошёл ко мне.

— Был неправ, — сказал он тихо.

— Радует, что вы умеете признавать ошибки, — ответил я ему.

— Не забывайся, Васильев. Я тебе по-прежнему ни на каплю не верю.

— Мне и не нужна ваша вера, Роман Юрьевич, — ответил я. — Вы можете думать что угодно, но это больше говорит о вас, а не обо мне. Я Служу людям, а не борюсь за власть.

— Только как-то так выходит, что власть сама падает тебе в руки. Да и действия твоей подружки говорят о другом. Не похожа она на того, кто тоже Служит людям.

— Должен признать, что Эмма удивила и меня самого, — ответил я. — Но от своих слов не отступлюсь. Вам она свою позицию тоже высказала.

— Ну-ну, — усмехнулся княжич и не стал задерживаться.

Я тоже на месте не остался, ушёл передохнуть да привести себя в порядок.

А дальше — закрутилось, завертелось.

В одном княжич был прав. Эмма поднаторела в работе с информацией и настроениями масс. Я от этой темы был бесконечно далёк, поэтому смутно понимал, что происходит. Зато результаты мне показали.

При поддержке княжича Сергея уже на следующее утро вышла статья, рассказывающая о победе ордена. Точнее, не статья, а короткая заметка. Статья была ещё через один день. А потом ещё несколько. С обличающей правдой. И что поляки с мёртвыми сотрудничают, и что твари их самих жрут, и фотографии тех, кого мы обнаружили, и многое другое.

Сам я следующие дни провёл, сопровождая упыря. Сначала на него солдаты сбегались смотреть. Потом в ближайшем городе демонстрацию устроили. Толпы быстро собирались, я, да ине только я, но и наша охрана, опасался, что что-то пойдёт не так, но нет. Благополучно довезли до столицы. Там толпа ещё больше собралась. Закончилось это представление ритуальным сожжением монстра.

Честное слово. Никогда бы подобными непотребствами не занимался. Но дело есть дело. Я был достаточно рационален, чтобы понимать важность сего мероприятия.

Которое могло вылиться в ещё большую бойню. С другой стороны, а что принципиально менялось-то? Мы и так бросили вызов мёртвым, пошатнули их власть и репутацию. За такое княжество уже приговорено. Поэтому мы свои позиции оглаской улучшали, а новых проблем, по сути, и не создавали.

Тем более новости пошли дальше, за пределы Московского княжества.

Наша дорога тоже туда лежала.

Мастера, которых привёл Кузнецов, не просто так ведь приезжали и помогали нам. Их интерес был обозначен сразу. Уничтожить ковены на территории своих княжеств. Мы уже делали подобное — на территории соседнего княжества, но тогда нас сам князь поддерживал. Сейчас же ситуация была другой. Поддержки от князей нет. Ковены насторожены и наверняка приготовились к нашему появлению. Поэтому и просто отправиться туда, разобраться с проблемой нахрапом не представлялось возможным. И проникнуть сложнее, и ковены настороже, и здесь своих дел хватало.

Теперь же наконец-то все звезды сошлись. На границе наступило затишье. Мёртвые притихли, поляки тоже перестали атаковать. Вольным же отрядам самим по себе ловить нечего было. Они и так серьёзные потери понесли.

Мы прибыли в столицу. Устроили демонстрацию и показательное сожжение упыря. Вышли разоблачающие статьи, по городу пошли гулять слухи. Я денёк провёл в лечебнице, консультируясь с Аристархом Павловичем, а дальше…

Дальше мы небольшим отрядом уехали в командировку. Точнее, в две. Одну за другой.

Про это и рассказать-то особо нечего. Операции тайные были, поэтому людей взяли мало. Прикрывал нас Владимир Геннадьевич лично. Не иначе как ответственность чувствовал. Со Щитом и Серьёзным тоже встретились. Собственно, каждый отвечал за наш проход через границу и обратно. И да, оба ковена готовились. Плохая новость для них заключалась в том, что люди тоже готовились. Мне не пришлось бегать по городу и выслеживать, где твари прячутся. Их заранее обнаружили, обычными методами разведки, между прочим, ну а там…

Первым было финское княжество, которое находилось севернее нашего. Добирались туда через Петербург. Местный глава ковена пробудил пятьдесят элитных тварей. Из резерва вытащил, готов спорить. В этот раз мы были без Славского, но… Называя их элитными, я имею в виду относительно обычного человека. Крепкие, усиленные твари. Только вот я тоже усиленный, и куда лучше. Бой жаркий вышел, но ничего такого. Очередное сражение в бесконечной череде. Разобрались с одним гнездом, а там посетили ещё несколько точек. Весь ковен мы не зачистили, но голову этой змее отрубили. Дальше господин Щит, а это было его княжество, обещал сам справиться. Ну, или как-то разыграть открывшуюся возможность. Необычно было то, что нас пытались тормознуть уже на отходе. Не мёртвые. Люди. Ну, как необычно… Скорее, обычно, но не суть. С этим люди Щита разбираться остались. Мы же дальше ушли и вскоре покинули княжество.

Возвращение в столицу, сутки отдыха, которые я провёл по большей части в военном госпитале — в лечебницу далеко не все попадали, и меня перекинули туда, где я мог пригодиться. Никаких критичных случаев, только восстановление, но и так я помог раненым, а они мне помогли согнать серость с Источника.

Долго тянуть не стали, и уже следующим вечером я уехал на юг, к другим нашим соседям. Там история повторилась. С тем отличием, что глава ковена сидел в бункере. Между прочим, хорошо забаррикадировался. Пока двери вскрывали, он сбежать успел, через подземный ход. Видимо, не ожидал, что мы след возьмём, настигнем его в новом логове, ещё и охрану перебьём. Хорошая новость была в том, что он к себе весь ковен сразу дёрнул. На защиту. И ковен, и рядовых мертвяков, и всю охрану. Поэтому мы и не особо спешили его настигать. Дали всем собраться.

Сеча знатная вышла. Мертвяки отчаянно отбивались. А мы ещё более отчаянно их рубили. Серьёзный на это дело небольшое войско привёл. И вот они прямо с каким-то остервенением мёртвых давили. Чувствовалось в этом что-то личное.

Отошли на этот раз без всяких проблем, несмотря на то что нашумели. Ну да ладно. Не мне на это жаловаться.

Вот так вот меньше чем за неделю было уничтожено два ковена.

* * *

К моменту возвращения на границе по-прежнему затишье сохранялось. Поэтому я направился в лечебницу. Продолжать вести долгие разговоры с Аристархом Павловичем и проводить исследования.

Вопросов, которые с полпинка не решишь, много накопилось.

Я постепенно приближался к знакомым мне пределам развития. Ключевое слово — знакомым. По сути, я в короткие сроки повторил опыт прошлой жизни, а в чём-то его превзошёл. Две трансформации тела получились куда качественнее. Если сравнивать с прошлым разом, то где-то процентов на пятьдесят прибавка в силе вышла. Следующий шаг — третья трансформация. Но я уже говорил, что проводить её в юном возрасте… Пусть семнадцать лет — это и не очень ранний возраст, но вовсе не зрелость, а всё ещё юность. Мне бы пару лет подождать, тогда бы я смог взять максимум. Не только из-за естественного изменения тела, но и из-за исследования этой темы.

К сожалению, столько ждать я не мог. Главный ковен перепробовал свои основные методы решения кризисных ситуаций. Дальше посылать против нас элитных тварей… Ну, можно, пожалуй. Если они начнут работать по инфраструктуре городов, убивать ключевых людей, того же княжича Сергея. Всё это даст эффект. Единственный способ этому противостоять, готовить людей ордена, чтобы разные места прикрывать. Но главная проблема — это если выпустят кого-то уровня короля. Нежить, способная эффективно управлять многотысячной ордой, крайне трудноубиваемая. Атаки у этих существ такие, что целый квартал способны в раз снести.

Но я уже убивал короля. С Источником в пару тысяч Капель, третьей трансформацией, а также под действием последнего ритуала.

А теперь вопрос. Как мне обойти минусы раннего возраста, продвинуться в исследованиях возможностей для трансформации, заодно развить Источник, так чтобы не разорвало? Над этим я и думал. Не без помощи Аристарха Павловича. Которого просил также в его свободное время заняться этим вопросом. С поддержкой от князя Сергея, который поделился с мужчиной всеми доступными материалами. Там ещё и Кузнецов подключился. И вроде как другие роды, которые в вопросе разбирались, но в эти дебри я уже не лез, они мимо меня проходили.

В ближайшие месяцы пройти третью трансформацию — это первый шаг.

Который никак не решал вопрос с уничтожением бога. Поэтому и сказал, что подошёл к знакомым пределам развития. Тело — первая задача. Развитие Источника — вторая. Оттачивание навыков, наработка мастерства, освоение новых техник — третья. Развитие ордена — четвёртая.

Но что дальше? Как бога-то убить?

Голову над этим я ломал плюс-минус последние семнадцать лет, с момента попадания в новое тело. Эмма занималась тем же самым. Верного решения мы так и не нашли. Были лишь намётки.

Первая намётка, которую Эмме богиня оставила — перерождение. Переход в иную форму. Проблема в том, что богиня не успела, не смогла или ещё по какой-то причине не объяснила досконально весь процесс.

Вторая намётка относилась к пути мудрецов.

Как-то так вышло, что для нас двоих, да и в принципе для всех жителей моего мира, ну, или большинства, считалось очевидным, что богом может стать… любой. Звучит смешно, не так ли?

У нас были целители, адепты, защитники, жрецы. Особняком стояли мудрецы. Те, кто помнил свои прошлые жизни. И не одну-две, а сотни. Я встречал несколько мудрецов на своём пути. Все как один не от мира сего. Странные, смотрящие на жизнь под непривычными углами, зачастую без амбиций, полные мудрости и понимания. Что логично. Если прожил сотню жизней, то, считай, познал если не всё, то почти всё. Причём познал это десятки раз. К мудрецам часто обращались за советами, что тоже логично. Считалось, что это переходная форма на пути к божественности.

Также нам было известно две вещи. Что вспоминание опыта прошлой жизни связано с медитациями и уровнем силы. Слабые адепты не вспоминали прошлый опыт. Только сильные. Медитации… Ну, мудрецы этим делом постоянно занимались. Что именно делали, нам было неизвестно.

Помирать в надежде, что смогу переродиться богом, — такой себе план. Как минимум для начала надо выжать максимум из физического тела и стать по-настоящему сильным адептом. А как максимум — пойти по пути мудрецов. Как именно, ни я, ни Эмма не знали. Медитации-то разные бывают. Сама по себе сила, если взять того же Славского, ничего из прошлого ему не открывала.

Прошлое… Был тут ещё один неясный момент. Про меня говорили, что память крови пробудилась. Крови. Не души. Это одно и то же или разные процессы? Способен ли я вспомнить память предков этого тела?

Ответов у меня не было. Зато была божественная искра. Благодаря всем последним событиям в целом и новым порциям чужой силы в частности, мы с Эммой провели ряд экспериментов и подтвердили некоторые гипотезы. Детальное формирование пожелания — работало. Если не было деталей, тогда усиление шло напрямик, не всегда эффективным способом. Проблему я уже озвучил. Несложно внутри себя что-то накрутить. Куда сложнее — сделать это грамотно, не напортачить и не загубить дальнейшее развитие.

Для этого я и вернулся в лечебницу, чтобы проконсультироваться с Аристархом Павловичем. Князь Сергей к нам тоже заглядывал. Со словами: «Я к вам отдохнуть, а то это управление княжеством всю душу из меня вытрясло».

Из того, что получилось… Мой Источник немного окреп. Тело чуть адаптировалось к нагрузкам. Пожелание усилить родство с Кровью, чтобы повысить доступное качество, заметной прибавки не дало. Возможно, из-за того, что я и так на высоких «оборотах» работал. Кто знает, вдруг у концентрации силы тоже есть пределы? Отдельно проверили две гипотезы. Первая относилось к пожеланию вспомнить опыт прошлых жизней или пробудить память крови. Результат — нулевой. При этом задел куда-то ушёл, прибавки в других местах я не обнаружил. Вторая гипотеза — попытка вырасти в локального бога. Я хотел двинуться по этому пути. Вывести на новый уровень то, что мы с Эммой делали. Передача силы, работа с окружающим пространством. В идеале — передача способностей. Идея научить людей чувствовать мёртвых никуда не делась. Но и не продвинулась особо. Со всеми этими перемещениями и сражениями у меня банально не оставалось времени на полноценные изыскания.

Результат вышел неоднозначный. Сначала ничего не получилось. Но я, помимо исследований и работы в лечебнице, ещё продолжал работать с первыми орденцами и открывал магическое зрением всем примкнувшим. Ну и не только им. Потому что Сергей Юрьевич обратился с отдельной просьбой, поработать с некоторыми его людьми, ибо никто не отменял вопроса защиты князя.

Да уж, да уж. Защиты. Как его защитить — отдельная головная боль, на которую не было ответа. Банально слишком мало людей, кто овладел Кровью. Но не суть. Результата сначала никакого не вышло, а чуть позже, уже плотно поработав с орденцами, я вдруг начал смутно их ощущать. Корреляцию мигом определили. Чем дольше работал с человеком… Точнее, даже чем больше своей силы пропускал через человека, тем лучше его ощущал. Пока что на небольшой дистанции. Метров пять-шесть. Двери и стены не помеха.

Ну, хоть что-то.

Заниматься бы этим и заниматься, но времени нам никто не дал. Не прошло и двух недель затишья, как объявилась небольшая орда мертвецов. Как мне сообщили, всего в сотню голов или около того. На вид обычные мертвяки, но отличались они тем, что действовали слаженно, как военное подразделение. Пришли, напали, пробили оборону, убили пару десятков солдат, забрали все трупы с собой и ушли.

Тревожный звоночек. Мёртвые вытащили новый козырь?

Глава 11

Пока новость дошла до нас, пока собрались и прибыли на границу, случился ещё один налёт следующей ночью.

— Есть мысли по этому поводу? — спросил Славский, с которым мы встретились днём в штабе.

— Тот же самый почерк?

— Да. Стремительный налёт. Убийство двух десятков солдат. Забрали все трупы. И своих, и наших. По словам выживших, обычные техники их плохо брали. Это с учётом того, что мы провели разъяснения, чем лучше тварей бить, используя Масло.

— И по виду обычные мертвяки?

— Именно. В форме поляков.

— Хм… — задумался я. — У меня есть только одна версия, Антон Павлович. То, что могли как старые трупы в форме поляков поднять, так и показательно их наказать за устроенную акцию и предательство. А вот то, как они действуют… Тут очевидно. За ними стоит кто-то сильный и опытный. Надо его вычислить и убить.

— Он явно не дурак, в одно место бить не будет. Удары были в разных местах. Не нравится мне это. Предчувствие плохое.

— Посмотрим.

А что тут ещё скажешь? Репутация специфическая штука. Как-то так вышло, что я заделался главным специалистом по мертвецам. Это оправданно, познания у меня и правда обширные, но ответов на все вопросы я не знал. В этом мире мёртвые вели себя иначе. Прозвучит кощунственно, но куда человечнее, в плохом смысле этого слова. Происходящее могло означать что угодно. И тактику тысячи порезов, чтобы мы кровью истекли. И попытку нас деморализовать. И отвлечение внимания с целью ударить в другом месте. Сделать они могли что угодно, поэтому оставалось ждать и действовать по ситуации. После уничтожения двух ковенов варианты нападения у нас закончились.

* * *

Чутьё не подвело Славского.

Вскоре, если говорить по-простецки, нас начали нагибать только так. И в хвост, и в гриву драли.

Всю следующую неделю противник продолжать устраивать стремительные набеги. Мы с Эммой ничего не могли поделать. Её ритуал работал при наличии мертвеца. Кроме этого отряда, больше никто не действовал. Поймать их не удавалось. Поэтому и выходил облом. Я же мог работать на ближних дистанциях. Пару раз мы пытались подловить противника, но ничего не вышло. Нам оставалось приезжать и разбираться с последствиями, тихо ругаясь.

Каждый раз число жертв варьировалось от двадцати до тридцати. Число же мертвых не менялось. Всё та же сотня. Только каждый раз они становились сильнее. Одежда приходила в негодность, зато появлялась наращённая плоть, когти, шипы и прочие изменения, которые повышали боевую эффективность.

Тенденция сложилась неприятная. Солдаты ничего не могли сделать. Все хитрые планы обламывались. Мы тоже не успевали. Орден был не готов. Наглядная демонстрация того, зачем нужно готовить людей.

На восьмой день противник изменил тактику. На этот раз он привёл войско, но нападать не стал. Обозначил своё присутствие и дождался, когда мы прибудем на место. Мёртвые пошли в бой, когда мы выгружались из машин. Я засёк это, и нам пришлось бежать напрямую, через лес, игнорируя всю систему укрытий.

А дальше нам показали то, что дало понимание, даже подготовь мы пару десятков человек, владеющих Кровью, не факт, что это что-то поменяет.

Элитные твари? Зачем они нужны, если кого-то важного при грамотном подходе может запинать и обычная толпа. Это я про себя, если что.

Каюсь, но сам затупил. Слишком рвался в бой. Завёлся за эту неделю, слушая про очередные потери.

В толпу-то я влетел. Рубанул ближайшего мертвеца. Мигом ощутив, что кожа у него уплотненная, с жёсткими вставками, а под ними, наоборот, что-то густое. Пришлось подать силу в оружие, чтобы выдернуть его. А мертвец-то прыти не потерял. Рубанул меня когтями. Броня выдержала, но сам факт, что меня в первую же секунду подловили, не порадовал.

Ещё и твари мигом окружили, будто стая голодных волков. От Эммы пришла мягкая волна силы, твари вспыхнули, но куда слабее, чем обычно.

«Нежить готовили специально против нас? — догадался я. — Логично».

Я увернулся от последующих ударов, что-то принимая на броню и радуясь, что твари не настолько сильны, чтобы сшибить меня. Вложился в следующий удар, так, чтобы конечность отрубить, но снова облом ждал. Кости были укреплены особым образом. Вложенной силы не хватило, чтобы справиться.

Атака Славского прошла куда результативнее. Он вдарил молотом, отбросив сразу несколько монстров от меня.

Мертвые на это отреагировали адекватно. Не успел я сориентироваться, как поломанные уже начали отступать, а остальные перестроились. В один миг на нас целая орда хлынула. В меня ещё и сеть полетела. Сначала созданная из энергии, а следом — самая обычная, металлическая. Чего я не ожидал. Рубанул, не смог пробить, запутался, и, пока создавал вокруг себя купол силы да выбирался, твари прошли мимо и набросились… на Эмму.

Это могло бы легко бедой закончиться, но она была вместе с гвардейцами, и те приняли удар на себя.

Я ударил молотом и срезал целую группу монстров, что мимо проходила. Они снова перестроились и принялись раздербанивать моё внимание. Я кидал молоты, рубил, оперировал Кровью, нащупывал слабые места. Мёртвые вовсе не были неуязвимыми. Мне хватило секунд десяти, чтобы разобраться с ближайшими. Их порядки снова перестроились, часть тварей ушла в туман. Который кто-то сильный, кого я ощущал на пределе чувствительности, гнал на нас. Туман не обычный, но и не опасный. Эмма, удерживая ритуал, пережигала и разрушала его, но всё равно противник оставлял за собой тактическое преимущество, легко меняя тварей между собой.

И не все они были одинаковыми. Одна из тварей и вовсе выбежала на меня со здоровенным металлическим щитом. Укрепленная и особо сильная, если бы попала — могла бы и зашибить. Я ушёл вверх, выплеснул Кровь под ноги, перепрыгнул здоровяка и метнул ему стрелу в череп. Как ни странно, сработало — голова взорвалась.

С момента моего появления не прошло и минуты. Мёртвые продолжали пытаться добраться до Эммы. Славский прикрывал её. Она не давала устроить захват территории. Гвардейцы рубились в первых рядах. Подключились солдаты, которые тоже пытались внести свою лепту.

Неразбериха первых секунд прошла, я принял правила игры и смог войти в боевой режим. Который претерпел изменения. Я ведь ощущал мёртвых. Их силу. Особенности. Взорвавшаяся голова натолкнула на мысль отыскать слабые места. Перенастроившись, я ощутил, как нити расходятся от войска, уходят к мертвецу вдалеке.

Он и управлял ими, и подпитывал, и усиливал в моменте. Для меня это выглядело как бесконечные пучки силы, что шли через план смерти к мертвецам.

Сотня тварей, которой он управлял на мастерском уровне. Герцог? Самый настоящий герцог-полководец? Не, может, кто и послабее по силе, но что-то сомневаюсь.

Прошлые мертвецы, особенно первый, продемонстрировали свою силу, но не полководческие навыки. Сейчас же…

Настроившись, я начал действовать куда эффективнее. Перешёл на скупые, усиленные удары. На постоянное смещение и поиск брешей. Враг это оценил моментально и продолжил действовать в том же темпе. Кидал тварей одну за другой на меня, не давал пробиться к Эмме, при этом не позволял до конца уничтожить хотя бы одного мертвеца. Стоило ранить, как на меня наседали, а подбитыш уползал или утаскивался.

Это была гонка. Мы оба разгонялись. Враг подбирал эффективные методы против меня. Я доставал один прием за другим, вспоминая мастерство прошлой жизни.

Задавить меня не смогли. Эмму — тоже. Но и мы не особо продвинулись. Если только…

Я пробивался к жрице, но резко сменил направление, бросил себя вверх, запрыгнул на ветку раскидистого дерева и вытолкнул себя дальше.

И снова. Противник мигом разгадал мой план. Мертвые отхлынули и бросились убегать. Враг тоже стремительно исчез, выйдя за пределы моей чувствительности. Единственное, что успел сделать — сшибить одного мертвеца, отсечь ему ногу и прижать к земле.

Не сработало. Из твари будто что-то выдернули, она захрипела и обмякла. Неожиданно. Впервые вижу, чтобы один мертвец обнулил другого.

И что это было?

* * *

Проведенной разведкой Война остался доволен. Противник ему понравился. Пока он собирал информацию, орденцы успели провести две боевые операции на территории соседей. Итог — минус два ковена. Один был уничтожен не полностью, а второй вырезали под корень, перебив всю нежить в городе.

Лорд Фаркус мог думать что угодно, но Война видел за этим логику, возможности и силу противника. Не наглые одиночки, а целая группа. Не изолированные дикари, а способные выходить на соседей, договариваться и продвигать свои идеи.

Без всяких сомнений, дай им время, и это еретическое движение разрастётся, охватит весь материк. Чего Война не собирался допускать. Разве что немного, чтобы продлить удовольствие.

Восемь дней сражений показали, что у ордена есть всего ничего бойцов, обладающих уникальной силой. Случай воеводы Славского, да и создание ордена само по себе говорило о том, что силу в себе может открыть если не любой, то многие. Но, видимо, процесс это небыстрый, раз такие бойцы до сих пор не появились в каждом лагере и отряде. Война определил три ключевые фигуры. Женщина отвечала за поддержку. Васильев — целитель и боец ближнего боя. Славский — адепт, предпочитающий техники. Что логично, ведь Блейк оторвал ему руку.

Главную опасность Война видел в Васильеве. Именно он смог определить, где Война находится, и броситься туда. Излишне рисковать мертвец не стал. Это Блейк был хорош в ближнем бою. Война же предпочитал совсем другие методы.

Особая сила, способность чувствовать мертвых и их атаки, целительские навыки, мастерство фехтования.

Стратегия была ясна. Васильева надо держать на расстоянии. Ордену нельзя дать разрастись. Вражескую армию нужно ослабить. Снабжение — перерезать. Людей надо кормить, платить зарплату, одевать, обувать, вооружать и обучать. Всё это слабые места людской армии.

По пути на базу Война закончил намечать дальнейшие шаги. Вскоре он собирался как следует повеселиться, хорошенько размяться после веков скуки.

* * *

Стародубов давно про себя понял, что быть воеводой точно не для него. Управление не самым маленьким отрядом — да, задача по силам. Быть политиком, мыслить стратегически, общаться с аристократами, просчитывать шаги на много ходов вперед — нет, это уже было слишком.

Текущие события напомнили об этом мужчине в очередной раз.

Слишком много всего происходило.

Никто не ожидал, что Славский будет тяжело ранен. Никто не ожидал, что он принесет так быстро клятвы, выйдет на новый уровень силы, начнет так активно сражаться, задавая противнику одну трепку за другой, ещё и в орден публично вступит, сняв с себя обязательства воеводы.

Также никто не ожидал, что князь и его жена будут убиты, как и некоторые придворные, отвечающие за функционирование княжества. Никто не ожидал, что Роман Юрьевич не взойдет на престол. То, как он себя повёл… Вот это как раз было ожидаемо. Прижать всех возможных конкурентов — вполне себе в духе смены правителя. Начал он бодро, в лучших-худших традициях аристократии, но случился какой-то пшик, не больше.

Евлантий Сергеевич слышал про Чернышеву. Даром что юная девица. Про её характер уже чуть ли не легенды ходили. И как она князю прошлому ультиматум выставила про клятвы, и как княжича до слез довела, и как в бой ходит, и как ловко мечом на полигоне машет, и что характер у неё — на десяток воевод хватит. То, что она, по сути, была той, кто возвела Сергея на трон, лишь дополняло этот образ.

И вот что со всем этим делать в глобальном смысле, Евлантий Сергеевич с трудом понимал. Взять того же Васильева. Начинали-то они общаться бодро. Забавный паренёк, который мог удивить. А теперь этот паренёк — глава ордена, который стремительно набирал власть и влияние, собирал людей. И этот глава занял место чуть ли не главной ударной силы. Против мертвых, не людей, но какая разница? Уже не обычный простолюдин, а влиятельная личность.

Когда отряд Стародубова поставили заниматься с орденцами, это стало тихой гаванью в неспокойное время. Так-то Стародубов был не прочь и в боях поучаствовать, но так уж давно повелось. Его отряд всегда использовали по особым поручениям. Как боевым, так и не очень. То нового князя прикрыть, то Васильевым заняться, то рейд на территорию противника устроить, то вот заняться обучением и боевым слаживанием орденцев.

Не то чтобы они обязательно были здесь нужны. Частью процессов занимался командир гвардии Чернышевых… Точнее, бывший командир гвардии. Сейчас он был главным командиром ордена. Воевода, по сути. Который прекрасно разбирался в мертвых, их тактиках и особенностях, в механизме клятв, обучении молодняка и прочем. Его сила была высокой чистоты, но высот Святой Троицы, как иногда называли Васильева, Чернышову и Славского, он пока не достиг.

Впрочем, Евлантий Сергеевич был уверен: скоро это случится.

В этот вечер или, скорее, уже ночь Дуб сидел на лавочке возле дома, где его разместили, и курил. Дневные учения закончились, личный состав разбрёлся по своим комнатам. Дела были завершены.

Вроде как.

Только вот старые раны поднывали. Не настолько, чтобы впадать в панику, но достаточно, чтобы задержаться, раскурить трубку и, поглядывая на мрачные тучи, которые тоже могли послужить причиной неприятных ощущений, успокоить нервы.

Последние новости с фронта тоже спокойствия не добавляли. Противник избрал новую тактику, которая оказалась действенной. Армии не хватало особой силы и тех, кто способен ощущать мертвых на расстоянии. Каждый день слушать вести об очередных потерях… Это давалось тяжело.

Поэтому да. Раскурить трубку было точно не лишним.

Кто же знал, что в эту ночь враг выберет именно их в качестве мишени. Это было ожидаемо и прогнозируемо, отчасти поэтому отряд Дуба здесь и держали, чтобы не только обучал, но и защищал.

Дверь раскрылась, вышел тот самый воевода ордена. Он посмотрел на Дуба, будто точно знал, кто именно тут сидит, и сказал:

— Они идут.

— Кто? — подобрался Евлантий Сергеевич.

Ответа не последовало. В следующую секунду заработала боевая тревога. Тихо выругавшись, Дуб побежал организовывать оборону.

Как бы Александр Васильевич по прозвищу Гвардеец ни узнал об этом, он оказался на сто процентов прав.

Не прошло и двух минут, как показался враг. Он просто выскочил из темноты, попал под фонари и бросился на выстроенные порядки.

— За орден! — пронёсся мощный голос Гвардейца.

Дуб ничего не кричал, но вот выругаться — выругался.

* * *

Мы ждали повторения нападения, так оно и вышло, но на этот раз враг избрал новую тактику. Вечером мёртвые объявились на границе, и мы выступили туда. Ещё на середине пути пришло сообщение о том, что половина группировки мёртвых уничтожена. Я, когда услышал новости, вскинулся, осмысливая, что это значит.

В прошлую ночь мертвец нас оставил с носом. Показал, что способен управлять толпой, быстро принимать решения, а также что опасается меня и готов сразу свалить. Мертвеца, чтобы провести ритуал и засечь его, тоже не оставил. Оставалось помочь раненым, дождаться утра, убедиться, что противник не появится, отдохнуть да провести совещание, как быть и что делать.

Решения не придумали. Мёртвых мы не могли заранее засекать. Бегать по всему фронту — так тут двести километров границы. Даже на машинах успеть везде невозможно физически.

По сути, мы были слепы, и противник имел перед нами преимущество. Что и продемонстрировал в этот раз.

— Стоп! — скомандовал я, осознав, что происходит что-то не то. — Это отвлекающий манёвр!

Если солдаты сами справились с мертвецами, с которыми даже мы с трудом сражались, значит, это другие твари. Расходный материал, который послали вперед, чтобы что? Ослабить наши ряды? Нет, глупо. Враг продемонстрировал, что отлично умеет устраивать внезапные нападения. Снова приглашает на бой? Тоже не вижу в этом смысла. В прошлый раз, готов спорить, он захотел посмотреть на нас.

Пока Славский пытался разобраться, что происходит, выходя на связь с разными отрядами, для меня сложилась общая картина.

— Если это отвлекающий маневр, то целью было выдернуть нас с базы.

Эту мысль передали по рации, она дошла до Славского, а дальше он принял решение, и мы рванули обратно.

Двадцать минут в эту сторону, теперь обратно столько же. Ещё минут через пять пришло подтверждение — главная база, откуда отбыли, атакована усиленными мертвецами.

Как только мертвецы объявились, орден был перекинут к базе. Там и тренироваться проще было, и я там каждый день появлялся, следил за процессом. Поэтому нельзя сказать, что они совсем уж беззащитны. Только и враг, уверен, приготовил что-то особенное.

* * *

Удар, вспышка боли, тьма. Дуб и сам не заметил, откуда прилетело и что его чуть на тот свет не отправило.

Первое, что он увидел, когда очнулся — юную девушку с каплями пота на лице, грязными разводами на нём и чепчиком. Ученица Васильева, вспомнил Евлантий Сергеевич. Та что-то говорила или, скорее, кричала. Её руки засверкали ослепительно белым, ударили в грудь Дубу.

Шипение, ещё одна вспышка боли, помутнение. Взгляд прояснился, и мужчина увидел, как девушка удерживает между рук нечто чёрное и густое.

Проклятие.

Дуб дёрнулся, вспомнив, что вообще-то сейчас бой идет.

— Лежать! — навалилась на него вторая девушка, когда он попытался встать. — Куда собрался⁈ — рявкнула она.

Стародубов прохрипел, задумавшись, то ли сам так ослаб, то ли девица дюже сильна, но рухнул обратно. Наконец-то заметив, что с организмом что-то не так. Будто мозг до последнего не сообщал плохие новости.

Грудь точно проломили, и две молодые целительницы взялись его штопать, уничтожив проклятие. Второй раз мужчина поднялся куда смелее, подумав, что слишком стар для этого, и что пора бы остепениться, жену завести. Да хоть одну из этих девчонок себе забрать.

Глупая мысль была неуместна, но и Евлантий Сергеевич находился, не сказать, что в адекватном состоянии.

Поднявшись, он пошатнулся и уверенным шагом направился в сторону звуков схватки. Кто-то вскрикнул, что-то громыхнуло, вдогонку полетел крик-предупреждение. и Дуб увидел, как ко временному лазарету прорвались двое мёртвых.

Им дорогу заступил молодой целитель. Поступок смелый, но глупый. Мертвец снёс его и не заметил. Дуб только и увидел, как брызнула кровь, как отлетает тело мальчишки.

В следующий миг Евлантий Сергеевич вступил в бой, надеясь, что хватит сил прикрыть целителей и уничтожить тварей, до того как отключится — задействовав силу, мужчина снёс все попытки его подлечить и поставить на ноги.

* * *

На момент подъезда к базе я уже был погружён в медитацию, раскинув свою чувствительность и вычисляя, где засела главная тварь.

Осознание, что прямо сейчас убивают наших людей, я давил в себе, понимая, что не могу им помочь. Точнее, могу, но для этого нужно уничтожить главного мертвеца.

— Эмма, — позвал я, не выходя из медитации. — Я сам им займусь. На вас база.

— Это слишком опасно, — ответила она.

Я промолчал, ничего не сказав в ответ. Да, опасно, но со мной идти нет смысла. Мне придётся бежать со всех сил, чтобы догнать тварь. Эмма не способна перемещаться с такой скоростью. Славский… Не знаю насчёт скорости, но кто-то должен прикрыть людей на базе.

Приняв решение, стоило подъехать и засечь главную цель, я выпрыгнул из грузовика и рванул сначала по дороге, с неё перескочил на поляну, а дальше ворвался в жиденький лес, который быстро превратился в густые заросли. Прорывался я через них, не скрываясь. Мертвец уже доказал, что отлично умеет засекать живых, поэтому я и не надеялся подобраться к нему незаметно.

Отреагировал он быстро. Я сократил расстояние вдвое, где-то до километра, когда засек, как мёртвые ушли от базы и рванули мне наперерез. Ну вот и помог нашим. Теперь бы самому выжить.

Если прикончу мертвеца раньше, чем эта орава доберётся до меня…

Чуда не случилось. Ни с моей стороны, ни со стороны противника.

Половина тварей, которая выбежала на меня, и так была потрёпана. Мертвец всего десяток послал для начала, а вот остальные встали впереди так, чтобы преградить мне путь. С десятком-то я разобрался. Но после этого тварь отступила, скрылась в лесах. Я попытался пройти по следу, ориентируясь на чувствительность, но не тут-то было. Пути отступления противник подготовил как надо. Может, и через план смерти ушёл, кто знает. Заодно прихватив всех тех мертвецов, до которых я не успел добраться.

Почти ничего не добившись, я отправился обратно на базу, чувствуя липкий страх и думая о том, кто сегодня погиб.

Глава 12

Вышел к базе я как раз к тому моменту, когда Эмма ритуал первый провела. Мягкая волна силы разошлась по округе, смывая эманации смерти. Меня приметили и стрелять не стали. Повезло. Было ощущение, что солдаты на нервах, могли и пальнуть. Я тоже хорош, пришёл со стороны противника, не подумал об этом моменте, спешил.

На этот раз массовых разрушений не увидел. Да и не стоило их ожидать. Этот тип мёртвых был рассчитан на ближний бой, сам мертвец в драке не участвовал, поэтому никаких дальнобойных атак. Пока что. Каждый раз он придумывает что-то новое, поэтому дальше ожидать можно чего угодно.

Об этом я подумал, без всяких затей перемахнув через стену. Тут всего три метра, для адепта и тем более для тварей это не высота.

По ту сторону вид был совсем другим.

Воображение само достраивало то, как происходил бой. Мёртвые атаковали со стороны расположения орденцев. Им выделили пару зданий, где люди и разместились. Выделили не в центре, а с краю. Без какого-то умысла, просто, где место было, там и разместили.

Первым, кого увидел, был капитан гвардейцев Чернышевых.

Он стоял на одном колене, испускал белый свет, пригвоздив мечом мертвеца. Вокруг валялись тела, как наших, так и тварей. Я прыгнул прямо туда, воткнул свой меч в землю, снял перчатки и взялся за исцеление.

Следующие полчаса я возился с ранеными, постепенно разбираясь, что здесь произошло. В чем помогал Дарвин. Он сам ко мне приковылял. Почему-то подкопченный, залитый кровью и слизью. Сам при этом целый. Обычно я его с отрядом на вылазки с собой беру, но в этот раз они на базе остались, по причине новых Изменений, что я с их телами провёл. Должны были несколько дней потратить на тренировки, чтобы свыкнуться с ними.

— Он на Кровь перешёл, — сообщил мне Дарвин, когда я закончил с мужчиной и бережно его на землю уложил.

На базе полная неразбериха стояла, которую только начали упорядочивать. Я слышал зычный голос Славского, который порядок наводил. Слышал и Эмму, которая занималась тем же самым, взяв на себя сортировку пострадавших.

— Жить будет? — уточнил Дарвин.

— Должен, — ответил я.

Мужчину потрепало так, что даже с его переходом на Кровь я был удивлен, что он до сих пор жив. Больше десятка ран, многочисленные переломы, полное истощение. Задержись я минут на пять… Да черт знает, что было бы. Может, и продержался бы. Вопреки любой логике.

— Это он нас всех предупредил и тревогу поднял, — добавил Дарвин.

Так дальше и пошло. Я лечил одного раненого за другим, попутно слушал, что здесь происходило. Тренировки закончились пару часов назад, как и все занятия. Орденцы отправились на отдых. Прозвучал отбой. Вскоре наш отряд на очередной вызов отбыл. Через пятнадцать минут прозвучала тревога. Орден в полном составе вышел и построился там, где указал Гвардеец. То есть Александр Васильевич, бывший капитан, а теперь наш воевода или боевой генерал ордена.

Не прошло и двух минут, как появились мертвецы. Набежали толпой, в легкую перепрыгнули через стену. Снесли тех, кто на ней находился. Набросились прямо на строй ордена. Обычные солдаты их не особо волновали. Будто мертвец точно знал, куда нужно наносить удар. Впрочем, почему как будто? Знал наверняка.

Отдельный отряд мертвых прорвался к лазарету, куда стаскивали раненых. Там же находились сестры, Демьян и другие орденцы, кто шёл по пути целительства.

— Они живы? — оторвался я от раненого, опасаясь услышать неприятное.

— Вроде бы, — ответил Дарвин. — Одна тварь Демьяна подрала. Там Дуб находился в этот момент. Его тоже сильно ранило. Последнее, что слышал: сестрички всех вытащили и подлатали. И они это… Тоже светятся, — неуверенно закончил он.

Я на это не особо внимание обратил. Облегченно выдохнул и продолжил работать. Позже и сам убедился, что да, целители целы. Относительно.

Когда пришёл туда, сестры меня встретили. Тоже не сказать, что чистые. Заляпанные всяким разным. Но это только одежда. Кожа у обеих была идеально чистой, а значит, и правда, что ли, на Кровь перешли? У них самих уточнить не успел. Девушки синхронно закатили глаза и в обморок осели. Я их подхватить не успел. Не ожидал, что так выйдет. Потом уже, когда узнал все подробности, догадался, что они прыгнули не то что выше головы, а буквально на два порядка шагнули. Сколько жизней спасли — не сосчитать.

Гвардеец, учтя весь прошлый опыт, грамотно оборону организовал. Мертвых блокировали, замедляли и рвали на части. Расплачиваясь за это кровью и, когда не везло, жизнями. Раненых тут же выдергивали, отправляли назад, где сестры их латали. Многие возвращались обратно. И так круг за кругом. В короткий отрезок времени. Тут и опытный целитель выдохнется, а что взять с двух юных девушек, которые и года ещё не учатся? Как оказалось, взять можно многое.

Героини, что тут скажешь.

Я их проверил и скомандовал Дарвину отнести отсыпаться. Сам же дальше пошёл.

Увидел и Демьяна. Бледного и перевязанного.

— Живой? — спросил его. — Как подставился?

— Да это… — смутился он. — Тварь выбежала, я и подумал, что нельзя её пропустить.

— Ясно, — кивнул я. — День тебе на восстановление, а дальше лично начну учить сражаться.

Демьян хмыкнул, но возражать не стал. Жизнь показала, что занятие исключительно мирными профессиями не гарантирует безопасности, а, скорее, наоборот.

Нашёл я и Дуба. Тот в отключке лежал, на кушетке. Его уже успели перенести в медицинский блок, то есть местный стационар, где люди отлёживались. Проверил его, пару техник добавил да пошёл обратно. Сегодня много что ещё нужно было сделать.

* * *

Сорок три убитых орденца. Одиннадцать обычных солдат. Семнадцать искалеченных людей. Ещё больше обычных раненых, которые будут восстанавливаться от двух дней до двух недель.

Как ни крути, а это был чудовищный провал.

Уже утром на свежую голову мы собрались командирским составом и обсудили ситуацию. Если коротко, то общение свелось к тому, что решения проблемы нет.

Сотня мертвяков была настолько сильна, что для её уничтожения требовалась небольшая армия сильных адептов. Даже собери мы такую, это не имело бы смысла, потому что нужно уничтожить главного мертвеца, который за них отвечает. А он не спешит уничтожаться, стоит к нему приблизиться, сразу уходит. Этой ночью я засек, что он по полной использует птиц, животных и монстров, которые располагаются вокруг него, наверняка создавая целую сеть отслеживания. Также рядом с ним находилось двадцать дополнительных мертвецов. То есть их не сто, а сто двадцать теперь, если быть точным. Этой двадцатки хватит, чтобы задержать почти любой отряд.

С обнаружением тоже беда. Военные не идиоты, меры против проникновения диверсантов предпринимают. На всех важных точках стоят блокпосты, патрульные курсируют по маршрутам, налажена система оповещения. Как мне сказали, кто-то ушлый способен проникнуть, но его быстро обнаружат и уничтожат. Только вот речь шла про обычные отряды или на крайний случай висмархов, которые раньше как раз и ходили небольшими группами.

Что делать с тварью, которая способна засечь людей на приличном расстоянии — неизвестно.

Точнее, как раз понятно. Пара сотен подобных мне, с освоенной Кровью и боевым опытом, решили бы проблему. Тем более Гвардеец и правда смог использовать Кровь. Бился в первых рядах, не жалея себя. Теперь восстанавливается. Сестры тоже шагнули вперед, но на Кровь полноценно не перешли всё же, на самой грани замерли. Ещё месяц, от силы два — и сделают этот шаг. Демьян тоже от них не отстаёт. Как и отряд Гвардейца не отстает от своего командира.

Казалось бы, есть надежда, но… На следующий день, не откладывая, орден покинуло одиннадцать человек. Поэтому я и не спешил с клятвами. Подозревал, что что-то такое будет. Если мертвец на это и рассчитывал, то он кое в чём ошибся. Не все способны выдержать тяжёлые испытания и то, что смерть гуляет рядом. Но те, кто останется, воздадут по долгам сполна.

* * *

Следующие два месяца можно смело назвать одой насилию, смерти и отчаянию. Мертвец пытался уничтожить нас: меня, Эмму, Славского и всех, причастных к ордену, — а также сломить сопротивление княжества. Мы отвечали ему и пытались перестроиться, выработать новые методы, как-то противодействовать.

Говоря мы, я имею в виду и военных тоже. Да и всё княжество в принципе.

После той драки мертвец отступил и прошёлся по окрестностям. Нападал на военные заставы, добрался до ближайшего города, разрушил и так едва дышащую электростанцию, уничтожил один из обозов. Проще сказать, чего он не делал. Методично, шаг за шагом, усложнял нам жизнь. Он не гнушался бить по госпиталям, по гражданским объектам, по городской администрации и даже по школам. Хорошо, что приходил только в ночное время, поэтому иногда это была просто демонстрация возможностей без массовых жертв. Что не отменяло факта давления на население. Прошло всего немного, прежде чем небольшой ручеёк беженцев превратился в полноценную реку.

Разумеется, его пытались поймать. И сын Славского силами дружины. И другие воеводы с аристократами. И княжич Роман Юрьевич. У кого-то получалось. Итог всегда был один и тот же. Люди щедро расплачивались жизнями за уничтожение нескольких мертвецов.

Только вот каждый раз эта тварь возвращалась с обновленным составом. Число никогда не менялось.

Свои ряды он также пополнял за нас счёт. Уже спустя пару недель мы точно знали: если хорошо потрепать его войско, то усложнять он не будет. Следующей ночью натравит мертвых на тех, кто не сможет дать отпор. Подкормит тварей, в буквальном смысле. На вид разорванных тел мы все насмотрелись в эти дни вдоволь. Часть убитых заберёт, но не всех. Какое-то время у мертвеца займёт улучшение тел. Сила его солдат оставалась плюс минус на одном уровне. Менялась одна лишь конфигурация. Какие-то твари были быстрее, какие-токрепче и сильнее, какие-то лучше держали магические удары.

Но если бы всё сводилось к этому.

На разных «фронтах» ситуация складывалась по-разному. До меня доходила информация о том, что князь Сергей со своими обязанностями худо-бедно справляется и что тыловая работа пусть и со скрипом, но идет. Чего это ему стоило — отдельный вопрос. Насколько хватит запаса — вопрос куда более важный. Потому что во внешней политике не всё так гладко было. Кто-то нам помогал, но конфликты тоже случались. Во что я не стремился погрузиться, потому что не было ни сил, ни времени, ни желания.

Попытки поймать мертвого привели к тому, что он начал целенаправленно охотиться на загонщиков и выносить все малые подразделения. Славский с сыном были вынуждены оставить позиции. Если быть точным, то отойти назад, перегруппироваться и перейти от тактики «Не пропустим дикарей» к тактике «Нужно как-то не скормить всех людей мертвым». Это было оправдано, потому что поляки отступили и не отсвечивали. Вроде как были предпосылки к тому, что они и вовсе ушли. Но что-то пошло не так, и их объединенная армия, стоило нам отступить, воспользовалась ситуацией, прорвалась и захватила крупнейший рудник.

Пока командование думало, что с этим делать (работы на руднике и так прекратились, потому что мертвец со своим войском туда тоже заглядывал, перебил охрану и оставленное подразделение, а заодно и часть работников), наш враг снова дал о себе знать. Поляки подогнали за пару дней десятитысячную группировку, что всем нам добавило головной боли и грозило привести к ещё большим неприятностям. Так оно и вышло. Только вряд ли поляки ожидали, каким именно образом они доставят нам проблем.

Наши успели подогнать туда дополнительные силы. До драки не дошло. А ночью со стороны рудника вышла орда мёртвых. Самых обычных свежеподнятых голодных мертвецов числом тысяч в пять.

Как потом мы выяснили, часть трупов не смогла подняться из-за разрушений тел. Плюс кто-то из людей смог прорваться и сбежать.

Я в этот момент находился на базе и готовился к очередному ходу мертвеца, не ожидая, что он пошлёт целую орду.

Случилось ровно то, что могло десятки раз произойти с нашей армией, если бы не я и другие адепты Крови. Польские военные использовали обычное грязноватое Масло, которое не могло противостоять чистой силе смерти. А дальше нетрудно догадаться, что произошло. Убил, поднял, послал в атаку, убил ещё больше, повторил столько раз, сколько нужно.

Так вышло, что княжич Роман находился на передовой со своим личным войском. Изначально он из столицы отбыл всего с сотней, но быстро собрал своих людей, договорился с другими воеводами и набрал тысячу бойцов, которыми и командовал. Мы прибыли, когда от них оставалась половина, а сам Роман был тяжело ранен.

О чём я узнал позже.

К месту сражения мы и без того потрепанные подошли.

Наш враг сыграл в несколько ходов. Он знал, где сидит наш отряд реагирования. Он также понимал, что мы обязательно отправимся встречать орду. И как-то он смог предсказать, по какой именно дороге мы поедем. Впрочем, несложная задача. Помчались мы по прямой, по самой короткой дороге, конкретно так опешив от новостей о том, что идёт бесконечная орда мертвецов и что наши спешно отступают, не в силах их остановить.

Мертвец же разместил свою сотню возле дороги, выкачав из них всю силу. В тот момент это были самые обычные куски холодного мяса, которые я не засек заранее. Зато его засек. Тут он просчитался и не смог верно оценить радиус моей способности. Только вот что толку. Мертвецы активизировались в тот момент, когда я уже не успевал ничего сделать. Вскинулся, окликнул наших, и тут мертвец впервые атаковал сам, запустив несколько техник по грузовикам. Попытался подбить и нас, но я успел выставить щит. Зато снес впереди идущую машину, которая перевернулась, из-за чего нам пришлось тормозить. А вот остальная колонна уехала вперед. Не критично, но спереди мы оказались не прикрыты. Мёртвые пробудились и…

И эта тварь натравила всю сотню на Эмму. Ни одного мертвеца не пожалел. Ещё и дальним огнем поддержал.

Как отбились — честно, не знаю.

Хотя кого я обманываю. Ответ мне прекрасно известен. Кое в чём я ошибался. Думал, что вернул свои навыки. Время со мной сыграло шутку. Не злую, просто… Все эти дни с меня будто шелуха сходила. Те пятнадцать лет, что я просидел в чужом теле наблюдателем, расслабили меня, как оказалось. Сделали человеком думающим, а не сражающимся. Эти же дни сдернули всё это наносное. Я ожесточился. Огрубел. Стал биться особо яростно.

В этот же раз я ощутил, кого выбрали целью мёртвые. Не догадался, а именно ощутил их холодную жажду убить.

Убить мою женщину.

И это меня взбесило. Я бился, уничтожал одну тварь за другой, стоял рядом с Эммой и не позволил ни одной особи подойти к ней. Выжимая всё из тела, я раз за разом выходил за свои пределы, сокрушая врага. Это дало результат. Мы отбились. С незначительными потерями. Снова увидев, как враг убегает и скрывается.

Делать было нечего, мы отправились дальше, встречать орду. Там история повторялись. С той лишь разницей, что это были слабые, без всякого разума и навыков, ведомые лишь голодом тела.

Эмма создала ритуал и удерживала его всю битву. Я стоял на острие и методично рубил всех, кто добирался до меня. Славский стоял сзади и также методично равнял мёртвых, прессуя их десятками и сотнями.

Когда наступил рассвет, мы стояли среди гор трупов.

* * *

Это был один эпизод из многих. Мертвец на какое-то время затаился, чтобы восстановить отряд, а дальше продолжил прессовать и пытаться добраться до нас.

Хотел бы я сказать, что эти два месяца, подобно очищающему огню, закалили нас и сделали сильнее. Отчасти так и было. Я сам вспоминал, как оказалось, подзабытое искусство уничтожения мёртвых. Каждый раз выдавал что-то новое, сводя на нет очередной план мертвеца. В то же время количество орденцов росло. Недостатка в сражениях с тварями у нас не было, поэтому первая битва стала своеобразным ритуалом принятия. Если человек выдерживал, не ломался, оставался, то приносил клятвы, и я начинал учить его всерьез. Прогресс в открытии Крови тоже был. Сестры, Демьян, ещё несколько людей под началом Гвардейца. Общая чистота значительно выросла за два месяца. У Эммы появились две старшие ученицы, которые научились исполнять малый ритуал очищения по площади. Ещё с десяток мужчин и женщин оставались в статусе обычных учеников, но это тоже играло значительную роль. Способности жрецов были завязаны не только на богов, но и на веру. Поэтому сам факт того, что у Эммы появились помощники… В общем, её ритуалы становились с каждым разом сильнее.

Не стоял я на месте и в других вопросах, прогрессировал не только в боевом искусстве. Мертвец кое в чём просчитался. Каждый раз, сражаясь и уничтожая тварей, я отщипывал порцию чужеродной силы, становясь сильнее. В дни и ночи, когда мертвец орудовал в других местах, я поглощал добытые в логове мёртвых кристаллы. За два месяца мой Источник пересёк планку в тысячу Капель. Контроль шагнул на новый уровень. Кровь, казалось, достигла предельной чистоты. Не забыл я и про попытки пробудить память крови и прошлых жизней — полноценного погружения пока не случилось, но прогресс в навыках, как я подозревал, был связан и с этим. Иногда накатывало ощущение, будто я вспоминаю что-то. В то же время я развивал умения чувствовать мёртвых, контролировать их силу и передавать свои способности. Спустя два месяца на расстоянии двух километров я ощущал орденцов и мог вывести их на уровень Крови. Всё это значительно усилило наш отряд, и враг теперь не мог так легко к нам подобраться.

Казалось бы, нет повода унывать. Прогресс есть, мы набираем силу, противник не кажется таким уж грозным.

Только вот это была одна сторона происходящего.

Славскому и сыну пришлось сконцентрировать военных в три крупных лагеря и максимально укрепиться, из-за чего границы обнажились. Счёт убитых и раненых с нашей стороны шёл не на сотни, а на тысячи. Можно было утверждать, что этот край, если не считать военных, почти обезлюдел. Больше половины всех людей уехали, а те, кто остался… Это либо были те, у кого совсем нет средств, самые упертые и отчаянные, либо те, кто в скором времени всё же покинут территорию. Нет людей, встают производства, вся экономика и логистика рушатся, ещё и проблемы со светом и коммуникациями. Это была самая настоящая катастрофа для всего региона. Учитывая небольшие размеры княжества, то и для всей остальной территории.

К началу осени военные уже ощутили множество проблем, связанных с этим. Дефицит патронов, топлива, проблемы с поставками провианта. Несколько раз мертвец перехватывал обозы и уничтожал их под ноль.

Если так дальше продолжится, то на этой территории никого не останется. Ни солдат, ни гражданских.

Поэтому успехи хоть и были, но на общем фоне радоваться не получалось. Да и орден… Под нашим знаменем собралось почти триста человек. Только вот, куда больше пришло и ушло. Многие погибли.

Но всё же кое в чём мертвец и правда просчитался. Люди способны удивлять. Мы придумали план, как разобраться с этой тварью.

Глава 13

Спустя два месяца мертвец решил сменить тактику, и это ознаменовалось тем, что он сам пришёл на переговоры.

Случилось это ближе к вечеру. Подошёл он к нашей базе. Выслал мертвеца с белым флагом, дал его разглядеть и тем самым пригласил на переговоры. Мы коротко посовещались, и я выдвинулся вперёд.

Ловушки опасался, но не боялся. За прошедшие месяцы много чего произошло. Я не останавливался, продолжать Изменять тело. Как себе, так и другим. Так что сейчас в ордене около сорока бойцов, прошедших вторую трансформацию, и ещё три десятка, прошедших первую.

Я это к тому, что теперь не так рискованно выходить против этой твари. Как минимум смогу с минуту продержаться, а там остальные подойдут на помощь. Собственно, отряд прикрытия недалеко был, шёл за мной на расстоянии десяти шагов.

Мертвец подготовился основательно. Сам он дожидался меня на дороге. У него за спиной, на опушке леса, расположились мёртвые, которые удерживали пленных. Я увидел и женщин, и детей.

На расстоянии тридцати шагов мертвец выставил руку и шагнул вперёд. Его прикрывало двадцать мертвецов. Штук сорок удерживали пленных. Остальных не ощущаю. Либо они где-то сильно дальше, либо он опять выкинул какой-то трюк, спрятав их от меня.

Проще всего сейчас было атаковать. У меня полно с собой заготовок. Если все задействую, то прикончу тварь. В этом случае пленники с гарантией умрут. Там около пятидесяти женщин и детей. Мужчин нет. Готов ли я принести их в жертву, чтобы закончить эту битву? Нет, не готов. Хитрая тварь. Специально их далеко поставила, чтобы было видно расклад без возможности повлиять на ситуацию. Слишком большое расстояние. Не успеем добежать.

— Переговоры, — крикнул мертвец. — Не подходи близко, иначе люди умрут!

Опасается. Но что мне с того. Было бы куда лучше, переоцени он свои силы.

— Чего надо? — крикнул я в ответ.

Почему бы и не поболтать. Ситуацию я оценил, сделать мало что могу. Далеко не факт, что заложников отпустят, но надо попытаться их спасти. Да и узнать, что мне хотят сказать, лишним не будет. В конце концов, мёртвые уже выбалтывали важную информацию, вдруг и сейчас повезёт.

Пока я думал, мертвец сделал ещё несколько шагов и встал так, чтобы мы могли говорить, не крича.

— Чего ты добиваешься? — спросил он.

— Это очевидно. Прикончить всех вас, тварей.

Чего скрывать, если это и правда очевидно?

— В этом нет смысла, — ответил мертвец, который выглядел как кто угодно, но не как умелый командир.

Бледный, худощавый, в лёгкой куртке, он выглядел небрежно и юно, будто подросток, попавший на войну.

— Это с твоей точки зрения, труп.

— Труп? — обозначил он улыбку. — Ты прав. Я тебя понимаю. Ты борешься со злом, с самой смертью. Чем же ещё заниматься целителю, как не спасать жизни людей? Но разве ты не понял, что итог, как бы ты ни старался, всегда один и тот же — гибель?

— Прошлым ублюдкам тоже гонору было не занимать.

Мертвец улыбнулся шире и похлопал мне.

— Признаюсь, я получаю истинное удовольствие от происходящего, — сказал он. — Так давно не было нужды в моих услугах. Вы, люди, слишком охотно приняли на себя роль скота. Никаких вызовов. Никаких масштабных битв. Вот уже почти триста лет, как вы славно трудитесь и размножаетесь, для того чтобы стать пищей.

Что ж. Задеть он тоже умеет.

— И какого это? — спросил я. — Триста лет быть бесполезным. Предать свой род, переметнуться к врагу, продать всего себя, чтобы… Влачить ещё более жалкое существование? Кто из нас раб? Не слишком ли нагло мнить себя кем-то другим?

— И ты снова прав, человек! — воскликнул он. — Мы все рабы. Пастухи и скот. Разница лишь в том, что ваш век скоротечен, а я могу время от времени заниматься любимым делом.

— Рано или поздно я тебя достану, — пообещал я.

— Думаешь, дальше я буду продолжать теми же методами? — изогнул бровь мертвец. — Это была разминка для меня. Вспомнил старые навыки, которые покрылись пылью за века. Неужели ты не осознаешь, что я вас всех щадил? Что останется от вашего княжества, если парочка городов превратился в могилы? Твой орден, может, и уцелеет, но горстка людей на пепелище ни на что неспособна — какой толк от этого будет? Ты готов к таким жертвам? Или на что-то рассчитываешь? Я допускаю, — он выставил ладонь, будто хотел не дать перебить, хотя я и не собирался, внимательно слушая о его дальнейших планах, — что ты способен убить меня. Убил же ты трёх других учеников. Думаешь, в этом случае у вас появятся шансы? Нет, в этом случае всё будет куда хуже. Вы, люди, слишком плохо знаете настоящую историю. Будь иначе, ты бы слышал о четырёх Всадниках. В те времена вы придумали им красивые прозвища. Чума, Война, Голод и Смерть. У каждого был ученик. Ты убил троих. Убьёшь четвёртого — кого-то из Всадников пробудят. В этом случае начнётся опустошение. Миллионы погибнут. Всадник пройдёт из одного конца материка в другой, погружая человечество в тёмные века. А дальше всё начнётся сначала. Появится новая модель управления скотом. Ты бьёшься ради этого? Готов стать причиной гибели миллиардов?

— Забавно. Мерзкая болезнь пытается убедить целителя, что её не надо лечить.

— Я люблю войну, но не бессмысленные жертвы. Ты сам сделал этот выбор, человек. Смотри, не пожалей.

— Заложников отпустишь?

— Конечно, — удивился он. — Если я их убью, второй раз это не сработает. Вдруг я ещё захочу поговорить? Например, когда ты будешь сломлен, разбит и одинок, когда все отвернутся от тебя и ты осознаешь, насколько тщетны твои надежды.

Как ни странно, действительно отпустил.

Расходились мы медленно. Он шаг назад, я шаг за ним. Усмехнувшись, он позволил части людей уйти. Чем те и воспользовались. Подхватив детей, женщины бросились к нам. Мертвец отошёл дальше, я не стал его преследовать. Так постепенно и разошлись.

Когда до последней убегающей женщины оставалось около сотни шагов, я сорвался с места.

Всего одна, мать его, ошибка. Мне требовалась всего одна, и мертвец её сделал!

До этого мне ни разу не удалось подойти к нему ближе, чем на километр. Слишком много, чтобы успеть догнать шуструю тварь. Сейчас между нами было около двухсот тридцати шагов, а это то, с чем можно работать.

План, который мы шлифовали долгие месяцы, пришёл в исполнение.

Уже сорвавшись с места, первым делом по дуге я отправил в ход заготовку. Кристалл со свистом улетел вперёд, догнал мертвеца, врезался в выставленный щит и взорвался, выпуская целое облако Крови.

Справа от меня пролетел сгусток чужой силы, развернулся в щит, который прикрыл убегающих людей. В то же время синхронным ударом были снесены оставленные мертвецы, мимо которых я проскочил.

Армия у меня за спиной пришла в движение. Орденцы выдвигались вперёд, их целью было устранить мертвецов и не дать меня задержать. Один из отрядов, который я прямо сейчас ощущал, на дистанции в километр заложил марш-бросок, чтобы зайти в тыл. Также, как я знал, по дорогам разъехались другие отряды, чтобы перекрыть территорию и не дать твари уйти.

Раньше все подобные затеи проваливались, каждый раз мертвец ускользал, но сейчас я ощущал орденцев, передавая им способность ощущать мёртвых.

Я действовал, не отвлекаясь на рядовых тварей. Те бросились на меня скопом, пытаясь задержать. Не мудрствуя, вырастил под ногами опору и перепрыгнул через них. Дальше солдаты займутся.

Сейчас на мне был облегчённый вариант брони. Всё, чтобы максимально разогнаться.

Мертвец был быстр, но и я под всеми усилениями ему не уступал. Вскоре он достиг леса, и я проследовал за ним.

Следующую минуту мы соревновались в скорости. Я постепенно его догонял, но стоило ли рассчитывать, что он этого не предусмотрел и ничего не подготовил? Конечно, нет. Как и ему не стоило рассчитывать, что я не подумал об этом и не подготовился.

Вопрос в том, кто кого переиграет.

Когда вышли на открытый участок, я задействовал ещё одну заготовку. Пустил стрелу, одну, вторую, третью, заставил отвлечься на щиты. Выгадав момент, выпустил второй кристалл. Рвануло, новое облако Крови разошлось в стороны. Догнав, я нырнул прямо в него, перехватывая контроль над освобождённой силой. Мертвец успел защититься, с навыками у него полный порядок, но… Облако превратилось в сотни мелких игл, которые устремились к нему.

Он прикрылся жёстким щитом, а когда я добрался и прорубился через него, успел отбежать. На ходу открыв прореху на план смерти, он выпустил оттуда пару алмазных змей. Чёрт знает, как они назывались, но напоминали тех, которых призвал ученик мастера болезни во времена первой эпидемии и которые имели прочную шкуру.

Твари набросились на меня, но я не стал пробовать их рубить. Вместо этого ударил напрямую, через власть над смертью. Две головы взорвались, а я продолжил движение, сократив расстояние ещё немного. До этого были шансы, что мертвец не знает об этом козыре, но сегодня не было смысла что-либо скрывать. Мы его либо загоним, либо он уйдёт, и тогда жди больших проблем.

Следующие две минуты прошли в крайнем напряжении. Мертвец, казалось, был полностью избавлен от такого качества, как лень. Сотни мёртвых тварей, которых я не ощущал заранее, поджидали нас в лесу. Десятки ловушек, которые пытались меня разрезать, взорвать и замедлить. Особые существа, целью которых было вцепиться и остановить. Различные техники, которыми он кидался, отступая.

Расстояние снизилось до тридцати шагов. Мы пересекли лес, впереди виднелись просветы. Я знал, что как раз там находится дорога. И что впереди, чуть слева, уже показались орденцы. Я надавил, посылая сигнал, что мы приближаемся. Сейчас они должны будут передать по рации, где находимся. Но мертвец явно не собирался этого дожидаться. Он замедлился и дал себя догнать.

Что я и сделал. Он обернулся, усмехнулся и шагнул за грань, на план смерти.

Ожидаемо, после встречи с тем стариком, который княжича Сергея без пальцев оставил.

Действуя на одних инстинктах, не задумываясь о том, получится или нет, я усилием воли не дал закрыться прорехе. Вокруг неё ощущались частицы смерти, которые я и перехватил, прыгнув следом.

Меня сжало, тряхнуло, обдало нестерпимым холодом, давая понять, что живым здесь делать нечего. Самый обычный вдох отозвался болью в лёгких, и я затаил дыхание, посылая мертвецу вдогонку один кристалл за другим. Тот, не ожидая такого захода, не успел среагировать. Но кто бы знал, что использование Крови в этом пространстве приведёт совсем к другому результату.

Или, наоборот, результат был как надо? В кристалле содержалась начинка, которая реагировала на энергию смерти, стремилась к ней, поглощала и использовала себе на пользу. Я перенял опыт мертвецов, создав аналог саморазвивающегося проклятия на стыке боевых техник, целительства и моей способности контролировать чужую силу. От первоначальной версии заготовки мало что осталось. Сейчас там был эквивалент десяти тысяч Капель. А я использовал пять кристаллов.

Что произошло, я так и не понял. Меня подхватило и вышвырнуло из этого плана. Выкинуло не там же, а выше. Я пролетел, видя, как стремительно расходится белый шар, перемешанный с чёрными всполохами, врезался в ветку, кувыркнулся и улетел в кусты.

Упал удачно. Если так можно сказать про то, когда из тебя выбивает весь дух. За кустами находился небольшой овраг, в который я и скатился. Это и спасло. Или не спасло, а значительно помогло, потому что дальше последовал взрыв. Деревья разметало как пушинки, меня накрыл вал земли, и следующие пару минут я просто лежал, медленно приходя в себя.

Выбрался сам. Как только вернулся контроль над силой, выпустил Кровь, толкнул её вокруг себя и, медленно расширяя, вытащил своё помятое тело.

Самое паршивое — мертвец ещё был жив. Его тоже выкинуло, куда дальше меня. То, что я его засек, не отменяло необходимости прийти в себя. Единственное, что я смог сделать, — широкой волной инстинктивно послать мысль-послание, где находится тварь. Мы уже проводили подобные опыты, и я знал, что самые чувствительные сейчас ощутят, куда я их хочу отправить, и что это важно.

Выбрался я как раз к тому моменту, когда меня нашли.

— Тварь ещё жива, — сказал я. — Ушла туда.

— Командир! — крикнул Беда.

Я махнул парню рукой.

Не приложи меня так сильно, я бы точно посмеялся про себя. Беда ещё полтора месяца назад предложил неожиданное решение, как выследить мертвеца. Второй уже раз он предлагает решение проблемы, которое имеет все шансы сработать.

— Взял след? — уточнил я, когда он подошёл.

— Так точно, — обрадовал парень. — Туда, — указал он направление. — Километра три. Ранен, сволочь.

Когда-то давно, ещё когда составлял общий план действий, одна из краеугольных мыслей, от которой отталкивался, была о том, что все мои предыдущие знания недостаточны. Более того, все знания моего мира оказались недостаточны. Это при том, что положение у нас отчасти было куда более выгодным. Боги, Кровь, возможность действовать слаженно и прочее. Так как этого не хватило, одну из задач, которые я перед собой ставил, было освоить знания местной цивилизации и найти там что-то, что поможет в борьбе. А если найти не получится, самому придумать что-то новое.

В ходе обсуждений со Славским, Кузнецовым и князем Сергеем этот момент был озвучен. Другой мир я не упоминал, но мысль о том, что триста лет назад человечество проиграло, а значит, нужны новые подходы, постарался донести. Не только до них. Но и до рядового состава.

Беда стал одним из тех, кто первым прошёл по этому пути. Хотел бы я пообщаться с его дедом, который, со слов парня, был с духами на ты. Для меня это совсем новая область была. Сам же парень, используя Кровь, которая, как оказалось, была неплохим «лакомством» для духов всех мастей, смог продвинуться в этой теме и предложил решение, что раз людскими методами выследить тварь не получается, то стоит попытаться по его следу отправить духов.

Пару раз нам это помогало заранее среагировать на угрозу и подловить мертвеца, но ни к чему существенному пока не привело. Для Беды ведь это тоже было новым направлением. Которое сейчас сыграло свою роль.

Мы вышли к просвету, перебрались через дорогу и дальше углубились в жидкий лесок. Внезапно пространство впереди и справа колыхнулось, пошло рябью, и в то место выплеснуло поток сырой силы смерти. Деревья затрещали, полопались и рассыпались, листва скукожилась, посерела и опала.

Солдаты рядом со мной засуетились и занервничали. Кто-то выругался, кто-то рефлекторно щит поставил.

Кажется, мой проход на чужой план повлёк за собой серьёзные последствия.

Лезть внутрь аномалии, где бушевала смерть, не рискнули. Пришлось обходить, терять время. Беда уверенно держал след, то и дело прислушиваясь к чему-то, поэтому был шанс догнать мертвеца.

Так оно и вышло. Я чувствовал, как в разных местах вспыхивают прорывы смерти. Ощущал, как орденцы стягиваются в этот район, перекрывая его. Заметил и то, как Эмма задействовала ритуал в другой стороне, но что-то пошло не так, и там рвануло. След вёл в другое место, поэтому я вынужденно предпочёл следовать туда.

Мертвеца настигли, когда он с Гвардейцем схлестнулся. Как-то тот со своими людьми смог преградить ему путь. Драка случилась на дороге. Последние метры бежали со всех ног, чтобы успеть подсобить.

Случайно так вышло, что в эту точку одновременно почти все наши силы стянулись. Что заметил и мертвец. Я увидел, что у него отсутствует рука, сам он весь обгоревший, выглядит как обожжённый труп. Оценив свои шансы, он задействовал тот же трюк, что и первая тварь. Хлынули потоки смерти с чужого плана, телесная оболочка вспыхнула, и он превратился в энергетическое существо, рванул вверх, в небо.

Но что-то пошло не так.

Для нас это не было вновь. Никто не растерялся. Все знали, что делать, а главное, обладали нужными навыками. Жахнуло сразу с нескольких сторон. От части ударов мертвец увернулся, другая часть подбила его, и тут… Подвох прилетел с плана смерти. Тварь будто вспучило, растянуло и порвало на несколько кусков, разметав.

Неужто всё?

* * *

Как говорят, есть время бросать камни, а есть время собирать камни. Не совсем уместное замечание, но факт есть факт, то ли уничтожение, то ли побег мертвеца ознаменовал финал этой истории.

О чём мы тогда не знали наверняка.

— Не видят его, — услышал я Беду, который сосредоточенно пялился в пространство вокруг.

Да мы все пялились, пытаясь понять, что произошло.

— Я тоже не ощущаю, — поделился с остальными. — Всем собраться! Уходим из этого места, пока не накрыло! — скомандовал я.

Окрик был не лишним. Рисковать угодить в аномалию, чтобы убить врага, оправданно. Прохлаждаться здесь, когда врага больше нет, по любой из причин, неоправданно.

Командиры быстро организовали людей, и мы отступили, ушли на несколько километров, где не бушевали стихии. Я остался не у дел. Раненые после стычки с мёртвыми были, но ими уже другие целители занялись. Надо же. Не думал, что поймаю себя на ощущении, что не надо никуда бежать, спасать жизни, потому что наконец-то рядом появились толковые помощники.

В следующие пару часов ничего особого для меня не происходило. Я встретился с Эммой и поделился наблюдениями.

— Не думала, что подобный эффект будет, — сказала она. — Надо над этим подумать. Но одно ясно уже сейчас — все места, что накрыло, чистить долго придётся.

— Если тварь сдохла, это не проблема же?

— Если, — мрачно ответила девушка.

С чем я был полностью согласен.

Закончив приводить себя в порядок и переговорив с приближенными, я оказался в подвешенном состоянии. Что делать-то? Так-то дел полно, но за что хвататься, к чему готовиться? Как ни странно, с мыслями мне помог собраться княжич Роман, которому приспичило поговорить именно сейчас.

Я в столовой сидел, чай медленно цедил, думал о перспективах. На базе не так много мест, где можно уединиться, а сейчас здесь было пусто. Так-то ночь на дворе. Ужин ещё до прихода мертвеца закончился. Моих привилегий хватало, чтобы свободно сюда зайти, самому сделать себе чаю и посидеть, подумать.

— Не помешаю? — спросил Роман, плюхнувшись на скамейку напротив.

— Как можете, княжич?

— Давай без этого, — скривился он. — Что с тварью?

— Не знаю.

— То есть вы её не прикончили?

— Сказал же, не знаю. Тварь перешла в энергетическую форму, но мы её дружно накрыли, а дальше она исчезла. Либо раненая ушла на план смерти, либо сдохла.

О том, что я стал причиной возникновения аномалии, говорить не стал. Никому. А то слишком много вопросов возникнет, если вдруг выяснится, что глава ордена умеет контролировать смерть.

Княжич замолчал, задумался. Когда мы с ним познакомились, а случилось это во дворце, несмотря на всю трагичность и сложность ситуации выглядел он как и подобает княжичу. Холёный, породистый. Хоть бери и портрет пиши, с героическим профилем и всем прочим, что выглядит так солидно и внушительно. Сейчас же… Ну, стати он не утратил, но её часть сменилась на образ битого жизнью вояки. Княжич чуть схуднул, в чертах его лица добавилось грубости. Если сравнивать, то раньше он был дорогим мечом с украшениями, а сейчас он всё тот же дорогой клинок, который не раз пустили в дело и закатили в боях.

— Славский пересказал, чем мертвец угрожал, — подумав, сказал княжич. — Ты ведь знаешь куда больше, чем рассказываешь, не так ли?

— Если это претензия, то странная, — ответил я равнодушно.

Короткая стычка много душевных сил отняла. На эмоции мало что осталось. Да и препираться с княжичем… Сложно сказать, но вроде бы наша «вражда» сошла на нет. Он признал существование угрозы и мертвецов, больше не пытался поддеть, но и друзьями мы при этом не стали. Наши отношения я бы назвал вынужденным смирением. Когда симпатии нет, но иногда приходится работать вместе против общего врага в тяжёлых условиях.

Роман снова поморщился и пояснил свою мысль.

— Сдаётся мне, что ты прекрасно знаешь, что будешь дальше. Это и хочу узнать. Насколько угрозы мертвеца реальны?

— Хм… — почесал я подбородок, заметил щетину и одним усилием с помощью Крови срезал её.

Эмма мне целую лекцию прочитала о том, что выглядеть я должен подобающе. Приходилось следить.

— Княжич… — заговорил я медленно, подбирая слова, — Вы и сами знаете всю хронологию последних событий и то, как действовали мёртвые. Младшие ковены отвечали за порядок на своей территории. Собирали дань в виде смертей и страданий, устраняли таланты, не давали науке развиться, разрушали экономические и политические союзы, периодически осаживали аристократию и вашу семью тоже. Нам же повезло уничтожить московский ковен. В чём вы, пусть и не понимая на тот момент всей ситуации, приняли участие, — припомнил я ему то, что он участвовал в уничтожении главы ковена.

— Я пришёл послушать не то, что и так знаю, — поджал губы княжич.

— Да-да, — отмахнулся я.

В тот момент я больше для себя мысль формировал, чем для него.

— Хочу сказать, что в их действиях есть логика. Младший ковен разбирался с проблемами на своей территории. Стоило его уничтожить, как послали карательную группу. Что, кстати, говорит о том, что мы не первые, кто попытался выступить.

— Это тоже очевидно, ведь кому понравится участь скота, — дёрнул щекой Роман Юрьевич.

— Именно. Но обратите внимание, что они пытаются решить проблему довольно последовательно. Отправляют карательную группу, но теряют её. Спустя пару месяцев отправляют особо сильного бойца, и, должен сказать, у них были все шансы нас уничтожить, если бы не Антон Павлович, что внезапно перешёл на новое качество силы. Когда тот мертвец погиб, они не стали бить в лоб, а… — я сбился, запоздало подумав, что эта часть будет неприятна Роману.

— А потом они послали двух тварей, одна из которых прикончила моих родителей, — сухо закончил он. — Я тебя понял. Последовательные действия.

— Да… — медленно кивнул я. — Первым был воин. Вторым — интриган. Его страховала женщина, что выпустила проклятие на улицы города. На тот момент, получается, в случае провала они были готовы уничтожить весь город. Когда не получилось, был отправлен… Пожалуй, полководец, и вы сами видели, на что он был способен.

Всего за два месяца заставить людей отступить, оставить рудники, которые они столько защищали, и добиться того, что весь край почти обезлюдел. Так что да, талант полководца у него был, и я почему-то не сомневался, что он мне врал. Для него это было действительно разминкой.

— Его послали одного. Без страховки, — дополнил княжич.

— Да, поэтому либо он считался сильнее, чем остальные, либо у них закончились «решатели проблем».

— И это нас приводит к следующему вопросу. Что дальше?

— А дальше — жопа.

— Фу, как грубо, — саркастично заметил Роман Юрьевич. — Что подумают люди, если узнают, как ругается их святой глава?

— Княжич ведь не опустился до распускания слухов обо мне? — хмыкнул я.

— Шутки шутками, но что за задница нам уготована? Что ещё за всадник?

— Вы должны знать про создание особой нежити в столице. На стадионе.

— Трёхметровая хреновина? Видел отчёт, смотрел фотографии. Кузнецов тоже поделился личными впечатлениями.

— Ну, вот это и есть та задница, что нам уготована. Крайне сильная тварь, ещё и древняя, с соответствующими навыками и опытом.

— Ты встречал таких? В прошлой жизни?

— Да. Даже смог убить парочку.

— То есть не всё так страшно?

— Ох… — выдохнул я. — Текущих сил мне не хватит прикончить нечто подобное. И тварь не придёт к нам, чтобы устроить показательную дуэль. Нет, думаю, мертвец нас не обманывал. Если её выпустят, то первым делом король соберёт себе свиту. Я не просто так его королём называю. Вот и представьте, княжич, что нас ждёт. Крайне сильная тварь, которую прямо сейчас нам нечем убить. Её будут прикрывать другие сильные твари, которые, даже найдись у нас силы, будут мешать. А ещё войско. Вы уже видели орду мёртвых. Неорганизованных. Без усилений. Без командиров. А представьте ту сотню, которая действует слаженно. И таких сотен будет… Да, если честно, я не удивлюсь и десятитысячному войску, и стотысячному.

— Тогда у нас нет шансов.

— В этом случае да, нет. При текущий раскладах, — согласился я.

— Тогда на что ты рассчитываешь? — прищурился княжич.

— Хороший вопрос. И раз вы мне его задали, как насчёт подумать, что нам всем делать?

Не одному же мне голову ломать.

Глава 14

В следующие дни мертвец так и не объявился. В нашей войне наступило затишье.

Разговор с княжичем помог собраться с мыслями. Ничего нового я для себя не открыл, но, когда каждый день носишься по окрестностям, сражаешься, действуешь на грани и теряешь людей — это отупляет и опустошает. Пружина, которая давно закрутилась внутри меня, никуда не делась, но я в очередной раз упорядочил мысли и напомнил себе, что нужно делать дальше.

Остальные думали в схожем направлении. В том смысле, что прошло несколько дней и командование задалось вопросом, что делать и как быть.

Лично я отправился в госпиталь и временно прекратил поглощать кристаллы. У нас ещё половина запаса оставалась, но я и так почти каждый день с серым Источником ходил, надо бы сделать перерыв в этом, а то мало ли. Раненых и больных в острой фазе у нас не было, но чем заняться нашлось. Эмма уехала разбираться с аномалиями. Буйство стихии сошло на нет, и та территория, которая у нас под носом буквально была, превратилась в отравленную зону, где обычный человек и минуты не протянет. Оставлять это так было нельзя, поэтому и занялась наша жрица наведением порядка.

Славский же на пару с сыном занялись взятием территории под контроль. Вернули войска на прежние позиции. Что прошло без единой драки. Жители диких земель, после того, что случилось с поляками, как-то не спешили лезть сюда. Как и сами поляки.

Прошла неделя, там вторая. Мертвецы так и не появились. По всем фронтам наступило затишье.

Я, как Источник в порядок привёл, плотно занялся орденцами. Ничего нового не придумал, продолжил заниматься теми же направлениями. Последние дни показали, что мы способны сражаться довольно эффективно. Нужно развить это на максимум. По моей оценке, с десяток адептов уровня Славского, правильно подготовленных, смогут на равных сражаться с королём. Короли разные бывают, как и адепты, поэтому сравнение приблизительное. Но вот если подобных адептов будет пара десятков, ещё пара сотен тех, кто послабее, но также владеющих Кровью… С таким отрядом я готов буду и против усиленной орды выйти. А если нас усилить жрецами, современным вооружением да обычной армией… В общем, имелись все шансы выйти подготовленными и не помереть в первом же бою. Если король будет один. Без сотни тысяч мертвяков усиления. Гадать, как оно выйдет, смысла не было, поэтому я и сосредоточился на деле.

Мертвец не появился. Новые вражеские армии тоже не спешили атаковать. Оставаться и дальше на границе смысл потерялся, и вскоре последовало приглашение от князя Сергея заглянуть в столицу.

* * *

Убедившись, что противник затаился и в войне наступила передышка, княжич Роман решил вернуться в столицу. Сам он искренне считал, что увидел достаточно. Увидел, навоевался, хлебнул всякого неприятного по самую макушку, куда лучше разобрался в ситуации.

Теперь было очевидно, что Сергей не просто попал под влияние Васильева, а попал под него обоснованно. Орду мёртвых уже нельзя было назвать проявлением способностей обычных адептов. Как и тварь, которая без всяких сомнений принесла в жертву войско тех, кто вроде как был с ней заодно. До того эпизода Роман был убеждён, что мёртвые и монстры не такое уж большое зло. Не больше, чем другие люди. Хотят контролировать князя? Понятное желание. Устраивают акции влияния? Это даже смешно обсуждать. Отец и сам не раз устраивал нечто подобное, закручивая очередную интригу между аристократами. Одних ослаблял, других поощрял. Будучи старшим сыном, Роман прошёл соответствующую подготовку и на жизнь смотрел через циничную призму.

Поляки для него были примером тех, кто успешно сотрудничал с «монстрами» и за это получал определенные привилегии. Возможность отжать рудники, получить доступ к ресурсам — чем не награда?

Да, неприятно для гордости ходить под кем-то, будучи князем. Да, если зарваться, снимут голову с плеч. Но ничего такого, с чем бы не имел дела любой аристократ. По крайней мере, сам Роман на тот момент, когда только отправился на границу, несмотря на убийство родителей, вполне был согласен заключить союз с мёртвыми. Даже если бы потребовалось сдать Васильева и всю его компашку.

Не такая уж и большая цена за возможность сохранить княжество и спасти миллионы жизней.

Уничтожение поляков развеяло эти наивные представления. Всего лишь один мертвец уничтожил их походя, потому что подвернулись под руку. Тогда Роман понял две вещи. С ними всеми произошло бы ровно то же самое, если бы не Васильев и его особая сила. И союзников у мёртвых нет. Они действительно зло, которое видит людей не иначе как скот.

Договориться с опасным ковеном? Можно. Договориться с нелюдями, которые в любой момент могут тебя пустить под нож? Нет смысла заключать сделки, исполнение которых не можешь проконтролировать.

Это было основным пониманием, которое вынес Роман. Всё остальное наслоилось на это. Отвращение к мёртвым. Полученные раны. Потеря своих людей, которые пусть и не были близкими друзьями, но, черт возьми, это люди княжича, с которыми он прошёл длинный путь. Общая безысходность ситуации. Постоянная эскалация конфликта. Мрачные перспективы.

Думая об этом, Роман чувствовал дух перемен и то, что подобные шансы даются раз в жизни.

Как обернуть ситуацию для укрепления собственных позиций, Роман тоже придумал. Два месяца не прошли даром. Подход Чернышовой мужчина взял на вооружение и свою репутацию очистил. Никто теперь не смел называть его трусом и говорить, что Роман отсиживался в тылу.

Следующий шаг — вернуться в столицу и оценить, какое там положение. Чего добился Сергей и насколько он справляется со своими обязанностями. Устраивать гражданскую войну Роман не собирался, только в экстренном случае, но братец и сам мог устать от навалившихся обязанностей.

Прибыв в обед, Роман оставшийся день потратил на то, чтобы привести себя в порядок с дороги, встретиться с доверенными людьми, узнать последние новости и настроения. С братом получилось встретиться ближе к ночи, после десяти. Выглядел он уставшим, что нормально в это время, но при этом каким-то решительным, собранным, необычайно серьёзным.

— Привет, — сказал он. — Рад, что вернулся.

— И я рад, что дворец не разнесли, — хмыкнул Роман. — Как дела? Как с князем работается?

— Если пообещаешь не самодурствовать, то с удовольствием уступлю тебе эту привилегию. — Слово «привилегия» Сергей произнёс с отчётливой иронией.

— Так просто?

— А ты думаешь, в этой работе есть хоть что-то приятное? — изогнул бровь Сергей. — В спокойные времена, безусловно, плюсы найдутся, а сейчас… — махнул он рукой.

Роман про себя отметил, что братец значительно продвинулся в контроле силы. То ли из светлого Масла, то ли из Крови он создал себе пальцы, что придавало рукам необычный вид. При этом они выглядели вполне функционально, пальцы шевелились как живые, сгибались.

Время на освоение этого трюка у него точно нашлось, а значит, не так уж и тяжела участь князя, как говорит Сергей.

— Ты уже читал доклад о последней встрече с мертвецами? Васильев рассказал подробности?

— Да, читал. Ты про то, что нам пообещали прислать какого-то всадника и устроить апокалипсис?

— Да, про это. Что будем делать?

— Не слышу в твоём голосе скептицизма, — прищурился Сергей.

— Если это такой завуалированный вопрос, изменил ли я своё мнение — то да. С этими тварями договориться не получится. Поляки тому пример.

— Ты в курсе, какая там волна поднялась? Все наши западные соседи были уверены, что нас показательно выпорют, а по итогу — показательно выпороли поляков. Там ведь не обычные наёмники собрались, а гвардия основных аристократических родов. Вместе с членами семей, в том числе главами. Которые на руднике благополучно и сдохли. Мне уже отправили несколько посланий на тему того, чтобы перебраться к нам.

— Серьёзно?

— Более чем. Пока это лишь намёки и прощупывание почвы, но, если стабилизируем ситуацию у нас, сможем и дальше отбиваться, а мёртвые и дальше продолжат совершать ошибки, уничтожая собственных слуг… Кто знает, кто знает. В этом контексте наше княжество выглядит перспективно.

— Если уцелеем.

— Если уцелеем, — легко согласился Сергей. — Что насчёт твоих планов? Чем думаешь заняться? Ты ведь не просто так прибыл в столицу.

— На границе наступило затишье, мне там пока нечего делать. Если снова что-то начнётся — вернусь. К тому же это ты князь. Я должен у тебя спрашивать, какие у нас планы и чего ты ждёшь от меня.

— Там твоя невеста про тебя спрашивала. Как и её отец. Который очень впечатлился всем тем, что мы делаем. Особенно твоим сражением против орды мёртвых.

— Пф, — выдохнул Роман. — Я думал, эта тема заглохла.

На самом деле Роман думал, что, скорее, Сергей женится на Ольге, раз стал князем. Не то чтобы он оценивал вероятность этого как высокую, но были шансы на это, были.

— Есть другая проблема, — вздохнул Сергей.

— Какая же?

— Я попросил небольшое исследование провести. На тему того, кто с кем браки заключал. Возникла у меня одна догадка. Ты знал,что количество браков между княжескими семьями можно по пальцам одной руки пересчитать? Имею в виду ближайшие княжества за последние лет сто.

— Хочешь сказать, что это мёртвые виноваты?

— Часть политики сдерживания, — кивнул Сергей. — Если согласишься жениться и у вас появятся дети, они станут одной из приоритетных целей. Поэтому заставлять жениться не буду. Сам решай. Но сам понимаешь, это шанс для всех нас.

— Если ты это рассматриваешь как шанс, то, по логике, жениться нужно тебе.

Прозвучало двояко, как то, что Роман не хочет подставляться.

— В смысле, ты же князь, — уточнил княжич. — Ваши дети получат возможность объединить два княжества.

— И что дальше? — прямо спросил Сергей. — Два княжества, объединённые в одно, не решат проблемы. Мы уже прикинули, что к чему. Нужно хотя бы три. А лучше пять-шесть, чтобы создать полноценное государство, которое сможет само себя обеспечить.

— Ого, — протянул Роман. — А ты, братец, амбициозен.

— Амбициозен? А знаешь что, раз ты вернулся, давай приходи завтра в штаб. У нас на повестке дня такие интересные вопросы, как избежать отключение электричества в городах, где брать топливо, где закупать машины и запчасти к ним, как избежать голодных бунтов и беспорядков. Объединение — единственный путь, который даёт хоть какие-то шансы на выживание.

— Я не в претензии, — хмыкнул Роман. — Понимаю важность происходящего. Просто хочу разобраться, что нас ждёт и как ты собираешься решать глобальную проблему, когда на нас пойдёт орда мёртвых во главе с неубиваемой хренью. Надеюсь, Васильев ошибается и этого не будет, но что-то подсказывает, что готовиться надо к худшему.

— С этим я согласен. Приходи завтра в штаб, обсудим. Если согласишься на брак, то сыграем в ближайший месяц, пока затишье. Объединение, хотя бы пока так, двух княжеств станет отличной новостью для поднятия боевого духа.

— Но как же я женюсь вперёд князя? — расплылся в улыбке Роман. — Нет-нет, брат, ты должен своим примером показать, как надо.

— Да иди ты, — поморщился Сергей.

* * *

В столицу прибыли сначала небольшой группой. Пока было непонятно, действительно ли погиб мертвец и какие шаги предпримут наши враги дальше.

Ничего нового по этому поводу я сказать не мог. Прорабатывали различные планы. Если история повторится и снова пожалует тварь, то мы планировали вернуться и как-то её всё же прикончить. Если же мёртвые перейдут к другой тактике, то и от нас потребуются иные подходы. В частности, обеспечить сохранение орденцов и князя, то есть Сергея.

В связи с этим нам выделили место на городской базе Славского, где его люди квартировались, а теперь и нас там разместили.

Обеспечение охраны, работа с орденом, развитие как отдельных орденцов, так и магической дисциплины, подготовка к войне, возможные командировки в другие княжества и многое другое — о чём поговорить, нам нашлось.

Следующая неделя прошла в организационном бедламе. Требовалось отобрать людей на разные позиции, согласовать график дежурств и разработать протоколы безопасности. При этом не забывая заниматься и другими делами.

Свою идею освоения новых приёмов и тактик я не забыл. В связи с чем произошла встреча с Кузнецовым. Владимир Геннадьевич пригласил заглянуть к нему в школу. Встретила меня Арина, которая в лучших традициях сидела за стойкой.

— Тебя опять вернули гостей встречать? — спросил я, поздоровавшись.

— Гостя. Одного конкретного гостя, — хмыкнула она. — Сегодня школа для остальных закрыта. Господа тебя уже ждут.

— Владимир Геннадьевич не один?

— Там знакомые лица, — ответила девушка.

Ясно-понятно. Ничуть не удивился, увидев Серьёзного и Щита. Эти господа так и не представились, поэтому их имён я не знал. Они сдержанно кивнули мне, Кузнецов улыбнулся куда шире и хитрее. Большого оптимизма человек. Поздоровавшись, уселись за чайный столик. Как и в прошлый раз, обошлось без стульев, сели на восточный манер. Арина вышла, но вскоре вернулась, переодевшись в кимоно.

— Любишь ты усложнять, — фыркнул Серьёзный.

— Скорее, я люблю смотреть по сторонам и находить что-то интересное, — ответил Владимир Геннадьевич.

Арина разлила нам чай. Целую церемонию провела, с проливом и вот этим всем, в чём я совершенно не разбирался.

— Олег, не расскажешь про итоги последней драки? — попросил Кузнецов.

Я рассказал. Чего тайну-то делать? И про беседу, и про угрозы, и про его попытку перейти в энергетическую форму, и про то, что нет гарантией, что он погиб.

— Насколько реальна эта угроза? — спросил Серьёзный.

— Я не провидец. Могу лишь поделиться своим прошлым опытом.

Что и сделал. Особо много рассказывать не пришлось. Про королей эти господа и так уже слышали. А может, и фотографии со стадиона видели.

— Готов подтвердить, что это действительно особенные твари, — сказала Владимир Геннадьевич. — Я видел лишь заготовку, но и так впечатлений на всю жизнь хватило.

— Особо прочные кости, которые обычным ударом не разрубить. Особо прочная защита из энергии смерти, которую тоже просто так не пробить. Ну и армия в довесок, которая будет действовать синхронно и мешать, — сказал я.

— А где он армию возьмёт? — спросил Щит.

— Где-где. Где пойдёт, там и наберёт, — пожал я плечами. — Вряд ли сразу сунутся к нам, чтобы не повторить судьбу прошлых тварей. Поэтому сначала подготовятся, а там двинут на нас.

— Поляки и так психуют, что их проредили, — заметил Серьёзный. — А если это повторится…

Он не закончил, но и так было понятно.

— Какие шансы, что ты завалишь эту тварь? — спросил Щит.

— Господа, повторюсь, я не провидец. Какой силы она будет? Через сколько явится? Какая свита? Чего я смогу достичь к тому моменту? Кто помогать будет? Если взять мой уровень сейчас и то, с чем я сталкивался в прошлой жизни, то не потяну.

Двое мужчин переглянулись. Уже не первый раз. Что-то хотят, но всё вокруг да около ходят.

— Я бы вот о чём задумался, — вставил Владимир Геннадьевич. — Какова вероятность того, что они человечество в средневековье захотят отправить?

— Ирония в том, — заговорил я, тоже не раз размышляя об этом. — Что с моей, целительской, точки зрения, мёртвые — олицетворение главной болезни. Самой смерти. Но с их точки зрения, мы точно такая же болезнь. Вирус неповиновения. А как лечат вирус? Сначала изоляция, а потом уже лечение. Не просто же так они решили сначала нас изолировать и устроить показательную порку. Чем не прививка от бунта? Но у них не сработало. Зараза пошла дальше. Бунт разросся, охватил несколько княжеств.

— В этом случае нет смысла уничтожать источник заразы, — подхватил мысль Владимир Геннадьевич. — Убей тебя, останется орден. Уничтожь орден, останутся другие люди, которые что-то знают, что-то слышали. Про те же клятвы. Это знание уже гуляет по другим княжествам.

— Что само по себе увеличивает шансы на очередные бунты в других местах, — покивал Щит.

— Ну и кабздец нам всем, — припечатал Серьёзный. — Что, пора строить бункер?

— Так выследят же. Мёртвые прекрасно чувствуют живых на расстоянии, — удивился я.

— Парень, это была шутка, — поморщился Серьёзный.

Я снова пожал плечами. Шутки — это хорошо, но тема-то невесёлая.

— А что насчёт того, что может предложить орден? — спросил Щит.

Я посмотрел на него оценивающе. Что за этим вопросом скрывается?

— Если вопрос в том, что я могу предложить, то всё уже предложено.

— Предложено тем, кто вступил в орден, — поправил меня мужчина.

— Что вы хотите? — прямо спросил я.

— Изменение тела они хотят, — вмешался Владимир Геннадьевич. — Мужики, будьте проще. Васильев не силен в намёках.

Арина усмехнулась, что тут же попыталась скрыть, но не особо удачно.

— Если говорить прямо, — ничуть не смутился Серьёзный. — То в условиях поставленной задачи, когда придётся отбиваться всем от целого войска мёртвых, очевидно, что орден… Сколько вас там? Человек триста? Вот сам скажи, этого хватит?

— Нет, — ответил я.

Про себя же подумал, что, смотря для чего и сколько времени у нас уйдёт на подготовку.

— Во-от, — протянул он. — Нужно объединяться. Но даже собери мы несколько дружин, этого будет маловато. Нужны новые трюки и возможности.

— А как вы себе это представляете? — вскинул я бровь. — Да, я могу проводить перестройку тела на высоком уровне, что выведет способности опытного адепта на новый уровень. Только это время занимает. Около недели чистого времени.

— Неделя не так уж много, — вставил Щит.

— Я сказал, чистого времени. Не по часу в день на протяжении недели, а, скорее, два-три месяца регулярных манипуляций с последующей отработкой полученных изменений. Пропускная способность в этом деле, откровенно говоря, небольшая.

То, что в этом случае мне невыгодно распыляться на чужие силы, которые неизвестно чем заниматься будут и как себя поведут, озвучивать не стал. Мужчины и так поняли, что сказать хочу.

— Без вариантов? — спросил Серьёзный.

— С вами двумя могу поработать. Если примете участие в общей драке, — уточнил я. — Если собираетесь это для каких-то других целей использовать, то… То участвовать в конфликте людей против других людей я не собираюсь. К тому же есть ещё один нюанс. Изменения сами по себе не дают существенной прибавки. Нужны соответствующие техники. Которые не работают с Маслом низкой чистоты. Я так легко прогрессирую отчасти из-за того, что использую Кровь, которая в десятки раз меньше нагружает организм. И уж точно не наносит травм. Чего в случае Масла гарантировать никак нельзя.

— Об этом мы тоже хотели поговорить, — оживился Щит. — Как нам на Кровь перейти?

— Ох, — покачал я головой. — Рассказывал уже об этом. Проблема не в том, как это сделать. Проблема в готовности. Вы в курсе, что, после того как Славский перешёл на Кровь, в нем включилось неприятие убийства других людей, даже противников на поле боя? При желании он мог усилием воли подавить это чувство, но чем дальше, тем сложнее ему приходится. Можете представить это в случае воеводы, потомственного генерала? А сами готовы отказаться от насилия в отношении других людей? Поговорите с Антоном Павловичем. Не думаю, что он откажется поделиться опытом в этом вопросе. Но по вашим запросам мне есть, что добавить. Если вы готовы зайти по этому пути, то… Я бы не отказался собрать что-то типа группы сильных, опытных и толковых адептов, возможно, из разных княжеств, у которых есть личные счёты к мертвецам и которые не прочь поучаствовать в общей затее. Не обязательно сражаясь. Нам бы не помешали и те, кто в силу своего опыта может подсказать новые варианты решения актуальных проблем. Иначе говоря, было бы неплохо собраться и подумать, как стать сильнее. Совместив разный опыт.

— Собрать мастеров, — задумался Щит.

— По сути, расширить нашу компашку, — добавил Серьёзный.

— Это будет весело, — улыбнулся Владимир Геннадьевич.

— Как будто кто-то так легко согласится делиться секретами, — хмыкнул Серьёзный.

— Если только в обмен не предложить другие секреты, — парировал Щит.

В итоге идея была одобрена. Владимир Геннадьевич взял на себя организацию процесса. Что много времени не заняло, так как о подобном мы говорили заранее, и сегодняшняя встреча вовсе не спонтанна, а является следствием общего плана.

Первые же занятия провели на следующий день. С двумя мастерами и провели. Посмотрим, куда нас это заведёт. Мертвецы умеют доставлять проблемы, но и люди отлично адаптируются.

* * *

Получая донесения о действиях Войны, лорд Фаркус не испытывал никакой радости, предвкушения или хотя бы каких-то положительных эмоций. Зато негативных хватало. Война делал что хотел. Уничтожал тех, кто подчинялся. Прессовал ковены, забирая ресурсы. Не отчитывался. О его действиях получалось судить лишь косвенно.

Поэтому то, что он проиграл, стало полной неожиданностью. Весть об этом пришла с запозданием — и как!

Проявить беспечность Фаркус себе позволить не мог. Поэтому пусть и не верил, что Война проиграет, но три других ученика погибли, так что предположить, что и четвёртого уничтожат, было вполне закономерно. А раз так, то и подготовиться следовало. Чтобы в случае чего успеть решить проблему.

В один из дней где-то на третий месяц выхода Войны Фаркус внезапно ощутил тяжёлое давление, которое обрушилось на него. А вместе с ним и на всех других мертвецов. Лорд ощутил, как явился их господин, обратился к своим слугам, напрямую погружаясь в воспоминания. Неприятная процедура длилась несколько долгих минут, а когда закончилась — у Фаркуса осталось понимание-требование, что нужно срочно явиться на аудиенцию. Что и было проделано с большой поспешностью.

Переместившись на план смерти, Фаркус увидел… Войну. То, что от него осталось. Тот валялся в виде сгустка энергии, переплетённого с душой, разорванный и бледный.

Бог же находился чуть дальше, сидел на троне и взирал на это.

— Вы подвели меня, — сказал он.

И Фаркус понял, что всё. Не будет отведённого года. Впереди ждёт нечто куда более худшее, чем смерть.

— У меня есть план, господин, — склонился Фаркус.

— Который обречён на провал, — тяжело роняя слова, вынес приговор бог. — Моя оплошность. Давно я не проверял, как у вас идут дела, довольствуясь тем, что задачи выполняются.

Фаркус сглотнул. Быть может, кто-то другой и удивился бы, что бог говорит о своих оплошностях, но сам лорд отчётливо понимал: начально может «ошибаться» сколько угодно, всё равно достанется подчинённым.

— Отменяю свой прошлый приказ, — продолжил бог. — Не будем ждать год. Ты позволил человечеству слишком сильно развиться. Раздробленность государств в условиях быстрой связи перестала работать как нужно. Пробуди двух Всадников. Пусть подготовятся и первым делом уничтожат источник ереси. Ковены пусть займутся диверсиями. Технологический прогресс должен быть уничтожен. Добейся изоляции. Выследи всех еретиков и тех, кто обладает знаниями. Если потребуется, уничтожай всех. Ты рано радуешься, слуга. Я не простил тебя. Если не справишься, я обеспечу тебе особые, — это слово прозвучало особо внушительно, — страдания, длиною в вечность. Если проявишь себя как надо… В счёт былых заслуг получишь другую должность. Ученика заберёшь. У него есть опыт сражений против врага. Пригодится. Исполняй.

Бог махнул рукой, и двух слуг снесло, выкинуло в мир живых.

Глава 15

Прошла осень. За ней и зима.

Отличные полгода в относительной тишине, за которые много чего было сделано.

Задумка собрать мастеров и устроить массовый мозговой-штурм неожиданно быстро вылилась в нечто большее. В прошлой жизни одной из причин, почему я так далеко зашёл, помимо удачи, было то, что я быстро учился и адаптировался. Взбреди мне в голову написать автобиографию, это послужило бы отличным сюжетом. Эффективность, адаптация, постоянное обучение, совершенствование подходов. Я никогда не гнушался спрашивать совета у других, пробовал самые странные идеи и умел ставить их себе на службу после обучая уже своих людей.

Но если говорить правду и смотреть на ситуацию в целом, то красивой истории для книжки бы не получилось. У нас войн не было несколько веков. Профессия военного давно исчезла. Адепты были, силой пользоваться мы умели, худо-бедно переучились, но… Пока это случилось, пока в горниле мясорубки появились настоящие воины, время было упущено, а мертвецы получили критическое преимущество, щедро закидывая нас телами. Да и чего уж. Опыт сражений у тех, кто ими управлял, был куда выше нашего, даже спустя пару лет войны.

У местных же наоборот. Были многовековые военные традиции, богатый накопленный опыт тактик и умений. Единственное, чего у них не было, — это Крови, которая открывала доступ к новым возможностям, и объединённой общей площадки, где могло появиться сообщество с возможностью вести диалог и обмениваться идеями.

Что в целом понятно. В условиях сильной конкуренции за место под солнцем, делиться идеями просто так ты не будешь. Наоборот. Станешь тщательно их оберегать, потому что это не только твоё преимущество, но и твоей семьи.

Сейчас же сложилась уникальная ситуация. Появился я, который открыл новые горизонты и первым поделился знанием о клятвах, Крови и мертвецах. Кузнецов, который был фанатиком, мастером меча, опытным учителем и тем, кто смог договориться с двумя такими же фанатиками. Ещё и каким-то мистическим, не иначе, образом на родине этих мастеров были уничтожены ковены. Прецедент был создан, так сказать. А дальше сначала с помощью Эммы, а потом и Кузнецова с князем была проведена огласка и соответствующая агитационная работа. И тут неожиданно выяснилось, что тех, кто не любит тварей, превеликое множество. И что по удивительному совпадению среди них хватает далеко не последних личностей. Ладно-ладно, в этом ничего удивительного не было. С мертвецами чаще сталкивались те, у кого были амбиции. А это как раз сильные аристократические роды, ну, или талантливые адепты. Закономерно, что обижены были многие, и хранили эти обиды многие десятки, а то и сотни лет.

В школу Владимира Геннадьевича постоянно кто-то приезжал. Иногда поодиночке, но были и те, кто со свитой приходил. Обычно это были мастера со своими учениками. Если в первые разы это было самую малость волнительно, то потом… Прозвучит не очень красиво, но времени в эти месяцы свободного у меня почти не было, ходил регулярно затюканный, поэтому быстро к новым личностям начал относиться чисто утилитарно, наплевав на всякие расшаркивания. Да и это, когда в первый раз, что-то новое происходит. А на сотом человеке слышишь одни и те же вопросы, видишь одни и те же реакции. Стандартный набор: недоверие, подозрительность, желание получить побольше и в идеале за это ничего не отдавать. А уж гордыни сколько было…

Повезло, что Кузнецов взял на себя это всё.

Тем не менее, несмотря на шероховатости, процесс шёл. Встречи проходили два-три раза в неделю. Были и совместные тренировки. Мастера общались как со мной, так и между собой. Князь под это дело организовал научную группу из доверенных лиц, которая фиксировала все наблюдения, а потом на основе этого выдвигала теории и ставила эксперименты. Я в этой научной деятельности тоже успел поучаствовать.

Одним лишь обучением дело не ограничивалось. Князю Сергею тоже пришлось поработать. Ха! Уж что-что, а отлынивать у него не получалось. Где-то через месяц неожиданно сыграл свадьбу княжич Роман, женившись на дочке другого князя. По этому поводу даже гуляния были. А там и объединение княжеств началось. Сначала экономическое, а там как пойдёт. Если отобьёмся от последующих нападок, то в планах создание единого государства.

О чём переговоры с гостями тоже шли. Мне оставалось тихо радоваться, что не надо принимать в них участия. Вольно-невольно про основные моменты я был в курсе, но хотя бы не отвечал за сами переговоры. Других дел хватало.

Помимо тренировок, я плотно занялся исследованием возможностей перестройки тела. Уговорил Аристарха Павловича организовать ещё одну научную группу. Мастера, которые к нам прибывали, были не прочь к этому присоединиться. Так я наконец-то получил возможность вдоволь поисследовать тела потомственных адептов. Что дало свои плоды. Мы составили базу знаний, каталог «естественных» и потомственных мутаций, определили самые лучшие, выделили принципы гармоничного развития организма как системы. Много чего сделали на самом деле. Я провёл над собой третью трансформацию, завершил цикл. Учитывая, что мой Источник тоже продолжил расти и спустя полгода поднялся до полутора тысяч, можно сказать, я достиг пика своих прошлых возможностей. А значит, был готов пободаться с кем-то уровня короля. В теории. Также в теории была разработка четвёртого уровня трансформации, но взять этот уровень так с наскока не получилось.

Что касается работы с другими, просто так и не разберёшься. В первую очередь я работал с орденцами, по понятным причинам. Целью было провести как минимум первый цикл для всех, кто поучаствовал с нами в боях и принёс клятвы. Второй цикл был куда сложнее и доставался тем, кто открыл в себе Кровь. Таких людей за полгода тоже прибавилось, перевалив за пять десятков. Ещё столько же застыли на грани «вот-вот», и я был уверен, что, когда случится серьёзная драка и они проявят себя, все преодолеют этот барьер. Отдельным личностям, кто был особо хорош, я провёл и третью трансформацию. Славскому, Кузнецову, Гвардейцу, ещё нескольким людям. Так-то мне не жалко, но это дело упиралось в использование техник, что требует освоения, а также в использовании Крови. Что интересно, Кузнецов на Кровь так и не перешёл. Зато смог адаптировать мои знания под себя, создав новые техники.

Да уж, да уж. Адаптировать под себя. Он был не один такой. Не все были согласны и готовы идти по пути «праведников». Что не мешало им находить свой путь. Тот же Щит и Серьёзный действовали аналогично. Щит и вовсе плотно заобщался с Эммой на тему арканов и построения сложных магических фигур, сильно удивившись глубине её познаний. Он и сам использовал арканы для создания защиты, но в нашем мире в этом искусстве продвинулись куда дальше. Так что сейчас в княжестве набирала силу новая школа, и слово «школа» здесь подразумевает не здание, а направление учения. Кузнецов рассказывал, что клятвы укрепили его Источник, перестройка тела повысила адаптивность к используемой силе, концентрация той стала куда выше и пока это всё выглядело довольно перспективно. Мне оставалось только соглашаться и одёргивать себя, чтобы не включились предубеждения. Кровь не единственная сила. Она просто лучше всего мне понятна, близка по духу и знакома. Владимир Геннадьевич в наших спаррингах показал, что Кровь вовсе не является сильнейшим оружием и что он способен пробить мой самый крепкий щит. Конечно, тут долго спорить можно, но мы задавались целью определить, в чём особенность его силы, и там пробивающая способность выше всяких похвал.

Лучше ли она сработает против мёртвых? Да кто знает. Если брать одиночные атаки мечом, то вполне. А если брать полноценное сражение, то у Кузнецова тупо не будет защиты против энергии смерти. Особенно концентрированной. Зато он раскроется, если его поддержат жрецы. Ну, или я. Так что нельзя сказать, что направление неверное.

Успехи были не только у меня и Кузнецова, но и у Эммы. Количество младших жрецов под её руководством выросло до десяти. Обычных учеников тоже прибавилось. Как-то раз, зимой, они собрались, пригласили орденцев, кто освоил Кровь, да провели массовый ритуал. Обычное очищение, которое накрыло центральную часть города. Что значительно добавило внимания к ордену, да и репутацию тоже повысило. К нам после этого вал новых желающих присоединиться пошёл.

Были и другие забавные случаи.

Я не отказался от идеи сделать всех воинов немножко целителями, а целителей — немножко воинами. Учитывая реалии, разношёрстность и разный уровень подготовки орденцев, а также наши задачи, составил программу обучения. Которую потом не раз перестраивал, в итоге добившись эффективной модели.

Смешно же было то, как я пришёл к Аристарху Павловичу и сказал, что хочу несколько человек на стажировку двухнедельную пристроить. Навыки оказания первой помощи, очищение слабого загрязнения, простые укрепляющие техники. Аристарх Павлович отказывать не стал, мы с ним согласовали основные моменты, а в конце он уточнил, сколько людей ожидать. Я не моргнув глазом сказал, что две сотни.

Надо было видеть его лицо. До сих пор, как вспомню, тихо посмеиваюсь.

Мужчина наградил меня долгим, выразительным взглядом, сказал, что я плохой человек и что так издеваться нельзя. Заверил его, что не издеваюсь, и что действительно будет две сотни. Для начала. Что нужна также оценка каждого на тему пригодности к целительскому ремеслу. Дальше я собирался отобрать талантливых и провести дополнительное обучение. Чтобы всё наше войско в идеале состояло из тех, кто способен оказать себе и напарнику первую помощь, а также, чтобы в отрядах был хотя бы один боец, способный сделать нечто большее. За короткий срок я не рассчитывал подготовить много полноценных целителей… Даже если вспомнить сестёр, которые довольно толковые и много чему научились, то… Это «много чему», по меркам полноценных целителей, лишь начало. Статус младших целителей они получали по праву. А вот до статуса просто целителя ещё не доросли. Там требуется владение материалом, в том числе теорией, на более высоком уровне. Который с наскока взять нельзя. По сути, благодаря моей поддержке, Вера с Софией срезали путь первого этапа обучения, освоив базовые навыки. Дальше они оказались в том же положении. Долгое освоение техник и штудирование учебников — вот чем они дальше занялись.

Я мог провести по этому пути всех, у кого имелся хотя бы небольшой талант. Что и собирался сделать. Ну а розыгрыш Аристарха Павловича… Я всё же человек. Оно определенно того стоило, хе-хе.

Правда, Аристарх Павлович меня быстро завернул. Такого количество работы в лечебнице не было. Согласовали графики и то, что люди будут подходить партиями.

Даже так это произвело настоящий фурор. Сестры с Демьяном продолжили работать на полставки в лечебнице, поэтому все желающие смогли оценить их возросшую силу. Ко мне в орден несколько целителей после этого вступило. А вот когда пару раз в неделю стало заглядывать по два десятка человек с высокой чистотой силы… Это-то фурор и произвело. Особенно когда народ посчитал, сколько потенциальных целителей вдруг появилось в городе.

Для понимания: на весь город целителей на текущий момент оставалось около сотни. Многие ведь уехали с началом войны. А тут ещё двести человек. Мы потом ещё и объявили, что все желающие могут прийти на бесплатную очистку напрямую в орден и получить помочь. Фактически, лечебница предлагала то же самое, и очереди там сейчас не особо-то и большие, но почему-то народ повалил к нам широкой рекой, которая долго ещё не стихала, так что мои люди получили возможность как следует попрактиковаться. Я тоже в этом участвовал, присматривая за тем, как идёт процесс.

Много чего хорошего в эти дни случилось. Подготовили крупный отряд, способный эффективно действовать вместе. Я развил свои имеющиеся способности и освоил множество новых трюков. Сергей навёл порядок, и города смогли справиться с зимой, до голода не дошло, хотя пайки на улицах нуждающимся раздавали, в общем, без бунтов и голодных смертей обошлось. Часть из тех, кто уехал, вернулись. Кто-то захотел перебраться к нам с чужим земель. Не вернуться, а именно перебраться из своего княжества в наше. Были заключены многие союзы, поэтому изоляция почти сошла на нет.

Действительно, много чего хорошего произошло. Но было и плохое.

Нежить про нас не забыла. В город пожаловали ещё две карающие группы, но ничего добиться не смогли, хотя пытались. Нам снова повезло. Они подняли мёртвых, направили на нас и, поймав парочку, мы тут же провели ритуал, вычислив, где твари скрываются. После чего была короткая зачистка.

Пытались до нас дотянуться и через обычных людей. Интриги, срывы поставок, нарушение договорённостей, разрушение союзов и даже наёмные убийцы. Тайная служба перехватила снайпера, который прибыл меня убить. О чём я узнал постфактум, заодно осознав, что меня вполне могли таким способом прикончить. На Сергея тоже покушались. И заговор пытались организовать. Чего только не было на самом деле.

То, что началось, мы узнали в начале весны. Стояла пасмурная погода, снега ещё не сошли, как пришли новости из Вальдекского княжества, которое располагалось дальше за поляками, если идти на запад, забирая на север. Была у нас версия, что главный ковен располагается где-то в той стороне, на территории старых европейских княжеств. О которых нам мало что было известно и куда доступ отсутствовал. Особенно сейчас. Поэтому то, что до нас дошли слухи, в целом большая удача. Узнал я об этом у князя, когда тот меня вызвал на совет. Когда пришёл, там находилось несколько начальников, Славский да молодой мужчина в звании капитана одного из подразделений тайной службы.

— Привет, Олег, — сдержанно кивнул мне Сергей. — Проходи, садись. Мы уже выслушали доклад, но для тебя повторим.

Он кивнул мужчине, и тот рассказал о причине вызова.

— До нас дошли слухи о массовой пропаже людей на территории Вальдекского княжества. Основная волна прошла с неделю назад, и сработали так грубо, что поднялись народные волнения. Подробностей пока выяснить не удалось, но там точно что-то нездоровое происходит. Дошло и до отъезда аристократов. Обычные люди тоже побежали. В меру своих сил наблюдаем за ситуацией.

— Что скажешь? — спросил меня Сергей.

— А что тут говорить? Если там и правда люди пропадают, да ещё и массово, так что народные волнения поднялись, значит, проводится какой-то масштабный ритуал. О чём здесь все собравшиеся знают, ничего нового я не скажу. Тем более когда это скорее слухи, чем подтверждённые данные, так? — глянул я на мужчину.

— Так точно, — кивнул он. — Работа на территории этого княжества затруднена.

— Попасть туда тоже сложно будет? — уточнил я.

— Скорее, невозможно, — ответил он, подумав. — По крайней мере, без тщательной подготовки, а, насколько знаю, в той стороне союзников и лояльных родов у нас почти нет.

— Чем дальше в ту сторону, тем хуже с союзниками, — кивнул князь. — Так что же, началось? Угрозы оказались не пустыми? Чего нам ждать дальше?

— Слишком они нагло действуют, — заговорил Славский.

— Насколько нам известно, — сказал я, — мёртвые не нарушают законов физики. Борьба с энтропией, то есть естественным разрушением тела, требует соответствующих затрат. Логично предположить, что особо мощную нежить они держали в спящем состоянии. А значит… — покрутил я рукой, — ритуал пробуждения, ритуал восстановления сил, формирование армии, её усиление. Это потребует колоссальных затрат. У мёртвых два источника получения силы. Это смерть живых существ и их страдания.

— Если они действуют настолько нагло, раньше оставаясь в тени, — продолжил развивать мысль Славский, — значит, правила игры изменились и теперь никто церемониться не собирается. Возможно, в силу того, что не боятся последствий.

— По причине того, что собрались обрушить нашу цивилизацию на несколько веков назад, — откинулся Сергей на спинку кресла и помассировал виски. — Мы к этому готовились, но всё равно… — покрутил он рукой.

— Грядёт финальная битва, — сказал Славский.

— Насколько орден готов? — угрюмо спросил Сергей.

— Смотря к чему, — пожал я плечами. — Тварь лучше бить до того, как силу наберёт. Уверен, что справлюсь, если прямо сейчас окажусь там, даже с небольшим отрядом.

— Нереально, — покачал головой Сергей. — Нет, мы, конечно же, начнём работать в эту сторону, но не рассчитывай, что выйдет толк. Так что будем просто наблюдать за ситуацией дальше. Если они всех подряд убивать продолжат, то союзники у нас найдутся, но сколько это займёт времени — хороший вопрос.

— Союзники, которые легко ударят в спину, — заметил глава тайной службы. — Кто сказал, что кто-нибудь не захочет выслужиться? Заманят Васильева, а там и сдадут, чтобы откупиться.

— Тоже верно, — кивнул Славский. — Тогда смотрим на ситуацию и ищем, что можно предпринять.

Так и сделали.

Панику разводить не стали. Не факт, что мертвецы занялись именно поднятием короля. Возможно, просто свои ряды пополняют и потери восстанавливают. В ордене я только командирский состав предупредил да объявил режим повышенной бдительности. Также отправили весточку всем «причастным». Могли и не отправлять. Сомневаюсь, что это бы что-то принципиально изменило, потому что причастные, то есть все те мастера, что к нам заглядывали, и все те союзные аристократы, с кем дела и переговоры велись, и без того обладали полнотой информации. Структурированную и исчерпывающую информацию о мёртвых мы предоставляли всем желающим.

Бдительность бдительностью, но ничего не происходило, и через пару дней я общий выходной объявил, пока есть возможность. Сам тоже мирскими делами занялся. Проведал стариков, заглянул в ресторан к Борису Дмитриевичу, узнал о судьбе Петра и Игорька. Особо нечего узнавать про них было. Обучение они прошли, поступили на службу в дружину, но в военных действиях, кроме того нападения на лагерь, не участвовали. Не успело дойти до необходимости бросать в бой юнцов. Служили они там, где войны не было. Валькирии, кто тоже на службу пошёл, по аналогичному пути пошли. Что с остальными, я не знал. Больше с ними ни разу не пересекался.

Отдельно попытались сходить с Эммой на свидание. Я, как целитель, прекрасно знал, что иногда нужно переключаться и расслабляться, а то легко поехать крышей, но… Служение — это в некотором роде разогнавшийся поезд. Сложно его притормозить. Лично я буквально напряжение ощущал, не занимаясь чем-то полезным. Эмма тоже не в своей тарелке себя чувствовала. Так что свидание со скрипом прошло.

Затишье продолжалось около десяти дней. Наши пытались выяснить подробности, но не срасталось. А потом до нас добрались первые беженцы.

Сначала прибыл целитель. Молодой мужчина по имени Ганс. Я его знал лично, потому что он месяца три назад уже приезжал к нам. Его мать была русской, отец — немцем. Бедная семья, и чем-то его история напоминала Демьянову. Долги, дорогая учёба на целителя, попытки заработать денег и пробиться в жизни, понимание, что предлагаемый путь с подвохом. Я не настолько плотно с ним общался, чтобы все подробности выяснить, но как он до нас добрался, услышав про «настоящих целителей», послушал. В общем, у нас он какое-то время постажировался. В ордене тоже побывал, узнал всякое разное. После чего вернулся домой.

А когда там начали людей массово забирать, понял, что к чему, быстро собрался, прихватил родителей, свою девушку, её родственников, ещё несколько человек с работы да рванул сюда. Добрались они чудом. Мёртвые выпустили небольшие отряды, которые перехватывали уезжающих. Да и пограничники тоже получили приказ никого не выпускать. Правда, часть из них сами решили свалить, так Гансу и повезло. Дальше ждали другие проблемы, поэтому он так долго и ехал. Но добрался. Рассказал, что видел.

Это была первая ласточка, после которой словно плотину прорвало. Число беженцев с каждым днём нарастало, как и число дурных новостей.

Вскоре стало понятно, что полноценной войны на уничтожение избежать не удастся. Мёртвые перестали осторожничать и решили ударить в полную силу.

Глава 16

Спустя ещё полтора месяца я стоял на стене крепости в Венгерском княжестве, думая о противоречивой человеческой природе. Люди способны как мобилизоваться в короткие сроки, так и тянуть до последнего, откладывая решение проблем.

Если бы человечество вдруг выступило единым фронтом, то в короткие сроки мы бы уничтожили все младшие ковены, а там и до старшего добрались. Если бы немцы вовремя среагировали на массовое похищение людей и их собственный князь не пытался это прикрыть, перекрывая границу и вылавливая бегущих, вместо этого пригласив наш орден, мы бы наверняка уничтожили Всадника, до того как он набрал силы. Да даже если бы их соседи быстрее соображали, а не размеренно наблюдали за обстановкой, пока беда не пришла уже на их земли (судьба вальдекского князя и княжества незавидна, оно быстро обезлюдело), а также пригласили бы нас… В общем, сокрушаться я могу долго, но что есть, то есть. Потребовалось суммарно два месяца, чтобы до европейской аристократии дошло, что происходит совсем уж какая-то жесть, что откупиться или договориться, как обычно, не получится, и что хана будет всем, приближенным и противникам, и что надо искать помощи в других местах, обратиться к тому же ордену, а потом их как-то доставить к врагу в надежде, что ещё можно помочь.

Не буду вспоминать и о том, как шли переговоры. Зачем о плохом? Промолчу и про то, как мы сюда ехали, как нас по пути атаковали люди и как европейцы бились с другими европейцами, исполняя договорённости.

Выезжать сюда тот ещё риск, и связан он с людьми, а не с мёртвыми. Мы ни одного мертвяка по пути не встретили. Логично. Зачем королю мешать тем, кто сам едет к нему и кого он собирается уничтожить? Вот-вот. А люди мешали. Что ожидаемо. Не уверен, что мы бы сюда сунулись, но кланы, что на нас вышли, настолько впечатлились происходящим, что дружно принесли соответствующие клятвы, что на сделки с мёртвыми не пойдут.

Сюда мы выдвинулись, взяв всего сотню орденцов. Демьян с нами поехал как целитель. Кузнецов вместе с дочкой отправился, собрав отряд прикрытия. Всего двести человек набралось. Не очень уютно, если знать, что в крепости, помимо нас, собралось где-то десять тысяч человек и сейчас это место напичкано артиллерией, снарядами и оружием.

То, что мёртвые мимо нас не пройдут, мы знали наверняка. Не просто так ведь аристократы спохватились.

Я ведь не рассказал и половины того, что происходило в эти полтора месяца. Где-то месяц назад прошла целая волна слухов о нападении мёртвых. Если быть точным, то про мёртвых ничего почти не говорили, а вот про различные диверсии — ещё как. На текущий момент только в ближайших княжествах было три подтверждённых случая уничтожения князей и их семей. Убийство правителей, разрушение ключевых производств, сжигание полей и складов, выпускание болезней в крупных городах.

Мёртвые и правда больше не сдерживались. Поэтому неудивительно, что до аристократии дошло: либо мы их, либо они нас.

Теперь же мне надо как-то разобраться с этой катастрофой. До того как мир окончательно погрузится в хаос. Где находится король, я прекрасно знал. Ещё месяц назад ощутил общее направление. Сначала это были смутные ощущения, а через пару недель — точное знание, где тварь засела. Подсказка от мира. Не нравилось ему, что подобная тварь по его землям гуляет.

Да уж, да уж. На самом деле появление короля множество процессов запустило. Я ведь так и не забросил попытки вспомнить прошлые жизни. Если это один из путей к божественности, то пренебрегать им было нельзя. Попытки ни к чему не проводили. Появление же короля… Было у меня подозрение, что мир накинул на меня «благословение», а это усилило процессы внутри меня, заодно простимулировав искру, и как-то так вышло, что разом несколько событий совпало. Я ощутил, в какой стороне король находится. Тем же вечером меня «накрыло». Появились смутные воспоминания. Уйдя и погрузившись в медитацию, я попытался разобраться с этим, к ночи получилось, и там уже накрыло куда серьёзнее.

Тонкость в том, что я находился в постоянной связи с орденцами. Особенно теми, кто использовал Кровь. Они тоже разом ощутили, пусть и в ослабленном виде, направление, где король. А также их накрыло смутными ощущениями и воспоминаниями. Кровь, в смысле обычная кровь, ну, или генетическая память, стала пробуждаться массово.

Какого-то чуда, открытия скрытых резервов, обретения выдающихся навыков, у людей массово не произошло. Я тоже вспоминал всякое разное, не всегда полезное. Но постепенно этот процесс выстраивался, налаживался, и меня периодически стали накрывать куда более ценные осознания. Пару раз во сне я целые битвы проживал или тяжёлые тренировки, орудуя тем или иным оружием. Участвовал и в магических дуэлях. Ну, или ковал меч. Разок пёк хлеб. Процесс со скрипом шёл, в общем.

Как и всегда до этого, катастрофически не хватало времени. Нам бы пару лет. Но кто же позволит? Уж точно не мёртвые, которые решили откатить цивилизацию назад.

Под эти мысли я и дождался начала битвы.

Первой заговорила артиллерия. Стоило орде мёртвых выйти на дистанцию поражения, как снаряды ушли вперёд. Пространство перед нами заполнили цепочки взрывов. Быстро вспыхивающие цветки. Со стены я видел, что первыми враг пустил самые обычные тела, никак не усиленные. Основная орда тоже была видна, приближаясь к нам.

— Засесть в крепости было не самой лучшей идей, — тихо сказал Дарвин, который стоял рядом со мной.

Тут ещё и Славский, Гвардеец, Кузнецов и Эмма стояли, поэтому парню повезло оказаться среди «больших чинов». Иронизирую, конечно, но всё же место он козырное получил.

— Мы это учли, — ответил ему Антон Павлович.

«Или попытались учесть», — подумал я.

В самом лучшем случае на нас двинет ослабленная версия короля, ударит в лоб. Первыми в дело вступят местные солдаты и аристократы, которые создадут видимость типичного сражения. В решающий момент вступим мы. Наша цель — добраться до короля и уничтожить его. Убей тварь, и остальная орда перестанет быть организованным войском.

К сожалению, сражение стало развиваться по наихудшему сценарию.

Первыми послали тех, кого не жалко. Немного, всего около сотни. Нервничают солдаты, зря пальбу открыли. Куда проще было к стенам подступить и техниками закидать. Ну да ладно. Прямо сейчас, пока мы отвлеклись, мёртвые разбредаются по округе. Пути отхода они заранее перекрыли. Моя чувствительность сейчас в районе трех километров, и я сотни скрытых особей чувствую. Которых не видно, но которые точно будут мешать в случае попыток отступления.

Почему-то я думал, что дальше мёртвые устроят полноценную осаду. Воображение само рисовало соответствующие картины.

Но — нет.

Когда король приблизился на расстояние полутора километров, он атаковал. Когда атакует тварь подобного уровня, выглядит это нереально и в то же время завораживающе. С таким же чувством можно глядеть на падающий метеорит, понимая, что подобная сила недоступна роду людскому и что противопоставить ей нечего. Почти.

Те, кто смотрел вдаль, могли увидеть, как из темноты вынырнуло нечто — без звука, тихо и незаметно. Это нечто набрало скорость, увеличилось в размерах и с нарастающим гулом добралось до нас, угодив в стену. Солдаты успели — в технику короля попала и артиллерия, и обычные пули, и техники всех мастей. Щиты перед снарядом тоже выставили, но толку от этого было немного. Удар пришёлся правее нас, пробил стену навылет, ушёл дальше и расплескался внутри крепости потоками смерти.

Не уверен, что я бы и сам смог отразить эту технику. Вместе с Эммой сбить заранее и, подготовившись, один раз — это да, осилили бы. Проблема в том, что мы находились в другой части крепости, а провернуть это на расстоянии хотя бы в сотню метров в разы сложнее. Также мы сюда постарались прибыть инкогнито, и если нам это удалось, то мёртвые в пути не атаковали не только по причине отсутствия смысла, но и по незнанию. Если это так, то наше присутствие требовалось сохранить в тайне до последнего момента. Чем ближе подойдёт король, тем проще мне будет, тем выше шансыуничтожить его в этой битве. Весь наш план пойдёт по одному месту, если тварь остановится и продолжит ровнять крепость с землёй дальнобойными техниками.

— Ну что, хотите с этой тварью схлестнуться? — спросил я у Владимира Геннадьевича.

Я пусть за человечество и всякое такое, но чёрный юмор мне не чужд. Да и не юмор это. На приближающуюся громадину, чья коронованная башка мелькала впереди, я смотрел без всякого энтузиазма. А ведь он за раз сотни две солдат убил. Нас не задел, но это пока. Твари в образовавшуюся брешь хлынули потоком. Пора бы вмешаться, но сейчас каждая секунда на счету. Или каждый десяток метров, что проходит король в нашу сторону.

— Готов уступить дело молодым, — ответил мужчина. — Как эту хреновину убивать?

— Как-как, — повёл я плечами, разгоняя кровь. — Методично и основательно. Погнали, что ли. А то сейчас опять жахнет.

Нам нужно было подпустить тварь как можно ближе, но ещё парочка таких атак — и крепость будет разрушена. Да и вижу, что король замедляется. Подошёл на дистанцию в километр и решил остановиться.

Планы на все случаи у нас были проработаны, поэтому говорить, что и кому делать, не пришлось.

Накинув на себя техники, прыгнул со стены. Пролететь семь метров для меня сейчас не проблема. Приземлившись, оттолкнулся и полетел дальше. На моей скорости я скорее именно летел, нежели прыгал.

Разогнавшись, я промчался мимо мёртвых, не обращая на них внимания. Рядовые твари, с которыми должны справиться солдаты крепости. А вот дальше, метров через сто, на меня начали реагировать твари пошустрее. Я промчался мимо них, но ещё метров через двести был вынужден начать драться. Здесь уже попадались элитные твари, способные доставить проблем и замедлить.

Первого мертвеца сбил стрелой, прошибив его насквозь. Перестарался. Трансформация твари явно не закончена, пока что усилили только скорость и силу, в ущерб защите. Но чем дальше в лес, тем толще партизаны. За что я ненавидел нежить особо сильно, так это за единый разум. Крайне неприятная способность, когда король видел, как я действую, пусть и глазами своих слуг, тут же меняя тактику. Меня оценили, взвесили и перестроились. Хорошо, что козырей с запасом было подготовлено.

От мелких и быстрых тварей я волной Крови отбился. Когда здоровяки попытались схватить, срубил их одним ударом. Силы сейчас во мне куда больше, чем ранее, что позволяло не экономить.

Следующий удар короля я принял на боковой щит. Луч ушёл в сторону, а вот дальше мне пришлось отпрыгивать, потому что следом полетело ядро, которое взорвалось и накрыло пространство энергией смерти. Деревья от этого удара в пыль превратились. Я же выдержал, прикрывшись щитами.

Триста метров, двести, сто.

Такое чувство, что король за мной с любопытством наблюдал. С его точки зрения, наверное, и правда презабавнейшее зрелище. Виновник пробуждения сам бежит к нему в объятия.

Король выглядел соответствующе. Четырёхметровая тварь, закованная в тяжёлую броню. Я разглядел лишь смутные очертания. Стоило приблизиться, как сила вокруг него уплотнилась, образовала почти идеальной формы шар. Я бы сказал, что это была зона абсолютной смерти, через которую слабая сила не пройдёт. Да и в принципе мало что пройдёт.

Я уже с подобным сталкивался. Когда с королями сражался.

А теперь…

Подпрыгнув, я пролетел над толпой тварей, что пытались меня поймать. Метнул вниз заготовку. Кристалл взорвался, мертвецов разметало. Сам я проскочил дальше, коснулся земли, оттолкнулся, вытолкнув себя Кровью, и пролетел над землёй. Взмах, и голова особо крепкого мертвеца отделяется от тела, а я прохожу вперёд.

В несколько прыжков я подобрался к цели. Шар дрогнул, пошёл рябью. Я знал, что, как только приближусь, сотни щупалец выскочат наружу и попытаются поймать меня.

Не в этот раз.

И… Начали!

Сосредоточившись, я сделал мощный Вдох и сразу выдохнул, нанося удар мечом. Это была многогранная атака в несколько слоёв. Кровь обрушилась на шар, две силы вступили в противодействие. Щупальца не смогли выбраться, а я вот подобрался и ударил мечом. Спасибо за уроки Кузнецову. Удар получился особо сильным. Бахнуло, взрывная волна разошлась в стороны, шар треснул и разлетелся осколками. Нежить вокруг нас разметало, я увидел короля.

Он тоже смотрел на меня, но эмоций на этой костяной маске, что прикрывала череп, было не разглядеть.

Тварь выставила руку и сформировала подобие копья. Я пролетел мимо, отбил ещё одним щитом под углом, чувствуя, как отсушило руку. Король отмахнулся своим мечом, который был ему под стать. Мощь взмаха была такова, сопровождалась потоками силы, что меня захлестнули и швырнули в сторону. Я отлетел, сшиб парочку мёртвых, с трудом перевернулся, упёрся ногами в землю и пошёл на новое сближение.

Следующая заготовка. Не давая королю перехватить инициативу, я постарался сбить его следующую атаку. Частично получилось.

Удар, удар, удар.

Не прошло и минуты, как драка вышла на тот уровень, где обычная нежить была не способна выжить. Король явно не был готов к такому напору и в первые секунды сдал. Пропустил несколько оплеух, но чего-то значительного я добиться не смог. Источник у него был защищён особо хорошо. Единственный мой успех — слабая царапина на броне.

Я пустил в ход все заготовки. Кристаллы взрывались, высвобождая десятки тысяч Капель Крови. Буйство жизни и смерти перемололо всех, кто находился рядом. Я и сам ощущал постоянное давление, которое грозило разорвать меня в клочья.

Особо мощные удары, заготовки, прямое давление. Я пускал в ход все козыри, но этого не хватало. Король отступал, натравливал на меня мертвецов и сдаваться не собирался. У него за спиной нашлась целая армия личей и некромантов, которые поддержали короля. Две силы столкнулись, и преимущество сегодня было не на стороне людей.

Хорошо, что мы сегодня приготовили ещё один козырь.

Когда битва достигла своего пика и я осознал, что всё, преимущество внезапного натиска сошло на нет, все стороны сделали свой ход.

* * *

Война наслаждался всем происходящим.

Поражение в битве дорого ему стоило. Тело было утеряно, а то, что осталось от энергетический оболочки, — жалкое зрелище. Всё же целитель смог его переиграть. Стоило оказаться с ним рядом, как вцепился хуже бульдога и не отступил.

Оставалось только удивляться, из каких глубин истории вынырнуло подобное чудовище. Адепты прошлого были куда сильнее в магическом искусстве, чем нынешнее поколение, но так, чтобы и воин, и целитель, который напрямую мог воздействовать на энергию смерти и перешёл в чужой план, куда по определению живым хода нет? Уникум, что тут скажешь.

Поэтому Война не особо расстроился, потерпев поражение. Он был ещё жив, а значит, игра продолжается. Наказание от бога, которое показалось вечностью. Возвращение из сна учителя. Всё это мелочи, потому что началась эпоха перемен, и Война чувствовал, что сможет развеять скуку. Века безделья утомили его, и мертвецу жуть, как хотелось подраться.

А заодно отомстить. Про своё поражение он так легко забывать не собирался.

Учитель проснулся. Ему потребовались десятки тысяч жертв, чтобы прийти в себя. Несколько городов, что попадались ему по пути, были принесены в жертву. Люди в ужасе разбегались, и мёртвые открывали на них охоту, потому что требовалось сформировать армию и усилить её.

Столкновение с орденом не заставило себя ждать. Война рассказал учителю обо всём, с чем столкнулся, поэтому они были готовы и составили план, как поймать особо ушлого человека.

Наконец, этот час настал. Как и ожидалось, целитель сам бросился в бой. Что имело под собой железную логику. Вряд ли кто-то ещё был способен выдержать подобное буйство стихий.

Заранее выбрав точку, Войне оставалось только дождаться, когда учитель заманит туда противника. А тот, вот же самоуверенный дурак, попёр напрямую. Тоже готовился, но против силы Всадника это было ничто.

Подгадав момент, Война вышел с плана смерти и навёл оружие, которое ему выдал лично бог. Это был жезл, который мертвец направил на врага. То, что удар предназначался в спину, его не волновало. На войне все средства хороши.

Целитель успел среагировать. Дёрнулся, отпрыгнул, выставил щит, но это не имело значения. Слишком сильное оружие. Тёмный луч врезался в него, снёс защиту, ранил и отбросил. Удар был настолько мощный, что целитель отлетел на несколько десятков метров. Война направился вперёд, чтобы добить. Учитель в это время замер, восстанавливая свою защиту. Они оба ещё не знали, что люди тоже приготовили свои козыри.

* * *

Эмма поймала себя на том, что слишком сильно сжимает рукоять меча. Заставив себя расслабиться, она выдохнула и продолжила следить за всполохами. Люди вокруг неё выстраивались, готовился ритуал.

Когда ты каким-то чудом выжила на войне, получила второй шанс и восемнадцать лет форы, то, понимая, что впереди ждёт ещё одна война, используешь это время продуктивно. Как минимум постараешься пересмотреть весь свой опыт да освоить новые трюки. Что Эмма со всей основательностью и сделала.

План, который они задействовали, состоял из многих частей и допускал, что всё сильно пойдёт не так. Олег должен был с наскока убить тварь, использовать внезапность и то, что король не будет готов. Но это был слишком оптимистичный вариант. Враг слишком многое знает, поэтому… Поэтому прямо сейчас, отдав несколько распоряжений и сплетя потоки силы, Эмма ждала момента, когда нужно будет сказать своё слово.

И этот момент настал.

На таком расстоянии она плохо видела, что там происходит, но ощущала прекрасно. Способность чувствовать Олега, по мере того как он набирал силы, только росла. Ощутив, что того ранили, девушка выдохнула и задействовала подготовленный ритуал.

Связь между орденцами. Многочисленные тренировки. Подготовленные младшие жрецы, которые взяли на себя часть нагрузки и выступили как точки фокусировки. Поддержка от мира, который и сам желал избавиться от язвы на своём теле. Божья искра. Всё это было помножено на опыт самой Эммы. В прошлой жизни те верховные жрицы, которых она знала, были сильны, но по меркам мирной жизни. Совсем не воительницы, они не обладали ни подходящим характером, ни знаниями. Это постепенно исправлялось, но слишком мало времени дали им мёртвые на подготовку.

Сейчас же Эмма собиралась впервые показать, что такое боевая верховная жрица.

В небе соткалась фигура, гигантский аркан. Потоки Крови сплелись, образовали фигуру. Эмма ощутила, как её буквально продирает от колоссального потока силы. Ночь исчезла, сменилась днём. Аркан оформился, и вся вложенная сила ухнула вниз.

Целью Эмма выбрала короля. Но сила удара была такова, что древнего мертвеца вбило в землю, а остальных выжгло. Эта сила была не способна навредить Олегу, и он получил передышку. Но что-то там пошло не так. Женщина ощутила, как тот потерял сознание и находится на грани.

— Вытаскивай его! — крикнула она.

Кузнецов, который находился рядом, без лишних слов сорвался с места, перепрыгнув через стену.

«Только бы успеть», — подумала Эмма.

Глава 17

Если бы кто-то сказал Кузнецову, что ему вскоре предстоит поучаствовать в закате цивилизации, он бы посмеялся, восприняв это как шутку. После чего оттащил бы шутника в подвал и как следует допросил. Мало ли.

Шутки шутками, но в эти тёмные времена самое ужасное — быть отцом. За себя мужчина не особо боялся. Страх смерти ему был знаком, как и все остальные страхи, но мужчина давно научился это контролировать, подчинять и ставить себе на службу. Дети же — совсем другое. В связи с последними событиями все планы полетели к чёрту. Владимир Геннадьевич всерьёз рассчитывал выдать Арину замуж да понянчить внуков, да и сыновей тоже пристроить, но… Не сложилось. И неизвестно, сложится ли.

Ох, сколько мужчине пришлось выслушать от жены, когда он Арину с собой взял. А как не взять? У дочери явный талант к мечу и сражениям. Сама она в бой рвётся. Подготовлена отлично. Да, помереть может, ну так и отсиживаясь в тылу, даже если ты сам князь, тоже есть шансы голову сложить.

Стоило признать, в нынешние времена не было безопасных мест. Так что самое безопасное — научиться сражаться так, чтобы справиться с любой угрозой. Вот и продолжал мужчина натаскивать дочку, повышая её шансы на выживание. А там будь что будет.

Конкретно сейчас мужчина стоял на стене и смотрел на всполохи впереди. Армия мёртвых пугала до жути. Кузнецов успел наслушаться рассказов о том, как недавно орден и армия пытались бороться против всего сотни мертвецов под руководством «полководца». Сотни! А тут, навскидку, было не меньше десяти тысяч особей, что взяли крепость в окружение. Но ладно это. Первый же удар главной твари показал, что король способен сравнять здесь всё с землёй и что стены не так надёжны, как выглядят.

Но у них, людей, был Олег. Который первым сорвался с места и пошёл в самую гущу. Владимир Геннадьевич хмыкнул, в который раз про себя отметив, что Васильев против мёртвых и Васильев на тренировках — это два совершенно разных человека.

Только, кажется, ему это не особо помогло.

— Вытаскивай его! — крикнула Чернышова.

«Вытаскивай, вытаскивай, — подумал мужчина, прыгая со стены. — А меня кто вытащит?»

Вопрос был риторическим. Задать его можно разве что ближайшему мертвяку. Но эта публика не походила на благодарных слушателей.

Кузнецов приземлился на редкий свободный клочок земли, рванул вперёд, разрубил тварь и прыгнул дальше. Впереди ждал почти километр пространства, которое ему нужно было преодолеть как можно скорее. Если бы не время, сюда стоило бы выдвинуть полноценный отряд, заодно согласовав вылазку с «союзниками». Те продолжали палить из всех орудий, закидывать мертвяков техниками. Наверняка его заметили, только вот что выберут союзнички? Не трогать мужчину или, наоборот, поставить подножку?

Чувство опасности буквально жгло спину. С мертвецами хотя бы понятно всё было. А так…

Выкинув лишние мысли из головы, Кузнецов сосредоточился на задаче. Сейчас в войске он самый быстрый. Даже быстрее Васильева. Но особенность паренька в том, что он отлично держал любые удары смерти. Владимир Геннадьевич же таким похвастаться не мог, как никогда понимая мудрость слов Олега, что фехтовать с мёртвыми так себе затея.

Нет, бывает и такое, но на всём пути мужчина не встретил ни одного мертвяка, который бы держал в руках оружие. Потоки смерти, клыки и когти — вот их оружие.

Мужчина действовал скупыми движениями, прорываясь вперёд. Мертвяки его замечали и дружно поворачивали, забывали про крепость и рвались к тому, кто ближе. И всё это в чудовищной по размерам аномалии, которой не удалось избежать.

Амулет, который сделали специально для него, закрывая очевидные слабости, вспыхнул и начал выпускать заложенную в него Кровь. Та обхватила мужчину, прикрыла, но Кузнецов чувствовал, что запаса надолго не хватит.

Быстрее, быстрее.

Самое интересное происходило в эпицентре столкновения. Обычных мертвецов там не осталось. Как и ничего другого. Вся растительность, деревья и камни — всё это либо уничтожило в пыль, либо разметало. Проскочив мёртвых, мужчина оказался на открытом пространстве. Где находится Васильев, он увидел. Как и всех остальных участников.

Гигантская тварь, король, пусть и была опалена, но оставалась жива и сейчас медленно уползала. С другой стороны волна мёртвых уже обтекала её и прикрывала. Ещё одна фигура предстала в виде сожжённого трупа, что держала в руках жезл. Мужчина сопоставил следы на земле и то, что смутно видел со стены, а также общее расположение фигур. Олег сосредоточился на короле, но ему ударили в спину особым оружием.

В один миг Кузнецов оказался рядом с обгоревшим трупом, снёс ему голову, пронзил сердце и следующим движением разрубил тело на две части по вертикали. Выпустив нить силы, он подхватил руку с оружием, срубил ту и бросился к Васильеву.

Пора было вытаскивать паренька.

* * *

Очнулся я рядом с крепостью, ещё до того, как меня доставили. Перекинутый через плечо, болтаясь, как мешок с картошкой, — в таком виде я себя и обнаружил.

Это обескураживает, когда мир оказывается вверх ногами. Стоило мне открыть глаза, как мой спаситель рванул в сторону, вперёд, в другую сторону, высоко подпрыгнул, с кем-то схлестнулся, отчего меня мотнуло. Руки у меня свисали вниз, успели затечь, а может, и ранение сказывалось, поэтому ни пошевелиться я не успел, ни сказать что-то. Как только попытался, зубы клацнули после прыжка, меня тряхнуло — чуть язык себе не откусил, мы взлетели вверх и оказались на стене, после чего ухнули вниз.

Меня скинули на землю, и я узнал, кто это такой аккуратный.

— Владимир Геннадьевич, — сказал я.

Попытался сказать. Получился, скорее, хрип.

Вспомнились последние секунды. Я наседал на короля, когда появился тот хмырь-полководец. Выжил, тварь. Атаковал чем-то особо убойным. Все щиты снесло, броню пробило и меня ранило. Я ещё несколько секунд продержался, дождался удара от Эммы, так и выжил.

— Ты как, парень? — спросил меня мужчина.

— Воды? — то ли спросил, то ли попросил я.

Как там Кузнецов отреагировал и что вокруг происходило, я благополучно пропустил, сосредоточившись на последствиях ранения. Били меня чем-то особенным. Концентрированной силой бога, не иначе. Если бы не плотный слой Крови вокруг меня, если бы ударили чуть удачнее… Удачнее для врага и неудачнее для меня… Сегодня я оказался неприятно близок к тому, чтобы погибнуть.

Чужую силу я частично блокировал ещё там, на поле боя. За что и поплатился, пропустив удар неизвестно от кого. Самый обычный, который и отправил меня в нокаут. Возможно, и король приложил, но не уверен. В тот момент такое буйство стихий стояло, что видимость упала до нуля.

Повезло, что, пока меня эвакуировали, искра сожрала силу бога смерти. Следы остались, ими я и занялся, выжигая заразу и обрабатывая рану.

— Олег, — потряс меня за плечо Кузнецов. — Ты ещё с нами? Вот вода, — протянул он мне флягу.

Сделав пару глотков, прокашлялся и ответил:

— Да, теперь в порядке. Какая обстановка?

Кузнецов доставил меня во внутренний двор, в ту часть, которую выделили ордену, поэтому посторонние на меня раненого полюбоваться не могли. Отсюда было видно часть стены и то, как солдаты закидывают противника техниками, но и всё на этом.

Также я чувствовал, что сами орденцы ведут бой. Эмма создала новый ритуал и удерживала чистую зону. До прямого боестолкновения вроде бы пока не дошло. Орденцев я ощущал на стене, а не рядом с брешью или внизу. Что касается короля — он медленно удалялся от нас, но был ещё жив.

— Сражаемся, — ответил мужчина. — Сам как? Сейчас твоё состояние куда важнее.

— Если сразу не убили, то оклемаюсь, — ответил я. — Но минут десять, прийти в себя, не помешает.

А ещё не помешает в принципе понять, что со мной произошло и чем таким ударили.

— Вот, — не касаясь руками, Кузнецов протянул мне чужую руку с жезлом. — У одного опалённого гада забрал. С тобой рядом стоял.

— Этим меня чуть и не убили.

Кузнецов жезл держал всё это время при себе, но заметил я его только сейчас. В глазах у меня двоилось, бок терзало болью. Значимая часть внимания уходила на то, чтобы поддерживать себя и чистить рану. Другой частью внимания я отслеживал, за счёт чувствительности, что вокруг происходит.

Но вот то, что чуть ли не под носом — как-то пропустил.

— Не только мы готовились, да, парень? — хлопнул Кузнецов меня по плечу. — Приходи в себя, а я пока нашим подсоблю. Целитель точно не нужен?

— Не… — ответил я, погружаясь в себя.

— Тогда жезл тут оставляю. Вдруг пригодится.

— Хорошо.

Пока общее войско справится и без меня. Нужно и правда собой заняться, быстро в строй вернуться. Битва далека от завершения. Мы разменялись козырями, но никто не добился желаемого.

Та гадость, которой в меня выстрелили… Точных цифр не скажу, но в своём развитии я упёрся в потолок чистоты Крови. Если брать целительские мерки, то переход на Кровь приравнивался к сотне единиц чистоты. Это при том, что самые толковые целители обычно работали в диапазоне восьмидесяти единиц. Моя же чистота достигла двух сотен единиц, если брать общую шкалу, и сотни, если рассматривать только Кровь. Никто из наших к подобному уровню и близко не подошёл. Лучший показатель у Эммы, в районе ста тридцати единиц, и у Славского, который тоже был близок к этой отметке.

Я ещё в той жизни научился «на глаз» определять, насколько концентрированной и чистой силой смерти пользуется нежить. Это неважно в обычных стычках, но, когда сталкиваешься с продвинутым врагом, которого с наскока не убьёшь, этот параметр важно оценивать, чтобы понимать, сколько Крови вкладывать в атаки и есть ли вообще шансы на победу или лучше отступить.

Последняя четвёрка, которую против нас посылали, оперировала силой в районе тех же значений, что и Эмма со Славским. Сила короля была в районе ста пятидесяти единиц. Но вот то, чем в меня выстрелили из жезла, было чем-то сверхконцентрированным. Я такого раньше и не видел.

Варианта ровно два, которые в голову приходят. Либо кто-то из мёртвых заморочился, чтобы нацедить силы и максимально её сконцентрировать, либо… Либо оружие выдал бог смерти лично. Это неприятно, но я ничуть не удивлён. Из того, что мы знаем о ковенах, сами они не могли инициировать столь масштабные действия. Богу уже доложили, он в курсе ситуации, а значит, мог и подсобить, выдать решение проблемы.

У него почти получилось.

Почему-то я не сомневаюсь, что меня атаковал тот «полководец». Тело у него было новое, но вот лицо… Точнее, выражение лица, этот оскал, целая гамма эмоций, которые так несвойственны мертвецам. Готов спорить, что в последний момент видел и азарт, и предвкушение, и что-то личное. Он пришёл отомстить.

Если верить Кузнецову, то на этот раз от него только головёшки остались. Отлично. Пусть отправляется в забытье. Знать бы ещё, что его душа тоже уничтожена, а то не хотелось бы возрождения такого противника.

О том, от кого жезл, я размышлял не просто так. Слишком многое правильный ответ менял. Я изучал то, как сила бога повредила мой организм. Смотрел, как с этой силой справилась искра. Неожиданно легко. Повезло, что тут скажешь. Могла ведь и исчерпать себя. Сейчас вижу, что она, наоборот, усилилась. Я с помощью Эммы прошёл и через следующие этапы посвящения, получив полный доступ к искре, поэтому мог её отслеживать.

Тем не менее мне потребовалось ещё минут пятнадцать, чтобы вычистить всю гадость. Досталось мне жёстко. Правая сторона тела была обожжена, вплоть до костей. Сильно пострадали внутренние органы. Если бы не три цикла трансформаций и то, что я пропитан концентрированной Кровью… В общем, с такими ранами не живут. Часть доспеха просто испарилась, что уж говорить о плоти.

Чем дольше изучаю, тем лучше понимаю, насколько мне повезло.

Сейчас я функционирую за счёт силы, буквально заменяя ею работу части тканей и стимулируя внутренние органы. Неделя постельного режима, два месяца реабилитации — и буду как новенький. Кто-нибудь, пошлите мёртвым гонца, чтобы на месяц-другой паузу взяли.

Сделав то, что мог, я вынырнул из медитации.

— О, очнулся, — воскликнул Беда. — Босс, ты как? Чё короля не завалил?

— Чего несёшь, балда? — закатил глаза Калина.

— Заткнитесь, болтуны, — процедил Дарвин. — Ты как?

— Бывало и получше, — ответил я и повёл плечом.

Потянувшись во все стороны, убедился, что правильно сработал и нигде ничего не отвалится.

— Там это, местные страдают, — вставил Беда. — Подсобим, или мы на сегодня всё?

— Подсобим, подсобим, — ответил я.

По лестнице наверх я поднялся, почти не шатаясь и думая о том, что эту крепость какие-то злодеи строили, и что её давно не ремонтировали. Ступени крутые, неудобные, кое-где осыпавшиеся. Шёл я сам, понимая, что, если продемонстрирую слабость, это скажется на общем боевом духе. Я и так долго отсутствовал, а как главу ордена словно мешок картошки тащили, наверняка многие видели.

— Святой вернулся! — крикнул Беда во всё горло. — Наваляем пи…!

Я как-то обратил внимание Дарвина на то, что так выражаться лишнее, но не помогло. Мои парни настолько отбитые, что в некоторых вопросах и меня игнорировали. Не скажу, что это было плохо.

Простой и эмоциональный крик поднялся целую волну. Орденцы дружно гаркнули и проскандировали:

— Орден! Орден! Орден!

Я чувствовал, как меня пробирает. Вера и воодушевление людей словно обрели физическое воплощение, направляясь ко мне.

— Покажи им, босс! — чуть ли не подпрыгивая, сказал Беда.

Адреналиновый наркоман, не иначе.

Ко мне Эмма подошла. Отвлеклась от своих дел. Мы обменялись взглядами, понимая друг друга без слов.

Я огляделся, оценивая происходящее со стены. На нашем участке, ожидаемо, дела обстояли лучше всего. Двести орденцев методично перемалывали вражеское войско. Что враг учёл, отвлекал нас, но основные силы бросил с другой стороны, и там бои шли уже на стене.

Правильно было бы поставить людей с Кровью по всему периметру, но в нынешних условиях это невозможно. Языковой барьер, общее недоверие, которое мы так и не преодолели, отсутствие боевой слаженности. Хватало причин, чтобы не разделяться. Крепость же достаточно большая, чтобы мы не могли подсобить на других участках. Да и будь мы рядом — использование Крови могло бы повлиять на Масло, и тогда бы мы вредили союзникам, а не помогали.

Но кое-что было всё же возможно сделать.

Тем более одно с другим совпало. До этого король отступал, ушёл километра на два, но сейчас я чувствовал, что вернулся. Дистанция в километр. Глазами в темноте не рассмотреть, но я точно знал, где он.

Так-то я боец ближней и средней дистанции, но и дальнобойными атаками тоже владею.

— Подсобишь? — одними губами спросил я Эмму.

Та кивнула и крикнула во всё горло, усиливая голос Кровью.

— Нашему главе нужна помощь! Аркан усиления! Выстраиваем фигуру!

Не слушая, как она командует людьми, я сосредоточился и принялся формировать технику.

— Заготовки, — протянул я руку.

— Все? — спросил Беда.

— Да.

Парни таскали с собой запас кристаллов, которые мы наделали. Я всё с собой носить не мог. И правильно делал, иначе лишился бы этого резерва.

Получив кристаллы, я вплёл их в общую структуру и вышел вперёд.

Ну, давай, мир, подсобляй. Слишком много дряни по тебе гуляет. Пора вычистить заразу.

Мир будто услышал, направил потоки силы ко мне. Эмма занималась тем же. Расширяла возможности для притягивая энергии. Орденцы выстроились, направили и свои личные силы.

На несколько секунд мы все превратились в одно большое орудие. А я был его системой наведения. Тем, кто создал усиленное копье, направил его и выпустил.

Вспыхнуло, ночь превратилась в день, яркое солнце унеслось от крепости, освещая орду мёртвых. Я видел, как от свечения твари вспыхивают, отшатываются. Но основная сила предназначалась королю.

Если он думал, что единственный, кто умеет бить на таком расстоянии, то сильно ошибался.

Есть попадание. Взрыва мы не услышали, зато увидели, как вспыхнул гигантский шар света и разошёлся в стороны.

На несколько секунд повисла тишина, которую разорвал дружный рёв. Наши радовались такой демонстрации силы.

Я же так не радовался. Король выжил. Битва продолжилась.

* * *

В итоге единственное, чего мы смогли добиться, — это прогнать короля и сократить его армию минимум вдвое.

Много? Да уж немало. Только вот этого недостаточно.

Король был ранен в первый раз, но недостаточно, чтобы сдохнуть или сбежать. Я своей выходкой ранил его ещё сильнее и заставил отступить. Сначала на пару километров. С этой дистанции он продолжил нас прессовать, сменив тактику. Нежить, сделав упор на защиту за счёт личей и некромантов, попыталась взять нас измором. Никаких тебе костяных и мясных штурмов, грамотное прикрытие щитами, использование всех своих преимуществ. Тратились снаряды, наши союзники расходовали силы, нагружали себя, но большая часть этих действий уходила в пустую.

Пока донесли мысль до союзников, что это чревато, прошло с полчаса, не меньше. Уйма времени. Такое чувство, будто люди испугались мощи врага, а когда он «отступил», впали в раж. Про эффективность этих действий я уже высказался. Энергии выплеснули тонну, а мертвяков перебили до обидного мало.

Орден вносил свою лепту, но я скомандовал прекратить активные действия. Нас слишком мало, силы нужно беречь для короля. К тому же мы тоже сильно напряглись, когда Эмма задействовала продвинутые ритуалы один за другим.

Постепенно битва сошла на нет. Король предпочёл скрыться, оставив на отдалении несколько отрядов.

То, что враг в итоге ушёл, новость откровенно плохая. Потеря внезапности ещё ладно. Но где теперь короля ловить? Найти-то найдём его, но драться с армией на открытом пространстве — затея куда более рискованная. Слишком нас мало, чтобы идти на этот шаг. Отсиживаться тоже не вариант. Король наверняка направился к ближайшему городу, где ещё оставались люди. Там он пополнит армию и восстановится сам.

— Есть мысли, как теперь с этим разбираться? — спросил тихо Кузнецов.

Я глянул на него и ничего не сказал. Вопрос остался риторическим, в силу очевидности ответов. В открытом поле сражаться против короля — плохая затея, но можно рискнуть. Как минимум попытаться его догнать, не дать набрать силу, замедлить. Только вот я ранен и часть сил уходит на поддержание себя. Остальной орден тоже выложился. Не критично, ещё один бой люди выдержат, но им бы тоже передохнуть. Ну и главный момент — сами мы погоню на чужой территории организовать не можем. Это надо заново договариваться с союзниками, ну, или чтобы они нас уговаривали, обеспечив саму возможность погони.

— Идём с местными пообщаемся, — ответил за меня Славский. — Посмотрим, что скажут и чего попросят.

О чём и речь.

— На тебя сейчас стоит рассчитывать? — тихо спросил Антон Павлович, остановившись рядом.

— Если прижмёт, то да. А так процентов на семьдесят.

— Негусто, — качнул он головой.

Они ушли вместе с Кузнецовым. Я ещё какое-то время провёл на стене, но бои окончательно сошли на нет. Вскоре эта прислала мне весточку, что переговоры затягиваются. Оценив реалистичные перспективы, я плюнул на всё и пошёл исцелением заниматься. У нас были свои целители, которым по силам справиться с проклятиями и всей той гадостью, которую словили солдаты, но дополнительная пара рук не помешает. Про местных целителей лучше не спрашивать. Гильдия целителей головного мозга. Я думал, в Московском княжестве с этим беда, но тут… Короче, не было тех, кто способен работать с проклятиями. Тупо не было.

Ладно, смысл об этом сейчас переживать?

Тем более исцелять я пошёл не только из благородных побуждений, но и чтобы было проще переварить всю поглощённую сегодня силу. Слишком её много, и просто отдохнуть я себе не могу позволить.

Провозился до рассвета. Раненых оказалось неожиданно много. Убитых тоже хватало. Мне потом сказали, что погибло в районе тысячи человек. Десять процентов от нашего общего числа.

Как закончил, ушёл подремать. Часа два проспал, и меня дёрнули. Разбудила Эмма.

Просыпался с большим трудом. Кажется, мне что-то снилось. Опять какая-то женщина, чей образ я никак не мог уловить и запомнить, что-то показывала. Вроде бы это был сон про целителя.

— Ты просто не выспался, или что-то приснилось? — спросила Эмма.

— И то, и то, — потёр я глаза, что не особо помогло.

Это не первый подобный сон. Каждый раз история повторялась. Мне что-то снилось, но я не мог вспомнить деталей. Зато заметил, что потом, если запоминал хотя бы тематику, потом в этой области у меня «озарения» случались. Была версия, что это я так прошлые жизни вспоминаю. Единственное, что смущало — при чём тут женщина? Это могло быть обычными образами, что выдаёт мой мозг, поэтому я не зацикливался.

— Тебя в штабе хотят видеть, — сказала Эмма. — Господа аристократы обеспокоены, что им делать и как дальше быть.

Я встал и потянулся.

— Сколько сейчас времени?

— Десятый час, утро, — ответил девушка и зевнула.

— Ты не спала?

— Не успела пока.

— Что мёртвые?

— Оставили часть сил, но основное войско отступило. Я ритуал провела, отследила, куда направились. Военные послали разведывательные отряды, но те не вернулись. Мы их предупреждали, но они не послушали.

— Ясно, — кивнул я. — Пойдём, что ли, поговорим.

Глава 18

Сразу мне выйти Эмма не позволила.

— Куда это ты собрался? А умыться? А переодеться? Надень мундир. Можно и броню, но сейчас это не совсем уместно.

Я закатил глаза, выражая своё отношение ко всем этим тонкостям, но на том недовольство и закончилось. Эмма-то права. Правильный образ помогает решать множество проблем. Но это не значит, что оно мне нравится, каждый раз думать, во что одеться и какие слова подобрать.

В итоге на собрание я не сразу отправился. Что хорошо, сонливость ушла, я простимулировал себя, обработал рану и с мыслями собрался.

Когда пришёл, то первое, что… Хотел сказать бросилось в глаза, но не совсем. Сначала я унюхал, а потом уже увидел клубы дыма. В штабе собралось человек пятнадцать, все в строгих мундирах, немолодые уже дядьки. Курили нещадно, все.

Часть из них я уже видел, с кем-то общался лично, поэтому собрание не было чем-то новым. Как вошёл, на меня все разом уставились. Я тоже на них посмотрел, оценивая общий настрой и что здесь вообще происходит. Судя по красным глазам, синякам под ними, общей бледности, трём забитым окурками пепельницам, открытому нараспашку окну, которое совсем не помогало от дыма, уважаемые геры многое переосмыслили сегодня ночью. Я, кстати, так до сих пор и не разобрался, как к ним обращаться. Сами они использовали приставку «хер», но повторять это на русский манер… В общем, не стал. Наши к ним обращались скорее как гер, чем хер, но, возможно, это у меня слух кривой. Впрочем, плевать.

— Господа, — кивнул я.

Чем разом десяток официальных протоколов нарушил, которые в нынешние времена просто не работали. Простолюдин не может так вольно к аристократам обращаться, но я ведь не обычный простолюдин, а глава ордена, который они сами пригласили, а на улице конец света намечается, поэтому к чёрту условности.

Мне что-то сказали, и я привычно дождался перевода от Ганса. Тот самый целитель, который первым эвакуировался и добрался до нас, мало того что вступил в орден и за прошедшие месяцы освоил Кровь, так ещё и увязался с нами, заделавшись переводчиком. Причём он по-прежнему целителем оставался, но и переводы тоже на себя взял.

— Они хотят услышать ваше мнение, чего ожидать дальше и какие у вас планы, — озвучил Ганс мне пожелания собравшихся, — План был рассчитан на то, что получится уничтожить предводителя мёртвых, — добавил он сконфуженно.

Хороший парень этот Ганс. Добрый, я бы даже сказал, невинный. Наверняка ему многое выслушать пришлось, не самого приятного, пока тут сидел. Давно он, кстати, здесь? Переводил-то он не только для меня. Славский, Гвардеец и Кузнецов тоже тут находились, поэтому переговоры могли давно начаться.

— Говори проще, — сказал один из аристократов с акцентом на русском. — Мы все в ужасе от того, что было ночью. Одно дело слушать доклады и слухи про гигантскую тварь, и другое — когда она одним ударом проламывает стену. Был расчёт, вся эта затея… — покрутил он рукой. — Что ты сможешь прикончить короля, но вышло наоборот. Это он тебя чуть не прикончил. Так что нам делать дальше, святой? Или всё, началась предсмертная агония и пора выбирать место поживописнее, чтобы рыть себе могилу?

Этого мужчину я знал. Ну, насколько можно звать человека, несдержанного на язык, любящего колкости и экспрессию, вредного и местами противного, который лично приезжал к нам в княжество, участвовал в переговорах, чуть не затеял драку на них, но всё же как-то смог договориться, а потом организовать саму вылазку. Не в одиночку, но участие он принимал самое деятельное. Звали его Питер. Потомственный аристократ и военный.

Ему ответили «коллеги» на родном языке, он резко высказался, и между господами завязался спор на повышенных тонах. Я глянул на Ганса, но тот пожал плечами. Эту тарабарщину смысла переводить не было. Тогда заговорил Славский, тоже на чужом языке, и этого хватило, чтобы собравшиеся притихли.

— Они готовы слушать, — сказал мне Антон Павлович.

Готовы-то готовы, но что мне им сказать? А, к чёрту. Не мастак я речи толкать, да и настроение поганое.

— Ваш вопрос меня удивляет, господа, — ответил я, держа осанку и стимулируя голос Кровью.

У меня это уже в рефлекс перешло. Я и раньше умел заставить солдат меня слушать, но в этой жизни пришлось учиться заставлять слушать тех, кто не всегда настроен услышать.

— Разве вы не получали от нас материалов по мёртвым? Разве вы не узнали о проблеме короля ещё пару месяцев назад? Орден рассказал достаточно, чтобы дальнейшие шаги противника были очевидны. Король начал своё шествие. Мы готовились, чтобы прикончить его в первой же битве, но не получилось. Противник не дурак, тоже готовился. Вышла ничья, но в этом случае для нас это, скорее, поражение. Потому что мёртвые способны бесконечно пополнять свою армию, пока люди не закончатся. Мы же свои ряды так пополнять не можем.

— Да это всё понятно, — скривился Питер. — И материалы мы внимательно изучили, и вчера нагляделись. Делать-то что? Если ты такой умный, святоша, подскажи, как быть.

Другой мужчина задал вопрос на немецком, и я дождался перевода от Ганса.

— Есть ли у мёртвых слабости? — перевёл Ганс.

Последовало уточнение от ещё одного офицера.

— Есть ли у них слабости или особенности, которые мы можем сейчас использовать, до того как они снова пополнят свою армию? Вчера мёртвые действовали как сплочённое войско. Пусть стена и не выдержала атаки короля, но от рядовых тварей помогала отбиваться. Мы не уверены, что выдержим бой на открытом пространстве.

Ответил я не сразу. Послушал, оценил реакции на сказанное.

— Ключевая слабость — законы физики, — ответил я. — Мертвецы подвержены энтропии точно так же, как и обычные люди. Их тела повреждаются, изнашиваются и стареют. За нивелирование этих эффектов отвечает особая энергия. Вы легко проведёте аналогии. Что живого солдата, что мёртвого надо кормить, поить и содержать. Но об этом вы и так должны знать. Всё это было в переданных материалах. На всякий случай повторю. Насколько нам известно, есть два источника пищи для них. Выплеск энергии смерти, когда кто-то умирает, а также человеческие страдания. Поэтому мёртвые любят убивать особо мучительно. Обычно это медленное пожирание, но бывают и более изысканные пытки.

Знали они или нет об этом, но не все остались равнодушными после сказанного.

— На основе этого вы и сами легко можете представить, какой тактики будет придерживаться король мёртвых. Ему нужны подходящие тела для пополнения своей армии. Армию нужно содержать, а значит, он и дальше будет устраивать нападки на людей. Также армию нужно развивать, а это сложные ритуалы, которые требуют больших вложений. Не только король занимается этим, но и его подручные. Личи, некроманты, упыри. Назвать можно как угодно, считайте, что есть войска для ближнего боя, есть для дистанционных атак, а есть тыловые. Что с этим делать… — Я взял паузу, дождался, когда Ганс переведёт, и продолжил: — Проблема не в том, что ответы неочевидны, а в том, что они сложны в реализации. Ключевая цель — уничтожить короля. Сначала его, потом войско, следом ковены. Дальше уже заниматься реформами, восстановлением и подготовкой к дальнейшей войне, потому что мёртвые — это как вирус, который может вспыхнуть где угодно и когда угодно. Его почти невозможно уничтожить до конца. Если кто из вас думает, что нужно победить всего лишь одну крупную тварь, то у меня для вас плохие новости. Мёртвые веками собирали жатву и проводили кровавые ритуалы, чтобы создавать подобных тварей. Против нас они выпустили всего одну особь. А сколько их всего? Десятки? Сотни? Кто знает, может, и тысячи.

— Тогда точно пора могилку искать, — брякнул Питер.

— Может, и пора, — не стал я спорить. — Только вот куда больше шансов пополнить вражеское войско, перед этим мучительно умерев. Но и на этом для вас ничего не закончится. Слышали вы об этом или нет, но, помимо физических тел, есть ещё и души. Которыми эти твари питаются в том числе. Не рядовые, а те, кто стоит за ними. Если хотите, чтобы ваша душа страдала плюс минус вечность, служа пищей для хозяина мёртвых, — то вперёд. Ищите могилку.

— Что это значит? — нахмурился Питер. — Этого не было в материалах.

Ганс, побледнев, запинаясь, перевёл сказанное. Геры зашумели. Посыпались вопросы. Кто-то даже вскочил. Я спокойно дождался, когда эта волна стихнет.

— Я сказал ровно то, что сказал. Эта война куда сложнее, чем кажется на первый взгляд. Если как следует это понять, то и дать себе ответы на другие вопросы будет куда проще. Повторюсь, — не постеснялся я пережечь Кровь, чтобы надавить и заставить слушать меня внимательно. — Если смотреть на ситуацию реалистично, так чтобы у нас всех или хотя бы наших потомков появились шансы на светлое будущее, нужно добиться нескольких вещей. Сейчас — уничтожить короля. Перед этим или после — уничтожить тыловые войска, чтобы сократить их способности воспроизводить армию. В идеале отрезать его от крупных городов, чтобы не успел восстановить её численность. После этого ничего не закончится, а только начнётся. От каждого… От каждого, — повторил я, — потребуется полная отдача. Все ваши склоки, споры и то, как долго орден вели сюда, давая королю время, чтобы набраться сил и перебить тысячи людей, наглядно показывает, насколько человечество не готово.

Снова поднялся шум. Один из офицеров высказался с обвинением.

— Он говорит, что орден вчера бездействовал, пока его люди умирали, — перевёл мне Славский, когда Ганс замешкался.

— В вас говорят эмоции, а не трезвый ум, — спокойно ответил я. — Благодаря ордену король не нанёс второй удар. Сколько бы ему потребовалось времени, чтобы сравнять крепость с землёй? Два-три удара, и вы бы остались без стены. Орда мёртвых хлынула бы на вас, и что дальше? Часть из вас бы погибла, и их бы подняли. Всех ваших друзей и соратников, с которыми вы только что сражались, подняли бы и натравили на вас же. И так раз за разом, пока живые не закончились бы. Разве вы не слышали, что случилось с поляками? Хватило всего одного мертвеца, чтобы перебить десятитысячную группировку. Одного, — устало повторил я, — поэтомуне надо обвинять орден в том, чего не было. Мы дали отпор главной твари, не допустили поднятий и магического захвата территории. То, что основной удар направили на вас… Так давайте, скажите мне, как надо было действовать. Без боевого слаживания, без общих учений, без знания тактик друг друга.

— Спокойнее, святой, — высказался Питер. — Ты прав, в нас говорят эмоции. Мы тут уже несколько часов спорим, и я понимаю, что ты хочешь сказать. Но нам нужна конкретика. Что делать-то? Клятвы приносить? Совместные учения устраивать? В орден вступать?

— Вступление в орден — дело добровольное. Если хотите знать моё мнение, то вот вам план. Да, клятвы есть смысл принести. Часть из вас это уже сделали. Клятвы Служения сделают вас сильнее. Также это защита от предательства. Мёртвые веками учились управлять людьми, подкупать и манипулировать. Не хватало нам ещё диверсий. Приносите клятвы, делайте это массового, всем войском. Расскажите всем аристократам в округе, что произошло. Объясняйте, договаривайтесь, учитесь выступать вместе. Сейчас не время интриг и борьбы за власть. Сейчас время выживания. Все те, кто захочет присоединиться…

— Должны будут тоже принести клятвы, — перебил меня Питер. — Я понял. Собрать ударный костяк. Звучит как что-то невозможное, но попытаться стоит.

— Пытаться не стоит, — качнул я головой. — Нужно делать. Вы хотите конкретики? Так нет у меня её. Мне мои командиры все уши прожужжали о том, насколько проблематично действовать на территории чужого княжества, да и сам я видел, как тепло нас встречают некоторые. Не будь этого, я бы ответил, что делать. Сесть всей толпой в грузовики и поехать за королём, не дать ему уйти. Отрезать от крупных городов и методично перемолоть всю его армию. Сможете это организовать? Тогда вперёд. Мы готовы выдвинуться.

Геры притихли, задумались о своём, но тишина продлилась недолго. Всё же мысль я донести смог. Дальше разговор перешёл в более конструктивное русло.

* * *

С планом мы в итоге определились. В своих догадках я не ошибся, военные, кто в крепости присутствовал, прониклись происходящим в полной мере. Не знаю, сколько в их мотивах было благородства, чести и желания защитить людей, а сколько страха, чувства обречённости и понимания, что договориться с врагом не получится, что единственное, что их ждёт, — это участь корма.

План действий был основан на логике поведения нежити. В первую очередь эвакуация живых, особенно из крупных городов. С чем сразу же грозили возникнуть проблемы. Сказывалась раздробленность княжеств. Нет единого государства. Нет единой воли. Стоило ли надеяться, что человечество выступит единым фронтом перед лицом экзистенциальной угрозы? Пфф. Уважаемые геры сразу меня заверили, что с этим будут проблемы. Кого-то эвакуировать получится, но куда девать людей? К соседям? Так сначала попробуй договорись с ними.

Во вторую очередь требовалось бить по скоплениям сильных мёртвых. Мы уже знали, что король посылает отряды далеко от себя. С элитной нежитью во главе и под своим контролем. По прошлой жизни я знал, что этот контроль способен легко раскинуться на сотню километров. Как оно здесь пойдёт и какие границы у этой способности, никто нам сообщить не спешил.

С первой задачей орден никак помочь не мог. Власти у нас на этих землях никакой. Аристократы сами определились, кто займётся эвакуацией. А вот со второй задачей — тут мы уже могли разгуляться. Я чувствовал, где находится король. Эмма доработала ритуал обнаружения нежити. Нам нужно было всего лишь отлавливать мертвецов и тащить их в аркан, чтобы получить актуальную картину, кто и где сейчас находится.

Отдельной частью плана лично для меня являлась необходимость как-то переварить всю ту силу, что я поглотил во время битвы. Слишком её много оказалось. Если бы не весь прошлый опыт, порция такого размера меня бы разом в мертвеца превратила. А так ничего, пока держался. Привычным образом стимулировал Источник, гонял Кровь через искру. Эмма тоже помогала. После общего собрания и согласования плана действий я ушёл отсыпаться, там и получил новую порцию усилений. Как показала практика, мне пока мощи на короля не хватает.

* * *

Следующие десять дней мы носились по окрестностям, пытались отрезать мёртвых от больших скоплений людей и выйти на самого короля. Получалось с большим скрипом. Сутки промедления, сутки обсуждения и сутки переброски войска к нужному месту свели на нет все прошлые достижения. Король добрался до среднего размера города, откуда население не успело полностью эвакуироваться. Иначе говоря, добрался до кормовой базы и успел восстановиться.

Стоило нам приблизиться, как на нас буквально вал новостей обрушился, о различных диверсиях и отрядах мёртвых, которые появляются то тут, то там. Это отвлекло часть внимания аристократии, и, в общем, с королём мы снова пересеклись, но каждый остался при своём.

Моё ранение никуда не делось. Я постепенно восстанавливался, но происходило это медленно. Оставалось удивляться, что в этом деле нашлось место для чёрной иронии. Не в медленном восстановлении, а в том, что ситуация подстегнула меня активно заняться вопросом стремительной регенерации мягких тканей, мышц и всего прочего. Тут мне повезло. Если так можно сказать про то, что разом несколько факторов совпало. В нашей ситуации от меня требовалось быстро разобраться с ранением. Минус двадцать-тридцать процентов эффективности против короля — это фатально много. Рану я максимально обработал, и там бы со временем сформировался шрам, но даже месяц ждать было нельзя. Да и неделю тоже. Понятно, что никто не спрашивает, события развиваются вне зависимости от моих желаний, поэтому я и сосредоточился на том, чтобы быстро восстановиться. Неожиданно получив результат. В последние месяцы я активно развивался, мои возможности значительно выросли по всем направлениям. То на то и вышло. Высочайший контроль, такая же высочайшая чувствительность, общее понимание строения организма, а также чистейшая Кровь. Ни на что особо не рассчитывая, я перепробовал несколько манипуляций, обнаружив, что «мясо» стало нарастать.

Иронию же я углядел в том, что Сергей, ещё будучи княжичем, потеряв пальцы на руках и ногах, спрашивал меня, смогу ли я их ему восстановить. Оказывается, смогу. Если найдётся месяц-другой свободного времени на полноценные исследования.

Сейчас же было важно то, что восстанавливаться я стал куда быстрее. Но не мгновенно.

Поэтому и говорю, что мы все остались при своих. Если не считать всех тех, кто попал в лапы мертвых. Король засел в городе, развернулся там на полную. Местные аристократы не рискнули заходить внутрь. Пока собрались, пока подтянули резервы, король закрепился. Время было упущено.

Сложилась патовая ситуация. Я ранен. Эмма способна играть только в поддержке, а не биться в первых рядах. Кузнецов, наоборот, хорош в ближнем бою, но при поддержке и целом ряде условий. Буйство стихий при столкновении с королём он вряд ли переживёт. Славский силен, в чём-то даже сильнее меня, но у него своя роль. В частности, защищать остальных орденцев. Он не так мобилен, как я, чтобы прорваться к врагу, быстро нанести удар и отступить. Скорее, увязнет, застрянет, а дальше задавят.

Что касается всего ордена… Как и говорил, всего нас сюда прибыло двести человек. Я в своих ожиданиях оказался прав. Те, кто балансировал на грани, сделали переход и освоили Кровь. Поэтому общая сила нашего отряда выросла. Но двести человек! Против целого города мертвых. Я разные варианты в своей голове перебрал, и единственный разумный — это ударить всем вместе с союзниками, но те первыми отказались от участия.

Так и вышло, что всё свелось к обмену ударами. Мы днём пытались добраться до мёртвых, но король обеспечивал такую плотность тварей и атак по нам, что приходилось отступать. Ночью он посылал отряды, и теперь уже нам приходилось отбиваться. Внезапно у него атаковать не получалось, поэтому справлялись без проблем, но, как и сказал, сложилась патовая ситуация: ни нас уничтожить не могли, ни мы ключевых целей не добились.

Эту ситуацию мы собирались переломить в ближайшие дни. Я регенерировал и готовился вступить в бой, но буквально за день, точнее, за несколько часов до часа икс, когда и я приготовился, и союзники подошли, король просто ушёл в другую сторону. Ночью. Всей ордой они набрали скорость и не собирались останавливаться. Пока разобрались, что происходит. Пока решали, что делать, мёртвые всей ордой сошли с основных дорог и затерялись среди полей и лесов. Я их мог выследить, где король и куда движется, чувствовал, но у нас и так уверенного преимущества не было, а догонять и драться непонятно где — это было физически труднореализуемо.

Нет, мы в итоге выдвинулись, но утром. К этому времени король с армией добрался до границ княжества и перешёл их.

Случилось то, чего я опасался. Люди показали себя во всей красе. С неприглядной стороны. Чужое княжество — чужие проблемы. Половина тех, кто с нами шёл, не то чтобы отказались наотрез идти дальше, но дружно потребовали проработать план, а это время. Которое мы упустили. В итоге погоня так и заглохла. Крики «надо хорошо подумать, как действовать» спустя пару часов перешли в «они к нам не захотели присоединиться, так пусть теперь сами разбираются». Они — это соседи. Напомню, что вся эта кутерьма шла почти две недели, и время провести переговоры с кем угодно было.

Сам я не выдержал. Когда общее собрание окончательно в балаган превратилось, силой полыхнул, приложил всех тех, кто там был.

— Идиоты, — высказался я. — Как были кормом, так и остались.

На фоне остальных моя грубость была пределом вежливости. Остальные, бывало, употребляли куда более смачные обороты.

— Уходишь? — спросил Питер.

Он, как ни странно, самым спокойным на собрании оставался.

— Если в течение получаса вы не определитесь и не решите выступать дальше, то уходим.

Озвучив свою позицию, я, прихватив остальных, ушёл с собрания. Специально или нет, но не удивлюсь, что король поступил так не случайно, а исходя из прекрасного понимания человеческой психологии и рабского менталитета. Зачем ему рисковать сейчас, вступая со мной в открытое противостояние, если можно подождать и дать людям время переругаться?

— Тебя это всё ещё удивляет? — спросила Эмма, когда мы отошли от штаба и направились к нашим машинам. — Ничего нового.

— Нет, не удивляет, — мотнул я головой. — Отчего не легче.

— Их можно понять, — вставил Владимир Геннадьевич, который рядом шёл. — Если перейти границу, то легко нарваться на противодействие со стороны соседей. Это и нас касается. Не хватало ещё вляпаться в войну против людей.

— Тогда лучше подождать, пока этих аристократов не перебьют, а король пополнит и усилит армию? — ответил я. — Беда пришла ещё два месяца назад, а никто так до сих пор и не понял, что мир изменился, что мы все теперь живём в новой реальности.

— Не факт, — сказал Славский, который также шагал рядом с нами. — Не факт, что никто не понял, — уточнил он. — Это княжество уже понесло потери. Если победить врага сейчас, то они окажутся в уязвимом положении перед соседями.

— Ах вот оно что. Дать соседям помереть, это не глупость, а расчёт? — ответил я едко. — То-то на пепелище весело править будет.

— Не заводись, — бросил мне Кузнецов. — Люди такие, какие есть. Других нет. Тем более не всё так плохо. Ты и сам знаешь, сколько к ордену людей присоединилось.

Больше тысячи человек за десять дней. Так что да, я знал.

Среди них были и аристократы, и обычные военные, и гражданские. Мы сортировали людей, как могли, пытались лишних всячески отвадить. Я прекрасно запомнил, как после первой же битвы народ отвалился. Но в этот раз в основном шли те, кто уже столкнулся с мёртвыми. Осознающие новую угрозу, потерявшие кого-то из близких, напуганные и жаждущие мести. Откровенно говоря, набирать людей в таком состоянии, без должного слаживания, ещё и в большом количестве, — это плохая затея, но у нас не оставалось выбора и времени на размеренный набор.

Возможно, кто-то из этих людей отвалится. Сейчас они при поддержке других орденцев собираются на границе княжества, в другой от нас стороне. Как будем возвращаться, захватим всех желающих собраться.

— К тому же, — добавил Кузнецов, — прецедент создан. Нас позвали на помощь, и мы помогли. Не дали разрушить это княжество под ноль, прогнали армию мертвых. Теперь те, кто захочет защиты, куда охотнее обратятся к нам.

— Я всё понимаю, Владимир Геннадьевич. Но это всё гонка со временем. Нам всем нужно действовать быстрее и эффективнее, чем мертвецы, потому что козыри на их стороне, а не на нашей.

Когда время вышло, аристократы так и не смогли договориться. Поэтому я скомандовал сбор и уход. Вскоре мы прибыли в место сбора, увидели, что там ещё больше людей собралось, и, прихватив полторы тысячи человек, отправились домой. Здесь наши дела пока что закончены.

Глава 19

Как целитель заявляю, человеческий организм — дюже мудрёная штука. Многое в нём очень хитро устроено. Иногда разумно, иногда странно.

Стоило нам отправиться домой, как внутри меня что-то переключилось. Пусть война и не закончилась, но лично для нас наступило затишье, и внутри будто переключатель сработал. Уже постфактум я разобрался, что произошло. Память крови у меня и до этого пробуждаться начала, но процесс в последние дни затих. Во время боев и сражений так и вовсе полностью остановился, если не считать единичного случая со сном, который я и не запомнил.

Это в целом логично, потому что в период острой фазы, когда нужно постоянно быть собранным и готовым вступить в бой, не до ковыряния в смутных воспоминаниях. Вот что-то внутри меня и блокировало этот процесс. Стоило погрузиться в грузовики да отбыть обратно — не прошло и часа, как накрыло. Я задремал, а дальше провалился в полубредовое состояние, состоящее из потока несистематизированных воспоминаний.

Теперь понятно, почему в моём мире мудрецы так много медитировали. Попробуй разберись в этом потоке информации. Если не справишься, то мозги быстро расплавятся. О чём я в тот момент не думал.

Как меня привезли обратно в наше княжество — пропустил. Как разместили — тоже. Иногда приходил в себя, выслушивал новости, подлечивался да старался взять процесс под контроль, постепенно с ним разбираясь.

Встреча с королём послужила катализатором. Колоссальные потоки Крови, что я пропускал через себя, выступили в том же качестве. Божья искра также подстегнула процесс.

Сама по себе кровь не несла никакой памяти. Не были в моем теле закодированы многочисленные воспоминания. Зато в общем энергетическом пространстве… Как и сказал, с этим всем я разбирался уже постфактум, когда оклемался, смог осмыслить большую часть воспоминаний и стал задаваться вопросами, что происходит, почему именно так, а не иначе. Всех ответов я не нашёл, да этого и не требовалось.

Потому что неожиданно появился тот, кто был способен ответить на мои многочисленные вопросы. В какой-то момент божья искра раскрылась, и я узрел послание от нашей богини.

Это случилось во сне, в одну из ночей.

Я осознал себя в окружении белого тумана. Постепенно он рассеялся, но ничего принципиально не изменилось. Вокруг закручивались потоки и вихри энергии. Множество оттенков белого. Неизвестно, сколько я провисел в этом пространстве. Думалось здесь медленно. Или я был не в самой лучше форме. В какой-то момент из потоков силы напротив меня соткалась женщина. Я её сразу узнал. Это была та, кто приходила ко мне во снах. Я не особо удивился, когда понял, что знаю её. Это была наша богиня, та самая, что дала Айе искру, — Элира, жена верховного бога Эхора.

— Госпожа… — растерялся я, понятия не имея, как обращаться к богине.

Та выглядела совершенно обычной женщиной. Такую легко встретить в какой-нибудь мастерской, где работают с глиной. Обычная, работящая, без ослепительной красоты и величия.

— Можешь называть меня по имени, последний защитник рода людского, — ответила она. — Нет, я не выжила. Сейчас ты говоришь со слепком моего сознания, который я внедрила в искру.

Вопроса я не задавал, но, видимо, мысли она мои способна читать.

— Не надо читать твои мысли, чтобы понять, о чем ты думаешь.

Приму к сведению.

— Где мы и что происходит?

Я по-прежнему пребывал в растерянности. По большей части из-за моего общего состояния. Какого-то пиетета или почтения к богине я не испытывал. Мысли о том, что это очередной сон, нет-нет да и мелькали.

— Мы на пересечении твоего внутреннего пространства, божественного плана и души мира. Ты наконец-то развился до той степени, когда можно попасть сюда.

Сказала она это осуждающе.

— Вы недовольны? — спросил я.

Постепенно ощущение, что это сон, уходило. Я осознавал себя, начал чувствовать тело и энергию вокруг, мысли ускорялись, как и сам процесс мышления.

— Конечно, я недовольна, — ответила она. — Моя жрица, вместо того чтобы следовать плану, подвергла его чудовищному риску. Разделила искру и решила спасти возлюбленного. Я могу её понять, но она чуть всё не загубила. Ты пятнадцать лет провёл обычным наблюдателем, впустую теряя время. Чудо, что обстоятельства сложились так, что ты получил тело. Пусть смерть ребёнка — это и трагедия, но в рамках судьбы человечества… — Она махнула рукой и не стала заканчивать. — Это теперь неважно. Что сделано, то сделано.

Возможно, она и права, но теперь я почувствовал раздражение. Слушать, как высказывают про мою Айю… Не так много вещей, которые способны задеть меня, но, как оказалось, это одна из них.

— Что ж, отлично, — сказал я холодно. — Рад, что вы обеспечили возможность поговорить. Потому что вопросов у меня великое множество. К примеру, почему же вы сами не реализовали свой замечательный план? У богини всяко больше шансов его воплотить, чем у скромной жрицы.

— Мы не с того начали, защитник, — устало сказала она. — Оставь своё раздражение для врага. Я всего лишь слепок, а не сама богиня. Сгусток силы с ограниченным пониманием, эмоциями и знаниями. Я как письмо, которое передали, но которое долго никто не открывал. Нет смысла раздражаться на меня.

Она была права. Уж что-что, а выяснять отношения нам точно не стоит. Но и недовольство тогда ей нужно было придержать.

— Отвечая на твой вопрос, тот путь, по которому вы пошли, был придуман в последний момент. Выбора у меня не осталось. Моего мужа убили в первой же битве, а я сама никогда не была воительницей. Тот, против кого мы сражались, идеальный хищник божественного уровня. Не нам было с ним тягаться.

— А кому? Нам, что ли? Обычным смертным?

— Не обычным. Ты не понимаешь, — сказала она раздражённо, но эмоции были адресованы скорее себе, нежели мне. — Много причин, почему я поступила именно так. Спасти одну душу было несложно. Спастись одной богине — невозможно. Наш враг этого бы не пропустил. К тому же какого ты обо мне мнения, Элор? Сам бы ты оставил своё детище? А наш мир был именно детищем, моим и Эхора. Как мать, я не могла бросить своего ребёнка. Поэтому придумала инструмент, при помощи которого Айя может сама стать богиней. Я выбрала ту, кто прошла через горнило войны. С подходящим характером. Не то что я.

Это я сейчас что услышал? Признание в собственной слабости? Я снова растерялся, не ожидая услышать от богини столь наглого скидывания ответственности.

— В итоге основная сила досталась тебе, — продолжила Элира. — Если забыть про упущенное время и то, что ты раз за разом провоцировал новые витки конфликта, то это не самый плохой вариант. В тебе многое сочетается, защитник.

А это что? Оскорбление, обвинение или признание заслуг?

Как-то не так я представлял общение с богами. Справедливости ради — я его вообще не представлял.

— То, что всё пошло не по плану, я уже понял. Какие-то дельные советы будут?

Последнее, чего мне хотелось, — это выслушивать чужое недовольство, поэтому я и попытался вывести разговор в конструктивное русло.

Элира смерила меня взглядом и ответила:

— Для начала разберёмся с памятью, которую ты пробудил. Сейчас ты подключаешься к душе мира, черпаешь знания из неё. Ты пришёл к этому не естественным путём, а использовал мою силу, чтобы насильственно проложить себе дорогу. У этого могут быть последствия, и если ты не хочешь сойти с ума, погубив любую надежду на нашу победу, тогда лучше навести порядок. Не уверена, что тебе стоило так рваться к памяти, но что сделано, то сделано.

Слова о том, что никто готовых инструкций не выдавал, я придержал при себе. Если план готовился в последний момент, то чего уж. Чудо, что в принципе что-то получилось.

— Ты уже начал проходить через процесс освоения памяти, но сейчас произошёл слишком большой скачок вперёд, — продолжила богиня. — Тебе невероятно повезло, что искра восстановилась достаточно, чтобы я смогла проявиться, и что ты сам достиг той точки, когда смог попасть в это место.

— Искра восстановилась? — зацепился я за слово.

— Из-за разделения часть функций была утрачена. Некоторые связи — безвозвратно. То, что вы вдвоём стимулировали её, помогло убрать часть ущерба. Не полностью, — строго сказала Элира. — В идеале её надо восстановить, но пока не будем об этом.

Что-то мне не понравилось в её словах, но она продолжила рассказывать, и я не стал зацикливаться. Всё же мой мозг в этом месте как-то не так работал. Что легко объяснялось. Грубо говоря, на меня сейчас обрушился слишком большой поток информации. Поэтому я и подтупливал.

С помощью Элиры я взялся наводить порядок.

В процессе разобрался, что она действительно слепок сознания, а не полноценная личность. Ограниченный набор знаний и реакций, скорее справочник, чем разумное существо. Тем не менее некоторые важные ответы я получил.

Так, в частности, узнал, откуда берутся те воспоминания, которыми меня накрывает в последнее время. Мне назвали как минимум два пути, как родиться богу. Первый путь — из человека в бога. Второй — природное рождение. Мир в некотором роде совокупность различных энергий. На базовом уровне, если рассматривать только твёрдый мир, — это просто физический объект, висящий в космосе. Утрированно, конечно, но тут важно другое. По мере развития природы, животного мира, а также появления разумных, у «мира» появляется сначала свой «иммунитет», нечто, что балансирует все планы бытия и энергии с этих планов, не давая миру разрушиться, а потом рождается и воля.

Ровно то, с чем я и сталкивался. Иммунитет с волей, который действовал скорее инстинктивно, нежели осмысленно, помогая мне разобраться с болезнью в виде мёртвых. До полноценного божества эта воля не развилась. Иначе бы и сама могла справиться с проблемой, ну, или мне помочь напрямую, поговорив.

Особенность этой воли и её взаимодействия с разумными была в том, что «мир» как бы накапливал знания. Со слов богини, которая объяснила мне общую схему, а вот деталей уже не смогла, воспоминания — это следствие памяти обычной крови, генов, а также того, что осело в мире. Я буквально подключался к общему информационному полю, а собственная кровь использовалась как ключ доступа и запрос. Поэтому воспоминания и шли по ветке предков. Воля мира пыталась мне помочь, подкидывая то, что может оказаться полезным. Только вот ей не хватало ума, чтобы понять, что именно нужно.

Разговор двух иностранцев, где один слепой, другой глухой, и вот они пытаются понять друг друга.

— Если у мира есть все знания, — спросил я. — Почему вы сами во время войны не… — покрутил я рукой, подбирая слова. — Не нашли решение.

— Воля мира в нашем мире была слаба, и это тебе не библиотека. Мы…

Женщина замолчала, буквально зависла, а дальше вернулась к общей теме, не ответив на вопрос.

Уже не в первый раз. Так я и понял, что она действительно всего лишь слепок, а не полноценная личность. Повезло, что хоть какие-то знания вложены.

Богиня дала мне несколько советов, как упорядочить процесс освоения памяти. Что и было сделано. Мы прошли по этому пути. Я открывал память прошлого, пробивался сквозь поколения. Дошли до тех событий, когда началась большая война и мёртвые в полной мере заявили о себе.

Сложность заключалась в том, что для того, чтобы родился Олег Васильев, пришлось потрудиться тысячам человек на протяжении многих поколений. И что, как и сказала богиня, не было структурированной библиотекой, только обрывками всего подряд. Чем лучше человек что-то умел делать, тем проще было выдернуть это знание. Которое часто шло вместе с потоками лишнего, всякими эмоциональными отголосками и прочим.

Так что основное, что я делал, — это не усваивал информацию, а учился отсекать лишнее.

Не знаю, сколько прошло времени, но постепенно процесс был взят под контроль. В качестве бонуса у меня прояснилось сознание, и тогда-то я понял, насколько тупил всё это время.

Как закончили, я задался целью вытянуть из богини всю доступную информацию. Тут-то и вскрылись интересные подробности. В частности, как так вышло, что чужой бог на нас напал.

— Мы кое в чем виноваты, — сказал мне слепок богини. — Когда-то мой муж, Эхор, устав от бесконечных войн, начал свой путь. Он был необычайно одарённым, и у него получилось переродиться. Несколько веков нам потребовалось, чтобы воплотить мечту — мир без насилия. Тогда мы не знали, что вселенная устроена совершенно иначе, и в итоге поплатились за самоуверенность и любопытство.

— Любопытство?

— Оно самое. Если ты помнишь многие жизни и воплотил глобальную цель, то рано или поздно заскучаешь.

— Неужели боги могут скучать? — не удержался я от ироничного вопроса.

— Не время для шуток, — посмотрела она строго. — Мы навели идеальный порядок. Все мечты были воплощены. Так продолжалось ещё два века, после чего Эхор обратил свой взгляд вовне. Тогда мы узнали, что существуют другие миры. Эта планета, куда ты попал… — богиня опустила взгляд, но долго медлить не стала и продолжила: — Была первой, которую мы обнаружили. Здесь была своя цивилизация, также полная войн и насилия. Дикари, с нашей точки зрения. Но мы не стали вмешиваться. Сам факт открытия других миров поразил нас, и мы принялись искать дальше…

— Дайте угадаю, — понял я, что произошло. — Вы столкнулись с другими богами.

— С тем, кого ты называешь богом смерти, — кивнула Элира. — Эхор считал, что насилие — это удел примитивного строя, следствие несовершенства мира, и что по мере развития как цивилизации в целом, так и отдельных её представителей, от насилия отказываются. Я разделяла эти взгляды. У нас был целый мир перед глазами, который подтверждал эту теорию.

— И с вашей точки зрения, другая божественная сущность также должна была отказаться от насилия.

— Не просто отказаться. В нашем понимании, боги были сугубо созидающими созданиями.

— Но вышло по-другому.

— Вышло по-другому. Состоялся контакт. Для нас это стало шоком. Перспективы захватывали воображение. А потом он нанёс удар и убил Эхора.

Я промолчал. Что тут скажешь? Надо же. Целый мир погиб из-за любопытства. Стоило ли их винить в этом? Не знаю. Я им точно не судья. В конце концов, именно Эхор подарил нашему миру несколько веков мирного существования. Стоило ли оно того? Да кто же знает. Как целитель, я видел в этом знакомые процессы и то, что иммунитет ослаб. Неужели получается, что отказываться от насилия — ошибка, способная привести к гибели целой цивилизации? Сам себя спросил и тут же понял, что да. Пока существуют те, кто готов прибегнуть к насилию, отказываться от него — верная смерть.

— Получается, этот мир бог смерти нашёл также из-за вас.

— Я не знаю, как оно было, но, скорее всего, да, — ответила богиня.

Да уж, да уж. День откровений, блин. Или ночь? Я ведь сплю сейчас.

— Айя была отправлена сюда не просто так. Это единственное место, о котором мы знали, с развитым обществом. То, какое тело она получила, не было случайно. Как и то, что я выбрала именно Айю. Она наш дальний потомок и имела лучшие шансы стать новым богом.

Так моя женщина — настоящий потомок богов? Лихо.

— Погоди, — потряс я головой и потёр переносицу. — Что-то я запутался во временных рамках. Бог смерти пришёл сюда триста лет назад.

— У меня нет ответа на твой вопрос.

— Никакого?

— Бог смерти напал на нас не сразу. Какое-то время заняла война, когда нам было не до отслеживания того, что происходит здесь. Ещё я спрятала ваши души, чтобы их не обнаружили.

— Но всё равно получается, что прошло больше двух веков… — проговорил я медленно.

— Я не знаю, — повторила она.

— Что происходит с душами, которые поглотил бог смерти?

Пусть и всего лишь слепок, но отреагировала она по-человечески. Взгляд потяжелел, скользнул в сторону.

— Души вовсе не бессмертны. Они тоже могут закончиться.

— Получается… — У меня здесь не было физического тела, но я ощущал, как спёрло дыхание, как пересохло во рту, как застучало сердце. — Получается, все те, кого мы знали — безвозвратно уничтожены?

— Мне нечего тебе сказать, защитник. Многого я не знаю. Возможно, Эхор нашёл этот мир, когда бог смерти уже находился здесь.

— Как он его не заметил?

— Я не знаю.

Не знаю, не знаю, не знаю. Мне захотелось накричать на неё, потребовать ответов, но это было бессмысленно.

Какое-то время мы молчали. Я пребывал в шоке. Всё это время меня поддерживала мысль о том, что получится освободить души. Мои родители, родители Айи, все наши друзья и соратники. Просто все жители нашего мира. Миллионы, а то и миллиарды душ.

Они погибли? А если не погибли, то провели три столетия в заточении, терзаемые.

Пугающая, подавляющая мысль, от которой хотелось одновременно и расхохотаться, осознав, какую бессмысленную войну мы ведём, и разрыдаться, оплакивая всех погибших.

Ни того, ни другого я себе позволить не мог. Задавил эти эмоции. Собрался с мыслями. Постарался переключиться на другую тему.

— Так, значит, Айя ваш потомок?

— Да. Мы ведь были когда-то обычными людьми. Ветвь сохранилась.

— Это было частью плана? То, что Айя дожила до финала.

— Нет, случайность.

— А что насчёт жизни здесь? Тело она получила не случайно?

— Что ты, что она получили тела с самой подходящей родовой памятью.

Ах вот оно что. Тогда это объясняет большинство тех обрывков воспоминаний, что я получил. Эта простая мысль подтолкнула меня заново окунуться в поток информации. То, что казалось разрозненным, предстало в виде чего-то целого, единого. По крайней мере теперь я угадывал связь. Не став противиться, снова окунулся в это ощущение.

Я вспоминал жизни адептов, которые сражались на той войне. Жизни целителей и целительниц, которые лечили раненых. Травников, которые собирали травы и отправляли на фронт. Кузнецов, что ковали оружие, используя особые, магические методы. Был даже один помощник генерала, в одном из государств, который отметился. Во время крупного сражения, когда генерала убили, именно этот мужчина смог откинуть врага, дать войскам отступить. Сам он тоже ушёл, пусть и раненый. Очнулся в лазарете, где познакомился с молодой целительницей. Через год он погиб, а его жена, с которой он обручился всего спустя две недели знакомства, выносила и родила мальчика.

На меня обрушились сотни подобных историй. Я чувствовал, как дрожит моя душа под этим натиском. Чувствовал, как обогащается понимание происходящего, открываются секреты разных профессий. Я просматривал весь этот чужой опыт, выделял важное для себя, аккумулировал.

Тяжёлый, трудоёмкий процесс, который менял меня.

* * *

В себя я пришёл спустя двенадцать дней, уже в столице. Всё это время Эмма выхаживала меня. Вот и сейчас, когда я в очередной раз проснулся, но для разнообразия с ясным умом и в трезвой памяти, она находилась рядом.

— Элор? — обратилась она ко мне.

— Экспресс-курс посвящения в мудрецы закончился, — пошутил я и добавил неуверенно: — Вроде бы.

— Мне кажется, или у тебя интонации поменялись? Да и в тяге к неуместным шуткам ты раньше замечен не был.

— Вини в этом память предка. Был у меня в роду один весельчак, пивовар. Его семью, кроме дочери, убили, пивоварню сожгли. Сам он отправился на войну и успел там выделиться. В том числе странным, чёрным юмором к месту и не к месту.

Говоря об этом, я вкус пива на губах ощутил. Странная эта штука, память крови.

— Так ты теперь — это ты или древний пивовар? — изогнула бровь Эмма.

Я огляделся, понял, что мы находимся у меня в квартире, отметил, что Эмма в домашний халат одета, и что пахнет чем-то вкусным.

— Хороший вопрос, — подавил я желание пошутить. — Наверное, мне потребуется какое-то время, чтобы прийти в себя. Что на обед?

— Ужин. Почти вечер на дворе. Ты весь день проспал. Ну, или всю неделю, тут как посмотреть. Народ волнуется. Князь тоже выказал беспокойство, что с главным героем происходит.

— Много я пропустил?

— Если не считать новостей про то, что король с армией мертвецов разрушил несколько крупных городов, попутно разнося всю инфраструктуру с заводами и электростанциями, то ничего такого.

— Насколько всё плохо?

— Очнулся ты очень вовремя. Нас снова приглашают принять участие в охоте. Есть мнение, что король движется к очередному крупному городу. Он особо не спешит, будет там через неделю. В этом городе собралось множество беженцев, так что…

— Их эвакуируют?

— Куда? Там миллионы людей, которые остались без дома.

— К нам?

— Как вариант. Осталось только объяснить им самим, что нужно бежать дальше, — ответила Эмма.

Дав понять, что не всё так просто.

Глава 20

Эмма накормила меня ужином, и я отправился мыться. Глянув в зеркало, обнаружил, что за эти дни исхудал. Тело у меня совсем уж жилистым сделалось, не помешало бы отъесться.

О том, что объявилась богиня, я тоже рассказал, как вернулся.

— Вот, значит, как, — ответила Эмма. — Получается, это моя вина.

— Ну, я последний, кто тебя будет винить, — сказал я мягко.

Эмма хмыкнула, но на этом моменте внимание заострять не стала. Послушала, что узнал. Криво усмехнулась, услышав, что она потомок богов.

— Как будто лично мне с этого есть толк, — высказалась она.

— Есть или нет, но забавно, — улыбнулся я.

Рассказал ей и про методы работы с памятью, как отсекать лишнее и не выжечь себе мозги.

— Надо методичку подготовить, для остальных. Раз уж у орденцев тоже память, бывает, пробуждается.

— Сделаю, — пообещала она.

А там и сам послушал, что происходило, какие новости. В этот вечер никуда не пошли, а утром первым делом посетил базу ордена. Где отметился, показался людям, чтобы поднять мораль, и переговорил с командирским составом. Всё шло своим чередом. Гвардеец и другие командиры занимались формированием чего-то единого из всей массы людей. Орден пытался переварить всех тех, кто к нам прибился. Я, когда цифру услышал, удивился. Пять тысяч. Вчера перевалили через эту отметку. Это при том, что костяк составлял двести человек — все те, кто перешёл на Кровь. Было ещё под сотню тех, кто приближался к этому, но всё равно удручающе мало. Промолчу про мёртвых, но, даже с точки зрения организации всех этих людей и их обучения, мы банально пока не могли переварить такое количество. То, что я выпал почти на две недели, а Эмма вместе со мной, только усугубило ситуацию.

Надо было исправлять, но и на это не было времени.

Долго задерживаться не стал и дальше выдвинулся к Кузнецову. Не самый очевидный выбор, но с князем Эмма договорилась встретиться вечером, для ордена вот так с ходу я ничего важного сделать не мог, а окончательно прийти в себя мне по-прежнему требовалось. В частности, размяться и опробовать все те идеи, которые я получил в ходе исследования памяти. Владимир Геннадьевич согласился побыть моим спарринг-партнёром и как следует меня погонял. Обошлось без резких прорывов. Вспомнить-увидеть, как оказалось, недостаточно. Нужно это ещё и отработать, довести до автоматизма, чтобы уверенно применять в бою.

— Вижу, что ты много нового пробовать пытаешься, — заметил Кузнецов. — Снова эти твои погружения в прошлые жизни?

— Снова они, — не стал я отрицать.

Кузнецов говорил прямо во время поединка. Я отвел его меч, попытался контратаковать, но не тут-то было.

— Интересный ты парень, Олег. — Ещё удар и ещё, мечи звенели, и он говорил в редких паузах: — Стремительный, буквально невозможный прогресс. Пробуждение памяти прошлых жизней. Не только у тебя, но и у ближайших последователей. Ещё подружка такая же перерождённая. Выглядит так, будто это всё не случайность.

— Вы что-то конкретное хотите сказать, Владимир Геннадьевич?

— Да не… — Он удвоил натиск и оттеснил меня к стене. — Просто подкалываю и отвлекаю.

Ну-ну. Как ни странно, дальше он допытываться не стал. Ограничился тем, что обозначил: моя история шита белыми нитками и слишком многое заметно, чтобы не возникло подозрений.

Если подумать, причин скрываться и дальше не было. Не перед ближайшими союзниками уж точно. Поэтому, спроси Кузнецов прямо, что за дела, пожалуй, и рассказал бы. Но он не спросил, а я не стал делать этот шаг. Всё же информация может уйти куда не надо, доставив нам те или иные проблемы, так зачем рисковать? Риск слабый, но… В общем, я промолчал. Мой рассказ ничего бы не изменил, а проблем доставить мог.

После тренировки, воспользовавшись школьным душем, ощутил, что полностью пришёл в себя. А значит, можно и другими делами заняться. Князя Сергея я посетил, но вместо решения вопросов случился, скорее, обычный разговор. Он узнал, как я себя чувствую, рассказал о последних событиях и сообщил, что да, намечается очередная вылазка, но консенсуса пока достигнуто не было.

На это я не нашёлся, что сказать. Отчасти хорошо, что у меня было время разобраться с делами. С другой же стороны… Люди опять тупят, медлят и дают врагу время на подготовку.

Справедливости ради, договорились уже на следующий день, а общий выход состоялся ещё через день.

* * *

На этот раз «принимающей» стороной выступали итальянцы. Если быть точным, то нашему князю поступило больше десяти запросов на помощь от ордена. Ковены продолжали действовать, разрушая цивилизацию. Делали они это точечно, а вот король со свитой — куда масштабнее, проходясь катком по крупным городам и снося всё на своём пути.

Поэтому мест, куда мы могли направиться, хватало. Как и просьб сделать это поскорее. Уточню, что просьбы просьбами, сами по себе дело они не упрощали, потому что, если к нам обращался какой-нибудь небольшой род, то это позитивный сигнал, конечно, но никто не отменял переброску войск и согласование миллиона вопросов.

Правильнее всего было сначала разобраться с королём, отсюда и наша цель — добраться до итальянских графств, ну, или княжеств, и прижать нашего врага. Очень уж он в удобное место направился. С одной стороны король будет отрезан морем, а с другой — мы его прижмём.

В теории. Лично я не был так оптимистичен. Слишком много времени прошло, за пару недель эта тварь набрала новую армию, усилила её, и как бы так не вышло, что нас прижмут. Но и деваться некуда, надо было что-то делать, а этот план куда лучше всех альтернатив. Проблем в плане при этом было великое множество. Ключевая — десятки княжеств, графств и областей на нашем пути. На этих землях по-прежнему обитает множество людей, которые вовсе не горят желанием оказывать нам помощь. Но и тех, кто согласился поддержать, вроде как набралось в должной мере.

Взяли мы с собой две тысячи орденцев. Десять процентов из них Кровь используют, но и держать остальных в запасе не вариант. Многие и сами рвутся в бой, за этим они и пришли. Да и перейти на новый уровень так проще, как показала практика. Также с нами выдвинулись пять тысяч обычных солдат, которых выделил князь. Плюс суммарная группировка союзников в десять тысяч, которые присоединятся по пути.

Доставить такую толпу из точки А в точку Б по условно нейтрально-враждебной территории, когда против нас выступает враг с рядом неприятных способностей и особенностей, — это самое настоящее логистическое и организационное испытание. Мало того что нужно кучу всего взять, так придётся ещё постараться, чтобы не угодить в засаду. Собственно, мелкие неприятности на нас посыпались сразу же, в момент отхода. Диверсии, попытки атаковать на пути, разрушенные дороги. Мёртвые гадили, как могли. Основная же беда пришла совсем с другого направления. Я почему-то думал, что единственная армия находится рядом с королём, поэтому сильно удивился, когда мне сообщили о крупной орде, что движется к нам с юга и находится всего в нескольких часах пути. Шли они с диких земель, поэтому их и заметили так поздно. Не было в той стороне тех, кто бы предупредил нас. Позже мы узнали, что этих мёртвых доставили аж из-за моря, на грузовых кораблях. Я и не подозревал, что твари на такое способны, хотя зря. Почему они не могут использовать достижения цивилизации? Могут, ещё как. Тут, скорее, надо удивляться, что они в принципе так стали заморачиваться и не собрали армию где поближе, но, когда мы с ордой столкнулись, я получил ответ на этот вопрос.

Ситуация сложилась паршивая. Новость нас застала, можно сказать, в чистом поле. Выходить против орды, где могут ждать любой силы мертвецы, без защитных укреплений — затея, попахивающая самоубийством. Пока узнавали подробности, получили подтверждение, что те движутся чётко за нами. Славский скомандовал возвращаться обратно, к ближайшей базе, но не тут-то было. Какое-то время нас преследовали, приблизились на расстояние получаса, но, когда мы уже почти добрались, пришли новые вести. Мёртвые дружно развернулись и направились в сторону ближайшего крупного города. Не нашего, а соседей, но всё равно.

Пожалуй, нет смысла описывать то, как мы совещались и принимали решение. Стоило нам повернуть и двинуться в сторону мёртвых, как и они снова развернулись, направились к нам. Это при свете-то дня. Мы выехали с утра, а сейчас и трёх часов не было.

Пришлось готовиться к встрече в чистом поле. Благо семь тысяч адептов много чего наворотить могут. Хватит средних навыков, чтобы свалить дерево или выдернуть из земли кусок. Не полноценную крепость, конечно, но две линии защиты мы успели создать. Орден встал в центре. Я и Славский впереди всех. Эмма со своими жрецами сзади.

Сколько было крупных столкновений в моей прошлой жизни? Десятка два точно. Каждый раз они проходили по схожему сценарию. Битвы шли в трёх плоскостях. Ближний бой, дальний бой и захват территории. Последние два пункта куда важнее первого. Послать одну толпу обычных мёртвых против готового к бою отряда, где и адепты есть, и жрецы — бесполезная затея. При должной концентрацииКрови мертвецы ослабнут, а то и вовсе вспыхнут подобно свечам. Ну и тот факт, что обычные твари не используют оружие и не отличаются разумностью, тоже играл свою роль. Это гражданского мертвец загрызёт и не подавится. Воина с мечом и в броне — зубы обломает. Ещё лучше дела обстоят при наличии строя. Тогда обычным мертвякам ничего не светит с гарантией. Отсюда и важность захвата территории да дистанционной поддержки.

Вспомнил я об этом, когда увидел лавину впереди. Мертвецы двигались по дороге, где-то на расстоянии километра притормозили, собрались и рванули с места. Я ощутил, как волна страха прокатилась по нашему войску. Сам же я не видел, чего бояться. Потому что выглядело это… странно. Тварей пришло много. В поле моей чувствительности попало тысяч сорок-пятьдесят, точно определить я не мог.

Огромная толпа, целое озеро, которое притормозило, сконцентрировалось в одном месте и хлынуло на нас, окружая.

Говоря, что встречать пришлось в чистом поле, я несколько лукавил. Слева от нас был пустырь, справа — жиденький лес. Ключевое слово — был. Потому что деревья повыдёргивали и пустили на укрепление обороны. Нас здесь сейчас семь тысяч человек, и с нами пошли не адепты-новички, а опытные военные, которые знали своё дело. Инструкции, что и как делать, тоже у всех были. Но первый ущерб враг понёс до того, как добрался до нас. На расстоянии полукилометра от нас, там, где лес был погуще и где мы его оставили в покое… Ну, почти в покое. В общем, там мы натянули десятки укреплённых тонких нитей. Ничего такого, но первые ряды набегающих срезало только так и продолжало резать ещё какое-то время.

Тела заваливались, общий строй врага сбился. Хотя какой строй. Это была именно что лавина, без какого-либо порядка. Тем не менее первые ряды повалились, следующие споткнулись, и образовалась куча-мала. Те, кто у нас специализировался на дальнобойных техниках, заранее подготовившись, запустили свои подарки чётко по скоплениям тварей. Они и до этого кучно шли, но сейчас прямо-таки набились в одном месте.

Жахнуло, полыхнуло. Мёртвые гибли сотнями. Жаль, что их ещё тысячи оставались. Зато наше войско приободрилось, видя, как легко умирают твари.

Я и сам расслабился. Так и не увидел войско поддержки. Это были точно укреплённые мертвяки, что объясняло, зачем их перебрасывали издалека, но до элиты они не дотягивали. Обычного человека, один на один, подобные твари легко порвут. А вот среднего адепта — не факт. Потому что твари физического типа, не использующие магические атаки. По сути, обычные звери. Тут даже без Крови адепты справятся. Поэтому я и удивился. Толпа-то большая, но без поддержки это просто бегущие куски мяса, как бы цинично это ни звучало.

Что наше войско и продемонстрировало в следующие минуты. Безо всякой логики, предварительного окружения, захвата территории мёртвые продолжали ломиться вперёд, прямо по телам своих. Заработал Славский, стоящий рядом со мной. Его огромные молоты полетели один за другим, устраивая просеки в рядах врагов. Заработали другие орденцы — кто посильнее, кидал такие же площадные техники, а кто послабее, ограничивался обычными лезвиями.

Мясорубка набирала обороты.

* * *

Это была не самая приятная работа. Мы утрамбовали чужое войско, иначе и не скажешь. В следующие полчаса было всего два ярких момента. Первый раз, когда орда нас захлестнула и Эмма задействовала ритуал, который подпалил ближайших тварей и ослабил дальних, что помогло нашему войску выдержать натиск и отбиться. И когда я засек мертвеца, что управлял ордой, пробил к нему просеку и прикончил уродца. После чего мертвяки потеряли прыть и весь накал сошёл.

Как-то так бой и прошёл.

По правде говоря, я не понял, что это было. Да и не только я один.

— Есть мысли, что это было? — подошёл ко мне Кузнецов, когда всё закончилось.

Не совсем всё, конечно. Часть мертвяков разбрелась по округе, и Славский занялся организацией поисков и наведением порядка.

— Они самоубились об нас, — ответил я. — А зачем и почему… Да кто их знает.

— Хотели задержать? — спросил мужчина.

На что я пожал плечами. Да кто же знает. Это реально было глупо. Король знает о наших возможностях. Он не мог послать… кхм… столько ресурса против нас. Чтобы задержать на несколько часов? Не исключаю, что он сейчас занят чем-то настолько важным, что это имеет смысл, но… Да блин. Достаточно было встретить нас этой ордой где-нибудь подальше, только усилив их некромантами и личами. Тогда бы бой куда тяжелее прошёл. Сейчас он тоже не сказать, что легко нам дался. Всё войско выложилось. Потери тоже были. Одиннадцать человек погибло. Раненых было побольше, но никого тяжёлого. Пока мы тут наведём порядок, пока снова соберёмся, пока расчистим завалы и проедем вперёд, уйдёт ещё несколько часов, а то и весь оставшийся день. Но всё равно. Как-то это глупо. Будто фракция мёртвых не едина и кто-то решил выслужиться, но просчитался.

Как бы там ни было, планы не меняются. Нужно уничтожить короля и его свиту, так что наш путь продолжается.

Глава 21

До места мы добрались на два дня позже короля. Это со слов местных, а как оно на самом деле, кто знает. Если о перемещении короля можно утверждать с какой-никакой уверенностью, то вот тот факт, что ковены могли начать подготовку для чего-нибудь в любое время, задолго до этого срока, что со счетов не спишешь. Были у меня подозрения, что дело не так чисто. Король зачем-то полез в этот угол материка, вместо того чтобы прямым ходом двигаться к нашему княжеству.

Пока ехали, я не раз ловил себя на ощущении несоответствия. По причине того, что уже на подъезде к городу мы встретили не один и не два палаточных городка, где разместились беженцы. Нет, я могу понять людей. Бежать-то им, возможно, просто некуда, но всё равно. Находиться столь близко к королю… Либо они не в курсе, насколько здесь опасно, либо я даже не знаю.

Трагедия в чистом виде, которая способна в любой момент превратиться для всех них, да и для нас тоже, в настоящее бедствие. Будто накрытый стол для мёртвых, как бы жестоко это ни звучало.

И всё это контрастировало с красивыми видами вокруг. На удивление уютное княжество, ещё и денёк солнечный выдался. Единственное, что портило этот вид — наши военные машины, которые ехали друг за другом, и общее ощущение беды.

Когда приблизились к городу на дистанцию прямой видимости, увидели множество столбов дыма, что поднимались к небу. Это кто и что там жжёт? Винить стоило, скорее, людей, которые пытались сжечь тварей. Мёртвых в любви к поджогам я ни разу не замечал. С их точки зрения, это бесполезная трата материала. Разве что вызвать дополнительные страдания, но… как-то это странно. У них и множество других способов доставить незабываемые ощущения имеется.

Нежить я засёк. Сначала попадались по одной-две особи, которые явно прятались и занимались слежкой. Но, как только приблизились, там плотность резко возросла. Удивительно было то, что прямо на наших глазах небольшая толпа людей пыталась сбежать, а нежить их преследовала. И это в двадцати километрах от ближайшего палаточного городка. Либо я чего-то не понимаю, либо мёртвые организовали себе консервы недалеко от города. Никак иначе сей выверт я объяснить не могу.

Тем не менее проблему надо было решать.

— Работаем, — сказал своим и выскочил на ходу из машины.

Так как я главный сенсор, на подъезде к городу наша машина с сопровождением переместилась вперёд. Поэтому я и стал свидетелем того, что происходит на въезде в город.

Спрыгнув на брусчатку, я пробежался и набрал скорость, формулируя разом полсотни шипов и укрепляя их. Один из предков был большим мастером в управлении множеством объектов. А один из мастеров, который приезжал к Кузнецову, тоже разбирался в этом вопросе на отлично и дал пару советов. Поэтому контролировать сразу столько шипов я вполне себе научился. Не сложнее, чем кости в теле собирать.

Определив цели, я подпрыгнул, залетел на брошенную легковушку и раскидал снаряды. Отработал по ближайшим мишеням. Здесь стоял шум, люди бежали и кричали. Слышалась редкая стрельба. Впереди кто-то отбивался от мёртвых с помощью Масла. Отдельный отряд с другой стороны дороги пытался организовать этот бедлам. Кто-то, похожий на городовых, в форме, занимались тем же самым, но дальше по улице.

Мне хватило минуты, чтобы перебить мертвецов на этом участке. Самые обычные, не усиленные твари. В то же время армия у меня за спиной выгружалась, занимала позиции и выстраивалась в порядки. Что там кричат командиры, я не слышал, но уверен, первым делом они займутся обеспечением возможности отойти в случае чего. Я же погрузился в ощущения, анализируя, кто и где находится. Мне что-то кричали местные, но я не знал языка. До нас добрались сопровождающие аристократы. Никогда я ещё не видел настолько жестикулирующих людей, которые общались на повышенных тонах, пытаясь объяснить в общем-то очевидные вещи. Не став задерживаться и, убедившись, что рядом нигде нет засады, зато есть небольшие отряды, которые кошмарят людей, я вышел на охоту.

Пробиваться вперёд без поддержки чревато, но нашим нужно время, чтобы собраться и подготовиться. Я же медлить не хотел. Король о нашем появлении и так уже знает, поэтому нужно заняться расчисткой, чтобы и людям помочь, и мы дальше быстрее продвинулись.

Да и не совсем уж без поддержки я шёл. Орденцы выгрузились, пошли дальше, постепенно меня нагоняя. К ним присоединялись военные, которые перекрывали улицы и занимали позиции.

Пробежавшись по улице, на следующем перекрёстке столкнулся с отрядом мёртвых, которые гнали людей куда-то в центр города. Прямо на моих глазах на них выскочили пока что живые адепты, зачем-то пошедшие в ближний бой и… Я не успел помочь. Не хватило всего несколько секунд. Я выпустил стрелу, которая взорвалась облаком Крови над головами сражающихся. Мертвецы вспыхнули, но успели порвать адептов. Их всего трое было, они явно пытались отбить группу пленных. Человек двадцать, которых окружили и конвоировали. Женщина в толпе завизжала, и тут я добрался до мертвяков. Снова пришлось прыгать вверх, чтобы воспользоваться высотой и срезать весь отряд мёртвых разом.

— Уходите из города! — крикнул я людям. — Туда, туда! — замахал я рукой в сторону орденцев и армии.

Меня вроде бы поняли. Сам же я сосредоточился на раненых адептах. Двое уже умерли, а третий ещё трепыхался. Крови из него целая лужа натекла, но сейчас глянем, что можно сделать. Выпустив силу, я перекрыл рану, зафиксировал её, наложил укрепляющую технику. Прости, мужик, но сейчас у меня нет времени эвакуировать тебя.

Оставив раненого, понадеявшись, что солдаты его подберут — те мой бой видели и уже шли сюда, — я рванул дальше.

Обычные твари сейчас не представляли для меня угрозы. Я пронёсся по ближайшим кварталам, вычищая заразу. Как закончил, наши как раз организовались. В городе царила самая настоящая разруха. Заблокированные улицы, перевёрнутые машины, бесконечные пробки. Жители бросали свои автомобили и убегали так. Кто-то не убегал, а прятался, везде я видел живых.

Собравшись, мы двинулись вперёд. Туда, где ощущался король. Перевёрнутые машины безжалостно убирались с дороги. Завалы пробивались. Людей собирали и отправляли назад. Продвигались с шумом, тайной эту операцию уж точно назвать нельзя. Местные городовые присоединились к аристократам, что нас сопровождали. Мы истребляли один отряд мёртвых за другим, постепенно наводя порядок.

Жаль, что это было каплей в море.

Пожалуй, этот город в любое другое время можно было бы назвать красивым. Сейчас же все эти маленькие улочки, небольшие внутренние дворы, плотная застройка превратились в капкан как для жителей, так и для нас.

В какой-то момент король начал активно нам мешать. Устраивал засады, посылал толпы свежих мертвецов, отправлял усиленных тварей, чтобы те врывались и сеяли хаос в наших рядах. Всем орденцам, кто обладал Кровью, пришлось рассредоточиться. Я чувствовал мёртвых и своих людей, за счёт этого посылал сигналы, чтобы успевали реагировать.

В одном из мест мы встретили отряд аристократов, человек на сто. Их прессовали со всех сторон, и мы, разумеется, помогли. Перебили тварей, вывели военных в тыл. Где они мигом перестроились и нанесли удар. Я в этот момент с другой стороны находился. Совсем не ожидая, что атакуют те, кто только что сражался с мёртвыми. Учуял вспышки смерти, но в той стороне не почувствовал тварей и с запозданием осознал, что произошло. Уже на ходу дошло, что мёртвые прессовали этот отряд не особо-то и активно, заметных потерь с их стороны я не видел.

Раньше об этом надо было думать.

Наша небольшая армия задавила предателей. Бой вышел коротким и жёстким. Нам повезло, что за аристократами присматривал лично Кузнецов. Который мигом и покрошил большую их часть. Тем не менее три десятка жизней они смогли забрать. Я уж молчу про многочисленных раненых.

Заложенные взрывчаткой здания и машины, которые взрывались, когда мы подходили. Некроманты, прячущиеся по домам и насылающие ядовитые облака, под чьим покровом, заглушающим мои способности, прорывались твари. Много чего другого.

Какой смысл нас было задерживать? Ради чего посылать мертвецов так, чтобы они жалили, тянули время, но давали пройти? Король точно должен был понимать, что отправленные силы не смогут нас уничтожить. А раз так, то нас заманивают в ловушку и тянут время. Эти мысли я и озвучил Эмме.

— Заманивают в ловушку — однозначно. Тянут время — не факт. Возможно, нас изматывают, чтобы подошли уставшие, опустошённые и измотанные, и это никак не связано с тем, что они готовят что-то дополнительно, — возразила она.

— Ты права, — кивнул я. — Но у меня такое чувство, что время утекает и надо бы поспешить.

— Что предлагаешь? — глянула она на меня. — Только не говори, что собираешься отправиться один.

— Именно это и собираюсь. Одна нога тут, одна там. Дальше не идите, готовь ритуал.

По глазам вижу, сколько всего Эмма готова мне сказать. Но мы оба знали, что думает другой, какие аргументы готов привести и какие ответы получит. Со всеми усилениями я сейчас сильнейший и самый мобильный боец в нашей армии. Шустрее меня разве что Кузнецов, но он против чистой энергии смерти не выдержит. Славский силён, выдержит, но он немобилен. Я же собираюсь сделать ставку на скорость.

— Будь аккуратнее. — Эмма быстро поцеловала меня в губы и отступила.

Развернувшись, я запрыгнул на крышу ближайшего дома. Здесь они невысокие, в три-четыре этажа. Со всеми усилениями, на одной физической силе для меня не проблема взять эту планку.

А вот наверху так ловко не получилось. Покатые крыши, сложенные из черепицы, не самое лучшее для быстрого бега. Кое-как справился, приноровился. Где-то цеплялся Кровью, уплотняя её. Где-то отталкивался вспышками Крови. Ещё один трюк, который я недавно освоил. Производное от сжигания силы.

То, что меня ждёт на этом пути, я знал заранее. Чувствительность позволяла охватить центральную часть города. Тысячи тварей занимали позиции. Мерзкие создания оплетали дома паутиной, блокировали проходы. Поэтому и выбрал идти поверху.

На одном из домов засел целый отряд личей. Два десятка тварей встретили меня по достоинству, послав дальнобойные техники. Я ответил им взаимностью. Сплёл стрелу и послал навстречу. Если сравнивать мои нынешние техники и то, что я использовал, когда прибыл в столицу, то это небо и земля. Тысяча Капель, усиленная структура, всё это превратило стрелу в полноценное бревно, которое со свистом улетело в здание, взорвалось, снесло и вражеские техники, и самих мертвецов, и крышу.

Туда я и рванул. Проскочил по обломкам в образовавшуюся брешь, оттолкнулся, пролетел ещё одно здание, раскидал техники, уничтожая тех, кто находился на соседних крышах, и, наконец, добрался до центральной площади.

Почему-то возникло стойкое ощущение, что король смотрит на меня с интересом. Ждёт, как я поступлю.

Места на площади не хватило, и мёртвые снесли в пыль ближайшие здания. На их месте собрали жертвенники, гигантские арканы, куда и загнали сотни людей. В центре же площади рядом с королём находилась яма, заполненная до краёв телами и кровью.

Любопытно тебе, тварь? Ну так получай.

Решение я принял мигом. Снова оттолкнувшись, с мощным выплеском метнулся через всю площадь прямо на короля. Под ускорением я видел, как вокруг него формируются потоки смерти, чтобы отразить атаку. Многочисленные некроманты, личи и упыри тоже среагировали на меня. Сотни нитей бросились снизу вверх, чтобы перехватить.

А вот тебе новый трюк, уродец.

Богиня мне многие знания передала. Открывшись миру, я зачерпнул щедро, выпуская потоки Крови. На несколько долгих мгновений уподобился солнцу, засверкав. Кровь разошлась в стороны, схлестнулась с многочисленными атаками. Но не это было главной целью.

Главная моя атака прошла по королю. Я упал рядом с ним, метнулся вперёд, рубанул мечом. Столько силы вложил, что вражеский щит лопнул, а самого короля отбросило на несколько метров. Неплохо для такой туши. Не останавливаясь, я сплёл новую технику и рубанул второй раз. Короля отбросило ещё дальше. Тело оторвало от земли, и он пролетел с десяток метров, врезавшись в собственных мертвецов, аккурат между двумя арканами.

Те вспыхнули, сдерживающие оковы от света Крови разрушились. Рядовым мертвецам тоже пришлось несладко. Они загорались как спички.

Это единственное, что я мог сделать для людей. Теперь они свободны и смогут убежать. Если успеют.

Король оттолкнулся от обломков, встретил мой следующий удар мечом. Силовая волна разошлась в стороны, поднимая брусчатку. Несколько мгновений мы давили друг на друга. Пространство не выдержало буйства стихий, нас двоих откинуло назад. Готовый к чему-то такому, я кувыркнулся, приземлился на ноги, проехался по мостовой. Восстановив равновесие, снова набрал скорость. Короли очень крепки, сильны и способны управлять десятками тысяч тварей за раз. Но вот в скорости они не так хороши.

Чем я и пользовался на полную катушку, навязывая свой формат боя. Подловив монстра, отправил его в очередной полёт. Король врезался в ближайшее уцелевшее здание и исчез под обломками. Я сверху обрушил парочку таранов, чтобы наверняка придавить. Сам потратил несколько секунд на то, чтобы перебить нежить на площади. Со всеми бы я не успел разобраться, но точечно разделать ближайших элитных тварей — это то единственное, что я ещё мог успеть сделать для людей.

Быть может, зря.

Король привёл в действие свою ловушку. Сконцентрировавшись на мёртвых, я упустил то, что здесь действительно готовилось. В один миг потоки смерти вспучили площадь, уничтожая здания и дома, а вместе с ними и людей. Меня тоже накрыло, но я успел выставить щит и вместе с ним улетел куда-то вверх. Из хорошего было только то, что сверху я успел разглядеть происходящее. Волна чёрной энергии выплеснулась наружу и разошлась в стороны подобно морскому приливу, разом накрывая весь центр города.

Уцелеть в этом буйстве стихии без крепкой защиты было невозможно. Те, кто находился на площади и поблизости, погибли.

Волна докатилась и до наших порядков, но там вспыхнула защита, две стихии столкнулись, и я ощутил, что орденцы выдержали удар.

Только вот это было начало.

Падая, я выпустил силу, создавая себе опоры и гася набранную скорость. Приземлившись, притормозил, наблюдая за тем, что происходит. Моя чувствительность высока, но до этого я всегда разглядывал «чёрные вкрапления на белом фоне». Здесь же, в месте подготовки ритуала, пытался высматривать чёрное на чёрном фоне, поэтому проморгал самое важное.

Второго короля.

Потоки смерти продолжали хлестать. Тварь пробуждалась где-то внизу, под землёй, впитывая выплеснутую силу. Первый король подобрался к яме, тому месту, где осела земля, и прикрывал проход. В чём особо не было смысла. Пожелай я, вряд ли смог бы сделать что-то. Требовалось дождаться, когда стихии успокоятся.

Зато теперь понятно, что задумала нежить. Узнали, что мы направляемся сюда, подготовили ловушку и пробудили второго короля, когда бежать уже поздно.

Ну что же, сами напросились. Значит, завалю сразу двух тварей.

Как только увидел брешь в стихии, рванул туда. Заготовка Крови полетела во второго короля, но первый среагировал умно. Вместо жёсткой защиты, просто потоком силы вынес всю вспыхнувшую Кровь.

Ненавижу мертвецов, но ещё больше ненавижу тварей, которые обучаются новым трюкам.

Вложив силу в меч, использовав его как проводник, я рывком оказался рядом и нанёс удар. Со стороны это смотрелось дико. У короля меч больше, чем я сам, где-то на полметра. Здоровенная тяжёлая арматурина. Он принял на оружие удар, но силы я вложил столько, что короля протащило на несколько метров. Второй удар подбил его руки вверх, а третий — отправил дальше сразу метров на пять.

Не оглядываясь и контролируя пространство за счёт чувствительности, я отправил сразу несколько заготовок во второго короля, который выбрался уже наполовину и прямо сейчас обрастал мёртвой плотью. Сзади бахнуло, меня толкнуло в спину, но я удержался и продолжил натиск.

Удар, удар, удар.

Столько подготовки, столько отработок. Пусть эта тварь и успела повоевать, но много ли у неё опыта против подобных мне? Уж точно не больше, чем у меня против подобных ему.

В плане использования силы мы были равны. Я делал непрерывный Вдох, пропуская через себя широкий поток Крови. Король делал то же самое, только с энергией смерти. Никто из нас не мог задавить другого, поэтому драка свелась к бою на мечах. Пользуясь тем, что король был тупо больше и медленнее, я метался вокруг него, нанося один удар за другим.

До чего же крепкая тварь. В прошлую встречу был не настолько крепким. Подготовился? Просто усилился? Или тянет время?

Оценив, что с наскока его убить не получится, сблизился и прямо под ноги кинул очередной кристалл. Короля окутало Кровью, выжигая защиту, а я ударил по колену, разрубая броню.

Тварь уже призвала свою армию, которая находилась с другой стороны от нас. До ближайших мертвецов оставалось около сотни метров, скоро меня захлестнут. Не успею. Точно не успею.

Развернувшись, я бросился ко второму королю. Первый, несмотря на буйство Крови, послал мне вдогонку копье, но я увернулся.

Вдох, Вдох, Вдох.

Эта тварь была худее и меньше первого короля. На вид тварь была безоружной, но стоило мне приблизиться, как отпрыгнула и криталлизировала копьё.

Я тоже метнул копьё, но в виде техники. Тварь отбила, полыхнула силой. Я задействовал все оставшиеся заготовки. Мощное облако Крови окутало нас. Перехватывая контроль над потоками силы, я отбил удар первого короля и обрушил всю мощь на второго, заодно атакуя мечом.

Тот столкнулся с чем-то крепким. Меч отскочил, я ощутил отдачу. В потоке сил не было видно, как это вышло. Я нанёс второй удар, подтверждая догадку. Король отступал, его плоть пылала, а вот кости спокойно держали удар. Чудовищная прочность.

Но ничего. И на это есть управа.

Два Вдоха, и я нарастил кромку. Предельно тонкая и крепкая. Пропустив удар копья мимо, поставив щит на пути удара первого короля, я снова атаковал. Обманул, сделал ложный выпад и…

Меч разрубил кость, открыл доступ к Источнику, куда я и вбил поток Крови. Король вспыхнул, ударил наотмашь. Пришлось защищаться, принимать на жёсткий блок, и на этот раз уже меня отшвырнуло.

С королём мы отступили одновременно, если можно так сказать. Он ушёл в сторону, бросился наутёк, прямо в гущу набегающих мертвецов.

В небе соткался аркан, Эмма поддержала, обрушила объединённую силу орденцев вниз. Мертвецов прижало, и я бросился за королём. Здесь и сейчас, в эту секунду, драться было особо удобно. Много родной силы, которую я перехватывал, формировал из неё техники и посылал одну за другой в тварей. Королям и так пришлось защищаться, а тут я ещё добавил жару.

Они сблизились, первый выставил крепкий щит, прикрыл худого. Я врезался в защиту, расколол её и дальше ударил по королю. А неплохо я силушки-то набрал. Тварь отправилась в полёт, снесла своего сородича.

Только вот и ритуал перестал действовать. Быстро подобное не повторить, а значит, в ближайшую минуту я предоставлен сам себе. Судя по ощущениям, сейчас вся мёртвая армия окружила наше войско и давит его со всех сторон. Точнее, не окружала, этот процесс только начался… А, короче, окружила с трёх направлений и продолжает стекаться на людей. По городу же чувствуются вспышки массовых смертей. Наловили пленников заранее и пускают в расход, чтобы усилиться.

Твари.

Я выжал из ситуации максимум, откинул короля к нашим порядкам, чтобы там толпой навалиться, но не тут-то было. Стоило ему оклематься, как сам ушёл, воссоединился со вторым королём, и они принялись давить меня вместе.

Меч упал сверху, я едва с ним разминулся. Копьё просвистело совсем рядом, чиркнуло броню и толкнуло в сторону. Выплеснув Кровь, усилил давление и не дал десяткам чёрных нитей добраться до меня. Ушёл рывком в сторону, выдал пару обманных движений и атаковал толстяка, собираясь отрубить ему руку, но копейщик отогнал меня.

Обменявшись чередой ударов, мы разошлись в стороны, и я отступил к своим. Короли за мной не последовали и сосредоточились на атаке войсками. Я прямо разом ощутил, как тысячи мертвецов пришли в движение, как вырастает их слаженность. В несколько прыжков выбравшись с площади, запрыгнул на крышу здания и дальше верхами добрался до наших порядков. Встал так, чтобы в случае чего прикрыть от атаки королей и взять при этом части мертвецов на себя.

Следующие несколько минут так и прошли. Короли закидывали меня убойными техниками, я их отражал и направлял в стороны. Эмма со жрецами поддерживала ритуалы и не давала захватить территорию. Войска рассредоточились по улицам и не давали мертвецам захлестнуть нас.

В какой-то момент наступило затишье. Мёртвые откатились, чтобы перегруппироваться. Чем Эмма и воспользовалась, чтобы забраться ко мне на крышу.

— Элор! — Она не кричала, но голос прозвучал требовательно.

— Что случилось? — видя, с какой решительностью она идёт, я заподозрил неладное.

— Ты не смог уничтожить королей.

— Их теперь двое.

— Без разницы, сколько. Мы оба знаем, что нужно делать.

— Что? — нахмурился я и тут же понял: — Нет! Даже не думай! Не смей!

— Это очевидное решение. Один раз получилось, получится и во второй.

— Ты хочешь опять принести людей в жертву⁈ Это не та ситуация, чтобы повторять, — нервно махнул я рукой.

— Никаких людей. Жертва будет только одна.

Я уставился на Эмму.

Одна. Жертва.

Она собралась принести в жертву себя.

— Это бред, — ответил я резко. — Чем это поможет? Короли не наша конечная цель. Как я дальше буду без тебя?

— Элор, дело не только в этой битве. Я тоже общалась с богиней. Есть лишь один способ восстановить искру. Это наш единственный шанс на победу.

Меня словно небеса придавили. Богиня говорила мне об этом. Для восстановления искры один должен умереть и отпустить свою часть. На это я послал Элиру. Она настаивала, что свою жизнь должна отдать именно Эмма, так как основная часть находится у меня.

— Нет, — повторил я. — Нет. Этого не будет. Я не собираюсь терять тебя снова.

— У тебя есть план получше?

— Да, чёрт возьми! — вспылил я.

— Какой же⁈ — так же гневно спросила она, сверкая глазами.

— Пойду и убью королей, — отвернулся я, стиснув кулаки.

— Если у тебя не получится, я отдам свою жизнь, — донеслось мне в спину. — Рано или поздно это придётся сделать. Мы оба этом знаем.

— Молчи, Айя. Просто молчи. С чего ты решила, что я снова выдержу, потеряв тебя? — обернулся я и взглянул на неё. — С чего ты решила, что у меня нет своих пределов?

— Смерть — это не конец, Элор. Ты знаешь.

— Даже не думай оставить всё это на меня одного. Не смей. Просто не смей. Всё, — прервал я её. — Смотри, женщина, как я разберусь с врагом, и не смей помирать.

Я был взбешён. В тот момент я ненавидел разом всё.

Мёртвых, их бога, Элиру, себя и все те испытания, что выпали на нашу долю.

Эмма ушла с крыши. Люди внизу что-то кричали. Мёртвые снова пошли в бой.

Я ощущал, где находятся короли. Чувствовал потоки силы, что сплетаются вокруг них.

Всё. Хватит. Нужно просто сделать это.

Эпилог первый

За те несколько секунд, что мне потребовались, чтобы добраться до королей, я накинул на себя усиливающие техники, наполнил тело Кровью и уплотнил её.

Твари успели среагировать на меня. Выставили заслон из мёртвых, направили их против меня.

Таран — и мертвяков сшибло, размазало по мостовой. Явно пришедший в себя копейщик, который успел обрасти плотью, взмахнул копьём, посылая росчерк силы. Я пригнулся, проскочил мимо, оказался рядом.

Удар — и копье подбрасывает вверх.

Я вам, твари, не дам её отнять у меня снова.

Хватит. Сегодня вы падёте.

Король выставил в мою сторону ладонь. Я оказался рядом и нанёс удар сверху вниз. Спасибо вам, Владимир Геннадьевич, за все уроки меча. Лезвие прошло сквозь все слои защиты, рассекло руку. Поток Крови вышел из меня, шипом врезался в подбородок твари. Король отпрыгнул, и я послал ему вдогонку таран.

Оказавшись при этом на линии огня для короля-толстяка. Он вбил меч в камень, сложил руки и выпустил поток смерти. Это не было техникой, просто голая мощь. Я рубанул мечом, создал клин из Крови и рывком пошёл навстречу, отвечая силой на силу.

Я не собираюсь с вами играть, ублюдки.

Волна смерти накрыла всю площадь у меня за спиной, ударилась о здания. Часть домов не выдержала, обрушилась, подняла грохот и облака пыли.

Клин король отбил мечом. Таран разбил им же. Я оказался рядом и атаковал его, снова отправляя в полёт, прямо на второго короля. Две туши с грохотом встретились, покатались в сторону.

Таран, таран, таран.

Делая Вдох, я снова рванул вперёд, оказавшись рядом с копейщиком. Он кувыркнулся, отпрыгнул, отбрасывая себя метров на пять. Но и я на скорости был куда быстрее. Прямо полетел, его догнал, выпустил Кровь, успел перехватить за ногу и дёрнуть. Вспыхнула сила смерти, сформировалась в щиты. Я пробил их, они лопнули и попытались налипнуть. Не обращая внимания, я пережог часть Крови, отбрасывая и пробивая себе путь.

Король выставил копьё, прикрыл самое очевидное место, но, извернувшись, я атаковал в другое, оставляя ещё одну рану. Тут же ушёл перекатом в сторону, пропуская тёмные лезвия над собой. Другой король их пару десятков выпустил, работая по площадям. Чувствуя, что и какой формы летит в меня, в пару скупых движений я разминулся со снарядами. Когда часть взорвалась рядом, я уже укрепил защиту и оттолкнулся. Набрав скорость, снова оказался рядом с врагом, обрушивая град ударов.

Ещё, ещё и ещё. Сегодня всё закончится. Я вам, тварям, больше не дам уйти.

Где-то рядом разворачивалась битва. Полностью сосредоточенный, я улавливал только самые крупные всполохи смерти и Крови. Число мертвецов стремительно сокращалось. Часть бежала к нам на площадь, но это было бессмысленно. Мы двигались настолько быстро, а били настолько сильно, что тварей перемалывало от остаточного урона.

Я методично выбивал дурь из королей, выискивая их слабые места и разрушая броню. Не так-то просто добраться до их Источника. Знают, куда бить буду.

Мне удалось отправить одного из королей в здание. Он влетел на первый этаж, снёс перегородки. Верхние этажи обрушились на него сверху.

Я тоже пропустил удар и отлетел в сторону. Сознательный размен, чтобы на несколько минут вывести одного противника из строя. Досталось толстяку, и теперь мы с копейщиком остались один на один.

И именно в этот момент появился Славский, показывая, как сильно я ошибся.

Сложная техника, которую так сразу и не назовёшь, обрушилась на тварь сверху. Выглядело это как череда копий-вспышек. Короля прижало, и я воспользовался шансом на полную.

Рывок, удар и рука с копьём отделилась от тела. Король пятится, чёрные жгуты вылезают из тела, но Славский продолжает давить, и я не трачу время на их выжигание.

Удар — и грудную клетку короля вскрыло от паха до шеи. Он прикрылся рукой и следующим ударом я рассёк её. Копьё от Славского попало твари прямо в морду. Второй король выбрался из-под завала, но ему до нас двадцать метров.

Следующая атака вскрыла грудь с другой стороны. Вышла крестообразная рана, в центр которой я и вогнал технику копья. Короля вспучило, свет жжёт его изнутри, и я нанёс финальный удар, пробивая Источник.

Поток силы, усилие — и короля разорвало на части.

Уничтожающая волна от второго короля покатилась на меня, но Славский прикрыл. Щит продержался две секунды и лопнул, но я успел уйти рывком в сторону.

Минус один.

Второй король цел, но смотрит на меня и пятится.

— Даже не думай, — сказал я ему. — Сегодня ты окончательно умрёшь.

Со Славским мы атаковали одновременно.

* * *

Когда Элор после погружения в воспоминания памяти крови пришёл в себя и поделился тем, что удалось поговорить с богиней, Айя ничуть не удивилась.

С ней произошло то же самое. О чём девушка не стала упоминать. Как и сам Элор не стал упоминать о том, в каком направлении лежит решение их проблемы.

Искра. Всё дело в ней.

Ни сама Айя, ни Элор не были готовы к тому, чтобы превратиться в богов естественным путём. По оценке богини, они имели все шансы. Через десяток-другой перерождений. Искра — единственное, что могло это ускорить.

Айя испытывала мучительную боль, предпочтя промолчать. Она знала, что скрывает Элор. Знала почему. Поэтому и молчала. Нет смысла обсуждать, что ей придётся пожертвовать собой. Элор легко отдаст свою жизнь, но не разрешит ей сделать то же самое. Потому эта тема стала табу.

Но вот настал час, когда история приблизилась к завершению. Элор не смог победить короля быстро. Была пробуждена вторая тварь. В городе находились тысячи мертвецов. Скорее, даже десятки тысяч. Они окружили людей, и пусть войска были готовы, а орденцы держали удар, но всё равно. В любой момент ситуация обещала выйти из-под контроля, тогда большинство погибнет.

Так если всё равно придётся жертвовать, то почему не сейчас? Айя видела, что настало время.

Но Элор, он…

В прошлый раз она не смогла его оставить. Рискнула всем, чтобы дать ему шанс. Эгоизм в чистом виде, неготовность отпустить любимого… Но они оба были грешны этим.

Когда Элор заявил, что пойдёт и прикончит королей, Айю будто к месту пригвоздило. Дыхание спёрло, слова давались тяжело.

И она сдалась. Просто поверила в него.

Её мужчина сказал, что решит проблему. И отправился решать.

Айя не могла действовать на такой скорости, как он, поэтому битва через несколько улиц слилась для неё в череду взрывов. Бам, бам, бам, бам. Всё происходило настолько быстро, что она даже на помощь прийти не могла. Зато Славский смог.

— Я на прорыв! Нужно убить королей! — крикнул он.

В этот момент нежить насела особо яростно, так что да, в этом был смысл. Рискнуть всем, отрубить дракону голову, и тогда всё их воинство ослабнет.

Спустя десяток секунд Айя ощутила, что давящая аура одного из королей исчезла. Ещё спустя два десятка секунд исчезла вторая.

Она по-прежнему чувствовала Элора. Живого и даже не раненого.

Он смог. Её мужчина справился.

Волна эмоций затопила Айю. Совсем голову она не потеряла. Прокричала, что он справился.

— Святой! — крикнул кто-то.

— Святой! Святой! Святой! — стали скандировать орденцы.

Айя ощутила, как вера людей всколыхнула потоки силы.

Ликование продлилось с минуту. Мёртвые потеряли хозяина, пошли в разнос. Солдаты воспользовались этим, насели, откинули тварей, смогли закрепиться и выдохнуть.

В этот момент пришла ночь.

Айя вздрогнула, когда ощутила, что происходит.

В мир явилось божество.

* * *

Как оно обычно бывает, когда бой закончился и я снял усиливающие техники, пришёл откат. Тело застонало, я с трудом продохнул. Сегодня опять прыгнул выше головы, но дело сделано, а победителей не судят, как говорится.

— Это всё? — подошёл ко мне Славский.

— Нет, не всё. Не финал войны, — ответил я устало. — Но прямо сейчас можно выдохнуть.

— Ну и твари, — высказался он, разглядывая трупы королей.

Я чувствовал, что нежити ещё полно вокруг. Но они перестали яростно нападать, потеряли запал. Кто-то и вовсе отступил, принялся бежать. Солдаты отобьются, а дальше мы зачистим город.

— Что дальше? — спросил Антон Павлович. — Ты сам как? Сможешь сражаться?

— Минут десять отдохну и приду в себя. Или пятнадцать, — ответил я неуверенно.

Пока было рано расслабляться, но это происходит против воли, когда схватка заканчивается. Здесь я был не один, Славский прикрывал от случайных мертвяков, поэтому можно было продохнуть.

Это стало фатальной ошибкой.

Я увидел, как пространство расходится, с плана смерти вырывается один короткий росчерк. Это было почти мгновенно, совершенно бесшумно. Я ничего не успел сделать. Даже дёрнуться не успел.

Разделившись на две части, тело Славского осело на землю. Брызнула кровь, но тут же опала.

Я дёрнулся в сторону, уходя от возможной атаки. Вернул техники усиления и приготовился к бою, но нападения не последовало.

Битва проходила днём. На небе не было ни облака. Сейчас же оно потемнело, утратило краски. Мир сделался серым, поблек. Недалеко от меня появилась фигура… Не человека. Это было крупное существо с обтягивающей кости кожей. Оно вышло, задержало взгляд на мёртвых королях, уставилось на меня.

Понимая, кто явился, я атаковал сразу же в полную силу.

Копьё, молот, копьё. Я собрался сблизиться и ударить мечом, но фигура… Взорвалась. Мои атаки оказались результативными.

Замерев, я недоуменно уставился на останки бога, сканируя окружающее пространство. Бог не подвёл, снова появился рядом со мной. И снова череда ударов, и он рассыпался.

Бог появился и в третий раз. Только вот мои атаки больше не сработали. Разбились о него, не причинив никакого вреда. Его облик монстра потёк, превратился в обычного человека, который посмотрел на меня со скукой.

— Хватит, — сказал он на понятном языке, пусть и с акцентом. — Это очень самоуверенно, пытаться человеку убить меня. На что ты рассчитываешь?

Я опустил меч. Уже ни на что.

Уставившись на тёмное небо, я медленно вздохнул.

— Так быстро сдался? — насмешливо спросил бог. — Ты так далеко зашёл, столько неудобств доставил, и всё ради чего? Чтобы я отправил эту цивилизацию в тёмные века? Сопротивление, результат которого — миллионы жертв. Стоило ли оно того?

— Да заткнись уже, — ответил я. — Утомил.

В тот момент, когда осознал, что это явилось само божество и что мои атаки на него не действуют, я также понял, что произойдёт дальше.

Айя доверилась мне. Не стала приносить себя в жертву, когда я бился с королями. Теперь это уже неважно. Дальше она не будет ждать.

А раз так, то… Чего уж теперь? Главный враг, его аватар, уже здесь. Нам больше нечего терять. Осталось разыграть последний акт.

Прощай, моя Айя. Дальше эту ношу я понесу один.

Мои слова, сказанные вслух, совпали с ритуалом. Эмма принесла себя в жертву. Поток силы ударил нас, бог прикрылся куполом силы, но это было неважно. Это не полноценная атака, а способ передать мне искру.

Что и произошло.

* * *

Айя смотрела на то, как бог остановился напротив Элора. Вдали их фигуры едва различались, но и так было понятно, что враг напоследок решил поболтать.

Это уже было неважно.

«Прощай, Элор, — подумала она. — Если повезёт, ещё увидимся».

— За святого! — прокричала девушка. — Поддержим его! Ритуал жертвы!

Личные ученики были подготовлены заранее. Они получили подробные инструкции, что делать, если ситуация зайдёт слишком далеко и ей потребуется принести себя в жертву. Для учеников эта новость стала шоком, но и выбора у них не было.

Они поймут, что сейчас произойдёт. Расскажут об этом другим, если выживут. А дальше… Дальше Айя надеялась, что вера людей сделает своё дело.

* * *

В прошлой жизни, после ритуала жертвы, я ощутил заметный прилив сил и стал тогда раза в два сильнее. Сейчас эффект был не столь силён, но это как посмотреть. Я сам был сильнее. Искра соединилась, заработала на полную.

Богиня много чего о её свойствах рассказала. Один из планов строился на том, что полноценная искра будет перерабатывать силу бога смерти, не когда я сплю, а в моменте. Перерабатывать и пускать мне на усиление. В случае серьёзной драки это сделает меня крайне трудно убиваемым.

В теории.

— Жалкий червяк, — сказал презрительно бог. — Я ожидал увидеть что-то большее.

— Ты бы на себя в зеркало посмотрел, урод.

А что мне ему ещё сказать? Дальше пусть говорит мой меч. Усилив до предела тело, я сорвался с места, оказался рядом и рубанул. Бог подставил руку, но что-то не рассчитал. Я прекрасно понимал, что он находится здесь не в истинной форме. Это как драться с одним-единственным мизинцем, силы которого хватит, чтобы размазать тебя.

Если оступлюсь, ошибусь или переоценю себя, меня размажет, без вариантов.

В первые мгновения себя переоценил аватар. Я не отрубил руку, но ранил. Высек несколько искр, состоящих из его силы. Той самой, что позволяла существовать мертвецам. Той самой, которой я столько поглотил, усиливая себя. Искра притянула эту силу, поглотила. Я ощутил жар в груди.

Надо же, работает.

Бог глянул на свою руку, совсем по-человечески хмыкнул, ушёл от следующего удара и выбросил ладонь. Толкнул ею воздух. Это была черт знает какая атака. Я создал жёсткий щит под углом, рывком ушёл в сторону, но даже при ударе по касательной его мощь толкнула и закрутила меня.

В ответ я метнул пару молотов. Бог легко отбился и ответил аналогичным молотом. Я сформировал над собой купол, который треснул, взорвался, и меня придавило к земле.

— Нет, серьёзно, на что ты рассчитываешь? — спросил он меня.

Прикончить тебя, конечно же.

Ещё один манёвр на пределе сил, и я снова смог ударить его мечом. И снова несколько искр вылетело из его тела.

Бог выпустил силу вокруг себя, отбрасывая меня. Не так уж и мощно. В полную силу он не может драться, иначе мир не выдержит, и тогда всё, закончится его кормушка. Так, пришёл сюда развлечься и с гарантией решить проблему. В этом мой шанс.

В ответ я тоже принялся насыщать пространство Кровью, продолжая при этом атаковать мечом. Не знаю, что там в голове у этой твари, но он не спешил меня убивать. Я выжимал всё из себя. С каждым ударом высекал искры, которые поглощал. Моя искра перерабатывала их, добавляла мне процент-другой усиления. В какой-то момент я вышел за все знакомыепределы. Частота попаданий увеличилась, как и поток силы.

Чем больше я дрался, тем сильнее становился.

Богу это надоело, и он принялся отвечать серьёзнее. Размах его атак был воистину божественный. Рукой взмахнёт, и половину площади накрывает, сносит здания у меня за спиной. А площадь и так очищена, здания неблизко стоят. Я сначала опасался такие удары принимать, но мне требовалось буйство стихий. Поэтому рискнул, принялся отвечать.

Так мы и лупили друг друга с минуту.

Пока это всё не закончилось.

И я не умер.

Эпилог второй

Как-то не так Арина Кузнецова представляла себе взрослую жизнь. Детство прошло в тренировках, и девушка выбрала этот путь не просто так. Отец уважал силу. Весь мир уважал только силу. Хочешь быть свободной, самой решать свою судьбу, будь сильной. Вот и всё.

Тренировки, победа в турнире — всё это девушка сделала, для того чтобы отстоять право на самостоятельность.

Тем не менее занимать место отца и становиться главой боевой части клана она не собиралась. Младшие братья подрастут, пусть кто-то из них на себя эту ношу и взваливает.

Такие были представления Арины о будущем.

А потом то одно, то другое. Как-то девушка и не заметила, что мир стремительно изменился. Образование она получила прекрасное. Хорошо знала хронику всех конфликтов за последние двести лет. С кем сражались, насколько кроваво, сколько людей погибло, какие у этого были причины и последствия. Так что Арина не питала розовых иллюзий о том, что мир добр, и была давно внутренне готова, что и самой придётся поучаствовать в чём-то подобном.

Только вот локальный конфликт с каким-нибудь аристократическим родом — это одно. Воевать же против монстров, которые решили пустить цивилизацию под корень, — это как-то перебор.

Самое неприятное, что отмотать назад уже было нельзя. Будь всё как обычно, у Арины всегда оставался запасной план выйти замуж, но сейчас… Даже забеременей она от кого-то, ничего не поменяется, только проблем добавится.

Чего уж, были моменты, когда девушка жалела, что ввязалась в это всё. Жаль, что сожаления тоже не могли ничего исправить. Ситуация изменилась безвозвратно, а образование она получала не только касательно сражений, но и управления тоже. Понимала, что всё. Даже победи они сейчас, мир перетряхнуло так, что уйдут десятилетия на восстановление. Ну и да. Как-то пока было не похоже, что у них есть шансы на победу. Очень уж неудобный противник.

— Чего дрожишь? — ткнула девушка в бок Дарвина.

Как-то так вышло, что мать, да и отец тоже на самом деле, не желали брать её в самую гущу, тем более тащить чёрт знает куда. Что, опять же, ничего не значило, потому что в эти времена сила правила как никогда. Чтобы выжить, Арине требовалось сражаться, набираться опыта… А княжеская семья показала, что и дома небезопасно. В общем, девушка поехала вместе со всеми. Как и Дарвин со своим отрядом. И так уж вышло, что у них двоих был неопределённый статус. Арина вроде как должна была находиться рядом с отцом, помогать ему да опыта набираться. Дарвин вроде как должен был прикрывать Васильева, но попробуй его прикрой, когда он уносится вперёд. Отец тоже мельтешил, оказываясь то тут, то там, часто находился рядом с Васильевым, поэтому так и выходило, что Арина постоянно сталкивалась с Дарвином.

Ну и над кем ещё издеваться, если не над ним? Идеальная мишень.

— Холодно тут, — ответил Дарвин, как обычно, невозмутимо.

Говорить, что холодно, когда на улице плюс двадцать и все в броне потеют, — это такое.

— Подштанники забыл надеть?

— Я их не ношу. Люблю, когда свободно.

Арина хмыкнула. Можно сказать, что она задалась целью вывести парня из себя, но он реально был непрошибаем.

— Опять отсиживаться будешь? — спросила она.

— У госпожи проблемы с памятью? Говорят, черника с этим помогает.

— Она помогает со зрением, невежда.

— Да-а? — протянул Дарвин. — Это что-то на богатом, мне неведомое.

— Пфф, — выдохнула девушка.

— Кажется, началось, — заметил Дарвин, мигом сделавшись серьёзным.

«Оно и не заканчивалось», — подумала Арина.

Добравшись до города, они столкнулись с мёртвыми. Выглядело это в некотором роде завораживающе. Не само столкновение, а то, как многотысячная армия выгружается из машин и, подобно озеру, растекается в стороны, занимая территорию.

— Прикрывай жрецов, — бросил отец, проходя мимо.

Сам он занялся зачисткой и командованием личными силами. Арина же выдохнула и пошла исполнять приказ. Вместе с Дарвином. Работёнка, откровенно говоря, непыльная. Знай себе стой да смотри, чтобы никакая тварь не добралась.

Они и не добрались. Васильев, как и ожидалось, ускакал вперёд. Армия постепенно продвигалась вслед за ним. Мёртвые исправно уничтожались. Жрицы шли вслед за орденом, в центре этой группировки, а это, на минуточку, две тысячи человек. То есть мёртвым нужно было пробиться через толпу людей, чтобы столкнуться с Ариной.

А вот дальше началось по-настоящему.

Васильев сначала схлестнулся с одним королём, а там и второй появился. Арина видела, как по войску прокатилась волна паники. Даже не будучи орденцом, обычный человек мог ощутить этих тварей. Сама Арина ощущала их как грозовое облако, концентрированное и находящиеся опасно близко, от которого лучше держаться подальше. Девушка не знала, с чем это сравнивать. С частотой в пять-шесть секунд со стороны королей раздавались вспышки силы, которая била по мозгам, пробуждая инстинкт бежать и спасаться. Не так, чтобы потерять контроль, но так, чтобы тратить силы на преодоление этого порыва. Давление сбивало концентрацию, подавляло, лишало воли. Чернышова со жрецами что-то делала, от неё тоже исходили волны силы, которые ослабляли этот эффект, но Арина с трудом могла представить, что чувствуют солдаты на передовой, если её тут, прямо рядом со жрецами, так накрывает.

Отряд Дарвина дружно ругался на это. Сам Дарвин стоял невозмутимо.

Чем заслужил очередную порцию уважения от Арины. Непрошибаемый, аж завидно.

Главная битва уложилась в пару минут. Васильев отступил. Арина приготовилась вступить в бой, слишком уж мертвяки со всех сторон давили. Прямо здесь, рядом, развернулся полевой лагерь, куда стаскивали раненых. Два десятка целителей работали не покладая рук. Ученицы Васильева и вовсе чудеса творили. «Странные они, не от мира сего», — думала про них Арина.

Стоять и ничего не делать было угнетающе. Отвлеклась, когда Чернышова внезапно покинула строй.

— Я сама, — бросила та резко, когда Арина двинулась за ней.

И вот что делать? Отец сказал прикрывать. Чернышова явно что-то задумала и требует ей не мешать. Конфликтующие приказы, как ни крути.

— Она к Олегу, — тихо сказал Дарвин. — Он там, — указал парень на крышу.

— Голубки, блин, — проворчала девушка, оглядываясь.

Что дальше? Второй раунд? Отступать, поджав хвост? Ситуация уже вышла из-под контроля или ещё нет?

Второй раунд всё же случился. Чернышова вернулась одновременно и раскрасневшаяся, и бледная, с плотно сжатыми губами. Как-то не так их разговор с Олегом прошёл.

Целитель же снова в бой рванул. Бам, бам, бам — посыпались новые вспышки давления с куда большей частотой.

Вот так вот запишешь сиротинушку в школу меча, а потом дрожишь от эха его битвы.

Когда давление исчезло, Арина не поняла, что произошло. Олега убили? Он прикончил двух королей?

— Он цел, — будто угадав мысли девушки, озвучил Дарвин.

Степень давления настолько снизилась, что это ощутило всё войско. Чем люди и воспользовались. Арина видела, с каким энтузиазмом те набросились на мёртвых, разгоняя их.

А дальше пришла сама смерть.

Давление королей? Тьфу, какая ерунда. Когда небо потемнело, а краски выцвели, Арина решила, что всё. Её убили и она попала в загробный мир. Со всеми остальными, кто испуганно оглядывался и силился понять, что происходит.

Все, кроме Чернышовой.

Арина стояла не то чтобы прямо рядом с ней. Эмма находилась в окружении жрецов, но вот её лицо получилось разглядеть. Кузнецова сама не поняла, что её дёрнуло взглянуть на неё.

Чернышова улыбалась. Грустно, предвкушающе, с обречённостью и решимостью. Она что-то сказала, но Арина не услышала.

Зато услышала крик жрецов, которые вскинули руки.

— За святого! За святого!

В следующее мгновение Эмма вспыхнула. Не так, как свеча, но похоже. Она превратилась в столб чистого света. Настолько яркого на фоне окружающей их серости, что Арина зажмурилась, не выдержав. Когда открыла глаза и проморгалась, Эмма уже заваливалась на брусчатку.

Никто её не подхватил. Жрецы-фанатики проводили ритуал.

Где-то рядом началась новая битва. Дохнуло чем-то настолько ужасным, что Арина мелко задрожала. И это она ещё легко отделалась. Кто-то из людей вокруг падал, и хорошо, если в обморок. Кто-то паниковал, бросал оружие и начинал метаться. Командиры что-то кричали, но…

Какая разница, что делают муравьи, когда рядом бушуют такие силы?

Арину посетила только одна мысль. Если они до сих пор живы и рядом кто-то дерётся, значит, не всё кончено.

— Она отдала свою жизнь за НЕГО! — прокричал кто-то из жрецов. — Веруйте в Святого! Он наш спаситель!

Отдала жизнь? Но как?

Арина окончательно перестала понимать, что происходит. Происходящее она воспринимала как картинку. Вот мёртвые проламывают строй и врываются в их ряды. Вот чёрное копьё долетает до них, Арина не успевает среагировать, зато её прикрывает Дарвин. Вот появляется отец, и она, не слыша его, читает по губам, что нужно отступать. Вот парни Дарвина подхватывают тело Эммы и тащат его куда-то. Вот сам Дарвин хватает её под локоть и уводит.

— Соберись! — рычит он.

Арина встряхнулась, отдёрнула руку и побежала сама, но тут Дарвин её сшиб, и они покатились в сторону. Девушка на какое-то время потеряла сознание. Когда очнулась, её подхватили под руку и понесли. Это снова был Дарвин. В глазах двоилось, но общие картины разрушения угадывались. Кто-то нанёс чудовищный по силе удар прямо по их армии.

Небеса потемнели, и с неба обрушилась новая смерть. Последнее, что увидела Арина, — это чёрные копья, что падали сверху и взрывались.

* * *

Когда девушка пришла в себя, она находилась рядом с грузовиком. Где именно, сложно было определить. Всё тело болело, но кто-то успел обработать раны, а значит, не всё так плохо.

«Не плохо же?» — подумала она, оглядываясь.

С трудом поднявшись, она увидела Дарвина, который быстрым шагом направлялся к ней.

— Очнулась? — спросил он.

— Что происходит? — спросила Арина.

— Чернышова мертва. Её тело удалось вытащить. Олег погиб, от тела ничего не осталось. Какая-то тварь накрыла полгорода, две трети армии как не бывало. Сейчас здесь собираются все выжившие. Твой отец жив, руководит сбором. Через пять минут выезжаем.

Арине много чего захотелось сказать, но слова застряли в горле. Как умерли? Эти двое были краеугольным камнем всех планов.

Это что, конец?

* * *

Этот вопрос Арина задала отцу, когда они отъехали. Сидя в кузове, девушка смотрела на него, про себя отметив, что ему тоже досталось.

— Не знаю, — едва заметно качнул он головой устало.

— А кто знает? Кто из командования выжил?

— Славский погиб ещё в начале боя. Васильев там сцепился с хрен пойми с кем. Возможно, это был бог.

— Бог?

— Сверхсущность. Прикончила Славского, разобралась с Олегом, а дальше едва нас всех не размазала.

— Но… — опешила Арина. — Что теперь?

— Теперь мы драпаем, — криво, почти обречённо, усмехнулся отец.

— У тебя есть план?

— Да, вытащить нас всех отсюда. Там видно будет.

Арина поняла, что тупит. Отец это тоже понимал, говорил подчёркнуто спокойным голосом, дожидаясь, когда дочь придёт в себя.

— Что орден?

— Половина точно выжила, как ни странно, — ответил отец.

Арине захотелось выругаться. Единственный, кто был способен противостоять тварям уровня короля, — это Васильев. Не говоря уж про ту сущность, которая появилась в конце. Бог? Да плевать, как его назвать. Некто, кого невозможно победить.

Что бы они ни делали, выжить не получится.

— Хватит унывать, — сказал Владимир Геннадьевич. — Как говорил Васильев, работаем с тем, что есть.

Раздался рёв. Арина вздрогнула, поднялась и выглянула из кузова, увидев, что там сзади. Отец тоже поднялся.

— Какая-то тварь, — сказал он.

Только сейчас Арина заметила, как мало машин осталось. Они ехали последними, поэтому то, что сзади, было прекрасно видно.

Чего девушка не знала, так это того, что, разобравшись с проблемой, бог смерти ударил наотмашь, особо не заботясь, сколько людей умрёт и сколько выживет. Имея доступ к памяти всех мёртвых, он прекрасно знал, что еретическое течение держится на двух людях, с которыми было покончено. Лично охотиться за каждым в ордене и каждым, кто в курсе их секретов? Бесполезное занятие. Да и чреватое, потому что мир в этой части планеты и так уже трещал по швам. Блоха в виде одного наглого человека продержалась дольше, чем можно было себе представить, поэтому и сил было задействовано больше ожидаемого.

Тем не менее бог не собирался отпускать убегающих. Призвав тварь с плана смерти, он выпустил её по следу.

Саму тварь Арина разглядела, но вовсе не обрадовалась ей.

— Только этого нам не хватало, — сказала она.

Тварь была крылатая, огромная, на фоне неё грузовик казался чем-то незначительным. Набрав скорость, она двигалась куда быстрее колонны. Кто-то из ордена попытался атаковать. Это было хорошо понятно по белому свечению. Техники рассекли небо, кто-то даже попал в монстра, но видимого эффекта не принёс.

— Неудачно вышло, — сказал отец.

— Что? — уловила дочь что-то такое в его интонациях. — Что ты задумал?

— Я сейчас сильнейший во всём войске, — спокойно ответил мужчина. — Задержу тварь. Теперь командование родом на тебе. Уводи людей. Постарайся выжить.

— Ты с ума сошёл, отец⁈ — вскрикнула Арина.

— Исполняй. Когда мне ещё представится возможность сразиться с драконом? — усмехнулся он. — Меня не ждите, сейчас надо вырваться и перегруппироваться. Если завалю тварь, то сам вернусь. Всё, давай. Матери привет. Скажи братьям, чтобы не халтурили.

Сказав эти простые слова, мужчина спрыгнул на дорогу и направился в сторону твари. Та ушла вниз и сейчас летела близко к земле.

Арина увидела, как мелькнула фигура отца и как крыло твари отделилось от туловища. Дракон рухнул, но тут же вспыхнул силой. Чудовищной силой, не слабее, чем у короля. Девушка хотела крикнуть, молить остановиться, броситься на помощь. Но её не зря обучали. Сейчас и правда главное — выбраться из западни. На территории, захваченной врагом, их слишком быстро окружат и перебьют. Да хватит одной этой твари, чего уж. Слишком большие потери, утрата ключевых бойцов. Остальные против дракона будут обычным мясом.

Девушка промолчала, до последнего продолжая вглядываться вперёд, смотря на то, как один безбашенный мечник бросил вызов дракону.

* * *

Владимир Геннадьевич, пошатываясь, отошёл от основного туловища и присел на отрубленную лапу.

Дракон оказался бойким и заставил человека попотеть. Или наоборот? Человек оказался достаточно бойким, чтобы бросить этой твари вызов и победить.

Бой подзатянулся и без последствий не прошёл. Мужчина посмотрел на плетью повисшую руку. Поморщился от боли из-за ожогов, которые покрывали половину тела. Глянул на сломанный меч. Колонна уехала далеко, и это хорошо. Быть может, у них появятся шансы уцелеть.

Мужчина бы передохнул дольше, но не позволили. Поднявшись, прихрамывая, он вышел вперёд.

— Давайте, — прохрипел он. — Подходите.

Сотни мертвецов всех мастей окружали его.

Эпилог третий

Гвардеец, он же Александр Васильевич, когда они уходили из итальянского города, по сути, спасаясь бегством, пребывал в самом настоящем шоке.

Когда-то давно он был обычным солдатом, который повидал всякое разное. Когда-то в его жизни случилась трагедия, и так он узнал о существовании тварей. И также когда-то давно его приютил Чернышов-старший.

Несколько лет обычной службы, особый статус личной гвардии старика, а потом раз, и всё как-то неожиданно изменилось. Разумеется, Александр Васильевич знал о том, что Ярослав Дмитриевич мечтает о мести. Только вот шли годы, а отмщения всё не случалось. Это когда ты юн, думаешь, что море по колено и любое дело по плечу. С возрастом всё меняется. Открывается то, что нет, далеко не любое дело.

Тем удивительнее было то, что расклады поменялись.

Менялось и его отношение. Сначала мужчине дали поручение поддерживать наследницу. Обычная задача в аристократическом роду. Шли дни, обычного становилось всё меньше. В Эмме Чернышовой мужчина разглядел… Многое. Она была не такой, как все. Глупо бы было назвать её надеждой. Надеждой на что? На месть? Пожалуй, что так. Та, кто была способна добиться чего-то реального и, как ни странно, добивалась.

Но этим масштаб её личности не ограничивался.

А ещё этот Васильев. Как говорят в народе, два сапога пара. Такие разные, но при этом выходящие за рамки нормальности.

Гвардеец и сам не заметил, в какой момент уверовал. Именно уверовал, без всяких полумер.

Поэтому для него стало самым настоящим шоком, когда Эмма погибла, а вслед за ней погиб и Васильев.

История героизма, восстания людей против самой смерти разбиралась о суровую реальность, в которой хорошая сторона побеждает далеко не всегда.

Как они выбирались из города-могилы, мужчина запомнил смутно. Он помнил, как командовал отступление. Помнил, как лично прикрывал спасающихся. Помнил, как пытался сберечь людей ордена, как они грузились в машины. То, как Кузнецов-старший взял тварь на себя и остался там, Гвардеец пропустил, иначе бы остался поддержать. В какой-то момент гонка прекратилась, и только спустя несколько часов от Арины Кузнецовой он узнал, что её отец пожертвовал собой, чтобы дать им всем уйти.

Ни Эммы, ни Олега, ни Славского, ни Кузнецова. Вся верхушка ордена и их армии в один миг перестала существовать. Многие из офицерского и рядового состава также погибли. Во время остановки мужчина приказал всех проверить, оказать первую помощь и подсчитать, сколько их осталось. Часть целителей уцелела, но не все. Мужчина сам лично ходил их проверять и не нашёл одну из сестёр. Вторая была закопчённой с головы до пят, но продолжала лечить. По её виду невозможно было определить, кто из них двоих выжил. А вот Демьян выжил. Взял на себя руководство целителями и успел спасти многие жизни.

Гвардеец и сам получил помощь. Принудительно. Из всех сбежавших не было ни одного, кто бы не схлопотал отравление средней тяжести. Слишком уж страшен был последний удар.

Задерживаться надолго было нельзя. Коротко переговорив с союзниками, что уцелели, они выехали дальше.

Следующие три дня прошли в боях. Мёртвые пытались их перехватить и остановить. Без главных бойцов отбиваться получалось с трудом. Гвардеец собрал тех, кто использовал Кровь. Повезло, что после смерти Олега часть способностей чувствовать мёртвых сохранилась. Пусть и в урезанном виде.

— Зря вы беспокоитесь, — подошла на одном из привалов целительница.

Та самая, одна из сестёр.

— Вера? Тебя ведь так зовут? — спросил он.

— Да.

— Твоя сестра…

— Она оттолкнула меня и погибла, — спокойно ответила девушка. — Не переживайте. Это ещё не конец.

— Не конец?

— Да, — с серьёзным видом кивнула она. — Я чувствую, они ещё с нами.

Гвардеец не понял, что она хочет сказать. Откровенно говоря, эти девушки имели специфическую репутацию. Даже по меркам ордена, где многие фанатики собрались.

Мужчина не придал этому значения. Были дела и поважнее. Они наконец-то вернулись домой. Орденцы отправились на базу. Военные тоже отделились. Сам же мужчина направился к Ярославу Дмитриевичу. Новости он должен был сообщить лично.

Сейчас семья Чернышовых находилась в условно безопасном месте. Старик жил от них отдельно, тоже скрываясь. Знал об этом ограниченный круг лиц. В число которых входил и Александр Васильевич.

Ярослав Дмитриевич открыл дверь в квартиру сам.

— А, ты, — сказал он мрачным тоном. — Проходи.

— Господин… — склонился голову мужчина.

— Проходи, сказал. Нечего снаружи общаться.

Развернувшись, он направился в глубь квартиры. Гвардеец последовал за ним, но проходить внутрь не рискнул. Он просто не знал, как сообщить новости.

— Чего встал? — вернулся вскоре Ярослав Дмитриевич.

— Госпожа…

— Погибла, — припечатал старик. — Я уже в курсе. Вы сами послали весть князю. Ты думал, я не узнаю последние новости? Чего такой поникший? А, ладно, — сказал он раздражённо и достал из кармана халата письмо. — На, читай. Информация секретная, но тебе, пожалуй, полезно будет.

Нахмурившись, Гвардеец распрямился и взял письмо. Помедлил, открыл, вчитался в строки.

— Эмма его оставила, перед тем как уехать. Сказала вскрыть только в случае её смерти. Паршивка.

«Дорогой дед… — начиналось письмо. — Я знаю, что ты не удержишься и прочитаешь это письмо раньше, чем я умру».

Мужчина настолько отчётливо представил, как Эмма это говорит, с какой интонацией, что невольно усмехнулся. Госпожа была с характером покруче, чем у деда.

«Не переживай, всё по плану. Не то чтобы мне хотелось помирать, но так надо».

— Что это значит? — вскинул взгляд мужчина на старика.

— Читай, — буркнул он. — Буду в комнате. Как ознакомишься, приходи. Только разуться не забудь.

Мужчина вернулся к чтению.

'К сожалению, у меня не было времени рассказать тебе всё. Поверь, на то у нас были причины. Сейчас они уже не так актуальны, а если помру, значит, план вступил в финальную стадию и скрываться почти нет смысла. Тем не менее надеюсь на твою осторожность.

Дело в том, что мы с Элором, то есть с Олегом, не совсем из этого мира. Сюда нас отправила наша богиня незадолго до полной гибели нашей цивилизации. Иначе говоря, мы проиграли войну, и в силу вступил запасной план. Я бы сказала, что план отчаяния. Но тут уж как получилось, так получилось.

План заключался в следующем. Богиня дала Элору силу, которая позволяет ему быстро развиваться, убивая мёртвых. Так вышло, что эта сила разделилась между нами и поэтому работала неполноценно. Собственно, в этом и заключается причина, почему я должна умереть. Чтобы Элор получил полную силу божьей искры и сам в итоге стал богом.

Возможно, это звучит дико, но такова правда. Нам надо убить другого бога, для чего кто-то сам должен стать богом. И то не факт, что у нас получится. Сам понимаешь, новорождённый бог не так уж и много сможет сделать против опытной, могущественной твари.

Шансы, откровенно говоря, низки, но ничего не поделаешь. Работаем с тем, что есть.

Поэтому ты не сильно унывай, когда услышишь, что я погибла. Если повезёт, я сама выберу момент своей смерти. Дальнейший этап будет зависеть от Элора. Он тоже должен умереть, чтобы переродиться. А вот после…

После всё будет зависеть от вас. Имею в виду всех людей. Вера. Вот, что нужно Элору, чтобы повысить его шансы стать богом.

Поэтому ничего не заканчивается, старик. Если орден продолжить жить, если вера в Святого распространится, тогда… Тогда, быть может, он когда-нибудь вернётся. Не знаю когда.

Хотела бы я предложить план получше, но ничего другого нет.

Так что ты это. Покопти ещё немного небо. Посмотри, чем история закончится.

Орден тоже поддержи.

Твоя Эмма'.

Невольно пальцы мужчины разжались. Листок упал на пол. Слишком информация в письме оказалась шокирующей.

Так, значит, ничего не закончилось?

* * *

Сергей Московский находился в том эмоциональном состоянии, когда хочется всё бросить и уехать куда-нибудь подальше, в глушь.

Но нельзя.

Нельзя ни бросить, ни долго прибывать в подобном состоянии, потому что, когда правишь княжеством в столь непростые времена, обязан подавать пример. Впрочем, Сергей давно нашёл себе отдушину и, когда накатывала очередная хандра, откладывал дела, выделял день-другой и ехал в ближайший госпиталь, чтобы исцелять людей.

Его за это ещё и Святым князем прозвали, но мужчину это не особо волновало. Сей факт он учитывал во всех раскладах, такая репутация позволяла многие вопросы решать, но целительством он занимался искренне, а не для пиар-очков.

Да, многое успело случиться за последние три года, с того момента, когда пришли новости о том, что Олег Васильев и Эмма Чернышова погибли. Таким же шоком стал приходит Ярослава Дмитриевича, который приоткрыл кое-какие тайны и дал понять, что их смерть вовсе не конец, а часть общего плана.

Здорово. Супер. Иногда Сергей думал, что и сам не прочь умереть, отсидеться где-нибудь в загробном мире, пока живые будут разбираться со своими проблемами. Мысли глупые, он и сам это понимал, но очень уж за эти годы соотношение положительных и негативных событий переварило на сторону последних.

Мёртвые никуда не делись. Как и ковены. Хорошая новость заключалась в том, что никаких королей больше не появлялось, как и орд мертвецов. Плохая же новость… Ну, не так уж сложно нанести ущерб, особенно если весь материк и так пылает. Уничтожение городов, эпидемии, снос промышленности, охота на правителей. Всё это никуда не делось и продолжалось до сих пор. Да чего уж. Голод в первую зиму унёс больше двухсот тысяч жизней, и это только в их княжестве. В других дела обстояли, где как. Но мало у кого лучше. Причём не все прониклись идеей, что трупы надо сжигать, за что и поплатились.

Сложность заключалась в том, что для выживания требовались усилия нескольких княжеств. Это понимала и чужая аристократия, поэтому, несмотря на все попытки мёртвых помешать, переговоры шли, союзы заключались. Проблема была в том, как отбиваться от нежити. Число использующих Кровь росло, как и количество членов ордена. Сергей думал, что учение не получится распространить, когда людям есть нечего, но неожиданно это дало обратный эффект. Орден стал тем местом, где можно было получить опору. И не только её, но и реальные способы защититься в эти времена.

Помимо всего этого, хватало и других событий. Ушёл из жизни Ярослав Дмитриевич. Он и так был стар, продержался ещё полтора года и тихо умер у себя в квартире. Арина Кузнецова вышла замуж за… простолюдина. Дарвина Сергей знал лично, поэтому к выбору отнёсся с пониманием, но бучу это подняло знатную. Только вот зря все недоброжелатели зубы скалили. Дарвин не был выдающимся мечником, но в остальном это была самая настоящая боевая машина, хладнокровная и решительная, умеющая добиваться любых целей. Полноценным орденцем он не стал. На Кровь не перешёл. Но при этом слабаком его назвать нельзя было. Он с одной и той же эффективностью уничтожал и мёртвых, и живых. Конфликты между людьми вовсе не закончились, воцарилось беззаконие и, по факту, сейчас царили тёмные времена, когда вдали от города можно было нарваться на кого угодно. Так что работы для мужа Арины хватало.

— Князь, — оторвал от размышлений новый глава лечебницы.

— Демьян, — повернулся Сергей. — Я к вам на смену. Не прогонишь?

— Лишние руки нам никогда не помешают, — улыбнулся мужчина.

Год назад Аристарх Павлович заявил, что всё. Хватит с него. Назвать это решение эгоистичным лично у Сергея бы язык не повернулся. Аристарх Павлович и так всю жизнь отдал Служению, а уж когда всё завертелось, нагрузка на него выросла в десяток раз, и он два года работал на износ. Тогда-то и понял, что уже не тянет. Всё это время его ученик, Демьян, работал вместе с ним, набирался опыта. Поэтому таким уж сюрпризом, что его, молодого, поставили на замену, не стало. Хотя Сергей слышал, что были те, кто возмущался.

Отчасти по причине того, что на стыке лечебницы и целителей ордена образовалась отдельная организация — орден целителей. Который полностью занял место гильдии. Происходило это на фоне постоянно растущего числа нуждающихся. Как в обычном очищении, так и в полноценном лечении. Быть целителем в эти времена означало гарантированно быть сытым. Как минимум. А как максимум — получить большое влияние. Поэтому неудивительно, что в эту область хлынули многие карьеристы. Да и старые попытались прибиться. Только вот их потуги быстро затихли. Общество знало, что сильнейшие целители — это те, кто принёс клятвы. Те, кто будет работать во имя Служения, а не ради денег. Даже если это придётся делать бесплатно. После случаев, когда несколько целителей полностью потеряли свои силы, не следуя данным клятвам… В общем, эта область устаканилась, и мир получил множество новых, толковых целителей. Не только княжество, но и многие соседние земли, потому что народ часто приезжал за обучением, а дальше возвращался в родные края, чтобы там помогать.

Сыграло свою роль и то, что новый глава лечебницы женился. Не на случайной девушке, а на новой святой — Вере. Та набрала большое влияние в эти годы. Проповедовала, массового исцеляла, совершала чудеса. Чего уж, она даже помогла князю нарастить пальцы. Начала этот процесс, а дальше он и сам справился, но всё же, всё же.

— Как супруга? — спросил Сергей.

— Как обычно. Помогает людям, — ответил он. — Пойдёмте, покажу, где не помешает помощь.

Сергей направился вслед за Демьяном. Внезапно тот остановился. Шли они по коридору, людей здесь было много. На днях случился очередной инцидент, который привёл к многочисленным пострадавшим. Ещё и осень, а вместе с ней и волна стандартных заболеваний. Так что, пусть целителей и стало больше, в эти дни пара дополнительных рук и правда бы не помешала.

Но причина остановки была в другом. Сергей не придал этому значения, а может, и зря. Глава лечебницы выпустил силу, мгновенно спеленав мужчину, что шагнул к ним. Его прибило к стене. Отдельно оказался перехвачен нож.

— Всё никак не успокоятся, — устало сказал Демьян.

— Это на тебя или на меня? Впрочем, какая разница? И правда, не успокоятся.

— А я ведь его почувствовал, — сказал тихо Демьян. — В такие моменты мне кажется, что он всё ещё с нами и направляет нас.

Сергей промолчал. Ему и самому иногда так казалось. Но вдруг это самообман?

Эпилог четвертый

Умирать не страшно.

Я настолько вымотался под конец второй своей жизни, столько испытал, что ничего, кроме облегчения, не почувствовал.

В бою я выложился на полную. Искра столько силы бога поглотила, что я думал, ещё немного — и воспламенюсь изнутри.

А потом раз. И ничего.

Не было агонии, страданий и попадания куда-то в особое пространство. Просто в какой-то момент меня не стало.

Что входило в план богини. Если перечислить все слабые стороны её затеи, то станет очевидно: шансов у нас не было изначально. Не было гарантий, что получится выдернуть хотя бы одну душу из нашего мира и тем более две. Не было гарантий, что мы действительно будем помнить прошлые жизни. Не было гарантий, что искра сработает, потому что, будь всё так просто, они и сами бы чужую силу поглощали. Не было гарантий, что получится набрать достаточно силы, чтобы бросить вызов богу. Не было гарантий, что я стану богом, а потом как-то в качестве божества разовьюсь настолько, что смогу уничтожить тварь, которая убила наших богов.

Тем более не было гарантий, что я во второй раз смогу ускользнуть от бога.

План строился на том, чтобы создать такое буйство стихий, чтобы смочь проскользнуть незамеченным. При этом мне требовалось продержаться столько, чтобы хватило поглощённой силы. Поглощу слишком мало — не стану богом. Поглощу слишком много — бог заметит мою душу, сплетённую с божественной искрой.

Если бы мне ещё кто-то сообщил, сколько именно силы нужно поглотить… Богиня и сама не знала.

В тот момент, когда я восстановился… Нет, не так. Это неправильное слово. Я не восстанавливался, не осознавал себя. Искра вместе с моей душой при поддержке мира образовали нечто, что реагировало на людскую веру.

Я был жив, пока в меня верили. Пока орденцы использовали Кровь. Пока мир нуждался в исцелении ран, полученных от бога смерти.

В этот период у меня не было сознания в привычном понимании этого слова. Подобно простейшим организмам я действовал скорее инстинктивно, чем осмысленно. Тянулся к тем всполохам веры, стараясь давать что-то взамен. Да и то не в вере было дело. Недостаточно, чтобы человек знал о моём существовании и верил, что я действительно святой. Требовались молитвы, направленное внимание, чтобы через Кровь проходили отголоски и где-то там в божественном плане они объединялись и собирались в нечто большее. Я и сам не понимал, как это всё работает.

Тем не менее постепенно этот процесс набирал обороты. Уже потом я узнал, что он занял пару лет. В своём состоянии я не различал, сколько проходит времени, да и не задавался этими вопросами. Я просто существовал, постепенно возвращая свою личность и усложняясь как организм: эволюционировал из примитивного божественного зародыша в нечто большее.

Следующим этапом для меня стало научиться различать отдельных верующих. Память тогда ко мне не вернулась, но интуитивное понимание, что это вот орденцы, которые веруют в Святого и Красную Жрицу, и что это помогает мне развиваться, — да, сформировалось. Постепенно я разобрался, чего именно от меня хотят последователи. Помощи в исцелении и защиты от мёртвых. Я не мог помочь напрямую, но направить поток силы к верующим — это да, было мне по силам.

Чтобы полностью вспомнить себя, мне понадобилось несколько лет. К этому моменту я неплохо разбирался в том, что происходит вокруг. Что мир страдает от тяжёлой раны, полученной от прихода бога смерти. Что этот бог по-прежнему сохраняет частичное присутствие здесь. Что его миньоны рассредоточены по всему миру.

Его сила была такова, что я опасался лишний раз высовываться, чтобы не спровоцировать. Потом уже дошло, что делал правильно и что, если он заметит появление молодого бога, на этом мой путь закончится.

Разница в нашей силе была колоссальной. Что не беспокоило меня до того момента, пока я не вспомнил, как обстоят дела и ради чего всё это затевалось.

Нет, если сравнивать с тем, когда я прибыл в столицу, будучи сиротой без денег, жилья и связей, шансы значительно повысились, но конечная цель всё равно оставалась такой же недостижимой.

Нужно было составить новый план.

* * *

Когда Аристарх Павлович всерьёз решился уйти на пенсию, он представлял себе это так, что они уедут за город, а лучше на море. Фантазия разбилась о суровую реальность. На море ехать было опасно. Впрочем, как и оставаться где-либо, поэтому эта причина не была решающей. А вот то, что дети вовсе не хотят уезжать на природу, а собираются принимать самое деятельное участие в жизни общества, было тем фактом, с которым поспорить не получилось.

Поэтому следующие несколько лет теперь уже точно старик провёл в столице, выезжая на природу только по редким выходным и летом, в моменты затишья, когда не случалось какого-нибудь очередного бедствия.

Сегодня был тот случай, когда жена ушла по делам, младшие дети были в школе, а сам Аристарх Павлович находился дома один. Сидел в кресле и читал книгу, когда скрипнула половица.

— Скучаете? — раздался голос, которого здесь быть не могло.

Мужчина сначала испугался, что в дом кто-то проник, а потом уже испытал шок, разглядев, кто именно это сделал.

— Олег? — спросил он неверяще. — Неужели я настолько постарел, что мозг подводит меня?

— Нет, Аристарх Павлович, — мягко улыбнулся мужчина. — Не подводит. Это действительно я.

— Но…

— Наша затея удалась.

— Какая из?

— Та, где я становлюсь богом.

— Ты точно не галлюцинация?

Мужчина напротив выглядел как самый обычный человек, а вовсе не бог. На первый взгляд, это действительно был Олег. Возмужавший, превратившийся во взрослого мужчину, но… Обычный. Не особо следящий за собой.

— Хотите, ущипну вас.

— Это будет лишним. Не думал, что боги пренебрегают бритвой.

— О, у меня столько работы, что на это нет времени.

— Так… — покачал головой Аристарх Павлович. — Так…

Отложив книгу, он поднялся, подошёл к Олегу и ткнул его пальцем.

— Ты точно он?

— Я ваш самый проблемный ученик.

— Звучит убедительно, — с серьёзным видом ответил старик. — Я, признаюсь, в шоке и просто не знаю, что думать.

— Как насчёт налить мне чаю?

— Богам нужна пища?

— Чисто технически — нет. Но немного выпить я могу. Как ритуал сойдёт.

Всё ещё прибывая в сильной растерянности, Аристарх Павлович провёл гостя на кухню.

— Так, значит, ты победил того, второго бога?

— К сожалению, нет. Если это и получится сделать, то ещё нескоро.

— Жаль. Устал я слышать новости об очередных горестях.

— Я знаю, Аристарх Павлович. Поверьте, я прикладываю множество сил, чтобы сократить их число.

— Верю, верю. И каково это, быть богом?

— Одиноко.

Аристарх Павлович вздрогнул от этого простого слова.

— А что…

— Эмма? Я пока не нашёл её душу. Возможно, она у врага.

— Врага… Как и все остальные души.

— Нет, не все. Часть душ от отпускает. Где-то половину. Это сложно на самом деле, разобраться в этом, но я стараюсь.

— Зачем ты пришёл, Олег? — поднял взгляд старик.

В этот момент он испугался, что его опять призовут на службу.

— Честно? Научился создавать себе тело, и вы первый, к кому заглянул. Просто поболтать. Не бойтесь, я не буду требовать вернуться в строй. Хотя и могу помочь вам омолодиться.

— Не надо. Устал. И пожил достаточно, — поспешно ответил старик.

— Вы заслужили покой, Аристарх Павлович. Не бойтесь. Я присмотрю за вашей душой и вашими близкими.

— Спасибо, — сказал старик. — Так, значит, ваша война ещё не закончилась.

— Это неважно, Аристарх Павлович. Просто знайте, что у человечества ещё есть шанс.

— Твой орден… В нём много фанатиков.

— С этим я тоже разберусь. Без присмотра там и правда перегибы появились, но всё решаемо.

— Как скажешь, как скажешь…

* * *

В этот раз Сергей хотел спать.

Причиной этого была усталость, но на этот раз по другому поводу. У князя родился сын, который любил покричать ночью. Его можно было оставить и на нянек, но мужчина банально боялся ночью отдалять сына, поэтому требовал, что тот находился в их спальне.

Рабочий день закончился, пора было возвращаться домой.

Всё шло как обычно. За десять лет мир сильно изменился, но они до сих пор были живы, а значит, всё не так уж и плохо.

Придя домой, мужчина поужинал в компании жены, уделил внимание сыну и перед сном заглянул в кабинет. Это было чем-то вроде традиции. Садиться на диван, вытягивать ноги, смотреть в окно и на библиотеку.

— Бу! — раздался чужой голос.

Подскочив, Сергей призвал клинок из Крови, направив его на убийцу.

Только это оказался не убийца.

— Чем докажешь, что ты — это он?

— И чего вы все такие подозрительные, — усмехнулся гость. — Не могу вспомнить приятного момента, чтобы подтвердить мою личность, поэтому придётся поверить. Кстати, классный меч.

— Олег? — всё же уточнил Сергей. — Это правда ты? Ваш план удался? Бог мёртвых уничтожен?

— Да. Пока нет. Нет.

— Э-э-э… — выдал князь, всерьёз прикидывая, какова вероятность, что мёртвые подослали двойника.

— Я не против, чтобы ты разобрался с проблемой доверия. Думаю, с этим ты справишься быстро, после чего придёшь в себя и задашь мне миллион-другой вопросов.

— Это правда ты… — как-то неверяще и удивлённо сказал мужчина. — И да, вопросы у меня действительно есть.

— Как жаль, что я не могу тут надолго задержаться, — притворно вздохнул гость. — Я на самом деле не просто так пришёл. На тебя сегодня покушение опять совершить хотят. Подготовились хорошо. Во дворце и предатели есть. Хотят устроить показательную казнь. Всё как обычно, в общем.

— Это уж точно, — криво усмехнулся Сергей, просчитывая варианты.

Этих покушений было стабильно несколько в год. Ничем не удивить.

— Я тебе подарок подготовил, — достал Олег несколько кулонов. — Для жены, сына, парочки приближенных. Брату тоже пошли, с женой. На него ведь тоже покушаются. Не бойся, я подсоблю. Направлю орден. Они заранее почувствуют угрозу.

— Так это был ты! — воскликнул Сергей. — Все эти разы! Я чувствовал! Каждый раз чувствовал, когда исцелял!

— Не всегда, но да, я посылал тебе сигналы. Ладно, не скучай. Враги будут где-то через час. Лишнюю суету не разводи, а то спугнёшь.

— А что дальше? В смысле, какой план?

— Тот же. Всё, я пошёл. А то, смотрю, ты всё так же любишь вопросы.

Бог рассыпался искрами Крови, исчез. Сергей не удержался, рассмеялся!

Надо же. Тот, кто так сильно изменил его судьбу и судьбу всего мира, стал богом, назвал его, князя, приставучим типом и сбежал. Воистину ирония!

* * *

Арина немного удивилась, что муж не пришёл в спальню. Не то чтобы это странно. Работы у него хватало, и Дарвин иногда задерживался, но сейчас она точно знала, что он находится в доме. Поэтому и удивилась. Пришёл, поздоровался со всеми, а потом куда-то пропал на три… А нет, уже на четыре часа.

Дом у них большой, а дети очень шумные, кого хочешь достанут и всю душу вытрясут, но прятаться от них? Это было что-то новенькое.

Решив, что хватит скрываться, Арина пошла искать его и… нашла. Лежащего в тренажёрном зале.

— Я всё понимаю, ты много работаешь, но это уже наглость, — протянула она, сложив руки на груди.

Муж приподнял голову и… улыбнулся.

Арина удивлённо вскинула брови. Дарвин не был эмоциональным инвалидом, вполне умел выражать свои чувства и улыбаться, особенно когда играл с детьми, но… Сейчас он находился в тренировочном зале, и Арина не помнила ни одного случая, чтобы он здесь улыбался. Улыбался так тепло и искренне.

Очень, очень подозрительно.

— Ты меня пугаешь, — честно сказала она.

— Нет повода переживать. — Дарвин поднялся, но вставать не стал, остался сидеть, — Почти нет.

— Почти?

— Да. Я отправляюсь на фронт.

— Ну надо же, — прищурилась Арина. — Это ты чего удумал? Что изменилось?

— Удумал убить короля.

— Ты, никак, пьян?

За последние двенадцать лет многое изменилось. Княжество превратилось в королевство. Люди научились жить в новых условиях. Война с мёртвыми то вспыхивала, то затихала. Несмотря на все трудности, эти годы можно было назвать затишьем, потому что недавно по землям прокатилась новость о том, что появился новый король мёртвых, который собирал армию.

Король Сергей собрал всех приближенных и устроил обсуждение, что делать. Кузнецовы… А Дарвину пришлось взять фамилию жены, с этим уж ничего поделать нельзя было… В общем, Кузнецовы тоже рассматривали своё участие. Что Арина, что Дарвин прекраснопомнили, на что способны короли, поэтому склонялись к тому, чтобы отказаться, благо кому сражаться имелось.

— Нет, я абсолютно трезв.

— Тогда ты должен помнить, что король не наш уровень. В ордене появились новые таланты. Они сами с ним разберутся.

— Ты не понимаешь… — покачал Дарвин головой.

— Я прекрасно понимаю, насколько ты любишь подраться, — поджала губы Арина.

— Ты не понимаешь, — повторил Дарвин с нажимом. — Он приходил ко мне.

— Он? — нахмурилась девушка.

— Да. Он, — снова улыбнулся Дарвин.

— Я и правда не понимаю. Ты спятил.

— Хех… Смотри.

Мужчина поднялся и… рывком ушёл в сторону. Эту технику смещения Арина прекрасно знала. Сама помогала мужу освоить её. Но вот то, на какой скорости он её исполнил… Это было далеко за его возможностями. Да и за возможностями самой Арины. Заметно далеко.

— Это что сейчас было? — спросила она.

— Сказал же, — снова улыбнулся Дарвин, — он приходил ко мне. Я ведь рассказывал, что клялся Служить ему. От своей клятвы я не откажусь.

— То есть ты хочешь сказать, что Олег приходил к тебе? Он жив? И не пообщался со мной?

Столько недоверия было в голосе женщины, что Дарвин рассмеялся.

— Он сказал, что ты обязательно будешь ворчать, и просил передать тебе привет, а также то, что материнство тебе к лицу. Спросил, не размяк ли я сам и готов ли хорошенько подраться.

— Тебе ведь недоступна Кровь. Ты так и не открыл её, пойдя по другому пути, — возразили Арина.

— Теперь доступна. Олег провёл мне трансформацию тела, если ты ещё не поняла. Сам он тогда дрался против королей на третьем уровне. Мне же сделал пятый.

— Стоп-стоп, — замахала Арина руками. — Он что, сделал тебе крутую трансформацию, а ко мне даже не заглянул, не поздоровался⁈ Ну козел! Так ему и передай!

— То есть не будешь слушать, как мы поговорили, и не будешь смотреть, какие изменения я получил?

Арина посверлила мужа взглядом, а потом сдалась. Он точно не шутит.

Так что же это получается, Олег и правда вернулся?

* * *

Пётр качал дочь на руках, думая о том, пора ли уже бежать за помощью или стоит подождать утра. В городе опять бушевала непонятная зараза, но это было чем-то обыденным и давно привычным. Непонятно ещё, чем дочь и жена заболели. У обеих небольшая температура, вроде ничего серьёзного, но, когда болеет твой ребёнок, невольно забеспокоишься.

Прогулявшись по коридору и заглянув в спальню, мужчина убедился, что жена спит. Дыхание тяжело, но ровное. Подкачав дочь, он вернулся в детскую, думая о том, что выспаться сегодня не получится, и хорошо, если сам не заболеет.

Только вот он не ждал, что в детской обнаружится посторонний. Что чуть не привело к конфузу. Отслужив несколько лет в армии и побывав не раз в по-настоящему опасных ситуациях, из которых не получилось выйти без ранения, Петр приобрёл соответствующие рефлексы, поэтому ожидаемо дёрнулся, увидев гостя.

— Тише, свои, — сказал посторонний. — Я думал постучать в дверь, но тогда бы твоя жена проснулась, — добавил он тихо.

Пётр, который дёрнулся и уже был готов нанести удар по креслу в детской, с трудом удержал технику и выдохнул. Ну как выдохнул. Скорее, замер, поражённый.

— Ты, — вымолвил он.

— Ага, — кивнул гость.

— Ты… В смысле, он мёртв. Кто ты такой?

— Истинный ценитель твоей готовки, кто же ещё.

— Олег? — нахмурился мужчина.

Встречи он рад не был. По правде говоря, мужчина всерьёз обдумывал, что это, галлюцинация или какой-то особо хитрый мертвец.

— Каждый раз одно и то же, — вздохнул Олег. — Хочешь — потыкай в меня пальцем. Почему-то именно это убеждает моих знакомых в том, что я настоящий. Ладно, шутки шутками, но я к тебе по делу. Зараза, которая к твоей дочери и жене прицепилась, не простая. Зря ты сразу к сестре не обратился. Она бы с этим справилась.

— Если ты про Веру, то к ней попробуй обратись, — машинально ответил Пётр. — Так, стоп. Это реально ты? Но как?

— Тише, — попросил Олег. — И не забывай дочь подкачивать. Иначе будешь объяснять жене, что я тут делаю.

— А что ты тут делаешь? И это точно ты?

— Пётр, ты по кругу ходишь, — закатил глаза мужчина. — Приходи в себя, а я делом займусь.

— Даже не думай, — отшатнулся он. — Я не подпущу тебя, пока не докажешь, что это именно ты.

— Этого хватит? — призвал Олег чистую Кровь. — Мёртвым такой трюк недоступен. К тому же, желай я тебе навредить, ну… Это можно сделать и куда проще.

Петр заворожённо уставился, как Капли Крови слетают с пальцев гостя, устремляются к нему, касаются как дочери, так и его самого. Это действительно была Кровь. Ощущения от неё ни с чем не спутаешь.

— Так ты жив, — наконец-то дошло до него.

— В некотором роде да. Переродился, если тебе интересно. Я теперь немножко бог. Не совсем человек. А теперь дай заняться делом.

Дело много времени не заняло. Кем бы Олег ни стал, его мастерство никуда не делось, а то и значительно приумножилось. Дочь он вылечил одним касанием. Петра тоже силой наполнил. После чего заглянул в спальню и под бдительным взглядом мужа подлечил жену. Дыхание той мигом стало умиротворённым и спокойным, лицо разгладилось.

— Оставлю тебе артефакт, — создал Олег светильник. — Просто держи дома. Ну, бывай.

— Погоди! — воскликнул Пётр и тут же сделал голос тише, перейдя на жаркий шёпот. — Ты возвращаешься спустя столько лет и собираешься просто уйти⁈

— Я бы с радостью поболтал, но это трудно реализовать.

— Издеваешься⁈

— Чего разошёлся? — посмотрел Олег строго. — Если ты сейчас спросишь, почему не объявился раньше, то, видишь ли, сюда явиться мне не так просто, для этого надо разделить моё внимание, в некоторой степени остаться без защиты, а это чревато тем, что мой враг нанесёт удар, который я проморгаю. Поэтому сюда, в мир людей, я прихожу редко, когда представится возможность.

— Черт, — протёр Петр лицо одной рукой. — У меня до сих пор ощущение, что я брежу. Хотя бы пара минут у тебя есть?

— Найдётся, — ответил Олег неуверенно, к чему-то прислушавшись.

— Пойдём на кухню, — ушёл он из спальни, попытавшись собраться с мыслями. — Так, значит, ты выжил?

— Нет. Погиб. Потом возродился, спасибо вере людей в меня.

— Звучит дико.

— Не будем об этом. Рад, что у тебя всё сложилось.

— Ну да, — криво улыбнулся Пётр. — Если забыть про моё последнее ранение, то да, сложилось. Я хотя бы живой.

— Вера тебя подлечила, не прибедняйся.

— К ней ты тоже приходил?

— Нет. Только направлял.

— А чего так? Она бы на седьмом небе от счастья была. Эта фанатичка, — тихо буркнул он себе под нас.

— Зря ты так. Она и без того хорошо меня чувствует. Да и, повторюсь, не всё так просто.

— Блин, у меня же миллион вопросов, а ты сейчас уйдёшь. Как оно там? У нас есть шансы? Ну, ты понял.

— Шансы есть всегда, Пётр. Не унывай. Глядишь, когда-нибудь станет посвободнее, и я зайду к тебе в ресторан.

— Тоже мне, ресторан. Забегаловка обычная, — смутился мужчина.

— Опять прибедняешься, — улыбнулся Олег. — Всё, пока. Игорьку тоже привет передавай.

— Он мне не поверит.

— Кто знает, — сказал Олег и рассыпался искрами.

* * *

Айя Белова, девочка восьми лет от роду, сидела в приёмной старшей сестры семинарии ордена вместе со своими родителями, сложив руки на груди, поджав губы и надув щёки от обиды.

— Дочь, подожди пока за дверью, — сказала ей мать. — Только не уходи далеко.

Вспыхнув, Айя выскочила за дверь и хотела убежать, но под взглядом незнакомого мужчины, который сидел на единственной скамье рядом, под его мягкой улыбкой, не сделала этого, а плюхнулась рядом и недовольно засопела.

— Тебе так не нравится учиться здесь? — спросил мужчина.

— Не нравится, — буркнула девочка. — Здесь слишком скучно!

— А где не скучно?

Девочка посмотрела на мужчину с подозрением. Выглядел он обычно, в простой одежде. Волосы были слишком длинные для мужчины, касались плеч. Глаза ясные-ясные, и девочка даже замерла, посмотрев в них.

— Да хоть в корпусе войны, — брякнула она.

— Ты так хочешь на войну?

— А вы были на уроках старшей сестры? На них помереть от скуки можно!

— А на войне можно помереть от чего-то более нехорошего, — возразил мужчина.

— Вы прямо как моя мама. Сама разберусь, — резко ответила девочка.

Мужчина тихо посмеялся.

— Жаль, жаль. Уверен, из тебя получится хорошая жрица.

— Скажите это старшей сестре. Она мне постоянно говорит, что я бездарность.

— Да ладно тебе. Это было всего один раз. После того как ты нагрубила, а за день до этого подралась с другой девочкой.

Айя вспыхнула, уставилась на мужчину с подозрением.

— А вы кто и откуда знаете? Это же женская семинария… Вы чей-то отец? Других мужчин тут быть не может.

Дверь скрипнула, открылась, в коридор вышли родители. Айя обернулась, а когда повернулась, увидела лишь осыпающиеся искры. Странный незнакомец пропал.

* * *

Второй раз этого мужчину Айя встретила спустя десять лет, в свои восемнадцать. Семинарию девушка закончила и решала, как ей поступить дальше. Оставаться здесь не хотелось.

Поэтому она ушла в сад, чтобы побыть с собой наедине и решить.

Там и встретила этого мужчину.

— Мужчинам здесь нельзя находиться, — строго сказала она, озадаченная тем, что здесь находится посторонний.

За десять лет всякое бывало. Мужская семинария находилась не так далеко, и мальчишки иногда пытались забраться, за что потом получали розгами, но этот мужчина… На мальчишку он не тянул.

— Думаю, мне можно, — улыбнулся он. — Как твои дела, Айя? Ты всё же закончила семинарию.

— Так это и правда вы, — хмыкнула она, думая, что это всё значит.

— Ты меня помнишь? — спросил он, наклонив голову.

— Вы приходили, когда мне было… Восемь, кажется?

— А да, точно, — как-то поник он, но быстро снова улыбнулся. — Приходил, было дело.

— Вы призрак?

Мужчина рассмеялся.

— Нет, не призрак. Если хочешь, ткни пальцем.

— Я лучше кину камнем.

— Разве в семинарии не учили быть добрее к людям?

— Что поделать, я плохая ученица.

— Да-а? А я слышал, что ты лучшая по арканам, у тебя самый большой Источник, а чистота и плотность силы выше, чем у старших сестёр.

— Вы слишком много знаете, — прищурилась девушка. — Кто вы такой?

— Уверен, в своё время ты получишь ответ на этот вопрос. Что собираешься делать дальше?

— Будете уговаривать меня остаться?

— Ни в коем случае.

— Тогда я отправлюсь на фронт. Новый король объявился, — добавила она тихо.

— Не первый и не последний.

— Вы так беспечно об этом говорите. Люди умирают!

— Думаешь, исправишь ситуацию?

— Сами же сказали, что я отлично училась.

— Как знаешь, — легко ответил мужчина.

— Вы и правда не будете отговаривать? — растерялась девушка, почему-то уверенная, что он именно это и собирается делать.

— Нет. С чего бы? Сама решай, как тебе жить.

Мужчина поднялся и, не оглядываясь, ушёл. Скрылся среди деревьев в саду. Айя хотела проследовать за ним, но почему-то была уверена, что он опять исчез.

Уже уходя из сада, она заметила статую святого. Сходство прослеживалось, но нет. Не мог же это быть он?

* * *

На шестьдесят четвёртом году с начала тёмных веков и новой эпохи Айя в свои девятнадцать лет оказалась на войне в качестве младшей жрицы.

Войском на западном фронте командовал принц Олег, названный так в честь Святого. На восточном фронте командовал княжич Дмитрий, племянник короля. Но эти вещи мало волновали Айю.

Война оказалась вовсе не такой, как она представляла. Две армии сошлись почти в чистом поле. До этого войско разместилось в полевом лагере. Ночёвки на природе, долгие пешие переходы, жужжащие москиты, натёртые мозоли, постоянное ощущение опасности и много чего другого, так отличающегося от мирной жизни в семинарии.

Айя быстро пожалела, что отправилась сюда. Но это чувство как пришло, так и ушло.

Первый свой бой она не запомнила. Да и нечего было особо запоминать. Знай себестой на указанном старшей жрицей месте да поддерживай очищающий ритуал, чтобы нежить не захватила территорию.

Получилось слишком легко. Настолько, что старшая жрица похвалила её.

Айя ушла с поля боя, когда всё закончилось. Ей сказали отдыхать. Путь лежал мимо полевого госпиталя. Взгляд девушки зацепился за молодого, светловолосого целителя. В нём было что-то такое, что Айя простояла несколько минут в ступоре, пока её грубо не окликнули.

«Понравился, что ли?» — подумала она.

Мысль была интересной, потому что мужчины ей до этого не нравились. Она относилась к ним нормально, кто-то вызывал симпатию, но никаких любовных порывов не случалось, а разговоры других учениц в семинарии «о мальчиках» вызывали раздражение. А тут, после первого боя, засмотрелась на какого-то молодого целителя.

Через несколько дней Айя его нашла, поговорила и… поняла, что никакого интереса не было. Наваждение ушло.

Война тем временем продолжалась. С переменным успехом.

Одна крупная битва шла за другой. Они входили в захваченные города и выжигали заразу. Сама Айя проводила один ритуал за другим, демонстрируя большой талант. Её быстро приметили, стали отправлять на сложные участки. Девушке всё было нипочём. Ей казалось, что нет той преграды, которая бы её остановила.

Там, где пасовали другие, ей всё казалось… обыденным.

А ещё смутные воспоминания, что она уже через всё это проходила…

В конечном счёте война закончилась. Победили люди. Король был сражён принцем Олегом. Королевство ликовало.

Когда пришли эти новости, Айя выдохнула и ушла к своей палатке. Там и села, уставившись в пустоту. Вокруг ходили люди, праздновали, а ей было всё равно. Глупой она точно не была. Хорошее образование позволяло задаться рядом вопросов. Почему ей так хорошо даётся жречество? Почему, несмотря на юность, война кажется чем-то обыденным? Почему мужчина неизвестной силы чем-то её приметил и появлялся два раза в жизни, направляя? И почему этот мужчина был похож на Святого?

Его учение говорило, что перерождение возможно. Сам Святой был тем, кто помнил свои прошлые жизни. Многие из верхушки ордена утверждали, что тоже помнят.

Получается, она, Айя, в прошлой жизни была жрицей?

Девушка тихо выругалась. Ну что за бред? Ещё не хватало начать считать, что она переродившаяся Красная Жрица.

Стоило ей подумать об этом, как перед ней остановился мужчина.

Он не появился из ниоткуда, спокойно подошёл, но… До этого девушка смотрела в пустоту, а тут сфокусировала взгляд.

— Ты, — сказала она, узнав его. — Опять ты.

— Не рада видеть? — спросил он внешне спокойно.

— Ты сам Святой?

— А это важно?

— Конечно, важно! Чего тебе надо?

— Если я Святой, — усмехнулся он, — то ты как-то неуважительно ко мне относишься.

— Мягкий характер и кроткий нрав не мои сильные стороны. Так кто ты?

— Куда важнее то, кто ты.

— Только не говори, что я та самая Красная Жрица.

— Почему тебя это удивляет?

— Но это невозможно, — резко ответила девушка.

— Почему?

— Потому что это бред. Святой умер. Жрица отдала за него жизнь, чтобы помочь в бою против бога смерти, но у них ничего не вышло. С тех пор человечество ведёт бесконечную войну, которая то вспыхивает, то затихает. Будь ты настоящим Святым, ты бы бросил свой народ? Допустил бы всё это?

— Кхм… — смутился мужчина. — Ну, не всё так просто. Видишь ли, несмотря на шестьдесят четыре прошедших года, я всё ещё молодой бог.

— Бог? Ха! — рассмеялась она. — Слушай, шутник. А что делать будешь, если я сейчас окликну солдат и попрошу выяснить, кто ты такой?

— Случится конфуз. Не хотелось бы, чтобы обо мне узнали.

— Ты стоишь на виду, в центре военного лагеря. Плохой из тебя шпион.

— Ты никогда не отличалась мягким характером, — улыбнулся он, — Так что будем делать, Айя?

— Не знаю, — отвернулась она. — Чего ты прицепился? Я не верю в твои сказки.

— Ну, никто не обещал, что будет легко, — вздохнул мужчина. — Я могу помочь тебе вспомнить.

— Вспомнить?

— У тебя появились видения. Я могу подстегнуть этот процесс.

— С чего ты решил, что мне это надо?

— Ни с чего. Я предлагаю тебе выбор.

— Выбор без выбора. Пришёл, назвался богом, предложил помощь. Если это правда, то от такого невозможно отказаться.

— Но ты можешь. Откажись и проживёшь спокойную жизнь.

— Мы на войне. В смысле, война закончилась, но долго ли до новой? Мёртвые создадут нового короля, обратят рабов побольше и снова нападут на нас.

— Да, так и будет. Но центральные земли королевства безопасны. Там можно жить спокойно.

— Какая-то дешёвая манипуляция. Чувство долга не позволит мне отказаться от предложения. Если это не обман, вспомнить прошлые жизни — это способ стать ещё сильнее.

— Всё в порядке? — подошёл один из знакомых солдат, отвлекая.

— Ты знаешь его? — спросила она, кивнув на «бога».

— Никогда не видел. Ты кто? Какой отряд?

— Я не состою в отрядах, — улыбнулся мужчина, ничуть не волнуясь.

Солдат положил руку на меч.

— Тогда что ты здесь делаешь?

— Общаюсь с леди, разве не видно? — снова улыбнулся он, с интересом ожидая, что будет делать солдат.

— Давай без шуток. Назовись.

— Меня зовут Элор, — ответил он. — Или Олег, если называть по хронологии. Так что, Айя? Каков твой выбор? — повернулся он обратно к девушке.

— Не знаю, кто ты там такой, но подними руки и следуй за мной. — потребовал солдат.

Элор-Олег проигнорировал его. Айя смотрела ему в глаза и не отводила взгляда.

Что-то внутри неё ворочалось, рвалось наружу. Что-то шептало, незнакомец не врёт. Он действительно бог. Святой, который умер и возродился.

— Я согласна, — сказала она, поднимаясь. — Что от меня нужно?

— Немного доверия, — улыбнулся он.

И стукнул пальцами её по лбу.

В тот же момент он рассыпался белыми искрами. Айя рухнула в омуты памяти, потеряла сознание и стала заваливаться. Сила подхватила её и мягко опустила на землю. Солдат выпучил глаза, не понимая, что увидел.

Подняв тревогу, он позвал целителей. Те заверили, что со жрицей всё в порядке. Вскоре она и сама пришла в себя, подтвердив это. Никто так и не смог найти в лагере чужака.

* * *

Айя стояла на берегу набережной и смотрела на воду. Стояла осень, прохладный ветер трепал её волосы.

— Элор, — позвала она. — Элор…

Молодая женщина говорила тихо, но была услышана. Фигура мужчины соткалась прямо из воздуха. Осторожно подошла, встала справа от неё.

— А ты не обманул. И правда бог.

— Ты вспомнила.

— Слишком много всего, — сказала она.

Её взгляд блуждал по водному простору, перебегал на здания и прохожих, устремлялся к небу и возвращался обратно.

— Я вспомнила короткую жизнь Эммы Чернышовой. Вспомнила жизнь той, первой, Айи. Вспомнила и другие свои перерождения. Сейчас я смутно понимаю, кто я такая. Вторая Айя или первая, Эмма, или все они, вместе взятые.

— Это временный эффект.

— Элор… Сколько ты меня искал?

— Почти все эти годы. С тех пор как осознал себя.

— Получается, лет шестьдесят.

— Около того, — кивнул мужчина.

— Звучит очень романтично. Если бы не те причины, почему ты меня призвал.

— Причины?

— Ты призвал меня продолжить войну. Мёртвые ещё здесь, в мире. Значит, ты не справился.

— Думаешь?

— А что мне остаётся ещё думать? Чувства и воспоминания захлёстывают меня. Я помню, как рождалась моя любовь к тебе. Помню, как она окрепла в прошлой жизни. Помню, скольким мы пожертвовали и сколько вынесли. Помню, как умирала и сжигала себя, чтобы дать всем нам шанс. Этот чудовищный груз обрушился на меня, обычную девушку. Я не представляю, как прошлая Айя и Эмма вынесли это. Воспоминания подавляют, сводят с ума. Я боюсь снова окунуться в это. Война слишком ужасна.

— Я не заставляю тебя сражаться.

— Мы оба знаем, что я не откажусь. Хандра пройдёт, и я снова стану Красной Жрицей, — усмехнулась она. — И правда, выбор без выбора.

— Хорошего же ты обо мне мнения. Назвала жалким эгоистом и манипулятором.

— Прости. Я с трудом осознаю, сколько тебе пришлось вынести. Шестьдесят лет… Знаешь, я много думала. Наш мир, учитывая все особенности врага, не должен был выжить. Получается, ты нам помогал всё это время. Действовал тайно, скрывался. Не представляю, чего тебе это стоило.

— Может, тогда ты меня просто послушаешь?

— Конечно, Элор, — обняла себя Айя за плечи.

— Ты помнишь наш последний разговор?

— Там, на крыше? Когда ты сказал, чтобы я не смела умирать, и отправился убивать королей? Признаю, это тоже было романтично. Слово ты своё сдержал.

— Да, я про это. Я не хотел, чтобы ты снова пожертвовала собой. Моя позиция не изменилась.

— К чему ты это?

— Ну, когда я составлял новый план, то, конечно же, думал о том, что такая союзница мне не помешает. Но я отказался от этой мысли.

— Не понимаю.

— Я решил, что сам справлюсь с проблемой.

— И-и? — протянула Айя, посмотрев на Элора неверяще.

— Бога смерти я не прикончил. Слишком могущественная тварь. Но… Как бы тебе так сказать. История долгая на самом деле.

— Как есть, так и скажи. Какая ситуация? Что нас ждёт?

— Он уничтожил Эхора и Элиру, напав внезапно на первого. Элира же была вовсе не воительница. Как и другие наши боги. Я же наоборот. Всю жизнь готовился воевать против конкретного существа. Хищник, который родился, чтобы убить другого хищника. Как только набрался сил и разобрался, что к чему, атаковал.

— Но не победил.

— Не победил. Там много своих нюансов в этой битве было, но бог смерти не мог уничтожить меня так, чтобы не уничтожить этот мир, а кормушки он лишаться не хотел. Отчасти из-за того, что тратил много сил на сражения с другими богами. С которыми я вышел на связь.

— Вы заключили союз?

— Там много сложностей было, но да. Бог смерти много кого достал, и, объединившись, мы смогли отбросить и ослабить его. Формально битва продолжается, но она перешла из активной фазы в позиционную борьбу. Это началось пятьдесят лет назад. Главной моей победой тогда стало то, что я смог отбить все поглощённые души. Ты в их число не попала, кстати, но это неважно. В общем, за пятьдесят лет я значительно продвинулся, и теперь наши позиции крепки, как никогда.

— Но мёртвые…

— Да, проблема не решена полностью, но мир цел, у людей есть свои королевства, а угрозы они отражают без больших потерь.

— Если сравнивать с тем, что было, то действительно большой прогресс, — согласилась Айя. — Но я не понимаю. Война продолжается или нет? Я тебе нужна или нет? Ответь уже прямо.

— Я же сказал. Твой… — Элор запнулся, но всё же договорил, — мужчина… Разобрался с основными проблемами, поэтому тебе больше не надо жертвовать собой.

— Мой мужчина… — повторила Айя. — А знаешь, это тоже звучит очень романтично.

Подавшись к нему ближе, Айя коснулась Элора и положила голову ему на плечо.

Так они и стояли какое-то время, боясь разрушить хрупкость момента.

Оглавление

Алекс Хай В интересах государства

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

Алекс Хай В интересах государства. Аудиториум

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Глава 28

  Глава 29

  Глава 30

Алекс Хай В интересах государства. Аудиториум, часть 2

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Глава 28

  Глава 29

  Глава 30

  Глава 31

Алекс Хай В интересах государства. Орден Надежды

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Глава 28

  Глава 29

  Глава 30

  Глава 31

  Глава 32

  Глава 33

  Глава 34

  Глава 35

  Глава 36

  Глава 37

  Глава 38

  Глава 39

  Глава 40

Алекс Хай В интересах государства. Возвышение

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Интерлюдия

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Глава 28

  Глава 29

  Глава 30

  Глава 31

  Глава 32

  Глава 33

  Глава 34

  Глава 35

  Глава 36

  Глава 37

  Глава 38

  Глава 39

  Глава 40

  Интерлюдия

Алекс Хай В интересах государства. Дакия

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Глава 28

  Глава 29

  Глава 30

  Глава 31

  Глава 32

  Глава 33

  Глава 34

  Глава 35

  Глава 36

  Глава 37

  Глава 38

  Глава 39

  Глава 40

  Глава 41

  Интерлюдия

Алекс Хай В интересах государства. Величие

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Глава 28

  Глава 29

  Глава 30

  Глава 31

  Глава 32

  Глава 33

  Глава 34

  Эпилог

Алекс Хай Тайный наследник (Балканский гамбит)

  Том 1

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

    Глава 21

    Глава 22

    Глава 23

    Глава 24

    Глава 25

    Глава 26

    Глава 27

    Глава 28

    Интерлюдия

  Том 2

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

    Глава 21

    Глава 22

    Глава 23

    Глава 24

    Глава 25

    Глава 26

    Глава 27

    Глава 28

    Глава 29

    Глава 30

    Глава 31

    Глава 32

    Глава 33

    Эпилог

Мантикор Артемис Эмиссар СИСТЕМЫ

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Интерлюдии

Артемис Мантикор Эмиссар СИСТЕМЫ 2: Корректор Реальности

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Интерлюдии

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Интерлюдия

  Глава 23

  Глава 24

Артемис Мантикор Эмиссар СИСТЕМЫ 3: Модификатор Реальности

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Интерлюдия

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Интерлюдия

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

Артемис Мантикор Эмиссар СИСТЕМЫ 4: Модификатор Реальности II

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Интерлюдия

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

Артемис Мантикор Эмиссар СИСТЕМЫ 5: Администратор Реальности

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

Мантикор Артемис Эмиссар СИСТЕМЫ 6: Архитектор Реальности

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Интерлюдия

  Глава 28

  Глава 29

  Глава 30

  Эпилог

Пастырь Роман Целитель

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Эпилог

Пастырь Роман Целитель 2

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Эпилог

Пастырь Роман Целитель 3

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Эпилог

Пастырь Роман Целитель 4

  Целитель 4. Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Эпилог

Пастырь Роман Целитель 5

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Эпилог

Пастырь Роман Целитель 6

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Эпилог

Пастырь Роман Целитель 7

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Эпилог

Пастырь Роман Целитель 8

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Эпилог

Пастырь Роман Целитель 9

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Эпилог первый

  Эпилог второй

  Эпилог третий

  Эпилог четвертый